Full1989

МИНИСТЕРСТВО ВЫСШЕГО И СРЕДНЕГО СПЕЦИАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ РСФСР КАЛИНИНГРАДСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

КАНТОВСКИЙ СБО РН И К

К ал и ни н г р а д 1989

Кантовский сборник: Межвуз. темат. сб. науч. тр./Калинингр. ун-т. — Калининград, 1989. — Вып. 14.— 160 с. В сборнике помещены переводы статей президента «Международного Кантовского общества» профессора Г. Функе и главного редактора журнала «Kant-Studien» профессора Р. Мальтера, присланных в качестве докладов на IV Кантовские чтения, посвященные 200-летию «Критики практического разу­ ма»; статьи, посвященные юбилею Великой французской революции, а такж е материалы первого семинара по логическому кантоведению «Наследие Канта и современные логико-лингвистические исследования». Продолжена публикация одной из значительных работ молодого Г. В. Ф. Гегеля «Различие систем философии Фихте и Шеллинга» (1801), Предназначен для специалистов по философии, логике и истории фило софии, а такж е всех интересующихся проблемами истории науки и куль туры.

Редакционная коллегия Л. А. КАЛИННИКОВ, д. ф. н., проф. (Калининградский у н -т )— отв. ре­ дактор; А. В. ГУЛЫ ГА, д. ф. н., проф. (Институт философии АН СССР); В. А. ЖУЧКОВ, к. ф. н. (Институт философии АН СССР); И. С. НАРСКИЙ, д. ф. н., проф., заслуженный деятель науки РСФСР (АОН при Ц К КПСС); Л. Н. СТОЛОВИЧ, д. ф. н., проф. (Тартуский ун-т); Г. В. Т ЕВЗАДЗ Е, д. ф. н., проф. (Тбилисский ун-т); 'И. С. КУЗНЕЦОВА, д. ф. н., проф. (К а­ лининградский ун-т); В. Н. БРЮШИНКИН, к. ф. н., доц. (Калининградский ун-т) — отв. секретарь.

© Калининградский государственный университет, 1989

С татьи

« Н А З А Д К КАН Т У » — З Н А Ч И Т

ИДТИ

ВПЕРЕД

Г. Ф унк е ( Университет им, И. Гуттенберга, М а й н ц — Ф Р Г ) «С коль много или сколь мало осталось сегодня от учения К ан та и сколько сохранится в будущем, я не берусь судить», — так п о ды то ж и вает великий представитель немецкого и д е ал и зм а и идеолог классического гум ан и зм а В ильгельм фон Г ум б ольд т в 1830 г. влияние К ан та и критической философии на ход д у ­ ховного развития. И д ал ее он п родолж ает: «...но если говорить о славе, которую он принес своей нации, и о его в к л а д е в спе­ кулятивное мышление, то несомненны три вещи: то, что он со­ крушил, никогда вновь не возникнет, то, что он обосновал, ни­ когда не исчезнет, но самое гл авное — он произвел такую р е ф о р ­ му, ан алогов которой нет во всей истории философии». Д в а пункта в зяты за основу настоящ его исследования: I. Если мы проводим разл и чи е м е ж д у «эзотерическими» и «экзотерическими» тр у д ам и К ан та, то это разл и чи е д о л ж н о 1 быть определено иначе, чем у Аристотеля, к которому восходит подобное п одразделение. Аристотелевские esoterikoi logoi суть специальные, научные, идущ ие вглубь р ассу ж д ен и я в п ротиво­ полож ность сочинениям, написанны м в диалогической форме, которые, будучи экзотерическими, п ред став л яю т собой, собст­ венно, не философские, т. е. не строго научные, п ред н а зн а ч е н ­ ные д л я посторонних и непосвященных, сочинения и об ращ ены , в сущности, к «лю бителям», являю тся, т а к сказать, « п опу л яр ­ ными». У К ан та ж е «экзотерические труды» о к а зы в аю тс я не менее специально-научными, чем т а к н азы ва ем ы е «эзотерические». Они суть лиш ь менее строго проведенные р ассу ж д ен и я и п р ед ­ ставляю т собой скорее дополнительны е исследования, которы е, п равда, вы текаю т из системной связанности, но, будучи с л е д ­ ственного х ар а к те р а , не н ахо д ят в ней свое, присущ ее им м е­ сто. Тем не менее они не о б р азую т в основе своей прилож ений побочного х ар а к тер а , но и не яв л яю тс я д обавл ен и ям и в смысле чего-то упущенного. И у ж совсем они не «популярны » в том смысле, что н еукл ю ж е нисходят до «народны х понятий». Они относятся к «мировой мудрости» в том смысле, что в своей направленности на п рактическое (в узком смысле) п рим ене­ ние о б р ащ а ю тся в действительности к к а ж д о м у в отдельности, а т а к ж е и к представи тел ям современной философии. Они не только во звы ш аю т его до принципов чистого разу м а, но, п р ед ­ полагая самостоятельность р азу м а каж дого, п ризы ваю т его к 3

содействию, т. е. к практическому вмеш ательству. П он ять так н азы ваем ы е малы е, смеш анны е, дополнительны е «статьи на случай» — значит проникнуть в действительное понимание К а н ­ том п рим ата практического разум а. В «К ритике чистого р азу м а » при рассмотрении специфиче- | ски «сциентических методов», имея в виду выбор м е ж д у «дог­ матическим» (вольф ианским) и «скептическим» (юмовским) подходами, К ан т приш ел к р еш аю щ ем у значению собственно систематических подходов, которые яв л яю тс я обосновывающими. П ри этом он достигает «полного удовлетворения» ж а ж д ы | научного познания лиш ь одним способом и одним путем, а именно путем трансцендентально-логически понимаемого к р и ­ тицизма. Он у ста н а в л и в ает основания определения чистого познания, о ста ва ясь тем самы м в р а м к а х теоретического: един­ ственно откры ты м яв л яе тся л иш ь путь критики (В 884). П ри рассмотрении идеи «Критики практического р азу м а » ■ К ан т н аряд у с теоретическим применением р а зу м а о б р ащ а ется к теме практического разу м а, где разум д о лж ен зан и м ать ся «определяю щ ими волю основаниями». И здесь возникает с а ­ мый в аж н ы й вопрос, достаточно ли одного чистого р а з у м а с а ­ мого по себе д л я определения воли? П ри отрицательном о т в е - ] те на него в озникает тотчас з а д а ч а д о каза ть, что «понятие ; причинности, обоснованное чистым разум ом, но, правда, недо­ ступное эмпирическому представлению , а именно понятие сво-1 боды» присуще в действительности человеческой воле к а к свой­ ство. Тем самы м понятие свободы, «реальность которого д о к а ­ зы вается аподиктически законом практического разум а» , я в л я е т ' ся одновременно «краеугольны м камнем всего зд ан и я системы чистого, и д а ж е спекулятивного, разум а». И г л ав н а я зад а ч а «К ритики практического р азу м а » сводится к д оказательству] того, «что чистый практический разум существует». И наконец, в «К ритике способности суж дения» к а к среднем звене меж ду исследованием познавательной способности и способности ж е ­ л ан и я К ант н ар яд у с рассудком и разум ом рас см а тр и в ае т и способность суж дени я в качестве самостоятельной «способно­ сти». Р асс у д о к имеет свое «место» в функционирую щей апри- ; орно-конституирующей п ознавательной способности; разум ж е в функции способности ж е л а н и я д ер ж и т наготове конститутив-1 ные априорны е принципы. П е р е д способностью суж дени я с т а ­ вится вопрос, зан и м ае т ли она (а если да, то каки м об разом ) в ряд у наш их способностей к а к средний член свое место м е ж д у i рассудком и разум ом и мож но ли приписать ей ее собственные принципы a priori, точнее: яв л яю тс я ли они конститутивными или регулятивными? Здесь все зависит от нахо ж д ен и я п р ин ­ ципа и «правильности» его указан и я . К ан т ставит себе з а д а ч у 1 п редставить во всей ясности «феномен способности суж дения» преж де, чем он см ож ет заяви ть: «итак, на этом я зак ан ч и в аю полностью свою критическую миссию».

4

И з этого следует, что основополагаю щ ие «эзотерические»работы д о л ж н ы быть или возм ож ны к а к необходимые д о к тр и ­ нальные р азр а б о тк и в последующих «эзотерических» ж е сочи­ н е н и я х после того, к а к п ропедевтическая з а д а ч а критики чи­ стого р а зу м а о к а з а л а с ь заверш енной. Это поле философии, ко­ торая д о л ж н а прийти к «системе чистого разум а» , сл ед ов атель ­ но, д о л ж н а уметь п о каза ть «все ф илософское познание из чистого р азу м а в его системной связи». И сходя из этого становятся понятными попытки самого К ан та последовательно п р о д о л ж а ть (ра зр аб о тку ) вопросов своей доктрины в т а к н азы ваем ом «O pus postum um ». О днако вместе с тем нам трудно р азо б р а т ь с я в продолж ении этого не­ законченного, быть может, вообщ е не п оддаю щ егося з а в е р ш е ­ нию произведения.

II. Вторым исходным пунктом данного исследования я в л я ­ ется то, что мы имеем у К ан та дело с «прим атом п ракти ч еско­ го разу м а», который сохраняет д л я него не только, т а к с к а ­ зать, «теоретическое» значение. И бо н аряд у с понятием ф и л о ­ софии к а к школы, согласно котором у она я в л я е тся «системой знания», т. е. наукой, имеющей целью «логическое соверш ен­ ствование знания», есть еще т а к ж е ф илософия к а к понятие мира, мимо которой нельзя пройти или которую нел ьзя недо­ оценивать, если о тд ав ать д о л ж н о е в згл яд ам К ан та в целом.

C onceptu cosmico, согласно мировому понятию, философия есть т а к ж е «н аука» и совершенно не я в л я е т ся «популярной». Она есть лиш ь «наука об отношении всякого познания к су­ щественным целям человеческого разум а». (В 867). Это з н а ­ чит, что философ к а к ученый выступает здесь не к а к «вир ­ туоз разума», а ка к «законодатель человеческого разум а». Он действует ка к «учитель в идеале». Тем самы м он, естественно, не отвечает ш кольному понятию философии, ко­ то рая яв л яе т ся наукой о ш кольны х понятиях л иш ь в том сл у­ чае, если она р ассм а тр и в ае т ся только к а к н аука «об умении д л я лю бы х определенных целей» (В 868); но он отвечает ми­ ровому понятию философии, которое имеет своим содерж анием то, «что необходимо интересует к аж д ого» и что он от случая к случаю выполняет. Таким образом, существует, если stricto sen su возврати ться к Канту, з а д а ч а завер ш ен ия «доктринального дела», т. е. з а ­ д ач а в ы работки системы философии на основе зад ум ан н ой ка к теоретическая пропедевтика критики разум а. Но есть еще и Другая з ад ач а, а именно: точнее определить идею ф илософ ско­ го зак он од ател ьства, ко т о р а я «встречается повсеместно в л ю ­ бом человеческом разуме». Т а к критический философ в качестве эзотерического п р о­ педевтика или систем атика становится, после того к а к зд ан и е его учения намечено им в основе, экзотерическим философом в том смысле, что он п р еж д е всего о брисовы вает возм ож ны е 5

задачи , которые н ад ле ж и т взять на себя к а ж д о м у в о тд ел ь ­ ности под свою самостоятельную ответственность. И ми будут, так им образом, в к а ж д о м конкретном случае в узком смысле практические, политические, публицистические проблемы, ко ­ торы е об су ж д аю тся парадигм атически, но которые постоянно сохраняю т свою связь с разум ны м решением суверенного г р а ж ­ дан ин а. П ри этом речь идет сплош ь о з а д а ч а х дня, об о в л а д е ­ нии своим собственным миром, о п реобразовании своей эпохи. П освятив себя именно этому, К ан т становится не только примером, но и в кратчайш ий срок могучей определяю щ ей ж изненной силой. И звестны слова Фихте, о том, что всеми своими « у б еж д е­ ниями и принципам и» он о б я за н К анту, более того, что он о б я ­ з а н ему своим «х арактером вплоть до стремления иметь т а к о ­ вой». М ы сль о том, что К ан т всегда будет его «добрым гени­ ем», показы вает, к акое ж и вительн ое воздействие о к а з ы в а л а теоретическая и п р акти ч еск ая философия К ан та еще до ее пол­ ной заверш енности, и збави ться от влияни я которой не мог легко ни один человек. Это влияни е было многообразным. У ж е в 1770 г. М а р к Герц признает, что одна только мы сль о К ан те п овергла его душ у в «благоговейное удивление» и что ему он об язан «счастливыми п ер ем ен ам и своего состояния», что он о б я за н ему чуть ли не всем своим существом. К а р л Л е о н а р д Р ейнгольд говорит в 1787 г., что К ан т своей «Критикой чистого р азу м а» «избавил его от двух болезней: суеверия и неверия». Яков Сигизмунд Б е к н азы ва ет в 1791 г. «К ритику чистого р азу м а » своей биб­ лией. Соломон М ай м он проникся, н ачин ая с 1789 г., «тем б л а ­ гоговением, которое питаю т к человеку, р еф ор м и ро в ав ш ем у ф и ­ лософию, а через нее и всякую другую науку». В рач И оганн Бен ьям и н Э р х а р д сообщ ает в 1786 г., что К ан т никогда бы не о т к а з а л с я подать ему «свою руку» и что он о б я за н ему воз­ рож дением в себе всего своего внутреннего «я». А другой врач, Генрих Ю нг-Ш иллинг, в ы р а ж а е т свою убеж денность д а ж е в том, что К ан т соверш ил «гораздо большую и более б ла го тво р ­ ную и глубокую революцию, чем л ю тер о в ска я реформ ация». П и с а те л ь Ж а н П ол ь пишет своему другу Фогелю в 1788 г.: «К ан т — это не свет мира, а ц е л а я си яю щ ая солнечная система сразу»; другой современник поэта, Й енс Б агезен, причисляет его к «спасителям мира»; д л я М озеса М ендельсона он, к а к и д л я всей популярной философии, яв л яе тся «всесокруш аю щ им» Кантом. Экзотерично т а к ж е влияние, которое о к а зы в а л и некоторые находивш иеся в значительной степени под влиянием к а н т о в ­ ской философии л и тер атурн ы е ж у р н ал ы . В «Н емецком М е р ­ курии» (1773— 1789) появились «П исьма о К антовой филосо­ фии» Р ейнгольда. Основанный Ф ридрихом Г едике и библиоте­ 6

карем И оганном Эрихом Бистером еж емесячны й ж у р н а л «Берлиниш е М он атш ри ф т» (издание которого было продолж ено после 1797 г. в Г алле, а затем в Д есс ау ) о п убли ковал б о л ь ­ шинство экзотерических сочинений К анта. А в лице созданного профессором риторики из Г а л л е К ристианом Готтфридом Ш ю т ­ цем и юристом Готлибом Х уф еландом из Й ены в 1785 г. ж у р ­ н ала « й е н а е р ал гем ай н е литератур ц ай тун г» (« И е н с кая все­ о б щ ая л и т ер ату р н ая газета») К ан то ва ф илософия и м ела в е р ­ ного проводника и рецензирующ ий орган. П ри решении чистых проблем, которые К ан т зат р а ги в ае т экзотерически на основе р азр а б о та н н ы х эзотерически позиций, его интересуют конкретные, л е ж а щ и е в основе возможности, условия. «Практическое», возм ож ность которого вытекает, по Канту, из свободы, п ро яв л яется лиш ь в истории. В соответствии с этим всео б щ ая теоретическая философия и особенная историческая п р акти ка д о л ж н ы стать великими темами человеческого р азу м а. И т а к к а к история к а к в опл о ­ щение р а з у м а есть всегда история в особенности, то п р а к т и ­ ческий философ д о л ж ен обрати ться ко всеобщим условиям возможности особенного. Именно это и соверш ает Кант, когда он о б р а щ а е т с я в сво­ их экзотерических статьях 80— 90-х гг. к вопросам осущ ест­ вления р азу м а в истории. И т а к к а к здесь к а ж д ы й отдельный человек выступает к а к возм ож ны й свободно действующий л и ч ­ но ответственный «субъект» события, становящ егося историче­ ски «объективным», К ант приступает с целью именно п р а к ­ тического осущ ествления своей эзотерической теории к р я д у предприним аем ых от случая к случаю экзотерических и ссле­ дований. Р ас с м а т р и в а е м ы е таким образом, разрозн ен н ы е « м а ­ лые тр ак таты » образу ю т вы текаю щ ее из теории больш ое п р а к ­ тическое целое. И если «н азад к Канту» действительно о зн ач ает «идти вперед», то этот прогресс следует искать там, где К ан т по­ свящ ает себя (и одновременно п ред восхищ ая д л я нас) осу­ ществлению р а зу м а практически, где он о б н а ж а е т те с л е д ­ ствия, которые (хотя и не явным о б разо м ) ап елли рую т к нашему поколению. Этим о б ъясн я ется вы р а б о тк а К антом у с л о ­ вий возмож ности реш ения вопросов, которые были а к т у а л ь ­ ны д л я К ан та в его врем я и которы е остро ак т у ал ьн ы и се­ годня: проблем ы практического осущ ествления р а зу м а в исто­ рии. И если они в своем всеобщем, основополагаю щ ем п р а к ­ тическом значении остались после К ан т а «забы ты м и» (т. е. не осущ ествленными в действительности), то во звр а т к К анту есть теоретически и историко-практически «прогресс». Таково именно состояние современной философии. С этой точки зрения о б ращ ени е к К ан ту и к в ы р а б о т а н ­ ным им условиям «если-то» — возмож ности з а т р а г и в а е т с л е­ дующие проблемы, а именно:

1) проблему «моральной» истории; 2) п роблем у «просвещенной» истории; 3) п роблем у истории, «ориентированной на мышление»; 4) п роблем у теоретически обоснованной, пригодной для п рактики истории; 5) п роблем у истории, п ред угад ы ваем ой не в «высокомер­ ном тоне» и не с помощью чувства; 6) проблему истории, не чреватой «концом всего сущего»; 7) проблем у истории, способной привести к «вечному миру»; 8) п роблем у истории, п риводящ ей к «вечному миру» сре­ ди философов. Н е о кан ти ан ец Отто Л и б м а н н в своей книге «К ан т и эпи­ гоны» (1863) за к а н ч и в а л отдельны е главы требованием: сл е­ довательно, необходимо вернуться к Канту. С егодня после обсуж д ен и я к а ж д о й темы нам откры вается у к а з а н и е того, что мы мож ем извлечь д л я себя у Канта.

1. Тема « моральной» и с т о р и и . К огда К ан т з а н и м ается историей, он р азл и ч а ет естественную историю и исто­ рию свободы человечества. В первой речь идет о естественно­ законом ерной определенности всего «рода» в целом или его разделени и на отдельны е «расы», а во втором — об устан ов ­ лении разграни ч ительн ы х пунктов мировой истории с ее ве­ роятны м началом и возм ож ны м концом. Е стествен н ая история идет ощупью н а з а д к затемненны м истокам человечества, история ж е свободы устр ем л ен а впе­ ред и ори ен тирован а на вполне понятную р азум ную цель, ко ­ то р ая п одл еж ит осуществлению. Относительно естественной истории раб о т а исчерпы вается все более диф ф ерен ц ирован н ы м описанием, в свободной ж е истории в аж н о открыть точку, на которой естественное разви тие переходит в м оральн ое опре­ деление. В истории природы исходным пунктом я в л я е т ся п р ед ­ полож ение о н езы блем ы х пер во начальн ы х з а д а т к а х «челове­ ческого рода» и их диф ф ерен ц иаци и без всякого участия к а ­ кого-либо «сверхфизического» компонента. И не д ел ает ся т а к ­ ж е никакого п ред полож ени я о «м атери альн ой первооснове», претендую щей на особое об ъяснение органических созданий, которую нельзя о б н а р у ж и ть в опыте. В истории свободы выступает «собственно» человек к а к т а ­ ковой, когда он к а к активно действую щ ий «сам по себе» отде­ л яе тся от силы, естественным об р азо м господствовавш ей н ад ним и господствующей отчасти и теперь. Он о св о б ож д ается постепенно от природы, п р ео д оле в ая в л асть инстинкта; и пер­ вый ш а г к освобождению от него п р ед став л яе т собой собст­ венно начало т а к н азы ваем ой человеческой истории. С л е д о в а ­ тельно, начало о свобож дения д ати р уется переходом от непре­ клонного господства инстинкта к сам оопределению актом воления.

Счастливое, невинное, б езм ятеж н ое, наивное сущ ествова­ ние в единстве с природой предстает физически к а к ж и зн ь в раю, м орально — к а к состояние невинности, социально — как период беззаботного, т а к сказать, сом намбулически н а с л а ж ­ д аю щ егося сущ ествования без всякого н ап р яж е н и я и п ред став ­ ления о труде. Одним словом, это, по К анту, «чистое н а с л а ж ­ дение беззаботной, проводимой в лености и мечтах или р а с т р а ­ ченной на детские пустяки жизнью». И стория свободы начинается, когда человек (понимаемый, например, к а к бог) действительно д о к а зы в а е т свою свободу. Он д о к а зы в а е т ее, если п оры вает с сущ ествованием в состо­ янии естественной, непритязательной невинности, и восстает о д н аж д ы против за к о н а природы, которым он определяется. Это восстание происходит в процессе осущ ествления собствен­ ной воли; и первый выход з а р ам ки естественной определен­ ности озн ач ает вместе с тем всегда отказ от состояния невин­ ности. Тем самы м источник зл а в мире коренится в свободе постольку, поскольку д ан н ы е себе сам ом у законы свободы отменяют естественные законы , н ак л а д ы в а е м ы е «извне». И с этой точки зрения поставленны е самому себе определения пред­ ставл яю т собой роковой ш аг в пути и нач ал о физического зла: моральное зло, посредством которого до того неумудренный человек, не следую щий более «зову природы», приходит к своему собственному опыту. Н а ч а л о собственно человеческой истории, долж ен ствую щ ее быть критически открытым, находится в предрасположенности «к отры ву от естества». Это озн ач ает одновременно «прийти к осознанию своего р а зу м а к а к способности». Таким путем человеческая ж и зн ь не п р о д о л ж а ет быть просто творением при­ роды, а становится своим собственным делом — результатом своих открытий, своих усилий, своего труда. Т а к становится человек, к а к освобожденный, первым творением культуры. Но к культуре и ее д остиж ениям относится п р еж д е всего идея морали, с помощью которой человек мож ет вообщ е д о ­ стигнуть «последней ступени», на которую этому столь преоб­ разованному роду «еще предстоит подняться». И здесь возни­ кает вопрос о возмож ности прогресса в истории свободы. Мы, правда, к а к недвусмысленно у к а зы в а е т Кант, хотя и культи ­ вированы в высокой степени искусством и наукой, ц ивилизо­ ваны до «чрезмерности в смысле всякого рода общественного послушания и порядочности», но д л я того чтобы считать себя у ж е моральным и, нам не х в атае т еще очень многого. Прогресс культуры с моральной точки зрения относится ко всему в целом. К у л ьтура ш а г ает вперед в целом, в то время ка к отдельны е индивидуумы по причине сопротивления п риро­ ды, об разован ия, конечной цели п ретерп еваю т под давлением особой общественно-исторической ситуации к а к физическое зло, так и зло социальное и моральное. Но находится ли цель че­ 9

ловечества по своей идее выше, чем благо и стр адан и е о тд ел ь ­ ного человека? К аков а, следовательно, действител ьн ая конеч­ ная цель, которую н ад л е ж и т достичь? Ч ел овек м ож ет ка зать ся, очевидно, в высокой степени к ул ь ­ турным и цивилизованны м и все ж е при всем внешнем п риоб­ ретенном о бразован ии быть внутренне не чем иным, к а к грубым эгоистом. Д о качества моральности ему еще далеко. Т а к как, по К анту, именно современный мир (к ак это зам етил ещ е Руссо) находится в настолько хрупком состоянии, что его обитателям, н р ав ств ен ная во л я не я в л яе тся само собой р азу м ею ­ щейся, то отсюда возникает двойственность: с одной стороны, понимание необходимости сп рави ться со всем самому, а с д р у ­ г о й — о ж и д ан и е того, что по крайней мере род человеческий м ож ет достичь того, что недоступно отдельны м индивидам. Именно т а к следует понимать вопрос К ан та (в «Споре ф а ­ культетов») о том, находится ли «человеческий род в процессе постоянного д ви ж е н и я к лучш ему». Этим о б ъясн я ется и описа­ ние К антом (в раб оте « Р ел и ги я в п р ед ел ах только разу м а» ) «борьбы принципов д обра и з л а за господство над человеком», которую м ож ет вести в д анны й момент только индивидуум. Основной вопрос наш его времени, следовательно, будем ли мы прочно п р и д ер ж и в ать ся автономии р азу м а и тем самы м д о ­ биваться, чтобы он был в истории, или мы будем понимать разум релятивистски ка к социально-экономический эпифеномен, к а к слугу ж а ж д у щ е й ж и т ь ж и зн и или к а к культурно-м орф оло­ гический ш тамп духовного п л ю р а л и зм а культур, и предоставим тем самы м «М ораль» в истории самой себе, т. е. останемся современными философам и? От К ан та мы узнаем , каковы условия возмож ности « м о р а л ь ­ ной истории», которы е нам при тепереш нем состоянии вещей к а ж у т с я необходимее, чем когда-либо.

2, Т е м а « п р о с в е щ е н н о й » и с т о р и и . Своей п р о гр ам ­ мной статьей «Ответ на вопрос: что такое просвещение?» К ан т за т р а г и в а е т вопрос, который вынес М озес М ендельсон в 1783 г. в ж у р н а л е «Бер л и н иш е м он атш риф т» на дискуссию и под ру б ­ рикой «Теоретическое о б разов ан и е» о б с у ж д а л ее так, к а к будто она п р ед став л я л а некий достигнутый уровень, факт. В проти ­ воположность этому К ан т исходит из того, что в случае с про­ свещением речь идет о том, что еще « н ад леж и т сделать», т. е. о том, что сущ ествует только в непрерывно п родо л ж а ю щ ем ся процессе освоения. Этот процесс соверш ится, когда и ндиви­ дуум станет самостоятельны м. Тем самы м ответ К ан та на этот вопрос гласит «нет», что не исклю чает, что мы и сейчас про­ д о л ж аем оставаться в р а м к а х «эпохи просвещения». «П р осве­ щение» о б означает в соответствии с этим в целом путь от естественно-смутного «вероятного н а ч а л а человеческой истории» к цели— обществу, ж и в у щ ем у во « всем ирн ограж данском » уст­ ройстве. Ю

Основная мысль (согласно «идее» 1784 г.) та, что люди в своих устремлениях хотя и не ж и вут больш е исключительно только в «соответствии с инстинктом к а к животные», но в т а ­ кой ж е малой степени у стр аи в аю т свою ж и зн ь у ж е по р а з у м ­ ному плану «как р азум ны е г р а ж д а н е мира». Т а к что всеоб­ щ а я история п ред ставл яется (аналогично, например, чистой естественной истории) невозможной. Ч е л о ве че ска я история есть в сущности сф ера не подготовленной, а ситуативно а к т у а л и ­ зированной свободы: она, следовательно, м ож ет быть написана только в процессе (in co n tin u o ). П и ш ется она теми, кто опре­ деляет и устраи в ает свои поступки согласно зак о н а м сво­ боды. В этом определении автономии все дело. Отсю да и в ы с к а­ зы вани я К ан та о просвещении: оно есть самостоятельное м ы ш ­ ление; оно есть тем самы м выход человека из состояния про­ д о лж аю щ е гося несоверш еннолетия, в котором, впрочем, он виноват сам. Д а н н о е несоверш еннолетие в ы р а ж а е т с я в неспособ­ ности п ользоваться своим собственным разум ом без руковод­ ства со стороны других. Он виноват в этой неспособности сам, если причина ее находится не в недостатке разу м а, а в недо­ статке «решимости и м уж ества» с чувством своей ответствен­ ности доверяться ему во всех обстоятельствах. Отсю да легко мож но понять требован ие К ан та S a p e re aude! — имей муж ество п ользоваться своим собственным р а з у ­ мом. Это, следовательно, девиз всякого принципиального про­ свещения, а не девиз стрем ящ ихся к «примирению» п о п у л я р ­ ных философов т а к н азы ваем ой «эпохи просвещения». Т ак к а к просвещение не яв л яе тся обозначением эпохи и уж совершенно его нельзя ограничивать рам к ам и X V III сто­ летия в т а к н азы ваем ой «стране заход ящ его солнца», просве­ щение к асается всех во все врем ена к а к момент, конституирую­ щий свободного человека. С чистым «теоретическим об разован ием » (в понимании М ен ­ дельсона) человек остается непросвещенным, так о вы м он с т а ­ новится лиш ь тогда, когда он пы тается ясно осознать свою цель в этой жизни, в к а ж д о м соверш аем ом им поступке. П росвещ ение имеет своим корнем самостоятельность м ы ш ­ ления. С его помощью оно борется с предрассудкам и , голым мнением, косной партийностью, строгим д огматизмом. Это о з н а ­ чает, что оно н ап равлен о против всяких са м о н азв ав ш и х ся или традиционных «опекунов», оно н ап равлен о против всякого п ре­ небрежения самостоятельны м действием, оно в ы я вл я ет страх и леность, которым постоянно п одверж ен человек, а в трусости видит самого сильного оппонента самостоятельности. Так, просвещение, понятое таким образом, столь ж е трудно, Как и редко, потому что оно м ож ет быть воспринято негибки­ ми умами ка к опасное, т а к к а к против них из его кри ти че­ ского понимания постоянно выступаю т глубоко коренящ иеся 11

оговорки, то просвещение, понимаемое к а к активное су щ ее (s u b s ta n tiv u m a c tio n is ), м ож ет осущ ествиться только при неп р ек р а щ аю щ ем ся духовном и моральном возм уж ани и , которое происходит не «из вчера», а «сегодня» в кризисе и поворотедуха к своему собственному м оральн о м у самоопределению. Повсеместно р асп ростран яю щ и еся с н а ч а л а X V III и вплотьдо XX столетия « зам аск и ро в ан н ы е религии» воплощ аю т «ан ти ­ просвещение». В их квази н аи вн ой слоноподобной идеологии происходит р азд у в ан и е одной (быть может, в определенных р а м к а х здоровой) мысли до р азм ер ов универсального (порой достигающ его аб сурд а) мировоззрения. В озведен ная в р а н г священной, она становится недосягаемой д л я просвещ аю щ ей критики и контроля. У К ан т а мы узнаем , к а к просвещенность д о л ж н а выглядеть, если и збрать ее ориентиром своего мышления.

3. Т е м а и с т о р и и , « о р и е н т и р о в а н н о й на м ы ш ­ л е н и е » . К ан т всегда выступал против попыток нап равить к р и ­ тически обоснованную с помощью р а зу м а трансцендентальную философию в и рр ац и о н ал и зм и д а л е е п рям о поставить ее на сл уж б у интуитивному и ррационализм у. Основным противником предстает здесь, пож алуй, ку п аю ­ щ а я с я в непосредственном философия достоверности, которая,, п олагая, что имеет право сд елать чувство и веру элементом всякого теоретического понимания, устр а н я ет именно этим осно­ в ан ия необходимого понятия истины. К ан т сд ел ал предметом принципиального, ориентированного на конкретный исторический ф ак т гносеологического р ассм от­ рения претендующ ую на глубину философию веры Фридриха Генриха Якоби. В его поле зрения н аходится сочинение Якоби «Об учении Спинозы» (1785) и выдвинуты е в нем нап ад ки на разум. С татья «Что значит ориентироваться в мышлении?»

(1786) ставит своей целью п оказать, по крайней мере, д ве ве­ щи: во-первых, вполне допустимо верить в то, что теоретиче­ ский разум не мож ет ни д о каза ть, ни опровергнуть; во-вторых, что вопреки (т. е. противоречит) всякому разум у верить тогда, когда разум мож ет привести опровергаю щ ие доказател ьства. Д л я Якоби ведущийся им спор с Мендельсоном яв л яе тся поводом д о каза т ь, что спинозизм с точки зрения мышления, п р ед став л яет собой единственно действительно посл ед овател ь­ ную философскую систему. О д н ако спинозизм в лучш ем сл у ­ чае, в конце концов, постоянно в о зв р а щ ае тся к д ем он стри ру­ емому мировому ц елому и не позвол яет сделать предположениео трансцендентном творце мира. И бо демонстрируя, мож но лишь, переходить только от обусловленного к о б усл ав л и в аю щ ем у обусловленному и т. д., но нел ьзя достичь необусловленного. Бы тие бога мож но д о к а з а т ь лиш ь с помощью основания, с т а ­ новясь тем самы м вновь обосновы ваемым, т. е. предпоследним. Но д л я Якоби подобные критические (и допустимые) со12

•обряжения противоречат непреодолимой потребности души, ко ­ то р ая имеет д л я нее реш аю щ ее значение. К ан т ан ал и зи рует исходный пункт и находит, каким о б р а ­ зом следует вопреки этому ориентироваться в мышлении. С л е­ довательно, он д е л а е т попытку п оказать, что в д ей ствитель­ ности мож ет быть только разум , посредством которого мы ориен­ тируемся, а не какое-либо «мнимое чувство истины», не «не­ обузданное созерцание под именем веры», не «тради ци я или откровение вне познания разумом». Вид всякого ориентирования меняется, само собой р а зу м е ­ ется, в зависимости от той области, в которой оно соверш ается: в мире мы ориентируемся географически, в космосе астрономи­ чески, в мире понятий — логически, в зап ред ельн ом д л я г р а ­ ниц р а зу м а мире — с помощью критического мы ш ления. Иными словами, «в ночи сверхчувственного» у нас нет «п олож ител ь­ ного» проводника, и в озникает гносеологически-метафизический вопрос, к а к мы мож ем в таком случае вообщ е ориентироваться в чистом интеллигибельном мире? То, что служ и т нам ориен­ тиром, есть не озарение, не понимание, а просто потребность в ориентации, т. е. чувство. Но к а к всего л иш ь чувство оно не п р едставляет наглядной достоверности в интеллигибельном мире и не допускает догматических утверждений. П отребность в ориентации в интеллигибельном мире есть, очевидно, потребность р азу м а и яв л яе тся к а к т а к о в а я необхо­ димой. Однако, о б л а д а я признаком потребности, вы ступаю щ ая в этом случае достоверность не яв л яе тся ни научно-дем онстра­ тивно достоверной, ни откровенно-мистически приемлемой, но, по крайней мере, вероятной в п ер сон ально-убеж даю щ ем отно­ шении. Она яв л яе тся в противоположность ко всякому « з н а ­ нию», с одной стороны, и «мнению», с другой, верой, но р а з у м ­ ной верой, основанной именно на потребности р азум а. Здесь следует еще отметить д ва момента. Потребность, например, с целью объяснени я вещей в естест­ венной сфере в допущ ении еще «духовных природных сущ но­ стей» не сущ ествует там, где эмпирическое и сследование п р и ­ чин уд овлетворяет стремление к познанию, и мы не н уж д аем ся в «химерах». Н е сущ ествует т а к ж е и потребности судить о различны х довод ах относительно сущ ествования вещей, хотя мы готовы предполож ить д л я этого праинстанции, прасущ ности и прапричины. О днако нам п ред ставл яется совершенно необходимым в ы ­ яснить конечную цель свободы и произвести, следовательно, о ней суждение, т а к к а к она ретроспективно св язы в ает нас. П о ­ этому мы д олж н ы п редполож и ть действую щ ие условия или счи­ тать их действительными, без которых конечная цель (в какой бы то ни было форме) не м ож ет быть достигнута и выполнена. О наличии таких условий к а к постоянно нахо д ящ и хся в свободе сам оопределяю щ егося действия мы д о л ж н ы быть у б е ж ­ 13

дены. Здесь п еред нами н езави си м ая от всех бросаю щ ихся из стороны в сторону мнений «за и против» потребность разум а, к ото рая находит удовлетворение в вере в разум. И так, что ж е значит д л я К а н т а «ориентироваться в м ы ш ­ лении»? Это значит п ользоваться в мире по эту и по ту сто­ рону опыта единственно только разум ом к а к компасом и в к а ­ честве «высшего пробного кам н я» возмож ной истины считать свое м ы ш ление к а к самоосмысление. Это значит т а к ж е при возможной недостаточности объективны х принципов р а зу м а в поисках достоверности руководствоваться субъективны м прин­ ципом. Тем самы м не будет в о звр а та н а з а д к душе, своему чувству, своему предчувствию, которое только провоцирует сом­ нительную достоверность веры, а будет лиш ь повторена по­ пытка познания: разум не чувствует и не предвещ ает, но то л ь ­ ко признает свои недостатки. Н а них он ориентируется и о д ер ­ ж и в а е т тем самы м верх над и ррационализм ом . О риентироваться в мыш лении — не зн ачит ориентироваться с помощью неконтролируемого г раж дан ского принуж дения и не о зн ач ает т а к ж е ориентации посредством прин уж ден и я со­ вести на другое. Напротив, это озн ач ает ориентироваться на зак он ы свободного мышления, которые после многократного осмысления д ает себе разум. П р о в ерк у на деле д о л ж ен сд ел ать д л я себя к а ж д ы й сам. Он мож ет сд елать это с помощью п р и т я зан и я на всеобщую з н а ­ чимость только в случае, если при этом он пользуется м а к ­ симой непременного «самосохранения разум а». Но д л я этого он д о л ж ен опять возврати ться к ориентации в мышлении, а не к ориентации посредством чувства. От К ан та мы мож ем узнать, каковы ж е в итоге всеобщ ие условия возмож ности р азум ной веры в сравнении с верой ц ер ­ ковной, детской, наивной, не з а т р а г и в а я этим совершенно поиному п одразд е л яем о е отношение м е ж д у теорией и практикой мышления.

4. Тема теоретически обоснованной, пригод­ ной д л я п р а к т и к и и с т о р и и . Со времени п оявления «Основ м етаф и зики нравов» (1785) и строгого изл о ж ен и я ее определений возник вопрос, м о ж ет ли быть и каким образом, при всей строгости выдвинутых об язате л ьн ы х требований разум а, осущ ествлена на п ракти ке н еп лю ралистская, т а к с к а ­ зать, теоретически вы м ы ш лен н ая п р акти ч еск ая цель разу м а? В историческом контексте «практической философии» К ан та ведущий принцип кантовской этики v o len s n olen s был п р и з­ нан современными ему пред стави тел ям и популярной филосо­ фии; но одновременно были явственно слышны сомнения отно­ сительно вообщ е возмож ности ее «проверки» и «применения на практике». Ее р еа л и за ц и я на п ракти ке о сп ар и в ал ас ь путем при­ ведения многочисленных «исключений». П од систематическим углом зрен и я речь ш л а д л я К ан та 14

F

несомненно и главны м об разо м о нерасторж им ой связи м еж д у теорией и практикой; выдвинутые философ ам и-популяризаторами «исключения» из п равил ставили ее под вопрос. Теория, осущ ествление которой на п ракти ке оспаривалось, — это теория, и зл о ж ен н ая в учении о п раве и в этике. Тот, кто знает, каким образом поступки соверш аю тся по п р ав и л а м , д о л ж ен т а к ж е принять условия возмож ности их применения, т а к к а к без тео­ рии правил н ельзя действовать. Д ру ги м и словами: перед л и ­ цом разум но-приемлемой безусловности нравственного п р и тя­ зания, которое, к а к ка ж етс я, вы двигает ригористская этика своим категорическим императивом, не я в л я е тся удовл етворен ­ ной или вы зы ваю щ ей доверие н и к а к а я отговорка посредством ссылки на практические условия, которые ведь всегда об услов­ лены, и, следовательно-, на неосуществимость теоретического на практике. Прояснение этой актуальной и одновременно п рин ц ип и аль­ ной исторической ситуации я в л я е тся задачей , реш аем ой К а н ­ том в статье 1793 г. «Об изречении: это, быть может, п р а в и л ь ­ но в теории, но не годится д л я практики». К ант выступает против этого изречения, но дискутирует с ним, поскольку оно содерж ит в себе доводы, которые т а к или иначе н ап равлен ы против его учения и которые выдвигаю т порой д а ж е люди с «умом и ж изненны м опытом». К ан т конкретизирует противоположность «теоретиков» и «практиков» двойственным образом : философ-теоретик ру к о ­ водствуется «идеями», не «интересами». Н о идеи л иш ь д олж н ы иметь силу, но на самом деле ее не имеют; qu aestio facti про­ тивостоит q uaestio ju ris, или дело противостоит норме. При этом практический опыт исходит из того, что идея независимо от зад ан н ы х исторически ф иксированных интересов есть не что иное, к а к только голая идея, именно н еп ракти чная теория. И н а­ оборот: зак л и н ае м ы й К антом м у ж опыта призн ает только те интересы, которые практи кую тся в действительности, и не з а ­ ботится о том, что говорит об этом теория или что она «пред­ писывает». Эту точку зрения практики, исходя из которой о п ре­ дел яю тся ж и зн ен ны е цели в историческом действии, К ан т п ри ­ водит в моделируемой форме в трех в ари ац и ях: о личных це­ лях отдельного человека судит частное лицо к а к «коммерсант», о ц елях государства — «государственный человек», о ц ел ях че­ ловечества в целом мире — «светский человек». Это суть пози ­ ции К ристиана Гарве, Т ом аса Гоббса, М озеса М ендельсона, на примере которых об суж д аю тся q uaestio ju ris и qu aestio facti. В области м орали относительно соотношения теории и п р а к ­ тики в общем речь идет о «благе» ка ж д о го человека; в поли­ тике — о «благе государства», с космополитической точки з р е ­ н и я — о «благе всего человеческого рода». Если (к ак у Г ар в е в популярной философии) практической Жизненной целью яв л яе тся счастье, то чистая цель д о б р о д е­ 15

тели, н езав и си м ая от счастья, о пускается до голой теории. Е с ­ ли (к ак в учении Гоббса о государственном и общественном договоре) государство п редназначено д л я регули ровани я н а­ силия, а не д л я исторического осущ ествления свободы, то х о ­ рошее правовое и свободное государство сущ ествует только в теории. Е сли ж е (к ак у М ендельсона в статье «О религиозной власти и иудействе») п олож ительное историческое развитие призн ается только д л я индивидуума, то д л я целого и рода исчезает всякий прогресс, и лю бой антитезис остается чистой теорией. Т аким образом , м о р а л ь н ая, политическая и светская цель редуцируется до «практического» (так ск азать , реали стическо­ го ), что, собственно, и д ел а ю т ком мерсант, чиновник и свет­ ское лицо. К ан т противопоставляет этому то, что, во-первых, д ей стви ­ тельный д олг не н у ж д аетс я в учете интереса, потому что учет корыстного интереса всегда где-либо приводит к бесправию, и допущ енное бесправие п ор ож д ает неблагополучие, сл ед о в ат е л ь ­ но, не м ож ет быть практичны м. Во-вторых, он подчеркивает, что государство, которое п р ед о став л яе т властителю право д ес­ потизма, а подданному не пр ед оставл яет п р ав а на сопротивле­ ние, не м ож ет считаться устроенным практически. К ан т з а к а н ­ чивает у ка зан и е м на то, что, в-третьих, если будет действовать право во всем ир н о-граж данском плане, д л я этого необходим был бы мирный союз свободных народов, который, в свою оче­ редь, предполагает, п р еж д е всего, развитие, прогресс, н р ав ст­ венное совершенствование. Это находится, если вообщ е возможно, в согласии с тео­ рией. И бо дело «не в теории, если она еще не подходит д ля практики, а в том, что было недостаточно теории». Б л у ж д а н и е посредством экспериментов д ает в лучш ем случае рапсодиче­ ские опытные знания. Принципы суть опора теории: необходимо след овать им в личных, политических, космополитических и моральн ы х поступках. С ледовательно, К ан т прочно п ри д ер ж и в ае тся следующего утверж дения: то, что в силу р азум н ы х оснований д ей ствитель­ но д л я теории, то пригодно т а к ж е и д л я практики. Он та к ж е уб еж д ен в том, что нравственное соверш енствование происхо- . дит исторически. То, что оно не химера, становится очевидным, если проследить в области п р ав а переход от государственного п р ав а к м еж дународн ом у, ему (переходу) не нужно стремиться к заверш ению , но по внутренней логике непрерывного прогрес­ са он у к а зы в а е т на р азум но мы слимое в сем ирн о-граж данское | право-— прогресс, который не исклю чает возмож ности д а ж е ] д остиж ения состояния вечного мира. Д л я этого необходимо мыслить чисто формально. К ан т верит тем самы м в теорию, к о торая исходит из п р а ­ вового принципа. «К акими д о л ж н ы быть отношения м еж д у л ю д ь -| 16

ми и государствами», а именно действовать практически так, чтобы в р езу л ь тате было п олож ено н ачало «всеобщему госу­ д ар ств у народов»? Р еч ь идет о том, чтобы р ас см а тр и в ать его в качестве возмож ного с тем, чтобы с этого момента и исходя из этого его мож но было бы достичь. Об этом следует д у м ать в наш е время, когда «футурология» о в л ад ев ает умами. От К ан та мы мож ем узнать, каким об разо м н екая в о з м о ж ­ ная теория в области истории становится в практической д е й ­ ствительности определяю щ им фактором п р ео б разо в ан и я этого мира.

5. Т е м а ис т ории, п р е д у г а д ы в а е м о й не в «вы­ с о к о м е р н о м тоне» и не с п о м о щ ь ю «чувства». В своей работе «О недавно возникш ем высокомерном тоне в философии» (1796) К ан т полемизирует с «пренебреж ительной манерой» судить «обо всем ф орм альном в наш ем познании» (что ведь составл яет сущность философии) к а к о «педантизме» под н азван ием «ф ормопроизводящ ей м ануф актуры ». В озн и к­ ший недавно высокомерный тон в философии состоит, по сло­ вам К ан та, в том, что происходит экзал ь ти р о в ан н ы й во звр а т к «предугадыванию », к «предчувствию», к «голосу оракула», как это д ел аю т оракулоп одобн ы е «философы видения». К ан т достаточно великодушен, приводя в св язи с этим и зр е ­ чение Ф онтенеля (почти 100-летнего секр ета р я Ф ранцузской А кадем и и), которое гласит: «Если кто-либо непременно ж е л а е т верить в| ор ак у л а , то никто не м ож ет воспрепятствовать ему в этом». О д н ако н ельзя заб ы вать, при этом, что тем самы м по­ этический «пробный камень чувств» становится «на место р а ­ зумного пробного ка м н я истины». Однако «философствовать из чувств» есть д л я К ан та п ри ­ знак новых «мистиков», которые хотят утвердить себя в «гени­ альных порывах». Они, спеш ат пред лож ить «ничего не стоящий апофеоз сверху». О днако д л я К ан та совершенно в а ж н ы не см е­ лые «аналогии», не «вероятности», не «предчувствие сверхчув­ ственного» позади! истории, а «точные д оказа т ел ь ст в а» . И здесь не мож ет помочь преоб р азован ие п латонически-метафорических идей или христианско-теологического и д е ал а с полученного с по­ мощью «предчувствия» идола, который ревностно принимается за истину. К трем ступеням традиционной достоверности относятся з н а ­ ние, вера и мнение. К ним новые неистовые философы (philosophi arcan i) присовокупляю т другие, которы е не пред ставл яю т собой прогресса рассудка, — «предощущение» (praevisio sensitiуа), которое имеет отношение к тому, что вообщ е не м ож ет быть «предметом чувств», а только «предчувствием сверхчувственно­ го». О риентация со верш ается здесь не в мышлении, а в п ред­ чувствии. К ант в этой связи д а е т экскурс в историю: Аскет в М акари йской пустыне был философом посредством 2 Зак. 788 17

бедности (philosophus per p a u p e r t a t e m ) ; алхи м и к средневековья н азы в а л себя философом огня (philosophus per ig n e m ); масон нового времени считает себя философом посредством инициации (per in i ti a t i o n e m ) ; и вот еще новый, окры ленны й предчувствием энтузиаст тайн, хран ящ и х с я в себе, есть, по его мнению, ф и ло­ соф по вдохновению. П одобный философ видимого созерцания (и созерцания сверхчувственного) со своей высшей способностью есть, сл ед о­ вательно, тот, которы й в озвы ш ается высокомерны м тоном над м ы слящ им и ф и лософ ам и и, следовательно, не ж е л а е т быть о д а ­ ренным только лиш ь «способностью познания посредством по­ нятий». В ысокомерным тоном в философии характери зуется, следо­ вательно, тот, кто п родвигается вперед не «согласно школе», т. е. «методически», в неторопливо-медленном, трудном движ ении вперед, а, «подобно гению», через все «п ерелетая» и « н а с л а ж ­ д а я с ь орак уло м в( себе», п олагает, что мож ет одним-единственным острым взором в свое собственное внутреннее Я понять все то, что обычно достигается только п ри л еж ан и ем и трудом. Все это не имеет отношения к науке, к о торая треб ует т р у ­ да, который! присутствует и в м атем атике, естествознании, д р е в ­ ней истории и язы кознании. «Высокомерен» в дан ном случае тот, кто считает ненужной «геркулесову р аб оту сам оп ознани я снизу вверх», а, «перепрыгивая) ее», т а к ск азать, «сверху вниз», п р ед став л яе т нам свои мысли. И т а к к а к он м о ж ет п осредст­ вом критики собственного р а зу м а снизойти «до1 весьма необхо­ димой скромности», то только ему одному м ож ет «прийти в голову мысль» вести себя высокомерно. Д л я него ф илософия имеет, конечно, тайны, но «ощ утимы е тайны». Вот и п олу ч а­ ется, что сам озабвен но оракульствую щ и й философ з а я в л я е т , что у ж е в л ад еет тем, к чему м у ж науки вы нуж ден подходить постепенно и постепенно его приобретать. П ер вы й чувствует се­ бя богачом, который у ж е м ож ет н а с л а ж д а т ь с я жизнью , в то врем я к а к уч ен ы й д о л ж ен работать. Новый тон в философии — тот, который полагает, что мо­ ж е т обойтись без работы. В нем слы ш ен скрытый принцип « стрем лен ий ф и лософствовать посредством более высокого чув­ ства». «Высокомерен» тот тон, который (так говорит К ан т) ж е ­ л а е т оспорить чувство другого. Эти философы поднимаю тся (не аргументируя) н ад своими то в а р и щ а м и по научному цеху, «ку­ паясь» в чувстве и н асл аж дени и . Это высокомерие мож но было бы, по К анту, снисходительно переж ить, если бы в подобном тоне не п рисутствовала реш имость по отношению к критиче­ ским философ ам наруш ить «их неотъемлемое п раво на сво­ боду и равенство в д е л а х чистого разум а». Об этом не следует за б ы в а т ь ни в контексте конца1 X V III в., ни вообще. Т аким ж е об р азо м следует аргум ентировать в л ю ­ бой подобной ситуации, когда, например, из чувства ст рах а н а ­ 18

чинают говорить «о недавно возникш ем апокалиптическом то ­ не» (1983). Т а к н азы в а ем ы й благородны й м у ж д е л а е т себя ф и ­ лософом лиш ь б л а г о д а р я тому, «что с помощью об скуранти зм а р ас п р а вл я ется со всякой другой философией». Таков итог Кантова рассуж дения. От К ан та узнаем мы, почему пресловуты е сверхъестествен­ ные откровения, мистические просветления, т. е. «п ритязан и я» по отношению к критическому разуму, не д аю т п р а в а «стано­ виться философом по ж е л а н и ю » и тем самы м постичь конечную суть,, более того, «конец всех вещей».

6. Т е м а и с т о р и и , не ч р е в а т о й « к о н ц о м в с е г о с у ­ щ е г о » . В работе «Конец всех вещей» (1794) К ан та зан и м ае т прин ципиальная противоположность, сущ ествую щ ая между смиренной убеж денностью и критическим р азм ы ш лен и ем в си­ туации апокалипсического о б р а з а мыслей. И сходны й пункт д л я К ан та двойствен. Во-первых, сущ ествует народное изречение, гласящ ее, что ум и раю щ и й переходит из времени в вечность. А, во-вторых, в «Апокалипсисе» (X, 5, 6) говорится, что отныне не будет никакого времени. Соответственно этому речь идет д л я К ан та о вопросе, что мож но зн ать о «вечности», «страш ном су­ де», «конечном времени» и чего мож ет добиться «авторитет» у верующего. П ри этом К ан т проводит исследование следую ­ щим образом. а) С ловосочетание «конец всех вещей» п редполагает, что отныне невозможно более никакое изменение. И бо если есть изменение, то сохраняется и время, в котором оно происходит. Без него к а к предпосылки было бы невозможно и изменение. б) Если «конец всего» понимать к а к п оддаю щ ееся оп иса­ нию «потустороннее событие, то имплицитно все еще о к а з ы в а ­ ется возм ож н ы м представлен и е о последнем состоянии чувств, о котором человек, ввиду отсутствия чувств, не м ож ет иметь никакого понятия. С ледовательно, он зап у ты вается в п ротиво­ речиях, к а к только попы тается в своих пред ставл ен и ях сд елать хоть один ш аг из чувственного мира в интеллигибельный. в) Сочетание «конец всех вещей» мож ет иметь лиш ь н ег а­ тивное значение, потому что мы в своем незнании не п родви ­ немся ни на йоту, п р е д с та в л я я что-либо. г) Тезис о бесконечной длительности к а к вечности и о кон­ це вещей м ож ет иметь л иш ь один смысл, и он гласи т:! разум, направленны й на п рактическое достижение конечной цели, ни­ когда не м ож ет быть удовлетворен на пути бесконечных и з­ менений. Ныне христианское вероучение выступило в своей эсх ато ­ логии, т а к сказать, теоретически с речью о последних вещ ах и о конце всего сущего после того, к а к оно образн о предвосхи­ тило его в «Апокалипсисе». Н ам ерен и е К ан та (согласно своим критическим усилиям) было, по-видимому, п оказать, что эсхатологико-апокалипсиче2

19

ское посредничество не м ож ет быть гаранто м знания. Т а к ка к это, собственно, совершенно ясно, то К ан т ставит допо л н и тел ь­ ный вопрос, а именно: почему человек вообщ е ставит т а к во­ прос и почему он ож и д ает конца мира? Почему конец с уж асом ? П ричина о ж и д а н и я временного конца в том, что чувствен­ ное о ж и д ан и е разоч аро вы вает. Это означает, что только если мир со всем, что в нем происходит, обладает, ценностью, то его п р одолж ени е имеет смысл; сф о р м и р о в ав ш а яся в результате опыта точка зрен и я на то, что разум ны е сущ ества не верят в возмож ность об н а р у ж ен и я разум ности творения, приводит к ож и дан ию того, что перед лицом к а ж у щ е й с я или действи­ тельной бессмысленности все д олж н о будет стать совершенно другим, следовательно, д о л ж ен наступить конец всего сущего (переход в иное сущ ее). О снование д л я второго о ж и д ан и я (что конец будет сопро­ в о ж д ать ся у ж а со м ) яв л яе тся р езультатом смутного «сознания испорченности человеческого рода». П о л о ж и т ь конец этому в н уш аю щ ем у безн ад еж н о сть состоянию в мире, и полож ить именно уж асн ы й конец в силу конститутивной кор рум пи р ован ­ ности человека, п р ед став л яется с точки зрения высш ей «м уд­ рости и справедливости» «подобаю щ им решением». Сравнения, уп отребляем ы е д л я хар актери сти ки этого п ри ­ говоренного к конечности мира во все времена и описания че­ ловеческого «пребывания» в нем, однозначны: мир мыслится к а к «гостиница» (д л я п утеш ествую щ их), к а к «тю рьма» (для очищ ен ия), к а к «сумасш едш ий дом» (сатанинское изобретение м у к ), к а к « кл о ак а» или «дом нечистот», куда к а к в «отхожее место д л я всего универсума» были изгнаны л ю д и из рая. К ан т р азл и ч а ет теперь «естественный» и «сверхъестествен­ ный» конец; естественным концом было бы п ревращ ение мира, переворот мира, уничтожение мира. Но к а к к этому ни отно­ ситься, ясно: поворот породит начало, нач ал о бесконечности в одной точке. Н емы слимость перехода времени во вневремен­ ную длительность, немыслимость н а ч а л а безвременности в о д ­ ном «мгновении» есть д л я К а н т а решение проблемы. П оэтом у К ан т н азы вает эсхатологическую веру мистическим представлением о «конце всего сущего» и конце в о о б р а ж а е м о ­ го покоя, который равн означен «ничто», «сверхъестественным» концом всего. С екул яризи р ован ны е о ж и д ан и я временного к о н -j ца нерелигиозных XIX и XX столетий остались в неведении относительно этого, к а к и их п редставлен и я о «вечном мире». От К а н т а мы мож ем узнать та к ж е , к а к вы глядит «конец всего сущего», понятый наоборот.

7. Тема истории, сп особной п р и в е с т и к «вечно­ м у м и р у » . Учение К ан т а о «вечном мире» об р азу ет сущ ест­ венную часть его философии истории. У силия К ан та по опре­ делению места человека в истории рассчитаны на то, чтобы 20

раскры ть условия возмож ности всеобщего регули ровани я сво­ боды, которое, правда, еще неосуществимо сегодня, но которое в принципе осуществимо; и которое затем будет иметь своим следствием всеобщ ий мир. В соответствии с этим з а д а ч а состоит в том, чтобы эзоте­ рическую имманентную системе точку зрения дополнить п одл е­ ж а щ ей о б язател ьн ом у осуществлению этого н аходящ егося в по­ ле зрения будущего мирного состояния — это экзо тери ч еская з а ­ дача, которую сейчас следует выполнить. К ан т имеет дело полностью с «практическим понятием», а не со «спекулятивным», о котором он говорит, что «оставл яет его полностью- метаф изикам». Но каким образом д о л ж н а явиться свобода в природе — этот вопрос остается открытым. О д н ако в истории внедрение свободы в естественно созданный мир имело место, когда п оявлялось право. Оно свидетельствует о действительном проявлении «разума». И сторическая перспектива вы глядит при этом так, что К ан т при вовлечении р а зу м а и свободы в исторический процесс исхо­ дит из гипотезы. Она п ред по л агает такой п оряд ок природы, что «праву д о л ж н ы предш ествовать произвол и насилие, ибо без них люди сами не могут прийти к тому, чтобы объединиться с целью законод ател ьства» . О д н ако исторически этим дело все ж е не ограничивается, т а к к а к п оряд ок р а зу м а хочет, чтобы вслед за этим закон регул и ро вал свободу. Л и ш ь р егу л и р о ва­ ние свободы с помощью зак о н а позволяет прийти к у ста н о в ­ ленному о д н а ж д ы «вечному миру». В п редварительн ы х статьях к тр а к та ту «К вечному миру» (1795) К антом приводятся «запретительны е законы », без со­ блюдения которых вечный мир вообщ е не мож ет сущ ествовать, а в «дефинитивных статьях» н азв ан ы в качестве требований условия, без которых мир не мож ет наступить. Вечный мир зависит конкретно от того, н асколько п родви ­ нутся люди в установлении п равовы х отношений, то есть ис­ ходный пункт состоит в том, у д астся ли им по заверш ен ии р а з ­ вития государственного п р а в а прийти к более глубоким все­ общим ф орм ам п рава. Но всеобщее есть всегда дело разум а. Д л я него н уж н а в первую очередь внеш няя свобода, кото­ рая д о л ж н а быть д а н а в самом государстве. Она п ред оставляет «право не подчиняться никаким внешним зак он ам , кроме тех, на которые я сам д аю свое согласие». В лю бом случае слово остается за мной. В озмож ность реа ли за ц и и этих полномочий предполагает наличие у ж е определенных правовы х отношений в узких рам ках, которые, в свою очередь, свидетельствую т об определенной (но все еще ограниченной) действительности р а ­ зума. К оренящ ийся в природе человека эгоизм в отдельном ч ело­ веке или в ведущ их себя к а к отдельны е индивиды нар од ах м о­ жет быть преодолен только с развитием р азум а.

21

Но этот разум зримо о т р а ж а е т с я п реж д е всего в появлении п равовы х конституций. Ибо то, чего доби вается право, не есть достояние этого («естественного») мира. Т а к что возникнове­ ние всеобщих и более р ад и к ал ь н ы х п равовы х отношений есть . еще одна «п риб авка» к разуму. П р а во в ы е отношения в р а м к а х наций, где они стали действительностью, застав л яю т, по Канту, д о гад ы в ать ся и пред пол агать наличие определенного « м ехан из­ ма» дальн ей ш его развития, следовательно, р азви тия в н а п р а в ­ лении к м еж д ун ар одн ом у и мировому праву. Оно есть conditio sine qu a non «вечного мира», и к а к таковое оно т а к ж е и «до- 1 статочно». Функция, которую вы полняет философ 1795 г. и во все вре- I мена, точно н азы ва ется Кантом: «Чтобы короли были филосо- I фами, а философы королям и — этого нельзя ож и д ать. П о с л е д - I нее д а ж е и не ж е лател ь н о , потому что д л я любого « о б л а д а ­ ние властью неизбеж но приводит к порче свободного суж дения разу м а». О д н ако д л я того, чтобы о б щ а я цель вечного мира и условие его сущ ествования не; были забы ты , необходимо, чтобы «максимы философов об условиях возмож ности вечного мира» были использованы в качестве совета всеми участн и кам и и п р е ж д е всего «оснащ енными д л я войны государствами». От К а н т а у знаем мы, что всегда следует делать: об этом I не м ож ет быть спора, в каки х бы разн о гл аси я х ни находились философы.

