«Новая газета» №146 (пятница) от 26.12.2014

понедельник

Люди года по версии «Новой газеты» — волонтеры

среда

пятница

№ 146 (2287) 26.12.2014 г.

«Жить дальше!» Чулпан ва Хамато

нтин Конста ий Хабенск

роев

Лиза Доктор

Егор Бе

а

лферов

А Ксения

попорт

Рап Ксения ониава

Лида М

а Татьян Друбич

Они лечили людей, доставали лекарства, выхаживали безнадежных, спасали детей от войны, помогали достойно проститься п роститься с жизнью, искали

пропавших, давали шансы на будущее, при этом часто подвергались жестокой критике, что сначала надо сменить режим, а уже потом помогать людям.

а Татьян ва Лазаре

Михаил Шац

Но редакция считает их людьми года, для нас, как и для них, человеческая жизнь важнее любой политики. Волонтеры — это новые миротворцы.

Нее но Н номер, омерр а картинка! В заключительном номере года (а следующий выйдет 12 января) есть и что почитать, и что посмотреть

Комикс Пабло Стэнли на песню Джона Леннона «Imagine»: вы узнаете среди героев нашу Анну Политковскую. От Олимпиады до войны — подборка фотоснимков наших корреспондентов, разворот

рисунков Петра Саруханова, ностальгия от журнала «Крокодил». А также: Юрий Шевчук, Юрий Рост, Дмитрий Быков, Зоя Ерошок, Алексей Поликовский, Кирилл Рогов. И еще 60 тысяч спасенных тюленей! (стр. 8)

НАШИ ПОЗДРАВЛЕНИЯ! ДОЛГИХ ВАМ ЛЕТ! (о том, как диктаторы мечтают жить вечно, — Леонид Млечин на стр. 22—23)

Ваша «Новая»

Евгений ФЕЛЬДМАН — «Новая»

Поздравляю журналистов и читателей «Новой газеты» с наступающим 2015 годом! Молюсь, чтобы в следующем году наступил мир. Конечно, противоборствующие стороны посчитают его условия для себя несправедливыми. Согласен. Но на войне справедливость вообще исчезает с первыми убитыми детьми, мирными женщинами и стариками… Тяжелые времена. Многие, наедине с компьютерами, носятся по своим квартирам в ужасе от происходящего, судорожно выбегая на улицу менять деньги туда и обратно, одурев от количества войны и мракобесов на телеэкранах… Нам, музыкантам, где-то сложнее, где-то легче. Культура, как канарейка в шахте: чуть-чуть метана, и лапки кверху — указывают путь к свету ломанувшимся из пещер шахтерам… С одной стороны, из-за финансового кризиса у многих наших коллег выступления отменяются. Наши далеко не жирные зарплаты упали в 2–3 раза. Некоторых музыкантов запрещают. Нам, к сожалению, в этом году тоже не удалось посетить некоторые города — вотчины «непримиримых» региональных функционеров. С другой стороны, там, где мы играли, нас встречали замечательные люди, а полных залов было немало. Кстати, живое общение с народом — хорошее лекарство от депрессий, нескромного чувства собственной исключительности, армагеддонистых умозаключений и неожиданных нарушений пищеварения. Я давно заметил, что на наших концертах дышит какая-то иная Россия. Добродушные в большинстве своем полицейские, толерантные члены разных противоборствующих политических партий, трезвые хулиганы, умные и креативные студенты, мирные военные и пенсионеры. Работяги, весело пританцовывающие под любимые песни в обнимку с буржуазией. Всегда приятно наблюдать, как слушатели в зале уступают лучшие места инвалидам, которых мы всегда приглашаем. Чем не модель государства? Люди, объединенные мыслями о добре и мире, творчестве и любви…

«Живем дальше, несмотря ни на что!» Это пожелание читателям «Новой» от Платона Лебедева. Еще он добавил: «Нам поможет аккуратность, доверие, профессионализм, в самом широком смысле — добросовестность». Нам показалось это пожелание человека, который вместе со своим другом Михаилом Ходорковским провел более 10 лет в заключении, очень важным и своевременным. Поэтому материал о людях года, по мнению редакции — волонтерах, — мы так и назвали: «Жить дальше». (стр. 10–15)

EPA

Здравствуйте, дорогие!

Берегите мозг. С уважением, Юрий ШЕВЧУК

Символы года

«Аварийка» «Аварийка» — знак вежливости этого года.

23 декабря 2014 года водитель редакционной машины Талалаев С.А. 14 раз за рабочую смену благодарил нажатием кнопки аварийной остановки водителей машин, которые вели себя на дороге вежливо и профессионально. В свою очередь, Талалаев С.А. получил аналогичную благодарность аварийкой от 22 участников дорожного движения. Всего на перекрестке у Никитских Ворот во время 10-балльной пробки в 18.00 того же дня свыше 70 участников движения вежливо благодарили друг друга за взаимную помощь. Если в европейских странах такой световой сигнал давно является общепринятым, то в России он стал правилом хорошего тона и повсеместно распространяется относительно недавно. Это один из хороших символов, который нужно сохранить и в будущем.

Слово года

PhotoXPress

Не давить. Уступать Мотоциклисты, встретив двухколесного собрата, как правило, коротко сигналят или сбрасывают левую руку с руля в знак приветствия и дружелюбия: мы, мол, одной крови. И одного риска. Человек в автомобиле чванлив и часто враждебен к байкеру, хотя едет или стоит в пробке комфортно, под крышей и с кондиционером, а мы под дождем, палящим солнцем, дыша выхлопными газами. И не защищены даже ремнем безопасности. Как вдруг еду я в уходящем году по Москве и вижу в зеркало за собой белый «Ленд Ровер Фрилендер». Он торопится, я нет. Однако водитель не сигналит мне нервно и не приближается на угрожающее расстояние. Показав правый поворот, я прижимаюсь к обочине, пропуская его. Он обгоняет меня и вместо того, чтобы хамски тормознуть перед носом, провоцируя ДТП, в котором не будет виноват, благодарно моргает мне аварийкой. Это то хорошее, что порадовало в уходящем году на фоне растущей агрессии и злобы. Может быть, в наступающем мы будем меньше давить друг друга. И окружающих. Юрий РОСТ, обозреватель «Новой» (на мотоцикле)

«Травля»

Анна АРТЕМЬЕВА — «Новая»

В

этом году травили со вкусом, с истерикой, с особой садистской изобретательностью, бесконечно — казалось бы, и повод забылся давно, но травили, травили, травили… Всех — и левых, и правых, и либералов, и консерваторов, и волонтеров, и журналистов, и музыкантов, и актеров, и писателей. И с одинаковой паскудностью это делали те, кто по какому-то недоразумению считают друг друга идеологическими противниками. Но противниками они не являются. Потому что травля — как крайняя форма человеческой нечистоплотности — не может базироваться ни на чем, кроме ненависти. Так что все эти участники разнонаправленных на первый взгляд «травль» — представители одной и той же партии — партии ненависти. Травили Макаревича и Арбенину, Гранина и Земфиру — те, которые как бы за «особые русские ценности». Травили Елизавету Глинку (Доктор Лиза) — те, которые как бы за «европейские ценности». Но не кажется ли вам, что в данном контексте закавыченные словосочетания — дикость. Хотя бы потому, что у людей с ампутированной совестью ценностей просто не может быть. О Докторе Лизе отдельно. Ей досталось за то же, за что когда-то доктору Леониду Рошалю и Чулпан Хаматовой. За спасение человеческих жизней.

(Тем, кто за все прожитое им время хотя бы не попытался или просто не захотел спасти хоть кого-то, дальше читать этот текст вряд ли имеет смысл.) Человек, который сам, повторюсь, — сам поехал на войну, будучи успешным, известным врачом, женщиной и, в конце концов, мамой, чтобы раз за разом вывозить из-под обстрелов маленьких, раненых, иногда умирающих детей, — вряд ли заслуживает того словесного напалма, который вылили на нее вроде бы единомышленники. Неужели еще надо объяснять почему? Просто партия войны не всегда одевается в растянутые треники и лузгает семки перед ящиком. Иногда она ходит с айпадом по хипстерским местам и живет в фейсбуке, где творит именем «либеральных ценностей» мерзости, до которых не додумались их якобы оппоненты. Например, целенаправленно выслеживают детей объекта своей травли — и не только «ВКонтакте», а в самом что ни на есть офлайне. Раскрывают их личные данные, крадут их личные фотографии, насылают по местам их проживания каких-то оголтелых, рекрутируют в специально созданных для этого группах таких же моральных уродов, называя их почему-то волонтерами. Нет, очевидно, все-таки придется объяснить. Человеческая жизнь не имеет политических убеждений, идеологических пристрастий, точек зрения на что бы то ни было и ценников. С ней все просто — ее надо защищать вне зависимости ни от чего, потому что — либо есть, либо уже нет. Это — как с совестью. Сергей СОКОЛОВ, «Новая»

«Новая газета» пятница. №146 26. 12. 2014

Елена ПАЛЬМ / Интерпресс / ТАСС

битва за символы 2014

«Рендж Ровер» идет «На Берлин!»

2014 год стал для России первым годом кризисного периода, который, видимо, растянется на несколько лет и будет проходить несколько стадий. На первый взгляд именно аннексия Крыма в марте 2014 года подвела черту под предыдущей эпохой, обозначила окончание постсоветского периода российской истории и начало нового — постпостсоветского. Однако если раздвинуть рамку исторического времени чуть шире, то можно увидеть обратную последовательность. сли 1990-е годы стали периодом формирования и глубокого трансформационного кризиса новых постсоветских стран, то 2000-е оказались для них периодом интенсивного экономического восстановления и консолидации постсоветских режимов. В этих режимах, при всех отличиях, было много общего. Прежде всего — базовый, гибридный принцип их экономического и социального уклада. Притом что относительно свободные цены делали этот уклад более или менее похожим на рыночный, доступ к рынкам оставался в этих странах несвободным. А следовательно, несправедливым оставалось и распределение рыночных доходов, приносимого рынком богатства. В свою очередь, следствием этой несправедливости было то, что права собственности в рамках такого уклада не укоренены в общественном договоре, а в большей степени основаны на силе и принуждении. Сохранение контроля над собственностью неотделимо от политической власти, дающей ключи к структурам государственного насилия. Иными словами, свойственные рынку горизонтальные отношения соседствуют в таких обществах с традиционными иерархическими структурами. Период быстрого экономического восстановления после ямы 90-х, рост экономик и доходов позволял стаби-

Е

лизировать эту переходную, гибридную форму. Но период легкого роста закончился на рубеже 2000-х и 2010-х. Восстановительный период был завершен, закончилась и эйфория глобализации в мировой экономике. Наконец, еще одним фактором стала все более ясная перспектива смены поколений. С одной стороны, перед бенефициарами прежнего цикла во весь размах встал вопрос о передаче своих полномочийсобственности собственным детям. С другой стороны, московские протесты 2011–2012 гг. и второй киевский Майдан продемонстрировали политические претензии европеизированной части нового поколения, его запросы и повадки. Так или иначе, новое поколение — в отличие от предыдущего, для которого восстановительный период стал долго-

«

жданным благом, — устремлено к некой новой, поствосстановительной повестке, контуры которой, впрочем, еще не вполне ясны. Как уже приходилось писать, те люди, которые вешали на свои «Тойоты» и «Киа» георгиевские ленточки весной 2014 года, по своим поведенческим навыкам не так уж сильно отличаются от тех, которые вешали на свои «Форды» белые ленточки за два года перед тем. Но и те и другие разительно далеки от господствующего духа предыдущего десятилетия, когда иметь политические пристрастия и их публично демонстрировать не приходило в голову. Собственно, то, что мы увидели с конца 2011 по конец 2014 года, стало первой решительной схваткой за новую поколенческую, или постпостсоветскую, повестку. Схваткой за древко, на котором вывешен флаг с главными символами новой эпохи. На первый взгляд эта схватка закончилась полной победой сторонников иерархического порядка. Патриотическая эйфория и пресловутый рейтинг Путина на какое-то время совершенно убедили нас в этом. Но у этой, казалось бы, безоговорочной победы есть два слабых места. Во-первых, идеологическая зыбкость. В принципе, смесь имперского ресантимента (по выражению социо-

Те люди, которые вешали на свои «Тойоты» и «Киа» георгиевские ленточки весной 2014 года, по своим поведенческим навыкам не так уж сильно отличаются от тех, которые вешали на свои «Форды» белые ленточки за два года перед тем

«

3

лога Льва Гудкова), поп-патриотизма и нового антизападничества (ходового политического товара в гибридных обществах по всему миру) — это вполне качественный настой. Однако добиться консолидации и доминирования этой повестки в России удалось не только посредством мобилизации пропагандистской медиамашины, но также с помощью настоящей войны и прямого обмана — фейкового сюжета о фашистах-бандеровцах, якобы захвативших Украину. Несмотря на ошеломительный успех этой технологии, ее вряд ли можно считать надежной и долгоиграющей. По сути, она продуцирует перманентный кризис, выпутаться из которого очень трудно. Вторая фундаментальная слабость одержанной победы — исключительная зыбкость ее экономического фундамента. В сущности, Владимир Путин был удивительно искренен в своей последней пресс-конференции, когда на все экономические вопросы отвечал: уверен, что максимум в течение двух лет цены на нефть опять начнут расти. Другого рецепта, действительно, просто нет. Патриотическая консолидация образца 2014 года, видимо, неотделима от нефти. Общие доходы России от экспорта за 2011–2013 гг. и десять месяцев 2014 года составили баснословные почти 2 триллиона долларов. Это, например, больше, чем доходы от экспорта за все девять (!) предкризисных лет (с 2000 по 2008 г.). При этом экономический рост в эпоху столь невероятного благоденствия затухал и почти прекратился. Что это значит в экономическом смысле? Это значит, что система государственного распределения ресурсов приносила больше дохода, а рынок — меньше. Если в бюджетном секторе зарплаты росли темпами около 10% в год, то в остальной экономике — лишь на 3–4%. Это, собственно, и стало экономическим фундаментом «неоимперского патриотизма» образца 2014 года. Основная коллизия 2014-го и начала 2010-х годов в целом разворачивалась не между «патриотизмом» и «западничеством», как принято считать, а скорее — между разными интерпретациями «патриотизма», или, лучше сказать, между разными пониманиями источника «общего блага». В первом случае в качестве такового выступает государство. Только оно способно «возвращать территории», «демонстрировать силу», «противостоять врагу», а следовательно, именно оно обладает эксклюзивными правами и на распределение богатства. И георгиевские ленточки демонстрируют вовсе не приверженность России, а приверженность государству. Во втором случае «сила государства» мыслится не как источник богатства, а как его результат, а источником богатства выступает рынок. Конец 2014 года, который вышел не менее ярким, чем его начало, нанес мощный удар по идеалам «нефтяного реваншизма». По представлению, что мы «не хуже, хотя и не умеем, как они, но нам это и не надо». По коалиции жулика, бюджетника и силовика, складывавшейся в предыдущем периоде. По стикеру с танком и надписью «На Берлин!», наклеенному на заднее стекло «Рендж Ровера». Потому что стикер этот (если вы замечали) неубедительно смотрится на «Ладе» или даже «Нексии». Настоящий смысл его именно в «Рендж Ровере». И в целом — нанес удар по вере в то, что благоденствие приносит сильное государство, а не рынок. Так что кризис постсоветскости, первыми знаками которого стали и Болотная площадь, и аннексия Крыма, продолжается и еще, видимо, далек от разрешения. Этот кризис и есть главный сюжет нынешнего десятилетия.

Кирилл РОГОВ, обозреватель «Новой»

4

«Новая газета» пятница. №146 26. 12. 2014

от и до

От Олимпиады

Фото — спец. корр. «Новой» Валерий ВАСИЛЕВСКИЙ

«Новая газета» пятница. №146 26. 12. 2014

нет войне!

5

РИА Новости

до войны Танки едут в отпуск. Елена РАЧЕВА — «Новая»

Беженцы. Анна АРТЕМЬЕВА — «Новая»

Рейс MN17

Этот снимок Андреа РОККЕЛЛИ и Андрей МИРОНОВ передали в редакцию «Новой» за несколько часов до гибели

Майдан в огне. Евгений ФЕЛЬДМАН — «Новая»

Граница. Анна АРТЕМЬЕВА — «Новая»

6

«Новая газета» пятница. №146 26. 12. 2014

антигерои года: манипуляции ТВ

Пособие для пропагандистов

Эра реконструкторов

Слава ТАРОЩИНА

обозреватель «Новой»

росьба редакции написать статью о методах, ходах, приемах пропаганды поставила меня в тупик. Сегодня всё ТВ, включая развлекательное, только из этих самых методов и состоит. Тем не менее попробую поверить алгеброй гармонию идеологических наперсточников. Точка отсчета — 21 ноября 2013-го. Правительство Азарова приостановило вхождение Украины в Евросоюз. В Киеве начался Евромайдан, а россияне проснулись в другой стране. После вердикта Путина: «Это не революция, это погром», усмирение украинского бунта, бессмысленного и беспощадного, стало навязчивой идеей ТВ. Пространство телевидения превращается в зону художественного поиска. Новость не столько случается, сколько придумывается. За последний год в Украине, если верить ящику, отменили: русский язык и нашу великую литературу; Новый год и Деда Мороза; электричество и тепло; заход и восход солнца. Под несуществующую новость подбирается видеоряд совсем другого события. Каналы долго смаковали кадры с убитым мирным жителем под Донецком, пока не выяснилась правда: на видео — человек, расстрелянный в 2012-м в Кабардино-Балкарии. Можно и вовсе без картинки обойтись. Распятые младенцы и прочий повстанческий фольклор в доказательствах не нуждаются. Ложь даже не пытается мимикрировать под правду. Музой телевизионных деятелей искусств становится правосек Ярош. Он оставляет свои визитки на трупах мирных жителей в Славянске. Он же, по мнению Ирады Зейналовой, первой на Первом, лидирует в президентской гонке, получив 37,13% голосов. Не важно, что вскоре выяснится: наследник Бандеры набрал менее процента. Важно вызвать ярость благородную против Яроша. Сошка мелкая, но и такая сгодится для глобального Мамонтова. Он задумчиво вымолвит: «Фашизм не пройдет». Тихо добавит выстраданное: «Нацизм тоже». И задохнется от собственной смелости. Информационный абсурд идет на ура. Хит сезона: одессит с воплями «Слава Украине!» выбросил 82-летнюю бабушку из окна. Эмоция первична, факт (или его подобие) вторичен. Здесь истоки феномена Дмитрия Киселева. Чутьем художника он зрит в корень: интонация, звук, жест важнее слов. Новый интонационный стандарт дополнен новым смысловым трендом. С подачи главного по имиджу России, диалог с братским украинским народом стал вестись в стилистике балабановского «Брата-2»: «Вы мне еще за Севастополь ответите». ТВ из источника информации превратилось в зажженный фонарь на Петропавловской крепости, призывающий к овладению Зимним. Неоценим вклад Киселева и в новейшую историософию. Отныне в приоритете не исторические документы, а патриотичность версии. Тут непаханое поле вариантов: от несуществующей цитаты Бисмарка об Украине до реванша за Полтавскую битву. Подобными мотивами гуру пропаганды объяснял активность Евросоюза на Евромайдане, перепутав все сведения и насчет коалиции 1709-го, и насчет Речи Посполитой. Идеология осажденной крепости диктует свои правила игры. В условиях блокады борьба одновременно ведется на двух фронтах — внешнем

П

(с Украиной, Америкой, Евросоюзом) и внутреннем (с пятой колонной). Интеллигенцию следует рассортировать на патриотов и предателей. Приветствуются колоритные предатели. Парфюмер Алексей Навальный ворует кировский лес и чужие картины. Ольга Романова финансирует «Правый сектор». Мустафа Джемилев, лидер крымских татар, подрабатывает вором-форточником. Анонимных «13 друзей хунты» от НТВ рекомендуется дополнить авторской «Биохимией предательства» от Сёмина. Его дивный дар манипуляций легко соединяет Марию Гайдар с Довлатовым, Сергея Ковалева — с Синявским, Чубайса — с Бальмонтом. Дихотомия «патриот-предатель» очень удобна. Так одна часть электората натравливается на другую. Костер ненависти на ТВ пылает ярким пламенем бесперебойно. Мамонтов (или Попов) перетекает в Соловьева, тот в Киселева, затем в Толстого и обратно — по кругу. В каждом ток-шоу на полк патриотов приходятся либералы Надеждин и Рыжков. Был, правда, еще Гозман, но, видимо, слишком радикален. Не каждый Гозман долетит до середины Днепра. Недавно завели одного американца. Теперь Майкл Бом отдувается за всю Америку, отчего тает буквально на глазах. Идет круглосуточная борьба за подкорку россиян. Даже «Модный приговор» и «Ледниковый период» молнией пронзают выпуски новостей, в которых хорошие ополченцы мужественно противостоят плохим нацгвардейцам. Адаптировать сложную реальность до примитивной, как мотыга, простоты — важнейшая задача агитпропа. Преобладание риторики над здравым смыслом хорошо сочетается с упованием на чудо. Правило чуда сформулировано кремлевской по-этессой Джахан Поллыевой: «Нас бьют — мы летаем, от боли все выше». Гречки нет — хорошо. Рубль пал — еще лучше. Санкции — великолепно! ТВ сформировало новую общность россиян: не народ, а телезрители. Разрыв причинно-следственных связей в головах телезрителей — дело сложное, но необходимое. ТВ с настырностью Парацельса успешно лепит своих гомункулусов. Родину нужно любить с широко закрытыми глазами. Лабораторный зритель гордится присоединением Крыма, а экономические беды списывает на Госдеп. Привычный канон относительно Крыма, забытого как чеховский Фирс в державных вишневых садах, — слинял и высвободил энергию такой силы, которая сродни распаду атомного ядра. Искусство пропаганды неотделимо от пропаганды искусством. Уже выброшены на сериальный рынок образцово-показательные патриоты: два Ивана Грозного, два Распутина, две Екатерины Великой. Для предателей тоже имеется перспективный формат — «Бесы». Их можно инсценировать каждый телесезон, предварительно проведя ротацию предателей. На смену Хотиненко придет Михалков, а там и Шахназаров подтянется. Настала эра реконструкторов. Стрелков-Гиркин воссоздает историю, СоловьевКиселев-Толстой-Зейналова переформатируют современность. Каждому — свое. Ничего не стыдно. Можно все. Цель снова оправдывает средства.

Профессор кафедры нейро- и патопсихологии МГУ им. М.В. Ломоносова, доктор психологических наук Елена СОКОЛОВА — специалист редкий. Цифры говорят о человеке иногда больше, чем слова: у нее около 200 публикаций в самых престижных научных отечественных и зарубежных изданиях. Именно ее, как клинического психолога и психотерапевта, профессионала, имевшего дело с тяжелейшими пороками и хорошо понимающего глубинные процессы человеческой психики, я попросила посмотреть видео политических ток-шоу ведущих каналов российского телевидения за прошедший год. И даже ей, знающей все известные способы психологической защиты от массированной манипуляционной атаки, стало не по себе: «Я посмотрела все, что вы мне прислали, но новые передачи смотреть не буду. Это просто пытки какие-то…»

очему у нас так много людей, которыми легко манипулировать?

— Социальная реальность становится все более сложной, непредсказуемой и пугающей своей неопределенностью. А телевидение еще и нагнетает страхи, умышленно доводя людей до состояния хаоса и паники. В ситуации созданного сильного стресса возможны «поломки» механизмов рационального мышления. Люди легко уподобляются толпе, где действуют архаические инстинкты, простейшие эмоции заражения и единообразия. Человеческие и личностные черты при этом смываются. Люди ждут и жаждут найти тех «сильных», кто предложит им «порядок» и успокоительные грезы. Вспомним горьковского Луку: «Если к правде святой мир дорогу найти не умеет — честь безумцу, который навеет человечеству сон золотой!»

— Сон, навеваемый телевидением, сложно назвать «золотым». Достаточно вспомнить растиражированную в июле Первым каналом страшную ложь о

—П

«распятом» в Славянске трехлетнем малыше.

— Манипулятор не думает о том, что станет с человеком, его отличает эмоциональная холодность, бессердечие, тупость своего рода. По сути, психология манипулятора — это психология убийцы. Когда убийц везут на место преступления, они ведь не грохаются в обморок, не обливаются слезами, а спокойно говорят о происшедшем, показывают на специальных куклах, как они душили, насиловали, резали. Это абсолютная бесчувственность, неспособность воспринимать, понимать, чувствовать, сочувствовать. Манипулятор, как и убийца, эмоционально дефективен. Вместо ценностного отношения к людям у него к ним глубочайшее презрение.

— Я вижу глубочайшее презрение на лицах ведущих передачи «Политика» Петра Толстого и Александра Гордона. То же выражение у бессменного гостя всех времен и телеканалов Владимира Жириновского.

