copper coin of the Yekaterinburg by Artifact. Publishing house

Свердловский областной краеведческий музей Государственный архив Свердловской области Русская медная компания

Екатеринбург 2007

В наши дни как-то забылось, что Екатеринбург долгое время в сознании россиян, да и европейцев, был городом русской медной монеты. Медная монета была самой известной и самой ходовой продукцией Екатеринбурга. Она имела шанс побывать в руках едва ли не каждого жителя Российской империи. В разные исторические периоды до половины, и даже до трех четвертей всей русской медной монеты чеканилось на Екатеринбургском монетном дворе. Можно сказать, державная экономика больше чем наполовину измерялась в монете Екатеринбурга. Становление монетного дела в Екатеринбурге неразрывно связано с именами основателей города — Вилима де Геннина и Василия Татищева. Все начиналось с чеканки четырехугольных медных плат, налаженной В.И. де Генниным еще в 1726 году, когда номинал монеты обеспечивался стоимостью веса использованной для ее изготовления меди. Полноценное же монетное производство было освоено уже В.Н.Татищевым и, начиная с 1736 г., велось на протяжении 140 лет вплоть до закрытия монетного двора в 1876 г. Так что половина всей истории Екатеринбурга связана с его монетным двором. За все время существования Монетного двора было отчеканено 482 образца монет. Еще во время его действия в Музее Уральского общества любителей естествознания (УОЛЕ) начала формироваться нумизматическая коллекция, существенной частью которой стали монеты екатеринбургской чеканки. Среди первых дарителей были люди из самых разных слоев общества: купцы, чиновники, врачи, инженеры. Многие из них сами были членами УОЛЕ. Известно о крупных поступлениях в нумизматическую коллекцию музея после проведения в 1887 году знаменитой Сибирско-Уральской научно-промышленной выставки. Но наибольший резонанс вызвала передача в дар музею нумизматической коллекции купца Петра Ивановича Тарасова в 1907 году. Просвещенный купецзолотопромышленник и патриот передал родному городу почти 2,5 тыс. русских монет XVIII — XIX веков. Без преувеличения это был своеобразный подвиг, который способны оценить не только завзятые коллекционеры. В одно мгновение нумизматическая коллекция екатеринбургского музея вышла на высочайший уровень: по оценке самого Тарасова, его собрание по многим показателям превосходило даже коллекцию русских медных монет петербургского Эрмитажа. В настоящем издании воспроизводятся монеты именно из этого собрания. Оно, в известной степени, юбилейное: в 2007 году исполняется ровно сто лет, как коллекция П.И. Тарасова принадлежит музею УОЛЕ.

Нельзя не вспомнить имя еще одного дарителя. УОЛЕ было тесно связано с семьей великого князя Михаила Николаевича, председателя Государственного совета Российской империи, официально значившегося покровителем общества. В ответ на обращение членов УОЛЕ к его сыну, великому князю Георгию Михайловичу, известнейшему специалисту по нумизматике и коллекционеру, музею был передан его многотомный труд по истории отечественного монетного дела. Каждый том этого роскошно изданного и основательнейшим образом подготовленного издания уже на момент своего выхода в свет являлся библиографической редкостью, так как распространялся сугубо по указанию автора. Георгию Михайловичу удалось организовать работу более пятисот ученых и исследователей, результатом которой стали 10 томов труда, до сих пор непревзойденного ни по содержательности, ни по уровню издания. Вообще, как это ни удивительно, но по истории Екатеринбургского монетного двора до сих пор не издавалось ни монографий, ни альбомов. Пока не существует и каталога коллекции монет Свердловского областного краеведческого музея, преемника музея УОЛЕ. Совместный проект «Русской медной компании» и Свердловского областного краеведческого музея, включающий в себя настоящее издание и выставку, призван, в какой-то мере, восполнить этот пробел. Также в издании впервые публикуются чертежи монетного оборудования и планы Екатеринбургского монетного двора из Государственного архива Свердловской области. Инициатива в осуществлении именно этого проекта не случайна для «Русской медной компании». Монетный двор в Екатеринбурге был основан в связи с близостью уральских месторождений меди и бурным развитием медеплавильной промышленности, ради подъема которой на Урал в начале XVIII века отправились ближайшие сподвижники Петра I: Никита и Акинфий Демидовы, В.И. де Геннин, В.Н. Татищев. Это люди, которые смогли не только основать производство, но и построить города, сделать регион тем, чем он является до сих пор — промышленным хребтом страны. Урал в кратчайшее время стал ведущим мировым производителем меди. На уральских частных и казенных заводах была сконцентрирована лучшая инженерно-техническая мысль России и Европы. Наследником именно этих традиций в металлургии и горном деле — ответственного управления, высокотехнологичного производства и упорного труда — стала «Русская медная компания». Будем же считать настоящее издание нашей памятью по всем управителям и инженерам, мастерам и рабочим Екатеринбургского монетного двора.

Д.Ю. Сабуров Вице-президент ЗАО «Русская медная компания»

П. И. Тарасов и нумизматическая коллекция УОЛЕ

Город монетного промысла

1. Кол. авт. История Урала. Т.I (C древнейших времен до 1861 г.). М., 1989. С. 269 2. Григорьев Э.А., Черноухов А.В. Екатеринбургский монетный двор. Екатеринбург, 1998. С. 3

В конце первой четверти XVIII века на Урале активно разворачивалось промышленное освоение края. Бурное развитие горнозаводской промышленности позволило региону стать ведущим по выпуску чугуна, железа и меди, в производстве которой именно Урал был долгое время монополистом. Из 71 металлургического предприятия к середине XVIII века 38 (т.е. 53,5%) выплавляли медь, остальные — черный металл1. Одним из основных предприятий города в 1725 году становится Екатеринбургский монетный двор, значение которого в отечественной экономической истории трудно переоценить, столько он наработал на державу за полтораста лет своего существования. Достаточно привести несколько цифр: с 1725-го по 1839 год здесь было отчеканено медных монет на 130 млн рублей (в переводе на ассигнации), а в 1840 — 1876 годах — еще 38 млн рублей (в переводе на серебро). Это более 80% всей выпущенной российской медной монеты2. За время работы предприятия здесь было отчеканено 482 образца медной монеты. Почти полная коллекция монет Екатеринбургского монетного двора, исключая 25 наиболее редких поштемпельных разновидностей, хранится в фондах Свердловского областного краеведческого музея. Большая часть екатеринбургских медных монет поступила в музей в составе собрания золотопромышленника П.И. Тарасова, что стало одной из славных страниц истории Свердловского областного краеведческого музея, возникшего 29 декабря 1870 года (по старому стилю) как Музей Уральского общества любителей естествознания (УОЛЕ). Создание музея и формирование его коллекций связано с именами преподавателя мужской гимназии О.Е. Клера, главных начальников Уральских горных заводов В.А. Грамматчикова, И.П. Иванова, П.П. Боклевского, врачей А. А. Миславского и Н.А. Русских, горных деятелей А.А. и Н.А. Иосса, К.П. Поленова, Г.А. Тиме, Н.К. Штейнфельда, заводовладельцев СтенбокФерморов, Поклевских-Козелл, Д.П. Соломирского, священника Г.И. Левитского, археологов М.В. Малахова и В.Я. Толмачева, писателя Д.Н. Мамина-Сибиряка и др.

Территория Императорской гранильной фабрики и Монетного двора. Екатеринбург. Середина 1860-х гг.

Монета, пять копеек, Екатеринбургский монетный двор, 1781 г., аверс, реверс, медь

П. И. Тарасов и нумизматическая коллекция УОЛЕ

Но имя Петра Ивановича Тарасова, в декабре 1907 года подарившего музею собранную им с исключительной тщательностью коллекцию монет XVIII — XIX веков, занимает особое место в ряду этих подвижников благотворительности и бескорыстного служения общему делу.

У истоков коллекции Начало комплектованию нумизматического собрания Музея УОЛЕ положили сорок монет, пожертвованные в 1873 году «госпожой Ю.А.Г.»3, чье имя так и осталось для последующих поколений загадкой. Значительное пополнение коллекций музея принесла Сибирско-Уральская научно-промышленная выставка 1887 года. Этот амбициозный проект провинциального любительского объединения состоялся благодаря поддержке пермского губернатора В. В. Лукошкова, содействию российского министра финансов Н. Х. Бунге и президента Академии художеств великого князя Владимира Александровича. При августейшем покровительстве семьи Романовых он стал одним из крупнейших событий региональной истории второй половины XIX века.

Общий вид Сибирско-Уральской научно-промышленной выставки, организованной по инициативе членов УОЛЕ. Фотография В. Л. Метенкова. Екатеринбург. 1887 г.

Сибирско-Уральская научно-промышленная выставка работала в Екатеринбурге в июне — сентябре 1887 года, собрав около четырех тысяч участников со всех концов Российской империи, а также из-за рубежа. Выставочные павильоны посетило более 80 тыс. человек, в то время как население самого Екатеринбурга на тот период составляло чуть более 37 тыс. жителей. Почетным президентом сего «благого и общеполезного предприятия» был назначен председатель Государственного совета великий князь Михаил Николаевич, который прибыл в город вместе со своим сыном Сергеем Михайловичем и торжественно открыл выставку 14 июня 1887 года.

3. Записки УОЛЕ. Т. II. Вып. 1. Екатеринбург, 1875. С. 11

П. И. Тарасов и нумизматическая коллекция УОЛЕ

4. Список экспонентов Сибирско-Уральской научно-промышленной выставки 1887 года, удостоенных наград. Екатеринбург, 1887. С. 9 5. Зорина Л.И. История Уральского общества любителей естествознания. 1870-1929. Из истории науки и культуры Урала // Ученые записки Свердловского областного краеведческого музея. Т.1. Екатеринбург, 1996. С. 104 6. Записки УОЛЕ. Т. XII. Вып. 1. Екатеринбург, 1889. С. 69 7. Записки УОЛЕ. . XII. Вып. 2.Екатеринбург, 1890 —1891. С. 128 8. Записки УОЛЕ. Т. XII. Вып. 1. Екатеринбург, 1889. С. 76 9. Записки УОЛЕ. Т. XII. Вып. 2. Екатеринбург, 1890 — 1891. С. 151

В самом центре Екатеринбурга, у плотины городского пруда, располагались двенадцать отделов выставки, в том числе: горнозаводской, фабрично-заводской, сельскохозяйственный, кустарный, учебный, художественный. Гордостью устроителей стали научные экспозиции, где были представлены геологические, археологические и минералогические коллекции, демонстрировались зоологические и палеонтологические экспонаты, картографические материалы, редкие издания по изучению Урала и Сибири. В антропологическо-этнографическом и археологическом отделе была сформирована секция «Старинные монеты и медали», где 53 коллекционера представили собранные ими образцы нумизматики и фалеристики, а также бумажных денежных знаков — бон. Свыше трех/пятых от числа экспонентов выставляли русскую медную монету. Показателен тот факт, что подавляющее большинство из них оказались екатеринбуржцами. Конечно же, этому способствовало длительное существование в городе Монетного двора. Представители разных социальных слоев и профессий — преподаватели О.Е. Клер и П.М. Вологодский, механики Г.Ф. Барнес и И.Л. Меннет, крестьянин В.Н. Богаткин, дворянин Н.В. Пироговский, купцы П. С. и Ф. П. Досмановы, священник Г.И. Левитский, чиновник Н.Н. Черепенин — выставили свои коллекции монет, где преобладали медные деньги. Собрания Вологодского и Досмановых были удостоены по итогам выставки Больших серебряных медалей4. Примечательно, что среди экспонентов этого научного отдела не было П. И. Тарасова. Начав заниматься коллекционированием старинных русских монет лишь в 1885 году, Петр Иванович, видимо, еще не сформировал к тому времени репрезентативного собрания. По окончании научно-промышленной выставки Музей УОЛЕ значительно пополнился: к концу следующего года в здешней нумизматической коллекции насчитывалось 686 монет, жетонов и медалей5. Приведению поступивших предметов в порядок все свое свободное время отдавал начальник станции Екатеринбург Уральской горнозаводской железной дороги Д. И. Лобанов, который с 1884-го по 1900 год был хранителем музея. Неустанно заботясь о пополнении фондов достойными предметами, Дмитрий Иванович и сам оказался щедрым дарителем. Так, в 1888 году он передал в музей пять серебряных монет времен царствования Петра I, Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны6, а в следующем году — еще шесть жетонов и 19 монет разных государств7. По данным на 17 декабря 1888 года, в коллекции УОЛЕ находились 82 русские серебряные монеты, 346 русских медных монет, 82 жетона и медали, а также 165 иностранных монет и 11 бумажных купюр8. Благодаря пожертвованиям Д.И. Лобанова, П.А. Шилкова, А.П. Кузнецова и др. к концу 1889 года нумизматическая коллекция состояла из 757 единиц; всего же в фондах музея тогда хранилось 19 883 предмета9. В следующем году от членов Общества и сочувствующих его культурно-просветительной деятельности в Музей УОЛЕ поступило 228 монет, среди которых — дары В.С. Логинова, Н Н. Гуляева, А.А. Кремлева и др. Тогда же действительным членом УОЛЕ А.А. Крилем была предпринята первая попытка систематизации нумизматической коллекции. Работа эта, вполне понятно, привела

Шилков П. А., крестьянин Билимбаевского завода, действительный член УОЛЕ с 1889 г., жертвовал экспонаты в нумизматическую коллекцию УОЛЕ

П. И. Тарасов и нумизматическая коллекция УОЛЕ

к сокращению общего количества коллекционных экземпляров, поскольку при описании неизбежно обнаруживались дубликаты, а среди монет времен Ивана Грозного и Алексея Михайловича оказалось много фальшивок. Последние когда-то специально изготавливались и использовались коренными народами Урала и Сибири для украшения праздничной одежды. В отчете Д.И. Лобанова за 1891 год сообщалось, что составлен каталог нумизматического собрания10 — недошедший, впрочем, до нас.

Под высочайшим покровительством

Великий князь Георгий Михайлович (1863 — 1919 гг.), известный исследовательнумизмат, сын великого князя Михаила Николаевича, почетный член УОЛЕ с 1892 г.

10. Записки УОЛЕ. Т. XIII. Вып. 2. Екатеринбург, 1891 — 1894. С. 146 11. Там же. С. 121 12. Там же. С. 121. 13. Там же 14. Там же. С. 127

15 июня 1891 года повелением Александра III Уральское общество любителей естествознания принял под свое покровительство великий князь Михаил Николаевич. …Еще в начале 1891 года члены УОЛЕ направили в адрес великого князя Георгия Михайловича — сына Михаила Николаевича — просьбу о пожертвовании в библиотеку Общества его исследований по русской нумизматике XVIII — XIX веков, одним из крупнейших знатоков которой он считался. Получив военное образование, Георгий Михайлович (1863 — 1919) по состоянию здоровья не смог продолжать карьеру военного и с 1880-х годов, оставив службу в кавалерии, сосредоточился на научном поприще. А увлечение этого представителя Романовых искусством и живописью в конце-концов привело его к директорству в Музее им. Александра III в Санкт-Петербурге (ныне — Русский музей), куда великий князь и передал свою великолепную нумизматическую коллекцию, собственноручно занимаясь ее научным описанием. Результатом работы стало многотомное издание по русским монетам, выходившее с 1888 года. Все экземпляры этих роскошно изданных трудов были пронумерованы и распространялись строго по авторской воле. Великий князь положительно отреагировал на просьбу УОЛЕ, и вскоре в Екатеринбург были отправлены следующие тома: «Монеты царствования Императора Александра II» (экземпляр за № 18), «Монеты царствования Императора Николая I» (экземпляр за № 10), «Монеты царствования Императоров Павла I и Александра I» (экземпляр за № 49), а также «Сборник указов, относящихся к монетному делу в России» (в 3-х тт.)11. В сопроводительном письме секретарь великого князя извещал, что экземпляры всех последующих изданий нумизматических сочинений Георгия Михайловича также поступят в библиотеку Общества. На собрании членов УОЛЕ, состоявшемся 6 апреля 1891 года, библиотекарем Б.И. Котелянским были представлены на всеобщее обозрение присланные книги, «возбудившие своим изяществом восторг всех знатоков графических искусств»12. Собрание единогласно выразило августейшему автору «чувства почтительнейшей и искреннейшей благодарности за драгоценный этот знак Его внимания и благоволения»13. Раритеты решено было считать не подлежавшими выдаче из библиотеки УОЛЕ на дом. Распоряжение великого князя Георгия Михайловича о присылке в Екатеринбург очередных томов не осталось без последствий: уже в мае 1891 года в библиотеку поступил справочник «Русские монеты 1881 — 1890 гг.» (экземпляр за № 49)14, также продемонстрированный на общем собрании.

Великий князь Михаил Николаевич (1832 — 1909 гг.), председатель Государственного Совета Российской империи в 1881 — 1905 гг., почетный президент Сибирско-Уральской научно-промышленной выставки, августейший покровитель УОЛЕ в 1891 — 1909 гг.

С. 16 — 17 Книга великого князя Георгия Михайловича «Монеты царствования Императора Александра I». Санкт-Петербург, 1891 г. (экземпляр №18)

Въезд коляски императора Александра I на территорию Верх-Исетского завода. Холст, масло, самоцветные камни. Екатеринбург. Первая половина XIX в.

П. И. Тарасов и нумизматическая коллекция УОЛЕ

Традиционным знаком выражения благодарности за щедрые дары было избрание жертвователя почетным членом УОЛЕ. И 15 июля 1891 года общим собранием было принято соответствующее решение: «…нижеподписавшиеся почетные и действительные члены Общества имеют честь предложить Уральскому Обществу Любителей Естествознания повергнуть пред Его Императорским Высочеством Государем Великим Князем Георгием Михайловичем диплом на звание почетного члена сего Общества со всепочтительнейшим ходатайством о принятии сего звания»15. Летом 1892 года великий князь Георгий Михайлович согласился принять звание почетного члена Общества — в сентябре это решение было утверждено Александром III. …О том, что великий князь Михаил Николаевич принял на себя покровительство Обществом, объединявшим ведущие научные силы Урала, в Екатеринбурге стало известно в конце лета 1891 года: 15 августа вице-президент и почетный член УОЛЕ, врач А.А. Миславский открыл чрезвычайное собрание, на котором и прозвучало долгожданное известие. В ответной телеграмме великому князю Михаилу Николаевичу, подписанной президентом УОЛЕ, главным начальником Уральских горных заводов И.П. Ивановым, вице-президентом А.А. Миславским и секретарем О.Е. Клером, в частности, говорилось: «Употребим все силы, чтобы достойно служить науке и краю под знаменем Августейшего Вашего имени»16. Знаменателен тот факт, что именно на этом собрании присутствовал нумизмат из Санкт-Петербурга Михаил Гугович Деммени, который прибыл в Екатеринбург по лич-

15. Нестеров А.Г. Великий князь Георгий Михайлович, августейший почетный член УОЛЕ. //Памяти Онисима Егоровича Клера: к 150-летию со дня рождения. Материалы научно-практической конференции. Екатеринбург, февраль 1995 г. Екатеринбург, 1995. С. 38

ному распоряжению великого князя Георгия Михайловича с целью «извлечение из дел, хранящихся в здешних архивах горного ведомства, данных о монетах, отчеканенных на бывшем Екатеринбургском монетном дворе»17. Результатом работы М.Г. Деммени на Урале стал очерк по истории местного монетного производства18, до сих пор не утративший своей содержательности. Проведение исторических изысканий в Екатеринбурге, знакомство с деятельностью УОЛЕ, предпринятые М.Г. Деммени, привели к тому, что в июле 1892 года столичный нумизмат стал действительным членом Общества.

16. Записки УОЛЕ. Т. XIII. Вып. 2. Екатеринбург, 1891 — 1894. С. 132 17. Там же 18. Деммени М.Г. К истории Екатеринбургского монетного двора. // Труды Московского нумизматического общества. Первый полутом. М., 1893. С. 75 — 90

П. И. Тарасов и нумизматическая коллекция УОЛЕ

Таким образом, 1891 — 1892 годы оказались временем значительного укрепления связей УОЛЕ с правящей династией Романовых, а именно — семьей великого князя Михаила Николаевича.

Городская достопримечательность

19. Цит. По: Злоказов Л.Д., Семенов В.Б. Старый Екатеринбург: Город глазами очевидцев. Екатеринбург, 2000. С. 130 20. Записки УОЛЕ. Т. XIV. Вып. 2. Екатеринбург, 1893. С. 38 21. Записки УОЛЕ. Т. XIV. Вып. 2. Екатеринбург, 1893. С. 38 — 39

Монетный двор привлекал внимание не только специалистов. С XVIII века он был одним из тех мест Екатеринбурга, которое обязательно посещали все наиболее значительные гости города. В XVIII — XIX веках это были профессор И.Г. Гмелин, знаменитый путешественник и натуралист П.С. Паллас, ученый-естествоиспытатель, член Санкт-Петербургской Академии Наук И.И. Лепехин, писатель А.Н. Радищев, педагог и статистик Н.С. Попов, художник-пейзажист А.Е. Мартынов, исследователь Сибири П.А. Словцов и др. 26 сентября 1824 год Александр I, первым из Романовых посетивший Урал, «изволил прибыть на Монетный двор, осмотрев подробно всю операцию передела меди в монету во всех фабриках, как-то: плащильной (плющильной. — Ред.), прорезной, гуртильной и тиснительной»19. До закрытия Екатеринбургского монетного двора, последовавшего в 1876 году, на нем побывали также немецкий ученый-энциклопедист Александр фон Гумбольдт и сопровождавший его профессор минералогии Г. Розе, наследник-цесаревич Александр Николаевич (будущий император Александр II) со своим воспитателем — выдающимся русским поэтом В.А. Жуковским, путешественник и мореплаватель Л.А. Загоскин, герцог Максимилиан Лейхтенбергский, геодезист и картограф И.Ф. Бларамберг, поэт Е.А. Вердеревский, ученый-экономист В.П. Безобразов и др. Еще одной достопримечательностью Екатеринбурга стал Музей УОЛЕ, в фондах которого в результате активной собирательской деятельности членов Общества к 1891 году насчитывалось более 20 тысяч предметов. Продолжали поступать дары и в нумизматическое собрание музея. В 1891 году коллекцию пополнили 19 монет и медалей; весной 1892 года врачом К.Э. Шубертом из Кушвы были пожертвованы 20 медных и серебряных монет; 30 медных монет, найденных при вспахивании поля в Чердынском уезде, прислал действительный член Общества Н.В. Азаров. На начало 1892 года в нумизматической коллекции УОЛЕ 285 монет из 888 (т.е. одна треть) были медными; значительна была их доля и среди дублетов, которых насчитывалось 57220. Дублетный фонд активно использовался для обмена. В ответ на обращение хранителя музея Д.И. Лобанова к собирателям, многие откликнулись, передав необходимые для пополнения коллекции монеты безвозмездно или по минимальной цене. Благодаря этой акции за два месяца удалось почти удвоить коллекцию. К исходу 1892 года нумизматическое собрание насчитывало 679 монет, отчеканенных со времен царствования Петра I по текущий период. Подавляющее большинство памятников в ней составляли медные монеты (564). Кроме того, в собрании хранилось 100 мелких «допетровских» монет, 133 иностранных, 315 дублетов медных и серебряных монет, 53 медали и жетона, 19 бон21. Пополнению нумизматического собрания УОЛЕ способствовали также наследник Расторгуевых-Харитоновых —

Шуберт К. Э, ветеринарный врач, действительный член УОЛЕ с 1892 г., жертвовал экспонаты в нумизматическую коллекцию УОЛЕ

П. И. Тарасов и нумизматическая коллекция УОЛЕ

В.Г. Дружинин, издатель К.К. Вурм, камнерезы А.И. Липин и П.В. Калугин, купцы Агафуровы и Степановы и др.

