Некомплиментарный критик by National Library of the Udmurt Republic

ллч пТи Ълижние родники автор серии Вячеслав Ар-Серги

Александр Шкляев

Некомплиментарный критик УДМУРТИЯ г. И ж е в с к 2 0 1 3 г.

УДК 821.161.1 ББК 83.3(2Рос=Удм) Ш66

Ш 66 Александр Ш кляев. Нскомилимснтарный критик / В. Ар-Серги. Романтические тенденции удмуртской литера туры / Александр Шкляев - Ижевск : Известия Удмуртской Республики, 2013. - 24 с. - (Библиотека «Известия Удмуртской Республики». Ближние родники / авт. серии Вячеслав Ар-Серги). 18ВИ 978-5-4355-0009-7

УДК 821.161.1 ББ К 83.3(2Рос=Удм) 18В1\ 978-5-4355-0009-7

Некомплиментарный критик В древнем роду Шкляевых, вышедших из деревни Якшур Як-Бодьинского района, известный краевед Вален тина Широбокова насчитала триста учителей. Проучив шись на «медные деньги», они вносили свою лепту в дело народного образования. Знаковой фигурой в этой учитель ской плеяде стал литературный критик и журналист, ныне заведующий кафедрой истории и теории журналистики УдГУ Александр Григорьевич Шкляев. В квартире Шкляева, куда я любезно приглашен хозяином, звонит телефон. Громкая связь. Александр Григорьич, здравствуйте. Беспокоит Люба, ваша якшурская соседка. Вы не могли бы приехать к нам в школу на выступление, встретиться с детьми, рас сказать о нынешних делах литературных и о себе, конечно. Числа после 23 февраля... Соберем несколько классов. Очень просим.

Ближние родники

Уточнив некоторые детали предстоящего мероприятия, Александр Григорьевич соглашается ехать. Как же отказать землякам? Да и не в землячестве ведь дело... - говорит он, по ложив трубку на место, - я не строю из себя умудренного жизнью аксакала, какого-то маститого ученого, Боже упа си, а мне просто самому чрезвычайно занятно участвовать в добром деле. Иной раз, встретишь на таких мероприяти ях, скажем, будущего Флора Васильева или Геннадия Кра сильникова - и теплеет на душе. Не суть важно, как его, молодого человека, зовут, может, и Пыжьяновым, может, и по-другому, но я в такой молодежи чувствую неподдель ную тягу к нашей национальной культуре, характер, под ходящий для какой-то определенной огранки... Ар-Серги: К сожалению, ушли в прошлое выступления попон в огромных аудиториях, в том числе и на стадио нах. Встречи с читателями всегда давали автору мощный импульс к творчеству, а сегодня этот «кровоток: читательписатель» еле пульсирует... А как в рыночных условиях выживать профессиональному писателю? На гонорары рассчитывать ему трудно. Не те тиражи, не та потребность сегодня в книгах. Почему бы не организовывать большие платные литературные вечера? Александр Шкляев: Такие вечера были, правда, со вершенно бесплатные. Но они каждый раз превращались в большую литературную болтологию, славословие с пе речислением всех членов Союза писателей, которых се годня насчитывается в Удмуртии 80 человек. В такой тя

Александр Шкляев

гомотине тонут даже прекрасные авторские песни, живая публицистика и сильные стихи. Надо научиться делать литературно-музыкальные композиции, в которых были бь динамика, острота, мысль, юмор и музыка. Ар-Серги: Все-таки вы не удержались от едкого заме чания, ведь кто-нибудь может и не на шутку обидеться. А сами вы любите критику? Александр Шкляев: Критику никто не любит, и я в том числе. Но критику в свой адрес я уважаю. Она помогает держать форму. Находясь в окружении сладкой лжи, как вы сказали недавно в интервью «Литературной России», трудно было бы удержаться на своих принципиальных позициях. А без доброй критики и доброго дела нет... В свое время доброе судьба подарила мне, тогда еще учени ку як-бодьинской школы, встречу с самим Багай Аркашем - одним из классиков удмуртской литературы Аркадием Николаевичем Клабуковым, Его советы, участие сыграли немаловажную роль в моем становлении. Наверное, свои мысленные диалоги с наставником Александр Шкляев вел и в годы своей учебы на журфаке, и в аспирантуре своей «альма матер» - МГУ, и в период пред седательства в Союзе писателей Удмуртии, и редакгорства в литературном журнале «Молот», и в годы преподава тельства в Удмуртском госуниверситете, растянувшиеся с прошлого века по наши дни... Вспоминалось, может быть, и то, как однажды Аркадий Клабуков буквально заставил его, тогда еще юного поэта, десять (!) раз переделать одно из стихотворений и, лишь увидев окончательный вариант,