8. Тема истории, п р ив о д ящ е й к «вечному миру»! с р е д и ф и л о с о ф о в . В 1796(1797) г. К ан т считал возмож-1 ным « П р е д с к аза н и е близкого зак л ю ч ен и я мира в ф и лософии».! Этот т р а к т а т есть «ш ахм атны й ход» (tra c tu su b tilis) в форме статьи (tra c ta tio philosophica) д л я подготовки «договора» о в е ч - | ном мире ( tra c ta tis p a d s ) , ставш его по нравственны м причинам | необходимым. Вечный мир м е ж д у народами, к а к и вечный мир меж ду спорящ им и ф илософам и, покоится на непременном у сл о ви и.! Этим условием я в л яе т ся уб еж д ен и е в нравственной конечной i цели человечества. Д ей ст в о ва ть согласно этому убеж дению — тр у д н а я з а д а ч а д л я народов постольку, поскольку к основопо­ л а г а ю щ е м у пониманию необходимости политического вечного мира они п одготавли ваю тся и подводятся лиш ь путем д л я щ е ­ гося столетиями политического опыта и переж иты х судеб. По сравнению с этим К ан ту п р ед став л яе тся достиж ение со­ ответствую щего морального взаи м оп они м ани я в мире мы сли­ телей легче, т а к к а к они имеют дело с самими собою, а т а к ж е с согласными с собою. Если м е ж д у отдельны ми людьми, ка к и м е ж д у народами, сущ ествуют д а ж е по чисто физическим причинам всякого рода столкновения, то философы становятся полемистами; они вступаю т в полемику, ведут войну между ш к о л а м и (аналогично войнам м е ж д у а р м и я м и ). Склонность к спору д л я К а н т а с н ач ал а нечто совершенно полезное, ведь 22

б л а го д а р я ей от лю дей «отводится больш ое несчастье за г н и ­ в а ть заж иво». С татус s a lu b rita tis , то есть здорового состояния разум а, д остигается п р еж д е всего с помощью философии людей, п риво­ д ящ ей все в движение. К а к и при физическом здоровье, боль не я в л яе тся только злом; (p r a v u m ), точно т а к ж е и ф а к т п оле­ мической несовместимости философий не я в л яе тся чем-то лиш ь плохим (m a lu m ). Там человек находится под действием з а к о ­ нов природы, которые сообщ аю т ему о страдании; здесь ж е на него действуют зак он ы свободы, со д ерж ан и е которым он спо­ собен д а в а т ь критически. В св язи с возмож ностью свободы че­ л о в е к а д о гм ати зм в философии п р ед став л яется не чем иным, к а к «концом всякого ож ивления», т а к он и расцени вается К а н ­ том. В противоположность этому скептицизм ничто не использу­ ет и не мож ет поэтому вообщ е чем-либо о к а зы в ать действенное влияние на разум , тем самы м он д л я К а н т а сам кончает с со­ бой. И м одератизм , довольствую щ ийся с полулегкостью т а к ж е полуистинами, а именно — вероятностями, с его нагром ож дением слишком большого количества «хороших доходов», не способ­ ных зам енить действительно достаточного основания, не мо­ жет, собственно, д а ж е считаться философией. К ритическая (К ан то ва) философия, напротив, есть филосо­ фия, которая не стремится к постоянному построению и р а з р у ­ шению систем, а ставит своей зад ач ей «исследование челове­ ческого разум а». Она не п одж и д ает д л я этого содерж ательного разв ер ты в ан и я возможностей человека посредством воплощ ения в историческом явлении и возмож ной их пере- или недооценки. Она проводит критическое исследование лиш ь настолько, чтобы показать, к а к во всевозм ож ны х со д ерж ател ьн ы х спорах должно! быть выполнено непременно одно условие: ф орм альн ое условие о том, чтобы при этом настоящ им был «тон п р ав д и в о ­ сти». Но достижение правдивости не полож ено к а к цель в не­ прерывно п р о д о л ж а ю щ ем ся процессе человеческой истории, а она д о л ж н а быть достигнута всегда только отдельны м инди­ видуумом и только им д о казан а. При этом К ан т говорит: «М ож ет быть, что на все п равдиво из того, что человек считает правдивы м » (ибо он м ож ет з а ­ б л у ж д а т ь с я ); но во всем, что он говорит, он д о л ж ен быть и может быть п равдивы м (он не д о л ж ен о б м ан ы в а ть ). И то, и другое есть его дело. Там, где хотя бы что-то построено на лж и, имплицитно с т а ­ новится неустойчивым все. К ант п оды тож и вает указан ием на это и з а к а н ч и в а е т теперь Действительно ан ал и з разум но-возм ож н ы м « п редсказан ием веч­ ного мира в философии», т а к к а к выполнение заповеди «не лги» зависит от каж д ого в отдельности. Если эта зап оведь бу­ дет принята в качестве «основоположения в философии», то это (при всем содерж ател ьном многообразии ф илософских то­ 23

чек зрения) приведет к вечному миру именно в мышлении, ибо ф о рм альн ое обеспечение разум ности достигается соблюдением вы ш ен азван ной заповеди. Т аким образом, признание принципа «не лгать» обеспечивает установление мира среди философов. И сходя из этого, мож ет быть решен послекантовский тезис, вы звавш ий в 19— 20-м столетиях беспокойство. Он п рин ад л еж и т Н и ц ш е и гласит, что истина яв л яе тся якобы «разновидностью заблуждения,; без которой определенный вид ж и в ы х существ не мож ет жить». Он стал, в конце концов, общим местом в поли­ тике, публицистике и философии, стали относиться к н ем у серь­ езно. О днако то, что его н ельзя принимать серьезно без п р ав д и ­ вости к а к его предпосылки, ясно вы текает ео ipso. От К ан та мы мож ем узнать, следовательно, каковы условия возмож ности д а ж е полемики, а тем самы м и философии. В качестве итога в ытекает следую щ ее: Если в озвращ ен и е н а з а д к К ан ту д олж н о озн ачать д в и ж е ­ ние вперед, то в чем состоит в таком случае этот прогресс? Н и ж есл ед у ю щ ей заклю чение поясняет это. Поступки в истории суть поступки отдельных индивидуумов. Л и ш ь в случае, если индивидуумы станут нравственно други­ ми, будет и д р у гая история и соответственно будет в ней про­ гресс. Вопрос, следовательно, стоит таким образом: в чем вы ­ р а ж а е т с я нравственное обновление отдельного человека? Со­ гл асн о К анту, оно состоит в п о л н о й «революции мыш ления», к ото рая единственно хочет нового, нравственного в своем волении человека. Д л я этого необходимо «создание в человеке х ар а к т ер а » , «нечто вроде второго рож дения». «Час» подобного «п реобразован ия» зн ам енует собой к а к бы новую эпоху. П од ним понимается поворот к полному осущ ествлению р азу м а, от которого! зав и си т р еа л и за ц и я всего другого. По Канту, оно про­ исходит « к а к бы посредством взр ы ва, явл яю щ егося следствием мгновенного о твращ ени я к неустойчивому состоянию инстинкта». Тем самы м первое, что д о л ж ен д ел ать человек,— подвести свою свободу под зак он ы единства; без этого, к а к прямо з а я в ­ л я е т Кант, «его действия — сплошные заб л уж д ен и я». Х а р а к ­ тер, который человек д о л ж ен приобрести и который он д о лж ен до каза ть, состоит в том, чтобы *воля поступала согласно р а ­ зумным основоположениям и противостояла естеству, тем пе­ раменту, инстинкту; этот практический разум первичен. В соответствии с этим основополагаю щ ей я в л яе т ся «ве­ л и ч ай ш а я обязанность философ а быть последовательны м». Это­ му долгу К ан т след овал к а к никто другой. В о зв р а щ ать ся к не­ му в{ этом отношении озн ачает именно в наш е в р ем я то, же, что идти вперед. Д ействительно, д л я философ а к а к а в а н г а р д а че­ ловечества имеют силу заклю чи тельны е слова К анта: «К рити ­ ч еская философия, если даже/ о д н а ж д ы кратко пройти ее ш ко­ лу, способствует тому, чтобы внести во все свои д ел а порядок, связь и метод!»

24

Вот что, следовательно, мож ем мы узн ать от К ан та и что д о л ж н а принять близко к сердцу соврем енная философия — не на словах, а, к а к у К ан та, на деле. П е р ево д й нем. И. Д . К о п ц е ва ИН ДИВИ ДУУМ И ОБЩЕСТВО В КАНТОВСКОЙ А Н ТРОПО ЛО ГИ И И ФИЛОСОФ ИИ ИСТОРИИ

Р. Мальтер ( Университет им. И. Гуттенберга, М а й н ц — Ф Р Г ) Н а вопрос одного гостя с Востока, русского п исателя Н и ко ­ л а я К а р ам зи н а, о «моральной природе человека» И м м ан уи л К ант ответил кратко: «Н а ш е предназначение — деятельность». Уже открыв выш едш ую в 1798 г. «Антропологию с п р а г м а т и ­ ческой точки зрения», по первым страни ц ам предисловия ст а­ новится понятно, что вынесенное в п одзаголовок книги в ы р а ­ жение «с прагматической точки зрения» н ам ечает тот контекст рассмотрения человека, которы й програм м но сф орм ули рован в записанном К ар ам зи н ы м предлож ении. Ибо, если у К а н т а з а ­ ходит речь о человеке, то хотя чувственно-телесный момент че­ ловеческого' бытия ни в коей мере не отри цается (ведь н а зв а н ­ ное произведение содерж ит «апологию чувственности»), однако ж е предпочтение совершенно однозначно отд ается другому мо­ менту, ф орм ирую щ ем у человека: «разум у» в широком смысле слова, т. е. моменту спонтанности к а к способности о пределять человека в его чувственно-природной обусловленности без чув­ ственной обусловленности. Р а с с м а т р и в а т ь человека в данной его способности означает, по словам самого К ан та, р а с см а тр и в ать его к а к «свободно д ей ­ ствующее существо». Это, по К анту, яв л яе т ся зад ач ей р а з р а б о ­ танной им антропологии, «антропологии с прагматической точ­ ки зрения», поскольку она восходит в человеке к тому, «что он, как свободно действую щ ее существо, д е л а е т или м ож ет и д о л ­ жен д ел ать из себя сам» (6, 351). Д ру гим видом рассмотрения человека; яв л яе тся о тм еж еван и е от этого рассмотрения. По сл о­ вам К ан та, это предмет антропологии с «физиологической» точ­ ки зрения; в ее компетенцию входит исследование того, что делает из человека' природа. П р а в д а , одно общ ее у обоих ви­ дов антропологий все ж е есть: они обе действую т « н а б л ю д а ­ тельно», т. е. эмпирически. Тот ф акт, что и «антропология с п р а ­ гматической точки зрения» действует эм пирически, не удиви ­ телен, если вспомнить, что о н а по сути яв л яе т ся дисциплиной — наследницей вольфовской «P sych olo qia em pirica»; но если иметь в виду явное ж е л а н и е К ан та говорить в этой антропологии ка к философу, а философия д л я него не имеет ни одной эмпириче­ ской части, что она скорее яв л яе тся знанием, состоящим из 25

простых понятий, иными словами, знанием чисто рац и онал ьным, которое к а к р аз и ориентируется на возможность эм пи ри ­ ческого, — если все это иметь в' виду, то встает р яд очень тр у д ­ ных вопросов, касаю щ ихся структуры м ы ш ления К ан та в це­ лом. В данном случае мы не мож ем зан ять ся ими. Но круга проблем, которые эти вопросы затраги в аю т, мы коснуться д о лж ны , чтобы с самого н а ч а л а внести ясность, столь в аж н у ю д л я нашей специальной темы: если К ан т в качестве зад ач и прагматической антропологии за д а е т с я исследованием того, что д е л а е т из себя человек на основании своей свободы (в широком, не только в м о р а л ь н о е см ы сле), то тот факт, что человек «к а к зем ное существо, одаренное разум ом», я в л я е тся существом свободно действующим, у ж е подразу м евается. Это означает, что ф ак т о б л а д а н и я человеком в познании и действиях моментом спонтанности в «Антропологии», а затем т а к ж е и в вы текаю щ ей из нее философии истории и культуры п ред­ полагается. П оэтом у кантовскую посы лку в прагматической антропологии мож но описать следую щим образом: к а к подает себя (для наблю ден и я) в царстве телесных сущностей чувствен­ но-телесная р а з у м н а я сущность — человек, если спецификой «разу м а» я в л я е т ся у п о м ян у тая «возмож ность свободно дейст­ вовать»? П рощ е говоря: что отличает человека от всех прочих «земных существ», которые хотя и о б л а д а ю т телом, но не име­ ют разум а? Этот вопрос о «месте человека в мире» (« W eltste llu n g des M en sch en» ) вплотную подводит к наш ей теме — «Индивидуум и общество». Р е зу л ь т а т последую щих р азм ы ш лени й мы хотим н азв ать уж е сейчас: человек, хотя бы и сущ ествую щ ий лиш ь отдельно, опред ел яется только в обществе, имеющем незамыкаю щ ую ся историю. С лова Гете о том, что мы сходим в историю, приобретаю т в свете кантовской антропологии особый смысл: поскольку человек о п ределяется только в историческом об щ е­ стве, постольку он ник о гд а не достигает этого определения ка к индивидуум — он постоянно д о л ж ен п ер ед ав ать достиж ение эт о ­ го определения следую щ ему поколению: индивидуум р а з б и в а ­ ется о свою собственную внутреннюю историчность; она п реп ят­ ствует тому, чтобы индивидуум когда-либо полностью з а м к н у л ­ ся на себе; он д о л ж ен идти, не побыв до конца здесь — сейчас. Если п они м ать К ан та так им образом, то слова о просвети­ тельском оптим изм е кантовской философии истории и об щ ест­ ва у ж е не звучат т а к розово-обещ аю щ е, к а к это обычно у т в е р ж ­ дается. Т раги ч еск ая нотка кантовской антропологии угадывает-' ся и в самой личности К ан та: состаривш ись, но все еще стремясь к осущ ествлению того, что он считал своим индивиду­ альным предопределением, К ан т сознает,, что он этого-то своего индивидуального предопределения, как-то: доведение философ ­ ского м ы ш ления до его крайних границ, — достичь и не может. Пусть об участи, постигаю щей всех индивидуумов вследствие 26

!

.

:

| ]

1 ]

r

свойственной им внутренней историчности, с к а ж е т сам К ан т словами о собственном крушении. В одном письме к Г ар в е от 1798 г. К ан т ср авн и вает описанны е Г ар в е физические муки со своими и н теллектуальн ы м и страдани ям и: «Н е знаю, однако, не п о к а за л с я ли бы В ам при подобных усилиях с моей стороны еще более прискорбным ж ребий, который вы п ал на мою долю. Вообразите, каково мне при довольно сносном состоянии зд о ­ ровья быть чуть л и не в п ар ал и ч е к а к р аз в умственны х своих занятиях: п ред ставл ять себе полное зав ерш ен и е своего з а м ы с ­ ла по отношению к философии в целом (к аса ясь к а к целей, т а к и средств) и видеть, что все это еще не закончено, несмотря на то, что я уверен в выполнимости этой зад ач и — в сравнении с этим тан тал о в ы муки к а ж у т с я менее безнадеж ны ми». (К ан т И. Т р ак таты и письма. М.: Н а у к а, 1980. С. 616). К ан то вс кая антропология и в ы т е к а ю щ а я из нее концепция истории д аю т теоретическое обоснование этого вы п адаю щ его к а ж д о м у человеку ж р е б и я — возмож ности реа л и зо в ать себя с а ­ мого к а к обобщ ествивш егося индивидуума неполностью. И зл о ж и м ж е в тезисной форме, чему учит Кант, говоря о че­ ловеке? П о л о ж е н и е 1. К человеку к а к н аделенном у разум ом ж и ­ вому сущ еству в принципе применимо и то, что относится и к не н аделенным разум ом ж и вы м сущ ествам: то, чем они я в л я ­ ются по своей сущности с их индивидуальны м появлением, т. е. с рождением, еще( не осущ ествлено или ж е осущ ествлено лиш ь частично. Ж и в ы е сущ ества по своему чисто природному про­ исхождению имею т задатки. Ч тобы ж и ть и выж ить, требуется развитие этих зад атко в. То упоминавш ееся обстоятельство, что животное достигает р азв и ти я своих за д а т к о в и н д и ви д уал ь­ но, а человек лиш ь родо-исторически, в н а ч а л е остается вне р а с ­ смотрения. Р еш а ю щ и м для; стержневой антропологической кон­ цепции К а н т а яв л яе тся следующее: «Все природные за д а тк и живого сущ ества п ред назначены д л я совершенного и целесо­ образного р азв и тия» (6, 8). Это применимо и к человеку в его чувственно-духовной целостности. П о л о ж е н и е 2. К ан т п р ед остав л яет р азвитие всех з а д а т ­ ков человека в р аспо ряж ен и е спонтанности — это яв л яе тся п ред­ назначением человека — самому р азв и в а т ь собственные з а д а т ­ ки. В известном смысле д ан ное п редназначени е р азви тия з а ­ датков относится и к моменту разум а. Ч е л о в е к о д н а ж д ы осо­ знает себя к а к a n im al ra tio n a b ile («животное, наделенное спо­ собностью к р азу м у » ). Он я в л я е тся некоим большим, нежели органическое, ведомое инстинктами тело, но он я в л я е тся этим большим лиш ь в з а д а т к а х , и его п р едназначени е в том и з а к л ю ­ чается, чтобы из a n im al ra tio n a b ile стать a n im al ra tio n a le . Но это озн ач ает следующее: разви тие з а д а т к о в к а к психической, та к и разум ной сторон человека д о лж н о соверш аться через собственную спонтанность человека. Р а з у м , таким образом , д о л ­ 27

ж ен разв и ва ть ся сам и д о лж ен р азв и в а ть все другие з а д а т к и (в той степени, в которой они не подчинены органическому а в ­ томатизм у, например, пищ еварению, р азн оо б разн ы м непроиз­ вольным д ви ж е н и ям ). Вот к а к это сф орм улировано в третьем полож ении «Идеи всеобщей истории во в сем ирн о-граж данском плане» (1784) : «П ри р од а хотела, чтобы человек все то, что находится за п р е­ д ел ам и механического устройства его! животного сущ ествования, всецело произвел из себя и з а с л у ж и л только то счастье или совершенство, которое он сам создает свободно от инстинкта, своим собственным разум ом» (6, 9— 10). Этот тезис, который будет разв ер н ут ниже, к асается «сум­ мы прагматической антропологии» и гласит: «Человек своим разум ом определен к тому, чтобы быть в общении с лю дьми и в этом общении с помощью искусства и науки повы ш ать свою культуру, цивилизованность и моральность и чтобы, к а к бы ни сильна б ы л а его ж и в о тн а я склонность па ссивно п р е д а ­ в аться п обуж дени ям покоя и благопоучия, которые он назы вает счастьем, стать, ведя деятельную борьбу с препятствиями, н а ­ вязан н ы м и ему грубостью его природы, достойным человече­ ства» (6, 578). П о л о ж е н и е 3. С ледует р азр еш и ть одну принципиальную трудность. И бо если именно разу м д о л ж ен п обуж дать р а з в и ­ тие з ад атк ов, то ведь и сам разу м д о л ж ен быть каким-то об ­ разом активирован; он не м ож ет сущ ествовать просто к а к з а ­ даток. Но к а к раз это-то и происходит, по Канту, в к аж д о м индивидууме — в ребенке точно т а к же, к а к и в ведущ ем б езд ум ­ ную ж и зн ь человеке (если таковой имеется). Е ж е л и разум об е­ спечивает р азвитие зад атков, то здесь необходим некто, кто у ж е был бы разум ен, а не просто наделен разум ом, т. е. не­ обходим другой человек, воспитатель. К этому некто, однако, т а к ж е применимо все то, что действительно д л я воспитуемого: пока он не стал воспитателем, его разум д о л ж ен быть развит д л я этой цели, а кроме того, нельзя к тому же, считать полно­ стью р азвиты м и и его разум и его силы на том л иш ь основа­ нии, что он достиг определенного возраста; степень развития всегда относительна, т а к что собственную меру р азви тия з а ­ д атков можно искать вообще не в индивидууме. Но тогда где,, если re a lite r имеются только индивидуумы? О твет К ан т а однозначен: разви тие за д атк о в и развитие р а ­ зум а могут- происходить б л а г о д а р я тому, что осущ ествляю тся индивидуумами вкупе. Но — и повторяется тот ж е вопрос — к а к им это сделать, если сами они пока не развиты? П оср ед ­ ством взаимного обучения р азв и ти я за д атк о в не происходит — оно вообщ е происходит не посредством рассудочны х р а зм ы ш ­ лений и не посредством м орального решения, а б л а г о д а р я то ­ му, что К ан т н азы в а ет «антагонизмом в обществе» (6, 11) — б ла г о д а р я «необщительной общ ительности» (6, 11). Без этого 28

общественного антагонизма! человека затя ги в ае т леность и п а с ­ сивность, он никогда не достигнет, по К анту, возможного р а з ­ вития з ад атк ов, а в конечном итоге не станет и a n im al r a t i o ­ n ale (ср. 6, 11). П о л о ж е н и е 4. Ч тобы понять, что имеет в виду под « ан ­ тагонизмом» Кант, следует обратить внимание на следующие моменты: а) индивидуум к а к таковой de facto яв л яе тся эгоис­ том; это еще вовсе не означает, что вследствие этого он и зн а ­ чально агрессивен или д а ж е сознательны й разруш итель, это о зн ачает только то, что д л я отдельного человека, к а к и д л я всякого другого ж ивого сущ ества, в аж н о собственное индивиду­ альное существование. Д ругие индивидуумы р ас см атри в аю тся им всегда с этой эгоистической позиции, иными словами, инди­ видуум рас см а тр и в ае т индивидуума всегда под тем углом з р е ­ ния, полезен ли тот ему или вреден. Одного индивидуума ни­ когда не интересует другой индивидуум к а к таковой, к а к о б ъ ­ ект бескорыстного пож ертвования. Он и тогда, когда сходится с другими индивидуумами, о б ращ ен на самого себя и исполнен по отношению к другим сопротивления ( W i d e r s t a n d ) . Человек сам по себе н ед оброж ел ател ен (ср. 6, 11). б) Но это только один момент, который К ан т находит зал о ж е н н ы м в природе человека. К ром е склонности к нед обро ж ел ател ьн о м у одиночест­ ву, человек т а к ж е имеет склонность к совместной ж изн и с д р у ­ гими индивидуумами; к а к мы у ж е отметили, и эта склонность (как и все склонности, по К анту) я в л яе тся эгоистичной, по­ скольку причина, по которой человек имеет данную склонность, ясна: он о б общ ествляется (v e rg esellsh afte t sich), «ибо в таком состоянии он больш е чувствует себя человеком, т. е. чувствует развития своих природных з ад атк о в » (6, 11). в) Таким о б р а ­ зом, в своей нерасто рж и м о й сущностной связи оба момента, как-то: тяга к другим р ади себя самого, с одной стороны, и внутренняя отстраненность от них (т а к ж е ради себя самого), с другой стороны, п орож д аю т антагонизм, «склонность людей вступать в общение, связанную, однако, с всеобщим сопротив­ лением, которое постоянно у г р о ж а ет общ еству разъединением» ( 6 , 1 1 ).

Существенным д л я нашего понимания кантовской концеп­ ции взаимоотнош ений индивидуума и о бщ ества я в л яе т ся то, что не только сопротивление по отношению к другим, но и стремление к обобщ ествлению по меньшей мере в своих исто­ ках все ж е эгоистично. Вопрос о том, к а к ж е человек мож ет быть и не эгоистом, т. е. моральным , не относится к ком петен­ ции той антропологии, котор ая р ас см а тр и в ае т человека в его эмпирической, н аб л ю д ае м о й экзистенции. Это выходило бы за Рамки данной работы и д аж е , собственно, за р ам ки expressis verbis, сказанного самим К антом о соотношении м ор альн о -ф и ­ лософского и антропологического аспектов р ассм отрени я ч ел о­ века, если бы захотели поставить этот, — конечно же, очень 29

интересный — вопрос, каким об р азом из вн а ч а ле эгоистичного, како вы м его тезисно изображает! Кант, в конечном счете полу ­ чается моральны й человек. Д л я наш их ж е рассуж дений р е ш а ­ ющим яв л яе тся следующее: вследствие того, что человек, по­ б у ж д аем ы й своекорыстной склонностью к другим, п ро явл яет себя по отношению к этим другим негативно (w id e rs ta n d ig ) (иными словами, не т а к уж е быстро п огру ж ается в радостную гармонию при встречах с другими, или, скорее, хотя он не м ож ет ни бросить их, ни, собственно говоря, переносить и т р ет­ ся возле них, т. е. вступает в конкурентную борьбу с их, по сути д ела, тем ж е самы м об разом дей ствий ), то и происходит взаи м н ое р а зв и ти е за д атк о в из эгоистических мотивов и з а ч а ­ стую в неприглядной и д а ж е ж естокой конкурентной форме (см.: 6, 11 — 12). П о л о ж е н и е 5. Если встает вопрос о цели'; этого д в и ж и м о ­ го антагонизмом р азви тия, то ответ К ан т а у ж е содерж ится в вы с казы в ан и я х о свободно действую щ ем существе: индивидуум д о л ж ен р азв и ва ть себя в своей спонтанности к а к можно шире, он д о л ж е н зад ей ствовать всю присущую ему свободу. П о с ко л ь ­ ку сказан н ое опять-таки применимо к к а ж д о м у индивидууму, то, следовательно, существует, согласно К анту, идеальная: ф ор ­ ма ан тагон и зм а, который и конституирует эту про явл яю щ у ю ся к а к следствие обоюдного сопротивления свободу в са м оогран и ­ чении отдельны х индивидуальны х п роявлений свободы; иначе говоря, ж е л а ем ы м антагонизмом был бы такой антагонизм, по­ средством которого произош ло в заи м н ое вы равн и вани е индиви­ д уал ьн ы х интересов и н аступила об щ ественн ая гармония.. И н д и ­ видуальн ы й интерес одного н аш ел бы свою опору и одновре­ менно свое воплощ ение в индивидуальном интересе другого. Но этому противостоит д ви ж ущ ий мотив всего антагонистического процесса: ведь речь-то здесь идет об индивидууме, обращ енном на себя самого и на другого рад и себя самого; поэтому р а в н о ­ весие этого ан таго н и зм а постоянно находится в опасности к а ч ­ нуться в сторону известных сильны х индивидуумов, т. е. п ре­ в рати ться в борьбу одного индивидуума против других инди­ видуумов и потерять, таким образом , функцию посредника, а следовательно, и свой смысл. Д л я К ан та это было бы только случ ай ны м 1, стечением обстоятельств, если бы антагонизм регу-| л и р о в а л с я самим собой, т. е. если бы противостоящ ие друг другу силы — индивидуумы со своим стремлением к развитию — были одинаково сильны так, чтобы наступило состояние р а в ­ новесия. Ч е л о ве к не только не тян ется к этому состоянию р а в -j новесия, он его по больш ому счету] и не ж е л а ет, он ведь ж е л а е т лиш ь сам ор еали зац и и. Тот факт, что антагонизм не м ож ет р е­ гулировать самого себя, з а л о ж е н в его эгоистически-индивидуалистской исходной структуре. Но без регуляции он не см ожет принести свои ц елительны е плоды. Посредством чего ж е д о л ж н а происходить регуляция? О твет 30

ясен: посредством зак о на, связанного с принуж дением (силой): следует обеспечить так ое общ ественное состояние, в котором <асвобода п од вн е ш н и м и за к о н а м и сочетается с непреодолимым принуждением, т. е. соверш енно с п р а в ед л и в о е граж данское уст­ ройство» (6, 13). П оскольку человек имеет тенденцию к б езграничному упот­ реблению! своей свободы — к этому его п о бу ж дает его эгоизм,— то общество, в котором м ож ет осущ ествиться свобода всех, поневоле я в л я е тся таковы м, что находится под принуждением. «Вступать в это состояние прин уж ден и я за с т а в л я е т людей, вообще-то распол ож енн ы х к полной свободе, беда, а именно ве­ личай ш ая из бед — та, которую причиняют друг другу сами люди, чьи склонности п риводят к тому, что при необузданной свободе они не могут долго уж и ться друг с другом» (6, 13). И н д иви дуальн ая свобода, ограниченная зак он ам и , связан ны м и с принудительной силой, иначе говоря, то состояние, которое Кант н азы в а ет «гр аж д а н с ки м устройством», гар а н ти р у ет а н т а ­ гонизм без разруш ительн ой агрессии. « Н е о б у зд ан н ая свобода» сменяется прирученной свободой и «в таком ограниченном пространстве, к а к г р аж д а н с к и й союз; эти ж е человеческие склонности производят впоследствии самое лучш ее действие, подобно деревьям в лесу, которые именно потому, что к а ж д о е из них старается отнять у другого воздух и солнце, за с т а в л я ю т друг д ру га искать этих б лаг все выш е и б л а го д а р я этому р а с ­ тут красивы м и и прямы ми; м е ж д у тем к а к деревья, растущ ие на свободе, обособленно д руг от друга, выпускаю т свои ветви к а к попало и растут уродливы ми, корявы м и и кривыми. Вся к у л ь ­ тура и искусство, у к р а ш аю щ и е человечество, самое лучш ее об ­ щественное устройство — все это плоды необщительности, ко ­ торая в силу собственной природы сам а з а с т а в л я е т д исцип­ линировать себя и тем самы м посредством вынужденного ис­ кусства полностью разви ть природные за д а т к и » (6, 13). П о л о ж е н и е 6. Форма, в которой д о л ж н ы сосущ ествовать обобществившиеся индивидуумы д л я д остиж ения целостного и оптимального р азв и ти я своих зад атк ов, теоретически точно составима., Но к а к прийти к тому «ограниченному пространству», в котором лю ди сосуществуют антагонистически и все ж е м и р­ но, если к а к и п реж д е верно то, что отдельны й человек с к л о ­ нен к /злоупотреблению своей свободой и весь подобный г р а ж ­ данский союз именно и существует только ради п р ед о тв р а щ е­ ния такого злоупотребления? К ан т считает создание гр а ж д а н с к и конституированного о б ­ щества из-за эгоистической склонности к злоупотреблению сво­ бодой. за счет других свободных индивидуумов самой трудной задачей, встававш ей когда-либо на зем ле перед человеком. Кант не осп ари вает того ф ак та, что отдельный человек о щ у­ щает необходимость подобного, связанного с принуждением, законообразно конституированного общества; но К ан т знает, 31

что одновременно у каж д ого отдельного человека сохраняется тайное или явное намерение сам ом у этого прин уж ден и я и збег­ нуть. Ничто не помогает: человек т а к сосредоточен на своих собственных эгоистических интересах, что сам по себе и не ж е ­ л а е т такой свободы в р а м к а х зак о на, к о торая с в я за н а с п р и ­ нуждением, если ж е другой свободы нет, он стремится лично д л я себя неограниченно р асш и рить эти рамки. П оскольку стрем ­ ление к злоупотреблению свободой т а к ж е сильно, к а к и сам индивидуум в стремлении к самому себе, то человек н у ж д ается в господине, который о б я за л бы его подчиниться, что необхо­ димо д л я регулируемой свободы всех. «Человек», — согласно знам енитом у кантовскому dictum , — «есть животное, которое, ж и в я среди других членов; своего рода, нуждается в господине. Д е л о в том, что он об язательн о злоуп отреб ляет своей свобо­ дой в отношении своих ближних...» (6, 14). Н а т а к к а к всякий «господин» опять-таки яв л яе тся о тд ел ь­ ным человеком с точно такой ж е склонностью к злоу п отр еб ле­ нию свободой, каковую он д о л ж ен п о д а вл я ть в других, то про­ б л е м а создания граж д а н с ко го устройства становится труд ней ­ шей среди всех прочих задачей: «... из столь кривой тесины, ка к та, из которой сделан человек, н ельзя сделать ничего п р я ­ мого». Если же, несмотря на это, приблизительно верное решение будет найдено, то! достиж ение подобного ф ак т а возм ож н о лиш ь позднее — д л я этого необходимы три вещи: а) «правильное понятие о природе возможного государствен­ ного устройства» (6, 14); б) «в течение многих веков приобретенный опыт» (6, 14); в) « д обрая воля, готовая принять т ак ое устройство» (6 ,1 4 ). Д л я Канта> в его время ещ е не существует государства, мо­ гущего похвастаться наличием подобного граж д а н с ко го устрой­ ства. С огласно его политическому анализу, п р еж д е всего в т р а к ­ тате о вечном м и ре и в учении о п раве 1797 г., лю ди его эпохи ж и вут в общественных структурах, у п р ав л яю щ и х ся более или менее деспотично, — иначе говоря, в государствах, чьи п р ав и те­ ли явл яю тся «господами», ставш им и таковы м и в силу истори­ ческой случайности — к р и в ая тесина над кривой тесиной, хотя Ф ридрих II, к а к одобрительно упом инает Кант, все ж е сказал о себе, что он есть первый слуга государства. Н ы неш ние демократии, становлению которых, хотя л иш ь и в самой начальной стадии, К ан т был свидетелем, при всех при­ сущих им| недостатках, в целом получили бы кантовское одобрение, поскольку в них идея граж д а н с ко го союза об разу ет б а ­ зис государственно-общественного сосуществования. П р а в д а , остал ся ли бы очень доволен К ант партийны ми д е м о к р а т и я ­ м и — вопрос невыясненный; он еще не имел возмож ности иметь суж дение по этом у поводу. П о л о ж е н и е 7. Д а ж е п редполож ив, что мечта о совер32

шенном государстве од н а ж д ы будет п ер ес аж е н а на почву р е а л ь ­ ности и воплотится в той форме, какую обрисовал К ант, то при всем том полож ительном, что получит индивидуум, о с т а ­ нется один негативный) момент, о котором мы говорили в н а ч а ­ ле, а конкретно то негативное, суть коего зак л ю ч ае тся в сл е­ дующем: индивидуум «человек», в отличие от животного, не достигнет полного р азви тия своих зад атков: индивидууму о т к а ­ зано в полной реали зац и и человеческой спонтанности в сфере действия и познания, только род достигнет полного развития. П оскольку этот последний действительно состоит из индивиду­ умов, но ни один из них не достигнет полного р азв и ти я з а д а т ­ ков, то и д ости ж ен и е человеческого предназначени я отодвигается за горизонт, назы ваем ы й нами историей. То, что мы таковую имеем, об ъ ясн я ется только тем, что индивидуальное бытие не годится д л я адекватного исполнения родового в человеке, т. е. того, чем яв л яется человек по своей сути. Исполнение необхо­ димым образом передвигается от индивидуума к индивидууму, от поколения к поколению. К ан т неоднократно п одчеркивает эту внутреннюю историчность человека к а к необходимое с л е д ­ ствие создания (V erfapth eit) человека к а к смертного, р а з у м ­ ного, настроенного на; разви тие за д ат к о в сущ ества и отмечает удивительную незаверш енность индивидуума и его историческую подготовительную функцию д л я последую щих индивидуумов. Он находит «удивительным», «что старш и е поколения т руд ятся в поте лица к а к будто исключительно р ади будущ их поколений, а именно д л я того, чтобы подготовить им ступень, на которой можно было бы выше возводить здание, п редначертан ное п ри ­ родой, и чтобы только позднейш ие поколения имели счастье житы в этом здании, д л я построения которого раб о тал длинный ряд предшественников (хотя, конечно, не пред нам ер енн о ), л и ­ шенных возм ож н ости п ользоваться подготовленным ими счасть­ ем. Но каким бы загадочн ы м ни к а з а л с я такой порядок, он необходим, если раз навсегда признать, что о даренны е р а з у ­ мом животны е, которые, к а к к л асс разум ны х существ, все смертны, но род которых бессмертен, д о л ж н ы достигнуть п ол ­ ного разви тия своих зад атк ов» (6, 10). М еж ду тем К ан т не пасует) перед этой историчностью чело­ века. Л и ш ь в том случае, если бы п редназначени е человека заклю чалось исключительно в заверш енности индивидуума на этой земле, то д л я К ан та имели бы место и горечь, и п о д а в ­ ленность, и негативное жизнеощ ущ ение. У К ан та нет такого негативного жизнеощ ущ ения. Его философия не д ает индиви­ дуальности погибнуть в своем отношении к обществу, к а к бы кардинально ни в а ж н а бы ла о б щ ественн ая экзистенция д л я от­ дельного человека. К ан то в с к ая философия м орали и с о п р яж ен ­ ная с ней м етаф и зи к а м орали см отрят не на исторических ин­ дивидуумов, а на лиш енны й всякой историчности и врем енн о­ сти принцип в индивидууме.

3

Зак. 788

33

З н ан и е о прин ад леж н ост и к умопостигаемому, у ж е не к ис- { торическому порядку, п ридает кантовскому мышлению убеди- 1 тельный пафос. Если бы человек был только историчен, т. е.. j существом, в котором индивидуально не уд ается предназначе- \ ние рода, то человек сходил бы в могилу, более или менее от­ чаявш ись. К ан т же, напротив, п ер ем ещ аясь в собственное небытие, находит возмож ность с позиций той перспективы пол- I ной уверенности говорить о плодах, которые мы частично по- ] сеяли и которые отныне не м ож ем п ож и нать только д л я самих себя. Историческо-общ ественная экзистенция в своей антагониста- : ческой идеальной форме — гр аж д а н с к о м устройстве — яв л яе тся пока все ж е экзистенцией страдан и я (L e id e n e x iste n z ), смысл ; которой не вы явится и при в згл яд е на грядущ и е поколения. Ч е л о ве к — таково' последнее слово К ан та — хотя и становится человеком лиш ь в обществе себе подобных, но поскольку он к а к индивидуум м ож ет стать не цел ы м (g a n z) человеком, то ] оно оставл яло бы его по окончании его земного бытия ка к ф р агм ен т прошлого — развиты м , но только частично, и обречен- \ ным на безутешность, если бы впереди у всякого общ ества и всякой индивидуальности не было н адеж н ой перспективы того другого, «высшего и неизменного п о ряд ка вещей, в котором мы п ребы ваем у ж е сейчас». П е р е во д с нем. Ю. А. В о л к о в а К

2 0 0 -Л Е Т Н Е М У

Ю БИЛЕЮ

бурж уазн о й

ВЕЛ И К О Й ФРАНЦУЗСКОЙ РЕВОЛЮ ЦИИ

ГЕГЕЛЕВСКОЕ УЧЕНИЕ О ПРОТИВОРЕЧИИ И Ф Р А Н Ц У З С К А Я Р Е В О Л Ю Ц И Я XVIII ВЕКА

И. С. Н а р с ки й ( А к а д е м и я общественных н а у к при Ц К К П С С ) П о к а за т ь отчетливо, какую роль сы грали в ком плексе и в заи м одей ствиях события Великой французской б у рж уазн о й ре­ волюции, наполеоновских войн и европейской Р еста вр а ц и и в становлении взглядов Г егеля на категорию противоречия, на понимание им структуры и функций этой категории, взятой в единстве с категори ям и «противоположности», «снятие», «тож ­ дество (примирение)», «становление» и «основание», в системе гегелевской философии, нелегко. Источники, которы е помогли бы раскр ы ть связи «Н ауки логики» с политическими событиями конца X V I11 — первых трех десятилетий XIX вв., имеются: это ран н ие рукописи Гегеля, его «Феноменология духа», кое-что из переписки и отчасти сами его зр ел ы е произведения, но инте­ ресую щ ая нас и н ф орм ац ия в них, т а к ск азать, «заш иф рована», 34

а прямы х указан и й Г егеля о путях однозначного р аскры тия «шифров» нет. П роцесс становления теории и метода д и а л е к ­ тики у Гегеля очень запутан, осмысление им противоречий жизни мистифицировано. Но косвенно мож но выявить немало. При ан ал и зе необходимо двойное дви ж ен и е — от событий по­ литической истории к их о траж ен и ю в философии и от ф ак тов философского р азви тия Гегеля к а к теоретика д и алекти ки к реалиям жизни общества. К своему пониманию категории «противоречие», а зн ачит к идеям, во многом определивш им своеобразие его д и а л е к т и ­ ки в целом, Гегель шел медленно и зи гзагообразно, не ср а зу придал своим идеям и собственно философское звучание. В Тю ­ бингене он в ы с к а за л мысль, что гл а в н а я з а д а ч а философии — это вы работать умение у п р ав л я ть людьми. В Берн е р а з м ы ш ­ ляет н ад философским смыслом понятия «примирение» и при­ мирение порицает, но во Ф р ан кф ур те отношение к нему ме­ няет. В Иене он добавил, что философия призван а исследо­ вать пути преодоления конфликтов. В статье д л я «К рити че­ ского философского ж у р н а л а » он зая ви л , что надо вскры ть единство к а к в истории философии, т а к и в истории п олити­ ческих событий. Д в е идеи все более и более доминирую т у Г е­ геля: необходимость прогресса и благотворность так и х к о м ­ промиссов, которые в конечном счете ведут не назад , но вперед. И соединение этих двух принципов в ы р а ж а е т с я у Г егеля д в и ­ жением диалектического Р а з у м а и реали заци ей свободы. А к р и ­ терий благотворного компромисса-—-это ситуация, где о т р и ц а ­ тельное «исчезает, становясь чем-то подчиненным» в отнош е­ нии полож ительного резул ьтата, к а к философ потом напиш ет во «Введении» к берлинским лекц и ям на тем у философии исто­ рии. Среди историко-философских источников взгляд ов Г егеля на противоречие я особо выделю Л ейбница. Именно у Л е й б ­ ница возникла идея всеобщего историко-философского синтеза через «снятие» различны х и д а ж е противополож ных д руг д р у ­ гу прош лых концепций, и он п р и б л и ж ает с я к будущ ему гегелев­ скому пониманию «опосредования». Л ейбниц синтезирует в св о ­ ем методе прямо противополож ны е друг другу п о лож ен ия — lex continui и принцип монадности, т. е. дискретности, принцип всеобщих различий и lex id e n tita tis in discern ibilium , а т а к ж е объединенный принцип минимума средств и м а кси м ум а р езу л ь ­ татов (m in i-ш ах). Из более ранних источников в аж н о у к а за т ь на Д ж о р д а н о Бруно, coincidentio o p positorum которого и, в ч аст­ ности, к а к совпадение «наибольш его и наименьшего», было по­ том сочувственно о хар актери зован о Гегелем к а к «основная идея» великого ноланца. А к каким вы водам п о б у ж д а л и политические собы тия и Размышления над ними? В 1807 г. Гегель в письме X. Ц ельману заметил, что в горниле революции во Ф ран ц ии дух изба-

вился от устаревш его, к а к «от детской обуви». Гегель привет-, ствовал ан ти ф еод ал ьны е п р ео б разо в ан и я Н ап о л ео н а в Р е й н ­ ской области. Но н аб л ю д ал Гегель и то, к а к Ф р ан ц у зска я револю ция тр и ж д ы переходила в свою все более глубокую про­ тивоположность, и к а ж д ы й р аз он реагиро вал на это живо. П ервы й из этих переходов состоял в том, что якобинский террор после казни Э б ера и Ш ом етта и в итоге принятия прери альски х декретов утратил ореол революционной законности, тем самы м отр и ц а я и п о др ы в ая свой революционный смысл, что и было в полной мере использовано затем кон трреволю ­ цией 9 терм идора: не только кр ай н е непопулярный «максимум» заработн о й платы был причиной того, что секции восточных предместий П а р и ж а не выступили на защ и т у Р обеспьера, а цен тральны е секции активно п о д д ер ж ал и Конвент против в о ж ­ д я якобинцев, а среди последних н ач ал ся раскол. И стория по­ следую щего времени п о к а за л а , что к т а к н азы ваем ой «тру­ сости» Г егеля перед революцией не сводится р я д его известных выводов о революции X V III в. во Франции. Д а , у Г егеля не было того, что н азы ва ю т революционным тем пераментом, но он был прав, когда в л екц и ях по философии истории потом говорил, что «...субъективная добродетель, у п р а в л я ю щ а я то л ь ­ ко на основании убеж дения, влечет за собой уж асн ей ш ую ти ­ ранию » (Гегель, Соч., т. V III, с. 417), и еще: «И так, господ­ ствует подозрение, но когда д о бродетель становится п одозри ­ тельною, она у ж е осуж дена» (там же, т. V III, с. 416). Понятно теперь, почему после 9 терм и д о ра не произошло общего изменения отношения Г егеля к Ф ранцузской револю ­ ции: собственно, контрреволюционный аспект 9 терм идора был д л я него м ало зам етен, и ему в аж н о было то, что социальный прогресс не мож ет обрести гарантий, если не обеспечено «от­ деление» свободы от ан ар хи и ,— об этом п р ед у п р е ж д ал Гегель в статье «Die V e rfa s s u n g D e u ts c h la n d s L etzte F a s s u n g » (1802). Гум анист ические и деалы революции — вот что было главным д л я Гегеля. В « Jen a er R ealphilosophie» Гегель п одчеркивал, что при отсутствии законности превращ ени е революции в тиранию неотвратимо (см. изд. Berlin, 1969, S. 246); револю ция о б я з а ­ на создать новую законность и обеспечить ее неукоснительное соблюдение. В свете данной позиции Г егеля звучат у ж е не как отход вправо его более поздние слова из § 5 «Философии п р а­ ва» о «негативной» стороне политической «свободы рассудка», котор ая п ривела к «времени у ж а с а » (H egel. G ru n d lin ie n der P h ilo so p h ie des R echts. B., 1981, S. 43, 412): и в берлинский пе­ риод Гегель не отступил от своего убеж ден и я, что Ф р ан ц у з­ с к ая револю ция бы ла безусловной исторической необходи­ мостью (см. там же, § 115. То ж е изд., S. 451). С транно видеть «отход вправо» именно в констатации того, что, к сожалению, действительно произошло. В гласности к а к таковой консерва­ ти зм а нет. А револю ция, не ж е л а ю щ а я создан и я новой закон36

г ности, п р ев р ащ а ется в свою п ротивополож ность (на это т о л ­ кает и логика борьбы с активной контрреволю цией, и психо­ логическая э с к а л а ц и я страстей, и инициатива недостойных л ю ­ дей). Поучительно в этой связи сопоставить оценку Гегелем к у л ь ­ минационного пункта якобинской д и к татур ы с позицией кон­ серваторов в лице Э д м ун д а Б ёр к а, Ф ридриха Гентца и Ф р и д ­ риха К а р л а фон Савиньи. И менно реакц и я на Ф ранцузскую революцию сп р ав а полож ил а нач ал о собственно к о н сервати в ­ ному течению в Европе, и отношение к ее и д е ал ам и д о ст и ж е­ ниям стало своего рода лакм усовой б у м аж ко й д л я оценки по­ следующих движ ений в политике и идеологии. Т а к вот, если Гегель видел в уч астн и ках Великой револю ции «творцов своей свободы», то консерваторы, как, например, Ф. Гентц, который перевел на немецкий язы к и и зд а л к а к « B e tra c h tu n g e n iiber die R evolution in F ra n k re ic h » главны й антиреволюционный труд Бёрка, увидели в этих л ю дях только тех, кто-де п родемонстри­ ровал порочность «претензий разу м а», бесплодность всякой ориентации на него. Но ведь та и сторическая необходимость революции, о которой Гегель говорил в § 115 «Философии права»,— это, по его убеж дению , именно р а зум н а я, а не р а с ­ судочная необходимость! Но необходимость есть и в том, что революция д о л ж н а суметь не только защ и ти ть себя, но и с о з­ дать новые, дем ократические законы и охранить их строгое исполнение. Отню дь не злорад ством , но глубокой печалью окрашены слова Гегеля в лекц и ях по эстетике, вы сказанны е, в связи с разб ор ом К лопш тока, о том, что утро свободы пе­ решло в «убиваю щ ий свободу день». Вспомним и тридцаты й из «Иенских афоризмов». Второй переход революции в свою противоположность пос­ ле 9 терм ид ор а 1794 г.— это 18 брю мера 1799 г. Хотя Н аполеон декларацией трех консулов объяви л, что револю ция окончи­ лась, однако во втором э тап е сам о отри цани я Ф ранцузской р е­ волюции Гегель увидел скорее прямое ее п родолж ени е ( а не отрицание о тр и ц а н и я), сохраняю щ ее многие идеалы револ ю ­ ционной эпохи и ведущ ее вперед: из «Феноменологии д уха» и писем Г егеля той поры видно, что Н апол еон в пред ставл ен и ях Гегеля п р о д о л ж а ет дело Ф ранцузской револю ции д л я других стран, в том числе д л я Германии, и Гегель, строго говоря, не изменил такой оценки и в дальнейш ем. Но дело Н ап ол еон а пало, и к 1830 г. Гегель у тр ач и вает веру в то, что некоторый °Дин н ар од в течение долгого времени мож ет действовать ка к Доверенная сила мирового духа. В § 347 «Философии п р ав а» Мы еще находим тезис о том, что происходит смена народов, пе­ редающих д руг другу эстафетную палочку аван гард н ой силы Истории, но з ак ан ч и в аетс я это сочинение Г егеля более скеп­ тической установкой. Н а ж и зн ь Г егеля п а л а череда очень разн ы х эпох, история 37

об гон я ла преж ние установки философии. Третий переход ре­ волюции в свою противоположность, ознаменованны й реш ени­ ями Венского Конгресса в сентябре 1815 г., которые утвердили р еж им Р еставрац и и , о зн ач ал у ж е в аб страктн о политическом п л а н е не наполеоновский компромисс м е ж д у республикой и монархией, а торж ество абсолютного легитимистского прин­ ципа к а к победу старого над новым. Т а к понял это и Гегель, и он за н я л в отношении этого р еж и м а неизменно в раж д еб н ую позицию. Д л я него это было не осущ ествление или хотя бы зав ер ш ен и е отри цани я отри цани я революции, а просто второе и ж есто кое отрицание к а к п опы тка вообщ е перечеркнуть д ей ­ ствие этого диалектического за к о н а в истории. Вместе с тем в схеме противоречия это о с л а б л я л о идею отрицания синте­ зом антитезиса. Гегель видит ф ак т временной стабильности Р ес т а в р а ц и и и считает, что пока приходится «примириться» с сущ ествую щ ей обстановкой, не и зм ен яя принципу «снятия»: в 20-х гг. больш их революционных сил не видно, значит надо п р о д о л ж а т ь ан ал и з действительности, п р о сл еж и в ая д а л ь н е й ­ шее политическое развитие стран Европы. Ж и р о н д и сты в свое врем я не сумели достигнуть п лодотвор­ ного компромисса, якобинцы вообщ е не ж е л а л и его и приш ли к сам ои золяц ии от народа. Ни тем, ни другим, по мысли Г е­ геля, не удалось осуществить «снимающ ее» отрицание старого, которое (отрицание) сохранило бы в и нтересах нового из п р е ж ­ него то, что было в нем действительно «рационального». Это попы тал ся осущ ествить Н аполеон, но его общ еевропейская миссия окончилась крахом. Но на г л а з а х Г егеля происходит и постепенное р азр уш ен ие к а зав ш и х ся п р еж д е прочными б а ­ стионов Священного Сою за, и он д е л а е т выводы и из этого у р о к а истории. В целом он д а л е к от пессимистической мысли, что все усилия и ж е р тв ы были-де нап расн ы и что р естав р ац и я абсолю т но сом кнула конец всемирно-исторического витка с н а­ ч алом . И вообщ е этот виток ещ е не зав ерш и л с я, например, на родине Гегеля, в Германии, где никакой «реставрации» sen su s tricto в главной части — Пруссии после п о раж ен и я Н аполеон а не происходило (впрочем, т а к ж е и потому, что при Наполеоне здесь не было семимильных ш агов вперед, которые были бы потом аннулированы ш а гам и назад , но реф орм ы Ш тейна и Г ард ен б ерга произошли, и они сохрани ли сь). Но Гегель ж е л а л большего, и п оздн яя его статья «Английский билль о реформе 1831 г.» п оказы вает, что его и деал находится теперь где-то посреди м еж д у английской и прусской политической действи­ тельностью. Тем самы м вновь п ред по л агается «Aufheben» как единство сохранения лучшего от прежнего, отри цани я о т ж и в ­ шего и подъ ем а на более высокий уровень развития. Но нам в аж е н здесь не поздний Гегель, а процесс стано в­ ления самих его взглядов на «становление». Последнее и р е а ­ л изуется в конечном счете в тр и ад е «противоречия», т. е. на 38

ступени существенного к а к сущностного. Эта т р и а д а у Гегеля овеян а духом того у д ар а молнии, с которым он в «Феномено­ логии духа» сравн и вает переход к новому состоянию мира, и на эту тр и ад у еще не у п а л а тень от совы М инервы, считающей, что ей не под силу провидеть будущее. Но мы знаем , что Г е ­ гелю никогда не было по пути с ром анти кам и , д л я которых Ф р ан ц у зск а я револю ция X V III в. б ы л а абсурдом и грех оп а­ дением. И если д л я Ф. Гентца д еян и я револю ционеров П а р и ж а были бессмысленной «анархией», то д л я Г егеля к а к р ев ол ю ­ ционные страсти, т а к и и деалы П росвещ ен и я отнюдь не были бессмысленными: они дви гали историю вперед, но, в силу «хит­ рости разу м а» , д ви гал и в рассудочно отчуж денной форме. А ведь отчуж дение у Г егеля двусмысленно: оно не только есть к а к бы зато рм ож ен н ое состояние на пути р азви тия и сти н ы ,— временное и д л я этого пути к а к «переды ш ка» н еи збеж н ое,— оно т а к ж е есть то состояние, в котором зреют силы д л я л у ч ­ шего будущего! И философия — п ровозвестник этого. П оэтому Гегель, к а к об этом вспоминал К- Л. М ихелет, одобрительно отнесся, а было это за три года до его смерти, к сравнению воздействия философской мысли на общество с криком петуха, п редвещ аю щ им ом олож ени е обли ка мира, а зн ачит п р о б у ж ­ даю щ и м все окрест к восприятию нового к а к долж ного. Д л я д ви ж е н и я от «сущего» к «долж ном у» собы тия В еликой ф р а н ­ цузской революции незаменимы, и ф илософия энц и кл о педи ­ стов п осл уж и л а и д л я этих событий, и д л я д ал ьн ей ш и х ш а ­ гов истории криком галльского петуха. Виктор К узэн в 1866 г. на страни ц ах «Revue des M ondes» вспоминал, что Гегель в бе­ седах с ним за я в л я л , что всегда считал Ф ран ц узскую рево л ю ­ цию «самым великим событием в истории человечества после возникновения христианства». Вспомним и 20-й из « Б ер л и н ­ ских аф оризмов» Гегеля. С ам в згл яд Г егеля на соотношение «сущего» и «должного» вел к его специфическому пониманию структуры противоречия и его р азр е ш ен и я к а к синтеза. Если К ан т перенес «долж ное» в трансцендентны й мир, а Фихте отнес р еа ли за ц и ю идеалов в чрезвычайно д ал ек о е будущее, Ш ел л и н г ж е переш ел от т а ­ кой позиции к прямо противоположной, отож дествив « д о л ж ­ ное» с налично «сущим» времен «Священного Сою за» европей­ ских государств,— союза, направленного против всякого в о л ь ­ номыслия, то Гегель за н я л диалекти ческую позицию, исполь­ з у я один из оттенков категории «снятие», появивш ейся у него еще во ф ран кф уртски й период: «должное», если бы оно со в п а­ д а л о с «сущим», п отеряло бы всякий смысл, а если оно у д а ­ лено от нас в бесконечность, то никому не нужно. Н о здесь д ал ее возм ож ны д в а разли чн ы х решения: (1) следует р а з д е ­ лить идеалы на о тд ален н ы е и бли ж айш ие, (2) либо надо сни­ зить идеалы до тех требований, которые достиж им ы при ж и з ­ ни этого или б ли ж айш его поколений, т а к что «наличное б ы ­ 39

тие» не д олж н о быть отделено от «действительности» далекой дистанцией. Гегель и збрал второе решение. Оно сделало и д е а­ лы реальн ы м и д л я больш инства, и д л я 20-х гг. XIX в. в Г ер­ мании было реалистичным. Но и деалы оно снизило, а история на 20-х гг. остановиться не могла. К чему ж е реш ение Г егеля привело при формировании структуры «противоречие — взаи м одей ствие его сторон — р а з ­ реш ение противоречия»? И зв ес тн а ф орм ул а Гегеля, что сто­ роны противоречия «уходят в основание» и исчезаю т в нем. . Но она носит слиш ком общий х а р а к те р и совместима с обоими, , (1) и (2), решениями. Известно, что Гегель полностью о п р а в ­ д ы в а л те революции, которые п редш ествовали Ф ранцузской XVIII в., но подход его к последней не таков, здесь его «син­ тез» приобрел вид сословно-конституционной монархии к а к иско­ мого и д е а л а ,— это синтез, способный, по мнению Гегеля, сое- 1 динить револю цию со стабильностью и законностью п ослере­ волюционного устройства. А возм о ж н ы ли иные виды соц и ал ь­ ного си н теза?'— такой вопрос он не ставил. Но он увидел, что во Ф ранции такой синтез вы роди лся в неустойчивое состояние, j которое привело потом к июльской революции 1830 г.; в Г ер ­ мании, где политической революции не было, д л я 20-х гг. XIX в. конституционно-м онархический реж им был бы действительным ш агом вперед, но м он архи я т а к и не п о ж е л а л а стать консти­ туционной; тогда к а к в Англии, к а к это Гегель п ри зн ал в статье «Английский билль о реф орм е 1831 г.», сословная структура государства себя у ж е и зж и л а. П о л о ж е н и е в Германии Гегеля не удовлетворяет, он отнюдь не о тож д ествл я ет свои взгляды с политикой Ф р и др и ха-В и л ьгел ьм а III: в Пруссии нет рево­ люционного произвола, но налицо произвол м он ар х и ч е ск и -б ю -1 рократически^й. И дело, собственно, д л я Г егеля было не в сохранении монархического принципа, а в авторитете г осуд ар­ ства и суверенитете законов. Обоснованию этого и долж но было послуж ить у ж е сл ож и вш ееся его д иалекти ческое учение о «синтезе» противоположностей через «основание», но имен­ но того, что п о д л еж ал о обоснованию, ф актически в ж и зн и не было. П осле 1815 г. Гегель о к а з а л с я в трудной теоретической си­ туации: реальн ы е ф акты политической истории Европы подор- , вал и пафос «Феноменологии духа», Ф р а н ц у зск а я револю ция окончилась политически полной противоположностью , и это п отребовало перестройки всей диалектической схемы Гегеля в отношении философии истории. Гегель отверг теперь схему Руссо, по которой и зн а ч а л ь н а я свобода лю дей о три ц ал ась э п о ­ хой насилия и зависимости, а та, в свою очередь, п о д л е ж а л а отрицанию через восстановление общественного договора в его чистоте. П оэтому Гегель о т к а з а л с я от своей преж ней и д е а л и ­ зации античности, сохранив такой подход к ней только в эст е­ тике. Но схема Руссо б ы л а ценна с о д ер ж ав ш и м ся в ней прин40

ципом отчуждения, и Гегель перенес его на структуру всей своей философской системы в делом (что было усилено и иду­ щим от Фихте м отивом). У ж е д ав но Гегель п ривлек этот прин­ цип и к философии истории, но теперь и зобрази л в своей но­ вой схеме исторического процесса преодоление отчуж дения к а к очень трудны й и медленный процесс. И здесь он о к а з а л с я б ли ж е к истине (а кто в зял всерьез его «дипломатические» слова, будто в германском мире «все свободны »?). И к а к отрази лось все это на самой тр ак т о вк е структуры противоречия? В ней усилились мотивы компромисса, которые методологически вы разили сь не только в акценте на «основа­ ние», но и в стремлении считать синтезом сравнительно исход­ ное состояние противостояния противоположностей. Это стрем ­ ление наглядно выступает в сю ж етах, весьма д ал ек и х от по­ литики, как-то: истолкование «летящ ей стрелы», Зенон а или д иф ф ерен ц иал в ан ализе, на что о б рати л внимание М ар к с в своих «М атематических рукописях». В политике ж е это вы сту­ пает к а к отказ от разреш ения социальны х противоречий: Ге­ гель считает, что это — отказ от преж деврем енного или пос­ пешного, органически не подготовленного их разр е ш ен и я и з а ­ мена несовершенного разр еш ен и я компромиссом. Следует при­ знать, что компромиссы б ы ваю т различны ми, и среди них действительно б ы ваю т такие, которые в см ысле дальнейш его прогресса н аиболее плодотворны. Среди уроков истории есть и такие, которые говорят в пользу этого вывода Гегеля, хотя и не все уроки истории таковы.

И. К А Н Т И В Е Л И К А Я Ф Р А Н Ц У З С К А Я Б У Р Ж У А З Н А Я Р Е В О Л Ю Ц И Я

И. Ф. А б р а м о ва ( К а л и н и н гр а д с к и й государст венны й университет) В ел и к ая ф р ан ц у зск а я б у р ж у а з н а я револю ция 1789— 1794 гг., н ач ав ш ая ся 200 лет назад, о к а з а л а значительное влияни е на социально-политические и пр авовы е взгляды ее соврем енни­ ков, ж и в ш и х не только во Франции, но и во многих других с т р а ­ нах. Д а ж е у ж е вполне слож и вш и йся шестидесятилетний немец­ кий философ И м м ан уил К ан т не и зб е ж ал в своей литературн ой деятельности 90-х гг. X V III в. существенного воздействия со­ бытий, происходивших во Ф ранции. И менно тогда в его у ж е обширном и р азн оо б разн о м творчестве п оявилась п ер в ая поли ­ тическая статья «О поговорке: «М ож ет быть, это и верно в теории, но не годится д л я практики» (1793), т р а к т а т «К веч­ ному миру» (1795), который мож но считать политическим з а ­ вещанием К ан та, и «М етафизические н ач ал а учения о д о б р о д е­ тели» (1797), то ж е носящ ие ярко вы раж ен н ы й политический характер.

