Vika Begalska. Shame by Gridchinhall

вика бегальская vika begalska стыд shame

Вика Бегальская

Куратор

Curator

Анатолий Осмоловский

Anatoly Osmolovsky

Авторы текстов

Catalogue text

Константин Бохоров (стр. 121) Виктория Бурлака (стр. 34, 36, 40, 44, 148) Антонио Джеуза (стр. 159) Константин Звездочетов (стр. 20) Полина Малая (стр. 52, 54, 56, 58, 94, 96, 98, 100, 102, 132, 138, 139, 155) Анатолий Осмоловский (стр. 4) Оксана Саркисян (стр. 62)

Konstantin Bohorov (p. 121) Victoria Burlaka (p. 34, 36, 40, 44, 148) Antonio Geusa (p. 159) Konstantin Zvezdochetov (p. 20) Polina Malaya (p. 52, 54, 56, 58, 94, 96, 98, 100, 102, 132, 138, 139, 155) Anatoly Osmolovsky (p. 12) Oksana Sarkisyan (p. 62)

Перевод

Андрей Патрикеев

Andrei Patrikeyev

Фотоизображения предоставили

Photography Credits

Сергей Братков (стр. 1, 42, 125, 134-136) Марина Гуляева (стр. 94-96) Влад Ефимов (стр. 97, 99, 120) Группа «Жетон», г. Запорожье (стр. 156) Павел Киселев (стр. 154) Михаил Цимберов (стр. 196)

Sergey Bratkov (p. 1, 42, 125, 134-136) Marina Gulyaeva (стр. 94-96) Vlad Efimov (p. 97, 99, 120) Group «Jeton», Zaporozhe (p. стр. 156) Pavel Kiselev (p. 154) Mihail Tsimberov (p. 196)

Гридчинхолл

Gridchinhall

143422 Московская обл. Красногорский район село Дмитровское ул. Центральная, 23 тел.: +7 495 635 0222 +7 909 634 5512 info@gridchinhall.ru www.gridchinhall.ru

Tsentralnaya str., 23 Dmitrovskoe village Krasnogorsk district Moscow Region 143422 Phone: +7 495 635 0222 +7 909 634 5512 info@gridchinhall.ru www.gridchinhall.ru

Специальная фотосъемка

Special photography

Антон Киселев

Anton Kiselev

Издательская группа

Publishing Group

Арт-директор и дизайнер — Светлана Белоус Корректор — Ксения Хацко Редактор — Полина Малая Принт менеджер — Галина Шипова Печать — НФП Тираж 500 экз.

Art Director and Designer — Svetlana Belous Proof Reader —Ksenia Khatsko Editor — Polina Malaya Print Manager — Galina Shipova Print — NFP

Содержание

Content

Анатолий Осмоловский беседует

Anatoly Osmolovsky in Conversation

с Викой Бегальской

with Vika Begalska

40.

Victoria Burlaka

Виктория Бурлака

I'd Like to Dig You

Хочу тебя закопать

44.

Виктория Бурлака

44.

2b or not 2b

62.

Оксана Саркисян Неприлично женское

121. Константин Бохоров К разговору о живописи Виктории Бегальской

159. Антонио Джеуза Пифии

Victoria Burlaka

62.

Oksana Sarkisyan Indecently Feminine

121. Konstantin Bohorov Discussing Victoria Begalska’s Painting

159. Antonio Geusa Pythias

Особая благодарность галерее pop/off/art за предоставленные тексты и фотоизображения.

Special thanks to pop/off/art Gallery for texts and photographs.

ISBN 5-9811-012-0

Анатолий Осмоловский беседует с Викой Бегальской А.О. Первый вопрос традиционный — Когда ты начала живописью заниматься? В.Б. Сравнительно недавно, в 2003 году. А.О. Почему тебя пробило на это? В.Б. Понесло в живопись? Вообще-то мне свойственно увлекаться новым, захотелось попробовать себя в живописи, хотя до этого я занималась видео и в принципе достаточно успешно. А.О. И как ты почувствовала, что у тебя получается?

А.О. Критерием является чувство? Не ана-

А.О. Эротического содержания. Почему

В.Б. Хотелось бы, чтобы она не оставила

лизируемое состояние? Нельзя сказать,

эротического? Почему такая тематика?

ее равнодушной. Вызвала бы эмоции, все

что здесь я красное пятно положил — это

равно какие: положительные или отри-

удачно, в следующий раз я положу точно

В.Б. После встречи с женщиной Валей.

цательные. Вообще в занятии живописью

такое же пятно здесь. Выбрасываешь свою

Ей было пятьдесят или пятьдесят два года

таится некая внутренняя алхимия, потому

энергию на холст и потом выбрасываешь ее

и она, не стыдясь своего тела, исполнила

что с одной стороны, живопись возбуждает

до такой степени, пока ты не почувствуешь

по моей просьбе стриптиз, станцевала

прежде всего тебя самого, я имею ввиду, что

внутреннюю пустоту. Так?

перед камерой, рассказала историю своей

начинаешь рисовать, когда испытываешь

жизни. У нее совершенно не было чувства

сильное чувственное возбуждение: сексу-

В.Б. С одной стороны так, а с другой, когда

закомплексованности, стыда, она была так

альное, эмоциональное. С другой стороны,

создаешь ряд произведений, начинаешь

искренне трогательна и наивна в своем

глядя на картину в процессе работы, ты

анализировать, какие в этой серии более

желании понравиться. И, с одной сторо-

прежде всего считываешь сочетание цветов,

удачные работы, где красное пятно легло

ны, можно было увидеть в этом пошлость,

пластику, форму. То есть чувства, которые ты

более удачно и дальше пытаешься повто-

а с другой стороны — это была никакая

изначально вкладывал в картину, трансфор-

рять, усовершенствовать удачные находки

не пошлость, а искреннее желание преодо-

мируются в соединение формы и цвета,

и приемы, но критерием того, что произве-

леть свое одиночество. Вот это меня и пора-

а к окончанию работы, подвигнувшие тебя

дение получилось, служит необъяснимое

зило. Из этого и родилась серия портретов

эмоции к созданию произведения полно-

внутреннее чувство.

таких раскомплексованных сексуальных

стью выхолащиваются, исчезают. Магия

женщин.

такая живописи. А.О. Хорошо, если мы говорим о живописи

А.О. Как получаются серии и как ты нахо-

В.Б. Люди говорят (смеется).

дишь темы работ?

А.О. Она за деньги это делала?

А.О. У тебя самой есть какая-то система

В.Б. Прислушиваюсь к своим эмоциям.

В.Б. Нет, не за деньги — из любви к людям.

задать вопрос относительно исторических

Что меня волнует больше всего именно сей-

В фильме она говорит об этом.

аспектов. Во-первых, какие художники

координат, ценностей? Как ты узнаешь, что у тебя такая картина получилась, а другая не получилась? В.Б. В первую очередь это стремление к достижению чувства внутренней гармонии. Ты понимаешь, что картина окончена, когда она тебе нравится, внутренне она тебя радует: композицией, цветом… всем. В первую очередь это для меня и служит критерием оценки.

и магии живописи тогда нужно, конечно,

тебе в истории представляются наиболее

час, в данный момент и как я могу это передать именно языком живописи. К примеру,

А.О. А кто ее стриптиз смотрел, кроме тебя?

создавать женские портреты, после встречи

В.Б. Был мужчина, инкогнито. Я, кстати,

с одной из женщин, реальных. Постепенно

не учитывала этот момент.

в сегодняшней ситуации. В.Б. Прежде всего, это экспрессионисты,

получился целый ряд женских портретов, такая серия.

важными, какие повлияли на тебя, возможно, вдохновили или актуальные для тебя

было время, когда мне было интересно

А.О. Ну хорошо, а если, например, такая

конечно же, немецкие, так как экспресси-

раскомплексованная сексуальная женщина

онизм, как известно, был актуализирован

посмотрит на эту живопись, какие чувства

в Германии Фридрихом Ницше. Вообще для

ты бы хотела возбудить в ней?

немецкого изобразительного искусства всег-

да был характерен поиск эстетики уродства.

основал несколько групп в свое время, са-

есть ничего такого не говорит: «Ни хуя себе,

жест, что женщина откровенно себя демон-

Еще со времен Средневековья немецкие

мая известная из них — «Синий Всадник».

зачем ты это нарисовала?»

стрирует, с другой стороны ее искренность,

в безобразном: Кранах, Грюневальд, Дюрер.

А.О. А в актуальной ситуации московской,

А.О. Ну почему, в девяностые годы от них

стью, то есть некое преодоление условно-

Дальше очень важно влияние на станов-

российской или восточно-европейской

такое вполне можно было услышать. Запре-

стей. Вот это меня натолкнуло.

ление экспрессионизма, как стиля, таких

ты каким образом себя рассматриваешь?

щено было заниматься живописью вооб-

готических мастеров, как Эль Греко, Питер

Если рассматриваешь, конечно. Например,

ще, и тот, кто занимался живописью, был

А.О. На самом деле не одиночество, а про-

Брейгель Старший. Потом идут французские

в искусстве концептуализма тебе что-то

последний придурок.

блема свободы, разрыв определенных

постимпрессионисты, швейцарец Ферди-

близко или ты считаешь, что твои работы

граничащая чуть ли ни с детской наивно-

художники могли находить прекрасное

ханжеских условностей.

нанд Ходлер, норвежец Эдвард Мунк, бель-

— это радикальный разрыв с концептуализ-

В.Б. Да, но сейчас времена изменились,

гиец Энсор. И наконец, группа «Мост» (1905

мом?

они стали более терпимы. Например, мы

В.Б. Да, одиночество было проблемой

были этой весной в Шаргороде с известным

одной этой женщины, которое возможно

ков-экспрессионистов: Блейль, Кирхнер,

В.Б. Экспрессионизм ведь возник как

концептуалистом Никитой Алексеевым, он

было мотивацией того, что она согласилась

Хеккель, Нольде и т. д. Из современных —

радикальный стиль. Например, движение

говорил: «Вика, я такую живопись не лю-

исполнить стриптиз для видео.

художники «Новые Дикие», среди них мой

«Новых Диких» появилось в восьмидесятых

блю, но за серьезный труд — уважаю».

г., Дрезден), первое объединение художни-

любимый художник Кипенбергер, Базелиц,

в противовес концептуализму и минима-

Альберт Оехлен, Феттинг, Иммендорфф,

лизму, как интеллектуальному искусству.

Люперц, Пенк. Из наших современников —

Концентрация была перенесена на пере-

мы разрабатывали каталог и вообще эту

это Даниэл Рихтер, Питер Доиг, Миззе, его

дачу эмоций. Художники пытались создать

выставку, то я отметил, что сексуальность,

В.Б. Так глобально я не могу рассматривать

живопись и скульптура.

инновационно-образное, эмоциональное

сексуальные перверсии являются темой

вопросы. В тот момент, когда я занималась…

и субъективное искусство. На российской

твоей работы в видео, в живописи, собст-

А.О. Имендорфф это предыдущее поколе-

арт-сцене тоже есть целый ряд художни-

венно даже в таких совсем абстрактных

А.О. Нет, что значит в тот момент? У тебя

ние, восьмидесятые годы?

ков-живописцев, работающих в традиции

работах, если психоанализом заниматься, то

90% работ посвящены именно этой теме.

А.О. Хорошо, ты считаешь, что сексуальА.О. Да, у него мягкая позиция. Когда

ность — это движущая сила искусства?

экспрессионизма: покойный Голосий, Петр

это все можно увидеть. Так вот, у меня такой

В.Б. Восьмидесятые, но он сравнительно

Швецов, Влад Кульков, Егор Кошелев, Вале-

вопрос. Это сознательное тематизирование?

В.Б. Хорошо, сексуальность — движущая

недавно был еще жив и его работы очень

рий Чтак.

Вот ты говоришь, что тебя натолкнуло оди-

сила. Не могу сказать: искусства и вооб-

ночество некой женщины, Вали, на целую

ще творчества. Но, в моем случае — да,

современны. А.О. Ну хорошо, ты общаешься с концеп-

серию работ, но все-таки, понимаешь, оди-

поскольку я могу ее сублимировать и в даль-

А.О. Хорошо, а из российской традиции есть

туалистами, смотрит Звездочетов на твои

ночество — довольно депрессивная тема. Я

нейшем визуализировать.

какие-то пересечения?

работы и говорит: «Ни хуя себе мазня!»

бы сказал, что тема твоих работ не одиночество совсем.

А.О. В принципе это понятно, здесь идет

В.Б. Наш известный экспрессионист, кото-

В.Б. Нет, Звездочетов мне говорит: «Что я

рый сильно повлиял на становление этого

могу сказать? Ты живописец, у меня такая

В.Б. Нет, ты не понял, не одиночество. Пара-

потому что твоя живопись, если говорить

направления — Кандинский. Кандинский

поверхность никогда не получается». То

дигма: с одной стороны вроде бы пошлый

о ней отстраненно, — достаточно веселая.

интересное совмещение с живописью,

В.Б. Какие-то черты характера, эмоции,

аспекты нашли отражение и в моем творче-

показать что «иной мир» — это иллюзия?

сионизм, о котором ты вспоминила, здесь

мое личное субъективное имеет отражение

стве тоже.

Свой ответ был у американского абстрак-

В ней нет никакой депрессивности. Экспресесть прямые аналогии с «Новыми Дикими»,

во всем этом. Но экспрессионизм — это

но скорее ближе к варианту Кипенбергера.

же прежде всего отказ от пространства

А.О. Какие у тебя планы? Расскажи, как ты

школа как бы открывает «окно» закрытое

Потому что Кипенбергеровская живопись,

и светотени, контрастные цвета, свобод-

работаешь? Ты работаешь серией или у тебя

американцами, и что же мы там видим?

она веселая. Мне кажется в твоих работах

ные формы, поэтому говорить, что это

спонтанное творчество и не существует

А видим мы там конгломерат плоскостей.

в принципе момент веселья или некоторого

не экспрессионизм тоже нельзя. Стилистика

какого-то плана?

куража в общем-то центральный. И, если мы

живописи экспрессионистская. К тому же,

тного экспрессионизма. Лейпцигская

У Вайшера бесконечные матрацы, ширмы, стены, углы, ковры… У Шнелля пейзажи,

посмотрим на твои инсталляции, в част-

если взять тех же «Новых Диких», это было

В.Б. Ты знаешь, я сейчас много сделала

загроможденные абстрактными летящими

ности, лошадь, которую ты выставляла, то

время восьмидесятых и они все были этакие

работ более абстрактного характера и про-

в пространстве плоскостями какими-то то ли

это тоже работа веселая, но в то же время

разухабистые веселые парни плюс много

должаю над этим работать. Что я буду делать

фанерами, то ли металлическими листами

это не такое веселье, как у «Синих носов»,

секса и много алкоголя. Тот же Кипенбергер

дальше? Пока что продолжать то, над чем я

типа скульптур Серра. Лейпцигская школа

а это веселье, что называется цветом,

умер от алкоголизма и большинство своих

работаю сейчас. На выставке будут пред-

привнесла в эту проблематику утверждение

композицией. И на самом деле это очень

работ делал в нетрезвом состоянии.

ставлены последние работы, и можно будет

того, что идея плоскостности наиболее ярко

сильно отличается от экспрессионизма, потому что экспрессионизм — это, конечно,

А.О. А ты работаешь в трезвом состоянии?

сравнить, насколько я ушла в параллельное

может быть раскрыта не через элиминацию

пространство и параллельное время.

пространства, а через взвешенное динамич-

жуткий надрыв, трагедия и, в общем-то,

ное сопоставление. Но тебя эти проблемы

глядя на работы экспрессионистов ничего

В.Б. Я работаю только в трезвом состоянии,

А.О. Вообще традиция европейской

хорошего об этом времени сказать нельзя.

принципиально в трезвом.

