Нижний Новгород: попытка современого описания by RedCar09

Нижний Новгород

попытка современного описания

Серия исследовательских резиденций

Нижний Новгород

попытка современного описания

Год основания 1221

Площадь 466 км²

Население 1 255 159

Нижний Новгород

попытка современного описания

Серия исследовательских резиденций

Нижний Новгород

Homeprint

2020

УДК 794.028 ББК 21.35 Н 800

Куратор Александр Курицын

Совместный проект музея современного искусства «Арсенал» и издательства «Новое литературное обозрение»

Авторы Кирилл Кобрин Игорь Кобылин Ольга Осипова Наталья Викулина Станислав Дудкин Евгений Савицкий Дмитрий Степанов Евгения Суслова Ольга Эдельман Алексей Гордин Фёдор Николаи Ольга Нагорных Дмитрий Зернов Илья Будрайтскис Марина Уртминцева Артём Филатов Александр Курицын Константин Богданов Евгений Стрелков Галина Филимонова Дизайн Александра Кульпина

ISBN 978-5-9905612-7-4 © Центр современного искусства «Арсенал», текст, фотографии, 2020 © А.С.Кульпина, оформление, макет, инфографика, 2020 © Издательство «Homeprint», 2020

«Арсенал»

Центр современного искусства Нижний Новгород

Александр Курицын / куратор проекта

Ключевая проблема сегодняшнего российского общественного сознания — отсутствие современного знания о себе и своей стране. Под «историей» подразумевается нечто давно завершённое, закончившееся, а под традиционной культурой — способ культурного воспроизводства, характерный для прошлого века. Это недоразумение почти полностью отбивает интерес россиянина к тому месту, в котором он живёт. Если его прошлое — это музей и памятник, то между ним и прошлым встает стена, пусть даже и стеклянная. Необходимость вернуть интерес жителя страны к собственному месту обитания не должна сводиться к полным отвлечённой риторики официозно-напышенным мероприятиям, которые не оставляют следа в сознании. Здесь нужно «знание о себе», но совершенно иного типа. Наконец, производство современного «знания о себе» является ключевым пунктом в процессе становления местной идентичности. А без последней немыслимо изменение отношения жителей к городу, восприятие его как своего, живого, сложного, как места, которое стоит улучшать, заботиться о нём, создавать здесь какие-то смыслы.

Александра Кульпина / дизайнер

Мой родной город Нижний Новгород, здесь я и выросла. Мне хочется понять его: какой он есть и почему он такой есть. Прочитав этот материал я многое узнала или начала узнавать про Нижний, и не собираюсь на этом останавливаться. Хочется чтобы и другие открыли город не только по картинкам с путеводителей, но и почувствовали его идентичность.

ЛЕКЦИИ СИХОГЕОГРАФИЯ П НИЖНЕГО/ГОРЬКОГО/НИЖНЕГО горизонтальные и вертикальные перемещения

37—47

49 —93 ИЗ НРИЖНЕГО

В ГОРЬКИЙ И ОБРАТНО старая фотография, кино и историческое изображение Р АЙОНЫ НИЖНЕГО НОВГОРОДА в исторической перспективе: архитектурные и социальные 95 —139

141—151 ГОРЬКОВСКИЙ

НАРРАТИВ образ города в послевоенных путеводителях КОЛОНИАЛЬНЫЙ НИЖНИЙ НОВГОРОД и фотографии Максима Дмитриева 153 —189

191—199 ГОРОД

КАК СФИНКС И МЕТОД фильм «Периферии» Дмитрия Степанова и Евгении Сусловой 2015

ГЕРОИ ГОРОДА ГОРЬКИЙ опыт актуального прочтения

254 —293 МАКСИМ

ВЕЧНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ ИВАНА КУЛИБИНА история науки, фольклор, мечты о прошлом

295 — 333

НАДЕЖДА СУСЛОВА В НИЖНЕМ НОВГОРОДЕ и санитарный вопрос «кармана России» в XIX веке 335 — 359

362 —385

Карта Нижнего Новгорода Авторы лекций и участники семинаров 397—398 Указатель имён

230 —251

ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ В ИНДУСТРИАЛЬНОМ ГОРОДЕ Советский и постсоветский период. Способы и механизмы функционирования

202—229

СОЦИАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ и наследие нижегородско-горьковского пролетариата

СЕМИНАРЫ

392 —396

КОД НН/ГО

Про историю и особенности города

В этом городе всё двойное. Городской код состоит из двух знаков; с помощью этой простой системы Нижний / Горький посылает миру сигналы. Сигналы о себе, о том, что он есть и каков он есть. Главное—расшифровать их. Нижеследующий текст— 11 это предварительная попытка приблизиться к моменту, с которого может начаться понимание.

автор

/ Кирилл Кобрин

Кирилл Кобрин

Нижний Новгород

попытка современного описания

Сначала о его истории. Кратко, слишком даже кратко. Нижний Новгород основан в 1221 году владимирским князем Юрием Всеволодовичем как форпост русской колонизации Поволжья. На высоком холме, над местом слияния Волги и Оки была построена небольшая деревянная крепость, гарнизон которой зорко следил за обитавшими в Заволжье финно-угорскими племенами. Сейчас на холме стоит каменный Кремль, заменивший деревянный в первой трети XVI века; в том же столетии его несколько раз использовали по прямому фортификационному назначению, однако позже он превратился в идеально расположенный — гораздо лучше, чем в Москве, — центр власти. Московский Кремль не возвышался над окружающими городскими районами; кремлевские башни и колокольня Ивана Великого росли над Москвой, как бы «исправляя» природу, которая ничего не предложила для поддержания величия великих князей и царей. В Нижнем Новгороде власть скромная, местная, однако ей не нужно было спорить с ландшафтом, оттого местный Кремль приземистый, но идеально использующий своё расположение. До конца XVII столетия Нижний исчерпывался ролью форпоста

ЛЕКЦИИ

Нижний Новгород сквозь года 1221

1508 –1516

1613

Основание Нижнего Новгорода великим князем Владимирским Юрием Всеволодовичем.

Сооружение каменного кремля архитектором Пьетро Франческо.

Сбор и выступление к Москве народного ополчения под предводительством Кузьмы Минина и князя Пожарского.

ерковный раскол в Русской православЦ ной церкви, начавшийся в 1650-х годах в Москве, связан с реформой патриарха Никона, направленной изменения в богослужебные книги московской печати и некоторые обряды в целях унификации с современными греческими.

колонизации. Лишь после продвижения границы Русского государства далеко на восток, в Сибирь, история «колониального Нижнего» подошла к концу. Впрочем, в Заволжье недостатка в противниках условного «Кремля» (власти) не было — вместо финно-угоров появились свои, русские, православные, но старого образца; старообрядцы прятались в заволжских лесах от преследований государства. В XVII веке неожиданно для себя и своих жителей Нижний Новгород оказался городом большой политики, в том числе и религиозной: отсюда вышло второе ополчение, изгнавшее поляков из Москвы в 1612 году, что положило конец гражданской войне и возвело на престол династию Романовых; здесь же, в Нижнем и его окрестностях, выросли два главных оппонента времен великого церковного раскола1 — патриарх Никон и протопоп Аввакум. В середине XIX века, после невыразительных для Нижнего 100–120 лет, последовавших за превращением Московского царства в Российскую империю, перед нами уже не административно-военный центр и даже не поле битвы «русской Реформации», а город сугубо торговый и мещанский. В 1817-м из расположен-

КОД НН/ГО

1817–1824

1849

1868

Принято решение перенести торжище от стен Макарьевского монастыря в Нижний Новгород.

Строительства завода «Красное Сормово»: одно из крупнейших судостроительных предприятий России.

28 марта в Нижнем Новгороде родился великий русский писатель Максим Горький (Пешков при рождении).

ного неподалеку Макарьевского монастыря в Нижний переехала важнейшая для центральной России ярмарка; она и определила образ и жизнь города на ближайшие сто лет. Собственно, вторым — хронологически вторым, а по важности первым — центром города стала Нижегородская ярмарка, которую устроили напротив Кремля, по ту сторону Оки; это подчеркивало обычную для российского государства и общества символику: «наверху» — власть, затворившаяся в кремлевских стенах, «внизу» — реальная жизнь, экономика, общество. По мере того, как ярмарка богатела и расширялась, там возводили постоянные постройки: главный торговый павильон, ярмарочный собор, склады, пристани и так далее. Если символом домодерного Нижнего был Кремль, то в новые времена это уже здание ярмарки, которое, строго говоря, находилось вне тогдашней городской черты; на другом окском берегу — не Нижний, а «слободы»: Канавинская, а чуть позже — Сормовская. Вот так они и смотрели друг на друга, разделенные рекой, — Россия докапиталистическая и Россия раннекапиталистическая. До 1917-го всё самое важное и интересное происходит в Нижнем «внизу», за Окой. Там торгуют, туда съезжаются купцы

Нижний Новгород

попытка современного описания

1896

1932

1941

с 28 мая — по 1 октября в Нижнем Новгороде прошла XVI Всероссийская промышленная и художественная выставка, которая была спонсирована императором Николаем II.

7 октября Нижний новгород переименован в Горький

Отправка Горьковской дивизии на фронт. Многие заводы были переквалифицированы на военное производство.

Начал работать Горьковский автомобильный завод (ГАЗ), построенный при участии Ford Motor Co.

2 Люмпен — термин,

введённый Карлом Марксом для обозначения групп населения, изгнанных или исключённых из гражданского общества, маргинальные слои населения.

и публика со всей страны и даже со всего мира (трактат Оскара Уайльда «Душа человека при социализме» можно было купить на Нижегородской ярмарке через несколько месяцев после его публикации в Британии), там — уже в Сормовской слободе — строится первый в истории города большой завод. Революция 1905–1907 годов на местном уровне разыгрывается не вокруг центра политической власти, Кремля, к нему революционеры были равнодушны — зато в Сормово, этом форпосте тяжелой индустрии, строят баррикады. Здесь же происходит действие главной книги дореволюционного Нижнего — романа Максима Горького «Мать». Горький (Алексей Пешков) вырос в деревянных домах мелких мещан, юность провел, бродяжничая по стране, общаясь с люмпенами2; его социализм не вычитан из сочинений Маркса и Энгельса — он жизненный, экзистенциальный, взращенный самой жизнью. Горький увидел выход из пригородной тоски русского капитализма в просвещении, рационализме, социальной справедливости. В этом он ближе к британским лейбористам первой половины прошлого века,3 нежели к своему другу Ленину.

КОД НН/ГО

1959

1990

2012

с 4 августа город стал закрытым городом для иностранцев, вплоть до 6 сентября 1991 года.

22 октября город был переименован обратно в Нижний Новгород.

Открытие станции метро «Горьковская». Метро соединило Нагорную и Заречную части города.

3 Лейбористская

партия —Трудовая партия в Соединённом Королевстве. Партия является левоцентристской, голосует за усиления государственного вмешательства в экономику, социальной справедливости и укрепления прав трудящихся.

Рискну сказать, что всем лучшим советский социальный эксперимент был обязан таким людям, как Максим Горький. Тот факт, что псевдоним писателя стал названием его родного города, можно расценить как торжество справедливости — если, конечно, «справедливость» хоть как-то связана с «прогрессом». Тем печальнее конец Горького-города почти шестьдесят лет спустя. В начале 1930-х город переживает первую волну социалистической индустриализации — примерно через тридцать лет после предыдущей, досоциалистической. Нижегородская ярмарка закрывается — вместе с уничтожением рыночной экономики как таковой. Теперь «Горький» пытается соответствовать своему новому имени: это город промышленности, высшего образования, пролетариата, а не бородатых купцов и мещан изсочинений Максима Горького о дореволюционной жизни. Новый-старый город оказывается окончательно поделен на верхнюю и нижнюю части, между которыми течет Ока. В верхней осуществляли политический и идеологический контроль, там же давали высшее образование и культурно развлекали. В нижней — строили автомобили, самолеты, корабли.

Нижний Новгород

попытка современного описания

2018

2021

В Нижнем Новгороде прошёл чемпионат мира по футболу.

Юбилей города — 800 лет. Нижний Новгород отмечает день города в 3-ю субботу августа.

4 Американский

промышленник, владелец заводов по производству автомобилей по всему миру, его лозунг — «автомобиль для всех»; завод Форда выпускал наиболее дешёвые автомобили в начале эпохи автомобилестроения. Компания «Ford Motor Company» существует по сей день.

Собственно, смысл существования города решительно поменялся в 1932 году, когда нанятые советским правительством инженеры и архитекторы Генри Форда4 руками советских рабочих (среди них было немало бежавших от коллективизации крестьян) начали строить гигантский Горьковский автомобильный завод (ГАЗ). Вокруг ГАЗа буквально на пустом месте возник Автозаводский район — первая попытка советского градостроительного эксперимента; в Автозаводском районе до сих пор стоят, потрёпанные жизнью — сталинки первого и второго Соцгорода. Огромный завод, кажется, последний сохранившийся в мире образец индустриальной фордовской архитектуры, завод, на котором в лучшие его годы работали больше ста тысяч человек, сегодня впал в ничтожество, убитый экономической политикой постсоветского периода. Ревущий мотор советской индустриализации превратился в памятник индустриальной эпохи, в усладу любителей архитектуры, в ещё обитаемую руину. Вторая волна социалистической индустриализации города пришлась на вторую половину 1950-х — 1970-е. «Оттепель», этот ремейк лихорадочно-революционных, авангардных, модернист-

Нижний Новгород

попытка современного описания

Здесь были две Руси, докапиталистическая и ранняя капиталистическая, разделённые рекой и относящиеся друг к другу.

Кирилл Кобрин. The Calvert journal

ских 1920-х, вернул в советское общество идею справедливости, культ прогресса и видение утопического будущего. Удивительно, насколько точно прогрессистский пафос хрущевского времени и даже первых лет правления Брежнева подражал пафосу 1920-х и первой половины 1930-х: что было начато строительством ГАЗа и других гигантов местной индустрии, было завершено тридцать лет спустя возведением мостов через Оку, массовым строительством жилья на Автозаводе и в Сормово; и, конечно же, урбанистические «белые пятна» на карте Горького, пустыри, окраины — всё это превратилось в спальные районы. Процесс отказа от сталинского «Горького» был непростым, скорее можно говорить о сложной, растянувшейся на десяток лет процедуре, которую иначе, чем «диалектической», не назовёшь: разрыв/преемственность. К примеру, Дом культуры ГАЗ, который и сегодня, сопровождаемый теперь невыносимым торговым центром сбоку, отрезанный развязкой от некогда стремившегося к нему проспекта Октября, производит огромное впечатление своим сдержанным, прохладным классицизмом, не был возведён, оказывается, в сталинскую эпоху. Его закончили

КОД НН/ГО

в 1962-м, когда за архитектурные излишества, столь поощряемые в предыдущий исторический период, проектировщика могли и наказать. Тем не менее ДК ГАЗ построен так, как построен, — и в каком-то смысле является не просто архитектурным оммажем сталинскому ампиру, нет, он «переводит» Автозаводский район «героического периода» во времена уже новые, тогда современные. ДК ГАЗ — знак того, что новая жизнь в заводском районе будет иметь в виду собственную историю, но развиваться уже по-иному. Дворец возводился тогда, когда в километре от него как грибы росли хрущёвки, демократизировавшие иерархический Соцгород с его жалкими бараками под величественными стенами сталинок. При этом представление о месте культуры в советском обществе осталось то же. Достаточно даже сегодня пройтись по главной аллее Автозаводского парка, от малого фонтана к большому, выйти из него через торжественные деревянные ворота и обнаружить себя около ДК. В Парке — прежде всего отдых, и немного культуры; миновав его, оказываешься в Храме Настоящей Культуры, которая вовсе не отдых. Вы совершили восхождение по лестнице идеологических смыслов.

Нижний Новгород

попытка современного описания

Если хрущёвками, а потом брежневками застраивали пустые места на карте города, выравнивая его социальный ландшафт, то «соединить» этот ландшафт, сшить разные районы города должны были мосты. До того постоянный мост был один — как раз между Кремлем и бывшей Ярмаркой, мост символический в каком-то смысле. Вывести — пусть отчасти — процесс пересечения реки Оки из области символической в царство практической обыденности можно было, только построив несколько мостов. Это и сделали — сначала Молитовский (1964), а потом, почти двадцать лет спустя — Карповский. Окончательно «пристегнуть» Нагорную часть к Заречной должно было метро. В 1985 его запустили — но там, в «нижней» части города; план предполагал строительство линии «наверх», что сразу изменило бы урбанистическую жизнь. Но это уже была вторая половина 1980-х, и ничего не вышло. Перекинули метро через Оку только сейчас. Наконец, если вернуться к «досугу советского человека», именно вторая волна индустриализации в СССР придумала другой тип парка, места отдыха. Вместо иерахически-ориентированного сталинского парка (смесь барокко с классицизмом) с его

КОД НН/ГО

пирамидой идеологически нагруженных смыслов, пришёл парк демократический, даже романтический, бурно поросший всяческими деревьями и кустарниками, нечто вроде Природы для вечно занятого советского человека, такой Природы, что должна у него всегда быть под рукой, рядом. Так в Нагорной части, где и до того были попытки создать парк отдыха, появляется антипод Автозаводского парка — парк «Швейцария». Оттуда, с высокого берега, прогуливаясь по вынырнувшим из берёзовой рощицы дорожкам, можно было (и сейчас можно) любоваться настоящим Горьким, Заречной частью, её бесконечными микрорайонами, заводами, высокими трубами, новыми мостами, наконец. Горький без признаков Нижнего. Как и послесталинское время, трансформация Горького в этот исторический период была социально-ориентированной. Созданная тогда инфраструктура — транспортная, жилищная, сеть спортивных и развлекательных учреждений — составляет хребет и нынешнего Нижнего. Только сегодня хребет этот состарился и уже с большим трудом несёт на себе бесформенное тело постсоветского города и его жителей.

Нижний Новгород

попытка современного описания

5 Процесс

распада начался во второй половине 1980-х годов с началом перестройки. СССР прекратило своё существование 26 декабря 1991 года.

В 1990-м, накануне краха всего советского,5 Горький стал опять Нижним. С тех пор прошли 28 лет, однако нового урбанистического сюжета сочинить не удалось. Единственное, на что хватило местные власти — неважно, были они «демократическими» (как губернатор первой половины 1990-х Борис Немцов) или уже «недемократическими» (все последующие, до сего дня), — уцепиться за ретроспективную утопию. Немцов объявил о воссоздании Нижегородской ярмарки, а кто-то из его пиарщиков придумал лозунг «Нижний — карман России». Ярмарка не возродилась, а карман оказался худым. Промышленный период — три волны индустриализации города (дореволюционная, первая советская в 1930-е, вторая советская в 1960 –1970-е) — как бы вычёркивался из городской истории вместе с именем «Горький». Получилась какая-то удивительная смесь трусливого романтического культурного ретроградства с алчным и циничным неолиберализмом; город лишили его современной истории, лишили «современности» как таковой. В сущности это и есть его нынешний урбанистический сюжет, от которого останутся нелепые ТЦ, заменившие в символике Нижнего и Кремль, и Ярмарку, и ГАЗ, и мосты.

КОД НН/ГО

Всё, что было хорошо в советском социальном эксперименте, представляли такие, как Максим Горький…

Кирилл Кобрин. The Calvert journal

6 Ермак

Тимофеевич — казачий атаман, исторический завоеватель Сибири для Русского государства.

Нижний Новгород

попытка современного описания

Теперь, после исторического очерка, к двоичному коду НН/Г. В городе две реки: Волга и Ока. Точнее, он стоит на двух больших реках,дну из которых часто называют «великой»; речек было больше, но они уже давно надежно спрятаны под землей. Код «Волга и Ока», их комбинация определяют многое в городе, от истории до нынешней жизни и даже перспектив. Это очень разные реки по исторической нагрузке. Ока не только короче и меньше, она протекает по бывшей Владимирской Руси, как бы ведёт к восточной границе русских княжеств XIII века, чтобы обозначить перетекание локальной, региональной — пусть очень важной, но всё же — истории в общую, имевшую стать в будущем российской. Волга дала возможность бывшей окраине Киевской Руси стать метрополией, не только политической, но и — главное — торговой, и культурной. Вниз по этой реке, в которую у Нижнего Новгорода вливается Ока, пошла дальнейшая экспансия. Волга связала русские земли с Югом и Востоком, и эта функция оставалась актуальна до конца XIX века; на Нижегородскую ярмарку купцы, товары и зеваки добирались по реке. Но Волга не только магистраль — она и рубеж. Веками Волга была пригра-

ничной областью, восточнее которой начиналась другая жизнь, жили другие народы; так что экспансия Владимира, а потом и Москвы — не торговая, а военная, конфессиональная, административная — всегда шла «через Волгу», по ту сторону реки, «в Заволжье и дальше». Первый шаг колонизации Сибири был именно здесь, на Волге, за несколько столетий до Ермака,6 за многие сотни километров от Урала. Волга и Ока делали Нижний городом одновременно очень русским и очень международным, военным форпостом и открытым для всех гостей базаром. Сейчас этот код работает по-другому, конечно. И в нём Ока важнее Волги. Волга — граница города, по ту сторону Бор и керженецкие леса. Ока делит город на две части — опять две! На Нагорную и Заречную. При этом по большей части город по-прежнему повёрнут спиной к этой реке: за исключением набережной возле Ярмарки да автозаводского пляжа в Стригино (уже за городом, собственно). Заречную часть Ока почти не интересует. Нагорную, в общем-то, тоже, хотя не в такой степени. Есть набережная Федоровского, парк «Швейцария»; но любителей созерцать с высоты птичьего полёта фабричные трубы

КОД НН/ГО

Нижний Новгород

попытка современного описания

8 Бор — город,

расположенный на берегу Волги, в пяти километрах от Нижнего Новгорода. Площадь населенного пункта —147 км².

КОД НН/ГО

и спальные районы гораздо меньше, нежели тех, кто обыкновенно прогуливаеться по Верхневолжской набережной, посматривая на уходящую за горизонт плоскую равнину. Да и судоходства по Оке в Нижнем нет. Впрочем, и на Волге его совсем немного, не то что раньше. Несправедливость, конечно. Ока — работяга, она была главной рекой Горького, да и сейчас остается. Но всё внимание Волге, и это при том, что самое интересное не на ней. Да и набережная с одним из прекраснейших видов в России чаще всего пустынна. Что о многом намекает в самоидентификации города и горожан: мол, мы не в Горьком живем с его невнятной Окой, мы в Нижнем, на великой Волге, только вот она нас тоже как-то не очень интересует, непонятно, что с ней делать, кроме как туристам показывать. Но и туристов мало. Речной код города приводит нас к другому, территориальному. Это пара — «Нагорная часть и Заречная». Как и в случае Волги и Оки, здесь чистота оппозиции ложная, однако большинство жителей города предпочитают пребывать в заблуждении. Схема проста. Нагорная часть — центр, со всеми соответствую-

щими прелестями и социальным статусом жителей. Заречная — место, где работают и спят; всё остальное предполагается делать совсем в других местах. Наконец, этот двойной код отбивает нам шифровку о так называемой «Красоте». Нагорная часть — «красивая», ибо «старая». Там — Кремль. Там — бывшее Дворянское собрание, где сейчас показывают котиков и прочих зверюшек. Там — множество деревянных домов, старинных, пусть и полуразрушенных и нещадно разрушаемых. Романтика. Наконец, там всё та же Верхневолжская набережная, где в дореволюционных особняках и исторический музей, и художественный, и даже литературный — всё того же Горького. Люди попродвинутее вспомнят, конечно, конструктивизм. Верно, он в Нагорной части есть — и Дом связи на площади Горького, и ещё кое-что. Однако 90% Нагорной части состоят из совсем других домов — иногда сталинок, чаще хрущевок, брежневок и даже архитектурных следов постсоветского периода. Более того, всё это застроено так — особенно в самом центре города, — что возникает ощущение скученности, визуальной замусоренности и пустоты одновременно. Тут та же проблема с идентичностью,

Нижний Новгород

попытка современного описания

5 Гриша

Брускин — Близкий московскому концептуализму живописец, скульптор, автор объектов, инсталляций. В творчестве разрабатывает две главные темы: миф об иудаизме, основываясь на идеях каббалы, но используя символы из других религий, и социальную мифологию советского периода. Использует лаконичный плакатный язык. Работы в Третьяковской галерее, Русском музее, MoMA Нью-Йорк.

КОД НН/ГО

что и с реками. Нагорная часть хочется представить себя так, будто она стоит на Волге — на символической Волге; но она, конечно, по большей части — на условной Оке. Истинный образ Нагорной части — это скорее вид на окский её берег с площади Ленина, от Ярмарки, из бывшей Канавинской слободы — пара дюжин разностильных зданий, небрежно рассыпанных по склонам на противоположном берегу. Двойной код вновь сбивает с толку. А вот Заречная часть эстетически более монолитная, хотя там — передвигаясь пешком или проезжая на авто — опытный глаз отметит множество историко-архитектурных слоев. Автозаводский район вообще прекрасен: с его фордовским заводом, ампирными сталинскими Соцгородами, с совершенно фашистским кинотеатром «Мир», на крыше которого рабочие и студентки выделывают механические па в духе работ Гриши Брускина,5 с районами впавших в убожество хрущевок, за огромными деревьями вытертых пятиэтажек не увидать, получается мещанская лирика в духе Лескова, именем которого отчего-то назвали проходящую там улицу. Ну и, конечно, брежневки — панельные девятиэтажки, краснокирпичные девятиэтажки, бетонные башни

конца 1980-х, — какие-то псевдодеревенские церкви, которыми утыкали этот выросший в атеистические времена район. Строили на пустом месте, потому виден и расчет, и размах; массивы жилых комплексов говорят о том, что, да, город есть и город здесь. Любой другой район Заречной части тоже за себя постоит — и эстетически, и историко-архитектурно; не говорю уже о Канавино, где и ярмарочное здание с собором, и собор Александра Невского в фабричном духе, кирпичный, и грузовой порт, уже скорее меланхоличная руина советского индустриализма. И, конечно, на площади имени себя стоит гигантский Ленин — думаю, один из самых больших в бывшей его огромной стране. Наконец, имя. Точнее — имена. Их два — Нижний Новгород и Горький. В каком-то смысле: Волга и Ока. Нагорная и Заречная части. Казалось бы, все верно, сигнал о городе послан. Сигнал такой: домодерное и раннемодерное время versusпротив индустриализации. Кремль versus ГАЗ. Университет versus ПТУ. Наука versus производство. Но на самом же деле имён три: Нижний Новгород — Горький — Нижний Новгород. Причем, второй НН далеко не равен первому; по сути это совсем другой

Нижний Новгород

попытка современного описания

город, истинного названия которому пока нет. Первый НН тоже не монолитен, как кажется; в реальности (хотя и не административно) он располагался на обеих берегах Оки, в нем был Кремль, в нём был Сормовский завод, в нём была Ярмарка. В нём была революция между прочим, почитайте «Мать». Горький в свою очередь тоже был самый разный. В 1930–1940-е это вообще два разных города по те же самые стороны Оки, и связь между ними не была прочной. Только вторая волна советской индустриализации, если угодно, вторая волна советской модерности, начавшаяся с «оттепели» и закончившаяся предсмертными хрипами товарища Черненко, сделала два «Горьких» одним, соединив их мостами, инфраструктурой и даже намеревалась перекинуть через Оку долгожданное метро. Второй, нынешний НН, неотчетливый, неотрефлексированнный. Никакой гегелевской диалектики — это не синтез после схватки тезиса с антитезисом, это другое, не знающее себя. Это другое архитектурно начиналось в 1990-е странным местным вариантом модерна, точнее — странным местным вариантом памяти о модерне из книг по истории; но сейчас время умиления

КОД НН/ГО

и мечтаний прошло. На площади Лядова построили огромный шопинг-молл. Кажется, он и есть Кремль второго НН. Он ведь тоже там, наверху, в Нагорной части. Помимо того, что я просто ещё и ещё раз потрясен деградацией городского центра последних лет — деградацией в самом простом, бытовом смысле этого слова, я такого никогда не видел, честно говоря, даже в 90-е. Ещё заметно, что торговые моллы находятся здесь именно в центре, а не на окраинах. И они действительно начинают играть роль важнейших элементов городской жизни как центры. Я обсуждал с друзьями эту тему — все говорят, как это странно. Казалось бы, кризис, а шопинг-моллы строятся, хотя кажется, что некому покупать, денег нет. Но люди просто гуляют по в них, проводят там время, это как бы его социальная функция. Горожане разных социальных слоев, с детьми — они в воскресенье направляются в шопинг-молл точно так же, как раньше ходили в парк, например.

Нижний Новгород

попытка современного описания

«48 часов в Нижнем Новгороде» The Calvert journal

КОД НН/ГО

Нижний Новгород

попытка современного описания

/ ЛЕКЦИИ

ПСИХОГЕОГРАФИЯ НИЖНЕГО/ГОРЬКОГО/ НИЖНЕГО горизонтальные и вертикальные перемещения

37 — 47

автор

/ Кирилл Кобрин

Кирил Кобрин

Нижний Новгород

попытка современного описания

Париж XIX век

Современный город ведёт своё происхождение из середины XIX века, из Европы, если быть точным, из двух городов: Парижа и Манчестера. Первый был перестроен префектом бароном Османом, который превратил средневековый город с узкими, кривыми, тёмными, грязными улочками в буржуазный, модерный — широкие авеню и бульвары, большие дома, в которых угнездились рестораны, кафе и магазины, а также огромные открытые площади. Более того, именно Османн, сам того не ведая, оказался одним из авторов деления буржуазного города на три зоны — Зону Работы, Зону Развлечения и Зону Отдыха. До относительно недавнего времени большинство городов модерного типа так или иначе разделялись подобным образом. Приехав в Париж, Вену, Милан или даже Нижний Новгород мы довольно быстро сможем обнаружить тот же самый принцип. Манчестер — пример города нового типа, возникшего практически на пустом месте. Если Париж, по словам Вальтера Беньямина, был «столицей XIX века», то Манчестер, этот Cottonopolis,Хлопковая столица был индустриальной столицей мира

ЛЕКЦИИ

Манчестер XIX век

в XIX веке. По образцу Манчестера по всей Европе и Северной Америке на месте бывших деревушек создавались промышленные города, а в уже существовавших «старых» городах — промышленные районы, совмещавшие заводы и жильё для рабочих. Наконец, в начале XX века в этой системе появилось важное добавление. Сначала появились фабриканты с покушениями на филантропию — или даже прямые поклонники «социальной инженерии», как Генри Форд или Томаш Батя — стали строить специальные районы для рабочих, которые уже сложно назвать чисто спальными: во-первых, они окружали заводы, а, во-вторых, были вполне самодостаточны, там не только «спали», в этих районах были и магазины, и театры, и школы, и прачечные и так далее. В СССР взяли на вооружение этот принцип, что породило такое явление, как «соцгорода». В конце 1950-х эти идеи вернулись в Западную Европу, уже обогащенные советским опытом; к примеру, в Британии левые местные власти развернули целую программу строительства таких соцгородов, но опираясь на уже существующие местные традиции отъединенных, самодостаточных жилых кварталов, estates.усадьбы Самыми яркими примерами

ПСИХОГЕОГРАФИЯ НИЖНЕГО / ГОРЬКОГО / НИЖНЕГО горизонтальные и вертикальные перемещения

Чемберлен, Пауэлл, Бон Barbican Лондон 1969

Смит, Линн Park Hill Шеффилд 1962

британского — любопытного, на наш взгляд — подхода стали жилые комплексы Park Hill в Шеффилде и Barbican в Лондоне. Предполагалось, что их жители могут неделями не покидать пределов комплекса (разве что направляясь на работу) — внутри было всё, от пабов и прачечных до масштабных культурных центров, театров, кино и прочего. Таков классический город модерности, результат смешения буржуазных представлений о разделении человеческой жизни на периоды работы, развлечения и отдыха (до капитализма подобного деления во всех его строгости и значении не существовало), и социалистической утопии о счастливой жизни обитателя мира тотальной справедливости, который избавлен не только от неравенства, но и от бытовых хлопот. Оба принципа прекрасно ужились вместе; точнее, соцгорода отлично устроились внутри универсальной капиталистической схемы. Любопытно также, что все эти принципы исходят из горизонтального расположения урбанистических компонентов, в них нет иерархии, характерной для средневекового или ренессансного города. Более того, джентрификация старых индустриальных районов

Нижний Новгород

попытка современного описания

Психогеография и дрейф / Приложение Никто не знает, кто придумал слово «психогеография»; по крайней мере, у Ги Дебора «психогеография» впервые появляется в статье «Введение в критику городской географии», опубликованной в 1955 году в «Les Levres nues». В ней он называет тот Париж, что был создан в середине прошлого века бароном Османом, «городом, построенным идиотом, полным шума и ярости, не значащим ничего». По утверждению Ги Дебора, «психогеография» (скорее — практика использования разнообразных психогеографических техник) призвана вернуть значение этому городу. И городу вообще. Интересно, что, хотя речь идет о ситуационистах (сначала они называли себя «леттристами»), то есть, революционной, радикальной группке маргиналов, особенно знаменитых хаотическим хулиганством, тотальным пьянством, пристрастием к наркотикам, анархическими взглядами и полным отрицанием любого истеблишмента (даже сюрреалист Бретон казался им обуржуазившимся оппортунистом) — с самых ранних этапов их деятельности в разговорах о психогеографии возникает оттенок «возвращения чего-то», «переоткрытия старого», в конце концов, возникает история. Дебор и его компаньоны (а после периодических безжалостных «чисток в рядах» — и враги), безусловно, стали бы решительно возражать против такого утверждения, но это (увы для них и слава Богу для нас) — факт.

ЛЕКЦИИ

Тема «возвращения старого, утерянного смысла» в связи с перемещением между некими топографическими точками просуществовала в околоситуационистских текстах до сегодняшнего дня, когда она приобрела уже литературный характер (который, опять-таки, Дебор и сотоварищи не одобрили бы). «Присутствие истории» в таком типе дискурса нарастало; в конце концов это привело к тому, что сейчас «психогеография» имеет отношение исключительно к прошлому, а не к будущему или настоящему, на чём настаивали парижские радикалы пятидесятых годов прошлого века, изобретшие и термин, и — что для них было важнее — соответствующую практику. Сегодня психогеография — не о революции, а о преследующем нас (нереализованном) прошлом, о вечно присутствующем, дразнящем призраке его. Если Ги Дебор, Иван Щеглов, Изидор Изу, Мишель Бернштейн и другие намеревались послать к чертям весь окружающий их порядок вещей, то новые психогеографы меланхолично фиксируют материальные остатки того мира, который собирались послать к чертям их предшественники — а также ментальные остатки того самого революционного намерения. Психогеография во многом превратилась в «хонтологию» (hauntology); призрак несостоявшегося будущего в декорациях потерявшего смысл прошлого — вот чем кончилась затея парижской шпаны пятидесятых. Этот конец зафиксирован в лучших книгах, написанных в Европе за последние 20 лет: в «Кольцах Сатурна»

и городов также не ломает горизонтального принципа — девелоперы проникают в бывшие рабочие или фабричные районы индивидуально, выборочно, точечно, пока не создают необходимый контекст, благоприятный для того, чтобы данную часть города заселили уже представители совсем других социальных групп и классов. При этом, за бывшими жителями джентрифицированных мест всегда остается выбор — остаться, приноравливаясь к резко возросшим ценам, либо переехать в места подешевле и попроще. Впрочем, в британских городах, особенно в Лондоне, даже каток джентрификации часто останавливается перед микрорайонами муниципального жилья для бедных, council estates.поместья В других странах и городах небогатым везёт меньше; наконец, в России и ряде других постсоветских стран богатые вовсе предпочитают создавать себе гетто — что говорит, кстати, о полном отсутствии у верхней части среднего класса социального чутья и политического воображения. При этом, в Европе и даже в России существуют города, где горизонтальная схема дополняется вертикальной. Чаще всего, это старые поселения, выросшие вокруг замков и кремлей.

ПСИХОГЕОГРАФИЯ НИЖНЕГО / ГОРЬКОГО / НИЖНЕГО горизонтальные и вертикальные перемещения

Роджер Мейн Футболисты в Park Hill Шеффилд 1961

Как известно, в Средние века центры власти старались располагать на холмах и горах, так что иерархия власти была зримо представлена в городском и деревенском ландшафте. Рефлексия по поводу этого оттиснута в нескольких литературных произведениях периода расцвета буржуазной эпохи — «Бабушке» чешской писательницы второй половины XIX века Божены Немцовой, «Вальпургиевой ночи» Густава Майринка и, конечно же, «Замке» Кафки. С концом «старого порядка», каким бы он ни был, феодальным или абсолютистским, «вертикально устроенные» поселения превращаются в буржуазные горизонтально организованные. То, что было «наверху», либо превращается в аттракцион власти вместо власти настоящей (место туризма, отдыха и проч.), либо там остается реальная власть, но уже совсем другого типа. Однако есть несколько исключений — города, в которых, в силу ряда причин, «горизонтальная схема» наложилась на «вертикальную», в результате чего возник интересный симбиоз. Нижний Новгород — один из примеров подобного «наложения», это город, в котором социальное и социо-культурное деление

Нижний Новгород

попытка современного описания

и (в меньшей степени) «Аустерлице» В.Г. Зебальда, в многочисленных сочинениях Иэна Синклера, в романе Тома Маккарти «Когда я был настоящим», в «Новых руинах Британии» Оуэна Хэзерли, в прозе последних десяти лет Андрея Левкина и даже в лондоноведческих книгах Питера Акройда и не только. В свою очередь, идея «реставрации», «возвращения» утерянного смысла городского пространства коррелирует с другой важнейшей идеей психогеографии — идеей времени, точнее, идеей разделенного капиталом времени, времени, отраженного, «наложенного» на устройство города, на его карту (кстати говоря, идея еще сюрреалистов). Разделение города на районы, соответствующие разделению времени на работу и досуг, должно быть уничтожено, считала команда Дебора, и «психогеографический дрейф» по урбанистическому океану — лучший инструмент этой истинно подрывной стратегии. Именно поэтому дать точное определение психогеографии невозможно. Оно разное в разных ситуациях; ситуационизм в той же степени является порождением психогеографии, как и психогеография есть порождение ситуационизма. Это ещё более очевидно, когда мы говорим об «исторических ситуациях». В этом смысле интересна идея «нового Вавилона», придуманная Констаном (Constant Anton Nieuwenhuys, Констант Нивенхейс — голландский художник, социальный утопист). Само её существование говорит о том,

ЛЕКЦИИ

что для леттристов, ситуационистов и людей, которые находились рядом с ними, проблема «города» была ключевой, что понятно, учитывая антибуржуазный характер всего этого движения; ведь «город» — не только Нового времени, но даже и средневековья отчасти — порождение буржуазии и «буржуазности» как духа, способа мышления и организации времени, что в данном случае особенно важно. Психогеографы бродили по городу, «дрейфовали» (derive), проходя сквозь городские водовороты и течения; некоторые же мечтали об иных, совсем иных городах, которые отменили бы «буржуазный урбанистический проект» — прежде всего, как мы говорили, в отношении разделения городского пространства в связи с классическим буржуазным разделением времени. Оттого и возникают такие проекты, как «Новый Вавилон». Тут следует вспомнить ментора и друга Констана, архитектора Альдо ван Эйка, автора странной городской концепции, в основании которой лежит идея «порога» — не как разделяющей линии или границы, а, наоборот, чуть ли не соединения различных пространств (и создаваемых ими возможностей) города. Американский исследователь движения ситуационистов Маккензи Уорк пишет: «Ключевым является осмысление строительных форм скорее в терминах времени, нежели пространства, времени, которое невозможно измерить». Очевидно, что эта попытка «отменить разделение времени капиталом» — со всеми импликациями этого

имеет как горизонтальное, так и вертикальное измерение. Оттого «психогеография» Нижнего столь странна — необычным выглядит его деление на «зоны». Прежде всего, в нём до сих пор существует разделение между «нагорной» и «заречной» частями — то есть, тем, что наверху и внизу. Ещё до начала капитализма в России, наверху, в Кремле, была власть светская и церковная, также там обитали горожане, чье благополучие меньше всего зависело от городской экономики (бояре, высшее духовенство, служилые люди), а также их обслуга. «Внизу», пусть и на «стороне Кремля», жили торговцы и прочие, вовлечённые в экономику рыночного типа. Через некоторое время эти люди перебрались на ту сторону Оки, на перенесенную из Макарьева ярмарку — и в Канавинскую слободу рядом с ней. Еще позже — уже в эпоху «первой индустриализации России», там же, но ещё дальше, возник чисто индустриальный район — Сормовская слобода. Как мы видим, вертикальное урбанистическое социальное деление города на районы перемешалось с горизонтальным. Со строительством Автозавода в эту схему добавились ещё две модели — манчестерская (строительство

ПСИХОГЕОГРАФИЯ НИЖНЕГО / ГОРЬКОГО / НИЖНЕГО горизонтальные и вертикальные перемещения

разделения в виде больших городов, уклада жизни, экономики труда и досуга, то есть, всего, из чего состоит современный мир (попытка крайняя, ибо что может быть радикальнее такого?) — осуществлялась людьми из леттристского и ситуационистского движения (и вокруг них) двумя путями. Первый — более традиционный для авангарда, утопический, путем создания нового «места», где решительно отменены установления «старого порядка»; нового места, основанного на совершенно иных принципах. Но только второй вариант по-новому революционен. Это психогеография, отменяющая старое разделение времени в уже существующих городах. Для такой практики не нужно ничего — ни строительных материалов, ни проектов, ни стоящей за ними идеологии. Перемещение по пространству, дрейф сквозь нерасчлененную массу города, хаотичная фиксация происходящего вокруг, апроприация города в качестве набора ситуаций, в которых отменяется как социальная и культурная иерархии различных районов, улиц и строений, так и более глубокая иерархия, связанная с расчленением времени. Второй путь единственно возможен в сегодняшнем мире, озабоченном не столько созданием нового, сколько разумным и экономным использованием уже существующего; так и психогеография работает на, так сказать, местном сырье и биологически чистыми методами. Психогеография — единственно возможная революционная практика эпохи всеобщего помешательства на

43 разумном использовании ресурсов. И что самое удивительное, главным таким ресурсом является история. Здесь стоит вспомнить историю «контргеографии» в послевоенной Франции, связанную с именем социолога Поля-Анри Шомбар де Лова (Paul-Henry Chombart de Lauwe). В 1952 году Шомбар де Лов выпустил монументальное исследование о Париже, где совместил планы районов города, аэросъёмку, «полевые исследования», включающие интервью с жителями, рабочими и так далее. Как пишет Уорк, технологии (а Шомбар де Лов был лётчиком во время войны) дали ему возможность «увидеть классовую борьбу с птичьего полета». Странно, что Уорк не упоминает в этой связи «школу „Анналов“» — и, особенно, Броделя с его книгой «Что такое Франция?». Эта «новая география» (даже «новое градоведение») стала во многом не только основой психогеографии в её скорее рефлексивном и познавательном виде (а не революционном, конечно), она особенно важна сегодня — и в качестве некоего нового, «современного» знания о прошлом, и как некий челнок, прядущий нить между этим знанием и нашей рефлексией о будущем. Впрочем, сам Шомбар де Лов был «соблазнён» градостроительными идеями Ле Корбюзье, что сделало его мишенью для атак леттристов, которые строительству новых кварталов явно предпочли прогулки по уже имеющимся. И здесь ещё один урок Дебора, Щеглова и их компаньонов — это неотрефлексированный ими

Смотри отмеченные места на Карте города с. 364—385

Нижний Новгород

попытка современного описания

гигантского индустриального поселения на пустом месте) и фордовская (создание соцгородов). Наконец, начиная с 1960 годов и верхняя часть, и заречная обросли гигантскими спальными районами. В каком-то смысле, это деление остаётся актуальным и сегодня, несмотря на глубочайшие социально-экономические и культурные изменения последних 25 лет. Перед нами город, по-прежнему разделённый на «верх» и «низ», пусть чисто имущественно это противопоставление не столь уж актуально; однако с точки зрения социального статуса оно остаётся в силе. Горизонтально Нижний Новгород по-прежнему имеет, как минимум, две из трёх составные части классического города. В нём есть «зона развлечения» между площадью Горького 1 и площадью Минина 2 и Волжским откосом 3 и «зона отдыха» — спальные районы. Из этой схемы выбиваются только Автозавод и Сормово, образовавшие своего рода города внутри города; там же (плюс Ленинский и Московский районы отчасти) сохранилась и значительная доля «зоны работы», ещё функционирующие заводы. В каком-то смысле, Нижний совмещает в себе городское устройство сразу всех трёх типов — средневековое,

принцип «экономии», жизни в уже существующих обстоятельствах, среди уже существующих вещей, а не создание новых. Каким-то боком их теории (пожалуй, даже «практики», прежде всего — загадочного detournement’a, «смены курса», «обходного использования существующих вещей», «похищения готовых вещей с их последующим использованием не по назначению», так громоздко можно перевести это слово) отозвались в той самой последней утопии, которая разворачивалась (и отчасти ещё разворачивается) перед нашими глазами — утопии экономного будущего, использующего минимум новых ресурсов, экологически чистого мира. Впрочем, суть тут в ином — в том, что «действия» (прогулки и шатания по городу с параллельной фиксацией происходящего вокруг и в сознании) суть способ рефлексии, что, в свою очередь может быть единственно революционной и практикой, и теорией. С точки зрения леттристов, город есть эстетическая практика, несводимая к интересам государства или рынка. Город является, согласно теоретическим восклицаниям Щеглова, Дебора и некоторых других, чуть ли не океаном, с его течениями, впадинами, водоворотами и так далее. Задача психогеографического дрейфа — пройти через все эти течения. Город аналитически нерасчленим и нерефлексируем, несмотря на то, что аналитический инструментарий используется для погружения, прохождения сквозь него. Аналитизм здесь предлагается самый что

ЛЕКЦИИ

ни на есть формальный, вроде фиксации происходящего вокруг и написания отчётов о прогулках, шатаниях и поездках. Впрочем, такого рода отчёты и реестры всё равно опираются на некую базу, бэкграунд знания об этом месте, в том числе исторического, социологического и много чего ещё. Иначе «дрейфа» не получится; «империя знаков», вроде бартовской Японии, не является объектом психогеографа — точно так же, как и попытки описывать города как артефакты, сами по себе прекрасные (как Рескин писал о Венеции), но не являющиеся ни революционным актом, ни жестом низшей теории (low theory). Ещё меньшее (даже не никакое, а с противоположные знаком) отношение к психогеографии имеют «культурные» поп-книжки, повествующие об «интересных заграничных городах», где эти города рассматриваются как буржуазный туристический объект, продающий удовольствие людям, находящихся «на отдыхе». Такого рода описания суть просто часть капиталистической апроприации времени с его делением на «рабочее», «развлечения» и «отдых для восстановления сил». Органицистская концепция города, уподобление его Природе, безусловно есть ультраромантический подход, который роднит леттристов (а потом ситуационистов) с Нервалем, Бодлером, Рембо. Психогеограф в изначальной версии как мне кажется, равнодушно и отстранённо фиксирует происходящее вокруг него в городе, его «дрейф», будучи несом «городским океаном», не раство-

1 См.:

Приложение «Психогеография и дрейф». с. 40

парижское и манчестерское; оно настолько устойчивое, и отчасти архаичное, что даже появление новых способов быстрой коммуникации не привело к серьёзным изменениям здесь. Несмотря на то, что метро сделало доступным центр для жителей Заречной части — от Автозавода до Сормова — изоляция (даже самоизоляция) этих районов ничуть не уменьшилась. Точно так же попытки сделать гетто для богатых проваливаются раз за разом — и из-за недостатка средств, и, самое главное, из–за нехватки богатых и неопределенности их статуса вообще. Соответственно, в качестве урбанистического пространства для психогеографических «дрейфов»1 Нижний Новгород особенно интересен. По городу можно перемещаться как горизонтально (в Заречной части, да и оказавшись наверху), так и вертикально — из Заречной части в Нагорную, а также в последней — от улицы Рождественской 4 к Кремлю 5 и на площадь Минина. Все эти перемещения — горизонтальные и вертикальные — позволяют «считывать» социокультурное и экономическое устройство города, а также дают возможность заняться археологией его исторических страт, отделяя один слой за другим.

