«Социализация воспитанников детских домов - интернатов для детейс нарушениями развития» by Daria Alekseeva

ОТЧЕТ о результатах комплексного исследования на тему «Социализация воспитанников детских домов - интернатов для детей с нарушениями развития».

Утверждаю

Директор Левада-центра Гудков Л.Д.

Москва 2010 год

1. ВСТУПЛЕНИЕ И ОБЩИЕ ЗАМЕЧАНИЯ. 1.1.СВЕДЕНИЯ ОБ ИССЛЕДОВАНИИ Исследование выполнено сотрудниками АНО Аналитический центр Юрия Левады («Левада-центр») при участии сотрудников ПРОБО «РОСТОК» по заказу ПРОБО «РОСТОК» в 2008-2009 гг. Исследование

имеет

поисково-ознакомительный

характер.

Целью исследования было выяснение состояния дел в детских домах-интернатах для умственно-отсталых детей, подведомственных Министерству здравоохранения и социального развития, с точки зрения поиска и распространения различных форм социализации детей- воспитанников, в частности – устройства их в семьи. С учетом имеющихся средств, наличных ресурсов и возможностей сбора информации было принято решение использовать несколько различных способов сбора информации. Поэтому по составу и методической природе исследование является комплексным. В данном Отчете приводятся и обобщаются результаты нескольких видов работ. 1. Были предприняты усилия с целью собрать наиболее полные сведения о всех учреждениях отрасли в масштабе РФ. Была проведена серия интервью с экспертами, в том числе – работниками управляющих звеньев отрасли. Интервью проводились работниками Левада-центра и ПРОБО «Росток». В ходе этих интервью были получены, в частности, сведения о составе учреждений и их координаты. По уточненным далее данным на 20082009г.г. в России 143 детских дома-интерната (ДДИ) для детей с нарушениями развития, относящихся к ведомству Министерства здравоохранения и социального развития РФ. Два из них предназначены для семейных детей и работают по принципу школы – пятидневки, в остальных содержатся дети-сироты. 2. Был проведен сплошной телефонный опрос указанных выше учреждений. Опрос имел форму полустандартизованного интервью с руководящими работниками учреждений. Он проводился силами ПРОБО «Росток». Результаты этого опроса использованы в данном отчете. 3. В ходе телефонного опроса к руководителям ДДИ обращались с просьбой ответить на вопросы анкеты по поводу деятельности этих учреждений.. Разработка анкеты и методических рекомендаций по проведению опроса велась при участии работников Левада-центра. Рассылка анкет проводилась силами ПРОБО «Росток». На момент составления настоящего Отчета было получено 69 анкет, которые были подвергнуты статистической обработке (допустимой для таких размерностей массива). Обработка с помощью пакета SPSS и анализ результатов проводились волонтером из Франции 4. На основании результатов экспертных интервью и телефонного опроса Заказчиком были отобраны восемь учреждений отрасли для более углубленного обследования (т.н. метод 2

case study). Работа проводилась экспедиционным методом силами сотрудников Левадацентра, при частичном участии ПРОБО «Росток». В каждом из этих учреждений проводились полуструктурированные и свободные интервью с руководством, ведущими специалистами, воспитателями и младшим персоналом (от 5 до 12 интервью в зависимости от размера учреждения), а также натурные наблюдения и беседы с воспитанниками1. В ходе интервью также выяснялась степень заинтересованности руководства и специалистов в контактах с другими подобными учреждениями, в обмене опытом в частности по вопросам устройства в семьи. Всего проведено 65 индивидуальных и 5 парных и групповых интервью. Набор учреждений для более детального социологического обследования (case study) сформирован – кроме рекомендаций Заказчика - такими факторами, как согласие их руководителей, их интерес к целям проекта, согласие вышестоящих инстанций. Это существенно на фоне таких фактов, что часть руководителей в ходе телефонных интервью не давала согласие на встречу. В части случаев было согласие руководителей, но не было согласия местных органов управления. Исследование по типу является социологическим. Оно по необходимости затрагивает вопросы, находящиеся в компетенции психологов, педагогов, врачей, управленцев, социальных работников и работников благотворительных организаций. Но оценка их работы не входила в задачи исследования. Задачей было социологическое описание форм и факторов процесса социализации. Под социализацией в широком смысле подразумеваются взаимоотношения в обществе по поводу воспитания детей с особенностями развития в специализированных учреждениях и в семьях, а в узком смысле – различные формы приспособления этих детей к общественным формам существования по мере их взросления. С этой точки зрения и делаются попытки описания и анализа опыта нескольких ДДИ по подготовке детей к жизни в ПНИ, в семьях и в других формах относительно самостоятельного существования2. 1. 2. ДИСКУССИИ ПО ПОВОДУ СОЦИАЛИЗАЦИИ. Проблема инвалидов, в частности – детей инвалидов, а также детей-сирот в последние годы привлекает большое внимание общественности в нашей стране. Это вызвано несколькими факторами. Среди них есть такие, как многочисленность этого контингента и его если не абсолютный, то относительный рост. На фоне сокращающегося и стареющего населения, на фоне обостряющихся проблем с детским здоровьем, эти явления, охватывающие сравнительно небольшое число детей, становятся формой особо-острого выражения процессов, которые распространены по всему обществу в целом 1

Выдержки из интервью приводятся в тексте курсивом. В соответствии с правилами социологических исследований (см. Устав European Society of Market and Social Researchers (ESOMAR), все высказывания экспертов и сотрудников ДДИ приводятся анонимно. Также не даются никакие координаты учреждений, давших те или иные ответы при телефонном и анкетном опросе. 2 Исполнители будут признательны за указания на все упущения, в частности, в отношении возможных баз данных и источников обобщенной информации.

и беспокоят все общество. Руководители страны включают теперь эти проблемы в состав тех, которые имеют общенациональное значение и высокий приоритет. Так, в Обращении к Федеральному собранию в 2006 г. Президент РФ говорил и о них (см.ниже). Наша страна переживает демографические и социальные проблемы, с которыми уже сталкивались другие страны. Их опыт, выработанные ими реакции и методы действия по соответствующим направлениям становятся известны в нашей стране. Как это формулируют специалисты, «фактически речь идет об изменениях в общественных настроениях. От милосердия и благотворительности надо переходить к равноправному партнерству с инвалидами, их семьями и представляющими их общественными организациями»3. Далее начинается сложный процесс освоения этого опыта. Исследование было инициировано его заказчиками потому, что в вопросе о месте в обществе детей с теми или иными особенностями развития, в странах европейской культуры и в нашей стране начались существенные изменения. Можно говорить о смене парадигмы, о смене если не всех, то многих основ подхода к людям, в частности, детям, которые именовались умственно-отсталыми, умственнонеполноценными и т.п. Смена , коль скоро это касается нашей страны, нашего общества и профессионального сообщества педагогов, медиков, управленцев как его части, только начинается. Практика затронута ею существенно меньше, чем дискурсы – доктрины, мнения, взгляды, позиции, подходы, а также заявления, инструкции, законы. Но и эта сфера (а наше исследование в значительной мере связано именно с ней) предстает в ситуации перехода, борьбы сторон. Российское законодательство отразило эти перемены, как принятием соответствующих законов, так и их внезапной ревизией. Как и во многих других случаях, принятие соответствующих законов стало результатом комбинации весьма разнородных стремлений. Часть из них связана с заботой о судьбах детей, часть связана с заботой об имидже России в глазах ее европейских партнеров как стране, встающей на современную позицию в гуманитарных вопросах. Отметим, что проблематика, которая в прежние времена была относительно периферийной, узко-профессиональной и узко-ведомственной, (а по сути была табуированной) и не касалась «нормального» общества, теперь приобрела иной статус. Практика усыновления иностранцами детей из российских детских домов поставила перед российским общественным сознанием сложную проблему. Обществу был брошен вызов: такой неисчерпаемый, казалось бы ресурс, как материнская любовь (а с ней и любовь матери-родины к своим детям, ответом на которую должна быть их любовь к ней), у нас в дефиците, и его возмещают приемные родители из заграницы. Ближайшим ответом на этот вызов стали, во-первых, множественные публикации в СМИ о случаях преступно-жестокого обращения иностранных приемных родителей с детьми из России, а во-вторых, оправдываемые этими публикациями и сформированными под их влиянием настроениями ужесточения и ограничения соответствующих практик.

Доклад «Россия: на пути к равным возможностям», подготовлен коллективом российских экспертов по инициативе Представительства Организации Объединенных Наций в Российской Федерации. Рук . Е.Гонтмахер. М. 2009 г. стр. 49.

Но, так или иначе, сам вопрос о наличии таких детей и об их судьбах получил возможность публичного обсуждения. В обществе возможно существование мнений на этот счет. Беседы с персоналом интернатов показали, как глубоко задели устои системы эти иностранные усыновления. Вот одна точка зрения: Вот раньше было иностранное усыновление. Брали и наших детей. Там с ними и занимались, и уход должный…И это уж насовсем брали, не на время. Это – лучший выход! Вот девочка была – ее американцы взяли. Тяжелая. У меня с ними связь, общение продолжается. Они приезжали в прошлом году, всем девочкам из группы ее – подарки. Не говорила раньше, а теперь по-английски лопочет - шустренько так! Другие не приезжали, но знаю, что там все хорошо. Но вы же знаете, как наше правительство относится к тому, чтобы детей из России иностранцы усыновляли. Так вот в последние годы это прекратилось. К огромному нашему сожалению. Вот другая: По словам некоторых руководителей, смысла в реализации семейного устройства таких детей нет, так как в связи с их тяжелыми заболеваниями не только они никому не нужны, но и им не нужна семья. Также, во многих учреждениях уверены, что таким детям лучше находиться именно в специальных заведениях, где они получают необходимый уход, находятся под присмотром врачей и где у них больше возможностей участвовать в образовательных и реабилитационных программах. Отмечается также, что проживание детей в интернатах дает их родителям возможность работать. Интернат с уходом и заботой, которую там давали детям, всегда считался и единственной, и лучшей участью для них. И вдруг оказалось, что есть альтернатива судьбе таких детей, и она лучше интерната, системы, с которой эти работники себя отождествляют. Более того, государство, которое они привыкли считать не только своим сверх-руководителем, но и своего рода сверх-родителем этих детей, и авторитет которого должны были поддерживать учреждения, где они работали, вопреки всей привычной его логике и политике, разрешило было эти усыновления. А в своем Послании Федеральному Собранию Российской Федерации 2006 года президент РФ В.Путин заявил, что «надо совместно с субъектами Федерации разработать программу по материальному стимулированию устройства на воспитание в семьях сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Таких детей, находящихся сегодня в детдомах у нас – около 200 тысяч. На самом деле – сирот гораздо больше, но в детдомах находится около 200 тысяч. И иностранцы у нас, по-моему, уже больше усыновляют наших детей, чем у нас в собственной стране. …Поручаю Правительству совместно с регионами создать такой механизм, который позволит сократить число детей, находящихся в интернатных учреждениях»4. Лед тронулся. Судя по косвенным свидетельствам, именно после этого многие руководители стали и «официально» переходить к точке зрения, которая раньше могла существовать только как приватная, как мнение «для себя», «для своих»: конечно, семья лучше интерната. Но старая точка зрения не так легко сдает свои позиции. Вот пример реакции другой части профессионального сообщества на эти предложения президента. Ниже приводится фрагмент из обращения к В.Путину : «Мы, инициативная группа, состоящая из профессионалов, непосредственно, в течение длительного периода занимающихся воспитанием детей-сирот обращаемся к Вам с просьбой приостановить начавшую набирать силу волну разрушения детских домов, приютов и школ-интернатов РФ. 4

http://www.rg.ru/2006/05/11/poslanie-dok.html 5

Под прикрытием очевидной мысли, что ребенку лучше воспитываться в семье, идет разрушение социальных структур России, спасительных для детей, оставшихся без родительского попечения. Вместо отработанной в течение 10 столетий российской системы призрения сирот нам предлагают западный вариант приемной семьи, который существует всего 20-30 лет, и полученные результаты не очень радуют социальные службы США и европейских стран. Представитель ЮНИСЕФ в РФ Карл де Рой, а за ним и многие наши чиновники настаивают на трансформации интернатных учреждений в ресурсные центры и будущее видят только за приемными семьями, предусматривая соответственное перераспределение финансирования. Это выгодно региональным чиновникам - снять с себя ответственность за воспитание, образование и здравоохранение детей – сирот (На 01.01.2008 года содержание 1 ребенка в детском доме обходится в 16 – 18 тысяч рублей в месяц) и передать семье, желающей «подзаработать» (по региональным законам при передаче ребенка в семью платят от 3 до 10 тысяч, в отдельных регионах – 15 тысяч рублей). Это очень выгодно взрослым. А детям? Кто-нибудь ведет статистику, сколько детей за 2005 -2007 год «ушло в семью», а затем со слезами вернулось обратно? Сколько детей получило нужную им медицинскую помощь в этой семье или после пребывания в ней? Сколько детей в приемной семье прижилось, а сколько «отбывает наказание», потому что некуда идти? Кто осуществляет настоящий, а не "чиновничий" формальный контроль за тем, как живут дети в приемных семьях, особенно в тех, которые создаются в сельских регионах? Современный российский опыт создания приемных семей вообще не изучен, даже не собирается и не анализируется статистика. Точно также не внедряется в жизнь опыт и уникальные педагогические методики лучших детских домов и школ-интернатов современной России. Мы очень обеспокоены судьбой российских детей-сирот. Поэтому считаем, что: 1. Недопустимо сопрягать развитие семейных форм устройства сирот с разрушением (деинституционализацией, трансформацией и т.п.) детских домов, школ-интернатов и детских приютов. Куда будут возвращаться дети после неудачных попыток семейного проживания? Кто ими будет заниматься? Не приведет ли насильственное расформирование детских домов к тому, что сироты будут жить на свалках и в подвалах как в Мексике и Бразилии? Не дестабилизирует ли последнее обстоятельство политическую обстановку в РФ? 2. Недопустимо ставить устройство детей-сирот в приемные семьи «на поток» и превращать его в “позорный промысел”; объявлять семейные формы устройства в стране при наличии 1 млн. сирот и, где на 1000 браков приходится 800 разводов просто опасно; кроме того, в России уже были и ранее попытки отдавать сирот в семьи за деньги. Общественность 19 века назвала такой вид работы позорным промыслом (см историческую справку). 3. Недопустимо разрушать интернатную систему образования, так как это нанесет очередной удар по всему российскому образованию. Интернатная система образования существует во многих странах мира. С 11 века существует она и в России и дает возможность получить образование выходцам из разных сословий (см историческую справку). 4. Мы согласны, что с учетом современной ситуации (социальных, демографических, 6

экономических и прочих составляющих), необходима корректировка многих аспектов в жизни сиротских учреждений. Это очень кропотливая и ответственная работа, требующая привлечения лучших педагогов России. И эту работу необходимо начинать. Благодаря отлаженной, исторически сформированной в течение столетий государственной системе учреждений призрения и образования детей-сирот, были сохранены жизни миллионов наших маленьких сограждан в тяжелые для страны времена: в 20-е годы прошлого столетия, во время Великой Отечественной войны, постперестроечный период. Эти учреждения продолжают спасать жизни и души российских детей и в настоящее время, когда новая волна беспризорности, обусловленная нравственным обнищанием, захлестнула нашу страну. Поэтому очень печально и страшно слышать призывы к расформированию уже существующих сиротских учреждений» 5. Психология изоляции особых детей глубоко укоренилась. Некоторые эксперты полагают, что это – наследие советских времен. Между тем, практика изоляции от общества лиц в т.ч. детей с отклонениями существовала (в городских условиях) в гораздо более ранние времена. Известна практика древних по уничтожению младенцев с явными отклонениями от того, что считалось нормой здоровья. Стечением времени в городах эта практика была постепенно заменена разными формами изоляции таких детей6. Как указывают специалисты, «история призрения сирот в России как государственная проблема начинается с XVIII века. Законодательная база призрения сирот была заложена в период реформ Петра I. Именно в это время появились первые воспитательные учреждения для незаконнорожденных, «зазорных» детей, которые рассматривались Петром I как «годная для государства рабочая сила».В дальнейшем система социального призрения приобрела новое качество при Екатерине II, чему способствовала общественно-педагогическая деятельность И.И. Бецкого. Екатерина II, утвердив правила управления в губерниях, в 1775 г. в каждой из них «учредила особое ведомство для исполнения священных обязанностей благотворения несчастным всякого пола, возраста и состояния, имеющим нужду в помощи ближнего». Данные учреждения впоследствии были названы приказами общественного призрения и существовали до середины XIX века. Общественное призрение детей дошкольного возраста организовывалось как через благотворительные заведения (воспитательные и сиротские дома), подведомственные Попечительскому совету, так и вне их (через выделение определенных сумм из попечительских капиталов на воспитание детей в учреждениях другого ведомства и т.д.) В первой половине XIX века работа по оказанию помощи в воспитании детей дошкольного возраста получила большую поддержку и стала частью государственной политики. Но государство всячески пыталось регламентировать любую благотворительную деятельность. Даже Ведомство императрицы Марии, которое занималось организацией воспитательных домов, детских приютов трудолюбия и т.п., получило новый статус – IV отделение собственной его величества канцелярии. В 1802 г. было организовано Императорское человеколюбивое общество, ведающее делом призрения детей малоимущих слоев населения. В 1829 г. был принят «Проект положения о нищих» по Министерству внутренних дел, согласно которому учреждались губернские попечительские комитеты, обязанностью которых было размещение сирот мужского пола до 8 лет и женского до 14 лет в семьях и воспитательных домах. Это положило начало распространению воспитательных домов и 5

http://www.cirota.ru/news/?id=242 Следует отметить, что в сельских обществах в условиях высокой рождаемости многодетности дети с особенностями развития не истреблялись и не изолировались. Им давалась возможность существовать наряду с остальными. Те, кто мог выжить испытывали тяжесть стигматизации, но не исключались из родственно-соседской общины. Представляется, что влияние этой традиции сказывается в том, что большинство случаев принятия в семью детей из ДДИ, которые нами изучались, имели место в сельской местности и семьи принадлежали людям деревенского склада. 6

