cпециальные тематические страницы журнала спб.собака.ru №1 (108) январь 2010
Невский «Зингер» Дом книги
проект представляет
маршрут Невский пр. > Б. Конюшенная ул. > Конюшенная пл. > наб. кан. Грибоедова
СОДЕРЖАНИЕ
Женщина в русском национальном костюме за швейной машиной «Зингер». Фото Карла Буллы. До 1914 года
Швейные машинки Singer добрались на российский рынок к 1860-м годам. Сначала транснациональная американская компания, основанная эмигрантом из Германии Исааком Райзингером, действовала через европейских представителей, а в 1901 году основала акционерное общество «Компания Зингер», открыла завод в подмосковном Подольске, а на Невском, 28, выстроила наглое здание своего представительства. В своей рекламной деятельности американцы позиционировали фирму как русскую, поэтому швея на фото – в кокошнике и с рушником. В 1910-е годы зингеровские машинки действительно стояли чуть ли не в каждом втором доме. А некоторые мудрые хозяйки, не выкинувшие бабушкин «Зингер» даже при переездах, и сегодня предпочитают его перфектную строчку швам современных электрических машинок. С. 18 4 (180) спб.собака.ru №1 (108) 2010
проект представляет
6 Карта места Парадные витрины города и малоизвестные дворы с сюрпризами
8 Черты характера Транзитная зона от метро к Эрмитажу, Русскому музею и Спасу на Крови
10 Кони и люди История о том, как царским конюшням придали архитектурный облик
14 Прогулка Открыточные виды и инсайдерские фотографии, сделанные украдкой
16 Придворный оркестр «Дедушка» филармонических оркестров жил, репетировал и выступал в доме Конюшенного ведомства
Единственные кони, оставшиеся в придворных конюшнях. С. 10
18 Два Сюзора Дом компании «Зингер» и соседний банк Общества взаимного кредита построены по проекту одного архитектора – Павла Сюзора
20 «Писательский недоскреб» Получить квартиру в писательской надстройке стремились все самые известные ленинградские писатели 1930-х годов
22 Каталог: такси Здание Музея дворцовых экипажей в 1950 году занял Первый таксопарк Витрины домов на Невском сразу делались на двух этажах. С. 18
Часы в Обществе взаимного кредита. С. 18
В Музее-квартире Зощенко все вещи – подлинные. С. 20
5 (181) спб.собака.ru №1 (108) 2010
КАРТА МЕСТА
Слово редактора
Анна Петрова о конюшнях и книгах
Конюшенное Все в этом квартале Конюшенное: площадь, улицы, церковь, двор, музей. Где же стояли кони? И что сегодня напомнит об этом?
«Писательский недоскреб»
Дом книги Здание имеет двойную идентичность: построено в 1904 году для швейной компании «Зингер», но уже девяносто лет занято Домом книги. 6 (182) спб.собака.ru №1 (108) 2010
В 1934 году в надстройке на четвертом-пятом этажах получили квартиры знаменитые ленинградские писатели. Две комнаты Михаила Зощенко превращены в музей.
Чеб улок пере
ект осп й пр ски Нев
В этом номере у нас полтора квартала: от Невского до Мойки между каналом Грибоедова и Большой Конюшенной. Участку между Малой и Большой Конюшенными мы посвятили прошлый номер. Оставшийся кусок квартала тоже предполагалось располовинить, уж слишком разные по характеру две эти части. Можно сказать, что их судьбу предопределило «социальное происхождение». Участок от Мойки до Шведского переулка уже в начале XVIII века получило Придворное конюшенное ведомство, здесь оно построило не только царские конюшни, но и каретные сараи, всякие мастерские, дома и госпиталь для конюшенных служителей. Почти все эти здания сохранились, и по цепочке одинаковых бежевых домов вдоль канала легко угадать их казенное прошлое. А участками между Чебоксарским переулком и Невским проспектом владели зажиточные граждане – в итоге эти квадратные метры они продали под банки, возвели кичливые доходные дома с огромными витринами магазинов и ресторанов. Сегодня тенденция в целом сохраняется. Внутри конюшенной части все еще «конюшня», только лошадей и кареты сменили самодвижущиеся экипажи. Здесь полно каких-то авторемонтных боксов, по пандусам, сохранившимся от таксопарка, в чрево старинных строений заезжают лихие водилы. Впрочем, здания, выходящие на Большую Конюшенную и канал, уже переориентированы на потребителя, там респектабельные интерьерные бутики, рестораны и развеселые клубы вроде «Ахтунг, бэби». Что касается банковской части, то она все нагляднее демонстрирует процветание капитала. Остается только порадоваться, что в дом «Зингера» все-таки вернулся Дом книги, признаюсь – мой любимый магазин. Вот спешишь по делам, торопишься в метро, а ноги сами зайдут. И каждый раз говоришь себе: только посмотреть, что новенького, лишь полистать и прицениться. А в итоге… Жаль, что дисконтные карты у Дома книги не накопительные.
проект представляет
Конюшенная церковь Здесь отпевали Пушкина.
а йк Мо
ский ксар Чебо улок пере
) ова инский оед риб атерин Г л а к Кан ший Е в (бы
Музей дворцовых экипажей
ь щад пло
ок реул й пе дски Шве
а улиц а ная ц шен дах ули ю н о о ая К 91 г Мал 18–19 вской) (в 19ьи Перо Соф
я нна юше Кон
а) а улиц елябов ная Ж шен х улица ю н а Ко шая 1 год Боль 18–199 (в 19
хранил самые ценные из императорских карет.
а мств едо го в о и н ен ров нюш на К а Ко пас м С о Д
Императорские конюшни Стойла выходили на Мойку, манеж – на канал, в квартирах окнами на площадь жили чиновники Конюшенного ведомства.
Общество взаимного кредита Даже если у вас нет вкладов, стоит подняться на второй этаж – посмотреть отреставрированный операционный зал.
