Алексей Швабауэр - Мысленная пловчиха by Алексей Швабауэр

Алексей Швабауэр

D=50.0

М Ы

D=25.0

D=16.67

D=12.5

D=10.0

Алматы 2015

Алексей Швабауэр Мысленная пловчиха: сборник стихотворений. – Алматы, 2015.

Родился в Алма-Ате в 1978 году. В 2001 году окончил Санкт-Петербургский гуманитарный университет профсоюзов по специальности: «искусствоведение». Руководил интернет-проектом по продаже произведений искусства. В 2002 году окончил литературный семинар Ольги Марковой. Участник II поэтического фестиваля «Созыв» (2013), Международного литературного фестиваля «Полифония» (2014). Публиковался на сайте «Полутона», в журналах «Аполлинарий», «Новая реальность», «Цирк «Олимп»+TV», в газете «Ышшо Одын». Занимается издательской деятельностью. Живет в Алматы.

*** Помню, пластинки пускали с балкона — виниловый проигрыватель «Юность-301» голубого цвета был поломан уже тогда, и поющая голосами смешных паровозиков и мамонтенков актриса продержалась в воздухе особенно долго... 2014

*** День, в который под вырезанными на черной изоленте буквами созревало пожелание: «С днем рождения!» – на самом крупном яблоке сада, считался последним днем лета. Апорт следовало отложить для дальнейшего комнатного хранения. Большие буквы приятней всего было разминать зимой. Выпуклые… Теплые…

Сохранившие загар с последнего летнего дня… 2014

*** В 58-м Сергей Чудаков, будучи проездом в одной из провинций, оставил дневниковую заметку: «Горько сожалею о потере». Строчка не оставляла шансов быть переведенной правильно и понятой барышней из Бристоля, но так завораживала ее слух и ласкала сочетанием звуков на неизвестном языке, что, уже по приезде в сознательном возрасте в Лондон, та

придумала себе друга, составив его имя из звуков крайнего слова строки, изменив ударение, добавив лишнюю букву — бристольцы всегда оставались добропомнящими чудаками… 2014

*** На крыше Вознесенского собора сидели с пустыми чашками кофе, беседовали о насущном на своем птичьем – о кустарнике с головой фанковой женщины – прекратившей только что слушать пластинки Принца и спрятавшей в конверт иглы, помнящие имена, – попросту согнавшей птиц со своих скамеек. Вот она, разбросанная в небе шелуха, свистнешь и гляди, если не лень,

как перебирает лапками неуклюже подкрадывающаяся к ней со всех сторон пустота… 2014

*** Чего бы когда ни нашлось под рукой – все без надобности. Ладно бы свечка, какая оказия – отдал бы храму. Там бы и слово острое, нужное, нищему прикормил. Тихие находки – и самому радость. Так нет же – какая-то подписка на поиск по ремонту оборудования, которого-то и в перечне предоставляемых услуг предприятия нет. Что тебе снится? Что мне сница…. Окаянная, пронизывающая время моего пребывания здесь голубизна, и в ней – мертвая точка жизни… 2014

*** Над нашими головоломками бьются ленивые птицы [которым еще дозволено трогать безбоязно кровлю острыми клювами]. Нетривиальное проведение операции по извлечению войны из кровоточащей соломенной ранки безразлично для меня, [безразличие: (устар.) складки простыни, помноженные на себя, у изголовья кровати рекрута, поднятого по причине недуга старшины]. Вытаскивают ли слои? Разматывают ли бинты? И все идентификаторы кричат: «Просыпайся с прокручиваемой в обе стороны волной радиоприемника,

с красной несмываемой точкой пойманного сигнала во рту, когда ты завязываешь галстук понедельника на своей шее, когда принимаешь чай из миниатюрных малиновых чашечек и, прикасаясь к жидкому выключателю, протекшему под твоими пальцами, оставляешь далеко позади галстука выключателя рисовые чаинки [чье круглое, навязанное им поведение – засохнуть в фаянсовых чашках – нелепо], и крошечная кошечка славно играет тебе на скрипке: все чаще скрипят струны под ее когтями, скоро и ни одной свободной ноты не останется, в которую она умудрится не попасть. 2014

*** Все просто. Так просто, что может оказаться безделицей музыка Тихого океана внутри тебя, где песни китов перемешаны с криками слепых купальщиц и водная гладь вступает в права на завоеванном участке суши, но только слегка. Не там ли провалы в твоей памяти добавляют что-то инертное в эти скрипы, в скрипы внезапно проснувшейся

на самой середине пластинки иглы, словно кит выбрасывает мокрое тело высоко в небо, чтобы слегка, совсем невзначай, поддеть плавником как бы беспричинно запнувшуюся иглу. 2014

