«Новая газета» №15 (пятница) от 13.02.2015 by Novaya Gazeta

Кризис и выход из него Четыре реальных решения — их предлагает наш обозреватель, доктор экономических наук Александр ЛЕБЕДЕВ

понедельник

среда

пятница

страницы 7—8

№ 15 (2302) 13.02.2015 г.

16 часов, которые могут спасти мир

Петр САРУХАНОВ — «Новая»

Именно столько шли переговоры в Минске, и они дают надежду

Хотелось бы попросить многочисленных политических комментаторов и пассионариев (что в Киеве, что в Москве, что на Западе) объявить о прекращении и публицистического огня. Не время разбираться в минских переговорах так, как оценивают партию в преферанс: у кого какой прикуп, был ли блеф и на чем. В ситуации, когда главное — ожившая надежда на прекращение огня, колоду политических карт надо спрятать в стол, не подбрасывая в костер полыхающего конфликта новые порции взрыво-

опасной смеси взаимного недоверия и пустых желаний уесть оппонента. Эти слова — убивают, взрываясь по обе стороны фронта, реактивными неуправляемыми или вполне себе управляемыми гаубичными. Оттенки серого будем разбирать потом — когда установится тишина, когда люди смогут вылезти из подвалов, поесть, помыться, вернуться в родные дома и начать их восстанавливать; когда раненым и больным будет оказана не первая, а максимально возможная помощь; когда

заработают больницы; когда можно будет доставить гуманитарную помощь; когда у людей появятся свет и тепло; когда обменяют заложников по оговоренному принципу «всех на всех»; когда, наконец, найдут и похоронят погибших. Только тогда, когда люди вновь ощутят, что такое мир, и двадцать раз подумают, прежде чем вновь от него отказаться, — теперь-то, увы, им есть с чем сравнивать, — вот только тогда можно будет пуститься в геополитические или конспирологические

измышления, ползать по картам с увеличительным стеклом и вести торги по много менее существенным вопросам, нежели человеческая жизнь. А пока — стоит попробовать побыть гуманистами: то, что это возможно — как бы то ни было и несмотря ни на что, — доказали лидеры четырех государств на минских переговорах. Хватит стрелять — это прежде всего. И — хватит эту стрельбу провоцировать. «Новая газета» страницы 2—3

«Новая газета» пятница. №15 13. 02. 2015

полудню 12 февраля участники «нормандской четверки» после изнурительных 16-часовых переговоров заявили о том, что стороны достигли компромисса. В течение двух суток должен быть установлен режим прекращения огня и создана демилитаризованная зона, причем украинская сторона должна отодвинуть тяжелое вооружение от фактической линии фронта, а сепаратисты — от линии, предусмотренной соглашениями 19 сентября. Несмотря на противоречивые сведения о готовности представителей «ДНР/ЛНР» следовать этим договоренностям, это очень хорошая новость. Европа показала, что у нее есть инстинкт самосохранения — в тот момент, когда многие считали, что еще более масштабная война неизбежна, а США готовились к поставкам оружия для киевских батальонов. Контактной группой с участием бывшего президента Украины Леонида Кучмы, представителя ОБСЕ Хайди Тальявини, посла России в Украине Михаила Зурабова, а также представителей «ДНР» и «ЛНР» Захарченко и Плотницкого был подписан документ «Комплекс мер по выполнению Минских соглашений», состоящий из 13 пунктов. Помимо прекращения огня и создания демилитаризованной зоны документ по предварительным сведениям предполагает проведение свободных выборов в соответствии с законами Украины в местные органы власти на территориях, подконтрольных самопровозглашенным республикам. Именно этот ключевой пункт Минских соглашений был сорван осенью прошлого года в результате «альтернативных выборов», проведенных сепаратистами вне украинской юрисдикции. Документ также предполагает амнистию участников вооруженных формирований, обмен заложниками и пленными по принципу «всех на всех», восстановление экономических и финансовых связей и обязательств, вывод с территории Украины всех иностранных военных и техники и — что принципиально важно — восстановление контроля Украины над собственной государственной границей. В ходе прямых переговоров, по словам президента Украины Порошенко, была достигнута также договоренность о скором освобождении Надежды Савченко, голодающей в российской тюрьме. Единственный вопрос, который был вынесен «нормандской четверкой» за скобки, по крайней мере в официальных сообщениях для прессы, — это судьба Крыма. Вероятно, что это было платой за

главная тема: мир принуждает к миру

EPA

Договорились Мирный план по украинской войне приняли. Теперь главное — прекратить стрелять согласие Москвы демонстрировать готовность отказаться от военной поддержки сепаратистов и вынудить их подписать новый мирный договор. Вполне вероятно, что теперь Путин рассчитывает, что на повестку дня будет возвращен и вопрос об отказе от новых экономических санкций. С сентября прошлого года в украинском вопросе, собственно, изменились две вещи. Во-первых, Минские договоренности провалились, а сепаратисты продвинулись в глубь украинской территории. Во-вторых, Россия столкнулась с финансовым и экономическим кризисом, внутри российского общества начали меняться настроения. Кризис плюс война — это слишком для любого государства. Главной проблемой новых Минских соглашений остается вопрос о том, кто и как будет контролировать соблюдение сторонами режима прекращения огня и отвода тяжелой артиллерии. Подписанные документы «предлагают»

в этом качестве экспертов ОБСЕ, у которых, однако, нет никаких полномочий и сил для того, чтобы пресекать возможные провокации. ОБСЕ сможет следить за передвижениями вооруженных сил и затем давать ситуации собственную оценку, как это было и прежде. Путин предложил

ОТ РЕДАКЦИИ Cтоит напомнить, что совместная военная миссия российских и украинских наблюдателей (с привлечением представителей сепаратистов) на самом деле уже действует со времен Минских соглашений. Однако ее полномочия не были прописаны в полной мере и — что самое главное — не были прописаны и подписаны лидерами «ДНР» и «ЛНР» документы, фиксирующие так называемую «линию соприкосновения», от которой надлежало отвести тяжелое вооружение,

Порошенко обратиться к помощи военных экспертов, чтобы установить, как все выглядит «в реалиях жизни».

Кирилл МАРТЫНОВ,«Новая»

что давало простор для спекуляций, взаимных обвинений и даже активных военных действий (под Мариуполем, в районе Дебальцева и Донецкого аэропорта). Значит, подробная карта, на которой была бы отражена «линия соприкосновения», должна быть составлена в кратчайшие сроки и подписана представителями Украины, России, ОБСЕ, «ДНР» и «ЛНР» — и стать публичной. Это — серьезная гарантия того, что поводов возобновить стрельбу будет много меньше.

ИЗ ПЕРВЫХ УСТ

После подписания минского мира № 2 Франсуа Олланд и Ангела Меркель, окруженные своими министрами иностранных дел, сделали совместное заявление для прессы. Меркель была уставшей и мрачной, под цвет пиджака (для очередных переговоров о мире она выбрала черный). Олланд, которому вообще свойственен оптимистический взгляд на вещи, держался бодрее. Он и начал. Дальше — его прямая речь без комментариев. еделю назад мы с канцлером проявили инициативу, чтобы найти решение этого очень долгого украинского конфликта… Это была долгая ночь. И долгое утро. Мы пришли к соглашению. К соглашению о прекращении огня и глобальном политическом урегулировании. Прекращение огня начнется 15 февраля в 00 часов 00 минут. Глобальное урегулирование касается целого набора вопросов: от прекращения огня до контроля границ. Мы обсудили все вопросы, вошедшие в текст, который был подписан контактной

—Н

Усталая улыбка канцлера Олланд и Меркель комментируют минский мир группой и сепаратистами. Я и канцлер вместе с президентом Порошенко и президентом Путиным будем следить за претворением в жизнь этого процесса, то есть за глобальным политическим урегулированием. Я хочу приветствовать соглашения, которые были достигнуты в течение этих долгих часов и, в частности, приветствовать президента Порошенко, который задействовал всю страну для урегулирования этого конфликта. Хочу приветствовать также президента Путина, который оказывал давление, насколько это было необходимо, на сепаратистов. Но я также хочу (тут Олланд повернулся в сторону мрачной и уставшей Ангелы Меркель; канцлер одобрительно кивнула, и Олланд продолжил. — Ю. С.) подчеркнуть роль канцлера и франко-немецкого сотрудничества в этом процессе… Сегодня после обеда на заседании Европейского совета мы расскажем о

миссии, которую исполнили. И вместе с Порошенко предложим Европе поддержать этот процесс. Я полагаю, что есть серьезная надежда. Даже если не все еще завершено, это серьезная надежда. Для Украины. Это также облегчение для Европы. И это хороший пример того, что Германия и Франция способны сделать на службе мира. Тут Олланд пригласил на трибуну Меркель. — В свою очередь, я хочу выразить глубокую благодарность президенту Олланду, — начала Меркель. — За нашей спиной 16 часов упорной работы. В частности, президент Порошенко сделал все, чтобы прийти к соглашению. К соглашению, благоприятному для его страны. К соглашению, благоприятному для солдат, которые находятся в очень сложной ситуации в Донецкой и Луганской областях. Все, чего мы достигли сегодня за

столом переговоров, дает нам большую надежду… Придется еще предпринять важные усилия, но я должна сказать, что результат, которого мы добились, намного лучше ситуации, в которой мы бы не добились ничего. Поэтому наша инициатива действительно стоила этого труда. Президент Путин продолжит свои контакты с сепаратистами. Впереди у нас еще много работы, но то, что мы сейчас имеем, является настоящим шансом улучшить ситуацию… Я хочу также сказать, что трехсторонняя группа продолжит работу. Что касается нас, то мы гарантируем надзор за процессом и его сопровождение все в том же «нормандском формате». После этого Меркель и Олланд, которых французская пресса в последнее время называет «франко-немецкой парой», обнялись и расцеловались. Меркель, наконец, улыбнулась. Очень хочется мира. Юрий САФРОНОВ, соб. корр. «Новой», Париж

«Новая газета» пятница. №15 13. 02. 2015

«Хоть мы и военные, но войну надо останавливать» Это слова украинского генерала Розмазнина, которому, как и его российскому коллеге, теперь предстоит претворять в жизнь то, о чем договорились в Минске

огда встреча в Минске только начиналась, мы приехали в совместный штаб российско-украинской военной мониторинговой группы. До возобновления боевых действий штаб этот находился в Дебальцеве. Но затем его покинули сначала российские представители, а позже и украинские — теперь штаб находится в Соледаре, в 60 км к северо-западу от линии столкновения. Именно этому штабу поручено совместно с ОБСЕ наблюдать за выполнением новых Минских соглашений (в их военной части). Или, точнее, как заявил Владимир Путин, «установить, что же все-таки на самом деле происходит сейчас в реалиях жизни, и попытаться выработать хотя бы какой-то комплекс мер верификации принятых решений, проверки и соблюдения их с обеих сторон». Мы приехали в Соледар без предупреждения. Штаб занимает здание гостиницы, территория вокруг него обмотана красной ленточкой. На крыльце встречаем человека в старой российской военной форме и шлепанцах, который представляется комендантом и говорит, что без предварительного согласования встречи вообще-то не проводятся. Но все же пускает внутрь. Генерал Александр Розмазнин, глава украинской миссии в штабе, вышел к нам уже через минуту. — А с российским (главой миссии. — П. К.) не хотите поговорить? — спросил он. — С генералом Вязниковым? — Хотим. — А он, наверное, не захочет, — сказал генерал Розмазнин. — Но я ему сейчас позвоню. — Почему не захочет? — Ну не знаю, он никогда еще ни к кому из журналистов не выходил, — пожал плечами украинский генерал. — Говорит, приказа нету, выходить не могу. Но я вот звоню. Александр Александрович! Да, я. Тут к нам с вами журналисты приехали. Откуда? Из России. Выйдите к ним, поговорите? Ну да, из Москвы. Ну не знаю, сейчас спрошу их, — тут Розмазнин отложил

трубку от уха и обратился к нам: — А что, спрашивает, вы хотите? — Пообщаться, — говорим. — Вопросы задать по мирному урегулированию. — Пообщаться, вопросы задать, — снова сказал в трубку Розмазнин. — Да, из Москвы. Да. Ну как хотите. Все понятно. До свидания. — Не хочет, — сказал Розмазнин. Впрочем, через пару минут к нам в холл все же вышел российский офицер в чине подполковника и еще раз спросил, откуда мы и что хотим. (У нашего водителя, как выяснилось позже, сфотографировали номера.) И в конце подытожил: общаться с прессой не уполномочены. — Зато я могу, — обрадовался Розмазнин. — Наши общие предложения по претворению мирного урегулирования мы недавно уже отдали своему руководству, — начал Александр Петрович. — Мы предложили отвести тяжелые вооружения каждой из сторон минимум на 21 километр. Почему 21? Чтобы обезопасить людей от этих набивших всем оскомину «градов». — А что будет с Дебальцевом? — Мы, наша миссия, созвана для мониторинга сентябрьских Минских соглашений. А там четко прописано, что разграничение территории должно осуществляться по сентябрьским соглашениям. То есть Дебальцево должно остаться под контролем украинской стороны. — Российская сторона согласна с этим? — Скажу, что мы обсуждаем этот вопрос. — Поясните все-таки ситуацию с котлом: он есть? — Нет, ну а что такое котел? Котел — это окружение, а окружения там нет. Фактически была попытка перерезать в районе Логвинова трассу, но это не значит, что Дебальцево при этом оказалось в кольце. — Но сейчас кто контролирует эту трассу в Логвинове? — Там сейчас до сих пор идут бои, и я не могу сказать, что кто-то имеет стопроцентный контроль. Там жесткое противостояние идет. — Когда соглашение будет подписано, как скоро вы сможете приступить к работе? — Мы только ждем приказа. А так — в любой момент. И еще подчеркну: хоть мы и военные, но все из нас, кто здесь, — мы сторонники исключительно мирного процесса, урегулирования конфликта. Войну надо останавливать как можно скорее. — На каких условиях? — Это уже пусть решают политики. Но нужен скорейший мир.

Павел КАНЫГИН, спец. корр. «Новой», Краматорск, Соледар

Павел Фельгенгауэр обозреватель «Новой» Политического решения в Кремле не было, и без воздушной поддержки, выступая скрытно, под видом «ополченцев», российские войска понесли бы немалые потери

Худое примирение лучше доброй драки Минские договоренности, несмотря на некоторую утопичность, почти всем дадут что-то хорошее гонь в Донбассе должен прекратиться в полночь с 14 на 15 февраля. Перемирие стало практически неизбежно к середине текущего месяца, но достигнуто было в Минске в долгих и яростных спорах, где каждая из сторон пыталась себе что-нибудь выторговать. Наступление, начатое силами сепаратистов в середине января при поддержке и под руководством российских военных, к середине февраля окончательно завязло в украинской обороне: с наличными силами большего добиться было, наверное, невозможно. В последние две недели боев все свелось к одной точке — полуокруженному Дебальцеву. Поскольку Россия в конфликте формально не участвует, никакой авиационной поддержки у пророссийских сил не было. И в Дебальцеве, и в предместьях Донецка украинцы отчаянно отбивались, переходя временами в контратаки, в целом не слишком успешные. Потери нарастали с обеих сторон, заменить истощенные части было некем. Заминку на фронте можно было сломить, послав в бой на передовую в дебальцевскую мясорубку регулярные российские тактические батальонные группы, но политического решения в Кремле не было, и, кстати, без воздушной поддержки, выступая скрытно, под видом «ополченцев», российские войска понесли бы немалые потери. Потому только и оставалось, что подписывать мирное соглашение. Тем более время для зимней наступательной войны в регионе все равно заканчивается: пока поля еще замерзшие — техника проходит, но очень скоро — весна и распутица. Наступило время для оперативной паузы в конфликте, для переосмысления результатов зимней кампании в Донбассе и подготовки к возможному следующему раунду поздней весной или в начале лета. Подписанный в Минске «Комплекс мер по выполнению Минских соглашений» ничем принципиально не отличается от исходных Минских же соглашений и, как всякий компромиссный документ, никого толком не устраивает. Донецких и луганских сепаратистов в сентябре Кремль заставил подписываться и сейчас снова заставил — из высших политических соображений. Они снова могут это дело саботировать и, как в прошлый раз, провоцировать исподтишка новое обострение. Украина, напротив, заинтересована в поддержании перемирия на обозримое будущее, но на огонь (не дай бог) будет отвечать огнем. Москва уже в конце октября, после парламентских выборов в Раду, когда сложилась нынешняя прозападная коалиция

и кабинет Арсения Яценюка, фактически отказалась от Минских соглашений, и тогда началась непосредственная подготовка нынешнего наступления сепаратистов. Новые соглашения, которые сформулировали лидеры Франции, Германии, России и Украины, тоже, увы, могут оказаться нежизнеспособными. Предусмотрена протяженная, в 50 км шириной демилитаризованная зона, откуда должны быть ускоренно выведены тяжелые вооружения: начало вывода — через два дня после прекращения огня, окончание — через 14 дней. Наблюдать за выводом тяжелого оружия будут представители ОБСЕ и совместная контактная группа генштабов Украины и России. Украинские тяжелые вооружения отводятся от фактической сегодняшней линии соприкосновения, а серапатисты — от согласованной линии «по меморандуму от 19 сентября», но эта формула непринципиальна — только зона ограничения вооружений становится из-за этого шире. Другое дело — будут ли вооружения реально и полностью выведены. В прошлый раз никто ничего выводить не стал. Совершенно непонятно, как это реально будет выглядеть: зона в 50 км шириной и где-то 200 км длиной, где остаются противники, но без тяжелого оружия. Они что — будут стрелять друг в друга из пулеметов и гранатометов? И если да, то кто может этому помешать? Потом должна быть как-то перекрыта российско-украинская граница, а в самой Украине — состояться конституционная реформа, которую в Москве полагают переходом к федеративному государству, наподобие Боснии, например. А в Киеве предлагают в ответ некую «децентрализацию», что очевидно не одно и то же. Потом, видимо, должно наступить полное примирение всех со всеми и амнистия. Но, даже если они окажутся утопичными, Минские договоренности все-таки почти всем дадут что-то хорошее. Перемирие — неустойчивое, но людей будут меньше убивать и калечить. Когото вывезут из зоны боев и разрушений, кому-то привезут гумпомощь, солдат выведут в тыл на отдых. С проблемой Дебальцева будут разбираться делегации генштабов, а не танковые колонны. Обменяют пленных, если не «всех на всех», то многих. Россия за хорошее поведение и принуждение лидеров сепаратистов к подписанию соглашения получит к марту от Франсуа Олланда десантный «Мистраль». Украина получит от МВФ до 40 млрд долл. кредитов… Перемирие, даже худое, всегда лучше доброй войны.

«Новая газета» пятница. №15 13. 02. 2015

америка накануне «минска-2»

Убедит ли Меркель Обаму повернуться лицом к России?

После московской встречи с Владимиром Путиным, итоги которой весьма скупо прокомментировал журналистам президентский пресс-секретарь Песков, канцлер Германии отправилась на встречу с Обамой. Сверять позиции, как говорят дипломаты. Но и здесь журналистов ждало разочарование. На совместной пресс-конференции Обама и Меркель тоже не раскрыли детали «европейского плана» урегулирования, но заявили, что будут стремиться к дипломатическому решению проблемы, потому что военного решения нет.

«Путин запросит очень высокую цену» Эксперты полагают, что Западу просто пока нечем похвастаться. Несмотря на санкции, политическую изоляцию, Кремль не меняет курса. Это подтвердил и телефонный разговор Путина с Обамой. Обама призвал (а может, просил?) Путина согласиться с планом Меркель—Олланда. Показательно, что уже после разговора с Путиным в интервью интернет-порталу BuzzFeed американский президент в очередной раз не скрывал разочарования: «Он (Путин. — А. П.) во многом находится в советском прошлом. В нем он вырос. Он руководил КГБ. Вот опыт, который его сформировал. По-моему, он глядит на проблемы через призму холодной войны и вследствие этого, по-моему, упустил некоторые шансы, которые были у России: на диверсификацию экономики, укрепление отношений с соседями, превращение в символ чего-то, непохожего на старую агрессию в советском стиле». Накануне «Минска-2» в Вашингтоне хватало скептиков. Станет ли их меньше, покажут ближайшие дни. Уильям Померанц, заместитель директора института Кеннана: «Я думаю, что президент Путин запросит очень высокую цену за свое согласие участвовать в минских переговорах. Путин выжидает». Уильям Померанц ответил на вопросы «Новой». — В прессе появились сообщения, что в письме Меркель Путин предлагает решение по «чеченскому сценарию». Запад и Киев на это пойдут? — Не думаю, что «чеченский вариант» возможен. Украина не готова предоставить такую же высокую степень автономии двум самопровозглашенным республикам на востоке Украины. Понятно, что сам Путин не хочет оплачивать из российского бюджета все то, что произошло на востоке Украины. Поэтому я ожидаю, что его требования к президенту Порошенко будет очень трудно исполнить.

ЕРА

«Это настоящая война, которую ведет Россия»

Не прощай, оружие? Хотя переговоры в Москве и Минске проходили без прямого участия США, администрация Обамы, без преувеличения, «держала руку на пульсе» — В Москве много говорят о расколе между США и Европейским союзом. Европа против поставок Киеву оружия, убежденно говорят российские комментаторы. — США активно рассматривают возможности поставок оружия Украине, канцлер Меркель выступает против такой меры, полагая, что это только усилит кризис. Я уверен, для двух лидеров это был главный вопрос на вашингтонских переговорах. Я думаю, что у них есть единство действий в отношении России, но есть и определенные различия мнений о том, каким должен быть следующий шаг в решении этого конфликта. Дебаты о поставках американского летального оборонительного оружия на Украину идут здесь на самом высоком уровне. «За» выступают некоторые политики в конгрессе, которые хотят, чтобы Украина была способна защитить себя. Но возникает очень серьезный вопрос: передавая летальное оружие, не эскалируем ли мы тем самым кризис? И при эскалации кризиса не Россия ли будет контролировать его уровень? Поэтому, что бы США ни поставили на Украину, Россия легко сможет догнать и перегнать эти поставки предоставлением своей помощи сепаратистам.

Редкий случай на Капитолийском холме И хотя на российских телеканалах о поставках американского оружия говорят как о деле уже решенном, это не так. Президент Обама все объяснил журналистам на прессконференции с Меркель: «На случай, если дипломатические усилия не принесут успеха, я попросил мою команду выяснить, какие средства мы можем применить, чтобы изменить расчеты господина Путина. Возможность предоставления Украине летального оборонного оружия — это один из вариантов, которые изучаются». На президента оказывается нешуточное давление. В первую очередь давит конгресс, где большинство в обеих палатах за республиканцами. Обама — «хромая утка», но именно президент решает вопросы вне-

шней политики. Вдобавок к Акту в поддержку свободы Украины, принятому в конце 2014 года прошлым составом конгресса и дававшему президенту полномочия на предоставление военной помощи Украине в размере $350 млн, в минувший вторник в палату представителей внесен законопроект о выделении $1 млрд на летальную оборонительную помощь Киеву. Редкость на Капитолийском холме — подавляющее большинство законодателей из обеих партий пришли к консенсусу. Сенатор Джон Маккейн, республиканец из Аризоны, созвал специальную прессконференцию, чтобы президент услышал призыв законодателей. Маккейн заявил: «Вторжение России на суверенную территорию Украины не остановили политические или экономические санкции. Это — самая большая угроза европейской безопасности за многие десятилетия. Начиная с апреля прошлого года 5358 человек убиты, 12 325 ранены. 545 мирных граждан были ранены за последние три недели. Мы должны предоставить Украине летальное оборонительное вооружение, которое не позволит России победить в этой войне, поднимет ее расходы и потери до такой степени, что она не сможет продолжать наступать. Наша военная помощь Украине не противоречит поиску мирного решения».

