Maket piter pan

ТЕХСТРАНИЦА

Глава первая

Питер Пэн — нарушитель спокойствия

се дети, кроме одного-единственного ребенка на свете, рано или поздно становятся взрослыми. Венди знала это совершенно точно. И вот почему. Когда ей было два года, она играла в саду. На глаза ей попался необыкновенно красивый цветок. Она сорвала его и помчалась к маме. Должно быть, Венди в ту минуту выглядела очень хорошенькой, потому что ее мама, миссис Дарлинг, всплеснула руками и воскликнула: — Какая жалость, что ты не останешься такой навсегда! И только. Но с этой минуты Венди совершенно точно знала, что наверняка вырастет. Дети обычно догадываются об этом примерно в два года. Мама у Венди необыкновенно красивая и, к тому же, в правом уголке ее губ прячется какая-то особенная, едва уловимая улыбка. По крайней мере, Венди никак не удается застать ее врасплох. И еще есть в характере мамы что-то… ну, скажем, — почти волшебное. Знаете, бывают такие шкатулочки. Откроешь ее, а в ней — другая, в другой — третья. И всегда остается еще одна про запас, сколько ни открывай. Папа Венди — мистер Дарлинг — работал в банке, и мама уважала его за то, что он разбирался в таких вещах, как проценты и акции. Вообще-

10 то разобраться в этом не может никто, но папа часто говорил: «Проценты растут» или «Акции падают» — с таким видом, что, хочешь не хочешь, а зауважаешь. Когда Венди только что появилась на свет, родители долго советовались, как поступить — то ли оставить ее себе, то ли кому-нибудь отдать. Ведь вырастить ребенка не так-то дешево. Мистер Дарлинг сидел на кровати и считал-пересчитывал, а миссис Дарлинг смотрела на него умоляюще.

— Не сбивай меня, — то и дело требовал он. — Значит, так: у меня в кармане фунт и семнадцать пенсов да два шестьдесят на работе. Я перестану пить кофе во время ланча, да твои восемнадцать, да еще фунт, который ты одолжила соседу, да вычесть семь… Почему ребенок плачет? Итого — сорок девять, да вычесть младенца… Короче: ты уверена, что мы сумеем прожить на девятьсот девяносто семь фунтов в год?

— Еще бы! — заверила его миссис Дарлинг. Уж очень ей хотелось оставить себе девочку.

— Но не забывай про свинку, — предупредил он ее. — На свинку — фунт, на корь — полтора, да и коклюш с ангиной обойдутся не меньше, чем по восемь шиллингов. Те же проблемы возникли, когда на свет появились младшие братья Венди — Джон и Майкл. Но их тоже оставили, и вскоре всех троих можно было увидеть на прогулке в Кенсингтонских садах. Они солидно вышагивали в сопровождении няни. Миссис Дарлинг любила, чтобы в доме все было в порядке, а мистеру Дарлингу нравилось, чтобы было не хуже, чем у соседей. Поэтому обойтись без няни они никак не могли. Но поскольку с деньгами у них было туго, няней малышам стала большая черная собака-водолаз по имени Нэна. Раньше, до того, как Дарлинги взяли ее к себе на службу, она была просто бродячей собакой, которая очень любила детей. Дарлинги познакомились с ней в тех же Кенсингтонских садах, где Нэна проводила все свое время, заглядывая в детские коляски. В качестве няни Нэна оказалась чистым золотом. Она купала всех троих, вскакивала ночью, если кто-нибудь из них шевелился во сне, а ее конура стояла прямо в детской. Она безошибочно отличала обычный кашель от того, при котором горло надо обвязать старым шерстяным чулком.

12

Любо-дорого было видеть, как Нэна ведет юных Дарлингов на прогулку, выстроив их по росту и неся в зубах зонтик на случай дождя. Да, она была во всех отношениях образцовой няней, и мистер Дарлинг это ценил, хотя порой и побаивался пересудов соседей. К тому же, временами ему казалось, что Нэна недостаточно им восхищается. А порой в детской затевались танцы. Случалось, в них принимала участие и Лайза, единственная служанка в доме. То-то было весело! А лучше всех отплясывала сама миссис Дарлинг. Она так кружилась, что видна была только та самая улыбка. В общем, трудно представить более дружную и счастливую семью, Но продолжалось это только до того, как появился Питер Пэн. Миссис Дарлинг впервые обнаружила его, когда наводила в порядок в головах своих детей. Такие вещи в обычае у всех любящих матерей. Когда дети уснут, матери берутся за уборку в их мыслях, и все расставляют по местам. Поэтому, когда малыш просыпается, все капризы оказываются в самом дальнем уголке его головы, а сверху лежат только правильные мысли, проветренные и вычищенные. А еще в голове у каждого ребенка есть его собственная страна. Зовется она Нетландия, и чаще всего это тропический остров с коралловыми рифами, парусником на горизонте, дикарями и пиратами. Имеются там также пещеры, по которым текут подземные реки, принцессы с шестью старшими братьями, живущие в заброшенной хижине в лесу, и, конечно же, древняя старушка-колдунья с крючковатым носом и клюкой.

13

Конечно, Нетландия у каждого своя. Джон, например, живет там в опрокинутой лодке, Майкл — в вигваме, а Венди — в шалаше, покрытом крепко сшитыми листьями, к тому же у нее есть ручной волк, которого родители-волки покинули в детстве. Но в остальном все Нетландии похожи одна на другую как близнецы. Мы с вами в детстве тоже там бывали. До сих пор до нас долетает оттуда шум прибоя, но нам уже никогда не бывать на тех берегах. Иногда, перебирая мысли своих детей, миссис Дарлинг натыкалась на разные странные слова, в том числе и на имя «Питер». Сама она не была знакома ни с каким Питером, но в мыслях Джона и Майкла он сталкивалась с ним частенько, а в голове у Венди это слово попадалось на каждом шагу. К тому же, оно было написано более крупными буквами, чем все остальные слова. Приглядевшись, миссис Дарлинг решила, что выглядит это имя чересчур дерзко.

— Да, этот Питер ужасно заносчивый, — призналась Венди, когда мама спросила ее о нем.

— Но кто он такой, детка?

— Просто Питер Пэн, мамочка. Ты же его знаешь. Сначала миссис Дарлинг никак не могла сообразить, а потом, мысленно вернувшись в собственное детство, она вдруг припомнила какогото Питера Пэна — о нем еще поговаривали, что он живет там же, где и феи. В детстве она, конечно, этому верила, но поскольку теперь была серьезной замужней леди, сильно сомневалась в существовании подобного персонажа.

14 — Если даже это и так, — заметила она, обращаясь к Венди, — ему уже давно пора повзрослеть.

— Ой, нет, он же не растет! — запротестовала Венди. — Он такой, ну, примерно, как я. Тут миссис Дарлинг решила посоветоваться с мистером Дарлингом. Но он только снисходительно улыбнулся.

— Попомни мои слова — это какая-нибудь ерунда, которую вбила им в голову Нэна. Подобная фантазия могла прийти в голову только собаке. Не обращай внимания — само пройдет. Это возрастное. И все-таки никак не проходило. А вскоре несносный мальчишка насмерть испугал бедную миссис Дарлинг. Как-то утром Венди сообщила миссис Дарлинг нечто такое, что чрезвычайно ее встревожило. На полу в детской обнаружились какието листья, которых там не было в помине, когда дети ложились спать. Миссис Дарлинг начала было ломать голову над этой загадкой, когда Венди произнесла со снисходительной улыбкой: — Видно, это опять Питер.

— О чем ты, Венди?

— Как ему не совестно не убирать за собой! — вздохнула Венди. Она ведь была очень аккуратной девочкой. А потом Венди объяснила самым будничным тоном, что этот самый Питер иногда появляется ночью в детской, садится на краешек ее кровати и наигрывает на своей свирели.

— Что за нелепицу ты городишь, малышка! Как можно войти в дом, не постучавшись?

— По-моему, он приходит через окно.

— Но ведь мы живем на третьем этаже!

— А разве листья не валялись у самого окна, мамочка? Точно так. Листья там и лежали. Миссис Дарлинг растерялась — ведь Венди говорила с необычайной уверенностью. И как теперь объяс­ нить ей, что все это ей приснилось?

— Почему же ты раньше об этом мне не говорила? — воскликнула миссис Дарлинг.

— Как-то забывала, — беззаботно ответила Венди, спешившая к завтраку. Может, это все-таки был сон? А как же листья?

15 Миссис Дарлинг пригляделась. Листья как листья, но она могла бы поклясться, что в Англии такие деревья не растут. В поисках следов она исползала весь пол, даже пошуровала кочергой в каминной трубе. Ничего. Ясное дело — дочери все приснилось. И только на следующий день вечером стало понятно, что это вовсе не так. С того дня и начались приключения детей семьи Дарлингов. Все трое уже улеглись. У Нэны был выходной, и миссис Дарлинг сама их выкупала, уложила в постель и каждому спела песенку. Детская выглядела такой уютной и надежной, что миссис Дарлинг с улыбкой на губах уселась с шитьем у камина. В камине догорали поленья. Но вместо того, чтобы шить, миссис Дарлинг неожиданно задремала, и ей даже начал сниться сон. Ей виделось, что Нетландия вдруг оказался совсем близко, и странный мальчик с этого острова явился к ним в дом. Лицо его показалось ей знакомым. Мальчик слегка приоткрыл туманную завесу, которая обычно скрывает Нетландию, и Венди, Джон и Майкл стали по очереди заглядывать в щелку. Сам по себе сон был пустячный. Но в том-то и дело, что, пока он ей снился, окно в детской распахнулось, и мальчик, возникший на подоконнике, спрыгнул на пол. Вслед за ним в окно влетел сгусток света размером с детский кулачок. Он, словно живой, заметался по комнате и разбудил миссис Дарлинг. Она вздрогнула, открыла глаза, увидела мальчика, и сразу поняла, что это и есть Питер Пэн. Он казался симпатичным, а одежда его состояла из сухих листьев, скрепленных прозрачной смолой. Рот его был полон жемчужно-белых молочных зубов, и все они были на месте. Но когда мальчик заметил, что в детской находится взрослый человек, он сердито оскалил все свои жемчужинки. Миссис Дарлинг испугалась. Как же так? Ведь он был таким же ребенком с такими же молочными зубами еще во времена ее детства!

Глава вторая

Тень

иссис Дарлинг вскрикнула. В тот же миг отворилась дверь и вошла Нэна, потому что ее выходной закончился. Она зарычала и бросилась к мальчишке, который немедленно выпорхнул в окно. Миссис Дарлинг снова вскрикнула, на этот раз от страха, что он разбился, и побежала вниз, чтобы взглянуть, что с ним случилось. Но мальчика внизу не было. Она подняла голову — высоко вверху ей подмигивала блуждающая звездочка. По крайней мере, она так подумала. Когда женщина снова поднялась в детскую, Нэна что-то держала в зубах. Оказалось, что это — мальчишкина тень. Как только он метнулся к окну, Нэна лапой захлопнула раму, но сам он все-таки успел выскочить, а тень замешкалась. Миссис Дарлинг изучила эту тень самым дотошным образом, но ничего примечательного не обнаружила — тень как тень. Зато Нэна сразу догадалась, что с тенью делать. Она вывесила ее за окно, решив, что мальчишка обязательно вернется за своей тенью. А раз так, пусть возьмет ее, не пугая малышей. Однако миссис Дарлинг не могла допустить, чтобы за окном что-то болталось, как выстиранная тряпка, и портило респектабельный фасад. Она решила аккуратненько свернуть тень и положить ее в ящик комо-

17 да. Пусть полежит, пока не подвернется удобный случай рассказать мужу о случившемся. Случай подвернулся ровно через неделю, в ту самую незабываемую пятницу. Точно — это была именно пятница.

— Мне следует быть чрезвычайно осторожной в пятницу, — не раз впоследствии говорила миссис Дарлинг мужу. Но тот лишь качал головой и возражал: — Ах нет, нет, дорогая, во всем виноват я!

— Если бы я отказалась принять приглашение от соседей из дома номер двадцать семь! — говорила миссис Дарлинг.

— Если бы я не налил эту дурацкую микстуру в мисочку Нэны! «И если бы я догадалась сделать вид, что лекарство мне нравится», — говорили собачьи глаза, полные горьких слез.

— Ах, это все моя любовь к званым обедам, Джордж!

— Нет, дорогая, это все мое странное чувство юмора… Затем они принимались плакать, и каждый думал свое. Нэна думала: «Конечно, нельзя было нанимать собаку в няньки», и миссис Дарлинг промокала ее слезы своим платочком.

— О, этот негодяй!.. — восклицал мистер Дарлинг, а Нэна вторила ему яростным лаем. Так они и сидели в опустевшей детской, припоминая мельчайшие подробности ужасного вечера той пятницы. Начинался он как множество таких же вечеров. Нэна нагрела воды, чтобы выкупать Майкла, посадила его к себе на спину и повезла в ванную.

— Не хочу купаться! — вопил Майкл, хотя прекрасно понимал, что вопли не помогут. — И спать не хочу, Нэна, еще совсем рано! Нэна, не буду тебя больше любить, раз так, слышишь? Потом в детскую вошла миссис Дарлинг в белом вечернем платье. На ней были надеты ожерелье и браслет. Браслет принадлежал Венди. Но пока она вырастет, миссис Дарлинг одалживала его у Венди. Венди и Джон перед сном играли в «маму и папу» и разыгрывали как раз тот момент, когда родилась Венди. Джон говорил: — Счастлив сообщить вам, миссис Дарлинг, что вы стали матерью, — таким тоном, каким мог бы говорить сам мистер Дарлинг.

18 Венди, которая изображала миссис Дарлинг, запрыгала от радости, как это сделала бы настоящая миссис Дарлинг. Потом так же разыграли рождение Джона, только еще торжест­веннее. В это время Нэна доставила Майкла из ванной, и тот объявил, что тоже совсем не прочь родиться. Но Джон довольно грубо возразил, что больше детей им не требуется. Майкл едва не разревелся.

— Выходит, я никому не нужен! Леди в вечернем платье, само собой, не стерпела такой несправедливости и закричала: — Мне, мне нужен третий ребенок.

— Мальчик или девочка?

— Мальчик, — ответила миссис Дарлинг, и Майкл тут же прыгнул к ней на колени. Теперь все с горечью вспоминали даже такое незначительное событие, потому что это было в последний раз.

— А в этот момент я и ворвался, как ураган, да? — говорил мистер Дарлинг, искренне себя презирая. Он тоже в это время одевался к званому обеду, и дело дошло до галстука. Он знал все про акции и проценты, но не умел завязывать галстуки, и в тот вечер был как раз такой случай. Он влетел в детскую, держа в руках измятый, будто его долго жевали, галстук.

— Что случилось, папочка?

— Он ни за что не завязывается! Двадцать раз я пробовал, и двадцать раз ничего не выходило. Он ненавидит меня! Но предупреждаю, мамочка: пока этот галстук не завяжется по-человечески, я из дома не выйду. А если я из дома не выйду, то мы не попадем на званый обед. А если мы не явимся на этот обед, мне лучше не показываться на службе, и в результате мы все умрем с голоду, а наши дети окажутся на улице. Но даже после этой пламенной речи миссис Дарлинг осталась невозмутимой.

— Дай я попробую, милый! Своими мягкими прохладными руками она завязала на шее мужа галстук, а дети стояли и смотрели на это, не зная, что в ту минуту решается их судьба.

19 Мистер Дарлинг кивнул в знак благодарности и через минуту уже скакал по детской с Майклом на закорках…

— Ох, какую же мы тогда устроили кучу малу!.. — вздохнула миссис Дарлинг.

— В последний раз… — простонал мистер Дарлинг.

— А помнишь, Джордж, как Майкл спросил: «Мам, а как ты узнала, что я — это я?»

— Еще бы!

— Они были такие чудесные, правда?

— А теперь их у нас нет!.. В тот вечер куча мала рассыпалась с приходом Нэны, а чуть погодя мистер Дарлинг опять завел разговор о том, что как-то неправильно держать собаку в няньках.

— Джордж, Нэна — наше сокровище!

— Да, но иногда мне кажется, что она принимает детей за щенят.

— Да нет же, дорогой! Ты ошибаешься.

— Ну, не знаю… — произнес мистер Дарлинг задумчиво. Миссис Дарлинг решила, что сейчас самое время рассказать ему про мальчишку. Сначала муж не хотел даже слушать, но, когда она показала ему тень, задумался.

— Эта тень ни на кого не похожа, — сказал он. — Но мне кажется, что ее обладатель — маленький негодник.

20 Тут как раз вошла Нэна с лекарством для Майкла. Если у мистера Дарлинга и были слабости, то одна из них состояла в том, что он вбил себе в голову, будто с самого детства отважно принимал любые лекарства. Поэтому, когда Майкл стал отпихивать ложку с микстурой, мистер Дарлинг сказал: — Будь мужчиной, Майкл.

— Не хочу, ну его! — заныл Майкл. Миссис Дарлинг отправилась за шоколадкой, но мистеру Дарлингу это показалось потакательством.

— Майкл, — сурово проговорил он, — в твоем возрасте я глотал лекарства литрами и молча, а если что и говорил, то: «Спасибо, милые папа и мама, что вы так заботитесь обо мне». Он и в самом деле верил, что так оно и было, и Венди тоже верила. Потому и сказала: — Пап, а то лекарство, которое ты иногда принимаешь, в самом деле противное?

— Да уж, не сравнить с тем, что пьет Майкл. Я бы принял его сейчас, чтобы показать тебе, что такое настоящее мужество, да только пузырек куда-то запропастился.

— Я знаю, где лекарство, папочка! — воскликнула услужливая Венди. — Сейчас принесу. И умчалась быстрее, чем он успел ее остановить.

21 Мистер Дарлинг сник.

— Эх, Джон, — проговорил он, заранее поеживаясь, — если бы ты знал, что это за мерзость!

— Ничего, пап, потерпи, — подбодрил его Джон. В этот момент в комнату вбежала Венди. Она держала в руке стакан. В стакане было лекарство.

— Отлично! — кисло произнес мистер Дарлинг. — Только первым пусть выпьет Майкл.

— Нет уж, сначала ты, — потребовал Майкл.

— Меня может стошнить, — угрожающе сообщил мистер Дарлинг.

— Давай, пап, — скомандовал Джон. — Не робей!

— Помолчи, Джон, дай собраться с духом. Венди удивилась: — Я думала, ты его р-раз — и как ни бывало!

— Не в том дело. Ведь у меня — полстакана, а у Майкла — чайная ложка. Это несправедливо.

— Папа, я жду, — холодно обронил Майкл.

— Я тоже.

— Значит, ты трус.

— Я ничего не боюсь.

— И я ничего.

— Тогда пей.

— Сам пей! Тут Венди осенило: — А если одновременно?

— Ладно, — согласился мистер Дарлинг. — Ты готов, Майкл? Венди сосчитала до трех. Майкл проглотил свою микстуру, а мистер Дарлинг быстро спрятал стакан за спину. Майкл взревел от возмущения, а Венди прошептала: — Ну, папа!

— Что «папа»? Да закрой же рот, Майкл. Я хотел выпить, но промахнулся. Нэна вышла из детской, взглянув на него с укоризной. Как только дверь за ней закрылась, мистер Дарлинг заговорщически шепнул: — Ребята, я придумал отменную шутку. Я вылью лекарство мисочку Нэны. Она решит, что это молоко, и выпьет.

22

Так он и сделал. Его лекарство действительно походило на молоко — оно было густым и белым.

— Вот смеху-то! — сказал мистер Дарлинг и натянуто захохотал, но его никто не поддержал. Дети смотрели неодобрительно. А когда Нэна вернулась в детскую, он сказал ей притворно-ласково: — Нэна, собачка, хочешь молочка? Нэна вильнула хвостом, подошла к миске и начала лакать. И тут же обиженно взглянула на мистера Дарлинга и ушла в свою будку. Мистеру Дарлингу стало стыдно, но сдаваться он не собирался. Тут вошла миссис Дарлинг, удивившись, что в детской царит тишина. Она понюхала жидкость в мисочке.

— Ох, Джордж, да ведь это же твое лекарство!

— Ну я же пошутил! — сердито закричал он. — Сколько ни старайся — никого в этом доме невозможно рассмешить!

— Джордж, — умоляюще проговорила миссис Дарлинг, — нельзя ли потише? Прислуга может услышать!

— Пусть слышит! Пусть весь свет слышит. И я больше не позволю этой собаке командовать в нашей детской! Все трое детей подняли рев, Нэна попыталась помириться с мистером Дарлингом, но тот просто прогнал ее, чувствуя себя при этом суровым мужчиной.

— Прочь! Твое место — во дворе, и я сейчас же посажу тебя на цепь.

