Граница by Центр национальной славы России (Красноярский филиал)

Эту книгу писала война: Имена, имена, имена… Я листаю тяжёлый том, Сколько горя людского в нём?! Вдовьих слёз и скорбных речей, И бессонных, тяжких ночей, И сиротских нищенских доль… В этой книге собрана боль Поколений моей страны, Покалеченных смерчем войны.

Центр национальной славы 2015

ББК 84(2=411.2) УДК 821.161.1 Г-77

Граница. — Красноярск: Центр национальной славы, 2015. — 288 с. Сборник рассказов, очерков, стихов, детских сочинений, объединённых темой Великой Отечественной войны. Пять поколений россиян — о событии, которое спустя 70 лет является главным объединяющим фактором нации. Воспоминания очевидцев: ветеранов, тружеников тыла, детей войны. Рассказы тех, кто встречал солдат с полей сражений, из фашистской неволи, жил с ними, слышал о войне из первых уст: их детей и внуков. Семейные предания о героическом времени в восприятии правнуков и праправнуков победителей. Комментарии историков. Советы по поиску пропавших без вести. Иллюстрации: уникальные фотографии военных лет из семейных, музейных, редакционных архивов, рисунки участников творческих конкурсов ЦНС.

ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ! Перед вами очередная книга издательской серии «Святость материнства», созданная на основе конкурсных работ литераторов, журналистов, старшеклассников. Из более чем двух тысяч текстов, рисунков и фотографий мы отобрали для книги 235. Учитывая, что книга посвящена миллионам участников войны и Победы, это, конечно, ничтожно мало. И всё же у нас получился самый объёмный том из всех, что мы выпускали прежде. Этот парадокс как нельзя лучше объяснила наш автор из Тверской области Елена Бурчилина: «Эту книгу писала война: имена, имена, имена... В этой книге собрана боль поколений моей страны, покалеченных смерчем войны.» Наши авторы, потомки победителей, живут в столицах государств и регионов, в горных селениях и деревнях равнин, в России, Казахстане, Украине и даже на воюющем Донбассе — в 136 населённых пунктах русского мира. Они по-прежнему ощущают себя единым народом благодаря тому, что произошло 70 лет назад. «Все мы, ныне живущие, обязаны жизнью тем, кто разгромил фашистов и отстоял независимость нашей Родины» — слова из письма юной москвички Надежды Титовой звучат рефреном книги, интерпретируясь почти в каждом повествовании. Эта книга — наш посильный вклад в общее дело сохранения Памяти. «А зачем вообще нужна эта память о страданиях? — нередко недоумевают иностранцы. — Ну, было — и прошло, живите дальше и радуйтесь настоящему!» А вот не забывается. И каждое 9 Мая — всенародный «праздник со слезами на глазах». И новое — армии «Бессмертных полков». И размах поискового движения — ведь спустя 70 лет мы так и не знаем о последних мгновениях жизни и местах упокоения пяти с лишним миллионов наших родных. Пропавших без вести в страшные годы. И ещё есть миллионы погибших 17–20-летними, о которых строки поэтессы и фронтовички Юлии Друниной: «Вновь прошлого кинолента раскручена предо мной — всего только три процента мальчишек пришло домой…». Они и влюбиться-то не успели, не то что обзавестись семьёй. Получается, что, кроме нас, у них никого и нет, — чтобы помнить. Им пишут письма современные девчонки, такие как Маша Вострикова, живущая на хуторе Тормосин Волгоградской области: «Ты — мой защитник, солдат прошедшей вой ны, юноша без будущего. Я и мои друзья — твоё будущее. Мы всё сделаем, чтобы в нём не было места войне. Хватит нам братских могил, где начертаны золотом имена двад цатилетних мальчишек». Очерки журналистов рассказывают о том, как семьи спустя десятилетия находят своих павших героев. А историки дают дельные советы по поиску. Мы согласны с нашим автором из Кабардино-Балкарии Адамом Эсмурзаевым: «О войне помнить нужно — чтобы над землёй плыл колокольный звон, а не тревожный набат». Поэтому читайте, плачьте и помните. От издателей

— 3 —

Велик Бог земли русской! Мамай, после Куликовской битвы

ФРОНТ

ый рн рс т у ку ра он те к Ли

Шествие без триумфа

22 ИЮНЯ 1941 ГОДА

Директива о приведении советских войск в боевую готовность была нап равлена 21 июня в 23 часа 45 минут, за 4 часа до начала войны. А на рассвете 22 июня, нарушив договор о ненападении, немецко-фашистские войска вторглись на нашу территорию. Десятки тысяч орудий открыли огонь по приграничным районам. Тысячи немецких самолётов одновременно бомбили наши самолёты, стоящие на аэродромах, стратегические объекты, вторгшись в СССР на глубину 250–300 километров. Авиация Западного и Северо-Западного фронтов почти полностью была уничтожена — в общей сложности 1 200 самолётов. Однако Юго-Западный фронт и Черноморский флот, своевременно рассредоточив свою авиацию на полевые аэродромы, встретили противника ударом. Но и начало войны для

Игорь Кру глов, г. Вязники (Владимирская область) Летнее солнцестояние. В час, когда встретились зори, Грянул на Русь испытанием Молох вселенского горя. Пчёлы свинцовые жалили Влёт, убивая на месте. Алы от мёда алого Камни на Брестской крепости. Грянул небесный колокол, Русская сила проснулась Так, что мир только охнул. Шею змее свернули. Потомкам и в память, и в нервы, И в сердце напоминание: Прошлый век. Год сорок первый — Насмерть противостояние. Их отпевали соловушки В белых берёзках-плакальщицах. Родимых седых головушек Скоро совсем не останется. В тот, самый длинный, день лета, Встретившись, не досчитаетесь. Живые герои с ушедшими, Словно две зорьки, встречаетесь. В низком поклоне пред вами Живые. Минута молчания. Вечный огонь вечным светом. Вечное солнцестояние.

Немецкие солдаты пересекают государственную границу СССР, 22 июня 1941 года

— 6 —

Мурманск (29 июня — 8 сентября). По количест ву нанесённых бомбовых ударов Мурманск уступает лишь Сталинграду. Немецко-финские войска остановлены

Конкурс детских сочинений «Граница»

Граница первого года войны План немецкой «молниеносной войны» — одновременный удар с севера, центра и юга

Группа немецких армий «Центр». Главная цель — Москва. Не достигнута

Минск взят в сражениях с 24 по 28 июня

Смоленск несколько раз переходил из рук в руки с 10 июля, пал 10 сентября

5 декабря 1941 года — начало контрнаступления под Москвой

Харьков пал в боях (1–29 октября) Группа немецких армий «Юг». Главная цель — Киев. Взят в результате упорных боёв (с 7 июля по 26 сентября)

Донбасс пал в боях (29 сентября — 4 ноября) Севастополь держал оборону с 12 сентября 1941-го до 9 июля 1942 года

«…Отчаянное сопротивление противника… много убитых, мало раненых и пленных… очень тяжёлые бои. О „прогулке“ не может быть и речи. Красный режим мобилизовал народ. К этому прибавляется ещё и баснословное упрямство русских. Наши солдаты еле справляются» — из дневника министра пропаганды Геббельса, 2 июля 1941 года.

гитлеровской армии не было триумфальным шествием, подобным шествию в Европе, а Ельнинская операция1 вообще заставила отойти на десятки километров, что произошло для немцев впервые за два года Второй мировой войны. В последующем немцы, пополнив свои войска, нанесли удары по сходящимся направлениям и в районе Вязьмы в октябре окружили значительные силы Западного и Резервного фронтов. Часть окружённых войск перешла к партизанским действиям. Но многие погибли и попали в плен. В июле немцам удалось выйти к Киеву. Город упорно сопротивлялся, но после окружения крупной группировки наших войск пал. Противник проник в Донбасс и в Крым. Героически сражался Севастополь, Ростов несколько раз переходил из рук в руки. Медленно, сталкиваясь с ожесточённым сопротивлением, немецко-фашистские войска продвигались к Ленинграду и Москве. Гитлер был так уверен в своей победе, что с войсками везли гранит и мрамор для будущего памятника победителям в Москве (после войны им были облицованы цоколи домов Тверской улицы — немецкими военнопленными). В ходе пятимесячных тяжёлых боёв план немецко-фашистского командования молниеносно победить Советский Союз, потерпел крах. На всём советско-германском фронте враг был вынужден перейти к обороне. Это стало показателем для всего мира. 1

Ельнинская наступательная операция. Началась 30 августа 1941 года наступлением двух армий Резервного фронта под командованием Г. К. Жукова. Несмотря на отсутствие превосходства в силах, командование скрытно создало ударные группировки и добилось превосходства на главных направлениях прорыва. 6 сентября город Ельня был освобождён, ельнинский выступ ликвидирован.

— 7 —

Руслан Забиров, г. Лениногорск (Республика Татарстан)

Группа немецких армий «Север». Главная цель — Ленинград. Не достигнута

ФРОНТ

МОРЯК-БАЛТИЕЦ

Павел Коробейников, г. Североморск (Мурманская область)

Георгий Семёнович Филиппович, герой, моряк и военный разведчик, был членом нашей семьи. Призвали его в армию до войны, весной 1941го. А война для него началась на Балтийском флоте, в знаменитом Кронштадте1. Назначили его прожектористом. Ночью моряки выкатывали огромные отражатели на металлической площадке и заступали на дежурство. С помощью направленного луча прожектора они должны были искать подводные лодки и следить за появлением немецких кораблей. Во время ленинградской блокады был сильный голод. «Блокада страшнее боя, — вспоминал Георгий Семёнович. — Сил было так мало, что люди почти не общались». Дневной паёк составлял сначала 250 граммов хлеба, потом 150, потом 100. Фашисты совершали авианалёты, бомбили корабли, сбрасывали крупные импульс ные мины на парашютах. Эти мины ло-

Георгий Семёнович Филиппович (в верхнем ряду справа) с однополчанами жились на дно и, когда проходил корабль, взрывались. Однажды во время дежурства «мессершмитт» сбросил пять бомб на прожектор Георгия. Он чудом остался жив: его отбросило воздушной волной, бомбы упали ниже. Войну он закончил в марте 1945 года, в Кёнигсберге, старшим сержантом. В июне участвовал в Параде Победы на Красной площади от Ленинградского фронта. Все мы, ныне живущие, обязаны жизнью тем, кто разгромил фашистов и отстоял независимость нашей страны в самой жесточайшей в истории человечес тва войне. Низкий поклон всем защитникам нашей Родины. Надежда Титова, г. Черноголовка (Московская область)

План «Барбаросса» предусматривал уничтожение Балтийского флота путём захвата его баз с суши и нанесения ударов с воздуха по кораблям в море и на базах — силами горнострелкового корпуса, а затем армией «Норвегия». 25 июня 1941 года к боевым действиям против Красной армии присоединились войска Финляндии. В результате принятых мер первый удар агрессора 22 июня 1941 года флот встретил во всеоружии и не потерял в этот день ни корабля, ни самолёта. Одним из примеров героического противостояния фашистам стала оборона полуострова Ханко (Гангут). Там с 1940 года существовала военно-морская база советского Балтийского флота, созданная по итогам советско-финской войны и призванная оборонять вход в Финский залив, защищая Ленинград. С 24 июня, 165 дней, гангутцы, оказавшиеся в глубоком тылу противника, в условиях блокады не только удерживали, но и отбивали часть прилегающих островов, отвлекая силы фашистов от Ленинграда.

— 8 —

Конкурс детских сочинений «Граница»

ДОРОГА СМЕРТИ — ДОРОГА ЖИЗНИ

София Андреева, г. Бородино (Красноярский край)

Мой прадед, Иван Степанович Давыдов, родился в 1908 году на Волге, в селе Кураповка. Его родные были бочарами, делали для сельчан нужные в хозяйстве бочки. Когда началась война, прадеда призвали на фронт шофёром. На стареньком грузовике ЗИС-5 он возил продукты и боеприпасы. Несколько раз был ранен. Награждён медалями и орденами. Но, со слов родственников, никогда не хвастался своим боевым прошлым, а лишь разводил руками: «Война была». Я хочу рассказать, как он получил медаль «За оборону Ленинграда»1. В 1941 году гитлеровские войска при поддержке больших сил авиации рвались к Ленинграду. И к концу сентября город оказался блокированным. Продукты и хлеб доставляли теперь только по воздуху и по льду через Ладожское озеро. Грузовики шли по ледовой дороге под постоянными бомбёжками, поэтому этот путь прозвали «Дорогой смерти»2. Уже

Иван Степанович Давыдов, конец 40-х позднее появилось другое название, «Дорога жизни» — единственная связь Ленинграда с Большой землёй. На своей полуторке мой прадед прошёл эту дорогу неоднократно. Многие машины в пути замерзали, ломались, их груз перегружали в другие. Лёд не выдерживал тяжести, и на глазах Ивана Степановича десятки автомобилей проваливались под лёд. Гибли его товарищи. Та же участь чуть не постигла и его самого. Тёмной, холодной ночью он двигался в колонне в сторону осаждённого Ленинграда. Осторожно, без фар, объезжая проруби и проталины. В кабине ЗИС-5 свистел ледяной ветер. Водители тогда оставляли лишь лобовое стекло, а на дверях снимали, чтобы успеть покинуть машину. Одна из бомб разор валась сбоку от грузовика. Огромная трещина появилась прямо под колёсами. Старенький ЗИС провалился в неё «носом». Иван Степанович успел выпрыгнуть на лёд через окно, а ма-

Медаль «За оборону Ленинграда» — государственная награда СССР для защитников Ленинграда, военных и мирных жителей. Учреждена 22 декабря 1942 года, став одной из первых советских медалей военного времени одновременно с медалями «За оборону Одессы», «За оборону Севастополя» и «За оборону Сталинграда».

«Дорога смерти», или «Коридор смерти» — секретный 33-километровый участок железной дороги вдоль берега Ладоги, построенный сразу после прорыва блокады Ленинграда 18 января 1943 года. 7 февраля 1943 года в Ленинград пришёл первый поезд с Большой земли. Дорога являлась основным источником снабжения до окончательного снятия блокады 27 января 1944 года. Трассу разрушали 1 200 раз. После войны «Коридор смерти» решили называть «Дорогой Победы».

— 9 —

ФРОНТ

шина стала тонуть. Колонна, не останавливаясь, уже объезжала место аварии, а прадед, не растерявшись, залез в кузов и принялся выбрасывать мешки и коробки с провизией и медикаментами. Подоспели помощники. Вытащили практически всё, когда машина полностью ушла в глубину Ладоги. После этого ему дали новую полуторку, и он ещё не раз прошёл этот путь жизни и смерти, заслуженно получив от Отечества награду. А однажды с ним произошёл курьёзный случай. Возвращался он со старшиной с передовой, доставив боеприпасы бойцам. Фронтовая дорога разбита, грязь. Завязли они плотно, помощи ждать неоткуда. Вдруг увидели солдат, выходивших из ближайшего леска. Прадед со старшиной побежали к ним, махая ру-

ками: «Братки, выручайте! Машину толкните!» Солдаты остановились, и тут Иван Степанович со старшиной ужаснулись, разглядев на них немецкую форму. Автоматы остались в машине. Прадед с товарищем замерли посреди поля, фашисты же двинулись к ним. — Вас ист лос? — Спросил офицер. Что означало «Что случилось?» Ситуацию надо было как-то разряжать. — Застряли, помогите, — махнул прадед в сторону грузовика… Он так и не смог понять, что двигало этим офицером. Возможно, в Германии тот был водителем, и сработала водительская солидарность? А может, к середине войны немцы поняли, что одурачены Гитлером? Они дружно вытолкали грузовик, и прадед со старшиной покатили дальше за новой порцией боеприпасов, чтобы разгромить врага. Иван Степанович Давыдов встретил День Победы в Венгрии. Умер он, когда ему было 93 года, в здравом уме, считая, что войну выиграл советский многонациональный народ, потому что бился за Отчизну. Константин Давыдов, г. Северск (Томская область)

ЭТО ОЗНАЧАЛО — КОСТЫЛИ НА ВСЮ ЖИЗНЬ О моём прадеде Мучипе Кадыровиче Садыкове мне рассказывали мама и тётя, бабушка и дедушка. Он родился и вырос в небольшой татарской деревне Утузы Омской области, был сыном рыбака и всю жизнь посвятил этому ремеслу. В 1939 году был призван в ряды Красной армии, на границу озера Хасан, где советские войска отбросили японских самураев. В

июне 1941-го оставалось всего 14 дней до конца его службы, и он уже написал домой письмо, что скоро вернётся… Но весть о вероломном нападении фашистской Германии на Советский Союз прозвучала словно гром среди ясного неба. Едва стихли последние слова диктора, как полк, в котором служил прадедушка, выстроился по тревоге

— 10 —

Конкурс детских сочинений «Граница» и через час в полной боевой готовности погрузился в вагоны. Никто не знал, куда их направляют… Ночью поезд остановился под Волхо вом1. А к утру полк вышел на опушку леса. Приказ: залечь, окопаться. Всё туже сжималось кольцо блокады вокруг Ле нинграда, но защитники Отечества стояли насмерть. Отражал многочисленные атаки и стрелковый полк, в котором служил Мучип. Об одном из осенних дней 1941 года он вспоминал после войны: «…глухо, словно от боли, стонала израненная земля, летели вверх, переворачиваясь в воздухе, вырванные с корнями деревья, беспрерывными залпами захлёбывались зенитки, от дыма и поднятой в воздух земли померкло солнце. В этом хаосе звуков и нестерпимого смрада взвилась в воздух красная ракета — сигнал к атаке». В этом бою он был ранен. Эвакогоспиталь размещался в здании бывшей спичечной фабрики. Медицинское заключение: разрывная пуля раздробила кость бедра, образовав при выходе глубокое рваное отверстие, перебиты мышцы, связки и артерии, требуется ампутация по бедро, протезированию не подлежит. Это означало — костыли на всю жизнь. В феврале 1942 года Мучипа Садыкова эвакуировали в Челябинск, в стационарный военный госпиталь. Минуло пять месяцев, пришла весна… тоска по родному дому не отпускала его, и на очередном обходе он попросился на выписку. Ему было 23 года. Как примут безногого калеку, как строить семью, как зарабатывать? 1

Семья Садыковых: бабушка Тайра и дедушка Мучип со снохой Сагданой и внуками Альбиной и Юсупом, 1978 От Омска ехал пароходом. Показались родные берега, на пристани встречала вся семья, обнимали, не замечая костылей. А вот и Утузы. Деревушка казалась такой тихой и мирной, как бы отрешённой от горя, крови и смерти, бушующих там, откуда он прибыл... У прадедушки была большая семья — пятеро детей. Моя бабушка — младшая из них. Я тоже расту в многодетной семье. У меня два брата, я самый старший. Семья у нас дружная. Мы всегда и везде вместе. Живём в красивом городе, я учусь в уютной светлой школе, со своими традициями. Одна из традиций — сохранение памяти о героях, ушедших на фронт из нашей школы. Мы по крупицам собираем материал о таких людях и бережно храним в школьном музее для потомков. Вечная память им всем! Рамиль Никонов, г. ХантыМансийск (Тюменская область)

Волхов в годы войны называли младшим братом Ленинграда. С Волховской ГЭС шла электроэнергия для промышленности города на Неве. Отсюда прибыл первый поезд с продовольствием в выстоявший Ленинград. Здесь была одержана одна из первых побед. Сосредоточив в этом районе отборную группу войск, враг намеревался в ноябре 1941-го молниеносным броском прорвать советский фронт, выйти к Ладожскому озеру и полностью изолировать Ленинград. В конце ноября наступление гитлеровцев было остановлено, а 27 декабря Советское Информбюро сообщило: «Части 54-й армии генерал-майора Федюнинского (Ленинградский фронт)… освободили 32 населённых пункта».

— 11 —

ФРОНТ

РЖЕВ — ВОРОТА НА БЕРЛИН смерти» поисковые отряды, чтобы найти и захоронить останки погибших. Были здесь и студенты из Пензенского государственного педагогического института. Будущие учителя-историки вели раскопки: каждый солдат должен быть захоронен с почестями. Однажды в поКогда мы знакомились на уроках литера- езде мы познакомились с мужчиной, котуры со стихотворением А. Твардовского торый ехал во Ржев на похороны своего «Я убит подо Ржевом» и повестью В. Кон- отца. Их семья во время войны получила дратьева «Сашка»1, я была рада, что мне известие, что он пропал без вести. И вот выпала возможность побывать на той через десятки лет, благодаря поисковому земле, о которой идёт речь. Там живут отряду, постаревший сын ехал отдать помои родственники. следний долг своему навечно оставше14 октября 1941 года стал самым муся молодым отцу. чёрным днём в многовековой истоДарья Дёмина, г. Кузнецк рии Ржева. В город ворвались вражеские (Пензенская область) танки и пехота. Началось страшное время, 31 марта 1943 года о котором очевидцы вспоминали с содроРжевский выступ ганием. Гитлеровцы 17 месяцев грабили, был ликвидирован. угоняли молодёжь в рабство, расстрелиИз 20 тысяч человек, вали и вешали непокорных, сжигали цеоккупированных в лые селенья. Город за это время был разРжевском районе, в рушен до основания. живых остались 362. В памяти Ржевский выступ, Ржевская Среди них была и дуга остались «ржевской мясорубкой». сестра моей бабушки, Об этом мы узнаём из мемуаров солдат. «Мы наступали на Ржев по трупным Надежда Петровна Шувалова, тогда полям. В ходе ржевских боёв появилось двухлетняя девочка. Удивительно, но много «долин смерти». Не побывавшему она помнит, как однажды съела у немцев там трудно вообразить, что такое смердя- со стола печенье. Взрослые испугались: щее под летним солнцем месиво, состо- фриц мог убить девочку. Но всё обошлось, ящее из покрытых червями тысяч чело- он рассмеялся и на ломаном русском веческих тел», — вспоминал П. А. Михин2. языке сказал: «Надька-партизан». Через десятки лет пришли в эту «долину

«В немецких частях каждый солдат лично подписывает клятву фюреру, что не сойдёт со своего места у Ржева. Ржев отдать — это открыть дорогу на Берлин, так всё время повторяет их радио». Елена Ржевская, военная переводчица

Вячеслав Кондратьев — фронтовик. Главный герой его повести — молодой и добрый солдат Сашка с огромным чувством ответственности. Он совершает подвиг за подвигом, не осознавая этого. Под огнём ползёт к убитому немцу — снять с него валенки и отдать своему ротному, обувь которого прохудилась. Сам ранен, но перевязывает солдата и приводит санитаров. Сашка не может расстрелять пленного, ведь в листовке написано: «военнопленным будет разрешено возвратиться домой после войны». Как же можно выстрелить в безоружного человека, хоть и врага?..

Пётр Алексеевич Михин — участник войны, подполковник в отставке, заслуженный учитель РСФСР, автор статей, рассказов о Великой Отечественной войне.

— 12 —

Конкурс детских сочинений «Граница»

Ржев, Смоленск и Вязьма открывали дорогу на Мос кву, поэтому осенью 1941 года за Ржев развернулись ожесточённые бои. Они закончились отступлением Красной армии, но дали возможность подготовить столицу к обороне. В ходе контр наступления Красной армии под Москвой зимой 1941–1942 годов советские войска отбросили врага от столицы. В результате образовался РжевскоВяземский выступ. Немецкая группа армий «Центр» перешла к обороне, сосредоточив здесь больше половины сил. Ржев — «краеугольный камень Восточного фронта», считали немецкие генералы, ведь отсюда в любой момент можно опять наступать на Москву. Поэтому советское командование поставило задачу ликвидации выступа. Штурм укрёпленных позиций противника приносил колоссальные жертвы. Зимой 1942–1943 годов здесь разыграется очередная трагедия. В ноябре 1942-го решался главный вопрос — где же будет наступать Красная армия, под Сталинградом или в районе Ржева — Вязьмы? Оба направления были важными. Ставка ВГК приняла решение главный удар наносить в районе Сталинграда, а на Ржевско-Вяземском выступе провести вспомогательную операцию под кодовым названием «Марс», чтобы сковать силы группы армий «Центр» и не допустить их переброску к Сталинграду. Наши войска выполнили задачу, но потери были в разы выше чем под Сталинградом. Линию глубокой обороны противника в несколько километров приходилось штурмовать «в лоб». Так и получалась «мясорубка». Лишь в 1943-м гитлеровское командование, опасаясь, что наши наступающие войска могут нанести удар в тыл, приняло решение отвести свои подразделения. Известно, что Гитлер пожелал лично услышать по телефону взрыв ржевского моста через Волгу при отходе. Потери Красной армии в Ржевской битве (1942–1943) составили свыше 800 тысяч человек, этот район превратился в пустыню.

Зенитчики ведут огонь по фашистам в районе Ржева

Немецкая пехота на лыжах в районе Ржева

— 13 —

Валерия Цыбенко, г. Апатиты (Мурманская область)

Ржевская мясорубка

ФРОНТ

Поэзия

войны

Я УБИТ ПОДО РЖЕВОМ (отрывок) Я убит подо Ржевом, В безымянном болоте, В пятой роте, на левом, При жестоком налёте.

Где — травинку к травинке – Речка травы прядёт, Там, куда на поминки Даже мать не придёт.

Я убит подо Ржевом, Тот — ещё под Москвой... Где-то, воины, где вы, Кто остался живой?!

Я не слышал разрыва И не видел той вспышки, – Точно в пропасть с обрыва – И ни дна, ни покрышки.

Летом горького года Я убит. Для меня — Ни известий, ни сводок После этого дня…

В городах миллионных, В сёлах, дома — в семье? В боевых гарнизонах На не нашей земле?

И во всём этом мире До конца его дней — Ни петлички, ни лычки С гимнастёрки моей.

Фронт горел, не стихая, Как на теле рубец. Я убит и не знаю — Наш ли Ржев наконец?..

Ах, своя ли, чужая, Вся в цветах иль в снегу... Я вам жить завещаю — Что я больше могу?

Я — где корни слепые Ищут корма во тьме; Я — где с облаком пыли Ходит рожь на холме.

И у мёртвых, безгласных, Есть отрада одна: Мы за Родину пали, Но она — спасена.

Завещаю в той жизни Вам счастливыми быть И родимой Отчизне С честью дальше служить…

Я — где крик петушиный На заре по росе; Я — где ваши машины Воздух рвут на шоссе.

Нам свои боевые Не носить ордена. Вам всё это, живые. Нам — отрада одна,

И беречь её свято, Братья — счастье своё, – В память воина-брата, Что погиб за неё.

Что недаром боролись Мы за Родину-мать. Пусть не слышен наш голос, Вы должны его знать. И никто перед нами Из живых не в долгу, Кто из рук наших знамя Подхватил на бегу, Чтоб за дело святое, За советскую власть Так же, может быть, точно Шагом дальше упасть.

— 14 —

Лилия Исупова, г. Боготол (Красноярский край)

Дарья Бурдюгова, г. Ростов-на-Дону

Александр Твардовский

Конкурс детских сочинений «Граница»

«БАЛКА СМЕРТИ» Моя прабабушка, Галина Антоновна Чепило, помогала вместе с родителями подпольщикам, когда фашисты оккупировали её родной город Таганрог, в октябре 1941 года. Ей было 14 лет и она ходила по окрёстным сёлам собирать для подпольщиков сведения о расположении вражеских войск. В доме её родителей собирались члены таганрогского подполья, в том числе его руководитель Семён Морозов, который доводился ей двоюродным братом. Под видом празднования дней рождения подпольщики обсуждали диверсии. Другая моя прабабушка, Мария Кирилловна Серебрякова, ходила на рынок с маленьким сынишкой в коляске и носила под пелёнками листовки. Однажды в дом ворвались полицаи и увезли в гестапо моего прапрадедушку и ещё несколько человек. От этого извес тия Марию парализовало. Когда немцы пришли за ней, увидели её в таком состоянии, то решили, что она и сама скоро умрёт, и не стали забирать.

Галина Антоновна Чепило (Серебрякова), 1944 Ранним утром, собрав чистое бельё и еду для арестованных, Галина пошла к зданию гестапо. Центр города был оцеп лен. Арестованных повели через весь город, погрузили в машины и на следу ющий день расстреляли в балке села Петрушино под Таганрогом. Народ прозвал это место «балкой смерти»1. За время фашистской оккупации здесь были расстреляны десятки тысяч людей. Ежегодно мы с моей прабабушкой приезжаем сюда, чтобы почтить их память. Евгений Корогодов, г. Таганрог (Ростовская область)

Мемориальный комплекс «Балка смерти» на Петрушинской косе, г. Таганрог 1

«Балка смерти». 29 октября 1941 года здесь происходило уничтожение евреев гестаповцами при активном участии полиции из местных жителей. Евреев расстреляли в первые два дня оккупации. В самый первый день — не менее двух тысяч человек. В последующие дни вылавливали и убивали не явившихся. На этом же месте происходили расстрелы партизан. Оккупация Таганрога длилась 680 дней. 30 августа 1943 года Таганрог был освобождён морским десантом Азовской военной флотилии.

— 15 —

ФРОНТ

16 августа — 5 октября 1942 года. Отбиты многочисленные немецкие атаки в Баренцевом и Карском морях, имеющие целью не пропустить помощь союзников, идущую Северным морским путём.

19 августа — 10 октября. Синявинская наступательная операция. Предотвращён очередной план захвата Ленинграда группой армий «Север».

Граница второго года войны 1 января — 30 марта группа армий «Центр» потеряла более 330 тысяч человек. Отброшена от Москвы на 100–250 километров. Освобождены Московская, Тульская, Рязанская области, многие районы Калининской, Смоленской, Орловской, Калужской областей.

27, 30 августа, 10 сентября 1942 года советская авиация дальнего действия нанесла удары по Берлину

С 7 июля 1942 года на 212 дней оккупирована правобережная часть Воронежа. За Дон немецковенгерские войска не прошли С 3 по 25 августа группой армий «Юг» захвачены: Ставрополь, Армавир, Майкоп, Краснодар, Элиста, Моздок, часть Новороссийска; на Эльбрусе водружён немецкий флаг С 8 по 25 мая захвачен весь Керченский полуостров. В июле после девятимесячной осады пал Севастополь.

17 июля — 18 ноября 1942 года. Оборона Сталинграда.

25 сентября — 20 декабря. Туапсинская оборонительная операция советских войск. Сорвана попытка немцев блокировать Военно-Грузинскую дорогу и прорваться к Каспийскому морю. 21 декабря началось освобождение Кубани.

«Своеобразие страны и своеобразие характера русских придаёт кампании особую специфику. Первый серьёзный противник»— немецкий фельдмаршал Браухич.

Конец сентября 1942-го. У ингушского села Малгобек остановлены немецко-румынские войска, рвущиеся через Кавказские горы к Грозненскому и Бакинскому нефтяным районам и на Ближний Восток.

Второй год войны После поражения под Москвой германское командование решило наносить главный удар на юге — прорваться через Ростов к Сталинграду, на Северный Кавказ, а оттуда — к Каспийскому морю, до источников кавказской нефти. Затем вести наступление на север вдоль Волги. Осенью 1942 года им удалось занять большую часть Кубани и Кавказа, но за Волгу они так и не вышли. Предприняв два штурма Сталинграда, фашисты готовились к последнему, генеральному. В их руках уже находилась часть города. Месяц шли тяжёлые уличные бои за каждый квартал, дом. 13 сентября немцы обрушились на центр Сталинграда. Войс кам генерала Родимцева чудом удалось приостановить рвущегося к Волге врага всего в нескольких сотнях метров от берега. Удерживающие оборону обратили внимание, что на нейтральной полосе остался тёмно-серый Дом специалистов, откуда изредка доносились автоматные и пулемётные очереди. Послали в разведку сержанта Якова Павлова, как старшего... Там, в подвале, укрывались жители и санинструктор с двумя ранеными солдатами. Немцев в доме было пока немного. Перебираясь из одной квартиры в другую, с этажа на этаж, разведчики выбили фашистов. От Дома специалистов прямая дорога вела к Волге. Как на ладони просматривались немецкие позиции. Оценив обстановку, сержант Павлов решил, что уходить из этого дома нельзя. Рано утром разведчики приняли первый удар врага... 58 дней штурмовали немцы Дом Павлова, но так и не смогли взять его. Германская армия, легко прошедшая многие тысячи километров, захватившая десятки стран, застряла перед обыкновенным четырёхэтажным домом на сталинградской улице, так и не сумев пройти последних метров к Волге. «Как несокрушимый бастион, Дом Павлова стоял на пути врага, защищаемый лишь горсткой советских воинов, — писал потом генерал А. И. Родимцев. — Он стал символом стойкости и мужества защитников Сталинграда».

— 16 —

Конкурс детских сочинений «Граница»

ЗАЩИТНИКИ КАВКАЗА В нашей семье произошло знаменательное событие. Мои мама и дядя много лет пытались разыскать место захоронения их дедушки, Габли Бадчериевича Козырева, участника Великой Отечественной войны. Их поисковая работа увенчалась успехом в год 70-летия Великой Победы. ...Фашистам удалось прорвать оборону советских войск и подойти к городу Орджоникидзе (ныне Владикавказ). Габли ушёл добровольцем в армию. Благодаря героизму защитников Кавказа враг был отброшен от столицы, а вскоре и полностью разгромлен в Северной Осетии. Но самые напряжённые бои, в которых принимал участие мой прадедушка, были под селением Гизель осенью 1942 года. Об этом говорят памятники в селении. Прадедушка и четверо его однополчан пропали без вести. Мои родные после долгих поисков установили, и это подтверждено документально, что все они погибли и похоронены в братс кой могиле.

Бой в североосетинском селе Гизель близ города Владикавказа состоялся 7 ноября 1942 года. На этом участке было остановлено наступление немецких войск на Северном Кавказе. Из сводки: «...Обстановка в районе города Орджоникидзе резко ухудшилась. 30–31 октября противник, прорвавшись в Урухском проходе танками и автоматчиками, подошёл к столице Северной Осетии на расстояние 5–6 километров со стороны селения Гизель и станицы Архонской… Немцы пытаются отрезать Военно-Грузинскую дорогу. Противник, подтянув значительные силы авиации и танков и довлея в воздухе, три дня производит беспрерывную ожесточённую бомбёжку города и окружающих его сёл, повлекшую за собой много жертв и разрушений». Из спецсообщения от 10 ноября 1942 года: «...батальон, состоящий из курсантов-выпускников и младших командиров-пограничников, занимал оборону города Орджоникидзе 7 ноября 1942 года. Три роты батальона (наиболее боеспособные) по приказу комбата Киселёва были сняты с обороны и брошены в наступление на станицу Гизель. В кровопролитных боях рота лейтенантов понесла тяжёлые потери — 15 убитых, 75 пропавших без вести и 48 раненых. 8 ноября остатки батальона вновь были брошены в наступление».

Памятник Петру Барбашову, который 9 ноября 1942 года с группой автоматчиков обнаружил возле селения Гизель огневую точку. Закрыв своим телом амбразуру дзота, он дал возможность подразделению выполнить боевую задачу.

— 17 —

ФРОНТ Совесть не давала покоя всей нашей семье, заставляла упорно вести поисковую работу. 9 Мая, в день Великой Победы, установлена мемориальная доска из гранита на мемориальном комплексе Гизель со следующей надписью: «Воинам Советской Армии, погибшим в боях 1942 года при защите города Орджоникидзе (Владикавказа) от немецко-фашистских захватчиков». Это большая честь для всей нашей фамилии. Я иду по улицам родного города и горжусь тем, что жизнь моего прадедушки не прошла бесследно. Он отдал её во имя нашего прекрасного настоящего и будущего, чтобы мы, нынешнее юное поколение, могли осуществить их несбывшиеся мечты. Ирина Козырева, г. Владикавказ (Республика Северная Осетия — Алания) Сын, внуки и правнуки героя (автор в центре)

ОБОРОНА НОВОРОССИЙСКА Мой прадедушка, Иван Маркович Кузнецов, был призван в армию в Ашхабаде летом 1941 года. Зимой 1942 года он воевал под Новороссийском. Этот город много месяцев отчаянно сопротивлялся фашистам. Дивизия, в которой служил прадедушка, оказалась в окружении. Солдаты в течение нескольких недель прорывались с боями. Им приходилось переходить мелкие речки по пояс в воде. Был сильный мороз, ветер распахивал полы шинелей, и они замерзали в таком распахнутом состоянии. Голодные и обессиленные, солдаты падали в снег и замерзали. Мой прадедушка тоже упал, но, собрав остаток сил, пополз. Он полз, теряя временами со-

знание. Его подобрали солдаты наступающей воинской части. Когда вместе с другими ранеными его отправляли из Новороссийска на корабле в госпиталь, на побережье шло сражение. Вокруг корабля — взрывы от падающих бомб, стрельба и с моря, и с берега. Не хватало санитаров. Когда прадедушка услышал просьбу: «Кто может сам добраться до трюма, постарайтесь это сделать, пора отплывать», он с трудом дополз до трюма и, закрыв глаза, упал внутрь. Больше он ничего не помнил. В госпитале Цхалтубо врачи сомневались, что он выживет. У него были обморожены руки и ноги, он весил 42 килограмма при росте 180 сантиметров. Он

— 18 —

Конкурс детских сочинений «Граница»

Иван Маркович Кузнецов (слева) после лечения в госпитале города Цхалтубо перед отправкой на фронт, 1943 был похож на старика, а на самом деле ему было 34 года. Из-за обморожения у дедушки сняли ногти на руках и ногах. Но он стал потихоньку поправляться. А потом снова пошёл на фронт, участвовал в боях за Крым и Украину. В Гомеле был ранен в голову и бедро, контужен и вернулся домой за четыре месяца до окончания войны. Вместо правой руки у него была «клешня», он ничего не слышал (слух вернулся через несколько месяцев), из-за контузии долго болела голова. Однако он продолжал работать, а награду за освобождение Новороссийска за прадедушку получила уже его семья — посмертно. Моя прабабушка, Елена Алексеевна Кузнецова, живя в Ашхабаде, тоже трудилась для фронта — в медучилище. На

Новороссийская оборонительная операция Северо-Кавказского фронта во взаимодействии с Черноморским флотом и Азовской военной флотилией — часть битвы за Кавказ с 19 августа по 26 сентября 1942 года. После срыва советскими войсками замысла немецкой операции «Эдельвейс» по захвату нефтедобывающих районов Грозного и Баку, Третий рейх решил овладеть Новороссийском и далее наступать вдоль побережья Чёрного моря к Батуми — источнику нефти. 17-й полевой армии, 5-му армейскому и кавалерийскому корпусу Румынской армии, трём пехотным дивизиям, 49-му немецкому горнострелковому корпусу, наступавшему через перевалы Главного Кавказского хребта из Черкесска, противостояли наши войска, ослабленные в боях, уступающие по численности и вооружению в 4 с лишним раза. Готовность наших оборонительных рубежей составляла лишь 20 процентов. Но советское командование поставило задачу — не допустить противника к Новороссийску как с суши, так и с моря. Новороссийск был освобождён 16 сентября 1943 года, а 9 октября — весь Северный Кавказ.

Эскадрон кавалерийского полка выдвигается на защиту перевалов Иван Кузнецов с женой Еленой, 1936

— 19 —

ФРОНТ трёхмесячных курсах для медсестёр годарен всем людям, которые спасли женщин обучали начальным медицинс Россию от фашистов. «Был и есть у Роским навыкам: помогать раненым в бою, сии вечной прочности вечный запас», — выносить их с поля боя. Моя прабабуш- писала Юлия Друнина в своём стихотвока составляла расписание занятий, орга- рении «Запас прочности». низовывала отправление медсестёр на Никита Котельников, г. Ногинск фронт. Она работала иногда сутками, так (Московская область) как эшелоны с солдатами отправлялись Поэзия войны из Ашхабада круглосуточно. А дома у неё были две маленькие дочки — пяти и поЗАПАС ПРОЧНОСТИ лутора лет. Меньшая дочь тяжело заболела и умерла двухлетней. Юлия Друнина Моя прабабушка жила в одной небольДо сих пор не совсем понимаю, шой комнате своей большой квартиры, Как же я, и худа, и мала, остальную часть отдавала беженцам из Сквозь пожары к победному Маю Орла, Москвы, Ленинградской области. В В кирзачах стопудовых дошла. Туркмении не было войны, но люди, как И откуда взялось столько силы могли, помогали пострадавшим от враДаже в самых слабейших из нас?.. гов. Когда города и сёла, где жили беженЧто гадать! — Был и есть у России цы, освобождались от фашистов, люди Вечной прочности вечный запас. возвращались домой. Я горжусь и восхищаюсь своими близкими, их мужеством и терпением. И бла-

ВОЕННЫЕ МОТОЦИКЛИСТЫ Моего прадеда, Алексея Александровича то, что полк назывался мотоциклетным, Смирнова, призвали на фронт 20 июля большую часть пути зимой, в распути1942 года. Было ему тогда 19 лет. Обла- цу приходилось преодолевать пешком. дая одной из самых мирных профессий, Даже в хорошую погоду и при наличии столяра, парнишка сменил деревообра- дорог техники не хватало. батывающий инструмент на боевое оружие. Большую часть боевого пути Алексею довелось пройти в составе 53-го отдельного мотоциклетного полка. Лишь в конце войны, после ранения, он был на короткое время зачислен в батальон автоматчиков, а потом вновь вернулся в свой полк. Прадед со своими однополчанами, как в песне поётся, «пол-Европы прошагал». Ведь, несмотря на

— 20 —

Конкурс детских сочинений «Граница» Мой прадед не дожил и до 50 лет. Ска- Скорбная статистика войны свидетельзалась тяжёлая фронтовая жизнь, ког- ствует, что из фронтовиков 1922–1924 года пехотинцам зачастую даже ночевать дов рождения, таких как мой прадед, вербыло негде. И они, уставшие, промокшие, нулись живыми только три процента. голодные, за счастье считали, если на Максим Степанов, с. Вадинск пути их попадалась хотя бы копна соломы. (Пензенская область)

Мотоциклетные войска Мотоциклетные подразделения вводятся в состав военных частей ещё в 30-е годы. Но мотоциклов было так мало, что принципы их боевого использования отрабатывали на самокатах. На мотоциклистов возлагались задачи, стоявшие в XIX веке перед лёгкой кавалерией: разведка, следование в авангарде основной группировки войск, захват важных объектов (мостов, переправ). Готовили командиров мотоциклетных взводов в автомобильных училищах. В Вооружённые силы Германии к 1940 году пос тупило 123 249 мотоциклов. В пяти приграничных округах СССР было лишь 5 524. Всего же — 15 000 мотоциклов в 32 мотоциклетных полках. С началом войны производство мотоциклов в СССР сократилось. Часть мотоциклетных заводов пере ориентировали на выпуск другой продукции, часть эвакуировали. В 1942-м СССР заказал мотоциклы у союзников: англичан и американцев. Лучшим мотоциклом солдаты считали «Харли Дэвидсон». Надёжный, использующий советское горючее, но — с низкой посадкой и проходимостью. Наш армейс кий мотоцикл М-72 тоже сыграл значительную роль в Победе. Его потомки до сих пор выпускаются в России. Мотоциклетные подразделения освобождали СССР, Восточную Европу, Австрию и Германию, двигаясь на остриях бронетанковых клиньев. Указания по использованию мотоциклетных полков гласили: «…как только на фронте образуется брешь, эти подразделения выбрасываются для развития успеха и выхода в тыл противника; действия мотоциклистов должны быть дерзкими, инициативными, хитрыми, вводить в заблуждение и создавать панику в тылу врага». В октябре 1941-го, когда гитлеровская армия рвалась к Москве, в ликвидации прорыва противника участвовал 36-й мотоциклетный полк. Пройдя 500 километров, он безо всякого отдыха вступил в бой, остановил немецкие войска и в течение четырёх суток до прихода главных сил отбивал атаки. Под Сталинградом 8-й мотоциклетный полк после прорыва танками обороны совершил глубокий рейд в тыл наступавших немецких войск и парализовал их.

— 21 —

ФРОНТ

Дорог а я, гор ячо л юб и м а я б аб у ш к а Ир и н а!

Женщины на войне Огромные, непредвиденные потери в первый год войны вынудили руководство страны пойти весной 1942 года на проведение мобилизации и среди женщин. Вплоть до формирования женских стрелковых подразделений. Около 800 тысяч советских женщин воевали с фашистами. Большинство в госпиталях (61 процент среднего медперсонала), в связи (80 процентов) и дорожных войсках (почти половина состава). Был сформиро-

— 22 —

Из архива семьи Палкиных. Венгрия, 1945

Поздравляю тебя с Днём Победы и хочу рассказать последние новости. В преддверии праздника у нас в классе все рассказывали о своих воевавших прабабушках и прадедушках. Я рассказывала о тебе. О том, что в апреле 1942 года тебя мобилизовали в 28-ю роту связи 4-й воздушной армии, а потом за отличную подготовку ты стала сержантом и командиром отделения; о том, что у тебя есть медаль «За освобождение Северного Кавказа». Со своими боевыми подругами ты освобождала Украину, Белоруссию, Польшу и закончила войну под Берлином. Все очень удивились, что ты прошла войну без единого ранения. Я очень горжусь тобой! Хотелось бы рассказать и о моих достижениях. Я заняла первое место в конкурсе чтецов «Строки, опалённые войной», читала стихотворение Юлии Друниной «Зинка». За это я тоже хотела сказать спасибо тебе. Именно тебя я представляла на месте девушек из стихотворения. Это помогло мне передать настроение слушателям: как ты лежишь на земле с подругой под худой шинелью, как идёте в атаку, как вспоминаете далёкий дом. Благодаря этому конкурсу я поняла, как трудно было тебе на войне, Прабабушка Ирина как тяжело прошла твоя юность, и я благодарна тебе за то, что мы сейчас живём. У нас у всех сейчас идёт подготовка к юбилею Павловна Суходулова (стоит) с сестрой Великой Победы. Я вместе с хором в музыкальной и воскресной Валентиной, школе учу песни «Вечный огонь», «Баллада о матери», «Под деревг. Саратов, 1947 ней Крюково», «Офицеры». Младший братик Ваня готовит выс тавку рисунков про войну. Шестилетняя Ульяна учит стихотворение в детском саду. И даже двухлетняя Соня участвует в приготовлении к празднику. Она с мамой «развозит» нас всех по занятиям. Папа недавно ездил в командировку в Екатеринбург. По моей просьбе он поставил свечку за твоё здоровье в храме Святого благоверного князя Дмитрия Донского, где меня крестили. Мы все тебя очень любим и желаем крепкого здоровья. Мы скоро приедем, и тебе некогда будет скучать! Антонина Степанова, г. Сергиев Посад (Московская область)

Конкурс детских сочинений «Письмо деду. Что я готов сделать для своей страны»

Поэзия

войны

ЗИНКА Юлия Друнина Памяти однополчанки — Героя Советского Союза Зины Самсоновой Мы легли у разбитой ели. Ждём, когда же начнёт светлеть. Под шинелью вдвоём теплее На продрогшей, гнилой земле. — Знаешь, Юлька, я — против грусти, Но сегодня она не в счёт. Дома, в яблочном захолустье, Мама, мамка моя живёт. У тебя есть друзья, любимый, У меня — лишь она одна. Пахнет в хате квашнёй и дымом, За порогом бурлит весна. Старой кажется: каждый кустик Беспокойную дочку ждёт... Знаешь, Юлька, я — против грусти, Но сегодня она не в счёт. Отогрелись мы еле-еле. Вдруг приказ: «Выступать вперёд!» Снова рядом, в сырой шинели, Светлокосый солдат идёт. С каждым днём становилось горше. Шли без митингов и знамён. В окруженье попал под Оршей Наш потрёпанный батальон.

Зинка нас повела в атаку. Мы пробились по чёрной ржи, По воронкам и буеракам Через смертные рубежи. Мы не ждали посмертной славы — Мы хотели со славой жить. ...Почему же в бинтах кровавых Светлокосый солдат лежит? Её тело своей шинелью Укрывала я, зубы сжав... Белорусские ветры пели О рязанских глухих садах. — Знаешь, Зинка, я против грусти, Но сегодня она не в счёт. Где-то в яблочном захолустье, Мама, мамка твоя живёт. У меня есть друзья, любимый, У неё ты была одна. Пахнет в хате квашнёй и дымом, За порогом стоит весна. И старушка в цветастом платье У иконы свечу зажгла. ...Я не знаю, как написать ей, Чтоб тебя она не ждала?!

ван прославленный женский авиационный полк «Ночные ведьмы». Женщины были снайперами, разведчиками, зенитчицами, танкистами... Солдатская форма на много размеров больше, мужского кроя, поскольку специально для женщин форму тогда шили редко, мужское окружение, тяжёлые физические нагрузки — всё это стало нелёгким испытанием. Это были чаще всего 17–20-летние девушки, которым вместо любви и цветов выпали кровь, страдания, смерть близких друзей и подруг. Александра Григорьевна Самусенко — советский танкист

— 23 —

ФРОНТ

Граница третьего года войны Январь 1943-го — советскими войсками прорвана блокада Ленинграда

6 ноября 1943 года освобождён Киев

«…Скорее Днепр потечёт обратно, нежели русские преодолеют его…» — Гитлер. К концу сентября наши войска форсировали Днепр на участке 750 километров от Лоева до Запорожья

23 августа освобождением Харькова завершилось крупнейшее сражение войны — битва на Курской дуге 19 ноября 1942 — 2 февраля 1943. Контрнаступление советских войск под Сталинградом

9 октября 1943 года — завершение освобождения Северного Кавказа

«Силы, которые нам противостоят, являются по большей части решительной массой, которая в упорстве ведения войны представляет собой нечто совершенно новое по сравнению с нашими бывшими противниками. Мы вынуждены признать, что Красная Армия является очень серьёзным противником… Русская пехота проявила неслыханное упорство прежде всего в обороне стационарных укреплённых сооружений. Даже в случае падения всех соседних сооружений некоторые доты, призываемые сдаться, держались до последнего человека» — из донесения командования группы армий «Юг».

Коренной перелом Коренной перелом войны начался 19 ноября 1942 года в Сталинграде операцией «Уран». Фашисты гибли и в боях, и от холода, и от голода. Всё, что можно было отнять у населения, группировкой Паулюса уже было съедено, к 8 декабря хлеба выдавалось 200 граммов (как минимальная норма для рабочих в блокадном Ленинграде), больные и раненые, в соответствии с приказом Паулюса, вообще не получали пищи. Только за один день, 7 января, зарегистрировано 120 смертей от голода и болезней. 40 тысяч больных бродили в поисках съестного по всей территории сжимающегося котла, заражая ещё здоровых солдат. Другим бичом окружённых был холод. Зимой в приволжских степях температура воздуха колеблется от 0 до -23 градусов, дует резкий ветер. Германское командование учло уроки зимы 1941–1942 годов и одело солдат в тёплые ватные комплекты, меховые шапки-ушанки, но досталось не всем. Обморожения и отморожения, обострение хронических заболеваний, проблемы иммунной системы, пневмония, заболевания почек, фурункулёз, экзема — вот лишь небольшой список болезней, которые несёт постоянное переохлаждение. Даже незначительная царапина оборачивалась гангреной. Концепция «Медицины блицкрига» не предполагала, что вермахт будет попадать в котлы, из которых невозможно вывезти раненых, и полковых медпунктов просто не существовало. С 30 января по 2 февраля остатки германских войск, оборонявшихся в котПленение армии Паулюса ле, сложили оружие. В плену оказались

— 24 —

Конкурс детских сочинений «Письмо деду. Что я готов сделать для своей страны» 91 545 немцев, в том числе 24 генерала. У 70 процентов была дистрофия, почти 60 процентов имели обморожения с гангреной и общим заражением крови, стремительно распространялся сыпной тиф и прочие инфекционные болезни, больше 500 человек находились без сознания. Красноармейцев в Сталинграде тоже собралось огромное количество, городу грозила эпидемия. 3–4 февраля способных передвигаться немцев, которые ждали, что их расстреляют, начали выводить из города в лагеря, находившиеся примерно в суточном переходе. Потери по пути следования были огромны, несмотря на усилия наших медиков по облегчению мучений пленных. Только спустя несколько месяцев с эпидемиями удалось справиться уже в лагерях военнопленных.

Здра вс т в у й, дорогой м ой п радед у ш к а Са ш а! Мы не думали, что ты уйдёшь от нас именно сейчас. Несмотря на свои 90 лет, ты не жаловался на здоровье, мечтал отметить 70-летие Великой Победы. Для нашего народа всегда будет святым день 9 Мая, и всегда люди мысленно будут возвращаться к маю 1945 года. В те весенние дни был закончен великий путь, отмеченный многими жертвами. Я вспоминаю тот день, когда узнал, что, оказывается, вы с прабабушкой Шурой прошли дорогами войны. О войне я смотрел фильАлександр Васильевич мы, слышал рассказы в школе, а оказалось, что Цацулин (слева) в госпитале для нашего рода Лариных — Цацулиных это ещё и №5129, г. Саратов, 1943 живая память. Ваши воспоминания меня тронули до глубины души, я по-другому к вам стал относиться — более внимательно. «Чувство войны нельзя передать словами, — так начал ты свой рассказ. — Утро 22 июня мы с друзьями, выпускниками железнодорожной школы № 4 станции Арчеда, встречали на реке, купались после выпускного, строили грандиозные планы на будущее. Но когда вернулись в город, нас поразила перемена: всё бурлило, голосила мама, боялась, что отца сразу отправят на фронт». Тебе было 17 лет, ты стал учеником слесаря в депо. А осенью 1942-го получил повестку. Тебя направили в школу младших командиров. В январе 1943-го ты, уже старший сержант, двигался с маршевой ротой к Сталинграду. Я как будто всё вижу вместе с тобой: в родном сталинградском небе вражеские самолёты, горящая Волга, взорванные плоты, тонущие люди… Немцы пока ещё удерживали господствующую высоту — Мамаев курган. Паулюс, немецкий генерал, руководивший фашистскими войсками в Сталинграде, уже сдался, но бои ещё продолжались. Остатки фашистов засели в чанах водоснабжения, и все атаки наших солдат встречали шквальным огнём. Шесть раз вы поднимались в атаку по команде «Вперёд!», шесть раз смерть прореживала ваши ряды. Всё горело… даже танки, железо чадило и плавилось. И только люди, каким-то чудом уцелевшие в этом аду, в дымящихся комбинезонах — наши танкисты и немецкие, — с

— 25 —

ФРОНТ ожами в руках сходились в рун копашной… И наши победили! Для меня вы — люди из легенды, почти богатыри. Я был с родителями на Мамаевом кургане, 102-й высоте, главной высоте России. Списки погибших защитников: славяне, кавказцы, среднеазиаты, молдаване… — все тут. Ты рассказывал, что конвоировал сдавшихся врагов. От их бравады ничего не осталось. А потом под Харьков… На этот раз на поезде мимо родного городка Фролово. То, что увидел, наполнило твоё сердце болью: руины и ничего похожего на тот город, в котором ты родился и жил. Когда вы вошли в первую освобождённую вами деревню, зрелище предстало страшное: все жители были зверски убиты — вырезанные на спинах звёзды, выколотые глаза, некоторые приколоты штыками к полу… Столько десятилетий прошло, а при этом воспоминании ты плакал. Мама мне тогда объяснила: «Прадедушке и его однополчанам было по 18–19 лет. Сколько же им пришлось увидеть горя, а они выдержали. И сражались, и умирали, не требуя ни почёта, ни наград. Помни об этом». Первое ранение: разорвалась рядом мина. Пролечившись, получил на месяц отпуск домой. А потом снова на передовую. Второе пулевое ранение — близ Кривого Рога. Взводу из 25 человек нужно было занять выгодную позицию для атаки. Тебя назначили командиром, так как утром убили вашего лейтенанта, заменить его было некем. «Сидит под деревом, как живой, только капля крови запеклась возле сонной артерии, рана с иголочное ушко», — говорить тебе было трудно, ты опять замолчал, воспоминания разбередили душу. Ты, командир, пошёл вперёд, но пробежал только половину пути — одна пуля попала в плечо, другая — в голову. Очнулся в полевом госпитале, где тебе уже сделали операцию. А потом раненых везли на телегах. Очень трясло, боль пронзала плечо, в голове крутилось: «Это конец!» Но ты снова выжил. Тебя привезли в Саратов, в госпиталь. Врачебная комиссия признала негодным к строевой службе, и в 19 лет ты стал инвалидом. Я смотрю на твою фотографию из госпиталя — ты чуть постарше меня. Вернувшись в родной город, залечив раны, ты не смирился с участью инвалида. 42 года безупречного труда от слесаря до начальника отдела кадров вагонного депо станции Арчеда. Благодарности и награды уже в мирное время. «Знаешь, Богдан, с годами война эта как бы снова приближается ко мне, и кажется порой, что она была главным событием моей жизни», — так закончил ты свой рассказ тогда. Я помню, как ты переживал события на Майдане, как дрожали твои губы: «Когда мы прикрывали спину друг друга, не спрашивали, кто какой национальности. Враг был общий, и победа тоже была общей». 9 Мая мы приедем всей семьёй, и на твоей могиле будут лежать цветы Победы… Спасибо тебе за неё, мой горячо любимый дедушка! Богдан Ларин, г. Фролово (Волгоградская область)

— 26 —

Конкурс детских сочинений «Письмо деду. Что я готов сделать для своей страны»

Здра вс т в у й, дорогой м ой, л юб и м ы й дед у ш к а!

Курская битва (5 июля — 23 августа 1943 года) по своим масштабам, напряжённости и результатам — одно из ключевых событий Второй мировой войны. Её часть, встречное танковое сражение под Прохоровкой — самое крупное во всемирной истории. Курская битва продолжалась 49 дней и закончилась разгромом немецких группировок: Орловской (план «Кутузов»), Белгородско-Харьковской (операция «Полководец Румянцев»). Коренной перелом в ходе Великой Отечественной войны, начатый под Сталинградом, был завершён в Курской битве и сражении за Днепр. Инициатива окончательно перешла на сторону Красной армии, с этих пор она проводила в основном наступательные операции. А вермахт, в ходе своего отступления, — политику «выжженной земли».

— 27 —

Александр Никитин, г. Тулун (Иркутская область)

Наша страна отмечает 70-летие со дня Великой Победы, а наша семья — твой 95-летний юбилей. Знаю, дедуля, что тебе не надо напоминать об этой дате, осколком в сердце сидит в тебе этот день. Не раз судьба испытывала тебя: контузией, ранением, обморожением… Когда на нашу землю пришла беда, тебе было двадцать, и вас, неопытных молодых ребят, отвезли в Москву, где, обучив боевому искусству, распределили по формиМы с дедушкой, Асламбеком ровавшимся дивизиям. Ты оказался в 8-й каНохаевичем Эсмурзаевым валерийской. В 1942-м был переведён в 225-й Чеченский кавалерийский полк под командованием Героя Советского Союза М. А. Висаитова, участвовал в боях за Моздок, Азов, Батайск, Новочеркасск. В 1943-м переведён в 4-й гвардейский механизированный корпус 62-го разведбатальона под командованием В. И. Жданова. Ты с гордостью рассказывал, что в вашей дивизии служили казахи, русские, кумыки, украинцы и ты один среди них чеченец. Вы очень дружили, между вами никогда не возникало никаких разногласий, потому что у вас была одна цель — защитить общую Родину! Когда я тебя спрашивал о самом незабываемом эпизоде войны, ты всегда отвечал, что каждый шаг мог оказаться последним и потому каждый миг незабываем. Но всё-таки чаще других ты вспоминаешь битву на Курской дуге: «Люди горели в танках, подрывались на минах, броня не выдерживала попадания немецких снарядов, но битва продолжалась день и ночь. Для нас в этот момент больше ничего не существовало, ни завтра,

ФРОНТ ни вчера! Мы дрались за каждый клочок родной земли. Невозможно было стоять, земля горела и жгла, а спрятаться было некуда, потому что это была открытая местность. Об отступлении не могли даже думать. Генералом нашей армии был Н. Ватутин, который потом прошёл с нами длинный путь». Долгожданный День Победы ты встретил в Будапеште. Я счастлив, что ты остался жив, потому что ты дал жизнь моему папе, а он мне. Когда я вырасту, продолжу эту эстафету. Я горжусь тобой и очень скучаю! Дедушка, мне стыдно, что современная молодёжь забыла свою историю, перестала ценить то, за что боролись наши дорогие ветераны. О войне нужно помнить — чтобы над землёй плыл колокольный звон, а не тревожный набат, как сегодня в Украине. Дедушка, я обещаю тебе, что всегда буду хранить в памяти наши с тобой сокровенные беседы, расскажу о них своим детям и накажу, чтобы они тоже об этом помнили. Адам Эсмурзаев, с. Учебное (Республика Кабардино-Балкария)

ФОРСИРОВАНИЕ ДНЕПРА Недавно бабушка подарила мне большую фотографию моего прадедушки в военной форме, молодого и весёлого. Мне было только три годика, когда его не стало, но я его помню. Я попросил бабушку рассказать о прадедушке Мише подробнее. Ведь мы всей семьёй собираемся участвовать в акции «Бессмертный полк». Михаил Михайлович Смоляков родился на маленьком хуторе Ольховка Белгородской области, в большой семье из 12 человек. В марте 1943 года его призвали в Красную армию. В 18 лет мой прадедушка участвовал в боях за Днепр и вот что рассказал об этом: «Днепр мы форсировали в районе города Крюкова. На плот размером 5х8 метров на лебёдках опустили противотанковое орудие, закрепили его проволокой, и маленькая моторная лодочка потащила плот от берега. Небо освещалось немецкими сигнальными ракетами, скоро мы оказались под прицельным огнём немецких пулемётов и миномётов. Вода была ужасно холодной — ведь стоял октябрь, — и тело

Михаил Смоляков, 1945 замёрзло так, что, казалось, его можно резать и боли не почувствуешь. Мокрыми, замёрзшими, к середине ночи мы высадились на правом берегу. Целый день приходили в себя: сушились, согревались, затем освобождали город Белая Церковь. Много русских солдат тогда погибло в Днепре».

— 28 —

Конкурс детских сочинений «Граница» Дедушка освобождал Корсунь-Шевчен ковск на Украине. Два противотанковых полка были полностью раздавлены немцами, а полк, в котором служил прадедушка, выстоял, но в нём осталось одно орудие и около сотни солдат. Потом прадедушка освобождал город Шяуляй Литовской ССР. Каждый кусочек земли был полит кровью погибших солдат, бывших чьими-то сыновьями, мужьями, братьями. И не было лёгких боёв, враг не сдавался до самого конца. Когда они вошли в Германию, то местного населения почти не было, дома были открыты. Прадедушке довелось прожить долгую жизнь, кото-

рую он очень любил. В 1955-м он вернулся в родное село. Работал председателем колхоза, сельского совета, заведующим библиотекой, клубом, но большую часть жизни посвятил детям, был учителем русского языка и литературы. Прадедушке присвоено звание «Почётный житель села Короткого», он создал музей в школе, много помогал людям. Я очень горжусь своим прадедушкой и хочу быть похожим на него. Ведь благодаря таким людям мы победили сильного врага. Если моей Родине потребуется, я готов защитить её так же, как мой прадедушка Миша. Иван Вахненко, г. Белгород

Освобождение центральной России Смоленская стратегическая наступательная операция («Суворов») включала четыре объединённые общим замыслом операции с 7 августа по 2 октября 1943 года. Советские войска продвинулись на запад на 200–250 километров в полосе шириной 400 километров, очистили от оккупантов часть Калининской и Смоленскую область, начали освобождение Белоруссии, разгромив семь и обратив в бегство 14 дивизий противника. Фашисты были вынуждены перебросить с других направлений в район Смоленска 16 дивизий. Калининский и Западный фронты сковали 55 вражеских дивизий, что способствовало успешному контрнаступлению советских войск в Курской битве. Большую помощь оказали партизаны. Наступательная операция Брянского фронта (1 сентября — 3 октября 1943 года). Основная цель — захват плацдарма на западном берегу реки Десны для дальнейшего наступления на запад. Для этого левому крылу фронта необходимо было прорвать мощный оборонительный рубеж, форсировать Десну северо-западнее и южнее Брянска. Правому крылу — фланговым ударом юго-западнее Кирова уничтожить кировскую группировку, не допустив отхода противника за Десну. Войска Брянского фронта освободили не только Брянский промышленный район, важный транспортный узел, но и часть Белоруссии. Многие партизаны влились в ряды Красной армии, ведь Брянские леса были одним из Встреча партизан и действующей крупнейших районов партизанской армии. Калининский фронт. борьбы.

— 29 —

ФРОНТ

КАЗИМ, ГАБИБ, МУГУД И РАШИД ИЗ МАРАГИ И сколько было подвигов на свете, они уже в преданья отошли. Из уст в уста их повторяют дети на всех материках большой земли. Но из всего того, о чём мы слышали, и из того, что мы вершим пока, Солдатский подвиг я считаю высшим и самым бескорыстным на века. Готовясь к конкурсу, я заглянула в семейный альбом. Печальные лица моих бабушек, прабабушек, как объяснила мама, несут отпечаток тяжёлого труда и боли за мужчин, ушедших на войну. Война и моей семье принесла немало горя. Мой прадедушка, Габиб Мехтиевич Мехтиев, и его трое братьев — Мугуд, Рашид и Казим — в числе 210 жителей села Марага ушли защищать Родину от фашизма. Живыми вернулись единицы. Из моих родных судьба сохранила жизнь только Казиму. Казим Мехтиевич Мехтиев был приз ван в кавалерию Будённого. Он освобождал Брянск, Смоленск, воевал на Курской дуге. Получил тяжёлое ранение и был демобилизован. Военные раны мучили его вплоть до кончины в 1994 году. Мама помнит, как во время операции из его тела, даже из носа, извлекали осколки. Говоря об этом, я как бы тоже испытываю боль. В послевоенное время он работал бригадиром, заведующим фермой, взял на себя ответственность за семьи своих погибших братьев. В голодные военные и послевоенные годы почему-то не возникало мысли отдавать детей в детдома. Я с волнением посетила могилу прадедушки и испытала чувство огромной гордости за него. Но ещё необъяснимое чувство одолевало меня. Я не сразу поняла, что это было чувство вины. Остальные Мехтиевы не вернулись с войны, а мест их захоронения мы не знаем. Я будто ощущала присутствие их душ. Особо что-то пытался сказать мой прадедушка

Фазу Алиева

Габиб — учитель в довоенной Мараге. Наверное, просил меня лучше учиться, любить Родину, как любил её сам и учил этому своих благодарных учеников. Его жена три года ходила встречать эшелоны с фронта, потом заболела и умерла от тоски, Габиб Мехтиев оставив сиротой сына. Хочется поклониться тем людям, которые по зову сердца ищут безымянные захоронения воинов. И неважно, какие имена носили герои, Иван или Махмуд. У подвига нет национальности. В стихотворении известного табасаранского поэта Багаутдина Митарова, отказавшегося сотрудничать с немцами, есть такие строки: «Я — советский солдат, я воюю за нашу свободу». А я буду счастлива звонку от поисковиков из Орла или Брянска, где в русской земле лежат останки моих родных. Братство наших народов, кровь кото рых, по словам поэта Расула Гамзатова, «в один поток слилась, бурля», должно служить для нас примером интернационализма, которого не хватает в наше время. Сегодня некоторые переписывают историю, очерняют воина-освободителя, но никто не сможет осквернить нашу память о Великой Отечественной войне. Фатима Куджаева, с. Марага (Республика Дагестан)

— 30 —

Конкурс детских сочинений «Граница»

ОРДЕН ОТ СОЛДАТА Когда мои прадедушка, Михаил ИосиМихаил фович Бутримов, и прабабушка, Мария Иосифович Кузьминична Проханова, были живы, Бутримов, тот они рассказывали моей маме о своей самый мальчик жизни во время войны. Когда я подрос, Миша, который о моих предках рассказывали мне мама в годы войны с бабушкой. Больше всего мне запомниспас танкиста. лась одна история о прадедушке Мише. Служба в Его семья жила в деревне Кирейково армии, 1950. Тульской области. Когда началась война, Мише было 13 лет. В деревню пришли немцы, выгнали всех из домов в сараи, а сами заняли дома. Потом русские войска пошли в наступление1. У деревни завязался бой, немцы отступали и подбили танк. Из него никто не вылезал. Один немец побежал к танку, но решил сам не рисковать: подхватил мальчонку, выглядывавшего из-за сарая — этим мальчонкой был Миша — и, угрожая автоматом, потащил к танку. Велел открыть люк и проверить, есть ли там живые. Сам остался поодаль в укрытии, держа автомат наготове. Миша залез на танк и отМоя прабабушка Мария Кузьминична крыл люк. Из люка, вооружённый пистоБутримова (Проханова). Гидромонитор, летом, выглядывал русский солдат. Он которым размывали шестиметровые показал мальчику знак рукой, что в танзалежи торфа и отправляли на ке, мол, никого нет. Мальчишка замаЯрославскую ТЭЦ. В войну его добывали хал руками и закричал фашисту: «Нихт, в основном женщины. Посёлок нихт». Немец подбежал к танку, и, конечДунилово Ярославской области, 1944. но же, наш солдат его убил и продолжил освобождать деревню. Кругом стрельба, мальчонка со стра- И нашёл. Поблагодарил Мишу и дал меху не помнил, как и убежал. Когда бой за- шочек солдатской махорки, сахара и некончился и немцев выбили из деревни, много хлеба. «Это мой орден тебе, — скажители благодарили наших солдат, кто зал солдат, — за то, что спас мне жизнь». как мог. А по деревне ходил солдат и раАндрей Заварин, с. Большое зыскивал мальчика — худенького, с голуСело (Ярославская область) быми глазами и рыжим кудрявым чубом. Немецко-фашистские войска пересекли границу современной Тульской области 16 октября 1941 года, за один день захватив 16 населённых пунктов, а до 8 декабря — ещё 3 300. Освобождена Тульс кая область была в июле 1943-го.

— 31 —

ФРОНТ

ОСВОБОЖДЕНИЕ КРЫМА Прадеда моего звали Николаем Исаако вичем Петраковым. После окончания школы в 1941 году Николай поступил в железнодорожное училище в Вязьме. Учащиеся, как могли, помогали солдатам: рыли окопы и противотанковые рвы. Многие мальчики падали на землю без сил от голода и непосильного труда. Коля, не выдержав, пошёл к коменданту военного эшелона проситься на войну. Комендант посмотрел документы: «Какой из тебя вояка? Тебе нет и шестнадцати». Трое суток ходил за комендантом Коля, ночевал на улице. Наконец комендант отправил его на медицинскую комиссию, приказав не показывать документы. Врач по зубам «определил» дату рождения: 1 января 1923 года. А на самом деле Коля родился во время сенокоса в 1925-м. Так мой прадед стал восемнадцатилетним. Боевой путь Николая Петракова начал ся в Вязьме. Осенью 1941-го там располагался Западный фронт. Только об этой поре мой прадед вспоминать не любил. Желая побыстрее заполучить Москву, под Вязьмой фашисты окружили советские войска. Многие погибли и попали в плен, выходя из окружения. А деду моему повезло: он выжил и в июле 1942-го был переброшен на Сталинградский фронт.

Участвовал и в оборонительных боях под Сталинградом, и в наступательных. Вот что он рассказывал: «Немцы прижимали нас к берегу Волги. А мы упирались и прятались в вырытые щели. Немцы даже не бросали гранаты, а просто клали их на берег, и те сами закатывались в щели. Мы их подхватывали и бросали обратно в немцев. «Мессершмиттов» было столько, что небо казалось чёрным и земля дрожала от гула моторов. Кормили только раз в сутки, ночью, когда на несколько часов прекращался обстрел. Особенно тяжелы были бои за мельницу Гергардта, которая стала укреплённым пунктом. С неё можно было контролировать переправу. Около двух месяцев этой мельницей с переменным успехом владели то русские, то немцы. Шли ожесточённые бои за каждый этаж и метр здания, порой мы даже не понимали, где свои, а где враги». Потом был 4-й Украинский фронт. В составе стрелковой роты Николай Петраков форсировал озеро Сиваш. Вот его рассказ: «1 ноября 1943 года командир полка поставил задачу перейти на противоположный берег Сиваша и там зажечь костёр, чтобы был ориентир. Наш взвод, 20 человек, шёл вброд почти четыре километра в ледяной воде. Ноги увязали в иле, недаром Сиваш называют «гнилым морем». Когда дошли до середины, вода поднялась выше груди. В броде оказались ямы — воронки от снарядов. Мы перешли Сиваш, собрали под обрывом крымского берега курай1, зажгли его, после чего весь полк начал форсирование залива. Мы были все 1

Форсирование Сиваша, декабрь 1943-го

— 32 —

Курай — растение.

Конкурс детских сочинений «Граница» мокрые, но после такого перехода повалились на землю и уснули мёртвым сном». Ещё несколько раз мой прадед переходил Сиваш, помогая товарищам. В Крыму русская армия продолжила отражать нападение противника. Тяжелы воспоминания Николая Исааковича о том, как в бою у наших солдат заканчивались патроны, они бежали с поля боя, и их расстреливали свои же офицеры. Николай Петраков (третий К сожалению, не все крымчане слева вверху). Крым, 1943. были рады освобождению от немецкой оккупации. В Севастополе Николай и его товарищи впервые попроМой прадед дошёл до Кёнигсберга. Но бовали домашнее красное вино. Из две- участвовать в штурме крепости ему не надцати человек в живых остались толь- довелось. Прошедшего всю войну Никоко четверо: вино было отравлено. лая командование решило отправить на

Коллаборационизм во время войны После освобождения Крыма от фашистов НКВД сообщал Сталину: «В период оккупации Крыма активную помощь разведывательным и контрразведывательным органам противника оказывали созданные немцами так называемые национальные комитеты татар, армян, греков и болгар. Наиболее активную предательскую роль выполнял «Татарский национальный комитет», возглавляемый турецко-подданным эмигрантом Джемилем Абдурешидовым (бежал с немцами). «ТНК» имел свои филиалы во всех татарских районах Крыма, вербовал шпионскую агентуру для заброс ки в наш тыл, мобилизовал добровольцев в созданную немцами татарскую дивизию, отправлял не татарское население для работы в Германию, организовывал травлю русских. «ТНК» поддерживался татарским населением. За это оккупанты не угоняли татар в Германию (исключая 5 000 добровольцев), не выводили на принудительные работы, предоставляли налоговые льготы. Ни один населённый пункт с татарским населением при отходе немцев не уничтожен, в то время как города, где татарского населения имеНемецкий унтер-офицер во главе отряда лось незначительное количество, полиции «самообороны» крымских татар совхозы и санатории взрывались и

— 33 —

ФРОНТ учёбу в артиллерийское училище. Было уже понятно, что войне конец, поэтому командиры берегли самых способных солдат. Так зимой 1945 года война для моего прадеда закончилась. Вернувшись в Пензу, Николай стал курсантом артиллерийского училища, но учёбу не закончил. Он с детства бредил поездами, его манили уходящие в бесконечную даль рельсы. Поэтому оставшуюся жизнь мой прадед проработал машинистом локомотива, с честью носил звание «Ветеран труда». Бабушка рассказывала, что её отец не любил вспоминать о войне: «Все воевали. Всем было трудно». Поэтому мы не знаем, за что Николай Исаакович полу-

Николай Исаакович с женой Ниной Макаровной, г. Пенза, 1945 чил четыре медали «За отвагу». Говорил, что сама судьба его хранила: пройдя всю войну, он не получил ни единой царапины. Дождался двух правнуков, которые гордятся своим прадедом, по крупицам собирая сведения о его боевых подвигах. Артём Лакейхин, г. Пенза

поджигались. Местные жители заявляют, что преследованию они подвергались больше со стороны татар, чем румынских оккупантов». За годы войны более 1,5 миллиона советских граждан перешло на сторону врага — это движение называется коллаборационизм (сотрудничество с врагом). На сотрудничество люди шли по разным причинам: из-за невыносимого существования на оккупированной территории и в плену; из-за классовых и национальных обид на советскую власть (многие считали, что их национальное достоинство ущемлено; немало было пострадавших в результате Гражданской войны, коллективизации — и вот появился повод отомстить). Коллаборационисты были переводчиками, полицаями, старостами, охранниками на оккупированной территории. Но случалось, что люди шли на подобное сотрудничество затем, чтобы спасать от гибели односельчан, горожан, быть в курсе немецких планов и передавать сведения партизанам. Ещё одной формой сотрудничества было участие в боевых действиях на фронте в качестве вспомогательного персонала «хиви», так называли эту категорию немцы. Они использовались как грузчики, подносчики снарядов, шофёры, повара, и пополнялись, как правило, из числа военнопленных, которые не вынесли ужасов концентрационных лагерей, пыток. Но были и те, что становились «хиви» лишь бы попасть на фронт, бежать к своим, покалечить как можно больше немцев. И хотя они знали, что на Родине их считают предателями, всё же сражались с врагом. Но было и наоборот — участие в боевых действиях против Красной армии в составе добровольных военных формирований, «восточных легионов». Они комплектовались по национальному признаку из национальных меньшинств на оккупированных территориях и военнопленных. Какие-то из этих частей сражались с рвением, и их «боевые заслуги» отмечались в донесениях немецкого командования, а какие-то переходили на сторону Красной армии, как только попадали на фронт.

— 34 —

Конкурс детских сочинений «Граница»

ДЕЛО БЫЛО НА УКРАИНЕ Мой прадедушка, Александр Ефимович Понятаев, на войну пошёл добровольцем в 1941 году. Окончил танковую школу, участвовал в освобождении Европы. По словам моей бабушки, Александр Ефимович не любил рассказывать о войне. Наверное, тяжело было вспоминать те страшные события. Но один рассказанный эпизод ей запомнился. Дело было на Украине. Танковая бригада, в которой воевал прадедушка, отбила большое село. Но никто не встречал освободителей. На улицах — мёртвая тишина. Чёрными глазницами смотрели окна пустых домов. Решили солдаты воды из колодца попить, а в колодце — трупы детей. Много смертей повидали танкисты за время войны, казалось, привыкнуть должны, а тут не сдержали слёз. Дети, которые были сверху, ещё дышали, а остальные погибли. Вытащили около ста ребятишек, похоронили, как положено. В 1945 году прадедушка попал в плен и сжёг свои документы. Но через два месяца ему удалось сбежать и присоединиться к нашим войскам. Однажды в 80-е годы семья получила открытку из Белоруссии от фронтовика Алексея Максимовича с интересной фамилией Песня. Он разыскивал моего прадеда. Они вместе были в плену, вместе бежали. А потом судьба разбросала их. Прабабушка не разрешила детям ответить, так как боялась, что прадед был в плену. Эта открытка до сих пор хранится у нас. Александр Ефимович был ранен три раза, но в документах этого не было указано, поэтому он получал маленькую пенсию. Но первым в селе купил радио, а потом телевизор, и односельчане ходили к нему послушать радио и посмотреть телевизор. После войны он построил дом

и посадил 20 яблонь. На Яблочный Спас у него была очередь за яблоками. Раздавал он их совершенно бесплатно. Всё лето в доме гостили внуки. Однажды прадеда оскорбила женщина, что раз у него нет документов, то он и не воевал. Тогда моя мама сделала запрос, и через две недели пришёл ответ, где был описан весь боевой путь Александра Ефимовича. В то время он уже очень болел, и его направили в больницу, а там обнаружили его ранения с войны. Ему дали инвалидность, но пенсию он получить не успел, умер. Ещё больше мы огорчились, когда спустя три месяца из Центрального архива армии нам прислали его орден Красной Звезды. Мы себе простить не можем, что дедушка умер, не зная, что он герой. До сих пор мы собираемся на Троицу у дома дедушки и бабушки и вспоминаем их добрым словом. Всей семьёй ходим к прадедушке на могилу. Я второй год с гордостью участвую в акции «Бессмертный полк». София Титина, р.п. Шемышейка (Пензенская область)

Александр Ефимович и Людмила Александровна Понятаевы в гостях у дочери Тони, г. Набережные Челны, 1980

— 35 —

ту ра те Ли ый рн у нк ко

ВОЙНА И ЕЁ ПОСЛЕДСТВИЯ

рс

очерк Александр Фиськов, д. Копьёво (Республика Хакасия)

Герой моего повествования, Николай Павлович Гульков, брат моей прабабушки, родился в 1926 году в белорусской деревне Желижье. Отец его взял в жёны вдову с дочкой, да их ещё родилось четверо. Мать, Екатерина, была православной, а отец — баптистом. Когда стали создаваться колхозы, Павел с единоверцами в него не пошёл: «сатанинское это дело». Был осуждён на пять лет за «антисоветскую агитацию». А в деревне случился в это время пожар, полдеревни выгорело. Занялась и соломенная крыша избы Екатерины Романовны. Едва из огня успели детей выхватить. Всё нажитое сгорело. Осталась Екатерина с пятью детьми, и подались они вместе с дядьями-переселенНиколай Гульков. цами в Сибирь. Чего только не натерпелись за долгую доУ Коли была перебита рогу до Красноярского края! Екатерина Романовна, как и переносица — в детстве муж, в колхоз не пошла, жила случайными подработками лягнул жеребёнок. на краю деревни в землянке. Туда же вернулся и муж Павел. Больной, но такой же непримиримый противник колхозной жизни, он стал с сыновьями гнать по лесам дёготь. Прожил недолго. Умер и младший его сынишка. Екатерина с младшей дочерью уехала в Боготол, а братья Николай и Василий остались жить в Черемшанке со старшей сестрой Марией, заменившей подросткам родителей. В 13 лет она записалась в колхоз, а с 14 уже работала на тракторе. Стало жить легче. В 17 лет Мария вышла замуж. Но братьев не бросала. Война застала ребят в деревне Копьёво. Николай к тому времени закончил 7 классов. Скоро на селе остались женщины, старики да подростки, заменившие ушедших на фронт мужчин. Николай умел искусно ловить рыбу, метко стрелять, не гнушался никаким трудом. Жил-то без родителей. Подвижный, старательный, рослый подросток был удачлив, умел сходиться со взрослыми, и мужчины охотно брали его на охоту и рыбалку, делились добычей. Было у него трое закадычных друзей, которых сближало сиротство. Отец одного из них, Сергея Тананина, был на фронте. А остальные лишились семей в 20–30-е годы репрессий, и жили в детдомах. Накануне войны подростков-детдомовцев повсеместно стали направлять «воспитанниками» в колхозы, где их должны были приучать к самостоятельной жизни и труду. И в колхоз «Новый путь» деревни Копьёво прибыли 10 детдомовцев, среди них — две девочки. Их расселили по домам колхозников и распределили на разные работы. Где-то далеко шла жестокая Сталинградская битва, наша армия несла большие потери. Но в тылу молодым хотелось общаться, танцевать. В промёрзшем клубе, без

— 36 —

света собрались как-то деревенские мальчишки, добыли свет, добавив в керосиновую лампу… мочу. Утром их арестовали. За этот «хулиганский проступок» восьмерым подросткам было предложено: или тюрьма, или фронт. Четверо отчаянных 16-летних друзей, рано узнавших, что такое безотцовщина, выбрали фронт. Сразу оказались на передовой. Сведений об их военной судьбе сохранилось немного. Кое-какой свет проливает сайт «Подвиг народа»: «Василий Кудрин, разведчик 144-й отдельной мотострелковой разведроты, вступил в РККА как воспитанник. 30 ноября 1942 года юго-западнее села Лапашанки, у рощи Длинной, в числе группы разведчиков в количестве 13 человек, отражая две контратаки немцев, огнём из автомата уничтожил 5 немецких автоматчиков. За проявленное мужество удостоен правительственной награды — медали “За отвагу”.» Все три друга Николая с фронта не вернулись. Как и другие шесть воспитанников колхоза — в том числе девушки, Валентина Сапелкина и Вера Тюменцева. Односельчане помнили, что на кого-то из них приходили благодарности от командования воинских частей, а потом похоронки. Николаю Гулькову судьба улыбнулась — с фронта он вернулся, хоть и израненный. Был снайпером, разведчиком. Участник Сталинградской и Курской битвы. Он рассказал односельчанам, как умер его друг Сергей Тананин. Они пошли в разведку, выяснить, нет ли фашистов в деревне. Налетели самолёты. Начали бомбить. Николай упал тут же у дороги в обочину и друга к себе звал, но тот побежал к деревне и спрятался в погреб крайнего дома. Когда самолёты улетели, Николай стал звать друга, но он не отзывался. Николай бросился к погребу. Сергей сидел, держа руками свои внутренности: осколок авиаснаряда распорол ему живот. Он повторял: «Я не хочу умирать, я жить хочу, мама, я жить хочу…» Сергей Тананин захоронен А Николай продолжал воевать. Однажды перед разведчиками в деревне боем он поел овощей, сорвав их в чьём-то огороде. Калинеево Тельчинского, Есть перед боем было строго запрещено, чтобы в слуныне Мценского, района чае ранения в живот не было заражения. У него от неОрловской области, где мытых овощей случилось расстройство кишечника, погиб 29 июля 1943 года. это расценили как симуляцию. И хотя он не раз доказывал свою отчаянную смелость, на которую спо- Фотографии взрослого Сергея собны больше именно такие вот неопытные и не до- нет. С фронта от него мать получила всего два письма, а рожившие ещё жизнью юноши, Николая отправили похоронка так и не пришла. в штрафную роту. Свою вину он искупил кровью: во время разведки был прошит шестью пулями в живот и правую руку. Пролежал в госпитале полгода, перенёс несколько сложнейших операций, удаление 72 сантиметров тонкого кишечника. Вернулся инвалидом. Врачи строго-настрого наказывали не пить спиртное. Но Николай в компании нет-нет да и выпьет. Выпив, он впадал в беспамятство, бегая по деревне с криками:

— 37 —

ФРОНТ «За Родину! За Сталина! Вперёд! За мной!», «стреляя по врагу», потом ничего не помнил. Родные плакали, опасаясь за него. Такое же случалось и ещё с несколькими деревенскими мужчинами. Сказывались последствия наркозов, контузий — война покалечила психику многих людей. Комсомолец Николай Павлович Гульков запомнился людям человеком трудолюбивым и честным, говорившим всё начистоту. Оправившись от ранения, Николай работал бригадиром полеводческой бригады, состоящей из молодёжи, которая его обожала, смотрела на него, как на героя. Но принципиальность заставила его уйти: не мог он спокойно смотреть на то, как некоторые руководители путали свой и чужой карман. Работал строителем, объездчиком в таёжной колхозной деляне. Шёл 1952 год. Однажды он возвращался с работы из тайги за полночь. А домик был двухквартирный. Проходя к крыльцу, Николай Павлович в изумлении замер, заметив, что сосед при свете лампы пересчитывает кучу денег. Сосед мгновенно задёрнул занавеску. Николай понял, что это за деньги: неделю назад обокрали в деревне магазин. Сообщить об увиденном не решался, как доказать? Поделился только с зятем. Возвращаясь глухой морозной ночью 1953 года из тайги, Николай Павлович был убит напротив будки часового у въезда в железнодорожный тоннель, выстрелом в упор в подвздошную впадину. Нашли Николая люди, первыми затемно ехавшие на базар. В 6 утра отправилась на базар и его мать. Шедший навстречу путевой обходчик окликнул её: «Ты — Гулькова?» — «Да». — «У тебя же есть сын, чернявый, с копной волос?» — «Есть, а почему ты спрашиваешь?» — «Да так, просто». И дальше пошёл. Тревога охватила материнское сердце. И только когда она стала спускаться с тоннельной горы, увидела вмёрзший в землю столбик крови и вокруг него шерсть от козлиной дохи, которую носил сын, всё разом поняла. Потеряв сознание, она рухнула на землю. Знакомые, ехавшие с посёлка, подняли её и рассказали рыдающей матери, что Николая без сознания нашли на дороге, он ещё дышал. Но не смогли довезти живым до больницы. Слишком большая потеря крови. Преступление так и не раскрыли. Осталось у Николая двое детей, двух лет и до года. Так погиб на 28-м году жизни, в самом расцвете сил, в мирное время, фронтовик Николай Павлович Гульков, которого пощадила война. Эта трагедия потрясла тогда всех. Страшна была не только сама война, но и её последствия. Резко возросла преступность, на руках было много оружия, за которое горячие головы нередко по привычке хватались в спорах. Не зря же говорят, что рано или поздно оружие должно выстрелить.

