Fullks81 by Kant-Online

М ИНИСТЕРСТВО ВЫ СШ ЕГО И СРЕДНЕГО СПЕЦИАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ РСФСР КАЛИНИНГРАДСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫ Й УНИВЕРСИТЕТ

КАНТОВСКИЙ СБОРНИК ВЫПУСК 6

о *'

ООО ООО

КАЛИНИНГРАД 1981

Печатается по решению редакционно-издательского совета Калининградского государственного университета Шестой выпуск «Кантовского сборника» (первые пять выпусков выхо дили под названием «Вопросы теоретического наследия Иммануила Канта») содержит статьи по проблемам теории познания Канта, а также по истории изучения и критического усвоения гносеологического учения Канта в России. В разделе научных публикаций помещена диссертация Ивана Любачинского по проблеме антиномий чистого разума, защищенная им в Харьков ском университете в 1816 году. Впервые в переводе на русский язык пуб ликуется раздел работы И. Канта «Спор факультетов» — «Спор философ ского факультета с юридическим», — в котором полнее, чем где-либо, отра зились политические взгляды И. Канта. «Кантовский сборник» предназначен для специалистов по философии и истории философии, а также всех тех, кто интересуется проблемами истории науки и культуры.

Редакционная коллегия:

Д. М. Гринишин, профессор, Калининградский университет (отв. редактор); А. В. Гулыга, профессор, Институт философии АН СССР; В. А. Жучков, кандидат философских наук, Институт философии АН СССР; Л. А. Калинни ков, доцент, Калининградский университет (отв. секретарь); И. С. Нарский, профессор, АОН при ЦК КПСС.

(6) Калининградский государственный университет, 1981.

К 200-летию выхода в свет «Критики чистого разума»

К. Я . Л Ю Б У Т И Н , Н . И. Ш А Ш К О В

Ф ИЛОСОФСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ «КРИТИКИ Ч ИС ТОГ О РАЗУМА» И. КАНТА Особенности общ ественного состояния Германии X V I I I века специфическим о б р а з о м нашли свое отраж ение в философской теории И . Канта. О б этом написано достаточно много. Мы о т метим только, что политический ком пром и сс между п рот и в о борствующ ими силами косвенным о б р а з о м вы разился в компромиссности кантовской философии. Выяснение исходных гносеологических предпосылок, на к о торые оп ирал ся Кант, раб от ая над «Критикой чистого р а з у м а » , позволит яснее и более адекватно понять основные ее идеи. В а ж н о понять, что ж е заставило Канта создать систему т р а н с цендентального идеализма, направленного как против се н су а лизма, в том числе и материалистического, представленного Д . Л ок к ом , так и против рац ионализм а, основные п ол ож ен ия которого были развиты Г. Лейбницем и X. Вольфом . О т н ош е ние Канта к тому и другому было позитивно-негативным. Если использовать о б р а з пчелы, удачно примененный Ф . Б экон ом , то м ож н о сказать, что немецкий .мыслитель, подобно этому т ру долю бивому насеком ом у, брал из к аж д ого ф и л ософ ск ого н а правления то, что ему было необходимо и казал ось за сл у ж и в а ющим внимания, отбрасы вал то, что не соответствовало его страстном у ж еланию создать метафизику" к от орая обл адал а бы такой ж е научной достоверностью , как математика и естество знание. П о поводу предшествующ их ф и л ософ ск и х теорий И . Кант приходил к выводу о том, что они не сумели ответить на в о просы, которые постоянно осаж д аю т разум . П ричина затруд н е ний разу м а св язан а с тем, что он, начиная с опыта, поднимает ся затем ко все более удаленным от этого опыта положениям. Полученные таким об р азом более ш ирокие аксиомы ок азы в а ются соверш енно пустыми, хотя обыденному человеческому разум у они каж ут ся несомненными. Н о это только видимость решения поставляемых разум ом проблем. Эта видимость и п ри нималась за истину. П оэтом у м етафизика возомнила о себе и стала называть себя «царицей всех наук». Теперь ж е, когда установили, что притязания метафизики несостоятельны, к ней стали относиться с презрением: « В наш век, однако, вош ло в моду вы раж ать к ней полное презрение, и эта м атрона, отвер гаем ая и покинутая, ж алуется подобно Гекубе: M odo m ax im a rerum , tot generis natisque potens-nunc trahor exul inops» i

(3,74) *. С т ар ая метафизика, говорит Кант, представляла собой соверш енно и золированное спекулятивное познание разум ом , посредством одних лишь понятий, притязаю щ их на вы ражение абсолютной истины. П онятия отрывались от всякого опыта и ■не подкреплялись им. . ' Д ва основных метафизических течения — эмпиризм и рац и о н ал и зм — не могут, найти общйх пунктов для своего примене ния. Отнош ения между, ними,’ по мнению Канта, «скорее н ап о минают арену, как будто приспособленную только для у п р а ж нений в борьбе, арену, на которой ни один боец еще никогда не завоевал себе места и не мог обеспечить себе своей победой прочное пристанищ е» (3,86). С п ор между эмпиризмом и рационализм ом представляется Канту гобосовской войной всех против всех, происходящей в основан и ях метафизики. М нимую победу время от времени одерж ивает то одна, то другая сторон а. В результате этого устанавливается временное перемирие, да и то только потому, что в дело вмешивается «начальство». Кант сторонник п равового состояния в метафизике, которое дол ж но обеспечить «вечный мир» между борю щ им ися сторонам и. Этот мир зиждется на з а конодательствующей силе сам ого р азу м а, без вмешательства иных, т. е. чуждых метафизике, сил. Р азу м сам по себе с п о с о бен очертить ту сф еру, в пределах которой его деятельность дает истинные ответы на метафизические вопросы . «Естествен ное состояние» Г о б б с а есть состояние несправедливости и н аси лия. П оэтом у его надо избегать. Подчинение в озм ож н о только законной силе. О н а, хотя и ограничивает ,человеческую свободу, согласуется со свободой всякого д ру г ог о.и способствует тем самым общ ем у благу. Кант терпим к сущ ествованию .различны х точек зрения и д аж е различных направлений в метафизике, если они в конечном счете способствую т становлению истины. Ф и л ософ не должен ощ ущ ать на себе никакого давления извне. Он может свободно свои мысли и сомнения высказывать, не боясь подвергнуться, за это «обвинениям как беспокойный и опасный (для общ ества) граж д ан и н» (3,626). Теоретическим основанием для этого служ ат п рава сам ого «человеческого р азу м а, не признающего, никакого судьи, кром е сам ого челове ческого разу м а, в котором всякий имеет голос; и так как от этого разу м а зависит всякое улучшение, какое в озм ож н о в н а шем состоянии, то это п раво свящ енно и никто не смеет о г р а ничивать его» (3,626). Б ор ь б а мнений в метафизике только способствует ее развитию, расш и ряет человеческое знание. Если я слышу, что какой-нибудь выдающийся ум, говорит Кант, ст а рается опровергнуть свобод у человеческой воли и бытие бога, надежду на загробн ую жизнь, то я ж ад н о стремлюсь прочитать * Здесь и далее в тексте в круглых скобках даются ссылки на сочине ния И. Канта по изданию: К а н т И. Сочинения в 6-ти т. М., 1963— 1966. Цифра до запятой обозначает том, после — страницу. 6

его книгу, хотя и уверен, что решение зад ачи не состоится. Кант заран ее знает, что дать отрицательный ответ по рассм ат ри в ае мым проблемам н евозм ож но, потому что они лежат «вне с ф е ры возм ож н ого опыта и потому такж е за пределами всякого человеческого п ознания» (3,627). Б ор ь б а эмпиризма и рац ионализм а есть следствие того, что «республика ученых» не имеет своего систематически р а з р а б о танного законодательства, хотя он а и использует фактически одни и те ж е формально-логические принципы. Ф и л ософ ы не могут прийти к единому знаменателю своих рассуждений. Это происходит потому, что ст арая логика, которую Кант еще в р а боте « Л о ж н о е мудрствование в четырех ф и гурах силлогизма» (1762) называл колоссом , голова к оторого скры вается в об л а ках древности, а ноги сделаны из глины (2, 72, 73), не сп о со б на давать однозначное и истинное знание. Человеческий, рассуд ок , опирающийся на положения этой «почтенной рж а в ч и ны древности», «либо склонен мудрствовать и тогд а'начи нает гримасничать, либо дерзновенно гонится за слишком великими предметами, строит воздушные зам ки» (2, 72— 73). Объектов, достойных изучения, говорит Кант, становится все больше. И если не найти новых сп особ ов подхода к их познанию , дело останется на той ж е мертвой точке: « Н а м в избытке предлага ют богатства, и, для того чтобы найти для них место, нам при ходится вы брасы вать много ненужного хлам а. Было бы лучше никогда и не обременять себя им» (2, 73). У тверж д ая, «что всякое наше познание начинается с опыта», что «никакое познание не предшествует во времени опыту» (3, 105), Кант недвусмысленно объявляет себя ст орон н и к ом , опытного знания. Единственно опыт может давать человеку материал для деятельности рассуд к а. О д н ак о абсол ю т и зи ро вать это положение Канта было бы неверным. Кант тут пишет, что «хотя всякое наш е познание и начинается с опыта, отсюда вовсе не следует, что он о целиком происходит из опыта» (3, 105). Он сторонник той точки зрения, согласно которой познающий субъект есть не только пассивно-страдательное сущ ество, на чувства к оторого воздействуют предметы внешнего мира. Кант допускает сущ ествование вещей вне человеческого сознан ия, и в этом смысле его м ож н о признать сторонником м атериализма: « Я оставляю вещам, которые мы представляем себе посредст вом чувств, их действительность» ( 4 ( 1 ) , 110). Критический идеализм не касает ся сущ ествования вещей: «Сом неваться в этом мне и в голову не приходило» ( 4 ( 1 ) , 110), — говорит Кант, добавляя, что его интересует только чисто гносеологи ческий воп рос о возм ож ности «чувственного представления о вещ ах». Здесь мы м ожем установить определенную тождественность взглядов Канта и Ю м а. Английский мыслитель видел осн ов ную зад ач у в том, чтобы, отвлекаясь от действительного сущест-

вования внешних предметов, решить чисто познавательные з а дачи, . . В качестве субъекта познания человек оказы вается активно действующим субъектом, обладаю щ им познавательной сп о со б ностью, независимой от опыта и всех чувственных представле ний- Кант не ставит перед собой в оп роса, как «в озм ож н а сам а способность мышления» (4 (1), 78). Умение человека обобщ ать полученные посредством опыта разрозненны е чувственные пред ставления он связывает с априорны ми ф орм ам и чувственного созерц ани я и рассуд к а. Они обладаю т лишь двумя, но принци пиально важными свойствами: необходимостью и всеобщ ностью , которые, впрочем, не только вместе, но и п орознь вполне д ост а точны, чтобы материал чувственного созерц ани я подводить к единству трансцендентальной апперцепции. Кантовскйй ап ри ори зм представляет собой попытку решить в оп рос о переходе знания от единичности и случайности ко всеобщ ности и научной достоверности. Н о здесь мы отмечаем безусловное влияние на Канта рационалистической точки з р е ния. С огл асно этой точке зрения опытное знание неполно и случайно, он о не м ожет давать истинного всеобщ его знания. Кант утверждает, что «опыт никогда не дает своим суж д е ниям истинной или строгой всеобщ ности, он сообщ ает им толь ко . условную и сравнительную всеобщ ность» (3, 107). Н е д о статки эмпиризма Кант видел в том, что он исключает переход от единичного и случайного опыта к общ ем у суждению и о б щим понятиям. О н критикует «мистический и мечтательный идеализм» Беркли за то, что тот низвел всякое познание из чувств и опыта к одной лишь видимости, поставив в зав и си мость от нее сущ ествование внешних предметов и наш е собст венное. Опыт в философской теории Беркли не может иметь никаких критериев истины. Кант отбрасы вает идеалистический сенсуализм, считая его несостоятельным и не отвечающ им з а дачам-научного познания. Материалистический сенсуализм Л о к ка удовлетворяет Канта более, но и он подвергается критике. Считая, что «восхож дение от единичных восприятий к общим понятиям приносит без сомнения, большую пользу» (3, 183), Кант, однако, отмечает, что этим путем нельзя «осуществить дедукцию чистых априорны х понятий» (3, 183). О н а п ре в осх о дит возм ож ности опытного знания и д ол ж на давать всеобщ ую и необходимую истину. О бщ ее, составляю щ ее суть понятий, есть продукт чистого рассуд к а, благод аря к от ором у мы получа ем подлинное научное знание. Схематизм чистых рассудочны х понятий, по мнению Канта, создает «единство в определении чувственности» (3, 222). В основан и ях их леж ат не об разы пред метов, а схемы, являющ иеся, правда, лишь продуктом в о о б р а жения. Т ак схем а треугольника не существует нигде, кром е как в мысли. «П онятие о соб ак е означает правило, согл асно к ото ром у мое вооб раж ен и е может нарисовать четвероногое ж ивот 8

ное в общ ем виде, не будучи ограниченным каким-либо единич ным частным обликом, данным мне в опыте, или ж е каким бы то ни было возможны м о б р а з о м in concreto» (3, 223). Ограниченность локковского сенсуализм а Кант очерчивает достаточно ясно. И с ним надо согласиться, если речь, конечно, идет не о беспорядочном воздействии внешних объектов на о р ганы чувств человека, а о целенаправленной познавательной деятельности. Общ енаучны е аксиомы имеют значение истин для определения не одного только, скаж ем , прямоугольного треугольника, но треугольника вообщ е как понятия, независим о от того, будет ли этот треугольник прямоугольным, тупоуголь ным или каким-нибудь иным. Предмет познается только двумя сп особам и : либо посредством созерц ани я, когда предмет дается, правда, лишь как явление, либо посредством понятия, когда предмет, соответствующий созерц анию , мыслится (3, 187). П р и знание только одного из указанны х сп особ ов несостоятельно. Только связь этих двух условий познания дает нам истину, ибо «всякий опыт содерж ит в себе кром е чувственного созерц ани я, посредством к оторого нечто дается, еще и понятие о предмете, который дан в созерцании или является в нем» (3, 187). П о этому в основе всякого опытного знания леж ат понятия о пред метах вообщ е в качестве априорны х условий познания. З н а чимость априорны х ф орм чувственности и рассуд к а, особен н о последних, состоит в том, что отныне нет необходимости при определении понятия треугольника каждый р а з чертить на бу маге или создавать эмпирически какой-либо определенный тре угольник. «Свет открылся тому, кто впервые, д ок азал теорему о равнобед ренном треугольнике (безразл ично, был ли это Ф а лес или кто-то другой); он понял, что его зад ач а состоит не в исследовании того, что он усм атривает в фигуре или в одном лишь ее понятии, как бы прочитывая в ней ее свойства, а в том, чтобы создать фигуру посредством того, что он сам a priori, с о о б р а з н о понятиям мысленно вложил в нее и п оказал (путем построения) (3, 84— 85). Естествознание, говорит Кант, вступило на путь соединения эмпирического познания с рассудочны м значительно п озж е ме тафизики. Н ач и н ая с Б эк он а, он о стало основы ваться на эмпи рических принципах, подкрепляющ ихся априорны ми ф орм ам и разу м а. Эксперимент, а Кант имеет в виду именно его, представ ляет собой не п росто беспорядочное воздействие внешних пред метов на человеческие чувства, но целенаправленный оп рос природы, постановку перед ней воп росов, на которые он а д ол ж на дать ответы. П оэтом у разум вместе с принципами своих суждений, по Канту, должен идти впереди опыта и быть его составной частью, чтобы «заставлять п рирод у отвечать на его вопросы , а не тащиться у нее словно на поводу, так как в противном случае наблюдения, произведенные случайно, без з аран е е составленного плана, не будут связаны необходимым 9

законом , между тем как разум ищет такой закон и нуждается в нем» (3, 85). Только синтез опыта и априорны х ф'орм р а с судка, накладываемых на данные чувственного созерц ания, даст возм ож ность вопрош ать п рирод у и получать от нее соот ветствующий ответ. «Р азум , должен подходить к природе, с од ной стороны, со своими принципами, с о о б р а з н о лишь с кото рыми согласую щ иеся между собой явления и могут иметь силу зак он ов, и, с другой стороны, с экспериментами, придуманными со о б р а зн о с этим принципом для того, чтобы черпать из п р и р о ды знания, hq не как школьник, к от ором у учитель подсказы вает все, что он хочет, а как судья, заставляющий свидетеля отве чать на предлагаемые им вопросы » (3, 85— 86). П ри род у надо исследовать, а не придумывать то, чему разу м «должен н а учиться у нее и чего он сам по себе не познал бы» (3, 86). Подобный подход к получению научного знания впервые, по Канту, ок азал ся истинным. Это и есть та коперниканская рев о люция, к от орая поставила метафизику на почву науки. Н о Кант приходит к идеалистическому положению., которое становится основополагаю щ им для всего его трансцендентального идеализ ма: «Предметы должны сообразовы ват ь ся с нашим познанием» (3, 87). Это согласуется с признанием Кантом ап ри орн ого з н а ния, «к от орое должно установить нечто раньш е, чем они нам даны» (3, 87). Таким о б р азом , Кант, отметив слабые стороны л окковского сенсуализм а, дополняет признание опытного знания признани ем априорны х принципов разу м а. Они хотя и не увеличивают объем разу м а, но зато осуществляют синтез и гарм онизирую т б ес порядочные чувственные созерц ания. Тем самым Кант пытается примирить эмпиризм и рационализм, которые до сих пор р а с ходились в своих основан и ях получения истины. ЛокК, пишет Кант, сенсифицировал все рассудочны е понятия. «Вм есто того чтобы видеть в рассуд к е и чувственности два соверш енно р а з ных источника представлений, которые, однако, только в соче тании друг с другом могут давать объективно значимые с у ж дения о вещ ах, каждый из этих великих ф и л ософ ов (т. е. Л ок к и Лейбниц. — К ■Л ., Н. Ш .) ратовал лишь за один из источни ков познания, относящийся, по их мнению, непосредственно к вещам в себе, а другой источник считал или запутывающим, или приводящим в п оряд ок представления первого» (3, 321). Кант не принимает во всей полноте и рационализм Лейбни ца. Лейбниц, полагает Кант, интеллектуализировал явления и тем самым принизил значение опытного знания. Вместе с тем очевидно влияние рационалистического м и росозерц ани я на ф о р мирование кантовского ап ри ори зм а. Ещ е Л . Фей ербах писал, что «осн ов н ая мысль «Н овы х опытов о человеческом разум е» подобно основной мысли «Критики чистого р а з у м а » зак л ю ч а ется в том, что всеобщ ность и неотделимая от нее необходи мость в ы раж аю т собственную п рироду рассуд к а, или сущности, 10

способной иметь представления, и поэтому не могут своим источником иметь органы чувств, или опыт, т. е. привходить и зв н е»2. Кант взял на вооруж ен ие некоторые принципы рац и онал и з ма, казавш и еся ему приемлемыми для созд ан и я фил ософии критического идеализма. Развитие не только ф и л ософ ск ого, но естественнонаучного знания не давал о ответа на в оп рос, как от чувственного опыта, от эмпирического, перейти к общ им п оня тиям, к теоретическому научном у познанию. Н ом инализм не исчез и из концепции осн овоп ол ож н и ка немецкого кл ассиче ского идеализма. П ри зн ав ая наличие априорны х ф орм чувст венного познания и рассу д к а в качестве условия синтеза, Кант считает их пустыми по своему сод ерж ан и ю . О н полагает, что только соединение этих ф орм с данными чувственного опыта создает возм ож ность получить истину. Н ед остаток рац и онал и з ма состоит, по Канту, в том, что он ищет источник суждений только в самой метафизике. Различие между чувственным и интеллектуальным, по Канту, трансцендентально, касается оно п роисхож дения и сод ерж ан и я знаний. В уж е цитированной р а боте Канта « Л о ж н о е мудрствование в четырех ф и гурах силло гизм а» мы находим утверждение, что познание из логических оснований является чисто аналитическим и потому он о не м о жет верно отразить объективно реальное основание познания. Следовательно, только логическое выведение истины, не опи раю щ ееся на реальное основание, т. е. на чувственный опыт, не может быть п ризнано достаточным для действительного научного исследования. Н о и чувственное созерц ание не вы хо дит за пределы явлений, оставляет в стороне в оп рос о п озн а ваемости вещей в себе. Кант полагает, «что представляемый объект с качествами, приписываемыми ему чувственным с о зерцанием, нигде не встречается, да и не м ожет встретиться, так как именно наши субъективные свойства определяют ф орм у его как явления» (3, 146). Критика Кантом рационалистической ф и л ософ и и идет по двум основным направлениям. Во-первых, Кант отрицает р а циональную интуицию, чразделяет созерц ание (чувственность) и рассу д ок (мышление). П о его мнению, интуиция может быть только чувственной. О н а представляет собой непосредственное схватывание вещей в качестве явлений, категории рассуд к а связывают между собой м н огообразн ое сод ерж ан и е чувствен ного созерц ания. Следовательно, их функция заключается в о п о средовании. «Восприимчивость нашей души, [т. е.] способность ее получать представления, поскольку он а каким-то о б р а з о м подвергается воздействию, мы будем называть чувственностью-, рассу д ок ж е есть способность самостоятельно производить пред ставления, т. е. спонтанность познания. Н а ш а п ри род а такова, что созерц ани я могут быть только чувственными, т. е. сод ерж ат в себе лишь способ, каким предметы воздействуют на нас. С п о 11

собность ж е мыслить предмет чувственного созерц ани я есть рассуд ок . Н и одну из этих способностей нельзя; предпочесть другой. Без чувственности ни один предмет не был бы нам дан, а без рассуд к а ни один нельзя было бы мыслить. Мысли без сод ерж ан и я пусты, созерц ани я без понятий слепы. < , . . > Эти две способности не могут выполнять функции друг друга. Р а с судок ничего не может созерцать, а чувства ничего не могут мыслить. Только из соединения их может возникнуть знание» (3, 155). К антовская ф и л ософ и я не допускала непосредственного ин теллектуального созерц ания. Интеллектуальное созерц ание трансцендентных сущностей (бытия бога, души, вещи в себе) возм ож н о, но оно в озм ож н о не в качестве человеческой с п о с о б ности, а в качестве способности бесконечных существ, которые одновременно являются и творцами трансцендентного. « И н теллектуальное созерц ание < . . . > присущ е, по-видимому, лишь первосущ ности, но никоим о б р а з о м не существу, зависим ом у и в своем существовании, и в своих созерц ани ях...» (3, 153). Д ля конечного существа допущение интеллектуальной ин туиции было бы равн озн ач н о признанию сущ ествования сверх* чувственных сущностей и познаваем ости вещей в себе. Такое созерц ание, по Канту, н евозм ож но, ибо оно выводило бы чело века за пределы действительного или возм ож н ого опыта. М ет а ф изика по-прежнему оставал ась бы на стары х позициях, в то время как другие науки шли вперед. «К аж ет ся почти смешным, что, в то время как в сяк ая другая наука непрестанно идет вперед, в метафизике, к от орая хочет быть самой мудростью и к прорицаниям которой об ращ ает ся каждый, постоянно при ходится топтаться на месте, не делая ни ш ага вперед» ( 4 ( 1 ) , 70). П лю ралистическая в своих основан и ях метафизика Лейбни ца затруднялась с объяснением «общ ения» между сущностями, духовными монадами. Кант п росто недоумевает, как признание сущ ествования одной из них может вести к следствиям по п о воду сущ ествования других, и н аоборот . Ведь если в одной из монад существует нечто, то и в другой д ол ж но сущ ество вать нечто такое, что не может быть понято из простого их су ществования. В этом, по Канту, заклю чается суть общения между сущностями. В лейбницевской метафизике он о о б р и с о вано непонятно. Лейбниц, приписывая общение субстанциям м ира только так, как их мыслит рассу д ок , вынужден прибег- ■ нуть к бож еству (3, 298) и постулировать предустановленную гарм онию . В области чистого естествознания и чистой математики Кант избегает какого-либо признания сверхъестественной су щ ности, влияние которой так или иначе сказы вал ось бы и на ве щ ах, и на познании. В знании нет места вере. О н о должно быть доказательным, достоверным. Н о здесь нет места и богу. 12

Естествознание существует, оп и раясь на чувственные с о з е р ц а ния, синтезированные априорны ми ф орм ам и ра ссу д к а , и все, что выходит за пределы этого дуализма, не имеет п рав а на су ществование. В противном случае оно начи н ает заним аться метафизическими проблемами, решение к от оры х лежит вне в о з м ож н ого опыта. В озм ож н ост ь общ ения м е ж д у субстанциями как явлениями становится, говорит Кант, понятной, если они (явления) представляются во внешнем созе рц ан и и , т. е. в п р о странстве, к оторое a priori «сод ерж ит в себе форм ал ьн ы е внеш ние отношения как условия возм ож н ости реальны х от нош е ний (действия и противодействия, стало быть, об щ ен и я)» (3, П ри н и ж ая значение для метафизики эм пирических данных, Лейбниц, по Канту, построил «интеллектуальную систему м и р а » (3, 320). Он сравнивал вещи друг с другом лишь посредством понятий, а потому между ними не нашел н икаких различий, кром е тех, на основании которы х рассу д о к отличает свои чи стые понятия. Э т о п рои зош л о потому, что чувственность была для ф и л ософ а лишь сп особ ом неясного представления, а не источником познания. «...Лейбниц интеллектуализировал явле ния, подобно тому как Л ок к < . . . > сенси ф и ц и ровал все р а с с у дочные понятия...» (3, 321). Птак, Лейбниц, а в его лице и все рац ионал истическое н а правление в философии, — оказавший позитивное влияние на Канта (признание априорны х рассуд очны х категорий), подверг ся и критике как сторонник одностороннего и потому ненауч ного логицизма в трактовке познания. Двойственное отношение Канта к юмовской фил ософии, как Нам представляется, было продолжением прим ирения разл и ч ных, зачастую противоположны х друг другу, концепций и те чений в философии. Попытка отыскать средний путь между крайностями — между догматизмом и скептицизмом, между материализмом, представленным сенсуализм ом Л о к к а , и идеа лизмом, представленным Лейбницем и Ю м ом , — вот что х а р а к теризует в целом позицию К ан та. Д огм атическое мышление, по Канту, исходит из положений, присущ их сам ом у мышлению, с помощ ью которы х ф и л ософ и я пытается познать всю действительность в целом. О п и рая сь на эти основоп ол ож ения, догматическая ф и л ософ и я п род ол ж ал а расп ростран ят ь свои притязания «претенциозной царицы», хотя в действительности он а впадала «в обветшалый, изъеденный червями догматизм» (3, 74), который, по мнению К анта, свойст вен детскому в озраст у философии, сопутствует ее первым ш а гам. Д ал ее идет скептицизм, развитый Д . Юм ом, который в качестве сп особ а мышления подвергал факты р а з у м а п роверке школой опыта и порицал их. Это лишь цензура разу м а, к от орая все сводит к сомнению, в том числе и «всякое трансцендентное применение основоположений » (3, 631). Д л я того чтобы ф и л о 13

соф и я стала зрелой в свойх суждениях, необходим следующий шаг, признание того, «что не фактам ра зу м а , а сам ом у разу м у дается оценка с точки зрения всей его способности к пригод ности к чистым априорны м знаниям. Это не цензура, а крити ка разум а... Скептицизм есть привал человеческого разум а... Н о это вовсе не место для постоянного пребывания; такая р е зиденция м ожет быть там, где достигнута полная достоверность познания дамих предметов или границ, в которы х заключено все наше знание о предметах» (3, 632). Идеи Ю м а, говорит Кант, прервали его «догматическую дремоту» и дали соверш енно иное направление его ф и л о со ф ским изысканиям (4 ( I ) , 74). Ю м ов ск ая ф и л ософ и я исходила из опыта. Опыт, по Ю м у, должен был давать разум у значение истинности. Ф и л ософ поставил зад ач у найти переход от единич ных опытных фактов к общенаучным положениям. Неудачи на этом пути привели Ю м а к скептицизму относительно об ъ ективности сод ерж ан и я общ и х понятий. Н е принимая полно стью юмовский скептицизм, Кант тем не менее .считает, что скептический метод имеет ф и л ософ ск ое значение, так как его целью является «достоверность», которую пытаются «отыскать в споре, ведущемся с обеих сторон честно и с умом, что вызы вает недоразумение, чтобы подобно мудрым законодателям из затруднений, которые испытывают судьи в юридических п р о цессах, извлечь для себя у р ок относительно того, чего в их зак он ах не хватает и что в них не точно» (3, 402). О влиянии Ю м а на Канта писалось у ж е достаточно много ф и л ософ ам и сам ы х различных направлений. Ф . П аульсен счи тает, что Кант пытается остановить вредное влияние юмовского скептицизма на дальнейшее развитие метафизики, матем а тики и естествознания. С ам Кант, как уж е было ск азан о, ссы лается на Ю м а, идеи к оторого способствовал и ф орм и ров ан и ю кантианства. П . Д . Ш аш кевич, используя ук азани я сам ого не мецкого мыслителя, выделяет четыре позиции этого воздейст в и я 3. Во-первых, кантовский подход к явлениям познания име ет некоторое сходство с юмовским. Н а это обратили внимание редакторы сочинений Д . Ю м а, вышедших в С С С Р в 1966 г.4 Ю м писал, что он заним ается не вещами самими по себе, но лишь сп особ ом , каким объекты действуют на человеческие чувства, а такж е знанием связей этих объектов друг с другом. В отличие от Ю м а Кант более четко проводит различие между предметами, в объективном сущ ествовании которых он не с о мневается, и сп особом восприятия этих йредметов. Собственно говоря, Ю м не стремился выходить за пределы того, как об ъ екты являются нашим чувствам, боясь, как он писал, что тогда наступит полный скептицизм и неопределенность. Во-вторых, у ж е у Ю м а м ож н о найти первые зачатки идеи о вещи в себе. В се философы , рассу ж д ае т Ю м , признаю т оче видный сам по себе факт, что уму никогда не д ано реально 14

Ничего, кром е его восприятий, или впечатлений й йдей. В н еш ние объекты становятся известны нам только с пом ощ ью вы зываемых ими восприятий. Если ж е идеи происходят от чего-то предварительно данного, то отсю да следует, что мы не м ожем представить себе это что-то или об разов ат ь идею чего-то спе цифически отличного от идей и впечатлений. М ы м ож ем мыс ленно унестись к небесам, к крайним пределам вселенной, но в Действительности мы ни на ш аг не выходим за пределы сам их себя и не м ожем представить себе какое-нибудь иное сущ ест вование. «С ам ое больш ое, что мы м ожем сделать для того, чтобы представить внешние объекты при предположении, что они специфически отличны от наш их восприятий, — это об разов ат ь соотносительную идею о них, не претендуя на постижение со о т несенных [с восприятиями] об ъ ек т ов »5. В-третьих, П. Д . Ш аш кевич считает, что в гносеологическом аспекте пространство и время, по Ю м у, лишались объективно го сод ерж ан и я и выступали в качестве сп о со б а упорядочения субъектом его восприятий и идей. О д н ако такое утверждение нам каж ется проблематичным. Ю м утверждает, что человек с помощ ью , зрения, например, воспринимает м нож ество види мых тел. Закры в глаза и разм ы ш ляя о расстоян ии между эти ми телами, человек приобретает идею протяж ения. Д ост ав л я ется он а внешними чувствами, которые об разу ю т впечатление, воспроизвод им ое затем идеей. Понятие п ростран ства есть р е зультат слож ения сходных п ризнаков и отвлечения специфиче ских, полученных в результате опыта. И дея времени получ-ается сходным об разом . «Если из расп ол ож ен и я видимых и о с я з а е мых объектов мы получаем идею п ростран ства, то из последо вательности идей и впечатлений мы об разу ем идею в рем ен и ...»6. « В рем я не может появиться в уме ни сам о по себе, ни в связи с постоянным и неизменным объектом < . . . > , он о всегда откры вается нами при помощ и некоторой доступной восприятию по следовательности изменяю щ ихся об ъ ек т ов »7. О влиянии Ю м а на кантовское понимание п ростран ства и времени, пожалуй, м ож н о говорить лишь в негативном смысле. Кант отрицает не посредственное эмпирическое п роисхож д ение этих ф орм , заявл яя, ч-ft) пространство и время являются ф орм ам и созерц ан и я явле ний, а не объектов сам их по себе вне их отношения к субъекту. Сходство между этими двумя мыслителями по рассм ат ри в ае мому в оп росу заклю чается лишь в том, что о б а они считают указанны е форм ы субъективными: Ю м — общей идеей, получен ной от впечатлений, Кант — субъективными условиями всякого созерц ани я, т. е. общезначимы ми условиями чувственности. : В-четвертых, на Канта большое воздействие ок азал а юмовск ая трактовка причинности, н аправивш ая мышление Канта Н а: поиски ее ап ри орн ого решения. И зл агая точку зрения Ю м а на причинность, Кант писал, что тот исходил из понятия связи причины и Действия и требовал от разу м а доказательства этой 15

связи. Ю м п оказал, что для разу м а н евозм ож но мыслить такую связь a priori, хотя он а сод ерж ит в себе необходимость. Н о от сюда нельзя понять, каким о б р а з о м от того, что нечто имеется, необходимо долж но быть такж е нечто другое. И Ю м «зак л ю чил, что разум соверш енно обманы вает себя этим понятием и ош ибочно принимает его за свое собственное детище, тогда как оно есть не что иное, как ублюдок в о об раж ен и я, которое, оплодотворенное опытом, подчинило определенные представле ния зак он у ассоциации и необходимость объективную... подме нило... субъективной необходимостью, т. е. привычкой» ( 4 ( 1 ) , 72). П одобны е рассуж д ен и я Ю м а лишь разру ш ал и метафизи ку, к от орая, по мнению Канта, и так находилась в ш атком положении, поскольку в ней не различались аналитические и синтетические суждения. И хотя Ю м ближе всех подошел к этой проблеме, обратив внимание на синтетическое положение связи действия со своей причиной, он все ж е отрицал его ап ри орность. П оэтом у метафизика у Ю м а сводится к простой иллю зии, принимающей за усмотрение р азу м а то, что в действитель ности заим ствовано из опыта. Н ед остаток юмовской фил ософии заклю чается в том, гово рит Кант, что он чистые рассудочны е понятия выводил из опы та, а затем пускался с ними в область знаний, «выходящих далеко за пределы всякого опыта» (3, 189). Ю м не мог об ъ я с нить, каким о б р а зо м понятия, полученные из опыта, ок азы в а ются связанными в рассудке. О н не понял, что рассу д ок с п о мощ ью этих понятий сам м ожет быть творцом опыта.-Поэтому Ю м прибегнул к ссылке на привычку, т. е. субъективную не обходимость (см. 3, 188—-189), говорил « о несостоятельности всех притязаний разу м а вообщ е выйти за пределы эмпириче ского» (3, 631). Ю м , отмечает Кант, ош ибочно заключал от случайности наш его определения согл асно зак он у к случайности сам ого зак он а, а переход от понятия вещи к в озм ож н ом у опы ту смешал с синтезом предметов действительного опыта, кото рый всегда эмпиричен. «Тем самым принцип сродства, имеющий своим источником р ассу д ок и устанавливающий необходимую связь, он превратил в правило ассоциации, к от орая встречает ся только в подраж ательном в ооб раж ен и и и может представ лять только случайные, а не объективные связи» (3, 635). Кант стремился к тому, чтобы причинно-следственные связи рассм атри вал и сь не субъективно, но объективно, с точки з р е ния трансцендентального идеализма. О н утверждает, что явле ния, воспринимаемые субъектом, следуют друг за другом, т. е. одно состояние вещи оказы вается противоположны м во времени ее другому состоянию . Возникаю т, следовательно, два восприятия во времени. И х связь не м ожет быть прерогативой только чувства и созерц ани я. О н а осущ ествляется посредством синтетической способности в ооб раж ен и я, к от орое полагает одно восприятие более ранним, а другое — более поздним. Сл едова .16

тельно, объективное состояние следующих друг за другом яв лений еще не определено. Н еобход и м о, чтобы одно мыслилось раньш е, а другое — позж е. Эта необходимость сод ерж ится в понятии, не наход ящ ем ся в восприятии. Стало быть, причинно-следственная связь п рисущ а только рассуд ку, но не опыту, ибо сам он «возм ож ен только благодаря тому, что мы подчи няем последовательность явлений, стало быть всякое измене ние, зак он у причинности» (3, 259). Таким о б р азом , по Канту, время содерж ит в себе ап ри орн ое чувственное условие, к оторое делает возм ож ны м непрерывное продвижение от сущ ествующ его к последующему. Р а ссу д о к через единство апперцепции раскры вается как ап ри орн ое усл о вие определения всех мест для явлений во времени посредством ряд а причин и действий. П ервы е необходим о обусловливаю т сущ ествование вторых. Тем самым они «делаю т эмпирическое знание о временных отнош ениях применимым ко всяком у в ре мени (в ооб щ е), стало быть, объективным» (3, 274). Кант скорее негативно, чем позитивно, оп ирал ся на п ол ож е ния юмовской философии. Н о они дали ему богатую пищу для размышлений о метафизических проблем ах, которые, чтобы стать действительно научными, должны быть решены иначе, чем они реш ались в р ам к ах сенсуализма и рац ионал изм а, и на че, чем они рассм атри вал и сь скептической философией Ю м а. Р асх од я щ и еся в разны е стороны, претендующие на получение истины в последней инстанции, ф и л ософ ские концепции ок азы вались ограниченными, хотя и несли в себе положительный з а ряд, который и использовал Кант при создании своей ф и л осо фии трансцендентального идеализма. Безусл овно, это был не механический процесс. Тут требовалась огромнейшая синтети ческая сила мышления такого незауряд ного мыслителя, каким был основоп ол ож н и к немецкой классической философии. 1 Перевод цитаты из «Метаморфоз» Овидия: Недавно во всем изобильна, Столько имев и детей, и зятьев, и невесток, и мужа, Пленницей нищей влачусь. г Ф е й е р б а х J1. История философии. Собр. произв. в 3-х томах, т. 2. М., 1967, с. 349. 3 Ш а ш к е в и ч П. Д. Эмпиризм и рационализм в философии Нового времени. М., 1976, с. 149— 157. 4 См.: Ю м Д. Сочинения в 2-х томах, т. 1. М., 1966. 5 См. там же, с. 163. 6 Там же, с. 127. 1 Там же.

2 З а к . 17064

и : с. н А р

с к и й

О ГН О СЕО Л О ГИ ЧЕСК О М СМ Ы СЛ Е СИСТЕМ Ы О С Н О В О П О Л О Ж Е Н И Й ЧИ СТ О ГО РАССУДКА ""Желательно полнее прояснить мотивы, которыми руковод ст вовался Кант при написании второй" главы аналитики о сн ов о положений в «Критике чистого разу м а». Р еф ери ров ан и е « С и стемы всех основоположений (der G run d satze ) чистого рассудк а», что, разум еется, не р а з проводилось комментаторами, для этого прояснения необходимо, но это лишь предварительная часть работы . С ох ран яе т ся зад ач а уточнения той теоретико-по знавательной функции, которую в системе аналитики рассуд к а исполняют данные основополож ення. Э т у зад ачу надо понимать как ответ на воп рос, как именно и насколько они связывают чувственный и рациональный «слои» научного познания, по з а мыслу Канта. Н ад о и выяснить, в какой мере Канту удалось осуществить свой замысел конкретизации этой связи и какие выводы, дополняющ ие н аш у оценку Кантовой гносеологии, должны быть отсюда извлечены. Советскими каитоведами сделан определенный ш аг в реш е нии указанной задачи. Так, в недавно вышедшей в свет книге (1979) п роф . Л . А. А б р ам я н а проблем а роли синтетических основоположений чистого рассу д к а рассм ат ри в ает ся как поиск ответа на в оп рос о том, в каком смысле «чистое» естествозна ние предшествует эмпирическому познанию природы. Это м о ж но понимать в том смысл.е, что Кант стремился выяснить в о з: мбжность того, что н екоторая ч а с т ь с о д е р ж а н и я естест венных наук предшествует суждениям опыта как ап ри орн ая. Здесь, правда, в рассуж д ен и я авт ора вкрал ась н екот орая не отчетливость, вы званная тем, что в даваемы х им ф орм у л и ров ках не учитывается того, что не только в « суждениях оп ыта», но и в «су ж д ениях восприятия»!..уже .им еется. свой 'априорный момент, С тем, что «кантовские «суж дения восприятия» цели ком и полностью апостериорны » !, согласиться н евозм ож но. А поскольку это так, то речь долж на идти не о предш ествова нии априорной части естествознания в отношении другой, уж е неаприорной, его части, но о соотнош ении между частями науки, пронизанными р а з н ы м и . в и д а м и ап риорности — в виде основоположений, в виде к атегорий и в виде ф о рм чи стого- созерц ания. Н о основоп ол ож ения, в отличие от катего рий, гор азд о более содержательны. П оскол ьку, согласнсГКанту, априорны ми могут быть не з н а н и я , но только их форм ы , то предшествование одной части I сод ерж ан и я естественных наук другим означает предшествова^ ние формы , берущей на себя ф у н к ц и ю с о д е р ж а н и я . Трансцендентальная дедукция чистых рассуд очны х понятий на ступени выявления синтетических основоположений чистого

рассуд к а в виде аксиом созерц ани я, антиципаций восприятия, аналогий опыта и постулатов эмпирического мышления вообщ е направлена на создание всего этого механизма не только с целью показать, в каком смысле высшие рассудочны е форм ы естественнонаучного знания могли бы предстоять опыту в не содерж ательном смысле, в соответствии с тем, что Кант превра- ? тил положение об ап ри орн ом «в идею не временного, а логиче ского предш ествования, в логическое p r iu s » 2, но такж е и с целью выявления предш ествования наиболее общ его знания частному, общ их зак он ов природы — всем остальным ее з а к о нам. Кантово указание на специфически логический -смысл -та кого предш ествования хорош о, известно, но в аж н о иметь в виду наличие в положении об этом логическом предшествовании больш ого рационального зерн а. Н аибол ее общ ие законы п р и р о ды обладаю т силой методологического воздействия, устремлен ного в «будущ ее» науки, и при , к аж д ом новом исследовании природы эти законы в том или ином своем, преж де у ж е сл о живш емся, виде оказы ваю тся той предпосылкой, которую уче ные вольно или невольно, но непременно вынуждены учитывать, с нею считаться и на нее опираться. . /у Без выявления наличия и сост ава наиболее общей части естествознания эта совокупность наук развиваться не может. «К антова ф и л ософ и я естествознания представляет собой не. что иное, как последовательный ответ на в оп рос: «Какими, должны быть законы природы, чтобы она могла быть п озн ав ае м а ? » 3. С этой трактовкой введения Кантом в «Критику чистого, р а зу м а » системы основоположений чистого рассу д к а спорить не приходится. Н о сказанны м проблем а не исчерпывается. О б р а тим внимание на некоторые следствия ответа Канта на только что поставленный выше вопрос. ........ Д ело не сводится к тому, что законы природы, согл асно Канту, должны быть такими, чтобы . они опирались на некото рые фундаментальные законы , а последние, будучи ап риорны ми, должны быть приняты преж де всякого конкретного иссле д о в а н и я природы, преж де всякого наблюдения и эксперимента. «М еж д у» наблюдением и фундаментальными, законами: в на ук ах должны, очевидно, расп ол агаться различные другие ИХ: законы , ап ри орн ая структура которых, в отличие от о сн ов оп о ложении. определяется только обычными категориальными сред ствами; фундаментальные ж е законы априорны , как мы уж е отметили, в особом , высшем смысле: их логическая (гносеол о ги ч еск ая) ф ор м а не сводима только к категориям, и м ож н о сказать, что перед нами здесь выступает ап ри ори зм об щ и х принципов, в котором сам а ф о р м а в наибольшей степени еодержательна. - С огл асно замыслу Канта, априорны е основоп ол ож ен и я есте ствознания одновременно дают п рост ор построению наук и его ж е своими рам кам и ограничивают. Разум еется, Кант впал’ в 2*

иллюзию, полагая, что этими рам кам и науки как таковые все гда будут вполне удовлетворены и никогда не попытаются их раздвинуть. Н о некоторые из указанны х Кантом « рам ок », дей ствительно, сохран ят ся в научном познании навсегда: таково, например, положение о неуничтожимое™ движения. И это уж е не «рам ки », а необходимые ориентиры познания. М еханизм трансцендентальной дедукции чистых рассудочны х понятий, имея целью продем онстрировать объективную значимость, т. е. всеобщ ность, наиболее теоретического естествознания как ф ун дамента всякого знания о природе вообщ е, до некоторой сте пени эту цель, таким о б р азом , достигает. Н о поразмы слим далее над тем обстоятельством, что ап ри орные форм ы в случае основоположений оказы ваю тся у Канта не чисто формальной, но весьма содержательной частью наук о природе. В се время, разум еется, следует помнить, что под природой в эмпирическом смысле Кант имеет в виду «связь сущ ествования явлений по необходимым правилам, т. е. з а к о нам » (3, 279), а поскольку эти правила априорны , то, строго говоря, нет природы вне зак он ов природы, а значит, вне науки о природе: у Канта оформившийся опыт тождествен естество знанию, которое, в свою очередь, тождественно природе {опыт = наука = п р и р о д а ). О сн овоп ол ож ен и я внеэмпирического естествознания отличаются от категорий тем, что представ ляют собой соединение их с категориями, а т а к ж е * с чистыми ф орм ам и времени и пространства, далеко не чуждое и собствен но чувственному сод ерж ан и ю (м атери ал у), хотя Кант по оп ре делению это отрицает. К ром е того, основоп ол ож ен и я обладаю т некоторой своей специфичной, так сказать, надкатегориальной априорностью . Н а сам ом деле, возьмем, наприм ер, третью аналогию опыта: «В с е субстанции, поскольку они могут быть восприняты в п р о странстве как одновременно существующ ие, находятся в полном взаимодействии» (3, 274). В этом положении соучаствую т к а тегории множественности, целокупности, реальности, са м о ст о я тельного сущ ествования и «общ ен ия» (взаимодействия), а так ж е форм ы времени (одновременность) и пространства. Н о кром е того здесь сод ерж ится указание на необходимость чувст венного восприятия, и к тому ж е откуда еще, как не из чувст венного м атериала опыта, могла бы быть заим ствована кон ст а тация, что «субстанции», т. е. самостоятельные предметы, действительно в опыте оказы ваю тся, могут быть найдены и заф и кси рованы ? Н а долю ж е сам ого ап ри орн ого принципа в третьей аналогии приходится та связь, к от орая связывает все эти элементы в осмысленную целокупность. Эта связь не св о дится к чисто логической и грамматической, у нее есть и с а м о стоятельная семантическая, а значит, сод ерж ател ьная ст о рон а, именно сцепляю щ ая «субстанциальность» с «взаимодей ствием».

Ч то ж е касается того, что априорно-синтетическими о с н о в о положениями рассуд к а зад аю тся способы соединения чувствен ной доопытности с рациональной, п редохраняю щ ие, по мнению Канта, от произвольности их сцепления при построении науки, то основоп олож ения, предшествуя опыту не во временном смы с ле, сами тем не менее пронизаны временными, а такж е и п р о странственными отношениями. П рон изан ы так, как это соответ ствует механической картине м ира Н ью тона, т. е. передовой физике времен Канта, которую он считает «естественно» вы текающей из рассм атри ваем ы х здесь основоположений . Следо вательно, основоп ол ож ения не только предшествуют опыту, т. е. созидаемой в науке «п ри род е», в виде н а и б о л е е о б ще й и а б с т р а к т н о й части последней, но и ориентируют опыт на «погружение» в н а и б о л е е ч а с т н у ю и к о н к р е т н у ю о,го сф еру, т. е. в тот слой знания, где наука уходит св ои ми корням и в эмпирические констатации, опирается на чувст венный базис. П рав д а, укореняется и обретает чувственную оп ору благодаря определенным общ им сп особ ам , которы е и заданы основополож ениям и. Ск азан н ое означает, что основоп ол ож ен и я чистого рассу д к а, по замыслу Канта, характеризую т такж е механизм приложения категорий к «суждениям восприятия», имплицитно указы вая на посредствующие звенья этого приложения. Отнюдь не п ред ск а зы вая будущ ие восприятия, а значит, осн ов у опыта будущего, но предопределяя его наиболее общ ую структуру на все даль нейшее время развития научного познания, основоп ол ож ен и я должны гарантировать от индивидуального произвол а в науч ной деятельности. П родуктивная сила в ооб раж ен и я п орож д ает их на «стыке» трансцендентального схематизм а и категорий рассуд к а именно для того, чтобы вооб раж ен и е не п ерерастал о в ф антазию и на других «сты ках» между разны ми «сл оям и» конструкции науки. К ак известно, составляю щ ие данный схематизм отдельные «схемы» суть правила об разов ан и я чувственных о б р а з о в на основе приложения к ним категорий: «в основе наш их чувствен ных понятий лежат не об разы предметов, а схемы» (3, 223). П о характеристике Канта, « схем а чувственных понятий (как фигур в пространстве) есть продукт и как бы (u n d gleichsam ) м онограм м а о чистой способности в ооб раж е н и я a p rio ri» (3 ,2 2 3 ). И н ач е говоря, .сх е ма есть своего род а кентавр,, «чувственное понятие предмета, находящ егося в соответствии с категорией (der sinnliche B egriff eines G egenstandes, in U b e re in s tim m u n g m it der K a te g o rie )» (3, 226— 227). Именно такой смысл имеют у Канта схемы постоянства во времени того, что реально, не пременной последовательности во времени чего-то за тем, что было прежде, сущ ествования разны х субстанций в одно и то ж е время и сущ ествования предмета в некоторое определенное время. И здесь всюду пространственные отношения к ак бы

впечатываются в рам ки временных связей, что и видно на при водимых Кантом п рим ерах чертеж а треугольника и рисунка собаки. Н о Кант понимал, что трансцендентальный схематизм сам по себе слишком абстрактен и его структуры слишком в а р и а бельны для тогоу чтобы в очерчиваем ом им поле могло быть с о о р у ж е н о ‘вполне определенное здание науки. С Кантовым схе матизмом смогли бы поладить и схоласты -натурфилософы X IV .века,- хотя между их построениями и принятой Кантом механикой Н ью тона ост авал ась значительная дистанция. К ак писали ранее, в рам к ах схематизма сохран яет ся «вы бор для гносеологически различных конкретных решений: остается не известным не только то, где, какую конкретно, в каком порядке категорию мы должны применять, но и то, где данная катего рия выступает в «полноправном » виде, а где он а всегр лишь к аж и м ост ь »4. От угрозы впадения в субъективизм при приме нении категорий в опыте и должны, согл асно Канту, более н а д еж но предохранить основоп ол ож ен и я чистого естествознания. П а р а г р а ф « О применении категорий к предметам чувств в о о б щ е» второй главы трансцендентальной аналитики этой задачи не выполнял, ибо имел иную функцию. Соответствуя универсальности действия трансцендентальнбй апперцепции, «объективность» чистых основоположений наце лена на то, чтобы предугадать некоторые общ ие характеристи ки «опыта», т. е.. науки, в той определенности ее теоретического мышления, котор гВГ^оединяет в себе чувственную п р е д м е т н о с т ь с рациональной у п о р я д о ч е н н о с т ь ю достаточно однозначным об разом . Д ру гое дело, что в действительности критический Кант вывел эти общ ие законы природы не а п р и о р но,, но апостериорн о, из научных построений Н ью тона, а отча сти: и .Лейбница, в той ил"й иной степени оп иравш и хся на экспе риментальные данные. О п а са я сь впадения в н атурфил ософские измышления, Кант, например, воздер ж а л ся от конкретного ф орм ул и рован ия аксиом наглядного с озерц ан и я, т. е. .чувствен ной ситуации, и ограничился общим рассуж д ением о том, что, согласно этим аксиом ам , всякое чувственное представление обладает определенностью в количественном смысле. Вп рочем , это немало, ибо тем самы м форм улируется «принцип примене ния математики к опыту» (4 ( I ) , 125) и обосновы вается такое в аж н ое, хотя пока и недостаточно конкретное положение, как тезис о делимости физических объектов. Отметим, что антиципации эмпирического восприятия ничуть н е м е н е е ; чем аналогии опыта, призваны были представить единство природы, играя роль ее трансцендентальных законов (;см. 3, 279). Различение четырех рубри к основоположений имеет привкус чрезмерной любви к дистинкциям, но, переме щ аясь от аксиом к постулатам, м ож н о обнаруж ить существен ный факт повышения степени абстрактности и всеобщ ности. 22

Постулаты эмпирического мышления вообщ е, учитывая-; разл и ч ные усл ови я: опыта, осуществляют общ ую п рограм м у расп ред е лен н я модальностей сущ ествования: то, -что еорлас-чю- .с -логи ческими .условиями сщыта, возм ож н о, а, то, -чему--соответствуют ощ ущ ения, действительно. То, наконец, что согл асов ан о е . к а тегориальными условиями, долж но быть -охарактеризовано\ как необходимое. Достаточны ли эти постулаты для. устранения опасности , п роизвола и субъективизма при связывании катего рий с чувственным материалом опыта? В абстрактн ом смысле — да, в к он к рет н ом — нет. . Мы имеем в виду то, что Кант решительно отвергает н а личие каких-то «ост ровк ов» в природе, которы е находились бы вне действия категорий и зак он ов науки. Н о мы читаем: «П ри н цип непреры вности отрицает всякий ск ач ок в ряду явлений (и з менении) (In m u n d o non datur sa ltu s ), а такж е всякий про_бел или п ро п а ст ь . между двумя явлениями в совокупности всех эмпирических созерцаний в п ространстве (non datur h ia t u s ) » 5, т. е. физически определенные утверждения науки, и они не м о гут вполне корректно вытекать из априорны х основоположений Канта, ориентированны х не на какую-то одну частную область проц ессов природы, а на все естествознание в целом. В принци пе К а »т не ставит в оп р оса как о нахож дении йравил, которы е указывали бы. когда, где и какие именно категории надо прпмШ ять в науке, так и о том, когда, где и в. каких именно кон кретных модификациях н а д о . применять основоп ол ож ен и я чи стого рассуд к а. Н е ставит потому, что ответов на эти вопросы он дать бы не смог. Пояйляющиеся у него отдельные чисто н а учные конкретизации следует поэтому отнести к числу непосле довательностей мыслителя. В принципе он нам еревался о г р а ничить свою зад ачу выявлением единства подхода ученых к м а териалу познания й обоснованием этого единства. О н стремился лишь к тому, чтобы легитимировать общ ую теоретическую ф о р му номологических суждений, их генерализованную структуру, а значит, показать возм ож ность самой их номологичности, т. е. так сказать, в о з м о ж н о с т ь н е о б х о д и м о с т и их бытия в принципе. Мы х о р о ш о знаем, что ап ри ори зм не в состоянии удовлетворительно разреш ить эту задачу. С ам Кант чувствовал обступившие его со всех сторон труд ности. П оэтом у он снова и снова напоминает, что '«все о с н о в о положения чистого разу м а суть не более как априорны е прин ципы возм ож н ости опыта (nichts weiter als P rin z ip ie n a priori der M oglich ke it der E rfa h ru n g ) (3, 299)... О сн овоп ол ож ен и я о модальностях «вообщ е не расш и ряю т понятия о вещ ах, а толь ко-показы вают, как оно вообщ е связы вается с познавательной способностью » (3, 295). Д ело в том, что п£евращ £нл£. в о з м о ж ного опыта в действительный предполагает, что в чувственном материале опыта, до процесса: предварительного оформ л ения его априорными, временем и пространством , наличествует не

абсолютный х аос, но некоторая « св оя » артикулированность, расчлененность или, по крайней мере, «сопротивляемость» п р о извольному упорядочению этого м атериала и пластичность, так сказать, «уступчивость» к вполне определенному и зак он ом е р ному упорядочению . Мысль об этом, полагаем, не была чуж да Канту, и это видно, например, из его зам ечания о том, что «мы м ож ем познать только необходимость сущ ествования сост оя ний вещей, а не необходимость сущ ествования сам их вещей (субстанций), и то на основании других состояний, данных в восприятии, по эмпирическим зак он ам причинности» (3, 290). Это видно такж е из того общ еизвестного ф акта, что Кант в тексте «Критики чистого р азу м а» зачаст ую употребляет тер мин «вещи в себе», т. е. во множественном числе, хотя сам ж е напоминает, что никакие количественные характеристики к «ве щ ам в себе» не применимы, ибо таковые вне п ространствен ных и временных ф орм не возможны . Возникает предположение о сущ ествовании ноуменального пространства, аналогичное те зису Канта о сущ ествовании ноуменальных категорий или н оу менального применения категорий. Именно наличие внутренней структуры материала опыта, в отличие от однородности чистых времени и пространства, пред полагается заявлением Канта, что «до тех пор пока нет с о з е р ц а ния, неизвестно, мыслим ли мы Посредством категорий какойнибудь объект и может ли им вообщ е быть присущ какой бы то ни было объект» (3, 296). П оэтом у, «...когда нам н уж но привести примеры случайного сущ ествования, мы всегда ссы лаемся на изменения, а не на одну лишь возм ож н ость мыслить противопо л ож н ое» (3, 297). Ведь в абсолю тном х а о се нет отчетливо вы деляю щ ихся изменений, ибо он весь есть, так сказать, сплошное и беспреры вное, «неизменное» изменение. М о ж н о было бы сделать и несколько иной вывод, а именно предположить, что данное заявление Канта антиципирует нали чие структуры у временных и пространственных ф о р м ,— струк туры дискретной, «ячеистой», но притом анизотропной и вообщ е неоднородной, к от орая предопределяет некоторую одну опреде ленную, а не иную артикулированность вещей и проц ессов в ми ре феноменов. Кантов пример с созерцанием движения точки в пространстве (3, 298) может быть переинтерпретирован и та ким об разом . Определенный ответ на в оп рос о существовании не зависящей от априорны х ф ор м структуре чувственно данного у Канта от сутствует. И он мог последовать у Канта только при условии его перехода на материалистические позиции. К ак известно, это условие реал и зован о не было. Н о мы должны помнить о другой заслуге Канта. О н показал , что все наш и чувственные данные осмы сляю тся нами и хотя бы просто п ереж иваю тся на основе некоторых уж е имеющ ихся теоретических предпосылок, а также теоретически неоформленной, но филогенетически и онтогенети-

чески определенно сложившейся структуры опыта. Р . К арн ап и некоторые другие неопозитивисты из «В ен ск ого к р у ж к а » в 30-х гг. X X в. словно зан ов о установили этот общий гносеол о гический факт. Н о в действительности бесспорен приоритет Канта, как бессп орн о и то, что задолго до неопозитивистов на этот факт указывали основоп ол ож ники диалектического мате риализм а. Ф . Энгельс в «Диалектике природы » отметил, что в, к азал ось бы, беспредпосы лочную эмпирию «прокрад ы вается традиционное толкование этих ф а к т о в » 6. Гегель в « Н а у к е л о гики» писал о «подчинении конкретного опыта определениям, принятым в качестве предпосы лки»7, и В. И . Ленин в « Ф и л о соф ск и х тетрадях» в этой связи оценил возрож д ени е внимания к данному в оп росу весьма вы соко, он о приносит верные и глу бокие мы сли8. Х о р о ш о известны такж е с о о б р а ж е н и я Энгельса и Ленина о возм ож ности филогенетического ап ри ори , возник шего, например, в случае элементарных зак он ов и фигур ф о р мальной логики. Мы находим эти сооб р аж е н и я в «Диалектике природы » и в «Ф и л ософ ск и х тетрадях», и новейшие исследо вания подтверждаю т их правоту. ОТ РЕДКОЛЛЕГИИ За большие научные достижения и в связи с 60-летием профессору И ГОРЮ СЕРГЕЕВИЧУ НАРСКОМУ присвоено почетное звание заслужен ного деятеля науки РСФ СР. Редколлегия «Кантовского сборника» и кафедра ' философии Калининградского университета сердечно поздравляют его с при своением этого звания и желают новых успехов в труде на благо советской философской науки.