Для самой широкой публики

Таблица из книги великого князя Георгия Михайловича «Монеты царствования Императрицы Екатерины II». Санкт-Петербург, 1894

22. Записки УОЛЕ. Т. XIV. Вып. 2. Екатеринбург, 1892. С. 39 23. Записки УОЛЕ. Т. XIV. Вып. 4. Екатеринбург, 1895. С. 237 24. Там же. С. 234 — 235 25. Пинус А.Р. Александр Алексеевич Черданцев (1871-1943). //Памяти Онисима Егоровича Клера: к 150летию со дня рождения. Материалы научно-практической конференции. Екатеринбург, февраль 1995 г. Екатеринбург, 1995. С. 45 — 47 26. Записки УОЛЕ. Т. XXV. Екатеринбург, 1907. С. 118

Некоторые из дарителей не были членами УОЛЕ, однако открытие в декабре 1888 года музея Общества для посещения публики привело к расширению круга сочувствующих взглядам УОЛЕ на изучение природы, истории и культуры родного края. К 1892 году с коллекциями Общества ознакомились 3884 посетителя22. Общество любителей естествознания набирало силы, рос и его численный состав: к 1893 году он достигал 374 человек. Именно в этом году действительным членом Общества стал золотопромышленник Петр Иванович Тарасов… А пока жизнь Общества текла размеренным чередом, если не считать «приятных неожиданностей» — в виде очередного тома таблиц великого князя Георгия Михайловича «Русские монеты, чеканенные для Пруссии. 1759 — 1762. Грузии. 1804 — 1833. Польши. 1815 — 1841. Финляндии. 1864 — 1890» (СПб., 1893). Уже в следующем году неутомимый исследователь выпустил в свет каталог «Монеты царствования Императрицы Екатерины II», также присланный по его распоряжению в Екатеринбург23. Справочники активно использовались для работы с коллекцией, в которой насчитывалось уже 1344 экземпляра монет (почти половина из них — медные русские) и медалей. Кроме того, 300 экземпляров медных монет насчитывал обменный фонд, позволявший пополнять основное систематическое собрание24. В начале XX века в УОЛЕ действовала специально избираемая музейная комиссия, где за работу нумизматического отдела отвечал А.А. Черданцев. Александр Алексеевич Черданцев (1871 — 1943) был выпускником Екатеринбургской мужской гимназии. В 1899-м он окончил фармацевтическое отделение Московского университета и начал работать провизором в городе на Исети. Вступив в 1900 году в члены УОЛЕ, Черданцев на общественных началах заведовал отделом нумизматики, позднее избирался ученым секретарем Общества. В помощь всем интересующимся нумизматикой он подготовил «Каталог сочинений по нумизматике в Библиотеке УОЛЕ25. П.И. Тарасов, который к тому времени уже серьезно занимался коллекционированием монет, нередко помогал с разбором новых поступлений хранителям музея, например, чиновнику лесного ведомства Н.К. Острейко-Оржешко. Так, в 1900 — 1901 годах в музей поступили 27 медных и семь серебряных монет от владельцев фотоателье братьев Вирпша, золотая пластина 1777 года от А.В. Казанцева, медные монеты от ряда других дарителей. Напротив записи этих даров в книгу поступлений Музея УОЛЕ иногда встречаются отметки с уведомлением: «Получил Петр Тарасов». В тот период Музей УОЛЕ пополнялся уже не отдельными экземплярами монет, а целыми коллекциями, комплектовавшимися годами. Так, в 1906-м у наследников священника отца Василия (Луканина) была приобретена коллекция из 460 монет. Всего же в том году в отдел нумизматики поступило 745 образцов, 135 из которых пополнили систематическую коллекцию, остальные вошли в дублетный фонд26. В декабре 1907 года решил передать Музею УОЛЕ свою нумизматическую коллекцию и П.И. Тарасов.

Черданцев А. А. (1871 — 1943 гг.). Фармацевт, действительный член УОЛЕ с 1900 г., хранитель отдела нумизматики и составитель каталога монет коллекции П. И. Тарасова. Начало ХХ в.

Острейко-Оржешко Н.К. Лесной ревизор, действительный член УОЛЕ с 1896 г., хранитель Музея УОЛЕ в 1901 — 1902 гг.

П. И. Тарасов и нумизматическая коллекция УОЛЕ

Уведомление Уральского общества любителей естествознания об избрании П. И. Тарасова действительным членом. Екатеринбург. 1893 г.

П. И. Тарасов и нумизматическая коллекция УОЛЕ

Книга поступлений Музея УОЛЕ с автографом П. И. Тарасова. 1901 г.

П. И. Тарасов и нумизматическая коллекция УОЛЕ

Екатеринбуржцы Тарасовы Петр Иванович Тарасов родился 29 июля 1859 года в семье екатеринбургского купца Ивана Саввича Тарасова. Получил домашнее образование. Продолжая род старообрядцев Тарасовых, он был связан родственными узами с такими столпами уральского купечества, как Казанцевы, Рязановы, Харитоновы и Нуровы. Предки Тарасовых появились «за Камнем» в XVIII веке и долгое время проживали в староверческой деревне Шарташ, где у прапрадеда Петра Ивановича — Михаила Федоровича — был салотопенный завод. М.Ф.Тарасов, первым из этой купеческой династии, занял видное место в органах местного самоуправления: будучи в 1795-м избран городским головой Екатеринбурга, он находился на этом посту до октября 1799 года27. Прадед Петра Ивановича Тарасова Лука Михайлович становился городским головой дважды: в 1817 — 1820 и 1823 — 1826 годах. Как раз в его бытность главой местных органов власти город посетил Александр I. Савва Лукич, дед П. И. Тарасова, не оставил такого яркого следа в истории города, однако именно при нем семья обзавелась тем знаменитым домом № 2 на набережной городского пруда, на месте, где ныне располагается резиденция губернатора Свердловской области. Сама набережная долгое время называлась Тарасовской и лишь в 1919 году была переименована в Набережную труда. Во второй половине XIX века на стезю общественного служения вступили отец Петра Ивановича и он сам. Так, купец второй гильдии Иван Саввич Тарасов избирался гласным городской думы в 1872 — 1880 годах, а Петр Иванович — также гласным — два четырехлетия подряд: в 1884 — 1888-х и в 1888 — 1891 годах.

Набережная городского пруда Слева — дом П. И. Тарасова. Екатеринбург. Начало ХХ в.

Основной сферой деловых интересов П. И. Тарасова была добыча золота. Как совладелец нескольких золотопромышленных фирм Петр Иванович был основным пайщиком и директором-распорядителем «Екатеринбургского золотопромышленного общества — 1861». Большинство приисков, принадлежавших екатеринбуржцу, находились на территориях соседних губерний, поэтому неудивительно, что он участвовал в съездах оренбургских и уфимских золотопромышленников.

27. Главы городского самоуправления Екатеринбурга: Исторические очерки. Екатеринбург, 2003. С. 58 — 59

П. И. Тарасов и нумизматическая коллекция УОЛЕ

Петр Иванович проявил себя и в банковском деле, став пайщиком крупного коммерческого кредитного учреждения — Сибирского торгового банка, основанного в 1872 году в Екатеринбурге. Участие П. И. Тарасова в общественной жизни региона не ограничивалось только его работой в Екатеринбургской городской думе и вступлением в члены УОЛЕ. Петр Иванович вносил ощутимый вклад в дело помощи ближнему, работая во всевозможных местных благотворительных

Алексеевское реальное училище, в Обществе вспомоществования недостаточным ученикам которого состоял П. И. Тарасов. Екатеринбург. Начало ХХ в.

обществах, занимаясь попечительством детских приютов в Пермской губернии, начального образования в родном городе и уезде, Петр Иванович был также попечителем 4-го Екатеринбургского городского начального училища. Будучи натурой деятельной, П. И. Тарасов в разные годы избирался членом Московского нумизматического общества, а также местного вольного пожарного общества28. Однако особой страстью Тарасова стала нумизматика.

«Дар беспримерный и неоценимый…»

28. Микитюк В.П. Тарасов Петр Иванович. //Екатеринбург: Энциклопедия. Екатеринбург, 2002. С. 544 29. См.: Гиль Х.Х. Таблицы русских монет двух последних столетий: Практическое руководство для собирателей. СПб., 1898

Живя практически через дорогу от Монетного двора, П.И. Тарасов увлекся коллекционированием монет, как ни странно, лишь через десять лет после его закрытия. Как вспоминал Петр Иванович, небольшое количество старинных монет, положивших начало его коллекции, он приобрел в 1885 году. Постепенно Тарасов увлекся нумизматикой и стал формировать систематическое собрание с помощью таблиц Х.Х. Гиля29. Со свойственной ему предприимчивостью П.И. Тарасов поставил дело собирания монет на широкую ногу. Так, когда в 1890 году в Екатеринбург из Барнаула поступила огромная партия — около пяти пудов — медной монеты, которую планировалось продать на колокольный завод, он попросту… купил эту партию. В ней коллекционер обнаружил несколько сот медных пятаков, выпущенных на Колыванском монетном дворе в 1802 — 1810 годах. Пятаки удалось подобрать полными сериями, и вскоре в журнале «Новое время» появилось объявление об их продаже. Эта рекламная акция позволила Петру Ивановичу наладить связи со многими специалистами-нумизматами, а также продавцами монет и менялами. Ведь колыванские пятаки времен царствования Александра I в обеих столицах считались тогда большой редкостью и продавались по

Мужская гимназия. Екатеринбург. Начало ХХ в.

П. И. Тарасов и нумизматическая коллекция УОЛЕ

Монета, 5 копеек, Колыванский монетный двор, 1802 г., аверс, реверс, медь

П. И. Тарасов и нумизматическая коллекция УОЛЕ

5 — 10 рублей за штуку, т.е. в 100 — 200 раз дороже номинала. Обладая большим количеством ценных образцов, П.И. Тарасов назначил на них более низкую цену. Два-три торговца хотели перекупить всю партию, дабы не снижать цен, но Петр Иванович не согласился на это. Он получил множество заявок со всех концов Российской империи и в течение месяца-двух полностью распродал колыванские монеты, выручив за них вполне крупную сумму. Разумеется, Тарасов не был стеснен в средствах и потому имел возможность часто посещать Москву и СанктПетербург для личного общения с коллекционерами и продавцами монет. Сохранившийся в фондах областного краеведческого музея паспорт Петра Ивановича пестрит

отметками о его пребывании в столицах. В один из таких приездов он познакомился с собирателем и авторитетным составителем справочников для коллекционеров Христианом Христиановичем Гилем, которого впоследствии называл первым своим учителем по русской нумизматике. В конце 1890-х годов П.И. Тарасов предпринял еще один нестандартный шаг, позволивший в конечном итоге пополнить коллекцию несколькими уникальными и редкими монетами. По совету московского коллекционера П.В. Зубова, Тарасов подготовил объявления с подробным описанием аверса и реверса, требуемых для его коллекции монет и указанием предлагаемой за монеты цены. В 1897 — 1899 годах несколько тысяч подобных объявлений Петр Иванович опубликовал в епархиальных ведомостях Пермской, Вятской, Уфимской и Таврической губерний. На коллекционера

Паспорт П. И. Тарасова. Выдан в 1895 г. в Екатеринбурге. с отметками о пребывании в Москве и Санкт-Петербурге. Начало ХХ в.

Книга великого князя Георгия Михайловича, присланная в дар П. И. Тарасову в 1894 г.

П. И. Тарасов и нумизматическая коллекция УОЛЕ

30. Записки УОЛЕ. Т. XXXV. Вып. 5. Екатеринбург, 1914. С. 83 31. Там же. С. 83 — 84

хлынул поток предложений. Особо нетерпеливые присылали не только письма, но и сами монеты. К сожалению, несмотря на подробные аннотации, зачастую предлагалось совсем не то, что запрашивалось. И Петр Иванович нес расходы на пересылку, тратя на переписку еще и массу свободного времени. Наградой за терпение и вложенные усилия стало приобретение нескольких редких монет в хорошей сохранности. Попадавшие в его руки дублеты, согласно договоренности, отправлялись в Москву — к Павлу Васильевичу Зубову. С согласия последнего, некоторые редкие экземпляры П.И. Тарасов пересылал также Х.Х. Гилю, получив от него в обмен несколько золотых монет, в частности, 25-рублевые монеты 1876 и 1896 годов. В ходе своей собирательской деятельности П.И. Тарасов познакомился и с великим князем Георгием Михайловичем. За предоставленные в распоряжение «августейшего нумизмата» новоделы некоторых екатеринбургских медных монет Тарасов получил в 1894 году в подарок книгу великого князя «Описание и изображение некоторых редких монет моего собрания»30. К началу 1900-х годов П.И. Тарасов основательно изучил состав нумизматического собрания Общества и не мог не понимать, что эта тщательно собираемая коллекция — увы! — была еще далека от желаемого уровня. Даже продукция работавшего в Екатеринбурге монетного двора была представлена в ней без должной полноты. Трудно теперь сказать, что конкретно подтолкнуло 48-летнего успешного предпринимателя П.И. Тарасова к этому благородному поступку, но факт остается фактом — Петр Иванович пожертвовал свою редкостную коллекцию монет Музею УОЛЕ. Общее собрание Общества, на котором П.И. Тарасов сообщил о своем намерении, происходило 20 декабря 1907 года. Радости и изумлению участников собрания не было предела, ведь никогда еще музей не получал столь ценного во всех отношениях дара. В документах сохранились слова, сказанные П.И. Тарасовым на том памятном собрании: «Милостивые Государыни и Милостивые Государи, я бесконечно счастлив, что мое искреннее желание теперь осуществилось: моя нумизматическая коллекция с 1700 года по 1900 год осталась в родном мне городе и нашем прекрасном Музее. Сегодня она стала доступна для осмотра и изучения всем интересующимся русской нумизматикой, а это я считаю для себя лучшей наградой за труды мои, затраченные в течение четверти века на собирание монет. Я далек от мысли назвать коллекцию полной; нет: в ней много пробелов, но все-таки я не знаю, есть ли в провинциальных музеях другие подобные нумизматические коллекции по подбору, сохранности и первоклассной редкости некоторых медных монет, не находящихся даже в Императорском Санкт-Петербургском Эрмитаже. Частные собрания монет, вероятно, есть богаче и обширнее, но, к сожалению, такие собрания не доступны всем желающим. Господа! Я один сумел собрать и сохранить эту коллекцию: передаю ее вам навсегда с покорнейшею просьбою сохранять ее в том самом виде, в каком вы ее от меня получили»31. Хранитель музея, почетный член Общества геолог Е.Н. Коротков поблагодарил собирателя за столь редкий дар, от имени УОЛЕ пообещав сделать все возможное для сохранения коллекции именно в том виде, в каком она поступила в музей.

Экслибрис П. И. Тарасова на книге великого князя Георгия Михайловича «Описание и изображение некоторых редких монет моего собрания»

С. 30 — 31 Таблицы с изображением екатеринбургских медных плат XVIII века. Из книги великого князя Георгия Михайловича «Описание и изображение некоторых редких монет моего собрания»

П. И. Тарасов и нумизматическая коллекция УОЛЕ

Плата, полполтины (25 копеек), Екатеринбургский платный двор, 1725 г., медь, 10х10 см.

П. И. Тарасов и нумизматическая коллекция УОЛЕ

Тарасов П. И. у витрины с коллекцией монет, подаренной Музею УОЛЕ. Екатеринбург. 1907 г.

32. Записки УОЛЕ. Т. XXXV. Вып. 5. Екатеринбург, 1914. С. 84 — 85

Как показали дальнейшие события, выполнить это обещание, к сожалению, оказалось не так-то просто. Хранитель нумизматической коллекции УОЛЕ А.А. Черданцев, обращаясь к Тарасову на том памятном собрании, в частности, сказал: «Двадцать пять лет Вы, Петр Иванович, неустанно перебирая многие тысячи монет, разыскивали редкие из них, чтобы составить возможно полную коллекцию, которая, как картина, показала бы развитие монетно-

го дела в России за последние два столетия; двадцать пять лет Вы, не жалея средств, приобретали эти подлинные редкие оригиналы и вот, — когда Вы теперь можете со чувством удовлетворения читать в трудах нумизматов, что такой-то редкий экземпляр находится в коллекции только П.И. Тарасова, или такая-то подлинная монета находится только у П.И. Тарасова, — Вы, говорю, результат своих 25-летних исканий и трудов дарите нашему Музею. Я не могу назвать этот дар иначе, как даром беспримерным и неоценимым в истории нашего Музея. Музей наш, богатый редкостями по истории естественной, обогатился Вашей коллекцией по истории человеческой»32. Первым шагом благодарности за щедрое пожертвование стало прозвучавшее тогда же предложение избрать Петра Ивановича почетным членом УОЛЕ. И, наконец, — самый волнующий момент далекого вечера 20 декабря 1907 года: все собравшиеся поднялись в верхний этаж музея, чтобы осмотреть замечательную коллекцию. Монеты размещались в двух двойных витринах, которые П.И. Тарасов заказал на свой счет. Петр Иванович лично провел эту первую экскурсию, давая самые подробные разъяснения. Даже став собственностью УОЛЕ, коллекция официально сохранила за собой имя владельца.

Сибирская монета, полушка, Колыванский монетный двор, 1766 г., аверс, реверс, медь

П. И. Тарасов и нумизматическая коллекция УОЛЕ

Сибирская монета, десять копеек, Колыванский монетный двор, 1766 г., аверс, реверс, медь

П. И. Тарасов и нумизматическая коллекция УОЛЕ

«Коллекция Петра Ивановича Тарасова» С тех далеких времен сохранилась и металлическая табличка, где указано, что всего в коллекции насчитывалось 2363 монеты за 1700 — 1900 годы. Больше всего монет относилось к периодам правления Николая I (547 единиц), Екатерины II (421) и Александра II (410). Подавляющее большинство медных монет в коллекции Тарасова было отчеканено на Екатеринбургском монетном дворе. Среди других монетных дворов, производивших медную монету, в коллекции Тарасова представлены Аннинский, Колыванский, Сузунский и Московский монетные дворы.

Монета, пять копеек, Колыванский монетный двор, 1781 г., аверс, реверс, медь

Сибирская монета, деньга, Колыванский монетный двор, 1766 г., медь

33. Записки УОЛЕ. Т. XXXV. Вып. 5. Екатеринбург, 1914. С. 25

Екатеринбургский монетный двор был связан, как минимум, с двумя из них. Так, из Москвы в первой четверти XVIII века были присланы специалисты и оборудование для налаживания в Екатеринбурге нового производства. Позднее уральский монетный двор сам стал базой для монетного производства на Алтае, помогая в оснащении техникой и кадрами Колывано-Воскресенским заводам. Это случилось после того, как 7 ноября 1763 года Екатерина II подписала Указ Сената о чеканке медных денег, которые бы «обращение свое имели только в одной Сибирской губернии»33. Из Екатеринбурга на Алтай было направлено необходимое оборудование, и командированы 29 специалистов монетного производства. Колыванский монетный двор действовал с 1766-го по 1801 год. В период царствования Екатерины II двор чеканил монеты специального выпуска, так называемые «сибирские монеты», не имевшие общегосударственного хождения. Сибирские монеты выпускались достоинством в десять, пять, две и одну копейки, а также в половину (деньга) и четверть (полушка) копейки. Официально выпуск сибирской монеты был прекращен в 1781 году. В коллекции П.И. Тарасова хранилась практически полная подборка сибирской монеты за все годы выпуска. Медную монету в XVIII — XIX веках выпускали еще несколько провинциальных монетных дворов, расположенных на востоке страны, среди них — Аннинский и Сузунский. Аннинский монетный двор находился в одноименном селе Пермской губернии. Он работал недолго — с 1789-го

Сибирская монета, десять копеек, Колыванский монетный двор, 1781 г., медь

П. И. Тарасов и нумизматическая коллекция УОЛЕ

Монета, 1 копейка, 1766 г., аверс, реверс, медь

Сибирская монета, десять копеек, Колыванский монетный двор, 1766 г., аверс, реверс, медь

34. Уздеников В.В. Монеты России 1700 — 1917. М., 1985. С. 448 35. Там же. С. 447 36. Там же. С. 448