— 38 — — 38 —

рн ый

ко нк у

рс

В память моей двоюродной прабабушки Капитолины

Ли те ра ту

ПО МОЛИТВАМ ТЯТЕНЬКИ рассказ Константин Лалыко, г. Ачинск (Красноярский край)

…Капитолина умерла жарким июльским днём в 1994 году. Жила одна, ни детей, ни мужа. Накануне вызвала свою племянницу, чувствовала, что осталось недолго. Сказала, что видела Капу возле своей кровати. — А кто это — Капа? — спросила родственница. — Да я ж, только молодая, косы распустила и внимательно так смотрела на меня, не моргая. А потом улыбнулась. Видать, это смерть Капитолина Демьяновна Гуляева за мной приходила, готовься, мол. с братом Илларионом Капитолина — кержачка, и хоронить увезли в родную деревню, рядом с предками. К вечеру в воротах появилась седоволосая женщина. Подошла к покойной и заплакала: «Прости меня, Капитолина. Прости отца моего. Это ведь я должна была вместо тебя на фронте-то воевать. Отец мой списками заведовал, кого отправить на курсы санинструкторов. В списках я значилась, а отец Капу внёс. Всю жизнь я с этим жила, маялась». А беда в 41-м начиналась так… — Тятя, я утром-то уезжаю, — тихо, чтоб не слышала мать, произнесла Капитолина. — На курсы, а потом на фронт. — С Изоткой, может, Бог даст, свидитесь. Молиться буду. Береги себя. Слёзы капали на седую бороду — сын уже на фронте, теперь — восемнадцатилетняя дочь. Она ушла тихо, на рассвете, когда ещё клубами стелился туман по лугам. Только влажный след оставила на траве… Капитолина воевала на Калининском фронте. Из-под обстрела вытаскивала раненых, перевязывала и снова — под пули. Однажды ранило и её. После госпиталя вернулась на фронт. Вместе с танковыми частями двигалась по направлению Ньясы — Кишинёв — Будапешт. На окраине Будапешта её автоматной очередью обстрелял фашист, да мина разорвалась рядом. Были перебиты обе руки, ноги, выбит глаз, осколок застрял в черепе, а другой полоснул по животу, вскрыв брюшную полость. Долго колдовали военные врачи над девчонкой, но, наверное, Бог услышал молитвы её тятеньки… На костылях, с чёрной повязкой на глазу, но вернулась в 1945-м Капитолина в родное село.

— 39 —

ту ра те Ли ый рн у нк ко

СЕМЕЙНАЯ ПАМЯТЬ

рс

О том, как Алексей Росяев дошёл до Берлина, а много лет спустя, вместе с сыном Николаем, поклонился могиле отца-фронтовика очерк Ирина Алексеева, газета «Коксохимик», г. Видное (Московская область)

Человеческая память дальнозорка. Погружённые в будничную суету, мы порой не проявляем живого интереса к людям, событиям, которые нас окружают. И лишь через годы и расстояния начинаем понимать их значимость для нашего прошлого, настоящего и будущего. Особенно это касается семейной истории. Попытаемся восстановить семейно-военную историю семьи Росяевых вместе с Николаем, сыном фронтовика Алексея Николаевича Росяева. Немногие, даже бывалые фронтовики, могли похвастаться тем, что в 1945-м встречались с нашими союзниками на Эльбе. Алексей Николаевич мог… но не хвастался. В общении с близкими и друзьями он с удовольствием вспоминал своё детство — сенокос вместе с отцом, звонкое пение птиц, пьянящий аромат скошенной травы. И редко, неохотно рассказывал о войне. Её олицетворением для Алексея навсегда остался образ мёртвого бойца, которого ему пришлось хоронить после разгрома немцев под Москвой. Совсем юный, по виду его ровесник (16 лет), в правой руке он сжимал винтовку, в левой — сухарь. Мрачное, разрывающее душу зрелище! Война отняла у Алёши отца. Как он погиб? Какими были последние мгновения его жизни? На эти вопросы ответа нет… Но обо всём по порядку. Глава семьи, Николай Петрович Росяев, родился в Пензенской области. Работал в колхозе. Да не простым тружеником — председателем. В 1925 году родился сын Алексей. Семья перебралась в Подмос ковье. С началом войны Николай Пет рович ушёл на фронт, в артиллерию. И сыну посоветовал поступать в Томское артучилище, куда парня и направили в марте 1943-го, когда ему исполнилось 18. — Отец вспоминал, что в училище Боевой орудийный расчёт, они ещё изучали артиллерию на конучаствовавший в штурме Берлина. ной тяге, — рассказывает Николай, — В центре в фуражке Алексей Росяев, 1945. проходили конную подготовку, содер-

— 40 —

жали в идеальном состоянии не только технику, но и лошадок. Спустя полгода, в октябре, незадолго до выпуска, Алёшу вызвали к начальнику училища и сообщили о гибели отца. В этом же месяце Алексей сменил отца на фронте. Только если рядовой Николай Петрович служил в лёгком артполку, то младший лейтенант Алексей Николаевич стал командиром огневого взвода (двух гаубиц). Алексея направили на 1-й Мемориал на братской могиле в Нефедьеве. Белорусский фронт, на МагнуФронтовик Алексей Росяев, его сын шевский плацдарм (левый беНиколай и внук Сергей, 2012 рег Вислы). В составе 511-го гаубичного артиллерийского полка он участвовал в освобождении Варшавы, взятии Берлина. И завершил свой боевой путь на Эльбе, где произошла историческая встреча с американскими союзниками. Ветеран скупыми штрихами описывал бои, в которых ему довелось участвовать: смертельные схватки с танками и так называемые артиллерийские дуэли, когда и нашему, и вражескому расчётам известно местонахождение противника, и они бьют друг друга прямой наводкой. Смертность среди артиллеристов была страшная. Так что порой после дождей ручьи на полях сражений становились красными от крови. Но судьба, не пожалев отца, щадила сына. Лишь однажды он был ранен в руку, и то легко. Демобилизовался в 1948-м. Окончив Московский машиностроительный техникум, пришёл на Московский коксогазовый завод, где отработал 36 лет. Был конст руктором. И как во время войны сын продолжил боевой путь отца, так и в мирной профессии сын Николай пошёл по отцовским стопам, став конструктором. — В начале 80-х мы решили во что бы то ни стало узнать, где покоится Николай Петрович Росяев. Начали с письма фронтовика, датированного 1942 годом, с указанием полевой почты. Исходя из этого, писали запросы в райвоенкомат, потом в архив Министерства обороны. Почти год длилась переписка. Наконец нам сообщили: «Росяев Николай Петрович значится перезахороненным из деревни Яйково в братс кую могилу в деревне Нефедьево Калининской области». Мы побывали в Яйкове и даже нашли место, где находился полевой госпиталь и где хоронили умерших бойцов. На мемориале в Нефедьеве в списках погибших рядового Росяева нет. Поэтому рядом с памятником родственники установили табличку с именем отца и деда. А из Яйкова привезли горсть земли, которую высыпали на могилу его жены, Анастасии Андреевны, похороненной в городе Видном. …Большое начинается с малого. И знание истории своего народа, гордость за Отчизну начинается с уважения к семейной истории. Ощущение непрерывности семейного бытия делает нас богаче и сильнее.

— 41 —

ФРОНТ

8 мая 1945 года прекратила сопротивление прижатая к Балтийскому морю группа армий «Курляндия» — окончательно освобождена Латвия

Сентябрь 1944. Наступление в Карелии, выход на довоенную границу с Финляндией. 27 января 1944 — окончательное снятие 900-дневной блокады Ленинграда 23 июня — 29 августа 1944. Операция «Багратион»: освобождены Белоруссия, Латвия, часть Литвы. 18 июля выход на границу с Польшей

17 февраля 1944. Освобождена Правобережная Украина 8 сентября — 28 октября 1944. Освобождена почти вся Закарпатс кая Украина, 20 сентября — выход на границу со Словакией. 26 марта 1944— первый выход советских войск к границе СССР — Румыния на реке Прут 22 — 29 августа 1944. Освобождена Молдавия, выведена из войны Румыния.

Выход на границу СССР. 1944–1945

10 апреля — 12 мая 1944. Освобождены Одесса, Тирасполь, Севастополь. Остатки немецко-румынских войск бежали на мыс Херсонес, надеясь спастись морем, но были разгромлены.

ЗНАТЬ ИСТОРИЮ, ЧТОБЫ СБЕРЕЧЬ БУДУЩЕЕ «На войне есть всё — и трусливость, и глупость, и недостойное поведение военнослужащих, и ошибки командиров. Но это не идёт ни в какое сравнение с мужеством и героизмом, с самоотверженностью и благородством нашего солдата. Ему мы обязаны лучшим, что есть в нашей военной истории». Геннадий Трошев, генерал Советской и Российской армии, Герой России Прошло 70 лет со времени, когда Советская армия изгнала фашистов из нашей Родины, принесла свободу своим западным соседям. Сейчас фальсификаторы истории пытаются вытравить из памяти воспоминания о её освободительной миссии. Но есть много документов и очевидцев тех событий. Фашизм начался с нападения на Польшу. Шесть лет Польша была в оккупации, народ уничтожался. В 1944 году пять советских фронтов, пять танковых и воздушных армий, советские партизаны вместе с подпольной организацией Гвардией Людовой избавили польский народ от фашизма. В нацистских концлагерях на территории Польши были замучены сотни тысяч людей разных националь-

ностей, всего томились в неволе свыше четырёх миллионов человек. В первый месяц войны Румыния выставила против СССР 13 дивизий и 9 бригад, в 1942-м против нас сражались уже 26 дивизий. Румыния поставляла Германии нефть, продукты. Специальные румынские команды вывозили из России оборудование заводов и фабрик, исторические ценности, инструменты больниц, личные вещи советских граждан. Общая стоимость имущества, награбленного у России румынскими фашистами — 948 миллиардов лей. Однако когда наши войска пошли в наступление, румыны сдавались без боя. В Румынии были крайняя бедность и разруха. В июне 1941-го через наши границы

— 42 —

Статьи шли пьяные и весёлые румынские войска. И одичало неслись обратно, грязные, босые, насмерть перепуганные, вызывая у честных румын чувство гадливости. Часть румынского населения боялась встречи с советскими бойцами. Фашисты внушали румынам представление о Советской армии как о скопище разбойников, но наши войска хранили достоинство. Правители Болгарии продали свою страну немцам, ввергнув народ в чужую войну. Фашисты контролировали порты, аэродромы, пути сообщения в Болгарии. Болгарский народ ждал избавления от гитлеровцев, ждал нашей помощи. В стране шла партизанская борьба: взрывали склады с боеприпасами, пус кали под откос эшелоны. Командование Советской армии издало «Памятку воинам Красной армии в Болгарии»: «Ты настиг врага здесь, обязан стереть его с лица Земли и навсегда освободить болгарский народ от фашизма. Не забывай о своей благородной миссии воина-освободителя, не роняй достоинства гражданина нашей Родины». В городе Силистра тысячи болгар встречали

советских воинов цветами, корзинами с виноградом. Наша армия освободила от фашизма Чехословакию, Югославию, Венгрию, Австрию. 8 мая 1945 года фашистская Германия подписала акт о безоговорочной капитуляции. Отгремели бои, поднялись из руин страны... Современные гитлеровские последыши не могут понять стремления к миру русских людей, более других пострадавших в войне и ненавидящих войну. Поэтому мы, русские, должны знать свою историю — чтобы сберечь мирное будущее России. Владимир Пигарев, п. Новая Целина (Ростовская область)

Жители Белграда приветствуют освободителей, октябрь 1944

ОСВОБОЖДЕНИЕ ИЛИ ОККУПАЦИЯ ЕВРОПЫ? Освобождение Красной армией стран Восточной Европы от войск нацистской Германии: были ли альтернативы у советского Верховного Главнокомандования в 1944–1945 годах? Из стран Восточной Европы, особенно тех, где гитлеровский оккупационный режим собрал наибольший «кровавый урожай», всё чаще слышны обвинения в «незаконном вторжении на территории

сопредельных государств без их на то разрешения, в установлении своих социалистических режимов и даже — оккупационных, ещё более жестоких, чем гитлеровский». Обратимся к фактам, прежде

— 43 —

ФРОНТ

Чехословакия, г. Прага, 9 мая 1945 чем поддаваться конъюнктурным политическим провокациям. Летом — осенью 1944 года нашим войскам удалось не только освободить от врага почти всю территорию страны и выйти к государственной границе, вывести из войны страны-союзницы Германии, воевавшие на советско-германском фронте, но и создать условия для полного разгрома противника на его территории. Вариантов развития дальнейших событий было как будто два. Довести разгром противника до конца и покончить с фашизмом. Или остановить свои войска на государственной границе, провозгласив победу, в одностороннем порядке выйти из войны и заняться восстановлением народного хозяйства, становясь сторонним наблюдателем событий в Европе. Первый вариант нёс с собой высокие военные потери, всегда бóльшие в уличных боях, в густонаселённой Восточной Европе. Всё это нашим командованием вполне осознавалось. Но были и выгоды. Во-первых, продолжая войну до победного конца, мы получали уверенность, что противник будет разбит, а режим Гитлера, принёсший огромные разруше-

ния и человеческие жертвы, канет в Лету. Наши опасения, что союзники СССР по Антигитлеровской коалиции — Великобритания и Соединённые Штаты Америки — заключат мирные соглашения с Гитлером на выгодных для себя условиях, оставив его у власти, были не беспочвенны. Достаточно вспомнить международные отношения 30-х годов: неоднократные и безрезультатные попытки Советского Союза создать в Европе систему коллективной безопасности; соглашательство лидеров ведущих европейских держав и умиротворение агрессора, регулярные нарушения ими союз нических обязательств перед восточно европейскими странами. Очевидно: откажись Советский Союз от войны до победного конца, и на горизонте замаячит новая война. Доля вероятности, что западноевропейским лидерам удастся договориться и всей силой мировых держав обрушиться на «коммунистический режим», исчерпавший и людские, и материальные ресурсы в 1941–1944 годах, была очень велика. Во-вторых, принимая решение продолжить войну, мы оставались в блоке

Болгария встречает освободителей, 1944

— 44 —

Статьи стран-победительниц и могли претендо вать на репарацию и контрибуцию от поверженного противника. В-третьих, в военной стратегии действует негласное правило — завоевавший столицу противника является безоговорочным победителем. Добровольный отказ стать победителем в изматывающей войне вряд ли был бы понят народом Советского Союза, вынесшим на своих плечах основную её тяжесть. Что касается альтернативы досрочно, в одностороннем порядке, выйти из войны, не завершив разгром противника, то последствия таких действий были уже известны советскому правительству, заключившему на заре своего прихода к власти позорный Брестский мир. Вряд ли кто-то желал повторения событий. Таким образом, несмотря на кажущееся наличие выбора в 1944 году, на самом деле о выборе говорить не при ходится. Наши оппоненты утверждают, что перспектива сговора Гитлера и глав западных держав-союзников СССР была маловероятна. Но вспомним, Германия пото ропилась заключить договор о капитуляции именно с нашими союзниками, без нашего участия, несмотря на то, что в Берлине уже находилась Красная армия. И лишь под нажимом советской стороны акт о безоговорочной капитуляции был подписан и с представителями Советско го Союза, позже. Кроме того, ещё весной 1945 года премьер-министр Великобрита нии У. Черчилль предложил начать подго товку к войне против СССР — сразу после победы над Германией. И к ней даже на чали готовиться. Однако было понятно, каким авторитетом Красная армия пользовалась в то время у граждан Европы, и потому от этой идеи пришлось отказаться. Она вошла в историю под кодовым названием «Немыслимое».

Вступая в полемику с нашими западными коллегами-историками, обвиняющи ми СССР в нарушении суверенитета восточноевропейских государств и установлении там оккупационного режима, напомним, что государственность на этих территориях в большинстве своём прек ратила существование ещё в 1939–1940 годах. В Польше — 15 сентября 1939, когда правительство сбежало в Англию, бросив армию и народ на произвол судьбы. У кого в таких условиях мы должны были спрашивать разрешение? Там же, где государственность сохранилась, советское правительство действовало в рамках международных правил. Например, прежде чем войти на территорию Болгарии, СССР предъявил её руководству ультиматум. Таким образом, военные действия Красной армии в Восточной Европе были необходимы, чтобы окончательно разгромить армию противника, не дать возможности западным державам «договориться» о мире за спиной СССР и тем самым исключить последний из числа победителей. Отстаивание геополитических интересов страны требовало продолжения войны до победного конца, захвата столицы противника, полной и безоговорочной капитуляции её армии. Советское командование отда вало себе отчёт в неизбежности увеличения военных и материальных потерь. Однако оно прекрасно понимало и другое — сумей Германия и наши западные союзники объединиться против СССР, этих жертв было бы в разы больше, не исключая потери государственности и прекращения существования страны. Анна Толмачёва, кандидат исторических наук, доцент кафедры отечественной истории Красноярского педагогического университета имени В. П. Астафьева

— 45 —

За годы войны было отправлено шесть миллиардов фронтовых треугольников

ПИСЬМА

Здра вс т в у й, мой дорогой п радед у ш к а, ге рой, з а щ и т н и к Роди ны! Мы с тобой незнакомы, но мне кажется, что я знаю тебя очень хорошо. Бабушка много рассказывала, какой ты был сильный и смелый. Я знаю, что на войне тебе было трудно и голодно, страшно и утомительно, но, несмотря на это, ты защитил свою страну и семью. Я хочу сказать тебе огромное спасибо! Благодаря тебе я живу, учусь, могу строить планы на будущее, чувствовать любовь родных и близких и дарить любовь сама! Ты подарил всем нам мир. Ценнее подарка я никогда не получала! Мне тоже хочется подарить тебе что-то особенное, подарок, в который можно вложить огромную благодарность за все твои жертвы и страдания. Я знаю, что в годы войны очень важны были письма, военные треугольники, несущие весточку о том, что родные живы и у них всё Илья Афанасьевич и Елизавета Яковлевна хорошо. Именно поэтому решила наЧистобаевы с дочкой Машей, моей бабушкой, писать это письмо. Я знаю, что вы, с. Аколь, Кемеровская область, 1956 солдаты, писали письма карандашами, которые стачивали до самого основания, использовали каждый кусочек бумаги, исписывая мелким почерком всю поверхность письма. Я знаю, что каждое письмо вы писали, как в последний раз. Вот и я писала, как и ты, малюсеньким карандашом, смачивая его в слюне, на листке тетради, сложенном в виде треугольника. Когда я вырасту, то обязательно расскажу о тебе, мой любимый дедушка Илья, и своим детям! Дарья Рудько, с. Партизанское (Красноярский край)

Здра вс т в у й, дорогой мой п радед у ш к а Басы р! О тебе мне часто рассказывала твоя младшая сестра Ажархан, моя прабабушка, которую я очень любила. Я многое знаю о твоей жизни. Ты рос в крестьянской семье, был старшим среди шестерых детей. Учился лучше всех в классе, на родительских собраниях твои родители сидели в первых рядах и с гордостью слушали о ваших с сестрой успехах. Окончив 7 классов, ты пошёл работать в колхоз. Косил сено, молотил пшеницу, зимой возил воду и поил скот. Когда началась война, твой отец по повестке ушёл на войну и ты остался в семье за старшего. Как мог утешал маму, когда она переживала, что долго нет писем с фронта, опекал младших.

— 48 —

Конкурс детских сочинений «Письмо деду. Что я готов сделать для своей страны» В соседнем посёлке стали гореть резервуары с нефтью. По ночам просыпались от звуков бомбёжки. И тогда ты на арбе перевёз всю семью в свою бригаду — ты уже работал учётчиком, а было тебе всего 16. Многие поступили так же, потому что оставаться в селе было страшно. Жили в камышитовом шалаше, спали иногда даже под дождём. Наравне со стариками и женщинами работали на полях и подростки, каждому члену колхоза полагался паёк: взрослым — 400 граммов хлеба, детям — 200. Но его не хватало, поэтому ты отправлял младших сестёр и брата в лес собирать корни, 16-летним потом эти корешки, вымыв несколько раз и прокалив в печке, подростком застала чистили и перемалывали в муку, чтобы испечь лепёшки. Хоть прадедушку война какая-то еда. Немного легче было семьям, где имелась корова, потому что молоко можно было продать в городе (сами не пили!), а на вырученные деньги купить продукты. Бабушка Ажархан вспоминала, как она носила молоко военным, которые разместились в школе. Солдаты угощали бабушку сахаром. Она, не чуя ног под собой, бежала домой, а ты делил это богатство — всем по кусочку. Голода не выдерживали маленькие К сожалению, это письмо не сохранилось. дети и старики, и несколько человек Мать погибшего солдата до самой своей в селе умерло. смерти носила его с собой. Пока была здороЗимой 1943 года тебя и ещё 27 мова, перечитывала его сама, а когда слегла от лодых парней села призвали на фронт, горя, заставляла домашних читать ей по нехотя тебе не было и 18. В семье присколько раз в день. Заболела, потому что не бавилось ещё больше тревоги, со могла перенести боли от строчек песни на страхом ждали почтальонку. Ты пиродном татарском языке, адресованных ей. сал редко, больше спрашивал о жизни А в этой песне говорилось о матерях, котов селе, а о том, как служится, умалрые отправили своих детей на фронт, откучивал. Сообщал, что кормят хорошо, да те вряд ли вернутся домой. И читали ей спишь нормально, одет тепло — чтоэто письмо до её смерти целых четыре года. бы успокоить домашних. В последнем Написано письмо было простым карандаписьме, которое пришло в июле 1944 шом на желтоватой бумаге, естественно, года, ты сообщил, что стоите на бестрочки начали стираться уже в то время. регу Вислы в Польше, что предстоит 1 Прабабушка помнила его наизусть, так как тяжёлый бой , просил, чтобы молились за тебя и за благополучный исчитала чаще всех именно она. Её воспоминаход сражения. Также приписал несния и легли в основу сочинения о герое войны колько строчек песни на родном языБасыре Уразгалиевиче Максудове. ке. В том бою ты погиб. 1

Бои за освобождение Польши и выход к Висле были частью Люблин-Брестской наступательной операции и более обширной — «Багратион». В ходе ожесточённых боев 27 июля 1944 года 69-я армия вышла к реке, а через день захватила плацдарм на другом берегу. 31 июля форсировала Вислу 8-я гвардейская армия В. И. Чуйкова. В ходе ожесточённых боёв оба плацдарма удерживались нашими войсками до 16 января 1945 года. Начавшееся в этот день общее наступление 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов привело 29 января к освобождению столицы Польши Варшавы.

— 49 —

ПИСЬМА Может, тебя настигла вражеская пуля, а может, ты попал под бомбёжку? Знаю только, что вместе с тысячью других солдат ты похоронен в братской могиле в далёкой Польше. Так оборвалась твоя жизнь в неполных 19 лет! Ты не успел влюбиться, жениться, стать отцом, не успел многому научиться. Но ты успел стать настоящим мужчиной и отдал свою жизнь ради нас! В центре нашего села стоит небольшой обелиск павшим воинам. Каждой весной ребятам какого-нибудь класса выпадает честь убирать вокруг памятника и Мы с бабушкой Гульчирой Камильевной готовить его к празднику Победы. А в мае и прадедушкой, красноаремейцем к утопающему в зелени обелиску прихоБасыром Уразгалиевичем Максудовым. дят ветераны, и старшеклассники строеАкция «Бессмертный полк», 9 мая 2015 вым шагом проходят мимо высеченных на камне фамилий, благодаря таким образом и живых, и павших за то, что они завоевали для нас право жить на этой земле. Стоя с классом на торжественном митинге у обелиска, я вспоминаю тебя. Тебя нет среди ветеранов, я не могу подарить тебе цветы, не могу поздравить с праздником Победы. Но я низко склоняю голову перед своими земляками, которые, как и ты, были настоящими солдатами и выполнили свой долг. Я считаю, что каждый гражданин должен знать историю своей страны и семьи, помнить своих родных. А мы, последующие поколения, обязаны вырасти настоящими людьми, достойными своих предков. Заниматься каждый своим делом и делать его хорошо. И тогда всё сложится в одно общее, большое и важное дело для процветания нашей огромной и чудесной России! Асель Идрисова, с. Татарская Башмаковка (Астраханская область)

Здра вс т в у й те, у ва ж ае м ы й Пё т р Фи л и п по в ич Н из юк! Пишет Вам Саша Дворовая, ученица 8 «В» класса школы № 5 города Фролово. Недавно я была на экскурсии в школьном музее и увидела фотографию красивого молодого мужчины с волевым подбородком. Умные глаза смотрят смело, губы плотно сжаты. Меня заинтересовала Ваша судьба, и я встретилась с Вашей дочерью Элей, Эльвирой Петровной Тихоновой. Она помнит о Вас многое… Новороссийск бомбили обычно ночью. Ваша жена с двумя маленькими детьми спускалась в бомбоубежище. По булыжной мостовой грохотала военная техника, и это было

— 50 —

Конкурс детских сочинений «Письмо деду. Что я готов сделать для своей страны» страшно, а Вы сутками пропадали на работе. Затем перевод в Сталинград. Семью Вы забрали с собой и отвезли во Фролово, где жили родители Вашей жены. Но Фролово часто бомбили, и семья переехала на хутор Дубовой. И вот здесь произошло то чудо, в которое трудно поверить… Шёл 1942 год, писем от Вас не было. Однажды в октябре дети услышали рокот снижающегося самолёта и, Пётр Филиппович с женой испуганные, выбежали во двор. Они Людмилой и дочкой Эльвирой подумали, что это фашистский самолёт, но потом увидели красные звёзды на крыльях. Вышли два лётчика и передали самый дорогой в то время почтовый треугольник: «Это от майора Низюка, у нас всего две минуты…» Это было последнее письмо от Вас… Ваша семья благодарна тем лётчикам до сих пор. В 1943 году пришла похоронка, сообщившая, что майор П. Ф. Низюк погиб при выполнении боевого задания. В письмах и открытках Вы час то писали: «Учись, дочка, хорошо!» Пётр Филиппович (третий слева) Эльвира Петровна это запомнила и среди своих сослуживцев, 1939 окончила школу с золотой медалью. Пётр Филиппович, так много хочется рассказать Вам о нашей прекрасной Родине, об изменениях, которые произошли за 70 лет после окончания войны. Я хочу обрадовать Вас тем, что вы победили в жестокой схватке с фашистами. Победа досталась большой ценой, но народ восстановил всё разрушенное, вот только душевные раны так и остались незажившими. Мы освоили целину, открыли мирный атом, первыми вырвались в космос… Многое было сделано, но страны, за свободу которой вы отдали свою жизнь, уже нет. Мы пережили распад СССР, прошли через две чеченские войны. Снова воюет Украина, около миллиона беженцев нашли приют на территории нашей страны, в том числе и в нашем городе. В странах Европы возрождается фашизм… Разве могли Вы подумать, что люди так скоро забудут, что принёс он миру? Но в нашей стране жива память о великих защитниках Родины. 9 Мая мы вспомним всех погибших поимённо. Вспомним и Вас. Спасибо за Победу! Александра Дворовая, г. Фролово (Волгоградская область)

— 51 —

ПИСЬМА

Дорогой мой п радед у ш к а! О тебе я всё знаю от твоего сына и моего дедушки Анатолия. Мне хочется рассказать тебе о земной жизни с 1944 года — времени, когда тебя не стало и о котором ты ничего не знаешь. Надеюсь, что Боженька поможет в том, чтобы до тебя дошло моё письмо. Передо мной лежит твоя фотография, прадедушка, где тебе 30 лет, когда ты учил в начальной школе таких детишек, как я. Фотографии твоих военных лет у нас нет. Когда тебе писали из дома, чтобы ты прислал фото на память, ты отвечал: «Я сам вам на память». Я знаю, что ты на фронте с первого дня войны. Офицер Красной армии. Дважды был ранен. В 1944 году пришло сообщение, что ты пропал без вести. Когда подрос твой сын и мой дедушка Анатолий, он начал искать тебя, не веря в то, что человек может бесследно потеряться. Поиски длились много лет, и только в 1970 году пришёл ответ, что Емель ян Матвеевич Шнырёв, гвардии младший лейтенант, ко мандир огневого взвода, погиб смертью храбрых близ города Ковель 22 марта 1944 года. Это город в той прекрасной стороне, которую ты освобождал от фашистов — Украине1, где сейчас проливается кровь добрых, невинных, мирных людей от пуль негодяев. Отец и сын, Емельян Дедушка сразу поехал на Украину, где ему указали место Матвеевич и Анатолий твоей гибели и могилу на городском кладбище. Захоронено Шнырёвы, июнь 1940 вас там 1 680 человек. На обелиске написаны твои имя, отчество, фамилия и дата смерти. Встреча эта произошла у вас, когда тебе и твоему сыну было по 35 лет. Что тебе рассказать о нашей жизни? Твоя жена Пелагея Александровна была благодарна вашему с ней сыну, что он разыскал тебя, что ты не остался без вести пропавшим. Все твои письма, которых было много, положили в гроб Пелагеи Александровны, о чём она просила перед смертью. Оставили себе одно и храним его как большую драгоценность. Дочери твоей Любе 85 лет. У тебя много внуков и правнуков. Мы с дедушкой 1

Город Ковель находился на стыке двух крупнейших группировок немецких войск «Центр» и «Юг» и, открывая дорогу на Польшу, был превращён немцами в крепость. Сражение, начавшееся 20 марта 1944 года, стало ключевым событием Полесской операции 2-го Белорусского фронта. Кровопролитные бои за освобождение Ковеля продолжались до 6 июля 1944 года, когда город был освобождён войсками 47-й армии.

— 52 —

Конкурс детских сочинений «Письмо деду. Что я готов сделать для своей страны»

и бабушкой живём в очень красивом городе недалеко от Москвы. Жаль, что тебе не посчастливилось пожить с нами, ты не смог насладиться той жизнью, котоБратская могила в городе Ковель, где покоятся рую ты и миллионы других людей 1 200 советских солдат, 70-е годы подарили нам, заплатив за это своими жизнями. Я учусь в 3 классе и буду стараться хорошо учиться, чтобы стать настоящим мужчиной, готовым при необходимости защитить свою семью, Родину. Я горжусь тобой, мой дорогой прадедушка, и буду помнить тебя всю жизнь! Кирилл Лобанов, г. Дмитров (Московская область)

— 53 —

ПИСЬМА

Вадим Юрчук, п. Мишкино (Курганская область)

Здра вс т в у й, п радед! Ты меня никогда не видел, и я тебя никогда не видела. У нас нет даже твоей фотографии. Что делать, в те годы не так просто было сфотографироваться. Я не очень много о тебе знаю. Тебя зовут Егор Иванович Юшкетов. Три твоих брата, как и ты, погибли на войне. Ты об этом не узнал, ведь ты погиб первый. Ты работал в колхозе, очень любил свою работу, семью, где росли две дочери. Ты ждал появления третьего ребёнка, надеялся, что будет сын… Ты погиб в феврале 1942 года, а я тебе пишу в 1941-й, когда ты ещё жив. Ты воюешь где-то под Москвой. Об этом я узнала из единственного твоего письма, пришедшего с войны более семидесяти лет назад. Оно написано не тобой, ты был неграмотным, но нам оно всё равно очень дорого. Кроме этого письма и извещения о том, что ты без вести пропал, от тебя осталась в нашей семье только память. Ты в своём письме передаёшь приветы, спрашиваешь, как дела дома, переживаешь, что ничем не можешь помочь жене в эту суровую зиму, и ничего не пишешь о войне, кроме того, что сейчас у вас затишье и ты сидишь у артиллерийского орудия. Ты не написал о том, как страшно на войне, что ты видел там, сколько людей погибло. Обо всём этом я узнала уже из книг и кинофильмов. Ты один из десятков миллионов погибших, но для меня единственный и дорогой прадед. Это ты спас нашу страну от врагов, сохранил мне мир и красоту земли. И не будь тебя и твоей смерти, никогда не было бы и нас с братом. Ты был простым солдатом, защищающим свою Родину, свою семью. Моя бабушка, твоя дочь, часто говорила мне, что ей кажется, что Могила Неизвестного Солдата в Москве — это твоя могила. В прошлом году я побывала там и поклонилась тебе и всем героям войны, известным и неизвестным, погибшим в первые часы войны и в последние минуты перед Победой. Ты прожил всего 31 год, но, несмотря на это, оставил после себя вечную память. А значит, ты жив. Каждый год в День Победы вся наша деревня чествует ветеранов и вспоминает погибших. Наша семья тоже приходит к памятнику погибшим воинам. Твоё имя высечено на нём. Он виден из окна моей школы. Поэтому я вспоминаю о тебе каждый день. Дарья Батина, д. Светозарево (Кировская область)

— 54 —

Конкурс детских сочинений «Граница»

В 1941 году восемнадцатилетним мальчишкой ушёл добровольцем на фронт мой двоюродный прадедушка, Василий Загумённый. Он попросился в кавалерийский полк Будённого, так как очень любил лошадей. Воевать ему пришлось под Ростовом, а погиб он в 1943-м в бою близ станицы Павловской Краснодарского края. В станице воздвигнут памятник погибшим воинам. В списках числится и имя старшего сержанта В. Д. Загумённого. Родной мой прадедушка, Андрей Дмитриевич Загумён ный, воевал в 8-й морской бригаде наводчиком гаубицы, за щищая Севастополь. В 1942 году санитарный транспорт «Сванетия», который перевозил раненых, был потоплен немецкой авиацией. Погибло много людей, а дедушка и одна из медсестёр, ухватившись за обломок корабля, несколько часов держались в холодной морской воде. Когда уже ноги сводило судорогой, а силы покидали их, подошло спасение1. Дедушка долго болел после переохлаждения, а выздоровев, снова воевал. 1

Михаил Маковеев, г. Мценск (Орловская область)

ТАК МОИ РОДНЫЕ КОВАЛИ ПОБЕДУ

Братья Загумённые, Василий Дмитриевич (июнь 1941-го) и Андрей Дмитриевич (г. Геленджик, 1943)

Санитарный транспорт «Сванетия» — бывший грузопассажирский теплоход Черноморского морского пароходства. Из донесения: «16 апреля 1942 года «Сванетия», приняв на борт 238 раненых, 358 бойцов 40-й кавалерийской дивизии и 116 пассажиров, вышел из Севастополя в Новороссийск. 17 апреля в 7 ч. 24 м. в центре восточной части Чёрного моря был обнаружен авиацией противника и в 11 ч. 00 м. атакован бомбардировщиком «Юнкерс-88». Затем в 15 ч. 55 м. в атаку на транспорт с обоих бортов вышли девять «Хейнкель-111», которые сбросили шесть торпед, две из которых попали в носовую часть судна. Судно стало погружаться с креном на левый борт. Погибло 753 человека, в том числе 220 раненых и 112 человек личного состава. Эскадренный миноносец «Бдительный», отразив атаку авиации, спас оставшихся в живых 143 человека.»

— 55 —

ПИСЬМА При обороне Севастополя он был тяжело ранен, попытался спрятаться вмес те с несколькими ранеными моряками, но фашисты их обнаружили и взяли в плен. В плену дедушку послали перетаскивать тяжёлые брёвна. Одно из них упало и перебило ему ногу. Его отправили в госпиталь при лагере, где он лежал вместе с ранеными немецкими солдатами. Ему очень долго не оказывали медицинскую помощь, пока на осмотр больных не пришёл врач. Он спросил у медсестёр: «Почему больному не оказана помощь?» Медсёстры ответили, что это русский военнопленный. Но врач всё равно сделал вскрытие ноги. Кости начали уже неправильно срастаться, и поэтому врач ломал их заново, чтобы они правильно срослись. Нога зажила, и дедушка опять начал перетаскивать брёвна. Освободившись из плена, прадедушка продолжал воевать на флоте. Снова был ранен в руку, лежал в госпитале Геленджика. Из госпиталя отправил письмо родителям, что после выздоровления снова пойдёт на фронт. Это письмо у нас хранится до сих пор вместе с фотографиями в семейном альбоме.

Пришлось воевать и моей прабабушке, Александре Павловне Загумённой. Во время битвы на Курской дуге ей исполнилось 16 лет, и она была связной у партизан. Носила важные сведения в лес, где скрывались партизаны, подвергала при этом свою жизнь и жизнь близких людей опасности — ведь в её деревне были немцы. Они выведывали у людей, где находится лагерь партизан. Моя бабушка ухитрялась проносить информацию, вплетая листочки бумаги в косы, а для прикрытия у неё всегда была корзина с мамиными пирожками. Поэтому, даже если и останавливали её полицаи для обыска, то ничего не находили. А на обратном пути в бабушкиной корзине лежали грибы, которые для неё собирали партизаны, чтобы полицаи видели, что корзина не пустая.

Александра Павловна и Андрей Дмитриевич Загумённые

Пущено письмо 26 апреля 1943 года. Письмо от известного вам солдата Андрея. Здравствуйте, многоуважаемые родители, папаша и мамаша. Шлю я вам свой горячий пламенный привет и поздравляю вас с весенним весёлым праздником 1 Мая и желаю счастливой жизни в вашем здоровом существовании. Теперь, папаша и мамаша, сообщаю вам, что я ваше письмо получил, за которое очень-очень благодарю и из которого я узнал ваше житьё в настоящее время. Я нахожусь в госпитале, уже выхожу во двор. Кругом цветы и деревья, лес, горы. Воздух очень влажный, тепло. Отдых дали мне на 15 дней, то есть с 25 апреля и до 10 мая, в общем, 1 Мая будем праздновать в доме отдыха. Вот такие мои дела. Дела, конечно, мои, можно сказать, пока хорошие, а дальше видно будет. После отдыха я просился на фронт, чтобы отпустили. Меня на отдых домой не пускают, говорят, далеко ехать — не отдохнёшь, а только намучаешься.

— 56 —

Конкурс детских сочинений «Граница» Другая моя прабабушка, Агриппина Григорьевна Побежимова, проживавшая на Кубани со своей дочерью Валентиной,

Агриппина Григорьевна Побежимова с дочерью Валентиной и внуками Николаем и Любой, 1949

трудилась на колхозных полях, доила коров, снабжая продуктами фронт. Ей тоже приходилось носить еду и вещи, а также устно передавать нашим информацию о расположении танков и немецких солдат. Помогала она и раненым солдатам, а ещё скрывала партизанских жён. Вот так мои родные помогали ковать Великую Победу. И я горжусь тем, что они спасали мир от насилия и жестокос ти, веря в то, что их дети и внуки будут жить в согласии. Мы должны оберегать и хранить этот мир! Евгения Усова, ст. Манычская (Ростовская область)

ЗАЖИВО ПОГРЕБЁННЫЕ Из фронтового дневника Одним из героев прошедшей войны был мой прадед, Сергей Филиппович Смагин. У него с женой Полиной было пятеро детей. Родители работали в школе, Полина Кирьяновна — учителем начальных классов, а Сергей Филиппович — директором. В посёлке Усть-Юл их все уважали. Более 40 лет отдали они педагогическому труду. Никогда ни чужие дети, ни родные не слышали от Сергея Филипповича брани. Если он и сердился, то не криком, а строгим голосом делал замечание и просил (именно просил, а не требовал) исправить ошибку. И никто не смел ослушаться, настолько уважали его и взрослые, и дети. Он прививал сыновьям любовь к спорту. Зимой каждый вечер, если не было сильного мороза, все сыновья вставали на лыжи и ехали до озера.

очешь не хочешь, а надо! Сейчас дед гоХ ворит, что это было абсолютно правильно: спортивная подготовка, дисциплина, здоровье — всё это помогало в жизни. Сергей Филиппович родился в 1918 го ду на Алтае. В 1929 году семью сослали в

— 57 —

Семья Смагиных: Полина Кирьяновна и Сергей Филиппович с детьми и Анисьей Петровной, мамой Полины, 1961

ПИСЬМА моя мама-учитель рассказывает детям на уроках истории. «В ночь с 23 на 24 октября 1943 года мы сменили свой передовой наблюдательный пункт и до утра дооборудовали его. Уже два дня шёл упорный бой за овладение «Зелёной высотой», которая имела для нас особое значение. Немцы упорно сопротивлялись и часто переходили в яростные контратаки. Но все их контратаки отбивались нашими войскаСергей Филиппович Смагин (слева) ми. В середине дня 24 октября должна с боевым другом Сергеем Ивановичем была начаться очередная наша артподЧернышовым, г. Полоцк, БССР, 1945 готовка. Мы тщательно к ней готовились. Для надёжности часто проверяли телеТомскую область как кулаков. Несмотря фонную и радиосвязь. на это, лучший ученик школы Сергей И вот в 15:00 грянули первые залпы Смагин был отправлен в Томское педа- нашей грозной артиллерии. Я стоял на гогическое училище. На фронт его при- НП (наблюдательный пункт) и смотрел звали не сразу, как сына спецпереселен- на фрицев в перископ. Немцы в ответ отцев, а лишь в марте 1943 года. Он прошёл крыли свою артподготовку. От разрывсю войну и был демобилизован в январе вов тяжёлых снарядов содрогалась зем1946-го в должности командира радио ля. Дымом затягивало наш овраг. Все отделения. разошлись по своим местам. Ко мне поЯ многое знаю о войне из книг, дошёл наш разведчик, М. М. Тищенко, и фильмов, уроков истории, но ещё — мы стали наблюдать за происходящей из фронтового дневника прадеда. перестрелкой. Рядом с нами, в полутора – Особенно интересен случай, который двух метрах, был окоп разведчиков, в котором они ждали приказа к контрнаступлению. Ниже по оврагу, в четырёх – пяти метрах, — глубокий окоп, в нём стоял командир взвода, лейтенант В. С. Фомин, и химинструктор дивизиона, сержант Б. В. Фаянс. Правее, в четырёх — пяти метрах, в окопе с телефонистами сидел комбат Чирков. Невдалеке разорвался снаряд. Я спрашиваю Ти Надпись на фото: «Артиллерийская разведка в щенко: «Ну как самочувст дни Отечественной войны, с. Роги, 1945». Сергей вие?» Он улыбается: «Та ниФилиппович Смагин — второй слева в верхнем ряду. чего, тилько в ушах звэныт!»

— 58 —

Конкурс детских сочинений «Граница» Я ему: «У меня тоже». Едва мы закончили обмениваться мнениями, как раздался оглушительный, с треском, взрыв тяжёлого снаряда. Плащ-палатка Тищенко была иссечена осколками разорвавшегося сна ряда, окоп разведчиков весь разворочен, к его стенке прилипли красно-кровавые клочья их тел. Лейтенант Тищенко, приподнимаясь, что-то говорил, но я ничего понять не мог, в ушах стоял сильный звон. Только по его жестам я сообразил, что нужно куда-то идти. Через несколько метров мы увидели, что окоп, в котором сидели лейтенант Фомин и сержант Фаянс, засыпан. Мы бросились раскапывать своих командиров. Где они находились в окопе в момент взрыва, мы не знали и копали наугад. Раскопав примерно на полметра, мы услышали глухой, из-под земли, голос лейтенанта Фомина: «…ой …ой …ой…» Волосы поднялись у меня на голове, и по телу пробежал мороз от этого почти предсмертного стона, который слышался всё реже и наконец умолк. Голоса Фаянса было совсем не слышно, но мы с остервенением продолжали копать. Хотелось приложить сразу все свои усилия и в мгновение сорвать с друзей смертельный покров. Но, увы, это было сделать не так просто — мы не могли определить профиль окопа, земля была плотной, словно по ней прокатили тяжёлый каток; ногти почти полностью обломаны, из них сочилась кровь, но в горячке мы этого не замечали. Лопаты применять было нельзя — можно травмировать голову. Не знаю, сколько прошло времени, наверное, какой-то десяток минут, но для того, кто был под землёй, это показалось вечностью. Мы нащупали голову лейтенанта Фомина. Он был живой!!! Это утроило наши силы. Освободив голову, мы его буквально вырвали из смертель-

ных объятий нашей матушки-земли и тут же, как кошки, вцепились в то место, где предположительно должен был находиться Фаянс, который под тяжестью земли проводил, быть может, последние минуты жизни. Придя в себя, лейтенант Фомин, как мог, пытался нам помогать. Нам повезло, мы угадали место, где находился Фаянс. Вскоре моя левая рука нащупала его волосы. И тут я увидел на своей руке кровь. Перед глазами поплыли круги, к горлу подступил комок, голова закружилась и затошнило. Но в этот момент голова Фаянса качнулась и стала подниматься. Мы обрадовались и, уже не обращая внимания на своё состояние, втроём за левую руку и ворот шинели вытащили его из земли. Лицо его было бледным, губы синие, под глазами тёмные полосы, но он был жив!!! Придя в себя, Фаянс произнёс: «Вот теперь и я знаю, что значит заживо быть погребённым». Вражеский обстрел всё усиливался, земля дрожала. И эта дрожь через наши ноги эхом передавалась нашим телам. Фаянс сидел на земле, приходя в себя, спокойно приводил свою форму в порядок, поглядывая изредка по сторонам, будто и не видя рвущихся кругом снарядов. И тут мы услышали крик комбата Чиркова: «Товарищ Фаянс, идите быстрее в окоп, слышите, осколки визжат!» Фаянс не торопясь подошёл к комбату и сказал: «Уж если из-под земли вытащили, то здесь теперь не убьёт!» И оказался прав. Он прошёл всю войну, вернулся в Москву, проживал на Садовом кольце рядом с площадью Маяковского и, лишь отметив 30-летие Великой Победы, ушёл из жизни». Дмитрий Смагин, р.п. Белый Яр (Томская область)

— 59 —

ПИСЬМА

НАСТОЯЩИЙ МУЖЧИНА… КТО ОН? Это человек, который не боится трудно стей, который будет отстаивать свою честь и честь своего народа. Мужчина должен быть сильным и душой, и телом, решительным, добрым — чтобы был не воин-грабитель, а воин-защитник. В наше время трудно найти настоящего мужчину. Многие предают и даже за самого себя постоять не могут. Да что там, сейчас парни избегают военкомата. А всё почему? Чтобы стать настоящим мужчиной, нужно иметь силу воли, терпение, любить Родину. А может, настояСупруги Даниил Михеевич и щих мужчин мало из-за того, что молоТатьяна Филипповна Поповы дые не видят примеров? Что показывают в телевизоре? Пессимизм и насилие. В школах и дома парней быть сильными и Вот в годы Великой Отечественной мужественными учат… женщины. Муж- войны настоящих мужчин было много. чина должен воспитывать детей по-муж- На уроках мужества мы вспоминаем о ски, но у него ничего не получается. них. А я вспоминаю своего прадеда, Даниила Михеевича Попова. Он прошёл всю войну, был пулемётчиком. В одном из сражений около него взорвалась граната… Прадедушка потерял все пальцы ног. Когда его повезли в госпиталь, фашисты разбомбили поезд. Прадедушка выжил. Он полз две недели через лес до ближайшего населённого пункта. И уже потом его перевезли в Томский госпиталь, где он пролежал восемь месяцев. Он герой! Читая его письма с фронта, я понимаю, что такие люди, как он, это и есть настоящие мужчины! Они били врага, смотрели смерти в глаза. Я горжусь тобой, прадедушка… Да, он не услышит меня, но пусть услышат те, кто сегодня сидит за партой, кто собирается встать в ряды Вооружённых сил. Парни, задумайтесь, ведь настоящими мужчинами не рождаются, ими становятся. Дарья Горянская, п. Катайга (Томская область)

— 60 —

рс ко нк у рн ый Ли те ра ту

КОГДА СОРОК ПЕРВЫЙ ПРОЛИЛСЯ В ИЮНЕ Александра Суслова г. Костанай (Казахстан) Моему воронежскому деду М. И. Анохину посвящается

Отметины ран да медаль «За отвагу» И радость победы принёс он домой. Он пил из ковша поднесённую брагу И мелко контуженной тряс головой.

Когда сорок первый пролился в июне Безудержным ливнем свинца и огня, Мой дед — Бога в душу и в корень, и сплюнул. И лиха хлебнувши по полной и с лишком, И был он гораздо моложе меня. Оно не спешило пройти стороной, Он после войны народил уж мальчишку, Он ловко в портяночки ноги укутал, Чтоб было кому присмотреть за страной. Осталась привычка от финской войны, Пошёл в кирзачах, дёгтем смазанных круто, Коль был бы живой, отмечал бы столетье, Под гомон детишек да слёзы жены. Пусть знает мой внучек, играя в войну, Прапрадед его по-мужски в лихолетье Он топал в пехоте на Запад упрямо Сумел защитить и семью, и страну. И мать поминал, хоть святых выноси. И смерти в глаза, видно, дерзко и прямо, Презрев обагрённые кровью медали, Глядел, как могли мужики на Руси. Потом ту страну на куски разодрали…

Мой дед, Михаил Ильич Анохин, 1903 года рождения, успел побывать на Первой мировой войне в 1917 году 14-летним мальчишкой, имел ранение. Был призван в 1939-м на войну с белофиннами, имел ранение. С июня 1941-го по январь 1945-го воевал на 4-м Украинском фронте, «исполняя обязанности ковочного кузнеца при 282-м отдельном ветеринарном лазарете». Вероятно, он подковывал лошадей и изготавливал для этого подковы и гвозди. Имел ранения и две контузии. С семьёй, 1960.

— 61 —

ту ра те Ли ый рн у нк ко

ПОВЕСТКИ ПРИХОДИЛИ НОЧЬЮ

рс

воспоминания Татьяна Давыдова, газета «Междуречье», г. Кинель (Самарская область)

Лидия Васильевна Лобода — очевидец вой ны. В свои 88 лет она не чувствует одиночества. У неё пятеро детей, восемь внуков растят девятерых правнуков. В центре цветного калейдоскопа фотографий счастливых смеющихся лиц, смотрящих со стен её маленького домика, выделяется поблекший чёрно-белый снимок — отца, Василия Ивановича Дьяченко, погибшего в войну на Калининском фронте. В 1925 году Василий Иванович в посёлке Красный Ключ был чужаком: вместе с супругой переехал из Харьковской области. На новом месте трудолюбивые украинцы быст ро обзавелись хозяйством и обросли детишками. Сейчас по всей улице, где живёт Лидия Васильевна, стоят дома её детей: они все вернулись к своим корням. Однако семью ещё до войны постигло несчастье — умерла мама. Отец привёл в дом мачеху Клавдию Григорьевну. Лидия Васильевна вспоминает: «Она очень хорошая была: строгая, но любила нас. Когда отца в первых рядах взяли на войну, нас хотели в детдом забрать. Ведь у мачехи только младший сын был родной, а мы-то, трое старших, — чужие. Но она приехавшей комиссии сказала: «Они мне как родные. Какие бы мои годы ни были, я их в детдом не отдам. Я к ним привыкла, мне их жалко, как своих». Так и не отдала нас, вырастила сама». В 1941-м Лиде исполнилось 14. Несмотря на способности, о продолжении учёбы не шло и речи: в колхозе каждые рабочие руки были на счету. Её, как самую смышлёную, определили секретарём к уполномоченному, присланному из района. Она с лёгкостью освоила азбуку Морзе, передавала и принимала шифрограммы. С утра наводила чистоту в правлении, потом — целый день в поле или на току, это всё не в тягость. А вот раздавать повестки односельчанам, призванным на фронт, было тяжело. «Повестки всегда приходили ночью, — вспоминает Лидия Васильевна. — Я их принимала, и сразу же надо было разнести по адресам: наутро люди уже должны были явиться на сборный пункт. Им на сборы и расставание давался только остаток ночи. Вот мы с братом Валентином ночь-полночь и ходили по домам. Постучишься, отдашь повестку — вся семья в слёзы. У нас в Красном Ключе сложилось так: сколько бы человек ни уходило на фронт, собирались всем селом и провожали их до горы. Из тех, кто ушёл в первый год войны, никто не вернулся».

— 62 —

рн ый

ко нк у

рс

очерк

Ли те ра ту

ПИСЬМО, ПРИШЕДШЕЕ С ВОЙНЫ Дарья Герасимова, газета «Новый Зай», г. Заинск (Республика Татарстан)

— В редакцию приходил мужчина, оставил письма. Посмотри их. Там есть номер телефона, если что, позвони ему. — Какие письма? — У тебя на столе. В следующую минуту я заглядывала в самый обычный почтовый конверт, ещё не зная, как будут дрожать мои руки, когда я начну читать первые строки тех самых писем. «Мама, если у вас туговато насчёт хлеба, то зачем вы шлёте мне посылки и разоряете сами себя?», «Пиши быстрее ответ, остаюсь жив и здоров, того и тебе желаю», «Шлю я вам свой пламенный красноармейский привет…», — строчки плясали перед глазами. Одно письмо, второе, третье… Пожелтевшие от времени солдатские «треугольнички», с затёртыми до дыр сгибами и непременным «Просмотрено военной цензурой», «Красноармейское письмо». Я уже набирала номер, аккуратно выведенный на почтовом конвертике, и договаривалась о встрече. — Проходи, дочка, проходи. Письма-то я к вам в редакцию принёс почему? В этом году юбилей Победы, много пишут и говорят об этом. А жена моя так часто письма перечитывает! Наизусть уже выучила. Их её брат Прокофий писал, — Дмитрий Ефремович пригласил меня в дом. На пороге нас уже встречала Мария Алексеевна Аннина. «Яндекс», в котором «найдётся всё», и знать не знает, что когда-то была такая деревня в Куйбышевской области — Двух-Петровка Мамыковского сельсовета. И туда в годы Великой Отечественной войны летели солдатские письма. Оттуда, оставляя отчий дом, родителей, сестёр, брата, уехал 18-летний Прокофий в 1942-м. — Нас у родителей было 10 детей. ПрокоСемья Жижикиных. Мария Аннина фий — второй по старшинству, а я — самая в верхнем ряду, в центре; её мама младшая. Мне было четыре, когда Проня уезвторая слева в нижнем ряду, 1956 жал. Запрягли лошадь в телегу. Я спросила

— 63 —

маму: «Кого повезли? Папу? Или Проню?». «Проню» — заплакала она. Глава семейства, Алексей Сергеевич, служил в Ульяновске — готовил всё для фронта. Проню отправили в Ульяновс кое училище. Отец нашёл там Проню. Ксения Осиповна, простая деревенская женщина, тоже поехала встретиться с сыном в город, где совсем ничего не знала. Помог то ли пробивной характер, то ли огромное желание увидеть свою кровиночку. Самостоятельно нашла училище, а на следующий день Прокофия отправили в поля на учения. Парни бегут — она бежит. Привал — подошла, повидалась с сыном, покормила его. А Пронины письма шли. Какие-то пересылал отец из Ульяновска, другие были адресованы маме, сёстрам, брату. На то, чтобы со всеми поздороваться, у Прони уходило полстраницы: «Здравствуйте, мои дорогие мама, сёстры Валя, Нина, Вера, брат Витя и сёстры Лида и Маруся! Шлю я вам свой пламенный красноармейский привет и желаю доброго здоровья на белом свете…» — Мама была неграмотная: «Прочтите мне Пронино письмо», а мы маленькие — хотелось бегать и играть; до того, чтобы читать и писать Проне ответ, дела было мало. Если бы мы тогда хоть что-то понимали! «Я получил вашу посылку, в которой были носки и варежки, за которую большое спасибо», «Мама, передайте привет всем родным и знакомым!», «Я узнал только от Таси, что у вас туговато насчёт хлеба», «Витя, пиши, ты же можешь писать, почему не пишешь?» Прокофий Жижикин воевал на Курс ко-Орловской дуге. «Привет с фронта! Жизнь мою, вы, наверно, представляете, но я сейчас даже не представляю, как вы живёте и что у вас там новенького…» Потом письма приходить перестали. Но мама всё равно ждала. — Проню убило 24 июля 1943-го. Узнали об этом мы только через нескольРодители Марии, Ксения Осиповна и ко месяцев, когда пришла похоронка. Алексей Сергеевич Жижикины, около Вся деревня Двух-Петровка плакала берёзки, росшей во дворе их дома, 1978 вместе с нами.

— 64 — — 64 —

Елена Кравцова, г. Белгород

ПИСЬМА

Мария Алексеевна вновь берёт в руки письма, бережно разворачивая, и, надев очки, вглядывается в первые строчки. — Где же это письмо, самое последнее… Вот, подписано кем-то из сестёр: «Последнее письмо, 30 июня 1943 года». Это позже подписали, чтобы не забыть… И как они только доходили? Невероятно. Прокофий был захоронен в братской могиле. Нам прислали фото, как за могилой ухаживают пионеры. Когда умер отец, дети забрали маму жить к себе. Пронины письма лежали у неё в сундуке, и, подчас, достав их, она, как тогда, во время войны, просила: «Дочка, почитай Пронины письма». — Начнём читать, она вся изревётся. Мы уж ей и говорили: «Мама, ну нельзя тебе их читать, ты плачешь, и мы такие же становимся!». Она умерла в 90 лет. Сейчас остались только я да одна сестра. Больше никого. После маминой смерти письма хранились у брата Виктора. Когда его не стало, сноха передала их мне. Нет сейчас и деревни Двух-Петровки, где так сильно ждали Пронины письма. Нет ни в «Яндексе», ни на карте, ни на земле. Когда Жижикины покидали отчий дом, из десяти домов в деревне оставалось всего два. Потом и их не стало. — Я недавно смотрела у дочери на компьютере в Интернете, где воевал Проня. Нашли. Страшно смотреть, в каком болоте он погиб. На могилу не ездили — возможности не было, далеко это… Да и насмотришься — наплачешься… Когда на душе тяжело и непременно — в День Победы, Мария Алексеевна достаёт Пронины письма, которые знает наизусть. Перечитает, подержит шероховатые лис ты и убирает на привычное место — чтобы дальше хранить историю и беречь память о Проне. От которого часто приходили письма. А потом перестали приходить совсем. «Мама, обо мне не беспокойтесь!», «На этом пока до свидания!», «Пишите быстрее ответ!».

— 65 —

ту ра те Ли ый рн у нк ко

ВОЕННЫЙ ПОЧТАЛЬОН

рс

очерк

Наталья Гришина, г. Красноярск

Алла Быстрицкая, газета «Маяк», г. Малоярославец (Калужская область) Иван Андрианович Моргунов, уроже нец деревни Сашкино Калужской области, до войны был учителем начальной школы. В октябре 1941 года призвался в армию и, как говорится, дошёл до Берлина. Без ранений, но с медалями «За отвагу» и «За взятие Берлина». Читатели подумают, повез ло. Но не так-то всё просто. Иван Андрианович верхом на лошади разво зил солдатам почту, догоняя их на передовой, отслеживая их нелёгкий путь. Стоит ли говорить о том, как радовались бойцы появлению такого всадника? Семья Ивана Моргунова на фоне Все его передвижения по служжелезнодорожной станции Перерушево: бе известны только в закодированжена Анна Филимоновна, тоже ном виде — «115 а.з.с.п., военно-пеучитель, дочери Анна и Лидия, 1956 ресылочный пункт Горьковского ВПП и войсковая часть штаб 1 зап. абр.», — ведь почту могли перехватить немцы. Во фронтовые почтальоны требовались грамотные и ответственные люди. Зачастую из-за срочной мобилизации солдаты уходили на фронт в неизвестность, не успев даже попрощаться с родными. Оставалась надеж да на письма. Появления почтальона в каждом доме одновременно и ждали, и боялись. Письма в тылу становились вестниками судьбы, каждое из них содержало в себе ответ на самый главный вопрос — жив ли тот, кого ждут и любят? На почтальона, несущего новости, это накладывало особую ответственность. А Иван Моргунов был очень ответственным. Ежедневно он переживал и радость, и горе вместе со своими адресатами. Порой ему приходилось самому читать принесённые письма, помогать писать ответ.

— 66 —

Письмо, доставленное из дома, было даже важнее полевой кухни. Понимая это, Иван верхом, а потом в обозе догонял войс ка на передовой, отслеживая их нелёгкий путь в любую непогоду. Конвертов не хватало, и тогда появились письма-треугольники. Война не могла отнять у людей желания жить и любить, общаться со своими близкими в ожидании мира. Но возврата своих писем люди боялись, ведь это означало, что адресат погиб. Так и вернувшиеся письма двух братьев Ивана Андриановича с особой пометкой стали весточкой горя — братья пропали без вести. Местоположение войск постоянно меня лось, писем становилось больше. Ивану Моргунову дали помощника, а лошадь запрягли в телегу. Фронт уходил вперёд, а почтальоны ожидали подвоза почты, сор тировали её и, разложив письма и газеты по рюкзакам, отправлялись вдогонку. Люди всегда встречали почтальонов сердечно, старались обогреть, покормить. Были и счастливые случайности. В 1943 году подошли они с ездовым к одному из сёл, оставалось только переехать мост через небольшую речушку, а там уже рукой подать до наших войск, но почтальонов буквально остановила какая-то сила, и они, направив телегу к ближайшему дому, попросились переночевать. Ранним утром проснулись от громких голосов. Оказалось, ночью на этом мосту погибли люди. На первый взгляд, почтальон — не самая боевая из фронтовых профессий, но место подвигу есть везде. Ведь ехали они, не зная порой, на кого выйдут. Зимой дороги заносило снегом, осенью и по весне размывало… Так и дошёл Иван Андрианович Моргунов до Берлина. А потом его отправили домой. Учителей демобилизовали одними из первых. Страна готовилась к новому учебному году.

— 67 —

И. А. Моргунов со своими внуками, Александром и Юрием, ныне офицерами Российской армии, пограничниками, деревня Кросна Калужской области, где проживал фронтовик после выхода на пенсию, 1985 год. Внуки стали офицерами благодаря рассказам деда о войне, а он гордился своими внуками, называя их «офицерá».

ту ра те Ли ый рн у нк ко рс

ФРОНТОВЫЕ ПИСЬМА Евгений Кабалин г. Санкт-Петербург

Треугольники-птицы, оригами войны. Горьких судеб страницы и страшны, и нежны. Далеки расстояния от фронтов до тылов. Письма — связь расставаний через магию слов. Карандашные строчки на случайных листках О боях, и о прочем мимо политрука. На трёхтонках надсадных, на бипланах ночных Достигал адресатов треугольник с войны. Жили люди в разлуках от письма до письма. Эту радость без стука приносили в дома. Лишь конверты-квадраты из бумаги штабной Возвещали о братских, опылив сединой. Рассыпалась из армий похоронок крупа О всех тех, кто с плацдармов в рай солдатский попал, И по строчкам казённым растекалась слеза, Как помин вознесённым высоко в небеса. Письма нам возвращают пласт далёких времён, Только вот не вмещают миллионы имён, Миллионы улыбок нерождённых детей, Многотонную глыбу горя, бед и смертей. Почту деда в пакете с пожелтевшей тесьмой Прочитаю я детям… И в письме за письмом Мы услышим звучанье затаённой струны В треугольниках-чайках незнакомой войны.

— 68 —

Поэзия

войны

ПИСЬМО ОТЦА Евгений Мартынов Я читаю письмо, что уже пожелтело с годами, На конверте в углу номер почты стоит полевой, Это в сорок втором мой отец написал моей маме Перед тем, как идти в свой последний, решительный бой. Дорогая моя, на передней у нас передышка, Спят в окопах друзья, тишина на крутом берегу. Дорогая моя, поцелуй ты крепче сынишку, Знай, что вас от беды я всегда сберегу. Я читаю письмо, и как будто всё ближе и ближе Тот тревожный рассвет и биенье солдатских сердец. Я читаю письмо и сквозь годы отчётливо слышу Те слова, что сказал перед боем отец.

Елизавета Стахеева, г. Красноярск

Аля Глазкова, г. Дивногорск (Красноярский край)

Я читаю письмо, а за окнами солнце смеётся, Продолжается жизнь, и сердца не устанут любить. Я читаю письмо и уверен, что если придётся, Всё, что сделал отец, я сумею всегда повторить.

— 69 —

Приём вещей для фронта от учеников. Туркменская ССР, 1942

Подарок фронту от артели им. Ворошилова. Алтайский край, 1941

Все страны граничат друг с другом, и только Россия — с Богом. Райнер Мария Рильке

Священник Димитрий Орловский благославляет бойцов перед боем, 1943

Общежитие 2-го спецкомбината в туннеле. Севастополь, 1942

Ученица 7-го класса Т. Пестова за вспашкой паров. Колхоз «Заря», 1943

Слесари-стахановки эвакуированного завода Х. Карташева и М. Шубина, выполняющие нормы на 400 процентов. Киргизия, 1943

ТЫЛ

Кристина Шупульник, г. Ачинск (Красноярский край)

Здра вс т в у й, п радед у ш к а Н а н у! Мне не пришлось познакомиться с тобой лично, но, думаю, будь такая возможность, мы бы подружились: я очень тебя люблю, да и тебе, уверена, краснеть за меня не пришлось бы. У нас большая семья: у тебя четыре внука (среди которых моя мама) и десять правнуков. Моя бабушка, которая приходится тебе дочерью, часто рассказывает интересные истории из твоей жизни, вся наша дружная семья слушает их с замиранием сердца… Тебя не взяли на фронт, так как ты нужен был в тылу, обучая молодых ребят сборке сельскохозяйственной и военной техники. Накануне оккупации немецкими войскаНану Дзадзуевич Маржохов ми Кабардино-Балкарии1 тебя и твоего друга Мухаммада, конюха, который ухаживал за лучшими конями кабарс женою Пагой Катовной, динской породы, вызвали в штаб. Было раннее утро. Вы сыном Николаем (слева) шли и гадали, зачем вас вызвали в столь ранний час. Заи племянником Ахмадом, шли и попали на собрание офицеров и председателя колг. Баксан, КБАССР, 1957 хоза. Оказалось, что немецкие войска прорвали оборону и через сутки будут здесь. Поэтому надо сделать так, чтобы ни техника, ни кони не достались фашистам2. Тогда ты позвал двух своих лучших учеников, и вместе вы разобрали всю технику, кроме одного трактора. Этим трактором вырыли большие ямы, куда закопали все запчасти. А лошадей решили перегнать за линию фронта. За этот подвиг тебя наградили медалью3. В каждой семье нашей страны есть воевавшие или трудившиеся для фронта, и я хотела бы, чтобы моё поколение помнило о подвигах своих бабушек и дедушек. Их жизнь — эталон, при помощи которого мы сможем определять, насколько правильно живём. Талифа Альботова, г. Тырныауз (Республика Кабардино-Балкария) 1

Немецко-румынские войска, в том числе 1-я горнострелковая дивизия «Эдельвейс», состоявшая из альпинистов и жителей гор Южной Германии, оккупировали территорию Кабардино-Балкарии с 12 августа 1942 года, и лишь 13 февраля 1943-го советские альпинисты вместо фашистских штандартов водрузили над Эльбрусом флаг СССР.

За годы войны с оккупированных территорий было эвакуировано около 8 миллионов голов скота.

Медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» было награждено более 16 миллионов человек «рабочих, колхозников, работников науки, техники, искусства и литературы, обеспечивших своим доблестным и самоотверженным трудом победу Советского Союза над Германией в Великой Отечественной войне». Медалью награждались лица, проработавшие не менее года с июня 1941-го по май 1945 года.

— 72 —

Конкурс детских сочинений «Граница»

Здра вст вуй, у ва жае мый дедушка Тай м ураз! Совсем скоро — 70-летие Великой Победы нашего народа над фашизмом. Рада, что этот замечательный праздник мы будем праздновать вместе с тобой. 9 Мая ты наденешь свои праздничные черкеску и папаху и пойдёшь на торжественный митинг. Мы, к сожалению, никогда не говорим с тобой о войне, потому что говорить о ней тебе очень трудно. И я не тревожу тебя тяжёлыми воспоминаниями, не пристаю к тебе с расспросами, но мне так хочется сесть с тобой рядом и услышать рассказ о том страшном времени, когда на нашей земле шла война. Даже теперь, когда прошло 70 лет, никто в Таймураз Елканович семье не затрагивает при тебе тему войны: у тебя сразу пеОзиев, г. Тбилиси — место рехватывает в горле, и ты не по-мужски плачешь. службы, конец 40-х В начале войны тебе шёл четырнадцатый год. Родился ты в селе Ново-Урух, в многодетной крестьянской семье, где, кроме тебя, было ещё три сестры. В самом начале войны твой отец ушёл защищать Родину. Вас, подростков, до прихода немцев на Кавказ мобилизовали рыть окопы под Моздоком. С тобой рыла окопы и старшая сестра, и на её руки невозможно было смотреть без слёз. После учёбы в школе фабрично-заводского обучения ты был отправлен работать на шахту в Ростовскую область. Идти приходилось больше пешком — это было трудно и опасно. Как-то по дороге вам встретились немцы. Ты и твои товарищи укрылись от них в стоге сена, где было много мышей. Вам было и страшно, и смешно: всё же вы были ещё совсем детьми. Война закалила тебя, и ты выбрал профессию военного, окончил военное училище в Саратове, затем учился в юридическом институте имени Д. И. Курского. В 70-х годах тебя отправили на Дальний Восток в пограничные войска. Ты работал старшим следователем по особо важным делам. Вот какой ты у меня, дедушка! И, несмотря на то, что ты не воевал на фронтах Великой Отечественной, так как не подходил по возрасту, я считаю тебя настоящим воином, солдатом Родины, ведь ты всегда стоял на её защите. Я учусь в 5-м классе и задумываюсь над тем, кем стану, когда вырасту. В этом Мы с дедушкой Таймуразом и моей мне помогают советы старших — твои, сестрой (справа), г. Беслан, 9 мая 2015 дедуля, и моего любимого папы, а также

— 73 —

ТЫЛ пример вашей жизни. У меня есть мечта — стать переводчиком, чтобы путешествовать. Но не в своё удовольствие, а с важной целью: я хочу помогать нуждающимся. Тогда исполнятся сразу две мои мечты — повидать мир и помочь, сколько смогу, людям. В этот юбилейный День Победы мы пойдём с тобой на праздник вместе. В моей руке будет большой букет кроваво-красных тюльпанов. Все будут смотреть нам вслед. А я буду держать тебя за руку — это мой дедушка! И он у меня — герой! Эзира Озиева, г. Беслан (Республика Северная Осетия — Алания)

На границе между фронтом и тылом Для сооружения оборонительных рубежей в прифронтовых областях, взлётно-посадочных площадок с первых недель войны привлекалось гражданское население: мужчины от 15 до 55 лет и женщины от 16 до 50, за исключением работающих на оборонных предприятиях. В июле 1940-го по решению ЦК ВЛКСМ на оборонные работы направили молодёжь 14–15 лет. Где по мобилизации, где добровольно из подростков формировались ударные молодёжные отряды. Работы велись круглосуточно, в любую погоду, и даже когда враг бомбил районы строительства с воздуха и обстреливал из орудий и миномётов. Строились доты и дзоты, рылись эскарпы1, противотанковые рвы, устанавливались проволочные заграждения, минировались дороги и поля, устраивались лесные завалы. За короткий срок прифронтовая территория на глубине 300–700 километров покрылась густой сетью заграждений, были оборудованы тысячи огневых точек, поставлены десятки тысяч металлических противотанковых ежей. В Северной Осетии в октябре 1941 — январе 1942 годов, когда враг рвался на Кавказ, был возведён мощный Терский оборонительный рубеж на реках Терек и Малка. На строительство рубежа обороны на дальних подступах к Северной Осетии были мобилизованы около 17 тысяч человек, из них более половины — молодёжь. Дисциплина была военная: подъём в 5 утра, завтрак, работа с 6 до 18 часов с часовым перерывом, без выходных и увольнений. В 20–30-градусный мороз невыспавшиеся и иногда голодные, одетые в старые телогрейки или фуфайки и обутые в чувяки, шли на работу по 5–6 километров школьники 8–10-х классов, русские, осетины, украинцы, армяне, грузины, кабардинцы, евреи, кумыки... Глубина противотанковых рвов — 3,25 метра, ширина вверху — 6 метров, внизу — 3 метра. Дневная норма — 2,5–3 кубометра. Под Моздоком мобилизовали около 7 тысяч человек, построивших 20-километровый рубеж. Он помог в августе — сентябре 1942 года задержать фашистские войска. Многие трудармейцы были награждены медалями «За оборону Кавказа». 1

Эскарпы — искусственно срезанные под большим углом края склона или берега реки высотой не менее 2–2,5 метра. Использовались на неровной местности как противотанковое, противотранспортное препятствие, рассчитанное на опрокидывание или утыкание в грунт боевой машины противника при движении вниз по склону.

— 74 —

Конкурс детских сочинений «Граница»

Накануне Курской битвы для рытья окопов был сформирован молодёжный отряд при Валуйском комиссариате Белгородской области из 16–17-летних девчат. Жили в сараях, на скудном пайке из куска хлеба и пшёнки. Было тяжело, но выполняли святое для Родины дело, на работу шли с песней. В один из наборов попали девушки нашего села Колосково, в том числе и моя прабабушка Прасковья Ивановна Колоскова, единственная выжившая во время бомбёжки 9 августа 1943 года в деревне Коровино Волоконовского района. Это случилось вечером. Усталые, возвращались девушки домой. Горели ладони, ныли натруженные спины. Девушек построили в центре села. Командир называл имена и фамилии. А над ними кружился фашистский самолёт-разведчик. После поверки всех развели на ночлег. И тут из-за леса появились немецкие бомбардировщики. Один, два, три… От страшного грохота содрогнулась земля. Несколько секунд зудящего свиста — и от прямого попадания загорелся самый большой сарай, в котором находились 320 человек. В огне метались девчонки. Выскакивали на волю, бежали по полю, как горящие факелы, стремясь добраться до воды. Стоны, крики, плач, мольба… Лишь по счастливой случайности уцелела Прасковья, а её подруги сгорели за живо. Катю Севостьянову и Марию Дронову с большими ожогами доставили домой. Предже чем уйти из жизни, они долго болели. В 1986 году жители деревни рассказали поисковой группе из 20 учащихся и трёх её руководителей о случившемся. В. П. Седина: «Мы проснулись от гула бомбардировщиков, стрельбы и воплей.

Кристина Баженова, г. Шумиха (Курганская область)

НЕГАСИМЫЙ ОГОНЬ ПАМЯТИ

Утро озарилось пламенем горевших сараев и человеческих тел». А. Р. Коломыйцева: «В 1946-м мы откапывали яму и складывали останки девушек в длинные ящики, чтобы похоронить на станции Старо-Ивановке, в братской могиле. Сейчас там воздвигнут памятник. А к 50-летию Победы поставили памятник и на месте трагедии». Память — это наша совесть! Каждый человек должен помнить эти даты: 22 июня 1941 года — 9 мая 1945 года. Каждый должен знать эти цифры: 27 миллионов погибших на полях сражений, умерших от голода, замученных в концлагерях; 1 418 дней длилась Великая Отечественная война. Я горжусь своим народом, низкий поклон вам: солдатам, труженикам тыла, моей прабабушке, моим прадедушкам, огромное спасибо за то, что вы дали нам жизнь, которой могло и не быть. Иван Сергеев, с. Колосково (Белгородская область)

— 75 —

ТЫЛ

ДЕТИ У СТАНКОВ Мою малую родину не топтал сапог чужеземного солдата. Но это не значит, что она не разделила со всей страной тяготы и лишения. Здесь, в тылу, также ковалась Победа. Моя прабабушка, Александра Аракчеева, 40 лет проработала на заводе «Кузтекстильмаш», в том числе в годы Великой Отечественной войны. Прабабушка рассказывает, что работали по 10–12 часов. Не хватало рабочих рук, особенно квалифицированных1. У станков стояли

Работницы «Кузтекстильмаша», Александра Аракчеева крайняя справа в первом ряду, 1943

Тыл фронту С запада на восток страны было эвакуированно более 17 миллионов человек, около трёх тысяч промышленных предприятий, 66 крупнейших музеев, а также театры, учебные, медицинские, детские воспитательные учреждения. Когда фронт приблизился к Сталинграду встал вопрос об эвакуации промышленных предприятий. Но правительство решило: «Ничего из Сталинграда не эвакуировать, отступать дальше некуда.» В дни боёв на сталинградских заводах ремонтировались танки, оружие. Центр тяжести военной экономики переместился из центра и юга на Урал, в Сибирь и Поволжье. К концу войны они давали 89 процентов полезной руды, почти половину угля. Для пластичности брони нужен марганец. Немцы рассчитывали ударом по металлургии свалить с ног нашу промышленность. Гитлер, оккупировав Никополь и Чиатуры с залежами марганца, был уверен, что Россия осталась без брони. Но на полях сражений появился танк Т-34. В действие были введены залежи марганца на Урале. Пленных раненых советских танкистов фашисты заталкивали в эти машины и расстреливали танки в поисках уязвимых мест. Им Памятник «Тыл фронту», удавалось поджечь гусеницы, баки с горючим, накоМагнитогорск. Каждый тренец, взорвать машины вместе с экипажем. Но броня тий снаряд и броня каждого не поддавалась. Взбешённый Гитлер казнил членов второго танка были сделаны военной миссии, работавших в нашей стране, за то, из магнитогорской стали. что они не доложили о марганце на Урале..

В первые дни войны ушли на фронт более трети рабочих страны. Поэтому предприятия срочно провели большой набор и подготовку многих тысяч новых рабочих, в основном женщин и подростков, не имевших производственного опыта.

— 76 —

Конкурс детских сочинений «Граница» дети. Короткие ноги — подставляли ящики или кирпичи. Ночью невыносимо хотелось спать. В холодном цехе так и манило прислониться к тёплому от работы станку. Но рука наставницы гладила по голове молодую Александру: «Не спи, дочка, не спи». Вместе с другими рабочими она простаивала у станка и сутками, если того требовала обстановка. Стало правилом: когда наши войска были на подходе

к какому-то городу, боролись за его освобождение, Александра и её товарищи выпускали продукцию на 200 и более процентов. А такие события после 1943 года совершались ежедневно, поэтому каждый день план перевыполнялся. Качество деталей было отменным, ведь их продукция шла на фронт, для победы. Дарья Дёмина, г. Кузнецк (Пензенская область)

ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ ДЕТЕЙ ТАТАРИИ Мой прадед, Хайрутдин Назмутди нович, родился в 1904 году. Вместе Хайрутдин с прабабушкой они прожили 41 год и воспитали девятерых детей. Назмутдинович и Бибифатима По праздникам и выходным мы Губайдулловна собираемся за большим круглым Назмиевы столом, иногда просим рассказать о событиях страшной войны. Со слезами, тяжело вздыхая, еле слышно ве- родные земли Украины, Кубани — значит, дёт прадед рассказ о том времени… восточные районы, в том числе и ТатаУтро 22 июня 1941 года выдалось хоро- рия, должны давать больше хлеба. Вся тяшим. Тысячи казанцев заполнили приго- жесть легла на плечи женщин, стариков родные поезда и пароходы. Все стреми- и подростков. Несмотря на это, колхолись отдохнуть после трудовой недели. А зы выполняли задания. Даже семидесяна границах нашей Родины уже развяза- ти-девяностолетние колхозники выраболись ожесточённые бои. Самолёты с чёр- тали в 1944 году по 219–235 трудодней. ными крестами бомбили мирные города. Из колхоза «Уныш» на фронт ушли боТанки и пехота устремились через гра- лее 400 человек. В 1942 году призвали в ницу. Фашистская Германия без объяв- армию и моего прадеда, после коротких ления войны напала на нашу страну. обучений отправили на фронт, пулемётТрудящиеся Татарии вместе со всем чиком. Он получил тяжёлое ранение в советским народом встали на защиту Ро- ногу. После шести месяцев лечения вердины. За годы войны 174 тысячи из них нулся домой. Его нога ещё не зажила, но были награждены орденами и медалями. дедушку поставили председателем колКолхозы и совхозы Татарии перестраива хоза. Из-за нехватки лошадей в плуги ли работу на военный лад. Лучшим брига- и бороны впрягались женщины и дети. дам присваивалось звание «фронтовых». Школьники собирали лекарственные Передовые колхозники награждались бо- растения, помогали семьям фронтовиевыми медалями. Враг захватил плодо- ков обрабатывать огороды, ухаживать

— 77 —

Влада Овсеева, г. Боготол (Красноярский край)

ТЫЛ

за детьми, носили воду, кололи дрова. В 1943 году на полях республики трудились более десяти тысяч школьников. Молодёжь Юдинского района собрала средства на постройку бронепоезда «Юдинский комсомолец». В госпиталях Татарии ребята помогали раненым писать письма, приносили им книги, выстуПоэзия

пали с концертами. Помогали Орловской области, разорённой фашистами, участ вовали в восстановлении Сталинграда, шахт Донбасса. Не дают моему прадеду покоя воспоминания об изнурительном детском труде, о детях, умерших от голода, холода, о подростках, поседевших на глазах у матерей, о задорных девчонках, не испытавших радости материнства после лабораторий фашистов… С особым волнением следит он за новостями с Украины. Многие односельчане отдали здоровье, жизнь во благо её будущего. С горечью слетает с его уст: «…Опомнитесь… Остановитесь… Мы единый народ, мы друзья…». Диляра Хакимова, г. Казань

войны

АРМИЯ Евгений Евтушенко В палате выключили радио, и кто-то гладил мне вихор... В зиминском госпитале раненым давал концерт наш детский хор. Уже начать нам знаки делали. Двумя рядами у стены стояли мальчики и девочки перед героями войны. Они, родные, некрасивые, с большими впадинами глаз, и сами жалкие, несильные, смотрели с жалостью на нас. В тылу измученные битвами, худы, заморены, бледны, в своих пальтишках драных были мы для них героями войны. О, взгляды долгие, подробные! О, сострадание сестёр! Но вот:

«Вставай, страна огромная!» запел, запел наш детский хор. А вот запел хохол из Винницы. Халат был в пятнах киселя, и войлок сквозь клеёнку выбился на чёрном ложе костыля. Запел бурят на подоконнике, запел сапёр из Костромы. Солдаты пели, словно школьники, и, как солдаты, пели мы. Все пели праведно и доблестно — и няня в стареньком платке, и в сапогах кирзовых докторша, забывши градусник в руке. Разрывы слышались нам дальние, и было свято и светло... Вот это всё и было — армия. Всё это Родину спасло.