и американской живописи, и естественно русско-советской, по крайне мере до се-

В.Б. Каждый художник сталкивается

А.О. Михайлов и Братков, их работы, я

редины века, до тридцатых годов — это

с проблемой изображения пространства

А в твоих работах конфликта на мой взгляд

имею ввиду и видео, и фотографии, — это

безостановочная, бесконечная рефлексия

и, решая ее, высказывает своего рода

нет, а есть такое разухабистое веселье. Мне

все показ раскомплексованного русского

на тему плоскостности изображения. Вот

философию искусства. Вайшер и Шнелль

кажется, это очень сильно связано с какими-

тела. И тело это раскомплексованно, если

если мы будем говорить о каких-то совре-

используют архитектуру как центральную

то украинскими корнями. Вся эта махнов-

оценивать по работам Михайлова, еще при

менных авторах, о Даниэле Рихтере, Миззе,

тему, работая с пространством. Добавляя

щина, Запорожская сечь, зеленые бандиты

советской власти. Или по крайне мере при

они, конечно, этой темой тоже озабочены.

каждый следующий элемент, слой за слоем,

и так далее, и так далее. Ты же на Украине

советской власти оно не помещалось в тот

Но наиболее выражает ее вторая волна,

раздвигают границы пространства, создают

родилась, да? Это ведь сильно повлияло?

лифчик и трусики, которые советская власть

так, например, Лейпцигской школы Матиас

конструкции. Мне в этом отношении больше

И Харьковская школа фотографии эксплуа-

на него натягивала.

Вайшер и Давид Шнелль. У них централь-

импонирует Даниель Рихтер, который соче-

Они показывают свою эпоху чрезвычайно жесткой, напряженной и конфликтной.

тирует интонации этого безотчетного «сча-

не волнуют?

ная живописная проблема — это вся та

тает живописные стили нескольких столе-

стья» и «веселья до упаду». В этом смысле

В.Б. Украина — это все-таки юг. Много

же плоскостность. Художник встает перед

тий: борокко, прерафаэлиты, Ренессанс,

ты живописный аналог, продолжение или

солнца, много вкусной пищи, люди любят

холстом и понимает, что он стоит перед

граффити, играет с объемом и плоскостью,

вариация на те темы, которые разрабатыва-

весело проводить время, и, естественно, эти

плоской вещью. И что делать? Нужно ли со-

достигая при этом невероятной живописной

здавать «окно» в «иной мир» или, наоборот,

свободы.

ли в Харьковской школе фотографии.

А.О. Да, у Рихтера плоскость по-своему

вом Рае»: глубокий лес и плоские фигуры

характеристика воину. Очень важна была

проявляется. Если посмотреть на его цикл

птиц.

и композиция. Едва ли не каждая икона мыслилась как подобие мира, и, соот-

с собаками, то эти собаки там абсолютно не объемные, происходит постоянное

А.О. Смотри, ты пишешь каких-нибудь

ветственно этому, в композиции всегда

мерцание между объемным изображением

женщин, особенно я помню твоих грудастых

присутствует средняя ось, что тоже нашло

и аппликацией. Собака нарисована, как ап-

женщин. Что такое грудь женская? Жен-

соответствующее отображение в экспресси-

пликация. Он все время на эту тему рефлек-

ская грудь — это практически объект. Грудь

онизме. Вообще художественные особенно-

сирует. У него собаки, как пятна. Как будто

по своей фундаментальной сущности яв-

сти древнерусской иконописи традиционно

пролил кофе и получилась собака. Он пыта-

ляется квинтэссенцией скульптуры. И если

были переосмыслены многими художника-

ется добиться такого эффекта. Он по-своему

изображать женщину на холсте, то мне

ми, в первую очередь, конечно же, рус-

тоже анализирует плоскостность. Экспрес-

кажется надо вот эту дихотомию, оппозицию

скими, среди них К.С. Петров-Водкин, В.А.

сионизм, исторический экспрессионизм,

между грудью как скульптурой и живописью

Фаворский.

в начале века, тоже на эту тему рефлекси-

как плоским предметом каким-то образом

ровал. Потому что те самые открытые цвета,

зафиксировать. Это было бы интересно.

которыми они занимались, которые пришли

А.О. Твои картины, особенно эта серия с голыми женщинами, можно сказать, такие

от Матисса — это первичная рефлексия

В.Б. На выставке будет несколько новых

на тему плоскостности живописи. Она

объектов, связанных с женской грудью,

дальше нашла свое выражение в абстрак-

которые просто являются прямой иллюстра-

В.Б. Выстраивается ассоциативная цепочка:

тном экспрессионизме и супрематизме и так

цией к твоим словам.

«сатанинские» иконы, «Сатанинские сти-

далее, и так далее И если говорить о твоей

своеобразные «сатанинские» иконы.

хи» — роман Салмана Рушди, магический

живописи и если говорить о том, чего в ней

А.О. А иконописная русская традиция

не хватает, то в ней не хватает следующего

для тебя важна? Я имею ввиду, конечно,

у Рушди. Кстати, надо еще название выстав-

шага, который сделали все предыдущие

не религиозный аспект, а цветовые реше-

ки придумать. «Стыд»?

поколения, а именно перейти от открытой

ния. Ведь локальные цвета использовались

плоскости цвета к восприятию того, что это

именно иконописцами. Экспрессионизм

плоская вещь.

по сути реактуализировал эту традицию по-

реализм, «Стыд» — есть еще такой роман

А.О. «Стыд». Мне нравится.

своему, конечно. В.Б. Мои последние работы на грани фигуратива и абстракции. И мне сейчас неве-

В.Б. Да, любимые цвета наших иконопис-

роятно интересно именно в практических

цев, так же как и экспрессионистов— откры-

абстрактных работах, смешивать объемно-

тые. Иногда одним только цветом давалась

пространственное и линейно-плоскостное

глубокая характеристика, как, к примеру,

изображение, как, например, в «Малино-

красным плащом, развевающимся по ветру, в иконе «Чудо Георгия о змие», давалась

Опубликовано на портале «Частный Корреспондент» 25 июня 2011 г.

Anatoly Osmolovsky in Conversation with Vika Begalska A.O. The first question is traditional: When did you take up painting? V.B. Not so long ago, in 2003. A.O. What kicked you in there? V.B. You mean, into painting? I’m always fascinated with something new, generally speaking, so I wanted to try painting, although I was active in video, and quite successfully, on principle. A.O. And what made you feel that you’re doing it well? V. B. It was «funny», as they put it. A.O. And what about yourself? Do you have

A.O. So, feeling is your criterion, is it? Not an

V.B. It was after my encounter with a woman

tions, no matter what these emotions could

analyzable state? So you can’t say that I put

called Valia. She was about fifty or fifty-two

be, positive or negative. Generally speaking,

that red spot here, and it is a success, so I will

and, unashamed of her body, she danced

there is some inner alchemy in painting as

place the same spot here next time. And you

striptease on camera, on my request, telling

an occupation for, on the one hand, painting

just pour your energy on canvas, pour it until

the story of her life. She had absolutely no

arouses yourself, first and foremost: that is,

you feel empty inside. Right?

complexes, shame, she was so sincerely gen-

you experience a powerful emotional arousal

tle and naive in her desire to be liked. And,

when you start drawing— a sexual, emotional

V.B. Yet, it is so, on the one hand, yet, on the

on the one hand, you can see triteness in it,

arousal. On the other hand, when you watch

other hand, you start to analyze when you

while, on the other hand, it was not triteness

your painting in this process, you mainly read

create a series of artworks, you start to think

at all, it was a sincere desire to overcome her

combinations of colors, plasticity, form. That

which artworks from this series are more suc-

loneliness. I was astounded by it. And this

is, feelings you initially put into the painting

cessful, where this red spot looks best, and

triggered the series of the portraits of sexy

are transformed into the combination of form

you try to repeat it later, to improve successful

women deprived of any complexes.

and color, and, by the moment when this work

approaches and methods. But this inexplicable inner feeling is still the criterion for the

is complete, emotions that urged you to create A.O. Did she do it for money?

success of an artwork.

this artwork are eviscerated and disappear. This is the magic of painting, sort of.

V.B. No, it wasn’t for money, it was for her love A.O. How do you get your series, and how do

to people. And she tells it in the film.

you find themes for artworks? V.B. I listen hard to my emotions. I listen what

A.O. Well, if we are discussing painting and the magic of painting, I certainly must ask you

A.O. And who watched her striptease, besides

about historical aspects. Firstly, what paint-

yourself?

ers in the history of art are most important

is my greatest concern at the given moment,

for you, the painters who influenced you,

and how I can present it in the language

V.B. There was one man, an incognito. I did

inspired you, perhaps, or are important for

of painting. There was time, for instance,

not take that into account, by the way.

you at present?

portraits after meeting some woman, a real

A.O. Well, and if some sexy woman deprived

V.B. These are, mainly, Expressionists — Ger-

V.B. It is the desire to achieve the feeling of in-

woman. So, gradually, I got a number of fe-

of any complexes, for instance, would watch

man, of course, as Expressionism, you know,

ner harmony, first and foremost. You know

male portraits, a kind of artwork series.

these paintings, what kind of feeling would

was put into the focus by Friedrich Nietzsche

you like to arouse in her?

in Germany. The quest for the aesthetics

any frame of reference, of values? How do you know that this painting is good, and the other is not so good?

that the painting is finished when you like it, when you are happy, inside, about it: about its composition, its color… everything. This is an criterion for me, first and foremost. 12

when I was interested in producing female

A.O. And this content was erotic. But why was it erotic? Why did you take up this theme?

of ugliness was always characteristic of the V.B. I wouldn’t like this woman to be indiffer-

German pictorial art in general. Ever since

ent to it. I want my painting to arouse emo-

the Middle Ages German artists were able 13

to find beauty in the ugliness: take Cranach,

development of this trend. Kandinsky founded

face like that.» That is, he never says: «Why

Grunewald, Durer, for instance. Then, the

several groups in his time, and Der Blaue

the fuck did you paint all that?»

influence of such Gothic masters as El Greco,

Reiter was the most famous among them.

gesture, on the one hand, for this woman is frankly displaying herself, yet, on the other hand, it is sincerity bordering on childlike na-

A.O. Well, you often heard things like that

ivety, some conventions are overcome. That’s

A.O. And what is your place, from your point

from them in 1990s. There was a ban on paint-

what urged me to do it.

are followed by French Post-Impressionists:

of view, in the actual situation of the Moscow,

ing as an occupation, and everybody who

Ferdinand Hodler from Switzerland, Edvard

Russian or East European art? If you ever

pursued painting was a dupe.

Munch from Norway, Ensor from Belgium.

see a place for yourself there, of course. Do

And Die Brucke group (Dresden, 1905), at

you find any affinity with Conceptual art, for

V.B. Yes, but time has changed, and they are

last, the 1st Union of Expressionists: Bleyl,

instance, or do you believe that your work

more tolerant now. We were in Shargorod with

Kirchner, Heckel, Nolde, and others. As for

radically diverges from Conceptualism?

a well-known Conceptualist Nikita Alekseyev

V.B. Yes, loneliness was a problem for just

this spring, for instance, and he said: «Vika,

that woman, it was the motivation behind her consent to perform striptease on video.

Pieter Bruegel the Elder on the development of Expressionism is very important. These

the modern artists, I would cite the New Wild,

A.O. So, it is not loneliness, as a matter of fact, it is the problem of freedom, of breaking certain hypocritical conventions.

and my favorite artists Kippenberger, Baselitz,

V.B. Expressionism emerged as a radical style,

generally, I don’t like this kind of painting, but

Albert Oechlen, Fetting, Immendorff, Lupertz,

as a matter of fact. The New Wild movement,

I respect it as serious labor.»

Penck. As for our contemporaries, I would like

for instance, emerged in the 1980s to coun-

to mention Daniel Richter, Peter Doig, Сecily

terbalance Conceptualism and Minimalism

A.O. Yes, he has this soft position. When

Brown, Jonatan Meese, painting and sculpture

as intellectual art. The representation of emo-

we were developing this catalogue and this

of the latter.

tions was brought into focus. Artists tried to

show in general, I noticed that sexuality and

V.B. I cannot examine such global issues. At

create the art of innovative imagery, emotion

sexual perversion is the theme of your video

the moment, when I took…

A.O. But Immendorff is from the previous

and subjectivity. There are a number of paint-

work, and in painting, even in quite abstract

generation, from the eighties?

ers who follow the tradition of Expressionism

works, you can also see it all if you engage

A.O. No, what does it mean for you — at the

in the Russian art scene, such as late Golosiy,

in psychoanalysis. So this is my question. Is

moment? 90% of your artworks deal with this

V.B. Yes, he is from the eighties, but he has

Petr Shvetsov, Vlad Kulkov, Yegor Koshelev,

it a conscious thematizing? You say that the

theme.

been alive not so long ago, and his works look

Valery Chtak.

A.O. Well, do you believe that sexuality is an impulse behind art?

loneliness of one woman, Valia, urged you to create a series of artworks, but loneliness is

V.B. Well, yes, sexuality is the impulse. But it

A.O. Well, you’re chatting with Conceptualists,

quite a depressive theme, you know. I would

is not just for art, it is for creation in general.

A.O. Well, and are there any other crossing

and Zvezdochetov stares at your paintings

even say that the theme of your works is not

In my case, yes, for I can sublimate and visual-

points with the Russian tradition?

and blurts out: «Damned daubing!»

loneliness at all…

ize it then.

V.B. Kandinsky is a well-known Russian

V.B. No, Zvezdochetov says: «What can I tell

V.B. Well, it is not quite that, not quite

A.O. This is quite clear on principle, but here

Expressionist who had huge influence on the

you? You are a painter, but I never get a sur-

loneliness. It is a sort of paradigm: it is a trite

we have an interesting combination with

quite modern.

painting, for your painting, if we discuss it

of the theme developed by the Kharkov school

people like to enjoy themselves, and it is

he create a «window» to the «other world»,

from some detached point of view, is quite

of photography, but in painting.

natural that these aspects are also manifested

or, on the contrary, should he reveal that this

in my oeuvre.

«other world» is an illusion? The American

merry. There is no depression in it. There is Expressionism you mentioned here, and direct

V.B. Some traits of my character, of my emo-

analogy to the New Wild, but it is closer to the

tions, my personal subjective find their reflec-

A.O. What are your plans? Can you tell how do

to this question. The Leipzig school seems

Kippenberger version of it. For Kippenberger

tion in it. Yet, Expressionism is the rejection,

you work? Are you working on some series, or

to open the «window» closed by Ameri-

painting is merry. I believe that the moment

first and foremost, of chiaroscuro, contrasting

your creative work is spontaneous, and you

cans, and what can we see there? We see

of joy, or some merry drive is at the center

color, free form, so you can’t say that this is

don’t have any plans?

a conglomerate of planes. Weischer has his

of your works. And, if we look at your installa-

not Expressionism. The manner of painting is

Abstract Expressionism had its own answer

infinite mattresses, screens, walls, corners,

tions, and at the horse which you exhibited, in

Expressionist. If you take the same New Wild,

V.B. I have produced a number of works

particular, it was also a merry artwork. Yet, it

for instance, it was in 1980s, and there were

of rather abstract nature, you know, and I am

with abstract planes flying through space,

is not the same merriness you find in the Blue

those frolicking young guys with lots of sex

still working on it. What am I going to do next?

some plywood or metal sheets, like Serra’s

Noses, it is the merriness of color, of composi-

and alcohol. Kippenberger also died from

I’m going to work on the things I am doing

sculpture. The Leipzig School added the state-

tion. And this is quite different from Expres-

alcohol addiction, and created most of his

now, for the time being, at least. My latest art-

ment that the idea of flatness can be revealed

sionism, as a matter of fact, for Expressionism

artworks when drunk.

works will be displayed at the show, and you

through balanced dynamic juxtaposition, and

will be able to see for yourself how far I went

not through the elimination of space. Are you

A.O. And do you work when you are sober?

into the parallel space and parallel time.

concerned about such issues?

nice about that period. They present their ep-

V.B. Yes, I work only when I am sober, and that

A.O. The tradition of the European and Ameri-

V.B. Every artist faces the problem of rep-

och as extremely hard, tense, brimming with

is my principle.

can painting in general, and of the Russian

resenting space and makes the statement

and Soviet painting, naturally implied an

of some philosophy of art tackling it. Weischer

from my point of view, there is just that crazy

A.O. Mikhailov and Bratkov, their works, I

incessant, endless reflection on the flat-

and Schnell exploit architecture as the central

joy. I think it has strong Ukrainian roots, with

mean their video and photography, it is the

ness of depiction till mid 1930s, at least. So,

theme in their work with space. Adding every

all those Makhno gangs, Zaporizhian Sich,

display of an Russian body deprived of any

if we discuss some contemporary authors,

next element, layer by layer, they expand the

green gangs after the civil war, and so on, and

complexes. And this body was deprived of any

like Daniel Richter, Mizzi, for instance, they

boundaries of space, creating constructions.

so on. You were born in the Ukraine, right?

complexes as far back as in the Soviet period,

are also engrossed in these issues. But the

In this respect I am more impressed by Daniel

Did it have great influence on you? And the

judging by Mikhailov’s works. Or it did not fit

second wave of it, like Matthias Weischer and

Richter who combines the painting man-

Kharkov school of photography also exploits

in the bras and panties the Soviet authorities

David Schnell from the Leipzig school, provide

ners of several centuries, such as Baroque,

the intonation of that unconscious «happi-

were pulling on it, at least.

a more profound expression of it. Flatness

Pre-Raphaelites, Renaissance, graffiti, playing

is the central issue of painting for them. The

with volume and flatness, achieving incred-

V.B. The Ukraine is in the south, you know.

artist faces the canvas and realizes that he is

ible freedom of painting.