*** Катер – белый. На палубе пьют белый воздух дамы, погружаясь во все белое без остатка – какое оно? Только ли мел и зефир по краешкам чашек? Так вот же какое – из маленькой туфельки катера облако вынимает пятку, и маленькие леди и престарелые дамы, сходя на берег, только возле дельты реки перестают изнемогать от тошноты туманного утра... 2014

*** Медленная пловчиха неплохо готовит плов – становится очевидным, когда она принимается отделять кожуру от пухлого цитрусового плода и обжаривает ее до состояния карамели, до сладкого пропитывания зиры цедрой, растирает шафран и небрежно натертыми сопротивлением воде ладонями опрокидывает в казан, а далее… Далее – удаляется к морю. – Эй, пловчиха, а как же плов? – хочется воскликнуть напоследок, скинув пляжное полотенце с головы. – Это лишь фантазии перегревшегося на солнце человека, – смеется она. – Фантазии эвтаназии, – каламбурю и медленно засыпаю,

в то время как ее кудри цвета зиры, пропитанной цедрой, гаснут на солнце… 2014

*** Как будто не просил, а кто-нибудь сделал тебе хорошо, но это хорошее стало в итоге плохим, но не плохим, в смысле причиненного тебе ущерба, а, скорей всего, понимаешь, что дело в тебе самом — просто никак не способен простить человека, выгуливающего сейчас во дворе свою собачку, и, сжимая кулачки, в очередной раз все равно процеживаешь с яростью сквозь зубы: «С-сука!» 2014

*** Женщина, о которой не должно было идти здесь речи, доедает мой хлеб. А ведь не для этой цели заказывал ее для себя на ночь. Так, нет же, последний мякиш улепетывает, удерживая его пальцами, опущенными до самых костей в широкую тарелку с шорпой. Словно неделю не ела. Словно никогда от тарелки не оторвет помятого и уже слегка подобревшего лица. 2014

*** ... Вновь я посетил собрание анонимных свингеров — Игорь, Анфиса, Вера, хотя — ну кто запоминает имена на подобного рода собраниях? Владимир (вот его я имя запомнил) сказал, что игры планируют быть добровольными, а если кому-нибудь неприятно, он может убраться сейчас, и хранящая верность мужу Вера выбежала вся в слезах, а я так никому и не признался, что она моя жена... 2014

*** Пироги и вино до женитьбы, а после – пузырь да ржаной. Держу пари, что, сделавшись мне женой, моя Мери, проснувшись рождественским утром в одном носке, не обнаружит свидетельств моей любви в другом носке. Расстроится сильно, вина пойдет нальет. Пирог испечет, в фужеры добавит лед. Пирог разрежет, разбавит вино водой и утечет к любовнику одной ногой. 2014

*** Кузнечиком женского пола застучала поутру в моем ухе, засеменила ножками и выпрыгнула через дыру в потолке – наружу. Может, проголодалась. Может, просто меня разлюбила, но – ушла. Плакать, слезы смахивая с хворостинки. Не ругать за складируемые бутылки –

оставлять в прутьях клетки банан. Засыпать стакан творогом, порубленным мелко, там, где ты жила, теперь у меня канарейка, и я никому ее не отдам. 2014

*** По телевизору – Вечерний Ургант. За окнами – смерч и ураган. Костюм на ведущем — с Тюильри как будто, а батя придет на рогах. Кого угораздит родиться в селе под вай-фаем – тому не отделаться от смешанных чуйств. Липкая тварь напротив, в экран влипая, говорит: «Вот такое себе хочу…» 2014

*** А вот и трюмо, а там – до планеты добраться, шепотком по стеклу – «не мешайте, пожалуйста», по «Love is...» следовать правилам этикета в снежном царстве, подсаживаясь к самой ласковой из принцесс. В светлых хоромах, вдали от всех кухонь мира, лишнюю котлетку подсовывать ей тайком, и, свое бытие подмешивая к гарниру, смеяться и плакать над пролитым молоком… 2014

*** Коллега по работе хвастается, что похудел. Каждый день он с гордостью демонстрирует очередную новую дырочку на своем ремне. Это напоминает мне кадры проматываемой на скорости кинохроники, к середине просмотра которой, если заглянуть в верхнюю полочку тумбочки его стола, можно обнаружить спрятанное от посторонних глаз шило. 2014

*** Хокку бросивших дом не похоже на хокку воротившихся к дому потом. Там, в дыре, где был дом твой знакомый, сдуру вырос неведомый дом. И в него-то, с разбегу, с наскоку, в незнакомое сходу жилье, ты проносишь знакомое хокку, незнакомое хокку свое. 2015