— 78 —

Конкурс детских сочинений «Граница»

УДЕРЖАТЬ РАЗЪЯРЁННОГО БЫКА Мой прадед, Басыр Сагандыков, добровольцем ушёл на войну в двадцать девять лет. Дома остались молодая жена с годовалой дочкой. Это была моя бабушка. Она бережно хранит единственную фотографию и последнее письмо отца. В 1941 году моего прадеда назначили управляющим фермой в колхозе, а через три месяца началась война. Потом её назовут Великой Отечественной. В пос леднем письме прадед на родном казахском языке пишет жене, что тяжело ранен, ночью предстоит бой, в котором он будет участвовать, несмотря на ранение. В конце письма — ласковые слова прощания с любимой. Затем пришла похоронка. Жутко становится: какое горе испытывали люди, когда в дом приходила похоронка! И всё же семьи продолжали надеяться на то, что родные вернутся. После ухода на фронт мужа управление фермой взяла на свои хрупкие плечи прабабушка. Когда от непосильной работы гибли лошади, женщины сами впрягались в бороны и телеги. По мусульманскому обычаю, женщинам не положено присутствовать при захоронении на кладбище, это делают мужчины, но прабабушка вместе с другими женщинами рыла

Моя бабушка Марьям Басыровна Сагандыкова, так и не увидевшая своего отца, 1950 могилы, предавала земле так часто умиравших в те годы односельчан. Ведь в селе не было мужчин — все ушли на фронт. Однажды моя прабабушка хотела удержать разъярённого быка, намотав верёвку на руку. Бык вырвал кисть руки вмес те с верёвкой, к которой был привязан, и прабабушка осталась инвалидом, но продолжала управлять фермой — нужно было работать, ведь на фронте гибли люди. С одной рукой она управлялась и по домашнему хозяйству, прекрасно ши ла и вязала, воспитала достойную дочь — мою бабушку. К сожалению, прабабушка рано ушла из жизни, а я так мало слышал её рассказов. Война... страдание матерей, миллио ны погибших, сирот и семей без отцов, жуткие воспоминания людей. Да и нам, не видевшим войны, не до смеха. Я ненавижу тех, кто насмехается над событиями минувших лет, хочет переписать историю на свой лад, разжигает новую войну. Нелепы те мои сверстники, которые стараются походить на фашистов. Не так уж давно была война, и страшно, что многие уже забывают это. Ибрагим Чукралиев, с. Оранжереи (Астраханская область)

— 79 —

ТЫЛ

ТРИ ИСТРЕБИТЕЛЯ ЗА ТРОИХ СЫНОВЕЙ Почти сто лет прожил Мирон Александ рович Поляничко в селе Анновка Воро нежской области (ныне — село Алейни ково). Трудился пасечником колхоза «Гражданский совет», растил трёх сыновей. С самого детства он проявлял интерес к пчёлам. Обзавестись своей пасекой как-то не приходилось, вот и отдавал Мирон Александрович всю свою любовь колхозной.

Мирон Александрович Поляничко В лето 1941 года на полях зрел богатый урожай, ждали превосходного медо сбора, однако порадоваться ему так и не пришлось — грянула война, и все сыновья деда Мирона ушли на фронт. А в знойном июле 1942 года гитлеровцы добрались и до Анновки… Тянулись тяжёлые месяцы оккупации. Фашисты то и дело заглядывали на пасеку, топтали рамки с мёдом, ломали ульи, раскидывали всё вокруг. У старого пасечника сердце обливалось кровью, душа переполнялась гневом. Но не бросал дед пасеку, восстанавливал после каждого набега оккупантов — как мог. Верил Поляничко, что недолго захватчикам быть на его земле и труд пасечника не пропадёт даром.

Зимой в наступление пошли советские танки, немцы спасались бегством, но напоследок задумали уничтожить оставшееся колхозное добро и сжечь омшаник, где на зимовку были укрыты ульи. Перехватило дыхание у старого пасечни ка, он бросился к пчёлам по глубокому снегу, в пургу. Таскал ветки, укрывая омшаник. Глубокой ночью ветер усилился, и ветки быстро замело снегом так, что небольшой сарайчик с пчёлами превратился в неприметный сугроб, которых в лесу видимо-невидимо… Домой дед попал под утро. Наступивший день стал для Анновки днём освобождения от немецко-фашистских зах ватчиков… Анновцы продолжали трудиться, восстанавливать разрушенное хозяйство, кипела работа и на колхозной пасеке. Летом 1944 года Мирону Александровичу Поляничко удалось собрать по 132 килограмма мёда с каждого улья! Но к тому времени унесла война всех его троих сыновей: Савелия, Михаила и Ивана. Вот и задумал дед Мирон продать мёд и приобрести боевое оружие в помощь фронту. В райкоме партии решение пасечника поддержали и посоветовали везти мёд в Москву для продажи, потому что на местном рынке реализовать столько мёда было невозможно. Добрался Поляничко с помощниками до Воронежа, а путь до Москвы организовал секретарь обкома В. И. Тищенко. В Москве на рынке расторговались мёдом быстро, и уже через три дня сдал Мирон Александрович выручку — 307 тысяч рублей — в банк. «На три истребителя хватит», — подвёл итог банковский работник. «Как раз по самолёту на каждого сына», — подумал Поляничко, хотя знал,

— 80 —

Конкурс детских сочинений «Граница» что воевали его сыновья не в авиации и не они поведут в бой эти самолёты1. Два года не дожил до векового юбилея пасечник Поляничко. Он умер на рассвете, на пасеке возле улья. Провожали его в последний путь всей Анновкой. Низко кланялись за поступки его, за доброе сердце. Дело деда Мирона продолжили его племянники и внуки. У каждой семьи рода Поляничко есть собственная пасека. 1

И пусть масштабы современного пчеловодства далеки от пасеки колхоза «Гражданский совет», но трудолюбие, щедрость и сердечная доброта, как наследие деда Мирона, передаются в наших семьях из поколения в поколение. Евгений Новицкий, п. Красный сад (Ростовская область)

В декабре 1942 года возникло патриотическое движение, связанное с именем саратовского колхозника Ф. П. Головатого, пожертвовавшего на строительство самолёта 100 тысяч рублей. Всего на добровольные пожертвования во время войны построено более 2,5 тысячи самолётов, несколько тысяч танков, 8 подводных лодок, 16 катеров.

ОДЕЖДА ПОГИБШИХ В БОЯХ К чему слова и что перо, Когда на сердце этот камень, Когда, как каторжник ядро, Я волочу чужую память? Илья Эренбург Моей прабабушке, Анне Титовне Панцыревой, шёл девяносто первый год, когда она умерла. В жизни ей пришлось многое повидать, а потому слушать её истории всегда было интересно. Даже о самых трудных событиях она с улыбкой говорила: «Слава Богу, сохранил Он меня, дал и детей воспитать, и дожить до таких лет». В детстве жила она с родителями и сёстрами в одной из деревень Назаровского района Красно

ярского края: «Братков не имели, старшие сёстры, Анастасия и Александра, сеяли и пахали вместе с отцом, а он у нас был мужиком работящим, упрямым. Жили не в роскоши, хоть и работали от зари до зари. Всё было хорошо, пока одна из сестёр не приглянулась местному активисту, гуляке и пьянице. Отец дал ему

— 81 —

90-летний юбилей моей прабабушки (автор — крайняя справа)

ТЫЛ от ворот поворот, и этот сельский деятель написал в органы донос, что семья у нас зажиточная и спесивая, кулак-кровопиец отказался даже дочь замуж отдать за пролетария. Вот и отобрали у нас коров, лошадей, сеялку и дом. Мне тогда и десяти не было, но на всю жизнь запомнила, как ехали на телегах по тайге к месту ссылки — в татарскую деревню Тягультет в Кемеровской области. Сопровождал обозы конвой с ружьями. Место было болотистое. Мужчины рубили лес, прокладывая дорогу. Завезли в такую глушь! Отец стал работать на лесоповале, мать определили обдирать бересту с деревьев, однажды её чуть не убило деревом. Выбраться из этого гиблого места нам разрешили лишь в 1936 году».

Мои прадедушка и прабабушка, Виктор и Анна, 1950 Всю жизнь бабушка проработала на швейной фабрике. Я знала, что фабрика наша была организована на базе деткомиссии, но что это такое, поняла лишь после рассказа бабушки: «Туда направляли работать подростков, у которых не было родителей. Отец умер, мама нянчи-

лась за прокорм с шестью детьми в другой деревне, я осталась одна. У меня в то время не было даже паспорта, но в деткомиссии меня всё же приняли. Вначале поручали самую несложную операцию — обрезать нитки. Шить я уже потом на училась…». С началом войны фабрику военизиро вали. Они шили обмундирование для солдат и стирали окровавленные бинты, чтобы их ещё раз можно было использовать. В город поступали не только раненые с фронта, но и одежда, снятая с погибших в боях солдат. Возле техникума торговли была вырыта траншея, в ней установлены большие котлы для стирки. Бельё дезинфицировали, а после отправляли на фабрику для ремонта и новой отправки на фронт. «Вывернешь штанину, чтобы латку поставить, а в ней ещё пластики крови, припечённой к ткани…» — вспоминала бабушка. Шили и новое обмундирова ние: полушубки, фуфайки и ватные брюки. Каждая смена длилась по 12 часов. Был у них продуктовый паёк: 600 граммов хлеба. Тем, кто перевыполнил норму, добавляли ещё 200. Часть пайка ежедневно каждая откладывала для отправки в блокадный Ленинград. На вопрос о том, как во время войны жил Ачинск, бабушка отвечала: «Как и вся страна — стремлением к победе». Когда она выросла, скромненько сыграла свадьбу с Виктором, моим прадедушкой, которого ждала с войны и дождалась — правда, контуженым и больным. У них родились две дочери. Но семейное счастье длилось недолго — в 1953-м прадед умер от болезней, полученных на войне. «Жили бедно… Наверное, так долго живу, потому что всё время работала. Это и есть мой секрет долголетия. Дочери всё время ругают: стираешь, мол, полы

— 82 —

Конкурс детских сочинений «Граница» дивший в такой тяжёлой войне, достоин хорошего к себе отношения. И в то, что мои правнуки и праправнуки, а их у меня больше десяти, будут жить счастливо». Я навсегда сохраню в своём сердце бабушкины истории. Благодаря ей я поняла, чего стоили людям эти страшные пять лет длиною в жизнь. Анастасия Хромова, г. Ачинск (Красноярский край)

МАМА ДЕВОЧКОЙ ШИЛА БОЙЦАМ ГИМНАСТЁРКИ

Л ко ите нк ра ур ту с рн ый

оешь сама. Привезут с дачи зелень, её м много, так я иду на рынок продавать, хотя бы зятю на бензин заработать. Мне всё это не в тягость, до сих пор безо всяких очков нитку в иголку вдеваю, шитьто люблю. Всё в жизни радует, но только вот мимо здания швейной фабрики не могу пройти, не смахнув слезу. Сейчас получаю хорошую пенсию, верю в справедливость и в то, что наш народ, побе-

Александра Суслова, г. Костанай (Казахстан)

Влада Игнатьева, г. Глазов (Республика Удмуртия)

Мама девочкой шила бойцам гимнастёрки И стирала кровавые кучи бинтов. Письма с фронта носила, и в сумке потёртой Прижилась злая боль похоронных листов. Голосили по хатам воронежским вдовы, Сипло женщины выли, надсадно, без слов. Маме лишь восемнадцать, а горюшка вдоволь, Дни в надежде и страхе, и ночи без снов. А отцу — двадцать лет, и в зубах самокрутка, Гимнастёрка внатяжку, медали звенят. Им до встречи друг с другом лет десять, не шутка. Им ещё предстояло дождаться меня. С фотографий военных наивные лица Смотрят в наши глаза — продолженье своё, И атаки отца будут долго мне сниться, Растревожит в ночи гул тяжёлых боёв. И в печально-торжественный праздник Победы, Утирая солёные слёзы с лица, Растревожив себя поминальным обедом, Разложу перед внуком медали отца.

— 83 —

Моя мама, Полина Михайловна Анохина (в замужестве Самохвалова), старшая из один надцати детей. На этом довоенном фото ей 17. С 1941 года шила солдатикам гимнастёрки на Подольской фабрике. Руки у неё были ловкие, сидела на операции по пришиванию воротников, чем очень гордилась.

ТЫЛ

ВСЁ ЭТО БЫЛО ДО МЕНЯ Всё это было до меня: бежала мама по перрону, «Прощай», — кричала эшелону, фашистских извергов кляня. И голос, ноябрём простужен, летел за Лёшкой, юным мужем, раздавлен был взрывной волной, накрыт безумною войной.

Анастасия Стародуб, г. Красноярск

Всё это было до меня: отец в настывшие портянки укутал ноги, как в жестянки, и в бой ушёл на склоне дня. Ещё не знал, как мне он нужен: он не был ни отцом, ни мужем, а просто взводным в двадцать лет, чуть-чуть солдат, чуть-чуть поэт.

Всё это было до меня: отец мой с выправкой нештатской, девчонке, но вдове солдатской дарил ромашки у плетня. Они, обделены войною, мечтали встретиться со мною, и в ленинградской стороне рожденье подарили мне. И память их живёт во мне: опять бегу я по перрону, кричу осипло эшелону: «Остановитесь, вы в огне!» До боли натирают ноги портянок складки. И в тревоге… спешу стереть остатки сна. Я тоже той войной больна. Моя мама с мужем Алёшей ехала в Воронеж в ноябре 1941-го: он — на фронт, она — к родителям. Мама сошла с поезда, а Алёша погиб. На следующей станции состав разбомбили. Восемнадцатил етн ей, беременной, мама в госпитале стирала окровавленные бинты. На пос Мой отец, Илья ледних месяцах береМитрофанович менности ей дали «лёгСамохвалов, прошёл кую работу» — носить всю войну, закончил письма и похоронки. За службу в Маньчжурии то, что она принесла известие о смерти следующего сына, её, беременную, побила обезумевшая мать погибшего солдата. В 1950-м мама встретила моего отца — Илью Самохвалова, бравого фронтовика с медалями, вышла замуж и родила меня и двух моих братьев. В целинном посёлке в Казахстане работала в Доме культуры билетёром и была уверена в том, что «из всех искусств для нас важнейшим является кино».

— 84 —

Конкурс детских сочинений «Граница»

ДЕТСТВО, КОТОРОЕ НЕ ОТДАЛИ ВОЙНЕ Я родилась в Санкт-Петербурге, а сейчас Называют детство золотым. живу в Сорочине, в Омской области. ОкаМожет быть, оно и золотое. зывается, между этими пунктами есть Только помню я его другим… тесная связь — это война. Женщины и Детство, опалённое войною. дети блокадного Ленинграда вынуждены Эти строки из стихотворения С. Н. Сёбыли эвакуироваться в Сибирь1. Особые миной о целом поколении девчонок и воспоминания о ленинградских детях у мальчишек, чьи отцы не пришли с войны. педагогов детского дома села Сорочино, Их можно отнести и к детям села Сорочилюдей, которые не отдали детство войне. но, и к эвакуированным из Ленинграда. Поэзия

войны

НАЗЫВАЮТ ДЕТСТВО ЗОЛОТЫМ София Сёмина Называют детство золотым. Может быть, оно и золотое. Только помню я его другим... Детство, опалённое войною.

Похоронки траурные строки — Как проклятье страшное войне. Верили в Великую Победу, Знали, что на фронте всех трудней. На работу рано поднимались По призыву наших матерей.

Проносились по гудящим рельсам Эшелоны в дальние края: К Волге, Сталинграду и Одессе, Где гудела в пламени земля. — Возвращайтесь! — мы бойцам кричали, На прощанье помахав платком. А глаза слезами застилались. Об отце мы плакали тайком. Горевали: почему-то нету Долго писем. Не убит ли он? Вместе с мамой на крыльце стояли, Когда шёл деревней почтальон. Слёзы материнские глубоки. Горше их, наверное, и нет.

Исходили босыми ногами Все тропинки, веря в чудеса. Прокалились солнцем и дождями, Радовались птичьим голосам. Нас земные запахи манили, И поля, и леса тишина. Мы всегда друг другу говорили: — Хоть скорей бы кончилась война. И пришла Победа в сорок пятом. Радость встреч гремела над страной. Никогда мы не забудем детство, Детство, опалённое войной.

Из Ленинграда за время его блокады были вывезены 1 743 029 человек. 300 тысяч детей только в первые месяцы. Значительную часть эвакуированных приняли Сибирь и Дальний Восток. Новосибирская область — 126 тысяч жителей блокадного Ленинграда, из них 86 тысяч детей, Алтай — более 1 миллиона, из них 4 тысячи детей. Среди местных жителей появилось движение за усыновление эвакуированных детей-сирот.

— 85 —

Екатерина Половченя, г. Апатиты (Мурманская область)

ТЫЛ

В наш Калачинский район из осаждённого города на Неве прибыли 480 детей. Для них были открыты детские дома в Куликове, Тургеневке, Сорочине. Евгения Ивановна Олейникова, ветеран педагогического труда, заслуженный учитель РСФСР, в числе первых эвакуи рованных приехала в Омск в сентябре 1941-го. В ОБЛОНО1 получила назначение в Сорочинскую среднюю школу. Тяжёлыми были бытовые условия, но они с пятилетней дочкой радовались, что уехали подальше от войны. Деревня была

переполнена эвакуированными, а они всё ехали и ехали2. Евгения Ивановна вспоминает: «Мы, эваку ированные, помимо основного труда, работали в колхозе, чтобы заработать хлеба и овощей, так как скудные пайки были слишком ни чтожны. Так мы прожили год. А зимой 1942-го телефонограмма: «Срочно подготовить школу к приё му детей из Ленинграда». Их было около 300. Занятия в школе прекратились. Учителя и учащиеся мыли комнаты интерната (позже детского дома). Мужчины села колотили топчаны, которые служили кроватями, набивали матрацы сеном…» Из воспоминаний жителей Сорочина. «Вскоре приехали дети вместе со своими учителями из Смольнинского района Ленинграда. Неулыбающиеся, худенькие, маленькие старички и старушки. Огромные испуганные глаза. А какие всё-таки они красивые, эти дети из Ленинграда! Мы смотрим на них и недоумеваем: и откуда они взялись? И никакой к ним жалости нет, одно любопытство. Это потом, через несколько лет, мы узнаем о страшной трагедии ленинградских детей и прочитаем дневник девочки, которая напишет на последней страничке: «Все умерли. Осталась одна Таня». А потом и самой девочки не станет». Педагогический коллектив школы был пополнен учителями из Ленинграда и

ОБЛОНО — областной отдел народного образования.

В местах прибытия эвакуированного населения под жильё использовались помещения клубов, театров, школ, общежитий. Если общественных помещений не хватало, то «уплотняли» местных жителей. Размеры жилой площади на одного жителя сократились до 2—2,5 кв. м. Эвакуировались не только люди, но и предприятия. Нередко они размещались далеко от населённых пунктов. В таких случаях сооружались палатки, землянки, бараки, полевые пекарни, строились на быструю руку ларьки, использовались походные кухни.

— 86 —

Конкурс детских сочинений «Граница» Ленинградской области, так как местные преподаватели ушли на фронт. Только директор, Розетта Михайловна, была из Минска. «Все мы тяжело переживали блокаду Ленинграда. У многих там остались родственники, друзья, — рассказывала Евгения Ивановна. — Сорочинские дети учились у ленинградских культуре поведения и речи, а ленинградские у сорочинских — работать в колхозе. Иногда детская отзывчивость трогала до слёз. Однажды надо было провести новогоднюю ёлку. Ёлку было не достать, поэтому привезли две берёзки и связали вместе. Дети с радостью делали игрушки из бумаги и яичной скорлупы. Намыли целый таз моркови, чтобы повесить на ёлку вместо игрушек. В то время это было одно из вкуснейших лакомств. Неожиданно нам принесли шоколад, по дольке на каждого ребёнка. Когда я резала, ктото спросил: — А вам? — Взрослым не положено, — ответила я. После праздника в лунную морозную ночь я возвращалась домой. Достав из кармана носовой платок, увидела, как на снег посыпались мелкие крошки. Оказалось, что каждый отломил от своей дольки кусочек и положил мне в карман. Я собирала их на снегу и плакала». Со слезами на глазах вспоминает то трудное время Мария Федотовна Донцова. Когда началась война, ей было 16 лет. А кроме неё, ещё три брата: двенадати, семи и четырёх лет. В 1942 году умерла мама, отец — на фронте. По распоряжению председателя сельского совета среднего и младшего отдали в детский дом. Мария каждый день приходила навестить братьев. Однажды директор детского дома, Николай Маркович Железнов, увидев, как мальчишки, обхватив шею сестры руками, сильно плакали,

спросил: «Вам здесь плохо?» Ребятишки ответили, что нет, но няньке плохо (так они звали сестру), нянька голодная. Николай Маркович, узнав, что Мария умеет и шить, и стряпать, взял её на работу кас теляншей, а потом — пекарем. Екатерина Семёновна Кривошеева: «Для того чтобы легче прожить в те годы, дети — и деревенские, и из детдома — выезжали в лес. Ставили шалаши, жили группами, косили сено для подсобного хозяйства, собирали грибы, ягоды. Корчевали пни, чтобы заготовить дров для детского дома. В Сибири не слышали орудийных залпов, не видели горящих в небе самолётов, не плакали над трупами убитых — война пришла к нам в другом обличии: в постоянном голоде. Тот хлеб, что давали в детдоме, съедали сразу же, не хватало сил оторваться от волшебно-вкусного хлебного куска. От голода детей спасали баланда (мука, разведённая чуть подсоленной водой), морковный чай с «цукатами» из варёной и подсушенной в печке свёклы, ложка синего пюре, которое выдавали им в школе, витамины: щавель, дикий чеснок, лук — их дети ели в огромном количестве, отчего страдали кровавыми поносами. В годы войны стояли необычайно суровые зимы, иногда температура опускалась до 40 градусов. Школа плохо отапливалась, а ребятишки в худых валенках и шитиках — сшитых из сукна сапожках. Они вполне заменяли валенки, а если удавалось приобрести литые калоши, которые надевались сверху, это было уже счастьем». Придя из холодной школы, ребята попадали в такое же холодное помещение детского дома, а уроки готовили при свете гасика — льняных ниток, плавающих в жире или керосине. Да и зажечь эту «лампу» было нелегко: спичек-то не имелось,

— 87 —

ТЫЛ и, как доисторические люди, они высекали искру с помощью кремней. Но тяга к знаниям была необыкновенная: не было такого случая, чтобы кто-то без уважительной причины пропускал занятия в школе. Война для сибирских детей была далёкой и непонятной. Но в клубе ребята смотрели фронтовую хронику, «боевые киносборники», в которых фашистов показывали такими слабыми и беспомощными, что все — и взрослые, и дети — были уверены: «Враг будет разбит, победа будет за нами!» А бытовые трудности — это всё преходяще. Школьники отправляли посылки на фронт незнакомым солдатам. Что могли они положить в них? Вышитый платочек, сшитый кисет, чёрный сухарик да записочку со словами: «Дорогой боец Красной армии! Бей фашистов и возвращайся с Победой домой». Все ждали окончания войны. И пришла Победа в сорок пятом. Радость встреч гремела над страной. Никогда мы не забудем детство, Детство, опалённое войной. Навсегда останется в памяти селян трогательное расставание с ребятишка ми из Ленинграда. Всем детям вылечи

И. П. Колосов — директор детского дома в 1945 году

ли зубы, мальчикам сшили новенькие костюмчики, девочкам — платьица. При готовили плакаты: «Прощай, гостепри имная Сибирь! Здравствуй, родной Ленинград!» Не только учителя и воспитатели, но и все не могли сдержать слёз. Но провожающие были горды тем, что дети возвращались в родной Ленинград повзрослевшими и что в их сердцах навсегда останется тёплое чувство благодарности к сибирякам. Кроме большого общего нашего Дня Победы, у этих детей есть свой праздник — день возвращения в Ленинград. Это ли не победа — детство, которое не отдали войне!? Дарья Куликова, с. Сорочино (Омская область)

Н. Ф Трухан, У. С. Кривошеева, Е. Т. Иващенко, четвертая не известна — воспитатели детского дома Сорочина, 1954

— 88 —

М.Ф. Донцова с племянниками, 1955

рн ый

ко нк у

рс

рассказ

Ли те ра ту

ХОЗЯЙКА ДЕТСКОГО ДОМА Светлана Захарченко, г. Петрозаводск (Республика Карелия)

Худенький светловолосый мальчик в матросском костюме стоял в вагонном проходе и смотрел в окно. Мелькающие зелёные деревья были похожи на стройные колонны отправляющихся на фронт солдат. Лишь это и напоминало о начавшейся два месяца назад войне. Рядом, держась за поручни, нетерпеливо подпрыгивала маленькая девочка с бантами в волосах и всё время что-то говорила. — Алик, Мила, идите ужинать. — Послышался властный женский голос. Анна Ивановна ехала на свою родину, в один из заонежских посёлков, куда её назначили директором детского дома. С ней были её дети: девятилетний Алик и четырёхлетняя Мила. В Карелии Анна Ивановна не была уже шестнадцать лет, с тех пор как вышла замуж за Андрея Суворова, военного железнодорожника. За эти годы она за главой семьи исколесила всю Сибирь. Сейчас командир Красной армии Андрей Суворов тоже ехал, но в воинском эшелоне и в другую сторону. Колёса поезда постукивали весело, как будто не было никакой войны, но, когда они время от времени скрежетали на неровных стыках рельс, становилось жутковато. Сюда ещё не залетали фашистские самолёты — пока не залетали. На станции семейство встречала повариха, высокая, громкоголосая женщина средних лет. Она приехала на телеге с лошадью. По дороге Степанида рассказала, что в детском доме в основном дети репрессированных; что в апреле был пожар и директора из-за этого посадили. «Несколько деток погинуло и сторож. Ну, сторож-то пьяный был, охранять лень, он дверь-то снаружи и подпёр. А там то ли проводка ликтрическая, то ли что... Тридцать детей было. Сейчас двадцать одно дитё. Сколько-ни в районную больницу увезено», — повариха причитала, но не отрывала взгляда от дороги, потому что подслеповатая Зорька могла завести в кусты. — Сколько отрядов в доме? — поинтересовалась Анна Ивановна. — Так два. Молодшие, дошколята, с ыми Римма воюет; и старшие, сами по себе, в большую в школу ходют. Там до третьего класса учут. В конце трёхчасового пути глазам путешест венников предстало двухэтажное кирпичное здание с проплешинами в штукатурке. Вокруг — буро-зелёные заросли вереска. В арочный проём, разделявший здание пополам, просматривались развалины. Настроение у Анны Ивановны окончательно испортилось.

— 89 —

ТЫЛ Квартира для директора в правом торце была с отдельным входом, так как членам семей не рекомендовалось общение с контингентом детдома. Она состояла из двух комнат и кухоньки. Стены оклеены дешёвыми, но чистенькими обоями, пыль тщательно вытерта — с удовлетворением отметила директор. Только вот портрета вождя нет, хорошо, что с собой захватили. — Анна Ванна! Возьмите продукты. — Послышался голос поварихи: Степанида успела обернуться на конюшенный двор, где оставила Зорьку, и захватить на кухне месячный директорский паёк. Анна Ивановна на быструю руку соорудила обед из глазуньи и уже через полчаса была готова приступить к своим обязанностям. — Алик, не забудь помыть посуду и пол. — Анна Ивановна поправила перед тусклым зеркалом в прихожей косу, уложенную короной, надела тёмный пиджак и вышла из квартиры. — Не волнуйся, мама, всё будет сделано, — ответил Алька. Но как только мать вышла, тут же перепоручил сестре домашние дела и выскочил на улицу. Четырёхлетняя Милка сняла подвешенный на стене таз, налила в него воды из оцинкованного ведра. Мыло нашлось в дорожном бауле, теперь надо было найти тряпку. Милка отправилась на кухню в поисках поварихи. На улице она увидела девочку в застиранном непонятного цвета платье, ростом с Милку. — Ты чья? — Требовательно произнесла Милка, сравнивая своё розовое батистовое платье в оборках с обносками детдомовки, у которой даже носков не было. — Я здесь живу. А ты чья? — Детдомовка с интересом разглядывала незнакомую девочку в воздушном платьице и белых носочках. Особенно красивыми были красные лаковые туфельки. Лиза, так звали детдомовскую девочку, и не помнила, когда видала подобную красоту. — Мамина. Она тут главная, — Милка для убедительности показала на здание детского дома. — А где твоя мама? Она кто? — Моя мама… Моя мама там, — Лиза посмотрела на небо. — Она… она Царица небесная, — девочка вспомнила, как бабушка говорила по вечерам, вспоминая маму. — Царёв не бывает и цариц тоже. Мне мама говорила. И мой папа, красный командир, он сейчас на фронте. Он знаешь что рассказывал? Про революцию, как царёв всех выгнали и теперь народ вместо них. — Милка была довольна, что так складно смогла рассказать этой детдомовской девчонке про не очень ей самой понятную революцию. — А куда царёв выгнали? Вот куда, по-твоему? — Не отступала Лиза. — Они где-то ведь есть, и моя мама тоже там. — А царёв, а их всех… убили и в землю закопали. И у тебя нет никакой мамы-царицы, ты врёшь! — Не вру, моя мама — царица, она на небесах у Боженьки. — Лиза стиснула пальцы в кулаки, чтобы не заплакать. — А вот и нет, твоя мама шпионица, её убили, всех царёв убили и всех шпионов убили, — голос Милки уже звенел. — Мила, ты что здесь делаешь? Ну-ка марш домой! — Строго произнесла вышедшая из спального корпуса Анна Ивановна. И Милка, показав Лизе на прощание язык, побежала в здание.

— 90 — — 90 —

— 91 —

Виктор Арсентьев, г. Красноярск

— Девочка, почему ты гуляешь без своего отряда? — Директор оценивающе рассматривала худенькую нескладную фигурку Лизы, и вдруг внутри у Анны Ивановны неожиданно стал нарастать ком раздражения. Она указала рукой в сторону спального корпуса, и Лиза медленно побрела по направлению взмаха. Пройдя несколько метров, девочка оглянулась и увидела, что директорша ушла в свою квартиру. И тогда Лиза развернулась и юркнула к развалинам в глубине ограды. Мельница была конечным строением комплекса. Между нею и пожарищем размещались конюшенный двор и баня. На берегу озера, в бухте, располагалась Монастырская пристань. Можно было видеть под водой бревенчатые клети, забутованные валунами. На берег ходить было нельзя. Вообще запрещалось выходить за ограду без воспитательницы, поэтому Лиза тайком пробиралась в заброшенный круглый дом. Слева от входа, в маленькой каморке, было удобно прятаться, когда сильно хотелось плакать. Вот и сейчас хотелось плакать, потому что у Лизы не было никого, кто бы её защитил. А раньше был Андрюша. Он уже ходил в третий класс и был очень сильный. Он пробирался по вечерам в палату к Лизе и рассказывал смешные сказки, которые когда-то ему читала мама. И всем ребятишкам очень нравился весёлый брат Лизы и его сказки. Но когда пришла зима, случилось страшное. В палате стало так много дыма, что трудно дышать, а дверь была заперта. Наверное, сторож, который ходил в страшном и тёмном мохнатом тулупе до пят, захотел спать, а чтобы ребятишки не шалили, подпёр входную дверь палкой. Дети начали плакать, а Анд рюша пробрался к сестре, подсадил её и вытолкнул в форточку. Лиза попала головой в сугроб, но быстро выбралась из него и стала ждать брата. Но из форточки высунулась белобрысая, ушастая голова Мити Сёмушкина — самого маленького из Лизиного отряда, он покатился мячиком к дороге, сбивая с одежды языки пламени. И вдруг раздался грохот и протяжный многоголосый вой. Дом раскрылся, как коробочка. И огонь стал прыгать в разные стороны, а дети, стоящие на дороге рядом с Лизой, отпрыгивали от него. И Лиза прыгала, и ждала Андрюшу, что он сейчас выпрыгнет вместе с очередным огоньком и скажет: «Ну что, дурёха, сильно напугалась?», и она перестанет бояться. Но Андрюша так и не выпрыгнул. Лиза каким-то чутьём догадалась, что произошло. Когда девочка уже не могла плакать, то просто сидела, как тряпичная кукла, которую Сёмушкин, этот лопоухий, бестолковый малышок, подобрал где-то после пожара и всё время таскал за собой. Нянечка жалела Сёмушкина, называла Минькой и приносила ему перед сном кусок чёрного хлеба с солью. А Лизу никто как будто и не замечал, и она к этому привыкла. Так было проще для Лизы, которой больше нрави-

ТЫЛ лось сидеть одной где-нибудь на берегу озера. Маленькое тщедушное тельце девочки даже комары не трогали. Детдомовцы сначала приглядывались к Альке и Милке, но Анна Ивановна запрещала им водиться с детдомовскими: ещё наберутся дурных мыслей от детей врагов народа. И директорские дети оказались предоставлены сами себе. Мать с утра варила похлёбку из крупы и картошки на целый день. Сама Анна Ивановна кушала в детдомовской столовой вместе с воспитательницей Риммой. Алька давно привык к свободе. Вот только здесь не с кем было водиться: с детдомовскими нельзя, а деревня в шести километрах, туда за дружбой не набегаешься. Но Алька недолго тяготился отсутствием друзей. Ещё в поезде он решил, что накопит сухарей и сбежит на фронт, потому что все настоящие мужчины должны сейчас быть там. А в том, что он настоящий мужчина, Алька не сомневался: ведь ему об этом сказал перед уходом на фронт папа. Алька в первый же день исследовал территорию. Можжевеловые заросли привле кли его тем, что там здорово было прятаться, а вот прятать сухари вряд ли — дождь намочит хлеб, и в лесу водится множество живности, охочей до сухарей. Но наконец Альке попалось надёжное место. Круглый дом, напоминавший планетарий. В планетарий Алька ходил с папой. Внутри было относительно сухо и светло, это было странным, потому что окон почти не было, свет шёл откуда-то сверху, будто в здании и впрямь было небо над головой, только не со звёздами, как в планетарии, а с солнцем. Алька задрал голову. Он не сразу понял, что круглый свод имел отверстие, вокруг которого на облаках восседали дяденьки с белыми бородами в старинных одеж дах. Мальчику захотелось разглядеть всё получше. Он нашёл деревянную лестницу и забрался почти на самый верх. Оттуда он увидел страшную картину на стене: черти в пламени и стоящий на коленях человек в чёрном платье со сложенными руками. Алька думал, что это утопленник, потому что он был весь в воде, а его руки тянулись вверх. Рисунок сохранился не полностью, поэтому мальчик тут же придумал историю о страшном разбойнике, который убил много человек, и поэтому люди связали ему руки и бросили в воду. Алька не знал, что человек в чёрном — это основатель монастыря. Алька решил, что такая картина отпугнёт кого угодно, и положил тощий холщовый мешочек с двумя сухарями в нишу от выпавшего фрагмента росписи и прикрыл её куском штукатурки. Анна Ивановна тоже провела день плодотворно. Познакомилась с персоналом и разобралась с кухонными поставками. В хозяйственных заботах проходило лето. Анна Ивановна не беспокоилась за своих детей, потому что думала, что знает, где они и чем занимаются. Единственная, кто беспокоил директора, так это воспитанница из младшего отряда, которая привязалась к её дочери в день приезда. Документов её не было, но, скорее всего, из-за того, что девочку перевели не так давно, документы где-то застряли, что немудрено в военное время. Несмотря на свой властный характер, директор почему-то побаивалась эту худенькую детдомовку. А может, она напоминала ей дочь Машеньку, близняшку Милы, умершую от воспаления лёгких в полуторагодовалом возрасте? Отправить бы эту девчонку в другой детский дом, но, во-первых, ещё не пришли документы, а во-вторых, все перемещения на время военных действий должны быть обоснованы.

— 92 — — 92 —

Лиза даже не подозревала, что чем-то досадила директорше. Девочка и раньше старалась как можно реже попадаться на глаза взрослым, а с началом войны конт роль за детьми стал минимальным. Вечерами в хорошую погоду Лиза сидела на берегу озера и смотрела, как заходит солнышко. Оно садилось за первый остров — так его называли взрослые, потому что он был ближе всего к берегу. Но Лиза называла его кораблём: девочке казалось, что солнышко садилось на кораблик, и он плыл в сонную страну. Лиза представляла, что когда-нибудь этот кораблик увезёт и её к маме, папе, бабушке и Андрюше. От этой мысли ей становилось и радостно, и грустно. А ещё Лиза думала, что у этой вредины Милки такой добрый брат, чем-то похожий на её брата Андрюшу. Днём Лиза ходила на Змеиную горку посмотреть, не покраснели ли брусничины. Эту горку облюбовали гады: место сухое, камни гладкие, а вокруг шелковистый мох. Лизе тоже нравилось сидеть на нагретых солнцем камушках. Иногда во мху попадались маслята. Их коричневые шляпки всегда блестят, как смазанные маслом. Лиза нанизывала их на тонкий прутик, относила Степаниде, а та жарила со сметаной. Но сегодня грибков не было, только чешуйки сосновой коры обманывали, притворяясь маслятами. Сидя на тёплом камне Змеиной горки, Лиза услышала голоса. Девочка предусмотрительно шмыгнула за камень. А вдруг сейчас появятся парашютисты вражеские или шпионы, как в кино показывали? Но это были обыкновенные деревенские мальчишки, которые окружили Сёмушкина и оттесняли его от дороги. Митька размахивал своей тряпичной куклой, как мечом, но мальчишек было трое. Один выхватил у Митьки куклу и стал дразнить малыша. Из придорожных кустов вылез Алька и закричал на мальчишек: — Вы чего к нему пристали? Ну-ка быстро отпустите его! Он из нашего детдома. — Да кто к нему пристаёт? — Деревенские мальчишки, Митькины одногодки, опасливо косились на грозного мальчика. — Он сам всё время в деревню к нам приходит

— 93 —

ТЫЛ и маму свою ищет. Дядя Клим, ну, наш милиционер, уже два раза его обратно в детдом приводил. А теперь дядя Клим на фронте, а этот опять пришёл. Мамка моя велела его к вам отвести. — А чего куклу отобрали? — Не отставал Алька. — Мы не отбирали. Он так идти не хочет, а за куклой бежит. Пусть забирает. — Кук лу подали Митьке, тот крепко прижал её к пузу. Алька взял Митьку за руку и пошёл с ним к детскому дому, объясняя, что он неправильно убегает. А пятки деревенской гвардии замелькали по направлению к деревне. Девочка и не заметила, как солнышко зашло и с востока за ней уже наблюдала луна. Хотелось спрятаться от неё, но лунный глаз был везде, жуткий и блестящий, как медь или панцирь. Лизе показалось, что этот глаз стал набухать и увеличиваться. Девочка вскочила и понеслась со всех ног от берега в сторону спального корпуса... ...Осень вступила в свои права буйством красно-жёлтых красок. Ребята по утрам шли в деревенскую школу, а после обеда собирали картошку на поле. Малыши выбирали из борозд картофелины, а старшие носили вёдра до телеги, в которую была запряжена Зорька, и ссыпали картошку в мешки. Возле кухни Степанида с Риммой стаскивали их с телеги и носили в погреб. Однажды после завтрака, когда младший отряд вывели на прогулку, на крыльцо директорской квартиры вышла нарядная Мила. Из-под клетчатого красного с белым пальто с капюшоном торчал подол пышного розового платья, а в косички были вплетены огромные белые банты. Мила была как кукла на картинках. Ещё у Милки была магазинная колясочка, в которой лежала красавица кукла. Малышня рассматривала директорскую дочку с нескрываемым интересом, но Милка с ними не зналась, она катала коляску и важничала. В обед выяснилось, что у Милки день рождения. Всем воспитанникам досталось по кусочку праздничного пирога с черникой, который испекла Степанида. А сама именинница впервые восседала за одним столом с детдомовцами. Взрослые отмечали день рождения девочки вечером, когда дети разошлись по спальням. Анна Ивановна принесла мензурку с медицинским спиртом, и нянечка сделала ягодную настойку. После тоста директор запела свою любимую песню «По долинам и по взгорьям шла дивизия вперёд». Римма подпевала. Потом Анна Ивановна предложила тост за коммунаров. — Ох, девоньки, — раздобревшая директорша потянулась, зажмурившись от нахлынувших воспоминаний, — мне ведь в таких переделках пришлось побывать. Я, как замуж вышла, стала работать в избе-читальне. Это в девятнадцать-то лет! Но я была на всё село единственная комсомолка. Мы с Андреем тогда жили в десяти километрах от узловой станции, где служил муж. И вот зимой в селе праздник престольный был, мужики напились. Девчонка соседская, которую я читать учила — а дело под вечер, темно уж, и Андрей на дизеле уехал, — прибегает ко мне: «Анна Ивановна, папанька меня послал, бегите к нам скорей, вас сельские убивать идут!» Я пальтушку накинула и бегом на соседское подворье, а там на заднем дворе уже лошадь запряжённая стоит. Сосед меня на дно кошевы толкнул, тулуп набросил, а сверху закидал сеном, и кошева тронулась с места. Ноги у меня обмерли дорогой: сосед-то на них сидит, а мне пригрозил, чтоб не пикнула даже. А за нами погоня. Так сосед хитрый, как погоню-то учуял,

— 94 — — 94 —

— 95 —

Александра Жеребцова, г. Дивногорск (Красноярский край)

сразу же лошадь поворотил и навстречу обидчикам поехал не спеша, ещё и песню затянул какую-то кабачную. Ну, думаю, пропадать мне, сосед решил, наверное, против своих не идти. Мужики его обступили, в пьяном кураже вилами в сено тычут: «Убьём комсомолку!» Я рот зажимаю, чтобы от страха не закричать или от пыли не чихнуть. И вдруг слышу, как сосед голосом таким смущённым просит их: «Брательники, не тычьте в кошеву, вы мне бутыль разобьёте, специально на станцию ездил за вином». Была ли у него эта бутыль, не знаю, а только отстали они от соседа, поехали догуливать. Но я ничего этого уже не слышала, сознание потеряла, потому нос и щёки отморозила. Сосед тогда кругаля дал, через хутора меня на станцию к утру только довёз. Зато уж Андрей больше меня в село не отправлял. — Да, вот история! Как в книжках пишут. — Римма с нянечкой вздыхали и качали головами, переживая за директоршу. Степанида пошла на кухню с грязной посудой: не всем же разговоры говорить, кому-то и убирать нужно. Дверь в кухню открыла и вдруг слышит поскрипывание. — Эй, кто тут? — Степанида чуток струхнула после рассказа директорши, поэтому поспешила засветить керосинку. А в уголочке у плиты всхлипывает Лизавета. — Ты чего, милая? Торты не хватило? Да я тебе сейчас чего-нибудь вкусненького принесу. — Добродушная Степанида припасла вкусненькое для себя, но этого заморыша было так жалко, что повариха решила с ней поделиться. — Я не помню, когда у меня день рождения. — Лиза всхлипывала как-то тихо. — Чего не помнишь?.. — Повариха опешила. — Как не помнишь? — Степанида вспомнила было про метрики детей, в которых должна быть указана точная дата, но опять растерялась, потому что архив сгорел. Лиза продолжала тихо всхлипывать, и поварихе хотелось завыть самой. — Ну, ты вспомни, как тебе день рождения отмечали? Ну, какая на улице погода была? Дождь, снег, может, или листья жёлтые? — Степанида ожидающе глядела на девочку, размазывающую по щекам солёную влагу. Но Лиза запомнила только зелёненькие клейкие листочки на деревьях, которые блестели от радостных солнечных зайчиков, в тот день, когда она в последний раз видела маму. Они с мамой шли по дороге в детский садик, и совсем не хотелось расставаться, но мама очень спешила и даже не поцеловала Лизу. Больше девочка ничего про маму не помнила. Тогда из садика её никто не забрал, и она ночевала одна в детсадовской спальне. А потом пришла бабушка, у которой Лиза с братом жили. Недолго, потому что бабушка в один ненастный день не проснулась, и детей отправили в детский дом… И Лиза опять заплакала. — Ну как так, ничего не помнишь. Вот имя своё помнишь. Может, и фамилию свою вспомнишь? — Расстроенная Степанида не знала даже, что ей делать.

Екатерина Кривоносова, г. Новошахтинск (Ростовская область)

ТЫЛ — Когда бабушка звала брата, а он не шёл, то она говорила: Андрей Первозванный, Богом первый званный. Может быть, такая наша фамилия? — Лиза уже не всхлипывала, а посапывала. — Ну-ка, посиди тут, я сейчас. — Степанида выскочила из кухни, быстро прошла до своей комнаты. Не стала зажигать керосиновую лампу, а на ощупь вытащила из-под кровати сундучок, достала из него какой-то свёрток и вернулась на кухню. Степанида одной рукой гладила бедную девчушку по остриженной головке, а другой листала потрёпанную книгу без обложки. Эту книжицу она нашла после пожарища в сугробе. Раньше здесь, на территории бывшего монастыря, закрытого лет пять назад, был храм Захарии и Елизаветы. А Степаниду крестили в этом храме. Деревня, в которой она жила с родными, находилась на острове в десяти километрах отсюда, и в ней имелся свой храм. Но дедушка из-за того, что его звали Захаром, выбрал для совершения семейных обрядов монастырский храм, и Степанида с дедушкой, бабушкой, папой и мамой по воскресеньям ездили на службу в монастырь. Когда началась революция, пятнадцатилетняя Стешка уже работала в городском ресторане у своего земляка Климента Егоровича, разбогатевшего на продаже рыбы, которой торговали тогда всей деревней в общину; поэтому купец охотно брал к себе в ресторацию заонежан. После революции ресторацию закрыли. Стеша вернулась домой, но деревни уже не было, её подожгли пьяные экспроприаторы. Тогда Стеша поехала в районный комбед, и её по разнарядке отправили поварихой сюда. Сразу после революции в бывшем храме располагалась богадельня, а в тридцатые его преобразовали в детский дом. — Вот, нашла. — Степанида ткнула пальцем на раскрытую страницу и начала медленно, по слогам, читать. — Седмица пятнадцатая по Пятидесятнице. Отмечается память пророка Захарии и праведницы Елизаветы, родителей Иоанна Предтечи. — Степанида замолчала и насторожённо посмотрела на дверь — мало ли кто услышит. — Вот этот день тебе и подойдёт в день твоего Андела. — Бабушка Стеша, а это какой день? — В Лизиных распахнутых глазах были сразу и страх, и заворожённая радость, что теперь у неё есть что-то такое не очень понятное, о чём знает только бабушка Стеша. — Дак пятое сентября. Погоди, это же по старому стилю. — Степанида начала было высчитывать новостильную дату, да запуталась в цифрах. — Ладно, пусть будет, как раньше… А давай-ка на твой, хоть и прошедший, день Андела я накормлю тебя тортой. — И Степанида повеселела, потому что теперь была в своём привычном мире, где все несчастья пропадают после сладкого кусочка. — А у моего брата Андрюши есть такой день с Анделом? — Спросила девочка. Степанида опять вздрогнула: она знала, что у некоторых детей в пожаре погибли братья и сёстры, значит, и у этой крохи тоже.

— 96 — — 96 —

— 97 —

Александр Бовдуй, г. Батайск (Ростовская область)

— Как же нет? Есть. Андрюша сам и есть Андел. Самый что ни на есть Андел. — Торопливо произносила Степанида, а руки её сновали, собирая маленькую праздничную трапезу. Полночи Степанида ворочалась и кряхтела, потом поднялась, достала из-под кровати сундучок, отыскала в нём холщовую тряпицу с двумя церковными свечками. Со дна сундучка извлекла бумажную иконку Вседержителя, встала на колени, зажгла свечу и, держа её в левой руке, начала правой креститься: — Господи, прости, что я сливочно масло у этих душ безгрешных воровала. Прости, Господи! И дай мне вразумление, а деткам-сиротинушкам утешение от Царицы Небесной, Пресвятой Девы Богородицы. ...С началом осени времени для игр выпадало всё меньше. Ребята из старшего отряда ставили верши, и Степанида с девочками потом чистили рыбу для засолки. Заготавливали на зиму дрова. Привезённые в зиму хвосты были уже напилены, и сложенные чурки дожидались первых морозов, но часть их уже сейчас кололи на дрова старшие мальчики, а малыши носили в поленницу. Девочки пилили длинные чурки двуручной пилой. Как-то раз, когда старшие мальчишки ещё не вернулись из школы, Сёмушкин взял колун из сарая и, размахнувшись изо всех сил, стукнул им по чурке. Колун застрял в дереве. Митька тащил, пыхтел и не собирался сдаваться. На крыльцо вышла нянечка, глаза её распахнулись от страха: — Римма, да что же ты за детьми не смотришь-то... — Молчите, а то под руку скажете, — тихо одёрнула её Римма. Так, пока чурку не расколол, Сёмушкин колуна и не отдал… Только убрали дрова, начались затяжные дожди. Дождливыми вечерами корабль острова уплывал без солнца на борту. А иногда дожди укутывали детский дом в плотную белую вату тумана, и он как будто парил в облаках. Но Лиза в дождь даже чуточку веселела: её окружал заплаканный мир, а ей самой ничуть не хотелось плакать; наоборот, Лизе хотелось обнять этого большого плаксу… …Вот уже целый день не было дождя, и Алька решился отнести свой недельный запас сухарей «к чертям за пазуху». Он дождался, когда мать ушла, и выскочил за дверь, достав из запечья рукавичку с сухарями. Милка, во время дождей привыкшая, как хвостик, ходить за братом, потянулась за ним. Ей давно уже было любопытно, где он пропадает. Хорошо, что земля ещё влажная, и на ней видны следы брата. И Милка-следопыт двинулась по тропинке к развалинам. Обходя круглый дом, девочка решила опереться на стенку, сошла с тропинки и провалилась под землю: деревянные завалинки, которыми были обшиты стены, сгнили, а почва от дождей просела. Ей стало страшно, и Милка начала тихонько выть. Лиза тоже дожидалась, пока директорша уйдёт к старшим следить, как они делают уроки, чтобы улизнуть в своё убежище. Она уже подходила к зданию, как услышала всхлипы. Сначала Лиза обрадовалась, потому что вспомнила о кошке, которая

ТЫЛ вот-вот должна была родить котяток. Но потом девочка увидела директорскую дочку, сидящую в подвале. Лиза остановилась и стала думать, что делать. Идти за помощью к старшим? Но тогда будет раскрыта тайна её убежища. Доставать Милку самой? Но она такая упитанная, что и Лизу может под землю утянуть. Думать Лиза могла только сидя, обхватив коленки. — Ты чего расселась? Сейчас же помоги мне! — Закричала Милка. Она испугалась, что Лиза так её под землёй и оставит. — Я думаю. Не мешай. — Лиза вдруг вспомнила, что в дровянике лежат длинные доски для перекладывания рядов поленницы, и встала. — Я иду в сарай за лестницей. — Сказала она для Милки, чтобы та не боялась посидеть одна. Лиза притащила две доски, спустила их крест-накрест Милке. — Берись за доски там, где они скрестились, и подтягивайся. Милка подтянулась. Лиза протянула навстречу руку и помогла ей выбраться. Когда Анна Ивановна увидела Милку, схватилась за сердце. — Ты вгонишь меня в гроб! Вечно ты извозишься, как свинья! Милка заплакала, а Анна Ивановна кричала и кричала. И тогда Милка жалобно сказала: — Мамочка, это Лиза толкнула меня в погреб. — Ну, это ей так не сойдёт. — Анна Ивановна рассердилась окончательно. Она разыскала в спальном корпусе Лизу и потащила на кухню. — Как ты смела прикоснуться к моей дочери!? Да ты мизинца её не стоишь! — Пунцовое лицо директорши, казалось, вот-вот лопнет от напряжения. — Это же надо, какая наглость: столкнуть ребёнка в подвал! Будешь теперь неделю на кухне дежурить! Всю посуду мыть и всю картошку чистить! И чтоб никто не помогал! Дежурили на кухне только из старшего отряда, но Лиза не собиралась спорить с разъярённой директоршей. У неё вдруг закружилась голова: она начала задыхаться, потому что неожиданно ощутила опять на своей спине руки брата, которые толкали её в отверстие форточки. «Зачем ты меня спас? Зачем?» — Внутри Лизы всё кричало и рвалось на мелкие кусочки. А сама девочка съёжилась в комок, прячась от наваливающегося страха, который давно уже к ней не приходил. Степанида уже сталкивалась с яростью директорши, поэтому молчала, лишь покачивая недовольно головой. Но когда Лиза начала задыхаться, повариха присела рядом и стала поить её водой. На следующий день Лиза старательно чистила продолговатые картофелины около Степаниды. Они чем-то напоминали тряпичную куклу Сёмушкина. Лиза подняла голову и спросила у поварихи: — Баба Стеша, а почему люди обманывают? — Кто обманывает? Я обманываю? — Опешила Степанида. — Не ты, баба Стеша, а люди. Почему они обманывают? — Вздохнув, девочка опять опустила голову и разглядывала глазки на грязной, тёмно-синего цвета картофелине неправильной формы. — Люди? Почему они обманывают? Взяли чужое что, а отдавать не хотят. Или боятся наказания, к примеру, вот и не хотят признаваться. — Степанида тяжело вздохнула и посмотрела в окно. Дожди прошли, но снег не спешил. И земля вокруг чернела,

— 98 — — 98 —

как растерзанное войной и гибелью сыновей материнское сердце. А Лиза в своём сером грубой шерсти платье сидела над очередной картофелиной и, высунув от старания язык, выковыривала из картофелины глазки. — Пальтушка-то твоя где? — Вдруг спросила Степанида. — Нету. Она сгорела. — А вот я тебе свой платок тёплый подарю. Он шерстяной, с городу привёзен, только немного вытерся. — Повариха вышла из кухни и скоро вернулась с толстым платком в крупную трёхцветную клетку. — Баба Стеша, спасибо, ты очень добрая, совсем как моя бабушка. — А как звали твою бабушку? — Стала расспрашивать девочку Степанида. — Баба Мотя. — Матрёна, значит. А ты сама откуда? — Степанида почему-то очень хотела, чтобы Лиза оказалась какой-нибудь дальней роднёй или, на худой конец, роднёй кого-нибудь из земляков. — Из города. — Лиза сникла, потому что больше ничего не помнила. Дальше разговора не получалось, девочка не знала названия города и даже улицы, потому что давно жила в детском доме. Но Степанида уже прикипела душой к этой худышке и, пригладив на детской головке выбившиеся из косичек волосинки, пригласила: — Ты, если тебя кто забижать будет, сразу ко мне бежи. А им скажи, что баба Стеша вам покажет; так и скажи, мол, баба Стеша вам покажет. — Степанида последнюю фразу повторила дважды. Так ей понравилось быть бабой Стешей... Осеннее ненастье затянулось. Эвакуировать детский дом то ли забыли, то ли не успели, и здание сиротливо белело посреди затянувшегося бесснежия. Поговаривали, что немец продвигается почти без боёв. Но тут же в деревне получали очередную похоронку, бабы начинали выть, и все понимали, что бои где-то идут, наша армия действует, а подробности сейчас знать нельзя, потому что это военная тайна. Как-то раз Алька залез в «планетарий» положить в схоронку сухари и услышал гдето внизу голос Лизы. Он звучал как-то по-другому, был нежным, домашним. Мальчик прислушался. Лиза играла и говорила за разных людей. «Странная она какая-то», — хмыкнул Алька и полез вниз, стараясь при этом не выдать своё присутствие. Уже в самом низу предательски заскрипела ступенька. Алька оглянулся и увидел испуганные глаза девочки. Она сидела на корточках и выжидающе следила за Алькой. — Ты видала чертей? — Неожиданно спросил он. Лиза испуганно замотала головой. — Пошли, покажу. — Ребятишки вскарабкались по лестнице, и мальчик гордо ткнул пальцем в чёрные фигурки с рожками. Вокруг корчащихся фигурок плясали языки огня, и Лиза вцепилась в Алькин рукав.

— 99 —

ТЫЛ — Ты чего? Испугалась? Они же нарисованные. — Алька попытался высвободить рукав, но девчонка вцепилась мёртвой хваткой. Её глаза как будто остекленели. — Эй, ты меня слышишь? Но Лиза вдруг позвала: — Андрюша! — Кто такой Андрюша? — спросил Алька. — Андрюша, братик, Андрюша. Все выпрыгивали, а он не прыгал. Он не прыгал и не прыгал. Не прыгал и не прыгал… Лиза повторяла и повторяла, и Альке стало страшно. Он свободной рукой встряхнул Лизу за воротник. Девочка вздрогнула и посмотрела на Альку, не понимая, откуда он тут взялся. — Пошли, а то мамка вернётся и будет меня ругать, что я за Милкой не гляжу. Времени было много, и Алька беспокоился не зря. Когда дети спустились и Лиза, присев на корточки, стала отряхивать с себя паутину, мальчик деловито спросил: — У тебя, что, был брат? Лиза уставилась на Альку: — Откуда ты знаешь? — Ты его стала звать, когда мы были там, — и Алька показал наверх. — У меня нет никого… Это у тебя есть сестра. — Нехотя произнесла Лиза. — Знаешь, а ведь Милка близняшка. — Альке почему-то хотелось пожалеть эту девчонку. — Чья близняшка? Твоя? — Лиза недоверчиво покосилась на мальчика. — Нет, своя. Их две было одинаковых девочки. Мама с папой даже их путали. Совсем-совсем одинаковые. А потом стали разные. Машка, ну вторая двойняшка, она какая-то тихая стала. Это когда они ходить начали. Милка бегала, а Маша шагнёт и стоит, качается, потом ещё шагнёт и сядет, и в коленках согнутые ноги пытается обхватить… Вот как ты… — Алька замолчал и внимательно посмотрел на Лизу. — Тебе сколько лет? — Деловито спросил он у девочки. Она растопырила пальцы на одной руке и показала Альке. Потом подумала немного и добавила палец другой руки. — А Милке пять исполнилось. Так что ты — старше. Знаешь, вы с ней дружите. Ты очень на нашу сестричку похожа. Слышишь, дружите. — И мальчишка выскочил из оконного проёма. На улице начинало темнеть, и Лиза тоже нехотя выбралась из убежища. …Утром Лиза проснулась от криков. Девочка натянула платье, накинула на плечи шерстяной платок и выскочила на улицу. Кричали около квартиры директорши. Повариха рассказала собравшимся, что Анна Ивановна нашла сегодня утром Алькину записку, где он сообщает о своём решении идти на фронт. А его самого нигде не могут найти. Рассудительная Римма восторгалась поступком Альки: — Надо же, смелый какой. Кто знал, что мальчик захочет фашистам отомстить за отца, от которого за всё время не было ни одной весточки! Степанида вспомнила, что на днях деревенские говорили, будто в Олонце уже финны. В Петрозаводске тоже. — Куда он побежал-то? Кругом фашист.

— 100 — — 100 —

Все высыпали на улицу, с интересом наблюдая за директоршей, которая бегала сломя голову. То она отправлялась на конюшенный двор запрягать Зорьку, то вдруг решала, что Алик уплыл озером и надо бежать в деревню за лодкой. Она бегала по площадке и кричала кому-то, сотрясая кулаком воздух: — Я вам отомщу! За мужа отомщу и за сына отомщу!.. Это проклятая война во всём виновата! Лиза слушала крики директорши и не понимала, кому мстить ей? Кому мстить за то, что у неё нет ни папы, ни мамы? Кому мстить за смерть брата, который погиб во время пожара? Лиза вспомнила брата и подумала, что он бы тоже убежал на войну. Не мстить, нет, догадалась вдруг девочка, а потому что считал себя взрослым, а взрослые защищают маленьких и слабых. И Алька такой же. Он стал большим и пошёл защищать маму и Милку, и её, Лизу. Растерянная Мила стояла на крыльце в тёплой розовой кофточке, наброшенной на голубую ночную сорочку, и смотрела испуганно на маму. Всё происходящее просто не вмещалось в малютку, но когда нянечка запричитала: «Бедняжка Милочка», девочка разрыдалась. Она плакала, растирая грязные полосы по лицу, а слёзы всё текли и текли по щекам и капали с подбородка. И казалось, что никогда это не кончится. И тут Мила почувствовала, что кто-то взял её за руку. — Пойдём. — Решительно проговорила Лиза. — Ага. — Милка покорно брела за Лизой, и ей не хотелось отпускать эту тоненькую, но сильную руку. Лиза остановилась, застегнула на Милке кофточку, заправила сорочку в шаровары, сняла с себя платок и повязала его девчушке. Она повела Милу в свой мир, который хотела ей подарить. Пусть Мила играет её куколками-палочками, потому что она ещё совсем маленькая. А Лиза будет её защищать и… и Сёмушкина тоже. Вечером Анна Ивановна пришла в свою квартиру, но дочки там не оказалось. Перепуганная директорша бросилась её искать. Сердце выскакивало из груди. Когда она добежала до ограды, где был лаз на озеро, услышала детские голоса. Анна Ивановна застыла в изумлении: её потерянная дочка спокойно шла с Лизой и совсем не спешила домой. — Мила! Ты почему ушла без спросу? Где ты шаталась? Опять вся извозилась! — Милина нарядная кофточка и ярко-синие шаровары были в кирпичной пыли. Нашедшаяся Мила рядом с этой несносной девчонкой почему-то не радовала, а раздражала её. Вместо того чтобы хоть как-то посочувствовать матери — всё ж таки пропал её родной брат, — дочь идёт играть с детдомовкой, к которой ей близко подходить запрещено! — Мама, можно мне с Лизой играть? Она мне своих куколок подарила. — Мила улыбалась, протягивая маме палочки, обёрнутые цветными шерстяными ниточками.

— 101 —

ТЫЛ Она была такая счастливая, какой Анна Ивановна её давно не видела, и это ещё больше раздражало. — Выбрось этот мусор. И не смей водиться с этой… — Анна Ивановна запнулась. — Она дрянная девчонка. — Нет, мамочка, она хорошая, она меня простила. Я тогда в яму сама упала, а она меня вытащила… — Ты ещё и врать у неё научилась! — Мамочка, ну, пожалуйста, она мне как сестра. Ну, пожалуйста. — Голос девочки задрожал и стал таким тихим, что, казалось, вот-вот оборвётся. Анна Ивановна смотрела на свою маленькую дочку, такую беззащитную и совсем одинокую, и не замечала, как по щекам тянулись мокрые полосы. — Иди ко мне. — Анна Ивановна протянула руки. Мила неуверенно сделала шажок. — Доченька моя, девочка моя, — женщина бормотала, обнимая похудевшую Милку, а та, прижимаясь к маме, шептала: — Можно, мама? Можно? — Можно. — Она хотела бы отдать все сокровища мира за счастье и этой малютки, но не могла найти даже капли любви в своём обугленном войной сердце. …Поздно вечером пошёл снег. Он шёл сплошной стеной и ложился ровным плотным слоем. А на кухне повариха Стеша чистила картофель и, поглядывая в окно, удовлетворённо отмечала, что на Покров Богородицы всегда выпадает снег. Так Царица Небесная заботится о своём детище, земле-матушке.

— 102 — — 102 —

P.S. Анна Ивановна — это моя бабушка Анна Захарченко, в девичестве Суворова. Это её фото 50-х годов. Алька — мой папа Олег Андреевич, Милка – моя тётушка Людмила. Лиза — это прототип монахини Ксении. Она была пострижена в Важеозерском монастыре Олонецкого района, живёт в Петрозаводске при епархии. Описываемые события происходили в Клименецком монастыре1.

Клименецкий Свято-Троицкий монастырь на острове Большой Клименецкий в Республике Карелии. Основан в 1520 году карельским святым Ионой, сыном новгородского посадника, по обету. В 1490 году он был застигнут бурей на Онежском озере. Иона воззвал к Господу, прося сохранить жизнь для служения Ему. Лодку выбросило на Климецкий остров, и он услышал глас Господень, повелевший создать обитель во Имя Живоначальной Троицы. Преподобный исполнил завет Господа. Отказался по смирению от сана игумена. Был простым иноком до самой кончины. Над его мощами был построен храм в честь святых праведных Захария и Елизаветы. В начале XVII века монастырь пострадал от набега шведов. В середине XIX века на средства императрицы Елизаветы была построена каменная церковь во имя Захария и Елизаветы. В 1901 году открыта школа грамоты, её покровителем стал великий князь Константин Константинович. В 1902 году обитель пострадала от пожара. В Первую мировую войну монахини сотрудничали с Общероссийским союзом помощи больным и раненым воинам. В 1920 году постройки монастыря переданы местному совхозу, затем дому инвалидов, пионерскому лагерю. Во время Великой Отечественной войны в монастыре был детский дом, воспитанников которого вывезли перед финской оккупацией Карелии.

— 103 —

ту ра те Ли ый рн у нк ко рс

У ДЕТЕЙ БЫЛО ОГРОМНОЕ ЖЕЛАНИЕ УЧИТЬСЯ воспоминания Инга Книжкина, газета «Комсомольская правда», г. Вологда

«Когда объявили войну, мне исполнилось 7 лет. Я прекрасно помню тот день. Не знала, кто такой Левитан, кто такой Молотов. Но видела по настроению взрослых, что надвигается что-то мрачное. Когда папа уходил на фронт, мама всё плакала, а мне казалось, что он поехал в командировку. У военкомата толпа односельчан, слёзы, прощания, поцелуи. Для нас они стали последними. Больше о папе мы ничего не знаем. Не понимая смысла слова «война», я донимала маму: «Что такое война? Где наш папа? Когда он вернётся? Какого врага надо бить?» Мне запомнились слова «Враг будет разбит, победа будет за нами». Мама мне отвечала, что подрасту и пойму, а папа не придёт долго», — вспоминает Великонида Михайловна Поворова. Только в начале 1946го пришла бумага, в которой значилось, что отец пропал без вести. В годы Великой Отечественной маленькая Веля жила в селе имени Бабушкина. Мама по наказу отца стала работать в колхозе. Воспитанием троих ребят занялась бабушка. Вскоре Веля пошла в школу. — Если не привезут дров — классы холодные. Но всё равно домой отпускали только в самые сильные морозы. Сидим, ноги под себя поджав, одежонка худая. В ос-

Веля (слева) с подругами, осень 1943-го

— 104 —

Родители Вели

новном были устные предметы, чернила замерзали. Делала их нам бабушка из сажи, свёклы и других красителей. На 30–35 человек класса давали пять комплектов учебников. За полдня надо было выучить все уроки, собирались группами и по очереди учили. Но, несмотря ни на что, у детей имелась огромная тяга к знаниям. Авторитет учителей был высок — преподавателям буквально смотрели в рот. А прийти, не выучив урок, казалось немыслимым. Керосина тоже не хватало. В малюсенькую бутылку наливали пару ложек керосина, совали ватный фитилёк — свет от тьмы не отличить! А ведь как-то ещё умудрялись читать художественную литературу. Бабушка затопит печку, мы туда залезем всей кучей и читаем книги вслух. «Чук и Гек» или «Сын полка». Бабушка у нас была не особо грамотная, но эрудированная. Да и от папы осталось много книг и старых газет — мы на них писали между строк. Со второго класса в учебный план ввели военное дело. Эдакие клопы, а учимся бросать гранату, пользоваться противогазом, изучаем винтовку по схеме — в руки не давали. Заставляли лазить по-пластунски — зимой в коридорах, а летом по дорогам. Мы плакали — одежды-то на нас нет, а всё запачкается. Пришёл в село раненый фронтовик — он и вёл у нас военное дело. А до войны среди учителей много было мужчин. Ярким воспоминанием для девочки стало то, как её принимали в пионеры. Но радостное событие чуть не сорвалось. — Нам сказали, что нужно иметь пионерскую форму — белую кофточку и юбку. А где их взять? Я ревела, неужели меня не примут в пионеры? Мама по дворам пошла, просила хоть на время, но ничего не принесла. Бабушка нашла на чердаке рубаху серую, сшила юбчонку, выкрасила корой ольхи. Юбка стала серо-коричневой, что за пародия! У нас была семейная реликвия — двухвековое полотенце с вышивкой. Бабушка середину выстригла и сшила рубашку. На рукава ткани не хватило. Я была маленькая и худенькая, но рубашка тело обтянула. Надела рубашку, юбку, калоши и пошла. Повязывают галстук: «Я, юный пионер Советского Союза, перед лицом товарищей торжественно обещаю…» Радости и гордости было! Самым жестоким испытанием Великонида Михайловна называет чувство голода. — Мы не знали, что такое деньги. Мама работала в колхозе за трудодни. А на них только овощи давали и иногда дуранду, это спрессованная кожура. А так в основном трава, мы её много насушивали. Колхозникам разрешалось иметь 25 соток земли, мы сажали картошку, но она плохо родилась. Весной, как только первые проталинки появятся, дети бежали выщипывать полевой хвощ, варили с солью в котелке — такой был деликатес. Потом щавель поспевал. Лист и цветок липы сушили, перемалывали и вместе с гнилой картошкой ляпали лепёшки. А ещё мама со старичком-мельником позна-

— 105 —

ТЫЛ

Школа, в которой училась Веля, 1939 года постройки комилась, он разрешал ей со стен обметать муку с пылью. Самое вкусное, что мы ели за военные годы — картофельная каша. Бабушка разводила её снегом, ставила в печь, такая пенка образовывалась. Были у семьи коровушка и мелкий скот. Казалось бы, можно жить. Но на всё накладывали налог натурой. — Надо было сдать 500 литров молока, мясо. Телёночка, за которым мы лето ухаживали, мама осенью отвела на мясозаготовку, чтобы рассчитаться с государством. Столько слёз было пролито! 300 яиц надо сдать, а куры плохо неслись. Мама наменяет в деревне папины вещи на яйца, думаете, нам сварит? Нет. Государству сдаёт. Нам два раза в год варили по яичку — на день рождения и на Пасху. И молочка, помню, небольшое блюдечко оставляли себе, а бидон несли на маслозавод государству. Голодных смертей тогда было очень много. Но Веля и её братья выжили, хотя два раза находились на грани гибели. — Я и младший брат были более терпеливыми к голоду. А средний всё плакал. И вот бабушка нашла где-то шелухи от варёной картошки. В сырых очистках хоть какая-то мякоть есть, а в варёных один яд. Она натолкла, развела водой, чуть подбелила молоком. Яд возымел действие… Как сейчас помню, у младшего уже судороги предсмертные начались. Бабушка плачет на весь дом. Пришла мама, подоила корову, налила молока и туда — несколько капель керосина, чтобы вызвать рвоту. Мы больше недели мучились. Второй случай произошёл уже в 44 году. Мама пошла обменивать последние отцовские вещи в деревню — часы и пиджак. Но ничего не обменяла, у людей всё на исходе. Села под кустик и подумала так: приду, затоплю печку, все залезут и от угарного газа умрут — лёгкая смерть… А потом вспомнила слова отца: «Нина, главное — береги детей». Вскочила и побежала домой. Она вообще-то сильная женщина. Но говорила, что самое страшное — видеть лица голодных детей.

— 106 —

— Я летами пасла коз. Своих было две, да набирала у соседей. Кто-то картошинки даст, кто-то старую одежонку. Как кошмар вспоминаю сбор сена. Мама накосит, а нам надо собрать, пересушить и сделать копны. Мы тащим эти копны, а нас они валят в сторону! Голод, оводы, жара… А ещё после уроков бегали на ферму, помогали: мёрзлую солому натаскать, теляток напоить. В период бескормицы еловые ветки рубили и запаривали на корм скоту. Долгожданный День Победы девочке тоже врезался в память. — Был второй урок, пришёл в класс директор и сказал, что занятия в школе прекращаются — объявлен День Победы. Мы побежали, у райисполкома на центральной площади не хватало места для всех. Даже из детского сада малышей привезли. Выступал директор школы, руководство района. Я запомнила слёзы. В первые годы пос ле войны голод не прекращался — ни вещей, ни запасов уже не осталось, жевали всё, что можно было жевать. Выживали только за счёт колхоза. Давали овощи на трудо дни, землю худо-бедно обрабатывали. После войны Великонида окончила педучилище, химико-биологический факультет института, а затем вернулась в родное село преподавать. Она учила младших братьев и помогала им получать высшее образование. Воспитала трёх дочерей.

Украденное войной образование Основная масса школьников времён Великой Отечественной войны так и не смогла закончить школу — максимум 3–4 класса. Оккупация западных районов, уход учителей в армию; в восточных районах перенаселение из-за эвакуации (школьные помещения передавались семьям эвакуированных, госпиталям); включение учащихся в трудовую деятельность в связи с уходом на войну кормильцев семьи — всё это помешало развёртыванию всеобщего семилетнего обязательного обучения, начатого в 30-е годы. В оставшихся учебных заведениях учились в две-три, а иногда и четыре смены, сами запасали дрова для котельных. Для той молодёжи, которая в начале войны оставила школу и была занята в промышленности или в сельском хозяйстве, в 1943 году организовали школы рабочей и сельской молодёжи.

Дети за партами разрушенной школы в Сталинграде, весна 1943-го

— 107 —

ТЫЛ

ДЕМОГРАФИЧЕСКАЯ ЦЕНА ВОЙНЫ По данным первой послевоенной переписи населения 1959 года Наибольшие потери мужчин пришлись на возраст от 34 до 44 лет: они вступили в войну 17–27-летними. Сократилась и доля мужчин 45–49 лет: они испытали на себе последствия не только Великой Отечественной, но и Первой мировой и гражданской войн. В итоге нарушилось соотношение полов. На 100 женщин приходилось 73 мужчины-ровесника. Как результат — огромное количество неполных семей, матерей-одиночек. Доля пожилых по сравнению с 1939 годом выросла до 177 процентов, а подростков было всего 8 процентов. После войны наблюдался кратковременный рост создания новых семей. В 1946 году в городах РСФСР регистрировалось 19,7 брака на 1 000 человек, на селе — 8,5. В 1947 году начался спад. Страну захлестнули разводы. На 1 000 зарегистрированных браков в 1946 году — 7,9 развода, в 1955-м — уже 68,3. Избыток женщин вселял в мужчин уверенность в Поэзия

том, что после развода можно создать новую семью. На 1 000 разошедшихся или овдовевших через 5 лет вступали в повторный брак 552 мужчины и 146 женщин. Война сказалась и на размерах семьи. Средний её размер в 1939-м составлял 4,1 человека, в 1959-м — 3,6 человека. Сельские семьи превышали городские в 1939-м на 19 процентов, в 1959-м — на 10. Подобные явления демографы обычно связыва ют с индустриализацией, ориентирован ной на малодетную семью. Но в нашей стране это наложилось и на последст вия войны. Период повышенной компен саторной рождаемости после войны был очень коротким — до начала 1950-х годов. Война нанесла урон здоровью населения. Ослабление общего тонуса организма способствовало стремительному росту сердечно-сосудистых и онкологических заболеваний, а в сельской местности ещё и инфекционных болезней, туберкулёза, пневмонии. В конце 40-х говойны

ВОЕННОЕ ДЕТСТВО Владимир Фирсов В тылу как в тылу — Ни кола, ни двора и ни хаты — Вся деревня под снегом живёт. Эти годы, что были когда-то, Горечь детства забыть не даёт... Мы великих дел не вершили И по трижды чужой вине, Как солдаты, в землянках жили, Умирали, как на войне.

— 108 —

Статья дов 33 процента детей до года умирали от воспаления лёгких и 29 процентов — от болезней желудочно-кишечного тракта, высока была смертность детей от врождённой слабости, преждевременного рождения, значительно уменьшились вес и рост новорождённых. Учитывая, что дефицит роста и веса у новорождённых и дошкольников не компенсируется в течение последующих 13–15 лет даже при благоприятных условиях, можно говорить об ухудшении генофонда. Осложнения от ранений давали себя знать в течение восьми лет у более половины раненых. Рецидивы проявлялись с промежутками до трёх лет. Инвалиды психоневрологического профиля (психозы, остаточные явления закрытой травмы черепа) преждевременно дряхлели, впадали в психопатическое состояние. Таким образом, война значительно ослабила здоровье не только людей, её перенесших, но и их потомства. Это рост смертности, снижении рождаемости на протяжении ряда десятилетий, вплоть до демографического кризиса 90-х годов. С ростом числа сирот, пожилых одиноких людей, инвалидов усложнилась нагрузка на социальное и медицинское обеспечение населения. По материалам «Война и общество, 1941– 1945», книга вторая. — М.: Наука, 2004

— 109 —

Возвращение в родную деревню

Чудо не противоречит природе, чудо противоречит лишь тому, что мы о ней знаем. Святой Августин

Псковский священник-партизан Фёдор Пузанов

Медаль, спасшая жизнь

Успенский собор Киево-Печерской лавры, 1942

Самолёт эскадрильи имени святого князя Александра Невского. Средства на неё собрала Русская православная церковь

ЧУДО

СИЛЬНЫЙ СТАНОВИТСЯ СИЛЬНЕЕ Она такой вдавила след и стольких наземь положила, Что двадцать лет и тридцать лет живым не верится, что живы. Константин Симонов

Александра Спимакова, г. Красноярск

Война… Это страшное слово входит в на ше сознание с детских лет. Да и как же иначе — ведь мы внуки и правнуки тех, кто вынес на своих плечах всю её тяжесть. Семнадцатилетним попал на фронт мой родственник, Борис Петрович Палатни ков. Я не могу спросить у него самого о Победе — его уже нет с нами, но расска жу о нём то, что знают и бережно хранят члены моей семьи. С началом войны семья Бориса была эвакуирована на восток. Поэтому снача ла он служил на Дальнем Востоке, в учеб ном лагере (существовала опасность на падения со стороны Японии). Затем был отправлен в самое пекло — на Курскую дугу, где служил простым пехотинцем. А ведь это самая опасная профессия на вой не! Неопытный, он попал в нечеловечес кие условия. Стоит удушающая июльская жара, горит всё: белые саманные хаты, изгороди, сады, да и сама земля под но гами. Бомбёжки, артиллерийские обстре

лы, рукопашные… Если утром была рота, к вечеру оставался только взвод, на сле дующее утро — отделение. В день было до двадцати атак. Погибших — сотни, тыся чи. Свои и фашистские трупы раздува лись за несколько часов. Стояло невыносимое зловоние, но самым страшным была смерть друзей, тех, с кем успел сдру житься. Во время одного из артналётов бомба разорвалась так близко, что стенки окоп ной щели сжались и похоронили Бориса заживо. На поверхности осталась толь ко рука, которую он судорожно сжимал и разжимал в шоке. По ней его нашёл и откопал друг. Смерть лишь задела своим крылом. От Курска боевая судьба довела сол дата до Кёнигсберга. И повсюду остава лись могилы товарищей. Сам Борис был дважды тяжело ранен. Из неопытного юнца он превратился в настоящего муж чину, солдата. На фронте говорили: от судьбы не уйдёшь. Многие солдаты чувствовали приближение смерти. Так было и с другом Бориса. Как-то во время затишья товарищи присели возле танка. Мет рах в пятистах проходила линия окопов. Друга Бориса весь день терзало беспо койство. Он не находил себе места и, сидя возле передней части танка, совсем извёлся. Ему казалось, что опасно находиться лицом к

— 112 —

фронту, он перешёл на другую сторо ну машины. А Борис, верный поговорке «Двум смертям не бывать, а одной не ми новать», остался на месте. Вдруг над его головой просвистела мина, пущенная из немецкого миномёта, и взорвалась ря дом с другом. Тот погиб… Пройдя через тяжкие испытания, Бо рис Петрович утвердился в мысли: «Вой на ломает слабого, а сильный становит ся сильнее». Эти слова стали жизненным девизом моего предка. Сергей Бурчининов, г. Кировск (Мурманская область)

Промысл Божий Воспоминание фронтовика Василия Брылева, настоятеля Спасского храма в селе Большое Свинорье Московской области «В 1943 году пошли в наступление... Вот летит снаряд — посреди упал. Мы уже с жизнью попрощались... Не ра зорвался. Связист-напарник, как разрыв случится, сам не торопится исправлять, меня посылает. Без связи в бою невозможно. А любой снаряд, осколок, пуля могли оборвать и провод, и жизнь. Немцы это хорошо понима ли, открывали непрерывный огонь. Как-то под Козель ском немцы оставили кабель, а у нас кабель кончился, весь измотали, не хватает. Командир и приказал намо тать немецкий кабель, обеспечить связь. Я попросил на парника: хоть раз сходи. Тот ругается, хулит Бога, Цер ковь. А я молюсь, прошу его помолчать. Слёзно прошу. Ему неймётся. Пополз я под ураганный огонь, соединил кабели, обеспечил связь. А когда вернулся, места не уз Протоиерей нал. Тяжелораненого напарника своего еле откопал... Василий Брылев Начальник штаба батальона перед всеми ротами объ явил: вот как надо выполнять приказ командира... Ме даль «За отвагу» вручили...». Рассказывая об этом, Василий Михайлович смущённо оправдывается: «Не думайте, что я это ради похвальбы рассказываю, нет. Я хочу, что бы люди поверили, что есть Бог, есть Промысл Божий, задумались бы над этим. На войне для верующего человека спасение было в уповании на Бога, чудесным образом избавляющего от смерти». На войне отец Василий дал обет: «Выживу, вернусь — ста ну священником, буду служить Богу и людям, чего бы мне это ни стоило...».

— 113 —

Екатерина Куприянова, г. Ростов-на-Дону

Конкурс детских сочинений «Граница»

ЧУДО

ВРАЧ И СВЯЩЕННИК

Святой Лука

Моя прабабушка, Татьяна Петровна Корякина, жила в Загорске. Когда началась война, ей было 13 лет. Многие поехали в тыл, подальше от линии фронта. И семья моей прабабушки приняла такое реше ние. Продали часть дома в Загорске. На эти деньги купили крохотную комнат ку на окраине Тамбова. Прабабушка, не смотря на юный возраст, устроилась на работу в военный госпиталь санитаркой. Шёл 1943 год. До работы ей приходилось ходить пешком через весь город. «Ниче го, — утешала она себя. — Им на фронте в сто раз тяжелее. Я дойду, несмотря на то, что голова кружится от голода. Всё равно дойду». Её старшая сестра Надежда была медицинским работником, и Танюш ке очень хотелось быть похожей на неё. Она поступила на вечерние курсы мед сестёр. Учёба давалась прабабушке легко, несмотря на усталость от многочасовой работы и недоедание. Отдыхать было некогда: раненых с фронта доставляли непрерывно. Этот период совпал с возвращением в 1944 году в Тамбов архиепископа Луки (в миру — Войно-Ясенецкого), священ ника и врача. Архиепископ совмещал два непростых призвания.

