DEI / Desillusionist by Dei Desillusionist

GLITCHE ART

СВЕТА МАМРЕШЕВА ANTIPODE ТЕОДОР КУРЕНТЗИС TERRITORIЯ РОМЕО КАСТЕЛЛУЧЧИ АНАТОЛИЙ ВАСИЛЬЕВ ЮРИЙ НОРШТЕЙН АНТОН БАТАГОВ

18+

ГЛЯНЕЦ НАИЗНАНКУ

119049 Москва 4-й Добрынинский пер., 4 Тел.: (495) 931-99-76 Тел.: (495) 785-10-25 www.unimedlab.ru

ЮНИМЕД ЛАБОРАТОРИЗ UNIMED LABORATORIES

все виды диагностических услуг

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

Glitché art 3 Слово редактора 6 Люди DE I 7

Цены vs Ценности

Игорь Каменев Оскар Рабин 8–12

ПРОЦЕСС Фестиваль «Территория» 14-33 Лера Ауэрбах 69 Анна Шатковская 70-73 Антон Батагов 74-78 Александр Кнайфель 79 Юрий Норштейн 80-89

Теодор

ТЕРРИТОРИЯ ЧЕЛОВЕК 2

Курентзис

42 www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

ANTIPODE Эфстафиадис 48-57

Архив DE I Ромео Кастеллуччи 20-23 Гамлет 28-33 Саша Мановцева 34-41 Анатолий Васильев 58-68

Другие пространства Арсений Шульц 90-95 Wuppertale 96-99 Саха: Terra incognita 100-103 Московская школа нового кино 104-105 Dana Gillespie 106-111

Другие материалы читайте на deiz.ru и facebook/dei.desillusionist

GlitchE - глянец наизанку Glitché — это гибрид слов glitch (сбой, помеха, программный глюк) и cliché (клише, штамп, стереотип). Glitché — это приложение для iPhone, которое позволяет искажать изображения при помощи визуальных ошибок и сбоев. Завоевало всемирную популярность, среди поклонников этого приложения культовый фотограф и режиссер Ник Найт, автор клипов для Бьорк, Леди Гаги и Канье Уэста, создавший при помощи Glitché фотопроект с участием Лили Аллен, Келли Брук и других британских звезд. Главная особенность Glitché — полная свобода творчества: искажения, сделанные в нем, практически невозможно повторить. С его помощью можно добиться магического эффекта “битой” картинки, или фотографии, сделанной на сломанную мыльницу, или телевизионных помех. Художники, дизайнеры и музыканты используют Glitché как инструмент для собственных проектов, журнальных коллажей, обложек альбомов и сиюминутных “гифок” (от фоторасширения GIF) для соцсетей. Эстетика Glitché имеет колоссальное влияние на современный Digital Art. Журналисты придумали и еще одно название для нее - антиинстаграмм. И это действительно так — Glitché выворачивает наизнанку все, что связано с безупречной глянцевой фотографией, превращая обычные изображения в произведения цифрового искусства. В июне 2013 года Glitché была удостоена Favorite Web Awards — старейшей и самой авторитетной веб-премии, присуждаемой лучшим мировым Digital-проектам.

Владимир Шрейдер Дизайнер, креативный директор, автор интернет-проектов, отмеченных многими международными наградами, включая "Золотого льва" Каннского фестиваля рекламы. Родился в городе Абакане, там же закончил Хакасский государственный университет по специальности "иностранная филология". Уже в 14 лет он оформлял обложки дисков, потом сайты московских музыкантов, а в 28 придумал Glitché.

DE I встретился с автором Glitché – дизайнером Владимиром Шрейдером, без которого немыслим современный Digital Art. О дизайне В России до сих пор не научились отличать дизайн от оформления, да и вообще не удосужились перевести слово на русский язык. Отсюда и возникает ложное восприятие этого понятия. Я знаю, что многие люди творческих профессий, например архитекторы, негативно относятся к дизайну, хотя дизайн — это не что иное, как проектирование. Приложения для айфона, бизнес-процесса, автомобиля, здания или фирменного стиля — это все дизайн. Без него прожить очень сложно. Создание орудия труда из камня — дизайн в чистом виде. Я верю в то, что нет никакого современного дизайна, есть единые принципы, о которых мы читаем в книжках пятидесятилетней давности и которые продолжают работать независимо от сферы применения, будь то графический, интерактивный, промышленный — какой угодно дизайн. Я не верю в то, что современный дизайн быстро меняется. Меняется мода на оформление в определенном стиле, но подход остается тот же. Всегда. О трендах в дизайне Польза. Этот тренд всегда будет в топе. Об авторитетах Я с уважением отношусь к Артемию Лебедеву и очень рад, что удалось с ним поработать в свое время. Из западных нравится Стефан Загмайстер и еще ряд профессиональных дизайнеров, но смысл в том, что дизайн не ограничен рамками профессии, поэтому я чаще нахожу ответы в деятельности других людей, не имеющих никакого отношения к дизайну. О вдохновении Искать что-то новое меня заставляют и любопытство, и усталость от обыденности, и амбиции, и деньги — все что угодно. О жизни в России Я очень люблю Россию и русскую культуру, но не исключаю возможности переезда — просто чтобы узнать, как бывает еще. Об искусстве протеста В России есть искусство протеста, и об этом уже знает весь мир. Об иллюзиях Иногда очень полезно отвлечься от бытовых проблем и отдаться иллюзиям, ведь они склонны материализовываться. В жизни я оптимист. О духовных учителях Пожалуй, это кошки.

Обложка: автор Glitché art - Владимир Шрейдер

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

www.glitche.com www.shreyder.com

www.deiz.ru

DEI MEDIA GROUP Мы создаем и продвигаем мультикультурные медиапродукты. Объединяем свободномыслящих людей разных культур и ценностей. DE I/Desillusionist number one (23) www.deiz.ru facebook.com/dei.desillusionist +7 (495) 979 7705 dei@deiz.ru

Главный редактор и креативный директор Роксолана Черноба rox@deiz.ru Заместитель главного редактора Александр Малюгин editor@deiz.ru Арт-директор Лиза Улитенко liza@deiz.ru Продюсер Мария Милютина producer@deiz.ru Координатор Екатерина Андреас pr@deiz.ru Исполнительный директор Сергей Потемкин reklama@deiz.ru Редактор Максим Масальцев

На обложке Светлана Мамрешева в стиле Glitché art

Корректор Екатерина Чащина Поддержка сайта Георгий Ермаков ermak@deiz.ru Цветокоррекция Алексей Колмогоров

Адрес редакции 123317, Москва, Красногвардейский бульвар, 3/5 +7 (495) 979 7705 Издатель ООО «Де Ай» Журнал зарегистрирован Федеральной службой по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия ПИ № ФС77-24372 Издается с 2005 года Цена свободная Тираж: 10000 © Все права защищены Перепечатка материалов журнала DE I невозможна без письменного разрешения редакции. Отпечатано в ОАО «Можайский полиграфический комбинат», oaompk.ru, тел. +7 (495) 745-84-28

Дизайн /верстка Влада Нежинская verstka@deiz.ru Дизайн /верстка Ольга Козырева design@deiz.ru Бухгалтер Гузель Шешлова Директор по развитию Катя Шатрова art@deiz.ru Информационно-техническая поддержка Дмитрий Корючков Расшифровка Ирина Антонова, Дмитрий Моренков Юридическая поддержка Адвокатское бюро «Плешаков, Ушкалов и партнеры» www.advocates.su

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

Благодарим: Александра Балашова, Александра Беляева, Алексея Богатова, Нину Воробьеву, Ханса Винклера, Кирилла Иосипенко, Анну Крамар, Анну Ляху, Дмитрия Макарова, Геворга Маркосяна, Сергея Петрова, Светлану Полякову, Илью Чекинева, Петра Горбатова, В.К. Федулова, Игоря Зотова.

www.deiz.ru

С Л О В О Р Е Д А К ТО Р А Жизнь творческих людей сродни жизни моллюсков, живущих ради жемчужины в своем брюхе. Каждый в своей раковине лайкает, процеживает всеми органами чувств воду, сор и соль. Кому повезет – подхватит «заразу», чуть мутный осадок: голос, образ, слово, заставляющее душу искать успокоения. Рожденная энергия превращает моллюска в печку. Он плавит в себе жемчужину. Новое ядро смещает центр тяжести и нас срывает с места. Теперь у нас иной путь: мы слышим, видим больше, чем раньше. Культура – это сопереживание, дыхание, общение всеми органами чувств, всеми, а не теми, что включаются, когда плюхаешься в бархатное кресло Большого театра. Роксолана Черноба

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

Мне близки по духу люди, делающие этот журнал. Исследователи мира, желающие раскрыть его для других и для себя. Я решил поддержать этот проект, чтобы посредственность не победила, а у людей было больше смыслов. Артем Агабеков Журнал DE I благодарит Артема Агабекова за поддержку в сложный период..

Они

№05

Олег Янковский Трепет и человеческая благодарность очень важны, они спасают тебя от очень многих опасностей. Я анализирую свою жизнь и понимаю, что, если что-то в ней не случается, значит, это не нужно.

№8

Михаил Кравченко Счастье, как и любовь, рождается внутренним огнем, который нуждается лишь в воздухе вокруг.

ска зали

№14

Борис Ефимов Я через какое-то время вознесусь, и мне все станет ясно, а вам еще тут суетиться.

№6

Тео Ангелопулос Мы думали, что оседлали время и оно нас вывезет. А теперь мы поняли, что история формирует нас. У наших фраз нет концовки, потому что в них не чувствуется уверенности. Поэтому наша поэзия бесконечна. А музыка остается повисшей в воздухе нотой.

№5

Тонино Гуэрра Любые ошибки полезны. Они еще более полезны для духа человеческого, чем успехи.

это

№18

Борис Стругацкий Лгать можно только человеку, носителю разума. Нельзя лгать морю, лесу, смерти, шкафу, муравейнику и прочим явлениям природы.

№19/20

Антонио Менегетти Настоящие лидеры никогда не проигрывают, они всегда успешны и уже самим фактом своего существования обвиняют тех, кто ничего не достиг.

в DE I

№ 09

Василий Аксенов Идеал – это то, что толкает людей к творчеству. Если влезаешь в политику, толка большого не будет. Вот так же, как Пастернак, который был в принципе рожденный гений. Он в идеалах весь витал, а его все время подталкивали стать ведущим поэтом социалистической державы.

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

ИС К УС ЦЕНЫ VS ЦЕННОСТИ

СТ Б УНТ 8

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

УС В О А

или мой учитель – ОСКАР РАБИН DE I встретился с художником Игорем Каменевым, учеником Оскара Рабина.

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

M ЦЕНЫ VS ЦЕННОСТИ

ультимедиа Арт Музей на Остоженке отметил 85-летие одного из лидеров советского нонконформизма Оскара Рабина выставкой его живописных и графических работ. Казалось бы, нонконформизм уже давно, с падением СССР, утратил свою бунтарскую ипостась, превратившись в художественную классику. Такова судьба любого искусства: каким бы необычным, «взрывающим основы» оно ни казалось современникам, пройдет время, и оно станет привычным, а потом и вовсе подернется патиной... К счастью, это касается только формальных приемов, а вот содержание, пафос, протест против всего косного в настоящем искусстве останется навсегда. Сейчас в России есть свои нонконформисты, и их работы нимало не похожи на произведения далеких советских предшественников. Зато все чаще можно увидеть сходство в их судьбах. В 1974 году картины Оскара Рабина, выставленные на знаменитой «бульдозерной выставке», выдавались советской пропагандой за кощунство по отношению к социалистическому строю. Но с «точки зрения вечности» для настоящего искусства нет ни фарсов, ни трагедий, а есть вечное движение вперед, вечный поиск новых форм, красок, нот, слов и способов их выражения. О старых и новых нонконформистах, об искусстве протеста и о многом другом мы беседуем с художником Игорем Каменевым, стоя у работ Оскара Рабина, учеником которого Игорь себя считает не без основания. DE I: Игорь, ты хорошо знаком с Оскаром. Вы много общались, выставлялись на одних выставках в конце семидесятых годов. Чему научил тебя Рабин? И.К.: Говорить правду, несмотря ни на что! Оскар был моим духовным наставником. Он не учил меня рисовать, к моменту знакомства с ним я уже имел свой технический арсенал, но и до сих пор я соизмеряю свои работы с тем, как бы к ним отнесся Оскар. DE I: Какое искусство вы стремились создавать? И.К.: В Советском Союзе были жуткие условия для творческих людей: цензура,

Рабин уехал, потому что считал Советский Союз империей зла. Я думал по-другому. запрет на выставки. Краски купить и то можно было только по удостоверению художника. Ситуация кошмарная, рассчитанная на выживание, но при этом мы создавали красивое искусство протеста. Живопись Оскара Рабина доставляет удовольствие сама по себе. Это классика советского периода. Нонконформизм заложен в ней самой. DE I: Что ты имеешь в виду? И.К.: Нас учили, что черного цвета в живописи нет, а есть сочетания синего с бордовым или коричневого с зеленым. А черного просто не существует! Так что художник-диссидент и в этом смысле оказался диссидентом – он пишет черным! Причем это не графика, а именно живопись, изобилующая оттенками. Это ведь тоже форма протеста: не диктуйте мне, как я должен писать, я буду писать, как хочу. Поэтому-то это искусство уникально и неповторимо: ведь это не протест гражданина или политика – это протест художника. И в этом смысле Рабин тоже мой учитель: новые техники, новый взгляд на приемы – это тоже входит в понятие нонконформизма. Новаторский подход ко всему: к форме, содержанию и технике. Но думаю, после отъезда во Францию его нонконформизм потерял свою актуальность. DE I: Можешь это пояснить? И.К.: Он зачем-то продолжал быть нонконформистом во Франции. Лианозовский барак давно сменился на квартиру в Париже, Трубная площадь на Эйфелеву башню, а живопись осталась прежней, изображающей «черные местечки». Я ждал от него цвета и света. DE I: У вас были разногласия? И.К.: Были, но не в творчестве, не в идеологии и не в словесной полемике, а в жизни. Он считал Советский Союз империей зла и уехал, тогда как я думал по-другому. Я верил, что можно вернуть Россию, избавить ее от кошмара коммунизма. Многие тогда уехали, но некоторые, в том числе и я, остались. Мы видели крушение режима, участвовали в этом, а он наблюдал за событиями из Франции, став уже ее гражданином – и это совсем другое дело. DE I: Что привлекло тебя в Рабине? И.К.: Он создал новую школу, выходящую за рамки соцреализма. Собрал www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

вокруг себя единомышленников и новаторов, которые не хотели творить в академических рамках, и я был в их числе. Все, кто хотел экспериментировать и пытался создать что-то новое, объединились вокруг Оскара Рабина. Нас так и назвали «движением нонконформистов». А потом были выставки на Малой Грузинской. Наше искусство покупали иностранцы, оно висит в лучших музеях мира. А сегодня? Где оно, это красивое искусство протеста? Протест есть, а искусства нет! Не понимаю! Неужели на Болотной хороших художников нет? Где новые Тарковские, Рабины, Цои? Где? Это значит, что либо протеста нет, либо люди не понимают, что такое протест. DE I: Как ты относишься к сегодняшней России? И.К.: Я люблю Родину и хочу, чтобы она стала лучше. Это не какая-то проклятая земля, просто мы устроили все не так, все неправильно, и это надо исправлять. 70 лет советской власти оказались не таким уж коротким периодом, чтобы быстро все взять и поменять. DE I: Что же такое быть диссидентом в вашем понимании? И.К.: Мы жили в тоталитарном государстве, на глазах у нас исчезала православная культура, мы поддерживали ее, как могли. Собирали иконы, реставрировали, учились иконописи. Это было ясно и понятно. Сегодня эти границы размыты, и все гораздо сложнее. Вот, скажем, Суриков и Репин были передвижниками, и их тоже не принимали, считали людьми, не владеющими живописными приемами. Сейчас это смешно, но они тоже были диссидентами своего времени. Быть диссидентом – это прежде всего создавать протестное искусство, а не организовывать революции. Революционеры не диссиденты. Это разные понятия. Я за искусство протеста. Призывай к своей идее миллионы. Провозглашай ее. Демонстрируй. Вот это интересно! Мы уже видели, как коммунисты взрывали храмы и чем все это кончилось. Протест, как это ни парадоксально, должен быть не разрушительным, а созидательным. Да, я – против и именно поэтому предлагаю и создаю что-то другое, а ваше старое пусть умирает само собой, оно не правдивое и гни-

Революционеры не диссиденты. Это разные понятия. Мы уже видели, как коммунисты взрывали храмы и чем все это кончилось. лое. Я не хочу ни взрывать, ни уничтожать, я хочу создавать новые красивые произведения искусства. Это и есть в моем понимании диссидентство. Это моя позиция, которой я руководствуюсь всю свою жизнь, и если мне чтото не нравится, я беру кисть и пишу протест, а потом его выставляю. Любое разрушение, на мой взгляд, – это люмпенизация, надо стоять на стороне созидания. Так что мои протестные настроения не носят глобального характера. DE I: А какой же тогда? И.К.: Реставрационно-коррекционный. У меня нет глобального протеста против режима, ведь в конечном итоге мы выезжаем за границу, у нас рыночная экономика. Другое дело, что права человека попираются, а выборы превратились в фикцию... DE I: Ну ведь это самое главное! И.К.: С этим и надо бороться, а не призывать к смене режима. Поэтому я жду современных диссидентов – где они? Где нынешние нонконформисты? Где их искусство? Мне кажется, что ярким символом нонконформизма сейчас стало бы прощание с коммунистическим прошлым, а именно похороны Ленина и превращение мавзолея в мемориал. DE I: Как ты видишь этот проект? И.К.: На гранитный фундамент необходимо водрузить золотого красивого ангела, высотой приблизительно семь метров, так чтобы мавзолей пропорционально превратился в его постамент. Надпись ЛЕНИН уничтожить и вместо нее дать объемной древнеславянской вязью текст «Жертвам коммунистических репрессий посвящается». Я думаю, что мою идею мог бы воплотить представитель великой русской династии скульпторов Александр Рукавишников. Мировое зло надо предать земле. Это и есть для меня протестное искусство. В этом смысле я прямой последователь Оскара Рабина. DE I: Вы сходитесь в этом с художником Олегом Куликом. Он убежден, что мавзолей – это портал в мир дьявола, и он постоянно открыт. И.К.: Соглашусь, пожалуй. Я изображаю Ленина только в виде дьявола. Это воплощение сатаны. Человек, который предал Родину за 30 сребреников. Уничтожил www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

ЦЕНЫ VS ЦЕННОСТИ

Проект реконструкции Мавзолея Автор: Игорь Каменев

Художник Оскар Рабин Активист «Лианозовской группы» (его «салон» находился в Лианозове, в бараке, где он жил со своей женой – и свою живопись они представляли как «барачную»). В конце 1950-х в разгар легендарной советской «оттепели» парадоксальным образом стал очевидным разрыв художника Оскара Рабина с официальной художественной жизнью. 29 сентября 1960 года статьей «Жрецы «Помойки № 8», опубликованной в «Московском комсомольце», власти запустили кампанию травли художника в прессе. стал вдохновителем и организатором легендарной «Бульдозерной выставки», которая прошла 15 сентября 1974 года на окраине столицы, в Беляеве, у пересечения Профсоюзной и Островитянова. Акция была подавлена властями с привлечением большого количества милиции, а также поливочных машин и бульдозеров, отчего и получила свое название. Тогда и состоялся знаменитый прыжок Рабина на ковш бульдозера как акт протеста против существующей системы. Впоследствии художник был лишен советского гражданства и выслан из страны во Францию.

миллионы лучших соотечественников, расстреливал детей и священников без суда и следствия за то, что они верили в Бога. И кто он после этого? Дьявол воплощенный! А люди до сих пор ходят и поклоняются ему. Чего же хотеть от этой власти, если она служит Богу и дьяволу одновременно? Я считаю, что нужно провести всенародный референдум по этому вопросу. И принять решение. Я верю, что после захоронения сонм ангелов небесных спустится на землю нашей многострадальной России, и воцарится слава Божия и благолепие в нашей стране. DE I: А что нужно, чтобы создавать новое искусство? И.К.: Протест! Новаторство! В самой идеологии искусства это заложено. Нельзя копировать самого себя или кого-либо, нужно протестовать, и прежде всего против классического искусства, иначе ты не художник, а копиист. А новое, если оно сделано неповторимо, станет классикой. DE I: Как ты относишься к Марату Гельману? И.К.: Он талантливейший человек. DE I: Но он сейчас в опале. И.К.: Ничего страшного, вокруг него начнут собираться диссидентские художники, он станет делать неофициаль-

ные выставки, и все будет нормально. Так в свое время делал и Рабин. Гельман искусствовед, но, может быть, он начнет писать картины, чего я очень жду. DE I: Можно задать тебе глобальный вопрос: зачем нужна живопись? Человек же может прожить без этого, это не вещь первой необходимости. И.К.: Это искусство! Разве может человек прожить без искусства? Тут нужно понять: что считать самым ценным в жизни. Если мы признаем, что самое ценное – красота, то без искусства нам никак. Если самое ценное – кусок хлеба, то можно и без искусства спокойно прожить. Важна точка отсчета. DE I: Как ты думаешь, существуют ли сегодня нонконформисты? И.К.: Я еще раз хочу сказать, что все стало сложнее. Раньше мы понимали, что наши враги – тоталитаризм и советский режим. Против чего выступает современный художник, и нонконформист ли он? Это очень интересный вопрос, и нужно прежде всего дать ответ на него, а уже потом давать это определение. Может быть, это искусство нонконформизма, а может быть, и наоборот – очень даже конформистское. Какаянибудь пошлость, которую нам преподносят как искусство протеста...

