Журнал "Московское наследие" № 22 by Moscow Heritage

рекреационная модель дом

22 1

сентябрь 2012

прошлое

настоящее

10 Б городская среда стены трезвости

14 Б городская среда намыленное место

22 Б экспозиция убежище опасного досуга

36 Б реставраторы, достойные награды

44 Б пустое место пожарный случай

16 Б культовые сооружения британский остров

будущее

2 А дискуссия наступление политехнического прогресса

рабочее пространство

56 Б деталь улица

40 Б общественное пространство унылый транспортный узел

50 Б жизнь в памятнике экспансия изящных искусств

46 Б вид на жительство доминанта всей страны город

57 Б официальный взгляд из руин можно поднять любой памятник 42 Б минувшее хлебные зрелища

32 Б опрос в вашем отдыхе хорошая архитектура участвует? 48 Б крути педали злая княгиня или вор в затоне 28 Б маршрут с историей самый большой и самый посещаемый дворец Москвы

мир

34 Б ткань города бывшие имперские столицы

38 Б приспособление свет современного искусства

21 А бизнес-настроение красота плюс функциональность

60 Б архитектура и традиции положительные последствия разрушения памятника

сентябрь 2012

6 А мнение эксперта общее дело церкви и науки 20 Б новости

дискуссия

наступление политехнического прогресса

текст А лексея Каменского

московское наследие 22

дискуссия

Политехнический музей — одно из самых сложносочиненных зданий Москвы, поначалу трудно понимаемый конгломерат из трех разновременных зданийпамятников. Фотография слева сделана в 1884 году.

В настоящее время музей — одна из болевых точек столицы. И сохранение старого музея, и его реконструкция, и строительство нового здания, небывалого, по проекту японского архитектора, — все остается под вопросом, все вызывает споры

сентябрь 2012

С длинным трехэтажным домом на Новой площади, в котором уже почти 140 лет находится Политехнический музей, с самого начала шло как‑то не‑ правильно. Настолько, что по сути невозможно даже сказать, кто, собствен‑ но, все это построил. Проекты переделывались на ходу, планы менялись, в дело вступали все новые лица, а деньги кончались в самый неподходящий момент. Новейшая история Политеха развивается в том же ключе: сейчас утвержден проект реконструкции, реализовать который скорее всего невоз‑ можно — но музей уже пакует вещи и освобождает помещение. В 1872 году в Москве во временных павильонах вокруг Кремля прошла техническая выставка, экспонаты которой должны были составить осно‑ ву коллекции создававшегося тогда Политехнического музея. После вы‑ ставки их перевезли в съемный дом на Пречистенке: своего здания у музея не было, но работа в этом направлении шла уже несколько лет. По иници‑ ативе Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии городские власти еще в 1870 году выделили для музея 5 гектаров вдоль сте‑ ны Китай-города, между Лубянской площадью и Ильинскими воротами. Стена проходила по нынешней Новой площади, а снаружи к ней примыкал толкучий рынок — его‑то и отдали. Затем повелением Александра III были выделены деньги на строительство: просили 1,5 млн рублей, но получили втрое меньше. Поспорив о том, возводить одно большое здание или павильоны, про‑ фессора решили, несмотря на нехватку денег, строить и то и то. Проектиро‑ вание большого здания, как тогда нередко бывало, поделили — внутреннюю планировку сделал инженер Николай Шохин, председатель Московско‑ го архитектурного общества, а на фасады объявили конкурс. Участвова‑ ли известные архитекторы — Петр Кампиони, много строивший в Москве, Иосиф Каминский, директор Парижской архитектурной школы Эмиль Трела. Некоторые проекты были представлены с так называемыми девиза‑ ми — «С маху», «Глобус», «Якорь», «Не богато ли?». Лучшим комитет счел как раз «Не богато ли?» петербуржца Иеронима Китнера. Фасад его Поли‑ технического был оформлен сдержанно, но не лишен стройности: над цен‑ тральной частью маленькая трапециевидная крыша и еще по две такие же над каждым из боковых крыльев. А дальше начались неприятности. Весной 1875 года чертежи были представлены Великому князю Констан‑ тину Николаевичу. Проект он одобрил, но выразил сожаление, что фасад выполнен во французском стиле, а не в русском, и заодно предложил свою кандидатуру — придворного архитектора Ипполита Монигетти. Пришлось устроить еще одни конкурс — указав на этот раз, что здание должно быть в русском стиле. Архитекторы ворчали, но все равно участвовали. Проекты были представлены Великому князю — тот выбрал Монигетти. Проект архитектора родом из Швейцарии вылядел изящно. Централь‑ ную часть венчала одна высокая башенка, похожая на шатровую колоколь‑ ню, и две маленькие. Им отвечали четыре башни в боковых крыльях — две легкие и высокие и две пониже, как бы расплывшиеся под собственной тя‑ жестью. Этажи разделялись неширокими орнаментальными полосами. Формально есть элементы русского стиля, но в целом напоминает скорее итальянскую виллу. Увы, и этот проект можно увидеть только на картинках. Денег, даже без павильонов, катастрофически не хватало, а Монигетти следить за стри‑ тельством не мог. Возвели для начала только центральную часть здания, а от башенок, которые структурно объединяли фасад, отказались вовсе. По‑ лучилось больше похоже на Китнеровский вариант, но все же не совсем так. Только через 20 лет нашлись средства на правое крыло — проектировав‑ ший его инженер Шохин постарался повторить стиль центральной части, только — может, в память о Монигетти — увенчал боковой фасад маленькой башенкой. Деталь, звучащая современно: в правом крыле поначалу сидели навязан‑ ные городом арендаторы, которые платили мало, но затем музею удалось от них избавиться, и его бюджет сразу вырос. В начале XX века появилась возможность пристроить недостающее левое крыло. Музей пригласил Геор‑ гия Макаева — москвичам он известен необычным доходным домом в стиле северный модерн на углу Казарменного и Подсосенского переулка. Музей‑ ный фасад авторства Макаева, смотрящий на Лубянку, интересен, вырази‑

дискуссия

телен и резко отличается от всего здания, в нем смело и непринужденно сочетаются элементы разных стилей. Долгое время общий вид Политехнического скрывала Китайгородская стена. Когда же в 30‑х годах ее снесли, тяжелое, состоящее как будто из разных наслоений здание раскрылось полностью. Хочется сказать, что это памятник более истории и отношений в обществе, чем архитектуры. В 2000‑х музеем, в том числе и его зданием, решила заняться госкорпорация «Рос‑ нано». Был объявлен конкурс на реконструкцию, и осенью 2011 года попечительский совет музея во главе с Игорем Шуваловым назвал победителя — проект архитектора Джуньи Ишигами. Японец предложил перекрыть внутренний двор музея сверх‑ тонкой прозрачной пленкой, а нижний, полуподвальный этаж раскопать со всех сторон, заняв часть окрестных улиц, и превратить в большой сад с пологими краями, по которым можно выйти наверх в любую сторону. История повторилась. Специали‑ сты считают идею красивой, но нереализуемой. Что получится в реальности, пока не знает никто.

Михаил Хазанов, вице-президент Московского союза архитекторов: Проект мне очень нравится как проект-декларация, как направлен‑ ческая концепция, которая обозначает некий взгляд на центр, на экологию в цен‑ тре Москвы. Но я уверен, что в этом виде он не осуществится. В лучшем случае это кончится пристенным остеклением с подсвеченными приямками. Город-сад не состоится в таком месте, может, только травку посеют. Надо знать инженерную инфраструктуру, можно представить себе, какие там коммуникации, какие под‑ земные планировочные ограничения. Второе: очень сложно вывесить здание, чтобы под ним устроить парковую зону. Это было сделано с Большим театром Нодаром Канчели, но вряд ли второй раз кто-нибудь решится это сделать. По-моему, и члены жюри не верят в парк под Политехом, у них какие-то другие соображения. Я думаю, в конечном итоге в этом здании будет представительство большого политехниче‑ ского музейного комплекса, который будет рассредоточен в нескольких районах Москвы (может быть, в районе Сколково или какого-то другого большого проекта). Там едва ли найдется место на что-то кроме виртуальных и каких-то раритетных вещей. Там нет автостоянок. Кстати, об этой проблеме. Я консультировал Томаса Лизера, еще одного участника конкурса. Мы предлагали ловить машины где-то в районе снесенной гостиницы «Россия», под затевающимся парком, и оттуда по бульвару направлять посетителей вверх. Может, это окрасит бульвар какой-то опре‑ деленной тематикой.. Сергей Ск у ратов, руководитель мастерской Sergey Skuratov Architects: У меня проект не вызывает ничего кроме доброй улыбки. Это как сказки Ганса Христиана Андерсена. Мечта, которая на самом деле ничего общего не имеет с реальностью. Суть, плоть, природа, функционирование музея входят в клинч с этой концепцией. У дома есть фундамент. Есть история. Нельзя отрезать дом и поставить его на воздух. У него есть архитектура, у этой архитектуры есть тектоника. Можно нарисовать тысячи проектов, которые, подобно проекту Иши‑ гами, будут висеть в воздухе, и под ними будут сады. А вот этот дом так не может. У Ишигами и этого музея разные группы крови, нельзя делать переливание от этого архитектора в этот дом. Это то же, что вырыть под Царь-колоколом котлован, по‑ ставить его на стекло и смотреть снизу. И считать, что это элегантное решение. Кроме того, у здания должна быть система загрузки, склады, своя логистика, ведь это музей. Я уж не говорю про грязь, копоть, климат, машины, отсутствие солнеч‑ ного света в этих ямах. Это к нашей действительности не имеет вообще никакого отношения. Что же касается перекрытия дворов, то это такой тренд. В мире каждое второе реконструированное музейное здание имеет перекрытый двор. Хорошая вещь в тех странах, где много проблем с климатом. Вообще это здание – явно не мой герой. Но когда я родился, оно уже было, для меня это часть среды, часть истории, смешной, разной, аляповатой. Это такой не самый интересный, но тем не менее об‑ разчик определенного культурного периода в развитии Москвы, России. Я отношусь к этому с большим уважением, интересом. Но не более того. московское наследие 22

дискуссия

Григорий Ревзин, архитектурный критик, из экспертного заключения на проект Ишигами: Очевидно, что единого пространства, объединяющего сад под музе‑ ем с городом и двумя примыкающими к музею скверами… не получается. В зимнее время мы просто видим оранжерею в подвале дома, к ней ведут откосы, покрытые снегом. Переосмысление сада в оранжерею потребовало от архитектора создания вдоль музея подогреваемой отмостки шириной до 2 м и отводной ливневой канавки для удаления воды с отапливаемой поверхности. Ширина и глубина этой канавки не подсчитана, но очевидно, что для эффективного удаления воды с грязью это должно быть что-то вроде среднеазиатского арыка вокруг всего музея... Нам предлагается не сад под музеем, а остекленные витрины с растениями за ними, которые выглядят в городе примерно как витрины цветочного магазина, расположенные в подвальном этаже. Очевидно, однако, что в таком виде проект может быть реализован, и хотя это менее эффектное зрелище, чем открытый сад под музеем, атмосфера в этой оранже‑ рее будет необычной для музея... Ответы на вопросы, где располагать инженерные системы и как обеспечить загрузку и разрузку музея, малоубедительны. Г у рген Григорян, бывший директор Политехнического музея (сейчас — главный научный сотрудник музея) Я отношусь к проекту Ишигами резко отрицательно, с какой сторо‑ ны на него ни посмотреть. Этот проект в принципе не рассчитан на реализацию, никто и не собирается воплощать его в жизнь, это просто фантазии архитектора. А реальность заключаются в том, чтобы как можно скорее освободить здание от му‑ зейных предметов и сотрудников. Все вывезут, потом немного усовершенству‑ ют инженерию, укрепят конструкции, возможно, сделают лифты, и так пройдет сколько‑то лет. А дальше? Даже если там будет выставлено 15 предметов, можно будет говорить, что это Политехнический музей. А что там на самом деле там бу‑ дет — это вопрос совершенно другой. У нас был другой план реконструкции, не пред‑ полагавший таких масштабных работ и выселения музея. Предполагалось сделать так: сначала южное крыло (возле памятника Героям Плевны) отключается от общих коммуникаций музея, экспонаты вывозятся временно в Отрадное, где давно уже подготавливалась для этого площадка, а в южном крыле начинается реставрация и перепланировка. Затем по очереди реконструируются северное крыло и централь‑ ная часть. В музеях всегда тесно, но дополнительное пространство появилось бы за счет системного, вдумчивого подхода к планировке. А вообще есть золотое пра‑ вило: если выехал из здания — никогда нельзя быть уверенным, что вернешься назад. Марина Хруста лева, координатор общественного движения «Архнадзор» Хочется в первую очередь отметить, что этот проект очень артисти‑ чен, а во вторую — что он совершенно недостаточно проработан. Непроработан он и с точки зрения музейной концепции — насколько то, что получится, пригодно для Политехнического музея. И с точки зрения «взаимоотношений» проекта и са‑ мого здания, которое собираются реконструировать. Едва ли конструкция, при‑ думанная Ишигами, сможет функционировать в наших условиях. Я, как и все, с не‑ терпением жду доработки этого проекта, его привязки к реальным окружающим условиям.

сентябрь 2012

мнение эксперта

общее дело церкви и науки Леонид Беляев, доктор исторических наук, руководитель сектора археологии города Москвы Инстит у та археологии РАН

Новоиерусалимский монастырь Основан в 1656 году, за‑ крыт в 1919 году, с 1921 года в его помещениях работал краеведческий музей. Взорван в 1941 году эсэсов‑ цами при отступлении. К 1959 году сооружения монастыря восстанов‑ лены — кроме звонницы; снова заработал краевед‑ ческий музей. В 1994 году возобновлен монастырь. В 2008 году по предложе‑ нию президента Дмитрия Медведева создан благо‑ творительный фонд для восстановления монасты‑ ря, попечительский совет фонда возглавил первый заместитель председате‑ ля правительства России Виктор Зубков.

Не может быть сомнения, что современная церковь еще в полной мере не осознала важность для нее как для исторического организма такой об‑ ласти культуры, как археология (это нужно помнить: археология — не про‑ сто наука, а именно целая область культуры, ее место в ряду других частей культуры, таких как искусство или спорт). Но стремление ее к пониманию важности археологии, к овладению археологией в последнее десятилетие проявляется все нагляднее. И в том, и в другом нет ничего удивительного: современному русскому обществу вообще слишком много чему нужно на‑ учиться, археология тут не исключение. Исторически традиция работы в этой сфере у церкви есть: существовала в XIX веке «церковная археоло‑ гия», то есть история форм христианского богослужения, история литур‑ гии — не связанная с археологией в нашем понимании, поскольку почти не касалась материальной стороны. Но она изучалась в церковных учебных заведениях. Тогда же была усвоена и западная «археология христианская», то есть именно история церкви, христианского общества и государства по материальным остаткам — но это уже было чисто «верхушечное», уче‑ ное явление, далекое от огромной православной массы. Со своими славянорусскими и тем паче средневековыми памятниками археологии церковь осваивалась медленно, идея ценности художественного наследия (тогда так и говорили: «художественная археология») приобрела форму его за‑ щиты и изучения только к концу XIX века и в начале ХХ столетия пережи‑ ла настоящий расцвет, пусть и недолгий. Это было уже довольно широкое общественное движение, но церковь как структура в лице своей иерархии занимала в нем достаточно скромное место, выступая в нем в основном как верующая, церковная часть интеллигенции. В советские годы церков‑ ные древности изучались археологами, архитекторами и историками очень активно — хотя на это же время пришлось уничтожение огромной массы церковно-археологического достояния, прежде всего храмов и кладбищ. Церкви тогда было, несомненно, не до археологии, и наметившаяся было связь ее с научной археологией не получила развития. С 1990‑х годов церковь вступает в «права наследства» огромной, львиной доли национальных памятников археологии — поскольку таковыми явля‑ ются именно средневековые (XII –XVI) и даже зачастую почти современные (скажем, XVII – X IX веков) храмы, монастыри с их поселениями и некропо‑ ли при них. Значение этих сокровищ в виде лежащих в земле или отчасти включенных в новые постройки руин и иных памятников, а также самой вмещающей их почвы с ее слоями, находками и даже останками не поддает‑ ся сегодня оценке именно потому, что мало кто даже из историков (не говоря уже о неспециалистах, будь они церковными людьми или нет) способен сегодня осознать, что это единственное материальное наследие русской цивилизации — она сложилась очень поздно и почти не оставила других археологических свидетельств. Поэтому перед людьми церкви (прежде всего ее служителями), светски‑ ми учеными и деятелями культуры (в первую очередь хранителями насле‑ дия в какой бы то ни было форме) стоит общая задача: распорядиться со‑ крытыми в материальных остатках духовными сокровищами наилучшим, наиполезнейшим образом. И добиться этого сегодня можно только вместе, общим усилием — у нас нет иного выбора, даже и искать не стоит. Это означа‑

московское наследие 22

мнение эксперта

Зачатьевский монастырь Основан в 1584 году, в 1922 году варварски разграблен, в 1925 году, за 9 дней до смерти, в нем отслужил свою послед‑ нюю службу св. Тихон, патриарх Московский, в 1927 году монастырь фак‑ тически закрыт. Все мо‑ настырские здания были снесены — за исключением надвратной церкви, объ‑ явленной памятником архитектуры и реставри‑ рованной в 1960-е годы, и храма Сошествия св. Духа, изуродованно‑ го до неузнаваемости. На территории монастыря работали тюрьма, детская колония, затем школа, для которой выстроили отдельное здание; были и просто жилые квартиры. С 1995 года возобновлен монастырь, восстановлен купол храма Сошествия св. Духа. От идеи вос‑ становить храм Зачатия св. Анны в прежнем виде Московская патриархия отказалась. Попечени‑ ем предпринимателя Дмитрия Рыболовлева воссоздан храм Рождества Пресвятой Богородицы, освящение состоялось в 2010 году.

сентябрь 2012

ет, на мой взгляд, одно: наука и церковь должны быть готовы совместно ра‑ ботать в тех формах и на тех уровнях взаимного понимания, какие для них сегодня доступны и не требуют поступаться сутью самих явлений. В последнее десятилетие есть хорошо заметные положительные при‑ меры из области археологии. В случаях, когда церковь осознает важность, необходимость совместной работы, а ученые соглашаются принять ряд не‑ обременительных правил церковного поведения, результаты не заставляют себя ждать. Хорошо известный пример такого сотрудничества — научные исследо‑ вания и усилия по созданию архитектурно-археологического музея Зача‑ тьевского монастыря, повлиявшие на сам ход его возрождения (не только с точки зрения сохранения и развития древностей, но и восстановления древнейшего этапа истории этой обители, оказавшейся древнейшей из де‑ вичьих в Москве). Другой пример — предложение властей Данилова монастыря не огра‑ ничиться изучением материалов исследований в ходе реставрации 1980‑х годов, но уже в 2000‑х предпринять глубинное архивное исследование не‑ крополя, сопряженное с некоторыми (удачными) археологическими ра‑ ботами разведочного и надзорного характера, давшее просто образцовые результаты, при поддержке монастыря доведенные до публикации. Можно с радостью упомянуть сравнительно недавний, но бурно разви‑ вающийся проект восстановления Воскресенского Новоиерусалимского монастыря, где активное изучение слоя, утраченных сооружений и ниж‑ них частей существующих зданий на наших глазах становится основой для формирования целого научного направления, причем одним из иници‑ аторов и горячим энтузиастом его развития выступает именно настоятель обители. Значительный интерес к археологии проявляют и власти Новоде‑ вичьего монастыря, организовавшие постоянный археологический надзор даже за незначительными строительными и хозяйственными работами. Важно подчеркнуть, что во всех этих случаях церковь, в лице своей ие‑ рархии и общин, играет самую заметную и положительную роль, поскольку ощущает искреннюю ответственность и заинтересованность в оказавших‑ ся в ее распоряжении древностях. Во всех этих случаях возможно ожидать формирования музеев (хотя с юридической точки зрения движение в этом направлении пока недостаточно обеспечено) и развития других долговре‑ менных форм исследовательской и охранной деятельности в этих общинах. Однако важно и то, что эти чрезвычайно отрадные случаи — частные, пусть и не такие редкие, как иногда думают. Сегодня все зависит от местных обстоятельств и решений конкретных лиц. Церковь как иерархия в целом еще не выработала собственной политики в отношении археологии. А ведь понятно, что далеко не всё священство (так же как только малая часть веру‑ ющих — и, разумеется, равнодушных к вопросам религии людей) осознает, с какой важной, основополагающей для нашей самоидентификации частью цивилизационного наследия оно имеет дело (можно сказать: если не владе‑ ет, то, во всяком случае, распоряжается). Собственно церковной, то есть живущей своей жизнью внутри цер‑ ковной организации археологии пока не существует, и, возможно, она ей не требуется (во всяком случае, не сейчас, когда не сложилось ни кадров, ни традиции, ни учреждений для практического действия) — гораздо про‑ дуктивнее именно сотрудничество со светскими институциями, достаточ‑ но развитыми в стране, с НИИ, музеями, реставрационными структурами. Это не значит, что собственно церковные (или, как сказали бы в Древней Руси, «смесные», то есть общие, совместные) проекты невозможны в прин‑ ципе — например, успешно развивается такой глубокий и полезный научнопросветительский и исследовательский церковный проект, как Православ‑ ная энциклопедия. Но в этой области церковь имеет глубокую традицию, на которую удалось опереться. С археологией — не так. В будущем, однако, такая традиция может сложиться — для этого нужна не только воля церкви, но и готовность науки и государства, в недрах которого она формируется, к совместной работе (а не только к «контакту»). Что такое сотрудничество в принципе возможно, доказывает опыт других христианских церквей. В католическом мире археология развивается внутри церкви с XVI века, в начале ХХ столетия она сформировала собственную археологическую сеть с Понтификальным институтом во главе; она руководит огромным,

мнение эксперта

Данилов монастырь Основан в конце XIII века, монастырская жизнь про‑ должалась фактически до 1930 года — момента ареста настоятеля, архие‑ пископа Волоколамского Феодора (Поздеевского), руководителя «данилов‑ ской» (по имени монасты‑ ря) оппозиции, высту‑ павшей против слишком лояльного отношения св. Тихона, патриарха Мо‑ сковского, и заместителя местоблюстителя патри‑ арха Сергия (Страгород‑ ского) к большевикам. Не‑ задолго перед закрытием монастыря разобрана его колокольня, колокола спа‑ сены от переплавки аме‑ риканским предпринима‑ телем Чарльзом Крейном; находились на «службе» в Гарвардском университе‑ те, возвращены в Данилов монастырь попечением предпринимателя Викто‑ ра Вексельберга. В 196070-е годы отреставриро‑ ван храм св. отцов семи Вселенских соборов; в 1986 году закончена реставра‑ ция Троицкого собора. Да‑ нилов монастырь служит резиденцией Московской патриархии, в новейшее время на его территории построены два здания административного на‑ значения (одно — с храмом Всех святых, в земле Российской просиявших) и две часовни.

просто бессчетным количеством церковно-археологических музеев и таки‑ ми ценными (хотя и странными с точки зрения музейной традиции) объ‑ ектами, как катакомбы со всем их духовным и художественным (но важным и для естественных наук) содержанием. И ничего, справляются. Сотрудни‑ чают и со светскими учеными, конечно. Идиллической гармонии не дости‑ гают (все‑таки мы на земле), но двигаются вперед все уверенней с каждым столетием. В России дело шло по‑другому, и настоящее должно, видимо, соответ‑ ствовать этой традиции. Наша наука — государственная. Таковы же и орга‑ ны охраны наследия. Иных форм сегодня не имеем, и в тех случаях, когда хотим за эти рамки выйти, серьезных результатов пока не получаем. Наи‑ лучший путь для общества в этой ситуации — стремиться создать извест‑ ную системе совместного управления древностями, привлекая для научных работ те давно сложившиеся и хорошо зарекомендовавшие себя еще с до‑ революционных времен структуры, которые сумели сохраниться наряду с церковью. Например, такие как Институт археологии РАН (именно он выступал во всех трех вышеназванных примерах как исполнитель церков‑ но-археологических исследований — в его активе есть и другие объекты, на‑ пример, многолетние системные работы в Соловецком монастыре; участие в восстановлении утраченных храмов, начиная с Казанского собора на Крас‑ ной площади), возводящий свои корни к Императорской археологической комиссии. Успешно работает Институт материальной культуры (СПб). Конечно, академическими структурами дело не ограничивается — можно указать на организации реставраторов с огромным опытом сотрудничества с церковью в деле сохранения и изучения ее материального наследия, такие как ЦНРПМ. Огромна роль местных организаций, прежде всего на русском Севере и Северо-Западе: Вологда, Кириллов монастырь, Псков и Новгород Великий, Старая Русса и др.). Таким образом, если меня спросить, что делать дальше для развития ар‑ хеологии церковных памятников, ее сохранения, популяризации, соеди‑ нения с общим движением церкви, то найду только один ответ: как можно теснее (хотя и не сливаясь) сотрудничать, учиться друг у друга, искать вза‑ имного доверия. Со стороны науки, несомненно, важнейшей задачей явит‑ ся здесь просвещение — да, как ни удивительно, но церковь сегодня в нем нуждается не меньше, чем вся страна. Нужна литература, которая сможет обучать, рассказывать, раскрывать перед верующими и представителями иерархии важность и, так сказать, инструментальность археологии в том духовном деле, которое они совместно делают. Нужны и нормативные тек‑ сты (пусть рекомендательного характера — у нас нет ни потребности, ни, слава богу, нужны принуждать друг друга к сотрудничеству), которые по‑ могут регулировать взаимоотношения церкви, науки, органов охраны па‑ мятников (как представителей всего общества). Главное — от науки нужны «лекторы» (и без кавычек — тоже) и полевые исследователи, специалистыархеологи и историки. От церкви — готовность принять то, что наработала светская научная традиция. Насколько плодотворно будет такое сотрудни‑ чество, доказывают его плоды в смежных областях — например, в области ох‑ раны, изучения, введения в историю искусства русской церковной фрески (В. Д. Сарабьянов, А. К. Крылов и многие другие). Дай бог так и археологии!

московское наследие 22

распространяется бесплатно

Департамент культурного наследия города Москвы

Иван Ерофеев

журнал культурной урбанистики

Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина улица Волхонка, дом 12

dkn.mos.ru

стены трезвости городская среда

Бороться с пьянством нужно не только и не столько запретами, сколько просвещением пьяниц и заполнением их свободного времени — это отлично поняли в дореволюционной России. Народные дома пользовались значительной поддержкой в обществе именно потому, что предоставляли действительную альтернативу досугу со спиртным; средства на их содержание и строительство отпускались и жертвовались значительные. Жалкие остатки народных домов, дожившие до нашего времени, выглядят символически.