— Джордж, дорогой, умоляю тебя: вспомни, что я говорила тебе о том мальчишке! Но он ничего не желал слушать. Наконец-то выпал случай показать, кто в доме глава. Мистер Дарлинг выманил Нэну из будки и, когда она выбралась оттуда, схватил и поволок из детской. Ему было очеь стыд-

23 но за себя, но отступить он уже не мог. Вскоре Нэна и в самом деле сидела на цепи во дворе. Миссис Дарлинг сама уложила детей и зажгла ночники. Нэна залаяла во дворе, и Джон сказал: — Это оттого, что она на цепи. Но Венди поправила брата: — Нет. Это другой лай. Так она лает, когда чувствует опасность. Миссис Дарлинг тут же шагнула к накрепко запертому окну. Небо за ним было густо усеяно звездами. Все они толпились над домом, словно хотели поглядеть, что тут произойдет. Пара самых крохотных звездочек странно замерцала, но женщина этого не заметила. Необъяснимый страх сжал сердце миссис Дарлинг, и она воскликнула: — Ну зачем мы приняли это приглашение! Даже Майкл, который уже почти спал, почувствовал, как она встревожена. Приоткрыв глаза, он спросил: — Мам, с нами ведь ничего не случится, пока у нас горят ночники?

— Конечно, ничего, — успокоила она младшего. — Они будут вас охранять. Она обошла все три кроватки и каждому сказала на прощание чтонибудь ласковое. Майкл неожиданно порывисто обнял ее: — Мамочка, я так тебя люблю! Это были последние слова, которые миссис Дарлинг от него слышала. Дом номер двадцать семь находился совсем недалеко. Недавно выпал снег, на улице уже никого не было — только звезды над головой. Звезды, хоть они всегда тут как тут, могут только смотреть. Но и они не прочь позабавиться. Поэтому, когда дверь в доме номер двадцать семь захлопнулась, в небе началось волнение, а самая маленькая звездочка звонко прокричала: — Питер, пора!

Глава третья

В путь!

есколько мгновений после того, как мистер и миссис Дарлинг покинули дом, ночники у детских кроватей горели ярко. Но внезапно ночничок возле Венди заморгал и погас, а за ним погасли два других. Теперь комната была освещена совсем другим огоньком, в тысячу раз ярче прежнего. В тот самый миг, когда мы говорим о нем, этот огонек роется в комоде и в шкафу, переворачивает там все вверх дном в поисках тени Питера. И, к тому же, мечется, как угорелый. Но если бы он остановился хоть на секунду, вы бы увидели, что это юная фея ростом с вашу ладошку. Фею эту звали Динь, и вот почему. Она умела чинить дырявые кастрюли и чайники, летала от дома к дому, где жили другие феи, и своим голоском, похожим на нежный звон колокольчика, вызванивала: «Лудить-паять, кастрюльки починять!» Одевалась Динь в короткое платьице из ажурных листьев, которое ей очень шло и подчеркивало изящество ее хрупкой фигурки. Вслед за тем, как фея пробралась в детскую, маленькие звездочки все вместе подули на окно, оно распахнулось, и в комнату влетел Питер Пэн. Половину пути до дома Дарлингов он нес Динь на руках и был весь осыпан золотистой пыльцой, которой обычно посыпают себя феи.

— Динь, — позвал он негромко, убедившись, что дети спят. — Ты где?

25 А Динь в это время сидела в кувшине, и, признаться, ей это ужасно нравилось, потому что до сих пор ей еще не приходилось попадать в кувшин, полный воды.

— Эй, вылезай из кувшина! И скажи: ты нашла мою тень? В ответ раздался нежный звон, словно кто-то встряхнул крохотный золотой колокольчик. Именно так говорят феи. Только звон этот такой тихий, что обычно его никто не слышит. Динь сообщила, что тень спрятана в большой коробке, имея в виду комод. Питер бросился к комоду, выдвинул все ящики и вывалил их содержимое на пол. Тень нашлась сразу, и он так этому обрадовался, что даже не заметил, как задвинул ящик вместе с Динь, находившейся в нем. Питер был уверен, что стоит только найти тень, как он сольется с ней, наподобие того, как сливаются в одну две капли воды. Но этого не произошло, и он жутко испугался. Мигом притащил из ванны мыло и попытался с его помощью приклеить тень на место. Но из этого тоже ничего не вышло. Тогда он уселся на пол и расплакался. Он так всхлипывал, что разбудил Венди. Девочка села на кровати и совсем не испугалась, обнаружив на полу плачущего мальчишку. Ей стало любопытно.

— Мальчик, — спросила она очень вежливо, — почему ты плачешь? Питер кое-чему научился на праздниках фей и тоже умел быть вежливым. Поэтому он встал и церемонно поклонился. Венди это страшно понравилось, и она, в свою очередь, отвесила поклон.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Венди Мойра Энджела Дарлинг, — ответила она. — А тебя?

— Питер Пэн.

— И это все?

— Да, — сухо ответил он. Впервые ему показалось, что его имя действительно коротковато.

— А где ты живешь?

— Второй поворот направо, а дальше прямо — до самого утра.

— Какой забавный адрес!

— Ничего забавного, — надулся Питер.

— Я просто представила, как это будет выглядеть на почтовом конверте.

26 Венди тут же пожалела, что сказала про письма, потому что он презрительно обронил: — Мне никто не пишет.

— Может, пишут твоей маме?

— У меня нет мамы. У него не просто не было мамы. Она ему и не требовалась. Он вообще считал, что мама человеку ни к чему. И Венди стало его жаль: — О, Питер, теперь я понимаю, почему ты плакал! Она спрыгнула с кровати и подбежала к нему.

— Я плакал совсем не поэтому, — возмутился он. — Просто моя тень не хочет ко мне возвращаться. Я не плакса.

— Она оторвалась?

— Да. Тут Венди увидела, что тень валяется на полу, сморщенная и жалкая.

— Какой ужас, — сказала она, но тут же улыбнулась, обнаружив, что он пытался приклеить ее мылом. К счастью, она сразу сообразила, что надо делать.

— Ее просто надо пришить, — сказала она взрослым голосом.

— Что такое «пришить»?

— Ты не знаешь? Ладно, сейчас все сделаем, — успокоила его Венди. Она достала подушечку с иголками и наперсток и стала пришивать тень к ногам Питера.

— Учти, может быть больно.

— Да уж не заплачу, — гордо отозвался Питер. Вскоре тень была пришита крепко-накрепко, хоть вид у нее и был неважный.

— Надо было разгладить ее утюгом! — задумчиво проговорила Венди. Но Питеру, как и любому мальчишке, было на это наплевать. От радости он пустился скакать по комнате, сразу позабыв, что тень ему вернула Венди.

— Какой я находчивый и умный! — вопил он. — До того умен — просто ужас! — Напоследок он закричал петухом и сплясал джигу. Что тут скажешь — зазнайкой он был, каких поискать.

— Ты задавака! — воскликнула Венди. — А я, по-твоему, ни при чем?

— Ну, разве что чуть-чуть.

28 — Ах, так! Ладно. Тогда я ухожу. Она нырнула в постель и накрылась одеялом с головой. Питер тоже сделал вид, что уходит. Но это не помогло. Тогда он уселся на краешек кровати и постучал по одеялу босой пяткой.

— Венди, — ласково сказал он, — не уходи, не надо. Я просто такой, как есть. И я всегда кукарекаю, когда доволен собой. Девочка лежала под одеялом неподвижно, но явно прислушивалась.

— Венди, — заискивающе добавил Питер, — знаешь, от одной девочки больше толку, чем от дюжины мальчишек. Тут Венди не удержалась и выглянула: — Ты в самом деле так думаешь, Питер?

— Ну.

— Как славно! Тогда я возвращаюсь. Она усела рядышком с ним на краю кровати.

— Я, пожалуй, даже подарю тебе поцелуй за это. Питер, оказывается, не знал, что такое «поцелуй», и сразу же протянул открытую ладошку:

29 — Подари!

— Тебе известно, что такое поцелуй?

— Подаришь, вот и будет известно. Венди не стала его смущать и протянула ему наперсток.

— Хочешь, и я тебе подарю поцелуй? — сказал Питер. Венди чуток наклонилась к нему: — Если ты думаешь, что… Питер сейчас же оторвал от своей курточки желудь, который служил пуговицей, и протянул Венди.

— Спасибо, — сказала она. — Я буду всегда носить твой поцелуй с собой. Она прикрепила желудь к цепочке, которая была у нее на шее. И правильно сделала — вскоре он спасет ей жизнь. Венди знала, что, когда люди знакомятся, обычно принято спрашивать, сколько им лет. Она была воспитанной девочкой и старалась делать то, что принято. Потому и спросила Питера, сколько ему лет, и вдруг поняла, что не стоило этого делать.

— Не знаю, — скривился он. — Но вообще-то я еще маленький. Я, Венди, сбежал из дому в тот самый день, когда родился. Питер понизил голос: — Я случайно услышал, как мама и папа спорят о том, кем я стану, когда вырасту. А я ничуть не хочу расти и становиться взрослым. Хочу всегда быть маленьким и играть. Поэтому я удрал и поселился вместе с феями в Кенсингтонских садах. Венди уставилась на него с восторгом. Питер решил, что это оттого, что он не побоялся удрать из дома. Но на самом деле ее поразило его знакомство с феями. Она засыпала его вопросами, и это немного удивило мальчика. Он не видел в феях ничего необычного, они надоедали ему, вечно вертелись под ногами, и все такое прочее. Но вообще-то они были ничего себе. Он даже рассказал Венди, как впервые появились феи.

— Понимаешь, когда родился первый на свете ребенок и когда он впервые засмеялся, то его смех рассыпался на тысячу мелких осколочков, и из каждого появилась фея. Так было задумано, чтобы у каждого ребенка была собственная фея.

— И получилось?

30 — Нет. Дети нынче стали чересчур умными. Чуть подрастут — и уже не верят ни в каких фей. А ведь стоит кому-нибудь сказать: «Чепуха, не существует никаких фей», — и одна из них тут же падает замертво. Питеру уже надоело болтать о феях, но его удивляло, что Динь до сих пор не подает голоса.

— Не пойму, куда это она запропастилась… Эй, Динь, ты где? У Венди заколотилось сердце.

— Питер! — закричала она, хватая его руку. — Уж не хочешь ли ты сказать, что здесь, в нашей детской, находится фея?

— Только что была, — ответил он раздраженно. — Ты ничего не слышишь?

— Вроде бы какие-то колокольчики звенят, — наконец сказала Венди.

— Это и есть Динь. Вернее, ее голос. Ага, я тоже слышу! Перезвон доносился из комода, и лицо Питера вдруг стало веселым. Ни у кого Венди еще не видела такого веселого лица, а каким звонким был его смех! Он, кажется, до сих пор умел смеяться, как впервые в жизни.

— Венди, — шепнул Питер, — кажется, я задвинул ее в комод вместе с ящиком! Он немедленно выпустил бедняжку, и Динь заметалась в воздухе, честя его на все корки.

— Ладно-ладно, будет тебе, — сказал Питер. — Ну, виноват, что поделаешь. И откуда мне было знать, что ты там роешься?

— Питер, — жалобно попросила Венди, — пусть она остановится хоть на минутку, я хочу ее рассмотреть!

— Они, вообще-то, редко останавливаются, — заметил Питер. Но Динь все-таки задержалась на мгновение на часах с кукушкой.

— Ой, какая же она хорошенькая! — изумилась Венди, хотя лицо у феи все еще было сердитым-пресердитым.

— Динь, — произнес Питер самым любезным тоном, — эта леди хочет, чтобы ты стала ее феей. Динь на это ответила какой-то звенящей дерзостью.

— Что она сказала, Питер?

— С воспитанием у нее неважно. Она говорит, что ты большущая безобразная девчонка. И что она — моя фея. Будто бы не знает, что не может быть моей феей, потому что я — мужчина, а она — женщина.

31

— Ох и болван же ты, — возразила на это Динь и упорхнула в ванную. Венди не отступала: — Значит, ты больше не бываешь в Кенсингтонских садах?

— Ну почему? Иногда бываю.

— А чаще всего ты где бываешь?

— Там, где потерянные мальчишки.

— Кто?

— Парни, которые вывалились из колясок, пока их няньки рото­ зейничали. Если ребенок выпадет из коляски и его семь дней никто не хватится, тогда он отправляется в страну Нетландию. И там я — их предводитель.

— Вот здорово!

— Может, и здорово, да скучновато. У нас ведь нет девчонок.

— Какой же ты молодец, что так говоришь про девочек. Взять хоть Джона — вон он, спит, — так он девчонок просто терпеть не может. Вместо ответа Питер подошел к кровати и так пнул Джона, что тот вывалился из нее вместе с подушкой и одеялом. Венди рассердилась.

— Я бы на твоем месте здесь не распоряжалась, — недовольно проговорила она.

32 Но Джон как ни в чем ни бывало продолжал спать и на полу.

— Ладно, — подумав, сказала Венди. — Ты ведь не хотел сделать ему больно. Так что можешь подарить мне поцелуй.

— А я-то думал, что ты подарила мне его навсегда.

— Ох, я и забыла. Подари мне, пожалуйста, наперсток.

— А это еще что за штука?

— А вот она! И Венди поцеловала Питера в щеку.

— Ничего себе! Ты хочешь, чтобы и я тебе подарил наперсток?

— Если тебе это нравится. Питер поцеловал ее, и в ту же минуту девочка испуганно вскрикнула.

— Ты чего это, Венди?

— Кто-то дернул меня за волосы! Очень больно!

— Должно быть, это Динь. Что-то она сегодня разбушевалась. И точно — это была маленькая фея. Она носилась по всей детской и сыпала бранью.

— Она говорит, что будет дергать тебя за волосы всякий раз, когда ты будешь дарить мне наперсток.

— А почему?

— Динь, почему?

— Дурачина ты, — снова отрезала Динь. И хотя Питер не понял — почему, Венди догадалась и огорчилась. И еще ее огорчило то, что он прилетал к ним в детскую вовсе не из-за нее, а чтобы послушать сказки.

33 — Понимаешь, я ведь совсем не знаю сказок. И никто из потерянных мальчишек тоже.

— Какой кошмар! — удивилась Венди.

— А знаешь, зачем ласточки строят гнезда под карнизами у самых окон домов? Чтобы слушать сказки. Твоя мама рассказывала такую дивную и грустную сказку, Венди!

— Какую же?

— Там принц искал девушку, потерявшую хрустальный башмачок.

— Питер, да это же Золушка! Он ее потом все-таки нашел, и у них все было хорошо. Питер пришел в такой восторг, что тут же бросился к окну.

— Ты куда? — закричала Венди.

— Рассказать своим мальчишкам.

— Подожди, Питер. Я ведь знаю еще много сказок. Венди так и сказала. И сама ввела Питера в искушение. Поэтому ее можно считать немного виноватой в том, что случилось потом. Питер остановился, отошел от окна, и в глазах его мелькнуло какоето странное выражение. Венди следовало бы быть начеку, но она даже не насторожилась.

— И каких только сказок я бы не порассказала твоим потерянным мальчишкам! — воскликнула Венди. В то же мгновение Питер схватил ее и потащил к окну.

— Отпусти сейчас же! — велела она ему.

34

— Венди, летим со мной, — упрашивал он. — Расскажешь мальчишкам хотя бы одну сказку! Может, такая просьба и показалась ей лестной, но она возразила: — И как ты себе это представляешь? Ты подумал о моей маме? И я, к тому же, вообще не умею летать.

— Я научу тебя.

— Летать?

— Я научу тебя запрыгивать ветру на спину. И мы полетим вместе!

— Ох ты!

— Ты только представь: вместо того чтобы сопеть под одеялом, мы могли бы летать по небу и болтать со звездами!

— Ух ты!

— И ты бы увидела настоящих русалок.

— С хвостами?

— Длиннющими.

— Ой!.. Питер пустил в ход все приманки: — А уж до чего бы мы стали тебя уважать, Венди! Но ее все еще мучили сомнения. Казалось, она не согласится. Но Питер продолжал: — Венди, послушай, ты бы поправляла нам одеяла по ночам. Ведь нам никто никогда не поправлял одеяла…

— Не может быть!

35 — И чинила бы нашу одежду. Может, даже пришила бы нам карманы. Ни у кого из нас нет ни единого кармана! Ну как тут было устоять?

— До чего ж все это интересно! Питер, а ты мог бы научить Джона и Майкла летать?

— Если захотят — пара пустяков, — как бы равнодушно произнес он. А затем подошел к мальчишкам и принялся их трясти.

— Вставайте — закричала Венди. — У нас Питер Пэн, и он научит нас летать. Джон мигом продрал глаза. Майкл тоже вскочил. Сон с обоих будто рукой сняло. Но Питер вдруг подал знак, призывая всех замолчать, и стал напряженно прислушиваться. Вокруг вроде бы стояла тишина. Значит, все в порядке? Ничего подобного. Нэна, отчаянно лаявшая весь вечер, внезапно умолкла.

— Гасите ночники! Прячьтесь! — распорядился Питер. Когда в спальню вошла служанка Лайза, держа Нэну за ошейник, в темноте могло показаться, что все трое спят сном младенцев. Они и в самом деле сопели, но не в постелях, а спрятавшись за занавесками. Лайза была рассержена: она взбивала в кухне крем для торта, а Нэна все время мешала ей, да так, что пришлось бросить работу. А теперь еще и тесто перестоится. Она решила, что уж лучше сводить Нэну на минутку в детскую, чтобы собака угомонилась.

— Ну вот, видишь, дуреха? Ничего не случилось. Твои ангелочки спят в своих постелях. Тут Майкл так громко засопел, что едва не испортил дело. Кто-кто, а уж Нэна знала эти фокусы. Она стала вырываться, но Лайза держала ее крепко.

— Ну, будет тебе, Нэна, — сказала она наконец и вытолкала собаку из детской. — Или ты замолчишь, или я пожалуюсь хозяину, и он задаст тебе трепку. Служанка снова привязала несчастную няньку во дворе, но там Нэна залаяла еще громче. Пусть делают с ней все что угодно, только поскорее бегут домой с этого званого обеда — спасать детей! Не выполнив угрозу, Лайза вернулась в кухню, и Нэна поняла, что помощи ждать неоткуда. Она стала так рваться, что цепь не выдержала,

36 и через минуту-другую уже влетела в гостиную дома номер двадцать семь. Мистер и миссис Дарлинг мигом поняли, что с детьми случилось что-то ужасное, и выскочили на улицу, даже не попрощавшись с хозяйкой. Но с тех пор, как Нэна побывала в детской, прошло целых десять минут. А Питер Пэн за это время может добиться очень многого. Но что же в самом деле происходило в детской?

— Все в порядке! — объявил Джон, выбираясь из укрытия. — Слушай, Питер, а ты в самом деле умеешь летать? Не затрудняя себя ответом, Питер просто взял и облетел комнату.

— Вот это да! — Джон и Майкл едва не онемели от изумления.

— Как это великолепно! — мечтательно проговорила Венди.

— Я прекрасен и великолепен, и это всем известно, — Питер снова забыл о скромности. Всем троим казалось, что летать совсем просто, и они попробовали, подпрыгивая сначала на полу, а потом — на кроватях. Но ничего не вышло.

— Надо подумать о чем-нибудь хорошем, ваши мысли сделаются легкими, и вы взлетите, — сказал Питер и снова немного полетал по детской.

— Постой, не мельтеши, — попросил Джон. — Теперь все с самого начала и медленно. Питер снова показал.

— О, я, кажется, понял, Венди! — закричал Джон. Но никто из них ничего не мог понять. На самом деле Питер их слегка дурачил. Невозможно взлететь, если не посыпать себя золотистой пыльцой феи. Сам Питер был весь перепачкан этой пыльцой, и достаточно ему было подуть себе на руку, чтобы пыльца осела на всех троих.

— А теперь — расслабьтесь! — скомандовал он. Первым это сделал Майкл. И его тут же подбросило вверх.

— Я летаю! — заверещал он от восторга. Джон и Венди тут же последовали его примеру. Вышло у них не так ловко, как у Питера. Они болтали ногами, а их головы плавали под потолком, как воздушные шарики. И это было так приятно! Питер взял было Венди за руку, но Динь пришла от этого в такое бешенство, что ему пришлось разжать пальцы.

37 Они взлетали вверх, потом опускались, и опять вверх — и по кругу.

— Слушайте, почему бы нам не полетать на улице, — вдруг пришло в голову Джону. Этого Питер и добивался. Но Венди все еще колебалась.

— А как же русалки? — подзадорил Питер.

— О!

— И, между прочим, там есть пираты.