There’s a lot of sunlight, a lot of tasty food,

facing a flat thing. What is to be done? Should

always implies some terrible anguish, some tragedy, and, when you look at the Expres-

carpets… Schnell’s landscapes are crowded

sionist art in general, you can’t say anything

conflict. And there is no conflict in your art,

ness» and «exuberance». In this sense you are an analogy, continuation and variation

A.O. The plane reveals itself in its own way

A.O. Look, you often paint some women, and,

a semblance to this world, and, respectively,

in Richter’s work. If you look at his dog cycle

what I remember especially well, is your busty

the composition always had the medial axis,

where dogs are not three-dimensional at all,

women. What is a female breast? The female

which was also reflected it in Expressionism.

you encounter continuous flicker between the

breast is practically an object. The breast, in

The aesthetic peculiarity of Old Russian icon

three-dimensional depiction and application.

its fundamental substance, is the quintes-

painting was reconceptualized in a traditional

The dog is drawn as an application. He keeps

sence of sculpture. So, when you represent

way by many artists, such masters as K. S.

reflecting upon this theme. His dogs look like

a female on the canvas, I believe that you

Petrov-Vodkin, V. A. Favorsky being the most

stains. It seems that he spilt his coffee and

should register this dichotomy in a way, this

important of them.

got a dog. He tries to achieve this effect. He

opposition between the breast as sculpture

is also analyzing flatness, in his own way. Ex-

and painting as a flat object. It would have

A.O. So, your paintings, especially your series

pressionism, I mean historical Expressionism,

been interesting.

featuring nudes, may be regarded as certain «satanic» icons.

also reflected upon the theme in the early 20th century. For those open colors they were

V.B. The show will feature several new objects

preoccupied with, the color that came from

associated with the female breast which are

V. B. An association chain emerges here:

Matisse, are the initial reflection upon the

a direct illustration to your words…

«satanic» icons, The Satanic Verses, a novel by Salman Rushdie, Magic Realism, Shame,

theme of flatness in painting. Then it found its expression in Abstract Expressionism and

A.O. And is the tradition of Russian icon

another novel by Rushdie. We have to think

Suprematism, etc. etc. If we speak of your

painting important for you? I don’t mean its

of the title for our show yet, by the way. What

painting and of what it lacks, it lacks the next

religious aspects, of course, I mean its color

about “Shame”?

step made by all the previous generations,

solutions for it were icon painters who used

that is, the transition from the open flatness

local colors. Expressionism just reactivated

of color to the perception of the flat object.

this tradition, in its own way, of course, as

A. O. “Shame” sounds good.

a matter of fact. V.B. My latest works are on the borderline between figurative and abstract art. And right

V.B. Yes, the favorite colors for our icon paint-

now I am incredibly interested in practically

ers, just as of Expressionists, are open colors.

abstract artworks, mixing the three-dimen-

Sometimes it was nothing but color that pro-

sional and linear and flat depiction, such as

vided a profound characteristic, such as the

the Raspberry Paradise with its deep forest

red coat flying in the wind on the St. George

and flat figures of birds.

and the Serpent icon, it characterized the warrior. And composition was also very important. Almost every icon was thought to be

Published by the Chastnyi Korrespondent web portal on 25 June 2011.

Про лошадей

About Horses

Никто не знает Викторию Бегальскую. Почти никто не видел ее работ. А зря!

Nobody knows Victoria Begalska. Almost nobody saw her works. They’d better did!

Причина этой безвестности робость и страхи.

Shyness and fears are behind this lack of fame.

Эти страхи сродни первобытной панике, охватившей раннего землепашца, впервые увидевшего конного кочевника и придумавшего на нервной почве кентавра.

These fears are akin to the primitive panic that overwhelmed the early farmer who saw a mounted nomad for the first time and invented the centaur in some nervous fit.

Инстинкт самосохранения велит очеловечить стихию. Почему-то именно лошадь была для homo sapiens ее олицетворением. Укрощая кобылу мироздания, человек выживает. Барон Клодт, чтобы изобразить торжество двуногих над бездушной и агрессивной натурой, выбрал для Аничкова моста четыре сцены закабаления лошади. Вика недалеко ушла от бедного барона. Правда, порой лошадь у нее превращается в антикентавра, то есть в человеческое туловище с конской головой, но как говорится от перемены мест слагаемых — сумма не меняется. Поэтому предлагаю убрать статуи Клодта с Аничкова моста в искусствобазу Эрмитажа и украсить этот транспортный узел работами Виктории Бегальской!

The self-preservation instinct demands that the natural element be personified. That is why it was the horse which turned into the personification of it for homo sapiens. Man survives, taming the mare of the universe. Baron Klodt, when he represented the triumph of bipeds over the soulless and aggressive nature, chose four scenes of the subjugation of horses for the Anichkov Bridge. Vika did not go far from that poor baron. Her horses, though, sometimes turn into an anticentaur, that is into a human body with the head of a horse, but the sum does not change, as we put it. So I propose to take Klodt’s statues away from the Anichkov Bridge and carry them to the storage facilities of the Hermitage in order to decorate this road junction with the works of Victoria Begalska!

Константин Звездочетов Konstantin Zvezdochetov

Про лошадей 2005 Инсталляция Зверевский центр современного искусства Москва About Horses 2005 Installation Zverev Center for Сontemporary Art Moscow

Из серии «Про лошадей 2005 11 коллажей 84,1х59,4 см каждый Бумага, чернила, рисунок

Про лошадей 2005 Фрагмент инсталляции Маска головы лощади, швабра, ведро

From About Horses series 2005 11 collages 84,1х59,4 cm each Paper, ink, drawing

About Horses 2005 Installation fragment Horse head mask, redazza, pail

Делез 2004 Бумага, масло 160x190 см Deleuze 2004 Oil on paper 160х190 cm

Before 2004 Бумага, масло 100х76 см

Маша 2004 Бумага, масло 84x100 см

Before 2004 Oil on paper 100х76 cm

Masha 2004 Oil on paper 84x100 cm

Навстречу приключениям 2004 Бумага, масло 150x200 см The Quest for Adventure 2004 Oil on paper 150х200 cm

Нимфы 2005 Холст, масло 95x120 см Nymphs 2005 Oil on canvas 95x120 cm

We Shal Come 2005. Холст, масло 140x100 см

We Shall Come 2005. Oil on canvas 140x100 cm

Welcome Видео «Welcome» и «Снизу вверх» — феминистический полюс творчества Бегальской. «Феминизм» закавычен потому, что Бегальская далека от дидактичной критики мужского доминирования, «вожделеющего взгляда», униженным объектом которого якобы является женщина. Речь идет об ироничной критике самой критики. Она рассматривает властные гендерные отношения в постлакановском ключе, «переворачивает» их, превращая в отношения эротического договора. Художница становится добровольной «жертвой» чернокожего учителя английского языка, секущего ее розгами за ошибки. Налицо, вроде бы, стандартный набор оснований для предъявления обвинений: отношения «учитель-ученица», физическое насилие, цвет кожи мужчины, ассоциирующий его с Отелло, текст диалогов: «Кто отец наш?» — «Иисус», намекающий на «фаллоцентризм» европейской культуры. Но в этой ролевой игре все не так просто — обвинить учителя мешает удовольствие его ученицы. Напряжение садомазохистской сцены разряжает фигура заливающейся смехом маленькой девочки, наблюдающей за происходящим. Ее реакция подчеркивает страх женщины ошибиться и быть наказанной, хотя, очевидно, что ошибается она именно для того, чтобы быть наказанной.

Welcome The videos «Welcome» and «Bottomup» is a feminist side of Begalska’s work. «Feminism» is in quotation marks here because Begalska is far from the didactic criticism of male domination and of the «lustful gaze» which supposedly humiliates and objectifies women. Here we are dealing with an ironic criticism of the criticism itself. She views authoritative gender relationship in a postlacan way, turning it inside out and into a relationship of the erotic contract. The artist becomes a voluntary «victim» of a black English teacher who birches her with a rod for her mistakes. At first glance, there is a standard set of reasons to bring an indictment: the «teacher-student» relationship, physical violence, the man’s skin color associating him with Othello, the dialogue content: «Who is your father?» — «Jesus», which hints at the «phallocentrism» of the European culture. But in this role play not everything is as simple as it seems: it’s hard to accuse the teacher because of the pleasure of the student. The tension of the sadomasochistic scene is relieved by the image of a little girl who is watching it bursting into laughter. Her reaction sets off the woman’s fear of making a mistake and being punished for it, although it is evident that she makes mistakes precisely because she wants to be punished.

Welcome 2004 Видео 10:16 Welcome 2004 Video 10:16

Снизу вверх В фильме «Снизу вверх» Вика — исполнительница «элитных» мужских капризов в сцене офисного секса. Действующие лица — «денежный мешок» в кожаной маске и полуобнаженная хрупкая женщина, лижущая подошвы его ботинок. Как и учитель английского, он время от времени вяло высказывает свое недовольство недостаточным усердием дамы... В этой ситуации просто невозможно говорить об отношениях «принуждения и подавления» в серьезном тоне — персонаж мужского рода, раздувающийся от чувства собственной значимости, несмотря на скромность сексуальных возможностей и потребностей, кажется фигурой комической и безвредной...

Bottom-Up In the «Bottom-Up» film Begalska’s performance makes «elite» male fantasies real in the scene of office sex. The characters include a half naked frail woman licking the soles of the second character’s shoes, a «moneybag» wearing a leather mask who sometimes feebly expresses his dissatisfaction with the insufficient diligence of the lady... It is impossible to seriously discuss «oppression and suppression» in this relationship: the male character exploding with the feeling of importance that cannot match his modest sexual needs and abilities, is presented as a comic and harmless figure…

Снизу вверх 2004 Видео 02:39 Bottom-Up 2004 Video 02:39

Хочу Тебя Закопать 2004 Перформанс Галерея Гельмана Киев I'd Like to Dig You 2004 Performance Guelman Gallery Кiev

Хочу Тебя Закопать

I'd Like to Dig You

Видео Вики Бегальской не утаивает от зрителя своего мрачного вдохновения... Снимая второго января в районе Харьковского тракторного завода — ХТЗ (эта аббревиатура зашифрована в названии проекта), художница заставляет зрителя погрузиться в мрачное состояние посленовогоднего похмельного синдрома. Главным вопросом на повестке того дня для жителей ХТЗ стал вынос помойного ведра. Череда пенсионеров с ведрами и изучающих содержимое мусорных баков обитателей «дна» возникает не случайно. Остается ощущение, что эти «останки цивилизации» нагружены специфическим смыслом, в чем Бегальская соприкасается с традицией московского концептуализма в версии Кабакова, для которого мусор во всех его разновидностях—

Vika Begalska video does not conceal dark inspiration from the viewer… Filming it on January 2 in the neighborhood of the Kharkov Tractor Plant (KhTZ in Russian), the artist makes the viewer feel the dark atmosphere of post-Christmas hangover. The main item in the agenda of the KhTZ residents is the waste bucket or, rather, taking it out. A line of retired persons with waste buckets and characters from the urban underworld exploring the content of garbage cans is not an accidental feature. There is an impression that this «waste of civilization» is loaded with specific meaning, and here Begalska is close to the Kabakov version of the Moscow Conceptualist tradition which regarded waste in all its variety — «dry and wet, or sticking together» — as a symbol of the social body, an

«сухой и мокрый, слипшийся» — символизировал социальное тело, неофициальный, неидеологический контекст, слагающийся из разноголосицы приватного восприятия жизни совершенно разными людьми. Художница рассматривает «мусорную» метафору еще и в плане взаимоотношений человека и государства, для которого люди с ХТЗ — отработанный материал, мусор... Бегальская не ограничивается разоблачением ненавистной действительности. Забрасывая видеопроекцию на стене галереи грязью до полного поглощения ее черным фоном, она пытается разрушить несовершенный мир, вызвать «Абсолютное Ничто, возникающее в “Черном квадрате” Малевича»... Этот авангардистский жест наивен и искренен — вместо того, чтобы подчиниться диктату глобальной художественной конъюнктуры, приветствовать реальность во всех ее скучнейших проявлениях и отвергать репрессированную позитивистским мышлением метафизику, художница учиняет метафизический бунт против реальности...

unofficial, non-ideological context comprising various voices carrying the private perception of life by absolutely different people. The artist also examines the «waste» metaphor as a relationship between the human being and the government that sees people from KhTZ as expendable raw material, as waste… Begalska doesn’t limit herself to the exposure of hateful reality. Throwing dirt on the video projected on the walls of the gallery until it is submerged by the black background, she tries to destroy the imperfect world, conjuring the «Absolute Nothing emerging in Malevich’s Black Square»... This Avant-Garde gesture is naive and sincere: instead of submitting to the dictatorship of the global art context, welcoming reality in its most boring manifestations and rejecting metaphysics repressed by the positivist mentality, the artist raises a metaphysical rebellion against reality… Victoria Burlaka

Виктория Бурлака

2b or not 2b 2005 Перформанс АртСтрелка-Projects Москва 2b or not 2b 2005 Performance ArtStrelka-Projects Moscow

2b or not 2b «Философствовать — значит не жить», — заметил кто-то из классиков. По этой причине от нас ускользает смысл бытия — живущие не анализируют своих ощущений, а анализирующие не живут. Быть художником означает приблизительно то же самое — не жить, но соблюдать необходимую для наблюдений за происходящим вокруг дистанцию… Экзистенциальный выбор Виктория рассматривает как выбор оптимальной для себя дистанции, выбор между просто быть или быть в искусстве. Присоединиться к большинству, выбирающему vita activa, или к тем немногим, кто, выключив себя из потока жизни, довольствуется ее созерцанием. На первый взгляд, выбор будто бы предопределен, учитывая, что в нынешних гонках на выживание созерцание считается уделом не избранных, но отставших от жизни неудачников. Но интрига проекта Бегальской выстроена очень по-женски, она 44

«To philosophize is not to live», — some classic author remarked. That is why the meaning of life avoids us — the living ones do not analyze their feelings, and the analyzing ones do not live. To be an artist means about the same — it is not to live, but to keep a certain distance which is necessary for the observation of what happens around you… Victoria regards her existential choice as the choice of the optimal distance for her, the choice between an ordinary life and a life in art, between joining the majority of people who choose vita activa, or those few who, excluding themselves from the stream of life, satisfy themselves with the contemplation of it. The choice seems to be pre-determined, on the face of it, if you take into the consideration the fact that contemplation is regarded as the fate of losers lagging behind life, and not as the survival race of today’s life. Yet, the conflict of Begalska’s project has a very feminine structure, it is in the simple