Татьяна Петровна Корякина, военный госпиталь №67, 1943

— 114 —

Блестящий хирург, профессор и учё ный, главный врач ташкентской го родской больницы, Валентин Фелик сович Войно-Ясенецкий становится священником в 1921 году, в разгар антирелигиозной кампании, когда священников арестовывают и рас стреливают. Мало того, он участву ет в публичных антирелигиозных «диспутах», с помощью которых вла сти надеются «развенчать» религию, а в 1923 году постригается в монахи под именем Лука — в честь апосто ла и евангелиста Луки. Разумеется, арест Луки был не за горами… Вот наиболее известный диалог общественного обвинителя и обви няемого Войно-Ясенецкого: — Как это вы верите в Бога? Вы же так часто вскрывали тело. Разве вы видели там душу? — Души я, действительно, не ви дел, гражданин общественный об винитель. Но я много оперировал на мозге и, открывая черепную коробку, никогда не видел там также и ума. И совести там тоже не находил. 1941 год застал епископа Луку уже в третьей по счёту ссылке, в Красноярском крае. С фронта шли эшелоны с ранеными. Конечно же, патриот-про фессор не мог остаться в стороне. Он пришёл к руководству райцентра и предложил свой опыт. Епископ Лука назначается консультантом всех гос питалей Красноярского края и глав ным хирургом эвакогоспиталя и делает самые тяжёлые операции, ослож нённые обширными нагноениями. Операцию он начинал со слова «сит део», что означает по латыни «с Бо гом!», перекрестив стол и больного.

Конкурс детских сочинений «Граница» В 1942-м Лука был возведён в сан архиепископа, назначен на Красноярскую кафедру и... продолжал хирургическую работу, возвращая в строй защит ников Отечества. В марте 1943-го святитель добил ся открытия маленькой кладбищенской церков ки в слободе Николаевке. Это был единственный действующий тогда в Красноярске храм — приста нище для убитых горем солдатских жён и вдов. За проповедь Христову святителя Луку хотели расстрелять, но шла война, и вершитель судеб Ста лин написал на реляции свою резолюцию. Суть её в том, что «таких людей... нельзя уничтожать, нам религия сейчас помогает». С началом войны, когда на кон было поставлено само существование стра ны и народа, власть изменила своё отношение к Архиепископ Лука религии. В 1943 году в Москве состоялся Помест (Войно-Ясенецкий) ный собор, на котором митрополит Сергий был избран Патриархом. Во всей стране нашлось всего 19 живых архиереев, которых спешно, на поездах и самолётах, доставили на Собор, порой из тюрем и ссылок. Присутствовал на Соборе и архиепископ Лука. В этом же году было опубликовано второе издание его научного труда «Очерки гной ной хирургии», а в 1944-м — книга «Поздние резекции инфицированных огнестрель ных ранений суставов». За эти два труда святителю Луке была присуждена Сталинская премия первой степени — высшая награда страны. Из 200 тысяч рублей 130 тысяч вла дыка перечислил в помощь пострадавшим в войне детям. Слава архиепископа растёт, о нём уже пишут в США, спецкор ТАСС приезжает взять интервью, скульптор лепит его бюст, а красноярские художники пишут портреты. В 1944 году архиепископ Лука в возрасте 67 лет назначен правящим архиереем Тамбовской епархии и снова работает хирургом. Однажды при обходе больных гос питаля в Тамбове один раненый солдат сказал: «Зачем здесь ходит этот длинново лосый?» Ночью с ним случился смертельный приступ, и он попросил вызвать к нему профессора. Владыка ночью же приехал к больному, который со слезами просил про щения у врача и умолял спасти ему жизнь. Лука дал команду немедленно пригото вить всё к срочной операции и, как обычно, спросил больного, верует ли он в Бога? Ведь не профессор возвратит ему жизнь, а Бог через доктора, если на то будет воля Божия. Тот ответил, что верует и сознаёт, что поплатился за свою грубую насмешку. Профессор, сделав срочную операцию, возвратил раненого к жизни. В народной памяти Войно-Ясенецкий выступает чаще как великий хирург, но в одном дошедшем до нас эпизоде он проявил себя и психотерапевтом. В госпитале лежал молодой солдат. При профессорском обходе дежурный врач до ложил: это больной, лишённый речи после контузии. Архиепископ сел на край койки, взял солдата за руку: — Хочешь снова говорить? Тот кивает.

— 115 —

ЧУДО — Помнишь ли имя первой своей любимой? Солдат кивает. — Назови это имя. У солдата не получается. Лука встал: — Каждый день с утра до вечера тверди это имя. Прошли сутки, вторые. Солдат старается, мычит, а имени выговорить не может. На третью ночь заснули все, и вдруг будит солдата сосед по палате: — Проснись, дурень, ты же кричишь. Таню какую-то поминаешь. Проснулся солдат и заговорил. Немоты как не бывало. В 1946 году святитель переведён указом Патриарха на Крымскую кафедру и снова берётся сразу за два главных дела — священника и врача… Здоровье Луки, подорванное в тюрьмах и ссылках, слабело. Несмотря на несколь ко операций, сделанных в клиниках Москвы, исчезало зрение. И всё же владыка не прекращал своей помощи людям. На двери его квартиры висело объявление о том, что её хозяин, профессор медицины, ведёт бесплатный приём больных каждый день, кроме предпраздничных и праздничных дней. Люди шли к нему потоком, и никому святитель-хирург не отказывал в помощи. Архиепископ Лука преставился ко Господу 11 июля 1961 года. Был погребён с ве ликим почётом, при огромном скоплении верующих. С первых же дней на могилу пошёл страждущий народ. Множество чудесных исцелений, как при его жизни, так и происходивших на могиле святителя в течение трёх десятилетий после его смерти, подвигло Православную церковь прославить святителя Крымского Луку в лике свя тых. Его автобиографическая книга «Я полюбил страдания» издана на разных язы ках мира.

Похороны архиепископа Луки, Симферополь, 1961

— 116 —

Конкурс детских сочинений «Граница» Он служил Богу, совершая ежедневные церковные служ бы, и в то же время был хирур гом. Ему специально подби рали самых трудных и почти безнадёжных пациентов. Мо лодые врачи учились у него, следили за ходом операций. Однажды врач-священнослу житель должен был приехать в госпиталь, где работала моя пра бабушка. В ожидании этого все с благоговением перешёптыва лись: «Вот, “Бог” придёт, и па циент выздоровеет». Наконец объявили, что он приехал. Мо лодая Танюша бросилась к окну. Её взору предстала такая кар тина: тощая лошадь, яростно подстёги ваемая такой же тощей бабой, еле-еле тащила телегу. В повозке на сене сидел плотный человек в чёрной рясе. Сойдя, он сразу же пошёл в операционную, что бы творить медицинские чудеса. Медсестре Татьяне поручили ответст венное дело. Она должна была пригото вить врача к операции. Внутренний тре пет охватил её. Перед операцией Лука прочитал молитву. Прабабушка вспоми нала: «Я его одела, как положено. Сна чала подала операционный халат, затем поднесла большой таз с кипячёной во дой для мытья рук. Подготовившись, ар хиепископ пошёл в операционную, но там его остановили. Я вся обомлела. За была подвязать бороду. Хирург молча вернулся. Мне дали стерильную марлю, и трясущимися руками я подвязала ему бороду». В успех операции, если её делал Войно-Ясенецкий, верили все. Жизнь была очень сложная. Царил го лод. Прабабушка часто обрабатывала ра неным обожжённые конечности. Для этого полагался рыбий жир. От постоян

Операционная сестра Татьяна Петровна Корякина, 1945 ного недоедания медсестра иногда по зволяла себе отпить немного этого жира, за что жестоко корила себя. Были и жут кие моменты в её госпитальной жизни. Однажды молодому бойцу отняли ногу, и она несла её в морг. Страшная ноша была неимоверно тяжёлой. Прабабуш ка рассказывала: «Иду я с этой ногой по тёмному коридору подвала и качаюсь от слабости и страха». 1945 год принёс стране долгожданную Победу. Все ликовали. И сердце юной Та ни сжималось от счастья. После войны многие госпитали в Там бове закрывались. Прабабушка почти год проработала операционной сестрой, а за тем её освободили от воинской обязан ности, разрешили вернуться на родину в Загорск, и до пенсии она работала меди цинской сестрой. Она умерла в возрасте 83 лет, передав свою любовь к медицине своей внучке Оленьке, моей маме. Мама стала врачом-неврологом. Анастасия Голубинская, г. Сергиев Посад (Московская область)

— 117 —

ЧУДО

ВЕНСКИЙ ВАЛЬС В КОРОЛЕВСКОМ ДВОРЦЕ Мой прадедушка, Владимир Иванович Корякин, родился в Вологде, младшим из десяти детей. Его отец работал механи ком на речных судах, ходивших по реке Сухань. Мама умерла молодой от не благополучных родов. Случилось и ещё одно несчастье — сгорел дом. Отец ско ро женился и уехал, а Володю взяла на воспитание старшая сестра, у которой он прожил до начала войны. Муж сестры ра ботал на военном заводе, эвакуирован ном в Уфу, и Владимир устроился рабо тать на этот завод.

Владимир Иванович Корякин Многие молодые ребята мечтали по пасть на фронт. Об этом мечтал и юный Володя. И вот в один из дней он и его друг после тщательной подготовки сели в лодку и уплыли из Уфы. Им удалось до браться до Харьковского танкового учи лища, в которое паренёк и поступил. По окончании младший лейтенант, коман дир танка был приписан к 23-й танковой бригаде. А потом — к 3-й ударной Укра инской армии под командованием мар шала Толбухина. Первые бои шли на Украине, там, где были расстреляны и брошены в шахту

молодогвардейцы. За эти жестокие бои прадедушка награждён медалью «За от вагу». Потом было много сражений, но прадедушка чаще рассказывал о пос леднем, в Венгрии. В распоряжении 3-й ударной армии было около 800 единиц техники. Немецкая ставка пыталась за хватить энергетические ресурсы. Нефтя ные месторождения обеспечили бы фа шистов топливом. 29 октября 1944 года началась битва за Будапешт, в операции было задействовано 188 тысяч немецких солдат, согнано множество техники. Гит лер призвал часть венгерских солдат во евать на его стороне против СССР. Эти бойцы были крайне жестоки. Битву под Будапештом — Будапештский котёл — можно сравнить с Курской дугой по мо щи танкового сражения. Очень много русских солдат погибли в этом бою, но и много немцев сдались в плен. Это сражение для моего дедушки за кончилось почти смертельным ране нием и совпало с днём рождения. Его танк попал в немецкую засаду и был рас стрелян в упор «Тигром». Башня на совет ском танке была снесена полностью. Ког да командир погибшего танка очнулся, страшно кружилась голова. Из ран на плече и груди сочилась кровь, он пытал ся вспомнить, что случилось. Неподалё ку услышал знакомую речь. Обрадовал ся, подумал, что забирают раненых. Но это был карательный отряд Власовской армии, проводивший зачистку террито рии. Они добивали тяжелораненых, а за тем брали всё ценное. Когда Владимир увидел, что один из мародёров отрезает палец у его товарища, чтобы снять коль цо, а другой выбивает золотые зубы, он потерял сознание. Очнулся от холода и ещё долго не мог понять, что с ним прои

— 118 —

Конкурс детских сочинений «Граница» зошло, почему у него босые ноги. Сапоги были сняты, китель с орденами и меда лью отсутствовал. Наконец он понял, что лежит в глубокой воронке. Наверное, его туда сбросили власовцы, посчитав мёрт вым. Он остался жив по Божьему промыслу. Пуля прошла навылет, недалеко от сердца. Благодаря холодной мартовс кой погоде кровотечение остановилось, только густая запёкшаяся кровь стояла в горле. Положение было ужасным. Он на ходился в окружении немцев. Нестерпи

мая боль пронзала всё тело. Левая рука висела, как пришитая. Надо как-то вы браться и добраться до своих. Он дол го полз по сырой земле, сглатывая кровь. Наткнулся на шинель, которая немного спасла от холода. Полз ночью, чтобы не заметили. Прятался в стогах сена. Голова жутко кружилась. Перед глазами стояли разноцветные круги, как радуга. Затем всё расплывалось. Иногда он забывался, и ему снились его родина, тёплое лето, речка. Затем холод пронизывал всё тело, и он возвращался к реальности. Рот не

Маршал Фёдор Иванович Толбухин Родился в семье крестьянина. Работал бух галтером в Петрограде. В Первую мировую войну был рядовым-мотоциклистом. Став офицером, участвовал в боях с австро-гер манскими войсками, награждён креста ми Анны и Станислава. В Красной армии с 1918-го, сражался на фронтах Граждан ской войны, награждён орденом Красно го Знамени. В 1934-м окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе, в 1940-м стал генералом. Отличился в Сталинградс кой битве, командуя 57-й армией. Круп нейшие победоносные операции под командованием Ф. И. Толбухина: освобожде ние Донбасса, Мелитопольская операция (отрезаны войска противника в Крыму и заняты плацдармы для его последующего штурма), Ясско-Кишинёвская (разгромле на группа армий «Южная Украина»); участие в освобождении Румынии, Болгарии, Югославии, Венгрии, Австрии. В 1944-м Толбухину присвоено звание Маршала Со ветского Союза. Москва 34 раза салютовала его войскам. В освобождённой Вене в 1945 году по приказу маршала были отреставрированы витражи в русском пра вославном соборе и отлит в дар храму колокол с надписью «Русской православной церкви от победоносной Красной армии» (брат Фёдора Ивановича был священником и служил все годы блокады в Ленинграде). На Параде Победы 24 июня 1945 года мар шал возглавлял колонну 3-го Украинского фронта. Войны подорвали здоровье Фёдо ра Ивановича, он умер на 56-м году жизни. В Болгарии был объявлен трёхдневный траур, город Добрич переименовали в Толбухин. Похоронен на Красной площади у Кремлёвской стены. Отмечен 10 орденами, 9 медалями, имеет 10 иностранных на град, звания Народный Герой Югославии, Герой Народной Республики Болгарии. В 1965-м ему посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

— 119 —

ЧУДО открывался. Сухой язык будто прирос к нёбу, но он продолжал идти, ползти. Когда он добрался до своих, уже не мог понять этой радости, так как впадал в частое забытьё. Наши солдаты сразу отправили Владимира в военный госпи таль. Хирург был в шоке. Рана гноилась, черви заживо съедали человека. Сроч но стали оперировать. Наркоза не было. Дали кружку спирта, привязали к столу и резали по живому. Он потерял сознание. Очнулся через несколько дней в полубре ду: страшные лица, кровь, танки, смрад, всё смешалось в его голове. Очень долго шло восстановление. Хирург сказал, что он счастливчик, так как пуля прошла в сантиметре от сердца и вылетела в левое Поэзия

плечо, задев плечевое сплетение. Поэто му рука и висела, как плеть. За участие в сражении дедушка был награждён орденом Красной Звезды. Мне приятно, что есть песня, похожая на под виг моего дедушки, «А на груди его све тилась медаль за город Будапешт» в ис полнении Марка Бернеса. Вроде простые слова, а за ними — жизни сотен солдат. Дедушка рассказывал о красоте Буда пешта. Там с ним случилась ещё одна не вероятная история. Он был приглашён на конкурс бальных танцев. В ослепительно великолепном зале королевского дворца танцевал с молодой цыганкой, и они за няли 2-е место. Мой дедушка очень хо рошо вальсировал. Он был красив, молод войны

ВРАГИ СОЖГЛИ РОДНУЮ ХАТУ… Михаил Исаковский Враги сожгли родную хату, Сгубили всю его семью. Куда ж теперь идти солдату, Кому нести печаль свою? Пошёл солдат в глубоком горе На перекрёсток двух дорог, Нашёл солдат в широком поле Травой заросший бугорок. Стоит солдат — и словно комья Застыли в горле у него. Сказал солдат: «Встречай, Прасковья, Героя — мужа своего. Готовь для гостя угощенье, Накрой в избе широкий стол, — Свой день, свой праздник возвращенья К тебе я праздновать пришёл…» Никто солдату не ответил, Никто его не повстречал, И только тёплый летний ветер Траву могильную качал.

Вздохнул солдат, ремень поправил, Раскрыл мешок походный свой, Бутылку горькую поставил На серый камень гробовой: «Не осуждай меня, Прасковья, Что я пришёл к тебе такой: Хотел я выпить за здоровье, А должен пить за упокой. Сойдутся вновь друзья, подружки, Но не сойтись вовеки нам…» И пил солдат из медной кружки Вино с печалью пополам. Он пил — солдат, слуга народа, И с болью в сердце говорил: «Я шёл к тебе четыре года. Я три державы покорил…» Хмелел солдат, слеза катилась, Слеза несбывшихся надежд, А на груди его светилась Медаль за город Будапешт.

— 120 —

Конкурс детских сочинений «Граница» и целеустремлён. Звуки этого Венского вальса были для него как волшебство. После так близко дышавшей ему в лицо смерти оказаться в королевском зале и кружиться в вальсе было чудом. День Победы Владимир Иванович встретил в госпитале. Он проснулся от того, что вокруг слышались выстрелы. Все смеялись, целовали друг друга, плакали. Голос из репродуктора возвещал, что фа шистская Германия капитулировала, Ве ликая Отечественная война закончена… Умер прадедушка 15 ноября 1994 года, за год до рождения своего правнука, мо его старшего брата. В Сергиевом Посаде

к 60-летию войны была выпущена книга, в которой есть имя моего прадеда Влади мира Ивановича Корякина. Книга назы вается «Подвиги поколения. Загорчане на фронтах и в народном хозяйстве». Со слезами на глазах я представляла страдания дедушки в годы войны. Он не пожалел себя за нас. И поэтому родилась я и могу видеть мирное небо и голубые глаза моей мамы, дышать воздухом, на полненным яблоневым ароматом, гла дить котёнка. И за это сражался он, мой милый прадедушка. Анастасия Голубинская, г. Сергиев Посад (Московская область)

Мать благословила! Воспоминания священников-фронтовиков Николая Константиновича Тихонова, будущего духов ника Богородице-Табынского женского монастыря в Башкирии, в ряды Советской армии призвали 7 ноя бря 1943 года. Фронтовые дороги начались с эстонско го Тарту. Затем были Львов, Чехия, Будапешт, Венгрия, Австрия... И чем дальше шёл солдат на запад, тем чаще задумывался, почему одних сразу наповал убивают, а от других пули, словно заговорённые, отскакивают. Если ж спрашивал кого из уцелевших, почему, то ответ был всегда один и тот же: «Мать благословила!» Впрочем, и сам отец Николай таким же, благослов лённым, на войну пошёл. И не раз замечал: материн Протоиерей ская милостыня, поданная нуждающимся в тылу, к Николай Тихонов нему на фронт пусть другими дарами, но доходила. «Матушка дома молоко подавала, а мне на войне вино подносили», — посмеивается батюшка. Это сейчас, а тогда не до смеха бывало. Както танк подбили, башня далеко отлетела, а он уцелел. Другой танк подбили — сгорел полностью, а его словно Силы Небесные из горящей машины вынесли и по воздуху переместили. Или встреча с вражеским танком один на один: забежал сержант Тихо нов в дом, а из снаряда, выпущенного из танка, сначала снесло крышу дома, затем — фундамент, но ему удалось спастись, спрятавшись между брёвнами. Или в разведке мина разорвалась буквально в полуметре: только из ушей кровь хлынула... В другой раз рвануло совсем близко: брючину сорвало, а нога вместе с ботинком уцелела. Хра нило крепко материнское благословение сына!

— 121 —

ЧУДО

В ПЛЕНУ ВСЁ ВРЕМЯ МОЛИЛАСЬ Я живу в мирной стране, здесь не рвутся снаряды и не оплакивают матери погибших на фронте детей. Этим миром мы обязаны нашим прадедам, защитившим Родину от немецких захватчиков. О войне я знаю из рассказов своей бабушки Вали, украинки. У нас интернацио нальная семья. Мама — русская, па па — крымский татарин. Бабушке было шесть лет, когда в её село пришли немцы. В селе Заруц ком Сумской области стояли танко вые войска, а через село день и ночь фашисты шли на Курск. Пока насту пали, мирных жителей не трогали, перерезали только всю живность. А вот когда стали отступать — озвере ли. Бабушкину маму Нюру и отца Гришу отправили в лагерь. Кто-то до нёс, что Нюрины братья — коммунис ты и сражаются в рядах Красной армии. Семью на рассвете должны были расстрелять. Но Красная армия наступала быстро, и фашисты не успели с расстрелом.

Бабушке Вале (слева) 6 лет, 1940 Нюра в плену всё время молилась и считала, что ей помог Бог. С тех пор она стала очень верующей. Нюрины братья Яков и Михаил воевали за свободу вме сте с русскими, белорусами, казахами, грузинами. Им повезло, они вернулись с медалями, орденами, а Михаил ещё и со

Художник Елена Евдокимова рассказала о молитвен ном подвиге своей бабушки: «Четверо детей моей ба бушки — три сына и дочь — ушли на фронт, а бабушка всю войну держала строгий пост по средам и пятни цам. Все четверо вернулись с войны невредимыми, а она продолжала поститься. «Мама, — говорили ей дети, — мы ведь живыми вернулись. Зачем же ты про должаешь поститься?» «Из благодарности Господу, — ответила им мать. — Покажите мне такую семью, где бы четверо ушли на фронт и все четверо живыми вер нулись! Нет, буду поститься до самой смерти, чтобы Господа возблагодарить». Так и постилась моя бабуш ка до конца жизни. Царство ей небесное!»

— 122 —

Владислав Чистяков, г. Ачинск (Красноярский край)

Строгий пост матерей

Конкурс детских сочинений «Граница» званием Героя Советского Союза. А может, и им помогли молитвы сестры? Недавно я с бабушкой побывала в селе Заруцком. Она показала мне мель ницу, где жители села прятались от бом бёжек. Мы ехали автобусом из Киева и

любовались красотой тамошних лесов. А бабушка рассказывала, что в этих ле сах во время войны были партизаны под командованием Ковпака1 и Рудне ва2. Но воевали не только взрослые. Детигерои — Лариса Михеенко, Витя Коробков,

Ковпак Сидор Артемьевич — командир партизанского отряда (позднее — 1-й Украинской партизанской дивизии), генерал-майор. Дважды Герой Советского Союза. В Первую мировую войну награждён медалями «За храбрость» и двумя Георгиевскими крестами лично императором Николаем II. Партизанское соединение Ковпака прошло с боями по тылам фашистов более 10 тысяч километ ров, разгромило гарнизоны в 39 населённых пунктах. К выходу в последний рейд войны, Карпатский, в соединении было около 2 000 партизан, вооружённых 30 миномётами и другим оружием. В 1942-м вместе с другими партизанс кими командирами участвовал в совещании у Сталина и Ворошилова.

Руднев Семён Васильевич — один из руководителей партизанского движения, генерал-майор. После объединения с партизанами Ков пака стал комиссаром отряда. Герой Советского Союза (посмертно). Погиб в бою у города Делятин (Ивано-Франковская область Украины), прикрывая отход главных сил Сумского партизанского соединения. Его именем названы улицы в Севастополе и Владивостоке.

Дети — герои Великой Отечественной войны Против гитлеровских оккупантов действовала целая армия мальчишек и девчонок. Более 35 тысяч юных защитников Родины награждены орденами и медалями. Разведчи ца партизанского отряда Лариса Михеенко подрывала же лезнодорожные мосты, по которым двигались неприятельские поезда, была схвачена в одном из рейдов и после пыток расстреляна. Правительственную награду школьница полу чила посмертно. Витя Коробков и его отец были разведчи ками феодосийского партизанского отряда. Расстреляны фашистами. Имя Вити присвоено одному из кораблей Со ветского флота. Пятьдесят дней пробыл с партизанами в каменоломнях близ Керчи Володя Дубинин. 90 партизан, отражая попытки фашистов пробиться в каменоломни, уничтожили полтораста гитлеровцев. Немцы бросали в ка меноломни бомбы, пытались отравить партизан газами, все входы были замурованы бетоном и заминированы. Парти заны ушли на глубину 60 метров. Осталась совсем малень кая щель, через неё мог пробраться только Володя. Он один ходил в разведку, доставляя партизанам ценные сведения и спасая раненых. Однажды он разведал план гитлеровцев затопить каменоломни. Партизаны успели установить тру бы, шланги, насосы, перегородки из камня-ракушечника,

— 123 —

ЧУДО

Аркадий Каманин, сын лётчика, мечтал о небе. Работал на аэродроме, и пилоты, случалось, доверяли ему вести самолёт. Однажды пуля попала в лётчика, и он, теряя сознание, передал Аркадию управление. Мальчик посадил самолёт. Вскоре он начал летать самостоятельно, а к 15 годам был награждён двумя орденами Красной Звезды.

Ленинградка Зина Портнова была членом подпольной организации «Юные мстители». Зимой 1943-го попала в лапы фашистов. Во время одного из допросов Зина схватила со стола пистолет, в упор выстрелила в гестаповца и убила ещё двоих офицеров. Была зверски замучена. Родина посмертно отметила её подвиг высшим званием — Героя Советского Союза.

тобы вода пошла в недра каменоломен. В послед ч ние часы 1941 года, под самый Новый год, Володя выбрался на поверхность, чтобы по приказу ко мандира связаться с другими партизанами, засевшими в Аджимушкайских каменоломнях. Володя неожиданно натолкнулся на красноармейцев и ма тросов, которые только что освободили часть Кер чи. Эту радостную весть принёс в подземелье Воло дя. Советские солдаты и моряки помогли чёрным от копоти, полуослепшим от темноты людям вы браться на поверхность. Советское правительство наградило Володю Дубинина орденом Красного Знамени. В списке награждённых партизан он идёт вторым — вслед за погибшим командиром отряда Александром Зябревым. 4 января 1942 года Володя вызвался помочь сапёрам, взявшимся за расчист ку подступов к каменоломням. Вместе с одним из сапёров мальчик подорвался на мине. Его имя но сят школа и улица Керчи. Лёня Тарабукин — член подпольной группы симферопольских подростков, организованной в ноябре 1941 года, во время фа шистской оккупации, как ответ на массовые рас стрелы и повешения. Ребята писали и расклеива ли листовки о поражении фашистов под Москвой, в Сталинграде, об отступлении гитлеровцев на За пад. Иногда наклеивали листовки даже на спины полицаев. Добывали сведения для партизан, взры вали составы с германской техникой и войсками, выпускали бензин из цистерн, портили машины и орудия, освобождали пленных. Были задержаны при попытке взрыва жандармского управления и расстреляны после гестаповских истязаний за три дня до освобождения Симферополя.

— 124 —

Конкурс детских сочинений «Граница»

Прабабушка Нюра (слева), брат Михаил с супругой Марусей (в центре), друг Михаила Василий, 1962

Обвинение в сотрудничестве с немецкими и румынскими оккупантами во время войны было официальным обоснованием Советского правительства для депортации всех крымских татар с территории Крыма 18 мая 1944 года, сразу после освобождения полуострова от фашистов: «Многие крымские татары дезертировали из частей Красной Армии, обороняющих Крым, и переходили на сторону противника, вступали в сформированные немцами добровольческие татарские воинские части, боровшиеся против Красной Армии; участвуя в немецких карательных отрядах, особенно отличались своими зверскими расправами по отношению к советским партизанам». В телеграмме НКВД на имя Сталина было указано, что выселению подверглось 183 155 человек (не считая сражавшихся в действующей армии, которые были отправлены на спецпоселение после демобилизации в 1945-м). По официальным данным, в дороге погиб 191 человек. Выселены в Узбекистан, Казахстан, Таджикистан, Марийскую АССР, на Урал и в Костромскую область. Указ Президиума Верховного Совета СССР № 493 от 5 сентября 1967 года «О гражданах татарской национальности, проживавших в Крыму» признал, что «факты активного сотрудничества с немецкими захватчиками части проживающих в Крыму татар были необоснованно отнесены ко всему татарскому населению Крыма».

— 125 —

Чулпан Мухамадиева, г. Казань

Володя Дубинин и много других. Сколь ко их, молодых, мечтающих любить, не дожило до святого дня! Я хочу, чтобы па мять о них жила не только в названиях улиц, как, например, улица в Симферо поле имени Лёни Тарабукина, но и чтобы о них можно было почитать, чтобы о них говорили. Война принесла много горя не толь ко отдельным семьям, от неё пострадал и целый народ, к которому принадлежит мой папа — крымские татары. Их обвини ли в предательстве и выслали за пределы своей родины1. Если бы не было войны, наша страна не знала бы горя, процвета ла бы. Но война была. И поэтому 9 Мая — самый светлый праздник в нашей семье. Я живу в Крыму — это моя Родина. Здесь родились мои тёти, дяди, братья, сестра, и мы любим Крым. Любим и родственни ков, живущих в Украине. Любим Заруц кое, Глухов, Конотоп, Шостку, Киев. И хо тим, чтобы был мир во всём мире. Амиде Канданова, с. Новосёловка (Республика Крым)

ЧУДО

ЧУДЕСА НА ВОЙНЕ

Благословение советских войск Казанской иконой Божией Матери в Сталинграде. Андрей Лысенко

Ответ на вопрос о том, как люди пережи ли ужасы войны и где брали силы, в на ше время кажется очевидным: нельзя было выстоять без веры. Но в то время о вере можно было говорить только шё потом. До начала войны советское пра вительство считало Церковь своим врагом и прилагало огромные усилия, чтобы уничтожить её. Были расНа 22 июня 1941 года стреляны тысячи священно в Москве был назначен служителей, закрыты все взрыв храма Рождества монастыри и более шесБогородицы в Путинках, тидесяти тысяч храмов, ликвидация общины не стало Патриарха. На всю Богоявленского собора страну осталось около ста и церкви Илии Обыденного; в Ленинграде действующих церквей и приговорили к уничтовсего четверо архиереев, жению собор Воскресено и их готово было унич ния Христова (Спас-на тожить НКВД. Не успело — Крови). началась война1. Именно во время войны восстанови лась Вера. С самых древних времён вои ны надеялись на Господа, ведь нет в мире человека, который идёт в бой и не боится. Вот и во время Великой Отечественной солдаты, самоотверженно отдавая свои жизни, верили в Божию справедливость, в то, что они делают святое дело — защи

Крестный ход перед штурмом крепости Кёнигсберг Широко известен крестный ход перед штурмом крепости Кёнигсберг. Здесь развернулось одно из самых ожесто чённых сражений конца войны. Ста лин поставил задачу разгромить кёнигсбергскую группировку началь нику генерального штаба А. М. Васи левскому, направив его в Прибалтику. Свидетельствуют очевидцы уникаль ного эпизода: «Вдруг видим: приехал командующий фронтом, много офи церов и с ними священники с иконой. Стали шутить: «Вот, попов привезли, сейчас они нам помогут...» Но коман дующий быстро прекратил всякие шутки, приказал всем построиться, снять головные уборы. Священники

щают Родину. Кроме как на высшие силы, им в неравном бою надеяться было не на кого. А что же оставалось их родным и близк им? Молиться за них. У христи ан существует древняя традиция: для защиты города от врага выходить на крестный ход с чудот ворной ико ной. Ходят слухи, что Сталин приказал, что бы икона Божией Мате ри три раза с помощью самолёта облетела гра ницы Москвы и Ленин града. Рассказывают также, что российская земля находилась под защитой пяти икон Богородицы:

— 126 —

Конкурс детских сочинений «Граница»

отслужили молебен и пошли с иконой к передовой. Мы с недоумением смотрели: куда они идут? Их же перебьют!» Василий Казанин, разведчик, начавший войну ещё в 1941-м в сражении под Смо ленском, участвуя в штурме Кёнигсберга в апреле 1945-го, видел, как священнослу жители вынесли Казанскую икону Божией Матери, отслужили молебен и пошли во весь рост к передовой. После войны Василий Григорьевич стал монахом. Николай Бугаенко: «7 апреля, на Благовещение, мы ждали боя. Вдруг видим: вдоль линии фронта движется крестный ход — впереди священники несут Казанскую икону Божией Матери. За ними — вереница людей с иконами, крестами и хо ругвями. Это было так неожиданно! Как будто и нет войны — никто не стреляет, ясно различимы слова молитв, песнопений... А дальше произошло нечто совсем невероятное. Фашисты вдруг... побросали оружие (орудия их тоже замолкли) и с криком «Мадонна!» побежали прочь. С громовым «Ура!» мы бросились за ними. Без единого выстрела взяли тот участок фронта». Матушка София, озеленитель Раифского монастыря, прошла войну от Москвы до Берлина. Приезжая в монастырь, писатели и журналисты часто обращаются к наместнику с просьбой благословить на беседу с матушкой Софией. Вот что она рассказывает: «...Помню Кёнигсберг. Очень трудно он давался. Мощные укрепле ния, связанные подземкой, большие силы немцев, каждый дом — крепость. Сколь ко наших солдат погибло! Взяли Кёнигсберг с Божией помощью. Собрались мона хи, батюшки, человек сто или больше. Встали в облачениях с хоругвями и иконами. Вынесли Казанскую икону Божией Матери... А вокруг бой идёт, солдаты посмеива ются: «Ну, батюшки пошли, теперь дело будет!» И только монахи запели — стихло всё. Стрельбу как отрезало. Наши опомнились, за какие-то четверть часа прорва лись... Когда у пленного немца спросили, почему они бросили стрелять, он ответил: «Оружие отказало». Один знакомый офицер сказал мне тогда, что до молебна перед войсками священники молились и постились неделю». Николай Алексеевич Бутырин во время этого сражения был водителем танка в 153-м автополку. В смотровую щель он внезапно узрел невесть откуда взявшихся «попов». По танковым экипажам тут же пронеслось: «Попы приехали!» За годы без верия Николай запамятовал знакомые с детства молитвы. Он только крепко при жал к груди нательный крестик. Обзор не позволял ему видеть дальнейшее. Но вос поминание это так крепко запечатлелось в его памяти, что он до самой кончины неоднократно рассказывал о нём в кругу семьи. Вадим Васильев, художник киностудии имени Горького: «На передовую я по пал в 1941-м, был истребителем танков, дослужился до капитана. Под Кёнигсбер гом плотность огня была высочайшая. Мы сидели в окопе. Вдруг я увидел, как обла ка раскрылись и появился образ Пресвятой Богородицы. Подумал — наверное, мама за меня молится. Она была верующая, а я — комсомолец. Стал оглядываться на бой цов. И понял, что видел Её только я. Потом к нашим позициям вышли немецкие парламентёры с белым флагом: «Примите нас в плен». Много, полк или даже боль ше. А нас всего пятеро, и мы растерялись поначалу, но велели им бросить оружие».

— 127 —

ЧУДО

Есть и более ранние факты заступничества Царицы Небесной за Россию. В день празднования иконы Владимирской Божией Матери Тамерлан повернул домой из России (1395); в день Рождества Богородицы состоялась Куликовская битва, произошло знаменитое Бородинс кое сражение.

Тихвинской — северные пре делы, Иверской — южные, Почаевская и Смоленская защищали Россию с запада, в центре сияла Владимирская, а на востоке — Казанская. Перед Казанской иконой мо лился и Пётр I перед Пол тавской битвой, и Кутузов перед Бородинским сраже нием. Где бы ни была эта ико на, русские одерживали победу. Сейчас Казанская икона Божией Матери находит ся в Петербурге1. И многие

уверены, что именно благодаря Ей город выстоял в блокаду. Священнослужители не покинули блокадный Ленинград — при том, что у них был такой шанс. Люди тысячами посещали церкви2. Положение Церкви восстанавливалось. Может быть, на это решение Сталина по влияли воспоминания из детства, ведь Виссарион Джугашвили учился в духов ной семинарии и его родители видели его священником. Он понимал, что для людей, потерявших любимых, детей, ро дителей, вера — единственное утешение. «Все кричали: «Господи, спаси!.. По моги!..», какой бы он ни был партийный,

В начале войны в Ленинграде оставалось пять действующих храмов: Никольский морской, Князь-Владимирский, Преображенский соборы и две кладбищенские церкви. Митрополит Алексий (Симанский) жил и служил в Никольском кафедральном соборе, разделяя с паствой героическое стояние в осаждённом городе, хотя ему и предлагали эвакуироваться. Они с сестрой, монахиней Евфросиньей, отдали свою дачу под детский дом для детей-сирот воинов Красной армии. Один из прихожан Князь-Владимирского собора вспоминал: «Певчие пели закутанные, в валенках. Так же молились прихожане. Служба шла без сокращений и поспешности, много было причастников и исповедников, целые горы записок о здравии и за упокой, нескончаемые общие молебны и панихиды». В чин Божественной литургии вводились специальные молитвы о даровании победы нашему доблестному воинству и об избавлении томящихся во вражеской неволе. Служился особый молебен «В нашествии супостатов, певаемый в Отечественную войну». Первоначально во время налётов богослужение прерывалось, и прихожане спускались в бомбоубежище. Позже, когда все привыкли, только дежурные МПВО покидали храмы. Позднее в Никольском кафедральном соборе иногда присутствовало командование Ленинградским фронтом во главе с маршалом Л. А. Говоровым. Из воспоминаний балерины Кировского театра И. В. Дубровицкой о своём отце, протоиерее Владимире Дубровицком: «Всю войну не было ни дня, чтобы отец не пошёл на работу, обстрел ли, бомбёжка ли. Бывало, качается от голода, я плачу, умоляю его остаться дома, боюсь — упадёт, замёрзнет где-нибудь в сугробе, а он в ответ: «Не имею я права слабеть, доченька. Надо идти, дух в людях поднимать, утешать в горе, укрепить, ободрить». Протоиерей Николай Ломакин на Нюрнбергском процессе рассказывал, что к Никольской церкви Большеохтинского кладбища ежедневно приносили от 100 до 200 гробов, и священник совершал отпевание. Церковь косвенно участвовала в открытии «Дороги жизни». Многовековые записи наблюдений за Ладожским озером валаамских монахов позволили гидрографу Е. Чурову сделать прогноз поведения ладожского льда. Были попытки открывать при храмах госпитали на деньги общины. Например, в подвале Спасо-Преображенского собора с бомбоубежищем на 500 человек. Люди откликнулись на призыв митрополита Богослужение в Николо-Богоявленском кафедральАлексия жертвовать на оборону и с 1941 по 1944 год соном соборе в дни блокады совершает митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий (Симанский) брали более 13 миллионов рублей. 2

— 128 —

Конкурс детских сочинений «Граница»

«Многие лета» Сталину Когда началась Великая Отечест венная война, Антиохийскому Пат риарху Илие явилась Божия Матерь и передала определение Божие для России: «Открыть храмы, Ленин град не сдавать, а обнести крест ным ходом икону вокруг города. Перед Казанской иконой совер шить молебен в Москве и нести её с войсками до границ России...» Владыка передал всё Русской пра Архиерейский собор Русской православной вославной церкви и советскому церкви, 8 сентября 1943 правительству. Его письма и теле граммы хранятся в архивах. Сталин обещал исполнить. В сентябре 1943-го он встретился в Кремле с митрополитами Сер гием (Старгородским) и Алексием (Симанским), после чего репрессии против духо венства прекратились, был созван Собор епископов и избран Патриарх. «Ваше избра ние, — писал в телеграмме Патриарх Антиохийский Илия, — исполнило наши сердца радости. Молимся о победе русского воинства под водительством маршала Сталина, великого защитника человечества». В день праздника Казанской иконы Богоматери 4 ноября 1941 года состоялась Бо жественная литургия в Богоявленском кафедральном соборе столицы. Храм был пе реполнен. Когда протодиакон начал уставные многолетия «Богохранимой стране Рос сийской, власти и воинству ея… и первоверховному вождю…» вдруг десятки сотен голосов молящихся грянули, заглушив отца Иакова: «Многие лета!» Впервые произнёс многолетие Сталину протодиакон Иаков Абакумов, родной брат начальника СМЕРШа (военной контрразведки) и заместителя Наркома обороны СССР В. С. Абакумова. За годы войны было открыто 20 000 право славных храмов, духовные семинарии и акаде мии, Сергиева, Киево-Печерская лавры и многие другие монастыри. В 1947-м Сталин пригласил митрополита Илию в Россию. Искусные юве лиры изготовили для митрополита панагию и крест, украсив их драгоценными каменьями из всех областей страны, чтобы вся Россия уча ствовала в этом подарке. Правительство наг радило его Сталинской премией. От премии владыка отказался: «Монаху деньги не нужны. Пусть они пойдут на нужды вашей страны. Мы сами решили передать вашей стране 200 000 долларов для помощи сиротам, у которых роди Митрополит Гор Ливанских Илия и Патриарх Алексий I в Москве, 1947 тели погибли на войне».

— 129 —

ЧУДО

Надежда Терехова, г. Санкт-Петербург

акой бы у него ни было нашивки. Бомбёж к ка, и ты стоишь и думаешь: «Всевышний, хоть бы пронесло...» — вспоминает Ан тонина Королёва, ветеран Великой Отечественной войны. Многие солдаты и офицеры верили в Бога и молились. Пе ред каждым боем Георгий Жуков неиз менно говорил: «С Богом!» И всегда но сил с собой Казанскую иконку Божией Матери. Маршал Шапошников каждый день начинал с земного поклона и мо литвы. Есть тысячи историй ветеранов о том, как они выжили в той страшной вой не с помощью Божией. Ценная черта рус ского человека — готовность отдать свою жизнь за семью, за Родину и — за веру. И День Победы пришёлся на день па мяти Святого Георгия Победоносца и Пасху. Не думаю, что это случайность1. Влада Шиленко, п. Матвеев Курган (Ростовская область)

Издревле на Руси считалось, что если победа над врагами одержана в день какого-то святого, значит, этот святой и способствовал ей. 22 июня патриарший местоблюститель митрополит Сергий призвал святого Александра Невского защитить Россию. 6 декабря, в день памяти этого святого, началось паническое бегство немцев под ударами русской армии. В деревне Нефёдово произошёл один из самых невероятных танковых боёв Второй мировой войны. Танк под командованием лейтенанта Павла Гудзя в бою с 18 немецкими танками уничтожил 10, остальных обратил в бегство. Итальянский каппелан Альдо дель Монте писал в своих воспоминаниях: «…Когда машины должны были ринуться в последнюю атаку на Москву, немецкие части содрогнулись от ужаса. Внезапный скачок температуры превратил трассы в ледяное бездорожье, пригвоздив к мёрзлой почве и людей, и танки. Немцы испытали замешательство, граничащее с ужасом; предпринимались отчаянные усилия, чтобы продолжить движение. Всё тщетно. Разве не видна рука Божия в том, как внезапно и бесповоротно отказали машины перед лицом тайных сил природы? И почему люди не умеют прозревать этот лик Бога?» Московская битва надломила гитлеровцев морально. В ходе зимней кампании военные трибуналы осудили 62 тысячи солдат и офицеров самой дисциплинированной в мире армии за самовольный отход, неповиновение. Победоносное контрнаступление под Москвой завершилось в апреле 1942 года, на Пасху, в знаменательную дату — 700-летие Ледового побоища, в котором победил Александр Невский. Киев, где произошло крещение нашего народа, был освобождён 4 ноября, в День праздника Казанской иконы Божией Матери. В Америке на многотысячном митинге в Мэдисон-Сквер-Гарден митрополит Вениамин (Федченков), бывший глава военного духовенства Белой армии, призвал Божие благословение на воинов Советской армии, на весь народ и сказал, что день, в который началась война — День всех святых, в земле Российской просиявших, — это «знак милости русских святых к нашей общей Родине, дающий надежду, что борьба кончится благим для нас концом».

— 130 —

Конкурс детских сочинений «Граница»

Верующие генералы Начальник Генерального штаба Борис Михайлович Шапошников, бывший полков ник царской армии, носил финифтевый образ Святителя Николая и молился так: «Господи, спаси Россию и мой народ». Публично проявлял свои религиозные чув ства командующий Ленинградским фронтом, маршал Леонид Александрович Гово ров. Генерал Дмитрий Михайлович Карбышев, бывший офицер царской армии, про биваясь из окружения, попал в плен, категорически отказался перейти на службу к немцам и за это был подвергнут мучительной казни: облит водой на морозе, превра тившись в ледяную глыбу. Перед смертью успел крикнуть пленным лагеря: «Выше голову, товарищи! Победа близка!» Экспертное заключение генерала, военного ин женера, о Троице-Сергиевой лавре подвигло Совнарком выделить 6 миллионов ру блей на реставрацию монастыря. После Сталинградской битвы стал посещать право славные храмы маршал Василий Иванович Чуйков. В его архиве после смерти рядом с паспортом и военным биле том была обнаружена личная молитва. «О, Могущий ночь в день превратить, а землю в цветник. Мне всё трудное лёгким со дей и помоги мне». Среди экспонатов дома-музея героя Сталинградской битвы есть семей ная икона Чуйковых «Спас в си лах». Родители Василия Чуйко ва, Елизавета Фёдоровна и Иван Ионович, воспитали 12 детей и были глубоко верующими людь ми. Трое их сыновей воевали на Командующий 8-й гвардейской армией Василий фронтах, а Елизавета Фёдоров Чуйков (в центре) на наблюдательном пункте на, староста храма Святителя Николая в посёлке Серебряные Пруды, сражалась с богоборцами против закрытия церкви. В итоге этот храм остался единственным действующим во всём Серебрянопрудском районе, на границе Туль ской и Московской областей. Маршал Александр Михайлович Василевский, сын священника и ученик Костромской духовной семинарии, все свои победы связывал с молитвами отца и отцовским благословением: «Служи честно и помни о защите Отечества, это твоё главное дело...» Маршал Георгий Константинович Жуков в 1945 году возжёг лампаду в Лейпцигском православном храме, построенном в 1913-м в честь победы над Наполеоном в «Битве народов» — окончательном разгроме «не победимой» армии, положившем начало объединению разрозненных немецких го сударств в единую Германию. После освобождения Лейпцига Жуков приказал ко менданту города, генералу Труфанову, провести капитальный ремонт памятника и установить мемориальную доску со следующим текстом: «Вечная слава героям, пав шим в борьбе за свободу и независимость нашей Родины, 1813–1945».

— 131 —

ЧУДО

ДУХОВНЫЙ СМЫСЛ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ Он в призыве русского народа к возрождению Веры в Бога, в защите как от внешнего нашествия, так и от внутренних богоборцев. Ещё до начала войны многие подвижники Православия говорили о её смысле, характере, исходе Преподобный Серафим Саровcкий: «Земля русская обагрится реками кровей… но не до конца прогне вается Господь и не попустит раз рушиться до конца земле Русской, потому что в ней одной преиму щественно сохраняется ещё Православие и остатки благочестия хрис тианского… Сих ради добродете лей Россия всегда будет славна и врагам страшна и непреоборима…» Преподобный Серафим Выриц кий: «Будет война, и война страш ная, всемирная, она приведёт на род России к Богу… Господь дарует русскому народу победу, если он укрепится в вере своих отцов». Святой праведный старец отец Алексий Мечёв: «Когда при дёт время, то Бог пошлёт нужных людей, которые спасут Россию и уничтожат большевиков так, как буря ломает мачтовый лес». Философ Иван Ильин: «Война есть не только потрясение, но и ду ховное испытание, и духовный суд». Перед русским народом стояла не про сто страшная военная машина, но демо ническая сила, которой поклонялись вла стители фашистской Германии. Гитлер, упоминая в своих речах о Боге, никогда не уточнял, какого «бога» имеет в виду.

«Гитлер, ты наш вождь, имя твоё на водит трепет на врагов, да придёт третья империя твоя и да осуществится воля твоя на земле...» — так перефразирова ли молитву «Отче наш» в нацистской Германии. Носителями новой арийской религии стали войска СС — фактичес ки орден демонопоклонников. Эсэсов цы отмечали не христианские праздни ки, а языческие торжества, совершая на них магические ритуалы. Так, рейхсфю рер СС Гиммлер был убеждён, что благо даря оккультным занятиям он способен вызывать души умерших. В годовщину смерти саксонского короля Генриха, с ко торым, как он полагал, у него установле на особая связь, Гиммлер ночью спускал ся в склеп, чтобы «пообщаться с душой» завоевателя славян. Заместитель Гитлера Борман считал, что «национал-социализм и христианство непримиримы». Идеолог нацизма Розен берг писал: «Христианский крест должен быть заменён свастикой… а идеал люб ви к ближнему… подчинён идее нацио нальной чести». Взамен «устаревшего» христианства предлагалась «вера, вопло щённая в знание, что северная кровь представляет собою то таинство, которое преодолело древние таинства». Годом ос нования «немецкой национальной церк ви» должен был стать 1943 год.

— 132 —

Статьи Целью войны для Гитлера было рас членение нашей страны и порабощение славянских народов. Хотя фашистские идеологи называли войну крестовым походом, выдавали разрешения на откры тие церквей и возвращение священников, на деле выполняли указание Гитлера: «…Каждая деревня должна быть прев ращена в независимую секту. Если неко торые деревни захотят практиковать чёрную магию, как это делают негры или индейцы, мы не должны препятствовать им. Наша политика должна заключаться в поощрении любой формы разъедине ния и раскола». При отступлении фашисты уже не вспоминали про «крестовый поход против безбожников». Они разрушали, гра били храмы, расстреливали священни ков. У Петергофского собора Ленинграда разобрали купола, содрав золотые лис ты. Под сводами разрушенной Тро ицкой церкви в Старом Петергофе погубили свыше 2 тысяч человек. Многократно, но безуспешно пы тались взорвать Георгиевский со бор XII века близ Новгорода, древ нейшую святую обитель на русской земле… При отступлении только в РСФСР было разрушено и поврежде но 2 234 храма. Русская православная церковь призвала православный народ встать на защиту Отечества с первых дней войны, многие священники пошли на фронт, не воспользовавшись бро нью, отдали жизнь в борьбе с ок купантами в тылу, сотрудничая с партизанами. Вот что сказал митро полит Сергий в своём послании на день Покрова Пресвятой Богороди цы 1941 года: «…Не в первый раз русский народ переживает нашест вие иноплеменных. Силён враг, но

«велик Бог земли русской», как восклик нул Мамай на Куликовом поле, разгром ленный русским воинством. Господь даст, придётся вспомнить этот возглас и нынешнему врагу. Над нами покров Пресвятой Девы Богородицы…» Фаши сты «высоко оценили» деятельность ми трополита. Согласно приказу группен фюрера СС Гейдриха от 16 августа 1941 года, его следовало немедленно аресто вать при захвате Москвы. 7 ноября Сталин, провожая войска на фронт прямо с парада на Красной пло щади, призвал солдат вдохновляться образами великих предков: Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова. Трое из них причислены к лику святых. Постепенно, безо всяких указов, стала устанавливаться преемственность с до-

— 133 —

Венгерские солдаты у разрушенной Крестовоздвиженской церкви в Курской области

ЧУДО революционной армией. Слова «красноармеец» и «боец» заменили словами «солдат» и «рядовой», одновременно появились «офицер», «офи церский состав». Всё чаще упоминались Брусилов, Ушаков, Нахимов и другие рус ские полководцы и флотоводцы. Введённые в годы Граж данской войны наименова ния «Красная армия», «Крас Парад 7 ноября 1941 года на Красной площади ный флот» уступили место «Советской армии», «Советск ому военно-морскому флоту», зимой 1943 года были введены погоны. Признанием патриотичес- кой деятельности Православ ной церкви стало решение предоставить места на гос тевых трибунах у Мавзолея Ленина руководящим деятелям Церкви во время Пара- да Победы 24 июня 1945 года. Духовенство Ленинградской епархии, награждённое За деятельность в борьбе за медалями «За оборону Ленинграда» вместе мир Патриарх Московский и со своим митрополитом Алексием (Симанским) всея Руси Алексий был награждён четырьмя орденами Трудового Красного Знамени и много ному убеждению, что военное руковод численными медалями СССР, в том чис ство Советского Союза состоит из луч ле медалью «За оборону Ленинграда». ших, чем наше, классов». Во главе сводных полков своих фрон Памятник маршалу Жукову у стен тов на этом историческом параде прош- Исторического музея на Манежной пло ли полководцы Победы: маршалы Жу щади буквально воспроизводит Парад ков, Говоров, Баграмян, Василевский, Ро- Победы: маршал Жуков на белом коне, коссовский, Конев, Ерёменко, Малиновс за его спиной — Красная площадь, серд кий, Толбухин, Кузнецов. Это о них писал це России. Скульптор Вячеслав Клыков, Геббельс в своём дневнике: «Мне пред автор памятника, писал: «Россия в ли ставлены генштабом биографии и пор хую годину рождает богатырей, облада треты советских генералов и маршалов... ющих той силой и мощью, которую таит почти все не старше 50 лет... и по их ли в себе сама. Жуков — один из них. Он цам видно, что они — народного корня... стоит в одном ряду с такими народными Словом, приходится прийти к неприят героями, как Александр Невский, Дми

— 134 —

Статьи трий Донской, Суворов, Кутузов... Может быть, он ещё большего мас штаба, ибо и масштаб войны, в ко торой он покрыл себя бессмертной славой, был ни с чем не сравним. Такие люди, как Георгий Констан тинович Жуков, рождаются, что бы свершить свою историческую миссию. Он сознавал эту миссию, не мог не сознавать: два Георгиев ских креста, полученных до рево люции, что-нибудь да значат. Про Памятник Жукову на Манежной площади стой человек из глубинки, плоть от плоти, кость от кости народа, он от унтер-офицера вырос до маршала круп мании подписал Георгий в день своего нейшего масштаба. Великая Отечествен небесного покровителя. Вот почему об ная завершилась в день Святого Георгия раз маршала-победителя органично слиПобедоносца. И акт о капитуляции Гер вается с образом этого святого». Поэзия

войны

Стихотворение, найденное у убитого солдата Александра Зацепы Послушай, Бог... ещё ни разу в жизни с Тобой не говорил я. Но сегодня мне хочется приветствовать Тебя. Ты знаешь, с детских лет всегда мне говорили, что нет Тебя... И я, дурак, поверил. Твоих я никогда не созерцал творений. И вот сегодня ночью я смотрел из кратера, что выбила граната, на небо звёздное, что было надо мной. Я понял вдруг, любуясь звёзд мерцаньем, каким жестоким может быть обман. Не знаю, Боже, дашь ли Ты мне руку? Но я Тебе скажу, и Ты меня поймёшь. Не странно ль, что среди ужаснейшего ада мне вдруг открылся свет, и я узнал Тебя? А кроме этого, мне нечего сказать. Вот только... что я рад, что я Тебя узнал.

На полночь мы назначены в атаку. Но мне не страшно. Ты на нас глядишь... Сигнал... Ну что ж, я должен отправляться — мне было хорошо с Тобой... Ещё хочу сказать, как знаешь Ты, что битва будет злая, И, может, ночью же к Тебе я постучусь. Вот до сих пор я не был Твоим другом. Позволишь ли Ты мне войти, когда приду? Но, кажется, я плачу. Боже мой, Ты видишь, со мной случилось то, что ныне я прозрел. Прощай, мой Бог... Иду и вряд ли уж вернусь... Как странно... Но теперь я смерти не боюсь.

— 135 —

ЧУДО

Дорогой п радед у ш к а Сте па н! Пишет тебе твой правнук Максим, внук твоего сына Виктора. Хоть я тебя никогда и не видел, но много о тебе слышал от дедушки. А мой дедушка знает о тебе со слов своей матери. Во время войны ты был в партизанском отряде, вы сражались против фашистских захватчиков. Моя мама, когда училась в школе, ездила в пионерский лагерь. Однажды с ней прои зошло настоящее чудо — их повезли на экскурсию в партизанскую землянку. Представляешь, как она удивилась и обрадовалась, увидев на стене землянки твою фотографию и подпись под ней, что ты здесь воевал, защищал Родину?! Вся наша семья гордится тобой. Я хочу пойти по твоим Степан Иванович Шишацкий, 1940 стопам: быть таким же смелым. Хотел этого давно, а теперь особенно! Я увидел войну своими глазами у нас на Украине. Теперь я знаю, как это страшно и очень больно терять близких и друзей, с которыми росли вместе... А самое страшное, что в нас стреляют наши же, такие же украинцы, как и мы, которые выросли на этой земле. После всего этого я твёрдо решил защищать своих родных, знакомых, простых мирных жителей от вражеских нападений. Поэтому я поступил в кадетский корпус. Максим Бакало, с. Красное (Украина)

Партизанская Заступница Усердная В музее при храме Святого Благоверного Князя Александра Невского во Пскове хра нится икона. «Это — партизанская!» — всякий раз подчёркивает Олег Тэор, настоя тель храма. Эту икону принёс немолодой житель Пскова, рассказав, что ему она до сталась от односельчан из Порховского района, где во время войны существовала партизанская республика, а в одном из отрядов хранился этот лик Пречистой. ...В первые месяцы оккупации немцы не лютовали, а после Сталинградской битвы началось. Многим пришлось бежать в леса — из-за подозрений в помощи партизанам им грозили концлагерь либо высылка в Германию. Ушла к партизанам и баба Надя, прихватив из дому икону Казанской Божией Матери. Поставила святой образ в сво ей землянке. Как-то перед боевой вылазкой обратился к ней пожилой партизан: «До зволь, Надежда, перед твоей иконой помолиться...» Он тогда единственный вернулся с боевого задания. И пошло: сначала по одному, а потом и по несколько человек — ухо дя на задание, народные мстители стали обращаться с молитвой к Пресвятой Деве...

— 136 —

Конкурс детских сочинений «Письмо деду. Что я готов сделать для своей страны»

Здра вс т в у й, дорогой п ра п радед у ш к а Ива н!

Божия Матерь вывела из окружения Из воспоминаний священников-фронтовиков Будущий Патриарх Пимен пошёл на фронт, уже будучи иеромонахом. Его полк попал в окружение — в такое кольцо огня, что люди были явно обречены. Сослужив цы знали, что среди солдат есть монах, и, не боясь уже ничего, кроме смерти, бухну лись ему в ноги: «Батя, молись! Куда нам идти?» У Пимена была запрятана икона Божией Матери, и теперь под огнём он слёзно молился перед ней. И вдруг все уви дели, что икона «ожила» и Божия Матерь протянула руку, указав путь на прорыв. Полк спасся. В то время, когда началась война, Пи мен отбывал ссылку в Средней Азии. Начав

Однажды обложили немцы партизанс кий отряд со всех сторон. Партизаны су мели сменить дислокацию, но немцы и новый лагерь окружили. Попытались пойти партизаны на прорыв, раз, дру гой — но не тут-то было: кольцо сжи мается, и полегло уже бойцов немало. И вот тогда падает перед иконой Богоро дицы на колени политрук отряда: «Спа си, Заступница!» И — прорвались, прямо к передовым армейским частям вышли. И теперь эта икона, поистине народная, осенявшая, как святым покровом, защит ников Псковщины — снова в воинском храме. И уже нынешние воины обращаются к Богородице с молитвами о своём земном Отечестве.

— 137 —

Алёна Амельченко, с. Ермаковское (Красноярский край)

К сожалению, мы с тобой никогда не виделись, но моя прабабушка час то рассказывала о твоих подвигах на войне. Больше всего меня поразила история о твоём чудесном спасе нии на болоте. Шёл 1943 год. Молодой солдат Иван Захарович Бубнов, а для сослуживцев — просто Ваня, оказался вместе с ротой в тесном окруже нии немецких войск. Выжившие двинулись в чащу леса. Немцы наступали на пятки. Останавливаться было нельзя. Из последних сил, вперебежку, без минуты отдыха молодые ребята спасали свою жизнь. Но вдруг на пути оказалось болото. Топкое, непроходимое. В тот момент у многих парней пробежала мысль, что даже природа против них. Остаться у болота и сдаться в плен или двинуться в топкую жижу? Нервы были на пределе, страх заполнил души. И в тот момент рядовой Иван Бубнов, старший по возрасту, взял решение на себя. Говорят, мужчины не плачут, но осудить

ЧУДО парней в такой момент нельзя. Да, они плакали. Прапрадедушка Иван стал на колени, обратился к Богу и попросил только одного — чтобы выжили ребята, ставшие настоящей семьёй. А потом, собравшись с духом, скомандовал — вперёд! И солдаты двинулись, подняв автоматы над головой. Выжили все, погоня отстала, они добрались до ближайшей деревни. Спасибо тебе, дедушка. Спасибо от меня и потомков тех людей, которые выжили благодаря твоему решению, за твоё мужество, силу, отвагу. Сегодняшняя молодёжь часто не понимает и не ценит тех испытаний, которые вы пережили. Но я, потомок рядового Ивана Бубнова, буду хранить память о тебе. Анна Кузьмина, г. Урюпинск (Волгоградская область) Иван Захарович Бубнов

свой боевой путь заместителем командира роты, дослужился до звания майора, пока не обнаружили, кто он. За этим последовало изгнание из армии и заключение. После войны отец Пимен стал настоятелем Благовещенского собора в Муроме. Архимандрит Алипий (Воронов) в молодости был неверующим. Когда началась война, его, офицера, призвали на фронт. На прощание мать дала ему иконку Божией Матери: «Сынок, когда тебе будет трудно, достань иконку, помолись Богородице — Она тебе поможет». Однажды с группой своих солдат он попал в окружение в лесу и был ранен. С трёх сторон немцы, с четвёртой — вязкое болото. Тут-то и вспомнил он материнский наказ. Поотстал немного от своих, достал иконку и, как мог, стал мо литься: «Богородица, если Ты есть, помоги!» Помолился, возвращается к своим, а ря дом с ними стоит старушка: «Что, сынки, заплутали? Пойдёмте, я вам тропочку пока жу!» И вывела всех. Отец Алипий отстал опять и говорит старушке: «Ну, мать, не знаю, как тебя и отблагодарить!» А «старушка» ему отвечает: «А ты Мне ещё всю жизнь свою служить будешь!» — и пропала, как будто и не было. И действительно, служил он по том всю жизнь Божией Матери — наместником Свято-Успенского Псково-Печерско го монастыря. На вопрос о том, как он пришёл к вере, отец Алипий отвечал: «Пред ставьте себе: идёт жестокий бой, на нас лезут, сминая всё на своём пути, немец кие танки. И вот в этом кромешном аду я вдруг вижу, как наш батальонный комис сар сорвал с головы каску, рухнул на ко лени и стал… молиться Богу. Да-да, плача. Он бормотал полузабытые с детства сло ва молитвы, прося у Всевышнего, которо го ещё вчера третировал, спасения. И по нял я тогда: у каждого человека в душе Бог, к которому он когда-нибудь да придёт…»

— 138 —

рн ый

ко нк у

рс

рассказ

Ли те ра ту

ВЫЖИТЬ, ЧТОБЫ ВЕРНУТЬСЯ Михаил Смирнов, г. Салават (Республика Башкортостан)

После уроков Володя, уложив тетрадки и учебники в холщовую сумку, заторопил ся домой. Сегодня суббота, и отец, может быть, расскажет продолжение очередной истории о войне, если у него будет настроение. Ребята, обгоняя Володю, закричали: — Вовка! Айда с нами в карьер! С гор кататься. — Не могу я. Скоро папка придёт. Нужно уроки успеть сделать. Я с вами завтра по катаюсь. И пошёл по узкой тропинке вдоль дороги, на ходу растирая зябнущие уши. Отец по любому морозу ходил без рукавиц и шапки. Володя любил подражать отцу. Его неторопливой, тяжёлой походке. Тому, как он по любому морозу ходил без рукавиц и шапки. Ох, и попадало Володе от матери, если замечала на улице в расстёгнутом пальто и без шапки! Сегодня он торопился. Суббота — это их с отцом день. Вечером мать уложит младших братишек и сестрёнку спать, а они останутся си деть на низкой скамеечке у раскалённой печки вдвоём. Отблески огня будут осве щать лица, играть на стенках небольшой кухоньки. Отец, задумчиво глядя в огонь, начнёт рассказывать историю, как он, раненый, выходил из окружения. Володя, при тулясь к его крепкому надёжному плечу, станет ловить каждое слово и представлять себя на месте отца. Это у них было заведено с тех пор, как отец вернулся с войны. Правда, первое время Володя не мог упросить отца что-нибудь рассказать. Отец хму

Отец, Иван Ильич Смирнов, 1941

— 139 —

Мама, Анна Ивановна, 1940

Алёна Большедворская, г. Дивногорск (Красноярский край)

ЧУДО рил густые брови, отмахивался и отправлял Володьку учить уроки, а Володя не пони мал, почему отец молчит. У других как выпьют, так хвалятся, стучат кулаком в грудь, рассказывают о своих подвигах. Отец же молча присядет у открытой печки и курит одну за другой свои самокрутки. Или ляжет на кровать, отвернётся к стене и вздыха ет… Мать в такие минуты никого из ребят к нему не подпускала. Задумавшись, Володя не заметил, как дошёл до барака. С трудом открыв промёрз шую дверь, он оказался в длинном коридоре. Тусклые лампочки освещали висящие на вбитых гвоздях корыта, детские ванночки и старые вещи. Из одной комнаты до носилась музыка патефона. Из второй слышалась брань подвыпившего соседа. Воло дя шагал в конец барака, где располагалась их квартира. Повсюду были запахи. Ктото готовил щи из квашеной капусты. Кто-то — пирожки с калиной. Её запах забивал все остальные. А у кого-то пахло жареной картошкой на настоящем сале. У него заур чало в животе. Хотелось есть. Распахнув дверь, Володя почувствовал едва уловимый запах копчёной селёдки, которую отец очень любил. У порога Володя сбросил старенькие, подшитые отцом валенки. Мать качала на руках маленького пищащего Славика. Приложив палец к губам, кивнула на стол. На нём под холстинкой дожидался обед. Володя, растирая красные от мороза руки, по спешил к столу. Откинув полотенце, он увидел чёрный хлеб, картошку в мундире, не сколько луковиц и блюдечко с янтарным подсолнечным маслом. — Мам, а куда же ты селёдку-то положила? — Тише, Володенька, тише. Славик приболел. Пока картошечку так поешь, пома кай в маслице. А отец придёт, достанем и селёдочку. Вот уж он обрадуется! Нам се годня из города гостинец привезли. Ты поешь и садись за уроки. Батя с работы при дёт, устроим маленький праздник. Ладно, сынок? — Ладно. Чего уж там. Конечно, папку подождём. Как без него ужинать-то? Нельзя. Он почистил пару картошек, отхватил ножом краюху хлеба. Круто её посолил и на чал есть, стараясь жевать долго, что бы было вкуснее. Закончив, ладош кой сгрёб со стола крошки и кинул в рот. Отец всегда делал так. И обратно накрыл холстиной кастрюлю и хлеб. На край стола он выложил книги и тетрадки. Достал ручку, чернильни цу-непроливайку. Пора приниматься за уроки. Несколько раз прочитал про себя басню. Повторил тихо, шёпо том, рассказал матери с выражением. Мама кивала, улыбаясь. Старательно выводя буквы, выполнил упражне ния по письму и взялся за примеры. Над ними Володька сидел долго. Но всё-таки и с ними справился. Не зря отец научил, как нужно пользовать ся таблицей умножения на пальцах.

— 140 — — 140 —

Этот способ его не раз выручал. Сложил книжки и тетрадки в сумку, повесил на ве шалку, чтобы сумку не достала малышня. На улице похолодало. Стёкла покрылись морозными узорами. Словно вырос ело вый сказочный лес. Он дотронулся до них губами. Ух, как холодом обожгло! Он по дышал на стекло, образовалось круглое окошко наружу. Через него было видно, как по протоптанной в снегу дорожке торопятся редкие прохожие, закрывая варежками нос и щёки. Ветви деревьев и кустов покрылись пушистым инеем. Летняя печка в па лисаднике обзавелась толстым снежным одеялом. В сараюшку нужно сбегать. Угля на вечер принести. Отец любит, когда в комнате тепло. Ему нравилось глядеть на жи вой огонь. Володя заметил, что в такие минуты у отца исчезали морщинки, уходила из глаз задумчивая печаль. Володя присядет рядом, прижмётся к тёплому боку отца и сидит, не шевелясь, словно боясь спугнуть отцовские воспоминания. Бывало, что, сидя так, они говорили о домашних делах, о новых покупках, школе. Володя в такие минуты чувствовал себя взрослым человеком, раз с ним советуется отец. Он с гордо стью посматривал в угол, где стояла кровать малышни. Вот, мол, как мы о вас с отцом заботимся! Задумавшись, не заметил, как подошла мать: — Сынок, сбегай в магазин за хлебом и папиросами для отца. Там, наверное, уже наша очередь подошла. Встанешь за дядей Колей. Он для себя и для нас очередь за нимал. Славик заболел, и я не смогу сходить. А Юра с улицы прибежит, я его за уроки посажу, а потом проверю, как он выучил. Хорошо? — Ладно, мам. Потом приду, нужно воды и угля натаскать. На улице морозит, но чью совсем холодно будет. Нужно печку сильно протопить, а то за ночь всё тепло уй дет. — Ах ты, маленький мой хозяин! Ну, весь в отца. И лицом, и характером. Молодец, сынок. Володя, гордый, что его назвали хозяином, быстро одевался. Пальтишко нагрелось, а вот валенки нужно было поставить поближе к печке. Открыв дверь на улицу, охнул от мороза. Холодный воздух перехватывал дыхание. Не глядя по сторонам, он торо пливо побежал по скрипучему снегу, закрывая ладошками уши. У магазина услышал глухое роптание толпы. По обрывкам разговоров понял, что хлеба на всех не хватит. Изворачиваясь, он змейкой скользнул внутрь. Приметив со седа, протиснулся к нему, радуясь, что успел. Ещё два-три человека, и всё, остался бы без хлеба. Продавщица тетя Аня, увидев Володю, хриплым голосом крикнула: — Малец! А что мамка сама не пришла? В такой мороз тебя прислала? — Она со Славкой дома осталась. Заболел, сильно температурит. Вот я и пришёл. — Ну и зря. Тебя затискают. Хлеба привезли мало, а народу много. И крикнула, что хлеб кончается. Поднялся крик. Люди, простоявшие снаружи пол дня на морозе, ломанулись в магазин, тесня друг друга. И с такой силой прижали Во лодю к прилавку, что он закричал. Рёбра заболели. Дышать стало трудно. Он дёргался во все стороны, стараясь освободиться, вдохнуть, но становилось только хуже. Толпа сильнее и сильнее прижимала его к краю прилавка. Теряя сознание, Володя, словно сквозь вату, услышал крик тёти Ани. Чья-то рука его дёрнула вверх на прилавок. Над ним, махая гирей, стоит продавщица и кричит в толпу:

— 141 —

ЧУДО — Разойдись! Мать вашу! Расступись, собаки! Мальца чуть не задавили. Кто сейчас дёрнется, сразу гирей прикончу. Бугаи чёртовы. Пацана не пожалели! Наклонившись к Володе, она спросила: — Ну что? Очухался? Давай твою авоську, я ваш паёк складу. — Тёть Ань, а как я отсюда теперь выберусь? — По головам полезешь. Ничего, ничего! Выдержат. Смогли придавить, теперь пусть терпят. Ничего с их дубовыми головами не случится. Держи-ка свою авоську покрепче. Бабы, разойдитесь, у Малаховых четверо мал мала меньше. Да как толкнёт Володю сверху на толпу! Люди его, словно мешок, передавая с рук на руки через головы, вынесли на улицу. Володя оказался в сугробе, крепко прижи мая к себе авоську с хлебом. Стараясь не стонать от боли, медленно пошагал домой. В этот момент он представлял себя на месте отца. Раненый, один выходил из окру жения. Падал. Поднимался. Из последних сил шёл к своим. Вот уж ему было больно! Намного больнее, чем мне сейчас. Не говоря матери, что случилось, стараясь не показывать боль, он пошёл за водой к колонке, вокруг которой образовалась большая наледь. Оскальзываясь и падая, Во лодя с трудом ухватился за рычаг. Отдышался. Налил в ведро воды и, осторожно при сев на корточки, съехал с пригорка. Затем пошёл в сараюшку за углём. Здесь было отцовское и Володино царство. В нём они пилили, строгали, мастерили для дома и соседей всякую мелочёвку. Вешалки для одежды, скамеечки, а то и табуретки, если кто попросит. Даже для малышни кровать соорудили. Загляденье. Крепкая, из гор былей. Володя работал с отцом на равных! Отец его приучал к работе. Объяснял, по казывал, работая вместе с ним. Володя с усердием старался всё перенять, запомнить. Поглядел на заготовки лыж, зажатые в струбцинах. Погладил их рукой. Ещё недель ку так полежат, а потом начнём их дальше делать. Отец всегда говорит, что ни к чему деньги тратить, если что-то можно сделать своими руками. Хорошо здесь. Деревом пахнет, смолой. Едва уловимый запах скипидара. Уходить не хочется. Ещё раз по-хо зяйски огляделся и, набрав в закутке в ведро брикеты угля, пошёл домой. Скоро дол жен прийти отец. — Мам, мам! Давай папке сюрприз устроим? Он сядет ужинать, ты ему огурцы с картошкой поставь и всё. А селёдку потом положим, когда он уже кушать начнёт. Ох, как он ей обрадуется! — Тогда беги в сарай. Набери из бочки огурчиков и капусты. Соседка немного мас лица постного дала, капусточку заправим. Устроим нашему отцу праздник. Вовка с трудом открыл примёрзшую крышку люка и спустился по лесенке в холод ную темноту. На ощупь набрал в кастрюльку капусты, огурцов. Вылез наружу. Взял огурчик для себя, не утерпел. Ух, как он был хорош! Хрустящий, холодный, аж зубы ломит. Крепкий. С привкусом укропа, смородиновых листьев, кореньев. Огурцы хра нились в бочке, сделанной отцом. Соседки завидовали матери, говоря, что им бы та кого мужа. Нет уж! Он один у нас такой. — Мам, можно я возьму папину книжку поглядеть? — Володенька, осторожней. Не порви. Ты же знаешь, как отец её бережёт. Володя об этом знал. Эту книгу, как делать всякую пищу, отец привёз с войны. И очень берёг её. Книжка была большая, толстая. Старая книга, некоторые слова с твёр

— 142 — — 142 —

— 143 —

Дарья Карпова, г. Белгород

дым знаком на конце. Но главное — картинки. Сколько всякой красивой еды там было нарисовано! Володя осторожно начал перелистывать, подолгу останавливаясь на страницах с рисунками. Хмуря брови, как отец, он шевелил губами, стараясь пра вильно прочесть и понять незнакомые слова. Он решил, что скоро научится готовить красиво и много, когда будут в магазине разные продукты. Вот отец обрадуется! И братишки, и мама, и все-все. Иногда отец детей баловал. Съездит в город, привезёт с рынка кусочек мяса и на чинает колдовать у плиты. В такие моменты он не подпускал к себе никого, даже мать. Сам моет, режет, отбивает. Из выдвижного ящичка в стареньком буфете доста нет какие-то порошки, травки, корешки. Мурлыкая под нос, перемешивает, пробует, чмокая губами. По комнате разносятся ароматы, язык проглотишь. Наконец пригла шает за стол. Расставит тарелки, ложки разложит. Медленно несёт большое, закры тое крышкой блюдо, торжественно ставит на середину стола. Ребятишки, притих нув, ждут. Отец не торопясь разложит еду по тарелкам. А сам сядет у печки, жмурясь и улыбаясь, наблюдает, как дети жуют, счастливо поглядывая на него. В такой день отец редко садился за стол. Всё делалось для ребятишек и мамы. Они всё съедали, а потом старательно возили корками хлеба по тарелкам, собирая вкусные остатки. И не вылезали из-за стола, а молча, изредка облизываясь, смотрели на него. Хорошая еда почему-то быстро кончается. Отец вздыхал и разводил руками. Потом сгребёт всех в охапку, повалит на кровать и начинает рассказывать свои нескончаемые сказ ки да истории. Редко ему удавалось устраивать такие праздники. Работал он много, а с продуктами в семье было туго. Володя мельком взглянул на окно. Темнеет. Нужно нагреть воды, чтобы отец по мылся после работы. В печку подложил щепок и бересты. Совком с длинной ручкой набросал на неё уголь, огонь с каждой секундой набирал силу. Вскоре в печке загудело, вокруг распространился жар и горькова тый запах угля. Володька подбросил бри кетов, поставил на плиту ведро с водой. Мать собирала на стол. Отдельно на газете — копчёная, словно позолочен ная, селёдка. Две длинных, тёмных моло ки пластами лежали отдельно — это толь ко для отца. Сколько мать его ни просит похлебать хоть немного супа, так нет. Дай картошку! И всё тут. В коридоре послышались шаги, шум. С грохотом на своей тележке с под шипниками проехал дядя Семён, инвалид. Соседи возвращаются с работы, а дядя Се мён — из пивнушки. Хлопали двери. Го мон, ребятишки бегают по коридору. Ба рак оживал. Со звоном упал с гвоздя таз. Это безногий дядя Семён сшиб его. Такая у него привычка.

ЧУДО Володя прислушивался к шагам. Отца он сразу узнавал по походке. Вот разда лись неторопливые, тяжёлые шаги. Подождал, когда шаги приблизились, распахнул дверь. Вошёл отец, держа на руках закутанных по самые глаза малышей, Галинку и Шурку: — Пополнение принимаете? — раздался весёлый голос отца. — Так точно! Принимаем! Володя вытянулся в струнку, стараясь говорить солидно, басом. — Докладывай, заместитель. Что произошло в моё отсутствие? — продолжал шу тить отец. — Не было ли каких происшествий? Вольно! — Все на месте. Потерь нет. Уголь и воду натаскал. Уроки с Юркой выучили. Паёк получил. Только Славик у нас заболел. Температурит. А так больше никаких проис шествий. — Мать! Слышишь? А почему, Володь, не расскажешь, как тебя в магазине чуть не задавили? Выдержал атаку? — Мелочи, товарищ командир. Всё заживет как на собаке. — Геро-о-ой, — улыбаясь, сказал отец. — Представим к награде. Он вынул из кармана конфету в красном фантике: — Вот тебе. — Володенька, сынок, а что там произошло? Почему мне не сказал? А я тебя ещё после этого в погреб да за водой… Где болит? — Нормально всё, мам. Чуть-чуть прижали, делов-то. Я прорвался! — Мать, мне сейчас продавщица рассказала вот что. Если бы не она, то наше го Володьку бабы там могли задавить, как котёнка. Анка схватила гирю, бросилась на них, защитила пацана. Отчаянная баба. Не зря на фронте в разведке была. А ты, Вовка, в другой раз будь осторожней. Понятно? Не лезь на рожон, соблюдай такти ку и стратегию. — Есть соблюдать тактику и стратегию! Пап, давай я ребят раздену, а ты пока по мойся. Вон вода на плите, ведро. Сейчас я тебе полью. Скрестив руки на груди, мама с улыбкой глядела на них. Володя размотал шали, стянул с ребят пальтишки и отправил их в дальний угол на лавку, чтобы не мешались. Отец, раздевшись по пояс, стоял, наклонившись над тазом. Володя подождал, пока он отмоет от мазута руки, сменил воду и принялся осторожно тереть мочалкой его спину, покрытую кривыми шрамами. Тёмно-бурые рубцы шли от самой шеи, изги бались и заканчивались на середине спины. Володя не представлял себе, как с таки ми ранами, без воды и еды, папка весь день по жаре брёл по бездорожью. Лишь бы добраться к нашим. А вокруг стрельба, взрывы. Танки подбитые горят. Дым валит из них чёрный. Шальные пули свистят. А он шёл. Вот он у нас какой, отец! Володя смыл пену тёплой водой, подал отцу полотенце. Тот растёрся, накинул на плечи рубашку, сел во главе стола: — Ну, главнокомандующий! Чем войско кормить будешь? Чувствую, пахнет вкусно. Мать откинула холстинку со стола, но при этом оставила селёдку прикрытой. — Э, Аннушка! А что ты там от меня такое прячешь? Давай-ка, выкладывай на стол. Показывай, не скрывай. Увидев селёдку, отец зажмурился от предвкушения:

— 144 — — 144 —

— 145 —

Анна Кучеренко, г. Железнодорожный (Московская область)

— Вот уважила так уважила. Где же ты её достала? Из города привезли? Кто? Ух ты, хозяюшка моя. — Сказал он и приобнял мать. — Молодец, порадовала! Да ещё с моло ками… Ты у нас просто героиня-добытчица. — Ты ешь, Ваня, а ребят я после накормлю, что останется. Пусть пока поиграют. Наиграются вдоволь, набегаются. Проголодаются, и я их покормлю. Сейчас ты ребят не заставишь сесть за стол. — Не заставишь, говоришь? Гляди, Аннушка, даже звать не придётся. Сами прибе гут. Ставь табуретки к столу. Он начал приготовления. Аккуратно очистил картошку. Ладонями раздавил головку лука, и в комнате сразу образовался резкий, вкусный запах. Селёдку порезал крупными кусками. Взяв один, начал есть, аппетитно причмокивая и обсасывая каждую косточку, рассматривая её. При этом хрустел огурцом, луком. Откусывал от ломтя хлеба куски. Заедая всё капу стой, отец охал от удовольствия. — А молоки — это для наших деток! Малыши, увидев, с каким ап петитом ест отец, быстро забра лись на табуретки, стоящие у стола, и стали уминать всё под ряд, что под руку попадалось. Молоки исчезли моментально. Володя терпел-терпел — и тоже не выдержал. В животе урчало от запахов, и он вместе с ребята ми принялся за еду… Шумы жизни в бараке стали затихать. Соседи загоняли расшалившихся ребят по комнатам. Пора было готовить ся ко сну. Мать укладывала младших. Сегодня отец обещал рассказать продолжение истории про войну. Пока он ушёл к малышне с очередной сказкой, Володя выключил свет, сел на отцовское место у печ ки. В ту же позу, в какой обычно сидел отец: облокотясь на одно колено и задумчиво глядя на огонь. Он с нетерпением ждал. Наконец отец вернулся. Мать обняла их и шёпотом сказала: — Ванюша, долго не засиживайтесь. Хорошо? — Ладно… Как Славик? — Немного полегче, ничего, всё будет нормально. Не волнуйся. Я пошла, что-то наш малыш захныкал. Они услышали, как мать начала тихо напевать, успокаивая Славика. Отец сидел, смотрел на огонь, курил едкую махорку, о чём-то думая. Потом повер нулся к Володе: — Грудь-то болит, сынок? — А-а-а, ерунда! Ты же нас приучил, если тяжело или больно, всегда думай о близ ких, тогда полегчает.