Рынок сувениров Матрешки, ушанки, «яйца Фаберже».
7 (183) спб.собака.ru №1 (108) 2010
ЧЕРТЫ ХАРАКТЕРА
Вдоль по Невскому Факты биографии, определившие характер местности.
оживленный участок проспекта 1 Самый Задача по Остеру: «Из вестибюля метро на канале Грибоедова ежеминутно появляются шестьдесят человек. Еще сто за это время проходят по Невскому проспекту, сорок сворачивают с Малой Конюшенной, пятьдесят – с канала Грибоедова, сорок пять – выходят из дверей Дома книги, сто пятьдесят движутся по переходу с другой стороны проспекта. Какими должны быть ширина тротуаров и скорость движения, чтобы прохожие не наступали друг другу на пятки?»
виды 2 Открыточные Кто из приезжих не запечатлел себя на Итальянском мостике на фоне Спаса на Крови, не сфотографировал Невский с Домом книги и Казанским собором? Если бы Конюшенную площадь привели в порядок, объективы нацелились бы на новые замечательные ракурсы.
проект представляет
и великолепие 3 Трэш Сияет золотыми деталями отреставрированный дом компании «Зингер», на фасад банка Общества взаимного кредита вернулась скульптура, в подвалах дома № 2 по Конюшенной – сплошь дорогие интерьерные бутики. А свернешь внутрь Конюшенного двора и ахнешь: «конюшни» бывшего таксопарка никто еще не разгребал. А.П.
Проспект 25 Октября. 1927 год
ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ: О ЦАРСКИХ КОНЮШНЯХ
Кони и люди Развитие квартала началось вовсе не с Невского проспекта, как логично было бы предположить, а с Конюшенного двора, построенного на берегу Мойки в ту пору, когда Невский был еще скромной лесной просекой. ри Петре I берега речки Мьи (Мойка) представляли собой глухую городскую окраину. Царь всячески стремился к тому, чтобы настоящим городским центром стал Васильевский остров, даже запретил частное каменное строительство на левом берегу – вне набережной, где находились оба его дворца, летний и зимний. На задворках селились иностранцы – немцы и греки, а позади их слобод был только узкий извилистый рукав Невы да болото. И вот в этом непритязательном месте, совсем не похожем на центр великого города, начинается строительство грандиозных императорских конюшен, своими размерами превзошедших все построенное в Петербурге до этого. Вообще-то, царь, страдая падучей, лошадей боялся, его стихия – море, лодки и корабли. И жителям новой столицы предстояло отучиться путешествовать по суше, мостов не предполагалось, а для решения транспортной проблемы на том же левом берегу устроили две верфи: партикулярную у истока Фонтанки и государственную
П
на стапелях Адмиралтейства. Однако оставалась еще зима, когда реки и каналы замерзали, а кроме того, важна была репрезентативная функция, ведь приличному человеку ходить пешком не подобало. Величественный конный выезд, роскошные кареты, породистые лошади – все это было неотъемлемым элементом тогдашней дворцовой жизни в Европе. И русский царь не хотел отставать от своих зарубежных коллег – подобно Парижу или Вене, Петербургу тоже полагалось иметь огромные императорские конюшни. Вот и затеяли поблизости от дворца, на пустынном берегу Мойки, стройку большой государственной важности. Первые конюшни спроектировал швейцарец Николай Гербель (Харбель). Парадный вход со стороны Мойки он украсил тонкой и длинной
проект проект представляет представляет
Конюшенная церковь
Благодаря атласу Махаева, изданному к пятидесятилетнему юбилею столицы, можно увидеть, что конюшни в ту пору венчала высотная доминанта
башней. Как и другие доминанты петровского Петербурга, она напоминала о средневековых традициях севера Европы. Подобно кораблику над Адмиралтейством, венчал эту башню вздыбленный конь. Но, видно, дурная болотистая почва виной тому, что уже к концу XVIII века здание сильно обветшало, а потому в 1810-е подверглось масштабной реконструкции. Ради экономии средств зодчий Василий Стасов выстроил новые конюшни на старом фундаменте, оттого фасады сохранили странный излом с неудобным внутренним углом. Объясняется он просто: северный фасад, выходящий на Мойку, повторял изгиб реки, а южный стал парадным лишь при Стасове, в петровские времена никакой площади там не было.
Вместо снесенной башни Стасов увенчал церковь, расположенную в центре здания, приземистым куполом. О таких говорят «блюдцеобразный». Действительно, зодчество рубежа XVIII и XIX столетий росло вширь, не ввысь. Кроме того, наследники архитектурных идей Французской революции, Стасов, Андреян Захаров, Луиджи Руска и многие другие в России и по всей Европе стремились тогда свести свои проекты к набору простейших геометрических фигур. Вот и здесь кубический объем храма, такие же кубы по углам здания, полукруг колоннады. Конюшенная церковь далека от русских храмовых традиций, от возрожденного Елизаветой Петровной пятиглавия. Она
Конюшенная площадь. 1910-е годы
ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ: О ЦАРСКИХ КОНЮШНЯХ
Колонны в арках – мотив, придуманный в XVIII веке шотландскими архитекторами братьями Адам. Работая в прусском Потсдаме на строительстве русской церкви, Стасов мог видеть похожую нишу в соседнем здании дворцовой оранжереи. А мог и не видеть, позаимствовав этот мотив из какого-нибудь другого источника
строилась, как и многие другие в то время, в подражание конкретному памятнику античной (дохристианской) архитектуры – римскому Пантеону. Правда, отказаться от окон, как в Пантеоне, устроив вместо них отверстие посредине плоского купола, – до такого никто из архитекторов не доходил. Но вот цилиндрические объемы под плоскими куполами для рубежа веков явление обычное. В смелой архитектуре Конюшенной церкви нашлось место и для цилиндров: это две звонницы, по смелости формы оставляющие позади все другие эксперименты неоклассицизма. Словно сам испугавшись такой находки, Стасов разместил их сзади, чтобы не слишком бросались в глаза. Можно видеть в этих колокольнях еще одну аллюзию на Пантеон, портик которого более века венчали похожие звонницы. Создал их в XVII веке великий мастер барокко Джанлоренцо Бернини, а снесли никем не любимые «ослиные уши» при Наполеоне, то есть незадолго до возведения «Пантеона» на Конюшенной. Еще одна реминисценция на римскую постройку – лоджия на фасаде (взамен портика) – утрачена в середине XIX века, когда ее ради расширения церковного пространства заложили. Тогда же исчезло большинство высоких окон, от которых остались только полуциркульные отверстия под крышей. Стойла располагались со стороны Мойки, а корпус вдоль Екатерининского канала занимал манеж, там вместо окон были таких же пропорций ниши. Нужно ли конюшням много света или правы те, кто уменьшил количество окон? Ответ на вопрос знают, наверное, только коневоды. Однако к середине ХХ столетия, когда здание после многочисленных переделок приблизили к состоянию начала XIX века, лошадей в нем уже давно сменили автомобили, а потому восстанав12 (188) спб.собака.ru №1 (108) 2010
ливать окна, как и лоджию храма, не стали. Верно ли это? Глухие стены конюшен выглядят необычайно эффектно и в точности отвечают устремлениям архитекторов той эпохи к геометрической ясности и простоте.