41

Револю ционны е идеи, непосредственно св язан н ы е с борьбой н ар о ж д а в ш е й с я б у р ж у ази и и н ародны х масс против ф е о д а ­ л и зм а, настолько глубоко и органично вош ли в труды И. К а н ­ та, что это позволило К- М ар к су о х ар а к тер и зо в ать его ф и л о ­ софию к а к «немецкую теорию французской р е в о л ю ц и и » 1. Н а ­ родная, б у рж у азн о -д ем о кр ати ч е ска я по свому хар актеру , Ф р а н ­ ц у зска я револю ция реш ительнее и основательнее, чем к акая либо д р у г а я из ранних б у р ж у азн ы х революций, покончила с феодально-абсолю тистским строем и этим способствовала р а з ­ витию прогрессивных д л я своего времени капиталистических ?о отношений. В у ка зан н ы х выш е р аб о тах род о начальн ик немецкой клас- | сической философии не только критикует феодальны й строй, 1 но и обосновы вает необходимость б урж уазн о-дем ократи чески х преобразований, « об ъяв л яет неправомерной всю феодально- 1 абсолю тистскую действительность Германии, стоит за отмену реш ительно всех ф еод альн ы х порядков, действую щ их в стра- 1 не» 2. П ол ьзуясь широко распространенны м и в его врем я п р а в о ­ выми аб стр акц и я м и — «естественное право» и «общественный договор»,— К ан т наполнил их вполне конкретным, д а ж е ре- | волюционным содерж анием. Ф изиократы и идеологи ф р ан ц у з ­ ского П росвещ ения Ш. Монтескье, Ж.-Ж. Руссо, Д. Д идро, П. Г о л ьб ах и некоторые другие на основе идеи «естественного п р ав а» н ачали критиковать ф еодальн ы е п орядки к а к п ротиво­ речащ ие естественной справедливости. В их концепциях «есте- J ственное право» выступало в качестве принципов природы че- 1 л овека и его р азу м а, которые д олж н ы найти свое отр аж ен ие в действую щ их законах. Первы й программны й документ В е­ ликой ф ранцузской революции — « Д е к л а р а ц и я прав человека и г р а ж д а н и н а » 1789 г.— п ровозгласил законн ы м и все естест- | венные и н еотъемлемы е п р ав а человека, каковы м и считались «свобода, собственность, безопасность и сопротивление угне- i тению». « Д е к л а р а ц и я » гласи ла: «Л ю ди р о ж д аю тс я и остаю тся свободными и р авны м и в п равах». О бщ ественны е отличия м о­ гут основываться лиш ь на со о б р аж ен и я х общей пользы. «Ц ель ка ж д о го государственного сою за,— говорилось в ней,— со став­ л яе т обеспечение естественных и н еотъемлемы х прав человека». И д ея «общественного договора» в о п л о щ ал ась в « Д екл ар а ц и и » провозглаш ением народного суверенитета — «закон есть в ы р а ­ ж ени е общей воли... все г р а ж д а н е имеют право у частвовать лично или через своих представителей в его образовании». | Все г р а ж д а н е считались равными перед законом, что открывал о перед всеми «в равной мере доступ ко всем общ ествен­ ным долж но стям , местам и служ бам ». « Д е к л а р а ц и я » у т в е р ­ ж д а л а свободу личности, совести, веротерпимости, слова и пе­ чати. Она у с т а н а в л и в а л а равном ерное распределени е налогов м еж д у всеми гр а ж д а н а м и , отчетность и ответственность адми42

нистрадии. З а к л ю ч и тел ь н а я 17-я статья « Д ек л ар а ц и и » о б ъ ­ я в л я л а , что «собственность есть право неприкосновенное и с в я ­ щенное», подчеркнув тем самы м ее классово ограниченную сущность, но и м ела и прогрессивное, ан ти ф еодальное со д ер­ ж ание, поскольку стрем и лась защ ити ть крестьянскую и б у р­ ж у а зн у ю собственность от покуш ения на нее ф е о д а л о в 3. С ледующ ий законод ательн ы й документ В еликой ф р а н ц у з­ ской б урж уазн о й революции — конституция 1791 г.— явился шагом н а за д по сравнению с « Д ек л ар а ц и ей прав человека и граж дан и н а». Во Франции у ст а н а в л и в а л а с ь конституционная монархия. Главой исполнительной власти я в л я л с я «божьей милостью и силой конституционных законов» король, н ад ел ен ­ ный довольно широкими полномочиями. Высшим органом з а ­ конодательной власти о б ъ я в л я л о с ь Зак о н о д а тел ьн о е собрание, избираемое двухстепенными выборами. И зб и р а т е л ь н а я систе­ ма строилась н а основе имущественного ценза. Ж е н щ и н ы были лиш ены избирательного п рава, а мужчины, в зависимости от их имущественного полож ения, делились на ак тивн ы х и пассивных гр аж д а н , которые и со став л ял и большинство и не могли у ч а ­ ствовать в вы борах в Зак о н о д а тел ьн о е собрание, в д е п а р т а ­ ментские и местные органы в л а с т и 4. Д ем ократи чески е принципы « Д е к л а р а ц и и прав человека и гр аж д а н и н а» частично были осущ ествлены лиш ь после св ер­ ж ени я монархии 10 августа 1792 г. А грарны е декреты, п р и н я ­ тые 14, 20— 22 и 25— 28 августа того ж е года, несколько ул у ч ­ шили бедственное полож ение крестьян, яв л яв ш и х ся важ н ей ш ей дви ж ущ ей силой Ф ранцузской бу рж уазн о й революции. Созыв Н аци он альн ого конвента и провозглаш ен и е республики 22 сен­ т я б р я 1792 г. позволили объяви ть зем лю достоянием нации. В 1793 г., когда у власти находились якобинцы, б ы л а принята ещ е одна конституция, ста в ш ая самой демократичной из всех известных конституций X V I II— XIX вв. Она б ази р о в а л а с ь на политических идеях Руссо — принципах свободы, равен ства и народного суверенитета, которы е лаконично сф о рм ули ровал и разви л Робеспьер в новой « Д е к л а р а ц и и прав человека и г р а ж ­ д а н и н а » 5. К перечню свобод, п р овозглаш енны х в д ек л ар а ц и и 1789 г., д о бавл яли сь: право петиций, право собраний и право на восстание против п равительства, н аруш аю щ его право н а ­ рода, свобода религиозны х культов, о бязан н ость общ ества п р е­ д о став л ять работу неимущим, обеспечивать средства д л я су­ ществования нетрудоспособным, заб оти ться о просвещении всех г раж дан . С р ав н и в ая эти документы Великой французской революции с политическими воззрениями И м м ан у и л а К ан та, нельзя не отметить прогрессивность идей великого немецкого философа. Элементы «прирожденной свободы», п ризн аваем ой Кантом, тождественны основным полож ениям революционной д е к л а р а ­ ции прав. Г лавны м и принципами «правового общ ения» И. К ант 43

об ъ я в л я е т г р аж д а н с к и е свободы и равенство всех перед з а к о ­ ном. Т ребован ие категорического и м п ерати ва пр ава: «посту­ пай так, чтобы твоя свобода могла сосущ ествовать со свобо­ дой всех» (4 (2 ), 268) *,— п ер еф р ази р ует 6-ю статью ф р ан ц у з­ ской конституции 1793 г.: «Свобода — это п р и н а д л е ж а щ е е че­ л овеку право д е л а т ь все, что не вредит п рав ам другого». Т а ­ кое понимание свободы созд ав ал о экономические и политиче­ ские предпосылки д л я р азв и ти я капиталистических отношений. И. К ан т считает необходимым уничтожить самы е корни ф еод ал и зм а, л и к вид и р овав все виды феодального з е м л е в л а ­ дения. Он д а ж е осп ари вает право госу д аря на землю : « З е м л я не я в л яе тся частноправной, а п р и н ад л еж и т только народу... Верховный повелитель не мож ет иметь доменов, т. е. зе м е л ь ­ ных угодий д л я частного пользования». (4 ( 2 ), 247). В ыступал И. К ан т и против наследственны х привилегий дворянства. Н а свой собственный вопрос: «В п р ав е ли суверен основать д в о ­ рянское сословие к а к наследственное, зан и м аю щ ее п р о м еж у ­ точное полож ение м еж д у ним и прочими гр а ж д а н а м и ? » — К ан т ответил решительно: «Нет». «Ч еловек благородной крови не есть тем самы м благородны й человек» (6, 268),— считал он. П р о ­ тивоправным п ред став л яется И. К ан ту и произвол верховного п р авител я в вопросе о назначении на государственны е д о л ж ­ ности. Он з а щ и щ а л свободу печатного слова, которую р а с ­ см атри вал к а к «единственный п ал л ад и у м прав народа», но тем не менее огран и чи вал эту свободу «рам кам и глубокого у в аж е н и я и любви к своему государственному устройству» (4 (2 ), 95). В ероисповедание И. К ан т р ас см а тр и в ал к а к «внутреннее дело совести ка ж д о го гр аж д а н и н а» , в которое государство в м еш и ­ ваться не вправе. Все это д о казы в ает, что К ан т стоял на передовых д л я сво­ его времени позициях. О д н ако нередко его обвиняю т в том,, что он не д е л а л «таких реш ительных револю ционных выводов,: к каким приш ли прогрессивные мыслители во Ф ранции, осо­ бенно Ж .-Ж - Руссо и его п о с л е д о в а т е л и » 6, т. е. М а р а т и Р о ­ беспьер. П р е ж д е всего это ка сае тся теории «общественного договора». По Руссо, условием возникновения государства яв л яю тся добровольны е соглаш ения свободных г р аж д а н . У сло­ вием ж е свободы, с его точки зрения, яв л яе тся равенство не только политическое, но и имущественное, которое об язан о охр ан ять государство, не до пуская п оляри зац ии богатства и нищеты. И М ар а т, и Робеспьер о су ж д а л и закреп лен ны й кон­ ституцией имущественный ценз, ограничиваю щ ий и зб и р ате л ь ­ ные п р ав а г р аж д а н . * Здесь и во всех статьях сборника ссылки на сочинения И. Канта по изданию: К а н т И. Сочинения. В 6 т. М., 1963— 1966 — даются в тексте в круглых скобках (цифра до запятой означает том, после запятой — стра­ ницу).

44

К ан та ж е кри ти ковали и п р одол ж аю т кри ти ковать за д е ­ ление г р а ж д а н на активных, самостоятельны х, и пассивных, которые существенно зав и ся т от воли других. К таковы м К ан т относил подмастерьев, приказчиков, слу ж ащ и х, рабочих, оброч­ ных крестьян, дом аш ню ю прислугу, т. е. людей, не владею щ и х собственностью, которую он р ас см а т р и в ал к а к одно из основ­ ных прав человека. Все пассивные гр аж д а н е , по его мнению, могли бы приобрести самостоятельность, но до тех пор, пока это не произойдет, они д о л ж н ы быть лиш ены избирательного права. Тем не менее исторически т а к а я точка зрен и я б ы л а п ро ­ грессивной, соответствовала передовым политическим идеям эпохи, о чем свидетельствует подобное деление г р аж д а н , з а к р е п ­ ленное в якобинской конституции. И деи ж е Руссо и его после­ д ователей д а ж е их сотрудники по борьбе считали несколько преж деврем енны м и в д анны й момент. Та ж е теория «общественного договора» п осл уж и л а обосно­ ванием идеи народного суверенитета, н ародовласти я, где з а к о ­ ны непосредственно принимаю тся собранием всех г р а ж д а н , что д а в а л о н ароду право о тка зать в повиновении г л ав е государства, если он н аруш ает «общественный договор». И. К ан т п р и д е р ж и ­ в ал ся совершенно иной точки зрения по этому вопросу: «Если д а ж е власть или ее исполнитель, гл ав а государства, наруш ит п ервоначальны й договор и тем самым, по мнению подданных, утрати т право быть законодателем , т а к к а к уполном ачивает действовать правительство совершенно насильственно (ти ран и ­ чески), то все ж е подданному не р а зр е ш ае тся никакое сопро­ тивление к а к ответ насилием на насилие» (4 ( 2 ), 90). З а п р е т восстания! И. К ан т об ъясняет так: «...добиваясь таким способом своего права, народ соверш ает величайш ую несправедливость, ибо этот способ (если его принять в качестве максимы ) д ел ает ненадеж ны м всякое правовое устройство и приводит к состоя­ нию полного отсутствия законности (s ta tu s n a t u r a l i s ) , где в с я ­ кое право, по меньшей мере, перестает иметь действие» ( 4 ( 2 ) , 9 2 ) . Таким образом, лю бое восстание н аро д а против су­ ществующего п оряд ка И. К ант р ас см а тр и в ал к а к действие про­ тивоправное. О днако, к а к сам он у к а зы в ал : «Если п р а в а наро д а попраны, то низлож ение его (тирана) будет сп раведли вы м » (6 ,3 0 3 ). ' Очевидно, что К ан т перенес реш ение этих в аж н ей ш и х по­ литических проблем в область этики, м орали и права. К- М а р к с о х ар а к тер и зо в ал это так: он «...превратил м атери ал ьн о моти­ вированные определения воли французской б у рж уази и в чи­ стые сам оопределения «свободной воли», воли в себе и д л я себя, человеческой воли, и с д ел ал из нее так им об разом чисто идеологические определения понятий и м ор альн ы е постулаты » 7. Вот почему концепция К ан та б ы л а н а зв а н а «немецкой тео­ рией французской революции». В современной И м м ан у и л у К ан ту Г ерм ании еще не с л о ж и ­ 45

лось революционного третьего сословия, не было сколько-ни­ будь сильной политической оппозиции, поэтому идеи Ф р ан ц у з­ ской б урж уазн ой революции не могли быть на п ракти ке осу­ щ ествлены в этой экономически и политически отсталой с т р а ­ не, а единственной формой сопротивления могла стать б ор ьб а идеологическая. Г ум анизм и стремление п р еоб разов ать сущ ест­ вующую действительность в лучш ую и более разум ную , свой­ ственные немецкому Просвещ ению , до К ан та носили скорее утопический х арактер . « П оявление кантовского учения о праве и государстве,— к а к отмечает Е. В. П о л и к а р п о в а ,— стало пе­ реломны м моментом в развитии политического сознания п ере­ довой б ур ж у азн ой интеллигенции Германии. К ан т стал д ля Г ермании нового времени первым политическим писателем, п ротивопоставивш им отвлеченным мечтам немецкого П р о с ве­ щения конкретны е принципы б урж уазн ого правового го су д ар ­ ства. Его зас л у га — в обосновании п рограм м ы б у р ж у азн о -д е­ мократических п р е о б р а з о в а н и й » 8. О ц ен и вая отношение И. К а н ­ та к Великой французской б урж уазн о й революции, п р акти ч е­ ски все исследователи отмечаю т его противоречивость. С одной стороны, к а к у к а зы в а л и современники великого философа, он восторженно приветствовал происходившие во Ф ранции со­ бытия, ж а д н о п рочиты вал сообщ ения о них в газетах, а всеразговоры непременно сводил к их обсуждению. С другой ж е стороны, револю цию он о х а р а к те р и зо в а л к а к действие проти­ воправное, не п о д л еж ащ е е одобрению. Н екоторы е возвели этот т а к н азы ваем ы й революционный п ар ад о к с К ан та в р а з р я д антиномий, где «и тезис и антитезисмож но д о к а за т ь одинаково ясными и неопроверж имы ми д о к а ­ зат ел ьствам и » (4 (1 ), 161). Д р у ги е ж е попы тались пролить свет на природу столь яв н о ­ го противоречия. Так, например, П. Н. Г а л а н з а полагает, что в общем и целом д л я К ан та хар а кт ер н о «отрицательное отно­ шение к революции» к а к действию противоправному, что в е­ ликий философ я в л я л с я «только сторонником б у р ж у азн о -л и ­ берал ьны х реформ, не кол еб авш и х господствующего п о л о ж е ­ ния феодального кл ас са Г е р м а н и и » 9. Тем не менее, к а к у ж е п оказано, И. К ан т стоял за отмену реш ительно всех порядков, д ействовавш их в феодальной Германии. П р а в д а , он не считал, что достичь этих изменений необходимо только путем рево­ люции. Отметив, что на первом этап е К ан т «открыто в ы разил свое восхищение французской революцией», П. Н. Г а л а н з а у к а з ы ­ вал, что со временем в т р у д ах этого ф илософа «решение поли ­ тических вопросов носило все более консервативный х а р а к ­ тер» 10. О б ъ я сн ял он этот ф ак т тем, что «язы ком К ан та гово­ рил страх перед плебейской р асправо й с ф ео д ал ам и , п роведен ­ ной во Франции, на который н а к л а д ы в а е т с я общ ее усиление по­ литической реакции в самой П р у с с и и » 1!. Д о к а за т е л ь с т в о м ему' 46

служ и т ан ал и з раб от 90-х гг,, где от т реб ов ан и я гаранти и б ез­ опасности д л я бывшего м он арха (см. 6, 304) И. К ан т п ере­ ходит к осуж дению восставшего, к а к виновного в п реступ ле­ нии, государственной измене, к а к человека, пы тавш егося по­ губить свое отечество (4 (2 ), 241). Вероятно, И. К ан т имел в виду вовсе не поворот в сторону реакции, а просто до конца р азв и л свою теорию, п ер в о н а ч а л ь ­ но излож енную лиш ь в виде тезиса. И сходя из того, что л ю ­ бое восстание или револю ция п ред став л яю т собой п р а в о н а р у ­ шение, К ан т д о л ж ен был предусмотреть и н а к а зан и е за него. Однако этого не происходит: «Но если бы д а ж е бурей р ево­ люции, вызванной дурны м устройством, было бы неправомерно достигнуто более законосообразное устройство, то и тогда нель­ зя считать дозволительны м вернуть народ к п реж н ем у устрой ­ ству, хотя при этом устройстве ка ж д ы й , кто п риб егал к н аси ­ лию, по п раву мог бы быть н а к а з а н к а к м ятеж н и к» (6, 293). Считая необходимым предоставить бы вш ему сюзерену г а р а н ­ тию, что он не будет привлечен к ответственности за п реж н ее дурное управление, И. К ан т одновременно о т к а зы в а л ему и в праве поднимать контрреволю цию против стихийно победившей революции: «Если бы народу у д ал ось восстание, то г л а в а д о л ­ жен был бы вернуться к полож ению подданного и не подни­ мать восстание с целью взять власть, но и не следует б о ять ­ ся, что его привлекут к ответственности за его преж нее у п р а в ­ ление государством» (6, 304). Б ол ее того, общественный строй, достигнутый в результате восстания в Ш вейцарии, Н и д е р л а н д а х и В еликобритании, с точки зрения И. К ан та, справедливо было считать весьма у д а ч ­ ным. П а т р и а р х а л ь н о м у деспотическому правительству, сущ ест­ вовавш ем у в Германии, К ан т п ротивоп оставлял справедливое «патриотическое» правительство. Несомненно, под таковы м он подразу м евал революционное правительство Ф ранции, посколь­ ку в это врем я фран ц узски х револю ционеров н азы ва л и «п ат­ риотами». В конце 1792 г., когда в Г ермании у ж е поутихли восторги по поводу «зари свободы и то рж е ств а прав человека» и н а ­ чалось клеймение н ародны х масс за их жестокость, когда по­ явились в ы с к азы в ан и я о том, что чернь не созр ел а д л я свобо­ ды, И. К ан т д ал отповедь столь робкому и неустойчивому о б ­ щественному мнению. Он у казал , что созреть д л я свободы мож ет лишь тот, кто добудет себе эту свободу, что первые шаги на ее поприще неизбеж но д олж н ы отличаться грубостью и ж е с т о к о ­ стью там, где народ раньш е привы к только повиноваться. Тогда ж е И. К ан т прочел в переводе Гентца книгу Б е р к а « Р азм ы ш л ен и я о французской революции», теоретически д о к а ­ зываю щую п равоту тех, кто, испугавшись революционной гро­ зы, морально п о д д ер ж и в ал интервенцию во Ф ранции стран коалиции, имевшей целью восстановление монархии.

47

Если бы великий немецкий философ устр а ш и лс я р аспр авы над Л ю дови ком XVI, который был гильотинирован 21 я н в а р я 1793 г., то он бы не оп у бл и ко вал в конце сен тя бр я того ж е года свою первую политическую статью «О поговорке: «М ожет быть, это и верно в теории, но не годится д л я практики», в которой принципы государственного устройства, к а ж у щ и е с я К анту с п р а ­ ведливы ми и правомерны ми, почти полностью совпадаю т с п рограммой Ф ранцузской революции. П о сле о б н ародов ан и я м а ­ нифеста герцога Браунш вейгского, когда п русская ар м и я в я з ­ л а в болотах Аргонны, присоединившись к войскам коалиции, И. К ан т смело поставил вопрос: «Могут ли д ругие д е р ж а в ы о б р азо в ать союз в п одд ерж ку свергнутого госуд аря д л я того, чтобы не оставить б езн ака зан н ы м преступление, совершенное народом, и чтобы оно не было соблазном д л я других госу­ д арств? И м ею т ли они право и п р изваны ли силой в о з в р а щ а ть государственное устройство лю бой другой страны, возникш ее в резу л ьтате революции, в п р еж н ее состояние?» (4 (2 ), 246). Ответ, д анны й Кантом, довольно пространен и опять п ере­ носит нас из исторической реальности в об ласть м е ж д у н а р о д ­ ного п рава, но он совершенно однозначен. Говоря о союзе н а ­ родов, И. К ан т подчеркивает, что «согласно идее п ер в о н а ч а л ь ­ ного общественного договора необходим союз народов не д л я того, конечно, чтобы в м еш и в аться во внутренние р аздоры д р у ­ гой стороны, а д л я того, чтобы о к а за т ь друг другу помощь при нападении внешних врагов». (4 ( 2 ), 270). А р а с с у ж д а я о целях войн, К ан т категорически зая в л я ет: «Ни одна война м е ж д у не­ зависимы ми государствам и не м ож ет быть карател ьной вой­ ной (bellum p u n itiv u m )» (4 (2 ), 274). Б ол ее того, оц ен ивая события Ф ранцузской революции по прошествии нескольких лет, в «Споре ф акультетов» (1798). И. К ан т призн ает ее явлением исторически необходимым, про­ грессивным фактором, ведущим к более соверш енному строю. К ан т об р ащ а ется к «событию наш его времени», которое «до­ к а зы в ае т м оральную тенденцию человеческого рода» к совер­ шенствованию, к прогрессу. « Р евол ю ц и я одного одаренного народа, которую мы видели в наш и дни, пусть она будет у д а ч ­ на или нет, д а ж е если она со п ро вож д ается так и м и несчастьями и у ж а сам и , что добропорядочны й человек не реш ился бы вто­ рой р аз д а ж е удачно п роделать такой эксперимент за счет стольких ж е р т в ,— з а я в л я е т И. К ан т,— эта револю ция, ск аж у я, встречает у зрителей (которые не сами участвую т в игре) так о е сочувствие, которое граничит с э н т у з и а з м о м » 12. Н е бо­ ится он и п ред ска зать «повторение револю ционных взрывов» в будущем, «ибо д ан ное событие слиш ком огромно, слишком переплетено с интересами человечества и по своему влиянию слиш ком распространилось на все части мира, чтобы н ароды не вспомнили о нем при благоприятной возмож ности и чтобы не были возобновлены попытки подобного рода» 13.

48

Столь вы сокая оценка, д а н н а я И. К антом В еликой ф р а н ­ цузской б у рж уазн о й революции, д а л а основание Ю. Я. Мошковской считать, что К ан т был «совершенно последователен, когда с поразительной смелостью в зя л с я за защ и ту не только теории ф ранцузской революции, но и ее п р а к т и к и » 14. Р а з д е ­ л яю т это мнение и и сследователи из Г Д Р . «К ан товское п р и ­ зн ан ие французской революции — не случайность», — у т в е р ж д а ­ ют они. Это не раз подчеркивается проблем атикой его ф и л о ­ софии, соответствует ёе исходной и конечной цел ям » 15. Е. В. П о л и к ар п о в а то ж е отмечает, что в згл яд ы К ан та не становились со временем более реакционными, а просто его позиция « сов п ад ал а с позицией той крупной и средней ф р а н ­ цузской бурж уази и , чьи интересы отстаи в ал и в 1789— 1791 гг. Б ар н ав , Д ю пре, Л ам етье, в 1792 г. — Бриссо, Кондорсе, Р о лан, Г а д е » 16. Э та «солидная и у м ерен ная б ур ж уази я», к а к ее о п р е­ д е л я л В. И. Ленин, б ы л а позднее на врем я отодвинута в сто­ рону 17, и на сцену выш ли пари ж ск ие санкю лоты , их идеологи и организации. И менно их взгляд ы и отличались той р а д и к а л ь ­ ностью, которой не было у И. К ан та. Т аким об разом о к а з ы ­ вается, что д а ж е колеб ан и я и противоречия кантовской теории государства и п р а в а о т р а ж а л и кол еб ан и я и противоречия в разви тии самой бур ж у азн ой революции во Ф ранции, о т р а ж а л и саму специфику б ур ж уазн ой револю ции с присущими ей поло­ винчатостью, ограниченностью, непоследовательностью . Л. А. К алинников, не огран и чи ваясь простой констатацией противоречивости в отношении К ан т а к Ф ран ц узской р ев о л ю ­ ции, вскры вает ее причины и философский смысл этой проти­ воречивости 18. И. К ан т р ас см а тр и в ае т собы тия во Ф ранции к а к «феномен не революции, а эволю ции естественно-правовой конститу­ ц и и » 19, т. е. к а к звено в цепи непрерывного прогресса л е г а л ь ­ ности, усиливаю щ ей моральность общества. Д ости ж ен и е поли ­ тических свобод, хотя бы в их бурж узано-ограниченном т о л ­ ковании, и позволило ему д ать в целом оптимистическую о ц ен ­ ку револю ции и ее возможностей. О днако, будучи идеалистом и стоя на метафизических позициях, К ан т был не в состоянии р азг л я д е ть основного см ы с­ л а революции — качественного ск ач ка в развитии общ ества — перехода от ф еодальной форм ации к б урж уазной. Общество, с его точки зрения, не претерпело качественных изменений, а лиш ь медленно эволю ционировало, з а с т а в л я я отчасти п ере­ ориентировать сущ ествовавш ую до этого систему м оральн ы х норм и ценностей. В своем отношении к Ф ранцузской революции, ее ходу и последствиям И. К ан т о ста в а л ся идеалистом, стрем ящ им ся к просветительству и постепенному нравственно-правовому со­ верш енствованию общ ества, которое в и деал е д о л ж н о было бы происходить путем реформ, проводимы х главой государства; 4 Зак. 788

49

однако д а ж е ему у ж е было очевидно, что сильные мира сего не будут особенно стремиться к выполнению своего н равствен ­ ного долга, из чего в ы те к ал а законом ерн ость и неизбежность революций. В ел и к ая ф р ан ц у з ск а я б у р ж у а з н а я револю ция осущ ествила на п ракти ке то, что было созвучно идеям К ан та о сп р ав ед л и ­ вом устройстве правового государства. И если кантианство в собственно философском п лан е в первой половине XIX в. у т р а ­ тило свое влияние, то в области п р ав а и учения о государстве влияние И. К а н т а никогда не исчезало, а с 20— 30-х гг. прошлого столетия все более возрастает. А н али з кантовских трудов, по­ свящ енны х этим вопросам, ак ту ал ен и сегодня, особенно д ля нашего общ ества, в котором идет р а зр а б о т к а основных по ло­ жений концепции социалистического правового государства.

1 См.: М а р к с К., Э н г е л ь с Ф. Философский манифест исторической школы права//Соч. 2-е изд. Т. 1. С. 88.

2 П о л и к а р п о в а Е. В. Учение И. Канта о праве и государстве: Автореф. дис. канд. юрид. наук. М., 1973. С. 4.

3 См.: Конституции и законодательные акты буржуазных государств XVII—XIX вв. М., 1957. С. 250—252, С. 330—3.33.

4 См.: La Constitution franjaise, proclamee le 18 septembre 1791. S tras­ bourg s. a.

5 C m .: Constitution franjaise, precedee de la D eclaration des droits de l’homme et du citoyen, decretee par la Convention Nationale de la France en 1793 et presentee a l’acceptation du peuple fran^ais. Paris, l’an II. 6 Г а л а н з а П. H. Учение И. Канта о государстве и праве. М., 1960. С. 4 7 М а р к с К., Э н г е л ь с Ф. Философский манифест исторической шко­ лы права//Соч. 2-е изд. Т. 1. С. 88.

8 П о л и к а р п о в а Е. В. Указ. соч. С. 6.

9 Г а л а н з а П. Н. Указ. соч. С. 4.

10 Там же. С. 5.

11 Там же. С. 56.

12 К а н т И. Спор философского факультета с юридическим//Кантовский сборник: Сб. науч. тр./Калинингр. ун-т. Калининград, 1981. Вып. 6. С. 104.

13 Там же. С. 104. н М о ш к о в с к а я Ю. Я. Французская буржуазная революция 1789— 1794 гг. М.; Л., 1941. Гл. 6.. С. 338.

15 M a n f r e d B u h r , G e r d I r r l i t z . Der Anspruch der Vernunft. Die klassiche burgerliche deutsche Philosophie als theoretische. Quelle das Marxismus. Teil I. Berlin, 1968. S. 16.

16 П о л и к а р п о в а E. В. Указ. соч. С. 17.

17 См.: Л е н и н В. И.Полн. собр.соч. Т. 11. С. 226.

18 К а л и н н и к о в Л. А.Теория революции в «критической философии»//Кантовский сборник: Сб. науч. тр./Калинингр. ун-т. Калининград, 1981. Вып. 6. С. 104.

19 К а н т И . Указ. соч. С. 104.

ЛОГИЧЕСКОЕ КАН ТО ВЕДЕН И Е В последнее время в ряде наук когнитивного цикла (логика, лингвисти­ ка, психология, «искусственный интеллект») возникла потребность в новых идеях, источник которых был обнаружен в традиционных философских кон­ цепциях, а развитие логики и лингвистики предоставило в распоряжение ис­ 50

следователей новые методы анализа текстов и содержащихся в них рассуж­ дений. Перспективность такого рода исследований навела калининградских кантоведов на мысль, что соответствующее времени развитие кантоведения должно учитывать новые тенденции, возникшие на стыке изучения тради­ ционных философских концепций и наук когнитивного цикла. Из этого осоз­ нания и некоторых организационных усилий, направленных на его воплоще­ ние в жизнь, возникло направление в историко-философской науке, которое получило название «логическое кантоведение». Это направление в настоящее время включает исследования двоякого типа: во-первых, раскрытие эвристи­ ческого потенциала кантовской философии для современных исследований по логике и смежным областям знания и, во-вторых, применение разрабо­ танных в логике и лингвистике точных средств для анализа структуры кан­ товских текстов и рассуждений. В качестве организационной поддержки та­ ких исследований было решено провести серию семинаров, посвященных логико-лингвистической проблематике в кантоведении. Открыл эту серию семинар «Наследие Канта и современные логико-лингвистические исследова­ ния» (Калининград, 12—13 ноября 1987 г.). К логическому кантоведению относится такж е работа секции «Философия Канта и современные логико­ методологические исследования» в рамках IV Кантовских чтений, посвящен­ ных 200-летнему юбилею «Критики практического разума» (Светлогорск Калининградской обл., 12— 14 октября 1988 г.). В проведенных обсуждениях доминировали четыре темы: 1) философия Канта как источник идей для со­ временных исследований по логике и «искусственному интеллекту»; 2) роль философии Канта в становлении современных логико-философских концепций; 3) исследование текстов Канта при помощи логико-лингвистических средств; 4) анализ смысла терминов и характера рассуждений в философии Канта с помощью текстологического и сравнительно-исторического методов. Первые шаги логического кантоведения в Калининграде показали, что постепенно формируется научное направление, открывающее новые связи философской традиции с современностью, обещающее дать целый комплекс плодотворных идей для развития современной логики и смежных с ней областей знания и, возможно, знаменующее новый этап в изучении текстов самого Канта. В настоящем разделе сборника мы представляем первые результаты ис­ следований в области логического кантоведения. Следующий шаг — проведение в сентябре 1989 г. очередного теоретиче­ ского семинара «Логическое кантоведение-2: Логика практического разума». На этом семинаре рассматривались связи кантовской практической филосо­ фии с областями логики, учитывающими особенности рассуждений о дейст­ виях человека и компьютера, о ценностях, нормах, императивах и т. п., а так­ же применение логико-лингвистических средств к анализу корпуса кантовских текстов по практической философии. Редколлегия. ИМ МАН УИЛ КАНТ И СОВ РЕМ ЕН НАЯ Л О Г И К А

В. А. С мирнов (Институт ф илософ ии А Н С С С Р ) Л оги к а в своем разви тии всегда о б р а щ а л а с ь к истории ф и ­ лософской мысли. Это стало традицией. С одной стороны, р е ­ зул ьтаты логики оп робовали сь при решении тех или иных философских проблем, а с другой стороны, о б р а щ а я с ь к р а з ­ личным философским учениям, логика ч ерп ал а в них новые идеи, получ ал а дополнительны е стимулы д л я р азв и ти я новых направлений. Хорошо известно, что целый ряд н ап равлен ий 51

логической науки возник именно так. Я ркий пример — времен­ н а я логика. П ервон ачально врем енн ая логика возникла про­ сто к а к в сп ом огательн ая историко-ф илософ ская дисциплина д л я а н а л и за античных текстов, а затем, получив импульс со стороны сугубо историко-философской проблем атики, она п ре­ в р ати л ась в самостоятельны й очень интересный р азд ел не­ классической логики, в котором были получены результаты , о б н а р у ж и в ш и е н еож иданны е выходы д а ж е на технические при­ л о ж е н и я (например, применение логических средств к синте­ зу и верификации программ — одно из перспективных н а п р а в ­ лений, которое имеет прикладн ое зн ач ен ие). П ри этом за небольшой срок, буквально за 10— 15 лет, произош ел переход от историко-философской п роблем ати ки к проблем ам п р ик­ лад ного х ар а к т ер а . Т а к а я тенденция сокращ ения срока от подхода сугубо тео­ ретического, очень абстрактного, до подхода прикладного х а ­ р а к т ер н а д л я наших дней. Но я считаю, об ращ ени е к филосо­ фии К ан та — это не просто стандартн ое о б ращ ени е к одной из философских систем н аряд у с другим и системами. Здесь есть н екоторая специфика. И специфика о п ределяется нынеш ­ ним состоянием современной науки. В М оскве прошел Всемирный конгресс по логике, методо­ логии и философии науки (август 1987 г.), и, осм ы сли вая р е ­ з у л ь таты конгресса, мож но отметить такую очень характерн ую черту в логической науке. Н а К ан ад ско м конгрессе было скон­ центрировано внимание на связи логики с теорией познания, За ль ц б у р гс ки й конгресс привлек внимание ученых к связи л о ­ гики с лингвистикой и о риентировал на контакты логиков с лингвистами. М осковский конгресс четко проявил связи логики с п рик ладн ы м и тем ами, с компью терной наукой, причем в очень разностороннем плане. Зд есь надо подчеркнуть, что эта связь логики с современной компьютерной наукой в широком см ысле слова осущ ествляется не са м а по себе, а через связь логики с теорией познания, с глубокими философскими проб­ лем ам и . Это и понятно. Н апр и м ер , яп он ская про грам м а соз­ д а н и я компьютеров 5-го поколения требует глубокого ан ал и за общ ения человека с машиной, со зд ан и я языков, понятных и д л я человека, и д л я машины. Здесь в озникает очень много интересных проблем. Какого рода эти проблем ы и почему о б р а ­ щ ение к К ан ту здесь интересно? Во многом н аука р а зв и в а л а с ь в аб стракц ии от наших воз­ можностей, ресурсов, и мы аб страги ров ал и сь от кон еч н ости —• к а к от конечности субъекта познания, т а к и от конечности н аш и х возможностей. Сейчас у ж е от этого невозможно аб с т р а ­ ги роваться полностью. Л ю б а я система, будь то компьютер или ч еловек,— это конечные системы — везде мы имеем дело с ко­ нечной памятью , конечными ресурсами; какие-то зад ач и ре­ ш а ю тся при абстрагировании от этих пределов, но раб ота в 52

реальн ы х условиях, особенно п р и к ладн ы е вопросы требую т учета конечности по всем п ар ам етр ам . Зд есь к а к раз не с л у ­ чайно о б ращ ени е к кантовской в широком смысле п роблем е — конечности человека во времени и предельности возможностей ч еловека к а к физического сущ ества. Это вопросы очень глу­ бокие, в том числе и в логическом плане. С амо понятие кон еч ­ ного при всей его ясности о к а зы в а е тс я отнюдь не тривиальны м . Б о л ее того, возникает про бл ем а эффективности: в аж н о не только то, что з а д а ч а в принципе разр е ш и м а, нам надо знать, реш ается она д ан ны м и средствами или не реш ается. Вопрос об эффективности гораздо сложнее. И здесь опять возникает проблем а соотношения стандартного теоретико-мно­ жественного подхода и подхода более эффективного. В дан ном случае мы снова о б р ащ а ем с я к п р обл ем ати ке К антовой ф и ­ лософии. Я говорю об одной из ц ен тральны х проблем — п роб ­ л ем е не просто эффективности, но ещ е и сложности. Н а м в а ж н о не только знать, что за д а ч а в принципе р азр е ш и м а, но знать, так ж е, насколько она сложна. К руг этих проблем ка к раз и стимулирует очень внимательное отношение и к интуиционизму, и к кантовской философии в целом. Н е ставя целью излож ить какие-то законченны е р езу л ь ­ таты, я попытаю сь просто поставить некоторые проблем ы д л я разм ы ш лени я. Н е подлеж ит сомнению, что сейчас особое вни­ мание привл екает эффективный подход. Возьмем, к примеру, логическую семантику. С тан д а р т н а я сем ан ти ка — теоретико­ множ ественная: мы принимаем идею актуальн ой бесконечно­ сти. Упомянутые выше проблемы у к а зы в аю т на необходимость р а з р а б а т ы в а т ь более эффективную семантику. И в этом см ы с­ ле полезно о брати ться к наследию К ан та, в частности, к его р аб отам на стыке критического и предкритического п ериода 1763 г. В д альн ей ш ем я буду о б р а щ а т ь внимание в основном на эти работы. О брати м ся к работе «Единственно возм ож ное ос­ нование д л я д оказа тел ь ств а бытия Б ога» (1, 391— 510). И звестна л ейбницевская концепция соотношения в о з м о ж ­ ного и действительного. Л ей б ни ц исходил из идеи, что п о н я­ тие возмож ности яв л яется исходным понятием, а понятие д е й ­ ствительности яв л яе т ся вторичным, т. е. действительность — одно из возможного. Эта л ей бн и ц евская идея леж ит, по су­ ществу, в основе всей классической м атематики: мы описы­ ваем возможное, а действительное вы б и раем к а к одно из в о з­ можных. К ан т подходит к вопросу совершенно иначе. Он считает, что идея возможного (он р азл и ч а е т логическую в о з­ можность и реальную в о зм о ж н ость), идея реальн ой в о зм о ж ­ ности не я в л я е тся первичной. Грубо говоря, д л я того, чтобы иметь идею возможного, нам нужно иметь идею дей ствитель­ ного, потому что возможное есть н екоторая п ереком бин ац и я существующего. И сходя из чего-либо и зн а я методы зам ены , перекомбинации существующего, мы и приходим к идее р а з ­ 53

личных возможностей. Отсюда мысль К ан та о д о казател ь ств е бытия Б о г а зак л ю ч ае т ся в следующем: поскольку идея воз­ можного вторична, а возмож ность у нас имеется, значит чтото д о лж н о быть абсолю тно действительным. И это он о т о ж д е ­ ствляет с идеей Бога. В данном случае нас интересует не теологическая сторона дела, тем более, что сам К ан т впоследствии отказы вается от теологической трактовки, а интересует са м а о б щ а я концеп­ ция, о тк р ы в аю щ а я совершенно иное понимание соотношения м е ж д у действительны м и возм ож ны м и соверш енно другую понятийную структуру. Эта п онятий н ая структура к а к раз и л егл а в основу интуиционизма — более тонкого подхода к ос­ нованиям м атем ати к и и вообщ е к наш ему стилю мышления. Этот подход, который зал ож ен , в какой-то степени в к а н то в ­ ской работе, достаточно глубокий и воспринятый интуицио­ низмом, к а к раз очень интересен д л я нас в свете построения неклассических, более эффективных, более операционалистских семантик, которые слож нее традиционных, но имеют большое прикладн о е значение. Больш ой в к л а д в р азвитие такого под­ хода внесли ученые нашей страны, особенно м атем атики ш ко­ лы Л у зи н а и ш колы М аркова. Этот подход относится к одно­ му из сам ы х перспективных нап равлен ий в логической науке, в основаниях математики. Теперь я хотел бы остановиться на некоторых общих мо­ ментах понимания логики. Сейчас, в связи с приложением л о ­ гики к компьютерной науке, очень остро встал следующий вопрос. Традиционно считалось, что логика аб страгируется от психологии: логику не интересует, к а к реально мыслит чело­ век, а в а ж н о то, к а к надо мыслить, чтобы при истинности по­ сы лок получить истинный результат, безотносительно к тому, кем р еали зуется этот способ мы ш лен и я (человеком или м а ­ шиной). Д е л о логики — изучать возм ож н ы е классы р а с с у ж д е ­ ний. Э та в о сход ящ ая к Л ей бни ц у тр ад и ци я и в современной логической науке я в л я е тся господствующей. О д н ако сейчас, когда возни кла необходимость реш ать серьезные п рикладн ы е зад ач и , нередко стави тся вопрос, не следует ли от нее о т к а ­ заться? Н е обрати ться ли логике вновь к обыденному м ы ш л е­ нию? В ы с к азы в аетс я мнение, что ст а р а я логика рас су ж д ае т абстрактно, а надо изучать, к а к на самом деле р а с су ж д ае т человек. Я бы не согласился с такой постановкой проблемы, с таким ее решением. Н екоторы е специалисты компьютерной науки, ставя вопрос именно так, пы таю тся р азв и ва ть логику обыденного р а с с у ж ­ дения. Н а мой взгляд, вряд ли это перспективное направление, ибо о б р ащ а т ьс я надо не к ан ал и зу обыденного р ассуж дения, а к очень глубоким теоретико-познавательны м и другим уче­ ниям, к философии, мож ет быть, д а ж е к теории психологии. М ате м ат и к у мы не построим, б егая от одного человека к дру54

тому и сп раш ивая, к а к они вычисляют. П р и к л а д н ы е вопросы не д аю т оснований д л я р азв и ти я логики и матем атики. По это­ му поводу К ан т в ы с к а за л с я очень четко. Я хочу о брати ть на это внимание. К ан т пишет: « Д а л е е логику принято р азд ел я ть: на логику естественную, или п о п у л я р н у ю , и на искусственную, или научную ... Но т ак ое р азд ел ен и е неправомерно, ибо естест­ вен ная логика, или логика обычного разу м а, есть, собственно, не логика, но антропологическая наука, и м ею щ ая лиш ь эм п и ­ рические принципы, т а к к а к она толкует о п р а в и л а х естествен­ ного применения рассу д ка и р азу м а, ка ко в ы е познаю тся лиш ь in concreto, следовательно, помимо сознания их in ab stra cto . П оэтому лиш ь искусственная, или научная, логика зас л у ж и в а е т этого имени к а к н ау ка о необходимых и всеобщих п р а в и л а х мы ш ления, которые могут и д о л ж н ы быть п о зн аваем ы in co n­ creto a priori, независимо от естественного применения р а с ­ судка и р азу м а, хотя первоначальн о их мож но было бы н а ­ ходить лиш ь посредством наб лю д ен и я этого естественного п р и ­ менения» М ы сль К ан т а очень интересна и, на мой взгляд, современна. В. М. Сергеев считает, что эти взгляд ы К ан та у с т а р е л и 2. Конечно, многие идеи К ан та м ож но считать у с т а ­ ревшими, но тем не менее мне ка ж етс я, что здесь К ан т не устарел. Именно в данном случае он современен. Это, р а з у ­ меется, дискуссионный вопрос. М ое мнение состоит в том, что центральны й путь р азви тия логической науки не в ориентации на обыденные рассуж дения, а в ее ориентации на более гл у ­ бинные теоретические, философские основания науки и м ы ш ­ лен и я в целом. В связи с этим мне хотелось бы обрати ть внимание на не­ которые моменты. Я хочу вернуться к ранним кантовским р а ­ ботам, пониманию К антом логики. Мы привы кли считать, что К ан т остал ся в стороне от основного р усл а р азв и ти я логики, и если К ан т о к а з а л влияние, ск аж ем , на Фреге, то скорее к а к мы слитель, вы сказы вавш и й противополож ны е идеи. С ущ еству­ ет точка зрения, что К ан т не имеет отношения к ф орм альной логике, не внес в нее никакого вкл ад а. Я думаю , здесь нужны некоторые коррективы. П оставим такой вопрос. В озм ож ны ли, по К анту, истинные суж дени я с пустым субъектом? Это в а ж ­ ный вопрос. Н а мой взгляд, при традиционной интерпретации силлогистики п ред по л агается непустота субъекта в позитивных суж дениях, а в отрицательны х нет. Т ак ое понимание ка тего р и ­ ческих суж дений было предлож ено В. Оккамом. Мною бы ла ак си ­ о м атизи р ован а силлогистика, соответствующ ая этой тр ак товк е (и н а з в а н а С2 ) 3. К а к обстоит дело у К ан та? Этот вопрос про­ ясняется при ан а л и зе р яд а его текстов, п р еж д е всего антино­ мий. «Мир конечен в п ространстве и времени» и «Мир беско­ нечен в п ространстве и времени» суть противополож ны е с у ж ­ дения. К ан т допускает, что так и е суж дени я могут быть об а ис­ тинными. Но в каком случае? Если бы он принимал, что субъект 55

д о лж ен быть не пуст, они не могли быть одновременно истин­ ными. Это противоречит зак о н ам логики. Но они могут быть истинными при условии, что субъект пуст. С огласно К анту, понятие м и ра —• пустое понятие. Ничего ему не соответствует. Таким образом , К ан т допускает раб оту с пустым термином. Н о если это так, то, конечно, он д о л ж ен был принимать и сам у стандартн ую логику, силлогистику. И в этой связи ц елесообразно об рати ться т а к ж е к работе 1762 г. «Л о ж н о е м удрствование в четырех фигурах силлогизма». К а зал о с ь бы, р аб о та очень четкая и ясная, и, на первый взгляд, здесь К ан т просто повторяет Аристотеля. О д н ако здесь есть н екоторая тонкость. Я хочу обрати ть внимание, что, по Канту, п ервая фигура д е л а е т чистые ум озаклю чени я, а все остальны е модусы сводятся к ним с помощью непосредственных рассуждений, т. е. выводов из одной посылки. К аки е К ан т принимает непосред­ ственные ум озаклю чени я? Только об ращ ени е и противопостав­ ление. М ож н о построить так им об р азом понимаемую си л л о­ гистику, но совершенно без логического к в ад р ата . Н е о б я з а ­ тельно, чтобы об щ еотри ц ательн ы е суж дения яв л ял и сь о тр и ц а­ нием частноутвердительны х и частноотрицательны е — о б щ е ­ утвердительны х. В целом это очень и нтересная про бл ем а — выяснить, к а к К ан т понимал силлогистику, имея в виду, что он допускает пустоту субъекта, а все последующие его работы именно это и предполагаю т. Я могу, в частности, сослаться на у ж е упомянутую работу «Единственно в озм ож н ое основание д л я д о к а за т е л ь с т в а бытия Бога», на некоторые места «К ритики чистого разум а» , где п од тв ерж д а ется концепция возмож ности пустоты субъекта 4. Теперь о другой раб оте на стыке докритического и кри ти ­ ческого периода, об «Опыте введения в философию понятия отри цательны х величин» (1763), где К ан т выдвигает очень глубокие идеи. И н о гда говорят, что К ан т п рин и м ал то л ько традиционную силлогистику. Это не совсем так. Он четко по­ ним ает значимость «исчисления счастливы х случайностей», т. е. теории вероятностей, и н азы ва ет ее ло ги к о й счастливы х слу­ чайностей. Б о л ее того, он ставит вопрос о методе философии и методе математики. Он резко в о зр аж а ет, когда ф илософия понимается по аналогии с м атем атикой, и говорит, что это м ало к чему приводит, но очень настойчиво подчеркивает в а ж ­ ность применения методов м атем ати к и к философским п роб ­ л ем ам ; он считает, что и естествознание не д олж н о строиться по методу м атем атики, а д о л ж н о прим енять математику. Это то, что ка сае тся вероятностной логики. У К ан т а имеется и несколько иного п лан а очень интерес­ ная, но, к сож алению , не п олучи вш ая разв и ти я мысль о р а с ­ ширении логического на другие сферы. Э та идея, н асколько мне известно, о к а з а л а с ь не реализованной. Я имею в виду следую ­ щее. В упомянутой работе «Опыт введения в философию по­ 56

нятия отри цательны х величин» К ан т пишет, что в м атем атику вошло учение о полож ительны х и отрицательны х числах. Но никакого его анал о га, если мы аб страгиру ем ся от количествен­ ной стороны дела, в области философской п роблем ати ки не разр а б а ты в ае т ся . И д а л е е К ан т выдвигает интересную п ро гр ам ­ му рассмотрения, внедрения этих идей. Н а с в первую очередь интересует о б ласть собственно логических исследований. Здесь, я думаю , этой мысли мож но п ридать более оперативны й смысл. П ри этом можно поступить двояким образом. С одной стороны, мож но использовать общую теорию измерения, р а з р а б а т ы в а е ­ мую школой П. Суппеса, А. Тверского и д р . 5. Обычно теория измерений строится таким образом, что используется множество п олож ительн ы х действительны х чисел. Теория, когда рассм а тр и в аю тс я все действительны е числа, ме­ нее р азр а б о та н а . А это нетрудно сделать, уч иты в ая наличие р азв и ты х теорий измерений, и рассмотреть ш к ал у о т о б р а ж е ­ ния на все числа (полож ительны е и отри ц ател ьн ы е). Это один путь. Второй путь рассмотрения, который м ож ет быть более н агл яд ен ,— это сопоставление в логике понятию не только о б ъ ­ ема, но и антиобъема. Л ю бое понятие хар а к тер и зу етс я к а к тем классом объектов, которые о б л а д а ю т какими-либо п ризнакам и, так и тем классом объектов, которые ими заведомо не о б л а ­ даю т. В первы е эта идея и спользована К рипке в последних его работах. Если мы будем понятие х ар а к т ер и зо в ать парой — классом тех объектов, которы е об ладаю т, и классом объектов, которые не о б л а д а ю т п ри зн ак ам и (при этом мы не об язан ы допускать, что пересечение об ъем а и ан ти объ ем а не пусто и что их объединение охв аты вает весь ун иверсум ), то это д ает возм ож н ость понять реальн ы е противоположности в смысле К ан та. Н апри м ер, когда мы говорим «счастливый», мы х а р а к ­ теризуем классы людей, о б л а д а ю щ и х и завед о м о не о б л а д а ю ­ щ их этим свойством, хотя эти классы могут пересекаться и т. д. И тогда противоположное понятие есть понятие, где антиобъем стал объемом, а объем — антиобъемом. Т аким образом, мы д аем очень хорошую экспликацию понятия противоположного. Н. А. В асильев писал, что мы п ривы кли считать, что наши орган ы чувств д аю т только полож ительную информацию , а д л я отрицательной информ ации у нас органов чувств нет. О т­ сутствие п ри зн ак а есть всегда р езул ьтат вывода. «Стол не зеленый». Что это такое? Я не виж у, что он не о б л а д а е т зеленостью. Я виж у, что он ж елты й, а ж е лты м и зелены м пред ­ мет не мож ет быть одновременно, и отсю да д ел аю вывод, что он не зеленый. А представьте себе организм, который м ож ет воспринимать не только наличие п ризн ака, но воспринимает и отсутствие призн ака. И тогда м ож ет о к а зать ся, что он одно­ временно мож ет быть и зеленым, и не зеленым. И л и пред ­ ставьте прибор, имеющий п канало в, выходов. М ы приходим к идее многомерной логики. И в этом отношении идея К ан та 57

об отрицательны х величинах в м атем ат и к е очень глубока. Е с­ ли ее переф орм улировать в логическом плане, она ак ту ал ьн а в наш и дни. И сам ое главное, имеются средства д л я ее о б с у ж ­ дения. В итоге мне хочется подчеркнуть, что я специально взял вопросы, л е ж а щ и е в истоках ф илосоФии К ан та, относящ иеся к переходу от докритического к критическому периоду. Здесь идеи более просто сформ улированы , но на б азе этих идей в последующем реали зуется ка н то в ск ая философия, и я думаю , здесь имеются возможности, во-первых, п р о ан ал и зи р ов ать мно­ гие собственно кантовские идеи с использованием современных средств. Во-вторых, внимательное прочтение К ан та с этой точ­ ки зрения п од с каж ет нам новые пути р азви тия логической науки, будет стим улировать р азр а б о т к у новых логических средств.

1 К а н т И . Трактаты и письма. М., 1980. С. 325.

2 С е р г е е в В. М. О логике аргументации в «Основах метафизики нрав­ ственности» И. Канта//Кантовский сборник: Сб. науч. тр./Калинингр. ун-т. Калининград, 1986. Вып. 11. С. 47—54.

3 С м и р н о в В. А. Адекватный перевод утверждений силлогистики в ис­ числение предикатов//Актуальные проблемы логики и методологии науки. Киев, 1980.

4 К а н т И. Критика чистого разума. Пг., 1915. С. 298—303.

5 K r a n t z L., L u c e R., S u p p e s P., T w e r s k y A. Foundations of Measurement. Vol. 1. N.-Y.; London, 1971. Л О Г И К А ПР А К Т И Ч ЕС К О ГО РАЗУМА

В. С. М есько в (М о с к о в с ки й государственный университет) «ДВЕ ВЕЩ И Н А П ОЛНЯЮ Т ДУШ У ВСЕГДА Н ОВЫ М И ВСЕ Б О Л Е Е С И Л Ь Н Ы М У Д И В Л Е Н И Е М И Б Л А Г О Г О В Е ­ НИЕМ, ЧЕМ ЧАЩ Е И П Р О Д О Л Ж И Т Е Л Ь Н Е Е МЫ Р А З ­ М Ы Ш Л Я Е М О Н И Х ,— ЭТО З В Е З Д Н О Е Н Е Б О Н А Д О М Н О Й И М О Р А Л Ь Н Ы Й З А К О Н В О М Н Е » (4 (1), 499). Обычно исследователи о ста н а вл и в аю т внимание, образн о говоря, на «звездном небе» и «м оральном законе», а «К ритику практического р азу м а» (1788) р ас см а тр и в аю т в качестве о д ­ ного из трех гл авны х произведений И. К ан т а по вопросам этики. Д у м а е т с я , что в этом произведении существен и еще один аспект — акцент на возмож ности р азм ы ш ле н и я об этих двух сферах. Д ействительно, нас не м ож ет не п о р а ж а т ь са м а в о з­ можность такого разм ы ш ления. Мы, вслед з а И. Кантом, д о л ж ­ ны з а д а т ь с я вопросом о том, требует ли к а ж д а я из этих сфер своего способа р азм ы ш ле н и я, или мы мож ем р а зм ы ш л я т ь о них единым образом. К а к соотносятся, если имеются, эти спо­ собы м еж д у собой? К а к о в а логика, соответствующ ая (экспли58

ц ир ую щ ая) этим способам рассуж ден и я? К а к И. К ан т реш ал эти вопросы в р а м к а х «Критики практического разу м а»? А ктуальность такой постановки вопросов о п ределяется р я ­ дом обстоятельств. Во-первых, имеет место ф ак т участивш ихся зап росов естествоиспытателей по поводу негегелевских типов диалектики; во-вторых, все более д а е т себя зн ать недостаточ­ н ая разработанн ость в диалектическом м атер и ал и зм е концеп­ ции противоречия, видов противоречия, механизм ов возникно­ вения и преодоления противоречивости; в-третьих, требует д а л ь ­ нейшего осмысления сам а д и а л е кти ка И. К ан та, м а тер и ал и с ти ­ ческие мотивы его философской концепции. П р е д с тав л я етс я це­ лесооб разны м рассмотреть «К ритику практического р азу м а» и с этих позиций. Н а с специально будут интересовать следую щ ие проблемы: хар а к тер д и алекти ки практического р азум а, х а р а к те р и виды противоречий, способы устранения противоречий, устранение противоречий к а к механизм расш ирения описательны х в о з м о ж ­ ностей, э ксп л ик ац ия этих механизмов средствам и систем сов­ ременной логики, х а р а к т е р логической системы, адекватной д а н ­ ным способам рассуж дения. О б р ати м ся п реж д е всего к выяснению вопроса об основных чертах кантовской диалектики, к а к они представлены в а н а ­ лизируемом произведении. П р е ж д е всего з а с л у ж и в а е т в н и м а ­ ния утвер ж д ен и е о том, что х ара ктер применения чистого р а з у ­ ма (спекулятивный или практический) не- изм еняет его д и а л е к ­ тическую природу: «Чистый разум, будем ли мы его р а с с м а т ­ ри вать в спекулятивном или практическом применении, всегда имеет свою д иалекти ку, т а к к а к он требует абсолю тной целокупности условий д л я данного обусловленного, а ее можно н ай ­ ти только в вещ а х в себе» (4 (1 ), 437— 438). Это обстоятельство находит отр аж ен и е и в структуре и зл о ж ен и я критики п р а к т и ­ ческого разу м а: «...мы будем иметь в ней уч ен и е о н а ч а л а х и у ч ен и е о методе, а в учении о н ач а л а х будем иметь в качестве первой части аналит ику ка к п равило истины и диалект ику к а к излож ен и е и устранение видимости в суж дени ях практического разу м а » (4 ( 1 ), 327). В дополнение к этому разум д о л ж ен «ис­ след овать эту видимость, откуда она возни кла и к а к мож но ее устранить» (4 ( 1 ), 438). Здесь мы находим явное определение д иалекти ки к а к р а с ­ см атри ваю щ ей возникновение, и злож ение и устранение види­ мости в суж дени ях чистого разум а. К ан т д ает ответ и на вопрос о том, в чем зак л ю ч ае тся эта видимость: «...из п рилож ени я этой идеи р а зу м а о целокупности условий (стало быть, о безусловном) к явл ен и ям неизбежно возникает видимость, будто эти явлен и я суть вещи сами по себе (ведь без предостерегаю щей критики их всегда считают та к о в ы м и ); эта видимость никогда не к а з а л а с ь бы ложной, если бы она не в ы д а в а л а себя из-за прот иворечия р а зу м а с 59

самим собой в применении его основополож ения к явлениям — п ред п о л агать безусловное д л я всего обусловленного» (4(1),, 438). Таким образом , противоречие р а зу м а с самим собой я в л яе тся лиш ь проявлением этой видимости. Такой подход в определенном смысле у ж е п р ед р еш ает понимание п ротиворе­ чия к а к сугубо гносеологической характеристики. Причем в. силу кантовского понимания д иалекти ки к а к учения о во зн и к­ новении, и злож ении и устранении видимости при ан ал и зе про­ тиворечий т а к ж е д о л ж н ы быть реш ены вопросы их возникно­ вения, и зл о ж ен и я и устранения. Именно в этом смысле нужно понимать его утв ерж д ен и е о том, что антиномия есть з а б л у ж ­ дение, но не тривиальное, а благотворное — требую щ ее своего устранения. П р е д с тав ля етс я, что именно этот позитивный смысл нужно в к л ад ы в а ть в имеющую место трак то вк у д иалекти ки К ан т а к а к негативной: «...антиномия чистого р азу м а, которая о б н а р у ж и в а ется в его д иалекти ке, на д ел е есть самое б л а го ­ творное заб л у ж д ен и е, в какое м ож ет только впасть человече­ ский разум , т а к как, в конце концов, она п об у ж д а ет нас искать ключ, чтобы в ы б раться из этого лабиринта...» (4 ( 1 ), 438). А н а ­ логичным об разом обстоят д е л а с разум ом в его практическом применении: « К а к чистый практический разу м он т а к ж е ищет безусловное д ля практически обусловленного (зависящ его о т склонностей и естественных потребностей)...» (4 ( 1 ), 438). Р ассм о три м процесс кантовского диалектического ан а л и за на прим ере возникновения, и зл о ж ен и я и у странения антиномии практического разум а. В озникновение антиномии покоится на принятии след ую ­ щего полож ения: « Д в а определения, необходим о связан ны е в одном понятии, д о л ж н ы быть соединены к а к основание и сл ед ­ ствие, причем так, что это единство р ас см а т р и в ае тся или к а к аналит ическое (логическое соединение), или к а к синтетическое (р е а л ь н а я с в я з ь ), первое — по зак ону тож д ества, второе — позакону причинности» (4 (1 ), 442). Д а л е е , возьмем д в а необходимо связан ны х понятия — «доб­ родетель» и «счастье». З а д а д и м с я вопросом о х ар а к т е р е связи м е ж д у ними. К ан т показы вает, что эта связь не ан али ти ческая, следовательно, она синтетическая, то есть в данном случаепричинностная. Что ж е в этой п аре яв л яе тся причиной? С ф о р ­ мулируем д в а возм ож н ы х ответа: 1-й. Счастье — причина добродетели.

