ТРИСТА ПЕРВАЯ СТРАНА

301 СТРАНА

Андрей Шевченко

Часть первая

ТРИСТА ПЕРВАЯ СТРАНА

ПРЕДИСЛОВИЕ

Андрей Шевченко

Эта книга представляет собой собрание впечатлений человека, якобы живущего в некоей несуществующей на карте мира, воображаемой стране, которая имеет весьма специфический политический режим, необычный социальный строй, странные законы и открыто выступающее против большинства демократических ценностей правительство. Стоит заметить, что все описываемые здесь социальные и политические процессы не отражают политических взглядов автора и задумывались исключительно с целью создания образа страны, о которой было бы интересно почитать людям из разряда “дайте мне второй глобус” и всем тем, кого уже не удивляют обычные путешествия. Название “триста первая страна” призвано показать, что речь идет о некоей “еще одной стране”, однако из-за постоянных политических процессов в мире, определить точное количество стран, дабы прибавить “+1”, практически невозможно. Хотя официально на начало 2009 года на политической карте мира насчитывалось 193 независимых государства, являющиеся полноценными субъектами международного права, помимо них также существуют страны, не признанные большинством других государств, территории с неопределенным статусом, зависимые территории и так далее. Поэтому дабы не претендовать на чью-то независимость, я взял, так сказать, количество с запасом. Итак, поехали!

ВСТУПЛЕНИЕ

Краткая информация о стране:

Официальное название: республика Агадена. Площадь: 948,2 тыс. кв. км. Численность населения: 96 миллионов человек. Государственный язык: агаденский. Столица: Шейхела. Форма правления: официально Агадена является президентской республикой, реально же – полувоенной диктатурой. Глава государства – президент, пришедший к власти в 1982-м году в результате военного переворота. Его пребывание на этом посту на законодательном уровне не ограничено. Денежная единица – диж (ADJ), 1 американский доллар примерно равен двум дижам. География: Агадена расположена в Индийском океане, граничит с Индией и Оманом. В стране всего четыре города: Шейхела (34 млн), Дальнепена (27 млн), Арклиста (20 млн) и Меспелера (15 млн).

Начну с последнего и сперва поясню как получилось так, что в столь огромной стране меньше городов чем даже, к примеру, в крошечной Эстонии. Все дело в своеобразном административном делении, благодаря которому, здесь находятся самые большие по площади города в мире, причем даже наименьший из них несоизмеримо больше таких мегаполисов как Мехико или Каир. Все дело в том, что территория страны разделена на 4 не имеющих областей города, каждый из которых тянется на сотни и тысячи километров вплоть до границ соседнего города-гиганта. Таких понятий как “пригород”, “село” или “поселок” в Агадене попросту нет, то есть реально они, конечно же, существуют, но административно считаются аграрными районами городов, окраинами, а их жители – горожанами. Реальный в общепринятом понимании город (место, где стоят офисные здания, гипермаркеты, международные аэропорты, вокзалы и прочие атрибуты городской инфраструктуры) находится в центре этой области и считается центральным районом города. Соответственно и 34-милионное население столицы следует понимать как население всей шейхельской области вместе взятой. Именно в центре, в реальном городе, живет примерно третья часть населения – чуть более 11 миллионов человек. Фактически это то же самое,

как если бы в США городами стали считать штаты. Единственный признак, по которому можно различать идет ли речь о центре города или об окраине – отличие в окончании. Центр города всегда пишется и произносится с буквой ”а” на конце, а территории, не относящиеся к центральным с ”ы”: Шейхела – Шейхелы, Дальнепена – Дальнепены, Арклиста – Арклисты, Меспелера – Меспелеры.

Такая путаница объясняется очень просто – практически все свое детство бессменный президент страны Йовер Джесаени провел в захолустной деревеньке Каль-Тель на севере Агадены, куда его семья была вынуждена перебраться из-за еще более плачевной экономической ситуации на юге страны, где, собственно и появился на свет будущий лидер нации. Вкусив все “прелести” нищей полуразрушенной провинции, Джесаени решил навсегда отказаться от традиционного раздела территорий и продлил границы четырех крупнейших агаденских городов на сотни километров, что формально сделало горожанами всех до единого жителей страны. В реальности это, разумеется, мало что изменило, села, деревни, поселки, небольшие города как были так и существуют по сей день, поменялся лишь их статус (теперь они считаются отдаленными городскими районами), но такая вот она агаденская специфика – делать все не так как у других.

ГЛАВА 1

Побывать в Агадене – это почти как слетать на другую планету – так описывают свои ощущения те, кому посчастливилось посетить эту, пожалуй, самую необычную страну в мире. Если только не сказать странную, совершенно нелогичную и порой даже нелепую на первый взгляд страну. Так, здесь уже много лет действует тотальный запрет на курение, тогда как употребление некоторых наркотиков совершенно легально. Здесь не разрешается продавать водку, но при этом по количеству всех прочих алкогольных напитков потребляемых на душу населения Агадена едва ли не держит мировое лидерство. Улицы агаденских городов патрулирует такое количество вооруженных солдат и тяжелой военной техники, что приехав в любой из них, вас долго не будет покидать ощущение, что вы находитесь в гарнизонном, а не в цивилизованном гражданском городе. До недавнего времени местная полиция могла запросто расстрелять человека прямо на улице или бесцеремонно ворваться в квартиру безо всякого ордера и зачастую без сколь-нибудь серьезной на то причины, здесь установлен один из самых жестоких тоталитарных режимов, каких только знало человечество, все 96-милионное население Агадены разве что дышит без указа ”сверху”, но при этом правительство не только не запрещает, а, на-

оборот, требует ругать себя со страниц всех местных печатных изданий и экранов телевизоров. А тех, кто недобросовестно исполняет это предписание могут и лицензии лишить и в тюрьму посадить. А еще здесь не проводятся ни парламентские, ни президентские, ни какие-либо другие выборы. Волеизъявление народа объявлено вне закона, а президент упорно называет себя антидемократом, повсюду ругая демократические ценности на чем свет стоит. При этом общенациональные референдумы по самым различным вопросам, наоборот, проводятся ежемесячно и участие в них является обязательным для всех категорий населения. Обязательными являются и проводящиеся по всей стране раз в две недели субботники – позаимствованная в свое время у СССР идея нашла здесь вторую жизнь. Но такой подход, по-видимому, оправдывает себя. Несмотря на тот факт, что Агадена вот уже 28 лет находится под жесточайшим режимом Йовера Джесаени, уровень жизни в стране все это время неуклонно возрастал. Агаденская военная диктатура представляет огромный интерес именно своей непохожестью ни на одну другую диктатуру в мире. Если результатом подобных режимов в других странах непременно являлось обнищание населения и непомерное обогащение правительства, то в Агадене все с точностью наоборот. По уровню жизни Агадена сейчас находится на шестом месте среди всех стран мира, превратившись из нищей страны, в которой еще сравнительно недавно царила тотальная разруха, в индустриально развитое государство и абсолютного экономического лидера региона.

Список того, что может вызвать удивление у иностранца, можно продолжать бесконечно: здесь нет ни единого храма или церкви – в Агадене полностью отсутствуют какие-либо религиозные верования, а все население страны поделено на классы. Да-да, в Агадене действует самая настоящая классовая система, причем не сложившаяся исторически, а насильно навязанная правительством, более того принадлежность к тому или иному классу отмечена в паспорте на первой странице. Законы же, по которым здесь живет народ, у человека, не знакомого с местными реалиями, мягко говоря, вызывают вопросы. Например, иностранцу самому найти общественный туалет совершенно нереально. На местных путеводителях эти места не отмечены, а во всех общественных заведениях вроде ресторанов и даже пивбаров запрятаны так, что если не знаешь по какому принципу их прячут – ни за что не найдешь. И спросить не у кого, любое упоминание о WC (достаточно просто кого-нибудь спросить где это находится) для агаденского уха звучит крайне оскорбительно. Иностранцам к такой местной специфике следует относиться с пониманием и уважением, ибо малейшее оскорбление незнако-

мого человека здесь считается тяжким преступлением, сравнимым чуть ли не с убийством и наказывается соответствующим образом. WC здесь нет примерно как секса в СССР – все знают, но никто не говорит. Вот только в Агадене все гораздо серьезней. При тотальном полицейском контроле всего и вся, угодить в тюрьму по этому поводу – раз плюнуть. Не менее странные чувства возникают и непосредственно при общении с агаденскими гражданами… Впрочем, давайте по порядку.

Агадена как страна, совершенно чуждая мировому процессу демократизации и идущая по-своему, известному только ее правительству пути развития, интересовала меня давно. Не менее занимала и личность ее одиозного президента – Йовера Джесаени, человека, за сравнительно недолгий период своего правления превратившего нищую страну с застойной экономикой в государство с одним из самых высоких уровней жизни на планете. Несколько лет я даже собирал многочисленные статьи и заметки об этой совершенно уникальной политической и социальной формации, не имеющей аналогов в мировой истории, но о поездке туда и не мечтал. Это сейчас местные власти дали зеленый свет иностранцам, жаждущим собственными глазами посмотреть на агаденское экономическое чудо, а 10 лет назад рядовому туристу было легче полететь в космос, чем пройти все необходимые формальности для получения агаденской визы. Туризм до 1998 года как таковой был запрещен и попасть в Агадену иностранец мог исключительно по рабочей визе либо с деловым визитом. Однако, как и любой активно развивающейся стране, в то время Агадене в огромных количествах требовалась квалифицированная рабочая сила и иностранные инвестиции. Ни первого ни второго в нищем государстве, пережившем ряд затяжных гражданских войн не было, поэтому власти, взяв курс на индустриализацию, всячески старались привлечь иностранных специалистов, заманивая их солидными зарплатами и возможностью впоследствии получить гражданство, если кто изъявлял на то желание. Поэтому я, со своими двумя образованиями, хотя и без опыта работы, решил попытать счастья и написал письмо в киевское консульство Агадены, в котором честно изложил, мол, очень хочу у вас работать архитектором или инженером. Вскоре оттуда пришел небольшой темно-синий конверт, в котором кроме анкеты с вопросами о моем образовании и опыте работы (черт!) была еще и анкета с абсолютно не имеющими отношения к моему возможному трудоустройству вопросами. В частности требовалось ответить, не курю ли я, не употребляю ли наркотики, не имею ли курящих родственников и предлагалось привести с собой как минимум трех человек, которые могли бы

это подтвердить. Но не зря же я столько времени посвятил изучению истории Агадены и ее нынешней внутренней политики поэтому знал, что в то время там разворачивалась пугающая своей жестокостью антитабачная кампания, в ходе которой демонстрантов, выступающих против тотального запрета курения массово расстреливают прямо на улицах, а за ввоз, продажу или употребление табака полагается только одно наказание – 20 лет тюрьмы с полным лишением всех гражданских прав. Последнее, между прочим, означает, что человек фактически становится бесправным рабом в руках государства, которого будут не жалея использовать на самых тяжелых и грязных работах по 16-18 часов в сутки. А тех, кто не желает или не может выполнять нечеловеческие нормы работ охранники могут избить хоть до смерти, и при этом ни один агаденский закон в защиту лишенного гражданских прав действовать не будет. То есть заключенный из человека превращается в рабочее мясо, которое в перерывах между каторжными работами, запросто могут еще и отправить на испытание какого-нибудь нового лекарства или препарата в качестве “подопытного кролика”. Подобная практика в Агадене существует и по сей день, не буду указывать при каких обстоятельствах, но пару лет назад мне пришлось стать свидетелем того как директор одного фармацевтического НИИ просил прислать еще заключенных для испытаний чего-то там словами ”предыдущие уже закончились, пришлите новых”. В общем, самое страшное, что может случиться с человеком в Агадене – это тюрьма и неминуемое превращение человека в бесправное животное. Здесь есть еще один немаловажный нюанс, с подачи президента Джесаени агаденская система правосудия не верит в исправительную функцию тюрьмы, а считает ее исключительно изолирующей, поэтому единожды попав здесь за решетку, нужно приложить гигантские усилия для того чтобы оттуда выйти когда закончится вынесенный судом срок заключения. Ведь даже если человек был осужден всего на 3 года, в агаденских условиях вовсе не означает, что он не проведет в тюрьме всю свою жизнь. Любой вынесенный судом срок наказания, фактически указывает лишь его минимальную меру, власть заключенных агаденских тюрем выпускает на волю крайне неохотно. Такого понятия как “амнистия” здесь тем более не существует.