Колоннада Изысканная колоннада со стороны Конюшенного переулка с колоннами неопределенного ордера – еще один стасовский эксперимент. Колонны эти и не дорические – у дорических колонн без баз (то есть греческих, как в Горном институте) должны быть каннелюры, и не тосканские – у тех должна быть база и иной фриз. Получился некий архаический гибрид, который изобрел вообще не архитектор, а художник – Жан-Луи Давид, пытав-
Римский Пантеон в XVIII веке. С гравюры ДжованниБаттисты Пиранези. Храм с плоским куполом и двумя невысокими колокольнями мог послужить прототипом церкви на Конюшенной
проект представляет
шийся в своих картинах из ранней римской истории («Клятва Горациев», «Брут») воспроизвести суровый стиль построек Рима республиканской эпохи. Такие колонны сразу же стали необычайно популярны у зодчих, но в Россию попали с изрядным опозданием: стиль времен Французской революции появился здесь в первые два десятилетия XIX века, а ампир пришел лишь в 1820-е. Стасов оставил множество построек с подобными колоннами: в Петербурге возвел сурового вида Ямской гостиный двор, в Костроме в том же стиле – огромные торговые ряды. А дом Котомина на Невском, где расположено «Литературное кафе», приписывают зодчему лишь на том основании, что его фасад украшают две лоджии с такими же колоннами. Этот театральный прием – колоннада, которая ниоткуда не видна целиком, но эффектно поворачивает за угол, – наиболее удачная и самостоятельная часть стасовского замысла.
Масштаб На фоне всех перечисленных цитат и частных находок главным достоинством здания остается необычайная монументальность. Причем при скромной высоте – всего в два этажа. Для одноэтажной петровской эпохи это довольно много, для начала XIX века уже странно мало. Конюшни, правда, в большем числе этажей не нуждались, со стороны Мойки хватило и одного. Да ведь и в основной части гигантского Адмиралтейства, построенного в те же годы, сначала было только два этажа. Поражали эти постройки своей площадью. И тем, как умели зодчие подобрать подобающий образ и масштаб деталей.У французских мастеров классицизма, творивших в эпоху великих потрясений, и у их немецких
Жан-Луи Давид. Ликторы приносят Бруту тела его сыновей (фрагмент). Колонна, придуманная художником, – без базы, но с дорической капителью – очень понравилась архитектору Стасову
коллег, жителей карликовых государств, было, конечно, меньше возможностей осуществить мечту о чем-то грандиозном. Но и в Петербурге по-настоящему больших классических зданий до ансамблей Росси было немного. Академия художеств, банк на Садовой Джакомо Кваренги – вот, собственно, и все. Чуть ли не самыми масштабными комплексами были тогда многочисленные казармы. Однако военное ведомство сторонилось архитектурных излишеств. Сложный план, разнообразие фасадов, изысканные детали – все эти достоинства императорских конюшен есть признаки исключительной, государственной важности заказа, каковым и был важнейший атрибут императорской власти – конюшни. Не многим зодчим посчастливилось получить такие заказы, Стасов – один из них. Иван Саблин
Не многие обращают внимание на оригинальную колоннаду конюшен, спрятанную в переулке
13 (189) спб.собака.ru №1 (108) 2010
ПРОГУЛКА
ИСТОРИЯ ВТОРАЯ: О МУЗЫКАНТСКОМ ХОРЕ
Придворный оркестр На канале Грибоедова находится зал, где с 1882 по 1917 год репетировал и выступал Придворный оркестр. домах Конюшенного ведомства жили не только «конюшенные служители с принадлежащими им людьми», но и чиновники других ведомств, офицеры Конной гвардии, солдаты соседнего Павловского полка. Одну из служебных пятикомнатных квартир на площади занимал будущий маршал и президент Финляндии Густав Маннергейм, служивший в конце 1890-х годов в Кавалергардском полку. В 1883 году в дом на углу Чебоксарского переулка и Екатерининского канала заселили музыкантов из недавно созданного Придворного музыкантского хора. Холостым предоставили место в казарме, семейным – казенную квартиру, организовали столовую, контору и репетиционный зал, в нужные моменты превращавшийся в концертный. Хором оркестр назывался потому, что медные духовые инструменты – а в начале своей деятельности оркестр был исключительно духовой – в партитурах обозначались тогда как «хор». Инициатива создания оркестра исходи-
В
ла от императора-меломана Александра III, поклонника Глинки и Чайковского. Он сам неплохо играл на корнете и прекратил публичные выступления лишь взойдя на престол. Отныне его уделом стало слушание музыки – Придворный хор играл на его коронации, а позже на балах, во время завтраков, обедов и дворцовых церемо-