Преображенская площадь, 1930-е годы

Преображенский народный дом текст Константина Михайлова

Народные дома — не просто новый вид общественных зданий в России конца XIX — начала ХХ века. Народный дом — детище первой индустриализации времен Александра III, когда российский промышленный рост превосходил самые смелые прогнозы, когда большие села стали превращаться в индустриальные центры, а былые пасторальные предместья больших городов — в фабрично-заводские окраины. Бывшие крестьяне и их дети, не удерживаемые более на родине крепостным правом и пополнявшие ряды новоиспеченного рабочего класса, в массовом порядке становились городскими жителями. Правда, горожанами большинство их были только по названию — «чистой» городской публике они были чужды и малопонятны, как и она им; времени и сил ходить в Большой театр и Третьяковскую галерею у них не было, да и не факт, что им бы там сильно обрадовались. Эти люди, по роду занятий и укладу жизни оторвавшиеся от традиционной русской сельской культуры и не приставшие к культуре городской, со временем (прямо пропорционально росту собственной численности) стали проблемой для городов. Вино и водка как единственная отрада и средмосковское наследие 22

ство рекреации, отвратительные условия жизни и «домашнего» (на деле — фабрично-казарменного) быта, низменные развлечения и грубые нравы — с одной стороны; а с другой, — отсутствие полноценного способа войти в городскую цивилизацию, убогие возможности для образования и постижения культуры. Народные дома и были тем средством, которое в дореволюционной России придумали в помощь в первую очередь новому городскому населению. В народных домах, работавших с раннего утра и допоздна (вход — бесплатный), пролетариям и их домочадцам предлагают здоровую и дешевую пищу (обычную и духовную), при них открывают чайные и столовые, библиотеки, театры и даже оперы. В них организуют публичные лекции, открывают обсерватории и курсы для изучения наук, устраивают концерты и литературные вечера, выставки картин и скульптур, показывают кинофильмы, учат и развлекают детей ставят спектакли. И все это щедро субсидируется и правительством, и земствами, и частными благотворителями. С одним только непременным для всех народных домов необъятной России условием: никакого спиртного. 38 млн посетителей В Москве для народных домов строили настоящие дворцы. Например, в 1898 году городская управа начала обсуждать вопрос о строительстве крупного народного дома для координации всей культурно-просветительской работы в восточных фабричных предместьях Москвы — и в резуль-

городская среда Трезвость Государственная винная монополия в России вводилась поэтапно с 1894 года. И почти одновременно с этим, с 6 декабря того же года, стали открываться на местах Попечительские общества о народной трезвости (ПОНТ). В задачи каждого ПОНТа входило: следить за торговлей спиртными напитками, согласно установленным правилам, изыскивать все средства к тому, чтобы народ мог проводить своё свободное время вне питейных заведений, и с этой целью устраивать для него чайные, столовые, библиотеки, народные чтения, воскресные школы, хоры, оркестры, проч. ПОНТы содержали лечебницы для страдавших алкоголизмом, оказывали помощь учреждениям и частным обществам, деятельность которых была направлена также на борьбу с пьянством. По непонятным причинам, в деле борьбы с пьянством Москва значительно отставала от других российских городов. Первые действия первого общества трезвости в Москве выразились в начале июня 1896 года через работу Рогожского его отделения. На поступившие денежные средства комитет

отделения наметил для борьбы с пьянством открыть в «Рогожской» народную чайную. В очереди стояли следующие меры: устройство читальни, библиотеки с книжною и картинною торговлями, организация общедоступных, отвлекавших от кабака и трактира, разумных развлечений. В прессе давались такие объявления: «Заявления о желании вступить в члены-трезвенники и денежные пожертвования принимаются в канцелярии отделения: угол Хивы и 1‑й Рогожской улицы, дом Волкова». Привлекая к себе новых членов, комитет Рогожского отделения предположил обратиться ко всем районным фабричным, заводским и ремесленным предприятиям с просьбой оказать возможное содействие для привлечения своих рабочих в членытрезвенники. Упор ставился на то, что борьба с народным пьянством выгодна интересам предпринимателей и всему производству, поскольку влияет на нравственность рабочих и повышение их умственного уровня. Татьяна Бирюкова

Панорама Преображенской площади в середине XX века

Преображенский народный дом, перестроенный под советские нужды >

тате в 1903–1904 годах появился Введенский народный дом на одноименной площади. Считается, что московские народные дома со всеми их чайными, читальнями, библиотеками и театрами только в 1903 году посетило свыше 6 млн человек. Применительно к Москве 1911 года исследователи называют цифру в 15 народных домов, причем при народном доме в Грузинах существовала опера, а оперные спектакли давались во многих народных домах, привлекая в целом в праздничные дни более 15 тыс. зрителей. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона говорит, что посетили народные дома со времени открытия по 1915 год 38 290 680 человек. Генеалогию народных домов обычно возводят к британским прототипам — народному дворцу, открытому в Лондоне в 1887 году, и так называемым политехникумам начала 1880‑х годов. Если учесть, что многие менеджеры высшего и среднего звена на русских предприятиях эпохи промышленного бума выписывались из Англии вместе со станками и технологиями, то теоретически во внедрении передового цивилизаторского опыта их можно заподозрить. Однако есть данные, что народные дома или похожие на них организации существовали в Сибири еще первой половине 1880‑х годов. В те же годы народные дома множатся по всей Европе — в Германии, Франции, Бельгии, Голландии. Так что Россия шла здесь в ногу с Европой. Тем более что национальная специфика подсказывала: народные дома — отличное сентябрь 2012

11 Город как совместная деятельность людей и строений Что делает город городом? Загони деревенских жителей в пятиэтажные стойла — городом их деревня от этого не станет (хотя, вероятно, перестанет быть деревней). В чем дело? В нехватке комфорта? Нет, комфорта в пятиэтажках может быть выше крыши — ситуации это не изменит. Или в том, что в городе должно быть что‑то еще, кроме жилья? Ученые понимают под городом «грандиозное по времени существования и занимаемой площади объединение людей и строений, занимающихся особого рода деятельностью». Не очень хороший перевод с иностранного, но прекрасное определение: совокупность сооружений и лиц, занятых чем‑то особенным. Недеревенским. Могут даже искать грибы — а что, в парках растут; и во дворах — шампиньоны. Но как‑то не так, как это делают сельские жители. Однако точнее будет сказать, что «объединение людей и строений» все же зачастую бывает в городе связано с такой деятельностью, какой в деревне просто не занимаются. С чем‑то таким, о чем ностальгически вспоминают в деревне дачники и завистливо вздыхают сельские жители. «Эх, в Москву бы сейчас, на метро покататься» — было шуткой уже тогда, когда я это впервые услышал (на рубеже 1970–80‑х). А вот «в Москву бы уже, одеться покрасивее, в театр сходить», «приедем в Петербург, первым делом — в Эрмитаж, потом — в Русский музей», «главная мечта — поступить в университет. Московский или Петербургский» — никак не шутки. Это то, чего в деревне нет и не может быть. Виды деятельности. Они же сооружения. Михаил Пророков

средство для борьбы с пьянством. При них открывались специальные амбулатории и курсы терапии алкоголизма, а при петербургском народном доме Императора Николая II работал даже «Музей по алкоголизму». Справочник «Вся Москва» за 1915 год перечисляет 9 народных домов (правда, здесь не учтены существовавшие отдельно народные столовые, чайные, читальни и др.): Алексеевский (на Васильевской ул.), Сухаревский, Трубный, Ладожский, им. Джунковского (на Хитровском рынке), Бутырский, Садовнический, Дорогомиловский, Сергиевский (на Новослободской ул.). В городе работал особый Совет по управлению народными домами под председательством отставного генерал-майора Николая Кудрявцева. По обстоятельствам военного времени в некоторых народных домах (Алексеевском, Садовническом, Сухаревском) были развернуты временные госпитали для фронтовых раненых — мест в штатных госпиталях не хватало. Последний театр у заставы Преображенский народный дом не весьма знаменит. Неподалеку от Преображенского, в Семеновском, располагался легендарный Введенский народный дом, где для рабочих играли и пели, бывало, первые лица русской театральной и музыкальной сцены. К тому же и открыт народный дом на Преображенке был совсем незадолго до революции — век его оказался слишком короток для славы. Но и забвения он не заслуживает.

Трубная площадь в середине XX века. В центре Трубный народный дом

городская среда

12 Город. Театр Театр — сейчас более городской феномен, чем музей (рядом с музеем Левитана в Плесе театр — даже неакадемический — имени Чехова представить трудно) и уж тем более чем учебное заведение (школа может быть и в деревне, колледж — в лесу, университет — в пригороде; городская среда ни той, ни тому, ни этому напрямую не нужна). При этом театру не нужны ни научные кадры, ни педагогические: никто не доказал, что театр — удел исключительно профессионалов. Любительский театр в прежние годы был развлечением если не деревенским, то вполне сельским; усадебным, например. Сцены «театра в театре» есть в двух классических пьесах, и в обеих речь ни о городе, ни о специальном сооружении не идет: актеры в «Гамлете» играют про-

сто в зале замка, в «Чайке» спектакль идет на наскоро сколоченном помосте. У Шекспира все проходит успешно, у Чехова спектакль обрывается — но не оттого, что помост крив, актриса неумела или драматург слишком юн. Спектаклю мешают реплики зрителей — так же, как они мешали бы и в городском театре. Театр создается не людьми в красивой одежде, сидящими перед сценой, и не актерами в соответствующих пьесе костюмах, двигающимися и беседующими на ней, — но тем контактом, который налаживается (или не налаживается) между ними. Если люди в театр, как в «Войне и мире», приходят затем, чтобы общаться, показывать себя и лорнировать окружающих, театр превращается в разновидность светского вечера; а светский вечер — это не то, о чем мечтают нормальные люди в деревне; что-что, а светский вечер в де-

ревне и герои Чехова, и даже герои Толстого (при том, что проблемы с транспортом решались в начале ХIX в. гораздо хуже, чем в его конце) могли себе позволить устроить. Театр становится театром тогда, когда, глядя на играющих на сцене актеров — а те, кто играет, неминуемо делается детьми, — люди в зале сами начинают чувствовать себя детьми, готовыми удивляться, плакать, радоваться и учиться. Самое важное в театре — не вешалка с зеркалом (оно нужно, чтобы человек запомнил себя последний раз таким — если спектакль получится, что‑то в нем навсегда изменится), не зал и даже не сцена; самое важное — «четвертая стена», та, которая позволяет актеру забыть о зрителе, а зрителю — забыть о себе самом. Михаил Пророков

Тыльный (слева) и главный (справа) фасады Введенского народного дома <>

Последний дом (№ 19) по левой стороне Преображенской площади, каменный, двухэтажный, с лавками в нижнем этаже, построен, судя по виду, в последней трети XIX столетия. Согласно городским справочникам, в 1901 году он числился за домовладельцем Юдиным, в 1915‑м — за домовладельцем Головановым. Он стоял у самой административной границы города, перед обелисками Преображенской заставы. И именно в нем в 1916 году был открыт Преображенский народный дом. Судя по размерам, в нем вряд ли можно было давать оперные спектакли, но для курсов, лекций и театральных сценок он вполне подходил. Московское время менялось. Раньше окраины были символом грязи и беспросветности, и известная картина Перова «Последний кабак у заставы» прекрасно выражает это ощущение. Теперь, когда кабаки у городских ворот сменялись народными домами, можно было пофантазировать на тему «Последний театр у заставы» и т. д. Для Преображенской площади это, кстати, никакая не аллегория, потому что в середине XIX века в конце квартала перед заставой стоял именно что «Казенный питейный дом». Итак, на закате Российской империи у Преображенской заставы зажегся крохотный, но культурный огонечек. Увы, ненадолго, поскольку порывы революционных вихрей и не такое тушили. Народным домам, как эпицентрам собраний пролетариата, поневоле пришлось принимать активное участие в революционных событиях. Большая Советская энциклопедия пишет: «Большевики использовали народные дома для ведения революционной пропаганды, организации массовых митингов. 9 (22) мая 1906 года на митинге в Лиговском народном доме выступил В. И. Ленин (под псевдонимом Карпов)». Рабочие охотно ели дешевые и здоровые обеды и ужины, но слушали не только концерты и фольклорные хоры, но и ораторов, которые обещали им фабрики и прочие атрибуты райской жизни на земле. В 1917‑м, естественно, народные дома были вновь использованы большевиками. В революционные летописи попал московское наследие 22

и Преображенский народный дом: в октябре 1917‑го он стал штаб-квартирой организации Союза рабочей молодежи «III Интернационал». Революционеры захватили располагавшийся по соседству у заставы гараж 2‑й запасной автомобильной роты и предоставили грузовики Военно-революционному комитету района. Не пережил народной власти После Октябрьской революции народные дома сменились рабочими клубами и домами культуры, выполнявшими в общем‑то те же функции, но с поправкой на присутствие идеологической пропаганды и отсутствие частных благотворителей. Культурным центром округи стал кинотеатр (бывший синематограф) «Орион» (Преображенская площадь, 7, историческое здание снесено в середине 1990‑х годов). Преображенский народный дом при советской власти служил жильем с магазинами. Новая власть не обещала ему долгого века. Генеральный план реконструкции Москвы 1935 года мало ценил старую Преображенку: «Преображенская и Большая Черкизовская улицы… в значительной части застроены одноэтажными, мелкими, преимущественно деревянными, зданиями. В этой части магистраль расширяется до 80 м и застраивается высокими жилыми домами». Это указание товарища Сталина, с поправкой на офисы, выполнено лишь в наши дни, а до войны у реконструкторов руки до Преображенки не дошли. Последний час старинных домов на северной стороне Преображенской площади пробил в 1964 году, когда здесь открытым способом прокладывали линию метрополитена. Под этим предлогом взорвали храм Преображения (хотя непосредственно трасса метро его не затрагивала), постановление Мосгорисполкома в июле 1963 года предписало снести ради нужд Метростроя не только храм, но и 40 жилых строений, в которых жило тогда 1317 человек. В их числе оказался и бывший Преображенский народный дом.

городская среда За десять лет, к 1911 году, Столичное попечительство (иначе — Московское, но писалось именно как «Столичное») получило на своё содержание от Министерства финансов 5 миллионов рублей. На эти деньги было оборудовано и содержалось 15 народных домов, устраивались спектакли, концерты, народные чтения, воскресные школы, общеобразовательные курсы для рабочих. Попечительство смогло приобрести в свою собственность два дома: один — в Грузинах, другой — на Новослободской (Долгоруковской) улице. Вся стоимость имуществ попечительства определялась суммой в 1096414 рублей. Первым председателем попечительства стал барон А. А. Бильдерлинг, а в 1911 году это место занимал В. Ф. Джунковский. Список народных домов 1912 год. Перечень названий наиболее крупных народных домов с привязкой к московским топонимам: Трубный — Трубная площадь, дом Кононовой; Немецкий — Немецкий рынок, дом Вишневской; Сергиевский — Долгоруковская, собственный дом; Бутырский — Бутырская улица, дом Виноградовых; Дорогомиловский — Б. Дорогомиловская, дом Кашенева (видимо, бывш. Кузьмина); Сухаревский — Сухаревская площадь, дом Грязнова; Садовнический — Садовники, дом Бутина; Хитровский — Хитров рынок, дом Кулакова; Грузинский — Глазовский пер., собственный дом. Смоленская народная столовая — Смоленский рынок, дом Савельева. Татьяна Бирюкова

Дом 26/15 на углу с Трифоновской улицей

Васильевская улица. Бывший народный дом имени цесаревича Алексия Николаевича

Введенский и другие народные дома текст Татьяны Бирюковой

18 сентября 1901 года в присутствии представителей столичной власти и общества в Москве, на Грузинской улице, был открыт первый народный дом с чайной Столичного попечения о народной трезвости. Из репортажа: «Помещения народного дома украшены портретами Их Величеств, Их Высочеств и картинами из священной и русской историй на наиболее героические и патриотические сюжеты. В роскошных помещениях столы покрыты белоснежными скатертями. В буфете выставлена свежая, хорошего качества провизия. Служащие — в форменной одежде. За кассою — барышни, тоже в форменных платьях. Мальчики — в тужурках с сумочками и штопорами за поясом. Весь штат служащих поставлен в выгодные материальные условия, помещение для них хорошее. Там же находится читальня на 200 человек с экраном для теневых картин. Из читальни — вход в библиотеку с книгами духовно-нравственного и исторического содержания, которые тут же и продаются. Книги — от копейки. У главного зала помещается ротонда, уставленная столиками, со спуском в сад. В саду — масса скамеек; в уголке — горки, также со скамейками. Вообще, осмотр народного дома оставляет самое хорошее впечатление. В будущем при доме откроется народный театр». В этом же году бурно обсуждалось место для строительства еще одного дома — Введенского, впоследствии ставшего самым знаменитым. Самым чувствительным был вопрос, на каком расстоянии от Введенской церкви располагать здание народного дома. В конце апреля 1901 года на собрании в Городской думе вопрос о строительстве здания народного дома на Введенской площади вызвал самое большое количество выступлений в «прениях». Отец протоиерей сентябрь 2012

Казанский согласился на то, что расстояние от церкви до народного дома будет в 35 сажен. Но гласный А. П. Максимов утверждал, что аполитично строить народный дом для развлечений рядом с храмом. Между гласными завязался упорный спор, и председательствовавший М. В. Челноков резюмировал, что «если признать невозможным создание народного дома вблизи церкви, то придётся осудить всё дело народных развлечений». Потому большинством голосов (против одного — Максимова) Дума отклонила протест. В следующем 1902 году 25 мая Столичное попечительство о народной трезвости открыло два новых учреждения: народный дом в Дорогомилове и народную чайную на Смоленском рынке. Обширное помещение народного дома сняли в доме Кузьмина, на углу Большой Дорогомиловской улицы и Проезжего переулка (по новому топониму — 1‑я Бородинская улица), вблизи Брянского (ныне — Киевского) вокзала, за 4500 рублей в год. Для столовой были куплены мраморные столики. В третьем этаже отвели большое помещение для бесплатной библиотеки и читальни. Его можно было преобразовать в аудиторию для народных чтений на 250 человек. Читальня, с богатой обстановкой, имела отдельный вход со стороны переулка, переходом она сообщалась со столовой. Для развлечений в столовой установили граммофон. Все помещения освещались электричеством. На стены повесили портреты Высочайших особ, также картины религиозно-нравственного содержания и военной истории. Под столовую и чайную отвели два очень вместительных, заново отделанных зала. В одном из них установили большую икону в резном иконостасе. Оборудование этого народного дома потребовало затрат в 15 тысяч рублей. Открывали дом с большой помпой. Здесь присутствовали: и.о. председателя Столичного попечительства о народной трезвости В. Ф. Джунковский, управляющий акцизными сборами Московской губернии Н. Ф. Александров, московский обер-полициймейстер генерал-майор Д. Ф. Трепов, члены Комитета попечительства, другие важные персоны. Молебствие с освящением совершало местное духовенство. Пел приглашённый хор служащих народного дома, что на Трубной площади, под управлением полковника Агаркова. В этом же мае (1902 году) Московское столичное попечительство о народной трезвости представило свой первый отчёт, который показал деятельность его учреждений с июля 1901 года до начала 1902 года. В 1901 году оно получило пособие от правительства — 250 тысяч рублей, а вместе со всеми другими поступлениями располагало суммой в 317 691 рубль 40 копеек. Из неё было израсходовано: на устройство и создание чайных и столовых 262 908 рублей, на читальни и библиотеки — 10 377 рублей, на народные гулянья — 4924 рублей. Общие затраты составили 300 203 рубля. Услугами его тогда воспользовалось полгорода: 672 759 человек (на 31 января 1902 г. в Москве было 1 174 673 жителя). Самым притягательным в народных домах были театральные постановки. 21 июля 1902 года Товарищество артистов Рогожского отделения первого общества трезвости в Москве устраивало спектакль в театре имения Н. К. Голофтеева при станции Люблино под управлением Е. Е. Левицкого и М. Ф. Михайлова. Была поставлена комедия-фарс в трёх действиях «Ни минуты покоя». Однако быстро обнаружились неудобства в заключении контрактов Московского общества с частными антрепренёрами, потому попечительство решило организовывать народные развлечения своими силами и средствами. Из скромных начинаний в этом деле выросло солидное оперное предприятие, и открытая сцена Грузинского народного дома приобрела в короткий срок успех у московских рабочих классов. Оперу народного дома стали давать летом на открытой сцене, а зимой — в закрытом помещении Сергиевского народного дома. Заметной стала помощь Городской управы, с первого же года бесплатно предоставлявшей Московскому обществу помещения для спектаклей. К 1912 году театры в народных домах, а теперь уже и народные театры были открыты и собирали большие залы по всей Москве: 1) на Введенской площади — «Городской» (можно заметить, что его уже не именовали как «Народный дом»), 2) на Долгоруковской улице — «Сергиевский», 3) на Малой Грузинской улице — «Грузинский» и 4) на Сухаревской площади — «Сухаревский». Помимо интеллектуальных и эмоциональных развлечений народные дома предлагали сносный буфет. Холодные продукты, вроде рыбы и ветчины, продавались фунтами. За большие бутерброды надо было платить по 5 копеек, а за порцию горячих блюд — от 5 копеек и более. Котлета — 10 копеек, стакан чая со сливками — 3 копейки, 3 куска сахара — 1 копейка, стакан цельного молока — 4 копейки. Самое дорогое блюдо — рыбная солянка — стоило 30 копеек. Цены на квас и на воды — лавочные, хлеб — по городским ценам.

намыленное место городская среда

текст Евгении Гершкович

Семейные и нумерные Обычай еженедельного мытья ввели киевские монахи, перенявшие правила гигиены, а с ними и способ устройства бани, у византийских греков. К началу XII века бани, где растапливаются печи, «..ся мыют и хвощатся» до того, что румянеют нагие тела, потом окатываются холодной водой, повсеместно укоренились на Руси. Княжеские и царские обыкновенно отделывались внутри исключительно липой: она не дает занозы и без запаха. Банным днем считалась суббота. По случаю какого-нибудь великого праздника или по семейным торжествам, как, например, свадьба, тоже непременно мылись. Указом царя Алексея Михайловича в XVII веке общественные бани, принадлежащие казне, стали отдаваться для откупа частным лицам с освобождением от пошлины в первый год. И такие бани, как доходное предприятие, стали называться торговыми или простонародными, в отличие от так называемых дворянских бань, опрятных заведений с теплыми предбанниками для благородной публики. Подобные «мытейные заведения» в 1790 году появились на Больших Грузинах. Кроме того, в Москве бани еще разделялись на а) семейные и б) нумерные. Более просторные семейные посещались с детьми. Нумерные же были рассчитаны на двух супругов. Случайную пару не впускали, согласно указу все того же Алексея Михайловича, во избежание всяческого непотребства, запрещавшего совместное мытье мужчин с женщинами. Мужское и женское отделения, скрытые тесовым забором, стояли отдельно, а между ними был колодец с холодной водой. Воду поднимали бадьями «на оцепах», по деревянным желобам она текла в банные помещения. В каждой из половин стояла сторожка, где раздевались. Бедствием раздетой публики служили банные воришки, поэтому между лавками на всякий случай ходили сторожа. Тут же зычно зазывал цирюльник: «А вот кого побрить, поголить, усы поправить, молодцом поставить! Мыло грецко — вода москворецка…!» Кроме того, в большой чести были березовые и дубовые веники. Число выгодных казне и предпринимателям бань на Москве стремительно росло. Строились и новые, «по возможности подальше от жилых мест»: боялись пожаров. Почти все бани появлялись на берегах Москва-реки, Яузы или мелких речек: Хапиловки, Нищенки, — давно уже взятых в трубы, или близ пруда, куда можно было стремглав выскочить из горячей парной. На рубеже XVIII–XIX веков банное дело в Москве претерпело значительные изменения. Стали возникать бани, способные составить конкуренцию

ДКН

Хитом Сандуновских бань стали серебряные шайки (на фотографии — мыльная)

ДКН

В бассейне Сандуновских бань проводились спортивные соревнования

московское наследие 22

лучшим баням Турции, Венгрии, Италии по качеству обслуживания, внешнему и внутреннему оформлению. То было временем, можно сказать, банного бума. Бриллиант Екатерины И вот как раз благодаря баням и увековечил себя персонаж с довольно витиеватой биографией, рожденный в Москве грузин Сильвио Зандукели. Для удобства он сменил нездешнее имя на Силу, а фамилию на Сандунов. Начавши карьеру канцеляристом мануфактур-коллегии, он обнаружил у себя талант пародиста. Имея успех в компании друзей, он решил оставить скучную должность и пойти служить на профессиональную сцену, в театр у Петровских ворот, откуда комедианта Силу Сандунова переманили в СанктПетербург в Эрмитажный театр. Здесь он повстречал свою невесту, Лизаньку Уранову, молодую сопрано, пользующуюся невероятным успехом у публики и покровительством самой Екатерины II, еще на дебют пожаловавшей нежноголосой певице бриллиантовый перстень. На свадьбу же императрица, как посаженная мать подарила молодым колье, алмазные серьги и брошь. К тому ж и венчальную песнь сочинила. После кончины Екатерины супруги переехали в Москву, и тут‑то на ум Силы Сандунова пришла мысль построить самую большую, чистую и лучшую баню в городе. Вопрос он изучил досконально, съездив в Тбилиси и исследовав тамошние бани. По возвращении предложил жене продать драгоценности, та согласилась. И появилось в феврале 1810 года на Самотечном канале самое в этом районе высокое, «о двух этажах», продолговатое кирпичное здание, внешне не выдающееся, но внутри напоминавшее дворец: в раздевалках красовались роскошные диваны, накрытые простынями, имелись и номера на одного. Хитом же бань стали серебряные шайки, которых нигде кроме как у Сандуновых не водилось. Особой популярностью они пользовались у новобрачных перед свадьбой. Вход в дворянское отделение был самым в Москве дорогим — полтинник, в простонародное отделение — две копейки. Предприятие оказалось успешным, в списке среди клиентов числились и главнокомандующий Московской губернии, и важные генералы от инфантерии. Гиляровский писал, что «здесь бывала вся грибоедовская и пушкинская Москва». Пушкин, говорят, сам тоже приходил помыться. Однако между супругами Сандуновыми произошел разлад с последующим разделом имущества. Сандуновские бани, которые в народе называли уже не иначе как Сандуны, оказались в руках ловкой купчихи Авдотьи Ламакиной, а затем были перекуплены Иваном Григорьевичем Фирсановым, купцом, скопившим миллионы оптовой торговлей дровами. Следующий этап истории Сандунов связан уже с супругом дочери Фирсанова, обладавшим предпринимательской жилкой гвардейским поручиком Алексеем Ганецким. Выгодно женившись, он решает вложить деньги Веры Ивановны, и немалые, в обновление бань. Проект был составлен архитектором Борисом Фрейденбергом, оформление интерьеров завершал Сергей Калугин. Журналы писали: «Главный фасад представляет из себя очень красивый вид. Это громадное трехэтажное выштукатуренное здание с крупными окнами и тремя красиво скомпонованными куполами. Портал вестибюля украшен большими барельефами, изображающими двух коней с женскими фигурами, выпрыгивающими из морской пены». Обновленные Сандуны включали бани для разных слоев общества: для высшего сословия и простолюдинов.

городская среда

Здание Сандуновских бань. 1896 г. Архитекторы С. Фрейденберг при участии С. Калугина >

Имелись отделения мужские и женские, а также семейные. Помыться и попариться можно было за пять, десять копеек и за полтинник, десять рублей брали за вход в номерные бани. В первом этаже находились магазины, в том числе нотное издательство и магазин П. И. Юргенсона. На втором — меблированные квартиры. Одну такую снимали Антон Павлович Чехов и Ольга Книппер. В архитектуре Сандунов, казалось, смешалось все, и классицизм, и рококо, и барокко, и готика, и мавританские мотивы. Из Германии, Англии и Швейцарии доставили кафельную плитку, из Норвегии и Италии — мрамор, из Турции — ковры. Зал, отделанный черным мореным дубом, украшало мозаичное панно, изображающее неаполитанский берег с курящимся Везувием. Сандуны имели даже собственные электростанцию, первую в Москве (именно отсюда в 1896 году во время коронации Николая II в Кремль поступало электричество), и водопровод. В здании находилась котельная. Бани обеспечивались горячей водой при помощи трех нагревательных котлов. Воду Ганецкий брал у Бабьегородской плотины и очищал сентябрь 2012

пластинчатыми фильтрами. Здесь соединились лучшие традиции банного искусства разных народов. Но главной примечательностью Сандуновских бань стал бассейн, точь‑в‑точь как в римских термах, окруженный колоннами и с мраморной женской фигурой на постаменте. Здесь всегда поддерживалась температура воды 27 градусов, умещалось в нем 20 тысяч ведер воды. Самые лучшие бани в Москве, Сандуны, в 1918 году сделались «Госбанями № 1», в 1991 году московским правлением государственного контроля охраны и использования памятников истории и культуры бани взяты на учет в качестве памятника архитектуры. P. S. А Фирсанова и Ганецкий, кстати, тоже, как и Сандуновы в свое время, раcстались, после чего Алексей Николаевич застрелился.