— У каждого — свой фирменный стиль манипуляции, но есть среди них и универсалы, чей внешний облик, манера держать себя, отшлифованные интонации и жесты привлекают

Петр САРУХАНОВ — «Новая»

«Новая газета» пятница. №146 26. 12. 2014

он хочет сказать, он с трудом подбирает слова, и Петр Толстой, будто бы очень сердобольно, «подстраиваясь», приходит ему на помощь, «зеркалит» и «читает» его мысли. При этом вкладывает в его ответ «нужные» слова и суждения, которых тот не высказал, да и, возможно, не имел их в виду, потому что не понял суть очень быстрой речи ведущего. Толстой пользуется здесь известным психологическим приемом внушения, или «программирования»: «Вы ведь хотели сказать…» или «На самом деле вы имеете в виду…» И все это говорится мягко, любезно, так что собеседник в растерянности вынужден согласиться… Маска презрения и скуки скорее к «лицу» соведущему Толстого, Александру Гордону. Этот «идейный» антиамериканист к тому же, на мой взгляд, еще и мизантроп, озлобленный на весь мир. Его метод психологического убийства — сарказм, априорно обесценивающий отношение к человеку. Это легко может сбить с толку тактичного и чувствительного гостя студии, превратить его в глазах телезрителей в невнятно лепечущего «лузера». Почему в их передачах всегда Жириновский? Или, скажем так, условный «Жириновский», потому что людей, копирующих его манеру поведения, на всех каналах стало слишком много. Он —

и времени дискуссии. Демонстрируется непоколебимость и апломб, что привлекательно для поклонников «сильной руки». Подчеркну, что мы сейчас говорим о «Жириновском» условном, скорее о феномене, чем о реальном человеке: этика клинического психолога запрещает использование диагностических категорий вне строго определенной профессиональной ситуации. Есть абсолютно «жириновская» аудитория, ее мягкими, убаюкивающими и журчащими речами а-ля Петр Толстой не возьмешь. И здесь вступает «большая артиллерия», агрессивное вторжение, способное психологически убить, «отключить», — и вот человек уже «готов» для потребления любых взглядов. Здесь есть аналогия и с наведением гипнотического состояния, или, как сейчас говорят психологи, — измененного сознания. Гипноз запрещен в практике неврачебного применения, но есть разные немедицинские модели наведения транса. Эффект отключения разума может возникнуть от резко экспрессивной речи, неожиданной яркой и эмоциональной ассоциации говорящего, многократных повторений типа мантры, которые вызывают ощущение «вколачивания» невыразимого восторга и ужаса. Возникает образ бесноватого. Помните, в драме «Борис Годунов» юродивого на

«Психология манипулятора — это психология убийцы»

Российское телевидение применяет против населения оружие массового психического поражения

внимание, как блеск металлического молоточка в руках старинного гипнотизера… Но если уж вы заговорили о передаче Петра Толстого, то я обращу внимание на одну технологию, которая им успешно использовалась в одной из программ, — подмена смыслов, вкладывание своих интерпретаций в слова оппонента. Для этого в «сценарии» ток-шоу надо просто запланировать присутствие какого-нибудь иностранца. Здесь есть «успокаивающий» посыл: смотрите, мы толерантны, мы — демократическая страна! А вот затем потенциального оппонента можно мягко «убрать»: например, представитель Германии плохо говорит по-русски. Малопонятно, что

«

признанный мастер эпатажа, скандала по любому поводу. Но, конечно, его любимые темы — «имперскость России», «назад в СССР», вооружение, мобилизация, война, «чрезвычайка». Фразы он строит намеренно просто и всегда в утвердительной манере, они звучат как лозунги, как призывы к немедленному действию. Это типичный манипулятивный прием «наводнения аффектом», рассчитанный на эмоционального и импульсивного человека. Я бы обратила внимание и на невербальные приемы косвенного внушения: выразительная мимика и владение позой, специфические и динамически меняющиеся интонации голоса, узурпация пространства

Эффект отключения разума может возникнуть от резко экспрессивной речи, неожиданной яркой и эмоциональной ассоциации говорящего, многократных повторений типа мантры, которые вызывают ощущение «вколачивания» невыразимого восторга и ужаса

«

паперти? Считалось, что он-то и «глаголет истину». Может быть, эта ассоциация ложится на один из таких мифических архетипов народа: «Слушайте, слушайте, он правду говорит!» Он может идти на нас с ломом, но именно ему надо верить. Это один из самых «нижних» архетипов бессознательной агрессии, требующей немедленной разрядки, прямого действия: «Под ружье! На войну!» В одном из ток-шоу Жириновский буквально кричит: «Меркель создает Третий рейх, немецкий рейх будет господствовать!.. Мы должны объявить частичную мобилизацию!» Весь смысловой ряд пульсирует напряжением и тревогой: всё, конец, дальше — война. А во время войны все при деле, все управляемы, ведут себя идеально по отношению к властям. Единственное созидание, которое способно нас сплотить и мотивировать, — это созидание во имя войны. Оксюморон по сути — война и созидание. Это очень раннее, примитивное состояние сознания. И манипуляция как раз призвана разбить целостность и мудрость нашего жития, распылить смыслы, мгновенно опустить нас на этот нижний инфантильный уровень мировосприятия. В слабости, в неуверенности, в неудовлетворенности люди жаждут

7

идентификации с чрезвычайным, героическим, «идеальным» и через слияние с ним компенсируют свои комплексы и травмы, свои унижения. А тот, кто не с ними, — тот против них, «враг», «нацпредатель»… Вот цель муссирования темы войны в политических ток-шоу — сплочение «своих» и поляризация «чужих». Это подготовка общественного сознания к оттеснению инакомыслящих, к окончательному разрыву с интеллигенцией, с идеями европейского пути России.

— Возможно ли перечислить все манипуляции?

— Нет, полного каталога средств манипуляций в мире не существует: их неисчислимое количество. Например, бесстыдное восхваление кого-то, лакировка действительности и подмена многогранной реальности картинкой «позитива» — тоже манипуляция. Как и попытка разбить всеми доступными средствами, обесценить, морально уничтожить оппонента. Непревзойденный мастер этих изворотливых технологий — Владимир Соловьев. В его передаче «Воскресный вечер» издевки, заговаривание, дискредитация, унижение, приписывание человеку не существующих качеств льются как из рога изобилия. Это — театр манипулятора, в котором сценография, безусловно, есть. Соловьев нарочито демонстрирует равное внимание всем приглашенным, но между переходами от одной стороны к другой вскользь бросает фразы, которые буквально размазывают человека, его репутацию. Гость становится как бы меньше, скукоживается. И в этом я вижу посыл телезрителям: вы разделяете точку зрения лузера? Во владении этими сильнейшими средствами манипуляций — презрение, унижение, дискредитация — телеканал НТВ, с моей точки зрения, вполне может занять призовое место. Апофеоз этого направления — скандальная передача «13 друзей хунты». Там, например, звучит закадровый текст: «В то время как с первыми аккордами гитары Макаревича…» Здесь не нужно даже трудиться, искать специальные технологии, авторы этого шедевра просто взяли все, что было наработано советской пропагандой: «В то время, как весь советский народ… эти враги…» Но как они это использовали? Вот в кадре раздаются первые аккорды гитары, а следующим кадром идут взрывы, порушенные дома Донецка и Луганска, трупы. Всё! Образ любимого когда-то Макаревича демонизирован до абсолютного зла, всякое положительное отношение к нему должно быть таким приемом уничтожено. То же самое с Дианой Арбениной. Как вычленить манипуляцию? Это когда говорят быстро — нет пауз. Там, где нет пауз, нет места для размышления. Речь идет сплошным потоком, истерически-пафосная, с многократно повторяющейся человеконенавистнической лексикой, она топит вас в эмоциях отчаяния, страха и агрессии. Вы целиком и полностью во власти говорящего. Это в принципе военные стратегии: вы не должны размышлять, вы слышите команду «Пли!» и где-то в социальных сетях уже расстреливаете того, на кого вам указали. Это самая сильная манипуляция. Она хорошо дается людям с некрофильским характером. Например, у Дмитрия Киселева практически все предположения построены на страсти к разрушению. Когда он и другие телеманипуляторы дают волю агрессии, они будто излучают удовольствие, хотя речь идет о страшных вещах.

— В обыденной жизни это называется «вампиризм». А в психологии?

— В психологии, в сущности, так и называется — «манипуляция».

Галина МУРСАЛИЕВА, обозреватель «Новой»

8

«Новая газета» пятница. №146 26. 12. 2014

наши акции растут

Эльвира ГОРЮХИНА

Solent News / East News

обозреватель «Новой»

! и ш а н и н е л Тю

СЛИ КАК МИНИМУМ ЩЕМ ГОДУ МЫ СПА

ЛЬКОВ

60 000 ТЮЛЕНЕЙ И БЕ

В ОТСТУПАЮ

хоту на них хотели возобновить в «целях импортозамещения» норвежской семги. Тюлень дает 30 кило мяса (для котлет). Шкуру… Жир для косметики… После публикации нашего обозревателя Алексея Тарасова («Новая газета», № 139 от 10 декабря) в ситуацию вмешался первый вице-премьер правительства России Игорь Шувалов. На встрече с главными редакторами российских СМИ в агентстве «Интерфакс» первый заместитель председателя правительства России выразил недоумение по поводу воз-

О

можного «промышленного» истребления тюленей (а намеревались забить более 60 000! — Ред.). Игорь Иванович Шувалов сказал, что он неоднозначно воспринимает такие инициативы и «в них надо разбираться». Конечно, вы понимаете — без Вас, уважаемые читатели, без других людей, читающих нашу газету, без Вашего внимания, участия, влияния на ситуацию ничего бы не вышло. А вместе с Вами — получилось. «Новая»

Пароль: «Только детский размер!» Украинские и российские волонтеры вместе с читателями «Новой газеты» подарили свое тепло детям Луганска ойна — особая разновидность социального бедствия. Территории, через которые прошла линия фронта, оказываются отрезанными от нормальной жизни, и операторы войны стремятся такое положение дел не столько преодолеть, сколько законсервировать. Для волонтеров получается двойной вызов: не только бросить все и уехать спасать незнакомых людей, но и быть готовым к тому, что вместо благодарности могут ждать допросы, обыски, плен. Несмотря на все это, и в России, и в Украине нашлись десятки и сотни людей, которые на свой страх и риск занялись менеджментом добра. «Новая газета» совместно с гражданскими волонтерами России и Украины в декабре провела акцию, которую мы назвали «Только детский размер!». Мы собирали и везли в Луганск и его окрестности только то, что бесполезно для войны и нужно детям — и никому другому. Теплые вещи, новые и бывшие в употреблении (дети ведь так быстро растут!): валенки, сапожки, комбинезоны (особенно для малышей до трех лет), шарфы, шапочки, брюки, шубы, пальто, кофты, зимнее белье, варежки, теплые носки и колготки, свитера…

Анна АРТЕМЬЕВА — «Новая»

В

А еще — новогодние праздничные наборы: конфеты, шоколадки, киндер-сюрпризы. И свечи — во многих домах элементарно нет света. Добрых подарков от читателей «Новой» набрали целую «Газель», и она с большими приключениями, но благополучно — и абсолютно легально! — пересекла границу и прибыла в Луганск. Луганский городской центр социальной реабилитации детей с инвалидностью — завуч Елена Фурсина рапортует, что памперсы, в том числе взрослых размеров (они нужны инвалидам-подросткам), уже распределили, а вкусные подарки сберегли до Нового года. В Луганске и в Алчевске теплые вещи читателей «Новой» нашли новых хозяев в централизованных пунктах раздачи гуманитарной помощи. Последней точкой в маршруте декабрьской экспедиции стал «Луганский областной дом ребенка №2» — памперсы и теплые вещи для самых маленьких здесь появляются только чудом. Потребность в чудесах в новом году будет еще выше. Но мы уже доказали, что все вместе умеем их делать. «Новая»

В Кострецах у вас есть возможность кожей своей ощутить три вещи, которые так поражали Андрея Платонова: дальняя дорога в скромном русском поле, ветер и любовь. Да, да! Только так: дальняя дорога не вообще, а именно в скромном русском поле. Это совсем другая даль и другие манящие горизонты. И человек, встреченный на пути, всегда — твой брат. Может, это и есть то, что писатель называл живым историческим смыслом. Не потому ли каждая поездка в Кострецы возвращает нас к началу начал, к истокам всего сущего, порождая веру, что все-таки живы будем, не умрем. Не отойдем неназванными. Запомним каждого. Несмотря ни на что! На этот раз мы с нашим фотокором Аней Артемьевой в доме отца Валерия. Любовь здесь явлена сразу и зримо: шестеро детей. Любовь во всем: друг к другу, любому живому существу, будь то корова, поросята и куры с утками. Любовь к соснам за окном, дарующим тебе силы жить, если ты хоть что-нибудь понимаешь в природе. Любовь к прихожанам, какие бы вопросы к тебе у них ни возникали. И вера в то, что любая нужда в тебе — это дар, за который надо благодарить. По существу, это наш давний разговор, начатый еще в прошлом году и продолженный нынешней осенью в деревне Жуки Кострецкого поселения. ернемся к вопросу: почему многие в селе не держат хозяйство? Отец Валерий: Мотивация отсутствует. Зачем хлопотать, если можно сходить в магазин и купить то, что ты хочешь? Например, сосиски из бумаги. Отсутствие работы, на которую ты обязан как мужик идти, постепенно подтачивает внутренние силы. Отсюда убежденность, что если есть три мешка картошки и деньги на опохмелку, можно не суетиться. Но есть в деревне и другие мужики. Школьный кочегар Кириллов, в прошлом классный механизатор. Есть Володя, в прошлом агроном, держит 15 голов скота. Бывший фермер Белоусов, работающий с утра до ночи. Зачем нам искать виноватых в нашей жизни? Они, конечно, есть. Нам надо сейчас как-то жить дальше. Мы не используем даже тех возможностей, которые имеем. Если шире смотреть: в сталинское, в советское время было плохо, в постсоветское время — тоже полный идиотизм, сейчас тоже — ничего… Жить вообще как бы невыгодно ни в какое время. Мы всегда можем найти то, к чему прицепиться. А жить как-то надо. Человеку надо, мужику особенно, пойти работать, впахивать. Даже за три копейки. В той же архангельской глубинке тетки кричали: «Даже бесплатную работу отняли» — и сокрушались. Человеку надо себя где-то применять. Ася (жена отца Валерия): Умение жить на земле и понимание ее — это сложная наука. А остался набор действий как мертвая традиция. Работы-то нет.

— А что произошло в деревне, какие события? Отец Валерий: События? Умирают люди. Здесь обычно событие — это когда умер, а не когда родился.

— Отец Валерий, на чем держится ваша жизнь здесь, можно определить? Духовная и материальная?

— Знаете, интересная ситуация сложилась. Мы приехали сюда 10 лет назад. Жили как дачники. Потом я понял, что

—В

Анна АРТЕМЬЕВА — «Новая»

«Новая газета» пятница. №146 26. 12. 2014

Отец Валерий — про жизнь в русской деревне и про то, что в Кострецах будет школа

«Дальняя дорога, ветер и любовь» должен создать базу, кормить семью. Отец дал денег, и мы купили землю. Что я понял за этот год? Надо решать ситуацию, какая бы она ни сложилась. Вот ребенок заболел, мы начали бегать и решать. Вот доходов нет, надо что-то придумывать, крутиться-вертеться и мозгами шевелить, и приходит решение. Я все время думаю, почему у некоторых людей нет движения вперед, только констатация: все плохо. Мне, например, еще и сейчас хочется поотдыхать после напряженного лета. Накрутились, навертелись серьезно. И много чего поняли. Вот эта пословица, что мужик должен построить дом, – это правда. Но я все-таки исполнен оптимизма, потому что я считаю, что мы сумели преодолеть эту ситуацию. На ближайший год у меня есть еще оптимизм. Мы переехали в новый дом. Это тоже событие. Можем дальше развиваться. Мы достигли своей мечты: переехали в этот дом.

— Как можно жить в деревне с шестью детьми? Сколько вы на них получаете? Ася: Тысяч тринадцать. Когда младшему исполнится полтора года, а это будет через два месяца, пособие по уходу, пять тысяч, мы получать не будем. Отец Валерий: Вы спрашивали о духовной стороне. Мы имеем храм, мы за него в ответе. Это тоже нас держит в этой жизни. Нам как-то удается атмосферу поменять в лучшую сторону, как нам кажется.

— А что в этом отношении можно изменить? Отец Валерий: Отношение к храму, к христианству. Некоторые приезжают из Максатихи, из Ревзавода. В духовном смысле мы тоже сами себе принадлежим. Ася: На чем держится жизнь? Конечно, на вере в Бога и в Его присутствии в моей жизни. На уверенности в том, что человек не оказывается случайно ни в какой ситуации. На ощущении счастья от того, что всегда рядом любящий муж и дети. На понимании, что есть много родных и близких, которые не оставят в беде и которым, может быть, пригожусь когда-то я. Я вот смотрю в течение дня на сосны, растущие за окном, и мое существо наполняется ощущением полноты счастья. Когда я не ощущаю себя частью живого мира, я начинаю унывать.

— А бывает желание рвануть в Москву навсегда и оставить ваш замечательный дом как дачу?

— Не бывает. Раньше, когда я жил в Москве, накатывало состояние уныния, бесперспективности, которое надо было как-то пережить и перебороть в себе. Я у Аси спрашивал года через три: а у тебя здесь, в деревне, это ощущение возвращалось? Она говорит: нет, не возвращалось. И у меня тоже никогда не возвращалось. Я вам хотел рассказать один момент, который сейчас прочувствовал. Приезжаю я в Чертаново, где родительская квартира, где сестра живет. Смотрю я в это окно, сестра подходит и спрашивает: а чего они там деревья пилят? И я вдруг понял: то, что там, за окном, ко мне никакого отношения не имеет. Я не могу на это повлиять, это изменить, себя приложить. Это все не мое в корне. Даже мысли не может возникнуть пойти и начать менять реальность, которая за твоим окном. Вот это Москва. А здесь наоборот. Ты смотришь в окно, может, видишь какой-то где-то дисбаланс, понимаешь, что надо что-то исправить, идешь и исправляешь. Это дорогого стоит.

— Отец Валерий, а у вас есть вопросы к жизни, судьбе?

— Мой вопрос, он к тем людям, которые здесь живут, в первую очередь. Не к городским. Ведь расцвет деревни произошел не тогда, когда государство деревню тащило и помогало. Да, государство нуждалось в деревне в XIX веке. Можно сказать, что расцвет нашей деревни был тогда, когда строили такой огромный храм. И четыре тысячи населения приходило в этот храм. Это фиксировали церковные книги. Четыре тысячи взрослого населения. Там тысяча девятьсот где-то мужчин. У меня книга есть прошлого века, в которой это отражается. Храм был построен в 1876 году. Если четыре тысячи взрослого населения прихожан, то помножь это на два. Это восемь тысяч тут жило, а то и больше. Можем считать это расцветом? Можем. Здесь жили люди не с такими мозгами немножко. Они жили, чтобы здесь жить. Чтобы их потомство здесь жило, они заботились о том, чтобы у них был хорошо срубленный дом, хороший двор, хорошая скотина.

«

Объясните мне, что — над молоком надо так много трудиться, чтобы его запихать в пакетик? Что с ним надо делать, что оно в два раза становится дороже, чем его сделала корова?

«

— Так власть первое, что сделала, уничтожила этот слой. Ссылались целыми семьями. А кто остался? Какой-нибудь дед Щукарь остался и его потомки. Так что, умрет деревня?

— Мамонты должны умереть, если в голове не изменится вектор, если будет так: посидел у телевизора, потом пошел, что-то сделал где-то, потом опять посидел у телевизора. Тогда эти люди просто вымрут. И вымирают. Это жестоко, конечно, сказано. Но по факту мы вымираем. Пока у нас мотивации продолжать свой род нет, жизнь не интересна. А интересна она в телевизоре. Человек сидит у телевизора полдня. Потом высовывается на улицу. Там надо работать. Там все плохо. И он опять возвращается в свой телевизор, в эту реальность.

— Для того чтобы в деревне развернулось свое производство, какие преференции она должна получить? Отец Валерий: На этот вопрос очень простой ответ. Молоко стоит на прилавке 50 рублей за литр. А почему его здесь принимают не больше чем за 22 или даже за 15 рублей? Вот — вилка. А в советское время цена была чуть ли не выше продажной. За кило мяса была цена такой же, за которую продавали. А сейчас они наваривают на этом в два, в два с половиной раза. Вот

9

функция государства: пусть оно поставит 40 рублей за литр молока. Я посчитаю, заведу себе пять коров и буду жить на это. И буду оплачивать и медицину свою, и образование. Если я смогу реально заработать, не надо мне никаких здесь условий создавать. Я сам все для себя сделаю. Но первое условие — чтобы мой товар уходил по адекватной цене. А не этим мошенникам, которые наваривают в два-три раза… Объясните мне, что — над молоком надо так много трудиться, чтобы его запихать в пакетик? Что с ним надо делать, что оно в два раза становится дороже, чем его сделала корова? Все. Больше ничего не надо! А у нас экономика так построена, что торгаши самые богатые. У нас поддерживают банковский сектор! Я не знаю, что еще должно произойти, чтобы они поменяли этот взгляд. Уже населения не остается, а они все свой банковский сектор поддерживают. Дайте тем, кто приезжает в деревню. В простой схеме я бы со своим подворьем мог иметь пять коров, зарабатывать свои тысяч сорок в месяц и, честно, больше-то и не надо. Больше — это уже развиваться можно. И оно бы сдвинулось с мертвой точки. У нас главное, чтобы торгаши не погибли и нефтяники, а крестьяне перспективу имеют смутную… Ася: Деревенский человек живет с постоянной угрозой: вот закроем школу, закроем совхоз, молокозавод. Акушерскофельдшерский пункт закрыли первым. Тут нет надежд на возможное улучшение. Есть желание, чтобы не отобрали последнее. Консерватизм крестьянина рожден опасением: а вдруг не выйдет, вдруг потеряю последнее. Но если вдруг случится какая-то неожиданно положительная перемена в жизни деревенских, например, школа все-таки будет построена, то это всколыхнет людские умы. Пробудит в них непривычную гордость за самих себя и заснувшие надежды. Честно говоря, мне все больше кажется, что, если российская деревня действительно умрет, я думаю, страна этого не заметит, как ежедневно не замечает ее медленного умирания. Деревню могли бы спасти малые производства. Натуральные продукты нужны горожанам. В деревне еще остались люди, способные их производить. В одиночку и без рынков сбыта они не справятся. Отец Валерий: Сидим мы с мужиками после службы на Пасху. Под утро уже празднуем Пасху. Великий пост выдержали. Никто не пьянствовал, не гулял. И вот заходит разговор про школу. И я пытаюсь как-то понять: мы дружнее стали, когда начали за школу эту бороться? Вот это мне интересно! Я спрашиваю: народ ведь вдохновился? А Валентин Михайлович говорит: «Конечно, вдохновился. Расшевелился. Да, есть такое». Я говорю: «А вдруг школу не построят, все же переживать будут?» Он говорит: «Если школу не построят, то будет, как всегда». А если построят, то все почувствуют вдохновение, почувствуют себя больше людьми. Уверенности больше в жизни появится. Самое печальное, если школу не построят, это будет абсолютно нормальное событие. К этому привыкли. Просто закрывают, и все.

P.S. Проект школы готов. Первые 15 миллионов собраны! Редакция продолжает добиваться участия в строительстве школы в Кострецах у администрации Тверской области, губернатора и Минобразования России. Результаты будем сообщать.

10

«Новая газета» пятница. №146 26. 12. 2014

Жить У Ксении Алферовой и Егора Бероева — фонд «Я есть!», помогающий детям с аутизмом, синдромом Дауна, ДЦП

Кратковременное ощущение счастья

Они лечили людей, доставали лекарства, выхаживали безнадежных, спасали детей от войны, помогали достойно проститься с жизнью, искали пропавших, давали шансы на будущее, при этом часто подвергались жестокой критике, что сначала надо сменить режим, а уже потом помогать людям. Но редакция считает их людьми года, для нас, как и для них, человеческая жизнь важнее любой политики. Волонтеры — это новые миротворцы.

Светлана ХОЛЯВЧУК / Интерпресс / ТАСС

РИА Новости

Наши люди года — волонтеры

Ксения Раппопорт — попечитель фонда «Дети Бэла», который помогает детям, больным буллезным эпидермолизом, детям-бабочкам

Благотворительный фонд Константина Хабенского помогает детям с онкологией и тяжелыми заболеваниями мозга

Государство может оплатить ребенку лечение, но оно не будет держать его за руку, когда ему больно после химиотерапии Благотворительность вошла в моду. Об этом говорят данные последнего исследования «Левада-центра»: в опубликованном в 2014 году отчете говорится о том, что в последние годы существенно возросло участие россиян в благотворительности: если раньше деньги жертвовали 2% россиян, то сегодня их 12% (в Москве раньше было 4%, сегодня 22).

П

ричин того, что благотворительность сегодня на пике моды, несколько. Еще пять лет назад едва ли не единственной формой благотворительной помощи были деньги, а сегодня многочисленные фонды и проекты предлагают массу возможностей помогать: волонтерство (лишние руки нужны всегда и везде), автоволонтерство (помощь в перевозке грузов и транспортировке подопечных фондов), участие в концертах, мастер-классы, изготовление поделок для благотворительных ярмарок, участие в спортивных мероприятиях благотворительных фондов, переписка и общение с теми, кому внимание нужнее денег. Вторая причина — люди готовы помочь, если дать им такую возможность. Однажды коллега пригласил нашу семью на день рождения, и в приглашении было сказано: если вы не знаете, что подарить, мы будем рады любой сумме, которую мы потом передадим в такой-то фонд. Эта идея избавляет от необходимости придумывать подарок человеку, который многое может купить себе сам, и гарантирует, что имениннику не подарят очередную ненужную вещь, — 90% гостей с удовольствием приняли в этом участие. О готовности помогать говорит и

Ирина Нестоянова, психолог. Она столкнулась с этим недавно сама, когда разместила в соцсетях призыв о помощи ее сотруднице, у которой сгорел дом: «Я не знала, как еще обратиться к большому количеству людей, и на следующий день был такой отклик, который привел меня в шок. Незнакомые люди везли еду, вещи, одежду, причем спрашивали, какие размеры у пострадавших, передавали деньги». Третья причина — помощь сегодня не требует погружения в тягостную тему страданий и болезни, что многих отталкивает от благотворительности. Фонды поняли, что для того чтобы люди помогали регулярно и делали это с удовольствием, они должны получать от процесса позитивные эмоции. Поэтому сегодня благотворительные мероприятия — это веселые праздники, где люди не только жертвуют деньги на хорошие цели, но и получают искреннее удовольствие от общения, концерта, мастер-класса, покупок. Четвертая причина — в психологии наших людей. Дарья Федорова, корреспондент программы для людей с ограниченными возможностями «Фактор жизни», говорит, что люди в нынешней ситуации (реформы, «Крымнаш», курс государства

на отход от социальной политики) понимают, что рассчитывать на государственную помощь не приходится. «А в нас на уровне подсознания с детства сидит мысль: помоги другому, помогут и тебе. Поэтому люди и становятся в сложных условиях более отзывчивыми». Пятая причина: в сегодняшней России благотворительность — едва ли не единственная область, в которой полностью теряет значение, поддерживаете ли вы присоединение Крыма или нет, патриот вы или пятая колонна, запутинец или оппозиционер. Это пространство, объединяющее всех, — а сегодня таких пространств в нашей жизни почти не осталось. И судя по тому, как мы тянемся в это пространство, они нам очень нужны. Еще одна причина — помощь другим людям, по словам психолога Ирины Нестояновой, дает человеку кратковременное ощущение счастья. «Из таких эпизодов и складывается каркас позитивного отношения к жизни. Чем их больше, тем человек чувствует себя позитивнее, тем выше у него ощущение стабильности, чего нам так сейчас хочется». Еще один положительный тренд — развиваются социальные сервисы: например,

поддержка психологами и дефектологами семей, взявших приемных детей с особенностями развития. На вопрос о том, какую роль играет тот факт, что государство не очень участвует в социальной сфере, Татьяна Тульчинская, директор некоммерческого партнерства благотворительного собрания «Все вместе!», объединяющего более сорока фондов, отвечает, что в любом государстве у благотворительности всегда будет своя ниша: «Такое, чтобы в здравоохранении все всегда и для всех было бесплатно, невозможно — медицина сжирает ВВП любой страны». Кроме того, благотворительность делает то, что не относится к функциям государства в принципе: «Государство может оплатить ребенку лечение, но оно не будет держать его за руку, когда ему больно после химиотерапии, — это будут делать больничные клоуны, волонтеры. Ситуация, когда государство будет выполнять все свои социальные функции и благотворительность станет не нужна, невозможна, но государство, безусловно, может делать для благотворительности больше, чем сейчас».