по 1798 год. Здесь чеканили медные монеты различных достоинств. Например, в коллекции П.И. Тарасова были пяти и двухкопеечные монеты 1789 — 1791 годов; пятак, двушка, деньга и полушка 1793 года; двушка, копейка, деньга и полушка 1797 — 1798 годов и т.д. Сузунский монетный двор, работавший на Алтае, действовал при одноименном медеплавильном заводе с 1802-го по 1847 год. Здесь чеканились общегосударственные медные деньги всех достоинств. В собрании П.И. Тарасова хранились десяти-, пяти-, двух- и однокопеечные монеты, выпущенные на этом монетном дворе в 1830 — 1840-х годах. Возможно, в коллекции имелись и более ранние монеты Сузунского двора, однако, известно что до 1830 года он производил чеканку «колыванскими» штемпелями с литерами «КМ»34. Столичные монетные дворы были широко представлены в рассматриваемой коллекции не только образцами золотых и серебряных монет, но и множеством разновидностей разменной медной монеты. На протяжении XVIII века в Москве медную монету чеканили три монетных двора и Плащильная мельница на реке Яузе35. В собрании П.И. Тарасова хранились медные монеты Красного (работал в 1697 — 1797 гг.), самого старого из московских дворов, Набережного медного монетного двора (работал на территории Кремля в 1699 — 1727 гг.) и Кадашевского монетного двора (работал в Замоскворечье в 1701 — 1736 гг.). Плащильная мельница действовала с 1727 по 1736 год с небольшими перерывами. Здесь производилась чеканка медной монеты разных достоинств, однако собственного обозначения на монетах не ставилось. Санкт-Петербургский монетный двор занимался чеканкой общегосударственных монет во всех металлах, работая с 1724-го по 1917 год. Интересно, что именно на нем производилась перечеканка медных монет 1796 года специально изготовленными штемпелями с обозначением Екатеринбургского монетного двора36. Кроме уже перечисленных, в коллекции П.И. Тарасова находились также медные монеты, отчеканенные на Таврическом монетном дворе в Феодосии, Колпинском (Ижорском) дворе на Ижорских заводах под Петербургом, а также на Варшавском монетном дворе. В коллекции П.И.Тарасова помимо монет было четыре так называемых «бородовых знака», один серебряный и три медных, которые выдавались старообрядцам на право ношения бороды. В начале XVIII века эти изделия выпускались только Московским монетным двором и являлись большой редкостью у нумизматов: два знака из тарасовской коллекции были новодельными. Большую ценность представляли собранные Тарасовым образцы золотых и серебряных монет — в основном, двух столичных монетных дворов. К сожалению, именно эта часть коллекции пострадала в первую очередь. Так, 13 мая 1908 года один из посетителей Музея УОЛЕ среди белого дня вырезал алмазом фрагмент витринного стекла и украл 15 золотых и 44 серебряных монеты. Поиски похитителя начались практически через несколько минут, но сильно осложнились тем обстоятельством, что в самое ближайшее время из Екатеринбурга уходили поезда в двух разных направлениях. Воришка, а им оказался 17-летний юноша, успел уехать в сторону Перми. Однако по неопытности он разменял на небольшой станции Исеть золотую 25-рублевую монету 1896 года выпуска. Затем, уже

Монета, полушка, Аннинский монетный двор, 1798 г. аверс, реверс, медь Монета, деньга, Аннинский монетный двор, 1798 г. аверс, реверс, медь

Бородовые знаки, Московский монетный двор, 1705, 1725 гг., медь, чеканка, около 30 мм

П. И. Тарасов и нумизматическая коллекция УОЛЕ

приехав в Пермь, похититель обменял в почтовой конторе еще один золотой 1876 года достоинством в 25 рублей. Это были именно те редкие монеты, которые когда-то Х.Х. Гиль прислал П.И. Тарасову. На тот момент еще не существовало каталога коллекции П.И. Тарасова, поэтому хранитель Музея УОЛЕ Е.Н. Коротков не мог сразу дать точный список украденного для публикации. Позднее выяснилось, что в числе пятнадцати золотых монет пропали двадцатипяти-, десяти-, пяти- и трехрублевые монеты 1850-1896 годов выпуска; среди 44 серебряных монет были монеты достоинством от пяти копеек до одного рубля, отчеканенные в 1850 — 1896 годах на Санкт-Петербургском и Варшавском монетных дворах37. Преступника довольно быстро задержали, однако из украденных монет музею были возвращены лишь четыре наиболее ценные золотые монеты, остальное он успел продать. Часть монет удалось восполнить из ранее собранного дублетного фонда Музея УОЛЕ. Для обеспечения сохранности экспонатов было решено усилить охрану, а для укрепления витрин инженеры Р.Г. Миквиц и И.Л. Фальковский взялись разработать специальную конструкцию. 1908 год запомнился не только крупной кражей, но и значительным поступлением монет в нумизматическую коллекцию УОЛЕ. По духовному завещанию екатеринбургского священника Г.И. Левитского в музей поступили, среди прочего, 915 монет, 634 из которых были медными, 248 серебряными, четыре золотыми и одна платиновой. Пять

Священник Г. И. Левитский во время кругосветного путешествия. Япония. Конец XIX в. В составе восточного собрания Г. И. Левитского в Музей УОЛЕ поступило более 900 монет и медалей

мелких медных монет 1798 — 1835 годов было передано действительным членом УОЛЕ Л.П. Шмаковым. От неизвестных лиц тогда же в Музей поступило 90 медных сибирских монет, а также 120 медных монет периода царствования Александра I. Поступил экспонат и от П.И. Тарасова. Это был гальванопластический оттиск медной платы — полтины 1726 года38. Нумизматическую коллекцию в памятном 1908 году пополнили 1226 образцов, а всего на 1 января 1909 года в музее хранилось около 26 тысяч предметов. Комплектование велось отнюдь не напрасно, ведь количество людей, которые в течение года смогли ознакомиться с экспонатами, достигло до 6384 человек39.

37. Записки УОЛЕ. Т. XXVIII. Екатеринбург, 1909. С. XXIV 38. Там же. С. LXX — LXXII 39. Там же.. С. LIX

П. И. Тарасов и нумизматическая коллекция УОЛЕ

Весной 1909 года П.И. Тарасов был награжден орденом Святого Станислава 3-й степени. Ходатайство о награждении исходило от УОЛЕ, поддержка «на самом верху» — от великого князя Михаила Николаевича. Награда стала державным знаком благодарности за тот значительный вклад в изучение истории Отечества, который сделал потомственный почетный гражданин П.И. Тарасов.

Грамота о награждении П. И. Тарасова орденом Св. Станислава III степени за пожертвование Музею УОЛЕ нумизматической коллекции. Санкт-Петербург. 1909 г.

Плата, полтина (50 копеек), Екатеринбургский платный двор, 1726 г., медь

А в конце того же года Общество понесло трагическую утрату — на 77 году жизни скончался великий князь Михаил Николаевич. Через год после скорбного события, депутация членов УОЛЕ посетила Санкт-Петербург, возложив венок на гробницу усопшего покровителя. На состоявшейся встрече с сыном Михаила Николаевича — профессиональным историком ве-

П. И. Тарасов и нумизматическая коллекция УОЛЕ

ликим князем Николаем Михайловичем — речь шла и о том, чтобы он стал следующим покровителем Общества40. Еще в Екатеринбурге фотографами В.Л. Метенковым и Н.Н. Введенским были подготовлены несколько экземпляров альбома с видами Музея УОЛЕ. Альбом должен был наглядно демонстрировать успехи Общества. Один из экземпляров фотоальбома был подарен великому князю Георгию Михайловичу. Ему же депутация преподнесла редкую медную монету времен правления Петра III — деньгу 1762 года. Интересно, что такая монета отсутствовала в коллекции великого князя, пожертвованной им в Музей им. Александра III.

В «полосе» юбилеев Встречи с потомками великого князя Михаила Николаевича происходили в начале декабря, а 29 декабря 1910 года Общество отмечало 40-летие своего существования. С какими итогами подошло УОЛЕ к этому значительному событию? Музей УОЛЕ состоял к тому времени из 16 отделов, в том числе — геологического, минералогического, этнографического, исторического, нумизматического и других. И если на начало 1910 года в коллекциях насчитывалось 25319 предметов, то к 1 января следующего года их число возросло до 27 28441. В нумизматический отдел за этот период было подарено и закуплено 295 монет, в том числе 246 медных. Это собрание насчитывало уже 4292 образца, тогда как коллекция П.И. Тарасова после кражи 1908 года состояла уже из 2294 монет42. Тем не менее, она составляла 53,4% основного фонда нумизматического отдела. Печатка угольная, Нейво-Рудянский завод, 1891 г., медь, чеканка, 25х18 мм. Применялась для учета поставок лиственного угля

Каталог собрания монет П.И. Тарасова, Екатеринбург, 1914

40. Записки УОЛЕ. Т. XXXI. Вып. 1. Екатеринбург, 1911. С. XII 41. Там же. С. XVI 42. Там же. С. XLIV

П. И. Тарасов и нумизматическая коллекция УОЛЕ

43. Записки УОЛЕ. Т. XXXIII. Екатеринбург, 1914. С. XLVI 44. Там же. С. XXXVII

В 1911 году заметно пополнились нумизматический, палеонтологический и некоторые другие отделы Музея УОЛЕ. Тогда же для нумизматического отдела были составлены и напечатаны этикетки, что заметно облегчало самостоятельное ознакомление с экспонатами. Для более углубленного изучения нумизматики в библиотеку Общества выписывался журнал «Старая монета». На протяжении следующего года работа с нумизматической коллекцией продолжалась. Значительно разросся подотдел иностранных монет, коллекция медалей и жетонов, в том числе и за счет щедрых даров А.С. Кронеберг, купца П.И. Дрозжилова и прокурора Л.С. Драверта. Наряду с большим количеством русских медных монет первой четверти XIX века в коллекцию поступило 10 штемпелей для чеканки двух- и трехкопеечных монет Екатеринбургского монетного двора от неизвестного жертвователя43. Заведующего нумизматическим отделом А.А. Черданцева буквально осаждали желающие продать музею старинные русские монеты — пришлось сделать множество оценок, пусть и не все предметы были приобретены. Активно велась разборка дублетного фонда, систематизация коллекции жетонов и медалей. В этой работе также принимали участие сын основателя УОЛЕ О.Е. Клера — Модест, действительные члены Общества Я.А. Золотов, Ю.М. Колосов и В.Н. Пинжаков44. 1913-й год, ставший для страны годом 300-летия Дома Романовых, в истории УОЛЕ был ознаменован началом полного описания коллекции П.И. Тарасова и подготовки печатного каталога. Работа велась А.А. Черданцевым при

Каталог собрания монет П.И. Тарасова, Екатеринбург, 1914

Печатка угольная. Верх-Исетский завод. Медь, чеканка. Диаметр 25 мм. 1892

Печатка угольная. Верх — Исетский завод. Медь, чеканка. 1829. Диаметр 25 мм. Применялась для учета поставки 7/8 короба

П. И. Тарасов и нумизматическая коллекция УОЛЕ

непосредственном участии самого Тарасова. За основу систематизации и описания были взяты классические справочники Х.Х. Гиля. Работа над каталогом монет была завершена в мае 1914 года. В 1914 году каталог собрания монет П.И. Тарасова был опубликован отдельным выпуском тома XXXV «Записок Уральского общества любителей естествознания». Как и любой каталог, он, в определенном смысле, закреплял собрание, позволял сделать его доступным большему числу заинтересованных лиц. Для физической же сохранности коллекции почетным попечителем Музея, совладельцем Сысертского горного округа Д.П. Соломирским были заказаны толстые зеркальные стекла и железная рама с дном для витрин. В августе того же года произошла очередная кража монет из коллекции П.И. Тарасова. В заседании Комитета и Ревизионной комиссии УОЛЕ 14 августа было доложено, что в ночь на 12 августа из коллекции было украдено восемь золотых, 60 серебряных и 15 медных монет. По другой версии, кража имела место днем, и воры воспользовались «присутствием значительной толпы в музее»45. Номинальная стоимость украденных монет 1867 — 1900 годов составляла 117 рублей 12 3/4 копеек, а нумизматическая оценка — 833 рубля. Обеспокоенные происшествием члены Общества решили оборудовать все витрины для монет металлическими рамами с дном или даже заказать на витрины железные колпаки. Последовал и запрос окружному прокурору с просьбой информировать УОЛЕ о результатах следствия по делу46. Не успело закончиться следствие, как в октябре 1914 года Музей УОЛЕ получил предупреждение от полиции о новом готовящемся нападении воров на нумизматический отдел. Благодаря усилению охраны очередную кражу удалось предотвратить. На средства Д.П. Соломирского были заказаны три металлические витрины для демонстрации и хранения монет. К счастью, 1914 год был ознаменован не только печальными событиями. В этом году в музей поступили образцы иностранных и русских монет, а также значительное количество так называемых угольных печаток. Это были своеобразные металлические (латунные и жестяные) знаки для учета сырья, поставляемого на металлургические заводы. Такое, в общем-то, не самое точное название — «угольные печатки» — за этими уникальными изделиями Екатеринбургского и Сузунского монетных дворов закрепилось с подачи М.Г. Деммени47. На самом деле, они выдавались заводским работникам в качестве квитанций при приеме не только древесного угля, но и руды, а также извести. В 1914 году Музей УОЛЕ заводоуправлениями были переданы 200 печаток из Нижнего Тагила и 32 печатки из Нижней Салды. Тогда же от члена УОЛЕ Шпанькова поступил «кусок» монетной меди458. Массовое поступление печаток продолжалось и позднее, когда стараниями А.П. Никитина Музей получил в дар от Главного правления Верх-Исетского горного округа 4480 печаток, общим весом два пуда49. До сих пор Свердловский областной музей обладает одним из трех крупнейших собраний угольных печаток в стране. Два других хранятся в Эрмитаже и Государственном историческом музее.

45. Записки УОЛЕ. Т. XXXV. Вып. 4 — 5. Екатеринбург, 1915. С. XX 46. Записки УОЛЕ. Т. XXXIV. Вып. 7. Екатеринбург, 1914. С. CIX 47. Григорьев Э.А., Машков В.В. Угольные печатки: Каталог знаков учета сырья в металлургической промышленности России XVIII — XX вв. Екатеринбург, 2000. С. 4 48. Записки УОЛЕ. Т. XXXV. Вып. 4 — 5. Екатеринбург, 1915. С. XL 49. Записки УОЛЕ. Т. XXXVI. Вып. 5 — 8. Екатеринбург, 1916. С. XXVIII

П. И. Тарасов и нумизматическая коллекция УОЛЕ

После революции, в 1925 году, новые власти выделили из состава УОЛЕ музей и придали ему статус государственного. Сегодня это Свердловский областной краеведческий музей. В его экспозициях посетители могут ознакомиться со многими интересными памятниками старины, собранными членами Уральского общества любителей естествознания. Нумизматическая коллекция П.И.Тарасова в настоящее время хранится в фондах музея.

Екатеринбургский монетный двор в XVIII веке

Человек узнал медь раньше железа. Медные украшения появились прежде золотых. На языке меди говорит человек с Богом: медным языком в медный колокол. Меди человек всегда доверял больше, чем серебру: «серебро — чертово ребро, а медь Богу служит». Однако не из-за серебра случился «Медный бунт», ибо люди не сразу поверили медным деньгам. Но медным полушкам да копейкам, алтынам да пятакам, а не золотым червонцам и не серебряным рублям, суждено было стать народными в полном смысле этого слова. Когда капитан Татищев, а следом и генерал-майор де Геннин отправились на Урал, их главной задачей было дать России медь. Этого требовали Сенат и Берг-коллегия, этого требовал царь Петр. Уже было известно об уральской меди, но предстояло построить европейского уровня заводы и подготовить собственных, а не иноземных мастеров. Пуск первых двух кричных молотов новорожденного Екатеринбургского завода в ноябре 1723 года, генерал де Геннин не увидел — он уехал на строившиеся медные заводы Пермского края. Но специально вернулся в конце декабря, чтобы лично присутствовать при пуске двух первых екатеринбургских медеплавильных печей. Вилим де Геннин, главный начальник сибирских и уральских заводов в 1722 — 1734 гг..

У истоков стоял де Геннин Монетный двор в Екатеринбурге не мог не появиться, по крайней мере, по трем обстоятельствам. Во-первых, начавшееся в 1720-е годы массовое строительство на Урале казенных заводов требовало непрерывного притока средств. Во-вторых, тогда же на Урале появились первые в России медеплавильные заводы, где научились плавить медь по-европейским технологиям. И, наконец, в-третьих, слишком много проблем накопилось в отечественной монетной системе. В России, на московских монетных дворах, чеканились тогда только медные пятаки и полушки по сорокарублевой стопе — по 40 рублей из пуда меди. В обращении же официально находились начеканенные в прежние времена медяки всех достоинств: от пол-полушки до пятака, а также серебряные и золотые монеты — в том числе и нерусские. Плюс

Екатеринбург. 1734 г. Рисунок к рукописи В.И. Генина «Описание сибирских и уральских заводов»

Екатеринбургский монетный двор в XVIII веке

Медеплавильная печь, чертеж, 1837 (ГАСО. Ф.25. Оп. 2. Д. 7784 а.)

Екатеринбургский монетный двор в XVIII веке

к этому почти легально обращалась масса фальшивок едва ли не из всех известных металлов: оловянные гривенники и рубли — под серебро, медные и бронзовые двухрублевики и червонцы — под золото. Народ же предпочитал пускать в оборот медь, а серебро хранить по чуланам до лучших времен. Когда Василий Татищев, а за ним и Вилим де Геннин, прибыли строить уральские казенные заводы, им распоряжением Сената даны были чуть больше 130 тыс. рублей от Сибирской губернской и от Соликамской провинциальной канцелярий. Еще даны были суммы от сенатской статс-конторы и— пусть и совсем немножко — от сборов из Московской соляной конторы1. Далее следовало рассчитывать на подушные сборы с крестьян, на сборы таможенные и кабацкие, на те же ассигнования из Тобольска— центра Сибирской губернии. А на одно только строительство Екатеринбурга потрачено было около 50 тыс. рублей2. Де Геннин, вставший тогда во главе всего горнозаводского Урала, остро переживал отсутствие необходимого финансирования и довольно долго дожидался вызова в столицу на разговор с императором. В первую очередь, по этому вопросу. В 1724 году он даже перебрался из строившегося Екатеринбурга на пермский Пыскорский завод, дабы, когда придет бумага за подписью Петра I, скорее добраться до Петербурга. Он мог позволить себе похвалиться Петру дешевизной выплавляемого здесь «красного» металла — от полутора до трех рублей за пуд: «Сам изволишь рассудить — медь так дешево тебе становится, что на свете нельзя лучше желать»3. Себе же в заслугу Вилим Иванович мог поставить налаженную промышленную медную плавку в четыре цикла, как то делалось тогда в Европе. Вопреки всем прежним расчетам Берг-коллегии, где планировали начинать с малых медеплавилен, медь уже поставляли крупные казенные предприятия: в Екатеринбурге, в Пермском крае — на Ягошихинском и Пыскорском заводах. Готовы были начать ее производство и на Полевском заводе. Уговорами — посулами, а иногда и прямым нажимом генерал добился от Демидовых выпуска меди на их поначалу ориентированном на выпуск только железа Выйском заводе. И когда в конце января 1725 года был наконец получен императорский указ о немедленном вызове де Геннина «для нужнейших Его величества дел» в Петербург, генерал ехал туда, твердо рассчитывая не только на похвалу императора, но и на на очередные инвестиции от Берг-коллегии. О том, что Петр умер, генерал узнал уже в дороге, прибыв в Приневскую столицу лишь 2 марта.

Петр I

Екатеринбургские платы

1. Государственный архив Свердловской области (ГАСО). Ф. 24. Оп. 1. Д. 89. Л. 110 — 112 2. Геннин В.И. Описание Уральских и Сибирских заводов. М., 1937. С. 79 3. Он же. Уральская переписка с Петром I и Екатериной I. Екатеринбург, 1995. С. 79

За образец внедрения этого своеобразной денежного «заменителя», судя по всему, был взят опыт Швеции, где во времена экономических неурядиц, в том числе и в недавние годы Северной войны, при казенных медных рудниках чеканили так называемые платы. Прямоугольные медные пластины (от немецкого Platte — плита, пластина) служили средством платежа. Государственный герб чеканился на той же стороне, что и номинал, который приравнивался к стоимости отчеканенного куска меди. Последнее благотворно сказывалось на всей системе денежного обращения в стране: коль скоро каждая плата была обеспечена своим собственным весом, то не имело и смысла ее подделывать.

Медеплавильная печь, XVIII в. С. 50 — 51. Шахтная медеплавильная печь, 1837. (Ф. 25. Оп. 2. Д. 7784)

Екатеринбургский монетный двор в XVIII веке

Таблица из книги великого князя Георгия Михайловича «Монеты царствования Императрицы Екатерины I». СПб, 1904 г.

4. Полное собрание законов Российской империи. Собр. 1. (ПСЗ — 1). СПб., 1830. Т.VII. С. 503 — 504 5. ГАСО. Ф. 24. Оп. 1. Д. 76. Л. 223 — 224 6. Там же. Л. 224; Д. 111. Л. 33 об.

14 июня 1725 года Сенат издал указ, по которому рассчитывать на ассигнования ни из Сибирской, ни из Казанской губерний заводам не приходилось. Однако деятельное участие Вилима Ивановича в подготовке документа — а в преамбуле так и отмечалось, что составлен он на основании доношений генерал-майора де Геннина — позволило найти путь выхода горнозаводского края из катастрофического безденежья. Ведь «Правительствующий Сенат… приказал учинить следующее: На Сибирских заводах из готовой, и которая впредь плавлена будет, делать из красной чистой меди платы и клеймить в средине цену, а на каждом угле герб водяными машинами разных цен, а именно рублевые, полтинные, полуполтинные, гривенные»4. Стоимость пуда меди в сенатском указе определялась в десять рублей. Впрочем, кроме обеспечения бесперебойного финансирования строительства, дозволение чеканить платы во многом стало уступкой Главному командиру уральских заводов — в обмен на запрещение найма на работы «вольных людей». Последнее прямо обозначено в указе Берг-коллегии о платах, изданном 30 июня, в день, когда В.И. де Геннин вновь отправлялся на Урал. В октябре 1725-го семеро отправленных в команде де Геннина московских денежных мастеров во главе с Панкратом Матвеевым нарезали и отчеканили в присутствии генерала несколько самых первых плат. Это случилось в Ягошихинском заводе. Платы чеканились по немецким образцам: рублевая плата толщиною в два талера, полтина — в талер, полуполтина — в полталера, гривна — немногим того тоньше. Позже толщину русских плат уравняли с толщиною шведских, а ширина и длина их, как и у шведских могла не совпадать. На «срединных» чеканах де Геннин велел обозначать номинал, слово «Екатеринбурхъ» и год, на угловых чеканах — российского двуглавого орла5. На щите у орла поначалу назначен был вензель Екатерины. По ребру каждой платы насекали особой формы гурт — «веревочку», дабы ни у кого не возникло желания отсечь малость для своих нужд6.

«Самодувная плавильная печь», XVIII в.