2-й Д обр о д ет е л ь — причина счастья. Первое, по К анту, безусловно невозможно, а в силу этого и безусловно ложно. Второе — т а к ж е невозможно, а в силу этого ложно, но не безусловно. Т аким образом, оба из р а с с м а т ­ риваемы х в ы сказы в ан и й получают истинностную оценку « л о ж ­ но», при дан ном анализе, что не соответствует закону исклю чен­ ного третьего, а поэтому и трактуется к а к антиномия. С огласно р езу л ь тат а м проведенного ран ее ан а л и за эта а н ­ 60

тиномия есть лиш ь проявление видимости, и последую щей з а ­ д ачей диалектического рассмотрения яв л яе тся ее устранение. К ан т проводит такое устранение путем явного учета у сл о ­ вий истинностной оценки. П ерво е в ы сказы в ан и е ло ж н о б ез­ условно и поэтому не мож ет изменить свой статус. Второе ж е л и ш ь условно ложно, то есть при определенных других усл о ­ виях оно м ож ет р ас см а тр и в ать ся и к а к истинное. В тексте мы находим ответ на вопрос о том, каково это условие, при кото­ ром второе в ы сказы в ан и е я в л яе тся истинным. Оно л ож н о при условии, что сущ ествование в этом мире я в л яе тся единствен­ ным способом сущ ествования разум ного существа. Тогда, если мы предполож им возм ож ность сущ ествования в других мирах, ■отличных от того, в котором второе в ы сказы в ан и е не прини­ мается, то в этих м и рах оно м ож ет о к а за т ь с я истинным. С л е ­ довательно, д л я такого м и ра первое вы сказы ван ие, к а к и р а ­ нее, будет о ставаться ло ж н ы м , а вот второе, противоречащ ее ему, у ж е станет истинным. Отсю да д л я данного мира ан ти ­ номия не возникает. С казан н о е п озволяет сд елать вывод, что д л я устранения антиномии мы д о л ж н ы в дан ном случае п ро­ сто изменить мир. П роведем логическую реконструкцию данной процедуры устранени я противоречия. Здесь п реж д е всего предметом т щ а ­ тельного логического а н а л и за д о л ж н а стать К ан то ва концеп­ ция миров. В связи с этим о б р а щ а е т на себя внимание упот­ ребление К антом терминов «возмож ны й мир» («...этот мир мы зн аем слишком м ало и еще в меньшей мере мож ем ср авн и вать его со всеми возм ож н ы м и мирами...» (4 ( 1 ), 474); «С помощью м етаф изики дойти от познания этого мира до понятия о боге и до д о к а за т е л ь с т в а его бытия дост оверными вы водам и невоз­ мож но потому, что мы д о л ж н ы были бы познать этот мир к а к соверш еннейш ее в озм ож н ое целое, стало быть, познать д ля этого все в озм ож н ы е миры, д а б ы иметь возмож ность сравн и вать их с этим миром, значит мы д олж н ы были бы быть в севеду­ щими, чтобы ск азать , что этот мир был возм ож ен только б л а ­ г о д ар я богу...» (4 ( 1 ) , 474), «чувственно воспринимаемы й мир», «мир явлений», «мир вещей в себе», «умопостигаемый мир» и т. д. Особое место в этой концепции д о л ж н о быть отведено миру, в котором мы мож ем усмотреть, если будем иметь со­ ответствую щий ключ, «высший неизменный п оряд ок вещей» ( 4 ( 1 ) , 438). М ы не мож ем д а ж е претендовать в р а м к а х данной статьи на какую бы то ни было полноту или д а ж е адекватность, а лиш ь попытаемся п редлож ить некоторую логическую реконст­ рукцию, п редставляю щ ую исходный м атер и ал знаний. Единственный аналитический мир — умопостигаемый, необ­ ходимый, подчиненный вечному и неизменному п оряд ку вещей. М ножество синтетических миров — чувственно в осприним а­ емых, возм ож н ы х явлений.

61

Явным о б р азом эта мы сль сф о рм ули ров ан а, например, в «Основах м етаф изики нравственности» (1785): «Это д олж н о привести нас к различию (хотя и грубому) чувственно во сп р и ­ ним аем ого м и р а и м ира умопостигаемого, из которых первый из-за различной чувственности у отдельны х воспринимаю щ их мир субъектов т а к ж е м о ж ет быть чрезвычайно различны м, тогда к а к второй, л еж а щ и й в его основе, остается всегда од ­ ним и тем же. Д а ж е в отношении самого себя и притом с по­ мощью зн ания, к а кое человек имеет о себе б л а го д а р я внутрен­ нему восприятию, он не м ож ет п ри тязать на знание о том, како в он сам по себе» (4 ( 1 ), 295). В а ж н е й ш а я здесь п роблем а носит преимущественно гносео­ логический х ар а к т ер — это соотношение м еж д у аналитическим миром и возм ож н ы м и синтетическими мирами. У К ан та мы находим, что умопостигаемый мир содерж ит основание чувствен­ но воспринимаемого мира. С вязую щ им звеном — колодцем м е ж ­ ду этими ми рам и — я в л яе тся сам человек с его разумом: к а к существо о щ ущ аю щ ее он п р и н ад л еж и т к чувственно воспри­ ним аемом у миру, к а к существо разумное, мы слящ ее он п р и н а д ­ л еж и т к умопостигаемому миру. В ведя понятия аналитического и синтетических миров, мож-но реконструировать К антово понимание противоречия и его видов. Свое естественное место обретаю т аналитические, или логические, противоречия ка к противоречия аналитического ми­ р а — отношение м е ж д у в ы сказы в ан и я м и и их отрицаниями,, которые не могут быть одновременно истинными и не могут быть одновременно лож ны м и. Вторую группу противоречий составят противоречия син­ тетических миров, к ним относятся: а) диалект ическое противоречие — а 1) отношение м е ж д у вы сказы ван ием и его отрицанием, к а ж ­ дое из которых п р и н ад л еж и т одновременно по крайней мере двум из м нож ества синтетических возм о ж н ы х миров, и причем в одном из миров они оба я в л яю тс я истинными, а в другом одно из них истинно, а второе — ложно; а 2) отношение м е ж д у вы сказы ван ием и его отрицанием, к а ж ­ дое из которых п р и н ад л еж и т одновременно по крайней мере двум из м н ож ества синтетических во зм ож н ы х миров, и причем в одном из миров они оба я в л яю т с я лож ны м и, а в другом одно из них истинно, а второе — ложно; б) фактическое противоречие — отношение меж ду в ы с к аз ы в ан и ­ ем и его отрицанием, которые не могут быть одновременно истинными и одновременно лож н ы м и ни в одном из синтетиче­ ских возмож ны х миров, которым они одновременно п р и н ад л е­ ж ат. Эти резул ьтаты мож но п редставить в символической форме. Пусть А — аналитический мир; х и Хг, Хз, ••• — синтетические ми­ -------обозначения д л я аналитического, диалектиче-ры; ], 62

ского и фактического отрицаний соответственно. Тогда, р и ]р н аходятся в отношении аналит ического противоречия, е. и т. е. р, ]pezA и [р]А = И =з[]р]А = Л , но [ р к = Л = з[]р ]А = И; р и — р н аходятся в отношении ф актического противоречия, е. и т. е.

Y X : p , — р ^ Х и [ р к = И = > [ - р ] ^ = Л, но [р1х = Л=>[—р]х = И, здесь X — м етап ерем ен ная по синтетическим мирам; р и ~ р н аходятся в отношении диалект ического п ротиворе­ чия е. и т. е.

1)

Эх*:р,

~ревхг

и [р]*{= И

ttXj-.p, ~ p £ B X j и

[р]х . =

и

[ ~ р ] х . = И,

И => [ ~ р ] х . = л

но или

[р]гс, = Л [ ~ р Ц = И, причем 2)

1 =#=/;

— рел:* и [р]*. = Л и [ ~ р ] * <= Л , но ~ p ^ X j и [ р Ц = И гэ [ ~ р ] ж. = Л или [р]х; = Л

[ ~ р ] ж. = И, причем /=/=/.

П р едставим в дан ном символизме рассмотренную выш е ан ­ тиномию практического р азум а. О бозначим безусловно л ож н ое вы сказы ван ие к а к р. У тверж дение о его безусловной ложности обозначает, что У Х : р ^ Х и \р]х = Л ; тогда лож н ость ~ р при определенном условии обозначает, что оно л ож н о в некотором из миров X, например, в мире х,, следовательно, д л я этого м и­ ра р и ~ р оба о к а зы в аю тс я лож ны м и: ~ p e J C j и [р]Ж;= Л и [ ~ р ] * 4= Л . В силу этого и опре­ деления диалектического противоречия мы, д л я того, чтобы у с т р а ­ нить антиномию, д о л ж н ы найти другой мир Xj (iV=/), д л я кото­ рого H x jip , ~ р е х , - и [р]хj = Л , a [ ~ p ] x j = H. Все становится на свои места в этом мире, он у ж е непротиворечив. П ерей дя к не­ му, мы у страняем видимость, что яв л яе тся последним шагом в развер ты ван и и кантовской диалектики. У странение противоречий я в л яе тся не только требованием Диалектики К анта, но и, если т а к позволительно выразиться, его всеобщей методологии. Об этом К ан т говорит, например, х ар а к т е р и зу я требования к философской системе: « В ел и чай ш ая обязан н ость ф илософа — 63

быть последоват ельны м , но именно это встречается реж е всего. Д ревнегречески е ш колы д аю т нам больш е примеров этого, чем их д а е т наш синкрет ический век, когда искусственно создается та или и н ая п р и м и р я ю щ а я система (C o alitio n ssy stem ) проти­ воречивых основоположений, п о лн а я недобросовестности и ме­ лочности...» (4 ( 1 ), 338). Б о л ее того, непротиворечивость, по Канту, вообщ е я в л я е тся имманентной характер и сти кой о б л а ­ дан и я разум ом : «То, что требуется д л я возмож ности п рим е­ нения р а зу м а вообще, а именно, чтобы принципы и у т в е р ж д е ­ ния его не противоречили друг другу, не составл яет части его интереса; оно есть вообщ е условие о б л а д а н и я разум ом ; только расш ирение [разума], а не просто соответствие [его] с самим со­ бой мы относим к его интересу» (4 (1 ), 452). Т аким образом, мы стоим перед необходимостью единым о б разо м рассмотреть вопрос об устранении видимости, противоречивости и о м е х а ­ низме этого устранения. Т аким механизмом является, по К а н ­ ту, расш ирение разум а, достигаем ое в его практическом п ри ­ менении, или иначе, в практическом разуме. В чем ж е состоит х а р а к т е р н а я особенность, п р еж д е всего, теоретического применения р азу м а? К ан т отвечает: «Теорети­ ческое применение р а зу м а зан и м ал о сь предм етам и одной то л ь ­ ко п ознавательной способности, и критика р а зу м а в отношении этого применения ка сал ас ь, собственно, только чистой п о зн а­ вательной способности, т а к к а к эта способность в о зб у ж д а л а подозрение, которое потом и п одтверж далось, что она сл и ш ­ ком легко тер яется за своими пр ед ел ам и среди непостижимых предметов или ж е противоречащ их д руг другу понятий» (4 (1 ), 326). Б ол ее того, кри ти ка чистого спекулятивного р а зу м а «до­ к азы вает, что этого р а зу м а д а л е к о недостаточно, чтобы ... ре­ ш ать в аж н ей ш и е п р ед л а гаем ы е ему задачи...» (4 ( 1 ), 482). И так, м ож но выделить, следуя К анту, по крайней мере, три сферы недостаточности р азу м а в его теоретическом применении: A) о бласть непостижимых предметов (вещей самих по себе); B) об ласть п ротиворечащ их друг другу понятий; С) за д а ч н а я неполнота. П е р в а я трудность р азр е ш ае тся в практическом п ри ­ менении р а зу м а за счет о б ращ ени я к опыту (на уровне гносео­ логического описания за счет введения соответствующего по­ нятия оп ы та ): «...предметы, с которыми мы имеем дело в опы ­ те, отнюдь не вещи сами по себе, а только явл ен и я и что, хотя в отношении вещей самих по себе н ел ьзя угадать, д а ж е невозможно постичь, каким образом, если д аетс я А, долж но быть прот иворечием не п о ла гать и В, которое совершенно отл и ­ ч ается от А (необходимость связи м еж д у А к а к причиной и В к а к д ей ствием ), все ж е мож но вполне п редставить себе, что они к а к яв л ен и я необходимо д олж н ы быть некоторым образом (например, если иметь в виду временные отношения) связаны м е ж д у собой в одном опыте и не могут быть разъединены , не вступ ая в прот иворечие с той связью, посредством которой воз­ 64

мож ен этот опыт, а ведь единственно лиш ь в опыте они суть предметы и п ознаваем ы нами» (4 ( 1 ), 375). К ан т сам з а д а е т вопрос: «Но действительно ли расш и ряется таким образом наш е познание посредством чистого п ракти ч е­ ского разум а, и им манентно ли в практическом р азум е то, что д ля спекулятивного было трансцендентно?», и отвечает: «К онеч­ но, но только в практическом отношении ... теоретическое п о з­ нание чистого р а зу м а п риум нож ается, ... это приум нож ение состоит лиш ь в том, что у к а за н н ы е понятия, п р еж д е п р о б л е­ матические (только мыслимые) д л я чистого р азум а, теперь а с ­ серторически о б ъ яв л яю тс я таким и, которым действительно присущи объекты, т а к к а к практический разум неизбеж но н у ж ­ д аетс я в сущ ествовании их д л я возмож ности своего и притом практически безусловно необходимого об ъек та ... хотя нам о т­ нюдь не д аетс я их созерцание ... на основе этой допускаемой реальности их невозможно никакое синтетическое полож ение ... идеи ещ е не зн ан ие ... все ж е они (трансцендентные) м ы сли, в которых нет ничего невозможного» (4 (1 ), 469). И ли иначе, «... практический разум теперь сам по себе и без соглаш ен ия со спекулятивны м разум ом д ает сверхчувственному предмету категории причинности, а именно свободе, реальность (хотя только к а к практическому понятию и только д л я практического прим енения), следовательно, на деле п од тв ер ж д а ет то, что там мож но было только мыслить» (4 ( 1 ) , 316). И так, второй п ро­ цедурой, расш и ряю щ ей возмож ности в практическом п рим ене­ нии разу м а, явл яется придание статуса реальности некоторым сверхчувственным предметам. И наконец, ещ е одним методическим приемом я в л я е тся п ро ­ сто допущение: «... разум у приш лось допустить, что такие п р ед ­ меты имеются...» (4 ( 1 ), 470). О снование такого допущ ения ни­ чего общего с произволом или бесконтрольным су б ъекти ви з­ мом, к а к это нередко все еще мож но встретить в литературе, не имеет: «... это за к о н н а я потребность допустить что-то, без чего не мож ет иметь место и то, что мы неукоснительно долж ­ ны п олагать д л я целей нашего поведения» (4 ( 1 ), 315). У сло­ вием такого типа допущ ений я в л я е тся т а к ж е внутренняя не­ противоречивость. И деи бога и бессмертия мы не познаем и не у см атри ваем д а ж е в отношении их возможности, не говоря у ж е о их действительности. Но т а к к а к они условия необхо­ димого об ъек та воли, определенного этим законом , «т. е. [усло­ вия] одного лиш ь практического применения наш его чистого р азу м а» (4 (1 ), 314), то «можно и д о лж н о допустить их в о зм о ж ­ ность в этом практическом отношении, хотя мы и не мож ем теоретически познать и усмотреть ее. Д л я последнего т р е ­ бования в практическом отношении достаточно того, что они не зак л ю ч аю т в себе внутренней невозможности (противоре­ ч и я )» (4 ( 1 ), 314— 315). В третьем случае (за д а ч н а я неполнота) непосредственно 5 З а к. 788

65

д л я рассм атриваем о й антиномии постулаты чистого п ракти ч е­ ского р а з у м а (бессмертия, свободы, бытия бога) п риводят к «...понятиям, которые спекулятивны й разум мог, п равда, п р ед ­ л ож и ть в качестве задач, но не мог их раскрыть. С ледовательно: 1) к понятиям, при раскры тии которых разум мог лиш ь впасть в п а р а ло ги зм ы (а именно к понятию бессмертия)...; 2) к понятию, относительно которого спекулятивны й разум со­ д ер ж и т только антиномию, а реш ение этой антиномии он мог основы вать только на проблематически, пр авда, мыслимом, но по объективной реальности самом по себе недоказуемом и не­ определимом понятии...; 3) п ридаю т смысл тому, что спекулятивны й разум , хотя и мог мыслить, но д о л ж ен был оставить неопределенным только ка к трансцендентальны й идеал, ...» (4 (1 ), 467). П роведенный ан ал и з позволяет сд елать р я д выводов отно­ сительно проблемы устранения противоречий. Мы у ж е вы де­ лили, вслед за Кантом, один способ устранения противоречия — за м е н а одного из синтетических миров на другой, но этот при­ ем не я в л яе тся единственным и универсальны м. К ан т в ы деляет и использует еще два таких приема — уточнение сод ер ж ан и я понятий и введение новых понятий. Эти три метода могут и спользоваться ка к независимым образом, т а к и комплексно. П римером второго случая сл уж и т К антово реш ение антиномии практического р азум а, где н ар я д у с методом изменения синте­ тического мира используется и метод введения новых понятий. Все эти методы широко прим еняю тся в современном есте­ ствознании. Особенно широкое распростран ен ие получил по­ следний из них. Р я д результатов современной квантовой м е х а ­ ники существенным образом стал использовать первый метод. И так, мы видим, что в резул ьтате практического применения р азу м а имеет место реальное его расширение. Здесь вполне уместен вопрос о х а р а к тер е этого расш ирения. С тандартной моделью расш и рен ия яв л яе тся ку м у л я ти в н ая модель, в которой н овая область просто содерж ит в себе старую, и если она п ред­ ставл ена некоторым множеством, то с т а р а я есть просто ее под­ множество. В случае, когда речь идет о моделях познания, такой кумулятивны й подход о т р а ж а е т ситуацию простого н а ­ копления, исклю чаю щ ую возмож ность о тб расы в ан и я п о л о ж е ­ ний, которы е ранее считались д оказанн ы м и . Ничего отбросить нельзя, можно только д о б а в л я т ь новое. Хорошо известна и л о ­ гика, соответствую щ ая такой модели,— это интуиционистская логика. Такой подход яв л яе тся д ал еко не единственным. В послед­ нее время стали ан ал и зи р о ва тьс я возм ож н ы е модели нёкумулятивного подхода. Основой его я в л яе тся принятие возможности расш ирения зн ан ия за счет к а к раз о тб расы в ан и я некоторых положений, ранее считавш ихся установленными или д о к а з а н ­ ными. Среди таких моделей сейчас с та л а интенсивно р а з р а ­ 66

б аты ваться т а к н а зы в а е м а я немонотонная модель и соответ­ ствующие ей немонотонные логики рассуждений. П осле этих общих зам ечан ий вполне уместно о брати ться к сф орм улированном у ранее вопросу о х а р а к т е р е логики, которая соответствует кантовской п ракти ке р ассуж дений в области п ри ­ лож ен и я практического разум а. П усть Г есть обозначение д л я некоторой совокупности по­ сылок (в частном случае Г — тео р и я), из которых, п ри м ен яя законы и методы классической логики, выведено д и а л е к ти ч е­ ское, в смысле К ан та, противоречие, то есть из Г выводимо Л Д ~ Л (1) Если бы противоречие было просто аналитическим, то по зак он ам классической логики отсюда просто следовало бы от­ рицание Г, то есть 1Г. В этом смысле аналитическое проти­ воречие носит разруш ител ьн ы й хар актер. В данном ж е случае мы, вслед за Кантом, д о лж н ы или уточнить понятия, или п ро ­ вести зам ен у синтетического мира, или ввести новые понятия так, чтобы д иалекти ческое противоречие устранялось. По сущ е­ ству, речь идет о пополнении (расш ирении) Г некоторой но­ вой, не сод ер ж ащ е й с я в ней р ан ее в явном или неявном виде информацией. П ричем в р езу л ь тате такого пополнения из Г и этой новой информ ации (обозначим ее, например, В ) у ж е не выводится Л Д ~ Л : неверно, что из Г / \ В выводимо Л Д ~ Л .

(2) Л егко видеть, что выводимость здесь понимается не в к л а с ­ сическом смысле, а именно в немонотонном, об этом к а к раз и говорит принятие (1) и (2). П олучив этот результат, мы мож ем ответить на вопрос о х а р а к тер е логики, соответствующей способам р ассуж д ен и я в сфере практического применения р азу м а, то есть ответить на вопрос о х ар а к т е р е логики практического разум а. Э та логика будет существенно немонотонной. Ответ принципиально ясен. З а д а ч ей дальн ей ш его профессионального логического ан а л и за я в л яе тся построение ад ек ватн ы х систем немонотонной логики, Способных описать законы и п р ав и л а диалекти чески х р а с с у ж ­ дений (в смысле К а н т а ). ФОРМАЛИЗАЦИЯ АКСИОМЫ СВЕРТЫВАНИЯ НА О С Н О В Е К А Н Т О В С К О Г О М Е Т О Д А К О Н С Т Р У И Р О В А Н И Я МАТЕМАТИЧЕСКИХ ПОНЯТИЙ

Л. Н. Т ро еп о льски й (К а л и н и н гр а д с к и й государст венны й университет) К а к известно, возникновение кризиса в основаниях м а т е м а ­ тики на ру б еж е XIX— XX вв. было обусловлено об наруж ен и ем форм ализованного ан ал ога п ар ад о к с а Р а с с е л а в идеальном ис­ числении К, которое р ас см атри в ал ось в качестве адекватной 5*

67

т ф орм али зац и и канторовской «наивной» теории множеств, л е ж а ­ щей в основе всей математики *. Сущ ествование ф о р м а л и зо в а н ­ ного п ар ад о к с а в К, к а к известно, связано с сущ ествованием в нем аксиомной схемы сверты вания, записы ваем ой в виде ( )3.yVx({x^y)=F(x)), где F (х) п ред став л яет лю бую ппф, свободную относительно х, но не сод ерж ащ ую свободно у, а стоящие вн а ч а ле круглые скобки у к а зы в аю т на зам ы к ан и е всеобщности всех остальных свободных переменных, если так о вы е имеются. Эту аксиомную схему мож но словесно интерпретировать следующим образом: существует сущность у та к а я , что д л я всякой сущности х верно, что х п р и н ад л еж и т у тогда и только тогда, когда выполняется условие F ( х ) . И ны м и словами, согласно этому подходу «все сущности, д л я которых выполнено какое-либо данное условие, об разу ю т некоторую сущность — класс»2. П родемонстрируем пример возникновения антиномии Р а с с е ­ л а в исчислении К 3. Д опустим сущ ествование расселовского м нож ества в предметной области D исчисления К- Тогда в озм о­ ж ен следующий вывод, в котором звезд очкам и отмечено проти­ воречие.

1. ( ) Яг/Ух ( (х<=у) ^ = F ( x ) ) {акс. схема свертыв.}.

2. Яг/Ух ( ( л : & / ) е = ~ ( х е х ) ) {1 : F ( х ) / ~ (х<=х)}.

3. У х ( ( x e S ) = ~ ( л е х ) ) {удаление Я по S:2}.

4. ( S e S ) = ~ ( S e S ) {удаление V по 5 : 3}5. S e S {допущение}.

6. ~ ( S e S ) {удаление = :4, 5}. * 7. ~ ( S e S ) {сведение к нелепости 5, 6, уд ален и е 5}. * 8. S e S {удаление = : 4, 7}. П р о д ем о н стр и р ов ан н ая антином ия п оказы вает, что по т а к о ­ му ясному условию, к а к ~ ( х е х ) , нельзя о б р азо в ать м н о ж ест­ во. Это вы зы вает повышенное удивление м атематиков, п о б у ж ­ д а я тем самы м исследователей к активному изучению причин возникновения форм али зован н ого ан а л о г а п а р ад о к с а Р ас с е л а в наивной теории множеств. Н а сегодняш ний день имеется о б ­ ш и р н ая литератур а, в которой вы двигаю тся самы е различны е гипотезы о причинах возникновения и путях устранения п а р а ­ докса Р асс ел а. Список такой л итератур ы в несколько десятков наименований приведен в «О снованиях теории множеств» Ф. Ф рен кел я и И. Б ар -Х и лл ела. Однако, если исключить из это ­ го списка публикации, со д ер ж ащ и е явно ошибочные подходы, то все равно, к а к отмечаю т Ф. Ф ренкель и И. Б ар-Х и ллел, все оставш иеся приемлемы е подходы нельзя считать вполне уд ов­ летворительными, т а к к а к они существенно ограничиваю т к л а с ­ сическую м а т е м а т и к у 4. В этих слож ны х условиях в основаниях математики, когда многочисленные п р ед ла гаем ы е реш ения расселовской антино­ мии о б н а р у ж и в а л и медленное, постепенное продвиж ение вперед, психология форсированного и сследования этой проблем ы посте68

пенно уступила место психологии накопления частичных р езу л ь ­ татов, вследствие чего, к а к нам представляется, острый интерес к этой проблеме у специалистов несколько упал. О днако он никогда полностью не исчезал. В этом отношении п о каза тел ь н а статья А. А. Х анагова «Сущ ествую т ли в ф о р ­ мальной логике парадоксы ?», где автор приходит к выводу, что в ф ормальной логике они не в о з м о ж н ы 5. М ы р азд ел я ем основ­ ные интенции статьи А. А. Х анагова, но считаем, что опорные понятия этой статьи, в частности, понятия « ф о р м а л ь н ая логика», «законы логики», недостаточно точно определены, недостаточно ясны. В этой связи мы считаем необходимым и плодотворным осу­ ществить ан ал и з данной п роблем ы более конструктивными в ш и­ роком смысле средствами, под которыми мы понимаем методы, применение которых приводит к однозначно понимаемому ре­ зул ьтату в исследовании. К а к известно, одним из так и х методов яв л яе тся кантовский метод конструирования математических понятий в чистом со­ зерцании. К ан т х ар актери зу ет его следую щим образом : « П р о ­ странство и время — вот те созерцания, которы е чистая м а те­ матика к л ад ет в основу всех своих познаний и суждений, в ы ­ ступаю щ их одновременно к а к аподиктические и необходимые; в самом деле, м атем ат и к а д о л ж н а п о каза ть все свои понятия сн ач ал а в созерцании, а чистая м атем ат и к а — в чистом созер­ цании, т. е. д о л ж н а их конструировать, ведь только в чистом созерцании м ож ет быть дан м а тер и ал д л я априорны х синтети­ ческих суждений. Способность созерцать a priori ка сае тся не материи явления, т. е. не ощ ущ ения в нем, потому что ощ ущ ение составляет нечто эмпирическое, а только ф ормы его — п р остр ан ­ ства и времени» (4 (1 ), 98— 99). Выш е мы п оказал и, что причина возникновения ф о р м а л и зо ­ ванного ан алога п ар ад о к с а Р а с с е л а в исчислении К з а к л ю ч а ­ ется в записи логической ф ормы аксиомы сверты ван ия в ф о р­ мали зован н ом я зы к е исчисления К. В связи с этим в озникает необходимость проверить а д е к в а т ­ ность ф ор м али зац и и принципа о б р азо в ан и я м нож ества по у сл о­ вию в виде аксиомной схемы сверты вания 'S .y V x ((x ^.y )= = F (у)) на основе кантовского метода конструирования математических понятий в чистом с о з е р ц а н и и 6. Если мы р ассм атри в аем аксиомную схему сверты вания к а к ф о рм али зац и ю принципа о б р азо в ан и я м нож ества по условию, то при такой интерпретации, котор ая яв л яе т ся главной п о д р а ­ зумеваемой интерпретацией аксиомной схемы сверты вания, мы рас см атри в аем сущность л; в х ^ у к а к элем ент более сложной сущности у, пред ставл яю щ ей собой о б р азов ы в аем ое по условию F (х) множество. Н о понятия «элемент м но ж ества» и «м нож ест­ во» явл яю тся математическими. С ледовательно, согласно К анту их мож но конструировать в чистом созерцании. Осуществим эту 69

процедуру. Выберем произвольно множество А = {1, 2, 3}. И тут ж е непосредственно в чистом созерцании усм атри ваем , что 1=/={1,2, 3}, 2 ф { 1 , 2 , 3}, З ф { 1 , 2 , 3}, т. е. непосредственно у см ат­ риваем, что множество А и его элем енты не тождественны. Но А мы в ы б рал и произвольно. С ледовательно, на основе ка н то в ­ ского метода конструирования математических понятий в чи­ стом созерцании у б еж д аем ся, что д л я всякого множ ества верно, что оно и его элемент не тождественны. Н о с другой стороны, к а к известно, п р ав и л а логического исчисления р а зр е ш аю т под­ ста вл я ть в аксиому сверты вания вместо х и у одну и ту ж е сущность, что в случае уд ал ен и я кванторов Я и Y по одной и той ж е сущности в представленном п орядке у странения кв ан то ­ ров приводило к ф орм али зован н ом у аналогу антиномии Р а с ­ села в исчислении К- К акой ж е выход мож но найти из данной трудности? Р ассм отри м опять главную по др азум еваем ую интер­ претацию аксиомной схемы сверты ван ия с учетом необходимо­ сти сохранить в исчислении отнош ения « е » правило подстанов­ ки одной и той ж е сущности вместо у и х при системе кванторов 3 и У. И так, ак си о м н ая схема сверты вания ф орм али зует прин­ цип о б разо в ан и я множ ества по условию и одновременно р а з р е ­ ш ает подстановку одной и той ж е сущности вместо индивидных переменных. К ак совместить эти условия? Очевидно, это стано­ вится возм ож ны м , если мы аксиомную схему сверты вания с уче­ том ее главной интерпретации зап и ш ем в виде: 3yVx((x(^{y})= F(x)), где { } — оператор о б р азо в ан и я м н ож ества по условию F ( x ) , а {г/} — м н ож е ств оо б ра зу ю щ ая1 переменная. С пециф ика этой переменной зак л ю ч ае т ся в том, что в ее со­ ставе имеется кон стантн ая часть { }, не п о д л е ж а щ а я замене, что об условли вает лиш ь принцип подстановки в эту переменную в отличие от обычной индивидной переменной у, где подстанов­ ка в переменную у совп ад ает с подстановкой на место перем ен ­ ной у. Нетрудно д о каза т ь, что, используя принцип подстановки в мн ож ествообразую щ ую переменную, легко устрани ть ф о р м а ­ л изо ванн ы й ан ал о г антиномии Р а с с е л а из наивной теории мно­ жеств, который имел место в исчислении К- Д л я этого снова, к а к и в предыдущ ем примере, допустим сущ ествование в п ред­ метной области D расселовского множ ества S и сделаем попытку вывести противоречие из аксиомной схемы с в ер тй в ан и я по усл о ­ вию о б р азо в ан и я м нож ества ~ ( х е х ) при ее новой записи. В резул ьтате р азв ерн ется следую щий вывод: 1. ( ) Зг/Ул:( ( х ^ { у } ) = F ( x ) ) {акс. схема свертыв.}.

2. З г /У х ( (хе{г/}) = ~ ( х ^ х ) ) { l : F ( x ) / ~ ( x e i ) } .

3. V x ( x e { S } ) == ~ ( ^ е х ) ) {удаление 3 по 5:2}.

4. ( S e { S } ) == ~ ( S e S ) {удаление V по 5:3}. Очевидно, что из ( S e { 5 } ) = ~ ( S ^ S ) невыводимо S e S и ~ ( S e S ) , к а к бы мы ни ста рал и сь пр одол ж и ть вывод по ко р ­ ректным п р ав и л а м вывода. П ри этом утверж д ен и е ( S e { S } ) г= 70

== ~ ( S e S ) получает хорошо осмысленную содерж ател ьную ин­ терпретацию : тогда и только тогда множество S п рин ад л еж и т в качестве элем ен та одноэлементному множ еству {S}, когда ~ ( S e S ) , т. е. когда оно не п р и н ад л еж и т себе в качестве э л е ­ мента. Теперь поставим вопрос: каки е индивиды д о л ж н ы со д ер­ ж а т ь п редм етн ая о бласть D при интерпретации аксиомной схемы сверты вания к а к ф орм а ли за ц и и принципа о б р азо в ан и я м н ож ест­ ва по условию? Н а первый в зг л я д ответ п р ед став л яется простым: п ред м етн ая область D д о л ж н а сод ер ж ат ь в себе отдельны е п ред­ меты, множ ества этих отдельны х предметов, м н ож ества мно­ ж еств отдельных предметов и т. д. О д н ако нетрудно видеть, что с такой предметной областью D мы, используя аксиомную схему сверты вания, будем об р азо в ы в ать лиш ь одноэлементны е множ ества вида {у}, т. е. м нож ества либо вида {а}, {{а}}, {{{а}}} и т. д., либо м нож ества вида {м}, {{.и}}, {{{л}}} и т. д. И никогда не образуем множ ества вида {а, Ь, с} либо {{м}, {N}, {S}}, т. е. многоэлементное множество. Д л я того чтобы обеспечить такую возможность, очевидно, необходимо допустить сущ ествование в предметной области D н ар яд у с сущ ествованием отдельны х п р ед ­ метов, множеств отдельны х предметов, множ еств множеств о т­ дельны х предметов и т. д., а т а к ж е последовательностей о т д е л ь ­ ных предметов, м нож ества последовательностей отдельны х п р ед ­ метов, множества множеств последовательности отдельных предметов, списки отдельных предметов, м н ож ества списков о т ­ дельн ы х предметов, множ ества множеств списков отдельных предметов и т. д.7. Очевидно, что допущ ение такой универсальной предметной области D, с одной стороны, позволяет подставить в аксиому сверты вания вместо х я у п оследовательность а, Ь, с и получить многоэлементное множество {а, Ь, с}, а с другой стороны, к а к нетрудно видеть, т а к а я подстановка к а к бы выводит нас за г р а ­ ницы традиционны х теоретико-множественны х представлений, что в свою очередь наводит нас на мысль о возмож ности других, не теоретико-множественных интерпретаций аксиомной схемы свертывания. В итоге аксиомную схему сверты ван ия обобщ енно следует за п и с а т ь в виде ( )Эy Y x ( ( x f = < y > ) = F { x ) ) , где <уУ — в ы д ел ен н ая п ерем енная на основе содерж ательной связи ее с F ( x ) , и д ать ей следую щ ее обобщ енное прочтение. Существует т а к а я сущность у, что д л я всякой сущности х тогда и только тогда х п р и н ад л еж и т выделенной сущности <г/>, когда у со д ерж ател ьно релевантн а с F ( x ) . К а к и м н о ж еств оо бр азую щ ая п ерем енная {у}, вы д ел енн ая п ерем ен ная <г/> т а к ж е имеет константную часть < >, не п одл е­ ж а щ у ю замене, и вследствие этого д л я данной переменной, ка к и д л я {у}, имеет силу пр авил о подстановки в переменную. Нетрудно видеть, что об общ ен ная запись аксиомы св ер ты в а­ 71

ния с выделенной переменной <у> т а к ж е не позволит получить противоречие в выводе с использованием этой аксиомной схемы при зам ен е F (х) на х ф х . Проводим ый ан ал и з вселяет в нас н ад еж д у систематиче­ ским образом р а зр а б о т а т ь п рикладн ое исчисление предикатов с отношением « е » (п ри надлеж ности), вклю чаю щ им в свои по­ стулаты ка к обычные индивидные переменные, т ак и в ы д ел ен ­ ные переменные. Возможно, что аналогично тому, к а к проникновение во внутт реннюю структуру пропозициональной переменной породило бо­ лее богатую по своим дедуктивны м возмож ностям пер во пор яд ­ ковую логику п редикатов и широко раздвинуло область л о ги ­ ческого, т а к и проникновение в структуру выделенной п ере­ менной и установление корректных п равил об ращ ени я с ней расш ирит дедуктивны е возможности ф ормальной логики и т а к ­ ж е раздвин ет горизонты логического. ' Ф р е н к е л ь А., Б а р - Х и л л е л И. Основания теории множеств. М., 1966. С. 171— 173.

2 Там же. С. 172.

3 См.: К л и н и С. Математическая логика. М., 1973. С. 221—222.

4 Ф р е н к е л ь А., Б а р - , Х и л л е л И. Указ. соч. С. 24—26.

5 Х а н а г о в А. А. Существуют ли в формальной логике парадоксы ?// Природа. 1978. № 10.

6 Более подробно о принципах конструирования математических поня­ тий в пространстве и времени можно прочитать в нашей статье «И. Кант и проблема обоснования нетривиального теоретического знания» (Философские науки. 1981. № 3).

7 С м и р н о в В. А. Формальный вывод и логические исчисления. М., 1972. « К Р И ТИ К А ЧИ СТО ГО РАЗУМА» И С П О С О Б Ы П О С ТР О Е Н И Я И Н Т Е Л Л Е К Т У А Л Ь Н Ы Х СИСТЕМ

В. Н. Б р ю ш и н к и н ( К а л и н и н г р а д с к и й государственный университет) В последние годы категория «знание» п опала в фокус тео­ ретических и практических исследований по «искусственному интеллекту». Н о в а я роль этого понятия откры л а н еож иданны е перспективы д л я п рил о ж ени я философских концепций. Философы получили возмож ность перейти от ком ментирования и критики к конструктивному в к л ад у в теорию «искусственного и н тел лек­ та» ( И И ). Сейчас нет более богатых моделей знаний, их по­ лучения и функционирования, чем те, что н ар аб о тан ы в к л а с ­ сических и современных философских концепциях. О днако этот колоссальны й массив знаний о зн ан иях хранится в форме, со­ вершенно не приспособленной д л я применения в системах И И в силу своеобразия я зы к а философии, трудностей извлечения из отдельных концепций необходимой информации, зави си м о с­ ти философских знаний от культурно-исторического контекста.

72

Поэтом у в аж н о й зад ач ей для ф илософа становится ныне пере­ вод философских знаний о структуре и функционировании ин­ тел л ек та в «процедурную» форму, т. е. в форму, непосредствен­ но приспособленную д л я включения в круг исследований по конструированию интеллектуальны х систем. В этой статье я по­ пытаю сь приступить к решению поставленной задачи на мате­ ри ал е Кантовой философии. П очему в аж н о обращ ение к К анту? Д о сих пор в исследова­ ниях по И И , за небольшими, исключениями, господствует идео­ логия эм пи ри зм а с характерны м д л я нее пониманием интеллект ак к а к ta b u la ra sa. В чрезвычайно популярных в первые деся­ тилетия р азви тия И И исследованиях по моделированию ней­ ронных сетей идеология эмпиризма вы р азил ась в идее самоор­ ганизации, согласно которой законом ерн ы е связи в нейронной сети п о рож д аю тся из первоначального множества случайных связей под воздействием некоторого индуктивного процесса, в частности, обучения на примерах. О «живучести» эмпиристской концепции в исследованиях по И И свидетельствует, к примеру, н ед авняя попы тка построения и нтеллектуальн ой системы, осно­ вы ваю щ ейся на автономном процессе обучения, «в результате которого в общем потоке информации, поступающей из внеш­ него мира, постепенно вы являю тся те устойчивые сочетания элементов, их свойств и отношений, в терминах которых опи­ сы ваю тся закономерности мира, используемые потом при орга­ низации поведения. З а р а н е е невозможно установить, какие из элементов войдут в описание закономерностей..»1. Не случайно п одобн ая у становка вполне в духе философии эмпиризма при­ водит к необходимости «практически мгновенной обработки гром адны х массивов данных»2. Тем не менее у ж е в 60-х годах в р ам к ах исследований по распозн аван и ю об р азо в возникла д ругая стратегия моделиро­ вания функций интеллекта. М. М. Бонгард, к примеру, утверж­ дал , что необходимо придумать систему, которая, «имея состо­ яния, имитирую щ ие человека, имела бы сверх того относитель­ но мало других состояний. Именно придумать, ибо надежда, что т а к а я система организуется сама, не более обоснованна, чем н а д е ж д а на то, что, бросив в1 ящ и к куски м е талла и набор ин­ струментов, после долгой тряски мы вынем из ящика хорошо раб о таю щ ие часы »3. Нетрудно заметить, что стремление приду­ мать такую систему сразу же приводит к рационалист ской ори­ ентации вместе со всеми ее внутренними неувязками, главной из которых я в л я е тся невозможность без некоторой формы пре­ дустановленной гармонии согласовать результаты, полученные рациональны м путем, с опытом. Эф фективно р а б о таю щ ая интел лектуал ьн ая система, таким образом, д о л ж н а сочетать в себе высокую степень первоначаль­ ной организации с чувствительностью к опыту, т. е. должна вклю чать в себя только такие рац и онал ьн ы е принципы, которые 73

зар а н е е согласованы с опытом и могут помочь нам в его о б р а ­ ботке и интерпретации. Именно такой пример сочетания опы т­ ной и рациональной компонент нашего зн ан ия мы встречаем в философии К анта, в которой п о зн а ва тел ь н а я способность че­ ловека у п р ав л яется рац и ональн ы м и принципами, которые или обусловливаю т самую возмож ность опыта, или о б л а д а ю т ясн ы ­ ми ограничениями, устраняю щ и м и их применение вне пределов возможного опыта.

Структура познавательной способности и макроархитектура интеллектуальных систем В последнее врем я многие специалисты по И И приш ли к з а ­ ключению, что д л я построения эф ф ективны х и н теллектуальн ы х систем необходимо взаимодействие разли чн ы х способов п ред­ ставл ени я и различны х методов обработки знаний, прим е­ няемых к решению одной и той ж е з а д а ч и 4. К спо­ собам пред ставлен и я знаний относятся, например, исчисле­ ние п редикатов первого п орядка, системы фреймов, схем, сце­ нариев, семантические сети и т. п., к методам обработки з н а ­ н и й — у н иверсальны е (метод резолюций, обратны й метод М ас л о в а) и проблемно- (предметно-) ориентированные (к п ри ­ меру, экспертны е п р а в и л а ). Отсю да возникает п роблем а м а к р о ­ архитектуры интеллектуальной системы: каким образом о р г а ­ низовать взаимодействие разли чн ы х способов п редставлен и я знаний и методов обработки знаний, чтобы обеспечить наи бо ­ лее эффективную р аботу и нтеллектуальной системы? Главной проблемой современного э тап а исследований по И И яв л яе тся построение систем, способных соверш ать действия с об ъектам и в реальн ом м а сш та б е пространства-времени (роб о ти к а), и систем-консультантов в определенных предметных областях, сравнимы х по возмож ностям с лю дьми — сп ец и али с­ там и в данной области знаний (экспертные системы ). В о т л и ­ чие от первых систем И И , б ази ровавш и хся на универсальны х (синтаксических) методах о б раб отки информации, эти системы принимаю т во внимание семантический и прагматический а с ­ пекты, т. е. основываю тся у ж е на зн ан и я х о рассм атриваем ой предметной области. С труктуры д ан ны х п р ев р ащ а ю тся в з н а ­ ния, к а к только д ан ны е отторгаю тся от конкретной зад ач и , р е ­ шаемой в данны й момент, и могут быть в ы зван ы в любой мо­ мент по ж е л а н и ю п ользователя. П оскол ьку эти структуры ото­ рваны от конкретной задачи, они д о л ж н ы иметь внутреннюю интерпретацию на некоторой системе объектов и их отношений. В результате: в и нтеллектуальной системе возникает внутренняя реп резентаци я исследуемой предметной области, которую о б ы ч ­ но н азы ваю т м о д елью м ира данной интеллектуальной системы. Если ж е робот пред назначен действовать в изм еняю щ ем ся мире, а эксп ертн ая система — соверш енствоваться вместе с н а­ 74

коплением опыта, то нам следует предполож ить у и нтеллекту­ альной системы наличие способности к изменению ее модели мира, т. е. изменению зн а н и й о предметной области. Но тогда одних только знаний о предметной области недостаточно д ля успешного реш ения з а д а ч в динамическом мире. Нужны) зн ан ия о том, к а к изменять имеющиеся зн ан ия или хотя бы обогащ ать их. Этот последний вид знаний получил н азван ие метазнаний. В таком случае м акр о ар х и тек ту р а автономной и н теллекту­ альной системы, действую щей с о б ъек там и некоторой п ред м ет­ ной области М или р аб о таю щ ей со зн ан иям и о них, п р и о б р ета­ ет следующий вид: М ЕТАЗНАНИЯ СТРУКТУРЫ ЗН А Н И Й ОБ ОБЪЕКТАХ ИЗ М И ИХ О Т Н О Ш Е Н И Я Х СПОСОБЫ ОПОЗНАНИЯ ОБЪЕКТОВ И /И Л И Д Е Й С Т В И Я С ОБЪ ЕКТА М И Т акое понимание м акр оар хи тек ту ры и нтеллектуальной си­ стемы д ел ает возм ож ны м , а на мой взгляд, и необходимым, об р ащ ени е к тран сц ен ден тальной философии К ан та, в которой подробно р азр а б о т а н ы способы взаим одействия м еж д у у р о в н я­ ми познавательной способности, в первом приближ ении а н а л о ­ гичным только что выделенны м уровням м а к ро арх и тек ту ры ин­ теллектуал ьн ой системы. К ак о в а ж е структура п ознавательной способности (ErKenntnisvermogen) по К анту? В самом общем п лане п о зн авател ьн ая способность д елится на д ва «ствола»: чувственность, связанную с восприимчивостью субъекта к воздействиям внешнего мира, и рассудок, пр ед ставл яю щ ий собой рац и ональн ую деятельность по об р аб отке данных, поставл яем ы х чувственностью. В свою очередь, рассудок р азд е л я е т с я на две разл и чн ы е способности: ра зум и собственно рассудок. В дал ьн ей ш ем употреб л яя по­ следний термин, я всегда буду иметь в виду р ассуд о к во втором смысле. И так, в первом приближ ении можно п редставить себе структуру п ознавательной способности по К ан ту в виде следую ­ щ ей схемы: РАЗУМ РАССУДОК ЧУВСТВЕННОСТЬ Р ассм отри м сод ер ж ан ие этих уровней п о знавательной спо­ собности. Чувственность есть множество созерцаний (ап ри ор ­ ных или эмпирических). Ощ ущ ения, входящ ие в эмпирические созерцания, д аю т материю опыта, априорны е созерцания — п редварительн ую орган и зац ию опыта в п ространстве и времени. Д а л ь н е й ш а я о рган и зац и я опыта яв л яе тся функцией рассудка. Р ассудок, по Канту, мож но о х ар а к тер и зо в ать к а к способность к порождению правил, упорядочиваю щ их чувственность. П р о ­ д у к то м деятельности р ассуд ка я в л яе т ся знание о мире чувствен­ ности, в ы р а ж аю щ еес я в форме суждений субъектн о-п редикат­ 75

ной структуры. Р а сс у д о к — главны й уровень п о зн авател ьн ой способности в том'; смысле, что именно на этом уровне происхо­ дит синтез знаний. Р а з у м не я в л яе тся самостоятельной п о зн а­ вательной способностью, т. е. сам не п ор ож д ает знаний, а п р ед ­ с та вл я ет собой систему тран сц ен д ен тальны х идей, играю щ их в синтезе рассуд ка регулятивную роль и д аю щ и х этому синтезу цель. П родуктом деятельности р а зу м а ок а зы в ае тся систематич­ ность знания. О днопорядковость р а зу м а и рассу д ка в ы р а ж а е т ­ ся в том, что они оба п р ед став л яю т собой способность д а в а т ь п р авил а: рассудок д л я чувственности, а разум д л я рассудка. Вместе с тем их функции по отношению к'чувствен н ости сущ е­ ственно различны. Если понятия рассуд ка, соединяясь с чувст­ венными созерцаниям и, д а ю т знания, то понятиям р азу м а вооб­ ще не м ож ет соответствовать никакой предмет чувственности. Это разл и чи е отношений р а зу м а и р ассуд ка к чувственности свидетельствует о существенности д л я К ан та идеи иерархии т рех несводимых д руг к другу уровней п ознавательной способности. И д е я иерархии позволяет ограничить возмож ность возникнове­ ния тран сц ен ден тальной видимости, поскольку трансцендентны й или имманентны й способы применения идей р азу м а зав и ся т от того, « н ап р ав л яем ли мы идею прямо на якобы соответствую­ щий ей предмет или только на применение рассудка вообщ е к предметам, с которыми он имеет дело» (3, 552). П ри таком подходе очевидна ан ал оги я м еж д у структурой по­ зн ав ател ь н о й способности и тем, что я н азв ал м а к р о а р х и те к ­ турой систем ИИ. Р А ЗУ М У в таком случае соответствуют М Е ­ ТАЗНАНИЯ, РАССУДКУ — СТРУКТУРЫ ЗН А Н И Й ОБ О Б Ъ ­ ЕКТАХ И ИХ О Т Н О Ш Е Н И Я Х , а Ч У В С Т В Е Н Н О С Т И — С П О ­ С О Б Ы О П О З Н А Н И Я О Б Ъ Е К Т О В . У ж е эта не очень б о гатая ан ал о ги я позволит в ы с каза ть некоторые, на мой взгляд, принци­ п иальны е соо б раж ен ия о способах построения и н те л л е к ту ал ь ­ ных систем.

Кантов способ построения интеллектуальных систем П р о в ед ен н ая в предыдущ ем р азд ел е ан алоги я позволяет н ам рассмотреть, во-первых, К ан тов способ ф орм и рован ия п о зн а в а ­ тельной способности к а к о б р азец д л я процедуры п роекти ров а­ ния м акроар хи тек ту ры и нтеллектуальны х систем и, во-вторых, механизм работы п ознавательной способности к а к прообраз д ля организации раб о ты интеллектуальной системы. В предш ествую щ их р а б о т а х 5 я у ж е обосновы вал тезис о том,, что трансцендентальная, ф илософия основывается на двух п а р а ­ дигмах: физической и логической. П р а в д а , ф рагм енты физиче­ ского и логического зн ан ия не входят непосредственно в т к а н ь Кантовой тран сц ен ден тальной философии, но они о бразую т л е ­ ж а щ и е вне самой философии образц ы , которые детерм инирую т 76

способы реш ения философских проблем, в частности, структуру и способ действия познавательной, способности. Следует з а м е ­ тить, что в тексте «Критики чистого р азу м а» мож но найти я в ­ ные парад и гм ати чески е связи м е ж д у логикой и структурой и способом работы рассудка и разу м а, в отношении ж е ньютонов­ ской механики указан и й на такие! связи в тексте нет, и их при­ ходится реконструировать. И так, в качестве исходного м а т е р и а л а д л я построения по­ зн ав ател ь н ой способности К ан т вы би рает знание двух типов: ф изическое (нью тоновская м ехан ика) и л о ги ч еско е (силлогис­ ти ка и связан ны е с ней теории понятий и с у ж д е н и й 6). Н ью тонов­ с к а я м еханика д л я К ан та я в л яе тся ф ун дам ен тальн ой теорией, оп исы ваю щ ей устройство мира, в котором действует эм пи ри че­ ский субъект, а тр ад и ц и он н ая логика — гл авны м из в то время су щ ествовавш и х методов об работки знаний о мире. И з в за и м о ­ действия структур знаний, свойственных у казан н ы м теориям, р о ж д а е т с я структура п ознавательной способности в результате следую щей процедуры. В физическом знании в ы деляю тся две р азн ородны е ком по­ ненты: язы ковы е структуры, при помощи которых в ы р а ж а ю т с я имеющиеся и п о р ож д аю тся новые знания, т. е., говоря совре­ менным языком, способ предст авления знаний и способ связи этих структур с реальностью , т. е. способ восприятия, дел аю щ и й возм ож ны м приобретение субъектом знаний о эмпирическом мире. В способе восприятия вы д ел яю тся ф о рм а и материя. В а ж ­ нейшим обстоятельством, предопределивш им Кантов подход к определению ф орм ы и материи восприятия, о к а зал о сь прини­ маемое в ньютоновской физике ж есткое р азд ел ен и е м а т е р и а л ь ­ ных объектов и п ространства и времени, истолковы ваем ы х ка к самостоятельно сущ ествующие «вм естилищ а» м атери альн ы х объектов. По этому образцу, встроенному в базисный фрагм ент физического знания, К ан т конструирует свое понимание чув­ ственности, р а з д е л я я ее на априорную форму — созерцани я про­ странства и времени, и апостериорное сод ерж ан ие — ощущ ения, связы ваю щ и е субъекта с сущ ествующим вне его объектом. Я д у ­ маю, что здесь К ан т ф ормулирует ф ун дам ен тальн ую д л я способа построения и нтеллектуальн ы х систем процедуру реконструкции способа восприятия, свойственного данной системе, по прини­ м аемому в ней базисному знанию о мире. Н есколько слож н ее основания, по которым К ан т вы деляет основной способ пред ставл ен и я знаний. Д е л о в том, что он д о л ж ен быть не только формой в ы р а ж ен и я в базисном ф р а г ­ менте (ньютоновской м ехан ике), но и со гласовы ваться с п ред­ полагаем ы м и способами обработки знаний. В том типе логики, с которым р аб о тал Кант, — в традиционной логике, — основной единицей ан а л и за знаний я в л яе тся суж дение субъектно-преди­ катной структуры, т а к к а к понятия возни каю т к а к результат ан а л и за суж дений, а ум озаклю чения состоят из суждений. Сам 77

К ан т уси ли вает этот акцент на суж дения, свойственный т р а д и ­ ционной логике. Д л я него, например, у м озаклю чени я есть т о л ь ­ ко суж дения через опосредованны й признак. К стати, это соот­ ношение м еж д у суж дени ям и и ум озаклю чениям и ок а зы в ае тся п аради гм ати чески м д л я К антовой тр актовки соотношения р а с ­ судка] и р а з у м а 7. О тсю да следует, что выбранный Кантом п ер­ воначальны й а п п ар ат п рео б разов ан и я знаний приспособлен д л я об раб отки знаний в ф о р м е суждений. В то ж е в рем я в ньютонов­ ской механике законы , с одной стороны, и ф ак ты — с другой, т а к ж е в конечном счете в ы р а ж а ю т с я в форме суждений. Таким образом, суж дение о к а зы в ае т ся основной формой в ы р а ж е н и я знаний, согласованной со способами п рео б разов ан и я знаний в принятой логике. Тем сам ы м способом пред ставлен и я знаний в р а м к а х п ознавательной способности д л я К ан та о к а зы в ае т ся суж дение субъектно-предикатной структуры. П редпочтение субъектно-предикатной структуры суж дений сразу ж е вводит в р ас­ смотрение п роблем ати ку понятий. В м етафизической дедукции категорий К ант фактически ф ормулирует метод перехода от способа пред ставлен и я знаний, свойственного данной и нтеллек­ туальной системе, к концептуальной структуре модели мира,, соответствующей базисному ф рагм енту знаний. Схема! этого пе­ рехода в общем виде такова: способ пред ставл ен и я знаний — к л асси ф и кац и я возм ож н ы х типов этого способа п р ед став л е­ ния — система понятий, описываю щ их общую структуру модели мира. У К а н т а эта схема реали зуется так: с у ж д е ­ н и я — л огическая кл асси ф и кац и я суж дений — система к а тего­ рий. Таким образом , К ан т п олучает основные формы рассудка,, детерминирую щ ие структуру опыта субъекта. П редл ож енн ое ис­ толкование К ан то ва метода ф орм и рован ия структуры п о з н а в а ­ тельной способности, кстати, об ъ ясн я ет тот пункт философии К анта, который у ж е столько л ет считается одним из наиболее уязвимых: выбор класси ф и кац и и суж дений в логике в качестве основания д л я построения; системы категорий, который обычно в гегелевской традиции философ ствования о б ъ яв л яе тся п р оиз­ вольным и случайным. Теперь ясно, что этот выбор не случаен,, а необходимо! св язан с самим способом построения п о зн а ва тел ь ­ ной способности и способом представления знаний в этой по­ знавател ьн о й способности. О днако логика не сводится к теории суж дений и понятий. Г л а в н а я часты ее — теория логического вывода, в сознании К а н ­ та п ред став л ен н ая ум озаклю чениям и аристотелевской силлогис­ тики. У м озаклю чен ия стали д л я К ан та образц ом д л я ф орм и ро­ вания такой составляю щ ей п ознавательной способности, ка к разум. Это в явном виде проведено в текстах самого К ан та, поэтому я не буду д а л е е обосновы вать последний тезис. О тсю ­ да получается сл ед ую щ а я схема ф орм и рован ия структуры по­ зн авательн ой способности: 78

Э та схема легко о бобщ ается так, чтобы она с т а л а прим е­ нимой к современным п ро блем ам п роектирования м а к р о ар х и ­ тектуры и нтеллектуальных, например, экспертных, систем. Л о ­ гика в таком случае обобщ ается до способа обработки знаний (исчисления предикатов, фреймов, выводов в семантических се­ тях и т. п.), а нью тоновская м еханика — до полученного от э к с­ перта базисного зн ан и я о; предметной области данной эксперт­ ной системы. П р о в ед ен н ая в предыдущ ем р азд е л е аналогия м е ж д у структурой п о зн а ва тел ь н о й способности и м а к р о ар х и тек ­ турой интеллектуальной системы позволяет получить следую ­ щ ее обобщ ение К антовой схемы:

П р е д л о ж е н н а я схема нам ечает общий способ п ро екти ров а­ ния и нтеллектуальной системы, об л а д а ю щ ей «внутренними» возмож ностями расш и рен ия базисны х знаний путем, в частнос­ ти, рассуж дений от условий возмож ности опыта. Эта способ­ ность к рассуж ден и ям , осн овы ваю щ им ся на гл обал ьн ы х прин­ ципах строения модели мира, пом ож ет обеспечить так о е важ н о е свойство экспертны х систем, к а к гибкость (р о б ас тн о с ть)8. О д н ако вернемся к Канту. Вообщ е говоря, п озн а ва тел ь н а я способность есть совокупность способностей человека, участву ­ ющих в порождении знаний о мире явлений (разум, рассудок, чувственность). П о зн а в а т е л ь н а я способность в целом и состав­ л яю щ и е ее способности (уровни) допускаю т и сследование с с а ­ мых р азли чн ы х точек зрения, например, эмпирической психоло­ гии, физиологии и т. п. О д н ако д л я тран сц ен ден тального а н а ­ л иза в аж н о выделить те х арактери сти ки этих способностей, ко­ торые непосредственно участвуют в расш ирении знаний о мире, и п реж д е всего их априорны е формы. П оэтому структуру по­ зн авательн ой способности со ставляю т отнош ения а п р иорны х 79

форм у ка зан н ы х уровней. Ф орм ам и чувственности о ка зы в аю т с я пространство и время, при помощи которых происходит п ер­ вичная о б раб отка субъектом чувственных впечатлений. Ф ормы рассу д ка в1 отношении понятий — категории, которы е с л у ж а т м атриц ам и д л я о б р азо в ан и я всех остальны х априорны х (предикабилии) и апостериорны х понятий, ф ормы р ассуд ка в отн ош е­ нии способности суж дения — тран сц ен д ен тальны е схемы к а тего­ рий, которые л е ж а т в основе применения категорий к опыту и о б разо в ан и я синтетических априорны х суждений, ф орм а способ­ ности р а з у м а —-трансценден тальн ы е идеи, вы полняю щ ие регу­ лятивную роль в отношении действий рассудка. О тсю да струк­ тура познавательной способности предстает в следующем виде: А П РИ О РН Ы Е ФОРМ Ы Р А ЗУ М

ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНЫЕ ИДЕИ КАТЕГОРИИ П РЕ Д И К А БИ Л И И

РАССУДО К ЧУВСТВЕННОСТЬ

С Х ЕМ Ы СОЗЕРЦАНИ Я ПРОСТРАНСТВА И ВРЕМ ЕНИ

Таким образом , по своей ф орм альной структуре п о зн а в а ­ тел ь н ая способность есть система форм понятий (идеи, к а тег о ­ рии, п р е д и к а б и л и и ), созерцаний (пространство и врем я) и форм соотнесения понятий и созерцаний (схемы ). Поиски аналогов таких структурны х форм по знавател ьной способности, на мой взгляд, помогут продвинуться в р а зр а б о т к е архитектуры ур ов ­ ней систем И Й . Вообщ е говоря, в К антовой конструкции п ознавательной спо­ собности и способа ее работы мож но выделить три этапа: (1) построение действительного опыта субъекта, (2) оп ределе­ ние принципов возмож ности этого опыта, зад аю щ и х границы возможного опыта, (3) р а зр а б о т к а способов расш ирения д е й ­ ствительного; опыта субъекта по нап равлен ию к гран и цам в о з­ можного опыта. Если обратиться к тексту «К ритики чистого р а ­ зума», то нетрудно заметить, что за д а ч а (1) реш ается в основ­ ном в «Трансцендентальной эстетике» и «Аналитике понятий», з а д а ч а ( 2 ) — в «Аналитике основоположений», а з а д а ч а ( 3 ) — в «Трансцендентальной диалектике», особенно в П р и л о ж ен и и к ней под н азванием «О регулятивном применении идей чистого р а ­ зума». П о р я д о к реш ения этих за д а ч одновременно описывает этапы конструкции содерж ания п ознавательной способности. Чтобы определить п ерспективу дал ьн ей ш ей работы в н а п р а в ­ лении, указы ваем ом темой настоящ ей статьи, я сейчас проведу предварительную аналогию м еж д у этими К антовы м и понятиями и некоторыми представлен и ям и и з исследований по И И . Дейст­ вит ельный опыт — это множество явлений с определенной на них системой отношений, диктуемы х категори ям и рассудка.