Ксения КНОРРЕ-ДМИТРИЕВА, «Новая»

дальше

11

Валерий ШАРИФУЛИН / ТАСС

«Новая газета» пятница. №146 26. 12. 2014

Фонд Гоши Куценко «Шаг вместе» учрежден для помощи детям с ДЦП

Максим ШЕМЕТОВ / ТАСС

Фонд Сергея Безрукова собирает средства для реабилитации детей с ревматоидным артритом

Ирина Безрукова, актриса, соучредитель фонда Сергея Безрукова, тифлопереводчик. Московский Губернский театр — единственный в России, где два спектакля, «Пушкин» и «Нашла коса на камень», сопровождаются комментарием для незрячих (для сравнения: в Англии таких театров 40). Ирина получила диплом тифлокомментатора (в нашей стране только 20 человек этой профессии) и комментирует спектакли в МГТ: «Участвовать в благотворительности и помогать в этом друг другу — давняя традиция артистического сообщества. Сначала появился фонд Дины Корзун и Чулпан Хаматовой, когда их друзьяартисты приходили к детям в больницу, собирали деньги, потом возник фонд Гоши Куценко. Кроме того, я с момента

основания знаю фонд «Артист». Маша и Женя Мироновы сразу обратились к своим друзьям за поддержкой, и одними из первых были Сергей Безруков и Владимир Машков, которые пожертвовали свои личные средства, чтобы помочь пожилым актерам. Это происходит регулярно, круг достаточно тесен, мы стараемся участвовать в мероприятиях друг друга, и, что мне нравится, у нас нет конкуренции: «я буду собирать деньги только для своего фонда» — мы все помогаем друг другу. Мы друг друга знаем, доверяем, и поводов не доверять у нас пока не было — надеюсь, что и не будет. Вопрос доверия — основной: фонд при участии известного человека может привлекать достаточно большие деньги и при этом имеет право в соответствии с уставом использовать до 20% собранных средств».

Сестры Кутеповы в фотопроекте «Сила мечты». При поддержке благотворительного фонда помощи детям с органическими поражениями центральной нервной системы «Галчонок»

Анастасия Гулявина, руководитель фотопроекта «Сила мечты». Это яркие, солнечные фотографии, на которых известные люди снялись с ребятами с ДЦП, тугоухостью и прочими тяжелыми заболеваниями:

Татьяна Лазарева, Михаил Шац, Александр Пушной, Наринэ Абгарян, Юрий Рост, Наталья Синдеева — попечители и активные помощники фонда «Созидание» Фото из проекта «Сила мечты»

«Погружение в эту тему произошло у меня в 2010 году, когда мы начали делать фестиваль «Душевный Bazar». Тогда на новогодней ярмарке я впервые соприкоснулась с благотворительными фондами, увидела, как обычные люди реагируют на просьбу о помощи, в каком формате эти просьбы воспринимаются, в каком нет. Первый опыт был позитивным, оказалось, что можно найти правильный формат для тех, кто оберегает себя от чужих бед. Они открывают для себя на этих мероприятиях, что можно существовать рядом с человеком с инвалидностью, что выпускники детских домов — не обязательно наркоманы и преступники. Участие в них показывает людям, что барьер между мирами тех, кто нуждается в помощи, и обычными горожанами преодолим проще, чем кажется каждой из сторон. Нашим проектом мы хотели показать, что любой человек независимо от диагноза может пойти учиться и работать.

Физические ограничения не исключают наличия талантов — но на практике это неочевидно даже тем, кто им помогает, даже сотрудникам фондов. Я была волонтером на Паралимпийских играх. И если сначала я смотрела, у кого какие нарушения, то к концу Игр я начала отмечать: о, у этого классная форма, это — очень красивая девушка; увидела не проблемы, а людей. Анализатор физических нарушений у меня отключился только тогда, и оказалось, что все, что для этого нужно, — видеть этих людей в состоянии успеха. Очень хотелось внести свой вклад в этот процесс, и так возникла идея проекта «Сила мечты». Мощным стимулом стало то, что у нас были замечательные герои. Если видеть талант, а не физические нарушения человека, то он сам перестает чувствовать себя инвалидом. Инвалидность — это всего лишь одна из характеристик, которые у него есть. Когда девушку с ДЦП переодевают в то, что ей идет, красят, то она видит себя и понимает, что она очень красивая. Проект учит нас тому, что не надо останавливаться, не надо откладывать свою мечту на потом — вот я пройду курс лечения, вот мне станет лучше. Как сказал один из участников проекта: если ты слепоглухонемой без рук и ног, это не значит, что ты должен завернуться в простыню и ползти в сторону кладбища, это значит, что ты должен хотя бы лежать — но в сторону своей мечты».

12

«Новая газета» пятница. №146 26. 12. 2014

Она казалась мне человеком сдержанным, закрытым, из тех, кто держит людей на расстоянии. (Кстати, я это не со знаком «минус» говорю, сама не люблю «душевные насморки».) Мы познакомились восемь лет назад, когда обе стали членами попечительского совета благотворительного фонда помощи хосписам «Вера». Ее сила — в сдержанности. Это правда. Не швыряется эмоциями. При этом — очень искренняя. С самоиронией. Интервью дает редко. В том числе и о благотворительности. («Самое нежелаемое для меня в благотворительности — говорить о благотворительности».) С тринадцати лет начала сниматься в кино. Но актерству учиться не стала. Поступила в медицинский институт. («Образование медицинское способно заменить и актерское, и почти любое другое, если речь идет о понимании человека, мотивов его действий, реакций. Но главное: оно дает иное — полноценное — восприятие жизни».) После института пять лет работала эндокринологом в поликлинике. (Один человек смешно ее спросил: «Эндокринолог — от слова end?») Люди приходили к ней на прием и удивлялись: «Где мы вас могли видеть? В регистратуре?» В 1991 году занялась бизнесом. («Все куда-то кинулись. И я — от беспечности, азарта и наивности».) Коридоры «Мосфильма» были пустыми и страшными. Все разорено, гуляет ветер. И вот пока другие актеры сидели и ждали — она резко все в своей жизни поменяла. Про актеров говорит — они, а не мы. Не то чтоб не привыкла, когда слышит: «Татьяна Друбич запятая актриса». Привыкла. («Но врачом невозможно перестать быть. Чуть что, доктора включаю».) Когда начинала бизнес, продала свои «Жигули» — это был ее первый взнос. Потом возглавляла московское представительство солидной немецкой фирмы. А потом пришли другие — обученные управленцы. И она отошла. «Сто дней после детства», «Спасатель», «Избранное», «Асса», «Черная роза — эмблема печали, красная роза — эмблема любви», «Храни меня, мой талисман», «Десять негритят», «Привет, дуралеи», «Москва», «Анна Каренина»… Когда ей говорят: «Ваша фильмография — «ничего мимо», смеется: «Ну, стараюсь, чтоб кошерно». Или — серьезно: «Я стараюсь делать так, чтобы себя не корежить. Мне это легко». Такая с виду ломкая, хрупкая — а переломить непросто. Собранная, организованная, дисциплинированная. Сергей Соловьев сказал: «Танина работоспособность совершенно естественна, для нее это органика». Мы много говорим о Вере Миллионщиковой. Пять дней назад, 21 декабря этого года, исполнилось четыре года, как Веры не стало. Вера была гений. Она с нуля создала Первый московский хоспис, который теперь носит ее имя. А Таня сегодня вместе с Ингеборгой Дапкунайте — сопредседатель попечительского совета фонда «Вера». Делами фонда занимается не от случая к случаю, а каждый день — повседневная, тщательная, рутинная работа. Надеюсь, что через отдельные фрагменты нашего разговора с Татьяной Друбич читатель хотя бы в малейшей степени почувствует благородное достоинство этой работы. Это именно то благородное достоинство, которое не имеет единого выражения, но выражается во всем без исключения.

люди года: волонтеры

Татьяна ДРУБИЧ:

«Хоспис — мой прожиточный максимум» «Е сли бы я не встретила Веру Миллионщикову — жила бы сейчас совсем другую жизнь. Она меня «перекомутировала». До встречи с Верой я не верила в благотворительность как в профессиональное дело».

*** «Говорят, незаменимых людей нет и время лечит. Неправда. И время не лечит. И незаменимые есть. Верин уход — колоссальная, невосполнимая потеря. Но я и сейчас чувствую в хосписе Верино присутствие. Везде и во всем. Она нас не оставляет. И это дает силы и помощь. Верина младшая дочь Нюта* продолжила ее дело. Нюта жизнь кладет на развитие хосписов в нашей стране». *** «Благотворительностью занимаются, наверное, самые чуткие люди. Хосписами — точно самые зрелые». *** «Лежал в хосписе мальчик Даня. У него была огромная опухоль мозга. Он совершенно ни с кем не хотел идти на контакт. А Таня Арно стала опекать его. Часто приходила к нему, они гуляли, разговаривали. Родители у этого мальчика были наркоманы. Они являлись к Дане в хоспис только для того, чтобы воровать подаренные ему разными людьми игрушки. Потом его маму посадили в тюрьму. А опухоль мозга росла и росла, и ее стало очень видно. Даня стеснялся из-за этого выходить на улицу или общаться с девочками из детдома, проведывающими его. Тогда Таня Арно купила Дане куртку с большим капюшоном. И они продолжили свои прогулки и разговоры. Когда Даня умер, несколько работников хосписа хотели уволиться, так было тяжело». *** «Благотворительность естественна для человека. Почти как инстинкт. Если его нет — это уже патология. Таких меньше, чем более или менее нормальных. На них и надежда». *** «Сегодня хоспис №1 имени Веры Миллионщиковой самое человеческое место в Москве. Там нет цинизма». *** «Вот стали звонить люди и благодарить… за уход близких. Первый раз, когда за это сказали «спасибо», мне стало страшно. А сейчас не удивляюсь, когда слышу: «Знаете, мама перед смертью * Нюта Федермессер — президент благотворительного фонда помощи хосписам «Вера»

сказала, что в жизни ей так не было хорошо, как теперь, когда она уходит». В хосписе берегут достоинство человека. И люди умирают не в унизительных мучениях, с нестерпимой болью, а в покое».

*** «Бывает, что между родными не складывались отношения, а в хосписе они выравниваются. Всем становится легче, не только умирающему, но и близким. У них остается время сказать друг другу что-то самое важное».

*** «Отвернувшись от смерти — не поймешь жизнь. Ведь ничто не проявляет, не проясняет жизнь, как смерть. Это факт медицинский». *** «Моя дочь несколько раз играла в хосписе. Она пианистка, композитор. И как-то играла концерт, а в это время в хосписе был один человек. Он когдато работал на «Мосфильме». А потом я

«

*** «А вот со стороны государства к благотворительности по-прежнему тотальное подозрение. Но у человека все равно нет выбора: он должен быть человеком. И ни одно самое благополучное государство не заменит помощи человека человеку. Это так просто. Но понять дано не каждому. Государству в том числе». *** «За помощью обращаюсь и к знакомым, и к незнакомым. Отказы очень переживаю. Поэтому готовлюсь к таким встречам. Продумываю, как партию шахматную. Выигрываю не всегда. Сейчас вот поставила перед собой задачу: укомплектовать хоспис современным оборудованием. И есть компании, которые мне в этом помогают, дают свою продукцию. Разумеется, бесплатно».

*** «В одном благотворительном фонде рассказывали: была презентация книги — истории детей, которые

Благотворительностью занимаются, наверное, самые чуткие люди. Хосписами — точно самые зрелые

встретила его жену, и она мне сказала: «А вы не помните, ваша дочь играла в хосписе Шуберта? Так вот, мой муж слушал ее концерт. А он очень тяжело уходил. Но когда мы после того концерта вернулись в его палату, муж был так нежен со мной, как уже много, много лет не был. На следующий день он умер». «Знаете, — сказала мне та женщина, — он умер очень-очень счастливым». *** «Моя работа в фонде — это бесконечные добывания денег, всякие прошения. Без обманов, к сожалению, не обходимся. Но я делаю все, что могу и не могу. А настоящие благотворители — это волонтеры. Без них — никуда. Вот они — высшая каста. Если у человечества и есть будущее, то оно за ними». *** «Еще недавно люди не хотели давать деньги на хосписы. Не понимали: если человек все равно умрет, зачем деньги в землю закапывать? А сегодня именно частных жертвователей стало много, и это очень разные люди, молодые и немолодые, обеспеченные и совсем небогатые».

«

перенесли операции на сердце. Пришли богатые дамы со своими детьми. И никто из них не купил ни одной книги. «Ой, — сказали они, — нам лишние эмоции не нужны». Люди себя берегут. Их понять можно. «Ой, нам лишние эмоции не нужны» — и 50 копеек не дадут на хоспис от каждой проданной шоколадки, например. Ну не хотят они! Не заставишь ведь. Жалко их. Несчастные люди. Хотя работа в фонде примирила меня со многим. Как-то меняется масштаб событий и переживаний. То, что казалось важным, — сдувается и становится мнимым».

*** «Могу наткнуться на человека — а он вдруг поклонник фильма «Асса». Ну тут я, не колеблясь, начинаю «торговать лицом». Говорю: а давайте вот про это и это подумаем вместе, как мы можем вот это с вами преодолеть… Если он решит, что я его использую, какая мне разница? (Смеется.) Я не спасаю его душу. Может, он ни за что и никогда бы не дал денег на хоспис, если бы не любил фильм «Асса».

«Новая газета» пятница. №146 26. 12. 2014

13

Другие законы счастья

Анна АРТЕМЬЕВА — «Новая»

Неизлечимо больные дети в стране с травмированной большими деньгами властью — изгои. Так было долгие годы. И лучше никому не знать, какой бывает такая жизнь — с отсутствием гарантированных обезболивающих, денег на памперсы, катетеры, лекарства, бессрочного больничного листа для мамы (а значит, и денег на жизнь). И самое главное — без надежды, что все это можно преодолеть. И если не вымолить у небесных сил для своего ребенка здоровья, то хотя бы подарить ему детство.

*** «Я к людям отношусь по-чеховски. Как к пациентам. И это многих раздражает. Они требуют от меня каких-то громких заявлений, активной гражданской позиции, нерукопожатности с кем-то, дать в глаз в какой попадешь… Но я человек терпеливый». *** «Вот говорят: прожиточный минимум. А мне кажется, важнее: прожиточный максимум. Прожиточный максимум: это можешь помочь — помоги, не отдают долги — все равно продолжать давать в долг, предали — не считай, что весь мир предатели-обманщики.

Как говорила Вера Миллионщикова: помощь возвращается, только оттуда, откуда не ждешь». *** «Хоспис — это мой прожиточный максимум. Мое движение сопротивления. Всему, от чего меня тошнит. Всему, что я ненавижу. Сопротивление равнодушию. Самодовольству. Трусости. Непорядочности. Дальше могу фамилии назвать». (Смеется.)

Зоя ЕРОШОК, обозреватель «Новой»

Девиз фонда «Вера» основан на одной из заповедей хосписа: если человека Р.S. нельзя вылечить, это не значит, что ему нельзя помочь. Помочь неизлечимо больным взрослым и детям можно по-разному. Перед Новым годом можно принести в хоспис на улицу Доватора, 10, подарки для пациентов: уютный теплый плед, мандарины, бутылку хорошего вина или шампанского, коробку конфет или подарочный чай, качественную небьющуюся посуду или душистое мыло. Эти подарки передадут пациентам московских хосписов №1 и №2, а также тем, кто находится дома под опекой выездной службы (всего 600 человек). После Нового года всегда актуальны пеленки, средства по уходу за кожей, моющие средства, чай и кофе. Один из самых эффективных способов поддержать фонд — подписаться на регулярные пожертвования в пользу фонда. Тогда ежемесячно с вашей карты будет списываться, например, 100 рублей. Можно пожертвовать любую сумму через СМС на короткий номер 3443 со словом «Вера». Например, «Вера 300», где 300 — сумма пожертвований в рублях. Новости, отчеты и другие способы помочь — на сайте фонда www.hospicefund.ru 26 декабря 2014 года на Первом канале финал самого знаменитого и P.Р.S. качественного проекта «Голос». Участвуйте в СМС-голосовании — и тем самым вы поможете благотворительному фонду помощи хосписам «Вера».

на одна из тех немногих, кто фразу «если человека нельзя вылечить, это не значит, что ему нельзя помочь» в общественном сознании стала трансформировать не в мировоззренческий постулат, а в руководство к действию. Лида Мониава первая в тихой своей публичности пошла за этих детей на баррикады. Баррикады, которая сама выстроила в своем ЖЖ. Встала и стоит там семь лет в ежедневном режиме с хронически включенным телефоном. Чтобы маме на краю жизни своего ребенка было куда позвонить и попросить о помощи. И если этой помощи вот сейчас, немедленно в фонде «Вера» нет, а государство от этой проблемы дистанцировалось (до сих пор нет в стране закона, прописывающего стандарты и порядок оказания паллиативной помощи), то Лида напишет в своем ЖЖ: «Нам срочно нужна помощь героического человека с машиной с утра до вечера завтра… У нас очень тяжелые дети в области, а наш доктор без машины…» И такой человек обязательно найдется. И еще по сотням поводов найдутся люди, готовые помочь, прочитав в ЖЖ очередной пост Лиды. Но ее работа — это не только написать так, чтобы инициировать душевный отклик сограждан. Ее работа — это множество дел: организовать закупку оборудования, найти оптимальные цены, устроить последний день рождения, забрать в аэропорту привезенное из Ганновера лекарство, подменить падающую от усталости маму, просидев ночь рядом с уходящим ребенком… Она как-то сказала: «Это большая радость, когда можешь сделать жизнь человека чуть проще. Звонят родители и говорят, что невозможно купить инвалидное кресло. А ты находишь человека, который готов помочь». Фонд помощи хосписам «Вера» — это для Лиды не место работы, это единственно возможная для нее среда обитания. Было бы несправедливо писать, что Лида Мониава — основная фигура по милосердию в стране. Сотни людей, работающих с больными детьми — врачи, волонтеры, благотворители, — с предельной отдачей делают свое дело. И Лида одна из них. Но только она, на мой взгляд, — пассионарий милосердия. Это когда границы собственной жизни возможны только в системе координат помощи

О

РИА Новости

Лида МОНИАВА — координатор детской программы фонда помощи хосписам «Вера» — помогает неизлечимо больным детям

другим. Это когда в течение дня нет «до» и «после» работы. Но мне кажется, что она об этом вообще не задумывается. Ей некогда. Когда мне доводилось встречаться с Лидой, то отчего-то всегда очень хотелось (если бы я могла) отправить ее выспаться. Нет, она никогда не была сонной, она была очень собранной, но как будто всегда на автопилоте. Этот автопилот неизменно проступает у тех, кто живет на грани возможностей. А Лида восемь лет живет на грани детской жизни и смерти. Вплотную. В месяц умирает восемь-десять детей, которых опекает фонд «Вера». Год назад Лида и фонд помощи хосписам «Вера» затеяли почти нереальную историю, которая заключалась в том, чтобы собирать деньги на аппараты искусственной вентиляции легких (ИВЛ) для детей, которые в силу диагнозов должны пожизненно жить в реанимации, а по сути, медленно и мучительно там длить существование. Она публиковала в ЖЖ фотографии этих детей и письма их родителей. Она рассказала всем нам, что ребенок с дыхательной трубкой в шее, подключенный к аппарату, — это не безжизненное тельце, это человек, который при современном уходе может гулять в парке, общаться со сверстниками и даже (!) плавать в бассейне. Она писала об этих детях так, что тысячи людей ей поверили, и сбор денег на аппараты ИВЛ стал реальным. Двадцать детей в этом году переехали из реанимации домой. И счастливы. Это заблуждение, что неизлечимо больные дети и их родители не могут быть счастливы. Могут. Только у их счастья другие законы. Накануне своего дня рождения в ноябре Лида написала в ЖЖ, что лучшим подарком для нее будет, если ее читатели соберут средства на аппараты ИВЛ для остающихся в реанимации детей. Четыре миллиона рублей было перечислено на счет фонда «Вера», еще на четыре читатели Лидиного ЖЖ и фейсбука купили необходимого оборудования. Это большие деньги. Но только по курсу ЦБ двухмесячной давности, а не по сегодняшнему. Деньги сейчас в стране обесцениваются еще быстрее, чем жизнь. Грядущий год для Лиды Мониавы будет очень трудным. Наталья ЧЕРНОВА, обозреватель «Новой»

14

«Новая газета» пятница. №146 26. 12. 2014

люди года: волонтеры

«Правильно — бросить все и держать маму за руку» За год до своей смерти основатель фонда «Подари жизнь» Галина Чаликова говорила всем потрясенным и восхищенным первыми в России «Играми победителей»: «Это личный подвиг Нади Кузнецовой» В этом году исполнилось ровно 8 лет с тех пор, как выпускница филологического факультета МГУ попросила принять ее в волонтеры фонда «Подари жизнь» (сегодня у фонда 2000 волонтеров). И ровно 5 лет с тех пор, как она стала координатором проекта Всемирных «Игр победителей».

в России олимпиаду для детей, которые выздоровели. Такая олимпиада проходила только в Польше, а поскольку Надя знает язык, именно ей и доверяли возить туда в качестве участников российских детей. Первое рабочее название было «Онкоспорт—2010». Не понравилось, искали смыслы, устроили настоящий мозговой штурм. Нынешний директор фонда «Подари жизнь» Катя Чистякова работала в этот момент на компьютере и краем уха слушала. А потом сказала: «ИГРЫ ПОБЕДИТЕЛЕЙ». И сразу все встало на место: если они победили рак, то все остальное победят тем более! Они — герои!

Та девушка с гитарой

Они теперь везде Есть много способов «волонтерить» — например, водителем, встречать или отвозить в аэропорт мам с больными малышами. Можно работать удаленно — дома, на компьютере. Можно быть фотографом или устраивать какие-то мероприятия. Это

Монолог Нади Кузнецовой Анна АРТЕМЬЕВА — «Новая»

В 2006 году в 27-м отделении онкогематологии РДКБ, где Надя впервые увидела ребят, больных раком, — волонтеров было мало. Она казалась себе вымученно-фальшиво-веселой, неестественной. Не была уверена, что нужна, но все-таки пришла еще и потому, что, уходя в первый раз, почему-то сообщила детям, что вернется через день. Вошла в палату и увидела 16-летнего Ислама, который сидел и смотрел на дверь. Он не мог ходить.

— Так и сидит с утра, гипнотизирует дверь, уже полдня, вас ждет, — сказала его мама. С этого мгновения Надя отсюда больше ни разу надолго не уходила — ни физически, ни в мыслях. Поняла: дети заперты в четырех стенах полгода, а кто-то и год, и два, видят только маму да других, таких же больных ребят. Сплошной стресс, потому что лечение — травматичное, тяжелое, а еще больше — от того, что периодически кто-то умирает. В такие дни в больнице и шепот кажется криком — такая стоит в коридорах гробовая тишина. Был конец ноября, Наде поручили подготовку новогоднего утренника. Ей тогда было 24 года, она работала переводчицей с польского языка в крупной компании, все ее друзья были заняты. Но оставались знакомые среди студентов университета, и она обратилась за помощью к ним. Многие дали согласие, но в последний момент «отвалились».

— 30 нарядных детей, а те, кто встать не может, тоже ждут в своих боксах. Весь сценарий сломан. Дед Мороз и Снегурочка застряли в пробке, — рассказывает Надя. — У меня с собой была гитара. Сорок минут пела — без микрофона, срывая голос. Все, что помнила: детские песенки, бардовские. Я потом долго для всех была «та девушка с гитарой». В апреле 2007 года в больнице умер трехлетний малыш. Это была первая смерть среди подопечных волонтера Нади Кузнецовой. Сейчас, спустя 7 лет, она понимает, что это самый жестокий момент проверки. Ни один волонтер заранее не может знать, как он отреагирует на смерть ребенка. Многие не выдерживают, уходят. Надя не ушла.

все ценно, но самое сложное, по личной градации Нади, — больничный волонтер. Не тот, который навестил, поиграл и ушел. Это — тоже большая помощь. Но по-настоящему звание «больничный волонтер» носит тот, у кого есть целенаправленная дружба с конкретной семьей. Когда мама больного ребенка может позвонить тебе в любое время суток и поплакать, когда ребенок рассказывает секреты.