Членский значок «Клуба любителей русского пара. Сандуны». Палех. 1970-е годы. (из коллекции автора )

британский остров 16

культовые сооружения

текст Марии Трошиной

Если вы захотите увидеть настоящую викторианскую Англию, то совсем не обязательно ехать за ней на далекие Британские острова. Она есть и в Москве. Собор Св. Андрея в Вознесенском переулке — единственное сооружение в России этой эпохи, созданное по проекту настоящего англичанина. Со стороны входа собор — сама викторианская сдержанность и чопорность, возможная в неоготике: небольшая однонефная базилика из темно-красного кирпича, с примыкающей высокой башней, которую венчают маленькие остроконечные башенки, стрельчатым окнам фасадов вторит портал башни. С другой стороны интересней: фронтон с небольшой розой. Завершает базилику неожиданный двухэтажный объем с прямоугольными окнами, прилепленный прямо к храму, но цвет кирпича и готическое обрамление окон верхнего этажа выдает принадлежность этого здания. Возникновение этого комплекса связано не столько с судьбой англиканской церкви в России, а скорее с жизнью британцев, отделенных от родины тысячами километров по суше и по морю, желающих обрести часть потерянного уюта на чужой стороне, и историей самой Великой Британии. Со времен Ивана Грозного англичане селились в Москве, во всяком случае, летопись официальных отношений ведется именно с тех пор. Насколько они были тесными, можно судить по постройкам, оставшимся с той поры. Одна из первых сохранившихся каменных построек Москвы — Английское подворье в Зарядье — свидетельство тому; англичанам было даже доверено чеканить монету, но все же собственного места для отправления религиозных нужд у них не было, хотя именно Иван Грозный разрешил проведение неправославного богослужения среди британских купцов. К началу XIX века английская община Москвы сильно выросла и собиралась в протестантской церкви немецкой слободы, сгоревшей в 1812 году. Временное пристанище община нашла себе в доме Анны Голицыной на Тверской, сдавшей небольшое помещение британцам в аренду. Именно там проходили англиканские службы, пока в 1828 году община не приобрела небольшой дом и участок земли в Большом Чернышевском переулке (теперешний адрес Вознесенский переулок, 8). Дом переделали в часовню, которая стала зваться Британской. Однако число британцев, живущих в Москве, все возрастало, и встала необходимость в строительстве нового здания церкви. В 1878 году были собраны благотворительные взносы на строительство: Российская компания дала 25 тысяч рублей и местное сообщество собрало 188 616 рублей. Заказ было решено отдать соотечественнику — английскому архитектору Ричарду Нилу Фриману, известному своими работами в стиле викторианской готики, в частности, музеем, художественной галереей и библиотекой в Дерби. Неизвестно, приезжал ли архитектор в Москву или прислал лишь чертежи, но возведение церкви по его проекту, начавшееся в 1882 году, успешно завершилось через два года. Внимательный глаз приходящего в церковь увидит, что на решетке церковных ворот изображены три тради-

Вид на собор с Вознесенского переулка

московское наследие 22

ционных символа: роза, трилистник и чертополох — Англия, Ирландия и Шотландия, хотя церковь англиканская. Да и Святой Андрей, в честь которого названа церковь, покровитель Шотландии, а не Англии. А дело вот в чем. С самого начала существования англиканской общины она поддерживалась так называемой Русской (Московской) компанией, той самой, что при Иване Грозном получила монопольное право на торговлю между Англией и Россией. Вполне естественно, что к ХIX веку в нее входили не только англичане, но и другие представители Британских островов, среди которых было немало шотландцев. Пресвитерианская церковь Шотландии является одной из государственных церквей Великобритании наравне с англиканской, а так как деньги на постройку нового здания собирали всем миром, то было решено в качестве компромисса назвать церковь в честь Святого Андрея, покровителя Шотландии, а в службе использовать Книгу общей молитвы, единственно разрешенной в то время для богослужения в англиканской церкви. Через некоторое время после строительства церкви, в 1894 году был построен двухэтажный дом причта (священника) по проекту московского архитектора Б. В. Фрейденберга, мастера эклектики. На боковой стене, под гипсовым изображением Святого Георгия и геральдическими символами Англии, Шотландии и Ирландии розой, чертополохом и клевером можно разглядеть следующую надпись: Built for St Andrew’s church in memory of Robert McGill by his widow. AD 1894 («Построено для церкви Святого Андрея в память о Роберте МакГилле его вдовой. 1894 год от Рождества Христова»). По проекту Фрейденберга была возведена также и ограда прихода. Уникальность этой постройки заключается в ее близости к Кремлю: ни одна из «инакомыслящих» церквей такой привилегии не получила. Это сыграло роковую роль в судьбе собора в революционные дни. С башни, с верхней площадки которой открывается прекрасный вид на Кремль, было очень удобно вести обстрел, сюда были подняты пулеметы, и следы пуль до сих пор видны на башне. Сама же башня никогда не использовалась по своему прямому назначению в качестве колокольни, она служила совсем другому. Московская англиканская церковь была не только местом молитвы и богослужений, но и центром социальной жизни общины. В здании церкви находились библиотека, комната для собраний, архив. А башня была сокровищницей, где хранились ценные вещи прихожан. Отобрали церковь лишь в 1920 году, использовали для женского общежития, затем для посольского дома Финляндии и Эстонии, а в 1964 году, вспомнив об архитектуре и уникальности акустических качеств храма, сюда переехала звукозаписывающая студия фирмы «Мелодия», и многие пластинки на виниле, знакомые нам с детства, были записаны здесь.

культовые сооружения

17 Cкульптурное убранство храма очень скромное. Крест Святого Георгия, покровителя Англии и крест Святого Андрея, покровителя Шотландии украшает ограду <

Башня никогда не слышала колокольного звона — звонить к службе разрешалось только православным >

Главный портал собора

В зале проходят службы и концерты Деревянный потолок прекрасно сохранился

Ограду украшают флаги разных частей Соединенного Королевства

сентябрь 2012

культовые сооружения

О том, что происходит сейчас в церкви Святого Андрея, мы поговорили с регентом Николетт Кирк (на фото слева) — «старожилом» прихода.

До революции прихожанами нашего прихода были в основном те, кто был связан с торговлей. Так как столица была в СанктПетербурге, то дипломатический корпус весь относился туда, и там еще в начале XIX века был построен шикарный собор на Английской набережной по проекту архитектора Джакомо Кваренги. В Москве же приобрели небольшой участок земли с домом для совершения богослужений, где сначала была деревянная часовня, а затем построили этот собор, по проекту английского архитектора Нормана Фримена из города Болтон с севера Англии, у него есть очень похожие постройки в Манчестере. Как началась история возвращения храма? Еще в советские времена каждый год мы писали официальную ноту с тем, чтобы нам вернули территорию вместе с собором и домом, это была такая обязательная процедура. Наш военный атташе был старостой церкви, и он захаживал в церковь, где тогда сидела «Мелодия», отношения налаживал. И глава «Мелодии» разрешил нам раз в месяц служить здесь службу — так, собственно, все и началось. С 1991 года из Хельсинки приезжал англиканский священник. С 1993 года у нас свой постоянный капеллан, и богослужения проходят регулярно. То есть уже в 1993 году храм вернули англиканам? К сожалению, нет. После визита королевы Елизаветы II в 1994 году Виктор Черномырдин подписал указ о передаче, но в нем содержались нюансы, не позволяющие сразу решить вопрос в нашу пользу. «Мелодия» не могла выехать на улицу — им было необходимо найти помещение. В доме священника у них был офис, в церкви — собственно сами студии. Понятно, что к помещению для студии грамзаписи особые требования, и то, что им предлагали, им не всегда подходило, да и денег не было, чтобы обустраиваться на новом месте. Очень долго они не хотели покидать здание пристройки к церкви, мотивируя тем, что они его построили. Так мы и жили вместе. Как долго продолжалось это сосуществование? Очень долго. Дом находится в муниципальном подчинении, а сам собор — в федеральном, помимо этого есть и собственно территория — это комплекс, который мы считаем неделимым. Парадоксальная ситуация с собственностью не дает возможности нормально решить этот вопрос. Еще в 1996 году нашей общине российским правительством возвращен дом священника, и мы получили все необходимые документы, подтверждающие наше право собственности. В 1997 году «Мелодия»

московское наследие 22

окончательно освободила его, там была проведена частичная реставрация, в том числе старых каминов и печей. Сейчас в доме живет настоятель Саймон Стивенс. Он является также деканом (управляющим) англиканских приходов России, Украины и Монголии. А с собором вопрос открыт до сих пор. Как решается вопрос с реставрацией? Проблемы с реставрацией большие. В первую очередь из‑за неопределенности нашего положения. Сейчас ситуация довольно запутанная: в договоре, который, казалось бы, должен был разрешить ее, фигурирует еще одна организация, реставрационная. Хотелось бы понять, что это за организация, увидеть этих людей, наладить контакт. Сами они не появлялись. Помимо этого есть финансовая проблема: для того чтобы начать собирать деньги, нам нужна юридическая основа, никто не захочет финансировать реставрацию без гарантий. А какие конкретно проблемы сейчас есть? Во-первых, конечно, нам бы хотелось сделать нормальные витражи. Во времена «Мелодии» были сделаны стеклопакеты, и окна были зашиты изнутри для улучшения звуковых качеств, так как основная студия «Мелодии» находилась как раз в базилике. Надо сказать, что собору крупно повезло, что в нем находилась эта всем известная студия грамзаписи. Мы считаем, что благодаря этому собор в такой прекрасной сохранности: деревянные потолки в прекрасном состоянии, полы были покрыты паркетом, но это даже хорошо. За время их пребывания была сделана пристройка со стороны Брюсова переулка, где расположились комнаты студии, с ней тоже надо решать вопрос, так как она нарушает облик здания. Кирпич кое‑где сыплется. Проблемы есть. Когда ситуация разрешится, то в первую очередь мы постараемся сделать витражи в алтарных окнах и в розе. Не могу не отметить, что у вас блестящий русский… Я закончила на родине Оксфордский университет, иняз — французский и русский, в то время, конечно, не было возможности практиковаться в русском, находясь у себя дома. В студенческие годы — стажировка в Воронеже, и там я пробыла довольно долгое время. Когда уже переехала в Москву, еще в советское время, так случилось, что я работала рядом с собором, в Вознесенском переулке, в доме 9, ходила все время мимо. Так что моя жизнь здесь связана с этим местом. За то время, как здесь проходят службы, я была и старостой, и казначеем, теперь регент, у нас принято не задерживаться подолгу на одном посту. При храме прекрасный садик, который видно с Вознесенского переулка, всегда приятно на него посмотреть. Этот сад создали сами прихожане, у нас есть территория и позади собора, но до нее руки не доходят — там и почву надо подсыпать, она совсем непригодна для посадок. А недавно из соседнего дома (дом работников Большого театра. — прим. ред.) к нам прорыли подземный ход, не совсем понятно, на каком основании. Вроде бы они там делают клуб для пенсионеров или что‑то в этом роде. Но почему с нашей стороны? Бумаги на землеотвод у нас есть. Это территория приписана к нам, и стена ограды — свидетельство тому. А кто в принципе финансирует приход? Как и в старые времена, в XVI веке — это российская компания, и конечно, пожертвования прихожан. Российская компания теперь стала в основном заниматься благотворительностью…

Б И, как мне известно, храм тоже активно ведет такого рода деятельность. Да, у нас есть несколько направлений. Нельзя не сказать про образовательный центр «Вверх» для выпускников коррекционных детских домов и психоневрологических интернатов. С одной стороны, государство щедро обходится с сиротами, давая им жилплощадь, но, выходя из детского дома, они не имеют ни жизненного опыта, ни нормального образования. Согласно статистике, среди таких детей высокий процент алкоголизма и наркомании, это социальная проблема, проблема адаптации в обществе. Некоторые из них, уже будучи взрослыми, плохо читают и пишут, а значит, для них закрыты все дороги в будущее. Здесь люди начинают читать, получают образование, это очень сложная работа. Отец Саймон рассказывал, как один из учеников, которому было 25 лет, приходил к нему с детской книжкой с крупным шрифтом и читал вслух, как ребенок. У нас есть и русскоязычные группы и англоязычные группы анонимных алкоголиков. Приходит немало зевак, в основном спрашивают, не преподаем ли мы английский язык, нет ли курсов. Но наша задача не в образовании, а скорее в возвращении людей к нормальной жизни. В башне у вас находится православная библиотека, это так странно. У нас хорошие отношения с православной церковью, потому что здесь, в России, у нас не было миссионерских целей, мы всегда работали с соотечественниками, службы все проходят на английском языке. Есть и русские, из тех, кто заинтересовался англиканством, находясь долгое время за рубежом. Англиканская и Православная церкви признают друг друга. Мы допускаем православных к причастию, а если англикане приходят в православную церковь, то после исповеди они тоже могут быть допущены к причастию. Кстати, протестанты проводят у нас свои службы по воскресеньям. Мы стараемся поддерживать хорошие отношения со всеми. Многие знают ваш собор, потому что здесь проходят концерты органной музыки. Органные концерты, которые у нас проходят, в основном организованы высокопрофессиональными специалистами фонда «Небесный мост», это те концерты, что проходят у нас по четвергам. Иногда вы можете увидеть, что концерты проходят и в другие дни. К сожалению, наш духовой орган, стоявший здесь до революции, был вывезен сразу, как говорили, в Петербург. Но сложно представить себе, чтобы такой инструмент так просто увезли. Сейчас у нас электрический орган, который по своим характеристикам не уступает традиционному. Были мысли восстановить, но здесь есть несколько моментов, которые надо учитывать. Чтобы сделать такой инструмент, надо вызывать специалиста из‑за рубежа, и стоить это будет очень дорого. Раньше не было центрального отопления, а теперь оно есть, и как себя будет вести инструмент — неизвестно. Да и тот орган, который есть сейчас, нас устраивает, это прекрасный инструмент, звучание которого может отличить от духового органа только профессионал, поэтому установка духового органа не планируется.

культовые сооружения В службе используются иконы

Электрический орган заменил духовой, утраченный во время революции >

В этом году в церкви отмечали юбилей королевы Елизаветы II

На свече символы Господа: Альфа и Омега — начало и конец >

Второй вход в храм всегда закрыт

С 2000 года настоятелем церкви Св. Андрея является Саймон Стивенс — преподобный каноник, доктор, капеллан, офицер ордена Британской Империи, апокрисиарий (специальный представитель) архиепископа Кентерберийского перед Русской православной церковью, а также англиканский настоятель России, Украины, Польши и Монголии.

сентябрь 2012

«Уже больше десяти лет назад, когда я служил на острове в Испании, являющейся частью епархии в Европе, мне позвонил епископ и говорит: «Саймон, давайте вы покинете остров Менорку и переедете в Москву», — я был изумлен! Я верю, что у Бога есть чувство юмора, поскольку с 1980 по 1997‑й, когда я был священником на британском флоте, в течение 17 лет либо русская флотилия следила за нами, либо мы следили за русскими. Я думаю, что Москва, и Россия вообще, любит людей, которые готовы работать. Никто из нас в Москве, а тем более в России, не готов сидеть сложа руки; все мы привыкли работать, и нам нравится работать в полную силу. Есть некоторые вещи, из‑за которых я люблю Москву. Особенно мне нравится Москва, когда -30 и голубое небо отражается в куполах Кремля — это замечательно. Я знаю Лондон, и я был в большинстве крупных городов Европы, но московские

пробки — это был огромный шок. Я надеюсь, что новому мэру под силу московский трафик, потому что мы все молимся, что он совершит чудо! Я считаю, что здесь необходимо чувство юмора, и в Москве больше смеха, чем слез. Новым экспатам я бы посоветовал привезти с собой свое чувство юмора, и когда жизнь становится трудной — улыбайтесь, и вы добьетесь того, чего желаете». Из интервью Саймона Стивенса телеканалу Russia Today, перевод Ксении Адж убей.

новости

20 Садовая-Кудринская улица, дом 28–30, строение 1

Мосгорнаследие спасает фасады памятника

Незаконные работы, искажавшие фасады объекта культурного наследия регионального значения «Жилой дом Министерства обороны СССР» на Садовой-Кудринской ул., д. 28–30, стр. 1, остановлены Департаментом культурного наследия города Москвы в конце июля. Заказчик ремонтных работ по фасаду, ГКУ города Москвы по капитальному ремонту многоквартирных домов, получил предписание. По закону, все работы по зданиям-памятникам должны проводиться только по согласованию с Мосгорнаследием и силами специализированных организаций. Однако заказчик не только не согласовал проведение работ, но и игнорировал письма Мосгорнаследия от 7 и 21 июня 2012 года о невозможности ремонта фасада памятника до проведения исследований и разработки проектной документации в связи с уникальной особенностью здания – большая часть его фасада облицована вулканическим туфом.

строительство в центре Москвы регламентировано Градостроительные регламенты 128 городских кварталов в границах Бульварного кольца Москвы одобрены на заседании Градостроительно-земельной комиссии при правительстве Москвы 25 июля. Регламенты нацелены на минимизацию нового строительства на исторических территориях, установление высотных и плотностных параметров застройки, создание четких ограничений градостроительной деятельности, обеспечивающих открытость и прозрачность реализации инвестиционных проектов. Для некоторых участков установлены требования регенерации исторической среды на месте утраченной исторической застройки, благоустройства и озеленения территорий. «Везде определено, что параметры застройки, внешний вид застройки должен соответствовать параметрам окружающей исторической среды. В некоторых случаях для некоторых участков эксперты предписали материалы, из которых предполагается строить. Чтобы у нас рядом с домом XIX века (есть у нас такой объект в переулке одном) не появился хай-тек», — заявил руководитель Департамента культурного наследия Москвы Александр Кибовский в интервью телеканалу ТВЦ. Особо стоит подчеркнуть, что новые регламенты разработаны централизованно по заказу Мосгорнаследия за счет бюджета города. До 2011 года в столице существовала практика проведения данных работ только за счет частных инвесторов, которые как заказчики имели возможность заложить в итоговые параметры и правила использования территорий свои коммерческие интересы, не всегда коррелировавшие с общей градостроительной логикой развития города в целом.

Стремянный переулок, дом 28, строение 1, 2

в Москве будет создан геральдический совет В Москве будет создан геральдический совет. Такое решение принято правительством города. Как сообщил на заседании правительства руководитель Департамента культурного наследия Москвы Александр Кибовский, новая структура будет контролировать использование на территории города государственной и муниципальной символики, будет определять правила использования геральдических знаков. Среди основных задач совета — создание единого визуального ряда в геральдическом оформлении города, комплексная проработка нормативно-правовой базы в сфере геральдики, снижение административных барьеров при использовании геральдических символов Москвы юридическими лицами и индивидуальными предпринимателями и др. В состав совета войдут специалисты в этой области, в том числе члены геральдического совета при президенте России.

Печатников переулок, дом 7

Плехановский университет сохраняет культурный слой

Здания Российского экономического университета им. Г. В. Плеханова в Стремянном переулке будут отреставрированы. Как сообщается на сайте Москомстройинвеста, земельный участок расположен в границах зоны строгого регулирования застройки, зоны охраняемого культурного слоя, а здания по адресам Стремянный пер., д. 28, стр. 1, 2 и ул. Зацепа, д. 41, стр. 4 являются объектами культурного наследия и любые работы будут проводиться строго в соответствии с российским законодательством по сохранению объектов культурного наследия. Основной вид разрешенного использования участка — объекты размещения учреждений высшего образования, в том числе совмещающих учебный процесс с научно-исследовательской деятельностью. Университет планирует отреставрировать здания-памятники, построить новый учебный корпус площадью около 12 тыс. кв. метров и подземную автостоянку на 135 машиномест, выполнить надстройку здания комбината питания, где разместятся бассейн, тренажерный зал. Также будет перекрыта внутридворовая территория.

«Дом с кариатидами» отреставрируют Департамент культурного наследия города Москвы принял комплексные меры по сохранению уникального исторического здания «Жилой дом Петра Сысоева, 2-я половина XIX века» (Печатников пер., д. 7), известного также как «Дом с кариатидами». В конце марта уникальное здание, находившееся в аварийном состоянии, было признано объектом культурного наследия регионального значения и включено в государственный реестр памятников истории и культуры Российской Федерации. 11 июля 2012 года правительство Москвы определило инвестора, взявшего на себя обязательства восстановить и реставрировать уникальное историческое здание — по новой программе сдачи объектов культурного наследия в аренду с условием проведения научной реставрации. Стараниями нового пользователя объекта, гражданки Ж. Н. Шориной, в течение не более чем пяти лет под жестким контролем Мосгорнаследия будет проведена научная реставрация, и «Дом с кариатидами» обретет первоначальный исторический облик.

Люблинская улица, дом 48

здание эпохи конструктивизма под угрозой Российское отделение DOCOMOMO International обратилось к Департаменту культурного наследия с просьбой не допустить уничтожения клуба имени III Интернационала на Люблинской улице, 48: «Мы считаем, что здание обладает всеми признаками объекта культурного наследия, и призываем Департамент культурного наследия города Москвы не допустить искажения его оригинальных черт или разрушения в процессе строительных работ». Клуб имени III Интернационала построен в 1927–1928 годах для профсоюза железнодорожников Московской губернии, в нем три зрительных зала и спортзал. Здание — в духе того времени — сурово и аскетично, разработан только главный фасад, обращенный к железной дороге. В довоенные годы крупный объем здания доминировал над застройкой пристанционного поселка. Объемно-планировочная схема характерна для конструктивистских построек: она скомпонована из нескольких разновысотных объемов, выделяется сценическая коробка большого зрительного зала. С южной и с восточной стороны — два небольших полуоткрытых дворика, один из них доступен, другой теперь отгорожен забором. Клуб до начала ремонтно-строительных работ использовался по назначению — как районный дом культуры.

московское наследие 22

бизнес-настроение

красота плюс функциональность 21

Московские строители берут за образцы замечательные сооружения — но практически невозможно представить себе появление их аналогов в Москве. Зато становится понятно, чего строителям хотелось бы достичь: сочетания практичности и архитектурной значимости.

Храм Святого Семейства в Барселоне

Donaldytong

Площадь Федерации в Мельбурне

Julien Lagarde

подготовила Оксана Самборская

Энвер Кузьмин, генеральный директор инвестиционно-строительной компании «Реставрация Н»

Олег Артемьев, президент компании «Высота» Австралия — страна относительно молодая по сравнению, например, с Россией или Англией. Здесь практически нет многовековых кварталов, старых церквей и всемирно известных памятников. В городе Мельбурне, имеющем лишь налет историзма, единственный древний памятник — Дом капитана Хука — и тот был перенесен сюда со своей исторической родины, будучи купленным на аукционе. Наверно, именно поэтому здесь можно встретить удивительно органичные современные постройки. Federation square — именно такое место. Абсолютно новое, современное, при этом гармоничное и очаровательное. Подчеркнуто современная архитектура не делает никакого реверанса в сторону исторических архитектурных стилей, которые ее окружают. По сути, это большой музейный квартал или даже площадь с галереями, ресторанами, магазинами и множеством общественных площадок, на которых кипит общественная жизнь. Квартал образуют огромные выставочные корпуса с асимметричными фасадами, напоминающими детские аппликации, между которыми распластана большая площадь, свободно выходящая на соседние улицы. Поверхность площади имеет сложный рельеф с небольшим наклоном, по которому можно гулять и который легко превращается в амфитеатр для выступлений. Главная особенность Federation square — живая неповторимая атмосфера. Здесь приятно находиться как внутри, так и снаружи. Здесь легко дышится. А переходя от одного места к другому, можно проводить целый день. Возможно, у Австралии нет своих пирамид и колизеев, зато здесь есть сооружения, в которых приятно находиться современному городскому жителю. сентябрь 2012

Испания — страна с многовековой историей, видевшая эпохи расцвета и упадка нескольких могущественных государств. Переплетение противоречивых тенденций породило стилистическую пестроту и яркое своеобразие испанского архитектурного стиля. Культурное влияние Франции, Италии и трехвекового мавританского господства привило испанцам склонность к яркости и богатству форм. Абсолютно новым словом в архитектуре Испании стал каталонский модерн, возникший в XIX веке на северо-востоке страны. Самым известным представителем этого стиля и символом всей испанской архитектуры того времени стал Антонио Гауди. В постройках Гауди можно обнаружить следы почти всех архитектурных стилей от романского до платереско, он постоянно «цитировал» то или иное архитектурное сооружение, однако никогда ничему не подражал. Его собственный творческий почерк отмечен неповторимой самобытностью и столь же буйной фантазией. Собор Святого Семейства изменил мое восприятие архитектуры, так как сочетает в себе не только гармоничное взаимодействие различных стилей и удивительный декор, но и максимальную функциональность каждого элемента. Антонио Гауди черпал свое вдохновение в природе, а затем со свойственным ему талантом умело применял позаимствованные формы в своих проектах. В итоге получалось некое смешение природных форм и архитектурных канонов. При этом все нестандартные решения при строительстве не только впечатляют своей красотой, но и максимально функциональны. Так, привычные готические стрельчатые арки в творении Гауди стали параболическими, контрфорсы сменились внутренними уступами, выполняющими ту же функцию, но более изящными, а внешние наклонные колонны устроены как сочленение костей скелета, лучше распределяя нагрузку. «Рваный» диаметр оконных проемов обеспечивает необходимую циркуляцию воздуха и необычную инсоляцию внутренних помещений. «Мягкий свет будет литься через оконные проемы, находящиеся на различной высоте, и вам покажется, что это светят звезды», — так писал сам Гауди о своей задумке. Внутри свод здания поддерживают колонны, напоминающие стволы платанов. Поражают воображение выполненные в натуральную величину и с анатомической точностью скульптуры фасада Рождества. Ни в одном сооружении нет такого количества функционально спроектированных деталей, чтобы каждая при этом представляла собой отдельный архитектурный шедевр. Саграда Фамилья вызывающе инороден архитектурному стилю города и вызывает противоречивые ощущения, одни его проклинали, другие превозносили — в результате даже недостроенный, он стал символом Барселоны и останется им навсегда.

убежище опасного досуга 22

экспозиция

фотографии Уилла Вебстера

Грандиозный портик

Ипподром существовал в Москве с дореволюционных времен. Но после Великой Отечественной войны его решили реконструировать, причем с небывалым размахом. В этом сохранявшемся в столице победившего социализма гнезде азарта (где продолжали делать ставки, где само понятие «шанс» открывалось новичкам и завсегдатаям, куда везли новичка, чтобы с помощью его везения выиграть на бегах) был применен характерный для сталинского времени московское наследие 22

прием: гигантизм и тщательность отделки не зависят от функции, они подавляют и функцию, и посетителя, они организуют часть города. Автором реконструкции ипподрома был Иван Владиславович Жолтовский, знаменитый зодчий, всегда придерживавшийся неоклассического направления. Он остался верен себе: в здании можно найти множество отсылок к ренессансу, помпейскому стилю и римской имперской архитектуре. Но масштаб построенного та-

ков, что все эти цитаты и образы оказались сплавлены в нечто новое, в особый стиль, характерный для послевоенной Москвы, но поданный с авторским «акцентом» Жолтовского. Возник безусловный шедевр, противоречивый и привлекательный, как многое в творчестве великого мастера.