ПСИХОГЕОГРАФИЯ НИЖНЕГО / ГОРЬКОГО / НИЖНЕГО горизонтальные и вертикальные перемещения

ряется в нем, остается отдельным, обособленным. Вот здесь, кажется, в игру вступает знание о городе, «до-прогулочное», своего рода «нулевой цикл» сознания психогеографа. Собственно об этом и пишет Дебор в письме художнику, одно время активному участнику Situationist International Асгерну Йорну: «Я согласен с вами в вопросе о времени. Акцент на не подлежащее сохранению искусство или на любую иной сознательно „прямую“ деятельность ситуационистов не является — и никогда не был — выбором между амнезией и отвержением истории». Ещё раз: утопия леттристов, психегеографическая утопия, по мнению некоторых исследователей, заключалась в том, что они — превратив город не в место для «полевых исследований», а в «игровое поле» (Дебор испытал огромное влияние „Homo ludens“ Хейзинги) — уничтожали роковое разделение времени капиталом на «труд» и «досуг». Это неразличение, попытка отказаться от процедур разделения, иерархии и порядка еще раз демонстрируют нам ультраромантический характер этого движения, с его дифирамбами хаосу и беспорядку — но, заметим, не Природе и «естественному человеку». Нет ничего более далёкого от руссоизма, чем психогеография. Дебор не избегает «искусственного» в пользу «естественного»; «искусственное» с «естественным» просто не различаются, и то, и другое естественны, так как существуют в городе, этом, как пишет Уорк, «взаимо-

45 действующем пространстве». Дуализм Природы и Культуры здесь просто снимается за неимением как одного, так и другого; перед нами вовсе не оприродовливание Культуры, не онтологизация её в духе позднего Лотмана и других — и, конечно же, не прогрессистское окультуривание Природы. Город отстоит от психогеографа, он отделён, странным образом гомогенен и сложен одновременно, он аиерархичен (оттого не является Культурой) и состоит из плодов рук человеческих (оттого не является Природой). Это что-то совсем особое, какой-то момент подключения к странной энергетической сети, слабая точка мироздания капитала, где находится некий рубильник, рванув который, можно «выключить» это мироздание с его порядком и уложенным в фабричные кусочки временем.

Двигаясь по Нижнему «вертикально», мы пересекаем границы зон доиндустриального города, наполненных уже совсем иным устройством жизни; горизонтальное перемещение происходит в пространстве модерности, включающем в себя элементы как буржуазного города, так и социалистического. Как нам кажется, это единственный способ увидеть и понять город как сложноустроенный организм, результат одновременного сосуществования нескольких культурно-исторических эпох, что является идеальным отправным пунктом для попытки его актуального, а не музейного или журналистского, описания.

Нижний Новгород

попытка современного описания

Ги-Луис Дебoр 1931–1994

ЛЕКЦИИ

Роджер Мейн Park Hill Шеффилд 1961

ЛЕКЦИИ

ИЗ НИЖНЕГО В ГОРЬКИЙ И ОБРАТНО старая фотография, кино и историческое воображение

49 — 93

автор

/ Игорь Кобылин

Игорь Кобылин

1 См.:

С.Смирнов. Топонимика Нижнего: вчера и сегодня. c.387 QR

2 См.:

А.Магун. Отрицательная революция: к деконструкции политического субъекта. СПб.: Изд. Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2008. с. 17 Магун полагает, что демонтаж советского «социализма» принадлежал «к единому и единичному, но открытому и незавершённому событию: к европейской революции, которая уже Прудоном и Марксом была обозначена как перманентная».

Нижний Новгород

попытка современного описания

Андрей Карелин 1837–1906

В этом тексте речь идёт о конструировании прошлого в России 1990-х годов, об образах страны, «которую мы потеряли», и ностальгическом восприятии дореволюционных фотографий двух нижегородцев Андрея Карелина и Максима Дмитриева. 22 октября 1990 года указом Президиума Верховного Совета РСФСР Горький вновь превратился в Нижний Новгород. Это «контрреволюционное» переименование было, безусловно, самым значительным, но далеко не единственным — через год, вскоре после провалившегося августовского путча, город буквально захлестнула волна топонимической реставрации. Улицы Свердлова, Воробьева, Дзержинского, Краснофлотская, Урицкого стали снова называться Большая Покровская, Малая Покровская, Алексеевская, Сергиевская, Варварская, Ильинская.1 Дореволюционный купеческий Нижний все явственнее проступал на карте советского промышленного миллионника. Если же взять более широкий контекст — и географический, и тематический, — то станет очевидно, что революционные преобразования 1980 –1990-х годов не столько открывали постсоветское будущее, сколько переоткрывали досоветское прошлое.2

ЛЕКЦИИ

3 Там

с. 62

же.

4 Ситуация,

когда революция направлена против революции, порождает многочисленные парадоксы. Риторика ранней перестройки была чрезвычайно «революционной», но именно в силу этого прочитывалась как сущностно реформистская: в обществе, возводящем себя к октябрю 1917 года, возврат к «делу Ленина», борьба с «застоем» и призывы к «ускорению» и «обновлению» вписывались в идеологический мейнстрим. Знаком подлинно революционных преобразований стала открытая критика самой идеологемы «революции».

5 См.:

С.Жижек. Накануне Господина: сотрясая рамки. М.: Европа, 2014. с. 241

Вернее, последнее в значительной части становилось горизонтом первого. Конечно, всякая революция, являясь новым началом, содержит тем не менее мощный реверсивный заряд — даже этимология этого слова указывает на круговое движение. Но череда событий, приведших к исчезновению СССР и рождению новой страны, вообще не несла в себе «никакого творческого или утопического проекта».3 Доминирующей стратегией была стратегия «возвращения». Революция 1990-х боролась с самой идеей революции, выступая против режима, построенного на мифологии революционного основания.4 Сам же мятежный антикоммунистический эксцесс понимался лишь как исчезающий посредник перехода к некоей глобальной «норме», истоки которой можно было найти в добольшевистской России. Если объектом негативного общественного консенсуса была позднесоветская система, то горизонтом позитивного стало имперское прошлое, «Россия 1913 года». Практически все политико-идеологические движения и группы были солидарны не только в своей ненависти к КПСС,5 но и в симпатиях к империи рубежа веков, хотя, конечно же, по совершено различным причинам. Каждый находил

ИЗ НИЖНЕГО В ГОРЬКИЙ И ОБРАТНО cтарая фотография, кино и историческое воображение

Андрей Карелин В мастерской

6 См.:

А.Байбурин. К предыстории советского паспорта (1917—1932) // Неприкосновенный запас. 2009. № 2. c.387 QR

7 В качестве

примера можно назвать альбом Бориса Гребенщикова «Песни Александра Вертинского» Хотя альбом был выпущен в 1994 году, на концертных выступлениях Гребенщиков исполнял Вертинского уже в конце 1980-х. c.387 QR

Нижний Новгород

попытка современного описания

Андрей Карелин Девушки с альбомами 1870-е –1880-е

там свое: православные верующие — уничтоженную в советский период религиозную культуру; светские либералы — начало русского парламентаризма и партию кадетов; потенциальные капиталисты — частную собственность и кипучую деловую активность русских купцов и предпринимателей; националисты — черту оседлости, Пуришкевича и «Союз русского народа»; космополиты — относительно свободные выезд и въезд;6 интеллектуалы и художники — утонченную культуру Серебряного века и раннего авангарда. Даже поп-музыка российского Ancien RégimeСтарый Порядок оказалась неожиданно востребованной в молодежной рок-среде.7 Всё это разнообразие политически противоположных, но одинаково положительных оценок рождало странное ощущение. Преображенная работой коллективного желания, Россия представала как пространство сновидческого «совпадения противоположностей», «невозможной гармонии». Здесь мирно уживались жесткий промышленный капитализм и уютная патриархальность, мощь колониальной экспансии и духовная аскеза, аристократическое благородство и купеческая деловая хватка. Это был мир абсолютной полноты и избытка, увиденный из мира тоталь-

ЛЕКЦИИ

8 См.:

А.Руйе. Фотография. Между документом и современным искусством. СПб.: Клаудберри, 2014. с. 97 См.: Дж.Крэри. Техники наблюдателя. Видение и современность в XIX веке. М.: V-A-C press, 2014. с. 27 – 28 О деньгах и фотографии как «одинаково тотализирующих» системах «привязки и унификации всех субъектов внутри единой глобальной сети оценки и желания».

ного дефицита. Такое представление можно в некотором смысле сравнить с фотографическим снимком. Фотография в XIX веке (наряду с деньгами) была тем «великим уравнителем», который разрушал привычные оппозиции, конституировавшие «домодерный» мир. В качестве специфической визуальной машины фотография «не устанавливает никакой иерархии: ни между регистрируемыми предметами, ни между передаваемыми деталями, ни между краями и центром изображения».8 Но и фантазматический конструкт «России, которую мы потеряли», позволял на равных правах умиляться любому фрагменту дореволюционной жизни, как будто сама «дореволюционность» служила гарантией её неидеологической подлинности в каждой отдельно взятой точке. Здесь неустойчивый баланс конфликтующих исторических сил превращался в символ потерянного рая. Похожую роль в этих историко-политических фантазиях играл и Запад. Внутренняя гетерогенность, присущая рождающемуся русскому модерну, как бы перекликалась с постмодернистским потребительским многообразием, включающим не только безграничный ассортимент конкретных товаров, но пос-

ИЗ НИЖНЕГО В ГОРЬКИЙ И ОБРАТНО cтарая фотография, кино и историческое воображение

Из устаревшего социалистического будущего мы должны вернуться в дореволюционное прошлое, чтобы потом оказаться в западном капиталистическом мире.

Олег Чухонцев. Какие прекрасные лица

тоянную пролиферацию субкультур и стилей жизни. И если провести линию, напрямую соединяющую два этих воображаемых «избытка», то мы получим вектор «нормальной» истории, насильственно прерванной в 1917 году. Постсоветская ностальгия по «старому порядку» отнюдь не была ностальгией по прекрасной, но исторически обреченной эпохе: напротив, эта эпоха понималась скорее как неисполненное обещание, нереализованная возможность, полное надежд начало так и не состоявшегося «русского века» — начало, к которому необходимо вернуться. Важно, что сама эта неслучившаяся история понималась совершенно не исторически. Ключевым словом её фантазматического описания было слово «естественность», отсылающее к сфере нейтрально-природного. История как социальнополитическая борьба, как столкновение конфликтующих сторон, как драматическая, или даже трагическая, сцена массово ассоции-ровалась исключительно с марксистским дискурсом и его предполагаемой перформативной мощью. Марксизм не только злоупотреблял «антагонистическим» языком, занимаясь историческим анализом, но и вызвал к жизни общество, параноидально

Нижний Новгород

попытка современного описания

ЛЕКЦИИ

Параллельно томонимическому возвращению старого Нижнего, состоялось и публичное возвращение фотографического образа благодаря родным фотографам Андрею Карелину и Максиму Дмитриеву. Игорь Кобылин

9 См.:

Б.Гройс Искусство утопии. М.: Художественный журнал, 2003. с. 14 Интересно, что усталость от «борьбы» демонстрирует общество, где «борьба» носила уже в основном риторический характер. Борис Гройс справедливо описывает брежневскую «эпоху застоя» как своего рода биополитическое замирание между террористическим «эксцессивным производством» и постсоветским «эксцессивным потреблением». «Целью этого режима является бюрократическая централизованная организация физического благополучия граждан — организация здравоохранения, спорта, и обучения детей».

зацикленное на борьбе — с собственным прошлым, внутренними и внешними врагами, природными законами и, наконец, с человеческой натурой как таковой.9 Противоестественным революционным рывкам и напряжениям следует противопоставить плавный эволюционный рост. Разрыв с «советским» — это последний разрыв — должен был покончить с самой идеей разрыва. И здесь природа становилась значимым легитимирующим ресурсом. Если советская идеология в целом относилась к природе с подозрением, видя в ней слепой хаос, требующий рационально-научной реорганизации и контроля, то западная либеральная биополитика открывала её благую регулирующую силу в стихии рынка. Возвращение к «нормальному» — это смирение перед неизбежным: историческое творчество должно было уступить место миметическому воспроизводству западных образцов, следующих в свою очередь глубинному природнорыночному дао заречной части. Но на этот универсальный «путь» ещё только предстояло встать. В темпоральном аспекте грядущий маршрут выглядел довольно причудливо: из устаревшего, на глазах распадающе-

ИЗ НИЖНЕГО В ГОРЬКИЙ И ОБРАТНО cтарая фотография, кино и историческое воображение

Андрей Карелин Милостыня

10 Анри

Картье Брессон—французский фотограф, мастер реалистичной фотографии XX века, фотохудожник, отец фоторепортажа и фотожурналистики, представитель документальной фотографии.

11 См.:

Р.Барт. Camera lucida. М.: Ad Marginem, 1997.

Нижний Новгород

попытка современного описания

гося социалистического будущего мы должны были вернуться в дореволюционное прошлое, чтобы оказаться в западной капиталистической современности — в этом новом завтрашнем дне для новой/старой России. Вперед в прошлое — назад в будущее: одно движение, но парадоксальным образом сразу в двух направлениях. И в грезе об этом странном движении, смыкающем времена, особое место занимала старая фотография. Вообще уже сама специфика медиума соответствовала здесь двусмысленности нового исторического воображения. С одной стороны, фотография — это именно прошлое, «забальзамированное» (Анри Картье-Брессон)10 в настоящем. Её ноэма — как учит нас, наверное, самая меланхолическая книга о фотографическом образе — заключается в неустранимом «это там было».11 Правда Барт изолирует это «было» от памяти. Для него несводимое удостоверение реальности прошлого, даруемое фотографией, противостоит мемуарным и ностальгическим грёзам. Шок презентации блокирует становление истории мифом, где воспоминание незаметно переходит в вымысел. Однако Андре Руйе в своей критике бартовской позиции убедительно показал,

ЛЕКЦИИ

12 См.:

А.Руйе. Указ. соч. с. 259 – 275 См.: З.Кракауэр. Фотография // Он же. Орнамент массы. М.: Ад Маргинем Пресс, 2014. Критика Руйе применима и к концепции Зигфрида Кракауэра, также жестко противопоставившего память и фотообраз. 13 См.:

Е.Петровская. Теория образа. М.: РГГУ, 2010. с. 11 – 40

14 См.:

М.Ямпольский. Фотография как образ будущего // Он же. Из хаоса (Драгомощенко: поэзия, фотография, философия). СПб.: Сеанс, 2015. с. 238 – 240

что акт восприятия фотообраза неотделим от «виртуального прошлого памяти». Отталкиваясь от Бергсона и Делёза, Руйе демонстрирует, что просмотр фотографий — это всегда актуализация «электрической цепи» мнезических кругов, связанных не только с личной историей наблюдателя, но с тем «прошлым вообще», которое является одновременно и индивидуальным, и фамильным, и историческим.12 Это особенно важно в случае со старинными снимками: отсылая к давно минувшему, к тому, что уже не может быть присвоено индивидуально в качестве «своего», они заставляют работать именно коллективные фантазии о запечатленном на фото историческом времени. И эти сообща разделяемые фантазии — основа аффективных сообществ зрителей, ностальгирующих о непережитом.13 С другой стороны, фотография, являясь запечатленным мгновением, вырванным из временного потока, перестает принадлежать хронологии вообще, перемещаясь в зону виртуального как места «встречи» не только прошлого и настоящего, но присоединившегося к ним будущего.14 Речь идет о том нереализованном будущем, которое некоторым образом присутствует

ИЗ НИЖНЕГО В ГОРЬКИЙ И ОБРАТНО cтарая фотография, кино и историческое воображение

Андрей Карелин Бродячие музыканты 1870 –1880-е

в каждом снимке, в каждом кадре и даёт нам об этом представление. Вальтер Беньямин так пишет о Дмитриеве в своём труде «Краткой истории фотографии»: «Вопреки всякому искусству фотографа и послушности его модели зритель ощущает неудержимое влечение <…> найти то неприметное место, в котором, в так-бытии той давно прошедшей минуты, будущее продолжает таиться и сейчас, и при том так красноречиво, что мы, оглядываясь назад, можем его обнаружить»15 Дореволюционная русская фотография, нёсшая свой собственный образ будущего, делала видимой ту виртуальную, неосуществившуюся историю, о которой так тосковали советские люди. Если вновь обратиться к локальному (горьковско-нижегородскому) контексту, то мы увидим, что параллельно топонимическому возвращению «старого Нижнего», состоялось и публичное возвращение его фотографического образа. Имена и названия обрели как бы воскресшую, «световую» плоть. И решающую роль в этом «воскрешении» сыграло наследие двух выдающихся фотографов: Андрея Осиповича Карелина и Максима Петровича Дмитриева. Нельзя сказать, что их имена были совсем забыты советской культурой: ещё в 1960 году вышла небольшая книга

В.Беньямин. Краткая история фотографии // Он же. Учение о подобии. М.: РГГУ, 2012. с. 113

15 См.:

Нижний Новгород

попытка современного описания

ЛЕКЦИИ

Постановочность и театральность фотокартин Карелина предъявляла неприятную истину: кажущиеся гармония и прелесть прошлого — результат видимых усилий фотографа.

Игорь Кобылин

Андрей Карелин Сцена у окна, бродячие музыканты 1870 –1880-е

ИЗ НИЖНЕГОВ ГОРЬКИЙ В ГОРЬКИЙ И ОБРАТНО ИЗ НИЖНЕГО И ОБРАТНО cтарая фотография, кино и историческое воображение Старая фотография, кино и историческое воображение

16 См.:

С.Морозов. Фотограф-художник Дмитриев. 1858 – 1948. М.: Искусство, 1960.

17 Автор

выражает благодарность директору музея Вере Михайловне Тарасовой за помощь в подготовке статьи.

Нижний Новгород

попытка современного описания

о Дмитриеве, написанная искусствоведом Сергеем Морозовым,16 а в Горьком в 1980-е проходили скромные выставки то в областной библиотеке (1983 год, фотографии Дмитриева), то в Государственном музее А.М.Горького (1987 год, фотографии и живопись Карелина). Но полномасштабное открытие старой фотографии для широкой публики состоялось именно в разгар перестройки. В 1989 году, когда по всему миру отмечалось 150-летие фотографии, фотосекция областной организации Союза журналистов СССР и Государственный архив Горьковской области подготовили выставку «Глазами прадедов». Она проходила в Государственном выставочном комплексе, в центре города, и имела колоссальный успех. Позже были выпущены большие альбомы и Карелина, и Дмитриева, создана общественная организация «Нижегородский фотографический фонд „Дмитриев и Карелин“», а в 1992 году начал работу Русский музей фотографии, где до сих пор снимки дореволюционных мастеров занимают большую часть постоянной экспозиции.17 Довольно быстро этот корпус фотографий оброс значительным количеством разнообразных текстов — искусствоведческих, научно-краеведческих, журна-

ЛЕКЦИИ

листских. Доминирующими в них становятся те способы описания, которые условно можно назвать «ностальгическими». Но ещё более интересным для реконструкции особенностей позднеи постсоветского исторического сознания является случай кинематографической презентации фотоизображений. Во-первых, ностальгическая драма разыгрывается здесь не только на уровне содержания, но и на уровне технических средств, медиально. Во-вторых, возможности, предоставляемые кинематографом — монтаж, звуковое оформление, авторский комментарий и другие, — позволяют представить фотографическое обретение «потерянной России» куда более суггестивно, чем книга, альбом или выставка. Дискурсивное здесь накладывается на аудиовизуальное, превращая неопределенное меланхолическое томление в историческую программу. Соответственно, далее речь пойдёт о нескольких документальных фильмах, так или иначе использующих дореволюционную — нижегородскую и не только — фотографию и задающих нечто вроде композиционного каркаса ностальгическому кино-фото «тексту». «Зеркало времени» (1988) Юрия Беспалова и Татьяны

ИЗ НИЖНЕГО В ГОРЬКИЙ И ОБРАТНО cтарая фотография, кино и историческое воображение

Андрей Карелин Вид на Нижегородскую ярмарку Конец XIX века

Максим Дмитриев В мастерской

18 В написании

сценария к фильму принимал участие Александр Сокуров.

Нижний Новгород

попытка современного описания

Максим Дмитриев Сбор средств на борьбу с чахоткой 1912

Булатовой18 — это своего рода завязка; «Россия, которую мы потеряли» (1992) Станислава Говорухина — кульминация; а «Оптическая ось» Марины Разбежкиной и «Цвет нации» Леонида Парфенова (оба 2013) — эпилог. Интересно, что, выбирая из двух культовых нижегородских фотографов, ревизионистская документалистика предпочла Дмитриева, а не Карелина. Это кажется странным, поскольку именно последний — в прошлом художник и один из родоначальников русской художественной фотографии — показал наиболее эстетизированный и романтичный образ «милой старины». Но, по всей видимости, эта бросающаяся в глаза эстетизация, сознательная установка на живописную традицию, заметные композиционные ухищрения и стали помехой в том, чтобы перехватить и присвоить карелинского «оптику». В работе «Искусство описания» Светлана Алперс противопоставила два пути развития европейского постсредневекового искусства. Первый берет начало в ренессансной Италии. Здесь перспективное изображение — это сценическое пространство

ЛЕКЦИИ

ИЗ НИЖНЕГО В ГОРЬКИЙ И ОБРАТНО cтарая фотография, кино и историческое воображение

Нижний Новгород

попытка современного описания

ЛЕКЦИИ

ИЗ НИЖНЕГО В ГОРЬКИЙ И ОБРАТНО cтарая фотография, кино и историческое воображение

19 См.:

S.Alpers. The Art of Describing: Dutch Art in the Seventeenth Century. Chicago: University of Chicago Press, 1983. с. 78. Алперс напрямую связывает голландскую живопись и фотографический образ: появление фотографии было заложено именно в «альтернативном методе севера». с. 244

20 См.:

О.Чухонцев «Какие прекрасные лица…» // Он же. Андрей Осипович Карелин. Творческое наследие. с. 7 Искусственная театральность карелинских фотографий несколько смутила и Олега Чухонцева, написавшего короткое вступительное слово к альбому: «Сила Карелина и своеобразие в том, что он как бы вышел из кадра или шагнул за кадр, пытаясь пересоздать действительность, а не только ее правдиво запечатлеть, […] и не его вина, что его открытия, его многообразные жанровые и психологические сценки, его домашний театр, световые и цветовые композиции остались в его времени, как открытия немого кино не перешагнули в звуковое».

разыгрываемой истории, основанной на авторитетной поэтической традиции. Второй путь — живопись Севера, предпочитавшая скрупулезное визуальное «описание» видимого мира без каких-либо литературных референций. Стремясь фиксировать природу «точно и неизбирательно», северное искусство использовало в своей практике камеру-обскуру, с рассказа о которой начинается любая уважающая себя история фотографии.19 Чтобы производить правдивые образы, художнику необходим точный оптический инструмент, выполнявший протофотографическую функцию. В случае с Карелиным происходит своего рода инверсия: фотография, ориентируясь на «описательную» живопись голландцев, начинает выглядеть крайне искусственно. И, хотя Карелин имитировал в основном именно северную манеру, его «светопись» воспринималась советским и постсоветским взглядом скорее как «итальянская» — то есть как требующая знания «словаря значений» и нуждающаяся в соответствующей дешифровке, которую не кажды без особых знаний сможет выполнить и понять контекст.

Нижний Новгород

попытка современного описания

Максим Дмитриев Торжественный подъём ярмарочных флагов 1890-е

ЛЕКЦИИ

«В снимках Карелина каждая фигура и деталь имеют аллегорический смысл и олицетворяют какое-нибудь понятие или образ. […] Сложное метафорическое содержание кадра, ориентированное на эрудированного человека XIX столетия, к сожалению, не всегда может восприниматься нами во всей полноте»20 Эта перенасыщенность знаками искусства и уже плохо читаемой символикой, бросающаяся в глаза постановочность, театральность «фотокартин» Карелина предъявляла ностальгическому взгляду неприятную истину: кажущиеся гармония и прелесть прошлого — результат видимых усилий фотографа. Реальность— как сегодня, так и до 1917 года — пронизана нехваткой и требует режиссуры и ретуширования. Карелин как бы показывает не «само прошлое», а его очевидную репрезентацию, нарочито подыгрывающую нашему желанию умиляться. К тому же инсценированная на снимке авторская фантазия не дает развернуться фантазии наблюдателя: интенциональность художника почти не оставляет места случайному и непреднамеренному. Другое дело Дмитриев: реализм и репортажность здесь не столько разрушают грезу, сколько придают ей необходимый минимум жизненности и устойчивости. К тому же некоторые

ИЗ НИЖНЕГО В ГОРЬКИЙ И ОБРАТНО cтарая фотография, кино и историческое воображение

Другое дело Дмитриев! Реализм и репортажность здесь не столько разрушают грёзу, сколько придают ей необходимый минимум жизненности и устойчивости.

Евгений Савицкий. Колониальный Нижний и Максим Дмитриев

Нижний Новгород

попытка современного описания

композиционные особенности его фотографий работают на мифологию дореволюционных «полноты» и «избытка», и это хорошо заметно на примере первого фильма. «Зеркало времени»21 — это пока еще довольно традиционное для позднего СССР документально-биографическое кино, сторонящееся авторитетного идеологического языка, но использующее те клише, которые отличают «высокий стиль» советского жанра «ЖЗЛ». Так, юный Дмитриев, работая в переплетной мастерской, «терпел тычки и побои», приехав в Нижний Новгород «попал в среду искренних любителей искусства, горячо и молодо спорящих о нем», а героями его «фотокартин» были (среди прочих) «странники, нищие, убогие — вечная боль Руси». Да и в целом этот байопик далёк от радикальной переоценки исторического наследия: друг Горького и Короленко, автор альбома «Неурожайный год», фотограф, пославший на Парижскую выставку снимок арестантов на строительных работах и вызвавший тем самым негодование графа Григория Ностица, Дмитриев предстает в фильме в качестве демократа и художника-реалиста, запечатлевшего противоречия и внутренние конфликты эпохи.

ЛЕКЦИИ

22 См.:

с. 44

С.Морозов Указ. соч.

Фигуры вполне привычной и абсолютно легитимной для советского дискурса. Однако расставленные Беспаловым и Булатовой акценты позволяют увидеть в «Зеркале времени» первые симптомы исторического ревизионизма. Во-первых, это очевидный контраст между досоветским и советским периодами в жизни Дмитриева. Если Морозов в своей монографии пишет о «трудовом подъеме», охватившем Максима Петровича в годы первой пятилетки,22 то авторы фильма рассказывают, в общем, трагическую историю: отобранное в 1929-м ателье (даже заступничество Горького не помогло) и чуть позже изъятый архив в семь тысяч негативов, который погибнет из–за несоблюдения правил хранения. Вывод напрямую не проговаривается, но это и не нужно — он напрашивается сам собой: в царской России талантливый человек, начинавший «мальчиком» из посудной лавки, смог стать всемирно признанной величиной в фотографии, в России советской его ждало разорение и забвение. Во-вторых, империя реабилитируется не только через почти невольное сравнение с СССР, мотивированное случайностью биографии, но и непосредственно: «смотришь на

ИЗ НИЖНЕГО В ГОРЬКИЙ И ОБРАТНО cтарая фотография, кино и историческое воображение

Максим Дмитриев Изба татарина Саловатова в деревне Кадомке Сергачского уезда 1891–1892

Максим Дмитриев Больные тифом в городе Княгинино из серии «Голодный год» 1891–1892

Нижний Новгород

попытка современного описания

ЛЕКЦИИ

ИЗ НИЖНЕГО В ГОРЬКИЙ И ОБРАТНО cтарая фотография, кино и историческое воображение

снимки — а ведь, пожалуй, наше расхожее нынешнее представление о старой российской провинции не совсем точно». «Расхожее», видимо, означает здесь крайне критическое («дремотное бытие», «беспросветное мещанство», «звериная глушь»), растиражированное в советских фильмах, спектаклях, учебниках, предисловиях и послесловиях к литературной классике и частично у этой последней заимствованное. Однако сама закадровая фраза, которая выдаёт себя за констатирующую, является все– таки скорее побуждающей. Увидеть на фотографиях Дмитриева можно при желании все что угодно. Вопрос в самом этом желании и той символической рамке, которая определяет взгляд. За квазиобъективностью уже извлеченного из старых фотографий знания — «смотришь и понимаешь, что прежние представления не точны», — скрывается своего рода новая этика и политика зрения, открытый (хотя еще довольно робкий) призыв к «пересмотру»: смотреть надо так, чтобы увидеть нечто отличающееся от «расхожего». Безусловно, сам по себе такой призыв к новому видению, субверсивному по отношению к застывшим советским клише, обладал важным критическим потенциалом. Но созна-

Нижний Новгород

попытка современного описания

Максим Дмитриев Благовещенская площадь, день Белой ромашки 1912

ЛЕКЦИИ

Максим Дмитриев Угол Большой Покровской и Осыпной улиц Нижний Новгород 1890-е

тельная эмансипация мышления от дискурса, не скрывавшего своей идеологичности, сопровождалась почти незаметным процессом замаскированной реидеологизации. Действительно, марксистское разоблачение идеологии как ложного сознания само превратилось в окаменевшую «научную идеологию» как логически замкнутый набор отсылающих друг к другу шаблонов. И язвительная деконструкция этой последней парадоксальным образом возвращала первую — как будто историческое отступление марксизма провоцировало очередной наплыв мистифицирующих натурализаций. Конечно, все эти «антагонистические классовые противоречия», «реакционная политика торгово-промышленной буржуазии» и «нещадная эксплуатация народа» не вызывали уже ничего, кроме глумливой иронии. Но противополагался им en masseв массе не другой аналитический язык, а представление — на самом деле не менее идеологическое — о неисчерпаемом ресурсе «просто жизни». Эта неопосредованная, мудрая в своей безыскусственности «жизнь» не терпит никакого идейного/политического насилия над собой, упрямо возвращаясь к «нормальному», «естественному» течению.

ИЗ НИЖНЕГО В ГОРЬКИЙ И ОБРАТНО cтарая фотография, кино и историческое воображение

Карте Нижнего Новгорода с. 364—385

Нижний Новгород

попытка современного описания

«Зеркало времени» делает только первый, почти невольный шаг в этом направлении. С одной стороны, закадровый голос (принадлежащий режиссеру Беспалову) напоминает нам о «противоречивом многообразии» предреволюционной России и о «противоречивых» людях, её населявших. И талант Дмитриева состоял в том, что ему удавалось схватить все эти противоречия, иногда буквально в одном снимке, сгущая явления «подчас почти до символа». Так авторы подробно останавливаются на очень известной фотографии, изображающей угол улиц Большой Покровской и Осыпной (ныне ул. Пискунова), 6 совсем рядом с тем местом, где располагалось ателье самого мастера. Вообще у Дмитриева много работ, где он вполне сознательно обыгрывает многослойность городской жизни, иронически сталкивая в кадре железную дорогу и подводы («Вокзальная площадь (ныне пл. Революции), 7 железнодорожные пути и Гордеевка»), торжественное богослужение и въезжающий на передний план кадра трамвай с рекламой пива — «Благовещенская площадь (ныне пл. Минина и Пожарского). «День Белой ромашки»23 или жительницу Крайнего Севера, «самоедку», и современ-

ЛЕКЦИИ

23 День

Белой ромашки—день помощи больным туберкулёзом, а также белой чумой, бугорчаткой, чахоткой, сухоткой, золотухой). Хотя общероссийский День Белой ромашки проводился на Первомай, в некоторых городах устраивались дополнительные Дни Белой ромашки. Так, в Нижнем Новгороде в августе 1911 года проводился День Белой ромашки, во время которого собрали двадцать тысяч рублей.

24 См.:

Евгений Савицкий. Колониальный Нижний Новгород и фотографии Максима Дмитриева. с. 162

ное искусство (фото с XVI Всероссийской торгово-промышленной и художественной выставки 1896 года «Отдел Крайнего Севера. Внутренний вид»).24 В отличие от этих фотографий, снимок, разбираемый Беспаловым и Булатовой, фиксирует разнообразие не столь нарочито, а потому еще более убедительно. Здесь слева «глазеют на фотографа мальчишки, идущие из реального училища», справа — «дети нижегородского ремесленного люда»; дворник в белом фартуке и однофамилец Максима Петровича, «физико-механик» Константин Дмитриев, стоящий в дверном проеме собственного магазина с оптическими инструментами, наблюдают за процессом съёмки; наконец, не обращая внимания на «чудной аппарат», с мешком за плечами странник «приближается к толпе зевак». Очевидно, что в бэкграунде этого изображения — сложные экономические, политические и культурные реалии, определяющие социальные различия представленных на фото людей. Эти реалии, пресловутые «противоречия», не могут быть фотографически запечатлены, они остаются незримыми и выражаются исключительно дискурсивно — в словесном комментарии,

ИЗ НИЖНЕГО В ГОРЬКИЙ И ОБРАТНО cтарая фотография, кино и историческое воображение

Нижний Новгород

попытка современного описания

всё время проигрывающем детализованной картинке. Сгущенные «символы» довольно легко распадаются на потребляемые образы уютной повседневности, берущей реванш у идеологической подозрительности. «Деликатная эмпирия» фотоизображения не столько становится здесь новой теорией, как в случае с проанализированными Беньямином снимками Августа Зандера, сколько просто разъедает любые дискурсивные подпорки, кроме тех, что ориентируют взгляд в сторону чистой недискурсивной «жизни». Гетерогенность, даже в откровенно иронической форме визуального столкновения паровоза и крестьянской лошадки, перестает «иллюстрировать» нечто скрытое, не присутствующее в кадре. Она приобретает самодовлеющее значение, становясь непосредственным выражением «цветущей сложности» органического дореволюционного мира, уже недоступного, но мучительно притягательного. Но свой подлинный триумф «жизнь» — теперь уже скорее в биополитическом смысле — празднует в историческом киноизыскании Станислава Говорухина «Россия, которую мы потеряли».25 (В закадровом тексте Говорухин обозначает «неблагодарный»

ЛЕКЦИИ

«Особенная благость», «самость» и «достоинство» — вот алиби, которое позволяет наслаждаться прошлым даже в самые трагические моменты.

Игорь Кобылин

жанр своей работы в судебно-юридических терминах как «Дело об убийстве России».) Вышедшее на экраны в 1992 году, оно является своего рода приквелом предыдущего документального проекта режиссера — фильма «Так жить нельзя» (1990), где исследовался феномен низовой советской преступности. Логика этого исследования примерно следующая: бессмысленное бытовое насилие, алкоголизм и общее «нравственное растление» являются следствиями того глобального преступления, каким была октябрьская революция. Причём следствиями, в том числе и в строго биологическом смысле: физическое уничтожение «лучших людей» превратило большевиков — «преступников у власти» — в агентов национального вырождения и деградации. Нынешняя криминализированная повседневность — это результат извращенной коммунистической селекции, сделавшей ставку на худших. Необходим радикальный разворот в прошлое: мы должны вернуться в мир генетической полноценности, благородных лиц и естественных иерархий. Но поскольку история этого мира писалась его убийцами, то на «лакейскую» советскую историографию нельзя опираться: её повествования

ИЗ НИЖНЕГО В ГОРЬКИЙ И ОБРАТНО cтарая фотография, кино и историческое воображение

Карл Булла На Дворцовой площади в момент провозглашения манифеста о вступлении России в войну 20 июля 1914 года

26 Карл

Булла—владелец фотоателье в Санкт-Петербурге, вошёл в историю как «отец российского фоторепортажа». Портретист и мастер документальной фотографии.

Нижний Новгород

попытка современного описания

Карл Булла Семья Николая II 1914

о дореволюционном прошлом Отечества — это злобная карикатура на истерзанную и убитую жертву. Именно поэтому Россия до 1917 года — «загадочная, незнакомая страна», своего рода затонувшая, потерянная Атлантида, изучить которую можно, лишь начав все сначала, используя надежные свидетельства. Собственно, старые фотографии — а Говорухин использует в фильме, кроме работ Дмитриева, снимки петербуржского фотографа Карла Буллы26 и других авторов — как раз и играют роль историко-визуальных свидетельств, призванных удостоверить реальность прекрасного прошлого. Но эти свидетельства являются одновременно актуальными образцами для будущего: новая Россия должна возродиться в формах прежней — утраченной, но вновь обретаемой в акте коллективного анамнезиса. Субъект этого «припоминания» — советский человек — описывается Говорухиным в терминах тотальной депривации: «без роду, без племени, без корней и без родителей, без истории и исторического опыта». По сути здесь дается схематическое определение модерного субъекта в его предельном выражении. Действительно именно modernity современность рождает представление

ЛЕКЦИИ

27 См.:

E.L.Santner. Miracles Happen: Benjamin, Rosenzweig, Freud, and the Matter of the Neighbor // E.L.Santner, S. Zizek, K.Reinhard The Neighbor: Three Inquiries in Political Theology. Chicago; London, 2005. p. 79

о том, что прошлое качественно отлично от настоящего и потому должно быть изолировано от него и заперто в своей уже нерелевантной специфичности. А следовательно, и опыт предшествующих поколений вряд ли способен доказать свою ценность для бегущей вперед современности. Как лаконично сформулировал Эрик Сантнер, «с приходом исторического просвещения последние рудименты той точки зрения, согласно которой знать означало наследовать знание, были уничтожены».27 То же самое можно сказать и о «роде, племени, корнях и родителях»: занимая универсалистскую субъектную позицию, модерный индивид оказывается способен дистанцироваться от любой партикулярной локальности, от любой конкретной культурной традиции. Таким образом, изображая советского Ивана, не помнящего родства, Говорухин изображает сошедший с ума модерн, загнавший «клячу истории» и реализовавшийся в революционном коммунистическом проекте с пугающей полнотой. Шаг назад означает в этом контексте отказ от универсализма, возвращение локальной идентичности, воскрешение культурной плоти, принесённой в жертву призрачным абстракциям.