— Если такой близкий ребенок попадает в реанимацию, то правильно — бросить все и держать маму за руку. На мой взгляд. Потому что они же это приняли: ты — с ними. Выпадать, пусть даже эпизодически, из-за работы, личной жизни, пробок, еще чего-то — нельзя. Она рассказывает мне об Ире. Веселая, открытая, душевная, эта девочка-подросток из Мордовии даже в самые тяжелые для нее дни продолжала учить английский и по возможности делать физические упражнения. У нее была пересадка костного мозга, очень тяжелая по последствиям. Ее мама, Татьяна, не спала на тот момент уже несколько суток: надо было все время чтото обрабатывать, следить за капельницей, прожаривать белье в специальных печах, гладить, мыть, готовить еду, питье — специальное, по часам. Надя долго просила, чтобы ей разрешили остаться, но в отделении ТКМ (трансплантации костного мозга) правила строгие. Наконец разрешили, в порядке исключения.

— Для меня было дорого то, что появилась возможность натереть спиртом бокс, вынести утку, хоть как-то что-то сделать. И вот тогда я, можно сказать, только чуть прикоснулась к этому циклу мам в боль-

«

Игры ставят детей в ситуацию, когда их не надо жалеть. Это история про уважение и достоинство

«

нице. И поняла, что они живут в ритме ежедневного подвига. Встают в 7 утра, а вечером «ног нет». Пауз нет, если они появляются, то все мамы нарезают марлю и сворачивают ее в тампоны… Мамы, которые уже выписались с хорошими результатами здоровья детей, возвращаются в больницу, чтобы повидаться с мамами, с которыми они здесь были. Так, как они друг друга понимают, — их никто никогда не поймет. Как фронтовики, которые вместе были на передовой… …Ира умерла в отделении реанимации. Шел уже 2009 год, последний год, что Надя была по-настоящему больничным волонтером. За три года такой работы она похоронила 20 детей, с которыми дружила, которых опекала. Тем временем в фонде «Подари жизнь» заговорили о том, что хорошо бы сделать

— В 2010-м, когда мы готовили первые в России «Игры победителей», я ушла с работы и полгода занималась только этим проектом. И чем дольше занималась, тем больше понимала, что взялась за то, с чем не справлюсь. Проблемы множились в геометрической прогрессии, у меня не было никакого опыта в организации такого грандиозного мероприятия. Заселить детей, организовать для них надежный транспорт, питание, сшить форму. Наружная реклама по Москве и в метро, чтобы на спортивные состязания наших детей пришли болельщики. Договоренности со звездами спорта, музыки, кино… Многие помогали, но был момент, когда я обнаружила, что мне это надо больше всех. Я сейчас понимаю, что у любого дела, которое начинается с нуля, должен быть кто-то, для кого это — просто жизненно важно, кто готов зубами выдирать все решения. Месяца за два до начала Игр стали подключаться волонтеры, и стало легче. Но если вы посмотрите на мою фотографию с первых Игр, то ужаснетесь: синяки и мешки под глазами. Я тогда похудела на два размера, осипла, голос потом несколько месяцев восстанавливался. Телефон звонил всегда. Было просто ощущение тотальной катастрофы. А потом прошло время, и я поняла, что эту изнанку видели только мы, а снаружи все было нормально, и дети были счастливы. У нас ребята, выиграв медаль по плаванию или стрельбе, забывают свои костыли. За ними — папа, мама, вожатые: ловить, вдруг упадет. А они всех отодвигают и поднимаются на пьедестал. Дети раскрепощаются, отстегивают протезы, снимают парики, пляшут на инвалидных колясках на дискотеке. Игры ставят детей в ситуацию, когда их не надо жалеть. У них есть характер и желание играть, соревноваться, побеждать. Это история про уважение и достоинство. В наступающем году мы проведем уже шестые по счету «Игры победителей». В «Лужниках» 26—28 июня, запишите себе это уже сейчас, — нашим детям нужны болельщики.

Галина МУРСАЛИЕВА, обозреватель «Новой»

«Новая газета» пятница. №146 26. 12. 2014

15

Кристина Климова

Вот уже шестой год подряд мы, фонд «Подари жизнь», не можем представить свою работу без помощи «Новой газеты» и ее читателей. За 6 лет нашей дружбы вы подарили жизни сотням детей! онечно, и в 2014 году вы не остались в стороне и всегда откликались на наши просьбы помочь детям. Благодаря вашей помощи мы смогли оплатить нашим подопечным лекарства, операции, обследования. Своими пожертвованиями вы поддержали родителей, которые находятся в тяжелом материальном положении, с больным ребенком, далеко от дома — в больнице. Сегодня мы хотим рассказать несколько историй борьбы с болезнью, в которых вы приняли непосредственное участие! В мае этого года мы познакомили вас с историей Кристины Климовой из города Уссурийска. Девушке поставили диагноз — «остеосаркома большеберцовой кости». Кристину долго обследовали по месту жительства, но верный диагноз был установлен слишком поздно, когда опухоль уже дала метастазы в легкие и поразила кости. К огромному сожалению, сохранить девочке ногу уже не удалось. Но благодаря лечению Кристина вышла в ремиссию по основному заболеванию. Тогда мы попросили читателей «Новой газеты» помочь собрать деньги на эндопротез для Кристины, чтобы молодая девушка могла ходить сама. Благодаря вашей помощи протез был куплен. Сейчас у Кристины все отлично, она наблюдается у врачей по месту жительства, результаты анализов хорошие, все в порядке. Кристина отдыхает, общается с друзьями, планирует в следующем году пойти на курсы мастера по маникюру. Кристина ходит с помощью нового протеза и чувствует себя очень комфортно и удобно. У 8-летнего Саши Косицына рецидив остеогенной саркомы. Сашу воспитывает одна мама. Из-за болезни сына ей пришлось оставить работу. Авиабилеты из Благовещенска в Москву, специальная лечебная диета съедали весь скромный семейный бюджет и заставляли испытывать постоянные финансовые затруднения. Когда мы рассказали вам об этой истории, вы сразу дали понять, что не оставите эту семью в беде. От читателей стали приходить пожертвования. Всего было собрано 60 000 рублей! Мама Саши благодарит каждого, кто помог. Она смогла купить для сына инвалидное кресло, ведь из-за операции на ноге мальчик не мог ходить. На собранные деньги купили зимнюю одежду, так как в Москву на лечение Саша и мама приехали летом. У Саши специальная диета, и ваши деньги позволили маме покупать для сына те продукты, которые ему показаны. Большая часть денег ушла на бинты и другие средства по уходу. Сейчас Саша проходит контрольные обследования. Если они покажут ремиссию заболевания, мальчику предстоит протезирование и реабилитация. В октябре этого года мы рассказывали вам про Вадима Сафарова, который всегда мечтал стать летчиком и даже поступил в специальную школу с первичной летной подготовкой. Но после первого семестра у Вадима начались проблемы со здоровьем, тогда врачи поставили ему диагноз — «острый лимфобластный лейкоз». В больнице, после первого блока химиотерапии, у Вадима развилась страшная грибковая инфекция. Справиться с ней мог только дорогой, импортный препарат «Вифенд». Благодаря вашей помощи, были собраны 200 000 рублей, и лекарство для Вадима купили! Вадим закончил основное лечение. У мальчика все хорошо, самочувствие прекрасное, анализы хорошие. На следующий год Вадим планирует поступать в техникум.

К

Фонд «Подари жизнь» благодарит читателей «Новой газеты» за соучастие, сочувствие и милосердие

«Вы сразу даете понять, что не оставите детей в беде» У 12-летнего Влада Девятилова из городка Вуктыл Республики Коми врожденный тяжелый иммунодефицит. Врачи в Москве подобрали Владу лечение — назначили ему курс иммуноглобулинов. Один из препаратов курса — дорогое американское лекарство «Гамунекс», покупку которого по месту жительства ребенка бюджет оплатить не может. Но и заменить его более дешевым российским аналогом тоже нельзя: может возникнуть аллергическая реакция, и врачи настаивают на «Гамунексе». Курс лечения стоит 150 тысяч рублей. Благодаря вашим пожертвованиям, фонд оплатил для Влада лекарство. Мама продолжает добиваться получения препарата, который необходим ее сыну по жизненным показаниям, у местного минздрава. Влад чувствует себя хорошо, находится на индивидуальном обучении, учителя приходят к нему заниматься домой. У Дианы Биттировой из КабардиноБалкарии острый лимфобластный лейкоз. Девочка лечится с 2012 года. Она прошла через множество курсов химиотерапии, трансплантацию костного мозга. Болезнь истощила все материальные возможности семьи. Мама Дианы — пенсионерка, а папа — инвалид. В июне этого года мы попросили вас поддержать семью материально, и вы мгновенно откликнулись! Было собрано 65 000 рублей. Эти деньги очень помогли маме и Диане продержаться в больнице: они покупали продукты, оплачивали проезд на такси (на метро Диане ездить нельзя), покупали лекарства, которые нужны для ухода за Дианой. Диана закончила основное лечение, они с мамой уже вернулись домой. Всего в 2014 году в «Новой газете» наш фонд опубликовал 50 просьб о помощи! И каждая из них не осталась без внимания с вашей стороны! И мы это очень ценим! От всех наших подопечных, врачей, сотрудников фонда мы поздравляем читателей «Новой газеты» с наступающим Новым годом и желаем здоровья вам и вашим родным! Спасибо за дружбу и помощь!

Ваш фонд «Подари жизнь»

Саша Косицын

Диана Биттирова

Вадим Сафаров

Влад Девятилов

«Новая газета» пятница. №146 26. 12. 2014

припарижском городке Ванв, у главного парка, который носит имя мэра-социалиста с возвышенной фамилией Пик, мы встречаемся c Арлетт Гаю, главой ячейки чтецов департамента О-де-Сен, и идем за угол — в «Школу у парка». Как только мы входим в рекреацию, по которой носятся разноцветные дети младшего возраста, что-то вдруг меняется в их броуновском движении. Оказывается, что дети реагируют на Арлетт, как металлические опилки из школьного опыта — на поднесенный к ним магнит. И через три с половиной секунды пара летучих детей, которых мы все-таки не посмеем назвать опилками, а назовем крошками, повисают на шее Гаю. Это называется: магнетизм. «Арлетт! — кричат крошки. — Арлетт! Арлетт!» И радость их так велика и обширна, будто они не видели свою Арлетт целую вечность или даже больше — например, неделю. «Но так оно и есть, — говорит Арлетт. — Последний раз я была здесь неделю назад». Арлетт читает книжки в трех ванвских школах, а ведь на ней еще организационные мероприятия – она и руководитель, и казначей своей ячейки. «Наша ячейка, — говорит она, — вторая по численности во Франции. После Парижа. В 2007 году, когда мы начинали в нашем департаменте, у нас было 123 волонтера. А сегодня — 700. И, вы знаете, я здесь загружена больше, чем на работе, в туристической отрасли». Правда, платят меньше. То есть вообще ничего не платят. Но 17 тысяч пенсионеров об этом не думают. Может быть потому, что не хотят закончить, как привидение Марли в рождественской сказке Диккенса про скрягу Скруджа. Арлетт сегодня принесла своим школьникам эту книжку — все-таки неделя до праздника. Заодно захватила сборник русских сказок — напоказ. Потому что я все-таки журналист из России. Французским детям (по крайней мере, детям департамента О-де-Сен) эти сказки очень по сердцу. «А от Бабы-яги они просто с ума сходят! Страсть как любят эту babouchka», — говорит Арлетт Гаю. *** Но пока оставим Гаю и совсем оставим Ягу и перенесемся в кабинет ЖанаМарка Руарана, генерального секретаря Французской лиги образования. Про эту удивительную лигу, которая была создана в 1866 году, чтобы установить во Франции всеобщую, светскую, бесплатную республиканскую школу, про эту лигу, которая сегодня насчитывает тридцать тысяч НКО и три миллиона человек, про эту лигу, которую боятся и с которой сотрудничают любые французские власти, — так вот, про эту лигу мы расскажем в новом году, а пока вернемся к нашей читательской акции. Которая из акции переросла в Ассоциацию Lire et faire lire и за пятнадцать лет превратилась в явление французской культурной жизни. Объединив 17 тысяч волонтеров-чтецов, 120 писателей и сотни тысяч школьников из пятнадцати тысяч школ. Акцию придумали писатель Александр Жардан и журналист Паскаль Гене. Пришли за помощью в Лигу образования. Объяснили суть и полезность. Для пенсионеров и детей. И для министерства образования: все-таки сегодня каждый десятый ребенок во Франции после окончания школы читает плохо: делает ошибки, не понимает прочитанного. Причин много, но главная — без «проводника» дети, живущие в ритме заппинга, не начинают увлекаться чтением.

— Современным детям очень не хватает бабушек1, — говорит Жан-Марк Руаран. — Семья изменилась. Сорок—пятьдесят лет назад все жили вместе: дети, родители, бабушки-дедушки… Сегодня такое — ред-

В

1

Зато в Ассоциации Lire et faire lire бабушек хватает: их здесь 90% списочного состава. Дедушки в целом социально пассивны. Это, как мы знаем, начинается еще с детства дедушек.

спешите делать

Мы начнем наш рождественский рассказ бодрым заявлением: по школам Франции ходят 17 тысяч пенсионеров, которые носят в рюкзачках книги, предназначенные для чтения детям младшего возраста. Для чего предназначены дети младшего возраста, этого нам пока не дано предугадать. Пенсионеры же предназначены для того, чтобы прививать любовь к чтению. А это, как мы знаем, еще ни одному школьнику не пошло во вред. И даже в основном хорошо сказывалось на дальнейшей судьбе школьников. Теперь это хорошо сказывается еще и на самочувствии пенсионеров. Да и преподаватели счастливы. Акция, которая хорошо сказывается на всех, носит имя Lire et faire lire («Читать и побуждать к чтению»).

lireetfairelire.org

16

Рождественская проза Тысячи французских пенсионеров откликнулись на просьбу — ходить в школы, чтобы читать детям книги

«

С развитием действия дети инстинктивно придвигаются как можно ближе к его источнику — просто погружаются в книгу целиком

«

кость. Многие семьи неполные, многие семьи живут далеко от своих самых старших родных… А ведь дать ребенку бабушку, которая прочитает ему сказку, это совсем не то же самое, что дать ребенку планшет или пульт от телевизора. Кстати, о волшебном ящике. В 1999 году, когда стороны обсудили контуры акции, писатель Александр Жардан пошел на телепрограмму и обратился к волонтерам. Кто хочет бесплатно почитать детям? На следующий день позвонили две тысячи человек, которые были готовы взяться за книжку хоть завтра. В феврале 2000-го Жардана уже принимал президент Франции. После этого пришли еще тысячи волонтеров. И так этот процесс закрутился, что сегодня волонтеров уже не остановить. Прибывают почти каждый день — пачками. А и понятно почему: чувствуют выгоду. Выше была упомянута должность Арлетт Гаю — казначей ячейки. Деньги (теперь) дают компании и банки, мэрии и министерства, а идут они на повышение профессионального уровня волонтеров (дикторские курсы, литературоведение, детская психология…), на встречи и конференции; на покупку и издание книг; на проведение поэтических конкурсов

и благотворительных акций, на выпуск «корпоративной» газеты — «Однажды…»

(Il etait une fois)2. *** «Читать — значит, жить много раз», — говорит писатель Жардан. Дети втягиваются в чтение, пенсионеры заново втягиваются в активную жизнь. «Рождается «новый тип пенсионного времяпрепровождения», — говорят высокие лбы (с 2006 года при ассоциации работает Научный комитет): насыщенного и общественно полезного. Отныне бесценный опыт не прячется в честно заработанных квартирках и особнячках, не перетирается попусту со сверстниками в дамских кружках, петанковых клубах, пивнушках… — отныне он идет в школу и дарит себя детям. Которые, конечно, сами решат, что взять, а чего не надо. *** « — Слыхали! — сказал Скрудж. — Повеселиться на святках! А ты-то по какому праву хочешь веселиться? Какие у тебя основания для веселья? Или тебе кажется, что ты еще недостаточно беден?»3 После этой фразы Арлетт сделала короткую паузу, в которую вклинилась рыжеволосая губастая девочка из второй группы (идет сеанс чтения детям 2-го класса «Школы у парка»; дети разбиты на три группы по 8—10 человек; сказка – в адаптированной для младшеклассников версии): — Мне плевать на деньги! — сказала рыжеволосая губастая девочка. « — В таком случае, — весело отозвался племянник, — по какому праву так мрачно настроены, дядюшка? Какие у вас основания быть угрюмым? Или вам кажется, что вы еще недостаточно богаты?» — продолжила Арлетт читать по Диккенсу, предварительно ответив рыжеволосой девочке, что неболь-

шое количество денег все же не помешает в жизни. Мальчик в костюме Человекапаука отнесся к этому заявлению особенно серьезно. «How to become a hero», — написано у него на груди. Другой мальчик, сидящий слева от Арлетт, так увлекся, что незаметно для себя поставил ноги в резиновых сапожках на ее ботинки. Мальчик не виноват. Дело в том, что с развитием действия дети инстинктивно придвигаются как можно ближе к его источнику — просто погружаются в книгу целиком.

— Ближайший книжный продавец подметил, — рассказала мне Арлетт, пока мы ждали вторую группу, — что после каждого сеанса чтения обязательно приходят дети и просят продать такую же книжку. « — Ты не веришь в меня, — заметил призрак.

— Нет, не верю, — сказал Скрудж. <…> — Почему же ты не хочешь верить своим глазам и ушам?

— Потому что любой пустяк воздействует на них, — сказал Скрудж. — Чуть что неладно с пищеварением, и им уже нельзя доверять. Может быть, вы вовсе не вы, а непереваренный кусок говядины, или лишняя капля горчицы, или ломтик сыра, или непрожаренная картофелина». Дети смеются (кроме одного мальчика, который мирно уснул). Я тоже смеюсь, потому что забавно видеть таких милых детей и слышать, как Диккенса называют Шарлем.

— Это сказка Шарля Диккенса, — объявляет Арлетт третьей группе подряд. — Что еще написал Шарль Диккенс?

— Шива-вау! — кричит разбитной детина семи лет. «Пойдет в литературные критики», — почему-то подумал я.

2 «Однажды…»: так начинаются французские сказки.

3 Ч. Диккенс. «Рождественская песнь в прозе». Перевод Т. Озерской.

Юрий САФРОНОВ, соб. корр. «Новой», Париж

«Новая газета» пятница. №146 26. 12. 2014

смотрите, кто

…А

Я — Малала Девочка, которая боролась за право на образование и была ранена талибами

Автобиографическая книга Малалы Юсуфзай, лауреата Нобелевской премии мира, вышла через год после ранения, в 2013 году. В этом году была переведена на русский язык. Публикуем главу из книги с разрешения издательской группы «Азбука-Атикус». див автобусу путь. Я не успела ответить на вопрос: «Кто из вас Малала?» Не успела объяснить им, что все девочки на свете, в том числе их сестры и дочери, имеют право ходить в школу. Последняя мысль, промелькнувшая в моей голове, была о том, что нынешним вечером мне надо готовиться к следующему экзамену. А потом раздались три выстрела. Перед глазами у меня встал человек, резавший цыплят. Чоп-чоп-чоп. Дрынь-дрынь-дрынь. Три отрубленные головы упали на грязную землю.

К

ак только Усман Бхай Джан осознал, что прозошло, он на огромной скорости помчался к Центральной больнице. Все девочки плакали и причитали. Я лежала на коленях у Монибы, из раны на моей голове и левого уха хлестала кровь. На полпути к больнице автобус остановил полицейский и принялся задавать вопросы, отнимая у нас драгоценное время. Одна из девочек попыталась нащупать пульс у меня на шее.

— Она жива! — закричала она. — Мы должны немедленно отвезти ее в больницу. Чем задерживать нас, лучше ловите преступников, которые это сделали! Нам, жителям Мингоры, наш город кажется огромным, но на самом деле это, конечно, не так. Новости здесь распространяются стремительно. Отец находился в пресс-клубе на собрании Ассоциации частных школ. Он как раз собирался выступать, когда у него зазвонил мобильник. Увидев номер школы Хушаль, он передал телефон своему другу Ахмеду Шаху, чтобы тот ответил за него.

— Террористы только что обстреляли школьный автобус, — срывающимся голосом прошептал Ахмед Шах. Отец изменился в лице. Мысль о том, что я могла находиться в этом автобусе, не давала ему покоя. Он попытался успокоиться, внушая себе, что стрелявшим мог быть ошалевший от ревности мальчишкаподросток, влюбленный в одну из школьниц. Наверняка он выстрелил в воздух, чтобы привлечь внимание предмета своих воздыханий, говорил себе отец. Собрание, Собрани был на котором он присутствовал, было нег чрезвычайно важным. На него владельце собралось около 400 владельцев школ со всех концов долины Сва Сват. собиралис Члены ассоциации собирались плано выразить протест против планов частны правительства подчинить частные центра школы управлению из центра. ассоциации Будучи президентом ассоциации, прав отец понимал, что не имеет права Поэтом подвести своих коллег. Поэтому

Reuters

втобус каждый день совершал два рейса, и мы поехали вторым. Всем нам хотелось еще немного побыть вместе. Как сказала Мониба, «после экзамена поболтать особенно приятно». Я была с ней совершенно согласна. Сдав экзамен, я чувствовала такое облегчение, что позабыла обо всех своих тревогах. Правда, мне очень хотелось есть, а так как нам всем уже исполнилось четырнадцать лет, мы не могли выйти на улицу и купить себе перекусить. Пришлось попросить одну из маленьких девочек принести мне початок вареной кукурузы. Я откусила от него несколько раз и отдала другой девочке. В 12 часов дня баба объявил по громкоговорителю, что прибыл автобус. Мы бегом спустились по лестнице. Все девочки, кроме меня, закрывали лица, прежде чем выйти за школьные ворота. А я ограничивалась тем, что покрывала голову платком. Наконец все собрались. Госпожу Руби и двух маленьких девочек водитель усадил в свою кабину. Еще одна малышка расплакалась, заявив, что тоже хочет ехать в кабине. Водитель говорил, там больше нет места, но мне было так ее жаль, что я уговорила всех немного подвинуться, чтобы она могла сесть. Я болтала с Монибой. Некоторые девочки пели, и я пальцами отбивала ритм по спинке сиденья. Мы с Монибой любили сидеть у открытой задней дверцы и смотреть, что происходит на улице. В тот день на улице Хаджи Баба царило оживление: рикши, пешеходы и мотоциклисты совершали в толпе сложные маневры, бранясь и нажимая на гудки. Продавец мороженого на большом трехколесном велосипеде, разрисованном красными и белыми ядерными ракетами, ехал за нами, пока один из учителей не погрозил ему кулаком. Какой-то человек резал цыплят на обочине, кровь брызгала на улицу. Я постукивала пальцами. Чоп-чоп-чоп. Дрынь-дрынь-дрынь. Когда я была маленькой, мне часто доводилось слышать — жители долины Сват так миролюбивы, что здесь трудно найти мужчину, способного зарезать цыпленка. Похоже, за минувшие годы люди сильно изменились. В воздухе носился запах дизельного топлива, горячего хлеба, кебаба, смешанный со зловонием, исходившим от гниющей реки. Несмотря на все кампании за чистоту окружающей среды, проводимые моим отцом, люди продолжали бросать в реку мусор. Скоро настанет зима, подумала я, выпадет снег, и все вокруг притихнет, станет белым и чистым. Автобус свернул направо, к армейскому контрольно-пропускному пункту. На будке висел плакат «Разыскиваются террористы!» с фотографиями людей в тюрбанах, с длинными бородами и безумными глазами. Одним из этих людей был Фазлулла. Прошло больше трех лет с проведения операции по освобождению долины Сват от талибов. Мы были благодарны армии, положившей конец власти Талибана, но не могли понять, почему наша долина до сих пор находится на военном положении: на каждом шагу стояли контрольно-пропускные пункты, на крышах засели автоматчики. Для того чтобы приехать в Сват, людям требовалось официальное разрешение. На дороге, ведущей на вершину холма, обычно было полно рикш и пешеходов, но в тот день она была непривычно пустынной.

— Интересно, куда все подевались? — спросила я у Монибы. Все девочки пели и болтали, и автобус дрожал от гула наших голосов. Я подумала, что сейчас мама, возможно, входит в двери школы, чтобы взять урок чтения — первый с тех пор, как в шестилетнем возрасте она бросила учиться. Я не видела двух молодых людей, которые внезапно вышли на дорогу, прегра-

17

«Новая газета», как стало известно ведущим мировым медиа, тоже оказалась в списке претендентов на Нобелевскую премию. Мы поздравляем Малалу как соседи по шорт-листу. Счастливы, что Нобелевский комитет сделал именно такой выбор.

он не отменил свое выступление. Но пока он говорил, лоб его от волнения покрылся бусинками пота, которые он забывал смахивать. Едва закончив речь, отец, не дожидаясь вопросов от аудитории, бросился в больницу. Его сопровождали Ахмед Шах и еще один друг, Риаз, у которого была машина. Приехав, они увидели, что у входа в больницу собралась толпа журналистов с фото- и телекамерами. Отец сразу понял, что я ранена, и сердце его упало. Протолкавшись сквозь толпу, он, озаряемый вспышками камер, ворвался внутрь. Я лежала на каталке с перевязанной головой. Глаза мои были закрыты, намокшие от крови волосы разметались по подушке.

— Моя доченька! Моя смелая, моя красивая девочка, — повторял отец, покрывая поцелуями мой лоб и щеки. Сам того не замечая, он разговаривал со мной по-английски. Наверное, я почувствовала, что он рядом, хотя глаза мои были закрыты. Позднее отец вспоминал: — Не могу объяснить почему, но я ощущал, что она меня слышит. Некоторым даже показалось, что я едва заметно улыбнулась. Отец тоже заметил движение моих губ, и в душе его шевельнулась надежда на то, что он меня не потеряет. Потом он часто повторял, что тот день был самым черным днем его жизни. Все дети бесценны для своих родителей, но для отца я была центром вселенной. Едва ли не с первых лет жизни я стала не только его другом, но и единомышленником, товарищем по борьбе — сначала тайно, как Гюль Макай, затем открыто. Несмотря на угрозы в мой адрес, отец верил, что у талибов не хватит подлости воевать с девочкой. Если они нанесут удар, он будет направлен против него одного, считал он. Теперь у него было такое чувство, словно в него ударила молния.

