Александр Дорофеев
Как Соня стала Эци Кеци Загадки греческого острова Второе издание
Москва Вебов и Книгин 2010
I В Греции, говорят, всё есть. Но я не очень-то в это верила – до тех пор, пока не узнала, что именно там живёт мой двоюродный дедушка. Разговор о нём зашёл случайно – во время обеда. Мама Аня, вздохнув, сказала, что у деда на острове козий сыр свежайший – совсем не такой, как из магазина. – А какие оливки! – добавил мечтательно папа Митя. – Да еще земляничные деревья! Так и выяснилось, что папин дядя уже давнымдавно проживает на небольшом острове посреди
2
Эгейского моря. И что там у него стада коз, оливковые рощи и множество котов. – Он миллионер? – спросила я. – Дед ни в чём не нуждается, – улыбнулась мама. И папа кивнул: – Да, дед крутой! Кстати, он давно приглашает к себе в гости… – Сонечка, вот закончишь этот год без всяких глупостей и без четвёрок, отправим тебя на каникулы в Грецию, – серьёзно пообещала мама. – Верно, – согласился папа. – Пора, Соня, становиться самостоятельной и путешествовать по дальним странам. Я всегда знала, что мои родители созданы с помощью самых чудесных волшебных сил. В них соединилось всё лучшее, что только есть на этом свете. Например, папа Митя может сварить самые вкусные в мире макароны, а мама Аня до того умна – знает всё на три месяца вперёд. Если сказала, что закончу четверть без четвёрок, – значит, так оно и будет... С того дня моей любимой книгой стал географический атлас. Я обшарила каждый уголок Греции и всё Эгейское море. Только остров Геронтия, где обитал мой двоюродный дед вместе со своими козами и котами, найти никак не могла. Наверное, этот остров не очень большой. 3
Зато я ясно представляла, как в греческом аэропорту меня встречает дед на длиннющем лимузине. Потом на белоснежной яхте мы плывём к острову. И виден издалека на берегу огромный дом со множеством колонн, похожий на древнегреческий храм… II Когда чего-то очень сильно ждёшь – но не просто так, а прилагаешь усилия, чтобы осуществилось, – то желаемое появляется совсем неожиданно. Раз – и тут как тут, словно Сивка-Бурка. Не успела я и глазом моргнуть, как наступили летние каникулы. Папа с мамой собрали меня в дорогу – и вот уже мой самолёт приземлился на окраине города Афины
4
в аэропорту Элефтериос Венезелос, где я должна была встретиться с двоюродным дедом по имени Паппус. Я сразу же увидела большой плакат с именем «Соня». Но его держал в руках очень странный тип, мало похожий на обычного деда. И уж совсем не похожий на миллионера. Рыжебородый, длинные волосы забраны в косичку. На белой майке – портрет такого же волосатого и бородатого типа, штаны поношенные, а на ногах – чуть ли не домашние тапочки. Типичный бродяга, без определённого места жительства. 5
Но самое неприятное, что он смотрел прямо на меня, белозубо улыбаясь и подмигивая. Мне стало как-то не по себе, как при болтанке в самолёте. И о чём думали родители, так легкомысленно отправляя единственного ребёнка в чужую страну? Вот сейчас похитит меня неизвестный дядька и продаст в вечное рабство. Я даже попятилась, озираясь по сторонам и прикидывая, кого бы позвать на помощь. Но было поздно. Рыжебородый приблизился быстрым шагом и положил мне на плечо тяжёлую руку. – Сонечка, экая ты застенчивая птичка! – посетовал он, присев на корточки. – Я в твоём возрасте Чёрное море переплыл на резиновой лодке. А тебя, видно, и в самолёте укачало, вон какая бледная. Ну, обними же дедушку Паппуса! То ли знакомое имя успокоило, то ли его голос, напомнивший папин, но я решилась и осторожно приобняла незнакомца. От него пахло солнцем, морем и ещё чем-то непонятным, но явно чисто греческим. Может, именно так пахнут здешние мифы и легенды? В конце концов, подумала я, миллионеры бывают разные. Некоторые, наверное, с первого взгляда больше похожи на бродяг. 6
– Ну вот, Соня, мы и познакомились, – сказал он, щекоча моё ухо усами. – Как самочувствие на греческой земле? – Пока – так себе, – честно ответила я, потому что ещё не отошла от волнений и сомнений. – Так себе – по-гречески «эци кеци»! – рассмеялся дед Паппус. – Если не возражаешь, буду звать тебя Эци Кеци. На первое время самое подходящее имя. Поспешим, дорогая Эци Кеци, нас ожидает авион.