ИЗ НИЖНЕГО В ГОРЬКИЙ И ОБРАТНО cтарая фотография, кино и историческое воображение

И вот мы — нынешние русские, а мы не от этих. Сто лет — не велик вроде срок, а случился разрыв цивилизаций, и они для нас — древняя Россия. Мы не от неё, а от советской. Леонид Парфёнов. Цвет нации

Нижний Новгород

попытка современного описания

ЛЕКЦИИ

ИЗ НИЖНЕГО В ГОРЬКИЙ И ОБРАТНО cтарая фотография, кино и историческое воображение

В пример ставится современный Запад, но не в привычном качестве воплощения универсальности на уровне содержания, а как универсально распространенная тяга к уникальному «своему»: «Любовь к родине, к родному городу в крови у каждого француза, англичанина, американца, у всех — кроме нас». Даже разрушение мировой колониальной системы трактуется Говорухиным как добровольное сосредоточение империалистических европейских держав на себе — ведь «содержание колоний, трата на них духовных и материальных сил нации истощает саму нацию». Консервативный дискурс «возрождения» и «возвращения» предполагает здесь и специфическое понимание истории. Это не открытый будущему, потенциально конфликтный (и, безусловно, опасный) процесс изменений и преобразований, ведущий к появлению новых субъектов и действующих сил лишь отчасти прогнозируемого развития. Это органический рост, имеющий телеологический характер,28 который тем не менее может быть замедлен и даже прерван навсегда «тяжелым недугом». Языком описания здесь является язык, осциллирующий между медико-биологическим и криминалистическим словарями. Говорухин детализирует биополитическую версию истории, заявленную

Нижний Новгород

попытка современного описания

Пётр Столыпин 1862 –1911

ЛЕКЦИИ

Максим Дмитриев Общий вид юбилейного 100-го паровоза 1905

28 Целью

в предыдущем фильме. «Взбесившиеся» революционеры — это агенты распада, внутренняя инфекция, с которой своими военнополевыми судами почти покончил Петр Столыпин. Режиссер сочувственно цитирует его слова о том, что «Россия сумеет отличить руки палача от рук добросовестного хирурга». Однако убийство Столыпина не позволило стране «выздороветь» окончательно, раз и навсегда. Первая мировая война ускорила наступление «рецидива» — февральская революция и последовавший затем октябрьский переворот стали началом «эры вырождения», антропологической деградации и криминализации народа, длящейся по сегодняшнюю пору. В конце фильма, сразу после фрагмента, посвящённого русским эмигрантам, похороненным на кладбище Сен-Женевьевде-Буа, Говорухин произносит следующий текст, об революции и всех её последствиях для страны: «Ленину удалось надолго очистить Россию от умных, образованных, мыслящих людей. Он совершил не только государственный переворот, он произвёл переворот в душе народа. В России был заложен новый антропологический тип, новое выражение лиц появилось у советских людей».

«роста» является непременное «господство». Говорухин сочувственно цитирует французский экономический обзор состояния России на 1914 год: «К середине текущего столетия Россия будет господствовать над Европой как в политическом, так и в экономическом и финансовом отношениях».

ИЗ НИЖНЕГО В ГОРЬКИЙ И ОБРАТНО cтарая фотография, кино и историческое воображение

Нижний Новгород

попытка современного описания

ЛЕКЦИИ

Говорухин здесь впрямую противопоставляет Горького и Дмитриева — вернее, дискурсивную неправду первого и якобы прозрачную для взгляда истину второго. Обычно снимки Дмитриева интерпретировались чуть ли не как иллюстрации горьковских произведений.

Тем самым можно уточнить и назначение в фильме фотографий, большинство из которых, кажется, именно портреты. Дореволюционные снимки не просто неотменяемые свидетельства прошлого, призванные самим фактом своей явленности развеять морок дискурсивной советской лжи. Свидетельствуя об утраченной антропологической норме, они являются ключевыми элементами выстраиваемой Говорухиным историко-кинематографической биополитики. Так сделанный Дмитриевым снимок, изображающий работников Сормовского завода на фоне выпущенного ими паровоза, призван не только доказать индустриальную мощь «нищей и лапотной России», и даже не только противостоять измышлениям Горького об «угрюмых людях», выбегавших по гудку, «точно испуганные тараканы».29 Он должен служить антропологической «иконой», напоминая люмпенизированному населению о достоинстве и благородстве. Сормовские фотографии Дмитриева Говорухин монтирует с современными кадрами, на которых сначала пьяный, опустившийся мужчина падает прямо посреди улицы, а затем уставшие женщины бегут с заводской смены на остановку общественного

ИЗ НИЖНЕГО В ГОРЬКИЙ И ОБРАТНО cтарая фотография, кино и историческое воображение

Максим Дмитриев Настоятель молельни поморцев в Семёновском уезде 1897

Поморы – Небольшая по численности, но самобытная этнографическая и этнорелигиозная группа старожильческого русского и финно-угорского населения на Белом море, а также на побережьях северных рек Мезень, Печора, Онега и Северная Двина.

транспорта. Вырождение нации проявилось и в распределении гендерных ролей. Понятно, что Говорухин предельно избирателен в показе фотографий. В фильме нет ни умирающих от голода и тифа крестьян из «Неурожайного года» Дмитриева, ни его же арестантов или босяков из ночлежных домов. Но запущенная режиссером машина видения и дискурсивного описания стала работать самостоятельно, справляясь с любыми ограничениями нашего восприятия. Вот почти наугад выбранная цитата из большого архива подобных высказываний, которая работает самостоятельно, справляясь ограничениями восприятия.: «Россия, которую мы потеряли. Истребление генофонда. Вглядываясь в фотографии, сделанные Дмитриевым, начинаешь понимать, что же произошло с Россией после 1917-го и после 1941—1945-го. Погибли лучшие… На его портретах, на групповых снимках каждое лицо можно рассматривать бесконечно долго. И неважно, кто перед нами — священники, градоначальники, группа инженеров, циркачи-атлеты, семья предпринимателей, странники, босяки, обитатели бугровской ночлежки… Дело не в социальном происхождении дмитриевских персонажей, а в какой-то особенной благости лиц, в их „самости“. Достоинство — вот, пожалуй, черта, которую потом так трудно будет найти в человеческих судьбах, и в фотографиях…»

Нижний Новгород

попытка современного описания

Максим Дмитриев Портрет хлебопромышленника Николая Бугрова 1890-е

ЛЕКЦИИ

См.: И.Калинин. Ностальгическая модернизация: советское прошлое как исторический горизонт // Неприкосновенный запас. 2010. № 6. с. 6 –16

«Особенная благость», «самость» и «достоинство» — вот алиби, которое позволяет беспрепятственно наслаждаться прошлым даже в его самые трагические моменты. Фильм Говорухина является одним из наиболее показательных образчиков того исторического воображения, которое заставляло непережитое имперское прошлое служить утопической альтернативой переживаемому советскому настоящему. Сегодня само это историческое воображение постепенно становится историей. Официозный мейнстрим кажется настолько поглощенным идеей державной преемственности, что ни о каких «альтернативах» речь уже не идет: нейтрализованное, лишённое всякой специфики «советское» сливается с «царским» в общем ресурсе «культурно-исторического наследия».30 Но и авторы, далёкие от официоза, работают с дореволюционным прошлым иначе, чем их коллеги в эпоху поздней перестройки и «ранней демократии». В этой связи чрезвычайно показательны два недавних документальных фильма, посвященные старой фотографии, но выстраивающие критическую дистанцию по отношению к ностальгической кинооптике конца 1980-х – начала 1990-х годов.

ИЗ НИЖНЕГО В ГОРЬКИЙ И ОБРАТНО cтарая фотография, кино и историческое воображение

Кадры из фильма Марины Разбежкиной «Оптическая ось» 2013

Нижний Новгород

попытка современного описания

ЛЕКЦИИ

Первая работа — это «Оптическая ось» Марины Разбежкиной,31 сделанная как своеобразное «подведение итогов» к столетнему юбилею 1913 года. Фильм состоит из семи историй, и каждая из них выстраивается по «оптической оси», связывающей времена. На том конце оси, что отсылает в прошлое, — фотопортрет одной из социальных групп, снятый Максимом Дмитриевым (босяки, рабочие, врачи, предприниматели, шансонетки), на противоположном — представители примерно той же группы, живущие в сегодняшней России. Здесь нет авторитетного голоса закадрового комментария, как в фильмах Беспалова/Булатовой и Говорухина, и это отсутствие выраженной авторской позиции резонирует с неуверенностью современных героев, обсуждающих изображения своих «коллег» вековой давности. Прошлое в этих высказываниях — это, конечно, не «мрачное наследие», от которого, как учит любой (включая советский) прогрессистский дискурс, следует если не избавиться окончательно, то во всяком случае посильнее оттолкнуться. Но оно уже и не утраченный «золотой век», чья мифологическая полнота провоцирует соблазн реставрации.

ИЗ НИЖНЕГО В ГОРЬКИЙ И ОБРАТНО cтарая фотография, кино и историческое воображение

Максим Дмитриев Княжихина – шансонетка Нижегородской ярмарки Конец XIX – начало XX века

Кадр из фильма Марины Разбежкиной «Оптическая ось» 2013

Нижний Новгород

попытка современного описания

Сергей Прокудин Горский 1863 –1944

Прошлое стало зоной политической и аксиологической неопределенности. Более того, сам рубеж, разделяющий и связывающий «периоды», тот темпоральный фронтир между ещё-настоящим и уже-прошлым, позволяющий артикулировать социокультурную действительность в качестве исторической, оказывается для большинства участвующих в фильме нерелевантным. О прошлом, чья «друговость», казалось бы, надежно гарантирована столетней дистанцией, даже нельзя сказать с абсолютной твердостью, что оно прошлое. История тонет в аисторическом неразличении. Так, например, нынешние обитатели ночлежного дома, стоя перед огромным постером фотографии «Ночлежный дома Бугрова», вступают в характерный диалог: «А чем мы сейчас от них отличаемся? Посовременнее одеты только. — Вот только, и всё». Можно было бы возразить, что жизнь людей, по разным причинам не имеющих собственной «доли» в общественном целом, действительно мало меняется: выключаясь из «большого общества», человек выключается и из его социоисторической динамики. Но приблизительно в том же ключе, что и «босяки», высказываются все остальные, вполне социализиро-

ЛЕКЦИИ

33 Сергей

прокудин-Горский—русский фотограф, химик (ученик Менделеева), изобретатель, педагог и общественный деятель, член Императорского Русского географического, Императорского Русского технического и Русского фотографического обществ. Внёс значительный вклад в развитие фотографии и кинематографии. Пионер цветной фотографии в России.

ванные, герои фильма — рабочие, врачи и медперсонал, предприниматели. Фиксируемые изменения — костюмы, прически, макияж — почти не препятствуют «вживанию» (пусть временами ироническому) в изображение. Вряд ли стоит искать единственный смысл этого анахронического узнавания себя в образах прошлого, но интерес актуального кино именно к этому узнаванию диагностически значим. Второй фильм — «Цвет нации» Леонида Парфёнова32 — тоже юбилейный, и юбилей тут двойной: 100-летие 1913 года и 150-летие фотографа Прокудина-Горского.33 Хотя эта работа напрямую не связана с интересующим нас нижегородским локусом, она важна в качестве полемического отклика на реставрационные фантазии предшественников. Поначалу кажется, что Парфёнов движется в том же русле, и его фильм — меланхолический каталог потерь: уничтоженные или «обезглавленные» храмы, руины исторической городской застройки, развалины исчезнувшей цивилизации. Повторяя маршруты фотографических экспедиций Прокудина-Горского и снимая примерно с тех же точек, Парфенов делает видимыми утраты, «дыры в пейзаже»,

ИЗ НИЖНЕГО В ГОРЬКИЙ И ОБРАТНО cтарая фотография, кино и историческое воображение

Сергей Прокудин-Горский Автопортрет. Водопад Кивач Олонецкая губерния 1915

где как бы в насмешку над перестроечной тягой к «естественности» природа окончательно побеждает культуру.34 Но финальный месседж «Цвета нации» предельно далек от идеи «возвращения»: дореволюционное прошлое, наконец, признается невосстановимым. Прогуливаясь по кладбищу Сен-Женевьевде-Буа, где похоронен Прокудин-Горский и где Говорухин за двадцать лет до этого проводил историко-литературный ликбез для одичавшего советского зрителя, Парфенов запирает империю в невозвратном прошлом: «Здесь ходишь, читаешь — как письмена ацтеков и майя. <…> Ну, вот были древние греки, а нынешние не от них произошли. И древние египтяне — нынешние не от них. И вот мы — нынешние русские, а мы не от этих. Сто лет — не велик вроде срок, а случился разрыв цивилизаций, и они для нас — древняя Россия. Мы не от неё, а от советской». Потерянный объект потерян навсегда, меланхолическое отождествление с утраченным должно уступить место «работе траура», а фетишистские грезы о «древнем» — кропотливой работе с генеалогически близким. В любом случае «Россия рубежа веков» перестает сегодня служить ориентиром для будущего: она либо теряет свое качественное отличие, растворяясь в «историческом наследии» от

фильме показано, как старые провинВ циальные городки сегодня буквально зарастают неухоженной зеленью.

Нижний Новгород

попытка современного описания

ЛЕКЦИИ

Рюрика до Путина, либо, напротив, изолируется в собственной «другости» и неповторимой экзотичности. Но парадоксальным образом, отворачиваясь от прошлого, будущее лишается и своего последнего публично значимого образа. Ни прогрессистские, ни ретроутопические модели грядущего больше ничего не говорят подавляющему большинству современных людей. Более того, растет ощущение, что сама эта временная модальность — принадлежность каких-то ушедших эпох, лишь временами вспыхивающая для нас на старых фотографиях. Но тот факт, что эти вспышки ещё видимы нами, даёт шанс на возвращение.

ИЗ НИЖНЕГО В ГОРЬКИЙ И ОБРАТНО cтарая фотография, кино и историческое воображение

Сергей Прокудин-Горский Молодые русские крестьянки недалеко от реки Шексна 1909

1. НИ ЖЕГОРОД С К И Й

2 . К АНАВ ИНС К ИЙ

4 . АВТОЗ А В ОД С К И Й

7. М ОС К ОВСКИ Й

5 . С О В Е Т С К ИЙ

3 . СОР МОВСКИ Й

ЛЕКЦИИ

6 . Л Е Н И Н СКИ Й

8 . П Р И ОКСКИ Й

РАЙОНЫ НИЖНЕГО НОВГОРОДА в исторической перспективе: архитектурные и социальные автор

/ Ольга Осипова 95 —139

ЛАНДШАФТЫ ГОРОДА фотоисследование

автор

/ Наталья Викулина

Ольга Осипова / социолог

Нижний Новгород

попытка современного описания

Наталья Викулина / фотограф

В Нижнем Новгороде восемь районов. Каждый из них по своему заметен на общей ткани жизни города. Но зачастую (и в путеводителях, и в сознании жителей) город ассоциируется только с его центральной частью — Кремлём, особняками XIX века и видом на Стрелку, 8 а «народная» память высвечивает в его истории 2-3 этапа — ополчение, купеческий Нижний и некая современность, упуская, например, важный советский пласт, связанный с принципиально другими локациями, образами и нарративами. В рамках недельной резиденции социолог Ольга Осипова и фотограф Наталья Викулина попытались описать характерные черты каждого из районов и поставить вопрос о реальной идентификации современного Нижнего. Тема «Ландшафты районов Нижнего Новгорода в исторической перспективе: архитектурные и социальные» была задана нашему коллективу в рамках проекта «Нижний Новгород: попытка современного описания». С трактовки этой темы для нас и начались попытки описания Нижнего Новгорода.Уже само географическое понятие ландшафта важно, когда мы говорим о Нижнем. Разнообразие рельефа и перепады высот создают

ЛЕКЦИИ

Между изображением и изображаемым Если разложить на части двусоставное слово ландшафт, пришедшее в русский язык из немецкого, а в английский из голландского, получим land, то есть «землю», и суффикс schaft (или, в случае с голландским, scap), который среди прочего является указанием действия. Ландшафт отчасти вошёл в историю живописи в качестве земли возделанной, культивированной, и такая позиция сразу определяет зрителя по отношению к природе, которая воспринимается главным образом как объект. Человек находится вне пейзажа, вне природы, он как минимум — зритель и наблюдатель, а иногда даже хозяин объекта. Именно поэтому живописные ландшафты часто заказывались землевладельцами не только для красоты гостиной, не только для подчеркивания статуса и богатства, но также в качестве доказательства обладания землёй. В европейской живописной традиции (а именно ей обязан своим распространением термин «ландшафт») пейзажи были не просто «красивыми картинками с видами природы», но в той или иной мере политическими манифестами. Человек находится вне пейзажа, вне природы.

ЛА НД Ш А Ф Т Ы РА Й ОН ОВ Н И Ж НЕ Г О НО В Г О Р О ДА В и сторич е с кой перс пек т иве

большое количество мест, откуда открывается пространственная перспектива. В этих видах воспринимается и простор, и красота места. Выраженные природные объекты способствуют ясности в восприятии пространства, не оставляют ему возможности стать монотонным. Понятие ландшафта можно метафорически применить к архитектуре и социальной жизни. В общем-то, в базовом понимании, город — это и есть сочетание инфраструктурной и социальной систем. А формулировка «в исторической перспективе» в названии проекта означает, что описание должно не только фиксировать современное состояние, но и давать представление об историческом пути. В итоге мы остановились на решении создать восемь повествований, по числу районов города. Можно было поступить иначе и районировать город исходя из социальных практик—жилые и деловые районы, зоны потребления и рекреации и пр. Мы же выбрали буквальную интерпретацию, и это уберегло нас от упрощения решаемой задачи—от того, чтобы ограничиться популярными, привычными и заранее известными стереотипами. Выбранная стратегия поставила перед нами исключительно интересную задачу: изучить

Нижний Новгород

попытка современного описания

ЛЕКЦИИ

Ландшафт (в особенности городской ландшафт) может быть также понят и как место, как социокультурная конструкция, которая постоянно меняется и переопределяется. Как фотограф и художник, я оказываюсь зажатой между этими двумя полюсами ландшафта, между изображением и изображаемым. Первый полюс отсылает к живописной традиции, заставляя или следовать за ней, или же (и это как раз мой случай) апроприировать её, использовав в качестве инструмента для критики. Второй полюс говорит о (не) включенности в городское пространство. Впрочем, об этом чуть позже.

ЛАНДШАФТЫ РАЙОНОВ НИЖНЕГО НОВГОРОДА в исторической перспективе: архитектурные и социальные

Нижний Новгород

попытка современного описания

ЛЕКЦИИ

100

ЛАНДШАФТЫ РАЙОНОВ НИЖНЕГО НОВГОРОДА в исторической перспективе: архитектурные и социальные

101

1 См.:

Приложение «Психогеография и дрейф». с. 40

Нижний Новгород

попытка современного описания

историю и сегодняшнее состояние каждого из районов, исследовать и осмыслить их характеристики. Мы использовали практику дрейфа1 — метод познания городской среды, разработанный в середине XX века школой ситуационистов. Такое полевое исследование предполагало прогулки по самым разным частям города и дало нам возможность взглянуть на него глазами стороннего наблюдателя и зафиксировать характерные особенности места и свои ощущения как человека, присутствующего в каждой из посещённых локаций. В повседневной практике горожане активно используют лишь часть города, ограниченную их привычными маршрутами. В процессе работы мы задумывались, существует ли город во всём его объёме и многообразии хоть для кого-то из жителей такого крупного города, как Нижний Новгород. А разнообразие действительно велико: географическое, в образе жизни, в паттернах общения, в форматах потребительского поведения, в организации рабочего и жизненного пространстваи прочее, и прочее. Не только весь город обладает гетерогенностью, затруднено определение и более локальных идентичностей. Но каким бы разнообразием ни обладали рай-

ЛЕКЦИИ

102

Прогулка как метод Эпоха модерна прочно закрепила за городом звание ландшафта, и сегодня словосочетание «городской ландшафт» не вызывает ни у кого вопросов. В конце концов, что же такое город как не окультуренная (в современном понимании этого слова) земля? Вальтер Беньямин, описывая фигуру фланёра, городского бездельника и исследователя под одной шляпой, говорит, что «город раскрывается перед ним как ландшафт, даже если и закрывается вокруг него комнатой». Несмотря на наличие фотоаппарата, я отчасти такой же фланёр, часами шатающийся по городу. И именно позиция фланёра позволяет мне объединить два полюса ландшафта. Фотографируя город, я в том числе фотографирую и себя по другую сторону объектива. Следы присутствия человека — это в том числе и мои следы. Длительные прогулки превращают меня из обозревателя в участника. И причина тут не просто в том, что по факту нахождения в городе я так или иначе включена в городское пространство. Прогулки, в особенности по такому городу, как Нижний Новгород, где с одной стороны можно наблюдать высокую децентрализацию

ЛАНДШАФТЫ РАЙОНОВ НИЖНЕГО НОВГОРОДА в исторической перспективе: архитектурные и социальные

103

2 См.:

О.С.Чернявская. Нижний Новгород глазами нижегородцев: внутренний образ города // Вестник Нижегородского университета им. Н.И.Лобачевского. серия: Социальные науки. 2013. №1. с. 69 – 76 О.С.Чернявская. Изучение идентичности горожан // Вестник Нижегородского университета им. Н.И.Лобачевского. серия: Социальные науки. 2012. №2. с. 96 – 103 О.С.Чернявская. Размещение горожан в пространстве социальных связей // Регионология. 2012. №4. с. 96 – 105 О.С.Чернявская. Физическое пространство Нижнего Новгорода в восприятии нижегородцев.

Нижний Новгород

попытка современного описания

оны и даже микрорайоны города, именно их совокупность образует то, чем является Нижний Новгород сегодня, в любой из этих локаций живут нижегородцы, и город открывается им с определённого ракурса. Каждая часть города играет свою историческую и современную повседневную роль. В рамках этой совместной работы я постаралась предложить трактовку индивидуальности каждого района, даже если она не считывается из моих предыдущих исследований2 и не проступает явно в информационном контенте о городе. В Нижнем Новгороде восемь районов. Не каждый из них достаточно внятный и заметный на общей ткани города (событийной, исторической, социальной и пр.). Но, вероятно, в том, чтобы сделать их такими, может состоять задача наших описаний, посвящённых каждому из них. В 2012 году я исследовала включенность нижегородцев в социальное пространство города. В том числе изучалось, с чем ассоциируется город у его жителей, чем Нижний Новгород их привлекает или наоборот отталкивает, что является основанием для общей гордости нижегородцев. Несмотря на то, что «народная» память, организованная

ЛЕКЦИИ

104

районов, а с другой — распределение социальных ролей между центром (верхней частью) и районами, расположенными внизу, такая прогулка непременно будет носить характер интервенции. Человек с фотоаппаратом в руках в районах, удалённых от центра, носит характер почти что аномального явления. В Сормово, Советском, Московском районах, да, в общем-то, почти везде в Нижнем Новгороде за исключением исторического центра, фотоаппарат однозначно маркирует своего обладателя как чужака, причём чужака, открыто настаивающего на своей инакости. Уже само его появление создает ситуацию, которая меняет привычный ход вещей. Интересно, что территорией, предназначенной для прогулок, в Нижнем Новгороде является, безусловно, центр. Во всех остальных районах пешеход как будто не предусматривается — тротуары часто в плохом состоянии, а иногда и вовсе отсутствуют. Создается впечатление, что отдельные части города предназначены для автомобилистов, пешеход там выглядит нелепо, а его передвижение небезопасно. Николя Буррио в своем труде «Эстетика отношений» говорит о том, что современное искусство

ЛАНДШАФТЫ РАЙОНОВ НИЖНЕГО НОВГОРОДА в исторической перспективе: архитектурные и социальные

105

СМИ, высвечивает 2-3 исторических этапа, история города непрерывна. К слову, наиболее часто упоминаемые исторические контексты связаны лишь с небольшой частью города, и основная часть Нижнего Новгорода находится вроде бы за пределами этих ценимых всеми эпизодов. Как показывают наши более ранние исследования, некоторые районы до такой степени невнятные, что даже их жители способны что-то рассказать о них. Задачей представляемой работы стало предложить варианты способов проявить, сделать более заметными в смысловом социальном ландшафте города каждый из районов, выделить его особенность и ценность в целостной жизни города, в его истории и современности. Одним из аспектов совместной работы в данном проекте была рефлексия впечатлений в конце каждого дня, проведённого в одном из районов города. Маршруты были выстроены так, чтобы захватывались различные характерные и типичные зоны города.

Нижний Новгород

попытка современного описания

ЛЕКЦИИ

106

нынче существует не столько в пространстве (в особенности, если это музейное пространство), сколько во времени. Иными словами, искусство назначает встречи и является поводом (а иногда даже и местом) для построения новых отношений. Длительная прогулка по городу является отличным методом создания внезапных, незапланированных, спонтанных встреч, во время которых устанавливаются новые отношения. В рамках недельной резиденции Наталья Викулина и социолог Ольгой Осиповой попытались описать характерные черты каждого из районов города и поставить вопрос об идентификации современного Нижнего.

Карта Нижнего Новгорода с. 364—367

1. НИЖЕГОРОДСКИЙ РАЙОН По типичному визуальному представлению Нижнего Новгорода в Интернет-пространстве, Нижегородский район — это и есть Нижний Новгород. Существенная доля истины состоит в том, что это действительно деловой, культурный центр, несущий максимальное социальное разнообразие. Исторически Дятловы горы объединили на себе людей, которым было удобно защищаться с высоты. И сейчас они объединяют нижегородцев, определяя их представления об образе города. Хотя город разросся, историческая часть остаётся соединяющим пространством. На ней до сих пор готовы собраться нижегородцы со всех концов в главные городские праздники — теперь с этой горы удобно смотреть шоу фейерверков. Приятные ассоциации у жителей Нижнего Новгорода связаны с «центром» (историческим, культурным, деловым). Это наиболее многофункциональное пространство города, и является таковым, в более или менее равной степени, для людей, проживающих во всех районах Нижнего Новгорода. Популярные места: пл. М. Горького, ул. Большая Покровская, пл. Минина и Пожарского, памятник

ЛАНДШАФТЫ РАЙОНОВ НИЖНЕГО НОВГОРОДА в исторической перспективе: архитектурные и социальные

107

Микрорайоны и посёлки Верхние Печёры посёлок Подновье Новая деревня

Нижний Новгород

попытка современного описания

Валерию Чкалову 8 и Чкаловская лестница, 9 Верхне-Волжская набережная. 10 Нижний Новгород в лучших своих проявлениях ассоциируется с историческим центром города — небольшим по размерам, удаленным и не включённым в повседневные маршруты для большинства горожан. По богатству социальных смыслов, разделяемых жителями всего Нижнего Новгорода, это самый наполненный район. Архитектура Нижегородского района вмещает в себя здания всех периодов.3 Отсюда город рос, и здесь он наиболее динамично развивается. Основание города и оборонительный период архитектурно воплощает в себе Кремль. Сейчас он продолжает активно использоваться, конечно, в других целях, и остаётся наиболее престижным местом в городе — земля в этом районе по-прежнему ценится выше, чем в других, как и в древние времена. Тут мы найдём архитектуру купеческого и мануфактурного Нижнего Новгорода: дома и усадьбы сильнейших фамилий города периода расцвета ярмарки, производственные предприятия тех времён, дворянскую застройку XIII-XIX веков. Большой Покровской улицы и купеческие особняки улиц Рождественская

ЛЕКЦИИ

108

Татьяна Кучерова. Этапы градостроительной деятельности в Нижнем Новгороде. c.387 QR

См.: Р.Э.Парк. Городское сообщество как пространственная конфигурация и моральный порядок // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Серия 11. Социология: РЖ / РАН. ИНИОН. Центр социальных научно-информ. исслед. Отд. социологии и социальной психологии. М. 2000. № 3. с. 136 –150

и Ильинская 11 , а также характерную застройку XXI века в духе конкурсных архитектурных проектов. В этом районе найдём современные жилые комплексы и актуальное малоэтажное строительство на контрасте со старыми деревянными домами. Традиционно Нижегородский район воспринимается как город культурной жизни, интеллигенции, состоятельных и влиятельных людей. И, как и предсказывает теория городской экологии,4 район присутствия нищих и домов ветхого фонда. Для горожан, чьи повседневные практики связаны с Нижегородским районом, его специфика раскрывается лишь на контрасте с другими районами города. За редким исключением, через характеристики и объекты этого района определяется весь город в современном информационном пространстве. Район оставляет впечатление деловитости, динамичности (нет такого старого, которое не соседствовало бы с новым), благополучия, отмечается современная инфраструктура большого города. На фоне впечатлений по всем районам заметно, что именно Нижегородский действительно существенно выделяется и демонстрирует не столько типичное, сколько характерное для города.

ЛАНДШАФТЫ РАЙОНОВ НИЖНЕГО НОВГОРОДА в исторической перспективе: архитектурные и социальные

109

Карта Нижнего Новгорода с. 372—375

Нижний Новгород

попытка современного описания

2. КАНАВИНСКИЙ РАЙОН В исторической перспективе развития города Канавинский район, Кунавино, играет определяющую роль в культурной и экономической жизни города в течение всего XIX века, и особенно возвышается в середине столетия. Хотя в это время район ещё не был включен в административные границы Нижнего, в этот период жизнь города выстраивается вокруг Нижегородской ярмарки. 12 Значение ярмарки как во внутренней, так и во внешней торговле страны с каждым годом увеличивалось. В середине века стоимость привозимых на Нижегородскую ярмарку товаров превышала 60% общей стоимости товаров, прибывавших в Россию. В 1840-е годы на ярмарку ежегодно приезжало около 15 тысяч купцов, в том числе около 500 купцов из Западной Европы и Америки, 220 купцов из Средней Азии. Это соответствовало населению крупного губернского города. В 1820-е годы ярмарка значительно повлияла на формирование прибрежной зоны Нижнего Новгорода, особенно на застройку Рождественской улицы. На ней стали строиться многочисленные каменные дома, использовавшиеся в ярмарочное

ЛЕКЦИИ

110

5 См.:

Сергей Шумилкин. Нижегородская ярмарка. c.387 QR

время под гостиницы и трактиры».5 В период развития ярмарки формируется торговый имидж города. Возрастает роль купечества. Купеческие семьи становятся социальной основой города. Купец в торговом городе— центральное лицо. Наиболее успешные фамилии составляют элиту города. Их влияние на город колоссально, и оно развивает патерналистскую модель взаимодействия масс и элит. Купечество создает собственные торговые и производственные предприятия, обеспечивая город товарами, денежными поступлениями от торговли и рабочими местами для большого количества горожан. Они прекрасно понимают свою роль в городе, в том числе в плане формирования городской среды — социальной, культурной, архитектурной, общего благоустройства пространства, в котором они живут и которое представляет город их покупателям. Архитектура периода определяется зданиями ярмарочного комплекса, включая жилые, и архитектурой усадеб, купеческих домов. Но строительство домов местных купцов ведется на противоположном берегу реки — на улице Рождественской и в верхней части города. Район ярмарки — район торговли,

ЛАНДШАФТЫ РАЙОНОВ НИЖНЕГО НОВГОРОДА в исторической перспективе: архитектурные и социальные

111

Микрорайоны Ярмарка Старое Канавино Гордеевский Мещерское озеро Сортировочный Старая Сортировка Красный якорь Тепличный Седьмое небо Ленгородок Лесной городок Тепличный Шпальный

Нижний Новгород

попытка современного описания

многонациональной толпы, приезжих гостей, простых развлекательных заведений. Через порт, по Московскому тракту, по железной дороге прибывают большие потоки людей. Кто-то приезжает только на время выставок, но через этот район город принимает и потоки приезжих, намеревающихся остаться здесь. Междугороднее и международное транспортное сообщение и по сей день осуществляется через Канавинский район и район ярмарки. Сегодня, когда порты утратили значение, — через железнодорожный и авто-вокзалы. Как и прежде, именно здесь оседает большое количество приезжих. Как и прежде, существенная часть из них специализируется в торговле. Центр такой торговли — Центральный рынок. 13 Характерную черту социального ландшафта тут определяет миграция, и мы фиксируем напряжение, вызванное соседством традиционного населения города и мигрантов различных национальностей и конфессий, тем более сильное, чем больше возрастает количество мигрантов и их концентрация в отдельных локациях. Такими локациями стали районы ярмарки, железнодорожного вокзала 14 и Центрального рынка, и это с неприязнью

ЛЕКЦИИ

112

Посёлки Володарского Юдинцева Берёзовский

и опасением отмечает национальное большинство города. Недалеко от главного ярмарочного здания, в районе бывших складских помещений, расположен миграционный центр, ежедневно работающий на приём больших групп рабочей миграции. Вокруг образовалась соответствующая инфраструктура— лингвистические центры, услуги фото на документы, сдаются квартиры и комнаты. Канавинский район снова готовится принимать многотысячные аудитории, снова на стрелке рек, недалеко от Ярмарочного комплекса. Выстраивается инфраструктура. Формируется ещё один слой ландшафта этого района города.

ЛАНДШАФТЫ РАЙОНОВ НИЖНЕГО НОВГОРОДА в исторической перспективе: архитектурные и социальные

113

Карта Нижнего Новгорода с. 384—385

Нижний Новгород

попытка современного описания

3. СОРМОВСКИЙ РАЙОН Район Сормово в период своего ведущего значения для города был схож с моногородом, присоединённым к Нижнему Новгороду лишь административно. Экономические и социальные факторы разделения подчёркиваются природным разграничителем— рекой Окой и соответствующими ограничениями в переходе между верхней и нижней частями города. Градообразующим предприятием этого монообразования стал в начале XX века судостроительный завод «Красное Сормово» 15 . Хотя период ведущей роли этого и подобного ему предприятий в жизни города прошёл, успевшие сложиться смыслы, идентичности остаются достаточно сильными, чтобы, говоря «Сормово», нижегородцы имели ввиду не просто географические и административные границы. При описании городской идентичности нижегородцев мы можем услышать три варианта: нижегородцы, сормовичи, автозаводцы. Представители других районов не имеют своего названия. Данные же районы города действительно имеют внутреннюю сплоченность благодаря нескольким факторам.

ЛЕКЦИИ

114

Микрорайоны Пятый мкр-н. Сормова Шестой мкр-н. Сормова Седьмой мкр-н. Сормова Дарьино Кооперативный Новый посёлок Светлоярский Посёлки Володарский Высоково Дубравный Комсомольский Народный Починки Копосово Торфопосёлок

Во-первых, это районы города, которые исторически формировались как самостоятельные поселения. Во-вторых, они имеют явно обозначенные и многофункциональные центры. Исключение составляет Нижегородской район, но характер центра в нём отличается: центр Нижегородского района является центром (историческим, культурным, деловым, торговым, образовательным, развлекательной индустрии) всего Нижнего Новгорода. В-третьих, в этих районах существуют собственные печатные СМИ, и они читаются жителями. В-четвертых, Сормовский и Автозаводский районы выстроены вокруг структурообразующих предприятий. Если Приокский район, также имеющий заводскую составляющую (связанную в первую очередь с электроникой), включает в себя целый ряд небольших производств, то заводы нижней части города — гиганты (ГАЗ, 16 «Красное Сормово», «Сокол»). 17 С ними так или иначе связана вся трудовая, социальная, образовательная жизнь в районе, не говоря уже о том, семейная/частная история зачастую укоренена и синхронизирована с историей заводов. В-пятых, географически эти районы удалены от «официального» центра города, расположенного

ЛАНДШАФТЫ РАЙОНОВ НИЖНЕГО НОВГОРОДА в исторической перспективе: архитектурные и социальные

115

в верхней части, и строились как относительно целостные поселения для рабочих заводов. Это обусловило, в том числе, внутреннюю необходимость создания богатой инфраструктуры. Можно слышать «легенды» о сормовичах или автозаводцах, никогда не покидавших свой район, равно как и для жителей верхней части города эти районы остаются неизведанной зоной. Базовой частью структуры населения района были сотрудники производственных предприятий, заводов. Крупный завод изначально задал вектор развития территории. В Сормовском районе не переставали появляться и работать промышленные производства разных масштабов и специализаций. Кроме многочисленных небольших производственных предприятий, район вмещает в себя крупные логистические комплексы. Вполне возможно, учитывая расположение города и расположение Сормовского района, это одно из направлений перспектив его специализации. Некоторые районы, а точнее микрорайоны города оставляют впечатление застревания во времени — в прошедших годах, имеющих характерные черты. Когда мы сталкиваемся с маркерами того или иного времени, паттер-

Нижний Новгород

попытка современного описания

ЛЕКЦИИ

116

Карта Нижнего Новгорода с. 378 —381

нами поведения, ассоциирующимися с определёнными периодами, с ожившими стереотипами, мы чувствуем, что оказались в другом временном периоде, знакомом, но уже прошлом. Было ли это волей случайности или неизбежностью, но в Сормовском районе нашу исследовательскую группу неоднократно посетило впечатление перемещения по времени–на 20-30 лет назад.

4. АВТОЗАВОДСКИЙ РАЙОН Автозаводский район играет ведущую роль в жизни города, получив признание на уровне страны, примерно с 30-х и до 70-80-х годов XX века. Логика архитектуры Автозавода выражена в микрорайонах Соцгорода и концепции комплексных жилых районов, предназначенных для заводских работников различных рангов. Автомобильный завод и сейчас остается местом работы большого количества людей, хотя, конечно, своё значение в жизни города и в жизни страны в целом снизил. Еще в начале XXI века автомобили «Газель» были самым распространенным грузовым транспортом в России — в европейской части и за Уралом.

ЛАНДШАФТЫ РАЙОНОВ НИЖНЕГО НОВГОРОДА в исторической перспективе: архитектурные и социальные

117

Микрорайоны Соцгород I Соцгород II Шестой Юг Ворошиловский Юго-Западный Мончегорский Северный 35 квартал 43 квартал 52 квартал Посёлки Нагулино Новое Доскино Гнилицы Стригино Петряевка

Нижний Новгород

попытка современного описания

Но сегодня этот рынок активно замещается аналогичными по функционалу, но более практичными и комфортными машинами. Тем не менее сформировавшийся образ района и идентичность его коренных жителей настолько сильны, что и сейчас этот район не может не вызывать богатого ассоциативного ряда. В качестве района работников завода во времена спада производства (конец XX века) Автозавод успел обрести славу заниженного культурного развития, люмпенских масс и в целом района с высоким уровнем преступности. В последнее десятилетие активно вырабатывается образ Автозавода как благоустроенного района для жизни с развитой инфраструктурой, отчасти сохранившей идею вынесения ряда функций домохозяйств и обеспечение досугаза пределы жилища. Примерами такой инфраструктуры могут служить библиотечно-культурные центры, выполняющие функцию внешкольного развития детей и центра их времяпрепровождения, а также позволяющие для взрослого использовать компьютерную и офисную технику при наличии абонемента вместо работы на компьютере дома. Похожий пример демонстрирует организация работы совета ветеранов (труда)

ЛЕКЦИИ

118

Карта Нижнего Новгорода с. 368 —369

района, предоставляющая здесь большое разнообразие услуг и форм общения для своей многочисленной и активной целевой группы. Этот район имеет очень жесткие границы в восприятии горожан. Существует, хотя и размывается, стереотип Автозавода как «города в себе».

5. СОВЕТСКИЙ РАЙОН Советский район лежит в непосредственной близости от Нижегородского, исторического центра города. На самом деле, границы в местах прилегания этих районов практически не различимы. Одна из границ, улица Белинского, 17 примечательна как историческая, но для исторического центра нетипично широкая улица. Она до сих пор сохраняет трамвайное движение. Превращение в одну из центральных и фешенебельных улиц Нижнего Новгорода происходит со второй четверти 20 века (до этого времени её название было Напольная — от того, что вела на поле), когда она застраивается в духе советского неоклассицизма. Сохранившийся почти век спустя исторический облик улицы

ЛАНДШАФТЫ РАЙОНОВ НИЖНЕГО НОВГОРОДА в исторической перспективе: архитектурные и социальные

119

сочетается с деловым характером её функционирования. Большая часть Советского района — это огромные массивы спальных районов; пожалуй, самый примечательный из них—Кузнечиха. 18 Находящиеся вдоль границы с Нижегородским районом жилые массивы обладают примерно такой же престижностью. Но темпы строительства нового жилья здесь медленнее. Наблюдается некоторое замедление динамики жизни и развития района. Первые жители любого нового района и являются теми, кто осваивает это жилое пространство, пока не имеющее иных жителей и иной истории. Так во всех более менее новых микрорайонах, не успевших поменять поколение «первопоселенцев». Роль Советского района состоит в своевременном обеспечении местом жительства большого количества людей и создании условий комфортного городского образа жизни. Кроме спальных районов со школами и детскими садами, торговыми точками здесь есть и появляются, сменяют друг друга, в соответствии с требованиями времени, досуговые точки. Этот район был и передвигается во времени, оставаясь удобным местом жительства для существенной части нижегородцев, приближенным к цен-

Нижний Новгород

попытка современного описания

ЛЕКЦИИ

120

Микрорайоны Высоково Западный городок Кузнечиха Лапшиха Нагорный Сахарный Дол Слуда Тобольские казармы Новопокровская деревня Пригородный посёлок

тру и разделяющим с ним инфраструктурные объекты. Здесь выделяется целый спортивный кластер, образованный в районе главного закрытого спортивного сооружения города — Дворца спорта 19 (народное название, сохраняющееся пока,несмотря на изменение официального). Рядом с ним располагается крупнейший и популярнейший, известный во всём городе бассейн «Дельфин», 20 рядом расположился спортивный центр государственного университета, популярный центр скалолазания и ряд других спортивных учреждений. Откос за гостиницей Ока 21 собирает любителей и спортсменов в горных лыжах, сноубордах, горных велосипедах на территории лесопарковой зоны — в урочище Слуда. Спортивные объекты в этом месте организованы, главным образом, инициативными горожанами. Под урочищем Слуда, на Оке, собирает своих участников яхт-клуб. Показательно, что в этом районе практически нет значимых мест собраний. Например, празднования дня города оттягивают людей в более выразительные зоны Приокского и, конечно, Нижегородского района, где проходит салют и аутентичные ярмарки.