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

Художник Игорь Каменев Начиная с 1974 года принял участие в более чем тридцати подпольных и полуофициальных выставках московского андеграунда. После выставки на ВДНХ в 1975 году, где каменев представил свой знаменитый автопортрет с закрученным гайками ртом, журнал NewsWeek опубликовал о нем статью. В том же году Каменев получает приглашение от Госдепартамента США, но отказывается эмигрировать и остаЕтся на родине. В 1978 году вместе с группой единомышленников вступает в МОПХГ (Малая Грузинская, 28). Участник «Бульдозерной выставки». Идеолог создания Единого Храмового Собора (шестигранник, в котором будут представлены все основные религии), создатель концепции Планетарной Конфедерации – идеи объединения глав всех государств в планетарное правительство и уничтожения ядерного оружия по всему миру. Нонконформизм стремление индивида придерживаться и отстаивать установки, мнения, результаты восприятия, поведение и т.д., прямо противоречащие тем, которые господствуют в данном обществе или группе. арт-рынок работы советских нонконформистов регулярно выставляются на ведущих аукционах мира (верный признак их вневременной эстетической ценности), И картины Оскара Рабина в том числе. По данным artmers.com, на лондонских торгах Sotheby's полотно Рабина «Культурный пейзаж» при эстимейте 39 200 – 58 800 долларов ушло за 122 304 долларов, а на нью-йоркских торгах холст художника «Бани» («Нюхайте одеколон «Москва») и вовсе стал лидером среди картин русских художников: при эстимейте 70-90 000 долларов он был продан в четыре раза дороже – за 336 000 долларов. Благодарим за предоставленные материалы Мультимедиа Арт Музей, Москва

КРЫМОВ

РЕЖИССЕРПОСТАНОВЩИК ДМИТРИЙ

ШКОЛА ДРАМАТИЧЕСКОГО ИСКУССТВА ТЕАТР ОСНОВАН А. ВАСИЛЬЕВЫМ www.sdart.ru / ул. Сретенка, 19/27 / +7 (495) 632-93-44

ПРОЦЕСС

Автор – Мариус фон Майенбург Режиссер, художник–сценограф Филипп Григорьян Художник по костюмам Галя Солодовникова

К а м ПРЕМЬЕРА ТЕАТРА НАЦИЙ

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

н ь фото: Сергей Петров текст: МАША МИЛЮТИНА

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

ПРОЦЕСС

ф о т о : Л и з а Ул и т е н ко

на фото: филипп григорьян в театральной мастерской на территории завода зил

ервая встреча DE I c Филиппом Григорьяном состоялась семь лет назад, тогда начинающий режиссер утверждал, что русский классический театр следует ликвидировать. Сейчас, когда мы встречаемся в театральной мастерской на территории завода ЗИЛ, он утверждает обратное. Главные элементы пространства его спектакля – шкафы в стиле ар-деко – абсолютно одинаковые по форме, но совершенно разные по содержанию. Они словно разноцветные шахматные фигуры, расставленные по зеленому полю из свежей травы. Филипп также выступил и художником-сценографом своей постановки.

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

ПРОЦЕСС

Вольфганг – кирилл вытоптов Ханна – Анастасия Пронина киса – марьяна кирсанова

о замыслу режиссера, каждый шкаф – своеобразный символ своей эпохи, который хранит ее тайны, ее ложь и страхи. «Камень» – пьеса одноактная, очень плотно написанная. Читая ее, все время чувствуешь какой-то подвох, словно вот-вот случится чтото страшное, кто-то выстрелит тебе в спину… Филипп уверен, что эта пьеса очень важна для нас, живущих в России. Ее тема болезненна, из тех, что не любой драматург отважится поднять: «Понятно, что в каждой семье либо сажали, либо сидели. Эта пьеса про то, что герои прошлого, возможно, героями и не были. В спектакле занят прекрасный актерский состав, в основ-

ном женщины, я получаю от их игры огромное удовольствие. Все актрисы – выпускницы разных школ, и это дико интересно. Единственную мужскую роль играет актер и режиссер Кирилл Вытоптов. Художник по костюмам – Галя Солодовникова». Автор «Камня» Мариус фон Майенбург – один из крупнейших драматургов современной Германии, постоянный соавтор режиссера Томаса Остермайера, штатный автор берлинского театра «Шаубюне». Примечательно, что Мариус отказался от приглашения приехать в Москву на премьеру из-за несогласия с политикой России. При этом

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

Майенбург сказал, что у него «нет амбиций строить из себя активиста в России. Сейчас это для меня единственный вариант поведения. Мне очень жаль, что я вынужден отказаться от вашего любезного приглашения. Я надеюсь, вы правильно поймете мое решение». Пьеса «Камень» была переведена по заказу «Территории» и впервые исполнена на фестивале в 2010 году в формате читки. Спустя три года «Камень» вышел полноценным спектаклем в Театре Наций – его премьерный показ состоится также в рамках фестиваля «Территория».

фото: Кирилл Иосипенко

Песнь мерцающей луны Луне как метафоре человеческой жизни был посвящен мультимедийный перформанс режиссера Филиппа Григорьяна «Полнолуние». В основе постановки два сочинения композитора Алексея Сысоева – «Над лунами» и собственно «Полнолуние». Если пьеса «Над лунами» – о новом мире, о летающих домах, об идеях, которыми бредили молодые архитекторы и которым не суждено было воплотиться, то «Полнолуние» – это уже постапокалиптический перформанс, в котором луна символизирует человеческую

жизнь, одиноко мерцающую во времени и в пространстве . В этом году «Полнолуние» принесло своему создателю премию «Золотая маска» в номинации «Эксперимент». В качестве специального проекта фестиваля «Территория» этот спектакль впервые был показан в Сочи два года назад. А в прошлом году эту нетипичную для отечественного театра постановку на стыке музыки, драматического искусства, современного танца и визуальных искусств смогли увидеть и московские зрители.

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

ТАТУИРОВКИ ТРАГЕДИИ Текст: Максим Масальцев Фото: Роксолана Черноба

Несколько лет назад серия спектаклей Ромео Кастеллуччи «Tragedia Endogonidia» («Трагедия, рождающаяся из самой себя») встряхнула театральный мир подобно Тунгусскому метеориту. Ударная волна три раза обогнула земной шар. Зрители оправились от спектаклей, но знают: то, что показал итальянский режиссер, будет следовать за ними, словно тень, до конца жизни.

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

Содержание – это ложная проблема

2007 Гастроли театра Кастеллуччи «Общество Рафаэля» (Чезена, Италия) – гвоздь программы фестиваля «Территория». Кастеллуччи привез в Москву «Tragedia Endogonidia BR.№04 Brussel» – четвертую часть проекта, состоящего из 11 спектаклей (остановок) в десяти разных городах Европы. И заказал для представления милицейскую форму, коровье сердце и шестимесячного младенца. Наше интервью совпало с кастингом маленьких москвичей, которые и не вспомнят о своем первом артистическом опыте. DE I: Появление ребенка на сцене – это начало? В этом месте спектакль как будто взрывается, а ребенок означает мимесис (по Аристотелю «мимесис» – это отражение действительности в формах самой действительности. – DE I). С его появлением законы театра не действуют. Младенец не артист, он не способен играть. Но это делает его артистом в высшей степени, артистом в кубе. DE I: Что потом? Потом появляется маска и учит ребенка алфавиту – первому закону. Маска произносит буквы, которые расставлены вокруг кровавой лужи. В Италии таким буквами – A, B, C, D – полицейские отмечают каждую улику, обнаруженную на месте преступления. Так на месте преступления, через кровь, ребенок проходит второй закон алфавита. Для меня язык и ребенок связаны образом закона. Мне кажется, это понятно всем. Ребенок, взрослый мужчина и старик – это один и тот же герой. Хотя ситуация может быть достаточно хаотичной, но это и необходимо, так как к человеку приходит самосознание через неспособность ориентироваться в пространстве. DE I: Как вы отбирали спектакль для этих гастролей? Эта работа посвящена всем городам мира. Спектакль строится вокруг идеи закона и правосудия. Я имею в виду темную сторону закона. Трагедия – это эстетическая форма, которая создана страстями города и не имеет смысла в деревне. Трагедия на природе не имеет смысла – это яд, которым питается город. DE I: Что там – на темной стороне? Насилие. Без насилия нет трагедии, нет истории. Насилие над законом – это двигатель истории. В каждой трагедии кто-то переступает через закон, идет к высшей точке и не замечает, как остается в одиночестве: люди отворачиваются от него. Закон всегда связан с молчанием и одиночеством. Одиночество и молчание – символы трагичности нашего времени. Я выношу на сцену скрижали с десятью заповедями и открываю их с другой стороны. Поэтому спектакль состоит из двух частей, двух сторон правосудия – черной и белой.

DE I: Почему одиночество – символ нашего времени? В наше время это один из самых сильных экзистенциальных моментов вместе с тишиной и молчанием. Рождает это молчание наш сегодняшний мир – империя коммуникации. Она заставляет людей быть постоянно зрителями. И одна из трагедий – когда рушатся коммуникации, это подобно отмене жизни, отмене реальности. DE I: Размеры трагедии имеют какое-то значение? Не бывает трагических поступков или событий. Трагедия – это технология взгляда. Трагедия – это особый взгляд на предмет или событие. В этом смысле трагедией может оказаться все, даже разрыв клеток. Это микро и макро. Трагедия определяет наше будущее. Потому что нигде и никогда мы не расстанемся с чувством вины, даже если были невинными наблюдателями. Я настраиваю зрителя на ответственность за то, что он видит. Я занимаюсь трагедией, потому что нет ничего сильнее, нет ничего страшнее трагедии. DE I: Пройдя через трагедию и одиночество, человек может выбрать два пути: диктатура или святость, жертва или участник. Нет. Он и жертва, и участник. Трагедия всегда направлена против человека, это путь, который постоянно уходит из-под ног. Здесь не может быть грусти, это эстетический момент. Невероятное напряжение пространства, в котором каждый шаг рождает сомнение. Это биологический процесс. И я избегаю вмешиваться в это состояние, важно передать всю красоту перспективы. Я вижу красоту трагедии в ее геометрии. DE I: Когда ты делаешь свой спектакль, используешь ли знания, взятые из книг, музыки, живописи, благодаря которым зритель точнее прочтет твои мысли? Нет, это меня не волнует. Зритель видит всегда не то, что видел я. Кто-то сказал: «Ты увидишь, как построен дом, когда он будет гореть». Работа над структурой дома, который потом сгорит, – это и есть трагедия. Я часто разговариваю со зрителями после спектакля, и меня удивляет то, что у каждого было очень много мыслей и представлений о том, что они видели. Для меня это очень хорошо. Это значит, что работа принадлежит не мне: как только я открываю ее зрителю, все это меня уже не касается. DE I: Если бы пришлось написать свои скрижали театра? Всего несколько заповедей? Надо иметь абсолютно открытое воображение, и поэтому в театре может произойти всякое – запретное и возможное. К сожалению, автор в театре очень часто подвержен самоцензуре. Завися от содержания, он сдерживает замыслы.

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

Только искусство оправдывает опасность твоего существования

Для меня искусство – это отсутствие содержания. Искусство должно быть без содержания. Содержание – это ложная проблема. DE I: Ты считаешь, что художник не зависит от духовных ценностей своей веры? Художнику необходима свобода, но это нельзя связывать с откровенными провокациями, когда кто-то сознательно идет против морали. Противопоставляя себя кому-то или чему-то, ты снова принадлежишь – только уже другой вере и другим смыслам. Это трудно, но, оставаясь на середине, ты открываешь целый океан воображения. Я родился в католической стране. Для меня это очень важно в эстетическом смысле. Наши церкви, даже в самых маленьких городках, наполнены живописными образами, благодаря которым многое понимаешь про этот мир. Культура будит воображение, и за ним церковь уже не уследит. Западные театры – не для Бога и не для богов. Не надо искать в них ничего мистического. Нет никакого поиска нового человека. Только сознание того, что мы есть. В трагедии нет надежды. Есть только выход в каком-то возвышенном смысле. DE I: Вот еще она заповедь: не принадлежи никому. Да, может быть. DE I: Все же, что-то должно остаться от тебя? Хотя бы внутри театра? Останется акт, поступок – в воображении зрителей. Остальное растворится. Театр – это телесное искусство, «мясное», больше других похоже на жизнь. Настолько, что подменяет жизнь. И поэтому оно – самое опасное искусство. Оно может изменять замыслы судьбы. DE I: Что-нибудь объединяет людей, которые были на твоих представлениях? Возможно, это похоже на татуировку, которая проходит со временем и не оставляет следов. Поэтому третья заповедь: ничего не остается. Если хотите, да, я работаю над формой. Мои образы приходят из какого-то темного прошлого, и я еще не знаю, зачем они пришли. Как художник или актер, я просто ловлю мгновение, когда этот момент застынет, словно лед. Но лед тает, и моя татуировка исчезает. DE I: Роберт Уилсон тоже любит замораживать мгновения. Я плохо знаю Уилсона и от того, что видел, не в восторге. Он слишком графичен и не создает новой формы. Графика – это формализм, а форма – живая. Формализм – это мысль, которая остановилась навсегда. Та-

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

кой дизайнерский, графический проект. Это только очень красиво и безопасно. Это успокаивает. Но я не чувствую себя в безопасности. DE I: Трагедия усиливает чувство потери раза в три. Как ты переживаешь свои личные потери? Они питают меня. Я живу благодаря им. Но бывает, что я не могу найти для них правильные образы. Трагедия для меня – это что-то космическое. Но трагедия дисциплинирует. Хотя было бы правильнее говорить о слове «трагико», а не «трагедия». Но трагико может быть везде, в любом спектакле, даже в комедии или в живописи. Например, для меня самый трагический художник в живописи – это Марк Ротко. DE I: Приводит ли успех спектакля к личной переоценке? Чувствуешь ли ты, что растешь, или эмоции гораздо шире? Конечно, это широта в такой степени, пока я в ней не исчезну. Меня гораздо больше волнует позиция зрителя. Потому что художник часто трус. DE I: Ты понимаешь, что ты большой художник? Да, понимаю. DE I: Это не давит на тебя? Давит. Необходима смелость. DE I: Еще одна заповедь: не надо бояться… Да. Не надо бояться. Сценическая площадка подобна месту атомного взрыва. Радиация проникает в твое тело до костей. Ты носишь эти следы до конца жизни. Только искусство оправдывает опасность твоего существования.

Из пяти младенцев, участвовавших в кастинге, Ромео выбрал одного, того что слева

Скрижаль Кастеллуччи www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

ПРОЦЕСС

de s i l l u s ioni s t & T E R R I T O R I Я

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

ЖивЫе пространствА

Наш эксперт - главный режиссер санкт-петербургского «Этюд-театра» Семен Серзин

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

ПРОЦЕСС

Ж И В ЫЕ П Р ОСТ Р А НСТ В А

этом году фестиваль «TERRITORIЯ» вновь запускает свой проект «Живые пространства». В самом названии уже заложен протест против косности, своего рода тезис культурного манифеста, если бы таковой существовал: когда в театре появляются сценические традиции, это неизбежно приводит к штампам существования. Актер в таком театре всегда существует одинаково и не видит в этом ничего предосудительного. «Это же наша традиция!» – с гордостью восклицает он, даже не чувствуя подмены понятий. Суть проекта заключается в следующем: молодые режиссеры, актеры,

художники, сценографы представят эскизы своих спектаклей, но не на привычных театральных площадках, а в музеях. Причем именно в актуальной экспозиции. В музее, как известно, передвижение и вынос реликвий категорически запрещен. Поэтому каждая молодая команда изначально поставлена в специфические условия работы. Главное содержание проекта – это драматургия. Каждая пьеса будет написана под конкретное музейное пространство накануне. Перед драматургом ставится задача сделать связь между текстом и местом действия не просто оправданной, но и нерушимой. Куратор проекта режиссер Марат

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

Гацалов считает, что в театре невозможен результат, ведь это вид искусства, который не поддается фиксации, это непрекращающийся процесс. «Иными словами, театр – не музей. Нам показалось интересным опробовать это сочетание: как себя проявит живая театральная ткань в таком концентрированном смысловом контексте, как музей. Как она взаимодействует с тем, чем не может являться? Мы ведем поисковую работу на стыке несовместимых вещей. Сталкивая их, мы надеемся обнаружить нечто совершенно новое». Поговорить об этом проекте DE I пригласил в свою редакцию одного из его

участников – молодого питерского режиссера Семена Серзина. Выходец из легендарной аудитории №51, ученик профессора Вениамина Фильштинского, Серзин использует в своих постановках только «этюдный метод». Его «живым пространством» станет Центральный музей Вооруженных Сил. Вместе с драматургом Полиной Бородиной (студенткой 2-го курса Екатеринбургского театрального института, курс легендарного Николая Коляды) и сценографом Игорем Каневским они поставят там эскиз спектакля под названием «Война. Мир». В центре спектакля – судьбы наших современников, прошедших боевые действия. Как они живут после этих

испытаний? Какими глазами смотрят они на нас? Что чувствуют? Могут ли говорить об этом? В основе драматургии – подлинные истории ветеранов афганской и чеченских кампаний. Почему этюдный метод? «Потому что я ненавижу, когда артист ждет, куда велит встать ему режиссер, в какую кулису уйти, – говорит Серзин. – В такого рода театре никаких открытий нет. Артист в нем просто инструмент. Или пластилин. А мне нужен артист-автор. Все остальные техники сводят на нет саму суть актерской профессии. Театр художника и режиссера, где артист служит приложением к их замыслу – это не мое. www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

Я очень хорошо понимаю, что этот метод можно применить не везде и не всегда. Он рассчитан только на актеров с потенциалом. И в единую команду таких актеров собрать очень трудно – обычно уже ко второму курсу студент театрального института скован кондовыми рамками, не имеющими никакого отношения к современной жизни. Мне, конечно, повезло, что наш курс не распался, а превратился в театр с таким говорящим названием – «Этюд-театр». И в этом огромная заслуга нашего художественного «родителя», как мы любовно его называем, – Вениамина Михайловича Фильштинского».

Текст и фото: Роксолана Черноба

2010

Гамлет

средней прожарки

У каждой эпохи свой Гамлет. Он может быть героем-одиночкой, неврастеником, философом и даже трикстером. Наше время, разменявшее жанр трагедии на мыльную оперу, с подозрением смотрит на принца датского – различий больше, чем сходств. Израильский актер Итай Тиран – исполнитель роли Гамлета в постановке тельавивского Камерного театра – уверен, что его героя можно сегодня встретить где угодно. DE I решил уточнить – где именно.

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

Гамлет –

еще не до конца прожаренный стейк

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

У каждого человека есть право – верить либо в судьбу, либо в случай

DE I: Это правда, что вы чуть не стали музыкантом? Я вырос в семье с большими традициями в области искусства. Родословная моего отца берет начало из Австро-Венгрии, Трансильвании. В ней было много деятелей искусства: дирижеры, скрипачи. В моей семье культура и искусство считались очень важными, и с детства я был знаком с огромным количеством замечательной музыки, в первую очередь классической. Потом, в возрасте шести или семи лет, я начал заниматься фортепиано и очень к нему привязался. В общем, все шло к тому, чтобы я стал музыкантом. Немного учился играть на гобое, на саксофоне, даже хотел получить дирижерское образование. Но со временем, по мере моего обучения игре на фортепиано, я стал испытывать огромный внутренний дискомфорт. Главной проблемой стало исполнение произведений перед большой аудиторией − я слишком зажимался. Не знаю, как это объяснить, но такого никогда не происходит, когда я выступаю в актерском амплуа. Даже когда в качестве артиста на сцене играю на фортепиано, чувствую себя легко, потому что такая игра не оценивается с позиции музыки. Возможно, это связано с дислексией. DE I: Это что-то вроде рефлексии? Нет, это вид неспособности схватывать систему. Дислексия никак не связана с интеллектуальным развитием, но люди, страдающие дислексией, часто плохо пишут и не дружат с математикой или грамматикой. У меня были проблемы с математикой, а в музыке ее очень много! Расчет здесь очень важен, владение всеми десятью пальцами подчиняется определенным законам, а мне это все казалось довольно хаотичным. Единственное, что я мог сделать, чтобы играть, – отключить сознание во время игры, а это очень тяжело. То есть я как бы отсутствовал во время своих выступлений. С актерской игрой все не так: я всегда здесь. Исполняя музыку, я представлял себя совсем в другом месте. Это был травматический опыт − представлять иллюзорную реальность, чтобы забыть о реальности настоящей. Со временем дискомфорт только усиливался, я стал чаще отвлекаться на занятиях. А ведь музыка требует огромной и постоянной практики. Мои коллеги играли по 4-5 часов в день, а я не мог заставить себя сесть за рояль, это было очень тяжело. Мое обучение музыке проходило в художествен-

ном училище, где было несколько отделений: танцевальное, джазовое, изящных искусств и театра. Меня все это очень занимало. Потом я неожиданно решил создать рок-группу, стал ее фронтменом. Здесь было куда больше театра: лидер группы выступает перед аудиторией иначе, чем исполнитель классики. Он и конферансье, и актер, он разговаривает с публикой, заигрывает с ней. Тогда я этого не осознавал, но сейчас, огладываясь назад, понимаю, насколько тот опыт был для меня важен. Меня всегда притягивала театральная сцена, хотя довольно долго я относился к своим актерским выступлениям как к шутке или хобби. DE I: Может, это казалось вам слишком легким? Может, и так, но я всегда с большим увлечением участвовал в шоу-постановках в училище, выкладывался в них до конца. Но воспринимал это как хобби, поскольку из меня готовили музыканта. После рокдеятельности у меня наступил период подростковой депрессии, я был раздражен и решил покинуть училище. DE I: Экзистенциальные переживания? (Смеется.) В точку! Сейчас, конечно же, понимаешь, что это была молодость и глупость, не более того. Какое письмо я тогда написал отцу о своем уходе из училища! О том, что меня не интересуют косинусы и синусы, и что я знать не хочу, когда умер Сталин. Уверял, что организую собственное дело. Отец разрешил мне бросить училище при одном условии: он должен был видеть, что я работаю. И мне пришлось все это изображать: обстановку в комнате я аранжировал таким образом, чтобы была полная иллюзия бурной деятельности. Я раскладывал бумаги в рабочем беспорядке, и все такое. Это были на сто процентов сценические декорации! В таком подвешенном состоянии я провел почти два года. Потом что-то случилось. Есть несколько версий того, что именно – одна из них такая. Мы с отцом сидели в гостиной и смотрели по телевизору «Гамлета» с Кеннетом Брана в главной роли. Потом, как-то прогуливаясь, я начал подражать ему, точнее, его британскому акценту, просто для смеха. Отцу понравилось, и он совершенно серьезно заговорил со мной об актерской профессии. Я подумал: почему бы нет?