заключается в том, что подавить в себе идиосинкразийную привязанность к современному искусству оказывается не так просто, как хотелось бы… Перманентный кризис жанра. Чтобы оправдаться в собственных глазах, художник вынужден постоянно искать весомые мотивации, убеждающие его в правильности выбора. Аргументы «против» занятий искусством всегда перевешивают аргументы «за», поэтому мировоззренческий кризис становится для него состоянием перманентным. С практической стороны это предприятие выглядит сомнительным, поскольку призрачные художественные ценности не так-то легко обратить в ценности осязаемые и материальные. Если же художник достиг коммерческого успеха, он сталкивается и с его обратной стороной — его искусство превращается в игрушку для богатых, которую прячут в закрытых частных коллекциях. Это — еще один повод для моральных терзаний, выражающийся в сакраментальном вопросе: «Кому все это нужно, кроме меня самого?» Условие критической дистанции — отшельничество, отрешение от общественных проблем, но фигура героя, который позиционирует себя «против всех», выглядит анахронично. Сама критическая дистанция, предполагающая изначальное превосходство критикующего, подвергается критике. Точно так же исчерпали себя и авангардистские претензии на элитарность, они воспринимаются как смешные и снобистские. Тем не менее, по иронии судьбы язык современного искусства, которое настроено по отношению к своей аудитории открыто и демократично, в силу своей социальной

fact that it is very difficult to suppress the idiosyncratic affiliation with contemporary art today as one would like it to be… It is the permanent crisis of the genre. In order to justify herself in her own eyes, the artist has to keep looking for convincing motivation proving to her that her choice is correct. All the arguments «against» working in art are always balanced by the arguments «for» it, so the outlook crisis is a permanent situation for the artist. As far as practice is concerned, the affair looks quite dubious, for ghostly aesthetic values are hard to convert into tangible, material values. When the artist has commercial success, he or she faces its backlash — his or her art turns into a toy for the rich who hide it in their exclusive private collections. This is just another reason for moral tortures expressed in one sacramental question: «Who needs it, except myself?» Hermitry, detachment from social problems is the condition for critical distancing, but the figure of the hero who positions himself or herself as an «opponent of all» is an anachronism. The critical distance itself which implies the initial superiority of the critic is subjected to criticism. The Avant-Garde pretence for the elite quality has exhausted itself in the same way, and it is perceived as funny and snobbish. Nevertheless, the irony of fate has it that the language of contemporary art which is open and democratic in its attitude to its audience is still the language «of the initiated» due to the lack of social demand for it…

невостребованности остается языком «для посвященных»...

Удовольствие видеть. Какую же сатисфакцию искусство предлагает понесшему моральные и материальные убытки художнику? Ответить сложно. Он больше не тешит свое эго, возлагая на себя высокие миссии критика, пророка, креатора, пиарщика, мистического проводника божественного вдохновения. Не пытается избавиться от собственных комплексов, играя в ироника, демистификатора, деконструктора, образцового потребителя, пародиста, психоаналитика, шокотерапевта и так далее. Эти традиционные героические и «супергероические» амплуа еще не сошли со сцены, но прибегающие к ним отдают себе отчет, что все они устарели в той или иной степени. Сканирующий взгляд — организующее начало встроенной в перформанс видеоинсталляции Бегальской — подсказывает, что уставший от собственной гиперактивности художник не прочь перевоплотиться в незаметного наблюдателя, поменяться местами со зрителем. Возможно, он приходит к осознанию того, что главное удовольствие, которое он способен получить от искусства — это незаинтересованное видение, созерцание…

Тяжесть прогресса. Но и видение уже не является прерогативой художника — он вынужден препоручить его паразитирующей машине. Размышления на медиальную тему, которым отдает дань Бегальская, звучат в пессимистичном ключе. Аксиома Маршалла Маклюэнна, рассматри46

The pleasure of seeing. What satisfaction could art offer to the artist bearing moral and material loss? It is a difficult question. The artist is not pleasing his or her ego any longer, taking the exalted missions of the critic, the prophet, the creator, the promoter, the mystic conductor of divine inspiration upon himself or herself. The artist does not try to get rid of his or her own complexes with playful irony, demystification, deconstruction, pretending to be an example of the consumer, parodyzing, analyzing it, using shock therapy, and so on. These traditional heroic and «superheroic» roles are still acted out, but those who use them are aware that these roles are more or less defunct. The scanning eye, the organizing element of the video installation by Begalska inserted into performance, prompts that the artist exhausted by his or her own hyperactivity has nothing against performing as some unseen observer, changing places with the spectator. He or she may come to the awareness that the main pleasure he or she can have in art is uninterested viewing, contemplation…

This is the weight of progress. But vision is no longer the domain of the artist, he or she is forced to entrust the parasitizing machine with it. Contemplations on the media theme Begalska resorts to sound pessimistic. The Marshall McLuhan maxim which regards the media as the continuation of the human nervous system is turned inside out, the artist feels herself as the continuation of the machine. Victoria expresses her anti-technology protest taking a voluntary self-humiliating position — she

вающего медиа как продолжения нервной системы человека, выворачивается наизнанку — художник ощущает себя продолжением машины. Свой антитехнократический протест Виктория выражает, добровольно принимая этакую самоуничижительную позу — она ложится на пол как системный блок, придавленный монитором компьютера. Подобие искусственного разума или, точнее, «машины зрения» транслирует смонтированный в единое целое бессвязный, пестрый поток сознания. Это — не повествование, но пойманные цифровой камерой случайные снимки на память, эпизоды, связанные с искусством и не только — документация акций, публика на вернисажах, друзья, вечеринки, поездки, знакомые лица и какие-то ничего не говорящие постороннему фрагментарные вещи, анонимные файлы памяти — добровольное пожертвование техническому прогрессу. Как и любое жизнеописание замечательных людей искусства, оно, с одной стороны, живо и интересно. Бегальская скомпоновала свою хронику как будто по «мемориальному» принципу Нан Голдин, которая на вечеринках оттягивалась до беспамятства и, чтобы впоследствии восстановить картину происходящего, фотографировала все, что попадалось на глаза. Но коль уж Виктория преподносит нам свои доводы в режиме уравнения 2b or not 2b, подобный способ творить также наводит на мысли о все большей относительности статуса искусства, о том, что сегодня достаточно уметь нажимать кнопку фотоаппарата, чтобы слыть художником. В любом случае, однозначного ответа на вопрос «быть или не быть», естественно, не предлагается...

lies down on the floor like a PC system unit weighed down with some computer display. This resemblance to artificial reason or, to be more exact, the «vision machine», broadcasts inarticulate, motley stream of consciousness as one whole. It is not narration, it is a series of accidental digital camera shots, some memories, episodes associated with art, and not only that, mounted together to cover action documentation, visitors of art shows, friends, parties, trips, familiar faces and some fragmented objects that mean nothing to strangers, anonymous files of memory, a sort of voluntary contribution to technological progress. On the one hand, it is interesting and full of life, just as any other story about the life of art figures. Begalska composed her chronicle following the «memorial» principle of Nan Goldin who had so much fun at parties that she photographed everything in front of her, just to be able to remember what happened. Yet, if Victoria offers us her arguments as an equation of 2b or not 2b, this method of creation hints at greater relativity in the status of art, at the fact that it is enough to press the camera button to be regarded as an artist today. And there is no unambiguous answer to the question, «to be or not to be», of course, here… Victoria Burlaka

Виктория Бурлака

Пубертат 2005 Холст, масло 100x70 см Pubertal 2005 Oil on canvas 100х70 cm

Красный конь 2005 Холст, масло 110x80 см The Red Horse 2005 Oil on canvas 110х80 cm

Иван да Степан 2005 Холст, масло 120x100 см

Горячий шоколад 2005 Холст, масло 90x70 см

Одноглазая Джо 2005 Холст, масло 90x70 см

Ivan and Stepan 2005 Oil on canvas 120х100 cm

Hot Chocolate 2005 Oil on canvas 90х70 cm

One-Eyed Jo 2005 Oil on canvas 90х70 cm

Любовь

Love

Небольшой отрывок из жизни пожилой пары снят под Севастополем, в Балаклавской бухте — бывшей военной базе подводных лодок. На фоне разрушенных построек набережной,ё показан маленький городской пляж, до отказа заполненный людьми, полностью занятых удовлетворением своих физических потребностей. Они жрут, пьют, чешутся, погружаются в воду и так по кругу. Люди отдыхают. Несколько раз в кадре мелькают военные корабли. Съемка проводится в день военно-морского флота, подчеркивающего общую комичность происходящего тем, какой отклик это вызывает у отдыхающих, а если точнее, то отсутствием этого самого отклика.Пожилая пара, мужчина и женщина, продолжают купаться. Они сосредоточены на себе и выглядят не менее комично среди прочих. Единственное, чем они отличаются от остальных, это трогательной заботой друг о друге, прошедшей через всю жизнь, но именно она и вкладывает в происходящее совсем иной смысл. Любовь.

It is a small period in the life of an aged couple filmed near Sevastopol in the Balaclava Bay, the former submarine base. A small municipal beach is packed with people engrossed in the satisfaction of their physical needs presented against the background of the ruins of an embankment. People eat greedily, drink, scratch themselves, dive into the water, again and again. People are relaxing. Navy ships appear for a moment on the screen several times. Filming is made during the Navy Day, emphasizing the general comic effect produced by the beachgoers response or, rather, by the lack of their response to the celebration. An aged couple, a man and a woman, keep swimming. They are focused on themselves and look no less funny than other people around them. The only thing that makes them different is their gentle care for each other, the care they shared all their life, and that is what gives everything quite a different meaning. It is love.

Любовь 2004 Видео 10:18 Love 2004 Video 10:18

Ипподром

Hippodrome

Начиная с VII века до н.э. скачки были главной частью Олимпийских игр и уже тогда радовали свободных жителей Древней Греции. Подобное развлечение распространилось по всему миру, затем стало более редким и обособленным, а на нынешний день и менее востребованным. Местом съемки видео стал Центральный Московский ипподром, старейший ипподром в Европе, основанный в 1834 году. Подавляющее большинство его посетителей в России — старики и пенсионеры, проводящие свое время за 30 рублей, которые и составляли цену за вход. Художница, одев страшную маску, сливается с посетителями, которые не выделяют ее из общей массы. Контраст между зрелищем и зрителями особо заметен на фоне мелькающих красивых, здоровых лошадей. Все видео проникнуто эстетикой нищеты и общей атмосферой угасания. Фильм, снятый в 2004 г., застал последние дни с доступными ценами. Сейчас цена входного билета уже составляет 500 рублей.

Since the 7th century BC horse races formed the main part of the Olympics, and the free residents of Ancient Greece enjoyed them. This entertainment spread all over the globe, and then it became rare and isolated, and the demand for it is going down today. This video was filmed at the Central Moscow Hippodrome, the oldest racing course in Europe founded in 1834. The overwhelming majority of its visitors in Russia were old retired persons, whiling away the time for 30 rubles — their entrance fare. The artist wearing a terrible mask intermingles with the visitors of the hippodrome who treat her as a regular in their crowd. The contrast between the spectacle and the viewer is especially conspicuous against the background of flickering images of beautiful, healthy horses. The video is filled with the aesthetics of poverty and general degradation. Filmed in 2004, this video registered the last days of affordable prices. The entrance fare is already 500 rubles today.

Ипподром 2004 Видео 03:57 Hippodrome 2004 Video 03:57

Нас багато

We are Many

«Оранжевая революция», состоявшая из целого ряда митингов, забастовок и протестов в Украине, нашла свое отражение в видео «Нас багато», демонстрируя, насколько глубоко смена правительства затронула жителей всей страны. Поток людей, скандирующих имена двух политических конкурентов Виктора Ющенко и Виктора Януковича, неожиданно сменяется картинами секса между мужчиной и женщиной, ведущих собственный вид политической борьбы. Революция наполняется позитивным смыслом,выступая как нечто сильное в эмоциональном плане и животворящее в физическом. Несмотря на неизбежный реалистичный итог революции, когда одна политическая сила отымела другую, использование метафоры секса передает восторженное настроение народа, окрыленного собственной победой.

The orange revolution in the Ukraine comprising a number of meetings, strikes and protest rallies finds its manifestation in the We Are Many video, demonstrating the profound involvement of the Ukrainian residents in the change of their government. Streams of people chanting the names of two political rivals, Victor Yushchenko and Victor Yanukovich, unexpectedly interspersed with the scenes of sex between a man and a woman engaged in their own kind of political struggle. Revolution acquires positive meaning, presented both as something emotionally powerful, and physically revitalizing. Despite an inevitable realistic result of the revolution with one political force fucking the other, the use of sex as a metaphor expresses the exalted mood of people inspired by their victory.

Нас багато 2004 Видео 10:16 We are Many 2004 Video 10:16

Валя

Valia

Видео valia999@ramler.ru основано на реальной истории жительницы города Харькова — Вале.

The valia999@rambler.ru video is based on the real story of Valia, a resident of Kharkov.

Большую часть жизни Валя работала челноком: ездила в Италию за обувью, которую потом продавала на вещевом рынке. В результате Валя сумела заработать на квартиру и самостоятельно вырастить сына.

For most of her life Valia has been engaged in shuttle trade: she went to Italy where she bought shoes to be sold at the local clothes market. This helped Valia save enough money to buy an apartment and to rear her son alone.

Познакомившись с художницей и узнав, что Виктория занимается видео, Валя стала умолять «запустить» ее в интернет. Так возникла идея этого видео, в котором Валя танцует стриптиз перед камерой и рассказывает историю о себе. Мотив Вали простой: оставшись в 50 лет одна, женщина чувствует себя одиноко и мечтает обрести любимого человека, надеясь, что видеосюжет о ней найдет отклик в чьей-то душе, с кем она сможет буть счастлива. Одиночество женщины, трогательно и наивно пытающейся построить собственное счастье, полностью развеяло налет вульгарности, присущий героине.

When Valia got acquainted with the artist and learned that Victoria makes videos, she prayed on the artist to «launch» her on the Internet. That is how the idea of this video emerged, the video where Valia dances striptease on camera, telling her story. Her motivation was simple: finding herself alone at the age of 50, this woman felt lonely and dreamed of meeting a person to love, hoping that this video would find a response in the heart of a man with whom she could be happy. The loneliness of a woman trying to build her own happiness in a gentle and naive way destroyed the air of vulgarity characteristic for this person.

Встреча с Валей послужила началом целого цикла живописных женских портретов, объединенных одной чертой — одиночеством.

valia999@rambler.ru 2005 Видео 02:30 valia999@rambler.ru 2005 Video 02:30

Thus an encounter with Valia initiated a whole cycle of painted female portraits united by one feature, loneliness.

valia999@rambler.ru 2005 Видеоинсталляция Галерея М'АРС Москва valia999@rambler.ru 2005 Videoinstallation M’ARS Gallery Moscow

Неприлично женское «Отвратительное одновременно созидает и разрушает субъект».