*** Поет колибри за окном. Я проса ей не дам – между диваном и окном еще один диван. И, очень страшный и смешной, еще диван за ним. Когда я вырасту большой и стану – пантомим, изображу я несмешно, как страшно было там, где, чтобы выглянуть в окно, диван, диван, диван. 2015

Из «Японского цикла» Собаки забирают из песочницы лопатку моего ребенка, и каждый, увидевший это, пускается за ними следом, даже та женщина с невинно застывшей в постоянном не-движении улыбкой на тонких скулах азиатского лица, скрытого медицинской маской (в прочие времена которая лучше бы собирала пыль ветров). Когда Кутисаке Онна воротится с отобранной у собак лопаткой, она попытается задать мне вопрос,

на который ей не суждено будет получить ответа: «Красива ли я?» И только редкие всполохи грозы будут грезить о красоте ее улыбки. 2014

*** И когда я, наконец, повстречаю девушку в обтягивающих шортиках с носиком Микки Мауса сзади, мне станет совершенно неважно, почему среди множества продуктовых лавок спального района — ни одного улыбающегося продавца. И только Микки Маус улыбнется мне с шортиков девушки, выпрямившейся над прилавком с самым зрелым и прекрасно утоляющим жажду плодом… 2014

*** – Туши, – говорит. А я не тушу, сижу. – Я о своем, – говорю, – попишу, подышу. – Не надышался? Не ландышем, чай, –говорит, – пахнет. – Ну, ясно – декабрь, а что там про чай? – Ань Хуй Ци Хун, Бао Сянь, Да Хун Мэй – по дрова «ПроМТ» запусти! – Выбирай осторожней слова! Где-то в Цимэне с пиалок, поставленных в ряд, Восемь бессмертных на Красные сливы глядят. 2014

*** – Хочу Елисея! – Может быть, вы имели в виду – киселя? – Нет, вот это: «Прогуливаясь по дороге, я повстречал девушку с открытым сердцем, с которой достаточно было просто переброситься парой фраз, чтобы ее приручить». – А при чем здесь тогда Елисей? – Она мне сказала: «Всё, что ты когда-либо хотел, всё, что тебе всегда было нужно, ты можешь повстречать там, там, на Елисее, где птицы поют о любви, и, утомленные долгой ночью, обрушиваются на площадь Согласия тысячью струн». – Я немножко вас разочарую, но все, что вам нужно сейчас – глоток успокаивающего киселя. Оформлять заказ? – Да, пожалуйста, оформляйте... 2014

О.П. Откуда берется шок? Только ли это конфета из магазина смешных ужасов, разворачивая которую ждешь, непременно, подвоха, но ничего не происходит в очередной раз. – Может быть, в следующий, – успокаивает продавец. Иногда достаточно просто развернуть упаковку. Иногда хватает и слова.

*** Человек из рекламы, похожий на Кутчера, щурится на меня с монитора вагона, от стенок которого те, кто никогда не умел танцевать в танке, заполняют собой пространство, а жучок динамического диапазона верещит в это самое время сквозь лучи неплотно нахлобученной на мою голову шапки – он прокрадывается по верхам, и нижних частот может ему не хватить для воспроизведения глупого, но неслучайного топота лошадей в одной из самых важных панковских колыбельных, становящейся таковой примерно с двадцатой секунды звучания... 2014

*** Идет по обозначенной с этого года как магистраль полосе: «Велосипедистам не двигаться», «Повозкам сохранять спокойствие», «Лыжникам – замереть», – Саша с хлебобараночным изделием в руках – не проявляющая никакого интереса к дорожным знакам селянка. Щенки вылетают из-под ее ног. Парашютисты выбрасываются над ее головой из перевозящих повозки с паром и прошлогодние парашюты цеппелинов с фантазиями вертолетов. «Я только рука спящего, застрявшая между кроватью и будильником», – думает Саша и объясняет, каким образом

ей удается подумать об этом и не проснуться вовремя. Велосипедисты тренькают. Лошади в повозках ржут. Лыжники подают ей знаки. Саше неприятны намеки – на что они, в конце концов, намекают? Но она не сбивается. It is important to keep moving anyway. И еще – из последнего, что попадается ей на пути, – разве что вон того щенка, белого с цветным ушком, можно забрать с собой в закат. 2014

*** Ты самый лучший человек на свете, пока тебе не исполнилось восемнадцать – отцы начинают редактировать имена дочерей в твоих телефонных книжках – и вместо Любы-Наташи только имена суккубов, и –одно страшнее другого. Ты самый лучший человек на свете, пока тебе не исполнилось тридцать – дочери голосят за дверьми, а ты мысленно продолжаешь перелистывать страницы телефонной книжки с испугавшим тебя именем демона в конце списка, но цепочка на входной группе надежно охраняет твой сон. Ты самый лучший человек на свете, пока тебе не исполнилось сорок –