Образцы екатеринбургских плат по представлению В. Геннина, 1725. (ГАСО. Ф.24. Оп. 1. Д. 101. Л. 14)

Екатеринбургский монетный двор в XVIII веке

Образцы екатеринбургских плат по указу Сената, 1726 г. (ГАСО. Ф. 25. Оп. 1. Д. 101. Л. 78)

7. Там же. ГАСО. Ф. 24. Оп. 1. Д. 89. Л. 165; Д. 101. Л. 13

Де Геннин еще задержался на Ягошихе, а семеро денежных мастеров с образцовыми платами и генеральскими приказами спешно отправились в Екатеринбург — начинать новое дело. Во главе так называемых Екатеринбургских платных дел генерал поставил берг-гешворена Константина Гордеева. Вододействующие плащильные машины своей собственной «инвенции» (от латинского inventio — изобретение, находка) де Геннин приказал изготовить шведу Иоганну Дейхману, хвостовые вододействующие ножницы— саксонцу Иоганну Ваплеру, стальные чеканы — мастеру Ивану

Константинову. В декабре Константина Гордеева во главе Платных дел сменил шихтмейстер Александр Уваров, дворянин из Переславля-Залесского, выпускник Петербургской математической школы. В январе 1726 года на Платном дворе в Екатеринбурге, в двух помещениях за плотиной на правом берегу Исети, началась чеканка екатеринбургских плат — рубля, полтины, полуполтины7. В феврале начали чеканить гривенные платы и в марте пустили в оборот. Весной же взамен прежних

Плата, рубль, Екатеринбургский платный двор, 1725 г., медь, 19х19 см.

Екатеринбургский монетный двор в XVIII веке

Таблица из книги великого князя Георгия Михайловича «Монеты царствования Императрицы Екатерины I». СПб, 1904 г.

ручных начал действовать вододействующий печатный молот. А в июне генерал не без гордости сообщал: «Денежное платное дело, хотя из здешних никто в Швеции не бывал, приведено так в действо, что можно из Швеции приехать и оной инвенции обучаться у нас»8. Там было много разных хитростей. Пудовые штыки (слитки) чистой меди лили для расковки в платы подлиннее, поуже и потоньше обычных. При резке раскованных пластин ножницы поливали деревянным маслом, а чеканы чернили воском. Готовые платы обжигали в малой печи дочерна и клали на сутки в квасную гущу, а затем обтирали насухо шерстяной ветошью. Вилим Иванович рассчитал, что после такой операции не понадобится окраска, как для московских медяков, и не заведется на платах гнилой зелени. Иногда вместо квасной гущи, привозимой с Ирбитской ярмарки, там же для подобной цели возами закупали клюкву9. В апреле 1726-го де Геннин осведомился в Берг-коллегии о возможности выпуска одно- и пятикопеечных плат, а летом, дождавшись дозволительного указа Берг-коллегии, Екатерина I

Образцы плат в 5 и 1 копейку по проекту В. Геннина, 1726. (Ф.24. Оп.1. Д.101. Л.272)

8. Там же. Д. 111. Л. 75 об. 9. Там же. Д. 93. Л. 47 об.; Д. 134. Л. 22 об. 10. Там же. Д. 111. Л. 185 11. Там же. Д. 101. Л. 271 об., 309 12. Там же. Л. 389 об., 392

распорядился отчеканить их пробную партию и разослать в Петербург, в Тобольск «и в прочие места для показания»10. Рисунок разработали в Берг-коллегии: раз четыре орла по углам уместиться теперь не могли, то под номиналом чеканился только один герб. В апреле же на всех платах на щите российского орла вместо вензеля Екатерины Берг-коллегией утвержден был московский герб — всадник с копьем11. Несколько раз генерал обращался в Берг-коллегию с предложением пустить малые платы в оборот: «Здесь в Сибири что дале, то больше в мелких деньгах в народе скудость находится… Того ради для делания оных мелких плат построил я потребные к тому фабрики и надобные машины, дабы оные делать из обрезков, которых бывает от больших плат довольно… И мнится, что оные не далее Сибири и Перми разойдутся. Кому ехать в дальность, то оный будет с радостию оставлять тяжелые, а с собою брать легкие»12. …Официально платная мелочь в оборот так и не пошла. Но даже много позже, когда запретили хождение плат, а выпущенное выменяли у народа, то там, то здесь становилось известно о сохранившихся у кого-нибудь на руках полтинной или полуполтинной плате, о паре платных гривен или о невесть откуда взявшихся квадратных копейках или пятаках.

Мусорная толчея (для толчения флюсовых добавок), XVIII в.

Екатеринбургский монетный двор в XVIII веке

Таблица из книги великого князя Георгия Михайловича «Монеты царствования Императрицы Екатерины I». СПб, 1904 г.

13. Там же. Д. 111. Л. 278 14. Там же. Д. 124. Л. 281. 15. Подробнее см.: Корепанов Н.С. Геннин на Урале. Екатеринбург, 2006. С. 119 — 120 16. Григорьев Э.А. Черноухов А.В. Екатеринбургский монетный двор. Екатеринбург, 1998. С.7; Пуронен В. Уральские монеты. // Уральский следопыт. 2004. № 4. С. 68 — 71 17. Юхт А.И. Из наследия В.Н. Татищева. // История и историки. Историографический ежегодник 1973 г. М., 1975. С. 303 — 304, 311 18. ГАСО. Ф. 24. Оп. 1. Д. 117. Л. 142об. 19. Там же. Д. 125. Л. 105

Известно, что в октябре 1726 года была отчеканена вторая партия малых плат. В том месяце генерал пригрозил мастерам самой строгой мерой наказания за малейшее отступление от веса по десятирублевой стопе: «Запрещается под страхом смерти ни которые платы не печатать, которые наперед в указной вес не приведены»13. Де Геннин понимал, что смысл плат заключался в строгом равенстве номинала и реальной их стоимости. И уже представил в Сенат и Берг-коллегию несколько доношений, где по пунктам доказывал, что платы есть лекарство от инфляции и бедности, а также погибель фальшивомонетчикам и ростовщикам. Он не сомневался, что выгоды от предприятия настолько очевидны, что опыт российских плат неминуемо переймут прочие государи Европы. Но дни екатеринбургских плат уже были сочтены. 31 декабря указом Екатерины была запрещена чеканка плат. Спустя три недели указ достиг Екатеринбурга, и с 24 января 1727 года выпуск плат прекратился14. По имеющимся свидетельствам, можно сделать вывод, что приговор екатеринбургским платам подписал «полудержавный властелин» — светлейший князь Александр Васильевич Меншиков15. А персоной, инициировавшей запрет, возможно, оказался Василий Никитич Татищев. По крайней мере, его отношения с де Генниным с весны 1727-го окажутся совсем испорчены. Все то время, пока в Екатеринбурге чеканились платы, Татищев находился в Швеции, где среди прочего знакомился с местной монетной системой. На основании этого сложилось мнение, при этом документально никак не подтверждаемое, что Татищев и предложил чеканить платы в России16. Да и рекомендовать что-либо из-за границы Бергколлегии, тем паче Сенату, берг-советнику было попросту не по чину. Сам Василий Никитич в октябре 1726 года в своей, как бы сегодня сказали, аналитической записке весьма скептически отзывался о соответствии шведских медных плат «настоящей» (согласно номиналу) стоимости. По его данным, в последний раз их вводили в обращение после того, как голландские купцы начали скупать шведскую медь по себестоимости. Так что шведское государство было вынуждено выкупать медь у заводчиков хотя бы на платную чеканку. Только голландцы начали вывозить платы как обычную медь, причем уже беспошлинно, и шведам пришлось понижать их вес. А это означало потерю экономического эффекта от чеканки плат и рост инфляции. И, кроме того, даже в простейших торговых операциях «купечеству был великий труд»17. Возможно даже, кто-то усмотрел связь между действиями голландских купцов и голландским происхождением екатеринбургского Главного командира. …А генерал де Геннин продолжал настаивать на необходимости возобновить чеканку плат и каждый год писал об этом и в Сенат, и императору Петру II, а затем и императрице Анне Иоанновне. Он просил дозволить чеканить хотя бы обычные пятаки. Но ему лишь дозволили штамповать и гуртить пятаковые, а затем денежные и полушечные кружки для московских монетных дворов. И тотчас после запрета чеканки плат началось их изъятие из обращения путем обмена их на серебро. К августу 1727 года в казну вернулось плат более чем на 13 тыс. рублей — свыше 1 300 пудов18. Всего же за год с небольшим начеканено было платами всех шести видов 43 098 рублей 35 копеек19. Большая их

Плата, копейка. Екатеринбургский платный двор, 1726 г., медь

Плата, пять копеек. Екатеринбургский платный двор, 1726 г., медь

Плата, гривна (10 копеек), Екатеринбургский платный двор, 1726 г., медь

П. И. Тарасов и нумизматическая коллекция УОЛЕ

Екатеринбургский монетный двор в XVIII веке

часть после выведения из оборота пошла на производство медной посуды в том же Екатеринбурге, на штамповку монетных кружков в московских монетных дворах, а что-то перечеканено было впоследствии в мелкую монету на самом Урале. Как курьез можно рассматривать временный пуск в обращение гривенных плат в горнозаводском ведомстве в ноябре 1734 года. Эта исключительная мера была вызвана местным безденежьем. И о ее введении распорядился сменивший генерал-майора В.И. де Геннина на посту екатеринбургского Главного командира действительный статский советник В.Н. Татищев20.

Рождение Денежного двора

Василий Татищев, главный начальник сибирских и уральских заводов в 1720 — 1722 и 1734 — 1738 гг.

20. ГАСО. Ф. 24. Оп. 1. Д. 499. Л. 89 221. Там же. Д. 550. Л. 343 22. Там же. Л. 5. 23. Там же. Л. 32, 118 — 119 24. Там же. Л. 12об., 30 — 31

Второе свое назначение на Урал Василий Никитич Татищев получил, находясь на должности главы монетного ведомства России— Московской монетной канцелярии. Так что никто во всей державе не мог лучше него знать, как наладить в Екатеринбурге полноценную монетную чеканку. А именно к этому его обязывал один из пунктов полученной им императорской инструкции. И Сенат уже назвал требуемую из Сибири сумму — 2 млн рублей денежками и полушками21. Строго говоря, монетную чеканку предстояло запускать вовсе не с нуля, надо было лишь довершить уже начатое. Однако лишь спустя год после приезда Татищева на Урал последовал указ из Кабинета Ее Величества, по которому в Екатеринбург должны отправиться три или четыре печатных станка и команда денежных мастеров. В декабре 1735-го Василий Никитич получил из Кабинета уточнение: «Поручить то дело во особливое смотрение обретающемуся при Вас советнику Хрущеву»22. Советник так называемой Экипажской конторы Адмиралтейства Андрей Федорович Хрущев прибыл на Урал в команде Татищева и стал вторым человеком в екатеринбургской системе власти. Один из образованнейших людей эпохи, он, как и Татищев, отличался самостоятельностью мышления и критическим отношением к самодержавной власти Анны Иоанновны. В январе 1736 года Хрущев официально был назначен и принял в подчинение Екатеринбургскую контору дела медных кружков со всем ее хозяйством. Во главе производства монетных кружков стоял тогда горный надзиратель Яков Степанов. Задачи ставились нешуточные. К имеющимся четырем расковочным молотам (здесь медные штыки превращали в медные же доски) следовало добавить еще четыре. Количество плащильных машин (они плющили медные доски в пластины толщиной в денежку или полушку), которых также было четыре, предстояло удвоить. К шестнадцати хвостовым ножницам добавить четверо таких же, оставить 21 обрезной стан (штамповка кружков из нарезанных полосок) и принять и запустить в действие 24 печатных станка — 19 денежных, 5 «полуденежных», или полушечных23. По расчетам Хрущева, при монетной чеканке должны были трудиться чуть более двухсот, а затем и 240 мастеров, подмастерьев и работников. Пока же налицо было 180 человек24. Сверх того для черной работы Татищев затребовал из Тобольска 250 рекрутов.

Петр II

Анна Иоанновна

Екатеринбургский монетный двор в XVIII веке

Слева: Печи для плющения меди, 1818. (Ф. 25. Оп. 2. Д. 7762.)

Внизу: Плющильный стан с печью и бочки для очистки кружков, 1804 г. (Ф.59. Оп.7. Д.1400.)

25. ГАСО. Ф. 24. Оп. 1. Л. 70, 311 26. Там же. Л. 196 27. Там же. Л. 51 28. Там же. Л. 51 об.

Монетная чеканка сразу превращалась в самую мощную отрасль Екатеринбурга. На нее начинал работать весь Уральский край. Медь для денежного дела должна была поступать из екатеринбургских плавилен, с казенных Ягошихинского, Пыскорского и Полевского заводов, с Выйского и Суксунского заводов Акинфия Демидова и Таманского (село Таман, неподалеку от Усолья) завода Строгановых. 12 апреля из Москвы прибыли десять денежных мастеров — два резчика чеканов, три плащильных мастера, три резчика кружков, два чеканщика25. Прибыли они «всерьез и надолго». То есть с семьями, хотя, по их же собственным словам, становилось ясно: «Выслали из Москвы самых маломощных»26.

С московскими мастерами были присланы всего четыре печатных станка. Хотя по всем расчетам нужно было еще двадцать. Тогда Татищев с Хрущевым и третьим чиновником в екатеринбургском административном устройстве того времени — Никифором Клеопиным определили: «Станам, чрез которые печатаются деньги, немедленно сделать деревянную модель и по той [недостающие] лить»27. Среди прибывших резчику чеканов Ивану Баскакову уже доводилось прежде работать в Екатеринбурге: при де Геннине резал он чеканы для плат. Правда, теперь готовые чеканы не чернили воском, а обмазывали мылом. А еще прибывшие москвичи сразу же обратили внимание, что екатеринбургские монетные кружки получаются тоньше московских. И Василий Татищев с приближенными приняли решение: «Велеть медь плащить толще, а обрезов убавить, смотря, чтоб в тот же вес были»28.

Плащильный станок, XVIII в. («Плащильная махина»)

«Новоизобретенная плащильная махина», XVIII в.

Монета, полушка, 1731, аверс, реверс, медь

Монета, денга, 1734, аверс, реверс, медь, 25 мм

Екатеринбургский монетный двор в XVIII веке

С 1730 года денежки и полушки чеканили по десятирублевой стопе — как и платы. Иными словами, новые екатеринбургские монеты должны были выходить по ценовому курсу плат — те же 10 рублей из пуда меди. Только стоимость самой уральской меди к тому времени заметно снизилась — всего 3 рубля 69 копеек за пуд29. Работы было много: никто не отменял прежних заказов на медные кружки для московских монетных дворов, и требовалось ежегодно 2 тыс. пудов меди на армейские мундиры и амуницию, а сверх того из Петербурга по инициативе де Геннина поступил заказ на ежегодные полторы тысячи пудов меди для передела ее для артиллерийских нужд в латунь — зеленую медь. И уже год как назначена была требуемая сумма на готовые денежки и полушки — 2 млн рублей30.

Плющильный стан, 1-я пол. XIX в. (Ф.25. Оп.1. Д.7780. Л.1).

29. Там же. Д. 734. Л. 94 30. Там же. Д. 550. Л. 155 — 155 об. 31. Там же. Л. 145, 151 — 151 об. 32. Там же. Л. 148 33. Там же

Сенат требовал 50 тыс. рублей из первой партии отправить в Казань— выменивать у народа серебро. Но еще прежде того 30 тыс. пустить на жалованье расквартированным в Сибири гвардейским полкам. «Тако ж и для переводу пребывающим при чужестранных Дворах российским министрам»31. Каждый обрезной стан за сутки мог наштамповать до 120 пудов и более. А присланные печатные станки оказались неисправны, оттого с едва ли не ежедневными починками могли чеканить в сутки же не более 20 пудов монет. К лету, однако, ситуация изменилась. Присланные чеканы починили и по существующим моделям наделали еще несколько, каждый весом от двенадцати до почти сорока пудов. Когда Хрущев дал отмашку на начало монетного производства, в готовности стояли десять денежных станков и два полушечных. Только вот по трезвому расчету оказалось: «На двенадцати станах вскоре денег наделать не можно»32. Чеканка началась 17 июня 1736 года. До 15 августа начеканили 7 200 денежек и 1 280 полушек33. По другим данным,

Железные бочки, или севки, для очистки кружков водой, 1 пол. XIX в. (Ф. 25. Оп. 2. Д. 7780. Л. 7).

С. 66 — 67, Екатеринбург, 1747 г. Гравюра Нике по рисунку Леспинаса

Екатеринбургский монетный двор в XVIII веке

Таблица из книги великого князя Георгия Михайловича «Монеты царствования Императрицы Елизаветы Петровны». СПб, 1896 г.

с 20 по 27 июня с чеканов вышло денежками и полушками 400 рублей34. 8 июля прежняя Контора дела медных кружков стала именоваться Екатеринбургской конторой денежного дела 36. Формально во главе ее стоял экипажский советник Андрей Хрущев. Но повседневной «рутинной» деятельностью по-прежнему занимался горный надзиратель Яков Степанов. К октябрю в исправности были все 24 печатных стана, но действовали только 16. И вместо запланированной круглосуточной работы чеканить удавалось только днем35. Дело в том, что при монетной чеканке, как и при работе во всех прочих отраслях промышленности по всем казенным заводам катастрофически не хватало работников. Из двух екатеринбургских и из ближних к Екатеринбургу заводских школ отчислили неуспевающих учеников — определили в подкладчики к чеканам. Собрали второстепенных работников со всех екатеринбургских фабрик. В.Н. Татищев дожал-таки Тобольск и получил обещанных ранее рекрутов. Лишь после этого денежное дело на исетских берегах оказалось более или менее укомплектовано. Обрезной станок, XVIII в.

Прорезной стан, 1804. (Ф.25. Оп.2. Д.7779. Фрагмент.)

Обрезной станок, XVIII в.

34. Там же. Л. 406 35. Там же. Л. 207 36. Там же. Л. 316 37. Там же. Д. 734. Л. 45 об. — 54 об.

К январю 1737 года заработали все 24 печатных стана, смазываемые отныне коровьим маслом. И общее количество счетчиков, мастеров и работников превысило четыреста человек36. Полноценными монетами к тому времени из рук их вышло 6 753 пуда, и прежними денежными и полушечными кружками для московской чеканки — еще почти 20 тыс. пудов37. И в первой же полученной в Москве монетной партии обнаружилось сильное превышение ремедиума— несоответствие веса и номинала. Тогда-то Хрущев распорядился: отныне за всеми операциями вводится «наикрепчайшее

Монета, полушка, 1737, аверс, реверс, медь, 20 мм

Монета, денга, 1738, аверс, реверс, медь, 25 мм

Екатеринбургский монетный двор в XVIII веке

Прорезной станок, 1-я пол. XIX в. (Ф.25. Оп. 2. Д. 7780. Л. 4).

38. Там же. Д. 550. Л. 346 39. Там же. Л. 334 — 341 40. Там же. Д. 734. Л. 17…; Д. 798 Л. 9 об. … 41. Там же. Д. 649. Л. 44

смотрение», за всякое отступление от указных меры и веса мастера и надзиратели отвечают и своим карманом, и спинами, а Денежный двор, как и Платный двор при де Геннине, превратился в самое охраняемое место Екатеринбурга38. Собственно, тогда и появился сам Денежный двор — огороженные тыном и заплотом помещение для резки чеканов, помещение для отжига кружков, помещение гуртильное, шесть «светлиц печатных, светлица счетная». Несколько амбаров. Поверх деревянного заплота набиты были железные зубцы, створчатые ворота окованы железом, а у калитки в воротах стояла караульная будка. Под ведением Конторы денежного дела состояли также медеплавильная, расковочная, две обрезные и плащильная фабрика, кузница и слесарная изба39. В помещениях Денежного двора полы были устланы чугунными досками, дабы медью звенело, все что упадет — намеренно или случайно, а вокруг станов и станков уставляли окованные железом ящики. С марта 1740 года, когда ни Татищева, ни Хрущева уже не было в Екатеринбурге, денежки и полушки с Денежного двора начали поступать на жалованье всем заводским

людям и на закупку заводских припасов40. И в этом же месяце новый глава денежного дела в Екатеринбурге гитенфервальтер Алексей Хрущев, племянник Андрея Федоровича, добился указа екатеринбургской администрации о плановой круглосуточной чеканке, не зависящей отныне от словесных приказаний екатеринбургского Главного командира41. В год, когда вздернули на дыбе, а затем и обезглавили в Москве Андрея Хрущева, обвиненного в принадлежности антибироновской группировке, это походило на попытку хоть как-то обезопасить врученное дело от чиновной воли.

Действующий механизм прорезного станка, 1-я пол. XIX в. (Ф. 25. Оп. 2. Д. 7780. Л. 5)

Екатеринбургский монетный двор в XVIII веке

Тиснильные станы, 1804. (Ф. 59. Оп. 7. Д. 1403.)

Справа: печатные станки для монет и медалей, XVIII в.

Чеканный стан, 1-я пол. XIX в. (Ф.25. Оп.2. Д.7780. Л.10.) Справа вверху. Гуртильный стан, 1-я пол. XIX в. (Ф.25. Оп.2. Д.7780. Л.8).

Справа: доски для трения монет после отбелу, XVIII в.

42. Там же. Л. 56. 43. Там же. Д. 868. Л. 326

За пять лет с июня 1736 по конец июня же 1741 гг. на Екатеринбургском денежном дворе отчеканили денежками и полушками 732 281 рубль 99 1/2 копейки. Примерно за тот же срок для московской чеканки наштамповали кружков на 70 952 рубля 39 копеек42. В мае 1741-го Сенат распорядился чеканку екатеринбургской монеты прекратить. Вызвано это было отчасти относительной нехваткой казенной меди, отчасти стремлением выровнять монетную систему, отчасти политикой пробироновского Генерал-бергдиректориума, что заменил прежнюю, еще петровскую, Берг-коллегию.

Однако приостановка чеканки в Екатеринбурге всегда воспринималась как мера временная. Это было ясно хотя бы из сохранявшихся названий — Контора денежного дела, Денежный двор. Да и проводились некоторые усовершенствования в расчете на будущее. В 1745 году в плавильной фабрике устроили небольшую промывальню, дабы легче было плавить начисто шлак и мусор, вододействующий железорезный станок перестроили к резке медных досок в полоски, а для штамповки готовых кружков соорудили вододействующую же прорезную машину. Прежде операции производились вручную43. В наступившее правление Елизаветы Петровны, в 1746 году, в Екатеринбурге побывал первый президент воссозданной Берг-коллегии генерал Антон Томилов, служивший здесь еще при Геннине. Он первым открыто высказался за возрождение Екатеринбургского денежного двора. В марте 1747-го Сенат приказал чеканку денежек и полушек в Екатеринбурге возобновить. В августе сюда присланы

Екатеринбургский монетный двор в XVIII веке

были дополнительных два печатных и два гуртильных станка и 19 мастеров и работников. В январе 1748 года чеканка на Екатеринбургском денежном дворе возобновилась, но в июле 1751 года была прекращена опять44. Как постоянно действующее предприятие Екатеринбургский денежный двор никто пока не воспринимал.