7
III Авион оказался маленьким самолётом с надписью «Олимпик Эйрвэйс». Только мы взлетели, как под левым крылом расстелился город Афины, а вскоре показались заливы Эгейского моря и большой длинный остров… – Эвбея, – сказал Паппус. – Так звали девушку, которую полюбил бог моря Посейдон. Он безумно её ревновал и превратил в остров, чтобы ни на миг с ней не расставаться. А сейчас прямо под нами пролив Эврипа. Вода в нём стремительна, как в горной реке. Но самое удивительное, что она сначала ровно шесть часов бежит в одну сторону, потом остановится, замрёт на время – и устремляется обратно с той же прытью. Паппус длинным пальцем указал в какую-то точку за иллюминатором. – В этих местах жила красавица Ио. Её тоже, увы, заколдовали, превратив в корову. Тебе интересно, Эци Кеци? Или – так себе? – улыбнулся дед и заглянул мне в глаза. – Интересно, – зевнула я. – Правда, по привычке в сон клонит, когда сказки рассказывают. Дед призадумался, почёсывая рыжую бороду. – Вообще-то это не сказки, а мифы – предания, призраки ушедшего времени. Но в древности они 8
объясняли людям происхождение мира. Точно так же, как сейчас это делает современная наука. И кто знает, не назовут ли через тысячи лет нашу науку мифом? Эта мысль мне очень понравилась. Вот летим мы сейчас на самолёте, а через много-много столетий скажут, что такого и быть не могло – это мифы первобытных народов! Какие такие самолёты, когда любому школьнику известно, как легко перемещаться с помощью воображения. Задумался, мигнул – и очутился где пожелал. Открыв глаза, я увидела, что мы уже идём на посадку. Вокруг было прозрачное море, а под нами – остров Скиафос, знакомый мне по географическому атласу.
9
IV – Сейчас доберёмся до гавани, – сказал дед Паппус. – Оттуда рукой подать до моего острова. Ты не утомилась, Эци Кеци, не проголодалась? Может, зайдём в таверну? Какой там голод, какая усталость, когда неподалёку поджидает яхта, а бодрый ветерок так окутывает запахом шоколада, как будто пьёшь воздушное какао. – Это благоухает дерево кукунария. Только вот одним запахом сыт не будешь, – покачал Паппус головой. 10
А я готова была поклясться, что сыта и полна сил, до того приятно было нюхать, слушать, глядеть по сторонам. Тут и там росли хвойно-шоколадные кукунарии. Кружили в небе голосистые чайки. Белые дома под красными черепичными крышами спускались к морю. Длинный мыс со старинной крепостью разделял пополам широченный залив. Впервые я очутилась на острове. И чувствовала себя в этот момент прекрасно. Как Робинзон Крузо, когда увидел вблизи паруса долгожданного корабля. А парусов в гавани Скиафоса было много. Очень хотелось самой угадать, какие из них принадлежат деду. И конечно, легко представить, до чего же я была разочарована, когда мы подошли к потрёпанной моторной лодке с парусиновым навесом, под которым лежали дощатые ящики и металлические канистры. Вот тебе и яхта! Я опять сильно засомневалась, мой ли это двоюродный дед-миллионер Паппус? Или всё же какой-то самозванец, который возьмёт да и потребует выкуп у моих несчастных родителей. Все мои переживания, наверное, можно было прочесть по моему лицу. И дед, заведя мотор, погладил меня по голове. 11
– Потерпи ещё немного. Уверен, мой остров придётся тебе по душе. А острова тут шли один за другим, с небольшими промежутками. И каждый был хорош на свой лад, но все весёлые и приветливые. – Дед, – сказала я, набравшись смелости, – а тот остров, куда мы плывём, Геронтия, на самом деле твой? – Ну да – мой, – пожал плечами Паппус. – Я ведь на нём живу, приглядываю за ним, чтобы всё там было хорошо. – Он кивнул за борт на прозрачную воду. – И море тоже моё. Ведь я здесь плаваю. 12
И небо, – поднял палец кверху, – если честно, тоже моё! Наконец лодка обогнула островок Кира Панагия – Пресвятая Владычица, и тут я вздрогнула. На крутом утёсе я увидела чернокаменное чудовище. Оно затаилось, будто дикий зверь. Вот сейчас подплывем ближе, а оно как прыгнет на нас – раздавит, разнесёт лодку в щепки. Если предположить, что у каждого острова есть своё лицо, то у этого оно было очень уж суровым, как у нашей учительницы по русскому, когда она исправляла ошибки в сочинениях.