детских приютов не только в столичных городах, но и в провинции.. Выявленные недостатки в работе детских приютов и воспитательных домов губернских попечительств вынудили правительство приостановить их деятельность. Поэтому воспитательные дома вновь были сконцентрированы в столичных городах. Общественные приказы принимали меры по организации призрения малолетних детей, особенно грудного возраста, через их патронаж в семьи за определенное ежемесячное материальное вознаграждение. По достижении воспитанниками восьмилетнего возраста воспитатели должны были представить их в Приказ для обучения грамоте и ремеслам».7 В отношении современности специалисты указывают: «По данным Министерства образования РФ последнее десятилетие держится довольно стойкая тенденция, в соответствии с которой из 120 тысяч ежегодно выявляемых в РФ детей, оставшихся без попечения родителей, 70% передаются на воспитание в семьи, 30 % – в детские интернатные учреждения. К 2004 г. в России статус ребенка, оставшегося без родительского попечения, имеют 700 тысяч человек (включая усыновленных), из них в различного рода учреждениях содержится более 200 тысяч детей. Ежегодно в России усыновляется около 30 тысяч детей, при этом около 18 тысяч детей усыновляется отчимами, мачехами и 12 тысяч – посторонними гражданами. Однако в последние годы рост числа усыновляемых детей замедлился: по данным МО РФ число усыновлений внутри страны в 1991 г. – 15964, в 1997 г. – 8500, в 1999 г. – 6500, последние несколько лет – около 7000. Для сравнения в результате международного усыновления в 1992 г. было усыновлено 678 детей, в 1996 г. – 3251 ребенок, в 1999 г. – 6255 детей, в 2001 г. почти 7000 детей. Принятая в России стратегия помощи детям, оставшимся без попечения родителей, на протяжении ХХ века заключалась преимущественно в помещении их в учреждения. Государственная система ориентирована на создание условий социальной защиты и развития детей. Но психическая депривация, характерная для ситуации институализации, приводит к тому, что общее физическое, психическое развитие детей замедляется и искажается, создавая эффект, получивший в американской практической психологии диагностическое название – «психосоциальная карликовость». Известно, что результатом пребывания ребенка в детском доме является низкая самооценка, ограниченность социального опыта, неразвитость эмоций, неготовность к самостоятельной жизни. Период постинтернатной адаптации для выпускников осложняется иждивенческими установками, низким уровнем социального интеллекта и компетентности. Предоставляемая государством социальная помощь оказывается малоэффективной – выпускники чувствуют себя психологически незащищенными в самостоятельной жизни. В 1996 г. Семейный кодекс РФ впервые признал право ребенка жить и воспитываться в семье как основное право каждого ребенка. Однако складывающаяся практика показывает существование значительного количества психологических проблем семейной адаптации детей, поэтому первоочередной становится задача обеспечения психологической защищенности не только ребенка, но и семьи в целом. Насущная проблема определения содержания и условий формирования психологической защищенности детей, оставшихся без попечения родителей, в разных социальных ситуациях, как условия бытия и развития личности, является остро актуальной в психологии развития. Недостаточная теоретическая разработанность и необеспеченность

Ольга Парфенова История развития социального призрения детей-сирот в России XVIII – начала XX века Развитие личности №1 / 2004 8

решения практических задач определяют актуальность научного исследования для сферы поддержки и оказания помощи детям данной категории»8.

1.3. ПЕРЕХОДНЫЙ ЭТАП Опрос руководителей ДДИ показал: Мнение, что больной ребенок должен жить в специальных учреждениях, широко распространено, и директора, находящиеся внутри этой системы искренне верят в его неоспоримость. Как показательный, хотелось бы привести ответ директора, которая считает, что интернаты для умственно отсталых детей нужны будут всегда: куда же еще таких детей девать?! Еще раз скажем, что исследование застало отрасль в состоянии перехода не только в части практик, но и в части готовности принимать эти новые позиции. Описываемая ситуация перехода хорошо иллюстрируется различиями в фактической открытости/закрытости учреждений этой сферы. В одни мы получали доступ после одного телефонного звонка, в другие – после многодневных согласований в инстанциях. В третьи не получили совсем. При этом отличаются не только одни интернаты от других, что можно было бы связать с их «местными» особенностями. Отличие имеют одни регионы от других, точнее, одни региональные руководящие работники от других. В юридическом отношении все ответственные лица, принявшие решение допустить/не допустить в подведомственные учреждения социологов из Москвы, находились в одинаковом положении, имели одинаковые полномочия и должностные инструкции 9. Разницу в их решениях мы связываем с мерой их включенности в указанный процесс перемен подхода. Интервью с руководителями также отразили эту ситуацию. В высказываниях одних можно видеть, что ссылаться на права детей как следующие из международно признанных установлений стало нормой для высказываний должностных лиц на соответствующих позициях. (Далее к таким высказываниями обычно присоединяются замечания о том, что наше общество еще во многом не готово к признанию и соблюдению этих прав). Высказывания других показывают, что в подведомственных им учреждениях они ведут или поощряют посильную работу по изменению практики в этом направлении. Наблюдаются и соответствующие реакции общества. Откликом на пришедшие с Запада новые версии гуманизма являются единичные случаи усыновления или иного взятия в семью детей с соответствующими особенностями развития. Другой вариант общественной реакции – развитие волонтерской и благотворительной деятельности в этом направлении. Заказчик данной работы – не единственный пример этого процесса. Другие примеры социализации самой этой темы будут рассмотрены в соответствующих местах Отчета.

/ Галина Семья Основы психологической защищенности детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей Развитие личности №1 / 2004 9

Единственный интернат федерального подчинения – это специализированный интернат для слепоглухих детей, все остальные детские дома-интернаты для детей с нарушениями развития – регионального подчинения.

2. СОЦИАЛИЗАЦИЯ

Как мы условились, в рамках данного отчета под социализацией будет разуметься мера и процессы, во-первых, адаптации к обществу воспитанников интернатов для умственно-отсталых детей и во-вторых, адаптации общества к ним. Наиболее очевидная часть вопроса – включение детей в семьи – будет специально рассмотрена в конце. До этого мы хотели бы хотя бы бегло осветить другие аспекты социализации. На инклюзию детей влияет прежде всего состояние общественных нравов. Далее влияет и мера включенности всего интерната в общество и мера социализированности персонала и усилия по социализации или напротив, отграничение от общества этих детей в интернатах. 2.1.ИНТЕРНАТЫ И ИЗОЛЯЦИЯ Согласно результатам проведенного представление о локализации интернатов.

опроса мы

можем составить

примерное

Расположение ДДИ

66 Д ерев ни и поселки 52

Районные центры 19 Областные и краев ые центры 6

Москв а

Как можно видеть, из той половины всех интернатов в РФ, которая охвачена опросом, основная часть размещается в малых населенных пунктах. Сказывается сопровождавшее историю этих учреждений стремление убрать их «с глаз долой», по крайней мере – с глаз «лучшей» части общества, наиболее богатой, образованной, причастной власти. То же самое стремление отражено в огораживании этих учреждений глухим высоким забором, введение строго режима доступа туда и т.п.

Вот пример. Интернат находится в 4 часах езды автобусом от областного и 40 минутах на автомобиле от районного центра, стоит посреди леса. Вокруг нет ничего, никакой транспорт до этого места не ходит. Из ближайших строений – недействующий деревоперерабатывающий завод. Даже ближайшее жилье не в пешей доступности. Директор: вы же видите, как нас отстранили от жизни. Так что же вы об отношении людей спрашиваете? Отсюда не выходит никто, а сюда мало кто добирается – кому это может быть нужно? Подобное пространственное расположение отвечает функции интернатов, как она была заложена несколько десятилетий назад. В беседе с нами один из руководителей выразился так: Понимаете, в наше учреждение попал – все. По результатам опроса руководителей можно сделать вывод, что расположение большей части детских домов-интернатов для детей с нарушениями развития в сельской местности провоцирует проблемы с привлечением квалифицированного медицинского и педагогического персонала для работы с детьми, организацией учебного процесса на базе специализированных школ, адаптацией ребят в обществе, знакомством с окружающим миром и т.д. Добавим, что такая политика в отношении интернатов отражает стремление изолировать общество от этих детей, но ведет к изоляции детей от этого общества. Обобщая мнение ряда экспертов, можно придти к выводу, что изоляция детей от общества обрекает их на то, чтобы быть изолированными от него и во взрослом состоянии. Специалисты отмечают, что даже сравнительно краткое по времени пребывание младенца в доме ребенка с высокой вероятностью предопределяет дефектность его развития и как результат обреченность на пребывание в изоляции от общества как носителя потенциальной или актуальной для него угрозы в закрытых медицинских или пенитенциарных учреждениях. Более того, если у воспитанников этой системы возникает шанс произвести потомство, их дети с очень высокой вероятностью останутся в пределах означенной системы. (Оговоримся, что в данном случае мы говорим о системе в социологическом, а не ведомственном значении слова). В итоге, если посмотреть на процесс в целом, мы можем отметить, что осуществляя своего рода искусственный отбор и принимая на свое иждивение детей с особенностями, которые трактуются в обществе как биологические изъяны, уродства, неполноценность и пр., государство создает систему их воспроизводства внутри специального анклава. Процесс оказывается направлен в сторону де-социализации. Особняком стоит вопрос о детях, попавших в систему ДДИ по ошибочному или намеренно искаженному диагнозу. Во многих интернатах приводили примеры или даже показывали детей, которые находятся в этих учреждениях без действительных медицинских показаний. С удовлетворением хочется отметить снижение проблемы попадания детей в исследуемые заведения из-за гипердиагностики (неоправданно завышенного диагноза). По мнению большинства директоров, в последнее время к ним попадают дети по объективным медицинским показаниям и правильно поставленным диагнозам. Конечно же, дети, попавшие в эти ДДИ необоснованно, есть, но поступили они ранее. Также, появилась практика по пересмотру диагнозов, поставленных психологомедико-педагогическими комиссиями (ПМПК). В настоящее время администрация некоторых интернатов сама отправляет наиболее сохранных детей, ошибочно попавших в эти учреждения, на повторную диагностику. После пересмотра диагнозов, часто, эти дети переводятся обратно в систему образовательных учреждений. О подобных случаях рассказали директора шести ДДИ

2.2 ПЕРСОНАЛ ИНТЕРНАТОВ КАК УЧАСТНИК ПРОЦЕССА СОЦИАЛИЗАЦИИ Итак, сначала рассмотрим вопрос о мере включенности самих интернатов и их сотрудников в общество, в том числе в местное сообщество. Интернаты как госучреждения нормально интегрированы в системы управления. В зависимости от не выясненных нами причин в различных субъектах федерации им уделяется большее или меньшее внимание со стороны высшего руководства. Большее внимание как правило сочетается с более либеральными воззрениями на режим и цели всей отрасли в регионе. Персонал учреждений в смысле своей социализированности отличается следующими характеристиками. Руководители учреждений с необходимостью должны иметь много компетенций: медицинская и педагогическая, юридическая и экономическая, в области строительства, теплоснабжения, транспорта и пр. Ни одно высшее образование в стране такого набора компетенций не обеспечивает. Соответственно, на этом посту оказывается человек неким базовым образованием (или двумя) к которым добавляются практически получаемые знания и навыки из других отраслей. Соответственно, приходилось встречать на этих должностях педагогов, принимающих решения в вопросах строительства, и инженеров, принимающих решения в области педагогики. Решение специальных вопросов руководители, как правило, сравнительно охотно делегируют своим заместителям по отдельным направлениям. Но определение стратегии, в частности в таких вопросах, как степень открытости/закрытости учреждения, устройство детей в семьи, и т.п. зависят от воли директора. При этом существенно, что главные фактические решения в этих вопросах осуществляются зачастую не формализованном виде письменных приказов, инструкций и т.п. или прямых устных указаний, но неформальным, обыденным порядком посредством того, что называют «стиль управления». Таким образом соответствующая проблематика оказывается в стороне от возможной рационализации и рефлексии, профессионального обсуждения и критики. В интервью многие руководители заявляли о личной поддержке идей большей включенности воспитанников в общество, идей передаче их в семьи, но тут же указывали на то, что наше общество к этому не готово. Впрочем, отношение в обществе к детям из ДДИ и к ДДИ как институту меняется. От этой перемены до полного принятия далеко, но первые шаги делаются в некоторых местах. Рассказывает директор: Я из директора дурдома превратился в директора детского дома. Раньше меня друзья встречают: «Как у тебя в дурдоме?», а теперь: «Как у тебя деточки твои?». Потихоньку начинается разговор. Понимаете отношение? Отношение нашего общества, нашего микрорайона было: постоянно «Дурдом», а теперь это детский дом Специалисты в этих учреждениях, насколько позволяет судить проведенное исследование, нормально социализированы. Это люди, получившие соответствующее специальное образование, профессиональную подготовку, работающие по полученной или смежной специальности. Проведенные на первой фазе исследования беседы с экспертами дали основания гипотезе, что персонал этих учреждений будет включать (повышенное число) людей, которые пришли в эти учреждения ввиду наличия проблем в собственной жизненной ситуации и для которых работа – средство решения этих проблем. Другая гипотеза, сформированная под влиянием первых встреч с экспертами, состоит в том, что в связи с особо сложными 12

условиями труда и недостаточной оплатой персонал этих учреждений окажется составлен из лиц наименее квалифицированных и уважаемых в своей отрасли, скопившихся там ввиду невозможности найти места получше. Обе гипотезы пришлось радикально пересмотреть. Действительно, довелось встретить нескольких работников, в жизненной ситуации которых так или иначе фигурировали психотравмирующие обстоятельства. Однако, если даже эти обстоятельства сыграли в свое время роль мотиватора или триггера при выборе профессии или места работы, не приходится говорить о том, что нынешнее исполнение этими людьми своих профессиональных обязанностей как-то связано с этими обстоятельствами. В остальных случаях, а их большинство, мотивы для работы в подобных учреждениях не получали такого простого объяснения. Вопрос о мотивах становился еще более интригующим потому, что не находила подтверждения и вторая гипотеза, согласно которой эти учреждения должны были быть прибежищем неудачников, не имеющих шанса на более выигрышную карьеру. Знакомство с персоналом обследованных интернатов оставило впечатления о специалистах как о людях вполне или в высокой степени удовлетворенных своим выбором. Исследователи не могли не оценить особую преданность своей профессии наряду с чувством собственного достоинства как у давно работающих, так и у молодых сотрудников был высоким. Особо отмечалось ощущение избранности, свойственное представителям далеко не всех профессиональных групп. Кто попало у нас работать не будет, не выдержит. Большинство имеют претензии к своей работе и к месту работы, но все эти претензии связанны внутренне не с желанием оставить эту работу и найти другую, но с принципиально иным желанием, чтобы стало лучше именно это место их труда. Работа, как показало исследование, воспринимается как, разумеется, очень тяжелая, связанная с вредностями, а порой и с риском, но «затягивающая». Мы ничего не можем сказать по поводу мотиваций начинающих специалистов. Но известно, что на самой первой фазе происходит категорический отбор. Те, кто не годится, не выдерживают, и на шестой день уходят. Приходят, пробуют, больше двух месяцев не выдерживают. Я первые две недели только плакала, потом начала работать, и вот работаю Я месяц проплакала. Теперь все могу. Люблю их всех. Ясно, что прошедшие это первоначальное испытание оказываются людьми с повышенной самооценкой. Можно предположить, что и коллективы прошедших такую социализацию работников имеют другое качество по сравнению с коллективами обычных детских учреждений. Обращает на себя внимание длительный стаж работы с умственно-отсталыми детьми у многих работников, немалое число унаследовавших родительскую профессию. Такое возможно потому, что в тех бытовых условиях, в которых реально осуществляется их жизнь и работа, работники зачастую выбирают стратегию интегрирования своей семьи в свою профессиональную ситуацию, а не изоляции от нее. Линейный персонал. Воспитатели, няньки, медсестры представляют в таких учреждениях один из главных ресурсов социализации. Они находятся при воспитанниках практически круглосуточно и состоят с ними в самом платном контакте. Отбор таких кадров происходит не менее жестко, но сказываются их иные, чем у специалистов жизненные установки. Значительная доля представителей младшего персонала – люди среднего или пожилого возраста. Их жизненный опыт и их система ценностей позволяют им в ряде случаев эффективнее 13