дочери подросли и торгуют сладостями на вокзале, пока у одной из таких ты не приобретаешь, наконец, засахаренный леденец для своего малыша и, когда всё самое лучшее, что могло с тобой произойти, уже произошло, краем уха слышишь, как тот обращается к неизвестной тебе женщине по имени Люба-Наташа. 2015

На смерть Галины Бланки Будучи сотворенной, Галина Бланка погрузилась в великий океан. Воды вошли в ее пуп и закипели; и, выйдя, не были прежними. – Сотвори мне глаза, – попросил во чреве матери H'ърту К'тхм, в имени которого была одна гласная буква, – я хочу видеть то, что, выйдя наружу, смогло изменить цвет океана. – Сотвори мне ноздри, – попросил H'ърту К'тхм, пытаясь принюхаться, – я хочу это обонять. И великая Галина Бланка сотворила. И звери, пребывая в нужде и невежестве на берегу, увидели пищу глазами H'ърту К'тхма; И осязали они ее запах ноздрями H'ърту К'тхма. И набросились на Галину Бланку и превратили ее в перья и кости. Не осознавая причину своего распада, Галина Бланка вознеслась в иные сферы, где, обретя сознание, узнала, что познаваемое уничтожается голодом и не покрывается за счет преодоления собственного невежества. Ибо сказано: осязающий пищу – жив. Представляющий, как ею овладеть, - вдвойне. H'ърту К'тхм хотел войти обратно в чрево матери, но оно к тому времени затянулось. Он подумал: "Теперь я создам миры". 2015

*** В свое время размышлял над обложкой фильма «Капоте» (там еще мужик на капоте машины сидел) – почему не назвали фильм «На капоте» или в честь того самого мужика… 2014

*** Эудженио испытывает страх – волшебный апеннинский воздух заполняет капилляры грудной клетки с ее бельканто, по которому и в пятнадцать лет запальчивого певца узнают на безлюдных окраинах, где мог бы звучать и его голос, но: «Тишине побережья мила тень любого, не отважившегося побеспокоить божества, и только панцири каракатиц рассыпаются». Речи под маленькими наметившимися усиками Эудженио солонованы – это воздух окраин, шершавый, скупой в собственной сухости; воздух останков, костяков каракатиц, рассыпающийся в бутылочных осколках, за которыми смерть маленьких головастиков обыденна в обмелевших лужах – никак не способный приспособиться к реалиям, окружающим Эудженио, – воздух теребит кончики юношеских усов, и только страх подспудный при распахивании двери

заставляет Эудженио в полной мере насладиться скудной, но завораживающей красотой южных окраин. 2015

Как побороть детские страхи Ночь, а еще говорят – огромные глаза волка. Страшно представить, но – следует побороть страх. Выйти в поле. Сесть со свечей на пенек. Съесть что-нибудь из запасов. Развеселиться, пуститься в пляс со сбежавшимися на огонек животными твоего страха. Лучшее, что можно сделать при этом, – смотреть в глаза ненасытным тварям, отряхивающим после купания шерсть, пытающимся подобным образом произвести впечатление на поистине уникального человека,

вышедшего из села ночью с целью поиска животных своего страха. Их всего трое – раздашь им гостинцы: самому голодному – яйца перепела, тому, кто, скажем, от огнестрела – ватно-марлевые повязки, а самого страшного, которого тревожат, даже когда убили, – почесать за ушком. 2014

*** У меня есть рация из волчьего хвоста и дополнительный хор из ночных насекомых в панцире черепахи – меня спасут, а пока пусть продлится мое ожидание перкуссией здешних широт. С маленьким колокольчиком в шапке цветной жалобного человека кто-то идет мне навстречу – рассказывать, как время поет голосом сотканным из бездомного пепла во чреве его. Он явился. И в том самом месте, на которое можно более не закрывать глаза, кружится у самого его носа снежная стрекоза. 2015

*** С разящими мечами снежинки поют слезами предков, видевших смерть у костра, о благополучии наступления утра в лесу и ветре из того бокового куста, за которым стоит вентилятор и разносит (из пианино: а) из которого звуков больше чем надо; б) из которого вечером клавишу вынули так, как кость из собачьего горла) звуки ламбады... И в том самом месте, изъятом ветром из звука, собака скулит, щерит пасть, как задверная дщерь из байопика про бабадука. Танцует собака, не ведая, что за напасть с ней приключилась... Что она делает здесь? Ну, танцует под звуки ламбады, если отняли кость, и еще – отнимают мечи у снежинок, опускающихся на парашютиках над кострами, с расчехленными в ночи... ... Я сижу с запечатанными глазами – жизнь кружится на месте, но скорее – скулит и рычит... 2015