13
Тем временем дед Паппус привстал в лодке и закричал: – Ясу, кириэ ниси Юра! Ты ка-а-а-н? – Ка-а-а-ал-л-а! – прикатилось эхо. – Слыхала? – повернулся дед. – Всё отлично! С этим островом для начала надо любезно поздороваться: привет, господин остров Юра, как дела? Он и ответил: кала! Значит, хорошо. V Пока я раздумывала, при чём тут какой-то Юра, лодка миновала чёрные утёсы, и остров буквально распахнул объятия – перед нами открылась удивительная по своей красоте песчаная бухта. Вверх по склону поднимались деревья, усыпанные белыми лучистыми цветами. Из небольшой пещерки раздавалось оживлённое квохтанье, будто там находился курятник. А с горы, из серебристой рощи, доносилось радостное козлиное блеянье. – Привет от моих подопечных – морских котиков и диких коз! – Паппус прыгнул в воду и вытолкнул лодку на берег. – Что скажешь, Эци Кеци? Как тебе нравится мой остров? Уверен, другого такого нет во всем мире! – А почему ты называл его Юра? Ведь у него другое имя. 14
– Ну да, – согласился дед, выгружая ящики и канистры. – У моего острова немало имён. Всё зависит от того, как к нему относиться. Для кого-то это остров Циклопов. Другие величают его Дьявольским или Козлиным. Есть у него и старинное имя – Геронтия. Но если совсем по-дружески, то он – просто Юра. Взвалив на спину пару ящиков, взяв в руки по канистре, Паппус вручил и мне увесистую железяку непонятного назначения. И по крутой петляющей тропе мы двинулись вверх.
15
Шелестели над головой лавровые и земляничные деревья. Под ногами шмыгали маленькие ящерицы. Черепахи, вытягивая морщинистые шеи, разглядывали нас. Неподалёку остановились две козы – белая и чёрная. Они долго кивали нам вслед рогатыми головами. Дед Паппус уже взмок, но шёл размеренно, бормоча в такт шагам древнюю песню о приключениях хитроумного грека Одиссея. Это получалось у него круто современно, на манер рэпа: Быстро достигли мы близко лежащего края циклопов. С самого боку высокую мы увидали пещеру 16
Близко от моря, над нею – деревья лавровые. Много Там на ночёвку сходилось и коз, и овец. Вкруг пещеры Двор простирался высокий с оградой из вкопанных камней, Сосен больших и дубов, покрытых густою листвою. Муж великанского роста в пещере той жил. Одиноко Пас вдалеке от других он барашков и коз. Не водился С прочими. Был нелюдим, никакого не ведал закона. Выглядел чудом каким-то чудовищным он и несходен Был с человеком, вкушающим хлеб, а казался вершиной Лесом поросшей горы, высоко над другими стоящей. VI Сам остров Юра мало изменился с тех пор, как его посещал Одиссей. В общем, очень даже симпатичное место. Особенно приятно было думать о том, что циклопы уже давно вымерли, а значит, мы с ними точно не встретимся. Другое меня огорчало. Не похоже, что в таких диких краях проживают настоящие миллионеры. И всё же я ещё надеялась увидеть огромную виллу, вроде дворца, со всеми удобствами. Мы уже высоко забрались, примерно на тридцатый этаж, к тому же без лифта. Обошли гигантский пробковый дуб, под которым паслась небольшая – кофейная, с молочными пятнами – корова. 17
– Вот мы и дома! – объявил дед Паппус. И тут я увидела жалкий полукруглый домишко в два окна, прилепленный прямо к скале. Руки мои ослабли и разжались сами собой. Железная болванка звонко цокнула по камню, подпрыгнула, прокатилась между кустов и засвистела вниз с обрыва, под конец шумно булькнув. – Эх, Эци Кеци, дюже ты неловкая! – крякнул дед, открывая дверь. – Заходи, устраивайся, а я спущусь за остальным грузом и поищу на дне шестерёнку для электромотора. Внутри было прохладно и сумеречно. Разглядев скромное жилище, я удивилась тому, насколько оно велико. Единственная комнатка через арочный 18
проход соединялась с громадной пещерой, стены которой терялись во мраке. Да, всё это меня здорово подкосило. Ещё утром была в Москве с родителями в благоустроенной квартире. И вот – нате вам! – какая-то циклопская берлога посреди моря. Ни компьютера, ни телевизора, ни холодильника. Хорошо ещё, что есть лампочка под потолком. Я тут же пощёлкала выключателем, но всё без толку. Ну и каникулы мне устроили! Хуже любого злодейского похищения! Там хоть можно надеяться, что быстренько выкупят. А тут – полная безнадёга.
