Лев Николаевич Шувалов Сборник стихов
Белоконь
Содержание Белоконь Яблоко Стою во тьме… Памяти Александра Карасева Мы много лет вдвоем Игра Мой город Родник Родный бережок Томление Гребни Как речка чистая… Россия плачет Эфиоп Дорогою белых гусей Варваринское чудо Наследство Луч Круг Бутон Письмо внучке Грезы Дергачи Мусульманин Чаша Мой друг Иероним Босх
Белоконь Эх, жерех - шереспёр! Эх, рыба-конь! В волне кипящей скачешь словно конь!
Не даром имя - белоконь! Я в старой лодочке на берегу сижу, Красивых девушек - я не гляжу! Тебя - гляжу! Эй, чайка-чаечка, ты дай ответ, Скажи мне, чаечка, ты друг иль нет? Пришли от жереха привет! Лишь только весточка - я весь огонь, Дела житейские - меня не тронь! Меня магнитом - белоконь! Погодку выберу - не дай господь! Нет ни души - в пространстве водь.
Лишь ты да я – весь хороводь. А ветер гикает, в снастях свистит, А лодка прыгает, вода бурлит! Гуляет конь - шумит!
«Я здесь хозяин - не потерплю, Крючок коварный - переломлю! Троих таких - сломлю!»
Звенит удилище - как тетива, Как бьется конь - гудит вода! Рвет душу мне - твоя судьба! Пусть будет так - в краю ином Ты будешь мной, а я - конем. Судьбу - сведем! Я - белоконь, ты - удалец! Я - чайка белая, ты - молодец! Так мы с тобой - в раю сердец!
Дергачи 09.1998
Яблоко Я яблоко от ветки оторву, Дороже, чем десятки словоблудий; Зеленое и жесткое, но будет ... Я вырастил его в своем саду. Не я один - природа помогала. Нет! Нет! Совсем не то я говорю.
Я ей чуть-чуть помог, она же увязала И замысел Творца, и светлую зарю, Все капли бойкие дождя, Мощь огненного шара, И хладный ток подземных вод, и теплое моей руки касанье, Трудолюбивых пчел нектарное лобзанье, И ветра волжского атласное ласканье. Когда же наш, пока зеленый шар, Гармонией любви ласкать мы будем? Я знаю, путь велик и многотруден, Урок гармонии природа преподносит в дар! Стою во тьме под яблоневым цветом, Вся ночь в тиши, горит звезда Моя . Душа светла, и в полудреме светлой В пареньи лепестки касаются меня. Зачем терпеть мне боли и страданья Ведь в прошлом прошлое; пусть здесь земля моя, Готов я раствориться в мирозданьи, Чтоб, став звездой, мерцать Вам, - будущее Я.
Дергачи 09. 1998
Памяти Александра Карасева Родник прозрачный загубили, Водицы чистой не испить. Во Чистом Поле наблудили, Большой Душе не дали жить Душа кружится над Россией, Дивится: сколько черноты.
Правители народ забыли, И довели до слепоты Слепой скандалит иль буянит, Иль, пьяный, тихо слезы льет, Соседа ближнего тиранит, Или у друга Жизнь крадет Любил Историю родную И две могучие реки. Певал ты песенку простую Про шаль...две женские руки... Оборонить старался сирых-
Душа кружится над Россией
У бедняков защиты нет.
Когда же слепота пройдет,
Друзья простились у могилы,
И переставший быть стихией
В их памяти остался свет.
Объединится наш народ.
Казань 09. 1998
Мы много лет вдвоем...
Мы много лет вдвоём, едины наши руки, Ведь слеплены твои из моего ребра. Твоё тепло - во мне, мои ты слышишь звуки, Вкруг тел нагих одна - единая душа. Зачем же на меня вчера ты осердилась? Я не был виноват, все знаешь ты сама. Прошу за нас двоих сменить свой гнев на милость, Я верю, у любви должно быть два крыла. Мы много лет вдвоем, нас непогодь мочила,
Ненастный ветер гнул, а мы - как дерева. Переплелись с тобой, кора с корой сростилась, Стоим на берегу, глядим на острова. Срок жизни есть у всех, пусть мы не молодеем, Пусть форм гармония оставила уж нас, Ведь живы мы еще, еще мы порадеем За нас и за родных, и за любовь - бог даст. Казань 12.1998
Игра Мерещатся мне чайки над рекою, Я принимаю корабли за птиц, Я увлечен азартною игрою, Но нету в ней вреда для третьих лиц Средь белых волн ищу я всплеск бурунный И желтый бок любимого коня, Со мною рядом спиннинг семиструнный,
Нет никого счастливее меня. Я мыслями взлетаю над водою, Оглядываю прошлое житье... Могу гордиться я своей судьбою, Иль все, что делал, канет в небытьё ? Я просто жил - подачек не искал у власти, Ломил по взятой колее, что было сил Не предавал друзей, иных любил до страсти, Но душу не ломал и сильным не служил. Искал я новое - но ведь не каждый Ньютон, Создать чтоб - и навеки в памяти людской! В быту - сегодня вещь, а завтра мерят фунтом, Уйдет, как будто вовсе не было такой!