Горячая пора Гуртильный стан, 1804. (Ф. 59. Оп. 7. Д. 1401)

44. Там же. Д. 1048. Л. 167, 170, 176 45. Юхт А.И. Русские деньги от Петра Великого до Александра I. М., 1994. С. 121 — 123 46. Мельникова А.С., Уздеников В.В., Шиканова И.С. Деньги России. История русского денежного хозяйства с древнейших времен до 1917 г. М., 2000. С. 124 47. ГАСО. Ф. 24. Оп. 1. Д. 1439. Л.8 — 13 48. Там же. Л. 35…, 326 49. Юхт А.И. Указ. соч. С. 127 50. ГАСО. Ф. 24. Оп. 1. Д. 1439. Л. 340

В мае 1755 года из Москвы из Монетной конторы пришел приказ спешно освоить новую продукцию. Сенат и Петербургская монетная канцелярия распорядились по всем монетным дворам чеканить медную копейку по новой — восьмирублевой— стопе. И в те же новые копейки перечеканить находящиеся в хождении грошевики (двухкопеечники). На Екатеринбург возлагалась задача по чеканке 2 млн рублей из трех назначенных. Итак, копейка 1755 года должна была стать — и стала — самой полноценной монетой России45. Соответствием номинала реальному весу меди она перевешивала даже платы. Для переустройства Екатеринбургского денежного двора из Москвы были отправлены шесть резчиков штемпелей (чеканов) и шестнадцать монетчиков — все под командой пробирного мастера Михаила Голышева. Один из мастеров выехал раньше прочих и повез модель чугунного стана для перечеканки грошевиков в копейки: «Перепечатывать с подпущенным темным колером, дабы не столько грошовые знаки видны были». Ввиду срочности предприятия чеканку новых копеек предполагалось также организовать на казенных Мотовилихинском и Юговском заводах в Пермском крае46. Впрочем, вскоре же от чеканки в Перми отказались. Командовать всей операцией по обмену грошевиков и перечеканкой их в копейки назначен был особый, напрямую подчинявшийся столице, человек — подполковник Сергиевского драгунского полка Оренбургского ландмилицкого корпуса Савва Тихомиров. Но в октябре того же года, согласно указу Сената, он вступил в подчинение екатеринбургской горнозаводской администрации47. И перечеканка действительно велась (известный историк А.И. Юхт считает, что копейку 1755 года в Екатеринбурге чеканили только из наличной меди48). Глава Петербургской монетной канцелярии Иван Шлаттер лично известил Екатеринбург: «Показанные грошевики перепечатывать там впредь таким порядком: обжигать, и по обжигании горячие класть в воду, и по вынятии из воды, которая будет на них окалина, оную очищать, положа их в мешок, тереть»49. По расчету подполковника Тихомирова и екатеринбургских командиров, в наступившее новое время екатеринбургскую чеканку должны были обеспечивать расковочная фабрика на три молота, плющильная фабрика на два стана, прорезная фабрика для прорезки кружков на 12 станов. Непосредственно на Денежном дворе должны были действовать 24 печатных станка и один переводной (для перечеканки грошевиков), 12 гуртильных станков50. Для облегчения задачи чеканщикам Берг-коллегия предлагала ввести по казенным и частным заводам отливку меди непосредственно в полоски копеечной толщины. Но дело не пошло. И вот после всего переустройства в 1757 году при денежном деле действовали две расковочные, плющильная, прорезная и плавильная (для сплавки монетных обрезков)

Растяжная машина, XVIII в.

Пожигальная печь, XVIII в.

Екатеринбургский монетный двор в XVIII веке

фабрики. На Денежном дворе за деревянной оградой с железными зубцами стояли каменная контора, пожигальная и гуртильная фабрики, 6 светлиц с печатными станами, несколько амбаров и каменная монетная кладовая, обитая изнутри по стенам, потолку и полу чугунными плитами. На случай пожара посредине Двора был вырыт колодец, и рядом с ним укреплен был в готовности пожарный насос51. 19 сентября 1759 года пришлось тому насосу поработать. В тот день поздним вечером сгорели дотла заводские фабрики на правом берегу Исети за плотиной, среди них и несколько, работавших на денежное дело. Сам Денежный двор, как и прежде стоявший на левом берегу, практически не пострадал, хотя в исторической литературе встречается утверждение, что сгорел он почти весь52.

51. Там же. Л. 121 об. 52. Там же. Д.1547. Л.6 — 11 53. Григорьев Э.А. Черноухов А.В. Указ. соч. С. 24

Тут не избежать невольного каламбура, ибо на Денежном дворе тогда была и впрямь самая горячая пора в его истории. Полным ходом шла «шуваловская» перечеканка — передел монеты, вызванный расходами Семилетней войны и затеянный сенатором графом Петром Шуваловым. В марте 1757 года объявлен был передел копеек в грошевики, то есть медные монеты вдвое теряли вес. По той же шестнадцатирублевой стопе должны были чеканиться теперь полушки, денежки, копейки, новые грошевики, а в январе 1758 года к ним добавились пятаки. С февраля 1762 года, уже при Петре III, передел был объявлен по тридцатидвухрублевой стопе: копейки перечеканивали в грошевики, грошевики — в четырекопеечники, пятаки — в гривенники53. В ноябре 1756 года к надзору за монетной чеканкой (тогда еще чеканились полновесные копейки 1955-го года)

Плющильная, тиснильная, гуртильная, чистительная, прорезная фабрика, 1804. (Ф. 59. Оп. 7. Д. 1399)

Екатеринбургский монетный двор в XVIII веке

назначен был глава екатеринбургской горнозаводской администрации Никифор Клеопин, и по сохранившимся записям его можно судить, как все это происходило. Работа велась почти круглосуточно и без выходных. Пересменка дневной и ночной шихты (смены) происходила в шесть утра и в шесть вечера. Во время каждой шихты работникам давалось по часу отдыха. В расковочной фабрике медные штыки, разогретые углем в горнах, расковывали шестью молотами в полоски толщиной в четверть вершка. Затем в плащильной фабрике «ломовым» станком разогретые же полоски «плащили» по разу и по два, а потом уже без нагрева по два-три раза пропускали через плащильные два станочка поменьше. Полоски получались в копеечную толщину. Далее в обрезной

фабрике пятнадцать обрезных станков нарезали из полосок копеечные кружки. Обрезки от полосок плавили в двух горнах фабрики плавильной и сливали в слитки железными ковшами. Эти четыре фабрики действовали от водяных колес и располагались за плотиной, вне стен Денежного двора. На Денежном дворе работали вручную. В особом светлом покое исключительно при дневном свете подмастерье с восемью работниками резали штемпели и гуртики. В каменной палате копеечные кружки обжигались в печи, затем в деревянной светлице по ребру кружков на двенадцати гуртильных станках наносились гурты, или «верейки». При этих двух операциях под надзором старосты числились 43 человека. И наконец в трех деревянных светлицах двенадцатью станками под смотрением старосты 127 человек тиснили на кружках решку и «всадника с копьем».

Монета, копейка, 1756, аверс, реверс, медь, 29 мм

Екатеринбургский монетный двор в XVIII веке

Монета, 2 копейки, 1757, аверс, реверс, медь, 30 мм

Монета, копейка, 1757, аверс, реверс, медь, 29 мм

Слева: таблица из книги великого князя Георгия Михайловича «Монеты царствования Императрицы Елизаветы Петровны», СПб, 1896 г.

54. Мельникова А.С., Уздеников В.В., Шиканова И.С. Указ. соч. С.124, 132 — 134; Юхт А.И. Указ. соч. С. 126 — 131 56. Подробнее см.: Корепанов Н.С. Никифор Клеопин. Екатеринбург, 2000. С. 172 — 175 57. ГАСО. Ф. 24. Оп. 1. Д.1559. Л. 455 — 456

Тогда же стараниями Клеопина и Тихомирова произошли некоторые изменения в организации. В то время медь на Денежный двор поступала в основном с частных заводов в счет десятины. Тех заводов уже было более двух десятков, и теперь они фактически определяли режим работы монетчиков: медь с заводов поступала в конце ноября — начале декабря, далее следовала ударная чеканка пятаков и грошевиков вододействующими станами, в апреле — начале мая с Чусовских пристаней отходили заводские караваны, в том числе и монетный, далее шли чеканка мелких монет ручными станами и всевозможные починки. Кстати, заводчики обязывались поставлять не обычные медные штыки, а готовые к прорезке и чеканке полоски. Однако мало что из этого получалось. На чеканы в то время старались употреблять самую лучшую сталь, а края чеканов выравнивать не на глазок, а по овальным лекалам. При калении края обмазывали глиною, сцепленной с конским навозом, а «лица» усыпали мелкой солью с дробленым коровьим рогом. За качеством чеканов должны были наблюдать сами резчики: «И ежели оказываться будут на лицах чеканных малые сыпинки, оные выводить пилою»54. Рисунок на чеканах насекали местного изготовления пунцонами и «рыльцами». А чуть позже обучились готовые монетные кружки отжигать для скорости не в пожигальных печках, а на специально отлитых чугунных сковородках. Норма чеканки доведена была тогда до двух тыс. рублей в сутки против прежних четыре тыс. в неделю. Когда пришел приказ переделывать копейки 1755-го года в грошевики, в Екатеринбурге распоряжением Никифора Клеопина стали надчеканивать номинал «поверх ездока» — на прежнем аверсе. А после того, как в декабре 1757 года издан был сенатский указ о пятаках по шестнадцатирублевой стопе, велением того же Клеопина, чеканка всех мелких монет прекратилась вовсе: «Дело пятикопеечной медной монеты поспешнее и прибыльнее грошевиков, копеек, денежек и полушек. Того ради надлежит делать медные деньги одного пятикопеечного сорта. И оные пятикопеечные станы содержать во всегдашнем действе, то есть в дневной и ночной сменах». Суточная норма назначалась по 8 400 рублей, а когда работники «приобыкнут» — по 19 600 рублей55. Известно, однако, что наряду с пятикопеечниками активно чеканили и грошевики. Контору денежного дела возглавлял тогда сын Никифора Клеопина — Григорий. Его стараниями на Денежном дворе попытались разработать операцию, придуманную столичными начальниками: начали расчеканку в монету винокурных казанов, кубов и труб, присланных из Сибири. Но ничего не получилось56. Всего с мая 1757-го по 1762 год из новой меди начеканили пятаков, грошевиков, денежек и полушек на сумму 5 394 025 рублей 94 копейки. В грошевики перечеканили из бывших копеек 536 398 рублей 88 копеек, «из грошевиков, что были пятикопеечники» (т.е. уже двойным переделом)— 1 670 рублей 90 копеек57. Потрясения монетной системы неминуемо должны были привести к реорганизации всего монетного ведомства. И в феврале 1762 года, почти одновременно с известием о чеканке монеты по тридцатидвухрублевой стопе, Сенат преобразовал Екатеринбургскую контору денежного дела в Екатеринбургское комиссарство передела медной монеты. Точнее сказать, подобные комиссарства учреждались тогда при

Елизавета Петровна

Оборудование амальгамирной фабрики, XVIII в. («мельницы для ртути, глиняные реторты»)

Екатеринбургский монетный двор в XVIII веке

Монета, 2 копейки, 1758, аверс, реверс, медь, 30 мм

Слева: таблица из книги великого князя Георгия Михайловича «Монеты царствования Императрицы Елизаветы Петровны». СПб,1896 г.

Монета, 10 копеек, 1762, аверс, реверс, медь, 42 мм

Монета, 4 копейки, 1762, аверс, реверс, медь, 37 мм

Монета, 10 копеек, 1761, аверс, реверс, медь, 47 мм

Монета, денга, 1762, аверс, реверс, медь, 19 мм

Монета, 1 копейка, 1769, аверс, реверс, медь, 22 мм

Монета, 2 копейки, 1762, аверс, реверс, медь, 32 мм Монета, 5 копеек, 1759, аверс, реверс, медь, 40 мм

Екатеринбургский монетный двор в XVIII веке

Монета, 2 копейки, 1765, аверс, реверс, медь, 32 мм

Слева: таблица из книги великого князя Георгия Михайловича «Монеты царствования Императрицы Екатерины II». СПб, 18??г.

Монета, 1 копейка, 1766, аверс, реверс, медь, 22 мм

58. Там же. Д. 1681. Л. 1, 15 59. Там же. Д. 1685. Л. 241об. 60. ПСЗ — 1. СПб., 1830. Т. XV. С. 909 — 910 61. ГАСО. Ф. 24. Оп. 1. Д. 1632. Л. 119, 257 62. ПСЗ — 1. СПб., 1830. Т. XVI. С. 143 — 144

всех монетных дворах — в Москве, Екатеринбурге, Нижнем Новгороде, Ярославле и Сестрорецке — и подчинялись Главной экспедиции передела медной монеты в Петербурге58. Таким образом, монетная чеканка в Екатеринбурге была выведена из-под контроля местной горнозаводской администрации. Возглавил Монетное комиссарство тогда же присланный из Петербурга чиновник Илья Сокольников, который оставался на этом посту более двадцати лет. В ведение Комиссарства вошла особая Монетная рота, тогда же получившая название Екатеринбургской: она квартировала в городе на Исети с апреля 1760 года. Роту учредили по инициативе графа Шувалова для сопровождения монетных караванов и охраны денежного двора. Мундиры солдат и офицеров роты отличались колористическим разнообразием: красные камзол и штаны, зеленый кафтан с красным подбоем, васильковый плащ с красным же подбоем, черная шляпа с белым галуном и белым бантом, медные пуговицы на кафтане и камзоле и такая же на шляпе59. А игры с монетной перечеканкой завершились с восшествием на престол Екатерины II. Спустя ровно семь месяцев после ее воцарения, в январе 1763 года, Сенат известил: «Медных монет тридцатидвухрублевого весу больше не делать, шестнадцатирублевого весу более не перепечатывать»60.

Медные копейки, бумажные рубли… В мае 1763 года екатерининский Сенат подтвердил изъятие из обращения легковесных медных монет тридцатидвухрублевой стопы и распорядился преобразовать прежние Комиссарства передела медной монеты в Москве и Екатеринбурге в Монетные экспедиции. Екатеринбургская монетная экспедиция, как и Московская, подчинялась отныне Главной монетной экспедиции в Петербурге61. И с тех пор в монетной чеканке не случалось никаких особых потрясений до конца века. Екатеринбургский денежный двор стали наконец-то называть Монетным двором, а грошевики— грошами. Появился Колывано-Воскресенскиий монетный двор и начал чеканить «сибирскую монету» — с гербом Тобольской губернии вместо российского орла. На Урале, на одном из камских притоков, начал медную чеканку Аннинский монетный двор. В непосредственной близи от Екатеринбурга выстроили также Нижне-Исетский монетный двор, только не успели запустить — он сгорел в конце 1794 года. Восстанавливать его не спешили, и при уцелевшей плотине, в конце концов, родилась стальная фабрика, ибо в чеканке все же произошло серьезное изменение. В 1769 году правительство выпустило в обращение бумажные ассигнации. Только вот последние обеспечивались не золотом или серебром, а монетной медью, что неизбежно привело к обесцениванию медных денег. Так что из полноценного средства денежного обращения они начали превращаться просто в разменную мелочь. К 1795 году бумажный рубль реально стоил всего-то 68,5 медных копеек62. Отсюда, вероятно, у кого-то из власть имущих и возникла мысль, что не стоят медные копейки той меди, из которой чеканятся. Так что на закате екатерининской эпохи в монетном деле опять случилась некоторая встряска.

Екатерина II

Монета, 5 копеек, 1765, аверс, реверс, медь, 42 мм

Монета, денга, 1766, аверс, реверс, медь, 19 мм

Екатеринбургский монетный двор в XVIII веке

Монета, 1 копейка, 1790, аверс, реверс, медь, 22 мм

Слева: таблица из книги великого князя Георгия Михайловича «Монеты царствования Императрицы Екатерины II». СПб, 1894г.

63. Там же. Т. XVI. С. 252 64. Отечественная история (История России с древнейших времен до 1917 г.): Энциклопедия. М., 1996. Т. 2. С. 23 65. ГАСО. Ф.56. Оп.1. Д.113. Л.8 — 8об. 66. Там же. Л.1 — 3, 8

Директором над тремя уральскими монетными дворами — Екатеринбургским, Аннинским и сгоревшим НижнеИсетским— стоял тогда сын местного мастерового статский советник Федор Грамотчиков (Грамматчиков). Сын его, Яков, командовал Аннинским двором, где разработал-таки способ отливки чистой меди не в штыки, а сразу в монетные полоски. Над этим бились очень многие и уже давно. А Екатеринбургскую монетную экспедицию в тот период возглавлял приезжий чиновник Иван Сафков, человек тоже чрезвычайно обстоятельный и ответственный. До назначения в Екатеринбург почти десять лет без перерыва он отличался на военном поприще — воевал с турками. По записям Сафкова потомкам известна тогдашняя организация дела. На чеканку работали тогда пять вододействующих фабрик: в плавильной фабрике четыре гармахерских горна плавили черную медь, а гаркупфер из них переплавляла в чистую штыковую медь одна плавильная печь; штыковую медь плющили четыре стана плащильной фабрики; кружки из медных полосок штамповали 16 станов прорезной фабрики; обжигались кружки в пожигальной печи, а ребро кружков гуртили четыре стана гуртильной фабрики; чеканили монету 12 печатных станов тиснильной фабрики. Когда меди было много — чеканили пятаки, когда не хватало меди— чеканили гроши и копейки. Пятаков за год могло быть начеканено до 3 110 000 рублей, грошей за сутки — 4 800 рублей, копеек — 2 400 рублей. А денежки и полушки чеканили исключительно на двух станках ручного действия: «Делалась же таковая мелкая монета в свободное после караванного отправления время, остановя дело пятикопеечной монеты, и когда меди оставалось самое малое количество». За сутки те станки могли начеканить не более двухсот рублей денежками и не более ста рублей полушками63. В июне 1796 года в Екатеринбург пришло секретное распоряжение главы Сената генерал-прокурора Александра Самойлова. Велено было чеканку всех прежних монет немедленно прекратить, а чеканить пятикопеечники и полушки с вензелем Екатерины и императорской короной, но — по новому весу. Пятаки в шесть золотников, полушки — в шестую долю золотника, то есть вдвое легче прежних, чеканившихся по шестнадцатирублевой стопе. Екатеринбургскому двору начеканить двести тысяч рублей, Аннинскому — сто тысяч. Но в обращение новую монету покамест не выпускать, а хранить на складах: «Ибо предмет сей до публикования Высочайшего манифеста долженствует сохранен быть в секрете» Вместе с пакетом получены были новые чеканы и образцовые монетки64. Иван Сафков распорядился тогда с мастеров-монетчиков и со всех, имеющих доступ на монетный двор, взять подписки, дабы молчали обо всем увиденном и услышанном. Еще распорядился провести масштабную перестройку на монетном дворе и поблизости, и в том числе устроить десять новых вододействующих печатных станов и десять ручных гуртильных станков. По его расчетам, в сутки могло бы тогда получаться до 12 тыс. рублей пятаками и до семисот рублей полушками, и требуемые двести тыс. можно было бы начеканить ровно за 286 рабочих дней65. Но всех дней оказалось отмеряно всего-то шестнадцать. В сентябре 1796-го поступил еще один секретный указ: перечеканивать имеющиеся 5-копеечники в гривенники, гроши — в 4-копеечники, копейки — в гроши, денежки — в копейки, полушки — в денежки66. И вот 5 ноября

Монета, 4 копейки, 1796, перечеканка двухкопеечной монеты 1765, аверс, реверс, медь, 37 мм

Монета, 1 копейка, 1796, аверс, реверс, медь, 25 мм

С. 88 — 89: таблица из книги великого князя Георгия Михайловича «Монеты царствования Императрицы Екатерины II». СПб, 1894 г.

Екатеринбургский монетный двор в XVIII веке

Монета, полушка, 1796, аверс, реверс, медь, 17 мм Монета, 1 копейка, 1796, аверс, реверс, медь, 25 мм

Монета, денга, 1796, аверс, реверс, медь, 22 мм

Монета, 5 копеек, 1796, аверс, реверс, медь, 41 мм

Монета, 10 копеек, 1796, аверс, реверс, медь, 46 мм

Екатеринбургский монетный двор в XVIII веке

Монета, 2 копейки, 1797, аверс, реверс, медь, 32 мм

Монета, копейка, 1797, аверс, реверс, медь, 25 мм

Екатеринбургский монетный двор в XVIII веке

67. Там же. Л. 10 — 10об., 69 68. Там же. Л. 13 69. Там же. Л. 71 об.

секретная перечеканка началась, а 21-го завершилась. Ибо шестого ноября умерла Екатерина. За те шестнадцать дней из пятаков успели начеканить гривенников на сумму 101 223 рубль67. В январе 1797 году был получен новый указ: все, что успели перечеканить, «обратить в прежнее достоинство». То есть наделанные из пятаков гривенники перечеканивать обратно в пятаки68. Это было вполне в характере императора Павла I : отменять все, учрежденное его матушкой, часто в ущерб пользе и логике. В марте 1797 года в Екатеринбург прибыл новый Главный командир Аникита Ярцев. Он-то и привез образцы новых монет с вензелем Павла — гроши, копейки, денежки и полушки. 1 апреля началась чеканка, опять по 16-рублевой стопе. Только, о чем тогда же рапортовал своему новому начальству Сафков, по себестоимости получались они втрое дороже прежних монет, екатерининских, ибо трижды за год переустроены были фабрики и чекан69. Итак, на заре царствования Екатерины медные монеты тридцатидвухрублевой стопы были изъяты из обращения, на закате — обязаны были возродиться, но не возродились. Для монетной системы «золотой век» великой императрицы оказался временем перелома. После всех экспериментов над монетной системой медные деньги по курсу 16 рублей из пуда удержали на плаву российскую экономику. Но с введением бумажных ассигнаций те же монеты оказались тяжким бременем для нее. Начальникам же и мастерам Екатеринбургского монетного двора оставалось, как и прежде, выполнять приказы и лишь дивиться, что бумага все более перевешивает медь. И понимать, что никакими перечеканками того не изменить. К тому времени три четверти всей медной монеты Империи чеканилось в Екатеринбурге.

Павел I

Монета, деньга, 1797, аверс, реверс, медь, 22 мм

Екатеринбургский монетный двор в XIX веке

Екатеринбург начала XIX в.