19
Сиди до конца лета впотьмах среди чёрно-белых коз. Теперь я отлично понимала, что испытывал Робинзон Крузо, очутившись за тридевять земель от родины на необитаемом острове. VII Такие горькие мысли одолевали меня. Я даже не заметила, как вернулся мокрый дед Паппус со своими ящиками. – Увы и ах! Сколько ни нырял, а шестерёнку для электромотора не отыскал. Наверное, рак-отшельник уволок или бесстыдница-каракатица, – вздохнул он, как бы извиняясь. – Придётся, дорогая моя, посидеть пару дней без света… Бросив на меня проницательный взгляд, он покачал головой: – Неужто, Эци Кеци, всё здесь так скверно? – Хуже не бывает, – буркнула я. – Я вообще без электричества жить не могу. Сразу аллергия – насморк, куриная слепота и свинка. Дед Паппус сильно всполошился: – Прости, но твои родители о таких напастях не предупреждали! Сейчас же отправлюсь к Пресвятой Владычице за новой шестерёнкой. Да вот ещё что! – Он звонко хлопнул себя по лбу. – Сегодня же двадцать третье июня – греческий праздник 20
середины лета. Это совсем необычный день! Всякое случается, особенно на острове Юра ближе к ночи. Нельзя тут одной оставаться. Но я заупрямилась изо всех сил. Не могу сказать, что очень часто, но время от времени со мной такое происходит. Я обижаюсь на весь мир и начинаю всё делать всем наперекор – без всякого смысла. Как дед Паппус ни уговаривал меня отправиться вместе с ним за шестерёнкой, как ни пугал разными древними мифами – всё напрасно. 21
– Ну раз ты такая упрямая – оставайся, – сказал он, устав от уговоров. – Одно запомни: если будет совсем невмоготу, воспользуйся сиреной. Она такая мощная, что её далеко слышно. Сразу кто-нибудь приплывёт с соседних островов, хотя бы с Псафуры, где стоит маяк. – А где сама сирена? – спросила я на всякий случай. Дед указал на мешок под стеной. – Посыплешь зерна у входа в пещеру, не меньше пяти горстей, – она и прилетит, не задержится. С этими словами дед повернулся и заспешил по тропинке к морю. Мне так хотелось броситься следом за ним, но я удержалась. 22
VIII Я посидела под пробковым дубом, поковыряла кору. Наверное, пробка успокаивает, потому что и мои обиды живо улетучились. Услышав отдалённый стрёкот мотора, я увидела с откоса, как лодка, оставляя за собой пенные усы, выходит из бухты. Солнце быстро опускалось прямо на остров Пресвятой Владычицы. Мне стало жалко деда Паппуса. Он так хотел, чтобы его любимый остров мне понравился. А мне подавай яхты да виллы! Ужасная глупость с моей стороны! Ведь никакой самый богатый дом не сравнится с этим пробковым дубом, или с пушистыми цветами мирта, или с той же коровой, которая мирно пасётся у меня за спиной. Да и миллионы, если хорошо подумать, полная чепуха. Как говорит мой папа, и король, и пешка, когда партия закончена, оказываются в одной коробке. – Ах, какие верные слова! – раздался вдруг голос. Я быстро обернулась, но никого, кроме коровы, не заметила. Ну, когда ты на острове совсем одна, можно поболтать и с коровой. Я подошла к ней поближе. Корова перестала жевать, поглядела на меня волоокими глазами и отчётливо произнесла: – Эци Кеци, почеши мне, пожалуйста, ухо. Думаю, это пойдёт мне на пользу. 23
Я не то чтобы опешила, но всё же немного растерялась. Раньше я лишь издали видела пасущиеся у дороги стада, но общаться с коровами мне не приходилось. Вообще, если честно, я их побаивалась. Но отказать не смогла. И, зажмурившись, почесала упругое коровье ухо. IX А когда приоткрыла левый глаз, увидела черноглазую девочку в белом платье с узором кофейного цвета. Она смеялась так весело, прямо до слёз, словно налетел солнечный ветер с дождём. 24
– Меня зовут Ио, – сквозь смех еле сумела произнести она. – Я с острова Псафура, того самого, где маяк. Твой дед попросил навестить тебя. Интересно, зачем ты чесала корову? Или так принято в России? У меня тоже имелась куча вопросов. Во-первых, почему я начала понимать по-гречески? Во-вторых, когда это Паппус успел побывать на Псафуре, если отправился совсем в другую сторону? И в-третьих, действительно, зачем я чесала корову?