Первое время оркестр выступал только при дворе, публичные концерты запрещались ний. Со временем инспектор оркестра полковник (впоследствии генерал) барон Константин Штакельберг добился приглашения вольнонаемных струнников и превратил вверенный ему коллектив из ста тринадцати человек в замечательный симфонический оркестр. С 1901 года ему позволили давать публичные концерты, но поскольку
Музыканты Придворного оркестра со вдовствующей императрицей Марией Федоровной. 1914 год. Мария Федоровна подарила Музею музыкальных инструментов ценную коллекцию персидских (иранских) инструментов. В современной экспозиции музея в Шереметевском дворце эти искусно сделанные кеманче, тонбаки, зурны, украшенные росписью, золотом, перламутром, представлены в специальной витрине
проект представляет
Придворный оркестр не имел права гастролировать, многие европейские знаменитости приезжали послушать, а иногда и выступить с ним, в Петербург. Среди них были композитор Рихард Штраус, дирижеры Артур Никиш и Вильгельм Менгельберг, пианисты Иосиф Гофман и Игнацы Падеревский. На открытую генеральную репетицию перед воскресными концертами, устраивавшимися при дворе, в зал Конюшенного ведомства набивалось более двухсот пятидесяти человек. Выручка с этих «субботников» шла в фонд музыкантских вдов и сирот. После революции, лишившись «высшего администрирования», музыканты объявили свой оркестр государственным и избрали руководителем дирижера Сергея Кусевицкого. В 1921 году на базе «учреждения первостепенного художественного значения», по выражению Луначарского, была создана Петроградская филармония. В предоставленное ей здание Дворянского собрания на площади Искусств (тогда площадь Лассаля) перебрались не только музыканты, но и великолепный музей музыкальных инструментов и богатейшая нотная библиотека. Записанные на ее абонемент и сейчас с благоговением могут увидеть на старых изданиях штамп «Придворный оркестр». А.П.
Константин Штакельберг (1848–1925) Не будучи профессиональным музыкантом, генерал Штакельберг оказался эффективным музыкальным менеджером. Он создал первоклассный оркестр и сумел отстоять для него достойное финансирование, хотя Министерство императорского двора постоянно пыталось его «оптимизировать», жалуясь на «большое обременение для кассы». Барон объезжал города империи и лично отбирал талантливых оркестрантов, организовал детскую музыкантскую школу, добился передачи в основанную им библиотеку богатейшего нотного собрания императрицы Елизаветы Алексеевны, жены Александра I. В составленных Штакельбергом программах концертов исполнялись как произведения старинных авторов, так и современных – Малера, Брукнера, Грига, а также пьесы вчерашних петербургских студентов – Стравинского, Прокофьева, Мясковского.
ИСТОРИЯ ТРЕТЬЯ: О ВЛИЯНИИ ДЕНЕГ НА АРХИТЕКТУРУ
Два Сюзора Самые заметные здания в квартале – дом компании «Зингер» (нынешний Дом книги) и банк Общества взаимного кредита – построены по проекту одного архитектора – Павла Сюзора. юзор – зодчий номер один в Петербурге конца XIX века, времени небогатого на шедевры. И главное определение этого архитектора – «плодовитый мастер»: невообразимое количество заказов в столице, от жилых домов класса люкс до бань. Дом «Зингера» создан Cюзором на закате карьеры, и его удобно сравнить с творением периода расцвета – банком Общества взаимного кредита по соседству. Столь разные по форме, по функции эти постройки близки, и вполне законно часть Дома книги теперь вновь занял банк. В начале XX века компании «Зингер» шесть этажей тоже не требовалось, большую часть помещений сдавали, что приносило дохода не меньше, чем основная деятельность. В ту пору на Невском не было ни одного заметного дома, которое не занял бы банк: и Пассаж, и Малый зал Филармонии… Петербург ведь был не только политическим, но и финансовым центром империи. Отдельного Сити здесь не существовало, но с екатерининских времен, когда первые банки
С
Петербург был не только политическим, но и финансовым центром империи возникли в районе Невского проспекта, именно за ним закрепилась функция банковского центра. Все финансовые учреждения располагались если не на самом проспекте, то где-нибудь рядом. И какое бы бурное строительство ни велось во времена Сюзора в Коломне или на Петроградской стороне, там банковских зданий нет. Так ли сильно отличались банки от тех же доходных домов? Говорят, что им неспроста стремились придать черты итальянского Возрождения, времени расцвета во Флоренции искусств – и банковского дела. Однако не все деловые люди хорошо знали историю, а ее тонкие знатоки могли бы возразить, что флорентийские палаццо принадлежали все-таки знати, не банкирам. Вероятно, заказчикам импонировал сам внешний вид дома-крепости, похожего на сундук с золотом. Не случайно при оформлении фасадов банки не скупились на каменную облицовку. Все должно было говорить об устойчивости и надежности.