— Они хотели убить одним выстрелом двух зайцев, — говорил он. — Убить Малалу и заставить меня замолчать навеки. Сердце у отца разрывалось от горя, но он сдерживал слезы. Вокруг нас были люди. Все участники собрания приехали в больницу, журналисты и общественные деятели заполнили холл. Казалось, здесь собрался весь город.

— Молитесь за Малалу, — попросил отец. Доктор сообщил ему, что компьютерная томография показала — пуля не затронула мозг. Хирурги обработали и перевязали рану.

— О Зияуддин! Как такое могло случиться! В палату ворвалась госпожа Мариам. В тот день она не работала и возилась со своими малышами, когда ей позвонил родственник. Он ни о чем не стал рассказывать, только спросил, все ли с ней в порядке, но госпожу Мариам этот звонок встревожил. Она включила телевизор и на бегущей строке увидела сообщение об обстреле автобуса школы Хушаль. Узнав, что я ранена, она сразу позвонила своему мужу, и он отвез ее в больницу на своем мотоцикле. Подобный способ передвижения, разумеется, не слишком подходил для уважаемой пуштунской женщины, но у госпожи Мариам не было другого выбора.

— Малала, Малала, ты меня слышишь? — спрашивала она. В ответ я застонала. страница 18

18

«Новая газета» пятница. №146 26. 12. 2014

медленное чтение

страница 17

Я — Малала оспожа Мариам попыталась узнать подробности о моем состоянии. Знакомый доктор сообщил ей, что пуля пробила лобную кость, не задев мозг, и моей жизни ничего не угрожает. Две другие девочки, которые были ранены вместе со мной, тоже находились в больнице. Шазии досталось две пули, одна пробила ключицу, другая — ладонь. Кайнат сначала даже не заметила, что ранена, и только дома обнаружила, что пуля задела ее левое предплечье. Родные привезли ее в больницу. Отец понимал, что он должен узнать, как себя чувствуют его ученицы, но он не хотел ни на минуту отходить от моей постели. Телефон его разрывался от звонков. Первым позвонил премьер-министр провинции Хайбер-Пахтунхва.

— Не волнуйтесь, все будет хорошо, — сказал он. — Вашу дочь перевезут в лучшую больницу Пешавара. На помощь нам пришла армия. В три часа дня командир местного военного подразделения пришел в больницу и сообщил, что мы с отцом будем доставлены в Пешавар на вертолете. Времени для того, чтобы захватить с собой маму, не было, и госпожа Мариам заявила, что полетит вместе с нами, так как мне может понадобиться женская помощь. Семья госпожи Мариам не одобряла ее решения, потому что она еще кормила грудью сына, только что перенесшего небольшую операцию. Но она была мне второй матерью и не могла меня оставить. Наконец вертолет прибыл, и меня погрузили на борт вместе с отцом, двоюродным братом Ханджи, Ахмедом Шахом и госпожой Мариам. Никто из нас прежде никогда не летал на вертолете. Далеко внизу мама провожала вертолет глазами, стоя на крыше нашего дома. Когда пришло известие о том, что я ранена, мама занималась с госпожой Ульфат и впервые в жизни пыталась прочесть слова «книга» и «яблоко». Страшная новость долетела до мамы в искаженном виде, и поначалу она считала, что школьный автобус попал в аварию и у меня повреждена нога. Мама со всех ног бросилась домой и рассказала обо всем бабушке, которая жила с нами. Она попросила бабушку молиться обо мне. Мы верим, что молитвы стариков, убеленных сединами, быстрее доходят до Аллаха. Заметив на столе остатки яичницы, которую я не успела доесть утром, мама зарыдала. На стенах висели фотографии, на которых я получала различные премии. Их маме было особенно больно видеть, ведь она всегда относилась к этим премиям с настороженностью. Малала, Малала, повсюду Малала. Вскоре наш дом наполнился женщинами. Согласно пуштунским обычаям, если кто-нибудь умирает, женщины приходят в дом умершего, а мужчины — в худжру, причем не только родственники и близкие друзья, но и все соседи. Мама была ошеломлена, увидев такое количество людей. Она опустилась на коврик для молитвы и принялась читать на память суры Корана.

— Не надо плакать, лучше молитесь, — просила она собравшихся. В комнату ворвались оба моих брата. Атал, вернувшись из школы пешком, первым делом включил телевизор и узнал из выпуска новостей, что в меня стреляли. Он позвонил Хушалю. Братья в два голоса стали подтягивать плакальщикам. Телефон звонил не переставая. Люди сообщали маме, что опасности для моей жизни нет, так как пуля задела только лобную кость. Мама уже не знала, что и думать, — сначала

Г

сообщили, что у меня повреждена нога, потом — что я ранена в голову. Ей хотелось пойти в больницу и быть рядом со мной, но люди убеждали ее остаться дома. Если Малала жива, ее немедленно перевезут в большой город, говорили они. Один из друзей отца позвонил и сообщил, что меня перевозят в Пешавар. Кто-то принес мои ключи, найденные на месте нападения, и это было самым тягостным моментом в маминой жизни.

— Мне не нужны ключи, мне нужна моя дочь! — закричала она, заливаясь слезами. — Зачем мне ее ключи, если со мной нет Малалы? Тут все услышали шум вертолета. Женщины бросились на крышу.

— Это летит Малала! — кричали они. Мама сорвала с головы платок — жест, который пуштунские женщины позволяют себе только в исключительных обстоятельствах, — и, держа его обеими руками, точно дар, протянула в небеса.

— Господи, я вверяю ее Твоей милости, — прошептала она. — Мы отказались от охранников, потому что уповали на Твою защиту. Жизнь моей дочери в Твоих руках, Ты один волен решать, жить ей или умереть. В вертолете меня начало рвать кровью. Отец пришел в ужас, сочтя это признаком внутреннего кровотечения. Надежды

«

Доктор зашил рану над моей левой бровью — входное отверстие пули. К его удивлению, пули не было видно на рентгеновском снимке.

— Если есть вход, должен быть и выход, — сказал доктор. Он осмотрел мой позвоночник и обнаружил пулю, засевшую вблизи левой лопатки.

— Наверное, она сутулилась, и когда в нее стреляли, голова у нее была наклонена вперед, — заметил доктор. Мне снова сделали компьютерную томографию. Доктор пригласил отца в свой кабинет и показал результаты исследования. Он объяснил, что сканирование в больнице Мингоры было сделано только в одной проекции. Новые снимки показывают, что положение более серьезное, чем казалось раньше.

— Видите, Зияуддин, пуля прошла совсем близко от мозга, — пояснил доктор. — Осколки кости повредили мозговые мембраны. Будем ждать и молиться. Оперировать вашу дочь сейчас не имеет смысла. Отец был в отчаянии. В Мингоре доктора уверяли его, что моей жизни ничего не угрожает, а сейчас выяснилось, что рана очень опасная. Но если это так, зачем откладывать операцию? В военном госпитале отец чувствовал себя очень не-

— Кто из вас Малала? — спросил он. Молодой человек выстрелил три раза. Первая пуля пробила мне лоб над левой бровью и вышла под левым плечом. Две другие пули попали в девочек, сидевших рядом со мной. Кто из нас Малала? Я — Малала, и это моя история

его таяли с каждой минутой. Но госпожа Мариам заметила, что я пытаюсь вытереть рот концом платка.

— Она приходит в сознание! — закричала она. — Это хороший знак! Наконец мы прибыли в Пешавар. Сопровождавшие меня думали, что нас доставят в больницу «Lady Reading», где работал прекрасный нейрохирург доктор Мумтаз. Вместо этого нас отвезли в Объединенный военный госпиталь, самый большой госпиталь в Пешаваре, основанный еще во времена британского правления и рассчитанный на 600 койко-мест. Здесь получают помощь раненые солдаты и жертвы терактов. Как и большинство госпиталей в нашей стране, он окружен высокими бетонными стенами, и для того, чтобы попасть на его территорию, нужно пройти через контрольно-пропускной пункт. Все это — необходимые меры предосторожности против террористовсмертников. Меня незамедлительно направили на отделение интенсивной терапии. Часы над постом медсестер показывали, что сейчас всего пять часов дня. В соседнем боксе лежал молодой солдат, которому взрывом самодельной бомбы оторвало ногу. Помимо этого, у него были тяжелейшие ожоги всего тела. Вскоре пришел молодой нейрохирург полковник Джунаид. Отец был недоволен тем, что доктор оказался таким юным. Доктор осмотрел меня. Я была в сознании, стонала, металась в бреду и без конца моргала, но ничего не могла сказать.

«

уютно. В нашей стране, где армия много раз захватывала власть, люди относятся к военным настороженно. После мы узнали, что, несмотря на свою юношескую наружность, полковник Джунаид работал нейрохирургом уже тринадцать лет и считался самым опытным и знающим специалистом в армии. Он решил стать военным врачом, идя по стопам своего дяди, который тоже был военным нейрохирургом. К тому же армейские госпитали были лучше оборудованы и обладали большими возможностями, чем гражданские больницы. Пешаварский госпиталь находился на переднем крае войны с талибами, и полковник Джунаид каждый день имел дело с огнестрельными и осколочными ранами.

— Я вылечил тысячи таких, как Малала, — говорил он впоследствии. Но в то время отец ничего этого не знал и относился к молодому доктору с недоверием.

— Делайте то, что считаете нужным, — только и мог сказать он. Следующие несколько часов прошли в тревожном ожидании. Время от времени я постанывала, моргала или двигала рукой. Один раз я полностью открыла глаза.

— Никогда прежде я не замечала, какие у нее красивые глаза, — рассказывала госпожа Мариам. Я заметалась по постели, пытаясь снять с руки датчик, присоединенный к монитору.

— Не надо этого делать, — успокаивала меня Мариам.

— Госпожа, не выгоняйте меня из класса, — прошептала я, словно мы были в школе. Госпожа Мариам была очень строгой директрисой. Поздно вечером в больницу прибыли мама с Аталом. Их привез на машине друг отца Мухаммед Фарук. В пути они провели четыре часа. Госпожа Мариам заранее позвонила маме и предупредила: — Когда увидите Малалу, не надо причитать и плакать. Она все слышит, даже если глаза у нее закрыты и кажется, что она без сознания. Отец тоже позвонил маме и предупредил, что надо готовиться к худшему. Тем самым он хотел защитить ее от страданий. Встретившись, мама и отец обнялись, сдерживая рыдания.

— Доченька, Атал здесь, — сказала мама, обращаясь ко мне. — Он приехал повидаться с тобой. Хотя братишку просили держать себя в руках, увидев меня, он заревел в голос. От Атала было слишком много шума, и в конце концов всю мою семью отвели в гостиницу при госпитале. Тем временем у госпиталя собралось множество людей — политиков, правительственных чиновников, общественных деятелей, журналистов, — которые хотели выразить мне свое сочувствие. Даже губернатор нашей провинции был здесь; он выделил отцу 100 000 рупий на мое лечение. В нашей стране родственники умершего считают особой честью, если им выражают сочувствие представители правительства. Но моего отца только раздражало оказанное нам внимание. Все эти люди ничего не сделали, чтобы меня защитить, а сейчас ждали, когда я умру. Около полуночи полковник Джунаид вызвал отца в свой кабинет.

— Зияуддин, у Малалы отек мозга, — сообщил он. Отец не представлял, что это значит и каковы могут быть последствия. Доктор пояснил, что мое состояние ухудшается, сознание гаснет и меня снова начало рвать кровью. Была проведена очередная КТ, которая показала, что отек мозга угрожает моей жизни.

— Но ведь нам сказали, что пуля не задела мозг, — пробормотал отец. Доктор пояснил, что пуля расщепила кость и мелкие осколки повредили мозг, вызвав его отек. Необходимо удалить часть черепа, чтобы освободить для мозга больше пространства, так как растущее внутричерепное давление представляет прямую угрозу для моей жизни.

— Только операция может дать девочке шанс выжить. Если оставить все как есть,

Reuters

«Новая газета» пятница. №146 26. 12. 2014

она умрет. А я не хочу сожалеть о своем бездействии. Услышав, что мне придется удалить часть черепа, отец содрогнулся.

— Но если сделать операцию, она выживет? — спросил он, сознавая, что доктор не может дать ему никаких гарантий. Полковник Джунаид принял смелое решение, хотя руководство госпиталя отговаривало его от операции, считая, что меня нужно отправить за границу. Решительность доктора спасла мне жизнь. Отец просил его действовать без промедления. Полковник Джунаид сказал, что обратится за помощью к доктору Мумтазу. Трясущимися руками отец подписал согласие на операцию. Там черным по белому было написано: «Пациент может умереть». Операция началась примерно в половине второго ночи. Отец и мама ждали в коридоре у операционной.

— Господи, прошу Тебя, сохрани жизнь Малалы, — молился отец. Он даже пытался заключить с Богом сделку.

— Ради того, чтобы моя дочь выжила, я готов до конца дней скитаться в пустыне. Без нее я не смогу жить. Господи, возьми мою жизнь, я прожил уже достаточно. Но молю, сохрани юную жизнь моей дочери. Пусть она даже станет калекой, но останется жива. В конце концов мама прервала его.

— Бог не скупец и не будет с тобой торговаться, — заявила она. — Если Он решит, что Малала должна жить, Он сохранит ей жизнь и здоровье. Тем временем полковник Джунаид при помощи операционной пилы отделил от верхней левой части моего черепа участок размером примерно восемь квадратных сантиметров. Теперь у моего распухающего мозга появилось свободное пространство. Затем доктор надрезал подкожные ткани моего живота и поместил туда фрагмент черепной кости, чтобы сохранить его. После этого он сделал мне трахеотомию, так как опасался, что в результате отека у меня может возникнуть нарушение дыхания. Он также извлек сгустки крови из моего мозга и пулю из-под моей левой лопатки. Операция продолжалась почти пять часов. Отец не мог не думать о том, что 90% людей, собравшихся у госпиталя, ожидают известия о моей смерти. Конечно, среди них были и те, кто искренне переживал за меня. Но многие завидовали нашей известности и считали, что я получила по заслугам. Чтобы успокоиться, отец решил немного пройтись по коридору. Стоило ему

отойти от операционной, его догнала медсестра.

— Вы отец Малалы? — спросила она. У отца упало сердце. Он молча кивнул. Сестра провела его в приемный покой. Отец ожидал, что сейчас она скажет: «Мне очень жаль, но, боюсь, мы ее потеряли». Вместо этого сестра сообщила, что необходимо съездить на станцию переливания крови и привезти для меня кровь. Примерно в половине шестого утра хирурги вышли из операционной. Они сообщили отцу, что отделили от моего черепа фрагмент кости и зашили его в брюшную полость. У нас не принято, чтобы доктора давали пространные объяснения родственникам больного, и отец робко осведомился: — С вашего позволения, я хотел бы задать глупый вопрос. Как вы думаете, она выживет?

— Медицина не относится к точным наукам. Два плюс два не всегда здесь равняется четырем, — ответил полковник Джунаид. — Мы сделали все, что могли. Теперь надо ждать.

— Простите, но у меня еще один глупый вопрос, — не отставал отец. — Зачем вы зашили ей кость в брюшную полость?

— Месяца через три мы ее достанем и поместим на место, в череп, — пояснил доктор Мумтаз. — Это же элементарно. Следующее утро принесло хорошие вести. Я смогла двигать руками. Три ведущих хирурга провинции специально прибыли в госпиталь, чтобы меня осмотреть. Они заявили, что полковник Джунаид и доктор Мумтаз великолепно справились со своей работой и операция прошла успешно. Но, по их мнению, меня надо было держать в состоянии искусственной комы, потому что, если я приду в сознание, внутричерепное давление возрастет. Пока я находилась между жизнью и смертью, движение Талибан официально признало свою ответственность за покушение на меня. Однако боевики отрицали, что причина покушения заключалась в моей правозащитной борьбе.

— Да, мы стреляли в нее. Так будет со всяким, кто выступает против нас, — заявил Эхзанулла Эхзан, спикер талибов. — Малала стала нашей мишенью, потому что играла важную роль в распространении неверия. Несмотря на свою юность, она пропагандировала на пуштунских землях западный образ жизни. Она выступала против Талибана, потому что все ее симпатии принадлежали Западу. Президента Обаму она называла своим кумиром.

Отец знал, на что намекает спикер талибов. После того как год назад мне присудили Национальную премию мира, я дала множество телеинтервью. В одном из них меня спросили, есть ли у меня любимые политики. Я назвала Хана Абдулу Гаффара Хана, Беназир Бхутто и Барака Обаму. Я много читала о жизни американского президента и восхищалась тем, что молодой афроамериканец из небогатой семьи сумел осуществить все свои мечты и амбиции. Но образ США, сложившийся в Пакистане, был однозначно негативным и вызывал ассоциации только с атаками беспилотников, секретными рейдами на нашу территорию и агентом ЦРУ Раймондом Дэвисом. Спикер Талибана заявил, что Фазлулла приказал убрать меня на встрече, которая состоялась два месяца назад.

— Каждый, кто поддерживает правительство в борьбе против нас, умрет от наших рук, — заявил он. — Так было и так будет. Скоро мы нанесем удары по новым мишеням. Он сообщил также, что они пользовались услугами двух жителей долины Сват, которые собирали сведения обо мне и о маршруте моих передвижений. Нападение было совершено возле армейского контрольно-пропускного пункта намеренно, чтобы показать, что Талибан не боится армии. Утром после операции в госпитале поднялась суета — сестры наводили чистоту, врачи переодевались в новую форму. Вскоре прибыл главнокомандующий армией генерал Кайани.

— Весь пакистанский народ молится за вас и вашу дочь, — сказал он моему отцу. Я познакомилась с генералом Кайани в 2009 году, когда он приезжал в долину Сват на митинг против талибов.

— Я счастлива, что армия сделала свое дело и прогнала талибов прочь, — сказала я на этом митинге. — Теперь осталось только поймать Фазлуллу. Мои слова были встречены овациями. Генерал Кайани подошел ко мне и отеческим жестом положил мне руку на голову. Полковник Джунаид доложил генералу о результатах операции и о планах дальнейшего лечения. Генерал Кайани сказал, что мои томографические снимки необходимо отправить за рубеж, чтобы получить консультацию тамошних специалистов. После его визита в палату, где я лежала, перестали допускать посетителей, опасаясь, что они занесут инфекцию.

«

Как сказал доктор, вернуть больного к жизни после такой операции — это все равно что собрать самолет

«

Но все равно люди продолжали приходить: Имран Хан, игрок в крикет, ставший видным политиком; Миан Ифтихар Хуссейн, министр информации нашей провинции и ярый противник талибов, которые застрелили его единственного сына; премьер-министр нашей провинции Хайдер Хоти, с которым я встречалась на ток-шоу. Никого из них ко мне не допустили. Около трех часов дня из Равалпинди прибыли на вертолете два британских специалиста — доктор Джавид Кайани и доктор Фиона Рейнольдс. Оба работали в клиниках Бирмингема и приехали в нашу страну, чтобы консультировать армейских хирургов, осуществлявших первую в Пакистане программу по трансплантации печени. Пакистан — страна шокирующей статистики, и не только в сфере образования.

19

Около 15% пакистанских детей больны гепатитом, причем заражение нередко происходит в медицинских учреждениях вследствие использования инфицированных шприцов. Смертность от заболеваний печени в Пакистане очень высокая. Генерал просил британских специалистов сообщить ему о достигнутых успехах, прежде чем они улетят домой. Встреча докторов с генералом произошла на следующий день после того, как я была ранена. Когда они вошли в кабинет генерала, там работало два телевизора — местный канал на урду и «Sky News» на английском. Оба сообщали о нападении на меня. Несмотря на то что генерал и доктор — однофамильцы, они не доводились друг другу родственниками, но были хорошо знакомы. Генерал сказал доктору Джавиду, что его очень тревожит мое состояние, и попросил осмотреть меня. Доктор Джавид, специалист по экстренной помощи в госпитале королевы Елизаветы, согласился и сказал, что возьмет с собой доктора Фиону, сотрудника Бирмингемской детской больницы и специалиста по интенсивной терапии детей. Она опасалась ехать в Пешавар, район, закрытый для иностранцев. Но когда она узнала, что я боролась за право девочек учиться, то отбросила все страхи и решила помочь мне во что бы то ни стало. Доктор Фиона получила прекрасное образование и хотела, чтобы подобная возможность была у всех девочек на земле. Обстановка в пешаварском госпитале неприятно поразила англичан. Прежде всего они захотели помыть руки и пришли в ужас, узнав, что в кране нет воды. Оборудование, которое использовалось в госпитале, показалось им безнадежно устаревшим. Доктор Фиона спросила, когда мне в последний раз измеряли артериальное давление. Узнав, что два часа назад, она покачала головой и сказала, что давление мне необходимо измерять постоянно. Хорошо, что мой отец не слышал разговора английских докторов после осмотра. Как сказал доктор Джавид, вернуть больного к жизни после такой операции — это все равно что собрать самолет. Без множества сложных инструментов это невозможно. В госпитале не было необходимого оборудования, а то, что имелось, не умели использовать должным образом. Британские доктора были очень встревожены моим состоянием, но не могли оставаться в Пешаваре и вскоре покинули его на вертолете. Среди посетителей, которых не допустили в мою палату, был министр внутренних дел Пакистана Рехман Малик. Он принес заграничный паспорт на мое имя. Отец, конечно, поблагодарил его, хотя отнюдь не был уверен, что паспорт мне пригодится.

— Не знаю, зачем это Малале, — сказал он вечером маме, показывая паспорт. — Ведь на небеса принимают без всяких документов. Оба заплакали. Родители не выходили за стены госпиталя и не знали, что весть о покушении на меня уже облетела весь мир и клиники многих стран готовы принять меня. Состояние мое ухудшалось. Отец все реже отвечал на телефонные звонки. Но все же он переговорил с родителями девочки из Пенджаба по имени Арфа Карим, с которой я познакомилась на одном из форумов. Эта девочка была настоящим компьютерным гением, она достигла в программировании таких успехов, что уже в девять лет получила сертификат Майкрософт, став самым юным в мире компьютерным профессионалом. Арфа Карим даже летала в Силиконовую долину, где встречалась с Биллом Гейтсом. Но к сожалению, в январе 2012 года она умерла от сердечного приступа, спровоцированного эпилептическим припадком. Ей было всего шестнадцать — на год больше, чем мне. Услышав в трубке голос отца Арфы, мой отец разрыдался.

— Расскажите мне, как жить, потеряв дочь, — попросил он.

20

«Новая газета» пятница. №146 26. 12. 2014

картина мира

Основные события года глазами главного художника «Новой» Петра САРУХАНОВА

Совет Федерации единогласно проголосовал за возможность ввода войск на Украину Начало производства лапши для ушей

Взбесившийся принтер. Госдума приняла в 2014 году десятки бессмысленных законов

Золотой батон Януковича. Началось формирование «ополчения Донбасса»

Пропаганда превращается в войну

«Новая газета» пятница. №146 26. 12. 2014

Импортозамещение

21

Споры вокруг реформы медицины Железный занавес образца 2014 года

Кому-то солнце над Донбассом видится так

Дело Навальных и «Ив Роше». Преступление без потерпевших

Таинственные войска перешли во время отпуска все границы

Цензура на рок-н-ролл. «Запрет» Макаревича и Арбениной

2015 – мечты об укреплении

Травля «Дождя» Доходы руководителей госкорпораций и банков вызвали возмущение в стране и...

Запрет на обезболивающие препараты для тяжелобольных привел к трагическим жертвам

«Новая газета» пятница. №146 26. 12. 2014

Леонид МЛЕЧИН — специально для «Новой»

Сколько вождей, глядя на беснующуюся у их ног восторженную толпу, с тревогой думали: неужели это когданибудь закончится — овации, радостные крики, клятвы в вечной преданности? Неужели им, таким великим, тоже придется уйти из жизни, как простым смертным? И какието жалкие существа будут глумиться над их могилами? Поэтому все диктаторы пытались продлить свой век. Даже когда они приказывали молчать всей стране, то прислушивались к своим докторам.

Эликсир для вождя При советской власти многие врачи озаботились тем, как продлить жизнь вождей. Известный большевик Александр Богданов создал Институт переливания крови и считал, что массивными переливаниями можно «омолодить» изношенные организмы новых руководителей страны. Академик Александр Богомолец, видный патофизиолог, засел за теорию долголетия. Он тоже возлагал надежды на переливание крови. «Академик А.А. Богомолец, доктор Казаков и другие, — вспоминал министр здравоохранения Борис Петровский, — изучали результаты стимулирующих доз перелитой крови для омоложения, а также голодание, введение цитоксических сывороток, лизатов, веществ различных трав, гормонов. Однако все методы оказались неэффективными». Игнатий Казаков пытался стимулировать своих высокопоставленных пациентов переливаниями крови и введением различных сывороток и гормонов. К Казакову обратился и Сталин. Заодно доктор обещал избавить вождя от псориаза, хронической болезни кожи. Провел курс лечения белковыми препаратами — лизатами. С точки зрения современной медицины метод малоэффективный и даже знахарский. Но Сталину лечение немного помогло. Казакова назначили директором и научным руководителем Государственного научно-исследовательского института обмена веществ и эндокринных расстройств. Не пожалели ему валюты на импортное оборудование. Но пятно на коже генсека стало вновь увеличиваться! Казакова арестовали и расстреляли. Рассказывают, будто Сталин не заботился о своем здоровье, гнал докторов, а лечил его помощник — Поскребышев. Это апокриф. Проблема долголетия волновала вождя, и Сталин не мог обойтись без врачей. А Поскребышев первым глотал все таблетки, которые прописывались генсеку! Средневековый способ избежать отравления — свидетельство того, что Сталин боялся за свою жизнь и никому не доверял. В результате в последнюю свою ночь, когда ему так нужны были помощь и сочувствие, он остался совсем один.