Цитата из выступления президента Джесаени:

”В каждом обществе есть неадекватные люди с асоциальной, криминальной психологией, это нормальное и закономерное явление. В животном мире точно такая же ситуация: слепни, комары, мухи, гувайяко, болезнетворные микробы наконец… это нормальная ситуация что они существуют и

абсолютно нормально, что мы всеми силами стараемся от них избавиться. Разве мы не аплодируем врачу, нашедшему средство от очередной заразы? Разве мы упрекаем его в том, что он решил ее убить, а не перевоспитать? Такая же ситуация и в мире людей. Среди нас есть те, кто не приносит обществу никакой пользы, а живет только для того чтобы доставлять нам проблемы. И как врач, избавляющийся от болезней, как фермер, избавляющийся от грызунов, общество избавляется от своих вредителей. Таков закон природы”.

Жутко звучит, правда? Черт знает почему, но тогда, в 1994-м меня это вовсе не испугало, может потому, что я не ощущал себя потенциальным нарушителем, а может неуемное желание посмотреть на одну из самых закрытых и экзотических стран мира притупило чувство страха. Я заполнил все необходимые бумаги, собрал справки и не без надежды на чудо, с тремя друзьями поехал в агаденское консульство. С трудом отыскав в переулке неприметное серое здание, мы с радостью обнаружили отсутствие какого бы то ни было намека на очередь и все трое тут же попали на прием. Привычных для посольств ”окошек”, через которые посетители общаются с визовыми офицерами здесь не оказалось. Вместо этого нас провели в просторный кабинет, явно не предназначенный для просителей виз. Пахнущий дорогим одеколоном важного вида пожилой агаденец в безупречно отглаженном костюме при виде нас вскочил со стула, загадочно улыбаясь указал на огромный диван, попросил секретаршу принести нам чай и дал какие-то журналы напечатанные на агаденском языке. Правда кто он такой для нас осталось загадкой, представляться в Агадене почему-то не принято ни в деловых ни в официальных кругах ни тем более при частной беседе. Даже сегодня, если вы позвоните в какую-нибудь крупную агаденскую компанию, на том конце провода с вероятностью 90% скажут ”Алло?” или ”Да?”, а отнюдь не так как это принято во всем мире: ”Компания такая-то, слушаю вас!”. Поэтому все всегда переспрашивают: ”Туда ли я попал?”, ”С кем я говорю?”, ”Как вас зовут?”. Почему так происходит мне непонятно до сих пор, наверное одна из особенностей местного менталитета, которых как вы позже убедитесь у агаденцев просто бесчисленное количество. Кстати стоит сказать, что это был первый раз в моей жизни когда я своими глазами увидел живых агаденцев, до этого их приходилось видеть лишь по телевизору да на фотографиях. Внешне выглядят они весьма интересно, абсолютно европейские, близкие к итальянским черты лица, сочетаются со смуглой, коричневого оттенка кожей, как у хорошо загоревшего человека и черными, как смола, волосами, однако не курчавыми, как у представителей черной расы, а прямыми, как у индусов. Но что поразило боль-

ше всего при живом знакомстве, так это их впервые воочию увиденная тогда моторика движений, которой, как позже мне предстоит удостовериться, обладает подавляюще большинство коренного населения Агадены. Они ни на единую секунду не остаются в состоянии покоя! Вот этот самый дедок (назовем его так, сам виноват, нужно было представляться), которому давно уже пора бы на пенсию, хватает телефонную трубку, с запредельной скоростью что-то в нее говорит, кричит секретарше, чтобы та принесла нам чай, читает мою анкету, при этом пытаясь еще и разговаривать со мной, причем так торопливо, будто опаздывает на самолет, поправляет волосы, притопывает под столом ногами, напевает какой-то немыслимый мотив. И все эти действия он проделывает ОДНОВРЕМЕННО! Ни секунды покоя. Тут в кабинет влетает секретарша, одной рукой она держит поднос с чашками, другой прижимает к уху трубку радиотелефона, куда говорит по-английски нечто совершенно нечленораздельное из-за космической быстроты произношения, получается нечто вроде: “jdfpjmfoienrffkimdferpirfi”. При этом она еще умудряется перекинуться парой слов с шефом, который в свою очередь хоть и занят десятком дел, но как ни в чем ни бывало ей отвечает. Впрочем, продолжается это от силы секунд 20, потому что, поставив перед нами поднос, она исчезает из комнаты так быстро, что у меня едва волосы на голове не колышутся. Подумалось что с такими их способностями агаденцы просто мечта любого работодателя. Кстати о чае. Подали его в больших, наверное полулитровых кружках и это оказался заваренный из трав и каких-то острых специй напиток, причем без сахара. Необычный и жгучий вкус, ничего подобного раньше мне пробовать не приходилось. Интересно, что несмотря на близость к Индии, чай в нашем понимании они не употребляют, а под чаем понимают исключительно отвар из трав. Про кофе история отдельная, оно здесь… запрещено.

Но вернемся к делу. Прочитав мою анкету и посмотрев справки, консульский работник встал из-за стола, сел рядом с нами на диван и заискивающе обращаясь к моим друзьям, будто торговец на арабском рынке спросил: вы точно-точно знаете, что у него в семье никто не употребляет наркотики и не курит? Конечно! – хором ответили они, для чего, собственно, и были приглашены мной в посольство. Отдав секретарше отксерить их паспорта, агаденец велел всем расписаться в какомто журнале и, подняв указательный палец вверх предупредил, что если ”показания” окажутся ложными, то у всех будут проблемы с агаденскими визами, у меня прямо сейчас, а у друзей в будущем, если они когда-нибудь захотят посетить Агадену. Но к счастью сказанное ими было чистой правдой, так что все дружно рассмеялись и консульский работник, деликатно указав на дверь, сообщил, что

друзья могут идти. И сразу же, вдруг заговорив на английском, стал расспрашивать знаю ли я в какую страну собираюсь ехать, знаком ли с установленными там порядками, имею ли представление о мировоззрении местных жителей и все такое. Но как я уже говорил, я довольно долго интересовался Агаденой, поэтому разнообразных знаний на этот счет у меня было столько, что когда я стал все это пересказывать агаденскому деду, он от переизбытка патриотических чувств, несколько раз вскакивал со стула и переходя с английского то на свой родной, то на русский, восклицал: O! Hebelaman!

That’s great! Очень хорошо, очень! Yes! Bolhi! В общем, я сумел произвести отличное впечатление, вряд ли он ожидал что в Украине есть люди, так хорошо знакомые с его закрытой страной. Но вот дедок, тем не менее, как бы заставляя себя, с неподдельной грустью в голосе сообщил, что “вообще-то в Агадену приглашают работать исключительно высококвалифицированных специалистов с большим опытом работы”. Приехали… “Но знаешь, давай попытаем счастья, сынок” – сказал он по-отечески, – “я тут работаю полтора года и уже отправил к нам 6 украинцев, хотя у них был приличный опыт работы, но ты я смотрю толковый парень, я напишу хорошую рекомендацию в наше министерство и если повезет, они тебя пригласят”. “Впрочем”, добавил он, “на большую зарплату в этом случае поначалу рассчитывать не придется, 1500 долларов в месяц, не больше”. Но если кто помнит, то даже десятая часть этих денег в 1994 году в Украине была равноценна целому состоянию, поэтому я, стараясь не выдавать своего возбуждения, произнес: “ну…ничего страшного, главное перспектива…” и, получив совет наведаться сюда через пару недель, с надеждой поехал домой.

Здесь я сделаю небольшое отступление и расскажу о нынешних взаимоотношениях консульств Агадены и любителей табака, поскольку этот аспект является едва ли не основным на что обращают внимание агаденские визовые офицеры. Курильщикам, а также тем, кто курить бросил, пусть даже давно, агаденских виз не только не выдают, а еще и вносят в такой себе реестр “персон нон-грата” после чего даже аэропортовый транзит через территорию Агадены для такого человека будет невозможен. Поскольку внешне определить курит человек или нет и особенно выявить бывшего курильщика на глаз не всегда представляется возможным, работники агаденских консульств при малейшем подозрении применяют разнообразные трюки. Например, лишь только завидев посетителя, визовый офицер может замахать руками и строго сказать: ”Ну на входе же написано что курящим визы не выдаем. Прошу немедленно покинуть помещение”. Тут уже все будет зависеть от сноровки посетителя. Если в ответ промямлить нечто про то, что вам в Агадену край как необходимо

или вы уже заплатили большие деньги за путевку (даже при коллективных турпоездках, каждому туристу необходимо лично посетить консульство), то это будет практически стопроцентная гарантия штампа о пожизненном отказе на въезд в страну. Помимо этого, родственникам ”нарушителя” если те когда-нибудь в будущем захотят посетить Агадену, визу после этого будет получить в сто раз сложнее. Особенно это касается жены/ мужа (пусть даже и бывших!). В их случае вероятность отказа, даже при самом идеальном комплекте документов составит 99%. Агаденцы почему-то считают, что если курит один член семьи, то и остальные наверняка имеют эту же привычку либо являются сторонниками курения. Поэтому в случае подобных провокационных действий со стороны работника консульства, нужно спокойно ответить, что вы никогда не курили и никогда этого делать не собираетесь и вообще не понимаете как подобное подозрение относительно вас могло прийти ему в голову. Разумеется, перед визитом в агаденское консульство, категорически следует избегать посещения накуренных помещений. Если визовый офицер услышит от вас характерный табачный запах, то с агеденской визой можно будет попрощаться навсегда. В этом случае доказать свою непричастность к курению будет совершенно невозможно ибо работники агаденских консульств прекрасно осведомлены о неспособности курящего человека слышать исходящий от него запах. И еще одно, если вследствие какого-либо недуга проситель визы имеет схожую с курильщиком внешность (желтые зубы и ногти, серая кожа, болезненный вид) то без соответствующих медицинских справок (чем больше, тем лучше) визит в консульство Агадены неминуемо завершится пожизненным отказом. Впрочем, чтобы стать ”персоной нон-грата” курить вовсе не обязательно, достаточно просто работать в табачной индустрии…

Прочитав это вы, наверное, немало удивитесь: к чему такие заморочки если в самой Агадене курение запрещено, сигареты нигде не продаются и их нельзя ввезти? И зачем не пускать бросивших курить и тем более работников табачных фабрик, теряя при этом массу денег на туризме? Ответ до смешного прост: чем сильнее укрепляются позиции Агадены на международной арене, тем сильнее у руководства страны желание навязывать другим странам свое видение мира. Отказ выдавать визы всем, кто имеет даже весьма отдаленное отношение к табаку, является ни чем иным как попытка отдельно взятой страны бороться с курением в мировом масштабе. Амбиций агаденскому правительству не занимать. Что касается остальных визовых формальностей, никаких особых требований не предъявляется, все стандартно и привычно: загранпаспорт, доказательства платежеспособности, справка об отсутствии

судимости, бронь отеля. Но даже к этим документам придираться никто особо не будет, после того как Джесаени в 1998 году решил активно развивать туризм, въезд в Агадену упростили донельзя. В реальности дело обстоит так: если только в вас не заподозрят курильщика или работника табачной индустрии, визу дадут в любом случае.