Энергию являл, хотелось быть полезным.
Был в лабиринтах бюрократии большой, Чтоб новое искать, ведь деньги - дозарезу! Что толку? - Вся империя в отстой! На пепелище, лишь крапива прорастает И жадно тянет соки из земли Не так ли и с тобой, страна родная? Сумеем ли, чтоб добрые плоды здесь вновь росли ? Я понимаю все, и обо многом я знаю, И объяснить народу я берусь... Каким он должен быть, чтоб Троица Святая Объединила нас в согласии в союз. Уметь он должен выслушать любого, Но написать лишь на одном листке,
Кто Мы, и что у нас плохого, Куда и как рулить при штопорном витке Не верить лидерам, что по церквям толпятся. Коли не верю в бога - не молюсь. Пусть жизнею докажут, что постятся! В моей душе один лишь бог - страна святая Русь!
Мой город Гляжу на Волгу - в бесконечность льется, А будущее в сумраке ночном. Прапрадед мой пришел сюда свободным, Пробыв всю жизнь холопом и рабом.
Услон-гора - здесь Меньшикова слезы, В земной прохладе - верная жена. Бежит река, напротив град - свободный? Сююмбике одна как вольная страна! Здесь русский бас тальянки голос слушал, Здесь Габдулла писал, Салих же песни пел, Изобретательный Марсель здесь радовал нам душу, Хотел творить и я, да не посмел. Здесь старый венгр мне глаз и руку ставил, Учил, как благородно фехтовать. Он думать о Европе нас заставил, В ту пору лишь "Ура" могли мы прокричать Здесь альма-матер каменной - седины,
Куда зеленым юношей пришел. Здесь Ньютон, Лейбниц, Гаусс - все едины: В мою башку вбивали словно кол!
Здесь волновались площади и люди, Хотели счастье для себя добыть. Их разделили - пошумели, будет! Как жили - так и будете вы жить! С реки друзья вернутся на закате, Я встречу их и весла понесу, Они затянут песню, я заплачу, Заплачу, песню с ними подпою.
Казань 01.1998
Родник Памяти профессора Ожиганова Л.И. Неприхотливый, неприметный Работаешь ты день и ночь, Бьешь из горы струею светлой И каждому готов помочь. Всю ночь журчишь, восход встречаешь, Холоден в жаркий солнцепек, И всякого ты привечаешь, Чтоб жажду утолить он смог Как часто я к тебе взбираюсь
Всегда приветит, приласкает,
По скользким ледяным камням,
Умом своим осветит путь,
В ладошки воду набираю,
Любовью, тактом обаяет, -
Искрятся брызги по корням.
Мол, ты таким красивым будь.
Встречал людей в отчизне милой,
Я верю, будет жить Россия,
Им душу родника Бог дал.
Покуда родники в ней бьют.
Глубокий ум кристальной силы,
Любовь, Надежда и София
Всегда в трудах и не устал.
И Вера дом здесь обретут.
Казань 12. 1998
Родный бережок Как зверь уставший берег распластался В цветастой радуге восточного ковра. Смотрю я с ялика - за конем вновь погнался, Да припозднился - чайка подвела.
А в шкуре зверя золото берез струитсяПодшерсток снежно-белый от земли, Оксидно-медный клен в подбрюшии ветрится, Коричневеет черный дуб на ляжках изнутри. Дома людские, как клещи на теле зверя. Какая зверю польза от людей? Под ребрами крутыми сосны зеленеют, И желтый хвост песком сбежал к воде. Дивлюсь красе, на весла нажимаю, И сердце словно плачет и поет. Вниз по реке клекочут и бросают Свои тела к воде и вновь идут на взлет. Маневр свой издавна я четко знаю -
Балакирев Великий научал Из глубока на косу загребаю: «Здорово, конь! И чтоб не подкачал!»