80

О б ъекты этого опыта — я вл ен и я — п р и н а д л е ж а т не внеш нему миру, а яв л яю тс я внутренними репрезентациям и, п о р о ж д а е м ы ­ ми конструктивной деятельностью субъекта на основе типов восприятий, встроенных в б ази сн ы й ф рагм ен т знаний. Б л и ж а й ­ ш а я ан ал оги я из области И И — м одель м ира, на основе кото­ рой д а н н а я и нт е л л е к ту ал ь н ая система строит свои р а с с у ж д е ­ ния! о мире и действия в нем. Т аким образом, К ан то ва «К р и ­ тика чистого р азу м а » п опадает в р я д работ о построении м од е­ лей мира в интел лекту ал ьн ы х системах и способах извлечения знаний из этих моделей. В ы явление п р и н ц и п о в возможности опыта и о б разов ан и е на их основе понятия возможного опыта со в п ад ает с выявлением г л о б а л ь н ы х п р и н ц и п о в строения м оде­ ли мира, работа! с которыми помогает повысить эффективность, например, экспертны х систем на гран и ц ах применения исходных экспертны х правил. С пособы р а сш и р ен и я действительного опы ­ та, за д а в а е м ы е идеями р а зу м а в; их регулятивном применении, совпадаю т с тем типом метазнаний, которые в системах И И н азы ваю тся эвристиками. Впрочем, и сам К ан т прямо н азы ва ет регулятивное применение тран сц ен д ен тал ьны х идей эвристиче­ ским (3, 566, 571). Следующ им шагом в р аз р а б о тк е предлож енной в: этой статье темы д о л ж ен стать более п одробный а н ал и з К ан товы х спосо­ бов реш ения за д а ч (1) — (3) и интерпретация! выделенны х э т а ­ пов конструкции и способа работы п ознавательной способности в терм ин ах современных р а зр а б о то к по И И .

1 В а й н ц в а й г М. Н., П о л я к о в а М. П. Механизм мышления и мо­ делирование его работы в реальном времени //Интеллектуальные процессы и их моделирование/Под ред. Е. П. Велихова, А. В. Чернавского. М., 1987. С. 209.

2 Там же.

3 Б о н г а р д М. М. Проблема узнавания. М., 1967. С. 180.

4 См., например: Л е н а т Д. Искусственный интеллект//Современный компьютер. М., 1986. С. 174— 186.

5 См.: Б р ю ш и н к и н В . Н. 1) Парадигмы Канта: логическая форм а// Кантовский сборник: Сб. науч. т р ./К а л и н и н г р . ун-т. Калининград, 1985. Вып.

10. С. 30—40; 2) Кант и силлогистика. Некоторые размышления по поводу «Ложного мудрствования в четырех фигурах силлогизма»//Кантовский сбор­ ник: Сб. науч. тр./Калинингр. ун-т. Калининград, 1986. Вып. 11. С. 29—38.

6 Этот корпус логических теорий в наше время принято называть тра­ диционной логикой, этому употреблению я и буду следовать.

7 См.: Б р ю ш и н к и н В. Н. Кант и силлогистика. С. 30—33.

8 См.: Построение экспертных систем/Под ред. Ф. Хейес-Рот, Д. Уотер­ ман, Д. Ленат, М., 1987. С. 57—58. ИНТЕРПРЕТАЦИЯ И ПРИНЦИПЫ

J1. А . К а л и н н и к о в ( К а л и н и н гр а д ск и й государст венны й университет) С истема К а н т а таи т в себе все еще много непроясненного д л я современных ее интерпретаторов, тем более странны м симб З а к. 788

81

биозом, казалось' бы, исклю чаю щ их друг друга философских идей я в л я л а с ь она современникам и следующим за ними поко­ лениям философов. К ан т сознательно и целен ап равл ен но стрем ился осуществить «великий синтез» философских идей своих предш ественников, добившись слияния в нерасторж и м о й целостности своей систе­ мы м а т е р и а л и зм а философов круга Д ж . Л о к к а и французовэнциклопедистов с субъективистской; относительностью берклианско-юмистской школы, эм пи ри зм а в теории! познания от Ф. Б эко н а до И. Н ью тона с р ац и о нал изм о м картези ан ц ев и ш колы Л ей б ни ц а — В ольфа. Эта синтетическая р аб ота К ан т а п онимается все лучше, и я хотел бы в этом отношении! отметить раб оту П. П. Гайденко «Эволю ция понятия науки» (X V II— X V III вв.). Ф ормирование научных п рограмм нового времени» (М.: Н а у к а , 1987), в которой ан ал и зи ру ется п опы тка кенигсберг­ ского мудреца «примирить научные про грам м ы нового времени, по сути дела, н а ч и н а я от Н и к о л а я из К узы через Г ал и лея, Д е ­ к арта, атомизм в лице П. Гассенди, X. Гюйгенса, Р. Б о й л я , Р. Бош кови ча, ньютонианство и кончая научной п рограм м ой лейбнице-вольфовской школы. Н е л ь зя не учиты вать и того, сколь органично использовал К ан т идеи античного эпикуреизм а и п латоно-аристотелевского учения. П р и аналитическом р азл о ж е н и и столь мощной синтетической системы немудрено сосредоточиться на частях в ущ ерб целому. Текст «К ритики чистого разу м а», коим обычно ограничивались, если не по намерениям, то по существу, многочисленные интер­ претаторы , п р ед став ал подлинным Протеем: он приобретал о б ­ лик, соответствующий интенциям вчитываю щегося, без всяких видимых д л я него усилий; пластичность текста к а з а л а с ь столь абсолютной, что; он мог без малейш его сопротивления претер ­ петь м етам орф озу в прямую противоположность к только что сущ ествовавш ем у лику. В ы разительной и ллю страцией к сказан н о м у мож ет служ и ть статья кантовед а из М ай н ц а Рудольфа: М ал ь т е р а « Г лавны е те­ чения и нтерпретации «Критики чистого р азу м а » в Германии от возникновения н ео кан ти ан ств а»1 и б о ль ш а я о б о б щ аю щ а я моно­ г р аф и я «Философия| К ан та и современны й и д еал и зм » 2 под ред. И. С. Андреевой, в которых показано, что м ногообразие п одхо­ дов в понимании К ан та на З а п а д е хотя и ограничено и д е а л и з­ мом, но простирается в ш ироких его пред ел ах от теолого-метафизических до феноменолого-аналитических интерпретаций. Д овольно ш ирок д и а п а зо н интерпретаций и в современной со­ ветской кантоведческой литературе. Основное направление, ко ­ торое вы текает из ленинской оценки ф ундам ен тал ьн ы х идей кантовской системы, данной В. И. Л енины м в его « М а те р и а ­ лизм е и эм п и ри о кр и ти ц и зм е»3 и которое мож но считать тр а д и ц и ­ онным д л я советского кантоведения и со д ерж ащ и м ш ирокий спектр вариантов, рас см а тр и в ае т систему К ан та в качестве д у а ­ 82

листической, стрем ящ ей ся примирить и деализм с м а т е р и а л и з ­ мом, найти компромисс м еж д у ними. Н а и б о л ее хар актерн ы м вы разителем этого н ап рав л ен и я мож но считать а к ад ем и к а Т. И. О й з е р м а н а 4, не р аз в ы сказы в ав ш егося в том духе, что К а н ­ ту свойственна ро ко в ая последовательность в дуализме, то есть пар ад о кс ал ьн ы м о бразом ему у д ается быть последовательны м в непоследовательности. С воеобразное разви тие этого подхода, ставшее, по сути д е ­ ла, самостоятельны м н аправлением в интерпретации системы К ан та, осущ ествляется И. С. Н арски м . Согласно д ан н о м у н а ­ правлению , которое мож ет быть названо, в отличие от д у а л и ­ стического, плю ралистическим, система К ан т а содерж ит не две, а «все основные философские позиции — материалистическую , субъективно- и объективно-идеалистическую »5 — соответственно четырем значениям кантовского понятия «вещь в себе». П р о д о л ж а е т иметь место и так о е направление, где система К ан та р ассм а тр и в ае т ся в качестве субъективно-идеалистической,, а имею щ иеся в ней «уступки» м а тер и ал и зм у попросту тр ети р у ­ ются к а к не имею щие сколь-либо существенного значения. Хо­ тя данное нап равлен ие ведет критику системы К а н т а «слева», но ирония ситуации з ак л ю ч ае тся в полном тож дестве п олуч ае­ мых результатов с теми, что о б я зан ы критике этой системы «справа». Кант, истолкован н ы й к а к субъективный идеалист, по­ просту ок а зы в ае тся первым в р яд у неокантианцев. Н а и б о л ее вы разительн о представлено д ан ное нап равлен ие в настоящ ее врем я работой Н. К. В ахтомина s. М ы ж е в целом р я д е статей, опубликованны х в «К антовском сборнике»7, р азв и ва ем интерпретацию системы «критического и деал и зм а» на путях о тк а за от дуалистического ее и сто л ко в а­ ния и акценти рован ия в ней синтеза моментов субъективного и д е ал и зм а и м а тер и ал и зм а, который привел в итоге к построе­ нию системы, п р олагаю щ ей пути к философ ской теории д и а л е к ­ ти ко-м атериалистического типа. Н а ш а и нтерпретация п о к а з ы в а ­ ет, что систему К а н т а мож но понять к а к предтечу построения диалектического м а тер и ал и зм а, осмысляемую в таком качестве только в настоящ ее время. С овременники К а н т а совершенно не были готовы к столь ка р д и н ал ь н о м у перевороту в философии. Это один из тех не­ многих случаев в истории интеллекта, когда умственный гори­ зонт эпохи был ср а зу раздвин ут на д в а еще предстоящ их сто­ летия. Если сравн и вать его с переворотом в науке, осущ ест­ вленным Н и кол аем Коперником, с которым сам К ан т ср авн и ­ в ал главны й пункт своего революционного переворота, и с тех пор сравнение это приобрело х ар а к тер т р а ф а р е т а , то по г л у ­ бине и р а зм а х у они все ж е несопоставимы. Ведь идея К о пер ­ ника сущ ествовала и у его предшественников, причем у д ал еки х предшественников, идея ж е К ан та р о ж д а л а с ь вообщ е впервые; идея К оперника — это идея в космологии, одной из самы х об6:

83

щих и, однако, конкретны х естественных наук, но идея К анта, будучи философской, вообщ е г л о б а л ьн а по охвату карти н ы бы­ тия; идею К оперника подхватили, развили, сд елали инструмен­ том его современники, ф у н д а м ен тал ь н ая ж е идея К а н т а оста­ лась д л я современников за семью печатями, с трудом осознаю т ее и сами потомки. Р а зв и т и е кантоведения за с т а в л я е т поставить под сомнение степень точности общей оценки К антовой системы В. И. Лениным. Она бы ла осущ ествлена в специфических идейных условиях н а ­ ч ал а XX в. на основе частичного зн ако м ств а с т р у д ам и великого философа. В умонастроениях эпохи господствовало н еоканти ан ст­ во р азл и чн ы х толков, но д л я всех их общим местом был отказ п р и зн ав ать вещь в себе к а к объект, изгнание из системы К ан та м атер и ал и зм а. Р азум еется , это б ы л а о тк р ы тая и я в н а я ревизия его идей. П ри таких о бстоятельствах великой заслугой В. И. Л е ­ нина было напоминание об этом в аж н ей ш ем обстоятельстве, без которого н ельзя оценивать систему правильно. Указание, что у ж по крайней мере мы имеем здесь дело с дуализм ом , противостоящ ее мнению крупнейших авторитетов в философии того времени, говорит о Л енине к а к о принципиальном интер­ претаторе, застав и в ш ем философскую общественность посмот­ реть на этот момент непредвзято. Д л я более точной ж е оценки необходимо было детал ьн ое знаком ство со всеми сторонами ф илигранного теоретического построения. В «П редисловии ко второму изданию » «К ритики чистого р азу м а» К ан т сам писал, что в столь обстоятельно продум анной и испытанной во всех д е т а л я х системе лю бы е попытки «изменить самую малую часть тотчас ж е ведут1 к противоречиям не только в системе, но и в человеческом разум е» (3, 100). С ледовательно, точность интерпретации целого (и это К ант прекрасно понимал) существенно зависит от того, каки е части упускаю тся или изменяю тся. Современное состояние вопроса, да еще с ц елям и специального р ассм отрения и оценки системы «критического идеал и зм а» , требует значительно большего уче­ та тонкостей и частностей, чем мож но было потребовать' от со­ стояния науки в н ач ал е века, когда оценка эта нуж на бы ла к том у ж е не к а к самоцель, а к а к средство. Д л я современного понимания идея д у а л и з м а К антовой системы — это у ж е своего рода шоры. Чтобы приблизиться к верной, по К антовы м интенциям, ин- | терпретации его системы, надо обсудить вопрос о принципах такого истолкования. А декватность интерпретации системе не мож ет быть обеспечена цитатами, сколько бы мы их ни п ри ­ водили. И з ъ я т ы е из сложного контекстного целого, они у т р а ­ чиваю т подлинный смысл, поскольку набор потенциальных смыслов весьма ш ирок д а ж е у понятия, не говоря о суждении или системе суждений. П ри в ы ч ка побивать оппонента ц и т а ­ т о й — прием до недавнего времени ун иверсальны й — в ъел ась в 84

н аш у плоть и кровь и! в ы р а ж а е т схоластицизм наш ей ф и лософ ­ ской культуры. Ч тобы отдать предпочтение той или иной интер­ претации, надо отд ать предпочтение системе ее. принципов: про­ б лем а верности интерпретации реш ается на уровне принци­ пов. Н е л ь зя ск азать, что историко-философские наш и ан ал и зы обходились вообщ е без принципов, но это были в основном принципы поверхностные, внешние д л я текстов. Б ез внешних принципов тож е н ельзя обойтись, но их одних явно недостаточ­ но. Таков, например, принцип классовой партийности. Б удь И м м ан у и л К ан т хоть тр и ж д ы вы р азител ем интересов, по п риро­ де своей чрезвычайно противоречивых, прусской б у рж уази и X V III в., он а успехом мог это д ел ать к а к на путях м а т е р и а ­ л и зм а, т а к и и деал и зм а. Возьмем, например, И. Г. Фихте или JI. Ф ейербаха. К стати, из противоречивости интересов кл ас са еще ни к ак не следует, что его идеолог о т р а ж а е т их в противоречи­ вой теоретической системе. Т еоретическая система п р и зв ан а про­ тиворечие разреш ить, а не заф и кси ро в ать его. Последнее, ско­ р е е , — дело публициста: о б н ар уж и ть проблем у и зая ви ть о ней. Противоречия; общ ественной ж и зн и и природы только тогда и отраж ен ы , когда схвачены теоретически непротиворечиво, к а к непротиворечиво схвачено ньютоновской механикой противоре­ чие п ритяж ен и я и о ттал к и в ан и я или квантовой — ко р п у ск у л я р ­ но-волновой дуализм. Д л я целей интерпретации философской системы зн ач и тель­ но более в аж н ы внутренние д л я текста, герменевтические прин­ ципы, которые мы и п ризы ваем обсудить. П ервы м таким принципом, без1 сомнения, д о л ж ен быть прин­ цип органической целостности, принцип тотальности, причем взяты й непременно в двух его аспектах: 1) в аспекте т о т а л ь ­ ности роста системы, ее р азви тия из первоначального за р о д ы ­ ш а и 2) в аспекте итогового корпуса текстов к а к контекста д л я любого частного текста. Относительно первого аспекта, который мож но н азв ать принципом интенсивной тотальности, м ож но ск азать, что рост системы мож ет быть подобен орган и че­ скому, а м ож ет быть уподоблен механическому росту. В п ер­ вом случае система р азв и в а етс я подобно тому, к а к растет о р ­ ганизм из з а р о д ы ш а или семени. В нем у ж е изначально, по н а­ следству, содерж ится все необходимое д л я д остиж ения совер­ шенной зрелости о рган и зм а, хотя на ранних стади ях бывает весьма трудно узн ать конечное разви тое существо. Д л я и нтер­ п ретации системы К ан та именно этот аспект чрезвычайно в а ­ жен, ибо существует несметное число изложений, ко м м ен тар и ­ ев и ком ментариев к ком м ентариям , в фундаменте которых л е ­ ж и т идея механического роста системы, когда она строится по единому зам ы слу, но по частям, одна д етал ь за другой, пока не будет п р и л а ж е н а п оследн яя из них. Только тогда система о к а ж ет с я дееспособной.

85

Н апри м ер, у тв ер ж д ае тся, что п ервоначальное намерение К ан та зак л ю ч ал о сь в построении теории, состоящей из двух частей: из мира природы и мира свободы, то есть он д олж ен был ограничиться «К ритикой чистого р азу м а» и «Критикой п рактического разум а». П оскольку, закончив эту работу, автор был р азо ч ар ован : п рилади ть одну половину общего механизм а системы к другой н ик ак не удавалось, — приш лось срочно д о ­ стр аивать передаточный механизм -— третью часть, то есть т р е­ тью «Критику...». П р а в д а , и эти последние усилия о ка зал и сь паллиативн ы м и, система т а к и не достигла рабочего состояния. Что на деле ка р т и н а создан и я «К ритической» системы иная, мы попы тались обосновать в статье «Категорический императив и телеологический метод»8. Р е а л ь н а я история зак л ю ч ае тся в сочетании к а к органического, т а к и механического роста. У ж е «К рити ка чистого р азу м а» б ы л а очерком всей системы, в к о ­ торой важ н ей ш ую роль п ризван ы были сы грать телеологиче­ ские отношения природы и телеологический метод: сод ерж ан ие всех трех «К ритик» представлено на ее страни ц ах в п ервона­ чальном, кратком — зарод ы ш евом — состоянии, где непропорци­ онально р азр о с л ась гносеологическая часть системы, отчего общий вид критики чистого р а зу м а — это взрослы й человек (гносеология), но с детскими руками (этико-правовая часть) и ногами (телеология). Уяснить это, в конце концов, можно, д а ж е если бы за первой «Критикой» не последовали вто рая и третья, но сд ел ать это без них значительно труднее. Р а зв и т о е целое, зрелы й организм системы по принципу о б ор ач иван и я метода д ает возмож ность понять конституцию первоначальной стадии. В торая и третья «Критики» обеспечили пропорциональны й рост так и х органических частей системы, к а к м етаф и зик а н р а ­ вов и телеология. Вместе с тем имел место и механический рост черт и черточек системы, д о б а вл я л и сь и д етал и зи ровали сь мно­ гие частные стороны. Особый интерес п р ед став л яе т откры тие К антом третьего ро­ да априорны х принципов — априорны х принципов рефлексивной способности суж дения. П отенциально этот род принципов и з н а ­ чально с о д ер ж ал ся в общей идее системы, в частности, в ф у н д а­ м ентальном значении трансцендентального схем ати зм а к а к ср ед ­ ства связи чувственности и рассудка, который, с одной стороны, априорен, а с другой — п ред став л яет собой акты чистой р еф ­ лексии. П отребов ав ш и еся в связи с этим открытием изменения в морфологической структуре системы лиш ь укрепили эту м ор ­ фологию, не коснувшись сути с и с т е м ы 9. К ан т в ы р а ж а е т у д ов­ летворение и уверенность в соверш енстве и прочности своего теоретического построения: «Эта внутренняя уверенность в о з­ никла во мне б л а г о д а р я тому, что при дальн ей ш ем переходе к другим задачам: я н ах о ж у эту систему не только верной, но так ж е, когда я не знаю, к а к найти п р авильны й метод д л я ис­ следования какого-нибудь определенного предмета, я осмелива86

юсм оглянуться назад, чтобы получить выводы, которых не о ж и ­ дал , только после общего обзора элементов познани я и отн ося­ щ ихся к ним способностей д у ш и » 10. Э та ц итата приведена из знаменитого письма К ан та к К- Л . Р ей нгольду от 28 д е к а б р я 1787 г., которое используется часто к а к д о каза тел ь ств о механического р азв и ти я системы, по­ скольку К ан т не зн а л о возмож ности априорны х принципов д л я р еф лексивной способности суж дения. О ткрытие их было д л я него неожиданны м. О д н ако он сра зу ж е понял, что они я в и ­ лись следствием общих п остулатов системы к а к таковой, что у системы есть своя логика, к ото рая и з а с т а в л я е т р еш ать все частные» проблем ы так, а не иначе. Что это? Органический или механический рост? Скорее первый, чем второй, хотя есть в этом эпизоде свойства и второго. К а к видно, использование интенсивной тотальности п р о л и в а ­ ет новый свет на многие д етал и системы. Н е менее в аж е н вто­ рой аспект, назы ваем ы й соответственно принципом экстенсив­ ной тотальности. О т п р ав л яя сь от этого принципа, необходимо д л я объяснени я любого ф рагм ен та системы учиты вать корпус всех текстов, только в контексте целого мож ет иметь место понимание лю бой детали. Р азу м е ет ся , принцип экстенсивной т о ­ тальности мож ет быть несколько ограничен, если иметь в виду, что совокупность текстов К ан т а мож но р азд ел и ть на две части: на тексты эзотерические, в которы х рассм а тр и в аю тс я принци­ пы философской системы, и тексты экзотерические, в которых р азъ ясн яю тс я прагм атические и прочие следствия из принципов д л я руководства ими в ж и зн ен ны х ситуациях. Тексты второго рода д л я интерпретации т а к ж е полезны, но от них мож но и отвлечься до определенной степени. К аж е тся, нет ничего понятнее и естественнее этого принци­ па, но и труднее, ибо он п ри зы в ает к тщ ательн ости исследо­ вания, препятствует поспешности суждений. Особенно меш ает этот принцип при работе над широкими о бобщ аю щ и м и п р о б л е­ мами, где ты о б р ащ а еш ь ся к детали, а она, согласно этому принципу, са м а грозит р азрасти сь до огромных масш табов. Возьмем п а р а г р а ф «П онятие природы у К ан та» из н а з в а н ­ ной выш е раб оты П. П. Гайденко. К антовское понимание п р и ­ роды берется здесь только в пр ед ел ах теоретической ф илосо­ фии, что резко ограничивает смысл понятия у К анта, т а к к а к вне поля зрения о к а зы в ае тся «и нтелли ги бельн ая природа» и «природа в самом общем смысле слова», о б ъ ед и н я ю щ ая и нтел­ лигибельную природу с эмпирической. В итоге п рирода и столко­ вы вается чисто феноменологически: «П рирода, по К анту, есть только феномен, ее в целом творит ак ти в н ая деятельность тран сц ен ден тального Я. ...Никакой другой природы, кроме той, к ото рая д ает с я в этой конструкции, вообщ е нет. Помимо этой конструкции, есть вещь в себе, но эта вещь в себе не есть п р и ­ р о д а » 11.

87

Что нам п ред став л яется неверным в таком понимании при­ роды? Во-первых, резкое противопоставление природы и вещи в себе, которого у К ан та нет, если иметь в виду постоянное изменение — углубление и соверш енствование — о б р а за природы к а к р езу л ьтат р асш и рен ия поля действительного опыта з а счет совокупности всего возможного опыта, где п олная совокупность всего возможного опыта и есть вещь в себе к а к средство а ф ­ ф и нирования наш ей чувственности. У К ан та сущ ествует тесная связь м еж д у природой к а к миром явлений и вещью в себе ка к постоянным источником р асш и р ен ия и углублени я природы. Во-вторых, если рассудок не в состоянии непосредственно и звл е­ кать связи из природы (вещь в себе не сообщ ает нам никаких связей никогда и ни при каки х о б с т о я т е л ь с т в а х ), если он вы ­ нужден a priori о пределять связь многообразного в природе (с помощью активной деятельности продуктивного в о о б р а ж е ­ н и я ), отсю да еще не следует, что законом ерности вещей самих по себе не существуют вне зависимости от познаю щ его их р а с ­ судка. Д а л е е , такое понимание природы приводит к неправомерному заклю чению , что согласно К анту «в природе нет места ц е л я м » 12. Зд есь не учитывается, что об раз природы д аетс я нам не только с помощью р ассу д ка и теоретического р азум а, но и с помощью рефлексивной способности суж дени я и р а зу м а практического, а они п оказы ваю т, что телеология л еж и т в самой сущностной глубине природы. М ехани ч еская д етер м ин ац и я пред ставл яет со­ бой лиш ь одну из сторон д етерм инации органической, и, з н а ­ чит отсюда, теоретическое видение природы, по К анту, одно­ сторонне, не м ож ет д ать целостной картины. Вторым принципом герменевтического уровня, без сомнения, можно считать принцип презумпции непротиворечия. Суть прин­ ципа зак л ю ч ае т ся в том, что из всех возм о ж н ы х прочтений тек ­ ста, безусловно, предпочтительно прочтение его без п ротиворе­ чия, а если это невозможно, то с минимумом противоречий. Принцип этот требует подходить к автору текста с позиций л о ­ гической «вменяемости». В ы раж ен и ем этого принципа м ож ет служ и ть требован ие по­ ниж ения уровня противоречий. Е сли вообщ е без противоречия прочесть текст не удается, то при интерпретации его следует стремиться оставить непротиворечивым уровень основополож е­ ний теории, ее аксиоматическое ядро, а противоречия п еревес­ ти на уровень следствий из аксиом, когда не у д ается вполне последовательно вывести все заклю чен и я. О б ъ я с н я ю щ а я сила теории, если противоречие содер ж ится в ней на уровне акси о­ матического яд р а, ничтожна; неверные ж е следствия могут быть блокированы. Отношение к системе «критической» философии к а к к д у а ­ лизм у к а к р а з и допускает противоречие в самом сердце систе­ мы. В свете этого многие элем енты ее становятся непонятными,

вы гл я д я т случайными. Н апри м ер, почему К ан т настаивает, что трансценденция — это пустая идея нашего р а зу м а ? Почему столь велико разл и чи е м е ж д у теологической и психологической идеями, с одной стороны, и космологической идеей, с другой? И т. д. и т. п. В то ж е время можно показать, что в К антовой системе нет никакого агностицизма. Он лиш ь настойчиво утв ер ж д ае т, что внешний мир н ик ак и никогда не д аетс я нам сразу, целиком, весь и в этом смысле вечно остается непознанной вещью в себе. Вместе с этим он р азв и ва ет идею относительности границы м е ж ­ ду природой и вещью в себе. В специфическом кантианском' ви­ де здесь зак л ю ч ен а идея соотношения абсолю тной и относи­ тельной истин. У тве р ж д ает он и то, что рассуд ок и теоретиче­ ский разум ограничены в своих возм ож ностях познанием мира механистической детерминации, но там, где бессилен рассудок, познание осущ ествляется разум ом практическим и реф л екси в­ ной способностью суж дения. И м выдвинута идея телеологиче­ ского метода, преодолеваю щ его ограниченность рассуд ка, умею ­ щего т а к ор ган и зовать взаим одействие с рассудком, что пози­ тивное знание в итоге и звл екается из противоречия. Н а наш взгляд, непроясненным в системе остается статус априорны х форм всех видов. Согласно К анту, они есть след ­ ствие трансцендентальности субъекта, асимметрии возможностей индивида и рода, где к а ж д ы й отдельны й индивид смертен, но род бессмертен. Н аконец, не меньшее значение имеет третий из п р е д л а г а е ­ мых принципов герменевтического уровня — принцип возможной ироничности в построении текста. Д л я кантовских текстов этот принцип чрезвычайно актуален. Что ка сае тся текстов по пул яр­ ных статей К ан та, то ирония здесь присутствует явно, исполь­ зуется открыто и широко, когда она н ап р ав л ен а против тех или иных конкретных, оппонентов. Тут мож но встретить все ее степени. З начительно в а ж н е е то, что особый род иронии использу­ ется в эзотерических текстах, п р еж д е всего в текстах «К ритик», в «Религии в п р ед ел ах только разум а». Она носит логико-се­ мантический х а р а к те р и п ро яв л яетс я там, где К ан т к а с а е т с я вопросов теологических или особо острых политических ситуа­ ций. Н априм ер, не используя этого принципа, мы не в состоя­ нии без противоречия ввести в; систему постулаты практического разум а. Целостность системы требует придания им смысла утверж дений философско-исторических, а не теологических. Таким образом , кантоведение — один из первых р азд ел ов ис­ торико-философской науки, который логикой своего р азви тия вынужден преодолевать «докритическое» состояние, когда м о ж ­ но б ы л о' не о б р а щ а я с ь к п роблем ам методологии ан ал и за, вы­ двигать те или иные полож ения, ап ел л и ру я просто к ц ити рова­ нию подходящ их фрагм ентов текста. Только т а к мож но преодо­ 89

леть разноголосицу в интерпретации единого д л я всех п р ед ­ м е т а — собрания текстов К анта.

1 M a t t e r R. Main currents in the german interpretation of the «Critique of pure reason» since the beginning of neo-K antianism .//Journal of the Hi­ story of Ideas. Vol. XLII, n. 3. July—September 1981. P. 531—551.

2 Философия Канта и современный идеализм/П од ред. И. С. Андреевой. М., 1987.

3 См.: Л е н и н В. И. Материализм и эмпириокритицизм//Полн. собр. соч. Т. 18. С. 206.

4 См., например: О й з е р м а н Т. И. Идея философии как науки в тру­ дах К анта//«Критика чистого разума» Канта и современность. Рига: Зинатне, 1984. С. 13.

5 Н а р с к и й И. С. Западноевропейская философия XIX века. М., 1976. С. 44.

6 См.: В а х т о м и н Н. К. Теория научного знания Иммануила Канта. М., 1986.

7 См.: К а л и н н и к о в Л. А. 1) Об особенностях кантовского агностицизма//Кантовский сборник: Сб. науч. тр./Калинингр. ун-т. Калининград, 1981. Вып. 6; 2) Постулаты практического разума в свете кантовской фило­ софии истории//Там же. 1983. Вып. 8; 3) Понятия «вещь в себе» и «вещь вообще» и их роль в системе кантовского «критицизма»//Там же. 1985. Вып.

10; 4) Категорический императив и телеологический метод//Там же. 1988. Вып. 13.

8 См.: Кантовский сборник: Сб. науч. тр./Калинингр. ун-т. Калининград, 1988. Вып. 13.

9 См. там же. С. 28—29.

10 К а н т И. Трактаты и письма. М., 1980. С. 560.

11 Г а й д е н к о П. П. Эволюция понятия науки (XVII—XVIII вв.). Фор­ мирование научных программ нового времени. М., 1987. С. 405—406.

12 Там же. С. 406. АНАЛИЗ

КРИТИКИ

КАНТОМ О Н Т О Л О Г И Ч Е С К О Г О АРГУМЕ НТА

В. А. Боч аро в ( М о с ко в ск и й государственный университет) К а к известно, онтологический аргумент, или онтологическое д о к аза т ел ь ств о бытия бога, восходит к А нсельму К ен терб ери й ­ скому (1033— 1100). Он неоднократно кри ти ковался, воспроиз­ водился, тран сф о р м и р о в ал с я и вновь кри ти ковался. О тправны м пунктом в рассуж д ен и ях А нсельма я в л яе тся введение понятия бога к а к существа, превыш е и б о льш е которого невозможно по­ мыслить никакого другого, т. е. существа, яв л яю щ егося м а кси ­ м ально совершенным. Это «м акси м ал ьн ое совершенство» пони­ м ается1 и трактуется здесь не к а к п р и зн ак о б ъекта, взятого из некоторого рода сущего, а к а к признак, который фиксирует т ак о е совершенство, которое выш е любого соверш енства сам ы х соверш енны х объектов из всех (бесконечных по числу) родов сущего. Говоря иначе, это совершенство высшей, абсолютно бес­ конечной сущности. К аки м ж е об разом из этого понятия дедуцируется1 сущ ество­ вание? Если п р о ан ал и зи р ов ать р ассуж д ен и я А нсельма и пере90

вести их на я зы к современной логики, то мож но зам етить, что доказа тел ь ств о тезиса «Бог существует» осущ ествляется в два этапа. Н а первом из них обосновы вается, что среди прочих п р ед и ­ катов, входящ их в понятие бога, будет об язател ьн о присутство­ вать и п редикат сущ ествования. Д ействительно, в сод ерж ан ие данного понятия, согласно зак ону исключенного третьего, либо входит существование, либо нет. Д опустим, что сущ ествование не входит в совокупность признаков, ф и ксируем ых д ан ны м по­ нятием, т. е. имеет место деф иниция Д1. б о г = х А ( х ) , где А (х) — конъю нкция всех предикатов, входящ их в оп р ед е­ ление бога, кроме с у щ е с т в о в а н и я 1. Тогда мож но построить но­ вое понятие бога, которое будет с о д ер ж ать п р едикат сущ ество­ вания, т. е. берется дефиниция Д2. 6от = х[А (х) / \ Е (я)]. П о мысли Ансельма, второе понятие описывает более совер­ шенное, более м акси м альн ое существо, чем первое, ибо п ред м е­ ту, п о дп ад аю щ ем у под это понятие, приписано больш е п р ед и ­ катов (существующий объект более совершенен, чем н есущ е­ ствую щ ий). Поэтому, допустив, что с термином «бог» надо св язы в ать Д 1, мы приходим к противоречию, т а к к а к смогли «по­ мыслить» существо м акси м ал ьн ее того, которое з а д а е т с я этим определением. Но тогда наш е допущ ение неверно и д анны й член з а к о н а исключенного третьего д о л ж ен быть отброшен. С л ед о­ вательно, мы вы нуж дены принять второй член этой д и зъ ю н к ­ ции, т. е. принять определение бога в смысле Д2. Второй этап состоит в том, чтобы, по меткому вы раж ен и ю Г. Гегеля, из данного, обоснованного на первом этапе, понятия бога «вылущить» его существование, т. е. предицировать богу существование. Это осу щ ествляется с помощью т а к н а зы в а е ­ мого зак о н а силлогистического тож д ества «S есть S», смысл которого состоит в разреш ен и и повторить в пред икате с у ж д е­ ния то, что у ж е со д ер ж ал ось в субъекте. П р и м е н я я д ан н ое т о ж ­ д ество к понятию х[А ( х ) / \ Е (х)], взято м у в качестве субъекта в ы сказы в ан и я , мы без всяких затруднений получаем суж дение «Бог существует» к а к аналитически истинное утверждение. Зд есь следует обратить внимание, что в п редлож ен ии «Бог сущ ествует» термин «существует» фигурирует д в а р а з а — на месте субъекта, в составе понятия бога, что и обосновы вается на первом этапе, и на месте п р ед и к ата (второй этап д о к а з а т е л ь ­ ст в а ). П оэтом у кри ти ка (скаж ем об этом у ж е теперь) м ож ет ка с а т ь с я либо одного вхож ден ия сущ ествования, либо иного, л и б о обоих одновременно. Д р у г а я версия д о ка за т е л ь с т в а восходит к Р. Д е к а р т у и ос­ новы вается на тех хар актер и сти ках , которые он приписы вает идее бесконечной субстанции, со д ерж ащ ей больш е объективной реальности, чем идея любой другой (конечной) субстанции.

91

О с та в л я я в стороне его аргументы, касаю щ и еся концепции в р о ж ­ денности идеи бога и источника ее сущ ествования в наш ем мышлении, мы остановимся лиш ь на том пункте, из которого сущ ествование бога, к а к у тв ер ж д ае т сам Д е к а р т , вы текает осо­ бенно ясно. Г л а в н а я черта идеи бога, по мысли Щ е к а р т а , со­ стоит в том, что среди всех иных идей лиш ь она одна содерж ит в себе не только в озм ож н ое и случайное, но и безусловное не­ обходимое и вечное существование, т. е. именно в боге осущ е­ ствляется ед и нства сущности и сущ ествования. С ущ ествование, согласно его точке зрения, т а к ж е мало мож но отделить от сущности бога, к а к от сущности треугольни ка величину его1трех углов, равную двум прямы м, или от идеи горы идею долины* т а к что; мыслить бога соверш еннейш ее существо без сущ ество­ вания, т. е. без соверш енства, не меньшее противоречие, чем мыслить гору без долины. П оэтому из того, что мы мож ем м ы с­ лить бога л иш ь к а к существующего, следует, что сущ ествова­ ние неотделимо от! бога и потому он действительно существует. К ар тези ан ск о е д о каза тел ь ств о бытия бога, исходящее из идеи бога к а к высшей, наисоверш еннейш ей реальности, к а к со­ вокупности всех реальностей, повторяет, так им образом, с не­ которы ми м од и ф икац иям и аргументацию Ансельма. К а к и д л я последнего, д л я Д е к а р т а пробл ем а сводится к обоснованию по­ л о ж ен и я о необходимой прин ад леж н ост и п р ед и к ата сущ ество­ вания содерж ан ию понятия бога, откуда аналитически следует и у тверж ден и е о его существовании. Это д оказа тел ь ств о было подвергнуто критике у ж е совре­ менн и кам и Д е к а р т а , но н аиболее п оследовательное и р а зв е р н у ­ тое обоснование некорректности д ан н ы х р ассуж дений было д а ­ но И. К антом в его «К ритике чистого разум а». Д л я понимания всего дальн ей ш его следует^ сра зу ж е оговориться, что речь оче­ видным о б разо м д о л ж н а идти о реальном (актуал ьном ) сущ е­ ствовании, а не о каком -либо ином истолковании этого термина* ск аж ем , а< сущ ествовании в потенции, или в том смысле, в к а ­ ком мы говорим о сущ ествовании абстрактны х, и д е ал и зи р о в ан ­ ных объектов, или о сущ ествовании персонаж ей л итерату ры и мифологии т. п. Ведь только) сущ ествование бога в первом см ы с­ ле м ож ет быть религиозно значимо. П р и сту п ая к ан али зу, К ан т з а д а е т с я п реж д е всего вопро­ сом, я в л яе т ся ли суж дение «Бог существует» аналитическим или синтетическим и мож но ли без противоречия в ы с к а з а т ь утверж д ен и е «Б ога нет». «Если оно (суждение «Бог сущ еству­ е т » .— В. Б . ) , — р ас с у ж д а е т Кант, — аналитическое, то у т в е р ж ­ дением о сущ ествовании вещи вы ничего не п р и б ав л яе те к в а ­ ш ей мысли о вещи..., а это есть л иш ь ж а л к а я тавтология»(3, 520), т а к к а к «а priori составив себе понятие о вещи, в к л ю ­ чаю щ ее, по наш ем у мнению, сущ ествование в свой объем, мы полагаем , будто мож но с уверенностью заклю ч и ть отсюда сл е­ дующее: т а к к а к объекту этого понятия сущ ествование прису­ .92

ще необходимо, т. е. при условии, что я п о лагаю эту вещ ь к а к данную (су щ еству ю щ ую ), то ей сущ ествование т а к ж е п о л а г а е т ­ ся необходимо (согласно закону т о ж д ес тв а )» . «Если ж е вы при­ знаете, к а к и д о л ж ен это п ри зн ав ать к а ж д ы й разум ны й ч ело­ век, что все суж дения о сущ ествовании синтетические, то к а к ж е вы тогда утверждаете,, что п редикат сущ ествования нельзя отрицать без противоречия?» (3, 518, 521). И з этих р а с с у ж д е ­ ний видно, что К ан т базирует свой анализ, на двух полож ениях, которые он считает непреложными, а именно: (1) признании зак о н а силлогистического то ж д ества «S есть S», даю щ его возможность повторить в п редикате ту и н ф о р м а ­ цию, которая у ж е содерж ится в субъекте; (2) признании всех суж дений сущ ествования синтетическими. У казан н ы е полож ения, будучи соотнесены с картези ан ски м и ансельмовским доказательством ' бытия бога, немедленно всту­ пают в противоречие. Д ействительно, понятие бога совп ад ает по своей логической структуре с понятием, ф иксируем ым в Д2. Поэтому, применяя) к д ан ном у понятию полож ение (1), мы по­ лучаем в качестве аналитически истинного суж дени я у т в е р ж д е ­ ние «Бог существует»; но тем самы м о к азы в ается, что имеется по крайней м ер е одно аналитически истинное суж дение сущ е­ ствования, а это не согласуется с полож ением (2). И. Кант, п равда, т р ак ту ет т а к полученное утвер ж д ен и е к а к « ж а л к у ю т а в ­ тологию», однако т а к а я к в ал и ф и к ац и я не у м а л я е т полученного р езу л ь тата — ведь аналитически истинное пред лож ен ие и д о л ж ­ но быть тавтологией. П р е д с тав л я ет с я так ж е, что д а н н а я к в а л и ­ фи кац и я яв л яе т ся слишком поспешной и основанной на двух недоразумениях. П ервое из них состоит в следующем. К ан т п олагает, что сущ ествование в содержание! понятия бога вносится п ро извол ь­ но, к а к некоторое априорное допущение. О днако это иллю зия. Н а самом д ел е и Ансельм, и Д е к а р т не постулирую т в кл ю че­ ние сущ ествования в понятие, а обосновы ваю т это (см. вы ш е­ описанный первый этап д о к а за т е л ь с т в а ). Второе, не менее существенное недоразумение было в свое время отмечено Гегелем. В своем ан ал и зе кантовского о п ро вер­ жения он справедливо, у к а за л , что «субъект п риобретает оп ре­ деленность и со д ерж ан ие лиш ь в своем предикате, а до этого, чем бы субъект ни был д л я чувств, созерцани я и п р ед став л е­ ния, он д л я понятийного познания есть л иш ь одно н азв ан и е» 2, т. е., по мысли Гегеля, п олаган ие вещи к а к сущ ествующей осущ ествляется лиш ь через предикацию этого п р изн ака, а не че­ рез его использование в сод ерж ан ии субъекта. В п роти в о п о л ож ­ ность этому К ан т не зам еч ает данного р азл и чи я в уп о треб л е­ нии терм ина существования. К а к бы там ни было, но ан ал и ти ческая истинность (тавтологичность) п ред лож ен и я «Бог существует» все еще не опро­ вергнута. К акой ж е выход видит К ан т из этой ситуации? Он 93

пишет: «Если в тож дественном суж дении (а таковы м , по Канту, получается р ас см атри в аем ое суждение. — В .Б.) я отвергаю пре­ д и к ат и сохраняю 4 субъект, то возникает противоречие (на этот пункт в р ассу ж д ен и ях К ан та следует обрати ть особое в н и м а­ н и е .— В . Б .) ; поэтому я и говорю, что (в тож дественном с у ж ­ дении)! п ред ик ат необходимо1присущ субъекту. Но если я отвер­ гаю субъект вместе с предикатом, то противоречия не возникает, т а к к а к не остается у ж е ничего, чему что-то могло противоре­ чить» (3, 518— 519). К ан т п р ед ла гает нам не вклю чать1п р ед ик ат сущ ествования в понятие бога, и тогда, конечно, мы не см ож ем получить в качестве аналитически истинного п ред ло ж ен и я «Бог существует». Но возникает вопрос, на каком основании мы мо­ ж ем не в клю чать сущ ествование в понятие бога? Ответ на этот вопрос состоит в добавлени и И. К ан том к п олож ен иям (1) и (2) еще одного, третьего полож ения, которое вы гляди т так: (3)’ п р ед ик ат сущ ествования не я в л яе тся реальн ы м п р ед и к а­ том, т. е. не я в л я е тся определением вещи. И н ач е говоря, мы сль К ан та состоит в том, что он не п ри ­ знает право м ер н ы м о б разов ан и е понятий вида х[А ( х ) / \ Е (х)], т а к к а к п редикат сущ ествования, на основании п олож ен ия (3), не яв л яе тся реальны м , а следовательно, и не мож ет быть чле­ ном совокупности реальн ы х предикатов. Тем самы м К ан т п ы ­ тается одним махом разру б и ть к л у б ок несообразностей. Вопервых, теперь мы мож ем в ы с каза ть без всякого противоречия утверж ден и е «Бога нет», ибо теперь в понятие бога (субъекта суж дения) существование, согласно полож ению (3), не имеет п р ав а входить. Во-вторых, п редлож ен ие «Бог существует», ко­ торое является) аналитически истинным, если допустить в о зм о ж ­ ность наличия сущ ествования в понятии бога, опровергается не просто путем о три цани я предикации, но и отрицанием субъекта, т. е. запретом! использовать такого сорта субъекты. В-третьих,, все суж дени я сущ ествования при таком подходе становятся су ж ­ дениями синтетическими, а не аналитическими. Реш ение, п р едлож ен ное К антом, л еж и т в русле старой ф и ­ лософской традиции, в соответствии с которой сущ ествование я в л я е тся совершенно особым предикатом. Так, А л ь -Ф араби утв ер ж д ал , что сущ ествование вещи есть не что иное к а к са м а эта вещь, а Аверроэс выдвинул тезис, что сущ ествование су­ ществую щ ей вещи не следует считать ее качеством. В самом деле, любой реальн ы й п редикат (качество, определение вещи) несет информ ацию о вещи. П р е д л о ж е н и е ж е существования,, н априм ер «С ократ существует», говорит лиш ь о том, что С окр ат' есть вещь, н ик ак качественно не о п р ед ел яя ,;ее. Но если это так, то возн и кает вопрос, в какой ж е тогда роли выступает д а н ­ ный термин в языке? В разн ы е периоды своей научной деятельности К ан т н а м е ­ тил разн ы е ответы на этот вопрос, хотя, м ож ет быть, и не всегда их четко в ы р а ж а л . Так, у ж е в своей ранней р аб оте; 94

«Единственно возм ож ное основание д л я д о к аза тел ь ств а бытия бога» (1763), прям о заяви в, что «сущ ествование вовсе не есть п р ед ик ат или определение вещи» и подробно обосновав это мне­ ние, И. К ан т д а л е е пишет: «В тех ж е случаях, когда сущ ество­ вание встречается в обычном словоупотреблении в качестве п ре­ д и к ата, оно не столько п редикат самой вещи, сколько предикат мысли о вещи» (1, 402), интерпретируя п р ед ик ат сущ ествова­ ния, если использовать современную терминологию, к а к м е та­ предикат. С этой точки зрен и я с к азать « С о кр ат существует» озн ач ает то ж е самое, что и с к азать «Термин «С ократ» — не пуст». О днако, д а ж е приняв в полном объеме мнение А л ь -Ф а­ раби и Аверроэса, т. е. соглаш аясь, что сущ ествование не есть качество сущ ествующей вещи, н ельзя все ж е не видеть, что су­ щ ествование в п р ед лож ен и и «С ократ существует» предицируется именно Сократу, а не терм ину или мысли о Сократе. В «К рити ке чистого р азу м а» К ан т д ает еще одну трак то вк у д ан ном у термину, р ас см а тр и в ая его к а к логический предикат. Что при этом К ан т понимает под логическим предикатом, о ста­ ется не совсем ясным. Но судя по тем полож ениям , которые он вы с к азы в ает noi д ан ном у вопросу в указан ной раб о те и особен­ но в своей «Логике», п ред ик ат я в л я е тся логическим, если его присоединение к понятию вещи (субъекту) не изменяет этого п о н я т и я 3. Зд есь у ж е сущ ествование понимается не к а к м е т а­ предикат, а к а к п ервопорядковы й п редикат я зы ка -о б ъ ек та, но ведущий себя некоторым особым образом. Кант, конечно же, п р ав в том смысле, что если универсум рассуж д ен и я яв л яе тся реальностью , о бластью сущего, то сущ е­ ствование есть логический предикат, т. е. такой п редикат, ко ­ торый не несет никакой информации. Д ействительно, сов п ад ая в этом случае с универсумом рассуж д ен и я по объему, он, по закону обратного отношения м е ж д у объемом и содер ж ан ием по­ нятий, о к а зы в ае тся пустым по содерж анию (и н ф о р м ац и и )4, а потому присоединение данного пред ик ата к л ю бом у другому не меняет информативности последнего; и, следовательно, по­ нятия, за д а в а е м ы е Д1 и Д 2, о к а зы в аю т с я равнообъемны ми, т. е. имеет место (4) х А ( х ) = х [ А ( х ) / \ Е ( х )]. Но такое реш ение д е л а е т некорректной аргум ентацию К ан та в самом существенном пункте, ибо если сущ ествование есть л о ­ гический п редикат, то отсю да с необходимостью следует сущ е­ ствование бога, причем следует аналитически. В самом деле, согласно теории инф орм ации пустая и н ф орм ац и я составляет часть любой другой] информации, поэтому из понятия бога, к а к бы мы при этом его ни определили, в силу р авен ства (4) и последую щего использования з а к о н а силлогистического т о ж д е ­ ства, д о л ж н о следовать «Бог есть». Т. е. критика К антом онто­ логического аргум ента о к а зы в а е тс я в некотором смысле удовлетворительной, т а к к а к полож ение о том, что сущ ество­ 95

вание есть логический предикат, вступает в п рям ое противоре­ чие с требованием, чтобы все суж дени я сущ ествования были синтетическими. Ведь пользуясь равенством (4), мы имеем право не только д ви гаться сп рава налево, т. е. у б ирать сущ ествование из понятия бога, но и слева направо, внося его тем самы м в данное понятие. П р е д л аг а ем о е ниже реш ение состоит в следующем. М ы без­ оговорочно принимаем полож ение (2), т а к к а к все суж дения о реальном (актуал ьном ) сущ ествовании, несомненно, явл яю тся синтетическими. Вместо п олож ен ия (3) принимается п о л о ж е ­ ние (3 '), которое гласит: (З7) п редикат сущ ествования я в л яе тся подлинно реальны м предикатом, hoi не на области сущего, а на области возм ож н ы х объектов. К л асс сущ ествующих объектов со ставл яет лиш ь подкласс возможны х, ибо все сущ ествую щее очевидным о бразом яв л яе тся и возможны м. П ри н яти е п олож ения (3') я в л яе тся существенным в трех аспектах. Во-первых, это позволяет уточнить, чем ж е на самом д еле яв л яе тся предикат сущ ествования, ведь отвечая теперь на вопрос, что так ое возмож ны й объект, мы д о л ж н ы принять с л е­ дующую позицию. В озм ож н ы е объекты — это не просто о б ъ е к ­ ты, сущ ествую щие вне и независимо от нас в сфере сущего, ибо здесь (в сфере! сущего) существуют именно сущие объекты, но это не есть и мысль об объекте, ибо п оследн яя есть именно мысль о нем. В озм ож ны й о бъект — это об ъект мысли, т. е. то, что давно у ж е принято в логике н азы вать термином «предмет», или точнее — «предмет мысли». И н ач е говоря, об ъект в этом случае берется не отдельно от процесса познания, а в связи с этим процессом. Но такие, предметы могут иметь различны й онтологический статус — быть ак туальн о сущими, быть потен­ циально сущими, быть и деали зирован н ы м и объектами, быть п рямы ми фикциями типа П е га са и т. д. Именно д л я такого сорта предметов у казан и е на сущ ествование (в том или ином смысле) или несущ ествование (в соответствующем смысле) о к а ­ зы вается их реальной характеристикой, качеством. Во-вторых, ограничение, налож ен н ое подходом К анта, о к а ­ зы вается слиш ком жестким, т а к к а к оно ведет к зап рету на и спользование вы раж ен и й типа «сущ ествую щ ая вещь», «сущ е­ ствующее морское животное» и др. Такого сорта в ы р а ж ен и я и м е­ ют широкое «хождение» в язы ковой практике, и потому з а д а ч а логико-философского ан ал и за д о л ж н а состоять не в их запрете, но в удовлетворительном объяснении их значения, роли и мес­ та в познавательном! процессе. И, наконец, в третьих, т а к к а к сам К ан т готов допустить такую сущность, к а к бог, в качестве возможной, то и концеп­ ция сущ ествования д о л ж н а быть адекватной этому сорту о б ъ ­ ектов, что к а к р аз и достигается принятием п олож ения (3').

96

О днако признание законности и п равомерности вы раж ен и й х[А ( х ) / \ Е (х)] вновь ставит во весь рост вопрос об ан ал и ти че­ ской истинности суж дения «Бог существует». П оэтом у сл ед у ю ­ щий, чрезвычайно в аж н ы й момент разви ваем ого здесь р еш е­ ния состоит в о тказе от п олож ен ия (1) И. К ан та, т. е. в; отказе от призн ан и я силлогистического то ж д ес тва «S есть 5 » логиче­ ским з а к о н о м 5. П оследнее д о л ж н о п о к аза тьс я весьма странным, тем не ме­ нее можно строго обосновать, что зак о н силлогистического то ж д ес тва не при всех условиях следует р ас см а тр и в ать в к а ч е ­ стве зак о н а логики. Суть д е л а зак л ю ч ае тся в том, что т о ж д е ­ ство этого вида, ставш ее чуть ли не синонимом самой логики к а к науки, несомненно, я в л я е т ся законом на об ласти сущего. Если ж е мы выходим в более ш ирокую об ласть и тем самы м начинаем оперировать с более ш ироким кл ассом понятий (тер­ м инов), то в этом случае вы р а ж ен и е «S есть S » м ож ет о к а ­ зать ся и ложным. Т ривиальны м примером, когда силлогистическое тож дество яв л яе т ся лож н ы м , мож ет служ ить случай подстановки на место 5 противоречивого понятия, например «Р и не-Р». Д ругим , бо­ лее изощ ренным примером! я в л яе тся случай применения си л л о ­ гистического т о ж д ес т в а к вы р аж ен и ю вида х[А (х) / \ Е (х)], ко ­ торое к а к раз нас и интересует. В великолепно написанной кн и ­ ге Р. С м а л л и а н а « К а к ж е н азы ва ется эта книга?» приводится вполне нешуточное д о каза тел ь ств о того, что единорог сущ е­ ствует. Р ассуж д ен ие, ведущее к этому заключению , н ачинается с рассмотрения вопроса, к акое из д в у х суж дений надо считать истинным: «Существую щ ий единорог существует» или « С у щ е­ ствующий единорог не существует». Весь наш опыт, а; он осно­ вы вается в основном на оперировании с непустыми терм инам и, говорит нам о том, что мы д о л ж н ы считать истинным первое суждение. Но сд ел ав такой выбор, мы к а к раз и ош ибемся, т а к ка к из этого суж дения (и это можно вполне строго ф орм альн о п оказать) будет дед уци роваться суждение, что единорог сущ е­ ствует. Таким образом, правильны й ответ д олж ен состоять в том, что истинным яв л яе тся суж дение «Существую щ ий едино­ рог не существует», а это означает, что в данном случае си л ­ логистическое тож дество не п рин и м ается в качестве логическо­ го закона. Последний пример,; а т а к ж е р я д других соображ ений, на ко ­ торы х мы не остан авл и в аем ся, п одводят нас к выводу, ф о рм у­ лируем ом у здесь в несколько ограниченной форме: по крайней мере длЯ| вы раж ен и й вида х[А (х ) / \ Е (х)] силлогистическое т о ж ­ дество мож ет быть применено только при условии, если обосно­ ван а истинность утверж д ен и я о сущ ествовании об ъек та со свойством А. Н о к а к раз это-то нам и не д ан о при д о к а з а т е л ь ­ стве бытия бога, более того — именно это полож ение и я в л я ­ ется целью всего д о ка за т е л ь с т в а и д о л ж н о быть его- заклю че7 Зак. 788

97

'

нием. Т аким об разо м , в кар тези ан ско м и ансельмовском д о к а ­ зател ьстве содерж ится порочный круг, ибо при применении силлогистического то ж д ества следует взять в качестве условия то, что еще только требуется обосновать. Если же, к а к это и д о лж н о быть при корректном способе рассуж д ен и я, полож ение «Бог сущ ествует» не брать в качестве предпосылки, то тогда нельзя применять силлогистическое тождество, и, сл ед о в ате л ь ­ но, р ассуж дение, осущ ествляемое на втором э тап е д о к а з а т е л ь ­ ства, о к а зы в ае т ся неправомерны м. Отметим, что на наличие круга в д о к аза тел ь ств е у к а з а л и Кант, но причина такого по­ л о ж ен и я о к а з а л а с ь д л я него; неясной. П оследнее было связан о с его некритическим отношением к зак о н у силлогистического тож дества. О д н ако теперь у нас есть возм ож ность п о к аза т ь н екорр ект­ ность рассуж ден и й и на первом этап е этого д о к аза тел ь ств а. Выш е у ж е говорилось, что равенство (4) имеет место на об ­ л асти сущего. Это полож ение мож но чисто ф ор м альн о обосно­ вать, т. е. вывести в качестве теоремы логики утверждение: (5) Если сущ ествует о б ъект со свойством А, то имеет место равенство (4). По контрапозиции отсю да следует с р а зу ж е утверждение: (6) Если равенство (4) не имеет места, то не сущ ествует об ъект со свойством А. Что ж е теперь следует отсюда д л я аргум ентации А нсельма? Если Ансельм полагает, что бог существует, то он не имеет ни­ какого п р а в а «подсовывать» нам Д 2 в качестве определения такого об ъекта, который якобы отличен от об ъекта, з а д а в а е м о ­ го Д 1, т а к к а к в этом случае, согласно у тверж ден и ю (5), имеет место равенство (4), т. е. дефиниции говорят об одном и том же. Но это означает, что никакого д о ка за т е л ь с т в а необходимой присущности п ред и к ата сущ ествования в составе понятия бога на самом! деле нет. Если ж е Ансельм н астаи в ает на том, что эти две дефиниции з а д а ю т разн ы е объекты, то тогда, по у т в е р ж ­ дению (6), это м ож ет влечь только одно — «Б ога нет», и мы тем сам ы м у ж е здесь получаем окончательны й ответ. Т аким образом , в р а м к а х современной логики мож но достаточно д е ­ тальн о п р о ан ал и зи р о в ать онтологическое д о к аза тел ь ств о и по­ к а за т ь его полную несостоятельность. В заклю чение, в о з в р а щ а я с ь вновь к кантовской критике он ­ тологического аргумента, следует с к азат ь следующее. Н есм отря на отдельны е недостатки, о которы х говорилось в статье, его ан ал и з и сейчас п о р а ж а е т богатством в ы сказан н ы х идей, г л у ­ биной интуитивного постиж ения сущ ества д ела, а его р а с с у ж ­ дения остаю тся меткими и неопроверж им ы м и во многих своих детал ях.

1 В этом пункте мы используем запись понятий по Е. К. Войшвилло (см. его монографию «Понятие» (М.: Изд-во МГУ, 1967). Выражение х А ( х ) читается: «предмет х такой, что он обладает свойством А», а запись 98

х ( А ( х ) / \ Е ( х ) ) — «предмет х такой, что он обладает свойством А и су­ ществует».

2 Г е г е л ь Г. Н аука логики. М.: Мысль, 1972. Т. 3. С. 153.

3 См.: (3, 521—522), а такж е Кант И. Трактаты и письма. М.: Наука, 1980. С. 413.

4 Как не вспомнить в этой связи гегелевское «Бытие есть ничто» (см.: Гегель Г. Указ. соч. С. 140).

5 Начиная с этого пункта, все нижеследующее строго формально обос­ новано (доказано) в специальном субъектно-предикатном исчислении, по­ строенном автором (см.: Б о ч а р о в В. А. Анализ так называемого онтоло­ гического доказательства бытия бога и его критика Кантом//М одальные и релевантные логики/Под ред. В. А. Смирнова; Ин-т философии АН СССР. М., 1982. С. 47—54.

К ВОПРОСУ О «Т РАН СЦЕ НДЕ НТ АЛ ЬНО Й АРГУМЕНТАЦИИ»

А. Ф. Г р я з н о е ( М о с к о в с к и й государственный университет) В последние годы исследователи п рояв л яю т все больший ин­ терес к разли чн ы м сторонам кантовской ф илософ ской ар гу м ен ­ тации. Этот вопрос р ас см а тр и в ае тся к а к с содерж ательной, т а к и ф орм альной стороны. В первом случае о б р а щ а е т с я внимание на органичную в заи м о св язь хара кт ер н ы х д л я К ан т а способов рас су ж д ен и я и п оставленных им теоретических задач. Во вто­ ром — в ы я вл я ется и ан ал и зи руется са м а л огическая структура применяемой им аргументации. Впрочем, в больш инстве з а р у ­ беж ны х исследований затр а г и в аю тс я обе стороны вопроса, и разн и ц а за к л ю ч а е т с я лиш ь в том, чему п рид ается основное з н а ­ чение. Но всегда т а к или иначе оценивается оригинальность кантовского подхода. К а к и вся ф илософия К ан та, его аргумен­ тац и я сл у ж и т д л я реш ения теоретико-п ознавательны х и этико­ мировоззренческих проблем и имеет тран сц ен д ен тальны й х а ­ рактер. Многие зап ад н ы е авторы сейчас пишут о «трансценден­ тальн ой аргументации» (или «трансцендентальном аргументе» — этот термин стал традиционны м ) к а к о совершенно особом, не в стречавш ем ся до К а н т а типе аргументации, сохранивш ем з н а ­ чительный потенциал д л я р еа л и за ц и и и соверш енствования в современной философии. Вместе с тем признается, что в отно­ шении понимания специфики тран сц ен ден тальной аргументации (ТА) еще сохраняется много неясности. Д а в н о известно, какую важ н у ю роль играю т в кантовских текстах косвенные (апагогические) д о каза тел ь ств а. В то ж е в рем я сам К ан т никогда не у см атр и в а л за этим видом д о к а ­ зате л ьс тва возм ож ность универсального применения. Он п о л а ­ гал, что косвенное доказательство, в логическом п лане подчи­ няю щ ееся пр авил у m odus tollens, применимо п реж д е всего в м а ­ тем ати ке и отчасти в естествознании — «только в тех науках, где объективное, т. е. знание того, что есть в предмете, нельзя подменить субъективны м в наш их п ред ставлен и ях» (3, 652).

