Попутчик
16
Он сидел на кушетке в номере гости ницы и страшно мучился от того, что нельзя встать и ходить, курить. Рядом лежал диктофон и, понимая и ценя труд корреспондента, он не мог выйти из зоны его приема. Поэтому Леонид Аркадьевич размахивал руками, пос тоянно ругал погоду, повторял: "Я са танею!" Признался, что у него внутри живут "16 электричек, которые стре мятся в разные стороны", отказался фотографироваться, был хмурым. Но после первых вопросов внутри номе ра засияло солнце, оно не разогнало тучи над Донецком летать все равно было нельзя, но мы отправились в полет по его воспоминаниям.
16 электричек Леонида Якубовича
Леонид Якубович: Моя бабушка и де душка приехали в Москву в 1918 го ду, их поселили в квартиру извест ного до революции крупного инженера по железным дорогам Шмакова, кото рый покинул Россию и переехал в Ар гентину. Квартиру "уплотнили", сде лав из нее коммуналку на 16 семей. Нашей достался кабинет. Его перего родили на две комнаты, и в них дол гое время обитали дедушка, бабушка, папа, мама, тетя, дядя, моя сестра и я. Из мебели той поры путешествие во времени выдержали письменный стол Шмакова, на котором можно иг рать в пинг понг, комод, диван и половина хрустальной люстры… Platinum: Леонид Аркадьевич, если мы начнем так издалека, то, пожа луй, зная ваш талант рассказчика, выйдем на улицу глубокими стариками. У нас уши чешутся, мы хотим узнать о ваших путешествиях. Скажите, пожалуйста, бывают ли у Вас ощущения на земле, сходные с теми, которые Вы испытываете в воздухе, сидя за штурвалом самолета? Л.Я.: Нет! Нет и нет! Я сегодня хотел полетать, но у вас в такую погоду не ле тают, я езжу только в те города, где есть аэроклубы. Это я к тому, что на земле мне не хватает тех ощущений, о которых вы зада
36
PLATINUM
ли вопрос. Однажды был совершенно потрясаю щий случай. Зимой 1995 года я должен был со вершить свой первый ночной полет. Перед этим нужно пройти тренировки "под шторкой". Это когда надеваешь такую специальную кепку с шорами, которые полностью закрывают обзор, и перед глазами видишь лишь приборную доску. Вылет назначили в полночь. Когда мы приехали на один из подмосковных аэродромов, оказа лось, что там украли все лампочки, освещаю щие взлетную полосу. Пригнали грузовик с прожектором, который осветил небольшое пят но. Я взлетел. Звезды, как арбузы, чернота полная, на земле тусклые огоньки, предо мною фосфоресцирующая приборная доска. По лет по кругу, повороты по секундомеру, види мых ориентиров никаких. Делаю доклады дис петчеру. И вдруг слышу в наушниках идет какая то наводка, как будто работает радиос танция "Маяк". Я уже и так кручу рацию, и эдак, музыка мешает мне переговариваться с землей. И тут я обнаружил, что никакой на водки нет вообще. Оказывается, это я сам се бе ору песню "Мы рождены, чтоб сказку сде лать былью…". Ору во все горло, меня разры вает от восторга, и тогда я впервые понял, о чем писал Экзюпери. Бог дал ему талант дви гать рукой по листу бумаги, и он смог это передать словами. Но никто никогда эту книж ку не сможет прочесть так, как она написана, если сам не совершит ночной полет. Так с каким ощущением это можно сравнить на
земле? Можно в какой то мере сравнить с русской баней, когда ты вываливаешься из нее на снег или когда под сводами купола церкви почувствуешь нечто. PL: Вы испытали восторг. А чувство страха? Л.Я.: Не боятся только глупцы. Бывают до вольно жесткие ситуации. Я летел с инструк тором на АH 2 и он, не предупреждая, перег нулся ко мне и выключил двигатель. А дальше молча следил, что я делаю, никак не вмешива ясь в мои действия. Я куда то дотянул и сел. Потом я уже летал и в тумане, и в облаках. Кажется, что ты заваливаешься набок, вниз или вверх. Хотя приборы показывают, что ле тишь ровно. У меня был страх, что из за ту мана сейчас кто нибудь на меня выскочит. А когда поднимешься на вершину облака, а потом съезжаешь с него ощущения как будто ты на санках по неровному снегу летишь с горы восторг щенячий. Все земные проблемы, суета куда то сразу исчезают. Это Бог в лице Юрия Николаева меня надоумил заняться авиацией, и теперь я без этого жить не могу. PL: Так может быть вам бросить все и каж дый день ходить на работу не в Останкино, а в аэропорт? Л.