Не верю в Бога, но к Нему я обращаюсь: «Десяток? Справедливо? В самый раз!» Не новичок, а сердце обмирает: «Конь! В состязанье встретимся сейчас!» Летит как из пращи свинец коварный И ,возвращаясь, пузырится в гребнях волн. Удар! Удилище в дугу! Конь видно славный! И по большой окружности повел. Уже темнело, как затихла битва. Пора домой, «Эй, ветер, другу подмогни!» Поставил ялик, на душе молитва. Добыча – ровно десять! «Веру мне, Господь, пошли!» Ужели в тесном склепе не приснится Цветастый зверь, да белоконный скок, Да чайки белой клёкот и любимых лица? Не надо мира целого - мне родный бережок!
Дергачи 10.1998
Томление Нет! Не умею я владеть Своими чувствами и телом Влюблять, влюбляться, вслед смотреть. Зачем живу на свете белом?! Тень ветки яблони в окне Как поплавок в волне речной,
Лежу я в ранней тишине, Мужским желаньем налитой. Две близких женщины в избёнке, Одной я косы расчешу, Другой массирую коленки, Утюг на спину приложу. Щебечут птенчики за стрехой, Жена привстала, внучка спит. Чуть звякнуло, кот вздрогнул эхом, Струя прозрачная журчит. Как мне хотелось бы ласкать
Нет! Не умею я владеть
Прекрасное вселенной тело,
Своими чувствами и телом,
И напрягаться и шептать,
Влюблять, влюбляться, вслед смотреть.
Любой звезды касаясь смело.
Зачем живу на свете белом?!
Арышхазда 05.07.1998
Гребени Три гребня, осыпь красной глины, Как знамя, ветхий спиртзавод. Здесь чувствуешь, как в миг единый Втекает жизнь, за годом год. Струит вода, теснятся думы. Большая чёрная труба И в светлый час, и в час угрюмый Укажет место, - как звезда Я счастлив всем, но здесь особо,
Мне Волга – мать, любовь, жена. С души уходят желчь и злоба. «Прости за них, моя страна». Зачем живу в краю угрюмом, Где всяк унижен, оскорблён? Струит вода, теснятся думы. Всё с незапамятных времён. Дождусь ли солнца над Россией, Где честный, умный оживёт? Иной певец придёт, счастливей, И к волжским водам припадёт? Дергачи 03.1999
Как речка чистая на перекате Живой характер, просветленный ум Татарку встретил я, пусть дни уж на закате, Летим в перекликаньи чувств и дум.
Россия плачет Россия всхлипывает голосами сирых, Рыдает скрипками глубоко под Москвой, Корит калеками в омоновских мундирах И жжёт мне сердце женскою слезой. Россия катится блестящим стадом мерсов, Затягивает телезрителя игрой, Дурманит скачками нагих эстрадных бесов, И давит ум дешёвою попсой. Россия бодрится душевной песней бардов, Грустит и плачет над Есенинской строкой,
Горячит кровь былым лихих кавалергардов, И оживает вновь с Онегинской строфой. Россия грабится бездушным и настырным И унижается трёхгрошевым трудом, Насилуется прошлым и постылым, Срамится пришлым западным умом. Россия теплится земной народной силой. Надеется, что с Мининым пойдёт, Расстанется с тоской, забитостью унылой, Проснётся, - мусор с сердца отряхнёт. Россия! Старого пиши в ополоченье. Найдутся сыновья и други на Руси, Решат лобастые про истину мгновенья. Ты ж от меня прими стихи мои! Казань 02. 1999
Эфиоп
Жемчужными зубами эфиоп Околдовал всех дам в окружном свете, Творил Монблан литературный, как циклоп, И в океан возлюбленных он изливал себя в мужском расцвете. Досель столь дивной обезьяны Простушки русские от роду не видали, Лица, фигуры, роста враз простили все изъяны,
За ум живой и гения перо поэта полной мерой награждали. Мадмуазели из садов лицея, Девицы из веселеньких домов, вакханки из степной дали, Полячка на брегу, нескромное мгновенье в липовой аллее, Умно-блистательная Долли и, наконец, жена – а это свято – Натали! Вся жизнь твоя – творенье и любовь. Но вижу, после Декабря твой ум терзает, Заботит душу, сердце занимает судьба друзей, России вновь и вновь. Кумир и гражданин в тридцатых, отважный муж - ты в роковом тридцать седьмом. Год, век спустя, История с гримасой ужаса воспринимает.