ЛАНДШАФТЫ РАЙОНОВ НИЖНЕГО НОВГОРОДА в исторической перспективе: архитектурные и социальные

121

Карта Нижнего Новгорода с. 376 —377

Нижний Новгород

попытка современного описания

6. ЛЕНИНСКИЙ РАЙОН Это один из районов города, о котором не смогут рассказать большинство жителей Нижнего Новгорода. В информационном пространстве города он представлен крайне бедно. Физическая структура района не способствует лёгкости восприятия. Развитые ранее крупные производства утратили былую славу. Жилая, освоенная для жизни часть района вытянута вдоль проспекта Ленина, 22 одной из крупнейших магистралей, которая по земле и под землей соединяет старый город и Автозавод. На этой магистрали и около неё есть ряд значимых локаций — пл. Комсомольская, 23 площадь и сквер бульвара Заречный, 24 транспортная развязка «Пролетарская». 25 В районе, наряду с Сормовским, сильно развита логистическая инфраструктура (во всей серости это демонстрирует ул. Кузбасская). 26 Обширные производственные и складские комплексы. Современные складские комплексы высоких категорий строятся за городской чертой. Существующие тут производственные и складские помещения постепенно перестанут отвечать требованиям времени. Исторически Ленинский район образован рядом деревень,

ЛЕКЦИИ

122

расположенных вдоль реки. Сейчас эти деревни в этом районе занимают существенную часть территории и демонстрируют общую тенденцию частных секторов по всему городу: соседство сохранившихся старых одноэтажных деревянных/кирпичных домов, отличающихся от квартир меньшими удобствами и низким статусом, и новых коттеджей, отличающихся от квартир как раз большим комфортом проживания и более высоким статусом. Шлейфом от соседнего Канавинского района отмечается нехарактерно большое количество иммигрантов из Средней Азии— особенно в местах соседства районов. Визуально район предстаёт большими проспектами и обширными зонами негуманизированного пространства, в котором, тем не менее, есть жилые, как правило, малоэтажные, кварталы. В районе отмечается удивительное сочетание среды больших производств и интимности жилых районов — народной стройки, деревенских дворов

ЛАНДШАФТЫ РАЙОНОВ НИЖНЕГО НОВГОРОДА в исторической перспективе: архитектурные и социальные

123

Карта Нижнего Новгорода с. 382—383

Нижний Новгород

попытка современного описания

7. МОСКОВСКИЙ РАЙОН Если проводить параллель места с характерами ландшафтов, то Московский район — затаившаяся низина, где очертания ландшафта частично скрыты от взора. Даже жителям этого района не всегда ясны его очертания и образ в целом. При просьбе назвать примечательные места они нередко ошибаются, называя объекты, расположенные в других районах. Часто объекты, расположенные в Московском районе, приписывают Сормовскому, например, зоопарк «Лимпопо» 27 и другие различимые с точки зрения социальных смыслов объекты, в особенности расположенные на границах районов. Часто, ошибаясь, к Московскому району причисляют ж/д Московский вокзал, цепляясь за возможность хоть каким-то образом идентифицировать район. Очевидный элемент Московского района — Московское шоссе. 28 Это один из районов, имеющих вытянутую форму. Но, в отличие от Нижегородского, Приокского, Ленинского (в его обитаемой части), он вытягивается вдоль не природного, а вдоль антропогенного объекта — Московского шоссе, являющегося частью федеральной трассы М7.

ЛЕКЦИИ

124

Вытянутая конструкция пространства не располагает к активному взаимодействию и возникновению центров культурно-социального значения. Единственное расширение шоссе, на котором организована круговая транспортная развязка, вмещает в себя действительно явный для жителей города ориентир—бывший кинотеатр «Москва». 29 Хотя он уже не функционирует, а в здании этого объекта культурной инфраструктуры расположены магазины и кафе, в нижегородском языке сохранилось обозначение «кинотеатр Москва». Район фактически является одним из центров промышленности. Но её характер отличается от характера индустрий соседнего Сормовского района. Определяющие предприятия района, в основном, работают в сфере, не допускающей широкое распространение информации о своей деятельности, — в оборонной промышленности. Рядом с Московским районом во время его строительства уже была образована развитая инфраструктура Сормовского района. В связи с этим не вставала необходимость развития этого района как эргономичного пространства со своими центральными точками и разнообразием объектов.

ЛАНДШАФТЫ РАЙОНОВ НИЖНЕГО НОВГОРОДА в исторической перспективе: архитектурные и социальные

125

Микрорайоны Авиационный Берёзовский Бурнаковский Бурнаковская низина Калининский Красные Зори Сормовский поворот Москва-градъ

Нижний Новгород

попытка современного описания

Кроме того, деятельность заводов и не предавалась огласке. Жизнь работников секретного завода, судя по всему, не должна была привлекать внимания и вызывать нежелательных неудобных вопросов о них как о социально-профессиональной группе. В отличие от позволительной броской идентичности строителей кораблей или работников кондитерской фабрики, имеющих возможность во всеуслышание гордиться трудами и демонстрировать их, идентичность работников «Сокола» 30 и других подобных заводов не могла развиваться по такому же сценарию. Скрытость жизни — одна из главных причин неузнаваемости района жителями из других частей города и даже жителями самого Московского района. Здесь практически отсутствуют объекты, помогающие сформировать представление о местности — здания заводов закрыты глухими заборами, продукция почти не может быть представлена, затруднено представление «героев». Даже сам рассказ о достижениях предприятий затруднен. Жилая архитектура района традиционна для всех производственных районов города. С одной стороны, это сталинский неоклассицизм, представленный в кварталах, выстроенных для

ЛЕКЦИИ

126

Посёлки Новая стройка Берёзовая пойма Калининский (станция Варя) Левинка Орджоникидзе Орловские дворики

руководства и передовиков производств, с другой стороны — народная застройка, тянущаяся от наиболее крупных заводов. Район застроен и кварталами типовых многоэтажных жилых домов. Отличительной чертой облика и организации района выступают закрытые зоны производств, которые нельзя пересечь насквозь. Это обширные пространства, которые подчеркивают замкнутый характер территории и определяют впечатление безликости для жителей города, не знакомых непосредственно с нынешней либо прошлой деятельностью заводов оборонной промышленности. В настоящее время территориальная внутригородская мобильность слишком высока, чтобы на территории района, как и прежде, проживали преимущественно сотрудники ключевых предприятий. В настоящее время ощущается проблема идентичности района, различия в пространстве социальных смыслов.

ЛАНДШАФТЫ РАЙОНОВ НИЖНЕГО НОВГОРОДА в исторической перспективе: архитектурные и социальные

127

Карта Нижнего Новгорода с. 370 —371

Нижний Новгород

попытка современного описания

8. ПРИОКСКИЙ РАЙОН История Приокского района связана с развитием города как центра высоких технологий во второй половине XX века, с его приборостроительными заводами и инфраструктурой этого периода. Основные направления деятельности предприятий Приокского района и сегодня – выпуск продукции оборонного значения, разработка и производство радиоэлектронной аппаратуры, например научно-производственный и исследовательский комплекс/институт «НИИС им.Седакова». 31 В середине и второй половине XX века развиваются высокотехнологичные производства. Вероятно, начало образованию и локализации этого кластера дало запущенное в начале XX века радиотелефонное предприятие «Сименс и Гальске» (сегодня ПАО «Нител»). 32 Жилые комплексы на территории района возводились для расселения ИТР, работающих на размещенных здесь предприятиях по разработке и производству радиоэлектронной аппаратуры, медицинских препаратов, аппаратов радиолокации. Географически район вытянут вдоль реки и вдоль проспекта Гагарина 33 — одной из крупнейших магистралей города. Город в этой части

ЛЕКЦИИ

128

Микрорайоны Караваиха Мыза Суриковский Щербинки 1 Щербинки 2 Посёлки Цветы совхоз Дубёнки Парковый Парковый (Толмачёвский) Черепичный Деревни Бешенцево Ближнееконстантиново Луч Ляхово Мордвинцево Ольгино

окружен природными массивами. С одной стороны его граница проходит по высокому берегунад рекой Ока. С другой стороны городские постройки упираются в лесо-парковый массив Щелоковский хутор 34 и Ботанический сад ННГУ им.Лобачевского. 35 В Приокском районе есть два выезда из города, и в обе стороны город активно развивается промышленными и жилыми застройками. Помимо уже включённых в административные границы города деревни и территории садов, намечается перспектива дальнейшего разрастания границ. С развитием Приокский район вытягивался и расширялся в направлении от центра города, отстраивался как обширный спальный район — возводились микрорайоны Щербинки. 36 В районе практически нет площадей, которые можно было бы назвать центральными. Празднования проводятся в парке Швейцария. 37 Роль центра выполняет заселенная часть проспекта Гагарина. Фактически городская застройка тянется вдоль него и расширяется в конце, где проспект упирается в микрорайоны Щербинки. В архитектуре проявляются типичные формы производств — большие здания с большим количеством окон. В начале

ЛАНДШАФТЫ РАЙОНОВ НИЖНЕГО НОВГОРОДА в исторической перспективе: архитектурные и социальные

129

проспекта Гагарина нарядной линией предстает застройка в стиле сталинского ампира, которая традиционно соседствует с двух- и трех-этажными деревянными микрорайонами. Если социальная база района середины XX века определялась инженерно-техническими работниками, то позднее, с развитием многоэтажного строительства на краю района, возрастает его роль как концентрации крупных жилых массивов. По карте Приокского района видно, что большая его часть наполнена садами, деревнями, посёлками со старыми деревенскими и садовыми постройками и новым малоэтажным строительством. В отличие от Советского района, интеграция составных населенных единиц, объединённых в Приокском районе, в единую городскую систему продолжается. Ещё мы отметили, что, по сравнению с другими, он является необычно людным.

Нижний Новгород

попытка современного описания

ЛЕКЦИИ

130

ЗАКЛЮЧЕНИЕ В заключении хочется написать про Коллективные исследовательские прогулки с последующей групповой рефлексией формируют интересную практику. Такого рода исследование позволяет напрямую наблюдать и описывать свойства локаций, а не через интерпретацию респондентов и интервьюеров, собирающих данные. В проведенной работе главным эффектом дрейфа стало именно внимание к непопулярным и слабо проявленным для нижегородцев (в том числе, исследователей-нижегородцев) локациям, которые, тем не менее, составляют город и существенно значимы для описания его специфики. Повседневные практики, как правило, задают свои маршруты, и разнообразие города не воспринимается жителями целиком. Однако Нижний Новгород имеет свою особенность, подаренную нам географией места: районы города имеют визуальные мосты, верхняя и нижняя части перекликаются между собой. Благодаря свободному пространству над рекой друг для друга зрительно открываются Нижегородскиий и Канавинский районы. Благодаря изгибу реки Оки из этих двух районов видны

ЛАНДШАФТЫ РАЙОНОВ НИЖНЕГО НОВГОРОДА в исторической перспективе: архитектурные и социальные

Наталья Викулина / фотограф

131

Город между историей и памятью Как явление, город тем и интересен, что позволяет себя интерпретировать с разных сторон. Качели во дворе могут рассказать о (не)благоустроенности района, а могут стать символом детства, стать предметом ностальгии. Кто-то может вспомнить о том, как потенциальная энергия переходит в кинетическую и возвращается обратно, а кто-то о том, как сложно найти баланс, когда всё время, по жизни, туда-сюда, то вверх, то вниз. И все–таки, при всей субъективности, от которой, наверное, никуда не деться, можем ли мы в принципе определить идентичность пусть даже не города, а района? Очень часто правительства, озабоченные идеей национальной идентичности, с завидным упорством ищут смысл места (будь то город, район или же страна) в «истоках», в историческом наследии и наглухо закупоренном прошлом. Британский географ Дорин Масси называет это «мифом создания». Для поддержки этого мифа придумываются целые традиции, музеи создаются для того, чтобы демонстрировать остатки исторического наследия и таким образом обслуживать миф.

Советский и Приокский районы. Со склонов Слуды и парка Швейцария открываются виды на Ленинский и Автозаводский районы. В перспективе главного проспекта Автозавода видны высотки Щербинок. Так, в повседневном восприятии город широко открывается жителям. То, что мы видим, может гармонично дополняться наличием образов мест, нашим представлением о них. Лучше всего эти образы созерцать с высокого берега города (нагорная часть). Хотя в информационном пространстве заметными оказываются лишь некоторые районы города, локальная идентичность районов и даже микрорайонов важны. С одной стороны, это более справедливо по отношению к истории и современности города как гетерогенного образования. Жизнь и труд каждой из локаций формирует то, что мы называем Нижним Новгородом, городом-миллионником, промышленным городом, городом с богатой историей. С другой стороны, локальная идентичность важна для жителей каждого района, позволяя ощутить причастность к общей жизни города и при этом создавая основу для актуальной территориальной идентичности горожан. Со склонов

Нижний Новгород

попытка современного описания

1 Фланёр — наблюдатель.

Фланирование означает гуляние по городу с целью развлечения и получения удовольствия от наблюдения городской жизни.

ЛЕКЦИИ

132

Считается, что посреди суеты людям нужен островок спокойствия, якорь, за который можно зацепиться, и ощущение принадлежности к чему-то будет неким гарантом стабильности и защищенности. И тем не менее, такое понимании идентичности несколько проблематично. Во-первых, миф, как правило, избирателен и подчинен идеологии. Во-вторых, «наследие» и «история», понятые в таком ключе, смотрят внутрь себя и к тому же совершенно статичны. В то же самое время город живёт в постоянном движении, конфликте. Город — это всегда процесс. Вообще давать определение таким понятиям, как город или место (кто сказал мiсто?), — занятие крайне неблагодарное. Вспоминая уже сказанную выше фразу Беньямина, для фланёра1 вроде меня он раскрывается множеством значений и закрывается тем одним единственным, которое интересует меня в данный конкретный момент. Гуляя по Нижнему Новгороду, я очень отчетливо ощущала, что суть города, его идентичность заключается не только в том, что мы помним, но и в том, что мы хотим забыть. Заброшенные ДК, потрёпанные скульптуры бывших вождей, статуи на крышах

ЛАНДШАФТЫ РАЙОНОВ НИЖНЕГО НОВГОРОДА в исторической перспективе: архитектурные и социальные

133

Слуды и парка Швейцария открываются виды на Ленинский и Автозаводский районы. В перспективе главного проспекта Автозавода видны высотки Щербинок. Так, в повседневном восприятии город широко открывается жителям. То, что мы видим, может гармонично дополняться наличием образов мест, нашим представлением о них. Лучше всего эти образы созерцать с высокого берега города (нагорная часть). Город идентичен, нужно только постараться его прочувствовать.

Нижний Новгород

попытка современного описания

ЛЕКЦИИ

134

домов: комсомолок, рабочих, колхозниц, пионеров, разваливающиеся деревянные дома, остатки советского прошлого, полузаброшенные заводы, зачем-то (по старой привычке ли?) обнесённые колючей проволокой, — все это вызывало лишь меланхоличное любование. Каждое из этих мест обладает своей особой эстетикой, и все вместе они прекрасно вписываются в ruinlust,страсть к руинам мода на которую в современном искусстве не прошла и по сей день. Находясь рядом с современными постройками, развалины заставляют смотреть на город совершенно по-другому. Вот тут сносят деревянный дом: один удар ковшом бульдозера — и полетели резные наличники, второй — и нету половины крыши. За пятнадцать минут от дома осталась лишь куча досок. А рядом, буквально в квартале, строят новое жилье. Строить не ломать, конечно, но по внешнему облику новых застроек кажется, что строят в Нижнем быстро и дешево, без долгих мыслей и творческих терзаний. Глядя на аккуратные, раскрашенные в весёлые цвета многоэтажки, невольно думаешь, сколько лет пройдет (пятнадцать? двадцать? тридцать?) пока это новое, которым

ЛАНДШАФТЫ РАЙОНОВ НИЖНЕГО НОВГОРОДА в исторической перспективе: архитектурные и социальные

135

Нижний Новгород

попытка современного описания

ЛЕКЦИИ ЛЕКЦИИ

136

ЛАНДШАФТЫ РАЙОНОВ НИЖНЕГО НОВГОРОДА в исторической перспективе: архитектурные и социальные

137

пока что ещё принято гордиться, превратится в такие же руины. Именно среди новой застройки понимаешь, что время — застыло. Ни прошлого, ни будущего, есть только вечно отложенное на пять минут настоящее. В любом городе есть места, которые принято почитать, и места, о которых город хочет поскорее забыть и поэтому стыдливо прячет за заборчиком. И безусловно, помнить или забыть — выбор идеологический. Идеология новых построек в Нижнем Новгороде — это отказ от будущего. Зачем что-то тщательно продумывать и планировать, когда будущего всё равно нет? Идеология сноса деревянного жилья аналогична — зачем его беречь и ремонтировать, когда легче построить новое и дальше жить по кругу? Идеология пронизывает город и утверждает себя не только в том, что строится и что списывается со счетов, но и в распределении социальных смыслов города. Тут мы работаем, тут спим, тут покупаем еду, тут проводим свободное время, если таковое вдруг оказывается. И только совсем заброшенные, руинизированные территории дают возможность для свободной интерпретации, для создания своего, не продиктованного

Нижний Новгород

попытка современного описания

ЛЕКЦИИ

138

идеологией смысла. С точки зрения городской системы такие территории являются «отходами», «урбанистическим мусором». Лишенные всякого идеологического смысла, они апроприируют формы городской коммуникации и становятся «перевертышами», местами наоборот. Будучи результатом человеческой деятельности, они являются землей, окультуренной до своего максимального предела, и, как следствие, потерявшей свою ценность. В любом городе есть места, которые принято почитать, и места, о которых город хочет поскорее забыть и поэтому стыдливо прячет за заборчиком. И безусловно, помнить или забыть — выбор идеологический.

139

ЛЕКЦИИ

ГОРЬКОВСКИЙ НАРРАТИВ образ города в послевоенных путеводителях

141 —151

автор

/ Станислав Дудкин

Станислав Дудкин

Нижний Новгород

попытка современного описания

Преобразования советского времени сформировали принципиально новый образ Нижнего Новгорода — не старого купеческого города, а современного социалистического индустриального Горького. Процессы преобразования не были одномоментны; соответственно был необходим определённый период времени для их рефлексии и создания стереотипов описания, соответствующих, кроме всего прочего, существовавшим в то время идеологическим шаблонам и задачам. Формирующиеся стереотипы нашли своё отражение в разнообразных краеведческих публикациях, в первую очередь — в монографиях, комплексно описывающих историю города Горького. В советский период возникла необходимость в создании новых форм презентации социалистического города. Постепенно конструируется комплекс образов и стереотипов, через который город описывается. Источником изучения данных образов является краеведческая литература советского времени, в большинстве образцов которой отчётливо выделяются две части: описания «Нижнего-Новгорода» до 1917 года и, условно говоря, «путеводители» по современному авторам городу. При этом

142

ЛЕКЦИИ

2 3

8 7 6 4

Районы Нижнего Новгорода до 1930-х 1 Куйбышевский 2 Свердловский 3 Ждановский 4 Ворошиловский 5 Канавинский 6 Ленинский 7 Кировский 8 Железнодорожный 9 Сталинский Не в составе города Сормовский 11 Автозаводский

необходимо отметить, что конструируются именно образы идеального социалистического города, а «пережитки старины», «частичные недостатки» и «временные неудобства» опускаются. Выбор в качестве предмета исследования послевоенных источников, описывающих социалистический город Горький, обусловлен несколькими факторами. Первый — временной: до войны, несмотря на широкое строительство в черте и за чертой старого Нижнего Новгорода — города Горького, ещё не было возможности оценить комплекс проводимых реформ «с высоты прошедшего времени». В сознании авторов-краеведов старый Нижний Новгород и социалистический город Горький ещё не были принципиально разделены. Второй — пространственный: масштабные стройки 1930 –1950-х годов следовало отрефлексировать и описать. Необходимо обратить внимание и на смену анонимно безличных наименований районов города в честь руководителей партии и правительства (Свердловский, Ждановский, Ворошиловский, Сталинский, Ленинский, etc.) на топонимические (Нижегородский, Приокский, и в определенном контексте — Московский) с присущими только им образами и ассоциациями.

143

ГОРЬКОВСКИЙ НАРРАТИВ образ города в послевоенных путеводителях

2 5

3 8

Районы Нижнено Новгорода после 1930-х 1 Нижегородский 2 Советский 3 Приокский 4 Канавинский 6 Московский 7 Сормовский 8 Автозаводский

5 Ленинский

Первое издание, которое можно условно отнести к типу путеводителя, описывающего социалистический Горький, появляется в 1939 году; массовое же издание краеведческой литературы начинается в послевоенный период. Широкая послевоенная презентация города Горького и, соответственно, формирование его образа начинается в 1946 году и связано с 725-летним юбилеем города. Первым изданием (сдано в набор 2 декабря 1946 года, подписано к печати 23 июня 1947 года) становится небольшая монография С.Л.Агафонова «Горький — Нижний Новгород», изданная Академией архитектуры СССР в серии «Сокровища русского зодчества». Указанное издание презентует город даже не на региональном, а на государственном уровне. Послереволюционной истории города здесь уделено всего несколько абзацев (книга посвящена архитектурным памятникам), однако чётко разделены городские зоны — историческая («старый центр, сложившийся на горе около древних стен кремля, не потеряет своего значения и в будущем…») и новые («удельный вес заречной части города сильно вырос…»). В целом прогнозируется развитие города как «одного из круп-

Нижний Новгород

попытка современного описания

Святослав Агафонов Горький – Нижний Новгород 1947

ЛЕКЦИИ

144

Карта Нижнего Новгорода с. 364—385

ГОРЬКОВСКИЙ НАРРАТИВ образ города в послевоенных путеводителях

Николай Добротвор История города Горького 1947

нейших индустриальных центров», который «будет расти и расширяться по обе стороны Оки, получающей значение главной архитектурной оси города…». В качестве связующего звена старой и новой зон указывается постоянный (Ярмарочный) мост (ныне Канавинский мост). 38 Появившееся почти одновременно на региональном уровне историческое описание Н. Добротвора «История города Горького» (Горьковское областное издание ОГИЗ; подписано к печати 28 октября1947 года) закладывает стереотипы дальнейшего описания социалистического города. Общим местом, воспроизводящимся в том или ином виде во всех краеведческих работах советского периода, стала системная оппозиция — купеческий старорежимный Нижний Новгород (метонимически определяемый через «рабочие трущобы и пустыри») и социалистический город Горький (благоустроенный и расширяющийся). Водоразделом между двумя типами одного города является социалистическая революция, а преображающей силой — советская власть. Закрепляется данная оппозиция через противопоставление двух наименований города. Современный

145

авторам Горький описывается как динамично развивающийся город, которому приписываются следующие атрибуты: третий по величине город РСФСР, крупный индустриальный центр, крупнейший транспортный центр, крупнейший культурный центр. Для описания города как крупного индустриального центра широко используется высказывание А.А.Жданова: «Старый основной капитал наших предприятий представляет собой пуговицу, к которой мы пришиваем если не пальто, но нечто вроде пиджака». Второй атрибутивный ряд современного социалистического города связан с «благоустройством», которое выражено в строительстве асфальтированных набережных, многоэтажных домов, школ, библиотек, театров, парков, садов, стадионов, магазинов. Подчеркивается равномерное их развитие во всех районах города, исключающее, тем самым, существование рабочих окраин и обеспечивающее культурную децентрализацию города. Образ крупного транспортного центра включает в себя такие элементы, как «речной порт», 39 «железнодорожный узел» и «аэропорт» 40 (о последнем упоминается нечасто, очевидно в силу его удалённости от городских экскурсионных маршрутов).

Нижний Новгород

попытка современного описания

У причалов пассажирского порта

ЛЕКЦИИ

Московский вокзал

146

1 Пётр

Нестеров — русский военный лётчик. Основоположник высшего пилотажа (петля Нестерова). Погиб в воздушном бою, впервые в практике боевой авиации применив приём тарана.

2 Валерий

Чкалов— советский лётчикиспытатель, командир экипажа самолёта, совершившего в 1937 году первый беспосадочный перелёт через Северный полюс из Москвы в Ванкувер (штат Вашингтон).

ГОРЬКОВСКИЙ НАРРАТИВ образ города в послевоенных путеводителях

Александр Гринберг Дом советов Нижегородский кремль 1931

Образ «речного порта» смыкается с многовековым образом Нижнего Новгорода как «города речников», лежащего на слиянии двух крупных водных артерий. К этому образу примыкает первоначально чрезвычайно важный для города мотив связи с авиацией, своего рода культ летчиков — уроженцев Горьковской области. Он подчеркивается как через биографическую связь П.Н.Нестерова1 и В.П.Чкалова2 с городом Горьким, так и с производством (и экспонированием на выставке военной техники в Кремле) самолётов «Ла-5». Важным штрихом, фиксирующим мотив, становится планировочное решение построенного в 1931 году в виде аэроплана Дома Советов 41 . В краеведческих описаниях советского периода город разделяется по географическому принципу на старый (верхняя часть, в просторечии «город») и новый (заречная часть, нижний, берег). Это исторически сложившееся зонирование носит не только географический, но и культурологический характер. Верхняя часть, точнее Нижегородский район, традиционно позиционируется как культурно-исторический центр, в котором историческое прошлое в преображенном виде включено

147

в культуру настоящего и в перспективе будущего. В путеводителях постоянно подчеркивается, что Нижегородский район — место сосредоточения исторических памятников, музеев, ВУЗов, филармонии, парков. Связующим звеном между двумя мирами является Ярмарочный мост — первый из постоянных мостов, открытый в 1933 году. Несмотря на последующее строительство в советское время еще двух мостов с более значительной транспортной нагрузкой (Молитовский мост 42 введен в эксплуатацию в 1965 году, Мызинский 43 — в 1972 году), именно Ярмарочный мост закрепился как культурный символ города, формирующий его визуальный облик. О последнем свидетельствует обязательный вид на мост или с моста на обложках путеводителей. В нижней, «рабочей», части города, выделяют два исторических центра — Сормово (Красное Сормово) и Автозавод. Для каждого из этих центров существует собственная мифологема. Мифологема Красного Сормово опирается на историю посёлка и завода до революции (она нередко иллюстрируется романом М. Горького «Мать») и ее противопоставление совре-

Нижний Новгород

попытка современного описания

108-квартирный дом Сормовский район

ЛЕКЦИИ

Новые дома на ул. Свердлова (ныне улица Большая Покровская) Нижегородский район

148

менному авторам району города. Если Старое Сормово описывается через такие образы, как «рабочая окраина», «трущобы», «народные волнения», то современное авторам Красное Сормово позиционируется как «благоустроенный район города». Визуально эту идею воплощает противопоставление фотографий главной улицы поселка (Большой Шоссейной) в начале ХХ века и её же (ул. Коминтерна) 44 в середине ХХ века. Мифологема Автозавода конструируется иначе, поскольку связана с концептом «социалистическое строительство». Она структурируется оппозицией «самого глухого и непроезжего места» — деревни Монастырки «среди пустырей и болот» — и построенного «на пустом месте» индустриального гиганта — Автозавода им. В.М.Молотова и сопутствующего ему Соцгорода. В структуре этой мифологемы очевидна аллюзия на демиургический акт сотворения Петербурга. Соцгород позиционируется как современный благоустроенный зеленый район города, культурный центр: киноконцертный зал, 45 Дом Техники, 46 Дворец Культуры автозавода), 47 своеобразное воплощение социалистической утопии своего времени.

149

ГОРЬКОВСКИЙ НАРРАТИВ образ города в послевоенных путеводителях

Новые дома на арзамасском шоссе (ныне проспект Гагарина) Советский район

Общей тенденцией, проходящей через описания и иллюстрации 1950 —1980-х годах является формирование образа «динамично развивающегося города». Включенные в издания фотографии демонстрируют самые «новые дома» (застройку ул. Свердлова, Арзамасского шоссе (ныне пр-т. Гагарина), проспекта Ленина, ул. Маршала Рокоссовского, 48 ул. Веденяпина, 49 ул. Горького). 50 Ракурс открытой перспективы визуально усиливает направленность в будущее. Так формируется образ современного, благоустроенного, динамично развивающегося социалистического города Горького, направленного в будущее.

Нижний Новгород

попытка современного описания

Проспект Ленина Автозаводский район

ЛЕКЦИИ

150

Улица Маршала Рокоссовского Советский район

ЛЕКЦИИ

КОЛОНИАЛЬНЫЙ НИЖНИЙ НОВГОРОД и фотографии Максима Дмитриева

153 —189

автор

/ Евгений Савицкий

Евгений Савитский

Нижний Новгород

попытка современного описания

Максин Дмитриев 1846 –1930

В конце XIX — начале ХХ веков Нижний Новгород открыто позиционирует себя как колониальную метрополию, важнейший пункт в освоении Сибири, Средней Азии и Кавказа. Сегодня колониальное прошлое с его жаждой доминирования и экспансии, вздорными расистскими и религиозными стереотипами кажется чем-то непристойным. Тем не менее, фотографии нижегородского фотографа Максима Петровича Дмитриева, изображающие город той поры, обладают свойством странно зачаровывать, их приятно рассматривать как исторические документы — да, именно таким был город более века назад. В отличие от, например, фотографий Аушвица, перед которыми немецкого зрителя надо было убеждать — это сделали вы! — виды колониального Нижнего позволяют легко грезить о былых временах имперского могущества и благополучия — пароходах на Волге, Китайских рядах на ярмарке, отправке войск на Манчжурский фронт с Ромодановского вокзала… Евгений рассуждает о том, как устроены те способы видения, которые предлагают нам фотографии нижегородца Максима Дмитриева, и те, с которыми мы обращаемся к ним сегодня.

ЛЕКЦИИ

154

1 См.:

О Ярославле и Рыбинске: В.Шперлинг. Спящая красавица. Что делать? Империя как понятие, метафора и сеть взаимодействий // Понятия о России: к исторической семантике имперского периода. М.: НЛО, 2012. с. 71 – 98. О Казани: Р.Джераси Окно на Восток: Империя, ориентализм, нация и религия в России. М.: НЛО. 2013. с. 546

КОЛОНИАЛЬНЫЙ НИЖНИЙ НОВГОРОД и фотографии Максима Дмитриева

Максим Дмитриев Павильон «Крайний север» на XVI Всероссийской промышленнохудожественной выставке 1896

Упоминание о колониях обычно вызывает ассоциации с пальмами, смуглыми туземцами и теплыми морями, но такое словоупотребление — во многом наследие советской эпохи, когда было не принято говорить о колониях применительно к прошлому или настоящему нашей страны. Авторы XIX — начала ХХ веков, напротив, не стеснялись определять владения России в Сибири, Средней Азии или на Кавказе как колониальные, и эта колониальная проблематика возвращается в постсоветское время, во многом под влиянием актуальных западных исследований в этой области. Ряд исследований посвящен и роли городов Поволжья в выработке и реализации проектов колонизации имперских окраин — это касалось как миссионерской деятельности среди «инородцев», так и строительства железных дорог для освоения «природных богатств», а также создания соответствующей культурной индустрии, поддерживавшей колонизаторские устремления.1 Одним из примеров тут может быть ряд проектов, возникших в связи с Всероссийской промышленной и художественной выставкой 1896 года в Нижнем Новгороде. Наглядно представить себе их позволяют сохранившиеся работы нижегородского

155

2 См.:

И.Кузнецов, О.Наумова. Старый Нижний в деталях. Нижн. Новгород: Кварц, 2013. с. 7 – 9

Нижний Новгород

попытка современного описания

Максим Дмитриев Внутренний вид павильона «Крайний север» 1896

фотографа Максима Петровича Дмитриева, который не только фотографировал выставку и её посещение Николаем II, но и имел на выставке собственный павильон, содержимое которого, как будет видно, весьма примечательно. Но сначала я бы предложил заглянуть в другой павильон выставки 1896 года, его внешний вид хорошо виден на одной из фотографий. Это Отдел Крайнего Севера, который Дмитриев снимал не только снаружи, но и изнутри, в частности именно там была сделана одна из самых загадочных его фотографий — как заметили авторы недавно изданной книги «Старый Нижний в деталях»,2 из–за ног сидящей женщины в национальном костюме выглядывает не что иное, как врубелевская скульптурная голова Демона. Меня, однако, заинтересовала не только история, откуда взялся здесь Демон (лермонтовский Демон, которого рисовал и ваял Врубель, обитал, как известно, в иных колониальных владениях Российской империи — на Кавказе). Не менее интересен вопрос о том, откуда взялась тут эта женщина, которую на фотографии, в отличие от Демона, видно сразу. Черты лица указывают на её принадлежность к одному из коренных народов Севера; она

ЛЕКЦИИ

156

КОЛОНИАЛЬНЫЙ НИЖНИЙ НОВГОРОД и фотографии Максима Дмитриева

157

3 См.:

Путеводитель по экспозиции «Народы Севера». Ненцы и эвенки, XIX–XXвеков / Гос. музей этнографии народов СССР. Л, 1959. с. 4 Илл. 1, 3, 4, 5, 7 – 8. На илл. 5 и 8 можно увидеть витрины, в точности повторяющие композицию Максима Дмитриева. При других обстоятельствах окажется возможным подменить женщину куклой, как, например, в составленной чуть позднее, в 1910 –1913 годах, коллекции Этнографического музея в Санкт-Петербурге.

Нижний Новгород

попытка современного описания

Михаил Врубель «Голова Демона». ГРМ 1894

сидит и занимается самым обычным делом — каким-то шитьём. В то же время, хотя на дворе лето, женщина одета в довольно тёплый, с меховым воротником, национальный костюм — малицу; на голове у неё меховая шапка. На стене висит ещё зимняя малица с рукавицами. Можно представить себе, что это некий домашний интерьер, где висит ненужная пока зимняя одежда. Женщина сидит на своеобразном помосте, она — экспонат выставки. Её статус — такой же, как и у выстроившихся на полках кукол, также одетых в национальные костюмы. Вероятно, это она (или её соотечественницы) их изготовили.3 Можно задаться вопросом, насколько удобно ей сидеть в таком теплом наряде летом, может ли она по своему усмотрению снять его? Или зачем ей так много кукол, может быть, хватило бы одной-двух для своих детей? Очевидно, кукол должно быть много для продажи. Жительница Крайнего Севера демонстрирует свои навыки, в том числе готовность участвовать в общероссийской капиталистической экономике, производить больше, чем нужно ей самой, чтобы предлагать это все на рынок. Примечательно также, что она вышивает, сидя в одиночестве «дома». Приучение

ЛЕКЦИИ

158

Максим Дмитриев Самоеды на крыльце павильона «Крайний север» 1896

м.: J.Соmaroff, J.L.Comaroff. С Of Revelation and Revolution.Vol. 2. The Dialectics of Modernity on a South African Frontier. L., Chicago: Univ. of Chicago Press, 1997. p. 274 – 323

КОЛОНИАЛЬНЫЙ НИЖНИЙ НОВГОРОД и фотографии Максима Дмитриева

дикарей к домашности, к различению частной и публичной сфер, было одним из лейтмотивов цивилизаторского дискурса того времени, подвергавшего критике неупорядоченные отношения в чумах, где проживало порой до двадцати человек.4 Ещё одна фотография Дмитриева позволяет лучше увидеть, как прочитывается жизнь этой женщины. Тут северяне, точнее, самоеды, как их тогда называли, соседствуют уже не с куклами, а с чучелами оленей. Сидящая женщина — та же самая, что вышивала на первой фотографии, но рядом с ней теперь стоит мужчина, тоже в национальном наряде. Он по-хозяйски положил руку на спину оленя и смотрит прямо в камеру. Очевидно, где народы Севера, там должны быть и олени, не с томиком же Гуссерля фотографировать этого дикаря.Но есть некоторая ирония в этой хозяйской позе того, кто не является хозяином самому себе, кто не может определять тот образ, в рамки которого он помещается. В то же время, наряду с «традиционностью», мужчина и женщина воплощают здесь собой, снова, цивилизационный прогресс. Они выглядят как нормальная моногамная семья (с мужчиной — хозяином, жена сидит рядом), возможно,

159

даже крещёная. Конец XIXвека — это время, когда у самоедов, которых тут представляют эти мужчина и женщина, под воздействием русской колонизации происходит разрушение старой структуры семьи, допускавшей, среди прочего, многоженство, покупку жён, кровосмесительные с христианской точки зрения браки (например, с сестрой матери). Браки у самоедов легко расторгались — точнее, то, что русские этнографы, мысля европейскими и христианскими категориями, называли браком. Но одновременно у самоедов существовали и строгие правила, касавшиеся принадлежности жениха и невесты к тому или иному роду, довольно абсурдные с европейской точки зрения. На выставке, как мы видим, не стали представлять дикаря, живущего с сестрой матери и десятком других жён разного возраста, у него одна жена, более-менее его ровесница. Неприятная действительность приведена к благопристойному образу. Ещё на одной фотографии Дмитриева эти же самые мужчина и женщина изображены уже не кочевниками-оленеводами, а рыбаками — они позируют на увешанной снастями большой лодке-колданке. Как сообщает о «самоедах» энциклопедия

Нижний Новгород

попытка современного описания

Максим Дмитриев Промысловая лодка Мурманского пароходства рыбной промышленности 1896

ЛЕКЦИИ

160

5 См.:

Э.Саид. Ориентализм. М.: Русский мир, 2006. с. 637

Брокгауза и Ефрона, большинство из них — кочевники-оленеводы, другие — больше рыболовы. Ровно это мы и видим. При этом на выставке одни и те же люди служат изображению как оленеводов, так и рыбаков. Выходцы с Севера не важны в своей индивидуальности — они могут одинаково хорошо служить изображению чего угодно — и оленеводства, и рыболовства, и надомных кустарных промыслов. Это тип человека Севера вообще, так же как само понятие Севера объемлет тут гигантские пространства от Белого моря до Западной Сибири — пространства, которые, однако, делаются обозримыми, репрезентируемыми в выставочном пространстве. Нам по силам с ними справиться. Здесь, можно, конечно, сравнить такие образы Севера с современными им репрезентациями Востока, исследованными у Э.Саида.5 Примечательно, что во всех трёх случаях жители Севера изображены за своими хозяйственными занятиями — они воплощают собой экономическую функцию, определённое предложение на рынке. Это люди-ресурсы, такие же, как и помещённые тут чучела оленей и какие-то бочки. При этом за рамками такой художественно-хозяйственной и этнографической репрезентации

161

КОЛОНИАЛЬНЫЙ НИЖНИЙ НОВГОРОД и фотографии Максима Дмитриева

Максим Дмитриев Внешний вид павильона «Покорение Кавказа» 1896

остаётся история этих людей, не только индивидуальная, но и коллективная, в частности, такая, которую называют военной и политической. Если Кавказу на Всероссийской выставке пос Имам Шамиль — знаменитый вождь вящён, среди прочего, павильон Ф.Рубо «Покорение Кавказа. и объединитель горцев Дагестана и Чечни в их борьбе с Россией за Штурм аула Ахульго», то о военных столкновениях русских независимость. и самоедов не упоминается никак. Впрочем, даже сегодня Ваули Пиеттомин6 отнюдь не так знаменит, как Имам Шамиль.7 Между тем, в саму географию расселения народов Севера, как тогда, так и сейчас, вписана история: «Противостояние российским властям и стремление самоедов сохранить независимость вызвали обострение межэтнических конфликтов на Уральском Севере и отход оленеводов в отдалённые тундры. В этот период подвижность кочевников резко возросла: они „легко меняли места своих стойбищ и необычайно быстро перебрасывались с одного конца тундр к другому“<…> Для освоения отдалённых тундр и долгих миграций требовались большие стада оленей, и самоеды наращивали их всеми доступными средствами, включая торговлю, военные грабежи и захват оленей у соседей, что по близости».8 Таким образом, в образе жизни самоедов рубежа XIX–XX веков не было ничего этнографически-аутентичного и внеисторичного,

6 Ваули

Пиеттомин — руководитель восстания ненецкой и хантыйской бедноты в 1820 –1840-е годы.

Нижний Новгород

попытка современного описания

ЛЕКЦИИ

162

См.: Народы Западной Сибири: Ханты. Манси. Селькупы. Ненцы. Энцы. Нганасаны. Кеты / Отв. ред. И.Н.Гемуев, В.И.Молодин, З.П.Соколова. М.: Наука, 2005. с. 408

См.: F.Fanon. Peau noire, masques blancs. Paris: Seuil, 1952.

КОЛОНИАЛЬНЫЙ НИЖНИЙ НОВГОРОД и фотографии Максима Дмитриева

сама потребность в больших стадах оленей и подвижный кочевой образ жизни были следствием давления со стороны самой русской колонизации. В своё время, сравнивая расистские стереотипы, существующие в отношении евреев и африканцев, Франц Фанон9 отмечал, что у еврея никто не отнимает его историю и культуру, и даже уничтожая евреев (или подвергая их стерилизации), уничтожают их род, генеалогию; африканец же воспринимается как человек без культуры и истории, и потому, когда его кастрируют, то уничтожают биологичность конкретного индивида. То же отношение проявляется и в фамильярно-сюсюкающей манере разговаривать с африканцами, как если бы они были не имеющими истории детьми, нуждающимися в снисхождении. С этим связан и страх перед биологичностью этих «детей природы», их якобы особенно большими пенисами и т.п. Нельзя ли увидеть элементы схожего расистского воображения в случае с фотографиями самоедов на выставке — в соседстве людей с куклами, в помещении их в игрушечный дом под названием «Отдел Крайнего Севера», в изъятии их из истории? В отличие

163

Франц Рубо Панорама «Штурм Ахульго» (фрагмент) 1888

10 См.:

Народы Западной Сибири… с. 407 – 408 Военные столкновения самоедов с русскими происходили и до XIX века: «Московский административный стиль в период экспансии Российской государственности (XVII в.) вызывал у ненцев стойкую неприязнь. Если к новгородским и поморским факториям самоеды ехали торговать, то созданные Москвой пункты ясачного сбора они обходили стороной, а иногда подвергали осаде и грабежам. В XVII—XVIII веках они совершали набеги на русские остроги и селения коренных жителей, подчинившихся русской власти. В 1600 год самоеды нанесли поражение шедшему из Тобольска отряду кн. Шаховского. В 1662, 1668, 1719, 1730, 1732, 1746 годах они совершали набеги на Пустозерск, в 1641 году — на Березов, в 1643, 1645, 1648 году — на Мангазею, в 1678 году — на Обдорск, в 1678, 1679, 1722, 1748 годах — на селения крещеных обских остяков».

Нижний Новгород

попытка современного описания

от войны на Кавказе, известной каждому школьнику хотя бы по литературным текстам, происходившее в 1825–1856 годах на Севере мало кому известно.10 Даже если бы художник-баталист Франц Рубо решил создать к выставке панораму «Оборона Обдорска», в отсутствие литературных образов воображению зрителей было бы не на что опереться. Между тем, именно в Художественный отдел Всероссийской выставки направляется сначала Николай II 18 июля 1896 года, прежде чем посетить павильон Севера: «В 5 часов 30 минут Их Императорские Величества изволили выйти из покоев Царского павильона и в открытой коляске проследовать к зданию Художественного отдела Всероссийской выставки… Далее Их Величества прошли в Отдел Крайнего Севера, у входа в который были встречены заведующим отделом Саввой Ивановичем Мамонтовым».11 Итак, государя, которого, как видно на одной из фотографий, сопровождает С.Ю.Витте, председатель правительства и великий строитель железных дорог, встречает С.И.Мамонтов, который в это время тоже занят строительством железной дороги, только не в Манчжурию, а на север, к Архангельску. Именно поэтому Мамонтов

ЛЕКЦИИ

164

11 См.:

Нижегородские открытия. Код Шухова / Сост.: Т.П.Виноградова, С.Н.Авдеев. Нижн. Новгород: Покровка 7, 2013. с. 65 – 66

и отвечает за павильон Крайнего Севера. Это железная дорога, которая до сих пор важна для «хозяйственного освоения» северных территорий (заслуги Мамонтова не так давно были увековечены памятником у Главного вокзала в Ярославле, где сегодня находится дирекция СЖД), но это была также дорога, сильно повлиявшая на жизнь местного населения, ускорившая русскую колонизацию этого региона. Сегодня Мамонтов больше известен как добрый меценат, в частности, поддерживавший Врубеля, столкнувшегося с нежеланием академической комиссии включать его работы в число демонстрируемых в Художественном отделе выставки. Павильон Севера, в итоге, был не только о самоедах и природных богатствах, но и об отвергнутом академической комиссией современном искусстве. Видимо, именно поэтому на фотографии Миксима Дмитриева из–за ног самоедки выглядывает полуприпрятанный Демон. При этом соединение в одном павильоне колониальной выставки и современного искусства ставит, конечно, вопросы об имперской специфике последнего. Современное искусство было открытием, которое противопоставляло себя традициям

165

КОЛОНИАЛЬНЫЙ НИЖНИЙ НОВГОРОД и фотографии Максима Дмитриева

Максим Дмитриев Посещение императором Николаем II Всероссийской промышленной и художественной выставки 1896 года

Савва Мамонтов 1841 –1918

Там же.