Анастасия Фахрисламова, г. Нижневартовск (Тюменская область)

ЧУДО — Да, Вовка, так и есть, — сказал отец, выбросил окурок, достал из кармана жестя ную баночку, свёрнутую газету, скрутил новую цигарку. — Я всю войну думал о роди телях, нашей мамке, тебе, и знаю, что вы оберегали меня от смерти. — Ты же далеко был от нас, — сказал Володя и, прижавшись к отцу, незаметно при коснулся к шраму на спине. — Пап, я не понял, как — берегли? — Знаешь, Вовка, трудно это объяснить. Ты сейчас не поймёшь. С Аннушкой, на шей мамкой, мы прожили после свадьбы всего месяц, а потом меня призвали в ар мию. Она осталась жить с моими родителями. Сначала меня отправили учиться в полковую школу, затем в дивизионную. Хотели послать на офицерские курсы, но я отказался, сославшись на маленькое образование. Так и остался старшиной. Коман диром у нас был толковый, умный мужик. Старался мне помогать, и я платил ему той же монетой. Через несколько месяцев пришло письмо, где мамка написала, что ты родился. Ух, как я обрадовался, Вовка! Командир об этом где-то прослышал. Вызвал к себе и сказал: — Слушай, Иван. Иди в канцелярию и оформляй отпуск. Съездишь домой, родите лей, жену с сыном повидаешь. Мне очень хотелось съездить, но стал отказываться, дел много незавершённых, но командир уже в приказном порядке: — Старшина, слушай мою команду! Взять документы — и в путь. Не могу тебе объ яснить, но если ты сейчас не съездишь, не скоро ещё домой попадёшь. Ничего не спрашивай, а быстро выполняй приказ. Всё, свободен! На поезде, попутках, а где и пешком я торопился домой. Всю дорогу мечтал, как буду тебя нянькать. Чуть ли не бегом бежал по деревенской улице, когда добрался. Открыл дверь, сбросил вещмешок и остановился, словно вкопанный, глядя, как наша мамка тебя кормила. А ты лежал на руках и только покряхтывал, причмокивая. Все сразу бросились обниматься, а я мамку крепко-крепко прижал, смотрю на тебя, а ты будто почувствовал, что папка вернулся. Агу кать начал, улыбаться ртом беззубым. Подхва тил, лицом прижался, а от тебя материнским молоком пахнет, и сам ещё малюсенький, а потом захныкал, когда задел тебя щекой не бритой. Губёнки кривишь, слёзы на глазах… — Пап, пап, — перебил Володя, — я это пом ню. — Нет, Вовка, ты же грудной был… — Помню, помню… — упрямо твердил Во лодя. Отец взглянул на него, прижал к себе за ху денькие плечи и снова отвернулся к печке, наблюдая за пляшущими язычками. — Да, не удалось мне вволю с тобой понянь каться: наступила пора назад возвращать ся. Взял я листок бумаги, прижал к нему твою

— 146 — — 146 —

кроху-ладошку, обвёл её чернилами и сунул в карман, чтобы всегда о тебе помнить. Моя мать сняла с себя иконку, надела мне и сказала: — Береги её, Ваня. Она беду отведёт. Не потеряй. И, перекрестив, поцеловала. Со всеми попрощался, нашу мамку поцеловал, тебя, пахнущего молоком, вдохнул, чтобы не забыть этот запах, и вышел, сказав, чтобы меня не провожали. Понимаешь, Вовка, словно камень на душе лежал. — Почему? — тихо спросил Володя, прижавшись к отцу. — Предчувствия были нехорошие. Вернулся в часть, а через три недели началась война. — Расскажи, пап. — Тяжело вспоминать, до сих пор снятся ребята. Из тех, с кем я был с самого нача ла войны, наверное, единицы в живых остались. Да и они разбросаны судьбой во все стороны. Сколько раз искал, так никто и не отозвался. Многих потеряли за первые дни войны, очень многих. Страх, неразбериха, растерянность. Фашисты беспрерыв но бомбили, десант в тыл сбрасывали. Мы не понимали, что творится. Порой каза лось, что эти выродки со всех сторон наступали. Нам отдали приказ, чтобы отходили на восток. Так и шли, отбиваясь. А фашисты то сзади, то с флангов на нас пёрли или вообще впереди оказывались. Жутко было, непонятно… — Пап, ты говоришь, что было страшно, а у самого-то вон сколько орденов и меда лей на гимнастёрке! Значит, ты хорошо воевал? — Все воевали. Бились за нашу землю, за матерей и отцов, за детей своих. Дрались, себя не жалея. И мы смогли победить, хоть и очень много людей погибло. Но вначале было страшно. Убивали наших солдат, в плен попадали, в окружение… — И ты, пап? — перебил Володя. — Да, довелось, первый раз угодили в конце июня 41-го, потом на следующий год пробивались с тяжёлыми боями, а последний раз попали, когда Венгрию освобожда ли. Нас тогда в болото заманили, и три дня такой ураганный огонь вели фашисты, что нельзя было голову поднять. Когда помощь подоспела, оказалось, что от всего полка лишь рота осталась, да и то почти все раненые. Вот так-то, Вовка… — Пап, расскажи, а? — стал просить Володя. — Ты ни разу об этом не говорил. Отец поморщился, словно от боли, растёр лицо ладонями, шумно выдохнул: — Не хочу вспоминать. Тяжело… — Ну, пап! Хотя бы как в первый раз попал… Отцовский взгляд из-под густых бровей сделался колючим, будто чужой человек рядом сидел. Он глухим голосом начал рассказывать, изредка замолкая: — Жара стояла несусветная. Мы отступали от самой границы. Нашу часть почти полностью разбили, оставшимся приказали отходить на восток. Стрельба почти не прекращалась. Меня ранило под ключицу. Осколок вышел со спины, вырвало кусок мяса. Санитары остановили кровь, замотали — и всё. Сказали, что надо срочно в го спиталь. А где его искать-то? Никто не знает. Пришлось ещё два дня идти вместе со всеми. От жары началось нагноение, стал бредить от высокой температуры. Очнусь, а мне говорят, что я какого-то Вовку звал и с ним разговаривал, а сам шёл в это время. Знал, если упаду, уже не смогу подняться.

— 147 —

ЧУДО В очередной раз очнулся, ткнувшись головой в спину солдата. Все стояли, пропус кая колонну санитарных машин. Наши остановили одну, кое-как затолкали меня в пе реполненный кузов, и я сразу потерял сознание. Пришёл в себя от взрывов. Фашист ские самолёты, несмотря на красные кресты на машинах, сбрасывали на колонну бомбы. Такая карусель в воздухе крутилась, что смотреть было жутко. Все лежали и ждали, попадут в нас или нет. Это, Вовка, хуже всего. Оружия мы не имели. Лишь у меня наган лежал на всякий случай. — Какой случай? — Лучше застрелиться, чем в плен попасть к фашистам, — сказал отец и замол чал, задумавшись. — Проклятые фашисты весь день за нами охотились. Повез ло, что на пути встретился лесочек. Ближе к вечеру появились новые машины с тя желоранеными. Водители сказали, что мы попали в окружение. Посовещавшись, решили прорываться ночью. Пока не стемнело, нас санитары перевязали, мёртвых похоронили в лесу, подлатали машины и стали ждать. Когда стало темно, колонна тронулась. Выехали на дорогу, словно язвами, усеян ную воронками от бомб и снарядов. Без света, тихо поехали на восток. Тридцать или сорок машин, и в каждой — битком раненые. Ты представляешь, Вовка, сколько вез ли наших бойцов? Уйма! И вдруг раздались выстрелы из танковых орудий, словно нас специально ждали. Подожгли первую и последнюю машины, а затем не торопясь начали расстреливать всю колонну, будто в тире. Видно было, как всё ближе и ближе к нам разлетались ма шины от взрывов, вспыхивая, как свечи. Жутко в кузове лежать и ждать своей оче реди… В нашей машине ехал молоденький лейтенант. Он заметил при всполохах, что в одном месте можно прорваться. Закричал шофёру, чтобы тот выворачивал в степь. Машина съехала с дороги, за нами ещё одна успела выскочить — и всё. Остальных на крыло снарядами. Только мы и увидели, как в воздух взлетали обломки от машин и то, что осталось от наших солдат. У меня до сих пор эта картина стоит перед глазами… Володе было видно, как дрожали руки отца, стараясь удержать баночку с махор кой. Володя забрал её, оторвал кусочек газеты, свернул цигарку, провёл по краешку языком и помог отцу прикурить. Тот сделал несколько глубоких затяжек и, обжигаясь, выбросил окурок в печку: — Гнали мы в степь. Лежали в кузове, ударяясь друг о друга, и терпели, стараясь не стонать. Думал, что удалось вырваться, и вдруг почувствовал сильный удар, и я ку да-то в темноте полетел. Потом ещё удар обо что-то острое — и потерял сознание… Очнулся от солнечных лучей, бьющих в глаза. Стал подниматься, и не получается. В грудь что-то упёрлось и колет. Приподнял голову и вижу, как чья-то винтовка сво им штыком — и откуда она взялась? — пропорола мне плащ, гимнастёрку и, проткнув иконку, упёрлась в грудь. Тогда я повернулся медленно на бок и, изгибаясь, как чер вяк, еле-еле поднялся. Смотрю, а вокруг все, кто со мной в кузове находился, мёрт вые. В озере лишь одно крыло виднелось от машины. Медленно развернулся, а поза ди высоченный обрыв, с которого мы упали. Я лежал-то с краю и первым вылетел из кузова, поэтому и остался в живых, а на других взглянуть было страшно. Разбросало их по всему берегу.

— 148 — — 148 —

Стон услышал, когда хотел взобраться на обрывистый берег. Потом ктото меня тихим голосом позвал. В стороне от всех лежит сержант. Рукой по шевелил, чтобы я подо шёл. Добрался до него, и страшно стало от его вида. Показал он на мой наган и зашептал: мол, застрели. — Да ты что, сержант? — Прототипы героев рассказа — семья Смирновых. сказал ему. — Сейчас тебя Володя — старший брат, он родился в 1944 году, рассказ чем-нибудь перемотаю, и о нашем отце написан по его воспоминаниям (слева в потихонечку начнём вы верхнем ряду). Крайний справа в нижнем ряду — брат бираться. Потерпи, до своЮра, крайняя справа в среднем ряду, держит на руках их дотянем, а там сразу в свою старшую дочь — сестра Галя. Мама — крайняя госпиталь. слева, 1975. Отца уже нет с нами. Всю оставшуюся Он стал опять шептать, жизнь он «воевал» по ночам, просыпаясь, просил а на губах пена кровавая включить «тарелку», чтобы не пропустить сводку с пузырится: фронта, в последние годы часто лежал в больницах... — Старшина, я уже не жилец. Отдай наган и уходи. Доберёшься до наших, расскажи, что произошло. Оставь и иди. Плохо мне. Не много жить осталось. Наши где-то рядом. Если останешься в живых, отомсти за нас. Уходи… Отдал я наган. Попрощался, зная, что больше не увидимся, и побрёл. Кое-как взо брался на обрыв, оглянулся, а он уже и не дышит, и оружие не понадобилось. Стоял на краю, Вовка, и не знал, что делать. Пустота внутри. Один остался. И так тошно было на душе, хоть волком вой! Хотел уже назад спуститься, взять оружие и… И тут словно кто-то в сердце кольнул. Как же вы останетесь без меня? Не выдержал, взвыл по-зве риному, любым способом, хоть ползком, решил добраться до наших. Я обязан был выжить, обязан был вернуться домой, чтобы ты сиротой не остался. Оглядываться начал по сторонам. Определил по солнцу, где восток, и пошёл, а к ногам будто гири привязаны, и с каждым шагом они всё тяжелее и тяжелее. Иногда прямо на ходу терял сознание. Очнусь — и вижу по следам, что на одном месте топ тался. Снова на солнце взгляну и бреду на восток. Вокруг стрельба, разрывы снарядов слышны, мёртвые лежали, танки, машины горели, и я в этом аду весь день двигался в сторону наших. Ночью добрался до своих. Смутно помню, как сразу меня на машине отправили в госпиталь. Потом рассказывали, когда стали снимать с меня одежду, весь персо нал сбежался. Всё, начиная от сапог и заканчивая плащом, было превращено пулями в решето, а на мне врачи не нашли ни одной царапины — кроме той, первой, раны.

— 149 —

ЧУДО Когда узнали, откуда я вернулся, вообще удивились. Из той колонны добрался я один. Врачи заметили перед операцией мой сильно сжатый кулак. Долго мучились, чтобы пальцы разогнуть, а когда получилось, увидели в ладони свёрнутый листок бумаги, на котором был рисунок детской ручонки. Получается, Вовка, что ты меня вывел из окружения, словно за руку держал. Кто был со мной в тот день, все погибли. Их не пересчитать. А за всю войну? За нашу землю дрались, за всех родственников. Для того чтобы мы, вот как сейчас, мог ли сидеть у печки и разговаривать. Воевали, чтобы вам мирно жилось. Понял, Вовка? А теперь иди. Разбередил ты мне душу своими расспросами. Я немного ещё посижу, потом мамке помогу. — Чем поможешь? — спросил Володя, вставая и тихо направляясь в комнату. — Понянькаюсь с малышом, чтобы мамка отдохнула, — донёсся голос отца. — Хочу наверстать упущенное, если получится. Иди, сынок, иди…

Два голубка Из рассказа протоиерея Вячеслава Тулупова же отца несколько раз отправляли в тыл с какими-то поручениями, и он имел возможность заезжать домой и приво зить семье хоть какие-то продукты. Все соседи и родственники считали бабуш ку этих детей необыкновенно счастли вой женщиной. Ведь вокруг не было ни одной семьи, которая бы не получила с фронта похоронки, а у неё с войны вер нулись невредимыми все три сына!

— 150 — — 150 —

Анна Гончарова, г. Тула

Двух своих внучек бабушка постоянно заставляла молиться об отце и двух его братьях, ушедших на фронт, — это были её сыновья. Девочки молились по-детски просто: «Боженька, верни домой нашего папу, дядю Мишу и дядю Лёню». Все бра тья вернулись домой живыми и даже не ранеными. Став взрослыми, сёстры рас сказали дяде Лёне, как они молились о нём во время войны. «Вот оно что, — ска зал дядя. — А я, когда мы отдыхали и чистили ору жие где-нибудь на при вале в поле или лесу, ча сто наблюдал, как надо мной кружатся два голуб ка». Отец же девочек од нажды рассказал о том, как несколько раз чудом оста вался жив. Так совпада ло, что как только он ухо дил с какого-нибудь места, тотчас туда попадали пули, снаряд или бомба. К тому

рн ый

ко нк у

рс

очерк

Ли те ра ту

ДОРОГОЙ ПОДАРОК — ЖИЗНЬ Нелли Чуканова газета «Тульские известия»

На вопрос, страшно ли было на войне, фронтовик Михаил Свинтицкий честно отве чает: «Страшно. Я ж совсем молодой был — девятнадцать лет. Жить хотелось очень». По окончании Первого Горьковского танкового училища девятнадцатилетний сын белорусского кузнеца был направлен в Нижний Тагил, где получил свой первый Т-34. — Пристреляли мою «тридцатьчетвёрочку» на танкодроме, погрузили на платфор му, и поехали мы с ней на Северо-Западный фронт. Разгружались на станции Валдай, кругом леса да болота, — рассказывает ветеран. — В то время наши готовились к лик видации Демянского котла и Рамушевского коридора, своеобразной «Дороги жизни» для гитлеровцев. Там в окружении находилось их порядка 100 тысяч, 16-я немецкая армия. Рамушевский коридор — десяток километров в ширину и сорок в длину — со единял Демянск и Старую Руссу. В 1941–1942 годах наши войска не раз пытались вы бить оттуда врага. Фашисты крепко окопались в северных лесах и болотах, ставших тогда союзниками врага: заминировали топи, установили заграждения, щедро «укра шенные» консервными банками, гремевшими при любой попытке отогнуть или пе ререзать колючую проволоку, затем шла мощная оборонительная система из дзотов и траншей. Огневые точки гитлеровцы маскировали мхом и ветками деревьев. Раз глядеть их в лесной чаще было невозможно. Каждый, кто пытался приблизиться к

Однополчане Михаила Свинтицкого

— 151 —

ЧУДО укрепсооружениям врага, оказывался как на ладони и немедленно уничтожался. А надо заметить, что наши танки могли пе редвигаться только по проложенным в болотах настилам из брёвен. И вот 31 декабря 1942 года трём тан ковым экипажам, в том числе и возглав ляемому лейтенантом Свинтицким, при казано выдвинуться в сторону передовой. Причём Михаил получил приказ идти первым, но в какой-то момент его обо шёл другой Т-34. Он-то и принял на себя первый удар. Один из танкистов попы тался выбраться из загоревшейся маши ны, но был убит снайпером. И тут же по лыхнул танк, шедший третьим. Экипажу Свинтицкого ничего не оставалось, как затаиться, дождаться ночи и, аккуратно развернувшись, двинуться к своим. Доло жив командиру об обстоятельствах гибе Средняя продолжительность ли двух экипажей, лейтенант услышал в жизни танка — 5–10 минут ответ: — А ты-то зачем вернулся? Командир знал, что посылает людей на верную смерть. Необходимо было вычис лить огневые точки врага, чтобы попытаться их уничтожить и предотвратить массо вую гибель солдат в ходе запланированного наступления. Так на новый, 1943 год Ми хаил получил самый дорогой подарок — жизнь. — Очередной бой назначили на 15 февраля. Перед наступлением привезли бочку водки — наливай сколько хочешь. Но я своим ребятам запретил пить. Понимал, что притупить чувство опасности — это прямой путь к гибели. И сам на фронте не пил ни когда, поэтому, наверное, и уцелел. К нашей «тридцатьчетвёрке» прицепили 45-мил лиметровую противотанковую пушку, на броне разместились ящики со снарядами и боевой расчёт из 6 человек. Всё это я должен был «подбросить» на передовую. В этом бою я накрыл первую вражескую пушку, а потом обнаружил и принялся обстреливать немецкий дзот. Гитлеровцы выползли из него и сдались. Но и нам досталось — танк был подбит, мне прострелило ноги. За тот бой я получил орден Красной Звезды. А Рамушевский коридор немцы 26 февраля 1943-го сдали сами. Видимо, получая вести с фронтов, поняли, что за них взялись всерьёз… В свой полк Свинтицкий из госпиталя вернулся в июле 1943-го. Участвовал в жес точайших августовских боях за освобождение Старой Руссы. Там получил второе ра нение — в руку, с переломом лучевой кости и повреждением нерва. В результате тан ком управлять уже не мог, был признан ограниченно годным к военной службе. В боях уже не участвовал, но готовил для Т-34 водителей, стрелков, заряжающих. Помнит, как брали Кёнигсберг: «Толщина стен крепости — три метра, а внутри — 130 тысяч гитле

— 152 — — 152 —

ровцев. Бои за Кёнигсберг шли долгие, страшные. Но ничего, доставили наконец 300-миллиметро вую пушку, один снаряд весил 350 килограммов! Сделали в стенах несколько пробоин, и 9 апреля 1945-го комендант крепости подписал акт о ка питуляции». Родная белорусская деревня, в которой Миха ил Свинтицкий не был с мая 1941 года, оказалась сожжена немцами дотла. За всю войну он не по лучил от родных ни весточки и уже не надеялся увидеть кого-либо живым, но совершенно слу чайно узнал, что мать, две младшие сестрёнки и брат были эвакуированы. И Михаил сумел их най ти! После бурных слёз и объятий мать рассказала, что отец ушёл на фронт и о его судьбе ничего не известно… А потом случилось ещё одно невероятное чудо. Однажды воскресным утром придя 20-летний дважды орденоносец. с сестрой на рынок, Михаил увидел на площади Таким он встретил свою любовь солдата с вещмешком за спиной. Вид у служиво го был потерянный и несчастный. Пригляделся — а это отец! — Подхожу к нему и говорю: «Что-то знако мо мне ваше лицо. Мы раньше с вами нигде не встречались?» А у самого поджилки дрожат — уз нает ли? Четыре года ведь не видались… — вспо минает Михаил Андреевич. — Отец узнал! Про тив воли слёзы потекли по щекам. Оказалось, отец пережил плен… Привели его домой, сколь ко же было счастья! Это же невероятно, что все мы остались живы. Это потом я узнал, что за вой ну погибло 95 тысяч советских танков и их эки пажей. Подсчитано, что средняя продолжитель ность жизни танка в бою составляла всего 5–10 минут, так что мало какая машина переживала несколько сражений. И танкисты, по сути, люди обречённые. Горючего и боеприпасов в машине 70 лет спустя столько, что, подбитая, горит она 24 часа кряду. Шансы выбраться и спастись из полыхающего танка ничтожны. После пехоты, несущей в боях самые большие потери, танкисты на втором месте. Так что как я уцелел на войне, до сих пор не пойму… Семья была снова в сборе, и теперь Михаил мог подумать о дальнейшем жизнен ном пути. Вместе с другом решили ехать в подмосковный Сталиногорск, ныне Ново московск Тульской области. Где, рассказывали, было много работы. — Что, вот так только из-за работы покинули и малую родину, и семью?

— 153 —

ЧУДО — Не только… — хитро улыбается ветеран. — На самом деле поехал я к девушке. В Сталиногорске в 1943 году стоял наш танковый полк, познакомился с девушкой на танцах. Любимая меня дождалась. Поженились, воспитали сына и дочь, прожив счастливо 63 года. И сейчас будни фронтовика полны впечатлений и событий. — Я с удовольствием читаю военные мемуары. Слежу за жизнью области, и мне многое нравится. То, что ведётся активное строительство, снова дают квартиры лю дям, переселяя их из аварийного жилья. Дороги стали хорошие. Я ведь до сих пор сам за рулём, — говорит ветеран, которому в этом году исполнилось 92 года. — И на даче с удовольствием вкалываю! Спасибо хорошей генетике и здоровому образу жизни. Одобряю, что занялись укреплением армии, без этого нам страну не сохранить.

Снимите шлемы. Рассказ фронтовика

Сергей Некрасов, с. Воронцовка (Воронежская область)

Весной 1943 года 27-я отдельная гвар дейская танковая бригада 2-го Украин ского фронта под командованием пол ковника Бережного вела страшный бой на Украине, в районе Звенигородки. В составе нашего экипажа было четыре че ловека: командир Николай Первушкин из Куйбышева, заряжающий Александр Подживотов из Челябинской области, радист-стрелок Сергей Аверченко из Ка лужской области, механик-водитель Па вел Фоменко. У нас было 17 танков про тив 32 «Тигров». Снег, мороз, позёмка,

ночь. Ужас! Справа, слева бьют, отовсю ду. Нас окружили. И тут командир гово рит: «У кого-нибудь есть, ребята, то, что написали матери, бабушки для помощи в тяжёлую минуту?» (Он имел в виду мо литву, но сказать прямо не мог.) Я отве тил: «Есть бумажка», — и достал листочек с молитвой. Ею меня благословила тётя Оля Ильменская перед моим уходом на фронт. Вот эта молитва: «Огради мя, Го споди, силою Честнаго и Животворяще го Твоего Креста и сохрани мя от всякого зла. В руцы Твои, Господи Иисусе Христе Боже мой, предаю дух мой. Ты же мя благослови, Ты мя помилуй и живот вечный даруй мне. Спаси, Господи». Командир сказал «сними те шлемы» и трижды прочёл молитву под светом малю сенькой лампочки, под гро хот артиллерийских снарядов. На Бога была наша пос ледняя надежда, потому что выйти живым из того боя было невозможно. Помо лясь, мы открыли огонь по немецким танкам и чудом прорвали их кольцо.

— 154 —

рс ко нк у рн ый Ли те ра ту

ИЩУ В ВОЕННОЙ ХРОНИКЕ ОТЦА Александра Суслова, г. Костанай (Казахстан) Ищу в военной хронике отца И безуспешно вглядываюсь в лица. И в гимнастёрках выцветших бойцам Я до земли готова поклониться. И в серых кадрах старого кино, Мне кажется, отец идёт в атаку. И где-то в измерении ином Приказывает ротному остатку. Над полем облаков багровых тень. Бегут фашисты, получайте, нате! Молю я: «Пуля-дура, не задень Солдатика, похожего на батю»!

К сожалению, позднее погиб ра дист Аверченко, но в другом тан ке и экипаже. А мы дошли до Вены в одном экипаже. За два с полови ной года пять наших танков сгорели в сражениях. Но нас хранил Господь. Был у нас закон: не бросать ни раненого, ни погибшего. В крити ческих случаях, надвинув шлем поглубже, лезли в подбитый танк, вы таскивали оставшегося там товари ща. Листочек с молитвой я бережно храню, всегда беру с собой в доро гу. Когда на войне попадал в гос питаль, то в опись личных вещей включали и этот листок, а при вы писке возвращали. С этой молитвой прошёл всю жизнь. Все пять брать ев в нашей семье вернулись с войны живыми.

На средства, собранные Русской православной церковью, была построена танковая колонна «Дмитрий Донской». Менее чем за два месяца 38-й полк, в состав которого вошла колонна, прошёл свыше 130 километров с боями и более 500 — маршем по бездорожью. 49 танкистов были награждены орденами и медалями, 21 солдат и 10 офицеров пали смертью храбрых, 19 из них сгорели в боевых машинах.

— 155 — — 155 —

ту ра те Ли ый рн у нк ко рс

ШТРАФБАТ ИЛЛАРИОНА САВЕНКОВА воспоминания

Марина Вагина, газета «Соликамский рабочий», г. Соликамск (Пермский край) Солдат Савенков попал в окружение в Белоруссии. Контуженого, его взяли в плен, где он пробыл де вять месяцев. — Папа рассказывал, что его спасла Пресвя тая Богородица, — дочь фронтовика, Валенти на Илларионовна Мазунина, тоже верит в это. — Приснился ему сон, что подошла Божия Матерь к нему и даёт наставление: «Илларион, тебе бежать Мои родители Илларион Кузьмич надо, тебя дети дома ждут. Понесёшь завтра брев и Татьяна Фёдоровна Савенковы, но мимо забора, в нём доска оторвана. И уходи че рез кукурузное поле…» воспитавшие восьмерых детей. Поутру Илларион Савенков с другом бежали. Отец работал горным мастером в Липецке, где добывали железную Пять раз чудом спасались они от неминуемой смерти. руду. Получил бронь на восемь — Отец говорил, что немцы намного добрее месяцев, а в январе 1942-го ушёл были, чем полицаи и власовцы. Один из них так воевать. Я родилась 1 мая 1941дал ему прикладом, что плечо проболело всю го, пятым ребёнком в семье. жизнь. Украинцы, как правило, выдавали беглых немцам, а белорусы прятали. В пятый раз, когда конвоир вёл его на расстрел, он ска зал, что дома его ждут пять киндеров. Немец пожалел его и предупредил, чтобы тот упал, когда он будет стрелять вверх. Два месяца добирался беглый пленный до Курска, где жили родственники жены. Там его обмыли, накормили, но отощавший и завшивевший, он заболел тифом. Тогда во дворе смастерили для него курень и написали «Тиф». Немцы туда и не совались! Когда пришёл в себя, стал пробираться к линии фронта. Попав к своим, тут же ока зался в штрафбате. На Курской дуге старшине Савенкову досталось как нигде! Батальон бросали на прорыв. Одна высота уносила 97 жизней штрафников из ста. В этих боях он был ранен в позвоночник, бедро, контужен. Долго лечился в госпитале. Жене принесли извеще ние, что пропал без вести. Она не поверила и всё повторяла: «Он жив, он будет с нами». После госпиталя воевал в армии Конева, был разведчиком. За взятие высоты при шёл на старшину Иллариона Савенкова наградной лист для представления к ордену Красной Звезды. Но командарм Рокоссовский не подписал приказ о награждении: штрафбату наград не полагалось.

— 156 —

Илларион Савенков участвовал во взятии Кёнигсберга, освобождении Польши, Белоруссии, Венгрии, Чехо словакии и дошёл до Германии. Вер нулся в сентябре 1945-го. Встречу пя тилетняя Валентина запомнила на всю жизнь. — Мама держала меня за руку, ря дом бежали Анна, Татьяна, Дина и Ген надий. Папа прижал меня к себе. Как сейчас вижу его в пилотке, солдатской гимнастёрке, за плечами — рюкзак, грудь — в наградах. В послевоенное время Савенковым жилось тяжело: ютились в одной ком нате, спали на полу все вместе, а когда приехали родственники из голодно го Ростова, пришлось сделать перего родку. После войны родились в семье двойняшки, в 1951-м — ещё один сы нок. Глава семьи работал заведующим овощной базой, этим и спасались. Оде вались очень плохо, не знали, что та кое тапочки, их покупали только к школе. А зимой ходили в кирзовых са погах. Иллариону Савенкову предлага ли вступить в партию, но он отказался. Стали его гнобить. Он начал выпивать. — Уже в мирное время папа опознал в Липецке одного полицая, его аресто вали, — с особой интонацией произно сит Валентина Илларионовна. — Воз мездие настигло предателей Родины. Но и без вины виноватые несли свою кару. Папин брат, Сергей Кузьмич, был полным кавалером орденов Славы. Но после войны арестовали его по 58-й статье за то, что не то сказал на танцах. Кто-то написал донос. Папы не стало в 1993-м, ему было 89 лет. Я перед ним виновата — осуждала его, когда была ребёнком. А сейчас гор жусь своим отцом, он такой же солдат той войны, герой нашего Отечества.

Авенир Павлович Мазунин, мой свёкр (крайний справа), прошёл три войны: в Маньчжурии, на Халхин-Голе, с финнами. На Великую Отечественную ушёл в 1942-м. До этого работал специалистом по наладке электрооборудования. На Ленинградском фронте занимался ремонтом аэросаней.

Мария Михайловна Мазунина, моя свекровь, в военные годы работала в госпитале. Из воспоминаний свекрови помню, что в день они по три раза сдавали кровь, и это даже не обсуждалось, разгружали эшелоны с ранеными, и ещё, что в госпиталь запрещалось приводить детей. А мой будущий муж Володя пацанёнком всё же частенько туда бегал: раненые делились с детьми и сахарком, и хлебом. С медперсоналом и выздоравливающими, 21 апреля 1944

— 157 —

Советские военнопленные в концлагере Stalag XVIIIA

На оккупированной врагом территории оказалась почти треть населения страны. В фашистских концентрационных лагерях — 18 миллионов человек. Советские военноп в концлагере Stalag В лагерях было убито, замучено, сожжено не менее 11 миллионов узников.

Бывший узник концлагеря Освенцим подбирает себе очки среди очков, отобранных у заключённых,1945

Советские солдаты открывают ворота концлагеря Освенцим, освобождая заключённых,1945

Дети-узники Освенцима показывают лагерные номера, вытатуированные на руках

Барак концлагеря Бухенвальд

Учётные карточки узников Освенцима

пленные g XVIIIA

Колонна немецких военнопленных на улице разрушенной деревни под Сталинградом, 1942

с ур нк ко ый рн ту ра те Ли

ЗАЩИТНИК БРЕСТА Елена Бурчилина, п. Борисовский (Тверская область)

Известно — в Бресте началась война. Для многих там и кончилась она. В той крепости, у разорённых стен, Одним — могила, неубитым — плен. Там не было трусливых подлецов, Но брали в плен контуженых бойцов. Рабсила для Германии нужна. Людей молола в лагерях война. Немало там осталось и солдат:

Освенцим и Майданек, Бухенвальд… Того, кто выжил в мясорубке той, На родине встречали Колымой. И снова лагерь, нары и тюрьма… Рабсила и на родине нужна... ...Среди соседей старый есть солдат, Он не спешит на праздничный парад, Его не поздравляют дочь и сын… Он за Победу молча пьёт один.

Город-герой Брест был первым советским пограничным стратегическим пунктом, который прикрывал центральную магистраль на Минск и Москву. Гарнизон Брестской крепости (3,5 тысячи человек) в течение недели сдерживал натиск целой немецкой дивизии. Немцам удалось овладеть главными укреплениями, но защитники крепости ещё почти три недели, находясь в полной изоляции, за сотни километров от линии фронта, продолжали мужественно сражаться на отдельных участках практически без воды, продовольствия, боеприпасов и медикаментов. Оборона Брестской крепости стала первым красноречивым примером того, что ожидает немцев в будущем. По данным специальной комиссии во главе с генералом М. Гареевым, в немецкий плен попало примерно 4 миллиона советских военнослужащих. По немецким данным — до 5,7 миллиона. Военнопленные использовались на угольных шахтах, хими- ческих предприятиях, в промышленности, строительстве, сельском хозяйстве, личных хозяйствах и на домашних работах немцев. По окончании войны наркоматом обороны СССР было организова- но 146 лагерей и сборных пун ктов для освобождённых из пле- на. К 1 марта 1946 года было репатриировано 4 199 488 советс ких граждан. Из них 2 660 013 гражданских и 1 539 475 военно- пленных. Их направляли домой, призывали в армию, зачисляли в строительные батальоны наркомата обороны, передавали в распоряжение органов НКВД.

— 160 —

рс ко нк у рн ый Ли те ра ту

ЖИЗНЬ МЕЖДУ МИРОМ И ВОЙНОЙ рассказ Светлана Захарченко, г. Петрозаводск (Республика Карелия)

Моя мама, Валентина Михайловна Кирьянова, родилась за 6 лет до войны. И оказалась первенцем не только у своих родителей Михаила и Нюры, но и первой внучкой в двух домах заонежской деревни Кондобережской. Родители Нюры и её сестры Пани были крепкими хозяйственниками. Отец, Григорий Васильевич Лукин, воевал на Первой мировой. Ещё до войны он женился. Жена Александра, смышлёная и работящая, руководила всем в доме. В революцию придумала, чтобы связи налаженные не терять и без пропитания не остаться, купить всей деревней вскладчину невод. Мужики невод тянули, женщины с малолетками рыбу сор- тировали: что на еду, что на продажу. Ту, что на сущик1, по деревне развозили. Бывало, все сорок домов одновременно трубами дымили: рыбу сушили на противнях. Свежую, на продажу, Александра на лёд в погреба убирала, а потом возили Прадед Григорий Васильевич подводами в Петрозаводск, за 300 вёрст, а зимой Лукин (справа) даже в Питер. Туда покрупней отбирали: судаков, щук, лещей да налимов. Зимой возили на санях. Сани мастерил Григорий, на подхвате младшенький сынок, Димка. Полозья вымачивали в болотце возле дома. Сани получались знатные, половина Заонежья2 в них ездила. А у Михаила семья была небогатая. Зато сам Михаил — башковитый. Выучился из счетоводов на бухгалтера. Отделился от отца и в Петрозаводск подался, тогда и женился: городскую не хотел, вот Нюру ему и сговорили. Старшая сестра, Паня, к тому времени была уже в городе замужем. Нюра на хлебозавод устроилась: горела в руках работа. А как дочка Валя народилась, старалась каждое лето дитё в деревню свезти. Так и в военное лето было. Нюра с Паней, с мужьями и детьми приехали на сенокос 10 июня. А через одиннадцать дней в сельсовете сказали, что война. Мужья Нюры и Пани сразу же в город съехали, и брат Дима тоже. 1

Сущик — мелкая рыба, которую сушили в русских печах.

Заонежье — историческое название территории Заонежского полуострова и примыкающих к нему островов Онежского озера.

— 161 —

НЕВОЛЯ У Пани муж в органах работал, велел и Пане с детьми срочно в город выезжать, потому как на финской границе стало беспокойно. Финны немецкими союзниками были1. В город ехать надо было по воде. Баржа утром выходила от посёлка Великая Губа, а вечером была в городе. Деревня Кондобережская в четырёх вёрстах от посёлка, на берегу Онеги. Наши чаи гоняют и в окна смотрят, как баржа из Петрозаводска идёт. Ну, и успевали дойти до посёлка раньше баржи. В этот раз заранее собрались. Дед с бабой серебро фамильное, заработанное ими ещё до революции, собрали дочкам в туесок — ложки, ножи да вилки, а в сундук — тарелки и блюда: война многого требует. Затемно собрались выезжать: на баржу билеты ещё достать нужно, а желающих на неё попасть, почитай, пол-Заонежья. В кассе уже толпилась уйма народу. Нюра с Паней посадили детей на лавку, а старшую, Валю, на сундук с серебряной укладкой, в руки ей туесок с приборами дали: стереги! А сами за билетами. Но когда очередь до них дошла, ни о каких билетах и речи не было. Ещё вчера пошли слухи, что это последняя баржа, и в неё набилось людей, как на два корабля. Что ж делать? В деревню ворочаться? А сундук-то неподъёмный. Но когда сёстры вернулись к детям, то увидели, что вся троица сидит на лавке, безо всякого серебра. Никто ничего не видел — давка; хорошо, хоть детей не тронули. Решили ждать следующего утра — вдруг будет баржа. Тогда и узнали от приехавших родителей, что ушедшая баржа попала под бомбёжку в открытой Онеге. Никто не спасся. И родители приехали хоть что-то узнать: вдруг неправда? А тут вот они все, сидят, живёхонькие! Что серебро? Сами живы, а добро наживём! Осенью пришли финны. Растянули на выездах из Заонежья колючую проволоку. Выпускали только по спецпропускам. Всё Заонежье превратилось в огромный концлагерь.2 Потом издали указ, что в семье на одного трудоспособного должно быть не более двух иждивенцев, лишние рты отправлялись в концлагерь. А трудоспособными считались по финским порядкам лица от 18 до 50 лет. Финны прошли все дома и посчитали население. Паня и Нюра были трудоспособными, а их дети — шестилетняя Валя, четырёхлетняя Тамара и годовалая Люся — иждивенцами. Бабка с дедом, Григорий и Александра, тоже попали в иждивенцы. — Куда дитё без родителей денут? Оно за себя и постоять не сможет, — ворчала Александра, собираясь в концлагерь. Григорий с Александрой не расставались со дня свадьбы. К тому же после указа дед слёг, так что и его не отправить одного. В санях уже сидела их пятнадцатилетняя племянница Клавдия со своей бабушкой Фёклой. У Клавдии маму расстреляли в 1937-м 1

Финляндия, одна из союзниц Германии, участвовала в войне с 25 июня 1941 по 25 апреля 1945 года, пытаясь присоединить земли советской Карелии. Однако после поражения заключила перемирие с СССР и начала боевые действия против немцев. Безвозвратные потери Финляндии в войне против СССР составили 84 337 человек. Было взято в плен 2 377 финнов, из них умерли в плену 403, остальные вернулись в Финляндию после 9 мая 1945 года.

На территории Карело-Финской ССР был установлен оккупационный режим. Первый концентрационный лагерь для советских граждан славянского происхождения, в том числе женщин и детей, был создан 24 октября 1941 года в Петрозаводске с целью предотвращения сотрудничества населения с партизанами и эксплуатации дешёвой рабочей силы. Из 85 тысяч советских граждан, оказавшихся в оккупированной Карелии, свыше 20 тысяч были заключены в концентрационные, переселенческие и трудовые лагеря, 7 тысяч из них погибли.

— 162 — — 162 —

за колоски, вынесенные в кармане с поля для двоих детей. Брат Клавдии умер от истощения, когда война началась. Да ещё сестра Григория, Анна, с ними отправилась. Концлагерей в Петрозаводске было семь. Наши попали в концлагерь на ок- раине города. Заняли угол барака своим семейством. Еду не выдавали, дров тоже. То есть вывезли умирать. Но Паня с Нюрой посылали родителям посылки. Работали в поселковой прачечной. ЗарСоветские дети-узники 6-го финского плату давали мылом, пшёнкой, маргариконцлагеря в Петрозаводске,1944 ном и иногда селёдкой. Вот это и посылалось родителям. Мыло на себя сёстры не тратили, щёлоку хватало. А для обмена на сахар, соль или муку оно годилось. Зима 1942-го была холодной и голодной. Паня слегла в горячке. Нюра ухаживала за сестрой. Соответственно, на работу не ходили. Сидели на тюре из мороженых овощей. У малых животы стали пухнуть. Нужны были хлеб или мука. А идти менять некому. И Нюра рискнула послать свою шестилетнюю дочь. До Великой Губы по Онеге напрямки — не более трёх километров, и видать из окон всю дорогу. Вышла в полдень Валя на онежский лёд в своей чёрной шубке, крест-накрест платком тёплым обмотанная. И тут к ней лыжник в маскхалате подъехал сзади, поднял и поставил перед собой — а у финнов лыжи были короткие и широкие, — и всё, не видать дитё. Нюра избегалась от Пани к окну, от окна к печи, от печи к малышам. Валя вернулась уже в темень. Нюра дочку раскулёмила, муку из мешочка в квашню ссыпала, а Валя рассказывает: «Он меня поставил на лыжи и всю дорогу молчал. Доехали так до крыльца большого дома. Он меня переставил с лыж на крыльцо, лыжи на крыльце оставил, а меня вперёд себя в дом затолкнул. А там стол накрыт, и финны-солдаты обедают. Который финн меня привёз, сначала меня за стол посадил, потом сам сел рядом. А мне страшно. Он отрезал ломоть хлеба, намазал маслом и посыпал сахаром. Хлеб белый, масло жёлтое, сахар белёхонький, мелкий, не похож на наш серый, кусковой. У меня всё захолонуло внутри, как не со мной это. А он мне в руки суёт этот бутерброд. У меня руки замёрзли, в карманах шубы сунуты. Шевелиться боюсь. А он на своём лопочет и тычет то в хлеб этот намазанный, то в рот, то в хлеб, то в рот. Не помню совсем, как оттуда ушла. Долго за столом сидела, выжидала, пока финны ушли.» Мама и бабушка, Валя — Хлеб-то вкусный был? — Спросила Нюра. и Нюра, 1939 — Я его и не тронула: горло стиснуло сильно.

— 163 —

НЕВОЛЯ Нюра месила тесто, вздыхая. Она знала об этой дочкиной особенности: от волнения у неё появлялись спазмы в горле. Больше Нюра дочку за мукой не посылала. А волосы свои русые стала финским кофе-эрзац подкрашивать, чтобы появившейся в тот день седины не было видно. В оккупированном Петрозаводске, получившем название Aanislinna — «Онежская крепость», — финская система правления действовала около трёх лет. Под конец оккупации в концлагере начались послабления. Александра с тёткой выходили за территорию за дровами. Рубить, конечно, нечем было, но сушняк ломали. Григорий так и не поднимался, но полулёжа сколотил из старых ящиков санки, чтобы было на чём дрова возить. Только первую зиму в плену пережила бабушка Фёкла. Александра с Клавдией увезли её тело на лагерное кладбище, которое появилось и разрослось за зиму. Потом умерла золовка Анна. Перед Пасхой 1944-го ушла и Александра. Клавдия неожиданно поняла, что тётя Шура совсем ничего не весила. И как только санки с дровами таскала? В бараке все охнули, когда Григорий поднялся. Молча шёл за телом жены, держась за край саней, как слепой. И так, ни слова не сказав, ушёл вслед за женой, после прихода наших войск в июне 1944-го. Клавдия единственная из родных выжила. До сих пор вспоминает, как тётка Шура с дядькой Григорием ей свои порции тайком друг от друга подпихивали. Всего в петрозаводских концлагерях из 30 тысяч человек умерли 16 тысяч — столько могил на кладбище только в Песках1. По Карелии, возможно, и больше, учитывая более высокую смертность в финских лагерях, чем в немецких.

Письмо с фронта на фронт Мой дед, Михаил Александрович Кирьянов, успевший до оккупации выбраться в город, воевал на Ленинградском фронте. Всех, кто приплывал на барже, на пристани встречал военкомат и строем отправлял на железнодорожный вокзал. Мужа Паниного, дядю Колю Ломаева, на фронт отправили литерным, как кэгэбэшника, Михаила — товарным, как рядового, а брата Нюры и Пани Дмитрия, — окопы рыть, как недобравшего лет до призыва. Но через два года и он на фронте оказался. Сохранилось письмо Михаила Дмитрию от 18 декабря Дед Михаил 1943 года, которое он, согласно штемпелю, получил 26 янАлександрович варя 1944 года. Воевали они неподалёку друг от друга. Мой Кирьянов дед, проявив геройство, погиб 10 февраля 1944 года и похоронен с отданием воинских почестей в мемориале в Новосокольниках. Дмитрий Григорьевич Лукин промёрз в Свирских болотах. Сестра моего прадеда, Евдокия Васильевна Лукина, с 16 лет работала в военном госпитале в Ленинграде. Она уехала из деревни ещё в Первую мировую. Жениха её при1

Пески — окраина Петрозаводска, где расположено кладбище.

— 164 — — 164 —

звали в армию, она тоже собиралась ехать за ним на фронт, но в военкомате её направили в Николаевский военно-сухопутный госпиталь. Она жила при госпитале в аптечном флигеле. Из газет Дуня узнала о гибели жениха. Но долго ещё ждала возлюбленного, надеясь на чудо. В каждом раненом искала родные черты. Но прошла война, потом революция, НЭП и военный коммунизм. С каждым годом надежды оставалось всё меньше… В сентябре 1941 года мощная бомба попала прямо в центр здания. Внутри более тысячи раненых… Спасательные команды работали, но что могла сделать сотня людей с большим каменным домом, который обрушился сверху Полевая почта № 40043-Ф. до подвального этажа и вдобавок горел? В стеЛукину Дмитрию Григорьевичу не образовался пролом, через который вытас от М. Кирьянова кивали раненых. Тогда погибли около 600 человек. Всю блокаду Евдокия помогала раненым и замёрзшим, которых в блокадные зимы было больше всего. 22 октября 1943 года была награждена медалью «За оборону Ленинграда». Когда после войны Евдокия Васильевна добиралась до родной деревни, больше всего её поразили обрубки деревьев вдоль дорог и нив. Повреждённые во время бомбёжек деревья напоминали ей инвалидов из её гос питаля… Она жила одна в родительском доме. Умерла тихо, через пять лет после Победы. А сколько заонежан погибло после войны, взрываясь на минах, оставленных финнами…

После войны

Двоюродная прабабушка Евдокия Лукина

В Петрозаводске Нюру поселили в коммуналке, так как дом, где они жили до войны, сгорел во время бомбёжки. До конца войны Нюра с дочкой жили на общей кухне, на ночь разворачивая матрац на полу, а на день убирая его на шкаф в коридоре. Муж Нюры погиб смертью храбрых. Дмитрий, Нюрин брат, вернулся с фронта, но его сразу же положили в госпиталь с туберкулёзом. До войны он был статным парнем. А теперь двадцатилетний воин выглядел, как дряхлый дед, всё время кашлял и харкал кровью. Болота, в которых просидели несколько месяцев, держа оборону Ленинграда, остались в лёгких. Нюра ходила к брату в госпиталь без Вали, чтобы не заразить дочь. Всё лето на улицах звучали радостные марши, и Нюра надеялась, что Митя выживет. Но с наступлением осени и затяжных дождей брат умер. Похоронили его в Песках, рядом с родителями...

— 165 —

НЕВОЛЯ

Мои родители

Мы с мамой, Валентиной Михайловной Захарченко, в деревне Кондобережской, у часовни святого Самсона

Валя между тем подросла и в 15 лет поступила в строительный техникум. Однажды её вызвали к директору и сказали, что не положено получать одновременно пенсию по утрате кормильца и стипендию, нужно выбрать что-то одно. У Вали были одни пятёрки и повышенная стипендия, 36 руб лей. А пенсия составляла 30 рублей. Но Валя не могла отказаться от пенсии, так как это означало бы, что она не любит геройски погибшего на фронте папу. Ей было больно, что у других учеников вернувшиеся с фронта отцы и заработки свои в дом несут, и стипендии им платят. А они с мамой должны жить на одну пенсию погибшего отца. Когда Валя рассказала маме о выборе, Нюра ответила: «А ты по-другому и не могла поступить». Наверное, поэтому Валя из трёх ухажёров выбрала не обеспеченного лётчика и не сына обкомовского работника, а Олега Захарченко, парня, у которого тоже отец погиб на фронте, уйдя на войну добровольцем. После окончания техникума моего папу, Олега Захарченко, забрали на три года в армию, в Челябинск. Он сделал моей мамочке Вале предложение, она уехала к нему. Оба поступили в Челябинский политехничес кий институт. Учились вечером, а днём работали. На первом курсе у них родилась я, а на последнем — сын. Папа окончил институт с красным дипломом. Когда мама вышла на пенсию, ей предложили работать в частной строительной фирме за зарплату, в 10 раз большую, чем она получала. Но мама пошла трудиться в собес: помогать больным и престарелым. Когда на пенсию вышел папа, родители перебрались в родовую мамину деревню, построили дом на месте старого и жили вместе долго и счастливо.

— 166 — — 166 —

рн ый

ко нк у

рс

воспоминания

Ли те ра ту

ТРИЖДЫ СПАСЁННЫЙ Капитолина Ячменнова, газета «Маяк», г. Вологда

В рубашке родился — так говорят о тех, кто смог выбраться из смертельной передряги. Михаил Михайлович Марков прошёл ад фашистских концлагерей и выжил. И не просто выжил. Он боролся с врагом. Нас, рождённых через много лет после войны, не бомбили и не расстреливали, но «взрывная волна» дошла и до нас — сочувствием, болью, благодарностью, памятью. Елена Юрьевна Бакулова, дочь военнослужащего, внучка участника Великой Отечественной, собирает все документы по истории своего рода. Считает это своим долгом. Хочет оправдать доверие деда, завещавшего ей свои записи о войне. — Ещё малышкой я заметила, что всё тело его было в Михаил Марков, 1941 пятнах. «Это следы от шомполов, — объяснил мне дедушка. — В концлагере били». Дед не любил рассказывать об этом, вспоминает внучка, но она всё спрашивала и спрашивала и в итоге узнала много интересного из жизни своей семьи. Став взрослой, записала все воспоминания. В основе нашего рассказа записи из блокнота, сделанные Михаилом в «проверочных» лагерях, после освобождения из фашистской неволи. В блокноте не только описание происходящих событий, но и слова песен, напоминающих пленным о родных местах, о доме, о любимых. А ещё — много объяснительных записок «по поводу пленения и борьбы за свободу». Во многие инстанции, видимо, пришлось писать их ветерану, бередя старые раны и вспоминая те подробности, о которых бы хотелось забыть... В марте 1940 года Михаил Михайлович, уже женатый, колхозный агроном, поступил в

— 167 —

НЕВОЛЯ

— 168 — — 168 —

В 1941–1942 годах, когда в окружение на всём протяжении советско-германского фронта попадали целые армии и фронтовые объединения, погибло около 2 миллионов военнопленных.

— 169 —

Ирина Маслова, г. Красноярск

Пуховичское военное училище, недалеко от Минска, окончил его в августе 41-го и был отправлен на Волховский фронт в качестве командира роты. 27 октября он получил приказ — занять оборону вблизи деревни Маслово на опушке леса и задержать противника, пока основные силы не отойдут на другой рубеж обороны. Утром 28 октября рота приняла бой. Когда в живых осталось 17 бойцов, раненый командир принял решение отходить к реке, чтобы переправиться, но на другом берегу также оказались немецкие войска. После обстрела из пулемётов и миномётов осталось всего восемь человек. Из воспоминаний М. М. Маркова: «Мы решили залечь между лесных завалов, но снова были обнаружены и обстреляны. Пулемётной очередью меня ранило в колено и Пленные красноармейцы несут раненного контузило. Идти дальше я не мог, в ногу товарища на жердине залёг за брёвнами… Утром 29 октября с одним красноармейцем, раненным навылет в грудь, был взят в плен». В этот же день на немецкой повозке раненого увезли на станцию Чудово, где он увидел много пленных солдат: и на открытых железнодорожных платформах, и в закрытых вагонах. Позже он узнал, что 28 и 29 октября немецкие войска, продвигавшиеся на Тихвин, окружили и взяли в плен многие наши подразделения1. Это было горько узнать, но и выдержать напор хорошо вооружённых фашистов нашим войскам оказалось невозможно: на этом участке не было ни артиллерии, ни авиации, даже не все солдаты имели винтовки. Неделю голодом пленных везли до города Шауляй Литовской ССР. Там разместили по тюрьмам: отдельно рядовых и офицеров. Раненая нога у Михаила воспалилась, и немцы хотели просто убить пленного. Но… врач, осмотрев рану, обещал вылечить. Врач оказался русским. Тут же сделали операцию, и Михаил Марков оказался в тюрьме, где было около 30 тысяч русских военнопленных, в том числе несколько тысяч раненых. Повезло: остался жив.

НЕВОЛЯ Весной 1942-го большую группу военнопленных, где был и Михаил, переправили в концлагерь города Вентспилс Латвийской ССР: работать на лесопильном заводе, разгружать баржи с лесом и другими награбленными ценностями. Бывало, военнопленных из лагеря забирали работать местные крестьяне. Зимой 1943-го Михаилу с двумя товарищами удалось соРабочая команда красноармейцев переносит вершить побег. Намечали зиму бревно в одном из лагерей, 1942 прожить у крестьян, а с потеплением найти партизан или перейти линию фронта1. Но даже из города выйти не смогли: схватили полицаи. Раздетыми, в товарном вагоне в числе множества других военнопленных повезли в Западную Германию в 206-й интернациональный сталаг2, потом в 326-й. — Дедушка рассказывал мне эпизод, в который трудно поверить, — волнуясь, говорит внучка. — В одном из лагерей его поставили в очередь в печь крематория — на Печи для кремации, в которых сжигали уничтожение. Вдруг один из нетрупы узников концлагеря Майданек мецких офицеров заметил у него под Люблином в Польше, 1945 чудом сохранившиеся часы на цепочке. Фашист вытащил его из этой жуткой очереди: «Давай часы!» Отдал молча свою дорогую реликвию, всё равно умирать… Офицер отвёл его в сторону. Так вновь повезло: спасся от крематория. Из пересылочного лагеря Михаила этапом переправили в концентрационный лагерь Заксенхаузен близ города Ориенбурга, а затем в рабочий лагерь № 70 в город 1

В СССР военнопленные относились к категории «безвозвратных военно-оперативных потерь», то есть армия на них уже не рассчитывала. Но сами пленные продолжали сопротивление. Иногда бежали из плена и воевали в партизанских отрядах, в рядах национальных сопротивлений на оккупированной территории. К февралю 1945 года бежало из лагерей или было освобождено советскими войсками 500 тысяч пленных. 3,3 миллиона погибло в концлагерях.

Первый «дисциплинарный» концентрационный лагерь Stalag 328 был создан во Львове в 1941 году для советских военнопленных, позже пополнен узниками из других стран. В таких лагерях «физичес кого уничтожения» содержались особо опасные для Германии военнопленные за попытки побегов, саботаж. В одном только этом лагере погибло более 140 тысяч человек. Заключённых расстреливали, отравляли газом, умерщвляли голодом и невыносимой работой. В печах крематориев (система печей для сжигания трупов) немцы сожгли миллионы человек.

— 170 — — 170 —

Гельсенкирхен Рурской области, где добывали в шахтах уголь. «Совершить побег из этого лагеря бы ло практически невозможно: демаскировала одежда и крайняя физическая измождённость пленных, — объяснял в своих воспоминаниях М. М. Марков. — Всех, кто пытался бежать, задерживали, жестоко избивали или просто пристреливали. Рабочий лагерь № 70 — а их на территории Западной Германии были сотни — отличался исключительной жестокостью и насилием. Все мастера и штайгера1 были самыми отъявленными фашистами. Мы ежедневно подвергались избиениям и издевательствам, хотя и были весь день в шахте. В лагерь приходили тольЗаключённые концентрационного лагеря ко получить по 120–300 граммов Флоссенбург после освобождения суррогата да поспать пять часов в сутки. В этом лагере я был до апреля 1945-го, вплоть до освобождения. Мой номер военнопленного — 128017». Пленные и в концлагере не переставали бороться: выводили из строя лебёдки, стропы, прожектора, рвали цепи и ремни, в результате чего забой не работал по нес колько смен. «Иногда удавалось устроить обвалы в шахте, — читаем в одной из объяснительных Михаила Михайловича. — В 1944-м в ночь с 6 на 7 ноября мне с товарищем из смены удалось воспользоваться халатностью немца-подрядчика, украсть шнур, взрывчатку и взорвать один штрек. Когда нас оставляли работать на поверхности, во время бомбёжки (американские бомбёжки с осени 1944-го были довольно частыми) мы не шли в бомбоубежище, а по мере возможности выводили из строя железнодорожные пути, крали аппаратуру из танков. Танки выпускались где-то поблизости и стояли на платформах рядом с железной дорогой». Весной 1945-го авиация союзников стала бомбить всё чаще. 1 апреля всех военнопленных погнали в один сталаг для уничтожения в подземных траншеях. «Первые колонны прошли по мосту, а в это время американские самолёты сбросили на него бомбы и взорвали, — читаем воспоминания ветерана. — И мы не смогли пройти на другую сторону. Таким образом остались живы и были в тот же день освобождены союзными войсками. А перешедшие мост, как мы узнали, были отравлены газом». Опять повезло. В третий раз.

Штайгер — мастер, ведающий рудничными работами в шахтах и горных выработках.

— 171 —

ту ра те Ли ый рн у нк ко рс

МИФ ОБ «ОСОБО ОПАСНОМ ПРЕСТУПНИКЕ» МУСЕ ДЖАЛИЛЕ очерк Ольга Иванычева, газета «Казанские ведомости», г. Казань

В 1983 году в Казани в доме № 17 на улице Горького была открыта музей-квартира Мусы Джалиля, поэта-героя. Я пришла, когда в гостях у поэта были третьеклассники школы № 95. Они с интересом слушали рассказ экскурсовода о детстве Мусы, а потом пили чай с душицей, сушками и карамельками, как любили в семье Джалиля... Муса Джалиль родился в 1906 году в татарской деревне Мустафино Оренбургской Муса Джалиль с семьёй брата: губернии, в крестьянской семье. На глазах Зубайда, Спартак и Ибрагим маленького Мусы армия Колчака реквизировала скот, отбирала лошадей, расстреливала сочувствующих Советской власти. Весной 1919 года в окружённом белогвардейцами Оренбурге Муса записался в Союз молодёжи и рвался на фронт. Его не взяли — совсем ещё мальчишка. Но юный возраст не помешал Мусе в своей родной деревне создать детскую организацию «Красный цветок», а чуть позже — и комсомольскую ячейку. В Казань Джалиль переехал в 1922-м. 16-летний парень устроился переписчиком в газету «Кызыл Татарстан» («Красный Татарстан»), учился на рабфаке при Восточном педагогическом институте. Он познакомился с татарскими поэтами, писателями, участвовал в диспутах, литературных вечерах, печатался в газетах и журналах. В 1927 году был избран членом татаро-башкирской секции ЦК ВЛКСМ, в Москве одновременно работал редактором детских журналов и учился на литературном факультете Московского государственного университета. В 1935 году Джалиля назначили заведующим литературной частью татарской студии при Московской государственной консерватории имени П. И. Чайковского. Студия готовила национальные кадры — основу труппы первого Татарского оперного театра в Казани. Муса Джалиль стал руководителем литературного отдела театра (сейчас Татарский государственный театр оперы и балета носит его имя). В 1939 году Джалиля избрали председателем правления Союза писателей Татарии. С 1940 года Джалиль с женой и дочкой жили в доме № 17 на улице Горького, где сейчас открыт

— 172 —

мемориальный музей. Именно из этой квартиры Джалиль ушёл на фронт. Дом по тем временам считался элитным: здесь было центральное отопление и горячая вода. В доме жила творческая элита Казани. Семья Джалиля занимала две комнаты в трёхкомнатной квартире. В третьей комнате, где сейчас располагается выставочный зал, обитала семья педагога Зимина с двумя детьми. Соседи жили дружно. Джалиль был заядлым шахматистом, и вскоре вокруг него образовался своеобразный клуб любителей шахмат. В него входили писатели, актёры, музыканты. Они проводили турниры и даже выпускали стенгазету «Шахматный бюллетень» с весёлыми репортажами и шаржами друг на друга. Проигрывать Джалиль не любил; когда проигрывал, в шутку называл себя гробмейстером или грошмейстером, а выигрышу радовался, как ребёнок. Планов у молодого талантливого поэта было много, но их поломала война. 23 июня 1941 года, на второй день войны, Джалиль подал в военкомат заявление с просьбой направить его на фронт. После учёбы на краткосрочных курсах политработников он был направлен на Волховский фронт корреспондентом армейской газеты «Отвага». В июне 1942-го попал в окружение. Был тяжело ранен в бою и оказался в плену. В то время гитлеровцы сформировали националистический легион «Идель-Урал» («Волга-Урал») из военнопленных татар, башкир и других народов Поволжья. Узнав, что Муса Джалиль — известный поэт, немцы включили его в состав комитета легиона. Джалиль стал собирать подпольную группу. В результате её работы отправляемые на фронт переходили на сторону партизан. Деятельность подпольщиков была раскрыта. 25 августа 1944 года в тюрьме Плётцензее в Берлине Мусу Джалиля и его соратников казнили на гильотине. Только через несколько лет после гибели поэта стало известно о его «Моабитских тетрадях». Первую тетрадь привёз в Казань в 1946 году бывший военнопленный Нигмат Терегулов. В этой самодельной записной книжке размером 9,5 х 7,5 сантиметра на 128 страницах арабскими буквами записано 61 стихотворение. Вторую тетрадь в 1947 году отдал бельгийский антифашист Андре Тиммерманс, который сидел в одной камере с Джалилем. «Моабитские тетради» переданы в Национальный музей Республики Татарстан. Эти рукописи — одни из самых ценных экспонатов музея. Ежегодно 15 февраля, в день рождения Мусы Джалиля, в Национальном музее проходит День подлинника — только в этот день всего на несколько часов в зал торжественно выносят подлинники «Моабитских тетрадей». — Наша семья пережила сложный период, когда Муса Джалиль считался врагом народа, — рассказала Чулпан Мусеевна Залилова1, дочь поэта-героя. — Когда он оказался в плену, его обвинили в пособничестве врагу. В 1947 году имя Мусы Джалиля было включено в список особо опасных преступников. Маму много раз допрашивали на Лубянке. Мы тогда жили в Москве, в маленькой комнатке большой коммунальной квартиры. Я привыкла, что к нам постоянно приезжали гости из Казани — артисты, писатели. И вдруг — тишина. Люди опасались приходить в дом врага народа. …В 1953 году рукописи отца попали к поэту Константину Симонову, который тогда был главным редактором «Литературной газеты». Он организовал перевод стихов на русский язык и сделал очень много, чтобы выявить правду о деятельности поэта 1

Фамилия Залилова — это русская транскрипция татарской Джалиль .

— 173 —

НЕВОЛЯ в плену и его подпольной антифашистской группе. Перед первой публикацией стихов1 и статьи Константина Симонова в «Литературной газете» мы очень волновались. На следующий день в «Правде» вышли статья «Сильнее смерти» и одно папино стихотворение. Мы поняли, что ситуация изменилась. В 1956 году Джалиль был посмертно удостоен звания Героя Советс Премьера оперы «Джалиль» на сцене театра кого Союза, в 1957-м стал лауреимени М. Джалиля. Композитор Назиб Жиганов, атом Ленинской премии. вдова Мусы Джалиля Амина, дочь Чулпан, внучка ...Когда папа ушёл на фронт Татьяна и дирижёр Фуат Мансуров, 1986 и от него перестали приходить письма, мы долго не знали, что с ним. У меня была тяжёлая тоска. Мне его очень не хватало… Я залезала на подоконник и подолгу смотрела на улицу, ждала папу. Папа был очень музыкальным, он переводил на татарский язык либретто классических опер. Замечательно играл на мандолине, фортепиано и хотел, чтобы я тоже училась музыке. В 1941 году папа собирался подарить мне на день рождения пианино, но началась война… Его мечты о музыке воплотили в жизнь моя дочь Татьяна и внуки — Михаил и Лиза. Дочь — пианистка, педагог, окончила Российскую академию музыки имени Гнесиных. Внук — скрипач, лауреат международных и всероссийских конкурсов, играет на скрипке начала XIX века, которую ему подарили во Франции. Внучка тоже скрипачка, учится в подготовительном классе Центральной музыкальной школы при Московской консерватории. Так что семейное наследство Мусы Джалиля по-прежнему служит людям.

Варварство Они с детьми погнали матерей И яму рыть заставили, а сами Они стояли, кучка дикарей, И хриплыми смеялись голосами. У края бездны выстроили в ряд Бессильных женщин, худеньких ребят. Пришёл хмельной майор и медными глазами Окинул обречённых... Мутный дождь Гудел в листве соседних рощ И на полях, одетых мглою, 1

(1943)

И тучи опустились над землёю, Друг друга с бешенством гоня... Нет, этого я не забуду дня, Я не забуду никогда, вовеки! Я видел: плакали, как дети, реки И в ярости рыдала мать-земля. Своими видел я глазами, Как солнце скорбное, омытое слезами, Сквозь тучу вышло на поля, В последний раз детей поцеловало,

Первыми свет увидели стихи «Варварство», «Пташка», «После войны», «Мои песни», «Мой подарок», «Не верь».

— 174 — — 174 —

В последний раз... Шумел осенний лес. Казалось, что сейчас Он обезумел. Гневно бушевала Его листва. Сгущалась мгла вокруг. Я слышал: мощный дуб свалился вдруг, Он падал, издавая вздох тяжёлый. Детей внезапно охватил испуг, – Прижались к матерям, цепляясь за подолы. И выстрела раздался резкий звук, Прервав проклятье, Что вырвалось у женщины одной. Ребёнок, мальчуган больной, Головку спрятал в складках платья Ещё не старой женщины. Она Смотрела, ужаса полна. Как не лишиться ей рассудка! Всё понял, понял всё малютка. — Спрячь, мамочка, меня! Не надо умирать! – Он плачет и, как лист, сдержать не может дрожи. Дитя, что ей всего дороже, Нагнувшись, подняла двумя руками мать, Прижала к сердцу, против дула прямо... — Я, мама, жить хочу. Не надо, мама! Пусти меня, пусти! Чего ты ждёшь? – И хочет вырваться из рук ребёнок, И страшен плач, и голос тонок, И в сердце он вонзается, как нож. — Не бойся, мальчик мой. Сейчас вздохнёшь ты вольно. Закрой глаза, но голову не прячь, Чтобы тебя живым не закопал палач. Терпи, сынок, терпи.

Сейчас не будет больно. – И он закрыл глаза. И заалела кровь, По шее лентой красной извиваясь. Две жизни наземь падают, сливаясь, Две жизни и одна любовь! Гром грянул. Ветер свистнул в тучах. Заплакала земля в тоске глухой, О, сколько слёз, горячих и горючих! Земля моя, скажи мне, что с тобой? Ты часто горе видела людское, Ты миллионы лет цвела для нас, Но испытала ль ты хотя бы раз Такой позор и варварство такое? Страна моя, враги тебе грозят, Но выше подними великой правды знамя, Омой его земли кровавыми слезами, И пусть его лучи пронзят, Пусть уничтожат беспощадно Тех варваров, тех дикарей, Что кровь детей глотают жадно, Кровь наших матерей…

Случается порой Порой душа бывает так тверда, Что поразить её ничто не может. Пусть ветер смерти холоднее льда, Он лепестков души не потревожит. Улыбкой гордою опять сияет взгляд. И, суету мирскую забывая,

(ноябрь 1943)

Я вновь хочу, не ведая преград, Писать, писать, писать, не уставая. Пускай мои минуты сочтены, Пусть ждёт меня палач и вырыта могила, Я ко всему готов. Но мне ещё нужны Бумага белая и чёрные чернила!

— 175 —

НЕВОЛЯ

Если нет тебя... Пусть неистово ликуют соловьи в саду весной, Мир мне кажется унылым, если нет тебя со мной!

(1920)

Даже ангелы и пери для меня толпа теней — Если нет со мной прекрасной и единственной моей!

Пусть шумят леса и травы, буйно яблоня цветёт, Если нет моей любимой – горек самый сладкий плод! Пусть летают и резвятся бабочки среди полей — Грустно, если нет красивой, лёгкой бабочки моей!

Муса и Амина Залиловы

Лекарство

(1942)

Заболела девочка. С постели Не вставала. Глухо сердце билось. Доктора помочь ей не умели, Ни одно лекарство не годилось.

В ту же ночь она покрылась потом, Жар утих, прошло сердцебиенье… Доктор бормотал тихонько что-то, Долго удивляясь исцеленью.

Дни и ночи в тяжких снах тянулись, Полные тоски невыразимой. Но однажды двери распахнулись И вошёл отец её любимый.

Что ж тут удивляться, доктор милый? Помогает нашему здоровью Лучшее лекарство дивной силы, То, что называется любовью.

Шрам украсил лоб его высокий, Потемнел ремень в пыли походов. Девочка переждала все сроки, Сердце истомили дни и годы. Вмиг узнав черты лица родного, Девочка устало улыбнулась И, сказав «отец» — одно лишь слово, Вся к нему навстречу потянулась.

Муса Джалиль с дочкой Чулпан

— 176 — — 176 —

Софья Шляхтенко, г. Боготол (Красноярский край)

Мои песни

(1943)

Песни, в душе я взрастил ваши всходы, Ныне в отчизне цветите в тепле. Сколько дано вам огня и свободы, Столько дано вам прожить па земле! Вам я поверил свое вдохновенье, Жаркие чувства и слёз чистоту. Если умрёте — умру я в забвенье, Будете жить — с вами жизнь обрету.

Другу А.А.

(отрывок, октябрь 1943)

Не огорчайся, друг, что рано умираем, — Мы жизнью купленной не согласились жить. Иль не по-своему мы наши дни прожили И не по-своему хотим их завершить?..

В песне зажёг я огонь, исполняя Сердца приказ и народа приказ. Друга лелеяла песня простая. Песня врага побеждала не раз. Низкие радости, мелкое счастье Я отвергаю, над ними смеюсь. Песня исполнена правды и страсти – Тем, для чего я живу и борюсь.

Как сердцу радостно при каждой новой вести, Что продолжаем мы врагов на фронте бить, И сколько силы в том, чтоб даже на чужбине Одними чувствами с родным народом жить!

Сердце с последним дыханием жизни Выполнит твёрдую клятву свою: Песни всегда посвящал я отчизне, Ныне отчизне я жизнь отдаю. Пел я, весеннюю свежесть почуя. Пел я, вступая за родину в бой. Вот и последнюю песню пишу я, Видя топор палача над собой.

А если злую смерть я подкупить сумею И шкуру сберегу, но стану подлецом, Проклятым Каином Отчизна-мать с презреньем Пусть назовёт меня — и плюнет мне в лицо.

Песня меня научила свободе, Песня борцом умереть мне велит. Жизнь моя песней звенела в народе, Смерть моя песней борьбы прозвучит.

Не стану никогда желать такого счастья, Всем сердцем чувствую: страшнее нет беды. Что стоит человек, отвергнутый Отчизной? Ему на всей земле нет и глотка воды!.. Пусть оборвётся жизнь, не думай, что бесследно Угаснут наши дни, достойно гибель встреть, Чтоб, услыхав про нас, сказали молодые: Так надо жить, так надо умереть!

— 177 —

ту ра те Ли ый рн у нк ко

ВСЁ ЭТО Я УЖЕ ВИДЕЛА

рс

воспоминания Людмила Иванова, газета «Тульские известия», г. Тула

Машеньке было три года, когда на калужскую землю пришли фашисты. Село Дубровка стало для них лакомым куском — там проходила железная дорога на Моск ву. Богатым уловом посчитали они и местных жителей: обитателей четырёх сотен изб загнали в товарные вагоны и отправили на запад — немцам нужны были рабочие руки. На дворе стояла зима 1942-го. Отец Маши воевал, а дома оставались его жена — Анна Андреевна — и четыре дочки, старшей из которых было девять лет. Мария Ильинична помнит свои злоключения отрывочно — Анна Андреевна Салова, была слишком мала. Но о плене много рассказывали мама Марии Ильиничны. мама и старшие сёстры, плакали вместе, вспоминая Она умерла в 95 лет и пережитое… осталась в памяти дочек — Нас часто перевозили с места на место, но лагеря и внуков очень светлым мало отличались друг от друга. Длинные бараки, обнеи душевным человеком. сённые колючей проволокой, — говорит Мария ИльиБыла неграмотной, но нична. — Всегда холодные, с земляными полами. Почиудивительно мудрой и тали за счастье, если на нары кинута солома… Каждый рассудительной, учила вечер перекличка. В барак влетал немецкий офицер в жить в мире друг с другом. чёрном кожаном плаще, в начищенных сапогах, с блеПочти до самой смерти стящей кокардой на фуражке. Вместе с ним приходили пела в церковном хоре. два автоматчика и приводили огромную овчарку. — Детки, держите головки, — говорила девочкам мама, и они, лёжа на животах, ставили руки на локотки и клали головы на ладони. Если кто замешкался — получал удар плетью, а иных и вовсе забирали с собой и больше не возвращали. Рано утром Анну Андреевну на целый день забирали на работы, а её дочки оставались одни. Вечером она возвращалась в барак и, если везло, приносила две горсти картофельных очисток — их и ели. Но можно ли насытиться этим? Пока матерей не было рядом, дети сами добывали пропитание: собирали траву и корешки, ползая у бараков. «Только к проволоке не прикасайтесь!» — умоляла мать. Дочки слушались. А ребятишек в лагере было много, есть хотели все, и обнесённая заграждением территория быстро превращалась в безжизненную пустыню. Зато за колючкой буйствовала трава. Но по проволоке шёл ток. И если ребёнок совал ручонки за ограждение, то так и оставался полулежать-полувисеть...

— 178 —

— 179 —

Алевтина Шафнер, г. Нижневартовск (Тюменская область)

— А мы в кровь сдирали пальцы, ломали ногти, — вспоминает Мария Ильинична. — Много ли сил было у маленьких заморышей? Но тяжелее всего приходилось нашей младшей сестричке Шурочке. Ей было всего два года. И она не могла ползать с нами, собирая корешки. Она ещё и есть толком не умела, поэтому с голоду грызла собственные пальчики, Мария Ильинична Мария полвека и они у неё были обглоданы до коСалова назад стей... Однажды Анна Андреевна, забрав Сестра Тамара, младшую дочку, ушла на другой коодна из средних нец барака, а оставшимся девочкам дочек. Она тоже строго-настрого наказала сидеть на прошла через месте. Оказалось, что мама и сест- ужасы концлагеря, рёнка заболели тифом. «Если умрём, но щедрое и держитесь поближе к людям, а к нам доброе сердце не подходите», — сказала им мама. досталось и ей. Болезнь забрала Шурочку, а Анна Андреевна выжила... — Мама потом всегда плакала, вспоминая свою младшую дочку — ведь мы даже не знаем, где её могилка, — и сегодня не может сдержать слёз Мария Ильинична. Отец Машеньки, попавший на фронт в начале войны, несколько лет сражался в партизанском отряде. В 1944 году, узнав, что его односельчане стали узниками и живут в лагере на окраине одного из городков в Западной Украине, он сумел встретиться с семьёй. Эта история может показаться совершенно невероятной, но жизнь умеет преподносить сюрпризы тем, кто их заслуживает. — Мама в то время работала на какую-то зажиточную семью: косила сено, доила коров, чистила навоз, — говорит Мария Ильинична. — Я не знаю, как отец отыскал её. Украинка — та, что была хозяйкой над мамой — кинулась в ноги лагерной охране и на коленях выпросила, чтобы Илья и Аня повидались. Она сказала: «Это мой брат пришёл к жене и детям». И мои родители, действительно, на минуточку встретились...

НЕВОЛЯ Лагерь с пленными отбили у немцев в конце 1944-го, тогда мать и три её дочки оказались уже на территории Польши. На родину ехали снова в товарных вагонах, но это был путь домой. Село встретило их лишь обугленными печными трубами. Люди, вернувшиеся в деревню, жили в землянках. Отец Марии Ильиничны пришёл со службы через год после Победы. Как и миллионы людей страны Советов, он с женой строил светлое будущее. После войны появились ещё пятеро детишек — и все мальчишки. Ребятня выросла, окончила школы, училища, вузы, устроилась на работу, обзавелась семьями. О своём прошлом в плену ни Анна Андреевна, ни её дочки никому не рассказывали. В те годы считалось, что пережившие плен боролись не до последней капли крови. А вернуть своё доброе имя на фоне миллионов погибших и замученных было подчас просто невозможно. Об узниках гитлеровских лагерей, гетто и других мест принудительного содержания заговорили лишь в начале девяностых. Тогда ещё жива была мама Марии Ильиничны. И несколько раз они вместе ездили туда, куда страшно было возвращаться даже спустя годы, хотя ни бараков, ни колючей проволоки уже не осталось. Чтобы получить заслуженные льготы, женщинам пришлось разыскивать своих друзей по несчастью. Но не все готовы были подтвердить, что вместе лежали на нарах в немецких бараках. Да и отношения между некогда братскими народами были уже не те. Чаще всего в ответ слышалось: «Нет, пани, мы не будем подписывать никаких бумаг». В итоге у Анны Андреевны и всех её девчонок значатся разные сроки лагерного прошлого, хотя они были неразлучны… В этом году нашей героине исполнилось 77 лет. — Я думала: пройдут годы, и позабудется страшное прошлое. Но включаю телевизор, смотрю на разрушенный Донецк, на парней, которые ходят со свастикой на рукавах, и с ужасом понимаю, что всё это я уже видела…

«Азов» — спецбатальон МВД Украины. Его символика совпадает с символикой танковой дивизии СС «Das Reich», которая принимала участие во взятии Киева в июле — августе 1 943-го, захвате Харькова в марте 1943-го, в карательных операциях на оккупированных территориях. Руководство «Азова» возглавляют представители неонацистских организаций. Батальон принимает активное участие в вооружённом конфликте на востоке Украины с мая 2014 года.

— 180 — — 180 —

рс ко нк у рн ый Ли те ра ту

ПОСЛЕДНЕЕ КРЕЩЕНИЕ ОТЦА НИКОДИМА рассказ Шакир а-Мил, г. Сатпаев (Казахстан)

Уже стемнело, когда в барак местного полицейского управления ввалился Стацюк, которого ещё с утра послали в район с отчётом о положении дел. Игравшие в карты и попивающие самогон полицаи чертыхнулись. — Ты чего, пень! Не мог поутру с докладами зайти, аль ордена да медали раздать явился?! Не видишь, люди делом заняты! — Ага, вот сейчас раздам, — отозвался Стацюк. — Слышь, Корень, тут такая картина. Мужик тот, ну, которого мы вчера у леса взяли, с бородой, Фадеев, что ли… — Да какая разница, говори, чего тянешь! — Психанул Корень. — Так я и говорю. Оказывается, этот мужик и вовсе не мужик. Полицаи прыснули от смеха, и больше всех ржал сам Корень. — Не мужик, говоришь, а-ха-ха-ха! А кто же он?! Партизанка Соня с бородой?! Стацюк махнул рукой. — Да ну вас! Когда о нём немцам доложили, так от них и вышло такое указание, что это поп, и поэтому не трогать его, значит. И с ним завтра какой-то чин немецкий приедет говорить, вот. — А они откуда про попа нашего знают? — засомневался Корень. — Так они за всех знают. Вспомни, как в город вошли, так мигом всех коммуняк забрали, и всё по адресам! А жидов и вовсе за полдня у балки постреляли. Немцы, они всё знают, даже по каким статьям мы с тобой нары отирали. — И то верно, — почесал затылок Корень. — Ну да ладно, топай, разберёмся. Стацюк ушел. Корень бросил карты и задумался. — Корень! Слышь, Корень! А может, мы важную птицу поймали? Может, нас наградят, коль завтра к нему важный чин приедет? — потянул его за рукав молодой, которого звали Харч. — Ага, жди! — мрачно огрызнулся Корень. — Дурень ты, Харч! Попы эти от коммуняк пострадавшие, а мы его по роже! — Да ну-у! Что ж делать-то, Корень! Может, пристрелить его, да с и концом, мол, попытка к бегству!? — Да ты и впрямь дурак! Где ты видел, чтоб попы бегали!? Ладно, пошли, возьми вон ведро с водой. И, прихватив висевшее у умывальника полотенце, вышел, Харч за ним. В коридоре Корень остановился у одной из дверей и приказал: — Отворяй! — Ты чего, Корень? Он же не здесь! Здесь баба эта, ну, что мы в заброшенном доме взяли.

— 181 —

НЕВОЛЯ — Отворяй, говорю! — рявкнул Корень и, когда Харч снял засов, добавил: — Выводи! Тот исчез в проёме, и Корень услышал испуганный женский голос и возню. Наконец Харч снова появился в дверях, волоча за волосы девушку. — Царапается, сука большевистская! — пожаловался он Корню и ухватил её покрепче. — Да молчи ты, нужна ты, доска стиральная, со своей честью путаной! — Пошли! — приказал Корень, и они прошли через две двери к нужной камере. Корень открыл дверь. — Видишь мужика? — спросил он девушку, показывая на человека, лежавшего на полу, и девушка кивнула головой. — Ты говоришь, что медсестра. Так вот, чтобы к утру он стоял на ногах, а иначе пожалеешь, что на свет появилась. Он кинул полотенце на плечо девушке и подтолкнул в камеру, Харч занёс ведро и запер за ней дверь. * * * Девушка обошла лежащего человека, пытаясь понять, что с ним. Сначала ей казалось, что он не дышит, но потом увидела его вздрагивающие пальцы и поняла: жив. Осторожно перевернула на спину и увидела окровавленное, бородатое лицо мужчины. Он глухо застонал, но стал дышать ровно. Она внимательно осмотрела его и убедилась, что он не ранен, но сильно избит. Замочив один конец полотенца, стала аккуратно убирать кровь с лица. Вскоре влага привела его в чувство, он попытался открыть глаза и привстать. — Тихо, тихо! — сказала она. — Лежите, сейчас вам станет легче, потом я осмотрю вас. — Кто ты? — спросил он. — Я Валя, военная медсестра, и вы должны меня слушаться, хорошо? — Почему ты здесь? — Мне сказали помочь вам. — Как же ты оказалась здесь, Валя? — А меня по ранению оставили на излечение, когда мы в окружении были, а полицаи во время облавы забрали. — А как узнали, что ты медсестра? — Военный билет нашли у меня, — вздохнула девушка. — Это плохо, — сказал мужчина. — Но ничего, может, отпустят. — Вы думаете, отпустят? — с надеждой спросила она. — Ты ведь сестра милосердия. Дело Божье раненым помогать. Отпустят. — А вы кто, дяденька, будете, партизан? — спросила Валя. — Ну что ты, какой я партизан, — махнул рукой мужчина. — Священник я. Это полицаи меня, кажется, за партизана приняли. — Священник, — сказала девушка. — Ну, тогда вас точно отпустят. — Это почему ты так думаешь, Валюша? Валя немного помолчала, пожала плечами и, чуть раздумав, сказала: — А нам в школе говорили, что попы, то есть, извините, священники, ну это, прислужники империализма. Значит, вас отпустят.

— 182 — — 182 —

Мужчина едва заметно улыбнулся и покачал головой. Заскрипела дверь камеры, и вошёл Харч с котелками в руках. — Эй ты, девка, — сказал он. — Как он? Вижу, уже воркуете тут. На-ка, подкорми его. Девушка забрала котелки с пола и подошла к священнику. — А давайте покушаем! — она опустилась перед ним на колени и подвинула еду. — А как вас зовут? — В миру я Михаил Иванович Фадеев, а по сану отец Никодим. — Отец Никодим, хорошее имя какое… Давайте, отец Никодим, я покормлю вас. * * * За отцом Никодимом пришёл сам Корень. Он помог ему приподняться, но, видя, что тот слаб, подхватил под руку. — Ты это, того, не серчай, старик. Мы не знали, что ты богослужитель. За партизана приняли тебя, понимаешь? Народ-то наш натерпелся от этих большевиков, вот от того и злой. Тут вот к тебе начальство большое пожаловало от новых властей, ты бы уж, старый, особо на нас не жаловался, не со зла мы, понимаешь? Корень вывел отца Никодима в коридор, но, видя, что ему идти не под силу, крикнул вглубь камеры: — Эй, деваха! Выходи, поможешь! Так, поддерживая с двух сторон Никодима, они пришли в кабинет, где их ожидал немецкий чин. Когда они бережно усадили отца Никодима на стул, этот чин спросил, указывая на Валю: — А это кто? — Медсестра это, — ответил Корень. — Батюшка вот приболел малость, так мы ему медсестру приладили, чтобы подлечился, значит, вот. — Это хорошо, хорошо! — остался доволен немец. — Ты ступай пока, позову, если надо, а мы тут втроём поговорим. Сестра, как вас? — Валя, — отозвалась девушка. — Прекрасное имя! Так вот, Валя, сделайте нам, пожалуйста, пока чайку. Он сам принял из рук Вали стакан с чаем, поставил перед отцом Никодимом и подвинул к нему еду. — Вы кушайте, кушайте, не стесняйтесь! Позвольте представиться, я — Отто фон Зоммер, представитель немецкого командования. В мои обязанности входит налаживание новой жизни на территориях, освобождённых от большевистской заразы. — Вы хорошо знаете русский язык, — сказал отец Никодим. — Спасибо, спасибо! — заулыбался Зоммер. — Но что вы хотите? Великий русский язык и русская культура! Язык Достоевского и Толстого! Я читаю их в оригинале. И это ничего, что сейчас война, вот увидите, мы, немцы, много ещё сделаем, чтобы помочь вашему народу возродить свою истинную культуру и поруганную веру. Вы, верно, уже слышали, что мы в первую очередь посодействовали возобновлению богослужений. Известный вам отец Сергий уже ежедневно служит, восхваляя Бога и новую власть, которая принесла свободу православному народу. — Да, — сказал отец Никодим. — Я говорил с отцом Сергием. — Да что вы!? — удивился Зоммер. — И когда вы с ним говорили?