Но вернемся в 1994-й, вновь перенесемся в экзотическое консульство и посмотрим что же произошло дальше. Когда уже знакомая секретарша провела меня в кабинет, дедок что-то громко кричал в телефонную трубку придерживая ее плечом, при этом одной рукой он делал заметки в блокноте, а второй отчаянно жестикулировал в воздухе, потрясая кулаком. Вот никакой другой чиновник в мире не принял бы меня в такой ситуации и никакая другая секретарша не впустила бы посетителя к своему шефу в такой момент. Но у агаденцев все по-другому. Она невозмутимо и буднично распахнула передо мной двери, а дедок увидев меня, тут же как ни в чем ни бывало, не прекращая разговора, вскочил из-за стола, обеими руками ухватил мои руки и улыбаясь так, словно встретил старого приятеля, прокричал:

– Hello! I was waiting for you! Hello!!! Sit down please, one minute, please!

Вот не могу удержаться чтобы не рассказать про очередную интересную особенность агаденцев – приветствуя друг друга, они подают не одну руку, а сразу обе. Выглядит это следующим образом: человек берет обеими руками вашу правую ладонь, а вы в ответ левой должны взяться за получившийся ”замок” и глядя в глаза и улыбаясь потрясти им в воздухе. Улыбка ¬– обязательная и неотъемлемая часть приветствия, означающая, что вы искренне рады видеть данного человека. Точно также приветствуют и женщин, а вот целовать руки здесь не принято, в довольно консервативной Агадене это считается откровенным заигрыванием.

– “Значит так”, – сказал он, едва положив трубку, – “для тебя есть вакансия в государственной транспортной компании Laizar, они занимаются строительством железных дорог и скоростных поездов, а тебе, если согласен, предлагают поработать в столице, в инженерном бюро где разрабатывают конструкции железнодорожных мостов, поэтому специалисты по прочности материалов им сейчас очень нужны. Начальная зарплата, как я и обещал 3000 дижей в месяц, это примерно 1500 долларов. Первые три месяца будешь бесплатно жить в отеле ”Kaisma”, причем в номере люкс, а потом сможешь снять себе квартиру. Ну что скажешь?”. Конечно, согласен! Что я еще мог ответить?

– “В таком случае, завтра ты летишь в Шейхелу, вот только пару бумажек подпиши и все готово”, – радостно сообщил мне дед.

Я подписал необходимые документы, сре-

ди которых было и вызвавшее немало удивления обязательство, что в случае конфликтных ситуаций с местными властями, я не буду оспаривать их действия, жаловаться в международные инстанции и вообще иметь какие-либо претензии к их работе. Такую бумагу все иностранцы, обязаны подписывать и поныне, это скорее психологический фактор, ибо в действительности никакие международные инстанции для Агадены не указ. Агадена, как и США, считает что это она всем указ. Данное обязательство подписывают все без исключения, даже, внимание (!) члены иностранных делегаций посещающие страну с государственным визитом, вплоть до самых высокопоставленных чиновников, хотя, подозреваю, что местные правоохранительные органы даже при большом желании вряд ли могут сделать им что-то нехорошее. Дипломатический иммунитет и все такое, сами понимаете. Но таковы правила, придуманные для того чтобы пусть и формально, но всех уравнять в правах. Антидемократия Йовера Джесаени на деле вовсе не выглядит так страшно как кажется поначалу. Если честно, то мне вообще непонятно зачем он на каждом углу ругает демократические ценности, когда по его же инициативе еще много лет назад был принят закон, гласящий, что чиновники, состоящие на государственной службе не должны иметь никаких преимуществ перед рядовым населением страны. Никаких льгот, никакой неприкосновенности, ничего этого здесь нет. Но об агаденской (анти)демократии позже.

– “Неужели так просто? А там…проверять мои знания вы не собираетесь? Вдруг я вообще ничего не умею? Вдруг я купил диплом?”

– спросил я напоследок из чистого любопытства, на что получил истинно иностранный ответ: “Ха! Как же это ты мог его купить? Никогда не видел, чтобы дипломы продавались в магазинах!”

– “Я просто думал что сперва мою квалификацию будет кто-то проверять – уточнил я”. Агаденец улыбнулся и вдруг посуровевшим голосом произнес: “если окажется, что ты нас обманул, в момент окажешься без работы, будешь депортирован и полетишь домой за свой счет, все это указано в контракте”.

Вот те раз! Ни о каком контракте не было и речи! Интересно агаденцы ведут дела, ничего не скажешь! Я наспех заверил, что никого обманывать не собираюсь и поспешил спросить где же, собственно контракт и что в нем написано?

– “Да расслабься ты!” – сказал дедок, рассмеявшись, будто его предыдущие слова были шуткой, – “Какая разница что в том контракте написано? Я и сам честно говоря не особо в курсе. Ты не переживай главное, все будет в порядке, если умеешь делать что обещал – будешь работать и никаких проблем!”.

Восток! Что тут скажешь? Из посольства я

вышел в смятении. Да уж…безалаберность и пофигизм у агаденцев в крови. Какая разница, что написано в контракте? Представляете? Но делать было нечего, за что боролся на то и напоролся. В конце концов за уши сюда меня никто не тащил. С такими вот невеселыми мыслями я и отправился в Агадену имея в кармане всего лишь с трудом накопленные 300 долларов.

С чем связана столь странная система ”ты сначала иди сюда, а годишься или нет – решим на месте”, я понял позже. Дело в том, что в те времена страна столь остро нуждалась в квалифицированных кадрах, что применение находили любому, кто умел делать хоть что-нибудь, поскольку умений местного населения хватало исключительно на ведение натурального хозяйства. Новое правительство, мечтающее в рекордные сроки превратить отсталую аграрную страну в индустриального гиганта, не считало нужным тратить время на разбирательства кто на что способен. Однако иностранцы все же с опаской относились к непонятному государству и приезжать поднимать из руин агаденскую экономику не особо спешили, чем вынудили правительство повысить заработную плату до запредельных по местным меркам цифр, предоставлять роскошные номера в отелях в качестве жилья и прочие недоступные коренному населению блага цивилизации. Кстати в обычные съемные квартиры в то время иностранных работников не селили, исключительно в отели и вот почему. Как я уже упомянул, до 1998 года туризм в Агадене был запрещен, но подготовка к открытию ”туристического сезона” велась полным ходом, поэтому абсолютно все, кто приезжал работать, поначалу жили в свежепостроенных высококлассных отелях, дабы те не пустовали. Фактически в начале-середине 90-х они представляли собой некое подобие институтов гостиничного бизнеса, где студенты учились работать в реальных условиях. Это было совершенно необходимо так как люди в закрытой на многие годы от всех и вся стране, смотрели на иностранцев как на инопланетян. Еще бы, ведь даже иностранные фильмы и те долгое время были вне закона, поэтому в стране выросло целое поколение ни разу не видевшее не то чтобы живого иностранца, но даже и на картинке.

Я, получается, успел вскочить в последний вагон, потому что буквально через две недели, после того, как я оставил Украину, Агадена перестала предоставлять столь заманчивые условия для всех подряд. За 12 лет правления Джесаени, агаденская экономика стабилизировалась и страна уже могла позволить себе выбирать. Требования к кандидатам резко возросли и без колоссального опыта работы попасть туда уже было невозможно. Иностранцев стали приглашать только для выполнения работ требующих очень высокой квалификации, поскольку местное население, ко-

торое после долгих лет застоя и полнейшего развала системы образования, потихоньку кое-чему научилось у иностранцев ”первого призыва”. Обучать местных – как потом оказывалось было одним из требований, указанных в контракте, о существовании которого поначалу мало кто знал. На самом деле означало это всего лишь, что студенты ВУЗов и представители более старшего поколения, которых правительство направило на такое себе ”повышение квалификации” (до 1993-го года в Агадене людей преимущественно распределяли по рабочим местам, выбирать могли лишь те, кто имел исключительные таланты в какой-либо области) будут проходить практику на “твоем” предприятии, а им по ходу дела нужно давать комментарии относительно своей работы, поясняя что к чему. Помимо этого каждому работавшему здесь иностранцу вверяли троих-четверых стажеров, а помощники, если таковые необходимы, также обязательно должны были быть из местных.

ГЛАВА 2

19 февраля, нагруженный по самое не могу сумками и чемоданами, я приехал в аэропорт “Борисполь”. Провожать меня приехали все родственники и друзья, большинство из которых, как и прежде страшно негативно относились к моей авантюре и по инерции продолжали уговаривать остаться. Но отступать уже было некуда и я, пообещав когда-нибудь вернуться, попрощался со всеми и пошел на регистрацию. Лететь приходилось с пересадкой в Дубае, но этот факт меня только обрадовал: заодно, пусть и номинально, но побываю в Арабских Эмиратах! Тот факт, что посмотреть я там смогу лишь аэропорт, да и то не весь, никоим образом меня не смущал, для человека, ни разу ни бывшего за границей и иностранный аэропорт уже экзотика.