— Пираты! — вскричал Джон, напяливая шляпу для воскресных прогулок. — Летим прямо сейчас! В это мгновение мистер и миссис Дарлинг выбежали из дома номер двадцать семь и сразу же выскочили на середину мостовой, чтобы видеть окно в своей детской. Оно было закрыто, но в комнате вспыхивал призрачный свет, и самое ужасное — они разглядели три фигурки, которые кружили по комнате, причем под потолком. Нет, не три, а четыре! Дрожащими руками они открыли парадную дверь. Мистер Дарлинг ринулся было вверх по лестнице, но миссис Дарлинг сделала знак, чтобы он крался потихоньку. И они бы успели вовремя, если бы не звезды, которые все время следили за ними. Они снова подули на окно и распахнули его, а самая маленькая звездочка пискнула: — Скорее, Питер! И Питер понял, что нельзя терять ни секунды.

— В путь! — крикнул он командирским голосом и выплыл прямо в ночь. Венди, Джон и Майкл вылетели следом. Мистер и миссис Дарлинг, а с ними Нэна, ворвались в детскую. Поздно! Птички покинули гнездышко.

Глава четвертая

Полет

«

торой поворот направо, а дальше прямо — до самого утра». Значит там и находится Нетландия? Но даже птицы не смогли бы отыскать ее по такому адресу. Да это был и не адрес. Просто Питер сболт­нул первое, что пришло в голову. Он частенько такое проделывал. Но Венди и оба ее брата пока верили каждому его слову. Сейчас они кружили в вышине, облетая колокольни и острые шпили зданий, и посмеиваясь над тем, что еще совсем недавно радовались полетам под потолком детской. Они все летели и летели, вокруг становилось то темно, то опять светло, то холодно, то жарко. Иногда они чувствовали голод, и тогда Питер догонял какую-нибудь птицу, которая несла в клюве добычу, и отнимал у нее еду. Венди немножко смущал такой способ добывать пропитание, но, похоже, Питер другого и не знал. Иногда они засыпали на лету и тотчас начинали падать с головокружительной высоты, а Питеру и это казалось забавным. Но в конце концов он «нырял» вслед за соней и подхватывал его, когда тот уже вот-вот должен был коснуться поверхности бурного моря. И при этом успевал полюбоваться собой.

39 Сам-то он мог сколько угодно спать в воздухе. Просто ложился на спину и словно плыл по реке. А олучалось это потому, что Питер был легкий, как перышко.

— Венди, скажи ему — пусть перестанет воображать, — наконец потребовал Джон.

— Тише, — шепнула Венди. — Не серди его. Представляешь, что будет, если он нас сейчас бросит!

— Ну и что? Возьмем и вернемся домой.

— Как же мы найдем дорогу?

— Ну, значит, просто полетим дальше.

— И что? Ведь мы даже не знаем, как остановиться и спуститься на землю. А надо сказать, что Питер позабыл показать им, как прервать полет.

— На худой конец, — сказал Джон, — облетим Землю — она же круглая, — и вернемся домой с противоположной стороны.

— А кто нас будет кормить?

— Сами прокормимся.

— Да что там еда — гляди, как мы неуклюже летаем. Вечно натыкаемся на облака, если Питера нет рядом. И действительно: они то и дело сталкивались с облаками, царапались об них и набивали шишки. Питер иногда исчезал из виду, так как умел летать гораздо быстрее. Где-то там у него происходили отдельные приключения — о них он предпочитал помалкивать. А случалось, что, вернувшись, странно смотрел на них троих, словно не мог вспомнить, кто они такие. Венди однажды даже крикнула ему: — Я — Венди, ты разве забыл? Питер отчаянно смутился и попросил: — Пожалуйста, когда тебе опять покажется, что я тебя забыл, крикни: «Я — Венди». И я все сразу вспомню. От таких вещей девочке становилось тревожно. Словом, они летели и летели и уже начали приближаться к Нетландии. И не потому, что Питер и Динь хорошо знали дорогу, а оттого, что остров двинулся им навстречу, словно сам их искал. Между прочим, только в этом случае и можно добраться до его волшебных берегов.

42 — Вон он виднеется, — наконец буднично сказал Питер. Это может показаться странным, но они сразу узнали остров, словно когда-то побывали здесь и теперь вернулись снова.

— Джон, гляди-ка, — вон твоя перевернутая лодка!

— Майкл, а там стоит твой вигвам!

— Смотри, Венди, из твоего шалаша выходит ручной волк!

— Эй, Джон, а я вижу поселение индейцев!

— Где, где?

— Вон там, за Волшебной рекой.

— Вижу. Ба! Да эти краснокожие — на тропе войны! Питеру стало слегка досадно, что они, оказывается, так много знают про Нетландию, которую он считал своей. Он уже готов был с ними поссориться, но все трое вдруг странно притихли. Тем временем солнце скрылось, начало быстро темнеть. Детей вдруг охватила грусть. Они давно были знакомы с островом Нетландия. Но дома он казался невзаправдашним и безопасным, с ними была Нэна, и в детской горели ночники. А тут все было настоящим. Питер тоже как-то посерьезнел, а их полет вдруг замедлился, словно какие-то силы мешали им.

— Они не хотят, чтобы мы спустились.

— Кто это — «они»? — спросила Венди, но Питер промолчал и стал пристально глядеть вниз.

— Чего бы ты хотел сперва, — вдруг спросил он Джона, — чтобы с нами случилось приключение или выпить чаю?

— Выпить чаю, — быстро ответила за брата Венди.

— А что за приключение? — с опаской спросил Джон.

— Внизу, в прерии, спит пират. Можно спуститься и прикончить его.

— Я что-то никого не вижу, — помолчав, проговорил Джон.

— Зато я вижу.

— А если он проснется?

— Ты что же, — возмутился Питер, — решил, что я способен убить спящего? Я сам его разбужу!

— А тут много пиратов? — спросил Джон.

— Хоть пруд пруди.

— А кто ими командует?

— Капитан Крюк.

43 — Джеймс Крюк?! Прославленный пират из книжки?

— Он самый. Майкл тут же разревелся, а Джону пришлось перевести дух, потому что ему была известна страшная репутация капитана Крюка.

— Это тот, что служил боцманом у Черной Бороды и требует, чтобы его называли не Джеймс, а Джез? — прошептал Джон. — Так ведь хуже его нет!

— Он самый и есть, — кивнул Питер.

— А каков он с виду? Очень большой?

— Стал малость поменьше.

— Как это?

— Я отчекрыжил от него кусочек.

— Ты?

— Я! — важно обронил Питер.

— А что ты у него от… отчекрыжил?

— Правую руку.

— И теперь он никуда не годится?

— Не тут-то было!

— Он что же, левша?

— Нынче у него вместо руки — железный крюк, в точности, как коготь. И вот что, Джон…

44 — Да?

— Теперь ты должен мне говорить: «Есть, сэр!»

— Есть, сэр!

— Знай, что всякий, кто служит под моей командой, приносит клятву. И ты тоже должен принести. Джон побледнел от волнения.

— Она состоит в следующем. Если мы встретимся с Джезом Крюком в открытом бою, ты не должен его убивать. Это могу сделать только я.

— Есть, сэр! — торопливо согласился Джон. Сейчас им было не так жутко, потому вернулась Динь, и в ее свете они хорошо видели друг друга. Фея только что слетала на остров и сразу же зазвучал ее голосколокольчик.

— Она говорит, — перевел Питер, — что пираты учуяли наше приближение, и теперь выкатывают Большого Тома.

— Пиратскую пушку?

— Ну. С земли виден огонек Динь. Но если они догадаются, что мы летим рядом с ней, то обязательно выпалят!

— Вели ей улететь подальше, Питер! — разом закричали Майкл, Джон и Венди. Но он и ухом не повел.

45 — Как же я могу отправить ее одну неведомо куда, когда ей тоже страшно? В этот момент свет подпрыгнул в воздухе, и кто-то ласково ущипнул Питера.

— Ну, тогда скажи ей, — упрашивала Венди, — чтобы она погасила свет.

— Не выйдет. Феи гаснут только тогда, когда засыпают.

— Так вели ей уснуть! — выкрикнул Джон.

— Ну не может она спать, если ей не захочется! Вот если б у когонибудь из нас был карман, ее можно было бы туда засунуть. Но в спальных пижамах детей не было ни одного кармана, а переодеться они не успели. Вдруг Питера осенило. Шляпа Джона! Динь согласилась туда забраться. Шляпа осталась в руках у Джона, но тут Джон обо что-то стукнулся коленкой, и Венди мигом отобрала у него шляпу. Ох, не стоило ей этого делать! Теперь огонька не было видно, и они летели в полной темноте и тишине. Лишь однажды до них донеслись странные звуки. Внизу что-то хлюпало, и Питер сказал, что это дикие звери толпятся у водопоя. Еще

46 им послышалось, что где-то скрипят сухие ветки, но Питер объяснил, что это краснокожие точат томагавки. Затем опять наступила мертвая тишина.

— Хоть бы какой-нибудь звук, — сказал Майкл. И словно в ответ, все вокруг содрогнулось от страшного грохота. Пираты выпалили по ним из Большого Тома. Гул пронесся по окрестным горам, и эхо подхватило его. Тут-то Венди, Джон и Майкл, напуганные до полусмерти, почувствовали разницу между выдуманным островом и существующим на самом деле. Когда все стихло, Джон и Майкл оказались одни в совершенной темноте.

— Майкл, в нас попали? — стуча зубами, спросил Джон.

— Я никак не пойму, — дрожащим шепотом ответил Майкл. На самом деле никто не был ранен, но взрывной волной Питера унесло в сторону открытого моря, а Венди подбросило высоко вверх, и она осталась наедине с Динь. Лучше бы она в тот момент выронила шляпу. Фея тут же выпорхнула из шляпы и полетела вперед, указывая Венди дорогу, а на самом деле заманивая ее туда, где девочку ждала гибель. Не то чтобы Динь была такая уж скверная. Но так устроены феи — они такие маленькие, что в них умещается только одно чувство — доброе или злое. И в ту минуту Динь была злая до кончиков ногтей. Всю ее переполняла ревность. Но слова, которые она произносила на своем звенящем языке, Венди понять не могла, и ей казалось, что огонек феи говорит одно: «Лети за мной, и все будет в порядке». А что оставалось делать бедной Венди? Она окликнула Питера, потом Майкла и Джона, но никто не отозвался. А сама она совершенно не догадывалась, как ненавидит ее фея Динь. Испуганная и потерянная, девочка летела вслед за ее огоньком — и навстречу своей судьбе.

Глава пятая

Остров не понарошку

увствуя приближение Питера, остров Нетландия оживал. А надо вам знать, что когда Питер отсутствовал, все здесь замирало. Феи отсыпались по полудня, звери занимались своим потомством, краснокожие пировали по шесть дней в неделю, а пираты и потерянные мальчишки, встретившись на тропе, мирно расходились. Другое дело, когда возвращался Питер. Он терпеть не мог покоя во всех его видах. И теперь, когда он был уже совсем близко, обитатели острова зашевелились. В тот вечер обстановка здесь выглядела примерно так. Потерянные мальчишки искали место, где должен приземлиться Питер, пираты разыскивали мальчишек, краснокожие преследовали пиратов, дикие звери преследовали краснокожих, чтобы съесть одного-двух. И так они ходили по кругу, потому что двигались с одинаковой скоростью. Если бы мы с вами сейчас спрятались в зарослях сахарного тростника, то увидели бы, как мимо, крадучись, гуськом проходят мальчишки, и каждый сжимает в руке кинжал. Так как им строго запрещено быть похожими на Питера, они одеты не в листья, а в звериные шкуры. Первым идет Бол-

48 тун. Это отважный парень, только жутко невезучий. На его долю выпало меньше всего приключений, потому что все важное происходит только тогда, когда Болтун только что свернул за угол. Но он от этого не ожесточился, а, наоборот, подобрел. Следом идет Кончик, самый веселый и жизнерадостный, а за ним — Малыш. Ему кажется, что он помнит то время, когда он еще не потерялся, и поэтому поглядывает на всех свысока. Четвертым крадется Кудряш. Это отчаянный проказник, и его так часто наказывают за это, что на требование Питера: «Пусть встанет тот, кто все это учудил», — Кудряш сразу вскакивает, независимо от того, кто на самом деле виноват. Дальше идут Двойняшки. Их незачем описывать, потому что всегда окажется, что говоришь не про того, кого имеешь в виду. Мальчишки исчезают в темноте, и ровно через минуту на тропе появляются пираты. Но еще до того слышится их жуткая песня: Эгей, живей поднимем якоря, Хэй-хо, мы черные пираты! Нас заждались кровавые моря, Крепче вяжи канаты! Такой кровожадный, злой и безмозглый сброд еще поискать! Первым вышагивает итальянец Чекко — рукава закатаны, в ушах — серьги из золотых соверенов; за ним, чуть приотстав, топает здоровенный чернокожий, который поменял столько имен, что и сам не помнит, как его звать. Дальше бредет Билли Джукс, с ног до головы покрытый татуировкой, а сразу за ним — Куксон. Говорят, что он — брат знаменитого негодяя Черного Мерфи, но это ничем не подтверждается. Его догоняет Джентльмен Старки, который в прошлом был учителем младших классов и сохранил манеру убивать изысканно и утонченно. Следом идет боцман Сми — уж он-то не церемонится со своими жертвами. Но это еще не все. За ними топают Роберт Маллинс, Альф Мейсон и множество других негодяев, которых до смерти боятся обитатели побережья. Вся эта шайка волочет за собой на веревках грубо сколоченную повозку, в которой развалился их предводитель — капитан Джез Крюк. Вместо правой руки у него — стальной крюк, а обращается он со своими людь-

50 ми крайне жестоко. Но они боятся его и подчиняются. У капитана мертвенно-бледное лицо; черные волосы, завитые локонами, падают на плечи, а глаза цвета незабудок. Все вместе производит ужасающее впечатление, тем более, что Крюк обычно невероятно вежлив, даже с теми, кого через минуту отправит на тот свет. Во рту у него особое приспособление, с помощью которого он может курить одновременно две сигары. Вот тот злодей, с которым Питеру Пэну предстоит схватиться не на жизнь, а на смерть. По той же тропе в полной тьме бесшумно крадутся индейцы. В руках у каждого — нож и томагавк, их лица и тела в боевой раскраске. Шествие возглавляет Большая Пантера, славный вождь, а замыкает Тигровая Лилия — отважная, хладнокровная и веселая дочь вождя. Нет индейца, который не хотел бы взять ее в жены, но она гонит их от себя, как москитов. Шаги краснокожих не слышны, зато доносится их сопение. Они отдуваются, потому что растолстели от нескончаемых пиров. Индейцы исчезают, как тени, а вместо них на тропе появляются львы, тигры, медведи и прочие хищники. В эту ночь все они голодны.

51 Вслед за зверями возникает тень огромного крокодила. Скоро вы узнаете, за кем он охотится. И как только крокодил исчезает, на тропе снова появляются потерянные мальчишки. И так они ходят по кругу, зорко вглядываясь вперед, но никто не догадывается оглянуться. Это лишний раз доказывает, что остров Нетландия — самый настоящий. Первыми круг разорвали мальчишки, усевшись на лужайке неподалеку от своего подземного жилища. Только и слышно: — Поскорей бы уж Питер возвращался! Надо сказать, что почти каждый из них и выше ростом, и шире в плечах, чем их командир, но все они чувствуют себя покинутыми.

— Я единственный, кто не боится пиратов, — оъявляет Малыш весьма противным голосом. — Но и я не прочь его увидеть снова. Может, он выяснил, чем там кончилась история с Золушкой. Разговор тут же перешел на Золушку. Болтун сказал, что его мама очень на нее похожа.

— А я, — сказал Кончик, — помню только, что она без конца повторяла: «Эх, иметь бы нам собственные деньги!» Не знаю, что это значит, но я бы с радостью их ей подарил. И тут до них донесся отдаленный звук, а вскоре послышалась и мелодия мрачной песни: Коль вы не заперлись в домах, От вас пускай не ждут вестей. На нашем флаге смерть сама И парочка костей!.. Мгновение — и все мальчишки, кроме Кончика, который отправился в разведку, укрылись в своем подземном жилище. Но как они там оказались, если никакой двери нигде не видно? Если приглядеться получше, вы заметите семь старых деревьев, а в каждом — дупло размером с мальчишку. Это и есть вход в их жилье, который капитан Крюк давным-давно разыскивает. Пока пираты двигались по тропе, острый глаз Джентльмена Старки заприметил Кончика, который мчался в сторону леса. В то же мгновение пират выхватил пистолет, но стальной коготь уже опустился на его плечо.

52 — Пусти, капитан! — взревел Старки.

— Сначала убери оружие, — мрачно проговорил капитан Крюк, и в его голосе прозвучала угроза.

— Но это же один из паршивых мальчишек! Я упустил шанс его прикончить!

— Твой дурацкий выстрел выдал бы нас Тигровой Лилии! Тебе не терпится расстаться со своим скальпом?

— Может, мне догнать его, кэп, — предложил Сми, — и слегка пощекотать Джонни-открывашкой? Сми вечно давал прозвища вещам. Джонни-открывашкой он называл свой здоровенный тесак.

— Не сейчас, Сми, — угрюмо отозвался капитан. — Он один, а мне нужны все семеро. Ну-ка разойдитесь и выследите их. Пираты один за другим нырнули в заросли. Остались только капитан Крюк и Сми, самый преданный из всех. Крюк вздохнул. Вечер был тихим и теплым, и ему вдруг захотелось поведать верному боцману историю своей жизни. Рассказ был долгим, однако Сми, от природы туповатый, ничего в нем не понял. И вдруг его слух уловил имя «Питер».

— Но больше других я хочу изловить их командира, Питера Пэна, — страстно говорил капитан. — Это ведь он лишил меня правой руки. Жду не дождусь, когда смогу проткнуть его насквозь этим крюком! Он указал на свой стальной коготь.

— Но ведь ты сто раз говорил, что крюк — очень удобная вещь? — вставил Сми. Тем не менее, капитан продолжал, понизив голос: — Удобная, не отрицаю. Но все дело в том, что Питер бросил мою отрезанную руку крокодилу, который, к несчастью, околачивался рядом.

— Я давно заметил, что ты как-то уж чересчур боишься крокодилов, — сказал Сми.

— Да не крокодилов, — шепотом поправил Крюк, — а одного-единственного крокодила. Ему так пришлась по вкусу моя рука, что теперь он преследует меня повсюду — на море и на суше.

— Вроде бы это делает тебе честь, — осторожно сказал Сми.

— Плевать я хотел на такую честь! — гаркнул Крюк. — Я обязан стереть с лица земли этого Питера, который позволил проклятому гаду отведать моего мяса.

53 Капитан Крюк сидел на шляпке здоровенного гриба, но теперь придвинулся поближе к боцману.

— Сми, — проговорил он едва слышно — этот крокодил давно бы меня слопал, но он, к счастью, умудрился вместе с моей рукой проглотить часы, и теперь они громко тикают у него внутри и предупреждают о его приближении. Он засмеялся, но смех вышел невеселым.

— Когда-нибудь, — сказал Сми, — часы остановятся, и он тебя поймает.

— В том-то и дело. — Крюк боязливо огляделся. — Эта мысль преследует меня постоянно. Вдруг капитан почувствовал, что его как-то странно подогревают снизу.

— Сми, — сказал он, — что-то шляпка у этого гриба слишком горячая! Они внимательно осмотрели гриб, который был размером с добрую табуретку. Таких грибов не бывает в обычных лесах. Пираты попробовали его сорвать, и гриб легко поддался, а из того места, где он рос, вдруг повалил дым.

— Да ведь это же печная труба! — одновременно догадались оба.

54 Это и в самом деле была труба подземного дома. Мальчишки обычно затыкали ее грибом, когда поблизости околачивались пираты. Но не только дым валил из этой трубы. Были слышны юные голоса, потому что мальчишки оживленно болтали. Пираты некоторое время прислушивались, потом снова заткнули трубу грибом и стали осматриваться. И вдруг обнаружили дупла в семи ближайших деревьях. Капитан Крюк на некоторое время погрузился в раздумье. А затем его мучнисто-бледное лицо исказила такая улыбка, что кровь стыла в жилах. Сми будто этого и ждал.

— Поделись со мной планом, капитан. Что ты собираешься делать?

— Вернуться на корабль, — процедил сквозь зубы Крюк, — приготовить сладкий пудинг и покрыть его зеленой сахарной глазурью. Потом мы оставим его на берегу, возле Русалочьей лагуны, где они любят купаться. Мальчишки тут же слопают весь пудинг, потому что у них не было матери, которая объяснила бы им, как вредно объедаться свежим жирным пудингом… — Тут он разразился счастливым смехом.— И они все разом отдадут концы! Сми слушал своего капитана с восхищением.

— Это самое мудреное пиратское убийство из всех, какие я знаю.

55

В полном восторге боцман принялся плясать, распевая: Хэй-хо, хэй-хо, гляди, народ, Какой смертельный трюк: Вы вмиг загнетесь, как пожмет Вам лапу грозный Крюк! Но не успели они перейти ко второму куплету, как вдруг смолкли. До ушей пиратов донесся слабый звук — не громче того, который издает упавшая булавка. Впрочем, звук приближался и становился все отчетливее: «Тик-так, тик-так, тик-так». Крюк застыл на месте.