«The abominable simultaneously creates and destroys the subject»

Юлия Кристева. «Силы ужаса. Эссе об отвращении»

Yulia Kristeva. «Forces of Horror. An Essay on Disgust»

В пику расхожему представлению о феминистках Вика Бегальская не утверждает гендерного равноправия, не критична относительно женской дискриминации, не стремится утвердить феминную субъективность и вообще не выдвигает никаких требований. И если настаивает, то лишь на маргиналии женской позиции в ее исключенности из символического обмена. Находиться вне сферы культурной артикуляции, вне языка для Вики Бегальской тоже, что быть художником. Из чувственности черпает она образы для своей живописи, исследует стереотипы гендерных ролей в видео-проектах и всегда нарушает границы, что, тем не менее, не противоречит их тонкому очерчиванию. Единственная мораль, прослеживающаяся в ее творческом проекте, — позиционирование чувственности и эротических энергий. Сама Вика естественна и свободна, в ней не чувствуется действия маскулинного подавления. Когда смотришь на ее работы, все определения женского неравенства в терминологии маскулинного гуманизма кажутся несколько натянутыми. Также как понимание менталитета аборигенов европейскими просвещенными колонизаторами сильно отличаются от существа жизни африканских племен. Свидетельство изнутри гетто, в котором художница пребывает до62

Indecently Feminine

To mock widespread opinions about feminists, Vika Begalska does not assert gender equality, she does not criticize the discrimination of women, does not strive to assert the female subjectivity, and does not demand anything. If there is anything she insists upon, it is the marginality of the female position in its exclusion from the exchange of symbols. To stay outside the sphere of the cultural articulation, outside the language, is the same for Vika Begalska as to be an artist. It is sensuality which is the source of images for her painting, the object for the study of gender role stereotypes in her video projects, and she keeps ignoring boundaries, without interfering with their subtle outlines though. The only moral that can be found in her creative project is the positioning of sensuality and erotic energy. Vika herself is natural and free, you don’t feel any effect of the masculine oppression in her. When you watch her artworks, all the definitions of female inequality in the terms of masculine humanism seem to be a bit farfetched, just as the understanding of the mentality of the indigenous population on the part of enlightened European colonizers was quite different from the substance of life for African tribes. This testimony born from inside the ghetto where the artist stays on her own will allows her to take a radical challenging

бровольно, позволяют ей занять радикально вызывающую позицию, бравируя нарочито репрезентируемой женскостью. Этот залог артистического эксперимента определяется в лакановской терминологии как то, что находится за пределами символического в неизведанном реальном, то, что описывается Юлией Кристевой через отвращение, а в социальном контексте оказывается вытесняемым, подавляемым, шокирующим, выходящим за рамки приличия. Модель подавления женщины маскулинным обществом демонстрирует художница в видео «Welcome». В конструкте, формально заданном рамками урока английского языка с учителем афроамериканцем, совершается ритуал наказания, имеющий садомазохистский подтекст. В продолжение темы присутствия в социальном пространстве в качестве молчаливого и пассивного объекта репрессий — роль пассивной исполнительницы самых грязных мужских желаний в видео «Снизу вверх». В декорациях массмедиа видео «Нас богато» в зеркальной симметрии представлены репортаж об «оранжевой революции» и процесс жесткого порнографического совокупления. Высказывание, артикуляция желания появляется только в перформансе «Хочу Тебя Закопать», странное неоднозначное заявление, впрочем, тоже находится в зоне трансгрессивности. Объективность — стиль видеоработ Вики Бегальской. Сухая и бесстрастная документальность определяется формальным подходом, абсолютно без каких-либо эмоций и, следовательно, вне оценочных категорий. Поэтому трудно обнаружить в этих работах прямую критику, контрастное деление на позитив и негатив. Они лишь демон-

position, brandishing her conspicuously represented femininity. Lacan terminology defines this prerequisite of an artistic experiment as something staying beyond the boundaries of the symbolical in unknown reality, something described by Yulia Kristeva through disgust that is, as a matter of fact, forced out, suppressed, regarded as shocking, beyond the limits of decency in the social context. The pattern of the suppression of women by the masculine society is demonstrated by the artist in her video «Welcome». Within the formal construct of an English class held by an Afro-American teacher a punishment rite is performed, the rite with a s&m implication. The same theme of the silent and passive presence of the repression object in social space is manifested in the role of the passive performer of the dirtiest males’ desires in her video titled «Bottom-Up». The set for the mass media video of «We are Many» presents in its mirror symmetry a report about the orange revolution and the process of a hardcore pornographic copulation. The statement, the articulation of desire appears only in the performance of «I'd Like to Dig You», a bizarre ambiguous statement still remains in the zone of transgression though. Objectiveness is the style of Vika Begalska’s video works. A dry and impartial documentary is determined by the formal approach deprived of any emotions, staying, consequently, outside any evaluation categories. That is why it is so difficult to find straightforward criticism, the contrast of the positive and the negative in these artworks. They simply demonstrate the effect of social gender constructs where the woman is presented on the lowest level of the social hierarchy, nothing else, the level which is mean, shameful, as a result. 63

стрируют действие социальных гендерных конструктов, в которых женщина предстает на низшей ступени социальной иерархии и, следовательно, нечистой, позорной. Особенно очевидной эта стратегия Вики Бегальской становится в проекте «Коммуналка». В условиях общежития художница проводит перформанс «Принцессы не пердят» и в качестве сувениров распространяет тараканов. В противоположность видео и перформансам, живопись Вики Бегальской предельно чувственна и эмоциональна. Яркий, насыщенный цвет. Режущие глаз сочетания красок шокируют и возбуждают эротическую чувственность. Это пробуждение чувственного можно оправдать сменой пространств. Если видео и перформанс разворачиваются в пространстве общественно-социальном, то живопись понимается художницей как сугубо приватный дневник, где раскрывается ее субъективность. Но при этом Вика Бегальская точна и как опытный хирург, препарируя сетчатку глаза зрителя, опирается на хорошее знание психоанализа и истории авангардной живописи. Пластическая форма практически отсутствует. Только экспрессия движения пульсирует сквозь пятна цвета и эротическую фрагментарность тел. Сигнальная система цветов рассчитана на возбуждение. Живопись как наслаждение (но, кажется, и живопись как наслаждение неприлична, постыдна для художника контемпорари арта). Ее формат, казалось бы, не вяжется с революционной документалистикой видео и радикализмом перформансов художницы. Но в живописи находит себя программная установка феминизма на конструирование женского взгляда. Взгляд объекта мужского желания, 64

This strategy of Vika Begalska is particularly clear in the «Communal Flat» project. The artist holds her performance, «Princesses do not Fart», in a hostel environment, distributing cockroaches as the souvenirs of the show. Unlike her videos and performances, Vika Begalska’s painting is ultimately sensual and emotional with its bright, profound color. A striking combination of colors is shocking, it arouses erotic sensuality. This awakening of the sensual can be justified by the change in space. While video and performances of the artist evolve in public or social space, her painting is regarded as a purely private diary, revealing her subjectivity. And Vika Begalska is accurate and, like a skillful surgeon, she performs an operation on the retina of the viewer, relying on her good knowledge of psychoanalysis and the history of Avant-Garde painting. The plastic form is practically absent here. Nothing but the expression of movement pulses through spots of color and erotic fragments of bodies. The signal system of colors is tuned for arousal. It is painting as pleasure (but it seems that painting as pleasure is an indecent, shameful thing for the painter of contemporary art). Its format does not seem to fit the revolutionary documentary video and radical performances of the artist. But it is painting where the program feminist intent to construct the female view finds itself. The view of the object of male desire is hardly different from the male view, I must admit, except for the accent on the erotic, on the genitalia fetishism as a condition for sensual pleasure, perhaps. Impressionism, Fauvism, Abstract Expressionism, the New Wild — all these painting concepts are present on the canvases of Vika Begalska who interprets them from the gender point of view. They help her

нужно признать, мало отличается от мужского взгляда, ну разве своей подчеркнутой эротичностью, фетишизацией гениталий как условия чувственного наслаждения. Импрессионизм, фовизм, абстрактный экспрессионизм, «Новые Дикие», все эти живописные концепты присутствуют на полотнах Вики Бегальской, которая их гендерно интерпритирует. Они позволяют ей формулировать свое мироощущение. Персонажи первых картин Вики женщины и мужчины, больше женщины, но и мужчины, а также собаки, медведи, звери и дичь. Сюжеты разнообразны, но условно их можно разделить на повседневные сюжеты и символические. Женская экзистенция в первых работах и в серии «У каждой девушки есть своя паранойя», отношения мужчин и женщин, политика, уличные маргиналы и революционеры (как новая территория удовольствия) — сюжеты повседневности. Последнее время в картинах Вики Бегальской все больше символизма и метафизики: «Сонм», «Бабы, звери», «Гладиаторы». Особенно интересно в этом ряду обращение художницы к пейзажу. В контексте гендерного искусства актуализируется весь комплекс мировоззренческих концептов европейской культуры, раскрывающийся в пейзажном жанре. Бегальская трактует пейзаж как рай, как природу, то есть реальное, находящееся за пределами маскулинной цивилизации и в этом смысле, безусловно, близкое женскому чувственному мироощущению. Поэтому в этой серии обнаруживается диалог с импрессионизмом, который несколько иронично подчеркивается художницей. Аналогии с картинами Мане, Моне, Ренуара выстраиваются постоянно. Но рай Вики Бегальской

formulate her outlook. The personages of Vika Begalska’s first paintings were women and men, but mostly women, but men too, and dogs, bears, animals and various game. Her plots are different, yet, conventionally you can classify them as everyday and symbolic. Female existence dealt with in her first artworks and in the Every Girl has Her Paranoia series, relations between men and women, politics, marginal street characters and revolutionaries (as a new territory of pleasure) are the plots of everyday life. But recent Vika Begalska’s paintings have more of Symbolism and metaphysics, such as «The Host»; «Women, Beasts»; «Gladiators». Her approach to landscape painting is especially interesting here. All the complex of philosophical concepts of the European culture revealed in the genre of landscape is activated within the context of gender art. Begalska treats the landscape as a paradise, as nature, that is, something real, staying beyond the limits of the masculine civilization, being, in a sense, absolutely close to the female sensual outlook. That is why a dialogue with Impressionism somewhat ironically emphasized by the artist reveals itself in this series. The analogy to the paintings by Manet, Monet, Renoir is obvious. Yet, the paradise of Vika Begalska retains the poisonous and schizophrenic nature of her palette. The landscape is not a metaphor of divine harmony and beauty here, not a construct of the Modernist type, it is a projection of the artist’s emotional vibrations. Yet, a certain pose is felt in the female eroticism represented that way. It is made bare in her «Inflating» project where the artist paints nude females on inflatable mattresses and displays them on the bank of a water reser-

сохраняет присущую ее палитре ядовитость и шизофреничность. Пейзаж оказывается не метафорой божественной гармонии и красоты, не конструктом модернистского толка, но проекцией эмоциональных вибраций художницы. Все же чувствуется в женском эротизме, таким образом репрезентируемым, некоторая поза. Оно обнажается в проекте «Надувательство», когда художница рисует на надувных матрасах и выставляет на берегу водоема женские ню. В серии «Жидкое небо» живописными объектами становятся старые потрепанные матрасы, которые выставлены на крыши наподобие декоративных скульптур. Изображенная на ней женская фигура демонстративно обнажается, расстегивая брюки, задирает майку, обнажает грудь, поворачиваясь спиной и демонстрируя оголенные ягодицы. Вынесенные в публичное пространство матрасы становятся носителями лозунгов сексуальной революции, а в целом живописный проект Вики Бегальской — манифестацией чувственности. Другая манифестация — перформанс «40 лет спустя», посвященный перформансу «Генитальная паника» Вали Экспорт, с которой художница, совершенно очевидно, чувствует родство. Все три живописные акции (перформанс «40 лет спустя» проходил на выставочном стенде арт-ярмарки) — не любование женскими эротизированными образами, это демонстрация неприличного, вызывающего, вытесняемого общественными условностями. Вика Бегальская принадлежит к поколению художников нулевых. Имевший большое значение в девяностые годы гендерный дискурс и пик феминистской активности 66

voir. Worn out mattresses turn into painted objects displayed on the roofs like decorative sculptures in her «Liquid Skies» series. The female figure represented in this series blatantly bares herself, unzipping her pants, pulling up her T-shirt, baring her breasts, turning her back to the viewer and displaying bare buttocks. Mattresses taken out into public space turn into the carriers of the slogans of sexual revolution, and the whole project of Vika Begalska’s painting turns into the manifestation of her sensuality. Another manifestation of it is found in the «40 Years After» performance dedicated to the «Action Pants: Genital Panic» of Valie Export Vika evidently feels affinity with. All the three painterly actions of the artist (the «40 Years After» performance was held at an exhibition booth of an art fair) were not an admiration of female eroticized images, it was the display of the indecent, defiant forced out by social conventions.

в искусстве уже позади. Новая постсоветская реальность утверждает ценности буржуазного общества со всеми вытекающими отсюда гендерными последствиями. На смену идеологизированному конструкту женственности приходит новый, правда в нем сохраняется национальная патриархальная специфика. Демонстрация женского эротизма посредством отвратительного в контексте патриархального общества подразумевает революционную позицию. Последовательно обращаясь к отвратительному, как к тому, что не является объектом, не имеет образа, художница приобщается к действию отвратительного в более широком охвате, чем только отвращение к женскому эротизму. Ее атмосфера деконструкции — протест против обывательской пошлости, революция и, возможно, утопия нового образа, новой субъективности.

Vika Begalska belongs to the generation of 2000s. The gender discourse and the spike of feminist activity in art which were important in 1990s are already a thing of the past. The new post-Soviet reality asserts the values of bourgeois society with the resulting gender consequences. The ideologized construct of femininity is replaced with a new one, which still retains the national patriarchal specifics. The display of female eroticism through the abominable in the contexts of the patriarchal society implies a revolutionary position. Persistently turning to the abominable as to something that is not an object, that does not have an image, the artist approaches the effect of the abominable in a wider sense than just disgust for female eroticism. Her destructive atmosphere is a protest against philistine

Оксана Саркисян

triviality, it is a revolution and, perhaps, the utopia of the new image, of new subjectivity. Oksana Sarkisyan

В хорошем настроении 2006 Холст, масло 95x120 см In a Bright Mood 2006 Oil on canvas 95x120 cm

Валя Рамблер 2006. Холст, масло 120x90 см

Valia Rambler 2006. Oil on canvas 120х90 cm

Первая учительница 2006 Холст, масло 120x90 см The First Teacher 2006 Oil on canvas 120x90 cm

А нам все равно 2006. Холст, масло 100x75 см

We Don't Care 2006. Oil on canvas 100x75 cm

В интересном положении 2007 Холст, масло 140x100 см In the Interesting Condition 2007 Oil on canvas 140х100 cm

Голубой щенок 2006. Холст, масло 120x95 см

The Blue Puppy 2006. Oil on canvas 120x95 cm

Маями 2005 Холст, масло 110x80 см Miami 2005 Oil on canvas 110х80 cm

8 Марта 2006. Холст, масло 120x95 см

The 8th March 2006. Oil on canvas 120x95 cm

Натюрморт в фиолетовых тонах 2007. Холст, масло 120x90 см Still-Life in the Violaceous Colours 2007. Oil on canvas 120х90 cm

Рада 2007. Холст, масло 120x95 см Rada 2007. Oil on canvas 120х95 cm

Карету мне, карету! 2007. Холст, масло 120x90 см

Carriage for Me! 2007. Oil on canvas 120x90 cm

Баттерфляй 2007. Холст, масло 120x90 см

Butterfly 2007. Oil on canvas 120x90 cm

Утром 2007 Холст, масло 150х100 см In the Morning 2007 Oil on canvas 150х100 cm Который час 2007. Холст, масло 120x90 см

What Time Is It 2007. Oil on canvas 120х90 cm

Ночь 2006. Холст, масло 90x140 см

The Night 2006. Oil on canvas 90х140 cm

Скачки 2006 Холст, масло 90x60 см Racing 2006 Oil on canvas 90х60 cm

Зина 2006. Холст, масло 120x90 см

Zina 2006. Oil on canvas 120х90 cm

Полетели 2006. Холст, масло, 90x120 см

Let's Fly 2006. Oil on canvas, 90x120 cm

Снежная королева 2006 Холст, масло 85х120 см The Snow Queen 2006 Oil on canvas 85х120 cm

Под водой 2006 Холст, масло 110x90 см Under Water 2006 Oil on canvas 110х90 cm

Опять хочу в Париж 2006 Холст, масло 95x120 см

Олимпиада Савишна празднует свое новоселье 2006 Холст, масло 95x120 см

I Want to Go to Paris Again 2006 Oil on canvas 95x120 cm

Olimpiada Savishna Celebrates her Housewarming Party 2006 Oil on canvas 95x120 cm

Дама с собачкой 2006 Холст, масло 90x120 см The Lady with a Doggy 2006 Oil on canvas 90х120 cm

40 лет спустя (посвящается Вали Экспорт) 2007 Перформанс «Арт Москва», проект «Коммуналка» Центральный дом художника 40 Years After (tribute to Valie Export) 2007 Performance Art Moscow, project «Kommunalka» The Central House of Artist

40 лет спустя

40 Years After

Феминистическая акция «40 лет спустя» была посвящена известной австрийской художнице Вали Экспорт. Вали Экспорт провела провокативную акцию «Генитальная паника» (1969), промаршировав в Мюнхинский Центр артхаусного кино с разрезанными штанами в паховой области и автоматом в руках, агрессивно предлагая потрогать «настоящую вещь».