Итак, Агадена! Невозможно передать всего разнообразия ощущений, когда оставив позади холодную киевскую зиму ты в первый раз оказываешься за границей да еще и в такой далекой и малопонятной стране как Агадена. Экзотика началась сразу же, стоило мне только сойти на трап. После прохладного салона Боинга в лицо ударил настолько раскаленный порыв ветра, что я сперва даже не вполне осознал вышел ли я из самолета или нырнул в чан с расплавленной сталью, возникло непреодолимое желание тут же заскочить обратно. Что же будет дальше, если здесь уже в 8 утра такая жара? Держась за поручни, задыхаясь и шатаясь будто только что залпом опустошил бутылку коньяка, я с ужасом ступил на агаденскую землю. Именно с ужасом, потому что я попросту не представлял себе каким образом смогу выжить в этой душегубке. Жара и духота были совершенно неимоверны-

ми! Буквально через секунду нас плотным кольцом окружили словно из под земли возникшие люди в идеально белой камуфляжной форме с автоматами наперевес – местные военные. Они улыбаясь и как-то едва заметно кланяясь, жестами указывали на подъехавший автобус с гордой надписью огромными буквами на боку ”Barka ba Agadena” (сделано в Агадене), приговаривая на жутко ломанном английском нечто вроде: ”Прахадыы сууда дарагой!”. Я поспешно запрыгнул внутрь, надеясь укрыться от палящего как в аду солнца и хоть немного прийти в себя. Струя холодного воздуха из автобусного кондиционера частично вернула меня к жизни и я заинтересованно устремил свой взгляд в окно. Итак, посмотрим что же из себя представляет эта страна на самом деле! Впечатляющих размеров серое здание аэропорта растянувшееся на несколько километров выглядело достаточно уныло и внешне походило скорее на некий грандиозный военный объект. Подозреваю, что это было недалеко от истины и в те годы стремящегося к нулю пассажиропотока (поездки местных за границу не то чтобы запрещались, но скажем так, не приветствовались: нечего тратить деньги за границей, если их можно вложить в собственную экономику) единственный международный аэропорт страны большей частью использовался как военный. В окно я имел возможность наблюдать расхаживавшие толпы вооруженных до зубов солдат, стоявшие повсюду зенитные установки, минометы, ракетницы, танки и прочую военную технику самого разного назначения. Стало немного не по себе: куда я попал? В гарнизонный город? На учения? На войну?

Но вот автобус остановился прямо напротив высоченных ворот этого грандиозного строения и рядом снова образовались военные в белоснежной форме. Двери открылись, один из солдат заглянул внутрь и, помахивая автоматом, словно заправский террорист, предложил выйти. Образцовое гостеприимство, ничего не скажешь! Сидящая передо мной пожилая итальянка, вслух предположила что сейчас нас возьмут в плен и я готов был с ней согласиться, – окружающая обстановка очень к этому располагала, напоминая классическую сцену из фильма о террористах. Впрочем, пока мы еще живы и кажется даже на свободе. Выйдя из автобуса под уже знакомо-заискивающее ”вооот суууда, дарааагой!”, мы вошли в зону таможенного контроля аэропорта, о чем свидетельствовала надпись на дверях, хотя таможней в ее привычном понимании здесь и не пахло. Внутри здание на удивление оказалось совсем не таким мрачным как снаружи: высокие потолки, огромные люстры, обитые темно-бордовым деревом стены, повсюду роскошные диваны – очень домашняя обстановка! Сразу же привезли багаж, свалив к нашим ногам кучу сумок и чемоданов, а нас снова окружили, на этот раз люди в голубой форме – таможенники.

Они, улыбаясь, попросили всех присесть и сообщив что ”ми вас сычас нымнога пасмотрым” принялись нас обыскивать так усердно будто мы были заядлыми контрабандистами. Правда происходило все крайне деликатно, без грубости, чувствовалось, что к приехавшим поднимать агаденскую экономику здесь относятся с уважением. Вообще же агаденцы относятся с уважением ко всем, по крайней мере внешней неприязни никогда не выказывают. Они в этом смысле похожи на американцев, нравишься ты или нет, будут улыбаться как ни в чем ни бывало. Даже когда в сумке у одного товарища из Калуги нашли водку, сразу 4 бутылки, что по местным законам считается просто таки вопиющим преступлением, таможенники попрежнему лучезарно улыбаясь подхватили его под руки и куда-то увели не говоря ни слова. Все дело в том, что водка в Агадене строжайше запрещена, позже расскажу почему весь прочий алкоголь здесь разрешен и пьют его немало, а водка нет.

После этого инцидента, русских, их среди нас было трое, принялись обыскивать заново и опять с улыбками. А вот меня почему-то проигнорировали. Все-таки для иностранца слова Россия и водка – почти синонимы. А Украина…наверное про горiлку они ничего не слышали. Наконец закончили. А вот и “нарушитель” появился, сообщил что оштрафовали его на 4000 дижей, по тысяче за каждую бутылку. Столько у него с собой не было, поэтому пообещали вычесть из будущих доходов. Отметил дядя приезд, ничего не скажешь! “Сейчас проходите вооон туда, в зал ожидания, вас там встретят”, указывая на двери, сказал один из работников таможни когда обыск наконец закончился. Мы всей компанией дружно двинулись к выходу, таща за собой багаж. Зал ожидания, что там говорить, произвел неизгладимое впечатление своими размерами. Подумалось, зачем было строить такую громадину, если пассажиров здесь раздва и обчелся. Кроме нашей только что прибывшей группы и немногочисленных работников аэропорта здесь вообще никого не было, при этом размер помещения превышал размер футбольного поля раза в три. Но агаденское правительство планировало развивать туризм задолго до того как они его разрешили, потому все строили на перспективу. К слову сейчас, в Шейхеле уже строят еще один аэропорт – в последние десять лет пассажиропоток стал увеличиваться в геометрической прогрессии.

Человек 5 встречавших нас агаденцев, как только мы вошли дружно подняли таблички с именами к верху. Это были представители местных фирм и организаций, в которых, мы собственно и намеревались работать. Ого! К моей искренней радости табличку с моим именем держала девушка лет 25 с роскошной фигурой и длинными темными волосами до пояса. Неплохо! Ког-

10

да я к ней подошел и по-агаденски поздоровался (Halike ale heyyula! – дословно ”здравствуйте уважаемая”), девушка почему-то разволновалась настолько, что не сразу нашла что ответить. Меня это немало смутило, может что-то не то сказал? Впрочем, вскоре я понял в чем была причина такого волнения. Как я уже упоминал, в те годы свободный туризм в Агадене еще был запрещен, а местные, за редким исключением в виде учебы в иностранных университетах, практически не выезжали заграницу. Поэтому в то время в Агадене очень многие молодые люди, ни разу не бывшие за пределами своей родины и не имевшие опыта общения с иностранцами при встрече с таковыми вели себя так, будто перед ними был инопланетянин. Немного придя в себя, на почти идеальном английском девушка жутко стесняясь и пряча взгляд, едва слышно произнесла что зовут ее Лия и сейчас мы поедем в отель, где я буду поначалу жить. Черт, надо бы как-то разрядить обстановку! Но не дав мне времени чтобы придумать как это сделать, Лия сразу же пошла к выходу, несмело потребовав следовать за ней. Окей. А вот и Шейхела! Стоило только выйти из кондиционированного здания аэропорта, по голове вновь ударили испепеляющие лучи солнца и я поспешил за Лией на троллейбусную остановку. Подъехавший спустя минуту троллейбус также был местного производства, о чем гордо сообщала огромная надпись сбоку, и представлял собой точно такой же автобус на котором я ехал в аэропорт, только с приделанными к крыше штангами. Должен заметить, что патриотические надписи “Сделано в Агадене” присутствуют на всем без исключения общественном транспорте страны даже сегодня. На этот счет существует специальный закон, предписывающий на любом местном товаре или продукте иметь соответствующее обозначение крупными буквами.

Первые минуты поездки прошли в совсем неприятном напряжении, чувствовалось, что девушка хочет со мной заговорить, но никак не может решиться. Чтобы немного разрядить обстановку я поспешно стал задавать ей какие-то вопросы вроде того долго ли нам ехать, кем она работает, как будет по агаденски то или иное слово и прочее в том же духе. Постепенно неловкое напряжение спало и вскоре мы уже достаточно свободно общались. Вот только что касается моей будущей работы, Лия толком так ничего и не объяснила, ограничившись лишь стандартными фразами, ничем не отличавшимися от тех, что я слышал в агаденском консульстве в Киеве. Было такое ощущение, что она просто не знает, что сказать на эту тему. Странно, а ведь она же там работает… Ну да ладно, на месте разберемся, подумал я, принявшись разглядывать открывающиеся из троллейбусного окна виды. Фактически вся архитектура Шейхелы 90-х годов представляла собой

глобальную стройку, причем большая часть зданий была не достроена, как будто здесь начинали строить новый дом, закончив предыдущий только наполовину. Однако главное, что тогда вызвало удивление было вовсе не это, а количество вооруженных солдат и военной техники на улицах.

Наверное здесь идет война? – это первое что приходило на ум всем, кто приезжал в Агадену в то время. Я, конечно, читал, что наряду с полицией на улицах здесь дежурят военные патрули, но чтобы в таком количестве…? Ладно аэропорт, который тогда частично использовали в качестве военной базы, но что все эти толпы солдат делают на улицах? Впрочем, в ту пору крайняя милитаризованность Агадены не бросалась в глаза разве что в глухом лесу, а так стоило только выйти на любую улицу любой центральной части города (напомню, что по местным понятиям это означает просто сам город без прилегающих к нему областей), моментально появлялось явственное ощущение что страна находится в состоянии войны. На самом деле объяснялось все это довольно просто, правительство при малейшем намеке на недовольство населения, особенно часто проявлявшееся в те времена непопулярных реформ, тут же массово выводило на улицы армейские подразделения. Просто для того чтобы народ попугать и заодно потренировать солдат так сказать в условиях приближенных к реальным. На всякий случай. Улицы агаденских городов в такие моменты превращались в самые безопасные в мире, при таком количестве рассредоточенных повсюду представителей силовых структур можно было ничего не опасаясь гулять даже ночью в самых глухих районах. Учтя эту благоприятную практику, позже Джесаени решил оставить часть военных в помощь полиции постоянно нести службу на улицах и возле стратегически важных объектов. Поэтому даже сейчас по агаденским городам и пяти минут нельзя пройти, без того чтобы не встретить вооруженного с ног до головы солдата или демонстративно стоящий посреди улицы бронетранспортер. Впрочем, стоит оговориться, что в жизнь гражданского населения армейцы никоим образом не вмешиваются и обращать внимания на них по большому счету не стоит. Кстати приятная особенность Агадены, выгодно отличающая ее в глазах туриста от других стран – здесь, несмотря на тотальную милитаризованость и огромное количество военных объектов, совершенно не возбраняется все это фотографировать. Ограничений в этом смысле нет абсолютно никаких. Единственное чего нельзя снимать – это находящиеся за пределами городских центров военные базы, но туда вас не пустят и без фотоаппарата.