Есть ли польза от завещаний? Этот документ считают политическим завещанием. Но Ленин, умерший через год, 21 января 1924 года, не писал завещаний. «Письмо к съезду», где речь шла о важнейших кадровых делах, о Сталине и Троцком, он адресовал очередному, ХII съезду партии, который состоялся еще при его жизни. Как и всякий человек, он не верил в скорую смерть, надеялся выздороветь и вернуться к работе. Но важно другое: исполнили ли наследники волю вождя?

настоящее прошлое

«Письмо к съезду», как его ни толкуй, содержит только одно прямое указание: снять Сталина с должности генсека, остальных менять не надо. Но получилось совсем не так, как завещал Владимир Ильич. Сталин — единственный, кто остался на своем месте. Остальных он уничтожил. Более того, само письмо Ленина стали считать «троцкистским документом», фальшивкой. Не потому ли сам Сталин завещания не оставил? В последние годы вождь время от времени заводил речь о преемнике: — Кого после меня назначим председателем Совета министров СССР? Берию? Нет, он не русский, а грузин. Хрущева? Нет, он рабочий, нужно когонибудь поинтеллигентнее. Маленкова? Нет, он умеет только ходить на чужом поводке. Кагановича? Нет, он не русский, а еврей. Молотова? Нет, он уже устарел, не потянет. Ворошилова? Нет, стар и по масштабу слаб. Сабуров? Первухин? Эти годятся на вторые роли. Остается один Булганин. Всякий раз это был пробный шар. Вождь хотел посмотреть, кто поддержит идею насчет преемника. Но в Политбюро люди были опытные, тертые, никто про-

Она себя видела продолжателем мужниного дела. Но уже через месяц вдову Мао арестовали. Пленум ЦК КПК поступил в лучших традициях мирового коммунистического движения. Китайскому народу сообщили, что член политбюро Цзян Цин «в 1935 году была завербована контрразведкой Гоминьдана, а в 1937 году, скрыв свое помещичье происхождение и контрреволюционную биографию предательницы, пробралась в партию». Красная императрица оказалась не на троне, а в тюрьме. Еще недавно по всей стране устраивались митинги, на которых толпа скандировала: «Учиться у товарища Цзян Цин! Клянемся стоять насмерть за товарища Цзян Цин!» А теперь миллионные толпы обвиняли Цзян Цин в намерении узурпировать власть и кричали: «Раскромсать Цзян Цин на десять тысяч кусков!» Цзян Цин объясняла: — Я была псом председателя Мао. Кого председатель велел мне кусать, того я кусала. Оправдания не помогли. В январе 1981 года Цзян Цин приговорили к смертной казни с отсрочкой приведения приговора в исполнение на год. Потом смертную казнь

его наследников и вообще хотели, чтобы затянувшаяся панихида по вождю быстрее прекратилась. Когда в Будапеште в городском парке демонстранты с проклятиями свергли гигантскую статую Сталина и остались только каменные сапоги, это был символ крушения вождя, который еще недавно властвовал почти над половиной мира. А дальше его памятники полетели с постаментов один за другим.

31 октября 1961 года офицеры кремлевского полка вынесли саркофаг с прахом Сталина из мавзолея и доставили его в лабораторию, где с мундира генералиссимуса сняли Золотую Звезду Героя и заменили золотые пуговицы на латунные. Останки переложили в гроб, изготовленный в столярной мастерской отдельного полка специального назначения комендатуры Кремля. Опущенные в могилу мощи заложили бетонной плитой.

Наследник не нужен Все это в далеком Пекине крайне не нравилось Мао Цзэдуну. Он тоже был великим вождем. Ему не хотелось, чтобы после смерти его портреты топтали. Он выбрал себе наследника, казавшегося надежным.

Некрократия, Удалось это одному лишь Ким Ир Сену, потому что он создал новую систему государственного устройства машки не допустил. Благоразумно молчали. Страшнее всех было Булганину... Некоторые литераторы уверяют, что перед смертью Сталин хотел назвать своего наследника, да не успел. Но имена почемуто возникают разные — то Пономаренко, то Суслов... Первый секретарь ЦК компартии Белоруссии Пантелеймон Пономаренко запомнился рассказом о посещении дачи вождя: — По ходу застолья отошел что-то положить в тарелку, вернулся и чувствую, что сел в нечто мягкое и скользкое. Обомлел, не шевелюсь. Все уже курят на террасе, а я остался за столом один. Его позвал Сталин. Пономаренко робко объяснил: — Я во что-то сел. Сталин взял его за локоть и поднял. Позвал Берию: — Когда ты кончишь свои дурацкие шутки? Зачем подложил Пономаренко торт? Судя по тому, что Сталин до последнего дня приглашал Берию к себе на дачу, его шутки очень даже развлекали вождя. Но мог ли он видеть испачканного тортом Пономаренко на своем месте?.. Сталин никого не мог представить в роли наследника. Кто был столь же велик, как он сам? А если бы и назвал кого-то, разве бы его волю исполнили? Он еще не успел уйти в мир иной, а его власть над соратниками закончилась.

Остались одни сапоги Умерший вождь мало кого интересовал. Для армии чиновников главная проблема состояла в том, чтобы понять новую структуру власти: кто теперь хозяин в стране, на кого ориентироваться, кому служить? А новые руководители, освободившиеся от Сталина, не собирались играть роль

Министра обороны маршала Линь Бяо в уставе партии в 1969 году назвали преемником Мао Цзэдуна. Но очень быстро подозрительному Мао стало казаться, что Линь Бяо набрал слишком много власти. Он решил лишить Линь Бяо его места в истеблишменте. У министра обороны сдали нервы. Он с женой и сыном пытались бежать из страны, но самолет потерпел катастрофу. Побег и смерть Линь Бяо лишили Мао преемника. В последние годы жизни он искусно стравливал различные фракции, готовые вцепиться друг другу в глотку. Высший эшелон был полностью поглощен внутренней борьбой, парализовавшей страну. Пока Мао был здоров, то пренебрежительно замечал, что чрезмерно большое внимание к собственным болезням носит классовый характер. Говорил: — Я лишь наполовину следую советам врача. Если мы будем выполнять все требования врачей, то болезни увеличатся и жизнь станет невыносимой. Но в семидесятые годы у него развилась редкая «болезнь Лу Герига» — боковой амиотрофический склероз. Отмирание нервных клеток спинного мозга ведет к параличу рук и ног, потом человек лишается возможности глотать, говорить и дышать.

11 мая 1976 года у Мао случился инфаркт. 26 июня последовал второй. 2 сентября его поразил третий инфаркт, более сильный, чем предыдущие. 7 сентября ему стало очень плохо. Едва наступило 9 сентября 1976 года, как Мао скончался.

Смертный приговор вдове Траурная церемония продолжалась восемь дней. На венке, который его третья жена Цзян Цин возложила к гробу, было написано: «Твоя ученица и соратница».

Reuters

22

Внук Ким Ир Сена продолжает дело деда

заменили пожизненным заключением. В июле 1991 года последняя жена Мао покончила с собой в возрасте семидесяти семи лет… Посмертная судьба Мао Цзэдуна зависела от Дэн Сяопина, который после него возглавил страну. Дэн не стал устраивать расправу с Мао. Но на практике ничего не оставил от учения великого кормчего.

Перехитрить Историю Ким Ир Сен видел печальную судьбу других социалистических вождей: после смерти их статуи свергаются, собрания сочинений сжигаются, имена вычеркиваются из истории. Он очень старался задержаться на этой земле. В Пхеньяне для поддержания его здоровья создали медицинский научно-исследовательский институт с неограниченным бюджетом. Его личные врачи ездили на Кавказ, изучали жизнь долгожителей. Иностранные вина и деликатесы закупались через КГБ (после проверки в советских лабораториях).

23

Владмир МАШАТИН / ТАСС

«Новая газета» пятница. №146 26. 12. 2014

или Все диктаторы мечтают о бессмертии Анатолий Лысенко, мэтр российского телевидения, в 1989 году ездил в КНДР на Всемирный фестиваль молодежи и студентов: «Нас принял Ким Ир Сен. Нас выстроили по ранжиру и побрызгали нам на руки какой-то вонючей жидкостью зеленоватого цвета, чтобы мы не заразили товарища Ким Ир Сена. Он сказал нам какие-то слова и ушел, а мы потом отмывались две недели». Но и Ким осознал, что ни врачи, ни опыт кавказских долгожителей не сделают его бессмертным. Он не был религиозным человеком. Во всяком случае, публично это отрицал. Не известно, думал ли он о загробной жизни. Но он точно хотел, чтобы его имя сохранилось в истории Кореи и чтобы его наследники не разрушили то, что он сделал. Это заставило Кима задуматься над тем, как оставить после себя наследника, который не выбросит его портреты на помойку. Ким решил перехитрить Историю. Он придумал идею «незаконченной революции». Раз революция, начатая им, не завершена, то ее должен продолжить тот, кто является законным продолжателем его дела. А кто же еще может быть наследником Ким Ир Сена, как не его сын Ким Чен Ир, которому передались выдающиеся черты отца? Уж собственный сын не станет проклинать папу. Двадцать лет он готовил передачу власти. Понимал, что, если займется подготовкой народа заранее, люди свыкнутся с мыслью о том, что именно сын великого вождя должен стать новым лидером страны. Отец сажал сына рядом с собой на всех важнейших совещаниях и встречах. Иностранным гостям объяснял: — Я занимаюсь в основном теоретическими вопросами, стратегией. А мне помогает Ким Чен Ир. Практическая работа на нем.

Труп у власти Ким Ир Сен умер в 1994 году. 1 января 1995 года все ждали, что по телевидению с традиционным обращением к народу выступит сын и наследник вождя Ким Чен Ир. Но ошиблись. Телевидение повторило прошлогоднее обращение покойного Ким Ир Сена.

К старшему Киму относятся так, словно он еще жив. Лозунг Северной Кореи наших дней: «Великий вождь товарищ Ким Ир Сен пребудет с нами вечно». Кымсусанский дворец, в котором он работал, превращен в мемориальный комплекс. Здесь через год после его смерти было установлено набальзамированное тело Ким Ир Сена. Ему соорудили грандиозную усыпальницу. Корейцы три года соблюдали траур. Все были уверены, что, в конце концов, Ким Чен Ир станет президентом вместо отца. Но он решил иначе. 5 сентября 1998 года в Северной Корее приняли конституцию в новой редакции, назвавшую покойного Ким Ир Сена «вечным президентом». Таким образом, власть в Корейской Народно-Демократической Республике принадлежит мертвому человеку. В мире есть демократии, есть деспотии, есть теократические государства, где у власти священнослужители. В Северной Корее появилась новая форма государственного устройства — некрократия: это когда верховная власть принадлежит трупу. Лицо Ким Ир Сена по-прежнему можно увидеть повсюду – на телеэкранах, партийных значках, приколотых к лацканам пиджаков, на почтовых марках. Папа Ким смотрит на своих подданных с гигантских щитов, установленных во всех городах и деревнях.

Красная монархия Ким Чен Ир был очень болезненным. Он тоже заранее подумал о наследнике. Законы престолонаследия везде оди-

«

наковы: право на стороне первенца. А Северная Корея перешла по наследству младшему сыну покойного вождя — Ким Чен Ыну. Средний сын вождя — Ким Чен Чхоль — считается слишком нерешительным, тихим и скромным. В нем находят нечто женственное. А из такого материала не делаются властители даже небольших государств с населением в двадцать с лишним миллионов. Старший — Ким Чен Нам — внешне напоминает отца. Но его подвели характер и неумеренная страсть к развлечениям и путешествиям, немыслимым для остальных северных корейцев. Его видели то в Гонконге, то в Макао. В 2001 году Ким Чен Нам отправился в Токио, чтобы посетить Диснейленд. Как обычно, с паспортом на чужое имя. На сей раз что-то не сработало. Его вдруг задерживают в аэропорту и высылают в Китай. Эта история погубила его репутацию. Ким Чен Ир сделал выбор в пользу младшего — Ким Чен Ына. Молодой человек учился в Швейцарии, изучал иностранные языки и увлекался баскетболом. Он стал появляться в военной форме, отец с гордостью называл его «молодым генералом». Наследника престола возили на смотрины в Пекин, и китайскому руководству пришлось дать согласие на передачу трона сыну Ким Чен Ира. Ким Чен Ын старается походить на деда. Так же одевается, такая же прическа. Он — такой же толстый (несмотря на молодость). Собственно, единственный толстый человек в хронически голодаю-

Вожди верят в собственную гениальность, а трудности в стране объясняют происками внешнего врага и неумелостью подданных, которые не в состоянии реализовать правильные идеи

«

щей Северной Корее, где все худы, как спички. Траур по Ким Чен Иру продолжался почти две недели. 29 декабря 2011 года, после окончания церемонии прощания, страна поклялась в верности новому вождю. Председатель Верховного народного собрания Ким Ён Нам провозгласил на митинге: — Уважаемый товарищ Ким Чен Ын теперь является высшим лидером нашей парии, армии и народа. Он унаследовал идею, лидерские качества, храбрость и смелость товарища Ким Чен Ира. Это должно помочь новому вождю управлять страной. Сейчас главные пропагандистские усилия сосредоточены на том, чтобы воспитать в северном корейце «беспредельную преданность вождю, готовность идти по его приказу в огонь и в воду, до конца разделить свою судьбу с вождем». Северным корейцам внушают: без династии Кимов немыслимо само существование КНДР, что все делается и будет делаться по личному указанию очередного вождя и под его личным руководством. Произошло удивительное соединение марксизма с корейскими королевскими традициями. Марксизм и монархия идеально подошли друг другу. Ким Ир Сен в последние годы своей жизни вел себя подобно живому божеству. А если Кима фактически приравняли к богу, тогда и его сын, и его внук, нынешний правитель страны, автоматически превратились в божества, в непогрешимости которых сомневаться невозможно. Кимы воспринимаются как живые боги. А у бога не может быть ни оппозиции, ни соперников. Против бога нельзя восставать. Опора трона — страх северных корейцев перед способной на все высшей властью. Страх пронизывает всех — от рядового рабочего до члена политбюро, особенно после того, как нынешний вождь казнил собственного дядю. Это облегчает задачу династии — сохранять наследство, то есть полную и единоличную власть. Сменяющие друг друга вожди верят в собственную гениальность, а трудности в стране объясняют происками внешнего врага и неумелостью подданных, которые не в состоянии реализовать правильные идеи. Но династия Кимов продолжает управлять своими подданными только потому, что Северная Корея, нищая, отрезанная от всего мира, превращена в концлагерь масштабом в целую страну. Вот почему Ким Ир Сену удалось то, что не получилось ни у Сталина, ни у Мао Цзэдуна.

24

«Новая газета» пятница. №146 26. 12. 2014

карта памяти Не желая оставаться в стороне от работы над Единым учебником истории, «Академия Дураков» доверила своему полному академику, обозревателю «Новой газеты» Юрию Росту разработать (пока фрагментарно) правдивую картину некоторых важнейших событий прошлого в доступной для автора и других академиков форме. ВВЕДЕНИЕ. Любезный зритель слов! Автор смиренно представляет тебе сюжеты из истории, в которую мы вляпались давно и которая никак не закончится. Учебник написан в жанре мыльной оперы, популярном у нашего населения, которое любит понаблюдать, как кто ни попадя оперирует без наркоза, и только потом, на поминках, услышав в свой адрес добрые слова, понимает, кого, собственно, оперировали. темной комнате царь Николай печатает фотокарточки жены и детей при свете красного фонаря. Входит Александра Федоровна: — Коля, вы бы занялись государством как-нибудь на неделе, не то, пока вы проявляете и снимаете, вас и самого снимут с должности. Или вы, может, привыкаете к красному цвету?

— А что я такого делаю?

— Ничего, Коля, вы не делаете. Немцев прогнали бы, что ли, или социал-демократов, и народ ждет от вас улучшения, я волнуюсь.

— Сейчас! Прям все брошу... Назревала революция.

В В

сценарию, что дальше снимать. Там написано: «министры по мосту переходят в тюрьму Петропавловской крепости». Так и сняли Временное правительство. Ленин съемку проспал. Хорошо, жена разбудила: — Что ты копаешься? Поторопись, а то на главную роль Троцкого возьмут. Он перевязал щеку, дескать, опоздал, поскольку был у зубного врача, и в чем мать родила — в кепке, костюме с галстуком в ромбик бросился в революцию. На углу Сердобольской и Лесного его догнал трамвай.

— Товарищ! Это какой номер?

— Вагон идет в парк к Смольному через Охтинский мост, — сказал вожатый.

— Скажите, не у этого ли моста стоит обычно «Аврора»? — спросил Ленина случайный попутчик, который оказался гонцом Подвойского.

— Не знаю я ни Авроры, ни Инессы, ни Клары. Я простой рабочий под фамилией Ильин. В Смольном было накурено, и лампочки уже вывинтили. В темноте никто не заметил, как Ленин взял власть. Началась новая жизнь. Гражданская война, голод, продразверстка, разруха...

семнадцатом году никого в России на месте не было. Одни сдавались в плен немцам, другие заседали в Учредительном собрании, третьи тусовались на маевках, четвертые, из крестьян, тынялись по дорогам в поисках, к кому бы пойти поделиться обидами на тех, кто продолжал пахать, сеять и продавать. Этих особенно много скопилось у Смольного, чтобы потолковать с Владимиром Ильичом, как с простым. Но там пока были только благородные девицы. К тому же дворник все время гонял их, чтоб они не сорили лузгой. Назревало социальное напряжение. Тем временем сам Владимир Ильич мотался по Европе в поисках денег на революцию.

— Ну и что вы обещаете после переворота? — спрашивали иностранные капиталисты.

— Голод и разруху.

— Дело хорошее, но под этим лозунгом народ за вами не пойдет.

— У нас для них есть «кукла»: свобода, равенство и братство!..

— Хорошо. Бери деньги, садись в вагон и дуй. К этому времени Володя Ульянов окончательно стал Лениным. И все другие большевики поменяли себе фамилии на псевдонимы и воровские клички. Вопервых, чтобы остальным казалось, что их вдвое больше, а во-вторых, чтоб родителям перед соседями не было неловко за их поведение.

«

Т

С

емная октябрьская ночь в Петрограде. Подвойский поднимает красный фонарь на башенке в Петропавловской крепости — к началу путча, но на улице темно и туман. Он шлет гонца к Николаевскому мосту, где стоит крейсер, чтобы там дернули за веревочку. Но гонец не местный, он садится в трамвай, который идет в парк. Между тем торжественное открытие революции под угрозой срыва. Подвойский заряжает пушку на крепостной стене и стреляет болванкой по Зимнему дворцу. На крейсере услышали выстрел, и со страху стали отстреливаться холостыми. Временное правительство тоже испугалось и захотело кому-нибудь сдаться. В тот момент, кроме съемочной группы кинофильма «Октябрь» Сергея Эйзенштейна, во дворце никого не было — они ей и сдались. Режиссер посмотрел по

КОММЕНТАРИЙ: Всегда в нашей стране страх заменял любовь. Крестьяне боялись, что у них отберут урожай, власть боялась, что они не отдадут все до последнего колоска, страна боялась голода, врагов внутренних и внешних, управдома, НКВД, армии, зимы, засухи, партийцев, сумы, тюрьмы, чужих мыслей и собственных, жен, удач, чистых ногтей, властителей дум, и жили счастливо. Правители боялись населяющих страну

«Краткий правдивый курс» Фрагменты учебника Единой истории России ХХ века, предлагаемого «Академией Дураков». (С комментариями) Как мужчина вы даже выиграете, а народу он уморил не меньше Гитлера. Еще Сталин любил людей. Но всех съесть не мог.

Б

уденный был умнее Сталина и Ленина. Он только ничего не знал и не умел. Однажды ночью Сталин переоделся Гитлером, наклеил усы и пришел к Буденному. Это было накануне войны. Семен Михайлович спал и не знал никаких буквально языков. Этим Сталин и воспользовался.

— Вифель танкен в Красной армии?

— Не знаю.

— А самолетен?

— Не знаю.

— А вот Тухачевский знает, и Якир, и Уборевич.

Во все исторические эпохи жители наши, как лемминги, время от времени идут толпой и по необъяснимой причине падают с крутого обрыва или недостроенного моста. Вожаки обычно выплывают, обвиняя бесчисленных соратников в провокациях и измене

людей, потому что их было много, а столько им не нужно, любовниц боялись, друзей, иронии, страсти и многого другого, что Богом и Природой было задумано в радость. Но и любовь случалась. талин и Гитлер любили друг друга, а больше никого, но Гитлер страдал монархизмом (у него из двух положенных Природой testis было только одно яичко), а Сталин был ряб и много курил по ночам, поэтому у них не получилось семьи. К тому же они пугались друг друга в темноте. Вот Гитлер и изменил Сталину с Муссолини, который хотя тоже не Марлон Брандо, но крепкого телосложения и знал раньше других слово «фашизм». Сталин же стал сохнуть от неразделенной любви. Уже рука одна почти отсохла, когда вошел Поскребышев и говорит: — Что вы, ей-богу, так убиваетесь из-за Адольфа, будто у нас своих негодяев недостаточно. Вон Ягода готов для серьезного чувства, или, к примеру, Ежов, пока не покойник. Он ростом еще меньше вас.

«

— Вот их и спрашивайте, они вам все расскажут. Сталин понял, кто его может предать, и расстрелял всех маршалов, а Буденному за его храбрость разрешил в своем присутствии ходить в носках.

С

талин приехал на ближнюю дачу, а там собрались на вечеринку партийные соратники. Он велел им веселиться, а никто не умеет. Тогда Сталин, который прочитал дело Хармса, поставил всех в круг и дал Ворошилову по морде, тот Молотову, тот Кагановичу, тот Микояну, тот Маленкову, тот Хрущеву. Этот замыкал круг. Достал руку из штанов, посмотрел на Сталина и лучше взялся танцевать гопак, а сам думает про себя: «Придет время, я тебя из мавзолея выкину». Сталин ухмыльнулся в усы и говорит: — Из мавзолея ты меня, может, и выкинешь, а вот из души благодарного народа вряд ли. Такой был проницательный человек. Глаз прищурил, носовым платком Молотова (тот под приличного косил) по-

чистил сапоги, что у его отца Виссариона Ивановича украл Камо, и подумал: «Может, не все из них дураки, но подлецы и сволочи — без исключения». Те — тоже медиумы были не из последних. Думают в ответ: «Вот именно, товарищ Сталин, без исключения». Скоро он умер. Потом они. И все подтвердилось.

КОММЕНТАРИЙ: Господь, создав человека, придумал ему и комфортные условия: птички, рыбки, закаты, катание на карусели, южный берег в бархатный сезон. Однако человек, вкусив, скоро превратился в млекопитающее, и тут же наплодилось большое количество любителей халявы. Господь на это не рассчитывал. Общество, возникшее, чтобы человек, испытывая потребность соврать, все же не лгал самому себе, победило в себе Бога. На детей вранье родителей о гармонии прошлых дней и трудном, но светлом грядущем оказывало действие топора под компасом.

— Я не Негоро! Я капитан Себастьян Перейра! — слышали они в ответ на свои объятия, распахнутые в знак доверия и надежды навстречу чужому дядьке, который вел корабль. Капитан в наших историях на поверку всегда оказывался работорговцем. Мыльная драма, в которую мы окунулись давно, — продолжается. Ящик для вертепа с любимыми персонажами теперь в каждом доме, и мы с неосознанным наслаждением, участвуем в исторической пьеске, где не только зрителей, но и актеров традиционно дурачат. Впрочем, не нравится вам эта роль — попробуйте сыграть другую. Текст от этого не исчезнет.

Х

рущев всю жизнь завидовал Буденному, который ходил при Сталине в носках. Он тоже сначала старался ему понравиться, но Сталин как будто не замечал. Тогда Хрущев решил разуться без спроса: — Слушай, Лаврентий, я решил при Сосо в носках ходить, а если он заметит, скажу, что чистосердечно разулся перед партией.

— Так ты же ботинки носишь на босые ноги. Ты уверен в них? Думай, что говоришь. Хрущев еще больше обескуражился и затаил зло. А когда наконец Микоян подарил ему первые отечественные фильдеперсовые носки, сделанные на военном заводе, Сталин как раз умер. А Берию расстреляли. И никого в стране не оста-

Тенгиз МИРЗАШВИЛИ («Чубчик»)

«Новая газета» пятница. №146 26. 12. 2014

лось, перед кем в этих носках расхаживать. Тогда он поехал в Америку. И там — в Организации Объединенных Наций снял ботинки. (Тоже отечественные.) Все так и обомлели — до чего хорошие носки, оказывается, в Советском Союзе производят.

— У нас такие же ракеты и водородная бомба. В восьмидесятом году мы построим коммунизм, то есть каждый советский человек будет ходить не только в носках, но и в ботинках поверх них, а кто из вас не верит, тот пусть «обдрищется» (цитируется по газете «Известия»). Тут Курт Вальдхайм — директор ООН руку тянет: — Я — первый. Дальше Эйзенхауэр, де Голль, другие...

— И я! И я!.. Не понятно, во что бы превратили собрание, если б Никиту Сергеевича срочно не вызвали домой, заканчивать весну или оттепель (кто как называл) и начинать сажать. Но к этому времени он уже делу Сталина навредил в отместку. А самого его из мавзолея вынес.

— Так он поставит под сомнение и то, что Ленин чижика в детстве выпустил на волю... — закричало ленинское большинство ЦК, и тут же выгнало его из Кремля.

Б

режнев был очень красивый и о людях думал хорошо. Приходит к нему Андропов из КГБ (тот все знал). Брежнев его спрашивает: — Что это у нас народ так мало ворует?

— Так партия большая...

— Делиться надо. Экономика должна быть экономной.

— Много их. СПИД только начинается, чуму давно победили, а идеи коммунизма действуют не мгновенно. Войну бы хорошо провести, хоть с Афганистаном.

— И Олимпийские игры. Где-нибудь да выиграем.

— А врагов можно завести, диссиденты будут называться?..

— Не произнесу.

— Я ловлю, вы выпускаете или меняете на Корвалана, ордена и машины. Мало попользовался Брежнев. Помер.