Завод на берегу Исети

1. Горнозаводская промышленность Урала на рубеже XVIII — XIX вв., Свердловск, 1956. С. 14 — 15

В начале XIX века Екатеринбургский монетный двор продолжал находиться в ведении местной Монетной экспедиции, которая входила в 1802 — 1807 годы в состав Департамента монетных дел Берг-коллегии Министерства финансов. Завод располагался на прежнем месте в центре города, ниже заводской плотины по обоим берегам реки Исеть. Большая часть заводских цехов — их называли фабриками — были каменные. Металл на Монетный двор поступал тогда с предприятий Южного Урала и Богословского округа в штыках (слитках). Когда расковочная фабрика была закрыта, медные слитки стали направлять на плащильную фабрику. Здесь медь нагревалась, затем ее прокатывали на двух ломовых станах, между двух чугунных валков. После этой операции получалась полоса, которую охлаждали водой, отчего она становилась мягче и исчезала окалина. Для того чтобы полосы получались «тем же весом и пропорциею, каковые в деньгах», их дополнительно обрабатывали на двух специальных станах — указных (соответствующих оговоренной в Указах Берг-коллегии толщине будущих монет). После этого полосы поступали на вырезной стан, где их ширина приводилась в соответствие с диаметром будущих монет. Обработанные полосы поступали в прорезные фабрики, которых было две. В прорезных фабриках было установлено 26 станов, посредством которых из полос производилась выштамповка кружков на монету. Полосы подавалась в прорезку вручную. Далее выбитые кружки отправлялись на очистку от окалины — пожогом в специальных вращающихся железных бочках. Часть кружков запаковывалась в деревянные бочонки и отправлялась для чеканки на монетные дворы, расположенные в центральной части страны, большая же часть становилась монетой в Екатеринбурге. Одной из самых сложных и ответственных операций была обработка гурта будущей монеты, ведь именно наличие гурта, то есть должным образом обработанного ребра монеты, было главным показателем полновесности монеты. Четыре гуртильных стана, приводимые в движение водяным двигателем, представляли собой вращающийся круги, по диаметру которых были укреплены три неподвижные плитки (верейки). Десять станов для гурчения мелкой монеты приводили в действие вручную. Кружок, прокатившийся между

Екатеринбургский монетный двор в XIX веке

«Большая медноплющильная фабрика», 1-я пол. XIX в. (Ф. 25. Оп. 2. Д. 7764)

Плющильная фабрика, 1823. (Ф. 25. Оп. 2. Д. 7769)

Екатеринбургский монетный двор в XIX веке

Плющильная фабрика, 1823. (Ф. 25. Оп. 2. Д. 7767)

100

Екатеринбургский монетный двор в XIX веке

«Бочки для очищения черных полосок», 1820-е гг. (Ф. 25. Оп. 2. Д. 7777)

Прорезной стан, 1820-е гг. (Ф. 25. Оп. 2. Д. 7778)

Прорезные станы, 1824. (Ф. 25. Оп. 2. Д. 7760)

Екатеринбургский монетный двор в XIX веке

кругом и плиткой, получал гурт и поступал на последнюю операцию — тиснение. Штемпелеванная (или тиснительная) фабрика была оснащена двенадцатью вододействующими станами, для тиснения крупной монеты, и двумя ручными станами для тиснения мелкой монеты. Принцип их действия был почти такой же, как и у прорезных станков, а подача кружков производилась вручную, отчего случались частые увечья рабочих.

2. Иванов П.А. Краткая история управления горной частью на Урале., Екатеринбург, 1900. С. 16 — 17 3. Горнозаводская промышленность Урала на рубеже XVIII — XIX вв., Свердловск, 1956. С. 209 — 212

На предприятии были и вспомогательные службы. В плавильной из брака и отходов выплавлялись новые штыки, в якорной изготовлялись различные заводские припасы, в слесарной — делали новые и чинили старые инструменты и оборудование, в кузнице ковались заготовки, и производилась закалка чеканов, в пильной мастерской заготовлялись пиломатериалы. Рабочие и инженерно-технический персонал Монетного двора в начале века по административной линии подчинялись Екатеринбургскому горному начальству. Так что в данных учета они сосчитаны совместно с тружениками местного чугуноплавильного и железоделательного завода. В цифрах 1797 года их было: управляющих и служащих — 188, мастеровых и работных людей — 476, приписных крестьян — 9640. Последние жили в восьми волостях, самые ближние из которых находились в 65 верстах от завода, а самые дальние в 197 верстах1. В 1806 году была проведена реформа управления горнозаводской промышленностью Российской империи. Бергколлегия была ликвидирована, вместо нее был создан Горный департамент Министерства финансов (в 1811 — 1863 годы назывался — Департамент горных и соляных дел) Министерства финансов. Екатеринбургское горное начальство с 1807 года стало называться Пермским горным правлением — при том, что властные структуры по-прежнему располагались в Екатеринбурге. С 1832 года оно стало называться Уральским. Екатеринбургский монетный двор как структурная единица до конца своего существования входил в состав этих органов управления2.

«Нить» производственных процессов В 1808 году берг-инспектор Павел Егорович Томилов составил описание Екатеринбургского монетного двора3. Чтобы не повторять технологического экскурса, конспективно

101 Корпус монетного двора (фабрики якорная и медеплавильная), 1823. (Ф. 25. Оп. 2. Д. 7661)

Корпус монетного двора (фабрики плющильная, медеплавильная; кузница, слесарная мастерская), 1823. (Ф. 25. Оп. 2. Д. 7662)

102

Екатеринбургский монетный двор в XIX веке

назовем в основном только количественные показатели производства. В плющильной фабрике были расположены девять действующих и запасных печей для нагревания штыковой и полосовой меди, девять плащильных станов (штыковых, ломовых и указных), 17 водяных колес. В каждую печку в одну садку накладывалось меди около 50 пудов. В сутки проплющивалось 1300 пудов. Работа была организована в две смены, трудилось около 70 человек. Плата рабочим производилась задельная (поурочная): за изготовление медных полос для последующего производства пятикопеечной монеты — по 48 копеек, для двухкопеечной и копеечной — по 1 рублю 75 копеек, за работу над заготовками для денежной и полушечной — по 2 рубля 75 копеек со 100 пудов готовых полос.

В прорезной фабрике было 16 прорезных чугунных станов с двумя прорезами, приводимые в действие одним водяным колесом. В сутки, усилиями 42-х человек «в работах», прорезывалось 1300 пудов медных полос. Плата также по выработке: за изготовление кружков пятикопеечной и копеечной монеты — по одному рублю 50 копеек, за денежной и полушечной — по шесть рублей со 100 пудов готовой продукции. В гуртильной фабрике медные кружки вначале отжигали в двух печах, чтобы они стали мягкими. Затем их отправляли на чистку, для чего применялись четыре бочки, сделанных из дощатого железа, приводимые в движение двумя водяными колесами. В каждую бочку, расположенную горизонтально, насыпалось по 15 пудов монетных кружков, и по деревянным желобам сверху подавалась вода, в результате вращения бочек кружки терлись друг о друга, очищаясь от окалины и заусениц. Чистка каждой партии кружков продолжалась в течение часа. Для просушки очищенных кружков здесь же была расположена печь с чугунной сковородой. Для нанесения насечек на ребро будущей монеты использовался круглый чугунный станок, на котором было закреплено шесть гуртиков, приводимый в движение водяным колесом. В сутки загурчивалось до 755 пудов медных кружков. На гурчении в две смены трудилось по 50 человек. Плата производилась так: за пятикопеечные кружки — по 66 копеек, за двухкопеечные — по одному рублю 25 копеек, за копеечные — по два рубля, за денежные по три рубля, за полушечные — по шесть рублей 75 копеек со 100 пудов медных кружков с гуртом.

Екатеринбургский монетный двор в XIX веке

103

На фабрике для тиснения монеты — в главном подразделении предприятия, откуда выходила уже готовая продукция — было установлено 24 тиснительных пятикопеечных и двухкопеечных станов и восемь копеечных, денежных и полушечных, приводимых в действие четырьмя водяными колесами. В сутки на одном стане затиснивалось: пятаков — на 1000 рублей, «двушек» — на 400, копеек — на 200, денежек — на 100 и полушек — на 90 рублей. В общей сложности за сутки, по числу действующих станов, можно было изготовить пятикопеечной монеты на 12 000 рублей, двухкопеечной — на 4800, копеечной — на 2400, денежной — на 1200 и полушечной — на 1080 рублей. Впечатляющим было общее количество занятых на тиснении: без малого 60 человек (мастеров, монетчиков, подмастерьев, работников, кладчиков, счетчиков). На фабрике

также были представлены люди своеобразной «специализации» — обыскатели, задачей которых было недопущение хищения готовой продукции. Плата здесь также производилась задельная: за изготовление пятикопеечной монеты — по 99 копеек, двухкопеечной — по три рубля 12 копеек, копеечно по четыре рубля 87 копеек, денежной — по четыре рубля, полушечной — по девять рублей со 100 пудов готовой медной монеты. Среди второстепенных производств своими масштабами выделялась фабрика для сплавки обрезков, крох и окалины: там было пять гармахерских горнов и столько же клинчатых деревянных мехов, действовавших от одного водяного колеса. В горн полагалось закладывать по 25 пудов обрезков разом (в сутки по 200 пудов) — штыковой меди получалось 199 пудов 5 фунтов. При каждом горне ежесменно трудился плавильщик и два работника. На этом же берегу были расположены: якорная фабрика с двумя горнами и одним молотом для изготовления новых и починки старых вещей; два токарных стана для точки валков, с двумя водяными колесами; кузница с 17 горнами и молотом для расковки разных вещей; слесарная, меховая. Тут же и были каменная заводская лаборатория и тюремный острог. У самой плотины, по левую сторону, в двухэтажном каменном корпусе находилась фабрика для резки чеканов с переводным станом. По правую сторону был такой же корпус со сторожкой и минцмейстерской конторой. У ворот располагалась каменная гауптвахта. Кроме того, на территории монетного двора были расположены каменный амбар для хранения уже готовой

Корпус монетного двора (фабрики прорезная, котельная и инструментальная, плющильная, винторезная, гуртильная, тиснильная; каморы счетная, кладовая), 1823. (Ф. 25. Оп. 2. Д. 7660)

104

Екатеринбургский монетный двор в XIX веке

Слева: таблица из книги великого князя Георгия Михайловича «Монеты царствования Императора Александра I». СПб, 1891 г.

105

(«затисненной») монеты и других ценных вещей, два хлебных магазина, в которых могло храниться до 85 тыс. пудов продовольственных припасов, амбар для хранения железа, сараи для хранения пожарных машин, инструментов, руды и плотничных работ, заводские госпиталь и училище, арсенал, в котором хранились пушки и прочие артиллерийские снаряды, пороховой магазин. Была также деревянная конюшня, в которой содержалось 60 лошадей. За городом, при выезде на Сибирский тракт у шлагбаума был построен еще один магазин, в него вмещалось провианта до 55 тыс. пудов. Так же за городом были расположены два кирпичных сарая, них было две обжигательные печи. Монета, 2 копейки, 1802, аверс, реверс, медь, 35 мм

Монетная контора, 1823. (Ф. 25. Оп. 2. Д. 7692)

4. Исторический очерк Уральских горных заводов. СПб., 1896. С. 54

Монетный двор владел огромной лесной дачей, расположенной на северо-восток от Екатеринбурга, простиравшейся в длину на 96, в ширину на 46 и в окружности на 330 верст. Леса по большей части были сосновые и березовые, которых для действия предприятия должно было хватить на 50 лет. Курени (места заготовки дров и древесного угля) находились на расстоянии от 30 до 35 верст от города. Приписных крестьян по Монетному двору в это время не числилось, а все вспомогательные заводские работы (заготовка и подвозка древесного угля, дров, руды и прочее) «исправлялись» крестьянами, относящимися к Екатеринбургскому чугуноплавильному и железоделательному заводу, которых насчитывалось более 30 тыс. душ. В 1808 году институт приписки крестьян к заводам был ликвидирован. Крестьян обязали выделить из своей среды так называемых непременных работников, которые должны были переселены на заводы, дабы исполнять на них вспомогательные работы. Крестьяне, приписанные к частным заводам, переводились в разряд непременных работников из нормы 58 человек из каждой тысячи приписных, а приписанные к казенным (государственным) заводам — «соразмерно их действию»4, то есть по факту. В этом же году Екатеринбургский чугуноплавильный и железоделательный завод был закрыт, и все его производственные помещения, административные здания и рабочие были переданы Екатеринбургскому монетному двору, который получил также и 4206 человек непременных работников.

Монета, 5 копеек, 1802, аверс, реверс, медь, 42 мм

106

Екатеринбургский монетный двор в XIX веке

Работали на всю Россию

Монета, копейка, 1805, аверс, реверс, медь, 27 мм

Монета, деньга, 1805, аверс, реверс, медь, 22 мм

Для доставки отчеканенной медной монеты, поставляемой в разные российские города, назначались специальные счетчики по приему и сдаче монеты. С ними заключался договор, по которому давалась подписка, что медную монету обязуются доставить на определенную в договоре сумму в места ее назначения. Отчеканенные монеты складывались в мешки, затем мешки с уже сосчитанной монетою грузились в бочонки, которые заделывались и обвязывались. На каждый бочонок накладывались пломбы, и выжигались цифры, обозначающие количество монет и их вес. Данная процедура производилась в присутствии счетчиков и так называемых приставников монетного двора. На бочонках ставились также номера. Укупоренная монета под охраной военного караула свозилась на подводах на казенную Уткинскую пристань, находящуюся в 84-х верстах от Екатеринбурга на реке Чусовой, где счетчик поступал в распоряжение караванного начальства. Подсчет монет при монетном дворе после тиснения исполнялся под строгим контролем приставников, частью теми же счетчиками, которые потом следовали с монетою в караване. В каждый мешок со считанною монетой вкладывался билет с именем считавшего. Ответственность за количество монет в мешках и за целостность укупорки, со дня приема ее с монетного двора, за все время хранения на пристани и нахождения при караване, и до сдачи в губернские казначейства, нес счетчик. В случае недостачи, он обязан был возместить ее из собственных средств — «рубль за рубль». Такая же ответственность устанавливалась и за гладкие медные кружки, которые изготавливались в Екатеринбурге и отправлялись для дальнейшей чеканки на Московский и Петербургский монетные дворы. Окончательный расчет со счетчиками производился после возвращения их в Екатеринбург и предъявления документов о сдаче монеты в казначейства. Кроме оплаты по договору, счетчики получали суточные за время нахождения в караване5. В 1797 — 1801 годах в России в качестве медных денег обращались только полушка, деньга, копейка и две копейки, которые Екатеринбург чеканил наравне с другими монетными центрами страны. B первое десятилетие XIX века Екатеринбургский монетный двор выпускал, в основном, пятикопеечную монету, и только в 1802, 1803, и 1805 годах был осуществлен выпуск монеты других достоинств, по стопе в 16 рублей из пуда меди. На лицевой стороне монет 1797 — 1801 годов изображался вензель Павла I под короной, а на оборотной стороне наносилось обозначение номинала, год и буквы «Е.М.». Монеты 1802 — 1810 годов отличались от предыдущих тем, что на аверсе вместо вензеля стали изображать государственный герб, двуглавого орла, в круге, на котором были нанесены точки. На реверсе указывались в четыре строки — номинал («5 копеек», «2 копейки», «1 копейка», «1 деньга», «1 полушка»), год и буквы «Е.М.». Надписи реверса также были взяты в концентрические круги, на которые нанесены точки, по количеству соответствующие достоинству монеты (нет точек на деньге и полушке). Среди коллекционеровнумизматов распространено мнение, что точки предназначались для того, чтобы неграмотные люди могли легче определять, какая монета у них в руках.

5. Толкач В.Д. Екатеринбургские монеты. Екатеринбург, 1999. С. 88 — 90

Екатеринбургский монетный двор в XIX веке

107

Объемы чеканки монет на Екатеринбургском монетном дворе в 1802 — 1810 годах* (в штуках, по норме 16 рублей из пуда меди) Год

5 копеек

2 копейки

1 копейка

Деньга

Полушка

1802

12.592.816

297.500

7.577.100

—

1803

31.819.980

44.350

—

12.000

1804

26.267.680

—

1805

16.518.840

—

113.700

40.800

24.800

1806

38.415.684

—

1807

10.666.660

—

1808

10.000.540

—

1809

10.140.260

—

1810

15.801.740

—

* Уздеников В.В. Объем чеканки российских монет на отечественных и зарубежных монетных дворах. 1700 — 1917. — М., 1995

6. Григорьев Э.А., Черноухов А.В. Екатеринбургский монетный двор. Екатеринбург, 1998. С. 44 — 45

К середине 20-х годов XIX века Монетный двор, снабжавший медными деньгами практически всю Россию, окончательно обветшал. Главный начальник Уральских горных заводов направил рапорт Министру финансов, в котором выразился откровенно и точно: «Фабрики монетного двора построены из бутового камня, всегда были сырыми. Цеха расположены беспорядочно, при неудобствах и тесноте замедляются работы и увеличиваются расходы, механизмы несовершенны и много брака. Во многих местах стены дали трещины и частию нагнулись, в тиснительной фабрике потолки поддерживаются деревянными стойками и упоринами, а при грубом и тяжелом чеканном механизме и не прочном их основании, ощутительно бывает сотрясение в здании; ларевый прорез и сам ларь, будучи давно построен, пришел в совершенную уже ветхость. Нет ничего неподверженного опасности от разрушения, строения уже дошли до того, что нельзя ручаться за безопасность работ»6. Из Петербурга была прислана специальная комиссия, которая должна была дать заключение о состоянии Монетного двора в Екатеринбурге. Члены комиссии подтвердили ситуацию: «Вся ограда, окружающая фабрики, уклонилась от отвесного положения и может упасть внутрь двора, сваи под фундаментом фабрик совершенно сгнили, стены дают осадку и выпучиваются в наружную, а иные во внутреннюю сторону, над окнами и дверями нет ни перемычек, ни арок, в плющильной фабрике потолков вообще нет, в прорезной и тиснительной фабриках концы балок совершенно сгнили и держатся на введенных деревянных столбах, железная кровля от ржавчины продырявилась и дает течь». Комиссия пришла к выводу, что необходимо строить совершенно новый монетный двор. Столичные специалисты сами убедились, что так называемые Болтоновские тиснительные станы, в темной, сырой и, главное, низкой фабрике установить невозможно. А «новое устройство дало бы усовершенствование машин, расположение работ более правильно и систематическим образом уменьшило цену монеты и облегчило труд. Сверх того — постройка нового монетного двора устранила бы потребность в тех суммах, которые в скором времени потребуются для ремонта ветхой старой фабрики». Здравые рассуждения, но министру чиновники доложили совершенно иное — можно перестроить старые здания и «улучшить механизмы». Но есть лишь неразрешимая проблема — как во время «реконструкции» чеканить монету. Полностью прекратить чеканку было невозможно, а ремонтировать и работать одновременно — сложно.

Александр I

Монета, полушка, 1808, аверс, реверс, медь, 19 мм

С. 108 — 109 «Болтонов стан для печатания монеты в кольцо», 1820-е гг. (Ф. 25. Оп. 2. Д. 7774)

110

Екатеринбургский монетный двор в XIX веке

7. Григорьев Э.А., Черноухов А.В. Екатеринбургский монетный двор. Екатеринбург, 1998. С. 44 — 45

111

В 1828 году в Петербурге был учрежден особый Комитет «по строительству и механизации» монетного двора. Он и составил первую смету, которую министр финансов, ввиду великой суммы — 270 тыс. рублей, не утвердил. Началась мучительная «сметная» переписка между столицей и Уралом — ремонтировать старое или строить новое монетное производство. Причем местные специалисты, воочию видя убогость нынешнего двора и грандиозность предстоящих работ, естественно, настаивали на новом строительстве,

увеличивали сметные затраты. А министр, признавая их дорогими, требовал «употреблять как возможно менее денег на одни самые необходимые переделки»7. Об эффективности подобной «экономии» наглядно можно судить хотя бы по такому примеру. 15 ноября 1829 году Министерство финансов, «для того, чтобы добавить медной монете лучшую наружную форму», потребовало, как и на столичном монетном дворе, чеканить монету «в кольцо». На Урал был отправлен и новый 250-пудовый печатный стан. В феврале 1830 году он прибыл в Екатеринбург, но установить его в старом помещении оказалось практически невозможно. А начальство требовало для монет «лучшую наружную форму». Местные мастера два года «приделывали» к старым станам различные приспособления, проводили опыты

25. «Стан здешнего устройства для печатания монеты в кольцо», 1820-е гг. (Ф.25. Оп.2. Д.7775)

112

Монета, деньга, 1811, аверс, реверс, медь, 20 мм

Екатеринбургский монетный двор в XIX веке

и сумели достичь нужных результатов. Когда же подсчитали издержки, то они оказались значительно выше сметной стоимости здания, которое предполагалось построить для нового стана. Тем временем переписка и классическая российская волокита продолжалась. Но когда рухнул один из пролетов главной фабрики, по счастью без жертв, то чеканка монеты прекратилась, окончательно стало ясно — без совершенно нового монетного двора не обойтись. Целая плеяда замечательных уральцев принимала участие в проектировании и строительстве нового монетного двора «по примеру Петербургского». Архитектор академик И.И. Свиязев составил общий план, проекты корпусов, каменной ограды с воротами. Архитектор М.П. Малахов с 1830 года начал составлять планы и сметы для постройки «предположенного нового монетного двора». Только весной 1839 года началось строительство нового монетного двора. А в старом чеканили деньги. Лишь очень короткое время Екатеринбург не давал стране монету8.

Буквы на аверсе

Монета, копейка, 1811, аверс, реверс, медь, 25 мм

На лицевой стороне монет 1810 — 1830 годов под гербом стали помещалась цифры года выпуска монеты и инициалы минцмейстера, а на оборотной вверху была помещена императорская корона, под ней указывался номинал монеты и литеры монетного двора, все надписи на этой стороне монеты были заключены в венок, составленный из дубовой и лавровой веток, перевязанных внизу лентой. Исключение представляют монеты 1811 года с инициалами минцмейстера Ивана Фелькнера, на которых на лицевой стороне обычное изображение герба, знаков монетного двора и инициалов, а на оборотной стороне дана простая надпись стоимости и даты без обрамления растительным орнаментом. В 1810 — 1839 годах на монетах, кроме букв «Е.М.», ставились инициалы начальников монетных отделений — минцмейстеров. По должностному положению они фактически были управителями монетного двора. Подтверждением этого служит тот факт, что в 1831 году из Министерства финансов были получены образцы новой, тридцатишестирублевой стопы монеты, но на них не оказалось на-

Проект перестройки плотины с корпусами Монетного двора, 1832. Архитектор М. Малахов. (Ф. 25. Оп. 2. Д. 7951)

8. Григорьев Э.А., Черноухов А.В. Екатеринбургский монетный двор. Екатеринбург, 1998. С. 47

Екатеринбургский монетный двор в XIX веке

113

чальных букв минцмейстера. Монетная контора, посчитав это упущением, спрашивала Главного начальника уральских горных заводов: «Повелено ли будет на новой монете ставить начальные буквы управителя?» Ответ был категоричен: начинать чеканку без инициалов, а о дальнейшем решении вопроса запросить столицу. И вскоре были присланы новые образцы, где инициалы минцмейстера вновь появились9. Инициалы на екатеринбургских монетах расшифровываются, следующим образом: Н.М. — Николай Мундт, 1810 — 1821 годы. И.Ф. — Иван Фелькнер, 1811 год. Ф.Г. — Франс Герман, 1818 — 1823 годы. П.Г. — Петр Грамматчиков, 1823 — 1825 годы. И.Ш. — Иван Шевкунов, 1825 год. И.К. — Иван Колобов, 1825 — 1830 годы. Ф.Х. — Федор Хвощинский, 1830 — 1837 годы. К.Т. — Константин Томсон, 1837 год. Н.А. — Николай Алексеев, 1837 — 1839 годы.