— Крокодил, — прошептал он, хватая разинутым ртом воздух, и вдруг стремительно помчался прочь. Боцман последовал за ним. Это и в самом деле был крокодил. Он не тронул индейцев, и теперь беззвучно пробирался в густой траве в поисках предводителя пиратов. Тем временем мальчишки снова выбрались из своего укрытия, и ровно в эту же минуту на поляну с криком ворвался Кончик, за которым гналась целая стая волков. Он рухнул в траву прямо под ноги приятелей.

— Спасите меня, спасите! — голосил он.

— Что бы нам такое предпринять? — задумались мальчишки.

— А как на нашем месте поступил бы Питер? — спросил один из них, и все сразу сообразили: — Он поглядел бы на них между коленок! Они тут же повернулись к волкам спиной, разом наклонились и, уставившись на хищников между коленей, начали на них наступать.

56 Волки не выдержали столь ужасающего зрелища и кинулись наутек, поджав хвосты и завывая. Кончик поднялся с земли, но его глаза все еще были устремлены в темноту. Все подумали, что ему до сих пор мерещаться волки, но дело было совсем не в них.

— Я видел странную вещь, — сказал он мальчишкам. — Большую белую птицу. Она летела прямо сюда и без конца стонала и причитала: «Бедная, бедная Венди!» В это время Венди оказалась прямо у них над головой, и все услышали, как она плачет. Но еще отчетливей доносился до них пронзительный голос феи Динь. Та налетала на бедную Венди со всех сторон и пребольно ее щипала.

— Эй, Динь, откуда ты взялась? — закричали удивленные мальчишки. И фея прозвенела им в ответ: — Питер приказал, чтобы вы застрелили Венди! У мальчишек не было заведено колебаться, если Питер что-то приказывал.

— Скорей, — закричали они, — где наши луки и стрелы? И бросились каждый к своему дуплу. Все, не считая Болтуна. У него-то лук и стрелы были при себе. Заметив это, Динь потерла ручки, предвкушая месть сопернице.

— Шевелись, Болтун! — выкрикнула она. — Опереди их, и Питер будет тобой очень доволен. Болтун вытащил стрелу и с силой натянул тетиву.

— В сторону, Динь! — крикнул он. В следующее мгновение Венди рухнула в траву, а стрела торчала из ее груди.

Глава шестая

Маленький домик

лупый Болтун стоял рядом с Венди, приняв позу победителя, когда остальные мальчишки выскочили каждый из своего дупла.

— Опоздали! — выкрикнул он. — С ней покончено. Питер меня похвалит! Пролетая в вышине, Динь рассмеялась: «Ну и болван же ты!» — и сразу скрылась. Никто этого не слышал, потому что все собрались вокруг Венди. Глубокая тишина опустилась на лес. Если бы сердце Венди билось, они бы точно услышали. Малыш открыл рот первым.

— Это же вовсе не птица, — сказал он. — Это… это, кажется, тетенька.

— Как так — тетенька? — испугался Болтун.

— И ты ее застрелил, — дрожащим голосом заметил Кончик.

— Теперь все ясно, — сказал Кудряш. — Это для нас привел ее сюда Питер. В полном отчаянии он плюхнулся на землю.

— Тетенька, которая могла бы заботиться о нас, — проговорил один из Двойняшек. — А ты ее… убил. Им стало жаль Болтуна, но себя еще жальче. Болтун стоял бледный, со стиснутыми губами.

— Это я, я натворил бед, — наконец произнес он. — Когда во сне мне являлась какая-то тетенька, я бормотал: «Милая мамочка, милая мамочка…». А теперь, когда она появилась на самом деле, я ее застрелил.

58 И он, пошатываясь, побрел прочь.

— Стой, куда же ты! — закричали мальчишки.

— В чащу, — ответил он. — Я жуть как боюсь Питера. И в этот самый момент послышался знакомый звук — прокричал петух. Душа у мальчишек ушла в пятки.

— Питер! — воскликнули они. Он всегда возвещал о своем прибытии кукареканьем.

— Спрячем ее, — зашептались они, сгрудившись возле Венди. Один Болтун остался стоять поодаль. Мгновение — и Питер возник перед ними.

— Здорово, ребята! — крикнул он. Мальчишки кое-как ответили на приветствие, а потом снова повисла тишина. Питер нахмурился.

— Я же вернулся, — сердито сказал он, — а где восторг? Они попытались крикнуть «ура», но не издали ни звука.

— Есть новости, — оживленно начал Питер. — Я добыл для нас маму! Ответом ему было молчание, только Болтун шумно рухнул на колени.

— Вы еще не видели ее? — встревожено спросил Питер. — Она летела прямо сюда.

— О-х-х… — вздохнул кто-то, а кто-то добавил: — Какой неудачный день. Болтун поднялся с колен.

— Питер, — сказал он тихо. — Сейчас я тебе ее покажу… Посторонитесь, Двойняшки, — пусть Питер посмотрит. Все отошли в сторону. Питер некоторое время смотрел на Венди, не зная, что теперь делать.

59 — Она умерла, — сказал он, и ему вдруг захотелось оказаться подальше отсюда и бежать, бежать, чтобы больше никогда не возвращаться. Однако он остался на месте. Наклонился, вытащил стрелу из ее груди и повернулся к своей команде: — Чья стрела?

— Моя, — ответил Болтун и снова пал на колени.

— Подлый предатель! — прошипел Питер и занес руку со стрелой, чтобы пронзить ею Болтуна. Болтун не шелохнулся — только подставил грудь. Дважды Питер поднимал руку, и дважды ее опускал.

— Не могу… — наконец с ужасом сказал он. — Что-то мне мешает. Все уставились на него. Все, кроме Кончика. Он как раз смотрел на Венди.

— Да это же она! — закричал он. — Тетенька Венди! Она тебе мешает! Удивительно, но Венди действительно подняла руку, чтобы остановить Питера. Кончик склонился над ней и прислушался.

— Мне почудилось, что она говорит: «Бедняга Болтун».

— Она жива! — воскликнул Питер. Он опустился на траву рядом с девочкой и вдруг обнаружил у нее на груди свою пуговицу-желудь. Помните ее? Венди прикрепила ее к своей цепочке.

— Смотрите! — сказал он. — Стрела угодила точно сюда. Это поцелуй, который я ей подарил, он и спас ей жизнь. И Питер стал упрашивать Венди поскорее очнуться, чтобы он мог показать ей русалок. Но девочка не отвечала. Она все еще была в глубоком обмороке. А тут над головами у них раздался тонюсенький вопль.

— Слыхали? — поднял голову Кудряш. — Это Динь воет, потому что Венди осталась в живых. Тут они и выложили Питеру все, и еще никогда им не приходилось видеть у него такого сурового выражения лица.

— Послушай-ка, Динь! — закричал он. — Я тебе больше не друг. Убирайся отсюда — и навсегда. Фея спустилась к нему на плечо и стала умолять о прощении, но Питер стряхнул ее оттуда, как муху. А Венди опять приподняла руку, словно упрашивая его смягчиться.

— Ладно, — сказал он. — Не навсегда, так на неделю.

60 Вы думаете, Динь была признательна Венди за заступничество? Ничего подобного! Ей еще ни разу так не хотелось ущипнуть Венди, как в эту минуту. Но что было делать с Венди, когда ее здоровье находилось в таком плачевном состоянии?

— Давайте отнесем ее вниз, в наш ом, — предложил Кудряш.

— Нет-нет, — сказал Питер. — Не смейте к ней прикасаться. С женщинами надо обращаться почтительно.

— Но если ее оставить тут, она умрет! — заметил Болтун. — Где же выход?

— Есть выход, — воскликнул Питер. — Мы построим домик для нее прямо вокруг нее. Все мальчишки пришли в восторг.

— Эй, живо! — командовал Питер. — Тащите наверх все самое лучшее, что у нас есть! Закипела работа. И пока все суетились, как вы думаете, кто показался на тропе? Ясно — Джон и Майкл. Они едва брели, время от времени засыпая на ходу.

— Джон, Джон, проснись… — плакал Майкл. — Где Нэна, где наша мама? Джон протирал глаза и бормотал: — Выходит, мы и в самом деле улетели? Оба страшно обрадовались, увидев Питера, который к этому времени о них начисто забыл. Он сосредоточенно обмерял девочку, чтобы рассчитать, какой величины должен быть домик, чтобы в него поместились сама Венди, стол и два стула. Джон и Майкл вытаращились на него с изумлением.

— А что, Венди спит?

— Спит.

— Джон, — предложил Майкл, — давай ее разбудим и попросим, чтобы она приготовила нам ужин. Тут примчались мальчишки, волоча бревна для постройки.

— Смотри! — ахнул Майкл.

— Кудряш, — распорядился Питер, — проследи, чтобы парни тоже приняли участие в строительстве.

— Есть, сэр!

— В строительстве? — удивился Джон.

61 — Да. Это дом тетеньки Венди.

— Тетеньки Венди? Но ведь она всего лишь девчонка!

— Поэтому, — объяснил Кудряш, — мы все ей и служим.

— Вы? Служите ей?

— Да, — отрезал Питер. — И вы тоже будете. Приступайте! И несчастных братьев потащили в лес рубить, тесать и таскать доски и бревна.

— Первым делом — стулья и каминная решетка, — командовал Питер. — Потом — стены и все прочее.

— Точно, — вставил Малыш. — Дома всегда строят именно так.

— А ты, Малыш, — сказал Питер, — давай-ка живо за доктором.

— Есть, сэр, — отозвался Малыш и удалился, почесывая в затылке. С Питером не поспоришь. Самым страшным преступлением в Нетландии считалось испортить игру — это немедленно каралось оплеухой. Поэтому через минуту он вернулся, но теперь на голове у него была шляпа Джона, а на лице — торжественное выражение.

— Прошу вас, сэр, — приветствовал его Питер. — Вы — доктор? Малыш поспешно отозвался: — Да, друг мой.

— Прошу вас, сэр, проходите. Эта дама очень больна.

— Ну что ж, я поставлю ей одну стеклянную штучку под мышку. — Он наклонился над Венди и сделал вид, что ставит градусник. Воцарилось напряженное молчание.

62 — Ну как, доктор? — осведомился Питер.

— Ну-с, думаю, эта штучка ей неплохо помогла.

— Я весьма рад, — кивнул Питер.

— Я навещу ее еще раз — попозже. А пока дайте ей бульону из чашечки с носиком. Он вернул Джону шляпу и перевел дух, словно избавился от серьезной опасности. Эхо, между тем, доносило звуки топора и пилы, и вскоре все необходимое для постройки лежало рядом с Венди.

— Как бы теперь узнать, какие дома ей по душе, — заметил один из Двойняшек. А второй закричал: — Питер, гляди, — она ворочается!

— Даже губы шевелятся! — воскликнули оба хором. — Ну и дела!

— Может, она споет что-нибудь во сне, — заметил Питер. — Венди, спой нам песенку о том, какой бы ты хотела домик. И Венди, не открывая глаз, тихонько запела: Вы мне постройте домик Меня самой не выше, Пусть стены будут красные И мягкий мох на крыше… И точно: все бревна, которые мальчишки заготовили в лесу, были покрыты красным древесным соком, а на земле вокруг было полнымполно мха. Они мгновенно возвели стены и покрыли дом крышей, а сами запели: И стены есть, и крыша есть, И потолок, и дверь. Скажи нам, мама Венди, Что делать нам теперь? И она ответила так: Теперь вы сделайте окно, И будет все в порядке. В него пускай глядит сирень, А из него — ребятки.

63

Они тут же прорубили окно и смастерили занавески из желтых листьев. Но где взять сирень? Тогда они быстренько посадили куст, и он в два счета вырос и расцвел — правда, понарошку. Но как быть с «ребятками»? Чтобы Питер не успел отдать новое распоряжение на этот счет, мальчишки поскорее запели: Глядит в твое окно сирень, На ней цветов не счесть. Но нам ребяток негде взять — Ребятки мы и есть! Питеру это до того понравилось, что он мигом повернул дело так, будто сам все и сочинил. Домик получился чудный, и Венди, надо думать, было в нем уютно. Только видеть ее они больше не могли, потому что она осталась внутри, а они — снаружи. Питер обошел вокруг, проверяя, все ли в порядке, и кое-что заметил.

— Нет трубы! — заявил он. — Как же без трубы? Сорвав с головы Джона шляпу, Питер выбил из нее донце и водрузил на крышу. Домику так понравилась новая труба, что он тут же выпустил из нее облако дыма. Ну, кажется, все готово. Оставалось только вежливо постучаться в дверь.

— Постарайтесь выглядеть прилично, — сказал Питер. — Первое впечатление — всегда самое важное. Он был рад, что никто не спросил его, что значит «первое впечатление». Но мальчишки были слишком заняты тем, чтобы выглядеть прилично. Затем Питер тихонько постучал — и все в лесу замерло.

64 Дверь открылась, и на пороге показалась Венди. Все, как по команде, сняли шапки. Венди смотрела на них удивленно — этого и следовало ожидать.

— Где я? — спросила она. Выскочка Малыш отозвался первым: — Тетенька Венди, это мы построили для тебя домик.

— Скажи поскорей, как он он тебе понравился, — попросил Кончик.

— Славный, милый домик, — отозвалась Венди. И это были ровно те слова, которые они хотели услышать.

— А мы — твои дети! — закричали Двойняшки. И все мальчишки опустились на колени и стали ее умолять: — Тетенька Венди, стань нашей мамой!

— В самом деле? — Венди просияла. — Я совсем не прочь. Только не знаю, справлюсь ли. Я ведь всего лишь девочка.

— Это неважно, — сказал Питер так, будто и в самом деле разбирался в мамах. — Нам нужно, чтобы ты была как мама. И точка.

— По-моему, я как раз такая, — сказала Венди, подумав.

— Такая, такая, — закричали все, — мы сразу догадались!

— Хорошо, — сказала она. — Я буду стараться. А теперь — живо домой. Вы наверняка промочили ноги. Я сейчас же уложу вас в постель. А пока вы укладываетесь, я успею закончить историю про Золушку. И все спустились в подземный дом. Как уж они там разместились — неизвестно. Но в Нетландии все по-другому, и в самой маленькой комнатушке может поместиться куча народу. Так начался первый из многих вечеров, которые они провели с Венди. Постепенно мальчишки уснули, и Венди поправила им одеяла. Сама она в ту ночь спала в своем домике, а Питер стоял на страже со шпагой наголо. Маленький домик выглядел очень уютно. Из-за листьев-занавесок пробивался свет ночника. Из трубы струился дымок. Все вокруг было спокойно. Часом позже и Питер заснул, а парочка фей, возвращавшихся домой с бала, наткнулись на него, пощекотали у него в носу травинкой и полетели себе дальше.

Глава седьмая

Подземное жилище

утра Питер первым делом снял мерки с Венди, Джона и Майкла. Это понадобилось для того, чтобы каждому подобрать дупло по размеру. Уж если дерево вам не подходит, то страшно трудно спускаться или подниматься по нему, а все мальчишки — разные. Если дерево впору, то достаточно сделать наверху глубокий вдох — и начнешь скользить вниз. А чтобы подняться, надо то вдыхать, то выдыхать воздух и штопором ввинчиваться вверх. Как только вы это поймете, подъем и спуск станут парой пустяков. Вот почему Питер измерял каждого, как хороший портной перед тем, как взяться за шитье дорогого костюма. Через несколько дней все трое научились с легкостью подниматься и спускаться, а заодно полюбили свой подземный дом. В особенности Венди. Там, в глубине, была всего одна комната с великолепным полом, в котором всегда можно было порыться и накопать червей, если вы собрались, скажем, на рыбалку. Дерево Неясень силилось вырасти посреди комнаты, и каждый день его приходилось спиливать вровень с полом. Когда наступало время пить чай, оно вырастало как раз на два фута, и тогда на него клали дверь, что-

66 бы получился стол. Но едва чаепитие заканчивалось, дерево спиливали снова, и тогда освобождалось место для игр. Там был огромный камин, а рядом Венди протянула веревки и развешивала белье. Кровать днем поднимали и ставили у стены, а вечером опускали, при этом она занимала половину комнаты. И все мальчишки спали в ней, улегшись, как шпроты в банке. Переворачиваться приходилось всем сразу — по сигналу. Майклу тоже следовало бы спать на ней, но Венди решила, что у нее должен быть грудной малыш, а грудному ребенку полагается спать в люльке. Поэтому для Майкла подвесили к потолку корзину. Обстановка в доме была самая простая. Но в одной из стен имелась крошечная ниша, которая служила личными апартаментами феи Динь. Ее отделяла от общей комнаты тоненькая занавеска, и Динь всегда ее задергивала, когда одевалась или раздевалась. Там у нее стояла элегантная кушетка, а цвет постельного белья менялся в зависимости от того, какие цветы расцветали в это время года. А у Венди из-за ее мальчишек хлопот был полон рот. Случалось, она целыми неделями не поднималась наверх. Стирка, штопка, кухня! Легко ли накормить такую ораву! Чаще всего им приходилось есть жареные плоды хлебного дерева, бананы и печеную кабанину. Но никто никогда знал, будет ли обед настоящим или понарошку. Все зависело от Питера — что ему взбредет в голову. Он мог поесть и по-настоящему, но и в обеды понарошку верил так, что даже набирал от них вес. Ничего не поделаешь — остальным приходилось подчиняться. Когда мальчишки укладывались спать, Венди любила посидеть в уголке, что-нибудь залатать или заштопать. Она часто говорила, что только в этот час может перевести дух. И при этом добавляла «маминым» голосом: «Право же, порой я готова позавидовать старым девам!», — но ее лицо в этот миг светилось любовью. А помните ее ручного волка? Так вот, он вскоре пронюхал, что Венди появилась на острове, разыскал ее, и они встретились как старые друзья. И волк стал повсюду ходить за ней, как собачонка. Между тем, время шло себе и шло. Часто ли вспоминала Венди своих родителей, оставшихся неведомо где? Сложный вопрос. Дело в том, что в Нетландии очень трудно отсчитывать время. Считают его лунами и солнцами, а сменяют эти светила друг друга здесь куда чаще, чем

68 в наших краях. Иначе говоря, Венди не очень-то беспокоилась о папе и маме, так как знала: они всегда будут держать открытым окно, через которое вылетели дети, чтобы те могли вернуться домой. Тревожило ее только то, что Джон уже смутно помнил своих родителей, а Майкл успел поверить в то, что Венди и есть их настоящая мама. Венди это пугало. Она даже придумала для братьев тесты вроде тех, какие бывают в подготовительном классе, и отвечать на них пожелали все мальчишки. Были изготовлены две грифельные доски: на одной Венди писала вопросы, а они на другой писали ответы. Вопросы были самые простые: «Какого цвета у мамы глаза?», «Кто был выше ростом — папа или мама?» или «Наша мама брюнетка или блондинка?» Если кто-то не мог ответить на вопрос, то ставил прочерк. И к ее огорчению, даже у Джона в последнее время таких прочерков становилось все больше. Единственным, кто не ставил прочерков, был Малыш, но он обычно писал такую чушь, что ее и оценивать не стоило. Питер в этих занятиях участия не принимал. Во-первых, он считал мамой только Венди. А во-вторых — он был единственным мальчиком на свете, который не знал ни единой буквы. Он считал себя выше таких мелочей! Питер частенько надолго исчезал, а когда возвращался, сложно было выяснить, встретилось ли ему на пути какое-нибудь опасное приключение. Иногда он об этом просто забывал, но бывало и так, что он являлся с забинтованной головой, и, пока Венди хлопотала, промывая рану, рассказывал ей какую-нибудь умопомрачительную историю. Впрочем, в ее правдивости она никогда не могла быть уверена. Однако случалось немало приключений, которые были чистой правдой, потому что Венди сама в них участвовала. Случались и такие, которые были правдой только наполовину, потому что другие мальчишки принимали в них участие и клялись, что все, что говорит Питер, — правда до последнего слова. Право, не знаю, о каком из этих приключений рассказать? Может, о том, как краснокожие однажды напали на подземный дом и как их воины застряли в дуплах, да так, что их потом пришлось оттуда вышибать, как пробки? Или о том, как Питер спас от гибели Тигровую Лилию в Русалочьей лагуне и заключил с ней военный союз?

69 Не стоит забывать и про пудинг, который пираты изготовили для мальчишек, надеясь, что те съедят его целиком и погибнут. Они оставляли его в разных местах на самом виду, но мама Венди всякий раз отнимала его у «детишек», и со временем он совершенно окаменел. А однажды сам Крюк споткнулся об него в темноте и едва не переломал ноги! Надо бы вам знать и о птицах, которые чуть ли не все подряд были друзьями Питера, а в особенности Птица-Небылица. Она свила гнездо у самого берега лагуны, но его подхватил ураган и унес в море вместе с яйцами. Тогда Питер приказал, чтобы никто не смел беспокоить Птицу-Небылицу, пока не вылупятся птенцы. И нам еще предстоит убедиться, какими благодарными умеют быть птицы. Но теперь все-таки надо выбрать какую-нибудь одну историю. И пусть это будет рассказ про Русалочью лагуну.