18 (194) спб.собака.ru №1 (108) 2010
Центр здания напоминает триумфальную арку – ворота в процветание клиентов
Однако Сюзор – один из немногих питерских зодчих французских кровей – и в творчестве строго следовал заветам парижской Ecole des Beaux-Arts, и в его постройках ничего итальянского нет. Фасад банка венчает характерный купол, украшенный аллегорической скульптурой, близких родственников которой можно было встретить на многих парадных строениях французской столицы – от Гранд-Опера до павильонов всемирных выставок. Что касается интерьера банка, то здесь важнейшей деталью был операционный зал, место, где, собственно, и делают деньги. Таких просторных помещений в Петербурге сохранилось немало, но многие теперь недоступны для осмотра, так что проще всего составить о них представление, посетив Главпочтамт. Там тоже есть конторки и окошки, а главное – такое же ощущение величия и простора. Зал Сюзора на момент завершения строительства был самым большим в городе: шестьсот сорок квадратных метров. Он имеет необычную крестообразную форму, на фасад выходит один из концов равноконечного креста, ему соответствует окно – настоящая триумфальная арка. Еще больше помпы в архитектуре дома «Зингера», его темную громаду видно издалека. На редкость перегружен деталями верх здания, где под карнизом сидят крылатые гении со швейными машинками. Низ, впрочем, не многим лучше: фонари, флагштоки и прочая металлическая мишура – верх безвкусицы. Так странно понял
проект представляет
Француз по происхождению Сюзор и француз по выучке Флэг украсили офисы «Зингера» в Петербурге и Нью-Йорке одинаково вычурными фонарями
Когда в 1904 году с дома компании «Зингер» сняли леса, многих возмутила эта инородная громада напротив колоннады Казанского собора
немолодой уже зодчий только-только достигшие невских берегов веяния модерна. Лишь в средней части здания глаз может порадоваться за удачные новшества, вроде выведенных на фасад деталей металлического каркаса (впервые в городе) или просто больших, светлых окон. Похожее, даже более удачное здание появилось в те годы на углу Мойки и Гороховой улицы (до недавнего времени швейная фабрика FOSP). Этот каркас, как и машины для шитья, – американское изобретение, без него не было бы ни таких больших окон, ни высотного строительства. По легенде, впрочем документально не подтвержденной, американцы пожелали возвести в Петербурге небоскреб, да просчитались: по российскому законодательству строить дома больше ширины улицы не разрешалось. Но ограничения, действовавшие в России, едва ли могли кого-то удивить. Свои правила были везде, оттого небоскребы и не строились тогда ни в Лондоне, ни в Париже.
Даже в Нью-Йорке были нормы: там застройщики могли превысить ширину улицы лишь в два раза. Однако архитектор Эрнест Флэг, нанятый «Зингером» строить главный офис в Нью-Йорке, сумел, как и многие, обойти этот запрет: его небоскреб построен с отступом от красной линии. Корпус, выходящий на одну из улиц Манхэттена, невысок, зато позади него стояла башня, со своими 187 метрами самая высокая на тот момент в мире. Главный офис был окончен к 1908-му, уже через год его рекорд оказался побит, а спустя еще шестьдесят лет башню разобрали. Это пока единственный снесенный небоскреб, не считая башен-близнецов. Петербургскому офису повезло больше: он стал одним из символов города, охраняется государством и, несмотря на уход оттуда швейных машин, неотделим от названия компании, его построившей. Как, впрочем, и от книг, которыми в этом доме торгуют с 1919 года. И повсюду снова банк на банке. И.C.
В операционном зале Общества взаимного кредита и сегодня как будто ничего не изменилось
Головной офис «Зингера» в НьюЙорке. Теперь понятно, почему петербургский филиал получился таким наглым
19 (195) спб.собака.ru №1 (108) 2010
ИСТОРИЯ ЧЕТВЕРТАЯ: О ДОМЕ НА НАБЕРЕЖНОЙ
«Писательский недоскреб» В дом на углу Малой Конюшенной, Чебоксарского переулка и набережной канала Грибоедова в 1930-е годы поселили литературную элиту Ленинграда. огда в начале 1930-х годов Литфонд решил на кооперативных началах надстроить старый трехэтажный дом Конюшенного ведомства, лучше всякого высотного регламента («не выше карниза Зимнего дворца») действия архитекторов ограничивало отсутствие хорошей строительной техники. Поэтому два дополнительных этажа получились куцыми по сравнению со щедрой меркой предыдущего века, и новые жильцы прозвали здание «писательским недоскребом». Низкие потолки были не единственным неудобством – жилье отличалось унылыми длинными коридорами гостиничного типа с закутками, куда выходили двери тесных квартир, и маленькими окнами. Тем не менее обладатели ордеров, строго распределявшихся Литфондом, были счастливы: многие семьи перебирались в собственные квартиры из «вороньих слободок». Стройка затягивалась, и новоселы не могли дождаться ключей. В каби-
К
Приличным считалось по-соседски ходить в гости в пижаме, а «харч» было принято приносить с собой нете завснаба Главленстроя, куда отправилась писательская делегация, состоялся диалог, достойный пера Зощенко: – Гвоздей нет! – Ну а когда вы нашего Христа распинали, небось тогда у вас были гвозди? Гвозди нашлись. Надстройку закончили, и в первом писательском кооперативе компактно поселилась городская литературная элита. В разное время соседями были Николай Заболоцкий и Всеволод Рождественский, Евгений Шварц и Ольга Форш, Николай Олейников и Михаил Слонимский, в гости к Борису Эйхенбауму приходили Ахматова и Мариенгоф с женой. В 1934-м, в год переезда в одну из квартир на четвертом этаже знаменитейшего в тот момент писателя Михаила Зощенко, в одной газете вышла карикатура: «недоскреб», сплошь увешанный мемориальными досками. Это шутливое пророчество до сих пор не осу-
20 (196) спб.собака.ru №1 (108) 2010
Михаил Зощенко. 1930-е годы
ществилось в полной мере, на фасаде вдоль канала висят доски прозаику Шишкову и поэту Саянову, но нет напоминаний о Борисе Томашевском или Николае Заболоцком. До наступления самых кровожадных времен атмосфера в доме была творческой и богемной. Воспоминания обитателей и гостей пестрят колоритными бытовыми подробностями. Приличным считалось по-соседски ходить в гости в пижаме, а «харч» в скудные годы было принято приносить с собой. К концу 1930-х над домом с неординарными жильцами сгустились тучи. Арестовали Олейникова, Заболоцкого, Валентина Стенича – близкого друга Зощенко. По ночам жильцы прислушивались к шороху шин «черных марусь» и шагам в коридорах, а утром дворник рассказывал, у кого сегодня был обыск. Зощенко находился в зените славы и падал с самой вершины олимпа. Никто из обитателей «недоскреба» не мог сравниться с ним в народной популярности. Рассказывают, как писатель наблюдал за бесконечной очередью, стоявшей под дождем за его однотомником: из Дома книги хвост тянулся почти до его подъезда. Зощенко узнавали на улице, эстрадники читали его рассказы в дивертисментах между киносеансами, многочисленные двойники писателя от его имени соблазняли доверчивых