Многие стереотипы холодной войны, ушедшие было в прошлое, вновь в ходу в Вашингтоне. На Капитолийском холме опять говорят о «русском медведе». Впрочем, этот образ, как известно, любим и российским президентом. Билл Нельсон, сенатор-демократ из Флориды, напомнил журналистам: «Я еще в августе прошлого года говорил украинским министрам, что мы должны дать летальное оружие. Сделано явно недостаточно, чтобы остановить «русского медведя». Нельзя позволить Путину безнаказанно завоевывать суверенную Украину, как он это проделал с Крымом». Келли Эйотт, республиканка из штата НьюГэмпшир: «Речь идет о нашей репутации. Украина отказалась от ядерного оружия, но Будапештский меморандум был нарушен. Если мы не поднимемся сейчас все вместе, как смогут союзники доверять Америке впредь?»

На Капитолийском холме опять говорят о «русском медведе». Впрочем, этот образ, как известно, любим и российским президентом

За несколько дней до дипломатического броска по маршруту Киев— Москва—Мюнхен—Вашингтон—Минск в американской столице был обнародован доклад сотрудников Атлантического совета, Института Брукингса, Центра новой американской безопасности и чикагского Совета по международным делам под названием «Что следует сделать США и НАТО для сохранения независимости Украины и отражения агрессии России?» Главная рекомендация экспертов, среди которых бывшие заместители госсекретаря и министра обороны, послы в Киеве и постпред США в НАТО, — выделить Украине $1 млрд в этом году и еще $2 млрд в течение двух ближайших финансовых лет. Эксперты призывают страны НАТО оказывать помощь Киеву поставками вооружений и техники, особенно из Восточной и Центральной Европы. Эта бывшая советская военная техника может легко адаптироваться к требованиям украинской армии. Дополнительная помощь ВС Украины, отмечается в докладе, «должна включать в себя: РЛС для обнаружения артиллерии, беспилотники (дроны), электронное оборудование для обнаружения и уничтожения беспилотников противника, оборудование для связи, бронированные джипы и медицинское оборудование. Помощь летальным оборонительным оружием должна также включать ПТУРСы, поскольку войска сепаратистов в районе Донецка и Луганска располагают большим количеством бронетехники, в то время как украинские противотанковые средства «находятся в ужасающем состоянии». Бывший заместитель госсекретаря в администрации Клинтона Строуб Тэлботт предложил «называть вещи своими именами»: «То, с чем мы имеем дело в Украине, — это настоящая война, которую ведет Россия. Это интервенция, осуществляемая российскими вооруженными силами. Это — в самом прямом смысле — оккупация, причем не только Крыма. Это — в самом прямом смысле — аннексия территории. Причем не только территории Крыма. Это — главная угроза миру в Европе, миру в Евразии и, следовательно, интересам США». Авторы доклада убеждены: «если российский лидер увидит, что США поставляют больше вооружений, если потери среди «отпускников-добровольцев» будут расти, если больше натовских солдат появится в странах Балтии, возможно, только тогда Россия согласится на прекращение огня и оставит замыслы создавать новые замороженные конфликты на постсоветском пространстве». О Крыме в докладе речи не идет, нет и рекомендации вводить на Украину американские войска.

Александр ПАНОВ — специально для «Новой», Вашингтон

«Новая газета» пятница. №15 13. 02. 2015

болевая точка

ДОБРЫЕ ДЕЛА

Евгений ФЕЛЬДМАН — «Новая»

На долгую память о несвободе

Надежда, не умирай! Есть люди — и есть палачи. Есть люди и есть система, пахнущая подлостью и мертвечиной. Люди должны найти выход Надежда Савченко голодает шестьдесят дней. Без лишних слов понятно, что такое голодать в тюрьме два месяца. Каждый, кто следит за этим делом, с немым ужасом смотрит на фотографию Надежды, сделанную 10 февраля в Басманном суде, где судья Карпов продлил ей содержание под стражей до 13 мая. лоть исчезает. Плоть усыхает, испаряется, глаза проваливаются, щеки ввалились, проступает скелет. Хорошо видны височные кости. Глаза блестят. Нет больше женщины-крепыша, ладной и сильной. Есть измученное, усыхающее тело и огромные глаза и что-то еще, что не понять и не сказать. То, что позволяет ей не ломаться и даже в состоянии медленного, пыточного умирания формулировать с точностью и резкостью офицера и святого. «Продолжу голодовку, сегодня шестидесятый день. Я продолжу голодовку до того времени, пока меня не вернут в Украину, из которой меня похитили, или до моей смерти в России». Единственная женщина-штурман ВВС на Украине, единственная женщина в украинском миротворческом контингенте в Ираке, она, как каждый из нас, всегда, всей своей жизнью единственная. К ней приехала мама — просить прекратить голодовку. Мама и дочь в камере «Матросской Тишины», где умер Сергей Магнитский. Тюрьму, где убили Магнитского, следовало закрыть, как проклятое место, но вместо этого туда поместили Надежду. Офицер украинской армии, пошедшая добровольцем защищать свою страну, воевавшая на своей территории, похищена и вывезена в Россию с мешком на голове. Только извращенец с мозгами, выращенными в пробирке у Берии, мог предъявить обвинение в незаконном пересечении границы женщине, которую везли через границу в наручниках и под охраной дюжих мужиков с оружием. Это Россия мучает Надежду. Россия в своей совокупности, Россия в своей жестокости, Россия в своей глухоте, Россия в своем терпеливом безразличии к не вытравленным из жизни лубянским палачам, пытавшим людей при Сталине и пытающим Надежду сегодня. «Этот фаршированный цирк надо заканчивать. Я ничего не должна российскому народу, а с тем, что я должна украинскому, разберусь, когда вернусь». Так она сказала на заседании Басманного суда, где в клетку помещают женщину на шестидесятый день голодовки и где судья принимает предписанное ему решение, как автомат. Похищение человека с территории другой страны — преступление. Но судье это неинтересно. Так же неинтересно было другому судье похищение Развозжаева на территории другой страны и его пытки в подвале. Так же неинтересны были еще одному судье семь детей Светланы Давыдовой. Им ничего не интересно, и поэтому Надежда права, называя и этих дородных господ, не забывающих сходить пообедать в свою специальную столовую, и клепающего дело следователя, и врача, посылающего ее в суд, и судью, до бесконечности продлевающего срок содержания под стражей, — фаршированный цирк. Цирк, фаршированный подлостью. Цирк садистов. Писать про это невозможно, потому что все правильные слова уже сказаны. Не писать про это тоже невозмож-

но, потому что невозможно жить, зная, что по соседству с тобой, в одном с тобой городе, на расстоянии часа езды на метро и троллейбусе, медленно умирает женщина. Ее умерщвляют у нас на глазах. Она сопротивляется, как может, единственным оставшимся у нее способом. Мы — зрители публичного убийства, и мы вынуждены смотреть на него, даже если не хотим, не можем, даже если отворачиваемся и затыкаем уши, и бежим в свою жизнь, в свою работу, в свои книги, в свои дела, в музыку, в спорт. Но как ни беги от этого ужаса, перед глазами все равно оказывается ее исхудавшее лицо с выпирающими височными костями узника Освенцима и с огромными блестящими глазами. В Басманном суде конвой отказался передать Надежде бутылку с водой. Чтобы побольше помучилась. Не ешь? Тогда зачем тебе пить? Начальник конвоя, к которому она обратилась на украинском, запретил ей говорить «на чурбанском». Один из адвокатов назвал это «скотством». Есть закон, защищающий вооруженных дубинками и овчарками людей в черной форме от касания пальцем, от взгляда в их сторону, от грубого слова, и есть богатый русский язык, в котором так много слов. Но остается только одно — скотство. Они пытают женщин. Pussy Riot были матерями. Светлана Давыдова, дело о телефонном звонке которой не закрыто, мать троих детей, имеющая еще четверых на попечении. Кормящая мать, которая в камере тюрьмы сцеживала молоко в железную раковину. Тот, кто запихнул ее в тюрьму, сам должен сесть туда за пыточное изуверство. Теперь они пытают украинку Савченко за то, что Украина им сопротивляется. Надежда, Надежда, женщина с несломленной волей, вывезенная из своей страны, одна в каменном мешке, женщина, вокруг которой встали в тесный круг палачи. Хочется ее обнять, обнять это маленькое измученное тело, взять ее за исколотую врачебными иглами руку и вывести из кошмара. Как? КАК? Есть люди — и есть палачи. Есть люди и есть система, пахнущая подлостью и мертвечиной. Люди всегда найдут выход, они предложат освободить Надежду под подписку, под залог, под честное слово офицера. Палачам все это не нужно, не интересно, а честное слово офицера вообще вызывает у них смех, ржание. Гогот. Им нужно пытать, им нужно растянутое во времени, публично совершаемое медленное убийство женщины в белой маечке с украинским трезубцем на груди и предсмертно ввалившимися глазами. Четырнадцать европейских министров и один посол встали в длинный полукруг и сфотографировались с портретами Надежды в руках. Несколько депутатов Европарламента объявили однодневную голодовку солидарности, чтобы привлечь внимание людей к тому, что происходит в московской тюрьме с Надеждой. С циничной ухмылкой наши — да, они наши, потому что мы их терпим — начальственные мужи в теле, все эти патриоты на содержании и лжецы на зарплате, поворачиваются к миру и к нам всем спиной: вот мы где вас видали с вашей гуманностью и протестом. Алексей ПОЛИКОВСКИЙ, обозреватель «Новой»

В среду открылся конкурс заявок на эскизы памятника жертвам политических репрессий, который поставят в центре Москвы О том, что памятник жертвам политических репрессий, за который долгое время радели правозащитники и «Новая газета», все-таки будет установлен в Москве, стало известно еще в январе: Владимир Путин поддержал инициаторов строительства своим постановлением. Уже известен точный адрес: памятник установят фактически в центре, на пересечении проспекта Сахарова и Садового кольца. Глава столичного департамента культуры Сергей Капков пообещал, что москвичи увидят монумент к концу 2016 года. среду члены жюри конкурса — Сергей Капков, российский омбудсмен Элла Памфилова, правозащитница Людмила Алексеева, секретарь Общественной палаты Александр Бречалов, председатель правления «Мемориала» Арсений Рогинский и директор «Музея ГУЛАГа» Роман Романов — представили на пресс-конференции основные параметры конкурса и анонсировали его начало. Планируется, что прием заявок продлится до 5 мая, а 12 мая стартует второй этап конкурса, в котором примут участие 10 заявок. Летом в «Музее ГУЛАГа» пройдет выставка всех эскизов, а 30 октября, в день памяти жертв политических репрессий, будет назван проект-победитель. — Если другие регионы последуют нашему примеру и тоже захотят установить у себя памятники жертвам репрессий, мы с удовольствием поделимся с ними нашими эскизами, которые займут призовые места, — пообещал Сергей Капков. Выбирать победителя будет жюри и экспертное сообщество, в которое кроме тех, кто был в среду на конференции, входят деятели культуры — писатель Даниил Гранин, режиссеры Станислав Говорухин и Павел Лунгин; правозащитники — экс-омбудсмен Владимир Лукин, глава президентского Совета по правам человека Михаил Федотов, историки и общественные деятели — президент Фонда Солженицына Наталья Солженицына, главный редактор «Новой газеты» Дмитрий Муратов, руководитель центра «Холокост» Алла Гербер, художники и архитекторы — главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов, председатель Союза художников России Андрей Ковальчук, председатель Союза архитекторов России Андрей Боков и другие. — Мы специально отказались от широкого общественного обсуждения, — пояснил Капков. — И поэтому постарались собрать жюри и экспертный совет из очень уважаемых и очень разно, порой противоположно мыслящих людей. Глава московского департамента культуры рассчитывает, что на установку самого памятника потребуется не больше года: во-первых, к 30 октября уже будет готов эскиз, во-вторых, уже начаты подготовительные работы на той территории, где он будет стоять. Пока нет готового проекта, бюджет тоже не сверстан. Но предполагается, что большая часть средств будет выделена из бюджета, кроме того, на сайте проекта откроют специальный счет для всех, кто захочет вложиться в строительство памятника. — Государство возьмет на себя основную функцию по финансированию, — обещает Элла Памфилова. — Но мы не должны никому перекрывать возможность по потребности души внести свою копейку. Самое главное — душевный порыв и добровольность. В общем, пока посыл именно такой: не взвалить на плечи граждан расходы на строительство, а дать каждому возможность поучаствовать. Людмила Алексеева предложила: если средств будет собрано больше, чем необходимо, — направить их на помощь жертвам репрессий. — Только по официальным данным, на территории России это 11 с половиной миллионов человек, огромная цифра, — рассказал Арсений Рогинский. — Поэтому в первую очередь смысл этого памятника в том, что мы склоняем голову перед памятью этих людей. Это памятник-размышление, источник общественной дискуссии и нашего исторического прошлого. Чтобы создать свободное государство, мы должны сохранить память о несвободе.

Мария ЕПИФАНОВА, «Новая»

«Новая газета» пятница. №15 13. 02. 2015

последствия

Ежедневно на главном железнодорожном вокзале Ростова-на-Дону находятся от полутора до двух сотен украинских граждан, спасающихся от войны. Их число стало расти после того, как сепаратисты «ДНР» и «ЛНР» активизировали наступление. Обитающие на вокзале люди ждут отправки в другие регионы России. Минимальные бытовые условия беженцам обеспечивают волонтерские организации, преодолевая сопротивление вокзального начальства.

И снова — люди на полу На вокзале Ростова-на-Дону опять скапливаются беженцы из Донбасса — как летом и осенью 2014-го етом и осенью 2014 года десятки людей на втором этаже здания главного железнодорожного вокзала города, ночующие на полу в окружении клетчатых баулов, были привычным явлением. Беженцы из Луганской и Донецкой областей Украины коротали время перед отправкой в глубь России. В ноябре скамейки в зале ожидания пустовали. Но с января поток въезжающих с территории Украины в Ростовскую область увеличился, а в феврале 2015 года началась вторая волна «заселения» территории вокзала беженцами с Донбасса. Сейчас там скапливаются ежедневно 170—200 человек: по одному и семьями, с детьми, стариками, много мужчин крепкого телосложения. Работникам МЧС и УФМС, которые регистрируют прибывающих украинцев и формируют списки для отправки в глубь России, выделили отдельную комнату, куда тянется нестройная очередь. Украинцы, обитающие сейчас на вокзале, добирались в Россию на рейсовых автобусах, нанимали такси, ехали попутками. Власти «ДНР—ЛНР», по их словам, эвакуировали людей и организованно, специальными автобусами, но на территорию РФ не вывозили — расселяли в Донбассе же в домах отдыха, детских центрах отдыха, общежитиях предприятий, на относительно спокойной, не обстреливаемой территории. — Мы жили в Первомайском, это Донецкая область, к западу от села Пески, — рассказывает молодая женщина, учительница, отказавшаяся назвать имя. — Несколько месяцев — примерно с ноября — было спокойно, а как наши ребята взяли Пески и аэропорт, тут нас и пошли обстреливать. — Кто? — Что «кто»? — Кто стал обстреливать? — Украинская армия, конечно... — А вы откуда? — подключается к разговору невысокая пожилая женщина в драповом пальто с видавшим виды норковым воротником. — Газета российская? Странные для российских журналистов вопросы задаете — ваше телевидение же все показывает: как украинская армия

убивает мирных жителей... Разве вы не смотрите свои же каналы? Но разбирающиеся в работе журналиста земляки тут же одергивают ее: мол, настоящий журналист должен узнавать информацию не от коллег, а из первоисточников. — Перестрелки усилились в конце января и начале февраля, — продолжает учительница. — Позавчера решились всей семьей уезжать. Сначала приехали в Таганрог, узнали адреса пунктов для беженцев. Потом — в «Красный десант», но там уже все забито. 9 февраля добрались до Ростова. — В глубь Украины не думали эвакуироваться? — А как туда попасть?! — подключается к разговору темноволосая женщина, представившаяся Валентиной. — Они же — киевские власти — ввели пропуска, на территорию Украины можно попасть только через семь пунктов. Но до них еще надо добраться, рискуя попасть под обстрел. А потом еще ждать, когда тебе этот пропуск выпишут. — Да и потом нам туда дороги нет, мы же для Киева предатели, сепаратисты, — объясняет пожилая жительница Луганской области. — Мы участвовали в референдуме и высказались за автономию Донбасса, но Киев результаты референдума не признал. — Разве вы не за независимость от Киева проголосовали? — Нет! Нет! — хором восклицают женщины. — Хотели только автономии, а по нам из пушек... — Ой, не российский вы журналист, — опять молвила бдительная старушка. — «Почему на Украину не поехали, как на

СПРАВКА «НОВОЙ»

По данным правительства Ростовской области, в регионе действует 36 пунктов временного размещения (ПВР), в которых находится 3891 человек (в том числе 1249 детей). С главного вокзала Ростова-на-Дону организована отправка украинских граждан в Рязань, Владимир, Иркутск, Челябинск, Орел, Новосибирск, Пензу, Саратов, Саранск, Екатеринбург, Ярославль, Пермь, Липецк. референдуме голосовали?..» — Похоже, вы как минимум журналист из украинской газеты. — Это очередь украинских граждан в МЧС? — к стеклянной двери, за которой у компьютеров «колдуют» люди в форменной одежде, подходят двое мужчин внушительного вида. Они тоже уехали из Донбасса — объяснили, что спасаются от объявленной Киевом четвертой мобилизации. — Вы жили на территории, контролируемой «ДНР»? И вы получили повестки от киевских властей? — Ну... Пока еще не получили, — замялся один из мужчин. — Но нет гарантии, что мы их не получим в будущем, а стрелять в своих сограждан, в земляков я не хочу. Другой тихо напомнил, что и власти «ДНР» тоже объявили мобилизацию ста тысяч человек. — А куда нас отсюда отправят? — меняет тему разговора понурая очередь. — Кого куда. Вчера набирали людей в какую-то станицу... Далеко отсюда, ки-

— Вы жили на территории, контролируемой «ДНР»? И вы получили повестки от киевских властей? — Ну... Пока еще не получили, — замялся один из мужчин. — Но нет гарантии, что мы их не получим в будущем

лометров 300 за Ростов, — информирует учительница. — Женщин для работы на ферме, мужчин — тоже для каких-то сельских работ. Но только на жилье и еду денег не обещали. — Как же так?! — удивляются «очередники». — А если нужно что-то купить — тот же шампунь, одежду какую-то? Не может быть, чтобы совсем без денег... К стайке женщин подходит высокий мужчина с сумкой-планшетом. Представляется пастором ростовской церкви Христа Спасителя: — Услышал от прихожан, что тут украинские беженцы, приехал узнать, что нужно. Может, продукты какие-то привезти? Женщины отвечают, что консервы, печенье, соки, пирожки организовали волонтеры. — Информация о неких людях на втором этаже вокзала, по виду похожих на беженцев с Украины, стала появляться 2—3 февраля, — рассказывает руководитель волонтеров из благотворительной молодежной организации «Наше время» Константин Васильцов. — Сначала я подумал, что это фейк: волна беженцев была летом и осенью прошлого года, но к октябрю-ноябрю ситуация успокоилась, людей развезли по регионам, а новые к нам не спешили. По словам Константина, 5 февраля к вечеру и утром 6-го в «Наше время» уже пошел вал звонков от ростовчан. — Во второй половине дня в пятницу я приехал на вокзал и увидел удручающую картину: в зале ожидания на втором этаже (там же, где были беженцы летом и осенью 2014 года) сидят-лежат-ходят-стоят полторы сотни человек. Там были омоновцы, сотрудники МЧС, но организацией минимальных бытовых условий для людей никто не занимался. Их просто отгородили от общего пространства... Начальника вокзала в четыре часа дня на месте не оказалось, а именно он должен был разрешить доставку продуктов для беженцев. — Без этого разрешения вокзальная охрана просто не пропустила бы волонтеров с продовольствием в здание: вокзал в связи с террористической угрозой находится под особым контролем, — говорит Константин. — Пришлось обращаться во властные структуры, к депутатам, и часам к десяти вечера пятницы мы людей всетаки накормили. К вечеру вторника 10 февраля волонтерам разрешили установить столы для раздачи продуктов в упаковке и два кулера с горячей водой. А еще в зале появились коврики, которые привез пастор церкви Христа Спасителя, на них в ожидании поезда, который увезет украинцев подальше от воюющего Донбасса, разместились дети.

Виктория МАКАРЕНКО, соб. корр. «Новой», Ростов-на-Дону Фото Виталия МАЖАРЫ

Петр САРУХАНОВ — «Новая»

ПОЛИТИЧЕСКИЙ РЫНОК

«Новая газета» пятница. №15 13. 02. 2015

здесь!

Александр ЛЕБЕДЕВ, д.э.н., обозреватель «Новой»

Плюс на минус не всегда дает минус. Главное — не умножать на ноль Audaces fortuna juvat* Vergilius ажется, уже никто, даже самые отчаянные оптимисты, не сомневается, что происходящее сегодня в России является полноценным экономическим и социальным кризисом. Сочетание целого ряда факторов привело к явлению, которое называется «идеальный шторм». С одной стороны — падение мировых цен на нефть, доходы от продажи которой составляют львиную долю поступлений в госбюджет. С другой — целый ассортимент разнообразных «пакетов» санкций, введенных странами Запада в связи событиями на Украине. Все это поставило народное хозяйство в очень тяжелое положение. Девальвация рубля, составившая за год уже более 100%, ударила по доходам и покупательной способности населения. Отрезанные от зарубежных рынков капитала хозяйствующие субъекты оказались на грани дефолта, что угрожает коллап-

* Смелым судьба помогает. Вергилий. (Лат).