«40 Years After», a feminist action, was dedicated to Valie Export, an artist from Austria. Valie Export held a provocative «Action Pants: Genital Panic» (1969) performance, marching through the Art House Cinema Center, Munich, wearing pants sliced open in the groin and brandishing an assault rifle in her hands, aggressively offering the visitors to feel «the real thing».

Бегальская представила свой перфоманс «40 лет спустя» во время проведения проекта «Коммуналка» (куратор Антонио Джеуза), проходившем одновременно с художественным событием — «Арт-Москва 2007». Семь художников провели 5 дней в закрытом пространстве, находившимся на территории Центрального дома художника. Художница расстреливала проходящих мимо посетителей ярмарки из водяного автомата, сидя с пластиковой вагиной, пришитой в области паха. Использование Бегальской в своем перформансе в качестве референса провокативной акции «Генитальная паника» с заменой естественных атрибутов феминности на искуственные, автомата калашникова — на игрушечное оружие, еще раз напоминает нам о постфеминистическом дискурсе, на территории которого работает художница.

Begalska presented her «40 Years After» performance at the «Communal Flat» project (curated by Antonio Geusa) which ran parallel to the Art Moscow 2007 fair.

Художница с пластиковой вагиной стреляла из водяного автомата в проходящих мимо зрителей

Artist was sitting with plastics vagina and shooting a water gun at visitors

Seven artists spent 5 days in the enclosed space on the premises of the Central House of Artists. The artist shot at the visitors of the Art Fair with her water rifle, sitting with a plastic vagina sewn up to her groin. This reference to the «Action Pants: Genital Panic» performance featuring the replacement of the natural attributes of femininity with artificial ones, and of the Kalashnikov assault rifle with a toy gun sends the viewer to the territory of post-feminist discourse actively exploited by the artist.

Подарки из коммуналки

Presents from the Communal Flat

Еще одним сюрпризом для посетителей ярмарки оказались «Подарки из коммуналки». Из спичечных коробков, раздаваемых Бегальской посетителям, неожиданно вылазили тараканы, оживляя уже немного подзабытый ассоциативный ряд, возникающий при словах «коммунальная квартира».

Another surprise that shocked the visitors of the Art Moscow 2007 fair were Presents from the Communal Flat. Begalska distributed empty matchboxes to the visitors which, when opened, released cockroaches, reviving the nearly forgotten notional associations of the «communal flat».

Уругвайские тараканы выскакивали из коробок, разбегаясь по помещению, чем поражали гостей и организаторов ярмарки.

Cockroaches lept out of the matchboxes, scattering over the halls, astounding the visitors and organizers of the art fair.

Подарки из коммуналки 2007 Перформанс «Арт Москва», проект «Коммуналка» Центральный дом художника Presents from the Communal Flat 2007 Performance Art Moscow, project «Kommunalka» The Central House of Artist

Принцессы не пердят

Princesses do not Fart

Продолжая развлекать посетителей, Виктория переоделась в сексуальное вечернее платье, после чего приближаясь к окружающим, шокировала их неожиданно издавая непристойные звуки привязанной к ее ноге пердомашиной. «Принцессы не пердят» можно считать продолжением феминистической акции «40 лет спустя», в которой художница сознательно добивается некоторого подобия когнитивного диссонанса, вызванного радикальным различием внешнего вида женщины и сопутствующего ему несвойственного поведения.

Entertaining visitors, Victoria wore an appealing night dress and then, approaching people, shocked them with sudden indecent sounds generated by the fart machine tied to her leg. «Princesses do not Fart» may be regarded as a follow up to the «40 Years After», a feminist action where the artist consciously achieved a certain cognitive dissonance produced by the clash between the appearance of the woman and her inappropriate behavior. Принцессы не пердят 2007 Перфоманс «Арт Москва», проект «Коммуналка» Центральный дом художника Princesses do not Fart 2007 Performance Art Moscow, project «Kommunalka» The Central House of Artist

Кaк я могу сделать тебя счастливым? «Мысль, что я могу кому-нибудь помочь, купив хрусталь, делает меня саму счастливой». Идея акции «Как я могу сделать тебя счастливым?» возникла у Вики после посещения старинного русского города Гусь-Хрустальный. Обязан он своим появлением купцу Мальцеву, который в 1778 году построил стекольный завод на реке Гусь, и, как следствие этого, возник город. Завод существует до сих пор, производит известную на всю Россию хрустальную продукцию. Собственно, это практически единственная достопримечательность города, да еще Георгиевский собор, построенный по проекту Бенуа. Рядом с городом находится железнодорожная станция, по которой ходят местные жители с хрустальными изделиями, сделанными на местной фабрике: с вазами над головами, со стаканами в коробках, с огромными бокалами на плечах, и умоляют купить все это пассажиров проходящих мимо поездов. Зрелище бедной русской провинции с древней историей, местные жители, умоляющие купить хоть что-нибудь, сам сказочно красивый, сверкающий на солнце хрусталь, — все это побудило художницу провести акцию на железнодорожной станции. Деньги, выделенные на художественный проект, Виктория потратила, скупая хрусталь у местных жителей. «Мысль, что я могу кому-нибудь помочь, купив хрусталь, делает меня саму счастливой». 100

How Can I Make You Happy? «The thought that I’ll be able to help at least someone by buying the crystal made me really happy». The idea of action «How Сan I Make You Happy» came to Vika after visiting an ancient Russian town Gus Khrustalny. The town owes its origins and existence to Merchant Maltsev who built a glass plant on the Gus River in 1778 and, as consequence, the town was founded. Nowadays the plant continues to exist and produces crystal glassware well-known throughout Russia. As a matter of fact, it’s practically the only sight, apart from the Cathedral of St.George built according to the designs of Leonty Benois.

Кaк я могу сделать тебя счастливым? 2007 Акция г. Гусь-Хрустальный How Can I Make You Happy? 2007 Action Gus Khrustalny

Near the town there’s a railway where the citizens gather with glassware made at the local glass plant: with vases over their heads, glasses in boxes, with huge wineglasses on their shoulders, pleading passing by passengers to buy all that stuff. The spectacle of a poor Russian province with a long story of existence, locals pleading to buy something from them, fairily beautiful crystal shining in the sun — all this provoked artist to hold an action at the station. The money allocated for an artistic project Begalska spent buying crystal from the locals. «The thought that I’ll be able to help at least someone by buying the crystal made me really happy».

101

Калинка-малинка

Kalinka-Malinka

Традиционную русскую культуру можно увидеть не только в народном фольклоре, но и в современном мире. Зачастую она встречается в тех местах, где приносит прибыль: на ярмарках, выступлениях и прочих гуляниях, где собирается много людей, являющихся потенциальными покупателями. Измайловский рынок — одно из главных мест продажи товаров для иностранцев, — ярко демонстрирует желающим всю глубину русской культуры: валенки, рубахи, бабы в расшитых сарафанах и кокошниках. Рядом развлекает публику мужик с медведем. Видеосъемка проходит под аккомпанемент русской народной песни «Калинка-Малинка», призывающей благодарную публику проявить щедрость. Фальшь подобной демонстрации проступает на фоне второй части видео, когда художница Бегальская, одев традиционный русский костюм танцует в старинном измайловском парке, где среди танцующих людей, преимущественно пожилого возраста, в подобной одежде она одна. Мужик, пускающийся в пляс, являет собой истинную сущность народа, не нуждающегося в ярлыках, а пожилые, танцующие люди показывают, что русская культура не всегда весела и нарядна.

Traditional Russian culture is found not only in the folk art, but also in the modern world. And quite often you encounter it where it is profitable: at the fairs, performances and other festivities where many people, potential buyers of this art, gather. The Izmailovo market is one of the main venues where products for foreigners are sold, and it is brilliant illustration of the expanse of Russian culture with its felt boots, shirts, embroidered sarafans and kokoshniks for women displayed to every interested visitor. A man with a bear is entertaining the public nearby. The filming is made to the accompaniment of Kalinka-Malinka, a Russian folk song calling upon the grateful public to be generous. The bogus nature of such a show becomes obvious against the background of the second part of the video where Begalska, an artist, wearing a traditional Russian costume, dances in the old Izmailovo estate park among other dancing people, of advanced age mostly, but she is alone in such a dress. A country guy who starts dancing explosively manifests the true nature of the people that does not need any labels, while aged dancers show that Russian culture is not always joyful and well dressed.

102

Калинка-малинка 2007 Видео 02:25 Kalinka-Malinka 2007 Video 02:25

103

За мороженым 2007. Холст, масло 80x120 см

For an Ice Cream 2007. Oil on canvas 80х120 cm

Потому что жара 2007 Холст, масло 210x135 см Because of the Heat 2007 Oil on canvas 210x135 cm Революционер и его муза 2007. Холст, масло 120x95 см

106

The Revolutionary and his Muse 2007. Oil on canvas 120x95 cm

107

Ухо Ван-Гога 2007 Холст, масло 60x80 см Van Gogh's Ear 2007 Oil on canvas 60х80 cm

Я тебя вижу 2007. Холст, масло 80x60 см

108

I Can See You 2007. Oil on canvas 80х60 cm

109

Матрица 2007 Холст, масло 200x150 см The Matrix 2007 Oil on canvas 200х150 cm

Красный город 2007 Холст, масло 100x95 см The Red Town 2007 Oil on canvas 100х95 cm

110

111

Фантазия №12 2007 Холст, масло 150x170 см The Fantasy #12 2007 Oil on canvas 150х170 cm

Папа 1 и Папа 2 2007 Холст, масло 130x210 см Dad 1 and Dad 2 2007 Oil on canvas 130х210 cm

Полночный дайвинг 2007. Холст, масло, 140x100 см

114

Midnight Diving 2007. Oil on canvas, 140х100 cm

115

The Wrangler 2007. Холст, масло 120х90 cm

116

The Wrangler 2007. Oil on canvas 120х90 cm

Если закрыть глаза 2007. Холст, масло 120x90 см

If You Close Your Eyes 2007. Oil on canvas 120х90 cm

117

Рыбалка 2005 Видеоинсталляция Галерея М’АРС Москва Fishing 2005 Videoinstallation M’ARS Gallery Moscow

К разговору о живописи Виктории Бегальской

Discussing Victoria Begalska’s Painting

Насколько я знаю, эта художница, имя которой можно принять одновременно и за победу, и за клубнику, начав свой путь в московском современном искусстве, была далека от мысли позиционировать себя как живописец и занималась то видео, то инсталляцией. Ее обращение к живописи было несколько неожиданным (по крайней мере, для таких критиков, как я, наблюдающих за процессом перекодировки нашей культуры в общем и целом, не переходя на личности), что заставляет заподозрить в нем какую-то сомнамбуличность. Однако никоим образом не следует воспринимать это наблюдение как упрек, а скорее как комплимент, поскольку живопись Виктории действительно обладает качеством неожиданности, что делает ее идеальным объектом для искусствоведческой аналитики, наводящим на далеко идущие обобщения.

As far as I know, this female artist whose name reminds you both of a victory, and of a dirty challenge, was far from an idea of positioning herself as a painter at the start of her career in Moscow contemporary art when she was mainly active in video or installations. Her turn to painting was quite unexpected (for art critics like myself, at least, who observe the process of recoding our culture as a whole, without any personal incriminations), and that makes one suspect something somnambulistic in it. But you shouldn’t interpret this remark as a reprimand, it is more like an approval, for Victoria’s painting has the characteristic of unexpectedness which makes it an ideal object for the critical analysis leading to far reaching generalizations.

Отмеченная сомнамбуличность вполне логично получила свое выражение и развитие в экспрессионистическом стиле живописи Вики. В творениях ее кисти мы имеем все его характерные черты: и условный фигуративизм, и символику цветового пятна, и вибрирующую выпуклость живописной поверхности, и обобщенную, но подчеркнуто многозначительную трактовку персонажей. Она говорит с нами на своем оригинальном диалекте языка, описанного на примерах Кирхнера и Нольде, Аппеля и Иммендорфа, Кия и Кипенбергера. Этот язык обычно начинает звучать, когда приходит пора выразить гипнотический 120

The somnambulistic characteristics I mentioned above found its logical manifestation and evolution in the Expressionist style of Victoria’s painting. The creations of her brush offer us all its characteristic features, involving conventional figuration, the symbolism of the color spot, and the vibrating shape of painterly surface, the generalized, but conspicuously suggestive interpretation of its personages. She speaks in an original dialect of the language described by the criticism when speaking of Kirchner and Nolde, Appel and Immendorff, Kiy and Kippenberger. Usually this language is heard when it is time to express the hypnotic trance of culture, and the priests who make attempts to simulate fits of painting in this case are usually doomed. Nothing spells greater failure, kitsch 121

транс культуры, и горе его жрецам, если они просто берутся симулировать припадки живописности. Нет в салонности большего провала, китча и кэмпа. Слава богу, Викторию нельзя заподозрить в этом ужасном грехе, она отдается живописному трансу полностью и без остатков, подобно дельфийской пифии, одурманенной ядовитыми испарениями (которых, как всякий знает на своем опыте, сегодня достаточно в обществе и культуре). Начиная знакомиться с ее прорицаниями, сначала мы слышим волнующий рокот из обрывков фраз, бессвязных слов и бормотаний: «Разве мне скучно?», «Строгий юноша», «Бабы, звери», «Гладиаторы», «Cонм», «Мы поставили на Рэкса», «Федя, Дичь!». Это названия картин, которые приглашают нас вслед за их персонажами, бесплотными тенями, покрытыми синими струпьями, последовать в мир, полный исступления и тоски, азарта и жажды наслаждений. Отметим, что искусство Виктории любит иллюстрировать метафоры, которые часто обозначаются в даваемых ей названиях. Оно также по преимуществу фигуративно и сюжетно. Его герои — это плотные тетки, с нарочитыми репродуктивными железами, бунтари-радикалы, схваченные в пароксизме социальной жестикуляции, менты-мордовороты или качки-культуристы. Они бытийствуют в горизонтах из пластмассовых красок и перенасыщенных цветов. Единственное, что связывает их мир с нашей зеленой природой — это грустные зоологические уродцы, до боли правдоподобные в своей трогательной естественно-

122

and camp in salon art than that. Yet, Victoria cannot be suspected in this atrocity, thank God, she gives herself to the painterly trance fully and completely, like a Delphic Pythia intoxicated by poisonous vapors (which, as everybody knows from his or her own experience, are quite abundant in contemporary society and culture). When we turn to her prophecies, the first thing we hear is exciting roar, inarticulate words and mutter: «Am I Really Bored?», «The Severe Youth», «Women, Beasts», «Gladiators», «The Host», «Serve the Game, Fedya!». These are the titles of paintings which invite us through the mediation of their personages, fleshless shadows covered with blue scabs, to follow them into the world full of obsession and gloom, passion and yearning for pleasure. Remember that Victoria’s art is fond of illustrating metaphors which are often designated in the titles that accompany her paintings. It is also predominantly figurative and narrative. Her heroes are stout women with conspicuously large reproductive glands, radical rebels in the fit of social gesticulation, bulling policemen or muscular bodybuilders. They exist in the strata of plastic paints and oversaturated colors. The only thing to link their world with our green natural environment are sad zoological monsters painfully true to life in their moving reality — all these bears and dogs — perceived as the personifications of the souls of Victoria’s paintings. The personages that inhabit her world are not burdened with socially useful occupations, of course. They are present as the participants or witnesses of some not quite comprehensible collective ritual which can be called