П

отом умирает и сменивший его Андропов. Он перед смертью успел осуществить реформу на зрителей дневных киносеансов. Коварный был змей. Давал возможность купить билет, пополнить за счет нарушителей дисциплины партийную казну, а уж по-

том облава. При нем расцвела литература на пишущих машинках. Орфографию он соблюдал слабо, а потому ввел наказание за «Синтаксис».

П

осле него и вовсе Черненко наступил. Константин Устинович при жизни был способным человеком: он лучше всех в Политбюро распределял скрепки и подстаканники, и, казалось, жизнь сложилась удачно, как вдруг в самом конце его назначают на первую в карьере самостоятельную работу Генеральным секретарем. Утром он вызывает в кабинет врача Гришина и Суслова: — Ну, что в стране? Клея конторского достаточно на зиму заложили, дыроколов? Надо бы всем белье на чистое поменять.

— Вы у нас первый на очереди. Подытожьте наш долгий путь. В чем смысл?

— «Наша конечная цель — дальнейшее улучшение жизни трудящихся».

— Это он не сам придумал, — ревниво сказал Суслов. — Но это полный венец коммунистической идеи, которая будет жить вечно. А они все умерли. На благо народа.

КОММЕНТАРИЙ: Тут автор хочет подпустить немного здорового оптимизма и сказать, что отсутствие печального опыта не такая уж беда. Хуже, что обретенный нами радостный опыт предполагает возможность приспособиться к системе и подавляет желание эту систему изменить. Что мы помним? Молодость, готовность жить, крепкие загорелые тела на пляже, хорошую погоду, верных друзей, надежды (которые будто бы собираются осуществиться). Правда, там очереди за хлебом, товаров в магазинах мало, а идеологии изобилие, кого-то сажают в тюрьму, страшновато... Но пережили ведь! И теперь переживем.

Г

орбачев хотел не как лучше, а как иначе. Такая у него была фантазия. Дай, думает, перестрою страну, пусть живет по-человечески. Стенку поломал, разговоры разрешил, правда, ошибался в том, что народ должен пить умеренно. И еще он любил ходить в театр. Пришел он во МХАТ к Ефремову и говорит: — Погоди, Олег Николаевич. Сейчас я остановлю этот маховик, а потом и вовсе раскручу его в другую сторону. Остановил, как ему показалось. Стал под маховиком, любуется. А тот и покатился на него. Спасибо, жив остался.

Население не простило ему того, что он создал предпосылки для свободной жизни. Куда она нам?

КОММЕНТАРИЙ: Во все исторические эпохи жители наши, как лемминги, время от времени идут толпой и по необъяснимой причине падают с крутого обрыва или недостроенного моста. Вожаки обычно выплывают, обвиняя бесчисленных соратников в провокациях и измене. Автор учебника полагает, что в псевдоним незакопанного вождя вкралась благодаря пятой колонне ошибка. На мавзолее, где вечно живет основоположник нашего государства, полгалось бы написать «Владимир Ильич Лемминг». Рядовые же леммингцы частью тонут, частью поселяются в прибрежных норах, питаются экстрактом кваса, хмели-сунели, хозяйственным мылом и чем подадут. Затем отстраиваются, начинают воровать, заводят себе невыполняемую конституцию, возрождают для духовности ими же разрушенный Храм Советов, выбирают себе новых вождей и, как только жизнь начинает выправляться, снова идут к обрыву. Этот маховик крутится по сей день. Леммингцы думают, что это ведущее колесо паровоза, который привезет их в светлый завтрашний, нет, послезавтрашний день. Между тем поезд в лучезарное будущее сильно опаздывает и приходит, в конце концов, совсем не на ту идеологическую платформу, где его ждут одураченные навсегда сограждане. Если чего стоящее мы и вынесли из прошлого, так это — сомнения.

— Отступись от них, автор!

— Не отступлюсь!

— Ну ладно.

П

ришел Ельцин домой, лег на диван. Скучает.

— Что им нужно, не пойму, может, и вправду железный занавес? Тут в форточку влетает ворон. Грохнулся оземь, обернулся Березовским.

— Вам нельзя железный занавес, — говорит. — Образ потеряете. Отдыхайте лучше.

— А рулить кому?

— Есть один пацан.

— Натащит грязи в демократию.

— Нет-нет. Сирота, так сказать. Руки чистые, сердце горячее…

— А голова?

— Голова, Борис Николаевич, холодная. Как у покойника.

— У Андропова? Он ведь тоже детдомовский.

— Куда тому? Как у основателя приюта кристальных детей Феликса

25

Эдмундовича. Никому тепло не будет. Только прическа другая.

— Тот, говорят, идейный был. Опасно.

— А этот своих не тронет. Сколько ни накопят.

— Как же его народ полюбит после меня?

— Обыкновенно: войну на юге нашей родины развяжут, взрывы в городах произведут, олигархов кой-каких посадят, телевизор захватят, газетки поприжмут, Олимпиаду втюхают, сникерсов побольше завезут, с Западом поссорятся — всем и понравится.

— Ну эт-та… Чтоб не очень все-таки... — И заснул.

П

утин учился на питерского юриста, как Ленин, и быстрый ум проявлял тоже с детства. Спросят: кто дома с населением на воздух поднимал? Он тут же: террористы. Что будем делать с Чечней? Мгновенно: мочить в сортире. Что с подводной лодкой? Он немедленно — она утонула. Почему столько мирных граждан положили при Норд-Осте и Беслане? Сейчас же — главное: враги не ушли от возмездия, и свидетелей нет. До того все знал. Народ видит — строгий. И ну его любить. Но некоторые, у которых кой-какая память на страх, круг начертили вокруг себя, как гоголевский Хома Брут, и причитают: чур меня, чур! И у него тоже страх в анамнезе — помнит, чем другие сироты биографии закончили.

— Поднимите мне рейтинг! — говорит сатрапам. Те так постарались, что прямо нечеловеческий стал. Почти всех покрыл.

П

риходит к Путину товарищ по Ленинградскому сиротскому дому. Не красавец, конечно, зато недобрый, но не бедный. Ну он там один такой — Сечин, остальные щедрые, бедные, добрые. Не спутаешь. И говорит угрюмо: — Срок подходит… (Путин прямо вздрогнул.) Я не это имел в виду. Может, на царя пойдем баллотироваться? Бояться нечего — Ипатьевский дом еще в позорные девяностые Ельцин порушил.

— А премьер-министром кто будет? Тот потупился.

— Не забывайся, с кем говоришь, смерд. Вали отсюда, найди себе компанию по рангу…

— Нефтяную можно?

— Ну не газовую. Медведева позови. Тот приходит. Тоже юрист из Питера.

— Хоть ты на флоте не служил, заступишь на вахту. Четыре через восемь. Слова выучи пацанские. Победоносную кампанию какую-нибудь развяжи. Надо подняться с колен… Да не суетись, я в переносном смысле.

— Можно спросить, как будет называться строй, при котором как будто станет жить страна?

— Сувенирная демократия. Пока. А через четыре года решим.

— А народ примет?

— Народ примет. Занюхает рукавом. И одобрит.

ФИНАЛЬНЫЙ КОММЕНТАРИЙ: Тут автор напоследок опять лезет со своими соображениями: всякий отсохший наш режим показывает, какие благородные, честные и добрые персонажи правили в нашем доме, но не учит понимать, что они заводятся не сами. КСТАТИ. Лживая оппозиция утверждает, что Путин под одеждой совершенно голый, но 85% населения этому не верит. И правда, подумать страшно. Страшно думать, товарищи.

Юрий РОСТ, обозреватель «Новой»

«Новая газета» пятница. №146 26. 12. 2014

Во время путешествий по сибирским рекам Леонид Шинкарёв не только записывал то, что видел и что стало основой его книги «Старая рында» (о ней мы писали и давали главы из нее в №№127, 131, 140), но и бродил по «закоулкам памяти». Насколько интересны и важны эти закоулки — в письме Шинкарёву пишет Евгений Евтушенко, неизменный участник всех описанных экспедиций и один из героев «Старой рынды». Из письма Е. Евтушенко Л. Шинкарёву: Дорогой Леня, прочел, не отрываясь, аж всю ночь читал твою книгу о реке Лене. Ты нашел поразительно точную, мягкую, евтушенкоироничную интонацию, избегая какой-либо высокопарной героизации сего нелегкого персонажа, и отнюдь не заслонил им всех других героев этой книги — они все у тебя весьма живые и ничуть не менее интересны, и, я бы сказал, психологически стереоскопичны. Что здорово, так это то, что «закоулки памяти» расположились на берегах Лены весьма естественно. Свободные потоки сознания, воспоминания о предыдущей жизни стали естественными притоками Лены. Река открывала нам свои тайны, мы ей — свои, и друг другу тоже. Евгений Евтушенко ередина дня, 12 августа 1967 года, «Микешкин» спускается Быковской протокой. Мы топчемся у левого борта, уже ощущая ноздрями близость дрейфующих льдов. Этою же протокой когда-то шли Матисен и Колчак, участники Русской полярной экспедиции 1901—1902 годов. Взяв с собою боцмана с «Зари» и двух матросов, Колчак со шлюпачетверки в этих местах, где мы сейчас застопорили ход, делал промеры глубин. Составленные Колчаком карты печатались Главным гидрографическим управлением России. Скорее всего, их использовали и в лоции, раскрытой у нас на столе: «Лоцманская карта реки Лены от г. Якутска до порта Тикси. Масштаб 1:50. Фарватер 1964. г. Якутск, 1963 г.». Тогда в голову не могло прийти, что в Москве, на Плющихе, в этот самый день и час, когда мы говорим об адмирале, имя Александра Васильевича Колчака повторяет Анна Васильевна Тимирева, возлюбленная адмирала, вернувшаяся из ссылки. «Как странно — здесь непроходимый лес, / здесь, в десяти шагах, участки, дачи, / гуляют люди, гдето дети плачут, / но здесь, в лесу, тот мир как бы исчез…» Эти дневниковые строки Анны Васильевны датированы тоже 12 августа 1967 года, когда мы, не знакомые с ней, разделенные пятью тысячами километров, думали об одном человеке, но о мистическом совпадении дат я узнаю после того, как судьбе угодно будет меня свести с Анной Васильевной. В начале 1970-х, собирая материалы для книги «Сибирь: откуда она пошла и куда она идет. Факты. Размышления. Прогнозы», я без всякой надежды на успех обращусь в иркутское управление КГБ с просьбой запросить из Москвы дело Колчака и Тимиревой. Их арестовали 15 января 1920 года на иркутской железнодорожной станции, арестом руководил 23-летний штабс-капитан А.Г. Нестеров, заместитель командующего войсками Политцентра. Три-четыре месяца спустя из Общего следственного фонда Центрального архива КГБ в Иркутск придет 19 томов «Дела по обвинению Колчака Александра Васильевича и др.». Среди протоколов, расписок, справок, отбитых на «Ундервуде» 1900-х годов, но часто от руки, иногда невозможных для прочтения, обнаружился клочок серой бумаги,

С

История любви

«

Я представить не мог, что встречу жившую на Плющихе в Москве под другим именем Анну Васильевну Тимиреву и, как почтальон из небытия, передам переписанный в мой блокнот текст письма, шедшего к ней полвека

«

ЦГАКФД / ТАСС

26

Александр Колчак

Записка от Колчака Она шла до адресата, его любимой женщины, полвека торопливо исписанный химическим карандашом, много раз свернутый, пока не стал удобным для припрятывания. Я развернул, и потемнело в глазах. Это была последняя записка Колчака Анне Васильевне Тимиревой, до нее не дошедшая; ее отобрали, по-видимому, при ночном обыске перед расстрелом. При издании и переизданиях книги цензура вымарывала текст записки безоговорочно; мне с трудом удавалось отстоять лишь фрагмент. Вся записка светилась такой любовью 46-летнего Колчака к 26-летней Анне Тимиревой (Сафоновой), таким торжеством их беззащитной взаимной нежности над охватившей землю разрухой, что следа не оставалось от образа адмирала, каким его в те времена представляли. В поселке Забитуй под Иркутском я разыскал штабс-капитана Нестерова, сухонького старичка, работника местного коммунального хозяйства; он провел сорок лет в лагерях и ссылках за связь с эсэровским Политцентром. От него я услышал подробности ареста Колчака. Поезд стоял без паровоза, в окружении двух батальонов 53-го стрелкового полка, готовых взорвать рельсовый путь, но не допустить продвижения на восток составов с адмиралом и золотым запасом. В вагоне Колчака было 39 человек; механик телеграфа, делопроизводитель, чиновники для особых поручений толпились в тамбуре и в проходе, не понимая, почему их выталкивают на мороз. В отдельном купе сидели рядом Колчак и Тимирева. Арест Анны Васильевны не предусматривался. Штабс-капитан даже

не знал о ее существовании. Но она держала руки Александра Васильевича в своих, настаивая, что в тюрьму пойдут вместе. Они шли под конвоем по льду Ангары, скользя и поддерживая друг друга. Сидя над архивными папками, я представить не мог, что год спустя встречу жившую на Плющихе в Москве под другим именем Анну Васильевну Тимиреву и, как почтальон из небытия, передам переписанный в мой блокнот текст письма, шедшего к ней полвека. Но прежде о других бумагах из «Дела по обвинению…». На второй день ареста, томясь в отдельной камере, не зная, что с Александром Васильевичем и еще не разобравшись, перед кем за адмирала ходатайствовать, Анна Васильевна пишет карандашом: «Прошу разрешить мне свидание с адмиралом Колчак. Анна Тимирева 16 января 1920 г.». Им разрешали короткие совместные прогулки по тюремному двору. Ее ужасала обстановка, в которой оказался Александр Васильевич, о себе она не думала, сердце разрывалось от бессилия помочь, чтобы ему было не так холодно в камере. Она пишет на волю с надеждой, что добрые люди передадут записку в вагон, где оставались их вещи. Надзиратель, видимо, обещал ей помочь, но, не решившись, отдал письмо в Следственную Комиссию: «Прошу передать мою записку в вагон адмирала Колчака. Прошу прислать адмиралу: 1) сапоги, 2) смены 2 белья, 3) кружку для чая, 4) кувшин для рук и таз, 5) одеколону, 6) папирос, 7) чаю и сахару, 8) какой-нибудь еды, 9) второе одеяло,

10) подушку, 11) бумаги и конвертов, 12) карандаш. Мне: 1) чаю и сахару, 2) еды, 3) пару простынь, 4) серое платье, 5) карты, 6) бумаги и конверты, 7) свечей и спичек. Всем вам привет, мои милые друзья. Может быть, найдется свободный человек, кот[орый] мне принесет все это, из храбрых женщин. Анна Тимирева. Сидим в тюрьме порознь». Она подчеркнула просьбу о свечах – боялась темноты. Ее до поры не тревожили, только адмирала водили по коридору на допросы. Для Чрезвычайной Следственной Комиссии было неожиданным, с каким достоинством держался Колчак, как спокойно перечитывал протоколы, исправлял неточности, прежде чем поставить подпись. Следователям не дано было знать, что мыслями он был далеко от этих бумаг, вся его тревога была об Анне, одно это теперь занимало его, а приходилось, отвечая на вопросы, рассказывать чужим для него людям про свои экспедиции в Арктику, поиски барона Толля, план возрождения Российского военно-морского флота, разгромленного в Русско-японской войне. Ему не от чего было отрекаться. Ведший следствие К. Попов в предисловии к изданию стенографического отчета «Допрос Колчака» в 1925 году нашел объяснение странных его слуху показаний: «Он давал их не столько для допрашивавшей его власти, сколько для буржуазного мира…» На обратной стороне листка со штампом «Адъютант Верховного Правителя и

Фото из архива

«Новая газета» пятница. №146 26. 12. 2014

Анна Тимирева

Верховного Главнокомандующего» (видимо, изъятого при аресте адъютанта и использованного за неимением другой бумаги) еще документ: «Чрезвычайная Следственная Комиссия, рассмотрев вопрос о дальнейшем содержании под стражей Анны Васильевны Тимиревой, добровольно последовавшей в тюрьму при аресте адмирала Колчака, постановила: в интересах следствия по делу Колчака и во избежание возможности влияния на Тимиреву сторонних лиц оставить А.В. Тимиреву под стражей. Председатель С. Чудновский, товарищ Председателя Следственной Комиссии К. Попов…» В роковую ночь, когда Колчаку зачитали постановление ревкома о расстреле, когда уже дымилась на ангарском льду прорубь, к которой потащат казненного, Анна Васильевна слышала топот сапог в коридоре, видела в щель его серую папаху среди черных людей. Ей не сразу сообщили о казни, долго не решались, но узнав об этом и не подозревая, что красноармейцы столкнули убитого под воду, Анна потребовала от коменданта тюрьмы тело для захоронения. Иркутский губернский революционный комитет шлет в Чрезвычайную Следственную Комиссию постановление: «На ходатайство Анны Тимиревой о выдаче ей тела адм[ирала] Колчака Революц[ионный] Ком[итет] сообщает, что тело погребено и никому выдано не будет. Управляющий делами (подпись). Копию этого сообщения объявить Тимиревой».

Власти не знали, что делать с женщиной, виноватой лишь в том, что любила человека по фамилии Колчак. С мужем Тимиревым, своим троюродным братом, морским офицером, героем Порт-Артура, она рассталась в 1918 году, следы его затерялись в русской эмиграции, хлынувшей с Дальнего Востока в Маньчжурию. В 1922 году, будучи временно на свободе, она познакомилась с инженеромпутейцем В.К. Книпером, вышла замуж, взяла его фамилию. Это не спасало от новых арестов. Когда забирали в пятый раз, спросила следователя, в чем ее обвиняют. Следователь удивился: «Но Советская власть вам уже причинила столько обид…» То есть вы уже потенциально должны быть врагом. На воле она искала Володю, сына от первого брака; его арестовали и расстреляли в 38-м, когда ему, талантливому художнику, было 23 года. Инженер Книпер терпеливо ждал очередного освобождения Анны Васильевны; он умер в 1942-м. Анна Васильевна прошла тюрьмы Иркутска, Ярославля, лагеря Забайкалья и Караганды, ссылки по городам и селам России; у нее начинался туберкулез. В конце 50-х, обессилев совершенно, заставила себя написать Генеральному прокурору СССР: «15 января 1920 г. я была арестована в Иркутске в поезде Колчака. Мне тогда было 26 лет. Я любила этого человека и не могла бросить его в последние дни его жизни. Вот в сущности вся моя вина… В настоящее время мне 67-й год, я совсем больной

человек, работа эта мне давно не по силам, она требует большой физической выносливости, но бросить ее я не могу, так как жить мне иначе нечем. С 22-го года я работаю, но из-за непрерывных арестов и ссылок в общей сложности 25 лет у меня нет трудового стажа. Я вновь прошу о своей полной реабилитации, без которой существовать в дальнейшем невозможно». …Мы встретимся в апреле 1972 года на Плющихе, в ее старой квартире, где теперь жили родная сестра и племянник. Маленькая седая женщина будет кутаться в вязаный платок, наброшенный на белую с кружевным воротничком блузку. Говорили о Сибири, перебирали в памяти места, обоим знакомые, и мне долго не хватало духу сообщить, с чем пришел. Она принесла из соседней комнаты письмо на имя министра культуры СССР, подписанное Шостаковичем, Свешниковым, Гнесиной, Хачатуряном, Ойстрахом, Козловским… «Убедительно просим вас оказать помощь в получении персональной пенсии А.В. Книпер, урожденной Сафоновой, дочери выдающегося русского музыканта В.И. Сафонова, скончавшегося в феврале 1918 года в Кисловодске. Анне Васильевне 67 лет, у нее плохое состояние здоровья. Не имея никаких средств к существованию, она вынуждена работать в качестве бутафора в Рыбинском драматическом театре, что ей не по силам. В настоящее время Анна Васильевна, незаслуженно находившаяся долгие годы в лагерях и административных ссылках, полностью реабилитирована и прописана в Москве. Но жить ей не на что…» И ответ: гражданке А.В. Тимиревой установлена персональная пенсия в размере 45 руб. «Как же вы живете?» — не удержался я. «Мосфильм» поставил на учет: когда в массовых сценах нужны «благородные старухи», мне звонят, я сажусь на трамвай и несусь. Снималась в «Бриллиантовой руке», в «Войне и мире». Помните бал Наташи Ростовой? Крупным планом княгиня с лорнетом — это я!» — «И все доходы?» — «За съемочный день три рубля… Хватает на Таганку, на томик Окуджавы, иногда на Консерваторию». Время говорить о записке. И я, запинаясь, рассказываю, как искал документы по истории Сибири, как в Иркутск пришло «Дело по обвинению…» и среди бумаг оказалась последняя записка Александра Васильевича, у него отобранная, до нее тогда не дошедшая. Вот мой блокнот... Анна Васильевна поднялась, прошла в другую комнату. Куда запропастились очки? Не найдя их, опустилась на стул и ослабевшим голосом, с не свойственными ей паузами, попросила меня прочитать вслух. Такое ожидание напряглось в ее зрачках, что мне стало не по себе от растерянности. Я открыл блокнот и стал читать записку, которую помнил наизусть, но перехватывало горло, как было, когда увидел записку в первый раз. «Дорогая голубка моя, я получил твою записку, спасибо за твою ласку и заботы обо мне. Как отнестись к ультиматуму Войцеховского, не знаю, скорее думаю, что из этого ничего не выйдет или же будет ускорение неизбежного конца. Не понимаю, что значит «в субботу наши прогулки окончательно невозможны»? Не беспокойся обо мне. Я чувствую себя лучше, мои простуды проходят. Думаю, что перевод в другую камеру невозможен. Я только думаю о тебе и твоей участи, единственно, что меня тревожит. О себе не беспокоюсь — ибо все известно заранее. За каждым моим шагом следят и мне очень трудно писать. Пиши мне. Твои записки единственная радость, какую я могу иметь…» Владеть собой мне удавалось с трудом. «Продолжайте», – сказала Анна Васильевна. «Я молюсь за тебя и преклоняюсь перед твоим самопожертвованием. Милая,

27

обожаемая моя, не беспокойся обо мне и сохрани себя. Гайду я простил. До свидания, целую твои руки». (Генерал Г. Гайда весной 1919 года командовал Сибирской армией, входившей в состав Русской армии адмирала А.В. Колчака, за невыполнение приказа главнокомандующего был лишен генеральского звания и наград; во Владивостоке возглавил эсеровский мятеж против колчаковского правительства, был арестован и покинул Россию.) Анна Васильевна сидела не шелохнувшись под обтянувшим ее плечи платком, мыслями в далеком страшном времени, когда обваливалось государство, истреблялись народы, злоба и ненависть стелились по выжженной земле. Сквозь стылую Сибирь шел поезд, в морозном окне кружились сугробы и сосны, и два человека сидели рядом, втянутые в грозные события и обреченные стать их жертвами; оба сберегали в своих душах чувство любви, единственную ценность, многими забытую, иными растоптанную, а ими, несмотря на все пережитое, сохраненную. Потом Анна Васильевна говорила мне: «Не думаю, что на моем веку напишут правду об Александре Васильевиче, все меньше людей, знавших его, испытавших обаяние его своеобразного ума и высокого душевного настроя. Дневниковые записи, которые я веду урывками, усталая, после работы, сама чувствую, суховаты, не способны передать величие этого любящего и любимого человека. Он входил — и все вокруг делалось как праздник. Во все мои прожитые годы, разбуди меня и спроси, чего хочу больше всего на свете, я бы ответила — видеть его. Пробую писать о нем в стихах, но слабо перо мое». Евтушенко попросил меня помочь встретиться с Анной Васильевной. Я послал Анне Васильевне из Иркутска открытку. Ответ привожу полностью: «Милый Леонид Иосифович. Вашу открытку получила в больнице, где меня пытаются подремонтировать. Сейчас я дома. Жалею, что не побывали зимою в Москве как хотели. Что касается Вашего друга, то если ему так уж хочется со мной повидаться – пусть позвонит. Хотя сейчас лето и его, конечно, нет в Москве. Что буду делать в дальнейшем, сама еще не знаю. В 80 лет все становится затруднительно. Итак, до свидания, проблематичного. Анна Книпер. 27.V.73». Выбраться на Плющиху Евгению Александровичу долго не удавалось. А в январе 1978 года Анна Васильевна умерла. У ее могилы на Ваганьковском я вспоминаю полупустую комнату, кутающуюся в платок седую сухощавую женщину с пронзительными глазами, слышу рвущийся сквозь ошалелые времена ее спокойный голос — возлюбленной Александра Васильевича Колчака. Над ним была не властна бушевавшая за оградой, казавшаяся смыслом жизни суета: «Полвека не могу принять, ничем нельзя помочь, / и все уходишь ты опять в ту роковую ночь. / А я осуждена идти, пока не минет срок, / и перепутаны пути исхоженных дорог. / Но если я еще жива наперекор судьбе, / то только как любовь твоя и память о тебе». В 2008 году Евтушенко включит стихи Анны Тимиревой в антологию «Десять веков русской поэзии». Жаль, что стихи поэта, ей посвященные, Анна Васильевна не услышала при жизни. Она бы снова искала очки и, смущаясь, просила бы их прочитать. Евгений Александрович бывал в кругу «изысканных старух», прошедших войны и лагеря, знаменитых «тем, что их любили те, кто знамениты», и слыша их высокий слог, сам себе он казался «нелепым, как мытищинский кагор в компании «клико» и «монтильядо».