Что еще необычного привлекло тогда мой взгляд? Хирургическая чистота всего вокруг. При тотальной стройке, кроме рабочего мусора без ко-

торого никак не обойтись, нигде не было ни пылинки, ни бумажечки, ни единой брошенной обертки. Когда я говорю ”ни пылинки” то это следует понимать в буквальном, а вовсе не переносном смысле. После украинской, далеко не самой грязной столицы в мире, агаденская чистота просто шокирует. А ведь, казалось бы, это даже не цивилизованная в общепринятом смысле этого слова страна! Позже, во время поездок по разным регионам Агадены, образцовая чистота всего вокруг еще не раз меня удивит. Даже в наиболее отдаленных районах городов царит такая стерильная атмосфера, что создается ощущение будто 5 минут назад здесь прошла команда уборщиков, специально к твоему приходу вычистившая все видимые поверхности до блеска. Куда ни пойдешь не покидает чувство что находишься в операционной, а не на улице под открытым небом. Все до единого здания и сооружения находятся в идеальном состоянии, по Шейхеле можно бродить сколь угодно долго, но так и не найти места где от стены дома отвалилась бы штукатурка или на дорожном знаке облупилась краска. Такая же впечатляющая чистота поддерживается и в других городах страны, хотя и не столь стерильная как в столице. Достигается это естественным для авторитарного правительства способом – они обязали владельцев всей недвижимости в стране, будь то государственные, частные или же обыкновенные жилые дома, тщательно следить за их внешним видом и прилегающими территориями. Нечто вроде того, как школьников заставляют убирать листья возле школы, только в пару сотен раз строже. С этой же целью два раза в месяц здесь проводят общенациональные и обязательные для всех без исключения субботники. Ну и, разумеется, штрафы, без них в Агадене никуда. Стоит только человеку выбросить что-нибудь в любое место, за исключением мусорной корзины, пускай даже самую мелочь, вроде обертки от конфеты, то если это заметят (а при таком количестве полицейских, а сейчас еще и видеокамер заметят обязательно) бедолагу ждет неизбежный штраф в размере 5000 дижей (примерно 2500 долларов). Причем за повторные проступки сумма штрафа возрастает в геометрической прогрессии. Во второй раз штраф уже будет составлять 10 000 дижей, в третий – 25 000. Не заплатить штраф нельзя, ибо в этом случае наступает уголовная ответственность и нарушитель без разговоров отправляется в тюрьму. Что такое агаденская тюрьма вы уже знаете, поэтому здесь чрезвычайно распространено такое понятие как “штраф в кредит” когда для оплаты штрафа человек берет кредит в банке. То же самое будет если на асфальт плюнуть. Или приклеить объявление в неположенном месте. Или что-то написать на стене. Впечатляет? Для пущей наглядности, дабы никто в серьезности отношения властей к чистоте не сомневался, по всей стра-

не встречается такая вот социальная реклама, ее крутят и по ТВ и по радио и на биг-бордах вывешивают: “Помните, выброс мусора в места, отличные от специально отведенных для этих целей, является не только признаком безкультурного, безответственного и неразвитого человека, но и неизменно влечет за собой уплату штрафа в размере 5000 дижей”. Когда я только приехал в Агадену, эта реклама шла на агаденском языке, сейчас же прибавился и английский перевод – для иностранцев правила жизни здесь точно такие же как и для местных, абсолютно никаких скидок.

Тем временем мы подъехали к отелю. Это было громадное свежепостроенное 70-этажное здание, сужающееся кверху на манер пирамиды. На последних этажах, судя по всему, отделочные работы еще не были завершены, но это обычная для Агадены практика, – пояснила мне Лия, когда я нагруженный чемоданами двинулся внутрь, – изза тотальной нехватки жилплощади, любое здание заселяется по мере продвижения строительства. В фойе оказалось немало народу, причем большинство из них – иностранцы. Европейцы, американцы, азиаты… От такого интернационального разнобоя Лия и вовсе потеряла самообладание, застыв с открытым от удивления ртом на входе и не решаясь войти, пришлось взять ее за руку и потащить за собой к регистрационной стойке, куда она должна была отдать какие-то документы, чтобы меня бесплатно поселили. Кстати о иностранцах. Неуемное стремление правительства как можно скорее совершить экономическое чудо, требовало огромного количества квалифицированной рабочей силы, поскольку местное население в своей массе ничего сложнее забивания гвоздей делать тогда не умело. Такие элементарные работы они в то время и выполняли, попутно осваивая азы более сложных профессий. Кто не хотел – того заставляли. Для этого Джесаени издал закон, идею которого он подсмотрел в свое время у СССР – всем трудоспособным гражданам страны президент предписал где-нибудь работать. Правда с оплатой труда местного населения были большие проблемы, денег всегда не хватало, так как большая их часть уходила на зарплату квалифицированным иностранцам, что вызывало в стране регулярные проявления недовольства. Правительство же в ответ выводило на улицы армию и показательно отправляло за решетку наиболее ярых активистов. В первые годы своего пребывания на президентском посту Йовер Джесаени особо умными поступками не отличался, бывший боевой генерал все привык решать с позиции силы и мечтал заставить агаденцев работать чуть ли не забесплатно. Однако, быстро осознав, что если людям не платить зарплату, то они умрут с голоду и экономику поднимать будет попросту некому, Джесаени радикально сменил тактику и, вопреки контрактным обязательс-

11

12

твам, выгнал из страны тех иностранных рабочих, работу которых уже могли выполнять агаденцы. Одновременно был полностью запрещен въезд трудовых мигрантов для выполнения неквалифицированных работ. Иностранные граждане, даже прожившие в Агадене с десяток лет более не могли работать там, где их могли заменить местные и нещадно из страны депортировались. Зачем платить деньги иностранцам, когда своих рук две сотни миллионов? Сейчас же, когда местное население разбогатело и привыкло к буржуазному стилю жизни, трудоустройство рабочих из бедных стран вновь разрешили, но только на таких работах, куда местные уже не пойдут – дворники, грузчики, продавцы и прочие гастербайтерские специальности. Правда, в последнее время, особенно под влиянием мирового финансового кризиса, местный народ периодически стал возмущаться почему это многие хорошие должности до сих пор заняты иностранцами, мы тоже, мол, туда хотим. Поэтому правительство в скором времени пообещало принять закон, по которому работодатель вообще не будет иметь права брать на работу иностранца, если на вакансию претендует имеющий соответствующую квалификацию агаденец. То, что это обещание не пустые слова в Агадене прекрасно понимают, поэтому неагаденцев на пользующиеся спросом места уже сейчас предпочитают не брать. Но иностранцы (а их здесь внушительное количество, более полумиллиона человек) в свою очередь тоже протестуют: что это за дела, мы вам экономику подняли, вытащили страну из руин, а вы вот так вот вместо благодарности? Тем более, что многие из них уже давно получили гражданство и обзавелись семьями. Так что пока не понятно чем это противостояние завершится. Скорее всего, учитывая активную антирасистскую позицию властей, закон будет касаться не иностранцев как таковых, а лиц, не имеющих агаденского гражданства. А те, кто в 80-90-е приезжал для выполнения высококвалифицированных работ, агаденское гражданство имеют давным-давно ибо тогда его раздавали не глядя.

Кстати о расизме. Сами агаденцы считают себя самой лучшей нацией на Земле, они безмерно патриотичны и совершенно неадекватны в данном вопросе. Мы – лучшие, а дальше хоть трава не расти. НО! В Агадене действует закон, запрещающий любые оскорбительные высказывания в адрес представителей других национальностей по национальному признаку. То есть если полицейский или любой другой представитель силовых или контролирующих структур услышит что вы на улице разговаривая со своим приятелем сказали, допустим, в адрес азиата (не некоего конкретного человека, а вообще, абстрактно) нечто вроде “узкоглазый”, то вас арестуют и заставят заплатить многотысячный штраф. Даже если при этом никого из иностранцев и близко не было и никто

кроме вашего товарища и полицейского сказанного не слышал. Разумеется, то же самое, только в гораздо большей мере относится и к публичным выступлениям. При желании иностранцев ругать можно как угодно, но только не касаясь национальных черт, иначе можно и в тюрьму угодить. Этот закон, как и многие другие экстравагантные нововведения, придумал сам Йовер Джесаени с целью повышения культурного уровня населения. “Агадена – цивилизованная страна, в которой совершенно недопустимо недоразвитое мышление” – пояснил президент. Надо заметить, что все агаденские законы и этот в том числе, работают абсолютно железно и распространяются на любого человека, находящегося на территории страны. Чтобы ни у кого в этом не оставалось сомнений, здесь специально подлавливают высокопоставленных чиновников на самых разных, пусть даже “притянутых за уши” правонарушениях, а затем устраивают показательные ”линчевания” с демонстрацией по всем телеканалам и смакованием деталей в прессе. Поэтому быть госслужащим высокого ранга в Агадене хоть и престижно, но чрезвычайно трудно. Такая вот ”антидемократическая” власть.

А вот закон о безработице до сих пор практически не претерпел никаких изменений со времени своего появления. Быть безработным в Агадене запрещено и вряд ли эта ситуация изменится в ближайшем будущем. Такого понятия как ”домохозяйка” в стране нет вообще. Декретный отпуск здесь составляет всего полгода, после чего женщина может один месяц работать по укороченному графику за полную зарплату перед полноценным выходом на работу. Причем доходы мужа в данном случае не играют совершенно никакой роли, будь он хоть миллиардером, но жена неизменно должна работать пусть даже и на самой простой работе. Правда таковая неминуемо приведет к проблемам с социальной классификацией (этой деликатной темы я коснусь немного позже). Это же правило касается и детей богатых родителей, обязательно нужно иметь официальную работу на частном или государственном предприятии или же свой собственный бизнес. Причем, в отличие от СССР, где запрещающий тунеядство закон, зачастую приводил лишь к тому, что человек попросту где-нибудь ”числился”, в Агадене нужно действительно работать. Для этого существует идеально отлаженная система контроля и железное законодательство. Нежелающего работать без лишних разговоров отправят в тюрьму на два года (именно столько полагается каждому, кого уличат в безработности), а уж там ему работа всегда найдется… Представителям свободных и творческих профессий: музыкантам, писателям, художникам, артистам и прочим тоже нелегко, необходимо предоставить доказательства того, что их деятельность полезна для страны и общества. Разумеется, если

это известный артист, к нему никаких претензий, а вот начинающему свою пользу придется как-нибудь доказать. Правда не стоит думать, что все настолько страшно, если у тебя нет работы, просто нужно зарегистрироваться на бирже труда и получать социальное пособие. Размер пособия по безработице постоянно увеличивается и сейчас составляет 2270 дижей (почти 1150 долларов) при средней зарплате в стране в 4820 (2400 долларов), правда долго жить на него не получится, т.к. отказаться можно максимум от пяти предлагаемых вакансий, после чего пособие платить перестают и наступает уголовная ответственность за тунеядство. Правда и это вовсе не означает, что человека тут же упекут в тюрьму. Просто заставят работать насильно. Тюрьма же грозит только тем, кто, умышленно скрывает факт своей безработности либо тем самым, по-советски ”числящимся”.