‘ А б р а м я н Л. А. Кант и проблема знания. Ереван, 1979, с. 116. 2 Там же, с. 152. 3 Там же, с. 161. 4 Н а р с к и й И. С. Западноевропейская философия X IX века. М., 1976, с. 70. 5 Такие «островки» Кант находит в совсем иной области, а именно в об ласти приложения категорического императива практического разума к чуйственно-эмпирическому миру жизни людей: без возможности такого прило жения, т. е. проникновения этого императива в их жизнь, этика Канта поте ряла бы всякий смысл. 6 М а р к с К., Э н г е л ь с Ф. Соч. Т. 20, с. 456. 7 Г е г е л ь Г.-В.-Ф. Наука логики. Т. 3. М., 1972, с. 278. 8 См,: Л е н и н В. Й. Поли, собр. соч. Т. 29, с. 192.

■

С. А, ЧЕРНОВ

- -

ТР А Н С Ц Е Н Д Е Н Т А Л Ь Н Ы Й И ДЕ А Л И З М И МАТЕМАТИЧЕСКАЯ Ф И З И КА ■

; ' •'

V ■ ■ ;

. « В о всякой фил ософии собственно фил ософ ск ое — это м етафизика науки. В се науки, в которы х употребляется, разум , имеют свою метафизику». И. Кант (Reflexionen, 5681).

В этих немногих и точных сл овах Кант сам определил то значение, к оторое .имела для него наука. Речь идет б матем а тическом естествознании, «науке о внешней природе», ибо только за ней Каит признавал п раво быть «наукой в собствен ном смысле сл ов а» (6, 56). Ф ак т сущ ествования глубокой связи между трансцендентальной философией Канта и естествозна нием очевиден, и он никогда не ускользал от внимания кантов е д о в В о п р о с в том, какова именно эта связь и :какое зн ач е ние имеет ее выяснение. Н аибол ее интересным и теоретически важным представляется выяснение связи теоретического яд ра «критической ф и л ософ и и » — трансцендентализма — с теоретиче ским .-центром естествознании X V I I I века -:.математической ф и зикой. -Глубина и многогранность этой связи- позволяют товоp ij+ь о естественнонаучной Детерминации фил ософии Канта, во Многом определившей ее проблемный, Концептуальный состав, сам «трансцендентальный» сп особ ф и л ософствования. Ф унд ам ен тальное значение математической физики для интерпретации фил ософии Канта обусловливается тем, что «ф и л ософ и я н а уки», гносеология и онтология слиты в ней в единое ф и л ософ ское учение. М а р б у р г ск а я ш кола неокантианства внесла, как из вестно, наибольший вклад в западном кантоведении в исследова ние интересующ его н ас отношения. О д н ако идеалистическое искаж ение кантовской системы, непонимание ее основного з а м ы сл а2 привело неокантианцев к весьма одностороннем у и тен денциозному освещ ению и данного в оп роса. К ром е того, п р о шлое философской мысли рисуется нам с изменением о б ст оя тельств места и времени в новой перспективе. П оэтом у многое в исследовании связи фил ософии Канта с теоретической ф и зикой надо начинать сначала. Г -".V • Мы рассм от ри м здесь1лишь один аспект этой связи. В. И . Л е нин считал ком пром и сс между материализмом и идеализмом основной .чертой критицизма ^ Он отмечал несовместимость взглядовv м арк си зм а и кантианства, «корен н ое .расхож дение» между* ними, по.' ряду основных' ф и л ософ ск и х проблем. Вместе с тем исследования последних лет показы вают, т' какой глуби ной ставил Кант эти проблемы. В а ж н о поэтому вкяснйть при чины, обусловивш ие идеалистические стороны ' трансцендента

лизма. Мы рассм от ри м некоторые, из тех корней идеализма Канта, которые связаны с математической физикой. Это п озв о лит нам лучше понять историческую ; обусловленность, степень «п ривязанности» трансцендентализма к физике того времени, а тем самым его реальное сод ерж ан и е и соврем енное значение. Идеалистические интерпретации физических теорий созд аю т ся и сегодня. В. И . Ленин писал в связи с этим о необходимости с о ю за философии и естествознания для борьбы с ними. Ф и л о соф и я Канта поистине уникальна в ее отношении к науке : о природе, и уроки св оеоб разн ог о « с о ю з а » фи л ософ и и К анта и физики Н ью тона полезно учитывать не только в идеологическом аспекте, но и в плане позитивной разр аб от к и системы м аркси ст ской философии. К орни идеализма Канта двоякого род а: они обусловлены амбивалентностью трансцендентализма как м и ровоззрен и я и, одновременно, логико-методологической концепции. Гносеол оги ческим корнем не может быть п росто «непонимание» чего-либо. К учению о трансцендентальной идеальности природы привели Канта его фундаментальные открытия, которые он, однако, не смог объяснить иначе, как, при помощ и идеализма. Теоретиче ски важны такж е не исторические или генетические, но п р о б лемные, логические связи известных реальных черт физикоматематического познания с идеалистическими ст орон ам и т ран с цендентализма. Эти последние были вызваны к жизни преж де всего трудно стями «включения» естествознания, соврем енного Канту, в си стему ф и л ософ ск ого м ировоззрения. И звестно, что Кант реш ал зад ачу согл асования свободы человека и законом ерности при роды в р ам к ах единого и непротиворечивого учения. Он р а с сматривал проблемы анализа научного знания в контексте проблемы человека, стремясь к целостному его пониманию и избегая сведения различных сторон «человеческой природы » к какому-либо одному ее проявлению. Он ок азал ся, в част н о сти, очень чутким к специфике нравственности, натолкнувшись первым в истории философии «на кардинальную проблему ду ховной самодетерминаыии ч ел ов ек а»4, отличной от его «естест венных побуждений», а тем более —гот физического механизма. Если наука рассм ат ри вает ся как «аподиктическая н ау к а», то она в озм ож н а лишь как ап ри орн ая наука; a priori можно- знать только то, что относится к природе в целом, при этом « н е об х о димость» знания- предполагает сплош ную детерминированность ее явлений. Таким о б р азом , механическая ф изика отождествляг ется с «природой», свободу надо «спасать» от механического детерминизма, а этическая проблематика п ревращ ается в-, он тологическую: свобод а п ревращ ается в и н о е п р о т я ж е н и е мира по сравнению с царством природы. «Существует, два кардинальных принципа всей метафизики: идеальность про27

странства и времени и реальность понятия свободы », — писал К ан т 5. Ограничение науки сферой феноменов было, по существу, расш ирением «природы человека», открытием в ней новых « и з мерений», л еж ащ их вне пределов понимаемой научно-рацио нальной деятельности. И х онтологизация и противопоставление науке как таковой воспроизводится современной буржуазной философией в иной исторической ситуации. К антовская линия аргументации дала модель для буржуазной «критики науки», энциклопедию которой м ож н о найти уж е у Ш о п е н г а у э р а 6. П р и мечательно, что А. Бергсон, упрекавший науку за «поверхност ное восприятие» реальности, понимал ее, в сущности, механи чески. Так, исторически перспективная идея( п ревращ ается в реакционную проповедь. Появление опытной науки о природе в X V I— X V I I вв. о к а зал о глубочайшее влияние на развитие философской мысли, ибо п отребовало коренной перестройки системы знаний, сл о жившейся в течение столетий. Кант оп ирал ся на естествозна ние не так, как его предшественники. Канта, указы вал Г. В. П л е ханов, м ож н о считать «самы м основательным метафизиком, ибо он пытался пробить бреш ь в сам ом опыте. Он из самой науки сделал оп ору для м ет аф и зи ки »7. В п о с т а н о в к е в оп роса об отношении фил ософии к естествознанию Кант выступает непосредственным предшественником м аркси зм а: рядом с ним тут поставить некого ни в домарксистской , ни в современной буржуазной философии. О н в полной мере понимал, что «м ета ф и зи ка» не может сам остоятельно конструировать учение о бытии во всей его полноте. О н а может лишь выполнять функ цию мировоззренческой интерпретации конкретных наук, для чего необходим такж е их предварительный логико-методологический анализ. Более того, он понял, что таким путем фил о соф и я оп осред ован н о все ж е постигает наиболее общ ие законы бытия, ибо он определенно рассм атри вает категории и о сн о в о положения «чистого рассу д к а» и как ф ор м у знания, и как о с новные связи и законы природы. С озд ав ая систему трансцендентальной фил ософии, Кант опи рал ся на анализ структуры сформировавш ей ся к его времени, впервые в истории человечества теоретически обоснованной системы экспериментального знания о природе. Ее значение для Канта закл ю чал ось в том, что «у ж е логическая структура н а турфилософ ии Галилея не могла быть представлена сред ства ми категорий традиционного эмпиризма и рац и о н а л и зм а » 8. Именно понятие «опы та» в математической физике и п осл уж и ло Канту отправной точкой для движения вперед от рац и он а лизма Лейбница, эмпиризма Л ок к а и скептицизма Ю м а. Хотя новое естествознание стремилось опираться только на опыт, появление механики Н ью тона п оказал о, что наука о природе опирается не только на опыт, точнее — физический эксперимент, 28

но и на систему исходных принципов, не выведенных ИЗ экс перимента. П осред ством этих принципов «м етаф и зи ка» как 6bt снова проникла в учение о природе, «п роби в бреш ь в сам ом опыте». Эту «бреш ь» и заметил Кант. В раздум ьях над «М атематическими началам и натуральной ф и л ософ и и » сф ор м и р ов ал ся идеал «аподиктической» науки, к о торый ок азал реш аю щ ее влияние на построение всей системы трансцендентальной философии: «наукой в собственном смысле м ож н о назвать лишь ту, достоверность которой аподиктична...» (6, 56). Трудно понять причину уверенности Канта в сущ ество вании такой науки, столь высокой оценки соврем енного ему естествознания, тем более, что многие из великих о сн ов оп ол ож ников его (Лейбниц, Гюйгенс, Эйлер, Л ом о н о со в ) не разд ел я ли подобной оценки некоторых идей, легших в основу «Н ач ал ». «М ое место,— писал Кант,— плодотворная глубина опыта...» ( 4( 1) , 199). Именно те «м ногоэтаж ны е» глубины «опыта», к о торые Кант открыл и описал, освещенные идеалом аподиктиче ской науки, послужили корнем трансцендентального идеализма. Н ью т оновская модель мира стала для Канта моделью « п озн ав а тельной способности» вообщ е. И з ее м атериала он построил «чувственность», «рассу д ок », «п рост ран ст во», «врем я» и м но гое другое (хотя, конечно, не только из н е е ). -Идеал аподикти ческой и в то ж е время опытной науки непосредственно при водит к идее трансцендентального. Знание, к от орое не может иметь источником опыт, но вся достоверность кот орого о с н о в а на на его отношении к опыту, и есть «трансцендентальное з н а ние». Вместе с тем абсолю тная достоверность знания имеет своей оборотной стороной агностицизм, ибо сущ ествование «ве щи самой по себе» ставит эту достоверность под угрозу. Х а р а к терно изменение смысла термина «трансцендентальный» в ф ил о софии Канта. Г. М артин, считающий, что у Канта в какой-то мере сохран яет ся его ст арое, схол астическое зн ач ен и е9, с к р а дывает материалистические черты специфически кантовского его понимания. «Трансцендентальное» означает то, «что опыту (a p rio ri) хотя и предшествует, но предназначено лишь для того, чтобы сделать возм ожны м опытное познание» (4 ( I ) , 199). В этом понятии отрази л ся факт предпосылочной структуры тео ретического знания по отнош ению к экспериментальному изу чению природы, противоречивого х арак т ера научного знания, обусловленного и объектом, и субъектом одновременно. А б с о лютизация предпосылок и попытка решить проблему их отно шения к эмпирическому знанию приводят Канта к идеализму. П роб л ем а «стыка» теоретического и эмпирического знания, ставш ая камнем преткновения для неопозитивизма, — реальный проблемный корень трансцендентализма. Канта, пожалуй, сле дует поставить впереди не только неопозитивизма, дошедшего лишь до признания невозм ож ности элиминации теоретических понятий, но и «исторической школы ф и л ософ и и науки», вновь 29

«открывшей» предпосылочность научного знания и застрявшей в релятивизме. В отличие от тех и других, Кант не только ви дел ^проблему в более широкой «метафизической перспективе», но и по-своему решил в оп рос о н е о б х о д и м о с т и теоретиче ских предпосылок науки и их функциях в системе знания. В р е шении этой проблемы Кант избрал такой путь, который привел его не только к разр аб от к е «субъективного метода», ставшего об разц ом для буржуазной философии X I X — X X вв., но и к идее, сод ерж ан и е которой, по мнению В. С. Ш вы рева, «дол ж но быть так или иначе освоено в качестве исходной теоретической пред посылки методологического и ссл ед ов ан и я »10. А именно, к идее о сущ ествовании субъективных предпосылок объективности н а учного знания. П о Канту, определенная с у б ъ е к т и в н а я деятельность создает систему о б ъ е к т и в н о г о научного з н а ния. Кант — ф и л ософ , необычайно чувствительный к субъектив ному. Открытие «глубин субъективности» составило непрехо дящ ую .заслугу Канта и обусловило как слабые, так и сильные стороны его учения. В нашей литературе немало уж е говорил ось об открытиях Канта в методологии науки. Здесь уместно сказать лишь о некоторых из них. Во-первых, Кант, установив значение мате матики для науки о природе, п оказал , что математика может быть п рилож ена к опыту лишь при условии допущения неко торых содержательны х онтологических принципов и «конст ру и рованны х» на их основе образн ы х идеальных моделей физиче ских понятий. Засл уж и вает внимания мысль Канта о том, что в физике «раб от ает » та ж е «способность», что и в математике, но в приложении к другом у «м атериалу». Открыв область св о бодной теоретической конструкции, Кант, естественно, поставил и в оп рос об отношении «конструктов» к их объекту. Его учение о модальности понятий сод ерж ит в себе п р о о б р а з новейшего «принципа наблю даемости». Во-вторых, наука, по Канту, имеет слож ную иерархическую структуру, в рам к ах которой средние звенья, т. е. эмпирические законы , отчасти дедуцируются из «чистых зак он ов природы », отчасти для их вывода нужен эм пирический материал; высшие звенья выполняют регулятивную функцию по отношению к низшим, являясь условием единства знания на предшествующей ступени. Эти идеи Канта стали п о нятными позитивистски ориентированны м ученым лишь в свете современны х попыток аксиом атизации физических теорий. Н е обходим ость синтетических суждений a priori означает несводимость физической теории к логике, необходимость с о д е р ж а тельных допущений — аксиом . Ч истое дедуктивное построение физики, по Канту, н евозм ож но. «Высший принцип синтетиче ских суждений a priori ’ «указы вает; что система аксиом в к о нечном итоге оправды вается лишь в целостной системе знания путем ее приложения в опытном исследовании. В учении о р е гулятивных идеях разум д Кант по-своему уловил методологи-

ч'оскую' 'функдаю 'фйлосбфий: отндшёнию :к коикретйЫМ^нан, у нам! В учении о единстве знания п равота Канта н том, что единство объекта еще не гарантирует единство знания о нем; и не' отменяет необходимости исследования внутренних меха,-: низмов познания, Обеспечивающих его единство. II, наконец, в-третьих, предельные предпосылки, . или- '«основания».:: физиче ской теории, имеют, п о К а н т у ,‘«метафизический», т. е. философ-: ский харак т ер. Они сод ерж ат в себе представление о природе в целом и обусловлены категориальной структурой мышления.: « В ся к а я подлинная метафизика почерпается и з са м о г о существа, мыслительной способности < . . . > она охватывает чистые акты: мышления,... единственно которы е приводят м н ог ообразн ое с о д ерж ание эмпирических представлений в зак он ом ерн ую связь. Вот почему физики-математики никак не могли обойтись без ме тафизических принципов...» (6, 61— 62). Э. К асси рер, исследуя влияние математической физики на Канта, уделил главное внимание ан ал и зу понйтия «п ри род ы »/ Он утверждал, что новое естествознание отказал ось от познания «субстанций и причин», открыв подлинный предмет науки (а вместе с тем и подлинную реальность) — отношения, п о р я док явлений. Он ссы л ал ся в подтверждение своего взгляда на авторитет основоп ол ож н иков научной физики и хи м и и 11. К а с си рера поддержал и Г. М артин, писавший, что. «П рирод а» у Канта — это «м еханическая законом ерность», к от орая является «полностью и целиком совокупностью чистых1 отношений. Этот взгляд лежит на Самом деле в основе нового естествозна ния...» 12. Кант определил природу как «п оряд ок и регулярность в явлениях». Если учесть, что рассуд ок , п0 Канту, есть с п о со б ность связывать, упорядочивать, устанавливать Отношения (и не об ращ ат ь внимания на то, что отношения устанавливаю тся м еж ду явлениями, аффинированны м и вещами в себе), то отсюда ясно, что рассу д ок и п ри род а — одно и .то же. Видно, что в о с н о ве идеалистической тенденции у Канта лежит система у п рощ е ний и абстракций .отождествления. Корень идеализма Канта (и К асси рера)" лежит в понятии, зак он а, ставшего центром н о вой науки. Н а математизацию как источник идеализма обратил внимание В. И . Ленин 14. Диалектика п роц есса познания т ак о ва, что выделение одних сторон природы требует отвлечения от других, научное изучение движения предполагает' отвлече ние от того, что движется. То, что у классиков науки было ме тодическим приемом с целью достижения точного и д остовер ного знания об одной из сторон природы ,-превратилось у философов-йдеалистов в «границы» и ‘«окончательный предмет» познания: Речь идет, но сути дела, о проблеме общ его. Зн а ч е ние математической физики для Канта определялось- в данном Случае ^необъяснимостью ее Основных^ понятий средствами -эм пиризма, так как они не могут быть поняты как родовые п оня тия. -Аргументация Канта «бьет всякий материализм, кром е диа21

лектйческого». Ё. И. Ленин отметил, что в основе идеализма лежит убеждение, будто общ ее есть мысль, «общ ее (понятие, идея) есть о т д е л ь н о е с у щ е с т в о » 15, а материя — это не пременно что-то «вещ ное», «телесное» и т. п. П робл ем а об щ е го, форм ы , единства всюду питает идеализм Канта. Н а всем протяж ении рассуждений в «Критике чистого р а з у м а » он гово рит о «ф орм ал ьн ом » х арак т ере своего идеализма, о « ф ор м ал ь ных» условиях опыта и т. д. О д н ак о из п ростого требования единства «в озм ож н ого опыта» едва ли м ож н о вывести какиелибо содержательны е «чистые» законы природы. Г. Коген отме тил, что на сам ом деле Кант вывел систему категорий и о с н о вополож ения не только из логики, но и из принципов механи ческой ф и з и к и 16, дав им более общ ую ф орм ул ировку. Тем с а мым как состав системы категорий, так и представление о ее законченности и полноте, проистекли, в известной мере, из убеждения Канта в аподиктичности механической физики как единственно возможной науки о природе. И ное представление о науке было бы св язан о с иным учением о категориях. Анализ показывает: «Значение концепций, развиты х классикам и фил о софской мысли, не следует слишком тесно связывать с судь бами тех или иных отдельных научных теорий...» 17. Кант и сх о дил не из конкретного естественнонаучного сод ерж ан и я м еха нической физики, но из определенного идеала аподиктической науки, который он сам «скон струи ров ал » на ее основе. О н дал настолько общ ие и осторож ны е форм ул ировки «чистых законов природы », «метафизических начал естествознания»: материи, движения, пространства, времени и силы, что без огов орок нельзя говорить ни об абсолю тизации классической физики как таковой, ни д аж е об абсолю тизации ее ф и л ософ ск их оснований. В о всяком случае, здесь требуется специальное исследование. Кант был прав: у естествознания есть не только математиче ские, но и «метафизические» начала. М ехан ическая картина ми р а леж ала в основе физики Н ью тона 18 и вместе с эксперимен тальным исследованием составляла «условие ее возм ож н ости». О н а длительное время л е ж а л а 'в основе всей классической ф и зики, обеспечивая ее единство как о д н о й науки. Им енно она была «идеальной моделью природы » в целом, исходным пред ставлением о строении м ира. И ст ори я п оказал а, что ф изическая картина мира меняется. Н а смену механической приш ла электродинамическая, затем — квантово-полевая. Н есм отря на предельную ост орож н ост ь и проницательность, Кант все ж е канонизировал некоторые черты соврем енного ему естествознания, его стиля мышления. Это признаю т д аж е исследователи творчества Канта, ратую щ ие за сохранение его «основн ого взгляда» (Э. К асси рер, Г. М артин, К. Вайцзекер, И . Штромейер и д р.), особен н о в отношении « М е тафизических начал естествознания». Следует вместе с тем учи тывать, что суть кантовской п о с т а н о в к и в оп р оса — в стре 32

млении открыть предельные основан ия всякого научного взгля да на мир 19. Д ля оп роверж ен и я такой постановки в оп р оса не достаточно ссылки на факт изменчивости научного знания. Н а д о показать несоответствие кантовской «картины м и ра» с о временной как с л е д с т в и е ап ри ори зм а, который в принципе не может вывести никакой содержательной картины из одних только «условий возм ож н ости опыта». Это м ож н о доказать лишь путем м арксистского анализа сам ого феном ена научного знания, в частности, генезиса физической картины м ира, к ото рая , видимо, играет св оеоб разн у ю роль «п осред ника» между физикой и другими областями культуры. К антовская п остановка в оп р оса требует показать необходи мость подобных предпосылок и их функции, не отодвигая в о п роса об их оправдании в «туманную даль» — п рош л ого или будущего. И ст ори я науки сам а по себе еще ничего не д оказы вает, ибо он а зависит от теории науки. П оэт ом у опровергнуть трансцендентализм может лишь более глубокая теория, кото р а я лучше, чем Кант, опирается на историю науки, а именно, владеет общей теорией развития. П рост ое указани е на то, что «все меняется», не поднимается выше кантовского ап ри ори зм а. О н о не улавливает основной мысли Канта. О н знал, что наука развивается, однако считал это обстоятельсто «соверш ен но вто ростепенным». От предпосылок, думал Кант, мы не м ожем из бавиться д аж е тогда, когда мним, что вышли за их пределы. Кант ост ро поставил вопрос: как избеж ать ап ри ори зм а, о б о с н о вывая истинность научного знания? Д ал ьш е Канта смогла пойти только материалистическая диалектика, р а з р а б о т а в ш ая учение о соотнош ении абсолютной и относительной и с тины. Н екоторы е ж е философы , и д аж е физики, и сегодня идут за Кантом. К- Вайцзекер, например, считает, что «п ри бл и ж аю щ ее ся систематическое единство физики требует рефлексии усл о вий возм ож н ости единства физики, т. е. рефлексии, на которую не отваж ился никто, кром е К а н т а » 20. Допущ ение возм ож ности окончательной науки, по его мнению, не менее обосн ов ан н о, чем допущение бесконечного развития. Если ж е «вооб щ е д ол ж на существовать сам ая об щ ая научная теория, то он а д ол ж н а быть в точности теорией возм ож ности опыта — и более ничем», «си стема предварительных условий всех возм ож ны х опытов и есть са м ая об щ ая научная т е о р и я » 21, которую Вайцзекер и пытает ся н абросать. Он идет д аж е дальше Канта, утверж д ая, что будущ ая научная теория (после создан и я физики элементарных частиц) -«позволит дедуцировать каж д ую эмпирическую з а к о н о м ерн ост ь»22. Т акого ж е взгляда придерж ивал ся и А. Эддинг тон. Мы знаем, что вывести физику из одних «условий в о з м о ж ности» не удается. О б этом лишний р а з свидетельствуют дли тельные и безуспешные попытки Канта найти переход о т мета физических «начал естествознания» к физике посредством априз З а к . 17064

орн ого конструирования «теплорода» (6, 597, 600, 647— 6.46, 649). Если бы априорны е конструкции Канта д аж е полностью с о ответствовали современной физике, это озн ач ал о бы всего лишь, что он «гениально угадал» сущностные черты им еющ егося ф и зического познания на основе ан ал иза классической физики. Кант действительно угадал многое. Тот, кто сравнивает его идеи с современной наукой, п ораж ае т ся количеству «точек с о п рикосновения» между ними. Он, наприм ер, связал модусы в ре мени с основными зак он ам и природы. В современной физике основные законы сохран ен и я и фундаментальные характ ерист и ки физических объектов связы ваю тся со свойствами пространства-времени. П е р в ая «аналогия опыта» сф орм у л и ров ан а в столь общей форм е, что под «постоянством субстанции» м ож н о пони мать и сохран ени е массы, и сохран ени е энергии, и констант ность других физических величин. Кант проницательно связал во «второй аналогии опыта» объективный временной п оряд ок с причинностью. Сложный, противоречивый харак т ер фил ософии Канта при водит к п рям о противоположны м суждениям о ее отношении к современной физике. С к аж ем , большинство исследователей считает, что ап ри ори зм Канта полностью опровергнут появле нием неевклидовых геометрий и применением геометрии Римана в общей теории относительности. Д ругие ж е (М . Л а у э , Э. К асси рер, К. Вайцзекер, И . Шнайдер) признаю т правоту Канта, внося в его учение некоторые поправки. Они ссы лаю т ся на тот факт, что Кант допускал возм ож н ость неевклидовых геометрий и такое допущение не находится в противоречии с его концепцией. Ош ибочны м было, очевидно, утверждение о невозм ож ности их «конструировать», т. е. представить нагляд но, вследствие чего они не могут быть использованы в физике. Это положение вытекало из убеждения в единственности кл ас сической физики. Сторонники ап ри ори зм а несколько м одифи цировали точку зрения Канта. В основе физической науки, утверждаю т они, леж ат некоторые первичные пространственновременные интуиции п оряд ка («быть подле» и «быть п осл е»), которые не следует связывать с какой-либо определенной гео метрической структурой 23. Эти «защ итники» Канта обходят ту реальную проблему, из которой вы росло учение Канта об ап ри орности евклидовой геометрии: проблему выделенное™, о с о б о го положения евклидовой геометрии среди других геометрий. Это логически простейшая геометрия, все другие возникли на ее основе, и их наглядная компонента заим ствована из нее. Главное ж е заклю чается в том, что неевклидовы геометрии и с пользуются в физических теориях, описы вающ их микро- или мегаобъекты, которые непосредственно в чувственном в осп ри я тии не могут быть даны. Вы сказы вается мысль, что классиче ск ая физика адекватно описывает «м ак ром и р», т. е. часть об ъ

ективного Мйра, ставш ую предметом чувственного восприятия человека. В таком случае евклидова геометрия теснее св язан а с чувственным созерцанием, чем неевклидовы. К ром е того, она « а п ри орн а» (как и кл ассическая ф и зи ка) в том смысле, что вся инф орм ац ия о физических явлениях, недоступных орган ам чувств, в конечном итоге проходит через «м ак ром и р» и прини мает «евклидовы» и «классические» форм ы . К л ассическая ф и зика лежит в основе неклассической. В се экспериментальное знание описывается на «язы ке» классической физики. Нелегко решить такж е вопрос: м ож н о ли еще называть гео метрией и пространством многомерные, бесконечномерны е и «безразм ерн ы е» (дискретные) «п рост ран ст в а» современной м а тематики, которые используются в квантовых теориях поля. Кант ок азал ся в некоторой степени прав: понятия пространства и времени оказал ись исходными и фундаментальными и на эм пирическом, и на теоретическом уровн ях исследования, но в о п рос о том, какие из абстрактны х пространственно-подобных математических структур имеют смысл описания физического пространства, нельзя считать р а з и навсегда реш енны м 24. О т крыв новые области реального м ира, соврем ен ная ф изика по к азал а, что проблем а геометрии и п рост ран ст ва значительно сложнее, чем это представлялось Канту. Одноврем енно он а дает понять особенности евклидовой геометрии и классической физики, способствовавш ие возникновению иллюзии об их .«апри орности». К вантовая м еханика полож ила н ачало еще более глубокому перевороту в физических воззрениях. Ее пол ож ения использо вались как для оп роверж ен и я, так и для подтверждения су бъ ективизма и агностицизма Канта. Больше всего сп оров вызвали проблем а причинности25 и проблем а наглядности. Н еод н озн ач ность оценок св язан а с возм ож н остью различной интерпретации как фи л ософ и и Канта, так и квантовой теории. С оот н ося кван тово-механическое учение о причинности с теорией Канта, сле дует учитывать ее противоречивость и «многослойность». П р е ж де всего, Кант ук азал на неотъемлемость для естествознания принципа причинности в его наиболее общей ф орм е. В понятии причинности как связи состояний, объективной, закономерной временной последовательности физически взаимодействующих явлений нет еще ни гран а механического детерминизма. О д н ак о Кант, видимо, имел в виду однозначную связь состояний, в к о торой данные следствия с необходимостью п орож д аю т ся д ан ными причинами. В озм ож н ост ь принципиально вероятностного поведения материи, как и квантованного х а ра к т е р а физических величин, он, конечно, предвидеть не мог. Ограниченность к ан товской системы категорий, ориентированной на естествознание, св язан а и с известной гипертрофией принципа причинности в ущ ерб другим видам объективной взаим освязи. С ам ое ж е глав ное в учении Канта о причинности, однако, не в этом, а в том,

что он выводит причинность из субъекта, из сознания, отрицая объективную законом ерность природы, не зави сящ ую ни от к а кого субъекта и его категорий. Этой стороны учения Канта не может доказать ни квантовая, ни какая-либо другая физика. Н апротив, откры вая в природе новые, неведомые доселе из «ап риорны х соображений » виды объективных связей, физика указывает на неисчерпаемость природы. Больше всего сп оров и «субъективистских шатаний» ф и зи ков вызвала проблем а наглядности в квантовой механике. О н а (м еханика) описывает микроявления двумя противоположны ми наглядными способам и , которые не могут быть совмещены в о б р а з е одного об ъ е к т а26. К- Вайцзекер пишет в связи с этим, что микрообъект «является» нам в опыте то как частица, то как волна. К лассическая физика адекватно описывает это его « я в ление», но об атоме «сам ом по себе» он а еще ничего не гово рит. «А том » в данном случае, по его мнению, есть чисто отри цательное понятие, оно говорит лишь о том, какие виды п оня тий не следует вводить в физику. П рав д а, К- Вайцзекер ог о варивается, что сходство с кантовой антиномией здесь ф орм ал ь ное 27. В отличие от него профессиональны е философы -идеа листы из подобных рассуждений физиков делают выводы: « с о временная наука подтверждает своими результатами, что мы не м ожем узнать вещи в себе, их внутреннюю п р и р о д у » 28. Мы уж е видели, что речь идет, по существу, о диалектике развития познания, отражающ ей диалектику самой природы. Кант от к а зал ся от диалектики, выведя за пределы науки «атом сам по себе». С оврем енн ая ф изика идет другим путем. О н а отказы вается от гром кого, но пустого титула «аподиктической науки», предпочитая узнать, каков все ж е атом «сам по себе». Д л я д о стижения этой цели он а готова пересмотреть любые « а п р и о р ные принципы». Вместе с тем кантовские антиномии отразили ту реальную диалектику, к от орая об н аруж и л ась и в развитии квантовой тео рии: неизбеж ное об разов ан и е внутренних противоречий, к ото рые «сигнализируют» о неадекватности внешнего отношения познания к объекту. Б л агод аря этому осозн ает ся «идеальный» х арак т ер п реж них представлений («п ри род а не о б я з а н а быть такой, какой мы ее представляем») и необходимость выработки качественно новых представлений, перехода на новый уровень познания, к сущности «второго п о р я д к а » 29. Развитие науки нельзя остановить никакими ап ри орн о устанавливаемыми г р а ницами, хотя бы они устанавливались и из благих побуждений. Соврем енн ая наука как никогда ост ро ставит в оп р ос об актив ности субъекта познания, конструирую щ его м нож ество субъек тивных моделей, понятий, о б р азов , в которы х он пытается осмыслить окружающ ий мир. Значение в оп р оса о том, каковы «условия в озм ож н ост и » объективности, истинности этих пред ставлений науки, впервые было осозн ан о Кантом. Ответ ж е его, 36

конечно, слишком узок и гипертрофирует лишь отдельные, хотя и существенные, стороны реального п роц есса познания. Эти «условия возм ож н ости » находятся преж де всего в окружающ ей н ас природе, а затем у ж е — в активной познавательной и п р а к тической деятельности человека. П ризнать объективную истин ность научного знания, учитывая его субъективность и измен чивость, может только д и а л е к т и ч е с к и й материализм. П о этому в конечном счете самые глубокие корни кантовского идеализма находятся в диалектическом харак т ере познания, который был осозн ан Кантом и который он пытался «уничто жить», сп асая идеал «аподиктической» науки, отказы ваясь во имя этой цели от материалистического понимания предмета и сущности научного познания, а тем самым и познания вообщ е. А с м у с В. Ф. Кант М.. 1973, с. 40, 186— 187; см. также примечания Т. И. Ойзермана к 6-му тому Сочинений И. Канта (М., 1966, с. 667). 2 Это хорошо показано В. А. Жучковым. См.: Система философии Кан та и ее трансформация в неокантианстве. •— В кн.: Кант и кантианцы. М., 1978, с. 10—96. 3 См.: Л е н и н В. И. Материализм и эмпириокритицизм.— Поли. собр. соч. Т. 18, с. 206. 4 Д р о б н и ц к и й О. Г. Теоретические основы этики Канта. — В кн.: Философия Канта и современность. М., 1974, с. 125. 5 Kants gesammelte Schriften. В. XY1II. Berlin, 1928, Refl. 6344. e К и с с е л ь М. А. Идеализм против науки. Л., 1969, с. 134. ’ П л е х а н о в Г. В. Сочинения. Т. 18. М.—Л., 1925, с. 327—328. 8 C a s s i r e r Е. Philosophie und exakte Wissenschaft. Kleine Schriften, 1969, S. 126. 9 M a r t i n G. Immanuel Kant. Ontologie und Wissenschaftstheorie. Ber lin, 1969, S. 4, 43. 10 Ш в ы р е в В. С. Теоретическое и эмпирическое в научном позна нии. 1978, с. 63. 11 C a s s i r e r Е. Das Erkenntnisproblem in der Philosophie und Wissen schaft der neueren Zeit. В. II. Berlin, 1911, S. 404, 433. 12 M a r t i n G. Immanuel Kant..., S. 78, 106— 107. 13 C a s s i r e r E. Das Erkenntnisproblem...-, S. 670— 672, 737— 738. 14 См.: Л е н и н В. И. Материализм и эмпириокритицизм. — Поли, собр. соч. Т. 18, с. 326. 15 Л е н и н В. И. Философские тетради. — Полн. собр. соч. Т. 29, с. 329—330. 16 C o h e n G. Kants Theorie der Erfahrung. Berlin, 1918, S. 314. 11 А б р а м я н А. А. Кантова философия математики: старые и новые споры. Ереван,'1979, с. 82. 18 М о с т е п а н е н к о М. В. Философия и физическая теория. Л., 1969, с. 94—95. 19 Это отметил В. С. Швырев. См. указ. соч., с. 74. 20 Р 1 a a s s P. Kants Theorie der Naturwissenschaft. Gottingen, 1965, Vorrede. 21 W e i z s a c k e r C.-F. F. v. Die philosophische Interpretation der modernen Physik. Halle/Saale, 1973, S. 17— 19. 22 W e i z s a c k e r C.-F. F. v. Kants Theorie der Naturwissenschaft nach P. Plaass.— «Kant-Studien», 1966, 56, H. 3— 4, S. 543. 23 C m.: S c h n e i d e r I. Das Raum-Zeit Problem bei Kant und Einstein. Berlin, 1921, S. 68: К а с с и р е р Э. Теория относительности Эйнштейна. П г , 1922, с. 89, 90, 92, 108, 115— 117. 24 М о с т е п а н е н к о М. В. Пространство-время я физнмско* n o s i a ние. М., 1975, с. 11. 37

25 W e i z s a c k e r C.-F. F. v. Zum Weltbild der Physik. Leipzig, 1947 S. 88—89; В r o c k e r W. Kant iiber Wahrnehmung und Erfahrung.■ — «KantStudien», 66, H. 3, S. 312; H a r t m a n n M. Die philosophischen Grundlagen der Naturwissenschaft. Jena, 1948, S. 203—204; C a s s i r e r E. Determinismus und Indeterminismus in der modernen Physik. Goteborg, 1938, S. 158. 28 См., напр. S c h r o d i n g e r E. What is matter? — «Scientific Ameri can», vol. 189, N 3, 1953, p. 52. 27 W e i z s a c k e r C.-F. F. v. Zum Weltbild..., S. 112. 28 К a e s t n e r H. Kant und die moderne Naturwissenschart. Die Erorterung der Hauptthesen der «Kritik der reinen Vernunft».— «Zeitschrift fiir philosophische Forschung». Meisenheim am Qian, 1964, B. 18, H. 1, S. 120. 29 На связь антиномий Канта с понятием антиномий-проблем неодно кратно указывал И. С. Нарский.

« .

Л . А. К А Л И Н Н И К О В

ОБ О С О Б Е Н Н О С Т Я Х КАНТОВСКОГО АГНОСТИЦИЗМА П од обн о тому как почти к аж д ое положение кантовской ф и лософской системы не может быть воспринято однозначно и вызывает противоречивые истолкования, напряженны е столкно вения рож д ает и его утверждение о непознаваем ости м ира ве щей в себе. О н о включено в сложны е и м ногообразны е отнош е ния с другими моментами «критической» фил ософии, несущими в себе противоположны е, взаимно ограничиваю щ ие друг друга тенденции. Эти-то сталкиваю щ иеся тенденции естественно вызы вали у последователей Канта стремление очистить их одну от другой и добиться большей определенности в ж елаем ом н а правлении. «Критика кантианства слева и сп р ав а» осущ ествля ется и в отношении кантовского агностицизма, достигая порой антагонистического п аф оса. В интерпретации кантовского агностицизма история ф и л осо фии может опереться на мощную традицию восприятия Канта как скептика чистой воды, сбл и ж аю щ у ю и д аж е отождествляю щую в данном отношении позиции Канта и Ю м а. Эта субъектив но-идеалистическая Традиция самы м непосредственным о б р а з о м св язан а с неокантианством и позитивизмом. Ее не оставил без в н и м а н и я 'В . И . Ленин, п ереворачивая тома и тома писаний ф и л ософ ов названных направлений. И звестная общ ность во взглядах Канта и Ю м а есть, сближение этих ф и л ософ ов небес почвенно. Конспектируя «Н ау к у логики» Гегеля, В. И . Ленин отметил тот факт, что и Гегель не проходит мимо этой о б щ ности. Резю м и руя рассуж д ен и я Гегеля, он пишет: «Кант и Ю м — скептики. — И спраш ивает далее: В чем Гегель видит скептицизм Ю м а и К анта?» 1 Ответ В. И . Ленина на этот в о п рос таков: «По-видимому, скептицизм Гегель видит здесь в том, что Ю м и Кант в «явлениях» не видят являющейся вещи в себе, отры вают явления от объективной истины, сом неваю тся

в объективности познания, alles E m pirische отрывают, weglassen, от D in g an sic h ...»2 В то ж е время к оценке агностицизма Канта возм ож ен и иной подход, такж е имеющий не менее длительную традицию. П оследняя традиция исходит из внутренних побудительных им пульсов самой «критической» фил ософии противостоять рел я тивизму и агностицизму, «отдать должное... знанию против скептицизма Ю м а » 3. Эта традиция отводит агностическим иде-' ям Канта соответствующее место, отправляясь от общ его духа гносеологической- теории осн овоп ол ож н и ка немецкой классиче ской философии; дух ж е его теории познания дал возм ож ность И. Дицгену писать, что Кант «пользовался своим гением для революционного развития н а у к и » 4. Углубленное изучение теории познания И . Канта, предпри нимаемое в последнее время под воздействием внутренних по требностей развития нашей философской науки, приводит к а к центированию внимания исследователей не на сл абостях, а на сильных ст орон ах Кантовой теории. Только этим сильным сто рон ам она об я зан а за то п рочное двухвековое внимание фил о соф ов различных направлений, к от орое не ослабевает, а, н а против, н арастает с течением времени. «Диалектический мате риализм в отличие от метафизического сп о со б а мышления, —отмечает Т. И . Ойзерман, — обосновы вает необходимость пози тивной оценки противоречий, присущ их выдающимся ф и л о со ф ским уч ен и ям »5. В философской борьбе, что ведет в настоящ ее время диалектический материализм с различными бурж уазн ы ми философским и течениями, конструктивные возм ож н ости его приобретаю т реш аю щ ее значение. А потому для философовмарксистов естественно стремление опереться на конструктив ные моменты во всем прогрессивном ф и л ософ ск ом наследии прош лого. Именно это заставляет исследователей теории п о знания Канта об ращ ат ь ся не к первой, а ко второй историкофилософской традиции. Ещ е в конце 50-х годов такой крупный знаток фил ософии немецкой классики, как К. С. Б ак рад зе , писал, что «К ант не признал бы справедливой современную характеристику его ф и лософии как агностической »6, причем исходил он в данном в о п росе не только из положения дела в системе сам ого Канта, но и из гегелевского отношения к сути в оп роса. В настоящ ее вре мя большинство исследователей разделяют эту точку зрения. Так, А. В. Гулыга утверждает: «...некоторы е п а сса ж и в «К рити ке чистого р азу м а» дают повод для ош ибочны х интерпретаций. Н о общий п аф ос трактата очевиден — обосн овать начала науки. П оэтом у нельзя -безоговорочно обвинять Канта ни в агности цизме, ни в субъективном идеализме. У Канта м ож н о о б н а р у жить лишь элементы того и другого, но нет никакого ре зон а отдавать его целиком нашим идейным п роти вни кам »7. Е щ е б о лее определенно вы раж ает эту точку зрения А. И . Ракитов, к о

торый уверен, что вещь в себе, «согл асно Канту и вопреки ш и р о к о расп рост ран ен н ом у заблуждению , не есть нечто вообщ е непознаваем ое, но есть непознаваемое средствами эмпириче ского исследования, т. е. с помощ ью индуктивных р а с с у ж д е ний»8. Разум еется, исследователи творчества Канта вряд ли согласятся с Таким уточнением, из которого следует, что вещь в себе п озн аваем а средствами теоретическими. Н о несомненно, что вся система познавательных способностей души, которой располагает человек, в состоянии проникнуть в структуру ве щей в себе, скрытую как от эмпирического, так и теоретиче ского уровней чистого (от других функций очищ енного) п озн а вательного сознания. О д н ак о об этом более подробно, речь пойдет ниже. I Вы сказы вания такого род а м ож н о множить и множить, они принадлежат Л . А. А брам ян у, Г. В. Тевзадзе и др. О д н ак о дело не в их множестве, дело в направленности их сути. Этот подход является реализацией ленинского завета в от ношении изучения наследия Канта, сф орм ул и рован н ого В. И . Л е ниным как «два аф ор и зм а», не утративш их своей завещательной силы до настоящ его времени. Вы разил эти афоризм ы В. И . Л е нин так: «1. П леханов критикует кантианство (и агностицизм в ооб щ е), более с вульгарно-материалистической, чем с диалектианцев и юмистов более по-фейербаховскп (и п о-бю хнеровски), а Н щ т е отвергает их рассуж д ени я, а не исправляет (как Ге гель исправлял Канта) эти рассуж д ен и я, углубляя,, об об щ ая , р а сш и р я я их, показы вая с в я з ь и п е р е х о д ы , всех и всяких понятий. 2. М арксисты критиковали (в начале X X века) к ан тианцев и юмистов более по-фейербаховски (и по б ю х н еров ск и ), чем по-гегелевски»9. К ром е П л еханова, В. Pi. Ленин, несомнен но, преж де всего имеет в виду труды Ф . М еринга и П . Л аф арга, такие, например, как раб от а последнего «П роб л ем а п озн а ния», опубликованная в 1910 году. В чем ж е закл ю чаю тся достоинства гегелевской оценки агностицизма Канта? Эти достоинства В. И . Ленин отметил, п од робно изучая и конспектируя « Н а у к у логики», но еще до такой обстоятельной работы он уж е составил себе представле ние о б этих достоинствах. М ал о того, в практике работы над «М атериализм ом и эмпириокритицизмом» В. И . Ленин сумел опереться на их методологические возм ож ности. Гегель преж де всего исходит из того, что утверждению о не познаваем ости вещей в себе, роднящ ем у Канта с Д. Ю м ом , пред шествует глубокое и всестороннее обосн ован и е Кантом научно го познания, что по п раву и долж но привлекать внимание ф и л ософ ов, а вовсе не конечный результат. «Т о ф и л ософ ст в ов а ние, к оторое у нас более всего расп рост ран ен о, — пишет Г е гель, — не идет дальше кантовских выводов, согл асно которым разум не способен познать никакого истинного сод ерж ан и я и в отношении абсолютной истины следует отсылать к вере. Н о это

фил ософствование непосредственно начинает с того, что у К ан та составляет вывод, и этим с р а з у отбрасы вает предш ествую щие построения, из которы х вытекает указанный вывод и к ото рые составляю т ф и л ософ ск ое познание» 10. Останавл иваться на агностических выводах Канта при таком положении вещей ф а к тически равносильно тому, что проделал Л . Фей ербах с самой гегелевской философией. О ст роу м н ая энгельсовская х арак т ери стика фейербаховской процедуры ш и рок о известна. Кантовское утверждение об ограниченности познавательных возможностей человека Гегель назвал «экзотерической »11 стороной кантов ской философии, за которой скры вается нечто значительно бо-. лее глубокое, однако д обирается до этой глубины только тот, кто не пожалеет сил, чтобы войти в число посвященных. В соответствии с этим Гегель об ращ ает внимание на один очень важный момент, — который не проходит мимо внимания В. И . Ленина, — заключающийся в том, что Кант область не п ознаваем ого сжим ает фактически до состояния абстрактной точки, которой не находится места в реальном мире. З ат о мир наличного и «возм ож н ого» опыта, не ставящ его никаких п ре град познанию, беспределен. Гегель не устает показывать, а В. И . Ленин вновь и вновь фиксировать, что «так назы ваем ая вещь в себе лишь ein G e d a n k e n d in g der leeren A b s tra k tio n » .— «у Канта « п у с т а я а б с т р а к ц и я » вещи в себе на место ж и вого G an g , B e w egun g знания нашего о вещ ах все глубже и г л у б ж е » 12. В. И . Ленин выписывает следующее рассуж д ение Гегеля: «...новейший идеализм не позволял себе смотреть на познание как на знание о вещи в себе; ...кажимость вообщ е не долж на была бы иметь основы какого-либо бытия, вещь в се бе не долж на была бы входить в эти знания. Н о вместе с тем скептицизм допускал м ногообразны е определения своей к а ж и мости, или, скорее, его каж им ость имела сод ерж ани ем все м но г ооб р азн ое богатство мира. Равным о б р азом , явление идеализ ма охватывает собой весь объем этих м ногообразны х опреде ленностей»13— и помечает его знаком nota bene. (Здесь под новейшим идеализмом, скептицизмом, идеализмом везде име ется в виду ф и л ософ и я Канта.) И з этого рассуж д ен и я с н еоб ходимостью следует, что скептицизм критической фил ософии только по ф орм е есть скептицизм, на деле такового совсем не представляя, ибо непознаваемой с его точки зрения является лишь «пустая абстракц и я», тогда как все реальное не имеет ни малейших запретов познаю щ ем у разум у. Гегель, с неизменным пиететом относящийся к творчеству Канта, выделяет и еще один момент, для интерпретации кан товского агностицизма, с нашей точки зрения, пожалуй, в а ж нейший. Он никогда не оставляет его вне поля своего внима ния, неизменно делая соответствующие оговорки. Т ак в преди словии к первому изданию «Н аук и логики» он, рассм ат ри в ая положение логики и вообщ е метафизики в системе современ41