Однако современное искусство было не единствен-ным, а для некоторых наблюдателей — и не самым важным контекстом, в котором воспринимались самоеды и атрибуты их культуры: «На террасе, окружающей павильон, Их Величества изволили обратить милостивое внимание на двух самоедов в национальных костюмах и на дрессированного тюленя, а затем проследовали внутрь павильона, где, ознакомившись с экспонатами, относящимися до вновь строящейся Архангельской железной дороги, и с промыслами Крайнего Севера, вышли и, сев в поданную к павильону коляску, в 6 часов 20 минут изволили отбыть по личным делам при родных кликах народа в сопровождении лиц свиты со Всероссийской выставки».12 Примечательно, что в отличие, скажем, от представителей среднеазиатских ханств в соответствующем павильоне, самоеды здесь не названы экспонентами выставки, они фигурируют именно как экспонаты, наряду с тюленем. Тут, может быть, надо сказать о самом используемом в тексте обозначении «самоеды», которое уже в то время не соответствовало уровню этнографических знаний. По давней традиции так обобщенно называли ненцев, энцев, нганасан, селькупов, камасинцев, койбал, тайгийцев, карагосов, сойотов и ряд других народов, при этом такие част-

Нижний Новгород

попытка современного описания

Негритянские деревни на выставке во Франции 1905

ЛЕКЦИИ

166

Начиная с 1870-х годов, человеческие зоопарки становятся символом второй волны империализма, охватившей западные страны, борющиеся за колонии в мире. Тогда подобные зоопарки появились в Антверпене, Лондоне, Барселоне, Милане, Нью-Йорке, Варшаве, Гамбурге, каждую из которых посетили от 200 до 300 тысяч человек.

13 О попытках

реконструировать этимологию слова «самоед» см.: Л.В.Хомич Ненцы: историко-этнографические очерки. М., Л.: Наука, 1966. с. 25 – 27

то этнографическое воображение Э не так давно исследовалось в кн.: Вишленкова Е.А. Визуальное народоведение империи., или Увидеть русского дано не каждому. М.: НЛО, 2011. с. 381 Там, правда, говорится о более ранних образах, но и изображения самоедов имели в русском этнографическом знании давнюю традицию. Имеет свою историю и этнофотография в Нижнем Новгороде — ещё в 1867 году Батист Барро выпустил фотографический альбом «Собрание групп и типов разных племен, населяющих Нижегородскую губернию, как то: черемисы, мордва, татары, безводненские и прочие фотографичекские снимки Б.Барро». Кончено, такие снимки подразумевали особую привилегированную позицию наблюдателя по отношению к тому, что оказывается объектом классифицирующего упорядочивания.

КОЛОНИАЛЬНЫЙ НИЖНИЙ НОВГОРОД и фотографии Максима Дмитриева

ные обозначения — во многом сами по себе тоже обобщения этнографов. По сути, самоед — образ северного дикаря вообще, без привязки к чему-то конкретному.13 Можно даже сказать, что в случае самоеда речь идет о воображаемом в русской культуре того времени северянине, а не о чём-то реальном, связанном с массой частных отличий. Самодийская женщина в теплой меховой шапке ещё до того, как она была сфотографирована, уже была помещена в образ, уже стала продуктом этнографического воображения всех посетителей.14 Конечно, такого рода демонстрации диковинок и полезных ресурсов можно увидеть и сейчас, но кое-что стало восприниматься с тех пор иначе. В частности, «человеческие зоопарки» с колониальными подданными, столь обычные на европейских промышленно-художественных выставках конца XIX — начала XX веков, выглядят cегодня чем-то совершенно непристойным. Упоминание о самоедах наряду с дрессированным тюленем воспринимается как расистское и неприемлемое. Конечно, проблема не только в том, что каких-то людей в той или иной степени добровольно привозили и заставляли изображать обитателей

167

колонизированных территорий. Проблемой оказывается и сам взгляд, который подразумевается такого рода показыванием. Я, как посетитель выставки, или же как тот, кто смотрит на эти фотографии почти 120 лет спустя, ощущаю себя вправе иметь перед глазами этих людей, рассматривать их одежды, заглядывать в их лица, предлагать им встать у оленей (я же знаю, что вы выращиваете оленей) или, вооружившись веслом, встать в величественной позе на колданке (я ведь знаю, что у вас там Северный ледовитый океан и великие сибирские реки). Иными словами, эти люди представляют собой не только экономический ресурс, но и послушные объекты визуального знания, которыми я вправе распоряжаться, которые не скрываются от меня, будучи целиком мне предоставлены — я могу заглянуть во внутренности их чума, я могу даже сделать фотографию этого внутреннего пространства, сделав его визуально доступным мне и тогда, когда выставка закроется и представители народов Севера уедут обратно к себе на Север. Потому что, понятно, они не могут остаться здесь, решить, что будут тут жить и ловить свою рыбу, пасти своих животных, их отправят обратно

Нижний Новгород

попытка современного описания

Максим Дмитриев Вид Благовещенской площади 1900-е

ЛЕКЦИИ

Максим Дмитриев Кремль со Спасо-Преображенским собором 1900-е

168

на Север, где им место. Потому что, подразумевается, эти люди стоят совсем на иной ступени развития, чем те, что в других залах и павильонах выставки демонстрируют машины, орудийные стволы, произведения современного академического или неакадемического искусства. Можно ли сказать, что фотография соучаствует в том насилии, которое осуществляется по отношению к колонизированным людям? Конечно, это насилие иного рода, чем то, что осуществляется при помощи демонстрируемых на выставке орудийных стволов, но в определенном смысле оно — не менее опасное, потому что красивые фотографии, которые потом печатались в альбомах и продавались как открытки, культивировали и поддерживали те способы видения, которые делали оправданным применение более прямого насилия, превращали людей в экономические ресурсы, в послушные объекты научного и административного знания. Важно также, что когда такого рода фотографии воспроизводятся в современных альбомах («В фокусе времени» 1996 года, «Нижегородская фотография» 2007 года, «Нижегородские открытия: Код Шухова» 2013 года и др.; они также легко доступны

КОЛОНИАЛЬНЫЙ НИЖНИЙ НОВГОРОД и фотографии Максима Дмитриева

Константин Коровин Эскиз павильона «Крайний Север» 1896

169

в Интернете), и воспроизводятся без необходимых комментариев, как если бы с этими изображениями было всё в порядке, то это проблема уже наших визуальных практик. На такие фотографии предлагается смотреть как на столь же приятные и любопытные, как и дмитриевские «Вид Благовещенской площади» или «Кремль со Спасо-Преображенским собором», способные даже пробуждать в нас чувство ностальгии по тем временам, когда Нижний Новгород был так красиво благоустроен — и особенно красиво во время выставки 1896 года. Вот бы вернуться в те дни, пройтись по аллеям выставки, свернуть в Отдел Севера с дрессированным тюленем и самоедами… Оформлением павильона Крайнего Севера на выставке занимался известный художник К.А.Коровин, за два года до выставки совершивший вместе с В.А.Серовым продолжительное путешествие на Север — тогда были созданы его пейзажи «Гавань в Норвегии», «Ручей святого Трифона в Печенге», «Геммерфест. Северное сияние», «Мурманский берег», серовские «Белое море», «Поморы». Впрочем, свою «Северную идиллию» Коровин пишет ещё 1892 году, до путешествия. В Государственном Русском

Нижний Новгород

попытка современного описания

Константин Коровин Ловля рыбы на Мурманском море 1896

ЛЕКЦИИ

170

2011 году отреставрированные В полотна были представлены на выставке, посвященной 150-летию со дня рождения художника. О масштабе полотен можно судить по видеозаписи с открытия. c.387 QR

музее хранятся также гигантского размера панно о русском Севере, специально созданные Коровиным для Всероссийской выставки 1896 года.15 Позднее некоторые из них украсили вестибюль Ярославского вокзала в Москве, до сих пор напутствуя отправляющихся на Север. Одно из них называется «Ловля рыбы», и если смотреть на картину саму по себе, то она кажется не особо примечательной, даже скучной — какие-то люди рыбачат среди бушующего северного моря. Да, тут в духе времени изображается тяжелый труд, картина не лишена характерного порой для передвижников трагизма, но для не увлекающихся рыболовством происходящее не особенно интересно. Знаток живописи, возможно, заметит тут влияние французского импрес сионизма — в 1887 и 1893–94 годах, непосредственно перед путешествием на Север, Коровин побывал в Париже. Есть, однако, что-то, что ускользает от понимания, когда мы смотрим сегодня на это панно изолированно в выставочном пространстве или как на репродукцию — а именно, его изначальный контекст, его место в отделе Крайнего Севера, где оно служило демонстрации великих колонизаторских усилий и успехов русских в XIX веке.

171

КОЛОНИАЛЬНЫЙ НИЖНИЙ НОВГОРОД и фотографии Максима Дмитриева

Константин Коровин Постройка узкоколейки в тундре 1894

Константин Коровин Охота на моржей 1894

16 См.:

В.Семилетов, И.Славина. Ромодановский вокзал: 110 лет истории. Нижн. Новгород: Кварц, 2014. Илл. на с. 256

Нижний Новгород

попытка современного описания

Константин Коровин Базар у пристани в Архангельске 1894

Картина не была просто пассивным объектом, которым нужно любоваться, она обладала своим перформативным воздействием, побуждая присоединиться к этим великим усилиям, окончательно сделать человека (т. е. русского) хозяином над дикой и могучей, но также богатой природой севера — посмотрите, какие рыбины вытаскиваются из моря. Другая работа Коровина, также украшавшая павильон Севера, — «Прокладка узкоколейной железной дороги в тундре», ему же принадлежат «Охота на моржей» и «Базар у пристани в Архангельске», это тоже сами по себе нейтральные картины, как и аналогичные виды Нижнего Новгорода у Дмитриева с пароходами у Нижневолжской набережной 51 , павильонами Нижегородской ярмарки или фотографиями сооружений Нижегородско-Ромодановской железной дороги, которая пройдёт через мордовские земли и послужит их включению в общероссийский рынок.16 Во введении к официальному перечню экспонентов выставки прямо указывается на то, что основной акцент делался на демонстрации ресурсов «наших владений» — Сибири и Средней Азии: «Притом же и сами мотивы выбора Нижнего Новгорода

ЛЕКЦИИ

172

17 См.:

А.С.Шустов. Альбом участников Всероссийской промышленной и художественной выставки в Нижнем Новгороде 1896 года. СПб.: Тип. М-ва путей сообщения, 1896. с. 9

КОЛОНИАЛЬНЫЙ НИЖНИЙ НОВГОРОД и фотографии Максима Дмитриева

Максим Дмитриев Осташковские рыбаки на берегу Волги из серии «Волжская коллекция» 1890-е

для новой Всероссийской выставки были связаны с вопросом о необходимости лучшего выяснения условий развития столь богатых и обширных областей, какими являются Сибирь и Среднеазиатские владения. Особенно важным представляется знакомство с Сибирью…».17 Выставка 1896 года не была просто очередной демонстрацией промышленных и художественных достижений, она стремилась имитировать колониальные выставки, устраивавшиеся в Европе с конца ХIХ века. Это касалось, в том числе, устроения «этнических деревень». В своих «Записках с Всероссийской выставки» Максим Горький сообщает, что «в частном собрании представителей выставочной администрации, в котором, между прочим, принимали участие В.И.Ковалевский, В.И. Тимирязев, Н.М. Баранов и другие лица, признано желательным, в видах увеличения интереса к выставке и привлечения на неё иногородних и иностранных гостей, устроить ряд посёлков этнографического характера, по примеру парижской выставки в 1889 году». Франция тогда старалась компенсировать утрату Эльзаса и Лотарингии расширением своих владений в Африке и Индокитае, демонстрацией своих успехов

173

Нижний Новгород

попытка современного описания

ЛЕКЦИИ

174

КОЛОНИАЛЬНЫЙ НИЖНИЙ НОВГОРОД и фотографии Максима Дмитриева

175

18 См.:

А.М.Горький. С Всероссийской выставки (Впечатления, наблюдения, наброски, сцены и т.д.) // Он же. Собр. соч. в 13 тт. Т. 23. Статьи 1895 – 1906. М.: Гос. изд. худ. лит., 1953. с. 230

Нижний Новгород

попытка современного описания

Максим Дмитриев Рыбацкие тони в верховьях Волги из серии «Волжская коллекция» 1890-е

в этом деле, и примечательно, что нижегородский выставочный комитет ориентируется на идеологию именно этой подчеркнуто колониалистской выставки. Но если в Париже ограничились устройством негритянской деревни (довольно большой, с четырьмя сотнями жителей, но одной), то нижегородская выставка изначально вовсе не собиралась ограничиваться двумя самоедами. Как пишет Горький, по планам устроителей выставки «все народности России <…> будут представлены в рамках их быта с возможно более строгим соблюдением всех деталей обычаев, утвари и т. д. Намечено собранием: устроить малорусскую хату со всеми к ней хозяйственными пристройками, с волами и всем домашним скарбом»18 — может быть, не зря украинские коллеги в последние годы любят писать о колониальном прошлом своей страны; далее, по Горькому, предполагалось устроить «кочёвку бессарабских цыган, лопарскую вежу, великорусскую избу из Пскова или с верхней Волги — местностей, где ещё уцелели точные стильные избы, финляндскую деревню, юрты кочевников Тургайской области, избы татар из Касимова, Казани и других мест, инородцев Востока и сакли горцев Кавказа. Сеть таких по-

ЛЕКЦИИ

Максим Дмитриев Сушка сетей из серии «Волжская коллекция» 1890-е

176

Там же.

сёлков предположено разбросать по всей территории выставки, около каждого разбить площадку, на которой будут демонстрироваться различные обряды, игры, пляски».19 То есть выставка 1896 года должна была многократно превзойти то, что удалось устроить французам. В.И.Ковалевский (действительный статский советник, директор департамента торговли и мануфактур в министерстве финансов, один из доверенных людей Витте), В.И.Тимирязев (действительный статский советник, член совета министерства финансов, генеральный комиссар выставки) и Н.М.Баранов (генерал-лейтенант, нижегородский губернатор в 1882–1897 годов), если верить Горькому, вынашивали совершенно мегаломанские планы всеохватного имперского этнического музея, где были бы собраны живые представители основных подвластных русскому царю народов — чтобы они пели и плясали. Примечательно, конечно, то, что среди «инородцев Востока» и «бессарабских цыган» предполагалась и «великорусская деревня».Это можно рассматривать двояко — и как то, что русский колониализм был менее расистским, чем французский, разные народности могли быть представлены наравне

КОЛОНИАЛЬНЫЙ НИЖНИЙ НОВГОРОД и фотографии Максима Дмитриева

Максим Дмитриев Татарское духовенство из серии «Волжские национальные типажи» 1900-е

177

20 См.:

Я.Коцонис. Как крестьян делали отсталыми. М.: НЛО, 2006. с. 313 Также, как атрибуты внутренней колонизации, можно трактовать и аналогичные европейские прототипы—ирландские или фландрские деревни на британских и французских выставках.

Нижний Новгород

попытка современного описания

Максим Дмитриев Черемисы из серии «Волжские национальные типажи» 1900-е

с русскими; но это можно трактовать и иначе, как то, что русское крестьянство выступало таким же объектом внутренней колонизации, как «восточные инородцы»— колонизации внешней.20 Не все планы устроителей выставки 1896 года сбылись, но нужно ли считать случайным, что именно в канун выставки, где предполагалась этническая деревня с верхней Волги, избы татар из Казани и т.п., Максим Дмитриев отправляется в своё знаменитое путешествие по Волге, фотографируя природу, дома местных жителей, их самих — «типы» жителей Поволжья, как тогда говорили. На этих фотографиях можно увидеть «Ширковских рыболовов на озере Вселуг» (с общим видом озера и Волги, с живописным рыболовом на своей лодке, или с другим, развешивающим сети); рыбаков на озере Пено, снова рыбакау деревни Лохово, рыбака у деревни Хотошино, Осташковских рыболовов, крестьянина в круглой шапке у села Селижарова, и снова круглые шапки, но уже в Нижнем Новгороде, «типажи нижнего базара», общий вид ярмарочной стороны и плашкоутного моста. На других фотографиях — «черемисы», «мордва», «мусульмане», «татары». Некоторые из этих фотографий были

ЛЕКЦИИ

178

Черемисы – устаревшее русское название марийцев. Марийцы – финно-угорский народ в России, проживающий, в основном, в Республике Марий Эл.

КОЛОНИАЛЬНЫЙ НИЖНИЙ НОВГОРОД и фотографии Максима Дмитриева

179

Нижний Новгород

попытка современного описания

ЛЕКЦИИ

180

21 См.:

Максим Дмитриев Волжская коллекция 1894 —1903 годы: По Волге-реке / Сост.: Я.Гройсман, М.Храповицкий, В.Гройсман, С.Пожарская. Нижн. Новгород: Деком, 2013. с. 7

сделаны уже после выставки, во время второй поездки Дмитриева — в 1903 году, но, как известно, те снимки, что были сделаны в 1894 году, во время первой поездки, как раз и демонстрировались в его собственном павильоне на выставке 1896 года. Можно сказать, что павильон Дмитриева был частичным виртуальным воплощением тех масштабных планов человеческого зоопарка, что вынашивали Ковалевский, Тимирязев и Баранов. Важный вопрос здесь — что делать сегодня со всем этим художественным наследием. В современном издании некоторых фотографий «Волжской коллекции», вышедшем в 2013 году, весь контекст появления и экспонирования этих фотографий опущен; напротив, это издание, выполненное в ретро-стиле, предлагает нам снова пережить путешествие по Волге, как оно было возможно на рубеже XIX–XX веков — в альбоме использованы тексты путеводителей начала прошлого века с сохранением старой орфографии: «Вот она — колыбель Волги! Небольшая часовенка построена над родником, дающим начало великой русской реке…»21 (курсив мой — Е.С.). То, что эти фотографии наконец изданы, безусловно, хорошо, но в коротком, слишком коротком,

181

КОЛОНИАЛЬНЫЙ НИЖНИЙ НОВГОРОД и фотографии Максима Дмитриева

Максим Дмитриев Основание мечети в Нижнем Новгороде под присмотром полиции 1902

Максим Дмитриев Отправка войск в Манчжурию с Ромодановского вокзала 1905

ам же. Т с. 5

Нижний Новгород

попытка современного описания

Максим Дмитриев Пароходы у Сибирских пристаней на Ярмарочной стороне 1911

введении задача Дмитриева при их создании описывается просто как «запечатлеть Волгу от истоков до устья»,22 как будто это производство визуального знания было нейтральным актом, не связанным с современной имперской политикой и экономикой. Нужно ли сегодня портить себе впечатление от этих прекрасных фотографий воспоминаниями о разных сомнительных контекстах? Что делать с этим колониальным прошлым, которое, впрочем, не так уж чуждо современности: оставлять его за скобками, показав «хорошую» сторону выставки 1896 года и связанных с ней фотографий Дмитриева? Удивляться Демону Врубеля в павильоне Севера, не удивляясь женщине-самоедке там же? Или всё-таки обратить внимание и на неё тоже, и не только на неё. Как быть с тем же запечатленным Дмитриевым павильоном «Покорение Кавказа. Штурм аула Ахульго», где находилась панорама Ф.Рубо? Тот самый Рубо, что и знаменитую «Бородинскую панораму» создал, и «Оборону Севастополя», только тут изображалось сражение, которое сегодня, 119 лет после выставки, представляется морально весьма сомнительным. В отличие от Бородинской битвы и обороны Севастополя о воинской славе

ЛЕКЦИИ

182

героев Ахульго сегодня вспоминать не принято — это была захватническая колониальная война, подобная тем, что англичане вели в Малаканде, а французы — в Рифских горах. Это произведение искусства, которое неудобно демонстрировать современным жителям республик Кавказа, хотя, следуя какой-то извращенной логике, то, что сохранилось от панорамы «Штурм Ахульго», было в советское время передано в Дагестанский краеведческий музей в Махачкале (теперь она в музее изобразительных искусств Дагестана). Воспроизводимая в наше время фотография Дмитриева с павильоном «Покорение Кавказа», над которым развевается большой российский флаг, оказывается напоминанием о ставшей непристойной исторической памяти. В то же время, хорошо воспроизведенная в наше время ретро-фотография не лишена и эстетизации этой непристойности нравов. В какой мере это проблема нашего современного восприятия этих фотографий, а в какой — самих фотографий Дмитриева? Можно ли сказать, что они-то просто фиксируют, совершенно нейтрально, самоедов в Павильоне Севера, Азиатский и Средне-

КОЛОНИАЛЬНЫЙ НИЖНИЙ НОВГОРОД и фотографии Максима Дмитриева

Максим Дмитриев Собрание миссионеров у архиерея Макария (фрагмент)

183

азиатский павильоны на выставке, отправку войск в Манчжурию с Ромодановского вокзала в 1905 года, архитектуру Китайских торговых рядов на ярмарке, основание мечети в Нижнем Новгороде под присмотром полиции, пароходы у Сибирских пристаней на Ярмарочной стороне — куда и откуда они везут свои грузы? Возможно,новенький колокол, который блестит тут в центре на переднем плане, будет возвещать успехи миссионерской деятельности, которая обсуждалась на собрании у архиерея Макария в 1904 году. Здесь, может быть, стоит упомянуть ещё фотографии Дмитриева совсем иного рода: в 1891–1892 годах он снимает голод в Нижегородской губернии: доставку семян нуждающимся в деревню Урга Княгининского уезда, земскую столовую в село Большом Мурашкине того же уезда, раздачу крестьянам благотворительного хлеба, детей в «народной столовой», но также и взгляд мальчика на фотографии «Семья крестьянина Тугаева, больная тифом, село Протасово Лукояновского уезда». В комментарии к фотографиям того времени говорится: «Мы получили от нижегородского фотографа г. Максима Дмитриева фототипный альбом сцен неурожайного

Нижний Новгород

попытка современного описания

Максим Дмитриев Народная столовая из серии «Голодный год» 1891 –1892

ЛЕКЦИИ

184

КОЛОНИАЛЬНЫЙ НИЖНИЙ НОВГОРОД и фотографии Максима Дмитриева

185

23 См.:

Максим Дмитриев. В фокусе времени. Нижн. Новгород: Арника, 1996. с. 248 – 249

Там же.

Нижний Новгород

попытка современного описания

1891–92 года в разных местах Нижегородской губернии, заключающий в себе 51 лист фототипий, сделанных этим художникомфотографом с натуры».23 И чуть дальше: «Правда, фототипии, сделанные в мастерской г. Дмитриева, при всем его желании и старании, не передают всех тех прелестей, которыми дышат его оригиналы…».24 Можно ли представить себе, чтобы сегодня кто-то рассуждал о прелести оригиналов фотографий, сделанных в Аушвице? Или публиковал бы их в ностальгических альбомах «наша старина»? В случае с фотографиями Дмитриева, изображающими голод или колониальный зоопарк, это оказывается возможно. Проблема здесь, наверное, двойная: и в том, что фотографии Дмитриева стремятся сочетать документальность с художественностью, в них есть внутреннее противоречие, которое оказывается, с сегодняшней точки зрения, противоречием моральным; проблема также и в том, что, несмотря на все катаклизмы ХХ века, не возникло ещё достаточной дистанции по отношению к тем временам, когда жил Дмитриев; имперский Нижний Новгород не воспринимается как нечто чуждое и непристойное, и это уже проблема сегодняшних способов репрезен-

ЛЕКЦИИ

186

25 См.:

Ю.Слезкин. Арктические зеркала. Россия и малые народы Севера. М.: НЛО, 2008. с. 509 См.: о советском времени А.Болотов. Государство, геологи и колонизация природы в СССР // Неприкосновенный запас. 2006. №2 (46). с. 68 – 84. В цитировавшихся выше этнографических трудах история занимает незначительное место во вводных разделах перед этнографическими описаниями, как если бы можно было отделить одно от другого.

тации прошлого. Причём проблема не только нижегородская, потому что о том, что касается положения народов Севера в Российской империи и в СССР не так уж и много написано, кроме «Арктических зеркал» Ю.Слезкина25 и пары других переводных текстов. Между тем, издаваемые в последние годы документы, в частности фотографии М.П.Дмитриева, позволяют увидеть целый ряд аспектов колониальной культуры России рубежа XIX–XX веков. Разговор о колониальном прошлом России может при этом выглядеть политически ангажированным и даже анахроничным: стоит ли применять к прошлому современные понятия о политкорректности, осуждая «человеческие зоопарки» и экспансионистские мотивы в фотографиях и живописи? Однако не меньшую опасность может представлять и последовательная историзация, как показали немецкие дискуссии о нацистском прошлом 1980-х годов, известные под названием Historikerstreit.Спор историков Представляется, что наиболее адекватным решением здесь будет то, что Э.Саид называл «контрапунктным чтением»: необходимо увидеть (фото) художников

187

КОЛОНИАЛЬНЫЙ НИЖНИЙ НОВГОРОД и фотографии Максима Дмитриева

Максим Дмитриев Раздача хлеба в селе Починки из серии «Голодный год» 1891–1892

Максим Дмитриев Детская столовая в школе села Черновское Сергачского уезда из серии «Голодный год» 1891–1892

26 См.:

Э.Саид. Фрейд и неевропейское // Синий диван. №6. М.: Три квадрата, 2005. с. 14 –15

Нижний Новгород

попытка современного описания

и писателей прошлого в их собственном историческом контексте (каковым в данном случае было возвращение фотографий Дмитриева и картин Коровина в конкретную ситуацию Всероссийской выставки и всего того, что было с нею связано), но затем «рассмотреть их контрапункте, то есть как фигуры, чьи сочинения непредсказуемым образом пересекают временные, культурные и идеологические границы, дабы вновь появиться в качестве части какого-то нового ансамбля»,26 в нашем случае — современной постсоветской России.

ЛЕКЦИИ

188

Максим Дмитриев Семья крестьянина Тугаева больная тифом из серии «Голодный год» 1891–1892

КОЛОНИАЛЬНЫЙ НИЖНИЙ НОВГОРОД и фотографии Максима Дмитриева

189

ГОРОД КАК СФИНКС И МЕТОД Фильм «Периферии» Дмитрия Степанова и Евгении Сусловой 2015

191 — 199

автор

/ Евгения Суслова

Евгения Суслова

Авторский проект двух фото-художников. Дмитрия Степанова и Евгении Сусловой. Существует архивное описание одной из первых съёмок картины: «Мнемоническая ясность моста, очевидность конструкции и статус периферии делают описание этого пространства практически невозможным. “Получилось, что свет закрыл нас. Мы стоим здесь недолго, на чёрном, которое можно различить по памяти”. Ты, опустошённый возможностью слов, держишь возле себя неотступное зеркало воображения. Так, в момент, когда в поле зрения машины попадает незнакомая фигура, ты описываешь возможность пространственного провала в невидимых точках пейзажа, как за самим мостом может оказаться не мост, но лес или очертания другого города. Ты выявляешь острый вкус к вниманию, так что мне приходится не разглядывать, а вышивать очаги зрения. Когда всё заканчивается, в воздухе перед нами остается только прозрачная плоскость картины, выделенная воображаемой камерой».1 Город ничего не значит, следовательно, возможно установление сетей не на основе процесса означивания, но на основе натяжения поиск невидимой формы — её операторные возможности. Всегда шаг назад: не в прошлое, а от вещи — к методу. Неотступное следование этой логике — единственное, что остается, когда

Нижний Новгород

попытка современного описания

ЛЕКЦИИ

192

Мне казалось, что сжатие вовсе не ослабляет смысла выражаемых отношений…

Ив Бонфуа. Внутренняя область

1 Архив V.

ты сталкиваешься с тем, что поддерживает иллюзию так хорошо тебе знакомого: с подвижными границами песка и воды, которые раньше были оживленными набережными, или площадью, на месте которой были овраг, хранящий в себе логику заключения, сокрытия, «преступной кривизны». Расширение приводит к тому, что кладбище становится центром города, защищаемое периферией живых, живущих на периферии. Так город обретает структуру подземного. Природная граница города постоянно смещается, меняя не только его внешние, но и внутренние очертания. Город состоит из окраин зрения. Индустриальные пространства операторны (ими действуют): они вторгаются в будущее, как в природный ландшафт, выпячивая с другого края свои руины. Будущее, ставшее руиной прозрачного городского устройства, но желавшее стать оптической грёзой, методом новоизобретенной связи. Каждый глаз смотрит одновременно в две стороны: на город, пытаясь объять его, и в будущее, выгораживая в нём себе лабораторию по перестройке приданных зрению ландшафтов, выполняя работу инженера или проектировщика

142.089

ГОРОД КАК СФИНКС И МЕТОД фильм «Периферии» Дмитрия Степанова и Евгении Сусловой

00:00

193

идеи взгляда на город, город как живой организм в специфичном понимании художников, эссеистов, социологов и просто неравнодушных жителей. «Желание видеть город предшествует средствам его удовлетворения. Живопись средневековая или ренессансная изображала город, увиденный в перспективе такого взгляда, который, ещё не существовал. Она изобретала одновременно взгляд на город с высоты птичьего полёта и панораму, становившуюся возможной благодаря этому взгляду. Эта фикция уже позволяла средневековому зрителю отождествиться с глазом, который смотрит с небес. Она создавала богов».2 Фильм «Периферии» посвящён проблеме ментального конструирования города. Понятие «периферия» изначально связано с образом окружности, целого поля, которое может охватить зрение. Такое, «локационное», значение сохраняется на протяжении всего фильма, но ещё более важно, что периферии становятся силовыми точками пространства. Периферии — это и окраины, но часто расположенные в центре города. Город монадологичен, одержим своими грани-цами, которые формируют его внутреннее сопротивление и образовывают когнитивные сети. Старый тезис о том, что

Нижний Новгород

попытка современного описания

01:38

ЛЕКЦИИ

194

2 См.:

М.Де Серто. Изобретение повседневности. СПб.:Изд-во Европейского университета. с.18

См.: П.Клоссовски. Эссе Купание Дианы. 1980. Но Диана обмывается после охоты: не из необходимости очиститься от покрывающей её тело земной пыли и пота; это побочные детали, которые могут заставить грезить, сбить с толку Актеона; Диана очищается от пролитой крови, от прикосновения со слепыми энергиями, с земными потребностями: она очищается от полезной деятельности: в волнах она вновь обретает свой принцип безмятежной бесполезности: вот почему эта нагота по видимости полезного тела становится для Актеона мотивом его собственного уничтожения.

пространственные представления берут на себя интерпретацию новых явлений, приобретает совершенно новый смысл. Пространственная рефлексия («где я?», «как я могу мыслить пространственно?») как результат действия логики множества позволяет приблизиться к проблеме замены иерархического организованного (архитектурного) города как жизненного пространства сетевым (мягким) городом, а для этого нужно непрерывно осуществлять смещение от ситуации, в которой вообще возникает идея о знаке, его расшифровке, его связи с твердым («архитектурным») действием. Эти мягкие структуры, хрупкие, едва уворачивающиеся от прагматически очевидной деятельности, всё время находятся под угрозой стать полезными. Так Диана у Клоссовски спасается от полезной деятельности.3 Это маленькие божества мысли, меняющие невидимые законы, по которым живёт пространство города, пока мы прокладываем наши маршруты в поисках новых ручных форм, пока наши пешеходные высказывания вступают в борьбу с властью, захватившей означенные территории всего нашего необычного города.

ГОРОД КАК СФИНКС И МЕТОД фильм «Периферии» Дмитрия Степанова и Евгении Сусловой

11:30

195

Архив V. 142.090

В другом архиве встречаем следующую запись под названием «Земснаряд 1, Земснаряд 2», не вошедшую в первоначальном виде в готовый фильм: «…Я знаю точно, что это озеро было закрыто ещё до твоего рождения. Но песок оставался открытым. Многие приходили, чтобы смотреть на воду. Что значит закрытое озеро. Это значит, что к его воде нельзя приближаться. Что значит принадлежность воды. Невидимая граница в песке. Что значит открытость песка. Это значит, что вода может лежать в нём. Озеро стало открытым, когда появились слова о событии. Нет, озеро стало открытым, когда вода стала другой. Изменение воды привело к появлению слов. Я помню странный след на песке, помню его общие очертания и всё большую отчетливость в приближении к воде. Тот, кто его оставил, находился под водой, я видела его руку, я больше не видела его руки. Вода изменила свой состав. Но озеро по-прежнему было открытым. Потом, когда ты родилась, мы снова стали приходить сюда».4 Воображение, объединяющее два вида познания: зрительный, всегда связанный с локальностью (деталью), и концептуальный, связанный с восприятием не натуральных, а обобщенных образов, — содержит в себе в свёрнутом виде идею о совмещении этих планов в конструировании невозможного смыслового про-

Нижний Новгород

попытка современного описания

10:31

ЛЕКЦИИ

196

5 См.:

странства. Один из центральных образов работы — это пейзаж, переданный с помощью сферического монтажа, когда камера быстро вертится вокруг своей оси, в результате чего снимается противопоставление трехмерного и плоского изображений. На наших глазах пространство лепится — как из куска глины возникает форма на гончарном круге. Камера, служащая продолжением вертящегося тела, выявляет связь руки и зрения. Зрение — это ручной труд. Кривизна сложна, она требует работы, мастерства. Здесь ландшафты воображения и ландшафты зримого вновь тяготеют к одному источнику и, обнажая на момент ключ развития своей формы, её операторность, расходятся, будто бы есть вещи внешние и внутренние, создающие простор для наших передвижений поперёк собственного тела тел. «В сумерки, открывая вложенную в угол центральной улицы возможность зрения, стены вспыхивали охрой города. Если удавалось найти верную точку, то сам изгиб стены, ножевидный, вырезал из знакомого тени уничтожения и безыменную новость. Этот двор, бассейн забытого солнца, дикий вопль легкого темного зверя, кусок земли с архивной фотографии, отчётливо говорил о какой-то неведомой свадьбе. После точного поворота, стоя здесь, ты видишь выходящих из подъезда

А.Корбен. Световой человек в иранском суфизме. М.: Фонд исследований исламской культуры, 2009. с. 18 Ориентация — первое свидетельство нашего присутствия в мире. Человеческое присутствие — опространствование мира вокруг себя, и этот феномен включает в себя известную связь между человеком и миром <…> одним из лейтмотивов иранской суфийской литературы является «Поиск Востока», который не находится на наших географических картах. Этот Восток не входит ни в один из семи климатов (кешвар); он, представляет собой восьмой климат. И направление, в котором осуществляются поиски этого «восьмого климата», является не горизонтальным, а вертикальным.

ГОРОД КАК СФИНКС И МЕТОД фильм «Периферии» Дмитрия Степанова и Евгении Сусловой

17:52

197

людей, их тысячи, и дом, становясь чернозёмом, требует от них ответной нежности размещения. Они огибают стену и заводят песню, тема которой до конца остаётся неясной. В тот момент, когда в одной из точек двора показывается край белого платья, гости становятся неподвижной границей города». Работа «Периферии» — это своего рода археология, но археология границ в зонах, где нет противопоставления природного и искусственного, внешнего и внутреннего, смотрения и движения, памяти и конструирования. Одной из задач была задача «вскрыть», «взломать» город. Авторы провели своеобразное лингвистическое исследование, где участникам предлагалось описать три типа пространств. Первое пространство — это физическое пространство, формирующее поле зрения. Эта задача ставила в тупик всех участников эксперимента, потому что они не могли обнаружить внутренние границы этого пространства, не могли его «скадрировать». Пространство позволило обнаружить границу между зрением и языком, механизмы работы с вниманием, формирующие общую дискурсивную стратегию. Второй тип пространств — это пространство картины, третье — воображаемое пространство. Каждое из этих пространств опи-

Нижний Новгород

попытка современного описания

16:18

ЛЕКЦИИ

198

6 См.:

Ив.Бонфуа. Внутренняя область. М.: Carte Blanche, 2002. с. 101 В Дельфах, зайдя в маленький музей, я увидел Сфинкса наксосцев, и его глаза вновь меня поразили. Как известно, они широко открыты: словно растворены изнутри взглядом, переполненным радостью близящегося познания. Но со времени создания статуи прошло не одно столетие, дожди и мороз разрушили мрамор, верхние веки, некогда обозначенные подобием каёмки на глазном яблоке, почти стёрлись, и теперь кажется, что Сфинкс, наоборот, закрыл глаза, а поскольку он ещё и улыбается, может даже почудиться, будто он видит сон, обратив свой взор к какой-то внутренней картине. Что же видит Сфинкс? Неизменную форму или нескончаемую метаморфозу? Или, скорее, сливает их воедино своим небывалым зрением, своим всепроницающим взглядом?

сывалось по-разному: воображаемое пространство как бы всегда находится под рукой — в то время как пространство обозрения всегда недоступно. Этот классический феноменологический тезис показал невозможность приблизиться к описанию места, простейшей психофизиологической реальности присутствия. Город был засечён во множестве своих коммуникационных сетей, так что участники оказывались всегда на периферии, структура которой проникала в их речь. Такой пример вертикальной драматургии позволил выйти за рамки нарративного и антинарративного, показывая, но не называя основные модальности, в которых может жить речьв-пространстве. И здесь можно вспомнить о поисках местности ненахождения, той смысловой зоне, в которой возможен уход от прямого знакового опыта.5 Город, пойманный в узловых коммуникационных точках, на границе сна и яви, становится сфинксом наксосцев, обнимая взглядом все свои пространства одновременно и не заметно указывая на внутреннюю область.6

ГОРОД КАК СФИНКС И МЕТОД фильм «Периферии» Дмитрия Степанова и Евгении Сусловой

21:56

199

Авторы выражают Благодарность в создании фильма:Никите Вельтищеву, Денису Шабарину, «Циферблат» кафе

Нижний Новгород

попытка современного описания

/ СЕМИНАРЫ

201

участники

/ Ольга Эдельма, Алексей Гордин / Федор Николаи

Модератор

СОЦИАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ и наследие нижегородско-горьковского пролетариата

202 —229

Ф.Н. Уважаемые друзья и коллеги, я бы хотел сразу вас предупредить, что наш сегодняшний разговор будет весьма фрагментарен. Во-первых, социальная история пролетариата в XIX-XX веках — это широкое поле, которое очень трудно охватить целиком. Во-вторых, контексты этого разговора (те вопросы, которые мы задаём прошлому) могут быть весьма разными: кого-то может интересовать политическая роль «класса-гегемона» в СССР, кого-то — история повседневности и «моральная экономия» пролетариата, кого-то — экономическая или демографическая составляющая урбанизации и т.д. Интересы наших сегодняшних спикеров лежат в разных плоскостях, что ведёт и к выбору разных сюжетов и временных

Социальная история рабочего класса в России/СССР традиционно рассматривается в советской, идеологизированной парадигме. Насколько сегодня требуют уточнения тезисы о тяжелом положении, нужде и бедствиях рабочих, их классовой сознательности и приверженности большевистским политическим идеалам до революции, а также вовлеченности в социалистическое строительство после неё? Можно ли подвергнуть новому осмыслению и проверке провозглашавшуюся в советское время оппозицию советское/дореволюционное с точки зрения образа и устройства жизни рабочих? Эти проблемы приобретают ключевое значение для истории Нижнего Новгорода / Горького — города, в котором промышленное производство и неразрывно связанное с ним появление пролетариата началось в XIX веке, а индустриализация и Научно-Техническая Революция ХХ века полностью изменили границы и демографию, превратив ярмарочный город в крупнейший промышленный центр страны. НИЖНИЙ НОВГОРОД попытка современного описания

203

О.Э. Добрый вечер. Для начала я бы хотела пояснить, из чего я исхожу, когда начинаю этот разговор. Как специалист по XIX веку и сотрудник Государственного архива РФ, я прекрасно помню открытие спецхранов в 1990-е годы, когда появилось просто гигантское количество совершенно новых документов советской эпохи — то, что называют «архивной революцией»). И мы, сотрудники архива, так или иначе тоже стали заниматься советскими сюжетами. В последние годы я работаю над дореволюционной частью биографии И.В. Сталина. А это, естественно, история революционного движения, причём преимущественно кавказского. В советское время вся эта проблематика — история партий начала XX века, история рабочего движения — была конъюнктурной. То есть активно приветствовалась, но могла быть описана только в идеологически выверенной советской парадигме. После того, как пала советская власть, этой проблематикой перестали заниматься вообще. У нас катастрофически мало работ о дореволюционном пролетариате. Не произошло пересмотра, ревизии советской историографии,

отрезков: ведущий научный сотрудник ГАРФ Ольга Эдельман занимается в основном XIX веком, в том числе историей революционного движения (особенно в Закавказье); профессор ННГАСУ Алексей Гордин — историей ХХ века и, прежде всего, Горьковским автозаводом. Иногда наши запросы в отношении истории нижегородского пролетариата, надеюсь, будут пересекаться, но неизбежно останутся огромные лакуны или пустые пространства, которые могут стать поводом для отдельного обсуждения. Итак, приступим. Я передаю слово Ольге Эдельман, пожалуйста.