25
Она как паслась, так и пасётся, а девочка Ио появилась вроде бы сама по себе… Хотя теперь взгляд у коровы казался мне уже не таким умным, как пять минут назад, во время нашей беседы. Наверное, и вправду этот день – греческий праздник середины лета – был особенным. И чем ближе подходила ночь, тем всё более странные происходили события. Уже с плоского острова Псафура начал подмигивать маяк. Казалось, он торчит прямо из моря, как грозящий палец рассерженного Посейдона. 26
– Посмотри, взошло созвездие Кентавра, – подняла Ио лицо к небу. – У нас могут быть гости. Пора готовить праздничный ужин. Она развела огонь в очаге и сновала туда-сюда, заглядывая в разные мешочки, коробочки, сундучки, корзинки и большие глиняные амфоры. – О! Паппус живёт, как настоящий царь, – оценила она наконец, – всего в достатке. Сейчас будут тебе и кокореци, и саганаки, и дзадзыки, и мелидзана. Я не знала, что это за блюда, но сами слова звучали так вкусно. Я сразу ощутила, как проголодалась. А когда на огне зашипели баклажаны, козий сыр и баранина с потрохами, мне почудилось, будто
27
и пещерный мрак ожил, зашевелился, жадно сопя и пофыркивая. – Будь добра, Эци Кеци, – улыбнулась Ио, – принеси немного лаврового листа. Он в пещере по левую руку, через сто шагов от порога. Рядом с Ио и очагом было так светло, уютно и весело. Совсем не хотелось отходить ни на шаг, а тем более идти в глубь пещеры. – А без него никак нельзя обойтись? – спросила я. – М-у-у-у! Невозможно! – воскликнула Ио. – Лавр облагораживает еду. К тому же тот, кто жует листья лавра, всегда побеждает! Только возьми фонарик 28
или факел, иначе заплутаешь. И крепко запомни, – добавила строго, – ни в коем случае не оглядывайся. Эта маленькая девочка вела себя совсем как большая, очень по-хозяйски. X Никакого фонарика, конечно, не нашлось, зато факелов было множество – и во дворе, и на стенах дома. Один я подожгла, а другой сунула под мышку. Пламя горело ровно, спокойно. До тех пор, пока я не вошла в пещеру, где оно сразу заволновалось, то угасая, то подпрыгивая. Оно выхватывало из тьмы ослепительно-белые и чёрно-коричневые сталактиты, спускавшиеся с невидимого свода. А из стен, казалось, выступали гигантские желтоватые фигуры мифических существ. Считая шаги, я сбилась со счета. И даже не могла сообразить, где у меня левая рука, а где правая. Так и подмывало повернуть назад. Но как тогда объяснить Ио отсутствие лаврового листа? Я всё же оглянулась, чтобы оценить пройденный путь, и еле различила вдали мерцающий, будто маяк, очаг. Похоже, я ушла слишком далеко. – Ты прямо у цели, девочка. Передо мной стоял дядька, очень похожий на деда Паппуса – такой же рыжий и бородатый. Ничего 29
ужасного в нём не было. Но от неожиданности я выронила оба факела. – Не беспокойся, дорогая, – прозвучало из кромешной тьмы. – Для меня что свет, что мрак – всё едино. Сейчас наберу лаврушки, и поскачем ужинать. Давай-ка подсажу… Меня ухватили под мышки, подняли и куда-то усадили. Я очень удобно расположилась, как в зоопарке на пони. Должно быть, у этого незнакомца за спиной было какое-то специальное устройство, 30
вроде дивана на роликах. По камням, под резвый стук, напоминавший цоконье копыт, мы вмиг выбрались из пещеры. – Наконец-то, – сказала Ио. – Я начала волноваться, не заблудилась ли ты. Слезай, Эци Кеци, со старика Хирона. Он совсем не так молод, как выглядит. Лишь спрыгнув на пол и внимательно оглядев гостя, я сообразила, на ком именно прокатилась. Перед нами стоял настоящий кентавр – человеческий торс в клетчатой рубашке, а всё прочее – лошадиное.