7:

99

Т ак ие д о к аза т ел ь ств а о б л а д а ю т достоинством очевидности (ибо противоречие всегда п р ед став л яется с большой ясностью) и краткостью («достаточно найти хотя бы один ложный вывод среди следствий, вы текаю щ их из противоположного суждения, и тогда само это суж дение ложно, а, стало быть, д оказы ваем ое полож ение истинно». — Там ж е ) . Но злоупотребление косвен­ ной аргументацией в философии усиливает позиции «зад и р и с­ того» д огматизма. С казанн ое, конечно, не означает, что сам К ант не исполь­ зует такую аргументацию в своих ф илософских целях. Так, у ж е в «П редисловии» ко второму изданию «Критики чистого р а з у ­ ма» д л я д о к аза тел ь ств а р азл и чи я вещей самих по себе и я в ­ лений читателю п р ед лагается рассмотреть ситуацию, в которой подобное различение не проводится. В этом случае,., считает Кант, все стало бы подчиняться зак о н у причинности, не з н а ю ­ щ ему в природе никаких исключений. И тогда, не в п а д а я в про­ тиворечие, о душ е нельзя было бы ск азать, что она одновре­ менно и свободна, и подчиняется необходимости. И зб е ж а т ь это ­ го противоречия помогает допущ ение р азл и чи я Вещей и явлений (3, 93— 94). И, конечно, самое ш ирокое применение ап агоги ­ ч еская аргументация| получает в учении об антином иях космо­ логической идеи. Наконец, оригинальной разновидностью такой аргументации я в л яе тся кантовское «О проверж ение идеал и зм а». Здесь допу­ щ ение в качестве исходного момента непосредственного внут­ реннего опыта в стиле «проблем атического и д е ал и зм а» (т. е. и деал и зм а, д л я которого п роблем атично сущ ествование внешних вещей) з а с т а в л я е т в резул ьтате проведенного д о к аза тел ь ств а принять постоянные в восприятии внешние вещи к а к критерии наличия самого этого опыта. Но поскольку применение косвенной аргументации, с точки зрения К ан та, имеет свои пределы, то ка ки м ж е требованиям д о л ж ен отвечать наиболее ад ек в а т н ы й д л я философии вид а р ­ гументации? П р е ж д е всего д о к аза т ел ь ств о «чистого р азу м а» д о л ж н о быть прям ы м , ибо оно «с уб еж д ен и ем в истинности св язы в ае т узрение! ее источников» (3, 651). Но это сви детель­ ствует и о том, что философские д о к а за т е л ь с т в а , по К анту, име­ ют эпистемологический характер . А ргум ен тац и я философов т а к ж е д о л ж н а быть честной, чтобы мож но было сопоставлять достоинства р азн ы х позиций (косвенное д о к а за т е л ь с т в о этого не позволяет д е л а т ь ). П оскол ьку аргум ен тац ия К ан та способств.ует реш ен ию г л а в ­ ных зад ач его трансценденталистского учения, то д л я нее в наибольш ей степени х арактерн о у становлен и е п озн авател ьн ы х условий, при которых о к а зы в ае т ся в о зм ож н ы м опыт или знание определенного рода. ТА т а к ж е с л у ж и -ii об о сн овани ю и п о ни м а­ нию роли самих априорных способностей суб ъекта. У к а з ы в а ­ ется, в частности, на невозможность п р ед став и ть отсутствие т а ­ 100

ких( способностей, ибо нельзя п редставить себе мир, в котором они бы не играли своей роли. К ан т осущ ествляет введение а б ­ стракции «априорного» к а к неэмпирического, необходимого и всеобщего знания. Такое знание, р ас с у ж д а е т он, безусловно имеется, но опыт и индукция не могут быть его источником (К а н т в полной мере учиты вал выводы относительно «про бл е­ матичности» индукции, сделан н ы е Ю м о м ). И каким ж е еще, если не априорным, мож ет быть это! «объективное» знание? Вот еще один аналоги чн ы й пример. К ан т осущ ествляет свое­ об р азн ы й «мысленный эксперимент»: «Н и ко гд а,— отмечает он,— н ельзя себе* п редставить отсутствие п ространства, хотя нетрудно п редставить себе отсутствие предметов в нем. П оэтому про­ странство следует рассм а тр и в ат ь к а к условие возможности я в ­ лений, а не к а к зав и ся щ ее от них определение; оно есть ап р и ­ орное представление, необходимым образом л е ж а щ е е в основе внешних явлений» (3, 130). Д ан н ы й аргумент, надо сказать, становится действенным лиш ь тогда, когда он вписы вается в определенный философский контекст, о котором у нас еще бу­ дет повод поговорить. Одной из важ н ей ш и х разновидностей ТА яв л яе тся т ран сц ен ­ д е н т а л ь н а я дедукция. П р а в д а , было бы неверно сводить все виды ТА к этой дедукции. Н е случайно ж е К ан т в «Аналитике» и зл агает учение о тр ан сц ен ден тальной дедукции категорий у ж е после их метафизической дедукции. А ведь обе в принципе о т­ вечаю т на «вопрос о праве» и потому п р ед став л яю т собой две разновидности ТА. С помощью метафизической дедукции п о к а ­ зы вается, что наличие определенных логических функций есть необходимая предпосы лка суждений р ассуд ка об опыте, тогда ка к тр ан сц ен д ен тал ь н ая дед укц ия уст а н а вл и в ает «объективное» применение категорий. Но м етаф и зич еская дедукция, а т а к ж е д ругие м етафизические аргументы п олучаю т у К ан т а достато ч ­ но ограниченное применение. Немецкий философ, к а к известно, считал, что они становятся бесплодными, когда им даю т уни­ версальное истолкование. К стати, часто, упускаю т из виду, что, по К анту, в озм ож н а не только т р ан сц ен д ен тал ь н а я дед укц ия категорий, но и тр ан сц ен д ен тал ь н а я д едукция регулятивных принципов диалектического р азум а. Он, -к примеру, писал: «И так, если мож но показать, что троякого рода т ран сц ен д ен ­ т ал ь н ы е идеи..., хотя и не относятся прямо ни к каком у соот­ ветствующему им предмету или о п р ед елен и ю предмета, тем не менее при допущ ении такого, предмета в идее п риводят все п р а ­ вила эмпирического р азу м а к систематическому единству и все­ гда расш и ряю т опытное знание, никогда не противореча ему, то действовать согласно таким идеям есть необходимая м а к си ­ ма нашего р азу м а» (3, 571). П осле введения в про бл ем ати ку перейдем к рассмотрению некоторых структурны х моментов, присущих ТА. С логической точки зрения, тран сц ен д ен тальны е аргументы уникальны тем, 101

что д л я них х а р а к т е р н а зависимость одной из посы лок от з а ­ ключения, которое поэтому выступает в качестве принципа (G r u n d s a tz ) , а не теоремы (L e h rs a tz ) . Если п редставить ТА в виде ум озаклю чения, то в его больш ой посы лке будет ко н ста­ тиро ваться наличие некоторого опыта (Е ), например, опыта о явлен и ях в п ространстве и во времени. С учетом кантовской к л асси ф и кац и и видов; суж дений встает вопрос об этой посылке. Очевиден ее синтетический х ар актер, но какой? Р я д иссл ед о ва­ телей допускает, что б о льш ая посы лка есть априорно-синтети­ ческое суждение, поскольку в' ней, к а к отметил М. Грэм, кон ­ статируется наличие опыта в «сильном», а не «слабом » смысле слова '. В первом случае имеется в виду опыт к а к априорный синтез многообразия ощущений, а во втором — сами ощущения, « м атери я опыта». П р а в д а , следуя такой трактовке, в аргум ен ­ тации мож но усмотреть возмож ность п оявления логического «круга».* С. У. Арндт, п р и д ерж и в аю щ и й ся феноменологической ориентации, вообще считает, что отличительной чертой ТА о к а ­ зы вается сод ер ж ан ие в большей посы лке феноменологического описания сущностных структур некоторой интенциональной операции с о з н а н и я 2. К а к бы то ни было, очевидно, что п ервая посы лка в тран сц ен ден тальном умозаклю чении не мож ет сво­ диться к констатации «чистого опыта», что сд ел ал о бы это ум озаклю чени е неэффективным. М а л а я п осы лка кантовских аргументов у к а зы в а е т на то, что некоторый принцип Р (например, си н тези рую щ ая деятельность априорны х форм чувственного созерцания) есть необходимое условие возможности опыта Е. Скорее всего она пред ставл яет собой ан алитическую истину, ибо п редполагается, что д анны й принцип н ельзя отрицать без п р о ти в о р е ч и я 3. Н али чие у к а з а н ­ ных эпистемологических требований к посы лкам отличает ТА от других дедуктивны х аргументов. Но это содерж ательное, а не чисто ф орм альн ое отличие, поскольку, к а к п о к а за л Арндт, ТА м о ж ет быть в ы р а ж е н а в различной логической форме (m odus p on end o ponens, m o dus p onendo to llen s, e t c ) 4. В самом ж е общем виде структура аргум ента вы глядит так: 1. Е.

2. Р есть необходимое условие Е.

3. С ледовательно, Р. ТА иногда рассм а тр и в ае тся к а к ответ на в о зр аж е н и я «скеп­ тика» (этого идеализированного оппонента лю бой теории п о­ зн а н и я ). С ее помощью по казы вается, что «скептик» п о д р ы в а ­ ет свою собственную позицию, ибо принятие его возраж ени й о зн ач ал о бы отказ от то й самой концептуальной системы, в р а м ­ ках которой они только и возможны.; В этом случае с помощью ТА п о казы в аетс я необходимость определенного понятийного а п ­ п а р а т а д л я получения определенного вида опыта. Л ю бопы тно * Мы далее вернемся к оценке этой возможности.

102

в с в я зц с этим упомянуть знаменитую статью Д . Э. М ур а « Д о ­ казател ь ств о внешнего м и р а»5, в которой этот английский фил ософ -неореалист утверж д ает, что р азв и в а ет линию К ан та, счи­ тавш его «скан далом д л я философии и общ ечеловеческого р а з у ­ ма необходимость принимать лиш ь на веру сущ ествование ве­ щей вне нас... и невозможность противопоставить какое бы то ни было удовлетворительное д о к аза тел ь ств о этого сущ ествова­ ния, если бы кто-нибудь взд у м ал подвергнуть его сомнению» (3, 101). М ур, к а к известно, н ачин ал доказател ьство, у к а з ы в а я на свои руки. П ри н яти е этой «посылки», к а к он п олагал , по­ зв ол яет последовательно вывести сущ ествование всех внешних вещей и тем самы м д о к а за т ь сущ ествование внешнего мира. Однако; в данном случае мы в ряд ли имеем дело с р азн о в и д ­ ностью кантовской ТА. Во-первых, посы лка «вот две руки», с точки зрения М ура, есть некоторое утверж дение о «чувствен­ ных данны х» (se n se -d a ta ) и потому не п р ед став л яет опыт в «сильном» смысле. Во-вторых, данную посылку п р ед лагается принять на веру, но по причине ее конкретного х а р а к т е р а она куда более уязв и м а д л я в озраж ен и й скептика, н еж ели б ольш ая посы лка кантовских аргументов. И, в-третьих, д о казател ьств о М у ра отнюдь не устан авл и в ает, что сущ ествование внешнего мира есть необходим ое условие возможности сущ ествования «двух рук». С оврем енная реконструкция кантовской ТА во многом с в я ­ з а н а с понятием «концептуальной схемы (системы)», получив­ шим ш ирокое распространение в аналитической философии и к а к бы зам енивш им понятие «априорной формы». Считается, что «схема» пред оставл яет необходимые критерии референции и предикации д л я определенного вида о п ы т а 6. Р асп ростр анено т а к ж е мнение, будто с понятием «концептуальной схемы» о б я ­ зател ьн о св яза н принцип верификации. П р а в д а , речь идет не об эмпирическом в ери ф и кац и они зм е в стиле Венского кр у ж ка, а скорее о принятии установки т а к н азы ваем ого «конструктив­ ного ан ти р еал и зм а» (М. Д а м м и т и его ш к о л а ). В применении к р ассм атр и в аем ой нами п роблем ати ке имеют в виду сл ед ую ­ щее. Н апри м ер, если мы описываем мир к а к состоящий из п ро­ странственно-временной системы объектов, то д о лж н о быть возм ож но знать, п р о д о л ж а ю т ли сущ ествовать соответствующие объекты, не будучи воспринятыми актуально. Это знание, ка к полагаю т, о б язател ьн о д олж н о быть в п р ед ел ах достижимости наш их субъективны х способностей. Но т а к а я верификационистс к ая интерпретация, на наш взгляд, у ж е значительно о т д ал я е тся от оригинального зам ы сла' К анта. В отношении указан ного п ри ­ м ера ему не было бы необходимости прибегать к верификационизму, поскольку в 1-й Аналогии своих «Основополож ений» им б ы л а п о к а з а н а субстанциальность (и, следовательно, постоян­ ство) явлений природы. Многие ан ал и ти ки р асп ростран яю т действие ТА на область ЮЗ

«философии сознания» и «философии язы ка». Так, наприм ер, возмож ность приписы вания ощущ ений другим лю дям р а с с м а т ­ ри вается к а к необходимое условие сущ ествования самого «язьгка ощущений». J1. Витгенштейн в своей знаменитой критике гипотетического «индивидуального (личного)» я з ы к а исходил из того, что невозможно описание индивидуального внутренне­ го опыта без у к а за н и я на интерсубъективный контекст (под ко­ торым п о д р а зу м ев ал ас ь р а з д е л я е м а я несколькими лю дьми «ф ор­ ма ж и зн и »). Кстати, в противоположность М уру он стрем ился п оказать, что в р а м к а х той или иной «язы ковой игры» сом не­ ние, ск аж ем , сомнение в сущ ествовании вещей вне нас, есть нечто вторичное, возм ож н ое только потому, что имеется ядро некоторых несомненных суж дений о внешних вещ ах 7. З ачастую ТА сводят к, т а к сказать,; «п рактическому с и л л о ­ гизму», и поэтому вопросы «скептика» р ас см а т р и в аю тс я к а к вн еш н и е (в стиле Р. К а р н а п а ) , практические вопросы относи­ тельно пригодности того или иного «концептуального ка р к а с а » . Но эта тр ак то вк а, думается, у п у ска ет важ н ей ш ую философскую цель ТА — установление объективной значимости субъективны х условий познания. Б о л ее верным п р ед став л яется мнение, что ка н то в ск ая ТА уста н а вл и в ает объективную значимость! с внут ренней точки з р е ­ н и я 8. П ри этом, однако, д о л ж ен п риним аться во внимание о б ­ щий^ метафизический контекст, идея «коперниканского перево­ рота». «Она, — пишет Я. Хинтикка, — яв л яе т ся одной из н еяв ­ ных предпосылок, на которых К ан т основывает свои «тран сц ен ­ д ен тальны е рассуж дения». Поэтому, чтобы эти р ассуж д ен и я приобрели дедуктивную неоспоримость, следует п оказать, что единственный способ объяснени я возмож ности априорного з н а ­ ния определенных вещей зак л ю ч а е т с я в предположении, что мы сами каким-то о б р азом в л о ж и л и в них соответствующ ие свойства и отнош ения»9. К а н т о в с к а я позиция основы вается на том, что «скептик» не м ож ет одновременно принимать идею «переворота» (т. е. тезис о зависим ости объектов познания от условий познания) и отвергать объективную значим ость кон­ цептуальной схемы 10. ТА к а к т а к о в а я д о л ж н а сд ел ать эписте­ мологический скептицизм в принципе, невозможны м. Д а л е е следует отметить, что с помощью ТА К ан т обосновы ­ вает аналитичность законов «общей логики». Ему отнюдь не­ достаточно у тв ерж д ать, что ан али ти чн ость зависит от конвен­ ционально установленного зн ач ен ия логических терминов. Н о при этом в его рассуж д ен и ях о б н а р у ж и в а е т с я «круг»: обосно­ вание законов логики оп ирается на сами эти законы . Н а п р и м ер , «закон противоречия» опр ед ел яет логическую возм ож ность з н а ­ н и я 11, из него вы текаю т все д ругие зак о н ы логики, с его по­ мощ ью оп ределяю тся ан али ти чески е суж дени я к а к таковы е. Д р уго й пример «круга» в ТА о б н а р у ж и в а ем в «А налитике О сновоположений», где п о к азы в аетс я, что объективность я в л е ­ 104

ний природы зависит от их причин, а причины зав и ся т от суб­ станциальности явлений природы к а к объектов нашего п озн а­ ния. П ри м еры наличия «круга» в ТА мож но было бы продолжить. Есть разн ы е точки зрения насчет того, имеется ли в кантовской ТА circulus v itiosus и соверш ает ли К ан т ош ибку petitio principii. По мнению Арндта, например, ТА свободна от этих логиче­ ских заб л у ж д ен и й , поскольку ей не свойственно ни д о к а з а т е л ь ­ ство большей посылки с помощью заклю чения, ни наличие в большей посылке д о к аза т ел ь ств а заклю чения. Скорее, речь мо­ ж ет идти об особой тр ак то вк е отношения п ресу п п о зи ц и и 12. К а к п о к аза л X. П а л м е р 13, следует р азл и ч а ть аргументацию, в которой о б н а р у ж и ва ется «круг», от т а к н азы ваем ой уклончивой (q uestio n -b e g g in g ) аргументации. П ос л е д н яя есть х а р а к т е р н а я ош и б ка в споре, когда привл екаю т излиш ние посылки (за ч а с­ тую это д ел ает ся д л я того, чтобы непосредственные выводы з а ­ м аски ровать под опосредованны е) или сообщ аю т избыточную информ ацию в больш ой посы лке (например: Все люди, в кл ю ­ ч ая С ократа, смертны; С ократ человек; С о кр ат см ертен). Ч и с­ тые круговые аргументы редко встречаю тся, поскольку очевид­ на их бесполезность. Д ру го е дело — «презумптивно круговые» аргументы. Это, у тв ер ж д ае т П а л м ер , н езаверш енны е аргум ен­ ты, в которых заклю чение п озволяет установить посылку, сооб­ щ аю щую , ка к правило, о некоторой эпистемологической ситуа­ ции. Весь цикл рассуж д ен и я д о л ж ен заверш иться, чтобы посы л­ ка о к а з а л а с ь установленной. К такого рода рассуж дениям , ве­ роятно, относится и ка н т о в ск ая ТА. В любом случае ф о р м а л ь н а я сторона не исчерпывает всего содерж ан ия ТА, которая, на наш взгляд, имеет своеобразную герменевтическую направленность. В ней д а ж е о б н а р у ж и ва ет ся свой «герменевтический круг»:* целое (некоторая апр и ор ная спо­ собность) становится понятным через часть (конкретный вид оп ы та), и наоборот. А роль герменевтического «предпонимания», позволяющего войти в «круг», играет тезис «коперниканского переворота». К ан то в с к ая «протогерменевтика» имеет в основ­ ном эпистемологический х ар а к тер (использование ТА в этике не исключает данной оценки). Р а зв и т и е ж е герменевтики в не­ мецкой гуманитарной культуре конца X V III — н ач ал а XIX вв. пошло, как известно, по иному пути. В д анны й период п роизо­ шел перенос центра тяж ести на вопросы и нтерпретации и по­ нимания текстов (и в этой связи окончательно сф о р м у ли р о в а­ лось понятие «герменевтического кру га» ). Отметим так ж е, что нетрадиционная «герменевтическая» т р ак товк а кантовской ТА з ас л уж и в а ет специального р ассм отрения и обоснования. Несмотря н а в аж н ость учета тезиса «переворота» д л я у я с ­ нения хар а к тер а действия ТА, она совсем не о б язател ьн о д о л ж ­ на связы ваться с точкой зрен и я субъективного и деал и зм а. П о д ­ черкивая, что? мы в определенном смысле познаем в явлениях то, что сами в них влож или, К ан т не только п р о д о л ж а ет с т а ­ 105

рую, идущую еще от античности, традицию , вы раж ен н у ю те­ зисом «подобное познается подобным», но и в типичной д л я не­ го м анер е подчеркивает активный х ар а к тер нашего познани я 14, п р едставляю щ его собой преоб разовател ьн у ю и конструктивную деятельность.

1 G r a m М. S. M ust Transcendental A rgum ents be S purious?//K ant-Studien, 1974. Jg. 65. H ..3. S. 312.

2 A r n d t S. W. Transcendental Method and Transcendental A rg u m en ts// International Philosophical Qarterly, 1987. Vol. XXVII. N.-Y. P. 54.

3 W a l k e r R. C . S. Kant. London, 1982. P. 20—21.

4 A r n d t S. W. Op. cit. P. 57.

5 M о о r e G. E. Proof of an External W orld//Philosophical Papers.

London, N.-Y., 1959. P. 127.

6 C m.: S t r a w s o n P. F. The Bounds of Sense. An Essay on K ant’s Critique of Pure Reason. London, 1966.

7 C m.: W i t t g e n s t e i n L. On C ertainty (Ober Gewissheit). Oxford, 1969.

8 G e n o v a A. C. Good Transcendental A rgum ents//K ant-Studien, 1984.

Jg. 75. H. 4. S. 484. ’ Х и н т и к к а Я. Кванторы, языковые игры и трансцендентальные рассуждения//Логико-эпистемологические исследования. М., 1980, С. 301.

10 G e n o v a А. С. Op. cit. Р. 490.

11 К а н т И. Л огика//Трактаты иписьма. М., 1980. С.

358.

12 A r n d t S. W. Op. cit. P. 58.

13 P a l m e r H. Do Circular A rgum ents Beg the Q uestion?//Philosophy.

1981. Vol. 56. N 217. j 14 Как правильно отмечает Хинтикка, «трансцендентальным для Канта является тот аргумент, который демонстрирует возможность определенного вида синтетические знания, показывая, что оно зависит от той самой нашей активности, с помощью которой обретается это знание» (Н i n t i k k a J. Transcendental Argum ents: Genuine and S p u rio u s//N o u s. 1972. Vol. 6. 275). ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНЫЙ АНАЛИЗ В СОВРЕМЕННОЙ ФИЛОСОФИИ ЯЗЫКА

А . Дегут ис (Институт ф илософ ии, со ц и о ло ги и и п р а ва А Н Лит. С С Р ) Состояние современной аналитической философии в некото­ рых сущ ественных отношениях н апом инает состояние докан товской философии. П ротивостояние в ней позиции н ат у р ал и зм а («н атурали зован н ой» философии У. К у а й н а ) 1 и позиции — условно-концептуального и де ал и зм а (по назван ию книги Н. Реш е р а ) 2 если не тождественно, то аналогично противостоянию эм пи ри зм а Л о к к а и р а ц и о н а л и зм а1Л ейбница. Здесь, к а к и там, противостояние имеет место в силу того, что к а ж д а я из сторон находит сл а б ы е места у противной сто­ роны в деле истолкования и критической оценки н аш и х (дофилософских) п редставлений о действительности. Речь идет о системе представлений, связан ны х в общ ее представлен и е о едином временно-пространственном,; причинно связанном ми­ ре. Н азовем это п редставлением эмпирического р еали зм а. Д л я 106

натур ал и ста оно яв л яе тся л иш ь предельны м обобщ ением ч аст­ ного, эмпирического знания, и, следовательно, его досто вер­ ность есть достоверность общих, но лиш ь эмпирических поло­ жений. Н а это его критики резонно отвечают, что п олож ения эмпирического р е а л и зм а не могут быть обоснованны эм пи ри че­ ски, ибо такое обоснование предполагает истинность эм пириче­ ского реали зм а. Н а следую щ ем ш агу критики у тв ер ж д аю т, что лю бое обоснование п ред полагает незы блемость определенной концептуальной системы и что не м ож ет быть обоснования концептуальной системы в целом — лю бое обоснование я в л я е т ­ ся внутриконцептуальны м делом. Наконец, они утверж даю т, что понятие действительности основано на понятии об о сн о ва­ ния и поэтому само яв л яе тся внутриконцептуальны м понятием, т. е. что' понятие о единой объективной действительности явл я­ ется пустым понятием. Таким образом, однако, о ткр ы в ается простор д л я неконтро­ лируемой философской спекуляции, и, естественно, именно в этом натурал и ст находит слаб ое место своего противника, и полем ика начинает новую спираль. К а к известно, именно в контексте такой ж е дил ем м ы К ан т выдвигает особый метод обоснования — метод т р ан сц ен д ен тал ь ­ ного ан ал и за, — призванны й зам ен ить «эмпирическую дедукцию » и одновременно предотвратить эмпирически н еконтролируемы е спекуляции о действительности. П оскол ьку эта д и л ем м а неиз­ беж но возникает и в современных дискуссиях, нет ничего у д и ­ вительного в том, что многим их участникам « тр ан сц ен д ен тал ь ­ ные аргументы к а ж у тс я единственной н ад еж д о й д л я философии к а к автономной критической д и с ц и п л и н ы » 3. И действительно, т а к к а к тран сц ен д ен тал ь н а я аргу м ен тац ия К ан т а н ап р ав л ен а на вы явление необходимых услови й возмож ности опыта и так к а к современное представление о концептуальной системе в определенной мере в о зр о ж д а е т идею так и х условий, метод тран сц ен ден тальной аргументации, естественно, н ап раш и в ается к а к средство спецификации определенной кон ц еп туальной си­ стемы, т а к и д о к аза тел ь ств а ее правомочности. Н е существует, однако, общ епринятого то л ко в ан и я этой а р ­ г у м е н т а ц и и — отчасти,; возможно, и потому, что сам К ан т д ает множество поводов д л я разночтений. Тем не менее все ее д о ­ пустимые то л ко ван и я д о л ж н ы удовлетворять по крайн ей мере д в у м негативным условиям: во-первых, ее посылки не могут со д ерж ать априорных п олож ен ий о действительности (таковые, если они имеются, д о л ж н ы быть в числе его следстви й ), вовторых, ее посылки не могут быть ограничены л иш ь ап остери ­ орными, эмпирическими полож ен иям и о действительности (т а ­ ковые не о б л а д а л и бы д оказател ь н о й силой в отношении тезиса необходимых условиях о п ы та ). В терминологии К ан т а это равнозначно требован иям того, чтобы, метод был «прогрессив­ ным» и чтобы он не сводился лиш ь к «эмпирической дедукции».

107

Д л я позитивного определения посылок, удовлетворяю щ их этим требованиям , следует дополнительно специфицировать смысл кантовского терм ина «трансцендентальное условие». С тавя воп­ рос об априорны х — необходимых и всеобщих — условиях опы ­ та, К ан т р а зл и ч а ет м атер и ал ьн ы е условия возможности опы т­ ного зн ан ия (то, что он иногда н а зы в а е т «физиологией» п о зн а­ ния) и так ие условия, которые по контрасту можно н азв ать ф ормальны м и. П е р вы е могут быть установлены лиш ь путем эмпирического и сследования и поэтому не яв л яю тся ап ри орны ­ ми в том смысле, что их знание необходимо д ля возможности опыта. И н ач е обстоит дело с условиями второго рода, знание которых д о лж н о быть предполож ено в самом понятии опыта. П оп ы тка установить их наличие эмпирическим путем я в л я л а с ь бы противоречивой, т а к к а к она п р ед п о л а га л а бы, что знание того, что есть эмпирический опыт, мож ет быть результатом по­ зн авательн ой процедуры, в которой такое знание отсутствует. Следовательно, знание того, что есть опыт к а к эмпирическое знание, необходимо п рисутствует в любом акте опыта, я в л яя сь ф орм альн ы м (независимы м от какого-либо со д ер ж ан и я опыта) и тран сц ен д ен тальны м (необходимым д л я любого со д ерж ан ия) условием возможности опыта. Соответственно к а к предпосы лка о б л а д а н и я лю бы м опытом это зн ан ие заклю чено в самом п оня­ тии опыта и мож ет быть эксплицировано из него аналитическим путем. Таким образом, тран сц ен д ен тал ь н а я аргум ен тац ия предстает в виде аналитического аргум ента от посылки наличия опыта к следствию о необходимых предпосы лках, заклю ч ен н ы х в егопонятии. Соответственно д оказа тел ь ств о правомочности опреде­ ленной концептуальной системы предстает к а к д о к аза тел ь ст в о того, что ее принципы п р и н а д л е ж а т к числу так их п редпосы ­ лок. Очевидно, что результаты т а к истолкованного тран сц ен д ен ­ тального аргум ента не будут зависеть от каких-либо ап р и о р ­ ных полож ений о действительности, т а к к а к они методически устранены из числа его посылок, но они будут зависеть от того, к а к опред ел яется понятие опыта. С огласно кантовскому принципу « Д о л ж н о быть возможно, чтобы я м ы с л ю соп ро в ож ­ д ал о все мои п р едставления» (3, 191) говорить об опыте в не­ переносном смысле этого слова — значит говорить о созн ате л ь ­ ном опыте; сознательны й ж е опыт — это тот опыт, который вы ­ р а ж а е т с я эмпирическим суждением. Опыт необходимо о б л а д а е т суж денческим или — к а к говорится в настоящ ее врем я — пропо­ зициональны м х ар актером , и, именно в этой форме он яв л яется объектом кантовской аналитики. Т аким образом , там, где эмпирист сетует на н евозм ож н ость обосновать ф ун д а м ен тал ь н ы е пред ставл ен и я о действительности опытным путем, а> рац и оналист вообщ е не о б р а щ а е т в н и м ани я на опыт, критический философ берется д оказать, что они не­ 108

обходимо зал о ж е н ы в понятии опыта. П ри этом э м пи ри ст в д а н ­ ном случае — это не об язательн о Юм и Л окк; это мож ет быть У. Куайн, д л я которого такие пред ставлен и я суть не более чем «сподручные мифы». Соответственно критический философ — это не о б язател ьн о Кант; в его роли мож ет выступать П. Стросон или У. С елларс, издавна) п ризы ваю щ ие ан алитическую ф и лосо­ фию в лоно тран сц ен ден тальной философии. К ром е того, к р и ­ тический философ — это не о б язател ьн о идеалист. Скорее, н ао ­ борот: использование тран сц ен д ен тал ьны х аргументов обычно имеет целью либо оп роверж ен и е и де ал и зм а того или иного ро­ да, либо д оказа тел ь ств о р еа л и зм а того или иного рода, не и ск­ л ю ч а я м атери ализм . Ценность так и х аргументов (разумеется, ес­ ли они корректны) заключается) в том, что их посылки огр ан и ­ чиваю тся лиш ь таким и допущ ениями, которы е приемлемы д а ж е ' д л я идеалиста, и именно поэтому опроверж ение его позиции в данном случае яв л ял о сь бы конечным. И так, возмож ность (со­ зн ательн ого) опыта п р ед п ол агает все те условия, которые кон­ ститутивны д л я способности суж дения. П ар ад и гм ати ч ески м вы ­ р аж ен и ем этой способности яв л яе т ся у тв ерд ител ьн ая (ассерто­ ри ческая) р е ч ь 4. Б ол ее того, само понятие суж дения следует считать абстракцией от понятия утвердительного предлож ения. С ледовательно, кантовскую ан ал и ти ку способности суж дения м ож но представить к а к семантику ассерторической речи. Этим п ер в ая не п рин и ж ается (скорее возвы ш ается в т о р а я ), а лиш ь в ы с во б о ж д ае тся от тех дуалистических представлений, которые за л о ж е н ы в традиционном понятии суждения. Этим т а к ж е не предполагается, что где-то у ж е сущ ествует сем ан ти ­ чески тр ан сф о р м и р о в ан н ая преемница кантовской аналитики. Тем не менее, к а к мы видели, потребность в таковой очевидна при рассмотрении современной аналитической философии, и именно эту потребность п р и зв ан а удовлетворить дисциплина, способная «обрисовать общие признаки, которы ми д о л ж н а об ­ л а д а т ь л ю б а я к он ц еп туал ьная система д л я того, чтобы она м огла п о ро ж д ать знание о1, том мире, к которому она сам а п ри ­ н ад л е ж и т» 5. П оскольку такую цель ставит себе философия я з ы ­ ка (теория значения или ф о р м а л ь н а я с е м а н т и к а ), она п редпо­ л а г а е т преемственность кантовского подхода к п роблем е обо­ снования, хотя и не об язател ьн о преемственность конкретны х решений. И так, требуется выявление необходимых условий в о зм о ж н о ­ сти опыта в предположении, что именно принципы эм пи р и че­ ского р еа л и зм а об л а д а ю т статусом таковы х. То, что (эмпири­ ческий) опыт вообщ е возм ож ен и, более того, фактически наличен, яв л яе тся общим местом д л я всех сторон философского спора о его основаниях. Р а зн о г л а с и я начинаю тся там,, где воз­ никает вопрос, н асколько д ал ек о простираю тся его правомочия, его способность обосновы вать наш и п о знавател ьны е претензии. В контексте этого спора тезис критической философии можно 109

представить так: возм ож ность д а ж е миним ально ограниченного опыта, — при условии, что он о б л а д а ет пропозициональной структурой, — необходимо п ред п о л агает использование опреде­ ленных «категориальны х» понятий и принципов, определяю щ их концептуальную систему эмпирического р еали зм а. И н ач е гово­ ря, понятия и принципы эмпирического р еа л и зм а 1 априорны по отношению к лю бом у возм ож н ом у опыту. К ан т неоднократно подчеркивает, что никакое эмпирическое понятие не я в л я е тся безусловно необходимым д л я опыта вооб­ ще. С ледовательно, если существуют правом ерны е априорные понятия, то они д о л ж н ы быть так и м и понятиями, которые фи­ гурируют в' любом опыте и поэтому определяю т лиш ь то концеп­ туальн ое пространство (единство ап перцепции), которое необхо­ димо д л я осознания «объекта опыта вообще». Но что п р ед ­ ставл я ю т собой эти понятия,| если они не я в л яю тс я понятиями конкретны х объектов? Они не могут быть просто наиболее о б ­ щими понятиями конкретных объектов, ибо в таком! случае они отличались бы от менее общих понятий лиш ь степенью общ нос­ ти и тем самым, п р и н а д л е ж а л и бы к к л ассу эмпирических п о н я­ тий, в котором все рав н ы перед «трибуналом опыта». Б ез осо­ бой н ат я ж к и кантовское реш ение этой проблем ы мож но п р ед ­ ставить следующим образом: априорны ми яв л яю тс я те п о н я­ тия, которые в ы р а ж а ю т логическую функцию лю бы х понятий в суждении. Т аким образом категории априорны по отношению к опыту в том смысле, что они в ы р а ж а ю т ф ормы понятий, а не просто какие-то наиболее общие понятия. П оясним это различие! более подробно. К ак, например, м о ж е т быть определено понятие «объект» (которое соответствует к а н ­ товском у н есхем атизированном у понятию субстанц и и)? Оно не м ож ет быть введено к а к последний член р я д а суб орд ин и рован ­ ных понятий, наподобие р яд а «тигр», «животное», «живое су­ щество»,..., «объект», т а к ка к в таком случае оно ничего не о п ределяло бы. Всё и вся яв л яе тся объектом; невозмож но вы ­ д елить какую -то об ласть объектов к а к объектов и противопос­ тави ть ей какую -ли бо другую об ласть объектов. Это значит, что понятие о б ъ ек та возмож но лиш ь к а к понятие ф орм ального м е таязы к а , а не к а к дескриптивное, со д ер ж ател ь н ое п онятие предметного язы ка , т. е. оно м о ж ет быть введено только по­ средством металингвистической дескрипции, наподобие «то, что об означает именной, сингулярный, термин п редлож ения», или «то, что яв л яе тся субъектов возмож ной предикации». Т а к а я ж е т р а к т о в к а р ас п ростран и м а на все к а тего ри ал ьн ы е понятия кантовской таб л и ц ы — в той мере, в какой она вообщ е п рием лем а с точки зрен и я современных методов ф о р м а л и за ц и и язы ка. В силе, однако, остается полож ение о металин гвистиче­ ском статусе категори альн ы х понятий: «В противоположность тому, чтобы быть s u m m a g e n e ra объектов «в мире», — что п р и ­ нудило бы нас и столковать свойства, отнош ения и т. п. к а к ПО

эмпирические объекты, — категории я в л яю тс я su m m a g e n e ra концептуальны х единиц»6. Соответственно, д оказа тел ь ств о того, что какие-то понятия необходимы д л я возможности любого опы ­ та, тождественно д о к аза т ел ь ст в у того, что использование кон­ цептуальны х единиц определенного рода необходимо п ред поло­ жено д а ж е в элем ен тарн ом эмпирическом суждении. «М ысль о мире, — у тв ер ж д ае т П. Стросон, — требует общ их понятий; мысль о мире требует их применения в конкретных случаях. Это о т р а ж а е т с я во внутренней структуре несложны х и неген ерали зи рован ны х вы сказы ваний, в различии м е ж д у ин­ дивидны ми переменными и п редикатн ы м и буквами. ...Ф унда­ м ентальн ой формой в ы с казы в ан и я я в л яе тся вы сказы ван ие о том, что определенное понятие имеет применение в каком-то кон к­ ретном с л у ч а е » 7. Т а к к а к понятие — это то, что в ы р а ж а е т с я п редикативны м термином, конкретны й случай его применения — то, что у к а зы в а е т с я (идентифицируется) сингулярным т ер м и ­ ном, а мысль о мире — то, что в ы р а ж а е т с я соответствующим утвердительны м предлож ением, то априорное условие в о зм о ж ­ ности элем ен тарн ы х эмпирических суж дений — это то знание, которое необходимо заклю чено в понимании зн а ч е н и я простей­ шего утвердительного предлож ения. О д н ако предлож ение в ро­ ли утв ер ж д ен и я есть не что иное к а к претензия на истинность с п редпосылкой способности удостоверения в ней. П оэтом у следует предположить, что к а к бы до эксп л и ц и т­ ного зн ан ия каких-либо истин мы рас п о л ага ем имплицитным и в этом смысле априорны м знанием п равил удостоверения п ред­ п олагаем ы х истин. Очевидно, что в последнем случае мы имеем дело со знанием иного рода, нежели) в первом случае, — с п р а к ­ тической способностью правил осо образно действовать, не о б я ­ зательн о соп ровож даем ой способностью эксплицитно ф о р м у л и ­ ровать п р ав и л а этого действования. К примеру, если дано: «Все А суть В » и «Это — А», то отсю да выводится «Это — «В» в соответствии с определенным правилом , которое само не фигурирует среди посы лок вы вода и все ж е явл яется ф у н д а м ен ­ тальн ой основой вывода. Р азу м е ется , это правило мож ет быть вы р а ж ен о (необходимо истинным) утверж дением и включено в у м озаклю чени е в качестве дополнительной посылки. Но это не значит, что тем самы м оно лиш ится статуса п р ав и л а — оно ж е будет ф игурировать в качестве основы вывода от нового м нож ества посылок к следствию, к а к это четко п оказано в1 и з ­ вестном п ар ад о к с е Л . К эррола. Д е д у к ти в н а я способность з а ­ клю чается, скорее, в способности д е л а т ь выводы, неж ели в знании каких-то истин, — просто потому, что не м ож ет быть речи о знании истин там, где отсутствует способность удосто­ верения суж дений путем инф еренциального разверты ван и я. Это знание беспредпосылочно и априорно в том смысле, что лю бое утверж д ен и е (во зм о ж н а я посы лка) долж но быть у ж е охвачено инференциальны м и отнош ениями с другими д л я того, чтобы ill

оно вообще могло выступать в качестве утверж д ен и я, т. е. возможной посылки. В этом ж е смысле о нем можно говорить к а к о тран сц ен ден тальном условии возмож ности со д е р ж а т е л ь ­ ных утверждений. Это знание конститутивно д л я зн ан и я зн а ч е ­ ния форм ообразую щ их элементов язы ка, и именно оно оп р ед е­ ляет собой то, что мож но н азв ать областью ф ормального ап р и о­ ри. Но значением о б л а д а ю т не только ф орм ообразую щ ие эл е м ен ­ ты язы ка, логические термины, им о б л а д а ю т в равной мере внелогические, дескриптивны е термины. Естественно, н а п р а ш и ­ вается вопрос, исчерпывается ли о бласть априори областью ф ормального априори, или, быть может, имеется т а к ж е область того, что м о ж но было бы н азв ать областью дескриптивного « м а ­ териального» априори? Говоря постулативно, аналогично тому, к а к знание значения' логических терминов первично п роявляется в способности действовать в согласии с ф орм альн ы м и п р а ­ вилам и вывода, т а к и знание зн ачен ия дескриптивны х тер м и ­ нов первично п р ояв л яется в способности действовать в с о г л а ­ сии с теми п рав и л а м и вывода, которы е вслед за У. С елларсом можно- н азв ат ь м атери ал ьн ы м и п р ав и л а м и в ы в о д а 8. Номологические, законоподобны е полож ения, п р ед став л яю т собой «прин­ ципы, в соответствии с которыми мы р ас суж д ае м , а не просто посылки, из которых мы, исходим в рассуж д ен и и»9. П р и д а в а т ь номологический статус какому-то положению, зн ачит п ри д ав ать ему статус м атериального п р ав и л а вывода, которое конститу­ тивно д л я зн ачен ия дескриптивны х терминов, фигурирую щ их в нем. Н еобходимы ли номологические п олож ен ия д л я в озм ож н о с­ ти опыта? П оп ы таем ся схематически обосновать п о л о ж и те л ь ­ ный ответ. П о ско л ьку восприятие яв л яе т ся суж денческим актом, оно необходимо п одл еж ит эпистемической оценке в терм инах истинности, в частности, в тер м ин ах р азл и чи я «видимости» и «вйдения». Известно, что видимость ф еноменально не отличи­ ма от вйдения, — поэтому если суж дени я восприятия осн овы ва­ лись бы лиш ь на ф еном енальны х «данных», то никакое р а з л и ­ чие м еж д у видимостью и вйдением не сущ ествовало бы. И н а ­ оборот, поскольку оно существует, я в л я я с ь необходимой чертой любого сужденческого акта, оно требует иных, неж ели фено­ менальных, оснований. О граничимся схематичным примером: суж дение «Ра» в ы р а ж а е т лиш ь видимость (я вл я ется л о ж н ы м ), если известно, что все Р необходимо суть Q, и, кром е того, и звест­ но, что ~ Qa. П очему знание того, что ~ Qa, свидетельствует о том, что «Ра» в ы р а ж а е т лиш ь видимость, а не действительность? Т о л ь ­ ко потому, что полож ение «Все Р суть Q» о б л а д а е т номологической силой, а не просто силой индуктивного обобщения. Если бы оно о б л а д а л о лиш ь силой последнего, то конъю нкция «Ра и ~ Q a » могла бы п реж д е всего быть о б р ащ е н а против него, а не против достоверности восприятия. К а зал о с ь бы, что до с­ товерность любого восприятия могла бы быть куплена ценой 112

о т к а з а от каких-либо законоподобны х обобщений. О днако такое низведение всех законоподобны х полож ений до уровня простых обобщений в действительности имело бы не спасительные, а гу ­ бительные следствия д л я суждений восприятия — ибо, у тр ач и ­ в а я таким образом какие-либо выводные связи с другими с у ж ­ дениями, они тем самы м лиш ились бы статуса собственно с у ж ­ дений. С ледовательно, ф ун дам ен тальн ое эпистемическое р а з л и ­ чие м еж д у видимостью и достоверным восприятием невозможно без использования номологических зависимостей, заклю чен н ы х в предикативны х ресурсах язы ка. Д а л е е : требую тся средства разл и чени я м еж д у применением п р ед и к ата «Р» к одному и тому ж е Р и его применением к д р у ­ гому Р 10. В отсутствии таковы х не могло бы быть речи о п р а ­ вильности его применения и каком -либо разли чи и истинности или ложности утверж дения. Д ействительно, в отсутствии кри-. териев р азл и ч е н и я числа п р е д и к а ц и й от числа объектов п реди ­ каций, числа «явленностей» от числа «явленного» лю бое п р им е­ нение п ред и к ата стало бы, т а к сказать, самоверифицирую щ имся, ибо ничто не могло бы воспрепятствовать применение к ом п л е­ ментарного пред ик ата представить к а к предикацию относительно другого объекта. Но о каком предицировании или утверж дении м о ж ет идти речь там, где применение определенного п р е д и к а ­ т а совместно с применением любого другого, где смена х а р а к ­ теристики об ъек та не отличима от смены объек та? Таким о б р а ­ зом, функция хар а к тер и зац и и не мож ет иметь места и зо л и р ов ан ­ но от функции идентификации сингулярного термина. И ден ти ф иц и ровать нечто — значит в конечном счете у ста н о ­ вить ситуацию удостоверения истинности у твер ж д ен и я или, что то ж е самое, ситуацию проверки применимости предиката. Л и ш ь в том случае, если носитель я зы к а способен произвести вывод от суж дения ф ормы Ра к суж дению формы это — Р, зн ая при этом, что а = это, можно говорить о предоставлении конеч­ ной ситуации удостоверения и тем самы м об иденти ф и каци он ­ ном использовании сингулярного терм ин а суждения. П р а в и л о ­ со об р азн ая зам еним ость любого сингулярного терм ин а на д е ­ монстративные терм ины типа «это» «здесь», «сейчас» — вот в чем зак л ю ч ае тся основа множественной отождествимости одного и того ж е об ъек та предикации и основа тем самы м то ж д ества утверж ден и я, вы р а ж ае м о го р азличны м и по значению п р е д л о ж е ­ ниями. Очевидно, что в ы р а ж ен и я «здесь» и «сейчас» не могли бы служ и ть точкой отсчета д ля дейктической идентификации, если бы они, в свою очередь, не были бы в заи м озам ен им ы с т а ­ кими сингулярными терм инам и, иденти ф и каци он ная функция которых не зави си т от наличного п олож ения субъекта, опреде­ ляемого лиш ь содерж ан ием его восприятий, а само это п о л о ж е ­ ние вклю чает в единую идентификационную систему. П рощ е говоря, любое здесь и любое сейчас д о лж н о быть определено в отношении вопроса «где здесь?» и «когда сейчас?»

8 З а к. 788

113

Р ечь идет о необходимости временно-пространственной л о к а ­ лизации, о системе временны х и п ространственных полож ений (д ат и м е ст), где к а ж д ы й момент времени и к а ж д о е место про­ странства однозначно св яза н ы д руг с другом и с таким и нуле­ выми точкам и координат, определенность которы х не зависит от какой-либо наличной ситуации, т а к к а к наличность сам а имеет местополож ение в этой системе. Именно временно-пространствен­ н ая локал и зи руем о сть наличного п оло ж ен ия су б ъекта создает д л я него возм ож ность св язать то, что находится здесь и сей­ час (и поэтому восп рин и м аем о), с тем, что находится, нахо д и ­ лось или будет н аходиться там и тогда (и поэтому не восприни­ м а ем о ), в понятие об одном и том ж е объекте предикации, со­ х ран яю щ ем свое тож д ество вне а к та восприятия. П о ско л ьку это понятие в ы р а ж а е т основополагаю щ ую х ар а ктер и сти ку м а т е ­ риального об ъекта, отсю да следует, что именно м атер и ал ьн ы е объекты я в л яю тс я первичными логическими суб ъектам и эм п и ри ­ ческих суждений. И так, логическая идея единичного субъекта предикации см ы ­ кается с идеей временно-пространственно л окали зуем ого о б ъ ­ екта у ж е на уровне элем ен тарн ы х суж дени й восприятия: еди­ ничность множественно отождествимого об ъек та восприятия — это единичность объекта, н аходящ егося где-то и. когда-то и по­ этому связанного пространственными и временными отн ош ен и я­ ми с тем, что налично здесь и сейчас. Зн ан и е ж е этих отнош е­ ний первично п р о яв л яетс я не в знании геометрической или хронометрической «аксиоматики», а в знании того, к а к м н о ж е­ ственные способы явленности об ъ ек та зависят, ск аж ем , от его близости или удаленности по отношению к н аблю дателю . Д о ­ пустим, что остенсивные (феном енальны е) хар актери сти ки у д а ­ л яю щ егося об ъек та см еняю тся так, что, скаж ем , то, что в н а ч а ­ ле было человеком, п р ев р ащ а ется в подобие м уравья, затем — точки и наконец исчезает; спустя некоторое врем я все повто­ ряется в обратном порядке. Что зап р ещ ает представить эту серию разли чн ы х ф еном енальны х х ар а к тер и сти к одного и того ж е об ъек та к а к серию многих недолговечных объектов или к а к исчезновение одного и возникновение другого объек та? И м п л и ­ цитное зн ан ие принципа, что ф еном енальны е характер и сти ки об ъек та зак оно соо бр азно з ав и ся т от его пространственного по­ л ож ен и я по отношению к н аблю дателю , в частности, так, что у д ал яю щ и й ся объект не м ож ет сохранять свои видимы е р а з м е ­ ры. И н ач е говоря, временно-пространственная определенность об ъек та априорно н а л а г а е т ограничения на способ его яв л ен н о­ сти и са м а п ро яв л яетс я тем самы м эмпирически: в разли чи и м е ж д у правил осоо бр азной связью многих остенсивных п реди ­ каций, в ы р а ж а ю щ и х одно определенное суждение, и б ессвязно­ стью тех ж е п редикац ий в случае отсутствия временно-прост­ ранственных критериев т ож д ества о б ъ ек та этих предикаций. Т аким образом, у ж е са м о е беглое рассмотрение условий воз­ 114

можности элем ен тарн ого эмпирического суж дения или, что то ж е самое, того, что заклю чено в понимании зн ачен ия лю бого п р ед ло ж ен и я ф ун дам ен тальн ой логической формы, д ает осн ов а­ ние д л я некоторых общих выводов. Во-первых, не м ож ет быть речи о концептуальном релятивизме,, если под ним п о д р а зу м е­ вается тезис о том, что используемая нами кон ц еп туал ь н ая си­ с т е м а — в аспекте ее категориальной структуры — не яв л яе тся единственно возмож ной системой «артикуляции» д ействительно­ сти или что ее использование зи ж д ется лиш ь на случайных критериях «сподручности». Ведь если речь идет о действитель­ ности вообще, то идет речь о том, что в ы р а ж а е т с я истинными эмпирическими суж дениям и вообще — именно поэтому действи­ тельность не м ож ет быть чем-то отличным от того, что в ы р а­ ж а ю т так и е суж дения в1 их системной взаимосвязи. Концепту­ а л ь н а я система м ож ет не соответствовать действительности, быть не сподручной д л я какого-то опыта — но лиш ь в том смыс­ ле, что| какие-то суж дения, п р и н ад л еж а щ и е ей, могут быть л о ж ­ ными. О днако лож н ость одних суждений мож ет быть установ­ лен а лиш ь на основе предполагаем ой истинности других су ж д е­ ний того ж е кл асса; именно поэтому невозм ож н а т а к а я вещь, к а к г л о б а л ь н а я лож ность всех суждений определенного кл асса, в частности, кл асса эмпирических суждений. Аналогичным об­ разом «сподручность» используемой концептуальной системы в отношении «потока опыта» явл яется не просто счастливой слу­ чайностью, а необходимым следствием того, что опыт обладает суж денческой формой. Во-вторых, поскольку самы е э лем ен тар н ы е эмпирические суж дения были бы невозмож ны без использования к атего ри ал ь ­ ных принципов х ар а ктер и зац и и и индивидуации, конституирую­ щих представление о законосообразном , временно-пространст­ венном мире, последнее не мож ет быть рассм атриваем о, вслед за У. К уайном, лиш ь к а к «миф физических объектов» наравне с другими мифами. Ведь необходимым условием д л я мифа яв ­ л я е тся наличие какого-то опыта, а в любом опыте у ж е исполь­ зую тся у к а зан н ы е катего ри ал ьн ы е принципы. И н ач е говоря, по­ скольку использование категориальной системы зако носо образ­ ного временно-пространственного м и ра яв л яе тся необходимым условием возмож ности опытного зн ания, это знание возможно л иш ь к а к осознание объективного мира.

1 Q u i n e W. Word and Object. Cambridge (M ass.), 1960.

2 R e s e l l e r N. Conceptual Idealism. Oxford, 1973.

3 R о r t у R. Transcendental arguments, self-reference and pragm atism // Bieri P., H orstm ann R.-P., Kruger L. (eds.) Transcendental Arguments and Science. Dordrecht—Boston, 1979. P. 77.

4 Когда речь идет об утвердительных предложениях, то имеются в виду равным образом и положительные (т. е. без отрицания), и отрицательные (т. е. с отрицанием) предложения. Например, «утверждается, что р» и «утверждается, что не- р», — оба эти выражения являются утвердительными предложениями.

8*

115

5 S e l l a r s W. Essays in Philosophy and Its History. Dordrecht—Boston, 1975. P. 60.

6 Ibid. P. 327.

7 S t r a w s o n P. Semantics, logic and ontology//N eue Hefte fiir Philosophie. 1975. No 8. P. 6.

8 S e l l a r s W. Science and Metaphysics. London, 1967. Ch. IV. 9 V a n F r a a s e n , B a s . Theories and counterfactuals//C astaneda H.—N. (ed.) Action, Knowledge and Reality. Indianapolis, 1975, P. 241.

10 Например, предиката «книга» к отдельным книгам.

Л О Г И К А И М Е Т А Ф И З И К А В С И С Т Е М А Х И. К А Н Т А И Ф. Г. Б Р Э Д Л И

И. В. Косич ( М о с ко в ск и й государственный педагогический институт им. В. И. Л е н и н а ) Н а с т о я щ а я раб о та не ставит своей целью всестороннее со­ п оставление ф илософских систем д вух мы слителей. То общее и то различное, что имеется м е ж д у ними, мы н ам ереваем ся о б н ар уж и ть «на стыке» логики и метаф и зики. Тем самы м мы надеем ся подтвердить гипотезу, л е ж а щ у ю в основе этой статьи, что х ар а к тер логики, разд ел я ем о й тем или иным философом, в известном см ысле оп ределяет х а р а к т е р его метафизики (в самом ш ироком см ы сле с л о в а). В к акой мере справедливо го­ ворить об обратном влиянии, о ка зы в ае м о м м етаф и зикой на л о ­ гику, в данном случае не п р ед став л я е т ц ен трального интереса. Мы не пы таем ся отстаивать здесь в з г л я д на К ан та ни как на мы слителя м етафизического с к л а д а в традиционном пони­ мании, ни к а к на провозвестника некоей новой метафизики, п ризванной зам ен и ть собой «преж ню ю » — это было бы д ово л ь­ но наивно. О д н ако не менее наивно было бы н астаи в ать на полной индифферентности немецкого ф и л осо ф а к м етаф и зиче­ ским п роблем ам. Н а протяж ени и всего своего творчества он неоднократно з а я в л я л о своем стрем лении к построению м е та­ физики, основанной на новых п рин ц ип ах по отношению к пред­ шествующей, р а с с м а т р и в а я критику к а к св о еоб р азн ое ее пред­ дверие. Б о л ее того, есть основания считать, что эта обновлен­ н ая м е таф и зи к а в и д ел ась им во многом по аналогии с его основной работой — «Критикой чистого р а зу м а» . В этом плане особого внимания з а с л у ж и в а е т соб ств ен н ая о ц ен к а К антом сво­ ей главной «Критики», п р озву ч ав ш а я в его п исьм е к М. Герцу (1781). Н емецкий философ х а р а к т е р и зу е т ее к а к «метафизику м е т а ф и з и к » 1, н а с т а и в а я тем сам ы м н а ее, если можно т а к в ы р а ­ зиться, м е та-м етаф и зи ческом х ар а к тер е , а значит, неизбежно, и на вовлеченности в круг м етаф и зич ески х проблем. В аж н ей ш е е требован ие, п р е д ъ я в л я е м о е К ан том к м етаф и ­ зике, состоит в том, что она д о л ж н а быть наукой. В пользу такой возмож ности свидетельствует ее сущ ествован ие в виде природной склонности: « М ета ф и зи к а ,— п о л а г а е т немецкий фи116

лософ ,— в своих основных чертах з а л о ж е н а в нас самой п ри ­ родой, м ож ет быть, больше, чем в с я к а я д р у г а я наука» (4 (1 ), 1 7 7 ) 2. Это признание глубокой укорененности м етаф и зики в человеческой природе и есть то, что объеди няет в первую оче­ редь К ан та и Брэдли. С огласно английскому мы слителю м е т а ­ ф изика берет начало там же, где и поэзия, искусство и р ел и ­ гия, когда они пы таю тся к а сать ся «последних» (ultim a te) п р об ­ лем. Отличие ж е ее от всех них в том, что м е т аф и зи к а п ривн о­ сит с собой рац и онал ьн ы е способы трак то вк и проблем и к р и ­ терии или стандарты , по которым оценивается их значимость, од нако сами эти критерии у ж е не могут быть обоснованы рационально. И в этом смысле мож но ск азать, что м е т а ф и ­ зи ка св яза н а с некоей «мистической» частью нашей природы, нашими инстинктами к а к homo m etap h y sicu s. М етаф и зи ка, ка к гласи т один из аф ори зм ов Брэдл и , есть поиск плохих оснований д л я того, во что мы верим в силу инстинкта, од нако сам поиск этих оснований есть не в меньшей степени и н с т и н к т 3. Следует подчеркнуть, что предмет м етаф изики не есть нечто неизменное, раз и навсегда фиксированное, но к а ж д ы й ф и л о ­ соф в к л а д ы в а е т в понимание его что-то свое, что каким-то образом в ы р а ж а е т дух времени. Д л я К ан та, к а к широко и зве­ стно, предмет м етаф и зики в ы р а ж а л с я тр ем я основными и де­ ями: бога, свободы и бессмертия души. Б р э д л и в целом д а л е к от такой ш и роком асш табной постановки проблемы, хотя т а к или иначе не м ож ет не войти в соприкосновение с в ы ш е н а зв а н ­ ными вопросами. М етаф и зи ка, согласно определению, д а в а е ­ мому в его основном труде — «метафизическом эссе» «Явление и реальность», — пред ставл яет собой «попытку познать р е а л ь ­ ность к а к отличную от того, что есть лиш ь явление, или ис­ следование первых принципов и последних истин, или ж е стрем ­ ление постичь универсум к а к некое целое, а не просто о б р ы ­ вочное и ф р а г м е н т а р н о е » 4. Т акое понимание м етаф изики во многом за д а е т д ал ьн ей ш ее н ап равл ен ие исследования, н а к л а ­ д ы в а я отпечаток и на его конечные результаты . Вместе с тем, несмотря на все исторически разл и чн ы е ф о р ­ мы, каки е п ри н и м ал а м етаф и зик а, она о б н а р у ж и в а е т в этой множественности некоторое единство, п озволяю щ ее о бъединять во многом несхожие концепции под одним именем. Один из так и х общих п ризнаков состоит, по-видимому, в стремлении к выходу за пределы чувственного, феноменального и открытию того, что в самом общем п лан е мож ет быть н азван о св ерх ­ чувственным. Подобную постановку вопроса о х а р а к т е р е м е та­ физики мы находим у К ан та, что видно, в частности, из о п ре­ деления, д ав аем о го им этой науке в его работе «О вопросе, предлож енном на премию К оролевской Бер л и н ско й академ и ей н аук в 1791 году: К ак и е действительны е успехи с д ел ал а м е т а ­ ф изика со времени Л ей б н и ц а и В ольфа?»: «Это наука, с л у ж а ­ щ а я д л я того, чтобы с помощью р а зу м а идти от Познания чув­ 117

ственно воспринимаемого к познанию сверхчувственного» (6, 180). М ета ф и зи к а м ож ет быть т а к ж е п ред ставл ен а к а к стрем ­ ление к о б ладан и ю абсолютной истиной к а к отличной от той, к ото рая я в л яе тся только относительной, к о б нар уж ен и ю не­ изменного и вневременного в отличие от того, что текуче и изменчиво. М ет а ф и зи к а тем самы м ори ен тирован а на достиж ение по­ зитивных истин и к а к т а к о в а я противостоит скептицизму, к о ­ торый с его отрицанием возмож ности о б л а д а н и я п о л о ж и те л ь ­ ным знанием предстает к а к ан ти теза метафизике. Вместе с тем м етаф и зи к а, к а к убеж ден о большинство философов, начиная с Д е к а р т а , останется лиш ь догматикой, если не будет вклю чать в себя элементы критического, скептического рассмотрения. Конкретное место, отводимое этой критике в целостной ф и ­ лософской системе, ее глубина и интенсивность, к а к р аз и есть то, что отличает метафизический проект одного философа от другого. Что ка сае тся К ан та, то он в целом р азд е л я е т эту устан о в ку д екартовской философии, п одвергая в то ж е врем я моди ф икац ии пред ставл ен и я о м а сш та ба х , каки е способно п ри ­ обрести подобного рода критическое рассмотрение, и о его основной направленности. Мы не ставим здесь целью вы ясн е­ ние конкретного соотношения м е ж д у критикой, тран сц ен д ен ­ тал ь н ой философией и тем, что м ож ет быть н азв ан о собствен­ но метафизикой, в системе кантовской ф и л о с о ф и и 5, и у д овл е т­ ворим ся лиш ь самой общей констатацией, что немецкий ф и ­ лософ , по всей видимости, отводит критике роль своеобразной пропедевтики, п р ед вар яю щ ей собственно позитивную, или, к а к иногда в ы р а ж а е т с я немецкий философ, «доктринальную » часть •его системы. Во многом сходную постановку вопроса о роли критики в п роекте м етаф и зики демонстрирует и ф илософия Б рэдли . Хотя английский мы слитель и п р ояв л яет некоторые ко л еб ан и я в во­ просе, к а к д ал ек о д о л ж н а простираться эта критика, к а к видно, в конечном итоге он склоняется к признанию ее частью, э л е ­ ментом «конструктивной м е т а ф и з и к и » 6. З а д а ч а критицизма, по его мнению, зак л ю ч ае т ся в том, чтобы опрокинуть м е таф и зи ­ ческие пред ставлен и я прошлого, вскры в л е ж а щ и е в их ф у н д а ­ менте л о ж н ы е предпосылки. П ри этом философом д в и ж е т у б е ж ­ дение, по сути, я в л яю щ еес я ц ен тральны м при выяснении м о­ тивов, п о буж даю щ и х его, как, впрочем, и многих других, на р а з в а л и н а х з д ан и я преж ней м етаф и зик и основать новую, что л ю б а я теория, сколь бы ни п ри к р ы в ал а сь она ссы лкам и на очевидность или «здравы й смысл», т а к или иначе содерж ит полож ения, истинность которы х не м ож ет быть у становлена эмпирически или с опорой на какую -либо разновидность ин­ туиции, т. е., другим и словами, основы вается на некоторой метафизике. Д а ж е философский скептицизм не свободен от определенны х допущений, которы е м олчаливо п о лагаю тся в 118