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

Театр – не элитный клуб интеллектуалов, а открытое пространство абсолютно для всех Пошел в актерское училище, где проучился три года. Оттуда я сразу попал в тель-авивский Камерный театр. Самое замечательное было в том, что я, наконец, занялся по-настоящему интересным для себя делом. Когда работа совпадает с тем, что действительно любишь, – это, наверное, и есть счастье. В театре я уже семь или восемь лет. DE I: Ваши братья тоже занимаются театром? Нет, только я и самый младший брат, он − начинающий режиссер. Остальные довольно успешно занимаются бизнесом. DE I: На ваш взгляд, у израильского театра есть свой Шекспир? Дело в том, что самая первая израильская труппа «Габима», можно сказать, вышла из Станиславского. В ее судьбе принимали участие и Вахтангов, и Михаил Чехов, и многие другие звезды русского театра. Это был пик актерского мастерства, но потом произошла резкая смена направления. Многие музыканты и артисты эмигрировали в Израиль и попытались создать новую культуру. Наше государство стало этаким «плавильным котлом», в котором закипало то, что мы сейчас называем израильской культурой, – это еврейская культура, смешанная с другими, завезенными извне. Ценности моей страны – для меня не пустой звук, я чувствую себя ответственным за то, что делаю. DE I: Художник должен быть ответственным? Конечно, для меня в этом смысле Гамлет – роль особенная. В театр приходит много подростков, и мне кажется, принц Датский – их персонаж, с ним легко себя ассоциировать. Они видят человека, который задает те же вопросы, что и они, у него явные проблемы в общении с окружающими людьми. В юности особенно остро переживаешь предательство друзей – история с Розенкранцем и Гильденстерном. Гамлет не принимает общепринятых правил игры, что созвучно, наверное, любому молодому человеку. К тому же эта пьеса во многом об отцах и детях: едва ли не все дети в пьесе становятся жертвами. Офелия сходит с ума, Лаэрт и

Гамлет погибают, увязнув во взрослых политических интригах. Дядя опасается принца, мать не понимает, отец требует от него кровной мести. Где тут любовь, семья, взаимопонимание? Поэтому на спектаклях я прежде всего обращаюсь к молодежи, наблюдаю за ее реакцией. Для меня очень важно, чтобы они могли сказать себе: «Это же все про нас!» Театр – не элитный клуб интеллектуалов, а открытое пространство абсолютно для всех. Этим, по-моему, отличается русская культура: Достоевского может полюбить кто угодно – и высоколобый критик, и простой человек. DE I: Вы верите в высшее предназначение художника? У каждого человека есть право – верить либо в судьбу, либо в случай. Со мной приключилась такая история. Наш художественный руководитель Омри Ницан впервые увидел меня в роли Нерона в спектакле «Британник». Позднее он рассказал, что почувствовал тогда во мне гамлетовскую тему, хотя разница между датским принцем и римским императором − колоссальная. Омри сначала занял меня в двух других постановках, а потом предложил роль Гамлета. Конечно, я очень испугался: а вдруг не справлюсь? Для молодого актера – мне было 24 года – это сложная и необычная задача. DE I: Гамлету больше? Интересный вопрос. Когда он появляется в начале пьесы, ему 23 года, а в 4-м акте из разговора с могильщиками выясняется, что ему уже 30. Странно, не правда ли? Возможно, что возраст Шекспир понимает чисто метафизически. Как бы там ни было, 25 для Гамлета – вполне подходящий возраст. У меня, правда, был страх, что мы получим от людей гневные отзывы вроде «Он слишком молод!» или «Да что он о себе возомнил?» К тому же мне очень мешала выстроившаяся за пьесой мифология, эта аура великих актеров, которые играли Гамлета. Любой из них не просто играл, а выстраивал собственную оригинальную концепцию роли. Приступая к такой роли как Гамлет, думаешь про себя: «О, в какие же большие туфли ты залезаешь!»

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

Я представлял Гамлета перед 1300 Гамлетами Я разговаривал об этом со своим менеджером, и мы пришли к выводу, что, несмотря на возможный протест критики, я полностью готов к роли. Гамлет – это не до конца сложившаяся личность из высшего света, на гастрономическом языке он – еще не до конца прожаренный стейк. В этом смысле мы с ним похожи, я – личность в процессе формирования, духовной «прожарки». Сама по себе внутренняя жизнь человека – это динамика, а не статика. Иначе как объяснить поведение Гамлета? В начале пьесы он заявляет, что убьет дядю, а затем три часа раздумывает над этим. Просто Гамлет – сомневающийся в себе человек, он мучается, медлит, то есть развивается. Нам интересно наблюдать за этим процессом, потому что мы – такие же. DE I: Быть Гамлетом не означает обретение двойной морали? И не значит ли сама судьба Гамлета, что выжить в мире возможно, только следуя двойным моральным стандартам? Вы попали в самое сердце трагедии. «Быть иль не быть» – вопрос не о возможности кровной мести, а об этических нормах. Сначала мир учит человека определенным моральным правилам, а затем, когда тот взрослеет, принимается с легкостью их нарушать. Вопрос в том, как на это реагировать – принять или отступиться, и ответ у каждого свой. По ходу пьесы Гамлет все больше становится похожим на других: он лжет, убивает, да он вообще становится серийным убийцей! Мне кажется, трагедия в том и состоит, что главный герой так или иначе вписывается в безнравственную, жест-

кую систему отношений окружающего мира. Однако его оправдывает то, что поступки его абсолютно осознанны – он не рад им, он совершает выбор и не полагается на волю случая. Обычно люди не берут ответственность за свои поступки, в то время как Гамлет берет. Он делает то, что делает, понимая, что это и есть его судьба. Он принимает ее с достоинством, потому что берет на себя ответственность. DE I: Как бы вы описали свой метод вживания в роль? Освоение новой роли можно сравнить с визитом к окулисту. Ты надеваешь новые очки и видишь мир подругому. Скажем, вещи, которые раньше были незаметны, обретают форму, и наоборот. Причем меняется не только твой взгляд на мир, но и что-то едва уловимое меняется в самом мире. DE I: Москву «Гамлетом» удивить сложно, сильно волновались? Конечно, нелегко играть пьесу с переводом, но у нас уже был похожий опыт. Московская аудитория очень серьезная, внимательная, вдумчивая. Во время спектакля я искал глазами зрителей – они не просто сопереживают, а буквально участвуют в пьесе. Израильская публика реагирует иначе: ее надо гораздо больше стимулировать, делать приглашающие жесты, иначе она становится пассивной. Русский зритель – сама активность, вовлеченность, и это великолепно. В какомто смысле можно сказать, что я представлял Гамлета перед 1300 Гамлетами.

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

Уникальные фотографии из этой серии вы можете приобрести, обратившись в редакцию журнала

2005

саша маnовцева

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

Снимать балет – это все равно,

что снимать розы

или что-то такое страшно

избитое.

Потому что в фото, как и в живописи, существуют штампы, их очень много.

Так что задача

номер один была уйти от красивости. И от репортажности тоже, потому что этот способ съемки

не мог передать мое ощущение от того

волшебногомира,

в который

япопала.

Нужен был какой-то другой подход.

И он появился благодарячерно-белойпленке,

и потом еще многие кадры

я очень сильно

до р а б ат ы в а л а

под увеличителем. www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

Из московской

суеты города,

я попала в иной мир,

мегаполис внутри но с совершенно другой

атмосферой.

Здесь люди

по-другому ходят, cтранно выглядят,

все в байковых костюмчиках

цыплячьей расцветки, согромныминаклеенными ресницами, оченьдружелюбные. При этом чувствуется

их фантастическая

собранность и

работоспособность.

И все, абсолютно все

влюблены в Большой. Они могли

о ч е н ь д о л г о рассказывать мне о своей работе, приходилось даже

от них убегать. www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

Глаз очень субьективен.

Ты хватаешься за какую-то картинку,

и не обращаешь внимания

на кучу вещей, которые находятся в кадре,

Одна из моих любимых фотографий – на которой

человек несет пачку. Вот над

этим кадром я сидела два дня,

потому что потом

оказалось:

и кафель не тот, и тень не так ложится. И уже в проявке нужно было довести

эту

фотографию

до того, первоначального

ощущения. 40

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

ТЕРРИТОРИЯ ЧЕЛОВЕК

PIANO Cотни приходят на его выступления, чуть больше слышат его голос живьем, не так много женщин могли бы пожарить гениальному дирижеру яичницу, но, наверное, считанные единицы способны придумать вместе с ним нечто… Этим нечто стал фестиваль «Территория», сочиненный Роксоланой Черноба и Теодором Курентзисом на кухне несколько лет назад. Чья это была территория, апокриф умалчивает, однако, пока DEI – территория Роксоланы, мы имеем исключительное право придумывать Курентзиса как он есть и каким будет.

GALA Текст: МАША МИЛЮТИНА ФОто: Лиза Улитенко

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

TEO

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

ТЕРРИТОРИЯ ЧЕЛОВЕК

Когда композитор пишет, он не видит перед собой человека в кресле. Он видит человека, сидящего ночью ГДЕ-НИБУДЬ в Афганистане ХIII века и тихо поющего. Так работало, к примеру, воображение Дебюсси.

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

Разговор продюсера DE I Марии Милютиной и Теодора Курентзиса

DE I: Правда, что вы придумали фестиваль «Территория» с Роксоланой на кухне? T.K.: Правда. Потом я начал искать деньги. Всем рассказывал про эту идею. Помню, Швыдкой (эксминистр культуры. – прим. ред.) собрал специальное совещание, на которое пригласил молодых авторов, в том числе меня и Кирилла Серебренникова. Мы с Кириллом тогда подружились и стали придумывать вместе концепцию фестиваля. Кирилл реалист. У него в спальне на двери весит надпись: «Тишина! Автор работает!» Очень правильная надпись. Я считаю, что в снах происходят очень важные события. Важнейшие! Там «расцифровывается» вся эволюция человеческого рода. Там рождается настоящее искусство. В снах форма узнаваема, но не является основой.

Проблема в том, что, когда люди приходят в концертный зал, у них есть абсолютное представление о единой материальной форме. Как в стаде: они сидят на одинаковых длинных рядах, на одинаковых стульях и смотрят на рояль. И все отвлекает их от музыки. Их воображение поглощает пейзаж стен. Это не концерт, а собрание! Ведь когда композитор пишет, он видит перед собой не человека в кресле. DE I: А кого? T.K.: Ну, например, человека сидящего ночью где-нибудь в Афганистане в ХIII веке и тихо поющего. Так работало, к примеру, воображение Дебюсси. Сидя в интерьере концертного зала, очень сложно путешествовать. Так же сложно, как влюбиться, скажем, в супермаркете. Даже если ты видишь девушку, предназначенную тебе, ты

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

это не поймешь, не считаешь – слишком много вокруг информации, тебя отвлекающей. DE I: А где влюбиться несложно? T.K.: Во сне. Там подсознание работает на полную мощность, и вы себе доверяете. DE I: Ты хотел бы сочинить музыку к фильму? T.K.: Я бы хотел снять свое кино, как режиссер. DE I: Кто твои любимые режиссеры? T.K.: Параджанов, Тарковский, Ларс фон Триер. DE I: Какие фильмы в последнее время тебе понравились? T.K.: «Импорт/экспорт» Ульриха Зайдля, «Вход в пустоту» Госпара Ноэ, «Потеря сексуальной невинности» Майка Фиггса. DE I: Ты придумал для фестиваля «Территория» проект Piano Gala. Что это такое?

ТЕРРИТОРИЯ ЧЕЛОВЕК

T.K.: Piano Gala – это такой эксперимент воздействия. Я хочу, чтобы зрителей пускали в зал по одному со специальным фонариком. Должно быть абсолютно темно. Человек попадает как бы в лабиринт, и чем сложнее ему, тем лучше. Идеально вообще входить со служебного входа. Свет – только снаружи здания, внутри же полная темнота. Человек попадает в зал, в котором ничего не видно. Только рояль посередине в луче света сверху. Три пианиста играют по очереди свои сумасшедшие программы, но никто не знает последовательность и название этих произведений. Это тайна для зрителей. На полу лежат ковры и подушки. Весь концерт люди должны лежать. Если они будут спать, это даже лучше! Пусть спят, где хотят, можно даже под роялем. И такой trip часа на два! А после концерта люди в той же в абсолютной темноте покидают зал. Неопубликованная программа – это фишка, никто не знает, что будут играть пианисты.

Можешь себя представить в зале, где 150 человек спят рядом с тобой во время концерта? DE I: И ты можешь назвать имена исполнителей? T.K.: Батагов, Осетинская, Любимов. DE I: «Территория» – это все-таки театральный фестиваль, давай поговорим о театре T.K.: Давайте! Свой проект я делаю с Ромео Кастеллуччи, я предложил ему «Весну Священную» Стравинского. В этот год этому великому балету исполняется сто лет, и я придумал, как правильно нужно его представить. Все балеты, которые идут сейчас на сцене, это пройденный этап. Они не передают всю энергию фактуры. Поэтому я и предложил эту идею Кастеллуччи. Говорю, давай сделаем «Весну священную»! Он пообещал, а потом позвонил и сказал, что придумал сделать ураган из тонн человеческих костей и животных в прямом смысле этого слова. С помощью специальной машины. Зритель должен находить-

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

ся в центре настоящего урагана. Это очень опасный проект. Мы должны были сыграть премьеру сейчас, но пришлось отложить на следующий год. А пока в этом году я сыграю без него в Берлине «The rate of spring» и «The riot of spring» Курляндского. DE I: Против чего ты бы стал протестовать? T.K.: Против Германии. Понимаете, сейчас все протестуют против России, но я думаю, что они не имеют на это никакого права. Конечно, Россия страна тоталитарная, я с этим согласен, но она намного лучше, чем любая другая европейская страна. DE I: Что для тебя сегодня искусство протеста? T.K.: Быть против всех и против каждого. Настоящий протест не может быть управляемым и не может быть заказан. Это то, что внутри тебя. Я против Путина – и против Навального тоже!

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

ANTIPODE

ЭФC ТАФ И АДИС Продюсер проекта: Роксолана Черноба Фото: Нина Воробьева, Роксолана Черноба DE I выражает благодарность Maya Christidou за помощь в организации съемки в Афинах

Это история о выдающемся греческом скульпторе, режиссере, писателе и коллекционере Александре Эфстафиадисе, буквально завершившем эпоху 20 века новым жанром скульптурной миниатюры (украшения от скульптуры) — таково авторское предписание, таков ритуальный обряд греческих храмов, таковы приношения первых христианских аскетов буквально покрывших веригами плоти наш век. Скульптурный материал добывали с затонувших кораблей в акватории Эгейского моря. Это пролог. Далее драма развивалась по накату, физика медленно покидала метафизику. Эпилог, полная обездвиженность. Ярким свидетельством тому драматический подстрочник жены Эфстафиадиса Людмилы — философа, поэта, писателя, доказывающий неслучайность вырвавшегося крика в металле до звезд.

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

На фото: Света Мамрешева, выпускница Школы-студии МХАТ, мастерская Кирилла Серебренникова, актриса театра «Гоголь - Центр» Лауреат премии «Золотой Лист»

ТЕАТР для меня – это место бесконечного поиска правды жеста, звука, разноликого «я», место, где можно стать СВЕРХДЕВУШКОЙ.

подсыпаешь яд, отраву. На тебе лежит ответственность: создать вокруг себя светящийся эфир! ЛЮБОВЬ – это отказ от своего «эго».

СЦЕНА – алтарь. Я постоянно хочу играть – не искусственно, а искусно. АКТРИСА, как жрица в храме, курит фимиам у алтарей Богов, совершает жертвоприношение. Так получается, что на спектакле ты приносишь зрителям жертву, ПОДНОШЕНИЯ, подарки, а иногда

Я ОХОЧУСЬ. И должна растерзать и проглотить ЖЕРТВУ, чтобы она осталась довольна. ИЛЛЮЗИЯ: все пространство-предметы органические и неорганические, составляют вместе со мной одно бесконечное НИЧТО!

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

ЧЕСТЬ – самое мощное слово из детства! Когда я общаюсь с человеческими дитенышами, я автоматически перехожу на кабардинский. Я – КАБАРДИНКА, которая задыхается без русского языка. Вдохновители: Шостакович, Моцарт, Монтеверди, Толстой, Манн, Платонов, Маяковский, Фассбиндер, Висконти, Параджанов. ПЕНИЕ – это когда больше нельзя говорить, нужно взрывать слова, чтобы всплески от этого взрыва долетели до небес...

ANTIPODE

Э ф с тафиа д и с У к р аш е ни я с у с к о р е ни е м Автор: Людмила Эфстафиади-Гринченко

Рапсодирование предполагает действие по наитию, почти вслепую. Это почти что самый верный способ Антипода – себеподобное проверять противоположным. Письмо, если только это художественный способ видения, предполагает полный отказ от буквы и только в этом случае греческая парадигма полностью оправдывает себя безупречным, провидческим представлением того, о чем говоришь. Невидящее око Гомера рентгеновски точно воспроизводит все оттенки видимого, даже цвет металла – какими глазами, спросите вы? Я бы сказала – антиподовыми, теми, что противоположны зрячим, тем, что видят металл седым и не иначе. Скажите это интонацией и это будет более правдоподобно, хотя слово, – как способ художественного выражения нашлось и оно предполагает некое расхождение между авторской художественной системой выражения и собственно материалом. Одно другому перечит и при определенной логике только усиливая невероятность, но очевидный факт – незрячих глаз направленных на чтиво. Именно на этой парадигме строится весь культурный опыт Эфстафиадиса. Все идеи – от руки, на самом деле идут от воздуха и ручной слепоты, от металла, который невозможно приручить никаким другим способом, как только слепым осязанием. Так возник ряд парадигм – от точки определяющий самое себя, как Я

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

и некой противоположности материала. И глаза и осязание оказываются лишними. Воспроизведение уже заложено в самом произведении, и не оно воспроизведенное отпочковывается как лишнее, а сам орган со знаком минус, то есть «очи невидящие». А дальше следуют естественные парадигмы – Физики-Лирики, Гармонии-Дисгармонии, точки-плоскости, шума и интонации, ценности и субценности. Отторгая от себя демиургическую ценность и одновременно понижая себестоимость материала мы оказываемся в точке усиливающей субценность как бы ремесленно это ни звучало. Металл оказывается лишь материалом и не более. Известный золотник по-моему исчерпал себя. И теперь, когда условие «невидимых рук и глаз» вступает в силу, голос в металле заявляет о событии – субценности не с оглядкой, а во всеуслышанье… Великие дела делаются, хотя в обычном творческом смысле, выходит, что на мази оказывается камень с миллионной историей палеолита и сталь – это все, что есть, а с ним и кликушествующий образ «Минискульптуры, укладывающийся, по авторскому представлению, в некую словесную графику. Александр Эфстафиадис «Мини-Скульптуры» «Ангелы однокрылые и безобразные». Оберег кельтов Зерцало Два лебедя и Пастораль Ко Ло Коль Чик Две главы византийские П Е Ч А Т Ь Неклеймящая Пояс бестелесности Острова прощаются А Н Т И Торг Откровение головы семени Через плечо – через века Георгий Победоносец Богородица – не дева Ускорение боли – есть любовь Мадонна с косичкой Максимум Магдалены То, что видите перед собой, не может красить тело. Оно скорее противоположно телу, как его антиподобие, отторжение и одновременно притяжение при известных условиях. Где-то на пути в агонии авторского антагонизма тело словно теряет свой пол, вес, уклоняясь от адресата. Но именно эта авторская бездомность привела Эфстафиадиса в театр Д. Роджерс как однажды буква разросшихся бровей на Ж. привела Бродского на раздорожье, до основания размагнитив пол. А что такое отсутствие пола в живом? Это и есть душа. Ей все равно в каком роде, в каком веке. Интерпретируя художественный материал, то есть следуя авторскому движению, мы попадаем под действие естественной силы притяжения, действующей между художественным Я и его культурным полем. В результате возникает сюжет со всеми перипетиями. В дебрях пантеизма мы совершенно неожиданно обнаруживаем Минойский пафос, супрематизм и византийскую молитву на опережение эстетики. Общее звучание скульптуры полностью соответствует хаосу Пендерецкого, но даже при этом тяжелые речевые кластеры в металле лишь отдаленно напоминают весь антагонизм, всю драму авторского представления перед интуитивным и соответствующую ему скорость, притяжение и разряжение. Скорость художественного видения координирует все происходящее где-то на грани Я – автора, Я – культуры. Образ после Столкновения легче всего обозрим, он как бы изживает себя из остатка, из самой катастрофы в обжитое пространство. Как бы в скульптуре прозвучало – да и нет? Да именно так – лапидарно-скупо, почти приговором. В миниатюрах Эфстафиадиса – это звучание большого камня в обрамлении на точке-груди, тяжелым движением на большой скорости при которой вес почти нивелируется. И упало каменное слово На мою еще живую грудь. В момент возникновения образа важна мера, по которой будет отсечено все «лишнее, то есть своеобразный эстетический камертон, помогающий настраивать действие на необходимый лад. Субценность, безошибочно оказывается против общей ценности с силой заложенной в ней опережающей эстетики. Сказанное, содеянное автором шлифуется в пределе от Себя до Себя, отсечением, движением на убыль, в результате чего остается одно неделимое ядро. Именно на этой точке образ самоопределяется. От сознания отпочковалось подсознание. Отнимать больше нечего.