сокращать дистанцию с воспитанниками, устанавливать с ними эмоциональный контакт. В ряде случаев при нарушении или неполном развитии интеллектуальной сферы именно чувственная, эмоциональная компонента оказывается ведущей в коммуникациях с таким ребенком и, что еще важнее, с таким коллективом детей. М.:Человеку с улицы с ними работать нельзя? - Нет. Их надо понять. Пока ты с ними пуд соли не съешь, ведро воды не выпьешь, нет, конечно. Нельзя, ни в коем случае. Мы - это совсем другое дело. Я вместе с ними, у нас запахи одни, как в животном мире. Они нас чуют, и мы их чуем. А с улицы нет. Он не в своей тарелке будет, не сможет. Они друг друга не поймут. У них ведь свое общение, свой разговор. Некоторые у нас глухонемые. Но мы можем с ними разговаривать, они нас понимают, и мы их понимаем. Нас никто не учил, у нас свой разговор. Отсюда – да. А с улицы нет. Люди, прожившие вместе, мы живем здесь, дышим одним воздухом. Ключевым вопросом оказывается во всех этих ситуациях особое отношение работников к умственно-отсталым детям. Особым мы его называем потому, что оно отличается отсутствием реакций испуга, отвержения, отвращения, которые являются нормальной реакцией при встрече с отклонениями в «большом» обществе10. Между тем, контингент, с которым приходится работать персоналу, является крайне трудным: на основании результатов анализа присланных анкет можно сделать выводы о том, что в настоящий момент большинство детей-инвалидов являются тяжелыми (83% интернатов воспитывают таких детей), инвалидами средней тяжести (71% интернатов воспитывают таких детей) и инвалидами, с множественными нарушениями (70% интернатов воспитывают таких детей). Только около трети интернатов воспитывают детей с легкой степенью инвалидности. Этика персонала, его отношение к воспитанникам, вообще говоря, представляет собой проблему уже потому, что в обществе достаточно сильно заявляет себя отношение к инвалидам как «лишним». Серия однотипных пожаров в интернатах для престарелых и инвалидов, произошедших в РФ в последние годы, позволяет выдвинуть подозрение, что это – дело рук каких-то лиц, которые движимы намерением избавить общество от тех, кто там содержится. О том, что такого рода идея может находиться, так сказать, в подсознании общества говорит тот факт, что многочисленные акты неспровоцированного насилия, убийств и покушений на убийства, в том числе маньяками и психически нездоровыми людьми, мотивированы, по словам субъектов этих действий, стремлением «очистить» общество. Подобные евгенические идеи или рецидивы упоминавшихся архаических воззрений на уродство посещают людей в кризисные периоды. Наше – не исключение. В одном из интервью было рассказано о посещении ДДИ студентами педвуза. Впервые увидевшие воспитанников интерната, студенты были ошеломлены. У одних реакция состояла в слезах, а другие спросили: «Скажите, а почему их не уничтожают?» К счастью, у тех, кто работает в интернатах, есть ответ на этот вопрос: Я считаю, что это моя работа. Я считаю, что если бог дал жизнь, я не в праве ее отнять. Не имею просто прав никаких, ни моральных, ни этических. Я не хочу, чтоб они умирали. Пусть они умирают у кого-то, у меня они не должны умирать. Пускай они живут. Раз им дали жизнь. Я приложу все усилия, чтоб они более благополучно жили. Пускай на протезах ходят, пускай с пороком сердца. Да, нам сказали, этот ребенок не жилец. Сколько можем мы столько сделаем. И еще. Есть такой момент, чтобы другие 10

Отбор учреждений, которые были нами обследованы, был таким, что за пределами остались «плохие» интернаты, где персонал плохо обходится с детьми и т.п. По косвенным свидетельствам можно предположить, что в таких заведениях также остаются работать люди, выдержавшие определенные испытания. В таких заведениях солидарность работников основывается на постоянном коллективном противостоянии и подчинении всему коллективу и каждому работнику той агрессивной и негативной стихии, которую для них представляет совокупность пациентов. В этом, судя по рассказам, сходство таких учреждений с исправительными.

поколения, пускай, этот опыт будет не удачным, погибнет этот ребенок, делая ему операцию, он погибнет. Но другой ребенок, после этого неудачного опыта, он останется жить. Опыт будет более прогрессивным. Ведь так жизни и идет виток: шаг назад, два вперед. Мы думаем, пускай так будет. Заведомо знаем, что, может быть, не выживет. Но где-то в душе, может быть, остается этот свет. 2.3. СОЦИАЛИЗАЦИЯ ДЕТЕЙ. Представляется необходимым обсудить формы социализации -внутри заведения -в ограниченном контакте с обществом -внутри общества Две оговорки. 1. Напомним, что под социализацией в связи со специфическими целями данной работы мы договорились понимать процесс подключения воспитанников к большому обществу, его культуре. Безусловно, в каждом заведении происходит процесс микросоциализации, формирования своего внутреннего социального мира и подключения каждого нового члена (прежде всего воспитанника) к его нормам, его субкультуре. Этот важнейший процесс мы почти не имели возможности изучать и как требующий самостоятельного анализа он не будет обсуждаться в данной работе. Мы при этом отдаем себе отчет, что практически все воздействия большого общества на детей проходят опосредование и обработку в структурах этого сообщества, его субкультуры. 2. Биографии воспитанников сильно различаются. Часть не имеет совсем никакого опыта пребывания в большом мире, в частности в семье. Часть имеет такой опыт. Для одних он является позитивным, для других негативным и травмирующим, для многих и тем и другим. Изучение такого опыта было бы важной самостоятельной задачей. Она не могла решаться в рамках данного исследования. Важно, однако, что в «типовой» субкультуре заведения, упомянутой в п.1 выше, существует позитивный – в целом – образ большого общества и позитивный нормативный образ семьи. Этот образ существует «поверх» собственного индивидуального опыта конкретного ребенка. 2.3.1 СОЦИАЛИЗАЦИЯ ВНУТРИ ЗАВЕДЕНИЯ Социализация внутри ДДИ как ограниченное и управляемое подключение воспитанников к определенным элементам культуры большого общества на сегодня является основной формой социализации. . Агентами социализации выступают воспитатели и няни, сестры. Существенно, что в общем объеме социализирующих воздействий, оказываемых ими, специализированные научно-разработанные средства и методики – развивающие игры, упражнения и пр. – занимают ограниченное место. Наблюдения показывают, что основная по объему и важности социализация проходит за счет естественного (для агентов) поведения, осуществляется в процессе реализации ими себя как личностей, как социальных индивидов (а не как представителей профессии, должностных лиц, операторов). Подругому: должностными и профессиональными обязанностями этих лиц (в особенности младшего персонала) оказывается использование ими их не-профессиональных, а «человеческих» «душевных» качеств, стандартных языковых и поведенческих компетенций. Именно таким путем происходит привитие навыков контроля за своими физиологическими отправлениями, соблюдения мер опрятности, личной гигиены, 15

самообслуживания. Соблюдению этих норм в нашем обществе придается решающее значение для определения социального статуса, социальной полноценности. Неспособность их соблюдать многими пациентами предопределяет их ограниченный социальный статус. Поэтому соблюдению таких норм (напр., умение пользоваться ложкой) придается символической значение, которое порой далеко превосходит инструментальное. Вторым важнейшим признаком социальности является речь, умение пользоваться языком. Обучение также происходит и в профессионально-контролируемых формах (специальные занятия, занятия с логопедом) и в общении с персоналом. Отметим здесь особо стоящий вопрос об использовании т.н. ненормативной лексики в общении воспитанников и персонала. Вопрос об этом (как практически не имеющий решения), вставал во многих интервью. Отметим, что в большом обществе явно происходит экспансия этой лексики в прежде запретные для нее зоны, с неизбежной потерей экспрессивного потенциала. В субкультуре интернатов эта лексика, как кажется, его продолжает сохранять, и играет важную роль символической замены (или сопровождения) агрессивных действий. И если обучение этой лексике происходит полностью естественно, то обучение уместности, контролю за ее использованием становится задачей персонала. 2.3.2 СУБКУЛЬТУРА ДДИ И МАССОВАЯ КУЛЬТУРА. Помимо целенаправленных воздействий специально приспособленными методическими средствами (развивающие игры, задачи и пр.), персонал социализирует воспитанников с помощью элементов массовой культуры, прежде всего, музыки и песен из телеэфира. Эти песни звучат из непрерывно либо длительно работающих телевизоров в помещениях, где проходит досуг детей. Эти песни разучивают для исполнения на концертах самодеятельности. Выбор (в той мере, в которой он осуществляется) остается за персоналом, который выступает в этом случае как агент уже не «народной», «человеческой», культуры, но как агент массовой поп-культуры, транслятор ее ценностей, идеалов и образцов. Представляется важным обратить внимание на силу этого социализирующего фактора. Особо заметим, что с его помощью больше, чем любого другого средства, создается воображаемое подключение детей к большому обществу. Общество это, однако, и остается для них таким, каким оно предстает в текстах песен и картинках клипов. Отличие воспитанников интернатов от других детей, также погружаемых в эту медиасреду, состоит в том, что у обычных детей их повседневная практика строит представление о «реальной» жизни, об обществе как таковом. У детей в интернатах эта практика отсутствует или резко ограничена. 2.3.3.ШКОЛА, ОБРАЗОВАНИЕ И ОБУЧЕНИЕ В ДДИ Вопрос о получении образования воспитанниками интернатов является глубокопрофессиональным. По его содержательным аспектам в смысле содержания программ, методик обучения и пр., мы не имеем возможности высказываться. В рамках исследования мы можем сделать лишь несколько замечаний о самой постановке вопроса. Наблюдения показывают, что профессиональное сообщество (руководители, воспитатели, медицинские работники) в этом вопросе, как и в ряде других, находится в транзиторном, переходном состоянии. Вот слова одного из специалистов: в 80-х годах были совсем другие установки по отношению к умственно отсталым детям. Там что было? Накормил, напоил и все. Сейчас все это перевернулось, и проблема 16

встала в том, что вот этим нашим проектом (здание для ДДИ выстроено по проекту 1980-х гг.) не предусмотрено ни одного помещения для занятий. Представление о делении детей на «обучаемых» и «необучаемых» постепенно уступает место представлению о том, что обучаемы все, в каждом индивидуальном случае надо решать вопрос о содержании обучения и возможностях данного ребенка. При анкетном опросе из 69 интернатов лишь 3 ответили, что дети, воспитываемые ими, не были заняты в каких-либо внешкольных занятиях и не посещали школу. Во всех остальных интернатах дети посещали занятия и занимались разнообразными видами внешкольных программ. В 20 интернатах все воспитанники посещают занятия. Во всех остальных интернатах число детей, посещающих занятия, варьируется. В 17 интернатах есть филиал образовательного учреждения с момента их основания. Юридический статус этих образовательных учреждений разный. У 15 приславших ответ интернатов есть государственная лицензия на обучение детей. В 40 интернатах организован учебный процесс без лицензии. Дети посещают школу в районе проживания лишь в 6 интернатах. В большинстве детских домов - интернатов для детей - инвалидов присутствуют учебные программы (школы) и программы дополнительного образования – кружки, мастерские. Тем не менее, к сожалению, этими программами охвачены только более сохранные дети. Особенно это относится к учебным программам. Например, есть категория детей «лежачки», т.е. прикованные к кровати, с которыми обычно не ведется целенаправленная развивающая работа. Эти дети традиционно признаны необучаемыми. В некоторых ДДИ образовательные программы начали развиваться после обучения у коллег из Швеции, Германии, Норвегии и Финляндии. Также не существует четко установленных образовательных программ для детей с тяжелыми нарушениями развития. Соответственно, сотрудники школ или детских домовинтернатов, организующие учебный процесс, часто не имеют представления о том, чему и как нужно учить детей, не способных осваивать образовательную программу VIII вида (программа для специального коррекционного образования). Педагоги сталкиваются с ситуацией, в которой каждый сам «изобретает велосипед» и действует в рамках своего персонального понимания. Все заинтересованы в получении новой информации об образовательных программах, а также использовании сети Интернет для передачи накопленного опыта коллегам.. Интернаты нуждаются в поддержке в сфере образования (нужны пособия по работе с инвалидами, учебные школьные программы, адаптированные для детей-инвалидов…) 16 интернатов указали, что у них нет проблем, связанных с учебным процессом. Из 53 интернатов, которые указали, что у них есть данная проблема, 37 указали, что проблема в недостатках учебных программ, практической литературы либо трудностей в получении лицензии, 25 интернатов указали, что проблемы заключаются в отсутствии учебных материалов и специалистов. Мы можем выделить две основные проблемы: • Проблемы, связанные с ресурсами, программами, недостатками учебной структуры. Данная проблема должна быть разрешена при содействии с местными органами власти. Данные действия должны быть нацелены на адаптацию учебных программ для детей-инвалидов.

•

Материалы и человеческие ресурсы. Интернатам необходимы специалисты по работе с детьми, специально обученные профессионалы и специальные обучающие материалы для работы.

Как показало знакомство с практикой интернатов, в значительном числе случаев они осуществляют обучение детей собственными силами, не получая, или не имея возможности получить соответствующее ее официальное оформление. Можно считать установленным фактом, что спрос на возможность проводить обучение в интернатах есть. Мы считаем данное наблюдение поводом для обсуждения этого вопроса в профессиональной среде и возможно, принятия каких-либо управленческих и административных решений. Для нас оно является еще одним свидетельством того, что идет обсуждаемый процесс смены подхода к этим детям и их социализации.

Интернаты, использующие различные формы учебного процесса 40

Sum

0 на базе интерната существует филиал образовательново учреждения

у интерната есть лицензия на образование

дети посещают школу в районе проживания

в интернате организован учебный процесс без лицензии

2.3.4.ВНЕШКОЛЬНЫЕ ЗАНЯТИЯ, КРУЖКИ, ПРАКТИЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ Мы установили, что существует довольно много видов внешкольных занятий. Данные виды внешкольных занятий можно разделить на 4 группы. Первая группа – спорт (51% интернатов). Процесс реабилитации построен на движении, физических нагрузках. Некоторые интернаты разработали настоящие спортивные секции с возможностью проведения таких игр как футбол, волейбол, теннис и пр. Вторая группа – ручная работа (рукоделие 67%, шитье 35%, плетение 23%). Ремесленничество – одно из самых типичных занятий в интернатах. Это подразумевает под собой изготовление предметов из дерева, пластика либо из других материалов. В дальнейшем произведенные воспитанниками изделия используются по-разному (продажа, использование в играх…). Третья группа – театральное искусство (27%). Имеются ввиду небольшие театральные постановки, сцены. Четвертая группа – музыка, пение и танцы. Самыми популярными кружками традиционно остаются спортивные, художественные, 19

музыкальные и танцевальные кружки. Они функционируют в большей части ДДИ. Также у детей есть возможность заниматься фотографией и информатикой, что особенно интересно с учетом инициативы государства по предоставлению компьютерного оборудования во все интернаты. Обучение детей ремеслам (зачастую весьма древним, таким, как плетение из травы), музыкальным искусствам (танцы) - многофункциональная деятельность. Она имеет и терапевтический и воспитательный эффект, она порой (при участии в конкурсах) определяет место данного ДДИ среди ему подобных или в глазах местного сообщества. Ее успех зачастую зависит от личных качеств, знаний и умений соответствующих педагогов, руководителей кружков. Представляется, что на сегодня это – одна из наиболее развитых форм социализации воспитанников. По статистике – три четверти интернатов предоставляют своим воспитанникам возможность заниматься земледелием. Под занятием земледелием подразумевается уход за домашними животными, занятия садоводством, цветоводство. В связи с тем, что подавляющее большинство региональных ДДИ для детей-инвалидов находятся в сельской местности, во многих из них существуют приусадебные хозяйства, поэтому наиболее часто в них занимаются растениеводством, реже — животноводством. Также очень распространены швейные и столярные мастерские. Есть и другие программы реабилитации детей. Например, иппотерапия - лечение и реабилитация детей посредством общения и катания на специально обученных лошадях. Персонал ДДИ выступает и за интеграцию «их» детей в детские коллективы обычных школ: Заметим, что речь они ведут и о перенастройке общественных нравов, социализации общества к индивидам с особенностями.. Есть умственно-отсталые детки, но они живут в семьях, они занимаются в школах, обычно, среди детей. Мне кажется, сейчас есть такие школы, куда водят по одному, два умственно-отсталых ребенка, с ограниченными какими-то способностями. Нормальные дети, обычные, с детства привыкают, что есть такие дети, что они существуют, что в этом нет ничего такого. По телевидению также много программ, позавчера была программа про детей больных аутизмом. Массово это вводится, поэтому, я думаю, отношение людей меняется 2.4 КОММУНИКАЦИЯ С МЕСТНЫМ СООБЩЕСТВОМ. Исследование обнаружило несколько каналов взаимодействия и форм отношения к этим учреждениям. Исходным является отношение социальной изоляции. Как мы уже отмечали, учреждения этого характера в значительном числе случаев помещались в зоне социальной периферии – на окраинах больших городов, в удаленных от них населенных пунктах. ( Из 143 ДДИ расположены в деревнях и селах 66, в райцентрах – 52. На средние и большие города приходится 25 учреждений или менее 20%). Поскольку они задумывались как места, где все удовлетворяются все потребности пациентов, т.е. как автономные или автаркические институты, отсутствие связей с большим обществом не было для них недостатком. В существующих в последний период экономических обстоятельствах нахождение в отдаленных и экономически-депрессивных зонах оказывалось даже благоприятным. Для населения таких зон крайне низкая по меркам большого города зарплата персонала имела привлекательность и интернаты не испытывают кадрового голода в этой части. Говорит директор: С кадрами у меня здесь в