Глава восьмая

Русалочья лагуна

редставьте себе обширное пространство, заполненное серовато-голубой водой. Теперь зажмурьтесь, и эта вода примет очертания лагуны и засветится разными красками. Еще две секунды — и вы разглядите пену прибоя и услышите, как поют русалки. Мальчишки любили купаться в этой лагуне и играть в русалочьи игры, хотя сами русалки держались от них в стороне. Венди всегда сожалела, что за все время пребывания в Нетландии ей так и не удалось услышать от них ни одного внятного слова. Зато всегда можно было поглазеть на них — целыми дюжинами русалки собирались на Маронской скале и лениво расчесывали свои длинные волосы. Венди иногда даже удавалось тихонько подплыть к ним, и тогда русалки все разом бросались в воду и так били по ней хвостами, что брызги поднимались выше скалы. Только Питер подолгу болтал с ними на Маронской скале или катался на их хвостах. Он даже подарил Венди один из русалочьих гребешков. Больше всего русалок собирается в лагуне во время новолуния, но Венди ни разу не видела лагуну при луне, потому что строго придерживалась режима. Она считала, что все дети обязаны в семь часов быть в своих постелях. Зато в солнечные дни они наведывались в лагуну очень часто. Венди любила уложить своих мальчишек на теплой скале — вздремнуть после

71 обеда. Этот отдых всегда был настоящим, независимо от того, был ли настоящим или невзаправдашним обед. В тот день все они находились на Маронской скале. Мальчишки дремали, а может, делали вид, что дремлют, а когда Венди на них не глядела, награждали друг друга тумаками и щипками. Сама Венди сидела рядышком и шила. Но пока она шила, что-то случилось с лагуной. Море пробрала дрожь, солнце скрылось, поползли тревожные тени. Венди огляделась и увидела, что всегда такая веселая лагуна стала пугающе темной. Но это не ночь настала — появилось что-то другое, более страшное. Даже не появилось, а лишь предупреждало о своем появлении. Венди сразу вспомнились все жуткие истории, которые она слышала про Маронскую скалу. Злые капитаны высаживали здесь провинившихся матросов, и те погибали во время прилива. Надо было сразу разбудить мальчишек, но Венди была еще неопытной мамой, и ей казалось, что режим надо неукоснительно соблюдать. Не разбудила она их и тогда, когда послышался отдаленный плеск весел. Просто стояла возле детей и стерегла их сон. К счастью, Питер умел чуять опасность даже во сне. Он вскочил, разбудил остальных и застыл, прижав ладонь к уху.

— Пираты! — крикнул он.

72 Странная улыбка заиграла на его губах. Заметив ее, Венди вздрогнула. Когда такая улыбка появлялась на лице Питера, никто не смел обращаться к нему — оставалось только ждать его команды. И она прозвучала: — Ныряй! Через мгновение лагуна выглядела совершенно пустынной. Лишь скала одиноко высилась среди мрачной воды. К скале приблизилась лодка — пиратский ялик. В нем находились трое — пираты Сми и Джентльмен Старки, а с ними — Тигровая Лилия. Руки и ноги дочери вождя были связаны — судя по всему, ее ожидала страшная участь. Пираты схватили ее в тот миг, когда она взбиралась на их корабль с ножом в зубах. Но лицо девушки оставалось невозмутимым: видно, она готовилась принять смерть с достоинством. Во мраке, который пираты нагнали на лагуну одним своим присутствием, они не разглядели Маронскую скалу и врезались в нее на полном ходу.

— Держи круче к ветру! — проскрежетал Сми. — Вот же она, скала! Давай свалим здесь эту краснокожую, и пусть захлебнется ко всем чертям! Они вмиг перебросили девушку из лодки на камни. А тем временем по другую сторону скалы на волнах покачивались во мраке две головы. Это были Питер и Венди. Венди плакала, потому что впервые столкнулась с такой жестокостью. Питер видел много подобного, но все позабыл. И не так уж он жалел Тигровую Лилию, как его возмущала несправедливость — двое против одной.

73

Проще всего было бы дождаться, пока пираты скроются из виду, но Питер никогда не искал легких путей. Кроме того, не было на свете такой вещи, которую он не мог бы сделать. И он решил заговорить голосом капитана Крюка.

— Эй вы, салаги! — окликнул он пиратов.

— Никак, наш кэп? — пробормотали пираты, уставившись друг на друга.

— Должно быть, плывет сюда, — сказал Старки, вглядываясь в темноту.

— Мы тут высаживаем краснокожую на скалу! — крикнул Сми в ответ.

— Отпустите ее! — донесся до них неожиданный ответ.

— Отпустить?

— Перережьте веревки и отпустите!

— Но, кэп…

— Живо, — рявкнул Питер, — не то отведаете крюка!

— Странно как-то, — пробубнил Сми.

— Ты лучше делай, что сказано, — занервничал Старки.

— Есть, сэр! — крикнул Сми во тьму и перерезал веревки. Тигровая Лилия ловко, как угорь, скользнула в воду и поплыла прочь. Венди пришла в восторг от уловки Питера. Однако она побаивалась, что он и сам придет от себя в восторг и закукарекает, а пираты — рядом. Поэтому она быстро зажала ему рот рукой. Но в ту же минуту раздался яростный крик: «Эй, там, на ялике!..»

74 Это был голос самого настоящего капитана Крюка. Он плыл, рассекая волны, по направлению к скале. Пираты быстро зажгли фонарь, и вскоре их капитан зацепился своим крюком за борт их ялика, а свет фонаря выхватил из тьмы его искаженное злобой темное лицо. Когда он выбрался на ялик, вода потоками текла с его одежды. Венди хотелось немедленно уплыть прочь, но с Питером ничего нельзя было поделать. Его распирали гордость и самодовольство. «Ах, какой же я молодец!» — шептал он. Пираты никак не могли понять, зачем приплыл сюда капитан, но тот все сидел в ялике, подперев голову крюком, и угрюмо молчал.

— Что случилось, капитан? — осторожно спросили они его, но в ответ раздался лишь глубокий вздох. Затем Крюк еще раз вздохнул, и вдруг испустил вопль, вырвавшийся из самой глубины его души: — Все кончено! Мальчишки нашли себе маму! Как ни жутко было Венди, но она возликовала.

— Какие ужасные вести! — воскликнул Джентльмен Старки.

— А что такое «мама»? — полюбопытствовал Сми, полный невежда.

— Как?! Он не знает, что такое мама? — не удержалась Венди. Питер тут же заставил ее погрузиться под воду. Крюк вздрогнул, вскочил и стал зорко осматриваться.

— Что это было?

— Я ничего не слышал, — ответил Старки и поднял фонарь повыше, чтобы посветить на волны. Приглядевшись, пираты увидели нечто странное. Это плыло по волнам гнездо, в котором неподвижно сидела, высиживая птенцов, ПтицаНебылица.

— Гляди, остолоп, — сказал Крюк. — Вот это и есть «мама». Смотри и запоминай. Хоть гнездо и унесло в море, мать никогда не предаст своих малышей, даже если они еще не вылупились. Что-то дрогнуло в его голосе, словно он вспомнил детство, но он отогнал воспоминания, взмахнув своим когтем. Сми в изумлении глядел на проплывающее мимо гнездо. Но подозрительный Джентльмен Старки заметил: — Может, эта пташка околачивается тут, чтобы помочь Питеру?

75 — И я того же боюсь, — снова вздрогнул Крюк.

— Капитан, — сказал Сми, — а что, если мы выкрадем у мальчишек их маму и сделаем ее своей?

— Отличная мысль, — восхитился Крюк и тут же начал разрабатывать план операции: — Мы схватим их всех и притащим к себе на бриг. Мальчишек бросим в море, а Венди станет нашей мамой. И снова Венди забыла об осторожности.

— Ни за что! — выкрикнула она и снова нырнула. Сколько пираты ни озирались, вокруг никого не было. Тогда они решили, что это ветер донес шум листвы с берега.

— Так вы согласны? — спросил Крюк.

— Вот вам моя рука, — ответили Сми и Старки в один голос.

— А вот вам и мой крюк! Поклянемся исполнить мой план! Как только они выбрались на скалу и поклялись, Крюк неожиданно вспомнил про Тигровую Лилию.

— А где же краснокожая? — сурово спросил он.

— С ней все в порядке, кэп, — отозвался Сми. — Мы ее отпустили.

— Отпустили?! — взревел Крюк.

— Ты же сам нам велел, крикнув еще издали… — смутился Сми, а Старки энергично закивал.

— Сера и преисподняя! — завопил Крюк, чернея от злости. — Что за чушь?

76

Однако он сразу понял, что пираты в самом деле верят в то, что говорят, и испугался.

— Парни, — сказал он с дрожью в голосе, — я ничего такого не приказывал!

— Странно, — сказал Сми и поежился.

— О дух, что витает в эту ночь над лагуной! — вдруг закричал Крюк. — Слышишь ли ты меня? Тут бы Питеру промолчать, но он, ясное дело, не удержался и откликнулся голосом самого Крюка: — Сто чертей тебе в печенку, слышу! В этот ужасный миг Крюк не дрогнул, но Сми и Старки в ужасе прижались друг к другу.

— Кто ты такой, незнакомец?

— Я — Джеймс Крюк, — ответил голос. — Капитан брига «Веселый Роджер».

— Врешь! — хрипло взревел Крюк.

— Сера и преисподняя! — возразил ему голос. — Выражайся поосторожнее, а не то я всажу в тебя якорь! Тут Крюк решил пойти на хитрость.

— Если ты — капитан Крюк, ответь мне, кто же тогда я?

— Треска, — ответил голос. — Всего-навсего рыба треска. Крюк заметил, что пираты сразу же от него отшатнулись.

— Что же, выходит, мы всю жизнь ходим у трески под началом? — забубнили они. Крюк ничего не ответил и продолжал расставлять силки.

— Эй, Крюк! — закричал он. — А есть у тебя еще и другой голос?

77 — Есть, — отвечал Питер все тем же голосом капитана Крюка.

— А не зовут ли тебя как-нибудь иначе?

— Зовут.

— Ты — овощ?

— Нет.

— Минерал?

— Нет.

— Мужчина?

— Нет! — это прозвучало презрительно.

— Мальчишка?

— Да!

— Обыкновенный?

— Нет.

— Необыкновенный? К испугу Венди Питер произнес:«Да», и Крюк продолжал свою коварную игру: — Ты в Англии?

— Нет.

— Значит, близко?

— Да.

— Кто же это может быть? — спросил Крюк с фальшивым удивлением.

— Не можешь отгадать? Сдаешься? — в восторге завопил Питер.

— Сдаюсь, сдаюсь, — жалобно протянул Крюк.

— Я — Питер Пэн! В ту же минуту Крюк снова стал самим собой, а пираты снова стали его верными псами.

— Теперь он у нас в руках! — завопил Крюк. — В воду, Сми! Старки, следи за яликом! Взять его живым или мертвым Сам Крюк тут же плюхнулся в воду, но в тот же миг раздался веселый голос Питера: — Эй, мальчишки, готовы? На пиратов! Вперед! Схватка была жестокой и молниеносной. Первым проявил отвагу Джон. Он бросился на Джентльмена Старки и вырвал из его рук тесак. Старки покачнулся и перевалился через борт в воду. Ялик начало относить от скалы.

78 В воде тем временем кипел бой, блестела сталь, слышались хриплые крики. В суматохе порой доставалось и своим. Только к страшному капитану Крюку никто не решался подплыть — его стальной коготь словно очерчивал вокруг него магический круг, и никто не решался его пересечь. Только один из мальчишек не боялся. Это был Питер. Он уже подплывал к главарю пиратской шайки, когда Крюк приблизился к скале и выбрался на нее, чтобы перевести дух. Питер стал взбираться на мокрую и скользкую скалу с противоположной стороны. Оба нащупывали выступы на камне, чтобы удержаться, и вдруг в темноте их руки встретились. Оба разом подняли головы и оказались лицом к лицу. Кто угодно мог бы растеряться в таких обстоятельствах, но Питер не струсил. Он мигом выхватил из-за пазухи у Крюка нож и уже приготовился вонзить его в грудь врага по самую рукоять, как вдруг заметил, что стоит на скале выше пирата. Драться в таком положении было бы нечестно. И Питер подал капитану руку, чтобы помочь ему подняться выше. Тут-то Крюк и впился в нее зубами. Не боль, а несправедливость совершено обескуражила Питера. Он стоял и смотрел на Крюка, не в силах поднять руку, сжимавшую нож. А тот не растерялся и дважды всадил в него свой стальной коготь. Через несколько минут мальчишки заметили Крюка плывущим в сторону «Веселого Роджера». При этом лицо предводителя пиратов было искажено ужасом, а где-то неподалеку раздавалось мерное тиканье: за ним гнался крокодил. Разыскав в темноте пустой ялик, мальчишки стали окликать Питера и Венди. Не получив ответа, они решили, что те либо плывут, либо летят к берегу, и, забравшись в лодку, отправились домой. Они весело гребли, посмеиваясь над тем, что сегодня поздновато лягут спать, но виноваты в этом будут не они, а сама мама Венди. Как раз в это время Питер втаскивал на скалу, которая вскоре должна была уйти под воду, потерявшую сознание Венди. Он и сам был в полуобмороке, но инстинкт подсказывал ему, что все его усилия напрасны. Вскоре Венди очнулась, все еще не понимая, что происходит.

— Мы на скале, Венди, — печально сказал Питер. — Но она становится все меньше и меньше.

— Нам надо скорее выбираться на берег, — пробормотала она.

— Сможешь без меня добраться до берега вплавь? Венди покачала головой. Она слишком устала. Питер застонал.

— Что случилось? — тревожно спросила она.

— Я не смогу помочь тебе, Венди. Крюк ранил меня. Я не в силах ни плыть, ни лететь.

— Значит, мы утонем? Вода прибывала, прилив был в разгаре. Они сидели рядом, закрыв глаза, чтобы не видеть этого страшного зрелища. Вдруг что-то зашуршало у Питера за спиной. Это был хвост воздушного змея — его на днях смастерил Майкл. Змей вырвался у Майкла из рук и улетел.

— Всего лишь воздушный змей, — равнодушно проговорил Питер. Но в следующий миг его осенило: он схватил змея за хвост и начал подтаскивать к себе.

— Он едва не поднял Майкла с земли, так почему бы ему не доставить тебя на берег?

— Не меня — нас обоих!

— Он не поднимет двоих. Майкл и Кудряш уже пробовали.

— Тогда бросим жребий.

— Да ни за что! Он быстро обмотал девочку мочальным хвостом, а затем, крикнув: «Прощай, Венди!», столкнул ее со скалы. Через несколько минут Венди исчезла из виду. Теперь скала выступала из моря лишь чуть-чуть. Бледные лучи луны озаряли волны. Вскоре послышались звуки, самые мелодичные и самые печальные на свете: это русалки запели свои песни, глядя на луну. Питер не был похож на других мальчишек, но тут и ему стало не по себе. Он вздрогнул, но в следующий миг уже стоял, выпрямившись, на скале, и улыбался. Сердце стучало у него в груди как маленький барабанчик, отбивая такие слова: «Умереть — вот это действительно Большое приключение».

Глава девятая

Птица-Небылица

оследнее, что услышал Питер, прежде чем остался в лагуне совсем один, — плеск русалочьих хвостов. Вода неотвратимо прибывала. И чтобы чем-то занять себя, пока волны не накрыли его окончательно, Питер стал присматриваться к какому-то предмету, который болтался на поверхности воды. Сначала он решил, что это часть воздушного змея, но вскоре заметил, что предмет не просто качается на волнах, а целеустремленно движется. На самом деле это не был не обломок змея и не кусок бумаги. Это была Птица-Небылица на своем гнезде, которая делала отчаянные усилия, чтобы добраться до Питера. Она решила спасти его, отдав ему свое плавучее гнездо, несмотря на то, что в нем лежали ее яйца. В некоторых сказках люди разговаривают с птицами, но в нашем случае ни Питер, ни Птица-Небылица абсолютно не понимали друг друга.

— Я хочу, чтобы ты перебрался в мое гнездо, — кричала птица, стараясь говорить отчетливо и ясно.

— Что ты там горланишь? — в свою очередь допытывался Питер.

— Я же говорю, — твердила птица, — перебирайся в мое гнездо!

— А я спрашиваю, — опять повторял Питер, — чего ты так разоралась?

82 Птица-Небылица начала терять терпение.

— Осел несчастный, ты почему не делаешь то, что тебе велено? Питер, по голосу догадавшись, что птица ругает его, обиделся и крикнул наугад: — От такой же и слышу! Тем не менее, Птица-Небылица не отступала. Огромным усилием подогнав гнездо к скале, она слетела с него, несмотря на то, что там лежали ее яйца. И тут Питер догадался! Он схватился за край гнезда, забрался в него и благодарно помахал птице. Но не ради благодарности она кружилась над ним: Птица-Небылица тревожилась за судьбу своих невылупившихся птенцов. Питер тут же взял в каждую руку по птичьему яйцу и стал их разглядывать. Птица даже спрятала голову под крыло, чтобы не видеть того, что могло произойти. Но все же разок взглянула сквозь перья. Не помню, говорил ли я, что на Маронской скале пираты однажды установили старый корабельный флагшток, чтобы обозначить место, где они прятали награбленное добро. Однажды мальчишки обнаружили пиратский склад и ради забавы стали бросать жемчуг и бриллианты чайкам, которые хватали их на лету, думая, что им предлагают угощение. Но флагшток так и остался на прежнем месте. Джентльмен Старки как-то повесил на него свою широкополую матросскую шляпу из брезента. Питер подгреб к скале, схватил шляпу, перевернул и бережно опустил в нее оба яйца. Непромокаемая шляпа преспокойно закачалась на волнах. Птица-Небылица пришла в восторг, а Питер выдернул флагшток из расщелины скалы, укрепил его в центре гнезда как мачту, а из собственной рубашки соорудил парус. Птица же опустилась на шляпу и снова уселась на яйца. Течение понесло ее в одну сторону, а ветер погнал гнездо с Питером к берегу. И расстались они, очень довольные друг другом.

Глава десятая

Счастливая семья

осле битвы в лагуне краснокожие стали лучшими друзьями мальчишек. Не было такой вещи, которую Тигровая Лилия или любой индеец ее племени не сделали бы для Питера. Ночи напролет они прятались в кустах вокруг подземного дома, охраняя его от пиратов, и даже днем бродили в окрестностях, покуривая трубку мира. Они называли Питера Большой Бледнолицый Отец и, завидев его, падали перед ним ниц. И честно сказать, это ему отчаянно нравилось. А прекрасная дочь вождя говорила: — Моя сильно радоваться, что Питера Пэна моя спасать. Моя охранять Питер, не давать пиратам его обижать. Питер снисходительно кивал и говорил небрежно: — Это хорошо. Благодарю. Питер Пэн сказал свое слово. Он перенял это индейское выражение, и пользовался им, когда хотел, чтобы его оставили в покое. А теперь я расскажу о том вечере, который все они впоследствии станут называть «Всем вечерам вечер» из-за приключений, которые тогда произошли и имели самые неожиданные последствия. День этот начался и продолжался спокойно. Ближе к сумеркам индейцы, завернувшись в свои пончо, засели в зарослях, а мальчишки в под-

84

земном доме собрались ужинать. Все, кроме Питера, который отправился узнать, который час. На острове, чтобы узнать время, приходилось найти крокодила и дождаться, пока часы у него в животе начнут бить. Мальчишки сидели и пили невзаправдашний чай, чавкая, шумно отхлебывая, болтая и ссорясь. Шум стоял оглушительный. С шумом Венди мирилась, но терпеть не могла дурных манер. За столом был заведен строгий порядок. Если возникал какой-нибудь спор, надо было не лезть в драку, а поднять руку и сказать: «Я подаю жалобу на того-то». Но мальчишки об этом часто забывали, или, наоборот, так и сыпали жалобами.

— Тихо! — прикрикнула она на них после того, как двадцатый раз объяснила, что говорить всем вместе нельзя. — Ты уже поужинал, Малыш?

— Нет, мама, я еще немного не допил, — ответил Малыш, заглядывая в воображаемую чашку.

— Он и не притрагивался к своему молоку, — вмешался Кончик. Ябедничать не полагалось, и Малыш тут же поднял руку: — Я подаю жалобу на Кончика.

— А Малыш, когда чихает, не закрывает рот и нос платком! — вставил Болтун..

— А Двойняшки едят кашу руками!

85 — А Кудряш слопал все орехи!