Ill

ного ему об разов ан и я, по поводу «критической» фил ософии пи шет: «Экзотерическое учение кантовской фил ософии, гласящее, что рассу д ок не вправе перешагивать область опыта и что ина че познавательная способность становится теоретическим р а зумом, который сам по себе п орож д ает только химеры, — это учение оправды вало с научной стороны отказ от спекулятивно го м ы ш ления»14. Гегель предельно точен, отмечая, что химеры порож дает, по Канту, не вообщ е разум , но т е о р е т и ч е с к и й разум и что научно обосновы вается в Кантовой фил ософии от каз не вообщ е от мышления, а именно от с п е к у л я т и в н о г о мышления. П ри этом из контекста видно, что слова «это уче ние оправды вало с научной стороны отказ от спекулятивного мышления» относятся не к фил ософии Канта непосредственно, а к расп рост ран и вш ем уся в обществе прагматическом у (п ози тивистскому) духу, переживш ему разо ч а р о в а н и е в ром античе ском доверии прекраснодуш ны м фил ософ ским мечтаниям, го товому привлечь в качестве своего оп равд ания теоретические аргументы скептицизма (в виде кантовского скептицизм а), но не зам ечаю щ ем у эзотерического смысла кантианства, п ол ож и тельной кантовской метафизики, вовсе не оправдывавшей праг- , матической ограниченности. О соб ен н о в аж н о было учесть это в «Учении о понятии», поскольку здесь как моменты гносеол о гические рассм отрены «телеология» (для Канта предмет р е ф лексивной способности суждения как качественно особой сп о собности сознан ия) и «идея блага» (для Канта предмет п ра к тического р а з у м а ), что Гегель и делает. П еред ав ая позицию Канта, он отмечает, что «истина недоступна познаю щ ем у р а з у му» 15. Опять-таки не п росто разум у, а п о з н а ю щ е м у разум у. В Этом между Кантом и Гегелем одно из существеннейших различий и расхождений, даю щ их преимущества то одному из гениев немецкой философской мысли, то другому. Иммануил Кант в своей системе рассм ат ри вает три качественно несводи мых друг к другу способности души (познавательная сп о со б ность, _ чувство удовольствия и неудовольствия и способность желания, которым соответствуют специфические познаватель ные механизмы: рассуд ок , рефлексивная способность суждения и практический ра зу м ). Д ля Канта они ни в каком смысле не могут быть тождественными: к аж д ая расп ол агает своим, уни кальным, знанием. П рав д а, две последние способности, по К ан ту, об н аруж и в аю т известную близость и могут быть в наших целях объединены в практически-ценностное сознание (или нормативно-ценностное) и противопоставлены первой сп о со б н о сти — познавать мир. Д ля смысла кантовского агностицизма весьма в аж н о убеждение Канта, что принципиальная огран и ченность познаю щ его разу м а миром явлений не означает а бс о л ю т н о й невозм ож ности постичь мира вещей в себе. Это и в сам ом деле н евозм ож но было бы, если бы сознание челове ка ограничивалось только познавательной способностью и не 42

обл ад ал о бы практически-ценностной своей стороной. Структу ру м ира вещей в себе человек познает, но познает соверш енно особы м — практически-ценностным— о б разо м . О б а вида знания: научное знание о мире явлений и практически-ценностное (н рав ственно-эстетическое) знание о мире вещей в себе — могут лишь взаимно дополнять друг друга, не входя в более глубокие, ин тимные отношения. Если принять во внимание о б а вида з н а ния, то обвинение Канта в агностицизме вообщ е становится проблематическим. К тому ж е необходим о учитывать, что как практический разум , так и рефлексивная способность суждения, будучи ■отличными от теоретического, спекулятивного разу м а, тем не менее представляют собой не иррациональны е, а столь ж е рациональные способности, как и теоретический разум . Они действуют с помощ ью тех ж е самых психических механизмов, что и способность познания. В «Антропологии с прагматической точки зрения», а еще более в черновых н а б р о ск а х к ней Кант это обстоятельство специально весьма п од робно р а ссм а т р и в а ет. О н пишет, что «все способности: познания, чувства, ж е л а ния — могут быть чувственными или интеллектуальными»16.. Чувственные способности как низшие страдательны, интеллек туальные, или высшие, «определены деятельно». В се эти сп о собности он перечисляет: «Чувственные представления, чувст венное удовлетворение и неудовлетворение, чувственное ж е л а ние; мыслительные представления, мыслительное удовлетво рение, мыслительное ж е л а н и е » 17. Это единство психических механизмов, в которы х надо видеть непременное участие чувст венности с ее зависимостью от вещи в себе как средства а ф ф и нирования, решительно препятствует иррационалистическом у истолкованию любой из функций сознания. Гегель решительно против такого кантовского ограничения возможностей познаю щ его разу м а, для теоретически-спекулятивного подхода к миру нет, с его точки зрения, никаких г р а ниц, в том числе и со стороны функциональных способностей сознания. Сам о н такого принципиального различия между р а зум ом познаю щ им, с одной стороны, и практически-ценностным, с другой стороны, не проводит. Три кантовские способности отождествляются им в одной, они гносеологизирую тся, высту пают как моменты сам оразверты ван ия «понятия», тем более, что и у Канта все они рациональны, т. е. каким-то о б р а з о м все ж е едины. Наличие у Канта несводимых друг к другу качественно спе цифичных способностей сознания органически св язан о с его дуализмом, теоретической непоследовательностью. Субъектом организованный мир вещей для н ас тесно связан с познаватель ными теоретическими способностям и, тогда как объективный мир вещей в себе непосредственно связан с практически-ценностным сознанием. Т ак ая непоследовательность решительно устраняется Гегелем, как до него была устранена, каждый ра з 43

II по-своему, Фихте и Шеллингом. А устранение дуализм-а тре бует устранить и дуализм (тем более нестрого проведенную троичность) способностей души. 1 Есть и другой мотив для гегелевского отождествления сп о собностей души. О н заклю чается в значительно более ш ироком , чем у Канта, понимании практического разу м а. Если Кант о г р а ничивал свой практический разу м нравственным сознанием, вы водя за его строго очерченные границы д аж е легальные нормы п рава и политики, а тем более утилитарно-прагматические нормы, то Гегель подобные ограничения снимает. С в об од а и не обходим ость для него не п росто согласую тся, коррел ирую т с те чением времени, но об разу ю т диалектическое единство, д ох од я щее до тождества противоположностей. 'О бн аруж ен и е диалектического единства установленных К ан том способностей души является несомненным теоретическим завоеванием Гегеля, но их фактически полное отождествление, растворение в гносеологическом моменте практического р а зу м а Канта имеет как положительные, так и негативные последствия. Главным положительным итогом этой мыслительной о п е р а ции оказы вается включение практики в п роц есс познания как важнейшего момента этого проц есса. В. И . Ленин выписывает в своем конспекте: «И дея, поскольку понятие для себя являет с я теперь самим по себе определенным понятием, есть практиче ск ая идея, действование» 18. Обдум ы вая это положение, В. И . Л е нин пишет: «Теоретическое познание д ол ж но дать объект в его необходимости, в его всесторонних отнош ениях, в его противо речивом движении an u n d fur sich. Н о человеческое понятие эту объективную истину познания «окончательно» ухватывает, уловляет, овладевает ею, лишь когда понятие становится «для себя бытием» в смысле практики. Т. е. практика человека и че ловечества есть п роверка, критерий объективности познания. Т ак ова ли мысль Г ег ел я ?»19. И заверш ает обдумывание так: «...несомненно, практика стоит у Гегеля, как звено, в анализе п роц есса познания и именно как переход к объективной (« а б солютной», по Гегелю) истине. М а р к с, следовательно, непо средственно к Гегелю примыкает, вводя критерий практики в теорию познания: см. тезисы о Ф ей ербахе»20. Н о, конечно, гегелевское растворение практики в познании влекло за собой крайний идеализм в виде тождества бытия и познания, что было по отношению к кантовскому их разл иче нию несомненным движением вправо в философской теории. К. М а р к с в своем следовании Гегелю вынужден был п оп рав лять последнего в духе Канта, и особен н о Фей ербаха. Гегелев ское включение практики в теорию познания равнялось « а б с о лютному идеализму». «Д л я Гегеля действование, п рак т и к а,— писал В. И . Ленин. — есть л о г и ч е с к о е «з а к л ю ч е н и е », ф и гура л оги к и »21. Реальное соотнош ение практики и познания здесь и звращ ен о в угоду идеализму: решающей стороной об ъ 44

является познание, а практика — его моментом, соответственно чему чистая теория начинает свое движение и наполняется практикой, а затем вновь возвращ ает ся к теории, очищ ается. Тем самым вырывается реальное звено в цепи событий, но зв е но разорв ан н ое, начинаю щ ееся с обры вка цепи и таким ж е обры вком заканчиваю щ ееся. Д л я материалиста «п рактика вы ше (теоретического) познания, ибо он а имеет не только д о стоинство всеобщ ности, но непосредственной действительно с т и » 22— и тут материализм идет на некотором отрезке пути в ногу с Кантом. Если правильно брать в цепи событий звено, не р азр ы в ая его, а восп роизвод я в его целостности, то н ачи нать надо «от ж и вого созерц ан и я» (данного человеку только в акте практики. — JI. К-), двигаться «к абстрактном у мышле нию и от него к практике — таков диалектический путь п о зн а ния истины, познания объективной реал ьн ост и »23. Од н ако, кром е описанной выше гипертрофии л оги зи ров а н и я — превращ ения всей действительности в «фигуры логики», устранение качественной специфики функций практического р азу м а, растворение момента нетождественности его спекуля тивному разум у влечет за собой еще одно отрицательное след ствие: п роц есс познания не встречает никаких преград и плав но (в таких условиях сам о диалектическое движение может быть определено как плавное, лишь слегка на гребнях вол н о образн ы х скачков п окачиваем ое) достигает абсолю тно з а в е р шенного состояния. П роц е сс познания из конкретно-историче ского и конкретно-диалектического п ревращ ает ся в аб ст рак т н о исторический и абстрактно-диалектический, почему легко и п росм атривается все его движение от начал а до конца. Один р а з введенные принципы уж е не нуж даю тся более ни в каких уточнениях, а тем более, коренных изменениях и перестройках. И х действие осуществляется неукоснительно и беспрепятствен но. В се наличное целиком исчерпывается этими принципами. П о отношению к скептицизму и агностицизму это п рот и воп ол ож ная крайность. О н а не видит в скептицизме ни гран а п ол ож и тельного. О д н ак о это отступление от подлинной, неупрощенной д и а лектики. Скептицизм «всегда был ферментом бурного р а з в и т и я » 24 философской мысли. О н находил условия и обстоятель ства, при которы х оказы ваю тся сомнительными или п рост о не выполнимыми самые авторитетные принципы и положения, тем самым расш аты вая их кажущийся абсолютным х арак т ер. В конечном итоге подвергнутые сомнению принципы д опол ня лись или заменялись новыми. Агностицизм Канта в этом отношении не был исключением. В своем решительном ограничении познавательных в о зм о ж н о стей теоретического сознания миром явлений Кант подвел итог традиции философской мысли X V I I — X V I I I вв. аб сол ю т и зи ро вать возм ож ности механистических метафизических принципов 45

Мышления. Он показал, что под этой абсолютизацией нет ника кой почвы, что все попытки представить принципы механициз ма универсальными, все и вся объясняю щ им и принципами, в сам ом корне обречены на неудачу. Д ел о в том, что биологи ческие и социальные явления, осущ ествляю щ иеся в соответст вии с принципами цели и свободы , никак не могут быть об ъ я с нены механистически. Принципы механицизма ок азал ись перед ними бессильны, несмотря на все попытки (начатые задолго до Д ек арт а, а законченные много после Л ам ет ри ) подчинить себе поведение ж и вого орган изм а и человека. Феномены свободы и ц ел есообразного поведения по отнош ению к метафизическому мышлению не могут быть не чем иным, как вещами в себе. П ознать их метафизическому мышлению не дано в принципе. Фактически Кант, в отличие от Ю м а, подвергал сомнению не вообщ е возм ож н ости человеческого сознания, ограничивал не вообщ е разум , а подвергал сомнению м е т а ф и з и ч е с к и й разум , ограничивал возм ож н ости научного познания, о п и р а ю щ егося на принципы механицизма. В этом смысле Кант з а в е р шил период в развитии науки, который м ож н о определить как период классического неэволюционизма. В м арксистских исто рико-научных трудах эта мысль является общепризнанной. О н а все ш ире принимается и западной эпистемологией как в рам к ах постпозитивистского историко-мировоззренческого направления (Т. Кун, И . Л а к а т о с, П. Фейерабенд и д р .), так и в структура листских исследованиях. Н ап ри м ер, в книге М иш еля Ф у к о «С л ов а и вещи» анализируется «разры в в эпистеме западной культуры», «которы м в начале X IX века обозн ач ает ся п орог нашей соврем ен н ост и »25. О н пишет, что на стыке X V I I I и X IX веков «система позитивностей изменилась во всем своем об ъ е м е »26, и п рям о связывает это изменение с именем Канта. Смысл изменения заклю чается в переходе к эволюционизму в стиле мышления, характеризую щ ем у, согл асно Ф ук о, с о в р е менный стиль, соврем енное историческое состояние культурной эпистемы. Этот эволюционизм рисуется признаю щ им момент прерывности в развитии. Н о прерывность эта только п оверх ностна и, как выясняется, чисто субъективна. «П реры вность, — пишет М . Ф ук о, — то есть то, что иногда всего лишь за несколь ко лет какая-то культура перестает мыслить на прежний лад и начинает мыслить иначе и иное, — указывает, несомненно, на внешнюю эрози ю , на то п ространство, к от орое находится по другую сторону мысли, но в котором тем не менее культура не престанно мыслила с сам ого н а ч а л а » 27. Подобный подход к эв о люции очень близок пониманию эволюции П . Тейяром де Ш а р деном, и, несомненно, вольно или невольно восходит к Кантовой теории эволю ции28. О д н ак о с именем Канта связан д в о й~н о й разры в в стиле мышления, происходивший на ру беж е X V I I I — X IX веков. П е р вый, недостаточно решительный и резкий (его-то М . Ф у к о и

Имеет в виду), — Зто йереход к эволюционистскому стилю мыш ления, остаю щ ем уся в пределах метафизических принципов п о знания 2Э.Самим Кантом его эволю ционистская концепция р а з вития рассм ат ри вает ся как результат применения рассуд к а в «Аналитике основоположений». Р ассу д к у вполне удается сл а дить с развитием, этот процесс, с точки зрения Канта, не о б н а руж ивает никаких антиномий. Ф у к о пытается в п рокрустово л ож е эволюционизма втиснуть принципы мышления соврем ен ной науки. Второй, имеющий революционно взрывной х а р а к тер, — это разры в, приведший к возникновению диалектической логики, диалектического метода. Только его и м ож н о считать стилем мышления современной науки. Разработанны й на п р о тяжении первой половины X IX века, диалектический метод мышления медленно, но неуклонно проникал в науку. М о ж н о сказать, что достаточно полно его возм ож н ости наукой X IX сто летия были использованы лишь раз — в созданной К. М а р к со м политической Экономии. О д н ак о проц есс диалектизации мыш ления всей науки приобрел лавинообразный х арак т ер на ру б е ж е X I X — X X веков, начиная с ситуации «к ри зи са в физике». Ф орм и ров ан и е диалектического метода мышления, ставшего методологической основой науки X X столетия, органически св я зан о с идеей Канта о непознаваемости вещи в себе теоретиче ским разум ом (т. е. механистически), но постижимости ее иным сп особ ом , коренным о б р а з о м отличным от механицизма и его принципов. Таким сп особом Кант считает телеологический ме тод. Принципы этого метода леж ат у него в основе сущ н остн о го зак он а мира свободы — категорического императива. Именно телеологический метод родоначальника немецкой философской классики, 'объединяющий единым механизмом рефлективную способность суждения и практический разум , с нашей точки з р е н и я 30, был той питательной средой, из которой с помощ ью Фихте, Шеллинга и, наконец, Гегеля рож д ен а была диалектика. Кант фактически продем онстрировал историческую огран и ченность к азавш и хся незыблемыми (в том числе и для него с а мого, когда речь шла о познании неорганической'4 природы) принципов, но он одновременно показал, что расш и рен и е и углубление принципов познания в границах сам ого познания н евозм ож но — оно в озм ож н о только на условиях выхода в цен ностно-практическую область духовной культуры, значительно теснее познания связанной с меняющейся системой п рои звод ственных отношений, с материально-производственной практи кой общ ества. Без этой отдушины познание сам о в себе неиз беж но постепенно зады хается в становящейся все более без жизненной атм осф ере, п ерерож д аясь в схоластику. И менно поэтому познание конкретно-исторично, его нельзя проследить до «абсол ю тного» конца, как это хотел сделать Гегель, к а ж дый видимый из настоящ его конец — лишь относительный м о мент целого. Таким об разом , д аж е извлеченный только со

страниц «Критики чистого р азу м а» агностицизм Канта требует достаточно больш ого числа оговорок; когда ж е мы берем его во всем объеме философской системы критицизма, кантовский агностицизм об н аруж и вает немалое число достоинств. Эти-то достоинства и были тем главным, как показы вает В. И . Ленин в «М атериализм е и эмпириокритицизме», на о с н о вании чего оценивали ф и л ософ и ю Канта материалисты, начи ная с Фей ербаха и кончая Ф . Энгельсом. В оценке агностициз ма Канта м арксизм исходит из его достоинств, из того, что Кант «отступает от последовательного агн ост иц и зм а»31. В. И . Л е нин пишет, что марксисты отвергают «в системе Канта с а м о малейшие элементы агностицизма (скептицизма) и идеализ м а » 32. В этом ленинском замечании д ол ж но отметить два момента. Первый заклю чается в том, что при тщательном изу чении системы Канта необходим о вскрывать малейшие элемен ты агностицизма и идеализма, в ней сод ерж ащ и еся. Н о при этом нельзя забывать, что они «самомалей шие». Эти са м о м а лейшие ош ибки не могут затемнить всей массы бесспорны х достоинств, которые и нуж но ставить во главу угла при анали зе кантианства. Это второй, и решающий, момент. В. И . Ленин предостерегает, что 6 борьбе с Кантом м ож но оказат ься сою зником «скептиков и идеалистов», сторонников берклианства и ю мизм а, таких, как Шульце-Энезидем или Аве нариус. Последний, наприм ер, в своей борьбе с Кантом «только очищал агностицизм от кантианства. О н б орол ся не против агностицизма Канта (агностицизм есть отрицание объективной реальности, данной нам в ощ ущ ении), а з а более чистый агн о стицизм...» 33. П ом н я эти ленинские заветы, мы должны критиковать агно стицизм Канта диалектически. 1 Л е н и н В. И. Конспект «Науки логики». — Поли. собр. соч. Т. 29, с. 187. 2 Там же. 3 Там же, с. 336. Следует отметить, что В. И. Ленин выписывает эти слова из книги Ф. Паульсена «Введение в философию», стремящегося с по мощью кантианства обосновать христианскую религию. Поэтому, если Ф. Паульсен —*• ярый противник юмистского скептицизма, используемого Юмом для критики религии, это еще никак не означает, что Ф. Паульсен — сто ронник всемогущества человеческого разума. 4 Цит. по: Л е н и н В. И. Замечания на книге Дицгена «Мелкие фи лософские работы». — Поли. собр. соч. Т. 29, с. 400. 5 О йз е р м а н Т. И. Диалектический материализм и история филосо фии. М., 1979, с. 132. 6 Бакрадзе К. С. Система и метод Гегеля. Тбилиси, 1958, с. 18. 7 Г у л ы г а А. В. Послесловие. — В кн.: Бур М., Ирлиц Г. Притязание разума. Из истории немецкой классической философии и литературы. М., 1978, с. 272—273. 8 Р а к и т о в А. И. Философия, индукция и вероятность. — В кн.: Кайберг Г. Вероятность и индуктивная логика. М., 1978, с. 364. 9 Л е н и н В. И. Конспект «Науки логики». — Поли. собр. соч. Т. 29, с. 161. Относительно первого из афоризмов, направленного в адрес плеха новской критики гносеологии Канта, нелишне будет отметить, что В. И. Ле-

fMH йе оставлял без внимания те замечания, е которых Плеханов демон стрирует более гибкий подход к Канту. Изучая, например, книгу Г. В. Пле ханова «Н. Г. Чернышевский», В. И. Ленин выделил следующее место: «...в высшей степени достойна замечания эта ирония истории, превращающей в теоретическое орудие реакции то, что было невинной теоретической ошиб кой в более или менее прогрессивном утопизме» (там же, с. 555). Это было сказано Г. В. Плехановым по поводу использования неокантианцами тео ретической непоследовательности Канта, но .имело смысл и более общий, касающийся моментов утопизма в учении самого Н. Г. Чернышевского. 10 Г е г е л ь Г.-В.-Ф. Наука логики. Т. 1. М., 1970, с. 116. 11 Там же, с. 75. 12 JI е н и н В. И. Конспект «Науки логики». — Полн. собр. соч. Т. 29, с. 83. «Еще раз, — пишет В. И. Ленин на стр. 91, — что Ding an sich — абст ракция, продукт абстрагирующего мышления». Еще более выразительно этот вопрос обрисован на с. 97: «Вещь в себе вообще есть пустая, безжизненная абстракция. — И далее: Sehr gut!! если мы спрашиваем, что такое вещи в себе, so ist in die Frage gedankenloser Weise die UnmoglicKkeif der Beantwortung gelegt...». 13 Там же, с. 117. 14 Г е г е л ь Г.-В.-Ф. Наука логики. Т. 1. М., 1970, с. 75—76. 15 Там же, т. 3. М., 1972, с. 25 (см.: Л е н и н В. И. Конспект «Науки логики».— Поли. собр. соч. Т. 29, с. 154). 16 Reflexionen Kants zur Antropologie. Leipzig, 1882, S. 72. 17 Ibid., S. 70. 18 Л e н и н В. И Конспект «Науки логики». — Полн. собр. соч. Т. 29, с. 193. :я Там же. 20 Там же. 21 Там же, с. 198. 22 Там же, с. 195. 23 Там же, с. 152— 153. 24 Л о с е в А. Ф. Культурно-историческое значение античного скепти цизма и деятельность Секста Эмпирика. — В .кн.: Секст Эмпирик. Соч. в двух томах. Т. 1. М., 1975, с. 5. 25 Ф у к о М и ш е л ь . Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. М., 1977, с. 39—40. 26 Там же, с. 40. 27 Там же, с. 99. . 28 См. нашу статью«Кантоваконцепцияразвития иэволюционистская «диалектика» П. Тейяра деШардена».— В кн.:Вопросы теоретического на следия Иммануила Канта. Калининград, 1979, вып. 4. 29 См. характеристику этой концепции развития: Л е н и н В. И. Д во просу о диалектике. — Полн. собр. соч. Т. 29, с. 317 (источникам движения в варианте, представленном М. Фуко, является именно «субъект».) 30 Более подробно обоснование роли телеологического метода .в разви тии диалектики см. в нашей статье «Телеологический метод Канта и диа лектика». — В кн.: Вопросы теоретического наследия Иммануила Канта. Ка лининград, 1978, вып. 3, а также в гл. III, § 3 кн.: Проблемы философии истории в системе Канта. Л., 1978. 31 Л е н и н В. И. Материализм и эмпириокритицизм.— Полн. собр. соч. Т. 18, с. 211. 32 Там же, с. 207. 33 Там же, с. 205. В. И. Ленин повторяет эту оценку в заключении: ем. с. 379. 4 Зак . 17064

И. С. К У З Н Е Ц О В А И. КАНТ О Г Н О С Е О Л О Г И Ч Е С К О Й П Р И Р О Д Е МАТЕМАТИЧЕСКИХ АКСИОМ Среди проблем фил ософии математики одной из самых су щественных всегда была та, к от орая касает ся гносеологической природы аксиом , сущности положений, составл яю щ их осн ов у математической теории. Кант, много размышлявший о природе математического знания, не оставил без внимания и эту п р о блему. Чтобы определить, что нового внес великий мыслитель в ф и л ософ и ю математики, ре ш ая в оп р ос о гносеологической сущности аксиом , необходимо обратиться к тем исследованиям, которые предшествовали трудам Канта, полезно такж е с р а в нить взгляды Канта с современным состоянием проблемы. 1.1. В о п р о с об ак си ом ах был поставлен, м ож н о сказать, почти одновременно с ф орм ировани ем математики как дедук тивной науки, т. е. в Древней Греции. Н а работы греческих м а тематиков ок азал а влияние методология построения науки, предлож енная Аристотелем. Он писал: «П од началами ж е в к аж д ом роде я разум ею то, относительно чего не может быть д о к азан о, что он о есть. Следовательно, значение первого и того, что из него вытекает, принимается. То, что начал а существуют, необходимо принять, прочее — следует д о к а з а т ь » 1. В соответст вии с этой установкой созданы « Н а ч а л а » Евклида, который из ложение геометрии строит так: перечисляются исходные утвер ждения, именуемые Евклидом аксиом ам и и постулатами, затем выводятся теоремы. Ф и л ософ ск ом у объяснению подлежал не в оп рос о том, почему именно так следует строить теорию, не в оп рос о том, .почему аксиомы не требуют доказательства. Это было ясно, так как Аристотель разум н о утверждал, что н а ч а ло доказательства не может быть предметом д ок азател ьст ва2. Н еобход и м о было объяснить принцип, на основании которого вы бираю тся аксиомы, требовалось уяснить х арак т ер п ол ож е ний, которые составляю т фундамент теории. В нашей литературе утвердилась точка зрения, сог л асн а к о торой Евклид убеждает читателя в истинности аксиом при помощ и специальной операции, вызывающей в уме о б р а з с не посредственно очевидными свойствами3. Конечно, хотелось бы понять суть этой операции, но во всяком случае надо отметить, что сл ож илось представление, будто аксиомы Евклида не тре буют доказательства потому, что истинность их очевидна. Повидимому, если и м ож н о рассуж д ат ь об «очевидности» первых постулатов « Н ач ал » Евклида, то знаменитый пятый постулат вызывает большие сомнения в таком подходе. В о зм о ж н о , сам Евклид созн авал это,, что и заф и к си р ов ан о в той ф орм е, кото рую он придал форм ул ировке пятого постулата. 50

1.2. П ротив очевидности, основывающейся на п оказан иях чувств, выступили рационалисты. Д ек арт утверждал, что истинность аксиом откры вается ин туицией. П ри этом под интуцией он понимал «не веру в ш аткое свидетельство чувств, не обм анчивое суждение беспорядочного в ооб раж ен и я, но понятие ясного и внимательного ума, настоль ко п ростое и отчетливое, что оно не оставляет никакого сом не ния в том, что мы мыслим, или, что одно и то ж е, п рочное п о нятие ясного и внимательного ума, п орож д ае м ое лишь естест венным светом разу м а и благод аря своей простоте более д о стоверное, чем сам а дедукция»4. Таким о б р а зо м , Д ек арт счи тал, что аксиомы евклидовой геометрии вы бираются из тех соображений , что они мыслятся ясн о и отчетливо. Лейбниц не отрицал значения интеллектуальной интуиции, но считал, что интуитивно ясными должны быть оп редел ения5. Аксиомы ж е — это тождественные п ол ож е н и я 6. О собенностью воззрений Лейбница было то, что он считал, что существуют первичные аксиомы, более того, для построения математики д о статочно одной аксиомы: «Великой основой математики явля ется принцип противоречия или тождества, т. е. положение о том, что суждение не может быть истинным и ложным од но временно, что следовательно А есть А и не м ожет быть не А. Один этот принцип достаточен для того, чтобы вывести всю арифметику, всю геометрию, а стало быть, все математические принципы »7. Н а д о заметить, что именно аксиомы Лейбниц счи тал аналитическими суждениями, остальные математические утверждения, новое знание он рассм ат ри в ал как синтетиче ское. Рационалистический подход требовал ответа на в оп р ос о том, как м ож н о получить эти непосредственные положения, к а ким о б р а з о м в озм ож н о ясное и отчетливое понятие, что явля ется гарантией того, что получено при свете разу м а. Ответ св я зы вался с идеей о предустановленной гармонии. В математике эта идея трактовалась как картезианское совпадение разу м а и м ира. А это вело к онтологизации математических объектов. Н а д о отметить, что и вне математики эта идея была популяр на. Н ап рим ер, аксиомы механики Н ью тона явились теоретиче ской основой зак он ов Кеплера, дали возм ож ность предсказы вать местонахождение неоткрытых планет. О тсю да — уверен ность в предустановленной гармонии. Д а ж е Ю м , сом неваясь в существовании причинных связей, не отрицал идеи предуста новленной гармонии. 2.1. Кант не принял принцип предустановленной гармонии. Л . А. К алинников8 справедливо отмечает, что отказ от этого принципа связан с естественнонаучными размышлениями фил о с о ф а . Именно во «Всеобщей естественной истории и теории не б а» Кант изгнал предустановленную гарм онию из м ира м еха ники Н ью тона. Расп рави вш и сь с этой важной для рац и онал и з 4*

ма идеей, Кант должен был предложить свою версию,' к а с а ю щ ую ся гносеологической природы аксиом. 2.2. П реж д е всего Кант разм еж ев ал ся с математиками, п о ставив в оп рос о том, ч т о математики называют аксиом ам и и какие утверждения в сам ом деле следует отнести к разр я д у аксиом. О н полагал, что математики неправильно понимают суть проблемы: «Ходячие, эмпирически применяемые правила, которые они заимствуют из обыденного разу м а, они считают акси ом ам и » (3, 608). Трудно сказать, кого из математиков имел в виду в этом случае Кант. В р я д ли м ож н о предложить, что он вступил в полемику с кем-нибудь из современников, ведь он имел возм ож н ость обсуж дать понимание сущности аксиом Е в клидом или Лейбницем. Собственно, так он и сделал, и его выпад против математиков интересен не как отрицательное вы сказы вание о подходе математиков, а как позитивное утвер ждение: аксиом ам и не могут считаться правила, выведенные из эмпирических данных. Затем Кант возрази л Лейбницу: «Только немногие из о с н о воположений, предполагаемых геометрами, суть действительно аналитические суждения и основы ваю тся на зак он е п рот и воре чия. О д н ако они, будучи тождественными положениями, сл уж ат только для методической связи, таковы, наприм ер, суждения а —а, целое рав н о сам ом у себе, или а-\-Ь>а, т. е. целое больше части» (3, 115). О тказы вая аналитическим суждениям в статусе аксиом, Кант направил свою критику против понимания су щ н о сти аксиом , харак терн ого для рац ионал изм а. Он выступил п р о тив отождествления аксиом с непосредственно ясными утверж де ниями. «В сам ом деле, положения, согл асно которым одинаковые величины, прибавленные к равным величинам или вычтенные из них, дают одинаковые величины, суть аналитические п ол ож е ния, так как я в них непосредственно созн аю тождество с о з д а ния одного количества с созданием другого, между тем как аксиомы должны быть априорны ми синтетическими п ол ож ен ия ми» (3, 239). Таким о б р азом , описы вая состав математического знания, Кант выделил аналитические утверждения, которы е служат для методической связи, и априорны е синтетические п ол ож е ния, которы е он отнес к р азр я д у аксиом. 2.3. Рассм от ри м подробнее те математические положения, которые Кант считал аксиом ам и. О н выдвинул мысль о том, что «математические аксиомы (наприм ер, между двумя точка ми, м ож н о провести только одну прям ую линию) относятся д а ж е к числу общ их априорны х знаний и поэтому в отношении случаев, которы е м ож н о подвести под них, справедливо назы ваю тся принципами. О д н ак о это еще не дает мне п рав а утвер ждать, что я п озн аю это свойство прямых линий вообщ е и сам о по себе из принципов, так как (в действительности) он о п о знается только в чистом созерц ани и » (3, 341). В этом вы сказы 52

вании отметим два момента: 1) аксиомы — это априорны е прин ципы; 2) свойства математических объектов выводятся не из аксиом , а познаю тся в чистом созерцании. Если обратиться к определению понятия «принцип», то ст а новится ясным, что Кант различал принципы по степени о б щ ности. «Синтетические знания из понятий... я назы ваю, принци пами в абсолю тном смысле слова, тогда как общ ие положения в ообщ е м ож н о назвать относительными принципами» (3, 341 — 342). Выделив два вида принципов — абсолютные и относитель ные, — Кант должен был определить, к каком у виду принадле ж ат аксиомы. Н о прежде он п ост арал ся описать различие м еж ду постулатами и аксиом ам и. П ричем и здесь он пошел путем, отличным от традиционного. Евклид называл аксиом ам и исход ные утверждения, общ ие для всей математики, например, если а — b, Ь = с, то а ~ с , а постулатами базисные утверждения гео метрии. Кант ж е предложил называть постулатом «практиче ское положение, не сод ерж ащ ее в себе ничего, кром е синтеза, лишь посредством которого мы даем себе предмет и составляем его понятие, например, с помощ ью данной линии из данной точки на плоскости описываем круг; такое положение нельзя доказать потому, что он о требует именно того приема, лишь бл агодаря котором у мы составляем понятие о такой фигуре» (3, 294— 295). «Аксиомы суть априорны е синтетические осн ов оп ол о жения, поскольку они непосредственно достоверны... М атем ати ка может иметь аксиомы; так как посредством к он ст ру и ров а ния она может в созерцании предмета a prio ri и непосредст венно связать его предикаты, как, наприм ер (в утверждении), что три точки всегда лежат в одной плоскости» (3, 613). Удивительным каж ется то, что аналитические положения Кант не возвел в ранг аксиом из-за того, что в них происходит непосредственное созерц ание достоверности их, в то ж е время в определении аксиом фигурирует понятие «непосредственной достоверности». Н о н аш а зад ач а состоит не в том, чтобы ули чить Канта в непоследовательности, а в том, чтобы постараться понять, какое сод ерж ани е он вкладывал в понятие «непосред ственной достоверности». В случае аналитических суждений происходит о с о з н а н и е непосредственной достоверности, т. е. представление о д ост о в ерн ост и — результат логической операции, в то время как а к си ом ы — результат операции, в которой в аж н ую роль играет созерцание. Кант был уверен, что «это чистое созерц ание легко м ож н о усмотреть в ак си ом ах геометрии и в любом умственном построении, постулатов или д аж е проблем. Ч т о в пространстве есть только три измерения, что между двумя точками м ож н о провести только одну прямую , что из данной точки м ож но опи сать данным рад иусом окруж ность — все это не может быть выведено из общ его понятия п ространства; это м ож но усм от реть только конкретно в нем сам ом » (2, 403). Созерцание не .53

обходим о для ф орм и рован и я как аксиом , так и постулатов, но если аксиомы — априорны е синтетические положения, то посту л аты — практические положения, т. е. они связаны с чистым созерцанием не непосредственно, а через эмпирическое с о з е р цание. Р ассм ат р и в ая аксиомы математики как априорны е синтети ческие положения, Кант указал, что зак он противоречия (столь важный, по мнению Лейбница) не определяет их истинность. Н ап ри м ер, «...в понятии фигуры, образуемой двумя прямыми ч линиями, нет противоречия» (3, 282). Здесь Кант осуществил попытку вынести критерий истинности теории из этой теории, пытался вне самой теории обнаруж и ть условия ее д ост оверн о сти. В этом ему д олж но было помочь введенное различие м еж ду аксиом ам и и постулатами: на основании аксиом ф орм ул и рую тся некоторые утверждения, созд аю т ся новые математиче ские понятия, объекты, а затем при помощ и постулатов, кото рые определяют приемы конструирования объектов, данный объект строится в пространстве. Вы ход за границы теории о к а зал ся достаточно своеобразны м : все операции остаю тся в р а м ках математических размышлений, не выходят в другие о б ласти. Таким о б р азом , описы вая состав математического знания, Кант разделил суждения на: 1) аналитические, которы е пред ставляют собой методические связи; 2) постулаты — практиче ские положения, которые являются синтетическими и дают при емы построения объектов математики; 3) аксиомы — априорны е синтетические положения; 4) полученные на основании пунктов 1— 3 все остальные математические суждения, которы е являют ся синтетическими. 3.1. Перейдем к обсуж д ению сущности аксиом , оп и раясь на материалы развития математики. Возникает сомнение в п р а в о мерности рассм отрен и я всех аксиом как утверждений, имеющих одинаковую гносеологическую сущность. В сам ом деле, исто рия с попытками доказательства пятого постулата Евклида д о статочно выразительно показывает, что у ж е в аксиоматике Е в клида встречаю тся положения разн ого род а. Н иком у не п ри х о дило в голову заняться доказательством лю бого другого посту лата, в то время как возм ож н ость доказательства пятого п о стулата «представлялась равносильной возм ож н ости а п ри о рн о го обосн ован и я всей геом етри и»9. 3.1.1. Следует задум аться и над таким фактом. Д ля ак си о матического построения математического анализа необходимо как аксиом у принять одно из следующих утверждений, от н ося щ ихся к свойствам действительных чисел: 1. 2. 3. 4. 54

Критерий Коши. А кси ом а Дедекиндова сечения. Л ем м а Гейне — Бореля. Л ем м а К антора.

5. Т еорем а Больцано — Вей ерш трасса. 6. Т еорем а о монотонной возрастающей последовательности» В этом случае, вы брав одно из указанны х утверждений за аксиом у, приходится доказывать остальные пй ть. Я сн о, что рассуж д ен и я о самоочевидности основных положений здесь не проходят. . . 3.1.2. Стоит обратить внимание еще на одну особенность п о строения аксиоматической теории. Рассм от ри м , наприм ер, как задается топологическое пространство. О п р е д е л е н и е 1. Топологической структурой (или к о роче, топологией) в множестве X назы вают структуру, о б р а з о ванную заданием множества D подмножества X, обл адаю щ его следующими свойствами (называемыми аксиом ам и топологи ческой структуры ): ( О i) В ся к ое объединение множеств из D есть множество из D. ( 0 2) П ересечение всякого конечного се мейства множеств из D есть м нож ество из D. М н ож ест в а из D назы ваю тся о т к р ы т ы м и множествами топологической струк туры, определяемой посредством D в X. О п р е д е л е н и е 2. Топологическим пространством назы вается множество, наделенное топологической структурой 1Q. Н о топологическое п ростран ство м ож н о наделить топологи ческой структурой, заданной другими, в некотором роде проти воположными аксиом ам и: ( О / ) В сяк ое объединение конечного семейства множеств из D есть множество из D. ( 0 2') Пересе-чение всякого семейства множеств из D есть м нож ество из D. Тогда множества из D — з а м к н у т ы е множества тополо гической структуры, определяемой при помощ и D в X. М о ж н о предложить еще систему аксиом , к от орая задает топологию. Причем, свойства объектов - зад аю тся именно аксиом ам и, и точка зрения на методику Евклида, к от орая получила р а с п р о странение в нашей литературе, вряд ли соответствует действи тельности. С этой точки зрения подход Евклида х арак т ери зу ется тем, что: 1) доказательство ведется дедуктивно; 2) исполь зую тся только те свойства объектов, которые четко с ф о р м у лированы в определениях; 3) другие свойства, д аж е если они подсказы ваю тся интуицией, в расчет не принимаются. Сомнительно, что Евклид обол ьщ ал ся значимостью своих определений: ведь еще Аристотель указывал, что сущ ествова ние математических объектов обеспечивается постулатом или доказательством, а Евклид оп ирал ся на методологические у ст а новки Аристотеля. П оэтом у не следует представлять себе дело так: сначала ф орм ирую т ся математические объекты, затем ф о р мулируются аксиомы, которые должны соответствовать данным объектам. И м е н н о такой подход приводит к идее сам оочевид ности первичных положений. 3.2. Р ассм ат р и в ая проблему п роисхож д ения аксиом , Ф . Клейн сделал такой вывод: «Результаты каких бы то ни было набл ю дений имеют силу только в определенных пределах точности

и при специальных условиях; устанавливая аксиомы, мы зам е няем эти результаты положениями абсолютной точности и о б щ ности. В этом «идеализировании» эмпирических данных лежит, по моему мнению, истиная сущность ак си ом » п . По-видимому, это слишком сильное высказывание, так как «идеализирование» эмпирических данных ничуть не делает яснее в оп рос о том, п о чему утверждения 1— 6, которые могут играть роль аксиом в Математическом анализе, эквивалентны. Н о кое-что м ож н о извлечь из этой точки зрения, выраженной выдающимся мате матиком. Те первичные положения, которые Евклид именовал аксиом ам и, например, если а = Ь, Ь — с, то а = с, или его посту лат, который постоянно упоминает Кант, о том, что через две точки м ож н о провести прямую , возникли в результате о б о б щенных данных, полученных в процессе познания ок ру ж аю щ его м ира, в результате анализа познавательных операций, св язан ных с практической деятельностью. Собственно, идеализированные математические объекты: точка, п рям ая — это уж е метаэмпирические понятия. Тогда эти первичные положения — а = а, через две точки м ож н о провести одну прям ую — представляют собой метаэмпирические законы. Именно то, что данные утверждения являются метаэмпирическими законам и , объясняет их применимость к различным наукам и возм ож н ость различной интерпретации их: при оп ре деленных интерпретациях постулатов Евклида имеем систему высказываний о пространственных отношениях, либо имеем аналитическую интерпретацию, либо получаем нематематиче скую интерпретацию (наприм ер, теорию многообразий цвето вых ощущений, предложенную Г. Г р а ссм а н о м ). 3.3. Объяснив п роисхож д ение ряд а аксиом , надо п о п р о б о вать найти истолкование того состояния проблемы, которое выделено в пунктах 3.1.1 и 3.1.2. Н еобход и м о понять, кром е того, в чем принципиальное отличие пятого постулата Евклида от тех утверждений, которые мы отнесли к метаэмпирическим законам . Если присмотреться к пятому постулату, то видно, что он представляет собой синтетическое суждение, в котором к мета эмпирическим понятиям точки и прямой присоединяется еще понятие бесконечности, к оторое возникает в результате идеа лизации, но этой операции подвергаю тся не любые, а «общ ие» представления, т. е. понятие бесконечности — м етаидеал 12. Р ассм от ри м это утверждение подробнее, т. е. детальнее оп ре делим понятие бесконечности как метаидеал. В ф орм ировани и метаэмпирического понятия «точка» идеализируются эмпириче ские понятия и теоретические представления, здесь имеем дело с абстракцией потенциальной осуществимости. В. П. Бранский отмечает, что в развитых эмпирических понятиях и теоретиче ских представлениях их наглядные компоненты имеют коли чественную характеристику. Н епосредственная идеализация эм-

лирических представлений и теоретических понятий н ев озм ож на, так как в эмпирических представлениях эти компоненты не выделены, а в теоретических понятиях они не наглядны. П ри стремлении одной из компонент к нулю остальные стремятся к предельным значениям. Н ап ри м ер, в эмпирическом понятии твердого тела имеются четыре п ризнака: м асса, объем, ф ор м а и способность к определенным деформ ациям . Устрем ляя объем к нулю, в пределе получаем идеал «материальная точка» 13. О б о б щ а я понятия «м атериальная точка», «точечная м а сса » и т. д., приходим к понятию геометрической точки. Т ак как и с точником создания геометрического понятия точки являются теоретические понятия, идеалы и исследование операций, п ри водящих к их возникновению, то отнесем понятие геометриче ской точки именно к метаэмпирическим. В случае ф орм и ров ан и я понятия «бесконечность» идеализа ции подверглись не эмпирические представления и теоретиче ские понятия с последующим анализом и обобщ ением о п е р а ций, которые привели к созданию идеалов, а «общ ие», ф ун д а ментальные понятия. В частности, Аристотель указывал, что мысль о беспредельном исходит из следующих оснований: — из рассм отрен и я времени (он о не имеет конц а); — из делимости величин; —•: только в том случае не иссякает возникновение и исчез новение, если есть беспредельное, из которого берется то, что возникает; — конечное всегда граничит с чем-нибудь, откуда с н еобх о димостью вытекает, что нет вовсе конечной границы, р а з всегда одна вещь должна ограничиваться второй; — в мысли нет предела 14. Понятие времени — это метаэмпирическое понятие, разм ы ш ление о делимости величин — это рефлексия над операцией м а тематики. К ак отметил А. С. Кармин, идеализации в случае ф орм и ров ан и я понятия бесконечности подвергаю тся процессы, отнесенные к движению, качеству, количеству15. И так, идеали зирую тся «общйе» представления и понятия (время, делимость величин, беспредельность мысли и т. д., о которы х говорил Аристотель, движение, качество, количество и т. д., которые вводит в рассм отрен и е А. С. К арм и н ). П оэтом у понятие б еск о нечности, по определению, есть метаидеал. Значит, пятый п о стулат следует рассм атри вать как метаумозрительный принцип, так как данное утверждение включает в себя метаидеал. В пользу такого решения говорит и тот факт, что для любого метаумозрительного принципа м ож н о сф орм ул ировать п ротиво положный. Пятый постулат Евклида м ож н о записать так: через точку, л еж ащ ую вне прямой, м ож н о провести только одну п р я мую, параллельную данной. Тогда м ож н о предложить некото рым о б р а зо м противоположны е утверждения: 1) через точку, л еж ащ ую вне прямой, м ож н о провести сколько угодно прямых, 57

параллельных данной (Лобачевский ); 2) через точку, л еж ащ ую вне прямой, нельзя провести ни одной прямой, параллельной данной (Р и м ан ). Эти метаумозрительные принципы сравнимы с метаэмпирическими законам и, которые записаны в виде ак си ом евклидовой геометрии (исклю чая пятый постулат) и вместе с ними об разую т непротиворечивую систему, что является при знаком ее осмысленности. Приведенные рассуж д ен и я позволяют предложить объ ясн е ние и того положения, при котором аксиом атическое п ост рое ние математического анализа требует введения в виде аксиом одного из утверждений (1— 6), перечисленных в пункте 3.1.1. Эти утверждения (1— 6) относятся к действительным числам. Если обратиться к проц ессу ф орм и ров ан и я действительных чи сел, то видно, что первым этапом является доказательство иррациональности >'2, полученного пифагорейцами. В возник новении этого понятия не играла роли операц ия отождествле ния, как в случае натурального числа. М о ж н о отметить, что открытие иррационального числа сделано в связи с исследова нием геометрического среднего a : b = b:c. Ч ем у рав н о геомет рическое среднее единицы и двойки, двух священных символов пифагорей цев?16. Здесь произош ел синтез понятий дискретной и континуальной математики, т. е. понятие иррационального числа — это ужй не метаэмпирическое понятие, а конструктив ное. Рациональны е и иррациональны е числа составляю т дей ствительные числа. Свойства метаконструктов вы раж аю т ся при помощ и метаумозрительных принципов. Свойства действи тельных чисел при аксиом атическом построении м атематическо го анализа фиксирую тся аксиом ам и, т. е. утверждения 1— б представляют собой метаумозрительные принципы. О тсю д а я с но, что м ож н о ф орм улировать различные метаумозрительные принципы, относящ иеся к таком у объекту как действительные числа. Они должны не вступать в противоречие с другими а к сиом ам и, составляю щ им и фундамент теории. Эти различные метаумозрительные принципы эквивалентны, поэтому достаточ но выбрать один из принципов в качестве аксиомы. Апелляция к очевидности не принимается во внимание, так как никаких преимуществ у одного из принципов перед другими нет, и вы б ор аксиомы определяется сооб раж ен и ям и удобства, установ ками дидактического х арак т ер а и т. д. Тогда становится понятным и случай, выделенный в пункте 3.1.2., где речь идет о задании топологии при помощ и либо от крытых, либо замкнутых множеств, т. е. на основании «п роти воположны х аксиом ». Эти аксиомы представляют собой мета умозрительные принципы, причем, если в случае создания не евклидовых геометрий противоположны е принципы должны были быть совместимыми с метаэмпирическими законам и, то здесь речь идет о непротиворечивости построений теории и со в местимости с другими, уж е развитыми разделам и математики. 58

4.1. Теперь вернемся к рассуж д ени ям Канта о гносеологиче ской природе аксиом. Когда он выделял постулаты как те п ра к тические положения, которые дают приемы построения объ ек тов математики, то фактически ох арак т ери зов ал три 'п ерв ы х постулата геометрии Евклида, которые исчерпывающим о б р а зом описывают допустимые «элементарные построения»: в о з м ожность неограниченного продолжения лю бого отрезка, соеди нения отрезком двух данных точек плоскости, проведения окруж ности известного рад и уса из известного центра. Здесь -за ф иксирован тот уровень развития науки, когда фигурирую щ ие в геометрии аксиомы представляют собой метаэмпирические з а коны. М етаэмпирическими зак онам и являются и те утвержде ния типа а — а, которые Кант выделил как аналитические с у ж дения. И нтересно рассм отреть отношение метаэмпирических з а к о нов типа аксиом арифметики и первых аксиом геометрии, т. е. положений вида а = а, если а — Ь, Ь — с, то а — с и утверждений вроде: через две точки м ож н о провести прямую . Здесь полезно обратиться к идеям Канта об аналитических и синтетических суждениях. Аналитическими суждениями Кант назвал такие, в которы х «связь предиката с субъектом мыслится через тож де ство» (3, 111), эти суждения бывают «лишь поясняю щ ими и не прибавляют ничего к сод ерж ан и ю п ознания» (4 ( I ) , 80). С и н тетические суждения — это те, которые являются « р а с ш и р я ю щими и ум н ож аю т данное познание» ( 4 ( 1 ) , 80). Оставл яя в стороне полемику К арн ап а, Куайна и др. по данном у в опросу, рассм отри м исследования Я- Хинтикки, чья точка зрения к а ж ется весьма привлекательной. Хинтикка стремится показать плодотворность кантовской традиции. О н отметил, что п оним а ние аналитичности связан о с представлением о том, что вы ска зывание — это совокупность связанны х понятий, но о б ра зо в ы вать суждение эти понятия могут различным путем. П оэтом у Хинтикка об ращ ает внимание на сп особ, которым -сконструиро вано высказывание, и предлагает такое понимание аналитич ности: 4.1.1. Аргументальная ступень аналитична, если вывод яв ляется подпредложением одной из предпосылок. Тогда д о к а з а тельство предложения S i из S 0 аналитично, если предложения, входящие в этапы доказательства, являются подпредложениями S 0 или подпредложениями S i 17. 4.1.2. Аргументальная ступень аналитична тогда и только тогда, когда она не вводит в рассм отрение новых индиви дов 18. Аналитичность (4.1.1) связан а с проц ессом доказательства, аксиомы ж е доказательству не подлежат, поэтому такое пони мание аналитичности полезно при исследовании других ут в ерж дений математики. Для анализа гносеологической сущности аксиом следует обратиться к определению (4.1.2), к оторое поз59

воляет отнести к этому типу аналитичности аксиомы ари ф м е тики, о которых идет речь. Вспомнив, что Кант называл анали тическими суждениями те, которые основаны на законе т о ж дества и противоречия и предикат которых сод ерж ится в поня тии субъекта, видим, что и эти парам етры присущи аксиом ам арифметики, С гносеологической стороны Кант характеризовал аналитические суждения как поясняю щ ие. В сам ом деле, а к си о мы арифметики поясняют, утверждаю т свойства чисел. П онятия геометрии представляют собой результаты разм ы ш лений, обобщений операций, связанны х с практической деятель ностью человека. А эти операции вводят новые индивиды, у к а зывают на правила построения объектов математики, т. е. не только утверждаю т свойства геометрических объектов, но и предлагают путь их построения (наприм ер, ак си ом а о том, что' из данной точки указанны м радиусом м ож н о описать о к р у ж ность). К ром е того, закон тождества-противоречия здесь не играет столь важной роли, так как описы ваются допустимые элементарные построения, а закон логики не определяет эти построения, хотя в рассуж д ен и ях об этих построениях не дол ж ен н аруш аться. Таким о б р азом , первичные аксиомы геометрии следует отнести к синтетическим метаэмпирическим законам . И так, те утверждения, которые Кант выделил как аналити ческие, представляют собой аналитические метаэмпирические законы , те утверждения, которы е Кант именовал постулатами, представляют собой синтетические метаэмпирические законы. 4.2. О соб ен н о интересной является мысль Канта об ак си о м ах как априорны х синтетических суждениях. Аксиомы как метаумозрительные принципы являются априорны ми, т. е. они не являются следствием метаэмпирических законов, не выво дятся из имеющ егося знания, они — результат синтеза, творче ского в ооб раж ен и я, причем, как мы видели, в озм ож н а ф о р м у лировка противоположны х принципов. Эти аксиомы априорны в том смысле, что они не могут быть обобщ ением данных, о б о б щением зак он ов естественных наук. Б л агод аря априорности аксиом мы получаем новое знание, не выводимое логическим путем из известного (яркий пример — попытки вывести пятый постулат Евклида из других ак си ом ). Н о априорность аксиом как метаумозрительных принципов не тождественна кантовской априорности. А приорность аксиом относительна: аксиомы не являются результатом свойств разум а, а ф орм ирую т ся при п о мощи ряд а операций (нелогического х а р а к т е р а ), они не явл я ются необходимыми в Кантовом смысле, т. е. в озм ож н а не един ственная система аксиом для данной теории, а существуют эк вивалентные системы аксиом. В целом рассм отрение данной проблемы ..позволяет прийти к выводу о том, что Кант сделал заметный ш аг вперед по с р а в нению со своими предшественниками. О н выдвинул плодотвор ную идею: к аксиом ам относят суждения разн ого типа, Аксио60

МЫ — это синтетические априорны е суждения, в этой мысли Канта содерж ится много ценного. Если Кант и абсол ю т и зи ро вал относительную априорность аксиом , то это говорит скорее о недостатке математического материала, которым мог восполь зоваться Кант, чем об «ош ибке» мыслителя. 1 А р и с т о т е л ь . Сочинения в четырех томах, т. 2. М., 1978, с. 274. 2 См.: А р и с т о т е л ь . Сочинения в четырех томах, т. 1. М., 1975, с. 139. 3 См.: С а д о в с к и й В. Н. Аксиоматический метод построения науч ного знания. — В кн.: Философские вопросы современной формальной логи ки. М., 1962, с. 17. 4 Д е к а р т Р. Избранные произведения. М., 1950, с. 86. 5 См.: Л е й б н и ц Г. В. Новые опыты о человеческом разуме. М.—Л., 1936, с. 322. 6 См. там же, с. 321, 358. 7 Полемика Г. Лейбница и С. Кларка по вопросам философии и есте ствознания. Л., 1960, с. 40. 8 См.: К а л и н н и к о в Л. А. Проблема философии истории в системе Канта. Л., 1978, с. 49. 9 Н о р д е н А. П. Открытие Лобачевского и его место в истории новой геометрии. — В кн.: Об основах геометрии. М., 1956, с. 11. 10 См.: Б у р б а ки Н. Общая топология. М., 1968, с. 17. 11 К л_ейн Ф. Сравнительное обозрение новейших геометрических ис следований. (Эрлангенская программа)— В кн.: Об основаниях геометрии. М., 1956, с. 399—434. * 12 См.: Б р а н с кий В. П. Проблема синтеза релятивистских и 'Кван товых принципов. Л., 1973, с. 63. 13 Там же, с. 40. 14 См.: А р и с т о т е л ь . Сочинения. Т. 1. с. 291—292. 15 См.: Современные проблемы материалистической диалектики М. 1971, с. 209—211. 16 См.: С т р о йк Д. Я. Краткий очерк истории математики. М., 1969, с. 58. 17 Н i п t i k k a J. Logic, Language, Games and Information. Oxford, 1973, p. 148— 150. 18 C m .: Ibid. p. 136.