экспозиция

Вид из портика на смотровую башню

сентябрь 2012

экспозиция

Послевоенный синтез искусств: архитектура, витражи и росписи стен

московское наследие 22

экспозиция

Пространство под трибунами, неожиданно решенное очень по-конструктивистски

сентябрь 2012

экспозиция

Места на трибунах

московское наследие 22

экспозиция

Капитель в помпейском стиле

сентябрь 2012

маршрут с историей

самый большой и самый посещаемый дворец Москвы 28

текст Егора Ларичева

1 1 «Площадь Революции» Открыта 13 марта 1938 Архитектор: А. Душкин Скульптор: М. Манизер Что смотреть: Четыре комплекта по десять пар ростовых бронзовых фигур — галерея героя нового мира, позитивная евгеника от революционных рабочих до спортивных пионеров. Также на путевых стенах сохранились старейшие бронзовые указатели «Выход в город». переход на станцию «Театральная»

московское наследие 22

3 2 «Театральная» Открыта 11 сентября 1938 Архитектор: И. Фомин Скульптор: Н. Данько Что смотреть: Кроме фирменных фоминских сдвоенных пилонов центральный зал станции украшают изображения 7 пар пляшущих и музицирующих народов СССР, выполненные на Ленинградском фарфоровом заводе. До 5 ноября 1990 называлась «Площадь Свердлова». переход на станцию «Охотный Ряд»

3 «Охотный Ряд» Открыта 15 мая 1935 года Архитектор: Ю. Ревковский Что смотреть: У этой станции самый большой в первой очереди станционный зал. Лампы-шары появились в 1944 году, до этого станция освещалась с помощью бра, укрепленных между колонн. далее по красной ветке

5 4 «Библиотека им. Ленина» Открыта 15 мая 1935 года Архитектор: А. Гонцкевич Что смотреть: Под ноги — поскольку станция планировалась как подземный вестибюль Библиотеки имени Ленина. Платформа и пол станции были выложены паркетом, правда, совсем не долго.

5 «Кропоткинская» Открыта 15 мая 1935 года Архитектор: А. Душкин Что смотреть: Звездные капители колонн — станция должна была стать подземным вестибюлем Дворца советов и отчасти отражает его монументальный пафос. В ней есть что-то египетское: «Луксор и Карнак пригодились», писал о ней архитектор.

маршрут с историей Московское метро — без преувеличения наиболее развитая городская транспортная система. В прошлом году оно перевезло 2 млрд 388,9 млн пассажиров и уступает только метро Токио. Тем не менее удивление обычно вызывает не производительность и бесперебойность этого городского механизма, а какая‑то немыслимая его красота и неочевидная для транспортной системы визуальная содержательность. Рассматривать эти подземные дворцы, этот великолепный подземный музей можно, конечно, исключительно используя его транспортную функцию, которая связана с архитектурой более тесно, чем может показаться на первый взгляд. Метро — кровеносная система столицы, параллельная улицам транспортная реальность, ее разогнанное до предвзлетных скоростей порабощенное инферно, как если бы пекло приспособили под источник тепла, энергии и света, наконец, социалистическая крипта, усыпальница с кенотафами советских героев и вождей. Московское метро — это легенда. Графья, намечающие на геологической подоснове контуры киношной Новой Москвы, так и оставшиеся по большей части призрачными. Катакомбы в любом великом городе — от Рима и Москвы — всегда были обиталищем маргиналов. В пролетарской столице России, переживавшей в начале 1930‑х наряду со строительным бумом транспортный коллапс, именно оно, «подмосковье», должно было решить накопившиеся проблемы растущих пассажиропотоков. В этот момент метро уже было построено в большинстве европейских столиц. Лондон — столица промышленной революции и родина стимпанка — обзавелся паровым «тюбом» аж в 1863 году. За ним последовали Афины и Будапешт. Берлин несколько замешкался, но с легкой руки инженера и предпринимателя Вернера фон Сименса в 1895 открыл «У-бан». Париж получил свой «метрополитен» вместе с Эйфелевой башней, осознав себя столицей нового мира в момент Всемирной выставки 1900 года (тогда

ему достался также движущийся тротуар, вскоре позабытый). Вена встала на рельсы тогда же, во времена сребролистного климтовско-майнринковского Сецессиона, «докрутив» в транспортном отношении безупречноклассическое кольцо Ринга. Понятно, что и столице нового советского государства метро было абсолютно необходимо. Тем более что проекты протянуть железную дорогу до Кремля через подземные тоннели были у царских инженеров еще в начале века. Экстренным порядком был изучен западный опыт. В основном рассматривались два подхода — берлинский (предполагавший строительство тоннелей и станций метро открытым способом, непосредственно под улицами города) и лондонский — предполагавший строительство тоннелей и станций глубокого заложения. Поскольку Москва имеет весьма неровный рельеф, решено было комбинировать эти методологии. Поскольку строить метро приходилось в СССР впервые — со всей страны по комсомольским путевкам съезжались шахтеры, имевшие опыт подземного строительства. Строительство метро происходило с напряжением всех инженерных, строительных, индустриальных и технологических мышц государства, не говоря уже о нервных импульсах пропаганды, спазмах идеологической борьбы и схватках классовой ненависти, порождающих новых и новых химер капитализма и империализма. Подземные армии метростроевцев вели настоящую войну с враждебной московской геологией, так описал в своей речи на открытии метро его генерал Лазарь Каганович. Они тянули тонкую красную линию — первую линию метро — от рабочего парка «Сокольники» до нового Парка культуры и отдыха, мимо Лубянки, Охотного Ряда, Кремля. Сложности, с которыми столкнулось это невидимое посторонним наблюдателям войско, были совершенно исключительными, технологии строительства — допотопными (первая линия строилась киркой и лопатой), старание, тщание и рабочий задор — невозможными. По ходу продвижения строитель-

6 6 «Парк культуры-радиальная» Открыта 15 мая 1935 года Архитектор: Г. Крутиков Что смотреть: Наземный вестибюль Николая Колли с мозаичным портретом Горького — самый маленький в метро. До 1980 называлась «Парк культуры им. Горького». пересадка на кольцевую линию

8 7 «Парк культуры-кольцевая» Открыта 1 января 1950 года Архитектор: И. Рожин Скульпторы: И. Рабинович, Г. Мотовилов Что смотреть: Четырнадцать мраморных медальонов, изображающих сцены культурного отдыха. Великолепные отдельно стоящие светильники в торцах путевых залов. До 1980 называлась «Парк культуры им. Горького». едем «Парк Культуры» — «Киевская» — «Краснопресненская» — «Белорусская»

сентябрь 2012

8 «Киевская-кольцевая» Открыта 14 марта 1954 года Архитектор: Е. Катонин Скульпторы: А. Мизин, Е. Опрышко Что смотреть: Восемнадцать мозаик, посвященных 300-летию объединения Украины с Россией, созданных украинскими мастерами под контролем Н. Хрущева.

9 «Краснопресненская» Открыта 14 января 1954 года Архитекторы: В. Егерев, М. Константинов, Ф. Новиков, И. Покровский Скульпторы: М. Щербаков, Ю. Ушаков, Ю. Поммер, В. Федоров, Г. Колесников Что смотреть: Десять революционных рельефов в центральном зале и бесчисленное количество окаменелостей в красном камне пилонов.

10 10 «Белорусская-кольцевая» Открыта 30 января 1950 года Архитекторы: И. Таранов, Н. Быкова Художник: Г. Опрышко Что смотреть: Орнаменты и членения свода в древнеримском стиле вытеснены прямо в асбестно-цементном «зонте», отвечающем за гидолизоляцию станции. Двенадцать панно в технике флорентийской мозаики иллюстрируют жизнь народа Белоруссии. пересадка на зеленую ветку

маршрут с историей

ства метростроевцам приходилось осваивать новые профессии — недавние проходчики превращалось в гидроизоляторовщиков, исполнявших завет Кагановича «чтоб не капало», потом становились плиточниками и, наконец, помогали в установке и наладке эскалаторов. Можно с уверенностью сказать, что сумма строительных технологий, освоенная по мере строительства метро, составила конструктивную основу для мегаломанских градостроительных и объемно-планировочных решений послевоенного сталинского ампира, позволив ему с шиком заколоситься над своей ширящейся и разветвляющейся подземной криптой. 15 мая 1935 года Московский метрополитен открылся. Просветленные комсомольцы пели в вагонах, несшихся сквозь темноту тоннелей. Транспортная система сразу превратилась в одну из главных столичных достопримечательностей. Самое главное в ней было то, что она работала, возила пассажиров. Архитектура первой очереди метро была еще откровенно-экспериментальной с точки зрения типологии, а идеология только начинала просачиваться в декор его станций. Конечно, как и везде здесь были звезды, значки КИМ, серпы и молоты, но в основном это был памятник самому метро и его строителям, изображенным на майоликовом диптихе «Сбойка шахт» Евгением Лансере в вестибюле «Комсомольской». Собственно, честный, для пролетарских представителей приспособленный объект вышел из Дома союзов и поехал в один из двух парков — отдыхать. Лисий хвост всенародности, тянущийся за гранитом, мрамором и песчаником, которые для оформления метро везлись со всех концов Союза, зажегся в газетах, отгорел на митингах и застыл немой облицовочной породой. Архитектура первой очереди создавалась на конкурсной основе талантливейшими архитекторами СССР всех мастей — от питерского неоклассика Ивана Фомина («Красные ворота») до рационалиста-утописта Николая

Ладовского (перестроенная в 1970‑е «Дзержинская-Лубянка» и наземный вестибюль тех же «Красных ворот»), включая романтичного Алексея Душкина («Дворец Советов — Кропоткинская»). Она была результатом мозгового штурма целого профессионального цеха, пытавшегося определить, на что должно было быть это «метро» похоже. Получились светлые выставочные залы, с прекрасной вентиляцией, где публике предъявлялись великолепные кинетические аттракционы современных электрических поездов. Иллюзорное пространство архитектуры станций метро, с огромным трудом отвоеванного в глубинах подземной геологии, должно было говорить о чем угодно, только не об этих трудностях. С открытием второй, третьей и четвертой очередей маршрутные возможности пассажиров расширились, а декор станций стал много более говорливым. К успешному транспортному проекту постепенно стали подтягиваться изобразительные и идеологические силы. Пантеон советских героев только начинал складываться, но это не мешало скульпторам в поисках. Матвей Манизер изобразил, как бронзовые революционные солдаты и матросы эволюционируют в пограничников, инженеров и парашютисток, а также прорастают младой порослью с глобусами и букварями в аркадах, напоминающих арку Зимнего дворца из роммовского «Ленина в Октябре», на станции «Площадь Революции». А его жена Елена Янсон-Манизер заставляет целый курс студентов Физкультурного института осваивать различные спортивные и гимнастические снаряды в мраморных тондо станции «Динамо». А на «Театральной» керамист Наталия Данько собирает народы СССР в национальных костюмах на танцевальный бэтл. Проще и честнее делает Александр Дейнека на станции «Маяковская» Алексея Душкина с поющими арками из гофрированной нержавеющей стали. Он выбирает сквозной темой своих мозаик небо. А все, что может

11 11 «Белорусская-радиальная» Открыта 11 сентября 1938 Архитекторы: Н. Андриканис, Н. Быкова Что смотреть: Бронзовые светильники центрального зала в нишах, облицованных полудрагоценным и полупрозрачным ониксом.

московское наследие 22

15 12 «Маяковская» Открыта 11 сентября 1938 Архитектор: А. Душкин Художник: А. Дейнека Что смотреть: Арки и колонны, профили которых выполнены из гофрированной нержавейки на заводе для строительства дирижаблей в подмосковном Долгопрудном. Возможно, станция — последний советский дирижабль, программа строительства которых была свернута после ряда аварий немецкий цеппелинов. Камень колонн — полудрагоценный орлец. Мозаики Дейнеки — цикл «Сутки страны Советов»: первые 7 мозаик от старого входа — утро; далее 8 — день; следующие 5 — ночь; оставшиеся 14 — снова утро.

13 «Тверская» Открыта 20 июля 1979 Архитектор: Р. Семерджиев До 1990 называлась «Горьковская» пересадка на серую ветку, едем «Чеховская» — «Цветной бульвар» — «Менделеевская», пересадка на Кольцевую линию

14 14 «Новослободская» Открыта 30 января 1952 Архитектор: А. Душкин Художник: П. Корин Что смотреть: Тридацать два витража выполнены латвийскими мастерами по эскизам Корина из «трофейного» цветного стекла, найденного в кафедральном соборе Риги после войны. Мозаика «Мир во всем мире» дважды переделана художником. В женщине на панно обнаруживали сходство с Тамарой Душкиной — женой проектировщика станции, а в младенце у нее на руках — с ним самим.

15 «Проспект Мира-кольцевая» Открыта 30 января 1952 Архитектор: В. Гельфрих, М. Минкус Скульптор: Г. Мотовилов Что смотреть: Барельефы Георгия Мотовилова, рассказывающие о сельскохозяйственной гармонии народов Советского союза с природой. До 26 октября 1966 года называлась «Ботанический сад».

маршрут с историей быть в небе, от прыгуна с шестом и парашютиста до дыма фабричной трубы и плодов яблонь, оказывается в нем отдельными сюжетами. Получается монументальная журналистика, непреднамеренный реализм — почти что вижу, то и пою. Следующий монументальный цикл, для станции «Донбасская», Дейнека задумывал о дороге, точнее о трассе Москва — Донбасс. Но началась война. Часть мозаик без ведома автора украсила «Новокузнецкую», другие оказались утеряны. Война в принципе заставила уже разветвленный и расширившийся оргáн метро солировать на единственной ноте скорби по целому поколению, не вернувшемуся с войны. Герои-современники 1930‑х, писаные и лепленые с натуры, сошли под хладный свод могилы. Естественно, что одним из лейтмотивов декорации послевоенного метро стала скорбь по ушедшим героям и их восславление. Скорбь может быть личной, как у Бориса Иофана на «Бауманской», тяжело пережившего то, что для маскировки столицы каркас Дворца советов был снесен, но не перестававшего мыслить гигантскими масштабами: ее станционный зал напоминает уменьшенный в сотни раз макет внутреннего пространства дворца, украшенного титанами труда. Может быть она всеобщей, как белый храм-вестибюль «Октябрьской», с херувимами-горнистами Георгия Мотовилова в парусах. А может быть близкой к тексту, как на «Комсомольской», где мозаики Павла Корина последовательно иллюстрируют речь И. Сталина. Культ личности постепенно выступил на стенах метро медовыми каплями митинговой хвалы, просочился слухами и разговорами, бронзовел в виде цитат на стенах, выкристаллизовался тессерами профилей в мозаиках и наконец материализовался в статуях из мрамора и бронзы. Существует миф, что открытая в войну «Сталинская» (теперь «Семенов-

ская») даже проектировалась с учетом размещения в будущем здесь его хрустального саркофага. После 1956 года изображения и цитаты убрали. Существует поразительная история этих времен: Павел Корин в мозаике на торцовой стене «Новослободской» изобразил в виде младенца на руках у женщины, выступающей в первых рядах демонстрации, своего друга архитектора Алексея Душкина. Каждый раз, когда его вызывали в дирекцию метро, он думал, что этот тайный смысл открыт. Однако сначала художника попросили убрать профили Сталина и Кагановича, а в следующий раз лично Хрущев потребовал одеть даму на мозаике в сандалии! Надо сказать, что идеолог «хрущевок» и борец с архитектурными излишествами стал последним продюсером метро 1950‑х. Самая яркая станция этого времени — «Киевская» — кольцевая — создана киевскими мозаичистами под его чутким контролем, равно как и керамические барельефы «Ботанического сада», теперь переименованного в «Проспект мира». «Зафиксировав» изобразительную прибыль, Хрущев обратился в функционалиста, поэтому метро 1960‑х получилось дешевым и скучным. То есть «золотой век» закончился, традиция прервалась, все попытки создать что‑либо художественно-значимое в метро теперь ограничены тем, насколько они соответствуют этой прошлой красоте. На которую ежедневно любуются миллионы пассажиров.

16 16 «Комсомольская-кольцевая» Открыта 30 января 1952 Архитектор: А. Щусев Художник: П. Корин Что смотреть: Самая широкая станция метро, выполненная в парадном стиле с реминисценциями на московское барокко. Мозаики Павла Корина иллюстрируют речь И. Сталина, произнесенную им на параде 7 ноября 1941 года. пересадка на красную ветку

сентябрь 2012

17 17 «Комсомольская-радиальная» Открыта 15 мая 1935 Архитектор: Д. Чечулин Художник: Е. Лансере Что смотреть: Капители колонн со значками КИМ — Коммунистический интернационал молодежи, эхо всемирной революции. Бронзовые снопы, украшающие решетки обходных галерей. Парные майоликовые панно Евгения Лансере в вестибюле — «В мастерской» и «Проходка шахты».

18 «Красные ворота» Открыта 15 мая 1935 Архитектор: И. Фомин Что смотреть: Станция-памятник снесенным в 1927 году триумфальным воротам Дмитрия Ухтомского середины XVIII века созданная в стиле «пролетарская классика» Иваном Фоминым. Пилоны в процессе строительства пришлось усилить — они не выдерживали нагрузки. Наземный вестибюль — единственное сохранившееся сооружение мага советского рационализма Николая Ладовского.

19 19 «Чистые пруды» Открыта 15 мая 1935 Архитектор: Н. Колли Что смотреть: Наружный вестибюль с круглыми окнами-иллюминаторами, напоминающими о римской гробнице пекаря Эврисака на Порто Маджоре в Риме. Станция была расширена и прибрела свой теперешний вид в 1972 году. До 5 ноября 1990 года называлась «Кировская».

опрос

в вашем отдыхе хорошая архитектура участвует? 32

подготовил А лексей К ириллов, иллюстрация Ивана Величко

Александр Политковский, журналист, телеведущий Сегодня я бы Москву уже не показывал, хотя я всегда любил этот город, потому что родился и вырос здесь, в самом центре, рядом с Зачатьевским монастырем. Недавно я там побывал, и ничего у меня внутри не шелохнулось — Москва ссучилась, от прежнего любимого мною города ничего не осталось. Ни детских криков, ни кошек, ни старой архитектуры больше нет — стоят только пустые пентхаусы. Лужков надругался над Москвой так, как не мог, пожалуй, больше никто. Проще быть Батыем или Наполеоном и снести город до основания, чем уничтожать так последовательно и цинично. Людмила Нарусова, первый заместитель председателя комитета Совета федерации по науке, образованию, культуре и информполитике Для меня архитектура очень важна. В Москве я бы прежде всего выделила Кремль — это действительно исторической памятник, старые московские церкви в Зачатьевском переулке, переулки Старого Арбата. У меня самые приятные воспоминания связаны с Малой Бронной, Чистыми Прудами. Но вообще в Москве архитектуры нет. Если бы ко мне приехали гости, я бы сказала: «Езжайте лучше в Петербург!» И когда у меня появляется время, я стараюсь проводить его в Петербурге.

Владимир Черток, заместитель руководителя Ространснадзора Конечно, это же искусство. А Москву я люблю показывать по определенному маршруту: от Лениградского шоссе в центр и затем по Тверской. Там и МАИ, и МАДИ, и Кремль, и театры Большой и Малый, Министерство транспорта, МЧС. Затем ФСБ, где был памятник Дзержинскому, но, к сожалению, его убрали, хотя это наша история. Очень интересно посмотреть на красивый кинотеатр «Ударник». В молодые годы я постоянно туда приходил. И закончить осмотр Москвы можно на Ленинских горах, где с одной стороны видна архитектура Университета, а с другой — весь ландшафт нашего города. Андрей Кончаловский, режиссер Присутствует. Я к архитектуре отношусь как к самому совершенному виду искусства потому, что оно ограничено такими вещами, как функция и гравитация. Нужно одновременно сделать красиво и надежно, чтоб не развалилось. А гостям столицы я бы показал террасу, которую построил Мамут. Для Москвы деревянная терраса — просто гениальная находка. Не нужно пять-шесть лет ждать разрешения на строительство, нужно поставить — собрал, нужно убрать — разобрал. Да еще и красиво вышло!

Алексей Кортнев, лидер группы «Несчастный случай»

Валерий Рязанский, член Совета федерации

Архитектура, безусловно, важна для любого города, но в Москве почти не осталось мест, которые было бы не стыдно показать гостям. Самое любимое — это окружение Московского университета, Воробьевы горы и тамошняя смотровая площадка. Все остальное изуродовано, боюсь, непоправимо. Современная архитектура хороша в отрыве от прежнего московского пейзажа. По сравнению же со старой Москвой новоделы выглядят уродливо.

Отдыхать предпочитаю вообще вдали от архитектуры. Отдых для меня в первую очередь связан с морем, солнцем или рыбалкой. Отдыхая, для меня очень важно спокойствие для глаз, умиротворенное состояние, отдых для души и головы. А осмотрам архитектурных и исторических мест я отдаю праздничные и выходные дни, причем не летом. Когда нет возможности отдыхать на природе, когда холодно и не искупаешься в море, вот тогда и можно съездить по красивейшим с архитектурной точки зрения местам.

Валерия, певица Окружающая меня архитектура это один из элементов необходимого критерия для отдыха. Я никогда не поеду отдыхать туда, где мой глаз не будет радоваться красоте окружающего мира, где мне зрительно будет некомфортно. Именно поэтому я люблю не модные тусовочные курорты, я люблю тихие европейские улочки, спокойные пейзажи, маленькие и красивые домики, например, в Швейцарии. Ведь приезжая домой из отпуска, мы радуемся фотографиям не там, где мы плескаемся в бассейне, а там, где стоим около красивого деревенского домика или богатого замка. Нас поражают снимки исторических мест. Кроме того, мы с семьей предпочитаем познавательный отдых, то есть отдыхая, мы всегда ездим на экскурсии, ходим в музеи. Считаю, что обязательно надо знать историю тех мест, где ты отдыхаешь. Кроме того, это еще и хороший способ воспитания и обучения детей, через отдых они узнают какие‑то исторические факты, познают архитектуру мира. Живя в Москве, мне тоже важна архитектура, жаль, что в последнее время столица теряет свой неповторимый облик. Туристы, приезжающие в Москву, должны ее чувствовать, не только гуляя по территории Кремля, но у города, к сожалению, пропал свой дух. Даже идя по Тверской, порой теряешься — где ты: в России, в Европе или в США. Только подняв голову, понимаешь: сталинские дома, значит, ты в Москве. Этого быть не должно. В Париже сохраняют свой стиль, замки и старинные особняки. А у нас кроме церквей везде хаотичность. Поэтому надо навести порядок в историческом центре города, снести все, что нарушает гармонию. Это будет оправданно, красиво, благодаря этому нашим детям легко можно будет понимать и изучать историю. Наша страна богата традициями, историей, но мы, к сожалению, многое забыли и не хотим беречь. Москвичам надо так же бережно, как жителям городов Золотого кольца или, к примеру, Пскова, беречь свою историю. московское наследие 22

Ольга Свиблова, директор Мультимедиа Арт Музея Увы, Москва теряет свой колорит, свою неповторимую прелесть. Во всем мире пытаются сохранить исторический облик зданий, а мы если их не разрушаем, то уродуем, вставляя стеклопакеты вместо традиционных деревянных окон. Разве можно себе представить французский замок с тонированным стеклопакетом? А у нас это сплошь и рядом. Причем это убожество называют реставрацией исторических зданий. Это настоящая трагедия. Наше молодое поколение не знает истории, и что самое ужасное, не стремится сберечь то немногое, что еще осталось от исторического облика Москвы. Для них главное — чтобы Москва была европейским городом, а про русский колорит они даже слышать не хотят. Если так и дальше будет продолжаться, то лет через пять Москва станет клоном Нью-Йорка. Для меня это большая боль, я не могу жить без красивой архитектуры, без неповторимого исторического облика города. Алла Демидова, актриса Сейчас архитектура для меня уже не особенно важна. А раньше, приезжая куда‑либо, я изучала ее первым делом. В Москве я бы показала город с высоты тридцатого этажа «Москвы-Сити». Для меня это было сильным впечатлением. Столица совершенно другая, не та, в которой я родилась и выросла. Она стал некрасивой настолько, что я находилась в состоянии глубокого удивления очень долго. Москву еще можно отыскать в переулках Старого Арбата, в Замоскворечье, такие поиски я бы устроила для гостей издалека.

опрос

сентябрь 2012

ткань города

бывшие имперские столицы 34

BoHeMlo

текст Марии Трошиной

Работа Ф. Шехтеля, особняк Рябушинского, 1900–1902 гг. >

shakko

Архитектор Й. Ольбрих, здание Венского Сецессиона, 1898 –1899 гг. >>

Что искать в Вене? Чего ждать от нее? Столица империи, оказавшаяся на границах империи современного западного мира… Что такое особенного в ней, давшей жизнь школам в области нематериального — Венская классическая школа музыки и много позже психоанализ Фрейда, Венский философский кружок, и материального — блистательный Венский Сецессион? Венский стул еще бывает. Придуманный в XIX веке Тонетом (стул еще называют тонетовским), он получил свою популярность в венских кафе за удобство, элегантность и дешевизну. Изделие Тонета № 14 (под этим номером стул вошел в историю) даже летало с Эйфелевой башни с целью рекламной демонстрации прочности. Благодаря Наполеоновским войнам Европа узнала венскую кухню: микс венгерской, итальянской и еще бог весть какой кухни. Русские не остались в стороне от этой истории и, можно сказать, благодаря им собственно мода на гуляш, шницель, штрудель распространилась в 1814 году со скоростью кареты, запряженной четверкой лошадей. Венский мир, раздел Европы проходил при участии русского посла в Вене Андрея Разумовского, бывшего одной из наиболее значимых фигур во времена проведения Венского конгресса — (вот и еще одно «венское»). Эрцгерцог Андреас, как его здесь звали, устраивал пышнейшие торжества в честь празднования победы над Наполеоном в своем дворце с обильными застольями и рецепты блюд, подававшихся к столу, разъезжались в разные концы света вместе с гостями. Для самого соотечественника кончилось все печально — в конце 1814 года дворец Разумовского охватил огонь — сгорели парадные комнаты его знаменитого дворца, были повреждены и уничтожены мраморные статуи, бюсты, уникальные вазы, известные во всей Европе картины, бронза и другие произведения искусства. После пожара Разумовский вышел в отставку с дипломатического корпуса. С его фамилией еще не раз придется встретится в Вене — сохранился и дворец, и улица его имени, но более он известен своей дружбой с еще одним известным венцем — Бетховеном. Да и в Москве немало мест, связанных с этой семьей: Петровско-Разумовское — имение предков, полуразрушенный дворец брата Алексея московское наследие 22

на ул. Казакова, дом отца в Романовом переулке — сооружения, приписываемые самым лучшим зодчим Москвы своего времени — Баженову, Казакову, Львову… По сравнению с Москвой, если мерить в квадратных метрах и километрах, Вена очень маленькая. Но история здесь словно спрессована, и венцы, в отличие от нас, очень берегут ее, создавая мифы и легенды. В Москве историй тоже много, но все они пока не прочитаны вслух, не рассказаны, и дома и места, будучи бесценными свидетелями прошлого и настоящего, ждут открытия; того, кто аккуратно смахнет с них пыль и они засверкают и станут предметами нашей гордости и туристического паломничества. Симон Мраз, атташе по культуре посольства Австрии в Москве: «Я и венец и москвич. В Вене и в Москве много кафе, где можно встретиться с друзьями — это тоже часть культуры, как и стиль модерн, в котором много параллелей. В XIX веке не было такой уж большой разницы, как сейчас, Москва сегодня — это мегаполис, а Вена все же нет. Есть общность музыкальная с большими традициями, с прекрасными концертами, Московской Консерваторией.» Центр города, точка отсчета, это, конечно, собор Св. Стефана. Если проводить аналогию с Московским Кремлем, то, пожалуй, собор Св. Стефана и есть то самое место, только собравшее все вместе. Тут и самый большой колокол Австрии — Пуммерин, на русский манер просто «Бум-бум», и свой Иван Великий — дядя Степа- великан — Штеффль, как ласково называют венцы 137‑метровую южную башню, когда‑то вторую по величине в Европе, куда можно забраться за умеренную плату и посмотреть на Вену свысока. Здесь открываешь для себя Вену — равномерная паутина улиц, бесконечные крыши, перебиваемые кое‑где вертикалями шпилей и новых высотных зданий. Внизу на площади — хотя какая там площадь? — в переулке — многочисленные фиакры, запряженные лошадьми в ожидании туристов. Это такси внутреннего города — и дорого, и скорость соответствует расстояниям, ведь Вена город, где не надо никуда спешить. Кстати, собор является ровесником Москвы — он был освящен в 1147 году.