районном центре проблем нет. В городах есть проблемы, потому что там она будет лучше в ларьке стоять, чем здесь (в ДДИ) санитаркой горшки таскать. Что касается высококвалифицированных специалистов, то с их набором ДДИ иногда испытывают трудности, и часть этих трудностей связана с размещением учреждений вне больших центров и вне возможностей активной транспортной связи с ними. Однако в целом количество сотрудников с высшим специальным образованием (они обычно составляют 10-15% общего числа сотрудников) не зависит от месторасположения интерната (в черте города, либо в сельской местности). Ну а также отмечают, что такое расположение оказывается препятствием для включения детей в культурную жизнь. Поездки, экскурсии и пр. становятся весьма сложным и дорогостоящим мероприятием. Возможные аргументы относительно сельского окружения как экологически более здорового выдвигались очень редко. Существенно, что сторонники размещения интернатов в селе находились среди персонала городских ДДИ: Я такие учреждения располагала бы на селе. Потому что дети подрастают, любопытство растет, как и у всех. Им хочется за пределы учреждения. А наше общество тоже не готово принять таких детей. Мы их здесь учим, выводим, социализируем, они общаются, но, понимаете, они не готовы жить в том обществе, в котором мы живем. А на селе народ добрее. Сельский народ, он воспринимает этих детей иначе. Все же, больше условий выживания им на селе. В другом случае прямо говорилось, что деревня как «естественный вариант изоляции» это идеал: Лучше б в какую-нибудь богом забытую деревню, там бы ребятишкам это был бы такой выход в мир реальный. Не один раз встречалась идея, что сельские жители – более подходящая среда для воспитанников ДДИ, поскольку находятся от них на меньшем социальном удалении: Я работала раньше в таком же учреждении, которое расположено на территории города. И вот, я сейчас приехала, это деревня считается. Вы знаете, коллектив добрее. Может быть, потому, что сельская местность. Люди как-то душевнее здесь. В городе люди жестче. Может быть, испытания какие-то проходят. В деревне такого нет. Люди, может быть, малообразованные. Зачастую, с этими детьми ведь работает не врач, не директор, не педагог. С ними работают эти люди, которые вышли от сохи, можно сказать Другой специалист высказывает примерно то же мнение: В селе мы как-то больше видим результат. Они (воспитанники ДДИ) там приживаются, там люди попроще. Я уже сказала, что люди попроще. Чувствую я, что это люди попроще. Многие интернаты окружены как правило глухим забором с охраной и пропускным режимом. Говорят, что это осталось от времен, когда такие учреждения считались учреждениями «закрытого типа» – однако, не все. Характерно, что «закрытие» ДДИ от чужих глаз и даже засекречивание его адреса некоторые руководители объясняют таким «современным» аргументом как опасность террористических актов11. Однако другая часть руководителей считает возможным для ДДИ иметь такую же ограду, как у обычного детского сада или школы. Приходится в очередной раз отметить, что в пользу изоляции и в пользу открытости у руководителей соответствующих учреждений 11

Мы не можем судить, насколько велика такая опасность, и насколько засекречивание ее снижает.

имеется аргументация примерно равной силы и убедительности. Спор и победа за счет логики одной из двух противоположных точек зрения здесь невозможны, поскольку аргументы принадлежат разным парадигмам и оперируют разными логиками. Спор разрешит время или инструкция начальства. До тех пор выбор варианта оказывается на усмотрении директора и зависит от его общих взглядов на жизнь. Полная изоляция от местного сообщества невозможна хотя бы потому, что часть рабочих мест занята представителями местного населения. Но ограничение контактов с местным сообществом только этой формой ведет к тому, что общество начинает жить слухами об интернате. С учетом действия архаических страхов общества перед отклонениями, особенно психическими, в местном сообществе формируется «защитный миф», место получает название «дурдом» или похожее на него. Дальнейшие позитивные контакты воспитанников с имеющимся социальным окружением , даже если становятся возможны, оказываются крайне затрудненными или осложненными. 2.5. УЧАСТИЕ В ПУБЛИЧНЫХ МЕРОПРИЯТИЯХ В других условиях детские интернаты «открываются» для местного сообщества. Дети из интерната участвуют в спортивных соревнованиях, концертах. Организаторы неизменно сообщают об успехе, который имеют их воспитанники. Типовой элемент такого рассказа И нам сказали: ваши дети еще лучше наших. Далее рассказчик может прокомментировать: конечно, они же более дисциплинированы, иногда есть и продолжение: они же всего стесняются, боятся. Так или иначе, такую форму как организованное участие (отдельных) воспитанников интернатов в спортивных состязаниях, праздниках, концертах, т.е в традиционных и типовых демонстративных организованных мероприятиях можно считать принятой. Организаторы указывают на ее социализирующий эффект: наших детей видят, понимают, что они такие же… Иногда концерты или выступления самодеятельности воспитанников даются так сказать сольно - для приезжающего руководства, приглашенного актива. В отдельных случаях проводятся выступления для зрителей из того поселения, где находится интернат. Следует сказать, что во многих случаях дети участвуют в подобных мероприятиях не в том населенном пункте, где находится учреждение (там, возможно, никто таких мероприятий не проводит вообще), но за много километров, их везут туда на автобусе. Организаторы и в таких случаях отмечают положительный эффект: Деткам нравится. Большинство интернатов организовывают экскурсии на протяжении учебного года. 87% интернатов дали положительный ответ на этот вопрос. В основном, интернаты организовывают поездки более 3 раз в год. Некоторые из них организовывают одну поездку в месяц. Экскурсии проводятся в близлежащие районы. Иногда осуществляют поездки в цирк. 6 интернатов организуют поездки для всех детей. Другие интернаты – берут детей выборочно в группах, группы меняются при каждой поездке. Перечисленные выше формы социализации детей мы назовем слабыми формами. Они все производят позитивный социализирующий эффект, знакомят детей с обществом, а общество с детьми, но это фактически заочные формы знакомства, «через стекло». Воспитанники при этом остаются внутри рамок интерната как института. Даже выезжая за много километров на экскурсию, они остаются внутри все той же системы отношений, в том числе отношений управления и подчинения, а также дружбы, соперничества и пр., внутри своего коллектива, в которой они живут все время. 22

3. ДЕТИ ИЗ ДДИ И СЕМЬЯ 3.1.ВРЕМЕННОЕ ПРЕБЫВАНИЕ ДЕТЕЙ ИЗ ДДИ В СЕМЬЯХ Рассмотрим «средние» формы. К ним относятся прежде всего все варианты устройства в семью на выходные дни, на каникулы. Этот вариант отличается от слабого тем, что ребенок на время оставляет социальную среду интерната и попадает в иной социальный контекст, в контекст который является семейным или подобен семейному. Вот, например, Олежка ко мне подходит: «Мама, ты меня заберешь летом к себе?». Я говорю:«Если ты хорошо будешь себя вести». Мы договорились, что он будет хорошо себя вести, и, как лекарства отменят, я его заберу. В настоящее время практикуется взятие детей на время – на выходные, на каникулы. «Родительских» детей иногда берут родители. Сирот берут воспитатели, няньки, санитарки. Обычно у «принимающей стороны» есть своего рода программа социализации: - На выходные хочу. Мы уже договорились, они уже ждут. Я им говорю, чуть потеплее будет, чтоб лужи подсохли, чтобы уже спокойно в зоопарк сводить. В наш зоопарк. Я живу тем более, в 4-м микрорайоне, там у нас специально такой парк есть, …искусства, этот вот. И, около храма у нас парк, там дети гуляют. Там голуби даже не боятся. Я вот, туда хочу сводить. Чуть только потеплеет. В другом случае установка такая же: Мне самое главное, что я ее свожу везде, все ей покажу. Чтоб она пожила в доме, пообщалась с кошечкой моей. С дочкой моей пообщалась. Чтобы у нее были впечатления, чтоб она еще раз захотела. Чтобы ей это понравилось, чтобы она знала. Они, когда мы с ними идем гулять, там горочки, за территорией дома-интерната. Идут машины, бегут собаки, мы объясняем, что вот эта собака сторожевая, а вот это маленькая домашняя собака, не бойтесь. Мы же с ними разговариваем. «Мама, а почему вот этот дом большой? Мама, а вот это что?». Спрашивают, им же интересно. А тут вот на территории никакого интереса, одно и то же каждый день. Эта практика иногда встречает сопротивление со стороны руководителей этих учреждений: А с какой целью? Вот, возьмет она его на воскресенье, вот он увидит, как дома. Там, вроде, какая-то свобода. Захотел – полежал на кровати, захотел – посмотрел телевизор. Нет такого, может быть, режима. А тут придет, раз - его опять в рамки! Ему кажется: «Ага!». На психику это тоже будет влиять. Я думаю, это только усугубляет. Другой директор занимает сходную позицию - Вы знаете, вот этот вариант – на время, в гости, я его отстраняю. Потому что дети у нас очень привязанные, у них очень ранимая психика. Они и так, многие психически не уравновешены, эмоционально-волевая сфера расстроена. А, тем более, если он как бы побудет там, вернется сюда, где все общее, у него там индивидуальное все, конкретно его. А тут все общее. Сильно будет переживать по этому поводу. Лучше, действительно, или усыновлять, или не надо этого. 3.2 УСТРОЙСТВО В СЕМЬЮ НА ДЛИТЕЛЬНЫЙ СРОК

Мы подходим к центральному вопросу нашего исследования: устройство детей из ДДИ в семью. Передача в семью – это сильная форма:. 3.2.1 РАСПРОСТРАНЕННОСТЬ ЭТОЙ ФОРМЫ Как показало наше исследование, в практике интернатов изучаемого типа сегодня в семьи устраивается очень небольшое количество детей. Если говорить отдельно об учреждениях, практикующих семейное устройство детей в замещающие семьи, то целенаправленная работа в этом направлении ведется только пятью ДДИ, пассивная работа, то есть, семейное устройство не по инициативе интернатов - тремя ДДИ, еще три ДДИ занимаются устройством ребят старше 18 лет. Три ДДИ, занимающихся восстановлением кровных связей, также занимаются возвратом в семьи выпускников. Есть еще одна форма устройства детей, близкая к СУ – гостевой патронат. В рамках этой формы дети пребывают в семьях в выходные, праздничные и каникулярные дни. Эту форму используют десять ДДИ Отвечая на вопросы анкеты, почти все приславшие ответ интернаты утверждали, что проводят работу, нацеленную на взаимодействие с семьями. В основном они организовывают консультации с родителями, проводят телефонные консультативные беседы, организовывают встречи с семьями для поддержания связи «ребенок-семья». Но что касается устройства в семью то, как показал опрос, в основном, детей не передают под опеку, не передают на усыновление (хотя если это происходит , то чаще по схеме «опека», чем «приемная семья»). К сожалению, внедрение программ по семейному устройству, инновационных реабилитационных и образовательных программ в специализированные детские учреждения для особых детей зависит в подавляющей степени от личности директора, а не от регионального и федерального законодательства. По закону, в ДДИ обязаны кормить детей, но не устраивать в семьи, обязаны следить, чтобы дети не дрались, но не обязаны обучать труду, должны следить, чтобы их пенсии копились на счету, но не могут выделить из этих денег необходимые средства на лекарства или поставить им надгробные именные кресты. По законодательству администрация детских домов – интернатов должна отстаивать интересы детей, но каждый конкретный руководитель вкладывает в это понятие свой смысл. Вот вывод из результатов опроса руководителей ДДИ: за последние два – три года в России из двадцати пяти тысяч детей, проживающих в интернатах для детей с нарушениями в развитии, в семьи было устроено не более двухсот пятидесяти детей, что составляет около одного процента. В какие семьи передаются дети? В нашем распоряжении нет официальной информации, нет ведомственной статистики. Мы основываемся на оценках, дававшихся различными экспертами и работниками ДДИ12. В соответствии с этими оценками, самой редкой оказывается ситуация, когда ребенка забирает российская семья со стороны, ранее его не знавшая. Хотя немало детских домов имеют свои сайты в Интернете и там помещают информацию о своих воспитанниках для тех, кто желает взять ребенка в семью, обращения от российских семей по этому поводу чрезвычайно редки 13. Об удачных случаях мы не слышали ни одного рассказа, о неудачных – несколько раз. 12

Подчеркнем, что речь идет только о детях, находящихся в учреждениях в системе Министерства здравоохранения и социальной защиты. Отрывочные сведения об учреждениях Министерства образования, где содержатся дети, находящиеся в подобном состоянии, позволяют предположить, что там может сильно отличаться от описываемого.

Был тут, правда, не у нас, местный, знаете, олигарх. Он своей жене взял ребеночка, вроде как собачку, чтоб не скучно дома сидеть было. Ну, она девка молодая, ей-то зачем надо? Поигралась и отдала. А для ребеночка какая травма! По характеру рассказа можно предположить, что это не просто рассказ про реальный случай, но назидательная история, передаваемая из уст в уста работниками отрасли, заранее считающими, что отдача детей в «чужие руки» - безнадежное и, в конечном счете, вредное дело. 3.2.2. О ГОТОВНОСТИ ОБЩЕСТВА На наши вопросы, почему ситуация с усыновлениями и другими вариантами приема в семью «сторонними» людьми, именно такова (и в этом отличается от положения «на Западе» - как оно представляется нам) эксперты в основном отвечали что наше общество не готово, общество у нас такое сейчас. Этот тезис порой является средством «закрыть тему» и используется как клише, без дальнейшего анализа и рассуждений. Но он действительно указывает на состояние нашего общества, нашей общественной морали, которое не благоприятствует инициативам по устройству в семью детей с такими особенностями развития, которые у нас квалифицируются как умственная отсталость, психическая неполноценность и т.п. В известном смысле можно сказать, что это – вопрос вопросов. В конечном счете, судьба нынешних и будущих воспитанников тех учреждений, которые описываются здесь, перспективы их устройства в семьи зависят от взглядов на этот вопрос, которые становятся доминирующими в обществе в целом или хотя бы в какой-то его существенной части. Тогда начнут активно работать законы и постановления, политические и идеологические установки, провозглашенные руководством страны (см.выше), принятые частью профессионального и экспертного сообщества. (Тогда возрастет и значение юридических и технических частностей и деталей, которые, как показывает скромный пока опыт, могут оказаться помехой – см.ниже). Изучение того, какие взгляды на проблему существуют в современном российском обществе, вполне возможно с помощью современных социологических средств. Нам, впрочем, не известны подобные исследования в России. Этот вопрос не был также предметом настоящего исследования, поэтому у нас имеется лишь возможность судить по косвенным свидетельствам или подключать теоретические средства других дисциплин. Выше мы указывали, что развиваемые в современной демографии концепции т.н. демографического перехода объясняют разницу в том, какую ценность придают жизни отдельного человека в разных культурах. Согласно этой теории, наше общество сейчас как раз переживает ситуацию этого перехода. В этой связи можно ожидать, что те формы отношения общества к инвалидам, которые установились на Западе в последние десятилетия, через определенное время станут нормой и у нас. Тогда и отношение к принятию в семью детей, для которых ныне почти не берут, станет иным. Можно обозначить эту перемену и так. Если говорить о взятии детей в «чужие» семьи, то сейчас это если и делается, то скорее всего ради интересов этих семей. В ожидаемой новой ситуации будет нарастать тенденция делать это прежде всего в интересах самих этих детей. В прошлые годы относительно часто, по рассказам участников, происходило устройство детей в иностранные семьи. В силу отмеченных выше обстоятельств этот процесс сейчас пошел на спад. Его «следы» в сознании работников отрасли мы находили очень часто. Многие выражали огорчение, что процесс прекратился. 13

Некоторые работники ДДИ впрочем, полагают, что дело в недостаточно широком информировании населения: - Я думаю, если бы какую-то рекламу сделать, многие бы согласились (брать детей на время). Особенно, те, кто живут в частном секторе.