ГЛАВА 3

Ура! Наконец-то я в своем номере на 36м этаже. Лия, уладив все формальности с администратором, вручила мне визитку, неуверенно потребовав вечером ей позвонить и мигом ретировалась из непривычного для нее иностранного оазиса. Я даже обрадовался такой ее дикости в этом отношении, она явно не была работницей спецслужб, которую правительство подсунуло мне для возможной ”идеологической” проверки как это любят делать в тоталитарных странах. Я немедленно включил кондиционер и огляделся по сторонам. Обещанный номер люкс, оказался самой обычной комнатой, с обстановкой близкой к спартанской. Сколь-нибудь явных роскошеств не наблюдалось: душ, кровать, стол, два стула и тумбочка. Все дело в том, что в начале 90-х в Агадене не существовало общего стандарта для уровней гостиничных номеров. Поэтому владельцы отелей, проявляя свою изобретательность, называли номера как только душа пожелает. В те времена мне приходилось видеть как ”президентские апартаменты”, выглядящие словно заброшенный сарай, так и, казалось бы, самые обычные номера стандартного уровня, с убранством, в котором не побрезговал бы остановиться иной миллионер. И если человек, не зная заранее, бронировал номер в неизвестной гостинице, то это была фактически игра в русскую рулетку, ибо заплатив несколько тысяч дижей за рекламируемые 5-комнатные ”королевские” апартаменты, вполне реально было получить номер с пятью крошечными и абсолютно пустыми комнатушками, выгорелыми обоями и сыплющимся потолком. Однажды даже был случай когда известного итальянского музыканта поселили в ”двухуровневые королевские апартаменты”, в которых вместо второго этажа был чердак , а первый представлял собой столь жалкое зрелище,

что итальянец предпочел переселиться в стандартный номер другого отеля, который выглядел несоизмеримо приличнее. Эта ситуация изменилась лишь в 1997-м году, когда в Агадене был принят закон, строго регламентирующий весь гостиничный бизнес страны. Сейчас, если номер именуется люксом, то он обязан иметь все соответствующие статусу атрибуты, предоставляющие постояльцу соответствующий уровень комфорта. Но, вернемся в 1994-й год. Немногочисленная техника, – телефон, холодильник, кондиционер и телевизор, все местного производства и судя по всему достаточно посредственного качества. Либо свое, либо ничего – такую политику Йовер Джесаени относительно потребительских товаров проводит по сей день и, если сейчас качество местных товаров ничем не уступает лучшим иностранным образцам, то в 80-х ограничения на их ввоз и попытка наладить собственное производство проходила с жутким скрипом. Для населения это обернулось необходимостью покупать изделия только-только зарождающейся агаденской промышленности, почти всегда ужасающего качества, затрачивая кучу денег на последующий регулярный ремонт руками местных же ”умельцев”. Купить, например, телевизор зарубежного производства в личное пользование простому человеку не представлялось возможным. Качественные иностранные товары использовались только там, где без них было никак не обойтись – на теле- и радиостанциях, в научно-исследовательских центрах, армии, правоохранительных органах и т. д. Страдало от такой неистовой поддержки национального производителя практически все население страны, специальный закон и поныне запрещает приобретать в частное пользование иностранный товар, если на рынке имеется аналогичный, но местного производства. Слава Богу сейчас уже подобных проблем с качеством нет, а по технологичности производства Агадена не уступит даже Японии.

Все это как нельзя лучше иллюстрирует принцип ранней политики Джесаени, проводившейся под негласным лозунгом “интересы государства превыше интересов отдельно взятого гражданина”. Принцип, не сработавший в СССР, в насквозь авторитарной Агадене методично воплощался в жизнь с упорством мчащегося на всех парах локомотива. В самом начале, когда правительство Джесаени, только пришло к власти, агаденское население из-за тотальной нищеты обладало практически нулевой покупательной способностью, поэтому воспользовавшись таким положением дел, власть решила отказаться от импорта большинства потребительских товаров изза границы, давая тем самым зеленый свет отечественным производителям и амбициозно мечтая превратить страну в индустриального гиганта. Но затея с треском провалилась, так как для раз-

13

14

вития собственного производства требовались значительные финансовые ресурсы и квалифицированные кадры, а, ни лишних денег, ни умеющих делать хоть что-нибудь требующее элементарной квалификации рабочих в Агадене не было. Немного поразмыслив, руководство страны решило сменить тактику и стало активно привлекать инвесторов, заманивая их чем только можно. В страну хлынули иностранные капиталы, а рынок наводнили дешевые зарубежные товары. Но в это же время местных производителей заставляли совершенствовать свою продукцию гораздо чаще ”кнутом”, нежели “пряником”. Ни с кем не церемонящийся Йовер Джесаени ввел жесткие производственные планы и систему: ”работаешь на износ за копейки, но на перспективу, либо отправляешься в тюрьму и работаешь там бесплатно”, а любое недовольство населения жестко подавлялось полицией и росшей как на дрожжах армией.

Я щелкнул пультом ДУ, изрядно напоминавшим поделки с советских радиорынков и завалился на кровать. Хотя мне всего-то пришлось в общей сложности пронести метров 200 свой чемодан, но на такой жаре, особенно с непривычки, усталость в организме накапливается ударными темпами. И еще обнаружилась одна странная аномалия, то ли из-за скопления под кожей воды, то ли из-за ослабления сосудов, но любое неосторожное движение приводило к появлению синяков. Едва зацепил плечом дверной проем – синяк, уронил себе на живот ручку – синяк, неосторожно плюхнулся на кровать – вся спина синяя. Впрочем, через несколько дней это прошло, видимо проблема была в акклиматизации. На экране загорелся логотип Mammeraid-1, национальный новостной агаденский телеканал, как раз то, что нужно. Я естественно, ни слова не понял из речи диктора, но стал с интересом наблюдать за картинкой, показывали каких-то местных политиков, которые долго что-то говорили, активно жестикулируя руками. Следующий канал оказался тем же Mammeraid’ом-1, но (о чудо!) на английском языке, точнее с переводом. Тут я задержался подольше и стал слушать. Сразу скажу, что подача информации по телевидению и во всех прочих СМИ здесь идет с точки зрения того что Агадена – это центр мира и пример для подражания. Так было тогда и ровным счетом ничего не изменилось за 16 лет моего здесь пребывания. Очередной махающий руками чиновник говорил долго и эмоционально, но весь смысл его повествования сводился к одному: почему бы другим странам не начать брать пример с Агадены? Вообще же, в чем мне потом предстоит не раз убедиться, у агаденского правительства это назойливая идея – навязать свое видение мира всей планете. Стоит им принять какой-нибудь закон или сделать что-нибудь мало-мальски успешное, они тут же начинают выступать всюду

где только возможно, вопрошая: почему же остальные страны не поступят так же? Может не знают как, надо подойти, подсказать? Такая себе уменьшенная копия США. И если поначалу эта бравада носила чисто словесный характер, то сейчас, когда финсредств у Агадены стало неприлично много, они принялись шантажировать бедные страны, причем самым наглым образом: примите этот закон, а мы вам за это денег дадим, а если вот этот примете – то и заводы построим. Джесаени тот так вообще однажды на одном международном саммите на полном серьезе предложил лидерам остальных стран избрать его президентом мира: ”Ну а что? Я в своей стране навел порядок и в остальных наведу”. Весело живут, ничего не скажешь. Кстати насчет схожести с США. В 2002-м году агаденцы запустили бесплатную для всех желающих государственную программу по изучению агаденского языка, для того чтобы когда-нибудь в отдаленном будущем сделать его одним из основных международных языков общения наряду с английским. Правда в этом начинании я очень и очень сомневаюсь, поскольку ввиду своей запредельной сложности, с английским этот язык никогда не сможет конкурировать на равных. Но амбициозных планов агаденцев это почему-то не останавливает, в рамках программы постоянно проводится огромное количество различных мероприятий, призванных популяризовать агаденский язык во всем мире. В частности, периодически объявляются грантовые программы для молодежи, желающей изучать язык. Им предоставляется бесплатный перелет в Агадену, бесплатное проживание и бесплатная же учеба. Виртуальная часть программы тоже весьма масштабна. На соответствующем Интернет-сайте можно скачивать ежедневно обновляемые подкасты, аудиокниги, самоучители и массу других материалов для самостоятельного изучения агаденского языка. Здесь же регулярно проводятся видеоконференции, участвуя в которых можно заниматься с преподавателем, используя современные средства телекоммуникаций. Там же абсолютно безвозмездно можно заказать и разнообразную печатную продукцию на агаденском языке: книги, журналы, самоучители и прочее. Совершенно пустая трата денег, на мой взгляд.

Я щелкнул дальше, на спортивном канале показывали бокс, Джесаени – большой поклонник этого вида спорта, поэтому бокс тут показывают всегда. Даже в новостях спорта 50% эфирного времени занимают новости из мира бокса. Здесь он считается массовым спортом, а во всех школах на уроках физкультуры, которые проводятся 4 раза в неделю по полтора часа, уклон делается именно на боевые искусства. Кстати, что радует, женский бокс, как и прочие виды единоборств с участием представительниц прекрасного пола в Агадене запрещены, а подобные матчи нельзя транслиро-

вать по телевизору. Но вот футбол здесь почемуто не жалуют, матчи не транслируют, а на всю огромную страну всего два стадиона да и те пустуют. Но больше всего удивили неистово жестикулирующие местные дикторы теленовостей, вообще-то у всех агаденцев язык как будто привязан к рукам и произнести хоть одно слово без того чтобы не помахать ими в воздухе для них совершенно немыслимо. Ни в одной стране мира такого не увидишь чтобы теледикторы, которым по долгу службы предписано сидеть себе спокойно и читать текст новостей, беспрерывно махали бы руками.

И еще немного об агаденском телевидении как таковом. По его 34 каналам (по состоянию на 2010 год) как правило, транслируются два вида программ: образовательные и новостные. А вот чисто развлекательных очень мало, концерты и выступления юмористов посмотреть можно, но максимум один раз в неделю. Ток-шоу исключительно либо политические либо на какую-нибудь умную тему, например, посвященные вопросам экологии, а художественные сериалы вообще запрещены уже более 20 лет, аж с 1987 года. Неважно дела обстоят и с видеоклипами, музыкальных каналов нет вообще, а по остальным их практически никогда не показывают. При этом нельзя сказать что местное телевидение производит впечатление исключительно инструмента пропаганды в руках правительства, таковая здесь, конечно, присутствует, но в несоизмеримо меньшем количестве нежели это принято в других странах с тоталитарными режимами. Просто перфекционист и максималист Джесаени не желает чтобы его народ тратил время на просмотр бестолковых ”мыльных опер”, когда это время можно потратить на что-нибудь более полезное. С развлечениями в Агадене из-за консервативных взглядов власти вообще очень туго. Во всей стране насчитывается не более 20 ночных клубов, причем туда не пускают тех, кому меньше 23-х лет. Да и ночными эти клубы можно назвать с большой натяжкой, ибо по закону все общественные мероприятия в стране должны завершаться до 11 часов вечера и только в пятницу и субботу заведения могут работать круглосуточно при условии, что шум и музыка не слышны снаружи. Вот примерно такая ситуация здесь царит во всех сферах жизни, жить нужно только так, как считает правильным правительство и никак иначе.