— 183 —

НЕВОЛЯ — На прошлой неделе, — ответил отец Никодим. — На прошлой неделе? — удивился Зоммер. — А я с ним говорил два дня назад и, кстати, о вас. Но он ничего не сказал мне о вашей встрече. Странно. А я ведь искал вас, отец Никодим. Пора бы и вам вернуться на служение. Я уж и церковь вашу осмотрел, она ничуть не пострадала. Большевики, кажется, держали там какие-то мастерские? Но Псковская православная миссия. Создана в августе 1941 ничего. Вот вы немного погода при содействии германской администрации на правитесь, а мы уж наведём там порядок. О церковной оккупированном северо-западе России. За два с половиной года возродила более 300 приходов, помогала военноутвари не беспокойтесь, у пленным, сиротам. Однако в 1943-м немцы потребовали меня всё имеется. Сразу отмежевания от Московской Патриархии. Миссионепосле изгнания большевиры отказались. Экзарх митрополит Сергий был убит. ков я тщательно организоПосле восстановления советской власти оставшиеся вал собрание культурных сотрудники миссии были арестованы и отправлены в ценностей, чтобы их оконтрудовые лагеря. История священника Псковской мисчательно не растащили и сии рассказана в фильме «Поп» Владимира Хотиненко. не уничтожили. Возьмёте у меня всё, что вам будет нужно. А пока вот сестричка Валя за вами присмотрит, и где вам жить, определитесь. Я вам во всём помогу. Ну, что, надеюсь, согласны? Отец Никодим взглянул на весёлое и довольное лицо Зоммера и, покачав головой, сказал: — Нет. Я не буду служить в церкви. — Отчего же?! — удивился Зоммер. — Вы что же, отошли от церкви? Или ушли в другую церковь? — Нет, — ответил отец Никодим. — Но я не буду служить в церкви. Зоммер задумался. Он встал и нервно прошёлся по кабинету. — Так, — сказал он, вернувшись к столу. — Теперь я, кажется, начинаю понимать, почему отец Сергий ничего не сказал о встрече с вами. Вам что же, голубчик, наша власть не нравится? Может, это мы, а не большевики вышвырнули вас из церкви и превратили её в сарай? Может быть, вы лично симпатизируете этому грязному грузину, вашему вождю, сгноившему половину русского народа, уничтожившему его культуру, веру, наконец? А может, вы тайный агент большевиков и променяли вашу рясу на партбилет?

— 184 — — 184 —

Отец Никодим помолчал немного и сказал: — Священнослужитель не может служить властям и партиям. Он может быть послушен только Богу и служит только народу своему. Так заповедал нам Господь. — Не-е-е-т! — сказал Зоммер. — Мне кажется, вы не понимаете нас, господин Никодим. Мы пришли сюда не как завоеватели! Мы пришли сюда, чтобы истребить на корню зло безбожья! И мы истребим его, уверяю вас! С вами или без вас! Но вы жестоко ошибаетесь, отец Никодим, когда не хотите помочь нам и вашему народу установить новую власть! — Я был в городе, когда вы пришли, — ответил отец Никодим. — И видел, зачем вы пришли. — А как, как бы вы хотели!? Эти евреи, вы забыли, они распяли нашего Господа! А коммунисты? Они распяли вашу веру и ваш народ! — Эти люди тоже наш народ. Я сказал об этом отцу Сергию и говорю вам. И поэтому я не буду служить в церкви. — Евреи и коммунисты ваш народ? А вы зря так храбритесь, — сказал вдруг примирительно Зоммер. — Надеюсь, вы понимаете, что ваш отказ может расцениваться как поддержка коммунистического режима и мы вас расстреляем? — Я понимаю это, — ответил отец Никодим. — На все воля Господа. — Здесь может быть одна воля, отец Никодим, — наша. Да и девочку эту придётся с вами расстрелять, зачем нам лишние свидетели? — Ой, дяденька, а меня за что? Я его не знаю, меня к нему в камеру заперли! — заплакала Валя. — Вы не посмеете, — сказал отец Никодим. — Это невинное дитя, отпустите её. — Не такая уж она невинная, как вы думаете. Вот её военный билет, а это значит, она и присягу принимала, что будет бороться с нами, как это у вас говорится, «до последней капли крови». Нашей крови, позвольте вам заметить. Мы её отпустим, а она всем будет рассказывать, как отец Никодим большевистской власти верен остался. — А я не скажу, дяденька, я никому не скажу, — запричитала Валя. — Ну-ну, успокойся! — Зоммер погладил девушку по плечу. — Я думаю, отец Никодим согласится, и мы тебя отпустим, ведь так, отец Никодим? Отец Никодим отрицательно покачал головой. — Не думал я, что вы такой жестокосердный! Эй, кто-нибудь! В дверях появился Корень. — Они оба больше не нужны мне. Это враги рейха и опасные заговорщики. Расстреляйте обоих! Корень, с удивлением взглянув на священника и плачущую девушку, пристукнул каблуками: — Есть расстрелять! * * * В камере Валя непрестанно плакала и ходила из угла в угол. Отец Никодим сидел на соломе, прислонившись к стене, и наблюдал за ней. Наконец она присела рядом и, обняв коленки, сжалась, пытаясь успокоиться. — Прости меня, — сказал ей отец Никодим. — Я не думал, что они так поступят.

— 185 —

НЕВОЛЯ — Зачем? Зачем вы им так сказали?! — спросила, всхлипывая, девушка. — Вы же могли сказать, что не служите больше в церкви. Или согласились бы, а потом ушли куда подальше, кто бы за вами смотрел?! — Я не мог так поступить. Ты и я — оба солдаты и давали клятву служить верно. Я не мог сказать так, даже если об этом никто и не узнал бы. — А они правда нас расстреляют? — Думаю, да, — сказал отец Никодим, и девушка снова заплакала. — Не плачь, скоро наши мучения кончатся, и Господь примет нас. — Да, примет, — всхлипывала девушка. — Это Он вас примет, а я кто Ему? Я и пионерка была, и комсомолка, и в Бога не верила. — Это всё ты по незнанию, дитя моё. Господь знает это. Но разве ты хулила Его? Вот и в армии ты на благом деле. Родину защищать и раненым помогать — это и есть самое богоугодное дело. Девушка помолчала, а потом спросила: — А это правда? — Что правда? — откликнулся отец Никодим. — Ну, что Бог меня простит? Отец Никодим улыбнулся ей: — Ну конечно. А не хочешь ли ты, Валя, принять крещение? — А можно? Отец Никодим поднялся, принёс из угла ведро с водой, которой Валя умывала его, и сказал Вале встать. Прочитал короткую молитву и спросил: — Веруешь ли ты в Бога нашего и Сына Его Иисуса Христа, Господа нашего, и в Духа Святого? — Верую, — прошептала Валя. Отец Никодим зачерпнул в ладошку воды, красной от крови, и окропил голову девушки. Он снова прочитал короткую молитву, достал из кармана крестик, одел на шею девушки и перекрестил её: — Да не оставит Господь тебя до конца дней, и ты будь Ему верна во всём, аминь! Они снова присели на солому, прислушиваясь к шагам за дверью. — О чём вы думаете? — спросила вдруг Валя. — А знаешь, — ответил отец Никодим, — я почему-то подумал, что если бы я не был священнослужителем, то поступил бы так же. * * * Когда клацнули затворы винтовок, отец Никодим невольно прикрыл девушку собой. Застучали выстрелы, и они упали. Отец Никодим упал на Валю и был неподвижен. У Вали ещё двигались ноги. Харч, который любил бывать на таких акциях, подошёл к ним и взглянул на отца Никодима. Почти все пули попали в него, и он был мёртв. Харч столкнул ногой его тело с девушки и присел на корточки, разглядывая её. В неё попала пара пуль, и она была ещё жива. Харч сплюнул, поднялся, передёрнул затвор автомата и очередью в лицо выбил из неё оставшуюся жизнь…

— 186 — — 186 —

Расстрел 6 ноября 1941 года в Бабьем Яру В угрюмый осенний день скорбной дорогой смерти шла под конвоем немецких солдат и украинских полицаев колонна избитых красноармейцев, евреев, подпольщиков, православных священников. Среди них был архимандрит Александр (Вишняков), магистр богословия, продолжатель 300-летнего рода священников… В Первую мировую войну отец Александр как истинный патриот стал военным священником. Однажды под селом Вишнёвым превосходящие немецкие войска вели бой с частями русской армии. Командир был убит, и войска дрогнули. Тогда отец Александр с крестом в высоко поднятой руке поднял солдат в атаку. Бой был выигран, а отец Александр награждён солдатским Георгиевским крестом. Когда после революции начались погромы, отец Магистр богословия, Александр спасал в своём доме евреев. В 1918 году Архимандрит Александр в Киеве начался «красный террор». В числе первых (Вишняков) 3 000 арестованных оказался и отец Александр. Людей свозили в Октябрьский дворец культуры, пытали в его подвалах, а затем расстреливали. По промыслу Божию семью «главного» большевистского комиссара Варейкиса отец Александр спас во время еврейских погромов. Варейкис приказал освободить батюшку. Избитый до неузнаваемости, в изорванной одежде вернулся он домой… вновь одел наперстный крест и вышел к людям на проПолковой священник Ставропольской поведь, молясь за «ненавидящих и обидивизии Александр Вишняков, дящих», ибо «не ведают, что творят». Первая мировая война Слава о мужественном священнике распространилась по городу. Послушать его проповеди шли люди с разных концов Киева. Осознавая мощное влияние отца Александра на прихожан, власти запрещали ему читать проповеди. Чувствуя личную ответственность за чистоту христианской нравственности народа, отец Александр принимал участие в религиозных диспутах. И даже с наркомом просвещения А. Луначарским. С большой помпой по городу было объявлено об этой атеистической дискуссии. Послушать «златоуста» советской власти собрался полный зал. В интеллектуальном бою сошлись две непримиримые силы. Но «Бог поругаем не бывает». Мощная эрудиция отца Александра, его глубокая вера, блестящее красноречие наголову разбили глашатая безбожной власти.

— 187 —

Гонения на церковь в начале 20-х усилились. В Киеве закрывали церкви. Отца Александра с женой и детьми выгнали из церковного дома на улицу. В паспорте был поставлен штамп: «служитель культа». Это значило, что ни батюшка, ни его жена не имели права на работу. На снятой квартире производились обыски, отца Александра опять забирают и избивают в НКВД. От воспаления лёгких умер сын, талантливый пианист, студент консерватории. Вынести все скорби и не сломаться можно было лишь силою Святого Духа, в нём пребывающего. На Украине на национальной почве возникли церковные расколы, создана Все украинская церковная рада, отвергающая всех епископов как ставленников Москвы. Властями запрещено поминовение на службах арестованного патриарха Тихона. Но под угрозой смерти отец Александр поминает первоиерарха Церкви. В 1935 году, после убийства Кирова, в стране началась очередная волна арестов. Отец Александр снова в скользких от крови подвалах НКВД, а затем — на три года в исправительно-трудовых лагерях. Голод, цинга, обморожения, карцеры подорвали здоровье отца Александра. Трудно приходилось и его семье. На работу жену не брали, сына исключили из нескольких школ, они голодали. Не выдержав испытаний, жена отца Александра оформила с ним развод. После ссылки в 1940 году он приехал в Москву, где местоблюститель Патриаршего престола митрополит Сергий (Страгородский) постриг его в монахи. Пришёл зловещий 1941 год. Гитлеровцы включили в арсенал своей идеологичес кой борьбы и религию, представляя себя её защитниками. Но уже в первый день войны митрополит Сергий обратился к народу с посланием защищать Родину от захватчиков. Отец Александр развозил послание по церквям Киева и его ежедневно читали прихожанам: «Церковь благословляет всех православных на защиту священных границ нашей Родины. Господь нам дарует победу». До Киева стали доходить известия об уничтожении евреев в Житомире и Виннице. Киевские евреи начали обращаться к отцу Александру с просьбой окрестить их в православную веру. Движимый чувством христианской любви, батюшка крестил евреев, выдавал им свидетельства о крещении, тем самым спасая от расстрела. 19 сентября 1941 года немцы вошли в Киев. Вместе с ними пришли униаты и автокефалис ты-самостийники. Батюшку вызвали в гестапо. Сила личности отца Александра, его отличное владение немецким языком внушили немцам уважение к священнику, а биография репрессированного советским режимом дала им основание надеяться на его помощь. Отца Александра отпустили с запретом читать «Послание» и обязали служить молебен о здравии фюрера. Вскоре украинские националисты донесли о его неповиновении приказу. Следующий разговор в гестапо был уже более жёстким, но его отпустили и на этот раз. 28 сентября 1941 года начались расстрелы в Бабьем Яру. К отцу Александру прибежал сосед, еврей, семью которого батюшка крестил в первые дни войны. Немцы отправили их всех в Бабий Яр. Яну удалось убежать. Он просил батюшку засвидетельствовать перед немцами, что семья его крещена. Надев рясу с крестом и орденом Георгиевского кавалера, отец Александр отправился в Бабий Яр. Уже издали были слышны выстрелы из пулемётов. Чем ближе, тем сильнее гул толпы, крики, визг. Батюшка с Яном пробрались к немецкому офицеру, показав свидетельства о крещении

— 188 —

Расстрел в Бабьем Яру семьи. На немца произвели впечатление чистая немецкая речь священника, его спокойствие и убедительность. Он разрешил отыскать в огромной толпе обречённую семью Яна. До ночи ходил отец Александр среди обезумевших от страха людей, утешая и ободряя их. Среди евреев было много военнопленных. Батюшка поддерживал их дух, благословлял. Наконец нашлись жена и двое детей Яна. Третьего ребёнка найти не удалось. Немцы приказали уйти. Утром в церкви вновь зазвучало гневное обличение отцом Александром врагов Отечества. Доносчики не дремали. После литургии отец Александр намеревался исповедать на дому больную. Сын Гавриил прибежал в церковь предупредить отца, что домой уже дважды приходили гестаповцы, просил укрыться где-нибудь на время. Но батюшка, выполняя свой долг, отправился к больной прихожанке. Там его ждали гестаповцы. Архимандрит снял свои часы и отдал их сыну: «Возьми, сынок. Больше мы не увидимся». Трижды не отрёкся архимандрит Александр от Христа: дважды — в тюрьмах и лагерях НКВД, третий раз — в гестапо. Рассказ о его мученической гибели записан по свидетельству очевидцев, чудом избежавших смерти. …Колонну обречённых разделили. Священников вывели на край обрыва. Архимандрита Александра вытолкали из общей группы и отвели метров за 30. Несколько автоматчиков бесстрастно чётко расстреляли группу священников. Затем украинские полицаи в вышитых сорочках и повязках на руках подошли к отцу Александру. Заставили его раздеться донага и попытались распять на кресте, но у них не получилось. Тогда вывернули ему ноги и колючей проволокой всё же привязали его к кресту, облили бензином и подожгли. Так, горящим на кресте, его сбросили в обрыв. Немцы в это время расстреливали евреев и военнопленных. Так православный священник разделил участь сотен собратьев по вере на Украине, в том числе митрополита Киевского Алексия (Громадского), которые были зверски замучены с благословения так называемой Украинской автокефальной церкви.

— 189 —

НЕВОЛЯ

ОККУПАЦИЯ ВИННИЦЫ Среди моих родных были те, кто воевал на фронтах, другие пережили оккупацию, помогая партизанам, третьи работали в тылу и поддерживали фронт, чем могли. Во время войны Винницкая область была оккупирована немецкими и венгерскими фашистами (с июля 1941 года по март 1944 года). Моего прапрадеда, Петра Акимовича Билана, забрали на фронт, а прапрабабушка Мария Мироновна с трёхлетней дочерью Анной оказались в оккупации. Двоюродный брат Марии, Степан Спи- лак, не был призван в ряды Красной армии по состоянию здоровья и стал командиром партизанского отряда. К концу 1941-го на территории области таких отрядов насчитывалось четыре. Так как дом прапрабабушки находился на окраине села, возле леса, партизаны были час тыми гостями в её доме. В их село немецко-венгерские войска пришли поздней осенью 1941-го1. Всё напоминало кошмарный сон. Вокруг слышался свист пуль, летали снаряды. У жителей отнимали картошку, ловили кур. Людей гнали копать траншеи, рубить лес, работать в поле, обеспечивать быт немцев. В доме прапрабабушки поселился немецкий офицер. А они сами были вынуждены жить в погребе. Было холодно, тёплую одежду забрали оккупанты. Дети постоянно просили есть. Приходилось собирать в поле гнилой картофель, толочь в ступке, лепить из него коржи. Из щавеля готовили похлёбку. Каждая живая травинка, веточка с зёрнышками, отбросы и очистки — всё шло на пропитание.

Не все селяне пошли защищать своё Отечество. Некоторые перешли на сторону фашистов и стали полицаями. Полицейский штаб находился в здании бывшей школы. Немцы установили в селе комендантский час. После 17 часов находиться на улице было нельзя. Как-то один из полицаев передал немецким офицерам, что двоюродный брат бабушки — партизан и что якобы его видели у неё. Прабабушка даже не подозревала, что Степан действительно в этот момент прятался в деревне для диверсии. Фашис ты обыскали и дом, и двор, и погреб, и близлежащие дома. Немецкий офицер приказал прапрабабушке оставить ребён- ка и выйти из погреба на расстрел — за помощь партизанам. Прабабушка схватила дочку на руки и начала плакать. Полицаи вытащили их на улицу и повели на другой конец деревни для расстрела. В это время поймали самого Степана и его товарищей, скрутили колючей проволокой и также повели на расстрел.

Их всех поставили в одну шеренгу на краю рва, но маленькая дочка сильно плакала, и один из офицеров вывел прапрабабушку из строя и приказал им идти

Винницкая область находится в Центральной Украине.

Верным союзником гитлеровской Германии в годы войны была Венгрия с фашистским режимом адмирала Хорти. Она воевала с Советским Союзом с 27 июня 1941 по 12 апреля 1945 года.

— 190 —

Конкурс детских сочинений «Граница» домой. Прапрабабушка бежала по селу, прижав к себе заплаканную дочь, услышала выстрелы и поняла, что брата больше нет. Её спасли плач дочери и, как ни странно, немецкий офицер. Прапрабабушка говорила, что и среди них попадались люди. 25 октября 1943 года прапрадедушка Пётр был ранен, и оказался в госпитале близ Винницы. Прапрабабушка оставляла маленькую дочку с соседями и ходила в госпиталь к мужу пешком — 41 километр через лес и поле, обходя линию фронта, хотя госпиталь был не так далеко, если бы была возможность идти напрямик. Прапрадедушка получил в 1943 году медаль «За отвагу» — за то, что с группой автоматчиков захватил в плен 18 немецких солдат и, будучи раненным, доставил их в штаб дивизии. После госпиталя Пётр Акимович продолжал защищать Родину, а Мария осталась жить в оккупированном селе и работать в поле. Тех, кто хорошо работал, немцы не трогали. 20 марта 1944 года войска 38-й армии 1-го Украинского фронта в ходе Проскуровско-Черновицкой операции1 освободили город Винницу. Солдаты были устав- шие, лиц не видно от пыли, только проглядывали белые зубы, когда они улыбались. Кто не мог идти, ехали на собачьих упряжках с тележками на колёсах. Дети очень испугались и стали кричать, что это не русские пришли, а фашисты. Но их матери бросались обнимать и целовать солдат. 15 декабря 1944 года под Краковом прапрадедушка получил серьёзное ране-

ние в ногу. Её ампутировали до колена, а дедушку демобилизовали в звании старшего лейтенанта с ещё одной медалью «За отвагу». 9 мая 1945 года по радио сказали, что мы победили. И несмотря на то, что это была уже ночь, все, радостные, выскочили на улицу, поздравляли друг друга и плакали — я думаю, от счастья, что война эта закончилась.

Сестру прапрабабушки, Софию Мироновну Посвалюк, в 1941-м забрали в Германию2. Ей повезло немного больше, чем другим девушкам: её определили в дом в качестве прислуги. Отправили в баню помыться, выдали чистую одежду и показали фронт работ: уборка дома, готовка, работа в поле, а ещё нужно было следить за скотом. Но немцы её не обижали, вспоминала прапрабабушка София. После Победы она вернулась в родное село. Правда, были беседы в ОГПУ и подозрения. Но всё обошлось. У моих прапрабабушки и прапрадедушки было пять дочерей, 11 внуков, 14 правнуков и одна праправнучка — это я. Алина Мацюк, г. Калуга

Проскуровско-Черновицкая наступательная операция советских войск 1-го и 2-го Украинских фронтов с 4 марта по 17 апреля 1944 года против немецкой группы армий «Юг». Являлась частью общего наступления советских войск на правобережной Украине.

Принудительная отправка граждан СССР на работу в Германию осуществлялась немецкими оккупационными войсками с 1942 по 1944 год. С оккупированных территорий в Германию было вывезено около 5 миллионов человек, в том числе 2,4 миллиона — с Украины.

— 191 —

НЕВОЛЯ

НЕ ХОЧУ ВОЙНЫ Пускай война рождает мир, А мудрый мир, войну смирив, Отныне будет свят. Уильям Шекспир Просыпаюсь утром. Дома мама, папа, брат Гриша. На душе хорошо и спокойно. А вот моя прабабушка, Анастасия Владимировна Пац, когда слушает новости о событиях на Украине, плачет. Потому что через её жизнь прошла вся Великая Отечественная война.

Анастасия Владимировна Пац. Немцы сфотографировали её для «аусвайса» (паспорта), 1942 В то время жила она в родной Белоруссии и было ей 12 лет. Немцы заняли Белоруссию. Ей выдали немецкий паспорт Ausweis. Вместе со взрослыми она выкладывала дорогу брусчаткой от Белоруссии до Германии. Дорога эта не только существует и сейчас, но и используется. Лишь частично её асфальтировали — после аварии на Чернобыльской АЭС. Без слёз моя прабабушка не может вспоминать, какие унижения переносили от фашистов полуголодные люди и сколько их погибло тогда на её глазах. Отец прабабушки, мой прапрадед, дошёл до Берлина, был ранен, но, к счастью, 1

вернулся домой живым. А его двоюродный брат попал в плен. Когда наши освободили его, он сразу же был признан предателем и отправлен на 10 лет в Сибирь на принудительные работы. Я думаю, что это несправедливо. Хотя спустя несколько лет дедушку реабилитировали, пережить ему пришлось многое. Тяжкую разлуку с родиной переносили мои родственники из-за войны. Прабабушкину сестру Марию немцы увезли в Германию. Правда, ей там повезло. Она попала домработницей в немецкую семью, которая её не обижала. Когда наши войска пришли в Германию, Мария стала проситься домой. Хозяева дали ей с собой продукты и одежду. Она надела на себя четыре платья и отправилась через Польшу в Белоруссию. Почти всё время пешком — рвала платья и оборачивала ими ноги, чтобы не стереть. Ещё один брат моей прабабушки тоже оказался в плену. Ведь он находился в начале войны у самой границы. А силы врага тогда были большие1. Моя семья так и не знает о его судьбе. После войны приходило письмо из какой-то страны от него, но тогда в деревне никто не мог понять, на каком языке оно написано. А потом письмо затерялось. Вот даже как было. Такой жестокой была война! Столько судеб искалечила. Я не хочу, чтобы фашизм снова пробуждался, принося новые беды, как на Украине. Александр Фролов, х. Трёхложинский (Волгоградская область)

Соотношение сил в начале войны. Против СССР было развёрнуто 182 пехотных, танковых и моторизованных кавалерийских дивизий, 18 бригад фашистской Германии и её союзников — Финляндии, Венгрии, Румынии. Всего в восточной группировке насчитывалось 5,5 миллиона человек. В советских Вооружённых силах в западных военных округах (Ленинградский, Прибалтийский, Одесский, Западный и Киевский особые) размещались 166 дивизий и 9 бригад численностью 2,9 миллиона человек.

— 192 —

Конкурс детских сочинений «Граница»

ФАБРИКА ПАТРОНОВ Прошла война, прошла страда, Но боль взывает к людям: Давайте, люди, никогда Об этом не забудем. Александр Твардовский Когда я смотрю фильмы или читаю произведения о войне, я думаю о своей пра- бабушке, Ольге Дмитриевне Ротар, которая своими глазами видела всю жестокость войны. Она родилась в Кировоградской области в семье крестьян. «22 июня 1941 года, мне тогда было 18 лет, я в хорошем настроении работала на тракторе и увидела в ясном небе много самолётов. Это началась война», — вспоминает бабушка Оля. Через несколько недель часть Украины уже была оккупирована. Бабушка Оля со своими родителями жила как раз в захваченной части.1 Людей, пытавшихся бежать, убивали, а тех, кто подчинился, отправляли в концлагерь в Австрию2. Среди них была и Оля. Женщин и девушек определили на ниточную фабрику, а через некоторое время половину из них, в том числе и мою прабабушку, перевели на фабрику по производству патронов. Пленные понимали, что патроны будут использованы против советских войск, поэтому старались выпускать бракованную продукцию3. Однажды в лагере выключили свет. Началась паника. Оля с подругой спрятались в столовой и оттуда видели, как

Ольга Дмитриевна Ротар (справа) со своей подругой Надеждой, Австрия, 1945 гитлеровцы расстреливают пытающихся сбежать. Девочки вышли ночью, и им удалось бежать. Они прошли много километров, пока не встретили советских солдат. Те направлялись в Вену и предложили девчонкам поехать с ними. В Вене подруги устроились служанками, чтобы заработать на дорогу домой, но на родину попасть так скоро не удалось — они оказались в Польше. Здесь уже они зарабатывали для того, чтобы

Кировоградская область была оккупирована немецко-фашистскими войсками в течение августа 1941 года.

2 3

В Германии и оккупированных ею странах было создано 22 тысячи концлагерей.

К началу 1945 года на территории Германии трудились 7,6 миллиона перемещённых сюда иностранных рабочих: 5,7 миллиона гражданских и почти 2 миллиона военнопленных. Почти треть из них были выходцами из Советского Союза. Всего в рейхе работали жители почти 20 европейских стран, около 23 процентов всех трудящихся рейха. Больше половины составляли женщины младше 20 лет. Не было ни одного крупного завода в реальном секторе экономики Германии, где во время войны не использовался бы принудительный труд пленных.

— 193 —

НЕВОЛЯ не умереть с голоду. Там они и встре- мелочи. В плену был и её муж, Василий тили Победу. На пути к дому Олю и её Андреевич. Он прошёл всю войну, исподругу то подвозили солдаты, то они пытал много горя, но, как и бабушка, не шли пешком, а когда добрались до род- стал от этого злее. Он награждён меданых мест, заплакали: от домов остались лью за героизм. И бабушка Оля — геролишь сожжённые стены. иня, воспитавшая семерых детей. Это Моей прабабушке Оле уже 96 лет. До дружная семья, где царят уважение, люсих пор она помнит всё до последней бовь, понимание и гордость за своих родителей. Для себя я сделала важный вывод: в любых жизненных ситуациях нужно находить в себе силы, чтобы оставаться человеком. На примере жизни моей прабабушки я поняла, что ей выжить помогли сильная вера и любовь к Родине. Для моего поколения Великая Отечественная война — далёкая история. Но история эта волнует нас, учит дорожить свободой, учит доброте и человечности. Василий Андреевич Ротар со своей семьёй и Милана Саламова, с. Дальнее соседями, г. Талапкер, Казахская ССР (целина) (Республика Кабардино-Балкария)

ПЛАКАТЬ ОТ НЕНАВИСТИ. И РАДОВАТЬСЯ КОСЯКУ ЖУРАВЛЕЙ О той войне написано много книг, снято фильмов. Но самыми яркими и правдивыми в моей памяти на всю жизнь останутся рассказы моего прадедушки, Владимира Фёдоровича Харламова. Война застала его в Харькове, он был мобилизован в артиллерийский полк. Осенью 1941-го командование напраВладимир Фёдорович и Евдокия вило их под Великие Луки в Псковскую Захаровна Харламовы, п. Ракитное область. Там они приняли бой с пре(Белгородская область),1988 восходящими силами противника. Бой был очень тяжёлым, артиллерийскими орудиями удалось остановить танки, оставшиеся солдаты полка — прадедушно бойцы оказались в кольце. С боями ка и трое его товарищей — начали про-

— 194 —

Конкурс детских сочинений «Граница»

Судьба советских военнопленных Масштабы уничтожения советских военнопленных в немецких лагерях огромны. Если в Первую мировую войну, по немецким данным, смертность среди русских военнопленных в Германии составляла 5,4 процента, то в гитлеровских лагерях — уже 57,8 процента. Ещё при планировании агрессии против СССР фашистс кое командование исходило из того, что в первые месяцы войны 2–3 миллиона военнослужащих будут взяты в плен и умрут от голода, так как на них не распространялись требования Гаагской конвенции об обращении с военнопленными. Советское правительство не поддержало инициативу Международного Красного Креста об оказании гуманитарной помощи своим военнопленным, и это стало подходящим поводом для ужесточения обращения немцев с ними и активизации антисоветской пропаганды. Несмотря на истощение, многие из военнопленных направлялись на тяжёлую работу. Из 3,6 миллиона работоспособными были только несколько сот тысяч. Сами военнопленные рассматривали такие работы как шанс на спасение — нормы питания этого контингента повышались. Шансы остаться в живых у тех, кто по состоянию здоровья не мог быть использован на производстве, были минимальны.

биваться из окружения с помощью двух пулемётов и десятка гранат: отстреливаясь, шли к фронту. Прошли сорок километров — лес и болота, но у самой линии фронта удача отвернулась от них, и они попали в засаду. Их схватили и отправили в ужасное место — концлагерь в Польше. Путь был мучительным. С ними обращались как с животными: не давали ни есть, ни пить, ни спать. Потом прадедушку отправили в Германию. Там узники работали на фабрике по производству обмундирования и вооружения. Военнопленных мучили бессонницей, не отпускали после работы в бараки. Если кто-то

умирал на работе и его не сразу находили, все остальные ждали на морозе до тех пор, пока не находили труп. Многие, по- лучая уменьшенный паёк, умирали от голода. Моему прадедушке повезло: однажды в лагерь приехали фермеры для набора людей на работы в сельской местности. Владимир Фёдорович попал в семью, где более-менее по-человечески обращались с узниками. Работая по 10–12 часов, люди хотя бы были сыты. За четыре года войны поколение моего прадеда познало многое. Их душевный опыт был переполнен до предела, они могли плакать не от горя, а от

— 195 —

Ирина Яговкина, г. Глазов (Республика Удмуртия)

НЕВОЛЯ енависти и могли по-детски радовать- зачарованно на их медленное движение, н ся обычному косяку журавлей. Журавли угадывая их путь, может быть, в Россию. пролетали над полем, где работали заВесной 1945-го наступило долгожданключённые, — и все узники смотрели ное освобождение. Владимир Фёдорович демобилизовался только в 1947 году, так как его отправили дослуживать1. А когда вернулся в своё село, то женился и воспитал с супругой трёх замечательных сыновей, которые всегда с почтением относились к своим родителям. Трудился плотником. Его называли «мастер — золотые руки», потому что каждая вещь была сделана им с любовью. Когда показывали фильмы о войне, прадедушка плакал. Видимо, пережив войну, её не забыть. Постараемся не забыть и мы, дети и внуки. До сих пор заворожённо смотрим мы на боевые награды моего прадеда и испытываем чувство гордости от того, что в нашей семье был такой человек. Марина Новикова, с. Венгеровка (Белгородская область)

ЗИНА — КОЛЕ, КОЛЯ — ПАРТИЗАНАМ Моей прабабушке Зине было в войну семь лет. Но она до сих пор помнит, как в их деревню пришли фашисты. Немцы поселились в их доме, а хозяев выгнали на скотный двор. Отобрали корову, кур, овец, поросят. Возражать было нельзя — расстреляют. В сарае для скота было очень холодно, метель наметала много снега. Пленных немцы держали на улице. Солдаты были голодные, раненым не оказывали помощи. Измученные, они сидели и 1

Немцы отбирают скот у населения

После войны демобилизация проходила в шесть этапов — по годам рождения и призыва. Таким образом, некоторые прослужили в армии в общей сложности 6–7 лет.

— 196 —

лежали прямо на снегу. Немцы заставляли солдат рыть большие ямы и сбрасывали туда ещё живых людей. Бабушка Зина до сих пор видит глаза тех солдат, полные отчаяния, ненависти и боли. Бабушка Зина, хоть и была маленькая, вместе с мамой и старшим братом помогала разведке. В деревне немцы соорудили укреп ления, вырыли огромные рвы, где прятали от советской авиа- ции орудия, военные машины. Зина, как будто играя, шагами измеряла расстояние между орудиями. Количество шагов запоминала и говорила своему старшему брату Коле, а тот — разведчику Илье. Данные передавались нашим через линию фронта. И вот однажды над деревней появились советские самолёты. Они разбомбили всю немецкую технику, все их палатки. Остались только полевая кухня и машины возле дома, где жила бабушкина семья. Утром немцы собрали всех жителей деревни возле реки. Там были вырыты две ямы. В одной хоронили погибших во время бомбёжки немцев. В другой собирались похоронить жителей деревни. Только немцы вознамерились их расстрелять, как опять налетели

Анна Митерина, г. Лиски (Воронежская область)

Конкурс детских сочинений «Граница»

советские самолёты. Фашисты вынуждены были бежать, даже не похоронив до конца своих убитых. Моя прабабушка не любит вспоминать войну. Говорит, что это очень страшно. Её брат Коля, соврав в военкомате, что ему восемнадцать, ушёл на фронт. Дошёл почти до самого Берлина. За девять дней до окончания войны погиб. За то, что Коля помогал разведчикам, семью бабушки немцы решили сжечь живьём. Мать и её маленьких детей закрыли в доме, дом оцепили колючей проволокой, облили бензином и хотели уже поджигать. Спас семью староста-поляк. Моя прабабушка Рая, старшая сестра бабушки Зины, рассказывала, как немцы

Попранное детство

Полина Маковкина, г. Шумиха (Курганская область)

Великая Отечественная война унесла около 27 миллионов жизней граждан Советского Союза. Из них около 16 миллионов — старики, женщины, дети. Фашистские нелюди стреляли в детей ради забавы, чтобы посмот реть, как ребятишки в страхе разбегаются, или выбирали себе живую мишень, чтобы поупражняться в меткости. Ведь ребёнок не может работать, пользы от него никакой, зна-

— 197 —

НЕВОЛЯ заставляли её пасти отобранную у них же маленькую бутылочку и в ней приносила корову. Вставать надо было в четыре утра. молоко сёстрам. В октябре ночью уже случались заморозСейчас бабушке 77 лет. Но горькие вос ки. А бабушка босиком, так как обувь до- поминания о военном детстве навсегда стать было негде. Молока немцы семье остались в её сердце… не давали. Бабушка прятала под одеждой Владислава Гомозова, г. Орёл

чит, можно убивать. Хотя в лагерях находилась работа и для детей. Например, выносить человеческий пепел из крематория и зашивать его в мешки, чтобы потом этим прахом удобрять землю. Детей цинично «сортировали» на пригодных и непригодных к работе. Дотягивается до нарисованной на стене барака линии — будет служить «великой Германии», ниже необходимой отметки — отправляется в печь. И отчаянно тянулись вверх ребята, становились на носочки, чтобы остаться в живых. Дети войны теряли родителей, братьев и сестёр. Иногда напуганные дети по нескольку дней сидели рядом с холодными телами погибших матерей, Ребёнок рядом с ожидая решения своей участи. В лучшем случае их ждал соубитой матерью. ветский детдом, в худшем — фашистские застенки. Концлагерь «Озаричи». Попранное войной детство, страдания, голод, смерть рано сделали ребятишек взрослыми, воспитав в них недетс кую силу духа, смелость, способность к самопожертвованию. Десятки тысяч детей воевали наравне со взрослыми в действующей армии, в партизанских отрядах. Вот имена некоторых из них: Володя Казьмин, Юра Жданко, Лёня Голиков, Марат Казей, Валя Котик, Таня Морозова. С первых дней оккупации мальчишки и девчонки начали действовать на свой страх и риск, который действительно был смертельным. Немцы в тылу с жестокостью расправлялись с детьми. Могли ради развлечения бросить кусок хлеба, дети бежали к нему, а вслед им автоматные очереди. Опухшие от голоУзники концлагеря да дети могли взять, не смысля, съестное у немца, и тут же «Саласпилс» погибнуть. Поэтому проходящие по этим местам части Красной армии чутко относились к таким ребятам и часто забирали их с собой. Сыны полков — дети военных лет — воевали против немецких оккупантов наравне со взрослыми. Маршал Баграмян вспоминал, что смелость, отвага и изобретательность подростков в выполнении заданий поражали даже опытных солдат.

— 198 —

Конкурс детских сочинений «Письмо деду. Что я готов сделать для своей страны»

После освобождения хутора от фашистских захватчиков в 1943 году, прадедушка в возрасте 13 лет начал работать в колхозе помощником тракториста. В 1944-м стал управлять трактором самостоятельно. В 1947 году прадедушке дали почётную грамоту и премию: поросёнка и пуд муки, а ещё носки. Радости Иван было! Васильевич Так и трудился мой замечательный Братусин, прадед в колхозе всю свою жизнь, до 1954 самой пенсии. Бабушка Евгения Михай ловна от дедушки тоже не отставала: Мой прадедушка, Иван Васильевич Бра- заслуженная работница колхоза. Моим тусин, родился на хуторе Новый Степок. прабабушке и прадедушке по 85 лет, дед Рос без отца (тот умер, когда моему род- Иван говорит, что они прожили жизнь ному человеку было два года), мама вос- не зря, а когда приезжают дети, внуки и питывала прадедушку Ваню и его сестру правнуки, гордится больше ими, чем соРаю одна, жизнь была очень тяжёлой. бой. Когда началась Великая Отечественная Артём Кудрин, н.п. Титан война, прадеду исполнилось 11 лет. В (Мурманская область) 1943-м немецкие войска оккупирова ли Кубань, захвачен был и хутор, где жила семья моих родственников... Страшно было, но праде- душка Ваня рассказывал, что они с мальчишками как могли вредили немцам1. Как-то шли на поле помогать родителям и увидели, что в лесополосе стоят немецкие пулемёты. Дедушка со сверстниками поснимали колёса с орудий, укатили их к речке и побросали в воду... Ухитрялись воровать патроны и прятать в камышах. 1

Во время войны дети активно включились в борьбу с оккупантами. Кто-то находил разбросанные с самолётов листовки и распространял их, кто-то собирал для партизан арсеналы из найденного и украденного у врага оружия. Полоцкий мальчик Лёня Косач собрал на местах сражений и спрятал 45 винтовок, 2 ручных пулемёта, несколько корзин патронов и гранат.

— 199 —

Анна Денисюкова, п. Парковый (Краснодарский край)

КАК ДЕТИ ВРЕДИЛИ НЕМЦАМ

НЕВОЛЯ

Здра вс т в у й, мой да лё к и й и в то же вре м я т а кой род ной и б л из к и й п радед у ш к а П а н те ле й мо н! Я видела тебя только на фотографиях, но мне кажется, я всё о тебе знаю. Мне рассказывала мама, что ты родился в Киевской области, в селе Гуляйполе. Много трудился, несмотря на юный возраст, потому что в семье было четверо детей. Выучился на сапожника, женился на моей прабабушке Марии Михайловне. С 1935 года служил в 18-м строевом железнодорожном полку. В 1939 году у вас родилась дочь Евдокия. И всё бы хорошо! Жить и радоваться, но... война. В июле 1941-го ты ушёл навстречу суровой неизвестности с Пантелеймон коротким сухим названием «фронт». Первые месяцы ожесточёнСафронович ных боёв ты был миномётчиком-наводчиком в стрелковом полку. Писчаный, 1935 В начале зимы 1941-го попал в плен. Стояли страшные морозы. Фашисты пытались утеплиться и отбирали одежду и обувь у пленных. Но тебе повезло — верхняя одежда была окровавлена, а у кирзовых сапог, больших не по размеру, носы загнулись вверх. Это спасло тебе жизнь, когда рядом такие же пленные, как ты, погибали, замёрзнув. А потом был побег… Ты вернулся на фронт и сумел дойти до Берлина, не получив серьёзных ранений. После войны ты одним из первых стал работать на только появившихся в колхозе тракторах. Для меня самый любимый праздник — день рождения. Однажды я подумала, что на войне жизнь тоже продолжалась. Как же там встречали бойцы дни своего рождения? И однажды дядя рассказал мне о том, что его тоже интересовал этот вопрос. И он задал его, когда они с моим прадедом ловили рыбу: — Дедушка, а как ты отмечал свой день рождения, когда была война? — Ну, слушай. Сидели мы в окопах и разговаривали. Пехота шла в наступление, но ей мешали два пулемётчика. Тут кричит мне командир: «Писчаный, к бою!» Я в тот же миг оказался на боевой позиции возле орудия. Первый мой снаряд пролетел мимо. Второй попал точно в цель. Через час пехота двинулась в наступление с криками: «Ура!» Вот так прошёл мой тридцать второй день рождения. Ты прожил долгую, трудную, но счастливую жизнь, воспитал восьмерых детей, заботился о внуках. Я горжусь тобой, ценю то, что ты сделал, и обязательно расскажу о тебе своим детям. Ольга Глущенко, г. Ханты-Мансийск (Тюменская область)

— 200 —

Конкурс детских сочинений «Письмо деду. Что я готов сделать для своей страны»

Здра вс т в у й, дорогой м ой п радед у ш к а М и х а и л Кузь м ич Пе т ро в! Прошло уже почти двадцать пять лет, как тебя не стало. О тебе я знаю по немногим фотографиям и рассказам моего папы и дедушки, твоего сына. Родился ты в 1913 году в деревне Садовке Саратовской области. Хорошо учился, служил в армии, был направлен в Ленинград, в военно-политическое училище. На фронт ты попал в первые дни войны политруком стрелковой роты. Ваш полк вёл ожесточённые бои на Ленинградском направлении. В тот период наши войска отступали. Твоя рота шла по дороге через ржаное поле, а немцы вели артобстрел. Один из снарядов попал в повозку с лошадьми, которые везли пушку. Все, кто был рядом, Михаил Кузьмич Петров погибли, а тебя ранило в руку. Затем налетели самолёты и стали бомбить. Ты скомандовал: «Всем в рожь!» Бойцы залегли, но всё равно погибло много твоих товарищей. Тебя и ещё семнадцать бойцов оставили прикрывать отход остатков дивизии. Вы заняли оборону вдоль шоссе, по которому наступали фашисты. У вас были два пулемёта Дегтярёва, противотанковое ружьё, винтовки и гранаты. И вы были сильны духом, понимали, что от вас зависит успех операции. Долго ждать не пришлось — появились три немецких мотоциклиста, и ты дал команду стрелять по последнему мотоциклу, чтобы он преградил отход остальным. Затем подбили и их. Дорогу вы удерживали около двух часов. Затем стали отходить. За этот бой тебя представили к ордену Красной Звезды. Когда папа мне рассказывал об этом, голос его дрожал. Это волнение передавалось и мне. Несколько суток ты с горсткой бойцов блуждал по лесам, пытаясь прорваться к своим. Один раз около пятнадцати фашистов появились у кустов, где вы прятались. У тебя оставались одна граната и полмагазина патронов... Враги прошли мимо. В июле 1941-го ты попал в плен и был отправлен в концлагерь в Норвегию, где фашисты издевались над пленными. О страшных вещах поведал ты своему внуку. Отец мне всего не рассказывает, говорит, что ещё мал, щадит мою психику. В 1944-м концлагерь стали бомбить самолёты. Пришло освобождение. Потом была долгожданная Победа. После войны ты жил в селе Рахмановка Саратовской области. Из-за того, что находился в плену, пять лет тебе не разрешали жить в городах. Вскоре ты поступил в Саратовский педагогический институт, женился, у тебя родились две дочери и сын, мой дед. Ты работал в городе Вольске учителем русского языка и литературы. Построил дом, воспитал детей и многому научил моего папу. Дорогой прадедушка, мы всегда помним о тебе, приходим к тебе на могилу. Я часто расспрашиваю о тебе своего папу и деда. Большое спасибо тебе за то, что ты справился со всеми трудностями, которые встали на твоём пути. Если б не было тебя, то и не было бы нас. Дмитрий Петров, г. Пенза

— 201 —

НЕВОЛЯ Поэзия

войны

ПЛЕННЫЕ

«Марш» побеждённых в Москве, июль 1944-го

(отрывок)

Дмитрий Кедрин Стихотворение написано в 1944 году, когда по Москве провели огромную колонну немецких пленных. После этого шествия улицы вымыли с мылом Шли пленные шагом усталым Без шапок. В поту и в пыли При всех орденах генералы В колонне их первыми шли. О чём эти люди грустили? Сбывался их сон наяву: Без выстрела немцев пустили В столицу России — Москву. Здесь пленные лётчики были. Искал их потупленный взгляд Домов, что они разбомбили Недавно — три года назад. Но кровель нагретые скаты Тянулись к июльским лучам, И пленных глаза — виновато Глядели в глаза москвичам. Теперь их смешок был угодлив: «Помиримся! Я не жесток! Я дьявольски рад, что сегодня Окончил поход на Восток!»... ...Но если б Восток их не встретил Упорством своих контратак – По солнечным улицам этим Они проходили б не так! Тогда б под немецкою лапой Вот этот малыш умирал, В московском отделе гестапо Сидел бы вон тот генерал... Но, смяты военною бурей, Проварены в русском котле, Они лишь толпою понурой Прошли по московской земле. За ними катились машины, На камни струилась вода, И солнца лучи осушили Их пакостный след — навсегда.

Поливальные машины моют улицы после шествия немецких пленных

— 202 —

Из почти 5,5 миллиона советских военнопленных на Родину смогли вернуться лишь 1,5. Около 3,5 миллиона военнопленных погибли во вражеском плену, 0,5 миллиона не захотели или побоялись возвращаться. В то же время Красной армией было взято в плен около 5 миллионов военнопленных Германии и стран её союзниц. Из них погибло в плену 1,5 миллиона. То есть при почти равном количестве военнопленных смертность русских в Германии была в два с лишним раза выше, чем немцев в России. С 1943 года по 1 января 1950 немец кие военнопленные выполнили в строительстве и промышленности СССР работу стоимостью 50 миллиардов рублей.

Немецкие военнопленные в Елабуге

Пленные немецкие лётчики Колонна немецких, румынских и итальянских военнопленных, 1943

Пленные немцы грузят машину с кирпичами. Сталинград

— 203 —

Советский офицер со спасённой им девочкой, д. Эльхотово, 1942

Любовь никогда не перестаёт. Апостол Павел

На освобождённой от фашистов территории

Эвакуация жителей Витебска (Белоруссия), зима 1943-го

В перерывах между боями. Лётчик и голуби. Фото Ольги Игнатович

Письмо с фронта

ЛЮБОВЬ

МОЛОЧНАЯ РЕКА Я хочу рассказать одну из историй своего дедушки, которого совсем не помню — он умер, когда я была маленькой. Мама часто вспоминала о нём и о бабушке, но тяжелее всего ей было пересказывать истории отца про войну — от нахлынувших воспоминаний у неё наворачивались слёзы. Это нам сейчас легко расспрашивать, а им трудно забыть. Мы такого не можем себе даже представить. В 1941 году моему дедушке, Игорю Николаевичу Гогуну, было 13 лет. Семья Игоря не смогла эвакуироваться и осталась в оккупированном городе Майкопе. Его мама и папа были врачами и продолжали работать в больнице — уходили рано утром, приходили за полночь. Они лечили жителей Майкопа и раненых солдат, которые не смогли отступить со сво-

ими, поэтому горожане выдавали их за сыновей или мужей. Госпиталь для раненых немцы разместили в здании школы, но прадед отказался у них работать. Почему немцы его не расстреляли — остаётся загадкой. Мама рассказывала, как семья дедушки голодала, потому что всю живность — кур, свиней, козу — немцы забрали. Как однажды дед избежал облавы на центральном рынке, когда жителей Майкопа грузили в закрытые машины, везли за город и расстреливали. Как он нашёл на своём кукурузном поле невыгоревшую осветительную бомбу (такие сбрасывали над городом на парашютах при ночных бомбёжках) и нераскрывшийся парашют при ней, и как парашютный шёлк очень пригодился его семье.

Игорь с одноклассниками (второй слева в третьем ряду), 5-й класс, май 1941-го

— 206 —

Конкурс детских сочинений «Граница» Когда наши войска отступали из Майкопа, через окраину города гнали стада овец, лошадей, коров. Коровы очень мычали и даже плакали — их несколько дней не доили, это некому было делать. По дворам Майкопа ходили красноармейцы и просили всех, кто может, выйти и подоить коров. Бабушка и мама Игоря взяли пустые вёдра и ушли. Он пошёл с ними: приносил в дом Мой дед Игорь Николаевич Гогун вёдра, полные молока, и уносил пустые. с сестрой Ольгой и мамой — Скоро все ёмкости были заполнены моНадеждой Семёновной Черниковой, 1945 локом. Им напоили кошек и собак, выливали молоко в корыто к свиньям. Но стада коров были огромные, и женМы должны запомнить всё. Уходят нощины стали доить коров прямо на доро- сители этой Памяти, нам надо спешить. гу. Сначала струйки молока растворялись Пока не поздно, выслушать своих старив пыли, потом образовывалась грязь, ко- ков, записать их рассказы — и это станет торая становилась всё светлее и светлее. нашим общим достоянием. Затем в этой грязи появлялись лужи из Юлия Бакшеева, г. Петрозаводск молока, ручейки, которые сливались в (Республика Карелия) более крупный ручей. Сначала он был грязно–коричневым, потом цвета кофе с молоком, но постепенно становился всё более и более широким и светлым — пока наконец вниз по улице не побежала белая молочная река… И вдоль неё сидели женщины, старые и молодые, девочки, девушки, подростки, и доили, доили, доили… Многие женщины плакали. А коровы выстраивались рядом с ними и терпеливо ждали, когда подойдёт их очередь. Эту историю мой дедушка рассказывал маме со слезами на глазах. Тот день навсегда остался у него в памяти, а для нас это уже история. Великая Отечественная была общей бедой и общей войной. Но при этом у каждого была своя личная война и своя личная беда.

— 207 —

ЛЮБОВЬ

С ДЕТЬМИ МИР РАЗНОЦВЕТНЫЙ

Кристина Воронкова, г. Белгород

Моего дедушку, Магруфа Гаяновича Гаянова, забрали на фронт в 1942 году. Он воевал под Сталинградом. Об этом у него есть рассказ, опубликованный в журнале «Тулпар» (в переводе с башкирского «быстроногий конь»). Из этого рассказа мне особенно запомнился эпизод, где мой де душка отстреливался от немцев, перебегая от дома к дому, и увидел мальчика, лежащего на зем ле. Ему показалось, что мальчику нужна помощь. Дедушка пополз. Мальчик лежал на боку, скрючившись. Дедушка перевернул его на спину и увидел, что остекленевшие голубые глаза мальчика были уже безучастно устремлены к небу. Малыш был мёртв. Недалеко, среди множес тва трупов, лежала женщина.

Обучающиеся консультационных пунктов. Классный руководитель Магруф Гаянов. Консультационными пунктами называли учебные центры для тех, кто из-за войны не смог получить среднее образование. Закончившим их выдавали аттестаты, 1963 У неё, как и у убитого ребёнка, были чёрные кудрявые волосы, а руки протянуты в сторону мальчика. Наверное, это его мама бросилась к нему на помощь, но немецкая пуля настигла и её. Она упала, но до последнего вздоха стремилась к своему ребёнку. Моя мама говорила, что дедушка, когда рассказывал об этом, всегда плакал. Когда дедушка перебегал обратно, был ранен. А мог быть и убит. Немец ожидал, что раз кто-то вбежал за дом, значит, когда-нибудь выбежит из-за него, и держал выход на мушке. Вот что спасло дедушку. На крыльце соседнего дома стоял русский солдат — и вдруг упал. Дедушка резко повернулся в ту сторону, думая, что в солдата попала пуля и ему нужна помощь. И в это время, как он пишет, «сильный удар —

— 208 —

как будто тяжёлой кувалдой, ударило меня в левое плечо и отбросило метров на пять. Оказывается, доска на том крыльце, где стоял солдат, была гнилая, и тот просто провалился. Мой поворот к нему спас мне жизнь. Немец целился в сердце, а пули раздробили мне левое плечо и слюнную железу на щеке». Мама переводит воспоминания моего деду Коллектив учителей Байгильдинской сельской школы шки о войне и расскаНуримановского района. Супруги Накия и Магруф Гаяновы зывает нам. Слушая её, (во втором ряду вторая и третий слева), 25 ноября 1950 я представляю себя на поле сражения вместе со своим дедуш- лю свою страну и хочу, чтобы были всегкой. И я понимаю весь тот ужас, через ко- да мирное небо, дружба и любовь между торый они прошли. людьми. Мой дедушка отлично учился и ещё в Булат Сафин, г. Уфа девятом классе начал преподавать физи(Республика Башкортостан) ку и математику в своей же школе, даже тем, кто его старше, а после войны поступил в учительский институт в городе Бирске. Моя бабушка, Накия Халяфовна Гаянова, тоже была учителем. Поэтому, наверное, и моя мама выбрала профессию учителя и всегда говорит, что без детей этот мир был бы серым, а с детьми он разноцветный. Мой дедушка всю жизнь своей любовью к детям старался восполнить ту любовь, которую недополучил тот мальчик за свою коротенькую жизнь. Я не имею права подводить своего де да, того мальчика и всех самоотверженных солдат, отдавших свои жизни за моё вот это счастливое детство. Я вырасту достойным гражданином! Моим родите лям, сёстрам и братьям не придётся за меня краснеть, а дедушка будет спокойно лежать в своей могиле. Я очень люб

— 209 —

Влада Булухто, г. Дальнегорск (Приморский край)

Конкурс детских сочинений «Граница»

ЛЮБОВЬ

ПАЛАЧ-СПАСИТЕЛЬ Прабабушка жила в военные годы в Саратовской области. В семье у них было 12 детей, а она старшая. Её отца, моего прапрадеда Константина, призвали на фронт, и в свои 12 лет бабуля практичес ки стала кормилицей большой семьи. Мой прапрадед, как и тысячи советских воинов, попал в окружение и оказался в концлагере. Со слезами на глазах он рассказывал историю своего спасения. Вместе с ним в этот лагерь попали двое однополчан-земляков. В лагере на них испытывали лекарства, ставили медицинские эксперименты. Один из земляков был с медицинским образованиМой прапрадед Константин ем. И волею судьбы именно русский врач Алексеевич Казнин (второй слева) стал для многих палачом, а для моего со своими товарищами на военной деда спасителем. Во время испытаний он переподготовке, 1939 вливал некоторым в качестве инъекций обычную воду вместо смертельных препаратов, предупредив своих товарищей, вать, ссылаясь на богатырское здоровье как надо вести себя после таких уколов. сельского жителя. Вскоре фашисты стали интересоваться После Победы прапрадед вернулся допричиной живучести «этих русских». И мой. Прабабушка говорила, что её отец какое-то время правду удавалось скры- до войны был высоким, плечистым, а вернулся больным и весил всего около 40 килограммов. Однако он восстановился и продолжил работать, ведь его любящая большая семья надеялась на него. Но он так и не смог рассказать о судьбе своего земляка-врача его родственникам. Моя мама в таких случаях вспоминает мудрые слова: «Прежде чем судить кого-то, возьми его обувь и пройди его путь, попробуй его слёзы, почувствуй его боль. Наткнись на кажКонстантин Казнин с женой Анастасией дый камень, о который он споткнулся. и детьми, в том числе моей И только после этого говори, что знапрабабушкой Верой (стоит справа ешь, как правильно жить». с дочкой на руках), у своего дома в селе Дмитрий Дербенёв, г. Прохладный Новотроицком, начало 50-х (Республика Кабардино-Балкария)

— 210 —

Конкурс детских сочинений «Граница»

БЕРИ ЧТО ХОЧЕШЬ Я хочу рассказать о своём родственнике, Вячес лаве Фёдоровиче Попове. Это случилось в 1945 го ду, в последние дни войны. Вячеславу было 27 лет. Он командовал артиллерийским орудием. Был дан приказ обстреливать дома, так как в подвалах прятались эсэсовцы. Мирных жителей предупредили, и они Вячеслав Попов (в центре). Победители. Берлин, 1945 должны были покинуть здания, но не все хотели оставить своё имущество. чеслав, простой солдат из бедной кресть И вот во время обстрела снаряд попал янской семьи, увидел богатство немцев: в дом, он загорелся, и оттуда побежали роскошная мебель, одежда, картины и женщины с детьми. Все кричали и плака- посуда. Мать и отец девочки предлагали ли. Особенно металась одна из них. Она ему всё это, но Вячеслав Фёдорович откарыдала и смотрела на дом. зался и вернул кулон, так как в нём была Вячеслав увидел в бинокль в окне де- фотография семьи. Вдруг в углу он замевочку. Он приказал остановить обстрел тил аккордеон и попросил у немцев его. и побежал через поле к этому дому. На- Они сказали: «Бери всё что угодно, кротянул посильнее пилотку и бросился в ме этого аккордеона. Он очень дорог нам. огонь. Там кое-как добрался до девочки, Это наша семейная реликвия». И тогда схватил её и побежал обратно. Всё руши- Вячеслав, ничуть не расстроившись, взял лось за ним, но он без единой царапины лишь бритву и ушёл. вынес дочку матери. Немецкая женщина На следующее утро немец приехал стала целовать ему сапоги и спрашивать: опять и привёз аккордеон. Вячеслав — Как зовут тебя, солдат? очень обрадовался, потому что у него — Славка. был отличный музыкальный слух, он Она сняла с себя кулон на золотой це- играл на гармошке, но на хороший инпочке и положила Вячеславу в карман. струмент не было денег. Этот аккордеон На следующий день отец девочки, мест- Вячеслав привёз домой после войны. ный пекарь, приехал в часть к ВячеслаУ Вячеслава Фёдоровича на войне пову Фёдоровичу и доставил целую телегу гибли трое братьев, но, несмотря на это, с белым хлебом и булками. Солдаты, не- он не стал жестоким, остался отзывчисколько лет не видевшие белого хлеба, вым к чужому горю. очень обрадовались. Пекарь привёз ВяАнастасия Субачева, г. Дмитров чеслава в свой дом и сказал: «За то, что (Московская область) ты спас мою дочь, бери что хочешь». Вя-

— 211 —

ЛЮБОВЬ

БАБУШКИНЫ ПИСЬМА У меня умерла бабушка, точнее праба бушка, очень дорогой мне человек, фронтовичка. В нашей семье было не эхо войны, а часть её страшной истории. Казалось бы, слова «воин», «защитник» — это о сильном, волевом мужчине. Но Великая Отечественная война заставила на защи-

Прабабушка Галина с дочерьми, Лидой и Инной, моей бабушкой (справа)

ту Родины встать таких хрупких и красивых женщин, как наши прабабушки. Бабушка была мне настоящим другом, она много рассказывала о войне, но я и не подозревал, что у нас есть сокровище — пожелтевшие листочки, сложенные треугольником. Это невероятно — дотронуться до самой войны, держать в руках письма с фронта, бабушкины письма. Вот такое наследство оставила она нам. Почему она нам их не показывала? Тайна. Я дрожащими руками по вече рам беру эти письма, перечитываю и чувствую, что в моих жилах течёт бабушкина кровь. Я выучил эти письма наизусть. Думаю, если бы сейчас началась война, я бы тоже сумел, как бабушка. Она — настоящий герой. Её забрали на фронт в 1943-м…

Письмо первое. Мамочка, здравствуй. Бросаю это письмо в ящик на первой большой станции. Нас везут в длинном эшелоне. Вагоны-телятники. Здесь одни девчата. Кормят плохо. Голодно. Как хорошо, что ты дала мне в дорогу большой узел с сухарями. Ем сама и даже угощаю. Спасибо. Как-то эшелон остановился в поле. А там росла кукуруза, незрелая ещё. Многие кинулись её есть. После такой еды опухли, долго болели. Часто вижу сны о доме: лес, и мы с ребятами собираем грибы и ягоды, или сидим вечером за столом и пьём чай, ты напекла пирогов, моих любимых, ржаных. Твоя дочь. Письмо второе. Мамочка, это снова я. Сегодня впервые за время пути была бомбёжка. Эшелон остановили и приказали покинуть его. Разбежались. Налетели фашистские самолёты. Шум, крики, взрывы, пыль и ужас. Я упала на землю. Закрыла уши. Молилась. Очень страшно было. Много убитых, слёзы. И снова мы в пути. Вперёд, на фронт. Галя. Письмо третье. Мамочка, здравствуй. Долго не писала, прости. И сейчас совсем мало времени. Мама, я стала связисткой. Освоила технику. Иногда при обрыве связи приходится устранять неполадки. Ползти по снегу, грязи. Но ничего, я сильная. Связистка Галочка.

— 212 —

Конкурс детских сочинений «Граница» Письмо четвёртое. Мамочка, здравствуй. Сейчас затишье. Скоро бой. Сегодня у меня особенно тяжёлый день. Не вернулся с задания мой фронтовой товарищ Василь. Он служил в разведгруппе. Василь звал меня сестрёнкой, а я его братишкой. Он был земляком, горьковчанином. Весёлый, задорный, находчивый. Теперь его нет. Осталась только фотография, где мы вдвоём. Несколько дней назад погибла Катя, тоже связистка. Её послали с ценным пакетом в соседнюю дивизию. А по дороге она встретила обоз. В нём немец был. Он нашу Катю в упор расстрелял. Ей только недавно двадцать лет исполнилось. Нет больше Кати. Такая красивая, черноглазая украС однополчанином инка. Будь проклята эта война. Как это страшно, когда убивают. Держусь здесь только твоими молитвами, родная. Знаю, что молишься за меня. Вспоминаю тебя каждый день. Как по хозяйству хлопотала допоздна. А ночами ещё и молилась. Ты без молитвы не можешь, и нас приучала. Вспоминаю наш чистый уютный дом. Знаю, устаёшь. Весь день в колхозе, а дома хозяйство, пятеро ребятишек. Ты всегда всё успевала. Не спишь, наверное, совсем. Береги себя. Галина. Письмо пятое. Мама, здравствуй. Давно не писала. Мы сейчас в Польше. Гоним фрицев дальше, к логову. Туда, откуда они пришли. Знаешь, я веду дневник. В него записываю свои впечатления от увиденного. Проходим через многие города, делаю небольшие рисунки. Песни, стихи, которые слышу от сослуживцев, тоже записываю. Это на память. Потом легче будет вспомнить, где были, что происходило. Как вы там? Тебе тяжело одной. Отец погиб. И меня, самой старшей, нет рядом. Потерпи ещё немного. Твоя Галя. Письма остались, а бабушки Гали больше нет. Кресло-качалка стоит пус тым. Мне до сих пор кажется — вот вернусь из школы, зайду в комнату, а там она. И я скажу ей много добрых, ласковых слов, которых так мало произносил при её жизни. Я понял, что в жизни мне ещё многому нужно будет учиться. Воин — это ведь не только тот, кто свою жизнь посвятил

службе в армии. Это тот, кто не даст обидеть младшую сестрёнку, заступится за слабого, уступит бабушке место. Первая победа, которую должен одержать человек — это победа над самим собой, своей ленью, трусостью, эгоизмом. Тогда в страшные времена этот человек не станет предателем. Арсений Кузякин, г. Городец (Нижегородская область)

— 213 —

ЛЮБОВЬ

ВРЕМЯ ГЕРОЕВ В мою память врезался рассказ нашего учителя русского языка и литературы Тамары Валерьевны Ульяновой о своём отчиме — простом солдате. Вот этот рассказ… «На скромном обелиске в школьном саду, среди многих фамилий героев войны, значится имя нашего отчима, ставшего нам настоящим отцом — Георгия Тихоновича Ульянова. Не сразу он попал на войну, хотя рвался туда, как и миллионы молодых людей. Годами к 41-му, как говорится, не вышел. Поэтому сначала были курсы артиллеристов, а потом уже передовая и миномётный расчёт. Георгий Тихонович не был многословным, но иногда всё-таки рассказывал о том, что довелось испытать. И знаем мы теперь, как бомбили наших солдат немцы не только бомбами, но и, для пущего страха, дырявыми бочками, которые страшно гудели, приближаясь к земле (такое было у фашистов развлечение). И те, кто был на земле, не знали, где спасаться от этого страшного гула. Рассказывал Георгий Тихонович и о том, как их, бойцов, встречали в освобож Поэзия

Георгий Тихонович Ульянов, 50-е годы дённой Европе: кто цветами и объятия ми, а кто и пулей из-за угла. Жестокое было время, без сантиментов. Часто миномётчики превращались в кавалерис тов, так как часть состояла в основном из донских казаков. Распрягали лошадей, которые таскали повозки и орудия, брали в руки шашки и зачищали освобождённые территории от фашистских недобитков. И не было в эти моменты страшнее человека, чем казак, особенно тот, у которого немцы убили близких. До конца дней своих Георгий Тихонович не мог забыть форсирование Днеп ра. Как остался жив тогда, одному Богу войны

ВРЕМЯ ГЕРОЕВ Михаил Исаковский Время героев, Доблесть и славу, Обычно ты кажешься прошлым. И долгую добрую память... Главные битвы приходят из книг и кино, Время героев, а что ты оставило нам? Главные даты отлиты в газетные строки, Ты нам оставило ясное небо Отчизны, Главные судьбы историей стали давно. Дом, и дорогу, и ласковый хлеб на столе, Время героев, Ты нам оставило самое главное в жизни: По самому высшему праву Радость работы Ты подарило далёким и близким годам На мирной, счастливой земле.

— 214 —

известно. Кругом рвущиеся снаряды, кричащие от боли и страха и идущие ко дну люди, искорёженные понтоны, на глазах растущие горы металла из бывшей боевой техники. И приказ: «Вперёд! За Родину! Любой ценой!» И… заградотряды на правом берегу. Днепр был форсирован с огромными потерями, но всё-таки и этот рубеж стал нашим. И было невыразимое никакими словами счастье — просто остаться живым в этой страшной бойне». Когда говорят о Великой Отечественной, на память приходит строчка из одного известного стихотворения: «Время героев, а что ты оставило нам?» А действительно, что? Кажется, все подвиги совершены, медали и ордена хранятся в старых шкатулках и достаются только по случаю. Нет, так только кажется. В каждом из нас живёт незримая связь времён. Лет пять назад обычные студенты факультета искусств Югорского универси тета отправились под руководством преподавателя из Тобольска на археологические раскопки в район села Нялин ского. Двое друзей, Денис Ульянов, внук героя войны, и Саня Стригун, прибыли с руководителем на место раскопок за два дня до приезда основной группы, чтобы обустроить стоянку. Построили баньку, поставили стол и скамейки под навесом. Основательно и крепко всё сделали, по-сибирски. В первые дни, когда прибыли остальные студенты, работа шла как по маслу: копали могильник, прыгали от радости, если удавалось найти чтото стоящее. А дальше — ужас. Наступило время для испытаний на мужество. Ночью случилась страшная

Инна Конькова, г. Глазов (Республика Удмуртия)

Конкурс детских сочинений «Граница»

буря и гроза, какой даже нялинские старожилы не могли припомнить. Толстенные кедры ломались, как спички, и падали на студенческие палатки. Кромешная темень, разрываемая всполохами молний и оглушительным треском грома. И девчоночий визг на всю округу. Вспоров отцовским охотничьим но жом брезентовую палатку, уже прива ленную упавшим деревом, первыми выбрались из ловушки Денис и Саня. И началась операция по спасению одно курсниц. Парни метались от палатки к палатке, хватали девчонок, тащили их то под корень вывороченного ветром кед ра, то в недавно построенную баньку и молили Бога, чтобы банька та устояла. О себе в тот момент думать было некогда, только успевали уворачиваться от падающей сверху смерти. И почти всё было как на войне, когда сам погибай, а товарища выручай. И были потери. Погибла Аня Кузнецова. Не сразу удалось достать её из-под огромного поваленного дерева. Пока завели бензопилу, распилили дерево на куски и оттащили их, девушка скончалась. Как сказали врачи, шансов выжить у Ани не было. Были похороны в Нялинском, раздавленная горем мать и мальчишки,

— 215 —

ЛЮБОВЬ несущие свою однокурсницу в последний путь на руках. Время, конечно, всё лечит. Но не до беспамятства. Как помним мы героичес кие вехи Великой Отечественной и вчитываемся в имена погибших на скромных памятниках, так помнят и спасённые девчонки, ставшие уже искусствоведами, Дениса и Саню, спасших им жизнь. И парни помнят эту страшную ночь, ведь им пришлось так быстро повзрослеть, принимая решения во имя спасения людей, нуждающихся в их помощи. Поэзия

Вот что оставило нам время героев. Тонкой, но прочной ниточкой сидит в наших людях чувство самопожертвования с тех героических времён. Поколению отцов «достался» Афганистан, старшим братьям — Чечня. Но и нынешние мальчишки, когда наступит время, сумеют, как Денис и Саня, принять правильное решение. Помните песню о Серёжке с Малой Бронной и Витьке с Моховой? Песня о войне, а кажется, что о наших мальчишках. Дарья Еремеева, п. Кирпичный (Тюменская область) войны

МОСКВИЧИ Евгений Винокуров В полях за Вислой сонной Лежат в земле сырой Серёжка с Малой Бронной И Витька с Моховой. А где-то в людном мире Который год подряд Одни в пустой квартире Их матери не спят.

Юлия Товкайло, г. Североморск (Мурманская область)

Свет лампы воспалённой Пылает над Москвой В окне на Малой Бронной, В окне на Моховой. Друзьям не встать. В округе Без них идёт кино. Девчонки, их подруги, Все замужем давно. Пылает свод бездонный, И ночь шумит листвой Над тихой Малой Бронной, Над тихой Моховой.

— 216 —

Конкурс детских сочинений «Письмо деду. Что я готов сделать для своей страны»

Здравствуй, дорогой мой прадедушка Пётр Александрович! Пишет тебе твой правнук Ярослав. Говорят, ты мечтал назвать сына или внука в честь русского князя Ярослава Мудрого, хорошего семьянина и защитника русских земель, выступавшего за единение и мир. Любимый мой прадедушка, все говорят, что я очень похож на тебя, поэтому часто разговариваю с тобой мысленно и ясно представляю тебя: высоким, седоволосым, сильным и справедливым. А самое главное, любящим свою Родину. Об этом говорят твои награды за бои в Великой Отечественной войне, которую ты прошёл с первого дня и до Победы, а затем трудился, восстанавливая разрушенное хозяйство. Одной наградой я особенно горжусь — медалью «За освобождение Ленинграда». Милый мой, родной человек, как же трудно тебе было, когда ты попал, раненый, в ленинградский госпиталь и, очнувшись, узнал, что вы все в кольце. 872 дня, 150 тысяч снарядов, 102 тысячи зажигательных и около 5 тысяч фугасных бомб, более 1,5 миллиона смертей, в основном детей, стариков и женщин — вот результат варварства фашистских захватчиков. Но вы выстояли! Ты воевал на ответственном участке — в контрбатарейном арткорпусе, существовавшем только при защите Ленинграда. Видеозапись твоих воспоминаний, сохранённая родственниками, где ты рассказываешь о белокурой чумазой девчушке, встретившейся тебе на пути и просившей тебя: «Дай мне грамочку поесть», — потрясла меня до глубины души. Ты дал ей кусочек сахара, погладил растрёпанные волосы и проводил взглядом, а через два дня плакал навзрыд, увидев её трупик в сидячем положении возле подъезда одного из разрушенных домов. В горячке ты кинулся к ней, дул на посиневшие руки, но всё было напрасно. Сколько же детей оплакали вы, воины России! Ты всегда покупал самые дорогие конфеты и раздавал детям, гладил по голове и плакал, а они не понимали — почему. Я понимаю тебя, твою боль. Открываю шифоньер, достаю твой пиджак с медалями. Их — как звёзд на небе, в два ряда! Только тебя нет рядом.

Блокадный Ленинград, 1943

— 217 —

ЛЮБОВЬ Знаешь, милый прадедушка, сколько мне хотелось бы рассказать о своих делах и стремлениях! Я тоже хочу сделать для людей много хорошего. Я ещё молод, и мои дела — это отличная учёба, примерное поведение. Я участвую в спортивных конкурсах, занимаюсь исследованиями, волонтёрством. Мы убираем заброшенные могилы солдат, несём Вахту Памяти у братской могилы на территории школы. Как председатель районной детской организации имени А. П. Гайдара, жившего у нас в посёлке Ивня, я работаю с поисковиками, ведь до сих пор на территории нашего района находятся останки солдат, погибших в Курской битве. Хочу тебе признаться, что мечтаю стать военным. Не потому, что красивая форма, а прос Пётр Александрович Зиньков то думаю как можно больше быть полезным Родине. В армии я докажу, что беззаветно предан Отчизне, которую защищали мои соотечественники ещё с Древней Руси, которую защищал и ты, мой кумир, мой образец. Ты можешь спать спокойно, мой прадедушка, проживший трудную, но интересную жизнь и оставивший после себя большое наследство: 8 детей, 14 внуков и 17 правнуков. И все мы помним твоё наставление: «Родина — мать, умей за неё постоять!» Ярослав Рудников, с. Вознесеновка (Белгородская область)

Пётр Александрович Зиньков с боевыми товарищами. Восстановление деревни после войны.

— 218 —

Конкурс детских сочинений «Письмо деду. Что я готов сделать для своей страны»

Здра вс т в у й, дорогой м ой п радед у ш к а М и т ро фа н! Я живу в городе-герое Волгограде вместе с моей бабушкой, твоей старшей дочерью Екатериной, учусь в 6-м классе, занимаюсь хорошо, стараюсь. Думаю, что ты был бы доволен мной и любил бы меня. Ведь ты очень любил детей. Бабушка часто говорит о тебе. Она очень скучает по хутору её далёкого счастливого детства. Когда ты ушёл на войну, ей было всего 5 лет. Ты часто брал её с собой в поле, где трудился на комбайне, и очень любил свою работу. Бабушка рассказывает, как много ты читал книг по технике, и помнит твои слова: «Работает и бык, а человек должен работать головой». Дорогой прадедушка Митрофан, я тоже люблю читать, приезжать на нашу малую родину — хутор Подгорский — и, гуляя по его опустевшим улицам, думаю: «А может, и ты проходил по этой тропинке к Дону, и сейчас наши с тобой следы совпадают… Как это здорово!» Ты был очень добрым, в 20 лет остался за старшего в семье с семерыми детьми. Время было очень трудное. Тебе приходилось непосильным трудом и находчивостью зарабатывать всё необходимое для младших братьев и сестёр. Они всю жизнь любили тебя, пели твои любимые песни, помнили твою доброту, справедливость и строгость. В первые дни войны ты ушёл на фронт, не воспользовавшись положенной тебе бронью. Письма с фронта не приходили, хотя их очень ждали. Теперь нам известно, почему: ты сразу попал под Киев, там шли ожесточённые бои. Хотя хуторяне верили, что такие люди, как ты, обяза тельно должны вернуться с войны, что тебе должна быть пожалована жизнь за твою доб роту к людям. И только твой отец, лучше всех зная твой рискованный характер, стремление помочь близким, сомневался в этом. Он знал, что его сын не будет прятаться за других, будет в первых рядах. Наверное, так оно и было… Бабушка рассказывала, что когда вас провожали, по сторонам дороги было поле с поспевшей пшеницей, а на поле комбайн.

— 219 —

ЛЮБОВЬ Ты взял её на руки, пошёл к комбайну, обошёл его, чуть постоял. Это был твой комбайн, ты вывел его в поле, чтобы косить хлеб. Наверное, обещал ему скоро вернуться и докосить. Но ты не вернулся, остались не скошенные тобой поля. Вернувшиеся земляки рассказывали, что умер ты голодной смертью в немецком плену. Твоя дочь не верила, даже когда пришёл ответ из Министерства обороны, и всю жизнь ждала тебя. Самые лучшие воспоминания её раннего детства — о тебе. При каж дом звонке она бежала к двери с одной мыслью: «Сейчас открою, а там стоит папа!» Ей говорили: «Не мучайся, не жди, ведь отец очень любил свою семью. Если б он был жив, даже с края земли не только бы пришёл, а приполз». Какая-то невидимая сила связывала души отца и дочери. В ночь перед проводами на фронт ей приснился сон: «Зелёная лесная поляна, окружённая деревьями, у ствола каждого дерева стоит икона, а у одного дерева лежит голова отца». Этот страшный сон предсказал взрослым, что ты не вернёшься, а она ждала. Сейчас у нас есть твоя персональная карта военнопленного. В ней указаны место лагеря — Stalag 302 Gross Born Rederitz — и номер могилы — 197. Взят в плен в Киеве 23 июля 1941 года. Умер 19 февраля 1942 года. Александрина Прудская, г. Волгоград

П ись мо к рас ноа р ме й ц у А ле кс а ндр у Ива но в ич у Бе р л изее в у 1921 года рождения, умершему от ран 21 ноября 1941 года в военном госпитале хутора Тормосина Чернышковского района Сталинградской области Здравствуй, солдат! Пишет тебе воспитанница Тормосиновской школы-интерната для детей-сирот Маша Вострикова. Хочу сразу же попросить прощения за обращение на «ты», но мы же молодые: тебе 20 лет, а мне 16, и я вижу в тебе друга, а с друзьями разве на «вы» разговаривают? Откуда я знаю о тебе? Сейчас расскажу. В хуторе, где я живу, есть братская могила, здесь похоронены воины, погибшие при освобождении нашего села от немецких захватчиков, а также солдаты, умершие от ран в Тормосиновском военном госпитале, который находился в сельской школе. Твою фамилию я нашла на мемориальной доске памятника защитникам села. Ты воевал на нашей земле, и если ты на небесах, то видишь оттуда нашу тихую речку Аксенец, буйно цветущие белой пеной сады, степи, поросшие седым ковылём, табуны диких лошадей, живущих на воле… А ещё ты, конечно же, с удовольствием слушаешь наших соловьёв, звонких, чудесных мастеров птичьего пения. Обязательно слушаешь! Ведь ты родом из Курской области, а уж там-то соловьи, может, получше наших! Тебя забрали на войну в 20 лет, молодого, сильного, уходящего на фронт с единственным желанием — бить врагов, посягнувших на твоё Отечество. Ты ушёл из райвоенкомата посёлка Ленино Курской области, и провожали тебя на войну твоя мама, Степанида

— 220 —

Матвеевна Бизина, и любимая девушка. Я уверена, она была (кому не хочется любить в 20 лет!), и с ней ты слушал своих, курских, соловьёв, несмело целовал её, мечтая о семье, детишках. Но этого не случилось. Тебя убила война. Не горюй, Саша, что мало повоевал — всего полгода. Но если ты уничтожил хотя бы одного фашиста — это твой вклад в общую Победу. Ты — наш герой, настоящий мужчина и защитник. А ещё — мой незримый друг. Я разговариваю с тобой, иногда вижу во сне. Непокорные светлые волосы, глаза с хитринкой, тепло твоей руки, в которой ты держишь мою руку. Мы медленно идём в старый, заброшенный сад, на наше место, садимся под развесистой грушей и слушаем соловьёв. Вот он, слышишь, наш, самый голосистый! С каким восторгом он поёт о долгожданной весне, о радостях жизни! Но… я просыпаюсь с мокрым лицом и долго отхожу от этих видений, испытывая душевную боль. И эта боль — о тебе и многих других, кого убила война. Я всегда буду помнить о тебе, Саша! Первый букет лазоревых цветов, букет белой сирени — тебе! И пусть слушаю сейчас соловьёв одна, но ты в моём сердце. Это не высокие слова. Они идут из самого сердца в знак благодарности за то, что ты подарил нам жизнь. Только мои современники не совсем хорошо распорядились твоим подарком. Не всё ладно на нашей земле. Полыхает гражданской войной ранее братская Украина, поднимают Поэзия

войны

БРАТСКИЕ МОГИЛЫ Владимир Высоцкий На братских могилах не ставят крестов, И вдовы на них не рыдают. К ним кто-то приносит букетик цветов И Вечный огонь зажигает.

А в Вечном огне видишь вспыхнувший танк, Горящие русские хаты, Горящий Смоленск и горящий рейхстаг, Горящее сердце солдата.

Здесь раньше вставала земля на дыбы, А нынче гранитные плиты. Здесь нет ни одной персональной судьбы — Все судьбы в единую слиты.

У братских могил нет заплаканных вдов — Сюда ходят люди покрепче. На братских могилах не ставят крестов, Но разве от этого легче?

— 221 —

Арина Дёмина, г. Тула

Конкурс детских сочинений «Письмо деду. Что я готов сделать для своей страны»

ЛЮБОВЬ головы молодчики с фашистской свастикой. Сердце разрывается, как подумаю: а не придёт ли к нам опять эта ужасная война, которая разрушает всё на своём пути? Этого допустить нельзя. Хватит нам братских могил с мемориальными досками, где начер таны золотом имена двадцатилетних мальчи шек! Будем же беречь наш хрупкий мир, много трудиться, пахать землю и бросать в неё зерно, строить города, отправлять в небо космические корабли, растить детей порядочными людьми, которыми будешь гордиться и ты, мой защитник, солдат прошедшей войны, юноша без будущего. Я, Саша, твоё будущее. Я и мои друзья всё сделаем, чтобы в нём не было места войне. Мы постараемся, Саша, верь нам, твоим потомкам, и мне, девушке Маше Востриковой, в чьём сердце навсегда останется имя — Александр Берлизеев. Мария Вострикова, х. Тормосин (Волгоградская область)

Здра вс т в у й, м и л ы й дед у ш к а Ива н! Я очень соскучилась по тебе. По твоим рассказам о детстве, твоим добрым глазам. Я сегодня была у тебя на кладбище... А когда пришла домой, у меня появилось непреодолимое желание выговориться, рассказать тебе о нас сегодняшних, о тех изменениях, которые произошли в нашей стране, селе, семье. Тебя нет с нами уже девять лет... Я в этом году оканчиваю девятый класс, готовлюсь к государственным экзаменам. Помнишь, когда я побежала в школу 1 сентября и забыла букет на столе, ты закричал: «Цветы-то возьми, цыплёнок!» Я любила, когда ты называл меня «цыплёнок». Дедушка, у тебя родилась правнучка Лена. Она очень похожа на маму, твою внучку: весёлая, зеленоглазая, с волосами цвета спелой ржи. Нам недавно задали прочитать роман Юрия Бондарева «Горячий снег» о Сталинградской битве. Читала, и сердце холодело... В каждом герое представляла тебя... Сколько вам пришлось пережить! Мороз, ветер, снег и огромное поле... Сколько километров окопов было вырыто тобой! Сколько похоронено друзей! Я помню, что у тебя всегда мёрзли ноги и ты ходил в шерстяных носках круглый год. Может, это последствия войны, а может... Дедушка, я очень похожа на тебя: у меня тоже всегда мёрзнут ноги, хотя я на войне не была. Спасибо тебе, что ты выжил, вернулся с той войны. Скоро 9 Мая... Когда я иду на митинг, вспоминаю, как ты готовился к празднику: папа помогал тебе чисто побриться, мама гладила белую рубашку. Мы и сейчас перед праздником топим баню, как при тебе... А после митинга пьём чай под берёзкой, посаженной тобой под окном. Дедушка, видел бы ты, какая она стала высокая! Твоя берёзка украшает наш дом. Однажды Марина

— 222 —

ыбакова решила прийти Р ко мне в гости, она новенькая в нашем классе. Шлашла по улице и спросила, где живёт Ольга Власова. Ей так и сказали: «Вон в том доме с берёзкой в палисаднике». В других палисадниках растут яблони, сирень, рябины. А берёзка только у нас... Глядя на неё, мы вспоминаем тебя, рассматриваем твои фотографии... Хотя какие фотографии — военных две штуки да послевоенных три. Вот и все снимки. Если бы ты видел, сколько у нас фотографий! Мы их сейчас даже не печатаем, а храним в телефонах и компьютере. Дедушка, ты ведь не знаешь: Крым вернулся! Народ ликовал! Крымчане на референдуме проголосовали за присоединение Крыма к России. Тётя Света Шаврина звонила из Крыма и от счастья плакала даже. Праздник присоединения Крыма к России некоторые сравнивали с Днём Победы над фашизмом в 1945 году: люди пели, танцевали, поздравляли друг друга. А на Украине, деда, идёт война... Так страшно... Тебе, наверное, трудно это представить: народ, потерявший родных и близких в Великую Отечественную, снова стреляет друг в друга... Насколько я понимаю, причины-то войны те же, что и в 1941-м... Провозглашённое превосходство одних людей над другими, желание ущемить права живущих на Донбассе. Но люди хотят быть свободными, говорить на родном языке, жить на своей родине. Нам всё чаще показывают в новостях, что многие люди в других странах стали поддерживать Донбасс, восставший против правительства в Киеве. Россия, конечно, дедушка, за справедливость, как и раньше. Наша страна отправляет жителям Донбасса продукты, лекарства, необходимые вещи. Не бойся, дедушка, мы не предадим того, что вы отстояли в войне с Гитлером. Мы, российский народ (ты бы сказал «советский»), не позволим фашизму вернуться. Так говорят все: родители, учителя, одноклассники ... А в селе у нас всё по-старому: утрами поют петухи, коровы пасутся на пастбище, собаки бегают за кошками, взрослые занимаются хозяйством. Все друг друга знают и при встрече приветствуют. Только ветераны все умерли. Один Александр Васильевич Комогоров остался, держится молодцом, хоть ему и 88 лет. Приходит к нам в школу, рассказывает об односельчанах-ветеранах, и о тебе тоже, дедушка. Это так приятно, я горжусь тобой, дедушка! Выговорилась, и стало легче. Спи спокойно, дедушка. С любовью и уважением, твоя правнучка Оля, цыплёнок. Ольга Власова, с. Раскатиха (Курганская область)

— 223 —

Карина Кудрявцева, г. Набережные Челны (Республика Татарстан)

Конкурс детских сочинений «Письмо деду. Что я готов сделать для своей страны»

ЛЮБОВЬ

Дорогой мой, л юб и м ы й, ге роичес к и й п радед у ш к а Ис а а к М оисее в ич Ле й к и н! Ты меня никогда не видел, потому что я родилась через много лет после твоей смерти. Но между нами существует неразрывная духовная связь, ведь я продолжение твоей жизни, твоя мечта. О тебе я знаю не так много, как хотелось бы, потому что время стирает следы. Из воспоминаний твоего сына, моего дедушки, я узнала, что в 1941-м, в восемнадцать лет ты ушёл на фронт рядовым. Война сделала тебя разведчиком. Не раз ты рисковал жизнью, добывая важные сведения о враге. Ты не любил вспоминать о своих подвигах, хотя был награждён орденом Красной Звезды и множеством медалей. Мы помним из твоих рассказов не о подвигах, а о трудностях, которые приходилось испытывать людям в ту пору. Например, когда обороняли Ленинград, на берегу Ладожского озера вырыли окопы. Они быстро заполнялись водой, и во время бомбёжек и артобстрелов приходилось часами стоять в них по пояс в холодной воде. Здесь же, на Ленинградском фронте, ты познакомился со своей будущей женой, моей прабабушкой Лидой, санитаркой, выносившей раненых с поля боя, рискуя собственной жизнью. В окопном блиндаже сыграли скромную свадьбу и до конца войны уже не рас ставались. Войну ты закончил лейтенантом и вместе с женой вернулся в свой родной город Пензу. Нужно было восстанавливать страну, и когда тебя направили в деревню Пашково для работы на селе, ты воспринял это как должное, хотя всю жизнь прожил в городе. Дорогой мой прадедушка! Здесь, в деревне, было трудно, но ты был счастлив. Война сохрани ла тебе жизнь, рядом была люби мая жена, у вас родилось трое детей, среди них и мой дедушка, ко торый запомнил многое из своего послевоенного детства. Среди Исаак и Лида Лейкины этих воспоминаний есть и горькие — смерть его шестилетней сестры от воспаления лёгких, неустроенный быт, — но больше счастливых. Однажды ты купил на базаре в райцентре огромный арбуз. Для детей это было невиданным лакомством. Мой дедушка помнит, как ты возил их в Пензу в парк Белинского и показывал большие портреты дедушки Ленина и дедушки Сталина. А потом подарил велосипед — роскошь по тем временам. Сохранить эту память и передать следующим поколениям — наша задача, в том числе рассказать, каким был ты, один из миллионов советских людей, благодаря которым мы сейчас живём на этой земле. Только так мы не допустим новой войны. Софья Буйдина, г. Пенза

— 224 —

Конкурс детских сочинений «Письмо деду. Что я готов сделать для своей страны»

Поэзия

войны

ЖИЗНЬ МОЯ НЕ КАТИЛАСЬ ВЕЛИЧАВОЙ РЕКОЮ Юлия Друнина Жизнь моя не катилась Величавой рекою — Ей всегда не хватало Тишины и покою. Где найдёшь тишину ты В доле воина трудной?.. Нет, бывали минуты, Нет, бывали секунды: За минуту до боя Очень тихо в траншее, За секунду до боя Очень жизнь хорошеет. Как прекрасна травинка, Что на бруствере, рядом!