Наши не берут, увечье пугает. Они сострадают, конечно, но страх – вообще эмоция более сильная. Так посмотрят, пожалеют, но взять, скажут, не смогу. А почему?! Вот женщина из Америки. Я ей говорю: «это хорошо, что вам девочка понравилась. Но вы смотрите, кроме того, что у нее рука не полностью – это вы и так видите – есть еще диагноз такой-то и такой-то, а этого не видно, пока не видно». А она не боится! Говорит, будем решать эти сложности. Во всех семьях у всех детей сложности. Здесь – такие. Значит, будем заниматься. И протез сделаем. Теперь письма пишет. Да если б еще кто так к ребенку неполноценному отнесся! Она его даже не назвала ни больным, ни ущербным, хотя он больной, конечно. Вот людям с таким отношением надо отдавать! А тут приостановили все. Могли бы наши ребятки пожить в обществе, где к ним, как к людям… А тут – нет и все! Не понимают они там, что ли?! Что другого шанса у этого вот мальчика и у этой вот девочки может не быть! Семейное устройство оказывается более вероятным, если между ребенком и принимающей семьей существовала ранее какая-либо связь. Некоторые интернаты проводят активную работу по поиску родственников. Устройство в кровную семью многие специалисты считают наиболее удачным вариантом Я бы детей не отправляла в детские дома. Я бы лучше бы доплатила родственникам, чтобы детей оставить в кровной семье. Пускай у родственников, пускай, у дальних родственников, не суть важно. (На практике оказывается, что тесные отношения, сходные с семейными возникают у детей с персоналом учреждений. Контакт это весьма плотный. Он порой теснее семейного. Едва ли не во всех интернатах дети зовут воспитательницу «мама») Конечно, помимо изменения общего отношения к проблеме инвалидов и т.п., необходимы (невозможные без этого общего нового фона) множественные частные перемены. Мы не надеемся, что нам в результате исследования стали известны все эти требования, но из тех, что перечислялись экспертами, важнейшими кажутся следующие. Просто так отдать таких детей обычным семьям, нате, воспитывайте, нельзя. Никакая обычная семья не выдержит. И дело даже не только в психологических или педагогических знаниях, которые необходимы для взаимодействия с нашими детьми. Нашим детям нужна практически постоянно медицинская помощь. Семья ее не сможет оказывать. Даже если деньги есть, их не хватит. Этих детей надо вести… Необходима инфраструктура для поддержки семей, которые будут воспитывать детейинвалидов с особенностями развития. Как можно было понять из высказываний экспертов, практически все функции, исполняемые сейчас детскими домами – интернатами должны будут сохраниться, но характер их исполнения и организационные формы должны быть иными. ДДИ должны превратиться в консультационные пункты. Мы же понимаем, что интернаты будут еще лет 10, или 20. Мы говорим только о том, что их нужно переделывать в центры дневного пребывания. Что эти семьи должны жить рядом с этими учреждениями, потому что в этих учреждениях есть персонал, который умеет с этими детьми работать, их лечить, психологи, которые могут с ними разобраться, которые могут поддерживать эти семьи. Эти семьи не могут сами по себе существовать. Далее, родители, взявшие таких детей, должны иметь возможность работать, т.е., им надо давать возможность оставлять этих детей на время. Существующие ДДИ должны, по мысли экспертов, превратиться в места временного пребывания детей. Семья должна знать, что она не обречена на то, что никуда и никогда не отойди от него, потому что таких детей иногда нельзя оставлять без присмотра и на минуту. Пусть мама его приводит в этот интернат, там за ним посмотрят, и так, как в обычном садике не могут. А мама на работу или куда… Те руководители ДДИ, которые соглашались обсуждать с нами подобную перспективу трансформации их учреждений, справедливо указывали, что на этом пути встанет 26

огромное количество технических вопросов, которые пока никем не рассматривались и решения которых никто не искал. Одним из препятствий может стать размещение ДДИ, которые, как говорилось, в основном находятся в удаленных местах (даже если они расположены в городах). Как она его сюда повезет? Ведь машины есть не у всех. А в городском транспорте да с пересадками с таким ребенком кто поедет? И ему это совсем не нужно. Так что, есть вопрос. Ну ладно, мы согласимся отсюда переехать. А здание в центре разве нам ктонибудь когда-нибудь даст? 3.2.3 МАТЕРИАЛЬНОЕ СТИМУЛИРОВАНИЯ

ПОЛОЖЕНИЕ

СЕМЕЙ, РОЛЬ

МАТЕРИАЛЬНОГО

Одним из факторов сиротства и препятствием к семейному устройству детей – инвалидов, по мнению администраций интернатов, является финансовый аспект. Специфичное лечение, питание и уход очень затратны, особенно для региональных семей, в то время как на содержание этих детей в ДДИ государство выделяет существенные средства. Например, на специализированное питание в случае некоторых заболеваний выделяется до 64000 рублей ежемесячно, а для большинства семей – это неподъемная сумма. Соответственно, для многих родителей помещение ребенка в специализированный интернат – единственный выход и, также, отсутствие подобных субсидий - препятствие для принятия ребенка в семью. Не раз говорилось о том, что у нас экономическое положение не позволит обычной семье взять на себя такую нагрузку. Тезис о том, что это на Западе все зажиточные, и могут себе позволить брать чужих детей, а наши люди – бедные, принадлежит к расхожим формулам массового сознания и как таковой не подлежит ни рациональному обсуждению, ни критике. Поэтому зачастую эксперты «закрывают» для себя тему передачи в семью именно этим объяснением Вопрос об экономическом факторе, безусловно, требует специального изучения, поскольку, вопервых, государственная политика в этом вопросе вполне определенно включает материальный стимул как один из важнейших, во-вторых, формы и объемы этого стимулирования в недавнее время изменились, в-третьих, и в публике, и в среде экспертов отношение к этим стимулам неоднозначное. Вот мнение эксперта, который считает такой подход правильным: Я думаю, что эти женщины, тем более, женщины без образования, которые живут в деревне, у которых нет иного дохода кроме их минимальной зарплаты в детском доме, на то, что им дают на ребенка, они могли бы жить. Все равно им нужна помощь, чтобы справиться, все равно интернат им нужен. Только интернат должен меняться, мне кажется. Среди экспертов из числа руководителей встречался и скептический взгляд. Знаю, зачем они хотят брать. И не приветствую Можно считать устойчивым и расхожим представление о том, что получать деньги за ребенка, взятого в семью, безнравственно. Много раз мы слышали, что о людях, взявших ребенка из ДДИ, в селе или городке с неприязнью говорят, что это сделано из-за денег. Приемной семье приходится (хотя бы перед собой) оправдываться. Некоторые руководители ДДИ отказывают своим работникам, желающим взять ребенка, говоря: я знаю, что она это хочет из-за денег. В итоге материальный стимул начинает играть противоположную роль барьера.

Есть вариант этого отношения. Считается, что детей берут домой как дармовую рабочую силу (в одном случае было резко сказано как рабов). Иногда эта практика рассматривается руководителями примерно так же, как практика использования офицерами подчиненных им солдат для обслуживания их личных нужд, исполнения работ по дому, на даче и пр. Ввиду широкого распространения эта практика (формально незаконная) не считается предосудительной. Если женщина берет подростка из интерната в свой дом и там привлекает к домашним работам, это может в равной степени считаться эксплуатацией и потому вредом для ребенка, а может – и социализацией, обучением полезным навыкам, и тогда это польза для ребенка. Эта диалектика вполне проступает в рассказе директора: Ниже приводится рассказ директора одного из ДДИ. В кратком пассаже сплетены важнейшие темы: 1.Тема эксплуатации воспитанников сотрудниками. У директора негативное отношение к этому. 2. история, как из таких отношений («эксплуатации») выросло доброкачественное усыновление. И совместный труд уже не является эксплуатацией. Директор доволен. - Нет, сейчас мало берут (на выходные). Вот скоро, знаете, будут брать, когда начнется вот это, картошку перебирать, помочь чтобы. Если девочка такая, болееменее. Но и то, это единицы. Знают, что директор знает, для каких целей. Я это не приветствую. А вот, у меня сейчас работает, медсанчасть убирает техничка, она раз взяла. Потом говорит: «Я ее хочу вообще забрать. Я одна живу. Можно?». А почему нет? Давай бумаги. Так она сейчас приходит, вместе с ней убирается, с этой девочкой. Девочка взрослая уже. В некоторых случаях мотив человека, который собирается взять ребенка, выглядит как если не корыстный, то, во всяком случае, эгоистический. Мораль же требует, чтобы единственным или по крайней мере главным мотивом было желание принести пользу ребенку. Под подозрение всегда попадают люди, утратившие близких или оставшиеся в одиночестве, и т.п. Но, как и в случае с рождением собственного ребенка, когда мотив – это удовлетворение собственных желаний и потребностей родителя, диалектика такова, что эти мотивы переплетены: - Как «зачем я хотела взять его»? Я хотела его в жизнь. Муж у меня не работает, калымит. Он бы с нами был. Ребенок (свой), он как? Окончит школу, да и уедет. А этот с нами. Так вот, как бы ему дать шанс. Он не дурак, он домашний, он чистый. Так вот. На этом фоне наиболее продуктивной кажется позиция специалиста, который говорит: не надо спрашивать их (усыновителей) про мотивы, это не имеет значения, важно, чтобы ребенку там было хорошо. Какая разница, почему они берут, и зачем мы им отдаем, если результат один и тот же. Подход может быть такой, другой, главное – чтобы ребенок был в семье. Представляется, что именно такую установку предусматривал Законодатель, вводя нормы обеспечения для тех, кто берет на себя функцию ухода и попечения за ребенком из ДДИ. Можно указать и на психологическую сторону вопроса. Наши попытки выяснить структуру мотиваций у тех, кто берет детей из ДДИ в свои семьи, показали, что случаи, когда гуманистические мотивы маскируют стремление получить корысть – не только не самые частые (что предполагает молва), но, напротив, очень редки. Дело видимо в том, что корыстные люди достаточно расчетливы и понимают, что, в конечном счете издержки разного рода, которые они понесут, взяв такого ребенка, выше, чем выгода от получаемых при этом денег. Напротив, нередко имеет место маскировка, опять-таки, порой для себя самого, материальной «очевидной» выгодой мотивов имеющих гуманистическую природу или стремления избежать одиночества, иметь близкого человека и т.п. 28

В вопросе о материальном стимулировании есть важный момент: дестимулирующая функция контроля над попечителем за расходованием средств. Об этом мы слышали не раз. - Ладно, пенсию их не платят, только опекунские. Но зажали тем, что, за эти опекунские каждую копейку должен ты бухгалтерию вести. Сколько порошка, каждый грамм. Откуда я все это могу считать? Пусть приезжают и смотрят, как кушает ребенок, как одет и все это. Почему за каждую копейку отчитываться? Пусть приезжают и смотрят, как он живет. Из-за этой бухгалтерии сейчас многие не хотят уже, все. Остановилось потому вот это. Порой предусмотренные законом нормы, цель которых – благо ребенка, оборачиваются против него, играют роль барьера. Говорит работница ДДИ: Хотела вот взять ребенка, но квадратура не получилась у меня. М: Что не получилось? - Квадратура. Вот 18 квадратов надо, у меня поменьше. Взять отсюда хотела. 4 года ему было, сейчас ему уже 17 лет мальчишке, хотела взять. Ну вот, не дали его, будет жаль, конечно, если отправят его куда-нибудь По результатам опроса руководителей выяснен еще один аспект материальной проблемы. Одним из факторов сиротства и препятствием к семейному устройству детей – инвалидов, по мнению администраций интернатов, является финансовый аспект. Специфичное лечение, питание и уход очень затратны, особенно для семей в регионах, в то время как на содержание этих детей в ДДИ государство выделяет существенные средства. Например, на специализированное питание в случае некоторых заболеваний выделяется до 64000 рублей ежемесячно, а для большинства семей – это неподъемная сумма. Соответственно, для многих родителей помещение ребенка в специализированный интернат – единственный выход и, также, отсутствие подобных субсидий - препятствие для принятия ребенка в семью. К сожалению, остался не до конца прояснен вопрос о том, как передача ребенка из ДДИ в семью сказывается на материальном положении отдающей стороны. Персонал интернатов, его руководители не были склонны обсуждать эту тему. Из неполных и отрывочных сведений можно предположить, что в системе Минздравсоцразвития дело поставлено так, что единичные случаи передачи в семью не оказывают существенного влияния на бюджет соответствующего ДДИ и зарплаты его работников. Но передача в массовом порядке, если бы вдруг она состоялась, может подорвать сами основы существования интерната как учреждения. Отдельные руководители поэтому иногда осторожно заводили разговор о том, что постепенно надо идти к тому, чтобы их учреждение получало финансирование не за содержание детей у себя, а за оказание поддержки, консультационных и иных услуг семьям, в которые будут переданы дети. 3.2.4. ФОРМЫ СЕМЕЙНОГО УСТРОЙСТВА Как показал проведенный анализ, из 143 детских домов – интернатов для детей с нарушениями развития всего сорок четыре занимаются семейным устройством воспитанников, четыре из них используют две формы семейного устройства, и лишь один все три формы (см. График 3).

Работа по семейному устройству детей– инвалидов

99 Работа не в едется 29 Работа по в осстанов лению кров ных св язей

Работа по у стройств у в замещающие семьи

Гостев ой патронат

100

График 3 Если говорить отдельно об учреждениях, практикующих семейное устройство детей в замещающие семьи, то целенаправленная работа в этом направлении ведется только пятью ДДИ из одиннадцати, остальные практикуют семейное устройство не по инициативе интернатов, еще три ДДИ занимаются устройством ребят старше 18 лет. Три из двадцати девяти домов – интернатов, занимающихся восстановлением кровных связей, также занимаются возвратом в семьи выпускников. На графике отмечена еще одна форма устройства детей, близкая к семейному устройству – гостевой патронат. В рамках этой формы дети пребывают в семьях в выходные, праздничные и каникулярные дни. Эту форму используют десять ДДИ. Восстановление кровных связей остается наиболее распространенной схемой семейного устройства. В ходе проведения исследования, многие руководители ДДИ отмечали, что несколько лет назад, при изменении законодательства по отказу от родительских прав, детским сиротским учреждениям пришлось заново собирать отказы кровных родителей, что неожиданно спровоцировало волну возвращений детей в кровные семьи. Предполагаем, что это связано с различными факторами, среди которых изменение не только экономического положения в стране, но и социальных ситуаций в семьях – родители становятся старше, возрастает их доход, вырастают братья и сестры. Также, зачастую, находятся новые родственники, не знавшие о существовании детей – папы, бабушки, тети, дяди и т.д. Это говорит о том, что продвижение программ семейного устройства детей требует регулярного мониторинга происхождения каждого ребенка с целью поиска родных, причем не только ближайших, но и более широкого круга. Нельзя не отметить, что все дети, которые юридически могут быть усыновлены, внесены в федеральную базу данных по усыновлению, но в связи с тем, что работа в этом направлении не ведется, наличие этой базы не дает никаких результатов. 30