— Ох, уж эти мне дети, — вздохнула Венди. — Жизни от них нету… После ужина мальчишки успокоились и затеяли игры. Венди села штопать — целая груда чулок, и в каждом по дыре на коленке! Наверху послышались шаги, и Венди первая их узнала.

— Ребята, Питер идет. Встречайте его! Мальчишки, как много раз уже бывало, со смехом вытащили Питера за ноги из ствола дерева в дом. Так они делали и раньше — но больше этого не будет никогда! Мальчишкам он принес орехов, а Венди сообщил точное время. Пока Питер вешал ружье на гвоздь, один из Двойняшек обратился к нему: — А что, если мы сегодня потанцуем?

— С какой это стати!

— Но ведь сегодня суббота! — подхватил Малыш. Вечер был вовсе не субботний, но мальчишки, когда им хотелось что-нибудь выклянчить, объявляли, что наступил субботний вечер. На самом деле Венди давным-давно потеряла счет дням. И они все вместе поплясали от души.

— Правда, славно, Питер? — отдышавшись, сказала Венди. — У нас такая чудесная семья. Ты им как отец, и знаешь, мне кажется, Кудряш становится похожим на тебя. И Майкл тоже. Скажи, ведь ты бы не хотел, чтобы на моем месте оказалась другая? Питер взглянул на нее так странно, будто толком не знал, спит он или уже проснулся.

— Что с тобой, Питер? — спросила Венди — Я просто подумал, — сказал он слегка испуганно. — Ты же просто пошутила, когда сказала, что я им как отец?

— Ну конечно же. Послышался вздох облегчения.

— А то мне бы пришлось бы считаться взрослым, а я вовсе этого не хочу.

— Не хочешь, и не надо, Питер! Скажи мне, а как ты ко мне относишься на самом деле, по правде?

— Как преданный сын, Венди.

— Я так и думала, — сказала она и отошла в дальний угол.

86 — Ты ужасно странная, — заметил Питер, недоумевая. — Вот и Тигровая Лилия — тоже. Она тоже хочет кем-то быть для меня, но только не мамой.

— Конечно не мамой, — холодно ответила Венди.

— А кем же тогда?

— Девочкам не полагается об этом говорить первыми.

— Может, Динь знает? Фея как раз сидела в своем будуаре за задернутой занавеской и подслушивала.

— Слушай, Динь, может, ты хочешь быть моей мамой?

— Болван! — злобно прозвенела Динь из-за занавески.

— И я с ней почти готова согласиться, — резко добавила Венди. Можете себе представить: милая, добрая Венди произнесла такое? Правда, разговор этот был для нее мучительным, и она еще не знала, что ожидает их в тот вечер. Никто этого не знал — может, поэтому они и провели вместе еще один счастливый час — пока Венди рассказывала сказку. Сегодня она обещала рассказать мальчишкам ту, которая нравилась им больше всего, и которую почему-то ненавидел Питер. Обычно, когда она ее начинала, он уходил из дома или затыкал уши. Может, если бы он так поступил и в этот раз, все они до сих пор были бы на острове. Но в тот вечер он остался сидеть на стуле.

Глава одиннадцатая

Сказка Венди

–

у, слушайте, — начала Венди. Майкл уже лежал в люльке, остальные — в кровати. — Жил-был однажды один джентльмен…

— Пусть лучше будет леди, — перебил Кудряш.

— Уд лучше бы она была белой мышью, — вставил Кончик.

— Тише, дети, — успокоила их Венди. — Леди тоже жила-была, и…

— Мам, а она жива? — перебил ее один из Двойняшек.

— Конечно!

— Как я рад, что она не умерла, — вставил Болтун. — Ты рад, Джон?

— Еще бы!

— А ты рад. Кончик?

— Да, рад, рад, отстань.

— О боже… — вздохнула Венди.

— Эй, потише, — одернул их Питер. Он считал, что Венди надо позволить рассказать сказку, какой бы отвратительной она ни казалась ему.

— Джентльмена звали, — продолжала Венди, — мистер Дарлинг, а леди звали миссис Дарлинг. Они были муж и жена. И как вы думаете, кто у них был еще?

88 — Белая мышь, — быстро проговорил Кончик.

— Ничего подобного. У них были дочь и двое сыновей.

— Отличная сказка, — сказал Кончик.

— Но в один прекрасный день они улетели в страну Нетландию, где живут потерянные дети. — А теперь подумайте, что чувствуют несчастные родители, оставшиеся без детей. Представьте себе, как они грустят.

— У-у-у, — хором застонали мальчишки, хотя им было, в общем-то, наплевать на несчастных родителей.

— Ах, как это печально! — бодро закричал один из Двойняшек.

— Уж и н знаю, может ли все это хорошо кончиться, — подхватил второй.

— Но если б вы знали, как сильна материнская любовь, — торжественно проговорила Венди, — вы бы даже не сомневались! Тут она и дошла до того места, которое Питер ненавидел.

— Материнская любовь — хорошая вещь, — завопил Кончик и треснул Болтуна подушкой.

— Ясное дело! — ответил Болтун и дал Кончику сдачи.

— Вот-вот, — сказала Венди, — поэтому наша героиня точно знала: когда бы дети ни вернулись домой, мать держит для них окно открытым.

— А они вернулись?

— Вернулись, — ответила Венди. — Потому что окно стояло распахнутым долгие-долгие годы. Но за это время они выросли и превратились в изящную молодую девушку и двух рослых и сильных юношей… Едва Венди закончила свой рассказ, как Питер негромко застонал.

— У тебя что-то болит, Питер, милый? — встревожилась Венди и ощупала его живот.

— Это не та боль, — загадочно проговорил Питер.

— А какая?

— Венди, ты страшно заблуждаешься насчет матерей! Мальчишки, встревоженные, окружили его, и вот что поведал им Питер: — Я раньше тоже думал, что моя мама никогда не закроет окно. Поэтому и не спешил возвращаться. Прошло много-много солнц и лун. А потом я полетел обратно. Но окно детской оказалось запертым, а в моей кровати спал другой мальчик.

89 Не знаю, так ли все было на самом деле, но Питер говорил очень убедительно, и это их окончательно испугало. Значит, лучше не рисковать, подумали Джон и Майкл. Уж кто-кто, а дети знают, когда следует пойти на попятный.

— Венди, нам пора возвращаться! — закричали они.

— Пора, — согласилась Венди, крепко обнимая братьев.

— Но ведь не прямо сейчас? — огорченно завопили мальчишки.

— Сегодня же, — резко сказала Венди, на минуту забыв о Питере. — Мама, наверное, думает, что мы погибли. — Надеюсь, Питер, ты сделаешь все, что для этого нужно?

— Пожалуйста, — сказал он так спокойно, будто она попросила его передать ей солонку. Он поднялся наверх по стволу и отдал краснокожим несколько коротких распоряжений. А когда вернулся, застал дома недостойную сцену. Мысль о том, что они потеряют Венди, привела мальчишек в ужас.

— Нам будет еще хуже, чем раньше! — кричали они.

— Мы ее не отпустим!

— Свяжем ее! В этом опасном положении инстинкт подсказал Венди, к кому обратиться за помощью.

90 — Болтун, — крикнула она, — защити меня! Вся обычная глупость тут же покинула Болтуна.

— Я всего лишь Болтун, — с достоинством произнес он, — и всем на меня наплевать! Но всякому, кто посмеет дотронуться до Венди, я расквашу нос! Мальчишки отступили. И в этот самый миг вернулся Питер.

— Венди, — сказал он, — я попросил индейцев проводить тебя через лес. А затем, — продолжал он резким голосом человека, который привык, что ему подчиняются, — Динь покажет вам путь через море. Динь страшно обрадовалась, что Венди улетает. А мальчишки выглядели совершенно убитыми.

— Если хотите, — сказала Венди, — полетим все вместе, я уверена, что уговорю маму с папой вас всех усыновить. В первую очередь она, конечно, имела в виду Питера, но каждый из мальчишек думал только о себе, и все запрыгали от радости.

— Питер, можно и нам? — спросили они умоляюще.

— Летите, — с горькой улыбкой сказал Питер, и они бросились собираться.

— А ты, Питер, — сказала Венди, — прими свое лекарство перед дорогой. Она наполнила ложку микстурой, обернулась к нему, и сердце у нее сжалось.

— Собирай свои вещи, Питер! На его лице опять появилось странное выражение.

— Я остаюсь, Венди.

— Нет!

— Да! Чтобы показать ей, что ее отъезд ему безразличен, он весело запрыгал по комнате, наигрывая на своей свирели.

— Но ты сможешь найти свою маму! Питеру, однако, мама была не нужна.

— Нет, Венди. Она станет говорить, что я не я, а настоящий я уже давно вырос. Не хо-чу! Лучше всегда оставаться мальчиком и веселиться, когда хочется. Спорить было бессмысленно, и пришлось объявить остальным мальчишкам, что Питер остается.

91 Питер остается! Они растерянно переглядывались. На плечах они уже держали палки, а с палок свисали узелки с вещами. Что же делать? А вдруг Питер прикажет, чтобы и они остались? Но Питер был слишком горд для этого.

— Хватит хныкать и суетиться, — сказал он. — Прощай, Венди. Она взяла его за руку, потому что о «наперстке» и речи быть не могло.

— Ты не будешь забывать менять постельное белье, Питер?

— О, да!

— И будешь по часам принимать лекарство?

— Само собой. Наступила неловкая пауза. Питер был не из тех, кто демонстрирует свои чувства.

— Ты готова, Динь? — крикнул он. — Тогда — вперед! Динь вспорхнула вверх по одному из полых стволов. Но остальные остались на месте, потому что именно в этот самый момент пираты коварно напали на индейцев. Наверху грянули яростные крики, раздался звон оружия. Все взоры обратились на Питера, руки протянулись к нему, словно моля о защите и спасении. Питер схватил свою шпагу, и в его глазах вспыхнула решимость.

Глава двенадцатая

Дети попадают в плен

ираты застали индейцев врасплох, а значит, действовали бесчестно. Ведь всем известно, что застать индейцев врасплох невозможно. Они всегда начеку, а их зрение и слух не знают себе равных. О том, что люди капитана Крюка снова на острове, краснокожие знали с той минуты, как первый из пиратов наступил на сухой сучок. Но они не думали, что Крюк посмеет нарушить законы, по которым в Нетландии война. Нападать полагается индейцам, а не белым, и происходит это, едва забрезжит рассвет, когда мужество бледнолицых обычно слабеет. Зная это неписаное правило, индейцы невозмутимо ждали, когда настанет подходящий для нападения час. Но Крюк и его шайка не посчитались с тем, что ночь еще только началась, и не стали дожидаться, когда на них нападут. Краснокожие были искушенными воинами, ловкими и хитрыми. Они, может, и сумели бы отразить атаку пиратов, если бы моментально вскочили при их появлении и выстроились в боевом порядке. Но и тут индейцы не могли нарушить неписаный закон: благородный дикарь никогда не должен выказывать растерянности перед лицом бледнолицего. Поэтому, когда из кустов внезапно появились пираты, ни один мускул не дрогнул на их лицах, а движения остались неспешными. В результате время было упущено.

93 Отряд индейцев был разбит, но главная задача пиратов еще не была выполнена — вовсе не краснокожие интересовали капитана Крюка. Ему были нужны Питер, Венди, и вся команда потерянных мальчишек. Но прежде всего — Питер. Питер Пэн был таким маленьким, что можно только удивляться неукротимой ненависти капитана Крюка. Правда, он скормил крокодилу кусок его руки. Но даже этим нельзя объяснить такую жажду мести и дьявольскую злобу. А все дело заключалось в том, что в Питере имелось нечто такое, что доводило предводителя пиратов до бешенства. И это были не мужество, не ангельская внешность, а его самоуверенность и зазнайство. Они действовали Крюку на нервы, как нахальный воробей, залетевший в клетку ко льву. Теперь пиратам оставалось только нырнуть в дупла и съехать вниз по пустым стволам. Крюк обвел взглядом свою шайку, выискивая самого тощего. Пираты беспокойно заерзали, зная крутой нрав своего капитана… А что же мальчишки? Шум схватки наверху прекратился так же внезапно, как и начался. Сейчас там решалась их судьба. Кто победил? Пираты чутко прислушивались к голосам, доносившимся из дупла, поэтому услыхали вопрос, который задали Питеру мальчишки, и его ответ.

— Если победили индейцы, они ударят в тамтамы. Незадолго до этого боцман Сми как раз наткнулся на тамтам и теперь сидел на нем. И как же он был удивлен, когда Крюк велел ему изо всей силы бить в него! Лишь поразмыслив, туповатый Сми восхитился уловкой предводителя. Он дважды ударил по натянутой коже и прислушался.

— Тамтам! — послышался из дупла радостный возглас Питера. — Индейцы одолели негодяев! Мальчики ответили ему дружным «ура». И этот клич отозвалось музыкой в черных душах тех, кто готовил им ловушку. Мальчишки снова простились с Питером, а наверху Крюк шепотом отдал приказ: у каждого дупла должен встать один пират, а все остальные пусть выстроятся цепью на расстоянии двух ярдов друг от друга.

Глава тринадцатая

Вы верите в фей?

ервым на поверхность выскочил Кудряш — и тут же оказался в лапах Красавчика Чекко, который швырнул его Сми, а тот перебросил его в руки Джентльмена Старки, который, в свою очередь, метнул его Билли Джуксу, и так далее. Всех мальчишек вытаскивали, как морковку из грядки, едва только их головы показывались наружу. Их швыряли, как на пристанях перебрасывают из рук в руки тюки с товаром. Иного обращения удостоилась Венди, поднявшаяся последней. С насмешливой любезностью Крюк предложил ей помощь, снял шляпу и изысканно поклонился. Он сам проводил ее туда, где всем прочим уже засовывали в рот кляп и туго связывали веревками. Так продолжалось до тех пор, пока дело не дошло до Малыша. По неизвестной причине его никак не удавалось связать — все время оставался такой короткий конец веревки, что не затянуть узла. Пираты стали пинать его от злости, но Крюк велел им прекратить забаву. На его лице появилась улыбка злобного торжества — и тут Малыш, побледнев, понял, что Крюк разгадал его секрет. А заключался он в том, что в дереве, по которому спускался в подземный дом этот упитанный парень, получивший свою кличку в насмешку, не застрял бы и взрослый человек, и Малыш сразу понял, какой опасности подвергается из-за него Питер. Вместо того, чтобы сбросить вес и соот-

97 ветствовать своему дуплу, он расширил проход в стволе по ширине собственной талии. Теперь Крюк был уверен, что Питер у него в руках, но не обмолвился ни словом о своем дьявольском плане, а только отдал распоряжение, чтобы пленников доставили на бриг. Но каким образом? Связанных, их, конечно, можно было бы катить, как бочонки, однако тропа проходила по болотам, и они могли захлебнуться. Впрочем, поднаторевший в таких делах ум Крюка быстро нашел выход — он приказал, чтобы маленький домик, построенный для Венди, был использован как носилки. Мальчишек побросали туда, четверо дюжих пиратов взвалили домик на плечи, а остальные потащились следом, распевая свои кровожадные песни. Первое, что сделал Крюк, оставшись один в темноте, — прокрался на цыпочках к дереву Малыша. Ему не терпелось убедиться, что он сможет протиснуться в дупло. Потом он долго стоял, о чем-то размышляя. Спит ли проклятый мальчишка или поджидает его внизу с кинжалом в руке? Выяснить это можно было только спустившись вниз. Крюк швырнул плащ на землю и, скрипнув зубами, сделал шаг к дереву. Он был храбрым человеком, но все же помедлил немного, чтобы отереть холодный пот со лба. А затем начал решительно устремился навстречу неизвестности. Так он добрался до конца ствола.

98

По мере того как его глаза начали осваиваться в полутьме подземного дома, Крюк стал различать предметы обстановки, но лишь один из них приковал к себе его горящий взгляд. Это была широкая кровать, на которой лежал Питер Пэн. Мальчик крепко спал. Не догадываясь о гибели лучших краснокожих воинов и о пленении Венди и мальчишек, Питер, после того как все ушли, еще немного поиграл на своей свирели — только для того, чтобы доказать самому себе, что ему на все наплевать. Потом решил ни за что не принимать лекарства и лег на кровать поверх одеяла,. Потом он чуть не расплакался, но тут же рассмеялся, представив, как возмущалась бы Венди его веселью в такой ситуации. И заснул, так и не досмеявшись. Теперь он лежал перед Крюком совершенно беззащитный. Отдадим должное предводителю пиратов: картина, которую он увидел, может быть, и растрогала бы его. Но во сне вид у Питера был попрежнему дерзкий и вызывающий, и сердце Крюка снова стало холодным, как его стальной коготь. Однако при первой же попытке двинуться вперед Крюк наткнулся на препятствие. Это была дверь. Она не доходила до верха дверного проема, и все, что капитану удалось до сих пор увидеть, он видел сквозь эту щель. Щеколда на двери была расположена очень низко, и Крюку, стиснутому стволом дерева, было до нее не дотянуться. Неужели и на этот раз его заклятый враг ускользнет? Но тут его взгляд упал на лекарство Питера — оно стояло в стакане на краю стола. Здоровая рука Крюка проходила в щель между проемом и дверью, и он мог легко дотянуться до стола. Тут он понял, что Питер в его власти.

99 Чтобы не угодить в руки врага живым, капитан Крюк всегда носил с собой в пузырьке яд, которую сам составил из всех известных ядов. Это была желтоватая жидкость, самая смертоносная на свете. Трясущейся рукой он накапал пять капель в стакан, затем бросил злорадный взгляд на Питера и змеей пополз по стволу наверх. Выбравшись из дупла, как призрак, капитан надвинул шляпу на глаза, завернулся в плащ и, бормоча что-то себе под нос, скрылся в лесу. Питер продолжал спать. Было не меньше десяти по крокодильим часам, когда он внезапно проснулся и сел на кровати. Что-то разбудило его — и это был легкий шорох за дверью.

— Кто там? Вместо ответа опять раздалось постукивание.

— Я не открою, пока не отзовешься! Тогда послышался нежный звон колокольчика: — Открой скорее, Питер.

100 Он мигом отпер дверь, и Динь влетела в комнату. Лицо ее горело, платьице было изорвано и перемазано.

— Что с тобой случилось? Говори немедленно! — приказал Питер. И Динь одной фразой, длинной, как лента фокусника, которую тот вытаскивает у себя изо рта, поведала, что пираты захватили в плен Венди и всех мальчишек. Сердце Питера чуть не разорвалось, пока он слушал фею.

— Я спасу ее! — вскричал он, бросаясь к оружию. Уже вешая шпагу на пояс, он подумал, что может сделать вещь, приятную для Венди, — принять лекарство. Его рука потянулась к стакану.

— Нет! — отчаянно заверещала Динь. — Остановись!

— Почему?

— Там яд! Лекарство отравил сам капитан Крюк!

— Чепуха! Как он умудрился сюда попасть? Динь не могла этого объяснить, потому что не знала секрета дерева Малыша, зато слышала то, что бормотал Крюк, углубляясь в лес. Никаких сомнений — в стакане был яд.

— И вообще, — заметил Питер, уверенный в том, что говорит чистую правду, — я ни на минуту не смыкал глаз! С этими словами он поднес стакан ко рту. Надо было действовать — и Динь молнией пронеслась между его губами и краем стакана и так же мгновенно осушила его.

— Да как ты посмела выпить мою микстуру? Но фея не ответила, потому что начала падать, кувыркаясь в воздухе.

— Что с тобой, Динь? — перепугался Питер.

— Она было отравлено, Питер, — прошептала она. — И теперь я умираю…

— Динь, ты выпила яд, чтобы спасти меня?

— Да.

— Но почему, Динь? Крылья уже почти не держали фею. Из последних сил она вспорхнула на плечо Питера, коснулась его подбородка и прошептала на ухо.

— Какой же ты все-таки болван! Затем она едва-едва добралась до своего будуара и упала на кровать, застланную лепестками. Огонек феи угасал, и Питер трудом разбирал

101 ее шепот. Понял он только одно: последнее, что может ей помочь — если много-много детей скажут, что они верят в фей. Питер развел руками. Что же делать? Рядом с ним никого. И тогда он решил обратиться к тем, кто в этот момент видел Нетландию во сне и находился гораздо ближе к нему, чем вы думаете.

— Вы верите, что феи существуют? — крикнул им Питер. Динь приподнялась на своей кроватке, ожидая приговора.

— Если верите — просто хлопните в ладоши! Не дайте Динь умереть! И тут раздались хлопки. Один, два, три… много! Некоторые не хлопали, а кое-кто даже свистел. И вдруг хлопки прекратились, но Динь уже была спасена. Голос ее окреп, потом она спрыгнула с кровати, и вскоре ее огонек заметался по комнате еще веселее и задорнее, чем прежде.