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

ANTIPODE

На фото: Нина Воробьева, студентка ГИтиса, режиссерский факультет, большая часть фотографий этого проекта создана Ниной

Образ случился на крайней полосе со всей завершенностью в точке Минимализма. Зачастую, пребывая в антиподе эстетики, мы требуем длительности, многословия в противоположность действенному покою и зачастую по требованию «обидно мало» мы попадаем под воздействие ненужного художественного материала, не принимая красоту минимализма. А красота перед нами – в пустых глазницах, сжатых устах. Пойдите по течению авторского материала и вы увидите как поражает симметричный выпад металла и как потом уходит металл от симметрии. Как он округлен на грани мягкой геометрии, от условно правильного до полного отступления от канона – от чего и образуется остаток. Большой остаток – от большой эстетики. В «Минискульптурах – это выглядит так – от двух симметричных линий мы попадаем в чистый материал – сырец – это и выход за предел и ненужное, авторское Ненужное. Нечто такое, что было оставлено «на потом» и не расшифровано пытливой логикой, но именно в нем – эквивалент всей демиургической стойкости и неординарности поворота. Запомните это магическое слово – Погрешность. Эстетика минимализма похожа на речевое угасание, до крайне-критической точки. Но что происходит дальше? В случае если дыхание достаточно объемно, то договаривание происходит путем перевода системы говорения в другую речевую плоскость. Изваяние продолжает графика, две металлические створки соединены диском, диск продолжает Буква. В момент перехода – соединения высвобождается энергия за счет переключения. Точечная клинопись, доверенные металлу, мрамору терракоте, – суть одного и того же принципа. Важно из какого художественного говорения осуществляется переход. Металл в данном случае до крайности смягчен, податлив, почти пергамент, образен, он со всей деликатностью принимает тонкую графику авторского доверия. Так, когда-то и Бах доверил все тесситурные линии Кончерто гроссо. Шостакович обрушил на сопрано всю силу симфонического оркестра, тем самым доказывая невероятную выносливость одной интонационной линии. Эстетика «сокращения» материала и выведение его минимальными средствами обосновывает любой синтез, «любое обращение». У Микеланджело скульптура, войдя в живопись, разложила живопись до основания, подчинив все скульптуре. У Эфстафиадиса «уход» в другую плоскость возникает после утроенной динамики языка и откровенного столкновения двух художественных систем. Скульптурное изваяние, перенимая интонационную связь, удерживается за счет плотности и нагнетения каждого металлического изгиба и собственно камня. В образе это звучит так, как будто колокольному горлу одному, по сути приходится принимать Какофонию пасторали, где воздух и вещество требуемо и металлом и звуком одновременно. Выходит – заговоренное говорение; Именно так заговорился Джеймс Джойс в «Улиссе»; точно так же заговорился Пендерецкий в «Страстях по Луке». Однако бывает и так, что мера красоты полностью соответствует натуралистическому требованию, образ держится за собственное подобие и таким образом самосохраняется. Но тут в свою очередь антипод вступает в силу, делая необязательным саму идею красоты. Мастеровая неловкость рамы уживается с великолепно отшлифованным камнем. Ни что иное как Гоголевский смех над святыми мощами. Высмеиваются правдоподобие, натурализм, денатурализация, красота же становится более близкой и доступной. Драматургия «Однокрылых и безобразных»* приходит в движение как раз за счет отказа от «физики тела» и переход в чистую лирику необходимости. Кикладский принцип вступает в действие и таким образом появляется новый humanbeing с плоским туловищем и выступающей головой, длинной шеей и сокращенной до неправдоподобия конечностью. Главная сила – в остове, тело – самодостаточно, но лишь при условии максимального сокращения и ряда таких же сокращений – от первоначального толчка. Неудивительны даже тавтологические повторения образа в авторской судьбе. Однажды я была свидетелем той страшной правды, когда кровь художественного образа проступила на плащаницу авторского Я. Это было и о физике тела и о лирике духа. Я видела как по предписанию «физики» все расходилось по швам и при каждом новом распаде я бежала к «Ангелам Однокрылым» с мольбой о продолжении истории авторской судьбы. И они ангелы говорили мне, все говорили. Большие безрукие тела, посаженные на двухметровый стержень, с огрызками Безножья буквально кричали всей электрической проводимостью **Грюневальда, всем неистовым требованиям разряженности. Случилась тавтология образа и автора. Такая же тавтология случилась в цикле чемесовских***глаз от чистого

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

На фото: Лада, студентка ГИТИСа, продюсерский факультет, музыкант www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

На фото: Людмила Эфстафиади-Гринченко, автор текста

видения до полного замутнения зрачка и потом как троеточие разбитое пенсне буквально по авторским следам. Или «Ноги» Пархаридиса****. Феноменальное открытие – слышать ногами. (Это он слышал ногами, когда я только ходила ими). Слышать, мыслить мифологизировать. Ведь безножье это тоже о Судьбе, отражающей всю эстетику художественного видения. Испытание сокращением материала, нагнетанием Образа и потом возвращение к точке полного уничтожения, к собственно, повторению. Эту тавтологию автор физически вынести не может, поэтому и погибает… Помимо всего, еще важно представить себе, что такое авторский контекст культуры, если понимать под идеей культуры историю художественного гена, некий устойчивый модуль поведения определяющий художественный генотип. Поведение, утверждение собственно в своем образе, как некая константа, прямопротивоположно поведенчеству, если так можно выразиться, это когда образ реагирует на внешний контекст – отличную от него среду. Но художественная игра выглядит как чередование ряда поведений: генетическое утверждение самое себя за счет соседствующей разности. Искусство же есть остаток плюс отношения Поведения и Поведенчества. Греческий генотип – один из наиболее действенных, его главной особенностью является экономия движения, минимизация видимого a priori. Образ должен быть предельно детерминирован, ничего лишнего в изначальном авторском видении, и, соответственно, в воплощении. Именно так действовали кикладцы, избегающие конкретную черту, обобщая таким образом лицо, остов, вытягивая шею до условного знака равенства. Этому же принципу следует и Эфстафиадис, он исходит из главного куска, от необходимости сохранить соотношение в теме через знак, как бы монтируя художественную цельность через тот самый знак. Верхняя часть в его концепции полностью теряет свою значимость – остов отказывается повиноваться голове, шея как знак равенства больше ничего не равняет. В результате чего – тело распадается на двое – нижний остов – «Однокрылых и безобразных» и действенно-головную часть «Миниатюр». Обе части самодостаточны, антагонистичны. Торс не принимает память, а дух головной идеи – против логики – он за интуитивное, неозвученное, постфактовое управление. И только как реминисценция – образ верхний – управляющий звучит то тут то там, допуская любое местоположение центра. Голова становится блуждающей точкой тела, в виде круга обнаруживая себя везде, своеобразной пунктирной болью. И нет ничего странного, если мы обнаружим эту точку в кармане Гоголевской шинели (по Однокрылым и безобразным) на пределе падения вообще. Главное, что в этом случае, сохраняется основной принцип относительности, разрушается знак, тело становится неравным самому себе, действуя по принципу центрического единства. Связка отсутствует, импровизация сиюминутна. Образы, находясь под давлением интонационной миграции в металле, и возникают спонтанно. Детская несуразная прямота со всей неуклюжестью движения несет в себе великий энтузиазм по поводу совершенного движения. Довольно необычный, как видите, для металла сценарий. Более того, рапсодийный элемент декламационной назидательности, он же действует сродни сегодняшнему радиовещанию, вносит в металлическую статику почти живую интонацию. Стремление донести слово графически, закрепив это на критском диске звучит как продолжение страницы гомеровского говорения. Письмо на скрижалях – это самый кратчайший путь к рапсодированию в том смысле в каком это понимали древние греки. Вещать, а значит – соотнести скорость художественного исполнения и авторскую интенцию в одном целом. Сам материал выдерживает всё напряжение, всю агонию сказителя снимающего камерой–словом свой металлический кадр. И чем интенсивнее высказывание, тем ближе звучат самые далекие степени художественного родства. Сипящие вокализы, хоры, дуэты, надрывающиеся скульптурным прагматизмом… Что за всей этой притчей стоит? Я думаю, требование человеком минимализма, заимствованного от образа и в конечном итоге возвращение собственно к своей сути ограничения, если Человеки Мы, если Антиподовы Мы. *Александр Эфстафиадис (1935-1911) греческий скульптор, писатель, режиссер, коллекционер. Автор «Мини-скульптур» и цикла скульптур «Ангелы однокрылые и безобразные». ** Mathias Grunewald Neithardt (1470–1528) немецкий художник эпохи Ренессанса *** Александр Чемисов (1885–1969) русский художник, серия «Глаза» **** Ираклис Пархаридис (1956) греческий художник, автор картин «Ноги».

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

2006 год

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

словоккамню Разговор ученика с наставником — на 97% иллюзия. Голос, мысли, паузы мастера долго звучат в голове ученика, и лучшее, что он открывает, это очередную потерю пути к истине. Наставник любовался, как работают его новые приемы разрушения стереотипов. Ученик, наблюдая, как рушатся привычные схемы актуального искусства, не заметил, что держаться уже не за что: основы вековой культуры, распавшись щепками, мельтешат перед глазами. Именно в таком положении оказалcя DE I. Войдя в воду вслед за Анатолием Васильевым, словно за Иоанном Крестителем, мы ожидали, что небо станет ближе, таинство обновит наше представление о сакральном театре, но в самый торжественный момент мастер отказал себе в главном — в праве делать это. Креститель собственноручно резанул себе голову и бросил в зрительный зал. Моисей набил песком глаза и сказал, что больше никуда не пойдёт. А это был всего лишь разговор. Вы спросите, чем были оставшиеся 3% от встречи с Васильевым? Ответ — верой. Сейчас это немало.

анатолийВАСИЛЬЕВ

Текст: Роксолана Черноба Максим Масальцев фото: геворг маркосян

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

люзий, для себя и других. Я прошел только половину, потому что я слаб, но надо идти дальше. Я делаю театр, и если лишить его иллюзорности, в театр никто не придет. Собственно говоря, тогда он и станет настоящим театром, только без зрителей. Одна из моих книг, которую я подготавливаю к печати, так и называется — «Театр без людей». Театр, который мы любим, сложен из картин воображения и представлен последовательностью иллюзий. Мы не прощаем тех, кто крадет наши иллюзии, тогда мы начинаем мстить. Про театр говорят, что это диалог о любви, но это скорее диалог о красноречии. Красноречие творит мир иллюзий, и это не искусство. А дальше — мне лучше замолчать. Я доделываю сейчас «Государство и пир» и хотел бы представить это как трактат о театре. Надеюсь, что это будет своего рода лекарство, хотя что для театра может быть лекарством?

анатолийВАСИЛЬЕВ

DE I: С какими иллюзиями вам пришлось расстаться ?

DE I: А может, не желают? АВ: Может быть. Но что такое желание? «Не желают» — что это? Разум или чувство? Я сделал очень много, возможно, для себя я сделал всё. Я больше не могу, хотя понимаю, что пройдена лишь половина пути. Я очищал путь от миражей и ил-

молодость - иллюзия, с которой приходится р а с с т а в а т ь с я

DE I: Вы знаете, как создавать иллюзии?

словоккамню

АВ: Молодость — иллюзия, с которой приходится расставаться. Вообще я стараюсь избегать разговоров на эту тему… Иногда я сам себя спрашиваю — почему? Я могу говорить только о театре. Разве я не способен сказать что-нибудь толковое, может, у меня просто нет чувств? Иногда кажется, что мир — это ты, и все остальные — тоже ты. Я не философствую, это просто мой взгляд, но взгляд, оформленный в практике. Как создавать театр, с иллюзиями или без? Один из способов – постоянно придумывать иллюзии, а другой?.. Разве театр может существовать без иллюзий? А публика? Зачем она собирается в зале? Она желает обмана, испытывает голод без обмана… И тогда мы начинаем лгать... Научись создавать миражи, пусть вся твоя техника станет иллюзорной, и тебя будут носить на руках. Отними у нее иллюзии, скажи: «все это ложь», и тебя начнут оскорблять и скоро забудут. Как любовь на экране… Что лучше: поцелуй в кадре и затемнение или откровенные порносцены? А что такое творчество? Когда рождаешься, получаешь этот прекрасный патент, созданный миражами и воображением. Потом жизнь проходит, и ты видишь себя уже без иллюзий: другим, уродливым. Что лучше? Это как первое свидание. Назначаешь свидание и фантазируешь, кем бы представиться, собой или кем-то иным… Я сейчас много занимаюсь, изучаю профессию актера по Платону. У Платона много всевозможных систем, не украшенных человеческими мечтами. Следуя этим системам, человек начинает говорить только с камнями. Человек слушает землю, ветер и камни, которые тоже слышат его и отвечают. А люди, глядя на него, просто глохнут и перестают его замечать.

АВ: Мне кажется, знаю. Еще я знаю, как от них избавиться. Я перестал заниматься стилем психологического реализма, поскольку этот стиль разрабатывает иллюзорную эстетику. В начале 90-х годов я отказался от реалистической драмы и современных текстов. Я увлекся философией, религией и эстетикой. Эти занятия не были медитациями для облагораживания натуры, они были сугубо практическими. Я обнаружил, что это лучше, чем театр, потому что вступаешь в естественные отношения с жизнью. Я вырос на юге и воспринимаю жару, пустыню, океан, ветер, континентальное солнце как что-то действительно настоящее, наделенное своим существованием. Этим летом я оказался свидетелем совершенно необычайного события. Я жил на острове Патмос в Греции и как-то вечером решил сходить в город. Дорога поднималась круто вверх, мимо храма Иоанна Богослова. Я взял с собой фотокамеру — в дороге я часто фотографирую. С одной стороны от меня располагались

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

иллюзий, мир был открыт, жесток и отвратителен в своей простоте. Таким образом я двигался, пока не выбрал путь, в котором театра нет вообще. Я выбрал стиль, который назвал «не театр», и он мне понравился больше, чем все остальное. В этом стиле я сделал два произведения: «Медея» и «Илиада». DE I: Что вы поняли, когда стояли между солнцем и луной? АВ: Я вынужден относиться к искусству как ремесленник. Я не могу иначе. Конечно, иногда рождаются волшебные произведения, тогда ремесло не заметно. Например, какой вокал лучше: эмоциональный или тот, в котором эмоций нет вовсе? Для меня лучше тот, что свободен от чувств. Я слышу его как чистый тон, в нём живет дух, он проводник духа. Звук, заполненный эмоциями, не более чем сообщение от человека к человеку. Хотя, конечно, он тоже может нравиться, его даже можно любить.

анатолийВАСИЛЬЕВ

я перестал любить театр в себе и в д р у г и х

словоккамню

обычные квадратные постройки, с другой — поля и перспектива открытого пейзажа. Мне захотелось отобразить живописность этого вечера, и я начал снимать. Солнце было слева от меня, я повернулся направо и увидел на той же самой высоте, такого же размера, как и солнце, восходящую луну. Стоя между двумя светилами, я понял, что стою на оси планеты. Это произвело на меня очень сильное впечатление, и это не иллюзия. На следующий день ничего подобного уже не было: луна взошла на 40 минут позже, было темно. Я помню, как я был счастлив, когда ушел работать в океан. Простая мужская работа: резиновые сапоги, телогрейка, шестибалльный шторм и солнце, раскачивающееся над водой. Я долго смотрел на это солнце, пока глазам не становилось больно. Тогда я спускался в каюту и записывал все, что видел. Может быть, этот опыт и стал для меня мерилом правды и лжи, иллюзии и достоверности. Моя дорога всегда была противоречива: с одной стороны, во мне было много мечтаний, игры, шуток, с другой же — никакого озорства, никаких

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

Но мне приятен другой звук, хотя слово «приятен» здесь абсолютно неуместно. Я перестал любить театр в себе и в других. Это было прекрасное заблуждение, которое мы могли бы назвать подобием правды. Театр для меня уже в прошлом. Теперь я понимаю, что есть другой путь, и он настоящий. DE I: Можно ли по этому пути вести за собой людей? АВ: Не всякий пойдёт. Почему подобное случилось со мной? В детстве больше всего на свете я любил сказку «Пойди туда не знамо куда». И вот я пошел и пришел в лес, который осознавал как настоящий. И оказался в полном одиночестве. Я просто был путешественником, взявшим с собой минимум того, что необходимо. Мне надо было объяснить самому себе, что этот мир хорош. В такое путешествие не стоит брать друзей, они могут бросить тебя на полпути. Впрочем, это определяется по их глазам. Идешь вместе с ними и вдруг замечаешь, что и жесты, и глаза у них совершенно иные. Возможно, мне дана способность видеть больше? Не знаю. Но я понимаю, что вот с этого дня человек изменился, с ним что-то случилось. Русские любят обманываться. Они любят мечтательность, фантастичность, загадочность; реальности они не признают и в ней не удерживаются. Таково наше осознание: все происходит в воображении, а действительность совсем не важна. DE I: Если бы ваш театр поддерживал человека духовно, у вас было бы больше единомышленников… АВ: Да, но я оказался на это не способен. Мой друг как-то сказал мне: «Я видел твою первую работу, а сегодня посмотрел «Медею» — это Путь». Его простые слова — самое лучшее, что я слышал о своей работе. Я не только прошел этот путь, но и воплотил его в чем-то. И это, к счастью, очевидно. Если бы это не было столь очевидно, мне было бы больно. Путешествие продолжается, а ты остаешься незамеченным. У меня всегда есть потребность быть воплощенным. Это желание естественно, оно — часть бесконечно воспроизводящего себя мира.

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

DE I: Как определить, что ты воплощен ? АВ: Я не знаю, как определить, но знаю, что человеку дают понять, что он воплощен. Время от времени здесь помогает одиночество, разговор с деревом или ветром. Как педагог я, естественно, что-то делаю, у меня есть ученики, и что самое сложное — я передаю ремесло. Для некоторых это может плохо кончиться, если ученик вдруг услышит о тайных искусствах без иллюзий. Ведь он пришел ко мне и решил заняться этим родом деятельности только ради иллюзий, а ему вдруг сообщают, что ничего нет. Такое не каждый выдержит. Иногда со стороны учеников бывает очень сильное возмущение. Это креация. Если она подлинная, тогда тот, кто погружается в неё, познает творчество в самом себе. Он может испытать сильнейший шок, потому что ломается все его мировоззрение. В этот момент он может опереться только на веру. DE I: Может быть, все это является испытанием? АВ: Так и есть. Это дается, потом отнимается и возвращается вновь. Конечно, спать крепким сном под Божьим взором — большой грех. Ожидать милости с небес — все равно что поставить ведро у скалы и ждать, когда из нее потечет вода. По скале надо ударить. Самое правильное в этот момент — быть самим собой, показать все, на что способна твоя природа. Но когда-нибудь все равно понадобится смирение и покой; бывают моменты, когда нужно просто остановиться и подождать. DE I: У вас есть наставник? АВ: Человеком, которого я почитал, как отца, был Ежи Гротовски. После его смерти я уже никого из современных драматургов не ставил. Я часто говорю своему бывшему ученику, теперь он стал игуменом: «Отец Даниил, я бытовой грешник, не великий и не маленький, ты уж прощай меня каждый раз, когда встретишь». Бытовой грех — самый паршивый из всех, он всюду наследит, нигде не оставит чистого места и никогда не заметит, что испачкал что-либо. Этот грех должен быть отторгнут окончательно. Но я такой, какой есть, живу жизнью бытового грешника, бытую как могу, без остатка.

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

анатолийВАСИЛЬЕВ

Воплощение, одна из сильнейших страстей. Например, быть воплощенным в ребенке — самое высокое назначение человека. Поэтому и самое драматичное его переживание — не быть воплощенным. Тогда кажется, что и жизнь прожита напрасно. Но возможно еще и воплощение в обмане; это ужасная трагедия. Когда на границе между жизнью и смертью поступит сообщение, что ты был воплощен в обмане, ты будешь просто раздавлен.

DE I: Существует ли в вашем творчестве главная тема? АВ: Меня очень оскорбляет всякое присутствие безобразного в искусстве. Я всегда понимал искусство как нечто прекрасное. Это единственная тема, до сих пор волнующая меня. Когда я начинал видеть произведение в образах прекрасного, я знал, что смогу его воплотить. Но нарративность и человеческие темы у меня были различны. И сегодня, если в мои спектакли вкрадывается нечто безобразное, я не выдерживаю, я должен немедленно что-то предпринять. В последнее время присутствие безобразного начинает особенно оскорблять меня. Я чувствую себя подавленным, не способным к бою. Становится очень тяжело, посещают бесы, в земле зарождаются черви и начинают грызть... Чаще всего подобное происходит по причине воздействия дурных людей, поскольку в моей работе человеческий фактор имеет первостепенное значение.