не появилось нового взгляда на историю РСДРП, особенно её большевистской части. Есть истории партий, про которые в советское время не писали вообще, есть работы по меньшевикам, эсерам. А вот большевики, которые сыграли в истории страны, на мой взгляд, большую роль, выпали из сферы общественного внимания. Соответственно, когда пытаешься разобраться в тех или иных сюжетах, то понимаешь, что контекста нет, всё нужно смотреть заново, хотя бы вокруг персонажа, которого изучаешь. Возникает масса вопросов, на которые я пытаюсь дать ответы, основываясь на архивных материалах, с которыми работала. Но, поскольку я занималась сталинской биографией, то я вижу, как те или иные общие для Российской империи проблемы преломлялись в Закавказье. Думаю, будет чрезвычайно интересно задать сходные вопросы применительно к нижегородской ситуации, потому что Нижний — чрезвычайно удобная площадка для изучения этих вещей (позже я ещё вернусь к вопросу, почему мне так кажется). Вообще-то, сегодня мы не очень хорошо понимаем, насколько рабочее движение совпадало с революционным. Например, на Кавказе они существенно расходились. Это прямо две разных линии. Были рабочие со своими интересами, забастовочным движением. И были революционеры, по большей части из интеллигентов, которые навязывали рабочим свою повестку дня. Об этом в советское время писали довольно много сами большевики, которые гордились, как они «распропагандировали» рабочих, убедили их включить политические требования в программу забастовок и т.д. На кавказском материале становится очевидно, что идеи революционеров не всегда и не во всём совпадали с интересами самих рабочих. Нижний Новгород

попытка современного описания

/ СЕМИНАРЫ

204

Понятно ведь, что рабочие приходили на заработки. Часто это были сезонные, временные рабочие, которые уходили на временные заработки, когда не было сельскохозяйственных работ. У них были совершенно другие интересы, чем у постоянного городского пролетариата. Они были вне политической парадигмы, которую выстраивало революционное движение. У них были экономические интересы, связанные с условиями труда. Совершенно не исследованный вопрос, чего на самом деле хотели эти рабочие и насколько они могли сами сформулировать для себя повестку дня. Мы видим, что иногда возникают самостоятельные движения, не зависимые от РСДРП. Узнать о них можно и из документов большевиков, которые боролись с ними как с оппортунистами. Например, в группу Шендрикова в Баку входило по тем временам огромное число рабочих. В декабре 1904 года они организовали стачку, которую потом большевики приписали себе. Более того, все 1920-е годы задним числом воевали с этой «шендриковщиной». Я это всё рассказываю к тому, что, вероятно, была какая-то другая история рабочего движения, которая оказалась затенена историей движения революционного. Может быть, не только большевистские и социал-демократические организации или лидеры в каких-то местах и на какое-то время формулировали задачи и конкретные требования рабочих. К сожалению, мы об этом мало знаем. И как раз Нижний Новгород был бы в этом отношении очень интересен, поскольку представлял собой крупный промышленный центр. Кстати, по этому поводу у меня вопрос, на который, может, Алексей Гордин знает ответ. Ведь, несмотря на всплеск рабочего движения в 1905 году и вошедшие в анналы революционного движения выступления сормовских рабочих,

Доска почета у главной проходной автомобильного завода ГАЗ

если задуматься, то в советском пантеоне героев революции нижегородцы как-то слабо представлены. В списках легендарных большевиков как-то мало нижегородцев. Непропорционально мало. Я не могу назвать известных выходцев из Нижнего, разве что Свердлов. Что это значит? Может быть, Нижний жил какой-то своей жизнью, оказавшейся за рамками большевистской генеалогии? Есть второй пункт, на который постоянно указывала советская историография. Это тяжелое экономическое положение рабочего класса, которое подталкивает их к протесту, к революции. Современное исследование Б.Н. Миронова доказывает, что никакого экономического падения накануне революции не было, было ровно наоборот. Помните, как часто в советской литературе писали о том, что до революции рабочие жили очень тяжело: 4 рабочие семьи снимают одну комнату и разгораживают её занавесками. С другой стороны, была семья большевика Аллилуева, который на свою зарплату электрика кормил семью и снимал пятикомнатную квартиру в Петербурге; все четверо его детей закончили гимназию. Эта квартира была настолько просторна, что была пустая комната, чтобы поселить туда вернувшегося из ссылки товарища Сталина как друга семьи. Картинка рассыпается, мы не можем уверенно утверждать, что все рабочие бедствовали. Теперь давайте я вам покажу несколько фотографий, чтобы на их примере перейти к ещё одной теме, которую мы активно обсуждаем в последнее время. Нюбодер — это старейший квартал в Европе, построенный для рабочих, в Копенгагене в XVII веке. Таких кварталов несколько. Вот такие одинаковые домики, построенные для портовых рабочих. Ничего не зная ни о Копенгагене XVII века, ни об условиях Нижний Новгород

попытка современного описания

/ СЕМИНАРЫ

206

организация по ядерным исследованиям, крупнейшая в мире лаборатория физики высоких энергий.

1 ЦЕРН — европейская

жизни портовых рабочих, можно тем не менее заметить: дома совершенно одинаковые, они подразумевают социальную однородность тех, кто там живёт. Тут нет жилья похуже и жилья получше, по крайней мере, по внешнем виду. С другой стороны, стало быть, это довольно ранняя идея, что для рабочих нужно построить отдельное жильё, причём порядочное, они все стоят ровненькими кварталами, имеют строгую линейную планировку. И это жильё расположено компактно. Это что: социальная ответственность работодателя, понимающего, что нужно улучшить быт своих работников, или это дополнительный способ контроля за рабочими, потому что они все теперь живут на виду? Нет уже такого, что рабочий ушёл вечером в какие-то свои городские трущобы, а заводское начальство не знает, где он, и не может быть уверено, придёт ли он на работу завтра. Здесь они все на виду. И, наверное, условиями найма этого жилья можно было как-то контролировать, привязывать к рабочему месту и т.д. Другой мой пример на фотографиях — подмосковный город Дубна, который, как вы знаете, строился в рамках советского атомного проекта. Причём достаточно рано, в конце 1940-х годов, он стал не закрытым городом, наоборот, здесь Институт ядерных исследований получил статус международного. То есть это советский аналог «Церна»,1 в котором работали иностранные учёные-ядерщики. Соответственно город строился в конце 1940-х — начале 1950-х годов под нужды института. Вот эти дома-коттеджи стоят в лесу, над берегом Волги, и в то же время это центральная улица города. Это жильё для академиков. Это всё стоит на улицах, которые носят имена Кюри, Флерова,

Квартал Нюбодер Копенгаген

СОЦИАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ и наследие Нижегородско-горьковского пролетариата

207

Коттедж с двухэтажной центральной частью Московская область. Дубна

Многоквартирный жилой дом Московская область. Дубна

Нижний Новгород

попытка современного описания

СЕМИНАРЫ

Понтекорво. Вот это тоже коттеджи для академиков, но они двухквартирные, они на другом конце города, в красивом сосновом лесу. А вот это дома-двухэтажки, но в них предусмотрены двухъярусные квартиры, которые были очень модны у советской интеллигенции. Считалось, что это очень круто. А это жильё следующего ранга. Там уже трёхэтажки. Вот этим застроена вся Дубна. Для чего я вам всё это показываю? Там идёшь по улице и прочитываешь социальную иерархию этого поселения: есть академики, которым положен такой дом; есть учёные рангом пониже, которым положена двухъярусная квартира; есть прочий институтский персонал, а есть обычные хрущёвки-пятиэтажки, в которых живёт обслуживающий персонал, рабочие, лаборанты и т.д. То есть здесь сами улицы и дома рассказывают нам о социальной иерархии этого поселения. Мне кажутся интересными два этих полярных примера Копенгагена и Дубны. Я специально их взяла для полярности, чтобы сравнить с теми, о которых мы говорили в течение недели, осматривая нижегородские рабочие кварталы. Понятно, что когда складываются такие специфические рабочие поселения, когда много людей трудятся и компактно живут в одном месте, то возникают некие особые социальные обстоятельства. Они актуальны также и для советских городов. Мы привыкли, что одна история в 1917 году заканчивается, и начинается какая-то другая. Однако здесь есть проблемы, которые можно проследить в плане преемственности: от дореволюционных десятилетий и в советскую эпоху. С этим связана и проблема управляемости, которой я уже коснулась, говоря о компактных упорядоченных кварталах. Ведь приходящие на завод люди— это в основном молодые мужчины. СОЦИАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ и наследие Нижегородско-горьковского пролетариата

209

Они все из каких-то деревень, других городов; они все откуда-то, они все не местные. Большинство из них холостые. В результате априори нарушается традиционный половозрастной баланс: слишком много молодых мужчин без семей. Нарушаются и те нормы, те механизмы социального и повседневного контроля, которые существуют при нормальном течении жизни. Потому что обычно у этого молодого человека есть старшие родственники, есть мама, бабушка, отец, которые контролируют его поведение, ругают его за что-то, чего-то не позволяют, перед которыми он должен отчитываться. Если мы в деревне, там есть еще соседский контроль, где каждый про соседей всё знает и сильно не загуляешь. А если ты загулял, то вся деревня поставит тебя на место. А здесь, в новом рабочем поселении, молодые мужчины оказываются предоставленными сами себе, и видимо это специфическая проблема. Я отмечу лишь два примера, когда эта проблема выходила на поверхность. Это уже упомянутый Баку в начале XX века, когда Баку был крупнейшим центром нефтедобычи и соперничал с американцами. Тогда ещё не было никакой ближневосточной нефти. В 1860-е годы в Баку жило 14 тысяч населения, а к Первой мировой — до 200 тысяч. Это была огромная масса пришлых временных рабочих, которые стремятся на промыслы на короткое время. Большая часть работы была рассчитана на очень короткое время: под заказ набираются рабочие, потом распускаются. И по воспоминаниям революционеров, которые туда приезжали, для них там был рай. Потому что полиция была вообще не в состоянии как-то контролировать ситуацию. Она не могла учесть всех рабочих, потому что было много местных, мусульман (слово «азербайджанцы» у чиновников не употреблялось,

/ СЕМИНАРЫ

агент Охранного отделения или уголовно-сыскной полиции в России конца XIX — начала XX века, в обязанности которого входили проведение наружного наблюдения и негласный сбор информации об объекте.

попытка современного описания

2 Филёр — cыщик,

их называли «татарами»). Масса татар, которые говорят на непонятном для имперской администрации языке, живут своей закрытой традиционной жизнью. Плюс огромное количество пришлых, не только из соседней Грузии, но и из Персии. Учесть это количество пришлых местная полиция просто не в состоянии: документов у них нет, по-русски понимают плохо. Революционеры могут делать, что захотят, потому что властям просто не до них. Полиция справляется только с самыми крайними уголовными проявлениями, так как там постоянно кого-то убивают. Рабочие с промыслов боятся возвращаться вечером в город поодиночке, потому что каждое утро находят трупы; потому что любой торговец, который днём на обочине продаёт фрукты и зелень, ночью превращается в бандита. И как его полиция поймает? Никак. Полиция пыталась иногда что-то делать в Старом городе, но в 1907 году в Петербург идет поток донесений, что полицейских филёров,2 посланных туда следить за революционерами, просто убивают. Не потому именно, что это полиция, а потому что там всех чужаков убивают на всякий случай — вдруг они воры. А массы нефтяных рабочих существуют к тому же в странном режиме: нефтепромышленники боятся на них сильно давить, потому что есть специфика производства. Нефтепромышленники прекрасно знали, что обиженный рабочий может «совершенно случайно» уронить ведро в скважину и тем самым вывести скважину из строя на несколько месяцев. С паровозным заводом так не сделаешь: там брак не ведёт так вот сразу к аварии и остановке производНижний Новгород

210

Общий вид местности вокруг деревни Монастырка 1930

ства, — а нефтепромыслы в этом отношении были уязвимы. И это не говоря уже о поджогах. Отчасти поэтому после уже упомянутой забастовки в декабре 1904 года в Баку впервые во всей Российской империи был заключен коллективный трудовой договор между нанимателями и рабочими. В общем, в Баку существовала ситуация, в которой традиционные, привычные властям методы контроля над людскими массами вообще не работают. И все существует как-то так, постольку-поскольку. Власти не очень мешали рабочим, не вмешивались в их дела. Соответственно и взрыв 1905 года в Баку можно рассматривать как результат потери хоть какой-то управляемости. Полиция пользуется относительным авторитетом до какого-то момента, но если масса рабочих выходит из повиновения, то полиция вообще ничего не в состоянии сделать. Вызывают войска, которые перемещаются по местам, где полыхнуло — Баку, окрестности. Надо сказать, что тогда имперская администрация просто не осознала, с какой именно проблемой она сталкивается. Второй пример — целинные беспорядки при Хрущеве, на рубеже 1950 –1960-х годов. Там всё тоже самое. Если завезти на строящийся завод несколько тысяч рабочих, поселить их в палатках, где нет электричества, а воду привозят в цистернах, причем не очень регулярно, без каких-либо возможностей разумного досуга, приставить к этим нескольким тысячам молодых людей несколько десятков милиционеров, то кто бы мог подумать, что среди них начнутся драки и беспорядки, которые придется утихомиривать вмешательством войск. Почему в каких-то местах подобная концентрация рабочих приводит к социальному взрыву, а в каких-то других не приводит? Мне кажется, что это вопрос СОЦИАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ и наследие Нижегородско-горьковского пролетариата

211

Общий вид деревни Монастырка Нижний Новгород. Автозаводский район 1930

попытка современного описания

СЕМИНАРЫ

План Соцгорода Автозавода 1929

Нижний Новгород

А.Г. Если позволите, я опущу историографию проблемы (это важно, но не в рамках данного разговора). Сегодня вопросы изучения истории советского рабочего класса имеют и общественную, и научную актуальность. Пересмотр официальной истории пролетариата в 1990-е годы привел к тому, что «разработки

Ф.Н. Большое спасибо. Давайте сначала послушаем второго нашего спикера, историка Автозавода Алексея Гордина, а потом уже перейдем к общим вопросам и дискуссии.

для исследователей. В этих поселениях меняются привычки людей, черты деревенских жителей становятся чертами городских. Меняется всё: режим дня, способы провидения досуга. Это актуально как для дореволюционного периода, так и для всего XX века, и всё это можно нанизать на одну нить исследования. Есть ли в этом какая-то локальная специфика, или подобное происходило везде, где шла активная индустриализация? С какого момента человек становится рабочим, а не вчерашним крестьянином? И здесь я бы хотела вернуться к мысли, что Нижний — это потрясающе удобная площадка для исследователя. Здесь сами улицы рассказывают довольно много: как разворачивалась индустриализация, какими были условия жизни людей, как власть пыталась расселить их, решала проблемы досуга, создавала механизмы контроля и управления этими массами. Кроме того, Автозаводский район, а отчасти и Сормово — это феномен города, который строится на пустом месте вокруг большого завода и существует относительно автономно от прочей части поселения — старой, купеческой. Это удобно рассматривать. По-моему, есть много вопросов, которые здесь следует изучать. СОЦИАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ и наследие Нижегородско-горьковского пролетариата

213

И.М.Ашавский. Соцгород нижегородского автозавода. ОГИЗ. Нижегородское краевое издательство, 1932. с.10

3 См.:

в этой области превратились из престижных в крайне непопулярные и гонимые». Сегодня речь идёт не только о новом прочтении истории трудовых коллективов, но и о всестороннем и полноценном их изучении на основе репрезентативного комплекса источников с использованием различных методов и подходов. В своём выступлении я бы хотел сосредоточиться на локальном сюжете — истории рабочего класса Горьковского Автозавода, особенно на её ранних этапах. Как известно, в 1929 г. ВСНХ СССР принял решение о строительстве автомобильного завода в районе Нижнего Новгороде (около деревни Монастырки). Советское правительство заключило договоры с американскими кампаниями «Форд» и «Остин». В 1930 году началось строительство автогиганта, который рассматривался не только в качестве первого предприятия по массовому производству автомобилей в СССР, но и как площадка, на которой будет происходить формирование нового советского рабочего. В 1932 году автозаводский инженер-экономист И.М. Ашавский отмечал, что «рабочий у нас должен быть технически культурен… Новое оборудование, техника, организация производства и труда требуют от нашего рабочего большей культурности, большей дисциплинированности, большей технической подготовки, чем на других заводах со старым оборудованием».3 Процесс становления трудовых кадров Горьковского автозавода начался ещё до пуска предприятия. Часть рабочих пришла в заводские цеха со строительной площадки. Кадры строителей имели низкую квалификацию. В основном

попытка современного описания

СЕМИНАРЫ

Рабочие завода ГАЗ

Нижний Новгород

В.З.Дробижев. Советский рабочий класс в период социалистическойреконструкции народного хозяйства. М.: Изд-во ВПШ и АОН при ЦК КПСС, 1961. с.16 5 См.: В.П.Сорокин. Автобиография.//Музей истории ОАО «ГАЗ» 6 Коммунар —член коммуны. Комунна — это идейная община совместно живущих людей, имеющих общие интересы, собственность, ресурсы и, в наиболее радикальных коммунах, общую работу и доход. Коллектив лиц, объединившихся для совместной жизни на началах общности имущества и труда.

4 См.:

это была молодежь в возрасте до 30 лет, приехавшая на стройку из деревни. Процесс коллективизации привёл к резкой активизации миграционных потоков из сельской местности в город. Жители села прибывали на Автострой, спасаясь от раскулачивания и пытаясь «затеряться» на новом месте, или приезжали в качестве сезонных рабочих — «добыть деньгу» и вернуться обратно в деревню. Часть из них решала кардинально изменить свою жизнь и «выбиться в люди». Советский исследователь В.З. Дробижев отмечал, что «по мере усиления темпов индустриализации и исчерпания старых ресурсов рабочей силы <…> усилился приток в промышленность выходцев из крестьянства, особенно в 1930-1931».4 Как пишет в своей автобиографии В.П. Сорокин, «на стройке были артели сезонников, связанных родственными узами и круговой порукой. Во многих из них процветали рваческие настроения». Зарплату артельщики получали на всех, но её «львиную долю забирал староста и его приближенные».5 Их противоположностью были «коммунары».6 Авангард рабочих Автостроя был представлен комсомольцами. В основном это были молодые люди, приехавшие из деревни, верившие в счастливое будущее и не щадившие своих сил для его достижения. Первой созданной на Автострое была бригада-коммуна Виктора Сорокина. Завод был построен в рекордные сроки, и в 1932 году из его проходной выехал первый СОЦИАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ и наследие Нижегородско-горьковского пролетариата

215

Восточный поселок. Бараки Нижний Новгород. Автозаводский район 1936

С.С.Дьяконов. Стотысячный автомобиль «ГАЗ» // Правда. 18 апреля 1935 8 См.: Б.Н.Миронов. Социальная история России периода империи (XVIII — начало ХХ в.). Том2. СПб.: Дмитрий Буланин, 2000. с. 317 Характеризуя трудовую этику российского крестьянства, Миронов пишет, что вплоть до 1917 года российский народ жил «по принципам традиционной трудовой этики или по христианским заповедям, т.е. не превращал трудолюбие, деньги и время в фетиш, которым следует поклоняться. Время — не деньги, был он уверен, время — праздник».

попытка современного описания

7 См.:

автомобиль. В январе 1932 года коллектив завода насчитывал 14 тысяч рабочих, почти 1,5 тысяч ИТР и более 1000 служащих. Кто были это советские рабочие? Как мы уже говорили, это были в основном молодые люди-одиночки: холостые, либо женатые, но проживающие на первых порах без семьи, которая уже позднее перебиралась из деревни в промышленный район. Зачастую, вслед за утвердившимся на новом месте «первопроходцем» переезжали на Автозавод не только супруга и дети, если таковые имелись, но и другие родственники (как, правило, братья, сёстры) и знакомые. Именно эта деревенская молодежь вставала к станкам. С.С. Дьяконов вспоминал: «В заводском фото-архиве сохранился снимок времени 1932 года. Главный конвейер, прекрасное оборудование, блестящие крылья вновь собранной машины, а кругом люди в лаптях. Лапти на главном конвейере, лапти в линейке и даже где-то в прессовом и механическом».7 Производительность труда основной массы рабочих была низка и не отвечала ни техническому состоянию производства, ни поставленным задачам по выпуску продукции. Трудовая этика «вчерашних крестьян» во многом противоречила принципам, заложенным в системе конвейерного производства.8 «Приходилось считаться, что большая часть рабочих пришла из деревни и ни профессионально, ни психологически Нижний Новгород

СЕМИНАРЫ

216

Соцгород Автозавода Общий вид проспекта им. Молотова (ныне пр. Ильича) 1935

Общий вид домов 4-6 кварталов Соцгорода Автозавода 1931

Г.М.Зельберг. Дела и люди Автостроя: воспоминания о начале строительства автозавода // Записки краеведов. Горький, 1981. с. 22 – 23. 10 См.: Газета Автогигант. 17 февраля 1934 11 См.: М.Чарный. Осваиваем технику // Известия. 10 марта 1933.

9 См.:

не была подготовлена к условиям заводского труда, — вспоминает Г.М.Зельберг: «Ярко врезалась в память картина в механосборочном цехе. Широкий проход был заполнен молодыми рабочими и работницам, которые, оставив рабочие места, парочками, как по деревенской улице, прохаживались взад и вперёд. Соответствующим было и отношение к технике».9 В 1934 году на автозаводе прошла кампания по эффективному использованию рабочего времени. Газета «Автогигант» в 1934 году констатировала, что «по проекту на изготовление одной машины должно уходить 158 часов, а у нас уходит 227. <…> Вместо установленных правительством 7 часов, мы работаем в смену только 4,5 часа».10 Ещё одной проблемой была текучесть кадров. В 1933 году газета «Известия» писала: «Люди пришли в новый завод из деревень, молодые ребята, никогда не державшие в руках зубила. <…> Люди шли через завод сплошным потоком. За время существования Горьковского автозавода через него прошло, начиная с монтажа, около 80 тысяч человек <…> В среднем на каждом месте сменилось 4 работника».11 Текучесть увеличивала число поломок станков, снижала производительность труда. Она стала настоящим бедствием на заводе. Налаживание производственного процесса шло постепенно и с трудом. Вчерашние крестьяне превращались в советских рабочих. На это была направлена и масштабная культурнопросветительская работа. Отметим, что на 1 декабря 1933 года подавляющая масса рабочих (67,1%) имела низшее образование, 4,1% были неграмотными, СОЦИАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ и наследие Нижегородско-горьковского пролетариата

217

Виктор Сорокин 1908 –1983 Бригадир первой бригадыкоммуны на строительстве автозавода Заместитель начальника экспериментального учебного цеха автозавода с 1963 по 1972 год

50 мин

5 мин

1 час

5 мин

40 мин

5 мин

20 мин

попытка современного описания

СЕМИНАРЫ

10 мин.

10 мин

15 мин

10 мин

20 мин

10 мин

25 мин

Гудок / Аверьянов, не торопясь, начинает закуривать и разговаривать с соседями, / Работа / отрывая их от работы Разбор нарядов, разговор с мастером, / Работа / Гудок / поход к учетчице / Работа / Разговор Физкультзарядка / Работа / Хождение с мастером по цеху с деталью от фрезеровщика к мастеру и обратно, приходит кассир из / Покупка обедов / Обед / столовой / Заседание / Разговор с мастером / Разговор с учетчицей / Работа Физкультзарядка / Работа / Разговор / Работа / В конторе с рабочим / Работа за нарядами Нижний Новгород

Газета «Автогигант» от 17 февраля 1934

Итого: чистого рабочего времени за весь день — 2 часа 52 мин! «Нас могут упрекнуть в том, что это случайный день. Нет. Это исключительный день, когда Аверьянов «хорошо» работал».

219

14,5% — малограмотными. Только 11,9% рабочих обладали средне-специальным и средним незаконченным образованием. Таким образом, 85,1% рабочих не имела среднего образования. Высшее или незаконченное высшее образование было у 0,2% рабочих. В связи с этим значительное внимание уделялось ликвидации безграмотности. С 1932 по 1937 год в районе было обучено 16 491 неграмотных и малограмотных. Для рабочих устраивались читки литературы, вечера, концерты. На заводе по инициативе комсомольской организации молодые рабочие стали сдавать литературный минимум по «специальным маршрутам». Устраивались литературные вечера. 24 сентября 1934 года состоялся вечер с участием А.С. Новикова-Прибоя, В.Г. Лидина и А.Г. Малышкина. Писатели читали отрывки из своих произведений, рассказывали о творческих планах, отвечали на вопросы аудитории. Вместе с промышленными новостройками первой пятилетки росли рабочие города и поселки. И одним из крупнейших градостроительных проектов периода индустриализации в СССР стал социалистический город Горьковского автозавода. Это уникальный историко-культурный объект мирового значения, возникший, что называется, «с чистого листа», на неосвоенном пространстве. Строительство соцгорода автозавода началось 16 мая 1930 года. Однако новаторские идеи советских градостроителей не всегда стыковались с реальностью. Быт большей части автозаводцев, проживавших в фанерных бараках и щитках, сильно отличался от обитателей новых кварталов соцгорода, где квартиры получали, в первую очередь, руководители завода, лучшие специалисты и передовики производства. Более того, даже внутри одного элитного квартала № 4 Нижний Новгород

попытка современного описания

/ СЕМИНАРЫ

220

жил в бусыгинском!» — Так характеризует товарища по парте своего брата В. Мещерякова Л.И. Гордина (Л.И. Анкудимова), которая в те годы проживала в бараке на Северном посёлке. Этой характеристики было достаточно, чтобы автозаводцу сделать вывод о социальном статусе семьи мальчика: «Они питались лучше нас. Мы ели одну картошку, капусту и кильку. Валька приносил нам лакомства».

12 «Он

существовало четкое разграничение: два дома-башни (8 этажей) были особыми, с огромными многокомнатными квартирами, предназначенными для отдельных семей, и в этом же квартале в пятиэтажных домах — квартиры попроще (двух-, трехкомнатные, в которых предусматривалось коммунальное проживание). Квартира (даже коммунальная) в «бусыгинских кварталах» (а их было два: № 3 и № 4) являлась чётким признаком социального статуса человека.12 Граничащий с серо-бусыгинским кварталом барачный северный поселок был отчасти другим миром, там царили другие нравы и обычаи. На ментальном уровне подросток с «северного» — значит шпана, хулиган. Здесь редко можно было встретить человека в шляпе, — все носили исключительно кепки. Отправляясь на строительство автогиганта, деревенские парни брали с собой нехитрые пожитки — чайник, миску, деревянную ложку, гармонь. Жители деревни, обосновавшись в соцгороде, привнесли и свои привычки в городскую жизнь. Так, в начале 1930-х годов летними вечерами на центральных проспектах соцгорода жители устраивали посиделки: лузгали семечки, вели неспешные разговоры, танцевали, пили чай из самоваров. Многие держали скотину. Так описывает превращение крестьянина в городского жителя А.Х. Бусыгин: «Когда я ввёл её (супругу) в квартиру — двухкомнатную с кухней, со всеми удоб-ствами, — повернул перед ней кран над умывальником и полилась оттуда

Н.П. Розанов, М.В. Любофеев Желтый Бусыгинский дом 52 1938

221

Илья Голозов Серый Бусыгинский дом 1936

Нижний Новгород

СЕМИНАРЫ ЛЕКЦИИ

Фонтан на проспекте Молотова (ныне проспект Ильича) 1950-е

Нижний Новгород НИЖНИЙ НОВГОРОД попытка современного описания Попытка современного описания П о п ытка сов рем енного опис ан и я

А.Х. Бусыгин. Свершения. М., 1972. с. 36 14 См.: С.Н. Жулина, И.Л. Травкина. Автозавод — моя судьба. Н. Новгород, 2006. с.16

13 См.:

Ф.Н. Я бы хотел задать важный, как мне кажется, вопрос обоим выступающим: насколько эффективен был тот «социальный лифт», о котором Вы говорили, т.е. переход от сельского образа жизни к городскому (пролетарскому, а в перспективе, возможно,— в категорию управленцев)? Мы ведь говорим об урбанизации начала XX веках, когда городское население стремительно растет (в Нижнем, например, со 100 до 800 тыс. за 1920-е годы). По факту низкий уровень жизни, «щитки», бараки сохранялись очень долго (и они до сих пор стоят в изобилии в Московском и Сормовском районах). То есть, с одной стороны, были очевидны перспективы социального и материального роста, с другой — масштаб этого благополучия был весьма ограничен. Как вы считаете, как эту разницу оценивали сами рабочие?

«Нашему Горьковскому автомобильному заводу повезло, потому что его создавало поколение, рожденное в 1900 –1912 годах. Это поколение пережило две войны, революцию, два голода. Те семена, которые посеяло это поколение при закладке, строительстве, освоении завода, дали хорошие всходы для будущего».14

Ой, Сашенька, неужели мы одни здесь жить станем? Неужели это не сон?

вода, — жена руками всплеснула и на шею мне кинулась: — Ой, Сашенька, неужели мы одни здесь жить станем? Неужели это не сон? Первое время на полу спали, на сундуке ели, и то нарадоваться не могли. Потом стали немного мебель прикупать, посуду. Когда внесли в комнату стол, стулья, в буфете посуду расставили, Анастасия, как птица, летать по квартире стала. Со временем оделась по-городскому и ничем отличаться от наших заводских женщин не стала. И мальчик наш, Коля, стал на городского похож. В общем, жизнь у нас наладилась быстро. Хватало денег и на покупку вещей, и на театр. И на книги».13 Таким образом, в 1930-е годы шёл существенный сдвиг и в повседневной жизни, и в производственной культуре тысяч малообразованных молодых рабочих. С одной стороны, вчерашние крестьяне достаточно быстро адаптировались к новым городским условиям, но с другой — они привносили и свою деревенскую специфику. Поэтому социо-культурный ландшафт соцгорода, нельзя в полной мере обозначить как городскую среду, — это был уникальный, переходный тип населенного пункта, вобравшего в себя как городские, так и аграрные черты. К сожалению, время моего выступления заканчивается. Я уже не буду говорить о послевоенном развитии Автозавода и его рабочих. В заключение мне бы хотелось привести слова заместителя генерального директора ГАЗа Ф.Д.Чинченко, характеризующие трудовой коллектив автозавода на заре его истории: СОЦИАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ и наследие Нижегородско-горьковского пролетариата

О.Э. Я думаю, что применительно к XIX веку придётся констатировать, что вопрос не изучен, и мы можем оперировать только какими-то штучными примерами и исходить из здравого смысла, пока у нас нет какой-то более внятной информации. Я думаю, что здесь можно проводить исследования, но для этого нужно задействовать какой-то большой эмпирический материал. Ну что мы понимаем под социальным лифтом для рабочего в XIX веке? Во-первых, наверное, стать рабочим, уйдя из деревни, это уже некоторый лифт, уже смена статуса. Я думаю, что далее начинают формироваться какие-то рабочие династии и внутри пролетариата смена статуса может состоять в переходе от низкоквалифицированных чернорабочих к рабочим квалифицированным, которые уже тогда существенно больше зарабатывали. Я приводила в пример Сергея Аллилуева, который был квалифицированным рабочим и революционером, что, кстати, сильно осложняло его жизнь: он был вынужден по каким-то партийным делам, или опасаясь ареста, периодически переезжать с места на место, бросая налаженный быт. Плюс, мне кажется, у него ещё характер был скверный: он периодически ухитрялся со всеми поругаться. Даже работая в Баку на заводе, которым руководил Красин, устраивавший революционеров на работу, Аллилуев ухитрился даже там поругаться с мастером и переехал на другое место. Тем не менее, он вёл жизнь квалифицированного рабочего: дал образование своим детям в гимназии и т.д. Получается, что для него социальный лифт — это значит зарабатывать достаточно для того, чтобы дети перестали быть рабочими и вышли уже в интеллигенцию. И для многих рабочих (особенно квалифицированных) после революции, действительно, возникла массовая возможность социального роста. Нижний Новгород

попытка современного описания

/ СЕМИНАРЫ

Ведь, кстати, и революционное движение тоже создало некий социальный лифт. Потому что, примыкая к революционному движению, человек внутри него тоже приобретал свой статус. Тот же Аллилуев помимо того, что он квалифицированный рабочий, ещё и пользуется своим авторитетом внутри партийной организации. Ещё более характерным примером может служить здесь мой персонаж, Сосо Джугашвили: недоучившийся семинарист, войдя в революционное движение, то есть перейдя в нелегальную сферу жизни, становится, своего рода большим человеком. Ему это не дает никаких материальных преференций, но есть зато среда, которая считает его крупной авторитетной фигурой, есть аудитория, которая «смотрит ему в рот». Для такого человека, каким он был, это очень существенно. Это возможность для человека без внятной перспективы в социальной структуре империи (где он мог бы стать максимум сельским священником или учителем) выдвинуться и стать влиятельной и авторитетной фигурой. И в этом смысле также, привлекая рабочих к революционному движению, революционеры парадоксальным образом создавали для них такой странный лифт, благодаря которому рабочие становились уже полуинтеллигентами, грамотными, распропагандированными. Наверное, с приходом советской власти здесь что-то изменилось. Может быть, изменились социальные ожидания и иллюзии, которые советская власть создавала, называя этих рабочих, например, депутатами, создавая некую видимость, будто они управляют страной? Хотя, с другой стороны, от таких рабочих отчасти что-то зависело, когда они становились депутатами.

А.Г. По тем источникам, с которыми я работал, таких массовых выступлений на автозаводе не было. Хотя, возможно, мы чего-то не знаем: не все документы по советскому периоду открыты. Конечно, протесты и настроения были. В первое время они были связаны с антирелигиозной компанией. Большинство рабочих были верующие, и они не хотели трудиться на Рождество и на Пасху. А власть, конечно же, старалась превратить их в обычные рабочие дни. Так что были массовые невыходы на работу. Но впоследствии властям удалось это пе-

У меня к Алексею вопрос. Вы говорили, что основная масса рабочих — это бывшие крестьяне, которых необходимо было научить и заставить жить по-городскому. То есть власть применяла совокупность неких дисциплинарных техник, приучая их к этой заводской городской жизни. Скажите, пожалуйста, а были ли какие-нибудь формы более или менее организованного сопротивления этим дисциплинарным техникам на автозаводе? Были ли какие-нибудь забастовки или другие формы сознательного сопротивления?

социально-гуманитарных наук НижГМА.

Игорь Кобылин / философ, доцент кафедры

А.Г. На самом деле вопрос очень сложный. На мой взгляд, социальная мобильность действительно была очень высокой, и здесь можно привести в пример директорский корпус Горьковского автомобильного завода. За редким исключением, все директора ГАЗа вышли из деревни, сделали карьеру из простых рабочих, мастеров до начальников управлений, затем стали директорами. Инженер завода В.А. Шукшин говорил: «Мне всё дала советская власть». СОЦИАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ и наследие Нижегородско-горьковского пролетариата

225

А.Г. Сложно сказать, но трудовая этика очень сильно отличалась от той же фордовской. Ведь у нас на автозаводе работало очень много иностранных

Алексей, Вы говорили, что Автозавод возникает фактически на голом месте. Деревня Монастырка; люди приходят новые, из деревень. Но на заводе, построенном американцами и крестьянами почему-то возникает эта советская чиновничье-бюрократическая система. Она насаждается только «сверху» как плановое управление этой огромной массой людей и важным производством? Или в ней была и потребность «снизу» — как в том же социальном лифте? Или это вообще неизбежная составляющая индустриализации в условиях «массового общества»?

социально-гуманитарных наук НижГМА.

Александр Мордвинов / доцент кафедры

А.Г. Рабочих тоже забирали, да, но большая часть репрессий была направлена на директорский корпус, на руководящий состав, рабочих забирали меньше.

И.К. Тут Вы второй мой вопрос уже практически предвосхитили. Насколько затронули эти репрессии собственно рабочий класс? И были ли разоблачены какие-то рабочие вредительские организации?

реломить, и массовые прогулы исчезли. Конечно, когда мы говорим о каком-то недовольстве, не стоит забывать, что часть инженерного корпуса с очень большим недоумением воспринимала репрессии. Дело в том, что репрессии очень серьезно изменили инженерный корпус, ¾ которого поменялось только в 1937—1938 годах. И, конечно, многие инженеры не понимали, зачем это всё делается.

попытка современного описания

Андрей Амиров / художник, социальный работник. У меня вопрос к обоим докладчикам. Вы говорили об интересном опыте создания бригад-коммун из молодых рабочих. И вот мне интересно, с одной стороны, существовал ли дореволюционный опыт создания подобных коммун с обобществленным доходом и общим бытом среди рабочих? И с другой стороны, как сложилась судьба рабочих коммун на автозаводе? И что с ними в итоге стало?

плинирования, но и действительно в какой-то степени расчеловечивания человека, превращения его в винтик, гаечку. Может, нежелание подчиняться дисциплине, разгильдяйство — это просто сопротивление живого человека, который не хочет переставать быть человеком? Вот когда война, он понимает, что действительно надо, и будет ночевать около станка, но когда его пытаются сделать биомеханическим (идея биомеханического человека, с которой носился теоретик научной организации труда, большевик и поэт-авангардист (Алексей Гастев), он не придет на работу.

Американцам было не понятно, когда советским бригадирам давали задание сделать некий объём работы, они говорили: «Конечно сделаем», и через неделю ничего не делали, то есть вообще ничего.

О.Э. Мы вот привыкли считать, что всё это какая-то странная распущенность и нехватка дисциплины. А может быть, наоборот? Может быть, это положительное явление? Потому что, если обратиться к представлениям о биополитике, о том, что вся эта фабричная жизнь была не только попыткой дисци-

специалистов, инженеров. И вот, например, специалисты компании «Ostin» никак не могли привыкнуть к специфическим русским трудовым отношениям: их очень сильно задевало, например, что переводчицы опаздывают на 2 часа. Они это вообще понять не могли: есть же договор, где рабочий день обозначен — с 8:00 до 17:00, а они прибывают в 10:00. Американцам было не понятно, когда советским бригадирам давали задание сделать некий объём работы, те говорили: «Конечно сделаем», — и через неделю ничего не делали, то есть вообще ничего. С другой стороны, в годы войны люди сутками не выходили из цехов, спали на стульях по 2-3 часа и обратно возвращались. То есть важны, наверное, ещё и внешние условия. Нижний Новгород

/ СЕМИНАРЫ

Ф.Н. К сожалению, мы не успели затронуть массу самых разных интересных тем: Сормово и авиационный завод, значение второй мировой и холодной войны для горьковской промышленности, 1960-е и 1990-е годы. Но одну важную линию, как мне показалось, нам удалось обозначить. Индустриализация и урбанизация, которые начались в XIX веке и сформировали сам город Н.Новгород/Горький как территориально (из разных локаций или частей — Сормово, Канавино, Автозавод, центральная часть), так и де-

попытка современного описания

А.Г. Скорее всего, коммуны были явлением временным. Когда завод запустили, мне уже не попадалась информация, что эти формы самоорганизации рабочих продолжали существовать. А во время строительства бригады-коммуны, действительно, жили в одном бараке, вместе питались; всю зарплату отдавали старшему руководителю, а он ее распределял. Досуг, конечно, был ограниченный, но они не только трудились, но и, действительно, пытались создать ячейку будущего общества. Это не просто артели конца XIX в.

О.Э. Не могу сказать, что я изучила эту тему подробно. Мне не попадалось никаких попыток создать коммуны среди рабочих в начале XX века. Хотя с другой стороны, наверное, им было не до идеальных коммун, потому что многие из них были просто вынуждены жить в каких-то коммунальных формах быта, в рабочих казармах. Но, по-моему, и среди интеллигенции эта игра в коммуны закончилась с переходом к настоящему революционному движению с подпольем, где уже тоже было не до коммун. Эта идея была популярна среди шестидесятнического движения, а в начале ХХ века она сошла на нет. Нижний Новгород

228

мографически (с 7 тысяч населения в начале XIX века до 100 тысяч к началу ХХ в. и далее до 800 тысяч к середине 1930-х годов, 1300 тысячи к 1980-м годам), — превращали гигантские массы крестьян в рабочих. Советское государство, которое пыталось «кнутом и пряником» управлять этими процессами, в значительной степени смогло их использовать для создания «социальных лифтов», активизации горизонтальной и вертикальной мобильности населения. Государство пыталось придать известную политическую форму этим более глубоким демографическим, экономическим и социальным процессам, — направить их в желательное для себя русло. Сегодня, после масштабной и крайне болезненной де-индустриализации 1990-х годов, когда прежние «лифты» и социальные механизмы распались, а новые приняли весьма странные формы, разговор о «наследии» советской социальной истории представляется предельно актуальным. Вряд ли имеет смысл ностальгически идеализировать индустриализацию 1930-х годов или дореволюционную «Россию, которую мы потеряли», пытаться реанимировать старые социальные механизмы для решения актуальных проблем «пост-индустриального» общества. Но сравнение разных моделей социальной политики, на мой взгляд, может помочь современным городским сообществам увидеть какие-то ограничения и недостатки в настоящем, а также разрабатывать новые «модели для сборки» в будущем.