ткань города

Мария Трошина

Доходный дом «Сокол» на Кузнецком мосту, 1904 г., архитектор И. Машков, мозаика по эскизу Н. Сапунова <

Volkstheater

Manfred Werner

Станция «Карлсплатц» Венского Штадт бана, 1897 г., архитектор Отто Вагнер <<

Станция метро «Комсомольская» по проекту А. Щусева > Станция U-bahn в Вене >>

Дарья Романовна

Усадьба Разумовских в Москве

Manfred Wernerария Трошина

Один из музеев по проекту Готфрида Земпера в стиле необарокко, 1889 г. >

Венский ринг, охватывающий старый город, отдаленно напоминает наше Бульварное кольцо. Возникший, как и Бульварное кольцо, на месте разобранных стен и башен, он на сто лет моложе московского аналога и в два раза короче. С одной стороны Ринг замыкается водами Дунайского канала. Сам Дунай находится в стороне от центра города. Ринг был создан высочайшей волей (указ так и назывался — «Это моя воля» (Es ist Mein Willen) — императора Франца Иосифа в 1857 г. В этом указе определялся весь регламент строительства по новой улице, призванной демонстрировать величие Габсбургов. Всего за 7 лет до этого Веной называли только то, что находилось внутри стен, а все остальное было пригородами, но с присоединением к городу новых земель, стены, утратившие оборонительное значение, стали помехой для развития столицы империи. Именно здесь, на Ринге — средосточие всех значимых построек. Москварека, пожалуй, взяла на себя парадно-представительскую функцию Ринга — как с мостов открываются самые красивые виды на российскую столицу, так и на Ринге взору предстают великолепные ансамбли открыточного типа. Можно взять трамвай № 1 или № 2 и по часовой или против часовой стрелки осмотреть все достопримечательности. В Москве тоже можно проехать часть Бульварного кольца на «Аннушке» и сравнить удовольствие от трамвая, качающегося с боку на бок, от троллейбуса, который двигается толчками взад-вперед по большей части московских бульваров. Бульвары в Москве ценны сами по себе, на них приятно гулять, а Венский Ринг ценен видовыми раскрытиями, самими постройками, расположенными на нем: Ратуша, парк Бурггартен и дворец Хофбург; дворцовые музеи — Естественноисторический и Художественно-исторический; парки и везде монументальные скульптуры, по которым можно изучать династию Габсбургов, в отличие от наших демократических памятников Бульварного кольца, посвященных поэтам, писателям и другим деятелям искусств. Стиль модерн венского толка это то, что роднит Москву с Веной, как ничто другое. В 1902 году, когда один из апологетов венского модерна Йозеф Ольбрих, автор приехал в Москву на Выставку архитектуры и художественсентябрь 2012

ной промышленности нового стиля и увидел работы русских архитекторов, он воскликнул: „…Das ist zu wiener (isch)!“ — «Это слишком по‑венски!» И действительно, в работах Шехтеля, Эрихсона, Иванова-Шица и других мастеров московского модерна можно увидеть как прямое цитирование деталей венской архитектуры, так и активную художественную переработку приемов, присущих венской школе. Майоликовый дом Отто Вагнера стал едва ли не первым примером использования майоликовых композиций на фасадах дома, но как не похожи на плоский графичный венский орнамента живописные панно Метрополя, доходного дома «Сокол» на Кузнецком. Другое известнейшее творение Отто Вагнера — Почтовая сберегательная касса вдохновила Иванова-Шица на создание Главной Московской сберегательной кассы в Рахмановском переулке. Влияние позднего модерна с чертами ар-деко и работ Йозефа Ольбриха можно было увидеть в печально известном здании Военторга на Воздвиженке. Сам вожделенный Сецессион, давший название целому направлению в искусстве, неожиданно крохотный, но все же монументальный, скромно стоит рядом со старейшим рынком Нашмаркт, где можно поесть жареных каштанов и приобрести какую‑нибудь антикварную безделушку — в этом демократизме европейские рынки совсем непохожи на Москву с цветастыми рядами и продавцами с юга. Мария Нащокина, исследователь московского модерна В Москве были архитекторы, которым нравилась венская редакция модерна, она была популярна по той причине, что имела сильную связь с классикой, что было важно для Москвы. Австрийский модерн был не таким изощренно изогнутым, как французский.

Особняк Рябушинского Федора Шехтеля во многом сделан под влиянием Иозефа Ольбриха, работ, которые были представлены им на выставке в Дармштадте. Помимо этого есть близкая имперская система ценностей с ярко выраженной иерархичностью и это тоже важно для понимания связей в архитектуре Вены и Москвы.

рабочее пространство 36

реставраторы, достойные награды

Узел сочетания старого и нового

текст Маши Седовой

Общий вид

Новая лестница

Реконструированные фабричные цеха, превращенные в публичные пространства <

московское наследие 22

реставраторы, достойные награды Театр для рабочих — здание, входящее в состав архитектурного ансамбля «Медеплавильный и кабельный завод Товарищества Алексеев, Вишняков, Шамшин». Завод, а также золотоканительная фабрика, находившаяся на этом месте в XIX веке, принадлежали семье фабрикантов Алексеевых, в которой в 1863 году родился известный театральный деятель и режиссер Константин Сергеевич Алексеев-Станиславский. Фасады здания выполнены в стилистике так называемого кирпичного стиля с использованием классических элементов: арочных ниш и архивольтов, равномерно членящих плоскость фасада. Плоскость стены завершает кирпичный аркатурный пояс и стилизованный «зубчатый карниз». Реконструкция-реставрация памятника была завершена в 2011 году. Театр для рабочих Медеплавильного и Кабельного завода был признан лучшим в категории «Промышленная архитектура» в рамках конкурса на лучший проект в области восстановления и приспособления объектов культурного наследия города Москвы «Московская реставрация-2011». Проект реставрации был разработан и реализован строительной фирмой «Сокма-С». Реставраторы воплотили в жизнь заложенную в проекте идею — органически вписали современное здание в пространственный исторический контекст с характерной промышленной архитектурой конца XIX в. — начала XX в. В 1904 – 1905 годах в этом здании размещался театр, в котором К. С. Станиславский ставил свои спектакли с участием рабочих завода. После реконструкции здесь обосновалась «Студия театрального искусства» С. Женовача. Род Алексеевых ведет свою историю от крепостного крестьянина Алексея Петрова сына, который вместе с сыном Семеном Алексеевичем еще в середине ХVIII века основал в Москве кустaрное золотокaнительное производство. В 1785 году после смерти отца Семен Алексеевич, взявший фамилию Алексеев, открыл небольшую фaбрику золотокaнительной продукции и более 30 лет успешно руководил ею. На фабрике выпускались тонкие золотая и серебряная нити, которые использовались в ювелирном деле, при производстве предметов роскоши, для украшения одежды. В 1823 году в связи с кончиной Семена Алексеева руководство предприятием взяла в свои руки его жена Вера Михaйловна. Ей удалось вывести семейное дело на новый уровень: продукция фабрики Алексеевых стала известна не только по всей России, но и за ее пределами. Благодаря инициативности крепостной род Алексеевых менее чем за 100 лет превратился в одну из богатейших купеческих семей России.

В 1849 года фaбрикa перешлa к сыну Веры Михайловны, Влaдимиру Семеновичу Алексееву, человеку, который много сделал для развития золотокaнительного производствa в России. В 1862 году его нaследники дaли фирме нaзвaние «Московское товaрищество „Влaдимир Алексеев“». Высокая конкуренция между золотоканительными фабриками в конце XIX векa вызвaлa необходимость слияния предприятий. В 1894 году фирма Алексеевых объединилась с родственным предприятием «П. Вишняков и А. Шaмшин». Правление вновь образованной компании возглавил Константин Сергеевич Алексеев (Стaнислaвский), который находился на посту председателя вплоть до Октябрьской революции 1917 годa. Станиславский был не только талантливым режиссером, но и талантливым бизнесменом, который провел масштабную модернизацию предприятия в соответствии с последними техническими достижениями того времени. При нем в 1907 году на фабрике были открыто меднопрокaтное производство и отделение по изготовлению изолировaнных проводников для слaбых токов. В 1909 году эти производства были переименовaны в Меднопрокaтный и Кaбельный зaводы. История появления здания театра для рабочих начинается в 1884 году, когда на фабрике по инициативе Станиславского была открыта читальня для рабочих. На следующий год в одном из фабричных помещений на Большой Алексеевской улице, ныне ул. Станиславского, по воскресеньям были организованы публичные чтения. В то же время на фабрике были созданы хор и первый самодеятельный коллектив. В 1898 году при фабрике появился театр, а в 1904 году, когда Станиславский возглавил компанию отца, для театра было построено отдельное здание со сценой. Здание было оснащено электричеством и вентиляцией. В советское время здесь располагался завод «Электропровод», который специализировался на выпуске кабельной продукции. В 2003 году производство было переведено в г. Ивантеевка Московской области, а бывшее заводское здание отреставрировано и переоборудовано под бизнес-центр «Фабрика Станиславского» и жилой комплекс. Здание театра для рабочих Медеплавильного и Кабельного завода Алексеевых является объектом культурного наследия регионального значения и находится под охраной государства.

Фотогалерея в кулуарах

Вид сцены

< Мебель, которая создает обстановку начала XX века >

Анастасия Арефьева, пресс-атташе театра им. Станиславского Каким был объект до реставрации, в каком состоянии? Здание театра до реставрации сохранило лишь фасад, да и то частично, и некоторые внутренние перекрытия. Многие годы помещение было в запустении и никак не использовалось. Что там размещалось? Кто был собственником? сентябрь 2012

Это здание было построено в 1904 году по распоряжению Константина Алексеева (Станиславского) как фабричный театр. Сам театр просуществовал недолго, хотя пользовался большим успехом. В связи с перепрофилированием золотоканительной фабрики под производство полупроводников и электрических кабелей Станиславский был вынужден отдать театральное здание под фабричные нужды. В советское время на этой территории находитсядился завод «Электропровод», и в здании театра располагались конторы и подсобные помещения. Сколько длилась реставрация? Реставрация длилась около трех лет. Весной 2008 году «Студия театрального искусства» отметила здесь новоселье. Чуть раньше Малую Коммунистическую улицу, на которой находится театр, переименовали в улицу Станиславского. Какие новаторские интересные решения были применены при реставрации? Главное новаторство заключалось в том, чтобы исхитриться сохранить все, что оста-

лось со времен Станиславского, и при этом, чтобы это был не музей, а живое, дышащее, современное театральное пространство. Поэтому в «СТИ» родные кирпичные стены, сохранились своды Монье, при реставрации не стали менять расположения сцены и зрительного зала. Не стали демонтировать арку на сцене, которая теперь является важным элементом декорации почти каждого спектакля «СТИ». Решили сохранить и старинную вентиляционную систему, оставили швелера, металлические колонны. Проложили наружную медную проводку в фабричном духе, повесили в этом же стиле лампы, по всему зданию уложили дубовый пол. Мебель для фойе специально собирали по блошиным рынкам и потом бережно восстанавливали, поэтому, например, у нас нет трех одинаковых стульев. Символично и радостно, что за создание интерьеров «Студии театрального искусства» Александр Боровский, наш главный художник, награжден премией Станиславского.

приспособление

свет современного искусства 38

shermaniac

synes

Ford Buchanan

текст Ренаты Серебряковой

Для надстроенной части здания архитекторы использовали листы окисленной стали

За счет перфорации внутри CaixaForum создается особое освещение

Мадридский культурный центр Caixa Forum расположился на знаменитом бульваре Paseo del Prado, среди музеев «оси Прадо», в «треугольнике искусств» — между картинной галереей Тиссен-Борнемиса, Центром искусств королевы Софии и самим музеем Прадо. Под Caixa Forum реконструирована бывшая электростанция — Central Electrica del Mediodia, редкий для Мадрида пример индустриальной архитектуры стиля модерн. Здание построено в 1899–1902 годах по проекту архитектора Хесуса Карраско-Муньоса и Энсины и инженера Хосе Мария Эрнандеса. КарраскоМуньос входил в архитектурную группу «Гатепак» (Группа испанских архитекторов и инженеров — за прогресс современной испанской архитектуры), он считается эклектическим архитектором: использовал в своей работе и новейшие материалы, и средневековые и византийские элементы в интерьерах. Благотворительный фонд финансовой группы La Caixa приобрел здание электростанции в 2001 году — задолго до нынешних финансовых потрясений, доведших один из крупнейших в Европе сберегательных банков до плачевмосковское наследие 22

Заложенные кирпичом окна узнаются по сохраненным наличникам

ного состояния. Это далеко не первое культурное приобретение благотворительного фонда: за последние 20 лет в испанских городах на его средства открылось шесть схожих центров Caixa Forum, и под тот, что в Жироне, переоборудован средневековый дворец Fontana d'Or, а под тот, что в Барселоне, — ткацкая фабрика Casaramona авторства известного каталонского архитектора-модерниста Жузепа Пуч-и-Кадафалка 1912 года постройки. Мадридский Caixa Forum вписался в городской план развития музейного района Прадо под названием Recoletos Prado. Слово recoleto означает по-испански «отшельник», «затворник», из чего понятно, каким городу видится образ музейного района: он должен стать удобнее для пешеходов и как бы изолироваться от прочей городской жизни. Проект культурного центра Caixa Forum в Мадриде фонд заказал швейцарскому архитектурному бюро Herzog&De Meuron. Жак Херцог и Пьер де Мёрон уже заслужили музейно-электрическую славу, приспособив под лондонскую галерею Tate Modern закрытую электростанцию: проект принес им Притцкеровскую премию (=архи-

приспособление

Wojtek Gurak

Часть композиции – сад на фасаде соседнего дома. Ландшафтный дизайнер Патрик Блан, мастер вертикального озеленения, высадил на стене 15 тыс. растений 250 видов. Растения живут без земли, им нужна только вода и удобрения. Необычные сады Блана есть по всему миру, но больше всего их во Франции, откуда он сам родом.

Iris C.H.

william_veerbeek

Velcro

У фонда Caixa есть собственная коллекция современного искусства. Теперь более 700 работ известных художников XX века, ранее нигде не представленных, можно увидеть в CaixaForum.

Центральная лестница сделана из редкого белого мрамора

тектурный Нобель) в 2001 году. Среди других работ Херцога и Мёрона — Олимпийский стадион в Пекине; их бюро избрано куратором строительства университетского района иннограда Сколково. К началу работ электростанция Mediodia находилась в полуразрушенном состоянии, поэтому мадридские власти разрешили благотворительному фонду изменить конструкцию здания. Обязательным требованием было только восстановление кирпичных фасадов, для чего потребовалось найти 40 тыс. аутентичных кирпичей — а всего в фасадах их 115 тыс. Часть кирпичей удалось взять из снесенных внутренних стен, часть пришлось специально изготовить по старинной технологии. После реставрационных и подготовительных работ внутри бывшей электростанции ничего не осталось, и фасады Mediodia напоминали декорации. По словам Жака Херцога, Mediodia — очень характерная постройка для старого Мадрида, сохранившая прежний испанский колорит. Но, к сожалению, здание было тесновато для посетителей и выглядело старомодно. Для культурного центра нужно было много нового пространства. Было решено надстроить четыре этажа и сделать два подземных. В общей сложности площадь была увеличена в пять раз — с 2 тыс. кв. м до 10 тыс. кв. м. Чтобы создать новое пространство между улицей и помещением, архитекторы отсекли гранитный цокольный этаж, сделав три точки опоры, и здание будто повисло над землей. Образовавшаяся крытая площадь решила проблему недостаточной для пешеходной зоны ширины соседних улиц: теперь люди могут назначать там встречи, а у музея появился заметный главный сентябрь 2012

Чтобы создать новое пространство между улицей и помещением, архитекторы отсекли гранитный цокольный этаж

вход. Потолок площади покрыт пирамидальными фигурами из металлических листов, а пол вымощен треугольными бетонными плитами. Для дополнительного увеличения площади была снесена старая бензоколонка, стоявшая перед входом в Caixa Forum. Для надстроенных фасадов архитекторы искали такой материал, который сочетался бы с кирпичом, но был иным по текстуре. Выбор пал на листы окисленной стали. Местами перфорированные, они кажутся ажурными и создают интересный световой эффект внутри помещения. В верхней части здания есть ниши, они пропускают естественный свет и повторяют форму соседних зданий. В интерьерах культурного центра преобладает белый цвет. И отдельного внимания заслуживает центральная винтовая лестница из редкого белого мрамора Macael Blanco. Создание центра обошлось более чем в 60 млн евро. Главная идея фонда была в том, чтобы охватить максимально широкую аудиторию, чтобы культура стала ближе обычным людям. Сегодня в Caixa Forum есть 2500 кв. м под экспозиции, аудитория на 311 человек, аудио- и видеозалы, книжный магазин, ресторан, парковка, офисы. Вход на все мероприятия бесплатный. Открытие в 2008 году культурного центра Caixa Forum в Мадриде стало важнейшим событием в культурной жизни страны, сам король Хуан Карлос присутствовал на церемонии. В первый же месяц работы центр посетили 190 тыс. человек.

общественное пространство

унылый транспортный узел 40

Третий по времени постройки дом, он был возведён между 1812 и 1818 годами

текст А лександра Фролова

Самый старый дом на площади, он был построен в 1802 году

Часовня Иконы Божией Матери Нечаянная Радость Лужецкого Ферапонтова монастыря на Серпуховской площади. Вторая половина XIX века

Место расположения «Макдональдса», в прошлом здесь был двухэтажный продовольственный магазин

Овальная Серпуховская площадь находится в середине южной, замоскворецкой дуги Садового кольца. С севера к площади подходят улицы Большая Полянка, Большая Ордынка и Пятницкая. С юга — начинаются Большая Серпуховская и Люсиновская (бывшая Малая Серпуховская) улицы. С запада к Серпуховской площади подходят Житная улица и Коровий Вал, а с востока — Валóвая улица. Дорога на Орду Место площади было предопределено, когда в 1590‑х годах начали строить Земляной вал — внешнюю линию московских укреплений. В этом месте вал пересекала дорога на юг, будущая улица Большая Ордынка. На месте пересечения построили крепостную башню с воротами. От ворот начиналась дорога на Серпухов, их и стали называть Серпуховскими. На старых планах Москвы можно иногда прочесть и другое название: Болвановские ворота. Скорее всего это название связано с замоскворецкой Болвановкой, местностью близ церкви Спаса на Болвановке между Пятницкой и Новокузнецкой улицами. По одной из версий, болванами назывались идолы, которым, как символу ордынской (татаро-монгольской) власти, кланялись московские князья, это было так же обязательно, как и дань; другая версия состоит в том, что болваны — это шаблоны для гончаров, кузнецов и шляпников. В первой половине XVII века вал был реконструирован и усилен земляными бастионами. Проехать в город или выехать из него можно было только через ворота. Они притянули к себе пучок улиц. Площади пока не было, но перед валами был устроен плацдарм, свободный от построек и необходимый для обороны крепости. Часть плацдарма, прилегающая к воротам, московское наследие 22

Второй по времени постройки дом, помнящий нашествие Наполеона, — 1806 год

была очень привлекательна для торговцев, которые с удовольствием зазывали к себе проезжих. С 1670‑х годов и до конца первой трети XVIII века вал был таможенной границей Москвы. Это обстоятельство тоже способствовало торговле у ворот. Крепость, потерявшая смысл К концу XVIII века валы и бастионы Земляного города стали анахронизмом, как крепость они давно уже были не нужны, за ними не было ухода, а ров перед валами превратился в место свалки — тогдашние москвичи ничем не отличались по аккуратности от нынешних. Валы, прилегавшие к воротам, для удобства проезда были постепенно срыты. Посередине ещё не оформленной площади оставалась одиноко стоять каменная крепостная башня середины XVII века с воротами. Благочестивые предки считали необходимым и полезным устраивать при крепостных воротах, или лучше над воротами, часовни или надвратные храмы. Так было и у Серпуховских ворот. Сохранились документы 1767 года, из которых следует, что над Серпуховскими воротами было целых две деревянные часовни. Полицмейстерская канцелярия, обращаясь к Синоду, писала, что к воротам по обе стороны, над проездами, пристроены на столбах деревянные пристройки — часовни. В часовнях поставлены иконы от близлежащих церквей, снаружи от церкви Вознесения за Серпуховскими воротами, изнутри от церкви Екатерины. От икон собирают деньги священники «в свою собственную корысть». Строения худого вида и такой ветхости, что угрожают проезжим падением. Были ли приняты меры по этому обращению, не известно. В 1775 году башня была оформлена заново, из неё сделали триум-

общественное пространство фальные ворота в честь победы над Турцией. Наконец в 1798 году городские власти распорядились валы срыть и ворота уничтожить. Считается, что так и было. Однако есть сведения, что и в 1803 году ворота без сводов ещё существовали.

Без архитектурного будущего До середины ХХ века Пятницкая улица выходила не на Серпуховскую площадь, а на Валóвую улицу. Для удобства транспорта Пятницкую продлили к югу, создав искусственный проезд на Большую Серпуховскую улицу. В 1960‑е годы под Серпуховской площадью построен тоннель, по которому транспорт пошёл транзитом вдоль Садового кольца. Поэтому южная часть Серпуховской площади не сохранила ни исторической границы застройки, ни старых домов. За время советской власти с площади исчезли шатровая часовня в русском стиле, сквер с фонтаном и чугунной оградой, множество магазинов. Людная площадь превратилась в унылый транспортный узел. Бесформенному пространству площади необходимо придать человеческий масштаб

Вало`вая улица

Дома XIX века снесены в 1960-е годы

Уже построены здания по правой стороне улицы, задающие её новую ширину

и притягательность. Мысли о реконструкции Серпуховской площади давно уже витают в воздухе. В послевоенные годы один из проектов предусматривал снос всей застройки между Большой Серпуховской и Люсиновской улицами. Он предполагал строительство там гигантской «аллеи», вдоль которой стояло напротив друг друга несколько одинаковых высотных домов, чем‑то напоминавших здание на площади Восстания. Другой проект предполагал застройку расширенной до огромного размера площади большими домами по периметрам новых кварталов. В наше время идёт строительство офисно-административного, торгового и производственного здания на южном углу Валóвой улицы.

Как звать Со времени обустройства до конца 1917 года площадь называлась Серпуховская. Потом на несколько месяцев она получила имя Советской, затем Пролетарской, а с 1918 года — Либкнехта. В 1922 году площадь переименована в Добрынинскую — в память Петра Добрынина (18941917), рабочего и одного из руководителей московских большевистских мятежников: он погиб во время боёв октября 1917 года у Зачатьевского монастыря на Остоженке, командуя рабочими отрядами, продвигавшимися к штабу Московского военного округа (Пречистенка, 7). Станция метро Кольцевой линии под площадью с момента открытия в 1950 году до 1961 года называлась «Серпуховская», и только потом стала «Добрынинская». С 1992 года площадь снова стала Серпуховской. Интересно, что местные жители до 1970‑х годов про площадь и её окрестности говорили только «Серпуховка»: «продают на Серпуховке», «пошёл на Серпуховку». Потом постепенно площадь стали называть Добрынинской или Добрынинкой, и возвращению исторического имени не помогло даже то, что название «Серпуховская» возродилось в новой станции метро, открытой на Серпуховско-Тимирязевской ветке в 1983 году.

Южная, не сохранившаяся часть овала площади

Сегодня на большом брандмауэре сохраняется керамическая композиция «Мы строим коммунизм» — интересный образец искусства советской эпохи второй половины ХХ века, находящийся под угрозой уничтожения в связи с реконструкцией дома Серпуховская площадь, вид на восток. Фотография 1940‑х годов

Дом, с которого началось формирование площади (1802 год, снесён)

Улица Большая Ордынка

Северная часть Серпуховской площади. Фотография 1940‑х годов >

сентябрь 2012

Герои прошлого Сегодня на Серпуховской площади стоят два памятника. Один — Петру Добрынину, у выхода станции метро «Добрынинская». Он поставлен в 1967 году скульптором Г. Д. Распоповым. Другой памятник стоит на южной части площади. Это медная чеканная фигура великого поэта Алишера Навои, подаренная Москве городом Ташкентом. Автор монумента скульптор Равшан Миртаджиев, архитекторы А. Кузьмин и И. Воскресенский. Площадка вокруг скульптуры вымощена в форме многолучевой звезды, часто используемой в узбекском искусстве. За памятником Навои создан сквер с редкими для Москвы растениями. Например, здесь можно увидеть пирамидальные тополя.

Небрежное отношение к кривым фасадам В 1799 году был утверждён план площади. Он осуществлялся постепенно, к 1830‑м годам площадь была завершена. Она представляла собой овал, вытянутый с запада на восток, образованный двухэтажными домами в классическом стиле; северная часть застройки, можно сказать, сохранилась, и дома имеют криволинейные в плане фасады. Первый дом на западном углу Большой Полянки был построен в 1802 году. Следом за ним, в 1806 году построили здание близ восточного угла Большой Ордынки. Угол улицы оставался незастроенным. Владение на углу Большой Ордынки и корпус вдоль улицы построены до 1818 года. Первые этажи этих домов были предназначены под торговлю и отличались широкими окнами — витринами в западной части. Поскольку площадь была овальной, в 1883 году архитектор С. Тропаревский надстроил эти дома одним этажом и переоформил фасады. Со двора у домов сохранились галереи на кирпичных столбах. Такая распространённая в Москве конструкция зданий предусматривала вход в верхние этажи не через подъезды, а из галерей. Лестницы соединяли галереи, на них же находились туалеты. Под каждым трёхэтажным туалетом была своя выгребная яма, по мере заполнения вычерпываемая золотарём — ассенизатором. Дом на углу Большой Ордынки в начале ХХ века принадлежал Скворцову. В нём с 1894 по 1917 годы работала фотография Павла Алексеевича Пономарёва. Впоследствии фотография несколько раз переезжала из помещения в помещение, с этажа на этаж. Работает фотография в доме и сейчас, вход в неё расположен со стороны Большой Ордынки. К восточному торцу описанных зданий в 1856 году примкнул дом на углу Пятницкой улицы, известный впоследствии магазином «Колбасы». Он перестраивался в 1889 году. Последняя перестройка 1905 года была проведена по проекту архитектора В. Гамбурцева, именно его фасад мы видим сегодня. Дома вдоль северного фасада Серпуховской площади уже много лет затянуты сеткой или фальшфасадами. Эта единственная сохранившаяся часть старой Серпуховской площади, без сомнения, заслуживает реставрации, но этим пока никто не занимается.