сти — мишки и собаки, — воспринимаемые как персонификации душ картин Виктории. Персонажи ее мира, разумеется, не утруждены общественно-полезным производством. Они выступают как участники и свидетели не вполне понятного коллективного ритуала, который в силу их имманентной праздности можно назвать праздником. Однако празднуют они отнюдь не радостно, хотя им не чужды и экстаз, и изнеможение, и агрессия, и созерцательный ступор, и потерянность, и припадки бессознательной творческой активности, и алкоголические метания, и либидозная истерия, и бесстыдный эксгибиционизм. Виктории удалось превратить в живопись, преднайденную ею в «Сне в летний день» и других своих видеоработах, поэтику современной толпы, самозабвенно отдающейся идиотизму официальных массовых мероприятий. Не решившись поднять на видео насыщенность цвета и добавить мишек и собак, она осуществила это в своих живописных произведениях и таким образом преодолела натурализм механически зафиксированного изображения. Однако мне представляется, что форсированная «saturation» ее образов еще более радикально меняет их смысл, превращая в символы чего-то потустороннего. Если разбирать местные истоки живописи Виктории, то создается впечатление, что она занесла к нам отголоски уже раз праздновавшегося в Москве украинского психоделического экспрессионизма «новой волны» (Голосий, Гнилицкий, Ройтбурт), но уже обвенчанные с суровой действительностью питерского некрореализма (дух которого, впрочем, и без того не чужд украинскому

a celebration due to its immanent idleness. But this idle celebration is not at all joyful, although they have their share of ecstasy, exhaustion, aggression, contemplative stupor, frustration and fits of unconscious creative activity, of alcoholic instability, libidos hysteria or shameless exhibitionism. Victoria managed to turn the poetics of the contemporary crowd, selflessly indulging in the idiocy of official mass events, into painting, which was given to her in the «Midsummer Day Dream» and other video works of hers. Unable to make herself increase the satiation of color and the population of bears and dogs in her video pictures, she made this step in her works of painting, overcoming thus the naturalism of mechanically registered depiction. Yet I believe that the forced saturation of her images has a more radical effect on their meaning, turning them into symbols of something that belongs to the other world. If you analyze the local sources of Victoria’s painting, you get an impression that she carries the echoes of the Ukrainian «new wave» psychedelic expressionism (Golosiy, Gnitsky, Roitburg) that has already been celebrated in Moscow, but here they are wed to the severe reality of St. Petersburg Necrorealism (Ukrainian art also shares its spirit, nevertheless). And this union produced something new — the guignol of V. Begalska. While classic Expressionists needed expression to share their profound experience of the world of living people, Victoria switches it on to let us learn about the dead existing side by side with us. She tried to express something of that sort in more rational form in her «Hippodrome» video, but her main character balanced between life and death without 123

искусству). Из этого союза родилось нечто новое — гиньоль Виктории Бегальской. Если у классиков экспрессионизма экспрессия нужна была, чтобы поделиться глубинными переживаниями о мире живых, то у Виктории она включается для того, чтобы мы могли узнать мертвых, существующих в непосредственном соседстве с нами. Что-то подобное в более рациональных формах она пыталась выразить в своем видео «Ипподром», но ее герой там балансирует на грани жизни и смерти, не переходя в состояние «undead». В ее живописи мертвые получили художественное право на существование. Они «обитают» рядом с нами и мы видим их так же хорошо, как в фильме «Привидение» (1990) с Патриком Суэйзи. Последнюю живописную серию Виктории 2008-2009 годов можно разделить на два ряда картин. На одних синюшные панночки, застывшие в созерцательном ожидании, наблюдают за жестокой схваткой инфернальных собак. На других как бы представлен тот фон, на котором разворачивается схватка — качки, радикалы и охранники, тоже с подозрительно мертвенной синеватостью, натянутой на черные и красные пятна силуэтов, живут своей напряженно-праздной жизнью. Оказавшись среди картин Виктории, в горизонте этого мира, зритель едва ли сможет полюбить его зияние. Даже эротический элемент ее экспрессионизма малость леденит кровь. Но при всем этом у нее есть убийственный аргумент, чтобы возразить дешевому гуманизму. Живопись Виктории Бегальской еще раз с успехом напоминает, что страх — это и есть та субстанция, из которой состоит человеческая душа.

reaching the state of «undead». The dead gained the aesthetic right to exist in her painting. They «inhabit» the world they share with us, and we see them as clearly as in the Ghost film (1990) with Patrick Swayze. The last Victoria’s painting series of 20082009 can be divided into two sets of works. One of them presents bluish Gogol witches frozen in contemplative expectation, looking at the brutal fight of infernal dogs. The other set seems to present the background of this fight, the background against which this fight develops with its bodybuilders, radical activists and security men, sharing the same suspicious deadly blue tones drawn over the black and red smears of their outlines, living their intensely idle life. Finding himself or herself in front of Victoria’s paintings and in the stratum of this world, the viewer could hardly fall in love with its gaping void. Even the erotic component of her Expressionism is somewhat blood-curdling. And yet she has a powerful proof to refute cheap humanism. Victoria Begalska’s painting is another reminder that fear forms that very substance the human soul is made of. Konstantin Bohorov

Из серии «Если б я был киргиз» 2007 8 цветных фотографий 15х10 см каждая From the If I were a Kirghiz series 2007 8 сolour photographs 15x10 cm each

Константин Бохоров

124

125

126

Загорела 2008 Холст, масло 145x140 см

Время собирать камни 2008 Холст, масло 120x150 см

Sunburned 2008 Oil on canvas 145х140 cm

Time to Gather Stones 2008 Oil on canvas 120х150 cm

127

Сонм 2008 Холст, масло 150x150 см The Host 2008 Oil on canvas 150х150 cm

Гладиаторы 2008 Холст, масло 190x160 см Gladiators 2008 Oil on canvas 190х160 cm

128

129

С удавкой 2008 Холст, масло 140x120 см With a Choker 2008 Oil on canvas 140х120 cm

Разве мне скучно? 2008 Холст, масло 170x160 см Am I Really Bored? 2008 Oil on canvas 170х160 cm

130

131

Надувательство

Inflating

Надувательство матрасов и людей совместилось в инсталляции показанной, в 2008 году во время фестиваля «Арт-Веретьево». Бегальская расписала резиновые матрасы, изобразив голых женщины, призывно смотрящих на зрителей. Арт-объекты «Надувательства» являются продуктом игры слов, когда вполне простое надувание матрасов переходит в ироничную демонстрацию резиновых женщин.

Inflating mattresses and people was combined in the installation displayed during the Art Veretyevo 2008 festival. Begalska painted rubber inflatable mattresses representing naked women looking at viewers with come hither eyes. Art objects of «Inflating» were a play on words («inflating» means «cheating» in Russian slang) where the process of inflating mattresses is transformed into an ironic display of rubber females.

Из серии «Надувательство» 2008 5 надувных матрасов, 137х191х22см каждый Смешанная техника, акрил From Inflating series 2008 5 Inflating mattresses, 137х191х22cm each Mixed technique, acrylic

132

133

Надувательство 2008 Инсталляция «Арт-Веретьево» с. Веретьево Inflating 2008 Installation Art-Veretevo Veretevo village

134

135

136

137

The Lord of the Rats 2008 Видео 02:31

The Lord of the Rats 2008 Video 02:31

Щелкунчики 2005 Видео 05:56

Nutcrackers 2005 Video 05:56

The Lord of the Rats

Щелкунчики

Nutcrackers

Две работы Вики Бегальской — «The Lord of the rats» и «Щелкунчики», связаны одним контекстом, основанным на сказке Э. Т. А. Гофмана «Щелкунчик и мышиный король». Основные действия и в том, и в другом фильме происходят на Красной площади, тем самым придавая им особый смысл.

The «Lord of the Rats» and «Nutcrackers», two works by Vika Begalska, are united by the common context based on «The Nutcracker and the Mouse King» story by E. T. A. Hoffmann. Both films take the viewer to the Red Square, offering a special message.

Видео «Щелкунчики» символизирует спящее царство, заколдованное мышиным королем. Только вместо жителей в нем спят простые солдаты, несущие караул у вечного огня под кремлевской стеной. Отчаянные попытки сопротивляться чарам, наложенным на королевство «мышиным королем» оканчиваются провалом и «щелкунчики», находясь в полусне, не могут дать отпор той крысе, что захватила над ними власть. Королевство продолжает спать.

The «Nutcrackers» video symbolizes the kingdom sleeping under the spell of magic sent by the King of Mice. Yet, instead of the residents of the kingdom, we see ordinary soldiers sleeping on duty near the eternal fire under the Kremlin wall. Desperate attempts to resist the spell sent on the kingdom by The King of Mice fail, and «nutcrackers», dozing, cannot repel the rat that put them under control. The kingdom keeps sleeping.

В «The lord of the rats» воплощением главного отрицательного персонажа сказки стала московская крыса, возвысившаяся над людьми возле Кремля. Видеоряд отображает не только окружающие атрибуты власти и величия России, но и людей, проходящих под бушующей яростной крысой, демонстрируя их иерархическое положение в художественном замысле. «The lord of the rats» имеет характер двойственной метафоры. Место съемки было выбрано не случайно и призвано отобразить не только и не столько сказочную историю, сколько современный каркас правящего режима.

138

The main antagonist of «The Lord of the Rats» is embodied by a Moscow rat that rose over people under the Kremlin walls. The video picture does not only represent the attributes of Russia’s power and grandeur, it also shows people passing under the raging rat, demonstrating their place in the hierarchy of the artistic plan. «The Lord of the Rats» is a double metaphor. The choice of the location was not accidental, its goal was not just to represent the plot of the fairytale, it was to expose the modern frame of the ruling regime.

139

На айсберге Из серии «О чем думают медведи» 2008. 3 работы, 115x175 см каждая. Холст, масло

On an Iceberg From the What Bears Think About painting series 2008. 3 works, 115x175 cm each. Oil on canvas

Феромоны 2008 Холст, масло 175x110 см Pheromones 2008 Oil on canvas 175x110 cm

Бабы, звери Из серии «О чем думают медведи» 2008 3 работы, 115x175 см каждая Холст, масло Women, Beasts From the What Bears Think About paintings series 2008 3works, 115x175cm each Oil on canvas

142

143

Там кто-то есть 2008 Холст, масло 140х100 см There Is Someone There 2008 Oil on canvas 140х100 cm

Строгий юноша 2008. Холст, масло, 180x130 см

144

The Severe Youth 2008. Oil on canvas, 180х130 cm

145

Женщина-трактор как конечная стадия эволюционного развития женского организма в патриархальном обществе 2008 Холст, масло 127x160 см

146

The Tractor-Woman as the Final Stage in the Evolution of the Female Organism in a Patriarchal Society 2008 Oil on canvas 127x160 cm

Летчица 2008 Холст, масло 140х195 см The Aviatress 2008 Oil on canvas 140х195 cm

147

148

149

У каждой девушки есть своя паранойя 2009 Вид инсталляции в галерее «Мистецький арсенал» Киев Every Girl Has a Paranoia of Her Own 2009 Installation view at Mystetskyi Arsenal Gallery Кiev

У каждой девушки есть своя паранойя

Every Girl Has a Paranoia of Her Own

Само название проекта Вики Бегальской «У каждой девушки есть своя паранойя» говорит о том, что такое понятие, как «женское искусство» имеет полное право на существование — хотя многим это кажется нарушением правил политкорректности. В отличие от почти необозримого мужского сегмента реальности, который захватывает все, от политических проблем до погружения в визионерский транс, женский сегмент более узок. Это почти всегда камерный, замкнутый мир чувств, страницы некоего «интимного дневника». Это «женское искусство» вписывается в контекст современности вполне органично — сужение фокуса, которое можно назвать интимизацией творчества — тенденция всеобщая. В эпоху глобальных проблем и кризисов художники находят спасение в эскапизме, уходе в свои приватные ситуации…

The title of Vika Begalska’s project «Every Girl Has a Paranoia of Her Own» says that the notion of «female art» is a term in its own right — although many people regard that statement as politically incorrect. Unlike the almost infinite male segment of reality that covers everything, from political issues to the plunge in the visionary trance, the female segment is narrower. Almost always it is some chamber, enclosed world of feelings, the pages of some «intimate diary». This «female art» fits the context of contemporary art harmoniously enough — its narrowed focus which can be called the intimacitization of creation is a universal trend. Artists find their salvation in escapism, in their private situations in the era of global problems and crises…

150

Как это не парадоксально, но впадая в полунаивное, полуэкспрессионистское живописание, якобы утрированно анти-женское, Вика получает возможность наиболее непосредственного выражения своей женской сущности. А заодно добивается того необходимого угла деформации, выворачивания всех суставов реальности, которого невозможно добиться, работая с натуралистичным видеоматериалом. Мир живописных образов Бегальской жесткий и угловатый, состоит из диссонансных цветов, острых углов, расчлененных форм, которые она дробит и ломает без малейшего сожаления, точно с таким же пылом, с каким закидывала экран грязью в своем видео «Хочу тебя закопать»… Окончательно избавиться от чисто женской сентиментальности, прячущейся за эпатажной феминистской позой, Вика все же не собирается. Эта сентиментальность — и есть ее секретное оружие, заставляющее воспринимать женщину, как существо хрупкое и уязвимое в своей паранойе…

Paradoxically as it may seem, Vika finds an opportunity for immediate expression of her female nature in the semi-naive, semiexpressionist painting which seems to be exaggeratedly anti-feminist. At the same time she achieves that very angle of deformation, that distortion of all joints of reality that can never be found in the work with naturalist video material. Begalska’s world of painted images is hard and lanky, it comprises color dissonance, sharp angles, disjointed forms, she breaks and fragments mercilessly, with the same gusto one sees in her video «I Want to Bury You» when she casts mud over the screen … Yet, Vika is not going to get rid of this purely feminine sentimentality hiding behind the shocking feminist pose. This sentimentality is her secret weapon that makes one perceive the woman as a frail creature, vulnerable in her paranoia. Victoria Burlaka

Виктория Бурлака

151

Из серии «У каждой девушки есть своя паранойя» 2009 5 работ, 85х95 см каждая Холст, масло From the Every Girl has a Paranoia of her Own painting series 2009 5 works, 85х95 cm each Oil on canvas

152

153

Жидкое Небо в соавторстве с Василием Антонюк 2009 Инсталляция ПROEKT_FАBRИКА Москва Luquid Sky co-authored with Vasily Antonyuk 2009 Installation ПROEKT_FАBRИКА Moscow

154

Жидкое небо

Liquid Sky

«Жидкое небо» — название фильма Славы Цукермана, что значит на американском слэнге «героин». Фильм, где идет речь о девушке из Нью-Йоркской тусовки, которую все достало и которая мечтает изчезнуть из этой реальности. Вопрос: куда?

«Liquid Sky» is the name of the famous movie by Slava Tsukerman, which means «heroin» in the American slang. This movie is about a girl from New York who is, roughly speaking, fed up with everything around her and who has a dream to run away from this reality. The question is «Where to go?»

Загадочные инопланетяне похищают людей, испытывающих оргазм: то ли от героина, то ли от секса. В конце-концов девушка выходит на крышу небоскреба, на которой разворачиваются основные события, делает себе инъекцию наркотика и просит инопланетян ее забрать. Девушка исчезает. Собственно и инсталляция Бегальской: пять полуобнаженных женских тел, написанных в монохроме на старых матрасах — попытка проиллюстрировать чувство одиночества, тяжелое, как героин и серый рубероид, мольбу о помощи, направленную куда-то в космос...