нем абсолю тно истинными, а потому не стано вятся объектом критического рассмотрения, в р езул ь тате чего этот скептицизм на поверку о б орач ивается «некритическим и самоубийственным д о г м а т и з м о м » 7. Истинный ж е скептицизм, к к аком у Б р э д л и относит свою философию, не д о л ж ен о ста н а вл и в ать ся ни перед каки м и выводами, д а ж е если они грозят п одорвать его собст­ венные основания. Тем самы м в м етаф и зи к е м ож ет зан ять м е­ сто только то, что прош ло через горнило самой суровой и не­ предвзятой критики и что таким об разом д о к а з а л о свое право быть представленны м здесь. Д о сих пор мы о б н а р у ж и л и много общего в п одходах обоих философов к п робл ем ати ке м етафизики. Эти п а р а л л е л и можно было бы п родолж ить, однако наш главны й интерес все ж е п р ед ­ ста в л я ет выяснение места логики в общ их з а м ы с л а х ф илосо­ фий К ан та и Брэдл и . У здесь мы опять-таки о б н а р у ж и ва ем значительную степень сходства. В первую очередь это отно­ сится к высокой оценке обоими ф илософ ам и той роли, которую способна сы грать логика в осущ ествлении проекта м е т аф и зи ­ ки, по крайней мере на подготовительном этап е его реализации. П р е ж д е всего о б р а щ а е т на себя внимание очевидное в сл у ­ чае с К антом и, быть может, менее очевидное в отношении Брэдл и , ув язы в ан и е вопроса о возмож ности и гран и ц ах м е т а ­ физики с вопросом о возм о ж н остях и гр ан и цах логики. О б щ е ­ известно, что вопрос о возмож ности м етаф и зики стави л ся не­ мецким философом в зависимость от ответа на вопрос из о б л а ­ сти логики, а именно: « К а к в озм ож н ы априорны е синтетиче­ ские полож ения?», и, к а к пишет К ан т в «П ролегом енах», «от разр е ш ен и я этой зад ач и зависит сохранение или круш ение м е­ тафизики, а следовательно, ее сущ ествование» (4 (1 ), 91). М ет а ф и зи ка к а к н аука мож ет считаться осуществленной, когда она пред ставлен а в виде системы абсолю тно достоверных по­ лож ений о реальном, т. е. типа «Р еал ьность (мир, бог, душ а) есть то-то и то-то» (в «Феноменологии д уха» Гегель весьма удачно окрестил такого рода п олож ения «спекулятивны ми п ред­ л о ж ен и ям и ») . И з сказанного выш е становится понятной та п ервостепен­ н ая роль, к а к а я в проекте м етаф и зики отводи лась логике, и тот особый статус, которым в этой логике н ад ел ял о сь с у ж д е ­ ние, ибо только в форме суж дений могут быть зап еч атл ен ы истины метафизики, претендую щей на научность. П р е д с т ав л я я собой ф ун дам ен тальн ы й когнитивный акт ума, суж дение отли ч­ но к а к от простых эмпирических констатаций, не выводящих, по сути, за п ределы наличного, т а к и от абсолю тно досто вер­ ных истин интуиции, которые большей частью пред ставл яю т собой тавтологии и к а к так о вы е не несут с собой никакого з н а ­ ния, либо ж е не имеет под собой достаточной очевидности, к о ­ т о р а я у тв ерд и л а их в ранге а б с о л ю т н ы х 8. Особенность с у ж ­ ден ия состоит в том, что о бластью его зн ачен ия выступаю т 119

истина и лож ь, причем истинным или лож н ы м будет не к а ж д о е суж дение, взятое в отрыве от других, но это суж дение к а к член идеальной системы знания, целого. Сущность рассудочного, п редстаю щ его к а к способность со­ ста вл я ть суж дения, а вместе с ним и всего логического состоит в его дискурсивном характере: «П ознание всякого, по крайней мере человеческого, р ассудка есть познание через понятия, не интуитивное, а дискурсивное» (3, 166). Д руги м и словами, и этот тезис яв л яе тся одним из цен трал ьны х д л я обоих ф илосо­ фов, м ы ш ление имеет дело с понятиями (в философии Б р эдл и эквивалентом кантовского «понятия» выступает «идея»), ко­ торые к а к так о вы е лиш ены действительного сущ ествования. Тем самы м и один и второй н астаи в аю т на чисто виртуальном, гипотетическом, возмож ном сущ ествовании идей или понятий. Вместе с тем оба философа довольно резко расходятся в во­ просе об их содерж ательности, что, к а к нам пред ставл яется, и есть одна из основных причин несовпадения тех р езул ь татов , к которым они приходят. Б р эдл и осп ари вает утверж ден и е не­ мецкого ф илософа о бессодерж ательности понятий (идей). При этом само сод ер ж ан ие понимается им весьма специфически: оно п р ед став л яет собой не что иное, к а к «часть д ей ствитель­ ного», т. е. чувственного, сод ерж ан ия, аб страгирован н ую от своего сущ ествования в качестве психического или « м ен таль ­ ного» образа, фиксированную наш им умом посредством а б с т р а к ­ ции отож дествления и используемую «с указан ием » (with re fe ­ rence) 9 на нечто вне самой себя. Собственно говоря, идея в отры ве от суж дени я есть не бо­ лее чем абстракция. С уждение же, согласно ставш ем у почти хрестоматийным определению, которое английский философ д а е т в первом издании своего основного логического труда «Принципы логики» (1883), есть «акт, который о тсы лает (или относит — refer) идеальное со д ерж ан ие к реальности вне этого а к т а » 10. Впоследствии сам Б рэдл и п р и зн ав ал эту ф о рм ул и ро в ­ ку не вполне удовлетворительной, однако мы приводим ее здесь потому, что она, к а к нам к аж ется, наилучш им об разом д ем о н ­ стрирует зависимость бреэдлевской трак то вк и суж дения от то ­ го, ка к оно понималось Кантом. По крайней мере, оба схо­ д я т с я в мысли, что суж дение не огран и чи вается областью идей (понятий), но д о л ж н о т а к или иначе выходить к р еальн ом у (в самом широком смысле сл о в а). Суждение, согласно таком у подходу, р ас п а д а е т с я к а к бы на две половинки, совместить которые возм ож но в активной деятельности ум а по их связы ванию : всеобщую идею, вы сту­ паю щ ую его предикатом, и единичный субъект. Собственно говоря, субъект, с которым имеет дело к а ж д о е конкретное с у ж ­ дение, не есть вся тотальность реального, но л иш ь какой-то частный и ограниченный ее аспект, откр ы ваю щ и й ся в воспри­ ятии, или, в терминологии обоих философов, «явление» этой 120

реальности. В строгом смысле, и это разл и чи е весьма сущ ест­ венно д л я понимания расхож дений м е ж д у д вум я философами, к области «явления» английский философ относит не только чувственно воспринимаемое, к а к это д е л а е т Кант, но и то, что он н азы ва ет «идеальной конструкцией» на основе этого чув­ ственно воспринимаемого, т. е. фактически само суж дение и все его составляю щ ие: грам м ати чески й и реальны й субъекты суж дения, п редикат и связку. В центре философий обоих л еж и т проблем а взаим оотнош е­ ния явления и реальности, которая, к а к мы у ж е определили п редварительно и что н ам ереваем ся аргум ен тировать далее, прямо или косвенно, св яза н а с трактовкой суж дени я в логике К ан та и Брэдли. Б рэдли , к а к и Кант, тесно у в язы в ает возм ож н ость д о сти ж е­ ния «прочного» зн ан ия о реальном с перспективам и целого кл ас са суждений, в данном случае, категорических, т. е. таких, «которые д ел аю т реальное утверж дение, где некоторый ф ак т принимается или о т в е р г а е т с я » 11. Г л авны м вопросом логики д л я него, таким о бразом , яв л яе тся вопрос о возмож ности катего­ рических суж дений к а к отличных от чисто гипотетических, т. е. тех, что основаны на предполож ении и у тв е р ж д а ю т связь м е ж ­ ду идеями, но ничего не говорят о реальной связи. Заслугой И. Ф. Г ерб арта, развивш его, к а к нам представл яется, неко­ торы е идеи К ан та, к а к р аз и бы ла, считает Брэдл и , демонст­ р ац и я того ф ак та, что если суж дение п р ед став л яе т соедине­ ние идей, то в таком случае категорическое суж дение невоз­ можно. В ывод ж е Б р э д л и таков, что суж дение есть не связь идей, но связь идеи с реальностью. Мы, конечно, д ал ек и от стрем ления у р ав н я ть эти две л о ­ гические постановки вопроса о возмож ности м етафизики: Кантову, с одной стороны, и формулируемую Б рэдли , с другой. Английский философ в конечном счете не п риним ает абсолю т­ ного противопоставления априорного и апостериорного, ан а л и ­ тического и синтетического. Вместе с тем немецкий мыслитель, к а к мы постараем ся д а л е е п оказать, вовсе не индифферентен к различению категорического и гипотетического, более того, возьмем на себя смелость утв ерж д ать, что оно играет одну из клю чевы х ролей не только в его логике, но и во всей фило­ софии в целом. И К ан т и Б р э д л и исходят из субъект-предикатной формы суж дени я к а к единственно возможной. К а к считает второй, сам а н ал и з этой формы д о л ж ен утвердить нас в мысли о невоз­ можности чисто категорических суждений. И бо эти послед­ ние, т. е. так ие суж дения, которые имеют форму «S есть Р», д о л ж н ы п редполагать тож дество субъекта и п р ед и к ата в к а ­ честве главнейш его условия своей истинности. И скомы м тре­ б ованиям отвечает тавтология, однако она греш ит против с а ­ мой формы суж дения. Д л я нашего суж дения, таким образом, 121

существенно разл и чи е м е ж д у субъектом и предикатом, однако там , где это разл и чи е имеется, не м ож ет идти речи о совер­ шенном суждении. Тем самы м мы о к а з ы в ае м ся перед лицом дилеммы: «...если нет различия, то нет и суждения... Однако, если, с другой стороны, есть различие, то субъект ок а зы в ае т ся вне предицируемого со д ерж ан и я» 12. С огласно общ ем у представлению , которое, по сути, п ред­ послано логическим построениям английского философа, р е­ альность выступает «последним» субъектом любого суж дения и п редикат этого суж ден и я каким-то об разом «определяет» ре­ альность. К а к нам пред ставл яется, подобное понимание в це­ лом навеяно К антовой трактовко й суж дения, с той, п равда, существенной поправкой, что д л я немецкого ф илософа только суж дения, в ы с казы в аю щ и ес я о чувственно воспринимаемы х вещах, могут быть собственно категорическими, тогда к а к сверх­ чувственная реальность (мир к а к целое, бог, д у ш а) не мож ет быть ка к та к о в а я «кв ал и ф и ц и р ов ан а» ни в к аком суждении. Точнее говоря, суж дения о реальном, вы ходящ ем за пределы сферы явлений, чувственного опыта, будут не более чем гипо­ тетическими. Д л я Б рэдл и ж е суж дение, в ы с к азы в аяс ь о я в л е ­ нии реальности в непосредственной чувственности, в то ж е в рем я говорит нечто, пусть и несоверш енным образом , о всей этой реальности. В первом издании «П ринципов логики» английский ф и ­ лософ во многом следует кантовском у представлению о р е а л ь ­ ном к а к о неизвестном, «трансцендентальном предмете» = х, обеспечиваю щ ем объективность нашего познания. Согласно формулировке, д ав аем о й Б рэдли , «действительное суж дение у тв ер ж д ает, что 5 — Р н ав язан о наш ем у ум у реальностью х. И эта реальность ... выступает субъектом данного суждения. Она есть то же, что и о б ъ ек ти в н о сть » 13. В « П ри б ав лен и я х» к основному тексту, появл яю щ и х ся во втором и здании « П р и н ­ ципов», философ р азъ я сн я е т значение этого х. Оно означает, что «а) вовлечены д ал ьн ей ш и е условия и что в) природа и п о ­ следствия этого остаю тся д л я меня в больш ей или меньшей степени н е я с н ы м и » 14. Н а ш е суж дение, так им образом , п р ед ­ стает не к а к 5 — Р,но, скорее, к а к S ( x ) P и читается « Р е а л ь ­ ность та к о в а (is s u c h ), что S есть Р» 15. Подобный вывод, среди прочего, свидетельствует о зн а ч и ­ тельной моди ф икац ии воззрений философ а на соотношение гипотетических и категорических суж дений, происходящ ей во втором издании «Принципов». Если в первом, несмотря на все свои старан ия, Б р э д л и т а к и не у д ал о сь до конца снять д у а ­ лизм категорического и гипотетического, то во втором он п ред­ принимает р я д шагов, призван н ы х преодолеть их противосто­ яние. Одним из так и х ш агов я в л я е т с я ур ав н и в ан и е гипотетиче­ ских и условных суждений. Английский философ, п равда, попреж нем у склонен отвергать сущ ествование действительны х 122

суж дений, которые были бы чисто категорическими. Д а ж е по­ л о ж ен и я его метафизики, такие, как, например, «Р еальность есть одно во многом» или «Р еал ьно сть есть опыт», не я в л я ю т ­ ся в строгом смысле категорическими. Тем не менее (и в этом состоит один из гл ав н ы х его выводов) м е ж д у категорическими и гипотетическими истинами не сущ ествует непреодолимой про­ пасти. К а ж д о е суж дение в принципе м ож ет быть восполнено таким образом, чтобы, вместив все необходимые условия, стать категорическим. Все до сих пор сказан н о е позво л яет о х ар а к тер и зо в ать цент­ рал ьн о е р асх ож д ен ие в понимании соотношения гипотетическо­ го и категорического, дем онстрируем ое философ иям и К ан та и Брэдли. Во-первых, оба о тп рав л яю тся от идеи Ю м а о гипоте­ тическом х ар а к т е р е того, что выходит за рам ки наличного вос­ приятия. О д н ако они существенно р асх одя тся в оценке с т а ­ туса гипотетического. Если д л я немецкого м ы сл и тел я оно, т а к ск азать , яв л яе тся только гипотетическим, то д л я Б р э д л и в с я ­ к а я гипотеза вместе с тем содерж ит некоторую степень к а т е ­ горической истины. Английский философ, к а к мы видели, не ср а зу приходит к так о м у пониманию, п р о д е л ы в ая оп ред елен ­ ную эволю цию от кантовского в своей сути разв ед ен и я к а т е ­ горических и гипотетических суж дений до диалектического при­ зн ан и я их взаимной вовлеченности. Кант, к а к известно, в своих построениях исходил из сущ ест­ вующей на тот день ф орм альной логики. П ри этом его кри ­ тицизм не идет настолько д ал еко, чтобы поставить под сомне­ ние некоторые из выводов этой последней. Так, он, по-види­ мому, принимает за безусловно истинное формально-логическое п ротивопоставление гипотетических и категорических с у ж д е ­ ний. Одним из результатов п рин яти я подобной позиции о к а з ы ­ вается то, что сверхчувственный субъект или реальность «ускользает» от всех попыток со стороны явлений определить его. Р еал ь н о с ть тем самы м о к а зы в а е тс я «по ту сторону» своих явлений, о которых, собственно, мы только и мож ем иметь достоверное знание, и предстает к а к вещь в себе. Однако, к а к отчетливо продем о н стри ровала п ост-кан товская кри ти ка вещи в себе, основные аргументы которой воспринял и Б рэдл и , п ри ­ зн ан ие н еп ознаваем ы х вещей несет в себе неразр еш и м ое про­ тиворечие, ибо если бы действительно было бы нечто непоз­ наваем ое, то в этом случае мы не могли о б л а д а т ь о нем со­ вершенно никаким знанием и «не могли бы д а ж е знать, что т а к а я вещь с у щ е с т в у е т » 16. Таким о бразом , приходит к вы в о ­ ду английский философ, «утверж дение реальности, в ы п а д а ю ­ щей из знания, совершенно бессмысленно» 17. Общий ж е итог его разм ы ш лени й о взаимоотнош ении я в л е ­ ний и реальности состоит в констатации того ф ак та, что р е а л ь ­ ность не находится нигде, помимо явлений, которые в этом понимании п редстаю т к а к неполные и зави си м ы е аспекты це­ 123

лого. Тем самы м наш е знание о любом из ее явлений способно с к азать нам нечто и о самой этой внечувственной реальности. П р а в д а , нам недоступно исчерпываю щ ее знание о целостном универсуме. Но и того самого общего, которое мы имеем, и,, п реж д е всего, что т а к а я ц елостн ая система не есть нечто все­ цело отрицательное, но п ред став л яет собой позитивную су щ ­ ность, вполне достаточно д л я удовлетворения нашей м е т а ф и ­ зической склонности. И знание такого рода яв л яе тся аб со ­ лютным. В заклю чение отметим, что модификация, какую п ретерпе­ ваю т классические п редставлен и я о природе суж дения, влечет за собой, к а к мы видели, целый р яд сам ы х серьезных и зм ен е­ ний на метауровне. В центре ж е всего этого круга проблем л е ­ ж и т воззрение на соотношение гипотетических и категориче­ ских истин. З а с л у га Б р э д л и — в привлечении внимания к в а ж ­ ной проблеме, состоящей в том, что и деал совершенной систе-' мы зн ан ия не есть нечто безучастное по отношению к зап росам «реальной» жизни, но о б л а д а е т действительной, в том числе теоретической, практической и иной, значимостью. В этом, как нам ка ж етс я, английский м ы слитель б л и ж е к современности, н еж ели Кант, н аходивш ийся в весьма существенной з а в и с и ­ мости от п арад и гм ы ньютоновской физики с ее принижением роли гипотезы, вероятностного знания. Вместе с тем кантовское противопоставление категорическо­ го и гипотетического, гипотезы и ф ак та, в целом, к а к сп р ав ед ­ ливо аргументирует Брэдли, неправомерное, имеет и другую сторону. Путем призн ан и я и д е ал а всезакл ю чаю щ ей целостно­ сти гипотезой ка н то в ск ая философия, и в этом состоит ее не­ преходящ ее значение, отчетливо противостоит всем попы ткам придания ему статуса особой сущности. О дна из целей К ан та к а к раз и состоит в том, чтобы предупредить ситуацию, когда «идеал всереальнейш ей сущности», хотя бы он и выступал под именем Абсолю та (Б р эд ли ) или Абсолютной идеи (Г егель), который на д ел е есть не более чем «только п редставление», «сн ач ала реализуется, т. е. п р ев р ащ а ется в объект, затем г и ­ постазируется, и, наконец, в силу естественного п родви ж ен и я разу м а к заверш ен ию единства, д а л е е персонифицируется...»

(3, 511). Впрочем, справедливости рад и следует отметить, что последнего, т. е. персонификации, Б р э д л и у д ается и збеж ать: вы сш ая реальность или Абсолют, согласно его в зг л я д ам , «сверхл и ч н о с т н а » 18. О днако ги постазирование и д е ал а р азу м а, п р е­ вращ ение его в самостоятельны й объект, по-видимому, к а к раз и есть то, что происходит в его философии, и противоядием против чего и з а д у м ы в а л с я кантовский трансц ен д ен тал и зм .

1 K a n t I. Briefwechsel. Hrsg. von H. E rnst Fisher. Miinchen, 1912. Bd. 1.

S. 223. Об оценке Кантом метафизики см. также: Д о б р о х о т о в А. Л. К а­ тегория бытия в классической западноевропейской философии. М., 1986. С. 200.

124

2 Ср. также: «Метафизика не только в целом, но и во всех своих ча­ стях должна быть наукой, иначе она ничто, ибо как спекуляция чистого разума она вообще-то имеет только одну опору — всеобщие воззрения» (4 (1), 196).

3 B r a d l e y F. Н. Appearance and Reality. 2-nd. ed. London, 1969.

P. XIV. 4 Ibid. P. 1.

5 Такую попытку детализации и конкретизации кантовского различия между критикой и трансцендентальной философией предпринимает, в част­ ности, В. И. Молчанов (см.: М о л ч а н о в В. И. Время, свобода и познание в «Критике чистого разума» И. Канта//Историко-философский ежегодник. М., 1987. С. 78.

6 В «Эссе об истине и реальности» Брэдли развивает эту свою мысль, приходя к заключению, что «...единственный скептицизм в философии, кото­ рый является рациональным, должен ограничиваться отрицанием того, что истина, как таковая, уже достигнута» ( B r a d l e y F. Н. Essays on Truth and Reality. Oxford, 1914. P. 17., 7 Ibid.'

8 Это выдвижение суждения в центр познавательной активности и есть наиболее характерная черта того направления, которое К. Моррис окрестил «идеалистической логикой» и к числу наиболее ярких представителей которой он относит Канта и Брэдли (М o r r i s С. R. Idealistic Logic. N.-Y.—London, 1970. Ch. V III—IX).

8 B r a d l e y F. H. The Principles of Logic. 2-nd ed. Vol. I—IL. London, 1950. P. 45—46.

10 Ibid. P. 10.

11 Ibid. P. 44.

12 В r a d 1 e у F. H. Appearance and Reality. P. 150. Все это свидетельствует, по мнению Брэдли, о том, что нашему суж де­ нию, а вместе с ним и всему мышлению присущ глубокий и неустранимый дефект. Он состоит в том, что мысль в поиске подлинного единства между субъектом и предикатом, которое провозглашается самим суждением, долж ­ на показать, каким образом предикат вместе со связкой (отношение между ним и субъектом) принадлежит реальности — субъекту, т. е. тождество субъ­ екта и предиката, не упустив одновременно с этим продемонстрировать, как стало возможно их отделение, т. е. нетождественность. Д ля мысли эта зада­ ча оказывается непосильной — все, на что она способна, это либо предста­ вить реальность в виде единого неразличимого целого, наподобие Парменидова Единого, в котором вовсе нельзя усмотреть конкретных условий воз­ можности нашего предиката, либо в той или иной мере допустить «вы­ падение» его из реальности. Смягчению противоположности субъекта и предиката как раз и служит допущение отношения между ними, которое предстает как определенный «компромисс» между множественностью и единством.

13 В г a d 1 е у F. Н. The Principles of Logic. P. 41.

14 Ibid. P. 111.

15 Ibid. P. 623 f.

16 B r a d l e y F. H. Appearance and Reality. P. 111.

17 Ibid. P. 114.

18 B r a d l e y F. H. Appearance and Reality. P. 471; Essays on Truth and Reality. P. 436.

125

Н аучны е п убликации Р А З Л И Ч И Е М Е Ж Д У СИСТЕ МАМ И Ф И Л О С О Ф И И ФИХТЕ И Ш Е Л Л И Н Г А В СООТНЕСЕНИИ С РАБОТАМИ РЕ Й Н ГО Л Ь Д А , ИМЕВШ ИМИ Ц Е Л Ь Ю О Б Л Е Г Ч И Т Ь О Б З О Р СОСТОЯНИЯ Ф ИЛ ОСОФ ИИ В Н А Ч А Л Е 19-ГО С Т О Л Е Т И Я

Г ео р га В и л ь ге л ь м а Ф р и д р и ха Г егеля, доктора ф илософ ии ( П родолж ение)

Изложение Фихтевой системы Основой Фихтевой системы я в л я е т с я и нтеллектуальн ое со­ зерцание, чистое м ы ш ление самого себя, чистое самосознание, Я = Я, Я е с т ь 1; абсолю тное есть субъект-объект, и Я есть это тож дество субъекта и объекта. В обыденном сознании «Я» сущ ествует в противоположении. Ф илософия о б я за н а объяснить эту противоположность по о т­ ношению к объекту; объяснить ее — значит п о к аза ть ее обус­ ловленность другим и, следовательно, представить ее к а к я в л е ­ ние. Если по отношению к эмпирическому познанию будет п о к а ­ зано, что оно полностью обосновано чистым сознанием, а не только лиш ь обусловлено им, то тем самы м их п р оти в о п о л ож ­ ность о к а ж е т с я снятой, то есть если будет п оказано не то л ьк о их частичное тождество. Тож дество будет лиш ь частичны м, если эмпирическому сознанию останется к а к ая -л и б о сторона, с которой оно было бы не неопределено, а небусловлено. И т ак к а к только чистое и эмпирическое сознания выступаю т в к а ­ честве высших членов противоположения, то чистое сознание само, очевидно, определено и обусловлено эмпирическим, по­ скольку последнее я в л яе тся необусловленным. Таким образом,, это отношение яв л яе тся обоюдосторонним отношением (Wechselv e r h a ltn is ) , сод ерж ащ и м в себе в заи м н ы е определение и оп ре­ деленность, но которое п ред п ол а га ет абсолю тное противополагание н аходящ и хся в отношении взаимодействий и, с л е д о в а ­ тельно, невозможность возведения этого р азд в оен и я в аб со­ лютное тождество. Д л я ф илософа это чистое сам осознание создается б л а г о д а р я тому, что он абстрагир уется в своем мышлении от всего ч у ж е ­ родного, что не я в л яе т ся «Я», и у д е р ж и в а е т только отношение субъекта и объекта. В эмпирическом сознании субъект и о б ъ ­ ект противоположны; философ воспринимает д еятельность со­ зерцания, он р ас см а три в ае т его и понимает его тем самы м ка к тождество. Это созерцание есть, с одной стороны, философ1 F i c h t e . W issenschaftslehre, Samtl. Werke. 1, S. 94 f. Grundlage d. ges. W issenschaftslehre (1794), Ausg. Medicus. Bd. 1. S. 287 f. (auch einzelm erschienen); Samtl. Werke. 1. S.. 94 f.

126

с к ая реф лексия, п ротивоп оставлен н ая обыденной рефлексии к эмпирическом у сознанию вообще, которое не во звы ш ается над самим собой и своими противоположностям и. С другой сторо­ ны, это тран сц ен д ен тал ьно е созерцание есть одновременно пред­ мет философской рефлексии, абсолютное, п ервоначальн ое т о ж ­ дество. Ф илософ в о звы ш ает себя до свободы и становится на точку зрен и я абсолютного. Теперь ее з а д а ч а состоит в том, чтобы снять каж у щ у ю ся противоположность тр ан сц ен ден тального сознания и эм пириче­ ского. В общем, это достигается тем, что последнее выводится из первого. Д а н н а я д ед у кц и я не м ож ет быть с необходимостью переходом в нечто чуждое. Т р ан сц ен д ен тал ь н а я философия стре­ мится к тому, чтобы сконструировать эмпирическое сознание не из принципа, сущ ествующего вне его, а из имманентного ему принципа к а к деятельной э м ан ац и и ( E m a n a tio n ) или кон­ струирую щего себя принципа. В эмпирическом сознании мож ет быть в столь ж е м алой мере нечто такое, что не конструирует­ ся из чистого самосознания, к а к и чистое сознание по своей сущности есть не нечто совершенно отличное от эмпириче­ ского. Ф орм а обоих разл и ч а ется к а к раз тем, что то, что в эм пи ­ рическом сознании я в л я е т ся к а к об ъект в его противоположности субъекту, п ола гаетс я в созерцании этого эмпирического созер­ ц ан ия в качестве идентичного, и тем самы м эмпирическое соз­ нание д ополняется тем, что составл яет его сущность, но по­ следнее не осознается им. З а д а ч а м ож ет быть сф орм у ли р ов ан а и ещ е иначе: с по­ мощ ью философии чистое сознание д олж н о быть к а к поня­ тие снято. И н тел л ек ту ал ьн о е созерцание, чистое мы ш ление с а ­ мого себя предстает в его противоположность эмпирическому сознанию в качестве понятия, а именно к а к аб стр а кц и я от все­ го многообразного, от всякого р азл и чи я м е ж д у субъектом и объектом. Оно есть, п рав да , сп л ош н ая деятельность, деяние, созерцание, оно наличествует л иш ь в свободной сам о д еят е л ь ­ ности, которую само производит; этот акт, оторвавш ись от все­ го эмпирического, многообразного, противоположного и возвы ­ сившийся до единства мы ш ления, Я = Я, до т о ж д ес тва субъекта и об ъекта, имеет своей противоположностью другие акты. Л и ш ь постольку он способен к определению в качестве понятия и вместе с другими (а к т а м и ), противоположными ему, он о б л а ­ д ает общей, более высокой, сферой мы ш ления вообще. Помимо м ы ш ления самого себя, сущ ествует еще и другое мышление, кроме самосознания, еще и многообразное эмпирическое м ы ш ­ ление, кром е «Я» к а к об ъекта, ещ е многочисленные другие объекты сознания. Акт сам осозн ан и я определенно отличается от другого сознания тем, что его об ъект равен субъекту; Я = Я про­ тивополож но постольку бесконечному объективном у миру. Подобны м образом из трансцендентального созерцани я не 127

возникло философского знания, а, напротив, если рефлексия з а в л а д е е т им, противопоставит его другому созерцанию и бу­ дет у д ер ж и в ать это противопоставление, то о к а ж е т с я невоз­ мож ны м никакое философское знание. Этот абсолютный акт свободной сам одеятельности я в л яе тся условием философского знания, но все еще не есть са м а философия. Б л а г о д а р я послед­ ней об ъ ек ти в н ая тотальность эмпирического зн ан ия п р и равн и ­ вается к чистому самосознанию , но последнее тем самы м о к а з ы ­ вается полностью снятым в качестве понятия или к а к противо­ положенное, но этим снимается и первое. У тверж д ается, что сущ ествует только лиш ь чистое сознание свободы вообще, «Я» = «Я» есть абсолютное, а все эм пириче­ ское сознание есть лиш ь чистый продукт тож д ества «Я» = «Я»; и эмпирическое сознание мож но было бы вполне отри цать к а к сущ ествую щ ую в нем или б л а го д а р я ему абсолю тную двой ст­ венность, что в нем не сущ ествует другой положенности, кото­ рая не б ы л а бы полож енностью «Я» д л я «Я» и посредством «Я». С сам оп о лаган ием «Я» все было бы положено, а вне его — ничто [не положено]. Тож дество чистого и эмпирического соз­ нания не есть аб стр а кц и я от их п ервоначальной противопо­ ложности, а, напротив, их противоположность есть аб стракц и я от их первичной идентичности. И н тел л ек туал ьн ое созерцание тем самы м полож ено равным всему, оно есть тотальность. Эта тождественность всего эм п и ­ рического сознания чистому {сознанию] есть знан ие, а филосо­ фия, к о торая зн ает эту идентичность, есть н аука о з н а н и и 1. Она д о л ж н а п о каза ть на деле разн о о б р ази е эмпирического со­ зн ан ия к а к тож дественное чистому [сознанию] б л а г о д а р я д ей ­ ственному разви тию объективного из «Я» и описать т о т а л ь ­ ность эмпирического сознания в качестве объективной т о т а л ь ­ ности сам осозн ан и я; в [тождестве] «Я = Я» ей д аетс я все многообразие знания. Простой рефлексии эта дед укц ия к а ж е т ­ ся противоречивым началом, из единства многообразного, из чистого тож д ес тва выводить двойственность (Z w eiheit), но т о ж ­ дество «Я = Я» не есть чистое тождество, т. е. тождество, воз­ никшее с помощью абстрагирую щ ей рефлексии. Если р е ф л е к ­ сия понимает «Я = Я» ка к единство, то она д о л ж н а о д н о в ре­ менно понимать его и ка к двойственность; «Я = Я» есть т о ж д е ­ ство и одновременно удвоенность (D u p liz ita t), оно есть проти­ воположность в то ж дестве «Я = Я». «Я» в одном случае явл яется субъектом, в другом — объектом, но то, что противоположно «Я», есть т а к ж е «Я». П ротивополож ности идентичны. Э м пи ри ­ ческое сознание не мож ет поэтому р ассм атри в аться к а к выход за [рамки] чистого [сознания]; с этой точки зрен и я н аука з н а ­ ния, и сх о д ящ а я из чистого сознания, бы ла бы чем-то против­ 1 F i c h t e . Ober den Begriff der W issenschaftslehre. Ausg. Medicus. Bd. 1.

S. 171 (auch einzeln erschienen);' Samtl. Werke. Bd. 1. S. 43.

128

ным смыслу. В основе в зг л я д а на то, что в эмпирическом со з­ нании якобы происходит выход за '[пределы] чистого [сознания], л е ж и т уп о м ян у тая выш е аб стракц и я, при которой реф лексия изолирует себе противоположное. Р еф л ек си я ка к рассудок не в состоянии понять тр ан сц ен ден тальное созерцание, и хотя разум и достигает самопознания, все ж е р еф лексия п р ев р ащ а ет разумное, в котором она находит место, вновь в нечто проти­ воположное. Д о сих пор мы описывали чисто трансцендентальную сторо­ ну системы, в которой реф лекси я не имеет силы, и только б л а ­ г од ар я разу м у бы ла определена и описана з а д а ч а философии. И з-за этой истинно тран сц ен ден тальной стороны вторую, где господствует рефлексия, понять тем более сложно к а к отно­ сительно ее исходного пункта, т а к и ее со д ерж ан и я вообще, потому что д л я понимания того, в чем реф лексия и с к а ж а е т разумное, всегда остается откры ты м выход в тр ан сц ен д ен ­ тал ьн у ю сторону. П оэтом у необходимо показать, что к этой системе существенно п р и н а д л е ж а т обе точки зрения: точка зрения спекуляции и точка зрения рефлексии, и при этом так, что п оследн яя играет в ней не подчиненную роль, но что они абсолю тно необходимы в центре системы и не совместимы. И ны м и словами, «Я = Я» есть абсолю тный принцип сп е к у л я ­ ции, но это тож дество не д о к а зы в а е т с я системой: объективное «Я» не равно субъективному «Я», оба остаю тся абсолютно про­ тивополож ны ми друг другу. «Я» не находит себя в своем я в л е ­ нии или в своем полагании. Но чтобы найти себя в качестве «Я», оно д о лж н о уничтожить свое явление. Сущность «Я» и его п олаган ие не совпадаю т: Я не становится объективным. Фихте и збр ал в своем наукоучении д л я и зл ож ен и я п р ин ­ ципа своей системы ф орму основоположений, о неудобстве ко­ торой говорилось выше. П ервы м основоположением я в л яе тся абсолютное п олаган ие «Я» самим собой, «Я» к а к бесконечное полагание, вторым яв л яе тся абсолю тное разд ел ени е «Я» и « H e -Я» и р аспределени е бесконечной сферы м е ж д у делим ы м «Я» и делим ы м « H e -Я». Эти три абсолю тны х основополож ения п редставляю т собой три абсолю тных ак та «Я». Из данной сово­ купности абсолю тных актов непосредственно следует, что эти акты и основополож ения суть л иш ь относительные, или, по­ скольку они входят в конструкцию тотальности сознания, и де­ альны е факторы. Тож дество «Я» = «Я» имеет в этой позиции, где оно противоположно другим абсолю тным актам , л иш ь з н а ­ чение чистого сам осозн ан и я постольку, поскольку оно проти­ вопоставлено эмпирическому. Оно к а к так о во е обусловлено а б ­ страгированием от эмпирического, и в той мере, в какой второе и третье (основоположение) я в л яю тс я обусловленны ми, в той ж е мере обусловленны м о к а зы в а е т с я и первое осн овополож е­ ние; у ж е большинство абсолю тны х актов свидетельствует не­ посредственно об этом, хотя их со д ерж ан и е совершенно не и з­ 9 З а к. 788

129

вестно. Совершенно не обязательн о, чтобы равенство «Я» = «Я», абсолю тное себя полагание, было понято к а к нечто об услов­ ленное; напротив, выш е мы видели его в его тр ан сц ен д ен т ал ь ­ ном значении к а к абсолю тное (не только к а к рассудочное) т о ж ­ дество. Но в этой форме, в которой [тождество] «Я = Я» у с т а ­ н ав л и в ае тся к а к одно основоположение из многих, оно не име­ ет никакого другого значения, кроме зн ачен ия чистого с а м о ­ сознания, которое п ротивопоставляется эмпирическому — к а к значение философской рефлексии п ротивопоставляется об ы ­ денной. Эти идеальны е ф ак торы чистого п о лаган ия и чистого прот и во п ол агани я могли бы быть полож ены только д л я н у ж д философской рефлексии, которая, хотя она исходит из перво­ начального тож д ества, начинает, чтобы описать истинную су щ ­ ность этого то ж дества, к а к р аз с и зл ож ен и я абсолютно про­ тивополож ны х и св язы в ае т их в антиномию — единственный способ пред ставл ен и я абсолютного рефлексией с тем, чтобы тотчас у д ал и ть абсолю тное тож дество из сферы понятий и представить его в качестве тож д ества, которое не а б стр а ги ­ руется от субъекта и объекта, а конструирует их тождество. Это тож дество не следует понимать так, что чистое п олаган ие самого себя и чистое противоп олаган и е суть оба деятельность одного и того ж е «Я». П одобное тож д ество было бы не т р а н с ­ цендентальны м, а трансцендентны м; абсолю тное противоречие противоположностей д о лж н о оставаться, объединение обоих редуцируется до объединения в общ ем понятии деятельности. Требуется, однако, тран сц ен д ен тал ьное объединение, в кото­ ром само противоречие обеих деятельностей сним ается и из отдельны х ф акторов конструируется истинный, одновременно реальн ы й и и деальны й синтез. Его д ает третье осн овополож е­ ние: «Я» противопоставляет внутри «Я» д елим ому «Я» делимое « H e -Я » 1 Бесконечно об ъек тив н ая сфера, противопоставленное, не есть ни абсолю тное «Я», ни абсолютное « H e -Я», а то, что о хв аты вает обе противоположности, то, что наполнено противопо­ л ож н ы м и ф ак тор ам и , н аход ящ и м и ся в так и х отношениях, что, насколько п олож ен один, настолько не полож ен другой, к а к только в озникает один, исчезает другой. Но в этом синтезе объективное «Я» не равно суб ъекти вн о­ му; субъективное есть «Я», а объективное равно « Я + Н е - Я » . Он не пред ставл яет собой первоначального единства: чистое сознание «Я = Я» и эмпирическое «Я = Я + Н е - Я » со все­ ми формами, в которы х они конституируются, остаю тся противоположными. Н еполн ота синтеза, формируемого этим третьим основоположением, необходима, если акты первого и второго основоположений яв л яю тс я абсолютно п ротивополож ны ­ 1 F i c h t e . G rundlage der ges. W issenschaftslehre. S. 304. Samtl. Werke.

1. 110.

1 ми деятельностям и; иначе в основании невозм ож ен никакой синтез. Синтез возм ож ен л иш ь тогда, когда д еятельн ость сам оп ол аган и я и противополагания полагаю тся к а к и деал ьн ы е факторы. К аж е тся, что это противоречит сам о себе, что д е я ­ тельности, которые не д о л ж н ы быть понятиями, д о л ж н ы р а с ­ с м атри ваться ка к и деальны е ф акторы ; н азы в а ет ся ли «Я» и « H e-Я», субъективное и объективное, п о д л еж ащ и е о б ъ ед и н е­ нию, д еятельн остям и — п олагание и п олаган ие п ро ти в оп ол о ж ­ ного — или п родуктам и — объективное «Я» и «Не-Я» — б е з р а з ­ лично д л я системы, принципом которой я в л яе тся идеальность. И х свойство быть абсолютно противополож ны ми д е л а е т их просто чем-то идеальны м, и Фихте у см атри ва ет эту их чистую идеальность. П ротивополож ности яв л яю тс я д л я него чем-то другим до синтеза и п о сле синтеза; до синтеза — они просто противополож ны и не больше; одно не есть то, что есть другое,, и другое — не то, что первое — г о л ая мысль, л и ш ен н а я всякой реальности, к тому ж е мы сль голой реальности. К а к только одно наступает, другое ун ичтож ается; но т а к к а к это мож ет выступать только под определением противоположного, сл ед о ­ вательно, с его понятием одновременно возникает понятие другого и унич то ж ает его, то само это одно не м ож ет н асту­ пить. С ледовательно, ничего нет в наличии, и это было лишьблагой иллю зией способности воображ ен и я, к о торая незаметно подсунула под вы ш ен азв ан н ы е противоположности субстрат и сд ел ал а возм ож н ы м м ы ш ление о н и х 1. И з идеальности противоположных ф акторо в следует, что они суть не что [иное], к а к [моменты] в этой синтетической д е я т е л ь ­ ности, что б л а г о д а р я ей лиш ь п олагается их п роти в оп о л о ж ­ ность и они сами, и их п ротивополож ение и сп ользовалось лиш ь д л я целей философской конструкции, чтобы сд ел ать понятной синтетическую способность. П р о д у к ти в н а я способность в о о б р а ­ ж ен и я бы ла бы самим абсолю тным тож деством , п р е д с т а в л я ­ емым к а к деятельность, которая, п о л а г ая продукт, границу, вместе с тем п о лагает одновременно противополож енны е ка к ограничиваю щ ие. То, что про ду ктивн ая сила в о о б р а ж ен и я я в л я ­ ется в качестве синтетической способности, обусловленной п р о­ тивополож ностями, имело бы силу лиш ь д л я точки зрен и я р еф ­ лексии, к ото рая исходит из противоположностей и р а с с м а т р и ­ вает созерцание лиш ь к а к объединения последних. Н о вместе с тем ф и л осо ф ск ая реф лекси я б ы л а бы вы двин ута д л я того, чтобы п редставить эту точку зрен и я к а к субъективную, п ри ­ н а д л е ж а щ у ю рефлексии, восстановить тран сц ен д ен тальную точ­ ку зрения б л а г о д а р я тому, что она принимает в ы ш ен азв ан н ы е абсолю тные противоположные деятельности не з а что иное, к а к за и деальн ы е факторы , за совершенно относительные то ж д ес тва 1 F i c h t e . Grundlage der ges. W issenschaftslehre. S. 417 f. Samtl. Werke.

I. 322 f.

9*

131

в сравнении с абсолю тным тож деством , в котором эм пириче­ ское сознание не в меньшей степени, чем его противоп ол о ж ­ ность, чистое сознание, которое к а к аб стр а кц и я от него имеет в нем свою противоположность, снимаю тся. Только в этом смысле «Я» яв л яе тся тран сц ен д ен тальны м центром обеих про­ ти воп олож н ы х деятельностей и индифферентно по отношению к обеим; их абсолю тное п ротивополагание имеет значение лиш ь д л я ее идеальности. Н о у ж е несовершенство синтеза, вы р аж ен н ого в третьем основоположении и в котором объективное «Я» есть « Я + Н е - Я » , в о зб у ж д а ет к себе подозрение, что противополож ны е д е я т е л ь ­ ности д о л ж н ы быть не просто относительными тож дествами, и деальн ы м и ф ак тор ам и , какими бы их и следовало считать, если иметь в виду лиш ь их отношение к синтезу и а б стр а г и р о ­ в аться от знания абсолютности, которым о б л а д а ю т к а к д ве [первые] деятельности, т а к и третья. О д н ако в подобное отношение м е ж д у собой и по отношению к синтетическим деятел ьн остям само п о лаган и е и противопо­ л аг ан и е не д о л ж н ы вступать. «Я = Я» есть аб со л ю тн ая д е я т е л ь ­ ность, ко то р а я ни в к аком отношении не м ож ет р ас с м а т р и ­ в аться к а к относительное тож дество и к а к идеальны й фактор. Д л я этого [равенство] «Я = Я» абсолютной противоположностью яв л яе т ся « H e -Я», но их соединение я в л яе т ся необходимым и единственным интересом спекуляции. Но какое объединение возмож но при наличии абсолю тны х противополож нос­ тей? — Очевидно, собственно, что никакое; или, т а к к а к от абсолютности их противопоставления приходится отой­ ти, по крайн ей мере отчасти ц н еобходимы м становится появление третьего основоположения, то в основе л е ж и т все ж е противопоставление, всего л иш ь частичное тождество. А б ­ солютное тож дество есть, п р ав да , принцип спекуляции, но он остается, к а к и его ф орм ул а «Я = Я», лиш ь правилом , б еско­ нечное выполнение которого постулируется, но не кон струи ру­ ется системой. Главны м пунктом д о лж н о быть д о казател ьств о , что п о л а г а ­ ние самого себя и противоположностей суть абсолю тно проти­ воположны е деятельности в [самой] системе. В ы сказы в ан и я Фихте свидетельствую т непосредственно об этом, но эта аб со­ л ю т н а я п ротивополож ность д о л ж н а быть именно условием, при котором единственно в о зм о ж н а про ду ктивн ая сила в о о б р а­ жения. Но п родуктивн ая сила в ообра ж ен и я есть «Я» лиш ь к а к теоретич еская способность, к о торая не м ож ет возвы ситься над противопоставлением; д л я практической способности п ротиво­ полож ность отпадает, и п р акти ч еск ая способность единственно есть то, что ее снимает. П оэтому необходимо показать, что и д л я последнего противополож ения я в л яе тся абсолю тным и в самой практической способности «Я» п о лагает себя не к а к «Я», но что объективное «Я» есть т а к ж е «Я + Не-Я», а п р акти ч е­ 132

с к ая способность не доходит до [тождества] «Я = Я». Н апротив, абсолю тность противопоставления вы текает из н езав ерш ен н о ­ сти высшего синтеза системы, в котором она ещ е наличествует. Д огм ати чески й идеал и зм со храняет единство принципа тем, что он отрицает вообщ е об ъект и п о л а гает одну из п ротиво­ положностей, субъект, в его определенности к а к абсолютное, точно т а к ж е догм ати зм в его чистой форме — м а тер и ал и зм — отри цает субъективное. Если в основе философии л еж и т пот­ ребность лиш ь в одном таком тож дестве, которое д о лж н о быть достигнуто лиш ь тем, что одна из противоположностей о три ­ цается, от нее полностью абстрагирую тся, то безразлично, к а ­ к а я из них отрицается, суб ъекти вн ая или об ъективн ая. И х п ро ­ тивополож ение существует в сознании, и реальность одной, к а к и реальность другой, н аходят свое основание в нем; чистое сознание м ож ет п о к аза ть в эмпирическом не больш е и не мень­ ше, чем вещ ь в себе д огм ати ка. Н е только субъективное и не только объективное н ап олняет сознание. Чисто субъективное есть т а к а я ж е аб стр акц ия, ка к и чисто объективное. Д о г м а т и ­ ческий и деали зм полагает субъективное реальн ой причиной объективного, догматический реали зм — объективное в качестве реальной причины субъективного. П оследовател ьн ы й реали зм , однако, отрицает вообщ е сознание к а к сам одеятельн ость себяп о лагания. И если д а ж е его объект, который он п о л а гает в качестве реальной причины сознания, в ы р а ж а е т с я [тож дест­ вом] «Не-Я = H e -Я», если реальность своего об ъек та он д о к а ­ зы в а ет в сознании и, следовательно, д л я него тож дество с о зн а­ ния п риобретает значение абсолю тного по отношению к сво­ ему объективному н анизы ванию конечного на конечное, то он долж ен , конечно, снять ф орму своего принципа чистой о б ъ ­ ективности: поскольку он п ризн ает мы шление, постольку не­ обходимо тож дество «Я = Я» выводить из ан а л и за мышления. М ы ш ление получает форм улировку тези са ( S a tz ) , ибо м ы ш л е­ ние есть спонтанное соотнесение противоположностей, и это соотнесение состоит в п олагании п ротивополож ны х [сторон] к а к тождественны х. Но точно т а к ж е к а к идеал и зм д о к а з ы в а е т единство сознания, т а к ж е и р еа л и зм в п р аве з а щ и щ а т ь д вой ­ ственность последнего. Единство сознания п ред полагает д вой ­ ственность, отношение — противопоставленность. Т ож д еству «Я = Я» противостоит столь ж е абсолютно другой тезис: суб ъект не идентичен объекту. О б а тезиса одного и того ж е ранга. Хотя некоторые формы, в которы х Фихте п редстави л свою систему, могут д а т ь повод п рин ять его систему з а систему догматического и деализм а, отрицаю щ его противоположный ему принцип, подобно тому, ка к Р ей н гол ь д не о б р а щ а е т внимания на тран сц ен д ен тал ьное значение Ф ихтева принципа, согласно котором у в то ж дестве «Я = Я» требуется т а к ж е п о л а гать р а з ­ личие субъекта и объекта, и видит в Фихтевой системе систе­ му абсолютной субъективности, т. е. [систему] догматического 133

и д е ал и зм а \ то фихтевский и деализм отличается к а к р аз тем, что тождество, которое он устан авл и в ает, не отри цает о б ъ ­ ективное, а ставит субъективное и объективное на ту ж е сту­ пень реальности и очевидности ( G e w i p h e i t ) — чистое и эм п и ­ рическое сознание суть одно. Р а д и то ж д ества субъекта и о б ъ ­ ек та я п олагаю вещи вне меня столь ж е несомненными, к а к несомненно то, что я есть, несомненны и вещи. Но если «Я» п о лагает только вещи или самого себя, лиш ь одно из двух или оба одновременно, но р аздельн ы м и , то «Я» не становится в системе само субъект-объектом. Субъективное яв л яе тся т а ­ ким субъект-объектом, но объективное — нет, следовательно, субъект не равен объекту. «Я» к а к теоретическая способность не в состоянии п о лагать себя полностью объективным и выйти из этого п ротивоп олож е­ ния. «Я» п о л а гает самого себя определенным с помощью «НеЯ » 2 — это есть та часть третьего основоположения, с помощью которой «Я» конституирует себя к а к интеллигентность. Если ж е теперь объективный мир о к а зы в а е т с я акциденцией интел­ л екта, а « H e -Я», с помощью которого интеллект по лагает себя определенным, есть нечто неопределенное, и всякое определение последнего есть резу л ь тат и нтеллекта, то остается ведь еще о д н а сторона теоретической способности, к отор ая его об услов­ л ивает. А именно: объективный мир в своей бесконечной оп ре­ деленности посредством и нтеллекта остается тем не менее д л я него чем-то, что вместе с тем не определено им. «Не-Я» не имеет, правда, никакого позитивного х ар а к т ер а , но только негативный, другое, т. е. нечто п ротивополож ное вообще. Или, к а к в ы р а ж а е т с я Фихте, интеллект обусловлен толчком, кото­ ры й сам по себе совершенно н ео п р ед ел ен ен 3. Т а к к а к «Не-Я» в ы р а ж а е т только негативное, нечто неопределенное, то эту свою черту оно п риобретает посредством п о л а ган и я «Я». «Я» п о л а ­ гает себя неположенны м, противополож ны м вообще; п олагание некоего абсолютно неопределенного с помощью «Я» есть по­ л а г а н и е самого «Я». В этом превращ ении у т в ер ж д ае тся и м м а ­ нентность «Я» т а к ж е в качестве интеллигентности относитель­ но своей определенности другим ( = х ). Но противоречие по­ лучило лиш ь другую форму, б л а г о д а р я которой оно само стало имманентны м, а именно: п ротивополож ность «Я» и п олагание «Я» самого себя п ротиворечат д р у г другу, и из этого проти­ вопоставления теоретическое м ы ш ление не м ож ет выйти, по­ этому оно остается д л я него абсолютным. П р од укти в н ая сила во о б р а ж ен и я есть парен и е м е ж д у абсолю тным и противоп о л ож ­ ностями, которы е синтезирую тся л иш ь на границе, но проти­ в о полож н ы е концы которы х она не в си л ах объединить.

1 R e i n h o l d s B e i t r a g e . 1. Heft. S. 124—125.

2 F i c h t e . Grundlage der ges. Wissenschaftslehre.i S. 322 f. Samtl. Werke.

I. 127 f.

3 Ebenda. S. 441, (Samtl. Werke. I. 248).

134

П осредством теоретической способности «Я» не становится объективным. Вместо того, чтобы достичь [тождества] «Я —Я», перед ней возни кает объект к а к «Я + Не-Я», или чистое со зн а­ ние ок а зы в ае тся не равным эмпирическому. О тсю да вы текает х а р а к те р тран сц ен ден тальной дедукции объективного мира. «Я = Я» к а к принцип спекуляции или су б ъ ­ ективной философской рефлексии, к о то рая противополож на эмпирическом у сознанию, д о л ж ен п о к аза т ь себя принципом ф и ­ лософии б л а г о д а р я тому, что он снимает свою про тиво п ол ож ­ ность эмпирическому. Это д о лж н о произойти, если чистое сознание произведет из себя все м ногообразие деятельностей, которое соответствует многообразию эмпирического. Тем самы м [равенство] «Я = Я» ок а з а л о с ь бы имманентны м реальн ы м основанием тотальности разобщ енного объективности. Н о в эмпирическом сознании сущ ествует противоположное, некий X, который, в силу того, что он есть себя самого полагание, не м ож ет ни продуцировать из себя чистое сознание, ни преодолеть его, а вы н уж ден его предполагать. Встает вопрос: не м ож ет ли абсолю тное т о ж ­ дество в той мере, в которой оно я в л яе тся теоретической спо­ собностью, совершенно аб стр аги ро в аться от субъективности и противоположности по отношению к эмпирическому сознанию и стать внутри этой сферы объективным по отношению к себе самому, т. е. «А = А»? Но эта теоретическая способность к а к «Я», п олагаю щ ее с а ­ мого себя в качестве «Я», определенное посредством « H e-Я», не я в л я е тся вообщ е чистой имманентной сферой; внутри послед­ ней к а ж д ы й продукт «Я» я в л яе тся в то ж е врем я неопреде­ ленны м с помощью «Я». Чистое сознание, поскольку оно про­ изводит из себя многообразие эмпирического сознания, полу ­ чает поэтому качество многоообразного. Это его п ер в о н а ч а л ь ­ ное м ногообразие конституирует, так им о бразом , возмож ность дедукции объективного м и ра вообще, а субъективность его п ро ­ я в л я е тся в этой дедукции особенно ярко. «Я» п олагает о б ъ ­ ективный мир, потому что оно, п о л а г ая самого себя, познает себя недостаточно, и тем самы м абсолютность чистого с о зн а­ ния отпадает. О бъективны й мир вступает с самосознанием в отношение, по которому он становится его условием . Чистое сознание и эмпирическое о бусловли ваю т друг друга, одно столь ж е необходимо, сколь и другое; происходит, по в ы ­ раж ен и ю Ф и х т е 1, переход к эмпирическом у сознанию, потому что чистое сознание не есть соверш енное сознание. В этом в з а ­ имоотношении их аб сол ю тн ая противоположность остается; тож дество, которое м ож ет состояться, я в л яе тся в высшей сте­ пени неполным и поверхностным; необходимо другое, которое 1 F i c h t e . Grundlage der ges. W issenschaftslehre. S. 363. (Samtl. Werke.

I. 168).

135

вкл ю чает в себя чистое и эмпирическое сознание, но в том, к а к они есть, снимает обоих. О форме, которую принимает объективное (или п рирода) в резу л ьтате этого вида дедукции, речь пойдет ниже. Но су б ъ ­ ективность чистого сознания, в ы т е к аю щ ая из об суж д аем ой формы дедукции, д а е т нам п редставлен и е о другой ее форме, в которой производство объективного я в л яе тся чистым актом свободной деятельности. Если сам осознание обусловлено эм п и ­ рическим сознанием, то эмпирическое сознание не м ож ет быть продуктом абсолю тной свободы, и своб одн ая д еятельность «Я» могла бы лиш ь стать фактором в конструировании созерцания объективного мира. То, что мир есть продукт свободы и нтел­ л екта, есть принцип и деал и зм а, вы сказанн ы й со всей опр ед е­ ленностью, и если Фихтевый идеал и зм не сконструировал этот принцип в систему, причина этого кроется в хар а ктер е , который п р иним ает свобода в этой системе. Ф и л ософ ск ая р е ф ­ л екси я есть акт абсолютной свободы, она в озникает абсолю тно произвольно из сферы данности и осознанно производит то, что интеллект неосознанно производит в эмпирическом с о зн а ­ нии, и что поэтому яв л яе тся к а к данное. В том смысле, в к а ­ ком перед философской рефлексией в озникает м ногообразие необходимых п редставлений к а к система, п р оизвед ен н ая сво­ бодной, неосознанное производство объективного м и ра не у тв ер ж д ае тся к а к акт свободы, т а к к а к в этом отношении эмпирическое и философское мы ш ление противоположны, и в том отношении, что оба суть тож д ество п олаган и я самого себя. П о л аг а н и е самого себя, тож дество су б ъекта и объек та, есть свободная деятельность. В данном выш е излож ении производства объективного ми­ ра из чистого сознания, или полаган ия самого себя, с н еобхо­ димостью п рисутствовало и абсолю тное п олагание противного. Это происходит постольку, поскольку объективный мир д о л ж ен быть д едуцирован к а к акт свободы, к а к самоограничение «Я» самим собой, а продуктивная сила в о ображ ен и я конституируется из ф акторов неопределенной, идущей в бесконечность и о г р а ­ ничивающей, стрем ящ ей ся к конечности деятельности. Если р еф л е кти р у ю щ ая деятельность будет п о лож ен а т а к ж е к а к бес­ конечная, какой она д о л ж н а быть по лож ен а, ибо она я в л я е т с я здесь идеальны м ф актором, абсолютной противоположностью , то и она м ож ет быть п о лож ен а к а к акт свободы, и «Я» о г р а н и ­ чивается свободой. Т аким о бразом , и ограничения не п р оти ­ востояли бы д руг другу, но п ола гал и себя к а к бесконечные и конечные — то ж е самое, что вы ш е проходило к а к противопо­ л ож н о сть первого и второго основоположений. О граничения являю тся, р азум еется, тем самы м имманентны м, т а к к а к и м ен ­ но «Я» выступает в качестве ограничения самого себя. О б ъ е к ­ ты п олагаю тся л иш ь д л я того, чтобы об ъясни ть это о гр ан и ч е­ ние; а ограничение интеллекта самим собой есть единственно 136

реальное. Таким образом, аб сол ю тн ая противоположность, которую эмпирическое сознание р ас п о л ага ет м еж д у субъек­ том и объектом, снимается, но оно вносится в сам интеллект в другой форме, и интеллект находит себя о д н а ж д ы зак л ю ч ен ­ ным в непонятные рамки: д л я него абсолю тно непонятным я в л я ­ ется зак о н огран и чи вать самого себя. Но именно эта непости­ ж и м ость противоречия обыденным сознанием есть то, что при­ водит к спекуляции. Непостиж имость, однако, пребы вает в системе б л а го д а р я ограничению, полож енном у в интеллекте им самим, в зл ом ать его рам ки есть единственный интерес ф ило­ софской потребности. Если свобода п ротивоп оставляется о г р а ­ ничиваю щей деятельности к а к п олаган ие самой себя проти­ воположному, то она становится обусловленной, чего не д о л ж ­ но быть. Если ж е деятельность по ограничению полагается ка к деятельность свободы — подобно тому к а к выш е сам ополагание и п ротивополагание оба были полож ены в «Я», то свобода я в л яе тся абсолю тным тож деством , но она противоречит своему явлению, которое всегда есть нечто неидентичное, конечное и несвободное. Свободе в [рамках] системы не уд аетс я п роиз­ вести себя самою; р езул ьтат не соответствует производителю. С истема, котор ая исходит из п олаган и я самой себя, препров о ж а е т интеллект к его об условленному условию в бесконеч­ ное бесконечностей, не в о сст а н а вл и в ая ее (свободу) в них и из них. t

*

*

*

Т а к к а к в бессознательном продуцировании сп екуляц ия не м ож ет полностью п о каза т ь свой принцип «Я = Я», но содерж ит в себе с необходимостью о б ъект теоретической способности, не определенный «Я», то остается обрати ться к практической способности. С ам ом у «Я» не у д ается путем бессознательного продуцирования п олож ить себя в качестве [тождества] «Я = Я» или созерцать себя к а к субъект-объект. С ледовательно, о ста­ ется требование, чтобы «Я» произвело себя к а к тождество, как субъект-объект, т. е. практически, чтобы «Я» п реврати ло себя в объект. Это высш ее треб ован ие остается в Фихтевой системе требованием; оно не только не р а зр е ш ае тся в настоящ ем син­ тезе, но фиксируется к а к требование, тем самы м идеальное абсолю тно п ротивоп оставляется р еальн ом у и высшее самосо­ зерц ан и е «Я» к а к су б ъ екта-о бъ екта д ел а е т с я невозможным. «Я = Я» постулируется практически и п р ед ст ав л яе тся как будто так, что «Я», таким об р азом , становится к а к «Я» о б ъ ­ ектом, вступая в к а у зал ь н ы е отношения с «Не-Я», б л а г о д а р я чему «Не-Я» и счезает и о б ъек т я в л яе тся абсолютно опреде­ ленным «Я», следовательно, р авн ы м «Я». Зд ес ь господствует к а у зал ьн о е отношение, а тем сам ы м р азум , или субъект-объект, фиксируется к а к одна из противоположностей, и истинный синтез д ел ает ся невозможны м. Э та невозмож ность самокон137

струирования «Я» из противоположения субъективности и «X», возникаю щ его [в процессе] бессознательного продуцирования и становления его единством со своим явлением, в ы р а ж е т с я в том, что высший синтез, сущ ествующий в системе, ок а зы в ае тся долж енствованием. «Я равно Я» п р ев р ащ а ется в «Я долж ен быть равн ы м Я»; р езул ьтат системы не в о зв р а щ а е т с я к своему началу. «Я» долж но уничтожить объективный мир. «Я» долж но о б л а д а ть абсолютной каузал ьн о стью в отношении « Н е - Я » 1. П оследнее р ассм а тр и в ае т ся к а к противоречие; ибо тем самы м снимается « H e -Я», а противополагание или п олаган ие «Не-Я» я в л я е тся абсолю тным. С ледовательно, отношение иной д е я ­ тельности к объекту м ож ет быть л иш ь полож ено к а к стрем­ л е н и е '1. Объективное, равн ое субъективному «Я», п олучает тот­ час, т а к к а к п р ед став л яе т собой «Я = Я», себе п р оти в о п ол ож ­ ность, т. е. «Не-Я»; первое, идеальное, и второе, реальное, долж ­ ны быть тождественны ми. П ракти чески й постулат абсолютного д ол ж ен ств о в ан и я не в ы р а ж а е т ничего, кроме л иш ь м ы слим ого объединения противоположного, которое не о бъеди няется в одном созерцании,— но только антитезу первого и второго осно­ воположений. Таким образом, «Я = Я» отры вается от спекуляции и п о п а­ д а е т [во власть] рефлексии. Чистое сознание не выступает в качестве абсолютного тож дества, а п р отивоп олагается в своем высшем достоинстве эмпирическому сознанию. Отсюда становится ясным, какой х ар а к тер имеет свобода в этой системе, а именно: она не есть снятие противоп ол о ж ­ ностей, а противоположность по отношению к обоим и фи кси ­ руется в этом противопоставлении к а к н егати вная свобода. Р а ­ зум конституируется б ла г о д а р я рефлексии к а к единство, ко ­ торому абсолютно противостоит многообразие; д о л ж е н с т в о в а ­ ние в ы р а ж а е т эту сущ ествующую противоположность — небы ­ тие абсолютного тож дества. Чистое полагание, свободная д е я ­ тельность п олож ен а к а к аб стр а кц и я в абсолютной форме су б ъ ­ ективного. Т рансцендентальное созерцание, из которого исхо­ дит система, оставалось в форме философской рефлексии, в о з­ вы ш аю щ ейся до чистого мы ш ления самой себя с помощью абсолю тной абстракции, некой субъективностью. Д л я того, чтобы получить тран сц ен д ен тал ьное созерцание в его истинной бесформенности, необходимо было а б стр а г и р о ­ вать от этого х а р а к т е р а субъективности; сп екуляц ия д о л ж н а б ы л а очистить субъективны й принцип от этой формы, чтобы возвысить его до истинного то ж д ес тва субъекта и объекта. Т аким образом , тран сц ен ден тальное созерцание,— в той мере, в какой оно п р и н ад л еж и т к философской р еф лекси и ,— и т р а н с ­ 1 Grundlage der ges. W issenschaftslehre. S. 441. (S. W. I. 251).