хлебные зрелища минувшее

Б «Я считаю, что кинематография - пустое, никому не нужное и даже вредное развлечение. Только ненормальный человек может ставить этот балаганный промысел в уровень с искусством. Все это вздор, и никакого значения этим пустякам прилагать не следует». Николай II, самодержец всероссийский

текст Элиши Зинде

До того как «Художественный» обрел знакомый шехтелевский облик, на этом месте четыре года простояло другое здание электротеатра» >

Дом Фирсановой-Гонецкой на Неглинке — один из первых в Москве, где демонстрировалось изобретение братьев Люмьер >

Первые опыты Тот самый поезд братьев Люмьер, символизировавший начало эры синематографа, впервые прибыл в Москву 6 мая 1896 года. Фильма была продемонстрирована в здании театра Солодовникова на углу Кузнецкого Моста и Большой Дмитровки. Здание это, пережив впоследствии пожар и две реконструкции, сохранилось — сейчас в нем Театр оперетты. Первое время фильмы показывали в летних садах, цирках, театрах, других помещениях, сдававшихся в аренду. Единственным исключением стало постоянное помещение «Электрического театра» в здании Верхних Торговых рядов на Красной площади (ныне — ГУМ), который действовал с 26 декабря 1897 года по 31 мая 1898 года. 1 января 1903 года «Новый электрический театр» открылся в доме Хлудовых (угол Рождественки и Театрального проезда). Здание это сохранилось, но еще в 30‑е годы прошлого века было изуродовано до неузнаваемости (сейчас оно принадлежит Министерству транспорта).

На месте «Большого Парижского электротеатра» сейчас квартиры — на аренду и на продажу! >

ДКН

Братья Хлудовы, коллекционировавшие древнерусские книги и современную им живопись, также приютили в своем доме один из первых электротеатров >

московское наследие 22

Вскоре на соседних улицах появились конкуренты с похожими названиями. В Неглинном проезде, в доме Фирсановой-Гонецкой (ныне Неглинная ул., д. 14) — «Электро-космографический театр». На Петровке, в доме Матвеевой (ныне д. 12, стр. 1) — «Электрооптический театр». На Тверской, напротив «Елисеевского», в доме Сазиковых (не сохранился, находился на углу Малого Гнездниковского переулка) — «Биографический театр», а рядом с «Филипповской» булочной, в доме Бахрушина (д. 12, стр. 1, здание реконструируется) — «Граммофизиоскопофон». На Лубянке, в доме Малюшина (ныне дом 23 / 22 по Б. Лубянке) — «Электрический театр».

Первая сеть На рубеже XIX и XX столетий Абрам Борухович (Борисович) Гехтман, московский мещанин, совместно с сестрой Ривкой Гехтман-Ширман владел часовым магазином в доме купца Юрасова, на углу Сретенки и Рыбникова переулка. Дела шли не лучшим образом, хуже, чем у старшего брата Лазаря, который торговал на Никольской улице серебряными, золотыми и бриллиантовыми изделиями, часами и будильниками. Абрам решил поменять сферу деятельности и летом 1906 года получил разрешение на электификацию синематографа на 225 мест на втором этаже двухэтажного дома Бобовича на Арбате, на углу с Большим Афанасьевским переулком. Заведение носило название «Большой Парижский театр» и,

по отзыву корреспондента журнала «Сине-фоно», представляло собой «узкую клетку, в которой с трудом помещалось 500 человек». Продолжим цитату: «Перестроенный из жилого помещения театр представлял собой лестницу, на вершине которой публика галереи чуть ли не подпирала головами потолок. Духота в театре стояла нестерпимая, но публика охотно высиживала до конца сеанса и, несмотря на внешние неудобства в виде тесноты и жары, охотно посещала этот театр и отдавала ему предпочтения перед остальными театриками. Объяснялось это тем, что владелец этого театра Абрам Гехтман представлял собой больший магнит для публики, чем все его тогдашние «боевики», вместе взятые. Всегда жизнерадостный, обходительный, находчивый, остроумный, он сумел найти в каждом своем посетителе какой‑то такой винтик, которым он как бы привинчивал его к своему театру». В 1910 году на месте старого двухэтажного здания был построен многоэтажный доходный дом по проекту архитектора Ф. А. Когновицкого. В 1907 году Гехтман открывает «Большой Парижский электротеатр» на 130 мест — на втором этаже дома Мещериных на углу Пятницкой и Водоотводной улиц (сейчас — Кадашевская набережная). В советское время это был кинотеатр «Заря». Его больше нет, но здание сохранилось, при желании можно купить или снять посуточно одну из квартир, находящихся на месте бывшего «Большого Парижского». Осенью 1907 года Гехтман подает прошение об открытии третьего кинотеатра, на втором этаже дома Халатова на Яузской улице, на углу с Устьинской набережной. В 30‑е годы одновременно с уничтожениЧасовой магазин Шехтмана на Сретенке — родина первой российской киносети >

ДКН

Но это было другое кино Сто лет тому назад в Москве было 107 кинотеатров. Из них более-менее сохранил внешний облик и по‑прежнему используется для показа фильмов лишь один — «Художественный» (в прошлом — «Художественный электротеатр»), на Арбатской площади. Другие здания или помещения перепрофилированы, перестроены, снесены.

минувшее

ДКН

сентябрь 2012

Охота на медведей в России» (эта картина удостоена золотой медали на Гамбургской выставке), «Цеппелин № 4» и др.». Первый собственный дом Первым электротеатром, открывшимся в специально построенном для того помещении, стал «Художественный электротеатр» на Арбатской площади, построенный в 1909 году по проекту архитектора Н. Благовещенского и перестроенный в 1913 году Ф. Шехтелем. В 1912 году на Таганке был построен электротеатр «Вулкан» (позднее перестроен, сейчас это старое здание театра на Таганке). В ноябре 1913 года открывается громадный (на 1500 мест) электротеатр Ханжонкова на Триумфальной площади. В сталинском монстре, часть которого занимает современный кинотеатр «Дом Ханжонкова», крайне сложно распознать здание столетней давности (высота которого, к примеру, превышала ширину по фасаду, а уж про стиль глупо и говорить). Но уже в следующем месяце на Серпуховской площади распахивает свои двери «Великан» на 2000 мест (одним из четырех совладельцев был Абрам Гехтман). Пере-

именованный в советское время в «Спорт», он был уничтожен во время бомбежки в 1941 году. Позже на этом месте был построен (и разрушился от старости) кинотеатр «Буревестник». В том же 1913 году открылся «Уран» на Сретенке (д. 19, здание было снесено в 1997 году, несмотря на статус вновь выявленного памятника истории и культуры) и «Мир» на Новосущевской улице (д. 55 / 18, в советское время назывался «Труд», потом «Салют», в 2004 году снесен). В 1914 году было построено здание электротеатра «Форум» на Садово-Сухаревской (от которого мало что осталось) и «Колизея» на Чистопрудном бульваре (после реконструкции в 70‑е годы превратившийся в театр «Современник»). Последним электротеатром дореволюционной постройки стал пополнивший империю Гехтмана «Арс» на Тверской, д. 61 (сейчас — д. 23, Драматический театр им. К. С. Станиславского).

«Форум» родился в России, пережил СССР, сохранив имя и специализацию, но в новой России судьба его сложилась печально <

ДКН

На месте концертного зала имени Чайковского сто лет тому назад стояло здание обанкротившегося варьете, в котором поздними вечерами крутили чернобелые немые порнофильмы <

Александр Алексеевич Ханжонков вряд ли узнал бы сегодня здание «Дома Ханжонкова» >

Кинотеатр «Арс»

ДКН

Кинотеатр «Великан», переименованный в советское время в «Спорт»

ДКН

Первое порно В 1908 году московское градоначальство начинает борьбу с показом в синематографах картин «парижского жанра», что определялось в циркулярах как «демонстрация обнаженного тела без трико». Вот, к примеру, реклама театра «Буфф»: «Ровно в 10 ½ часов вечера только для взрослых при переполненных сборах — «Парижский Жанр». Сегодня получены из Парижа — собственность театра «Буфф» — только на три дня: «Драма Гризетки» (реалистическое изображение жизни жуирующего Парижа, высокодраматические сцены с натуры на полотне)», «Держи свечу» (похождение парижского ловеласа с натуры), «После бала-маскарада Парижской оперы. Высокий парижский жанр Кадриль Мулен-Руж» (знаменитые ЛяГулю, Рэйон-дˇОрн, Мом-Кревет, Касс-дˇОр). Места нумерованные, цены возвышенные». Синематограф «Гомон», позднее переименованный в электротеатр «Буфф», располагался в помещении прогоревшего театраварьете «Буфф-миниатюр» и принадлежал шведской подданной Лидваль, родственнице знаменитого архитектора Федора Лидваля. В момент открытия он был крупнейшим по размерам (800 мест), но просуществовал недолго. Сейчас на этом месте находится Концертный зал имени П. И. Чайковского. Первой жертвой борьбы с порнографией стал не «Буфф», а принадлежавший германскому подданному К. Ю. Эрнсту электротеатр «Мефистофель». Он располагался в пассаже Солодовникова на Кузнецком Мосту (здание разрушено во время бомбардировки Москвы в 1941 году). Эрнст заявил, что фильмы демонстрировались с разрешения участкового пристава Эрна. Когда это подтвердилось, пристава отправили на семь суток на гауптвахту, а «Мефистофель» открыли. Первая после скандала реклама гласила: «Электротеатр „Мефистофель“ — любимец московской интеллигенции. Сегодня:

ДКН

ем церкви Николая Чудотворца в Кошелях начался снос домов на Яузской улице. К 1975 году была снесена вся четная сторона улицы, которая до 1994 года была гораздо короче, чем сейчас, заканчиваясь у Астаховского (Яузского) моста. Там, где был кинотеатр, — сейчас сквер с обелиском «Пограничникам Отечества». В октябре 1913 года Гехтман открывает электротеатр «Унион» — на углу Большой Никитской и Никитского бульвара. Он просуществует долго (в советское время будет называться «Кинотеатром повторного фильма»). Сейчас здание занимает театр «У Никитских ворот». Вскоре после того как Абрам Гехтман начал заниматься синематографом, прямо над его часовой лавкой на Сретенке, дом 4, открылся «Театр Гранд-Электро (Русский электротеатр)». Им владел сначала И. П. Хазов, потом — владелец дома Юрасов, переименовавший заведение в «Сретенский Гранд-Электро». Позднее название менялось еще несколько раз — «Фантомас», «Искра», «Хроника». Дом сохранился, кинотеатр — нет. В январе 1908 года в «Грандэлектро» демонстрировались следующие фильмы: «Две соперницы» (драма из римской жизни), «Балет «Японские бабочки»», «Людоед детей» (в красках), «Маленькие воришки», «Шутка дьявола», «Бег в Париж за париком», «Неудачное катание на льду», «Операции профессора Дуаэна», а также «Сверх программы! Поразительный по впечатлению снимок с последнего пожара в Париже. Масса жертв! Самоотверженность пожарных. Спасение детей из моря пламени». Директором электротеатра служил бывший сибирский подрядчик Константин Абрамович. Вскоре после начала работы он открыл собственный синематограф — в доме 58 по Тверской улице (старая нумерация), напротив Глазной больницы. Названию не отказать в оригинальности: «Гранд-электро». В 1911 году театр закрыли как не соответствующий правилам пожарной безопасности. Позднее на этом месте стояло здание гостиницы «Минск», сейчас — гостиница «Интерконтиненталь». Как и у Гехтмана, у Абрамовича был брат. Николаю Абрамовичу принадлежали два электротеатра — «Патеграф» на углу Большой Бронной улицы и Страстной площади (сейчас на этом месте сквер) и на Елоховской улице (сейчас — Московский театр кукол, Спартаковская ул., 26).

«Совершенно разошедшиеся демоны, не торгуясь, посадили парочку на извозчика и повезли в кино "Арс". Ипполит Матвеевич был великолепен. Он взял самые дорогие билеты. Впрочем, до конца сеанса не досидели. Лиза привыкла сидеть на дешевых местах, вблизи, и плохо видела из дорогого двадцать четвертого ряда». И. Ильф, Е. Петров, «Двенадцать стульев»

пустое место

пожарный случай 44

подготовила Яна Миронцева

Электротеатр «Форум» должен был стать музеем Михаила Шемякина — но не стал < Первый пожар нанес «Форуму» незначительный ущерб

1б

Общий вид кинотеатра с СадовойСухаревской улицы, 1930-е годы

ДКН

Фотофиксация февраля 2002 года — до разрушительных пожаров

московское наследие 22

Электротеатр «Форум» было построено в 1914 году архитектором Федором Никитичем Кольбе и инженером Л. А. Анохиным в неоклассическом стиле. Владельцы участка по Садовой-Сухаревской улице, почетная гражданка М. Н. Попова, почетный гражданин М. С. Павлов и дворянин Н. В. Беляев, снесли все имевшиеся строения — жилые одно- и двухэтажные дома с многочисленными пристройками — и почти всю территорию заняли зданием электротеатра. В 1915 году здание оценивалось в 153 851 рубль, а ежегодного дохода оно приносило 18 352 рубля. «Форум» был одним из всего двух сохранявшихся в Москве примеров (еще — кинотеатр «Художественный» архитектора Федора Осиповича Шехтеля, но он сохранился не полностью) нового типа зрелищных сооружений — упрощенного театрального здания. При появлении электротеатр, с его классическим трехчастным фасадом, восьмиколонным портиком и аттиком, доминировал в застройке и служил центральным элементом всего квартала. Но размеры фасада и композиционное решение делали здание похожим на типичный главный дом городской усадьбы — «Форум» органично вписывался в окружающее городское пространство.

В 1950 – 1960 годах справа и слева от «Форума» появились многоэтажные кирпичные жилые дома: типичный сталинский и безликий брежневский; роль бывшего электротеатра совершенно переменилась: он остался последним островком малоэтажной дискретной московской застройки. Ценной была не только внешность здания, но и его интерьеры, в частности, колоннада из искусственного мрамора. В новейшее время московское правительство сначала собиралось организовать в «Форуме», признанном памятником, музей знаменитого художника и скульптора Михаила Шемякина; однако позднее от этой идеи оно отказалось и продало здание с аукциона. Собственники менялись и практически ничего не делали — бывший электротеатр стоял затянутый сеткой, а затем стал гореть. Первый пожар не нанес «Форуму» значительного ущерба, но после второго и третьего полностью выгорели помещения зрительного зала и фойе, произошло обрушение кровли — теперь интерьеры почти полностью утрачены. Главный фасад еще сохранялся, но требовал безотлагательных реставрационных работ, которые проведены не были.

пустое место Собственники здания менялись, но не менялось к лучшему его состояние < На месте «Форума» должен был появиться «многофункциональный центр» >

К 2009 году пожары довели состояние бывшего электротеатра до «крайне аварийного состояния» <>

5 сентябрь 2012

доминанта всей страны вид на жительство

текст Владимира Седова, круговая панорама Москвы сделана фотографической фирмой «Шерер и Набгольц» с храма Христа Спасителя в 1867 году; современная панорама с той же точки — в 2009 году. Все материалы предоставлены фондом «Московское время»

Во всех градостроительных книжках и статьях вы узнаете, что Кремль, Московский Кремль, единственный кремль, который пишется с большой буквы (а рязанский, коломенский и псковский не получают такого бонуса), так вот, этот Кремль — сокровище древнерусского градостроительного искусства, он доминировал в панораме средневековой Москы, доминировал в Новое время, доминирует и в Новейшее время. На картинке Интервидения и на картинках запад-

ных телеагентств вы увидите вид на этот город / замок. Сложившееся положение, при котором Кремль возвышается в центре столицы и державы, долго и тщательно охраняли. Поэтому то, что близко к Кремлю, как и сам Кремль, сохранилось относительно хорошо. Поэтому так много старых вертикальных акцентов сохранилось на этом отрезке панорамы. Утрат тут тоже не так много. В целом на этом благополучном куске видно, что в советское время несколько

«проредили» храмы, добавили высотности общественным зданиям, что «придавило» храмы. Но спасительная роль Кремля сейчас работает все хуже, особенно для дальних районов исторического центра, где высотность, как это видно на панораме, постоянно повышается. Сталинские высотки, две из которых видны на горизонте, дополняются неясными громадами — прямо сейчас.

сохранившиеся «вертикальные акценты»

1 Церковь Богоявления в Китай-городе

2 Меньшикова башня

3 Церковь Троицы в Никитниках

4 Кирха Петра и Павла

5 Знаменский монастырь на Варварке

6 Церковь Георгия на Псковской горке

7 Ивановский монастырь

8 Церковь Трех Святителей

9 Колокольня Софийской церкви

10 Воспитательный дом

11 Церковь Николы Заяицкого

12 Купол Сената

13 Церковь Рождества Богородицы

14 Боровицкие ворота

15 Теремной дворец

16 Успенский собор

17 Большой Кремлевский дворец

19 18 Архангельский Колокольня Ивана Великого собор

29 Церковь Николая в Воробьине

30 Церковь Иконы Грузинской Божьей Матери

Кремль

утраченные памятники

28 Церковь Успения на Покровке

московское наследие 22

31 Церковь Похвалы Богоматери

20 Собор Покрова на Рву (собор Василия Блаженного)

вид на жительство

18 16

20 17

4 3

7 5

????????? ???????

24 25

29 30

26 27

утраченные «вертикальные акценты» (памятники сохранились)

21 Католический костел Петра и Павла

22 Церковь Троицы на Грязех

26 Церковь Троицы в Серебряниках

27 Церковь Георгия в Ендове

сентябрь 2012

23 Церковь Воскресения в Барашах

24 Церковь Введения в Барашах

25 Церковь Троицы в Хохлах

злая княгиня или вор в затоне 48

крути педали

Маршрут №5

25 км

текст, графика А лександра Васина

Покровское-Стрешнево — Строгино — Троице-Лыково — Крылатское — Кунцево — Фили Эта невзрачная окаменелость — знаменитый Сходненский череп возрастом в 15 тысяч лет, найденный в 1939 на берегу реки Сходня

Маршрут №5

водн ы й стадион

.ма

боды

. москв им

войковская

канал

ул

химка

МКАД

Т У Ш И Н С К ое аэрополе

парк покровское стрешнево

се

сходня

Химкинское водохранилище

ос

ул

сс

. св о

ТУШИНСКАЯ ш

ое

ко

ск

дс

лам

ый

ра

канал око

нг

деривационн

ни

вол

ле

карту на соседней странице) с давних пор пересекались важные транспортные потоки. По реке Всходне (Сходне) суда всходили до волока к Клязьме, по которой можно было попасть во Владимир. Волоцкий тракт вел к Волоколамску. Считается, что тушинский мыс, ограниченный Всходней, благодаря своему выгодному географическому положению мог стать местом начала Москвы (в 1608–1610 годах тут даже располагался конкурент Кремля — лагерь Лжедмитрия II, Тушинского Вора). Со временем количество транспортных магистралей в этом районе только увеличива-

скающие воду в канале на 36 метров, прорыт Деривационный канал, отводящий воду из водохранилища в Сходню. Хорошевское и Карамышевское спрямления образовали два искусственных острова: Серебряный бор и Мневниковская пойма. К 1970 году окончательно сформировался Строгинский (Щукинский) затон. В 1972– 1973 годах сооружен Гребной канал. Сегодня мы добавим на карту еще один маршрут — велосипедный и проедем мимо основных водоемов северо-запада Москвы. сходня

0 км В окрестностях деревни Тушино (см.

лось. В 1901 году была проложена Виндавская (ныне Рижская) железная дорога. В 1935 году построен Тушинский аэродром. В 1944 году от Сокола в Тушино провели трамвайную линию. В 1975 году под землей заработало метро. Но более всего изменилась воднотранспортная система. На карте стали появляться новые водные объекты. В 1932 году началось строительство канала «Москва— Волга» имени И. В. Сталина (в 1947 году переименованного в канал имени Москвы). К 1937 году долину реки Химки заполнило Химкинское водохранилище, по территории села Иваньково прошел трехкилометровый участок канала, соединяющий водохранилище с Москвой-рекой, введены в эксплуатацию шлюзы №7 7 и №8 8 , опу-

ш а л

ат

ук

ова

ин строг

ссе ское шо

СОКОЛ

строгино

Строгинский мост

строгинский затон

Кирилл Корнев

щукинская

Тоннель

л ат

московское наследие 22

ол

о о п

я ска

Велотрасса

Гребной канал

«Зеленая дорожка»

М и

кр ы латское р

Курьезная надстройка над главным домом сделана из дерева, раскрашенного под кирпич. Последняя хозяйка усадьбы, видимо, очень хотела жить в старинном замке (открытка 1920-х годов) >

Карамышевскоеспрямление

на

ов

ул.

УЛ. КР

а ж ук

ог

марша л

дн

р.

ро

москва

че

Хорошевское спрямление сере ь рян ы й бор

ПокровскоеСтрешнево. Главный дом

4 5

октябр ь ское поле

л. н и

н жние м

ев

ни

мневниковская пойма о

. ул

молодежная ул. молодогвардейск а я

кунцевская

бо

ль

ая

ил

ев

ск

ая

фили

багратионовская

М филевский парк

пионерская ку

з ту

ов

ск

ий

о пр

сп

ек

парк побед ы

крути педали Стрешнево». Сюда можно попасть от одноименной платформы Рижской железной дороги 1 . Станционное здание, построенное в 1908 году архитектором С. А. Бржозовским (им же спроектирован и Рижский вокзал), еще несколько лет назад украшал изящный полумесяц, делающий здание похожим на мечеть. Кто-то его сбил, видимо, по религиозным соображениям. В парке можно покататься по лесным дорожкам, вокруг прудов, а также съездить к шлюзу №7 7 , чтобы полюбоваться каналом и почтить память десятков тысяч погибших заключенных, чьими силами возводилось это грандиозное сооружение. Интересно, знают ли жители коттеджного поселка «Покровские холмы» и жилого комплекса «Покровский берег», что на месте их элитных домов находился лагерь на 5000 человек? Если вам захочется увидеть кусочек крыши дачи миллионера Носенкова 2 (ул. Береговая, д. 2, стр. 14), выстроенной в 1909 году архитектором В. А. Симовым в соавторстве с Л. А. Весниным, придется привстать на педалях — памятник архитектуры скрыт высоченным забором.

5 км Заброшенная усадьба «Покровское-

Стрешнево» 3 (Волоколамское ш., д. 52) расположена в юго-восточной части парка. Вход в нее официально закрыт, но если пролезть сквозь решетку, то в заросшем саду можно обнаружить церковь, красивую полуразрушенную оранжерею и величественный главный дом. Стекла выбиты, но внутреннее убранство (лепнина, паркет, мраморные скульптуры) еще цело.

В ХVII–XVIII веках окружающие усадьбу земли принадлежали Стрешневым, в XIX веке Глебовым-Стрешневым, а последней владелицей усадьбы была княгиня Шаховская-Глебова-Стрешнева. Часть усадьбы княгиня превратила в парк, в котором по билетам позволялось гулять и собирать грибы. С. А. Толстая Л. Н. Толстому (1897 год): «В Покровском очень грустно то, что везде видна злоба хозяйки: всё огорожено проволокой колючей, везде злые сторожа, и гулять можно только по пыльным, большим дорогам». После революции в «ПокровскомСтрешневе» располагались: санаторий ЦК, дом отдыха текстильщиков, Музей усадебного быта, НИИ гражданской авиации.

10 км По Виндавской улице, мимо метро «Щу-

кинская» мы выезжаем на Строгинский мост. Сам мост не очень красив, но вид с него захватывающий. Отсюда можно наблюдать, как волжская вода, пройдя 128 км по каналу, сливается, наконец, с Москвой-рекой. Слева от места слияния — устье Химки. Мы движемся дальше. Вначале по Строгинскому шоссе, а затем по берегу Строгинского (Щукинского) затона. Между рекой и деревней Троице-Лыково 5 (одной из немногих деревень, сохранившихся в черте города) расположена довольно негостеприимная территория Успенского храма, известная своими жестокими охранниками. Заезжать туда не рекомендуем, хотя там и находится знаменитая церковь Троицы Живоначальной 4 (ул. Одинцовская, д. 24), выстроенная в конце XVII века архитектором Яковом Бухвостовым в стиле «нарышкинское барокко».

План Москвы 1931 года. Канала еще нет.

Карта Москвы 1931 года

25 км Дальше двигаться вдоль реки нельзя

(к воде выходят госдачи), поэтому мы поднимаемся к деревне Троице-Лыково и движемся по лесной дороге к Крылатской улице. По Крылатской улице мимо Гребного канала можно сразу ехать до Крылатского моста, а можно прокатиться по приятной кольцевой велотрассе «Крылатское» (ее общая протяженность 13,5 км). Минуя мост, мы двигаемся по набережной вдоль Москвы-реки (только сильно не гоните — дорога разбита и через нее стекают ручьи). Справа Фили-Кунцевский лесопарк, тут можно найти место для привала. Через парк по «Зеленой дорожке» мы выезжаем к Большой Филевской улице. По дороге нам встретится храм Покрова в Филях 6 (ул. Новозаводская, 6), еще один пример «нарышкинского барокко». Маршрут можно закончить у метро «Фили» или у ж/д станции 7 с таким же названием.