анатолийВАСИЛЬЕВ

меня оскорбляет всякое присутствие безобразного в и с к ус с т в е

словоккамню

Я всегда мечтал вернуться в океан, хотел быть бедуином и жить в пустыне. Но, к сожалению, для меня это невозможно. Хотя однажды мне повезло: я пересёк границу между Израилем и Египтом и оказался на Синае. Я дошел до монастыря Святой Екатерины, и оказалось, что ничего подобного я не испытывал со времён моей работы в Тихом океане – великое присутствие истины… Но я об этом не рассказываю. Я постоянно борюсь с иллюзиями и называю этот процесс созерцанием. Его можно уподобить работе объектива, реагирующего на свет. Никогда не знаешь, когда проявится негатив и появится отпечаток. Но знаешь, что в определенный момент обязательно родится нужный образ. На эту тему у меня есть текст «Я фотолюбитель», он был опубликован в «Искусстве кино». То, что произошло тогда на Синае, обязательно проявится. Наступит день, когда я всё вспомню и расскажу.

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

De I: Ваш театр можно назвать метафизическим? АВ: Да, думаю, да. Но эти слова ничего не значат, пока человек не ощутил некое присутствие метафизики, не пережил это на собственном опыте, пока он не увидел, как сквозь исполнителя проходят все эти энергетические поля. Ведь энергия — совершенно другое измерение, не физическое. Громкость и скорость — это физические величины, их можно зафиксировать приборами. Но энергия через громкость, например, крик, не передается. Это другая материя бытия. Удар может быть слабым, но если его энергия очень велика, такой «слабый» удар способен разрушить скалу. Это поток, движущийся с определённой скоростью, и в нём содержится вся информация. Его нельзя вызвать, но можно открыть. Мир наполнен энергией, нужен только проводник, способный принять и пропустить ее через себя. Поэтому искусство действия связано с умением пропускать через себя эту энергию мира. Когда затрагивается прошлое и звучат струны души, тогда этот энергетический поток поднимает бессознательное на поверхность. Здесь нет традиционного психологического сопереживания другому, здесь присутствует более глубокий процесс вскрытия. Это очень сложно, поскольку современный человек устроен так, что он с удовольствием цепляется за своё прошлое. Актёры, научившись подобной технике, время от времени могут очищать негатив своего подсознания. Но действительно правильный подход — это когда, владея той же самой техникой, актёр, не задевая прошлого, способен открывать будущее… Тогда исчезает чёрная энергия и появляется возможность для принятия света. Так построена моя «Медея». Концепт этой драмы — переход через миф. Я никогда не смог бы её поставить, если бы толковал сюжет только с позиций мести и убийства. Мне необходимо было распахнуть пространство для нисхождения света. Поэтому актрисы в спектакле никогда не устают, это просто невозможно. Вообще же, мне трудно говорить на эти темы, ты уж меня извини. DE I

Александр Кнайфель учился в Московской консерватории по классу виолончели в классе Мстислава Ростроповича и в Ленинградской консерватории по классу композиции. В 1979 году на VI съезде композиторов в докладе Тихона Хренникова его музыка подверглась жесткой критике, и Кнайфель попал в так называемую «хренниковскую семерку» — «черный список» из семи отечественных композиторов авангардного направления. Сегодня он — автор свыше 100 композиций в самых разных областях музыкального творчества — от симфонической до киномузыки. Премьеры его произведений звучат на крупнейших музыкальных фестивалях в Париже, Лондоне, Амстердаме, Нью-Йорке, Зальцбурге, Берлине... Заслуженный деятель искусств России.

Мне достаточно, если чувствую отклик в какомнибудь одном взгляде. Толпы и массы совсем не обязательны. Если случился диалог с одной-единственной душой, значит, он времени неподвластен, значит, он уже в вечности.

Я почувствовал, что в основе всего лежит слово, когда я осваивал Гераклита Эфесского, его уникальные, загадочные тексты на древнегреческом. Именно в них ответы на все вопросы ищет каждое поколение последние 25 веков.

В основе музыки вообще — либо пение, либо танец. Мне танцевальная природа музыки как-то очень близка. Не танец в том смысле, что краковяк или фокстрот, а танец как форма существования. Как ликование. Как сияние жеста. Кстати, у Исаака Сирина есть: «Вечное занятие ангелов на небе — это танец».

Человек, занимающийся творчеством, никогда не ответит, с какой стати он вдруг стал писать, как рождаются слова, музыка, образы или какойто архитектурный проект. Это — изначальная тайна. И такой же тайной является то, что некоторые произведения композитора никогда не исполняются. Может быть исполнено, а может быть — и нет. Текст: Светлана Полякова Фото: из личного архива Александра Кнайфеля

Кто знает судьбу того или иного? Если почитать сюжеты, связанные с судьбами известных нам шедевров, то — никакой закономерности! Людям интересно, но ответа не существует. Другое дело — наша реакция. Если: «Мне мало одного исполнения, хочу два!», то будет, как с пушкинской старухой, про которую ребенок сказал: «Старику надо было у рыбки сразу новую старуху попросить». А кого-то, может быть, задевает: «Я же написал! Почему не исполняете?» А другой: «Это что? Это я написал? Ну, надо же…». И в том, и в другом случае слово «я» вызывает у меня улыбку.

Нет ни одного звучания, которое не было бы рождено словом или частью слова. Иногда слово звучит реально, но чаще не звучит. Но существует.

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

ПРОЦЕСС

СЛЫШАТЬ СКВОЗЬ СОН Текст: Мария Милютина ФОТО: Лиза Улитенко

Анна Шатковская, словно ангел, излучает чистоту, свет и покой. Взгляд ее согревает надеждой: все самое лучшее еще впереди. Она не любит, да и просто не умеет жить с ощущением, что мир враждебен. Внутри любых обстоятельств Анна найдет уголок душевного покоя, чтобы целиком отдать себя творчеству.

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

Анна Шатковская композитор, пианистка, педагог. Закончила Московскую Консерваторию им. П.И. Чайковского по классам композиции у профЕССОРА Ю. Воронцова и инструментовки у профЕССОРА К. Хачатуряна. Лауреат всероссийских и международных конкурсов как композитор и исполнитель. В своЕм творчестве стремится к синтезу музыкального, вербального, пластического и визуального языков. www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

ПРОЦЕСС

НАЧАЛО

ЛЮБИМЫЙ ПИСАТЕЛЬ

................................................

....................................................

Все началось с папы! Мои родители из Екатеринбурга. Но папиных родителей я не знаю — он сирота, воспитывался в детском доме. Он долго себя искал и благодаря своей воле или каким-то высшим силам пришел в конце концов к музыке. И самое главное, стал педагогом. wСначала он хотел заниматься народной музыкой, но как-то раз его попросили заменить преподавателя в музыкальной школе, и он задержался там на целый год! Это был выпускной класс, в котором училась моя мама. Когда уроки стал вести папа, они все влюбились в музыку. Он их так увлек, что весь класс целиком поступил в музыкальное училище. Это было невероятно.

Лев Николаевич Толстой. Я всего его прочла, это мой автор.

Потом уже папу пригласили преподавать в консерваторию, а мама поехала следом и поступила туда учиться. Потом они поженились, родилась моя старшая сестра, пианистка, потом я, потом брат, фаготист. И мы все тоже поступили в консерваторию.

ГЛАВНЫЙ УЧИТЕЛЬ .................................................. Папа – Григорий Иванович Шатковский. Он учил меня сочинению, и прежде всего импровизации. Он хотел научить меня не просто музыке, а быть свободной в музыке, а это совсем разные подходы. Этому очень редко учат. Мы с ним много импровизировали на разные темы, на тему картин, на тему стихов. Он учил сочинять легко, не высасывать из пальца. И вообще, я папина дочка, я на него и внешне похожа, и очень хорошо его понимаю, чувствую. У нас с ним много общего – он тоже очень упертый и принципиальный. Я не унаследовала от него только вспыльчивость. Папа знает свой путь, у него все четко, его не своротишь. Он, например, всегда был против официальной политической системы. В советские времена был антисоветчиком, читал запрещенную религиозную литературу. Сопротивление придавало ему сил. Он как Бетховен: против толпы, против стадности.

ПЕРВОЕ СОЧИНЕНИЕ ................................................ Когда мне было пять или шесть лет, я сочинила мелодию на тему осени. Она была без слов, но получилась яркой, очень запоминающейся. А уже в 13 лет я сочинила на эту тему вариации для фортепиано. Но сначала я хотела стать балериной. Танцевала под классическую музыку, но папа сказал, что это несерьезно. Потом я увлеклась сочинением сказок, даже считала себя детской писательницей. Я ведь рано научилась читать и читала взахлеб.

ЧТО КРОМЕ МУЗЫКИ ................................................ Литература и философия. Я даже пошла учиться не в аспирантуру консерватории, а в философскую школу «Новый Акрополь». Кстати, там я познакомилась со своим будущем мужем. Я хотела изучать древние религии, искала в этом пути для расширения своего восприятия мира.

ПОИСК ПУТИ ................................................... Сначала я выбрала самый простой – путь усложнения собственного музыкального языка. Я пошла по пути авангарда. Но на 4-м курсе поняла, что в этой системе нет меня, моей индивидуальности... Мне кажется, что от влияний надо освобождаться как можно раньше. То есть сначала войти в рамки академической музыки, а потом вырваться из них. Сейчас я склоняюсь к тональному мелодичному восприятию, но это не упрощенность, это человечность. Я хочу, чтобы моя музыка доходила до людей. Это новый уровень простоты, на котором я хочу научиться говорить от своего лица, а не от лица консерватории. Сложная форма — это просто. Сложно понять, о чем должна быть музыка и что в ней про человека. Проблема овладения

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

какими-то приемами меня вообще не волнует. К схемам, конструкциям, к виртуозности я отношусь спокойно. Если музыка ни о чем, ее и писать не нужно. Импульс моей души — вырваться из сложного музыкального языка, из рамок авангарда, раздвинуть их. Ведь простой музыкальный язык не менее интересен.

ТВОЯ МУЗЫКА ................................................ Это сон. Человечество живет как во сне. Мы ходим, говорим, но все это происходит во сне, и только иногда в жизни случаются озарения, вспышки, человек останавливается (просыпается) и начинает жить понастоящему. Хотя мало кому удается освободиться от этого сонного состояния.

ЧТО ЕСТЬ АВАНГАРД? ................................................ Авангардно сейчас то, что просто, что звучит ясно и при этом зрело и глубоко. Звучит, а не режет и не бьет! В этом смысле я в авангарде. Я люблю многих композиторов: Шнитке, Губайдуллину, Гурджиева, Мартынова, Пярта. Но один их самых любимых — Валентин Сильвестров. Он прошел стадию авангарда еще в 70-е годы, когда меня не было на свете. В конце жизни он уходит от поисков и рождает «новую простоту», и это очень сильно. Мудрость выражается в лаконичной мелодичной форме. Для этого ему практически ничего не нужно. Минимальные средства рождают настоящее откровение. Вот к этому мне и хочется стремиться. Сильвестров живет и работает в Киеве и практически никуда не выезжает, но в его музыке — весь мир. Бах ведь тоже не путешествовал по миру, а как звучит! Просто они ставили перед собой другие задачи, поэтому их музыка понастоящему всемирная.

МИНИМАЛИЗМ — ЭТО... ................................................ Минимализм появился в 60-е годы в Америке. Сейчас это направление очень востребовано и процветает. Многие композиторы пишут только

АННА ШАТКОВcКАЯ Автор музыкальных сочинений: «Слышащая сквозь сон» – пьеса для симфонического оркестра; «Небесное венчание» – вокально-инструментальная мистерия; «Танцы стихий» – тетралогия для струнного квартета; «Великий поток» – сочинение для голоса и фортепианного квинтета

в этой манере, но мне этого недостаточно. Я не могу существовать в одной замкнутой системе. И что самое важное, для меня это направление не является загадкой, там все открыто, все сыграно. Когда минимализм становится нормой и самоцелью, непонятно, ради чего это делается. Чтобы удивить десяток профессионалов? Я этого не понимаю. Может, это старо, но еще Чайковский говорил, что музыка должна зажигать сердца людей, проникать в человека, он должен сливаться с этими звуками. Человек должен путешествовать в мире звука, а не наталкиваться на него, как на скалу.

ПОДДЕЛКА СЛОЖНОСТИ? ................................................ В музыке это маскировка собственной неглубины. Когда композиторы просто хотят хорошо заработать, это выглядит и жалко, и обидно. Музыка – это не бизнес, сочинитель не должен думать о том, сколько он заработает, я в этом убеждена.

КЛАССИКА — ЭТО... ................................................... То, что происходит сейчас, очень трудно назвать классикой. Слишком самонадеянно думать, что мы классика. Шенберг, Стравинский — это классика ХХ века. А что станет классикой в XXI, неизвестно. К термину «живые классики» я серьезно не отношусь — у меня это только поиск пути. Поэтому нельзя причислять меня к классикам — просто я носитель академической традиции в композиторской музыке.

МУЗЫКА ХХ века

XIX век работал с чувственным миром, XVIII веку свойствен строгий порядок и убеждение в правильности мироустройства. А в ХХ веке все сломалось, погнулось, искорежилось, потерялось, безвозвратно утратилось, и это хорошо слышно в музыке. Эту стихию разрушения я ощущаю очень сильно. Революции, войны, полный хаос. Когда этого много, мне становится не по себе, жить только с этим невозможно. Оставаясь в нашем мире, мне все-таки хочется как-то дальше развиваться. Искать хорошее.

ЧТО Я ЛЮБЛЮ

................................................

Предполагается, что остальное искусство мы знаем, а вот музыка ХХ века нам менее знакома. Она не так на слуху, скажем. Есть, конечно, хиты, но их меньше, чем в XIX или XVIII веках. Поэтому изучали мы ее скрупулезно, и я, можно сказать, в какой-то момент ее переела. В консерватории почувствовала, что ужасно устаю от музыки ХХ века, что никакого разрешения проблем ХХ века она мне не дает.

Я люблю, чтобы в финале был свет! В музыке должна быть светлая, дающая надежду нота.

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

ЗАЧЕМ МУЗЫКА? ................................................ Затем, чтобы человек шел к Богу кратчайшим путем.

ПРОЦЕСС

Я живу между Москвой и Нью-Йорком, и у меня есть возможность постоянно менять фокус зрения.

Л ЕС А

Часто влиятельные люди устают от своего влияния и теряются на годы. 14 лет назад модный и востребованный в середине 90-х годов русский композитор-минималист Антон Батагов запустил процесс самоотлучения от современной музыки. Самоотлучение – это когда ребенок, уже

сознавая, что перерастает инстинкты перворождения, бросает грудь матери. Окончание процесса завершилось написанием «Избранных писем Сергея Рахманинова» – фортепианного цикла, который композитор представил московской публике.

Читателям DE I выпала уникальная возможность узнать от Батагова, как современный композитор разбирается с внутренними противоречиями.

www.deiz.ru facebook/ facebook/dei.desillusionist dei.desillusionist

ВЫХОДИТ

ИЗ

Текст: DE I Фото: Лиза Улитенко

АНТОН

Антон Александрович Батагов российский композитор-постминималист, пианист. Родился 10 октября 1965 года в Москве. Закончил Московскую консерваторию. Получив специальный приз на Международном конкурсе Чайковского в 1986 году, а также ряд других премий, Батагов из неординарного пианиста превратился в принципиально вАЖНУЮ фигуру современной российской музыкальной жизни.

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

ПРОЦЕСС

DE I: - Вы все так же живете в Нью-Йорке? А.Б.: – Да, на самом севере Манхэттена, прямо напротив Inwood Hill Park. Прекрасно: вышел из дому – и ты в лесу. Формально это называется парком, но это лес, который сохранился в натуральном виде прямо на скалах над рекой. DE I: – Как родилось ваше новое сочинение? А.Б.: – После сильного урагана в Нью-Йорке в прошлом году я поехал на могилу Рахманинова и там вдруг… написал «Избранные письма Сергея Рахманинова». Это стопроцентно мое сочинение, там нет ни единой цитаты, а идея его такая: Рахманинов пишет письма композиторам будущего. Но будущего по отношению к себе, а по отношению к нам это уже отчасти и немножко прошлое. Это письма к шести композиторам-минималистам и двум великим рокерам – Питеру Гэбриэлу и Брайану Ино, которые якобы написал Рахманинов. По поводу любого адресата можно спросить: а почему именно он, а не кто-то другой? И в этом смысле я даже не знаю, что ответить. По-

У Ино есть что-то, что резонирует с одной стороной Рахманинова, а у Гэбриэла есть что-то, что резонирует с другой стороной Рахманинова. нимаете, это как в музыке барокко: можно обнаружить в творчестве одного композитора стилистические особенности другого, так же как и сейчас в джазе или рок-музыке. Ощущение, будто все сочиняют одну музыку. Все делают какое-то одно большое дело, и это, на мой взгляд, самое главное. Когда музыка существует как одно общее дело, и вы часто не можете сказать, чье это сочинение, это самое правильное. Поэтому выбор адресатов условен, и если их не объявлять, то можно подумать, что это письмо кому-то другому. Эти правила игры условны. DE I: – Но почему все-таки из рокеров вы выбрали Брайана Ино и Питера Гэбриэла? А.Б.: – Лично мне интуитивно показалось возможным провести какието параллели между ними. У Ино есть что-то, что резонирует с одной стороной Рахманинова, а у Гэбриэла есть что-то, что резонирует с другой стороной Рахманинова. DE I: – А что именно? А.Б.: – У Гэбриэла есть удивительные мелодии, мощные, очень масштабные. Не знаю, может, это очень субъективно, но мне видится, что иногда это в нем идет от русской музыки, и именно от Рахманинова. У Ино совсем другое – он очень мягкий, плавающий, что ли. Как у Рахманинова, у него есть такие пассажи – они могут быть бесконечными, как волны, как воздух... Это приходящие и уходящие состояния. Брайан Ино в чем-то похож по состоянию на Рахманинова. Вообще, мне больше нравится в разной музыке находить что-то общее, чем искать различия. DE I: – В каждом вашем адресате есть и Рахманинов? А.Б.: – Да! Но в целом так называемых минималистов или тех, чью музыку называют термином «новая простота», отличает от так называемого авангарда БЛАГОЗВУЧИЕ. Они пользуются теми же интервалами, какими пользовались в классической музыке: квинта, кварта, www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

концертные выступления и записи АНТОНА БАТАГОВА каждый раз становятся знаковыми событиями, обсуждаемыми и аудиторией, и прессой. Они радикально меняют привычные представления о слушательском опыте, о традициях восприятия и даже о самих основах музыкального искусства. Его дебютный диск (точнее, комплект из трех CD «Двадцать взглядов на Младенца Иисуса» Мессиана», изданный фирмой «Мелодия» в 1990 году) оказался сенсацией. Запись «Искусства фуги» Баха, сделанная в 1993 году, стала самой новаторской интерпретацией Баха со времен Гульда. Влияние концертных и студийных работ Батагова на понимание классики и новой музыки, на художественные тенденции в России конца XX – начала XXI века с самого начала было огромным и остается таким до сих пор. В 1997 году, будучи необычной и влиятельной фигурой в современной российской музыкальной жизни, прекратил давать концерты. В 2013 году вернулся на российскую сцену.

Для американцев жизнь разделилась на до и после 11 сентября. А для русских, к сожалению, трагедия — это рутина, обыденность. терция, секста, а не септима или секунда. Ну, это если все свести к схеме сольфеджио. Как только музыка начинает строиться на этих созвучиях, она сразу же вступает в диалог с музыкой определенных времен и определенных состояний. Где-то, может быть, она пересекается со старинной музыкой, где-то с классикой, где-то с романтикой. DE I: – А какая стилистика была у самого Рахманинова? А.Б.: – Это такой человек, которого трудно определить. Кто он? Когда он это писал? Я не знаю. Вот когда я играю Баха, у меня возникает ощущение, что это написано сегодня. Есть старые композиторы, которые более современны, чем современные. DE I: – Куда же вы уехали тогда, в 1997 году? А.Б.: – В себя. DE I: – Это внутренне, а физически? А.Б.: – Физически я тогда как раз уехал из Нью-Йорка обратно в Москву. У меня такая карма. Меня чтото связывает с Америкой. Причем не то, что обычно. Когда люди уезжают в Америку, они ищут большего комфорта. Когда люди уезжали во времена Советского Союза, им казалось, что они меняют несвободу на свободу, а это иллюзия. В Америке люди принимают за свободу то, что на самом деле свободой не является. Это тонкий вопрос. Люди мгновенно привязываются к каким-то вещам, у них каждый компонент жизни служит поручнем, они боятся выпустить его из рук, ведь можно и упасть. DE I: – У вас лично были какие-то иллюзии? А.Б.: – Моя иллюзия в отношении Америки заключалась вот в чем. С приходом и развитием интернета и мобильной связи жизнь очень ускорилась, и мне показалось, что все дела будут делаться очень быстро, что все замыслы очень быстро воплотятся, ведь мы шлем друг другу мгновенные сообщения. Оказалось, все с точностью наоборот. И Америка очень медленная страна...