ГЛАВА 4

Я снял трубку телефона и набрал напечатанный на визитке номер, которую Лия вручила мне в холе отеля несколько часов назад. На том конце провода раздался звук, но это не были про-

стые гудки как у нас, а такое себе тихое завывание сирены. В Агадене принята иная схема телефонных сигналов, вместо длинных гудков – протяжная сирена с медленной сменой тональности, а если занято, то тональность меняется очень быстро, словно звук популярных в конце 90-х автосигнализаций. Не скажу что это очень удобно, но привыкнуть можно, через неделю уже никаких неудобств не ощущаешь. Объясняется это тем, что все телефонное оборудование здесь местного производства, а агаденские телефонисты много лет назад почему-то приняли такую странную систему как стандарт и с тех пор решили ничего не менять. Вскоре трубку сняли и я услышал растерянный голос Лии: “ааааа…мммм…привет? Как дела?”. Ответив что все просто замечательно, я поинтересовался не желает ли она показать мне город? Лия согласилась сразу же, как будто только этого и ждала, радостно заявив, что через 10 минут будет ждать меня у отеля.

Первое знакомство с агаденской столицей, откровенно говоря, было малоприятным и слегка напряженным, представьте что вы идете по слабо освещенным улицам незнакомого города незнакомой страны, в которой царят не вполне человеческие порядки, а вас, так как вы выглядите не как местный житель, то и дело провожают взглядами стоящие на каждом углу полицейские и военные с автоматами наперевес. Не самое приятное ощущение, особенно учитывая тот факт, что как одни, так и другие имеют конституционное право без предупреждения стрелять в каждого, кто по их мнению может угрожать безопасности вверенного им объекта. Мало ли какой псих среди них попадется?

– “Нам туда!” – Лия указала рукой на красивое двухэтажное кирпичное здание со стеклянными башнями сверху, – “это хороший ресторан, хочешь попробовать агаденскую кухню?”. Я, естественно, согласился, тем более что в отеле, несмотря на обещанные обед и ужин, я почему то так ничего и не получил, поэтому изрядно проголодался. На стоянке возле ресторана стоял весь цвет достижений автопромышленности тех лет, Мерседесы, БМВ, Кадиллаки и даже один Роллс-Ройс со скучающим неподалеку шофером… Портье распахнул перед нами огромную стеклянную дверь и мы вошли внутрь. Интерьер заведения оказался куда проще, чем можно было предполагать, видя на сколь роскошных автомобилях приезжают сюда посетители. Если бы не свисающие с потолка явно дорогие хрустальные люстры, то убранство и вовсе можно было бы назвать спартанским. Да и на ресторан в привычном понимании это место было мало похоже – вдоль стен стояли длинные диваны и низкие столы, а посреди комнаты стояло 8 огромных телевизоров, направленных во все стороны. В те времена плоских плазменных экранов еще не было, поэтому громадная

15

16

конструкция из их габаритных кинескопных предшественников занимала значительную часть помещения. В общем, довольно таки несуразный дизайн в стиле ”притащили все, что смогли найти”.

Мы сели на свободный диван и через секунду к нам подскочил официант, поклонился и на ломаном английском глядя в мою сторону, улыбаясь произнес: “я уважение гаспадын инастранца!”. Чтобы иностранные работники охотнее соглашались приезжать и не требовали за это слишком больших денег, Джесаени велел всем местным иностранцев любить и всячески им помогать, поэтому в те времена, чтобы чувствовать себя в Агадене почти королем, достаточно было всего лишь иметь неагаденскую внешность. Сейчас, правда, к иностранцам здесь отношение совсем иное, во-первых привыкли, а во-вторых Джесаени издал новый указ, лишающий зарубежных граждан каких-либо преимуществ.

Однако, перейдем к трапезе. Удивительно, но агаденцы совершенно не пьют ни кофе, ни чая, сахара тоже почти не употребляют, а используют мед всюду где нужно что-нибудь подсластить. Кофе здесь никогда не был особо популярен, а сейчас и вовсе запрещен после того, как из-за его неумеренного потребления умер один из членов правительства (структура власти здесь настолько отличается от общепринятой, что о ней я расскажу отдельно, поэтому пока говорю абстрактно – правительство). С медом ситуация тоже интересная, закон запрещает приобретать его, так сказать, в личное пользование, т.е. пойти в магазин и купить сахар в Агадене нельзя, он используется только в кондитерской промышленности. Спросите почему? Потому что Йовер Джесаени однажды заявил: ”Зачем же дома пить чай с сахаром, если он вреден для здоровья, если можно пить с медом, который точно такой же сладкий, но для здоровья полезен?”, после этого сахар из магазинов бесследно исчез. Как видите, я совсем не преувеличивал, когда говорил, что правительство здесь контролирует абсолютно все сферы жизни без исключения. Ну а теперь про чай. То, что они называют чаем представляет собой отвар из разных трав, который никогда не пьют из маленьких чашек – в основном из полулитровых. Причем здесь существуют тысячи видов этих отваров и если в ресторане вам предлагают эдак 50-страничное меню, то десяток страниц в нем обязательно будет отведено под травяные чаи. Такие чаи для агаденцев – это как вино для французов, по телевидению идет множество передач о них, существует немало профильных журналов, пишущих только про чаи и на каждом углу встречаются заведения под названием “Elkhemia” – чайные. И еще интересный момент, агаденская трапеза всегда начинается с пития этих самых отваров без меда, потом подают собственно еду, после чего, в конце вновь

разливают травяные чаи, теперь уже с медом. Вот и сейчас передо мной официант поставил широкую низкую чашку с неким очень приятным на вкус отваром. Ожидая пока нам принесут основные блюда (сам я ничего не заказывал, а целиком доверился выбору моей спутницы), я решил снова попытаться поговорить с Лией о моей предстоящей работе, на которую я, согласно контракта, должен был выйти уже завтра. И опять она ничего толком мне не объяснила, упорно делая вид, что не слишком желает разговаривать на эту тему.

– “Не волнуйся, завтра в 9 утра я встречу тебя у отеля и покажу как добраться в офис, я работаю там же, поэтому поначалу мы будем ездить на работу вместе, ну а потом ты уже и сам разберешься что к чему”. Ну что ж, придется ждать до завтра, чтобы выяснить что к чему. А вот и ”уважающий гаспадын инастранца” официант, поклонившись, поставил перед нами, наверное, полулитровые чашки с каким-то новым травяным чаем, две большие тарелки с супом и еще две с огромными порциями неведомых мне доселе блюд.

– “Это мулахра”, – поспешила объяснить Лия, указывая на дымящиеся мелко нарезанные куски мяса кроваво-красного цвета, – “запеченная в цурмакуе баранина. Это суп из морского окуня, устриц и давоки, а вот десерт, чернослив в молочном, черном, белом и остром алимийском шоколаде”.

Естественно, я не многое понял из ее слов, поэтому решил скорее попробовать все сам и смело отправил в рот кусок того, что Лия назвала мулахрой. Но… Боже! Что это??? Наверное, если проглотить расплавленного железа или серной кислоты, ощущения будут поприятнее! Красный цвет мяса, как оказалось, объяснялся толстой коркой из какого-то перца невероятной остроты, во рту жгло так, что перехватило дыхание. Заметив мое состояние, Лия, смеясь, указала на чашку с отваром, а когда я одним глотком ее осушил, пододвинула ко мне и свою. Литр холодной жидкости немного погасил пожар во рту, но мне потребовалось еще по меньшей мере пару минут чтобы окончательно прийти в себя.

– “Что это было?” – спросил я Лию, как только ко мне вернулась способность говорить.

– “Я же обещала показать тебе настоящую агаденскую кухню, а ишимияка, из которой делают так испугавший тебя соус, как раз и является ее сердцем. Вот попробуй суп, хотя в нем тоже есть ишимияка, но совсем чуть-чуть”.

Набрав пол-ложки, я осторожно попробовал. Суп, хотя и был острым, но эта острота не сбивала с ног, его вполне можно было есть. Впрочем, скорее потому, что я в принципе очень люблю острые блюда, однако то, что я считал острым до сих пор, не шло ни в какое сравнение с мулахрой, а вот суп мне понравился и даже очень. Пока я с ним расправлялся, Лия провела небольшой лик-

без по традициям национальной кухни из которого я узнал вот что. Агаденская кухня обилием мяса очень похожа на кухню кавказскую, количеством и разнообразием рыбных блюд ¬¬– на японскую, размерами порций – на американскую, а по неимоверной остроте приправ даст фору кухне тайской. Для любителей жгучей остроты во вкусе здесь настоящее раздолье, однако даже опытным гурманам следует соблюдать осторожность при знакомстве с новыми блюдами, ведь для приготовления многих из них используется запредельно острые плоды ишимияки, однолетнего травянистого растения выращиваемого по всей стране. Ее плоды формой и размерами похожие на миндальный орех, при созревании издают интенсивный ароматный запах пряностей, который отчетливо слышен даже на большом расстоянии от плантаций где выращивают это растение. Они то и служат основным источником приправ, широко используемых местными кулинарами. Причем полученная из высушенных и перетертых в порошок плодов приправа, имеет совершенно разный вкус, в зависимости от того, были ли плоды ишимияки сорваны зелеными, зрелыми либо переспевшими. А соус цурмакуи, в котором была запечена баранина, после дегустирования которой я чудом выжил, это самый острый из всех соусов, которые только существуют в мире, делается он именно из переспевших плодов ишимияки. Однако осторожность необходима даже с самыми ”политкорректными” соусами, производимыми из недозрелой ишимияки, ведь по своей остроте они многократно превышают привычные европейцам приправы. Тем более, что найти в Агадене блюдо, в которое бы местные кулинары не добавили хотя бы самую малость ишимияки практически нереально. Она есть решительно везде! Возьмем вот к примеру десерт, который, как пояснила Лия представляет собой чернослив в разных сортах шоколада: молочном, черном, белом и остром алимийском. Так вот, хотя из названия, по идее, должно следовать, что ишимияка есть только в последнем, ан нет! В остальных видах она тоже присутствует, отличие острого шоколада от неострого заключается в том, что в первом ишимияки столько, что не запивая водой в рот его не возьмешь, а второй вполне можно есть лишь изредка ”вздыхая” при этом. Впрочем, туристам пугаться не стоит, специально ради них местные повара, скрепя сердце, ишимияку в блюда не добавляют. Кстати стоит заметить, что именно из корней этого растения, в Агадене получают… официально разрешенный здесь наркотик, по своему действию практически один в один схожий с кокаином. Но этой щекотливой темы я коснусь несколько позже, а пока вернемся к столу и продолжим знакомство с местной кухней, попивая национальный агаденский алкогольный напиток про который я также не могу не рассказать.