Я.: В 2001 году я окончил калужское авиа ционное училище, потом в Быково переучился на второго пилота самолета ЯК 40 и решил только летать. И вот однажды я летел регулярным рейсом в Липецк. И вдруг очутился, как рас сказывают люди, побывавшие в клинической смерти, рядом с самолетом. Я увидел себя со стороны: в правой чашке (кресло второго пило та. Прим.ред.) сидит пожилой человек. В форме. Очень на меня похожий. Включен автопи лот, и он читает какой то детектив. И тут я подумал: "А что он здесь делает? Работы ведь нет никакой". Поэтому я от такого "времяпро вождения" отказался. Через час после включе ния автопилота я схожу с ума: иду в салон, ищу место для курения... Я недавно летел из Панамы. Девять часов!!! В конце полета от меня начали шарахаться окружающие. Все было написано у меня на лице это немыслимо, не возможно. Так это в пассажирском салоне, а что было бы со мной, будь я в кабине? PL: Тогда расскажите об интересной работе за штурвалом. Л.Я.: Однажды я был с товарищами в Танза нии, и всем взбрело в голову съездить на Килиманджаро. Однако "пилить" на плохоньких джипах по бездорожью почти семь часов мне не хотелось. И тут я увидел на летном поле "Сессну", а рядом седого негра в летной форме, который стоял там, очевидно, уже давно и сильно грустил. Использовав все слова, которые я знал по английски, спросил, нельзя ли нам долететь
38
PLATINUM
до Килиманджаро. Он назвал цену. Я собрал компанию. И тут из меня выползла фраза, ставшая легендарной. Я задал вопрос: "Не может ли старый русский военный летчик сесть на место второго пилота?" Он спросил, летал ли я на этом типе самолета. Я нагло кивнул головой. "Тогда вперед", ответил он. Негр закуривает метровую сигару и пока зывает жестом, что можно взлетать. Взлетаю. Через полчаса полета понимаю, что мы летим над Занзибаром, и у меня заколотилось серд це в детстве я бредил этой страной, два года искал почтовую марку Занзибара, а те перь вот он внизу подо мной. Наивно спра шиваю, а можно ли тут сесть? В ответ равно душное согласие. И вот я хожу по земле сво ей детской мечты! Потом снова взлет и курс на Килиманджаро. В этом полете я понял, что все, чему я учился, предназначалось вот именно для этого мгновения! Взлет, посадка, полет куда хочешь настоящая мужская рабо та, которая доставляет мне наслаждение. Просто сидеть и следить за стрелками прибо ров не для меня. PL: А куда вы путешествуете для отдыха, а не для "мужской работы"? Л.Я.: Много лет подряд ездим семьями с Яр мольником в австрийский Серфаус кататься на лыжах. Уникальный курорт. Там есть метро на воздушной подушке с четырьмя станциями, но это куда ни шло, а вот автоматы с парным молоком, установленные там повсюду, просто добивают меня. Опускаешь монетку и получаешь стакан настоящего теплого парного молока. PL: А страна, в которой Вы можете по нас тоящему расслабиться, отдохнуть в шикар ной гостинице? Л.Я.: Да вы что! Все мои удовольствия нахо дятся в России, минус шикарный отель. Мне везде хорошо, но ровно через неделю я схожу с ума, начинаю биться головой о стену и рваться домой. Вы только представьте себе просторы России, ее красоты. Ну где еще можно так ловить рыбу, как у нас? Все эти рассказы Хемингуэя бледная тень того, что вы можете испытать где нибудь в низовьях Волги. Он бы просто свихнулся. Они все там, вытащив в своей жизни две рыбины, страшно довольны и рассказывают об этом своим вну кам. Никто из них никогда не ел ухи архие рейской, никогда в жизни они не пробовали квас мне их очень жаль больные, несча стные, убогие, брошенные люди. Жить в Саха ре и не есть окрошку со льдом под рюмочку водки! У меня приятели уехали жить в Герма нию, и когда местные видят их с грибами в лукошке, возмущаются: "Зачем вы собираете плесень? Ее нельзя есть!" Ну как это наз вать? Ведь это диагноз!