Интернаты в России в принципе не считают своей обязанностью заниматься работой по профилактике сиротства и восстановлению родственных связей, а также семейному устройству как таковому, возлагая ее на территориальные органы опеки. Заместитель директора одного из ДДИ Москвы прямо заявила, что подобная деятельность находится за рамками работы их учреждения. Уместно сказать, что некоторые руководители и специалисты в ДДИ при обсуждении такой перспективы как 100% устройства всех детей из ДДИ в семьи, указывают на то, что во многих случая интернат - более благоприятная для ребенка среда, чем даже родная семья. Они даже не говорят про остро-неблагополучные семьи, в которых родители лишены прав, в которых, бывает, ребенку и причинен тот вред, из-за которого он попадает в заведения для инвалидов. Речь ведут о простом пренебрежении ребенком: (Берем) чтобы ребенок не был забыт. Потому что и в семьях они забыты, бывают, не нужны. Не такие, как все, потому что. Детям с особенностями развития бывает трудно переносить бытовую неустроенность: Конечно, я не могу сказать, что я за то, что этот ребенок в семье, если есть какая-то социальная неустроенность. Если папа уходит из семьи, и не на что существовать. И прозябают они, не отдавая этого ребенка. Т.е., мы иногда выявляем таких, и стараемся к себе забрать. И не с целью того, что мы ищем себе клиентов. Вот развернутый ответ: М: Как бы вы отнеслись к идее, что вообще не надо иметь такого рода заведения в стране, что все эти дети должны находиться в семьях? - Я несколько не поддерживаю такое. Социум тяжелый, наши люди живут в тяжелых условиях. Потому что не созданы условия для этих детей дома. М: Чего не хватает? - Ну, например, у родителей ребенка просто квартиры нет. Они живут в общежитии. У них есть еще дети, а они живут в общежитии. Этому ребенку нужна отдельная комната. Ему нужна отдельная коляска, ему нужно передвижение, машина, ему нужны, в конце концов, родители или какая-то сиделка, которая могла бы привести, увести. Кроме того, специалисты полагают, что состояние здоровья таких детей не позволяет им существовать самостоятельно, независимо от ДДИ: Самостоятельно вести жизнь без опеки, дети, которые у нас в доме, не могут. Потому что здесь умеренная, ближе к тяжелой, тяжелая и глубокая умственная отсталость. Причем, у большинства она отягощенная сопутствующей патологией. Поэтому, сложно очень как-то их устраивать. И надежды на то что они реабилитируются и смогут самостоятельно жить нет. Только в социальных условиях. Участники исследования перечисляли три юридические формы передачи ребенка из интерната в семью. • Патронат • Опека • Усыновление По единодушному мнению всех, кто высказывался на эту тему, патронат (в том виде, в каком его предусматривала изначальная версия закона) был наилучшей формой – гибкой и эффективной. Приходилось не один раз слышать мнение работников (в том числе руководящих) в интернатах, которые практиковали семейное устройство на началах патроната, что изменение законодательства погубит все на корню. От руководителей областного/краевого уровня приходилось слышать, что изменения в федеральном законодательстве, резко сокращающие возможности патроната, могут быть частично компенсированы принятием законов на уровне субъекта Федерации. В одном из регионов, 31

где активно ведется работа по передаче детей из детских домов в семьи, развивают институт опеки таким образом, чтобы эта форма, с одной стороны, давала принимающей семье определенную свободу, а с другой, чтобы сохранялась ответственность за ребенка и государственных органов опеки и детского учреждения. По сути дела это – шаг к трансформации системы в направлении более современных форм помощи детям с ограниченными возможностями со стороны государства. Рассказывая о практике передачи детей в семью, руководитель учреждения, где эта практика едва ли не самая развитая среди обследованных нами ДДИ, специально оговаривается, что детей отдают «своим», а не «чужим». Я только не хочу сказать, что приехали дяди со стороны и забрали. А в семьи у нас человек семь за два года забрали. В основном наши работники. Это младший, в основном, мед персонал. 3.3 ПЕРЕХОД ИЗ ДДИ В ПНИ КАК ПРОБЛЕМА Устройство ребенка в семью на началах усыновления нашим респондентам казалось привлекательным прежде всего потому, что обещало, что такой ребенок останется в семье и по достижении 18 лет. При других формах существует значительный риск, что с этого момента ребенок все равно попадает во взрослый ПНИ. По данным проведенного анкетирования мы можем сделать вывод о том, что доля выпускников, попадающих в ПНИ, очень велика. Можно также сделать вывод о том, что очень мало выпускников возвращается в кровные семьи. Анализируя число детей, поступающих из семей, мы можем сделать вывод о том, что лишь немногие в итоге вернутся назад. Таким образом, даже наличие семьи у ребенка не становится преградой для того, чтобы он отправился в ПНИ. О ПНИ респонденты высказываются в основном негативно, некоторые – остро негативно. У них там жизнь какая? Интерес какой? Перспективы-то большой у них нет. Они лишены дееспособности, все. Они там умирают. Человек умер, место освободилось, мы туда идем, смысл такой. Государство такое гуманное, потому что … Даже если не идет речь о насилии, плохом обращении и пр., ситуация в этом заведении для выпускников ДДИ очень тяжелая, говорят эксперты. Вы знаете, весь наш штат обеспокоен тем, что до 18-ти лет мы их воспитываем, хоть какие-то навыки привить им. Когда их в дальнейшем в психоинтернаты переводят, где нет воспитателей, они разучиваются и есть, и в туалет проситься, и все на свете. Парадокс состоит в том, что выпускникам ДДИ плохо в ПНИ именно от того, что к ним хорошо относились: И когда они отсюда уезжают, они потерянные. Здесь как? Воспитатель, потом нянечка, потом врач, потом психолог, потом еще кто-то. Накормили, привели, увели. Мы везде их водим. Контролируем, оказываем помощь, обучаем чему-то. Когда они уходят из нашего интерната, они попадают в мир другой. Там нет воспитателей, они становятся сразу взрослыми. Тогда и возникают проблемы. Они и бегут из интернатов, возвращаются к нам, и плачут и умоляют. Вот это тоже большая проблема. Преемственности между нашими этими структурами нет. Они, знаете, как с обрыва прыгают, куда уж выплывут, выплывут. Повсеместно нам говорили, что выпускники тоскуют в ПНИ по своим «родным» ДДИ. 32

Они уехали, но они все равно считают, что это их дом. Там они в гостях, а это их дом, они пишут мне « приезжайте, заберите меня. Я так хочу домой». Скучают. По их понятиям, их воспитанники, попав в эти учреждения имеют очень высокий риск деградировать, утратить приобретенные в ДДИ навыки и умения. Персонал как может старается приготовить детей к условиям ПНИ, но в тех случаях, когда есть возможность обеспечить ребенку иную судьбу, многие стараются это сделать. Впрочем, надо отметить и другие точки зрения на эту перспективу. Часть специалистов воспринимает ее как единственно возможную: - Я скажу, как медик, который наблюдает этих детей: перспективы жить в обществе, у этих детей нет. Это мое мнение. В отношении всех воспитанников. Мы их всех приняли, мы их всех хорошо изучили. Я со всеми хорошо знакома, наблюдаю их, вижу их каждый день. Ни у кого перспективы нет. 3.4 ОБЩИНА КАК АГЕНТ СОЦИАЛИЗАЦИИ Многие специалисты указывают на то, что к 18 годам воспитанники ДДИ еще не взрослеют. Очень часто мы слышали мнение, что срок перевода в ПНИ желательно отодвинуть до достижения воспитанниками примерно 23 лет. Во многих случаях руководители с помощью различных ухищрений стараются продержать хотя бы некоторых выпускников при своем ДДИ до 23 лет. Помимо устройства детей в уже существующие семьи, накоплен опыт других форм социализации, усиленной подготовки к будущей жизни воспитанников старшего возраста. Это формы одновременно внесемейные и внеинтернатные, они не индивидуальные , но и не крупно-коллективные. Локусом социализации здесь оказывается того или иного рода община, коммуна. Эти варианты получили названия «социальная гостиница», трудовая артель», «социальная деревня» и др. Они все имеют ту общую черту, что подразумевают выход воспитанников за пределы интерната как института, т.е. выход из подчинения его правилам, но также и выход из-под системы попечения, представляемого ДДИ. Степень выхода за эти пределы бывает разной. Есть у нас примеры, как происходит социализация. Н-ской психоневрологический интернат. Он, это конечно, первые ростки, что он пытается сделать, он снимает дееспособность, он делает свадьбы, взрослым людям, которые находят пары себе смешанные. Он снимает жилье, благо в деревне его пустующего в достатке. Селит эти семьи. Он ведет негласно за ними надзор. Дает им подсобное хозяйство развивать. У него свои там фермы. Разводит живность и пр. Он к чему-то стремится. Именно развить. Специалисты ссылаются на зарубежный опыт: Счастливые деревни, вот как в Швейцарии, Германии, это было бы замечательно. Где были бы социальные работники, которые организовать могли бы производство, и там селить людей молодых с умственной отсталостью, с шизофренией, с уже сформировавшимся дефектом. Как-то бы их сгруппировать, тех, кто не социально опасен. Тех, что может себя обслуживать. Это было бы замечательно. Мы об этом мечтаем, потому что здесь они были бы частично реабилитированы. В 18 лет туда пойдут, и там будут продолжать то, чему их научили. Может быть, что-то и получится. 33

С нами обсуждали, например, варианты краткосрочного пребывания воспитанников в социальной деревне (скажем, неделя). Даже такой краткий опыт проживания в условиях небольшой группы, стремящейся обеспечить и обслужить себя самостоятельно, считают специалисты, дает очень много детям. У организаторов такой деревни при одном из ДДИ есть план пропустить через краткосрочное пребывание в деревне если не всех, то многих воспитанников. Они ждут положительного эффекта, поскольку, по их наблюдениям, в первые 10 дней воспитанники ведут себя в новых условиях прекрасно. Жизнь небольшой коммуной, участие в разных видах труда, контакт с растительным и животным миром, рассказывают эксперты, делают с воспитанниками чудеса. За несколько лет у некоторых из них происходит коррекция, вплоть до того, что им удается снять диагноз на комиссии. Некоторые из проведших несколько лет в социальной гостинице выходят в жизнь (а не попадают в ПНИ), в некоторых «идеальных» случаях создают собственную семью, имеют работу и становятся самостоятельными и самодостаточными людьми. Однако, говорят специалисты, это путь – не для всех. коммуна, я предполагаю, это люди, которые не будут требовать к себе повышенного внимания, и которые могут находиться без медицинской помощи. Здесь проживают дети, которые без медицинской помощи, конкретно, обходиться не могут. Даже если такой идеальный результат не достигается, выпускники, попробовавшие самостоятельно трудится, жить не на всем готовом, оказываются, по словам экспертов, лучше подготовлены к жизни в ПНИ. На территории взрослого дома есть ларек. С какими-то там товарами. Товары там бытового такого спроса, мыло, носки, трусы что-то такое, да? Кто умеет работать, кого у нас в детском доме научили, приучили работать, они и там пойдут, и будут работать. Кто-то, может, в овощехранилище, кто-то на той же самой ферме, кто-то на огороде. Им платят какие-то деньги. Они этими деньгами сами как-то могут распоряжаться. В любом случае, в детском доме надо подготовить детей к жизни во взрослом: - Большинство детей будут жить тоже в интернатах. Мы их готовим, чтобы они умели понимать инструкции так называемые. Выполнять инструкции, как себя вести в столовой, как на улице. В ряде областей в интернатах осуществляются программы по работе с молодыми инвалидами. В семи интернатах есть отделения для молодежи старше 18 лет. Вместо перевода воспитанников по достижении 18 лет в психоневрологические интернаты для взрослых на базе учреждения открываются специальные отделения. Соответственно, у воспитанников остается возможность продолжать реабилитационные мероприятия: трудотерапию, учебные программы, занятия по социальной адаптации. В некоторых регионах наиболее сохранные дети проходят профессиональную подготовку по специальностям младшего медицинского персонала. По достижении совершеннолетия они переходят в ПНИ, но уже в качестве сотрудников. Проживают они в общежитиях при этих интернатах. Кроме того, на базе семи ДДИ созданы центры социальной адаптации выпускников, в которых ребята живут условно самостоятельно: учатся вести домашнее хозяйство, готовить, рассчитывать бюджет и т. д. Работают они за пределами центров. По словам одного из директоров за последние 30 лет около ста выпускников их Дома-интерната для умственно отсталых детей благодаря этой программе смогли избежать попадания в психоневрологические интернаты для взрослых и начать самостоятельную жизнь.

На базе одного из «взрослых» учреждений создан специальный, отдельный психоневрологический интернат для выпускников детских интернатов, что имеет ряд неоспоримых преимуществ перед обычными психоневрологическими интернатами для взрослых: восемнадцатилетние подростки остаются в той же социальной, привычной для них среде, где на правах преемственности с ними продолжается работа, начатая в детских учреждениях. Безусловно, такая система не решает вопрос с их изоляцией, но нивелирует часто встающую при переводе в ПНИ проблему деградации. Трудно сказать, является ли этот случай единичным, поскольку исследование затрагивало только детские учреждения. К сожалению, описанный выше опыт можно назвать скорее единичным. Со слов директоров, большинство выпускников – более 95 % попадают в психоневрологические интернаты для взрослых, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Работа с воспитанниками старше 18 лет

Центры адаптации в ыпу скников ; 7 Отделения молодого инв алида на базе интерната ; 7

Тру доу стройсв о в ПНИ; 2

Программы по семейному у стройств у в ыпу скников ; 5

Работа не ведется ; 122

3.5 РАЗВИТИЕ ТЕНДЕНЦИИ ИНКЛЮЗИИ И ТОЛЕРАНТНОСТИ В ОБЩЕСТВЕ Выше указывалось, что «состояние общества» многие респонденты называли главной или одной из главных причин той человеческой трагедии, которую представляет судьба воспитанников ДДИ. Собственно, состоянием общественной морали объясняется и появление на свет многих из этих детей и часть их патологий и полученных травм а также и помещение их в подобные учреждения общественного призрения как следствие отказов или лишения родительских прав. Некоторые работники интернатов полагают, что положение дел по этой части только ухудшается: Сейчас кто рожает? Нормальные женщины не рожают, потому что боятся. Одного, двух, больше не рожают. А сейчас же пошла рождаемость в связи с этим законом. Родил второго ребенка и вот эти выплаты. Кто стал рожать? Бомжихи, малолетки, все это такое. От такого семени, какой может быть плод?

Разумеется, ДДИ почти никак не могут влиять на эту ситуацию. Но у общественных нравов есть и другой аспект, а именно – отношение к инвалидам вообще и детям инвалидам в частности, особенно – с умственной отсталостью. Сама система интернатов, по сути дела, была порождением установки на эксклюзию. Мы говорили, что такая установка была (и остается) характерна для многих обществ. Однако многие работники этой системы видят перспективу (пусть и отдаленную) в перемене отношения общества к детям-инвалидам. Именно это они считают главным фактором в изменении судьбы таких детей. И считают себя причастными к решению такой задачи. Если мы сейчас с вами вырастим поколение родителей, для которых ребенок-инвалид не будет являться монстром, это будет возможно. В первую очередь, я убеждена в этом, все идет от отношения родителей. Отвечая на вопрос о перспективе передачи больных детей в семьи, один из специалистов говорит: - В перспективе, если мы будем развиваться, будет во главу угла поставлена эта задача, и создание условий для таких семей. Но, в первую очередь, надо воспитать самих себя, общество. Считайте, у нас их(детей) больше двухсот и 50% - родительские и 50% сироты, это дети без попечения. Т.е., (их родители) лишены родительских прав или они брошенные, и прочее, прочее. Дети из неблагополучных семей, как правило. Это говорит о том, что у нас слабое воспитание нашего общества. Надо с этого начинать, в первую очередь. Когда-то, следующее, может быть, поколение… Наше уже не доживет, а следующее поколение придет к этому, что не будет брезговать детьми, что не будет наше общество отталкивать инвалидов. Что инвалиды займут такое же место в обществе, как и все мы. Я не говорю, что они будут на производстве работать кем-то, но по возможности, приносить свою пользу. А самое главное, что общество не будет чураться этих людей. Вот самая главная мысль. Специалисты ссылаются на зарубежный опыт: - Наверное, надо привлекать внимание к проблемам этих детей. Наверное, по возможности надо стараться. Я вот, читала английский опыт, мне он очень понравился, они стараются сохранить такого ребенка в семье, насколько это возможно. Не отдавать его в дома-интернаты, а создать все условия для матери - временную работу, работу на дому, еще что-то. Еще у них хорошо развито все для того, чтобы люди могли общаться, развита именно связь между инвалидами.