Mysterious aliens kidnap people who feel orgasm: from heroin or sex. Finally, the girl comes out to the roof of a skyscraper that is the scene for main episodes, injects heroin and invites aliens to take her away. The girl disappears. The project called «Liquid Sky» by Begalska is an attempt to illustrate the feeling of loneliness, hard as heroin, desperate desire to «slip away», supplication for help directed to somewhere in outer space.

155

Из серии «Жидкое Небо» в соавторстве с Василием Антонюк 2009 5 старых матрасов, 99х191х22 см каждый Cмешанная техника, акрил From Luquid Sky series co-authored with Vasily Antonyuk 2009 5 used mattresses, 99х191х22cm each Mixed technique, acrylic

156

157

Пифии 2010 Четырехканальное видео Закольцовано 00:23 Галерея pop/off/art Москва Pythias 2010 4 Channel Video Video loop 00:23 pop/off/art Gallery Moscow

158

Пифии

Pythias

С момента своего утверждения в качестве художественной практики сорок лет назад видеоарт претендовал на более сильное влияние на психику человека, нежели другие медиа. В тот момент, когда видео делало свои первые шаги, известный американский художественный критик Розалинд Краусс описала основной принцип этой новой формы искусства в своей «психологической модели». Она утверждала, что создание видеоарта эквивалентно сессии психоанализа, так как художники используют видеокамеру как зеркало самоанализа. Сегодня эта модель, наверное, потеряла свой универсальный характер, но не действенность.

Since its affirmation as an artistic practice about forty years ago video art has claimed to affect human psyche in a firmer way than other media. The «psychological model» proposed by Rosalind Krauss when video was taking its first steps as the keystone of this new form of art — that is, the production of video art equals to a session of psychoanalysis given that artists use the video camera as a mirror to investigate the self might have lost its universality, but not its validity.

Работа Вики Бегальской «Пифии» полностью подпадает под эту модель. Поскольку являет собой, в сущности, пример психологического самоанализа автора — или интроспекции. Может показаться странным, но подтвердить эту точку зрения может серия живописных работ «Импрессионизм с фигой в кармане». Серия эта представляет собой абстрактные полотна с экспрессионистским порывом. Иными словами, это другая форма визуализации импульсивной манифестации эго, хотя более рефлексивной и менее насильственной природы.

Vika Begalska’s «Pythias» appears to fully fall into this model being in its essence an example of psychological introspection. Strange as it may seem, to support such a view we have to look at Begalska’s previous series of paintings, Impressionism with the Middle Finger Raised in the Pocket. Hers are abstract paintings of expressionistic vigor. That is, another form of visualizing impulsive manifestations of the ego, although of a rather reflective, not violent, nature. Continuity between the two projects is to be find in the artist’s vision. They are two sides of the same coin. The blurriness of leafy gardens, enigmatic masks and wildlife in the paintings gives way in «Pythias» to a realist scene, that of a fight. It is as if the focus has been all of a sudden adjusted. Two

159

Связанность этих двух проектов базируется на авторском видении, это — «две стороны одной медали». Размытость зеленых садов, энигматические маски и дикая фауна в картинах в «Пифиях» уступают место реалистической сцене. Это как если бы внезапно отрегулировали фокус объектива и стало видно, как шутливо дерутся две девушки. Ноты расслабленности, которые звучали в живописных работах — экспрессионизм без всякого ожесточения — находят соответствие в том, что борьба девушек тоже лишена какого-либо зверства, то есть цели побороть противника в деле выживания. Ничего подобного здесь нет. Их оружие — сладкая вата — не может убивать. Стоящая, образно говоря, за камерой, но не впереди нее, Бегальская, как сказал бы Фрейд, делает образы девушек носителями либидо. Здесь происходит как бы отстранение и превращение либидо в объект — в противоположность тому, как либидо слипается с субъектом в автопортрете. Художником исследуется сам акт смотрения — замедленный ход видео позволяет лучше воспринять сцену. Использованный формат принадлежит изобразительному искусству с момента его возникновения — как удовольствие вуайеризма. Соответственно, эти две молодые девушки — очевидные реконструкции 160

girls joyfully fighting now appear. The calm tones — rage is totally absent — from the canvas find correspondence in the fact that the girls’ fight is not an animal fight, a struggle to overcome the opponent in order to survive. Their weapons — cotton candy — cannot kill. Retreated behind the video camera and not in front of it, Begalska, as Freud would mark, invests the two young girls with libido — here, the object-libido is preferred to the ego-libido of the self-portrait. The act of watching is under investigation here — the slow motion is a deliberate choice to better take in the scene. The format applied is the one pertaining art since its very origins, voyeuristic pleasure. Accordingly, the two young girls are blatant reenactments of Lolita. Probably, less malicious than Nabokov’s heroine, still pregnant with sensuality — their candor is far from being pure innocence. White and Red are the dominant colors. Even the Coca Cola writing is functional to this dichotomy. As a matter of fact, the use of such a sign has no pretentions of being critique of globalism. On the other hand, Begalska explains, it is simply beautiful to look at since it is in perfect harmony with the rest of the composition she has staged. Globalism here is not political. It is anthropological. The two girls are universal characters. Modern nymphs armed with cotton candy. That balance of in-

Лолиты. Наверное, они не столь расчетливы, как набоковская героиня, хотя полны чувственности — их откровенность далека от того, чтобы быть абсолютной невинностью.

nocence and experience, of white and red. A stain of red blood on the white snow. Antonio Geusa

Белый и красный — это доминирующие цвета. Даже надпись Coca-Cola служит заявленной дихотомии. По сути дела, этот торговый знак не используется в качестве символа глобализма — наоборот, как объясняет Вика Бегальская, он просто красиво смотрится, поскольку гармонирует с той композицией, которую она выставляет в кадре. Глобализм здесь не политический, а антропологический. Эти две девушки воплощают собой универсальные характеры — современные нимфы, вооруженные сладкой ватой, которые балансируют между невинностью и опытностью, между белым и красным. Пятно красной крови на белом снегу. Антонио Джеуза

161

Филин и Лаура 2010 Холст, масло 50x100 см Owl and Laura 2010 Oil on canvas 50х100 cm

Сад не скучен 2010 Холст, масло 80x140 см The Garden Is not Boring 2010 Oil on canvas 80х140 cm

162

163

Похитители звуков 2009. Холст, масло, 175x220 см

The Sound Snatchers 2009. Oil on canvas, 175x220 cm

Федя, дичь! 2009. Холст, масло, 175x220 см

Serve the Game, Fedya! 2009. Oil on canvas, 175x220 cm

Игги 2009 Холст, масло 50x50 см Iggi 2009 Oil on canvas 50х50 cm

Рандеву c незнакомцем 2009 Холст, масло 175x110 см Rendezvous with Sranger 2009 Oil on canvas 175x110 cm

168

169

Импрессионизм с фигой в кармане 2010 Вид инсталляции в Галерее pop/off/art, Москва Imressionism with a Fig in a Pocket 2010 Installation view at pop/off/art Gallery, Moscow

170

171

Сырость и тень 2009 Холст, масло 90x100 см

Полнолуние 2009 Холст, масло 90х100 см

Седьмой континент 2010 Холст, масло 100x140 см

The Dampness and the Shadow 2009 Oil on canvas 90х100 cm

Full Moon 2009 Oil on canvas 90х100 cm

The 7th Continent 2010 Oil on canvas 100x140 cm

172

173

Планета бурь 2011. Холст, масло, 150x120 см

Ожидание 2011. Холст, масло, 146x116 см

The Planet of Storm 2011. Oil on canvas, 150x120 cm

Waiting 2011. Oil on canvas, 146x116 cm

174

175

Мгла 2010 Холст, масло 120х150 см The Mist 2010 Oil on canvas 120х150 cm

Розовая страна 2010 Холст, масло 100х140 см The Pink Country 2010 Oil on canvas 100х140 cm

Малиновый рай 2009 Холст, масло 120x150 см Raspberry Paradise 2009 Oil on canvas 120х150 cm

Стыд 2011 Вид инсталляции в Гридчинхолле С. Дмитровское Shame 2011 Installation view at Gridchinholl Dmitrovskoe village

182

183

Сонная лощина 2009. Холст, масло, 100x140 см

Sleepy Hollow 2009. Oil on canvas, 100х140 cm

Приятные чувства 2010. Холст, масло, 100x140 см

Pleasant Feelings 2010. Oil on canvas, 100х140 cm

Будуар Розамунды 2009. Холст, масло, 100x140 см

Rosamund's Boudoir 2009. Oil on canvas, 100х140 cm

Горизонт событий 2011 Холст, масло 150х120 см Event Horizon 2011 Oil on canvas 150х120 cm

Куда приводят сны 2011. Холст, масло, 150x120 см Where Dreams Lead 2011. Oil on canvas, 150x120 cm

190

191

Подмигивание Дракона 2011 Холст, масло 120х150 см Dragon’s Wink 2011 Oil on canvas 120х150 cm

Аленушка 2010 Холст, масло 120x100 см Alenushka 2010 Oil on canvas 120x100 cm

Персональные выставки

One Man Shows

2011 Стыд Гридчинхолл, Московская обл., село Дмитровское

Shame Gridchinhаll,

2010 Дрим-цу-цу

Dmitrovskoe village, Moscow Region

Галерея pop/off/art, Москва

Dream-Tsu-Tsu pop/off/art Gallery, Moscow

Импрессионизм с фигой в кармане Галерея pop/off/art, Москва

Imressionism with a Fig in a Pocket pop/off/art Gallery, Moscow

2009 Жидкое небо

Параллельный проект в рамках 3 Московской биеннале современного искуства, ПROEKT FAБRИKA, Москва

Luquid Sky Parallel project in frames of the 3 Moscow Bienniale of Contemporary Art, ПROEKT FAБRИKA, Moscow

Разве мне скучно? Галерея pop/off/art, Москва

Am I Really Bored? pop/off/art Gallery, Moscow

У каждой девушки есть своя паранойя Галерея «Мистецький Арсенал», Киев

Every Girl has a Paranoia of her Own Mystetsky Arsenal Gallery, Kiev

2008 Единственные

The Only Ones Era Art Foundation, Moscow

Вика Бегальская

Vika Begalska

Родилась в Днепропетровске, Украина.

Was born in Dnepropetrovsk, Ukraine.

Закончила Харьковскую государственную академию дизайна и искусств.

Graduated State Academy for Design and Art in Kharkov, Ukraine.

Любовь и прочие чувства Творческие мастерские, ГЦСИ, Москва

Love and Other Feelings Creative Workshops, National Center for Contemporary Art, Moscow

Живет и работает в Москве.

She lives and works in Moscow.

2005 2 or not 2b

Фонд «Эра», Москва

2007 К экспрессии. АртСтрелка-Projects, Москва

АртСтрелка-Projects, Москва

2b or not 2b ArtStrelka -Project, Moscow

Про лошадей Зверевский Центр Современного Искусства, Москва

About Horses Zverev Center for Contemporary Art, Moscow

2004 Хочу Тебя Закопать

Галерея Марата Гельмана, Киев

I 'd Like to Dig You Guelman Gallery, Kiev.

Групповые выставки

Group Exhibitions

2011

Kandinsky Prize 2010 The Central House of Artist, Moscow

Премия Кандинского Центральный дом художника, Москва

2010 История Российского видеоарта. Том 3 Московский музей современного искусства в Ермолаевском переулке, Москва

196

Towards Expression ArtStrelka -Project, Moscow

History of Russian Video Art. Volume 3 Moscow Museum of Modern Art on Ermolayevskiy, Moscow

197

2010 Параллельные фильмы — ремэйки,

продолжения, предыстория кинематографа и телевизионной продукции Кnoll Gallerie Wien, Вена

Parallel Films - Remakes, Sequels and Prequels of Cinema and TV Products Кnoll Gallerie Wien

Supermarket 2010 Культурный дом, Стокгольм

Supermarket 2010 Kulturhuset Stockholm, Stockholm

2009 Альтерэксибит

Altereksibit ПROEKT FAБRИKA, Moscow

ПROEKT FAБRИKA, Москва

Russia from inside and outside Universam Параллельный проект в рамках 3 Московской биеннале современного искуства, Издательство «Известия», Москва

Russia from Inside and Outside Universam Parallel project in frames of the 3 Moscow Bienniale of Contemporary Art, House Izvestia, Moscow

Russia from inside and outside Культурный центр «Арвардзан», Ереван, Армения

Russia from Inside and Outside The Suburb Cultural Center and Media Centre of Mekhitar Sebastatsi Educational Complex, Erevan, Armenia

Ближе к телу VI Международный фестиваль «Мода и стиль в фотографии 2009», Галерея «На Солянке», Москва

Closer to the Body The Sixth International Festival: Fashion and Style in Photography 2009, Gallery «Na solyanke», Moscow

История Российского видеоарта. Том 2 Московский музей современного искусства в Ермолаевском переулке, Москва

History of Russian Video Art. Volume 2 Moscow Museum of Modern Art on Ermolayevskiy, Moscow

2008 A(rt) R(ussia) T(oday) — Index

Латвийский Национальный художественный музей, Рига

Арт-Веретьево Фестиваль Современного Искуства, Веретьево

Без пункта назначения Центральный дом художника, Москва

2007 Photoquai

A(rt) R(ussia) T(oday) — Index The Latvian National Art Museum, Riga Art-Veretevo The Festival of Contemporary Art, Veretevo Destination Unknown The Central House of Artist, Moscow

World visual arts Biennale, Париж, Франция

Photoquai World Visual Arts Biennale, Paris, France

From Russia With Love Kunst Meran, Мерано, Италия

From Russia With Love Kunst Meran, Merano, Italy

Коммуналка Арт-Москва, Центральный дом художника, Москва

ArtDigital: Пограничное состояние Специальный проект в рамках 2 Московской биеннале современного искусства, Галерея М'АРС, Москва

The Borderline State Special project in the frame of the 2th Moscow Biennale of Contemporary Art, M’ARS Gallery, Moscow

Кое-что о власти Специальный проект в рамках 2 Московской биеннале современного искусства, L-Галерея, Москва

Something about Power Special project in the frame of the 2th Moscow Biennale of Contemporary Art, L-gallery, Moscow

2006 Postorang

Kunsthalle Karlplatz, Вена, Австрия.

Postorang Kunsthalle Karlplatz, Vein, Austria.

«Зона Риска. Переход» 3 Бишкекская выставка современного искусства, Бишкек, Киргизстан.

Zone of Risk. Transition III Bishkek Exhibition of Contemporary Art, Bishkek, Kirghizstan

Фотобиеннале 2006 Московская школа фотографии и мультимедиа им. А. Родченко, Москва

Photobiennale 2006 Rodchenko Moscow School of Photography and Media Arts, Moscow

Да будет видео! Арт-Москва, Центральный дом художника, Москва

Let There Be Video! Art Moscow, The Central House of Artist, Moscow

Revolution Transit Art Space, Ставанже, Норвегия

2005 Vooruit

Revolution Transit Art Space, Stavanger, Norway

Гент, Бельгия

Vooruit Gent, Belgium

ArtDigital 2005: Оцифрованная любовь Галерея М'АРС, Москва

ArtDigital 2005: Digital love M’ARS Gallery, Moscow

Brussia. Europalia 2005 Брюссель, Бельгия

Brussia. Europalia 2005 Brussels, Belgium

And She Was Transit Gallery, Мехелен, Бельгия

And She Was Transit Gallery, Mechelen, Belgium

Гендерные волнения Специальный проект в рамках 1 Московской биеннале современного искусства, Московский музей современного искусства в Ермолаевском переулке, Москва

Gender Troubles Special project in frames of the 1-st Moscow Bienniale of Contemporary Art, Moscow Museum of Modern Art on Ermolayevskiy, Moscow, Russia

2004 7 SINS

The Seven Sins The Museum of Moderm Art, Ljubljana, Slovenia

198

Kommunalka Art Moscow, The Central House of Artist, Moscow

Музей современного искусства, Любляна, Словения

199

2011