DE I: – В сравнении с чем? А.Б.: – Ну, например, с Россией. Когда здесь люди хотят что-нибудь сделать, они просто звонят друг другу или пишут и договариваются. В Америке же люди сами себя поработили колоссальным количеством дел. У человека в почтовом ящике ежедневно скапливаются сотни непрочитанных сообщений, большая часть которых, естественно, мусор, но из всего этого складывается какая-то такая патологическая занятость, которая не дает людям продраться сквозь весь этот мусор и что-то просто сделать. Приходится тратить огромное количество времени, чтобы связаться с человеком, договориться о каких-то простых, деловых вещах. В этом смысле Россия очень результативная страна. И мне нравится, что в России практически отсутствует ритуал формальной вежливости и корректности. Дистанция между людьми преодолевается очень быстро. Но, увы, и в Россию тоже потихоньку приходит «ритуальность» общения, просто она еще не вросла в нас, не укрепилась. DE I: – Рано или поздно в Америке дистанция тоже преодолевается... А.Б.: – Да, но патологическая занятость остается. Люди ощущают эту занятость как нечто такое, без чего невозможно жить. Если у человека появляется 10 минут свободного времени, то он уже чувствует психологический дискомфорт. Он чувствует себя в опасности. Для меня важен процесс наблюдения за всем этим. Я живу между Москвой и Нью-Йорком, и у меня есть возможность постоянно менять фокус зрения. Это как медитация на большой скорости. Все движется вокруг тебя, а ты наблюдаешь за этим. DE I: – Вы любите Нью-Йорк? А.Б.: – Безусловно. Это город, где каждый человек может найти для себя правильное состояние, правильное настроение. Этот город, да и вся страна, принципиально изменились после 11 сентября. До этого

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

они видели страдания только по телевизору, у них нет нашего бэкграунда, а тут вдруг это случилось и с ними. Для американцев жизнь разделилась на до и после 11 сентября. А для русских, к сожалению, трагедия – это рутина, обыденность. DE I: – А что для вас значит Москва? А.Б.: – Я москвич в четвертом поколении, и Москва – это мой дом, моя Родина. Конечно, я ее люблю. Москва очень изменилась. Ее уже нельзя сравнивать с тем городом конца 70-х или 80-х. Сейчас в Москве есть, конечно, что-то отвратительное, агрессивное, отталкивающее, но с другой стороны, в ней можно найти и спокойные уголки. DE I: – Вы патриот? А.Б.: – Это слово очень часто неправильно употребляют. Я не могу быть патриотом по отношению к той власти, которая сейчас правит. Я считаю, что надо сделать все, чтобы эти люди ушли. Быть патриотом по отношению к Родине – это другое. В этом смысле я патриот, потому что я с большой любовью пропагандирую русскую музыку в Америке. DE I: – А вы видите альтернативу этой власти? А.Б.: – К сожалению, тем фигурам, которые могли бы возглавить страну, трудно выйти на обозримые медиа-пространства. Так выстроена наша система. Все нормальные

люди это понимают. Все получается не само собой, все не берется из ниоткуда. Расхожая фраза про то, что мы имеем то правительство, которого заслуживаем, – она, конечно, про нас. Русские люди свято верят в то, что кто-то тайно руководит жизнью страны и делает нам плохо. И они, те самые, во всем и виноваты. В общем, повсюду «синдром мировой закулисы». Грустно, что народ не умеет жить без образа врага и строгого, но справедливого царя. Причем враг может быть любым: евреи, американцы, таджики... Когда патриотизм заключается в том, чтобы порвать на себе тельняшку и прокричать, что мы самые лучшие, это большая беда. DE I: – Из чего, по-вашему, рождается искусство? А.Б.: – Из преодоления внутренних противоречий. Ничего хорошего не родится из стопроцентного благоденствия. Хотя тут может возникнуть другая русская крайность – смакование страдания. Считать, что, если ты страдаешь, то уже обрел святость, это неправильно понятое учение Христа. Все в этой жизни является уроком. Не выучил – оставайся на второй год. DE I: – Вы дружите с дирижером Теодором Курентзисом. Что вас в нем удивляет? www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

А.Б.: – Удивляет в нем то, что он способен в любом музыкальном сочинении раскрыть самое тайное, сокровенное, и так по-новому, так горячо представить это произведение, что все слушатели уйдут абсолютно потрясенными. Что-то обязательно изменится у них внутри после концерта Теодора. Благодаря ему я играл для замечательной публики Новосибирска и Перми. Я приму участие в его проекте Piano Gala в рамках фестиваля «Территория» в Москве. Надеюсь, что и вас это не оставит равнодушными. Проект очень необычный. Он позволит слушателю отправиться в совершенно неожиданное путешествие. DE I: – Какое ваше самое приятное впечатление за последнее время? А.Б.: – Мой давний друг гениальный поэт Лева Рубинштейн ушел в протестное движение. Он всегда был тихим, эталонным, интеллигентным, стилистически точным, без грамма пошлости. И вдруг Лева стал активным общественным деятелем. Кто из нас, почитающих в нем утонченного литератора, мог себе это представить? Это для меня неожиданность, и я перед ним преклоняюсь. DE I: – А вы могли бы пойти в протестное движение? А.Б.: –Думаю, что да.

Л е ра А у э р б а х

эксклюзивно для DE I о знакомстве с Иосиф о м Б р о д с к и м , истинных ценностях и вере в себя

Влияния классиков – это естественно, невозможно все начинать с нуля

Текст: Александр Беляев Фото: Эрик Томассон и из личного архива Леры Ауэрбах

Истинные ценности – это те, которые невозможно потерять или отнять. Они не зависят от внешних декораций

Чтобы состояться, поэт должен верить в себя. Но всегда в него должен верить кто-то еще. Поэту опасно быть в одиночестве. Встреча с Бродским произошла как раз в нужное время

Мне кажется, единого пути развития нет и быть не может

Читать Бродского я начала еще в 13 лет. Я тогда уже сама начала писать стихи. Мы с мамой поехали в Москву Традиция в гости, и там знакомые дали напечатанные на машинке концертирующих стихотворения композиторов-пианистов Бродского. была всегда Я помню, какое сильное они сильно развита, хотя на меня произвели впечатление — в конце двадцатого века словно обожгли. она стала Это очень отличалось от всего потихоньку увядать. того, что я прежде читала, Но мне кажется, однако сам поэтический мир в ней есть что-то правильное. Бродского Во всяком случае, показался мне очень близким. композитору стоит В Нью-Йорке я мечтала через это пройти познакомиться с ним, узнала его адрес, написала письмо, послала свою книжку. Бродский мне позвонил, и мы встретились. Другой язык открывает другого тебя Он предельно серьезно воспринял мои тексты. м Представляете, ро ды авы. д е щ тр ет мне девятнадцать лет, ссыпа манящей о травы, а р ь а мои стихи всерьез но ур сен я, …А о ственной д -то скрыт своим» снитс е анализирует великий поэт! щ м « ё и а ь еч Из л естят о ч я назват рь мн т по руке. я, Было заметно, что они е л п е й е ы т ш И могу, мне гадае открытьс котор ему понравились дом, ж не

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

ь У осень му-нибуд – языке. м е н о о В ах ется к – не важн ч о Ауэрб х а р е И м Л ако А на к

» »

ПРОЦЕСС

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

Текст: Мария Милютина Фото: Лиза Улитенко

М Ы С ДУ Р Ц О Й ЮрИЙ БОРИСОВИЧ НОРШТЕЙН ОБЛАДАЕТ ВНУТРЕННЕЙ СВОБОДОЙ АФОНСКОГО МОНАХА-ОТШЕЛЬНИКА, ВНЕШНОСТЬЮ СВЯТОГО ЛУКИ СО ЗНАМЕНИТОЙ КАРТИНЫ ХАЛЬСА И ХАРАКТЕРОМ БУНТАРЯ, ЧЬИ МЫСЛИ ТОРЧАТ ИЗ ГОСПОДСТВУЮЩЕЙ В РОССИИ ИДЕОЛОГИИ, КАК ИГОЛКИ ЕЖИКА, ОДИНОКО БРЕДУЩЕГО В ТУМАНЕ. ПРИ ЭТОМ МАСТЕР РАБОТАЕТ КАК ПРОКЛЯТЫЙ И ЧУВСТВУЕТ СЕБЯ СЧАСТЛИВЫМ В СВОЕЙ ПЕЩЕРЕ-СТУДИИ В ОКРУЖЕНИИ ЛЮБЯЩИХ УЧЕНИКОВ И ПОСЛЕДОВАТЕЛЕЙ. DE I ВСТРЕТИЛСЯ С МЭТРОМ ЗА 7 ЧАСОВ ДО ЕГО 72-ГО ДНЯ РОЖДЕНИЯ И ЗАПИСАЛ ЕГО РАЗМЫШЛЕНИЯ ВСЛУХ. www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

ПРОЦЕСС

___

О САХАРОВЕ И ИМПЕРИИ Мои иллюзии растворились в 1987 году, когда Академия наук забаллотировала кандидатуру Сахарова в Верховный Совет. Тогда Союз кинематографистов заявил, что выдвинет его. Собрание проходило в Доме кино. Народу было очень много. Зал, фойе, все было заполнено людьми. Вокруг здания толпились тысячи три человек, как мне потом сказали. Такая была мизансцена, почти тайная вечеря. Длинный стол, в центре Андрей Дмитриевич Сахаров, по поводу которого сейчас то и дело слышится – сомнительная, дескать, фигура. Вокруг него помощники, молодые люди, как я понимаю – его ученики. Я смотрел на это, как на спектакль. Если снять это стоп-кадрами, получился бы замечательный фильм. И вот произошел там такой эпизод. Выступала одна женщина в крепдешиновом платье, рукава у запястий схвачены застежками, легкое такое, очень красивое платье. А на груди орден, по-моему, Ленина, и тяжеленький, видно было, как он оттягивал крепдешин.

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

Почему я это запомнил? Потому что она выступала, а платье колыхалось. Она говорила, что наступает такое время, когда она не знает, как жить дальше. Она вступила в партию еще на фронте, а это, как понимаете, не декорация – все под настоящими пулями. Ее выступление было пронизано воспоминаниями человека, который понимает, что приходит какое-то другое время. Ее засвистали. Она резко остановилась, будто над пропастью бежала и замерла. Это как ребенок: когда он закатывается в плаче, то первые несколько секунд рот открыт, а звука нет. Он словно задыхается, а потом прорывается плач. На меня эти секунды всегда производили неимоверно сильное впечатление, как будто я сам ребенок. Но в тот момент таким ребенком была женщина в крепдешиновом платье. Она сошла с трибуны. И тогда я понял – больше ничего не будет, потому что не происходит самого главного: человека не замечают. Он не более чем кирпичик для строительства империи. И ничего больше. Хотя само действо и выглядело каким-то благородным. Уж эти мне порывы, которые переходят в идеологию, а та рождает тирана. ___

ОБ ИДЕОЛОГИИ ЩУКИ Страна без идеи жить не может, но когда идеей становится идеология – наступает катастрофа. Идеологию мы уже получили. Идеология – это подчинение всего общества мнению одного человека. Трагикомедия в том, что нам показывают президента с огромной выловленной щукой. Я оцениваю события как художник, как человек, который занимается человеческими чувствами. По крайней мере, мне так кажется. Мой долг – возбудить чувство жизни у тех, кто будет смотреть мои фильмы. У власти должны стоять люди, которые не расстались с чувством жизни, в которых не сформировано убеждение, что единомыслие – это самое главное.

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

___

О СВОБОДЕ И СЧАСТЬЕ Нашу страну нельзя назвать цивилизованной. Чтобы ощущать себя в ней свободным, нужно отгородиться от нее, создать свое пространство и творить внутри него. Как только я впускаю страну в себя – я становлюсь паралитиком и не могу работать. Я абсолютно свободен, только когда от нее отгорожен. Но это же ненормально! Это ужасно! Бесконечность – внутри человека, там он свободен. С этим ощущением может сравниться только космос. И это пространство надо оберегать. Мне кажется, эта работа – одна из самых главных. Нужно много читать, слушать, мыслить, идти дорогой мысли, а это тяжелая работа. К сожалению, сегодня многие мечтают жить в состоянии лжегармонии, не приближать к себе переживания, а как можно дальше

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

уйти от них, думая, что переживания их минуют. Но они никого не минуют. Так устроен мир. Только переживания – и свои, и чужие – дают человеку приток мыслей. Без них мы словно морепродукты. Позитивное мышление – это тупик для искусства. Оно противоречит диалектике жизни. Это все равно что от земного шара отрезать один полюс. Я часто вспоминаю стихи Гейне: «Счастье – резвая плутовка, Нигде подолгу не сидит. Тебя погладит по головке И, чмокнув, быстро прочь спешит. Несчастье – дама много строже: Тебя к груди любя прижмет, Усядется к тебе на ложе И не спеша вязать начнет...»

___ ___

О ЦЕРКВИ И ВЛАСТИ Раньше наша студия располагалась в поленовской церкви. Потом наступили лихие времена, к нам явились бандиты-батюшки. Знаете, как они на нас накатили? Просто диву даешься, как хорошо владеют блатным жаргоном наши священнослужители! Выселение было чудовищным. А ведь мы очень много сделали для строительства человеческой души. Церковь сегодня – это не более чем декоративное прикрытие власти. Патриарх все время говорит, что власть от Бога, а Владимир Владимирович, что Церковь – наше все. Так мы и живем.

О «ШИНЕЛИ» И О КОСМОСЕ Любое творчество – сложная работа. Неважно, о ком ты делаешь фильм, о муравье или об Акакии Акакиевиче. Для меня любой фильм рождался мучительно, но, работая над «Шинелью» Гоголя, я словно заглянул в другое пространство. Я все время сравниваю эту работу с гравюрой XVII века, на которой монах пробил головой твердь неба, и его очам предстал механизм, о существовании которого он не подозревал. Если бы у меня была эта гравюра, я бы повесил ее, как метафору собственной жизни. Как говорил Бродский: «Когда тебе трудно – возьми на полтона выше». «Шинель» – многоветвистая, она рас-

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

тет в разные стороны. Эту вещь я не смог до конца определить по жанру и стилистике. Знаю только, что она невероятно, космически сложна. Эта вещь Гоголя производит такое же впечатление, как звездное небо в августе: оно черное, а звезды яркие. Это зрелище вызывает и ужас, и восторг одновременно – пытаясь представить себе бездну, можно сойти с ума. Вот это и есть «Шинель». ___

О РЕЗО ГАБРИАДЗЕ Мой любимый кукольный спектакль «Сталинградская битва. Песня о Волге» Резо Габриадзе.

ПРОЦЕСС

___

О ЛЮБОПЫТСТВЕ Главное, что я хотел бы пожелать всем, это не терять любопытства. Быть любопытным, каждый день совершать открытия – трудно, но это уже достижение, это счастье! А легче всего быть снобом...

___

ОБ ИСКУССТВЕ Искусство не имеет практической целесообразности. Его нельзя ни пощупать, ни унести с собой. Им нельзя обладать. Оно как эфир. Но все, что содержит в себе искусство, дает человеку возможность ощущать себя в этом мире. Вливать в себя чувство жизни. Это как у Давида Самойлова: «Я зарастаю памятью, Как лесом зарастает пустошь. И птицы-память по утрам поют, И ветер-память по ночам гудит, Деревья-память целый день лепечут. И там, в пернатой памяти моей, Все сказки начинаются с «однажды». И в этом однократность бытия...» Только искусство дает однократность бытия. Вот ты жил на свете без искусства и мог бы двигаться дальше, но вдруг, на каком-то повороте, случилось маленькое событие, всего лишь строка Пушкина, которая вдруг перестает для тебя быть декоративным элементом и входит в тебя, растворяется в твоей сути, начинает внутри тебя жить и работать. И с этого момента меняется вся твоя жизнь. Только художник придает времени качество, а не кто-то другой. Не историк, а именно художник, у него более точный взгляд на жизнь. Он заменяет фактические знания образами, а они сильнее фактов. ___

О РЕМБРАНДТЕ И ШИЛОВЕ Наступит время, когда Рембрандта будут раскрашивать под Шилова. Да оно уже и наступило.

___

О СЕРОВЕ И ОБ ОРДЕНАХ Когда художник вырастает как личность, то он уже не принадлежит себе, у него возникают определенные обязательства перед обществом. Я считаю, что таким выдающимся явлением в русском искусстве был Серов. Он прекрасно понимал, что от его слова многое зависит. Для меня он и сегодня образец для подражания. Когда в 1905 году расстреляли мирную демонстрацию, он мгновенно вышел из Академии художеств. Это был его ответ власти. Наши же культурные деятели, что бы ни произошло, «Норд-Ост» ли, Беслан ли, Болотная ли – все равно бегут получать свои регалии в Кремль. А вот если бы не побежали, а сказали бы, что нет, не могут, тогда бы, мне кажется, и жизнь стала бы меняться. Это же так просто!

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

Что это за страсть такая у руководства страны раздавать значки, эти фальшивые жестянки? Что они дают? Это же не боевые награды за пролитую кровь.

___

О ПРЕРАФАЭЛИТАХ Мне ненавистны прерафаэлиты, они фальшивые, они прожили не свою жизнь. Они решили перекинуть живопись XV века в XIX век, в то время, когда Делакруа и Жерико уже начинали другое искусство. Поэтому я не могу смотреть на этот фальшак, там нет подлинной, открытой мысли, хотя признаю, что они действительно очень большие мастера живописи.

___

О ПЕРФОРМАНСАХ, О БОЛИ, О КОЧЕРГИНЕ И КРАСУЛИНЕ Мне надоела игра в перформансы и весь этот детский сад. Это отвратительно. В этом нет подлинных художественных открытий, это в основном исследование психофизических патологий. Не могу на это смотреть. Любой художественный акт должен содержать в своей сердцевине глубокую общечеловеческую мысль. Искусство без болевой точки – это ничто. Взять, например, творчество сценографа Эдуарда Степановича Кочергина. Любая его конструкция насцене

___

ЛЮБИМАЯ ПРИСКАЗКА – это перформанс, но в сердцевинето боль человека. И как это все сопряжено с ходом спектакля!

«Нас подхваливай! Мы с дурцой!»

Или скульптор Красулин – он так умеет соединить две доски двумя гвоздями, что ты будешь идти по его следу, как по поэтической строке. В перформансах же нет никакого сопряжения ни с чем. Они существуют сами по себе, глупые и беспощадные.

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

АРСЕНИЙ ШУЛЬЦ ДРУГИЕ ПРОСТРАНСТВА

Текст: Александр Балашов

СИНДРОМ ЛИШНЕГО Арсений Леонидович Шульц (1910–1976) Фото конца 20-х годов

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

НИКУДА НЕ ИСЧЕЗНЕТ ТО, ЧТО ХУДОЖНИК СДЕЛАЛ. НО НЕ ИЗЧЕЗНЕТ И ТО, ЧЕГО ОН НЕ СДЕЛАЛ, К ЧЕМУ ТОЛЬКО ПРИМЕРИВАЛСЯ, О ЧЕМ МЕЧТАЛ. ХУДОЖНИК-ИЛЛЮСТРАТОР АРСЕНИЙ ЩУЛЬЦ ЖИЛ В ТО ВРЕМЯ, КОГДА МЕЧТА БЕЗНАДЕЖНО ОТСТАВАЛА ОТ ВОПЛОЩЕНИЯ. ЛОВКИЕ РИСОВАЛЬЩИКИ СМЕЯЛИСЬ НАД ТЕМ, ЧТО РАЗРЕШЕНО, НЕ ОЧЕНЬ ЛОВКИЕ КАК БЫ ЧИРКАЛИ В ЛИЧНОМ ДНЕВНИКЕ И ОТТОГО ХОДИЛИ ПО КРАЮ. АРСЕНИЙ ШУЛЬЦ ОДНАЖДЫ ЗАСТУПИЛ ЗА КРАЙ, НО УЦЕЛЕЛ, А ТОЧНЕЕ ДОТЯНУЛ ПОЧТИ ДО ПОЛНОГО ЗАБВЕНИЯ. ТИПИЧНЫЙ СЮЖЕТ О ХУДОЖНИКЕ, ПОТЕРЯВШЕМСЯ ВО ВРЕМЕНИ. КОМУ-ТО ПОКАЖЕТСЯ, ЧТО ШУЛЬЦ СДЕЛАЛ СЛИШКОМ МАЛО, А КТО-ТО ПОЙМЕТ, ПОЧЕМУ ТАК ВЫШЛО. ЕГО ИМЯ МАЛО КТО ЗНАЕТ, ЗАТО ЕГО СУДЬБА ОСТАНЕТСЯ МЕТАФОРОЙ ТОЙ ЭПОХИ. НАМ ЖЕ ОСТАЕТСЯ ТОЛЬКО РАСШИФРОВАТЬ ЕЕ.