Слово “шейхелла” (shaihella) – национальный алкогольный напиток Агадены, иностранцы часто путают с Шейхелой (Shaihela) – столицей страны. Разница всего в одну букву. Еще здесь весьма распространено женское имя Шайхела, которое пишется точно также как и название столицы, но произносится несколько иначе, вторая буква “а” вместо “e”. Напиток этот столь популярен, что в Агадене зарегистрировано свыше пяти сотен заводов, производящих шейхеллу и каждый выпускает не менее десятка ее разновидностей. И это при том, что на экспорт идет в лучшем случае 40%, а все остальное выпивается внутри страны. Благодаря такому разнообразию шейхеллу можно выбрать на любой вкус, от обжигающей Maglu, которую могут пить только закаленные гурманы, до вполне слабой Vasuo, любимой в первую очередь женщинами. И на любой кошелек, хотя шейхелла в целом стоит не слишком дорого, встречаются элитные сорта, например, выдержанная в бочках из-под хереса “Lyakk Shaihella” стоимостью 450 дижей за пол-литровую бутылку. Делают шейхеллу чрезвычайно просто, чем, собственно, и объясняется бесчисленное количество ее разновидностей. Плоды ишимияки и разнообразные пряности настаивают на виноградном (не зерновом!) спирту, после чего в полученную жидкость добавляют изрядное количество натурального меда (иногда до 40%) и разводят водой. В результате получается крепкий, жгучий и сладкий ликероподобный напиток с неповторимым ароматом и своеобразным богатым восточным вкусом. Абсолютно вся шейхелла производится только из натуральных ингридиентов, любые искусственные красители или ароматизаторы запрещены. Поэтому она мутная, практически всегда со значительным осадком и перед употреблением требует хорошего взбалтывания. Хотя в агаденских магазинах изредка встречается и прозрачная фильтрованная шейхелла, она практически не пользуется спросом из-за своего незамысловатого упрощенного вкуса. В любом случае следует помнить, что сама идея шейхеллы как раз и заключается в сочетании максимальной остроты с предельной сладостью. Экстрим во вкусе – это национальная черта всей агаденской кухни.

Вкус шейхеллы сильно зависит от региона страны, где она была изготовлена. Так, самую острую шейхеллу с прямо таки убойным вкусом, делают на юге Агадены, где плантациями ишимияки заняты практически все пригодные для ее выращивания территории. Дело в том, что жители юга гораздо в больших количествах чем остальные используют ишимияку для приготовления повседневных блюд и давно уже привыкли к ее жгучести и специфическому аромату. Южная шейхелла предельно острая и при этом максимально сладкая, меда в ней иногда столько, что напиток по консис-

17

18

тенции напоминает кефир. Пьют такую шейхеллу, как правило, из маленьких 30-грамовых рюмок и тут же запивают холодной водой. Туристам, желающим приобщиться к национальному алкогольному достоянию Агадены без опасения навсегда отбить охоту в дальнейшем пробовать все, что имеет отношение к ишимияке, имеет смысл начинать знакомство с продукции северо-западных фирм. Отличную шейхеллу там производят такие компании как “Malisha”, “Bulk-Bulk”, “Agostirella & Smalb”, “Dizia Kvizia”, “Lapena” и другие. Она не такая экстремальная как южная и пьется очень легко, как хороший ликер. Патриотичные агаденцы своим национальным напитком очень гордятся и никогда не сядут за праздничный стол без бутылочки шейхеллы, а при праздновании национальных торжеств она и вовсе единолично царствует на столе, пить другие напитки в такие дни не принято.

Шейхеллу в Агадене пьют уже почти два тысячелетия, ровно столько сколько известна ишимияка. Причем чуть ли не ежедневно, ведь шейхелла для агаденцев все равно что лекарство от многих болезней. И вправду если выпить рюмочку этого жгучего напитка то трудно не поверить что хоть один микроб выживет после столь обжигающей “перечной атаки”. Плюс содержащий массу полезных веществ, натуральный мед. В здешних больницах при простуде даже сегодня вместо лекарств могут прописать 50 грамм шейхеллы ежедневно, а в древности она и вовсе была единственной панацеей от болезней, хотя народ как тогда, так и сейчас и без того употребляет ее во впечатляющих количествах. Кроме промышленного производства, шейхеллу часто делают дома, а те, у кого она получается особенно вкусной, нередко создают собственные небольшие фирмы, производящие этот напиток. Так как иметь свое дело в Агадене считается чрезвычайно престижным, а производство шейхеллы не требует особых усилий и затрат, такие предприятия создаются как бы в дополнение к основной работе, в итоге количество сортов шейхеллы в стране постоянно увеличивается. Впрочем, сейчас в Агадене уже практически невозможно создать крупное предприятие по производству национального напитка без солидных финансовых вливаний и расходов на рекламу, поскольку рынок давно пресыщен и конкуренция со стороны именитых производителей слишком высока. Поэтому продукцию таких домашних фирм потребляют в основном гурманы, желающие отведать чего-то новенького, ведь в отличие от гигантов индустрии, небольшие фирмы имеют куда больше возможностей экспериментировать с рецептурой напитка, пытаясь добиться максимально необычного вкуса, это самое настоящее золотое дно для “опытных” любителей шейхеллы. При таких мини-заводах как правило обязательно есть бар, где можно заказать рюмку-другую шей-

хеллы и там же купить понравившуюся бутылку.

Завершив трапезу, поскольку уже было довольно поздно, мы решили не задерживаться в городе и отправились обратно в отель. После обильной дегустации шейхеллы я уже не обращал внимания на поглядывавших на меня солдат на улице, а весело рассказывал Лие какую-то чепуху. Вскоре мы оказались у входа в отель и Лия, поведав, что живет далеко отсюда, в другой части города куда ехать нужно минимум полтора часа, пообещала завтра в 9 утра встретить меня на этом же месте. Мы попрощалась и я отправился к себе в номер. Но… что это?! Похоже в мое отсутствие здесь кто-то успел побывать! Конечно, это нормально, когда в пустующий номер заходит уборщица, но только почему моя дорожная сумка оказалась застегнутой на змейку, хотя я точно помню, что оставлял ее открытой? Кроме того, лежащая в сумке папка с копиями документов, была завязана не так, как я это обычно делаю, а самое главное там отсутствовали все выданные мне в посольстве бумаги, подтверждающие, что я еду сюда работать и ксерокопии паспорта. Очень странно, что все остальное, включая деньги, осталось нетронутым. Мобильных телефонов тогда в Агадене еще не было, а поэтому позвонить Лие чтобы спросить что мне теперь делать, я не мог, нужно было ждать пока она приедет домой. Ничего страшного, пойду к администратору! Но, уже спускаясь в лифте, я обнаружил, что и паспорта, который все время лежал у меня в застегнутом кармане рубашки там не было. Никогда в жизни я ничего не терял и ни с кем, кроме Лии здесь не общался, кто же еще кроме нее мог его взять? Правда, каким именно образом она это проделала, а главное зачем, я совершенно не мог понять. Спустившись в лобби гостиницы, я отчаянно размышлял, что же мне теперь делать, оставшись вообще без какихлибо документов, как вдруг на другом конце холла около лестницы, ведущей в другое крыло отеля я совершенно случайно увидел… Лию, разговаривающую с двумя не агаденской внешности людьми. Девушка стояла ко мне спиной, поэтому не могла заметить мое присутствие. Я быстро попытался подойти, сейчас мне явно было о чем с ней поговорить, но один из ее собеседников, тот который смотрел в мою сторону, вдруг что-то резко сказал Лие и она, не оборачиваясь сразу же поднялась вверх по лестнице, а те двое последовали за ней. Догнать их у меня не получилось и я в замешательстве вышел на улицу чтобы на свежем воздухе как следует обдумать произошедшее. Вот это да! Неужели Лия разыгрывала передо мной спектакль, сперва деланно стесняясь со мной разговаривать, а потом не решаясь зайти в отель, мотивируя это непривычкой быть среди иностранцев. Сейчас же она, почему-то не обращала на них совершенно никакого внимания. И вообще, отку-

да тот человек, который разговаривал с Лией, мог так хорошо меня знать в лицо, чтобы опознать на другом конце огромного холла, если в Агадене я всего полдня и ни с кем, кроме Лии за все это время не общался? Помимо этого я вспомнил целый ряд других, не стыкующихся друг с другом деталей. Только сейчас, взглянув на светящуюся вывеску, я заметил, что отель, в котором я живу, называется ”Ujeniy”, а вовсе не “Kaisma”, как было обещано в киевском консульстве. Или вот, например, почему Лия, работая в той же фирме и в том же отделе, где предполагалось работать и мне, не смогла совершенно ничего вразумительного рассказать о своей работе? Она была готова говорить о чем угодно, но только не о работе, о которой, что было совершенно очевидно, совсем ничего не знала. Почему огромная государственная корпорация отправила в аэропорт встречать многоуважаемого иностранного работника именно Лию, якобы никогда прежде не общавшуюся с иностранцами и впадающую в ступор при одном только их виде? Неужели не нашлось кого-то поопытнее? И чем, наконец, объяснить тот факт, что когда я позвонил ей из отеля, она сказала, что находится у себя дома, а когда мы возвращались из ресторана, упомянула что живет очень далеко от отеля и добираться отсюда домой ей нужно не менее полутора часов. Но, тем не менее, встретиться она предложила почему-то через 10 минут после нашего телефонного разговора и когда я спустился к выходу через пять, она уже ждала меня там! А про полтора часа она сказала, видимо перебрав в ресторане шейхеллы и подзабыв из-за этого ”легенду”…

Скорее всего, встречать в аэропорту меня должен был совсем другой человек, настоящий представитель фирмы Laizar, а Лия и компания так сказать, перехватили меня раньше и теперь я в руках мошенников. Обратиться в полицию? Но где гарантия, что они поверят иностранцу без документов? В этой стране рядовой человек и так никто, а уж без бумажек… Кинут в тюрьму из которой потом попробуй выйди и до свидания, всего-то делов. Вот теперь, когда из меня выветрились остатки выпитой шейхеллы, я осознал всю беспомощность своего положения, ведь черт возьми, я нахожусь в закрытой от внешнего мира, насквозь тоталитарной, военной стране и здесь совершенно нет никого к кому я бы смог обратиться за помощью. Консульств ни Украины, ни даже России в то время в Агадене не было, а Лия, единственный человек, которого я здесь знаю, и та оказалась непонятно кем. Но что-то делать нужно было в любом случае. Первый делом я решил позвонить в киевское консульство Агадены, дабы рассказать о случившемся и спросить как в такой ситуации лучше поступить. Я поднялся в номер, чтобы взять записную книжку с телефонами, но когда я присел на пол, чтобы до-

стать ее из сумки, мое внимание привлекла ножка кровати, на внутренней стороне которой едва виднелись выкрашенные в такой же цвет тонюсенькие проводки, уходящие в пол. Посмотрев откуда они идут, я был ошарашен – под кроватью, с внутренней стороны рамы в углу был прикреплен… небольшой микрофон. Вот это да! Значит и телефон в номере тоже наверняка прослушивается, звонить с него нельзя. Однако, как вскоре оказалось, это была далеко не единственная находка. Спустя какое-то время я обнаружил, что и расположенный справа вверху на телевизоре ИК-приемник, вовсе им не является, т.к. телевизор продолжал послушно реагировать на нажатия пульта ДУ после того как я эксперимента ради залепил отверстие жвачкой. Внимательно в него всмотревшись, я обнаружил характерное поблескивание линз означающее, что внутри скрывается камера видеонаблюдения. Вскоре я нашел еще две такие же камеры, одну, вмонтированную в датчик пожарной сигнализации на потолке, а другую в ванной комнате. Там над умывальником висела подставка для зубных щеток в форме головы собаки со стеклянными глазами. Но при детальном рассмотрении, в одном глазу опять-таки поблескивали линзы, а в ухо, по всей видимости, был вмонтирован микрофон…

продолжение следует...

19