Кризис и выход из него: четыре решения сом целым отраслям. Резкое повышение ставок по кредитам на внутреннем рынке делает любые новые инвестиционные проекты нерентабельными. Однако какими бы негативными ни были внешние факторы — объективно экономические или геополитические, — они не оказали бы такого разрушительного воздействия на российскую экономику, если бы не ее субъективно слабое состояние и неготовность принимать вызовы времени. С начала ХХI века, когда цены на энергоносители резко пошли вверх, наше первое в мире по добыче нефти государство сняло сливки в виде более трех триллионов долларов США. Часть этих денег была потрачена на улучшение социальных стандартов (надо признать — россияне никогда в истории не имели такого высокого уровня жизни, как в последние десять лет), другая — на «стройки века» и помпезные проекты вроде Олимпиады, не дающие эффекта для экономики в целом, третья — попросту разворована коррумпированными чиновниками и приближенными к ним олигархами. К сожалению, правительства «тучных лет» не использовали

свалившиеся на них бонусы для модернизации инфраструктуры, инновационной перестройки реального сектора и создания постиндустриальной экономики знаний. Россия, с ее архаичной моделью социально-экономического развития, ориентированной на экспорт сырья, так и застряла в прошлом, а нулевые годы (симптоматичное определение) стали эпохой упущенных возможностей. Правительство представило «программу антикризисных мер», причем несколько месяцев спустя после того, как надвигающийся шторм и его масштабы были очевидны. Оно особенно и не скрывает, что намерено, не мудрствуя лукаво, действовать по той же схеме и теми же инструментами, как и во время мирового финансового кризиса 2008—2009 гг. В первую очередь — заливать дыры в балансе банков и «системообразующих предприятий» деньгами, уповая на то, что мировая экономика пойдет в рост, начнет расти потребление нефти, а вместе с ним и цены на черное золото. Такая парадигма представляется в корне неверной и опасной. В борьбе с рецессией Россия не может равняться на США и

ЕС с их «количественными смягчениями», так как не является эмитентом мировой резервной валюты. Действительно, в отличие от приведшего к дефолту 1998 года падения цены на нефть, сейчас у России накоплены значительные золотовалютные резервы, сосредоточенные в суверенных фондах. Но никто не решится предсказать, сколько продлится дефляция на нефтяном рынке, и да и вообще начнется ли когда-нибудь рост цен. Резервы очень быстро закончатся, и правительство окажется не в состоянии выполнять социальные обязательства. Занимать деньги для покрытия дефицита бюджета в сложившихся условиях весьма проблематично. С учетом всех остальных факторов это может загнать Российскую Федерацию в ту ситуацию, в которой оказался Советский Союз на рубеже 80—90-х годов прошлого века. Все мы помним, как депрессия, охватившая еще вчера раздававшую друзьям по соцлагерю миллиарды сверхдержаву, привела к социальному взрыву и закончилась тем, что Владимир Путин назвал величайшей геополитической катастрофой столетия. страница 8

«Новая газета» пятница. №15 13. 02. 2015

неправительственный доклад

страница 7

Кризис и выход из него: четыре решения

лее чем двухсот канувших в Лету банков были искусственно обанкрочены. Схема каждый раз одна и та же: владельцы и менеджеры (все эти Пугачевы, Бородины, Алякины, Булочники, Иващенки, Романовы, Антоновы…) выводят средства клиентов на свои подставные компании, после чего банки закрываются под предлогом «неблагоприятной рыночной конъюнктуры», а расплачиваться с вкладчиками приходится государству в лице Агентства по страхованию вкладов. Возник целый слой аферистов, который паразитирует на некачественном регулировании и некомпетентности правоохранительных органов, призванных привлекать их к ответственности за совершенные преступления. Само по себе количество банков в России является избыточным. Поэтому необходимо увеличить размер минимального уставного капитала — с тем, чтобы на рынке остались только крупные и устойчивые финансово-кредитные учреждения. Контроль за их деятельностью со стороны Банка России должен быть жесточайшим. Что касается уже похищенного, то здесь огромное поле работы для силовых структур. Необходимо заново проанализировать случаи банкротств банков за последние десять лет, открыть уголовные дела и начать преследование мошенников. Причем целью этого процесса должно быть в первую очередь возвращение

похищенного. Так как основная часть грязных денег была выведена за рубеж и отмыта в офшорных гаванях, такая работа неизбежно выйдет на международный уровень. К сожалению, страны Запада, которые лицемерно изобличают Россию в коррупции, сами предоставляют беглым коррупционерам и аферистам убежище и возможность легализовать преступно нажитое. Однако это не мешает пострадавшей стороне — российскому государству и гражданам — подавать в зарубежные суды иски о возмещении ущерба и добиваться экстрадиции преступников. В-третьих, провести тотальную дерегуляцию в сфере бизнеса, работающего в реальном секторе. Сегодня значительную долю затрат любого хозяйствующего субъекта, создающего блага, составляет так называемая «административная рента». Следует максимально исключить контролирующие функции государства в производственной сфере и ликвидировать проверяющие структуры, оставив их только там, где речь идет о жизни и здоровье граждан. Это позволит не только увеличить рентабельность (а следовательно, возможности дальнейших инвестиций и развития бизнеса), но и значительно сократить бюрократический аппарат, который в современной России превратился в самовоспроизводящегося монстра. Оценивать качество товаров и услуг должны не чиновники, а потребители —

С учетом темпов разворачивающегося кризиса у руководства страны сейчас нет времени на глубокие структурные реформы. Однако есть ряд мер, которые могут быть реализованы немедленно

« PhotoXPress

ежду тем этот мрачный сценарий не является безальтернативным. Как сказал Фридрих Ницше, все, что нас не убивает, делает нас сильнее (или, как говорят в России, не было бы счастья, да несчастье помогло). России сегодня представился уникальный шанс соскочить с нефтяной иглы и кардинально поменять модель развития. Благодаря стечению неблагоприятных обстоятельств российская политическая и деловая элита вынуждена очнуться от разлагающего дурмана халявы и начать думать о выживании. С учетом темпов разворачивающегося кризиса у руководства страны сейчас нет времени на глубокие структурные реформы — эффект от них может наступить через годы, если не десятилетия. Однако есть ряд мер, которые могут быть реализованы немедленно. Что, на мой взгляд, можно и нужно сделать: Во-первых, как это ни банально прозвучит, покончить с коррупцией. Сегодня это уже не просто одна из актуальных проблем, а вопрос сохранения государства. В сложившихся условиях всеобщее мздоимство погубит любые попытки обеспечить внутреннее производство, а разворовывание выделяемых на антикризисные мероприятия средств окончательно добьет экономику. Поэтому борьба с распилами, откатами, заносами и взяточничеством должна быть публичной и беспощадной. Существующие правоохранительные структуры не в состоянии справиться с этой задачей, так как основным занятием их экономических подразделений последние два десятилетия было крышевание и «разводки» коррупционеров, то есть они сами по себе являются элементом коррупционной системы. Поэтому единственный выход из ситуации — создание с чистого листа новой силовой структуры, наподобие реорганизованного в 1960 году премьер-министром Сингапура Ли Куан Ю Corrupt Practices Investigation Bureau (Бюро по расследованию коррупции). Эта спецслужба должна быть наделена широчайшими полномочиями и подчинена непосредственно президенту, а одной из главных ее задач должен быть контроль не столько за доходами, сколько за расходами чиновников и членов их семей, а также раскрытие их аффилированности с бизнес-структурами. Причем объектами разработки этой службы должны быть не только госслужащие, но и топ-менеджеры государственных банков, компаний и корпораций, где коррупция процветает в таких же, если не больших, чем во власти, масштабах. Во-вторых, навести порядок в финансовой сфере. Вместо того чтобы обеспечивать функционирование экономики, сформировавшаяся в нулевые банковская система превратилась в механизм масштабных хищений и отмывания сотен миллиардов долларов грязных денег. По признанию бывшего главы ЦБ РФ Сергея Игнатьева, большинство из бо-

для этого и существует конкуренция. В случае нарушения их прав и интересов предприниматель ответит в суде. Что касается малого и среднего бизнеса, то здесь необходима не только дерегуляция, но и освобождение от всех налогов — как минимум до окончания рецессии. Наконец, сегодня самый подходящий момент для того, чтобы государство реализовало свой самый большой и самый ценный актив — землю. В стране, обладающей самой большой в мире территорией, сложилась абсурдная ситуация: участок земли для индивидуального жилищного строительства в российской глубинке стоит больше, чем аналогичный в Европе или в США! Аномалия объясняется все той же коррупцией: площадь земель, оформленных под ИЖС, крайне мала (в европейской России всего 1 млн из 400 млн га), а сделано это, разумеется, искусственно — большая часть этих участков через подставные фирмы контролируется чиновниками, которые кровно заинтересованы в том, чтобы спрос многократно превышал предложение и цена оставалась как можно более высокой. Одновременно государство контролирует огромный земельный фонд, в который входят сельхозугодья и земли, зарезервированные под госнужды. При этом значительная часть площадей никак не эксплуатируется. Если взять хотя бы пятую часть этих земель, перевести их в ИЖС и выбросить на рынок — цена упадет в разы, и приобрести себе участок сможет семья даже с небольшим достатком. Воспользоваться такой возможностью смогут миллионы людей — у населения еще достаточно большие накопления, а в условиях кризиса и девальвации рубля земля — лучший объект для инвестиций. Так как распродажа будет носить массовый характер, государство, даже несмотря на бросовые цены, получит триллионы рублей. Эти деньги оно должно вложить в создание инженерной инфраструктуры поселений — дорог, канализации, электросетей, газопроводов, обеспечив тем самым заказы для естественных монополий. Так как они по большей части контролируются самим же государством, деньги вернутся обратно в виде выручки. Став собственником земли, граждане начнут строить дома, стимулируя строительную отрасль, привлекать малый бизнес к отделке и благоустройству, покупать мебель, технику и т.д. Таким образом, возникнет мощный мультипликативный эффект, который может дать до 3% ВВП страны. Общеизвестно, что США при Рузвельте выкарабкались из Великой депрессии не только благодаря общественным работам, но и потому, что каждая американская семья начала строить себе индивидуальную крепость. Таким образом, четыре вышеперечисленных решения позволят переломить кризисный тренд и кардинально изменить повестку дня развития страны. В отличие от «антикризисной программы» правительства они не требуют никаких затрат со стороны государства и стоят не больше бумаги, на которой будут отпечатаны соответствующие законы и решения исполнительной власти. Напротив, их реализация привлечет огромные дополнительные ресурсы. Для того чтобы воплотить их в жизнь, необходимо только одно — политическая воля. В отличие от арифметики в экономике положительные усилия не всегда нивелируются негативными обстоятельствами, а при грамотном исполнении дают результат. Главное сейчас не сидеть сложа руки — сам по себе этот кризис не рассосется. А если уж плыть, то не по течению, а против него.

Александр ЛЕБЕДЕВ, д.э.н., обозреватель «Новой»

«Новая газета» пятница. №15 13. 02. 2015

#кризиснаш

Юлия ЛАТЫНИНА обозреватель «Новой»

так, согласно данным Международного энергетического агентства 2014 года, США стали мировым лидером по добыче нефти, обогнав Россию. За год они увеличили добычу на 1,5 млн барр./сутки — до 11,81 млн. Россия добывает в сутки 10,93 млн баррелей. И рост в США не спешит замедляться: даже при цене нефти в 50 долл. за баррель 40% сланцевых скважин продолжают быть рентабельными. Такая же ситуация была в 2009 году, когда США впервые обогнали Россию по добыче газа. Тогда Россия добыла 575 млрд куб. м газа, а США — 620 млрд куб. м. С тех пор разрыв только продолжает увеличиваться. И в том, и в другом случае речь шла о сланцевом газе — и сланцевой нефти. Заметим, что США не именуют себя «великой энергетической державой». Им это в голову не придет, хотя, понятное дело, даже в 2008 году США немногим уступали «Газпрому» в добыче газа (они добыли тогда 580 млрд куб. м против российских 640 млрд куб. м). Дело в том, что «великая энергетическая держава» переводится с духовно-скрепового на простой русский как «сырьевой придаток», а США не являются сырьевым придатком. При всей важности добычи нефти и газа в экономике США для них куда важнее производство других товаров. ВВП одного только штата Калифорния сейчас, после падения рубля, в два раза больше всего ВВП России и, понятное дело, — вовсе не за счет добычи нефти и газа в Калифорнии, а за счет Силиконовой долины. Кроме этого, США и Россия используют свои углеводороды по-разному. Россия либо сжигает их сама, либо экспортирует. В США же львиная доля газа идет на нужды нефтехимической промышленности. Поэтому когда цена на углеводороды падает, то страна, которая просто экспортирует сырье, терпит чудовищные убытки. Что же до страны, которая углеводороды перерабатывает, то ее доходы, наоборот, растут. С 2009 года, когда цена газа на Henry Hub упала с 700 до 80 долл. за 1000 куб. м, нефтехимия США переживает второе рождение. Компании, стоявшие накануне банкротства, показывают рекордные прибыли, и уже к 2013 году в США осуществлялось 110 новых нефтехимических инвестиционных проектов общей стоимостью 77 млрд долл. Что же касается России, то, получив за время правления Путина 3,5 трлн долл. от экспорта углеводородов, Россия вовсе не обзавелась хоть сколько-нибудь современной нефтехимической промышленностью. Кремль зарывал десятки миллиардов долларов на строительстве трубопроводов, которые никогда не окупятся, но ни разу не подумал о создании современного нефтехимического производства. Для сравнения: Китай инвестировал в нефтехимию около 5—6 млрд долл. ежегодно. Единственным объяснением этому может служить то, что, вопреки всем красивым словам и духовным скрепам, в Кремле сидят временщики, которые не верят, что им удастся удержать власть. Поэтому им нужно немедленно распилить бабло на зарывании в землю трубы, а нефтехимический комплекс, который будет приносить прибыль через 5 лет, не соответствует главному принципу экономики РОЗ (распил-откат-занос, по Белковскому).

Reuters

Великая нефтегазовая держава Америка Два события — война на Украине и мировое падение цен на нефть совпали. А победит рынок Великий американский сланцевый бум подчеркнул разительную разницу между Америкой и Европой. В Европе достаточно сланцевого газа, однако добыча его затруднена из-за европейской бюрократии и активизма «зеленых», которых, кстати, часто щедро финансирует Кремль. В Америке же, в Техасе, дело обстоит просто: купил участок земли — и делай с ним что хочешь. Хочешь — строй, хочешь — бури. Не во всех штатах так просто, но тем не менее Америка продолжает быть рыночным обществом, в отличие от Европы. Американский сланцевый бум драгоценен двумя вещами. Во-первых, он демонстрирует несостоятельность известной сказки о «нефтяном проклятии». Ну это насчет того, что если страна богата углеводородами, то она обречена на рентную экономику, духовные скрепы и авторитаризм, как Россия или Саудовская Аравия.

США, напомню, не просто «великая нефтяная держава», а страна, которая первая начала добывать нефть. Это американцы придумали нефть, а нефть — придумала Америку. К концу ХIХ века она была одной из главных статей американского экспорта и движущей силой развития американской экономики. Иное дело, что это была другая нефть — рыночная, такая же область лихорадочного предпринимательства, как и золотоискательство. Первая в мире нефтяная скважина была пробурена в 1859 г. самозваным полковником Эдвином Дрейком в Тайтусвилле, и если за день до открытия Дрейка на него показывали пальцем, вертя у виска, то через 15 месяцев после этого в Тайтусвилле действовало 75 скважин, население города увеличилось в разы за неделю, а цена земли подскочила чуть ли не за ночь.

Война на Украине явилась российским следствием высоких цен на нефть: в Кремле решили, что отныне все позволено. Бум сланцевой нефти явился американским следствием высоких цен на нефть: рынок решил, что сланцевая нефть выгодна

Там, где производство и переработка нефти развиваются по законам рынка, никакого «нефтяного проклятия» не возникает. Оно возникает только тогда, когда государство монополизирует добычу углеводородов и под разговоры о «стратегическом сырье» сажает себя на нефтяную ренту, а население — на зависть и шовинизм. Но самое главное — американский сланцевый бум демонстрирует, что законы рынка еще никто не отменял. В течение последних 15 лет цены на углеводородное сырье поднялись высоко — безумно высоко. Никогда, с поправкой на инфляцию, за весь ХХ век цены на нефть не поднимались выше нынешних 20—30 долл. за баррель, и вдруг они перевалили за 100, 120 и даже 140 долл. Это вызывало к жизни целый сонм паразитических петрократий, экспортирующих нефть, коррупцию и насилие и уверенных в богоизбранности и безнаказанности. Но на рынке всегда спрос рождает предложение, и заоблачно высокие цены на углеводороды породили новые методы добычи этого сырья — разумеется, не во всех странах, а только в тех, где, как в США или Китае, еще сохранился рынок. Так получилось, что мировое падение цен на нефть совпало с войной на Украине. В Кремле это, естественно, склонны интерпретировать в духе теории заговора, и даже мягкосердечный президент США Барак Обама, которому нечем похвастаться ни в противостоянии боевикам ИГИЛ, ни в противостоянии Путину, принялся приписывать себе заслуги в деле ослабления российской экономики. На самом деле это события не связанные, но сопряженные. Война на Украине явилась российским следствием высоких цен на нефть: в Кремле решили, что отныне все позволено. Бум сланцевой нефти явился американским следствием высоких цен на нефть: рынок решил, что сланцевая нефть выгодна. Собственно, это и есть главный урок: ни президент США Барак Обама, ни тем более европейские политики не в силах ничего сделать с президентом Владимиром Путиным. Но рынок победит и его, как рынок победил в начале 1990-х СССР. Главное, чтобы ко времени этой победы Россия еще была жива.

«Новая газета» пятница. №15 13. 02. 2015

подоплека

Крым и Кремль

истощаться. Уникальность России во всей этой схеме в том, что (по данным социологов из Левада-центра) экономический кризис практически не повлиял на рейтинг Владимира Путина, который остался почти на прежнем уровне, лишь немного упав к концу прошлого года. Но и этого оказалось достаточно для поиска ответственных за дестабилизацию финансовой ситуации в стране. И коль уж властям не на кого пенять, кроме самих себя, они решили поделиться электоральными рисками с другими политическими силами. В крайнем варианте политическая ответственность означает необходимость отставки государственных деятелей, которые не справились с возложенными на них обязанностями, добровольную передачу бразд правления новой команде с другой программой действий. Поскольку отставка Владимира Путина невозможна априори, нетрудно предположить, кому отведена роль мавра, который сделал свое дело и должен уходить.

Нам показали и сказали: за решения руководителей государства отвечает все российское общество

ЕРА

Консолидация и жертвоприношение

На прошлой неделе во время встречи с руководством партии «Единая Россия» Дмитрий Медведев впервые акцентировал внимание общественности на том, что экономические проблемы страны вызваны решением о присоединении полуострова, ответственность за которое должны разделить все российские партии, невзирая на их «политические предпочтения». Если убрать из этой истории обязательную политкорректность, в сухом остатке получается четкий месседж: ребята, мы все в одной лодке, и никому не позволено ее раскачивать в угоду своим политическим амбициям. о какой-то причине власть решила, что в высоких кабинетах крупных системных оппозиционеров потенциально могут вестись разговоры о возможности пересмотра позиции по крымскому вопросу. Политическая конъюнктура меняется, а значит, нет гарантии, что завтра одна из партий первого десятка, даже не представленная в парламенте, не возьмет на вооружение лозунг «К черту Крым — даешь доллар по тридцать рублей!», который наверняка подхватит немалая часть российского общества. Предупреждение премьера, закамуфлированное под предложение о консолидации политических сил, весьма своевременно и крайне необходимо. С недавних пор Крым и Кремль кровно связаны, поэтому даже мысль о критическом отношении к присоединению полуострова невероятно раздражает власть. Остается только один вопрос: кто и как будет нести политическую ответственность, о которой говорил Дмитрий Медведев, и какие «предпочтения» теперь являются реально наказуемыми?

Мыслепреступление — цена вопроса В середине декабря губернатор Краснодарского края Александр Ткачев, наверное, сам того не желая, появился в лентах новостей общероссийских СМИ

с прямым заявлением о том, что обвал рубля произошел из-за присоединения полуострова. Это был первый серьезный звоночек по теме «крымского проклятья» на таком высоком управленческом уровне. Конечно, чиновник говорил о «политических победах» России, необходимости разделить груз ответственности за принятое решение с правительством, президентом да и всей страной в целом. Но спич Александра Ткачева растиражировали и фактически разобрали на цитаты. И правящему классу стало ясно, что крушение российской экономики будет трудно скрыть за показателями цены на нефть и придется в какой-то (пусть даже патриотической) форме объяснять населению, что в современном мире кусок земли, взятый без согласия заинтересованной стороны, стоит гораздо дороже любых денег. За спорную территорию нужно платить политической ответственностью. По сути, об этом и заявил Дмитрий Медведев, сказав, что Крым не имеет денежного выражения, что полуостров — это не экономическая категория, а судьба. Но с Дмитрием Анатольевичем можно поспорить. По специальной федеральной программе на социально-экономическое развитие республики за 5 лет (до 2020 года) планируется потратить 680 миллиардов рублей. Исходя из текста документа, в эту сумму уже входит стоимость строительства Керченского моста. Учитывая, что по последней переписи население полуострова составляет 2 миллиона 284 тысячи человек,

путем нехитрых вычислений можно выяснить, что за ближайшие 5 лет на каждого крымчанина Россия потратит по 297 тысяч рублей из государственного бюджета. К вышеуказанной сумме необходимо добавить каждый второй рубль из кармана среднестатистического россиянина. Из 20 тысяч рублей заработной платы 10 тысяч придется отдать за Крым, разделяя с властями ответственность за принятые ими решения. Это и есть консолидация общества перед лицом кризиса и дерзости западных государств, которые, «подлецы», позволяют себе вводить санкции против России, отстаивая свои интересы. Так вот, именно сейчас, когда самые меркантильные и циничные люди начинают подсчитывать реальные потери даже не РФ, а ее населения от присоединения Крыма, а политически ушлые личности еще и подумывают о том, как эту информацию можно аккуратно использовать для критики власти, Кремль заводит разговор о совместной ответственности. Главная задача — не допустить распространения мыслепреступлений за пределы кухонь, чтобы крамола не просочилась на улицы.

Политическая ответственность Известный французский философ Пьер Бурдье утверждал, что основным политическим капиталом является кредит доверия — делегирование права на власть от подчиняемого подчиняющему. Но таким образом, чтобы сам подчиняемый был согласен с таким порядком вещей. Поэтому в любом политическом режиме правящая элита больше всего боится потерять этот самый кредит доверия и остаться не у дел. А происходит это обычно вследствие роста общественной неудовлетворенности властью. Разговоры о политической ответственности всегда прямо или косвенно указывают на то, что кредит доверия начинает

Говоря о разделении политической ответственности, Дмитрий Медведев обращался к парламентским партиям, принимавшим активное участие в процессе присоединения Крыма. Так, лидер «Справедливой России» Сергей Миронов 28 февраля 2014 года стал инициатором законодательных поправок, которые позволили провернуть юридическую процедуру возвращения полуострова. Партия Владимира Жириновского активно участвовала в местных выборах и, в отличие от других системно-оппозиционных политсил, таки прошла в крымский парламент. Не отставал от своих коллег и Геннадий Зюганов: он послушно вторил президенту, хотя особенно и не отличился в отношении полуострова. Поэтому несложно догадаться, что общий мотив распределения ответственности по поводу присоединения Крыма призван откинуть возможность критики власти глубоко в лагерь несистемной оппозиции. Кремль хочет показать, что на официальных площадках России его мнению нет альтернативы. ЛДПР, КПРФ и «СР» доживают последние годы. Принципиальная разница между ними стерлась: все их программы представляют собой популистскую кашу, богато сдобренную идеями возрождения великодержавия и поклонения демократически избранному абсолютному монарху. Даже Алексей Навальный — на сегодня центральная фигура внесистемной оппозиции — отказывается рассматривать возврат Крыма Украине или хотя бы обсуждать ошибочность такого решения. И это о многом говорит: что в политикуме нет никакого действительного запроса на ревизионизм в отношении нового субъекта Федерации, что за два года до выборов власти по большому счету удалось окончательно растворить парламентскую оппозицию в собственных смыслах и установках, а молодых борцов с коррупцией подловить на их «правости». Поэтому очевидно, что экономический кризис не сможет значительным образом повлиять на позиции Кремля до тех пор, пока в магазинах не закончатся не очень презентабельные, но съедобные продукты, которые можно будет купить за хоть и обесцененные, но ходящие в обороте рубли. Следовательно, пока власти РФ не несут никакой политической ответственности, за решения руководителей государства отвечает все российское общество, на которое смиренно кивает Кремль, сталкиваясь с последствиями своих грубых стратегических ошибок.

Андрей САМБРОС — специально для «Новой», Крым

Анна АРТЕМЬЕВА — «Новая»

ЖИЗНЬ ЛЮДЕЙ

«Новая газета» пятница. №15 13. 02. 2015

здесь!

Людмила АЛЕКСЕЕВА:

«Я — человек, склонный быть счастливым» Председатель Московской Хельсинкской группы — о правозащитном движении, французких сапогах, «болотниках» и позиции по Украине (Окончание. Начало в № 14 за 2015 г.)

Алексеева и «нищие сибариты» В 1959 году познакомилась с одной компанией. До ареста они были студентами. Встретились в 1943-м и сплотились в группу из восьми человек (по тем временам это необычно много). Дети советской элиты: Леопольд Медведский, к примеру, сын генерала, Слава Грабарь — сын известного художника… А прадедушка Коли Вильямса, Роберт Вильямс, американский инженер, строил мосты на первой в России железной дороге, а дедушка Василий Робертович Вильямс стал выдающимся ученымпочвоведом — в 1893 году возглавлял российскую экспозицию на Всемирной выставке в Чикаго. Коля Вильямс рос в огромном двухэтажном доме, который после смерти деда был подарен наследникам (на дарственной стояла подпись «И. Сталин»), говорил по-французски со своей бонной, пользовался за столом двумя серебряными вилками и двумя серебряными ножами. Даже когда у Вильямсов к обеду подавалась только гречневая каша, стол сервировали по всем правилам. Так вот: в те сороковые роковые Медведский изобретает взрывчатое вещество «ведьмедит», а потом еще более мощный «распи…дит», то есть полное

разрушение цели. «Ведьмедит» опробовали на почтовых ящиках, а «распи… дит» заложили внутрь гипсового бюста Сталина и превратили его в пыль. (Если бы следователи это раскопали, не миновать бы расстрела). А однажды на вечеринке 7 апреля 1945 года придумали название группы — «Братство нищих сибаритов» — и сочинили устав, в котором оговаривалось, что в «Братство…» принимается лишь тот, кто может изобрести для его членов бесплатное развлечение. Короче, их арестовали, объявили антисоветской организацией и дали по пять—семь лет. (За «нищего сибарита» Колю Вильямса она выйдет замуж только в 1968 году. А собственно роман возникнет за год до этого. Восемь лет просто дружбы. Я спросила ее, была ли она счастлива во втором браке. Ответила сразу: «О, да! В этом браке я была счастлива». Николай Вильямс умер несколько лет назад. Я помню его. Красивый мужчина, с очень умными глазами.)