31
Причём старик Хирон был прекрасно сложен, даже лучше Шварценеггера. – Друг и учитель многих героев древнего мира, – поклонился он. – К вашим услугам. – Му-у-у, стол накрыт. Располагайтесь, – пригласила Ио. Я никак не могла решить, как вести себя с этим прославленным кентавром, на спине которого я только что так запросто сидела. – Напрасно смущаешься, Эци Кеци, – ободрила меня Ио. – Конечно, Хирон мудр и достоин уважения, но воспитатель из него не самый лучший в мире. Сама посуди: учил-учил он уму-разуму Геракла, и что из этого вышло? Перебил Геракл почти всех соплеменников своего наставника. Хирон опечалился и шмыгнул носом: – Увы, в этих словах много горькой правды. Не скрою, были среди них кентавры, которые получили по заслугам за свой дикий нрав, но многие погибли безвинно. А те, кому удалось избежать стрел Геракла, так заслушались сирен, что перестали есть и умерли. XI Не успел Хирон закончить свою речь, как из недр пещеры, цепляясь за стены и бормоча что-то себе под нос, вывалилось огромное, лохматое и оборванное существо – чудо чудное, вернее чудовищное. 32
– Дайте еды слепому! – взревел пришелец. – Хоть раз в году, по случаю праздника! Ио всплеснула руками: – Эх, Эци Кеци, я ведь тебя предупреждала – не оглядывайся! Сейчас этот троглодит весь наш ужин проглотит разом. – Да что ты, госпожа! Кусочек баранины – всё, что нужно бедному Полифему, – Он униженно сгорбился
33
и опустился на пол, свернувшись у порога, как побитый пёс. Хирон задумчиво поглядел на жалкого великана: – Тебе, как я понимаю, всё равно – жареное или сырое? – Что подадите, то и хорошо будет, – ответил Полифем голосом заправского нищего. Он слепо принюхивался, навострял на каждый звук уши и ощупывал волосатыми лапами пространство вокруг себя. Ио, проверив ещё раз дедовские запасы, достала вяленую баранью ногу. Жутко было смотреть, как жадно вгрызался в неё циклоп! Ни косточки не осталось. Закусив, он ободрился и попросил стаканчик вина. – Ну это уж дудки! – подала я голос, припомнив историю с Одиссеем. – Он, как выпьет, начинает людей пожирать. Полифем медленно повернул ко мне изуродованную морду: – Эх, барышня, – горестно вздохнул он, – это же чистой воды ложь. Меньше бы читали всякую дребедень! С этими словами он приподнялся на корточки, протянул руку и ловко ухватил стоявшую неподалёку амфору, тут же опрокинув себе в пасть её содержимое. 34
Всё произошло так стремительно, что никто и с места не успел сдвинуться. А циклоп уже стоял в дверном проёме. Наглухо загораживал выход из дома и шарил по сторонам лапами, будто играл в жмурки. – Значит, их здесь всего трое, – рассуждал он зловещим шёпотом. – Ничего-ничего. Хватит и этого. Славный будет у меня праздник. Хирон приложил палец ко рту, показывая, что надо сидеть тихо. Однако Ио не могла молчать – так её возмутило предательское поведение Полифема.