проект представляет
женщин и обманывали клерков. Он получал тысячи писем со всей страны, от скромных просьб помочь советом до грозных требований заплатить алименты. Беды начались задолго до печально знаменитого постановления «О журналах “Звезда” и “Ленинград”» 1946 года. С детства мучимый приступами тяжелой депрессии, Зощенко, подобно Гоголю, был одержим миссионерской идеей поиска универсального средства для духовного здоровья. Первые повести из книги «Перед восходом солнца», в которой он делится рецептами самоанализа (первоначальное название «Ключи счастья»), были напечатаны в 1943 году и привели Сталина в ярость. Писатель лишился заказов и продуктового пайка. А после хамских оскорблений из уст Жданова и травли в прессе Зощенко оказался в отчаянном положении. Многие знакомые сторонились его, как прокаженного, Литфонд требовал возвращения авансов, выданных под постановки пьес, снятых с показов, семья голодала. Ежедневно соседи видели Зощенко сидящим на подоконнике в подъезде, с узел-
ком, собранным для тюрьмы. «Не хочу, чтобы это произошло дома», – говорил он. Ради доплаты семья перебралась в крошечную квартиру на той же лестнице. В этой двухкомнатной живопырке под номером сто девятнадцать и открылся спустя много лет музей писателя, самый маленький в Петербурге. В одной комнате – мемориальная обстановка, подлинные вещи, законсервировавшие тоску и отчаяние худших лет, в другой – литературная экспозиция, рассказывающая «о жизни и творчестве». Два года назад музей-квартира был переименован в Государственный литературный музей «ХХ век». Идея – превратить коллекции в исследовательский центр, посвященный не только Зощенко, но всему контексту ленинградской литературы советского времени. О помещении и концепции пока идут споры, обсуждалось, например, бомбоубежище в подвале дома. Сотрудники тем временем собирают фонды, в том числе с помощью выживших обитателей «недоскреба», сохранивших семейные квартиры, воспоминания, реликвии и знания о духе времени. Дарья Агапова
Два новых этажа по мерке одного старого
В подъездах «недоскреба» эффектные марши старых лестниц переходят в убогие лесенки надстройки
Мемориальная комната Зощенко
21 (197) спб.собака.ru №1 (108) 2010
КАТАЛОГ: ТАКСИ
Такси на Дубровку заказывали? Загадочное здание на южной стороне Конюшенной площади, похожее на барочный дворец, было построено в 1850-е годы для Музея придворных экипажей. Из пятнадцати огромных дубовых ворот на первом этаже выезжали кареты императорской семьи и свиты. На втором этаже был устроен музей, где хранили раритетные экземпляры: возок Петра I со слюдяными оконцами, сделанный им самим, роскошные золоченые коронационные кареты, детские самокаты августейших наследников, чучела любимых царских лошадей. Здесь же стояла разбитая карета Александра II, под колеса которой 1 марта 1881 года народоволец Николай Рысаков бросил бомбу. Музейные экспонаты заезжали на вечное хранение по специальному пандусу со стороны двора. В 1917 году музей был порядком разграблен, часть спасенных
В залах Конюшенного музея. 1900-е годы
Шашечки на борту, зеленый фонарик под стеклом, 10 копеек за километр, 20 – за посадку экспонатов после 1922 года передали в Эрмитаж, часть – в Царское Село. Когда кареты стали постепенно вытесняться самодвижущимися экипажами, здесь же был устроен императорский гараж. А со временем функция гаража и авторемонтных мастерских возобладала во всем «конюшенном» квартале: с 1930 года здесь разместился первый в Ленинграде автобусный парк (на фото – один из трех его автобусов), в 1938 году открылся гараж такси, с 1950-го – таксомоторный парк. Сначала на линии выходили ЗИСы, потом «Победы», с 1957 года наступила эра «Волги» – ГАЗ-21, а потом и ГАЗ-24. Просторный салон, номера с буквами «ЛЕБ» или «ЛЕГ» (Ленинград, государственные), шашечки на борту, зеленый фонарик на лобовом стекле, шипение диспетчера по радиосвязи, десять копеек за километр, двадцать за посадку, отсутствие сдачи с рубля или трешки, вызов по телефону 21-000-22. Почему-то эти цифры не забываются до сих пор, как цены на хлеб. Буханка в булочных стоила или четырнадцать, или шестнадцать копеек. А другого хлеба, как и других такси, в советское время просто не было. А. П. 22 (198) спб.собака.ru №1 (108) 2010
Стоместный радиофицированный автобус. 1934 год
Диспетчер таксопарка. 1970-е годы
проект представляет
Водитель «Победы» был отделен от пассажиров стеклянной шторкой, как в американских такси
Во дворе Первого таксопарка. 1980-е годы
Автоматическая мойка
Знак стоянки такси – исчезающая городская натура
23 (199) спб.собака.ru №1 (108) 2010
24 (200) спб.собака.ru №1 (108) 2010
Большая Конюшенная улица, во дворе дома № 2 «Большое и великолепное здание», как отозвался о нем летописец Петербурга Иоганн-Готлиб Георги, явилось петербуржцам на рубеже XVIII–XIX веков в начале одной Конюшенной улицы и встало поперек другой, навсегда отрезав ее от одноименной площади. Но тот, кому посчастливится увидеть этот корпус Конюшенного двора, согласится лишь с первым определением: зда-
Конюшенный двор ние велико – простерлось и ввысь, и вширь, оно больше Инженерного замка, возведенного тогда же совсем неподалеку. Вот только громады этой почти не видно, да и смотреть здесь не на что: у здания нет даже намека на фасады. Вообще непонятно, зачем такого монстра загнали в недра обычного петербургского квартала. Можно ли увидеть в этом художественный умысел – дерзкий эксперимент эпохи, стремившейся к упрощенности и геометризму, когда зодчий Джакомо Кваренги, напри-
Конюшенный двор – до сих пор самый большой двор в центре города
Чебоксарский переулок, 1 Одно из самых скучных строений в районе – протянувшиеся вдоль канала корпуса Конюшенного двора – в действительности жертва перестроек и надстроек. От замысла зодчего Луиджи Руски во всем громоздком здании осталась только арка – скромный, но небезынтересный фрагмент. Похожими арками
Дом Конюшенного ведомства
мер, мог строить дома, совершенно лишенные украшений, но при этом без преувеличения великолепные? Кто же автор этого здания, кто сей позабытый авангардист? Или стоит принять теорию заговора, усмотрев в этом якобы доме Конюшенного ведомства секретный объект эпохи Павла Петровича, подлинное назначение которого так никогда и не станет известно? Наверное, немало похожих архитектурных тайн все еще скрывают петербургские дворы, только находить их становится все трудней. Подворотни, подъезды и – что важней – чердаки с возможностью выхода на крышу запирают, брандмауэры застраивают, внутриквартальные постройки сносят. Изнанка города съеживается, становится все менее заметной, и остаются в старом Петербурге одни только фасады.