A. H. ТРОЕПОЛЬСКИЙ *■

НОВЫЙ ИМПУЛЬС В ИССЛЕДОВАНИИ П Р О Б Л Е М Ы А Н А Л И Т И ЧЕ С КО ГО И С ИН ТЕ ТИЧ ЕС КОГ О и~

Иммануил Кант в своих осн овоп ол агаю щ и х ра б о т а х о б о с новал сущ ествование аналитических и синтетических суждений. И хотя Кант в качестве критериев различения аналитических и синтетических суждений выдвигал зак он тождества и закон противоречия, все ж е он специально не исследовал в аж н ого методологического в оп р оса о квалификации логических зак он ов в терминах «аналитическое» и «синтетическое». Специально этот в оп р ос был поставлен и исследован в современной логике, фи61

лософии и методологии в плайе выяснения природы логикоматематического знания. К ак известно, в современной логиче ской семантике под аналитическими суждениями понимаются суждения, истинные на основе значения логических или де скриптивных терминов ‘. В случае, если суждение истинно на основе лишь логических терминов, он о является аналитическим в узком смысле, если ж е он о истинно на основе значений логи ческих и дескриптивных терминов, то он о квалифицируется как аналитическое в ш ироком смысле, или ж е как Л-истинное с у ж дение. П ри этом класс аналитических суждений в узком смысле совпадает с классом L -истин, т. е. с кл ассом зак он ов логики. Известно также, что логический позитивизм охарак т ери зов ал аналитические суждения (L -истины и Л-истины) как н еин ф ор мативные относительно м и р а 2. Встает вопрос: действительно ли аналитические суждения, и в частности логические законы , не несут никакой информ ации о мире? В целях исследования этого в оп р оса будем различать понятия «информ ативность а н а литического суждения в узком смысле» и .«информативность а н а литического суждения в ш ироком (гносеологическом) смысле». П од информативностью аналитического суждения в ш ироком (гносеологическом) смысле условимся понимать его сп о со б ность нести инф орм ац ию о том, какие объекты могут сущ ество вать в мире. Соответственно, под информ ативностью аналити ческого суждения в узком смысле условимся понимать его способность сообщ ать фактическую инф орм ац ию о мире. В свете выделенных понятий представляет интерес ра ссм о т реть в оп р ос об информативности L -истин относительно действи тельности. Н етрудно видеть, что L -истины обл адаю т тем сем ан тическим свойством, что их истинность не определяет с н еоб ходимостью истинность входящ их в них элементарных суждений. Отсю да следует, что из анализа L -истин нельзя выяснить кон кретное (фактическое) положение дел в действительности. Так, например, L -истина «Сегодня на улице солнечно или сегодня на улице не солнечно» не сообщ ает нам, к ак ая ж е на сам ом деле погода на улице. И в этом плане, на наш взгляд, п рав о мерно утверждать, что L -истины, в отличие от Р-истин, не несут фактическую инф орм ац ию о мире, т. е. являются н еи н ф орм а тивными в узком смысле относительно действительности. Ч т о ж е касается в оп р оса об информативности L -истин в ш ироком (гно сеологическом) смысле, то для выяснения его обрат и м ся к анализу исследований Е. К- Войшвилло, относящ ихся к понятию «сем антическая и н ф о р м а ц и я » 3. С огл асно Е. К- Войшвилло, информативность суждения Л в соответствии с существующим пониманием семантической информ ации м ож н о определить следующим о б р а зо м : / ( Л ) = — ( М А, М ) , где М А есть м нож ество состояний, в которы х Л является истинным, а М есть множество всех возм ож ны х оп и са ний состояния а. П ри этом в классической логике, а такж е в 62

существующ их теориях семантической информ ации под оп и са нием состояния ш понимается множество атом арны х предло жений Р * . Р * ......... Р*п < где Р * представляет утвердительное либо отрицательное вхождение Р таких, что: - 1) в нем не сод ерж ится одновременно Р и Р\ 2) в него с необходимостью входит Р либо Р. Условия истинности атомарны х и молекулярных предл ож е ний в семантической модели Е. К- Войшвилло понимаются обычным об разом . В соответствии с этими определениями и введенным понятием семантической информ ации получается, как это имеет место в классической логике и существующей теории семантической информации, что L -истины не сод ерж ат никакой информ ации, так как для них М А = М, a L — п роти воре чивые утверждения, сод ерж ат всю в озм ож н ую инф орм ацию , вы разим ую в данном языке, так как для них М А пусто. С ог л ас но Войшвилло, это объясняется тем, что в классической логике и в сущ ествующ их теориях семантической информ ации в с а мом определении описания состояния принимаются предпо сылки Г : 1) для всякого а, для всякого Pi, Р г ^ а или Р г^сс; 2) для всякого а, для всякого Pi, P i g t a или Р { ф а, в ы раж аю щ ие соответственно требования зак он а исключен ного третьего и зак он а противоречия, которым должны удовле творять возм ожны е описания состояния а. А это значит, что в классической логике и в сущ ествующ их теориях семантической информ ации определяется не инф орм ац ия вы сказы вания сам ого по себе, т. е. 1 (A ), a 1 ( A ) /Г, т. е. так назы ваем ая привнесенная и нф орм ац ия. Н о последняя рав н а 0, если он а явно или неявно уж е сод ерж ится в Г. П оэт ом у оказы вается, что и нф орм ац ия, которую несут логические законы классической логики, уж е неявно содерж ится в Г. Д ля того ж е, чтобы определить и н ф о р мацию высказывания сам ого по себе, т. е. 1 (A ), нуж но отвлечь ся от этих предпосылок Г, т. е. от всего того, что мы знаем о действительности. А это значит, что следует допустить описания состояния, в которы е входит некоторое P i и одновременно P i и такие, в которые не входит ни то, ни другое. Тогда описание состояния — _это лю бое подмножество множеств {Р\, Р\, Р% Р 2, . . . , Р п, Р „ . . .}, где P i, Р 2, . . ■, Р п — элементарные вы ска зывания данного язы ка. О тсю да следует, что в озм ож н о п р о тиворечивое описание состояния {Яг, Pi}, неопределенное отно сительно всех других высказываний анализируем ого языка. В результате оказы вается, что лю бое высказывание А, в том числе и L -истинное, выделяет из исходного м нож ества М всех возм ож ны х описаний состояния а, некоторое правильное его подмножество М А и это значит, что А несет некоторую опреде ленную инф орм ац ию о мире. Е. К- Войшвилло называет ее структурной информацией о мире. В итоге в семантической м о дели Войшвилло оказы вается, что если А есть L -истинное вы63

ёказывание, о мире.

то оно

также

несет структурную

информацию

Вышеописанный результат Е. К. Войшвилло, на наш взгляд, интересен тем, что он дает основан ия для более глубокого и с следования проблемы аналитического и синтетического. В свете этого результата нетрудно видеть, что L -истины оказы ваю тся истинными не в силу значения логических констант, а в силу принятия ограничений Г, накладываемых на построение в о з можны х описаний состояния а. П оэтом у п рав ом ерн о квалифи цировать L -истины не как аналитические, а как синтетические утверждения. О д н ако здесь остается неясным вопрос: являются ли в данном случае L -истины необходимыми синтетически ми утверждениями, либо они являются синтетическими а п о стериорны ми истинами? Мы считаем, что для ответа на этот в оп рос необходим о преж де всего выяснить: на каком основании мы принимаем предпосылки Г. Н ам представляется, что приня тие предпосылок Г является следствием некоторой конструк тивной деятельности, приводящей исследователя к выводу о не возм ож н ости построить наглядную модель (в гносеологическом смысле) объекта с противоречиво описанными свойствами и от ношениями. П оэтом у, на основании идей, развиты х нами в статье «Сущ ествуют ли необходимые синтетические суж дения» 4, считаем, что есть все основан и я квалифицировать L -истины как необходимые конструктивно-синтетические суждения (Н К — син тетические суж д ен и я). Мы считаем такж е правомерны м сделать аналогичные выво ды относительно аналитических суждений в ш ироком смысле (А -Истин). П усть мы имеем Л-истинное суждение «Н и один х о лостяк неженат» ( х ( Х ( х ) = э Ж ( х ) ) ) (пример У. Куай на5). В це лях упрощ ения технической части анал иза предположим, что универсум рассуж д ен и я состоит всего лишь из одного индиви да, т. е. 7?t = {ai}. Тогда для х ( Х ( х ) (<*0) возм ожны следую щие описания состояния a: ( X ( a i) , Ж ( а О ) , (Х (а { ), Ж ( а 1 ) ) , ( X ( a i) , Ж ( а О ) ,

( X ( a i ) , Ж ( а О ) . Если теперь мы примем в к а

честве Л-постулата х ( Х ( х ) гзЖ (л :)) то с технической точки з р е ния это означает, что мы исключаем из числа возм ож ны х опи саний состояния а описание ( X ( a i) , Ж ( а О ) , так как в этом ■описании состояния х ( Х ( х ) п Ж М ) ок аж ет ся ложным. В ито ге

мы

для

,г (1 (х )э Ж (а :))

описаний состояния:

получаем множество возм ожны х

( Z ( a i) , Ж ( а ) ) ,

(A'(ai)-, Ж ^ ) ) ,

( ^ ( a i) ,

Ж ( а О ) . Если теперь допустить, что мы ничего не знаем об от ношении к миру х { Х (я) : э Ж ( * ) ) в смысле, указанн ом Е. К- Вой64

Швилло, то тогда становится возм ожны м противоречивое опи сание состояния но, появляется

( X ( a i) , Х(а.\), Ж ( а О , Ж ^ ) ) , и следователь возм ож ность приписать Х(а\) и Ж ( а О в

х ( Х (х) гэЖ ( х ) ) значение «истинно». В итоге все утверждение х ( Х ( х ) о Ж ( # ) ) ок аж ет ся ложным. Таким о б ра зо м , в оп исан ном случае Л-постулат х ( Х ( х ) г э Ж ( х ) ) выделяет из множества М всех возм ож ны х для него описаний состояния а некоторое правильное его подмножество М А, т. е. так же, как и L -истины, он несет структурную инф орм ац ию о мире. Н етрудно такж е увидеть, что и по отношению к данном у постулату значений применимы рассуж д ен и я о возм ож н ости его квалификации в качестве НК-синтетического утверждения. Если теперь учесть, что структурная и нф орм ац ия, как мы показал и выше, есть ин ф орм ац и я о том, какие объекты могут существовать в мире, ’ то становится ясным, что аналитические суждения (L -истины и Л-истины) являются информативными в ш ироком (гносеол о гическом) смысле относительно действительности. Следователь но, тезис неопозитивизма о том, что аналитические суждения не сообщ аю т информаций о мире, является ложным. Результат Е. К- Войшвилло поднимает новую в аж н ую п р о б лему: существуют ли аналитические суждения и, в частности, м ож н о ли квалифицировать логические законы в качестве а н а литических утверждений? Мы считаем, что решение этой проблемы зависит прежде всего от решения следующей методологической альтернативы: 1) следует ли квалифицировать в качестве аналитических лишь те суждения, которые истинны на основе значений логиче ских и дескриптивных терминов и которые не несут никакого знания о мире, либо 2) квалифицировать в качестве аналитических суждения, истинные на основе значения логических и дескриптивных тер минов и закрепляю щ ие в себе некоторое знание о мире. Первый подход, к ак нетрудно видеть, и был присущ неопо зитивизму. В этой связи чрезвычайно в аж н о отметить, что р е зультат Е. К- Войшвилло как р а з и показывает, что кл асс т а ких аналитических суждений пуст. Второй ж е подход присущ традиции, идущей от Лейбница и К а н т а 6. В ней не подвергает ся сомнению способность аналитических суждений сообщ ать некоторое знание .о мире. В современной логической семантике этот подход получил дальнейшее развитие в исследованиях Е. Д . Смирновой 7. Таким о б р азом , остаю тся в силе аргументы, позволяющ ие квалифицировать L -истины в качестве аналити ческих суждений. Вы ш еоп исан ная характеристика L -истин позволяет зак л ю чить, что L -истины м ож н о квалифицировать как аналитические и как синтетические суждения и что такая их квалификация 5 Зак, 17064

не является взаимоисключающей, так как он а проводится По разным основаниям. Действительно, в семантической модели Е. К- Войшвилло L -истины квалифицируются как синтетиче ские утверждения в силу того, что их истинность нельзя уст а новить на основе значения логических конртант, не с о д е р ж а щих знание о мире, и, напротив, в семантических моделях, адекватных подходу Лейбница и Канта, L -истины постольку квалифицируются как аналитические утверждения, поскольку их истинность м ож н о установить на основе значения логиче ских констант, сод ерж ащ и х в себе знание о мире. В первом случае L -истины сообщ аю т структурную инф орм ац ию о мире и относительно нее являются нетривиальными утверждениями; во втором случае L -йстины являются тривиальными относитель но фактической информации. Мы считаем, что обе квалификации L -истин являются полезными при анализе структуры теорети ческого, и в частности, логико-математического знания. Они т акж е позволяют глубже познать его природу. Относительно ж е истолкования понятия «аналитическое суждение» в неопо зитивизме проведенный анализ позволяет заключить, что это истолкование неадекватно воспроизводит смысл кантовско-лейбницевского понимания аналитического суждения. 1 См.: К а р н а п Р. Значением необходимость. М., 1959. 2 См.: K r a f t V. Der Wiener Kreis. Wien — New-York. 1968. 3 См.: В о й ш в и л л о E. К. Семантическая информация. Понятие эк стенсиональной и интенсиональной информации. — В кн.: Кибернетика и со временное научное познание. М., 1976. 4 См.: Т р о е п о л ь с к и й А. Н. Существуют ли необходимые синтети ческие суждения?-— В кн.: Вопросы теоретического наследия Иммануила Кан та. Калининград, 1979, вып. 4. 5 Q u i n e W. V. Two dogmas of empiricism.-— Phil. Rewiew. 60. 1951. 6 См.: Л е й б н и ц Г.-В. Новые опыты о человеческом разуме. М., 1936; М а й о р о в Г. Г. Теоретическая философия Готфрида В. Лейбница. М., 1973. 7 См.: С м и р н о в а Е. Д. К проблеме аналитического и синтетиче ского.— В кн.: Философские вопросы современной формальной логики М., 1962.

С. В. К О Р Н И Л О В

О СООТНОШЕНИИ ПОНИМАНИЯ И ОБЪЯСНЕНИЯ В У Ч Е Н И И КАНТА ОБ О Р Г А Н И Ч Е С К О Й П Р И Р О Д Е Один из мифов, которым соврем енная ф и л ософ и я о б я за н а герменевтике, состоит в признании сущ ествования осо б о г о п о знавательного приема — понимания, не только отличного, но и противополож ного объяснению. Х о р о ш о известно, что научное' объяснение какого-либо явления выводится из высказываний, сод ерж ащ и х по крайней мере один научный закон. К ак бы ни ф орм ул и ровал ось объяснение, в терминах достаточных условий, 66

когда отвечают на в о п р о с «почему нечто необходим о?», или в терминах необходимых условий — «к ак нечто в озм ож н о?», объяснение разъ ясн яет «почему это?». О д н ако возм ож ен и д р у : гой тип воп рош ани я о мире, когда мы зад аем в оп рос не «поче му и как?», а «что это?». Различение этих видов в оп росов такой известный историк и методолог науки как Г. фон Райт относит ко второй половине X IX века и связывает с разделением з н а ния на гуманитарное и естественнонаучное в ра б о т а х Риккерта, Виндельбанда, В е б ер а и Дильтея *. Н о то* что приобретает х арак т ер мифологемы в герменевтике, было сф орм ул и ров ан о значительно раньш е в кантовском критицизме в качестве п р о блемы. И является ли случайным то обстоятельство, что она возникла именно в учении Канта об органической природе, при анализе биологического знания? Впрочем , Канту не был известен термин «биология»; он впервые появился незадолго до смерти ф и л о со ф а в трудах Л а м арк а, Т реви рануса и О кена. Одноврем енное и независимое терминологическое нововведение в 1802 г. в Герм ании и во Ф ранц и и заф и к си ров ал о важный этап становления науки об органической природе. А именно в такие переломные моменты на первый план выдвигаются методологические вопросы , р е ф лексия достигает наибольшей глубины, чтобы потом смениться полосой чисто позитивной р азр аб от к и проблемы. Револю ция в биологии в наши дни вновь привлекла внимание и ссл едова телей к фундаментальным законом ерностям п роц есса познания живой природы, а творческий поиск основоп ол ож н и ка крити ческой философии, стоявш его в начале этого движения, о к а за л ся созвучным современной проблематике. «Биологическая реальность», с которой имело дело научное мышление X V I I I столетия, склады валась в основном в резуль тате описания и наблюдения, господствовавш их в изучении ж и вого со времен Аристотеля. '«Наблю дать» — лозунг н ат у ра листов, находящий свое заверш ение в ф орм ул и ровке Линнея: естественный историк — тот, кто «посредством зрения разл и ч а ет части естественных тел, описывает их подходящим о б р а з о м согл асно числу, фигуре, положению и пропорции и н азы ва ет их» 2. И хотя основные методы изучения сохранились, по сущ ест ву, прежними, понимание зад ач, стоящ их-перед естествоиспы тателями, значительно изменилось. Это было св язан о с появ лением первой фундаментальной научной теории — классиче ской механики Н ью тона. Н и в одной области человеческого знания не было достигнуто такое ясное и точное объяснение и предсказание явлений действительности; ни биология, ни химия и т. д. не вы работали иной модели знания, к от орая могла бы конкурировать с объяснением в теоретической физике. Естест венно, что нью тоновская физика стала рассм ат ри ват ься, вопервых, как об разец научности, как гносеологический идеал п о 5*

знания вообщ е, а во-вторых, произош л о отождествление самой природы с ее механической моделью. И з этого следовало два важнейших принципа. Один из них заклю чался в том, что п рирода однород на и подчиняется все общ им и необходимым зак он ам , таким как зак он инерции. А это приводило уж е к ф и л ософ ск ом у заключению, что «инерция м а терии есть и означает не что иное, как безжизненность мате рии самой по себе» (6, 151). П оэтом у причинность могла мыс литься лишь в качестве внешней каузальности, т. е. изменения состояния тела под действием посторонних сил. И менно так представляет себе причинную связь Кант: причины и следствия об разую т нисходящий ряд, так как вещи, являю щ иеся следст виями, предполагают другие вещи как причины, но никогда не могут быть в то ж е время причинами последних (5, 397). В т орое принципиальное положение закл ю чал ось в том, что истинное знание является выводным из зак он ов классической механики. « В сам ом деле, объяснить, — пишет Кант, — значит вывести из принципа, который надо поэтому ясно знать и у к а зать» (5, 442— 443). Подлинное знание есть, следовательно, объясняю щ ее знание. П ричем объяснение как познавательная процедура предполагает выведение не из какого-либо принци па вообщ е, а из механических законов. В конечном итоге гран д иозная зад ач а познания и состоит в том, чтобы «найти то, что связывает между собой в систему великие звенья Вселен ной во всей ее бесконечности; показать, как из п ервоначал ьно го состояния природы на основе механических зак он ов о б р а зовались сам и небесные тела и каков источник их движения» (1, П 7 ). О д н ак о применение объяснения к органическим п роц ессам наталкивается на серьезные трудности. М ехан ическая модель не исчерпывает структуры ж и вого тела, и параллель между ч а сам и и организм ом оказы вается весьма отдаленной. Х отя в ч а с а х одна часть и является орудием движения других, ни од но1 колесико не есть действующая причина создания другого. О н о не только не существует бл агодаря ему, но и не сп особ н о д аж е заменить другие части механической системы, в то время как части ж и вого целого в значительной степени эквипотенци альны. П оэтом у Кант форм улирует преж де всего определенное ограничение механического объяснения природы: «одного м еха низма природы еще не достаточно для того, чтобы по нему мыслить себе возм ож ность орган и зм а» (5, 453)-. И менно в этом пункте возникает пробл ем а, к от орая может быть за ф и к си р о в а на следующим об р азом : а имеются ли у субъекта познания какие-либо иные познавательные средства мыслить себе о р г а ническое тело таким о б р азом , чтобы не быть ограниченным механическим объяснением? И св оеоб рази е кантовского ответа на воп рос состоит как р а з в том, что он считает, что «нам м а

лодушно отказываться от всякого притязания на понимание п ри роды в этой области» (5, 449). Таким об разом , по Канту оказы вается в озм ож н а н екоторая другая ф ор м а мышления, функция которой отлична от механи ческого объяснения. Конечно, всегда будет соблазнительно! пы таться дать объяснение аналогии ф орм , наблюдающейся в о р г а ническом мире от человека до полипов и д аж е мхов и лишаев, вплоть до грубой материи. «...И з нее и из сил ее, как нам к а ж ется, происходит по механическим зак он ам (подобно тем, по которым эта материя действует, о б р а з у я кристаллы) вся техни ка природы » — тем не менее п ри род а остается «в орган изм ах так н-епонятна для нас, что мы вынуждены для этого мыслить другой принцип» (5, 450). И так, становится ясным своего род а отрицательный результат, к котором у приходит ф и л ософ : об ъ яснение, выступающее в качестве общ енаучного сп особ а мыш ления, не дает еще подлинного знания в области органического м ира, а, следовательно, между объяснением физической п р и р о ды и пониманием организм ов существует различие. Ч то ж е представляет собой тот «иной принцип», в соответ ствии с которым Мы оказы ваем ся вынуждены мыслить орг ан и ческие тела, чтобы понять их? В противополож ность связи дей ствующих причин, он требует, чтобы живые существа р а ссм а т ривались через действие конечных причин, то есть такого ряд а причин- и следствий, который имеет н аряд у с нисходящим по рядком еще и восходящий порядок, когда вещь, явл яю щ ую ся следствием, «при восхож дении м ож н о вполне назвать причиной той вещи, для которой она есть действие» (5, 397). Более конкретно это будет означать, что вещи должны мыс литься как цели природы. Такой сп особ понимания предпола гает два основных момента: 1) чтобы части органического це лого были возможны только в силу их отношения к целому, и 2) чтобы они образовы вали единство целого бл агод аря тому, что являются друг для друга и причиной, и действием (см. 5, 398). Конечно, п равом ерн о объяснять становление целого как продукта его частей через действующие причины. « Н о таким о б р а з о м у н ас отнюдь не получится понятие о целом как цели, внутренняя возм ож ность к о т о р о г о .. непременно предполагает идею о целом, от которого зависит д аж е свойство и сп особ де ления частей, как мы и должны представлять себе органиче ское тело» (5, 431). В таком случае живой объект может мыслиться принципи ально по-разному: в одном случае части предшествуют целому и причинно обусловливают его, в другом — целое первично и п орож д ает свои элементы; м ож н о познать целое через его ч а с ти и, н аоборот , знание частей оказы вается п роизводно от з н а ния целого. В сам ом деле, если части рассм ат ри в аю т ся как уж е данные, завершенные до об разов ан и я целого, то деление цело го на части осуществляется механически и целое мыслится как

агрегат. Совсем, иное понимание целого было бы, если бы его представляли как единое, воспроизведенное полностью в его частях (см. 5, 155). В познании ж и вого исследователь всегда имеет дело с этой альтернативностью, антиномичностью представлений, возни ка ющей, как полагал Кант, в результате того, что у н ас имеются два сп особ а мышления: причинный и целевой, объяснение на основе механичесих зак он ов и понимание орган изм а через к о нечные причины. Мы не м ож ем знать, «докуда простирается этот возможный для н ас механический сп особ объяснения; д остовер но только одно: как бы мы ни преуспели в нём, он всегда будет недостаточен для вещей, которы е мы признаем целями природы, и, следовательно, по свойству нашего рассу д к а мы должны все такие основан и я подчинить телеологическому принципу» (5, 446). Вполне логично, однако, поставить воп рос, а почему пони мание, к оторое необходим о для того, чтобы мыслить организм как цель природы, не может быть объяснением его? Н аибол ее простой ответ на этот в оп р ос состоит в том, что никаких д ру гих типов объяснения, кром е как на б азе механических з а к о нов, Кант не признает, потому что никаких иных моделей об ъ яснения не сущ ествовало в научной практике X V I I I века. П о этом у ограниченность м еханического объяснения .понимается им как гносеологическая предельность объяснения как такового. В то ж е время данное заключение оказы вается недостаточ ным, поскольку остается не ясно, почему нельзя предположить, что телеологическое понимание в будущем станет и объяснени ем живых существ. Чтобы выяснить, как проводится жесткое разведение понимания и объяснения в кантовском критицизме, необходим о проследить, каким о б р а з о м возникает сам о пред ставление об органических сущ ествах как целях природы. Понятие о вещи как цели природы становится возможны м, по Канту, в результате того, что, во-первых, он о эмпирически обусловлено, т. е. об разует ся лишь при определенных условиях опыта. Вместе с тем трудность и св оеоб рази е мышления об орган и зм ах как целенаправленных сущ ествах заклю чается с о б ственно в том, что мы «не наблюдаем целей в природе как преднамеренных, а только примышляем это понятием в рефлек сии о продуктах природы как путеводную нить для способности ' суждения... Мы не м ожем д аж е a priori обосн овать такое п о нятие в смысле егс^объективной реальности» (5, 428). И так, специфичность понимания в отличие от объяснения состоит именно в том, что данный сп особ мышления является своего род а аналогом деятельности. некоторого разу м а, тогда как никакого основан ия для такого рассм от рен и я нельзя найти в общей идее об орган и зм ах как продуктах природы. То есть мы рассу ж д ае м в этом случае о живых сущ ествах так, как мы мыслили бы, попав на необитаемый остров и увидев там н ари 70

сованную на песке геометрическую фигуру, например, правиль ный шестиугольник. Разум еется, м ож н о было бы предполо жить, что причиной появления данной фигуры в этом месте явилось передвижение м асс песка под действием ветра, м о р ских волн или он а возникла из следов животных, или пред ставляет собой эффект сум м арн ого действия этих ф акторов. О д н ак о человек, оказавшийся в такой ситуации, поступил бы разумнее, предположив, что правильный шестиугольник на пес к е — результат деятельности какого-то мыслящего существа, имевшего определенную цель, так как «случайность встречи с таким понятием, к оторое в озм ож н о только в разум е, п о к а з а лась бы ему бесконечно большой» (5, 395). А р а з мышление с помощ ью конечных причин есть пред ставление орган изм а по аналогии с разумной деятельностью, возникает вопрос, будет ли телеологическое рассуж д ени е отно ситься к естествознанию или он о принадлежит теологии? С точ ки зрения Канта, близость целевого истолкования природы тео логическому кроется в том, что теология указывает основание причины порож дения природы — бога, тогда как телеология определяет основание причины органических существ. О д н ако отличительный п ризнак телеологии заклю чается в том, что она «все ж е делает это не для определяющей, а только для р е ф лектирующей способности суждения (чтобы суждение о вещ ах в мире направлять идеей в соответствии с человеческим р а с судком согласно этой идее как регулятивному принципу)» (5, 447). Следовательно, целевое рассм отрен и е природы не принадле жит ни теологии, ни естествознанию, поскольку последнее н у ж дается в определяющ их принципах, а именно, состоит в м еха ническом объяснении действующих причин. Д ля цели явно нет места в теории природы, потому что введение этого понятия не объясняет ни возникновения, ни нутреннюю возм ож н ость о р ганизмов. Оснований для применения какого-либо иного типа объяснения мы не имеем в общей идее природы как сов оку п ности предметов внешних чувств. С этих позиций Кант проводит принципиальную границу между объяснением и пониманием, ибо последняя способность мышления принадлежит «только к критике, и притом к крити ке особой познавательной способности, а именно способности суж дения» (5, 448). Т ак как целевое понимание организм ов относится к критической деятельности мышления, то оно не м о жет быть конститутивным принципом выведения и не задается целью сказать что-либо определенное об объекте. П оэтом у оно относится лишь к субъективным условиям, необходимым для того, чтобы мыслить себе органический мир, «не притязая на то, чтобы объяснить его» (5, 384). В сам ом деле, объяснение всегда есть, как справедливо счи тает Кант, выведение из законов, в то время как применение 71

телеологического принципа осн ован о на аналогии между живы ми сущ ествами и целесообразной деятельностью человека, включающей сознательную постановку и осуществление целей. Таким об разом , в критической фил ософии понимание и об ъ я с нение выступают как радикально разны е процедуры, применя емые при изучении живой природы, '«когда мы не м ожем ввиду ограниченности нашего рассуд к а соединить об а принципа в объяснении одного и того ж е п орож дения природы, если д аж е внутренняя возм ож ность этого продукта понятна только через целевую каузальность (как у органической м атерии)» (5, 444). С в ое об р ази е кантовской постановки проблемы соотнош ения понимания и объяснения органического м ира приводит, вопервых, к заключению, что понимание живы х существ как це лей природы не продвигает н ас ни на ш аг в область, к от орая объясняется механическим сп особ ом и потому не может сделать их объяснение излишним. Во-вторых, критика определяющей способности суждения имеет то довольно неож иданное следст вие, что «п рав о объяснять все продукты природы только м еха ническим сп особ ом сам о по себе не ограничено; но способность обходиться одним лишь этим способом ... весьма ограничена ввиду свойства нашего рассу д к а» (5, 448). Иными словами, в критической фил ософии Канта различение понимания и об ъ яснения, двух типов мышления, познания живой природы име ет тот рациональный смысл, что об н аруж и в ает проблему, к ото рую м ож н о теперь эксплицировать: это проблем а полноты объ яснения -органических тел и процессов. Вычленение проблемы есть всегда такж е определение поля в озм ож ны х ее решений, причем из логически допустимых в а риантов решения проблемы Кант обосновы вает тот, который является оптимальным с точки зрения критицизма: причину различия объяснения и понимания организм ов он видит в устройстве нашего разу м а. К ак бы ни отличались способности людей, как количественно ни менялись бы ясность представ лений, четкость мышления, «никакой человеческий разу м (д а ж е никакой конечный разум , который по качеству был бы подобен нашему, но превосходил бы его по степени) никоим о б р а з о м не мог бы надеяться понять возникновение д аж е травинки на основании одних только механических причин» (5, 439). Н о именно потому, что два имеющ ихся в нашем р а с п о р я жении сп особ а рассм отрен и я органических тел не огран ичи ва ют друг друга, проблем а соотнош ения объяснения и поним а ния переносится Кантом в иную плоскость и выступает, по существу, как проблем а совместимости разны х способностей разу м а, как проблем а единства сознания. О н а форм улируется у Канта следующим об р а зо м : возм ож н о ли найти такое о с н о вание в сознании, из к оторого механизм и тслеологизм выводились бы в качестве следствий? 72

Для любого конечного (человеческого в том числе) разу м а t решение этого в оп роса уж е п ред зад ано самой структурой его и является отрицательным: «в одной и той ж е вещи природы нельзя объединять об а принципа как основоп ол ож ен и я об ъ я с нения (дедукции) одного из другого, т. е. их нельзя объединять как догматические и конститутивные принципы понимания при роды для определяющей способности суж дения» (5, 442). О д нако то, что н евозм ож но для конечного разу м а, становится д о пустимым в отношении р азу м а, который был бы способен р а с сматривать материальный мир не только как явление, но и мыслить мир в себе, то есть как «хотя и непознаваем ое для н а с — сверхчувственное реальное основание для природы, к к о торой принадлежим и мы сам и» (5, 439). Следовательно, р а з решение проблемы основы вается на том, что постулируется он тологическое основание мыслить мир таким о б р а зо м , чтобы цели были основаниям и возм ож ности вещей природы, а средства, без которы х не существует цель, Могли мыслиться механически и тем не менее подчиненными целям.. То, что несовместимо для конечного разум а, стало бы тогда возможны м для бесконечного сознания — «основание, этой совместимости заклю чается в том, что не есть ни то, ни другое (ни механизм, ни целевая св язь), а есть сверхчувственный субстрат природы ...» (5, 445). О д н ак о апелляция к трансцендентному основан и ю совмести мости механизма и целевой детерминации, на сам ом деле, с о всем не разреш ает проблему, поскольку сверхчувственный об ъ ект всегда остается за пределами нашего познания и мы сп о собны иметь о нем лишь неопределенное понятие, «но не может более точно определить это основание каким-либо преди катом » (5, 442). П оэтом у в нем м ож н о усмотреть лишь пре дельное понятие, к к от ором у восходит наш е познание, но к о торое недоступно нашим познавательным способностям и п о этому не в состоянии играть реальную роль в познавательном процессе. П оскол ьку ж е «этот единый принцип м ож н о указать, но никогда нельзя познать его определенно и ясн о указать для применения в могущих встретиться случаях, то из такого прин ципа нельзя извлечь и никакого объяснения, т. е. ясного и оп ре делений™ выведения возм ож ности продуктов природы, в о з можных по этим двум разнород ны м принципам» (5, 443). Двойственность объяснения и понимания органического ми р а будет постоянно в озрож д ат ься, по мнению Канта, в п а ра л лельности двух способностей нашего сознания: определяющей и рефлектирующей способности суждения. Основны м х арак т е ризую щ им моментом их сущ ествования в таком случае явля ется полная несовместимость объяснения и понимания, вклю ч ая несоизмеримость их принципов и понятий, иначе примене ние одного из них ограничивало бы возм ож ности другого сп о с о б а мышления, в то время как Кант категорически н аст аи вает: «Т еория природы или механическое объяснение ее явле-

ний на основе действующих причин ничего не приобретает от того, что их рассм ат ри ваю т по соотнош ению целей» (5, 448). Т ребуя применения в познании взаим оискл ю чаю щ их кл ассов понятий, Кант фактически формулирует идею, к от орая позднее получила у Н . Б о р а название принципа дополнительности. Хотя в дальнейшем этот методологический прием по-разному истолковывался, первоначально он означал , что в случае, когда ф ор м и р у ю щ ая ся теория не в состоянии обойтись без классиче ских представлений, хотя об н ар у ж ен а их недостаточность для объяснения объекта, устанавливается эквивалентность о п и са ний старой и новой теорий, например, на метауровне. С пози ции Канта, целевой и механический способы мышления ост а ются несовместимыми для лю бого конечного, а значит и чело веческого, разу м а, тогда как их дополнительность и од н озн ач ность об н аруж и в аю т ся постольку, поскольку недискурсивный разум , способный познать трансцендентный объект, мог бы их совместить в одном принципе. О д н ако если между понимани ем и объяснением органического м ира нет ничего общ его, то объединение их в одном конечном разум е становится на сам ом деле иллюзорным. П еренеся проблему из онтологической плос кости в гносеологическую, Кант не объяснил тем не менее единства радикально различных способностей сознания. Более того, в структуре «Критики способности суждения» это противоречие, «разорв ан н ост ь » сам ого ра зу м а не осозн ает ся и не фиксируется. Причиной т ом у — статическое р а ссм о т ре ние способностей суждения, когда принципы и положения ме ханизм а и телеологизма предполагаю тся заран ее известными и рядоположенны ми. Н о если поставить воп рос, как перейти от м еханического объяснения к целевому пониманию, возникает п арад ок сал ьн ая ситуация. Для выявления ее воспользуемся следующей моделью. И определяю щ ую , и рефлектирую щ ую сп о собности суждения м ож н о представить в качестве теорий, опи сы ваю щ их определенную с ф е р у реальности: органический мир. К аж д ая из этих теорий сод ерж ит некоторые принципы (принцип внешней каузальности или принцип целевой детерминации) и совокупность терминов. П ричем термины, используемые в д ан ных теориях, будут либо различны (такие понятия, как «цель», «целенаправленность» и т. п., будут применяться только в те леологической теории, но отсутствовать в механическом об ъ яснении), либо приобретут в каждой из них свое специфиче ское значение (наприм ер, термины «орган изм », «полезность», «функция» и т. д.). Кант специально подчеркивает этот момент, утверж д ая, что личинка не может возникнуть из материи п о средством механизма и вместе с тем согл асно целям (см .'’б, 442), значит значение термина «личинка» изменится при пере ходе от механического описания к телеологическому. Таким о б разом , здесь предполагается следующее: 1) термины теории непонятны без знания исходных принципов теории, которые их 74

определяют и 2) значение терминов изменяется, если меняется теория или она будет зам енена другой, где данные термины сохран яю т ся. И наче говоря, н евозм ож но знать значение терми нов до знания самой теории и, н аоборот , нельзя знать прин ципы теории без знания ее терминов. Данные утверждения не противоречат одно другому, как п оказал П. Ачинстейн, лишь до тех пор, пока считают, что осн о в ные принципы теории и ее термины известны одновременно. Н о в случае перехода от одной теории к другой нуж но знать некоторые ее понятия раньш е ее основны х принципов, а это запрещ ает, первое допущение. О б н аруж ен и е парадоксал ьности исходных положений приводит к выводу, что: 1) '«по крайней мере, некоторые термины независимы от этой теории» и 2) «долж но быть в озм ож н о для двух теорий быть несовмести мыми и все ж е сод ерж ать термины с одинаковым зн ач ен и ем »3. П оследнее утверждение не является противоречивым, так как если применение одних терминов зависит от знания принципов теории, то, Согласно первому положению, применение других терминов может быть независимым от знания самой теории. Таким ор азом , наличие некоторых общ их понятий в одной и другой теории и делает возможны м переход от первой ко вто рой. Непосредственным следствием из предыдущего анализа будет то, что единство сознания, а, следовательно, и разны х его способностей обеспечивается наличием понятий, имеющих одинаковое значение и в рефлектирующей, и в определяющей сп особност ях суждения, а значит, параллельное представление об орган изм ах в терминах механизма и в терминах целевого понимания пересекаю тся. И нтересно, что телеологическое понимание ограничено по своем у предмету, и м ож н о утверждать, что в основе выделения определяющей и рефлектирующей способности суждения лежит различие двух реальностей: физической и биологической. Так, согл асно Канту, не лю бая вещь требует специфического приема понимания, а лишь органический продукт природы, в котором все есть цель и одновременно сре д ст в о—-«только организм — цель природы » (5, 401). Тем самым проблем а соотнош ения объяснения и понимания может быть «повернута» к онтологии, и тогда она примет ф орм у воп роса: имеется ли принципиально иная, биологическая реальность наряду с реальностью физиче ской? Радикальное различие между органическим и неорганиче ским миром сущ ествовало бы только в том случае, если бы принципы функционирования и развития живых систем проти воречили зак он ам неживой природы. Разум еется, они не п р о тиворечили бы зак он ам движения, поскольку эти законы ин вариантны относительно знака времени. В физических теори ях мы имеем дело преимущественно с абстракцией «математи ческого времени», обладаю щ его полной обратим остью и ха75

растеризую щ его всякое возм ож н ое взаимодействие, изменение к ак таковое. О д н ак о «математическое врем я» есть не что иное как сильная идеализация реально п роисход ящ его н еобратим о го изменения м ира, направленно п реобразую щ его действитель ную структуру составляю щ их его процессов. П оэт ом у если развитие, организм ов не может противоречить зак он ам движ е ния, то проблем а заклю чается в том, как развитие орган ическ о го мира «вписано» в эволюцию неживой природы. Речь идет, таким о б р азом , о применимости к орган изм ам второго зак он а термодинамики, потому что именно он устанавливает н ап рав ленное течение времени в м акром ире, определяя возрастание энтропии материальных систем. В то ж е время главная особ ен ность жизни состоит как р а з в противополож ном : в п од д ерж а нии состояния живых систем (орган изм ов) вопреки рав н ов е сию, к оторое долж но было бы наступить, более того, в увеличе нии негэнтропии, росте организации, возрастани и упоряд очен ности, несмотря на зависимость от внешней среды, с которой они взаимодействуют. Р ассм от ри м изменение энтропии d S любой м акроскопиче ской системы, обменивающейся энергией и веществом с о к р у жающей средой. З а время dt энтропия системы слагается из d cS — потока энтропии из окружающ ей среды и d tS — продук ции энтропии вследствие необратимы х проц ессов внутри си стемы: dS = d eS-j-diS. В т орое начало термодинамики, как его форм ул ирую т И . Пригожин и Ж- Николис, при этом означает, что для всех макрофизических проц ессов 0, причем равенство относится толь ко к рав н ов е си ю 4. О тсю да ясно, что если взять ж ивую систему в ее н еразры в ной связи с внешним миром, анализировать систему организм — среда, то негэнтропийная раб от а орган изм а не будет противо речить данному закону, так как сум м арн ая энтропия системы будет увеличиваться в соответствии со вторым началом за счет возрастан и я энтропии внешней среды. Сущ ествование живых систем не наруш ает второй зак он термодинамики, потому что, устанавливая необходимость рост а энтропии макросистемы , он не запрещ ает проц ессов перераспределения энергии внутри си стемы и понижение энтропии отдельных ее компонентов. О д н ако выявление универсальности действия второго н а ч а ла термодинамики в м акром и ре оборач и в ает ся и другой с т о р о ной: сущ ествование структуры живой системы, производящей раб от у против равновесия, не получает никакого объяснения и, следовательно, не 'дает еще понимания органических проц ессов в живых системах. «Зак он ы физики, которы е являются резуль татом изучения одних лишь неодушевленных объектов, не адек ватны для ф орм ул и рован ия зак он ов ситуаций, в которы х жизнь и сознание составляю т существенные компоненты к арт и ны »5. Применение физических зак он ов к нефизическим явлениям о с н о

вывается на абстракции отождествления, но именно потому, что они ничего не говорят нам о различии ж и вого и мертвого, их оказы вается недостаточно для познания жизни. Н едостаточность термодинамического объяснения органиче ских проц ессов вместе с тем наглядно показывает, что до тех пор, пока других сп особ ов объяснения нет, мы не в состоянии и понять данное явление. Т о есть если исследователь не может ответить на воп рос «почему это?», то он не может и сказать, что это, за исключением разве что, как ук азав на объект. И менно теория, д аю щ ая некоторое объяснение, говорит нам о том, что представляет собой предмет на сам ом деле. Д опущ ение ж е д у а лизма понимания и объяснения приводит к гносеологическому п арад оксу, будто объяснение какого-либо явления в теории не дает еще понимания данного явления и, следовательно, пони мание возникает за рам кам и научной теории. А здесь уж е от кры вается п ростор для иррационалистических трактовок соот ношения понимания и объяснения. В действительности уровень понимания п рям о зависит от степени объяснения объекта. Взаим оотнош ение между ними имеет психологическую и гносеологическую стороны. В о з м о ж но сущ ествование объяснения, к оторое рож д ает у исследователя чувство неудовлетворенности, как объяснение, не достигающ ее понимания объекта изучения. В основе этого психологического различения лежит познавательное отношение, поскольку неудо влетворенность объяснением возникает в результате утраты его содержательности, как мы заф и к си ров ал и это на примере тер модинамического объяснения биологических систем. Сущ ество вание связей, отношений, проц ессов — одним словом, фактов в той предметной области, для которой построено объяснение, этому объяснению противоречащ их, свидетельствует о' том, что проблем а соотнош ения объяснения и понимания есть, по су ществу, проблем а полноты объяснения. И применительно к б и о логической реальности она может быть разреш ен а путем п о строения таких концептуальных схем и моделей, которые об ъ яснили бы специфику собственно проц ессов жизни.

1 W r i g h t G. Н. V on. Explanation and Understanding. L., 1971, part. 1. 2 Цит. по: Ф у к о М . Слова и вещи. М., 1977, с. 229. 3 A c h i n s t e i n P. On the Meaning of Scientific Terms. — «Journal of Philosophy», 1964, vol. LXI, N. 17, p. 509. 4 П р и г о ж и м И., H и к о л и с Ж. Биологический порядок, структу ра и неустойчивости.— Успехи физических наук, 1973, т. 109, вып. 3, с. 518. 5 W i g n e r Е. P. Phisics and Explanation of Life. — «Philosophical Fo undations of Science». Dordrecht. — Boston, 1974, p. 129. ®

А. В. Г У Л Ы Г А

КАНТ И «СИСТЕМА Т Р А Н С Ц Е Н Д Е Н Т А Л Ь Н О Г О ИДЕ А ЛИ З МА » Ш Е Л Л И Н Г А Н а смерть Канта Шеллинг откликнулся проникновенным некрологом, в котором воздал долж ное и личности мыслителя, и его учению. (Этого не сделали ни Фихте, ни Гегель). «Х от я Кант и умер в глубокой старости, он не пережил се б я » ,— писал Ш ел л и н г1. О н сопоставлял ф и л ософ и ю Канта с французской революцией и утверждал, что «причиной обоих этих великих событий был один и тот ж е давно уж е зреющий дух, который соответственно различном у х арак т еру н арод ов и обстоятельств проявился там в реальной, здесь в идеальной револ ю ц и и »2. Шеллинг никогда, д аж е в юные годы, не был правоверны м кантианцем. Н о он всегда помнил, чем он об язан Канту. В « С и стеме трансцендентального идеализма» постановка основных проблем так или иначе восходит к Канту. И ногда Шеллинг р а з вивает его идеи, а иногда п росто повторяет, делая их более наглядными и доступными. Книга Шеллинга откры вается воп росом , который мы сего дня называем основным для философии. Ч т о первично, дух или п ри род а? « В с я к а я ф и л ософ и я д олж на исходить из того, что либо . п ри род а создается интеллигенцией, либо интеллигенция природой »3. Естествознанию свойственна тенденция переходить от при роды к интеллигенции, духу. Н атурал ист открывает законы , оразумливает природу; бл агод аря этому естествознание п ре в р а щ ается в н атурф и л ософ и ю , «к от орая является основной фило софской наукой». Антипод н атурф ил ософ ии — трансцендентальная фи л ософ и я. О н а исходит из первичности субъективного, духовного принци па. Шеллинг называет ее «другой основной философской н ау кой». (Отнюдь не единственной и д аж е не первой!). Это « з н а ние о знании». Шеллинг полон любви к природе и пиетета к естествозна нию. «К ак ни стараеш ься избавиться от природы, он а всегда настаивает на своем» — это латинское изречение он н апом ина ет тем, кто готов отмахнуться от ок ру ж аю щ его н ас мира. Ш ел линг не отрекается от своих н атурф и л ософ ски х работ. О н их по-прежнему ценит и отсылает к ним своего читателя. В новой своей работ е Шеллинг п росто переходит к другому кругу проблем. Тех, что поставил Кант, частично решил, а ч а с тично сделал предметом размышления. Главное открытие K aib та в «Критике чистого р азу м а» — активность познания. Ш ел линг раздвигает рам ки этого открытия. Активен, по Канту, р а с судок, чувства — пассивны: интеллект конструирует понятия, 78

чувства лишь аф ф иц ирую тся (возбу ж д аю т ся) ок руж аю щ им и вещами. Соврем енная психология экспериментально д ок азал а, что и на уровне чувств происходит активный творческий, п о р о ж д а ю щий процесс. Н е только понятие, но и самый примитивный о б р а з — духовная конструкция. А вот слова Ш еллинга: « н а стаивать на том, что Я сводится к п ростом у получению пред ставлений, к чистой пассивности, мы не имеем п р а в а » 4. Простейший акт познания — ощущение. В ся реальность п о знания опирается на ощущения* и Шеллинг называет «неудавшейся» любую фил ософ ию , к от орая «не в состоянии объяснить ощ у щ ен и е»5. Стары е рационалисты игнорировали ощущ ения, эмпирики видели их значение, но не могли растолковать, что это такое. Одного воздействия извне недостаточно для поним а ния ощущ ения. Упругое тело отскакивает от другого, зерк ал о от раж ает упавш ие на него лучи, но это еще не ощущение. Весь в оп рос в том, каким об р азом Я, субъект переносит внешнее воздействие в свое созерц ание, делает его фактом сознания. Объект никогда не об ращ ает ся к сам ом у себе, не осваивает воздействия на себя, ибо он пассивен. Субъект становится ощ ущ аю щ им в силу своей деятельной природы. Ответить на в оп рос о п роисхож дении ощ ущ ения — значит назвать породивш ую его причину. Н о «зак он причинности р а с п ространяется только на однородны е вещи (вещи, принадле ж ащ и е одному и тому ж е миру) и не допускает перехода из одного мира в другой. Ввиду этого превращ ение первоначал ь ного бытия в знание было бы понятно, если бы м ож н о было показать, что такж е и представление является род ом бытия: такое объяснение во всяком случае выдвигается материализмом, системой, которую ф и л ософ у оставал ось только приветствовать, если бы он а действительно выполняла взятые на себя о б е щ а ния. О д н ак о материализм в том виде, как он до сих пор су ществовал, характеризуется полной непонятностью, а если он становится пригодным для понимания, его нельзя отличить от трансцендентального идеализма...» 6 Ценнейшее признание! - Шеллинг тянется к материализму, но его не устраивает в известном ему материализме отсутствие диалектики. «Пригодный для понимания» материализм, т. е. материализм, пронизанный диалектикой, по признанию Ш ел линга; «нельзя отличить» от его философии. К ак тут не всп о мнить слова В. И . Ленина — «умный идеализм ближе к умному материализму, чем глупый м ат ери ал и зм »7. П род ол ж им шеллинговскую цитату. «...Объяснение мышле ния в качестве материального явления возм ож н о лишь тем пу тем, что сам ое материю мы п ревращ аем в п ри зрак , в простую модификацию интеллигенции, к от орая обладает с о о б щ а функ циями и мышления и материи. В силу этого материализм сам заставляет нас вернуться к духовному как к первоначальному. 79

П рав д а, с другой стороны, не может быть и речи о таком об ъ яснении бытия из мышления, будто бы первое получается в си лу действия последнего...». С н ова прервем цитату. Ч то это за идеализм, отказывающий ся признать первичность сознания, духа? Трансцендентальный идеализм Шеллинга непоследователен, отягощен реминисцен циями его натурфилософии. «...М еж д у тем и другим (бытием и сознанием. — А. Г.) не в озм ож н а вообщ е какая-либо причинная зависимость, и нико гда они не могли бы. сочетаться вместе, если бы не были и зн а чально едины в Я- Бытие (м ат ери я), рассм ат ри в аем ое в своей продуктивности, является знанием, а знание, взятое в качестве продукта, есть бытие». Последню ю ф р а з у м ож н о превратить в два а ф ор и зм а. « З н а н и е — это продуктивное бытие». Безусловно, верно. «Бытие — продукт знания». В ерн о относительно того бытия, к оторое п о рож д ен о мыслящим, знаю щ им человеком. П ридать этой мысли всеобщий смысл, что сделал Шеллинг, — значит соверш ить идеа листическую ош ибку. Идея активности познания логично приводит к другой идее, едва намеченной в гносеологии Кантом и подхваченной Ш ел л ингом — идее историзм а. Шеллинг набрасы вает систему п оня тий, к от орая, по его представлению, совпадает с действитель ным движением познания и конструирования реального мира. «Ф и л ософ и я является... историей сам осозн ан и я, проходящ его различные э п о х и » 8. Термин «эп оха» употреблялся раньш е толь ко применительно к истории человечества, Шеллинг включает его в теорию познания. И значал ьное тождество объекта и субъекта, духа и материи, имеет, по Шеллингу, деятельный харак т ер. Д в а п роти воп ол ож ных вида деятельности — реальный, подлежащий ограничению, и идеальный, безграничный, сливаются в нечто третье, пред ставляющ ее собой ощущение. О н о и идеально и реально од но временно, п ассивно и активно. В «первую эпоху» сам осозн ан и е проходит путь от простого ощ ущ ения до продуктивного созерц ания. Понятие продуктив ного, или интеллектуального, созерц ани я — важнейшее в систе ме трансцендентального идеализма. Э то знание о предмете и одновременно п орож дение его. К ак ж е создается материальный предмет? М атерия существует в трех измерениях, которые с о з даю тся действием трех сил — магнетизма, электричества и х и мического сродства. Действие силы однолинейно, так как р о ж дается измерение длины; электричество растекается по п л оско сти, химический п роц есс протекает в пространстве. « В т о р а я эп оха» п ростирается от продуктивного созерц ани я до рефлексии (размы ш ления о сам ом себе). Третья — от р е ф лексии до акта воли. Таким о б р а зо м Я, сам осозн ан и е восходит от мертвой материи к живой, мыслящей, и далее к поведению 80

человека. Мы мыслим категориями — предельно общими п оня тиями. Шеллинг не только перечисляет их — отношение, с у б станция и акциденция, протяж енность и время, причина и действие, взаимодействие и т. д. О н пытается построить их иерархию , показать, как расп ад ает ся категория на две п ротиво положные, как сливаются эти противополож ности снова в од ном, более содерж ательном понятии, п ри бл и ж аясь все ближе и ближе к практической, поведенческой сф е ре деятельности челорека. В озм ож н ость, действительность, необходимость — т а ковы последние ступени этой лестницы категорий, к от орая приводит н ас в новый, верхний эт аж , где господствует св об од ная воля. Когда вчитываешься в эти строки Ш еллинга, невольно при ходит на ум « Н а у к а логики» Гегеля. Здесь перед нами ее пред восхищение, своеобразный зароды ш . То, о чем Шеллинг р а с суждает пока еще роб к о, местами я р к о, местами схематично, приобретает у Гегеля широкий р а з м а х , составит сод ерж ани е двух объемистых томов, которы е и по сей день являют собой об разе ц диалектического мышления. Ничто не появляется на пустом месте. У Шеллинга есть одно преимущ ество перед Гегелем: в его труде видны земные корни диалектики, связь ее с естествозна нием, с п роц ессом развития природы ., Гегель будет отрицать развитие в природе. Д ля Шеллинга это непреложный факт. В разделе о «второй эпохе» он ставит следующие вопросы: 1. Чем объясняется неизбежность органической природы вообщ е? 2. Чем объясняется необходимость восхож д ен ия по ступеням органической природы? 3. Откуда возникает отличие между одушевленной и не одушевленной организованностью ? 4. В чем осн овн ая особенность всякой организованности? Пы таясь ответить на эти вопросы , п росл еж и в ая, в частности, усложнение орган ов чувств, Шеллинг ссы лается на естество испытателя Кильмайера. О н специально останавливается на з н а чении эмпирического знания для теоретических построений. Н а ш е познание «н асквозь эмпирично» и одновременно «сплош ь ап ри орн о». В рож д енны х понятий не существует; ап риори, т. е. до опыта, нам дана лишь способн ост ь познания, его ме ханизм. Работать этот механизм заставляет общение с п ри родой. В «Критике чистого р а з у м а » проблем а соотнош ения между эмпирическим и априорны м реш ен а аналогичным о б разом . П ереход я к практической фи л ософ и и , Шеллинг подчеркива ет, что в его зад ачу не входит п од робн ое изложение системы этических понятий (как это сделал Кант в «Критике практиче ского р а з у м а » ), Шеллинга влечет н овая, еще неизведанная сф е р а ум озрения — ф и л ософ и я истории. 6 Зак. 17064