Ближние родники

Александр Шкляев

Романтические тенденции в удмуртской литературе Несмотря на то, что удмуртская литература считается изученной, в ней найдется целый ряд произведений, ко торые до сих пор остаются «непрочитанными» или под вергаются односторонней и плоской трактовке. Я имею в виду не только произведения репрессированных и за бытых писателей, но и тех, чья жизненная и творческая судьба складывалась относительно благополучно. Доре волюционное наследие молодой финно-угорской литера туры долгое время представлялось бедным и не заслужи вающим внимания, а послереволюционная литература, согласно господствовавшим теориям, развивалась исклю чительно по законам соцреализма, и все, что не укладыва лось в эту схему, оказывалось в стороне от главного русла литературного процесса и не попадало в поле зрения ис следователей. Как правило, эго были произведения, тес но связанные с фольклором, с яркой национальной само бытностью, развертывающие сюжеты из древних времен или, наоборот, рассказывающие о жгучей современности. На многие из них были наклеены ярлыки национализ ма и пессимизма, а если они и входили в хрестоматии,

Александр Шкляев

то оставались как бы вещью в себе. По своим идейно эстетическим признакам эти произведения и составлял? ту литературу, которую принято называть романтической Советская критика, у истоков которой стояла печальнознаменитая статья А. Фадеева «Долой Шиллера!», при зывающая отвергать романтизм, очень сдержанно от носилась к одному из направлений мировой литературы, охраняя советских писателей от его влияния, и в лучшем случае отводила ему роль стилевого течения. Поэтому с большей настойчивостью о романтическом направлении в удмуртской литературе говорили зарубежные ученые (Петер Домокош, Жан-Люк Моро). О романтических на чалах в удмуртской литературе писал еще в 20-е гг. М. Г. Худяков, но его работа «О романтизме вотского эпоса» осталась в рукописи. В 30-50-е гг. романтизм не только не поощрялся, но на него вели активное наступление. С позиции неприятия романтизма подвергалась критике по эзия ученика русского символиста Валерия Брюсова - Кузебая Герда, не переиздавалась «историческая трилогия» Кедра Митрея, до сих пор лишь частично переизданы сти хи из сборника «Крезьчи» («Гусляр») К. Герда, под дав лением догматической критики были вынуждены в свое время переделать романтическую пьесу «Кезьыт ошмес» («Холодный ключ») И. Гаврилов и поэму «Италмас» - М. Петров. Романтизм в удмуртской литературе появился в начале X X в. Толчком ему послужили первая русская революция, разрушение патриархальных отношений, развернувшееся

Ближние родники

национально-освободительное движение. Но, как пишет исследователь русского романтизма Ю. Манн, «любое прямое выведение художественного конфликта из на личного соотношения социальных сил и из исторической конъюнктуры едва ли приведет к убедительным результа там, так как при этом не учитывается конвенциальность собственно художественного ряда». Почвой для возникно вения романтизма в поволжско-уральском регионе были распространение гуманистических идей и полемика с ре лигиозным просветительством в пределах накопленного художественного опыта. Таким опытом были фольклор, первые произведения удмуртской литературы, доступная начинающим писателям мировая классика. Выдающийся представитель удмуртского романтизма Кедра Митрей, как и его собрат из другой пермской литературы коми Калистрат Жаков, был этнографом, собирателем фольклора и широкообразованным человеком. Характерно, что в по вести «Дитя больного века», представляющей исповедь бывшего семинариста, автор акцентирует свой интерес к фольклору, пишет о знакомстве с финским этнографом Уно Хольмбергом и удмуртским ученым Г. Верещагиным. Но связь с фольклором здесь только декларирована, по своей структуре «Дитя больного века» восходит к русской сентиментальной и романтической повести. В ней изображена судьба типично романтического героя. Исключенный из Казанской учительской семи нарии за отказ учить «закон божий», молодой человек с утонченными чувствами скитается в поисках работы и

Александр Шкляев

странствует в целях изучения своего края. Исповедь его наполнена пафосом обличительства тупых священников, жестокосердных людей и трогательной любви к друзьям и матери. Автор-повествователь пишет о себе с такой чув ствительностью, что невольно вызывает к себе жалость. Страдание его так велико, что он подумывает даже о са моубийстве. В начале X X в. у Кедра Митрея, как и у других пи сателей молодых финно-угорских литератур Поволжья и Урала, складывается свой выстраданный гуманисти ческий идеал человека. Как писал мордовский поэт 3. Дорофеев, «в мире дольном и безбрежном нет сильнее человека». Кедра Митрей чувствовал, что его идеалу не возможно осуществиться в современных условиях, и он обращается к ситуациям в прошлом. Так, в творчестве его появляется оппозиция «настоящее - прошлое», кото рая становится структурообразующим принципом всех частей его «исторической трилогии» о батырах: трагедии «Эштэрек», драмы «Идна-батыр», поэмы «Юбер-батыр». Современные конфликты автор как бы проецирует на национально-исторический материал и пытается найти ответы на вопрос: что явилось причиной отклонения от исходного образца, где причины измельчания человека? Сюжет о батырах, задействованный Кедра Митреем, по родил целый ряд фольклорно-эпических романтических произведений («Янтамыр-батыр», «Непобедимый батыр» И. Яковлева, «Эштэрек» Н. Байтерякова), в том числе «Из сказаний удмуртского народа» М. Худякова. Но сама 13