Алексеева и правозащитное движение «…А когда началось то, что назвали правозащитным движением, тут мы стали такие занятые: самиздат, на суды ходить, посылки в ссылки отправлять… И уже на компании не хватало времени. Или пресытились. Я сразу во все это

погрузилась, началась работа, гулянки кончились». Быть собой — какое же это счастье! «Господи, душа сбылась», — писала Цветаева. И Алексеева ведь так мечтала об этом: лишь бы душа сбылась. И вот — сбылась. «Настоящими героями сразу стали для меня, вот просто для меня лично, два человека: Лариса Богораз — очень близкая моя подруга, и Юрий Федорович Орлов. Я не случайно оказалась к ним близко. Я к ним прямо лезла!» (смеется). И, помолчав: «Мне очень повезло. Я была главной подругой у Ларисы. И Юрий Федорович вот совсем недавно мне сказал, года три или четыре назад, что когда собрался создавать Московскую Хельсинкскую группу, то ко мне обратился первой. Я тогда не знала этого. Но узнав, что ко мне первой, была чрезвычайно польщена. И я не хвастаюсь, но это не случайно. Я же и вправду лезла, лезла к ним, я бегала за ними, как собачка, и смотрела им в рот. Они очень сильное впечатление на меня произвели».

Алексеева и французские сапоги Апрель 1968 года. Из-за своей правозащитной деятельности Алексеева теряет работу. А в начале мая начинаются неприятности у Вильямса. Он препода-

вал на кафедре математики Института тонкой химической технологии. И подписывал письма в защиту своих друзейдиссидентов. Пока идет собрание, где «слушается дело Вильямса», она, нервничая, ждет мужа дома. У него уже готова диссертация, если он потеряет работу, то не сможет защититься. Не в силах оставаться в четырех стенах, выходит из дома и идет по Ленинградскому проспекту, заглядывая в витрины магазинов. У одной витрины видит французские сапоги. Они такие красивые, но — цена! «Почти половина моей зарплаты, — и тут же поправляет себя: — бывшей моей зарплаты». Сапоги зимние, лучше купить их сейчас, до осени они исчезнут из продажи, да и денег больше не будет. Остается слабая надежда: не найдется ее размер, но он находится, отступать некуда, и она, счастливая, с коробкой в руках поворачивает домой. Вильямса с работы уволили, теперь у них в доме двое безработных. «День зарплаты, а мы с Колей ничего не получим», — посетовала через какое-то время подруге Аде Никольской. Ее реакция была неожиданно резкой: «Чего ты ноешь? Ты ведь знала, на что шла». Конечно, знала. И знала, что, если начнет голодать, Ада первая примчится с десяткой или с каким-нибудь харчем. Поначалу, недели две, Люда была героем в глазах подруги. А герои не ноют. Они держатся и говорят: «Все нормально. Мы победим». Алексеева усвоила этот урок и больше никогда никому не жаловалась. страница 12

«Новая газета» пятница. №15 13. 02. 2015

максимы

страница 11

дин друг предложил ей перепечатывать учебные пособия по математике для студентов-заочников, другой — Коле работать над сценарием научно-популярного фильма о математике. (Потом Вильямс устроился в вычислительный центр, зарплата в два раза ниже, но все-таки какие-то деньги.) А она то помогала крупному партийному деятелю из Азербайджана в работе над кандидатской о национальном вопросе (кстати, вполне содержательная и нетривиальная диссертация), то писала научную статью о резьбе по дереву в Вологодской области, то обзор по истории русского костюма. Ходит в старье, готовит одни постные щи, целый год скрывает от мамы, что безработная. Но сама мысль о красивых сапогах кажется спасительной.

Алексеева и «Хроника» Через десять лет после выхода первого выпуска Людмила Алексеева подсчитала: «Хроника…» осветила 424 политических процесса, на которых были осуждены 753 человека. Ни один обвиняемый не был оправдан. Кроме того, 164 человека были признаны невменяемыми и направлены на принудительное лечение в психиатрические больницы. «Хроника текущих событий» просуществовала четырнадцать лет — на четыре года дольше, чем герценовский «Колокол».

Алексеева и август 1968 года 8 августа 1968 года к ней на квартиру явились майор КГБ и трое в штатском с ордером на обыск. Ничего не забрали, но все перетрогали. Книги открывали, пролистывали, вытряхивали… Потом был второй обыск, третий. Всего пять. (После первого обыска — чувство, что над тобой надругались, а потом привыкла, что ли. Как-то в один год то ли 12, то ли более, со счета сбилась, вызовов на допросы в КГБ, и неотступно следовала по пятам машина, и разговоры прослушивались,но рассказывает об этом вскользь и без надрыва: «Они сначала пропустили время арестовать меня, а потом махнули рукой: а-а, никакого толку не будет, одна морока…») 10 августа 1968 года. Уже давно болит зуб. Надо скорее его удалить. Врач говорит: «Зуб можно сохранить». Она не может объяснить врачу, что на пломбирование, слепок, коронку у нее нет времени. Со дня на день могут арестовать. Не хватало еще попасть в лагерь с больным зубом. Зуб удаляли очень долго. А Коля просил звонить каждые час-полтора, чтобы знать, что она еще на свободе. «Лагерь — не место для женщины», — повторяет он. Приехал Павел Литвинов с письмом в защиту Ирины Белогородской, боль после удаления зуба не проходила, от Коли целая отповедь, не звонила три часа, лагерь — не место для женщины, страх оказаться в тюрьме… Завтра утром они с Колей уезжают в отпуск — запоздалый медовый отпуск. А если арестуют ночью? «Мне действительно страшно, Пашка», — сказала она. «Ты подпишешь это?» — спросил он, протягивая письмо. Она подписала. Когда они с Колей были в отпуске, 25 августа 1968 года Лариса Богораз, Наталья Горбаневская, Павел Литвинов, Владимир Дремлюга, Константин Бабицкий, Вадим Делоне и Виктор Файнберг, протестуя про-

Людмила АЛЕКСЕЕВА:

«Я — человек, склонный быть счастливым» конечно, потом никто эти две страницы строго не соблюдал, документы о содержании заключенных были и на двенадцати страницах, и больше. И никто не обращал внимания (смеется) на мои страдания. Эти обращения к руководителям тридцати пяти государств, которые подписали Хельсинкское соглашение, были очень важны. Потому что своим руководителям мы писали — а толку? Мы пишем, пишем, а они сажают и сажают! А тут новые адресаты… Мне понравилось!»

тив ввода советских войск в Чехословакию, вышли на Красную площадь. На следующий день пражская еще не подцензурная газета написала: «Эти семь человек на Красной площади Москвы — по крайней мере семь причин, по которым мы никогда не сможем испытывать ненависть к русским».

Алексеева и ее лучшая подруга Будет ходить на все суды над Ларисой Богораз, сработает легенда, что они двоюродные сестры. Потом, 4 января 1969 года, когда Богораз позвонит из Чуны, поселка в Иркутской области, начнет собираться к ней в ссылку. Поедет с тремя огромными чемоданами и тяжеленным узлом, набитыми теплой одеждой, постельным бельем, кухонной утварью и консервными банками. На Ярославском вокзале ее погрузили в вагон муж и сын. А в Тайшете, где была пересадка до Чуны, — никаких носильщиков, никого, кто бы предложил помощь. Маленькая хрупкая женщина перетаскивает всю свою поклажу частями. Берет один чемодан, относит на несколько шагов, возвращается за следующим… Кстати, поехала в тех французских сапогах. И хотя они были и еще совсем новые, и зимние, но зимние на французский манер, а не на сибирские холода. Намучилась в них, конечно, но опять же — красота небесная, форс держала. А Ларису переводят на другую работу. Теперь вместо рубки веток и сучков она таскала тяжелые бревна. Из-за язвы желудка не могла есть. Пошла к врачу. Врачиха стала оскорблять и захлопнула дверь у нее перед носом. Наверное, это был чей-то план: непосильной трудовой повинностью замаскировать убийство. Человек, который не может есть и таскает бревна, долго не протянет. Надо что-то делать. И Алексеева обращается к американскому журналисту Анатолю Шубу. Вскоре услышала по приемнику из-за рубежа сообщение о положении Ларисы в ссылке — с язвой желудка на погрузочных работах. А через две недели позвонила Богораз: «Людочка! Меня направили к новому доктору, и он дал справку. Даже не верится, это просто чудо». — «Да, это действительно похоже на чудо».

Алексеева и Московская Хельсинкская группа «Наверное, это опять же у меня от бабушки-эстонки, с ее протестантской этикой, которая мне говорила:

Алексеева и семья

Лариса Богораз

«Проснулась, и сразу начинай работать, и работай, работай, пока не упадешь и не заснешь». Мой муж Коля меня пытался останавливать: «Уймись! Уймись!» А я не могла. Я все время должна была куда-то бежать, крутиться… И вот, знаете, именно из-за этого я и сама себя ощущала и на самом деле была рабочей лошадкой правозащитного движения. И меня так и воспринимали… Вот Юра Орлов, который меня первой пригласил в Московскую Хельсинкскую группу, это тоже не из-за того, что я такой светоч разума, а именно из-за того, что я — рабочая лошадка. Первым делом научилась печатать на машинке. Я же (с гордостью!) профессиональный редактор. И вообще — трудоголик. А еще Коля Вильямс любил повторять: «Говорят, у нас дома контора Хельсинкской группы. Нельзя так говорить. Надо говорить: мы живем в конторе Хельсинкской группы». Я действительно превратила свою квартиру в контору Хельсинкской группы… Вот Юрий Федорович Орлов говорит мне, когда только-только задумывалась Хельсинкская группа: «Нам надо будет писать документы и отсылать их руководителям тридцати пяти государств, которые подписали Хельсинкское соглашение». Я тут же думаю: так! Это значит — 35 копий, значит, семь раз перепечатывать каждый текст… И я говорю: «Юра! Все правильно, но документ должен быть не больше двух страниц». Я сразу поняла: семь раз перепечатать, по две страницы, это четырнадцать страниц, причем не просто сидеть и печатать, а каждый раз вынимать страницы, перекладывать, там перекладываешь примерно столько, сколько печатаешь…Ну и,

«Мой старший сын рано женился, жил отдельно, а младший со мной. Это был период, когда правозащитная деятельность вытеснила все остальные стороны моей жизни. Мой муж Николай — математик, стихи пишет, очень любит с друзьями общаться. Сын с 13 лет мечтал стать экономистом. В их интересы правозащита не входила. Но! Конечно, раз мы жили в конторе Хельсинкской группы, как они могли не участвовать?! Участвовали. Причем часто с риском для собственной свободы. Как-то я получила сто экземпляров первого тома «Архипелага ГУЛАГа», и надо было срочно перетащить эти сто экземпляров из одного дома в другой. И кому я позвонила? Мужу и сыну. Я сказала: возьмите все сумки, которые есть, приезжайте по такому-то адресу. Ну, они и приехали, я ж не могла сто экземпляров сама перенести, мы взяли эти сумки и понесли… Но если бы попались, посадили бы не только меня. Они могли сесть оба. Но им в голову не пришло отказать мне. Что они сказали бы: неси сама? Это ж тяжело… Кстати, семья — это было то главное, из-за чего я согласилась, в конце концов, эмигрировать. Они хотят уехать, я не хочу. Ну если я сяду — это мое дело, но если они сядут — это тоже мое дело. Потому что ни муж, ни сын этим не занимались бы, если бы я этим не занималась. Значит, я буду повинна в том, что они сядут. И поэтому, если они хотят уехать, то я буду эгоисткой, если из-за того, что я не хочу уезжать, они сядут. Ну а как смогла вернуться в Россию — вернулась. Мужа перетащила, а сыновья там остались».

Алексеева и легкость, которая имеет удельный вес Как-то летом Людмила Михайловна пригласила меня к себе в гости, это было еще до интервью, я люблю у нее бывать просто так, без всякой служебной надобности. Договорились где-то на час дня, ну

«Новая газета» пятница. №15 13. 02. 2015

И он же, когда меня стали тащить в автозак, шел рядом и все время говорил полицейским: она идет сама, вы ее не трогайте… И потом сказал своей маме: а Людмила Михайловна такая легонькая… Он сзади стоял, я ему прямо в руки упала. Ну, посидела в автозаке, потом в отделении, а потом меня на полицейской машине, круто, с мигалкой, быстро доставили домой. К бою курантов успела. Так, небольшое приключение».

Алексеева и «болотники»

Людмила Алексеева (слева) с Адой Никольской

и я как проснулась, сразу поехала к ней на Старый Арбат, а она уже ждала меня за накрытым столом (завидуйте: ем запредельно вкусный торт «Наполеон», приготовленный по рецепту ее бабушки, АнеттыМариэтты-Розалии Яновны Синберг, по три куска подряд и не поправляюсь ни на один грамм!), окна открыты настежь, хозяйка в легком сарафанчике, болтаем, смеемся, и вдруг выясняется, что с раннего утра она успела побывать с инспекцией в тюрьме, поговорила с заключенными, с директором тюрьмы, написала отчет, поместила на сайт.

Алексеева и народ, где он, к несчастью, есть Причем абсолютно весь народ. Не обязательно тот, кто ей очень люб. Я бы на месте самых омерзительных нынче типов (в нашем заасфальтированном телевизоре их лица, с которыми в гости не ходят, как ночной кошмар, ни вспомнить, ни забыть) заранее подластилась бы к Людмиле Михайловне. Ведь если власть сменится, кроме Алексеевой, за их спасение никто не возьмется. Впрочем, боюсь, она станет им помогать в любом случае. И я гадаю: что это — такая сложно устроенная ее доброта или дивная простота? …Когда Советский Союз рухнул, все получили гражданские права — не такие уж большие, но каких никогда не было, и тут же появились новые несчастья у людей. Зарплаты задерживают, незаконно уволили, детские пособия не выплачивают, пенсию начислили меньше, чем полагается… «Мы открыли тогда в Москве бесплатную юридическую приемную. И занимаемся с тех пор и всеми заключенными, абсолютно всеми, а не только политическими, как прежде, и экологическими проблемами, потому что если завод делает вредные выбросы — это нарушается право человека на здоровую среду, и солдатами… И не поверите, но сейчас ходят к нам, в Московскую Хельсинкскую группу, те, кого Америка и Канада к себе не пускают. И я пишу американским и канадским чиновникам: «Господа! Соблюдайте Хельсинкские соглашения!» И многим «отказникам» уже пробила визы. Не всегда мы только с нашими властями боремся. С теми, западными, тоже приходится, если они нарушают». (Смеется.)

Однажды ее задержали. Это случилось 31 декабря 2010 года. Людмиле Михайловне было 83 года. «…И вот сижу я в переполненном автозаке, там почти сплошной молодняк, и все беспрерывно кричат: «Россия без Путина!» А я не кричу. Я объясняю: митинг был неразрешенный, поэтому не надо лозунгов, не надо выкриков. Надо просто прийти на площадь и стоять. Я имею право стоять на любой площади любого числа любого месяца. Вот я и приходила и молча стояла. Никогда не кричала. Как меня арестовали? Да очень просто. 31 декабря, значит, я ради смеха надела костюм Снегурочки и стою себе спокойно на Триумфальной площади. …Они подошли сзади, а у них такой прием есть: тихо и незаметно подходят сзади — и неожиданно и резко ударяют по пяткам. И вот они ударили, и я стала назад падать. Нет-нет, никакой случайности — они знали, что это я. Уже потом, когда я подала в суд, а перед этим описала все это подробно в своем ЖЖ и обратилась ко всем: кто видел момент моего задержания и готов дать показания, пускай придет на суд — и пришел молодой человек, и сказал, что он слышал, как один полицейский сказал в рацию: «Алексеева пришла», — и прямо сразу от толпы полицейских отделились четыре человека в форме, подбежали ко мне и… применили тот прием. Молодой человек все это видел и на суде рассказал. Значит, было указание: меня взять. Ну так вот: ударили сзади по пяткам, и я полетела… Но ничего страшного не произошло. Во-первых, меня в ту же секунду подхватил муж моей племянницы, с которым я пришла. И знаете, кто еще меня удержал? Сын Лидии Ивановны Графовой.

Алексеева и наше агрессивнопослушное большинство

Алексеева и 31 декабря Несколько лет подряд 31 декабря Алексеева выходила на Триумфальную площадь.

«Вот знаете, чем меня, кроме всего прочего, поразило «болотное дело»? Большинство полицейских, которых, представляете, после какого тщательного отбора и какой мощной обработки вызывали на суды по «болотникам», вместо того чтобы свидетельствовать против этих молодых ребят, говорили: «Я не видел… нет, это не он… не знаю… не помню… нет, было не так…» То есть отобранные и обработанные полицейские оказались нормальными ребятами, их было несколько десятков, и всего три-четыре исключения». Я говорю ей: «Вы ходили на все судебные заседания по «болотному делу»… «Нет, не на все, — тут же поправляет меня, — старалась ходить на все, но иногда случалось, что не могу… Такое вдруг подскакивало давление… Вот приду в суд, сижу в коридоре, а к тому времени, когда в зал входить, у меня давление поднимается, чувствую, что могу в обморок упасть, а зачем это надо, чтоб потом со мной тут еще возились, представление устраивать, и я отсижусь в коридоре и ухожу, но вообще-то просто так, без уважительной причины, не пропускала судебные заседания…» На приговоре «болотнику» Мише Косенко, которого перед этим судья не отпустила на похороны мамы, а потом направила на принудительное психиатрическое лечение, Людмила Михайловна Алексеева расплакалась. Прямо в зале суда. На глазах у всех. Объясняет мне: «Я особенно чувствительна по отношению к тем, к кому применяют психотерапию. Потому что это как звонок из прошлого, когда так обращались с моими друзьями-диссидентами». Два раза был у Алексеевой разговор о «болотниках» с Путиным. «Не только я, все мы, правозащитники, говорили, ну и я — тоже. Во-первых, я говорила очень твердо, что никаких нарушений на самом деле не было. И никаких массовых беспорядков не было. А Путин говорил: нельзя допустить, чтобы били полицейских. А мы объясняли, что их никто не бил, они сами били, а люди оборонялись. Или друг другу помогали. Но тут он остался глух». Алексеева считает, что в деле «болотников» ей не удалось смягчить Путина. Но от людей, близких к кремлевским кругам, я не раз слышала, что, если бы не заступничество Алексеевой, сроки «болотникам» были бы гораздо более серьезными.

Николай Вильямс

«К тому, что 85% людей в стране поддерживают власти сегодня, я отношусь еще с большей горечью, чем к позиции властей по Крыму и Украине. Честно говоря, я думала, что за те несколько десятков лет, что прошли со времени краха Советского Союза, у многих исчез «имперский синдром». А оказалось, мы остались имперской страной, имперским народом. Люди действительно как-то

очень лично переживают, что тогда нас боялись, а теперь не боятся. А мне (с вызовом) приятно, что нас не боятся. Власти потому так себя разнузданно и ведут, и развели такую пропаганду, что большинство их поддерживает. Это очень, очень, очень грустно. Что делать? Самим жить так, как считаешь нужным. Я не буду вместе с большинством вилять хвостиком. Ни за что! Захвату Украины зачем радоваться-то? Твой сосед ослабел, ну там в силу всяких обстоятельств, и вместо того, чтобы поддержать, — воспользоваться слабиной и ухватить кусок?! Непорядочно очень. Люди абстрагируются от крови…» Письмо Ларисы Богораз Людмиле Алексеевой — из СССР в Америку: «…Годы идут — у кого болезни, у кого старики старятся, у кого дети разводятся… Кто в Казахстане, кто в Магадане, кто в Охотском море, а кто и вовсе в Пермском периоде… (в пермских лагерях для политзаключенных. — З. Е.) Я не жалуюсь тебе, Людочка, а пытаюсь объяснить ситуацию. Если анализировать отстраненно: у нас не было ни организации, ни организованности, что, на мой взгляд, было и правильно, и хорошо. В этом было обаяние (или обаятельность?) нашего Сопротивления, его личностный характер. Даже анонимная «Хроника» имела отпечаток индивидуальностей… Но вот неизбежный результат — довольно внезапный конец Сопротивления как общественного явления (внутри себя-то каждый его участник остался тем же, даже те, кто формально выбросил белый флаг…) У нас не было второго эшелона, третьего и так далее. И не могло быть: суть такая, что каждый сразу оказывался в первом. Как ты, как историк, думаешь, след какой-то остался (останется) от Сопротивления – в людях? в русском обществе? Для страны? И, тебе это у вас легче понять, — для мира? Мне кажется, мог бы остаться, но, возможно, это зависит от нас самих, от какого-то нашего последнего слова». …Человека нельзя выучить и передать следующему поколению. И «списать слова» с чьей-то жизни не получается. Тут инструкции не прилагаются, и прилагались бы — воспользоваться не удастся. … И передаются ли вообще эстафеты? Отвечая на вопрос одной моей студентки, как воспитать в себе терпение, Людмила Алексеева, мне кажется, ответила и на письмо Ларисы Богораз: «Каждое достижение дается ценой очень больших усилий. И требует длительного времени. Вот если человека несправедливо осудили, ну как Михаила Ходорковского, мы все десять лет непрерывно тем и занимались, что на разных уровнях доказывали, что осудили его несправедливо. И так, конечно, не только с Ходорковским. Я поняла: какая-нибудь гадость сама собой возникает, а чего-нибудь хорошее чтоб произошло — и потрудиться надо, и время должно пройти, и подождать, увы, придется. Вот сейчас — тяжелые времена для правозащитников. Но в СССР было тяжелее. И где Советский Союз? Нету. (Смеется.) А мы — вот они. И сколько нас! Так чего унывать? Мы и это переживем. Куда они денутся, я не знаю. А мы никуда не денемся». Несколько лет назад на Селигере, где летом собиралась на свои сходки прокремлевская молодежь, политтехнологи придумали забаву: расстреливать портреты людей, которых они считали врагами. Был там и портрет Алексеевой. Ну и где те «наши», «идущие вместе»?!. Н-е-т-у! А Людмила Михайловна Алексеева — вот она! Есть! Зоя ЕРОШОК, обозреватель «Новой»

«Новая газета» пятница. №15 13. 02. 2015

портрет явления

Время фейков и слов, теряющих смысл Что говорит о нас наша сегодняшняя лексика Слова у нас сегодня, как куртки двусторонние, — легко выворачиваются наизнанку. Их «носят» — произносят, меняя смыслы, в зависимости от того, на какую сторону вывернули. Например, значение глагола «продались» в зависимости от ответа на вопрос «кому?» меняет ситуацию радикально. Вариантов ответа в последнее время слышится два — либо американцам, либо Путину.