Как прекрасна!.. Но тишь Разрывает снарядом. Нас с тобой пощадили И снаряды, и мины. И любовь с нами в ногу Шла дорогою длинной. А теперь и подавно Никуда ей не деться, А теперь наконец-то Успокоится сердце. Мне спокойно с тобою, Так спокойно с тобою, Как бывало в траншее За минуту до боя.

Ждала тебя. И верила. И знала: Мне нужно верить, чтобы пережить Бои, походы, вечную усталость, Ознобные могилы-блиндажи. Пережила. И встреча под Полтавой. Окопный май. Солдатский неуют. В уставах незаписанное право На поцелуй, на пять моих минут. Минуту счастья делим на двоих, Пусть — артналёт, Пусть смерть от нас — на волос.

Мария Черняева, г. Глазов (Республика Удмуртия)

ЖДАЛА ТЕБЯ. И ВЕРИЛА. И ЗНАЛА

Разрыв! А рядом — нежность глаз твоих И ласковый срывающийся голос. Минуту счастья делим на двоих...

— 225 —

ЛЮБОВЬ

Здра вс т в у й, дед у ш к а! Странно, наверное, обращаться так к человеку, которого нет уже два года… Но я точно знаю — ты меня услышишь… Ты всегда был для меня моим добрым дедушкой, который умеет всё на свете. Мне так не хватает твоего спокойствия, рассудительности, твоей любви ко всему, что тебя окружало, к делу. Рядом с тобой природа для меня оживала. Ты мог ответить на сотни моих вопросов. До последних минут жизни ты ухаживал за своим любимым огородом, рыбачил, катал меня на резиновой лодке, научил плавать. Ты не представлял свою жизнь без труда — и меня учил тому же. Учил своей жизнью, без лишних слов. Мы ходили с тобой в лес за земляникой. Как вкусно было есть с тобой хлеб в лесу! Про каждую травку, про каждую букашку ты рассказывал мне столько интересного! Тебе было 85, когда тебя не стало… А мне-то казалось, что ты будешь всегда. Я очень скучаю, дедушка! Я знаю, что письма пишут живым. Но ты ведь жив в моей памяти и душе! Я знаю, что на письма ждут ответа. Но для меня ответ — это вся твоя жизнь. Я знаю, что приходит время, когда человек должен уйти — это закон. Но для меня ты остался, остался там — в моём детстве… Что я знаю о тебе? Тебя звали Николай Иванович Данилов. Родился ты в 1926 году, в дерев не 2-е Катуховские Выселки. Воспитал семерых детей, пятНиколай Данилов (слева) с товарищем, 1945 надцать внуков, и у тебя уже двенадцать правнуков. Ты прожил нелёгкую жизнь. Тяжёлый труд, который окружал тебя с самого рождения, голод, который ты стойко переносил — и не прятал куски от братьев, войну, которая отняла у тебя четверых из них. Они погибли, защищая нашу любимую страну. Тебя тоже призвали в 1945 году, и я благодарен Богу за то, что он сохранил тебя. Ты никогда не рассказывал мне о войне. Ты вообще не любил говорить о войне. Мне не хватает тебя, дед. Не хватает твоего «Доброго здоровьица» на приветствие соседей, не хватает твоих рук на моих плечах. Что мне рассказать тебе о себе? Я учусь в 7-м классе, учусь отлично. Недавно принимал участие во всероссийском конкурсе «Живая классика», занял призовое место. Скоро поеду в область. Очень волнуюсь. В такие минуты всегда думаю о тебе — и ты мне помогаешь. Спасибо тебе, дедушка, за твою жизнь, за тепло души, которое до сих пор согревает меня! Я очень тебя люблю! Никита Данилов, р.п. Панино (Воронежская область)

— 226 —

рн ый

ко нк у

рс

зарисовки о любви

Ли те ра ту

НЕДЕТСТВО ВОЙНЫ Лия Красовская, газета «Московский комсомолец в Вологде»

Взрослая жизнь для сестёр и брата Шевкуненко началась вместе с войной — в 1941-м. «Недетство» троих детей прошло в Вологде. Татьяна Михайловна Балашова, в девичестве Шевкуненко, — старшая сестра. На начало войны ей исполнилось всего четыре года. Следующей за ней, Наталии, был всего годик, а младший брат Саша родился 31 июля 1941 года… «Я неоднократно падала в обморок от голода. Помню, очнулась и вижу: вокруг люди, скорая помощь. Меня отпаивали сладким чаем. Но даже в то трудное время о детях заботились. Давали по талонам молоко по 18 копеек и обеды из столовой. Я помню, мама носила нам эти обеды», — рассказывает Татьяна Михайловна. Голод вызывал множество болезней, и самой распространённой из них была дистрофия. Татьяна оказалась на грани жизни и смерти, дистрофия в её слабом организме достигла последней стадии. Но каким-то чудом выжила. У Шевкуненко не было никакой земли, чтобы вырастить хоть что-то. И когда отец ушёл на войну, мама отдавала все жалкие крохи детям, а сама оставалась голодной. «Помню, мама наносила какой-то землицы, чтобы хоть что-то вырастить. Так ей говорят соседи: чего ты, Маруся, ешь ботву от моркови? А она отвечает: «Ребятам нужно морковь-то дать!» Так родители жертвовали для своих детей!» — подводит итог Наталия Михайловна. Младшая девочка, Наташа, тоже заболела — двусторонним воспалением лёгких. «Я была очень слабой, и мама тогда отдала мне свою кровь. Рядышком лежала, и от неё, тоже голодной, мне кровь переливали. Об этом страшно подумать!» — вздыхает Наталия Михайловна. «В школе в большую перемену выдавали кусочек хлеба со спичечный коробок, посыпанный несколькими крупинками сахара, и стакан чаю. Помню, потеряла очередной раз сознание, скорую вызвали, а я и фамилию сказать не могу, — продолжает старшая сестра. — Мне дали горячего сладкого чая, и я тогда смогла говорить, а то даже язык отнялся. Потом на родительском комитете постановили мне давать сладкого чая и булочку, потому что к тому времени мы уже одни жили, без родителей». Отец семейства, Михаил Иванович Шевкуненко, был художСемья Шевкуненко ником-модельером, работал на-

— 227 —

ЛЮБОВЬ чальником закройного цеха на швейной фабрике имени Клары Цеткин. Во время войны добровольцем ушёл на фронт в особый Вологодский батальон1. Его друг тогда пообещал заботиться об оставшейся семье. «Видимо, он помогал маме, а то как бы мы выжили? У них на швейной фабрике было какое-то подсобное хозяйство, и ей давали иногда немного овощей», — вспоминает Наталия Михайловна. Михаил Иванович погиб в первые месяцы войны, под Тихвином. Мама, Мария Васильевна Шевкуненко, по профессии была парикмахером. В вой ну она работала в госпитале санитаркой: стирала окровавленное бельё в больших чанах с хлоркой. «Чаны громадные надо было на плиту поставить, кипятили открытым способом, хлорка, сама она голодная, тяжёлая работа, да ещё и трое малышей! Не знаем, как она до 53-го дожила ещё», — говорят сёстры Шевкуненко. Мария Васильевна умерла в возрасте 43 лет, слишком молодой для смерти и слишком уставшей для дальнейшей жизни, от рака желудка, вызванного, вероятно, испарениями хлора. Во время болезни матери детям тоже пришлось несладко. Умирающей давали морфий от боли, он не помогал, и она нередко срывалась на ребятах. Но дети и тогда понимали свою мать и не сердились на неё. За день до смерти Мария Васильевна дала старшей дочери Тане наказ: «Не ходите в детдом, живите вместе дома». Татьяна выполнила наказ матери. В 16 лет, закончив два курса музучилища, она стала опекуном младших сестры и брата, которым на то время было 13 и 12 лет. «Таня мечтала стать музыкантом. Но пришлось ей уйти из-за нас. Мама ведь наказала ей не отдавать в детдом нас, так она и не отдала. Мечты сестры были перечёркнуты любовью и чувством долга, — до сих пор переживает Наталия Михайловна. — Когда мы остались одни, было очень трудно. 1

Долгое время считалось, что ударный Вологодский батальон был полностью истреблён, но участникам клуба «Вечный огонь» удалось это опровергнуть. Немцы ставили цель — прервать сообщение между Ленинградом и Волховским районом и тем самым окончательно блокировать город. В эти тревожные дни в Вологодский обком партии пришло письмо командарма К. А. Мерецкова с просьбой о помощи, и 17 ноября 1941 года началось комплектование из коммунистов и комсомольцев особого Вологодского батальона. Тысяча добровольцев встала в его ряды. Вследствие нехватки стрелкового оружия многие вначале были вооружены только гранатами. Командир бригады, в которую входил батальон, генерал-майор Г. Т. Тимофеев служил в Первую мировую войну в гренадерском полку. Поэтому бригада стала называться «гренадерской»… За полночь эшелон встал на станции Ефимовской. Далее — тридцатикилометровый переход и первые признаки войны: развалины домов, обгоревший лес, бездомные, голодные люди. Впереди батальона шёл разведотряд. Перед рассветом он принёс тревожную весть: навстречу движется большая колонна немцев. Бойцы рассредоточились вокруг поляны, зарылись в снег… Боевое крещение обошлось дорогой ценой, но оставшиеся в живых вышли из него не новобранцами, не нюхавшими пороха, а настоящими воинами. Вечером 9 декабря Вологодский батальон подошёл к Тихвину и приготовился к штурму. Впереди — насквозь простреливаемое фашистами снежное поле, траншеи, дома, превращённые в крепости… Когда фашисты поняли, что им не удержаться, то взорвали монастырь, в котором искали укрытия… К утру Тихвин полностью очистили от врага. Немцы оставили на поле боя 7 000 трупов. Остатки немецких дивизий, переодевшись в крестьянское платье и бросив оружие, разбежались в леса. Погибли и многие воины Вологодского батальона. Но он продолжал свой путь, продвигаясь с боями к станции Будогощь. К 19 декабря в ротах оставалось по 20 человек из 150. Впереди две водные преграды — Чёрная речка и Волхов… Батальон выполнил свою задачу, но от него осталось чуть больше пятидесяти человек. Подразделение было расформировано. Оставшиеся в живых сражались на других фронтах...

— 228 — — 228 —

— 229 —

Елизавета Соловьёва, г. Санкт-Петербург

Хорошо, что хоть младшего брата удалось устроить в Суворовское училище. А мы остались жить вдвоём в деревянном доме. Садили картошку в поле — лопаты были больше нас самих. Урожай носили узелками к дороге, мешком-то не потащишь, сил не было. А там ждали попутку. Однажды, помню, уже темно было, холодно, дождь пошёл. Смотрим, едет «полуторка», выходит из неё молодой человек: «Ребятки, вы чего тут сидите? Ведь поздно уже. Где у вас родители?» А мы и отвечаем, что у нас никого нет. Он загрузил все мешки в кузов, а мы и говорим: «У нас ведь и денег-то нет». А он: «Да какие там деньги?» Привёз нас к дому. У меня ком в горле, когда вспоминаю об этом. Пусть у него и в десятом поколении добро будет! Хорошо, ещё картошка была! Ели её без всего, то пожарим, то сварим — радовались и тому, что имели…» Дрова надо было привозить, распиливать ручной пилой, а так как не было еды, у бедных сирот не было и силы. «Однажды пришла я на Беляевскую ветку за дровами, мне мужики говорят: «Девочка, где твои папа и мама?» Я ответила, что у нас никого нет, отец погиб на войне, а мама умерла. Так они велели идти домой и привезли бесплатно дров, да только хороших: одной берёзы. Вот такие добрые люди были тогда», — вспоминает Татьяна Михайловна. Помимо этих забот, нужно было ходить за водой. До колонки два квартала. «Так мы настираем белья вручную, и везу я зимой на прорубь это бельё полоскать. Чуть не замёрзла один раз. Голодная, одежонка на мне худая, валенки с дырами, мы их, помню, затыкали тряпками всякими. Я уж засыпала над прорубью, вдруг вижу — Таня бежит ко мне: «Иди бегом домой, я там печку натопила». Я не помню, как добралась до дома. Если бы не Таня, я бы с этой бельевой корзиной так бы и замёрзла», — рассказывает Наталия Михайловна. Мебели у этой сиротской семьи не было никакой, постельного белья тоже. Только одна кровать. На ней они спали втроём, переворачиваясь по команде. Готовили дети на керогазе. «Ой, страшный какой был! Однажды вспыхнул — хорошо, Таня его в печь бросила как-то. А то все бы сгорели», — вспоминает Наталия Михайловна. Оставившей учёбу в музучилище Тане пришлось освоить профессию швеи, чтобы поддержать брата и сестру. Помог ей тогда всё тот же друг отца, директор швейной фабрики. Училась она два года и успешно сдала экзамены на мастера верхней женской одежды 6-го разряда. Работала в ателье, где шили одежду вологодской элите. Так и выжили.

ту ра те Ли ый рн у нк ко

ВЕРНИСЬ, ПАПОЧКА!

рс

воспоминания

Екатерина Ионина, с. Макушино (Курганская область)

Людмила Майер, с. Медведица (Волгоградская область) Я четвёртое послевоенное поколение. Но моему сердцу очень дорог День Победы. Дорог памятью тех, кто ценою своей жизни защищал Родину. Вот рассказ об одном из них, Андрее Волохове, из воспоминаний сына солдата, Анатолия Андреевича Волохова, жителя нашего села. «Жили мы до войны в сибирской деревне, насчитывающей около ста дворов. Отец был высоким, красивым, здоровым, трудолюбивым. Настоящий сибиряк. С работы приезжал поздно. Бабушка с матерью уже по хозяйству управились. Ждут к ужину главу семейства. Посадит меня отец на колени: «Ну что, сын, будем ужинать?» Подаст мне большую ложку, подвинет сковородку. А после ужина садится в угол, зажигает керосиновую лампу и подшивает валенки, чинит сапоги, полушубки. Полежу я на печке с бабушкой, да и к отцу спущусь. Никогда он не ругал меня, а всегда радовался: «Помощник пришёл, ну, давай, помоги, вдень в иголку нитку». Полушубок на меня накинет, чтобы не замёрз. Приучал к труду. Посижу, помогу и опять на печку. А отец до петухов работал. Бывало, встанет бабушка да скажет: «Андрюша, петухи уже поют, вставать пора, а ты не ложился ещё, отдохни немножко». Как мне нравилось ждать отца, сидеть у него на коленях. Но однажды… Я никогда не забуду искажённое ужасом лицо бабушки, глухие причитания матери. Тогда я ещё не знал, что случилось самое страшное, что может быть в судьбе человека и всей страны. Война… В ночь перед мобилизацией отец не спал, спешил что-то доделать, достроить. Матери сказал: «Разбирай амбар, жги, чтоб детей не заморозить». По селу поехали подводы с флагами, их было много. Почти все мужчины ушли в первые дни на фронт. Подошла подвода и к нашему дому. Отец взял меня на руки, прижал к себе, долго не отпус кал, потом посадил на телегу, сел рядом. Тронулись… И тут он вспомнил, что не попрощался с младшим сыном,

— 230 —

— 231 —

Елена Максименко, г. Белгород

который ещё в люльке лежал. Соскочил, побежал в дом. Бабушка крикнула: «Сынок, не вертайся, плохая примета». Женщины сквозь слёзы шептали: «Не вернётся Андрей». Вместе с отцом на фронт уходили его старшие братья Федос и Герасим. Всю дорогу слышались крик и плач женщин. Мужчины просили, чтобы лучше спели, ведь не на смерть провожают. Никто не думал тогда, что война продлится так долго. До станции ехали километров двадцать. Расставание было тяжёлым. Каждый пытался запечатлеть в памяти лицо мужа, сына, отца, любимого. Андрей Васильевич В семье сразу стало пусто, разговаривали мало. КеВолохов, 1941 росиновая лампа по ночам не горела. На колени меня никто не сажал, я как-то сразу повзрослел. Больше отца я не видел. Воевал он на Ленинградском фронте, писал редко. Весточек ждали с тревогой, боялись похоронок. Похоронка пришла 3 августа 1942 года. Я не верил и не мог даже представить, что отца больше нет. Я ждал, даже когда бабушка говорила: «В семье, Толька, ты теперь старший». А мне-то было всего восемь лет. В 1943 году в бою погиб старший брат отца, Федос. В его последнем письме было написано: «Мы находимся в настоящем аду». Военные годы всем дались нелегко: холод, голод. Много трудились женщины, старики и дети. Но, несмотря на тяжести, сохраняли веру в победу. В ту ночь я долго не мог заснуть. Прошёл дождь, к утру небо просветлело. Я смотрел в окно, то ли думал, то ли просил: «Вернись, ну вернись, папочка!» Под утро сон сморил меня. Проснулся от топота лошадей. Выбежал на улицу. По улице мчались два всадника с флагами в руках. Они кричали: «Победа! Победа!» Я радовался, плакал и тоже стал кричать: «Ура! Победа!» Вернулся с войны средний брат отца, Герасим. Посадил меня на колени, как это делал отец, прижал к себе… Был я в Ленинграде, в военкомате, хотел разыскать могилу отца. Но никто не знает, где конкретно захоронен рядовой Андрей Васильевич Волохов. Сколько их тогда пало смертью храбрых!»

ту ра те Ли ый рн у нк ко

ЖДАЛА ВСЮ ЖИЗНЬ

рс

рассказ Наталия Ерышева, г. Козьмодемьянск (Республика Марий Эл)

До войны Большая дружная семья. Дедушка работает, бабушка управляется по хозяйству. Ей помогает старшая дочь Лиза. Младшая — Люсенька — учится в школе. Две внучки-погодки, дочери Лизы, тоже школьницы. В доме всегда молодёжь, играют на пианино, поют, танцуют. Люся познакомила родителей с мальчиком Геной, он новенький в их классе. Спортсмен, переплывает Волгу, тоже поёт, по слуху играет на баяне. Катает Люсеньку на велосипеде, часто бывает в их доме, охотно помогает в домашних делах. А вот учиться не любит. Уроки учили вместе, Люся читала, а он засыпал. Все говорили: нужно окончить школу. Какая школа? Весна, они — выпускники. Уже решили, что поженятся после выпускного бала. До глубокой ночи просиживают на скамеечке над обрывом Волги. Весна и в душе: огоньки пароходов на реке, соловьи поют, запах сирени кружит голову. Он жарко целует невесту, а она считает поцелуи и больше трёх не разрешает. Наконец, выпускной. Но сразу пожениться не получилось: невесте нет восемнадцати. Она поступает в Казанский университет, он — в Чкаловское лётное училище. Но скоро всё бросает и мчится домой. Соскучился! Люсеньке исполнилось восемнадцать, можно вести в загс. Моя будущая мама вспоминала: «Взял он меня под ручку, сходили в загс, потом к свекрови, она поздравила. Пошли домой, собрали родных, знакомых, друзей, постряпали. Народу много было. Я плясала, я люблю плясать. Помню, на мне были красные туфельки, это мне на выпускной вечер заказывали мама с папой. Верить не верить народным приметам — не знаю, только плясала я, плясала, и вдруг — хрясть: каблук у туфли переломился. Тётушки-бабушки сказали: это нехорошо, к беде». Вместе молодые прожили недолго — осенью Геннадия призвали в армию. Родители жены его любили, Папа, Геннадий Ерышев, да и как было не любить: добрый, покладистый, радесятиклассник, 5 мая 1939 ботящий, жену на руках носит. Поэтому тёща плакала года. Надпись на обороте: горючими слезами. Тёща, а не жена. Люсенька уговаНа память любимому ривала мать: «Ну что ты, мама, не на войну ведь продругу по школе Люсе вожаем». Шёл ноябрь 1940 года. А Геннадий просил: Коник от Г. Ерышева «Мама, научите Люсеньку стряпать». Свекровь кор-

— 232 —

мила их молочными булочками, телятиной в молоке; тёща — своими знаменитыми пирогами с капустой да плюшками, фирменным блюдом. Научить-то научили… Его крик «Прощай, Люсенька!» до старости помнила мама. Он нёсся над городком, над Волгой, над всем миром.

Война Над обеденным столом мигнула лампоч ка — раз, другой. Это электростанция пре дупреждает: 10 часов, сейчас погасят свет. «Лиза, иди за лампой», — командует бабушка. Тётя Лиза приносит из кухни керосиновую лампу, стройную, с перехваченной талией и длинным стеклом над фитилём. Сейчас такие только в музеях встречаются. Но и она коптит и предательски гаснет. «Керосин кончился, — вздыхает тётя Лиза. — Жалко, чулок не успела доштопать. Наточка, пойдём спать», — обращается она ко мне. «А когда деда придёт? Я без деды не пойду». Мне нет ещё и двух лет, но говорю хорошо, иногда только смешно коверкая слова. У меня глаза слипаются, отчаянно зеваю, но как же без деды? Бабушка только вздыхает. Идёт война. Под Сталинградом немцы Мама, Людмила Алексеевна, уже вышли к Волге. Мы живём далеко от с дочерью (автором), 1943 Сталинграда, тоже на Волге. Станцию Дубовую уже бомбили. Поэтому на другом берегу, у Дубовой, роют окопы. Руководят работами мой дедушка и старый учитель рисования, ещё в гимназии преподававший, Виктор Петрович Фёдоров. Они уходят через замёрзшую Волгу ещё затемно, возвращаются к полуночи. Озябшие, в обледенелых валенках, с сосульками на усах. Наш дом стоит на горе над Волгой. Виктор Петрович живёт дальше. Поэтому он иногда заходит к нам вместе с дедой — отогреться. Заночевать нельзя, ведь у него дома тоже жена и две дочери, они беспокоятся. Бабушка поит их горячим чаем (самовар на столе кипит до прихода мужчин), они сушат у голландки валенки и рукавицы. Дорога через Волгу — километра два, морозы стоят жгучие, поэтому лёд крепкий, но и полыньи есть. А с фонарём ходить нельзя. Огорожена дорога ёлками. Полыньи тоже огорожены. Дедушка сам следит за этим. Он работает инженером в горкомхозе, и ему до всего должно быть дело. Весь день они с Виктором Петровичем на ногах. Кроме наблюдения за работой, нужно и о людях позаботиться: чтобы не обморозились, чтобы вовремя привезли им горячую еду. Построили несколько теплушек

— 233 —

ЛЮБОВЬ от ветра, днём жгут костры. Некоторые ночуют в теплушках. А кто копает-то? Женщины да подростки. Я запомнила, как приходил дедушка ночью. Бежала навстречу, а он ещё от порога говорил: «Заберите девочку, простудится». Прикладывал ладони к круглым бокам печки, а потом уже брал меня на руки и целовал колючими усами. Но в этот вечер что-то долго его нет. «А мама где? — начинаю я капризничать. — Мамы нет, папы нет…» Папы и правда — нет. Уже нет, но мы об этом пока не знаем. Похоронка придёт потом. А вот письма давно уже перестали приходить. Вторая бабушка, папина мама, получила извещение на младшего сына, папиного брата Николая: пропал без вести. Мама, возвращаясь из института, всегда тревожно спрашивает: «Письма не было?» Возвращается она тоже очень поздно, иногда с кем-нибудь из подруг. Педагогический институт, куда она перевелась из университета после моего рождения, перевезли в наш городок из Йошкар-Олы, разместили в бывшем здании мужской гимназии. Вечерами город утопает в темноте. На окраинах страшно. Девчонки боятся и идут ночевать к тем, кто живёт недалеко. Бабушка принимает их радушно, кормит чем-то горячим из чугунка, но если ругает маму, то и им достаётся. Есть города, которые обосновались вокруг железной дороги. Есть города-порты на берегу моря. Козьмодемьянск стоит на берегу Волги и в войну был тоже портом. В начале осени студенток вместо занятий посылали разгружать баржи. Представить не могу, как хрупкие голодные девчонки таскали тяжеленные мешки. Две девушки простудились и умерли. Другие болели, кто-то надорвался и на всю жизнь остался инвалидом. Был ещё лесоповал. Туда уезжали на несколько недель, жили в бараках. Мама рассказывала: «Дерево летит, кажется, что на тебя. Страх-то какой». Но там было полегче. А в октябре всё население городка — и студенты с преподавателями — устремлялось «на картошку». Это была главная еда и для людей, и для животины, и требовалось успеть выкопать её, а также сахарную свёклу до снега. Ели её в разных видах: печёную, варёную, толчёную, тушёную с луком, пекли лепёшки с отрубями вместо хлеба, картофельные пироги, из очистков делали крахмал. Больные старики, слабые женщины с кучей ребятишек, те, кто совсем не мог работать, ходили по дворам и просили: «Подайте очисток». У нас было много родни, поддерживали друг друга, делились чем могли. Но бывало, что и суп из очистков варили, и не только из картофельных, а «овощной». В нём не плавало ни жиринки, но это всё-таки была горячая еда. И выжили все. Потом подходила очередь капусты, и институт «десантировался» на капустные поля. Наконец выпадал снег, Волга вставала, и студентки шли учиться. Нужно компенсировать три пропущенных осенних месяца, выполнить учебный план да закончить его пораньше, так как в апреле начиналась навигация на Волге, а значит – снова баржи, мешки, ледяной ветер от воды, промокшие ботинки и пальтишки. В аудиториях тоже холодно, чернила замерзали. Занимались в пальто, писали в тетрадках, сшитых из старых газет. А на переменках пели хором. В старости мама с оптимизмом рассказывала: «Очень даже хорошо всё получалось. Я потом по этим лекциям работать начинала. Сама-то петь не умела, а девчонок заслушивалась». Соседка её упрекнула: «Мы в войну работали, а вы с книжками ходили». Если бы она знала, каково это – «с книжками ходить», да ещё и работать!

— 234 — — 234 —

Наконец, все дома, и я спокойно засыпаю. Но в середине ночи раздаётся громкий, тревожный стук в дверь: «Алексея Гавриловича срочно, авария в пекарне!» Это страшно. Завтра люди останутся без хлеба. Что возьмут с собой на обед дедушка, тётя, мама? «Давай, Лизонька, печку топить, — решает бабушка, — сварим картошку, испечём лепёшки. Бог даст день — Бог даст пищу». Когда я просыпаюсь утром, дома только бабушка, все уже разошлись. Над дверью звенит колокольчик. «Шура-почтальонка», — бледнеет бабушка. Тогда приход почтальона не сулил ничего хорошего. Но на этот раз Шура принесла два письма с фронта от бабушкиных сыновей. Живы, здоровы. Алексей — политрук, Сергей где-то в обоДедушка и бабушка, Алексей Гаврилович зе. На радостях бабушка угощает и Мария Михайловна Гоник, с детьми, внучками Шуру чаем, суёт в сумку лепёши правнучками у своего дома. Мама справа ку для маленьких детей. Потом от дедушки. Автор — вверху, 1950 уходит в свою спальню и закрывает двери. Это значит, что тревожить нельзя. Уже став взрослой, я поняла: бабушка уходила молиться. Она вымолила сыновей, оба пришли с войны без единой царапины. Она вымолила дедушку: его окружали, образно говоря, не только опасные полыньи, но и плохие люди. За любую аварию, за не к месту сказанное слово, за донос могли сослать. Дедушку наградили медалью «За Победу». Да разве в медалях дело!

После войны Первым о Победе узнал деда и своим криком перебудил весь дом. Скорее, скорее на митинг! Я была уже большая и шла с мамой в институтской колонне. Запомнила, как нарядная молодёжь пела, а старый учитель погладил меня по голове. С того дня я стала изводить маму вопросами: когда папа придёт? Где мой папа? Почему у Жени папа пришёл, а у меня нет? А Женин папа, вернувшийся с войны без ноги, сажал на оставшееся колено и меня, а не только свою дочку, и ласкал. Сосед дядя Миша в первую очередь чинил мой велосипед и ругал свою Люську за то, что она хвалилась перед нами: «А у меня папа есть!». Не только я ждала папу. Соседские мальчишки Ким

— 235 —

Екатерина Дрямина, г. Глазов (Республика Удмуртия)

ЛЮБОВЬ и Эрик, засунув в рот пальцы, задумчиво смотрели друг на друга, когда папа братьев Виноградовых катал их по очереди на закорках. У Кима и Эрика папа тоже не пришёл с войны. Зато вернулись мои дяди, мамина двоюродная сестра-зенитчица, по друга тётя Соня, муж тёти Маруси — папиной сестры. Если бы умела, написала бы оду папам, вернувшимся с войны. Частичку своей любви, своего сердца они отдавали нам, чужим детям; помогали вдовам — чем могли. А вдовы ждали и не верили похоронкам. Передавали друг другу слухи: вот у Гали муж лежал в госпитале и пришёл через три года, а у Нины был в плену, а потом в лагере. Ждали любых: безногих, безруких, слепых, больных. И мама ждала. Всю жизнь. А жизнь постепенно налаживалась. Люди стали спокойнее, как-то распрямились, светло смотрели в будущее. Ярче светило солнце, выше стало небо. В карманах было пусто, но очистки уже ушли из употребления. И однажды, вернувшись из продуктовой очереди, сестра торжественно объявила: «Дают белый хлеб!» Семьдесят лет прошло. Давно похоронили стариков. Мало осталось вдов и тех, кто воевал и выжил. Перед смертью мама сказала: «Я Гену всегда помнила. И сейчас помню». Теперь моя задача — помнить двоих. И за двоих. *

Не хочу, чтобы небо гудело, Не хочу, чтоб земля качалась, Не хочу, чтобы наша дочка Навсегда сиротой осталась. Пусть летит в небе синем шарик, Пусть цветы на земле расцветают, Пусть мальчишки, блестя глазами, Среди поля футбол гоняют. В небе тёмном звезда загорелась, Опустился на землю вечер, В тишине по садовой тропинке Ты идёшь нам с дочкой навстречу. Ты идёшь живой, невредимый, Мне во сне это часто снится. Но однажды, недобрым утром, Похоронка на стол ложится.

— 236 — — 236 —

Расплела жена косы русые, Будто вспомнила ту весну. Полетела вдаль песня грустная К другу милому на войну. Ей припомнились встречи ранние: Запах яблочный, майский дождь. Да июньское расставание, Да неспелая в поле рожь. С фронта весточки в треугольниках, Долгожданное: «Жив-здоров, Жди, родимая. Птицей вольною Прилечу домой на порог».

рн ый

ко нк у

рс

Ул ь я н а Я в о р с к а я , г. Красноярск

Ли те ра ту

ВЕРБА

Склонясь под ветром гибкой вербою, Пьёт одиночество до дна. Вы с тишиной подруги верные, Что ты наделала, война.

Расплела жена косы с проседью, Закручинилась по весне. В чёрной рамочке с горькой осени Фото милого на стене.

Наталья Ерышева г. Козьмодемьянск (Республика Марий Эл) А на Мамаевом кургане тишина... Лишь шепчут погрустневшие берёзы О тех, кто не вернётся никогда, О тех, кому гудками салютуют поезда. И грохотом громов им отвечают грозы. А на Мамаевом кургане молодёжь... И кажется, что жизнь идёт как прежде. Что ты живой. Что ты ещё придёшь. На Острове черёмухи нарвёшь. И вновь затеплится свеча надежды.

— 237 —

Соломия Мангушева, г. Ростов-на-Дону

НА МАМАЕВОМ КУРГАНЕ

ту ра те Ли ый рн у нк ко рс

КОГДА Я БЫЛ МАЛЕНЬКИЙ, У НАС БЫЛА ВОЙНА рассказы Станислав Олефир, г. Приозерск (Ленинградская область)

Федя, Тося и паровозы Если пригородный поезд задерживается у нашего села и кто-то интересуется, чего стоим, ему с улыбкой объясняют: «Федя борщ доедает». Федя — мой дальний родственник, и его давно нет в живых. Работал он на железнодорожной станции. Был вечным парубком, ни выпивкой, ни картами не интересовался, компанию ни с кем не водил. Но любил паровозы. Никто лучше Феди не разбирался в золотниках, клапанах, поршнях и шатунах этой громадной и сильной машины. По одному только сипу мог определить, всё ли хорошо в её железной душе. Но главное, Федя мог заглушить прохудившуюся трубку в паровозном котле при горящей топке. Набросает на колосники побольше угля, наденет на голову асбестовый мешок и прямо в топку… Говорят, даже остановку у нашего села сделали из-за Феди. Раньше поезд останавливался только на Писках, теперь — совсем рядом. Ещё Федя любил борщ и, если в деповской столовой не варили борща или он получался неудачным, бросал все дела и отправлялся домой. Раньше с работой было строго, особенно на железной дороге. Федю несколько раз арестовывали и собирались судить, но лишь сунут в кутузку — на станции выходят из строя несколько паровозов, и его возвращают в депо. А после того, как Федя отремонтировал паровоз с литерным грузом прямо на перегоне, на все его фокусы махнули рукой… Жил Федя на краю села вдвоём с матерью — тёткой Марусей. Каждое утро она варила ему чугун борща и будила: — Фёдор, вставай, на дачный опоздаешь. — А борща налила? — спрашивал сквозь сон Федя. — Налила, налила. Вставай, а то совсем простынет. Федя съедал большую миску борща, с минуту сидел, прикрыв глаза, затем заявлял: — Дэбэлый борщ сегодня получился, мамо. Насыпь, наверно, ещё одну мыску. — Да ты з глузду зъихав, Фёдор! — отчаянно восклицала мать. — Дачный возле Писок свистит. — Ничего. Посвистит, — успокаивал её Фёдор и снова брался за ложку… Наевшись, надевал железнодорожную суконную куртку с блестящими пуговицами и отправлялся к остановке. Поезд уже стоял у переезда, машинист, свесившись с окошка, ругал Федю, но тот даже не поднимал голову. Шёл и внимательно слушал паровоз. Если с паровозом всё в порядке, садился в ближний вагон, даже не взглянув в

— 238 —

сторону машиниста. Если же в сипении паровоза что-то настораживало, грозил машинисту кулаком и карабкался в паровозную будку… Года за три до войны тётка Маруся умерла, и её место заняла Тося. Она ещё соплюшкой бегала за Федей, но тётка Маруся не пускала и на порог, а сколько жила, столько и подбирала ему другую невесту. И побогаче, и хорошего рода, да чтобы и пара. Федя почти двухметрового роста, а Тося — чуть выше пояса. Конечно, и красивая, и работящая, но для Феди маловата. Подходящих невест в нашем селе не было, а городские крутили носом. Так тётка Маруся и умерла, не увидев ни невестки, ни внуков. Тося, даже не дождавшись, когда высохнет на могиле земля, перебралась к Феде. Тётка Кунька видела, как Тося его целовала. Прямо на улице! Тот согнулся в три погибели, а эта целует. А уж такой бирюк, как Федя, просто так кланяться не будет. К тому же из-за неважного столовского борща домой теперь не уходил. Тося каким-то образом выведывала, что сегодня её Федя голодает, ставила в кошёлку кувшин с борщом, там же пристраивала бутылку молока и торопилась к железной дороге. Ожидала попутный поезд. Пассажирский или грузовой — без разницы. Машинист издали узнавал Тосю и притормаживал, кочегар на ходу подхватывал кошёлку, помощник машиниста — Тосю. Потом таким же образом высаживали у паровозного депо. Тося кормила Федю и принималась помогать. Подавала инструмент, вытирала с Фединого лица капельки пота или просто сидела и смотрела, как он работает. Где-то к полуночи с ремонтом обычно заканчивали, в топке горел огонь, и приборы показывали, что паровоз просится в путь. Федя садился на место машиниста, Тося — ему на колени, и в таком виде совершался пробный пробег. В те годы любимой у молодёжи была песня о трактористе Петрухе: «По дороге, по пыльному тракту ли — всё равно нам с тобой по пути. Прокати нас, Петруха, на тракторе, до околицы нас прокати!..» А вот Федя катал любимую на паровозе. От депо до поворотного круга и обратно. Снова до круга и обратно. Пока не приходил к выводу, что с машиной всё в порядке. Тогда Тося бралась за висящую над головой петлю, открывала клапан и посылала всему миру победный гудок. Громкий и длинный. В диспетчерской, на стрелках и даже у нас в селе узнавали, что Федя с Тосей вдохнули жизнь в ещё одну заболевшую машину. Какое-то время они сидели и любовались своей работой, после спускались вниз и шли к стоящей в углу депо вырезанной из паровоза будке. Когда-то в ней был

— 239 —

Сонгуль Акбуюкова, г. КаменскШахтинский (Ростовская область)

ЛЮБОВЬ тренажёр для молодых машинистов, потом её занял Федя. Хранил инструмент, запасные части, переодевался в спецовку. Здесь же стоял сбитый из досок топчан. На этом топчане Федя с Тосей и оставались до утра. Раньше Тося работала в колхозе, но когда перешла к Феде, на поле почти не показывалась и не выработала положенных трудодней. В наказание у неё отрезали больше половины огорода и запретили пасти корову в общественном стаде. Могли и судить, но, к счастью, в одну из ночей начальник станции заглянул в депо — проверить, как идёт ремонт паровоза под воинский состав. Там познакомился с Тосей, поел её борща и распорядился оформить сторожем депо. Никто никогда это депо не охранял, да и кому могли понадобиться паровозы? Всё равно оформили. К тому же одну-единственную. Получалось, сутки депо находилось под охраной Тоси, а трое — тащи эти паровозы, куда хочешь. Но Тосю всё это не волновало. Любовь к Феде так застила ей глаза, что, кроме него, ничего не видела и не слышала. Варила борщи да вареники, носила в депо, устроила в пустой паровозной будке настоящую постель. С пуховыми подушками и марселевым покрывалом. Даже вышитую петухами шторку повесила на окно. Над топчаном пристроила Федину фотографию. Молодого, красивого, со значком почётного железнодорожника и двумя медалями. Хату тётки Маруси тоже не забыла. Выбелила и изнутри, и снаружи, да ещё и подвела сажевой краской. Скамейку у ворот выкрасила под паровоз — снизу чёрная, сверху красная, посерёдке белая. Всё делала с песнями и великой радостью. Потом началась война, и почти все мужчины ушли на фронт. Лишь те, кто работал на железной дороге, получили бронь. Теперь Тося в селе почти не появлялась. Днём помогала Феде ремонтировать паровозы, ночью варила еду для всей смены. И всё под бомбами. Станция-то узловая, считай, вся Украина через неё едет. Даже когда немцы заняли Запорожье, продолжали грузить эшелоны и отправлять на восток. Лишь после того, как немецкие самолёты разбомбили мост через Конку, всё остановилось. Теперь ни отправить эшелоны, ни уехать самим не было возможности. Когда пришли немцы, всем оказавшимся в оккупации железнодорожникам приказали явиться на работу. Иначе — расстрел. Снова утром и вечером у нашего села останавливался пригородный поезд, только теперь в паровозе вместе с машинистом ездил немец с винтовкой. Этот немец и убил Федю. В то утро в паровозе что-то не заладилось. Федя услышал подозрительное сипение и погрозил машинисту кулаком. Это не понравилось и без того разозлившемуся за задержку поезда немцу, и он выстрелил в Федю. До вечера Федя лежал у железнодорожной насыпи под охраной двух полицаев, вечером его перенесли в нашу хату, обмыли, переодели, а на рассвете похоронили. Там

— 240 — — 240 —

у насыпи несколько глубоких оставшихся от бомб воронок, в одну из них Федю и закопали. Будет Федя лежать и слушать свои паровозы… Никто ничего Тосе не сказал. Боялись, что кинется искать убившего Федю немца и наделает беды. Немцы-то могли расстрелять просто за недобрый взгляд, а у Тоси одним взглядом не обойдётся. Как-то одна из соседок за то, что живёт с Федей без всякой регистрации, обозвала Тосю шлёндрой, так Тося вцепилась ей в косы. А здесь — Федя! Два дня она металась в поисках. Её несколько раз видели в депо, на вокзале и даже возле городской управы. Наконец, кто-то сказал правду. По-видимому, это случилось в депо или на станции, потому что в селе её больше никто не видел. Ночью Тося забралась в стоящий в депо паровоз, развела пары и повернула реверс. Паровоз послушно выкатился из депо, пересёк поворотный круг, подхватил десяток стоящих на пути вагонов и погнал в сторону Чапаевки. Ни фары, ни света в кабине Тося не включала — а может, и не знала, как это делается. Мчавшийся на всех парах поезд минул отремонтированный немцами мост через Конку, проскочил Бруневский поворот и столкнулся со встречным поездом. Громыхнуло так, что в хатах зазвенели стёкла. Даже полицаев к этому месту не подпустили. Пригнали пленных из-под Волновахи и в три дня всё отремонтировали. Сколько погибло немцев, сколько наших — тоже никто не знает. Самое удивительное, что на наших никто и не подумал. Хотя в селе был добрый десяток полицаев, и некоторые служили немцам очень старательно, но никого не тронули. Подумали на пленных красноармейцев. Перед этим они убили двух охранников и ушли в Дибровский лес. За ними гнались с собаками, стреляли всю ночь, но догнать не смогли. Но мы-то знаем, как было на самом деле. Искорёженные и разбросанные под откосом вагоны и паровозы были для нас лакомой добычей. С топливом в войну было туго, а здесь и доски, и уголь. Вот мы потихоньку мешки и набивали. Однажды соседская девочка принесла оттуда лоскут шёлка. Сказала, нашла в паровозной будке. Мама, как только этот лоскут увидела, стала белой как стена. Незадолго до гибели Феди мама шила Тосе шёлковое платье и ткань помнила… Федя был дальним родственником нашей мамы, поэтому всю его одежду отдали нам. В первый класс я отправился в пальто, перешитом из железнодорожной Фединой куртки. Только дырочку от пули мама зачем-то вырезала вместе с куском материи… Прошло много лет. Я с группой учёных возвращался из Камчатки, где наблюдали за извержением вулкана Ключевского. Добрались до аэропорта, а дальше — стоп! У нас три мешка образцов вулканических пород, а разрешения на вывоз нет. Рядом с вулканом военный гарнизон, всякие испытания, всё на контроле, а мы без внимания. Одиннадцать вечера, все разрешительные организации закрыты, вот мои начальники и кинулись решать проблему. Мешки с образцами свалены у входа в аэропорт, я их охраняю. Напротив остановились два морских офицера и завели о чём-то разговор. Высокие, в парадной форме. На меня, как только речь одного из них услышал, таким родным повеяло — не передать. Подхватываюсь, прошу прощения и спрашиваю, откуда он родом. — Из Украины, — удивлённо отвечает тот. — А ближе?

— 241 —

ЛЮБОВЬ — Из Запорожской области. — А ещё ближе? — Как ближе? — даже растерялся моряк. — Из Чапаевки. Вы тоже там были? Вместо того, чтобы подтвердить его догадку, снова спрашиваю: — Припомните, пожалуйста, почему утром поезд в Чапаевке долго стоит? Говорят, там что-то любопытное с Федей происходит. — Знаю! — радостно воскликнул моряк. — Федя борщ доедает! — И бросился меня обнимать…

Глазами голубыми У моего дедушки было пять дочерей и три сына, но лишь самый старший сын походил на него как две капли воды. И голос тот же, и походка, даже головы наклоняли одинаково. Природа тщательно следит, чтобы первый сын походил на отца, а первая дочь — на мать. Да не только лицом, но и всей жизнью. Иначе как отличить, кто какого роду-племени? Когда Всевышний создавал человека, фотографий не было, документов в роддоме не выдавали. Только эта схожесть и выручала. Об этом даже в книжках написано. К примеру, старший сын Тараса Бульбы Остап — во всём копия героического отца. Я тоже — старший из четырёх братьев — больше других походил на папу. Оба упёртые до умопомрачения, кареглазые и немного кудрявые, оба учительствовали, увлекались рыбалкой и путешествиями. Да что там путешествиями? Недавно видел кино, как в давние времена лесные разбойники поймали царского гонца, отобрали письмо и принялись наперебой читать. Вот уж брехня! Откуда они взяли таких образованных разбойников? Даже когда мы жили при полном социализме, половину нашего села нужно было посылать в первый класс или к этим разбойникам на выучку. Помню, пацаном бежал мимо нашего Дома культуры, тамошние художники остановили и попросили прочитать плакаты, которые подготовили к первомайским праздникам. Подготовить-то подготовили, а прочитать свои творения не хватало грамотности. Я выполнил их просьбу, отыскал ошибки, помог исправить и получил в награду два рубля. Потом долго удивлялся. Плакаты-то очень красивые: цветы, порхающие над ними мотыльки и ласточки — всё как живое. Рисовать-то, по моему мнению, куда труднее, чем выучить буквы. А вот мой папа помогал не только читать письма, которые получали наши сельчане, но и сочинять ответы. Да не как попало, а в стихах. Не удивительно, что романтически настроенная молодёжь едва ли не в очередь выстраивалась! Девчата и женщины за папину поэзию рассчитывались куриными яичками, парни — вязанкой сена для коровы, а то и сумочкой сворованной в колхозе пшеницы. Помню, как один влюблённый парень вспахал нам за письмо весь огород. Я тоже, лишь получилось написать первую строчку, объявил себя поэтом. Подоив корову, мама отправляла меня с бидончиком молока на базар. Рядом — узловая, вокзал. Вот пассажиры, пока стоит поезд, и покупают. Но главное, на этом базаре пивная, при которой что-то наподобие клуба фронтовиков. Недавно закончилась война, солдаты возвращались домой, некоторым возвращаться некуда, вот рядом с вокзалом, в

— 242 — — 242 —

— 243 —

Диана Асанбаева, г. Нижневартовск (Тюменская область)

надежде встретить кого-то из знакомых, и застревали. В дождливую погоду спали на вокзале или в пустых вагонах, в сухую — на базаре. Бывало, так заселят прилавки, что негде пристроить бидончик с молоком. Осенью сорок третьего года две недели через наше село шли колонны бойцов. На фронт. Немцы разбомбили железнодорожный мост, вот их пешком до станции и отправляли. Красная армия уже побеждала, отчего настроение у бойцов было нормальное. Мне хорошо запомнилась песня, которую они пели: «Когда мы покидали свой родимый край и молча уходили на восток, над синим Доном, под старым клёном маячил долго твой платок». Солдат была настоящая река без конца и края. Возвращались после Победы маленьким ручейком, к тому же изрядно покорёженным. Вот эти покорёженные — безрукие, безногие, а то и с выжженными глазами — скапливались на нашей узловой станции. Некоторые собирали милостыню, другие искали какой-то приработок. Так, на базаре прижилась целая компания фотографов. На всех два баяна, три фотоаппарата и полотно с безголовым джигитом на скакуне. Сунешь голову в дырку, изобразишь геройство — и получай фото джигита в хохлацком исполнении. Первое время никаких подписей под фотографиями не было, потом наша соседка съездила за тюлькой в Бердянск и привезла от таких же фотографов снимок с подписью: «Люби меня, как я тебя, глазами голубыми. Люби меня, не забывай и не гуляй с другими!». Я рассказал об этом нашим фотографам, те и приняли в свою компанию подписывать их продукцию. Я взялся за эту работу и приносил домой денег даже больше, чем за молоко. Потом случился конфуз. Умер какой-то дядька, наши инвалиды взялись увеличить его фотографию, чтобы поместить на кладбище. Мне ничего не объяснили, вот я и подписал насчёт любви глазами голубыми. Вдова устроила скандал. Пришлось переделывать. Целый час бродил меж крестов и читал надписи. Наконец отыскал: «Не ходи, прохожий, не топчи мой прах. Я уже дома, а ты ещё в гостях». Забрал у тётеньки прежнюю фотографию и вручил новую. Эта ей очень понравилась, больше не ругалась и не грозилась заявить в милицию. А через неделю встретила по пути на базар, сунула кулёк конфет и попросила возвратить первую фотографию: «Пусть одна будет на памятнике, а та, которая про голубые глаза, дома. Я буду смотреть и всё вспоминать. Это про мои глаза написано. А то уже стала забывать, какой он был…» Вот тогда-то я и завёл блокнотик, чтобы записывать всякие поэтические высказывания. Самыми ходовыми были про любовь: «Сижу под дубом вековым, пишу пером я золотым. Перо скрипит, бумага рвётся, моя любовь к тебе несётся», «Люби меня, как я тебя, и будем вечные друзья», «Дарю

ЛЮБОВЬ сердечно, помни вечно!» И, конечно же, та, которая больше всего нравилась нашим пацанам: «Целуй меня, я с поезда!» Все заработанные деньги отдавал маме. Папа работал в двух школах, уходил на работу рано, приходил поздно, вмешиваться в мои дела некогда. Но пришлось. Виновата тётенька с «глазами голубыми». Она сделала нашей компании рекламу, народу повалило вдвое. Приходилось подписывать фотографии даже дома. Особенно кладбищенских. Я, понятно, гордился, что отыскал такую замечательную подпись… Нежданно-негаданно к нам домой явился священник. Угостил всех просвирками, поговорил со старшими сёстрами об учебе, подержал на руках младших братиков, затем принялся расспрашивать, откуда я беру стихи, которые пишу на фотографиях? После сделал замечание. Мол, нужно писать: «Остановись, прохожий, помяни наш прах. Мы уже дома, а ты ещё в гостях». После этого попросил помощи у нашего папы. Дело в том, что незадолго до войны уволили всех учителей, которые посещали храмы. Запретили работать в школах не только библиотекарями, но даже уборщиками. Да ещё и навесили клеймо — почти как враги народа. Но когда наша армия стала побеждать фашистов, Сталин задумался: «А как же посмотрят на нас европейские народы, когда будем освобождать их от фашистов? Ведь в глазах европейцев мы безбожники!» Вот и приказал собрать в Кремле духовных начальников с тем, чтобы объявить послабление и вернуть на работу учителей, пострадавших за религиозные убеждения. В больших городах сталинс кий наказ выполнили сразу, а у нас — через одного. Очень уж начальникам нравилось мурыжить народ. Вот батюшка и попросил папу написать в Москву, чтобы и у нас вернули всех уволенных учителей. Он бы написал сам, но ему нельзя. Церковь отделена от государства и могут лишить сана… Когда батюшка покинул хату, папа сразу же взялся выполнять его просьбу, но мама, которая не побоялась в войну спорить и с фашистским бургомистром, вдруг запротестовала: «Не вздумай ничего писать! У твоего батюшки двое детей, а у меня — восемь. Он, значит, боится потерять сан, а ты нет? Чем буду кормить всю ораву, если тебя выгонят с работы, ты подумал?» Папа дал маме честное слово, что никому ничего писать не будет. Но с рассветом укатил в Запорожье. Там у него был боевой друг по фамилии Шерстюк. Человек знаменитый. О нём даже вспоминал Брежнев в своей книге «Возрождение». Воевал Шерстюк в одном взводе с нашим папой, в одном бою ранило, рядышком лежали в госпитале. У папы ранение лёгкое, а Шерстюку попало в грудь. Вот папа за ним и ухаживал. И кормил из ложки, и горшок подкладывал. Папа говорил, что в начале войны от такой раны Шерстюк обязательно умер бы, потому что побеждали немцы. Теперь побеж дали наши, и его друг выжил. После ранения Шерстюк возвратился домой и стал большим начальником, но нас не забывал. То заглянет в гости, то пришлёт кошёлку карасей, а то — живого сома. Вот к нему папа и направился. Шерстюку писать жалобу на папиных начальников не страшно. Ему «сан» позволял. Через месяц все изгнанные из школы учителя были восстановлены, папа же о своих заслугах особо не распространялся. «Сан»-то совсем хлипкий. У маминого папы, дедушки Колотия, который шил сапоги начальнику милиции, и то больше…

— 244 — — 244 —

— 245 —

Елизавета Семёнова, г. Нижневартовск (Тюменская область)

А вот у меня он повысился. Нет, не за стихи. Я сочинял их пачками, но ни одно не опубликовали даже на кладбище. Зато сочинение о том, как наша учительница на все свои соленья вместо камней положила противотанковые мины, напечатали в районной газете. Когда ей сказали, что мины могли взорваться, она с гордостью заявила: «Четыре года и огурцы, и помидоры, даже солёные арбузы этими минами придавливаю, ни одна не взорвалась!». И главное, мне заплатили гонорар, на который можно было купить целую пачку сахара. Я уже принялся подбирать институт, чтобы после школы поступить учиться на писателя, но на Украине случился неурожай и начался голод. Моих фотографов посадили в вагон и куда-то увезли. Вместо них на станции появились бездомные, которые колесили по всему миру в поисках куска хлеба. Пристал к ним и я. К тому времени прочитал «Дерсу Узала» Владимира Арсеньева, «Северные рассказы» Джека Лондона и мечтал попасть в описанные ими края. Попал! На самую Колыму. Пас оленей, ловил рыбу, ставил петли на куропаток и зайцев. Ещё сочинял рассказы о хозяйке моей яранги, эвенке бабушке Мамми. Как она во время войны охотилась, убила пять медведей и ей присвоили звание стахановки, как всем стойбищем искали прилетевший из Америки самолёт, как спасали попавших в лавину геологов. Колыма в те времена была «терра инкогнита». Писателям и журналистам — ни ногой! О Чукотке и Камчатке сочинял книги добрый десяток маститых писателей, о городе Магадане — тоже, но о Колыме — родине моих новых земляков-эвенов — даже не смей заикаться. Золото, лагеря, заключённые — зачем распространяться? Я не в счёт. У меня-то писательский «сан» ниже плинтуса. А я взялся и написал. Не зря же весь в отца! Книжку издали, на презентации была и бабушка Мамми. Нас фотографировали и со временем передали фотографии в тунд ру. Я выбрал ту, на которой обнимаю бабушку Мамми, и подписал: «Люби меня, как я тебя, глазами голубыми! Люби меня, не забывай и не гуляй с другими». Бабушка очень гордилась и заставляла всех пастухов читать вслух эту подпись. Потом случилось самое удивительное. Эвены — кочевой народ. После того, как олени съедают ягель, перекочёвывают на новое пастбище. Возвращаются на прежнее только через пять лет. Но, как говорил генералиссимус Суворов, «в походе иголка весит фунт», вот и берут они с собою только самое нужное. То, без чего можно обойтись, прячут под шесты-юрташки прямо среди тундры. Как же я был удивлён, когда увидел в этом схороне сочинённую мной книжку, паспорт бабушки Мамми, две медали и удостоверение стахановки. Фотографии «с глазами голубыми» там не было. С нею моя старенькая хозяйка расставаться не пожелала.

ЛЮБОВЬ

Варвара Тряскина, р. п. Мишкино (Курганская область)

Лавина Одинокому мужику свойственно приукрашивать прошлую жизнь. Особенно если попал на Колыму. Но ещё особеннее — если перед этим побывал в сумасшедшем доме. Вот уж нафантазирует! И воевал на истребителе, и сбил три «мессера», и с главным конструктором боевых самолётов чалился на одной зоне. В подтверждение приведёт пару деталей, которые известны только настоящему лётчику. К примеру, что топливные баки «мессеров» находятся в фюзеляже, поэтому по крыльям стрелять бесполезно, а по кабине — самое то! Бронебойная пуля прошьёт любую защиту. К тому же обзор из «мессера» хуже, чем из «яшки». Главное, не ввязываться в бой на вертикальных виражах, а на горизонтальных даже фанерному «ишачку» нет равных. Но важнее всего: если летишь на истребителе, оглядывайся через каждые три секунды. Иначе подкрадутся и срежут из пулемёта. Само собой, оглядываться нужно только в полёте. Если лётчик начинает вертеть головой на аэродроме или в столовой — примета очень плохая: скоро собьют. Случается, этот «летун» демонстрирует выколотые на руке крылышки и заверенную главным врачом справку из психушки. Это о моём соседе по ванному корпусу Косте Короткове. Когда-то корпус принадлежал курорту, в нём принимали целебные ванны. Потом курорт подвинули ближе к горячим источникам, а всё хозяйство оставили детскому санаторию, в котором работали мы с женой. Костя работал плотником. Машет топором, ехидно так поглядывает на двух бандеровцев из подсобной группы и между делом рассказывает, как колотил фашистов. Бандеровцам совсем тоскливо. Как будто и отсидели, сколько положено, а этому — закон не писан. Порубит своим топором на капусту, и ничего ему за это не будет. Справку-то видели! Жил Костя в угловой комнатке, одно окно которой выходило на глубокий овраг, второе — на дорогу к дальнему посёлку с библейским названием Арарат. В комнатке — армейский порядок. Под кроватью два ящика шампанского, в холодильнике упаковка шоколада. Нет, не магазинного, а того, который выдают лётчикам. На стенах ни картин, ни фотографий. Только вырезанный из журнала истребитель Миг-3. Вечерами играл с жильцами ванного корпуса в шахматы или отправлялся на танцы в местный Дом культуры. Там он настоящая знаменитость. По мнению женщин, никто не танцевал вальс-бостон лучше Кости. Некоторые дамы перед тем, как взять путёвку на наш курорт, интересовались — на месте ли Костя? Однажды наша начальница между делом спросила, не заметил ли я изменений в поведении Кости. Мол, обычно у людей с нарушением психики в весеннюю пору наступает обострение. Я сразу согласился. Всё время играю с ним в шахматы, и вёл он себя совершенно спокойно. Сейчас

— 246 — — 246 —

же, как только почувствует проигрыш, начинает оглядываться, словно в кабине боевого истребителя. Бандеровцы засекали: как три секунды, так назад — зырь, снова три секунды, и снова — зырь. Словно у него нервный тик в замедленном темпе. Начальница чуть помолчала и добавила: «Я думаю, он и на самом деле воевал на истребителе, только почему об этом никаких документов? Из психиатрической лечебницы справка есть, а из войны — ни слова. Я в наш военкомат сделала запрос, ничего не знают. С другой стороны, вальс-бостон учат в военных училищах, а не в психушках. Вы его поспрашивайте, может, что-нибудь вспомнит?» ... Справка-то справка, но Костя единственный из всего посёлка заметил, как по араратской дороге проехала оленья упряжка и остановилась за пару километров от санатория. Аборигены выпрягли оленей и отпустили пастись. Пустые нарты спрятали в ложке за поворотом, сами ушли в посёлок… Поселковые пацаны увидели в магазине двух аборигенов и отправились на поиски их транспорта. Нашли. Нарты лёгкие, вместительные, с широкими полозьями. Быстро втащили на сопку, уселись и покатили вниз. Пару раз съехали нормально, а в третий — то ли забрались слишком высоко, то ли попали на зыбкое место, но стронули лавину. Ухнуло так, словно надсадно вздохнуло сто самых больших быков, качнуло сопку и покатило. Со снежной пылью, шорохом снежных глыб и треском ломающихся деревьев. …Люди с отклонением в психике — самые близкие к Богу. Недаром юродивых боялся даже Иван Грозный. Костя каким-то чутьём понял случившуюся у араратской дороги беду. Его мозг связал воедино и появившуюся на дороге оленью упряжку, и направляющихся к посёлку оленеводов, и трёх тащивших нарты мальчишек, и задымившую над распадком лавину. Он быстро оделся, забежал к бандеровцам, крикнул: «Там, кажется, пацаны попали под лавину! Поднимайте людей, берите лопаты и бегом за мной!» Сам, прихватив топор, понёсся по скользкому спуску.

— 247 —

ЛЮБОВЬ Бандеровцы прекрасно поняли, куда и зачем зовёт их Костя. Но у них работа уже закончилась, на электроплитке томился крепкий чифирь, и проблемы с какими-то мальчишками не волновали. Оба откровенно презирали и Костю, и мальчишек, и весь этот мир. Даже выглянувшей на шум татарке Джиме ничего толком не объяснили. А Костя добежал до сброшенного лавиной сугроба и покарабкался вверх по словно перепаханному большим плугом склону. Двух мальчишек увидел сразу. У одного из снега выглядывали только голова и рука, другой топтался вокруг и пытался копать. Мальчишкам повезло. Нарты лавиной развернуло и вынесло почти к самому закрайку. Иначе бы всех перемололо, как торчащие из-под снега лиственницы. Костя добрался до нарт и принялся рубить полозья, чтобы сладить что-то наподобие лопаты. Мальчишка, придерживая нарты, всхлипывал. — Где третий? — спрашивает Костя. — Видел, вы втроём шли. — Там. Мы с Денисом, как перевернуло, один за другого держались. А Вадика отбросило. Снег в лавине спекается необычайно быстро. Как-то Костя помогал раскапывать попавших в лавину оленей. Выковыривали этих рогачей, словно из смолы. Всего одна оленья нога в лавине и осталась, вертится во все стороны, а копыто выдернуть не даёт. Но здесь снег мягче. В минуту откопали Вадика, затем вытащили из снежного плена и Дениса. У Вадика сломана нога, Денис же целёхонький, но почти мёртвый. Шевелит руками, дёргает головой, даже пытается что-то сказать, но ничего не получается. Можно было этого мальчика пристроить на остатки нарт и спустить к дороге или просто пронести по уже спёкшейся лавине. Но Костю, как потом говорили в посёлке, заклинило. Он прижал мальчика к себе и понёс не к дороге, а прямиком к посёлку. Словно лось, пропахал по снежной целине километра два, вышел к больнице. Люди рассказывали, что он всё время разговаривал с мальчиком, сам же дёргал головой куда сильнее обычного. Но всё напрасно. И уколы делали, и искусственное дыхание, и массаж сердца — не помогло... На похороны Дениса не пошёл. Не был и на поминках, хотя звали несколько раз. Лежал в своей комнатке, смотрел в потолок и дёргал головой. А потом случилось самое невероятное. Мать Дениса — очень красивая замужняя женщина из благополучной семьи — среди ночи явилась к Косте и осталась с ним жить. Муж спешно уволился и укатил на «материк». Катя, так звали нашу новую соседку, подружилась с татаркой Джимой. Костя был не против. Это его и погубило. Джима работала в нашем санатории нянечкой и попутно подторговывала. В Магадане у неё знакомый штурман, вот и прихватывал девушку, когда шёл в Находку. Там моряки со всего мира, перегруженные всевозможной парфюмерией. У нас же на курорте это самый дефицитный товар. После таких поездок у Джимы шубка и туфли самые дорогие, да и на сберкнижку остаётся. Отправились с Катей. Привезли не только товар, но и новую идею. Оказывается, если ты слепой или вообще без руки — милиция на тебя никакого внимания. Справка из психиатрической больницы тоже подходит. Почему не взять Костю? Он не только предъявит эту справку, но и товар поднесёт. А Костя что? В Находку, значит, в Находку. Привезли парфюмерии столько, что продавали не только на курорте, а даже в трассовских посёлках. Но во второй раз не сложилось. Вернулись и без парфюмерии, и без Кости. Милиция тогда шерстила

— 248 — — 248 —

— 249 —

Денис Моисеенко, г. Прохладный (Республика Кабардино-Балкария)

с пекулянтов во весь дух. Проверили у Кости справку, а там такая болезнь, что жить рядом с нормальными людьми не положено. И закрыли в психушку. А подруги укатили в Татарстан. О Косте долго не было ни слуху ни духу, вдруг приехал. Худой, постаревший. Ванный корпус к тому времени снесли. Костя пристроился в поселковом гараже. Там подсобка с диваном и душем, мужик тихий, мастеровой, почему не пристроиться? Головой больше не вертел, но взял пилу и принялся пилить высоковольтную линию. Скоро, мол, в нашем посёлке будет всемирный фестиваль, а столбы с проводами будут мешать. Пришли мужики, сказали, что фестиваль отменяется, отобрали пилу. Он и не протестовал. Потом вдруг умер. Лёг спать и не проснулся. Приготовились к похоронам, и тут телеграмма из Рязани, в которой просят отложить всё до приезда родственников. Оказывается, наша начальница сделала запрос в Москву через обком партии и получила ответ, что такой лётчик был на самом деле, но вот где сейчас — неизвестно. Главное, сообщили адрес Костиной сестры, которая тоже занималась его поисками. Через два дня сестра приехала, с мальчиком лет двенадцати. Привезла боевые ордена, фотографии и лётную форму. От неё узнали, что Костя выучился на лётчика в конце войны, сбил три самолёта, после его забрали в конструкторское бюро куда-то под Караганду. Уезжал в гражданском, поэтому всё дома и осталось. Сначала получали коротенькие письма и даже денежные переводы, потом замолчал. Мать ездила в Караганду, краем уха слышала, что Костино КБ, опасаясь шпионов, держали в «шарашке» при лагере усиленного режима, потом перевели в психбольницу. И всё. Дальше никаких следов. Спасибо, что хоть мёртвый, да нашёлся… Потом были похороны — с речами, салютом, как положено в память боевого офицера, и духовым оркестром. Яму выкопали рядом с могилой Дениса, которого Костя достал из лавины. Кроме похоронной музыки играли и вальс-бостон. Многие плакали. На поминках кто-то из мужиков посетовал, зачем, мол, такой понт? От живого воротили морды, а умер — даже салют устроили. Мёртвому-то всё равно. Наш, отсидевший два срока в колымских лагерях, завхоз несогласно покачал головой: «Видели же, у пацанёнка, который с матерью приехал, глаза блестели. Это дорогого стоит. Костя ведь ведун был. Это же надо, за два километра попавших в лавину пацанов учуял! Да и со сбитыми истребителями не всё просто. У немцев к концу войны почти все авиазаводы разбомбило. Я с пленным лётчиком разговаривал, на один «мессер» по два опытных аса в очереди стояло. А здесь паренёк после учебки. И троих! Я же говорю, что ведун, и хорошо наперёд знал не только о салюте, но и то, что на прощанье вальс-бос тон врежут».

ЛЮБОВЬ

Нэлтэчан — по-колымски солнышко Какой год живу на Колыме, учу детишек уму-разуму и не устаю дивиться взрослым. Вокруг лагеря. Кого-то сажают, кого-то освобождают. Отсидел, скажем, человек свой срок — и беги от этого места без оглядки! Нет же, рядом с лагерем на работу устраивается. И что удивительно! Старается занять родственную должность. Заведовала при немцах Фонарёва публичным домом, отсидела, сколько там положено, теперь руководит Домом культуры. Её муж, шпион Лёва, фотографировал военные объекты — возглавляет наше фотоателье. Начальник зондеркоманды Таран сжигал белорусские сёла и гонялся за партизанами — руководит пожарной частью и гоняется за браконьерами. Как же — общественный инспектор! И все из посёлка никуда. В отпуск — и то не едут. Да что там зэки! Даже нянечка из моей группы не торопилась в своё Закарпатье, хотя никогда в тюрьме не сидела. Но здесь виновата любовь, которая тянется с самой войны. Когда-то в их селе стояла воинская часть, и школьники устроили солдатам концерт. Десятиклассница Зося играла на гитаре, а потом вместе с молоденьким лейтенантом Андреем две недели сходили с ума. Даже венчаться в Ужгород ездили. Правда, обвенчаться не получилось. Но ездили же! И на фронт провожала как жена. После войны Андрей проведал родителей, а оттуда — в Закарпатье. Лето, жара. В вагонах давка. Вот за Львовом прямо с чемоданом на крышу и забрался. На крышах тоже людно. Все с поклажей. Некоторые даже с детьми. А у него грудь в орденах и трофейный вальтер в кармане. Правда, попутчики сразу предупредили, чтобы китель вместе с орденами спрятал подальше. Вокруг полно бандеровцев. Щёлкнут, как воробья, и пистолет не поможет. Переоделся, сидит, пьёт купленное на станции вино да любуется Украиной. И вдруг, когда начались горы и поезд прижался к вырубленному вдоль скал проходу, на них напали. Пристроившиеся на скалах мужики острыми крюками подхватывали лежащие на вагонах узлы и чемоданы. Некоторые прыгали на крыши, вырывали вещи прямо из рук. Поезд-то шёл еле-еле, почему не пограбить? Заплакали дети, завизжали женщины. Всё было так неожиданно, что Андрей растерялся. Даже когда острый крюк пропорол чемодан Андрея и стоящий на скале мужик потащил добычу к себе, Андрей только проводил глазами. Может, отвлёкся на происходящее на соседнем вагоне. Совсем молодой грабитель пытался вырвать сумку у пожилой женщины. Та не отдавала. Тогда парень ударил женщину по лицу. Изо всей силы, наотмашь. Женщина едва не свалилась с вагона. Не думая, чем это может закончиться, Андрей выхватил пистолет и принялся стрелять. Грабители посыпались вниз, но те, кто на скалах, для надёжности были привязаны верёвками. Сшибай на выбор. Андрей и сшибал. А через три дня его арестовали. Прямо на свадьбе. За стрельбу. Был уверен, что сшибал бандеровцев, а оказалось, мирных жителей. Присудили двадцать лет и отправили в Иркутск. Зося, лишь получив весточку от Андрея, отправилась за ним. Нашла лагерь, но мужа уже не было. Этапировали в Якутию. Впереди суровая зима, взятые

— 250 — — 250 —

— 251 —

Наталья Каленская, г. Красноярск

из дому продукты закончились, денег совсем мало. Волконская или Муравьёва на её месте отчаялись бы и возвратились домой, а она направилась в Якутию. Но её «Андрийкы» не оказалось и там. Уже два месяца, как увезли на Колыму. Здесь бы упал духом даже раскопавший Трою Шлиман, но только не Зося. Запаслась варёной кониной и отправилась на Колыму. Пешком! На полпути между Якутией и ближним колымским посёлком её подобрали кочевники-эвены. Привезли в стойбище, отогрели и оставили жить у себя. Она не противилась. Уже знала, что на Колыме лагерей несчитано и найти её Андрийку трудно. Соваться к лагерному начальству не стоит. Был негласный указ — жён и всяких там родственниц к заключённым не допускать. Есть у аборигенов Колы мы особая черта: если в глазах путника прочитают любовь и уважение — примут как самого дорогого гостя, и живи в их яранге хоть сто лет. Но если нет — не пустят даже за полог. Авторитетов не существует. В своё время эвены не пустили известного всему миру писателя и путешественника Тан-Богораза. А когда тот обратился за помощью к отбывавшему якутскую ссылку писателю Короленко — не пустили и его. А вот Зосю признали. Нарядили в расшитые бисером одежды и даже дали ещё одно имя — Нэлтэчан. По их — «солнышко». Жили аборигены охотой. Когда наступает зима, запрягают оленей, грузят на нарты скарб, сажают детей — и в путь. Идут-едут. В богатом белкой месте устанавливают яранги, отпускают оленей пастись и принимаются за охоту. Три-четыре дня постояли на одном месте и покочевали дальше. За зиму могли дойти до столицы Чукотки — Анадыря, а могли и до Амура. У амурских аборигенов очень красивые девушки. Вот невест оттуда и привозили. Зося вошла в новую жизнь легко. Через пару месяцев разговаривала на языке аборигенов, готовила их нехитрую еду, расшивала бисером торбаса и малахаи. Когда кочевали мимо посёлка, купила в магазине гитару. С тех пор каждый вечер на охотничьей тропе звучали украинские, русские, венгерские песни. В том же магазине накупила книжек, чтобы читать детям. Конечно же, слушали и взрослые. Потом расспрашивали Зосю, почему Каштанка ходила на задних лапах? Наверное, оленей гоняла, решили они. У Элита собака тоже любила гонять оленей. Элит привязал её к лиственнице так, что она доставала до земли только задними лапами, и продержал три дня. Когда отвязал, она долго ходила на двух лапах, как медведь. Теперь оленей не гоняет.

ЛЮБОВЬ Кочевники, как могли, пытались помочь Зосе в поисках мужа. Принесли оленью лопатку, пошептали над нею и обложили горящими углями. Лопатка задымилась и покрылась трещинами. Всем стойбищем долго рассматривали эти трещины и пришли к выводу, что ни на Бутугычаге, ни в Омсукчане, где держат заключённых, Андрея нет. Но все дружно заявили, что Андрей живой и добрые духи его любят. Хозяин яранги, дед Горпани, сказал, что Зосе не нужно переживать. Когда наступит лето и они вернутся на Тайгоноску, там будет много разных людей. От них о муже всё и узнает. А сейчас нужно просить помощи у духов, уважать огонь и угощать его разными кушаньями. Есть у прошлого Колымы ещё одна малоизвестная правда. С наступлением лета многие из сидящих в лагерях ударялись в бега. Матёрые уголовники и поддавшиеся уговорам «мужики», которых эти уголовники при нужде попросту съедали. Однажды утром дед Горпани сказал, чтобы женщины никуда не отлучались, а мужчины держали карабины наготове. У них будут гости. Вечером к ярангам подошло пятеро мужчин. У одного в руках топор. Сказали, что заготавливали дрова и заблудились. Их накормили и прогнали. Мол, скоро придут милиционеры. Когда Зося спросила, зачем прогнали гостей и не позволили ей расспросить о муже, дед Горпани удивился: «Неужели не понимаешь? Им всё время хотелось нас убить». Скоро появились люди в военной форме. Сказали, что убежали семеро заключённых, двух из своей компании убили и закопали в вечную мерзлоту. Если не догнать, могут наделать беды. Немного отдохнули, взяли молодого охотника и заторопились в погоню… Потом этот охотник рассказывал: «Мы их возле речки догнали. Военные стали стрелять вверх, а я прямо в них. Всех убил. Теперь мне будет премия». — Зачем ты в них стрелял, если военные не стреляли? — удивилась Зося. — Так у меня же карабин, а у них пистолеты. Разве из пистолета попадёшь? На Тайгоноске о её муже ничего не знали, зато всей Колыме стало известно, что в яранге деда Горпани живёт женщина, которая ищет своего Андрийку. Это и помогло. Когда на пути встречался посёлок, Зося отправляла домой письмо. Сообщала, что Андрийкы пока что не нашла, но у самой всё ладно. Живёт с добрыми людьми, сыта, одета. Обратного адреса, конечно, не указывала. Какой он? «Колыма. Тайга. Яранга деда Горпани»? В Закарпатье получали письма, очень удивлялись, что они без обратного адреса, и решили послать ответы по почтовым штемпелям. На почте одно из этих писем долго вертели, вскрыли, прочитали, и здесь одна из работающих там эвенок вспомнила, что слышала о живущей с охотниками женщине, которая разыскивает мужа…

— 252 — — 252 —

— 253 —

Яна Аршинова, г. Новотроицк (Оренбургская область)

Снова наступила зима, и семья Горпани кочевала по охотничьей тропе, когда Зосе привезли письмо. Напугалась она ужасно. Пытается открыть, а пальцы не слушаются. Почему-то подумалось, нехорошее случилось с родителями. Но нет. Дома всё хорошо, главное, получили весточку от Андрея. Вместе с пленными японцами строил гостиницу в Магадане, сейчас строит дом в одном из колымских посёлков. Там лагерь строгого режима, в котором и живёт её Андрийко. На Колыме триста вёрст — не крюк, пара шкур лисы-чернобурки — не взятка, а заверения о неподкупности лагерного начальства — сказка. Через месяц Андрей сидел в яранге деда Горпани и учил его играть в шахматы, а счастливее Зоси не было в мире. Нет, Андрея не освободили. Но расконвоировали и отправили строить ферму в оленеводческий совхоз. Он её три года и строил. Закончили ферму, взялись за магазин и котельную. Зося работала нянечкой в интернате. Так почти весь срок при ней и отсидел. Но, может, подарки здесь ни при чём. Фронтовиков уважали все. Одну за другой Зося родила двух девиц. Кудрявых и красивых до невероятности. Даже глядеть удивительно. Когда я приехал в посёлок, обе учились в Хабаровске. Андрей руководил строителями, а Зося — по-прежнему няней в интернате. Носила расшитые бисером сапожки, играла на гитаре и ела сырую оленину. Андрей свободное время проводил в кочегарке. Там мужики устраивали шахматные баталии. Однажды придумали провести турнир. Собрали шахматистов со всего района, расставили столы. Правда, не хватило шахматных часов, и договорились играть по-джентльменски — слишком долго над ходом не думать. Но джентльменов много, а первое место одно. Андрей думал над каждым ходом ровно столько, чтобы противник от нетерпения закипел. Потом брал его голыми руками. Жизнь в лагере выдержке научила. Сам главный редактор газеты «Заря Севера» вручил Андрею пятилитровый расписанный под хохлому самовар с соответствующей табличкой. Две недели всем посёлком пили из этого самовара коньяк. Потом Андрей вместе с самоваром и Зосей отправился в отпуск. Там тоже угощалось едва ли не всё Закарпатье. Пусть знают: в отпуск приехал не бывший зэк, а чемпион шахматного турнира! Это был их первый отпуск! И если бы не шахматный турнир, жили бы на Колыме Зося с Андреем безвыездно.

Проект «Вахта Памяти». Поисковики нашли останки 154 бойцов, 2015

Люди! Покуда сердца стучатся,— помните! Какою ценой завоёвано счастье,— пожалуйста, помните! Роберт Рождественский

Акция «Бессмертный полк» в Уфе, 2014

Молодёжь Москвы провела парад в честь украинских ветеранов Великой Отечественной войны, 2014

ПАМЯТЬ

Какое счастье, что ты живёшь с нами. Я о многом могу тебе рассказать, но не о многом могу у тебя расспросить. Тебе 91 год. Ты участвовала в Великой Отечественной войне. Но ты забыла о войне. Удивительная вещь — человеческая память. Очевидно, ты сделала это намеренно. Все фотографии той поры уничтожены. И даже удостоверение фронтовички и твои награды — неведомо где. Однако мы, дети и внуки, сделав необходимые запросы, выяснили, что смогли. Моя мама осторожно расспрашивала тебя о прошлом, и ты скупо вспоминала о том, как вывозила раненых, будучи санинструктором, как сидела в засадах, о сражениях под Москвой… После окончания семилетки мою прабабушку, Елену Хатину, направили учиться в школу снайперов. Там много было женщин — считается, что они более собраны, чем мужчины, более терпеливы. Вам, девушкам, приходилось привыкать к строгостям воинского устава, учиться скрытно перемещаться, ориентироваться на местности, наблюдать и анализировать ситуацию, принимать решения, стрелять. Тебе было неполных восемнадцать лет, когда ты, окончив курсы медсестёр, ушла на фронт. Кое о чём из того времени ты успела рассказать своим детям, но ни разу не обмолвилась, что отдавала раненым и свою кровь. Мама узнала это только тогда, когда тебе нужно было вводить лекарство. Складывая частички скудных воспоминаний, мы предполагаем, что ты закончила войну не в мае 45-го. В родную деревню ты вернулась лишь в 1948-м. Вышла замуж за тракториста. Нарожали детей. Многодетная мама работала дояркой, телятницей, занималась домашними делами, которых в деревне всегда хватает. Когда же дети выросли и разъехались, вы с мужем перебрались в Тобольск. И здесь не сидели сложа руки. Глава семейства работал токарем, а ты вахтёром в общежитии и уборщицей в магазине. Зачем мы вспоминаем о войне? Тысячи томов, километры кинодокументов… Это уже иное восприятие, пропущенное через фильтр времени. Годы делают своё дело. Очевидцы войны уходят из жизни. Поэтому всё это должно навечно остаться в памяти потомков, чьё право на жизнь и на счастье досталось такой дорогой ценой. …Ставших травою, корнями деревьев и щебетом птиц. Мы их имена нынче носим с собою, и лиц их черты есть в чертах наших лиц… Любимая прабабушка, тебя поздравляют с Днём Победы 18 внуков и 21 правнук, а также администрация города, Совет ветеранов и Президент Российской Федерации Владимир Путин… Ты не помнишь войну. Но мы-то помним! Валерия Усманова, г. Ханты-Мансийск (Тюменская область)

— 256 —

Анна Кубова, г. Кинешма (Ивановская область)

Дорог а я мо я п раб аб у ш к а!

Конкурс детских сочинений «Граница»

Поэзия

войны

ДАВАЙТЕ ПОМЯНЕМ Михаил Акимов Давайте помянем их нашим молчаньем, Всех тех, кто остался на этих лугах, Вдоль маленькой речки с красивым названьем, Травой прорастая в её берегах. Давайте их вспомним с тоской и любовью И все помолчим, пусть они говорят, Как речка текла человеческой кровью, Мостя переправы из наших солдат. Как их убивали с высот пулемёты, Как рваным железом кромсали тела. Тонули в болоте стрелковые роты, А Родина-мать им помочь не могла.