— Теперь надо спасать Венди! — воскликнул Питер. Луна вынырнула из облаков, когда Питер выбрался наверх, обвешанный оружием. Поначалу он хотел полететь совсем низко над землей, но его тень, продираясь сквозь кроны деревьев, могла переполошить птиц, и враги догадались бы, что он жив и совсем рядом. Легкий снежок, выпавший недавно, запорошил все следы, и чтобы обнаружить их, пришлось бы дожидаться рассвета, а Питер не мог терять время. Но все же он остановился, чтобы произнести страшную клятву: — На этот раз — или Крюк, или я! И пополз вперед, словно уж, припадая к земле и перебегая освещенные луной полянки. Рука его лежала на рукояти кинжала, а сам он чувствовал себя в этот миг совершенно счастливым.

Глава четырнадцатая

Пиратский бриг

рошечный зеленый огонек, мерцавший недалеко от устья реки, указывал, где находится пиратский бриг «Веселый Роджер» — ободранное и грязное от киля до кончиков мачт судно, низко сидевшее в воде. К этому кораблю не рискнули бы приблизиться ни человек, ни другое судно, одно его имя наводило ужас. Темень и мгла окутывали бриг. Кое-кто из пиратов потягивал джин прямо из бутылки, другие растянулись на палубе и резались в карты и в кости. Четверо, которым досталось нести домик, валялись на палубе, измученные тяжелой ношей, и храпели. Крюк расхаживал по палубе, погруженный в мрачные раздумья. Наступил час его торжества. С Питером Пэном покончено, остальные мальчишки ждут казни. Предводитель пиратов ступал твердо, но в его поступи не было радости. Крюк был подавлен и чувствовал себя одиноким. Верные псы-пираты не в счет — они всего лишь сообщники, но назвать их друзьями нельзя. Под прозвищем «Крюк» капитан скрывал свое настоящее имя. Он был из знатной семьи, окончил привилегированную школу и вынес оттуда умение хорошо одеваться и ценить хорошие манеры, которые всегда отличают воспитанных людей.

103 Но вел ли он себя с достоинством сейчас? Вот над чем размышлял Крюк. Его вдруг посетило предчувствие скорого конца. А следующей мыслью капитана было: «Меня всегда не любили дети». Странно, что он подумал об этом в такую минуту. Да, дети всегда его боялись. Даже боцман Сми почему-то их не пугал. На него накатило раздражение, и Крюк уже занес свою стальную клешню, чтобы ударить боцмана, но передумал.

— Свистать всех наверх! — скомандовал он громовым голосом. — Пленников на палубу! Несчастных узников, всех, кроме Венди, построили перед ним в шеренгу.

— Так вот что, паршивцы, — обратился к ним Крюк. — Большинство из вас сейчас отправятся на корм акулам, но мне нужны два юнги. Кто из вас готов мне служить? А пока они еще сидели в трюме, Венди велела мальчишкам не раздражать Крюка понапрасну. Поэтому Болтун, помня ее наставление, сделал шаг вперед и вежливо проговорил: — Не думаю, сэр, чтобы моей маме понравилось, что ее сын сделался пиратом. И твоей тоже. Малыш, верно? Он подмигнул Малышу.

104 — Да уж, я думаю, она была бы против, — сказал Малыш с таким видом, точно хотел, чтобы все обстояло наоборот. — А ваша мама, Двойняшки? Как она насчет пиратства?

— Ох, вряд ли, — ответил один из Двойняшек.

— Прекратите! — взревел Крюк. — Ну-ка ты, парень, — обратился он к Джону, — разве ты никогда не хотел стать пиратом? Джон действительно иногда подумывал о таких вещах, особенно на уроках арифметики. Поразительно, что Крюк об этом догадался.

— Хотел. И чтобы все меня называли Джек Кровавая Рука.

— Молодец! Хорошее имя, — кивнул Крюк. — Так и будем тебя звать, если станешь пиратом.

— А ты что скажешь на это, Майкл? — спросил Джон. И вдруг Крюк по его лицу догадался, что мальчишка просто дурачит его и тянет время. Он взорвался: — Хватит! Готовьте доску для казни и тащите сюда их мамашку! Мальчишки побелели от ужаса, увидев, как Джукс и Чекко привязывают к фальшборту доску, с которой пираты сбрасывают за борт свои жертвы. Но все-таки взяли себя в руки, когда на палубе появилась Венди. На ее лице не было ничего, кроме отвращения. Если для мальчишек в слове «пират» есть что-то волнующее, Венди видела лишь то, что судно так заросло грязью и пылью, что не было ни единой вещи, на которой нельзя было бы написать пальцем «Дурак». И кое-где она это написала.

— Итак, красотка, — проговорил Крюк сладеньким голосом, — сейчас ты увидишь, как твои детишки прогуляются по доске.

— Им придется умереть? — спросила она, глядя на него с таким жгучим презрением, что капит чуть не хлопнулся в обморок.

— Несомненно! — отрезал он. — А теперь — тишина! Сейчас мать скажет прощальное слово своим сыновьям. В эту минуту Венди была просто великолепна.

— Вот мое последнее слово, дорогие мои мальчики! Это говорю вам не я, а ваши настоящие мамы. Если уж вам суждено умереть, то я надеюсь, что вы умрете мужественно и с достоинством. Даже пираты были потрясены. Первым пришел в себя Крюк: — Привязать ее к мачте!

106 Боцман Сми, затягивая веревки, шепнул ей: — Послушай, милая, если пообещаешь стать моей мамой, я тебя спасу!

— Нет уж, лучше я останусь вовсе без детей, — ответила Венди презрительно. Крюк оскалился и шагнул к ней. Он хотел заставить Венди смотреть на то, как ее дети погибнут один за другим. Но остановился, не услышав ее мучительного стона, потому что его ушей достиг совсем другой звук. Это было ужасное «тик-так», исходившее из брюха крокодила. Все остальные — и пираты, и мальчишки, и Венди, — тоже услышали, и все взгляды устремились не туда, откуда доносилось тиканье, а на капитана Крюка. Ему одному сейчас грозила страшная опасность. Капитан страшно изменился в лице. Ноги его подкосились, и он рухнул на палубу. Вот-вот крокодил взберется на борт брига. Другой бы на месте Крюка так и остался бы лежать без чувств. Но его деятельный мозг уже заработал. Он поднялся на четвереньки и пополз по палубе.

— Спрячьте меня, — прохрипел Крюк. Пираты столпились вокруг предводителя, избегая смотреть туда, откуда мог появиться крокодил. Они не собирались сражаться — это явно была рука судьбы. В этот миг и у мальчишек любопытство пересилило страх. Гремя цепями, они ринулись к тому борту, откуда доносилось тиканье, чтобы увидеть, как крокодил карабкается на борт. И тут их ждало самое удивительное открытие этой ночи: на помощь им подоспел вовсе не крокодил. Это был Питер! Он подал им знак молчать, опасаясь, что их радостные крики выдадут его раньше срока. А потом он снова затикал.

Глава пятнадцатая

«Крюк или я!»

транные вещи случаются с нами порой, но мы не сразу их замечаем. Так было и с Питером в ту знаменательную ночь. Мы оставили его на острове, когда он крался по через лес, держа наготове кинжал. Оказавшись на берегу, он увидел, как мимо проплыл крокодил, но не обратил на него внимания. И лишь затем понял, что произошла удивительная штука — крокодил больше не тикал. Он испугался, а потом сообразил, что часы просто испортились, и это открытие он может обернуть в свою пользу. Он решил тикать сам, чтобы лесные звери думали, что в чаще пробирается крокодил, и дали ему беспрепятственно пройти. Тикал Питер великолепно, однако упустил из виду одну вещь: крокодил тоже оказался среди тех, кто слышал его тиканье, и тотчас устремился следом за ним. По какой причине — этого никто никогда не узнает. Одно ясно: как и всякая рептилия, крокодил не отличался большим умом. На берегу Питер благополучно вошел в море. Он плыл, и только одна мысль стучала у него в голове: «На этот раз — или Крюк, или я!» Он уже так долго тикал, что теперь делал это, сам того не замечая. Но гениаль-

108 ная идея забраться на бриг, изображая крокодила, пока еще не пришла ему в голову. Наоборот, он ужасно удивился, что все пираты отпрянули от борта, а Крюк спрятался за их спинами, словно увидев крокодила. Крокодил! Едва Питер вспомнил о нем, как до него дошло, что он все еще продолжает тикать. «Какой я умный!» — похвалил он себя и тут же и подал мальчишкам знак, чтобы они не вздумали аплодировать ему. В этот момент на палубе показался рулевой Эд Тейнт, только что спустившийся с полубака. А теперь, читатель, засекай время по своим часам. Питер изо всех сил ударил Тейнта. Джон зажал ему рот рукой. Рулевой начал падать, и тут же четверо мальчишек подхватили его, чтоб шум от его падения не услыхали пираты. Питер взмахнул рукой — и Тейнт полетел за борт. Раздался плеск — и тишина. Сколько секунд прошло?

— Один! — открыл счет Малыш. А Питер уже исчез в каюте капитана. Он не собирался останавливаться на одном пирате, выброшенном за борт.

— Крокодил уплыл, капитан, — сказал боцман Сми, протирая свои очки. — Все в порядке. Крюк медленно поднял голову и старательно прислушался. Казалось, он может расслышать не только тиканье часов, но даже эхо от него. Но везде царила тишина, и он поднялся на ноги.

— Тогда за дело! — осклабившись, закричал он. — Где там наша доска? И громко запел свою жуткую песню: Йо-хо, хо-хо, дрожит доска, Роняет глаз слезу, Вас ждут селедка и треска И дьявол ждет внизу. Затем Крюк начал приплясывать и корчить страшные гримасы, чтобы еще больше напугать мальчишек.

— А не погладить ли мне вас на прощание плеткой-девятихвосткой? — прорычал он.

109 — Нет, не надо! — жалобно закричали мальчишки и все, как один, упали на колени. Пираты злорадно ухмыльнулись.

— Джукс! — закричал Крюк. — Неси сюда плетку, она в моей каюте. Он снова затянул песню, конца которой мы уже не узнаем, потому что ее прервал страшный вопль, долетевший из капитанской каюты. Вопль прокатился по кораблю и замер. А потом прозвучал петушиный крик, хорошо знакомый мальчишкам. И он показался пиратам еще ужаснее, чем самый отчаянный вопль.

— Что это? — осипшим голосом спросил Крюк.

— Два, — продолжил счет Малыш. Итальянец Чекко заколебался, но все-таки спустился в каюту. Вышел он оттуда пошатываясь.

— Что там случилось, отвечай, пес! — проревел Крюк.

— Джукс мертв. Заколот кинжалом.

— Мертв? — заголосили перепуганные пираты.

— В каюте темно, хоть глаз выколи, а в угло торчит что-то страшное и кричит петухом.

— Чекко, — железным голосом произнес Крюк. — Ступай туда и подай мне этого петушка.

— Нет! — завопил трясущийся Чекко. — Ни за что! Но Крюк показал ему свой коготь:

110 — Ты ведь сказал: «Сию минуту, сэр»? Или я ослышался? Теперь пираты все до единого превратились в слух. И опять раздался предсмертный вопль, а за ним — ликующее «кукареку!» Малыш загнул третий палец.

— Сера и ад, тысяча дьяволов! Вытащит кто-нибудь наконец оттуда этого певуна?

— Подождем, пока вернется Чекко, — сказал Джентльмен Старки.

— Значит, ты вызываешься идти, Старки? — ласково заметил Крюк.

— Нет, черт побери! — засуетился Старки.

— А мой коготь думает иначе. А уж он-то редко ошибается. Старки попятился, а Крюк все надвигался на него, помахивая стальной клешней. С воплем Старки вспрыгнул на ствол пиратской пушки — Большого Тома — и оттуда рухнул в воду. А Малыш сказал: — Четыре.

— Кто еще желает бунтовать? — произнес Крюк тоном изысканной вежливости и со словами: «Я сам вытащу оттуда этого крикуна» взял фонарь и направился к каюте.

— Пять! — не терпелось сказать Малышу, но в следующее мгновение Крюк, где-то потерявший свой фонарь, вывалился из каюты.

— Что-то погасило мой фонарь… — едва смог произнести он.

— Что-то! — эхом отозвались пираты. — А что с Чекко?

— Покойник, так же, как и Джукс, — хрипло отозвался Крюк.

111 — Мы пропали, — пронеслось по палубе. — Наш бриг проклят и обречен! Услышав это, мальчишки не сдержали радостных возгласов. Крюк, позабывший было о них, круто повернулся.

— Парни! — скомандовал он пиратам. — Откройте мою каюту и впихните их туда. Пусть потягаются с этим петухом. Если убьют его — тем лучше для нас. А если он их одолеет — мы ничего не потеряем. Пираты пришли в восхищение (это был последний раз, когда они восхищались своим предводителем!) и бросились исполнять приказание. Мальчишки, для виду сопротивляясь, позволили затолкать себя в каюту, и дверь за ними захлопнулась.

— А теперь послушаем! — сказал Крюк. В ту минуту пираты даже не решались взглянуть на дверь. Но Венди, привязанная к мачте, не сводила с двери глаз. Она ждала Питера. Долго ждать не пришлось. В каюте Питер обнаружил то, что ему требовалось: ключ от кандалов. Освобожденные от цепей мальчишки вооружились чем попало. Питер велел им спрятаться, а сам незаметно выскользнул на палубу и мгновенно разрезал веревки, которыми была опутана Венди. Теперь удрать всем вместе с «Веселого Роджера» было проще простого. Мешало только одно — клятва Питера: «На этот раз — или Крюк, или я!» Как только Венди была освобождена, он шепнул ей, чтобы она спряталась вместе с остальными, а сам прислонился к мачте, завернувшись в ее плащ. Набрал в легкие побольше воздуху и прокукарекал. Пираты решили, что этот клич возвещает гибель мальчишек, и отчаянно запаниковали. Крюк безуспешно пытался их успокоить, но он сам воспитал из своих сообщников боевых псов, и теперь они показали клыки. Вскоре стал ясно: стоит капитану отвернуться, как они скопом накинутся на него.

— Парни, я понял, в чем дело! — воскликнул он. — Женщина на борту пиратского корабля всегда приносит несчастье. Швырните девчонку за борт, — и дело в шляпе.

— Ну, голубка, теперь уж тебя никто не спасет, — прошипел Маллинс.

— Нет, спасет, — ответила фигура, закутанная в плащ.

114 — И кто же этот смельчак?

— Питер Пэн, беспощадный мститель, — прозвучал грозный ответ. С этими словами Питер сбросил плащ. Так вот кто расправился с пиратами в каюте! Крюк попытался заговорить, но язык у него присох к гортани. Удивительно, как в этот момент его жестокое сердце не разорвалось. Как только голос вернулся к нему, Крюк выкрикнул.

— Рубите его! Но в его голосе уже не было прежней уверенности.

— Вперед, мальчишки! Вперед! — зазвенел голос Питера, и палубу огласил звон оружия. Если бы пираты сражались вместе, то вполне могли бы победить. Но каждый из них бился сам за себя, и мальчишки спокойно выбирали себе жертву и набрасывались на нее вдвоем-втроем. Некоторые злодеи со страху попрыгали в воду, другие прятались в закоулках судна, где их настигал Малыш, вооруженный только фонарем, который ослеплял пиратов и делал их беспомощными. В шуме битвы было слышно только, как Малыш размеренно отсчитывает: пять… шесть… семь… восемь… одиннадцать… Наконец с негодяями было покончено, в живых остался только Крюк, который стоил всех пиратов, вместе взятых.

— Шпаги в ножны, ребята! — внезапно закричал Питер. — Этот человек — мой! Так Крюк неожиданно оказался лицом к лицу с Питером. Мальчишки отступили, окружив их кольцом. Долго враги мерялись силой взглядов, причем Питер загадочно улыбался, а капитана при этом пробирала дрожь.

— Заносчивый и высокомерный щенок, — наконец проговорил Крюк, — готовься встретить свою судьбу!

— Злобный и мрачный человек, я нападаю, — воскликнул Питер. Не тратя слов, они скрестили оружие. Питер был отличным фехтовальщиком, но его рука была намного короче, чем рука капитана Крюка. Крюк тоже великолепно фехтовал, но ему недоставало скорости. И тогда он решил пойти на хитрость. Продолжая отражать удары Питера левой рукой, он взмахнул правой и попытался вонзить в мальчика свой железный коготь. Но Питер увернулся, и страшное оружие, ударившись об палубу, отскочило и вонзилось негодяю под ребро.

115 Надо вам знать, что Крюк не выносила вида собственной крови. Шпага выпала у него из руки, теперь Питер мог сделать с ним все, что пожелает.

— Ну! — закричали мальчишки. Но Питер величественным жестом предложил противнику поднять шпагу и продолжить бой. Крюк мгновенно схватил ее, хоть ему и пришла при этом в голову мысль, что Питер ведет себя как настоящий джентльмен.

— Пэн, кто ты такой, в конце концов? — сипло проговорил он.

— Я — юность, я — радость, я — желторотый птенец, только что вылупившийся из яйца! — с веселой насмешкой ответил Питер. Это был, конечно, вздор. Но он лишний раз доказывал, что Питер сам не знает, кто он такой и что собой представляет, а это, как известно, свойственно только самым воспитанным людям. Теперь Крюк продолжал сражаться уже без всякой надежды на победу. Одного только желало его сердце, прежде чем остановиться навсегда: увидеть, как Питер струсит или поведет себя бесчестно . Швырнув шпагу на палубу, Крюк бросился к пороховому складу и поджег фитиль.

— Через две минуты корабль взлетит на воздух! — торжествующе вскричал он. Вот теперь-то он наверняка увидит, каков Питер на самом деле! Но Питер невозмутимо спустился по трапу в пороховой склад, погасил горящий фитиль и выбросил его за борт.

116 Джеймс Крюк, с этой минуты переставший быть грозной, героической и наводящей ужас персоной, прощай навсегда! Пробил твой последний час. Увидев, что Питер взлетел в воздух, нацелив свой кинжал прямо ему в сердце, капитан Крюк вскочил на фальшборт, не подозревая, что в воде его уже поджидает крокодил — тот самый, что увязался за Питером. Стоя на фальшборте, Крюк дождался, пока Питер подлетит поближе, и резко пригнулся. И Питер, вместо того чтобы нанести смертельный удар клинком, просто пнул его на лету. Наконец-то злодей добился своего.

— Настоящие джентльмены так не поступают! — глумясь, воскликнул он и, очень довольный, отправился прямо в крокодилью пасть. Так погиб Джеймс Крюк.

— Семнадцатый, — подвел итог Малыш. Но эта цифра оказалась не совсем точной. Пятнадцать пиратов получили в эту ночь по заслугам, но двоим все-таки удалось добраться до берега. Старки угодил в плен к индейцам, и те приставили его нянькой к своим младенцам. А боцман Сми с тех пор бродит по свету в черных очках слепца и морочит людям голову байками о том, что он был единственным человеком, которого боялся покойный капитан Джез Крюк. Венди все это время наблюдала за Питером. Тревога и страх за него переполняли ее, но когда все закончилось, она снова почувствовала себя мамой. Она похвалила каждого за отвагу, а затем повела в каюту и указала на часы капитана Крюка, висевшие на гвозде. Те показывали половину второго ночи. Вот это да! То, что они до сих пор не спят, показалось им самым замечательным приключением. Но Венди мигом уложила всех спать в пиратском кубрике. Всех, кроме Питера Пэна. Питер еще долго расхаживал по палубе при свете звезд, пока не уснул возле Большого Тома. Во сне ему что-то привиделось, и он заплакал. Поэтому Венди уселась рядом и стала ласково гладить его по голове.

Глава шестнадцатая

Возвращение домой

огда наутро вахтенный на корабле отбил две склянки, все уже были на ногах. На море поднялось волнение. Боцман Болтун стоял на палубе, держа в руках конец каната и жуя табак. Остальные мальчишки вырядились в пиратскую одежду, разгуливали по палубе враскачку и подтягивали штаны, как заправские моряки. Не стоит и говорить, кто стал капитаном. Кончик и Джон были назначены первым и вторым помощниками. Питер приказал свистать всех наверх и произнес речь перед командой. Он заявил, что надеется, что каждый из них исполнит свой долг матроса, а ежели кто вздумает бунтовать, то отправится на дно морское. Затем последовало несколько уверенных команд, бриг развернулся и взял курс на материк. Капитан Пэн, как следует изучив корабельные карты, пришел к выводу, что при попутном ветре они достигнут Азорских островов к двадцать первому июня, а оттуда, чтобы выиграть время, им придется лететь. Кое-кто из команды хотел бы, чтобы их бриг оставался честным торговым судном, но другие надеялись, что он так и останется пиратским. Однако строгий капитан мигом прекратил всякие размолвки. Беспрекословное выполнение его приказов стало залогом дисциплины, и даже Малыш схлопотал по шее за то, что растерялся, когда ему было велено измерить глубину лотом.