Да! Ты нарушил светский этикет,
Назвав француза с тем голландцем голубым. Вмиг ополчился противу тебя весь грязно-подлый свет. К тому ж ты написал, что щёголь награждён и сифилисом расписным… Легко болтать о деле издалёка Считать грехи, учить, судить о Натали. С мужами нынешними сра`вни, кто сумел высоко Стоять за честь жены, свою, так много сделать для Руси! Ты так объял нас, духа Исполин, Порой к тебе оборотиться забываем.
Такой могучий великан в сердцах у нас один, Что без тебя мы только полРуси, с младенчества то твердо знаем. Судьбу России предсказав, ты молвил: «Через двести. Но, - не от моего рожденья!» Ты нашу душу знал, судьбы нам легкой не сулил. От выстрела; - от твоего, на Чёрной Речке во снегу – паденья! Ты с нами, Пушкин! Мы лишь - без тебя. Уж не заплачешь, - поэт, - о станционном старике, О русском и чеченце, павших в схватке, ненавидя и любя, О женщине в бреду и голоде, ученикам твердящей о вьюге`… Прости нас, Пушкин… Казань 01.1999
Дорогою белых гусей Казань – белокрылая птица Над ширью воды и полей. Казанка от роду мне снится Становищем белых гусей. Я с детства влюблен до забвенья В шальную речную волну.
Я к ней прихожу во спасенье, И в светлую пору иду. Гулял я над Волгой садами, По волжским застругам бродил. На стрелке Маркиза с дедами Сомов с осетрами ловил. Татарскую девушку встретил,
Хотел бы лететь я над Волгой
И вместе по жизни пошли.
И видеть, как баржи идут,
Есть много красот в белом свете,
И слышать - как вечером долгим
Но счастье на Волге нашли.
Красивые песни поют.
Года угасают, как искры,
Хотел бы лежать я высоко
И многих не стало друзей.
И видеть реку и восход,
Пора уж и нам в путь неблизкий
И слышать хотел, как осока
Дорогою белых гусей
Стихи из меня пропоёт.
Казань 01.1999
Варваринское чудо Звони, Варваринское чудо! Здесь шулер-офицер и тать; Сбивали кандалы, отсюда – Сибирский тракт, не убежать. Молебен слушали, страдали: Есть кто у врат - невеста, мать? В империи ту церковь знали, На каторгу - не миновать. Штыки солдаты разводили, В слезах ласкала мать сынка. И по краюхе всем дарили, Сибирь далёка – далека. Заутреню стоял в раздумье Российский чудо-эфиоп, Являлись во вселенском шуме Друзья и грозный тать-холоп. Безусый Фёдор в хор пытался, «Нет, безголосых не берём». Год Пешков басом подвизался, О том смеялися вдвоём.
Мальцом стирал я пыль со стёкол, И радовался глаз – «Станки! Чай при царе всё лбом, да об пол. Вот молодцы большевики!» По тракту людно растекался
Всеодобряющий наш срам. Но вновь и вновь в ночи рождался: «ВЕРНИТЕ ВЕРУЮЩИМ ХРАМ!» Звони, Варваринское чудо, Звони, пока надежда есть, Звони, хоть и живём мы худо, Звони, придёт благая весть!
Казань 12.1999
Наследство Когда унесусь, Останется россыпь созвездий, Ты под ними с возлюбленным Будешь бродить. Стрельцом я промчусь В мириадах соцветий, Когда я умру,
Чтоб лучом охлаждённым
Останутся небо и солнце.
Поцелуи светить.
Это значит: для Вас Не исчезну совсем.
Когда я уйду,
Порой поутру
Останутся добрые люди,
Загляну сквозь оконце,
Будут жить вслед за мной
С небосвода, как ас,
На любимой реке.
Дотянусь до колен.
Волжский плёс обниму Дугою из капель-жемчужин
Когда уплыву,
И соленой слезой
Останутся Волга да ветер.
Покачусь по щеке.
Я у этих друзей
Завсегда был своим. В речную волну Ты войдёшь на рассвете, Закружусь у грудей, Затаюсь недвижим.