Как их хоронили во рвах и воронках, В прудах и колодцах, над самой рекой. Как мама чужая тайком под иконкой Свечу зажигала за их упокой. Никто не считал их и нынче не скажет, Над кем прорастает густая трава, Лишь только туман белым саваном ляжет, Да выйдет на берег седая вдова. Давайте ж помянем их, ставших травою, Корнями деревьев и щебетом птиц. Мы их имена нынче носим с собою, И лиц их черты есть в чертах наших лиц.

Дорогой мой п радед у ш к а М и ш а! Мы с тобой, к сожалению, никогда не виделись, потому что я родилась, когда тебя уже не было на свете. Но я многое знаю о тебе из рассказов своих деда и папы. Совсем молодым мальчишкой, приписав себе лишний годик, ты по зову сердца пошёл защищать Родину от ненавистных захватчиков. Наверное, страшно тебе было покидать родительский дом и идти под пули, но ты пересилил себя. Твой боевой путь начался в 1942 году в 446-м отдельном батальоне. Сразу ты попал в самое пекло, в Сталинград1, где шли бои за каждый дом. 1

446-й отдельный мотострелковый батальон 1-й отдельной мотострелковой бригады сражался в Сталинграде с 15 октября 1942 по 1 февраля 1943 года до завершения Сталинградской битвы.

Супруги Михаил Фёдорович и Клара Дмит риевна Минав, п. Паробоч, ЧИАССР, 1949

— 257 —

ПАМЯТЬ Вернувшись домой, ты снова встал в строй. Партия направила тебя в Шелковской мехлесхоз, где ты работал лесничим. Стране нужен был лес — и ты занимался его заготовкой и восстановлением, так как требовалось выращивать молодые деревца взамен вырубленных. Здесь ты встретил молодую красавицу Клару, с которой навсегда связал свою жизнь. Двое твоих сыновей, мой дед Валера и дед Александр, были твоей гордостью. Когда родились внуки — мой папа Серёжа, дядя Юра и Олечка, — счастью твоему не было предела. А вот нас, правнуков, ты не дождался. А как хотелось бы послушать твои рассказы о военных походах! Я знаю от родных, что самым главным праздником в семье был День Победы, когда чествовали тебя и твоих друзей-однополчан. Все выезжали в лес, пели военные песни. До сих пор в нашей семье звучит твоя любимая песня: Правнук Максим Минав, Майскими, короткими ночами, «Бессмертный полк», Отгремев, закончились бои. п. Лиман, Астраханская Где же вы теперь, друзья-однополчане, область, 9 мая 2015 Боевые спутники мои? Фронтовые друзья были для тебя самыми близкими. Вот и в 1987 году ты поехал 9 Мая на свою родину, в станицу Солдатскую, на встречу с однополчанами. Эта поездка стала роковой. Сердце твоё не выдержало радости встречи и тяжёлых воспоминаний. Ты ушёл из жизни, но навеки останешься в нашей памяти. Твои дети, внуки и правнуки чтят тебя! Мой папа честно отслужил в армии, выполнял важное задание — доставлял на машинах гуманитарный груз в Чечню, где шла война. Мне 13 лет, я учусь хорошо, стараюсь быть достойной сменой. Это счастье, что ты и твои товарищи завоевали нам мир и счастливое детство. Я приду в День Победы к памятнику воинам, «на поле боя убиенным», возложу цветы к Вечному огню, молча постою, вспоминая погибших. Мой долг — изучать историю, не допускать, чтобы какие-то самозванцы искажали её в свою пользу. Мой долг — рассказать об этой страшной войне, о тебе, дорогой мой прадед, своим детям, детям детей, чтобы память эта жила вечно. А ты, дорогой прадедушка, снова, как и много лет назад, пойдёшь в строю — бессмертного полка победителей. С гордостью понесёт твой портрет правнук Максим. Анжелика Минав, с. Яндыки (Астраханская область)

— 258 —

Конкурс детских сочинений «Письмо деду. Что я готов сделать для своей страны»

Поэзия

войны

МАЙСКИМИ, КОРОТКИМИ НОЧАМИ Алексей Фатьянов Майскими, короткими ночами, Отгремев, закончились бои. Где же вы теперь, друзья-однополчане, Боевые спутники мои? Я хожу в хороший час заката У сосновых новеньких ворот; Может, к нам сюда знакомого солдата Ветерок попутный занесёт? Мы бы с ним припомнили, как жили, Как теряли трудным вёрстам счёт.

За победу мы б по полной осушили, За друзей добавили б ещё. Если ты случайно неженатый, Ты, дружок, нисколько не тужи, Здесь у нас в районе, песнями богатом, Девушки уж больно хороши. Мы тебе колхозом дом построим, Чтобы было видно по всему: Здесь живёт семья советского Героя, Грудью защитившего страну.

Здра вс т в у й, мой дорогой дед у ш к а! Вот и пришла весна в наше маленькое красивое село. Праздник «со слезами на глазах» мы каждый год отмечали в семейном кругу — для тебя, Залимби Исмеловича Сабанова, прошедшего грозовыми дорогами от начала до конца войны. К сожалению, дедушки нет в живых уже 12 лет. Но память о нём, о его боевых друзьях, о страшной войне и великой Победе жива в нашем доме и в моём сердце тоже. И следуя доброй традиции семьи, я решила вспомнить дорогого мне человека — поздравить с этим знаменательным днём. Я очень по тебе скучаю, дедушка! Мне не хватает твоего мягкого голоса, любви ко всем нам, спокойствия, твоих рассказов, готовности учить жизни. Педагог по образованию и призванию, ты мудро наставлял не только нас, своих Залимби Исмелович детей и внуков, но и молодых людей, с которыми Сабанов, 9 мая 1982 тебе приходилось работать! Учил просто, на личном примере. Помнишь, как ты меня, трёхлетнюю, сажал на колени и пел наши кабардинские колыбельные песни, рассказывал о своих друзьях, а бабушка тебя иногда прерывала, говоря, что маленькой девочке этого не понять?

— 259 —

ПАМЯТЬ

Наталья Васильева, г. Дивногорск (Красноярский край)

Мадина Сабанова и педагог Лиля Мухамедовна Хаваяшхова, 2015

Я знаю, что ты у меня настоящий герой, который начал свой боевой путь от маленького селения Зарагиж1 и закончил в городе Либаве2. Мы как святыню храним твои награды и гордимся, что ты в лихую годину высоко нёс честь солдата3. Я помню, как часто ты болел. На войне ты был ранен, контужен, но никогда не жаловался — как подобает настоящему бойцу. Я помню те праздничные дни, когда вы с бабушкой водили меня к памятнику односельчанам. Какое чувство гордости меня охватывало в эти минуты! Ведь я шла с тобой, солдатом Великой Победы! Дорогой дедушка, из твоих тринадцати вну ков я самая младшая. Ты можешь мной гордиться — учусь на «отлично», семена, посеянные тобой, дают благодатные всходы. Дописываю последние строки письма и думаю, что ты обязательно его прочтёшь: ведь ты жив в моей памяти и душе! А какой ответ я получу на это письмо? Те добрые качества, которые ты мне подарил: доброту, мужество, любовь к родной земле, сострадание, верность в любви и дружбе. Спасибо тебе, милый дедушка. Я тебя люблю! Мадина Сабанова, п. Зарагиж (Республика Кабардино-Балкария)

Селение Зарагиж расположено в 35 километрах от Нальчика, в местности, переходной от предгорной в горную. Здесь шли тяжёлые бои в ходе обороны Кавказа. 1 января 1943-го началось освобождение Кабардино-Балкарии. 58-я, 37-я и часть 10-й армий 4 января освободили Нальчик, 8 января — Зарагиж, а 11 января — республику полностью. Из 131 мужчины Зарагижа 95 сложили свои головы, защищая Родину от немецко-фашистских оккупантов. В ходе тяжёлых боёв на территории республики советские войска потеряли убитыми и пропавшими без вести 21 673 человека. 1

Латвия была оккупирована немецко-фашистскими захватчиками с 1941-го по 18 июля 1944 года. Большая часть Латвии была очищена от фашистов стремительно — за три месяца. Однако на западе страны враг оказался прижат к Балтийскому морю. В образовавшемся «Курляндском котле» кровопролитные бои продолжались до 19 мая 1945 года. Город Лиепая (Либава) был освобождён 9 мая 1945-го 51-й армией Ленинградского фронта при капитуляции курляндской группировки противника. Почти вся республика была усеяна одиночными и братскими воинскими захоронениями. В современной Латвии около 350 братских могил и кладбищ советских солдат.

Сержант Залимби Исмелович Сабанов — в РККА с 17.01.1941, командир отделения разведки батареи 76-миллиметровых пушек 693-го стрелкового Выборгского полка, 178-й стрелковой Кулагинской Краснознамённой дивизии. Награждён двумя медалями «За отвагу» в 1943 и 1945 годах.

— 260 —

Конкурс детских сочинений «Письмо деду. Что я готов сделать для своей страны»

Здра вс т в у й, дорогой п ра п радед у ш к а, Вас и л и й Гр игорье в ич! В канун 70-летия Победы над фашистскими захватчиками нам очень захотелось поговорить с тобой и поблагодарить за нашу жизнь. Интересную, добрую и счастливую. Хотя бы так, мысленно. 72 года между твоими буднями и нами, продолжателями твоей фамилии. Всего два года ты не дожил до мирных дней без атак и обороны, без голода и разлуки. Ещё бы два года тебе продержаться, дедушка, и ты бы обнял свою семью. Покачал на руках детишек, научил рыбачить своих внучат. Но не случилось. Нам остались в наследие твоё честное имя и посмертное звание Героя Советского Союза. Нам так хочется узнать тебя получше, дедушка! Нам интересно, каким ты был в нашем возрасте, что сделало твой характер таким сильным, что ты смог идти сквозь огонь и воду. Наверное, поэтому мы так часто приезжаем на твою Родину, чтобы найти ответы на эти вопросы. В военном комиссариате нам сообщили, что по статистике на Алтай приходится в три раза больше Героев Советского Союза, чем в среднем по стране1. Мы часто думаем об этом и очень хотим быть похожими на тебя. По дороге в село Паклино, где ты родился, мы смотрим на бескрайние пшеничные поля, уходящие за горизонт. И представляем, как ты пахал эту землю, работая в колхозе до войны. На фронте ты стал стрелком 61-й армии Центрального фронта и особенно отличился при форсировании Днепра в боях за плацдарм и его удержание на западном берегу реки, вблизи деревни Глушец. За них ты награждён самым высоким званием страны — Героя Советского Союза. Перечитываем строчки из наградного листа: «Части 61-й армии под командованием генерал-лейтенанта П. А. Белова на участке Глушец-Деражичи осенью 1943 г. положили начало форсированию Днепра и освобождению Лоевского района. В ночь на 1 октября 1943 года Пичугов В. Г. переплыл Днепр вблизи деревни Глушец Лоевского района Гомельской области, ворвался в траншею противника, огнём из автомата уничтожил до 10 гитлеровцев и расчёт станкового пулемёта. Уже 3 октября участвовал в отражении 8 контратак противника и геройски погиб в бою 11 октября. 15 января 1944 года Пичугову В. Г. присвоено звание Героя Советского Союза». Сейчас из разных книжных источников мы знаем, что в боях за создание плацдарма на правом берегу реки Днепр в октябре 1943 года вместе с тобой погибли 1 259 советских солдат 61-й армии. Для многих тысяч бойцов Днепр в те дни стал братской могилой… Проезжая мимо Касмалинского бора, мы всегда делаем остановку, чтобы прикоснуться к «корабельным» соснам — свидетелям твоего детства. Наш дедушка, Николай Пичугов, твой внук, рассказал, что здесь ты любил собирать ягоды, грибы и охотиться. Ты славился среди рыбаков. И сегодня в пруду рыба не вывелась. В бору деревья, как исполины, возвышаются до самого солнца. Они словно ограждают нас от той боли, от той далёкой войны, которую довелось пережить вам. Сейчас здесь так спокойно, что даже дичь не взлетает, когда мы подходим поближе. Для этого спокойствия и тишины ты, дедушка, отдал свою жизнь. Но нам всё время кажется, что ты здесь, с нами, среди Алтайского раздолья. 1

Данные с сайта «Герои Советского Союза Алтайского края». Всего в Сибири в годы войны этого звания были удостоены 1 255 человек, из них 293 с Алтая.

— 261 —

ПАМЯТЬ Дорогой дедушка, твоему правнуку Алексею Пичугову тоже много пришлось испытать — на Чеченской войне, спустя почти 50 лет после твоего подвига. Но он не подвёл тебя и вернулся домой с медалью «За отвагу» живым-здоровым. Ты мог бы гордиться им. Твоё имя увековечено на мемориальных комплексах Барнаула, сёл Паклино, Баево и Красногорское. А над твоим обелиском в центре Паклина горят огнём гроздья калины красной. Когда наступает поздняя осень и ветра срывают ягоды, они падают на землю. Как будто это не ягоды, а капли крови всех, кто отдал жизнь за мирное будущее. Ваш пример делает лучше, чище и правильнее нас и сотни, тысячи других людей! Низкий поклон тебе, наш дорогой Василий Григорьевич Пичугов! Всеволод Евдокимов, Коля, Владислав, Лерочка и Любаша Пичуговы, г. Красноярск

Однажды мы «попросили» Интернет поискать новую информацию о прадеде, ведь она периодически обновляется. Он выдал снимок из репортажа Романа Попова на сайте ysia.ru: потомки Героя Советского Союза Фёдора Попова приехали в Беларусь из Республики Саха, чтобы почтить память своего дяди, отдавшего свою жизнь за освобождение села Деражичи. На соседней мемориальной доске мы разглядели имя и нашего прадедушки Василия Григорьевича Пичугова. Когданибудь и мы побываем в музее Битвы за Днепр, месте, где покоится прах Героя.

Здра вс т в у й, дорогой п радед у ш к а Ко л я! Ты меня никогда не видел, да и я тебя видела только на фотографиях, но мне кажется, что я очень хорошо тебя знаю, как будто с самого детства ты был со мной рядом. Каждый год накануне 9 Мая бабушка достаёт из шкафа коробочку, в которой хранит твои документы и награды. Мы вместе перебираем их, и она рассказывает то, что слышала от тебя про это тяжёлое время. Ты не любил вспоминать о войне. Я думаю, потому, что не хотел пугать мою бабушку, свою маленькую дочку. Может быть, тебе самому не хотелось, вспоминая, переживать снова страшные дни. Но даже из тех немногочисленных рассказов, которые помнит бабушка, я узнала, что ты прошёл всю войну от Москвы до Прибалтики.

— 262 —

Конкурс детских сочинений «Письмо деду. Что я готов сделать для своей страны»

Елена Бурчилина п. Борисовский (Тверская область) Я от немцев пряталась в ромашках, Мне пришлось в траву густую лечь, Так неотвратимо, быстро, страшно Приближалась лающая речь. Мне не убежать, не стать крылатой, Вот уже я вижу сквозь цветы Чёткий, чёрный контур автомата И лица жестокие черты. Я проснулась… по спине мурашки, Мне не успокоиться, реву… Если так во сне бывает страшно, Как же было жутко наяву!

— 263 —

Л ко ите нк ра ур ту с рн

В РОМАШКОВОМ ПОЛЕ

ый

Последнее время часто показывают передачи про войну, про то время и про тех, кто принёс на нашу землю светлый праздник Победы. Я слушаю и никак не могу понять, неужели ты не боялся? Ведь ты мог умереть в любой момент. Как можно каждый раз подниматься в атаку, слыша, как свистят над головой пули, вокруг тебя падают, как подкошенные, твои товарищи? И так день за днём, неделя за неделей! Что помогало тебе справиться с собой? Недавно в Интернете папа нашёл один из твоих наг радных листов. Там есть описание твоего подвига, за который ты был награждён орденом Красной Звезды. Твоя дивизия несколько дней не могла двигаться вперёд из-за Николай Борисович занятой противником дамбы. Несколько атак провалиЖитков, 1939 лись. И тогда ты сплавал на разведку. Затем, взяв с собой двух бойцов, подорвал эту дамбу. Твоя дивизия смогла двигаться вперёд. Папа говорит, что в это время наши войска уже взяли Берлин, и, наверное, не каждый солдат мог бы сделать то, что сделал ты. Проще было отсидеться и переждать — война-то заканчивается. Но ты был очень храбрым и понимал, что необходимо выполнить приказ, невзирая ни на что. Если бы не ты и миллионы других наших солдат, нас никого не было бы в живых. Ты защитил меня, бабушку, папу и маму, всех людей, и я всю жизнь буду благодарна тебе за это.

ПАМЯТЬ Каждый год, с самого моего рождения, 9 Мая мы всей семьёй покупаем цветы и идём возлагать их к Вечному огню. С годами всё больше людей приносят цветы, венки. Звучат военные марши, люди поздравляют друг друга и ветеранов. Папа рассказывал, что когда он был маленьким, к Вечному огню 9 Мая двигалась большая колонна ветеранов, их было очень много, они шли, как живая полноводная река. К сожалению, с каждым годом их всё меньше и меньше. Но даже когда их не станет совсем, мы всё равно будем помнить их подвиг и праздновать День Победы. Александра Провидонова, г. Мытищи (Московская область)

Данила Сдобин, г. Бронницы (Московская область)

Здра вс т в у й, мой дорогой, м и ле нь к и й п радед у ш к а! Мне очень больно писать тебе это письмо — знаю, ты его не прочтёшь. Я давно вложила твою фотографию в свой альбом. Она чёрно-белая, немного потёртая, совсем не такая, как все. Ты там такой серьёзный, с добрыми глазами, мелкими морщинами и немного седыми волосами. Моя прабабушка много о тебе рассказывала, иногда смеялась, а потом вдруг молчала и смотрела вдаль, вытирая уголком платка слезу. Говорила только хорошее, часто ставя тебя в пример. Я рада, что успела выслушать многие её рассказы. Нет её уже три года, теперь она с тобой. Наша семья большая и дружНиколай Петрович Кривопусков ная, как ты и хотел. По празднис женой, сыном и мамой, 1973 кам по традиции мы собираемся за круглым столом, который ты сделал. А возле дома всегда играет много детей, как ты и любил. Сейчас у нас весна, на улице тепло, как тогда, в июне 1941-го, когда в твою жизнь ворвалась война. Я горжусь, что ты подарил нам мир, защитил от врага. Хоть и стал инвалидом, но работал всю жизнь шофёром, вырастил четырёх сыновей. Очень хотелось бы видеть тебя не на

— 264 —

мраморном памятнике, рядом с твоей Марией, а в крепком, тобой построенном доме. В этом году семидесятый юбилей Победы. Нам в школе много рассказывают о войне. Очень обидно и больно, что нельзя послушать эти рассказы, сидя на твоих коленях. Мы вас никогда не забудем, будем стараться хранить в памяти то, что было вам дорого. Будем молиться за ваш вечный покой, за нашу свободу и мир, за возможность быть счастливыми. Спасибо за всё, мой дорогой прадедушка Коля. Я очень тебя люблю. Марина Подольская, с. Новый Курлак (Воронежская область)

Дарья Новикова, г. Железнодорожный (Московская область)

Конкурс детских сочинений «Письмо деду. Что я готов сделать для своей страны»

Родословную нашей семьи я слышал от бабушки. Я люблю слушать её рассказы о своих родителях. Тогда всё это незнакомое мне время становится близким и понятным, и родные люди возникают перед глазами, как живые. Я узнал, что в 1939 году тебя призвали в армию. Прослужив срочную службу, в 41-м ты ехал домой. Купив билет, сидел на вокзале и ожидал отправления автобуса в родную деревню. Вдруг услышал крик, плач… Началась война. И старший сержант Геннадий Аникин, не доехав до родного дома, отправился защищать нашу любимую Родину. Воевал под Сталинградом, Будапештом… Был награждён орденом Красной Звезды, медалями «За отвагу» и «За взятие Берлина». Целый год после войны ты находился в Германии, потому что у тебя была контузия, хотели ампутировать ногу, но ты не согласился, а сам засыпал рану землёй, и всё зажило, только голень стала худее, и пальцы не до конца разгибались. После войны ты проработал много лет кузнецом, а ведь это нелёгкая работа. Но очень нужная. Я с гордостью слушал бабушку, когда она говорила, что односельчане называли тебя «мастер своего дела». Так могут сказать не про каждого — тем более знающие деревенские механизаторы.

— 265 —

Диана Белянина, г. Красноярск

Здра вс т в у й, мой дорогой п радед у ш к а, Ге н н ади й Ко нс т а н т и но в ич!

ПАМЯТЬ Моё письмо — это благодарность! Больше всего я хочу своими внутренними качествами походить на солдат Великой Отечественной войны. Ведь они защищали нашу страну, когда не было уже никаких сил, не было еды, а друзья и близкие умирали прямо на глазах. Но проклятые фашисты были разгромлены. И это благодаря силе духа и мужеству русского человека! Простите нас за незнание нашей великой истории, за равнодушие и безразличие к вам. Вас так мало осталось, и вы ничего не требуете и не ждёте от нас. Дорогие, родные, близкие наши ветераны, поживите ещё, держитесь до конца. Я верю, настуГеннадий пит время, и молодёжь поймёт, что так жить дальше невозКонстантинович можно, необходимо возвращаться к своим корням, вспоминать, Аникин изучать и почитать прошлое родной земли. Ведь без прошлого нет настоящего, а значит, нет будущего. До свидания, мой прадедушка! Я всегда буду тобой гордиться, но и тебе, я думаю, не будет стыдно за меня. Ведь у меня всегда перед глазами твой образ, образ солдата. Василий Потрошилин, с. Плотниково (Курганская область)

Владислав Сычёв, г. Энгельс (Саратовская область)

Здра вс т в у й, Не из вес т ны й Со л да т! Пишет тебе ученица 10-го класса. Почему я решила написать это письмо? Наверное, потому, что очень тебе благодарна за свою жизнь. Война длилась четыре страшных года, 1 418 дней и ночей. Каждый девятый житель нашей страны не вернулся с этой войны. И среди них ты, Неизвестный Солдат. Война сделала всех в стране родственниками, не найти семьи без потерь, а родному человеку ведь не скажешь «Вы», только «ты», поэтому я буду обращаться к тебе на «ты». Мы знаем, что фашисты разрушили и сожгли сотни городов, тысячи сёл, совершали неслыханные зверства, не щадя ни стариков, ни детей; и ни одно художественное произведение не в состоянии передать всего того, что пережил ты в те далёкие дни. Я вижу тебя на поле боя. Фашисты нагло лезут к Москве, а их нельзя пропустить. Ты был таким молодым, красивым! Тебе не было и 20 лет, и ты ждал ответ от любимой, которой написал письмо. А может, ты был уже достаточно взрослым, состоявшимся человеком со своими жизненными целями, к которым шёл до войны? Ты спас свою страну. А сам погиб. Я не знаю твоего имени, но хочу сказать спасибо за твой подвиг, за то, что мы живём. Мы знаем, как шумят весенние грозы, но никогда не слышали ору-

— 266 —

дийного грома. Мы видим, как строятся новые дома, а не как легко они рушатся под градом бомб. Знаешь, Неизвестный Солдат, после войны были созданы поисковые отряды, которые искали останки погибших безымянных героев и хоронили их в братских могилах. Над ними воздвигались памятники, зажигался Вечный огонь. Братских могил — бесчисленное множество, одна из них — Могила Неизвестного Солдата у Кремлёвской стены в Москве. Эта могила — святыня всего народа. Наша вечная боль, гордость, память. Наша совесть. Ты защищал северо-западные подступы к столице и словно остался её бессменным дозорным, вечным стражем. Дорогой наш Неизвестный Солдат, ты не обретёшь имени и фамилии. Но для всех тех, кто так и не узнал, где сложили головы их братья, отцы, деды, ты навсегда останешься самым родным человеком. Ты можешь спать спокойно, солдат. Мы тоже не позволим врагу топтать нашу землю и, если надо, своей грудью закроем ему дорогу, как это сделал ты. Азинат Джуртубаева, с. Дальнее (Республика Кабардино-Балкария) Поэзия

войны

КУДА Б НИ ШЁЛ, НИ ЕХАЛ ТЫ... Михаил Исаковский Куда б ни шёл, ни ехал ты, Но здесь остановись, Могиле этой дорогой Всем сердцем поклонись. Кто б ни был ты — рыбак, шахтёр, Учёный иль пастух, — Навек запомни: здесь лежит Твой самый лучший друг. И для тебя, и для меня Он сделал всё, что мог: Себя в бою не пожалел, А Родину сберёг.

Могила Неизвестного Солдата на Красной площади

— 267 —

Руслан Кучуков, г. Макушино (Курганская область)

Конкурс детских сочинений «Письмо деду. Что я готов сделать для своей страны»

ПАМЯТЬ

Здра вс т в у й, дед у ш к а, Се рге й Н и ко л ае в ич М урадь я н! Пишет тебе твоя правнучка. Мне 10 лет. Я родилась в семье твоего внука, Сергея Николаевича Мурадьяна, сейчас живу в селе Яндыки Лиманского района. Я родилась под мирным небом и этим обязана тебе, мой дедушка, и другим героям Великой Отечественной войны. В мае 2015 года исполняется 70 лет Великой Победе. Хотя ты и умер в 1957 году, но мысленно я представляю тебя. Эта Победа ковалась многими мальчишками, такими как ты. Я знаю, что ты прибавил себе лишний год и ушёл на войну. Прошёл от Волги до Берлина. Вернувшись с Победой, ты трудился на заводе. Женился. Воспитал двух сыновей и дочь. И вот родилась я — в третьем поколении. Мог бы ты, прадедушка, предположить, что и мне, твоей правнучке, придётся пережить ужасы самой настоящей войны? 25 июня 2014 года на Украине был обычный день. Я вышла на улицу и услышала, что над нашим домом пролетел самолёт. Люди из моего подъезда стояли почему-то возле подвала. Ко мне подбежала соседка, схватила за руку: «Собирай вещи и быст ро в подвал». А в городе слышалась настоящая стрельба. И мама была там. Так началась эта страшная война. Уже на следующий день мы были на пути к Киеву. Там меня ожидала моя крёстная. Дедушка, как было страшно видеть крушение сбитого мирного корейского «боинга» — так продолжалась война, о которой я тебе пишу. В моей семье умерли 10 человек. Первыми умерли от сердечного приступа дедушка Серёжа и дедушка Вася. Тётю Катю завалило, когда на дом упала бомба, тётя Вера пропала без вести.

Врач Елизавета Глинка, лауреат премии Андрея Первозванного, известная миру как Доктор Лиза. Мама двоих детей, рискуя жизнью, она вывозит раненых детей из пылающего Донбасса.

Ваня Воронов, вывезенный из Донецка. Елизавета Петровна рассказывает: «Мальчик не только потерял ноги, он ослеп. Попросил предупредить его, когда будет взлетать самолёт, чтобы он мог перекрес титься. У него осталась одна левая рука и этой рукой он крестился. Это была моя самая тяжёлая эвакуация. Я не ожидала увидеть ребёнка в столь тяжёлом состоянии». Первого сентября мальчик пошёл учиться в московскую школу, сам, на протезах.

— 268 —

При обстреле кусок стекла врезался в живот тёте Лизе. Было решено отправить меня к бабушке в Крым. А потом уже в Астрахань к родственникам. Дедушка, что я могу сделать, чтобы закончилась эта война на Украине, чтобы не гибли дети, старики?! Думаю, что я могу рассказать правду о пережитом, о слезах матерей, об обстрелах. Может, нам, детям, обратиться к лидерам стран, чтобы они сели за стол переговоров, вспомнили уроки нацизма и не допустили Третьей мировой войны? Каролина Мурадьян, с. Яндыки (Астраханская область)

Разрушенная Украина, Великая Отечественная война

Последствия авиаудара в городе Снежном (Донецкая Народная Республика), 14 июля 2014

— 269 —

ЖИВЁТ ВОЙНА Александра Суслова, г. Костанай (Казахстан) Живёт война — от слова «вой» — смертельный крик, Протяжный стон, ревущий бой, звериный рык, Зовущий хрип, прощальный мат и скрип зубов, И чей-то всхлип, и автомат, и стук гробов. Ползёт война — бесславный спор, бессильный миг, Мужской позор, стрельба в упор и в тело штык, Сиротский взгляд, и вдовий плач, и мрак могил, Неужто это всё Господь благословил? Взирает Бог на груды тел с седых небес: Кто человек — вершитель дел, коварный бес? Зачем ему душа дана и сильный разум? Лишь для того, чтобы война и боль? Маразм! И на планете нет ни дня — смертельный крик, Протяжный стон и шквал огня, звериный рык, Зовущий хрип, прощальный мат и скрип зубов, И чей-то всхлип, и автомат, и стук гробов.

Л ко ите нк ра ур т у с рн ый

Конкурс детских сочинений «Письмо деду. Что я готов сделать для своей страны»

ПАМЯТЬ

Зоя Зотина, г. Дивногорск (Красноярский край)

ТАКИЕ РАЗНЫЕ БЕРЁЗЫ Люблю берёзку русскую, то светлую, то грустную… Александр Прокофьев Русская берёзка. Много добрых слов я бить головы тем, кто осмелится посягнуть слышала о тебе. О русской красавице на Россию. После посещения Зала Воинс написаны рассказы, стихи, песни. Мои кой Славы мы вышли на воздух. Солнберёзки растут внутри соснового бора, це пекло, и папа предложил посидеть в словно прячась от кого-то, защищая теньке берёз. свою девственную чистоту. БелоствольМеня удивило, что деревья посаженые девчонки зимой и летом одеты в ны ровно. Они были похожи на стройные шикарные сарафаны. Они стоят вокруг ряды солдат, уходящих на передовую. Не опушки, держась друг за друга длинны- роща, а дивизия. Около каждой — дощечми ветвями, словно это руки, и когда я ки с надписями. Папа пояснил, что берёкружусь, мне кажется, что они танцуют зовая роща посажена разными людьми в вместе со мной. Мои берёзы радостные. память о тех, чьи родственники погибли Из рощи я возвращаюсь умиротворённая. в годы Великой Отечественной войны. Энергия деревьев меня успокаивает. Гуляя между деревьев, я никак не могНакануне моего двенадцатилетия па ла уловить, чем эти городские красавипа повёз меня в Волгоград, показать до- цы отличаются от моих, деревенских. стопримечательности. Меня поразили Конечно, мои берёзки выше, стройнее и стены-руины, доносившиеся оттуда сло- крона у них пышнее. Но и в берёзках, пова, приказы, музыка. Величественная Ро- саженных на кургане, таилась какая-то дина-мать была готова своим мечом сру- необъяснимая сила. Они склонили ветви, словно их тяготили думы. Мне казалось, что берёзы хранят в себе много историй, ведь их корни качали из земли секретную информацию. Листья сталинградских берёз не бы ли такими шумными, как у лесных. Они изредка печально перешёптывались, не нарушая покоя тех, кто мирно спал в земле. Волгоградские берёзы строгие. Они охраняют вечный покой. Каждая берёзка — это своеобразный памятник. Здесь можно помолиться за погибшего, прочитав его имя на табличке. Священную тишину изредка нарушали лишь птички, весело перелетавшие с ветки на ветку. Некоторые берёзки были маленькие. Сначала я подумала, что они посажены в память о детях, погибших от бомбёжек или голода, но оказалось, их посадили недавно: на дощечках ещё нет надписей.

— 270 —

Конкурс детских сочинений «Граница» Я обрадовалась. Значит, есть люди, которые помнят погибших. Отец подвёл меня к самой главной берёзе России. Её посадил рабочий завода «Красный Октябрь» Фёдор Иванович Рыкунов в честь своих четырёх погибших братьев. Папа сказал, что эта бёреза — любимица нашей волгоградской поэтессы Маргариты Константиновны Агашиной и певицы Людмилы Георгиевны Зыкиной. Первая написала знаменитое стихотворение о ней, а вторая спела всему миру. Поэзия

Ночью мне снились берёзы. Под ними сидели бойцы, женщины, дети. Утром я предложила папе посадить на Мамаевом кургане свою берёзку в память о тех, кто мне приснился. Он согласился. Моя мечта посадить берёзку вместе с папой не сбылась. Папа умер… Но я всё же посажу свою берёзку у подножия главной высоты России — Мамаева кургана — как символ памяти о папе и погибших солдатах. Анастасия Карпова, ст. Филоновская (Волгоградская область) войны

РАСТЁТ В ВОЛГОГРАДЕ БЕРЁЗКА Маргарита Агашина Ты тоже родился в России – Краю полевом и лесном. У нас в каждой песне — берёзка, Берёза под каждым окном. На каждой весенней поляне Их белый живой хоровод. Но есть в Волгограде берёзка – Увидишь, и сердце замрёт. Её привезли издалёка В края, где шумят ковыли. Как трудно она привыкала К огню волгоградской земли, Как долго она тосковала О светлых лесах на Руси. Лежат под берёзкой ребята – Об этом у них расспроси. Трава под берёзкой не смята – Никто из земли не вставал. Но как это нужно солдату, Чтоб кто-то над ним горевал! И плакал — светло, как невеста, И помнил — навеки, как мать! Ты тоже родился солдатом – Тебе ли того не понять. Ты тоже родился в России –

Берёзовом, милом краю. Теперь, где ни встретишь берёзу, Ты вспомнишь берёзку мою, Её молчаливые ветки, Её терпеливую грусть. Растёт в Волгограде берёзка. Попробуй её позабудь!

— 271 —

ПАМЯТЬ

ЖИВАЯ ПАМЯТЬ гут узнать о войне лишь то, что написано в книгах. Я родилась в мирное время благодаря ратному подвигу своего прадеда. Звали его Владимир Коцарь. В нашем семейном альбоме хранятся несколько армейских фотографий прадедушки Володи. Это наши семейные реликвии. Весной 1942 года 18-летний Владимир был призван в ряды Советской армии и на пять лет стал сапёром1. Военная профессия наложила свой отпечаток на его характер. Окружающие помнят его как сдержанного, умеющего управлять своими эмоциями человека. В апреле 1947-го, после демобилизации, наступи ла послевоенная весна и для Владимира Григорьевича. Вернулся в родное село, пошёл работать штурвальным, помощником комбайнёра, в колхозе встретил свою Привет с фронта. Владимир Коцарь (нижний ряд, любовь — мою прабабушку, Раи первый справа) с боевыми товарищами, 1945 су Матвеевну Федулову. Семья Коцарь родила и вырастила четверых детей, шестерых внуков, у них 11 правнуков. Моя семья живёт в доме, который построил прадед. В саду есть полянка с травой, которую он когда-то привёз, побывав в очередной раз на месте своих боёв за Волгоград. На Мамаевом кургане он выкопал небольшую часть газона и посадил его под яблоней в память о погибших отце, двух братьях и друзьях- Молодая семья Коцарь: Владимир Григорьевич и однополчанах. За эти годы она Раиса Матвеевна с младшей дочерью Любой,1958 разрослась, и мы помним, отку-

Нет в России семьи такой, Где б не памятен был свой герой... Евгений Агранович Война не обошла стороной ни одну семью России. Имён многих безымянных солдат мы не знаем по сей день, и время не может залечить боль утраты все эти долгие 70 лет. Мы, ныне живущие, ещё застали в живых героев той страшной войны и будем передавать память о ней последующим поколениям. Они же смо-

Сапёр (от фр. sapeur — вести сапы, подкапываться). Задачами сапёров являлось обустройство оборонительных сооружений: окопов, траншей, дотов, дзотов, установка и обезвреживание мин, обес печение переправ, сооружение мостов, налаживание объектов снабжения войск.

— 272 —

МАМАЕВ КУРГАН Наталья Ерышева, г. Козьмодемьянск (Республика Марий Эл). Терпко пахнет полынью, мятой, Тишина над Курганом стоит. Вечным сном здесь уснули солдаты, Мой отец вместе с ними спит. Строго, горько стоят в карауле Неподвижные тополя. Вечным сном здесь солдаты уснули. Будь им пухом, родная земля!

Владимир Григорьевич с семьёй на Мамаевом кургане в Волгограде,1982 да она и почему была так дорога прадедушке. Это и есть живая память. Я, как и все мои ровесники, не знаю войны и не хочу, чтобы в моей жизни она была. Но ведь этого не хотели и те, кто погибал, кто не увидел больше ни солнца, ни травы, ни детей. Не дай Бог этому повториться! Мы не забудем, наши дорогие ветераны, что вы боролись за наше счастье и мир! А тебя, мой дорогой солдат, благодарю за то, что выжил и дал жизнь следующим поколениям! Владислава Шмакова, с. Савинка (Волгоградская область)

— 273 —

Л ко ите нк ра ур т у с рн ый

Конкурс детских сочинений «Письмо деду. Что я готов сделать для своей страны»

ту ра те Ли ый рн у нк ко рс

НА ГРАНИЦЕ БЕCПАМЯТСТВА И ДОЛГА очерк Яна Киблицки, газета «Московский комсомолец. Серпухов» (Республика Мордовия)

...Его не стало 26 декабря… Тогда, в 1941-м, стояли страшные морозы, а он был одет в лёгкую шинель и фетровую будёновку — всё, что выдали в Ташкентском военном училище. Моему двоюродному деду, хотя как-то язык не поворачивается говорить «дед», было всего восемнадцать. Бориса Киблицкого призвали в июле 41-го. Вместе с другими безусыми парнями посадили в военный эшелон и отправили в неизвестном направлении. Пройдут десятилетия, прежде чем мои родные смогут получить две строчки скупой информации о том, где Борис обрёл вечный покой. Я узнала о трагедии моей семьи в 2001-м. Это был чудесный июльский день, лучи солнца переливались в волБорис Львович нах Рейна. Сдав экзамены, с чистой совестью я приехала Киблицкий, 1941 в Германию к своему отцу на каникулы и была счастлива: в зачётке красовались пятёрки, меня перевели на второй курс журфака. Мною гордились и отец, и дед. Мы сидели втроём в какой-то очаровательной кафешке. Музыканты пели о любви. «Ты знаешь, не люблю немецкие песни, — сказал грустно дедушка Израиль, — даже лирические звучат, как военные марши. До сих пор не могу простить им смерти Бориса...» Как только началась война, Борис поступил на курсы в военное училище. Через месяц ему выдали те самые будёновку c шинелью и отправили воевать. Похоронку на Бориса Киблицкого принесут его невесте. Но этот клочок бумаги сразу же исчезнет, попав в руки обезумевшей от горя матери: всю жизнь прабабушка будет ждать у окна своего старшенького. Никто из домочадцев даже не помышлял поднять тему о поиске места захоронения Бори. Потому малолетний Изя дал себе слово: вырасти и найти могилу брата. Шли годы. Израиль с отличием окончил институт, получив диплом инженера, женился на очаровательной докторше Рахили. В его молодой семье родились двое мальчишек, жизнь текла своим чередом… Но он писал запрос за запросом в военкоматы и архивы… И вот Израиля Львовича Киблицкого как перспективного руководителя перевели из Ташкента в подмосковный город Ступино. В маленькой комнате переполненной коммунальной квартиры мой дед снова по вечерам писал запросы. Писал с надеждой, что его новая должность директора ме-

— 274 —

Красноармеец Борис Львович Киблицкий в октябре 1941 года в числе 700 курсантов-добровольцев Ташкентского Краснознамённого пехотного училища имени В. И. Ленина зачислен в формируемую в городе Чирчике отдельную стрелковую бригаду. В конце ноября 1941-го бригада была переброшена в Москву, где поступила в распоряжение командующего 49-й армии Западного фронта, а 16 декабря прямо с марша вступила в бой с немецко-фашистскими войсками. Принимала участие в московском контрнаступлении с 16 декабря 1941 по 26 апреля 1942 года, в том числе и на территории Малоярославского района Тульской области. В этих боях и погиб 26 декабря 1941 года красноармеец Б. Л. Киблицкий.

— 275 —

Фрагмент диорамы «Битва под Москвой. 1941 год». Павел Рыженко

таллургического предприятия сможет помочь в поиске брата. В 1967-м пришёл долгожданный ответ Министерства обороны СССР. В отделе учёта персональных потерь сержантов и солдат Советской армии сообщили, что «рядовой 34-й стрелковой бригады Киблицкий Борис Львович, уроженец Одесс кой области, города Первомайска, значится погибшим 26 декабря 1941 года. Похоронен: село Шатеево, Тульской области». В конце декабря 41-го 34-я стрелковая бригада 49-й армии вела боевые действия в районе села Недельного Малоярославского района. Это была настоящая мясорубка1. Боже! Тульская область — это же совсем рядом… Дед сразу же взял свою завод скую чёрную «Волгу» и отправился в дорогу. Но путь оказался непростым… Братской могилы в этой деревне больше не было. Местные жители рассказали, что в 1957 году останки из неё были перезахоронены в братскую могилу села Недельного… Мой дед снова отправился на поиски. Мемориал находился неподалёку от разрушенного храма, который в том страшном декабре 1941-го был некой высотой — село Недельное сдавали и освобождали три раза. Уже смеркалось. Во главе большой братской могилы виднелись скульптурные силуэты двух комсомольцев — судя по всему, героев-молодогвардейцев. На небольшой мемориальной доске были бесконечные имена. Сдерживая слёзы, мой дед искал родное… Не находил, не верил… Снова перечитывал, ощупывал пальцами каждую выгравированную букву. А тем временем чёрная «Волга» успела напугать местную власть. Появился сотрудник военкомата, который рассказал, что в братской могиле лежат 1 577 солдат и офицеров Красной армии и высечь имя каждого невозможно. Однако заверил, что имя Бориса Киблицкого обязательно появится уже в ближайшую юбилейную дату Победы. Но имя так и не появилось. В 1980-м, перед эмиграцией в Израиль, дедушка снова побывал в Недельном. Попрощался с братом. Через год, в 1981-м, на могилу перед своим отъездом в Германию приехал и мой отец. — Я улетал с тяжёлым грузом на сердце, — говорил дед, — найти-то нашёл, а вот память не увековечил. Не могу умереть спокойно, зная о том, что мой брат остался

Нина Потылицина, г. Дивногорск (Красноярский край)

ПАМЯТЬ без имени. Он был совсем юным, добрым и чистым. Он не заслужил этого беспамятства. От услышанного у меня сжался комок в горле. Я выбрала журналистику для того, чтобы хоть каким-то образом добиваться справедливости! И я дала себе клятву, что обязательно, обязательно сделаю всё возможное, чтобы имя Бориса появилось на той общей могильной плите! Я отправилась в Малоярослав ский район. Дорога долго петляла через леса. И вот та самая церковь, только она полностью восстановлена и в свете фонарей сияет в своём великолепии. А вот и те самые скульптурные силуэты, та самая могильная плита… Я, как и мой дед более пятидесяти лет назад, еле сдерживая слёзы, искала среди сотен имён своё родное. Не нашла. Теперь настала моя очередь писать запросы в Подольский архив и собирать документы. Целую пачку. Всё это было представлено в администрацию сельского поселения Недельного. В итоге 9 мая 2010 года по решению местного Совета депутатов имя Бориса Львовича Киблицкого появилось на мраморе. Я никогда не покупала венков, но в этот день искала самый красивый. Мой выбор остановился на золотых лилиях: золото — символ силы и справедливости. В нашей семье историческая справедливость спустя 69 лет всё же восторжествовала. — Яночка, когда поедешь к Борису, обязательно положи на могилу камень, так надо, — плакала в телефонную трубку бабушка. Дед пытался сдерживать слёзы, но никак не мог скрыть волнение. Он был счастлив, что начатое им дело доведено до конца. Мы с супругом выполнили старую еврейскую традицию — небольшой камень положили у изголовья братской могилы. Хотя, может быть, нужно было бы положить и больше камней? Борис был не единственным похороненным здесь евреем, отдавшим жизнь за Россию. Потому через несколько лет раввин прочёл поминальную молитву по всем погибшим в окрестностях села Недельного евреям-красноармейцам, которые разделяют одну могилу с татарами, чеченцами, украинцами, русскими... В Тульской общине существует проект «Память имён», когда члены общины выезжают на место захоронений советских войск и читают поминальные молитвы о красноармейцах-евреях. Сентябрьским днём, когда листва окрасилась в золото, в то же самое золото силы и справедливости, над братской могилой села Недельного звучат распевные слова молитвы, которые я не понимаю, но в которых слышится плач. А 26 декабря, в день Памяти, я зажгу свечу за Бориса. О нём я расскажу моим двум сыновьям. Конечно, они многого ещё не понимают. Но это пока и не важно. Главное — помнят. Помнить — значит жить.

— 276 — — 276 —

Статьи

«НЕТ БЕЗЫМЯННЫХ ГЕРОЕВ, ЕСТЬ БЕЗВЕСТНЫЕ СУДЬБЫ» Судьба человека сугубо индивидуальна. Но порой одна общая судьба завершает земной путь сотен тысяч, чтобы они могли быть записанными в Памятные книги ушедших… Но есть и иное судьбоносное завершение земной жизни — в безвестности, без свидетелей… Без вести пропавшие… Как восстановить имя человека? Как связать память об ушедших с ниточкой родства потомков, внуков, правнуков? Более семи десятков лет прошло после завершения грандиознейшего события, опалившего огнём каждую семью России и республик бывшего СССР. С каждым десятилетием всё отчетливее познаём мы значимость нашей Победы, деяний предков, ибо правы были классики: «Великое познаётся на расстоянии». Алгоритм поиска, есть ли он? Нет однотипных решений. Лишь общие подходы и инструменты, прецеденты других исследователей. В годы войны погибали полки, дивизии, армии, пропадали документы, терялись донесения, сгорали архивы. Особенно трудно или почти невозможно выяснить судьбу воинов, погибших или пропавших без вести в 1941– 1942 годах. Приказ Наркомата обороны № 023 от 04.02.1944 года выделяет категорию безвозвратных потерь: «…погибшие в боях, пропавшие на фронте без вести, умершие от ран на поле боя и в лечебных учреждениях, умершие от болезней, полученных на фронте, или умершие на фронте от других причин и попавшие в плен к врагу». Из этих 11 миллионов 944 тысяч че-

ловек пропавшими без вести считаются 5 миллионов 59 тысяч. Даже в победном 1945-м без вести пропали около 68 тысяч солдат и офицеров. Всего же на Великой Отечественной войне погибли и умерли от ран 9 миллионов 168 тысяч военнослужащих. Человека могло завалить в окопе землёй от взрыва авиабомбы, могло испепелить самим взрывом, сжечь пламенем огнемёта, он мог утонуть при переправе, сгореть в танке или упокоиться на дне моря… Многократно в документах фигу рирует фраза «оставлен на поле боя». Это значит, обстановка не позволила вынес ти и похоронить тело бойца. Установление судьбы погибших или пропавших без вести на фронтах прошедшей войны является длительной, кропотливой и, к сожалению, не всегда результативной работой. Даже если сохранились письмен ные свидетельства, строчки приказов, учётных записей, данных госпиталей или войсковых частей, они могут быть разобщены по различным фондам и единицам хранений государственных и ведомственных архивов.

— 277 —

ПАМЯТЬ Итак, технология поиска. Фамилия, имя, отчество, год рождения и место рождения человека. Если призывник или мобилизованный не покидал место рождения или жительства, можно определиться с названием районного военкомата (РВК) и по запросу в архив военкомата выяснить дату призыва в ряды РККА. Воинская часть (армия, дивизия, бригада, полк, отдельная рота и так далее), полевая почта, звание и воинская должность определяются на основании сохранившихся документов, писем, подписей к фотографиям. При их отсутствии необходимо изучить архивные данные: документы военно-пересылочных пунктов, наградные листы или приказы подразделения, донесения о потерях из госпиталя, о захоронении военнослужащего. В открытом доступе всё это можно проанализировать, обратившись к интернет-ресурсам Министерства обороны РФ: pamyat-naroda.ru, podvignaroda.ru, obdmemorial.ru, и выявить названия населённых пунктов, в районе которых пропали без вести или были убиты без указания захоронения воины, а также координаты озёр, болот, лесов, высоток, балок... Надо учитывать, что имена и фамилии могут искажаться при написании (например: Дерешев-Деришев-Дерюшев; Прокопий-Прокофий, Никитович-Никитич). Поэтому важно запрашивать все варианты возможных созвучий. Могут быть искажены и название населённого пункта, и место, и год рождения воина. Поэтому надо пробовать вариа ции — старше-моложе на 1–3 года. Не следует забывать, что информация Интернета может быть ложной. Поэтому важно перепроверять данные различными способами по другим источникам.

На сохранившихся фотографиях можно определить воинские звания по знакам различия. До начала 1943 года звание определяется по петлицам на гимнастёрке: сержантский состав — «треугольники», младший офицерский — «кубики», старший офицерский — «шпалы». С 1943-го на плечах появляются погоны со «звёздочками», гимнастёрки с «отложными» воротниками заменяются на гимнастёрки со «стоячими» воротниками, застёгнутыми на две пуговицы. Род войск определяется цветом, кантом погон, эмблемой рода войск. Дату и предполагаемое место гибели можно определить по номеру полевой почты на последнем присланном военнослужащим письме. Так как в целях секретности номера частей и название мест не указывались, номер полевой почтовой станции (полевой почты) позволит определить название воинской части. На сайте солдат. ru представлены «Справочник полевых почтовых станций РККА в 1941–1945 гг.» и «Справочник войсковых частей — полевых почт РККА в 1943–1945 гг.». На основе полученных результатов можно задать вопрос о боевых действиях данной части на конкретном этапе войны, когда воин пропал без вести. Узнав область, район, сельский совет, город или окрестности населённого пункта, можно обратиться к поисковикам, в школу, музей, военкомат, администрацию района по оказанию помощи в розыске возможных мест захоронения. Алфавитные списки жителей области, погибших или пропавших без вести, содержатся в Книгах Памяти. Некоторые Книги имеются в электронных версиях в Интернете. Следует проверить Книги Памяти по месту рождения, призыва, гибели. Однако Книги Памяти являются

— 278 —

Статья вторичными документами, составленными на основании собранных документов. В годы войны штабы воинских частей, дублируя донесения о безвозвратных потерях, высылали извещения о гибели военнослужащих в военкоматы призыва. Далее военкомат выписывал дубликат для вручения семье погибшего. На оригинале извещения, хранящемся в военкомате, есть данные о командире войсковой части и, нередко, более полные сведения о гибели воина. После окончания войны районными военкоматами был проведён подворный опрос о не вернувшихся с войны, призывавшихся этими военкоматами. Так картотека потерь пополнилась карточками по результатам опроса родственников. В таких карточках могло быть написано «переписка прервалась …», через три месяца дописывалось «пропал без вести». Если известно, что семья погибшего военнослужащего получала пенсию по причине потери кормильца, то надо разыскать в отделе социального обеспечения пенсионное дело на получателя пенсии. В деле есть документ, на основании которого назначена пенсия — извещение о гибели или справка из военкомата с указанием номера воинской части. Искать военнослужащих, попавших в немецкий плен, следует по персо нальным карточкам учёта. Они хранятся в Центральном архиве Минис терства обороны РФ. Карточки освобождённых переданы в региональные управления МГБ в 1946–1948 годах. Военнослужащие, освобождённые совет скими войсками из немецких лагерей военнопленных, направлялись в проверочно-фильтрационные лагеря НКВД для выяснения обстоятельств пленения и условий содержания в концлагере, а за-

тем либо в армейские полки для дальнейшей службы, либо — в штрафные подразделения или в места лишения свободы. Можно обратиться в Международную службу розыска, которая помогает сведениями об узниках немецких концлагерей 1933–1945 годов, об иностранцах, исчезнувших на территории Германии, о тех, кто был в эту страну угнан, и о пропавших в Германии детях. Контакты Международной службы розыска: Grosse Allee 5–9, 34444 AROLSEN, Bundesrepublik Deutschland. Телефон: (0 56 91) 6037. Архивы Российской Федерации: • Центральный архив Министерства Обороны РФ (ЦАМО РФ): адрес: 142100, Московская область, г. Подольск, ул. Кирова, 74. тел.: 8 (496) 715–90–05, 715–90–33. • Центральный военно-морской архив МО РФ (ЦВМА МО РФ): адрес: 188300, Ленинградская область, г. Гатчина, Красноармейский пер., 2. тел.: (8–813–71) 1–39–93 (дежурный), 1–48–81 (начальник). • Архив военно-медицинских документов Военно-медицинского музея МО РФ: 191180, г. Санкт-Петербург, пер. Лазаретный, 2. тел.: 8 (812) 315–73–28, 315–72–91. • Архив Федеральной пограничной службы: 143413, Московская область, г. Пушкино, ул. Русакова, 2, тел.: 8 (495) 993–35–74.

— 279 —

Борис Андюсев, кандидат исторических наук, доцент кафедры отечественной истории Красноярского педагогического университета имени В. П. Астафьева

ту ра те Ли ый рн

ПАПА, Я ЕГО НАШЁЛ!

у нк ко рс

очерк

Ирина Дудина, газета «Восход», р. п. Светлый Яр (Волгоградская область) Весенним утром в Червлёное въехала машина с волгоградскими номерами. Возле школы из неё вышли четверо мужчин разного возраста. Достали из багажника охапку красных гвоздик и зашагали по школьному двору к братской могиле. Долго стояли около обелиска… В этой могиле похоронен их родной человек. Они искали его семьдесят лет. Вячеслав Ефимович Ольховиков, два его сына — Александр и Алексей, внук Юрий приехали из Волгограда в Червлёное на могилу своего отца, деда и прадеда, Ефима Аркадьевича. Он похоронен вместе с десятками других солдат в брат ской могиле возле школы. История Ольховиковых напоминает сюжет кинофильма… В далёком 1904 году в Волыни (Украина) родился Ефим Аркадьевич Ольховой. В период польской оккупации (с 1920 по 1938 год) он переехал в Мариуполь. Здесь в 1927-м женился, родились двое сыновей. С началом войны семья Ольховых переехала к родственникам на Дальний Восток. Именно отсюда, из села Дормидонтовка Вяземского района Хабаровского края, Ефим Аркадьевич ушёл на фронт. Его супруга, Юлия Ивановна, находясь на девятом месяце беременности, поехала провожать мужа — вместе с ним села в эшелон, но по пути вышла на станции Томичи Амурской области. Там родился третий сын Ольховых, Вячеслав. В 1945-м Юлия Ивановна с сыновьями вернулась в Мариуполь. На запрос жены о местонахождении мужа пришёл лаконичный ответ: «Пропал без вести». Юлия Ивановна вырастила троих детей. Старший женился на девушке из Волгограда, и постепенно все братья и мать перебрались в город-герой на Волге. До 2013 года никаких сведений о Ефиме Аркадьевиче его потомки не находили. Но в один прекрасный день всё изменилось. — Узнав об общероссийской базе данных «Мемориал», я стал искать деда через неё, — начинает свой рассказ внук Александр Ольховиков. — В одном из вариантов поиска совпали дата и место рождения, время и место призыва, имя его жены. Только фамилия стояла другая — Ольховой (видимо, бабушка сменила фамилию, и все потомки, в том числе мы, носят фамилию Ольховиковы)… А когда я увидел место захоронения деда, не мог прийти в себя. Оказалось, что он всё это время был здесь, ря-

— 280 —

дом с нами, под Волгоградом. Получается, нас всех на волгоградскую землю привёл зов предков… Я проверил всё, что мог, тщательно изучил историю его 422-й дивизии, которая с Дальнего Востока прибыла в Гумрак в 1942 году1. Посёлок Червлёное, где они воевали, был на линии фронта, очень легко было здесь потеряться2. Когда внук солдата узнал, что могила деда в шестидесяти километрах от Волгограда, и тысячу раз перепроверил всё, он позвонил отцу, Вячеславу Ефимовичу: «Папа, я его нашёл». 70-летний Вячеслав Ефимович молчал. Он никак не мог поверить в то, что, наконец, история семьи восстановлена. И вот три поколения семьи приехали в Червлёное. Они возложили к обелиску 72 гвоздики — по одной за каждый год забвения. А после этого посадили рядом с братской могилой именную черешню — установили табличку с фотографией Ефима Ольхового. — Почему черешня? Потому что Мариуполь — сочный приморский город, весь в зелени. Я уверен, что мой дед, когда жил там до вой ны, наслаждался вкусом черешни. Пусть это будет ему приветом из родного края! — Поясняет Александр Ольховиков. «Жди меня, и я вернусь, только очень жди…» Говорят, эти строки Константина Симонова были самыми популярными в письмах с фронта. Ефим Аркадьевич Ольховой не успел написать своей семье ни строчки. Но они всё равно ждали. Ждали и верили, что однажды он найдётся. И тогда можно будет принести на могилку цветы, помолчать о нём под шелест листвы молодой черешни. Они смогут привести сюда каждого пра- и прапраправнука и сказать ему: «Гляди, здесь похоронен твой дед, который семьдесят (восемьдесят, сто) лет назад отдал жизнь за твоё сегодня». 1

422-я стрелковая дивизия первого формирования погибла в Вяземском котле в октябре 1941 года. Зимой 1942-го на Дальнем Востоке была создана одноимённая 422-я стрелковая дивизия второго формирования, включавшая 1326-й, 1334-й и 1392-й стрелковые полки в составе 35-й армии Дальневосточного фронта. В середине июля 1942-го дивизия переброшена на фронт в районе станции Гумрак и с 1 августа воюет в составе 57-й армии Сталинградского, затем Донского фронта.

Рядовой Ефим Аркадьевич Ольховой пропал без вести 3.09.1942 в бою в районе посёлка Червлёного Кировского района Сталинградской области.

— 281 —

ПАМЯТЬ

ый рн ту ра с те ур Ли нк ко

ВОЙНА НЕ ЗАКОНЧЕНА Игорь Кру глов, г. Вязники (Владимирская область) Я знаю, вы здесь, неотпетые, Со cвятыми неупокоенные. А звался конец света Отечественной войною. Здесь, в перелесках с болотами, Оперу смерть играла. Пушками да пулемётами Стонам аккомпанировала. Кем мне по возрасту будете, Дети, отцы или деды? Вечная слава вам, люди — Труженики Победы! Не зная отцовства радости, Спасали меня, нерождённого. Все дети Земли — ваши дети, Погибших непобеждённых. Покуда леса вам кладбищем И каждому почесть не отдана, Для вами спасённых, пока ещё, Война не закончена.

— 282 — — 282 —

В издательском проекте «Граница» приняли участие 235 авторов из 138 населённых пунктов России, Казахстана, Украины. Это Апатиты, Астрахань, Ачинск, Батайск, Белгород, Берёзовка, Белгород, Белый Колодезь, Белый Яр, Беслан, Благодаровка, Боготол, Большое Село, Борисовский, Бородино, Бронницы, Буинск, Вадинск, Васильевка, Венгеровка, Видное, Владикавказ, ВНИИССОК, Вознесеновка, Волгоград, Волжский, Вологда, Воронцовка, Ворсма, Вязники, Глазов, Городец, Дальнегорск, Дальнее, Дивногорск, Дмитров, Домодедово, Донецк, Ермаковское, Железнодорожный, Заинск, Зарагиж, Ивня, Индерь, Казань, Калуга, Каменск-Шахтинский, Катайга, Кинель, Кинешма, Кировск, Кирпичный, Клетский, Клин, Козьмодемьянск, Колосково, Копьёво, Костанай, Красное, Красноярск, Красный сад, Кудринская, Кузнецк, Лениногорск, Лиски, Макушино, Малоярославец, Манычская, Марага, Матвеев Курган, Медведица, Минеральные Воды, Мишкино, Москва, Мценск, Мытищи, Набережные Челны, Нижневартовск, Новая Целина, Новосёловка, Новотроицк, Новошахтинск, Новочеркасск, Новый Курлак, Ногинск, Омск, Оранжереи, Орёл, Панино, Парковый, Партизанское, Пенза, Петрозаводск, Подбельск, Приозерск, Прохладный, Плотниково, Раскатиха, Ростов-на-Дону, Савинка, Салават, СанктПетербург, Сатпаев, Светлый Яр, Светозарево, Североморск, Северск, Сергиев Посад, Серпухов, Смородино, Солдатская, Соликамск, Сорочино, Таганрог, Тамбов, Татарская Башмаковка, Тормосин, Титан, Трёхложинский, Тула, Тулун, Тырныауз, Черноголовка, Урень, Урюпинск, Уфа, Учебное, Филоновская, Фролово, Ханты-Мансийск, Химки, Шемышейка, Шумилинская, Шумиха, Энгельс, Яндыки. Выражаем благодарность учителям наших конкурсантов, без педагогического таланта которых был бы невозможен этот проект. Вот их имена: Елена Владимировна Андреева, Татьяна Николаевна Андриевских, Светлана Вячеславовна Арабчикова, Альфия Рашидовна Асанова, Людмила Михайловна Бадлаева, Светлана Алексеевна Батина, Вера Львовна Беспалова, Лариса Анатольевна Блинова, Любовь Александровна Богачева, Светлана Петровна Бордзань, Ольга Валентиновна Борзова, Кристина Анатольевна Бугунщук, Евгения Александровна Булдыженко, Татьяна Петровна Бунина, Анна Юрьевна Володько, Людмила Викторовна Войтулевич, Варвара Борисовна Вохменцева, Елена Анатольевна Галкина, Ирина Ивановна Головаш, Ольга Владимировна Гомозова, Ирина Геннадьевна Горковенко, Валентина Владимировна Горчакова, Лариса Александровна Гулевская, Залина Казбековна Гусалова, Галина Ивановна Гусева, Елена Александровна Дениско, Наталья Александровна Дербенёва, Галина Владимировна Допшикова, Надежда Владимировна Евдокимова, Наталья Германовна Евдокимова, Лада Витальевна Егоркина, Любовь Михайловна Егорова, Людмила Владимировна Жернова, Галина Николаевна Жученко, Ирина Ивановна Жучкова, Юлия Николаевна Заголовец, Вера Павловна Задемидченко, Алла Григорьевна Задорожная, Татьяна Ивановна Заморовская, Мария Сергеевна Златоустова, Гульнара Камильевна Идрисова, Оксана Петровна Исаева, Валентина Ивановна Казакова, Любовь Анатольевна Камчугова, Дмитрий Иванович Капустин, Татьяна Леонидовна Кельм, Татьяна Ивановна Клименко, Светлана Владимировна Климонова, Виктория Владимировна Костенко, Нина Андреевна Костюк, Елена Анатольевна Крапивина, Анаханум Шамсуллаевна Куджаева, Альфия Юрислановна Куликова, Фатимат Магомедовна Кумукова, Галина Викторовна Лукошкина, Ольга Владимировна Ляпина, Майя Александровна Маковеева, Татьяна Николаевна Маликова, Елена Алексеевна Малышева, Эльзара Мустафаевна Мамбедалиева, Эльмира Мамедовна Мамедова, Надежда Валентиновна Маринцева, Анна Александровна Медведева, Клавдия Ивановна Мернова, Нина Фёдоровна Минав, Ирина Евгеньевна Мокрополова, Татьяна Ивановна Молчанова, Агунда Анатольевна Музаева, Альфия Махсудиновна Мухамбуталиева, Ирина Олеговна Некрасова, Валентина Ивановна Нестеренко, Любовь Ивановна Никонова, Александра Геннадьевна Новикова, Наталья Ивановна Носкова, Светлана Фёдоровна Оболонская, Валентина Петровна Олина, Валерий Александрович Павлов, Виктория Валерьевна Павлова, Елена Алексеевна Павлова, Татьяна Петровна Павлова, Лариса Николаевна Прокудина, Галина Владимировна Пятышева, Наталья Николаевна Рогожкина, Елена Александровна Рыжкова, Светлана Станиславовна Рыжова, Венера Сергеевна Рудько, Светлана Юрьевна Савоничева, Алла Тотразовна Саракаева, Галина Николаевна Сегеда, Наталья Николаевна Седых, Светлана Васильевна Сивакова, Юлия Сергеевна Сидорова, Татьяна Александровна Симаненкова, Людмила Михайловна Симкина, Римма Владимировна Смагина, Светлана Владимировна Соловьева, Валентина Ивановна Соломякина, Алексей Андреевич Сурков, Ирина Александровна Сысовская, Галина Владимировна Тихомирова, Эльмира Сагитовна Толстова, Анна Сергеевна Трегубова, Валентина Дмитриевна Тюпина, Тамара Валерьевна Ульянова, Наталья Александровна Фёдорова, Сергей Степанович Фурсин, Лиля Мухамедовна Хаваяшхова, Татьяна Владимировна Харитонова, Анастасия Александровна Харькова, Светлана Анатольевна Хмелевская, Лариса Георгиевна Хопрянинова, Евгения Юрьевна Чурбакова, Любовь Вячеславовна Шалаева, Галина Васильевна Шапошникова, Анна Алексеевна Шахалова, Наталья Владимировна Швамбарене, Светлана Борисовна Шеркутова, Татьяна Анатольевна Шиповская, Светлана Анатольевна Шмакова, Светлана Николаевна Штрукина. Фотографии на форзаце: 1) Из архива семьи Стельмаш. Сергей Андреевич Свистунов, гвардии старшина, разведчик взвода пешей разведки 1368-го стрелкового полка 416-й стрелковой Таганрогской Краснознамённой ордена Суворова дивизии, пригород г. Берлина, 1945; 3) Из архива семьи Ковтуновых. Алексей Дмитриевич Корнев (в центре) со своими товарищами Григорием Севостьяновым и Иваном Старокожевым, г. Щигры (Курская область), 1941; 4) Иван, Ирина Литвиненко с сыном Славой; 5) Из архива семьи Лоховых. Евгений Константинович Балашов (справа) и Иван Никанорович Кармышев, офицеры-танкисты, г. Дайрен (Китай), 1945; 7) Из архива семьи Палкиных. Клавдия Свищенкова (Палкина) (слева) и Ольга Кондратова, 23-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион, г. Днепропетровск, 1943; 8) Из архива семьи Климашевских. Филипп Иванович Баль (справа), участник ВОВ, 1945; 9) Из архива семьи Ивлиевых. Яков Абросимович Шамшин с дочерьми и внуком, послевоенное время; 10) Из архива семьи Саленко. Мирон Георгиевич Баннов, стрелок 20-го гвардейского полка 7-й гвардии стрелковой дивизии, 40-е; 13) Великонида Поворова с братом; 14) Пётр Михайлович Титовский, наводчик ружья ПТР, ефрейтор с семьёй (крайний справа); 15) Виктор Васильевич Черняев, Герой Советского Союза; 16) Сергей Васильевич Дрычкин, разведчик, 1941; 17) Из архива семьи Соколовых. Ариф Юсупович Корников (слева), участник ВОВ; 18) Из архива семьи Прохоренко. Василий Михайлович Сохнышев, участник ВОВ; 19) Из архива семьи Мигуновых. Фёдор Владимирович Ченин, участник Сталинградской битвы, 1985; 20) Из архива семьи Иванниковых. Василий Поликарпович Мартыненко, гвардии старший лейтенант, старший адъютант 2-го танкового батальона 60-й гвардейской танковой бригады, 1944; 22) Из архива семьи Мударисовых. Кадыр Каримович Ибрагимов, радиотелеграфист, командир отделения, начальник радиостанции малой мощности, старшина; Конкурсные фотографии Анатолия Павловича Самошкина (№№ 2, 6, 11, 12, 21, 23). Фото в коллажах из семейных архивов: с. 109 (сверху вниз и слева направо): 1) Александр Петрович, старший лейтенант, и Маргарита Михайловна, медсестра, Ильины, 1945; 2) Елизавета Семёновна Страхова (в верхнем ряду вторая слева) с родственниками, 1940; 3) Хабибулла Гарифуллович Идрисов, командир взвода пулемётчиков 61-й армии, 233-го стрелкового полка с медсестрой Марьям, вынесшей его с поля боя, 1942; 4) Из архива семьи Басенковых. Сергей и Анна с детьми: Марией, Василием, Любовью и Владимиром, 1950; 5) Из архива семьи Шилиных. Виктор Иванович, связист, участник Сталинградской битвы и Софья Александровна Антипины с детьми Надей и Михаилом, 21 июня 1941, г. Ворсма (Нижегородская область). С 255: Анатолий Емельянович Шнырёв с внуком Кириллом и Иваном Михайловичем Шутренковым, участником ВОВ (в нижнем ряду второе фото). С. 282 (сверху вниз и слева направо): 1) Поисковый отряд «Факел», ogiik.orel.ru/fakel.html 2) Раиса Яковлевна Гончар, очевидец войны, с внучкой Алиной; 3) Анна Маслова с фотографией прадедушки Валерия Алексеевича Батурина, сделанной в госпитале 15 мая 1944. Рисунки на форзаце слева направо: Екатерина Маралова, Александра Костыгова, Валерия Прокопович, Кирилл Некрасов, Александр Прокудин, Екатерина Тарасова, Галина Семёнова, Алина Корягина, Алиса Морозова, Екатерина Барахтина, Софья Клименко, Данила Прокопов. Участники конкурса фотографий: Дарья Батина (54), Валерий Бодряшкин (38, 89, 102, 207, 252, 262), Татьяна Васильева (263), Наталья Ершова (177), Николай Куксов (237), Ольга Петрук (282), Анатолий Самошкин (6, 60, 93, 216, 236, 273, 282), Ирина Смородинова (99), Татьяна Орлова (101), Татьяна Хаманова (271), Любовь Шнырёва (255). Иллюстрирование работами участников конкурса детских сочинений «Письмо деду»: Артёма Бурылова, Кирилла Клочкова, Милены Новиковой, Елизаветы Павленко, Арины Пикиной, Анастасии Червяковой. Сайты: logoslovo.ru, vif2ne.ru, conspirology.org, 1543.ru, kaluga-poisk.ru, wikipedia.org, waralbum.ru, pobediteli.ru. Литература: Журнал «Пастырь», июнь 2008, Чудеса в годы войны: православный календарь 2010. — М.: Артрос-Медиа, 2009.

— 283 —

СОДЕРЖАНИЕ От издателей . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 3

Настоящий мужчина… кто он? Дарья Горянская. . . . . . 60

ФРОНТ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 5

Когда сорок первый пролился в июне. Александра Суслова. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 61

22 июня 1941 года. Игорь Круглов . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 6

Повестки приходили ночью. Татьяна Давыдова . . . . . 62

Моряк-балтиец. Надежда Титова . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 8

Письмо, пришедшее с войны. Дарья Герасимова . . . . . 63

Дорога смерти — Дорога жизни. Константин Давыдов . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 9

Военный почтальон. Алла Быстрицкая . . . . . . . . . . . . . 66 Фронтовые письма. Евгений Кабалин . . . . . . . . . . . . . . . 68

Это означало — костыли на всю жизнь. Рамиль Никонов . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 10

Письмо отца. Евгений Мартынов. . . . . . . . . . . . . . . . . . . 69

Ржев — ворота на Берлин. Дарья Дёмина. . . . . . . . . . . . 12

ТЫЛ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 70

Я убит подо Ржевом. Александр Твардовский. . . . . . . . . 14 «Балка смерти». Евгений Корогодов. . . . . . . . . . . . . . . . . 15

Конкурс сочинений «Письмо деду. Что я готов сделать для своей страны»

Защитники Кавказа. Ирина Козырева. . . . . . . . . . . . . . . 17

Талифа Альботова. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 72

Оборона Новороссийска. Никита Котельников. . . . . . 18

Эзира Озиева. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 73

Запас прочности. Юлия Друнина . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 20

Негасимый огонь памяти. Иван Сергеев. . . . . . . . . . . . . 75

Военные мотоциклисты. Максим Степанов. . . . . . . . . 20

Дети у станков. Дарья Дёмина . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 76

Конкурс сочинений «Письмо деду. Что я готов сделать для своей страны»

Десять тысяч детей Татарии. Диляра Хакимова. . . . . . 77

Антонина Степанова . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 22

Удержать разъярённого быка. Ибрагим Чукралиев. . . . 79

Зинка. Юлия Друнина. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 23

Армия. Евгений Евтушенко. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 78

Богдан Ларин. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 25

Три истребителя за троих сыновей. Евгений Новицкий. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 80

Адам Эсмурзаев. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 27

Одежда погибших в боях. Анастасия Хромова. . . . . . . 81

Форсирование Днепра. Иван Вахненко. . . . . . . . . . . . . . 28

Мама девочкой шила бойцам гимнастёрки. Всё это было до меня. Александра Суслова . . . . . . . . . . 83

Казим, Габиб, Мугуд и Рашид из Мараги. Фатима Куджаева. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 30

Детство, которое не отдали войне. Дарья Куликова. . . 85

Орден от солдата. Андрей Заварин . . . . . . . . . . . . . . . . . 31

Называют детство золотым. София Сёмина. . . . . . . . . . 85

Освобождение Крыма. Артём Лакейхин . . . . . . . . . . . . 32

Хозяйка детского дома. Светлана Захарченко . . . . . . . 89

Дело было на Украине. София Титина.. . . . . . . . . . . . . . 35

У детей было огромное желание учиться. Инга Книжкина. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 104

Война и её последствия. Александр Фиськов. . . . . . . . . 36 По молитвам тятеньки. Константин Лалыко . . . . . . . . 39

Военное детство. Владимир Фирсов. . . . . . . . . . . . . . . . 108

Семейная память. Ирина Алексеева . . . . . . . . . . . . . . . . 40

Демографическая цена войны . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 108

Знать историю, чтобы сберечь будущее. Владимир Пигарев . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 42

ЧУДО. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 111

Освобождение или оккупация Европы? Анна Толмачёва . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 43

Сильный становится сильнее. Сергей Бурчининов. . . 112

ПИСЬМА. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 46 Конкурс сочинений «Письмо деду. Что я готов сделать для своей страны»

Врач и священник. Венский вальс в королевском дворце. Анастасия Голубинская. . . . . . . . . . . . . . . . . . . 114 Враги сожгли родную хату. Михаил Исаковский . . . . . 120 В плену всё время молилась. Амиде Канданова . . . . . 122

Дарья Рудько. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 48 Асель Идрисова. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 48 Александра Дворовая. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 50 Кирилл Лобанов. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 52

Чудеса на войне. Влада Шиленко . . . . . . . . . . . . . . . . . . 126 Духовный смысл Великой Отечественной войны. . . 132 Стихотворение, найденное у убитого солдата. Александр Зацепа. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 135

Дарья Батина. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 54

Конкурс сочинений «Письмо деду. Что я готов сделать для своей страны»

Так мои родные ковали Победу. Евгения Усова. . . . . . . 55

Максим Бакало. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 136

Заживо погребённые. Дмитрий Смагин. . . . . . . . . . . . . 57

Анна Кузьмина . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 137

— 284 —

Выжить, чтобы вернуться. Михаил Смирнов. . . . . . . . 139

Софья Буйдина . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 224

Дорогой подарок — жизнь. Нелли Чуканова. . . . . . . . . 151 Ищу в военной хронике отца. Александра Суслова . . 155

Жизнь моя не катилась величавой рекою. Ждала тебя. И верила. И знала. Юлия Друнина. . . . . . . . . . . . 225

Штрафбат Иллариона Савенкова. Марина Вагина . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 156

Недетство войны. Лия Красовская. . . . . . . . . . . . . . . . . 227

НЕВОЛЯ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 158

Никита Данилов. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 226 Вернись, папочка! Людмила Майер . . . . . . . . . . . . . . . 230 Ждала всю жизнь. Наталия Ерышева. . . . . . . . . . . . . . 232

Защитник Бреста. Елена Бурчилина. . . . . . . . . . . . . . . . 160

Верба. Ульяна Яворская . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 237

Жизнь между миром и войной. Светлана Захарченко. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 161

На Мамаевом кургане. Наталья Ерышева . . . . . . . . . . 237

Трижды спасённый. Капитолина Ячменнова . . . . . . . 167

Когда я был маленький, у нас была война. Станислав Олефир. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 238

Миф об «особо опасном преступнике» Мусе Джалиле. Ольга Иванычева . . . . . . . . . . . . . . . . . . 172

ПАМЯТЬ. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 254

Варварство. Случается порой. Если тебя нет. Лекарство. Другу А. А. Мои песни. Муса Джалиль. . . 174

Конкурс сочинений «Письмо деду. Что я готов сделать для своей страны»

Всё это я уже видела. Людмила Иванова. . . . . . . . . . . . 178 Последнее крещение отца Никодима. Шакир а-Мил. 181 Оккупация Винницы. Алина Мацюк . . . . . . . . . . . . . . . 190 Не хочу войны. Александр Фролов. . . . . . . . . . . . . . . . . 192 Фабрика патронов. Милана Саламова. . . . . . . . . . . . . .193 Плакать от ненависти. И радоваться косяку журавлей. Марина Новикова . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 194 Зина — Коле, Коля —партизанам. Владислава Гомозова. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 196 Как дети вредили немцам. Артём Кудрин. . . . . . . . . . 199 Конкурс сочинений «Письмо деду. Что я готов сделать для своей страны»

Валерия Усманова. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 256 Давайте помянем. Михаил Акимов . . . . . . . . . . . . . . . . 257 Анжелика Минав. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 257 Майскими короткими ночами. Александр Фатьянов . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 259 Мадина Сабанова. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 259 Всеволод Евдокимов, Коля, Владислав, Лерочка и Любаша Пичуговы. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 261 Александра Провидонова. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 262 В ромашковом поле. Елена Бурчилина . . . . . . . . . . . . . 263 Марина Подольская . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 264

Ольга Глущенко. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 200 Дмитрий Петров. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 201 Пленные. Дмитрий Кедрин. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 202

Василий Потрошилин . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 265 Азинат Джуртубаева . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 266 Куда б ни шёл, ни ехал ты... Михаил Исаковский. . . . . 267 Каролина Мурадьян . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 268

ЛЮБОВЬ. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 204

Живёт война. Александра Суслова . . . . . . . . . . . . . . . . 269

Молочная река. Юлия Бакшеева. . . . . . . . . . . . . . . . . . . 206

Такие разные берёзы. Анастасия Карпова. . . . . . . . . . 270

С детьми мир разноцветный. Булат Сафин . . . . . . . . 208 Палач-спаситель. Дмитрий Дербенёв. . . . . . . . . . . . . . 210 Бери что хочешь. Анастасия Субачева. . . . . . . . . . . . . 211 Бабушкины письма. Арсений Кузякин. . . . . . . . . . . . . . 212 Время героев. Дарья Еремеева . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 214

Растёт в Волгограде берёзка. Маргарита Агашина . . 271 Живая память. Владислава Шмакова. . . . . . . . . . . . . . . 272 Мамаев курган. Наталья Ерышева . . . . . . . . . . . . . . . . 273 На границе беcпамятства и долга. Яна Киблицки . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 274

Время героев. Михаил Исаковский. . . . . . . . . . . . . . . . . 214

«Нет безымянных Героев, есть безвестные судьбы». Борис Андюсев. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 277

Москвичи. Евгений Винокуров. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 216

Папа, я его нашёл! Ирина Дудина . . . . . . . . . . . . . . . . . 280

Конкурс сочинений «Письмо деду. Что я готов сделать для своей страны»

Война не закончена. Игорь Круглов . . . . . . . . . . . . . . . 282

Ярослав Рудников. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 217 Александрина Прудская. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 219 Мария Вострикова. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 220

Участники проекта, используемые источники . . . . . 283 Оглавление. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 284

Братские могилы. Владимир Высоцкий. . . . . . . . . . . . . 221

Аннотация книг издательской серии «Святость материнства». . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 286

Ольга Власова. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 222

Выходные данные. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 288

— 285 —

«Матушкины цветочки». 2006 Герои семи новелл — семеро детей из семьи священника. С юмором, подкупающей искренностью их мама описывает воспитание своих детей в христианских традициях и череде обыденных забот. Говорят, что в многодетных семьях дети недополучают любви и внимания... Так нет же! Любви и заботы у деток матушки Ольги больше, чем в семье с одним балуемым ребёнком — ведь здесь все заботятся обо всех. И дети так любят и чтут своих родителей, что по-хорошему завидуешь батюшке с матушкой.

«Семья — ковчег спасения». 2006 Альбом трогательных фотографий, сочинений и рисунков детей о своих семьях. Книгу нельзя читать без улыбки и слёз умиления. Это настоящий гимн семье, написанный благодарными детьми.

«Семья — ковчег спасения». 2007 Полноцветный подарочный альбом, собравший под яркой обложкой три сотни авторов. Семейные фотографии, детские рисунки и сочинения более чем из пятидесяти городов и сёл России и Германии. Дети рассказывают о том, как они любят своих мам — разумеется, самых лучших на свете; как ходят с папами на рыбалку и строят дом; как помогают бабушкам и дедушкам, заботятся о младших братьях и сёстрах, а также щенках, свинках и попугайчиках; о том, как они счастливы, убирая сено, работая в огороде — лишь бы вместе с родными. Никого не оставят равнодушным детские откровения, звенящие от нежности строки, порой такие горькие от боли одинокого детства — одна из глав составлена из сочинений и рисунков детдомовских ребятишек. Внутри альбома предусмотрены места для семейных фотографий.

«Анютины глазки». 2008 Сказки, повести, рассказы, стихи современных авторов. Для чтения в семейном кругу, для всех возрастов, иллюстрации профессиональных художников.

«Иродов грех». 2009 Остросюжетная историческая повесть об убийстве в Вифлееме нескольких тысяч младенцев по приказу царя Ирода. Проповеди известных священнослужителей и комментарии врачей по теме абортов, получивших название «иродова греха», а также православные молитвы о детях. Книга напечатана по благословению архиепископа Красноярского и Енисейского Антония.

«Семейный атлас России». 2009–2010 Двухтомник-путеводитель по семейн ым и национальным обрядам, охв ат ывающим весь жизненный круг, от рождения до смерти. Свадьба, новоселье, вынашивание, рождение, первые годы жизни человека; переходы в отрочество, юность, зрелость. Советы педагогов, священников, специалистов по народным традициям. Обряды и таинства — описания и разъяснения смыслов.

«История России в семейных преданиях». 2011–2013 Литературно-публицистический трёх т омник: судьбы семей России и Ближнего зарубежья с уникальными историческими фотографиями, детскими рисунками, репродукциями художников. Комментарии историков, православных священников, педагогов, психологов, философов на темы семьи и общества, преемственности понятий род и родина. Методики поисков корней рода и составления генеалогического древа. Том I: От Рюриков до Романовых. Том II: От революции 1917 года до наших дней. Том III: Россия многонациональная.

«Отец — отчество — Отечество». 2014 Книга о настоящих мужчинах — современниках и героях прошлых лет. Об извечном мужском выборе между силой убеждения и силой принуждения, свободой следования греху и свободой от греха, между работой и семьёй. Секреты воспитаниямальчиков. Репортажи о всероссийском мотопробеге клуба Сибирских мотоциклистов имени Дмитрия Донского.

Все авторы книг — литераторы, журналисты, художники, фотографы, мастера прикладного творчества, взрослые и дети — участники и победители творческих конкурсов Центра национальной славы. Участвуйте в конкурсах и становитесь авторами наших с вами книг.

kfcnsr.ru

Издательской серии «Святость материнства» — 9 лет

ББК 84(2=411.2) УДК 821.161.1 Г-77

Г-77

Граница Книга для семейного чтения Издательский проект программы «Святость материнства» Центра национальной славы (Красноярский филиал)

Руководитель проекта: Составитель, редактор: Дизайн, вёрстка: Бильд-редактор, консультант по проекту «Конкурсы»: Консультанты по истории: Редакторы: Корректор: Фото на обложке: Стихотворение на форзаце: Фотографы:

Андрей Коченов Александра Лылина Юлия Никитина

Анастасия Сабинина кандидаты исторических наук Борис Андюсев, Анна Толмачёва Арина Агафонова, Александр Гатилин, Галина Попкова Наталья Воробьёва Анатолий Самошкин Елена Бурчилина Дарья Герасимова (63), Фёдор Мастепанов (158), Евгений Мусогутов (62), Геннадий Поляков (179), Юлия Сафонова (280), Александр Чекменёв (269). Фото Мусы Джалиля из фондов Национального музея Республики Татарстан Фотокопирование иллюстраций: Арина Агафонова, Анастасия Дзяновская

Подписано в печать 11.11.2015. Формат 60 х 90 1/8. Бумага мелованная глянцевая. Усл. печ. л. 46,7. Печать офсетная. Тираж 1000 экз. Типография__________: 660049, _______________.

ЦЕНТР НАЦИОНАЛЬНОЙ СЛАВЫ 105062, Москва, ул. Покровка, д.42, стр. 5-5а, т.: 8 (495) 641-52-00, факс: 8 (495) 641-52-02, e-mail: priem@fap.ru kfcnsr.ru