118 В конце концов мальчишки сошлись на том, что Питер только делает вид, что их судно — честное, чтобы усыпить бдительность Венди, пока она не закончила перешивать для него один из самых устрашающих костюмов капитана Крюка. А уж после этого Питер непременно поднимет пиратский флаг. Поговаривали даже, что видели Питера в сидящим в каюте капитана в перешитом капитанском камзоле. В зубах у него была трубка Крюка, а все пальцы на правой руке поджаты, кроме указательного, торчащего, как ястребиный коготь. Но давайте ненадолго вернемся в полный печали дом, который так давно покинула троица наших бессердечных героев. Мы решаемся заглянуть в эту опустевшую детскую только потому, что ее обитатели уже находятся на пути к дому. Мы опередили их всего на несколько дней — и только для того, чтобы их постели оказались хорошо проветренными, а мистер и миссис Дарлинг в нужное время никуда не ушли бы из дома. А с какой это стати? Чего им сидеть дома? Разве не поделом было бы беглецам, если бы родители в тот день оказались бы где-нибудь за городом? Хачем проветривать их постели? Разве они не заслужили серьезный урок за свою беспечность и бессердечие? Но если бы все пошло именно таким образом, миссис Дарлинг никогда бы этого нам не простила. Можно было бы, конечно, поставить родителей в известность, что Венди, Джон и Майкл вернутся в четверг на следующей неделе. Сюрприз, который они заранее предвкушают, был бы непоправимо испорчен. Они и так без конца воображают мамино потрясение, папин вопль радости и прыжки Нэны, пытающейся обнять и облизать всех троих. Хотя, сказать по чести, их давно бы следовало проучить! Да, можно было бы перепутать все их планы, рассказав миссис Дарлинг все заранее. Но она наверняка бы нас за это не похвалила. И даже не подумала бы поблагодарить.

— Но, дорогая миссис Дарлинг, — возмутились бы мы. — Ведь остается еще целых десять дней. Если мы предупредим вас заранее, вы не будете горевать в эти дни!

— Да, но какой ценой! Вы же лишите детей целых десяти минут радости!

— Ах, вот как вы на это смотрите?

119 — Ну конечно! А как же иначе? Нет, у этой женщины все по-своему. Да и предупреждать ее на самом деле ни к чему — у нее и так все готово. Постельки проветрены. Из дома она не выходит ни на час. И — взгляните сами, если угодно, — окно в детской всегда распахнуто настежь. За это время в детской произошла только одна перемена — между девятью часами утра и шестью вечера собачья конура куда-то исчезает. Когда дети улетели, мистер Дарлинг решил, что во всем виноват он: ведь именно он велел привязать Нэну во дворе. Мы уже убедились, что он был человеком простодушным, и вполне мог бы сойти за мальчишку, если бы не лысина, к тому же он любил справедливость и не боялся поступать так, как считал правильным. Поэтому после исчезновения детей, хорошенько поразмыслив обо всем, мистер Дарлинг опустился на четвереньки и забрался в конуру. Как ни умоляла его миссис Дарлинг вернуться, он отвечал грустно, но твердо: — Нет, дорогая, тут мне и место! Жестоко раскаиваясь, он дал клятву, что не покинет конуру до того дня, пока не вернутся дети. И вот теперь не было человека смиреннее, чем некогда гордый Джордж Дарлинг: по вечерам он сидел в конуре и беседовал с женой о детях и об их милых шалостях. К Нэне он теперь относился с величайшим почтением и во всем старался угодить ей.

120 Каждое утро конуру с мистером Дарлингом грузили в кэб, который отвозил его на службу. Точно так же в шесть вечера он возвращался домой. Тут мы должны отдать должное силе его характера — ведь раньше он только и думал о том, что о нем скажут соседи. Его поведение могло бы показаться чудачеством, но это было величественное чудачество. Вскоре причины такого поведения мистера Дарлинга стали широко известны, и он стал любимцем публики. Целые толпы приветствовали его кэб, очаровательные девушки пытались получить его автограф, знаменитые репортеры столичных газет брали у него интервью, мистера Дарлинга то и дело приглашали на светские обеды, добавляя при этом: «Приезжайте, пожалуйста, в конуре». Итак, неделей позже, в четверг, миссис Дарлинг сидела в детской, поджидая мужа со службы. Глаза ее были полны печали. Поэтому сейчас, когда я на нее смотрю, мне уже жаль, что я едва не наговорил о ней резких слов. Раз уж она так любит своих гадких детей, что ж тут поделаешь! А между тем им остается пролететь каких-то две мили до своего окна, и летят они быстро. А вот в дом уже вносят конуру с мистером Дарлингом. Сейчас они сядут обедать После обеда мистер Дарлинг, которого вместе с конурой переместили в детскую, попросил:

121 — Не поиграешь ли ты мне на пианино, дорогая, прежде чем я улягусь спать? — попросил мистер Дарлинг. И когда она уже направлялась в другую комнату, где стоял инструмент, он рассеянно сказал: — И прикрой, пожалуйста, окно, здесь ужасный сквозняк.

— О Джордж, никогда больше не проси меня об этом! Окно всегда должно быть открыто. Всегда! Миссис Дарлинг подошла к пианино, подняла крышку и начала играть. Вскоре ее муж уснул, а тем временем кто-то беззвучно влетел в окно. Это были Питер Пэн и фея Динь.

— Динь, скорее, закрой окно, запри его на задвижку, — прошептал Питер. — Отлично! Венди прилетит и решит, что мама забыла о ней. И вернется со мной обратно. Именно ради этого Питер после победы над пиратами не вернулся в Нетландию. Он задумал эту проделку с окном. И теперь, вместо того, чтобы сгореть со стыда, чуть не плясал от радости. Пока они с Динь пробирались к двери, он заглянул в другую комнату, чтобы узнать, кто там играет на пианино. Он шепнул Динь: — Погляди, это мама Венди! Она красивая, но далеко не такая красивая, как моя мама. На самом деле он ничего не помнил о своей матери, но и тут не упустил случая прихвастнуть. Он не знал песни, которую играла незнакомая женщина — а это была известная мелодия «Дом, милый дом», но ему почудилось, что слова у этой песни такие: «Вернись, Венди, вернись». «Не видать вам вашей Венди, леди, окно-то заперто!» — сказал он мысленно, и музыка прервалась. Питер заглянул в комнату и увидел, что миссис Дарлинг уронила руки на клавиши, а на ее ресницах дрожат слезинки. «Она хочет, чтоб я открыл окно, — подумал Питер. — Но я ни за что не открою». Он снова заглянул в комнату: из глаз миссис Дарлинг текли слезы.

— Она ужасно любит Венди, — пробормотал он себе под нос. — Но я тоже ее люблю. Нельзя же ее разорвать пополам. Питер отвернулся, но миссис Дарлинг вместе со своей печалью все равно стояла у него перед глазами.

122 — Ну, ладно, — сказал он, судорожно сглотнув, и отодвинул задвижку. — Пошли отсюда, Динь! — крикнул он, горько усмехаясь. — Ни к чему нам все эти дурацкие мамы! И с этими словами вылетел в окно. Вот почему Венди, Джон и Майкл, вернувшись, нашли окно открытым, хотя, конечно, они этого не заслуживали. Все трое спрыгнули с подоконника на пол, не испытывая никаких угрызений совести, а в особенности Майкл, который вообще успел забыть собственную детскую.

— Джон, — сказал он, удивленно озираясь, — мне кажется, что я здесь когда-то бывал.

— Глупыш! Конечно, бывал. Вон она, твоя кровать.

— Вроде она, — сказал Майкл не слишком уверенно.

— Эй, а вон и собачья конура! — Джон кинулся в угол и заглянул внутрь.

— Может, там Нэна? — заметила Венди, но Джон присвистнул: — Слушайте, там какой-то человек!

— Да это же папа! — воскликнула Венди.

— Покажите папу! — потребовал Майкл. — Ой, он какой-то маленький, меньше того пирата, которого я прикончил! Хорошо, что мистер Дарлинг спал. Я думаю, что слова Майкла могли его огорчить. Венди и Джон слегка удивились, обнаружив отца в собачьей будке.

— По-моему, раньше он там не спал, — сказал Джон таким тоном, будто сомневается в собственной памяти.

— Джон, — с запинкой сказала Венди, — может, нам только казалось, что мы хорошо помним прежнюю жизнь? Обоим стало тоскливо и жутко — и поделом! Но как раз в эту минуту миссис Дарлинг снова заиграла.

— Это мама! — воскликнула Венди, заглядывая в соседнюю комнату.

— Она! — подтвердил Джон.

— Значит, ты нам вовсе не мама, Венди? — спросил Майкл, уже почти засыпая на ходу.

— Ну конечно нет, — вздохнула Венди, и впервые почувствовала раскаяние. — Пожалуй, нам давным-давно следовало вернуться!

123 — Давайте войдем на цыпочках и закроем ей глаза ладонями, — предложил Джон. Но Венди сердцем чувствовала, что такой способ сообщать радостные вести тут не годится.

— Давайте лучше тихонько заберемся каждый в свою постель, и когда мама войдет, ей покажется, что мы никогда и не улетали. Когда миссис Дарлинг вошла в детскую, чтобы взглянуть, спит ли муж, дети уже лежали на своих местах, притворяясь спящими. Они думали, что мама закричит от радости, но она смотрела на них и молчала. Потому что никак не могла поверить, что это и вправду они. Знаете, она так часто видела во сне, что они снова лежат в своих кроватках, что приняла это за сон. Мисси Дарлинг уселась в кресло у камина, как частенько сиживала и раньше. Дети ничего не понимали, их охватил страх.

— Мама! — закричала Венди.

— Это Венди… — проговорила миссис Дарлинг, не двигаясь.

— Мама!

— Это Джон…

— Ма-ма-а-а! — завопил Майкл, внезапно все вспомнив.

— А вот и Майкл… Она протянула руки к своим бессердечным детям, уверенная, что, как это бывало уже много раз, сон тут же рассеется. Но Венди, Джон и Майкл слетели с кроватей и бросились к ней. Да, она наяву обнимала их, и это был не сон!

— Джордж, Джордж! — закричала миссис Дпрлинг, когда снова обрела дар речи. Мистер Дарлинг проснулся, и в комнату пулей влетела Нэна. Ах, какое это было счастье, какая чудесная встреча! Но любоваться ею было некому, кроме одного странного мальчика, который, никем не замеченный, заглядывал снаружи в оконное стекло.

Глава семнадцатая

Когда Венди выросла

умаю, вы не прочь узнать, что случилось с остальными мальчишками. Они дожидались внизу, пока Венди успеет рассказать о них родителям. Досчитав до пятисот, они проникли в дом и стали подниматься вверх по лестнице. А затем выстроились перед миссис Дарлинг, сняв шапки и очень сожалея, что на них пиратские наряды. Они стояли молча, но их глаза умоляли ее принять их всех. При этом они начисто забыли про мистера Дарлинга. Конечно, миссис Дарлинг согласилась, но мистер Дарлинг как-то загрустил. Еще бы, подумали мальчики — ведь их шестеро! Не многовато ли?

— Должен тебе заметить, — обратился мистер Дарлинг к Венди, — что ты ничего не делаешь наполовину. Двойняшкам показалось, что речь идет о них.

— Если вам кажется, что нас слишком много, мы с братом уйдем, сэр, — заметил один из них, самый самолюбивый.

— Папа! — испугалась Венди с упреком, но мистер Дарлинг продолжал хмуриться. Он понимал, что ведет себя недостойно, но ничего не мог с этим поделать.

— Мы можем спать, поджав коленки, чтоб занимать меньше места, — сказал Кончик.

— Я и стригу их сама, — заметила Венди.

125 — Джордж! — воскликнула миссис Дарлинг, которой было больно видеть любимого мужа в столь неприглядном свете. Тут слезы брызнули из его глаз, и все выяснилось. Мистер Дарлинг был рад принять их всех, но почему они не спросили и его согласия, вместо того чтобы обращаться с ним, словно он — пустое место? Оказалось, что никто не считает мистера Дарлинга пустым местом. Он очень обрадовался и сказал, что они могут отдать свою гостиную в распоряжение мальчишек — если они там поместятся.

— Поместимся, сэр, — заверили они его.

— Тогда за мной! — закричал он весело. — Я не уверен, есть ли у нас гостиная, но мы будем действовать так, будто она есть! И он, пританцовывая, помчался по дому, а вся орава — за ним, и все кричали: «Гоп-ля-ля!» и пританцовывали в поисках гостиной. Не помню, нашлась ли она, но в доме хватило свободного места, чтобы все поместились. Что же до Питера, то он еще раз поговорил с Венди перед расставанием. Пролетая мимо окна, он как бы случайно задел стекло, чтобы девочка могла открыть окно, если захочет. Так она и сделала.

— Прощай, Венди! — крикнул он.

— Боже правый, ты улетаешь?

— Да. Тут к окну подошла миссис Дарлинг, которая теперь не спускала с дочери глаз. И сообщила Питеру, что усыновила всех мальчишек и охотно усыновила бы и его.

— И вы отправите меня в школу?

— Да.

— А потом на службу в какую-нибудь контору?

— Вероятно.

— И я вырасту и стану взрослым?

— Довольно скоро.

— Нет, не хочу! Подумать только: однажды я проснусь, а у меня — борода!

— Тебе бы она очень пошла, — успокоила его Венди, а миссис Дарлинг протянула ему руки. Но Питер отпрянул: — Поосторожнее, леди! Еще никому не удалось меня изловить и сделать из меня взрослого.

126 — Но где же ты будешь жить?

— В домике, который мы построили для Венди. Феи поднимут его на дерево — туда, где сами спят по ночам.

— Ах, какая прелесть! — воскликнула Венди, а миссис Дарлинг покрепче сжала ее руку.

— Там будет очень весело, — сказал Питер, косясь на Венди.

— Зато по вечерам тебе будет одиноко у камина.

— Ну так летим со мной!

— И не думай, — вмешалась миссис Дарлинг. — Ты наконец-то вернулась. Я тебя теперь никуда не отпущу.

— Но ведь ему нужна мама.

— Тебе тоже, детка.

— Ладно уж, — сказал Питер, сделав вид, что пригласил ее только из вежливости. Но миссис Дарлинг заметила, как у него дрогнули губы, и смягчилась. Она пообещала каждый год отпускать Венди на неделю, чтобы она помогла ему сделать весеннюю уборку в домике.

— Только не забудь обо мне до весны, Питер! Питер, конечно, обещал, а потом улетел. Всех мальчишек вскоре определили в школу, и ровно через неделю они кляли себя почем зря за то, что не остались в Нетландии. Но было поздно, и вскоре они освоились и стали самыми обычными мальчиками. К тому же, умение летать постепенно их покинуло. Поначалу Нэна привязывала их на ночь к кроватям, чтобы они случайно не улетели во сне, а потом все само собой прошло. Просто они перестали верить в сказку.

127

Майкл верил дольше других, и поэтому, когда следующей весной Питер прилетел к Венди, отправился с ними. Венди полетела в платье, которое сшила себе еще на острове из листьев и ягод. Она боялась только одного: как бы Питер не заметил, что платье стало ей коротко, но он был так занят рассказами о себе, что ничего не заметил. На следующий год Питер не прилетел. Венди ждала его в новом платье — в старое она уже не влезала, но он так и не появился. А еще через год, когда Венди уже стала думать, что Питера никогда и не было, он опять появился. И странное дело — оказывается, он и не подозревал, что пропустил целый год… Время шло, но беззаботный мальчишка больше не прилетал, и Венди увидела его снова только тогда, когда уже была замужем. Все мальчишки выросли, так что нечего о них тут долго говорить. И Кудряша, и Кончика, и Двойняшек вы можете встретить в любой день на улице — они торопятся на службу с аккуратными кейсами и зонтиками в руках. Майкл стал механиком. Малыш женился на знатной леди и носит титул лорда. А этого судью в мантии и парике когдато звали Болтуном. И бородатый джентльмен, который не помнит ни одной сказки, чтобы рассказать детишкам перед сном, — это Джон.

128 У Венди родилась дочь, которую назвали Джейн. С самого рождения у нее был слегка удивленный вид, а на языке вертелись всякие вопросы. Когда же она подросла и научилась говорить, то засыпала всех вопросами, главным образом про Питера Пэна! Ей нравилось слушать о нем, и Венди рассказала ей все, что знала и помнила. Детская Джейн находилась в той же самой детской, но там теперь стояли всего две кровати — ее и нянина, и не было никакой конуры, потому что Нэны уже давно не было на свете. Раз в неделю у няни Джейн был выходной, и Венди укладывала ее спать сама. И тогда наступало время сказок.

— Расскажи, как ты была маленькой! — требовала Джейн.

— Это было так давно, детка, — вздыхала Венди. — Ах, как летит время!

— Так же летит, как ты летала, когда была девочкой? — лукавила Джейн.— А почему ты теперь не умеешь летать, мамочка?

— Потому, что я взрослая, милая. Взрослые летать не умеют.

— Почему?

— Потому что летать может только тот, кто весел, бесхитростен и бессердечен. А взрослые уже не такие. Но однажды ночью случилось непоправимое. Стояла весна. Сказка о приключениях в Нетландии уже была рассказана, и Джейн уснула в своей кроватке. Венди сидела у камина, свет в комнате не горел. И вдруг раздался петушиный крик. Окно распахнулось само собой, как когда-то, и на пол спрыгнул Питер Пэн. Он ничуть не изменился, и все молочные зубы были при нем. Он был маленьким мальчиком, а она — взрослой женщиной. Но Питер ничего не заметил, потому что был, как всегда, занят собой.

— Здорово, Венди!

— Привет, Питер! — ответила она, стараясь съежиться, чтобы казаться поменьше.

— А где же Джон? — спросил он, заметив, что одной кровати недостает.

— Джона здесь больше нет.

— А Майкл что, спит?

— Это не Майкл.

129 Питер взглянул на кровать: — Ого, здесь кто-то новенький? Девочка или мальчик?

— Девочка. Теперь-то он должен все понять поймет. Ничуть не бывало!

— Питер, — едва выговорила Венди, — ты хочешь, чтобы я полетела с тобой?

— Ну ясное дело! За этим я и прилетел.

— Я не могу, — сказала она извиняющимся тоном. — Я разучилась летать.

— Чушь! Я научу тебя опять. Тогда она встала и выпрямилась в полный рост.

— Что с тобой? — спросил он, пятясь.

— Я зажгу свет. И тогда все сам увидишь. Питер испугался — наверно, первый и единственный раз в жизни.

— Нет! Не зажигай! — закричал он.

— Я взрослая, Питер. Я уже давным-давно выросла.

— Но ты же обещала!..

— Не получилось. Я вышла замуж, Питер. И этот спящий ребенок — моя дочь.

— Нет! Он замахнулся на нее, а потом опустился на пол и расплакался. И теперь Венди не знала, чем его утешить. Пришлось ей выбежать из детской, чтобы все обдумать и немного успокоиться. А Питер все плакал, и вскоре его всхлипывания разбудили Джейн. Она села в постели и с любопытством уставилась на него.

130 — Мальчик, почему вы плачете? — спросила она. Питер тут же вскочил и поклонился, и она тоже поклонилась ему.

— Здравствуйте, — сказал он.

— Здравствуйте , — ответила Джейн.

— Меня зовут Питер Пэн.

— Я знаю.

— Я прилетел за своей мамой.

— И это я знаю, — сказала Джейн. — Я вас давно уже жду… Когда Венди вернулась в детскую, то застала удивительную картину. Питер сидел на спинке кровати и громко кукарекал, а Джейн в ночной рубашонке кружила по комнате, чувствуя себя на седьмом небе.

— Ему так нужна мама, — сказала Джейн, заметив Венди.

— Знаю, — кивнула та. — Можешь мне об этом даже не говорить.

— Тогда прощай, Венди, — бросил Питер, поднимаясь в воздух и устремляясь к окну, а бессовестная девчонка Джейн порхнула следом за ним. Венди метнулась к окну.

— Нет, нет! — закричала она.

— Я только помогу ему закончить уборку в доме, — откликнулась Джейн. Что тут скажешь — в конце концов Венди их отпустила. И вот мы в последний раз видим ее у окна: она глядит, как они поднимаются высоко-высоко и становятся маленькими, словно подмигивающие звездочки. Постепенно волосы ее седеют, а сама она уменьшается, потому что все это случилось давным-давно… Теперь и Джейн уже взрослая, у нее есть дочка Маргарет, и Питер Пэн прилетает к маленькой Маргарет и берет ее с собой в Нетландию. Там Маргарет рассказывает Питеру сказки о нем самом, а он слушает, затаив дыхание от восторга. Когда Маргарет вырастет, у нее тоже родится дочь, и она тоже будет летать к Питеру Пэну, и так будет продолжаться до тех пор, пока дети веселы, бесхитростны и бессердечны.

131