4. ТИПОЛОГИЯ ИНТЕРНАТОВ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ПЕРСПЕКТИВНОСТИ ВОЗМОЖНОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ И ПОСЛЕДУЮЩЕЙ ВКЛЮЧЕННОСТИ В ПРОЕКТЫ ПО СЕМЕЙНОМУ УСТРОЙСТВУ. Одна из целей данного проекта – налаживание коммуникации между ДДИ как институтами и между работниками как профессионалами с тем, чтобы позитивный (и негативный) опыт каждого учреждения становился коллективным достоянием. В ситуации перехода, в которой находится отрасль в целом (см.выше) такой обмен может многократно облегчить этот переход и снизить неизбежные издержки. Готовность к профессиональному обмену выяснялась в ходе телефонного опроса. Как было уже указано, на уровне такого общения эту готовность проявили чуть ли не все опрошенные руководители. Этот же вопрос выяснялся в ходе личных интервью с руководителями и персоналом на местах. В этом случае картина выглядит гораздо более сложной. Готовность интерната к общению, как выяснилось, тесно связана с господствующими там установками на уход от «классических» форм работы, как они сложились в прошлые десятилетия, в частности – с установками в отношении семейного устройства воспитанников. В связи с этим была предпринята попытка обобщить собранную информацию о готовности интернатов к трансформациям и взаимодействию по этой линии с другими учреждениями. Обобщение предложено в форме ряда (типологии) где типы выстроены по степени их готовности к трансформациям и коммуникациям. Выстраиваемая типология по необходимости схематизирует и огрубляет сложную и богатую реальность повседневной жизни этих учреждений, их детских и профессиональных коллективов. В каждом случае описывается не реальное учреждение, а схематизированная конструкция черт, важных с точки зрения этой динамики. Чтобы компенсировать это огрубление, к каждому типу добавлен один или несколько примеров – описаний («кейсов») конкретных интернатов, где проводились обследования, беседы с персоналом. В соответствии с означенными в начале отчета правилами социологической работы, «кейсы» обезличены, приняты меры для сохранения анонимности учреждений и работников, с которыми проводились интервью. Тип 1. МИНИМАЛЬНАЯ ВОВЛЕЧЕННОСТЬ Руководство и персонал убеждены, что никакие подобные инициативы все равно никто никогда не поддержит. Своими силами решать такие задачи невозможно. Отношение общества и государства к проблеме детей инвалидов известно, и это лишает надежд на любое улучшение их жизни. Такие учреждения наименее охотно идут на контакт. На просьбу заполнить анкеты в большинстве, не ответили скорее всего, именно они. Не считают перспективным для себя подобное общение, сообщить им самим нечего. Обмениваться опытом – не интересно. И наличие интересного для проекта опыта тоже ожидать не стоит. Чаще всего такие учреждения поддерживают «закрытый режим». Не приветствуют посещения и проникновение в их жизнь «посторонних» организаций. Изменение ситуации возможно 37

либо «сверху», когда приказом меняется начальство и т.д. или «взрывным» способом: привлечением внимания общественности, властей, прессы к сложившейся ситуации. Пример 1 : Интернат расположен в черте города, но максимально изолирован от местного окружения (люди из соседних домов говорят про него: не знаем, что там находится даже) На женщину, собравшуюся взять ребенка, имеющего права на жилплощадь, донос в опеку пришел из этого интерната. Директор против контактов воспитанников с окружением извне интерната, но активно привлекает священнослужителей к участию в воспитательном процессе. Идея проста: эти дети никому не нужны, к ним вряд ли кто-нибудь когда-нибудь придет. А эти с ними разговаривают, что-то рассказывают, приласкать, по головке погладить могут… Ну и слава богу! А то они только нянечек и воспитателей видят. Оборудованы помещения для богослужений. Посещение интерната было фактически ограничено беседой с директором и экскурсией по дому (без заходов в палаты). Детей в коридорах не видно. Можно отметить идеальную чистоту и хорошее состояние помещений и оборудования. Имеется, по словам директора, уникальное и дорогостоящее медицинское оборудование, им оснащены кабинеты терапии и реабилитации. ТИП 2. ИНИЦИАТИВЫ ОТ СЛУЧАЯ К СЛУЧАЮ Руководители и персонал не инициируют общение своих воспитанников с внешним миром. Они не стремятся участвовать ни в благотворительных, ни в международных проектах. Для многих такая деятельность остается чем-то из области фантастики. Но они уже отошли от принципа полной закрытости, и не противятся инициативам других людей и организаций. Критерием пустить/не пустить (например, волонтеров) в таком случае служит оценка отношения к детям. - Если я вижу, что по-доброму, искренне по-человечески, ну, конечно, пусть общаются! Даже если ничего из этого не выйдет (а что вообще может из этого выйти?!) ребенок хоть поулыбался те пять минут, что с ним говорили – и уже хорошо! - а ежели увижу, что они сами хотят с этого что-нибудь поиметь, то – вон!

Некоторые из тех, у кого волонтеры работают, продолжают не понимать, как это может молодой человек/девушка приехать к ним, в такие ужасные условия, чтобы заниматься такой тяжелой деятельность Руководство учреждений этого типа, как правило, не имеет никаких связей с другими интернатами. Не участвует в мероприятиях, проводимых для персонала домовинтернатов на официальном или неофициальном уровне. Считают не интересным, неперспективным, пустой тратой времени. Вместо себя посылают какого-нибудь на те официальные мероприятия, участия в которых никак нельзя избежать. Однако, поскольку принцип закрытости учреждений у представителей этого типа либо существенно ослаблен, там, как правило, готовы принимать гостей. Будь то исследователи 38

или коллеги, благотворительные организации или потенциальные приемные семьи. Часто за такой открытостью следуют оговорки: - Только вот об этом я говорить не буду. - Не спрашивайте, как сделано то, что сделано. Если сделано что-то «сверх программы», то это можно осуществить только при финансовой поддержке из вне системы. К сожалению, российские реалии таковы, что благотворители предпочитают сохранять конфиденциальность. Как правило, руководителям таких интернатов не свойственно приписывать заслуги по достижению успеха в семейном устройстве, если он есть, своим стараниям. Здесь все – воля случая: повезло – попался добрый человек Этими «добрыми людьми» дорожат. Если это меценат, который не хочет раскрывать свое имя, сделают все возможное для соблюдения конфиденциальности. Если нянечка хочет взять кого-то из воспитанников, ей помогут всем, чем могут. Заполнят за нее все официальные заявления, даже в соответствующих органах составят протекцию. Перечисленные выше особенности могут встречаться в разных сочетаниях. Но, так или иначе, их носителей следует признать потенциальной аудиторией для организации совместных проектов. Для их привлечения потребуется значительно больше усилий, чем для категории, описанной выше. Отмена принципа полной закрытости – хорошее начало для любого начинания. Пример 2: В этом интернате устройство в семьи производилось только усилиями низшего персонала и только в семьи этого персонала. Нынешнее руководство демонстрирует косность установок на отношение к воспитанникам. Но низший персонал проявляет очень чуткое, семейное отношение. Некоторые могли бы быть потенциальными усыновителями. Случаи семейного устройства прекратились около двух лет назад, когда уволилась глав. врач. Она – настоящий педиатр была. Не психиатр, как эта. Понимаете разницу? Она – к детям все… Я бы без нее и не решилась бы, наверное вовсе. А теперь – спасибо ей! – не жалею. У простых деревенских жителей, коими и являются сотрудники интерната, усыновление/опека вызывают опасения, сомнения. Для их разрешения нужен старший наставник, советчик, которому они полностью доверяют и которого хорошо знают. У всех, кто взял детей, такой человек был. Одним помог советом по здоровью ребенка, другим – с оформлением бумаг, в еще одном случае «попридержал» отправление ребенка в ПНИ, чтобы приемная мама успела все решить и оформить. Такой была уволившаяся главный врач. Сегодня никаких попыток «вывести в нормальную жизнь» тех, кто мог бы справиться самостоятельно, не делается. Обычная практика – лишение дееспособности. Руководство интерната убеждено, что система устройства домов-интернатов, как она была задумана еще много лет назад, абсолютно правильна. Предлагается создание еще многих таких учреждений, чтобы не было переполненности. Тот факт, что в последнее время перестали брать детей (в том числе и сотрудники интерната) связывается руководством с тем, что органы опеки ужесточили финансовые проверки опекунов. Из реплик персонала ясно, что если опять появится инициативный специалист, практика устройства в семью может возобновиться. 39

Тип 3 ЭНТУЗИАСТЫ-САМОУЧКИ Этот тип интернатов характеризуется тем, что там действительно стараются своих воспитанников избавить от перспективы попадания в ПНИ, стремятся дать каждому как можно больше умений в надежде, что дальнейшем это поможет воспитаннику приспособиться к жизни в обществе. Как правило, у руководства таких учреждений есть либо личные связи, либо официальная поддержка властей. Некоторые из них умеют привлекать местные СМИ. Если есть какиелибо краевые/областные НКО, охотно сотрудничают с ними. Выражают заинтересованность в участии в конференциях, совместных проектах по обмену опытом, особенно – в международных проектах. Но о них мало знают и они не знают, куда обратиться. Поэтому, как правило, не знакомы, ни с «мировым опытом», ни с достижениями коллег. Сами же стараются в тех условиях, которые есть, сделать максимально возможное. Одни считают наиболее перспективной работу с кровными семьями. - собирал информацию по домам ребенка, по роддомам… - нашел маму одну. А ей, оказывается, сказали, что ребенок мертвым родился или умер при рождении. Она так с этим и жила. А тут я – представляете? «не хотите ли навестить дочь?» говорю. Ей же самой психологическая помощь нужна после такого! Сколько мы с ней всего… и говорили, и успокаивали… два года ходила к нам, а взглянуть боялась. Ну, теперь-то все хорошо – живет у нее девочка. И развиваться сразу стала!!! Другие очень сожалеют о сокращении возможности иностранного усыновления. Некоторые из них (иностранцев) только смотрят, чтоб ребенок на них похож был. Сама блондинка – и ребенок чтоб светленький. А им объясняю, что у него такой-то диагноз и еще такой-то, и рука не действует. А они говорят: «ну и что?» - и берут. Понимаете?! Берут со всеми этими отклонениями. Ну, нет здесь (в этой стране) людей, которые бы к увечьям так отнеслись. Так почему же им не отдавать?! Некоторым удается осуществить интеграцию в местное сообщество посредством взаимодействия с родителями детей-инвалидов. Здесь отношения напоминают бартер. У интерната есть возможность принять родительских детей на массаж, тренажеры, групповые занятия – то, что они сами не смогут своим детям организовать из-за дороговизны. Взамен – участие воспитанников интерната – наряду с теми, кто живет в семьях – в городских мероприятиях. Очень много жалоб на ограничение/отмену патроната. Для Интернатов, которые своими силами пытались осуществлять семейное устройство своих воспитанников это был чуть ли не единственный выход. Мы посещали такие места в основном осенью 2008г. когда об отмене этого вида семейного устройства стало известно только недавно. Директора опасались, что тем их воспитанникам, которые уже привыкли и обосновались в приемной семье, придется вернуться обратно в Интернат. 40

Пример 3: Руководство проповедует принцип открытости. Это позволяет некоторым воспитанникам участвовать в совместных проектах и программах и выходить за стены интерната (например, в бассейн), общаться с другими детьми. Открыты к сотрудничеству с другими организациями. Считают своей обязанностью работу с кровными семьями. Находят родителей, помогают забрать ребенка, от которого в свое время отказались. Как могут, стараются развивать. Учат тех, кого можно учить. (Лицензии нет). Отдавать на время считают целесообразным, если есть надежда, что общение с родителями приведет к тому, что ребенка заберут насовсем. В иных случаях не приветствуется. Раньше нянечки и воспитатели могли взять и брали детей на выходные, на лето. Теперь это невозможно. Идеи: - дома-интернаты должны быть семейного типа. Мама и папа (или только мама) получают финансирование от государства на содержание дома и четверых-пятерых ребят. - не надо отделять «больных» от «здоровых». В таком доме с приемными родителями могут жить и те, и другие вместе. Пример 4 Четверо бывших воспитанников в настоящее время живут в семьях. Двое – в одной семье, остальные двое – в разных. Всех забрали сотрудники интерната. Нянечка, усыновившая двоих, уволилась и теперь занимается только ими. Директор и особенно завуч всячески способствовали устройству в семью. Вплоть до заполнения анкет и документов на усыновление и использования связей в соответствующих инстанциях для ускорения процесса. Однозначно придерживаются мнения, что в семье лучше. Но при этом не считают такой поворот судьбы своих воспитанников реальным. Таких добрых нянечек, которые в детей влюбляются, на всех не напасешься. У нас вот все, которые могли бы взять детей, уже взяли – других не найдете. Нет, они (остальные) хорошие работники, и к детям хорошо, но чтобы к себе взять –нет. Эти – нет. Сообщают о сложном отношении соседей и родни к женщине, ставшей мамой своим бывшим воспитанникам. Ее обвиняют в том, что основная мотивация – получение пособия на двух детей-инвалидов. Вон она и не работать теперь может совсем. Значит – сколько ей там платят – хватает?! А мы тут не знаем, как концы с концами… И директор, и завуч не отказываются от обмена опытом по устройству детей в семьи. Но во-первых, не видят в этом перспективы, а во-вторых не считают удачный (хоть и небольшой) опыт Интерната своей заслугой. Ну попалась такая женщина – с большим сердцем. И ребенок ей пришелся – прям влюбилась она в него. А я тут что?! Только пожелать ей всего… да вот с бумажками тут помочь… Но это она сама. Организовать такое невозможно: директор ты, не директор… Усыновленных детей «отслеживают». Не имеют представления о том, обязаны ли они это делать, и что входит в обязанности опеки. Приходят в гости просто по-человечески. Приемные семьи тоже просто по-человечески в случае возникновения каких-либо трудностей могут обратиться в Интернат. Готовы пригласить в гости сотрудников других интернатов, Росток. Сами выезжать на какие-либо мероприятия не очень заинтересованы. Пример 5

Работает психолог (Монтесори, сенсорный метод). Есть специальная программа развития с помощью музыки. Школа. Каждый из специалистов стремится узнавать новшества в своей области. И в этом смысле они были бы готовы участвовать в обмене опытом, в конференциях и совместных проектах. Но только в этом качестве – специалистов в своей области. Передача в семью – вне сферы их компетенции, это – дело администрации. Так считает и социальный педагог. Она только ведет учет всего происходящего. Практически никто из персонала не отозвался об идее устройства их воспитанников в семью как о деле бессмысленном или невозможном. Все за, но все сводится к решению директора. Директор семейным устройством занимается вплотную, всех «пристроенных» знает, с семьями поддерживает контакт, удачные примеры считает своей личной заслугой. Забирают в основном в окрестные села. Во многих из таких семей есть свои дети. В отличие от других домов, не рассказывали о случаях усыновления сотрудниками. Директор не видит дурного в том, что ребят берут для помощи по хозяйству. Первое ее условие приемной семье – ребенок будет ходить в школу. Не можете у себя устроить (не берут, возить нет возможности, далеко идти, а он не может)? Давайте привозите сюда. Со своими же одноклассниками(по школе в детдоме) и будет учиться. Наиболее частой формой семейного устройства был патронат. Ко времени нашего визита стало известно, что эту форму официально отменяют или сокращают. С этим и были связаны основные опасения детдома. Нам же теперь всех обратно приведут! Не потому, что все люди только из-за денег брали. Ну нет у них возможности по-другому – нет! И не заставишь человека – да и не нужно это заставлять - брать на себя полную ответственность по усыновлению. Если на патронат согласились – уже как хорошо. А что теперь делать!? А для ребенка представляете как это?! Если он уже в семье – и тут его обратно! Были бы рады разъяснению новых юридических норм, а особенно – возможности повлиять на их установление.

Пример 6 Большой интернат, недавно введен в эксплуатацию. Директор не считает передачу в семью приоритетным направлением своей деятельности, но будет способствовать попыткам, проявленным извне. Отмечает, что позиция руководителя, ответственного за это в нашем министерстве для осуществления деятельности по семейному устройству в целом позитивна. Руководство (зам. директора, старшие воспитатели) считают, что все дети «с диагнозом» должны содержаться в учреждении. Хорошо, если кого-то постоянно навещают. Кого можно, мы разрешаем забирать на время. Но постоянно им лучше здесь – всегда под присмотром специалистов. Социальные работники, методисты являются, в основном, сторонниками противоположной точки зрения: Семью ничто не заменит. Как бы мы тут ни старались, семья есть семья. Но и они полагают, что на этом пути есть большие препятствия Я бы всех по семьям отправила. Да как это сделать?! Нет, в прежнюю, родную семью их возвращать нельзя. Это же по их вине, так или иначе, теперь такие проблемы. Вот новую бы найти… приличных людей… Многие нянечки и воспитатели выражают намерение брать детей на выходные, на лето. Считают, что руководство будет этому способствовать или, во всяком случае, не будет мешать. Я мальчика уже присмотрела, я его к себе на лето в деревню, вместе с моей дочкой отвезу. Вот видно, как он старается… ждет меня всегда Как только потеплее станет, я на выходные к себе водить стану. – Уже знаете, кого? А разных! По очереди: то одного, то другого… всем же надо увидеть, что оно там за забором, как люди живут, как это в семье быть. Вот, насколько сил хватит, всем буду показывать. Насовсем – нет, не могу. У меня целая группа – 11 человек – тогда всех надо насовсем. Планируется открытие отделения дневного пребывания. Пребывающие там будут жить в своих семьях, в интернате - от одного до пяти дней. В более дальних планах - создать «коммуну» для выпускников в деревне. Из стационара отдают на время «по заявлению». Все правила и формы – в открытом доступе. Не поддерживают коллег их других интернатов в том, что отпускать на время – себе дороже, так как после пребывания в семье с ребенком сложнее справиться, а это – дополнительная нагрузка на персонал. Они же дети! Вот обычный ребенок у бабушки выходные провел. Он же весь избалованный вернулся. Это – обычное дело. А такому ребенку важно: все-таки хоть чуть-чуть у мамы побыл. Они знаете, как ждут! А что потом, так на то и мы. Это – наша работа. Работниками этого ДДИ высказаны предложения: - надо, чтобы в штате был юрист, в обязанности которого входило бы помогать восстановиться в родительских правах, помогать пройти процедуру усыновления, разъяснять родителям их права и обязанности. ПРИМЕР 7 43