Егор Рогалев Монумент «Автозавод» 2014

/ Кирилл Кобрин, Ольга Нагорных, Федор Николаи, Игорь Кобылин, Дмитрий Зернов / Федор Николаи

Модератор

участники

230 — 251

К.К. Моё предложение: давайте выберем точку, позицию, откуда мы говорим. Это позиция, так сказать, включённого наблюдателя, потому что если бы мы здесь и сейчас обсуждали французских интеллектуалов или, скажем, американских мыслителей, — это одно. «Мы» — не «они», мы в данном случае — как бы «исследователи в чистом виде». С другой стороны, если бы мы собрались сейчас предаваться воспоминаниям из собственной жизни и рассуждениям о том, каковы были наши горьковские-нижегородские интеллигенты, это был бы другой жанр. Сейчас же давайте рискнём проделать очень тяжелую процедуру: быть одновременно внутри и снаружи, т.е. занять позицию «включенного наблюдателя». Некоторые вещи в этой аудитории мы не будем объяснять, потому что по умолчанию все тут их знают — или почти все. Собственно включенность наблюдателя в этом и заключается, в том что не надо объяснять очевидные для всех вещи, так как мы разделяем общий культурный опыт. Теперь после краткого методологического введения перейдем к тому, что сейчас будет обсуждаться. Дело в том, что тема интеллигенции в городе, в большом городе, и уж тем более в России — тема гигантская, обсуждавшаяся миллионы раз, раньше, сейчас и видимо в будущем. Соответственно приходить

Наш семинар обращается к некоторым сюжетам из истории горьковской интеллигенции (так называемая кампания «борьбы с космополитизмом» в конце 1940-х и «Дело ста» в Горьковским университете в 1968 году) и пытается рассмотреть общехарактерное для всей советской интеллигенции воспроизводство социокультурных механизмов мышления в особых условиях закрытого индустриального города. НИЖНИЙ НОВГОРОД попытка современного описания

231

к неким глобальным выводам мы сейчас не можем — и, конечно, не хотим. Задачи этой резиденции и семинара иные. В центре совместного проекта «Арсенала» и журнала «Неприкосновенный Запас» (издательство «Новое литературное обозрение») лежит попытка нового описания Нижнего Новгорода в самых разнообразных аспектах. Естественно, очень важно обратить внимание на социо-культурный аспект. В частности, обратить внимание на историю местной интеллигенции. Для того, чтобы поместить этот вопрос в универсальные рамки, скажем, истории России, социальной истории России и так далее, нужно было бы определить— вернее, напомнить — ключевые точки зарождения и существования, механизм функционирования интеллигенции в Российской империи, Советском Союзе и постсоветской России. Именно такова была тема лекции, которую несколько дней назад я читал в этом же зале Арсенала, но там речь шла не о местном, нижегородском контексте. Поэтому мы сейчас по умолчанию отказываемся от всех общих определений — обо всем этом уже было сказано здесь несколько дней назад. Мы же сейчас наведем фокус на ту роль, которую интеллигенция играет именно в этом городе. И наконец, третье, самое важное предуведомление. Когда мы используем словосочетание «этот город», мы на самом деле имеем в виду несколько городов: дореволюционный Нижний Новгород (от времени складывания русской интеллигенции в середине 19 века, соответственно, это Нижний Новгород от середины 19 позапрошлого столетия по 1917-й, или 1914-й, если угодно). Второй город сначала назывался Нижний Новгород, а потом Горький — с 1918 года по 1991-й. Третий — опять Нижний Новгород как

постсоветский город. И при том, что вроде бы эта история разворачивается более или менее на одном и том же месте топографически и географически, тем не менее она происходит не то что бы в разных декорациях, а это место, в каком-то смысле наполняется разными социальными, экономическими, политическими, идеологическими свойствами. Это разные города, вроде Кремль один и тот же, какие-то строения одни и те же, те же реки и сливаются в одном и том же месте, но если мы попытаемся определить Нижний Новгород дореволюционный, то, скорее всего это купеческий город с пролетарскими сословиями. И это одна история. Другая история, особенно с начала 1930-х годов, — город индустриальный, это советская индустрия, это город военно-промышленный, а потом город военно-технический и научнопромышленный; более того, город закрытый. Здесь мы видим гигантский разрыв с Нижним Новгородом дореволюционным. Дореволюционный Нижний Новгород город открытый, он же купеческий. Ярмарка предполагает открытость, и связи идут не только с запада, но и с востока. И вдруг на этом месте возникает такое очень странное место, в котором живёт в итоге полтора миллиона человек, которое совершенно закрыто, а промышленность и прикладная наука отразилась в определенной социальной структуре. Наконец, происходит распад СССР. Город опять становится Нижним Новгородом, в чём можно усмотреть попытку вернуться туда, в сладкие времена до революции, когда город был купеческим. Помните этот лозунг 1990-х, на билборде на въезде в город? «Нижний Новгород — карман России». Тут был намёк на известное высказывание Наполеона: Москва это сердце России, Петербург — голова России. И к этому Нижний Новгород

попытка современного описания

/ СЕМИНАРЫ

232

добавили, что Нижний Новгород — карман России. Какие-то шутники, я помню, замалевали букву «н», в слове «карман» и получилось совершенно замечательный слоган «Нижний Новгород — карма России». Что, в каком-то смысле, недалеко от правды. Изящно. Понятно, что любая попытка вернуться в прошлое невозможна, прошлое это не то «место», куда можно возвращаться, но вот из конгломерата разных интенций — вернуться обратно или наоборот прорваться вперед — начинается распад индустриального облика и самого смысла города. Социальная структура города довольно изменилась, да и роль районов во многом другая — и появился другой город, который, кстати говоря (мне так кажется, по крайней мере) испытывает довольно серьёзные проблемы с идентичностью, с определением себя как чего-то. На самом деле, Нижний Новгород — это что? И уже явно не «карман», это тоже понятно, это другой город. В общем, перед нами три разных города, которые, конечно, имеют некую временную продолжительность; это не только разные города, это разные типы общества. Но вот что интересно: и в первом, и во втором, и в третьем варианте в городе есть интеллигенция — и эта интеллигенция несет в себе и универсальные черты, характерные для этой социальной группы в масштабе всей страны, и характерные для этого места и исторического периода черты. Цель нашего семинара — и вообще разговора — в том, чтобы определить эти характерные черты, в чём они заключались и как менялись. Естественно, мы не сможем этого сделать целиком и полностью в рамках одной беседы, поэтому мы предложим нам и вам несколько случаев из этой истории, и, опираясь на эти случаи, попытаемся сделать некие умозаключения. Я надеюсь, что это каким-то образом подстегнёт

Михаил Хорев Книжный базар на площади Минина 1973

местных историков, социологов, социологических и исторических антропологов, культурологов и так далее, заняться этой темой, которая одна из самых принципиально важных и интересных — и насущных — не только для академического здания, но и просто для общества, для общественного сознания и тд. Перед тем, как я передам слово моим замечательным коллегам, ещё одно довольно любопытное обстоятельство. Когда я размышлял над темой этого семинара, я придумал гипотезу. Она такова: если в дореволюционном Нижнем Новгороде нижегородская интеллигенция играла примерно такую же роль, какую она играла, скажем, в провинциальном Саратове или в Казане или в других больших провинциальных и довольно богатых городах, то вот дальше начинается самое интересное, потому что интеллигенция, которая по определению является производителем смыслов — а, помимо всего прочего, и производителем рефлексии по поводу общества и взаимоотношений различных социальных групп — оказывается в закрытом городе, который относится к ней очень прагматично: интеллигенция нужна здесь, чтобы работать в НИИ, строить заводы, поддерживать научные центры и тд. И так как я больше размышлял над ролью гуманитарной интеллигенции, то я задумался: а зачем вообще нужно была в этом городе такое количество гуманитарной интеллигенции, которую выпускали в жизнь в университете, пединституте, консерватории и так далее (а потом и инязе), их производилось гораздо больше, чем была в них тогда нужда, это точно. Если даже отставить в сторону проблему учительских кадров в деревне и городе (в деревне спрос был огромный, в городских школах — так себе), то вопрос остаётся тем же: зачем их готовили? ГумаНижний Новгород

попытка современного описания

/ СЕМИНАРЫ

234

Ф.Н. Мне бы хотелось подчеркнуть, что разговор в формате семинара предполагает сначала разбор конкретных кейсов. После чего, конечно же, предполагается некая саморефлексия и общая дискуссия. Говорить о советской и пост-советской интеллигенции не так просто, как может показаться на первый взгляд: это очень разные группы, поколения и люди. Наши выступления будут касаться, прежде всего,

нитарной интеллигенции в Горьком было довольно много и она составляла определенную социальную/профессиональную группу. И естественно эта ситуация невостребованности, довольно частая для советского общества, порождала особый тип поведения. С другой стороны, эти особые типы поведения никаким образом (я помню это хорошо — вот оно, «включенное наблюдение»!) в ежедневной жизни не проявлялись. В 1970-е годы, за редким исключением, было ощущение, что город представляет собой почти идеально ровную поверхность, без особых признаков жизни — я имею ввиду, конечно, интеллектуальный и культурный аспекты. Да, было немало замечательных людей, даже групп людей, которые что-то делали, но сказать, что здесь была серьёзная культурная деятельность, тогда это казалось невозможным. А сейчас становится понятным, что подобное впечатление было обманчивым. Вот как это функционировало, какие были механизмы, что происходило, я, думаю, что это всё мы обсудим. Ну и конечно, что произошло с интеллигенцией в 1990-е годы — и до сегодняшнего дня, по крайне мере, с социологической точки зрения, может быть, тоже сможем поговорить. Итак, я передаю слово Федору Николаи, который уже более подробно и сфокусировано подведёт нас к дискуссии.

О.Н. Развернувшаяся на рубеже 1940-1950-х годов кампания по борьбе с космополитизмом в исторической науке осуществлялась неравномерно. Опубликованная 28 января 1949 года газетой «Правда» редакционная статья «Об одной антипатриотической группе театральных критиков» обвиняла в космополитизме представителей интеллигенции, которым «чуждо чувство национальной советской гордости». Расплывчатые описания «безродных космополитов» позволяли трактовать этот образ достаточно произвольно. Как известно, в исторической науке целью кампании провозглашалась борьба с попытками

горьковских и нижегородских историков и их взаимоотношений с властью. Для технической интеллигенции, особенно связанной с ВПК, наверное, более важны были какие-то иные вопросы. Возможно, мы затронем их в рамках общего обмена мнениями. Также мне хотелось бы напомнить, что история второй половины ХХ века во многом еще не написана. И сегодня актуален вопрос, — как её писать? По «монархическому принципу» — ставить на первое место генсеков, лидеров и «руководящую линию» партии? Или перенести акцент на «обычных людей», — что было для них важно, как они конструировали смыслы в своей профессии, внутри своего дома? Мне кажется, эта вторая линия крайне важна сегодня. А теперь, в соответствии с хронологическим принципом, я передаю слово Ольге Нагорных, которая давно занимается историей горьковской интеллигенции конца 1940 –1950-х годов. Её выступление будет посвящено так называемой «кампании по борьбе с космополитизмом», — в какой степени здесь оказывались задействованы и как пересекались макрополитические рамки и межличностные отношения. ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ В ИНДУСТРИАЛЬНОМ ГОРОДЕ способы и механизмы функционировани

235

2 Там

1 См.:

ГОПАНО. Ф. 932. Оп. 1а. Д.17. Л. 52 — 60 же. Л. 52

«умалить значение нашей родной истории». Начало ей положило трёхдневное (11, 14, 16 марта 1949 года) заседание в Академии общественных наук при ЦК ВКП (б), на котором разоблачались А.М.Деборин, О.Л. Вайнштейн, И.И. Минц, И.М. Разгон, Н.Л. Рубинштейн и др. крупные учёные-гуманитарии. 24–28 марта на заседании Учёного совета Института истории АН СССР А.И.Андреев, И.И.Минц, А.И.Неусыхин и др. были обвинены в космополитизме, антипатриотизме, низкопоклонстве перед Западом. «В низах» кампания набирала обороты, поскольку позволяла обострить уже существовавшие (в том числе межличностные) разногласия. В вузах и академических институтах срочно проводились институтские, факультетские и кафедральные собрания, на которых разворачивалась травля тех или иных исследователей. Однако в горьковском академическом сообществе «борьба с космополитизмом» разворачивалась довольно вяло. 5 апреля 1949 г. на заседании первичной партийной организации ГГПИ им. Горького в повестку дня был включен вопрос «Задачи партийной организации в борьбе против реакционного космополитизма».1 В ходе его обсуждения было сказано, что «… работа по борьбе с влиянием реакционного космополитизма ведется недостаточно интенсивно».2 Отмечалось, что на некоторых факультетах развернулась работа по пересмотру учебной литературы, по смене подходов в преподавании прежних программ. Декан географического факультета, зав. кафедрой физической географии С.Б.Кульвановский отмечал: «На первых порах мы полагали, что учебная

программа — это документ, подлежащий исправлению лишь министерством просвещения. Но, встретившись с проявлением целого ряда космополитизма в них, мы стали более решительными в своих действиях и, надо сказать, что в программе мы обнаружили немало дефектов, говорящих о том, что космополитизм и здесь дал себя чувствовать».3 Обсуждать методические вопросы учебных программ было, конечно же, безопаснее, чем выдвигать прямые обвинения против своих коллег. Однако выступивший далее зав. кафедрой истории СССР ГГПИ доцент Н.М.Добротвор подверг жёсткой критике кафедру всеобщей истории, окрестив её «прибежищем космополитов». В качестве доказательного примера он сослался на научные труды доцента этой кафедры, доктора исторических наук В.Т.Илларионова. Книги «Мамонт. К истории его изучения в СССР», а также «Ископаемый человек в историографии палеолита СССР» были объявлены им «порочными, полными проявлениями низкопоклонства перед авторитетом буржуазных ученых». Самые серьёзные обвинения высказывал Добротвор в адрес декана историко-филологического факультета ГГУ (ныне Университет им. Н.И.Лобачевского), 54 руководителя кафедры всеобщей истории профессора С.И.Архангельского: «Члены кафедры боятся критиковать Архангельского из уважения к его авторитету, они создали из него какую-то икону. А критиковать его ошибки следует».4 Идеологический удар пришёлся по докладу Архангельского «Историческая наука за 30 лет», который, как утверждалось, содержит в себе много политических ошибок. Не менее грубые политические ошибки, якобы, закрались и в перевод С.И.Архангельским книги Анри Пиренна «Средневековые города и возНижний Новгород

попытка современного описания

/ СЕМИНАРЫ

236

же. Л. 59 же. 5 См.: ЦАНО. Ф. 907 6 См.: Г ОПАНО. Ф. 275. Оп. 1б. Д. 24. Л.153 7 Там же. Л.154 8 Там же. 4 Там

3 Там

рождение торговли», по своему идейно-ошибочному содержанию этот проступок Архангельского был приравнен к «Мамонту» В.Т.Илларионова. Позже, в апреле этого же 1949 года Н.М.Добротвор сделал доклад «О борьбе с космополитизмом в исторической науке» на заседании возглавляемой им кафедры.5 27 апреля 1949 года на закрытом партийном собрании ГГУ также было отмечено, что «… в университете есть элементы космополитизма», что «… вопрос идеологической работы на факультетах поставлен недостаточно».6 Вновь упоминался С.И.Архангельский: «Надо отметить, что ряд товарищей оторваны от общественной жизни. Например, Архангельский мало выступает с лекциями перед народом, чувствуется оторванность от масс».7 Для улучшения политического климата на историческом факультете выступавшие предлагали «установить жёсткий контроль за содержанием читаемых лекций, работой факультета и учебными программами».8 Однако дальше этих общих фраз дело не пошло. Многотиражная газета Горьковского государственного университета «За Сталинскую науку» ни разу не назвала чьей-либо фамилии. Более того, газета (печатный орган партбюро, ректората, комитета ВЛКСМ, профкома и месткомов ГГУ) в связи с 70-летним юбилеем Сталина 21 декабря 1949 года даже опубликовала развернутую статью С.И.Архангельского: «И.В. Сталин и историческая наука». Похожая ситуация сложилась и с другим авторитетным горьковским историком: 15 сентября 1949 года на очередном

Н.М. Добротвор Профессор, историк

237

С.И. Архангельский Профессор, историк

ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ В ИНДУСТРИАЛЬНОМ ГОРОДЕ способы и механизмы функционировани

К.К. Я думаю, что мы основную дискуссию откроем чуть попозже, а пока я задам уточняющий вопрос. «Кампания по борьбе с космополитизмом», которая была развернута в конце 1940-х, имела отголоски даже после смерти Сталина. В этой кампании можно выделить несколько течений, составных частей; например там была одна очень интересная черта: те, кто травил, были часто учениками тех, кого травили, это было следующее поколение, они просто хотели вытеснить предыдущее. И многим это удалось. Я отсылаю к вышедшему несколько лет назад прекрасному двухтомнику Петра Добрынина, где он собрал все возможные документы по этой кампании (и прочим кампаниям того времени) — есть, конечно, и другие работы, уже исследовательские, аналитические, интерпретационные. Так вот мой уточняющий вопрос таков: принадлежал ли Добротвор к последующему за Архангельским поколению местных историков? Для тех, кто не историк по профессии — Сергей Иванович Архангелский, классик русской советской историографии, известный медиевист-англист, позже — специалист по истории России, создатель, кажется, сразу двух научных школ в Горьком. Он был немолод в конце 1940-х, ибо начал работать ещё до революции. Но вот Добротвор к какому поколению принадлежал? Сколько ему было лет?

заседании Совета историко-филологического факультета доцента В.Т. Илларионова представили к званию профессора. Объяснение причин, из–за которых горьковские историки не стали уничтожать своих коллег по цеху, может быть разным — включая обычную порядочность и профессиональную солидарность. Но об этом вкратце не расскажешь. Нижний Новгород

попытка современного описания

/ СЕМИНАРЫ

238

О.Н. Наверное, но только отчасти. Действительно, ученики часто использовали такие кампании для критики своих учителей, иногда чтобы устранить их и сделать собственную карьеру. Но в отношении Архангельского и Добротвора это не совсем так. Во-первых, фигура Добротвора достаточно сложная, и уже в 1950 —1960-е годы он по-прежнему часто выступал с резкими высказываниями в отношении коллег. Значительная часть его архива по просьбе семьи до сих пор закрыта, поэтому нам трудно судить о его мотивации. Кроме этого, наверняка имело место определенная конкуренция между кафедрами всеобщей истории и истории Советского Союза, отчасти — между коллегами из университета и педагогического института.

К.К. Интересно было бы точно посмотреть,сколько ему было лет. Архангельский конечно же принадлежал к самому старшему поколению. Илларионов — к следующему, уже чисто советскому, к первому советскому поколению гуманитариев. А Добротвор — к ещё более молодому, второму советскому. Получается, что здесь работала как бы универсальная схема общесоюзной кампании и травли, каждое более младшее поколение, по сути дела, против предыдущего. Причем заметим, что если мы на время забудем о Сергее Ивановиче Архангельском, который относится ещё дореволюционный интеллигенции, то в нашем случае — с социологической и социальной точки зрения — второе поколение чисто советской интеллигенции уничтожало первое поколение чисто советской интеллигенции. Так ли это?

О.Н. Молодой еще.

Ф.Н. Мой сюжет посвящён в основном событиям 1968 —1969 года на истфиле Горьковского Государственного Университета. Но прежде, чем перейти к нему, я бы хотел сначала сказать несколько слов по поводу тех способов, которые мы используем при обращении к прошлому. Например, Ольга говорила о спорах 1949 года, отталкиваясь от стенограмм и официальных документов. Это важный источник, но так ли много он нам дает для понимания внутренней мотивации людей? Насколько преподаватели (большинство которых молчало на собрании) поддерживали или не поддерживали своих коллег? Во многом скорректировать это позволяет устная

К.К. Вот ещё одно моё скромное соображение: вовсе необязательно, что все те погромщики, тогда довольно юные, или люди, которые их поддерживали в конце 1940-х годов, потом продолжали в том же самом духе. Есть классический пример из истории советской литературы. Это роман Юрия Трифонова «Студенты», за который он получил Сталинскую премию. Роман написан Трифоновым действительно в очень молодом возрасте, он написан абсолютно в официозном духе (хоть и стилистически почти виртуозно, в каком-то смысле), но нам же сейчас видно, что между «Трифоновым образца 1951-го» и «Трифоновым образца 1972 года» — гигантская разница. Непременно надо брать в расчёт глубокую, поражающую воображение работу истории над людьми (также как работу людей над историей). Поэтому мы, конечно, не обсуждаем здесь персональные судьбы, нас интересует социологические, историко-политические, историко-культурные аспекты. И еще нас интересуют особые, «горьковские» общие черты — в сравнении с ситуацией во всей стране. ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ В ИНДУСТРИАЛЬНОМ ГОРОДЕ способы и механизмы функционировани

239

история — разговор (и его запись) с участниками тех событий, которым можно задать интересующие нас сегодня вопросы. Конечно, её возможности не стоит переоценивать. Да и не обо всех событиях спросишь, — просто в силу их удаленности. Но в целом она даёт очень интересный материал. В частности, мои студенты берут интервью у своих дедушек и бабушек — учителей, врачей, ветеранов и т.д. Они иногда записывают эти разговоры, — когда на диктофон, когда вот в такие простые тетради. Я бы хотел процитировать один такой весьма фрагментарный рассказ бывшей учительницы (во многом довольно типичный), который начинается с воспоминаний о детстве в 1940-е годы: «Все время хочется есть. Весна. Идём в поле. Ищем картошку. Находим. Картофелины, кажется, сохранили форму, берёшь в руки — каша. Набираем этой «каш», несём домой. Мама варит. Всё хо-ро-шо! Хожу в школу. С удовольствием. Директор, хоть и не ругает, кажется очень строгим. В классе считаюсь лучшей ученицей, ставят в пример. С войны пришел отец. Повар. Дошёл до Берлина Ранение одно – в пятку. Папа работает в столовой. Иногда приносит требуху. Много! Объедаемся. Ещё реже – какую то сладкую массу. Очень много! Едим, едим. Приходилось ли когда-нибудь пробовать такую вкуснятину? Кажется, нет. Строим дом. Папа строит. Один. Мы, мама, я, сестра помогаем перекатывать брёвна. Написала стихотворение о Сталине. Прочитала в школе! Горжусь! Решаю поступить в техникум. Передумываю. Продолжаю учиться в школе. Поступаю в педагогический институт иностранных языков. «Английский язык». Мама – уборщица, сторож, кочегар – СЧАСТЛИВА! Состою в комитете комсомола. Езжу в пионерские лагеря вожатой. Счастливые годы! Работаю на теплоходе переводчиком.

попытка современного описания

Фигуранты «Дела ста» истфила Горьковского университета: Жильцов, Павленкова, Помазов

Нижний Новгород

СЕМИНАРЫ

Общение с иностранцами – только по делу. Один из них передаёт книгу, сборник стихов с дарственной надписью. Делюсь событием с мамой. Мама: «Верни, посадят!» Не вернула. Не посадили. <…> Пожалуй, то были самые счастливые, самые лучшие годы жизни, не считая битву за гражданство, продолжавшеюся со дня замужества пятнадцать лет». Второе интервью студент взял у мужа учительницы, корейца по происхождению, который с 1945 по 1976 год не мог получить гражданство СССР. Парадоксальным образом, эта столь распространенная сегодня ностальгия, которой наполнено интервью интеллигентной учительницы, оставляет за рамками, отодвигает на задний план какие-то сложности, о которых не принято говорить. Но не это главное. Зачем я процитировал это интервью, — здесь важна структура рассказа. Для поколения «детей войны» (а это сегодня 12 млн. человек в России) и детей послевоенного «бэйби-бума»9 вспоминать о своём раннем очень трудно — голод, «требуха», проблемы выживания. Про проблемы с распределением и трудоустройством после окончания ВУЗа, семейные сложности, прагматические и бытовые какие-то вещи, (которые, конечно же, были весьма значимы для людей, особенно в 1970-е годы), про очереди на квартиру рассказывать непонятно как — «мещанство» какое-то получается. И на этом фоне «шестидесятые» выступают как кульминация, центральная часть биографического нарратива. Для них сразу находятся удобные и красивые клише — студенческие годы, альма-матер, «оттепель», комсомольские инициативы и т.д. Причём, это не просто клише — за ними стоит реальный опыт, которому очень легко подобрать слова для его выражения. Эти слова поддерживаются политикой «сверху» (цитирующей ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ В ИНДУСТРИАЛЬНОМ ГОРОДЕ способы и механизмы функционировани

241

9 Бэйби-бум — взлёта

рождаемости 1946 –1950 годов.

революционную риторику с новым комсомольским задором), изобретающим «общественное мнение» и «советскую молодежь» как важную социологическую категорию. С другой стороны, как говорил Кирилл, если в 1950-е статус интеллигенции был предельно высок, и это сказывалось на её относительном благополучии. Интеллигенция была нужна власти. Люди, которые работали с А.А.Андроновым, А.Д.Сахаровым, Я.Б.Зельдовичем могли позволить себе чтение Ахматовой или Цветаевой, слушали «голоса» по трофейным приемникам, независимо вели себя в отношении начальства — им это прощалось, на это закрывали глаза. У меня есть запись интервью В.А.Цветкова (сына известного математика А.Г.Сигалова). Он рассказывает, как его отец (фронтовик, офицер разведки, получивший два тяжелых ранения в 1941 и 1943 годах) дома ругал «партийную сволочь», заступался за аспирантов, выбивал часы на кафедру. Но к его детям даже в 1960-е было совершенно другое отношение: они были государству не нужны, тем более, если вместо физики начинали интересоваться социальнофилософской «ерундой». Теперь переходя к событиям 1968 —1969 годов К сожалению, профессор ННГУ Е.А.Молев сегодня не смог прийти на наш семинар. Он был непосредственным участником тех событий, и мы хотели здесь поговорить с ним по этому поводу. В вкратце сюжет таков: в 1960-х на истфиле ГГУ многие читали самиздат (начиная с поэзии и фантастики, заканчивая А.И.Солженицыным); появлялись кружки, в которых обсуждались и социально-политические реалии, и чисто бытовые вещи. Важно отметить, что они были

неразрывно связаны. В качестве примеру приведу цитату из воспоминаний Виталия Помазова (одного из фигурантов последующего судебного дела): «Обычно мы собирались у Дудичева. У Виталия были две комнаты в коммунальной квартире на Маяковке, отличная библиотека, особой гордостью которой было собрание научной фантастики с обширным каталогом. Виталий был завсегдатаем книжных магазинов. Он одним из первых начал собирать магнитозаписи Кукина, Визбора, Клячкина, Окуджавы, Высоцкого… В. Барбух, отец которого занимал крупный военный пост в Крыму, пригласил нас в августе в Алушту. Мы почти месяц прожили в палаточном лагере на краю «Рабочего поселка». Питались, главным образом, сгущенным молоком и сухим вином. Каждый вечер в нашей палатке разгорались диспуты, которые продолжались за полночь, и семейные соседи жаловались коменданту лагеря».10 Сегодня макро-социальные вопросы и повседневность воспринимаются часто как совершенно разные вещи. Тогда же политические анекдоты, чтение, музыка, обсуждение новостей были неразрывно связаны. После ввода советских войск в Чехословакию четверо участников одного из кружков (лишь двое из них были студентами ГГУ) сделали около сотни листовок и разбросали их по городу. Их, естественно, быстро нашли и посадили. Начался судебный процесс, пошел сбор материалов по делу. И вдруг оказывается, что кроме этих четырех человек огромное количество студентов и преподавателей в той или иной мере поддерживают «вольнодумцев», читают такую же литературу и отказываются осуждать их на собраниях. А собрания надо проводить. На 3 курсе филологического отделения, когда проводили комсомольское собрание, из 24 человек за осуждение Нижний Новгород

попытка современного описания

/ СЕМИНАРЫ

242

с. 71

11 Там

10 См.:

же.

В. Помазов. На меня направлен сумрак ночи. М. 2013.

проголосовали двое, а остальные просто не подняли рук. То есть, ни за, ни против. Как это расценивать ответственным товарищам? Получается, возможен очень большой спектр позиций — от прямой поддержки и сбора подписей в пользу товарищей до их молчаливого осуждения (или одобрения). И теперь самое главное, — аргументируя свою позицию все эти люди (включая осужденных) ссылались на традиции и ценности интеллигенции, буквально начинали говорить языком рубежа XIX — XX веков. Принадлженость к интеллигенции для многих становилось выстраиванием некоей генеалогии или оправдания своей позиции. Я зачитаю лишь пару примеров из воспоминаний В.Помазова и С.Пономарёва: «Я завалил следователя Хохлова заявлениями с требованиями свидания, ссылаясь на УПК, декабристов и Чернышевского (роман «Что делать?» написан в предварительном заключении, Некрасов получил свидание, забрал рукопись и опубликовал в «Современнике»).11 Кстати, важно отметить, что люди понимали странность этой конструкции и часто относились к нему с иронией: «После суда он (Капранов) стал православным христианином (чего и нам желает) и отныне исповедует только Святое Евангелие. Я и Володя на это заметили Мише, что он также искренне исповедовал раньше товарища А.Ульянова, потом господ Кропоткина и Бакунина, затем ещ\ какого-то… типа Че Гевары, потом Рамакришну и Ганди, и опять к Джиласу… Но ведь пришли же мы к Соловьёву, Бердяеву и Ильину».12

Виталий Помазов Фото со студенческого билета 1965

Виталий Помазов 1946 – 2013

ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ В ИНДУСТРИАЛЬНОМ ГОРОДЕ способы и механизмы функционировани

попытка современного описания

К.К. Обрисованная вами картина абсолютно типичная для интеллигенции 1960-х годов. Просто классика в чистом виде. Тут просматривается удивительная — хотя и полускрытая — черта: борьба интеллигенции с властью за апроприацию революционно-демократической русской традиции. В те годы она вроде бы официозная («предшественники Ленина»и проч.), но уже в 1960-е часть советской гуманитарной интеллигенции сказала себе: а вот давайте мы себе их возьмём и будем строить жизнь согласно им! Здесь возникает спор: кто именно, власть или умеренно оппозиционная интеллигенция, является наследником русской революционнодемократической традиции? Но это вещи общие.

Интеллигенция и её язык выступает здесь инструментом поиска метафор и легитимных аргументов в актуальных спорах. В 1960-е годы образы народовольцев или «подлинных революционеров» использовались для критики современной партократии.13 В заключение я бы хотел подчеркнуть, что устная история задаёт формат диалога. У меня не было ни одного случая, чтобы человек сам по себе начал рассказывать свою биографию. То, что мы услышим, во многом зависит от наших вопросов, от нашего интереса, от внимания к деталям и пониманию нюансов. И разговор об интеллигенции сегодня — это, наверное, не «песни о подвигах, о славе», но хороший повод задать какие-то новые вопросы, поискать новые метафоры и про 1960-е годы, и про современность. Кстати, я думал, что мои собеседники с радостью будут себя идентифицировать как «шестидесятники». Оказалось, нет, — они прямо подчеркивают, что для них важны и какие-то современные вопросы, «не надо нас помещать только в то время». Нижний Новгород

СЕМИНАРЫ

244

С.М. Пономарев. Свой крест: воспоминания. Н. Новгород: Музей Н.А.Добролюбова, 2006. с. 45. 13 Партократия — правящая партийная верхушка. 14 Диссидент — инакомыслящий человек, отстаивающий взгляды, которые расходятся с общепринятыми. Часто этот конфликт личных убеждений с господствующей доктриной приводит к гонениям, преследованиям и репрессиям со стороны официальных властей.

12 См.:

И.К. У меня не столько вопрос докладчику, сколько вариант ответа на реплику Кирилла о локальных, местных чертах и приметах. Я довольно внимательно прочитал воспоминания Помазова, о которых сейчас рассказывал Федор Николаи. И в этих воспоминаниях есть очень любопытный фрагмент, где автор пытается выстроить своего рода генеалогию того правозащитного сообщества, к которому он принадлежал в 70-е годы. В этой попытке исторического самоописания Помазов обращается к русской классике: «В “Войне и мире” у Толстого, где описано московское и петербургское дворянство, все знают друг друга, состоят в родственных связях, а отъезжающему в провинцию всегда рекомендуют родственника, у которого можно остановиться. В диссидентской или, точнее, правозащитной среде с начала 70-х годов устанавливаются подобные отношения. Многие диссидентские14 семьи породнились». Мне кажется, что здесь фиксируется чрезвычайно важная характе-

Ф.Н. Трудно сказать. Я не вижу какой-то особой уникальности.

А можно ли найти какую-то местную горьковскую черту? — вот что меня интересует. Всё что вы сейчас говорили, могло произойти в Новосибирске, могло в Таганроге, где угодно. Есть ли что-нибудь, что говорит, что дело происходит именно в Горьком и именно в 1960-е годы?

Д.З. От преподавателей вузов я предлагаю перейти к школьным учителям. Я назову несколько цифр, полученных нашей кафедрой во время социологических исследований, и эти данные проектов 1999 и 2013 годов, прежде всего, связаны с культурными ориентациями учительства. Будет несколько цифр из исследования, которое проводилось в 1990 году Это проект (без моего участи) пришёлся на время, когда я как раз оканчивал школу. И я вспоминаю, что у нас в старших классах появился новый учитель, учитель истории. Если задуматься, — от учителей зависит многое. Особенно если учитель — фигура достаточно яркая. И идеи, которых он высказывал, в том числе связанные с оценкой политической ситуации, находили отклик у учащихся. Это было интересно, это было забавно. Фигура моего учителя

играет никакой роли в сознании интеллигента. Вот дореволюционный Нижний играет, это видно даже у Максима Горького. Когда-то было так: «местное», «локальное» — это Поволжье, все эти вещи они что-то значат, и вдруг наступает период, когда они перестают быть значимыми… У нас есть Дмитрий Зернов прекрасный социолог.

К детям даже в 60-е было другое отношение: государству они были не нужны, тем более, если вместо физики интересовались какой-то социально-философской «ерундой».

К.К. Я думаю, что это мы тоже обсудим, но сейчас два слова только — просто сразу чтобы не ушло и не забылось. Всё это не совсем так. Если взять российскую часть СССР, то там были довольно серьёзные отличия в Ленинграде и в Москве. В Горьком же меня удивляет полное отсутствие здешнего не столько колорита, сколько содержания, осознания себя как принадлежащего именно к этому городу. Возникает такое ощущение, что город с какого-то момента не

ристика этого сообщества — чувство принадлежности к избранным, к некоему «ордену» инакомыслящих, ощущение родства друг с другом (и в прямом, как мы видим, и в переносном смысле) вне зависимости от географии — всё это перевешивает локальные привязки и идентичности. Не так важно, откуда ты. Намного важнее, что ты читаешь и слушаешь. Сообщество формируется, производится циркуляцией определённых самиздатовских текстов и магнитных плёнок. Грубо говоря, люди из Новосибирска, Горького или Серпухова собираются у Гинзбурга в Тарусе, но обсуждают не горьковские или новосибирские дела, а например свежий номер «Континента» или «Архипелаг ГУЛАГ». ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ В ИНДУСТРИАЛЬНОМ ГОРОДЕ способы и механизмы функционировани

попытка современного описания

/ СЕМИНАРЫ

учителей — заполняя анкету, согласиться с нами или не согласиться. Здесь мы сознательно закладываем какие-то штампы, чтобы посмотреть как учителя будут на эти штампы реагировать. Так же мне бы хотелось остановиться на ещё одном моменте. Это — культурная активность учителей, т.е. читают ли они книги, ходят ли в театр. По сравнению с минувшим десятилетием активность чтения художественной литературы в учительской среде почти не изменилась. Если в 1999 году ответили, что часто читают художественную литературу 56%, то в 2013— таких 51%. Некоторое снижение есть, но оно не такое колоссальное, как по сравнению с 1990 годом. Тогда отвечали, что регулярно читают художественную литературу 89% школьных учителей. Регулярность посещения театров. Более раза в месяц из сегодняшних учителей в театр ходит 5%. Большинство же отвечает, что посещают театр несколько раз в год. Это примерно половина учителей. Вообще не ходят в театр или не могут вспомнить, когда были там в последний раз — не менее пятой части. По отношению к театру нельзя сказать, что учителя стали менее активны. Напротив, в 1999 году тех, кто не посещает театр, было почти 40%. Правда, сегодня, по сравнению, с 1999 годом, в 2,5 раза стало меньше заядлых театралов, т.е. посещающих театр несколько раз в месяц. Возвращаюсь к чтению художественной литературы. Рассмотрим популярные у учителей жанры художественной литературы. В исследовании

Учителя верят, что осуществляют трансляцию национальной культуры.

истории — яркая. Вспоминаю, что он ещё какое-то время занимался коммерцией, возил какие-то вещи и продавал их на рынке. И это характеризует его с хорошей стороны. Это к разговору о том, насколько учителя должны или не должны в какой-то степени оказывать идеологическое влияние, тиражировать какие-то ценности. Можно вспомнить дискуссию Кирилла Кобрина и Вадима Михайлина «Нестор Петрович идёт к людям. Советский учитель истории в советском кино», которая была в Арсенале пару лет назад, и у нас была похожая дискуссия. Так вот, мы учителям задавали вопрос: согласны они или не согласны с тем, что важнейшей функцией учителя является преобразование общества и генерация новой культуры. С этим согласно практически половина учителей. Почти все учителя считают, что они должны развивать духовный, интеллектуальный потенциал народа. Среди стоящих перед учительством общественных задач 90% в респондентов указывают на то, что учителя должны быть образцом нравственности и морали, а также выступать образцом поведения. Кстати, если посмотреть динамику ответов, то насыщенность оценок с 1999 по 2013 год не изменилась. Кроме этого, многие учителя (70% по данным исследования 2013 года) также верят в то, что они осуществляют трансляцию национальной культуры. Понятно, что здесь необходимо оговориться о специфике, анкетных вопросов. Это не учителя говорят, это мы (социологи) их спрашиваем. Задача Нижний Новгород

учителям было предложено самим назвать последнюю из прочитанных им художественных произведений. И в 1999, и 2013 году чаще всего учителя называли произведения русской классики. Причём интерес к классике за десять лет не уменьшился: и там, и там примерно 15 –16%. На втором месте у учителей — детективы, фантастика и приключения. По сравнению с 1999 г., число учителей, читающих подобную литературу, уменьшилось. Правда, меньше стало тех, кто читает детективы, но больше — читателей фантастики. Но самые сильные произошедшие за десять лет изменения, как ни странно, в том, что учителя стали намного чаще читать литературу, посвящённую, так сказать, «духовному поиску». Из других изменений можно отметить, что стало вдвое меньше читателей женских любовных романов. В рейтинге популярных у учителей жанров художественной литературы в 1999 году любовные романы были на четвёртом месте, сегодня — только на седьмом. Сравнительно высокий процент учителей и в 1999 и в 2013 году среди последних прочитанных произведений художественной литературы почему-то называли методическую литературу, а также литературу по педагогике (это 7% и 6% соответственно). В принципе популярность среди учителей продолжает находить и историческая литература, которую читает 5% учителей. Как лично мне кажется, скорее положительной тенденцией является то, что учителя стали почти в два раза чаще называть современную русскую прозу. Если в1999 году было лишь 2% читателей, то теперь их число увеличилось до 4% процента современной в 2013 году литературы. Ну, а самым популярным у школьных учителей произведением и в 1999 году, и в 2013 была и остаётся «Мастер и Маргарита». ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ В ИНДУСТРИАЛЬНОМ ГОРОДЕ способы и механизмы функционировани

247

Финалисты конкурса «Учитель года 2013» Нижний Новгород

Нижний Новгород

попытка современного описания

СЕМИНАРЫ

Д.З. Безусловно. Мы неоднократно со студентами проводили исследования их читательских предпочтений, и большинство отвечают, что «любят» классику, которую их в школе читать заставляли. Особенно классику «любят» те, кто сегодня вообще ничего не читает из художественной литературы. Естественно, это для них и последняя по времени прочитанная книга. И учителя, к сожалению, здесь не исключение. Но я не случайно начал с того, что учителя сами ставят перед собой общественную задачу — преобразовывать общество и генерировать новую культуру, Хотя в то же время, быть трансляторами российской национальной культуры. Конечно, в какой-то степени учителя себя приукрашиваю немножко, но с другой стороны, многие из них, как мне кажется, классику всё-таки читают. А сейчас очень многие классику слушают, едут в машине, например, и слушают классическую литературу. Это теперь популярно и, пожалуй, удобно.

К.К. Дмитрий, уточняющий вопрос. Не кажется ли вам, что отвечая на вопрос «Какую книгу в последнее время вы прочитали?», респонденты движимы двумя важными факторами обстоятельствами. Первый фактор — безусловный статус русской классики. Тем самым человек, называя последнюю книжку, которую он прочитал, скорее всего упомянет что-то из классики. Таким образом он поднимает свой собственный авторитет за счёт авторитета русской классики. Человек, который так отвечает, просто выглядит гораздо лучше. Во-вторых, может быть, это просто уловка: человек вообще ничего не читает. Но когда к нему пристают с расспросами, он говорит «Пушкина читаю». ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ В ИНДУСТРИАЛЬНОМ ГОРОДЕ способы и механизмы функционировани

249

К.К. Попробуем подвести некоторый итог. Мы продемонстрировали три разных подхода. Ольга сделала сообщение в духе, условно говоря, «микроистории» (есть такой термин в историографии); она взяла конкретный кейс и посмотрела, как в этом случае работают большие тенденции. Фёдор взял методику жанра «устной истории». На самом деле это относительно современные способы исторического исследования, которые появились 40-60 лет тому назад. Наконец, социологическое исследование, представленное Дмитрием. И вот смотрите, интересно. Получились, что мы как археологи взяли пробы — здесь, и здесь. И вот сейчас видим, что не находится ничего, ну правда не находится. Мы не можем обнаружить даже намёк на то, что можно было бы описывать как особенность горьковской и нижегородской интеллигенции. Ни одного сюжета. Ни намёка на привязку к этому месту, к его истории. Только общие генеральные тенденции. Но, с другой стороны, здравый смысл говорит о том, что Нижний-Горький-Нижний — место очень сильно непохожее на другие провинциальные центры. Мы его особые черты уже назвали. Это город, который

Д.З. Нет, к сожалению, ничего особенного нет.

К.К. Второй вопрос, была ли какая-то попытка сравнить эти данные с другими регионами? Мы пытаемся нащупать хоть что-то, что отличает Нижний Новгород от других мест. Я не знаю, может быть, в других городах называют не «Мастер и Маргарита», а «Пиковую даму». А то мы в тупике. Мы заявляем, что есть чтото особенное, обсуждаем это особенное — и потом выявляется, что ничего особенного нет. Я несколько взволнован.

попытка современного описания

И.К. Мне кажется, что эта «безместность» связана с литературоцентричным мифом, лежащим в основе генеалогических самоописаний. Просто для интеллигенции столиц «московско-петербургский» текст русской литературы совпадает с их локальностью. А здесь не совпадает. Я уже цитировал Помазова, сравнивавшего диссидентов с толстовским столичным дворянством. Там есть продолжение. Помазов пишет: «А ощущаемое некоторыми чувство некой элитарности было основано не на службе государю, почестях и наградах, а на понимании, что правозащитники идут в тюрьму за свои убеждения. И таких людей немного, это элита, от Сахарова и Солженицына, до машинистки, перепечатывающей самиздат». То есть здесь апроприируется и уютный, «семейственный» мир дворян Толстого, и, о чём уже упоминал Фёдор в своем выступлении, героический мир разночинцев Чернышевского и Добролюбова с бесконечными разговорами о будущем счастье человечества. Понятно, что скучным локальным реалиям просто нет места в этой оптике, они воспринимаются как помеха чему-то по-настоящему важному. Вся подлинная жизнь где-то там — у Лидии Чуковской

два раза поменял своё содержание. Это город, который был закрыт. Не каждый ведь советский город был закрыт. Мне кажется Игорь абсолютно прав, потому что речь ни о том, что социологи избрали этот регион по каким-то результатам опроса. А мы сейчас пытаемся понять, почему в сознании местной интеллигенции этот город не то место, где жизнь происходит. Не в смысле обсуждать хорошо это или плохо. Просто объективно получается так, это не место, где происходит жизнь. Я поехал туда, я поехал сюда, там была жизнь, а здесь её нет. Нижний Новгород

/ СЕМИНАРЫ

250

К.К. Тогда, друзья и коллеги, я думаю, что мы могли бы придти к следующим выводам. Прежде всего, хорошо бы от «проб» перейти к фокусировке на каждом отдельном сюжете, пытаясь обнаружить в частном случае «большие тенденции». К примеру, я бы и горьковский вариант «борьбы с космополитизмом», и историю с 1968 годом рассмотрел именно так. Но — и это важно — здесь стоит включить два регистра. Первый регистр — «Москва». Мы же совсем не знаем, что именно условная «Москва» приказывала в обеих случаях горьковским подчиненным. А, если узнаем, тогда поймём, чем местная власть, от парткома до КГБ, отличалась от центральной, каковы были её, так сказать, милые сердцу локальные черты. А эти черты во многом формировали черты тех, с кем эта власть работала, в частности, местной интеллигенции. Во-вторых, я, как старый марксист, включил бы сюда экономический фактор. То есть, в сюжете конца сороковых посмотрел бы, сколько получали те, кто травил и те, кого травили. В чём была разница в социальном статусе? Что такое профессор и зав. кафедрой в те годы — в денежном и прочем выражении? Было ли за что действительно бороться «второму советскому поколению интеллигентов»? То, что мы не смогли найти «местных черт» в истории горьковской и даже постсоветской интеллигенции, говорит, прежде всего, о нас. И о нашем времени. Несмотря на то, что уже 25 лет есть отличная возможность заниматься этими сюжетами, почти ничего — исключая, конечно, работы Ольги и Фёдора и ещё нескольких людей, но они-то как раз принадлежат

или у Александра Меня. А город Горький — это тоскливый «Оргснаб», где приходится зарабатывать на жизнь.

