13.
При знани я
С
закрытыми глазами она стояла в центре ярко освещенной поляны. Мое сердце чуть не выскочило из груди, я рванулся к ней. — Эдит! Только когда она открыла глаза, а я оказался в двух шагах от нее, я наконец осознал, что мне только показалось, будто она вся охвачена пламенем. Она снова вскинула руку ладонью вперед, и я резко затормозил, чуть не рухнув на колени. Солнечный свет отражался от ее кожи, сиял множеством крошечных радуг на лице и шее, искрился на руках. Она так блестела и переливалась, что мне пришлось сощуриться, как от солнца. Теперь мне самому захотелось упасть перед ней на колени. Такой красоте можно лишь поклоняться. Жаль, что руки мои пусты и мне нечего преподнести ей. Да и что может подарить богине простой смертный? За этим радужным сиянием я не сразу разглядел выражение ее лица. Она смотрела на меня широко открытыми глазами — так, словно чего-то боялась. Я шагнул к ней, она едва заметно сжалась. — Тебе не больно? — шепотом спросил я. — Нет, — так же тихо ответила она. Я сделал еще шаг в ее сторону: она снова стала магнитом, а я — беспомощной железкой, которую он притягивал. Она уронила руку вдоль тела. От этого движения вокруг руки рас-
228
Стефани МАЙЕР
пространилось сияние. Я медленно обошел вокруг нее, держась на расстоянии — просто чтобы полюбоваться, увидеть ее со всех сторон. Солнечный свет играл на ее коже, отражался, переливался всеми мыслимыми красками. Постепенно глаза привыкали к нему и в изумлении открывались шире. Теперь я понял, что она специально надела открытую майку, чтобы показать мне, как выглядит ее кожа на солнце, но поникшие плечи наводили на мысль, что она сомневается в правильности своего решения. Я завершил круг почета и преодолел несколько последних шагов, которые нас разделяли. Отвести глаз от Эдит я не мог, старался даже не моргать. — Эдит… — выдохнул я. — А теперь тебе страшно? — прошептала она. — Нет. Она испытующе вгляделась в мои глаза, снова стараясь угадать, о чем я думаю. Я потянулся к ней, нарочно не спеша, высматривая на ее лице разрешение. Она широко открыла глаза и замерла. Медленно и осторожно я коснулся кончиками пальцев сверкающей кожи на тыльной стороне ее ладони. И с удивлением обнаружил, что она такая же холодная, как всегда. Отсвет ее сверкающей кожи трепетал на моих пальцах. Эдит удивительная, даже я рядом с ней перестал казаться серым и заурядным. — О чем ты думаешь? — шепнула она. Я силился подобрать слова. — Я… даже не знаю… — Я глубоко вздохнул, и наконец у меня вырвалось: — Никогда не видел такой красоты! Даже представить себе не мог! Ее глаза остались настороженными. Как будто она считала, что я говорю то, что ей хочется услышать. А на самом деле это была чистая правда, самые искренние и честные слова, какие я произносил когда-либо в жизни. Я был слишком ошеломлен, чтобы думать, что говорю, или притворяться. Она попыталась поднять руку, но передумала. По руке пробежали сияющие искры. — Очень странно… — невнятно заметила она. — Поразительно, — выдохнул я. — Неужели тебя не отталкивает то, что я так мало похожа на человека? Я покачал головой. ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ
229
— Нет, не отталкивает. Она прищурилась. — А зря. — По-моему, человеческие достоинства переоценены. Она высвободила руку из моих пальцев и спрятала ее за спину. Но вместо того, чтобы понять намек, я сделал еще полшага к ней. И почувствовал, как отблеск ее сияния играет на моем лице. Внезапно она отскочила на расстояние десяти шагов от меня, предостерегающе вскинув руку и стиснув зубы. — Прости, — сказал я. — Дай мне время, — попросила она. — Обещаю, я буду осторожнее. Она кивнула, затем вышла на середину луга, обойдя меня по дуге так, чтобы между нами осталось не меньше десяти шагов. Выбрав место, она села спиной ко мне, и солнечный свет замерцал на ее лопатках, снова напомнивших мне крылья. Я медленно подошел, затем сел лицом к ней на расстоянии пяти шагов. — Все хорошо? Она кивнула, но вид у нее был неуверенный. — Просто дай мне… сосредоточиться. Я сидел молча; через несколько секунд она снова закрыла глаза. Но я был не против: я никак не мог насмотреться на нее при свете солнца. Любуясь ею, я пытался понять, в чем суть этого феномена, а она не обращала на меня внимания. Примерно через полчаса она вдруг легла в траву, закинув руку за голову. Трава была высокая и отчасти скрыла ее. — Можно?.. — начал я. Она похлопала по траве рядом с собой. Я придвинулся сначала на шаг, потом еще на один, увидев, что она не возражает. И еще на несколько сантиметров. Ее глаза по-прежнему были закрыты, бледно-сиреневые веки сияли над темными веерами ресниц. Грудь мерно поднималась и опадала, словно она спала, но при этом чувствовалось, что она старательно и с трудом управляет дыханием. Казалось, она всецело сосредоточена на вдохах и выдохах. Я сидел, поджав ноги, опираясь локтями о колени и положив на ладонь подбородок. Было очень тепло, прикосновение солнца странно ощущалось на коже, уже привыкшей к дождю, луг по-прежнему был прекрасен, но все это служило лишь фо230
Стефани МАЙЕР
ном. Иначе и быть не могло. Только теперь я понял, что такое истинная красота. Губы Эдит шевелились, переливаясь на свету… почти дрожали. Мне подумалось, что она говорит, только очень тихо и быстро. — Ты… что-то сказала? — спросил я шепотом. Сидя рядом с ней и глядя, как она сияет, я испытывал острую потребность в тишине. И благоговейный трепет. — Просто пою про себя, — пробормотала она. — Чтобы успокоиться. Долгое время мы сохраняли неподвижность — шевелились лишь ее губы, но пела она слишком тихо, и я ничего не слышал. Наверное, прошел час, а может, и больше. Мало-помалу напряжение, причин которого я никак не мог понять, рассеялось, улетучилось, и его место заняла почти сонная умиротворенность. Всякий раз, когда мне требовалось сменить позу, я придвигался к Эдит еще ближе. Я наклонился над ней, вглядываясь в ее руку в попытках рассмотреть алмазные грани на гладкой коже. Потом, не задумываясь, провел пальцем по тыльной стороне ладони, вновь ощутив трепет от соприкосновения с атласной кожей, прохладной, как камень. В этот момент я почувствовал, что она смотрит на меня, и замер, не убирая палец. Ее глаза были спокойными, она улыбалась. — Тебе по-прежнему не страшно? — Ничуть. Извини. Она улыбнулась шире. Зубы сверкнули на солнце. Я придвинулся еще ближе, протянул руку и попытался обвести контуры ее предплечья кончиками пальцев. И заметил, что мои пальцы дрожат. Она снова закрыла глаза. — Не возражаешь? — спросил я. — Нет. Ты и представить не можешь, что это за ощущения. Я легко провел ладонью по ее тонкой руке, проследовал по рисунку голубоватых вен на сгибе локтя. Потом потянулся, чтобы перевернуть кисть. Догадавшись, чего я хочу, она сама повернула ее ладонью вверх так быстро, что я и глазом моргнуть не успел. Мои пальцы замерли. — Извини, — пробормотала она и улыбнулась: обычно из нас двоих извинялся я. Ее веки снова опустились. — С тобой слишком легко быть самой собой. ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ
Powered by TCPDF (www.tcpdf.org)
231