акое же «переворачивание» происходит со значениями слов «фашисты, предатели». Сложно подобрать что-либо более оскорбительное по силе эмоционального звучания. Но этими словами сегодня так часто обмениваются по принципу «сам дурак», что они размылись, растеклись, как если бы каплю яда развели ведрами воды. Словарный запас уходит в пассив, не соответствует регистру наших психологических состояний. Началось не сегодня. Еще года два назад люди, рассказывая о чем-то, что их страшно поразило, прятались за практически единственное спасительное устойчивое выражение «я в шоке». Это выражение сегодня уже ушло из нашей лексики и слышится все реже. Можно было бы подумать, что больше ничто не шокирует, если бы не другая речевая примета времени: слово «ад» в различных вариациях звучит сегодня чаще, чем даже мат. Что все это значит, объясняет известный специалист в области лингвистической семантики и политической лингвистики, автор более 150 научных работ, заведующий отделом экспериментальной лексикографии Института русского языка РАН, доктор филологических наук, профессор Анатолий БАРАНОВ. — Действительно, семантика слов сегодня сильно размыта. В советское время слово «фашисты» звучало только конкретно — «немецкие фашисты». Даже если прилагательное не произносилось, всем было понятно, кто имеется в виду. Никогда это слово не использовалось по отношению к кому-либо еще, даже к диссидентам. Их клеймили по-всякому, но фашистами не называли никогда. Сейчас слово используется по отношению к людям, которые мыслят иначе, это, конечно, сильное семантическое расширение. Изначально это было пропагандистским ходом — называть так тех, кто пришел на Майдан. Там были люди

Профессор Анатолий Баранов

совершенно разных взглядов, может, среди них были и фашиствующие молодчики, но большая часть просто выступала против Януковича. Тогда значение слова расширилось, а сегодня уже, как следствие, сфера его использования заметно увеличилась. Когда мы всех, кого считаем недругами, врагами, называем фашистами, становится естественным относить это слово даже к тем, кто для нас просто нежелателен в общении. — Лексика меняется стремительно. Уходят в прошлое словосочетания, которые совсем недавно звучали буквально на каждом шагу: «как бы», «ты кто по жизни?». — «Как бы» — это выражение того типа, которое исследовалось в англосаксонской традиции. Там есть такое направление, называется критикой языка (точнее, critical linguistics). Представители этого направления исследуют особенности функционирования речи, которые указывают на специфические состояния общественного сознания и могут представлять опасность для нормального функционирования общества и жизни человека в нем. Одна из них получила название «слова-ограничители» (дословно «загородки» — hedges). Это словосочетания, позволяющие ослабить, снизить силу утверждения. Для русскоязычного дискурса такие формы очень характерны. Например, по корпусу текстов Достоевского можно установить, что он был склонен к использованию устойчивого словосочетания — «по крайней мере». Оно используется в его художественных текстах в семистах контекстах. Это выражение — типичный ограничитель, снижающий силу утверждения. Оно снижает ответственность говорящего за сказанное, как и бывшее у нас популярным словосочетание «как бы». Думаю, это связано с тем, что для Достоевского все было настолько сложно, что он не хотел говорить определенно. Именно поэтому его герои и рассказчик, когда он появляется, ут-

верждая что-либо, вдруг снижают силу своих слов с помощью этого выражения. Это очень хорошо видно, например, в «Бесах» — ощущение сложности эпохи, многомерности событий. Когда вы говорите определенно, вы принимаете решение, а его невозможно принять, если много полутонов. Фраза «ты кто по жизни?» из этой же серии. Ты смягчаешь вопрос, снижаешь определенность, заведомо даешь внешнее оправдание, потому что спрашиваешь не по факту, а о том, как получается. Это позволяет снять напряжение, которое может быть в коммуникации. Людям хочется уйти от сложного, тяжелого в жизни. А в политическом дискурсе уже наступила эпоха определенности. Ты не «как бы» предатель — предатель, и точка! — Либо «колорад», либо «укроп»… — Существующие практики в политическом языке стирают полутона. Когда резко меняется политическая ситуация, меняется и язык. Все тонкости, которые можно было бы обсуждать в мирное время, в полувоенном и военном дискурсе исчезают — ведь люди гибнут, тут не до полутонов. В такой ситуации всегда примитивизируется, а то и полностью исчезает сфера общественного диалога. Например, в 1914 году, когда началась Первая мировая война, вся общественная дискуссия, которая велась прежде, скукожилась до выражения патриотизма или его отрицания. Сейчас не мировая война, но военные действия происходят, общественная коммуникация становится скудной. Интеллектуальная составляющая из мышления все больше и больше выветривается, исчезает. А язык все это проявляет. Врагов надо как-то обозначить, для этого находятся практически всегда какие-то обидные, приземленные номинации. Колорад — это даже объяснять не надо: не человек, жук, его легко убить, не переживая. Укроп — мелкое растение, его легко срывать в большом количестве.

— Обратили ли вы внимание на то, что из лексики представителей власти почти ушло слово «регионы», им на смену пришли «территории»? И все чаще звучит формально доброе, а на деле — разрушительное слово «оптимизация». Например, оно, с моей точки зрения, делает легитимным медленное убийство нашего здравоохранения. — Регион — часть обжитого, одушевленного пространства, включенного в государственное устройство. А территория — это скорее нечто неизведанное, необжитое, то, что еще нужно освоить. Такая перемена риторики вполне вписывается в идеологию экспансии, которую мы наблюдаем, а также в попытки снять с себя ответственность за жизнь людей «на местах». Эта идеология реализуется на разных уровнях. В этом отношении интересно слово «Новороссия», которое было вброшено в общественное пространство совсем недавно. Когда-то давно оно в истории звучало, но использовалось в другом смысле и относилось не к тем регионам, которые сейчас имеются в виду. Это — подмена, видимо, показавшаяся удачной тем, кто сейчас формирует и направляет идеологию. Давайте вспомним, что у нас довольно долгое время слышались стенания по поводу отсутствия новой национальной идеи, которая должна была прийти на смену коммунистической в 90-х, но так и не пришла. И вот сейчас нам ее, видимо, нашли — это сильное государство, распространяющее свое влияние на весь русский мир, а Новороссия — часть русского мира. И в нашей речи сразу стали проступать, отражаться черты давно исчезнувшего двоемыслия, которое было очень характерно, типично для советской эпохи. В этом смысле термин «оптимизация», о котором вы говорите, вполне соответствует советскому положению вещей. Это — эвфемизм. Если вы перечитаете сегодня роман «Маскировка» Юза Алешковского, то обнаружите немало аналогий с сегодняшним днем. Великолепное произведение, которое гротескно представляет практику двоемыслия, обнажая ее идиотизм. Это явление у нас исчезло во время перестройки. А сейчас мы видим возвращение: двоемыслие возникает тогда, когда носитель языка перестает отслеживать события реальные. Он не обращает на них внимания, погружаясь в пропаганду. Это два параллельных мира, слабо пересекающихся между собой. В Древней Руси была ситуации диглоссии, когда разные языки использовались в разных сферах жизни человека. Например, обыденное общение шло на древнерусском языке, а для разговоров о религии и искусстве использовался старославянский. Сейчас у нас язык один, но он обслуживает разные сферы ментального бытия. Например, нам говорят, что падение рубля для обычного человека хорошо, потому что он же получает зарплату в рублях, на них и делает покупки. И средний человек довольно часто это повторяет, хотя, расплачиваясь в магазине, не может не почувствовать, что падение рубля отразилось на его кошельке. Он может связывать одно с другим, но чаще не связывает, говоря только то, что слышал по телевизору. — Время фейков*? — По сути — да. Время маскировки, замазывания реальности, искажения истины.

Галина МУРСАЛИЕВА, обозреватель «Новой» Фото Анны АРТЕМЬЕВОЙ, «Новая»

* Фейк (fake — англ.) — поддельный, фальшивый, липовый.

«Новая газета» пятница. №15 13. 02. 2015

карта памяти

Ошибись, Гоги! Письмо брату, написанное во время грузинской войны, читаем во времена войны украинской дни обострения отношений между Россией и Грузией мой друг, мой брат, выдающийся грузинский актер Георгий Харабадзе, сыгравший десятки ролей в Театре имени Руставели и кино, записавший на СDдиски Евангелие и Библию, грузинские стихи и их русские переводы Ахматовой, Пастернака, Ахмадулиной, прислал мне письмо. Он прежде никогда не писал. Мы летали и ездили друг к другу. Мы кутили, мы говорили, мы обменивались друзьями, мы спорили, мы любили… Теперь я прочел: «Неужели мы доживем до времени, когда самолет, выпущенный из твоего дома в Москве, от которого у меня есть ключи, станет бомбить мой дом в Тбилиси, ключи от которого есть у тебя. Я плачу». Ошибись, Гоги! Господа президенты, правительства, парламенты, военные, дипломаты — очнитесь. Посмотрите, что вы творите. Наши солдаты — в одних братских могилах двух Отечественных войн. Наши политзаключенные расстреляны одной автоматной очередью. А кто не убит — гнил в одних и тех же лагерях. Наши языки переплелись гениальными переводами грузинских и русских поэтов. Наши культуры, развиваясь самостоятельно, уходят корнями в одну землю, в одну веру и касаются кронами. Ужас и позор у нас тоже один — большевизм и Сталин. Мы одной крови. И нет нужды проливать ее, чтобы в этом убедиться. Не сейте ветер, верховные и главнокомандующие. Не подстрекайте друг друга. Вам — барская затея, щекочущая тщеславие и самолюбие. Нам — горе утрат. Своим умыслом не подвергайте опасности Замысел. Грядущие не простят. История, отодвинувшись, признает виновного виновным. Жертву — жертвой. С каждым годом я испытываю все больший стыд и вину за Венгрию 1956-го и Чехословакию 1968-го. Глядя на эти отдельные от нас, по своему пониманию и достатку мирно живущие страны, думаю: зачем? Зачем унижали и унижались? Что считали важным — оказалось никчемным. Пугающее — пустым. Железный занавес и Берлинская стена пали, мир не разрушился. Никто от этого не проиграл. А сами мы в голодоморах, гражданских войнах, зонах, тюрьмах и расстрельных ямах — на что потратили четверть работоспособного люда страны? Чуть не каждая семья, чуть не каждая изба заплатила свободой близкого, здоровьем, жизнью. За что? Разве за результат телевизионного опроса «Лучшие люди России», который вывел параноидальное чудовище среди ВСЕХ, кого породила наша история? Коба набрал голосов в три раза больше, чем Пушкин! Я плачу, мой любимый Гоги… «Страна, ты сдурела!» — крикнул когда-то в эфир Юрий Карякин, увидев результаты всенародного голосования. Тогда показалось, что это эмоциональная оценка момента, теперь видно — глубокий диагноз. Толпа вышла на кладбище, где похоронены их распятые сталинизмом предки, чтобы осквернить могилы своих матерей, отцов, дедов… и вообще, выпить-закусить. Если это народ — точно выражение великого русского писателя и честного солдата Виктора Петровича Астафьева: такой народ сука. Он за Сталина — пусть ему. Я не с ним. Он, как огромный, не слабый и не глупый, но лишенный памяти и душевной воспитанности взрослый дядька, сколько лет уже ходит под себя. И не желает

пробовать пожить в чистоте. Авось понравилось бы. Как другим. Пусть не вдруг. Но стараться надо. Памперсы из нефтедолларов и квасного патриотизма не помогают. И смердит пригредший хам из малогабаритных хрущевок и рублевских дворцов, из пригородных электричек и роскошных СВ-купе, со съездов, VIP-тусовок и думских заседаний, из роскошных «Бентли», вещевых рынков, с рекламных щитов и телевизионных экранов. Ему все равно, что с ним происходит, важно, чтобы его лично ничего не задевало. Он ждет обещанного безоблачного завтра. А этого завтра может не быть. Никакого. Для многих из нас, если мы под любым предлогом развяжем или спровоцируем какую ни есть войну с южным и долгие столетия любимым соседом. Позор разрушителей двухвековой истории народов единой веры будет вечно висеть над нами. И над ними. Россия и Грузия пусть идут своими путями, терпимо относясь к чужому выбору. Каждый обретает себя сам. Любое правительство временно. Сегодня я обращаюсь не к носителям амбиции, даже не к тем, кто наделен силой, но — верой, умом и любовью. Я к тебе обращаюсь, брат мой Гоги! И к тем, кто, исполняя Волю Божью, может сказать властям предержащим: «Не убий!» Нет целей, могущих оправдать разрушения, которых можно избежать. Тем более если речь идет о разрушении человеческих душ.

Нет аргумента выше Слова. Нам надо его искать. Не нам с тобой, мой Гоги. Им с нами. Ничего не мешает самим попробовать услышать слово в себе. А услышав, заявить свою волю, свое решение, свою судьбу. Мы одушевляем наши страны. Без нас их нет. И тех, кто принимает решение, тоже нет. Никого нет, кроме нас, Гоги. Юрий РОСТ, обозреватель «Новой» Фото автора P.S. Я родился в Киеве, где могилы моего отца, фронтовика, тяжело раненного под Москвой, и брата. Я люблю Одессу, где могила моего друга Бориса Литвака – великого горожанина, построившего Центр для бесплатного лечения детей-инвалидов. Я душой прикипел к селу Болотня под Чернобылем, где могилы моих родных Примаченко — гениальной наивной художницы Марии и ее удивительного сына — пахаря, кузнеца и художника Федора… Их нет, но живы мои близкие и друзья — сестра Ирина Грицюк, Эдик Черняев, Миша Рева, Леня Борисенко, Ира Городийчук, Эдик Блинштейн, Сережа Сиротин, Саша Павлов, Сережа Проскурня, Катя Примаченко… Я не хочу получать от них письма. И тем более письма о них. Я хочу, чтоб они жили.

«Новая газета» пятница. №15 13. 02. 2015

наши даты

Небо в якутских алмазах К юбилею легендарного Генриха Ш. ся моя надежда на то, что в России до сих пор имеются штучные крупные личности, знакомство с которыми сделало бы честь и придало оптимизма любому без исключения гражданину нашей, а то и любой другой цивилизованной страны. Эти редкие люди не рассусоливают о том, как они любят Россию, не бредят о «наилучшем устройстве», не «пасут народы», не печалятся с утра до ночи при виде вечных российских «свинцовых мерзостей жизни», а делают нечто конкретное для выживания — и собственного, и Родины. Узок круг этих людей, и одним из них несомненно является всемирно известный вулканолог Генрих Штейнберг, которому сегодня, в пятницу 13 (!) февраля 2015 года, исполняется восемьдесят. С ним, технарем-шестидесятником, дружили другие знатные персоны эпохи — Юз Алешковский, Василий Аксенов, Белла Ахмадулина, Андрей Битов, Иосиф Бродский, Александр Городницкий, Ярослав Голованов, Глеб Горбовский, Елена Камбурова, Михаил Козаков, Александр Кушнер, Евгений Рейн, Виктор Соснора, Петр Фоменко, Сергей Юрский. Дружили в лучшем случае на равных, в худшем — завидуя тому, что Генрих в огне не горит, в воде не тонет и ухитряется быть свободным даже при советской власти. «Генрих, конечно, великий человек. Потому что любая история об этом человеке вызывает недоверие. Правдоподобных историй с ним просто никогда не происходило. Они его, по всей видимости, никогда не привлекали. И даже та история, про которую 99 из 100 скажут, что это ложь, неоднократно на моих глазах оказывалась правдой. Так что даже если о Генрихе говорят неправду, то это нельзя назвать

СКАНДАЛ Критичный взгляд на казахстанские реалии, высказанный гражданкой РФ Татьяной Бурнакиной сайту Newslab.ru, вызвал шквал негодования в республике. Сразу после интервью Евразийский банк расторг контракт с экспатом Бурнакиной: работая в Алма-Ате, она возглавляла департамент банковских карт и платежных сервисов. ум и ярость разыгрались сколь стремительно, столь же, кажется, и беспричинно. Красноярская интернет-газета Newslab.ru ведет рубрику «Поуехавшие», публикуя интервью с земляками, расселившимися по всему земному шару, спрашивая их о самых больших отличиях России и новой страны пребывания. Никогда эти непритязательные заметки не вызывали бурной дискуссии — до тех пор, пока на вопросы не ответила бывшая жительница Красноярска Бурнакина, поработавшая в Москве в группе «Сосьете Женераль», а потом уехавшая в Казахстан банковским менеджером.

ложью — это легенда», — утверждал Андрей Битов. А строгий Иосиф Бродский написал ему на титульном листе «Новых стансов к Августе» нечто легкомысленное: Пока ты занимался лавой, я путался с одной шалавой, дарю тебе, герой Камчатки, той путаницы отпечатки… Генрих утверждает, что его биологический возраст значительно меньше того, который указан в паспорте. Генрих был трижды женат на красавицах. Его «меньшому» сыну Игнату 14 лет, старшей дочке Галине — 53. Живет он, коренной невозмутимый петербуржец, в хорошей квартире, в хорошем доме по-над Курским вокзалом, символом московской суеты и бардака. Живет один, поддерживая добрые отношения со всеми своими бывшими женами и детьми, что редко кому удается в нашей нервной стране. Пятьдесят с лишним лет назад Генрих Семенович Штейнберг, нынешний директор Института вулканологии и геодинамики РАЕН, первым из российских вулканологов спустился в кратер действующего вулкана (Авача), вместе с братом Александром создал теорию гейзерного процесса, первым доказал, что лунная поверхность — это вовсе не «пыльные тропинки», а нечто твердое, по свойствам аналогичное вулканическим шлакам. Чудом выжив после жуткой травмы в 1962 году, уже через несколько лет ухитрился пройти медицинскую комиссию и, несомненно, стал бы космонавтом-исследователем, но этот полет не состоялся ввиду памятной многим катастрофы «Союза-11». В 1992-м по приглашению ООН и правительства Никарагуа исследовал вулкан Серо-

Негро, чуть было не ставший причиной национальной катастрофы, с 1992 года регулярно и безошибочно предсказывал извержения на южнокурильских островах Итуруп и Кунашир. И вот, наконец, пожалуй, главное достижение Генриха. Уже в новые времена он открыл с сотрудниками на вулкане Кудрявый (Итуруп) первый в мире минерал рения — рениит, а потом и первое в мире месторождение рения, освоение которого стало целью его нынешней жизни. Однако, увы, цель эта все время удаляется от него, как морковка от работящего животного, и я надеюсь, что Генрих простит меня за это вульгарное, но точное сравнение, в котором вовсе не я виноват, а наши начальнички, которые вопрос, заданный Достоевским, «свету ли провалиться или мне вот чаю не пить», всегда решают в пользу чая. Годами и десятилетиями он слоняется по высшим эшелонам власти, доказывая то, что они и сами прекрасно знают, должны знать: без рения самолеты и ракеты в ХХI веке не летают, рений дороже платины, мировой рынок рения контролируют американцы, шесть поручений правительства «по рению» не выполняются, на поиски, открытие, разведку месторождения и разработку методов получения рения из вулканического газа страна не затратила ни рубля — все делается на голом энтузиазме… Из чего можно сделать крамольный вывод, что многие власть имущие явно где-то не там ищут «пятую колонну». Ибо по самым скромным подсчетам государство уже потеряло за это время неосвоения не меньше двух миллиардов долларов, не говоря уже о реальном ущербе для государственной безопасности. А теперь — да пусть простит меня юбиляр — я задам вовсе не праздничный

Сквозняк из Крыма Евразийский банк уволил россиянку и может подать в суд за ее высказывания о работе в Казахстане Рассказ Татьяны местами выполнен в жанре записок далекого от политкорректности путешественника XIX века из азиатских глубин, но все же это — досужий треп. Очевидно, неумный, но доброжелательный по тону. На что тут можно обидеться? Интервью, однако, вызвало серьезнейший резонанс у соседей, десятки публикаций, тысячи комментариев в сети, сопровождаемых проклятиями, агрессивными «опровержениями» мнений и оценок Татьяны, заявлениями о закрытии счетов в банке, где работает Татьяна, призывами судить ее, обвинениями в шовинизме и расизме. На казахстанском телевидении эксперты говорят, что за такие вещи дают теперь до 10 лет тюрьмы. Обсуждают, не стоит ли прекратить практику приглашений специалистов из-за рубежа. Татьяна извинилась, но это мало уже кого интересует.

Правление Евразийского банка от имени всех сотрудников заявило, что они не разделяют мнение Бурнакиной и считают его «неприемлемым». Грани между мнением, оценкой и фактами никто различать не хочет. Для банка, очевидно, имеет значение одно: Бурнакина нарушила корпоративную этику, выставив на всеобщее обозрение и внутреннюю кухню кредитного учреждения, заявив о внутреннем мошенничестве в нем. Банковская юрслужба изучает возможность предъявления Бурнакиной иска, а службы безопасности и внутреннего аудита начали проверки. Если беречь друг друга, то, конечно, зависимые от религии, географии, многих прочих факторов зыбкие границы дозволенного в высказываниях о бывших республиках СССР еще больше сжима-

или праздный вопрос: «А вот скажите мне, граждане, почему такие люди, как Генрих, нужны, например, Никарагуа и не нужны России?» Почему физик и гениальный изобретатель Валентин Данилов ни за хрен собачий много лет «топтал зону» вместо того, чтобы продуктивно осуществлять свои экологические разработки, согласно которым вредные выбросы алюминиевого производства можно превращать в тепло? Генрих, кстати, вполне мог бы разделить его судьбу и получить аналогичный срок, а то и «вышку» за вынужденную покупку в 1969 году «левого» бензина для выполнения государственного совсекретного задания по испытанию на Камчатке лунохода. Почему не дали золотопромышленнику Вадиму Туманову, имевшему потрясающий по своей простоте проект экономного освоения бокситовых месторождений Северного Урала, обеспечить сырьем алюминиевую промышленность России по крайней мере на сорок лет? Почему всякая сволота, от которой России один вред, разор и унижение, продолжает плавать по поверхности, а эти люди находились и находятся в нетях? Я вполне серьезно говорю, что не знаю на этот простой вопрос ответа. Но уверен — только тогда, когда начальники страны действительно поймут, что опираться нужно не на лизоблюдов, дураков, строителей шубохранилищ и других хитрожопых граждан, пристроившихся к кормушке, а на людей, подобных Генриху, Валентину, Вадиму, — только тогда у нас действительно что-то получится. Что сегодняшний юбиляр Генрих Штейнберг и есть та здоровая сила, которая не только спасет страну, но и нашим западным оппонентам даст неведомый урок. И что начальство борьбу на два фронта — и с Западом, и с собственными здравомыслящими гражданами, подобными Генриху, непременно проиграет, отвергая таких сильных союзников, как он, по непонятным или идиотским причинам. Так что — с праздником! С днем рождения, дорогой Генрих! Пусть никого не смущает, что сегодня пятница, что сегодня тринадцатое. Советским людям не страшны дурные приметы. Мы готовы ко всему. Мы еще увидим небо в якутских алмазах!