^Действующее лицо йсторйи — человек, наделенный св обод ной волей. Н о , подчеркивает Шеллинг, разум н ое существо, пре бывающее в полной изолированности, не может подняться до созн ан ия свободы , не в (состоянии дойти д аж е до осознан ия объективного м ира. Л и ш ь наличие других индивидов и никогда не п рек ращ аю щ ееся взаимодействие индивида с ними ведет к заверш ению сам осозн ан и я. Речь, следовательно, идет об о б щественной природе созн ан ия и деятельности человека. М ор ал ь и п раво регулируют отношения^ индивида и об щ е ства. Шеллинг принимает кантовский категорический им пера тив («Ты об я зан хотеть только то, что могут захотеть все р а з у м ные сущ ества в ообщ е») как принцип человека, принимает к ан товскую идею изначального зла в человеке и заложенны х в нем задатков д о б р а , которы е должны возобладать в результате м орального в осп и т ан и я.М орал ьн ост ь соответствует природе человека. Н о ее мало. Д л я того, чтобы полностью устранить возм ож ность уничтож е ния индивидуальности в ходе ее взаимодействия с другими ин дивидуальностями, нужен еще принудительный закон. Н а д пер вой природой д ол ж н а быть воздвигнута вторая, сущ ествующ ая исключительно ради свободы. «В т о р а я п ри род а» — правовой строй. П р а в о — не часть морали. П рав оп ор я д о к не обладает черта ми моральности. «В се попытки п реоб разов ат ь этот п оряд ок в моральный явно обн аруж и л и свою порочность, приводя к пол ной противополож ности своим замы слам и к д есп оти зм у»9. Ш еллинг повторяет здесь Канта: п рав оп оряд ок форм ал ен, не знает исключений. Вслед за Кантом Шеллинг видит идеал о б щественного устройства в установлении всеобщ его п равового строя, который должен расп рост ран ят ь ся и на отношения м еж ду государствам и. Н и одно госуд арство не может рассчитывать на безопасность, если не будет созд ан а м еж государственная организац ия, члены которой взаимно гарантировал и бы свою неприкосновенность. Н а случай расп ри н арод ов должен быть создан общий ареопаг, куда войдут представители всех куль турных наций с п равом применять совместную силу всех стран против наруш ителя м еж дународного спокойствия. Д вижение общ ества к всем ирно-граж данском у устройству — сод ерж ан и е истории. Здесь переплетается свобод н ая деятель ность людей с исторической необходимостью. «Человек, хотя и свободен в отношении непосредственно своих поступков, но итог, к к от ором у они приводят в пределах обозри м ости , зав и сит от необходимости, стоящей над действующим и соуч аст вующей д аж е в разверты вании самой его свободы » 10. Мы дей ствуем соверш ен но свобод н о, с полным сознанием , но в резуль тате в ф орм е бессознательного возникает нечто такое, чего в помы слах наш их никогда не было. О б этом говорил Кант, Гегель назовет подобную комбинацию «хитростью разу м а». 82

Д о сих пор Шеллинг излагает или интерпретирует то, что писал Кант в своих статьях по философии истории. Д алее, од н а ко, следует нечто новое. Вернее, совсем древнее, восходящ ее к Я к о б у Бёме и неоплатоникам. П очему, задает в оп р ос Шеллинг, к свободе привносится нечто такое, что этой свобод е не свойст венно, а именно законом ерность? Д а потому, отвечает он, что над тем и другим стоит нечто третье, высшее. Это высшее н ач а ло не может быть ни субъектом, ни объектом, ни тем и другим одновременно, а «исключительно лишь абсолютной тождествен ностью, к от орая никогда не может подняться до уровня сознания в виду отсутствия в ней какой-либо двойственности». (Р а з д в о е ние является предпосылкой лю бого созн ан и я ). «С л овн о извечное, сияю щ ее в царстве духов и остаю щ ееся незаметным в силу незамутненности своего света, это извечно бессознательно, хотя и не может сам о стать объектом, вместе с тем всегда накладывает свой отпечаток действия и таким является для всех интеллиген ций, составляя ту незримую сердцевину, по отношению к которой все интеллигенции представляются лишь потенциями, и будучи извечным посредую щ им звеном, определяющим в н ас сам ого себя, и объективны м »11. В от как понимает бога Шеллинг: «Б ог а нет, если мы будем брать бытие в том смысле, к акое присущ е объективному миру; будь он, в ничто обратились бы мы сам и; но он непрерывно дается нам в от к ров ен и и »12. (П ротив такого безличного бога, «извечно бессознательного», лишенного бытия в общ епринятом смысле, не ст раш н о вознести хулу, что Шеллинг не-преминул сделать в «Эпикурейском символе веры», который был напи сан одновременно с «Системой трансцендентального идеа л изм а») . Откровение абсол ю та — это всемирная история. Три о сн о в ных ее периода — судьба, п ри род а, провидение. П ери од судьбы охватывает' древнюю историю, взлет и падение древних царств, от которы х осталось лишь сл абое воспоминание. Второй период начинается с расш ирением границ римской республики. В этот период действуют естественные законы , устанавливается об щ е ние между народам и, к оторое долж но заверш иться сою зом н а род ов и «мировым государством ». Только тогда открывается третий период, когда законы природы п реоб разу ю т ся в пром ы сел провидения. Нельзя сказать, когда он наступит. « Н о когда настает — тогда приидет бог». Т ак заканчивает Ш еллинг все мирную историю. Н о это еще далеко не все. Его труд охватывает весь круг проблем, затронуты х в трех кантовских «К ритиках». О ст ал ась еще «Критика способности суждения», тракт ую щ ая проблемы органических структур — в живой природе и художественном творчестве. В «Системе трансцендентального идеал изм а» есть соответственно еще два раздела. Один из них, посвященный телеологии, предельно сж ат: о том, как он понимает ж ивую 6*

Природу, Шеллинг вы сказался ё теоретической части книги. Кантовский телеологический метод, понимаемый последним исключительно в регулятивном смысле, укореняется Шеллингом в структуре бытия. Ч то касается фил ософии искусства, то здесь ему есть что сказать: он впервые вы сказы вается на эту тему. И «первый блин» — отнюдь не комом. Общ ение с ром антикам и пошло на пользу, легло на внимательное прочтение Канта. У последнего он заимствовал тезис — искусство преодолевает разры в между природой и свободой, это пром еж уточная сф е р а , об л ад аю щ ая к а чествами того и другого. К ак вид творчества оно сочетает с о знательные и бессознательные компоненты. Кант сравнивал природный организм с органической струк турой художественного произведения. Шеллинг устанавливает два важны х различия. О рган и зм рож д ает ся целостным; х у д о ж ник видит целое, но творить его может по частям, созд ав ая из них нечто потом уж е нераздельное. Д ал ее, п ри род а начинает с бессознательности и лишь в конце концов приходит к с о з н а нию; в искусстве путь иной — сознательное начало и б е ссо зн а тельное заверш ение начатого труда. И еще одно в аж н ое отличие. П роизведение природы не о б я зательно п рек расн о всегда. И наче это не искусство. И скусство в ш ироком смысле слова создается двумя разны ми видами дея тельности. Один из них — искусство в узком смысле слова, уменье, к отором у м ож н о научить, к оторое соп р яж е н о с р а с с у ж дением, опирается на традицию и собственные упраж нения. Другой не может быть изучен, это свободный д ар природы. Его м ож н о назвать поэзией в искусстве. П оэтическое бессознательно. Бессознательное бесконечно. Х уд ож ни к помимо того, что входило в его замысел, инстинктивно вкладывает в свое п рои з ведение некую бесконечность. В результате подлинное п рои з ведение искусства сод ерж ит неисчерпаемость истолкований, будто автору было присущ е бесконечное количество замыслов. В противоположность, этому в произведении, имеющем лишь личину искусства, преднамеренность и искусственность ср а з у б росаю т ся в глаза. Это рабский слепок с сознательной работы м астера, он годится разв е что для размы ш ления, а отнюдь не для созерц ани я, которое лишь в бесконечном может найти свое успокоение. Эстетическое созерц ание — вы сш ая ф о р м а продуктивного созерц ания. Это созерц ание, к от орое обрел о объективность, полноту и общ езначимость. Ф и л ософ и я служит целям « о со б е н ного направления д уха», остается «вообщ е вне круга обычного сознан ия»: эстетическое созерц ание «проявляется в любом с о знании». Шеллинга не р а з упрекали в аристократизм е духа. Мы видим, что это несправедливо: Шеллинг озабоч ен как ра з тем, чтобы сделать знание общедоступным. И считает, что о б щедоступность дает только искусство.

И скусство выше фил ософии в еще одном отношении. «Хотя ф и л ософ и я достигает величайших высот, но в эти выси она увлекает лишь частицу человека. И ск усст во ж е позволяет д о браться до этих высот целостному человеку» 13. С ам осозн ан и е достигает высшей своей ступени. В худ ож ест венном творчестве находит свое заверш ение продуктивная п ри род а. «О д и ссея д уха» закончена. Это конец пути, который одновременно является его началом. В искусстве сам осозн ан и е снова приходит к природе. То, что мы называем природой, — лишь поэма, сокры тая в чудесной тайнописи. Ч ем ближе к концу трактата, тем поэтичнее вы раж ает Ш ел линг свои мысли, тем решительнее превозносит поэзию как всеобъемлющий вид творчества. «Систем а заверш ен а, когда она в озвращ ает ся к своему исходному пункту. Н о именно это с н а ми и случилось. И б о в произведении искусства полностью о с в о бож дается от субъективности, объективируется до конца та первоначальная осн ов а всякой гармонии субъективного и об ъ ективного, к от орая в своей изначальной тождественности может быть дана в интеллектуальном созерцании. Таким о б р а зо м , наш объект — сам о Я — мы постепенно довели до того состояния, в котором находились сами, приступая к ф и л ософ ск ом у р а з мышлению. Н о если одному лишь искусству д аров ан о п ревращ ать в объективно значим ое то, что ф и л ософ в состоянии излагать и с ключительно в ф орм е субъективности, то отсю да м ож н о сделать еще один вывод. А именно, р а з ф и л ософ и я когда-то на за р е науки родилась из поэзии, наподобие того, как п рои зош л о это со всеми другими науками, которые так именно приближались к своему соверш енству, то м ож н о надеяться, что и ныне все эти науки совместно с философией, после своего заверш ения м но жеством отдельных струй вольются обрат н о в тот всеобъемлю щий океан поэзии, откуда они первоначально изош ли» и . И сегодня дух поэзии неистребим в науке. Творчество учено го может быть сродни творчеству в искусстве. Шеллинг не н а зывает здесь имени Канта, но прод ол ж ает его рассуж д ени я. В «Критике способности суж дения» Кант противопоставил два вида творчества: худож ник — это «гений», харак т ер его о з а р е ний не поддается разум н ом у истолкованию, иное дело ученый, в его деятельности все зависит от об р азо в а н и я и усидчивости. П озднее (в «Антропологии») Кант внес поправку: изобретение, т. е. создание того, чего раньш е не было, — удел «гения», в н а уке он тож е может проявить себя. Шеллинг говорит о двух типах изобретения «сциентическом» и «гениальном». В первом случае «целое, система создается по. частям, словно путем складывания». Для этого не требуется «гениальности». О н а проявляется в том случае, когда идея це лого предшествует частям. И еще в одном случае: когда утвер ж д аю тся пародоксальны е идеи, обгоняю щ ие время, «безумные»

идеи, как говорят ныне. Творчество научного гения, как и ху дожественного, сверш ается «путем внезапного совпадения с о знательной и бессознательной деятельности» 15. Шеллинг внятно произносит то, о чем у Канта м ож н о было только догадываться. 1 Ш е л л и н г Ф.-В.-И. Иммануил Кант. — В кн.: Новые идеи в фило софии. Сборник 12. Спб., 1914, с. 146. 2 Там же, с. 147. 3 Ш е л л и н г Ф.-В.-И. Система трансцендентального идеализма. Л., 1936, с. 15. Перевод уточнен по немецкому оригиналу. 4 Там же, с. 99. 5 Там же, с. 104. 6 Там же, с. 103. 7 Л е н и н В. И. Конспект «Науки логики». — Поли. собр. соч. Т. 29, с. 248. 8 Ш е л л и н г Ф.-В.-Й. Система трансцендентального идеализма, с. 92. 9 Там же, с. 330. 10 Там же, с. 346. 11 Там же, с. 352. 12 Там же, с. 356. 13 Там же, с. 396. 14 Там же, с. 394. 15 Там же, с. 388.

*ОТ РЕДКОЛЛЕГИИ 29 апреля 1981 года исполнилось 60 лет доктору философских наук, профессору АРСЕН И Ю ВЛА Д И М И РОВИ ЧУ ГУЛЫГЕ. Старший научный сотрудник Института философии АН СССР А. В. Гулыга обладает широ тою интересов, глубокими и разносторонними познаниями. Перу профессора А. В. Гулыги принадлежит более 200 работ, в числе которых книги: «Из истории немецкого материализма» (1962), «Гердер» (1963; 2-е изд. — 1975),. «Гегель» (1970), «Эстетика истории» (1974), «Кант» (1977), «Искусство в век науки» (1978), «Искусство истории»' (1980), — получившие широкую известность и признание как советских, так и зарубежных читателей. Член Союза советских писателей, свои дарования литератора он применил в освое нии жизненного и творческого пути виднейших представителей классиков философии, способствуя тем самым повышению уровня общей философской культуры. Научная общественность высоко ценит заслуги А. В. Гулыги в области издательской деятельности, организации которой он отдает много сил и вре мени. Он работает во многих редколлегиях, готовящих к изданию историкофилософскую литературу, а его деятельность на посту заместителя предсе дателя редакционной коллегии библиотеки «Философское наследие» (изда тельство «Мысль») получила широкое признание. Калининградские философы ценят профессора А. В. Гулыгу как иссле дователя истории немецкой классической философии и издателя кантовских трудов. А. В. Гулыга принимает участие в исследованиях теоретического на следия Канта, предпринимаемых в Калининградском университете, является членом редколлегии «Кантовского сборника» и активным его автором, участ ником Кантовских чтений в университете. Поздравляем Арсения Владимировича Гулыгу с шестидесятилетним юби леем и желаем ему творческих успехов, здоровья и сил в осуществлении больших''замыслов. Выражаем уверенность в том, что сотрудничество наше будет развиваться и крепнуть. 86

Б. К. Г Е Н З Е Л И С

И. КАНТ И Ф И Л О С О Ф С К А Я М Ы С Л Ь В Л ИТВ Е ( КО НЕ Ц XVI II В. - НАЧ АЛ О XI X В.) Н и одному зару б е ж н ом у мыслителю не уделялось в Литве так много внимания, как Имм ануилу Канту: к его юбилею в 1974 г. о нем лишь на литовском языке появилась 261 публи кация кром е того, в Литве о нем много написано на польском, немецком, русском язы ках. Чем объяснить такое внимание к И . Канту? По-видимому, его м ож н о объяснить следующими причина ми: личными контактами Канта с деятелями литовской культу ры, потребностью в ф и л ософ ск их идеях и уровнем философской культуры в Литве. В данной статье дается лишь краткий о б зо р ра сп р о ст р а н е ния кантианства в Литве в конце X V I I I — начале X IX века. С ам а тема требует дальнейшей разработ к и . Ф и л ософ и я Канта в Литву проникала двумя путями: через Вильнюсский универ ситет (Г. Ф ор ст ер , И . Абихт, И . Глуховский, А. Д ауги рд ас) и непосредственно из Кенигсберга (К- Милкус, Л . Р е за , А. Куявс к и с ). В конце X V I I I в. в Вильню сском университете р а с п р о с т р а нилась ф и л ософ и я П росвещ ения. О н а полностью вытеснила с х о ластику. В особенности здесь укрепились позиции сенсуализм а. Внимание литовских ф и л ософ ов привлекала так назы ваем ая «ш отландская ш кола». Главным представителем этого н ап рав ления в Вильню сском университете был Г. Ф о р ст е р (1754— 1794). Сторонники фил ософии П росвещ ен и я отнеслись критиче ски к философии Канта. Г. Ф ор ст е р вступил в полемику непо средственно с самим Кантом на страницах ж у рн ал а «Teutscher M erkur», который издавал известный немецкий просветитель X. Виланд. В этом ж урн ал е сотрудничал и Кант. Кант выдвинул новую гипотезу о п роисхож дении человече ских рас. В статьях «О различных человеческих р а с а х » (1775) и «П редп ол агаем ое начало человеческой истории» (1786) Кант утверждал, что человеческие расы развивались естественным путем, но он допускал их возникновение из одного корня. С о гласно мнению ф и л ософ а, одним из основны х ф ак т оров, оп ре деляющих цвет человеческой кож и, являются наследственные задатки и действие на них климатических условий. Кант ссы лался на обильный антропологический материал, св ое об р азн о его интерпретировал. Г. Ф ор ст е р был не согласен с интерпретацией данного м а териала. Вильнюсский п р о ф е ссо р уж е тогда славился как з н а менитый естествоиспытатель. В 1772— 1775 гг. ученый принял участие в кругосветном путешествии экспедиции капитана Д ж , Кука и в течение трех лет наблюдал за ж изнью народ ов, 87

стоящ их на низшей ступени цивилизации. О н соб р ал много ин тересного материала для естествознания и классифицировал его в Вильнюсе. Г. Ф ор ст е р написал статью «Ещ е кое-что о человеческих р асах . Господину доктору Бистеру» и опубликовал ее в «Teutscher M e rkur» (1786, № 10), в которой критически осмысливает выдвинутую Кантом антропологическую концепцию. Статья примечательна и тем, что ее автор отмечает расп ростран ен ие идей П росвещ ен и я в Литве. Н ачинается статья словами: «Мы вправе, дорогой Бистер, причислить к победам П росвещ ения то, что В аш превосходный ж у рн ал проникает вглубь этих с а р матских лесов, и его читают на том месте, где еще в 1321 г. Гедимин охотился на зу б ров и где только четыреста лет тому назад угас вечный огонь, посвященный гром оверж ц у Перкун а с у » 2. Г. Ф ор ст е р , полемизируя с Кантом с позиций просветитель ского «зд равого смысла», ссы лался на свои наблюдения во вре мя кругосветного путешествия. О н доказы вал, что Кант о б ъ я с няет п роисхож дение человеческих р а с односторонне. Ученый предполагал, ч т о1невозм ож но объяснить объективную действи тельность с помощ ью заран е е сконструированной философской концепции, и считал, что автор подобной концепции неминуемо впадет в противоречие. «Странны м и непонятным должно остать.ся для многих, — пишет Г. Ф ор ст е р , — что г. Кант в уго ду своей теории вовлекается в большие затруднения: в одном случае он допускает, более того, д аж е утверждает как н еобхо димое то, что в другом соверш енно аналогичном случае он счи тает совсем н евозм ож н ы м »3. Г. Ф ор ст е р не согласен с точкой зрения Канта на п р о и сх о ж дение животного мира. Вильнюсский п р о ф е ссо р писал: « В о з никновение всех видов животных в одном единственном месте было н е в о з м о ж н о » 4, ибо: «если бы было дозволено заговорить о вещ ах непостижимых, то самым непостижимым для меня бы ло бы представление о бесчисленном множестве живых существ, возникаю щ их поодиночке или п а р а м и » 5. Следовательно, Г. Ф о р стер критиковал Канта с иных позиций, чем это делали теологи. Кант счел целесообразны м ответить Г. Ф орст еру . О н в том ж е «Teutscher M erkur» (1788, № 1, 2) публикует статью « О при менении телеологических принципов в фил ософ и и », в которой поясняет свою позицию по затронутым Г. Ф ор ст е р ом п робл е мам. Кенигсбергский ф и л ософ признает компетентность Г. Ф о р стера и пытается устранить возникшие недоразумения. Он от мечает: «Мы об а согласны в том, что все в естествознании долж но быть объяснено е с т е с т в е н н ы м образом, так как в противном случае это не относилось бы к данной науке. Я столь тщательно следовал этому основоп ол ож ению , что один остроумный человек < . . . > д аж е называет меня — н а

туралистом, прибавляя, однако н а с в о й л а д , так как я не считаю полезным говорить т е о л о г и ч е с к и м языком в т рак татах, к асаю щ и х ся лишь чисто естественных знаний (где вполне уместно употреблять телеологические вы раж ен и я), в том, что бы тщательно обозначить для каж д ого сп о со б а познания его границы». (5, 90— 91). Кант доказывает, что для того, чтобы познать, необходимо установить границы, в пределах которы х происходит п озн ав а тельный процесс, и упрекает Г. Ф о р ст е р а за то, что он не п ри держ ивается такого правила. Кант думает, что в озраж ен и я Г. Ф о р ст е р а вызваны единственно лишь неправильно поним ае мым принципом, из которого он исходит. « П ра в д а , этот зн ам е нитый муж, — пишет Кант о Г. Ф орст ере, — с р а з у ж е считает сомнительным заран ее устанавливать принцип, которым есте ствоиспытатель должен был руководствоваться уж е в поисках и наблюдениях, и в особенности такой принцип, который н а правлял бы наблюдения на то, чтобы поощ рять историю при роды в отличие от чистого описания природы, так ж е как он считает несостоятельным сам о это различение» (5, 69). У к а з а н ная полемика привлекла внимание и некоторых других ученых Вильню сского университета к фил ософии Канта. Среди ученых университета выявились приверженцы и противники фил ософии И . Канта. О соб ен н о обост рил ась полемика между этими груп пировками после приглашения на кафедру фил ософии в 1804 г. И . Абихта, слывшего ярым сторонником Канта и К- Рейнголь да. И . Абихт занимал к аф ед ру вплоть до своей смерти в 1816 г. Он писал, что начиная с 1785 г. изучение трудов Канта стало основным его зан яти ем 6. В Вильню сском университете Абихт читал в духе Канта к у р сы общей философии (м етафизики), логики, моральной ф и л осо фии и психологии. Н априм ер, в програм м е на 1810/11 учебный год И . Абихт указал, что будет излагать «критику ра зу м а — в ней пойдет речь о границах разу м а, которыми и определен человеческий разум , когда он познает окружающ ий м и р » 7. И . Абихт п од робно знакомил слушателей с теми проблемами, которые Кант поставил в «Критике чистого разу м а». В своих трудах И. Абихт развивал главным об р а з о м кантовскую соц и альную концепцию. И сх од я из учения Канта и К. Рейнгольда, он критиковал сословные привилегии, отстаивал равенство между всеми граж д ан ам и. Оппонентом И . Абихта был Ян Снядецкий, который букваль но отрицал ф и л ософ и ю Канта, назы вая ее худшей аристотелев ской метафизикой X V века, возрожденной в X IX в ек е8.'Я- С н я децкий всячески пытался воспрепятствовать кантианству9. О с о бенно он развернул антикантианскую деятельность после см ер ти И . Абихта. Тогда Я. Снядецкий делал все от него зависящ ее, чтобы не допустить к кафедре фил ософии человека, имеющего хоть какое бы то ни было отношение к учению Канта,

В 1818— 1819 гг. в Вильню сском университете фи л ософ ские дисциплины читал А. Д ау г и рд ас (1776— 1835). О д н ак о в 1821 г. он не прош ел по к онкурсу на замещ ение должности п р о ф е сс о ра лишь потому, что недостаточно критически относился к ф и л ософ ии Канта 10. А. Д ауги рд ас не отступил. О н участвовал в конкурсе и в 1826 г. Н а этот р а з окруж ение Я- С н яд ец к ог о11 уж е не смогло воспрепятствовать А. Д ау г и рд асу занять к а федру. А. Д ауги рд ас досконально знал работы Канта «Критику чистого разу м а», «Пролегомены », «Критику практического р а зу м а» и анализировал их в «К урсе ф и л ософ и и » (1821 — 1823). Д ау г и рд ас — самый глубокий исследователь Канта в Литве. В отличие от возносителей и хулителей немецкого мыслителя он пытался выяснить суть самой кантовской системы, критиковал гносеологию Канта с позиций просветительского «зд равого р а зум а». П ы таясь сф орм ул ировать свою концепцию логики, Д а у гирдас раскры л логическую непоследовательность (и агности цизм) Канта и его сторонников, одновременно он признавал позитивный вклад Канта в теорию познания и естествознание. И ногда он сам д аж е подпадал под влияние кенигсбергского мыслителя, хотя и отрицал это. Н ап ри м ер, А. Д ауги рд ас п р о блему время-пространство объясняет так ж е, как и Кант. Ф и л ософ и я Канта в Литву п роникал а и непосредственно из сам ого Кенигсберга. В то время значительную часть населения Восточной П русси и составляли литовцы. Н ем ал о их училось в Кенигсбергском университете. Там действовали к аф ед ра и сем инар литовского язы ка, некоторые литовцы преподавали в университете. Кант был современником классика литовской литературы К- Донелайтиса (1714— 1780), который в 1740 г. окончил Кенигсбергский университет, куда Кант в том ж е году поступил. У Канта и Донелайтиса был общий учитель-пиетист Ф . А. Ш ульц, руководивший в университете сем инаром литов ского языка. О н привил К. Донелайтису любовь к родном у языку 12 и, по словам А. Гулыги, повлиял на духовное развитие К а н т а 13. М о ж н о предполагать, что вы дающемуся немецкому мыслителю была зн ак ом а литовская культура. Это подтверж да ет и небольш ая статья Канта « Д ру ж е ск о е дополнение», оп уб л икованная К- М илкусом (X. Г. Мильке) (1756— 1806) в «Литовско-немецком и немецко-литовском сл ов аре» (1800) и . Это последняя сам остоятельная раб от а Канта, перевод которой пуб ликуется в качестве приложения к настоящей статье. Каковы причины появления этой статьи? В конце X V I I I в. прусские правители резко изменили свое отношение к литов цам, делали попытки искоренить литовский язык на террито рии П руссии . Ран ьш е правители П русси и терпимо относились к литовской культуре, а некоторые д аж е способствовал и ее развитию. Н ап ри м ер, первый светский правитель П русси и Аль 90

брехт финансировал издание в 1547 г. первой книги на литов ском языке 15. Многие постановления правительства издавались и на литовском языке, он преподавался в ш колах. От пасторов, проповедовавш их среди литовского населения, требовалось знание литовского языка. В течение нескольких веков литов ская письменность находилась в П русси и д аж е в лучшем п ол о жении, нежели в Великом Княжестве Л итовском . В Восточной П русси и зарод и л ась литовская художественная литература. О д н ак о в X V I I I в. произош ли большие сдвиги в националь ной политике п русского правительства. Этом у частично с п о с о б ствовали и следующие причины: вследствие чумы в 1710— 1711 гг. погибло много коренного населения, на опустевшие места прибыли немецкие колонисты. Т ак как прусское п рав и тельство запретило литовцам поселяться на опустошенных чу мой землях, то в 1736 г. около половины населения Восточной П русси и уж е составляли нелитовцы» 16. С того времени немецкий язык становится преобладаю щ им . П рои сход и т ожесточенный проц есс германизации. В конце X V I I I века правительство П р у с сии стало вытеснять литовский язык административными м е р а ми из общественной жизни. Тогда ж е усилилась б орь б а литовского н арод а за свои права. Литовские деятели культуры конца X V I I I в. отстаивали п р а ва своего н арод а на существование, доказы вая, что литовский н арод обладает самобытной культурой. Они соби рал и ф ол ь клор, пытались публиковать рукописи, стремились заручиться поддержкой известных немецких писателей и ф и л ософ ов. П е р выми на их призыв откликнулись Г. Л ессинг и И . Гердер. Они дали высокую оценку духовной культуре литовцев. И . Гердер опубликовал переводы на немецком языке восьми литовских народны х песен в сборни ке песен н арод ов мира. К. М илкус напечатал отдельные отрывки из творчества К. Донелайтиса. В словаре, о котором уж е шла речь, он пы тался определить и ценность литовской духовной культуры. З а поддержкой он обратился к престарелом у Канту. Каковы были их связи, пока еще не установлено. Н о сам факт, что Кант от кликнулся на п росьбу К. М илкуса, засл уж ивает внимания. К ак замечает В. Ф . А см ус, «в это время силы Канта шли на убыль. С 1797 г. он оставляет университетское преподавание и зам ы кается почти безвыходно в домашней ж изни» 17. О д н ак о и в это время великий мыслитель реш ился выступить за п рава литов ского народ а. В упомянутой статье Кант считает, что литовцы Восточной П русси и засл уж и ваю т того, чтобы была сохран ен а их культу р а , язык. Он дает очень лестную характеристику литовскому народу. Кант приходит к заключению, что, «не считая той поль зы, которую может принести государству н арод с таким х а р а к тером, необходимо иметь в виду то большое значение чистого

г языка этого племени, теперь п рож иваю щ его на крохотной терри тории и в изоляции, для науки, прежде всего для истории пере селения народ ов, поэтому сохранить его особенности очень в аж н о» |8. Эта статья вызывала двойной интерес: во-первых, он а сви детельствует, что Кант быЛ довольно х о р о ш о осведомлен о ч а я ниях литовского н арод а, его культуре, во-вторых, он до конца своей жизни сохранил верность идеалам свободы. О н а вносит еще один штрих в личную характеристику немецкого мысли теля — он не был чисто кабинетным ученым, его интере сов ал а о к р у ж а ю щ а я действительность. В противном случае вряд ли больной человек решилйя бы на публикацию своей статьи. Среди учеников Канта был и будущий кл ассик литовской литературы Л . Р е за (1776— 1840), который слушал лекции К ан та по философии. В 1807 г. он защитил диссертацию по этйке Канта (это п ервая диссертация литовца о кенигсбергском мыс лителе). Позднее он прош ел в Кенигсбергском университете тот Же путь, что и его учитель — был п р о ф е ссо р о м , деканом фил о соф ск ог о факультета, ректором университета. Л . Р е з а все св о бодное от чтения лекций время посвящ ал пропаганде литов ской культуры. О н организовал ш и рок ое движение по с б о р у и публикации литовского ф ол ьклора, переводил литовские н а родные песни на немецкий язык. Эти песни приобрели ш ирокую известность. С немецкого они переводились на другие европей ские языки, например, Ф . Челаковский в 1827 г. один сборн и к перевел на чешский язык. Н а издание Л . Резы две положитель ные рецензии написал И.-В. Гете. Л . Р е за разы скивал и публиковал литовские рукописи. Б л а год аря ему в 1818 г. впервые была полностью опубликована поэма К- Донелайтиса «В рем ен а год а» (целиком творческое наследие К- Донелайтиса было опубликовано только в 1977 г .), затем он перевел ее на немецкий язык. Л . Р е з а от Канта частично заимствовал этическую концеп цию (она чувствуется и в его практической деятельности, т вор честве). Трансцендентальный идеализм Л . Р езу мало интересо вал. В настоящ ее время трудно сказать что-либо конкретное о лекциях Л . Резы по фил ософии, так как их конспекты и д ру гой рукописный материал утеряны. Д ост ат очн о изучено лишь его литературное наследие. О н о свидетельствует, что на литов ского писателя оказал и влияние социальные взгляды Канта. Д а ж е сопоставляя характеристику литовцев в «П рим ечании д руга» Канта и во вступительном слове Л . Резы к публикаци ям литовских народны х песен, нетрудно заметить сходство. К. М илкус и Л . Р еза, ок азавш и е больш ое влияние на р а з витие литовской духовной культуры, способствовал и р а с п р о странению в Литве интереса как к учению, так и к личности Канта. 92

б популярности идей Канта в Литве свидетельствует и fflкой факт: в 1822 г. учитель математики и немецкого языка Кедайняйской гимназии, которую сод ерж ал и евангеликй, А. Куявскис переводил раб от у Канта «К ритика чистого, р азу м а». О б этом известно из докладной записки визитатора Вильню сского университета И . Ходзки, по поручению университета инспекти ровавш его указанную школу. И. Х од зк а дает характеристику всем учителям школы. О н очень вы соко ценит способности А. К уявскиса и замечает, что тот переводит «Критику чистого р а зу м а » 19„ О сам ом переводчике известно очень мало. И . Х од зк а у к а зывает, что ему 41 год, что он женат, имеет двоих детей и что 20 лет тому назад, следовательно, в 1802 г. обучал ся во Ф р а н к фурте. Современники А. К уявскиса, основоп ол ож ники литов ского национально-культурного движения М . В ал ан ч ю с и Л . Ю цявичю с, вы соко ценили К уявскиса, писали, что он в о с питывал учеников в духе добродетели, од нако ничего не упом и нают о, рукописи перевода «Критики чистого разу м а». Н екоторы е новые данные добавляют к этому исследования соврем енного историка педагогики М . Лукш ене. О н а о б н а р у ж и ла документы, свидетельствующие, что А. К уявскис был студен том Кенигсбергского университета и что он в течение всей св о ей жизни интересовался философией К а н т а 21. Р а б от у над переводом А. К уявскис не смог закончить ввиду объективных причин. В ян варе 1824 г. среди учащ и хся Кедайняйской школы была раскры та нелегальная организац ия. Н а чались аресты. В деле был зам еш ан и А. Куявскис. Власти не распол агали прямыми доказательствами против пол ьзовавш е гося популярностью учителя, од нако он был взят под полицей ский н адзор. В последующие за этим два десятилетия опять ничего неизвестно об А. Куявскисе. Документы свидетельству ют, что в 1846 г. он работал в г. Укмерге, где написал трактат «О п ров ерж ен и е ош ибочны х мнений и упреков системы ф и л осо фии К а н т а » 22, в котором защ и щ ал учение Канта от нападок Я- Снядецкого и его сторонников. Р а б о т а А. К уявскиса свидетельствует, что и после закрытия Вильню сского университета в 1832 г. не утихла полемика м еж ду сторонниками и противниками Канта. О н а затрагивал а ш и рокие слои тогдашней малочисленной интеллигенции. С ам факт попытки перевести «К ритику чистого р а з у м а » говорит о п о требности в соответствующих идеях: ни одно сочинение не пе реводится, если оно не вызывает интереса. Следовательно, ф и л ософ и я Канта заинтересовал а определенные интеллектуаль ные круги Литвы. Н а основе изучения им еющ егося м атериала м ож н о прийти к следующему заключению: если в конце X V I 11 в. в Литве при влекала внимание естественнонаучная концепция Канта, то в начале X IX в. — его теория познания (возм ож н ости человече-

(I ckoro п ознания) и этика. И сследование расп рост ран ен и я канти анства способствует выявлению закономерностей развития и расп рост ран ен и я литовской философской мысли вообщ е и влия ния на нее Канта, в частности. 1 T u m e l i s J. Kantiana Lituanica.— «Problemos», 1974, 2(14), p. 108— 142. 2 Ф о р с т е р Г. Избранные произведения. М., 1960, с. 485. 3 Там же, с. 503. 4 Там же. 5 Там же, с. 504. e T u n a i t i s S., A b i c h t a s J. H. Vilniaus universiteto profesorius.— «Problemos», 1971, 2(8), p. 54. 7 I. H. Abichto universitetiniu paskaitu programa 1810/11 mokslo metais.— Filosofija Vilniaus universitete. V., 1979, p. 94. 8 K o j s i e w i c z F. Korespondencja Kollataja. Krakow, 1844, Т. 1, s. 159— 160. 3 Частично настроения в Вильнюсском университете отражаются и в под готовленной 3. А. Каменским «Полемике по поводу философии И. Канта» (см.: Вопросы теоретического наследия Иммануила Канта. Калининград, 1979, вып. 4, с. 107— 139). ‘“ K o c z m a r e k S. Aniol Dowgird. Warszawa, 1965, s. 31— 34. 11 Я. Снядецкий — в 1807— 1815 гг. ректор университета, возглавлял пропольскую группировку в Вильнюсском университете. 12 G i n e i t i s L. Kristijonas Donelaitis ir jo epocha. Vilnius, 1964, p. 187; L e b e d y s J. Senoji lietuviu literature. V., 1977, p. 195; Lietuviu literaturos istorija. T .'l. V., 1979, p. 44. 13 Г у л ы г а А. В. Кант. М., 1977, с. 17. 14 К a n t I. Nachschrift eines Freundes.— Mielcke Ch. G. Littauischdeutsches und Deutsch-littauisches Worter-buch. Konigsberg, 1800. 15 R o c k a M. Martyno Mazvydo Rastai.— Martynas Mazvydas. Pirmoji lietuviska knyga. V., 1974, p. 50— 51. 16 Mazoji lietuviskoji tarybine enciklopedija. T. 2. V., 1968, p. 506. 17 А с м у с В. Ф. Иммануил Кант. М., 1973, с. 9. 18 K a n t I. Nachschrift eines Freundes. S. 31— 32. 19V i z i t a c i n i a i J. Chodzkos uzrasai, 1822m. — Отдел рукописей на учной библиотеки Вильнюсского государственного университета, ф. 2, КС-515, л. 81. 20 V a l a n c i u s М. Rastai. Т. 2. V., -1972, р. 260; Jucevicius. Mokyti zemaiciai. V., 1975, p. 87. 21 L u k s i e n e M. Lietuvos Svietimo istorijos bruozai X IX a. pirmoje puseje. V., 1970, p. 382, 400, 402, 453. “ К у я в с к и с А. Опровержение... Вильнюс, Центральный государст венный исторический архив Лит. ССР, ф. 567, оп. 2, д. 5806, л. 54—55.

И. К АНТ

ДРУЖЕСКОЕ ДОП ОЛ Н ЕН ИЕ Из предыдущего описания видно, что прусский литовец очень заслу живает того, чтобы была сохранена самобытность его характера, а также и чистота его языка, как в школе, так и на церковной кафедре, поскольку язык является прекрасным и основным средством для развития и сохране ния этого характера. Я к этому хочу лишь добавить, что он меньше сосед них народов склонен к подхалимству и привык разговаривать со своим на чальством в тоне равенства и доверчивой откровенности, а последнее не обижается за это и не отказывает ему в рукопожатии, ибо знает, что он поддержит любое благое дело. Это гордость, совершенно не похожая на гордыню или на гордость одного из соседних народов, когда в нем есть кто-

нибудь благороднее других, вернее, это чувство собственного ДЬс*ойнст6а, означающее храбрость и вместе с тем гарантирующее верность. Однако, и несмотря на те выгоды, которые государство может извлечь из поддержки народа с таким характером, нельзя недооценивать той поль зы, которую могут иметь науки, в первую очередь, древняя история пере селения народов, из этого еще чистого языка древней, а в настоящее время на узкой территории собранной и в определенном смысле изолированной на родности, поэтому сохранение ее самобытности является уже само по себе очень ценным. По этой причине Бюшинг очень сожалел об ранней смерти ученого профессора Тунманна из Галле, который израсходовал свои силы, намного перенапрягши их в этих исследованиях. Да и вообще, если и не из каждого языка можно надеяться извлечь такую большую пользу, то все же для просвещения каждого маленького народа в какой-нибудь стране, напри мер, в прусской Польше, важно обучать его в школе и в церкви по образу самого чистого (польского) языка, даже если на нем говорят только за пре делами этой страны, и тем самым постепенно распространять этот язык, ибо таким образом язык начинает более соответствовать самобытности на рода, а вместе с тем просветле.ннее становится и понятие последнего.

Перевод с немецкого Г. Гайлюса.

«к

НАУЧНЫЕ п у б л и к а ц и и И. К А Н Т

С П О Р Ф И Л О С О Ф С К О Г О ФАКУЛЬТЕТА

юридическим

П ост ан ов к а в оп р оса вновь: Н аход и тся ли человеческий род в поступательном движении к лучшему?

* 1 ЧТО

ЗД Е С Ь

Н У Ж Н О

ЗНАТЬ?

[Здесь] необходим фрагмент истории человечества и к тому ж е истории не прош лого, а будущего времени, следовательно, истории п р е д с к а з ы в а ю щ е й , к от орая, если д аж е он а и не будет протекать по естественным зак он ам (к ак солнечные или лунные затм ения), именуется предугадывающей и тем не ме нее вполне естественной; а поскольку ее н евозм ож но предста вить иначе как с пом ощ ью сверхъестественного откровения или проникновения мысленным взором в будущее, она именуется в е щ е й или пророческой *. Впрочем , если ставить в оп рос о том, находится ли род че ловеческий в постоянном движении к лучшему, то дело здесь вовсе не в естественной истории человека (возникнут ли, н а пример, в будущем новые человеческие р а с ы ), а в и с т о р и и н р а в о в и притом не с точки зрения в и д о в о г о п о н я т и я (s in g u lo ru m ), а с точки зрения всей совокупности людей (universorum ), которые на земле объединены социально и разд ел е ны на нации.

КАКИМ

О Б Р А З О М

Д А Н Н О Е

В О З М О Ж Н О

ЗНАНИЕ?

[Оно возможно] как предсказую щ ее историческое повество вание о том, что ож идается в будущем, следовательно, как возм ож н ое лишь a prio ri описание событий, которы е должны при этом произойти. — Н о каким о б р а з о м в озм ож н а история a priori? — Ответ: если предсказатель сам т в о р и т и вызы вает события, которые предрекает. * О человеке, недобросовестном в предсказаниях (делающем их без должного разумения или честности), говорят: он вещает не как пифия, а как гадалка.

Иудейские п ророки верно предсказали, что р а н о или поздно их государству предстоит не только упадок, но и полное и с чезновение, поскольку они сами, были виновниками такой своей участи. — Возглавляя н арод , они настолько обременили з а к о нодательство церковными и . вытекающими из них светскими повинностями, что их государство ок азал ось соверш енно непри годным для сам остоятельного сущ ествования и главное — для сосущ ествования с соседними народам и. П оэтом у соверш енно естественно, что причитания его священнослужителей с о т р я с а ли воздух впустую, ибо последние преднамеренно и уп орн о цеплялись за принципы ш аткого, ими самими созданного го сударственного устройства, будучи, таким о б р а зо м , в состоянии предвидеть свой неминуемый конец. Н аш и политики, насколько п ростирается их влияние, посту пают точно так ж е и столь ж е преуспели в деЛе пророчества. «Н у ж н о брать людей такими, — говорят они, — каковы они есть, а не такими, какими их в о о б р а ж а ю т себе далекие от жизни педанты и благодушные мечтатели». Н о это «каковы они есть» означает: таковы, какими сделали их мы сам и, несправедливо притесняя их, уст раи вая предательские, играю щ ие на руку п р а вительству зкговоры, — а именно, упрямыми и склонными к в о з мущению; как р а з поэтому-то, когда власти немного отпускают бразды правления, п роисходят печальные события, подтвер ж д аю щ ие п ророчества тех самых горе-политиков. Свящ еннослужители такж е предсказы ваю т порой соверш ен ный упадок религии и близящийся приход антихриста, а тем временем делают как раз все необходимое для его прихода, как-то: они стремятся внушить своим п ри х ож ан ам не о сн о в о полагаю щ ие нравственные принципы, ведущие к добродетели, но вменяют им в обязанность историческую веру и строгое с о блюдение правил, которые хотя и способствую т косвенным о б р а з о м механическому единодушию, как при граж д ан ском правлении, но не приводят к единству в моральном о б р а з е мыслей; а потом они ж ал ую т ся на отсутствие религиозности, вызванное ими ж е самими, к оторое они и без осо б о г о п р о р о ч е ского д ар а могли предсказать заран ее. 3 П О Д Р А З Д Е Л Е Н И Е П О Н Я Т И Я О ТОМ, ЧТО М О Ж Н О У Т В Е Р Ж Д А Т Ь ЗА Р А Н Е Е О

Б У Д У Щ Е М

О предсказании будущего речь может идти в трех случаях. [М ож но утверждать, что] род человеческий либо неуклонно д в и ж е т с я н а з а д ко злу, либо постоянно п р о г р е с с и р у е т к лучшему в его м оральном определении, либо пребы вает в вечной неподвижности на данной ступени своего нрав7 Зак. 17064

етвенного развития вместе с другими частями творения (что идентично вечному вращ ению вокруг одной и той ж е точки). П е р в о е утверждение м ож н о назвать моральным т е р р о ризмом, второе — эвдемонизмом (последний с точки зрения п рогресса в отдаленной перспективе м ож н о назвать так ж е х и/л и а з м о м ), т р е т ь е — а б д е р и т и з м о м , ибо вви ду того, что моральный покой на сам ом деле невозмож ен, не престанно см еняю щ иеся подъем и столь ж е частое и глубокое падение (подобно вечному колебанию) дают в итоге не более, чем если бы субъект пребывал в покое на одном и том ж е месте. A) О т е р р о р и с т и ч е с к о м способе представле н и я и с т о р и и ч е л о в е ч е с т в а . Д л я род а человеческого падение во зло не может п род ол ж аться вечно, так как при оп ре деленной степени последнего он о сам о исчерпало бы себя. П о этому, имея в виду необозримы е, вы сящиеся, словно горы, зл о деяния и соответствующее им зло, говорят: более уж асн ого быть не может; судный день настал, и н аб ож н ом у фан тазеру уж е грезится новое рож дение всех вещей и обновленный мнр, идущий на смену сгоревш ему в огне старом у^ Б) О б э в д е м о н и с т и ч е с к о м с п о с о б е п р е д с т а в л е н и я ч е л о в е ч е с к о й и с т о р и и . С тем, что количество свойственного нашей п р и р о д е 'д о б р а и зла в зачатке остается постоянным и не может в одном и том ж е индивидууме ни уве личиваться, ни уменьшаться — всегда м ож н о согласиться. Н о как может увеличиться изначальное количество д об ра, если это д олж но было* бы происходить посредством свободы субъекта, для чего ему опять-таки потребовалось бы больше д об ра, чем у него есть? Следствия не могут превысить силу действующих причин. ТакиМ о б р азом , количество д об р а , см еш анного в чело веке со злом, не сп особ н о перешагнуть определенной меры п о следнего, за которую человек мог бы выйти и постоянно дви гаться к еще лучшему. Эвдемонизм с его сангвиническими у п о ваниями оказы вается, следовательно, несостоятельным, а в деле исторического п ророчества относительно непрерывного посту пательного шествия по стезе д об р а — м алообещ аю щ им . B) О гипотезе а бдеритизма рода человече с к о г о в д е л е п р е д о п р е д е л е н и я е г о и с т о р и и . Это мнение имеет, 'пожалуй, большинство на своей стороне. Н а ш е му род у п рисущ а деятельная глупость: вступить поскорей на стезю д об ра, но не оставаться на ней, а обратить вспять пути п рогресса, дабы не быть привязанными лишь к одной цели, хотя бы это делалось п росто ради р аз н о о б р а з и я ; строить с тем, чтобы иметь возм ож ность разруш ат ь; и возлагать на себя без надеж ное брем я вкатывать сизифов камень на гору, чтобы позволить ему скатиться вниз. — Здесь, таким о б р а зо м , пред ставляется, что принцип зла, заложенный в естестве,иных з а д атках человеческого род а, не столько перемеш ан и сплавлен

воедино с принципом д об ра, сколько нейтрализует его; следст вием этого оказы вается бездеятельность (именуемая здесь п о коем) : ведь пустое занятие, ш агая то вперед, то назад, п озв о лять д об ру и злу так меняться местами, что вся игра нашего род а с Самим собой в п рогресс на земле д ол ж на была бы вы глядеть со стороны простым ф а р со м , имеющим в гл азах ра зу м а не большее значение, чем у других животных, сов ерш аю щ и х то ж е сам ое с меньшими затратам и и без применения рассуд к а. 4

Н Е П О С Р Е Д С Т В Е Н Н О С П О М О Щ Ь Ю ОПЫТА РЕШИТЬ ЗАДАЧУ ПРОГРЕССА НЕВОЗМОЖНО Если бы нашли, что род человеческий, рассматриваемый в целом, как бы долго он ни двигался вперед, все время шел к прогрессу, все ж е никто не может поручиться, что именно теперь, в силГу физических задатков нашего род а, он не вступил в эпоху своего регресса. И н аоборот : если дело идет вспять, и падение во зло происходит со все возрастающей скоростью , то не следует оставлять надежду, что поворотный пункт (punctu m flexus con trarii) наступит именно в тот момент, когда в си лу зал ож енн ого в человеческом род е м орального начал а п о ступь его вновь обратится к лучшему. И б о мы имеем дело со свободно действующими существами, которым хотя и м ож н о д и к т о в а т ь то, что они д о л ж н ы делать, но нельзя п р е д с к а з а т ь заран ее, что они б у д у т делать, и которы е из с о знания зла, причиненного ими сам и себе, сумеют, если дело зайдет слишком далеко, извлечь более мощный стимул и д о биться лучшего, чем до сих пор, положения. — И все ж е, как говорит аббат К о й е р (C oyer), — «‘бедные смертные, у в ас нет ничего постоянного, кром е сам ог о непостоянства!» Н о, может быть, и н аш а неверно и збран н ая точка зрения, с которой мы смотрим на ход человеческих дел, отчасти явля ется причиной того, что последний "кажется нам столь н еразу м ным. Планеты, если наблюдать за ними с Земли, то движутся назад, то покоятся, то перем ещ аю тся вперед. Н о с точки з р е ния Солнца', доступной лишь разум у, они п род ол ж аю т свое устойчивое и зак он ом ерн ое движение согл асно Коперниковой гипотезе. Впрочем , некоторые, в целом неглупые, люди склон ны уп орн о настаивать на своем объяснении явлений и на од нажды ими избранной точке зрения, хотя бы при этом они и впаДали в тихиевы * циклы и эпициклы вплоть до нелепостей. * Браге Тихо (1546— 1601), выдающийся датский астроном, не призна вал гелиоцентрическую систему, мира и взамен ее предложил неудачное сочетание учения Птолемея и Н. Коперника. — Прим. ред. 7*

Н о в том то и несчастье, что мы не м ожем поставить себя на точку зрения, с которой в озм ож н о предвидение свободных поступков, ибо это была бы точка зрения провидения, недоступ ная человеческой мудрости, но расп р ост р а н я ю щ а я ся и на св о бодные деяния человека, которые хотя и могут быть им п р е д в и д е н ы , однако не могут быть предсказаны со всей опреде ленностью (для божественного ока здесь различия нет), ибо для этого ему н уж но видеть связь причин по естественным з а конам , а в отношении будущих с в о б о д н ы х дёяний он дол ж ен обходиться без подобного руководства или указания. Если бы человека м ож н о было наделить врожденной и не изменно доброй, хотя и ограниченной, волей, то он был бы в с о стоянии предсказывать со всей определенностью движение св ое го род а к д обру, так как это касал ось бы событий, которые он мог бы творить сам . О д н ако ввиду изначального смешения в нем д об ра и зла, м ера которы х ему неведома, он сам не знает, к а ких последствий ему от этого следует ждать. 5 НО

НА

к а к о й

-т

ОПЫТ

П Р Е Д С К А З У Ю Щ А Я ИСТОРИЯЧ Е Л О В Е Ч Е С Т В А Д О Л Ж Н А ВСЕ ЖЕ О П И Р А Т Ь С Я Род у человеческому должен быть присущ известный опыт, который, находя вы раж ение в некотором событии, свидетельст вовал бы о способности этого род а быть причиной своего дви жения к лучшему и его-творцом (так как это д ол ж но быть деянием наделенного свободой сущ ества). Н о из данной при чины м ож н о предсказать событие как следствие лишь в том случае, если налицо условия, его вызывающие. О д н ако пред сказание, что эти условия должны однажды возникнуть, м о жет быть сделано лишь в общ ем виде, подобно расчету в ер о ятности в игре, и не может быть с точностью определено, п р о изойдет ли это в течение моей жизни и буду ли я иметь это в опыте, подтверждаю щ ем данное предсказание. И так, необходимо событие, которое указы вало бы на сущ е ствование этой причины и на факт ее обусловленности челове ческим род ом вне временных ограничений, и к оторое позволило бы в качестве неизбеж ного следствия сделать заключение о дви жении к лучшему; заключение, к оторое м ож н о было бы затем расп ростран и ть такж е и на историю прош лого времени (т. е. что и в прош лом дело шло к п рог рессу ), однако так, чтобы у к а за н ное событие сам о по себе рассм ат ри вал ось не как причина этого п рог ресса, а всего лишь как симптом, как историческая примета (sig n u m rem orativum , dem on strativ um prognostico n ), и тем самым д оказы вало бы т е н д е н ц и ю человеческо 100

го род а в целом, т. е. не с точки зрения индивидуумов (что дало бы лишь бесконечный подсчет и перечисление), а так, как это имеет место у народов, разделенных на земле по г осу д ар ствам.