Башня нижних ворот шлюза №8

Храм Троицы Живоначальной в ТроицеЛыково << Храм Покрова в Филях. Он же Центральный музей древнерусской культуры и искусства им. Андрея Рублева <

Схема лагерей и захоронений в районе Химкинского гидроузла

Еще несколько лет назад тут был полумесяц

ПокровскоеСтрешнево. Здание вокзала в 1908 году

сентябрь 2012

Дача Носенкова. Фотография 1909 года

Вячеслав Лопатин/fototelegraf.ru

2,5 км Путь начинается с парка «Покровское-

После пожара в 1980-х годах от великолепного вокзала осталось только кирпичное здание с башенкой >

экспансия изящных искусств жизнь в памятнике

текст Марии Трошиной

Садик «Мусейона» — бывшей усадьбы П. Глебова < Копия 1990‑х воспроизводит образчик деревянного дома Глебова >

Едва ли профессор кафедры теории и истории искусства Московского университета, доктор римской словесности и историк искусства Иван Владимирович Цветаев, задумывая в 1893 году при Московском университете музей, мог предположить, что пройдет 100 лет и созданное им творение станет одним из самых уважаемых в мире собраний мирового искусства. Строительство музея было событием государственного масштаба. Для строительства здания Московской городской думой была безвозмездно передана территория бывшего Колымажного двора вблизи Кремля. С самого начала музей создавался как учебно-вспомогательный и публичный на основе Кабинета изящных искусств и древностей Московского университета. В архитектурном конкурсе, по условиям которого проект должен был быть выполнен или в формах античной архитектуры, или в стиле эпохи Возрождения, участвовало 19 архитекторов, из которых был выбран московский архитектор Роман Иванович Клейн. Инициатор строительства музея, Иван Владимирович Цветаев принимал очень активное участие в проектировамосковское наследие 22

нии, обеспечивая архитектора новейшей специальной литературой по наиболее характерным, образцовым для своих эпох архитектурным памятникам, которые предполагалось использовать в качестве ориентиров или прообразов при проектировании фасада и интерьеров. Покровителем музея был великий князь Сергей Александрович, он же возглавлял Комитет по устройству Музея изящных искусств имени Александра III. Значительный вклад (и не только материальный) внес Юрий Степанович Нечаев-Мальцов, крупный промышленник и придворный. Не было бы Ю. С. Нечаева-Мальцова, музей остался бы пустым мечтанием университетского профессора И. В. Цветаева, о чем свидетельствует переписка этих двух выдающихся людей, состоящая из четырех увесистых томов. Главный корпус Государственного музея изобразительных искусств им. Пушкина (1898–1912) на Волхонке, известный всем с детства, давно уже не единственное строение в архитектурной коллекции — в комплекс музея входят более десяти зданий. Здания, которые были отданы в ведение

ГМИИ имени Пушкина составляют архитектурную коллекцию музея. Каждое из них имеет богатую историю, связанную с допожарной и послепожарной Москвой, с блистательными именами московских зодчих. Для каких‑то из них — передача в ГМИИ им. Пушкина — стало единственным спасением от уничтожения. Если дом стоит пустой — то он тихо умирает. Одним из первых «приобретений» ГМИИ стало бывшее здание меблированных комнат «Княжий двор», некогда восточный флигель усадьбы Голицыных. В 1865 году в главном доме этой усадьбы, построенном при участии архитектора М. Ф. Казакова, был открыт один из первых музеев общественного пользования — «Голицынский музей», состоявший из картинной галереи, отдела древностей и библиотеки; музей просуществовал до 1886 года, когда был продан с аукциона. Значительная часть его коллекции попала в Эрмитаж в Петербурге. После передачи музею в конце 1980‑х восточного флигеля в нем размещался музей личных коллекций, а сейчас галерея искусства стран Европы и Америки XIX – X X вв. В правом флигеле бывшей усадьбы князей

жизнь в памятнике Дом графики — классический образец московского ампира < Новая архитектура входа в отдел личных коллекций

О принадлежности здания к музею можно догадаться по юбилейным баннерам < В архитектурную коллекцию входят подлинный флигель усадьбы Глебова и доходный дом

Голицыных размещаются научные отделы ГМИИ им А. С. Пушкина. Отдел личных коллекций теперь располагается по адресу Волхонка, 10 в так называемом «Жилом доме с лавками». Еще в начале XIX века здесь находилась антикварная лавка, со временем ставшая «Торговым домом Г. Волкова с сыновьями». После революции судьба владений была непростой: их хотели снести в связи с прокладкой подземных тоннелей для станции метро «Дворец советов», но передумали и, наоборот, укрепили фундаменты домов. При передаче владений музею было решено объединить здания атриумом в архитектурный ансамбль. Прелестная усадьба в стиле московского ампира по Колымажному переулку притаилась в глубине чудесного сада с партером. Когда‑то принадлежавшая действительному статско му советнику П. И. Глебову, который в 1817 году построил на участке деревянный особняк и разбил парк, после долгого запустения, она была передана ГМИИ имени Пушкина и теперь здесь занимаются дети в Центре эстетического воспитания «Мусейон». сентябрь 2012

Недавняя находка музейщиков — роскошные потолки бывшего доходного дома в Малом Знаменском переулке >

Еще одним великолепным примером типичного московского ампира является Дом графики — построенный в 1826-28 годах жилой дом В. А. Глебовой (архитектор Ф. М. Шестаков). По своему характеру он представляет совершенно иной тип архитектуры послепожарной Москвы — двухэтажный каменный жилой дом с мезонином, стоящий по красной линии Колымажного. Такое его расположение, как и композиция фасада, следовало новому регламенту, разработанному Комиссией для строений в Москве. Последний его хозяин, купец А. В. Бурышкин в 1912 году завещал передать главный дом усадьбы городу Москве для организации в нем музея, однако его воля была исполнена только через много лет. Сейчас это самое крупное в Москве хранилище западноевропейской и русской графики, в котором сосредоточено около четверти миллиона произведений всех выдающихся художников Западной Европы, России, Китая и Японии. Бывшая городская усадьба Вяземских-Долгоруковых в Малом Знаменском переулке недавно вошла в архитектурную коллекцию музея. Сейчас она находится

на реконструкции, но в скором времени откроет свои двери для посетителей. Музей дал новую жизнь этим сооружениям, а москвичи и гости столицы получили возможность увидеть больше сокровищ самого музея, но разбросанность этих зданий тоже проблема. Вокруг грандиозных планов по созданию Музейного городка ведутся споры, каким ему быть. Однако жизнь идет своим чередом и музей работает. В этом году ему исполнилось 100 лет. Как проходит жизнь музея, что нового происходит в этих старых стенах — об этом мы поговорили с сотрудниками ГМИИ имени Пушкина.

Б Ходят слухи, что первые в мире трёхуровневые светопрозрачные перекрытия для Пушкинского музея спроектировал не Шухов < По фасадам музея можно изучать архитектурные формы

Татьяна Тютвинова, заместитель заведующего отделом гравюры и рисунка

Я работаю здесь 15 лет, но моя судьба свела меня с музеем гораздо раньше — еще ребенком попала в музей — ходила в детскую изостудию, потом занималась в Клубе юного искусствоведа. Вы уже тогда определили свое будущее? Первое мое образование музыкальное и мне очень хотелось поучаствовать в проведении Декабрьских вечеров — известном музыкальном фестивале в нашем знаменитом Белом зале. Они уникальны тем, что соединяют визуальный ряд, выставку и концертная программа подбирается

московское наследие 22

таким образом, чтобы все зрители видели аналогию графики, живописи, поэтического текста. И я стала помогать в качестве лаборанта, имея диплом дирижерско-хорового отделения. Я поняла, что хочу направить свои силы на историю искусства и понять для себя, что же восхищает людей в искусстве, почему произведения искусства завораживают. Перед глазами были замечательные примеры, замечательные судьбы, и я пошла в МГУ. Вы сразу поняли что вам по душе графика? Во время учебы у нас было много интересных занятий. Мне очень повезло — один из лучших искусствоведов, Виктор Гращенков, вел у нас интереснейшие занятия по искусству рисунка, рисунку и гравюре старых мастеров, и я поняла, что графические искусства это то, с чем мне хотелось бы связать свою жизнь. Это был сознательный выбор, — графика меня волнует больше живописи. А где находится ваш отдел? Мы находимся в отдельно стоящем здании. Особняк 1826 года, русский ампир, совершенно прелестный в традициях старой Москвы. Поначалу музей не имел такого количества зданий в своем архитектурном фонде. Благодаря Ирине Александровне музей сумел расшириться и с 1962 года мы переселились туда. В нашем доме жили люди, были коммунальные квартиры, затем была проведена реконструкция и реставрация. Сначала, когда отдел туда только переехал, там были открыты выставочные залы, но, к сожалению, потом пришлось закрыться. Дом имеет деревянную начинку, и это стало небезопасно для фондов. И наша по-

жарная инспекция рекомендовала закрыть экспозицию. Отдел гравюры и рисунка не только старейший, но и самый большой отдел музея по единицам хранения — это более 350 тыс. экспонатов. Для вас имеет значение, что это памятник архитектуры? Несомненно. Для любого музейщика очень важны традиции в любой области, мы стараемся сохранять преемственность, и, прежде чем принять решение по реконструкции, мы всегда думаем, насколько это действительно необходимо. Все это продумывается, взвешиваются все за и против. Эти традиции создают особое настроение, когда ты понимаешь, что все в этой жизни идет своим чередом и ничего не прерывается, то, вливаясь в этот поток, хочется обрести гармонию, не хочется взрывать и реконструировать, меняется взгляд на течение исторического процесса, все воспринимается более спокойно на фоне большого человеческого опыта. Прежде чем стать хранителем, нужно понять, что этот уклад жизни требует от человека дисциплинированности, сосредоточенности, аккуратности. Он подчинит твою личную жизнь и организует ее особым образом, и ты будешь частью этого целого, и когда ты это поймешь и примешь — тогда ты впишешься в это сообщество.

Алексей Савинов, старший научный сотрудник отдела личных коллекций

Вадим Гельман, ученый секретарь

сентябрь 2012

Я работаю тут полгода, но я работал тут раньше. У меня был перерыв в 9 лет. Когда очень неожиданно ушел мой предшественник, меня попросили вернуться. И я, конечно, не мог отказать Ирине Александровне Антоновой. Под обаянием ее личности находятся все, кто с ней соприкасается и здесь работает. Я пришел и в меру своих слабых сил исполняю обязанности, которые на меня возлагают. На этой должности я работал 4 года до своего ухода. Прежде я работал в отделе рукописей научным сотрудником, и Ирина Александровна Антонова почему‑то выбрала меня и предложила эту должность, которую я и принял. Потом, после музея, я работал в издательстве редактором. Как вы думаете, кроме Ирины Александровны, в вашем возвращении не сыграл ли роль гений места? Все мы слепые орудия судьбы, и я, конечно, размышлял над этим феноменом, почему

В этом году будет 30 лет, как я провел здесь первую экскурсию, а поскольку моя мама работала здесь, я помню себя в нем столько, сколько помню себя вообще. Мои первые воспоминания о нем прекрасны: у моей мамы в хранении была табуретка вертящаяся, и на ней можно было садиться и крутиться в разные стороны, пока голова не закружится. Теперь музей разросся, в нем много зданий… Я осознаю музей как единое целое. Первое, второе, пятое, шестое — у нас их так много. Это как семья, которая постепенно растет. Какие есть проблемы в работе, связанные собственно со зданиями? Очень мало места. В любом в музее мало места, музей — это растущий организм. Чем отличается ваш отдел? В отличии от других отделов сотрудники

я оказался снова в этих стенах спустя 9 лет. Я тоже читал Вайля, его книгу. Вполне возможно, и такой вариант. Мне кажется, нет ответа однозначного, это всегда комплекс факторов, сложился такой паззл, и мне суждено было придти и вплести себя в ткань музея. И сколько я здесь пробуду, неизвестно. По Вольтеру — каждый должен возделывать свой сад, поэтому пока у меня есть силы, пока я здесь нужен, я буду оставаться здесь. Что для вас музей — стены, экспонаты, люди? Я не разделяю. Если я пришел сюда и здесь остался, значит, действует все, если что‑то из этих составляющих не работает, то, наверное, не стоит здесь оставаться. Какие изменения происходят с музеем? Наше основное здание в стиле древнегреческого храма с ионической коллонадой и портиком осталось тем же, что было и в 1912 году, что касается коллектива, он изменился из‑за естественной убыли населения, появилось много молодых людей. Музей расширился довольно сильно, появились новые территории. У нас развертываются грандиозные планы по Музейному городку. Все меняется. 14 лет назад мы праздновали столетие закладки музея, а в мае отпраздновали столетие открытия. 100 лет назад и 114 лет назад на этих событиях присутствовала императорская семья. В первый раз они приехали в карете к этому месту, Колымажному двору, к закладке камня, а через 14 лет они приехали уже на роскошном автомобиле. Даже за это короткое время Россия очень изменилась. Что вас, не искусствоведа, привело в музей? Меня привела в музей любовь к искус-

нашего отдел хранят все — я храню живопись, графику, прикладное искусство, фотографию и даже скульптуру. Мы универсальный отдел — в этом и есть наше достоинство. Все отделы работают с коллекционерами, разница в том, что все работают с покойными, а мы работаем с живыми. Какой из последних проектов вам особенно запомнился? Из последних наших проектов мне запомнилась подготовка к столетию — весь музей был задействован в этом, все отделы принимали участие: какой‑нибудь зав.отделом стоял на четвереньках, вырезал буквы, те, кто годами, не выходил из своих отделов, вдруг материализовались и активно во всем участвовали. Это было очень приятно. У нас на первом этаже выставка — портреты коллекционеров: 25 самых разных коллекций, вещей, какие‑то вещи я знаю давно, а какие‑то совсем новые. Это живая работа, кто‑то из этих коллекционеров мой давний знакомый, кого‑то я никогда не видел, но многое они рассказывают сами, а это отличается от работы в архивах. Имеет значение, что большинство зданий из комплекса являются памятниками архитектуры? В памятнике архитектуры нельзя ничего поменять, в главном здании до сих пор нет лифта для пожилых людей. Поэтому в нашем новом корпусе с точки зрения функциональности очень удобно. Но с точки зрения ауры, ощущения того, что здесь прошли сотни миллионов людей, глядючи на картины, это обязывает и заставляет «высоко держать музейное знамя», если можно так выразиться в несколько шутливой форме.

ству, я коренной москвич, меня сюда привели родители. Понимаете, Пушкинский Музей — это нечто особенное, при том жестком идеологическом давлении, которое было в советское время, он был порталом в западную цивилизацию. Мы никуда не могли поехать, и даже помыслить об этом не могли. Мы слушали радио, и конечно, несколько романтизировали то, что происходит «там». Сейчас музей это нечто иное — это феномен для формирования культурно бразованной личности. Можно ездить каждый год за границу, но при этом оставаться абсолютным невеждой. У нас есть центр эстетического воспитания «Мусейон», где с пяти лет дети могут заниматься. Есть Клуб юных искусствоведов, Клуб любителей искусства. Очень важно приобщаться с детства к прекрасному.

жизнь в памятнике

Анастасия Сырова, зав. сектором мультимедиа и интернет-проектов

Андрей Толстой, заместитель директора по научной работе

Б дый человек тебе учитель. Музей в лице моего непосредственного руководителя Льва Яковлевича Ноля учит меня собранности, ответственности, пунктуальности. И, как каждый сотрудник ГМИИ, я бесконечно счастлива, что работаю при Ирине Александровне Антоновой. Когда мы готовились к юбилейной столетней выставке, мне запомнились ее слова про Ивана Владимировича Цветаева: ХХ век с развитием фототехнологий стал веком копий и репродукций, и гений основателя Музея состоял в способности предвидеть эту базисную особенность, превозмочь критику современников, высмеивавших музей слепков, и оставить нам этот уникальный Музей.

Я работаю в Пушкинском музее, единственном в России музее, который пишется с большой буквы «М», около двух лет. Закончив отделение теории и истории искусства МГУ, я работала в журнале «АртХроника» редактором сайта. В ГМИИ я также совмещаю искусствоведческие интересы с естественной для современного человека средой интернета. Чем занимается ваш отдел? Мой сектор ведет даже не сайт Музея, а портал, куда входит главный сайт и 10

сателлитов, с переводом на 8 языков. У нас есть виртуальные экскурсии по залам, скоро они будут и для мобильных устройств, чтобы турист за чашкой кофе мог просмотреть на экранчике своего девайса коллекции ГМИИ. Музей активно ведет работу в социальных сетях — последняя запись в «Фейсбуке» собрала 5,5 тыс. просмотров. А пару недель назад у ГМИИ появился Инстаграм. К каждой выставке мы готовим серию видеороликов — это фильмы, демонстрируемые в экспозиции, такая анимированная экспликация, помогающая зрителю сориентироваться, и ролики для социальных сетей. А чем интересен ваш портал для профессионалов? На нашем сайте представлена вся коллекция Музея в высоком разрешении. Специалисты со всего мира говорят, что это очень способствует исследовательской работе: на экране можно разглядеть все, до каждого кракелюра и следа от волосков кисти. У нас использована более высокоточная съемка, чем у Google Art Project, хотя и они снимали Пушкинский. На сайте представлены все вещи, которые есть в залах, а также львиная доля фондов. Это очень важно, ибо шанс, что они будут экспонироваться в течение человеческой жизни, мал. Вы помните первую встречу с Музеем? У меня есть детские впечатления от Музея. Я считаю, очень важно водить детей в музеи с самого раннего возраста. Ребенок приучается жить не в вакууме, а соизмерять себя с потоком человеческой истории. Это и делает человека человеком, удерживает от дурных поступков низменной природы. Согласно индийскому выражению, никто тебе не друг, никто тебе не враг, но каж-

Я не могу вспомнить, когда я пришел впервые в музей, но я очень хорошо помню наши занятия в стенах музея, когда я был уже студентом искусствоведческого отделения МГУ. Вел их Виктор Николаевич Гращенков. Занятия проходили по несколько часов — это были не только уроки искусства, но и уроки мужества. Когда на очередном занятии какая‑нибудь девушка падала в обморок, не выдержав напряжения, он говорил: «Что это у вас там? Уберите-уберите…» — и продолжал рассказывать про Дельфийского возничего. Это были потрясающие занятия, очень интересные. А личное погружение прошло тогда же: я готовил свой доклад — у меня были сравнения двух натюрмортов Матисса и Сезанна, они тогда еще находились в главном здании. И я тогда совершенно по‑новому увидел все, словно изнутри. Во время учебы мы все ходили на конференции, на Випперовские чтения, кру-

глые столы, как‑то здесь было интересней, чем в Третьяковке со знакомыми с детства «конфетными» образами. Кстати, в этом году на коробках конфет стали изображать и картины Пушкинского музея в связи со столетием. Вы представляли себе, что вы попадете сюда в таком качестве? Я много раз был здесь по приглашению моего предшественника — Ксении Георгиевны Богемской, когда мы готовили выставку «парижской школы» и мне и в голову не могло придти тогда, что я здесь окажусь в таком качестве. Но жизнь так распорядилась. Здесь замечательные люди, и каждый день я учусь у них. Здание было спроектировано специально для музея, насколько оно соответствует современным требованиям? Есть очень много аспектов этого вопроса. Только в этом году у нас заработала полноценная система микроклимата. Особенно нам ее не хватало в 2010 году, когда вокруг Москвы бушевали пожары. Благодаря юбилею нашлись деньги и наконец эта проблема решилась. Другая проблема — несмотря на то, что отсюда уехали импрессионисты, расширилась возможность показа старых мастеров, все равно помещений не хватает. И самое главное — не решена проблема соотношения слепков и подлинных работ. Ведь музей создавался как музей слепков, но уже сразу после открытия стали поступать экспонаты из различных собраний. Слепки занимают довольно большую площадь, что сдерживает возможность показа подлинных вещей из фондов. Никто не готов отказаться от идеи Цветаева,

да это и не нужно. У нас есть филиал в РГГУ, который решает проблему пропедевтического характера, но здесь залы специально спроектированы под определенный период — в них копии фресок и мозаик, Микеланджело, а в те залы, которые не имели такой специализации, поселили живопись. В 1974 году уже была проведена работа — часть слепков была перенесена из верхних залов вниз, а наверху разместили импрессионистов. По нашим планам, большая часть старых мастеров должна переехать в бывшее Дворянское собрание, в усадьбу Вяземских-Долгоруковых. Для всех главное, цветаевское, здание музея — это бренд. Именно сюда приходят люди. Многие и не подозревают о существовании других зданий комплекса. Как быть с этим? Безусловно, это проблема. Но хорошим решением проблемы было бы создание входной зоны в главном здании и подземного пространства, через которое можно было бы попадать в другие здания комплекса. Проект работ уже есть? Есть концепт, идея, которая требует проработки. Фостеровский проект — это эскиз, который выглядит очень элегантно. Но надо понимать, что есть реалии, что все связано с финансированием, с выделением денег и так далее… Как бы вы определили музей сегодня? Музей — это памятник архитектуры, который имеет свою очень серьезную историю, но стремится не отстать от современности.

московское наследие 22

Игорь Сидоров, заведующий сектором автоматизированных информационных музейных систем отдела информационного обеспечения

Виктория Маркова, ведущий научный сотрудник, доктор искусствоведения

сентябрь 2012

пришли на работу в наш первый день 15 мая 1989 года. Был солнечный день. В то время в церкви Священномученика Антипы на Колымажном дворе находились запасники музея, там было три помещения для сотрудников, и нам выделили комнату. Первые лет шесть мы просидели там. Окна наши выходили во дворик. Было ощущение, что ты находишься в монастырском здании. Тишина… это было чудесно. Зимой достаточно тепло, а летом очень прохладно. А потом мы уже переехали сюда.

Наш отдел был создан 23 года назад. Когда мы пришли в музей, здесь не было компьютеров. Первый появился где‑то через год после нашего появления. Относились к нам по‑разному, выступали на собраниях, говорили о том, что в музее считать, а через два-три года все стали требовать компьютеров. Прежде всего освоили программы редакторские, до этого была одна машинистка на весь музей и ее грузили работой все отделы. Постепенно мы стали внедрять информационные системы, мы и предста-

вить не могли, что будет сеть, несколько сот компьютеров. А кто вы по образованию? Я заканчивал геологоразведочный институт. Учась в институте, мы с приятелем увлекались рисунком и приходили в музей рисовать, получали разрешение на доступ. Тогда в голову придти не могло, что я через 40 лет приду в музей работать. А какие у вас первые воспоминания о музее? Надо отдать должное моему отцу, который водил нас с сестрой по музеям. Он очень страстно увлекался книгами, искусством. В детстве меня поразил зал Древнего Египта, который вскорости был закрыт, и я всю юность ждал, когда же его откроют снова. А потом был музей подарков Сталину, и музей вообще был перекрыт… А потом открылся зал импрессионистов, которых я знал по книгам, это было замечательно. Для меня это был мир совершенно в стороне от меня, куда я приходил как гость. А вы ходите на выставки сейчас? Это правильный вопрос. На выставки я хожу. Когда я начал работать, думал, что как минимум полчаса в день буду проводить в залах, сначала более или менее так и было. Но со временем у нас появилось много работы. Но любое посещение главного здания, даже когда бежишь с какими‑нибудь бумагами, дает заряд. Это все равно работает, и любое посещение главного здания сохраняет свою силу. Как давно вы находитесь в этом здании (административный корпус в Знаменском пер. — прим. ред.)? В этом здании мы находимся лет 14. А до этого… Я очень хорошо помню, как мы

имеющего за плечами такую историю, о здании, которое было построено специально под нужды музея в определенном стиле, говорить не приходится. Я не уверена, что модернизация подходит к музею, как институции в общем. Музеи — это учреждения консервативного типа, они таковыми и должны оставаться, с другой стороны — они должны осваивать современное пространство, коммуникативное пространство. Главное, чтобы это было не в ущерб памятникам и хранению. Очень легко соблазниться эффектными проектами, которые подменяют живые памятники виртуальными формами. Важно соблюдение некой грани. Музей менялся, но эти изменения имели свои ограничения, потому что все это происходило в этих же стенах. По возможности мы старались решать вопросы экспозиции наилучшим и интересным способом. Мне кажется, что залы, которыми я занималась, — итальянские, удались — как с точки зрения характера нашей коллекции, так и с точки зрения посетителей.

Я работаю в музее с 1961 года. Я попала в музей намного раньше того момента, как я оказалась в качестве сотрудника, поскольку я посещала здесь кружок юных искусствоведов, примерно с 8 класса школы — стены музея для меня были привычными стенами. Что определило ваш выбор места работы? Возможность заниматься искусством, которое стало моим любимым делом и единственно возможным выбором в этой жизни. Как вы относитесь к главному зданию? Здание для меня привычное, как и для

всех москвичей. Храм искусств — это образ, который в себе несет проект создателя этого здания. Мне бывает больно и грустно смотреть, что это здание многое пережило и, может быть, находиться не в самом лучшем состоянии. Есть ли сложности в работе в здании, имеющем 100-летнюю историю? Сложности существуют в каждой области, в каждой сфере. В какой бы области человек ни работал, он находиться в определенной системе координат, в разных связях, отношениях. Но, если у человека есть понимание того, ради чего он находится в этих стенах, если есть любимое дело, то все остальное отходит на второй план, а может быть, даже и на третий. Какие у вас взаимоотношения с самим зданием? Во многом мои взаимоотношения с этим зданием строятся в зависимости от того, в каких помещениях находятся памятники, которыми я занимаюсь, какие залы экспозиции они занимают, удовлетворяет ли сами памятники, потому что они требуют определенного пространства, как с точки зрения габаритов, так и с эстетической точки зрения, определенным образом оформленное, и так далее. Я сама для себя пространства не требую, каждый, кто работает в музее, внутренне осваивает все пространство музея. Мы каждый день проходим через залы, через запасники, и, конечно, мы проживаем эти пространства, и музей действует как целостный организм. Наибольшую связь я ощущаю с теми пространствами, где живут произведения, которыми я занимаюсь. Как менялся музей с течением времени? О кардинальной модернизации музея,

деталь

Иван Ерофеев

журнал «Московское наследие» №22

На станции метрополитена «Маяковская» все мозаики в овальных «окнах» свода созданы художником Дейнекой. Союз архитектора Душкина и этого художника создал такой ансамбль, который по силе воздействия, возможно, не был превзойден. Больше всего известны мозаики с самолетами, планерами, со смешением радости и силы. Здесь, в этом окне, перед нами — только радость. Такие сочные плоды сталинизма нависают над нами из условного неба. Плоды южные, спелые, сладкие. Если и приходится говорить об относительной гуманистичности сталинского режима, то эти дары Флоры свидетельствуют в его пользу: ни в каком гитлеровском искусстве такого не встретишь.

учредитель

Владимир Седов, доктор искусствоведения главный редактор

адрес редакции

115035, г. Москва, ул. Пятницкая, д. 19 +7 (495) 637 40 43, +7 (495) 637 42 17 m.nasledie@gmail.com mosnasledie.tumblr.com

Департамент культурного наследия города Москвы

Яна Миронцева

руководитель проекта

Рената Серебрякова

Николай Черепанов, ООО «Юник Медиа Ателье»

дизайнеры

печать

Александр Кибовский консультант проекта

Николай Ефимов

координатор проекта

Николай Переслегин благодарность

Юлия Хасия Елена Кашина Лариса Герасимова

выпускающий редактор

Наталья Жукова Екатерина Даугель-Дауге Иван Величко Иван Васин фоторедактор

Иван Ерофеев

цветокорректор

Максим Гудков корректор

Наталья Дзергач

издатель

ОАО «Можайский полиграфический комбинат» тираж

10 000 экз. Свидетельство о регистрации средства массовой информации выдано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор) ПИ No. ФС7750269 от 14 июня 2012 г. © Департамент культурного наследия города Москвы, 2012 Перепечатка материалов журнала невозможна без письменного разрешения редакции

адреса распространения журнала

книжные магазины: Республика ул. 1-я Тверская-Ямская, д. 10; ул. Мясницкая, д. 24/7, стр. 1 кафе, рестораны, клубы: Жан-Жак Цветной б-р, д. 24. кор. 1; ул. Льва Толстого, д. 18 Б; ул. Верхняя Радищевская, д. 15, стр. 2 * Бонтемпи Никитский б-р, д. 8а, стр.1 * Хача-пури Украинский б-р, д. 7; Большой Гнездниковский пер., д. 10; * Correas ул. Садовническая, д. 82, стр. 2; ул. Большая Ордынка, д. 40, стр. 2; ул. Тимура Фрунзе, д. 11 * Маяк ул. Большая Никитская, д. 19 * Бискотти ул. Мясницкая, д. 24/7; ул. Пятницкая, д. 6/1 *

московское наследие 22

научный консультант

Мастерская Театральный пр-д, д. 3, к. 3 * ДеФакТо ул. Большая Лубянка, д. 30/2 * Рагу ул. Большая Грузинская, д. 69 * Сквот-кафе ул. Рождественка, д. 12/1 арт-площадки: Винзавод 4-й Сыромят нический пер., д. 1, стр. 6 * Стрелка Берсеневская наб., д. 14, стр. 5А * Art Play (Британская школа дизайна) ул. Нижняя Сыромятническая, д. 10 * Московский архитектурный институт ул. Рождественка, д. 11 * Фабрика Переведеновский пер., д. 18 * Ого-город Большой Афанасьевский пер, д. 36

музеи: Центральный дом художника ул. Крымский Вал, д. 10/14 * Государственный исторический музей Красная пл., д. 1 * Московский планетарий ул. СадоваяКудринская, д. 5, стр. 1 органы государственной власти: Правительство Москвы ул. Тверская, д. 13, под. 5 * Департамент культурного наследия города Москвы ул. Пятницкая, д. 19; ул. Пречистенка, д. 3/1

официальный взгляд

художник, архитектор и другие официальные лица В этом номере мы начинаем серию публикаций посвященную 95-летию органа охраны памятников города Москвы. Материал подготовила Софья А лексеева

К московской архитектуре и старине даже большевики отнеслись со вниманием — уже в декабре 1917 года, всего через полтора месяца после победного революционного мятежа, в Москве появилась государственная организация, задачей которой была охрана памятников. Комиссию по охране памятников и старины при Моссовете создали и возглавили Павел Малиновский и Евгений Орановский, архитектор и художник. Эти первые официальные лица, хранители московского наследия, всего за полгода сумели взять под свою опеку и московские архивы, и музеи, и все реставрации и ремонты исторических зданий. Решения Комиссии по охране памятников и старины были обязательны и для учреждений, и для граждан. Мы приводим выдержки из программного выступления Евгения Орановского (15 мая 1918 года) «Пролетарская революция и муниципальное строительство». «Никогда в истории государства и народов не было для зодчего момента более радостного и прекрасного, чем весна 1918 г. — это звучит парадоксально, но именно тем велик и прекрасен творческий порыв русского пролетариата, что он реализовал и сделал, и делает свершившимся фактом такие социальные реформы, перед которыми беспомощно останавливались целые поколения борцов и реформаторов. Ничего, что, взявшись за бока, хохочут недальновидные теоретики счастья человечества: «хаха… децентрализованная централизация, хаха…свободная дисциплина, хаха советская республика» и т. п., ничего, что по углам шипят злорадно: «охлократия… утописты… вот завтра вы окажетесь несостоятельными». Жизнь идет и неуклонное строительство, неуклонная воля к творчеству проявляется пролетариатом, преодолевая злостный, а чаще слепой саботаж, заставляет стать на работу тех, кому дорога не фракционная победа, не удовлетворение ущемленного честолюбия и самолюбия, а дорога культура, дорога единая идея счастья человечества. И в этот торжественный час, когда в грозе и буре рождается новая жизнь, едва миновала пора самой горячей борьбы, малодушные, выжидавшие в стороне, чья возьмет, решили наконец, что положение определилось и пришли «помочь». Торжество пролетариата, осуществление идей коммунизма в государственном масштабе, открывают для художников вообще, а для зодчих в особенности, необозримо широкие перспективы. Город-сад, коммунальные здания, памятники и т. д. и т. п. Москва, этот единственный в мировой истории центр пролетарско-коммунистического строительства, конечно стала лицом к лицу перед необходимостью освободить себя от строительного хлама последних десятилетий и развернуть в огромном масштабе муниципальное творчество в области искусства вообще и архитектуры в особенности. И вот в этот ответственный момент, когда новая, повторяю, единственная столица в мировой истории должна сентябрь 2012

Доклад Е. В. Орановского «Пролетарская революция и муниципальное строительство». 15 мая 1918 г. ЦАГМ, ф. 2761, оп. 1, д.18, л. 26.