Евгений ПОПОВ — специально для «Новой»

ются после истории с Крымом. Прошлой весной международный скандал с вызовом российского посла в Астане и объяснениями перед казахстанским послом в Москве вспыхнул из-за попытки порассуждать об истории Рудного Алтая, предпринятой Владимиром Штыгашевым, спикером Верховного совета Хакасии. Потом Казахстан обеспокоили размышления вслух о его государственности, которые позволил себе Владимир Путин на форуме прокремлевской молодежи на Селигере. Крым начался под предлогом защиты интересов простых граждан. Поэтому теперь бывшие республики СССР особо внимательны не только к высказываниям российских политиков, но и этих самых простых граждан. Для них теперь язык их действительно враг их. Он в новой реальности никуда не доводит. Ни до Киева, ни до Алма-Аты. Алексей ТАРАСОВ, «Новая», Красноярск

РИА Новости

КУЛЬТУРНЫЙ СЛОЙ

«Новая газета» пятница. №15 13. 02. 2015

здесь! ет десять назад я опубликовал в «Литгазете» статью под названием «Литература... и рынок». Мой вывод сводился к тому, что векторы культуры и рынка разнонаправлены, точнее — противоположны. Прошедшие с тех пор годы укрепили меня в этом мнении. Его подтвердил и список лидеров общественных опросов, приведенный П. Басинским в статье «Чего я жду от Года литературы?» («Российская газета» 12.01.2015 г.) и выявивший читательские, слушательские и зрительские предпочтения в минувшем году. Не стану перечислять «народных избранников», они делают свое дело как умеют. Тут важнее, что делает рынок. А он целенаправленно снижает культурный уровень, огрубляет вкус, примитивизирует интеллект и весьма преуспел в своих трудах. При этом рынок не ставит такой цели — огрубить, опустить и примитивизировать, т.е. не создает спецколлегий и групп влияния, он просто так устроен. Можно ли винить жару за пересыхание водоемов, а мороз — за их замерзание? Особенно велика роль рынка в падении тиражей. Хотя многие объясняют обвал тиражей наступлением новых технологий — фактор, который нельзя отрицать. В нашей ситуации к тому же сказалось разочарование в идеологиях, идеях, в конечном счете в слове. Так или иначе в период ломки системы и радикальных реформ страна осталась без своего наиболее совершенного интеллектуального инструмента. И эту диверсию совершил рынок — стихийно, походя, почти не ставя такой цели. Рыночное ценообразование, панацея в понимании не в меру ретивых и недальновидных реформаторов, взвинтило цену на бумагу, типографию, перевозку и пересылку литпродукции; одновременно оно ввергло в нищету «человека читающего» — ученого, преподавателя, врача, инженера, студента. Двойной удар вышиб опору и вызвал обвал. Итог не просто аномален, но опасен для нравственного здоровья нации. Тесты и замеры социопсихологов с научной объективностью фиксируют диагноз: в обществе нарастает культурная и духовно-нравственная энтропия. «Самая читающая в недавнем прошлом страна опустилась на уровень развива-

Давайте скинемся! Что нужно сделать в Год литературы ющихся малограмотных стран Азии и Африки. «Точка невозврата» покамест не пройдена, но скоро деградация может стать необратимой. Однако цель моего текста не сетования, а поиск выхода, попытка спасения. Что сделать для того, чтобы наиболее совершенный интеллектуальный инструмент был извлечен из чулана и пущен в дело? Тут я возвращаюсь к своей давней статье. В ней сформулирована простая мысль и высказано предложение, способное продвинуть нас в нужном направлении. Та статья осталась втуне. Мною движет надежда, что несвоевременные мысли десятилетней давности сегодня, в Год литературы, будут востребованы. Кто соприкасался с практикой литературного дела, знает, что главная причина падения тиражей — развал книготорга. Оставим в стороне такую сложную материю, как кризис «гутенберговской цивилизации» во всех его аспектах, поговорим об утолении «духовной жажды», то бишь об удовлетворении спроса на серьезную литературу. О тиражах уже сказано: общительному автору новинки едва хватает для родни и однокашников, оставшаяся же часть расходится в магазинах Москвы и Питера. За чертой при этом остается огромная страна с еще не вымершим и не разучившимся думать народом, и нынешние тиражи следовало бы увеличить раз в десять. И все-таки положение не безвыходное. Вот к чему я хочу привлечь внимание всех, кто заинтересован в оживлении интеллек-

туального тонуса и в восстановлении перевернутой шкалы ценностей: наперекор всему в пору развала в стране сохранились очаги, культивирующие литературу, а главное — уцелела система распространения. Я говорю о «толстых» литературных журналах. На исходе минувшего века мы оказались свидетелями двух аномалий, связанных с этим видом деятельности, бума 80-х и нынешнего кризиса. Тучные годы сменились тощими. К чести журналов: они не опустились и не пошли по рукам. Многие полагают, что сегодня они даже интереснее, чем в пору журнального бума. Сегодня важно то, что, несмотря на потрясения, институт литературных журналов выжил и может послужить обществу. В провинцию не поставляют талантливые книжные новинки (нерентабельно!), но туда все еще поступают журналы. В сводках подписки отражаются Анадырь и Тында, Магадан и Улан-Удэ... Необходимо воспользоваться работающей структурой и утроить, удесятерить количество журналов, поступающих на периферию. В пореформенные годы журналы были вытеснены на обочину общественной жизни, молодое поколение мало что знает о недавних властителях дум. Но, может статься, они для того и выстояли, чтобы послужить стране в трудные годы. Их внутренняя структура, как нарочно, устроена для поддержки интеллектуально ослабленного организма: в каждом номере собраны проза и поэзия, критика и публицистика, политология и мемуары.

Положим, доводы убедительны, и я озаботил читателя. Но как сдвинуть воз, как удесятерить тиражи? Где обещанная прагматичная идея? Она родилась из прежнего опыта: в конце 80-х, когда не хватало даже миллионных тиражей, читательская среда нашла решение: на журналы стали подписываться в складчину: персонал клиники, педагогический коллектив, лаборатория НИИ... Сегодня, в условиях трудностей, переживаемых «человеком читающим», этот способ еще естественнее, а его эффективность обещает приостановить культурную энтропию, дать стимул самоорганизации и становлению гражданского общества. В Год литературы коллективную подписку на журналы надо превратить в общественную кампанию вроде тех, которые не раз помогали стране в решении больших задач. Предложенная идея проста и легко осуществима. Но только в том случае, если у русской интеллигенции не отмер инстинкт самостояния, если она испытывает потребность в осмыслении исторической коллизии, в которой оказалась страна, и ищет пути разрешения, если, в конце концов, уроки русской классики не пропали даром. Не хотелось бы прослыть прожектером — идея подписки в складчину реализуема только при условии ее настойчивой пропаганды, поэтому обращаюсь за поддержкой ко всем, кто разделяет выраженную здесь озабоченность. В завершение сошлюсь на одного из умнейших русских людей, поэта и дипломата Федора Тютчева: «Всякое ослабление умственной жизни в обществе неизбежно влечет за собой усиление материальных наклонностей и гнусно-эгоистических инстинктов». И еще: «Судьба России уподобляется кораблю, севшему на мель, который никакими усилиями экипажа не может быть сдвинут с места, и лишь только одна приливная волна народной жизни в состоянии поднять его и пустить в ход». Неужели это сказано не сегодня?!

Александр ЭБАНОИДЗЕ, писатель, главный редактор журнала «Дружба народов»

«Новая газета» пятница. №15 13. 02. 2015

перва я их даже не узнал. Оба в шортах, солнечные очки на пол-лица. — Buon giorno! — закричал отец. — Славу богу! — перевела мать. — Доехали. Для начала нас познакомили с проворным мальчишкой, сыном хозяйки римского пансиона. — На Западе, — с высоты своего заграничного опыта длиной в месяц объяснил отец, — главное — знакомства, по-вашему — блат. Когда мы выгрузили 17 чемоданов и тетю Сарру, пришлось решать, где жить в ожидании Америки. — Лучше бы с фашистами, — вздохнул отец, — а не как раньше, с коммунистами. — Ты же всегда говорил, — удивился я, — что они друг друга стоят. — Не в Италии. Помнишь Чиполлино? Левые живут в хижинах, правые — во дворцах. Однако размер выделенного нам пособия не оставлял выбора, и мы, как все, отправились к марксистам в Остию. Собственно, мне до сих пор не понятно, почему третью волну вынесло на этот морской курорт. Так или иначе, тем жарким летом любимая дача римлян впустила шумную толпу, с которой я смертельно боялся смешаться. Чем не отличался от всех остальных. — Попав за границу, — заметил много лет спустя один мой прозорливый товарищ, — только русские переходят на другую сторону улицы, заслышав родную речь. — Еще бы, — согласился я, — мы себя знаем. Тогда я еще не знал и удивлялся, как неприятны люди, отобранные по одному признаку: евреи, филателисты, болельщики. В Остии нас объединяли советский опыт и туманные американские перспективы, общие для всех, кроме летнего приятеля отца и зимнего друга нашего дома дяди Жоры. Боясь, что его не впустят в Штаты из-за серьезного партийного стажа, он стал сионистом, но начал издалека и попросился в Австралию. Другие ждали американской визы у моря, собираясь возле овальной будки пригородной почты, ставшей эпицентром молодых эмигрантских будней. Здесь снимали и сдавали квартиры, обменивались точными, но непроверенными сведениями, флиртовали с местной молодежью, торговали консервами «Завтрак туриста» и зубной пастой «Зорька», собирали экскурсии и связывались с родиной с помощью международного телефона. Чем дороже стоил звонок, тем громче кричали в трубку. Из-за наплыва иноземцев одичавшие от интервенции почтовые служащие пребывали в состоянии перманентного отчаяния. — По буквам, для идиотов, — объясняла в окошечко напористая бабка. — Ке-ше-нев. — Простейших слов не понимают, — сочувствовала другая. — О, соле мио, — пела в лицо клерку третья, надеясь растопить лед. Сам я переходил на русский, исчерпав невеликий запас университетской латыни: «Puer, pueri, puero». Но вскоре наши достаточно изучили итальянский, чтобы торговаться на базаре, и со дворов коммунальных вилл потянулся запах обожженных баклажанов, которые одесситы называли синенькими. Моя жизнь тоже налаживалась: пинии делились тенью, Тирренское море было теплее Балтийского, вино обходилось дешевле минералки, и мы не пили ее из экономии. Просыпаясь после сиесты в беседке, обвитой поспевающим виноградом, я притворялся Нероном, и, когда спадала жара, меня тоже тянуло к приключениям.

Обратный адрес

Рим, или От себя не убежишь

Александр ГЕНИС

обозреватель «Новой»

Дома мы жили, потому что родились, на Западе — потому что уехали 2. Главным из них, конечно, был Рим. Дорога в него казалась списанной из «Итальянских сказок». Как и у Горького, она требовала от пассажиров пролетарской солидарности, когда начинались забастовки. В Риме они были непредсказуемы, как в Риге — дожди, и относились к ним так же беззаботно. Внезапно электричка останавливалась на полпути, и пассажиры неторопливо пересаживались в автобусы. Все опаздывали, но никто не роптал, зная, что все дороги ведут в Рим. Пользуясь этим, я по старой памяти путешествовал автостопом. Как и дома, меня обычно подбирали грузовики. — О, russo! — радовался шофер. — Comunistа? — Где мне, — отнекивался я на пальцах, но он принимал мой жест за скромность и угощал слишком изысканным для придорожной забегаловки коктейлем — молоко с «Амаретто». За стойкой мы вели бурный спор, обходясь за неимением общего языка именами собственными. — Stalingrad, — кричал шофер. — Сталин, — возражал я. — Gagarin, — не унимался итальянец. — Брежнев, — отбивался я. — Vietnam? — спрашивал он. — Прага! — крыл я козырем. — Belle ragazze, — сдавался собеседник. — Да уж, — соглашался я на «красных девиц», и шофер заказывал по второму стакану. Так или иначе мне всегда удавалась добраться до Пирамиды Цестия. Конечная остановка пригородного сообщения, она и впрямь была пирамидой и приютом для доброй сотни ленивых кошек. Здесь стартовал заведомый маршрут, от которого у меня подгибались колени. Вооруженный мечтой и Плутархом, я бросался к прошлому, но отвлекался на настоящее. Глотая слюну, обходил прилавки с экзотическими скибками кокосов. Заглядывался на римлянок в узких юбках, вспорхнувших на мотороллеры из «Сладкой жизни» Феллини. Прямо

на тротуарах сомалийские негры продавали коврики с гуриями, медную утварь и золоченые энциклопедии. Всюду ели макароны не по-флотски. Лилось вино, били знаменитые фонтаны, ржали кони, и пухлые легионеры в крашеных латах позировали за лиры возле бесспорного, но несуразно громадного Колизея. Рим был намного больше и лучше меня. Он грозил обратить мою куцую биографию в занудный том путевых заметок. Не желая обменять свою историю на чужую географию, я соглашался на роль паломника, страшась участи туриста. Но и с ней у меня не очень получалось. Ставя галочки и отсылая хвастливые открытки, я будил в себе бледный восторг, не дождавшись настоящего вожделения. Все стояло на своих местах и казалось картонным. Хотя с занудным прилежанием отличника я осматривал город до мушек в глазах, он не складывался в Рим. Лишь однажды я почувствовал укол истины, когда в сумерках выбрался за ворота и пошел по дороге, уворачиваясь, как человек женатый и трусливый, от гетер, охотившихся на водителей рефрижераторов. В свете фар я прочел на мраморной табличке Via Appia и охмелел от названия. Никогда не менявшееся, в отличие от ветреной улицы Ленина, оно заземлило мои неопытные странствия и предлагало урок. — Чтобы означающее, — пересказывал я его сам себе на привычном языке Лотмана, — слилось с означаемым, надо забыть все, что знал, и узнать заново — на своих, а не заемных условиях. Не умея отличить собственные впечатления от вычитанных, я оставил и Рим, и мир на потом, капитулировав перед соблазном, оказавшимся просто физически непреодолимым.

3. В Гоголевской библиотеке соотечественников толпилось не меньше, чем у почты в Остии. Возможно, это были те же люди; да и книги, стоя за ними в очереди, мы брали одинаковые: Солженицына. Но за ним открывался целый город запретного, и я осваивал его по улице

— Stalingrad, — кричал шофер. — Сталин, — возражал я. — Gagarin, — не унимался итальянец. — Брежнев, — отбивался я. — Vietnam? — спрашивал он. — Прага! — крыл я козырем.

зараз: Бердяев стоил Форума, Набоков — Ватикана. Я понимал, что вновь запираюсь в книжном гетто, но не мог с собой справиться, ибо был счастлив за его бумажными стенами. — Стоило уезжать, чтобы опять уткнуться в книги, — попрекал меня внутренний голос. — Стоило, — мычал я, отрываясь от желтых страниц ветхих эмигрантских изданий, чтобы добраться до библиотеки имени Гоголя, которого с каждым визитом я понимал все лучше. Гоголь не хотел стать итальянцем, он хотел быть с ними. Предпочитая жить за границей, русские писатели не собирались приспосабливаться к ней. Полные собой и своей родиной, они любили и ненавидели ее на расстоянии еще больше. Лелея ностальгию, классики упорно подкармливали ее разлукой и смягчали русским словом. В их книгах иностранцы служили стаффажем, вроде мишек на картине Шишкина. Они оживляли окрестности, вносили меру, указывали на масштаб и, ничего ни в чем не понимая, как те же медведи, не играли никакой роли. — За рубежом, — пришел я к выводу, начитавшись эмигрантов, — русская литература вела себя, как дома, и говорила на иностранных языках реже Льва Толстого. Меня это устраивало. Более того, радовало. Восток протискивался на Запад, создавая на его территории плацдармы русских издательств, журналов и газет. Осев в гоголевской библиотеке, они слепили мир таким, каким я всегда хотел — чужим и русским. Еще не осознав фатальности выбора, я признал его своим и неосторожно поделился этим с соседом. В Черновцах он работал дантистом, причем круглые сутки: днем лечил зубы, ночью полировал их. Золотые протезы составляли основной источник доходов, пока об этом не узнали в ОБХСС. Брезгливо выслушав мой план жизни, он откликнулся, не скрывая презрения: — Гастарбайтер? Стоило уезжать. Этот рефрен, то возбуждая решительность, то гася сомнения, сопровождал все эмигрантские разговоры. Перестав принадлежать властям, судьба каждого оказалась результатом азартного решения, которое предстояло оправдывать до конца дней. Дома мы жили, потому что родились, на Западе — потому что уехали. — Зачем? — спрашивали нас друзья, враги и посторонние. — За свободой, — отвечали мы, трактуя ее как осознанную необходимость Гегеля или экзистенциальный каприз Сартра. На самом деле одни бежали из отечества от ужаса, другие надеялись ему насолить, третьи ссылались на детей, и все мечтали жить, где лучше. Одному

«Новая газета» пятница. №15 13. 02. 2015

Петр САРУХАНОВ — «Новая»

Марина Токарева обозреватель «Новой»

мне страстно хотелось делать за границей то, что я делал бы дома. В моем отдающем шизофренией случае это значило писать о русской словесности — даже не ее, а о ней. Среди эмигрантских стихов и прозы я не находил того, без чего литература не бывает полной — читателя, понимающего, что ему хотят сказать авторы — не лучше и не хуже их, а по-другому. — Каждый писатель, — нашел я у только что открывшегося мне Набокова, — создает себе своего идеального читателя. Когда я окончательно решил таким читателем стать, приехали Вайли.

4. На правах старожила я показывал им Рим. Мы выпили на каждом из семи холмов. Райка свалилась в фонтан Треви. Я поделился полным Буниным и новым Зиновьевым. Мы обнаружили такое дешевое бренди, что, купив три бутылки, получали четвертую даром. А потом, остыв от встречи, взялись за старое. Радикально сменился строй и ландшафт, но по-прежнему оставался нерешенным генеральный вопрос: что делать? Выслушав и приняв проект тотального преобразования литературного процесса по субъективному вкусу или произволу, Вайль все разложил по полочкам: — Литература, — рассуждал он, — бывает советской, антисоветской и литературной. Взявшись за последнюю, мы решили описать такую альтернативу, которая никому не служит, ничего не требует и бредет средним путем, не прекращая улыбаться и подмигивать. — Вольная словесность, — решили мы, — отличается от невольной тем, что первая не замечает второй. Оглядывая с этой точки зрения словесную ниву, мы радовались тому, что она еще не сжата. Нас ждали и Веничка Ерофеев, и Абрам Терц, и едва появившийся на журнальном горизонте Довлатов, и, конечно, персональный патрон нашего дуэта Валерий Попов. Вырвавшись на свободу, мы с энтузиазмом злоупотребляли ею, распоряжаясь книгами современников с тем легкомыслием, на которое они нас подбивали. Чтобы проверить, не опередил ли нас кто, мы изучили историю вопроса и не обнаружили ее. Единственным опытом такого рода оказалась книга автора, жившего на том же сапоге и преподававшего новую словесность в университете города Перуджи. Одного названия хватило, чтобы пуститься в путь. Собрав котомки с ту-

шенкой, сервелатом и газетной вырезкой с совместным опусом из рижской «Молодежки», мы вышли до зари на трассу с грузовиками. — Russo, — привычно радовались дальнобойщики с левыми взглядами и передавали нас с рук на руки, пока мы не оказались у цели. Профессора, однако, не оказалось на месте. Он читал одну лекцию в месяц, и мы на нее не попали. Пришлось оставить подробное письмо с вопросом о том, как лучше приступить к делу жизни. — Приступать категорически не рекомендую, — написал профессор в ответной открытке. — Что вы будете есть? Этот вопрос нам не приходил в голову, но мы быстро нашли решение. Петя хотел продолжить карьеру окномоя, я — вновь стать пожарным. (Мы, конечно, не знали, что обе профессии в Америке считались привилегированными и были доступны только членам профсоюза, где нас не ждали.) Разобравшись с будущим, мы стали прощаться с настоящим. Римские каникулы кончались, и напоследок мы отправились на экскурсию туда, где все началось. По дороге к Капитолийскому холму нам встретились измученные достопримечательностями ивановские ткачихи. Пересекшись на полпути, две группы замерли, услышав родной язык в римском сердце чужбины. Первым пришел в себя руководитель делегации с носовым платком, ловко завязанным на макушке. — Да вы ж изменники, — взвизгнул он, ошеломленный догадкой, — родину продали. — И не зря! — нашелся мой соседдантист, потрясая золоченой цепью, которую он выменял на расписные рушники в гуще римской барахолки «Американо». Две экскурсии расстались, оставшись при своих: никто не знал, ни сколько стоит родина, ни кому ее можно продать. Я сорок лет жду ответа, но теперь мне есть чем торговать. «Новая газета» одарила меня квадратным метром родной земли в географическом центре отечества, расположенном неподалеку от тунгусского метеорита, знавшего, куда падать. Купчая висит у меня над столом, но я по-прежнему не готов продать родину, так как верю, что она еще пригодится.

Нью-Йорк Продолжение следует Начало в № 25, 39, 45, 58, 66, 75, 84, 90, 99, 108, 114, 117, 123, 134, 140 за 2014 год и № 3, № 9 за 2015 год

Николай Рощин написал письмо министру правительства Москвы, руководителю департамента культуры Сергею Капкову с просьбой пересмотреть решение об объединении театров А.Р.Т.О и ЦДР

Слиться в экстазе не получится Эксперимент по насильственному слиянию театров пора прерывать ертвянов» — так называется спектакль по чеховскому «Иванову», осуществленный дебютантом Олегом Герасимовым под крышей Центра драматургии и режиссуры. Первая работа театра А.Р.Т.О. под новой крышей точно определила очередную инициативу департамента культуры столицы по реорганизации. Тяга к слиянию овладела департаментом еще по осени 2014-го, был изготовлен приказ за номером 840 и подписью Сергея Капкова: «Реорганизовать государственное бюджетное учреждение культуры города Москвы «Театр «Центр драматургии и режиссуры (далее ГБУК г. Москвы…) путем присоединения к нему Государственного бюджетного учреждения культуры города Москвы «Московский театр «А.Р.Т.О.»… в срок до 15 марта включительно. Установить, что основные цели деятельности ГБУК остаются без изменений. Считать ГБУК г. Москвы «Театр Центр драматургии и режиссуры» правопреемником по всем правам и обязанностям присоединяемого юридического лица, в том числе в отношении недвижимого имущества». А.Р.Т.О. предложили съехать из собственного помещения возле метро «Чистые пруды», под боком у Et Сetera, и «пожить в гостях» — как раз у того, с кем предлагали слияние, — в Центре драматургии и режиссуры. Особо важно: на время ремонта, не навсегда. Николай Рощин, художественный руководитель А.Р.Т.О., поначалу надеялся: наконец-то помещения будут приспособлены под театральные нужды, найдутся деньги на подведение выделенной линии с электроэнергией; до сих пор театр был «запитан» от жилого дома, четырех киловатт не хватало, пожарные замучили. — Если с театра снимут всю эту бесконечно-бессмысленную административную часть с отчетами, поручениями и прочей жизненно необходимой ерундой, может стать и легче работать. Если организацией творческого процесса и репертуара будем управлять мы. Если не начнется активный прокат ради создания иллюзии бурной деятельности, если все не заполнится «новыми формами активной самодеятельности на постоянной основе». Если единая дирекция будет помогать нам создавать НАШИ проекты, а не учить нас, как нужно жить и работать в театре. Заметим: Рощин имеет право надеяться на лучшее. Его маленький театр обладает и собственным лицом, и художественным классом, и талантливыми репертуарными экспериментами. Но ремонт так и не начался. Вместо него у А.Р.Т.О. началась маргинальная и зависимая жизнь на выселках.

«М

Театральные люди знают, сколько крови и нервов было когда-то потрачено, чтобы отвоевать здание на Беговой, пережившее множество экспериментов, событий, споров. А вот теперь (беспрецедентно) с детища Михаила Рощина и Алексея Казанцева содрали их имена. За варварский апгрейд театральная Немезида не преминула отомстить: лишившись имен, центр остался всего лишь странным местом на отшибе, в котором вместо кипевшей здесь когда-то жизни воцарился дух запустения. …«Мертвянов» — собственно, уже формулировка режиссерской концепции «Иванова». Все тут мертвы: трупный грим, судорожная пластика, основной реквизит — гробы. Персонажи в конвульсиях, корчах, агонии, своего рода бал мертвецов. Попытка открыть Чехова ключом черного абсурда, единого острого приема — сама по себе привлекательна, но слишком монотонна. Результат с самого начала теснит процесс, хотя артисты работают максимально честно. Но дело даже не в эксперименте: видно, что его осуществил одаренный человек. Дело в том, как образы спектакля поразительно ложатся на ситуацию. «Мертвянов» — прямо ключ к бюрократическому образу мыслей, множащему абсурд уже не на сцене, а в жизни. Чем мотивировать нежизнеспособность театральных идей, выходящих из департамента культуры, давний вопрос. Плохой консалтинг? В совсем недавние времена децентрализация считалась одной из главных причин расцвета искусств и ремесел: по какой причине процесс пошел вспять? Стратегию этих инициатив исчерпывающе описывает гениальная формула Ильфа: «Предложили из гравюры сделать пьесу». Ну в самом деле: за каким чертом человек, понимающий, что театр — это не просто ГБУК, а тонкое и трудное дело, сочинил это бессмысленное слияние? Пока единственный его «выигрыш» — управление директора Дмитрия Палагуты, по образованию юриста. В его кабинете два портрета — Станиславского и Путина. Опыт директорства — первый. Два месяца сосуществования убедили Рощина, что понимания нет и не будет, ни делового, ни творческого. Чего стоит один ответ Палагуты на вопрос, кому в названии центра помешали Рощин и Казанцев: «Так ведь их больше нет!» Только что Николай Рощин написал письмо министру правительства Москвы, руководителю департамента культуры Сергею Капкову с просьбой пересмотреть решение об объединении театров А.Р.Т.О и ЦДР. Если решение не отменить, убежден режиссер, А.Р.Т.О. будет загублен.