Интернат для детей с отклонениями в развитии. Есть все степени тяжести. есть школа для тех, кто способен к обучению (не могут выдавать аттестат) Отношение к семейному устройству: если отдавать «навсегда», были бы только рады. Но считают это невозможным. Их никто никогда не возьмет. Мы можем только стараться улучшить их жизнь, но не можем дать семью. С этим ребенком надо постоянно находиться рядом. Не потянет такое никто. Вот даже живые родители своих вынуждены привозить. Принимаем. А что делать? Я их понимаю. К передаче детей в семьи на время отношение резко отрицательное. Когда ребенок возвращается в интернат после временного пребывания в семье, с ним становится тяжелее. Персоналу эти дополнительные заботы вовсе не нужны. Они объясняют свое негативное отношение тем, что ребенку так хуже. Когда он возвращается, он страдает, у него появляются проблемы, которых раньше не было. Директор не только не согласен способствовать временной передаче в семьи, но и наоборот. По этим же причинам и родным родителям иногда запрещают брать детей на каникулы. Приезжать, выходить вместе в город – пожалуйста, домой – нет! Вот мальчик у нас. Раньше к маме на каникулы ездил. Теперь мы его не отпускаем. Он возвращался какой-то с сексуальными проблемами, даже суицидальные идеи были у него. У мамы там личная жизнь, видимо. Так он говорит: «если дядя – маму, то я его убью! Нет, себя убью!» Зачем это нужно?! С ним потом специально психолог работал… Принудительное лишение родительских прав Местные законы обязывают лишать родительских прав тех, кто отдает детей в подобные учреждения. Написать «отказ» недостаточно, надо обязательно через суд. В интернате специально сотрудник этим занимается. Старается не лишить, а наоборот восстановить, не нарушая при этом закон. Но лишать тоже приходится многих – тех, кто совсем о детях не заботится, не помнит. Волонтеры Российская благотворительная организация посылает своих, есть немецкие девушки, приехавшие по международной программе. Руководство к ним относится очень хорошо, показывает по местному ТВ, сотрудники – тоже, хотя часто просто рады спихнуть на них часть работы. Отдельный дом для выпускников на территории интерната. Работают в интернате (штатные должности у каждого), питание – интернатское (воспитатели говорят, что и сами могут готовить), живут сами, к ним периодически «заглядывают» директор, завуч, дежурный медработник. До 45 лет могут жить там. Но это только для 10 человек. Для мальчиков уже есть, для девочек – в процессе создания. Работа с местным сообществом Позиция руководства – местное сообщество надо воспитывать. 44

Надо всем объяснять, что такие люди – тоже люди. Поэтому мы стараемся во всех проявлениях городской жизни с нашими детьми участвовать. И чтобы их вывезти куда-то за пределы интерната, но и – что не менее важно – что бы в городе знали, что есть такое вот… что б относились по-человечески. Для достижения этой цели используется все: от возложения венков на 9 мая, до участи в конкурсах самодеятельности. Репортажи по местному ТВ – намечена целая серия. Интервью с немецкими волонтерами. Пример 8 В числе обследованных детских домов имелся один, находящийся в ведении Министерства образования. Представляется целесообразным указать на опыт этого детского дома, поскольку, устройство детей в семью носит там систематический и налаженный характер. Состав воспитанников имеет сходный характер с ДДИ, которые обследовались в настоящем проекте. В том, что касается инвалидизации воспитанников, этот детдом предпринимает большие усилия для снятия диагнозов. Это включает в себя и медицинскую помощь, и развивающие учебные мероприятия (для у/о), и устройство на прохождение комиссии по отмене или пересмотру диагноза. Такие комиссии проходят ежегодно, и ежегодно результаты в основном положительные. Из возможных форм семейного устройства превалирует усыновление. Во-первых, сотрудники детдома считают, что серьезное решение должно быть оформлено именно так, а во-вторых, детей часто брали иностранцы, а в этом случае, по-другому невозможно. Иностранное усыновление практиковалось в этом детдоме часто, но в последнее время приостановилось из-за ужесточения политики государства по этому вопросу, что немедленно повлекло за собой запреты или установление дополнительный проверок и бюрократических проволочек со стороны местных властей и опеки. Сотрудники детдома сетуют на то, что в России пока нет такого отношения к детям инвалидам, как на Западе, и поэтому темпы семейного устройства сильно снизятся. Большое значение придается получению образования. Практически все дети по достижение семи лет идут в школу. И на этом особо настаивает руководство – в обычную районную школу, за одну парту с обычными домашними детьми. Дирекция школы пыталась сначала не принять, потом принять, но всех, потом – выделить в особый класс. Но сопротивление было сломлено. Директор пошла по инстанциям, как она выразилась, с Конституцией, и вытребовала для своих воспитанников соблюдения их права на получение среднего образования. Теперь, правда, ее саму обвиняют в несоблюдение права детей на свободное передвижение, так как в школу ребят отводит воспитатель, обратно приводит – тоже, и отклониться от маршрута школа – детдом они не могут. Только те, кто совсем не могут пребывать в школе без помощи, переведены на домашнее обучение. Таких пока – двое. Вот девочка – с памперсом (называет имя, диагноз). Вылечить не можем. Но чтоб не учиться –нет! В следующем году ей в школу идти. Да, так и пойдет. Но пойдет.

ТИП 4 Активные формы устройства в семью Этот тип можно считать сконструированным из элементов, встречавшихся в различных других «кейсах». Для более полной фиксации этого явления проводились интервью с волонтерами, активистами, работниками НКО-НГО. и др. 45

Тип отличается тем, что здесь устройство в семью рассматривается руководителями не как один из вариантов социализации (реализуемый в меру возможности), а как приоритетное направление. Энтузиасты этого направления указывают, что являются по сути проводниками той новой парадигмы отношения к детям инвалидам, о которой говорилось в начале настоящего отчета. Обобщая их опыт и их идеи, можно сформулировать несколько основных положений этой новой парадигмы, в ее приложении к российским реалиям. 1. социализация большинства сирот инвалидов с умственной отсталостью в семьях более благоприятна для этих детей, чем воспитание в специализированных учреждениях 2. семьям, которые берутся за это воспитание, необходимо: •

финансовая помощь

•

психологическая помощь

•

юридическая поддержка

•

медицинская и педагогическая помощь

•

другие виды поддержки

3. в дальней перспективе учреждения отрасли, ныне занятые постоянным круглосуточным содержанием таких детей, должны быть постепенно перепрофилированы в консультативные и поддерживающие центры, выполняющие обозначенные выше функции поддержки. 4. в ближайшей перспективе они вводят в штат существующих ДДИ ставки для 3-4 сотрудников которые бы специализировались на поиске семей, готовых принять детей и на оказании этим семьям названных выше видов помощи. Кроме этого они считают необходимым обеспечить исполнителей названных функций транспортом который позволит сделать контакты принимающих семей и ДДИ более доступными. 5. сторонники этих положений, опираясь на свой опыт полагают что реализация каждой попытки устройства таких детей в семью при должной информационной поддержки является наилучшим средством убеждения потенциальных приемных родителей, специалистов и руководителей отрасли, что помогает убедить заинтересованных наблюдателей в практической реализуемости подобных проектов 6. Сторонники этих начинаний отмечают, что законодательная база для них в лице федеральных и местных законов нуждается в совершенствовании, но и в нынешнем своем виде позволяет ( уже) осуществлять передачу детей в семью и охранять их права, а также права семьи и определять ответственность ( и обязанности написаны в законе) всех участвующих сторон. Они указывают, что права и обязанности

прописаны в законе, но необходима более интенсивная работа по освоению и применению этого законодательства. 7. Им нужна помощь, но в основном, финансовая и методическая. У них много собственных идей, кроме того, есть удачный опыт других , они вовлечены в международные проекты . 8. Они готовы сотрудничать, обмениваться опытом. Активная информационная работа, полагают они, способна вызвать интерес к накопленному ими опыту. Полезно было бы привлечь имеющих этот опыт сотрудников ДДИ, специалистов из госучреждений и из НКО к проведению дополнительного обучения и обмена опытом для коллег по отрасли, к визитам в другие ДДИ и поддерживающие их НКО с целью обмена опытом и т.д.

9. Особого внимания требует постинтернатное устройство детей и воспитанников, достигших совершеннолетия, их подготовка к тем или иным формам самостоятельной (или частично-самостоятельной) жизни по выходе из ДДИ, профессиональное сопровождение и поддержка. Такой тип учреждений следует считать наиболее перспективным для дальнейшего взаимодействия по семейному устройству. Их опыт небезынтересен, а сами они наиболее открыты для новых идей и участия в любых проектах. В наиболее полном виде изложенные выше принципы и положения реализованы в Бельско-устьинском ДДИ Порховского района Псковской области при активной роли ПРОБО «Росток». Их усилия поддержаны соответствующими органами Администрации Псковской области Персонал этих учреждений постоянно работает над решением проблем социализации воспитанников, в том числе путем их устройства в семью.

Пример 9 Специалисты из ПРОБО «Росток» принимают участие в научных и методических конференциях, семинарах, активно распространяют накопленный опыт. Они выражают стремление и готовность делиться этим опытом со всеми заинтересованными организациями и лицами. В частности, эти специалисты выделяют такие моменты, на которые следует обратить особое внимание: Должностным лицам надо помочь разобраться в законах, помочь разобраться в методах соблюдения требований законов. В то же время должностных лиц следует контролировать, поощрять и заставлять выполнять требования законов. Специалисты полагают: Надо выделить отдельные ставки для Службы семейного устройства и сопровождения ( практика говорит, что требуется около 4 работников на 100 детей ). Мы над этим работаем. 47

Мы видим такие задачи: эту службу надо будет обучить , а также организовать ей дальнейшую профессиональную супервизию и обмен опытом. Мы работаем над тем, чтобы эту Службу обеспечить транспортом для детей , родителей и самой Службы. К этому добавляют: Мы готовимся проводить обучение персонала по семейной форме социализации, обучение современным методикам работы с детьми-сиротами и с особенностями, проводить переподготовка работников, занимающихся с детьми. Кроме того мы ставим задачи:.Информировать население о том, что происходит в ДДИ, обеспечивать участие наших детей в общественных мероприятиях, организовывать профессиональную подготовку детей. Мы решаем вопросы постинтернатного жизнеустройства: жить с родными, жить самостоятельно,жить в артели, жить в ПНИ семейно-общинного типа. Мы планируем выделить специальных сотрудников для привлечения волонтёров и благотворителей, для разработки программ их участия, разработки форм отчётности перед благотворителями. У нас в Бельско-устьинском ДДИ это сделано и продолжается. Что-то мы делаем самостоятельно, что-то с помощью нкои других субъектов ! Конечно есть и сложности по жизни, но главное, что результаты есть – и по оценкам психиатров и психологов – положительные !

ЗАКЛЮЧЕНИЕ В настоящий момент отношение к детям инвалидам с умственной отсталостью во всем мире меняется. Отдельные страны, отрасли, специалисты, обыватели находятся на разных ступенях этого перехода. Традиционный подход предполагает изоляцию таких детей в специализированных закрытых учреждениях от их «здоровых» сверстников, от общества в целом. Учреждения различаются степенью заботы о воспитанниках, но все рассматриваются как альтернатива воспитания в семье. Новая парадигма, к которой постепенно переходят разные общества, предполагает воспитание таких детей в рамках семей. Берущие на себя эту функцию семьи считаются выполняющими важный общественный и гражданский долг. Этим семьям оказывается моральная поддержка, финансовая помощь, профессиональные консультации и содействие со стороны специализированных центров психологической, педагогической, медицинской и иной помощи. Указанный переход означает в частности трансформацию названных выше закрытых учреждений в указанные консультативные центры и службы поддержки. В нашей стране описываемый переход пребывает на довольно ранней стадии. Исследованием обнаружены такие признаки названного перехода: • Политическое заявление, сделанные высшим руководством страны, которое ориентирует на этот переход всю отрасль в целом. • Перемены в идеологических установках экспертов и руководителей отрасли на региональном и местном уровне, распространение позитивного отношения к устройству сирот инвалидов в семьи. • Распространение принципиально позитивного отношения к семейному устройству среди руководителей ДДИ и специалистов. Признаками перехода можно считать и проявление негативной реакции на эти тенденции. Недовольные есть как в среде специалистов, так и на уровне руководителей. Важно отметить, что носители этой точки зрения зачастую находятся на ключевых постах как в отдельных учреждениях, так и в руководящих органах. Среди многочисленных аргументов, которые выдвигаются ими, следует выделить два: 1. перепрофилирование учреждений разрушит систему, за которой стоит длительная традиция. 2. наше общество не готово к такому переходу. Вопрос о том, за каким подходом будущее, не стоит. Демографический переход и соответствующая ему перестройка ценностной системы общества совершаются помимо воли людей и правительств. Эта воля может лишь успешно способствовать или безуспешно препятствовать ему. Общество и государство в России много сделали в сохранении жизни каждого воспитанника как биологического существа, теперь дело за обеспечением его существования как социального существа. Исследование обнаружило, что большинство ДДИ не решают задачу устройства в семью как основную, однако есть значительное число случаев, когда практикуются разнообразные формы выведение воспитанников во вне ДДИ (практика социальных гостиниц, социальных деревень и др.). 49

Исследование выявило такие препятствия на пути перехода: 1. Отсутствие институциональных форм для устройства детей в семьи, в силу чего каждый такой случай является исключительным, зависящим от неких индивидуальных причин, уникального стечения обстоятельств, чьей-то личной инициативы и пр., в частности - отсутствие материальной заинтересованности руководителей и специалистов ДДИ в устройстве их воспитанников в семьи. (Впрочем, в Бельско-Устьинском ДДИ это включено в их должностные обязанности) 2. Инерция работы отрасли в целом и каждого учреждения (интерната), сосредоточенность на решении повседневных задач, в число которых не входит устройство детей в семьи. В качестве препятствий выступает недостаточное знание работниками (и родителями) установленных Законом прав и обязанностей персонала, родителей и детей, а также недостаточная квалификация персонала в вопросах семейного устройства , реабилитации и развития детей-сирот в целом и детей с медицинскими особенностями в частности. 3. Инерция мышления работников ДДИ, опасения, что перемены разрушат отрасль, лишат их работы . Необходима разработка программы семейного устройства детей, (в т.ч. в профессиональные семьи), предусматривающая меры поддержки таких семей. Должны быть разработаны документы, определяющие статус учреждений нового типа - реабилитационных центров, должна быть начата переподготовка кадров для таких центров. 4. Моральный климат в обществе в целом и в локальных социумах, поддерживающий эксклюзию, дискриминацию и изоляцию детей с особенностями развития. Обнаружен наиболее многочисленный класс случаев взятия воспитанников в семью на менее или боле продолжительное время. Принимающими являются сотрудники ДДИ. Чаще всего это нянечки и санитарки. Иногда – воспитатели. Следует отметить, что их решение имеет иные мотивы, нежели те, которые характерны для названной выше новой парадигмы. Здесь большее значение имеют традиционные мотивации, такие как жалость, сочувствие, симпатия, любовь, выступающие в том или ином сочетании с практическими соображениями: получение помощи по хозяйству, получение материальных выгод и т.п. анализ этих случаев показывает, что такое устройство в семью позволяет сохранять связь воспитанника и принимающей семьи со специализированным учреждением. Таким образом, здесь своеобразным путем реализуется стратегический замысел этого перехода. Тем не менее считать этот путь основным нельзя - он оставляет слишком много нерешенных вопросов в частности касающихся судьбы воспитанников по достижении совершеннолетия. В большей степени соответствует новой парадигме опыт отдельных учреждений и НКО, кратко обобщенный в настоящем Отчете со слов участников этих процессов. •

социализация большинства сирот инвалидов с умственной отсталостью в семьях более благоприятна для этих детей, чем воспитание в специализированных учреждениях.

•

семьям, которые берутся за это воспитание, необходимо: 50

o финансовая помощь o психологическая помощь o юридическая поддержка o медицинская и педагогическая помощь o другие виды поддержки •

в дальней перспективе учреждения отрасли, ныне занятые постоянным круглосуточным содержанием таких детей, должны быть постепенно перепрофилированы в консультативные и поддерживающие центры, выполняющие обозначенные выше функции поддержки.

•

в ближайшей перспективе они предлагают ввести в штат существующих ДДИ ставки для 3-4 сотрудников, которые бы специализировались на поиске семей, готовых принять детей и на оказании этим семьям названных выше видов помощи. Кроме этого предлагается обеспечить исполнителей названных функций транспортом, который позволит сделать контакты принимающих семей и ДДИ более доступными.

•

сторонники этих положений, опираясь на свой опыт полагают, что реализация каждой попытки устройства таких детей в семью при должной информационной поддержки является наилучшим средством убеждения потенциальных приемных родителей, специалистов и руководителей отрасли. Эти примеры помогают убедить в практической реализуемости подобных проектов.

•

Сторонники этих начинаний отмечают, что законодательная база для них в лице федеральных и местных законов нуждается в совершенствовании, но и в нынешнем своем виде позволяет осуществлять передачу детей в семью и охранять их права, а также права семьи и определять ответственность всех участвующих сторон.