ОБ О Д Н О М С О Б Ы Т И И Н А Ш Е Г О ВРЕМ ЕН И, КОТ О РОЕ Д О К А З Ы В А Е Т ЭТУ М О Р А Л Ь Н У Ю Т Е Н Д Е Н Ц И Ю

РО Д А

Ч Е Л О В Е Ч Е С К О Г О

Д ан н ое событие состоит отнюдь не в соверш енны х людьми великих деяниях, вследствие которы х в мире человеческом ве ликое умаляется, а незначительное возвы ш ается, подобно тому, как древние блестящие государства исчезают, будто по м ан о вению волшебства, а на их месте возникают, словно из под земли, нцвые. Нет, ничего подобного. Это п росто сп особ мыш ления зрителей, который о т к р ы т о дает себя знать в этой игре великих преобразований и заявляет во всеуслышание о та ком великом и вместе с тем бескоры стном сочувствии и граю щим на одной стороне против играю щ их на другой, что возни кает опасность существенно повредить себе подобной партий ностью; но тем самым он доказы вает (с точки зрения в сеобщ ности) наличие в человеческом роде х арак т е р а и одновременно с этим (с точки зрения бескоры стия), по,крайней мере, в з а датке, м орального х арак т ера, который позволяет не только надеяться на п рогресс в лучшую сторону,, но и сам по себе уж е является таковым, насколько ему в данный момент позволяет это его влияние. . Революция духовно богатого н арод а, п рои сх од ящ ая в эти дни на наш их глазах, победит он а или потерпит п ораж ени е, будет ли она наполнена горем и зверствами до такой степе ни, что благоразумный человек, д аж е если бы он мог надеять ся на ее счастливый исход во второй р а з, все ж е никогда бы не решился на повторение подобного эксперимента такой це ной,— эта революция, говорю я, находит в сердцах всех зрите лей (не вовлеченных в эту игру) равный их-сокровенном у ж е ланию о т к л и к , граничащий с энтузиазмом, уж е одно в ы ра жение которого связан о с опасностью и который не может иметь никакой другой причины, кром е морального начала в че ловечестве. Д ан н ая морально воздействующая причина двойственна: во-первых, он а определяется п р а в о м , согл асно котором у д ру гие силы не должны мешать н арод у выбирать себе такую кон ституцию, к от орая каж ется ему лучшей; во-вторых, она оп ре деляется ц е л ь ю , к от орая к тому ж е есть долг, представлять лишь ту конституцию какого-либо н арод а з а к о н н о й и м о ральной, к от орая по природе своей чуж д а агрессивной войне

101

и к от орая не может быть никакой иной, кром е как республи канской *, по крайней мере, по своей идее; она сп особ н а, сле довательно, создать условия, благодаря которым война (этот источник всех зол и причина упадка н равов) будет сд ерж и ваться и тем самым роду человеческому, при всей неустойчи вости его п рог ресса к лучшему, будет негативно обеспечено по крайней мере отсутствие помех в этом движении. И так, это и гран и ч ащ ая с а ф ф е к т о м симпатия к д обру, э н т у з и а з м , хотя и не заслуживающий полного одобрения (ибо всякий аф ф ект как таковой достоин п ори ц ан и я), дает все ж е на основании этой истории повод к в аж н ом у для ан троп о логии замечанию : истинный энтузиазм всегда тяготеет к и с ключительно и д е а л ь н о м у и притом чисто м орал ьном у по нятию наподобие правового; он не может стать жертвой св ое корыстия. С помощ ью денег нельзя было побудить врагов в о с ставших к душевному благородству и рвению, которые были вызваны в них лишь одним правовым понятием, и далее п оня тие о чести древнего воинственного дворянства (аналог энту зи азм а) отступило перед оруж и ем тех, кто имел в виду п р а в о * * н арод а, к к от ором у они сам и принадлежали и защ итника ми которого они себя полагали. С каким подъемом тогда п осторонн яя н абл ю д аю щ ая публика в ы раж ал а свои симпатии, не имея ни малейшего ж елания в этом участвовать. * Здесь не подразумевается, однако, что народ, имеющий монархиче скую конституцию, обладает правом и даже, более того, смеет в тайне пи тать надежду на ее изменение; быть может, его слишком уязвимое распо ложение в Европе диктует ему именно такую конституцию, при которой он может сохранить себя среди могущественных соседей. И недовольство под данных, вызываемое не сущностью правительства, а его политикой по отно шению к другим государствам, когда оно, например, мешает им республиканизироваться, вовсе не является доказательством недовольства народа его собственной конституцией, а напротив, доказывает, скорее, любовь к ней, потому что опять-таки его собственная безопасность будет тем прочнее, чем более будут республиканизироваться другие народы. Тем не менее, клевет ники-сикофанты с целью придать себе больше важности пытались выдавать эту невинную болтовню за стремление к обновлению, за якобинство и бунт, якобы угрожающие государству, в то время как для подобных заявлений не было ни малейшего основания, по крайней мере в стране, удаленной от очага революции более чем на сто миль. ** О подобном энтузиазме правоутверждения человечества можно ска зать: Postquamied arma Vulcania ventum est, — mortalis mucro glacies ceu futilis ictu dissiluit (Поскольку дело дошло до доспехов Вулкана, — смертный меч разлетелся на куски словно хрупкий лед.— Почему еще ни один власти тель не осмелился открыто заявить, что он не признает никакого права на рода по отношению к себе, что народ обязан своим счастьем исключительно б л а г о д е я н и я м правительства, которые оно ему оказывает, и что вся кое притязание подданных на право выступать против' него (потому что оно содержит понятие дозволенного сопротивления) является нелепым и даже наказуемым? Причина в следующем: подобное публичное' заявление вызвало бы возмущение всех подданных, несмотря на то, что они, как послушные овцы, ведомые добрым и разумным господином, облагодетельствованные и надежно защищенные им, ни на какое ущемление своего благополучия не жаловались. Ибо существу, наделенному свободой, мало одного только ца102

П Р Е Д С К А З У Ю ЩАЯ И С Т О Р И Я Ч Е Л О В Е Ч Е С Т В А В сам ом принципе должно быть нечто м оральное, что р а зум демонстрирует как чистое и вместе с тем, ввиду огром ного, составляю щ его эпоху, влияния, как нечто свидетельствующее о долге призванной к этому души человека и относящ ееся ко всему род у человеческому в целом (non sin g u lo ru m , sed universo ru m ), как нечто такое, желанный успех чего или попытки к его достижению род человеческий встречает с таким в сеоб щим ликованием и бескорыстным участием. Это событие — феномен не революции, а — как в ы раж ается г. Э р х а р д , — э в о л ю ц и и е с т е с т в е н н о - п р а в о в о й кон ституции, к от орая сам а по себе никак Не может быть достиг нута только в ж естоких битвах, — поскольку война разру ш ает изнутри и извне все до сих пор устоявш ееся и у з а к о н е н н о е , — но п орож дает стремление к такой конституции, к от орая не может быть воинственной, т. е. к республиканской; послед няя может быть таковой либо по самой своей г о с у д а р с т в е н н о й ф о р ' м е , либо только по с п о с о б у п р а в л е н и я , при согласии главы (м он ар х а) управлять государством по з а конам, которые н арод 'сам дал бы себе, руководствуясь все общими принципами. И вот я утверж даю , что по симптомам (A spekten) и пред знам енованиям наших дней смогу и без осо б о г о д а р а предви дения предсказать человечеству достижение этой цели, а вместе с тем и его с того сам ого момента не обрати м ое более вспять шествие к лучшему. И б о подобное событие в истории человеслаждения благами жизни, которые оно может получить и от других (в дан ном случае от правительства). Здесь все дело в п р и н ц и п е , на основе которого оно ими пользуется. А благополучие беспринципно и для того, кто нм пользуется, и для того, кто его доставляет (один полагает его в одном, другой — в другом), потому что главное — в материальном начале воли, ко торое эмпирично и не может быть подведено под всеобщее правило. Следо вательно, существо, наделенное разумом, не может и не должно, сознавая это свое преимущество перед животными и руководствуясь только ф о р м а л ь н ы м принципом своей воли, требовать для народа, к которому оно принадлежит, никакого другого правительства, кроме такого, в лице кото рого народ участвует в законодательстве; т. е. право людей, призванных к послушанию, должно с необходимостью поедшествовать всяким соображе ниям благополучия, оно является святыней, стоящей выше всякой выгоды (пользы), и на эту святыню ни одно поавительство, каким бы благодетель ным оно ни было, не смеет посягать. Но это право — всего лишь идея, во площение которой ограничено условиями соответствия с р е д с т в воплоще ния с моральностью, переступать которую народ не смеет. Оно не должно быть также завоевано революционным путем, несправедливым во все вре мена. Г о с п о д с т в о в а т ь автократически и при этом у п р а в л я т ь все же по-республикански, т. е. в духе республиканизма или по аналогии с ним,— II есть то, что делает народ довольным его конституцией. 103

чества не будет более з а б ы т о , потому что оно вскрыло в человеческой природе зад аток и способность к соверш енст вованию, до которы х на основе происходивш его до сих пор не смог бы докопаться ни один политик, и одно лишь сп особ н о было предсказать объединение природы и свободы в человече ском роде по внутренним правовым принципам, но лишь как событие не определенное во времени и случайное. Н о д аж е если цель, п од разум еваем ая данным событием, и теперь не будет достигнута, если революция и р е ф о р м а консти туции н арод а все ж е потерпит неудачу или ж е, по истечении некоторого времени в настоящ ем, все опять вернется в свою преж ню ю колею (как предсказы ваю т у ж е теперь политики), то все ж е ук азанн ое ф и л ософ ск ое предсказание не утратит св о ей силы. — И б о данное событие слишком огром но, слишком пе реплетено с интересами человечества и по своем у влиянию слишком расп рост ран и л ось на все части м ира, чтобы народы не вспомнили о нем при благоприятной возм ож н ости и чтобы не были возобновлены попытки подобного род а. И тогда, учиты вая всю возм ож ность этого в оп роса для человечества, ж е л ан ная конституция к известному времени д ол ж н а все ж е обрести ту прочность, к от орая бл агод аря долговременному восприятию не преминет оставить след в душ ах всех людей. И так, это не п росто благожелательное и в практическом от ношении рекомендуемое, но вопреки всем скептикам имеющее силу и для самой строгой теории положение: род человеческий всегда шел по пути п рогресса к лучшему и будет идти этим путем и впредь — это положение, если иметь в виду не только п роисходящ ее в том или ином народе, но и его р а сп р о ст р а н е ние на все народы земли, которые постепенно будут принимать в этом участие, открывает перспективу н еобозрим ого будуще г о ;— если только вслед за эпохой первой естественной револ ю ции, к от орая, согласно К а м п е р у и Б л у м е н б а х у п огреб ла под собой только растительный и животный мир до челове ка, не последует вторая, к от орая уготовит род у человеческо му такую ж е участь, чтобы на сцену вышли другие с о з д а ния, и т. д. И б о для всемогущества природы или, скорее, для ее недо ступной нам высшей причины человек есть всего лишь мелочь. Н о то, что властители одного с ним род а считают его тем ж е и об ращ аю т ся с ним то как с животным или п росто орудием своих целей, то натравливают в своих р а сп р я х людей друг на друга, чтобы их убивать, — это уж е не мелочь, а п рям ое и зв ра щение к о н е ч н о й ц е л и сам ого творения.

104

Т Р У Д Н О С Т И НА В

МАКСИМ,

Д В И Ж Е Н И Е

О Т Н О Ш Е Н И И

КО ИХ

Н А П Р А В Л Е Н Н Ы Х БЛАГУ

МИРА,

П У Б Л И Ч Н О С Т И

П р о с в е щ е н и е н а р о д а есть публичное поучение п о следнего относительно его обязанностей и п рав перед г о су д а р ством, к к отором у он принадлежит. П оскол ьку это касается только естественных, вытекающих из всеобщ его человеческого разу м а прав, то естественными истолкователями и глаш атаями их в н арод е являются не официальные юристы, назначенные государством, а свободные учители п рав а, то есть философы , которые именно из-за этой свободы , 'которую они себе п озв о ляют, неугодны государству, всегда стрем ящ емуся только к гос подству; они объявляю тся под именем п р о с в е т и т е л е й о п а с ными для государства людьми, хотя они не о б ра щ а ю т д о в е р и т е л ь н о свой голос к н арод у (к отором у почти или совсем нет дела до них и их трудов), а п о ч т и т е л ь н о о б ра щ а ю т ся к государству и умоляют его принять близко к сердцу выше упомянутую правовую потребность н арод а; последнее не может произойти никаким другим путем, кром е публичности, когда весь н арод вы раж ает свое чаяние (g ra v a m e n ). Таким о б р а зо м , з а п р е щ е н и е публичности препятствует движению н арод а к лучшему д аж е в том, что касает ся сам ого минимального из его требований, а именно, п росто его естественного п рава. Д ругим, хотя и легко раскры ваем ы м , но все ж е в п риказном порядке навязанным н арод у секретом является утаивание и с тинного х арак т ер а его государственного устройства. Было бы оскорблением величия н арод а Великобритании утверждать, что последняя представляет со б о ю неограниченную м онархию : н а против, утверждают, что это конституция, о г р а н и ч и в а ю щ а я волю м он арх а с помощ ью двух палат парламента как народны х представителей. И тем не менее каждый х о р о ш о з н а ет, что влияние м он арха на этих представителей настолько ве лико и п рочно,, что упомянутыми палатами не реш ается ничего кром е того, что хочет он и что он предлагает им через своих министров. Последний предлагает им и такие решения, отнбсительно которы х он предвидит и д аж е и н с ц е н и р у е т в о з р а жения (наприм ер, по поводу торговли н еграм и), чтобы п о к а зать мнимую свободу парламента. — П од обн ое представление о настоящ ем положении вещей п орож дает, однако, иллюзию, будто поиски истинной, основанной на праве конституции пре кращены, ибо подразум евается, что примеры ее уж е были най дены ранее, а лж ивая публичность с инсценировкой о г р а н и ч е н и я м о н а р х и и * зак он ом , исходящ им якобы от н арод а, * Причина, свойство которой непосредственно не известно, раскрывает ся в своем действии, которое ей незамедлительно следует.— Что такое а б-

105

вводит последний в заблуждение, между тем как его подкуп ленные представители втайне подчиняют н арод а б с о л ю т н о му м о н а р х у . * * * Идея конституции, отвечающей естественному человеческо му праву, а именно, что подчиненные зак он у вместе с тем должны участвовать в законодательстве — эта идея лежит в основе всех государственных ф орм , а общ ность (das gem eine W e se n), мыслимая соответственно этой идее в чистых поняти ях разу м а и представляю щ ая платоновский и д е а л (respublica n o u m e n o n ), — не пустая хим ера, но вечная н орм а гражданской конституции и чуж да всякой войне. Г р а ж д а н ск о е общ ество, орган изован ное в соответствии с этой идеей, является ее и зо браж ением по зак он ам свободы посредством данного в опыте прим ера (respublica phaenom enon) и м ожет быть лишь с трудом достигнуто лишь после многочисленных распрей и войн. Н о его конституция, если он а однажды будет в основном о с у ществлена, признается лучшей среди всех в деле п ред отвращ е ния войны, этого разрущ ителя всякого д об ра. Следовательно, принятие такой конституции есть долг, но п оначал у (потому что это осущ ествимо не ср а з у ) долг м онархов, хотя бы они власт вовали а в т о к р а т и ч е с к и , управлять все ж е п о - р е с п у б л и к а н с к и (не д ем ократически), т. е. обходиться с н арод ом по принципам, соответствующим духу зак он ов свободы (как их предписал бы себе сам н арод со зрелым р а зу м о м ), хотя ф орм ал ьн о его мнения для этого и не спраш и вал ось бы. 9 КАКИЕ

П Л О Д Ы СУЛИТ РОД У П Р О Г Р Е С С

Ч Е Л О В Е Ч Е С К О М У К ЛУЧШ ЕМ У?

■Н е во все в озраст аю щ ем количестве м о р а л ь н о с т и в о б р а з е мыслей, а в увеличении результатов ее л е г а л ь н о с т и с о л ю т н ы й монарх? Абсолютным монархом является тот, по чьему при казу начать войну последняя тут же разражается.— А что такое, напротив, монарх о г р а н и ч е н н ы й? Это такой монарх, который вынужден спра шивать народ, быть войне или не быть, и если народ говорит: войне не быть, то никакой войны не происходит. — Ведь война — это такое состояние, когда все силы государства должны находиться в распоряжении верховной власти. А монарх Великобритании за последнее время провел довольно мно го войн, не спрашивая на это никакого одобрения. Следовательно, это ко роль —-абсолютный монарх, каковым, однако, он не должен быть согласно конституции; последнюю, впрочем, он всегда может, обойти, ибо способен обеспечить себе поддержку народных представителей с помощью тех же са мых государственных сил, поскольку, в частности, он обладает властью назначать все должности и звания. Подобная система для своего успешного существования, разумеется, отнюдь не нуждается в публичности, и поэтому все пребывает под весьма 0 розрачцой завесой таинственности, 106

и в соответствующих долгу поступках, какими бы мотивами они ни были продиктованы, т. е. -в добры х д е я н и я х людей, все увеличивающихся и все более удачных, следовательно, в п роя в лениях нравственного начала в человеческом роде только и м ож н о полагать главный итог (результат) его работы над с о бой на пути к соверш енствованию. — И б о мы основы ваем свое предсказание э м п и р и ч е с к и х данных (на опыте), а именно, на физической причине наш их поступков, поскольку они п р о исходят, т. е. сам и суть явления, — а не моральной, с о д е р ж а щей понятие долга о том, что долж но произойти, причем это понятие может быть установлено только в чистом- виде, a priori. Постепенно насилие со стороны всемогущ их уменьшается, а послуш ание зак он у возрастает. В общ ности станет больше благодеяний, меньше с со р в п роц ессах, общ ения станут более надежными и т. д., что будет обусловлено отчасти честолюби ем, отчасти правильно понятой собственной выгодой; все это расп рост ран яет ся, наконец, и на внешние отношения между народ ам и вплоть до всемирного граж д ан ск ог о о б щ е с т в а — -без малейшего увеличения оснований моральности в человеческом роде, для чего потребовалось бы нечто вроде нового творения (сверхъестественного влияния). — Н о мы не должны и слиш ком много ожидать от людей в их поступательном движении к соверш енству, чтобы не стать законны м предметом насмеш ек политика, охотно принимающ его надежду на вышеизложенное за фан тазию экзальтированного ум а *. 10 В

КАКОМ

М О Ж Н О

Е Д И Н С Т В Е Н Н О М

О Ж И Д А Т Ь

П Р О Г Р Е С С А

П О Р Я Д К Е

ЛУ ЧШ ЕМ У ?

• Ответ таков: на пути движения вещей не о т н и з ш е г о к в ы с ш е м у , а о т в ы с ш е г о к н и з ш е м у . — Н адеяться на * Очень з а м а н ч и в о мыслить себе такие конституции, которые отве чали бы требованиям разума (главным образом в правовом отношении), но р и с к о в а н н о их предлагать, а подстрекать народ к ликвидации уже существующей з а с л у ж и в а е т н а к а з а н и я . «Атлантида» П л а т о н а , «Утопия» М о р а , «Океания» Х а р р и н г т о н а и «Северамбия» А л л е с а появлялись на свет постепенно, но никогда (за исключением неудачливого ублюдка деспотической республики К р о м в е л я ) не предпринимались по пытки к их осуществлению. — Судьба этих государственных творений оказа лась такой же, как и судьба сотворения мира: ни один человек не присут ствовал при этом, да и не мог бы присутствовать, так как в этом случае он был бы творцом самого себя. Питать надежду на раннее или позднее осу ществление государства, как оно здесь мыслится, есть сладкая мечта; но постепенное приближение к нему не только мыслимо, но и, насколько это совместимо с моральным законом, есть до лг , долг не граждан, а главы государства.

107

то, что с пом ощ ью об р азов ан и я м олодежи в семье и затем в ш колах, начиная с низших и кончая высшими, с помощ ью ду ховной и моральной, опирающейся на поддерж ку религиозного учения, культуры удастся, наконец, не только воспитать х о р о ших граж д ан государства, но и привести их к д обру, постоянно сп особн ом у прогрессировать и поддерживать себя, — это план, который едва ли позволяет надеяться на успех. Ведь дело не только в том, что, по мнению н арод а, расход ы на воспитание ю нош ества должен нести не он, а государство, которое, со своей стороны, не имеет средств на оплату х орош и х и ревниво испол няющ их свои обязанн ости учителей (к ак на то ж ал уется Б гош и н г), потому что оно все расходует на войну; дело в том, что весь механизм об разов ан и я не будет иметь единого о сн о вания, если он не будет построен в соответствии с планом, р а з работанны м высшей государственной властью, и с ее н ам ере ниями, пущен ею в ход и сохран ен ею в той ж е форм е. Этому могло бы сопутствовать происходящ ее время от времени со в е р шенствование госуд арства, которое, используя вместо революции эволюцию, тем сам ы м 'п ост оянн о двигалось бы к лучшему. Н о так как люди, призванные осуществить это воспитание, тож е являются всего только людьми, а следовательно, сами нуждаю тся для этого в воспитании, то при подобной слабости человеческой природы и случайности обстоятельств, сп особ ст вующих благому исходу, п рогресса следует ожидать только от мудрости свыше (к от орая, если она незрим а, называется провидением) как положительного условия; а для того, что м ож н о в данном случае ожидать и требовать от людей, — для достижения этой цели, — необходима лишь негативная мудрость, а именно, чтобы люди, наконец, пришли к необходимости сде лать в о й н у , сам ое больш ое препятствие для моральности, п о стоянно отдаляющ ее указанн ую цель, сначал а мало-помалу че ловечнее, затем все ре ж е и, наконец, полностью устранить ее как войну агрессивную с тем, чтобы вступить на путь консти туции, к от орая по сути своей, не осл абл яя себя, а основы ваясь на истинных правовы х принципах, см ож ет неуклонно продви гаться к лучшему. З А К Л Ю Ч Е Н И Е К врачу, обещ авш ем у своим пациентам изо дня в день ск о рейшее выздоровление и говоривш ему им в первый день, что пульс становится лучше, во второй, что м окрота, в третий, что потливость предвещает улучшение и т. д., пришел однажды один из его приятелей. «Н у, как Вы, друг мой, себя чувствуе т е ? » — был первый в оп рос в рач а. «К ак я себя чувствую?» — от вечал пациент. — « Я ум и раю от сплошных улучшений!» Я не порицаю того, кто, видя недуг какого-либо государства, начинает сомневаться в здоровье человечества и его движении 108

к лучшему; я полагаю сь на г е р о и ч е с к о е средство излечёния, рекомендуемое Ю м о м и обещ аю щ ее ск ор ое вы здоровле ние. «Если я вижу, — говорит он, — вою ю щ ие друг против д ру га нации, то это напоминает двух пьяных парней, дерущ ихся дубинками в ф а р ф о р о в о м магазине. И б о м ало того, что им придется долго залечивать шишки, нанесенные друг д ру г у ,— они должны будут такж е возместить ущ ерб, причиненный ими». Болезненные последствия настоящей войны вынуждают п о литического провидца предсказать близящийся п оворот челове ческого род а к лучшему, который виден в перспективе уж е теперь.

П еревод И. Д . Копцева, А. А. Стол ярова.

Впервые на русском языке публикуется вторая часть известной работы Канта «Спор факультетов» — «Спор философского факультета с юридиче ским». Текст содержит важные свидетельства о философско-исторических и политико-правовых взглядах Канта, в частности весьма полно выражает его отношение к французской революции. Первый раздел трактата «Спор факультетов» — «Спор философского фа культета с боголословским» — опубликован в 6-м томе «Сочинений в шести томах» И. Канта (М., 1966, с. 311—348) в переводе Ц. Г. Арзаканьяна, а третий — «Спор философского факультета с медицинским» — под первона чальным названием «О способности духа силою только воли побеждать бо лезненные ощущения» помещен в кн.: И. Кант. Трактаты и письма. (М., Наука, 1980, с. 298—318) — в переводе М. И. Левиной. Работа была задумана Кантом как самостоятельное сочинение не позд нее осени 1797 г., но философ смог выпустить ее в свет только после смерти короля Пруссии Фридриха-Вильгельма II, когда были Сняты некоторые цен зурные ограничения на высказывания Канта по вопросам религии и поли тики. Но и в этом случае Канту пришлось объединить данный текст с двумя другими для того, чтобы иметь возможность опубликовать возникший таким образом «Спор факультетов» в университетской типографии, издания кото рой не подвергались цензурному контролю. Публикуемый раздел трактата подтверждает общую оценку его идей ного содержания, данную Т. И. Ойзерманом, 'автором общих примечаний и редактором 6-го тома «Сочинений в шести томах» П. Канта (М., 1966, с. 683) в следующих словах: «То, что Кант в осторожной форме именует спором между факультетами, оказывается по сути дела спором между различными мировоззрениями, между стремлением построить общественную жизнь на ра зумных началах и противоположным стремлением, опирающимся на авто ритет церкви, традиции, интересы господствующих сословий и т. д.». Центральная идея «Спора философского факультета с юридическим» — идея общественно-исторического прогресса и путей его осуществления. П о становка этой проблемы увязывается Кантом с вопросом о возможности философского (т. е. априорного) познания истории. Такое познание может касаться не естественной, но лишь нравственной истории человечества и но сит характер предсказания событий, которые «предсказатель -сам творит и вызывает...». Относительно нравственного прогресса человечества возможны три предсказания, но опытным путем ни одно из них подтверждено быть не может. Решение проблемы Кант видит в том, что прогресс человечества к луч шему рассматривается им как прогресс легальности, который1можно наблю дать в опыте. В то же время факт такого прогресса указывал бы на дейст вие нравственной причины, непосредственно в опыте не наблюдаемой. П ро гресс легальности, находящий выражение в постоянном приближении госу

109

дарственно-правового устройства к республиканскому, в конечном счете мо жет привести к осуществлению нравственного идеала — ноуменальной рес публики в реальной истории человечества (превращение respublica noumenon в respublica fenomenon). Таким образом, Кант смягчает абсолютную противоположность свободы и необходимости, сущего и должного, свойственную его практической фило софии и гносеологии, тем, что рассматривает человечество о качестве субъекта исторического развития. Несомненно, это понимание роли совокупного чело вечества в историческом развитии сложилось у Канта под воздействием' со бытий французской революции. Теоретическим следствием такого воздейст вия можно считать замечаемую в данной работе идею о том, что нравст венно должное является не только регулятивной идеей разума, но и может быть осуществлено, причем о влиянии и осуществляемости нравственно долж ного в истории можно судить по так называемым историческим признакам, к числу которых Кант относит в первую очередь французскую революцию. На примере революции во Франции философ стремится показать, что в опыте также может быть показана способность человечества к морально му образу действий. В событиях французской революции, которые Кант оценивает с огромной симпатией и нескрываемым восхищением, мыслитель видит исторический знак морального прогр’есса человечества. В известной степени в оценке этих событий проявилась и была подытожена позиция Канта в вопросе о революционном преобразовании общества в целом. Высказывания Канта о французской революции кажутся, на первый взгляд, противоречивыми. Философ несомненно приветствует революцию как исторический акт, даже несмотря на вызванные ею многочисленные бедствия и жестокости. В то же время, в полном соответствии с позицией, намечен ной в работах по философии права, Кант продолжает отрицательно харак теризовать революцию как средство изменения правопорядка. Обе оценки французской революции можно рассматривать как своеобразную антино мию, получившую название революционного парадокса Канта. Решение его содержится в характеристике Кантом французской революции как «феноме на не. революции, а эволюции естественно-правового строя». Мысль Канта состояла в том, что революция не уничтожила существовавший во Франции правопорядок, а развила его. Следовательно, с точки зрения нравственного прогресса эта революция — звено в цепи непрерывного прогресса легально сти, даже несмотря, а, возможно, и вопреки тем последствиям, к которым привела политическая борьба. Следовательно, Кант осуждает революцию только как политико-правовой переворот (и делает это последовательно), сравнивая политическую революцию с войной. Но французская революция не только такого рода политическое изменение, совершающееся зачастую из эгоистических побуждений и не влияющее на моральный образ мыслей граж дан. Нравственно-бескорыстный характер французской революции прояв лялся, по словам Канта, в том энтузиазме, с которым ее участники и зри тели относились к защите идеи права, и это нравственное содержание рево люции, противоположное, по мнению Канта, и не связанное с ее политиче ским содержанием, позволяет рассматривать французскую революцию как элемент эволюционно-непрерывного нравственного прогресса человечества. Принятие Кантом французской революции связано как раз с ее пониманием не как политического, а как нравственно-правового переворота. Такое противопоставление политической и по сути дела социальной (по нимаемой только в нравственно-правовом смысле) революции йак деструк тивного и творчески-созидательного общественных преобразований опирает ся на противоречивое истолкование Кантом идеи народного суверенитета: философ утверждал, что люди как свободные существа могут и должны требовать создания такой формы правления, в которой законодателем был бы сам народ. В то же время республиканская форма правления рассмат ривалась Кантом как идея разума, осуществление которой ограничено усло вием согласования ее средств с моральностью. Поэтому, полагал Кант, улуч шение правопорядка не^должно осуществляться путем революции, «которая всегда несправедлива», т. е. путем политической революции, цель которой —

110

изменение политической структуры общества. Разумная альтернатива йОлй* тической революции виделась Канту в народном просвещении, осуществляе мом не государственными чиновниками, а «свободными учителями права», что было бы возможно только при наличии духовной свободы. Поскольку такая свобода сама нуждается в республиканском устройстве, то переход к нему реально осуществляется путем войн и политических переворотов. Было бы предпочтительнее, рассуждал Кант, в исторических преобразовани ях руководствоваться разумом, т. е. изменять положение вещей «не снизу вверх, а сверху вниз», при помощи реформ, проводимых главами государств, а не гражданами, но мало шансов надеяться на то, что сильные мира сего будут стремиться к выполнению этого своего нравственного долга. Не сле дует уповать и на улучшение общества путем воспитания, ведь для осу ществления программы такого воспитания требуются не только средства, которых нет, поскольку государство разбазаривает их на подготовку войны, и добрая воля глав государств, но и «люди, призванные осуществить это воспитание..., следовательно, сами нуждающиеся для этого в воспитании». Таким образом, Кант обнаруживает невозможность практической реали зации просветительских программ преобразования общества. Более реален, хотя менее разумен, путь стихийно-революционного (или даже военного) самоизменения. Но этот путь развития может .закончиться для человечества катастрофой взаимного уничтожения. Анекдот с больным, умирающим от непрерывного улучшения, который Кант приводит в заключение работы, дол жен служить предостережением против чрезмерно оптимистических упова ний на неодолимость прогресса истории. В словах Канта чувствуется иро ния, ведь просветительская вера в силу разума — это его собственная вера и надежда. Но мыслящий человек и не должен расставаться с надеждой, полагал Кант, с надеждой на то, что люди все же научатся согласовывать средства и цели своего исторического развития. Стремиться к такому согла сованию— в этом политическое и одновременно нравственное завещание великого мыслителя потомкам. Перевод второго раздела «Спора факультетов» осуществлен по изданию: I. Kants Werke. Hrsg. von E. Cassirer Bd. V II. Berlin, 1922, S. 389—407.

E. А. Голиков.

В С Т УП И ТЕ Л ЬН ОЕ Р А С С У Ж Д Е Н И Е ОБ А Н Т И Н О М И Я Х ЧИС ТОГ О РАЗУМА, КОТОРОЕ Д Л Я С ОИ СК АН ИЯ СТЕПЕНИ ДОКТОР А Ф И Л О С О Ф И И В И МП Е РА Т ОР С КО М УНИВЕ РС ИТЕТЕ , В ХАР ЬКО ВЕ У Ч Р Е Ж Д Е Н Н О М , СОСТАВИЛ И ОАНН Л Ю Б А Ч И Н С К И Й магистр философии, преподаватель Екатеринославской гимназии, титулярный советник. Х арьк ов , в академической типографии, 1816

ОБ А Н Т И Н О М И Я Х Ч И С Т О Г О РА ЗУ М А § 1. Опыт учит нас, что человек побуж д ается некоей при родной любовью к своему соверш енству. О д н ако соверш енство человека, коего он только может и должен достичь, зависит от соверш енства его познаний и действий, вследствие чего, как известно, двойственная п ри род а [человека], а именно, вместе ж ивотная и духовная, состоит в познавании и желании. § 2. П ри сем, нашим познаниям лишь тогда м ож н о припи сать облик соверш енства, когда они вы раж аю т с о б о ю ф орм у теоретического р а з у м а * , зак л ю ч аю щ ую ся в соответствии н а ших мыслей с самими вещами, причем так, чтобы в наш их п о знаниях не имело места никакое противоречие. В сам ом деле, мы никак не м ож ем допустить ничего такого, что противоречит себе и при помысливании чего ум колеблется между различны ми суждениями. Ведь уж е, м ож н о сказать, с самой колыбели, в самые смутные младенческие времена, когда в нашем с о з н а нии впервые начинает проглядывать некий божественный свет разу м а, пробуждающий от сна к сам осозн ан и ю , — во всем н а шем стремлении мыслить, в раздум иях о познании всех вещей, ум всегда ищет и требует некоего определенного п оряд ка, над леж ащ его устроения, так что может обрести покой не прежде, чем ясно усмотрит в них ту несомненную истинность, к от орая представляет соб ою гарм онию мыслей с разум ом . Эта выдаю щ ая ся п ри род н ая способность нашего ума, зак л ю ч аю щ аяся в стремлении к гармонии, проявляет себя не только в суждениях относительно наш их познаний, но и в оценке наш их действий. Ведь если наши действия противоречат тем вечным зак он ам , которы е заложены в разум е, если, равным о б р а зо м , они не с о гласуются с действиями всех прочих существ, наделенных з д р а вым разум ом , то ум, ослабленный подобными противоречиями в наш их действиях, повинуется'неумолимым требованиям и п о буждает нас д аж е против воли так строить наши действия, чтобы они во всем отвечали зд равом у разум у. * Здесь и далее основные термины переводятся таким образом: ratio —рааум; mens — ум; intellectus — рассудок (за исключением некоторых слу чаев, когда этот термин передается как «интеллект»).

112

§ 3. Несоответствия, встающ ие перед умом, могут быть столь ж е разн ооб разн ы , сколь р азн ооб разн ы вещи, п одпадаю щие наш ему разум ению и нашей воле (in n o stram intelligentiam et v o lu n ta te m ). Н о все ж е эти несоответствия м ож н о отне сти к основным способнрстям (facilitates p rim a r ia s ), откуда берут начало всякого род а знание и воля; причем происходит это таким о б р азом , что если бы самые общ ие противоречия, возникаю щ ие перед мыслящим умом в этих, так сказать, о б ширных областях способностей познания и воления, были устранены, то м ож н о было бы легко и окончательно разреш ить и все прочие противоречия как более частные по отношению к общ им, ио-вйдимости коренящ им ся в способности познания и воления. Ведь ум наш от природы наделен таким свойством, что, находя нечто истинным и несомненным для род а, он с н еоб х о димостью утверждает то ж е сам ое как истинное и для видов, в сем роде заключенных. § 4. Если ж е мы внимательно п рисм отрим ся к тем с п о с о б ностям, из коих проистекаю т все познания и поступки челове ка, то заметим, что способность познания (в сф е ре ее власти) и способность воления (в пределах власти, отпущенной ей от природы ) соотносятся таким о б р азом , что, хотя сам и по себе (in se) суть одно и то ж е (ибо основоп ол агаю щ и е способности (vires f u n d a m e n ta ls ) вообщ е имеют единую п ри род у ), они обнаруж и ваю т, напротив того, различную и д аж е соверш енно разн ород н ую ф орм у. Ч то касается способности познания, то ком у ж е из н ас не известно, что человек либо воспринимает вещи чувствами (регeipere), либо созерц ает (intu e ri) уж е воспринятое чувственно или произведенное в уме собственной способностью оного; либо предлагает умственному в зору чувственные восприятия вещей, отнесенные к известному род у или об р азу ; либо созерц ани я (in tu ition es) вещей, силой в ооб раж ен и я отнесенные к извест ному роду, подводит в уме под общ ие для вещей свойства (notis) и мыслит их; либо ж е то, что перед тем было в осп ри нято и помыслено, откладывает для сохран ен и я в памяти, от куда почерпает по своему вы бору; либо рассм ат ри в ает с о х р а няемые в памяти познания по частям их и, сравнивш и между с о б о ю оные части, производит суждения (ju d ic ia ) различного род а; либо, наконец, из суждений, рассм отренны х в их в заи м о отношениях, делает новые выводы и ум озаключения? Ч то ж е касается способности воления, то и тут всяком у известно, что человек либо повинуется одним слепым п ри род ным влечениям к вещам, коими может себя удовлетворить, не имея представления о полезности оных; либо, имея в виду, что д ол ж но желать вещей полезных, и постигнув пагубность п р о тивных желаний, следует своей выгоде, избегая того, что может оказат ься вредным; либо, наконец, презрев и бл агод арно пода8 Зак. 17064

113

Ййв стремление получить выгоду из каких-нибудь несправедли вых и позорны х поступков, исполняет только долг (officium ) свой, и притом так, что не желает и не дом огается ничего, к р о ме нравственно благого (h on estum ), не подчиняясь никаким душевным поры вам. § 5. Способн ость восприятия (se n tie n d i), об н и м аю щ ая собой способности чувственного восприятия (p e rc ip ie n d i), созерц ания (in tu e nd i) и в ооб раж ен и я ( im a g in a n d i) , не может привести нас ни к каком у надеж ному познанию , ибо довольствуется исклю чительно созерц аниям и отдельных вещей вследствие присущ его оным бесконечного р а зн о о б р а зи я . П о сей причине познавать вещи, поскольку оные откры вают себя для рефлексии, есть то ж е, что мыслить их посредством рассуд к а, к ак овая способность много выше и благороднее способности восприятия, ибо во в ся ком мышлении проявляется абсол ю тная сила (vis) свободы, в. то время как в любых действиях восприятия, если только они не были увлечены в высшую сф е р у мышления, господствует исключительно сила физическая. Р а с су д о к ж е все, что в сф ере непосредственного опыта находится в несвязном, разрозн ен н ом и беспорядочном состоянии, приводит в сообразный п оряд ок и в соответствии с природой помысливаемых вещей; причем происходит это так, что вся область познания, и збавл яю щ егося от чувственности, несет на себе печать свободы. § 6. И так, поскольку рассу д ок приводит к поряд ку и г а р м о нии открытые для чувств неупорядоченные вещи; поскольку, далее, способность суждения и умозаключения производит при помощ и установления соотнош ения новые и высшие единства (im itate s) и истины; поскольку, наконец, способность воления, руковод им ая теми ж е законам и мышления, по природе своей оп асается всякого противоречия в действиях, то ясно, что все усилия ума направлены к тому, чтобы сообщ ить мыслям, с у ж дениям и актам воли некоторый род п оряд ка, гармонии и п о д обаю щ его изящества. § 7. С другой стороны, п ри род а тех принципов, на коих основы вается способность мышления и воления, такова, что они облад аю т либо относительной только всеобщ ностью и н еобхо димостью, либо абсолютной — см отря по тому, принадлеж ат ли они рассуд к у или ж е разум у. Сия относительная всеобщ ность и необходимость, коей обладаю т принципы рассу д к а, есть по отношению к абсолютной всеобщ ности и необходимости не что иное, как дисгарм ония; разум , будучи самой высшей с п о со б ностью, коя ищет совершенной гармонии в актах как мышления, так и воли, и не преж де может успокоиться, чем находит оную, — легко постигает указанн ую дисгарм онию , причем д аж е такую, с коей не в силах совладать. П осем у, соответственно своей природе, коя всегда тяготеет к абсолю тном у, разум стре мится придать такого род а принципам харак т ер абсолютной необходимости и всеобщ ности, то есть именно совершенной гар114

Монии. А поскольку подобный х арак т ер невозм ож ен в области опыта, к коему привязаны все способности Души за ибключением одного лишь разу м а, то ум неизбеж но впадает в те п р о тиворечия, кои именуются антиномиями чистого ра зу м а и вы казывают столь губительную силу, что если их не объяснить, не разреш ить и окончательно не примирить между собой, то они п окрою т вечным м раком все ц арство истины и подвергнут у г р о зе уничтожения или крайней опасности все человеческое д о стоинство и превосходство, заключенное в истине и добродетели (v irtu te ). § 8. Вот на каком основании я почел достойным труда р а з о брать в рассуж д ени и сем антиномии чистого разу м а, причем в таком порядке, что сперва я и злож у упомянутые антиномии в функциях мышления, суждения и воления, а затем п окаж у, как они приводятся к гармонии. § 9. И так, преж де всего, рассу д ок в качестве способности мыслить вещи, помещенные в сф ер у рефлексии, поскольку он не зависит исключительно от непосредственного опыта, своим собственным действием производит из материи чувств форм ы всякого мышления, причем так, что доходит до чистых понятий (conceptus p uro s), или категорий, не сод ерж ащ и х почти ниче го чувственного. С другой стороны, как только разум об ращ ае т свою силу к более основательному исследованию категорий и тщится придать оным, равн о как и помысливанию всех вещей, свойство абсолю та (n o tam a b s o lu ti), то в данном случае по видимости вступает в противоречие с самим собою . Н ам представляется, что все вещи, легко помысливаемые рассуд к ом под понятием количества, по необходимости сущ ест вуют в пространстве и времени. Стало быть, чтобы разум мог представить себе совокупность об разу ю щ и х мироздание (universum ) вещей как некое упорядоченное и вполне гармоничное целое, он неизбеж но представляет мйр определенным в гран и цах пространства и времени и поэтому не колеблясь принимает сей принцип, — на коем покоится возм ож н ость всех сущ ествую щих в мироздании вещей (в отношении их количества), — как следующее основание (fu n d a m e n tu m ): все мироздание опреде лено пространством и временем, или, что то ж е сам ое, все м и ро здание ограничено в отношении п ростран ства и времени. О д н ако на деле сей принцип не способен доставить разум у соверш ен ного покоя. Хотя разум и м ожет согласиться с прин ципом, утверждаю щ им, что все вещи существуют в п рост ран стве и времени, он тем не менее замечает, что вещи не могут быть ограничены пространством и временем повсюду од и н ак о вым об разом . В сам ом деле, нельзя помыслить никакого о г р а ниченного пространства и времени без п рост ран ст ва и времени неограниченного; с другой стороны, разум не может допустить как реальные простран ство и время, свободны е от всяких ве щей, поскольку понятие о пространстве мы получаем из соотно8*

115

Шения [наличных] вещей, а понятие о времени — из сменЫ времен. Сие означает, что там, где разум представляет себе сущ ест вование пространства и времени, там он утверждает и наличие вещей в пространстве и времени, а потому и сущ ествование всего м ироздания в бесконечном пространстве и времени. Н о принцип, коим утверждается бесконечное пространство и время, опять ж е не во всех отнош ениях удовлетворяет разум , ибо опыт, к коему привязан рассуд ок , показы вает нам лишь ограниченное простран ство и время. Вследствие сего разум испытывает к о лебания в своих утверждениях касательно двух принципов, с помощ ью коих м ож н о вполне гарм онично мыслить все вещи в отношении их количества. § 10. Количество вещей (или все вещи в отношении п р о странства и времени, в коих они сущ ествуют), лишенное в ся кого своего предиката (om n i suo p rae d ic ato ), было бы чем-то невозможны м, почти ничем. Стало быть, если мы полагаем количество существующ им в пространстве и времени, то неиз беж н о должны наделить его некоторым свойством. Это свойство является нам в двоякой ф орм е, именно — в ф орм е или сл ож ности, или простоты (vel com positionis vel s im p lic ita tis ), и р а зум обладает равнозначны ми аргументами для усвоения ве щ ам каждой из оных ф орм . О тсю д а вытекают две посылки (pro positiones), одна из коих признает, что все вещи, обни м ае мые мирозданием, состоят из сложны х частей, а д ругая — что все вещи, об разу ю щ и е м ироздание, состоят из простых частей; вследствие этого разум оказы вается м еж двух крайних взаи м ных противоположностей, так что не м ожет утвердиться ни в одной из оных. Ведь если разум утверждает, что все вещи состоят из сл о ж ных частей, то для доказательства этого положения м ож н о привести следующие, аргументы: 1) все вещи существуют в п р о странстве и времени, т. е. вещи наполняют простран ство и вре мя; 2) все вещи, сод ерж ащ и еся в пространстве и времени, де лимы в сф ер е рефлексии; 3) ни одну вещь, подвергаемую делению (если мы полагаем ее существующей в пространстве и врем ени ), ни в действительности, ни д аж е в наш ем мышлении н евозм ож но разделить на столь малые частицы, чтобы какаянибудь из них вновь не заним ал а пусть и самомалейшего п р о странства. П о сей причине ни одну вещь нельзя поделить на столько частиц, чтобы при делении оных не получалось всякий р а з новых частей, или, что то ж е сам ое, не существует вещи, коя не состоял а бы из каких-нибудь частиц. О тсю да легко м ож н о вывести, что все вещи, существующ ие во всем м ироздании, состоят из сложны х частей. Н о так как разу м по своей природе тщится придать существующ им в п р о странстве и времени вещ ам свойство абсол ю та, он неизбеж но допускает простоту частей, из коих состоят вещи. Ведь все 116

сл ож ное, как, например, ограниченное простран ство и время, является обусловленным (c o n d itio n a tu m ), а обусловленное не может существовать без абсолю та; с посылкой ж е, коей утвер ждается, что все вещи, об разу ю щ и е м ироздание, изначально состоят из простых частей, разум должен согласиться и притом не случайно. В сам ом деле, не подлежит никаком у сомнению, что вещь невозм ож но разделить на столь малые частицы, чтобы они больше уж е не занимали какого-нибудь хотя бы сам ого малей шего п ространства, и что вещи, понимаемые таким о б ра зо м , состоят из сложны х частей. О д н ак о если бы мы (по крайней мере, мысленно) устранили из пространства всю слож ность частей, из коих состоят вещи, не заменив оную слож ность п р о стотой, или, что то ж е, сам ое, если бы стали утверждать, что вещи изначально состоят не из простых частей,—-тогда, по устранении слож ности всех частей, во всем м ироздании не ост а лось бы ничего, что м ож н о было бы представить существующим в пространстве, и, как это ясно, п ростран ство ок азал ось бы пу стым от всех вещей, с каковым утверждением разу м тож е не может согласиться. Р1сходя из этого, разу м утверждает, что все вещи, об разу ю щ и е м ироздание, состоят из простых частей. Таковые взаимно себе противоречащ ие посылки, из коих одна вы раж ает количество вещей, а другая — их качество, и кои мы до сих пределов сопоставили в рассуж д ении, у Канта и его приверженцев именуются математическими (в том случае именно, когда относятся к мере, вещей); они ж е самые, будучи отнесены ко всему мирозданию , именуются (как и две следую щий антиномии) космологическими. И так, перейдем к тем двум посылкам, кои происходят из рассм от рен и я отношений между вещами и в то ж е время скры вают в себе взаимное п ротиво речие. § 11. Опыт учит нас, что отдельные явления в мире, кои мы постигаем с помощ ью чувств, существуют в соответствии с оп ре деленными законам и, от коих зависит их возм ож ность. Явления в мире происходят, надо полагать, лишь постольку, поскольку в нем наличествуют известные законы , п орож д аю щ и е упом яну тые явления. П осем у явления существуют не сам и из себя (ex se), но вытекают из своих зак он ов (коим они необходимо подчинены) в такой мере, что происходят в мире по некоей природной необходимости. Н о д аж е мало того: мы не м ожем себе представить (в тех пределах, в каких наш е познание о с н о вывается на ф орм е чувств и принципах опы та), чтобы все я в ления (включая и единичные), какие только возм ожны в мире, могли происходить иным об разом . Ведь если бы в мире сущ ествовало нечто такое, что зависело бы не от какой-нибудь своей причины, но сущ ествовало бы вследствие своей собственной силы, вплоть до того, что было бы свободной причиной сам ого себя (causa libera sui ip siu s), тогда 117

подобная свобод н ая причина была бы чем-то, чье сущ ествова ние было бы лишено достаточного осн ован и я (ratione sufficien t s . П оскольку, однако, ничто не м ожет быть помыслено без своего достаточного основан и я, то легко видеть, что во всем ряду явлений ни одна причина не может быть свободной, т. е. такой, к от орая получала бы свое п роисхож д ение не из какой-нибудь другой причины и, в конечном счете, не была бы в свою очередь явлением своей причины (suae causae phaenom en on ). Н аконец , все явления, какие только существуют в зрим ом мироздании, существуют во времени; посем у свобод н ая причи на была бы чем-то сущ ествовавш им преж де всякого времени. Н о ничего подобного нельзя сыскать в сф ере явлений, так что разум предпочитает проявлять свое отношение к ряду в о з м о ж ных явлений в следующем принципе: во всем м ироздании не существует, свободной причины, но все происходит по известной необходимости. В то ж е время, однако, если мы когда-нибудь задотим мыс ленно представить себе н еобозрим ую связь явлений, притом так, что одни из них будут причинами, а другие — результата ми оных причин, то мы не см ож ем сделать этого иначе, как отказавш ись от бесконечного ряд а причин и следствий и п'редположив некую такую причину, коя у ж е больше не зависела бы от другой, т. е. была бы причиной свободной. И сх од я из этого, разум признает, что в м ироздании долж на существовать и не кая свобод н ая причина. 1 § 12. К ак непосредственный, так и опосредованный опыт свидетельствует, что к аж д ая вещь, к ак ая только существует, зависит от своей причины, или, что то ж е сам ое, к аж д ом у след ствию предлежит своя причина. О д н ако если разум об ращ ает ся к ряду причин и следствий, который имеет место в сф ере чувст венности, он замечает в нем ту особенность, что вещь, в одном отношении несомненно явл яю щ аяся причиной другой вещи, в ином отношении сам а есть следствие некоей другой причины. П оэтом у разум , раск ры в ая связь причин и следствий, нигде во всем бесконечном ряду явлений не находит такой причины, к о т орая не зависела бы в свою очередь от какой-либо другой и таким о б р а з о м не была бы следствием другой причины. Отсю да он приходит к утверждению, что не существует никакой без условной (ab so lu tam ) причины, следствием коей было бы м и ро здание, и в силу этого принимает для объяснения возм ож ности сущ ествования мироздания следующий принцип: не существует в ообщ е никакой безусловной причины, к от орая п орож д ает ми роздание. Н о, с другой стороны , названный принцип снова не пред ставляется разум у вполне пригодным и достаточным для г а р монического представления сущ ествующ их в мире причин и следствий. Ведь разум во всех вещах, какие только встречаю т 118

ся мыслящему уму, требует абсолю та, т. е. чего-то такого, что больше уж е не зависело бы от другой сущности (e n te ). О д н ако лю бая причина, находим ая в области опыта, есть (если р а с смотреть ее в ином отношении) не что иное, как следствие д ру гой причины и, стало быть, нечто обусловленное, но никак не безусловное. Следовательно, разум неизбеж но приходит к выводу, что для обосн ован и я возм ож ности сущ ествования м ироздания н у ж но допустить некую такую причину, к от орая была бы единствен ной и независимой ни от какой другой, так что была бы из себя, в себе и посредством самой себя (ex se, in se а с per se), и утверждает ее в следующем принципе: д ол ж на быть некая безусловная и необходимая причина всего м ироздания. Сии антиномии, о коих мы только что сказал и, в примене нии оных к объяснению сил природы м ож н о называть динами ческими. А все четыре (включая две первые) именуются анти номиями спекулятивного разу м а — в том смысле именно, что они к асаю т ся теоретического применения рассу д к а в ра зы ск а нии абсолю та. § 13. Ч то касается способности суждения, служащей для определения природы эстетического удовольствия, то она, по скольку разум стремится придать чувству п рек расн ого (gustus p ulchri) свойство абсолю та, впадает с сам ою собой в противо речия; последние заклю чаю тся в утверждениях, что чувство п рек расн ого основы вается на понятиях (conceptibus) или ж е оно основы вается не на понятиях, а на чистых чувственных с о зерц аниях (m eris in tu itio n ib u s s e n s ib ilib u s ). В пользу к аж д ого из сих утверждений м ож н о привести равные аргументы. И вот, к примеру, что м ож н о привести в пользу первого, т. е. что чув ство п рек расн ого основы вается на понятиях. Если бы чувство п рек расн ого не основы валось на понятиях о красоте (p u lc h r itu d in is ), тогда прекрасны е вещи, от коих разны е люди испытывают различное наслаждение, никогда не в озм ож н о было бы оценить с помощ ью надеж ного суждения и определенных законов; н аоборот , оценка производилась бы людьми на основе, так сказать, их частного, домаш него опыта, и при этом к расот а к аж д ого предмета подлеж ала бы оценке только на основании вкуса (е gustu) к аж д ого отдельного чело века, как бы этот вкус ни был лож ен и извращ ен. ,Сим о б ра зо м , п рек расн ое было бы чем-то таким, что нами самими и з о б р а ж ен о и раск раш ен о, а вовсе не реальным и естественным пред метом (ob jectum ). А вот что м ож н о выставить в защ иту противопол ож ного утверждения. Если бы чувство п рек расн ого основы валось не на понятиях (non conceptibus), а на одних созерц ан и ях (intuitionibus solis) прекрасны х вещей *, то различные взгляды и мне * Очевидная ошибка. Поскольку данное рассуждение, как и предыду^ Иёе, исходит из допущения противоположного, то должно быть: « Е с л и

119

ния, высказываемые о природе п рек расн ого различными людь ми, не колебались бы туда-сюда при обсуж дении подобных вещей. П оскол ьку ж е опыт доказы вает обратн ое, чувство пре к расн ого от понятий не зависит. § 14. К ак бы бесконечно ни было р а з н о о б р а з и е вещей, р а зум не колеблясь приходит к утверждению, что ни одна из них тем не менее н евозм ож на в м ироздании не только без своей, что назы вается, действующей причины (causa efficiens), но и без причины целевой (causa fin a lis ); тем самым разум тщится придать телеологической способности суждения абсолютный х арак т ер, так что склонен выводить п роисхож д ение всех вещей из целей, которы е поставила себе в вещ ах природа-создатель ница. С другой стороны, однако, исследующему разу м у встреча ются такие продукты природы, в коих незаметно никаких сле дов зам ы сла, намечаю щ его определенные цели. В силу этого разум реш ает объяснить сущ ествование подобных вещей с п о мощ ью зак он ов причины и следствия и, разум еется, приписы вает возм ож ность упомянутых вещей исключительно механи ческим силам, впадая при этом сам с со б о ю в противоречие, сод ерж ащ ее два следующих взаим оискл ю чаю щ их положения: п роисхож дение материальных вещей следует объяснять исклю чительно механическими законам и; и, напротив, есть такие продукты природы, для возм ож н ости сущ ествования коих не достаточно одних механических зак он ов , но требуется некий высший рассу д ок или разум , постановивший сотворить их имен но таким, а не иным о б р азом . П ервое из оных положений пред ставляется верным применительно к неорганическим продуктам природы, второе — применительно к продуктам органической природы. § 15. Н е подлежит сомнению, что род человеческий, посколь ку он причастен разум у, являющему собой о б р а з бож ествен ного, занимает вы дающееся место среди прочих вещественных созданий. Р азу м , коим мы наделены от природы, всего более отличает н ас и от грубых скотов. И б о отнюдь не слепые ж е л а ния влекут н ас к разы ск ан и ю блага и отвращ ению от пагубных влияний, 'но ведет нас свет разу м а, столь я р к о воссиявший в нашей свободе. Если наши действия на сам ом деле свободны, то им по необходимости долж на быть присущ а двойственная природа. Ведь то, что зависит исключительно от физической необходимости, только и может быть в силу того единственного основания, к оторое зал ож е н о в физической необходимости. О д н ако харак т ер человеческих действий, буде их м ож н о считать истинно свободными, определяется отчасти физическими з а к о нами, отчасти ж е деятельностью разу м а, откуда, собственно, бы ч у в с т в о п р е к р а с н о г о о с н о в ы в а л о с ь не на с о з е р ц а н и ях (non intuitionibus), а на одних понятиях (sed conceptibus soiis), то и т. д.», — (прим. пер.).