Луч
Моей жене Наиле Шуваловой Боюсь вспугнуть я счастье, Улыбку с бледных губ. Впрямь минуло ненастье? Ведь не был в жизни груб Боюсь дышать жарчее, Чуть сдерживаю грудь. И чувствую сильнее Прошедшее и грусть. Боюсь я молвить слово, Не дай бог, невпопад. Не вышло бы худого, Не повернуть назад. Боюсь взглянуть на солнце И радостно вздохнуть. Варваринские звонца Пусть нам укажут путь. Боюсь вспугнуть я счастье, Улыбку с бледных губ. Пусть выпадет мне счастье Коснуться алых губ. Казань 01.2000
Круг Порушенный я завершаю круг Спокойной нежности, неторопливых хлопот. Но вижу, исчезает круг! Как селезень подраненный вцепился В тростник придонный мёртвой хваткой, Так круга я держусь, связать пытаюсь. Но знаю, исчезает круг! Арбузный плод антоновки - мой другВ себя впитал весь мир, букашек летних стрёкот, - Рад, у него остался круг! В просторные карманы закатился. Тянусь я за другим, уж закосил лопаткой Пружинят ветви, устоять стараюсь
Но в думах лишь одно: «Потерян круг!». Нет, не любить уж мне лихих подруг! Младенца нежного сквозь сон не слышать топот! Я вижу, гаснет круг! Как будто ход планет остановился. Я - в отдалении над схваткой, Смотрю на звёзды, слёзы лью и каюсь. Но знаю, меркнет круг!
Нет, не планет! Созвездий ход остановился вдруг, В душе коней надежды уж не слышен цокот. Не гонят кони круг! Как камень с гор на плечи навалился, Железной вдавлен я перчаткой
По голень в землю, выбраться пытаюсь. Спасительный не вижу круг! Жена и друг вернулась в горький круг, Уходят близкие, иного мира рокот. Во всём лишь гибельный я вижу круг! Ужели цикл кругов уж завершился, Итог всей жизни утверждён печаткой, Сверкнув, как искра, с будущим смыкаюсь? Каков мой в вечном круг?
Дергачи Казань 09-12 1999
Бутон Хочу разгрызть бутон беззубыми губами, Хоть поздняя весна заледенила цвет. Как жжёт в душе – не передать словами, Не прокричать в бескрайний божий свет! Сошлись в одно: года – ведь мне давно не сорок, Любовь к тебе и безнадёжная тоска. Жизнь катится – повозкой под пригорок,
В ней боль страны и близких нищета. Я нужен был властям здоровым и счастливым, Весёлым, крепким, работящим, полным сил, Бездумно верующим в них, ретивым, За здравие чтоб в голос голосил. С годами стал мудрее, не скажу – хитрее; Сквозь землю в сажень вижу власти требуху, Болячки жмут, уж никому не верю, Лишь чувствую безмерную тоску. Мне не судьба – спасти седьмую долю суши! Не быть мне молодым, не залечить тоску.
Украли веру и терзают душу, Чужой мираж увлёк любовь-красу… Крепиться надо, надо жить, любить мгновенье. С колен подняться, сирому грошом помочь. Факт бытия ценить как достиженье. С обозом Минина уйти в глухую ночь! Казань 05 – 07 .1999
Письмо внучке Ты, внучка, Перса больше не целуй!
Он хоть красавец, рыжий, но пройдоха И занят лишь собой, а это плохо. С утра всё дрыхнет день-деньской напропалую Хоть вся семья вокруг него вертится, Как денди он себя лишь лижет, Пригреть кого-нибудь считает ниже Свово высочества, а то и расфырчится А к вечеру как благородный соберется, Шерстиночки подчешет, ус пострижет
Все лапы обсосет, весь зад себе оближет Ну, кажется готов, к подружкам щас попрется Нет, чтоб мышей ловить, так кайф он ловит Перс благородный, Дон Бездельник Видать родился в светлый понедельник На все фырчит, себя лишь холит Господь создал изящным стервеца, И стало быть так надо мирозданью Бездельник дарит радость в назиданье, Что не постичь путей творца
Казань 10.1998
Грёзы
Порой я вижу сладкий сон: На корабле в тиши В покой и негу погружён До глубины души Вздыхает древний океан, Корабль плывёт, плывёт, Забыв про бури, ураган, Нас к вечности влечёт Подруга верная со мной, Ласкает ветер нас, Трепещет парус над волной,
Мы счастливы сейчас Матросы-призраки снуют, Корабль меняет ход, На вантах ангелы поют, А курс всё на восход… Желал хоть раз бы наяву На корабле том плыть И видеть бездны синеву, В ней растворенным быть быть быть… Казань-Арышхазда 05.2000
Дергачи Ну, точно в этом месте Рыдал и клял судьбу. Сейчас мне солнце светит, И глаз не отведу Сквозь дрёму сказкой шепчется
На скосе Красновидово,
Красавица-река,
Буртасы да Теньки,
Под сапогами ластится
Мне можно позавидовать:
Проказница-волна
Счастливые деньки
Я старого конягу
Заморским я не кланялся
С трудом уговорил,
Соборам, куполам.