Пробный оттиск не утвержденного образца аверса копейки 1811 года на монетном кружке, с инициалами минцмейстера Ивана Фелькнера, медь

9. ГАСО. Ф.56. Оп. 1. Д. 288. Л. 240 — 242.; Черноухов А.В. Екатеринбургский монетный двор // Уральский нумизматический вестник. Вып.1. Екатеринбург, 1993. С. 11 10. ГАСО. Ф.25. Оп. 1. Д. 1849. Оп. 2. Д. 3137, 9069; Ф. 56. Оп. 1. Д. 315; Георгий Михайлович. Монеты царствовании Николая I. СПб., 1890. С. 3

С 1839 года инициалы минцмейстеров с монет исчезают, остаются только буквы «ЕМ». Однако назовем всех управителей монетного двора: П.А. Мейер, И.Е. Разгильдеев, А.А. Семянников, В.И. Рожков, А.А. Грамматчиков, П.И. Меллер, Н.А. Саларев, И.И.Ленарцен, Я.Н.Ляпунов, А.П.Протасов. Последним управителем с 1873-го вплоть до закрытия предприятия 15 апреля 1876 года был А.А. Москвин10.

Техническое преобразование предприятия За год до начала нового строительства в 1838 году при монетном дворе было создано специальное «машинное заведение» — будущая казенная механическая фабрика. Здесь изготовлялось практически все новое оборудование для основных и вспомогательных цехов. В период реконструкции и строительства нового монетного двора большую работу в «машинном заведении» провел служивший на Урале по контракту английский механик П.Э. Тет. Именно стараниями П.Э. Тета, который долгое время был главным механиком уральских горных заводов, и его коллег в Германии были закуплены, а здесь освоены,

Пробный оттиск не утвержденного образца реверса копейки 1811 года на монетном кружке, медь

С. 114 — 115, Екатеринбург. Вид с Обсерваторской горки. 1820-е гг. Литография К.Клауса к книге А.Я.Купфера «Путешествие на Урал, предпринятое в 1828 году». (Париж, 1833 г.)

114

Екатеринбургский монетный двор в XIX веке

115

116

Пробный оттиск монеты, 2 копейки, 1812 год, аверс, реверс, медь

Екатеринбургский монетный двор в XIX веке

Объемы чеканки монет на Екатеринбургском монетном дворе в 1810 — 1830 годов* (в штуках, по норме 24 рубля из пуда меди) Год 1810

2 копейки 79.364.050

1 копейка

деньга

506.600

36.180

1811

127.003.400

574.200

26.400

1812

132.085.700

845.400

72.400

1813

64.479.250

30.000

24.000

1814

110.000.000

—

1815

44.970.000

30.500

59.000

1816

64.150.000

—

1817

75.000.000

—

1818

60.625.000

55.750.000

23.410.000

1819

100.468.750

19.390.000

1.345.000

1820

75.180.000

15.640.000

—

1821

55.170.000

10.160.000

—

1822

44.867.500

10.265.000

—

1823

44.935.000

10.350.000

—

1824

36.292.500

—

1825

73.856.250

370.000

545.000

1826

50.450.000

1.145.000

1.080.000

1827

34.065.480

2.646.540

2.165.000

1828

14.475.000

43.015.000

—

1829

13.789.500

48.266.000

—

1830

15.450.200

2.100.400

—

* Уздеников В.В. Объем чеканки российских монет на отечественных и зарубежных монетных дворах. 1700 — 1917. — М., 1995.

11. ГАСО. Ф.25. Оп. 1. Д. 1849. Оп. 2. Д. 3137, 9069; Ф. 56. Оп. 1. Д. 315; Георгий Михайлович. Монеты царствовании Николая I. СПб., 1890. С. 3 12. Монеты царствования Александра II. СПб., 1880. С. 8. Тальскаи О.С. Уральские и сибирские монеты. Свердловск, 1959. С. 7

монетотиснительные станы системы Ульгорна — машины с автоматической подачей кружков под штемпель и автоматической же подборкой готовых монет. Впрочем, судя по всему, этот первый в мире уникальный рычажный пресс создал в 1810 — 1811 годах механик Петербургского монетного двора Иван Афанасьевич Неведомский. И монетопечатающие машины во всем мире до настоящего времени сохраняют конструкцию, разработанную замечательным русским изобретателем. Известно также, что мастеровому Ф.Федорову по описанию и рисункам, присланным из Петербурга И.Ф. Германом, было даже предписано изготовить «тиснительный стан нового устройства» в Екатеринбурге. Но отечественное изобретение не оценили по достоинству, машину на Урале не построили, а спустя два десятилетия российское правительство вынуждено было покупать их за границей11. Английские специалисты вместо прежних винтовых внедрили гидравлические прессы для перевода чеканов; новые виды сталей для изготовления штемпелей и многие другие новинки. По проектам П.Э. Тета на монетном дворе были построены первые на Урале грудобойные металлические колеса. Именно он внедрил сначала в токарном, а позднее и в других цехах, малые и большие водяные турбины. Не только иностранные специалисты в 1840 — 1870-х годах оснащали Монетный двор. Отметим лишь механикагидростроителя В.И.Рожкова, автора описания Екатеринбургской механической фабрики. Именно он в 1855 году спроектировал и построил оригинальную водяную турбину двойного действия, с помощью которой приводились в движение прорезные станки12. Как только в начале XIX века появились первые паровые машины, руководство Монетного двора подало прошение

117

118

Екатеринбургский монетный двор в XIX веке

Слева: таблица из книги великого князя Георгия Михайловича «Монеты царствования Императора Николая I». СПб, 1890 г.

в Департамент горных и соляных дел о том, что им нужны такие машины. Они будут «единственным средством на случай маловодья». К сожалению, это и последующие прошения остались на бумаге. Первый паровой двигатель появился на монетном дворе только в 1855 году, а двумя годами позже главный начальник уже приказывал ставить паровых машин «сколько будет нужно, дабы приготовление монеты могло и зимой производится с полным успехом». Паровые двигатели с этого времени прочно заняли место основных движущих сил на предприятии13. Необходимо отметить, что в 1840 — 1870 годах уральские мастера часто ездили на монетные дворы Петербурга, Гельсингфорса, закупали оборудование и набирались там опыта. В одну из последних поездок в 1872 — 1873 годах мастера изучали, например, способы очистки закиси меди с помощью фосфора и потом внедрили их на Урале. 17 августа 1850 году было справлено новоселье. Новый Монетный двор был во всех отношениях замечательным: высокая техническая оснащенность, просторнейшие помещения, нарядный внешний вид. Удалось и главное — сохранились потомственные кадры рабочих-монетчиков. Поэтому неудивительно, что уже через четыре года после пуска предприятия, в правительственных кругах рассматривался вопрос о чеканке здесь золотой и серебряной монеты. На Урал из столицы приехала высокая комиссия. Представители Петербургского монетного двора внимательно ознакомились с производством и единодушно заявили: «Монета легко может быть приготовлена в Екатеринбурге»14. Два года решались административные препоны: необходимо было создавать специальную охрану; в связи с отдаленностью города от столиц очень сложным представлялось оперативное руководство и надзор за чеканкой золотых и серебряных монет и многое другое. Все эти серьезные проблемы заставили правительство в 1856 году вынести пусть и не совсем отрицательное, но довольно расплывчатое решение: дело «отложить впредь до того времени, когда представится в том совершенная необходимость». Последняя, к сожалению, так и не представилась. Производство золотой и серебряной монеты не состоялось. Однако новая центральная химическая лаборатория, построенная в 1857 — 1858 годах, хорошая техническая оснащенность, с помощью собственной механической фабрики позволила уже к концу 1850-х годов довести чеканку монеты в Екатеринбурге до 2 млн рублей в год. На монетах 1830 — 1839 годов лицевая сторона несколько отличается от монет предыдущего периода изображением орла, оформление которого стало соответствовать геральдическим нормам того времени: крылья оказались опущены, на груди был герб Москвы, в лапах орел держал венок, «перун» с молниями и ленту. Ниже орла помещались инициалы минцмейстеров и год чеканки. На оборотной стороне обозначалась стоимость монеты простой надписью и буквы «Е.М.» без всяких украшений.

После денежной реформы 13. Григорьев Э.А., Черноухов А.В. Указ. соч. С. 49 14. Там же. С. 51

Совершенно новый тип представляют монеты 1840 — 1844 годов, выпущенные после денежной реформы 1839 года, которая проводилась под руководством министра финансов Егора Францевича Канкрина.

119

Николай I

120

Екатеринбургский монетный двор в XIX веке

121

Объемы чеканки монет на Екатеринбургском монетном дворе в 1831 — 1839 годах* (в штуках, по норме 36 рублей из пуда меди) Год

10 копеек

5 копеек

2 копейки

1 копейка

1831

2.640.010

41.109.960

—

13.050.025

1832

7.620.000

30.080.000

—

3.400.000

1833

6.968.500

14.332.000

250.675

2.882.500

1834

9.133.750

41.795.000

—

5.020.000

1835

5.175.000

41.763.000

—

6.570.000

1836

7.240.000

31.331.500

—

2.100.000

1837

9.728.250

19.743.000

16.845.000

4.890.000

1838

5.468.250

22.430.000

6.623.000

1.043.580

1839

350.000

1.400.000

8.250.000

50.000

Монета, копейка, 1834, аверс, реверс, медь, 24 мм

* Уздеников В.В. Объем чеканки российских монет на отечественных и зарубежных монетных дворах. 1700 — 1917. — М., 1995. Слева: таблица из книги великого князя Георгия Михайловича «Монеты царствования Императора Николая I». СПб,1890 г.

15. Друян Л.Д. Очерки по истории денежного обращения России в XIX веке. М., 1941 16. Муравьева Е., Федосюк Ю. «Всюду деньги, деньги, деньги…» // Наука и жизнь. 1994. № 9. С. 45 17. Мозель Х. Материалы для географии и статистики России. Пермская губерния. Ч.2., СПб., 1864. С. 178 — 185

Реформа была вынужденной мерой, так как в связи с постоянным обесцениванием бумажных денег и повышением цен на драгоценные металлы, возникла очень большая разница между покупательной способностью бумажных и металлических денег. Манифестом от 1 июля 1839 года «Об устройстве денежной системы» главной платежной монетой устанавливалась серебряная (российской чеканки), а монетной единицей — серебряный рубль. Государственные ассигнации становились вспомогательным знаком ценности, по курсу: один серебряный рубль равнялся 3,5 рублям ассигнациями. Фиксировался также курс золотой и медной монеты: один серебряный рубль составлял 0,097 золотого империала, соответствуя 16,32 рублям медью. В России был введен серебряный монометаллизм15. На монетах этого времени на лицевой стороне помещался в бусовом ободке (иногда нумизматы называют эти бусинки жемчужинами) вензель Николая I под короной, а на обороте в таком же ободке под номиналом монеты — надпись «серебромъ», год выпуска и литеры монетного двора. В результате реформы Е.Ф.Канкрина, в народе даже появилось новое название для двухкопеечной монеты — «семитка». Это было связано с тем, что до реформы из этого же количества меди можно было начеканить семь копеечных монет16. От описанных выше отличаются монеты 1849 — 1867 годов, у которых на оборотной стороне в сплошном венке обозначены стоимость, дата и монетный двор, а слово «серебромъ» отсутствует. На лицевой же стороне пяти-, трех- и двухкопеечных монет помещался герб, а на копейке, денежке и полушке вензель Николая I под короной, а с 1855 года — Александра II, так же под императорской короной.

Монета, 5 копеек, 1834, аверс, реверс, медь, 36 мм

Монета, 10 копеек, 1835, аверс, реверс, медь, 42 мм

Накануне отмены крепостного права В конце 1850-х годов офицерами Генерального штаба проводилось широкомасштабное географическое, природоклиматическое и экономическое исследование территорий России. Среди экспертов был и подполковник Х.Мозель, который оставил подробные сведения информационно-статистического характера о Пермской губернии, где были и материалы о Монетного дворе в Екатеринбурге17. Х.Мозель указывает, что исключительное назначение двора состояло в выделке медной монеты по нарядам. Для этого все производство двора разделялось на пять различных

Монета, 2 копейки, 1838, аверс, реверс, медь, 30 мм

122

Екатеринбургский монетный двор в XIX веке

123

цехов, в каждом находились особые устройства и механизмы. Так, в медеплавильном цехе было шесть больших горнов, для сплавки обрезков и брака, два малых горна, для перечистки черной меди и одна шахтная печь, для сплавки соков и окалины. Воздух для горнов и печей подавался Объемы чеканки монет на Екатеринбургском монетном дворе в 1839 — 1853 годах * ( в штуках, по норме 16 рублей из пуда меди) Год

5 копеек

3 копейки 7.010.800

2 копейки

1 копейка

1839

—

1840

—

1841

—

1842

—

13.700.000

12.445.600

1843

—

14.578.000

11.020.000

1844

—

4.840.000

5.500.000

—

1/2 копейки

1/4 копейки

7.617.000

10.516.000

5.810.400

3.211.200

5.250.400

9.347.400

20.778.000

10.999.200

10.972.800

13.417.000

14.998.800

19.341.200

3.384.200

3.230.800

13.580.800

3.600.000

12.520.000

2.580.000

1.664.000

480.000

—

1845 — 1849

Чеканки не было

1850

373.440

184.533

—

1.843.200

3.561.600

5.184.000

1851

2.240.640

3.461.867

—

4.790.400

6.425.600

7.776.000

1852

3.960.960

5.458.667

—

14.006.400

14.672.000

1.177.600

1853

1.478.720

3.719.467

—

21.328.000

12.243.200

5.382.400

вентилятором, приводимыми в движение турбиной. В медеплющильном цехе — находилось четыре печи для нагревания штыковой меди, четыре прокатных стана, из них два ломовых и столько же указных; три прокатных стана приводились в действие тремя турбинами, а стан для ломовой меди — водоналивным колесом. В прорезном и гуртильном цехах, было устроено 14 прорезных станов и 12 гуртильных. Все эти станы приводились в движение турбиной с горизонтальным валом, а в случай маловодья городского пруда — паровой машиной. Кроме того, в этих цехах находились: печь для отжига и шесть бочек для очистки кружков. Бочки приводились в движение турбиной. В тиснительном цехе находилось семь болтоновских и восемь ульгорновских станов, приводимые в движение наливным колесом или паровой машиной, во время маловодья. В кузнице, токарном и штемпелерезном цехах, было устроено 24 кузнечных горна, четыре печи для закалки штемпелей и бойков, одна печь для отжига штемпелей, 15 товарных станков, две самоточки, одна строгальная машина и одна сверлильная. Станки приводились в движение турбиной. Для перевода штемпелей был устроен особый гидравлический пресс. Производство механической фабрики, состоящей при монетном дворе; состояло в изготовлении паровых машин, воздуходувных мехов, самоточек, сверлильных и строгальных станков и других механизмов. Для этого в механической фабрике были установлены два паровых молота, полутора- и полутонный. Они находились в кузнице и служили для отковки тяжеловесных вещей и приводились в движение паром от одного котла. Две сварочные печи и 24 кузнечных горна служили для сварки железа Четыре вагранки — для отливки чугунных изделий. Воздух к ним доставлялся цилиндрическими однодувными махами, приводимыми в движение гидравлическим колесом, от которого в тоже время действовали вспомогательные машины котельного цеха: прессы, загибная машина и т.п. Так называемая отражательная печь служила для переплавки негодных крупных чугунных вещей. Семидесятисильная паровая машина приводила

Монета, 1/2 копейки, 1840, аверс, реверс, медь, 21 мм

Монета, 1 копейка серебром, 1840, аверс, реверс, медь, 28 мм

124

Екатеринбургский монетный двор в XIX веке

Монета, 1/4 копейки серебром, 1841, аверс, реверс, медь, 17 мм

Монета, 3 копейки серебром, 1841, аверс, реверс, медь, 17 мм

Екатеринбургский монетный двор в XIX веке

в движение вспомогательные машины токарного цеха: самоточки, сверлильные и строгальные станки и др. — всего 45 машин. При избытке воды, паровая машина заменялась двумя большими гидравлическими колесами, посредством особых приводов. Заготовка древесного угля и дров производилась попрежнему в Монетной даче. На производстве медной монеты находилось в работе 556 человека, в том числе по цехам: медеплющильному — 67 человек, прорезному — 132, монетнотиснительному — 99, медеплавильному — 48, кузнечному и слесарному — 132, токарному и штемпелерезному — 78 человек. Сверх того на разных работах: при постройке зданий, для поставки припасов, в лесовщиках, в пожарных служителях, в денщиках и услужении при чиновниках 502 человека. Все рабочие Монетного двора считались находящимися на обязательной службе, и в документах о них говорится как о солдатах — «нижние чины». Заводские нижние чины несли обязательную службу в течение 35 лет, считая с 18-летнего возраста; по выслуге этого срока беспорочно, они увольнялись в отставку. Но в случай нужды в рабочих, мастеровые могли быть приняты на службу и ранее 18 летнего возраста, начиная с 12 лет. Дети в возрасте от 12 до 15 лет именовались малолетками и использовались только на дневных работах не более 8 часов в сутки, получая за это жалованье по штату и провиант по l,5 пуда в месяц. От 15 до 18 лет рабочие считались подростками, так что исполняли легкие работы, но содержание получали наравне с полными работниками, в которые они перечислялись по достижении 18 лет. Только с этого возраста начинался отсчет обязательной «службы» на монетном дворе. Мастеровые работали по 12 часов, из которых один час давался им на отдых. Что же касается урочных рабочих, то они облагались урочной работой по раскладке. Пешие работали 125 дней в году, начиная с 1 мая и заканчивая 1 ноября, а конные 200 дней, работая исключительно зимой. По монетному переделу работы выполнялись артелями (бригадами). С 1854 года, когда было определено, что из пуда меди должно было выделывать монеты на 32 рубля, производительность была определена в следующей мере, на один рабочий день. По медеплавильному цеху, на одном ломовом стане, артель из семи человек прокатывала штыковой меди в листы: для пятикопеечной монеты — 220 пудов, для трехкопеечной — 225, для двухкопеечной — 200, для копеечной — 175, для денежной — 123 и полушечной — 100 пудов. На одном указном стане артель из трех человек прокатывала ломовую медь на указную: для пятикопеечной монеты — 275 пудов, для трехкопеечной — 250, для двухкопеечной — 180, для копеечной — 150, для денежной — 90 и полушечной — 70 пудов. По прорезному и гуртильному цехам, один человек в смену вырезал годных кружков: для пятикопеечной монеты — 37 пудов, для трехкопеечной — 25, для двухкопеечной — 19, для копеечной — 10, для денежной — 5 и полушечной — 2,5 пуда. На гуртильном стане, 2 человека в одну смену могли гуртитъ: для пятикопеечной монеты — 75 пудов, для трехкопеечной — 50, для двухкопеечной — 37, для копеечной — 20, для денежной — 5 и полушечной — 2,5 пуда. По монетотиснительному цеху, два человека могли оттиснуть: пятикопеечной монеты — 30 пудов, трехкопеечной

125

Монета, 2 копейки серебром, 1841, аверс, реверс, медь, 32 мм

126

Екатеринбургский монетный двор в XIX веке

Монета, полушка, 1841, аверс, реверс, медь, 14 мм

Монета, денежка, 1851, аверс, реверс, медь, 18 мм

Монета, копейка, 1851, аверс, реверс, медь, 23 мм

— 18, двухкопеечной — 12, копеечной — 6,25, денежной — 3 и полушечной — 1,5 пуда. Один человек разбраковывал (проверял качество) за смену: пятикопеечной монеты — 40 пудов, трехкопеечной — 24, двухкопеечной — 16, копеечной — 8, денежной — 4 и полушечной — 2 пуда. Один человек считал и взвешивал в смену: пятикопеечной монеты — 75 пудов, трехкопеечной — 45, двухкопеечной — 30, копеечной — 15, для денежной — 7,5 и полушечной — 3,5 пуда. По медеплавильному цеху, на одном горне, в одну смену, артель из семи человек сплавляла 250 пудов обрезков; из 2 человек, перечищает черновой меда 15 пудов; из 6 человек сплавляла окалины и шлаков — 60 пудов. При механической фабрике состояло рабочих 406 человек, в том числе в столярном цехе 91 человек, в токарном — 61, в литейном — 48, в кузнечном — 62, в котельном — 85, в столярном — 54, в меднолитейном — 3, на вспомогательных работах — 22 человека. Вольнонаемными людьми, при Монетном дворе, никаких работ не производилось, а при механической фабрике находилось два иностранца — мастера. Годовая выделка медной монеты составляла два млн рублей серебром. Большая часть готовой монеты отправлялась в разные губернии России, по назначению правительства, через Уткинскую пристань. При Монетном дворе находилось три православные церкви — две в Екатеринбурге и одна в селе Горный Щит; две горнозаводские школы, одна находилась в Екатеринбурге в каменном здании, а другая в Горном Щите в молитвенном доме. Школы эти предназначались для первоначального обучения детей, которые по достижении 12 летнего возраста переводились, в случае успешной учебы, в окружное училище. Богадельни при монетном дворе не было, вместо этого выдавалось богадельное содержание, которым пользовались 607 человек. На счет казны довольствовалось провиантом ежегодно 11 320 человек. На отопление домов, рабочим отпускалось ежегодно до 1050 кубических саженей дров. Кроме того, в пользовании их состояло 5726 десятин покосов и 1176 десятин пахотной земли. Работники предприятия, кроме казенных работ, занимались разными ремеслами, рыбной ловлей и хлебопашеством. Монетным двором ведал управитель из горных инженеров, руководивший заводской конторой. Сверх того, по заводу были смотрители: заводский, провиантский, материалов и припасов и цеховых надзирателей с писцами — семь человек.