«Новая газета» пятница. №15 13. 02. 2015

АФИША Подготовил

Валерий ГОР

Современная история в одно действие Пьеса «В дороге» написана Виктором Розовым более пятидесяти лет назад. Однако режиссер Михаил Егоров, отметившийся качественными работами в Театре.doc, театре «Школа современной пьесы», на фестивалях и лабораториях «Любимовка», «Кино без пленки» и других, подошел к этому «материалу» как к абсолютно сегодняшнему, прочитав структуру пьесы как модное road-movie, а тему — как вечно актуальный конфликт поколений. В результате получился спектакль с особой розовской интонацией о юно-

Шопен для Учителя

Георгий Черкасов. «Перевозка стрихнина для умерщвления зэков на Соловках», 1989

В гостях у Кафки Ад и рай советской эпохи на выставках галереи «Ковчег» ураторы галереи «Ковчег» гордятся своей верностью традиционным пластическим ценностям, многие годы строя свой условный «музей неактуального искусства» главным образом из работ художников второго ряда, — и, без сомнения, лукавят. Выставки, персональные и групповые, все больше и больше превращаются в концептуальные проекты с интеллектуальной интригой и вполне себе актуальным подтекстом. А иногда и с неожиданными поводами. Вот и сейчас экспозиция «Кафка», развернутая в выставочных залах Государственного музея А.С. Пушкина на Арбате, не без доли черного юмора приурочена не только к началу Года литературы в России, но и к 98-й годовщине второй официальной помолвки Франца Кафки и Фелиции Бауэр. Дата на самом деле трагическая: первая помолвка закончилась ссорой, вторая — смертью жениха. Но на этом биографическая тема заканчивается, не начавшись. На выставке, конечно, есть и многочисленные пронзительные цитаты из дневников Кафки, и непосредственно иллюстрации к его произведениям — от буквальных до аллегорически-условных, даже пугающий своим реализмом «Портрет Ф. Кафки с кротом на коленях» концептуалиста Игоря Макаревича. Но проект, подготовленный при участии музея Международного историкопросветительского, благотворительного и правозащитного общества «Мемориал» и «XL Галереи», а также частных коллекционеров и самих художников, — не про Кафку, а про кафкианское измерение нашей давней и недавней реальности. В ней материализовались фантасмагорические видения автора «Процесса» и «В исправительной колонии». Достаточно беглого перечисления экспонатов. Карандашный рисунок «В камере» (1929—1930 гг.) Арсения Шульца, гуашь Георгия

Щетинина «На коленях» (1970— 1980 гг.), раскрашенный гипс-лубок «Перевозка стрихнина для умерщвления зэков на Соловках» (1989 г.) Георгия Черкасова, серия офортов «Интернат № 30» (1993 г.) Кирилла Мамонова, посвященная помещенному в психиатрическую лечебницу художнику Владимиру Яковлеву. И, наконец, совсем недавние «Рисунки по делу» (2005 г.) Павла Шевелева — зарисовки с натуры, сделанные на суде над Михаилом Ходорковским. Между прочим, художник сам оказался «жертвой репрессий» — в октябре прошлого года его с милицией вывели из Третьяковской галереи за то, что он… водил по ней своих учеников («незаконное проведение экскурсии»). Разумеется, во многих работах «кафкианство» понимается и метафорически — как растворенный в воздухе страх, как бытовой сюрреализм, как воплощение абсурдности человеческого бытия вообще. «Кафка — для всех и про всех», — уверяют кураторы. Но не случайно выставка посвящена именно России XX века. Здесь Кафка повсюду. Открывает экспозицию вполне невинная с виду литография «Букашка» (1966 г.) Александра Максимова, художника глубоко оптимистичного и позитивно настроенного. Однако на этой выставке милое насекомое кажется угрожающей иллюстрацией к «Превращению». Словно бы для того, чтобы разогнать тоску, «Ковчег» почти одновременно с «Кафкой» уже в своем собственном помещении на улице Немчинова открыл выставку «Рисование в Бескудниково» того самого Александра Максимова (1930— 1992 гг.). Художника, которого галерея практически открыла заново, получив в распоряжение его архив, и чье творчество неутомимо пропагандирует (устроила даже персоналку в Третьяковке десять лет назад). Нынешняя экспозиция имеет конкретный сюжет — показаны работы, главным образом

рисунки и автолитографии, изображающие быт семьи Максимова, его друзей и знакомых. Скромные трапезы, разговоры, поездки в автобусах и электричках — ничего особенного, энциклопедия убогой среднесоветской жизни, но исполненная в оригинальной максимовской манере, воскрешающей жанр русского народного лубка. Изображение нарочито упрощено и уплощено, а незатейливый текст («Коля смотрит телевизор», «Вера чинит лифчик») ассистирует картинке. Для Максимова «мгновение — великое событие», причем мгновение любое. Его отличало какое-то кретиническое приятие мира, превращавшее художника в своего рода Платона Каратаева из Бескудникова. И перманентный оптимизм должен быть заразительным. Однако чем дольше рассматриваешь в залах галереи под жизнеутверждающее пение Майи Кристалинской бесконечную графическую летопись максимовского бытия, тем сильнее ощущаешь абсурдность этой идиллии. С молоком за 16 копеек, книгой «Основы электробезопасности», авоськами, алюминиевыми кастрюльками и значком «Клуб любителей пива» (сам Максимов не пил и вообще был вегетарианцем, а вот поди ж ты — подсмотрел у девушки в электричке и зафиксировал!). Весь этот социалистический рай постепенно оборачивается кафкианским адом, из которого хочется немедленно выбраться, а он засасывает тебя, унося по волнам ностальгирующей памяти. Ты сопротивляешься, понимаешь провокацию «Ковчега» — и ничего не можешь поделать, испытывая отвращение к самому себе. С нами до сих пор не только Кафка, но и Бескудниково. Порой кажется, что навсегда.

Федор РОМЕР — специально для «Новой»

В январские дни не стало Веры Горностаевой. Выдающаяся пианистка, всемирно известный педагог, профессор Московской консерватории, она родилась в Международный день музыки и всю свою жизнь посвятила ей. Ученица Генриха Нейгауза, она восхищала своим исполнительским мастерством, но артистической карьере предпочла педагогическую. Среди сотни ее воспитанников — блестящих музыкантов — Лукас Генюшас занимает особое место — как талантливый ученик и как продолжатель большой музыкальной династии. Ему с его шляхетским видом, даром что коренной москвич, и именем-фамилией сам бог велел играть Шопена. Для Веры Горностаевой Шопен — знаковый композитор: в «золотой фонд» мировой исполнительской сокровищницы вошли ее интерпретации сочинений польского гения. Ее памяти — памяти выдающегося музыканта и близкого человека — в пятницу вечером на сцене Большого зала Московской консерватории Лукас Генюшас будет играть пронзительные по красоте вальсы, мазурки, ноктюрны Шопена, а также трагические «Фантазию» и Сонату № 2. Ул. Большая Никитская, 13/6. Начало в 10.00

Героиня древнейшего труда Выставка «Гертруда» в галерее pop/off/art — не самое плохое доказательство многоплановости художницы Вики Бегальской, которая в нулевые обратила на себя внимание провокативным видеоартом, отсылающим к феминистским практикам 1970—1980-х, своеобразно подсвеченным постсоветской реальностью.

Там женщина, с поправкой на местный контекст, получилась чувственной и уязвимой. В экспрессивной живописи «Гертруды», которая может быть проведена по разряду наивного искусства, женщина снова — пуп Земли. Теперь она — секс-работница во множественном числе с неотъемлемой медийной и неханжеской, а потому монетизируемой сексуальностью. Но как бы недооцененной, недолюбленной. Поэтому героини Бегальской — а для художницы «Гертруда» расшифровывается как «героиня труда» — очень напоминают бесхитростные эротические селфи, выкладываемые в соцсети волоокими провинциальными дамами. 4-й Сыромятнический пер., 1, стр. 6. До 1 марта

«Новая газета» пятница. №15 13. 02. 2015

Немые сцены

шеском максимализме и попытке отстоять собственный взгляд на мир, история движения двух людей навстречу друг другу, путешествие, в котором есть Он и Она, а все остальные люди и события — карусель жизни, «современная история в двух действиях», как и пояснял подзаголовок драмы Розова. Постановка «В дороге» в Молодежном театре (РАМТ) получилась в одно действие, рассчитанное на зрителя с воображением. В главных ролях — Алексей Бобров и Мария Турова. 18 февраля состоится второй премьерный показ. Театральная пл., 2. Начало спектаклей в 19.00

«Приехавший по именному повелению из Петербурга чиновник требует вас сей же час к себе. Он остановился в гостинице…» Немая сцена. Та самая, в которой без единой реплики Гоголь выражает нутро каждого персонажа «Ревизора» — пьесы, заявленной как «комедия», но именно в немой сцене границы комедии раздвигающей — до социальной, нравственной, философской, если хотите, притчи. Режиссер-хореограф Сергей Землянский в постановке «Ревизора» в Театре Ермоловой вольно или невольно нашел в немой сцене опору — и создал спектакль без слов. Гоголевская насмешка, знакомая со школьной скамьи почти каждому, передается через изобретательную пластику. Движущей силой истории остаются двуличие, свойственное если не всем, то многим, и страх, у которого глаза — огого. Но, лишенные привычного языка, чиновники боятся через неожиданные жесты, а Хлестаков — этакий хамелеон — выдает себя не за того, кто он есть, через пластику тела. При этом каждое движение, призванное передать узнаваемые мысли и ситуации, повадки героев, чувствуется, прошло муки скрупулезных поисков и придирчивый отбор. Что получилось, смотрите на премьере 14 и 15 февраля. Ул. Тверская 5/6. Начало спектаклей в 19.00

Адам и Ева в немецком лесу

Время цыган

В начале XVI века Альбрехт Дюрер познакомился с итальянским живописцем Якопо Барбари, жившим в Нюрнберге. «Он показал мне мужчину и женщину, сделанных им посредством измерения, — писал художник, — а я в то время более желал узнать, в чем состоит его способ, нежели приобрести королевство». Результатом стала гравюра «Адам и Ева» (1504). Религиозный сюжет явился лишь поводом для изображения фигур обнаженных мужчины и женщины. Но тем не менее гравюра вошла в книгу, посвященную Страстям Христовым. А «Адам и Ева» учителей Дюрера — Михаэля Вольгемута и Вильгельма Плейденвурффа — в книгу «Всемирная Хроника». Почему и как Дюрер и его старшие современники трактуют библейский рассказ — об этом пойдет речь на лекции искусствоведа Дильшата Хармана и библеиста Натальи Киреевой «Адам и Ева в немецком лесу. Библейский сюжет на гравюрах Дюрера» 15 февраля в Библиотеке им. Достоевского. Чистопрудный б-р, 23. Начало в 16.00

После разрыва Эмира Кустурицы с Гораном Бреговичем музыка не исчезла из фильмов «балканского Феллини», но совершенно точно перестала быть одним из главных героев. Меж тем прелюдией из «Времени цыган» открывается каждая официальная программа Каннского фестиваля, песни из «Аризонской мечты» в исполнении Игги Попа стали поп-классикой, а темы из «Андеграунда» вошли в репертуар десятков балканских брассбэндов в качестве проверенных хитов, пробивающих любую публику. После «Андеграунда» соратники рассорились вдрызг и много лет не разговаривали. Кустурица снимал новые картины и в качестве музыканта гастролировал со своим No Smoking Orchestra, соединяющим кабацко-цыганские мотивы с бескомпромиссным панк-роком.

А мы пойдем на север…

В вихре танца

Беат Швайцер — швейцарский фотограф, работавший для многих мировых изданий, от The Guardian до Die Zeit. Урс Маннхарт — швейцарский же автор нескольких романов, один из которых, «Рысь», стал бестселлером и вышел на русском языке в переводе Святослава Городецкого. В общем, эти двое собрались как-то да и поехали через Норильск в Диксон — самое северное поселение России, добраться до которого, с учетом двух главных отечественных бед, весьма непросто. В Норильске, например, Маннхарта судили как не имеющего разрешения осматривать его архитектурные красоты. Можете себе представить… Результатом поездки стал репортаж и совместная фотовыставка «Диксон. Границы льда». Отснятая в 2013 году серия, отражающая повседневную жизнь города за полярным кругом, экспонировалась в Красноярске, Владивостоке, Оренбурге в рамках программы 200-ле-

Поп со вкусом В современном поп-ландшафте доминируют певицы жанровой принадлежности sex sells, с автотюном вместо вокала и битами вместо песен. На этом унылом фоне Devotion, двухлетней давности дебютный альбом британки Джесси Уэр, выделился сразу — как честная и благородная поп-музыка со вкусом и тактом. Проникновенный и терпкий голос на переднем плане, упругий «марвингеевский» соул-грув и гуттаперчевый ретросаунд на заднем, достоверно

Беат Швайцер. Школа, Диксон, 2013

тия установления дипломатических отношений между Швейцарией и Россией, а также на швейцарском фотофоруме «ПаскАрт». И наконец добралась до Москвы: экспозиция работает в Центре фотографии имени братьев Люмьер. Болотная наб., 3, стр. 1. До 8 марта апроприировав фразировки Sade 1980-х и интонирование трип-хоп-див 1990-х, прежде всего Рут-Энн Бойл, Джесси Уэр бережно перенесла их в новый век и в новый «старый» стиль. Октябрьская пластинка Tough Love продолжила начатый два года назад разговор о неприступной и незасахаренной любви, о женственности и красоте в том же изящно-сокровенном ключе. Стало менее меланхолично — слышны даже осколки диско, но торжественность и где-то горделивость предмета разговора сохранились в полном объеме. Концерт Уэр в Главклубе, который, к слову, обрел идиотское имя Yotaspace, 16 февраля пройдет как раз в рамках тура в поддержку нового альбома. Кстати, в живых выступлениях и без того почти безупречный голос певицы получает дополнительные измерения за счет иных по сравнению со студийными инструментовок, в частности, более выпуклых партий ударных и гитар. Ул. Орджоникидзе, 11. Начало в 20.00

Брегович писал новые саундтреки, насыщенные балканской и цыганской традицией духовых инструментов, сочными басами и задорными битами, и активно концертировал со своим Wedding and Funeral Orchestra. 19 февраля два гения, никогда ранее принципиально не выходившие вместе на одну сцену, совместно зажгут в Государственном Кремлевском дворце с цыганским куражом и шиком. Пропустить это нельзя. Ул. Воздвиженка, 1. Начало в 19.00

«Общественный поворот вкуса в величайшей степени обязан был именно Баксту, тем новым откровениям, которые он дал в своих исключительных по красоте и очарованию постановках, поразивших не только Париж, но и весь культурный мир Запада», — так писал о ярчайшем из художников «Мира искусства» Леоне Баксте его современник и тоже мирискусник Мстислав Добужинский. Бакст был законодателем нового стиля, причем не только в искусстве рубежа XIX—XX веков, но и в моде и дизайне, совершив, можно сказать, революцию в понимании сценического пространства, во взгляде на театральные декорации и костюмы. Именно блистательному чувству театра посвящена открывшаяся 13 февраля в галерее MustArt выставка «В вихре танца». Представлено более 40 гелиогравюр к самым знаковым эскизам театральных костюмов, созданных и расписанных Бакстом вручную в технике «пошуар» в 1913 году по предложению Жана Кокто, включая эскизы к «Жар-птице» Стравинского, «Шахерезаде» Римского-Корсакова, «Спящей красавице» Чайковского и русским сезонам Сергея Дягилева. Вознесенский пер., 9, стр. 2. До 12 марта

Не вся королевская рать Высокий рейтинг фильма на imdb.com значит далеко не все, но на новое кино Мэттью Вона «Kingsman: секретная служба», вышедшее вчера в российский прокат, можно сходить хотя бы из-за плеяды задействованных в нем актеров: Колин Ферт, Сэмюэл Джексон, Майкл Кейн, а также Марк Хэмилл, Марк Стронг и Джек Дэвенпорт плюс разные молодые да ранние. По жанру «Kingsman…» не то ироничная молодежная комедия, не то саркастичный шпионский боевик, этакий забавный постмодернизм — что по форме, что по содержанию — о школе молодого бойца, которую многообещающему раздолбаю по имени Гэри устроил его названный дядя (Ферт), по совместительству — суперагент секретной независимой организации, стоящей на страже мира во всем мире, со всеми необходимыми причиндалами. Фильм снят по комиксам Марка Миллара и стилистически в чем-то продолжает предыдущие работы Вона — дилогию Kick-Ass, в России шедшую под тупым названием «Пипец». С 12 февраля

«Новая газета» пятница. №15 13. 02. 2015

культурный слой премьера Павел СМЕРТИН / ТАСС

12 февраля в берлинском Delphi Filmpalast состоялось чествование российского киноведа и историка кино Наума Клеймана, удостоенного почетной награды Берлинского кинофестиваля «Камера Берлинале»

Жизнь его — кинематограф, черно-белое кино ак сказано в релизе «Берлинале», награду вручат выдающемуся деятелю мирового кинематографа — «как знак признательности и уважения». Наум Клейман — член Европейской киноакадемии, крупнейший в мире специалист по творчеству Сергея Эйзенштейна, основатель и первый директор московского Музея кино. После награждения — показ документальной картины «Кино: общественное дело» — это фильм-посвящение о московском Музее кино, снятый немецкими кинематографистами. Режиссер Татьяна Брандруп реконструирует основные события многоактной драмы российского киномузея. Ее фильм пытается ответить на вопрос: почему стране Эйзенштейна, Барнета и Кулешова оказался не нужен музей, собирающий по крупицам сокровища киноискусства? По дождливому московскому асфальту движется тень под зонтом. Первая фраза Клеймана о важнейшей из нынешних задач — создании гражданского общества, которое уравновешивало бы структуру государства, многое объясняет. «У нас, — говорит Наум Ихильевич, — вся общественная жизнь — не связанные между собой островки. Кино превращает обывателя в гражданина». Ну скажите, кому сегодня нужно такое превращение? Фонарик ощупывает в темноте яуфы с пленкой, коробки. На одной из них надпись: «Архив Андрея Тарковского». Хранители перебирают эскизы «Соляриса», «Города женщин» Феллини, показывают параджановский коллаж. C 1989 года музей на Красной Пресне не только показывал ранее запретную классику мирового и советского кино, но, по сути, занимался кинообразованием. Один из «учеников» «Синематеки», Андрей Звягинцев, вспоминает, что ходил в эти кинозалы как на работу. Он называет

ПОД ТЕКСТ Благодарю режиссера Татьяну Брандруп и ее коллег за неравнодушное отношение к судьбе нашего музея и спрашиваю: почему же немецких документалистов взволновала эта тема? Татьяна БРАНДРУП: — Какие-то процессы со стороны выглядят более отчетливо. И, конечно, для нас эта ситуация с медленным удушением музея выглядела странно и необъяснимо. Мы же видели, что Клейман и его высокопро-

Клеймана своим учителем: «Он не поучал. Он учил смотреть Бергмана, Антониони, Одзу, Ромера, Трюффо, Мурнау, Херцога, Шлендорфа, Вайду, Вендерса, Тэсигахару. Не читал лекции, но втягивал в поле собственных переживаний и размышлений». Этот фильм — кинематографическое путешествие в мир Наума Клеймана, жизнь которого спаяна с музеем с того самого момента, когда вдова Эйзенштейна передала Союзу кинематографистов наследие режиссера. Исследователь рассказывает о первых киновпечатлениях: в четырехлетнем возрасте в эвакуации он был ошарашен волшебством «Багдадского вора», привезенного по ленд-лизу. О влюбленности в «Аталанту» Виго и ощущении сопричастности тайне. О понимании, что добро творится в тишине. Фильм перелистывает страницы жизни музея, рождение которого совпало со 100-летием Чаплина и леди Уна Чаплин преподнесла в дар «Великого диктатора», показом которого 31 марта 1989-го открылся Большой зал Киноцентра. В 1991-м Годар дарит музею одну из первых в СССР систем DOLBY-stereo. «Случись такое сегодня, — говорит один из участников фильма, — Годара представили бы как иностранного агента». Вехи смутного постперестроечного времени, когда в одночасье все начало покупаться и продаваться… В 2005-м музей вышвыривают на улицу из гигантского Киноцентра, когда-то строившегося специально для «Синематеки». Дальше была борьба за существование. 150 тысяч единиц хранения переехали на «Мосфильм». С 2006-го сотрудники музея продолжали работать в изгнании, показывали фильмы в разных кинотеатрах. Что помогало этим совсем не героическим, кабинетным людям отстаивать «общественное музейное дело»? Особое чувство кино как коллективной памяти? Или нравственный урок, преподанный

Эйзенштейном? Клейман рассказывает, что, снимая «Грозного», режиссер подписывал себе смертный приговор. И все же продолжал снимать: «Общество и государство для Эйзенштейна — несовпадающие понятия». И действительно: в моменты кратких оттепелей общество начинало ощущать себя живым, грезящим о будущем и помнящим о прошлом. Тогда возникало кино Хуциева, начиналось строительство российского Киномузея, страна воссоединялась с миром (ведь и Эйзенштейн мечтал о воссоединении русской и мировой культурных традиций). Мы видим не молодого уже человека в метро, на сцене «Художественного», где он представляет переполненному залу «Броненосец «Потемкин» («кино о порыве к свободе»), в мемориальном кабинете Эйзенштейна, на сцене «Фридрихштадтпаласа». Клейман перед показом «Октября» под аккомпанемент симфонического оркестра рассказывает об увлеченности этим фильмом Копполы, о том, как Годар и Александр Клюге развивали идеи интеллектуального монтажа. Друзья Клеймана с юности, основатели «Форума» Берлинского кинофестиваля Эрика и Ульрих Грегор, говорят, что их поколение разрушало возведенные идеологией стены между странами. Кино для них было Агорой — центром открытой культурной демократической жизни. Не случайно в Музее кино чуть ли не каждый год показывали фильмэмблему нового времени — «Застава Ильича» Хуциева, раскритикованный Хрущевым. Одна из последних съемок, год назад, на скромном праздновании 25-летия музея. Тогда еще казалось, что музей выстоит. «Мы в стесненном состоянии, но надеемся, — обращается к сотрудникам Клейман, — потому что в музей пришла работать молодежь. Настоящая наша цен-

фессиональная команда создали нечто особенное, «Дом кино» со своей атмосферой, притягивающий молодых зрителей. Мой прадед родом из России, и мне всегда казалось, что, какая бы власть ни была, здесь есть нерушимая ценность — воспитание, образование. Общаясь с вашими соотечественниками, мы это чувствовали. И то, что Россия разрушает собственную «Синематеку», — дико, сюрреалистично. Ведь никто не отменял роль образования. Я жила в разных странах, люблю синематеки, понимаю их значение. Мне кажется, сегодня в России, на раннем этапе капитализма, дикий вещизм въелся во все поры общества. Главной ценностью стали деньги. Политики, чиновники и даже кинематогра-

фисты — все хотят зарабатывать. Когда я приехала в 2009-м, стала интересоваться: кто-то из русских документалистов снимает эту историю с музеем? Ведь уже четыре года назад их выгнали на улицу! Но все боялись за бюджеты, испорченные отношения с начальством. Это неправильно: они сами себя ломают. К тому же история музея всегда была связана с вопросами собственности, строительства. А значит, это снова вопрос денег. Поэтому и нужен новый удобный директор. И еще в России процветает тема патриотизма, своих, не заемных ценностей. Но ведь талантливый Музей кино — лучшая из визитных карточек. Советское кино вместе с Голливудом и Германией

Наум Клейман в Музее кино

ность – сохранение нашей порядочности и отношения друг к другу…» Для Клеймана музей — не кладбище ценностей, а навигатор в сокрушительном потоке недостоверной информации, палата «мер и весов»: настоящее — подделка. Такой музей не дает подчищать историю, задраивать люки в мировую культуру. Такой музей восстанавливает родословную и связывает времена. Автор ставит неудобные вопросы. К примеру, почему общество не защитило музей? Какова роль кинематографа в сегодняшней России? Помогает ли кино, как прежде, осознавать себя общностью? Первый из уволенных новым руководством сотрудников Максим Павлов считает, что музей был местом, где можно было услышать честные ответы на честные вопросы. Кстати, в честь 25-летия музея снова показывали «Великого диктатора». «Никакого отношения к тому, что происходит в России, эта политическая сатира не имеет, — говорил, представляя фильм, Максим Павлов. — Мы отмечаем юбилей Чаплина». Музей никогда не был территорией политики. Но порой сама политика вторгалась в музейный дом, разрушала его. Вспоминаю рассказ Наума Ихильевича про одиннадцатую заповедь, которая осталась не записанной на каменных плитах. Эйнштейн говорил о ней: «Прислушайся, Бог тебе все время шепчет: «Не бойся!» Последние события — приход нового директора, отстранение Клеймана, уход в знак протеста всей его команды и возвращение части сотрудников по настоятельной просьбе самого Клеймана — поданы в виде скупых титров. …А мы вновь движемся по залитой огнями витрин шикарных бутиков Москве — под обрывки реплик из знаменитых фильмов. К примеру, про «мировой город, самый лучший на земле…» Дальше титр: «Конец?» Не могу забыть последний показ перед изгнанием музея из Киноцентра. В зале Эйзенштейна в тишине зрители зажгли свои мобильники в знак прощания. Наум Ихильевич призывал не грустить: «Если будете вы, значит, будет и музей». Так хотелось ему верить. Но вопрос, а есть ли мы, остается открытым.