На целую сотнягу
Втайне`, на это зарился
Петролеума влил
С грустинкой пополам
В стеклянную полбанку
Талантам не завидую
Набрал дневные щи,
От нас в ином краю.
Взял хлебушка буханку
Лишь с тихою надеждою
И ходу в Дергачи
Я их обратно жду
Средь кружевного марева
Здесь - малая, большая
Смеётся Шеланга`,
Русь-Родина моя.
Лобышки государевы;
Кому она чужая,
Песчинка дорога`
А мне она родня
Дергачи-Казань 21-29 04 2000
Мусульманин Сидит чернобородый, статный и красивый, В плечах косая сажень, бодрыe глаза. Мой взгляд, разящий как клинок рапиры, Его рипост, как отшумевшая гроза, И придых – Бисмилла –… Иду пружинистой походкой,
Кровь бьёт в лицо, корюсь - зачем себя стыдить? Не в силах вспять под чёрною решёткой, На снег, к подошвам бёдер, в кепку грошик положить Не в силах взгляд смягчить, задавшись изначально: Мы разные - нам не сойтись в миру на пахотной меже,
Что инвалидом стал ты не с рожденья, не случайно И вот уж в полный рост ты от зелёнки бьёшь по БээМПэ
С младенчества жрецы с амвонов нам внушали: Мы все друзья и братья в сказочной стране. И вдруг в секунды стал калека-мусульманин Моим врагом, врагом страны в озлобленной душе. Мечтают нации о встречах с неземными, Надеются в гармонию с космическим войти, Но духом не поднялись в мире жить с людьми, пускай другими, Свой интерес забыть, в терпенье лекаря найти. Меня Держава воспитала атеистом, Но не могу я божью заповедь забыть Не убивай, ведь всяк живой сверкает аметистом; Не истязай других,
чтоб мог своих любить.
Зачем сынки в Чечне и день и ночь воюют За жирную и толстую, железную змею? Ведь сало со змеи жрецы всё разворуют, В банк оф Нью-Йорк зелёными проложат колею. Нам в степь ночную всем, и огненной рекою
На теле выжечь у родимой мать-земли: - Эй, власть-богатые! Ну, не глумитесь над страною, Пока стихийною волною в который раз её не разнесли!
Казань 02-04. 2000
Чаша Неотделимо счастье от страданья, Хотя порой безоблачно оно. Как метеор из чрева мирозданья, Разит несчастье прямо в чаши дно.
Та чаша – дар, наполненный до края Живительною влагой бытия. Но горклый камень, счастье вытесняя, Остаток травит горечью огня Дитё грудное, чахлое с рожденья, Калека мать, испившийся отец, Родные, близкие с душою, как каменья, Заезжий и лукавый молодец. Предательство и собственная зависть,
В тюрьме нам чудятся любимых лица,
Измена, жадность, чёрная душа:
В подвале – луч и воздуха глоток,
Все чувства тёмные, что миром правят
В хоромах –друг иль красная девица
Толкутся меж собой, нас обокрасть спеша В бою – на рану девичий платок. Терзают всех от нищего до принца
В судьбе всё зыбко, жизнь у нас такая:
Несчастия и горести судьбы,
С утра был мир, а к вечеру война.
Всяк хочет счастья, чуть успев родиться,
Мы чашу счастья осушаем, зная,
К всевышнему возносятся мольбы.
Что горечью наполнена она!