ЧЕЛОВЕКА Танцы в Архангельском. Начало 1930-х. Фото Арсения Шульца

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

ДРУГИЕ ПРОСТРАНСТВА Арсений Шульц и Адель Шик, жена художника. Начало 1930-х

По-настоящему интересны сегодня ранние рисунки Шульца. Почти все они созданы в течение четырех лет, с 1928 по 1932 год. В них преобладает гротеск, исток которого – в обостренном восприятии молодым художником примет страны, в которой он родился, состояния времени, в котором живет, и искусства, которое он только-только открывает для себя; эти произведения полностью погружены в действительность повседневной жизни. В ней подмечено что-то почти скандальное, что-то на грани дозволенного, чреватое двусмысленностью. Художественный язык этих рисунков – особая тема: молодой рисовальщик 18–22 лет, разумеется, еще не нашел своего почерка, он внимательно всматривается в работы известных мастеров. Любопытно наблюдать за тем, какое искусство оказывает влияние на молодого интеллигента 1920-х годов, самостоятельно ищущего себя и свой художественный почерк. С детства Шульц был влюблен в искусство, причем очевидно, что его внимание привлекали именно новейшие направления. В архиве художника уцелели замечательные рисунки 1924 года: четырнадцатилетний подросток рисовал, имитируя приемы и манеры Аристарха Лентулова и Робера Делоне. Бросается в глаза и влияние немецких экспрессионистов. Шульцу было 20 лет, когда в 1930 году в его библиотеке появилась маленькая книга К. Зелениной, посвященная творчеству Франса Мазереля (на обложке это имя транскрибировано как Мазереель). Арсений Шульц любил этого художника и часто подражал ему. Его образы католических священников, например, заставляют вспомнить хрестоматийный рисунок Мазереля L’Eglise («Церковь») 1917 года из серии «Политические рисунки». Художник стремится обнаружить и представить современникам гротескный рисунок как иллюстрацию и почерк времени, как его стиль, как художественный текст и как саму реальность; возможно, так он хочет выразить достоверность своей эпохи. Он словно говорит о том, что искусство способно сделать видимыми скрытые, неочевидные, но истинные смыслы времени. Важно, однако, помнить, что сам художник всегда ограничен пространством своего субъективного опыта. Поэтому все историческое пространство предстает в его рисунках как случайная сумма действий таких же субъективностей.

На фотографии того времени Шульц стоит рядом с входящим в моду и обозначающим стиль эпохи автомобилем, делая вид, будто собирается открыть дверцу авто перед тем, как сесть в него и завести мотор; как большинство молодых людей, он мечтает о путешествиях – и на его рисунках появляются прекрасные обитательницы далеких тропических стран, которые ему не суждено было увидеть. Абсурд является нервом многих работ Арсения Шульца. Это арена с тореадором, превращающаяся в открытый рот с зубами в виде зрительских лиц, или фотографически достоверно написанная будка с надписью «Кипяток» на железнодорожной станции «Воши». Иногда в ткань произведения художник включает текст, актуализируя существование нового визуального искусства в зоне напряжения между пластикой и языком. И особое место среди этих рисунков занимает авторский альбом «Задние конечности» 1930 года. Это книга без слов, изображения без смысла; на них ноги – то есть то, что каждый человек видит ежедневно и на что как будто не обращает внимания; или же это не совсем так, и люди замечают, какие ботинки на ком-то, или почему кто-то босой? Это не важно? Хочется сказать – нет, не важно, но ведь каждый человек каждое утро обувается и выбирает, в какой обуви ему идти! И тогда это становится предметом художественного высказывания, наблюдение бытового «ничто» становится языком искусства. А мы имеем основания констатировать, что в молодежной среде конца 20-х воспроизводится или появляется новая абсурдистская механика искусства, происходящая из литературно-пластических экспериментов авангарда и воспринявшая послания дада и сюрреализма. Система, в которой существует литература ОБЭРИУ и из

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

которой растет европейский концептуализм и американский поп-арт. Арсений Леонидович Шульц родился в Таллине 23 декабря 1910 года. Учился на Землемерных курсах в Москве, закончил их в 1929 году. Во время учебы принимал участие в деятельности театральной студии, был членом редакционной коллегии, занимался оформлением здания, в котором размещались курсы, к революционным праздникам. Начал работать как профессиональный художник в 17–18-летнем возрасте, имея за плечами студию Д.Н. Кардовского, в которой был заложен фундамент мастерства рисовальщика. Он осознает свой незаурядный талант и огромное желание продолжать учиться. Совсем молодым человеком Шульц сотрудничает с издательствами, газетами и журналами и в то же время получает профессиональное образование – сначала на рабфаке ВХУТЕИНа, после – с 1933 года – в разместившемся в здании ВХУТЕИНа Московском архитектурном институте. Тогда же увлеченно занимается фотографией, в архиве художника сохранились снимки, сделанные им в конце 20-х - начале 30-х годов. На многих запечатлена Адель Шик, ставшая в 1932 году его женой. Арсений Шульц в то время проживал в доме 12 по Глазовскому переулку, недалеко от Смоленского рынка, а Ада в десяти минутах ходьбы - в доме 6 на Остоженке. Он писал ей письма с рисунками, назначая свидание, фотографировал ее, рисовал ее портреты. Адель Павловна дважды возвращала его к жизни – после войны и после лагерей, она же сохранила его небольшое художественное наследие. После окончания института Шульц трудился в архитектурной мастерской, участвовал в работах по проектированию и реконструкции Ростова-на-Дону и Кисловодска; вернулся к журнальной и обратился к книжной иллюстрации; тогда же стал исследовать новые технологии в области печатной графики. А потом была война. Шульц служил художником, выполнял задания для журналов «Огонек», «Красноармеец» и «Краснофлотец», но весной 1942 года тяжело заболел тифом. Однако выжил и для продолжения службы был направлен в Йошкар-Олу. В Москву вернулся в октябре 1944-го. За три года он постарел лет на десять, так сказалась болезнь.

Работал в Проектном управлении АН СССР «Академпроект» под руководством Щусева; много занимался книжной иллюстрацией. В 1946 году подал заявку на получение авторского свидетельства на изобретение «Способа ручного печатания гравюр или подобных изображений сухой краской с термическим укреплением оттиска», а в 1947-м - заявление о выдаче авторского свидетельства на «Приспособление для изготовления клише монотипным набором с тоновых матриц с применением фотоэлемента». Увы, свидетельства на первое изобретение, уже подписанное, Шульц получить не смог: 8 августа 1948 его арестовали и отправили во внутреннею тюрьму МГБ. В мае 1949-го Шульц был осужден особым совещанием при МГБ СССР и сослан. О годах его заключения известно немного. Есть данные о том, что в 1954 году художник находился в Воркуте, работал на шахте №1 «Капитальная». Там он познакомился с другим художником удивительной судьбы – Яковом Яковлевичем Вундером (1919–1966), который создал при лагерном театре «Воркутауголь» художественный кружок или объединение художников, а в 1955 году организовал в фойе этого театра первую в Воркуте художественную выставку. Экспонировались ли на этой выставке рисунки Шульца, и и была ли вообще у него тогда возможность рисовать – неизвестно.

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

ДРУГИЕ ПРОСТРАНСТВА

Фото: Арсений Шульц. Конец 1920-х

Слева и сверху: Адель Шик, жена художника. Начало 1930-х

В 1956 году Шульц вернулся в Москву. По дороге домой рисовал цветными карандашами берег реки, облака и деревья. Они похожи на живых существ; в этом рисовании сохранился каким-то чудом детский взгляд на мир – в очертаниях ландшафтов и явлениях природы дети часто усматривают сходство с животными и людьми. Мир снова жил одной общей жизнью, все тела перекликались и отражали друг друга, и в эту жизнь не нужно было больше играть, нужно было только вернуться к ней. Здесь не осталось иной реальности, кроме настоящего времени его личной жизни.

Своей же прямой речи в искусстве, поискам и открытиям художник Арсений Шульц словно подвел черту, признав, что реальность обратилась пустотой в нелепой фразе нелепого персонажа своего рисунка – Я НИЧЕГО НЕ ХОЧУ. Почему сегодня такие творческие биографии, человеческие истории и открытия представляются значительными событиями в искусствознании? Потому что, совершая эти открытия, современность учится видеть в культуре пространство нереализованных возможностей, видеть в истории не политические программы, а мысли, намерения и чувства живых людей. Она меняет систему своих смысловых ориентиров, систему взглядов на свои ценности. Она отказывает власти в праве контролировать и производить историю. Новую историю она поручает творчеству и воссоздает ее как историю культуры.

Вскоре Шульц вернулся к книжной графике, которая и составила фонд его наследия. Оно не велико, за свою жизнь он оформил около 60 книг. Теперь он мог заниматься рисованием – тем, что умел и чем хотел заниматься с юности. Но сама жизнь обрела смысл в близости с единственным родным человеком – женой. Искусство же как цель жизни осталось в памяти. В любви к тем мастерам, которым удалось прожить жизнь в искусстве, в изучении их манер и технических приемов Шульц словно вернулся к тому, с чего начинал в 20-х. Только теперь его больше всего интересовала чистая пластика Анри Матисса. Он понял и принял то, что прожил жизнь, которая увела его за границы этой истории.

Рисунки А. Л. Шульца (1928-1932 гг.)

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

W u p P E R T A L ДРУГИЕ ПРОСТРАНСТВА

Автор текста: Дмитрий Макаров Фото: Лиза Улитенко

О любви к небольшим городам, неброским и прекрасным, чьи тайны открываются не сразу

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

существовании Вупперталя я не подозревал еще в 2009-м. В тот год от нас ушла великая Пина Бауш, и многие спохватились, что давно откладывали знакомство с ее удивительными спектаклями. А после выхода фильма Вима Вендерса «Пина» интерес к «Танцтеатру» Вупперталя, которым почти четыре десятилетия руководила эта «женщина без возраста», «танцовщица без костей», взлетел до небес. В фильме театр выплескивается на улицы города, обживая парки, реки, заброшенные здания и вагончики знаменитой подвесной монорельсовой дороги. Город будто влюблен в спектакли Пины и, снимаясь в фильме о ней, хочет показать себя с лучшей стороны. И вот однажды мы решили отправиться в Вупперталь и увидеть все своими глазами.

В Вуппертале редкий день не идет дождь. Воздух кристально чист и упоительно сладок. Здесь повсюду парки и дубовые рощи, а в траве шуршат ежи и снуют зайцы. И у каждого дома разбит цветник. От старого города почти ничего не осталось – в мае 1943 года союзники зачищали район ковровыми бомбардировками, и огненный смерч почти все уничтожил. Но выжила уникальная подвесная дорога над рекой Вуппер. С 1900 года это главный вид транспорта и вместе с тем – замечательное развлечение. Как большой Стамбул открывается пассажирам паромов между Европой и Азией, так маленький Вупперталь открывается из этих вагончиков, летящих над порожистой речкой вдоль бесконечных фабрик, пересекающих шоссе, проносящихся мимо ботанического сада и зоопарка... В 1950 году в таком вагончике катался над городом слоненок Туффи. Зевак собралось поглазеть... Этот эффектный рекламный ход придумал директор цирка. Не рассчитал, правда, что слонята летают только в мультиках и анекдотах. Туффи пробил стенку вагончика и упал в воду с высоты пять метров. Выжил. А вот зеваки в панике помяли друг другу бока. Серьезная авария с человеческими жертвами случилась здесь за 113 лет эксплуатации дороги только раз – в 1999 году рабочий забыл на пути металлический зажим, и поезд рухнул в реку.

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

Гуляя в Ботаническом саду, можно найти цветочную оранжерею с бабочками, бывшую фабрику, ставшую выставочным комплексом, и знаменитую Башню Элизы. Все это построил в 1820-1830х годах фабрикант Эллер. Образованный и эрудированный фабрикант, уточню, в оранжерее изучал редкие растения, а нарядная розовая башня ему была нужна в качестве обсерватории. И сегодня можно подняться на 21 метр над бывшими владениями Эллера и поглазеть на город и реку. Тут же есть милейшее кафе «У Элизы», где посреди большой квадратной комнаты стоит квадратный же камин, у которого приятно погреться и хорошо выпить. Элиза – это королева Пруссии тех лет. Нет-нет, никаких историй про заточения и королей-маньяков. Просто так было принято среди фабрикантов. Просто взять и назвать башню в честь ее величества.

другая знаменитая башня в Вуппертале построена в честь Бисмарка. Когда великий злой старик умер, было решено в дополнение к многочисленным статуям канцлера соорудить по всей стране какие-нибудь оригинальные памятники. Конкурс объявил «Союз немецкого студенчества» (что-то вроде нашей «Росмолодежи»), а выиграл его Вильгельм Крайс. Господин Крайс предложил нетривиальное решение под названием «Сумерки богов» – башня высотой 22 метра с факелом вечного огня... К 1911 году «студенчество» на «добровольные» пожертвования частных лиц и крупных компаний построило аж 47 таких башен по всей Германии. Эта конкретная башня – 1907 года. Стоит и внутрь зайти, и наверх подняться. Днем оттуда вид божественный и совсем не сумеречный.

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

Мы все время ездим в крупные туристические центры Европы, иногда позволяя себе отклониться на пятьдесят километров ради какойнибудь мадонны или заплесневелого камня... И потом говорим, как нам надоела эта Европа, исхоженная вдоль и поперек. А такие места, как Вупперталь, с их удивительной и неброской красотой, мы пропускаем. И лишаем себя порой чего-то совершенно необходимого для ума и для сердца.

ДРУГИЕ ПРОСТРАНСТВА

САХА: В Якутске прошел Первый международный кинофестиваль. Событие для этой северной земли, безусловно, значительное. Во-первых, в его рамках окончательно сформировалось новое, по-своему уникальное понятие «якутское кино». А во-вторых, стало понятно: ориентирами для его развития могут служить кинематографии Канады и США - стран, также занимающих обширные северные территории. 100

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

председатель жюри александр адабашьян

главный призер режиссер СОЛБОН ЛЫГДЕНОВ

Президент кинофестиваля ЭДУАРД ПИЧУГИН

лучший актер ДМИТРИЙ ТРОФИМОВ

Режиссеры в Москве или Петербурге частенько говорят: «Без денег я не снимаю», а вот режиссеры в Якутске покупают тушенку и «доширак» и едут снимать кино. В этих экстремальных и отнюдь не студийных условиях успела вырасти в последние годы целая плеяда молодых якутских режиссеров. Они рассчитывают исключительно на себя и на прокат своих фильмов в Якутии. Только за прошлый год в тамошних кинотеатрах показали 17 фильмов местного производства. Некоторые из них собирают в местном прокате больше денег, чем «Гарри

Поттер» и «Человек-Паук»! Якуты любят свое кино, ждут выхода новых фильмов и смотрят их с удовольствием, не обращая особого внимания на технические недоработки или плохой звук. Более того, их энтузиазм распространяется и на соседей: якутские фильмы с успехом идут теперь в Бурятии, в Казахстане и в Туве. Азиаты традиционно держатся кланом, и это наверняка станет залогом успеха «нового азиатского кино» в будущем. Якутский принцип общения с внешним миром – это прежде всего созерцание. Именно оно делает

якутское кино самобытным и совершенно непохожим на другое российское. Оно словно один бесконечный артхаус, если выражаться привычными терминами. Но если покопаться в кинематографической терминологии, то можно наткнуться и на такое понятие: КОММУНИКАТИВНОЕ КИНО, то есть художественное кино, снятое в эстетике документального: пунктирный сценарий и реальные «живые пространства» съемок. Примерно так можно определить сегодня феномен ЯКУТСКОЕ КИНО.

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

101

ДРУГИЕ ПРОСТРАНСТВА

АМ, ГДЕ КОНЧАЕТСЯ СТРАХ И НАЧИНАЕТСЯ ТРЕПЕТ

Жизнь на земле ОЛОНХО немыслима без длинной-длинной северной сказки, рассказанной у костерка, а фильмы Сергея Потапова невозможно понять, если с головой не погрузиться в якутскую мифологию. Якуты воспринимают нашу планету как одно живое существо, у них до сих пор существуют обряды по сохранению матери Земли. Их нарушение тягчайший грех перед сородичами и самой природой. Есть у якутов такое понятие: «куяр» гудящая, зовущая «Даль Вселенной». Если попытаться представить ее визуально, то получится нечто вроде тоннеля или трубы, которая связывает твое место рождения с космосом. Сергей уверен, что живет он не столько в своей обычной городской квартире, сколько в этом «куяре». В своих фильмах он словно синтезирует три мифологические темы, три песни якутского народа: ПЕСНЮ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ДУШИ ПЕСНЮ БОГА ПЕСНЮ ДЬЯВОЛЬСКОГО ДЫХАНИЯ. Свой кинематографический язык режиссер определяет так: это ветер, слезы Бога, страх, трепет и любовь. Он не заботится о коммерческом успехе, его интересует только творчество, только искусство в чистом виде. Он ничем не рискует, потому что снимает без помощи инвесторов и никому ничего не должен. При этом фильм Сергея Потапова «Покуда будет ветер» стал в Якутии картиной №1 и побил по кассовым сборам голливудские блокбастеры. Когда Сергей улыбается, он становится похож на Будду, и, скорее всего, сам об этом знает. На Первом якутском международном кинофестивале Потапова окрестили «Сунтарским Кустурицей» – и не ошиблись. На фестивале он представил свой последний фильм под названием «ДОЙДУ» (в переводе – «родина», «место, куда мы возвращаемся после смерти») о «противостоянии двух миров - среднего и нижнего».

102

Кино Сергей считает хобби, по профессии он театральный режиссер. Последний спектакль Потапова «ТИИТ» по ранней трагедии Шекспира «ТИТ АНДРОНИК» шокирует своим драматизмом и количеством пролитой крови. Интересно, что даже в повседневной жизни Сергей говорит длинными стихами. Видимо, для человека, рожденного на земле эпоса Олонхо, быть Олонхо-сутом (сказителем в роде древнегреческого аэда или русского Бояна) совершенно естественно. Вместо интервью DE I попытался передать подлинный поэтический голос режиссера Сергея Потапова, обладателя премии «Золотая маска» и специального приза DE I. Конь – животное божественного происхождения: якут произошел от лошади. Над САХА светят три источника: Луна, Полярное Сияние и Солнце, это и есть ПРИТЯЖЕНИЕ. Я счастлив друзьями. У меня много друзей, или я думаю, что у меня их много, или, быть может, я способен сделать из любого человека своего друга. Я против денег. У меня одни на двоих с сыном ботинки. Все, что у меня есть, мне подарили, моя жена – врач-неонатолог, а мои дети, сын Стас Уххан и дочь Валерия, просто учатся в школе. Смех – это опасная штука. Если заставить клоуна смеяться без перерыва 3 минуты, он умрет. Смех – это ритуальное таинство. Я не люблю, когда люди ухахатываются. Я за них начинаю бояться. Главное – это любовь. Я люблю любовь, но меня постоянно гложет тоска. Я в конфликте с богом и с самим собой. Я якут, и я крут. Поэтому, когда я по-

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

паду в ад, я наконец-то буду громко смеяться. Я считаю себя сыном Бога, потому что я делаю чудо. Я могу мертвого воскресить! Живого землей засыпать и воскресить его снова, ведь я режиссер, понимаешь?! Моя постоянная боль – страх смерти. Смерть – старая, древняя сила. Я хочу биться с ней и жажду победы. Нет ни Бога, ни дьявола – есть только Смерть. Я не верю в жизнь после смерти. После смерти мы превратимся в пепел, умирать никому неохота. Жажда смерти кокетство, нелепость, бред. Я не умный. Все, что у меня есть, это моя интуиция и тоска. Эти две подруги помогают мне жить в искусстве, рождать магию и идти по своей дороге. Я охотник. Охотник за снами. Все моя жизнь – мечтанья. Весь мой народ внутри меня. Все мы тюрки. Я сын двух племен, туматов и чингизидов. Папа мой из поселка Тюбей, мама из деревушки Бордон. Я родился в поселке Сунтары, на реке Вилюй. Моя мама была учительницей якутского языка и литературы. Папа – бухгалтер. Нас было двое детей в семье. У меня еще есть сестра. Мы жили в доме из 11 комнат. Строитель-шабашник Никола-хохол построил его для нас. У меня было в детстве все. Отец хорошо зарабатывал, но тратить деньги было некуда, иногда он просто меня забрасывал новыми пачками со словами: «Играй!» Самое яркое впечатление детства – бананы. Яркие. Желтые. Крепкие. Странные. Ни на что не похожие. Я снимаю фильмы по своим историям, я не предал пока еще сам себя. Все мои фильмы сырые. И дело не в особой прелести, а в том, что я очень аккуратный чувак. Я не люблю грязи. Не люблю неловкости.

Для меня бум якутского кино – как природное явление, как снег или дождь. Я очень боюсь, что оно перестанет лить или растает. Все должно быть точно. Я чуть-чуть утопист. Я засыпаю в своем идеальном мире, я лежу и строю свой город.

кадры из фильмов Сергея потапова

Я не люблю слово «профессионал» в искусстве. Мне ближе понятие «любитель» от слова «любить» (а не «зарабатывать деньги»). Мои дети растут, как трава. В искусстве надо быть против всех. Для меня бум якутского кино – как природное явление, как снег или дождь. Я очень боюсь, что оно перестанет лить или растает. У меня есть друг, он играл в моем фильме. Его там постоянно убивали, а он воскресал. Он просил меня, чтобы я его все же убил. Это будет прикольнее зрителю, а мне было страшно, я боялся, что если убью его в фильме, он не выживет в жизни. Спустя какое-то время на него хулиганы напали, сильно ножом поранили, он остался жив, и я думаю: хорошо, что его воскресил на экране я. Если б в фильме моем он умер, он и в жизни умер бы тоже. Мое кино очень часто уходит в реальность. Так всегда, когда ты делаешь что-то настоящее: за это надо потом отвечать – своим здоровьем, своими близкими. Бездарным это не грозит, они не трогают опасные вещи. Они не знают, в какой плоскости лежит запредел.