Все, на что стоит обратить внимание: от вросших в землю арок до бронзовой швейной машинки под карнизом Дома книги.
обход [дома квартала]
Арка отеля Телюссон в аристократическом предместье Парижа вела когда-то к роскошному особняку. Начало XIX века
проект представляет
Руска украсил ограду Ассигнационного банка чуть дальше по каналу. А еще их можно встретить, но в совершенно ином масштабе, у Андреяна Захарова (в Адмиралтействе) и Карла Росси (Главный штаб). Эти арки короткие и широкие, словно бы ушли частично в землю, – так выглядели в ту пору римские руины. Но, быть может, архитекторы имели в виду нечто иное?
Похожая по форме арка в Чебоксарском ведет во двор «недоскреба»
АРКА ИЗ ПОДВОРОТНИ
25 (201) спб.собака.ru №1 (108) 2010
Конюшенная площадь, 4 Некогда роскошное здание, построенное архитектором Петром Садовниковым в 1850-е годы для Музея
Конюшенный музей
остров, где смотрелась еще одним парковым павильоном. Тем более что, как и шедевры Росси – Елагин дворец и окружающие его постройки, была покрашена в серый цвет. Отреставрированное и перекрашенное творение Николая Лансере вернули на улицу в 1997-м, вот только место его уже было занято Гоголем, оттого пришлось передвинуть павильон в створ Чебоксарского переулка.
Памятник можно поставить чему угодно, даже плохой петербургской погоде
Малая Конюшенная улица С этим примером архитектуры малых форм тоже случилась необычная история. Подобно «памятникам царям и их слугам», безобидная, казалось бы, информационная будка, показывавшая температуру воздуха, давление и влажность, в советское время оказалась сослана на Елагин
Метеорологический павильон
Они хотели намекнуть, что там, под мостовой, прячется дополняющая арки до полного круга дуга, ведь не только в седую древность, но и в геометрическое будущее модернизма обращены эти памятники, вдохновленные Французской революцией.
Фасад Конюшенного музея закрыт зеленой сеткой, и пока лишь вид с торца позволяет понять, каким пышным было это здание когда-то
придворных экипажей, возведено словно бы на нехорошем – по-булгаковски – месте. В памяти нескольких поколений горожан оно всегда было в руинах. По крайней мере, с фасада постоянно осыпалась необарочная лепнина, и это в центре города! Так и стояли вечные развалины рядом с казавшимися столь же вечными, но уже давно удаленными лесами Спаса на Крови. Только сейчас за реставрацию памятника взялись всерьез. Может быть, получится, если не тяготеет в самом деле над этим местом какое-то проклятие. И приспособят его под какой-нибудь торгово-офисный центр.
26 (202) спб.собака.ru №1 (108) 2010
Несанкционированный памятник городовому появился на Малой Конюшенной в мае 2002 года как подношение скульптора Альберта Чаркина и архитектора Владимира Попова городу, а точнее, тогдашнему главе ГУВД Анатолию Пониделко, пытавшемуся возродить службу городовых. Чаркин признавался в интервью: «Наш Городовой – не символ держиморды, он – эталон хозяина города, поводыря, блюстителя порядка. Я сказал Анатолию Васильевичу: “Буду лепить похожего на вас”». Предполагалось, что на Малой Конюшенной памятник простоит недолго, но, как известно, нет ничего постояннее временного. И, как и другие образцы городской скульптуры – добрые собаки, кошки, фонарщики и водовозы, похожий в итоге на Никиту Михалкова городовой так и остался стоять на Конюшенной. Кто ж его теперь уберет, он же памятник!
Городовой
Шведский переулок, 2 В следующем году «Джеймс Кук» будет праздновать десятилетие своего пребывания в Шведском переулке – для «эпохи перемен» срок, заслуживающий уважения. К тому же за это время заведение обзавелось филиалом на Каменноостровском проспекте, 45. Дом, в подвале которого расположилось заведение, построен еще в 1840-х годах по проекту архитектора А. Буржуа, по соседству он возвел госпиталь для служителей Конюшенного ведомства (сейчас в нем городская больница). Сейчас здание выглядит стилистически нейтрально – по его фасаду трудно определить возраст,
James Cook pub & cafe
обход [дома квартала]
но в подвале, благодаря расчищенной кирпичной кладке старых сводов, ощущается его подлинная старина. Вход за спиной у бронзового Городового, десять ступенек вниз, налево пойдешь – венская кофейня, направо – английский паб. Слева десерты, торты из собственной кондитерской, коктейли, десятки сортов чая и кофе, справа вся линейка европейского пива – из Ирландии, Германии, Бельгии, Австрии, Чехии, большой выбор виски, фирменные блюда вроде «Пулеметной ленты» из свиных ребрышек и стейков из мраморной говядины. Ненавязчивая музыка, спортивные трансляции со стен, свежие газеты на входе, визитки посетителей на большом стенде у входа – «Джеймс Кук» уже стал домашним пабом для своих посетителей.