Казань 02-05 2000
Мой друг Иероним
Босх
Душа мальца глухою ночью содрогалась От гула чудищ по булыжной мостовой, И лишь к утру мне снова засыпалось В постели комнаты убогой и простой Ползли колонны из казанских улиц старых До дамбы новой, - там, где эшелонов строй, Прикрыть мальца, да бабку от уда`лых, В коричневых мундирах, напиравших под Москвой Лишь сквозь окно луч солнца пробивался, Он освещал гравюру на стене. С перины на полу, где ночью я метался, Я каждым утром видел, словно в сладком сне: Прекрасных дам, нарядных кавалеровНа лицах безмятежность и покой, По низенькой плотине, что над прудом серым, В костюмах феодальных лет, в посадке верховой. А в правой части, за прудом, повыше Чернелся холм и темный дом на нем, Лучи прожекторов, турельные на крыше, Весь ощетинился - там оборону мы ведем!
Из темноты валькирьи налетают
Хотят снести и дом, и холм во тьме; Пусть страх в душе, - но нас не оставляют Надежды жить на отческой земле. С той литографии цвета запали в душу. «Бабуля, это все фашист нарисовал?» А баба мудрая: «Внучок, меня послушай. Художник от фашистов убежал» Прошли года, ушла моя бабуля В тот мир, где нет ни страха, ни забот.
Исчезла литография, и дом весь, словно улей: Там «Солнышко» сейчас аппаратуру продает. Был зрелым мужиком годков под сорок, В гостях у однокашника альбом листал. В семье московской дел привычный ворох, Приятель нам нехитрый ужин собирал. Альбом красивый - только из Парижа, La guerre, Пикассо`, Делакруа. И вдруг - осадный дом, плотина, кавалькада, - пруд пониже Картина детства снова ожила.
Гляжу на подпись - Босх какой-то, Иероним. Я знаю - в Эрмитаже, Третьяковке Босха нет, Нет в волжских городах, и лишь в музейном доме В Иркутске, много позже, нашел им сделанный портрет О, Боже! Что увидел я в сюжетах Босха -
Душа живая этакое ввек не вообразит: Какое-то в скафандре и с антенною укосом В пространстве черном в черную трубу глядит. А здесь самодовольные драконо-монстры Под ручку с женщиной земной, - совсем нагой; Железные лягушко-мыши - инструменты острыЗалезли внутрь и делают там что-то с головой?! Какой-то карлик оседлал нагую деву И шпорой острою в крутые бедра бьет В то место, что мы все целуем Еву... Над ними - стая рыцаря дерет. У женщин на картинах всё не наши лица, Как будто бы мужей своих предали насовсем.
Когда же твари взяли верх,- пора уж всем крестится. А может то не бред - всех в ад, чистилище, Эдем?
Злодеи Босха - высший сорт и демоны лихие, В систему стройную злодейство возвели, Так было в лагерях во времена глухие, В Освенциме ублюдки - то ж с картин его пришли. Иль это все фантазии художника больные: Господь и Дьявол, Мрак и Свет, Добро и Зло. Нет, - темы вечные, для многих надрывные... В двадцатом веке - род людской в потоке том несло. Здесь голова Крестителя на блюде, Две женщины коварные и Ирод-царь. Подобострастные пажи, вино и кубки, люди, Всё, что достичь желает каждый государь. А вот Христос - на нем венец терновый Наверх, в страданиях, тяжелый крест влечет, Он здесь не Бог, и не Отец, на муки лишь - готовый, Не верит сам, что все перенесет Пришли Волхвы, - их благородны лица, Судьбу Спасителя в младенце предсказав, Запомнились в веках и вновь ушли трудиться, В цель жизни - мудрости гармонию избрав.
Как мыслил Босх? Он был сверхчеловеком? В летающей тарелке побывал? Свой век опередил и стал над веком? Как Нострадамус будущее знал! Или сознанию его открылися миры иные Информационный нерв космической тиши? Галактик звездных уловил он позывные? Нет, не познать мне гения души. Он понимал людей - властителей и смердов, Сам чувствовал их мысли, знал дела. Ведь светлое и черное всегда над бездной. Бог светит, - Дьявол тянет удила.
Был болен я провидцем из средневековья, В архивных лавках все перелистал, Музеи прошагал, у изголовья Альбомы бедные за Библию держал. I`ve never been abroad, и видно уж не буду. В Hertogenbosch музей наверно есть, Где обо всем дознались и относятся как к чуду. Провидцу-земляку и память там, и честь.
Казань 11-12 1998