2 Ebenda. S. 454 f. (S. W. I. 261 f.).

138

цендентальное созерцание — поскольку оно не есть ни су б ъ ­ ективное, ни объективное,— остались одним и тем же. Субьект-объект не вы текает более из этого р азл и чи я и этой р еф ­ лексии, он остается субъективны м субъект-объектом, д л я ко­ торого явление есть нечто ему абсолю тно ч уж дое и которое не доходит до созерцания самого себя в своем явлении. К а к теоретическая способность «Я» не см огла достигнуть абсолютного сам осозерцания, т а к в такой ж е малой степени это мож ет сд елать практическая. К а к первое, т а к и второе обусловлены толчком, вы текаю щ им в качестве ф ак та из «Я», дед укц ия которого имеет то значение, что он о к а зы в а е тс я у сл о ­ вием теоретической и практической способности. Антиномия остается антиномией и в ы р а ж а е т с я в стремлении, которое есть д о лж ен ствован ие к а к деятельность. Эта антином ия не есть форма, в которой яв л яе тся абсолю тное рефлексии, к а к и д л я рефлексии невозможно другое понимание абсолютного, кроме антиномии, а эта противоположность антиномии есть ф икси­ рованное, абсолютное: она д о л ж н а оставаться в качестве д е я ­ тельности, а именно стремлением быть высшим синтезом, а идея бесконечности — идеей в К антовом смысле, в котором она абсолю тно п ротивопоставлена созерцанию. Это абсолю тное противоположение идеи и созерцани я и их синтез, яв л яю щ и еся не чем иным, к а к само себя р азр уш аю щ и м требованием, а именно требованием соединения, но которое, однако, не долж но произойти, находит вы р а ж ен и е в бесконеч­ ном процессе. Тем' самы м аб сол ю тн ая противоположность см е­ щ а ет ся в форму более низкой точки зрения, к о тор ая (форм а) п р и н и м ал ась за истинное снятие противоположности и высшее разреш ен и е антиномии посредством разум а. Бытие, п ро до л ­ ж а ю щ е е с я в бесконечность, в клю чает в себя оба [момента]: бес­ конечность идеи и созерцание, но в такой форме, кото рая д е л а е т невозмож ны м их синтез; бесконечность идеи исклю чает всякое многообразие; время ж е в клю чает в себя непосредст­ венно противоположность, разобщ енность, и бытие во времени есть в себе противоположное, многообразное, а бесконечность сущ ествует вне его. П ространство есть в такой ж е мере вне себя положенность, однако по своему х ар а к тер у противополож ение его мож но счи­ тать бесконечно более богаты м ситезом, чем время. П р е и м у ­ щество, получаемое временем, т. е. то, что прогресс д о л ж ен происходить в нем, мож ет состоять лиш ь в том, что стр е м л е­ ние полагается абсолю тно противопоставленным внеш нему чув­ ственному миру и к а к внутреннее, причем «Я» гипостазируется к а к абсолютный субъект, к а к единство точки, или, популярнее, к а к душ а. Если врем я долж но быть тотальностью, к а к беско­ нечное время, то оно само снимается, и не было нуж ды п р и ­ б егать к его имени и к прогрессу д л я щ е го с я бытия. Истинным снятием времени яв л яе т ся безвременное настоящ ее, т. е. веч­ 139

ность, и в ней стремление и сущ ествование абсолютной проти ­ воположности отпадает. В ы ш ен азван ное д ля щ е еся бытие с к р а ­ ш ивает противоположность лишь в синтезе времени, убогость которого посредством этой у к р а ш аю щ ей связи с абсолю тно п ротивоположной ему бесконечностью не восполняется, а с т а ­ новится более заметной. В сякое д ал ьн ей ш ее р азвитие находящ егося в д виж ении и синтез обусловленны х развитием противоположностей содер­ ж а т в себе принцип нетождества. Вся д а л ь н е й ш а я р еа л и з а ц и я системы относится к последовательной рефлексии; спекуляция не участвует в этом. Абсолютное тож д ество наличествует то л ь ­ ко в ф орм е противоположностей, а именно в качестве идеи; несовершенное к а у зал ьн о е отношение л еж и т в основе лю бого из ее объединений с противоположным. П о л а г а ю щ е е себя в противоположность или огран и чи ваю щ ее себя самого «Я» и «Я», идущ ее в бесконечность, вступаю т — первое под именем субъективного, второе под именем объективного — в такую связь, что самоопределение субъективного «Я» есть о п ред ел е­ ние согласно идее объективного «Я», абсолютной са м о д е я те л ь ­ ности, бесконечности, а объективное «Я», аб со л ю тн ая с а м о ­ деятельность, опред ел яется субъективны м «Я» согласно этой идее. И х определение есть взаимоопределение. Субъективное, идеальное «Я», получает от объективного, т а к ск азать, м а т е ­ рию своей идеи, а именно абсолютную самостийность (Selbstt a t i g k e i t ) , неопределенность; объективное, идущ ее в бесконеч­ ность, реальное «Я» ограничивается субъективным. Но су б ъ ­ ективное, будучи определенным идеей бесконечности, вновь снимает ограничение, д е л а е т объективное в его бесконечности хотя и конечным, но одновременно бесконечным в своей ко ­ нечности. В этом обоюдном определении сохраняется проти­ в оположность конечного и бесконечного, реальной опред ел ен ­ ности в идеальной неопределенности; идеальность и реальность не яв л яю тся единством. Ины ми словами, «Я» к а к и де ал ьн ая и одновременно р е а л ь н а я деятельности, которые р а зн я т с я лишь к а к различны е н ап равлен ия, объединило в отдельны х непол­ ных а к тах синтеза, к а к будет п оказан о ниже, свои разли чн ы е н ап рав л ен и я в инстинкте, в чувстве, однако в них оно не д ости ­ гает полного и зо б р а ж ен и я себя самого: оно производит в б ес­ конечном прогрессе пребываю щ его бытия бесконечно лиш ь части себя, но не себя самого в своем вечном созерцании себя к а к субъект-объект. П ри верж енн ость (da s F e s th a lte n ) субъективности тр ан сц ен ­ дентального созерцания, б л а г о д а р я которой «Я» остается су б ъ ­ ективным субъект-объектом, п ро яв л яетс я со всей очевид­ ностью в отнош ении «Я» к природе, частью в ее дедукции, частью в основанных на ней науках. Т а к к а к «Я» есть субъективны й субъект-объект, то у него остается одна сторона, с которой ему абсолю тно противопостав­ 140

лен объект, с которой оно обусловлено им. Д огм ати ческое по­ л а г а н и е абсолютного об ъек та п р ев р ащ а ется в этом идеализме, ка к мы видели, в нечто само себя ограничиваю щ ее, абсолютно противопоставленное свободной деятельности. Э та положенность природы посредством «Я» есть ее дед укц ия и точка зрения тран сц ен д ен тал и зм а. Д а л е е будет показано, к а к д ал еко он про­ сти рается и каково его значение. В качестве условия и нтеллекта постулируется п е р в о н а ч а л ь ­ ная определенность, п р о яв и в ш а я себя выш е к а к необходимость перехода к эмпирическому сознанию, т а к к а к чистое сознание не я в л я е т с я полным. «Я» д о л ж н о ограничить себя самого а б с о ­ лютно, противопоставить себя себе; оно есть субъект, и о г р а ­ ничения существуют в «Я» и посредством «Я». Это с а м о о г р а­ ничение становится к а к ограничением субъективной д е я т е л ь ­ ности, интеллекта, т а к и объективной деятельности: о г р ан и ­ ченная об ъек тив н ая деятельность есть инстинкт (der Trieb) '; огран и ченн ая суб ъекти вн ая (деятельность) есть понятие ц е л и (der Z w e c k b e g riff). Синтез этой двойной определенности есть чувство: в нем объединены зн ан ие и инстинкт. Н о чувство есть вместе с тем лиш ь с у б ъ е к ти в н о е2 и в противоположность [тож ­ деству] «Я = Я», неопределенности, оно является, разум еется, определенностью вообще, а именно к а к субъективное в про­ тивополож ность «Я» к а к объективному; оно о к а зы в ае тся ко­ нечным вообщ е к а к по отношению к бесконечной реальной д е ­ ятельности, т а к и к идеальной бесконечности, но в отношении к последней ка к объективное. Но д л я себя чувствование х а ­ рак тери зуется к а к синтез субъективного и объективного, з н а ­ ния инстинкта, и т а к к а к оно есть синтез, то п ро ти в оп ол о ж ­ ность его неопределенному отпадает; это неопределенное есть бесконечная о б ъек тивн ая или суб ъекти вн ая деятельность. Оно есть вообщ е только конечное д л я рефлексии, к ото рая п роизво­ дит ту самую противоположность бесконечности; в себе ж е оно, подобно материи, есть одновременно субъективное и об ъ ек ти в ­ ное тождество, поскольку оно не реконструировало себя в т о ­ тальность. К а к чувство, т а к и инстинкт явл яю тся ограниченными, а п роявлением ограниченного и ограничения в нас яв л яе тся инстинкт и чувство; изначальн о о п р ед ел ен н ая система инстинк­ тов и чувств есть п рирода. Т а к к а к осознание ее н ав язы в ает с я нам, а субстанция, в которой находится эта система о граничен­ ностей, д о л ж н а быть одновременно такой, которая свободно д у м ае т и ж е л а е т и которую мы п олагаем к а к самих себя, то оно есть наш а природа, и «Я», и моя природа составляю т су б ъ ­ 1 F i c h t e . System der Sittenlehre (1798). Ausg. Medicus. Bd. II. S. 500 f. (auch einzeln erschienen) (S W. IV. 106 f.).

2 G rundlage der ges. W issenschaftslehre. S. 481. (S. W. I. 289).

141

ективный субъект-объект: моя природа существует в самом «Я». О д н ако следует р азл и ч а т ь д ва вида опосредствования м е ж ­ ду противоположностью природы и свободы: п ервоначально ограниченного и п ервоначально неограниченного; в а ж н о т а к ж е п о казать, что это опосредствование происходит разли чн ы м о б р а ­ зом. Это п о каж ет нам разли чи е тран сц ен ден тальной точки зрения и точки зрен и я рефлексии, из которых вто р ая вытеснит первую ,— разл и чи е м е ж д у н ачальны м пунктом и результатом этой системы в новой форме. С одной стороны, «Я = Я», свобода и природа суть одно и то ж е — это тран сц ен д ен тал ь н а я точка зрения — хотя часть того, что свойственно мне, возм ож но лиш ь б л а г о д а р я свободе, а д р у г а я — н езав и си м ая от свободы, и та, в свою очередь, д о л ж н а быть н езависим а от нее, тем не менее субстанция, которой они присущи, есть одна и та ж е и п о ла гаетс я одной и той ж е. «Я», которое чувствует, и «Я», которое думает, «Я», н ахо д ящ ееся во власти инстинкта, и «Я», принимаю щ ее р еш е­ ние по своей воле, суть одно и то ж е 1 Мой инстинкт к а к есте­ ственного существа, мое стремление к а к мы слящ его (G eist) суть с тр ан сц ен д ен тал ьной точки зрения одно и то ж е инстинк­ тивное п ерв о н ачало (U rtrie b ), конституирую щее мою сущность; только оно р ас см атри в ается с двух с т о р о н 2; их различие т о л ь ­ ко в явлении. С другой стороны, обе различны : одна есть условие другой, одна господствует над другой. П р и р о д а к а к инстинкт, хотя и д о л ж н а мыслиться к а к о п р ед ел я ю щ а я себя с помощью с а ­ мой себя, однако она получает х ар актери сти ку посредством свободы к а к ее противоположность. «П ри род а о п ределяет с а ­ му себя» о зн ач ает поэтому следующее: она п ред назначена (ist b e s tim m t) оп ределять себя посредством своей сущности, ф о р ­ м альн о; она никогда не м ож ет не быть определяемой, к а к это мож ет быть вполне со свободным существом; она т а к ж е оп ре­ д ел ен а так им об разо м м атери ал ьн о и не о б л а д а е т еще к а к сво­ бодное существо выбором м еж д у некоторым определением и противополож ны м ему [определением]3. Синтез природы и с в о ­ боды д ает , так им образом, следую щую реконструкцию т о ж д е ­ ства из раздвоенности в тотальность. «Я» к а к интеллект, к а к неопределенное, и «Я» к а к инстинктивное, природа, становлю сь тем ж е самы м б л а г о д а р я тому, что инстинкт приходит к со зн а­ нию; п оскол ьку он находится в м оей власти, не он действует в этой сфере, а действую «Я» или мое действие не есть сл ед ­ ствие е г о 4. Р еф л ек ти ру ю щ ее вы ш е рефлектируемого: инстинкт 1 F i c h t e . Sittenlehre. S. 504. (S. W. IV. 110).

2 F i c h t e . Sittenlehre. S. 528—529. (S. W. IV. 134— 135).

3 Ebenda. S. 560. (S. W. IV. 166).

4 Ebenda. S. 533, 535 (S. W. IV. 139, 141).

142

рефлектирую щ его, субъекта сознания, есть более высокий ин­ с т и н к т 1; более низкое, природа, долж но быть положено во власть б о лее вы сокого, реф лексии. Это отношение р ас п о р я ж ен и я (B otm afiigkeit) одного яв л ен и я другим д олж н о быть высшим синтезом. Но это последнее тож дество и тож дество тран сц ен д ен тал ь ­ ной точки зрения совершенно противоположны. В тран сц ен д ен ­ тальном «Я = Я» «Я» вводится в отношение субстанциональности или, по крайней мере, bi отношение взаимодействия; в послед­ ней реконструкции ж е тож д ества одно яв л яе т ся господствую­ щим, другое — подчиненным, субъективное не равно о б ъ ек ти в ­ ному, а оба1 н аходятся в кау зал ьн о м отношении. Одно о к а з ы ­ вается зависимы м, из двух сфер, свободы и необходимости, п о следняя подчинена первой. Таким образом, конец системы не отвечает своему началу, р езу л ьтат расходится со своим прин­ ципом. Принцип был « Я = Я »; резу л ь т ат о к а з а л с я «Я не равно Я». П ервое тож дество идеально-реальное, форм а и м атери я есть одно; второе ж е — просто идеальное, форм а и м атери я р а з ­ делены; оно'— просто ф ор м альн ы й синтез. Этот синтез неравенства получается следую щим образом. Чистому инстинкту, имею щему целью абсолютное, са м ооп ред е­ ление к деятельности ради деятельности, противопоставлен объективный, система ограничений. Свобода и необходимость, объединяясь, утрачиваю т: п ер в ая — часть своей чистоты, в то­ р а я — часть своей замутненности; синтетическая деятельность, чтобы быть все ж е чистой и бесконечной, д о л ж н а мыслиться к а к о б ъек тивн ая деятельность, конечной целью которой я в л я ­ ется аб солю тн ая свобода, аб со л ю тн ая независимость от всякой природы — цель, кото рая никогда не мож ет быть достигнута, бесконечный ряд, в р езу л ь тат е п родол ж ени я которого «Я» ста­ ло бы абсолю тным «Я»; т. е. «Я» снимает себя к а к объект, а тем самы м и к а к субъект. Но оно не д о л ж н о снимать само себя, д л я «Я» остается лиш ь наполненное ограничениями, коли­ чеством, неопределенно длительное время, и помочь д о лж ен и звестны й прогресс. Там, где оп ределяется высш ий синтез, со­ х ран яется та ж е антитеза ограниченного настоящ его и н ахо д я­ щ ейся вне его бесконечности. «Я = Я» есть абсолютное, то т а л ь ­ ность, вне «Я» — ничего. Но т а к д ал еко в системе «Я» не з а ­ ходит, а если еще в м ещ ается и время, то никогда; оно абсол ю т­ но афф ицировано «Не-Я» и способно постоянно только п ола­ гать некоторое количество «Я». П р и р о д а яв л яе тся тем самы м к а к в теоретическом, т а к и в практическом отношении существенно определенной и мертвой. Она есть поэтому созе рц а ем а я самоограниченность, то есть о б ъ ­ ективная сторона самоограничения. Будучи д едуци рован а в к а ­ честве условия сам осо зн ан и я и по лож ен а с целью объяснения 1 Ebenda. S. 520 (S. W. IV. 126).

143

самосознания, она есть просто положенное, необходимое д ля объяснения рефлексии, некое идеально созданное. Если она, хотя бы у ж е потому, что самосознание о к а ж е т с я о б условлен ­ ным ею, обретет равную с ним степень достоинства, то\ именно поэтому ее самостоятельность, т а к к а к она п олож ен а всего л иш ь рефлексией, уничтож ается, [уничтожается] т а к ж е и ее х ар а к тер к а к противоположности. Точно т а к ж е в п р акти ч е­ ском отношении, в синтезе бессознательного определения с а ­ мого себя и самоопределения с помощью понятия, природного инстинкта и инстинкта свободы рад и свободы 1 природа стано­ вится по причине обусловленности свободой, чем-то реально созданным. Р е зу л ь т а т таков, что понятие д олж н о о б л а д а ть к а у ­ зальностью по отношению к природе, а п рирода д о л ж н а быть п олож ен а к а к абсолю тно определенное. Если реф л екси я п ом ещ ает свой ан ал и з абсолютно полностью в антиномию, один член которой к а к «Я» — неопределенное или определение самого себя, а другой к а к о бъект — оп ределен ­ ность, и призн ает п ервоначальн ы м и оба, то она у тв ер ж д ае т о т­ носительную неопределенность, а тем сам ы м т а к ж е относитель­ ную определенность обоих. Выйти за эти р ам ки обоюдной обу­ словленности реф лексия не в состоянии. Она д о к азы в ает разум ность «Я» тем, что у ста н а в л и в ает антиномию о б условлен ­ ного необусловленного, и, у к а з ы в а я с ее помощью на; абсол ю т­ ный синтез свободы и природного, она у тв ер ж д ае т противопо­ лож ность и сущ ествование обоих- или одного из них и саму се­ бя не к а к абсолю тное и вечное, а у н ичтож ает (ее) и увл екает ее в пропасть своего завершения.!. Е сли ж е она у тв е р ж д а е т себя и одну из своих противоположностей в качестве абсолютного и д ер ж и т ся прочно за причинное отношение, то тран сц ен д ен ­ т а л ь н а я точка зрения и разум уступаю т точке зрен и я простой рефлексии и рассудку, которому у д ал о сь заф и кси ров ать р а з у м ­ ное в форме идеи к а к нечто абсолютно противопоставленное. Д л я р а зу м а не остается ничего более, кроме бессилия! сн и м аю ­ щего самого себя тр еб ован ия и видимости, — но рассудочного, формального, — опосредования природы и свободы в1голой идее снятия противоположностей, в идее независимости «Я» и аб со ­ лютной определенности природы д руг от друга, к о т о р а я п о л а ­ гается к а к нечто, п о д л е ж а щ е е отрицанию , к а к абсолю тно не­ зависимое. Но противоположность не исчезает, а в силу того, что сущ ествование одного есть одновременно и сущ ествование другого, д ел ает ся бесконечной. Н а этой высшей точке природа имеет х ар а к тер абсолютной объективности или смерти; лиш ь на более низкой ступени она выступает к а к видимость жизни, к а й субъект-объект. В то в р е ­ мя к а к на этой высшей ступени «Я» не утрач и вает ф орму свое­ го явления в качестве субъекта, хар а к тер природы, напротив, 1 F i c h t e . Sittenlehre. S. 533 (S. W. IV. 139).

144

вместо бытия к а к субъект-объекта становится голой видим о­ стью, и ее сущностью — аб солю тн ая объективность. Д е л о в том, что п ри р о д а есть бессознательное продуц и ро­ вание «Я», а продуцирование «Я» есть определение самого се­ бя, следовательно, природа са м а есть «Я», субъект-объект. П о ­ добно тому, к а к п олагается моя природа, есть еще п рирода вне моей природы, которая не составляет всей природы; природа вне меня полагается, чтобы объяснить мою природу. Т а к к а к моя природа определена к а к инстинкт, к а к оп ределение себя самим собой, то и природа вне меня д о л ж н а быть оп ределен а так им ж е образом,; и это определение вне меня есть основание объяснени я моей природы. Этим оп ределяю щ и м самого себя посредством самого себя предицируются, так им образом, и п родукты рефлексии, причи­ на И| следствие, целое и часть и т. д. в их антиномичности, сл е­ довательно, п рирода п о ла гаетс я к а к причина самой себя, к а к целое и одновременно к а к часть и т. д., б л а г о д а р я ч ем у она по­ л у чает видимость бытия ж ивого и органического. О д н ако этот пункт, на котором объективное х а р а к т е р и з у ­ ется реф лектирую щ ей способностью суж ден и я к а к живое, с т а ­ новится более низкой точкой зрения. Д е л о в том, что «Я»' н а ­ ходит себя лиш ь к а к природу постольку, поскольку оно созе р ­ цает лиш ь свою п ервоначальную ограниченность и абсолю тные рам ки первоинстинкта (U rtrie b ), полагает себя, следовательно, объективным. О д н ако с тран сц ен д ен тал ьной точки зрения су б ъ ­ ект-объект познается лиш ь в чистом сознании; но этому самоп олаганию противостоит абсолю тное противополагание, которое тем самы м определено к а к абсолю тный предел (S ch ran k e) п ри ­ родного п ер в о н ачала (U rtrie b ). В той мере, в какой инстинкт не о п ределяет себя согласно идее бесконечности, то есть п о л а ­ гает себя конечным, это конечное есть природа; оно к а к «Я» одновременно бесконечно и я в л я е тся субъект-объектом. Т р ан с­ ц ен ден тал ьн ая точка зрения в силу п о л а ган и я лиш ь бесконеч­ ного к а к «Я», р а з д е л я е т тем самы м конечное и бесконечное. Она вы тягивает субъективность-объективность из того, что я в ­ л я е тся природой, и последней ничего не остается, к а к быть мертвой оболочкой объективности. У нее, п р еж д е конечно-беско­ нечной, о тбирается бесконечность, и она остается чистой конечно­ стью, противопоставленной «Я = Я», то, что у нее было «Я», пе­ ретягивается в субъект. Если затем тран сц ен д ен тал ь н а я точка зрен и я перейдет от то ж д ес тва «Я = Я», в котором нет ни с у б ъ ­ ективного, ни объективного, к различию обоих, которое п р о д о л ­ ж а л о оставаться п ротивоп олаган и ем по отношению к себя пол аганию , против «Я = Я» и будет оп ред елять п ротивополагаем ы е все д ал ьш е, то и она придет к точке зрения, гд е п рирода по­ л о ж е н а д л я себя к а к субъект-объект; однако не д олж н о з а б ы ­ вать, 'что этот в згл яд на природу есть л иш ь р езу л ь тат р е ф ­ лексии с более низкой точки зрения. В тр ан сц ен ден тальной д е­ 10

Зак. 788

145

д укц ии гран и ца праи нстин кта (будучи объективно п оло ж ен ­ н о й — приро д а) остается по отношению к праинстинкту, истин­ ной сущности, к ото рая есть «Я = Я», субъект-объект, абсолю тно противоположной объективностью. Это противоп олож ен и е есть условие, б л а г о д а р я которому «Я» становится практическим, т. е. противополож ение д о лж н о быть снято. Это снятие мы слится таким образом, что одно п о л а г а ­ ется зависим ы м от другого. П р и р о д а в практическом отн ош е­ нии п ола гаетс я к а к нечто абсолю тно определенное понятием; п оскольку она не о пределена «Я», «Я» не о б л а д а е т причинно­ стью или не яв л яе т ся практическим, и точка зрения, п о л а г а в ­ ш а я природу живой, вновь утрачи вается, ибо ее сущность, ее в себе, д о л ж н а быть не чем иным, к а к границей, отрицанием. Р а зу м , находясь на этой практической точке зрения, остается не чем иным,, к а к ом ертвл яю щ им правил ом ф орм ального един­ ства, д анны м в руки рефлексии, к ото рая ставит субъект и о б ъ ­ ект в отношение зависимости одного от другого, или причин­ ности, и так им об разом совершенно ун ичтож ает принцип спе­ куляци и — тождество. В изо бр аж ен и и и дед ук ц и и природы , к а к она д а н а в системе естественного пр а ва , п о к аза н ы аб сол ю тн ая п ротивополож ность п рироды и р азу м а и господство реф лексии во всей ее ж е с т к о ­ сти. Д ел о в том, что разум ное существо д олж н о отвести себе сферу д л я своей свободы; эту сферу оно себе приписывает. Но эта сф ера са м а есть сф ера лиш ь в противоположности, лиш ь п оскольку [разумное существо] себя в ней полагает исклю чен­ ным так, что никакое другое лицо в ней им не избирается; п ри ­ п исы вая ее себе, оно одновременно существенно п р оти в о п ол а­ гае т ее себе. С убъ ект — к а к абсолютное, в самом себе д е я т е л ь ­ ное и само себя п р ед н а зн а ч а ю щ ее д л я м ы ш ления о б ъ ек та — п о л а гает п р и н ад л еж а щ у ю ему сферу свободы вне себя и отд е­ ленным себя он н е е 1; его отношение к ней есть отношение лиш ь о б л а д а н и я (H a b e n ). Основной чертой природы яв л яе тся быть миром ограниченного, абсолю тно противоположным; сущность природы есть атомистическое мертвое, ж и д к а я или тв ер д ая или д е л и м а я м а т е р и я 2, к отор ая п р ед став л яе т собой разн о о б р азн ы е в заи м н ы е причины и следствия. П он яти е взаи м одей ствия не в большой степени сн и ж ает полную п ротивополож ность голой причинности и голой обусловленности. Тем самы м м атери я с т а ­ новится взаимно р азн ооб р азн о модифицирую щ ейся, однако с а ­ ма сила д л я этой скудной связи находится вне ее. Н е зав и с и ­ мость частей, в силу которой они д о л ж н ы быть в себе ор ган и че­ ским целым, a, т а к ж е зависимость частей от целого есть тел е о л о ­ 1 F i c h t e . G rundlage des N aturrechts (1796). Ausg. Medicus (auch einzeln erschienen). Bd. II., S. 56 i. (S. W. III. S. 56 f).

2 Ebenda. S. 68 ff.

146

гическая зависимость от понятия; ибо членение п олож ено д л я н у ж д другого, разум а-сущ ности, от которого м атери я сущ ест­ венно отлична. Воздух, свет и т. д. стано вятся атомистической пластичной материей, т. е. материей вообщ е в обыденном см ы с­ ле, к а к просто противопоставленное самому себя полагающ ему. Фихте, таким образом , б л и ж е подходит к тому, чтобы бы ­ стрее, чем Кант, справиться с противополож ностью природы и свободы и п о каза т ь природу к а к абсолю тно содеянное и м е рт­ вое. У последнего природа т а к ж е поло ж ен а к а к абсолютно о п ре­ деленное. Но поскольку она не м ож ет мы слиться оп ред елен ­ ной тем, что у К ан та н азы ва ется рассудком, а ее особенные р азн о о б р азн ы е проявл ен ия становятся не оп ределенными н а ­ ш им чело вечески м дискурсивны м рассудком, то они д о л ж н ы мы слиться к а к определенные другим рассудком, но так, что это* имеет силу лишь! к а к м акси м а нашей реф лектирую щ ей способ­ ности суж дения, и ничего не достигается относительно д ей стви ­ тельности другого рассудка. Фихте не н уж д аетс я в этом о к о л ь ­ ном!. пути п р ев ращ е н и я природы лиш ь посредством иного особо­ го, чем человеческий, рас суд ка в нечто определенное; она оп ре­ д ел я е тся непосредственно интеллектом и д л я него. П оследн и й о гран и чи вает самого себя абсолютно,, и это ограничение самого1 себя невыводимо из «Я = Я», оно лиш ь м ож ет быть д ед у ц и р о в а­ но из него, т. е. его необходимость следует п о к аза ть исходя из недостаточности (M a n g e lh a ftig k e it) чистого сознания; со зе р ц а ­ ние этой абсолю тной ограниченности, т. е. отрицания, есть о б ъ ­ ективн ая природа. Б о л ее впечатляю щ и м по своим вы текаю щ им из этого посл ед ­ ствиям становится э т а отношение зависимости природы от по­ нятия, п ротивополож ение р азум у в об еи х системах общности лю д ей . Это общество п ред став л яе т ся к а к общество р азу м н ы х су­ ществ, которое вы нуж дено идти; окольны м путем господства по­ нятия ( B e g r if fs -H e rrs c h a ft). К а ж д о е разу м но е существо д вой ст­ венно д л я другого: а) свободное, разум ное существо, б) и зм ен ­ ч и в ая материя, способная к тому, чтобы с ней о б р ащ а л и сь к а к с в е щ ь ю Э т о разд ел ени е абсолютно, и т а к к а к оно было од ­ н а ж д ы п олож ено в основу в своей неестественности, то н и к а ­ кое чистое отношение друг к другу невозможно, в котором п р е д ­ ста вл я л о с ь бы и было бы познано их п ервоначальн ое т о ж д е ­ ство; напротив, к а ж д о е отношение есть господство и подчинение по зак о н а м п оследовательного рассудка. Все зд а н и е общности ж и в ы х существ построено рефлексией. Общность разу м ны х существ п р ед став л яется к а к об услов­ ленное необходимым ограничением свободы, к о т о р а я са м а себе д ает зак о н своего о г р а н и ч е н и я 2, а понятие ограничения консти­ 1 F i c h t e . Naturrecht. S. 86 f.

2 Ebenda. S. 92 f.

10

147

туирует царство свободы, в котором к а ж д о е истинно; свободное, д л я самого себя бесконечное и неограниченное, т. е. прекрасное взаимоотнош ение ж изни, унич тож ается тем, что ж и вое р а з р ы ­ вается на понятие и материю и п рирода п о п адает в зав и си ­ мость (B o tm a p ig k e it). С вобода — черта разум ности; она есть в 'себ е сн и м аю щ ая всякое ограничение и верш ина Фихтевой системы. Но в общ нос­ ти с другими от нее необходимо) о тка зать ся, чтобы с та л а в о з­ мож ной свобода ка ж д о го разум ного существа, состоящего в о б ­ щности; общность вновь становится условием свободы; свобода д о л ж н а снять себя, чтобы быть свободой. О тсю да вновь ясно вы текает, что свобода здесь является) просто негативной, а имен­ но абсолю тной неопределенностью или, к а к было выш е п о к а ­ зано, самого себя полаганием , чисто идеальны м фактором, сво­ бода с точки зрения рефлексии. Э та свобода о к а зы в ае тся не разум ом , а разум ны м существом,; т. е. синтезированной со своей противоположностью , с конечным. И у ж е этот синтез персо­ н альн ое™ сод ерж ит в себе ограниченность одного из и д е а л ь ­ ны х факторов, которым здесь выступает свобода. Р а з у м и сво­ б о д а к а к р азу м н ы е сущности суть больш е не разум и свобода, а отдельное. О бщ ность личности с другим и д о л ж н а р а с с м а тр и ­ в аться поэтому существенно не к а к ограничение истинной свободы индивидуума, а к а к ее расширение. С а м а я вы сш ая о б щ ­ ность есть в ы с ш ая свобода к а к власти, т а к и ее исполнения,— но именно в этой высшей общности к а к р аз свобода к а к и де­ альны й ф актор и р азу м к а к п ротивополож ность природы со­ вершенно отпадаю т. Если общность разум ны х существ б ы л а бы существенно о г р а ­ ничением истинной свободы, то она б ы л а бы в себе и д л я себя высшей тиранией. Но т а к к а к в 'п ервую очередь только сво­ бода к а к неопределенное есть тот и деальны й ф актор, который ограничивается, то из этого п р ед ставл ен и я самого по себе не в озникает непосредственно в общ естве тирании. Но она возни ­ к ает в полной мере вследствие того способа, каки м д о л ж н а быть ограничена свобода с тем, чтобы с та л а возмож ной свобо­ д а других р азум н ы х существ; а; именно свобода не д о л ж н а по­ средством общ ества утр ач и вать форму идеального, противопо­ ложного, а д о л ж н а быть за ф и к с и р о в а н а к а к т а к о в а я и стать господствующей. С помощью истинной общности ж и в ы х отно­ шений индивид отк а зы в ае тся от своей неопределенности, н а з ы ­ ваемой свободой. В ж ивом отношении свободы единственно столько, н асколько она содерж ит в себе возм ож ность снять се­ бя и вступить в другие; отношения; то есть свобода к а к и д е а л ь ­ ный ф актор, к а к неопределенность отпадает. Неопределенность в ж и вом отношении, поскольку оно свободно, есть лиш ь в о з­ мож ное, не возведенное в господствую щее действительное, не п овелеваю щ ее понятие. Но с н я т а я неопределенность не п они м а­ ется под свободным ограничением его свободы в системе есте­ 148

ственного п р ав а; однако б л а го д а р я тому, что ограничение, бу­ дучи возведено посредством общ ей воли в зак о н и за ф и к с и ­ ровано к а к понятие, исти нн ая свобода, т. е. возм ож н ость сни­ м ать определенное отношение, уничтож ается. Ж и в о е отношение не м ож ет более быть неопределенным, не яв л яется, с л е д о в а ­ тельно, б олее разум ны м , а определено абсолю тно и уста н о в л е­ но рассудком; ж и зн ь в п а д а е т в зависимость, а р еф л екси я по­ л у чает господство над ней и о д ер ж и в ает победу н ад разум ом. Это бедственное состояние у т в ер ж д ае т ся в качестве естест­ венного п р ав а, но не! так, что высш ей целью было бы снять его, а на месте этой рассудочной и неразум ной общности сконструи­ ровать организацию , свободную от всякого угнетения п оняти ­ ем, а так, что это бедствие и его бесконечное распростран ен ие на все пр оявл ен ия ж изн и имеет силу к а к аб сол ю тн ая н еобхо­ димость. Это объединение под властью р ассуд ка п р ед став л яется не так и м образом , что высшим его законом я в л я е тся снятие этого,' бедствия жизни, в котором оно о к а зы в а е т с я с помощью рассу д ка, и снятие этой бесконечности определения и з а в и с и ­ мости в истинной бесконечности прекрасного единства, не так, что законы , благодаря) п р ав ам , необузданности н еудовлетворен ­ ной жизни, б л а г о д а р я освящ ению н асл аж д е н и я , а преступления угнетенной силы, б л а го д а р я 'возможности д ействовать р ади ве­ ликих объектов, сделаются) ненужными, а, напротив, господство понятия и зависимость природы д ел аю тся абсолю тны м и и п ро­ сти раю щ им ися в бесконечность. Бесконечность определения, в которую вы н уж ден впасть рассудок, п о к азы в ает самы м непо­ средственным об разо м недостаточность своего принципа — гос­ подство посредством понятия. Это. государство бедствования видит также, цель в том, чтобы больш е п ред у п реж д ать проступки своих г р а ж д а н , чем, если они у ж е совершены, н а к а зы в а т ь их за них. Оно д олж н о, с л е д о в а ­ тельно, не) только зап р е щ а т ь под угрозой ш т р а ф а д ей ств ител ь­ ные наруш ения, но и проводить п ро ф и л акти ку возмож ности п роступка, а в своей конечной цели запретить и так и е поступки, которые не наносят вр ед а ни одному человеку и к а ж у т с я со­ вершенно безобидными, но которые облегчаю т н аруш ени я д р у ­ гих, затр уд н яю т их охрану или о б нар уж ен и е в и н о в н ы х 1. И ес­ ли, с одной стороны, человек подчиняется государству, исходя не из какого-либо другого стремления, кроме к а к из того, чтобы возм ож но скорее свободно использовать свои способности и н а ­ сл аж ден и я , то все же, с д ругой стороны, не сущ ествует просто ни одного поступка, из которого последовательны й рассудок этого государства не был бы в состоянии вывести возм ож н ы й ущ ерб д л я других, и с этой бесконечной возможностью имеет дело п роф илактический рассудок и его сила — д о л г полиции. И нет в этом идеале) государства ни одного действия, которое 1 F i c h t e . Naturrecht. S. 294.

149

бы с необходимостью не было бы подведено под закон, не б р а ­ лось бы под непосредственный контроль и не соблю далось бы полицией или другими п равител ям и в такой степени, что в го­ сударстве с конституцией, созданной согласно этому принципу (ч. II, стр. 155) полиция довольно точно знает, где находится к а ж д ы й ее г р аж д а н и н в лю бое врем я дня и чем зан и м ается *. В этой бесконечности, которую необходимо продол ж ать, опре1 Ebenda. S. 302. * То, насколько бесконечность определения становится целью в себе и теряется [в бесконечности], лучше всего может быть показано на нескольких примерах. Благодаря усовершенствованию полиции можно предотвратить множество преступлений, возможных в несовершенном государстве, напри­ мер, подделка векселей и денег. Посмотрим же, каким образом (S. 148 ff.

Ebenda. S. 297 ff.): «Каждый, кто передает вексель, должен с помощью пас­ порта доказать, что он является этим определенным лицом, где его можно найти и т. д. Получатель добавляет затем к имени предъявителя на обратной стороне векселя только следующее: паспорт выдан таким-то учреждением. Нужно лишь написать всего два лишних слова и употребить всего две ми­ нуты времени, чтобы удостовериться визуально в паспорте и лице; в осталь­ ном все настолько ж е просто, как и выше». (Или скорее даж е проще, так как осторожный человек будет, видимо, бояться брать у лица, которое он совер­ шенно не знает, вексель, хотя бы последний был в полном порядке, а осмот­ реть паспорт и личность значительно проще, чем получить о ней данные каким-либо другим путем). «В случае, если все же вексель фальшивый, то лицо тотчас будет найдено, если следствие им займется. Никому не разреш а­ ется покидать место жительства; он может быть задержан при выезде — то, что наши деревни и многие города, а еще в меньшей степени отдельные квартиры не имеют ворот, —■ эта реальность не может быть аргументом, напротив, необходимость их тем самым дедуцируется. Он должен указать место своего выезда, что фиксируется в регистре местопребывания и в пас­ порте». (Здесь содержится требование к регистратору отличать проезжаю­ щего от любого другого, проходящего через ворота.) «Он нигде не получает пристанища, кроме места, указанного в паспорте. В паспорте должно быть действительное описание внешности лица (S. 146) или вместо описания, так как оно всегда неточно, у особо важных лиц, которые могут оплатить», в на­ шем случае те, которые способны подделать вексель, «должен быть точный портрет». «Паспорт выполняется на бумаге, предназначенной исключительно для этой цели, которая находится в руках и под контролем высшего органа и органов, подотчетных за расходование бумаги. Подделать бумагу невоз­ можно, так как к фальшивому векселю необходим лишь один паспорт, ради которого было предпринято столько хлопот и на который употреблено столь­ ко искусства». (Поэтому постулируется, что в хорошо устроенном государстве может возникнуть потребность лишь в одном фальшивом паспорте, следова­ тельно, фабрики по изготовлению фальшивых паспортов не найдут потреби­ теля.) Предотвращению подделки привилегированной бумаги могла бы дей­ ствовать и другая государственная служба, которая согласно S. 152 (Ebenda.

S. 299) организуется для предотвращения [производства] фальшивых монет; так как государство обладает монополией на металлы и т. д., то оно не должно передавать их мелким торговцам «без указания, кому и для чего выдано только что полученное». Каждый гражданин найдет занятие не для одного, как у прусских военных один иностранец имеет лишь одно доверен­ ное лицо, но, по крайней мере, для полдесятка людей по надзору, расчетам и т. д.; каждый из этих инспекторов найдет людей в свою очередь и так до бесконечности; подобно тому, как любое из простейших дел порождает массу дел до бесконечности.

150

делен и е и определяемость снимаю т самих себя; ограничение свободы д о л ж н о быть само бесконечно. В этой антином ии не­ ограниченной ограниченности исчезло ограничение свободы и государства; теория определения ун ичтож и ла определение, п рин ­ цип ее тем, что она его п р о д о л ж и л а в бесконечность. Обычные г о с у д а р с т в а 1 н епоследовательны в том, что они распр остр ан яю т свое оберполицейское право только на н екото­ рые в озм ож н ы е п равонаруш ен и я, а в остальном п ред оставляю т своих г р а ж д а н самим себе в н ад еж д е на то, что к а ж д ы й будет огран и чи ваться не в, последнюю очередь понятием и силой з а ­ кона, чтобы и зб е ж ат ь модификации податливой материи д р у ­ гого; ка к это может, собственно, д ел ать любой, т а к к а к он к а к разум ное существо д о л ж ен п о ла гать себя определяю щ им свое « H e -Я» согласно своей свободе и приписы вать себе способность модиф икации материи вообще. Н есоверш енны е государства не­ соверш енны потому, что они вы н уж ден ы ф иксировать одну из противоположностей, они непоследовательны , потому что они не проводят свою противоположность через все отношения. Но сд елать противоположность, к отор ая р а зд в а и в а е т человека на разум ное существо и модифицируемую материю , бесконечной и определение бесконечным — эта п оследовательность снимает с а ­ му себя, и уп о м ян у тая непоследовательность есть самое совер­ шенное у несоверш енных государств. Естественное право, б ла г о д а р я абсолютной противоп о л ож н о­ сти чистого и естественного влечения, становится изложением полного господства рассуд ка и угнетения живого, сооружение, в котором разум не участвует; и которое он отб расы вает, потому что он [в процессе] ф орм и рован ия себя д о л ж ен найти дорогу к н ароду в соверш еннейш ей организации, которую он мож ет себе только придать. Но упомянутое государство рассуд ка не есть орган и зац ия, а м аш ина, н аро д — не органическое тело1 со­ вместной и богатой жизни, а атомистическое, бедное ж и зн ью множество, элементы которого суть абсолютно п р оти в о п о л ож ­ ные субстанции, ч а с т ь ю —-м нож ество пунктов, разу м ны х су­ ществ, частью — р азн о о б р азн ы е посредством р азу м а, т. е. при этой форме посредством) рассудка, модифицируемы е материи — элементы, единство которых есть понятие, а связь которых — бесконечное господство. Эта аб сол ю тн ая субстанциональность точек основывает систему атом изм а природы , чуж ды й этим а то ­ мам р ассудок становится законом, который н азы в а ет себя П р а к ­ тическим П раво м , — понятие тотальности, которое д о лж н о про­ ти воп ол агаться каждому; поступку, — ибо к а ж д ы й есть опр ед е­ ленное — определять его, д олж н о п р и д ав ать ему, следовательно, ж изнь, истинное тождество. F ia t j u s titia et p e re a t m u n d u s есть закон, но не в том смысле, который п ри д ал ему Кант: закон д о л ж ен существовать, если д а ж е погибнут все обм ан щ и ки в 1 Ebenda. S. 301.

151

мире, а в следую щем: право' д о л ж н о действовать, д а ж е если бы р ади него доверие, радость и лю бовь — все потенции д ей стви ­ тельно нравственного то ж д ес тва — были, к а к говорят, вы рваны с корнем. М ы переходим к системе нравст венной общности лю дей. Учение о нравственности имеет с естественным п равом то общее, что идея абсолютно господствует над склонностью, сво­ бода — над природой;' но разли чи е их в том, что в естественном п р ав е подчинение свободны х существ понятию вообщ е есть а б ­ солю тн ая самоцель, т а к что фиксированное аб страктн ое общей воли сущ ествует и помимо индивидуума и господствует над ним. В учении о нравственности понятие и природа д о л ж н ы быть полож ены в одном и том же. лице. В государстве д олж н о господствовать только право; в ц арств е нравственности — то л ь ­ ко долг, поскольку он пр изн ается разум ом индивида в качестве закона. Б ы ть господином и рабом самого себя, к а ж етс я, имеет п ре­ имущество по сравнению с| тем состоянием, когда человек я в л я ­ ется рабом другого. О днако отношение свободы и природы, долж ен ствую щ ее стать в нравственности субъективным господ­ ством и подчинением,' собственным угнетением природы, н ам н о­ го противоестественнее, чем отнош ения в естественном праве, где повелеваю щ ий и властвую щ ий яв л яю тс я чем-то внешним по отношению к ж и в ом у индивидууму. Ж и в о е сохраняет еще в себе самом заклю ченную самостоятельность; то, что чуждо ему, оно и склю чает из себя; н ах од ящ ееся с ним в противоре­ чии есть ч у ж д а я ему сила. И д а ж е если вера в единство внут­ реннего/ с внешним исчезнет, то все ж е мож ет сохраняться вера в свое внутренее согласие, в тож дество к а к хар а к тер ; внутрен­ н яя природа верна себе. Но если в учении о нравственности п овелеваю щ ее влож ен о в самого человека и повеление и п окор­ ность) абсолю тно противополож ны в нем, то внутренняя г а р м о ­ ния о к а зы в ае тся нарушенной; отсутствие единства и аб сол ю т­ н ая раздвоенность составляю т сущность человека. Ему следует искать единство, но при осн овополагаю щ ей абсолютной нетождественности ему остается всего л иш ь ф ор м альн ое единство. Ф орм альн ое единство понятия, долж ен ствую щ ее господство­ вать, и м н огоо б рази е природы п ротиворечат друг другу, и б орь­ ба м е ж д у обоими о б н а р у ж и т вскоре значительное н еблагопо­ лучие. Ф орм альн о д о лж н о господствовать понятие, но это пусто и д о л ж н о быть заполнено посредством связи с инстинктивным, и так им об разом в озникает бесконечная масса возмож ностей действовать. Н о получив его [понятие] в своем единстве, н аука посредством подобного, пустого ф орм ального основополож ения ничего не добилась. «Я» д олж н о определить самого себя согласно идее аб со л ю т­ ной самодеятельности по снятию объективного мира, оно( д о л ж ­ но зависеть от абсолютного «Я», т. е. вступить с ним й связь; 152

нравственное чувство становится см еш анны м 1 и тем самы м в такой ж е степени многообразным, к а к и само объективное чув­ ство, из которого и вы текает огромное м ногообразие о б я з а н ­ ностей. Но оно мож ет быть значительно затруднено, если о ста­ н авливаться, к а к Фихте, на всеобщности понятий, HOi в таком случае получаю тся вновь лиш ь ф орм аль н ы е основоположения. П р оти вополож н ость м н огообразн ы х о б язан н остей выступает под именем коллизий и несет с собой значительное противоречие. Если д едуци рован ны е обязанности яв л яю тс я абсолю тными, то они не могут стал кив аться, но они необходимо сталкиваю тся, пото­ му что противоположны. Р а д и их одинаковой абсолю тной з н а ­ чимости возм о ж ен выбор, а в силу коллизий он необходим, но ничего реш аю щ его в наличии нет, кром е произвола. В случае недопустимости п р оизво л а об язанности не д о л ж н ы о б л а д а т ь тем ж е рангом абсолютности; одна, к а к в данном случае следует вы разиться, д о л ж н а быть выше, чем д ругая, что противоречит понятию, ибо к а ж д ы й д олг к а к д олг абсолютен. Но т а к к а к при этой коллизии необходимо действовать, т. е. о т к а за т ь с я от абсолютного и предпочесть одну из обязанностей другой, то теперь, чтобы соверш илось самоопределение, в аж н о выяснить с помощью суж дения преимущ ество одного понятия о д олге перед другим и после! тщ ательн ого в зве ш и в ан и я сделать выбор м е ж д у обусловленны ми об язанностям и. Если произвол и случайность склонности будут исключены высшим понятием при сам оопределении свободы, то в таком случае самоопределение перейдет в случайность умозрения и тем самы м в бессо знател ь­ ность, господствующую н ад случайны м усмотрением. Т аким об ­ разом , если К ан т выдвинутому в качестве абсолютного долгу ставит казуистические вопросы и не хочется верить, что он тем самы м хотел подвергнуть иронии абсолютность установленного долга, то следует предполож ить, что он, скорее, у к а з а л на не­ обходимость казуистики в этике и тем1 самы м в ы с к а за л н едове­ рие своей собственной точке зрения, к отор ая есть нечто совер­ шенно случайное. Именно случайность есть то единственное, которое д о лж н о быть снято этикой; случайность склонности, п ре­ в р а щ е н н а я в случайность проникновения, не м ож ет у д овл етво ­ рить нравственное чувство, стрем ящ ееся к необходимости. В так и х системах этики и естественного п р а в а при фикси­ рованной абсолю тной полярности м е ж д у свободой и необходи­ мостью н евозмож но дум ать ни о каком синтезе и ни о какой индифферентной точке. Т р ан сц ен ден тальность совершенно те­ ряется в явлении и его способности — рассудке, абсолю тное т о ж ­ дество не находится и не в о сстан авл и в ается в нем. П р оти во­ полож ность остается абсолю тно ф и кси рован н ой д а ж е в п ри ­ украш ен н ом бесконечном прогрессе; она не м ож ет д ей ствитель­ но р азреш и ться ни д л я индивидуума в индифферентной точке 1 F i c h t e . Sittenlehre. II. S. 546 (S. W. IV. 152).

153

красоты души и тела, ни д л я совершенного ж ивого общ ения индивидуумов в сообществе. П р а в д а , когда Фихте среди обязанностей сословий; заводит разговор и о худож н ике к а к последнем звене морали, он гово­ рит об эстетическом! см ы сле к а к связую щ ем звене м е ж д у р а с ­ судком и сердцем, и т а к к а к х уд ож н и к о б р а щ а е т с я не только к одному разум у, подобно ученому, и'| не только л иш ь к сердцу, к а к проповедник, а ко всему душ евном у ск л а д у во всей целост­ ности его сп о со б н о стей 1, он (Фихте) приписы вает худож нику и эстетическому воспитанию высокую эф фективность относи­ тельно д ости ж ен и я цели р а з у м а 2. К ром е того, непонятно, к а к м ож ет идти речь о связи м еж д у рассудком и чувством в науке, п окоящ ей ся на абсолютной п р о­ тивоположности, какой я в л яе т ся система этики, ибо аб со л ю т­ н ая определенност ь природы понятием предстает к а к аб сол ю т­ ное господство рассу д ка над чувством, обусловленное снятой объединенностью; у ж е само: подчиненное положение, в котором выступает эстетическое воспитание, п оказы вает, к а к м ало оно вообще учиты вается при завер ш ен ии системы. И скусству п р ед ­ писы вается эффективно способствовать осущ ествлению цели р азум а, п одготовляя почву д л я м оральности с тем, что, когда выступит моральность, она найдет р аб оту наполовину с д е л а н ­ ной, а именно освобож дение от оков чувственности. Странно, к а к п рекрасно Фихте говорит о красоте и к а к не­ последователен он в отношении своей системы; она нв[ находит в ней применения и, в частности, неправильно применяется к представлению об этическом законе. «Искусство, — говорит Фихте, — возводит тран сц ен д ен тал ь ­ ную точку зрен и я к обыденной, конструируя мир, исходя из первой, и д а в а я его, исходя! из второй; с точки зрения ж е эсте­ тической он д ает с я так, к а к он сконструирован». С помощью эстетической способности познается истинное соединение про­ цесса п роизводства интеллекта и данного ему в явлении про­ дукта, полагаю щ его себя неограниченны м и вместе с тем ка к ограниченность «Я», или, точнее, соединение и нтеллекта и п ри ­ роды, из которы х последняя, и именно! ради этой возможности соединения, имеет ещ е и другую сторону — быть продуктом ин­ теллекта. П ри зн ан и е соединения в эстетике продуц и ровани я и продукта есть нечто соверш енно иное, чем п о ла ган и е аб со л ю т­ ного д о л ж ен ст в о в ан и я и стремления и бесконечного прогресса понятий, во звещ аю щ их о себе, к а к только будет признан в ы ­ ш е названн ы й высший синтез ( V e re in ig u n g ), к а к об антитезах, или только к а к о синтезе подчиненных сфер и к а к тем самы м н у ж д аю щ и х ся в еще б о л е е высоком [синтезе]. Э стетическая позиция описы вается д а л е е так: д анны й мир, 1 F i c h t e . Sittenlehre. S. 748 (S. W. IV. 354).

2 Ebenda. S. 749 (S. W. IV. 355).

154

природа, имеет две стороны; он есть р езу л ь тат нашего о гр ан и ­ чения и р езу л ь тат нашей свободной идеальной деятельности; к а ж д у ю форму в пространстве следует р а с см а тр и в ать к а к в ы ­ раж ен и е внутренней полноты и силы самого тела, которое о б л а ­ д ает ею. Тот, кто следует первой точке зрения, видит только искаж енны е, сдавленные, робкие формы; он видит уродство ( H a p lic h k e it) . Тот, кто следует за последней, видит мощную полноту природы, ж изн и и стремления; он видит красоту *. Д е я ­ тельность интеллекта в естественном п р аве пр оизво д ил а п ри ­ роду л иш ь к а к модифицируемую материю ; это было, с л ед о в а­ тельно, не свободное, и деальн ое действо, действие не р азум а, а рассудка. Эстетическое воззрение на п рироду прим еняется теперь т а к ­ ж е и к нравственном у закону; п р ав д а , п рирода не д о л ж н а иметь перед нравственны м законом преимущ ество в способности к воззрению прекрасного. «Н р авственн ы й закон» п овелевает а б ­ солютно и п о д а вл я ет всякую природную склонность; тот, кто т а к его понимает, относится к нему к а к раб. О д н ако н равствен ­ ный зак он есть ведь одновременно сам о «Я», он происходит из внутренней глубины нашего собственного сущ ества, и если мы следуем ему, то тем самы м мы следуем себе. Тот, кто его т а к рассм атр и в ает, понимает его э с т ети ч еск и 2. «Мы повелеваем с а ­ ми собой» означает, что н аш а п р и р о д н ая склонность послушна н аш ем у нравственном у закону; но в эстетическом созерцании природы к а к вы раж ен и и внутренней полноты и силы и физиче­ ской силы не сущ ествует подобного разд ел ьн о го бытия (G etrenn ts e in ) подвластности, подобно том у к а к мы усм атр и ва ем в нравственности, согласно этой системе, в повелевании самим со­ бой природную склонность, ограниченную соседствующим с ней разумом, инстинкт, подвластны й понятию. Д а н н о е необходимое воззрение на эту нравственность, вместо того, чтобы быть эсте­ тическим, д о лж н о быть к а к р аз так и м , которое п о к азы в ает ис­ каж енную , робкую, подавленную форму, уродство. Если нравственны й зак он треб у ет лиш ь самостоятельности ка к определенности согласно п онятиям и посредством п оня­ тий, а природа м ож ет добиться своего п р ав а лиш ь посредством ограничения свободы понятием «свобода многих р азум н ы х су­ ществ», и! если эти оба скованны х в ид а суть наивысш ие, с по­ мощью которых человек конституирует себя к а к человек, то д л я эстетического чувства, которое д о л ж н о быть понято в его ш и­ рочайшем! смысле, д л я полного са м о ф о р м и р о в ан и я тотальности в синтезе свободы и необходимости, сознательного и б ессозна­ тельного невозможно найти места в гр а ж д а н с к о й законности и м о рали ни в т о й мере, в какой оно п р ед став л я е т себя в своем чистом неограниченном н асл аж д е н и и собою, ни в своем о г р а ­ 1 F i c h t e . Sittenlehre. S. 748 f. (S. W. IV. 354 f.).

2 S p i n o z . oper., ed. Paulus. II. P. 82 (Ethices. P. 11. Propos. IV).

155

ниченном явлении. И бо в эстетическом смысле к а к р аз в с я к о е определение согласно понятиям настолько снято, что р ассудоч­ н ая сущность господства и определения, если она подступит к нему, противна ему и достойна презрения. П у б л и к а ц и я И. С. Н арского> П ер ево д с нем. И . Д . К о п ц е ва ( О кончание следует)

со держ а н и е

Статьи Г. Функе. «Н азад к Канту» — значит идти вперед. (Перевод с нем. Д. К о п ц е в а ) .................................................................................................... Р. Мальтер. Индивидуум и общество в кантовской антропологии и философии истории. (Перевод с нем. Ю. А. В о л к о в а ) .............................25

И.

3

К 200-Л ЕТН ЕМ У Ю БИ Л ЕЮ В Е Л И К О Й Ф РА Н Ц У ЗС К О Й Б У Р Ж У А ЗН О Й р е в о л ю ц и и И. С. Нарский. Гегелевское учение о противоречии и Французская революция XVIII в е к а ............................................................................... 34 И. Ф. Абрамова. И. Кант и Великая французская буржуазная ре­ волюция .................................................................................................... 41 ЛО ГИ ЧЕСКО Е к а н т о в е д е н и е В. А. Смирнов. Иммануил Кант и современная логика . . . В. С. Мееьков. Логика практического р а з у м а .................................. 58 A. H. Троепольский. Формализация аксиомы свертывания на осно­

ве кантовского метода конструирования математических понятий . .

B. Н. Брюшинкин. «Критика чистого разума» и способы построе­ ния интеллектуальных с и с т е м ................................................................ 72 Л. А. Калинников. Интерпретация и п р и н ц и п ы ...............81 В. А. Бочаров. Анализ критики Кантом онтологического аргумента А. Ф. Грязное. К вопросу о «трансцендентальной аргументации» . А. Дегутис. Трансцендентальный анализ в современной филосо­ фии я з ы к а ...................................................................................................106 И. В. Косич. Логика и метафизика в системах И. Канта и Ф. Г. Б р э д л и ............................................................................................116

51 67

90 99

Научные публикации Г. В. Ф. Гегель. Различия между системами философии Фихте и Шеллинга в соотнесении с работами Рейнгольда, имевшими целью облегчить обзор состояния философии в начале XIX столетия. (Публи­ кация И. С. Нарского, перевод с нем. И. Д. Копцева) (продолжение)

126

IN H A L T S VE R I E IC H N IS B e it r a g e

G. Funke. «Auf K ant zuriick gehen», heifit fortschreiten. (Obersetzt aus dem Deutschen I. K o p z e v ) .......................................................................

R. Matter. Individuum und Gesellschaft in K ants Anthropologie und Geschichts philosophie. (Obersetzt aus dem Deutschen J.W otkov) . .

3 25

ZU M 2 0 0 -JA R 1G E N JU B IL E U M D E R GROfSEN F R A N Z O S 1S C H E N B O R G E R L IC H R E V O LU T IO N I. Narski. Die Hegels Lehre vom W iderspruch und die Franzosische Revolution des XVIII J a h r h u n d e r t s ....................................................................34 I. Abram ova. Kant und die Grofie Franzosische biirgerlich Re­ volution ......................................................................................................................... 41 D IE L O G IS C H E K A N T FO R SC H U N G W. Sm irnov. Immanuel K ant und die G egenwartslogik . . . .

W. Meskov. Die Logik der praktischen V e r n u n f t .............................58 A. Trojepolsky. Die Form alisierung des Einschrankungsaksiom e

aufgrund

der Kantischen Konstruktion von mathematischen Begriffen

51 67

W. Brjuschinkin. «Kritik der reinen Vernunft» und Konstruktions-

methoden von I n te lle k tu a ls y s te m e n .................................................................. 72 L. Kalinikov. Interpretation und P r i n z i p i e n ...........................................,81 W. Botscharov. Zur Analyse der Kantischen Kritik des antologischen A r g u m e n t s ....................................................................................................90 A. Grjasnov. Zur Problemen «des Transzendentalen Arguments» .

99 A. Degutis. Die T ranszendentalanalyse in der gegenw artigen Sprachp h i l o s o p h i e ..................................................................................................................106 I. Kositsch. Logik und Metaphysik in Systemen I. K ants und F. G. B r a d l e y s ........................................................................................................... 116 W is s e n s c h a ftlic h e P u b lik a tio n e n

G. W. F. H egel. Differenz des Fichte’schen und Schelling’schen Systems der Philosophie. Jena, 1801. (Veroffentlichung und Vorwort von I. Narsky. (Obersetzt aus dem Deutschen I. Kopzev) (Fortzetzung) 126

КАНТОВСКИЙ СБОРНИК Межвузовский тематический сборник научных трудов Выпуск 14 Редактор В. И. В а с и л ь е в а . Технический редактор Л. Р. К а р п е ко. Корректор А. М. П а в л о в а Сводный план 1989 года, поз. 44. Сдано в набор 30.05.89 г. Подписано в печать 23.10.89 г. КУ 04373. Формат бОХЭО’Дб. Бумага отбор от газетной. Печать высокая. Гарнитура «Литера­ турная». Уел. печ. л. 10. Уч.-изд. л. 9,78. Тираж 700 экз. Заказ 788. Цена 1 р. 30 к. Калининградский государственный университет, 236041, г. Калининград, обл., ул. А. Невского, 14. Типография издательства «Калининградская правда», 236000, г. Калининград, обл., ул. Карла Маркса, 18.