35
– Ах ты циклоп злосчастный! – воскликнула она. – Людоед бессовестный! Её справедливый гнев можно понять, но поступила она неразумно. Полифем тотчас выбросил вперёд руку и схватил Ио, словно хамелеон стрекозу. Нащупал поблизости большую корзину и запихнул её туда, придавив крышку ножищей трёхсотого размера. XII «Жуткий сон, – пронеслось в моей голове. – Такого в нашем мире не бывает». Хотя, если задуматься, ещё и не такое случается. Но сейчас не время размышлять! 36
Я увидела, как Хирон, высоко подпрыгнув, ударил передними копытами циклопа в лоб. Но тот лишь поморщился, отмахнулся, и старик кентавр отлетел в угол дома, едва не угодив в пламя очага. С трудом соображая, я сунула в рот лавровый лист. Мерно жуя, как козочка на выпасе, я подожгла сразу несколько факелов и принялась метать их в Полифема. Лохмотья и шерсть на его теле кое-где задымились. Но это его только раззадорило. Он угрюмо заворчал, пытаясь достать застонавшего Хирона. И тут мысли мои прояснились. Я вспомнила о сирене. Хватая пригоршнями зерно из мешка, я сыпала и сыпала его без остановки, но не на порог пещеры, а прямо под ноги циклопу. На миг я даже отчаялась, решив, что сирена не прилетит. И тут же различила шум крыльев, будто приближался целый гусиный клин. Я только успела рухнуть на пол, заткнув уши, но всё равно услышала, как надо мной просвистело что-то вроде тяжёлого снаряда. Раздался грохот, дикий рёв циклопа, а потом наступила тишина, которую нарушало только нежное, почти голубиное воркование. Там, где только что свирепствовал Полифем, сидела прекрасная лицом девица, вся в перьях и с куриными 37
лапами. Она, видно, так изголодалась, что никто не смог бы преградить ей путь к зёрнам. – Спасибо, милая, за угощение, – пропела она таким сладко струящимся голосом, от которого у меня замерло сердце. – Я тут нечаянно кого-то сбила. Он теперь лежит бездыханный среди морских скал. Прости неловкую сирену Аглаопу. Так бы и слушала день и ночь эту Аглаопу, но были дела поважнее. Во-первых, освободить из корзины Ио. Во-вторых, поставить на ноги Хирона. И в-третьих, прибраться в доме до возвращения деда Паппуса, чтобы не напугался старик. И ещё я попрошу его называть меня с этих пор Поли Кала, то есть Очень Хорошо. 38
А если всё успею, искупаюсь, наконец, в Эгейском море – прямо на закате солнца, пока не закончился праздник середины лета. Пока ещё можно побеседовать с котиками и козами. Наверняка они многое могут рассказать об этом чудесном острове Юра, на котором я проведу всё лето и обязательно приеду сюда ещё не раз. Моя мама говорит, что весь наш мир – это одна прекрасная книга. Нужно только научиться её читать, понимая смысл. И чем раньше, тем лучше.
39
Дорофеев А. Как стать Эци Кеци [Персонализация]: сказка / А. Дорофеев; худож. А. Йомбо. – Изд. 2-е, перераб. – М.: Вебов и Книгин, 2010. – 40 с.: ил. – Печать по требованию. Увлекательная и познавательная история о путешествии ребенка на греческий остров, где он встречается с героями древнегреческих мифов. Издание иллюстрировано в современном графическом стиле. © ЗАО «Вебов и Книгин», 2010
Подарочное издание Издание второе, переработанное Художник А. Йомбо Редактор И. Чайникова Литературный редактор А. Бергер Компьютерная верстка Н. Николаишвили Формат 225х284 мм. Бумага мелованная. Гарнитура Джилл Санс. Печать цифровая. Усл. печ. л. 5. Тираж 1 экземпляр. Интернет-издательство «Вебов и Книгин» (ЗАО «Вебов и Книгин») 117420, Москва, ул. Профсоюзная, 57, офис 720 +7 (495) 645-32-98 www.book4baby.ru E-mail: info@webovandknigin.ru Отпечатано по технологии «печать по требованию» по лицензии ЗАО «Вебов и Книгин» в типографии ООО «Центр оперативной полиграфии» 167982, Республика Коми, г. Сыктывкар, ул. Первомайская, 70, офис 209 +7 (8212) 24-46-24, 24-46-57 Е-mail: printlegko@yandex.ru