Леонид ШИНКАРЁВ

28

«Новая газета» пятница. №146 26. 12. 2014

новогоднее обращение

Следующий и новый год овый год — главный праздник человечества еще и потому, что всегда наступает только в России. Только здесь он все меняет к лучшему, исполняет самые сокровенные желания, дарит долгожданные подарки, примиряет, объясняет, балует и сулит. Всем остальным народам и странам он приносит одни лишь страдания и сомнения, а вместе с ними — черную зависть к достижениям великой нашей державы, к экономическим, нравственным и культурным ее чудесам. Безработица, инфляция, скудоумие, бедность, ложь, вражда, социальное неравенство, фашизм, братоубийство — вот скорбная реальность мира, окружающего Россию. Каждый год здесь всего лишь — сле-

Н

дующий. И наступает он только для того, чтобы усугубить проблемы, не принося людям ничего нового, радостного, близкого, родного. В этом и состоит наше счастье, наше радостное понимание человечества, которое всякий раз мы зовем за собой в лучшее время, которое раз в год наступает с боем курантов. Опомнитесь, оглянитесь, поймите. С Новым годом, с новым счастьем! Сергей МОСТОВЩИКОВ, главный редактор серии книг «История глазами Крокодила. XX век» — специально для «Новой» «Крокодил», №35, 1939 г. Рис. К. Ротова

«Крокодил», №35-36, 1949 г. Рис. Л. Бродаты

«Крокодил», №35-36, 1950 г. Рис. Ю. Ганфа

«Крокодил», №35-36, 1951 г. Рис. Л. Бродаты

«Крокодил», №35-36, 1948 г. Рис. Л. Бродаты

В ноябре 2014-го вышел первый выпуск трех томов из 12-томной серии книг «История глазами Крокодила. ХХ век». Второй выпуск намечен на февраль 2015 года, следующие — на май и сентябрь. Это попытка поговорить о прошедшем столетии, пользуясь карикатурами и фельетонами главного советского сатирического журнала «Крокодил». Подробнее о проекте: www.20centurycrocodile.ru

«Новая газета» пятница. №146 26. 12. 2014

О

И

кра делит людей на две категории: одни ее боготворят, другие — боятся. К первым относятся потомки русских евреев, бежавшие от погромов, потомки белогвардейцев, бежавшие от революции, и персы, бежавшие от аятоллы. Про таких нечего

«

Русская тайна застолья

Promises’, худшей из всех западных картин на русскую тему, злодеи обедают одной икрой, но кабачковой, если верить висящему на стене русскому меню, написанному, решил я, шаловливой рукой обиженного статиста-соотечественника. Впрочем, в какой бы компании икра ни попадалась американцам на глаза, роль у нее одна и та же. Символ роскоши, но не простой, а упаднической, неоправданной, угарной и, конечно, бесполезной, вроде яиц Фаберже, только хуже. Пугающая, как Клеопатра, и соблазнительная, как она же, икра ассоциируется с последним разгулом. Наследница павшей монархии, виновница и жертва исторических потрясений, она — реликт русского аncien regime, бесполезное ископаемое, столь же древнее, как породившие ее осетровые. Словно Карамазов в Мокром, она подбивает промотать свое, чужое и необходимое. Смазанная черной икрой русская душа открывается нараспашку и зловеще подмигивает. Не обед, не пир — радение, и икра на нем — Распутин застолья. Но все же, несмотря на дурную славу, икра — слишком хороша, чтобы перед ней устоять. Как волшебный металл из «Теллурии» Сорокина, она позволяет купить счастье за деньги. Чудо икры в том, что в ней сосредоточен праздник.

Икра делит людей на две категории: одни ее боготворят, другие — боятся

О

Петр САРУХАНОВ — «Новая»

т других красных дат Новый год отличается тем, что он не поддается разоблачению, мистификации, профанации. Он не уступает позорящему насилию прилагательных, как это, скажем, случилось с крестинами после того, как они стали комсомольскими. Если годовщины вождей, государств и режимов жмутся к выходным, как двоечники, то Новый год не переносится — никуда, никогда, ни за что. Служа источником календарю, он не считается с похмельем, а служит его причиной. Сила Нового года в его непоколебимом постоянстве. Укорененный в мерной смене дней, он — гарант того высшего порядка, что просвечивает сквозь хаос обыденной жизни и освещает ее. Это добровольное рабство стоит свободы. Сдавшись календарю, мы обмениваем анархическую волю произвола на дисциплинированный азарт игры. Прекрасно понимая смехотворную условность ее правил, мы не смеем их нарушить, потому что они составляют и исчерпывают игру: если в футбол играют руками, то это не футбол. «Человек, — писал Платон в седьмой книге своих «Законов», — это какая-то выдуманная игрушка Бога, и по существу это стало наилучшим его назначением». Мы следуем ему лишь тогда, когда вышедший из елки дух торжества переносит нас в запредельную реальность праздника, где атеизм без берегов смыкается с религией без веры. Этот древний культ ничего не требует и ничего не обещает, кроме того, что дает: внерассудочную и бескорыстную радость новогодних ритуалов. Всякий ритуал — это игра в порядок. Его нерушимость держится на необязательности. Он лишен смысла, но полон значения. Участвуя в новогодней литургии, мы помогаем свершиться космическим переменам даже тогда, когда в них не верим. Все, что мы делаем истово, но не всерьез, обязательно, но понарошку, зная, когда, не зная, зачем, — называется суеверием, но является первой, предшествующей всем другим верой. О ней писал Баратынский: Предрассудок! он обломок / Древней правды. Храм упал; / А руин его потомок / Языка не разгадал. Раз в году этот мертвый язык оживает в новогоднем тосте. Булькает водка, шипит шампанское, взрываются хлопушки, осыпая салаты конфетти, и мы торопим секундную стрелку, приближающую себя к двенадцати, а нас к смерти, чтобы восторженно приветствовать священный миг за то, что он, ничем не отличаясь от остальных, позволяет нам участвовать в мерном шествии вселенских ходиков. Мир непознаваем, пути неисповедимы, будущего еще нет, но есть Новый год, и нас греет уверенность, что, где бы он нас ни застал, мы встретим его бокалом и закусим, чем Бог послал. Желательно — икрой. В Америке это серьезно.

29

сказать, потому что они знают про икру не меньше нашего. Вторых несравненно больше. Они называют икру «рыбьими яйцами» и часто, но только красную, используют по назначению: как наживку для ловли форели. Не в силах устоять перед каннибальским порывом, лососевые бросаются на собственное потомство и пожирают его, как Крон, но вместе с крючком. Поэтому красную икру иногда продают рядом с червями. С черной — сложнее. Простодушные считают, что она почернела от старости. Другие все-таки едят, но с ужасом. Уверен, что только им, ужасом, можно объяснить чудовищный обычай посыпать черную икру тертым сырым луком, начисто обезвреживающим ее деликатный вкус.

Смазанная черной икрой русская душа открывается нараспашку и зловеще подмигивает: не обед, а радение, и икра на нем — Распутин пира

«

Впервые столкнувшись с этим варварством на одном фешенебельном приеме, куда меня случайно занесла судьба, я не мог поверить своим глазам, ибо их застилали слезы обиды. Не лучше поступает знаменитый в Лос-Анджелесе повар Вольфганг Пак, когда подает пиццу с черной икрой. Тогда уж лучше выбрасывать ее сразу, как (об этом, не скрывая презрения, пишут в «Брокгаузе и Эфроне») поступали пионеры, обживая богатую осетрами Калифорнию. Вскоре предприимчивые немцы принялись эту икру вывозить в Европу, откуда она возвращалась в более цивилизованные центры Нового Света под гордым, но фальшивым псевдонимом «русской икры». Когда к началу ХХ века американских осетров свели на нет, русская икра стала действительно русской и безумно дорогой. Мало кто ее ел, но большинство о ней знает. Одиозное лакомство, икра окружена мерцающей аурой неправедного богатства и преступного расточительства: не столько деликатес, сколько миф. Изготовленный в Голливуде, он вошел в состав традиционного русского коктейля вместе с водкой, что естественно, и мехами, что противоестественно. В плохих фильмах этот миф разбавляют балалайкой, в дорогих — Рахманиновым, в чудовищных — цыганами. А в Eastern

днажды, устав от родного и дикого обычая начинать новогодний пир в полночь, я устроил легкий изящный ужин, который должен был завершить — а не открыть — бокал «Клико». С последним ударом часов, однако, в двери ввалился старый приятель из Москвы и, как Дед Мороз, хлопнул на стол килограммовую шайбу икры. Смахнув со стола утиный паштет, анжуйские груши и британский сыр «Стилтон», я достал чистые тарелки, непочатую водку, и праздник закончился, как ему и положено, сутки спустя черствыми именинами. Сегодня, когда русская икра попала под экологический запрет, в Америке ее можно купить лишь на Брайтоне, из-под полы и фальшивую. Настоящую один мой московский знакомый пытался привезти в Нью-Йорк в грелке. Уложив ее в сухой лед, он всем объяснял, что везет живую почку для пересадки умирающему родственнику. В самолете стюардессы рыдали, пилот торопился, но у таможенников — каменные сердца, особенно у того бигля, который вынюхивает запретное съестное. Икру отобрали и выбросили (!), даже не попробовав. Махнув рукой на Каспийское море, теперь уже все страны осваивают собственное производство. Есть икра французская, есть израильская, есть американская, из все той же Калифорнии, где ее когда-то считали отходом производства, а теперь обменивают на наш золотой песок. Не пожалев затрат, я как-то купил баночку — и разочаровался. «Когда все забудут вкус русской икры, — ответили мне на претензию, — понравится и эта». Беда в том, что я-то еще помню. Белужью — серую, почти без соли, с нежным ореховым привкусом, драгоценную, как женьшень, которую надо есть из хрустальной икорницы перламутровой ложечкой, не отвлекаясь на хлеб и — даже — водку, кроме разве что одноименной «Белуги». И блестящую, как мазут в луже, паюсную, которую надо щедро мазать на горячий калач, чтобы смело вгрызться в бутерброд после немелкой стопки. И свежую стерляжью, домашнего засола, и бесценную золотую осетраальбиноса, которая достается лишь монархам и браконьерам. И молодую зеленую из Аральского моря. И ту стандартную, которая жила в синих банках моего детства и, похоже, исчезала вместе с ним.

Нью-Йорк

30

«Новая газета» пятница. №146 26. 12. 2014

Американский художник комиксов Пабло Стэнли — не совсем обычный художник. Он рисует комиксы по мотивам любимых песен и выкладывает их в Сеть. В прошлом году он нарисовал картинки к песне Джона Леннона Imagine — комикс-клип собрал более полутора миллионов просмотров в YouTube. А нам особенно приятно, что одним из героев этого произведения вместе с Махатмой Ганди, Мартином Лютером Кингом, Харви Милком, Бобом Марли и Альбертом Эйнштейном стала обозреватель «Новой» Анна Политковская. Великие люди, великая песня. Imagine!

Представь Представь, что нету рая И ада тоже нет: Об этом вслух не любят, Но это не секрет. Представь, что люди верят Не в тот, а в этот свет! Представь, что нет Отчизны, Границам негде быть, И не за что погибнуть, И не за что убить, И не враждуют боги — Им нечего делить! Ты скажешь мне — я мечтатель? Но я такой не один! Когда ты будешь с нами, Мы новый мир создадим. Представь, что нет болезней, И голода, и зла, Что вечная опасность От мира отползла, Жизнь больше не безумна, Не зла и не грозна! Ты скажешь мне — я мечтатель? Но я такой не один! Когда ты будешь с нами, Мы новый мир создадим. Русский перевод Дмитрия БЫКОВА для «Новой»

«Новая газета» пятница. №146 26. 12. 2014

лавка чудес

31

Сказка о надежде В Алексей ПОЛИКОВСКИЙ обозреватель «Новой»

Младенец знал, что Отцу опять не удалось исправить мир, но в его чистой и светлой душе все равно жила надежда на то, что люди смогут

Петр САРУХАНОВ — «Новая»

то время, как вся страна бешено постила в социальных сетях гневные сообщения о политике и экономике, человек в сером свитере и зеленых вельветовых штанах задумчиво выложил в социальную сеть картинку кота, спящего брюшком вверх в выдвижном ящике секретера. В этой картинке не было ни политики, ни экономики. Человек в сером свитере всем этим не интересовался. Он жил отрешенно, сам по себе. Кота он выложил в сеть просто потому, что тот ему нравился. Он не знал, что в глубине фейсбука все время тикает установленный неизвестно кем счетчик, подсчитывающий выложенных котов. Счетчик должен был запустить на исполнение файл newage.exe, как только количество котов в сети превысит миллиард. И это случилось. А в это время в другом городе молодая женщина с поднятыми на макушку очками яростно тыкала пальцем с облупившимся маникюром в кнопки телефона. Только что она опубликовала в фейсбуке гневный пост о том, что выступление мистера Пу вызвало 350 комментариев, тогда как ее крик о помощи остался без ответа. И теперь она, раздраженным движением губ сдувая лезущую в глаза прядь, восемнадцатый раз звонила в МЧС и требовала спасти аиста. Дело в том, что на бетонном столбе напротив ее заваленного снегом загородного дома сидел аист. Откуда он взялся в это время года? Женщина довела до белого каления дежурного офицера МЧС, а потом подошла к окну и прислонилась к нему лбом. «Держись, мой хороший! — сказала она аисту. — Я тебя спасу!» Аист появился на столбе не просто так. Он принес в клюве младенца. Младенец лежал на спине в теплом хлеву, подняв маленькие ножки в перевязочках. Его мать с печальными иудейскими глазами и отец с седой бородой склонились над ним. Трое странных людей в длинных балахонах и усыпанных звездами острых колпаках стояли перед младенцем и играли музыку на скрипке, альте и лютне. Это был «Оркестр одиноких сердец сержанта Пеппера», устало и рутинно исполнявший ежегодную надежду. Надежда была тщетной, музыканты знали, что люди не изменились за последние две тысячи лет и не воспринимали никаких предупреждений. Но в этот раз, благодаря тому, что количество котов в сети превысило миллиард, надежде суждено было сбыться. Файл newage.exe, запущенный на исполнение, мгновенно соединил все социальные сети в одну, вывел «Оркестр одиноких сердец» с их музыкальной вестью в прямой эфир всех телеканалов мира, разослал некоторым политикам письмо с текстом: «Вы уволены за профнепригодностью. Комитет защиты Земли от дураков», сделал в новогодние мандарины инъекции добрых чувств и сломал все системы вооружения, включая самые примитивные, вроде автоматов и пистолетов. Эта же программа newage.exe — происхождение ее до сих пор остается неясным, поговаривают о таинственном Суперхакере из движения Anonymous — вторглась в банковскую систему, начислила пенсионерам пенсию в 90 тысяч рублей и оплатила медицинские услуги на сто лет вперед. Затем программа соединила в одну цепь все гирлянды на елках, и они замигали в такт, вводя в резонанс миллионы человеческих мозгов. Уклониться от резонанса

«

Музыканты знали, что люди не изменились за последние две тысячи лет и не воспринимали никаких предупреждений. Но в этот раз, благодаря тому, что количество котов в сети превысило миллиард, надежде суждено было сбыться

«

было невозможно. Мигающие елочные огоньки активировали в сознании людей заросшие мхом, заплывшие жиром, но все еще рабочие механизмы солидарности и взаимопомощи. Дежурный офицер МЧС ответил на девятнадцатый звонок женщины об аисте и в ярости рявкнул: «Дежурная бригада, на выезд!» Дежурная бригада понеслась по сугробам на раздолбанном УАЗе. В ее составе были три мужика, спасавшие людей из-под завалов после землетрясений в Азии и из-под снежных лавин на Кавказе. Мрачные и неразговорчивые, они подрулили к столбу, сняли с него уже закоченевшего аиста, отогрели его в струе теплого воздуха из печки, напоили

питательным раствором с витаминами и подробно объяснили ему дорогу на юг. Это прямо — летишь вон туда, понял? — там свернешь направо и гони над шоссе, не сворачивая до самого моря. Аист взмахнул крыльями и улетел. Жизнь между тем менялась с немыслимой силой. Папа Римский с посохом вышел из своего дворца и пешком пошел в хлев. Толстые худели, злые добрели, богатые с радостью беднели, бедные без зависти богатели, в танцующей толпе на Елисейских Полях кто-то видел коротышку Тулуз-Лотрека, выделывавшего антраша, и даже миллионер-министр в московской мэрии вдруг расчувствовался и навсегда отменил по всему городу плат-

ную парковку. Из Донецка и Луганска пропали люди в камуфляже. Они просто аннигилировались, и их больше никто никогда не видел. Всемирный гуманитарный конвой под желто-голубым флагом торжественно завозил в эти города теплые, только что испеченные хлебы и термосы с чаем. Все, казалось, налаживалось окончательно и бесповоротно, но тут... Человек в сером свитере и зеленых вельветовых штанах передумал. Он прочел несколько постов, в которых серьезные люди с присущим им высокомерием упрекали простых жителей социальных сетей в том, что они бездумно постят котиков, — и удалил своего рыжего кота. Количество котов в сети снова стало меньше, чем миллиард. Программа newage.exe отключилась. Папа Римский пошел назад. На окраине Луганска снова замелькали матерящиеся бандиты в камуфляже. Младенец в хлеву расплылся в улыбке, глядя на музыкантов в колпаках, старательно выводивших мелодию на скрипке, альте и лютне. Он знал, что Отцу опять не удалось поставить патч и исправить мир, но в его чистой и светлой душе все равно жила надежда на то, что люди смогут.

«И вот, Господь пройдет, и большой и сильный ветер, раздирающий горы и сокрушающий скалы пред Господом, но не в ветре Господь; после ветра землетрясение, но не в землетрясении Господь; после землетрясения огонь, но не в огне Господь; после огня веяние тихого ветра, и там Господь» (3 Цар. 19:11-12).

есь этот год с его тоскою и злобою, из каждой трещины полезшими вдруг, я слышу ноту непростую, особую, к любому голосу примешанный звук, похожий, кажется, на пены шипение, на шелест гальки после шторма в Крыму, на выжидающего зверя сопение, но только зверя не видать никому. И вот, пока они кидаются бреднями, и врут, как водится у них искони, плюс измываются уже над последними, кто не уехал и не стал, как они, пока трясут, как прокаженный трещоткою, своими байками о главном-родном и глушат бабками, и кровью, и водкою свой тихий ужас пред завтрашним днем, покуда дергаются, словно повешенный, похабно высунув язык-помело, — я слышу голос, незаметно примешанный к неутихающему их трололо. И сквозь напавшее на всех отупение он все отчетливее слышится мне — как будто чайника ночное сипение, его кипение на малом огне. Покуда зреет напряженье предсудное, рытье окопов и прокладка траншей — всё четче слышится движенье подспудное, однако внятное для чутких ушей. Господь не в ветре, урагане и грохоте — так может действовать испуганный бес; и нарастание безумства и похоти всегда карается не громом с небес; Господь не действует ни криком, ни порохом — его практически неслышимый глас сопровождается таинственным шорохом, с которым лопается пена подчас, и вот я чувствую, чувствую, чувствую, хоть признаваться и себе не хочу, — как в громовую какофонию гнусную уже вплетается нежнейшее «Чу»… Пока последними становятся первые, не остается ни порядков, ни схем, оно мне сладостно, как ангелов пение за темнотой, за облаками, за всем: такое тихое, почти акапельное, неуязвимое для споров и драк. ВЕДЬ ЭТО ЛОПАЕТСЯ БОЖЬЕ ТЕРПЕНИЕ. ОНО В Е Д Ь ЛО П А Е ТС Я ИМЕННО ТАК.

Звук Я слышу голос, незаметно примешанный к неутихающему их трололо

Дмитрий БЫКОВ,

обозреватель «Новой»

Петр САРУХАНОВ — «Новая»

В

www.novayagazeta.ru

Редакторы номера: Р. Дубов, Д. Муратов, Н. Прусенкова

Наш адрес в интернете:

NovayaGazeta.Ru РЕДАКЦИЯ Дмитрий МУРАТОВ (главный редактор) Редакционная коллегия: Ольга БОБРОВА (обозреватель), Сергей КОЖЕУРОВ (первый зам главного редактора), Александр ЛЕБЕДЕВ (зам главного редактора), Андрей ЛИПСКИЙ (зам главного редактора, редактор отдела политики), Нугзар МИКЕЛАДЗЕ (зам главного редактора, редактор службы информации), Константин ПОЛЕСКОВ (редактор WEB-редакции), Алексей ПОЛУХИН (редактор отдела экономики), Георгий РОЗИНСКИЙ (зам главного редактора), Юрий РОСТ (обозреватель), Петр САРУХАНОВ (главный художник), Юрий САФРОНОВ, Сергей СОКОЛОВ (зам главного редактора, расследования — «отдел Юрия Щекочихина»), Ольга ТИМОФЕЕВА (редактор отдела культуры), Олег ХЛЕБНИКОВ (зам главного редактора), Виталий ЯРОШЕВСКИЙ (зам главного редактора, омбудсмен редакции)

Обозреватели и специальные корреспонденты: Роман АНИН, Юрий БАТУРИН, Борис БРОНШТЕЙН, Борис ВИШНЕВСКИЙ, Ирина ГОРДИЕНКО, Эльвира ГОРЮХИНА, Елена ДЬЯКОВА, Зоя ЕРОШОК, Вячеслав ИЗМАЙЛОВ, Сергей КАНЕВ, Павел КАНЫГИН, Андрей КОЛЕСНИКОВ, Елена КОСТЮЧЕНКО, Юлия ЛАТЫНИНА, Елена МАСЮК, Владимир МОЗГОВОЙ, Ирек МУРТАЗИН, Галина МУРСАЛИЕВА, Леонид НИКИТИНСКИЙ, Ирина ПЕТРОВСКАЯ, Алексей ПОЛИКОВСКИЙ, Юлия ПОЛУХИНА, Елена РАЧЕВА, Людмила РЫБИНА, Алексей ТАРАСОВ, Слава ТАРОЩИНА, Марина ТОКАРЕВА, Павел ФЕЛЬГЕНГАУЭР, Диана ХАЧАТРЯН, Вера ЧЕЛИЩЕВА, Наталья ЧЕРНОВА Ведущие рубрик: Евгений БУНИМОВИЧ, Дмитрий БЫКОВ, Александр ГЕНИС, Павел ГУТИОНТОВ, Юрий РЕВИЧ, Кирилл РОГОВ, Дина РУБИНА, Владимир РЫЖКОВ, Ким СМИРНОВ, Артемий ТРОИЦКИЙ, Сергей ЮРСКИЙ Руководители направлений: Руслан ДУБОВ (спорт), Лариса МАЛЮКОВА (кино), Кирилл МАРТЫНОВ («Мнения и комментарии»), Елена МИЛАШИНА (спецпроекты — «отдел Игоря Домникова»), Надежда Владимировна ПРУСЕНКОВА (пресс-служба) Собственные корреспонденты: Надежда АНДРЕЕВА (Саратов), Георгий БОРОДЯНСКИЙ (Омск), Иван ЖИЛИН (Киров),

Сергей ЗОЛОВКИН (Гамбург), Сергей КУРТ-АДЖИЕВ, Наталья ФОМИНА (Самара), Виктория МАКАРЕНКО (Ростов-на-Дону), Александр МИНЕЕВ (Брюссель), Ольга МУСАФИРОВА (Киев), Нина ПЕТЛЯНОВА (СанктПетербург), Евгений ТИТОВ (Краснодар), Ирина ХАЛИП (Минск) Группа выпуска: Юрий КОЗЫРЕВ (директор фотослужбы), Анна АРТЕМЬЕВА, Евгений ФЕЛЬДМАН (фотокорреспонденты), Анна ЖАВОРОНКОВА, Алексей КОМАРОВ, Татьяна ПЛОТНИКОВА (бильдредакторы), Оксана МИСИРОВА, Надежда ХРАПОВА, Вероника ЦОЦКО (технические редакторы, дизайн, макет) WEB-редакция: Зинаида БУРСКАЯ, Мария ЕПИФАНОВА, Сергей ЛИПСКИЙ, Наталья ПОЛОВИНКО, Ольга ПРОСВИРОВА, Евгений ШИРЯЕВ

дирекция Сергей КОЖЕУРОВ (генеральный директор) Светлана БОЧКАЛОВА (распространение), Владимир ВАНЯЙКИН (управление делами), Владимир ГРИБКОВ (заместитель директора), Наталья ЗЫКОВА (персонал), Анжелика ПОЛЯКОВА (реклама), Ярослав КОЖЕУРОВ (юридическая служба), Валерий ШИРЯЕВ (заместитель директора), Сталина УСПЕНСКАЯ (директор по уюту)

АДРЕС РЕДАКЦИИ: Потаповский пер., д. 3, Москва, 101000. Пресс-служба: 8 495 926-20-01 Отдел рекламы: 8 495 648-35-01, 621-57-76, 623-17-66, reklama@novayagazeta.ru Отдел распространения: 8 495 648-35-02, 623-54-75 Факс: 8 495 623-68-88. Электронная почта: 2014@novayagazeta.ru Подписка на электронную версию газеты: distrib@novayagazeta.ru Подписные индексы: 32120 (для частных лиц) 40923 (для организаций) Подписка на газеты и журналы по Москве через интернет: www.gazety.ru Газета печатается вo Владивостоке, Екатеринбурге, Краснодаре, Москве, Нижнем Новгороде, Новосибирске, Рязани, Самаре, Санкт-Петербурге. Зарубежные выпуски: Германия, Израиль, Казахстан

Общий тираж — 229 800 экз. Тираж сертифицирован Novayagazeta.Ru — 18 509 626 просмотров за ноябрь 2014 г. Материалы, отмеченные знаком ® , печатаются на правах рекламы.

«Новая газета» зарегистрирована в Федеральной службе по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия. Свидетельство ПИ № ФС 77-24833 от 04 июля 2006 г. Учредитель: ЗАО «Издательский дом «Новая газета». Редакция и издатель: АНО «Редакционно-издательский дом «Новая газета». Адрес: Потаповский пер., д. 3, Москва, 101000.

© АНО «РИД «Новая газета», 2014 г. Любое использование материалов, в том числе путем перепечатки, допускается только по согласованию с редакцией. Ответственность за содержание рекламных материалов несет рекламодатель. Рукописи и письма, направленные в Редакцию, не рецензируются и не возвращаются. Направление письма в Редакцию является согласием на обработку (в том числе публикацию в газете) персональных данных автора письма, содержащихся в этом письме, если в письме не указано иное

Срок подписания в печать по графику: 19.30, 25.12.2014 г. Номер подписан: 19.30, 25.12.2014 г. Отпечатано в ЗАО «Прайм Принт Москва». Адрес: 141700, МО, г. Долгопрудный, Лихачевский проезд, д.5В. Заказ № 5739. Тираж — 45750 экз. Общий тираж — суммарный тираж московских и региональных выпусков за неделю. Цена свободная.