официальный взгляд

создавать внешние формы в своей несравненной и единственной сущности волей случая, руководство этим творческим волеизъявлением пролетариата в формах оказалось в руках почтенных работников прошлого, таких безупречных зодчих, как Жолтовский и Щусев, которые при всем их опыте и таланте стоят откровенно и бесцеремонно спиной к взошедшему солнцу пролетарского творчества и истово молятся призракам прошлого».

Евгений Владимирович Орановский

Павел Петрович Ма линовский

Родился в Нижнем Новгороде 24 апреля (6 мая по новому стилю) 1869 года в семье отставного во‑ енного писаря и вышивальщицы; получил возмож‑ ность бесплатно учиться по жребию среди детей разночинцев. Учась, подрабатывал выполнением чертежей, резьбой по мягким сплавам, давал уро‑ ки — помогал отцу содержать семью. Нижегород‑ ское реальное училище окончил с отличием и был принят на бесплатное обучение в Петербургский институт гражданских инженеров, который окончил в 1892 году опять с отличием. В институте прочно стал на позиции марксизма. По окончании института вернулся в Нижний Новгород, где стал сначала городским, а затем и губернским архитек‑ тором. Под его надзором выстроено было несколько сооружений для Нижегородской всероссийской вы‑ ставки 1896 года — самой большой в истории России, а также здание городского театра; автор типовых проектов школ — всего по ним было построено более 100 школ в Нижегородской губернии. Входил вместе с Максимом Горьким в губернское Общество распро‑ странения начального образования. Проектировал и построил (1904 год) Спасо-Преображенский собор в Сормове, взяв за основу византийскую храмовую архитектуру. С 1908 года в Москве работал помощником пред‑ седателя Московского архитектурного общества Максима Карловича Геппенера, участвовал в строи‑ тельстве московского трамвая, построил доходные дома в Трубниковском пер., 19 (1911) и в Глазовском пер., 7 (1913–1914), а также санаторий им. Четверико‑ вой в Сокольниках. С 1904 года — член партии большевиков, после революции стал председателем комиссии Моссо‑ вета по охране памятников искусства и старины, гражданским комиссаром Кремля. В 1918 году выполнил проект убранства и благоустройства братских могил у Кремлевской стены на Красной площади. С 1921 года — в Госплане, позднее — в раз‑ личных строительных организациях. Скончался в 1943 году.

Родился в 1880 году, тщательно скрывал свое дворян‑ ское происхождение. Скульптор, художник, один из учредителей Московского профессионального союза скульпторов-художников (1917 – 1919 годы) и Общества русских скульпторов (1925 – 1932 годы); участник Объединения художников-реалистов (ОХР, Москва, 1927 – 1932 годы), «22» («Группа 22 художника», Москва, 1927 год), Государственной вы‑ ставки картин 1919 года. До 1920‑х годов был чиновником новой, совет‑ ской власти: в декабре 1917 года — одним из органи‑ заторов Комиссии охраны памятников искусства и старины при Моссовете, с мая 1918 года — членом коллегии Народного комиссариата имущества, за‑ ведующим отделом охраны памятников искусства и старины. Московский купец и коллекционер искусства Сергей Иванович Щукин, которому не удалось сдать свое богатейшее собрание французской живописи на хранение в Музей изящных искусств, в 1918 году обратился в комиссию по охране памятников со сле‑ дующим прошением: «Ввиду того, что в настоящее время охрана Щукинской картинной галереи и би‑ блиотеки требует, чтобы ими заведовало лицо, близ‑ ко с ними знакомое, которое в состоянии было бы всецело посвятить себя этой деятельности, а также составлению подробной описи новых приращений, покорнейше прошу комиссию не отказать в утверж‑ дении хранителем и библиотекарем Щукинской картинной галереи и библиотеки Михаила Павло‑ вича Келлера». (Польский граф Михаил Келлер был зятем Щукина, членом Русского библиографическо‑ го общества и Российского общества друзей книги, обладателем богатейшей библиотеки.) Именно Евгений Орановский утвердил Келлера хранителем, что послужило сохранению коллекции. После 1920‑х годов занимался исключительно творческой и преподавательской деятельностью. Сам себя называл певцом русского Крыма. Препода‑ вал в Художественно-промышленном училище им. Калинина. Умер в 1951 году.

95‑летний юбилей, который сегодня отмечает Департамент культурного наследия города Москвы, отсылает нас к 1917 году, когда сразу после революции действитель‑ но был создан первый советский орган охраны памятников. Хотя Императорское Московское археологическое общество, наделенное теми же функциями, существовало уже с 1864 года. Новое советское ведомство просуществовало недолго — уже в 1930‑е годы деятельность его была сведена на нет. И вер‑ нулись к этой теме лишь в 1960‑м, после принятия Советом Министров РСФСР постановления «О дальнейшем улучшении дела охраны памятни‑ ков культуры в РСФСР». Это был первый законодательный акт, согласно которому объекты культурного наследия ставились на охрану. А в 1972 году Николай Переслегин, советник руководителя появилась и новая организация — Управление государственной охраны па‑ Департамента мятников истории и культуры Москвы. Наш департамент — ее прямой на‑ культурного наследия следник. города Москвы московское наследие 22

официальный взгляд

Фрагмент протокола Московского Военно-революционного комитета о назначении первых комиссаров по охране художественных и исторических памятников Москвы, 13 ноября 1917 года. ГАРФ, ф. 1, д. 1, л. 100.

сентябрь 2012

архитектура и традиции

положительные последствия разрушения памятника текст Елены Яковлевой

московское наследие 22

Американские архитекторы московских высоток Архитектурная фирма McKim, Mead&White, про‑ существовавшая под этим именем с 1879 по 1961 год (последний ее объект от‑ крылся даже в 1964 году),– нью-йоркская знамени‑ тость. Не так важно то, что по ее проектам построено три десятка известных городских зданий, в том числе и Пенсильванский вокзал, как то, что в ней начинало свою карьеру большинство известных нью-йоркских архитек‑ торов. Фирма McKim, Mead&White, в частности, проектировала Муници‑ пальное здание Манхэт‑ тена, которое, по общему убеждению, послужило образцом для московских высоток.

Detroit Publishing Co

Движение за защиту памятников культуры, истории и архитектуры в НьюЙорке зародилось в начале 1960-х годов. Местом его рождения можно счи‑ тать руины Пенсильванского вокзала (PennStation). Этот вокзал, сооружен‑ ный еще в те времена, когда путешествие имело в сознании людей почти сакральный смысл, представлял собой просторное здание из розового гра‑ нита, раскинувшееся на площади в 9 акров. Строительство Пенсильванско‑ го вокзала было завершено в 1910 году; проект выполнило архитектурное бюро McKim, Mead&White. Таким образом, к моменту сноса зданию было всего-то 50 лет, а построено оно было поистине на века. Но против решения компании-владельца — Пенсильванской железной дороги — тогда оружия не было: она испытывала нешуточные финансовые трудности в связи с оттоком пассажиров, вызванным, в свою очередь, ак‑ тивным развитием автотрасс и расширением авиаперевозок. И на месте Пенсильванского вокзала возвели новое здание, в котором было множество торговых предприятий и офисов; оно стало гораздо прибыльнее прежнего и вместе с окрестностями сформировало современный Мэдисон-сквергарден. Сам вокзал функционально остался на месте, просто он занимает теперь самый нижний уровень. Винсент Скалли, профессор архитектуры из Йельского университета, произнес по этому поводу фразу, которая облетела весь Нью-Йорк: «Раньше мы въезжали в город как боги, а теперь пробираемся как крысы». Многие культурные люди того времени восприняли разрушение Пен‑ сильванского вокзала как трагедию и акт вандализма. Сам процесс разру‑ шения был столь величествен, что фотограф Питер Мур в подробностях, момент за моментом запечатлевал его на пленку, издав позже отдельный фотоальбом об этом скорбном для Нью-Йорка, да и всей страны событии. Снос Пенсильванского вокзала имел и положительные последствия. Оказалось, что люди способны самоорганизоваться в целях спасения до‑ рогого их сердцам здания. Сначала архитекторы объединились в инициа‑ тивную группу по спасению вокзала, потом к ним присоединились их род‑ ственники, друзья, друзья друзей — и движение разрослось. Снос начался в октябре 1963 года; на окончательное разрушение вокза‑ ла и расчистку площадки под новое строительство потребовалось целых три года. Но движение за спасение памятников было уже не остановить. По горячим следам был разработан закон о памятниках культуры, истории и архитектуры Нью-Йорка, который был введен в действие уже в 1965 году. В соответствии с этим законом была создана также Комиссия по сохране‑ нию памятников культуры, истории и архитектуры. Параллельно с событиями вокруг Пенсильванского вокзала драма‑ тические события разворачивались и вокруг Центрального вокзала НьюЙорка (Grand Central Terminal). Он был открыт в 1878 году и полностью пере‑ строен в 1903-1913 годах по проекту двух архитектурных фирм: Reed&Stem и Warren&Wetmore (первая из них, из провинциального Сент-Пола, штат Миннесота, получила контракт, поскольку ее основатель Чарли Рид был свойственником директора компании New York Central Railroad, владелицы вокзала). Центральный вокзал немногим уступал Пенсильванскому: его ро‑ скошная мраморная лестница, огромные окна и свод, выполненный в виде

архитектура и традиции Барбекю под защитой потомков Одним из первых в Ньюйоркский реестр памят‑ ников истории, культуры и архитектуры был внесен построенный в середине XVII века дом Питера Кле‑ сена Викоффа в Бруклине. Потомки Викоффа еще в 1937 году образовали ассо‑ циацию, которая занялась объединением рода и из‑ учением его истории. Им удавалось защищать дом от сноса несмотря на бур‑ ное строительство вокруг него. После того как дом был признан памятником, его передали во владе‑ ние города. Длительная реконструкция закончи‑ лась в 1982 году, и дом был открыт для посещений. Там разместилась вы‑ ставка, посвященная быту и сельскохозяйственным занятиям голландских переселенцев. Ассоциа‑ ция потомков Викоффа продолжает свою дея‑ тельность до сих пор, устраивает экскурсии по музею, собирает родню на встречи. В старинном доме за определенную плату не возбраняется устроить и частную вечеринку с барбекю.

Здание Пенсильванского вокзала в Нью-Йорке (не сохранилось)

сентябрь 2012

звездного неба, поражали воображение. Борьба против разрушения этого грандиозного сооружения также внесла значительный вклад в разработку и принятие закона о защите памятников и завершилась победой, которую можно назвать одной из самых трудных и значительных побед в истории существования комиссии, и вот почему. Начиная с 1954 года, то есть еще до принятия закона о сохранении памят‑ ников, вокруг Центрального вокзала не утихали страсти. New York Central Railroad тоже была близка к банкротству и изыскивала пути выхода из труд‑ ной ситуации. Сначала было предложено снести существующий вокзал и возвести на его месте 80-этажное здание, которое могло бросить вызов Эмпайр-стейт-билдинг. На защиту здания поднялись Городской клуб, Союз граждан и Муниципальное общество искусств. Угроза разрушения Центрального вокзала привела к тому, что в 1956 году был принят так назы‑ ваемый акт Барда, который и явился тем недостающим звеном в законода‑ тельстве штата, без которого закон об охране памятников не был бы принят так скоро. Альберт Бард, юрист и общественный активист, холостяк, посвятил всю свою жизнь служению той идее, что частная собственность не должна эксплуатироваться владельцем совершенно без учета общественного бла‑ га, и еще на заре рекламного бизнеса уже боролся с засильем биллбордов на улицах Нью-Йорка. Таким образом, Центральный вокзал устоял до принятия закона о со‑ хранении памятников. В 1965 году у владельца появились намерения на‑ растить здание ввысь, но комиссия отклонила заявку. В 1968 году компания слилась с Пенсильванской железной дорогой, у которой, как мы помним, уже был за спиной опыт стирания с лица земли роскошного, но не прино‑ сящего большого дохода Пенсильванского вокзала. Образовавшаяся при слиянии компания Пенсильванская Центральная железная дорога подала на город в суд: закон о сохранении памятников-де посягает на собствен‑ ность без справедливого вознаграждения, нарушая тем самым пятую по‑ правку к Конституции США. Муниципальное общество искусств при деятельной поддержке Жаклин Кеннеди развернуло общественную акцию по спасению Центрального вокзала. В 1978 году Верховный суд вынес решение: что признание объекта памятником архитектуры во благо всего общества соответствует нормам американской конституции. В судебном решении также было указано, что закон о сохранении памятников в данном конкретном случае не посягал на собственность компании, так как Центральный вокзал продолжает дей‑ ствовать по своему прямому назначению и у компании-владелицы остается право использовать его для получения экономической выгоды. Важность этого решения для дела охраны памятников трудно переоце‑ нить, так как впервые судебным органом было определено, что надзор за па‑ мятниками нельзя считать антиконституционным. Решение появилось как раз вовремя, подтвердив необходимость защиты памятников на благо всего общества и послужив, в конечном счете, образцом для законодатель‑ ства в области защиты памятников по всей Америке. Вот так трудности, испытываемые железнодорожными компаниями изза развития конкурентных видов транспорта, в итоге привели к тому, что защита памятников перестала быть делом энтузиастов и перешла на каче‑ ственно новый уровень. Сразу после своего создания Комиссия по охране памятников начала работу по составлению реестра охраняемых объектов. В реестр могут быть занесены как здания, так и любой другой объект, имеющий историческую, культурную, эстетическую ценность, несущий информацию о развитии и становлении города, государства и нации в целом. В настоящее время в реестр внесено около 27 тыс. таких объектов. Возраст объекта должен со‑ ставлять не менее 30 лет. Кроме зданий как таковых, к охраняемым объек‑ там могут быть отнесены интерьеры, кладбища, мосты, ландшафты, целые районы исторической застройки и многое другое, вплоть до старинного уличного фонаря, то есть практически любой объект, имеющий отношение к культуре, истории и архитектуре. Надо отметить, что все мэры Нью-Йорка, начиная с Роберта Вагнера, при котором и был принят закон о памятниках, всегда активно поддерживали работу комиссии.

архитектура и традиции

Существует и Национальный (общеамериканский) реестр памятников. Он начал формироваться в 1966 году на базе Национального акта об охра‑ не памятников. В него входят объекты, чье существование насчитывает по крайней мере 50 лет, хотя для особо ценных делается исключение. В На‑ циональный реестр входит 256 памятников, находящихся на территории штата Нью-Йорк, 109 из них — в городе Нью-Йорке. Вот несколько приме‑ ров: статуя Свободы, Бруклинский мост, Центральный парк, Эмпайр-стейтбилдинг, Рокфеллер-центр, музей Метрополитен и даже построенный все‑ го лишь 20 лет назад тоннель между Манхэттеном и Нью-Джерси (Holland Tunnel). Собственники объектов, являющихся памятниками истории, культуры и архитектуры, обязаны не только поддерживать их состояние на должном уровне, но и получать разрешение от комиссии на любые изменения их об‑ лика, выходящие за рамки обычного ухода за зданием. Статус памятника в сущности охраняет объект от разрушения, но при некоторых обстоятельствах они все-таки могут быть снесены. Владелец должен сильно постараться и доказать, что объект является для него не‑ посильным финансовым бременем. Получение разрешения на снос — дли‑ тельный процесс, причем выдается оно только при условии, что все дру‑ гие пути решения вопроса исчерпаны. Комиссия в течение определенного времени может выработать меры по спасению объекта, включая инвести‑ ции, содействие в предоставлении налоговых льгот или даже предложе‑ ния по передаче объекта другому владельцу. Хотя до уничтожения дело доходит все-таки редко, такие примеры есть: снесена группа жилых зданий на Централ-парк-вест, требовавшая слишком больших инвестиций для ее сохранения. Подобная заявка рассматривается комиссией и в настоящее время. Особая ситуация создается вокруг религиозных объектов. Например, в 1985 году была снесена синагога Mt. Neboh, так как конгрегация, владею‑ щая ей, заявила, что здание больше не может служить для отправления ре‑ лигиозных нужд. Такое решение было вынесено, видимо, как из уважения к людям и их религии, так и по причине невозможности реально проверить здание на непригодность такого рода. Тем не менее каждая из заявок под‑ вергается тщательному разбору. В результате рассмотрения заявки на снос общинного дома при церкви Св. Варфоломея и возведение на его месте вы‑ сотного офисного здания, в котором предусматривались также площади для общинного дома, последовал отказ комиссии. Дело дошло до Верховно‑ го суда, который вынес решение в пользу комиссии. Комиссия призвана охранять не только отдельные исторические объ‑ екты, но и, выражаясь метафизически, сам дух города. Далеко не все ньюйоркцы согласны с тем, что ей это удается. Наиболее ярко подобные настро‑ ения выражает крупный архитектор и теоретик архитектуры, профессор Гарвардской школы дизайна Рэм Колхас. Яростный адепт провозглашенной еще в начале ХХ века идеи Луиса Салливана «форма следует за содержани‑ ем», он считает, что излишнее поклонение памятникам старины может пагубно отразиться на эволюции города как сложного организма, находя‑ щегося в постоянном развитии. Год назад Колхас вместе со своим партнером Сосеи Сигемацу предста‑ вил культурному Нью-Йорку выставку под названием «Хронохаос» (до этого, в 2010 году, она была показана на Архитектурной биеннале в Вене‑ ции). Выставка воплотила мысль авторов о том, что в процессе развития движения за сохранение памятников истории, культуры и архитектуры основная идея его часто подменяется, в результате чего люди с небольшим достатком вынуждены покидать среду своего обитания, а основными поль‑ зователями городской среды вместо них становятся более зажиточные жи‑ тели города и туристы. Превращение некогда бедных кварталов историче‑ ской застройки в фешенебельные искажают историю и, вместо того чтобы приблизить нас к историческим корням, только отдаляют от них, даже когда при этом формально действует принцип сохранения объектов как таковых. Политика сохранения памятников нередко дает крен, рассматри‑ вая в качестве основной «клиентуры» туристов. Когда объект охраны ли‑ шается своего аутентичного вида и становится «как новенький», теряется и ощущение ценности этого объекта, он не способен вызвать те же эмоции, как тот, на котором мы видим следы времени и разрушения. Конечно, это московское наследие 22

A Могильный памятник и разнообразная флора Кладбищу Вудлоун статус памятника федерального значения был присвоен всего год назад — несмотря на очевидную ценность этого объекта. Кладби‑ ще основано в 1863 году, площадь его 400 акров. Тут похоронены автор ро‑ мана «Моби Дик» Герман Мелвилл, скрипач Фриц Крейслер и многие другие знаменитости. Кроме того, это кладбище — шедевр садово-паркового искус‑ ства: на нем произрастает более 300 разновидностей деревьев и кустарников. Каждый год волонтеры размещают около 4000 американских флагов на могилах ветеранов. В прошлом году Общество друзей кладбища устро‑ ило по нему ночной тур в Хэллоуин — с участием молодых актеров, кото‑ рые, выходя из-за склепов в неверный свет фонарика гида, рассказывали о судь‑ бе похороненных тут зани‑ мательных личностей.

Jet Lowe

Устье Голландского тоннеля

Psongco

архитектура и традиции

Empire State Building — особо охраняемый объект культурного наследия

не является проблемой одного лишь Нью-Йорка, такие тенденции можно проследить во всем мире. Современные решения по развитию города в идеале следует принимать исходя из комплексного подхода, и сохранение памятников не должно быть отделено от общего процесса развития города, его нужно сделать частью общей парадигмы. Необходимо учитывать все то, что окружает объект, и создавать синтетическое пространство, в котором старое и новое могли бы сосуществовать органично. Среди нью-йоркцев существует мнение, что многие здания охраняются не из-за их действительной ценности, а по каким-то другим, малопонятным причинам, что Комиссии по охране па‑ мятников даны слишком большие полномочия, и это, в конечном счете, ме‑ шает нормальной эволюции города. Некоторые горожане, наиболее оппо‑ зиционно настроенные к власти, подозревают «хранителей» и девелоперов в негласном сговоре с целью наживы последних на ностальгии по прошло‑ му, хотя при той прозрачности, которая сопровождает работу комиссии, такое вряд ли возможно. По крайней мере, никаких крупных скандалов на ниве охраны памятников в Нью-Йорке замечено не было. Буквально пару недель назад произошел «бунт на корабле»: стало из‑ вестно, что несколько организаций, имеющих отношение к строительству, торговле и риэлтерскому бизнесу, сформировали коалицию для борьбы за сокращение полномочий Комиссии по охране памятников. Они считают, что многие здания, окружающие такие признанные памятники архитек‑ туры, как, к примеру, знаменитые Крайслер-билдинг или Дакота-билдинг, вполне могут быть снесены без особых потерь для Нью-Йорка, а ведь мно‑ гие из них признаны памятниками местного значения. Коалиция провоз‑ гласила своей целью добиваться реформы процедуры признания объекта памятником, потому что, по мнению входящих в нее людей, «Нью-Йорк не должен законсервироваться, как муха в янтаре, как будто его лучшие дни уже позади». Когда-то Рэм Колхас написал ставшую культовой книгу-эссе, которую так и назвал: «Безумный Нью-Йорк». В ней он пишет: «Манхэттен — это Ро‑ зеттский камень ХХ века, заполненный архитектурными мутациями (Цен‑ тральный парк, небоскребы), фрагментами из утопии (Рокфеллер-центр, здание ООН) и иррациональными явлениями (Радио Сити Мюзик Холл)». Но при всей своей эклектике, высокой плотности населения и упрямой устремленности ввысь, он все-таки не является «каменными джунглями», как называли его когда-то в советских газетах. Манхэттен, как и Нью-Йорк в целом, вполне пригоден для качественной жизни, любим его жителями, многие из которых участвуют в деле сохранения памятников как волонте‑ ры и доноры, ведь огромное множество проектов осуществляется именно на деньги жертвователей. Есть все основания предполагать, что развитие города и сохранение памятников истории, культуры и архитектуры будут в Нью-Йорке не входить в противоречие, а только дополнять друг друга.

Отдавленная нога и преданная жена Бруклинский мост, перекинутый через Ист-ривер, соединяет Манхэттен и Бруклин. Один из старей‑ ших мостов США, на строительство которого ушло 13 лет, с 1870 по 1883 год. Это монументальное про‑ изведение инженерного искусства и памятник архитектуры федерального значения. При его строи‑ тельстве погибло 27 человек, а семью архитекторов просто, говоря газетными штампами, преследовал злой рок. Идея и проект моста принадлежали Джону Реблингу – и он же стал первой жертвой: как раз когда он выбирал место для строительства со стороны Бруклина, произошел несчастный случай, и ему расплющило пальцы на ноге. Спасти их не удалось, последовала ампутация, за ампутацией – столбняк и летальный исход. Дело отца продолжил Вашингтон Реблинг, но он стал жертвой кессонной болезни, приковавшей его к постели. Эмили, жене Вашингтона, пришлось включиться в дело и стать связующим звеном между больным мужем и строителями. С течением времени она не только вникла во все тонко‑ сти строительства, но и стала разбираться в предмете не хуже Вашингтона. На мемориальной доске, посвященной архитекторам Бруклинского моста, написано: «За каждой великой работой стоит самопо‑ жертвование и преданность женщины». Под мостом расположена пиццерия №1 в Нью-Йорке и фабрика мороженого — места до того популяр‑ ные, что перед ними всегда можно обнаружить редчайшее для города явление — очередь. сентябрь 2012

что делать человеку, если он заметил незаконные, с его точки зрения, работы на памятнике архитектуры или в ином историческом здании? сообщить о своих подозрениях по телефону горячей линии*: +7 (916) 146 53 27

По результатам обращения инспекция Мосгорнасле‑ дия в рабочем порядке уста‑ навливает информацию по указанному объекту: статус памятника (являет‑ ся ли он памятником или ценным градоформирую‑ щим объектом), насколько санкционировано проведе‑ ние работ.

В случае если есть подозре‑ ние, что работы на объекте культурного наследия про‑ водятся незаконно, сотруд‑ ники инспекции опера‑ тивно выезжают на место для проведения осмотра, установления факта прове‑ дения работ и последующе‑ го пресечения нарушения.

московское наследие 22

3 Если по вашему сигналу действительно было уста‑ новлено правонарушение, информация о действиях департамента культурного наследия города Москвы появится в новостном раз‑ деле официального сайта департамента — dkn.mos.ru, а также в новостях веду‑ щих столичных средств массовой информации.

* горячая линия Мос-

горнаследия открыта для сбора информации о случаях, угрожающих историческому облику Москвы. Это позволяет неравнодушным к судьбе города людям принимать участие в борьбе с нарушениями в области сохранения культурного наследия столицы. Информация, получаемая по каналу горячей линии, используется в целях незамедлительной проверки объекта недвижимости по указанному в обращении адресу