Спектакль «ТиИТ» по пьесе УИЛЬЯМА Шекспира «Тит Андроник»

Сергей Потапов обладатель специального приза DE I Режиссер-постановщик. В 1996 году окончил театральную студию Якутского Колледжа Культуры и искусства по специальности «актер драмтеатра». В 2003-м окончил ГИТИС, курс Марка Захарова по специальности «режиссер». В 2007-2010 годах - главный режиссер Саха академического театра им. П.А.Ойунского. получил приз жюри Российской национальной премии «Золотая маска» за спектакль «Макбет» по пьесе Эжена Ионеско, с формулировкой: «За яркий артистизм, сочетание национальных традиций с поэтикой европейского авангарда». Автор якутских художественных фильмов: «Любовь моя», «Тыын», «Причуды дождя», «Покуда будет ветер», «Подснежники», «Дойду».

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

103

ДРУГИЕ ПРОСТРАНСТВА

на й ти

Московская школа нового кино - учебное заведение нового формата. Студентов ЗДЕСЬ учат не столько профессиональным навыкам, сколько особому «видению», которое помогает снимать живое кино. Под руководством ректора Геннадия Кострова и художественного руководителя Дмитрия Мамулии в Школе преподают не теоретики, а мастера своего дела. В этом году Школа набирает студентов на факультеты по специальностям: режиссер, оператор, сценарист, продюсер, звукорежиссер, художник по гриму. Не обошли вниманием и документалистику, набор в Лабораторию неигрового кино Марины Голдовской уже начался. Марина Голдовская - автор более 30 картин, много лет преподавала документальное кино в одной из лучших киношкол США - Университете Южной Калифорнии. Теперь она возвращается в Россию, чтобы передать свой опыт московским студентам.

DEI: Марина Евсеевна, какая самая большая иллюзия была в вашей жизни? М.Г.: Иллюзия? Великая иллюзия. Но с ней я рассталась. Впрочем, иллюзий у меня особенно не было. Вся моя жизнь – это постоянный, очень тяжелый труд. Он и питает иллюзию, что то, что я делаю, может что-то изменить и обществе, и в жизни человека. Конечно же, это иллюзия - ничего изменить невозможно. Вернее, возможно, со временем, но, наверное, не на нашем веку. DEI: Что интересного вы находите в обучении молодежи? Вы ощущаете пропасть между собой и молодыми, ведь вы – человек совсем другого поколения? М.Г.: Я совершенно не ощущаю своего возраста. Это глупость или свойство характера, но лично я этим очень довольна. Ведь хуже нет, когда ты видишь человека в возрасте, который уже ничего не хочет и ничего не делает. Я возраста совершенно не ощущаю. Все мои студенты – это мои приятели. Просто приятели. Иногда просто абсолютно родные души. DEI: Чему учите их вы,и чему они учат вас?

104

М.Г.: Я у них учусь постоянно, потому что эти молодые люди живут другой жизнью по сравнению с моей. Хотя… не намного другой. Но они могут себе позволить ездить на велосипеде, ходить в горы. Я этого, к сожалению, уже не могу делать, потому что не так хорошо себя чувствую, как раньше. Я вообще была очень здоровым человеком и могла многое себе позволить. Я даже снимала в Антарктиде два с половиной месяца. Но и сейчас, когда имеешь дело с молодыми ребятами, все равно получаешь от них какую-то энергию, которая тебя зажигает… А чему я их учу? Профессии. И стараюсь показать, что можно жить абсолютно честно, хорошо, спокойно, энергично, творчески. Все то, во что я верила когда-то и продолжаю верить сейчас, я и пытаюсь передать ребятам. DEI: Что самое важное в вашей профессии? Талант, технические знания, или что-то другое? М.Г.: Я думаю, больше всего важна одержимость. Надо быть человеком, абсолютно преданным делу. Если ты можешь целиком посвятить себя делу – все будет www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

хорошо. Если же это искусственное, надуманное увлечение, и ты только хочешь внушить себе это… Впрочем, может, и удастся что-то внушить! Думаю, в какойто степени это со мной и произошло: когда я училась во ВГИКе, я очень хотела быть оператором, но никогда не представляла себе, что смогу быть режиссером, автором, писать сама, придумывать картины – мне это в голову не приходило. А потом меня так втянула эта работа! Знаете, когда берешь камеру в руки, перестаешь чувствовать, что ты можешь делать что-то еще. Нет, ты с этой камерой живешь – и все! То есть вот эта одержимость мне кажется самым главным в нашей профессии. DEI: Кино – это техника или больше энергия? М.Г.: Я думаю, что это прежде всего энергия, которая сейчас базируется на прекрасной технике. Конечно, техника очень важна. Ее нужно знать, чувствовать и… не замечать. Знать настолько, что не замечать, просто нажимать на кнопку… Боже, я помню свою первую камеру, с которой ходила, – она была огромная! На моей

г Е р о я По вопросам поступления в школу звоните по телефону 8 495 6780208

первой видеосъемке я снимала «Архангельского мужика» на Северной Двине, я сама еле тащила камеру, а за мной шли два видеоинженера – один с тяжеленным аппаратом, другой – с таким же… Это было очень тяжело, но тем не менее кино-то получилось! А сейчас у меня такая маленькая камера, которую я называю «котенок». Это конечно здорово, но не все, не все. Не могу сказать, что стало намного легче работать. DEI: Марина Евсеевна, если в художественном кино большое значение имеет сценарий, актеры, то в документалистике мы окружены реальными людьми. Насколько здесь важен поиск героя? Можно ли создать его «искусственно»? М.Г.: Это самое главное – найти героя. Практически каждая картина инициируется встречей с каким-нибудь выдающимся человеком. Я помню, как включила телевизор, это было в 94-м году, я как раз вся была в съемках «Дома с рыцарями». И вдруг вижу на экране: человек, которого я знаю вроде бы, а он меня просто полностью захватывает. Я сажусь перед телевизором, голодная, холодная, и не могу

оторваться. Это был Анатолий Наумович Рыбаков, выдающийся писатель и потрясающий рассказчик. Главное же: в нем была такая энергия, что он мог просто любого мертвеца оживить! Я увидела и подумала: вот его надо снять. На следующий день еду со съемок мимо французского посольства и вспоминаю, что у меня есть приглашение туда на прием. А я очень проголодалась. Остановила машину, вхожу, и первый, кого вижу, – Анатолий Наумович! Я прямо к нему. Говорю: «Анатолий Наумович, здравствуйте». Он: «Здравствуйте, а кто вы?» – «Я – Марина Голдовская». – «Это «Власть соловецкая»?» – «Да». Он: «Ой, а я так хотел с вами познакомиться!». И вот мы друг в друга вцепились. После этого я Рыбакова снимала шесть лет. Шесть лет, пока он был здесь, потом он уехал в Переделкино, на дачу, и я за ним. Потом он – в Колумбийский университет читать лекции, а я уже преподавала в Лос-Анджелесе. Я к нему ездила на два-три дня. И снимала, снимала, снимала… Последний раз – примерно за 10 дней до его смерти. Он вышел из больницы и как-то www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

мне сказал: «Ну что ты меня все время снимаешь? Ведь ты же не сделаешь эту картину. Не сделаешь…» Я говорю: «Анатолий Наумович, я вам клянусь, что сделаю». Я улетела в Москву. В Москве узнала, что Рыбаков умер, и сразу решила, что буду делать картину. И я действительно через год сделала ее. DEI: Документалисты – это хроникеры своего времени, но насколько они объективны в интерпретации происходящего? М.Г.: Конечно, документалисты – это хроникеры. Но когда ты берешь аппарат, ты делаешь то, что нельзя назвать полностью объективным. Какой ты ракурс взял, какую оптику поставил, какие вопросы задал и как смонтировал, в конце концов, – это уже и есть твой субъективный вклад в процесс. Полной, стопроцентной объективности нет и быть не должно. Потому что стопроцентная объективность – это когда ставят камеру наблюдения и смотрят. Илья Шерстобитов, CEO МШНК

105

ДРУГИЕ ПРОСТРАНСТВА

DANA ЭКСКЛЮЗИВНО

ДАНА ГИЛЛЕСПИ: СМИРЕНИЕ БУНТАРКИ 15-летняя Дана Гиллеспи, родившаяся в старинной английской семье (ее прабабушку Элизу можно увидеть на пятифунтовой английской купюре вместе с британской королевой), имела сногсшибательную внешность, хорошие вокальные данные, но главное – у нее были легендарные друзья: Донован, The Rolling Stones, The Beatles, The Led Zeppelin, Дэвид Боуи, Боб Дилан. Они и вывели талантливую девушку на лондонскую рок-сцену. Джимми Пейдж и Джон Пол Джонс из будущего Led Zeppelin помогли Дане в записи дебютного альбома. Она спела партию Марии Магдалины в рок-опере Jesus Christ Superstar. Но однажды ей дали почитать книжку Сатьи Саи Бабы. Прежде Дана не знала этого почитаемого миллионами людей духовного учителя, который спокойно и уверенно преобразовывал мир, восстанавливая вечные ценности: истину, праведность, мир, любовь и ненасилие. Прислушавшись к голосу судьбы, Дана улетела в Индию и долгое время добивалась того, чтобы Саи Баба наконец заметил ее… В 2011 году Саи Баба прошел реинкарнацию, а Дана сохранила себя в обеих стихиях. Она не бросает кочевую жизнь блюз-музыканта и регулярно выпускает альбомы мантр, исполняя индийские мантры с европейским шиком. Это интервью с Даной Гиллеспи было сделано еще при земной жизни великого духовного учителя Сатьи Саи Бабы. Мы публикуем только его часть, полную версию интервью можно будет прочитать на сайте журнала DE I.

Текст: Роксолана Черноба ФОТО ИЗ ЛИЧНОго АРХИВА ДАНЫ ГИЛлЕСПИ

106

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

107

ДРУГИЕ ПРОСТРАНСТВА

E I: Дана, вы просто подкупаете своей открытостью. Откуда такая фантастическая легкость в общении? Д.г.: Наверно, это фамильная черта. Я родом из очень старой английской семьи со своими традициями – все мои предки были известны активной жизненной позицией и благотворительностью. На пятифунтовой английской купюре можно увидеть не только королеву, но и мою прапрабабушку Элизу – знаменитую поборницу прав заключенных в британских тюрьмах. Кстати, в группе мужчин на той же банкноте изображен еще один мой предок – Томас Саутер-Бакстон, благодаря которому в Великобритании было покончено с рабством. Так что это наследственная черта – быть открытым и всегда стремиться делать людям добро. Во всем остальном я – «черная овечка». Нет, скорее, малиновая, не такая уж я и черная. (Смеется.) А началось с того, что в пятнадцать лет я бросила школу. Родители, конечно, были в шоке. Они надеялись, что я получу хорошее образование, выйду замуж за кого-то титулованного и богатого и буду по семейной традиции заниматься благотворительностью. Но, зная мой характер, догадывались: скажи они резкое «нет» – и я восстану, мало не покажется! Так я начала самостоятельную жизнь – знаете, когда музыка полностью завоевывает ваше сердце, все меняется.

ночным клубам и знакомилась с другими музыкантами, в том числе ребятами из The Rolling Stones и The Beatles. Да что там – я знала почти всех тогдашних лондонских (и не только) рок-знаменитостей, я росла вместе с ними! Кстати, для моего дебютного альбома, который вышел в 1965 году, играли Джимми Пейдж и Джон Пол Джонс из Led Zeppelin (это было еще до того, как появился сам Led Zeppelin) – просто удивительные музыканты. Дебют был замечен критикой, и люди с удовольствием ходили на мои концерты – я пела гитарный фолк, а все тогда торчали от фолка. Хотя блюз я любила больше, но для блюза голосок был слабоват, да и выглядела я этаким милым ангелочком. А чтобы делать блюз по-настоящему, вы должны иметь голос наподобие иерихонской трубы и выглядеть так, словно прошли огонь, воду и

DE I: И как же пятнадцатилетняя девочка из приличной семьи оказалась в гуще рок-н-рольной жизни? Д.г.: Вообще-то сочинять песни я начала еще в одиннадцать лет, и уже тогда знала, что у меня получится – не знала только, что именно. Никакого понятия о музыкальном бизнесе тогда не было ни у кого, но мне повезло, потому что Лондон в начале 60-х был огромным, а лондонская рок-сцена – маленькой. Так вот, бросив школу, я каждое утро разносила газеты, чтобы заработать денег, а днем брала уроки игры на барабанах, даже купила ударную установку – думала, что буду барабанить в какой-нибудь группе... Потом я все-таки выбрала гитару. В то время я познакомилась с Донованом (икона британского фолк-рока 60-х. – прим. DE I). Донован, тогда уже известный певец, гулял с моей подругой. Так что я тусовалась в их компании на радио и ТВ, ходила с ними по

108

медные трубы. Я выходила на сцену в узких джинсах и широкой рубахе с расстегнутым воротом, и об этом судачила половина Лондона – в те незапямятные времена, чтобы попасть на страницы газет, певице достаточно было расстегнуть пару пуговиц на рубашке… Родители не могли прийти в себя от случившегося, пока я не записала третий альбом и не спела Марию Магдалину в британской постановке рок-оперы Jesus Christ Superstar. Тогда мама сказала: «Наконец-то моя дочь сделала что-то хорошее». DE I: Так что же, благородное семейство в конце концов смирилось с вашим выбором? Д.г.: Отец сказал, что, наверное, это нормально – попробовать в жизни все. И дал мне лишь один завет: «Только не пей» – как врач он знал, что говорит (и я действительно потом никогда не жаловала алкоголь). Отец был интеллектуалом высшей пробы, можно сказать, философом от Бога (кстати, его крестным был писатель Герман Гессе, а хорошим знакомым – швейцарский психиатр и психоаналитик Карл Юнг). Мать тоже была удивительной женщиной – увы, три года назад она умерла. В общем, мои родители не были ангелами, но обладали завидным умом и чувством юмора, и, думаю, они догадывались, какую поддержку я от них могу принять. Не деньги, нет. У меня просто была крыша над головой и подвал, где нашлось место для ударной установки и пианино. В тринадцать лет я познакомилась с Дэвидом Боуи, которому тогда исполнилось шестнадцать, и он говорил: «Я хочу выбраться отсюда во что бы то ни стало». Его «отсюда» был убогий домишко фабричного рабочего, где никто не смеялся. А я никогда не хотела иметь огромный дом, я была счастлива в своем подвале.

Когда я спела Марию Магдалину в рок-опере Jesus Christ Superstar, мама сказала: «Наконец-то моя дочь сделала что-то хорошее»

NA www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

DE I: Вы были подругой Боба Дилана и других ярчайших звезд рок- и попмузыки ХХ века. Вы чувствовали, что вдохновляете партнеров, придаете им силы для творчества? Д.г.: Нет, я так никогда не думала. Я искала своего собственного вдохновения, и, кажется, так и не нашла его, потому что их пластинки стали суперхитовыми, а у меня такого успеха никогда не было. Я никогда не планировала того, что делаю. Я была как лист, который поток несет по бурной реке.

Dana Gillespie (Дана Гиллеспи) родилась 30 марта 1949 года в Англии. Будучи дочерью знаменитого трубача, тромбониста и мастера эпатажа Джона Биркса Гиллеспи, унаследовала творческий талант. Свой первый диск она записала в 15 лет. В 60-е исполняла фолк, в 70-е перешла к року (ее продюсировал Дэвид Боуи), а в 80-е вернулась к своей давней любви - блюзу.

Дана Гиллеспи имеет на своем счету 60 дисков, множество успешных шоу в лондонском Вест-Энде, на Эдинбургском фестивале и других фестивалях в Европе, на Ближнем Востоке, в Индии.

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

Внизу: Дана Гиллеспи выступает перед Саи Бабой

109

ДРУГИЕ ПРОСТРАНСТВА

Я просто следовала за величайшим мастером, которого когда-либо встречала, – за Музыкой. Для меня музыка – это абсолютно все. Музыка заставляет людей понять, что они по большому счету не отличаются друг от друга. И я очень признательна Саи Бабе, учение которого вдохновляет людей на нравственную жизнь, за то, что он доверил мне миссию распространения его идей через музыку. DE I: Когда вы познакомились с Сатья Саи Бабой? Д.г.: В 1972 году – через The Beatles, с которыми тогда много общалась. Хотя… Когда мне было пять лет, я чуть было не утонула в реке. Я была уже на большой глубине, как вдруг какое-то существо в белом вытолкнуло меня из воды, и я спаслась. Я знала, что это мне не пригрезилось, и теперь я думаю, что это случилось по воле Саи Бабы. И через много лет Саи Баба открыл меня самой себе, помог преодолеть некоторые мои иллюзии. Многие мои друзья знают его просто как человека, который, скажем так, «материализует дешевую бижутерию» (смеется), но для меня величайшая его сила – в преобразовании человеческих сердец. Это послание любви, которое идет по всему миру.

курят и выпивают. Это не противоречит вашему мировоззрению? Д.г.: Как будто это так трудно – петь в клубах! Я пела и в местах похуже. Просто я чувствую, что мой долг на этой планете – делать людей счастливыми. Будь они хорошими или плохими – я не стану отличать убийцу от священника. Да, я выступаю в ночных клубах, где пьют, курят и едят стейки – прямо перед сценой. Сама я не ем мяса – как и другие последователи учения Саи Бабы. Однако, люди должны иметь возможность делать то, что хотят. Все они достойны любви, и я люблю их

Я просто следовала за величайшим мастером, которого когда-либо встречала, – за Музыкой.

DA N

Д.г.: Я не рассталась, я по-прежнему выступаю в разных странах, просто теперь у меня появилась миссия. К алкоголю и наркотикам меня и так никогда не тянуло. В 60-е у меня была мировая, просто сказочная жизнь: потрясающие друзья, рок-н-ролльный драйв и так далее. Я ни о чем не жалею, ни капли. Музыка была моей владычицей, моим богом. Она и сейчас может довести меня до слез. Но я так и не смогла встретить мужчину, который в полной мере понимал бы, что это значит. Я никогда, слышите – никогда не хотела завести детей: мне нужно примерно 9 месяцев, чтобы записать новый альбом – столько же, сколько занимает беременность, и я предпочитаю

DE I: Вы не жалеете о том, что расстались с рок-н-ролльной жизнью?

DE I: Вам приходится много ездить и петь в ночных клубах, где люди обычно

A DE I: Как вы оказались в ближайшем окружении Саи Бабы? Д.г.: Знаете, человек, как правило, обращается к Богу в трудный период своей жизни. В 1972 году мне было 25 лет, и мне дали прочитать книгу Саи Бабы. И первое, что я сделала после того, как перевернула последнюю страницу , – поехала в аэропорт и улетела в Индию. Я жила в самых дешевых отелях, спала на полу, и несколько лет Саи Баба меня не замечал, но потом я записала альбом с мантрами, протащила кассету в своем лифчике, и он, словно почувствовав, прошел по прямой через толпу ко мне и спросил: «Так ты – музыкант?» Он забрал кассету, послушал и стал приглашать меня выступать.

делать альбомы, а не детей. Когда я была совсем молодой, я просто витала в облаках. Став старше и оглядываясь назад, на свои отношения с мужчинами, я начала понимать, что это были сплошь иллюзии. Отец, помнится мне, говорил: «Если у вас есть выбор: пойти на свадьбу или на похороны, идите на похороны – потому что можете быть уверены в том, чем все кончится». Люди могут год или два любить друг друга и быть очень счастливы, но через пять лет они разведутся и начнут ненавидеть друг друга. Многие заводят детей и не знают, зачем это делают. Как говорил мой отец: «Вы хотите, чтобы ваши ошибки бегали за вами на маленьких ножках?» Сейчас у меня нет мужа и детей. Как большинство рок-музыкантов, я живу кочевой жизнью. Когда я путешествую с моей группой London Blues Band, я лишь одна из них. Можно сказать, один из этих ребят. Никто не собирается нести мой чемодан или открывать для меня дверь...

110

www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

всех – даже если они не вегетарианцы. Мне нравится думать, что я проповедую не перед праведниками, а перед грешниками. Праведники и без меня причастились духовности.

DE I: Что бы вы хотели получить и кем стать в следующей жизни? Д.г.: Представляете, именно об этом я думала сегодня утром! Если мне предстоит вернуться в этот мир, я бы хотела снова стать музыкантом. Я уверена, что и в своих прошлых жизнях занималась этим. То, что я в одиннадцать лет пришла в музыку, не просто совпадение. Если я вновь стану петь, все будет хорошо. DE I: Что вы думаете о России? Д.г.: Россия для меня значит очень многое – это, как и Индия, территория духовности. У вашей страны есть сильная связь с Индией – через Рерихов. В Индии я посетила Кулу, где жили Николай Рерих и его семья, а в Москве – Музей Рериха (кстати, у одного из моих друзей в Бангалоре огромная коллекция картин Святослава Рериха). Я думаю, что сегодня люди забыли о Рерихах, но в скором времени наступит ренессанс их идей. Ведь, как говорил мой отец, Россия, как и Индия, – это «Большое сердце».

«Единственная дистанция между тобой и Богом – это дистанция между тобой и твоим сердцем». Сатья Саи Баба

www.deiz.ru facebook/ dei.desillusionist

Собери коллекцию DE I / Desillusionist #1

#10

#11

#12/13

#14

#15

#16/17

#18

#19/20

#21

#22

number one #23

Подписку на журнал можно оформить на сайте: www.deiz.ru по e-mail: dei@deiz.ru или по телефону: +7 (495) 979 77 05

www.desillusionist.com 112

www.deiz.ru www.deiz.ru facebook/dei.desillusionist

ГАМ ЛЕТК ОЛЛАЖ = МИРОНОВ+ЛЕПАЖ

д е р е в я н н ы е

о к н а

Леонид Павлович Зусман. Окно в мастерской (1960-е гг.)

Искусство — как природа. Если вы не пустите его в дверь, оно войдет в окно. Б АТ Л ЕР САМ Ю Э Л

т.: +7 (495) 926 92 93