120

и рож д ает ся свобод а. Этот харак т ер люди назы вают х арак т е ром д об ра и зла, почему и действия наши именуются либо дурными, либо благими. Благи те действия, кои соверш аю т ся под водительством зд равого разу м а; те ж е, что противоречат оному, суть дурные. И вот тут-то, при определении, какие дей ствия согласны с разум ом , а какие нет, и при установлении этого согласия или несогласия действий с разум ом сей послед ний некоторым об р а зо м противоречит сам себе и по видимости неизбеж но влечется к допущению взаим но противоположны х принципов, коими он мог бы измерить и оценить добродетель ные (honestas) действия. Естество п обуж дает н ас искать счастья и всевозмож но, приближать оное; отсюда разум полагает себе для оценки д о бродетельности действий следующее правило: благие действия суть те, кои способствую т приум нож ению нашего счастья и дей ствительно п риум нож аю т оное; при сем добродетель (virtus) и счастье,'соединенны е вместе, сод ерж ат в себе элементы высше го блага таким о б р азом , что счастье д олж но оценивать по д о бродетели, а добродетель — по счастью. Ведь только тот может быть достоин насл аж д аться счастьем, кто со всем рвением и любовью следует добродетели, а именно, соверш ает такие дей ствия, кои сам и по себе (per se) н аи возм ож н о способствую т соверш енству человеческой природы. С другой стороны, разум , однако, ясно видит, что естест венное стремление к счастью не может быть действенным сти мулом (in c ita m e n tu m ) к ведению добродетельной жизни. Ведь если бы стимул вести добродетельную ж изнь мы ставили в з а висимость от ж аж д ы счастья, то сам а добродетель была бы н евозм ож на, ибо, как это ясно, мы желали бы не добродетели, а счастья, кое весьма часто достигается страстным желателем оного не иначе, как путем чудовищных и у ж а са ю щ и х преступ лений. Добродетель, далее, если стремление к ней основы вает ся только на счастье, не есть и не может быть причиной ум но жения нашего счастья; ибо добродетель не является естествен ной причиной (causa n a tu r a lis ), из коей необходим о проистека ло бы именно то, а не иное следствие, и потому ни одна из причин нашего счастья не является необходимой. И сх од я из сего, разум в суждениях о добродетельности действий предпи сывает себе другой закон, именно, следующий: ни ж а ж д а сч а стья не может быть основанием любви к добродетели, ни д о бродетель не есть необходим ая причина счастья. § 16. Всякий человек от природы наделен неистребимым стремлением заботиться о своей жизни, предохранять и улуч шать оную. Вместе с тем, сохран ени е человеческой ж изни и соверш енствование способностей оной возм ож н о лишь при поль зовании свободой и собственностью, стало быть, при пол ьзова нии правом . Последнее, однако, может быть помыслено в двух взаимопротивоположны х ф ор м ах , именно, либо в ф орм е о с н о

121

ванного на законе, или интеллигибельного владения; либо ж е в ф орм е физического, или эмпирического владения. Истинность и реальность к аж д ого из этих видов п рав а м ож н о утвердить равнозначны ми и по видимости взаим оустраняю щ им и аргум ен тами. Отсю да выходит, что разум в определении природы п р а ва выдвигает два взаимопротивоположны х принципа, по од но му из коих человек может обладать чем-либо и не имея оного в своем физическом владении; согласно другому, человек не может владеть чем-либо из внешних вещей, не обл ад ая оным эмпирически. Первый из сих принципов доказы вается следую щим утверждением. Если бы оной внешней собственностью человека была лишь такая его зак он н ая собственность, коя находилась бы в его физическом владении, тогда пользование собственностью было бы только физическим, но не зак он осооб разн ы м ; од нако по скольку законное пользование собственностью по необходим о сти предшествует и д ол ж н о предшествовать пользованию ф и зическому, то отсюда следует, что если бы никакое законн ое пользование собственностью не было в озм ож н о, не было бы в озм ож н о и никакое физическое пользование оной; но если бы сие последнее было н евозм ож но, то и сам о физическое владе ние собственностью было бы такж е н евозм ож но, рав н о как и сам а собственность, чего никак нельзя допустить. Второй принцип п рав а владения собственностью д ок азы в а ется таким о б р азом . М ою внешнюю собственность составляет то, что находится в моем физическом владении; допустим, ты полагаешь, что си я моя собственность есть не то, что находит ся в моем физическом владении. Тогда т ак овая собственность была бы чем-то, что я не мог бы использовать для себя, ибо мы пользуемся теми вещами, относительно коих употребляем наши силы. Н о если бы никакое физическое пользование с о б ственностью не было в озм ож н о, то не было бы и законного пользования оной, то есть эта собственность была бы для меня чем-то идеальным, но не было бы никакой моей в действитель ности законной и реальной собственности, равн о как и ника кого п рава, что противоречит зд равом у разум у. Итак, сиими антиномиями, одна из коих касает ся этико-прак тического, а другая — политико-практического разу м а, мы з а канчиваем перечисление антиномий разу м а. Теперь да будет нам позволено, насколько это в наш их силах, по возм ож ности правильно и точно разреш ить антиномии, только что п ок азан ные нами выше. В решении антиномий мы будем п ри д ерж и ваться того ж е п орядка, какой и збрали в их изложении. § 17. А. Антиномии интеллекта, как мы сказал и выше, суть четырех видов. I. П е рв ая из математических антиномий, с о ст оящ ая во взаим опротивоположны х положениях, одно из коих гласит, что мироздание .ограничено п ространством и временем, а другое утверждает его неограниченность в отношении п р о 122

странства и времени, — может быть реш ена следующим о б разом . В се вещи, об разую щ и е мироздание, видятся нам, согл асно со способностью рассуд к а представлять вещи существующими в ограниченном пространстве и времени. О тсю д а явствует, что покуда мы следуем естественной способности рассуд к а в оп ре делении природы м ироздания в отношении пространства и в ре мени, м ироздание всегда будет являться нам в ф орм е огран и ченного пространства и времени, ибо опыт, на коем основы ва ется рассуд ок , нигде не может показать нам ничего бесконеч ного. Р азум , однако, требует повсюду совершенной целостности, или абсолютной гармонии; но так как разум не может отыскать оной в п рост ран н о простирающей ся сф ере опыта, а д и сгарм о нию по природе своей расп рост ран ят ь не способен, то он своею собственною способностью создает идею совершенной г а р м о нии, то есть тем самым производит бесконечное пространство и врем я,-к ои м и обнимается м ироздание и при наличии коих только и возм ож н о его сущ ествование. П ри этом рассу д ок и все способности ума, зависящ ие только от опыта, должны, при с о зерцании м ироздания, найти в этом отношении соверш енное успокоение в идее разу м а о бесконечном пространстве и в ре мени. § 18. II. Ч то касается второй математической антиномии интеллекта, состоящей в двух взаимно противополож ны х утвер ждениях, одно из коих утверждает простоту частей, сост ав ляющ их мироздание, а другое — их сложность, то ее м ож н о решить следующим об разом . Д окол е мы рассм атри ваем вещи, сод ерж ащ и еся в м и розд а нии, не так, как они суть сами по себе, но как явления чувст венности, нельзя допустить ни того, ни другого положения. П осем у неверно положение, что вещи, об разу ю щ и е м и розд а ние, состоят из простых частей. Ведь вещи, состоящ ие из ч а с тей, делимы и притом так, что всегда могут быть поделены на новые части, в соответствии с харак т ером мыслящего вещи интеллекта, благосклонно признаю щ его все абсолютное. В т орое положение равным о б р а з о м н евозм ож но, ибо п р о д ол ж ая деление какой-либо вещи на составляю щ ие оную части, мы дойдем до таких, кои уж е не могут быть подвергнуты даль нейшему делению и посему будут соверш енно простыми. Н о на сам ом деле соверш енно п роста только идея абсолю тного р а з у ма, объект коей нигде в опыте не может быть представлен; сию идею разум требует и производит оную с целью, чтобы сущ ест вование вещей м ож н о было гармонически помыслить относи тельно их материи. § 19. I I I . Д инам ическую антиномию, зак л ю ч аю щ ую ся в двух взаимно противоположны х утверждениях, из коих одно настаи вает на свободной воле, а другое — на повсеместной необходи* мости, естественной, или физической, — м ож н о примирить так. 123 «

Если вещи, зримые в мироздании, мыслятся на основе р а зум а (jux ta ra tio n e m ), и всем явлениям, кои откры ваются нам в сф ере чувственности, как бы подлежит нечто от них отлич ное, исключительно интеллигибельное, недоступное никаким чувствам, нечто такое, от чего зависит их возм ож н ость и что является последним условием, не имея под со б о ю другого у сл о вия или причины, то мы м ож ем посчитать свобод н ую волю д о пустимой в мироздании. Если ж е, напротив, и самый наш разу м мы имеем в м и ро здании по усмотрению одной лишь природы, поскольку оное являет нам себя в рассудке, то повсю ду в м ироздании встреча ем господствующ ую физическую необходимость, так что неиз беж но должны утверждать, что во всем м ироздании не может существовать воли, свободной и независимой ни от какого д р у гого своего условия. § 20. IV . Д ля динамической антиномии, состоящей из двух положений, одно из коих утверждает, что мироздание во всех отнош ениях является следствием свободной причины, а д ру гое, — что не существует свободной причины м ироздания, м о ж но привести следующее решение. Вполне несомненно, что доколе мы стоим на почве только явлений опыта, мы не м ожем найти никакой причины, коя бы ла бы свободной причиной всех сущ ествующ их в м ироздании вещей; происходит это потому, что в чувственном мире, в со о т ветствии с нашей способностью созерцать и мыслить вещи, нет и не может быть ничего абсолю тно независимого, то есть лишенного всякого- своего условия. О д н ако если мы обратим наш ум к интеллигибельному мирозданию как некоему су б с т р а ту зри м ого нами м ира, каковое мироздание здравый разу м утверждает в качестве реального (поелику он о в озм ож н о без усл овн о), то в м ироздании есть и дол ж н а быть некая абсол ю т ная сущность, от коей зависели бы все причины и следствия вещей, а тем самым все явления чувственной природы, и коя была бы единственной абсолю тно независимой сущ ностью, от куда все берет начало. Более того, учение о н рав ах настоятельно внушает нам, что необходим о д олж на быть такая вы сш ая и наилучш ая сущность, коя была бы посредством самой себя (per se) и в коей все существующ ее в чувственном мире имело бы свое начало, — если хочешь, чтобы человек достиг цели, подобающей его свободе. А иначе н ап р асн о мы сле дуем добродетели и полагаем преступление недозволитель ным. § 21. В. I. П е рв ая из антиномий, к асаю щ и х ся эстетических суждений, или чувства п рекрасн ого, коя состоит в двух взаимно противоположны х положениях, — причем первое .утверждает, что чувство п рек расн ого основы вается на понятиях, а второе, что оное основы вается не на понятиях, а на чистых созерц анИ ’ ях п рекрасн ого, — реш ается следующим об разом , 124

Хотя истинно, что наслаждением, обыкновенно получаемых! от прекрасной форм ы какого-нибудь предмета, мы обязаны не понятиям п рекрасн ого, а созерц аниям оного, так что какой-ни будь предмет называем прекрасны м или безобразны м на о с н о вании удовольствия, коим он воздействует на наше чувство, либо на основании отвращ ения, п орож д аем ог о в нас видом б езобрази я, — тем не менее столь ж е справедливо мы можем утверждать, что суждения, кои мы должны выносить относи тельно прекрасны х предметов, а следовательно, и суждения вкуса, основы ваю тся на понятиях, поскольку мы усвояем всем людям те способности, из коих берет свое начало эстетический вкус (gustus aestheticus). Что касается упомянутых способностей, то они следующие: 1) чувства, коими мы воспринимаем прекрасны е предметы, и преж де прочих — зрение и слух, с помощ ью коих мы схатываем то м н огообразн ое и сл ож ное, что существует либо в п р о странстве и времени [вообще], либо в данной конкретной вещи в данный момент; 2) рассуд ок , коим сие м ногоо'бразие и с л о ж ное мы приводим к порядку и единству; 3) разум , создающий идею соответствия, или совершенной гармонии, коя имеет место между интеллигибельным субстратом (su bstratum in te llig ib ile ) субъекта, получаю щ его наслаж дение от п рекрасн ого, и интел лигибельным субстратом сам ого п рек расн ого предмета, к ото рый проявляет в субъекте эту свою силу. С и я идея является причиной того, что суждение эстетического вжуса общ е всем людям и в этом отношении основы вается на понятиях. Н о как получается, что разны е люди высказы вают о п ре красн ом различные суждения и притом различным о б р а зо м ? Сие, по моему разум ению , м ож н о объяснить тем, что 1) р а з личные люди обладаю т различным соверш енством чувств (кои ми мы воспринимаем прекрасны е предметы) как в природном , так и в художественном отношении; 2) сила интеллекта и острота ума, — зависящ ие как от природы, так, паче всего, от уп раж нения и воспитания оных, — касательно быстрого, легкого и правильного сопоставления материи п рекрасны х вещей и усмотрения в ней единства, у разны х людей разны е; 3) равным об р а зо м , когда разум производит идеи, от него требуются р а з личные действенность и сила соответственно тому, сколь часто или редко уп раж н ял ся он в произведении оных. П осем у не удивительно, что в области прекрасны х вещей легко м ож н о подтвердить правильность пословицы: сколько людей, столько умов, или, вернее, о вкусах не спорят. Ведь эстетический вкус у различных людей разнится не по существу, но в случайных чертах, ибо зависит от большего или меньшего соверш енства способностей, потребных для правильного суж д е ния о прекрасны х предметах. § 22. О б антиномии, происходящей из телеологического уп о требления способности суждения и состоящей в двух взаимно 125

противоположных

положениях,

из коих одно утверждает, что

об разов ан и е материальных вещей следует объяснять из м еха нических законов, а другое, — что из целей, кои преднамеренно заложены в сих вещ ах, — надобно рассудить так. 1) Сия антиномия не есть в собственном смысле антиномия чистого разу м а, но способности суждения; 2) далее, законы , кои мы познаем опытом и коим следуют и с тщанием повину ются существующ ие в мироздании вещи, не могут снабдить нас никаким принципом ап ри ори , таким, именно, коим мы могли бы надеж но пользоваться в суждениях об об разов ан и и матери альных вещей; следовательно, доколе мы привязаны к опыту, нельзя объяснить об разов ан и е вещей ни механическими з а к о нами, ни целями вещей; 3) поелику свойство нашего рассуд к а в отношении к способности суждения таково, что он полагает в основание продуктов природы вообщ е (in genere) некий д ру гой рассуд ок , то самые продукты природы надлежит р а ссм а т ривать из целей, кои вкладывает в них преднамеренно сей подлежащий им рассуд ок ; 4) что касается наш его действи тельного и необходимого познания об ра зо в а н и я материальных вещей, то когда сие познание, ежели в сем случае н ас ведет рассуд ок , у н ас отсутствует, мы полагаем, что сотворение ве щей, кои встречаю тся нам в области опыта и отнюдь не являют своими случайными ф орм ам и заложенны х в них целей, нужно объяснять механическими законам и. Н о поелику разу м не м о жет допустить ничего, что не было бы абсолютным, а опыт нигде не показы вает нам ничего абсолю тного для объяснения об разов ан и я вещей, то разум производит идею абсолю тного, кое действует как основание выдвинутых оным целей в о б р а зовании вещей и кое вполне и необходим о достигается как п о средством механических законов, так и посредством целей, к а ковые могут быть ясн о заметны и в человеке как о б р а зе абсолю та. § 23. К практическому разум у относятся антиномии двух родов, одна из коих касает ся этико-практического, а другая — политико-практического разу м а. Сейчас мы обрат и м ся к первой антиномии, — именно, этико практического разум а. О н а разделяется на два взаимопротивоположны х положения, одно из коих допускает добродетель и счастье как необходимые элементы высшего блага, св язан ные между соб ою узами друж бы , а другое не допускает стрем ления к счастью как причины следования добродетели, равн о как не считает добродетель необходимой причиной счастья. Реш ение сией антиномии заклю чается, очевидно, в следую щем: 1) добродетель и счастье, связанны е между соб ою , п о стольку не могут выступать как элементы высшего блага, поскольку стремление к одному только счастью на деле п о давляет и заглуш ает нравственное чувство (sensum h onesti). Ведь, когда мы, охваченные одним лишь желанием счастья, 126

к исполнению нравственного долга, то п р е с л е д у й не добродетель, а счастье; 2) счастье в сем зрим ом для нас мире часто достигается не иным об разом , как за счет благо получия других людей, а принять вышеозначенное счастье за основание добродетели никак нельзя; 3) поелику добродетель зависит от свободной, а не от естественной лричины, то есть от разумной воли человека, то она не может быть необходимой причиной счастья в области явлений, где все происходит по физической необходимости; [но] если бы 4) отсутствовала в ся кая надежда на счастье в будущей жизни, тогда то основание действия, коим требуется, чтобы нравственность (honestas), дол ж енствую щ ая быть преследуемой' сам а по себе при от ст ра нении всякого ж елания счастья, отвечала чувственной и вместе рациональной человеческой природе, — именно по сей причине не могло бы быть действенным стимулом добродетели. О т сю да 5) желание счастья может и долж но быть стимулом к сле дованию добродетели, но так, чтобы разум постановил, что оном у ж еланию не подобает быть первопричиной и основанием нравственности, но лишь причиной вторичной и необходимо связанной с добродетелью, причем сия связь может иметь м ес то исключительно в идее бессмертия душ. § 24. II. П ол ож ен и я антиномии политико-практического р а з у ма, по видимости взаимно устраняю щ ие друг друга, — из коих одно утверждает, что п раво собственности покоится на физиче ском владении оной, а другое, — что на идее п рава, — м ож н о согласовать следующим об разом .

влечемся

От всякого подозрения свободна та истина, коей признает ся возм ож н ость законного владения собственностью, — а имен но, что к сему владению необходимо долж но присовокупиться еще и физическое владение оной. Н о ведь п рав о собственности, какого бы род а ни была сия последняя, основы вается не на си ле, коя действительно может воспрепятствовать другим п ол ьзо ваться собственностью, а скорее на идее силы, коей злоумы ш ленники могут быть удержаны от попрания п рава. Сия" идея о силе, или идея об ограничении свободы других людей, о б л а дает таким свойством, что ее реальность никоим о б р а з о м не отделима от реальности той ж е самой идеи, с пом ощ ью коей мы стремимся ограничить свобод у наш у рав н о со св обод ою прочих людей. И б о не будь сией идеи, направленной к о б у зд а нию нашей свободы, — долж но было бы, при отсутствии о г р а ничения свободы других людей в отношении н ас сам их, от к а заться от всякого нашего п рава, равн о как и от всякого п рава других. Стало быть, для законн ого владения какой-либо с о б ственностью потребно не только физическое владение оной, но необходимо и п раво, кое основы вается на идее ограничения свободы как с нашей стороны, так и с о стороны прочих людей,' с коими мы имеем снош ения. Впрочем , физическое владение собственностью, в сам ом опыте подкрепленное лучше и осно127

вательнее, нежели в позитивных законах, утверждает сйе наШё интеллигибельное п раво, кое только лишь и м ож н о постигнуть из идеи взаимного ограничений, налагаем ого на человеческую свободу. И ежели бы сие физическое владение не было н ад еж но и неповрежденно, то и интеллигибельное п рав о владения собственоетью было бы п рям о пустой и суетной идеей, чего ни как нельзя Допустить.

ЗА Щ И Щ А ЕМ Ы Е ТЕЗИ СЫ I. И з логики I 1. Понятие сущего вообщ е — есть основание и материя ло гики. 2. П р и р од а мышления состоит в противоречии. 3. Л огику дозволительно трактовать как метафизику. 4. Принципы рассуд к а должны противоречить себе по своей природе. II. И з метафизики 1. М етаф и зи ка есть йаука о сущем в себе. 2. В се антиномии могут быть созданы только разум ом . 3. В озм ож н ост ь м ироздания всецело покоится на абсол ю т ной сущности. 4. Д у ш а есть субстанция простая, единая, бессм ертная. I I I . И з учения о н рав ах 1. Внутренняя любовь к долгу есть основание нравственного (h on etsum ). 2. Соверш енство вообщ е — не может быть принципом н рав ственности (m o ra lita s ). 3. Счастье как единственный стимул добродетели допустить нельзя. 4. С в об од а человеческая сам а себе есть закон. IV . И з естественного п рав а 1. Естественное п раво есть теория всякого п рава. 2. Суд внутренний от внешнего сам по себе не разнится. 3. В ся к ое законодательство дол ж н о быть направлено к то му, чтобы совокупить п рав о с нравственным. 4. Л иш ь такая война зак он н а, коя ведется ради упрочения м ира. П еревод А. А. Стол ярова. 128

Продолжая начатую в 4-М выпуске нашего издания публикацию мате риалов по истории освоения и критики философии Канта в России, мы на мерены в очередных выпусках ознакомить читателя с малоизученными стра ницами русской кантианы. В настоящем выпуске к этому есть тем более оснований, что он посвящен 200-летию выхода из печати «Критики чистого разума», а речь пойдет в нашей публикации как раз об освоении одного из важнейших и исторически значительнейших разделов этого эпохального со чинения великого немецкого мыслителя — учения об антиномиях. Публикация наша характеризует процесс освоения философии Канта в Харьковском университете. С момента его основания в 1805 году вплоть до высылки из России в 1817 году в этом учебном заведении преподавал проф. И. Шад, приехавший из Германии. Поскольку проф. Шад так долго работал в России, было бы чрезвычайно-интересно подвергнуть анализу его деятель ность, его довольно многочисленные сочинения, изданные в России, хотя он приехал уже зрелым философом и, уехав из России, продолжил свою науч ную- и педагогическую работу, так что отнести его к числу деятелей русской философии можно лишь в с-трого определенном хронологическом и содер жательном отношениях. Но его участие в развитии философской мысли в России несомненно, поскольку он в течение многих лет формировал миро воззрение десятков и, может быть, сотен русских интеллигентов (что по тем временам немало!) Как в дореволюционной литературе, так и в литературе советской, хотя и немного, идеи и деятельность Шада подвергались изучению *. С рядом нюансов исследователи деятельности И. Шада как преподава теля философии в Харьковском университете пришли к выводу, что его взгляды явились переходными от субъективизма Фихте к объективному и диалектическому идеализму Шеллинга, с которым Шад развивался, в извест ной мере, параллельно. Именно с этих позиций Шад и подвергал критике философию Канта, именно в этом направлении он и вел своих учеников. В этом смысле история школы Шада в России есть, в известной мере, исто рия пропаганды и разработки в России идей диалектического идеализма шеллингианского типа, т. е. момент развития и работы той школы филосо фов в России, которую я предлагаю называть школой русского просвети тельского (диалектического) идеализма (см. наши книги: «Русская филосо фия начала XIX века и Шеллинг» (М., Наука, 1980) и «Московский кружок любомудров» (М., Наука, 1980). Такое представление о деятельности и школе Шада, конечно же, должно быть уточнено, и не только по существу, но и, так сказать, хронологически: * См.: С у х о м л и н о в М. И. Исследования и статьи. Т. 1. Спб., 1889; Б а г а л е й Д. И. Опыт истории Харьковского университета. Т. 1—2. Харь ков, 1893— 1904; О н ж е. Удаление проф. Шада из Харьковского универ ситета. Записки Императорского Харьковского университета, 1899, кн. 1— 2 (есть отдельный оттиск, — Харьков, 1899); З е л е н о г о р с к и й Ф. А., И. Г. Ш ад..— Вопросы философии и психологии, 1895, март и ноябрь. О н ж е. Влияние натурфилософии Шеллинга. — Записки Харьковского Императорского университета. 1893, кн. 4; Он же. И. Г. Ш ад.— Там же, 1896, кн. 2; Он же. И. Г. Шад. Естественное-право. — Там же, 1900, кн. 2; Л а в р о в с к и й Н. А. Эпизод из истории Харьковского университета. И. Г. Шад. — Чтения истории и древностей Российских, 1873, кн. 2 (апрель—йюнь). В статье о Шаде в «Русском биографическом словаре» имеется подроб ная библиография. В советской литературе о Шаде упоминали авторы, за нимавшиеся историей Харьковского университета и преподавания в нем фи лософии, главным образом И. Н. Кравец. Этот автор писал о Шаде по преимуществу в связи с полемикой против него другого харьковского про фессора — Т. И. Осиповского, подвергшего критике Шада с позиций мета физического материализма. О работах И. Н. Кравца и о самом Шаде см. в нашей книге «Философские идеи русского Просвещения» (М., 1971) по указателю имен.

9 Зак. 17064

129

какобы были его идей в 180S— 181? гг., когда он преподавал в Харькове, не эволюционировал ли он за это время и как относятся его идеи этого време ни к более ранним и более поздним его взглядам, когда он был деятелем немецкой философии — все эти вопросы еще ждут своего анализа. Что же касается его идей периода проживания в России, то по это*му поводу мы обладаем двумя родами материалов: во-первых, его сочинениями этого пе риода и, во-вторых, материалами, характеризующими его деятельность про фессора, в том числе, и в особенности работами его учеников по Харьков скому университету. Дело в том, что Шад не только читал там лекции, но и руководил подготовкой молодых ученых-аспирантов, как мы назвали бы их теперь. Группа молодых русских ученых приготовила в 1812— 1816 гг. под его руководством диссертации, изданные и защищенные в Харьковском уни верситете. Известно семь таких диссертаций (Гесс де Кальве, Хлапонина, Бразоля, Гриневича, Ковалевского, Любачинского, Дудровича — см. названия диссертаций в кн.: К а м е н с к и й 3. А. Философские идеи русского П ро свещения. М., 1971, с. 341). В дореволюционной литературе они были оце нены как по преимуществу компилятивные, излагающие мнения самого Шада. 'Однако в интересующем нас сейчас аспекте истории отечественной фило софии это не так уж важно. Ибо нас интересует сейчас, какие именно идеи Канта излагали и критиковали Шад и его ученики, независимо от того, в ка кой мере расходились во мнениях профессор и его аспиранты. Изучение этих диссертаций до сих пор было затруднено тем обстоятель ством, что по тогдашней традиции они были написаны на латыни и, кроме того, с давних пор представляли и тем более представляют собой теперь библиографическую редкость, так что в Москве удалось пока обнаружить лишь одну из них (именно ту, которую мы публикуем). Придавая, как уже сказано, большое значение этим работам в деле изу чения истории отечественной философии, а цменно истории овладения в на шей стране философией Канта, мы и намерены опубликовать переводы тех из них, которые либо посвящены Кантовой философии, либо содержат ма териалы на эту тему (в последнем случае мы будем печатать фрагменты из этих работ). В этом выпуске нашего издания мы публикуем перевод диссертации Ивана Любачинского. Его биографию еще предстоит изучить. Известно, что к моменту публи кации он был учителем Екатеринославской гимназии (это зафиксировано на титульном листе диссертации) и что на следующий год после защиты он издал книгу «Логика, или наукоучение» (Харьков, 1817), о которой мы ска жем несколько слов ниже. Диссертация Любачинского не может считаться исследованием учения Канта об антиномиях, а скорее лишь его изложением, к которому присоеди нены также замечания о различных познавательных способностях (чувство, воображение и др.), как их представлял себе Кант. После вступительных замечаний автор излагает сами антиномии, а затем способы из разрешения. Следует отметить при этом, что содержание диссертации было шире ее на звания. Диссертация трактует не только об антиномиях ч и с т о г о , но и практического разума, антиномиях эстетической и телеологической способно сти суждения и права. Диссертация не только знакомила читателя с идеями Канта (а подчас и идеями докантовской немецкой философии — о «здравом разуме», его «не противоречивости» и др.), но и вводила некоторые отличные от основных его взглядов идеи. К числу таких идей следует отнести стремление Любачинского доказать «соответствие мышления с самими вещами». Диссертант утверждал, что ин теллект, упорядочивая хаос данных «непосредственного опыта», делает это не столько в соответствии со своими автономными (априорными) законами, сколько «в соответствии с природой помысливаемых вещей». У Канта зако ны мышления и природа вещей в большой мере противопоставлены. Это раз личие, видимо, проистекало из тех убеждений диссертанта, которые он не стремился вводить, но на которых основывалась его более поздняя «Логи

130

ка». Можйо поэтому предположить, что, излагая по Канту предложенную И. Шадом проблему антиномий, диссертант не стал кантианцем. Он воспро извел, хотя и не всегда точно, учение Канта об антиномиях (что имело само по себе большое значение для ознакомления с этим учением в России) и этим ограничился в основном тексте дисстертации. Вторым отличием идей Любачинского (или его диссертации) от Канта была трактовка им диалектических идей. Изложение антиномий вскрывало противоречивость мышления — возможность помыслить противоречие. Но у Канта, как известно, это вело лишь к диалектике «отрицательной»: вскрыв противоречивость мышления, он приходил к выводу, что разум здесь нару шил границы дозволенного для себя, вышел за свои пределы. По своей же истинной природе он и его функция'— мышление — непротиворечивы. Не то у Любачинского. В выводах диссертации — ее «защищаемых тезисах» — диа лектика формулировалась как положительная, как обобщение, как закон: «природа мышления, — гласит 2-й тезис раздела «Из логики», — состоит в противоречии», а 4-й утверждает, что «принципы рассудка должны проти воречить себе по своей природе» (там же). Правда, нельзя не обратить внимания уже не на диалектическое, а на самое грешное формально-логическое противоречие между этими диалекти ческими обобщениями ц исходными рассуждениями диссертации, в которых Любачинский излагал точку зрения на мышление традиционной логики, свой ственную и Канту: «мы никак не можем допустить, — писал он, — ничего та кого, что противоречит себе и при помысливании чего ум колеблется между различными суждениями» и требует, чтобы «в наших познаниях не имело место ццкакое противоречие». Но все-таки нельзя не признать, что как само изложение антиномий, так особенно выводы — «тезисы» — направляли мысль по путй уяснения диалектической противоречивости мышления. Наконец, в-третьих, обращает на себя внимание ход мысли автора, по которому логика как научная дисциплина выводилась за пределы своего традиционного предмета — мыслительного процесса. «Логику, — утверждал Любачинский— дозволительно трактовать как метафизику». Если иметь в ви ду, что метафизика в значительной мере совпадала в тогдашней трактовке с онтологией, т. е. была учением о бытии и сущностях, то здесь мы видим тот ход мысли, который выводил за пределы шеллингианства и кантианства. И. Кант, и Шеллинг трактовали общую логику как формальную, как рассу дочную, непротиворечивую и выражающую непременные, правила мыслитель ного процесса. Все тенденции, выводящие за пределы такого понимания, со держались в трансцендентальной логике Канта, а у Шеллингу в учении об экстралогических функциях. Лишь у Гегеля, как мы знаем, логика расши рялась до диалектической, причем так, что включала в себя и онтологию, метафизику: первые ее две части трактовали соответственно о «Бытии» и о «Сущности». «Наука логики» была напечатана Гегелем в 1812— 1816 годах (правда, две названные части в 1812— 1813), так что в целом это построе ние Гегеля стало известно лишь к 1816 году, когда и была защищена и напечатана диссертация Любачинского. Можно заключить, что стремление к внесению метафизики в логику созревало у Шада и его учеников, по-ви димому, параллельно гегелевскому. Было бы смешно в какой бы то ни было мере сопоставлять результаты, достигнутые на этом пути великим Гегелем с его гениальным дифференцированным учением, и намеки в диссертации Любачинского, у которого по этому поводу нет даже хотя бы и самым роб ким образом сформулированной концепции. Н о тенденции, ход мысли, па раллельные гегелевскому ходу, — выражены у Любачинского определенно. Что касается «Логики» Любачинского, вышедшей, как мы уже знаем, че рез год после опубликования диссертации, то идеи последней и вообще та традиция, в которой она написана — традиция немецкого классического- идеа лизма— оказали малое влияние даже на теоретическое введение к книге, не говоря уже о ней самой. Перед нами традиционная формальная логика, концепция которой выдержана в духе деистическо-материалистическом, сен суалистическом. Различив понятия философии в широком («обширном») и узком («тесном») смыслах, но в обоих случаях считая ее по статусу нау-

131

Кой, Любачинский понимает ПрМроду в традиционном деистическом плане — как необходимо и божественно детерминированную, а познание — как по стигающее природу, но ограниченное в постижении ее «сущности». «Логика» Любачинского основывается на сенсуалистической традиции; понятия создаются на основании наблюдения (или опыта) и «ума»; челове ку присуща «природная логика», основывающаяся на четырех традиционных формально-логических законах — «правилах разума», которые, — и это очень существенно для понимания типа этого логического построения, — трактуют ся онтологически, т. е. как выражение определенных свойств предметов. Автор подчеркивает эвристическое значение «искусственной логики» как «науки» о логике «природной», ее всеобщность как науки о правильной фор ме, связывания мыслей, независимо от их содержания. Онтологическая трак товка четырех законов развита далее и в учении о формах мышления — по нятии, «рассуждении», «умствовании» — об истине как «согласии,наших мыс лей или рассуждений с теми самыми вещами, о которых мы оные имеем», и о доказательстве. Методология всего этого построения в своей основе метафизична. Согласно «правилу (началу)» противоречия разум не прием лет противоречия в вещах. «Начало», или «правило тождественности», сфор мулировано очень корректно — как правило его качественной устойчивости, определенности: «всякий предмет имеет свои особенные свойства, которые его делают всегда одним и тем же», — с этой трактовкой связывается чисто ме тафизическая констатация: сущность вещей есть неизменяема» (с. 138— 139). Но и в эту деистическую, сенсуалистическую и метафизическую тради цию (усвоенную Любачинским, видимо, еще до того, как он поступил в обу чение к И. Шаду или независимо от этого обучения) в некоторой мере внед ряются все-таки идеи той философской традиции, к которой диссертанта приобщал его руководитель. В самом деле, хотя ни идея противоречивости мышления, ни намерение расширить границы логики за пределы законов и форм мыслительного процесса и включить в эти границы «метафизику» в «Логике» Любачинского не реализуются, мы можем констатировать в его книге наличие диалектической идеи изменяемости и взаимосвязи предметов, некоторые следы , канто-шеллингианской идеи автономии «ума» от опыта, кантианскую терминологию — разделение «явлений (phenomena)» и «причин оных». В учение об истине и об «уме» также внедряется некоторая априо ристическая струя, поскольку, по мнению Любачинского, истины могут быть как опытного, так и умственного происхождения. Из этой краткой характеристики идей «Логики» Любачинского следует, что путь диалектической перестройки мышления, переработки науки логики, казалось бы, предопределенный усвоением и интерпретацией немецкой диа лектической традиции, был долог и тернист, и главным таким «тернием» было стремление сохранить различие логики формальной, школьной, и неко торой другой, которая впоследствии сформировалась как логика диалекти ческая. Так обстояло дело даже и у самого основоположника немецкого классического идеализма — Канта. Его собственно логическое учение — обыч ная или общая логика, курс которой он читал в течение 41 года (см.: П о п о в П. С. История логики нового времени. М., 1960, гл. IX), подобно представлениям Шеллинга по этим вопросам, тяготело к традиционности, диалектические «запросы» в общей логике не реализовывались, а были со средоточены в «Критике чистого разума», в ее разделе о «Трансценденталь ной логике» (где излагалось и учение об антиномиях), которая и противо поставлялась логике общей так, что в его учении «наметилась необходи мость строго отличать формальную логику от трансцендентальной» (см.:. П о п о в П. С. Цит. соч., с. 154. Ср.: М а к о в е л ь с к и й А. О. История ло гики. М., 1967, с. 431). Но и в «Критике чистого разума» диалектика еще оставалась «отрицательной». Что же касается идеи расширения границ ло гики до включения в нее «метафизики», высказанной Любачинским в дис сертации, то такое расширение, осуществленное лишь Гегелем, было приня то только в традиции, связанной с его пониманием логики, но отвергалось наукой о формальной логике.

132

Следовательно, различие формальной и Трансцендентальной логик, явив шееся в различиях двух сочинений Любачинского, лишь воспроизводило соответствующую установку Канта, и неисторично было бы ставить Любачинскому в вину, что его диссертация и его «Логика» в известном смысле противоречат друг другу, что в его «Логике» 1817 года новые веяния све лись лишь к. тому, что в метафизическое в целом построение внедрялись некоторые диалектические идеи, в силу чего образовывалась в меру этого проникновения некоторая эклектическая конструкция. Как именно повлияла диссертация Любачинского и ее диалектические идеи на других русских ученых, в частности логиков, — более ли радикаль но, чем на его собственное сочинение по логике, — мы сказать не можем. Этот вопрос не исследован совершенно. . Но рассмотрение диссертации Любачинского показывает, что она, вопервых, знакомила русского читателя с учением Канта об антиномиях, а так же и с некоторыми идеями Канта в области этики, эстетики, теории права. Во-вторых, в этой диссертации содержались мысли, которых мы не обнару живаем у Канта или которые даже находятся в некоторой конфронтации с его построениями. Если даже эти идеи следует отнести на счет системы взглядов руководителя, а не ее автора (что еще подлежит доказательству), то все равно это не ослабляет значения диссертации в развитии русской фи лософской ; мысли— и как документа, показывающего пути ассимиляции на русской почве важнейшего раздела «Критики чистого разума», и как рабо ты, которая под этим воздействием формулировала новые дляуРоссии идеи философии. Нельзя, правда, не принимать во внимание того обстоятельства, что чис ло русских людей, которые могли ознакомиться с этими идеями, было край не незначительным, прямо-таки ничтожным. Ведь эти идеи были изложены даже не в журнале или книге, сравнительно общедоступных и распростра ненных, а в диссертации, напечатанной очень малым тиражом и к тому же на латыни. Но это была беда всего домарксистского философского развития, осо бенно свойственная русской философии ввиду низкой грамотности населения России, относительной, малочисленности читающей публики, а нашему эпи зоду ее истории — в максимальной мере! И тем не менее углубленное, де тальное изучение истории философии в России не. должно пройти мимо этого эпизода в ассимиляции и интерпретации философии Канта, его «Кри тики чистого разума», тем более что, как мы увидим из последующих пуб ликаций, этот эпизод не был единичным — подобные опыты осуществляли и другие молодые русские ученые как в Харьковском университете, так и за его пределами. ■

3. А. Каменский.

ОБЗОРЫ

Д. М. Г Р И Н И Ш И Н

В А Ж Н Ы Е П О П О Л Н Е Н И Я СОВЕТСКОЙ КАНТОВЕДЧЕСКОЙ Л ИТЕ РАТУ РЫ Марксистско-ленинская ф и л ософ и я есть единственное ф и л о со ф ск ое направление, разви ваю щ ее и защ и щ аю щ ее ныне п р о грессивные идеи и тенденции фил ософии И . Канта, ибо наш а ф и л ософ и я является творческим наследником всей прошлой прогрессивной мысли. Философы -марксисты , и в частности ф и лософы советские, проделали большую раб от у по исследова нию, разр аб от к е и пропаганде теоретического наследия И . К ан та. Только за последние годы из печати вышли книги известных советских кантоведов В. Ф . А см уса, А. В. Гулыги, И . С. Нарского, Т. И . Ой зермана и др. Вышел такж е коллективный труд видных советских кантоведов «Ф и л ософ и я Канта и соврем ен ность» под редакцией члена-корреспондента А Н С С С Р Т. И. Ой зерм ан а, книга п р о ф е сс о р а И . С. Н а р с к о г о «Западноевропей ск ая ф и л ософ и я X IX века», в которой одна треть сод ерж ан и я отведена анализу фил ософии И . Канта, коллективный труд под редакцией А. С. Б огом ол ова «Кант и кантианцы», коллектив ный труд «И ст ори я диалектики. Н ем ецкая кл ассическая фило соф и я » 1 и др. Определенный вклад в развитие советского кантоведения внесли калининградские философы , создавш ие на родине Канта постоянно действующий научный центр кантоведения. Этот факт является ныне ш и рок о признанны м 2. П о инициативе кафедры философии издано пять «К антовских сборн и к ов», где авторам и выступают в творческом сод руж естве как опытные, так и н а чинающие кантоведы. Значительную роль в становлении Кали нинградского кантоведческого научного центра сы грала дея тельность п р о ф е сс о р а А О Н при Ц К К П С С И . С. Н а р ск о г о , к о торый принимал активное участие в Кантовских чтениях и с б о р никах. В ряду обстоятельных раб от о Канте, вышедших за послед ние годы, стоит такж е м он ограф и я калининградского ф и л ософ а Л . А. К ал и нн и кова3. С р а з у ж е заметим, что хотя о Канте н а писано много р азн ооб разн ы х книг и статей, но тема, р а з р а б о т кой которой занял ся Л . А. Калинников, исследована пока как в советской, _так и в зарубежной литературе, довольно сл або. Он впервые в систем атизированном виде дал детальный анализ философско-исторических идей И. Канта и показал их место в системе критической философии. Он рассм отрел именно фи*

134

л ософ ские взгляды Канта на исторический процесс, прояснив К антово понимание человека, общ ества и истории. Большой интерес представляет в книге Л . А. Калинникова анализ идей И . Канта о предполагаемом начале истории чело вечества, рассм отрен и е Кантовой попытки периодизации исто рии и взглядов мыслителя на законом ерности и движущ ие си лы развития общ ества. Оригинально рассм отрены футурологи ческие идеи Канта, представлявшего себе будущее общ ества как гарм оническое состояние, в котором будет жить разумный и свободный человек. Н ед аром Энгельс называл Канта в числе теоретических предшественников м аркси зм а. *

В 1979 году из печати вышли два исследования известного ереванского историка фил ософии Л . А. А б р а м я н а 4. У ж е сам а тематика книг вызывает немалый интерес, ибо п ри род а знания, его п роисхож дение и расш и рен н ое воспроизводство, его струк тура, уровни и функции привлекали и привлекают к себе боль ш ое внимание современных ученых. Книга «К ант и проблем а знан и я» — осн ов н ая из двух н а званных как по ш ироком у кругу исследуемых в ней воп росов, так и по своему объему — 253 страницы. Р аб от у «К антова ф и л ософ и я математики» м ож н о считать важны м дополнением первой книги. В книге «Кант и проблем а знан и я» автор исходит из того, что об осн овани е знания — это центральная проблем а гносеол о гии Канта. В первой главе очерчено общ ее представление К ан та о знании как результате специфического соединения п а с сивного сод ерж ан и я и активных ф орм , материала чувственно сти и структур созерц ани я и рассуд к а, причем познание, по Канту, существенно отличается от мышления. Мышление, по Канту, аналитично, а познание — синтетично. Анализ проблемы аналитического и синтетического у Канта, продолженный во второй главе, интересен и поучителен. В ней п одробно анал и зируется кантовское понимание познания, мышления и знания о реальном существовании. А втор показы вает здесь, что Кант, разделяя взгляды мыслителей X V I I — X V I I I веков насчет того, что знание, полученное из опыта, не может быть ни всеобщ им, ни необходимым, в определенном смысле, как считал и Ф . Э н гел ьс5, был прав. Здесь ж е и частично в четвертой главе Л . А. А брам ян скрупулезно исследует точки соприкосновения и различия между гносеологией Канта и Ю м а (см. А, 122). К антово обосн ован и е знания о природе включало в себя анализ проблемы в аспекте форм ы и в аспекте сод ерж ан и я, од нако в теории ап ри орн ого знания в центре внимания у него находилось исследование естествознания в одном определенном плане — с точки зрения его формы . Раскры тию проблемы п о 135

свящ ена третья глава книги. Автор выявляет положительные моменты (или предпосылки) кантовской постановки проблемы ап риорности и логического «предш ествования» начал познания и метко выявляет черты собственно рассудочной априорности (см., например, А, 149); рассм ат ри вает понятие природы у К ан та и в каком смысле «чистое естествознание» предшествует эмпирическому познанию природы. А втор книги прав, когда утверждает, что «К антова ф и л ософ и я естествознания представ ляет собой не что иное, как последовательный ответ на вопрос: «Какими должны быть законы природы, чтобы он а могла быть познаваемой ?» (А, 161). Критический анализ взглядов Канта, относящ ихся к фил о соф ским проблемам математики, дается в книге «К антова ф и лософ и я математики». Р а б о т а засл уж ивает высокой оценки. Известно, что вопрос: «К ак в озм ож н а чистая математи ка? — был для Канта первым среди четырех его главных ф и л ософ ск и х вопросов. С огл асно кантовском у замыслу, мате матика и естествознание нуж даю тся в гносеологическом иссле довании не только в своих собственных интересах, но и в ин тересах другой науки, а именно, метафизики (ф и л ософ и и ). Для Канта ф и л ософ и я математики послуж ила д аж е своего род а пропедевтикой в изучении собственно философской проблем ати ки, ибо математика для него явилась как бы эталоном научно го знания (см. 4 (1 ), 117— 118). Напом ним , что Кант писал: «.Ф ил ософ ское познание есть познание разум ом посредством понятий, а математическое есть познание посредством констру ирован ия понятий» (3, 600). Л . А. А брам я н тщательно исследует в оп рос о месте кантов ской фил ософии математики в его общей философской концеп ции, отмечая, что при всей своей исторической ограниченности, он а представляет для н ас не только чисто исторический инте рес; в ней сод ерж ится много идей, которы е сохран яю т свое з н а чение, если не в непосредственно познавательном, то в эвристи ческом плане. Читатель найдет здесь много для себя п озн ав а тельного, преж де всего в плане выяснения того, что структура математики, по Канту, включает в себя и чувственную интуи цию, и синтезирую щ ую конструкцию, и аналитические моменты, что впоследствии в одностороннем виде было схвачено п орознь интуиционизмом, конструктивизмом и аналитическим н ап рав лением в трактовке основ математики. Н о возвратим ся к книге «Кант и проблем а знания». Ее чет вертая глава назы вается «О б осн ов ан и е [естественнонаучного знания] по сод ерж ан и ю и.«вещ ь в себе». Вот уж е почти два столетия ведутся дискуссии вокруг тео ретического наследия Канта, но больше всего разногласий и сп оров св язан о, пожалуй, с кантовскими понятиями «вещь в себе» и «ноумен». Совсем недавно спор по в оп росу трактовки этих понятий и их взаимоотношений возник вновь на вторых 1 36

всесою зны х Кантовских чтениях в Калининградском госуд арст венном университете, и в этом сп оре принимали \частие докто р а наук Л . А. А брам ян , И . С. Нарский, Е. П. Ситковский, кан дидат наук В. А. Ж учков и др. М атериалы этой дискуссии опубликованы в третьем и частично в четвертом «К антовских с б о р н и к а х » 6. Обы чно констатируется м ногозначность термина «вещь в себе» у Канта. К ак уж е отмечалось в нашей печати, интересную классификацию значений понятия «вещь в себе» в философии Канта предложил п р о ф е ссо р И . С. Нарский, вы делив четыре основных значения 1. В рецензируемой книге правильно и всесторонне р а ск ры в а ется общий агностический х арак т ер гносеологии Канта и в о б щем верно характеризуется учение о «вещи в себе». Н о мы х о тели бы подчеркнуть, что поскольку «вещ ь в себе», по Канту, непознаваем а, то ей во всех ее значениях соответствуют ноуме ны, как это подчеркивают И . С. Нарский и Е. П. Ситковский8. JI. А. А брам я н прав, полагая, что негативное значение агно стицизма Канта в некоторой мере, хотя и далеко не полностью, нейтрализуется тем, что его учение о непознаваемости «вещи в себе» не препятствует поистине безграничном у познанию при роды как «эмпирической реальности». Когда в естествознании нам что-либо не удается должным о б р а з о м объяснить, то, пред остерегает Кант, «мы не имеем п рава сваливать вину на скры тую от нас «вещь в себе» (3, 445). И м ея в виду эту о соб е н ность кантовского агностицизма, Энгельс писал: «Действитель но, что такое агностицизм, как не «стыдливый... материализм? Взгляд агностика на п рирод у насквозь м атериалистичен»9. Значительный интерес представляет пятая глава, в которой автор рассм атри вает взгляды Канта на преж ню ю метафизику и на природу связи между антиномиями и «вещ ами в себе». Известно, что, согласно Канту, н овая метафизика возм ож н а, преж де всего, как критика, как критическая гносеология и как ф и л ософ ск ое учение о методе. В плане критики метода старой метафизики за его односторонность Кантов анализ антиномий чистого разу м а представляет особый интерес, который не св о дится к выявлению положительных результатов, полученных в диалектике п роц есса познания. Критика Кантом метафизики сы грала объективно значительную роль как в выявлении глубо ких изъянов метафизического сп особ а мышления, так и в п о зитивной подготовке диалектики классического немецкого идеа лизма, что и было вы соко оценено Ф . Энгельсом. В заключении книги «Кант и проблема знания» автор р а с сматривает в оп рос о пресловутой социально-политической «ней тральности» кантовского ф и л ософ ск ого ^учения. Реш ение в о п р о са о социальной направленности фил ософии И . Канта а ф о р и стично сф орм ул ировал К. М а р к с : «...Ф и л ософ и ю Канта м ож н о по справедливости считать немецкой теорией французской р е волюции..,» поскольку в фил ософии Канта в абстрактном

137

виде нашли свое отраж ен ие идеалы французской буржуазной революции X V I I I века. Действительно, Кант выступал против отсталых, феодальных ф орм общественной жизни (сословные наследственные различия, привилегии и т. д .), симпатизировал идее республиканского устройства государства в ф орм е пред ставительной парламентарной республики. Идейная направлен ность его ф и л ософ ск ого учения, как показы вает Л . А. А брам ян , в целом такж е была прогрессивной, ибо она была нацелена против обветшалой метафизики и еще более обветшалой « р а циональной теологии» — мнимых учений, лишенных научно-тео ретического обосн ован и я и значения. К ак отмечает автор (см. А., 251), Кант впервые в истории фил ософии построил теорию научного знания как особ у ю систему гносеологических поня тий, описы вающ их и объ ясн яю щ и х структуру знания. Тем с а мым Кант содействовал освобож д ени ю знания от религиозных и теологических-пут. Д а ж е Гргель полагал, что защ ита « ра ц и о нальной теологии» после Канта более уж е не в о з м о ж н а и , а Гейне по поводу «Критики чистого р а з у м а » говорил, что это был «меч, отрубивший в Германии голову д е и зм у »12. Б. Э . Быховский и И . С. Нарский убедительно показал и наличие анти религиозных моментов в фил ософии Канта 13. Н о, разум еется, нельзя забывать и тех оценок Канта М а р к сом и Энгельсом, а такж е В. И . Лениным, в которы х шла речь о непоследовательностях и ком пром иссном харак т ере его ф и лософии. « В немецкой философии от Канта до Гегеля, — писал Ф . Энгельс, — отразился немецкий обыватель — то в позитив ном, то в негативном смысле» и . А брам ян , разум еется, не упус кает из вида эти моменты. В книге «К ант и проблема знания» все ж е имеются отдель ные упущения и неточности. П реж д е всего, в трактовке «вещи в себе» не со всем м ож н о согласиться (частично этого в оп роса мы касались ран ее). А втор пишет, что для того, чтобы понятие о «вещи в себе» не смешать с понятием о явлении, мы должны в нем мыслить только то, что вещь существует сам а по себе, независимо от форм ы чувственности и рассуд к а. Рациональный смысл этой кантовской постановки в оп р оса состоит в том, что понятие о мире вещей сам их по себе предполагает е д и н с т в е н н о е свойство — быть объективной реальностью, сущ ество вать независимо от ф орм нашего сознан ия (см. А., 188). Н о разв е Кант был близок к понятию материи как объективной р е альности? (см. А., 141). Мы убеждены, что нет. Нельзя признать бесспорны м такое сближение Л о к к а и Лейбница в вопросе о «вечных истинах» разу м а, к оторое мы встречаем на стр. 30 и стр. 100 рецензируемой книги, а также взгляд на п роц есс познания у Канта не как на к он ст ру и ров а ние, а как на «воспроизведение» (см. А., 47, 169). А втор счи тает кантовские «суждения восприятия» (см. А., 116-— 117) «це ликом и полностью» апостериорны ми, Н о следует ли забывать

138

О наличии в них априорны х моментов в смысле п ространства и времени? Весьм а сп орн о обособление автором (см. А., с. 186) кантовского понятия объективности от понятий всеобщ ности и необходимости. Н а п р а сн о автор столь поспеш но хоронит в ся кую «онтологию» (см. А., 142, 252): ведь и сам ж е он на стр. 234 признает значимость ф и л ософ ск их положений о мире в целом, хотя тут ж е почему-то отрицает применимость их к отдельным сф ерам бытия. Н е ясно, кром е того, почему трансценденталь ное применение категорий Кант считал всего лишь «оп л ош н о стью» (см. А., 222). Н е вполне точным представляется нам употребление термина «апостериорный» в применении ^ с о д е р ж а н и ю опыта (см. А., 108). Н о все это лишь частные зам ечания, они отнюдь не могут перечеркнуть или хотя бы о сл а бить наш у общ ую высокую оценку книги Л . А. А б р ам я н а о п ро блеме знания у Канта. *