На правах рекламы
управляющий партнер ресторанов James Cook pub & cafe Я работаю в Шведском переулке с апреля 2000 года и с интересом наблюдаю, как меняется квартал. Малая Конюшенная от Невского до Шведского переулка уже напоминает благополучную европейскую улицу, а вот до участка между Шведским и Конюшенной площадью руки у города еще не дошли. Сама Конюшенная площадь выглядит лишь как огромная стихийная парковка, что совершенно не позволяет оценить ее замечательный ансамбль. При этом внутри квартала никак не задействован гигантский двор. Напротив же разрушаются царские конюшни. Не легче ли привести эту заброшенную антисанитарную территорию в порядок и устроить паркинг внутри?
Екатерина Соловьева
Оба зала «Джеймса Кука» – и венская кофейня, и английский паб – одинаково уютны
На правах рекламы
27 (203) спб.собака.ru №1 (108) 2010
28 (204) спб.собака.ru №1 (108) 2010
Большая Конюшенная улица, 2 Большая Конюшенная постепенно превращается в улицу модных магазинов: здесь соседствуют бутики Louis Vuitton, Maison Martin Margiela, Christian Dior. Огромный дом № 2, некогда принадлежавший Придворному конюшенному ведомству и занимающий почти целый квартал, сейчас у многих ассоциируется с Галереей дизайна / bulthaup. Здесь под одной крышей нынче собрано множество интерьерных студий, шоу-румов известных производителей мебели, света, предметов сервировки стола, аксессуаров – всей той предметной среды, что создает
«Императорский фарфор»
индивидуальный стиль дома. Бутик «Императорский фарфор», открывшийся в этом же доме в 2008 году, продолжает эту выставку-продажу изысканных вещей, способных формировать авторский интерьер. В отличие от других фирменных магазинов Императорского фарфорового завода акцент в этом бутике сделан на произведениях, отличающихся сложностью исполнения, ручной отливкой и ручной росписью. Таковы фарфоровые фигурки героев балета «Щелкунчик», сделанные по эскизам Михаила Шемякина, реплики знаменитых ваз и царских сервизов,
Серия скульптур «Гости». Герои балета «Щелкунчик» в сценографии Михаила Шемякина
Cервиз «Золотой», воссоздан с оригинала 1827 года, и скульптура «Левретка», воссоздана с оригинала Жана-Доминика Рашетта, вторая половина XVIII века Слева: тарелка «Зимние горы» из сервиза «Гурьевский», воссоздана с оригинала начала XIX века
обход [дома квартала]
На правах рекламы
украшавших некогда дворцовые резиденции, «гурьевские» тарелки с изображением жителей Петербурга, агитфарфор с супрематическими формами и рисунками. Однако также широко представлены предметы среднего ценового сегмента: чайные и кофейные пары костяного фарфора, анималистическая скульптура и, конечно, фирменные сервизы с кобальтовой сеткой. Причем на витринах соседствуют классический рисунок, изобретенный в 1950-е годы художницей Анной Яцкевич, и вариации на эту удачную тему – кобальтовая клетка и кобальтовое кракле. В соседней витрине выставлен сервиз с розовой сеткой – похожим рисунком был украшен «Собственный сервиз» императрицы Елизаветы Петровны, в царствование которой и основали в Петербурге фарфоровый завод. По наблюдениям продавцов, среди посетителей магазина много иностранных и отечественных туристов, которые охотно покупают фарфор в качестве сувениров, но велик процент и тех покупателей, кто приобретает сервизы для повседневного пользования. Поскольку владельцам Императорского фарфорового завода также принадлежит французская марка Deshoulieres, в магазине на Конюшенной можно полюбоваться и продукцией лиможских мастеров. Бутик работает ежедневно с 11.00 до 20.00. Cервиз «Зимняя сказка», автор росписи Алексей Воробьевский Слева: тарелка «Зимняя фантазия», автор росписи Алексей Воробьевский
Серия скульптур «Тигрята», автор Татьяна Чарина
со 2 января по 15 февраля в магазине «Императорский фарфор» на Б. Конюшенной ул., 2. Предъявителям этого купона предоставляется скидка 10%. Скидки по акциям не суммируются. Держателям дисконтных карт скидка по карте увеличивается на 5%.
Скидки
На правах рекламы
29 (205) спб.собака.ru №1 (108) 2010
P.S.
Дом в Чебоксарском переулке до его превращения в «писательский недоскреб». 1930 год
Редактор-составитель: Анна Петрова / apetrova@sobaka.ru Дизайн, верстка: Игорь Домрачев Фотографы: Алексей Тихонов, Игорь Симкин Автор интернет[версии: Дмитрий Пахтусов Рисунок квартала: Екатерина Даневич Коммерческий директор проекта: Дмитрий Миклушонок / miklushonok@sobaka.ru Благодарим за помощь в поиске материалов Центральный архив кинофотофонодокументов Весь архив «Квартального надзирателя» смотрите на сайте: www.kn.sobaka.ru. Специальные тематические страницы журнала «СПб.Собака.ru» «Квартальный надзиратель» / www.kn.sobaka.ru являются составной частью журнала «СПб.Собака.ru». Распространяются только вместе с журналом. 30 (206) спб.собака.ru №1 (108) 2010