127

Монета, 5 копеек, 1852, аверс, реверс, медь, 35 мм

Монета, 2 копейки, 1852, аверс, реверс, медь, 28 мм

В условиях вольнонаемного труда Слева: таблица из книги великого князя Георгия Михайловича «Монеты царствования Императора Николая I». СПб, 1890 г.

После отмены крепостного права Монетный двор лишился «обязательных» работников. Предприятие очень тяжело переходило на вольнонаемный труд. Долгое время разрабатывались новые условия приема на работу, взаимоотношения администрации и работников. Жизнь резко изменилась, а положение их не улучшилось. В 1860-е годы стали усиленно распространяться и слухи о полном закрытии предприятия. В мае 1869 году на Монетном дворе, как и на других предприятиях Урала, «для упрочения связи между заводами

Монета, 3 копейки, 1855, аверс, реверс, медь, 31 мм

128

Екатеринбургский монетный двор в XIX веке

129

и работающими в оных людьми», было создано горнозаводское товарищество. Сюда могли входить все постоянные рабочие и служащие, а «поденщики же и вообще работники временные» этого права не имели. Поэтому товарищество объединило чуть более 10% общего количества тружеников. Объемы чеканки монет на Екатеринбургском монетном дворе в 1854 — 1867 годах * (в штуках, по норме 32 рубля из пуда меди) Год

5 копеек

3 копейки

2 копейки

1 копейка

денежка

полушка

1854

355.840

1.351.467

4.540.800

22.396.800

13.753.600

4.537.600

1855

740.400

2.768.433

8.586.600

24.593.500

20.510.600

6.442.400

1856

5.145.920

6.700.800

9.167.200

10.641.600

6.000.000

1857

8.675.200

4.725.867

3.359.200

5.359.200

6.000.000

1858

19.560.640

10.662.400

10.028.000

13.731.200

11.147.200

6.969.600

1859

19.441.360

15.821.333

14.772.000

11.059.200

5.871.200

3.883.600

1860

25.260.160

17.342.933

19.239.200

8.305.600

2.838.400

1861

28.021.760

7.738.400

18.547.200

10.129.600

2.276.800

192.000

1862

22.055.040

10.373.867

16.889.600

10.164.800

3.072.000

992.000

1863

22.510.720

3.938.667

21.703.200

6.544.000

1.011.200

300.800

1864

26.042.240

248.000

14.175.200

4.400.000

566.400

403.200

1865

38.933.440

5.749.333

26.920.800

14.230.400

560.000

121.600

1866

24.767.040

6.611.200

21.889.600

12.304.000

332.800

326.400

1867

11.697.280

1.785.067

8.970.400

5.851.200

390.400

83.200

Слева: таблица из книги великого князя Георгия Михайловича «Монеты царствования Императора Александра II». СПб, 1888 г.

18. Григорьев Э.А., Черноухов А.В. Указ. соч. С. 52 — 53 19. Там же. С. 53

Все члены товарищества платили в кассу специальный ежемесячный двухпроцентный взнос18. Между заводоуправлением и работниками — «товариществом» — заключался договор. Первое обязывалось бесплатно содержать школы для обучения детей, больницы и медицинский персонал, оформлять пенсии (от 1/6 до 3/4 зарплаты, исходя из стажа работы), выдавать единовременные и постоянные пособия при болезни, несчастном случае, инвалидности или смерти. Вторые оформляли специальную подписку-договор, где оговаривались условия труда, заработная плата, дисциплина на производстве и другие требования администрации. Товариществом руководил специальный попечительный Приказ. Он избирался на три года и состоял из председателя и четырех членов. Председателем обычно становился управитель монетного двора. Основной обязанностью Приказа, кроме счетоводства, сбора взносов, рассуждения споров между заводоуправлением и рабочими, было распределение и выдача пособий. Решались так же споры по нарушениям трудовой дисциплины: за десятиминутное опоздание рабочий платил 10 копеек штрафа, за получасовое уже 30 копеек, опоздавший более чем на 30 минут считался прогульщиком, и штраф достигал 50 копеек Прогулявший три дня обязан был заплатить один рубль 50 копеек и подлежал увольнению. Наказание за пьянство на работе оценивалось в рубль, а гуляка отправлялся домой. «За буйство, самоуправство, ссору и драку» взыскивалось от трех до пяти рублей. Непослушание начальству каралось двумя рублями. Кражи и грубое непочтение руководства вели к судебным разбирательствам. К закрытию предприятия Товарищество насчитывало 217 членов и обладало весьма солидным капиталом около шести тыс. рублей19. Последними образцами монет для Екатеринбургского двора были монеты, впервые выпущенные в 1867 году. На лицевой стороне пяти-, трех-, двух- и однокопеечных монет

Монета, 2 копейки, 1860, аверс, реверс, медь, 28 мм

Монета, 3 копейки, 1860, аверс, реверс, медь, 32 мм

130

Екатеринбургский монетный двор в XIX веке

131

Монета, копейка, 1862, аверс, реверс, медь, 23 мм

Монета, полушка, 1863, аверс, реверс, медь, 14 мм

Монета, денежка, 1862, аверс, реверс, медь, 18 мм

Монета, копейка, 1862, аверс, реверс, медь, 23 мм

132

Екатеринбургский монетный двор в XIX веке

133

Монета, копейка, 1870, аверс, реверс, медь, 21 мм

Монета, 2 копейки, 1870, аверс, реверс, медь, 24 мм

Монета, 5 копеек, 1870, аверс, реверс, медь, 32 мм

Монета, 1/2 копейки, 1874, аверс, реверс, медь, 16 мм

Монета, 1/4 копейки, 1871, аверс, реверс, медь, 13 мм

134

Екатеринбургский монетный двор в XIX веке

135

в центре помешался герб, обрамленный двумя полукругами, соединенными узорами. В верхнем полукруге — выпуклая надпись «мъдная россiйская монета». В нижнем — лента с вдавленной надписью стоимости монеты прописью. На оборотной стороне — в бусовом кружке в центре чеканилось обозначение стоимости монеты и монетного двора. В кругу, по краю монеты, сверху помещалась вдавленная надпись даты выпуска, а внизу лавровая и дубовая ветки, перевязанные лентой. На монетах достоинством в 1/4 и 1/2 копейки в венке — вензель Александра II под императорской короной с лентами. Помимо желания специалистов монетного дела придать монетам этого времени более красивый внешний вид, заглубленные надписи приобрели на монетах 1867 — 1916 годов еще одно назначение. Записка министра финансов от 1 февраля 1867 года «О выпуске в народное обращение новой разменной серебряной и медной монеты» содержит следующее указание: «Для затруднения же подделки необходимо составить новые более красивые рисунки, приняв, кроме других улучшений, для надписей на монете два рода букв: выпуклые и вдавленные. Буквы эти требуют разного способа приготовления, и, следовательно, для выделки фальшивых штемпелей будет необходимо большее искусство». Действительно, наличие на монете заглубленных надписей ставит перед фальшивомонетчиками весьма серьезную преграду: им пришлось бы вырезать на штемпелях выпуклые буквы и цифры вручную, что сделать чрезвычайно сложно, либо изготовлять штемпеля без тех надписей, которые на монетах будут заглубленными, и выбивать их пуансонами на каждой уже отчеканенной монете (а это требует огромной затраты времени и труда), либо, наконец, изготовлять маточники, однако перевод штемпелей с маточников возможен только при наличии мощного прессового оборудования. Такова четвертая задача, решавшаяся применением на монетах заглубленных надписей20.

Александр II

Монета, 3 копейки, 1876, аверс, реверс, медь, 28 мм

Объемы чеканки монет на Екатеринбургском монетном дворе в 1867 — 1876 годах * (в штуках, по норме 50 рублей из пуда меди) Год

5 копеек

1867

1.459.000

1868 1869

3 копейки

2 копейки

1/2 копейки

1/4 копейки

—

18.200.000

6.305.000

1.190.000

700.000

22.173.750

10.230.000

592.400

614.800

160.000

150.000

23.018.500

6.085.833

20.277.000

5.525.800

1 копейка

1870

21.158.000

5.017.500

23.638.750

9.785.000

510.000

434.800

1871

6.304.080

1.585.000

7.057.500

2.880.300

222.400

154.800

1872

11.890.000

3.017.500

12.733.750

5.712.500

365.000

540.000

1873

13.052.100

4.704.167

7.363.750

5.212.500

962.600

822.400

1874

12.878.500

4.419.167

8.551.250

5.012.500

300.000

340.000

1875

19.623.900

3.595.000

10.451.250

6.437.500

321.000

300.000

1876

5.329.000

890.000

2.905.000

1.755.000

—

20. Уздеников В. О чеканке русских монет с заглубленными надписями // Советский коллекционер. М., 1984. С. 102 21. ПСЗ-2. Т. 49. № 52910

Вопрос о закрытии Екатеринбургского монетного двора впервые был поднят в столице в 1873 году, это было связано с передачей предприятий подведомственных Горному департаменту из ведения Министерства финансов в подчинение Министерства у государственных имуществ21. Два года решалась его судьба. В марте 1875 года пришло окончательное распоряжение, что предприятия, связанные с изготовлением денег, остаются в составе Министерства финансов, в связи с эти чеканку монеты в Екатеринбурге было решено

136

Екатеринбургский монетный двор в XIX веке

Медаль начала XIX в., аверс, реверс

Екатеринбургский монетный двор в XIX веке

137

прекратить, сосредоточив ее только на Санкт-Петербургском монетном дворе22. Из Петербурга приехали специалисты, началось подробное описание машин, приборов и инструментов, которые подлежали уничтожению. В это же время более двух тысяч семей ждало своей участи — Монетный двор, будучи одним из «градообразующих» предприятий, давал пропитание многим жителям.

22. Иванов П.А. Указ. соч. С. 24 23 Тальская О.С. Уральские и сибирские монеты. Свердловск, 1959. С. 42 — 43

В 1876 году предприятие было окончательно остановлено. 6 мая комиссия подписала специальные акты о закрытии двора и уничтожении всех инструментов, которые могли быть использованы для чеканки монеты. Корпуса передавались механической фабрике и железнодорожным мастерским. С 1725 по 1876 год Екатеринбургский монетный двор выпустил 482 образца монеты, не считая монет 1735 — 1762 годов, на которых нет обозначений предприятия23. Помимо основной продукции, здесь в течение всего срока существования, изготовлялись медали, печати для местных органов власти, пуговицы, бляхи, нательные кресты, угольные медные печатки и даже котлы. С середины XIX века Монетный двор изготовлял капсюли для огнестрельного оружия. В 1837 года монетный двор принял участие в Пермской мануфактурной выставке. Туда были отправлены коллекция монет, инструменты, а также «частей, показывающих монетное производство». Это первая, известная по документам, коллекция Монетного двора. Именно она, видимо, стала основой постоянного музея предприятия. Музейные экспонаты постепенно пополнялись. В 1845 году была «приведена в порядок, разобрана, сложена по системе и в музей передана» коллекция монет и инструментов, которыми пользовались на предприятии до коренной реконструкции. Ее каталог показывает, что «были

Территория Императорской гранильной фабрики и Монетного двора. Екатеринбург. Середина 1860-х гг.

138

Медаль начала XIX в., аверс, реверс

Екатеринбургский монетный двор в XIX веке

сложены по системе» все применяемые компоненты, используемые в операциях монетного производства — от штыковой меди до готовой монеты. Они включают 62 наименования. Вот некоторые из них: «Каменский песок для формовки отливок», «Луговской песок, употребляемый во флюс», «бутовой гранит», «Брусянский камень — тальк», «пестик для вырезки кружков», «верейки для гурчения», «два чекана — гербовый и литерный для теснения» и т.д. Перечень монет за 1726 — 1844 годы состоял из 44-х наименований. В 1840 году Министерство финансов потребовало от Екатеринбургского монетного двора доставить коллекцию монет с 1757 года по 1840 год включительно. Так как штемпелей от чеканов не сохранилось, та по имеющимся при Монетном дворе образцам были вырезаны новые чеканы, согласно полученным инструкциям, уничтоженные после изготовления коллекции. В 1856 году желание иметь собрание медных монет, выпущенных после царствования Петра I, выказала сановная особа из правящей династии Романовых — великая княгиня Александра Иосифовна. В Екатеринбург последовало распоряжение об их изготовлении, начиная с 1726 года. Полного комплекта штемпелей не оказалось, и на монетном дворе были срочно вырезаны новые, Часть из них, для которых не нашлось образцов, была изготовлена по иллюстрациям, опубликованным в книге известного нумизмата барона Станислава Ивановича Шодуара24. Это уже были новоделы. По распоряжению начальника уральских заводов штемпеля сохранили «на случай». В итоге в двадцати экземплярах коллекций монеты были изготовлены и проданы в Санкт-Петербурге частным лицам. Один экземпляр попал в Екатеринбург и был подарен в 1907 году Уральскому обществу любителей естествознания25. В 1870 году четыре экземпляра коллекции были представлены на Всероссийской мануфактурной выставке в Санкт-Петербурге. А в 1875 году екатеринбургская коллекция проделала большой путь на выставку в Филадельфию, устроенную в честь празднования столетия борьбы за независимость североамериканских штатов. Наконец, сразу после закрытия предприятия здесь была «приведена в порядок, разобрана, сложена по системе и передана в музей» последняя коллекция монет и инструментов. Она состояла из 108 наименований26. Особым видом продукции Екатеринбургского монетного дворы были угольные печатки — металлические знаки для учета труда приписных крестьян и непременных работников по доставке угля, руды и извести на металлургические заводы. Они были впервые введены в России на казенных заводах Урала в 1749 году. Им предшествовали берестяные печатки, обращавшиеся с 1733 года. На них в центре был вытиснен орел, вокруг которого обозначалось название завода. В 1749 году Екатеринбургский монетный двор изготовил единообразные медные «жеребья» для всех казенных уральских заводов, которых насчитывалось тогда 20. Жеребья представляли собой квадратные (22 х 22 мм) односторонние пластинки. Поле делилось косым крестом на 4 части и в каждой помещалась одна буква: в верхней — «З» — завод, в нижней — «У», «Р» или «И» — название материала (уголь, руда, известь), в левой — первая литера от названия завода, а в правой еще одна буква; если название завода составное — то начало второго слова, в ином случае какая-нибудь другая буква из на-

24. Шодуар С.И. Обозрение русских денег и иностранной монеты, употреблявшейся в России с древнейших времен. СПб, 1836 — 1841 25. Монеты — «новоделы» // Урал. 1968. № 6. С. 187 26. ГАСО. Ф.56. Оп.1. Д.363. Л.14 — 17

Екатеринбургский монетный двор в XIX веке

27. Угольные печатки Урала и Сибири // Уральский нумизматический вестник. Вып. 1. Екатеринбург, 1993. С. 26 — 28

звания. В настоящее время известны печатки только 14 заводов, хранящихся в коллекциях различных музеев: Екатеринбургский — «З-Е-Б-У»; Цесаревны Анны (Верх-Исетский) — «З-Ц-А-У»; Каменский — «З-К-С-У» и «З-К-С-Р»; Полевской — «З-П-С-У» и «З-П-С-Р»; Мотовилихинский — «З-М-С-Р»; Пыскорский — «З-П-Ы-У»; Императрицы Анны (Сысертский) — «З-И-А-Р»; Алапаевский — «З-А-С-Р»; Баранчинский — «З-Б-С-У»; Туринский — «З-Т-С-У»; Кушвинский — «З-К-Ш-У» и «З-К-Ш-Р»; Юговский — «З-Ю-С-Р»; Сусанский — «З-С-У-У». В своем первоначальном виде жеребья 1749 года сохранились в единичных экземплярах, большинство же печаток этой серии дошло до нас с различными позднейшими метками. Наиболее ранняя известная угольная печатка Екатеринбургского монетного двора для внутреннего использования датирована 1761 годом. Но она изготовлена не специально, а представляет часть стертой (бракованной) монеты, на которой корявыми буквами сделана надпись «ЕМД 17 У 61». В 1820 — 1839-х годах, для предотвращения злоупотреблений при приеме угля, монетный двор чеканил для себя ежегодно новые образцы медных печаток, внешне отличавшихся от предшествующих не только датой, но и характером надписи, орнаментом и размером27. Систематического изучения угольных печаток Екатеринбургского монетного двора, как, впрочем, и многих других предприятий Урала, до сих пор еще не проведено. После закрытия в 1876 году Екатеринбургского монетного двора в его корпусах размещались Екатеринбургские Главные железнодорожные мастерские, где ремонтировались товарные, специальные и пассажирские вагоны. Железнодорожная ветка шла от мастерских по городским улицам на станцию Шарташ. Мастерские располагались здесь и в первые годы Советской власти. В годы Великой Отечественной войны 1941 — 1945 годов в корпусах размещалось оборонное производство. Затем они стояли полуразрушенными до того момента, когда в конце 60-х годов XX века остатки корпусов были взорваны. В настоящее время на месте Монетного двора находится Исторический сквер, одно из любимых мест отдыха жителей города.

139

Печатка рудная. Алапаевский Нижний завод. Медь, чеканка. 22х22 мм. 1749 г.

Угольная печатка Екатеринбургского монетного двора, на поставку древесного угля, 1834 год, аверс, реверс, медь

Словарь терминов

Аверс — лицевая сторона монеты, обыкновенно с изображением государственного герба, царствующего монарха и т.п.

Деньга (или денга) — русская серебряная или медная монета, составлявшая полкопейки.

Провизор — аптечный работник высшей квалификации, имеющий высшее фармацевтическое образование.

Берг-гешворен (c 1734 г. также горный надзиратель) — горный чин по табели о рангах. До 1734 г. соответствовал пехотному поручику (лейтенанту), с 1734 г. — пехотному подпоручику.

Доношение — документ, адресованный в вышестоящее учреждение.

Пуд — дометрическая мера веса в 40 фунтов (16,38 кг).

Жетон — металлический кружок, заменяющий монету или дающий право на получение чего-то; металлический значок, указывающий на принадлежность к какому-либо обществу, а также выдаваемый в память какого-либо события.

Пунцон (или пуансон) (фр. poincon) — выпуклый стальной штамп для насекания матрицы. Реверс — оборотная сторона монеты, обыкновенно с обозначением номинала.

Берг-коллегия — центральный орган горного ведомства России в XVIII веке (с перерывами). Размещалась попеременно в Москве и Петербурге. Берг-советник (или берг-рат) — горный чин в 1722-1734 гг., соответствовал пехотному полковнику. Боны — бумажные деньги; краткосрочные договорные обязательства, используемые держателями в качестве покупательного и платежного средства. Вершок — дометрическая мера длины в 1/16 аршина (4,45 см). Гаркупфер — продукт плавки черной меди, полуфабрикат чистой меди. Генерал-берг-директориум — центральный орган горного ведомства России в 1736 — 1742 гг. Учрежден в эпоху деятельности графа Э.И. Бирона, проводил политику передачи казенных горных заводов приближенным Бирона. Генерал-прокурор — высший государственный чиновник Российской империи, глава Сената. Гитен-фервальтер — горный чин. До 1734 г. соответствовал пехотному капитану, с 1734 г. — пехотному поручику. Главный командир — должность главы казенных горных заводов Урала и Сибири.

Заплот — на Урале и в Сибири сплошной дощатый забор. Золотник — дометрическая мера веса в 1/96 фунта (4,266 г). Инвенция — здесь: изобретение. Кабацкие сборы — государственные денежные сборы, получаемые от торговли спиртными напитками, табаком и т.п. в питейных заведениях. Кабинет его (или ее) императорского величества — государственное учреждение Российской империи (первоначально личная канцелярия монарха), ведавшее казной и имуществом монарха. Красная медь — собственно медь (в отличие от «зеленой меди» — латуни). Кричный молот — вододействующий молот для расковки выплавленных домнами железных криц и получения полосового железа (технология существовала до введения пудлингования). Ландмилиция — в России в XVIII в. территориальное ополчение, поселенные пограничные войска с регулярным устройством. Лицо чекана — здесь: поверхность чекана.

Гласный городской думы — выборный член распорядительного органа городского самоуправления. Городской голова — глава органов городского самоуправления в дореволюционной России; возглавлял городские думу и управу, координируя их работу. Грошевик (грош) — в России в XVIII веке медная монета, равная 2 копейкам. Гурт — ребро монеты со штампованной насечкой, также и сама насечка. Действительный статский советник — гражданский чин по табели о рангах. Соответствовал пехотному генерал-майору.

Монетная канцелярия — центральный орган монетного ведомства России в XVIII веке. Попеременно размещалась в Москве и Петербурге. Подчиненный ей орган — Монетная контора (также в Москве или Петербурге). Московская соляная контора — центральный орган, ведавший государственными доходами от торговли солью. Подушный сбор — основной прямой государственный налог с податного населения Российской империи. Полушка — русская медная монета, составлявшая полденьги.

Ремедиум — допустимое отклонение веса монета от установленного законом. Сенат (Правительствующий Сенат) — высший государственный орган Российской империи, подчиненный монарху. Сенатская статс-контора — центральный орган, ведавший штатами государственных чиновников. Сибирская губернская канцелярия — орган управления Сибирской губернии с центром в Тобольске. Соликамская провинциальная канцелярия — орган управления Соликамской провинции (Соликамская провинция первоначально входила в Сибирскую губернию, затем в Казанскую). Таможенные сборы — государственные денежные и натуральные сборы, получаемые внешними и внутренними таможнями. Тын — бревенчатый частокол. Черная медь — продукт плавки медной руды, содержала до 50 % металла, являлась сырьем для получения чистой меди (иногда включая этап плавки на гаркупфер, или гармахерскую медь). Шихтмейстер (надзиратель припасов) — горный чин. До 1734 г. соответствовал пехотному подпоручику, с 1734 г. — пехотному прапорщику. Штыковая медь, штыки (от немецкого Stuck — кусок, штука) — продукт плавки гаркупфера или черной меди (по ускоренной технологии). То же, что чистая «красная» медь. Экипажская контора — подразделение Адмиралтейской коллегии, ведавшее штатами.

Содержание

Введение

С. Корепанова

«Дар беспримерный и неоценимый...» П. И. Тарасов и нумизматическое собрание УОЛЕ

Н. Корепанов

В начале пути Екатеринбургский монетный двор в XVIII веке

Е. Рукосуев

Под знаком развития Екатеринбургский монетный двор в XIX веке

Словарь терминов

97 141

Авторы: Корепанов Н.С. Корепанова С.А. Рукосуев Е.Ю. Дизайн: Семенов В.Б. Оригинал-макет: Семенова С.С. Фото: Поморцев Р.В. Издательство: ООО «Артефакт» Идея и управление проектом: Корытин Н.Н.

Финансовая поддержка проекта: ЗАО «Русская медная компания»