Мы уж е отмечали выход книги Г. В. Тевзадзе о Канте ,на грузинском языке в 1974 г. Теперь мы имеет этот большой труд в авторизованном переводе на русский язык 15. У ж е в предисловии автор отмечает большой и давнишний интерес к фил ософии Канта в Грузии. Этот интерес н араст ал в связи с 200-летием со дня рож дения И. Канта и особен н о в св я зи с 250-летним юбилеем великого немецкого мыслителя в 1974 г. Известные грузинские философы К. Б ак рад зе, А. Бочоришвили, С. Данелия, М . Гогиберидзе, С. Церетели известны как. авторы ценных исследований по различным проблем ам кантовской философии. Отмеченная книга Г. В. Тевзадзе явля ется новым значительным вкладом в советское кантоведение. Р азв и в ая свои ответы на известные четыре в оп роса о з а д а чах ф и лософствования, Кант- тем самым шел к решению общ его в оп р оса о сущности человека, его возм ож н ост ях и смысле ж и з ни. П редш ествую щ ая ф и л ософ и я в принципе не могла дать верного ответа на указанны е вопросы , и Тевзадзе замечает, что «б орь б у ф и л ософ ских систем Кант считает доказательством ложности традиционной ф и л ософ и и » (см. Т., 17). П р о ф . Г. В. Тевзадзе убедительно п оказал , что Кант дей ствительно создал фил ософ ию , имеющ ую непреходящее значе ние. Его творческие концепции определили дальнейшее р а зв и тие философской мысли к м арксизм у не только «ч ерез» Фихте, Ш еллинга, Гегеля, Фей ербаха, но в некоторых отнош ениях и непосредственно. Это объясняется глубоким проникновением Канта в сущность ряд а фил ософ ских, в особенности гносеол о гических, проблем. «Критику чистого разу м а » , пишет Тевзадзе в первой главе книги, следует считать одной из самы х серьез ных попыток в домарксистской философии обосновать в о з м о ж ности познания (см, Т., 20), '

139

Ч ерез построение предмета познания в сам ом познании и в п роцессе познания Кант стремился показать, что-вещь ^ о е б е как абсолю тная объективная реальность не есть,-не-может-быть и не долж на стать предметом теоретического познания челове ка как конечного существа. Н о это ж е сам ое -положение, -как затем оказы вается, является исходным пунктом определения возм ож ности обосн ован и я всеобщ ности и необходимости, обосн ован и я, коренящ егося в субъекте и направленного на м а териал его чувственности, поднимаемый затем, так сказать,-на рациональные «этаж и». В главе «Мышление и познание» автор х о р о ш о раскры вает кантовское понимание познания и принципиальное отличие по следнего как ап ри орн ого от п росто непротиворечивого. В а ж н о подчеркнуть, что аналогичное различие, по Канту, существует и между логикой и теорией познания. С подобным дуализмом мышления и познания тесно связан и далеко ему не тождест вен дуализм явления и «вещи в себе». Почти все значительные вопросы, кром е онтологического, Кант рассм ат ри вал с этой точки зрения. Н ап рим ер, как отмечает автор, введенное Кантом отличие фил ософии как м ировоззрения от фи л ософ и и как науки такж е находится в связи с различением мышления и познания. Автор прав, утверж дая в своих выводах, что К антово отри ц а ние научного м ировоззрения ок азал ось весьма жизнеспособны м в. последующей буржуазной фил ософии (см. Т., 40) . Считая, что познание есть установление необходимых и все общ их суждений, Кант должен был доказать наличие н еобхо димой структуры как у нашей чувственной, т ак и у рац ионал ь ной способностей для установления этих суждений как ап ри ор ных. Автор ш ироко рассм атри вает далее природу аналитиче ских и синтетических суждений, вы ясняя в деталях Кантово понимание ап ри ори зм а и рац ионализм а, смысла времени, п р о странства и опыта. П р о ф . Г. В. Тевзадзе дает тщательный а н а лиз понятий трансцендентального и трансцендентного как в их непосредственном, так и в смещенном смысле. Рассм от рени е этих воп росов составляет сод ерж ан и е второй, третьей и четвер той глав книги Г. В. Тевзадзе. П ятая глава посвящ ена рассм отрен и ю учения Канта о си стеме категорий. Автор метко замечает, что с «ф и л ософ и и К ан та начинается новый этап в истории разр аб от к и понятия си стемности» (см. Т., 127) в смысле строгой научности. Система выступает у Канта как путеводная нить и критерий в исследо вании категорий, причем система категорий, по вы раж ению , ав т ора, «является источником, который взрастил немецкий кл ас сический идеализм» (см. Т., 159). ^Убедительно и скрупул ез но объясняет п роф . Г. В. Тевзадзе такие сложны е и нелег кие вопросы фил ософии Канта, как понятие трансцендентальной апперцепции и' ее структуры, а такж е рост схематизм а че тырех рассудочны х понятий, смысл так назы ваемого ф и 140

гурного синтеза и функции системы основоположений чисто го рассуд к а (вообщ е у Канта мы найдем более двадцати видов синтеза). Этим воп росам посвящены шестая, седьмая и в осьм ая главы. Язы к этих глав точен, форм ул ировки строги и однозначны, как, впрочем, и в других главах рецензируемого труда. Как отмечает автор, каж д ое основоп ол ож ение чистого р а с судка «представляет собой конкретный ответ на главный вопрос «Критики» чистого р азу м а» — как возм ож ны априорны е синте тические суждения? Эти основоп ол ож ения «ст рого определили границы области эмпирической действительности, т. е. опыта как предмета (добавим к этому; а такж е как результата. — Д. Г .) нашего теоретического п ознания» (Т., 249). А втор счита ет «квинтэссенцией всего исследования К анта» (Т., 214) его п о ложение о том, что возм ож ность априорны х синтетических суждений в науке полагается как отнесение форм альны х усл о вий ап ри орн ого созерц ани я, синтеза в ооб раж ен и я и его един ства и трансцендентальной апперцепции вообщ е к возм ож н ом у опытному, знанию. С этим прям о св язан о то, что Кант постули рует тождество условий возм ож н ости опыта с условиями в о з можности предметов опыта. О д н ак о глава о системах о сн ов о положений чистого рассуд к а проясняет читателю не все. В о п ро с о том, насколько удалось Канту осуществление поставленной им задачи, мог бы быть рассм отрен более полно (см. в этой связи: Т., 255— 256). Анализу трансцендентальной диалектики Канта посвящены девятая и десятая, а в значительной мере и последняя, одинна дцатая, главы книги Г. В. Тевзадзе. П од роб н о ра зб и раю т ся антиномии космологической идеи и вся проблематика теологи ческой .идеи чистого разум а, после чего автор разб и рает К анто во обосн ован и е этики и науки о п рекрасн ом . В заключении к исследованию автор отмечает, что хотя Кант поставил п о длинно диалектическую проблему соединения эм пирического и рационального через их предварительное взаи м оразм еж еван и е, р е ш и т ь ее он в силу своего дуализма и агностицизма не смог. Н е смог он и убедительно обосн овать свой тезис о том, что человек должен и может быть творцом своего собственного счастья (см. Т., 338— 339). Р аск ол ов сам у ф и л ософ и ю на д в е —• ф и л ософ и ю как теорию ап ри орн о конструирую щ его познания м ира феноменов и ф и л ософ и ю как м ировоззрение — веру в от ношении м ира ноуменов, Кант тем самым вместо оп роверж ен и я •скептицизма и обеспечения свободы для деятельности человека «обесценил» и истину и свободу. Разры в между созерцанием и мышлением, теорией и практикой, знанием и ценностью, явле нием и вещью в себе ок азал ся у Канта не только этапом на пути к их высшему синтезу, но, вопреки его собственным меч таниям,, т акж е и окончательным финалом. Весьм а глубоко з а мечание Тевзадзе, что послекантовская идеалистическая фил о 141

соф и я в Германии в поисках средств преодоления всех этйх видов принципиального «разр ы в а» приш ла в лице Гегеля к св оеоб разн ом у возрож д ени ю «предустановленной гарм онии» Лейбница, отвергнутой в свое время Кантом — зад ач а п реод о ления этого «разр ы в а» разреш ен а только философией диалек тического и исторического материализма. В рецензируемом сочинении имеются некоторые, в общем, весьма небольшие недостатки^ Н а стр. 250, наприм ер, не с о всем ясно изложено соотнош ение м ежду характеристикам и ноумена как проблематического и как дем аркационного п оня тий. Н а стр. 336 утверждается, что «Кант не был знаком с н о вым искусством», что звучит недостаточно определенно. Отметим еще две представляющ ие интерес новые книги. О д на из них-— автор ее А. П. С к р и п н и к — «Категорический импе ратив И мм ануила К а н т а » 16. Это небольшой по объем у м оно графический труд, в к отором автор анализирует важнейшую часть практической фил ософии Канта — его учение о катего рическом императиве, определяет место этической теории Канта в историческом развитии морали и этических учений; дает вме сте с тем общ ую характеристику основны х категорий этики Канта и логическую структуру категорического императива, выясняет п рироду нравственного законодательства. Автор анализирует интерпретации этических идей Канта в кантианстве, подвергая критике представителей марбургской и баденской школ. Засл уж и в ает одобрения тй, что автор использовал д остиж е ния логического анализа, проведенного специалистами в области модальных логик за последние десятилетия. В книге Д . Фельдм ана и Ю . Б аск и н а анализирую тся осн ов ные аспекты учения Канта и Гегеля о м еждународном праве, о войне и мире. Первый раздел, принадлежащий перу Ю . Я- Б а с кина «Учение Канта о м еж дународном п раве и вечном мире», подробно излагает известную точку зрения Канта по воп росам п рава, войны и м ира. В этом ж е разделе дается анализ взгля дов и проектов предотвращ ения и устранения войны из жизни общ ества предшественников и последователей Канта. И нтерес представляет интерпретация Д . И . Фельдманом взглядов Гегеля на вопросы войны и мира. В книге делается попытка опровергнуть до сих пор все еще расп рост ран ен н ое в печати мнение о том, что Гегель был апологетом войны. Н а д о признать, что, хотя взгляды Гегеля на войну менялись, его кон цепция войны оставляет довольно широкий п рост ор для апел ляций к ней при оправдании как справедливых, так и н есп ра ведливых войн. Анализ этого в оп роса интересен, но не з а в е р шен. Книга, как справедливо зам ечаю т сам и авторы, может послужить поводом к более ш ироком у и всестороннем у анали зу проблемы. 142

В коллективном труде «И ст ор и я диалектики. Немецкий кл ассическая ф и л ософ и я» имеется глава «И . Кант». О н а напи сан а п роф . А. С. Богомоловым. В этой главе удачно р а ссм о т рены диалектические идеи н атурф и л ософ ски х раб от Канта докритического периода, «негативная диалектика» антиномий чистого разу м а и антиномий в других частях кантовской си стемы, а такж е диалектика идеи синтеза. О свещ ена диалектика общественной ж изни согласно учению Канта об антагонизм ах среди людей. Таким о б р азом , советская кантиана к 200-летию выхода в свет «Критики чистого р азу м а» пополнилась новыми солид ными исследованиями, призванными расш ирить и углубить н а ши представления о различных ст орон ах ф и л ософ ских исканий вы дающегося немецкого мыслителя. 1 См.: А с м у с В. Ф. Иммануил Кант.,, М., 1973; Г ' у лыг а А. В. Кант. М., 1978; Н а р с к и й И. С. Кант. М„ 1976; О й з е р м а н Т. И. Философия Канта. М., 1974; Е г о ж е. Диалектический материализм и история философии, М., 1979; Т е в з а д з е Г. В. Иммануил Кант. Тбилиси, 1974 (на груз, яз.); Философия Канта и современность. М., 1974; Н а р с кий И. С. Западноевропейская философия X IX века. М., 1976; Кант и кантианцы. М., 1978; История диалектики. Немецкая классическая филосо фия. М., 1978. 2 А н д р е е в а И. С. Рец. на кн.: Вопросы теоретического наследия И. Канта. Калининград, 1978, вып. 3. — Философские науки, 1980, № 1, с. 187. 3 См.: К а л и н н и к о в Л. А. Проблемы философии истории в систе ме Канта. Л., 1978. 4 См.: А б р а м я н Л. А. Кант и проблема знания. Ереван, 1979; Е г о ж е. Кантова философия математики. Старые и новые споры. Ереван, 1978. Далее ссылки на работу «Кант и проблема знания» см. в тексте в круглых скобках.— А .— Абрамян, цифра — страница, напр. (А., 122). 5 См.: М а р к с К., Э н г е л ь с Ф. Соч. 2-е изд. Т. 2, с. 141. 6 См.: Вопросы теоретического наследия И. Канта. Калининград, 1978, вып. 3; 1979, вып. 4. 7 См. оценку этой классификации: Философские науки, 1979, № 2, с. 153. 8 См.:, Н а р с к и й И. С. Методологические проблемы социального ана лиза у Канта. — Вопросы теоретического наследия И. Канта. Калининград, 1977, вып. 2; Е г о ж е. Проблема противоречий в мышлении. — Вопросы теоретического наследия И. Канта. Калининград, 1978, вып. 3. 9 М а р к с К., Э н г е л ь с Ф. Соч. Т. 32, с. 302. 10 Там же, т. 1, с. 88. 11 См.: Г е г е ль . Философия религии в двух томах, т. 1 М., 1976, с. 227—228. ,2 Г е йне Г. Собр. соч. в десяти томах, т. 6. Л ,—М., 1958, с. 96. 13 См.: Б ы х о в с к и й Б. Э. Религия перед судом разума. (К 250-ле тию со дня рождения И. Канта). — Вопросы научного атеизма. М., 1975, вып. 17. “ М а р к с К., Э н г е л ь с Ф. Соч. Т. 37, с. 419. 15 Т е в з а д з е Г. Иммануил Кант. Проблемы теоретической филосо фии. Тбилиси, 1979, с. 367. Далее ссылки на эту работу см. в тексте в скоб к а х— Т. — Тевзадзе, цифра — страница. 16 С к р и п н и к А. П. Категорический императив Иммануила Канта. М., 1978, с. 188. 17 Ф е л ь д м а н Д. И., Б а с к и н Ю. Я. Учение Канта и Гегеля о международном праве и современность. Казань, 1977, с. 127. 143

М. С. А Н Д Р Е Е В А Ф И Л О С О Ф И Я КАНТА В З Е РКА ЛЕ С О В Р Е М Е Н Н О Г О Б У Р Ж У А З Н О Г О КАНТОВЕДЕНИЯ Современны е интерпретации фил ософии Канта весьма мно гочисленны. О сн овоп ол ож н и к у немецкой классической ф и л осо фии всегда уделялось больш ое внимание не только в историкофи л ософ ск их исследованиях, но и там, где требовал ось о б о сн о вать тот или иной тип фил ософствования. К авторитету Канта прибегали все. П равд а, засилье неокантианских истолкований на рубеж е веков привело (примерно до 1924 г., когда отм еча лось 200-летие со дня его рож ден ия) к временному оттоку вни мания к его учению со стороны ф и л ософ ов непозитивистской ориентации. (Н а это обстоятельство об ращ ает внимание, в част ности, американский исследователь Д ж . Коллинз) *. Од н ако после этой даты количество публикаций, посвященных его ф и лософии, постоянно возраст ал о. Ныне это стремление опереть ся на Канта получило новые импульсы. М е ж д у 1953 и 1978 гг. только на западноевропей ских язы ках было опубликовано по меньшей мере 4 тысячи оригинальных работ, как об этом сви детельствуют библиографии, публикуемые Р. М альтером в «Кант-Ш тудиен»2, а такж е в м атериал ах I I I М еж д ун арод н ого кантовского конгресса 3. Ш ироко отмечавшийся юбилей, посвященный 250-летию Канта, свидетельствовал о дальнейшем расш ирении интереса к его фил ософии во всем мире. В Майнце сост оял ся м еж дуна родный конгресс, на котором присутствовало 500 человек из 25 стран, было засл уш ан о 141 выступление, материалы публи ковались затем в трех огромны х к н и г ах 4. В о многих ст ран ах — Канаде, Индии, Японии, Венесуэле, Италии, С Ш А , Ф ранц ии, не говоря уж е о Ф Р Г , — прошли конгрессы и научные симпозиумы, появились многочисленные исследования. Единственной с т р а ной, не откликнувшейся на юбилей, была Великобритания; сл а бый знак внимания вы разился лишь в том, что одна из газет проком м ентировала статью в «П р ав д е » , посвящ енную К ан т у 5. Весьм а активно в эти дни выступали кантоведы. В связи с юбилеем выявились соверш енно новые имена в изучении к ан товского наследия. Известные философы отдали дань памятной дате новыми исследованиями. Так, по нашим данным, извест ный западногерманский специалист по Канту Г ер х ард Функе в дни юбилея выступил публично в печати не менее шести р а з 6. К расн оречи во свидетельствуют о внимании к Канту и м атери а лы X I ф и л ософ ск ого конгресса (Ф Р Г , 1975 г.), в которы х он цитировался наиболее ч а с т о 7. Чем объясняется такое возрастан и е интереса на Зап ад е к кантовскому наследию? Известно, что история фил ософии входит в предмет философской науки, поэтому обращ ение 144

к истокам имеет не чисто исторический интерес: он о является и предпосылкой, и полем обсуж д ения общ их проблем ф и л осо фии. Учение Канта в этом смысле актуально в огромной мере, поскольку в нем наиболее глубоко и всесторонне поставлены основоп олагаю щ ие проблемы философии нового времени; им намечены пути решения таких проблем, которыми и ны не п родолж ает заним аться фи л ософ и я. К сказан н ом у д о бавляется и то обстоятельство, что приспособление идей п рош лого необходимо современной буржуазной идеологии как ни когда. Это — знамение времени, лишенного творческого импульса и занятого перелицовкой исторического б аг аж а. Соврем енную эпоху, без сомнения, м ож н о назвать веком интерпретаций, в к о торых Канту «повезло» больше других: изучение его идей сти мулируется и идеологическими нуждами. Открытость системы Канта, его историзм, философско-исторический оптимизм, чет кое осмысление возможностей и пределов знания, строгие и от личающ иеся особой глубиной его этическая и эстетическая п р о граммы, пфрожденные в эпоху подъема б у рж у азн ог о сознания, теперь, в период глубокого упадка духовных ценностей б у р ж у азн ого общ ества, сл уж ат ориентирам и в п оисках смысла бытия, в обосн овани и возможностей познания, в осмыслении путей истории и поведения человека. Соврем енная эпоха — время интерпретаций, и это находит свое вы ражение такж е и в том, чтобы с помощ ью Канта р е шить конкретные проблемы отдельных отраслей ф и л ософ ск ого знания. В отличие от прежних эпох современные интерпрета торы отказы ваю тся, как правило, от целостного осмысления кантовского наследия, они сосредоточиваю т внимание на о б с у ж дении отдельных проблем, рассм атри ваем ы х чащ е всего в тес ной связи с тем, как они реш аю тся сегодня в конкретных об л а стях знания. Когда-то Фихте заявлял, что только он (а не сам Кант) из лагает истинное учение Канта и может построить систему, во многом противополож ную взглядам кенигсбергского ф и л ософ а. Гегель считал, что только он дал правильное решение проблем, поставленных Кантом. Неокантианцы во второй половине X IX в. бросили лозунг «н азад к Канту», но создали свое учение, о г р а ничив его в первую очередь гносеологической проблематикой. Сегодняш няя ситуация характеризуется расп ад ом о б р а з о в К ан та, слож ивш ихся в пределах той или иной школы. Исчезли кантианцы и кантианизмы, и основательнее, чем когда-либо, идет речь о сам ом Канте. Г ов ор я о высокой конъюнктуре науч ного изучения К ан т а, следует подчеркнуть, преж де всего, внутридисциплинарно обусловленное обращ ен и е к нему. Ныне м а ло кто осмелился бы назвать себя экспертом по Канту. К он кретный подход к проблемам, тесно связанный с отдельными науками, составляет большую часть публикаций. 10 Зак. 17064

145

Соврем енная эп оха — время интерпретаций, и ее отличитель ная черта состоит такж е и в бурном возрастани и числа исто рико-философских исследований, об суж д аю щ и х предпосылки, возникновение, ф орм ировани е, эволюцию и т. д. критицизма, его философский контекст и параллели, скрытую и открытую полемику, смысл понятий, принципов и терминов и т. п. Х а р а к терным является появление работ, посвящ енных анализу н а личных интерпретаций кантовского наследия — возникновение своего род а истории изучения кантовских идей. Т акого род а обсуж дение ведется, к примеру, уж е в течение ряд а лет в св я зи с работ ам и известного кантоведа Хайнца Хаймзета. В этой связи большой интерес представляет сборник, посвященный творчеству Хаймзета, работы X. В агн ера, Г. Функе, а такж е анализ трудов не только Хаймзета, но и Г. М арти н а, Г. Л ем ан а и т. п. в книге Герхард та и К аул ьбаха о Канте и многие д ру гие 8. Каковы основные направления современных истолкований Канта и как вы раж аю т ся в них характерны е черты и особ е н ности его философии? П реж д е -всего следует отметить повсеместное р а сп р о ст р а н е ние так называемых метафизических в ш ироком смысле слова интерпретаций, н ачало которы х относится к ряду работ , вы шедших в связи с юбилеем Канта в 1924 г., когда выявился так называемый онтологический подход, четко отличающийся от неокантианского. М етафизическое осмысление историко-фи л ософ ск ого п роц есса было велением времени: оно стало попыт кой преодоления кризисного состояния б у рж у а зн о г о , сознания после первой мировой войны, что вы разилось в п оисках нового см ы сл ообразую щ его н ачала, в надежде вернуть доверие р а з у му с помощ ью философии Канта. В расп ав ш ем ся на две проти воположны е системы мире больш ое значение п риобрел о учение Канта о вечном мире. К этому добавил ась потребность вернуть в ф и л ософ и ю и придать новый смысл понятию бытия, утрачен ному в результате неокантианского засилья; именно в этом плане трансцендентальный принцип получил онтологическое истолкование. И , наконец, в противовес неокантианском у под ходу, отграничивавшему Канта от историко-фил ософского кон текста, возникли попытки осмыслить кантовское наследие не только систематически, но и исторически с учетом его пред шественников и исторической традиции в целом. И менно тогда в метафизических интерпретациях, как п ок а зал Г. Функе, на первый план выступили проблемы личности и ее исторического становления, обсуж дение зад ач метафизи ческого знания, попытки использовать политические идеи К ан та для постижения движения к будущему и т. п .9 В этом см ы с ле программной была раб от а X. Хаймзета «С озн ан и е личности и вещи в себе в философии Канта», где он пытался связать проблемы сам осозн ан и я, бытия и разу м а 10. В четырехтомном ■146

Труде «Трансцендентальная диалектика. Комментарий к «К ри тике чистого р а з у м а » К анта» Хаймзет стремился, выделив ме тафизическую проблематику, представить ее в ш ироком охвате понятийных и проблемно-исторических взаимосвязей, в единст ве систематического и исторического асп ек т ов 11. В наши дни недоверие к «м етафизике» (т. е. теории, р е ш а ю щей извечные фи л ософ ские проблемы) стало еще более глубо ким не только из-за ее неспособности ответить на жгучие п р о блемы времени, но такж е и потому, что бурный п рогресс н ау ки, потребовавший осмысления целого комплекса теоретико познавательных проблем, стимулировал претензию науки о г р а ничить ф и л ософ ск ое знание рам кам и собственной методологии, пытавшейся оттеснить метафизику за его пределы. М етафизиче ское прочтение Канта, как считают многие на Зап ад е, п ри зв а но легитимизировать сам у метафизику. И . И . П ачк аев а сов ер шенно справедливо указывает на преимущественно метафизи ческие истолкования фил ософии Канта, принятые ныне в Ф Р Г 12. Н о в иных ст ран ах и регионах подходы этого род а т акж е имеют место, хотя и в меньшей степени. Известные западногерм анские специалисты по Канту мета физического направления Ф . К аульбах и Ф . Герхард т в недав но вышедшей книге о Канте 13 возлагаю т все надежды на в о з рож дение метафизики с пом ощ ью самоновейших интерпрета ций его философии. Они весьма вы сокого мнения о попытках свести воедино метафизический подход и ф и л ософ и ю науки, использовать в метафизической интерпретации лингвистиче ский и герменевтический методы, которые должны выявить скрытый смысл фил ософии Канта, сущность его основны х поня тий, движение мысли представить в ее единстве и диалогич ности. В этом плане является показательным труд Г. М арти н а « И м мануил Кант. Онтология и теория науки» (1950). В нем М артин стремится объединить метафизические и научно-методологиче ские вопросы , используя в качестве руководства идеи Канта, привлекая для анализа герменевтику14. Открытие в языке Канта скрытого смысла долж но, по мысли М . З ом м ер а, привести к п р о яснению сущ ности его основны х понятий .представить движение его мысли в ее целостности 15. Считается, что при таком п одхо де обогащ аю тся традиционные методы исследования ф и л о со ф ских текстов. Н а сам ом деле сплошь и рядом в подобных слу ч аях имеет место не обогащ ение традиционных методов, а п р о стое их смешение, эклектический подход. Нет единства и в интерпретациях Канта в русле аналити ческой философии. В целом работы этого род а отмечены стрем лением редуцировать кантовскую мысль к логико-методологическим пределам. Кантовские тексты рассм ат ри в аю т ся как си стема высказываний, к от орая испытывается на прочность. П ри этом настойчиво пытаются выявить дедуктивную конструкцию

10*

147

его теоретической философии, разл и чая в этом плане конструк тивную и негативную части его системы, разв од я в стороны трансцендентальный идеализм и научно-теоретический комп лекс проблем (учение о пространстве-времени, ф и л ософ и ю м а тематики, проблем у опыта, теорию познания и т. п.). К приме ру, В. Штегмюллер пытается истолковать кантовские синтети ческие суждения ап риори, которые преж де не имели п ри зн а ния у аналитиков, в духе аналитической философии, в качестве 'элемента теории науки. П оскол ьку эти суждения основаны не на логических рассуж д ен и ях и не имеют эмпирической основы, речь идет, как он считает, всего лишь о построении п рогно стических предложений в логическом контексте научного зн а ния 16. Д ж . Беннет в своей работе «Диалектика К анта» 17 подгоня ет кантовскую диалектику и трансцендентальную эстетику к целям лингвистического анализа. П ри этом м асш таб иссл едова ния измеряется не систематическим изучением трансценденталь ной философии, а потребностями современной логики и теории науки. Другой тип аналитических интерпертаций, вызвавший в п о следние годы большую полемику, связан с именем П . С т р о с о на, который в своей работе «Пределы с м ы с л а » 18 пытался пе ревести на уровень аналитических представлений понятийный язык трансцендентальной философии в сф ере обсуж д ения че ловеческого опыта, аналитики, трансцендентальной дедукции категорий и т. д. Ф . Герхард т и Ф . К аульбах упрекаю т П . С т р осон а в пре дельно узкой трактовке кантовской философии, к ак ая «не сни лась д аж е н еокан т и ан ц ам »19. Подобный упрек не удивителен со стороны сторонников метафизики, поскольку П. С т росон тщательно выявляет антиметафизические доводы Канта. Н о при этом сам С тросон , в свою очередь, озабоч ен намерением, как п оказал а Т. Н . П анченко, вернуть в лоно аналитической фил о соф и и метафизические сюжеты, ст араясь придать этому типу ф ил ософ ствования метафизические предпосы лки20. Именно эта установка предопределила ст росон овск ое понимание учения Канта о необходимых условиях возм ож н ости опыта, трактуе мого им как «субъективный путь через объективный м и р » 21, когда, по сути дела, он не видит принципиальной разницы м еж ду внутренним и внешним восприятием, в результате чего Кант в озв ращ ает ся на юмовские позиции. Т. Н . П анченко п оказал а, к ак в дискуссии, развернувшейся после работы С т росон а, ск р е с тили копья с ним чистые аналитики, упрекавш ие его в подтя гивании идей Канта к нуждам собственной д октрины 22. Н о с другой стороны, и в иных р аб от ах последних лет, отмеченных печатью аналитической философии, м ож н о найти стремление связать современные логические проблемы с нуждами сего

t 148

дняшнего дня, с конкретными задачам и того или иного фил о соф ск ог о подхода. X I философский конгресс Ф Р Г (1975 г.), в кот ором , были представлены главным о б р а з о м сторонники «Теории науки» (W issenschaftstheorie), имевший своей темой «Л огик у и мето дологию гуманитарных н а у к » 23, был отмечен стремлением найти пути применения результатов фил ософии науки к гу м анитарном у знанию — к зтике, фил ософии истории, п робл е ме объяснения, оп и раясь в том числе и на кантовское насле д и е24. В трудах Л . Бэка ( С Ш А ) 25 присутствует стремление дать историко-систематическое изложение учения Канта' и в то ж е время несколько смягчить односторонность аналитических ин терпретаций указанием , ,-например, на неправом ерность сведе ния синтетических суждений ап ри ори к простой дедукции или к логическому анализу, который должен предшествовать син тезу. В раб от ах Л . Б эк а в ы раж ена потребность (на сам ом деле свойственная не' только ему) выйти с помощ ью Канта за узкие пределы аналитического метода, аналогичная попыткам истол кователей метафизической ориентации переступить собствен ные возм ож ности, о б р а щ а я сь к анализу языка. К сож ал ению , и в том, и в другом случае речь идет не о плодотворном синте зе, а о смешении позиций и об усилении упреков в непоследо вательности и ограниченности. П ом и м о этих основных подходов, встречаю тся многочислен ные попытки истолковать ф и л ософ и ю Канта в духе п си х оан а лиза и религиозной фил ософии и т. д. Так, Л . Фейер в статье «Н еобузданны е чувства и категорические запреты как п од созн а тельные источники фил ософии К анта» следует фрейдистским канонам интерпретации и путем весьма произвольного истолко вания фактов его биографии пытается объяснить источники фундаментальных понятий кантовской философии, ост аваясь исключительно в границах п сихоанализа, что ничего не при бавляет для понимания его систем ы 26. Р асп рост ран и вш и еся в 50-е годы попытки притянуть учение Канта к нуждам неотомизма, ярче обеспечить синтез идей Ф о мы Аквинского и осн овоп ол ож н и ка немецкой классической ф и л о с о ф и и 27 были критически рассм отрены в свое время И . Харц ем 28, ныне они повторяю тся во многих публикациях неотоми стов, приуроченных как к юбилею Канта 1974 г., так и к ю би лею Фомы (в 1974 г. исполнилось 700 лет со дня его смерти). В религиозном духе стремится обосновать развитие этических взглядов Канта английский религиовед К- У орд . Отметив внецерковный харак т ер кантовской философии и то, что религия рассм атри вает ся в ней как неподдающ ееся познанию ..дополне ние к нравственности, он в то ж е время придает исключитель ное значение телеологическому х арак т еру кантовской этики именно потому, что она имеет, с его точки зрения, религиоз

149

ный харак т ер; при этом он идентифицирует бога с практиче ским разум ом и т. п.29 Сегодняш няя ситуация характеризуется тем, что на первом плане находится не традиция трудов, а производство проблем. «Трансцендентальную ф и л ософ и ю расчленяю т на отдельные тексты, куски теории и образц ы аргументации, каждый р а з в тесной зависимости от заданной проблемы и средств исследо в а н и я » 30. П ри этом достигается много новых и значительных результатов, но кантовская мысль, к от орая служит исходным пунктом или канвой для рассуждений, лишенная своего кон текста, сплошь и рядом трактуется произвольно, либо и зв ра щ ается. П рав д а, история метафизики не может отвлекаться от р а з вития кантовской философии из предыдущих ступеней мышле ния. С ам о движение учения Канта от докритического периода к критическом у представляет для метафизически ори ен ти рован ных исследований большой интерес. Именно они осуществляли критическое изучение и издание текстов Канта. Г. Л ем ан видит свою зад ач у в изучении развития идей Канта, стремясь понять как динамику, так и статику его мысли. Так, в трансценденталь ной диалектике Л ем ан находит вы ражение диалогично-диалектического х арак т ер а рассуждений, свойственных Канту уж е в молодые годы 31. В этом ж е ключе работает и Г. М артин, р а с сматривающий место различения аналитических и синтетиче ских суждений в системе Канта и у его предшественни ков З2. Исторический анализ текстов, терминов, понятий, эволюции критицизма и т. д. в конечном счете позволяет создать д ост а точно объективное представление о месте фил ософии Канта в истории философской мысли. И сторико-ф ил ософ ские исследо вания кантовского наследия в современной литературе весьма представительны, и они принадлеж ат отнюдь не только мета физикам , как утверждаю т Ф . Герхард т и Ф . К ау л ь б ах 33. В этих р а б о т ах исследуется становление и эволюция критицизма, влия ние традиции на ф и л ософ и ю Канта, соотнош ение докритических и критических идей, историческое развитие кантовской термино логии и т. д. О д н ак о в рам к ах аналитической фил ософии м но гие исследователи остаю тся глухими к историческом у контексту учения Канта, как это было в свое время с кантиан цам и34. Н е д о оценкой роли Канта отличается книга известного ф ран ц узского гегелеведа А лександра К ож ева, для к оторого ф и л ософ и я К ан та теряет самостоятельное значение и рассм ат ри вает ся лишь в качестве введения в изложение фил ософии Г егел я35. В последние/ годы все чащ е разд аю т ся гол оса, выступающие против атомизации кантовского наследия, против абсол ю т и за ции филологических методов исследования. М о ж н о отметить такого род а стремление X. П ат он а, о котором говорит У. У элш 36. О с о б о е внимание в этой связи уделяется в оп росу о единстве 150

системы Канта и ее особенностях. Г. Л ем ан рассм ат ри вает сп о собность суждения как ведущий мотив критической филоср,ф и и 37. X. М ертенс подчеркивает, что система Канта означает открытую -структуру -гибких отношений, где- ..каждый элемент имеет определенное место во. взаимодействии с другими элемен тами этих отношений38. В св ою очередь, В. Б арт уш ат приходит к выводу, что третья «К ритика» занимает центральное место в системе Канта. Способн ость суждения в «Критике чистого р а зум а» образует связь между конститутивным принципом и д ан ностью. Разры в между чувственностью и рассуд ком , по Бартушату, преодолевается во второй части «Критики способности суждения», к от орая может рассм атри ват ься как своего род а дополнение диалектики39.. «Реш аю щ и м для кантовской систе м ы ,— пишут Ф . Герхардт и Ф . К аульбах, — является то, что он а не только не ведет к идентичности свободы и природы, но и не хочет к этому идти. Только в осмыслении различий выступает человек, ищущий красоты и смысла своего наличного бытия, как исторически точно об озн ачен ная точка пересечения обеих о б л а стей» 40. П. Хайнтель, соединяя историзм с принципом субъектив ности, видит в кантовском единстве целей и гармонии природы и разу м а предпосылку целостности его систем ы 41. Какие ж е темы кантовской фил ософии привлекают наиболь ш ее внимание и п орож д аю т наиболее многочисленные исследо вания? По-прежнему преимущественное внимание уделяется тео ретической философии Канта; большинство ра б о т посвящ ено от дельным ее проблемам, порой весьма существенным. Р яд раб от посвящ ен анализу п роисхож д ения и природы кан товского трансцендентализма. Д . Х е н р и х 42, об су ж д а я в оп р ос об аналитических и синтетических суждениях, отмечал, что первые основаны на логическом принципе идентичности и, соответствен но, противоречии, а вторые имеют трансцендентальную функцию в отношении вещественной реальности. М о ж н о упомянуть так ж е рассм отрение Н орб ерт ом Х и н ск е 43 термина «трансценден тальный», выделяющим следующие фазы ф орм и ров ан и я этого понятия: 1) в 1770— 1778 гг. трансцендентальная фи л ософ и я рассм ат ри вал ась как чистое познание ап риори; 2) в первом из дании «Критики чистого р аз у м а » понятие трансцендентальный расп рост ран яет ся на все априорны е представления, включая созерцание; 3) вопрос: «К ак возм ож ны синтетические суждения ап ри ори ?» требует рассм атри вать возм ож ность познания в св я зи с требованиями объективности. Ш и р о к о об суж д ал ся принцип трансцендентализма на М е ж дународном кантовском конгрессе 1974 г. в докладах К. Багхи, Р . Б убн ера, Г. Б ерд а, П. Р о з а и др. Р. У оке р в своей работ е о Канте считает трансцендентальную аргументацию Канта в це лом мало плодотворной, хотя трансцендентальный идеализм привлекает его главным о б р а з о м критикой традиционной мета физики 44, * 151

Понятие «вещь сам а по себе» всегда было объектом полеми к и 45. Н о после раб от Г. П р а у с с а , к оторого Ф . Г ер х ард и Ф . Каульбах соверш енно н ап расн о причислили к аналитическому н а правлению кантовских интерпретаций, у кантоведов резк о вы рос интерес к этой проблеме, к понятию феноменального и ноуг менального миров. В полемике о вещи самой по себе ярче всего проявляется онтологическое и аналитическое р а зм е ж е вание в истолкованиях Канта 46. Весьм а многочисленны работы о становлении кантовской этики и эстетики и их месте в трансцендентальной философии. П ри этом и здесь четко выявляется главный интерес ряд а ис следователей с помощ ью кантовского наследия дать историче ское и систематическое изложение новой картины метафизики, либо осуществить нужды аналитической философии. Актуальность в наши дни проблем практики и худ ож ест венного освоения м ира бессп орн а. И х осмысление невозм ож но без обращ ен и я к достижениям Канта, исследовавш его р а зу м ные основы человеческого поведения в единстве всех видов деятельности. И в этом плане исследование генезиса основных частей фил ософии Канта есть нечто большее, чем историче ское введение к интерпретации его главных произведений. Один только перечень работ, исследующих частные п р о б лемы, далеко превысит объем данной статьи и в содерж ател ь ном отношении ничего не даст. Н еобход и м о специальное их р а с смотрение. Здесь мы отметим лишь, что в р аб от ах , как п рави ло, отсутствует целостный исходный принцип, в результате чего теряются самые существенные достижения критической фило софии, а отдельные ее положения «раст аск и в аю т ся » для праг матических целей. Так, например, анализ М. М орицем ф орм ал ь ной структуры категорического императива с позиций утилита ристской этики лишает это центральное понятие кантовской системы глубины и придает ему поразительную банал ьность47. В то ж е время в ряде раб от м ож н о отчетливо проследить тен денцию антиригористического подхода к оценке м орали у Канта, как это имеет место в раб от ах Н . Бэллю и др. Осмы сление тех или иных попыток целостного подхода к кан товской философии, к постановке конкретных проблем и с п о с о бов их решения позволяет дать ответ на воп рос, почему в эпоху, когда отсутствуют собственные новые позитивные идеи, когда философствовать значит интерпретировать, фил ософы всех н а правлений об ращ аю т свои взоры к учению основоп ол ож ника немецкой классической философии. Изучение этих раб от дает картину того, как с помощ ью идей Канта различные течения современной буржуазной мысли пытаются отстоять свое п раво на жизнь. Выявленная Кантом и глубоко об осн ов ан н ая связь между знанием о мире, ориентирами практической и эстетической дея тельности и научным методом в их единстве, потребность в 152

котором настоятельно необходима для нашего времени, п о б у ж дает современных авторов искать общей укорененности у К ан та: п роясн яя значение его идей для отдельных отраслей знания, они придают этим отраслям смысл. Д ру гое обстоятельство заключается в попытках опереться на те прочные теоретико-познавательные, этические и эстети ческие основан ия кантовской системы, которые придают фил ософии оптимистическое звучание, ныне утраченное, но столь необходимое для современной духовной ситуации на З а паде. В. И . Ленин указывал, что основной чертой фил ософии К ан та является «примирение м атериализма с идеализмом, к ом п ро мисс между тем и другим, сочетание в одной системе р а з н о родных, противоположны х ф и л ософ ск и х направлений »48. И з этого следует, что адекватное понимание Канта н евозм ож но без его материалистического прочтения. Соврем енное б у р ж у а з ное кантоведение, исходным методологическим принципом к о торого остается традиционный для б у рж у азн ог о ф и л ософ ст в о вания идеализм, показывает, что оно несп особно дать подлинно научное осмысление учения Канта, такж е как решить с по мощью его фил ософии актуальные сегодня задачи развития сам ого б у рж у азн ог о философствования. 1 См.: C o l l i n s J. Interpreting modern philosophy, N. Y., 1972, p. 273. 2 C m.: M a t t e r R. Kant-Bibliographie. 1970. — «Kant-Studien», B., 1972, Jg 63, № 4, S. 515— 527; Kant-Bibliographie. 1971, ibid., 1973, Jg 64, № 4, S. 520—530; Kant Bibliographie, 1972, ibid, 1974, Jg 65, № 4, S. 491—508; Kant-Bibliographie. 1973, ibid, 1976, Jg 67, № 1, S. 120— 140; Kant-Bibliographie. 1974, ibid, 1977, Jg 68, №2, S. 217— 273; Kant-Bibliographie. 1975, ibid., 1978, Jg 69, №4, S. 472—498; Dissertationen zur KantischenPhilosophie. 1954— 1976. Ibid., 1979, Jg 70, № 3, S. 356— 376. 3 C m.: Proceeding of the 3d international Kant Congress. Univ. of Roches ter. March 30 — april 4, 1970. Dordrecht (Holl.), 1972, p. 3— 16; 16—46. 4 C m.: Akten des 4 Intern. Kant-Kongresses. Mainz, 6— 10 Apr. 1974,— «Kant-Studien», B„ 1974, Jg 65, S.— H„ T. 1. 310 S.; C. 2. Ht. 1—2, 983 S. 5 C m.: M a l t e r R. Kant nach 250jJahren. Bericht fiber das Jubilaumsjahr 1974. — «Kant-Studien», B., 1977, Jg 68, № 2, S. 135— 216. 6 C m.: F u n k e G. Von der Aktualitat Kant. Bonn, 1979, S. 7. 7 C m.: Logik. Ethik. Theorie der Geisteswissenschaften. XI. DeutscherKongress fur Philosophie. Hamburg, 1977. 8 C m.: Kritik und Metaphysik. Studien fiir Heinz Heimsoeth zum achtzigsten Geburtstag. Hrsg. von F. Kaulbach und J. Ritter, B., 1966, W a g n e r H. Zur Kantinterpretation des Gegenwart; Rudolf Zorhner und Heinz Heimsoeth.-— «Kant-Studien», Jg 53, № 2, B., 1961/1962, S. 235— 254; F u n k e G. Von der Aktualitat Kant, Bonn, 1979, S. 181—237; F u n k e G. Der Weg zur ontologischen Kantinterpretation. — «Kant-Studien», B., 1972, Jg 62, N. Y. S. 446— 466; G e r h a r d t V., K a u l b a c h F. Kant. Darmstadt, 1979. 9 C m.: F u n k e G. Die Diskussion um die metaphysische Kant-inferpretation. — «Kant-Studien», Jg 67, H. 3, B.. 1976, S. 409—424. 10 C m.: H e i m s o e t h H. Persohnlichkeitsbewusstsein und Ding an sich in der kantischen Philosophie.— In: Heimsoeth H. Studien zur Philosophie I. Kants, B„ 1956, Bd. 1. S. 11 H e i m s o e t h H. Transzendentale Dialektik. Ein Kommentar zu Kants K ritik der remen V e m u n ft, Bd. 1— 4, B.-N. Y., 1966— 1971.

153

12 См.: П а ч к а е в а И. И. Некоторые современные .интерпретации, .фи лософий Канта в ФРГ. — В кн.: Вопросы теоретического наследия Иммануи ла Канта. Калининград, 1978, вып. 3, с. 118. 13 См.: G e r h a r d t V., К a u l b а с h F. Op. cit. : 14 См.: M a r t i n G. Immanuel Kant. Ontologie -und Wissenschaftstheorie. 15.. 1969. -• 15 C m.: S o m m e r M. Die Selbsterhaltung der Verriunft. Stuttgart-Bad Cannstadt, 1977. 'k 16 C m .: S t e g m f i l l e r W. Gedanken iiber eine mdgliche rationale Aufsatze zu Kant und Wittgenstein. Darrhstadt, 1970. 17 C m.: B e n n e t J. Kant’s dialectic. Cambridge, 1974, , . . 18 C m.: S t r o w s o n P. E. The bounds of sens. An essays of Kant’s Critique of pure reason, L., 1966. 19 C m.: G e r h a r d t V., K a u l b a c h F., Op. cit., S. 25. 20 См.: П а н ч е н к о Т. H. Дескриптивная метафизика Питера Стро сона.— Вопросы философии, 1979, № 11, с. 158— 167. 21 П а н ч е н к о Т. Н. Питер Стросон в роли аналитического интерпйетатора кантовской философии. — Вопросы теоретического наследия Имма нуила Канта. Калининград, 1980, вып. 5, с. 101. 22 См. там же, с. 106— 107. 23 См.: Logik. Ethik. Theorie der Geisteswissenschaften. XI. Deutscher Kongress fur Philosophie. Hamburg, 1977. 24 См.: Г у л ы г а А. В., Н и к и ф о р о в А. Л. Философская ситуа ция в Ф РГ сегодня. — Вопросы философии, 1978. № 6, с. 125— 134. 25 См.: B e c k L. Studies in the philosophy of Kant.-— Indianopolis/N. Y., 1965; Kant studies today. Ed. by Beck L., La Salle (111), 1969. 26 C m.: F e u e r L. S. Lawless sensations and categorial defences. The unconscious sourses of Kant’s philosophy. — In: «Psychoanalysis and philo sophy». N. Y., 1970, p. 76— 125. 27 C m.: Kant und Scholastik heute. Pullach, 1955. 28 C m.: H a r z J. Kant und die Scholastik-Neoscholastik und Kant. Leip zig, 1971. 29 C m.: W a r d K. The development of Kant’s view of ethics. Oxford, 1972.. 30 C m.: G e r h a r d t V., K a u l b a c h F. Op. cit., S. 2, 31 C m.: L e h m a n G. Beitrage zur Geschichte und Interpretation .der Philosophie Kants, B., 1969. ’ . 32 C m.: M a r t i n G., Op. cit., S. 312. 33 C m.: G e r h a r d t V., K a u l b a c h F. Op. cit., S. 120. 34 См.: Кант и кантианцы. Критические очерки одной философской тра диции. М., 1978. 35 См.: К о j e v e A. Kant. P., 1973. 36 См.: W e l s h W. Н. J. Paton (1889— 1969). — «Kant-Studien», B., 1970, Jg 61, N 4, S. 427— 432. 37 C m.: L e h m a n G. Op. cit., S. 5. 38 C m.: M e r t e n s H. Kommentar zur Ersten Einleitung in Kants.Kritik der Urteilskraft. Miinchen, 1975, S. 230. 39 C m.: B a r t u s c h a t W. Zum systematischen Ort von Kants Kritik der Urteilskraft. Fr./M„ 1972, S. 54. 40 C m.: G e r h a r d t G., K a u l b a c h F. Op. cit., S. 111. 41 C m.: H e i n t e l P. Bedeutung der Kritik der asthetischenUrteilskaft, fiir die transzendentale Systematik, Bonn, 1970. 42 C m.: H e i n r i c h D. Kants Denken 1762/63. Ober den Ursprungs der Unterscheidung analytischer und synthetischer Urteile. — In: Giteroulf u.: a. Studien zu Kant philosophischer Entwicklung. 1967, S. 9— 13. 43 C m.: H i n s k e N. Kants Weg zur Transzendentalphilosophie. Stutt gart, 1970. 44 C m.: W a 1 k e r R. Ch. Kant. L , 1978.

154

45 См.: А б р а м я н Л. А. Многообразие и единство кантовского поня тия о вещи в себе. — Вопросы теоретического наследия Иммануила Канта. Калининград, 1978, вып. 3, с. 19—27. 40 См.: Р г a u s s G. Erscheinung bei Kant. Ein Problem der Kritik der reinen Vernunft. B., 1971; P r a u s s G. Kant und Problem der Dinge an sich. Bonn, 1974; G e r h a r d t V., K a u l b a c h F. Op. cit, S. 28; S e i d l H. Bemerkungen zu Ding an sich und transzendentalem Gegenstand in Kants Kritik der reinen Vernunft. — «Kant-Studien», B., 1972, Jg 63, H. 3, S. 305— 314; H i n t i k k a J. «Dinge an sich» rev. — «Kant-Studien», B., 1974, Jg 65, S.-H ., T. 1. S. 47 Cm.: M o r i t z M. Ober einige formale Strukturen des kategorischen Imperativs. — «Kant-Studien», B., 1974, S.-H., T. 1. S. 201— 208. 48 Л е н и н В. И. Материализм и эмпириокритицизм. — Поли. собр. соч. Т. 18, с. 206.

СОДЕРЖАНИЕ К. Я. ЛЮБУ'ГИН, Н. И. ШАШКОБ (Уральский университет). Фи лософские предпосылки «Критики чистого разума» И. Канта . . . ' И. С. НАРСКИИ (АОН при ЦК КПСС). О гносеологическом смысле системы основоположений чистого рассу д к а.............................. 18 С. А. ЧЕРНОВ (Ленинградский электротехнический институт свя зи). Трансцендентальный идеализм и математическая физика . . . Л. А. КАЛИННИКОВ (Калининградский университет). Об осо бенностях кантовского агностицизма ........................................................... Я. С. КУЗНЕЦОВА (Калининградский университет). И. Кант о гносеологической природе математических а к с и о м .............................. 50 А. Н. ТРОЕПОЛЬСКИИ (Калининградский университет). Новый импульс в исследовании проблемы аналитического исинтетического С. В. КОРНИЛОВ (Калининградский университет). О соотношении понимания и объяснения в учении Канта об органической природе . А. В. ГУЛЫ ГА (Институт философии АН СССР). Кант и «Систе ма трансцендентального идеализма» Ш ел л инга.....................................78 Б. К. ГЕНЗЕЛИС (Вильнюсский университет). И. Кант и философ ская мысль в Литве (конец X V III в. — начало XIX в.). Приложение: И. Кант. Дружеское дополнение. Перевод А. Г'айлюса (Вильнюсский университет) .................................................................................................

26 38

61 66

НАУЧНЫЕ ПУБЛИКАЦИИ И. КАНТ. Спор философского факультета с юридическим. Публи кация Е. А. Голикова (Эстонская с.-х. академия, г. Тарту). Перевод Я. Д. Копцева (Калининградский университет) и А. А. Столярова (Ин ститут философии АН С С С Р ) ....................................................................... 96 Вступительное рассуждение об антиномиях чистого разума, кото рое для соискания степени доктора философии в Императорском Уни верситете, в Харькове учрежденном, составил ИОАНН ЛЮБАЧИНСКИЙ. Публикация 3. А. Каменского. Перевод А. А. Столярова (Ин ститут философии АН С С С Р ) ....................................................................... 112 ОБЗОРЫ Д. М. ГРИНИШИН (Калининградский университет). Важные по полнения советской кантоведческойлитературы ......................................... 134 Я. С. АНДРЕЕВА (ИНИОН АН СССР). Философия Канта в зер кале современного буржуазногокантоведения.......................................... 144

IN H A L T S V E R Z E I C H N IS

К. N. L j u b u t i n , N. I. S h a s h k o v (D ie U rale r U n i v e rsita t). PhilosophiscHe V oraussetzungen der « K ritik der reinen V e rn u n ft» von Im m a n u e l K a n t . . . . . . I. S. N a r s k i j (A kadem ie der Gesellschaftswissenschaften beim Z K der K P d S U ). Z u m erkenntnistheoretischen S in n des Systems der G ru n d des reinen V erstandes . . . . S. A. T s c h e r n o v (L e n in g ra d , Elektrotechnisches Institut fur F e rnm eldew e sen). T ranszendentaler Id ealism us u n d m athem atische P h y s i k .......................................................26 L. A. K a l i n n i k o v (K a lin in g r a d , U n iv e rs ita t). Zu den E ige n tiim lich keiten des kantischen A g n o stizism us . . . I. S. K u s n e z o v a (K a lin in g r a d , U n iv e rs ita t). I. K an t vom gnoseologischen W esen der m athem atischen . . . A. N. T r o j e p o l s k i j (K a lin in g r a d , U n iv e rs ita t). E in neuer Im p u ls zum S tu d iu m des A n alytischen un d Synthetis c h e n .....................................................................................................61 S. W . K o r n i l o v (K a lin in g r a d , U n iv e rs ita t). Z u r Bezie h un g zw ischen verstehen u n d E rklaren in K an ts Lehre vom O r g a n i s c h e n ...................................................................... 66 A. W . G u l y g a (In s titu t fur Philosophie der A kade mie der W issenschaften der U d S S R ) . K an t un d das System

des

transzendentalen Id ealism u s S chellings . . . . B. К G e n s e l i s (W iln ju s , U n iv e rs ita t). Im m a n u e l K an t

un d philosophisches D enken in L itauen um die W ende des 19.Jahrhunderts. Beilage: I. K a n t . N achschrift eines Freundes. Uebersetzt von A. G a jlju s (W iln ju s ,

U niversitat)

. .

W IS S E N S C H A FT L I C H E P U B L IK A T IO N E N

I. K a n t . schen

Streit

F a k u lta t

m it

der F akultate n. der

Streit

juristischen.

der philosophi-

(P u b lik a tio n von

E. A. G o l i k o v . T artu. U ebersetzung — I. K o p z e w n in g ra d ,

( K a li

U n i v e r s i t a t ) ........................................................... . 9 6

t. L j u b a t s t h i n s к i j. D issertation tiber die Antindm ien der reinen V ernunft. (P u b lik a tio n von S. A. K a m e n s к i j; U ebersetzung — A. A. S t о 1j а г о v. In s titu t fur Philosophie der A kadem ie der W issenschaften der U d S S R . .112 B E R IC H T E D. M. G r i n i s c h i n (K a lin in g r a d , U n iv e rs ita t). Eine w ichtige E r g a n z u n g der sow jetischen K ^ n t — F o rschu n g .

134

I. S. A n d r e j e v a (In s titu t fur w issenschaftliche In fo r m atio n bei der A kad em ie der W issenschaften der U d S S R ) . P hilosophie K ants im Spiegel der burgerlichen F orschung der G egenw art.

144