Лариса МАЛЮКОВА, обозреватель «Новой»

строило мировую историю кино. И вместе со штучными сотрудниками, собранными Клейманом, можно было бы построить музей, который привлекал бы людей со всего мира, как Третьяковка или Русский музей. Это глупо даже с точки зрения здравого смысла: хотят заработать — и своими руками все разрушают. Все, чего хотел Клейман: открытых выборов нового директора. Мне очень жаль, что расстроили, разорвали уникальный коллектив профессионалов, которые, несмотря ни на что, продолжают верить в кино. Благодаря этой вере лишенная дома «Синематека» на протяжении многих лет двигалась по городу. Эти показы и были «постоянной экспозицией» все еще живого музея…

«Новая газета» пятница. №15 13. 02. 2015

Своя игра

«Друзья Путина» гуляют на хоккейных площадках

Сборная России как «детский сад» «куратора» Ротенберга

борная России по хоккею в рамках усеченного третьего этапа Евротура в Карловых Варах и Праге дважды уступила сборной Чехии. Ну уступила и уступила, ничего страшного, чехам проиграть не зазорно, на общее лидерство россиян это не повлияло, да и стоит ли обращать внимание на результаты турнира, который болельщиков интересует разве что во время проведения Кубка Первого канала? Но тут случай был особый, интересный не промежуточным итогом, а разного рода привходящими обстоятельствами, которые могут иметь далеко идущие последствия. Главный тренер Олег Знарок повез в Чехию команду, чей средний возраст не достигал и 23 лет, да еще собранную из 15 (!) клубов. Даже не экспериментальный, а экстремальный вариант состава большинство экспертов оценили как смелый прорыв, заботу не о завтрашнем, а о послезавтрашнем дне национальной сборной, а ее штаб с самого начала заявил, что так и было запланировано. Ни в коей мере не вмешиваясь в кухню, на которой командует такой харизматичный шеф-повар, как Олег Знарок, замечу, что «меню» таким уж однозначным не выглядело. Анонсировал выход «детского сада» на авансцену так называемый куратор сборной России, президент хоккейного клуба «Динамо», владелец «Стройгазмонтажа», миллиардер и «друг Путина» Аркадий Ротенберг. Предвосхищая решения тренерского штаба сборной, Аркадий Романович проявил недюжинную прозорливость и осведомленность, выступив как мудрый руководитель при должности, которая в былые времена называлась бы «государственный тренер». И никто не удивился — с чего бы разъяснения по составу сборной дает, опуская его особое положение, всего-то президент одного, пусть очень уважаемого, клуба? Хватает у нас авторитетных президентов, не таких занятых бизнесом, как Ротенберг-старший, и куда более компетентных в хоккейных вопросах. Но никто из них в «кураторы» не лезет, очевидно, полагая, что в главной команде страны и без того достаточно линейки официальных специалистов. То, что штаб в основном динамовский, тоже исчерпывающе эту странную ситуацию не объясняет, как и возможный наказ с самого верха в духе «ты там это, присмотри…». Не знаю, кто в прошлом году придумал Аркадию Ротенбергу должность «неформального куратора», но к концу января его стали называть просто куратор — скромно и со вкусом. Допускаю, что Ротенбергу опекать сборную нравится, но авторитета команде это не добавляет — скорее, наоборот, у серьезных специалистов, кроме недоумения, ничего не вызывает. Занимался бы человек на досуге любимым дзюдо или, на худой конец, мегапроектом по строительству моста через Керченский пролив, который «Стройгазмонтажу» недавно дове-

РИА Новости

На чемпионат мира в Чехию поедут совсем другие хоккеисты

рили решением правительства, но вот поди ж ты… Очевидно, у нас задач много, а надежных людей мало, вот и приходится быть мастерами на все руки представителям известного узкого круга. Другой член клана — Роман Ротенберг помимо поста вице-президента питерского ХК СКА занял еще две важные должности — вицепрезидента Континентальной хоккейной лиги и вице-президента Федерации хоккея России. Как раз в процессе подготовки к Евротуру племянник дядикуратора сделал исключительно смелое заявление о том, что будет бороться за включение молодежной сборной России в состав участников Кубка мира, который Национальная хоккейная лига, теперь уже официально, проведет в сентябре следующего года в Торонто. Канадцы свою молодую сборную подключают к второму по значимости (а сами они считают, что к первому) мировому хоккейному форуму как организаторы и хозяева, берущие на себя практически все расходы, от питания до премиальных — то есть по праву сильного. Шансы продавить в качестве полноправного участника вторую российскую команду — ровным счетом нулевые. Про приоритет олимпийского турнира, что является важнейшим вопросом для Международной федерации хоккея, будущие хозяева Кубка мира, похоже, даже разговаривать с Европой не захотели. А претензия на двойное российское представительство как свидетельство особого статуса — не более чем пиар, причем местного уровня. Но чего ради него не сделаешь… …Усеченный чешский этап, как и «Кубок Карьяла», согласно новому подходу к календарю, перерыва в чемпионате КХЛ не предполагал. В ноябре,

прямо по ходу первого этапа в пожарном порядке сборная попыталась учесть интересы наиболее пострадавших ведущих клубов, в результате чего недовольными остались все. Обжегшись на молоке, руководство КХЛ подуло на воду и заранее перенесло ряд топ-матчей чемпионата, которые накладывались на чешский вояж сборной. Но штаб главной команды страны на этот раз лидеров «обездолил» по минимуму, а вот из клубов, которые сражаются за попадание в плей-офф и которым матчи не переносили, «вынул» пусть в основном молодых, но очень значимых игроков. Воспротивился подобному странному решению только «Автомобилист» из Екатеринбурга, но тут же получил суровую отповедь от генерального менеджера Андрея Сафронова в духе «интересы сборной — превыше всего, кого надо — того и вызываем». Иные лексические эскапады Сафронова, очевидно, отсылают к его богатому жизненному опыту и требуют перевода, но веселят далеко не всегда и не всех. Состав не производил впечатления случайного, но присутствие в нем лишь трех-четырех реальных кандидатов на участие в чешском чемпионате мира вызывало вопросы. С одной стороны, можно было проверить и обкатать дальний резерв, с другой — упускалась последняя возможность посмотреть в деле и опытных, и близких к костяку, но еще не закрепившихся в команде хоккеистов. Двух молодежных пятерок хватило бы за глаза, это диктовалось и логикой, и местом проведения второго матча на главной арене Праги Q2, где и будут проходить главные матчи чемпионата мира-2015. Мало того — в поездку «пассажиром» взяли совсем зеленого голкипера со знаменитой вра-

тарской фамилией, попросту подставив ни в чем не виноватого 18-летнего Максима Третьяка под огонь беспощадной критики, рикошетом доставшейся и Владиславу Третьяку — и как знаменитому деду, и как президенту ФХР. Так совокупными усилиями штаба и главных хоккейных структур, формальных и неформальных кураторов, перед взыскательной чешской аудиторией предстала даже не третья команда великой хоккейной державы, а молодежноэкспериментальная, руководители которой преследовали цели благородные, но неоднозначные как по замыслу, так и по итоговому результату. А хозяева выставили состав, близкий к оптимальному, не забыв практически никого из играющих в КХЛ лучших чешских игроков. Разность задач определила суть зрелища. Позора избежать удалось, во второй встрече российский «детский сад» даже сумел навязать борьбу не без шансов, тренеры «получили пищу для размышлений», а болельщики должны были войти в положение и не судить строго. Однако же надо помнить, что с листа мы играть не приучены, тем, кто будет реально защищать звание чемпионов мира в Чехии, в боевом составе собраться и сыграть удастся разве что в последний момент, а синдром второго года опасен даже для самых удачливых тренеров. Но еще больше беспокоит повышенная активность сиятельных дилетантов, которых расплодилось что-то слишком много даже для нашего живучего и привыкшего ко всему хоккея.

Владимир МОЗГОВОЙ, обозреватель «Новой»

Теленеделя

Свобода лая

оссийский журналист облаял украинских. Не новость, считаете? У нас в большинстве ток-шоу такой лай стоит, что хоть святых выноси? Все так, но корреспондент «Лайфньюс» облаял журналисток украинского канала «1+1» не в переносном, а в буквальном смысле этого слова! И произошло это не на каком-нибудь междусобойчике, а в минском Дворце независимости, где в ожидании начала переговоров нормандской четверки собрались сотни журналистов со всего мира. Звонкий лай прорвался и в прямую трансляцию, вызвав немалое, полагаю, зрительское недоумение: что в такой ответственный момент, когда решается судьба мира, делает в самом центре события собака? Когда же сенсационные кадры попали в сеть, загадка разъяснилась. Оказалось, это российский журналист с цепи сорвался. Правда, говорят, украинские журналистки сами виноваты — не надо было дразнить живот… коллегу возмутительным коверканьем названия его респектабельной конторы: «Лайньюс»! Не выдержав поношения и проявив себя подлинным патриотом родного СМИ, бедняга и залаял, а они, вражины, этот уникальный случай зафиксировали на камеру и выложили в интернет. В фильме «Собачье сердце» старушка с посохом черт знает откуда добиралась, чтобы собачку говорящую посмотреть. В изменившемся мире никуда добираться не надо — и зрелищем лающего журналиста теперь может насладиться всякая любопытствующая старушка. Лай — как в прямом, так и в переносном смысле — постепенно становится главным полемическим приемом нашего ТВ. В программе «Список Норкина» на минувшей неделе облаяли Ксению Собчак. Нет, конечно, солидные взрослые дядьки в дорогих костюмах не могли себе позволить эпатажной выходки юнца с «Лайфньюс». Они просто набросились всей сворой на единственную среди них женщину, заглушили непрекращающимся «гавканьем» ее возмутительные речи и чуть не загрызли до смерти. Уж на что Ксения Собчак — тертый калач, но даже она, содрогнувшись, подала в свой твиттер сигнал «SOS»: «Я в аду. Меня просто трясет». Впрочем, канал НТВ отлично пропиарил «Список Норкина», разместив на своем сайте задолго до его выхода в эфир на Москву и европейскую часть страны фрагмент программы под завлекающим публику заголовком: «Собчак закатила

истерику на съемках программы НТВ о войне на Украине». В фейсбуке развернулась дискуссия — надо ли было Ксении Собчак ходить на федеральный канал или, зная почти наверняка, что облают и загрызут, разумнее было бы отказаться. Сама Ксения так объяснила свое решение принять участие в программе: «Считала всегда, что если есть возможность говорить с теми, кто живет в мире Кургиняна, то надо это делать. Теперь этот тезис приходится пересматривать, так как говорить не дают, хлопают по заказу и врут, врут, врут. В итоге я готовилась говорить про опасность изоляционизма (так мне обозначили тему), а получилось: «Почему Америка хочет войны». Несколькими днями раньше такая же свора набросилась на украинскую участницу программы «Специальный корреспондент» Олесю Яхно. Говорили, как водится, о войне в Донбассе, доблестных ополченцах и киевских фашистах. Но как только эта Олеся открывала рот, чтобы высказать свою — иную — точку зрения, ее мгновенно затыкали, зашикивали, захлопывали. Тетеньки же в зале в ответ на ее попытки прорваться сквозь злобный лай укоризненно качали головами: «Вот же сволочь какая». В ожидании мирного соглашения штатные пропагандисты федеральных каналов приближали этот мир как могли. Свою лепту в святое дело внесла и ведущая 5-го канала Ника Стрижак. Весело, задорно, с огоньком она ответила тем супостатам, которые додумались до идеи «перенести наш Парад Победы в Берлин или Лондон. Ведь можно и в Варшаве наши танки показать. Устроить такую большую европейскую гастроль. Вооружившись линейкой, циркулем и штабной картой 1945 года, наш корреспондент представил, как это будет». И побежали на экране стрелочки от российской столицы к европейским: Варшаве, Берлину, Праге… И пошли стройными рядами полки, полетели военные самолеты, поплыли военные корабли, загудела грозная бронетехника. А корреспондент на фоне всей этой военной мощи глаголом жег сердца людей: «Варшава — это слишком просто, от Москвы до столицы Польши всего 1300 километров, войдем в пригороды меньше чем через сутки после начала марша. Кажется, нас давно не было в Берлине? 9 Мая — отличный повод для дружеского визита. 1800 километров для современной армии — не расстояние… Прага, Хельсинки, Вильнюс, Таллин, Рига — это вообще совсем рядом. В половину этих городов русские солдаты могут

NovayaGazeta.Ru РЕДАКЦИЯ Дмитрий МУРАТОВ (главный редактор) Редакционная коллегия: Ольга БОБРОВА (обозреватель), Сергей КОЖЕУРОВ (первый зам главного редактора), Александр ЛЕБЕДЕВ (зам главного редактора), Андрей ЛИПСКИЙ (зам главного редактора, редактор отдела политики), Нугзар МИКЕЛАДЗЕ (зам главного редактора, редактор службы информации), Константин ПОЛЕСКОВ (редактор WEB-редакции), Алексей ПОЛУХИН (редактор отдела экономики), Георгий РОЗИНСКИЙ (зам главного редактора), Юрий РОСТ (обозреватель), Петр САРУХАНОВ (главный художник), Юрий САФРОНОВ, Сергей СОКОЛОВ (зам главного редактора, расследования — «отдел Юрия Щекочихина»), Ольга ТИМОФЕЕВА (редактор отдела культуры), Олег ХЛЕБНИКОВ (зам главного редактора), Виталий ЯРОШЕВСКИЙ (зам главного редактора, омбудсмен редакции)

выдвинуться и вовсе пешим порядком. Армия у нас большая — на всех хватит… Жаль только, наши западные партнеры не могут своими глазами посмотреть на «Искандеры» и «Сатану» — ведь их можно доставить только по воздуху». 5-й канал хоть и имеет статус федерального, но все-таки вещает из Петербурга, культурной столицы России, а потому, как ни старается, до масштаба главных государственников все-таки недотягивает. Ведущий программы «Вести недели» Дмитрий Киселев мыслит по-государственному глобально и в преддверии мирных переговоров выкладывает, не мелочась, главный наш козырь: «Немцы и французы засуетились, будто из них вынули позвоночник. Что могут они противопоставить Штатам? Америка готовит большую войну. К чему готовится Россия? Ко всему. Решение о применении ядерного оружия принимается президентом России единолично. Сегодня это Путин Владимир Владимирович, которому доверяет весь народ. Раньше у нас было обязательство не применять ядерное оружие первыми. Теперь его нет. Иллюзии прошли». В ночь минских переговоров, когда народы мира, замерев, ожидали их исхода, «федералы» в многочасовом прямом эфире обсуждали возможные варианты развития событий на Украине. «Может,

будет счастье Украине?» — риторически вопрошал экспертов в студии ведущий программы «Политика» Петр Толстой. «Не будет!» — радостным хором откликались эксперты. «Максимум, до чего могут договориться, — до перемирия. Перемирие, конечно же, скоро будет нарушено», — с каким-то неизъяснимым сладострастием предрекал мастер политического прогноза Виталий Третьяков в долгоиграющем «Специальном корреспонденте». «Это государство начинает репрессировать своих граждан, чтобы подавить инакомыслие, — обличал «фашистскую Украину» темпераментный деятель из Донбасса. — На украинское ТВ такие, как вы, не попадут вообще. Вы говорите все, что хотите, и можете быть уверенными, что спокойно уйдете отсюда домой». Да уж. Свобода у нас неслыханная. Можно и говорить, что в голову взбредет, и даже лаять без малейших опасений за последствия. Потому что это правильный лай. Этот лай — на кого надо лай. Выражение «цепные псы режима», как в советское время называли тружеников идеологического фронта, на наших глазах утрачивает метафоричность и обретает буквальный смысл.

www.novayagazeta.ru

Редакторы номера: О. Боброва, О. Хлебников

Наш адрес в интернете:

Петр САРУХАНОВ — «Новая»

с Ириной ПЕТРОВСКОЙ

В преддверии мирных переговоров телевизионщики «приближали этот мир как могли»

Обозреватели и специальные корреспонденты: Роман АНИН, Юрий БАТУРИН, Борис БРОНШТЕЙН, Борис ВИШНЕВСКИЙ, Ирина ГОРДИЕНКО, Эльвира ГОРЮХИНА, Елена ДЬЯКОВА, Зоя ЕРОШОК, Вячеслав ИЗМАЙЛОВ, Сергей КАНЕВ, Павел КАНЫГИН, Андрей КОЛЕСНИКОВ, Елена КОСТЮЧЕНКО, Юлия ЛАТЫНИНА, Елена МАСЮК, Владимир МОЗГОВОЙ, Ирек МУРТАЗИН, Галина МУРСАЛИЕВА, Леонид НИКИТИНСКИЙ, Ирина ПЕТРОВСКАЯ, Алексей ПОЛИКОВСКИЙ, Юлия ПОЛУХИНА, Елена РАЧЕВА, Людмила РЫБИНА, Алексей ТАРАСОВ, Слава ТАРОЩИНА, Марина ТОКАРЕВА, Павел ФЕЛЬГЕНГАУЭР, Диана ХАЧАТРЯН, Вера ЧЕЛИЩЕВА, Наталья ЧЕРНОВА Ведущие рубрик: Евгений БУНИМОВИЧ, Дмитрий БЫКОВ, Александр ГЕНИС, Павел ГУТИОНТОВ, Юрий РЕВИЧ, Кирилл РОГОВ, Дина РУБИНА, Владимир РЫЖКОВ, Ким СМИРНОВ, Артемий ТРОИЦКИЙ, Сергей ЮРСКИЙ Руководители направлений: Руслан ДУБОВ (спорт), Лариса МАЛЮКОВА (кино), Кирилл МАРТЫНОВ («Мнения и комментарии»), Елена МИЛАШИНА (спецпроекты — «отдел Игоря Домникова»), Надежда ПРУСЕНКОВА (пресс-служба) Собственные корреспонденты: Надежда АНДРЕЕВА (Саратов), Георгий БОРОДЯНСКИЙ (Омск), Иван ЖИЛИН (Киров),

Сергей ЗОЛОВКИН (Гамбург), Сергей КУРТ-АДЖИЕВ, Наталья ФОМИНА (Самара), Виктория МАКАРЕНКО (Ростов-на-Дону), Александр МИНЕЕВ (Брюссель), Ольга МУСАФИРОВА (Киев), Нина ПЕТЛЯНОВА (СанктПетербург), Евгений ТИТОВ (Краснодар), Ирина ХАЛИП (Минск) Группа выпуска: Юрий КОЗЫРЕВ (директор фотослужбы), Анна АРТЕМЬЕВА, Евгений ФЕЛЬДМАН (фотокорреспонденты), Анна ЖАВОРОНКОВА, Алексей КОМАРОВ, Татьяна ПЛОТНИКОВА (бильдредакторы), Оксана МИСИРОВА, Надежда ХРАПОВА, Вероника ЦОЦКО (технические редакторы, дизайн, макет) WEB-редакция: Зинаида БУРСКАЯ, Мария ЕПИФАНОВА, Сергей ЛИПСКИЙ, Наталья ПОЛОВИНКО, Ольга ПРОСВИРОВА, Евгений ШИРЯЕВ

дирекция Сергей КОЖЕУРОВ (генеральный директор) Светлана БОЧКАЛОВА (распространение), Владимир ВАНЯЙКИН (управление делами), Владимир ГРИБКОВ (заместитель директора), Наталья ЗЫКОВА (персонал), Анжелика ПОЛЯКОВА (реклама), Ярослав КОЖЕУРОВ (юридическая служба), Валерий ШИРЯЕВ (заместитель директора), Сталина УСПЕНСКАЯ (директор по уюту)

АДРЕС РЕДАКЦИИ: Потаповский пер., д. 3, Москва, 101000. Пресс-служба: 8 495 926-20-01 Отдел рекламы: 8 495 648-35-01, 621-57-76, 623-17-66, reklama@novayagazeta.ru Отдел распространения: 8 495 648-35-02, 623-54-75 Факс: 8 495 623-68-88. Электронная почта: 2015@novayagazeta.ru Подписка на электронную версию газеты: distrib@novayagazeta.ru Подписные индексы: 32120 (для частных лиц) 40923 (для организаций) Подписка на газеты и журналы по Москве через интернет: www.gazety.ru Газета печатается вo Владивостоке, Екатеринбурге, Краснодаре, Москве, Нижнем Новгороде, Новосибирске, Рязани, Самаре, Санкт-Петербурге. Зарубежные выпуски: Германия, Израиль, Казахстан

Общий тираж — 227 000 экз. Тираж сертифицирован Novayagazeta.Ru — 18 756 605 просмотров за январь 2015 г. Материалы, отмеченные знаком ® , печатаются на правах рекламы.

«Новая газета» зарегистрирована в Федеральной службе по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия. Свидетельство ПИ № ФС 77-24833 от 04 июля 2006 г. Учредитель и издатель: ЗАО «Издательский дом «Новая газета». Редакция: АНО «Редакционно-издательский дом «Новая газета». Адрес: Потаповский пер., д. 3, Москва, 101000.

© ЗАО «ИД «Новая газета», АНО «РИД «Новая газета», 2015 г. Любое использование материалов, в том числе путем перепечатки, допускается только по согласованию с редакцией. Ответственность за содержание рекламных материалов несет рекламодатель. Рукописи и письма, направленные в Редакцию, не рецензируются и не возвращаются. Направление письма в Редакцию является согласием на обработку (в том числе публикацию в газете) персональных данных автора письма, содержащихся в этом письме, если в письме не указано иное

Срок подписания в печать по графику: 19.30, 12.02.2015 г. Номер подписан: 19.30, 10202.2015 г. Отпечатано в ЗАО «Прайм Принт Москва». Адрес: 141700, МО, г. Долгопрудный, Лихачевский проезд, д.5В. Заказ № 543. Тираж — 47750 экз. Общий тираж — суммарный тираж московских и региональных выпусков за неделю. Цена свободная.