Здание историко-филологического факультета Горьковского университета

к поколению молодых! — не сделано. И отсюда два вывода. Первый, очень банальный: если не сделано, значит, нужно делать. Второй: если местная (преимущественно, гуманитарная) интеллигенция столько лет почти не интересовалась собственной историей, не значит ли это, что перед нами как раз её типичная локальная черта? Или она всеобщая для всей постсоветской России? Вот вопрос. Думаю, мы к нему ещё вернёмся в будущем . ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ В ИНДУСТРИАЛЬНОМ ГОРОДЕ способы и механизмы функционировани

Нижний Новгород

попытка современного описания

/ ГЕРОИ ГОРОДА

253

/ Илья Будрайтскис, Игорь Кобылин, Марина Уртминцева, Артём Филатоф / Александр Курицын

Модератор

участники

CЕМИНАР

попытка современного описания

МАКСИМ ГОРЬКИЙ опыт актуального прочтения Нижний Новгород

/ ГЕРОИ ГОРОДА

254 —293

И.Б. Я хотел бы поблагодарить нижегородский ГЦСИ за возможность кратковременной резиденции и заметить, что было бы крайне нескромным утверждать, что я погрузился в изучение Горького или тем более претендую на какую-то собственную масштабную интерпретацию его наследия. Я всего лишь читатель. Как и каждый, наверное, из нас. То, что я хотел предложить, — это опыт совместного прочтения, обсуждения и попытки понимания писателя и человеческого факта, который, как мне кажется, в нашей актуальной ситуации недостаточно внимательно читается и недостаточно серьезно воспринимается. Во-первых, Горького сложно воспринимать как просто писателя, как безусловно утвердившуюся часть истории русской литературы, прочно отделённую от политики и философии. Горький — это не только писатель, но и человек, обладавший, как мне кажется, очень сильным, оригинальным и, на самом деле, очень провокативным мировоззрением. Горький видел смысл своего литературного труда в том, чтобы донести важные, принципиальные для него истины. Он рассматривал свою деятельность как способ изменения мира. Вот эта амбиция, желание менять мир прочитывается буквально в каждом тексте Горького. Два произведения, которые сегодня предложены для обсуждения, были выбраны совсем не случайно. Они отражают два совершенно разных периода его жизни — сказка «Товарищ!» написана буквально по следам первой русской революции, а «Туман» принадлежит к началу 1930-х годов. Тем не менее, в обоих текстах очень четко видна структура горьковского мировоззрения. Она угадывается в повторении образов, мотивов и политических линий, которые иногда совпадают почти дословно. И «Товарищ!», и «Туман» связаны с городом — как НИЖНИЙ НОВГОРОД попытка современного описания

255

I В этом городе всё было странно, всё непонятно. Множество церквей поднимало в небо пёстрые, яркие главы свои, но стены и трубы фабрик были выше колоколен, и храмы, задавленные тяжелыми фасадами торговых зданий, терялись в мёртвых сетях каменных стен, как причудливые цветы в пыли и мусоре развалин. И когда колокола церквей призывали к молитве — их медные крики, вползая на железо крыш, бессильно исчезали в тесных щелях между домов. Дома были огромны и часто красивы, люди уродливы и всегда ничтожны, с утра до ночи они суетливо, как серые мыши, бегали по узким, кривым уличцам города и жадными глазами искали одни — хлеба, другие — развлечений, третьи — стоя на перекрёстках, враждебно и зорко следили, чтобы слабые безропотно подчинялись сильным. Сильными называли богатых, все верили, что только деньги дают человеку власть и свободу. Все хотели власти, ибо все были рабами, роскошь богатых рождала зависть и ненависть бедных, никто не знал музыки лучшей, чем звон золота, и поэтому каждый был врагом другого, а владыкой всех — жестокость.

ТОВАРИЩ! (сказка)

Рассказы

попытка современного описания

/ ГЕРОИ ГОРОДА

Марксизм оставался одним из главных — наряду, например, с «философией жизни» — оснований мировоззрения Горького.

с пространством отчуждения, с городом, который замирает в ожидании какого-то огромного изменения, масштабного социального и политического выбора, который предстоит сделать. Оба произведения связаны с переживанием кризиса современного мира, и именно это переживание кризиса и ожидание наступления новой, неизвестной эпохи проходит через всю структуру сознания Горького, через все его литературное наследие. О каком кризисе идет речь? Безусловно, можно сказать, что это кризис капитализма. Кризис капитализма первой половины двадцатого века — это кризис, который осмыслялся практически во всем спектре социальной, философской, политической мысли того времени, не исключая, конечно, марксистскую мысль. Время, когда был написан «Товарищ!», для марксистской мысли было связано с переосмыслением идеи кризиса капитализма. На место ключевой для европейской социал-демократии конца XIX века «теории крушения», — то есть уверенности в том, что капитализм исторически обречён, он неизбежно рухнет под грузом собственных противоречий и откроет дорогу социализму, — приходит более пессимистический взгляд. Новое поколение марксистских мыслителей, таких как Ленин и Люксембург, утверждало, что капитализм, потеряв свой прогрессивный темп, переходит Нижний Новгород

256

Над городом порой сияло солнце, но жизнь всегда была темна, и люди — как тени. Ночью они зажигали много весёлых огней, но тогда на улицы выходили голодные женщины продавать за деньги ласки свои, отовсюду бил в ноздри жирный запах разной пищи, и везде, молча и жадно, сверкали злые глаза голодных, а над городом тихо плавал подавленный стон несчастия, и оно не имело силы громко крикнуть о себе. Всем жилось скучно и тревожно, все были враги и виновные, только редкие чувствовали себя правыми, но они были грубы, как животные,— это были наиболее жестокие… Все хотели жить, и никто не умел, никто не мог свободно идти по путям желаний своих, и каждый шаг в будущее невольно заставлял обернуться к настоящему, а оно властными и крепкими руками жадного чудовища останавливало человека на пути его и всасывало в липкие объятия свои. Человек в тоске и недоумении бессильно останавливался перед уродливо искаженным лицом жизни. Тысячами беспомощно грустных

Для Горького характерна в гораздо большей степени сосредоточенность именно на моральной стороне современного ему кризиса, чем на социальной.

в новое состояние, состояние варварства и деградации, которое механически не преодолеет само себя. Скорее «крушение» постигнет все человечество в результате масштабной войны, чем экономическую систему, которая эту войну порождает. Из капитализма нет выхода, исходящего из самого капитализма. Это тупик, выход из которого осуществляется через преодоление обстоятельств, а не через следование «объективным законам» истории. Новая марксистская идея теперь заключается в том, чтобы, по выражению Вальтера Беньямина, «нажать на стоп-кран» современного общества, которое, бесконечно совершенствуя производство орудий убийства, несётся навстречу финальной драме самоуничтожения. Выход из этой катастрофы, из этой фатальной обреченности капитализма состоит в неком радикальном коллективном исходе угнетённых — том типе исхода, который, собственно, и представлен в сказке «Товарищ!», написанной в 1906 году. Какая другая сторона у этого кризиса? Это сторона моральная. Как мне кажется, вот это обращение к моральному кризису, к вопросам морали, связано не только с влиянием на Горького идей Ницше, но и с неким новым переживанием момента, который МАКСИМ ГОРЬКИЙ опыт актуального прочтения

257

удивительным образом перекликается со знаменитым текстом Жоржа Сореля «Размышления о насилии». Показательно, что сочинение Сореля было опубликовано почти одновременно с горьковской «сказкой». Для Сореля, который, как и Горький, идейно сформировался на пересечении марксизма и «философии жизни», моральный кризис — это кризис потери силы, потери способности действовать, которая одновременно поражает оба антагонистических класса современного ему общества. И в первую очередь этот декаданс и немощь охватывают правящий класс. Это понимание морали, которое использует Сорель (и которое, как мне кажется, очень близко к Горькому) отсылает не только к Ницше, но и к политическому понятию доблести, virtu,добродетель которое мы знаем ещё по «Государю» Макиавелли. Virtu — это готовность к битве, доблесть, которую потеряла, согласно Макиавелли, современная ему Италия и которую теряет, по мнению Сореля, современное ему капиталистическое общество. Готовность к прямому столкновению классов, а значит к финальной борьбе за судьбу мира, как утверждал Сорель, опосредует государство — тот самый мощный рычаг порядка, рука полисмена, о которой пишет Горький в «Тумане» уже в начале 30-х годов; а «Туман», я напомню, прямо перекликается с более ранним текстом — «Товарищ!». Эта рука порядка, государства отчуждает волевое действие обоих противостоящих друг другу классов, приводя к вырождению, потере боевой морали в том числе и господствующих классов. Именно эта идея вырождения капитализма, вырождения класса господ, остается ключевой для таких важных романов Горького, как, «Дело Артамоновых». В этом произведении Горький как раз описывает внутренний процесс вырождения того класса, котоНижний Новгород

попытка современного описания

/ ГЕРОИ ГОРОДА

258

Среди мрачной суеты горя и несчастия, в судорожной схватке жадности и нужды, в тине жалкого себялюбия, по подвалам домов, где жила беднота, создававшая богатство города, невидимо ходили одинокие мечтатели, полные веры в человека, всем чужие и далекие, проповедники возмущения, мятежные искры далёкого огня правды. Они тайно приносили с собой в подвалы всегда плодотворные маленькие семена простого и великого учения и то сурово, с холодным блеском в глазах, то мягко и любовно сеяли эту ясную, жгучую правду в тёмных сердцах людей-рабов, людей, обращенных силою жадных, волею жестоких в слепые и немые орудия наживы. И эти тёмные, загнанные люди недоверчиво прислуши-

глаз она смотрела в сердце ему и просила о чём-то — и тогда умирали в душе светлые образы будущего и стон бессилия человека тонул в нестройном хоре стонов и воплей замученных жизнью, несчастных, жалких людей. Всегда было скучно, всегда тревожно, порою страшно, а вокруг людей, как тюрьма, неподвижно стоял, отражая живые лучи солнца, этот угрюмый, темный город, противно правильные груды камня, поглотившие храмы. И музыка жизни была подавленным воплем боли и злобы, тихим шепотом скрытой ненависти, грозным лаем жестокости, сладострастным визгом насилия…

вались к музыке новых слов,— музыке, которую давно и смутно ждало их большое сердце, понемногу поднимали свои головы, разрывая петли хитрой лжи, которой опутали их властные и жадные насильники. В их жизнь, полную глухой, подавленной злобы, в сердца, отравленные многими обидами, в сознание, засоренное пёстрой ложью мудрости сильных,— в эту трудную, печальную жизнь, пропитанную горечью унижений,— было брошено простое, светлое слово: — Товарищ! Оно не было новым для них, они слышали и сами произносили его, оно звучало до этой поры таким же пустым и тупым звуком, как все знакомые, стёртые слова, которые можно забыть и — ничего не потеряешь. Но теперь оно, ясное и крепкое, звучало иным звуком, в нём пела другая душа, и что-то твёрдое, сверкающее и многогранное, как алмаз, было в нём. Они приняли его и стали произносить осторожно, бережливо, мягко колыхая

С переживанием кризиса связана и другая огромная тема для Горького — эсхатологии, ожидания конца мира и способности преодолеть инертность материи, инертность впадающего в бесконечный сон мира.

рый изначально является классом восходящим, в котором в наибольшей мере воплощена мораль, доблесть, сила, витальность, готовность к подвигу, — пусть и к подвигу животному, нечеловеческому, связанному с первоначальным накоплением через изъятие и насилие. Именно через насилие такие горьковские герои, как Илья Артамонов («Дело Артамоновых») или Игнат Гордеев («Фома Гордеев») реализуют себя как люди, обладающие властью. Лишаясь прямой связи с насилием, их потомки представляют собой печальную картину вырождения, пассивного, созерцательного наблюдения перед лицом катастрофы. Всё это прямо прочитывается и в «Товарище», и в «Тумане». Михаил Агурский в своей замечательной статье «Великий еретик» описывает сознание Горького как манихейское, в котором материальное предстает как творение дьявола, как нечто противостоящее человеку, его подлинному божественному предназначению. Это божественное должно проявиться через восстание против инерции материи, через пробуждение и великий исход, который предстоит человечеству. МАКСИМ ГОРЬКИЙ опыт актуального прочтения

259

Эта тема исхода проходит сквозь всю структуру сказки «Товарищ!», где слово «товарищ» повторяется как гностический мотив, пробуждающий возглас, который пытается привести в сознание то человеческое, что задавлено, дремлет, стирается в этом хаосе и отчуждении современного города и мира. В самой этой идее исхода, как мне кажется, опять-таки удивительным образом прочитываются параллели и с Сорелем, и с Беньямином в отношении понятия всеобщей забастовки. Это понятие Сорель объясняет в «Размышлении о насилии», а Беньямин развивает в своём классическом тексте «К критике насилия». Всеобщая забастовка — это не забастовка, связанная с предъявлением каких-то конкретных требований, но исход, предполагающий коллективное неучастие в тех отношениях, которые навязывает существующий мир. В этом смысле всеобщая забастовка, как всеобщий исход, связана и с концом света, и со спасением, с возможностью выхода за пределы этого мира, идущего к гибели. И наконец, последний момент, о котором я хотел бы сказать, — это понятие культуры. Для Горького культура есть нечто противоположное материи, и он постоянно, в целом ряде произведений подчёркивает мысль о том, что культура и искусство преодолевают правду жизни, понимаемую, опять-таки обращаясь к Беньямину, как «голая жизнь», которая связана с неосознанным существованием, опосредованным государством, господствующим порядком и так далее. Культура как способность человека быть другим, как воплощенная альтернатива, фантазия, вымысел. Совершенно не случайно, что жанр «Товарища» — именно сказка. Её форма отсылает к легенде, мифу (здесь опять, кстати, параллель с Сорелем, с его идеей «мобилизующего мифа»). Нижний Новгород

попытка современного описания

/ ГЕРОИ ГОРОДА

260

его в сердце своём, как мать новорожденного колышет в люльке, любуясь им. И чем глубже смотрели в светлую душу слова, тем светлее, значительнее и ярче казалось им оно. — Товарищ! — говорили они. И чувствовали, что это слово пришло объединить весь мир, поднять всех людей его на высоту свободы и связать их новыми узами, крепкими узами уважения друг к другу, уважения к свободе человека, ради свободы его. Когда это слово вросло в сердца рабов — они перестали быть рабами и однажды заявили городу и всем силам его великое человеческое слово: — Не хочу! Тогда остановилась жизнь, ибо это они были силой, дающей ей движение, они и никто больше. Остановилось течение воды, угас огонь, город погрузился в мрак, и сильные стали как дети. Страх обнял души насильников, и, задыхаясь в запахе извержений своих, они подавили злобу на мятежников, в недоумении и ужасе перед силой их. Призрак голода встал перед ними, и дети их жалобно плакали во тьме. Дома и храмы, объятые мраком, слились в бездушный хаос камня и железа, зловещее молчание залило улицы мертвой влагой своей, остановилась жизнь, ибо сила, рождающая её, сознала себя, и раб-человек нашел магическое, необоримое слово выражения воли своей — освободился от гнета и увидал воочию власть свою — власть творца. Дни были днями тоски сильных, тех, которые считали себя владыками жизни, ночи — каждая

261

была как бы тысячью ночей, так густ был мрак, так нищенски скупо и робко сияли огни в мёртвом городе, и тогда он, созданный столетиями, чудовище, питавшееся кровью людей, встал перед ними в уродстве ничтожества своего жалкой грудой камня и дерева. Холодно и мрачно смотрели на улицы слепые окна домов, а по улицам бодро ходили истинные хозяева жизни. Они тоже были голодны, и более других, но это было знакомо им, и страдания тела их не достигали остроты страданий хозяев жизни, не угашали огня их душ. Они горели сознанием силы своей, предчувствие победы сверкало в их глазах. Они ходили по улицам города, мрачной и тесной тюрьмы своей, где их обливали презрением, где наполняли души их обидами, и видели великое значение труда своего, и это возводило их на высоту сознания священного права быть хозяевами жизни, законодателями и творцами её. И тогда с новой силой, с ослепительной ясностью встало перед ними животворящее, объединяющее слово: — Товарищ! Оно звучало среди лживых слов настоящего как радостная весть о будущем, о новой жизни,

Выбор в пользу культуры является наиболее радикальным выбором, который Горький предлагает сделать интеллигенции.

И.Б. Я сказал, извините, что это одна из идей.

М.У. А я сразу начну возражать Илье. Первый тезис, который прозвучал в выступлении, — мысль о том, что марксизм является основной идеей, на которой воспитывался молодой Горький.

А.К. Есть ли у кого-то уточняющие вопросы? Если нет, тогда я передаю слово Марине Генриховне.

Культура в ситуации предстоящей катастрофы подвергается главной опасности, и именно спасение культуры должно стать задачей всех, кто этой культурой порождён, всех, кто перед этой культурой чувствует некий долг или должен ощутить преданность и внутреннюю связь. В принципе эта мысль, которая наиболее прямо выражена в знаменитой статье Горького «С кем вы, мастера культуры?», так или иначе проходит через все его мучительные и сложные размышления о судьбе интеллигенции и её миссии (включая, конечно, и «Жизнь Клима Самгина»). На этом я бы остановился, учитывая, что давно исчерпал свое время, но далеко не исчерпал все те мысли и параллели, которые связаны с прочтением этих двух небольших текстов Максима Горького. МАКСИМ ГОРЬКИЙ опыт актуального прочтения

Максим Горький (второй ряд, в центре) среди студентов-марксистов Нижний Новгород 1899

М.У. Одна из идей, хорошо. Но всё–таки хочу уточнить, что для Горького в пору становления его мировоззрения марксизм не был актуален. Гораздо более значительным был искус идей толстовства, интерес к народничеству. Об этом много написано исследователями Горького. И это всё нашло отражение в его произведениях как раз конца 80-х — начала 90-х годов. Мы с вами уже обсуждали раньше, до сегодняшней встречи, что в общем-то нравственное самочувствие Горького, его потенциал философа, художника формировался в те два года, когда он, по собственному его признанию, ничего не писал. Два года Горький жил, вырабатывая свою собственную концепцию жизни. Об этом он скажет гораздо позднее, уже в 20-е годы, в очерке «Время Короленко»: «Я пытался выработать в себе определённую систему, а не идти за какими-то готовыми идеями». И мне кажется, что ваша попытка прочитать Горького сквозь призму идей Беньямина и Сореля очень любопытна, но, с моей точки зрения, это несколько сужает представление о Горьком-художнике. Почему? Да потому, что художественное творчество — это тоже система, но её нельзя отождествлять с философской системой, с мировоззрением художника в целом, которое лишь частично находит воплощение в произведениях писателя. Однако и в современных исследованиях, и в работах прошлых лет попытки прочитать Горького через какую-то систему его более поздних высказываний в высшей степени распространены. Это самый простой путь интерпретации текста. А почему я об этом заговорила… Вы сейчас хорошо проставили свои акценты в восприятии сказки «Товарищ!», но я хочу уточнить, что сказкой Горький её назвал в письме к Пятницкому, а затем эта сказка была им уже МАКСИМ ГОРЬКИЙ опыт актуального прочтения

263

Проститутка, ещё вчера полуголодное животное, тоскливо ожидавшее на грязной улице, когда кто-либо придет к ней и грубо купит подневольные ласки за мелкую монету,— и проститутка слышала слово это, но, смущенно улыбаясь, не решалась сама повторить его. К ней подходил человек, каких она не встречала до этого дня, он клал руку на плечо её и говорил ей языком близкого: — Товарищ! И она смеялась тихо и застенчиво, чтобы не заплакать от радости, впервые испытанной заплеванным сердцем. На глазах ее, вчера нагло и голодно смотревших на мир тупым взглядом животного, блестели слезы первой чистой радости. Эта радость приобщения отверженных к великой семье трудящихся всего мира сверкала всюду на улицах города, и тусклые очи его домов наблюдали за нею всё более зловеще и холодно. Нищий, которому вчера, чтобы отвязаться от него, бросали жалкую копейку, цену сострадания сытых, — он тоже слышал это слово, и оно было для него первой милостыней, вызвавшей благодарный трепет изъеденного

III

которая открыта равно для всех впереди — далеко или близко? Они чувствовали, что это в их воле, они приближаются к свободе и они сами отдаляют пришествие её.

попытка современного описания

нищетой, жалкого сердца. Извозчик, смешной парень, которого седоки толкали в шею, чтобы он передал этот удар своей голодной усталой лошади,-- этот много раз битый человек, отупевший от грохота колёс по камню мостовой, он тоже, широко улыбаясь, сказал прохожему: — Довезти, что ли, товарищ? Сказал и испугался. Подобрал вожжи, готовый быстро уехать, и смотрел на прохожего, не умея стереть с широкого, красного лица своего радостной улыбки. Прохожий взглянул добрыми глазами и ответил, кивнув головой: — Спасибо, товарищ! Я дойду, недалеко. — Эх ты, мать честная! — воодушевлённо воскликнул извозчик, завертелся на козлах, широко и радостно мигая глазами, и куда-то поехал с треском и криком. Люди ходили тесными группами по тротуарам, и, как искра, между ними всё чаще вспыхивало великое слово, призванное объединить мир: — Товарищ!

Провести границу между Горьким-художником и Горьким-мыслителем очень сложно, ещё сложнее понять процесс «превращения» самой идеи в художественный образ.

определена как рассказ. То есть о мифологизации говорить не совсем корректно. И ещё одно важное уточнение: это была речь Горького, которую он произнёс на собрании социал-демократической партии в Финляндии. Известно, что позднее он не один раз (об этом свидетельствуют его письма) пожалел о том, что эта речь его была записана и издана. Понимаете? Вот такая ерунда получается. Публицистическое выступление мы рассматриваем как произведение художественное, как сказку, но на самом деле это было лишь использованием сказочной стилистики в пропагандистских целях. И с такими парадоксами мы встречаемся у Горького постоянно. Что же касается второго текста, «Туман», то мне кажется, что он тоже не очень репрезентативен. Вот я Александру уже об этом говорила. Почему? Потому что это была маленькая, так сказать, заметочка, эссе, ну как хотите её назовите, которая была инициирована редактором журнала «За рубежом» Михаилом Кольцовым. Он писал Горькому, что советскому читателю было бы очень полезно знать о том, как живёт простой человек на Западе, и просил Горького взять на себя труд писать небольшие Нижний Новгород

264

очерки и эссе о капиталистической действительности. И Горький из себя, так сказать, «выжал» всего две такие вещи, на большее его не хватило. Поэтому воспринимать это как художественный текст, который шел от сердца, а не от сознания того, что он должен это сделать, мне кажется, не совсем корректно. Понимаете, я отношусь к этому как литературовед, хотя я, в общем-то, не исследователь Горького на-столько глубокий, как меня Александр тут представил, завысив мои потенциальные возможности. Но вот представители музея Горького знают, при каких обстоятельствах Горькому пришлось этим заниматься. Вот такой у меня небольшой комментарий к выступлению Ильи. А теперь по поводу горьковских текстов. Они любопытны. В каком плане? Эти два текста очень хорошо демонстрируют стилистику Горького. В «Товарище» — поиск Горьким своего стиля в период с конца 1890-х до начала 1900-х годов. Здесь Горький создаёт обо-бщенный образ того, что он хотел бы видеть здесь, на этой земле. Этот образ лишён исторической конкретности, поэтому не случайно критика, появившаяся сразу после публикации произведения, была в целом негативной. Повторю, что и оценка «Товарища» самим Горьким была сугубо отрицательная не в политическом плане, а именно в плане художественном. У Горького есть ещё один более показательный в этом плане текст, созданный в эти же годы,— его знаменитая поэма «Человек». За неё он и сам себя «ел» — письма его этого времени хорошо всё это показывают: он сам сомневается в художественной и идейной убедительности того, что получилось в результате. Перед нами известное противоречие между текстом, который уже начинает жить своей собственной жизнью, и той интенцией, МАКСИМ ГОРЬКИЙ опыт актуального прочтения

265

Полицейский, усатый, важный и угрюмый, подошёл к толпе, тесно окружившей на углу улицы старика-оратора, и, послушав его речь, не торопясь проговорил: — Собираться не дозволено… расходитесь, господа…И, помолчав секунду, опустил глаза в землю и тише добавил: — Товарищи… На лицах тех, которые выносили это слово в сердцах своих, вложили в него плоть и кровь и медный, гулкий звук призыва к единению, — на их лицах сверкало гордое чувство юных творцов, и было ясно, что та сила, которую они так щедро влагают в это живое слово, — неистребима, неиссякаема. Уже где-то против них собирались серые, слепые толпы вооруженных людей и безмолвно строились в ровные линии, — это злоба насильников готовилась отразить волну справедливости. А в тесных, узких улицах огромного города, среди его безмолвных холодных стен, созданных руками неведомых творцов, всё росла и зрела великая вера людей в братство всех со всеми. — Товарищ! То там, то тут вспыхивал огонек, призванный разгореться в пламя, которое объемлет землю ярким чувством родства всех людей её. Объемлет всю землю и сожжет, и испепелит злобу, ненависть и жестокость, искажающие нас, объемлет все сердца и сольёт их в единое сердце мира, — сердце правдивых, благородных людей, в неразрывно-дружную семью свободных работников.

попытка современного описания

М.У. Хорошо, я попробую, хотя мой ответ нельзя расценивать как истину в последней инстанции. Дело в том, что и тот, и другой текст представляет такую речевую манеру Горького, которую я бы назвала монологичной. Понимаете, он выстраивает оба эти произведения, несмотря на то, что между ними лежит колоссальная пропасть почти в 30 лет, как монолог. Сказка «Туман» — это своеобразное возвращение к тому, что уже было пройдено. Пройдено, но было опробовано, так сказать, как своеобразная попытка позиционировать себя, не прислушиваясь, может быть, к мнению тех, кто бы мог быть им услышан. А вот что касается подлинного Горького-художника, то это Горький, открытый к диалогу, и Горький, настроенный на диалог. И «Жизнь Клима Самгина», финальное произведение Горького, тому подтверждение. И ведь не случайно Горький в 1901–1906 годах обращается к драматургии, пишет «Мещан», «На дне», «Врагов», «Детей солнца», «Варвары»… Понимаете? Он уже не хочет позиционировать себя как учитель, а пытается, сталкивая самые различные философские

А.К. Можно ли вас попросить сформулировать разницу между Горьким-художником и Горьким — не художником…

которую художник стремился воплотить в слове. Оба эти произведения, и «Товарищ!», и «Туман», я расцениваю как явления публицистического плана, в которых, безусловно, можно обнаружить характерную для Горького стилевую манеру. Но в них не Горький-художник проявил себя, а Горький, поставленный в определенные условия жизни, которые вынудили его так или иначе обозначить свою позицию, дать ответ на запросы времени. Нижний Новгород

/ ГЕРОИ ГОРОДА

266

Впервые напечатано в Сборнике товарищества «Знание» за 1906 год

Максим Горький

На улицах мёртвого города, созданного рабами, — на улицах города, в котором царила жестокость, росла и крепла вера в человека, в победу его над собой и злом мира. И в смутном хаосе тревожной, безрадостной жизни яркой, веселой звездой, путеводным огнём в будущее сверкало простое, ёмкое, как сердце, слово: — Товарищ!

М.У. Нет, я бы не сказала. Как раз наоборот. Она активизируется — эта позиция. Но она не выражена непосредственно. В свое время ещё Гончаров, после того как покинул поприще художественной литературы, пишет статью «Лучше поздно, чем никогда», объясняя, почему он ушёл из литературы. «Я художник бессознательный, — говорил Гончаров,— а есть художники сознательные». Сознательные — те, которые свою тенденцию продвигают и прямо обращаются к читателю, пытаясь его убедить в правоте собственной точки зрения, а есть те, кто интуитивно работает как зеркало, отражая все то, что происходит вокруг них. Но ведь вы сами понимаете, что зеркало — это какое-то ограниченное пространство, и оно не может отразить все, что происходит вокруг человека. Скажем, вот отражается лицо, фигура, а то, что сбоку и сзади от этого зеркала — остается непознанным. Вот для меня эта идея Гончарова очень хорошо выражает то, что приближает нас к пониманию Горького. И ещё один очень серьёзный момент: очень хорошо, что мы сосредоточились на двух текстах — они создают предметность нашего разговора, потому что каждый год, каждый период жизни писателя открывает какие-то новые грани его

И.Б. То есть вы думаете, что его социальная, политическая позиция здесь нивелируется в диалоге, и читателю предоставляется возможность свободной интерпретации?

концепции жизни (носителями в его пьесах становятся и интеллигенция, и рабочие, и городское мещанство, и «бывшие» представители всех сословий России), дать возможность самому читателю разобраться в том, что происходит. МАКСИМ ГОРЬКИЙ опыт актуального прочтения

267

Максим Горький (в центре) среди сотрудников «Нижегородского листка» 1899

попытка современного описания

/ ГЕРОИ ГОРОДА

Город окутан желтовато-серой сыростью, её можно бы сравнить с мокрым дымом, если б такой дым был возможен. В пяти шагах от человека сырость кажется настолько густой, даже плотной, что там, впереди, уже не может быть воздуха, он — уничтожен этой грязной влагой. Но в неё входишь, как во всякий иной туман, только дыхание затруднено и обессилены глаза. Все звуки огромного города странно слиты в глуховатый, обесцвеченный, тусклый шум; лишь изредка ревут автомобили, ещё реже слышишь голоса людей, и это, может быть, только потому, что их — ждёшь. Медь колокола утратила плавность своего звучания, не замирает медленно, как всегда, а прерывается, точно после каждого удара колокольню накрывают шляпой; гудок парохода звучит уныло, как будто пароход устал или боится плавать в тумане. Выкатываются из тумана, исчезают в нём потные «такси», экипажи и лошади как будто смазаны маслом, отсыревшие люди странно молчаливы, они шагают встречу друг другу, подняв воротники пальто, сунув руки в карманы, вытянув шеи вперёд, — шагают с быстротой,

ТУМАН (эскиз)

Только от монолога к диалогу—вот движение Горького-художника

личности, новые грани его отношений с миром. И, конечно, очень хорошо, что мы здесь собрались для обсуждения Горького, но сразу поставить все точки над «i» — практически невозможно. Для этого нужно работать на протяжении многих лет большому коллективу исследователей: литературоведов, социологов, историков, политиков, которых объединяет общая цель — вернуть Горького России. В настоящее время большая работа проводится Институтом мировой литературы им. Горького, в котором существует научный отдел, изучающий наследие Горького, работает музей Горького в Москве, научные сотрудники музея Горького 55 здесь, в Нижнем Новгороде, и они, конечно, чувствуют большую ответственность за то, что они делают по реабилитации имени Горького. Сложность, с которой все мы имеем дело, заключается в том, что, например, публицистика Горького до сих пор практически не известна широкому читателю, несмотря на то, что есть академическое собрание сочинений писателя. Чисто случайно, работая совершенно по другой проблеме в нашей областной научной библиотеке, я обнаружила, что цикл «Беглые заметки», который состоял из 33 фельетонов, опубликованных Горьким здесь, на страницах «Нижегородского листка» в 1896 году, когда Горький был одновременно корреспондентом «Одесских ведомостей» и «Нижегородского листка» и писал эти фельетоны о выставке или Нижний Новгород

И.К. Мне сложно после специалиста-филолога, литературоведа здесь говорить. Я ведь совсем не литературовед. И интерес к Горькому у меня не профессионально-исследовательский, а сугубо читательский. Но на замечание Марины Генриховны я попробовал бы ответить так: да, возможно, самому Горькому не очень нравились выбранные нами сегодня для обсуждения тексты, и он, наверное, осознавал, что воспроизводит здесь свою раннюю — уже не очень его устраивавшую — стилистику, тиражирует собственные штампы… Хотя стоит заметить, что стилистика эта была вполне востребованной: на том вечере, устроенном финскими социал-демократами, где Горький произносил, как мы уже здесь говорили, свою речь, публика в ажитации чуть ли не рыдала от восторга. Разумеется, это был эффект «концертного» выступления перед, я думаю, не самой литературно искушенной аудиторией, но, тем не менее, реакция показательная. Как, впрочем, показательно и раздражение профессиональной критики: действительно, некоторые фрагменты горьковской сказки производят почти комическое впечатление. Но если нас чему-то и учит психоанализ, то это как раз быть внимательными к подобного рода навязчивым повторениям. Они всегда имеют ценность симптома. Конечно, Марина Генриховна абсолютно права — будучи серьёзным художником, Горький пережил сложную творческую эволюцию, преодолевая

А.К. Дискуссию предлагаю оставить на вторую часть. Игорь, пожалуйста, вам слово.

ярмарке 1896 года, до сих пор не известны даже исследователям. Вот вам и объективное суждение о современном Горьком. Нижний Новгород

попытка современного описания

/ ГЕРОИ ГОРОДА

270

которая намекает на стремление избежать катастрофы. Туман заключает их в полупрозрачный пузырь, и человек в этом пузыре — точно желток в белке яйца. Две старухи прижались к сырой стене дома и пробуют раскрыть большой чёрный зонтик; ткнули концом его в бок низенького толстого человека, он зарычал, а старухи, точно механические игрушки, одновременно и однообразно взмахнув руками, затряслись, заговорили фразами из одних междометий. Стены домов, стёкла витрин покрыты мокрой пылью. Всё вокруг кажется мягким, точно сделано из грязноватых льдин и — тает. Воображение настраивается фантастически: может быть — неожиданно для астрономов — взорвалось солнце, расплавило мёртвую луну, она потекла, жидкая масса её охладилась до температуры парного молока, — окутала землю газоподобной, удушливой влагой, и земля охвачена непонятным разуму процессом влажного тления. Этот огромный город миллионов людей уже начал плавиться, и скоро его камень, стекло, металл, дерево — весь он беззвучно потечёт ручьями густых, мутных жидкостей, они тоже начнут испаряться, превращаясь в серовато-жёлтый туман… Но люди города этого легко разрушают тёмную игру взволнованного воображения. Прежде всего отрезвляет полисмен — монументальное, отлитое из одного и того же материала существо, действующее механически спокойно и уверенно. Полисмен одинаков на всех улицах, и почтительно удивляешься силе, с которой культура «аристократической

как внешние влияния, так и инерцию собственной наработанной манеры. С этим сложно спорить. Но стоит авторской воле к этому преодолению немного ослабеть, открывается пространство неконтролируемого повтора, «возвращения вытесненного» — как в плане ремесленном, литературно-техническом, так и в мировоззренческом. Если вернуться к противопоставлению «сознательного» и «бессознательного» художников у Гончарова и немного поиграть словами, то можно так сформулировать «случай Горького»: Алексей Максимович сознательно стремился стать «бессознательным» писателем в смысле, приданном этому слову Гончаровым; а там, где он оставался в терминологии последнего «сознательным» — то есть монологичным идейным бойцом и проводником революционной «тенденции», — там правило бал бессознательное повторение в почти психоаналитическом значении этого понятия. В любом случае, не стоит пренебрегать тем, что нам кажется малохудожественным и незначительным — там зачастую проговариваются какие-то важные для анализа вещи. И «Товарищ!» с «Туманом» не являются исключениями. Более того, эти тексты не так уж банальны и элементарны, как можно подумать. Тут есть несколько любопытных поворотов. Илья уже говорил в самом начале нашей встречи — и говорил совершенно справедливо — об оригинальности и даже провокативности горьковского мировоззрения. И дело здесь не просто в сочетании народничества, марксизма, ницшеанства и других направлений философской мысли. Само по себе такое сочетание не уникально для культуры рубежа веков. Оригинальность придают те сдвиги и трансформации, которые претерпевают у Горького многочисленные — как раньше говорили на уроках литературы — «идейные источники». МАКСИМ ГОРЬКИЙ опыт актуального прочтения

271

расы» — наиболее энергичных грабителей мира, обесчеловечивая людей, достигает единства во множестве». Мощный рычаг порядка, рука полисмена, вызывает из тумана и отправляет в туман экипажи, автомобили, возы товаров и убеждает, что для города этого ещё не пришло время гибели. К дверям домов и магазинов, полных света и сухого тепла, подплывают автомобили, из них выходят слишком прямолинейные или чрезмерно округлённые джентльмены в цилиндрах, в шляпах разнообразных форм; джентльмены элегантно и властно подают руки изящным леди; со смехом и восклицаниями, которым не откажешь в музыкальности, женщины, с брезгливыми гримасками на фарфоровых личиках, касаются красивыми ножками влажного асфальта и керамики панелей. Магазины проглатывают их, точно обжоры устриц. Как много в этом городе обуви, одежды, белья, шляп, мехов, кожаных изделий, чемоданов, сигар, трубок, тростей, посуды, принадлежностей для рыболовства, охотничьих ружей, игрушек для детей и для взрослых, часов, золотых вещей, самоцветных камней! Ослепительно много. И все вещи так могущественно блестят, что вопрос о праве леди и джентльменов пользоваться ими меркнет в этом соблазнительном блеске. Особенно разнообразны и обильны запасы пищи. Её разнообразие внушает мысли о прогрессе гастрономии, развитии кулинарного искусства, об изысканности разума желудка людей высокой культуры. За стёклами витрин гастрономических магазинов гордо красуются

И заметнее всего эти трансформации как раз в «монологичных» текстах, где автор наиболее открыт. Например, общеизвестно, что на Горького — во всяком случае, раннего — очень повлиял Ницше. Но я сомневаюсь в том, что Ницше узнал бы себя в горьковском «ницшеанстве». Возьмем только один, но важный момент. Все, наверное, знают, что в «Рождении трагедии из духа музыки» Ницше противопоставляет Аполлона и Диониса. Если совсем конспективно вам напомнить, то Дионис символизирует хаос, инстинкт, опьяняющую коллективность, оргиастическое слияние с природным целым, в общем — ужас и восторг преодоления субъективных границ. Напротив, Аполлон — это индивидуация, прекрасная форма, самоограничение… Стоит ли говорить, что ницшевская теория трагического была необыкновенно популярна в русской культуре Серебряного века, особенно в её символистском изводе. Достаточно назвать имена Андрея Белого и Вячеслава Иванова, в текстах которых дионисийское начало, кстати, связывается, так или иначе, с амбивалентной народной стихией. Секта «голубей» у одного, русские хороводы среди орхестр и фимел у другого — вот такова манящая и губительная мужицко-дионисийская оппозиция европеизированной культуре элиты. Горького, очевидно, тоже волновали эти проблемы, но он совершенно иначе расставляет акценты. Слепой хаос природы как раз и сопряжен с индивидуацией, с разделенностью. Природа — это царство «зоологического анархизма», кровавая конкуренция эгоистических смертных существ, а индивидуальная форма, аполлонический principium individuationis — проклятие, вынуждающее ко вполне реальной и жесткой борьбе за существование. Агурский много пишет о «природоборчеНижний Новгород

попытка современного описания

/ ГЕРОИ ГОРОДА

272

дары всего мира, всех стран, морей, озер, лесов, рек. Свежее, копчёное, соленое, консервированное мясо, рыба, раки, дичь, овощи, фрукты, пряности, соусы, сыры, колбасы, пирожные, конфекты, печенья, торты, шоколад, какао — всё это собрано, вероятно, в тысячах тонн, и всё это леди и джентльмены должны пережевать, переварить, превратить в удобрение земли… По безлюдной улице, застроенной однообразными домами в три этажа, по три, по четыре окна в каждом этаже, — по безлюдной улице сквозь туман быстро шагает длинноногий человек в костюме шотландца: шапочка с двумя лентами сзади, рыжая, сильно потёртая куртка с оторвавшейся заплатой на локте правой руки, коротенькая юбка до колен, ноги от колен до щиколоток — голые, на ступнях — огромные растоптанные башмаки. Под мышкой у него — волынка, он прижимает её левым локтем к боку, красные пальцы его рук неслышно барабанят по ладам дудок, волынка тенористо и надсадно поёт какую-то весёлую мелодию, басовая дудка вторит ей однотонным, глуховатым гулом. Лицо музыканта серое, костлявое, скулы обострённо торчат, натянув кожу туго, до красных пятен, конец хрящеватого носа прячется в сердито ощетиненные рыжие усы, подбородок тоже густо покрыт медно-красной щетиной. На этом лице из глубоких глазниц необыкновенно резко выделяются глаза. Голубоватые зрачки как бы плавают на поверхности воспалённых белков, — плавают, сверкая, и хочется назвать эти глаза раскалёнными. Музыкант делает восемь-

ских» мотивах в горьковском творчестве. И они заметны и в разбираемых нами сегодня текстах, особенно в «Товарище». Речь здесь идет о городе, но этот город не противопоставлен ни природе, ни даже деревне. Кажется, что это просто символ человеческой культуры, недалеко ушедшей пока от своих животных предков и живущей в «схватке жадности и нищеты». Отсюда, видимо, и такое обилие зоологических метафор. Я процитирую: «…люди уродливы и всегда ничтожны, с утра до ночи они суетливо, как серые мыши, бегали по узким и кривым улицам города…» Чуть ниже — несколько загадочная фраза: «…только редкие чувствовали себя правыми, но они были грубы, как животные, — это были наиболее жестокие». Дальше будут «грозный лай жестокости» и «сладострастный визг насилия». Проститутка дважды на одной странице названа животным. Постоянно акцентируется мотив пожирания. И это роднит оба рассказа: в «Тумане» магазин поглощает женщин, как обжора — устриц. А через абзац — целый пассаж, посвященный обилию пищи, которую леди и джентльмены должны превратить в удобрение. Сами по себе все эти сравнения довольно банальны, но здесь диагностически важна их концентрация. И далее Горький, если говорить уже о его творчестве в целом, намечает путь, которым должно пойти человечество: от слепого, природно-стихийного, животного и раздробленного к сознательному, научно организованному, плановомуи так далее. И это станет позже главным трендом уже советской культуры. Для сравнения: как строилась западная либеральная правительственная практика или биополитика, если вспомнить работы Фуко? Она строилась на самоограничении. Рынок — эта новая, открываемая политической экономией область «естественного» МАКСИМ ГОРЬКИЙ опыт актуального прочтения

273

Впервые напечатано в журнале «За рубежом» № 6 25 февраля 1934

Максим Горький

десят три быстрых шага под окнами четырёх домов, затем возвращается на угол богатой улицы и снова, с настойчивостью безумного, пошатываясь, идёт назад, колышется оторванная заплата на локте его, точно стремясь оторваться. Надув щёки, шевеля усами, он наполняет кожу волынки воздухом, затем, оторвав дудку от губ, надсадно кашляет и плюёт, не переставая шагать, — шагает он потому, что полисмен запретил нарушать музыкой покой благополучных людей, стоя под их окнами, но на ходу он может играть: подданные короля Великобритании, классической страны компромиссов, — свободные люди. Музыкант кашляет, плюёт сгустками тёмной крови, и, как будто не желая растаптывать кровь свою подошвами грязных башмаков, он плюёт не на панель, а на потные, жирные стены нижних этажей. Не кажется, что он делает это намеренно, но ждешь, что, сделав ещё десяток шагов, он свалится с ног от голода и усталости.

попытка современного описания

/ ГЕРОИ ГОРОДА

сказать, что, сливаясь с природой, мы не достигаем никакого единства. Подлинное преодоление границ субъективности — это преодоление природного мира. Но здесь необходимо найти опору. Русские революционеры пытались опереться на какую-то уже существующую коллективность, на народ, хотя различные революционные группы по-разному оценивали его освободительный потенциал. Как ни странно, в этом вопросе Горький был радикально скептичен. Странно, поскольку он воспринимался как выходец из народной гущи, её голос. Я позволю себе привести любопытную цитату из «Моих университетов»: «Когда говорили о народе, я с изумлением и недоверием к себе чувствовал, что на эту тему не могу думать так, как думают эти люди. Для них народ являлся воплощением мудрости, духовной красоты и добросердечия, существом почти богоподобным, вместилищем начал прекрасного, справедливого, величественного. Я не знал такого народа. Я видел плотников, грузчиков, каменщиков, знал Якова, Осипа, Григория, а тут говорили именно о единосущном народе и ставили себя куда-то ниже его, в зависимость от его воли». «Народ» — это, видимо, слишком поспешная генерализация. Его несуществование подчеркивается здесь номиналистическим перечислением единиц.

На самом деле никакого народа для Горького не существует. Во всяком случае — пока. «Народ» ещё только предстоит создать.

и «природного» — чутко реагирует на любые вмешательства, так что правительству, чтобы быть успешным, следует уважать его «природные» законы. Таким образом, главный вопрос, стоящий перед либеральными политиками, это — как бы так управлять, чтобы поменьше управлять. Понятно, что это отнюдь не исключало планирование, научный менеджмент в массовом производстве, тейлоризм, фордизм и т.д. Советская же биополитика работала прямо противоположным образом: все спонтанно сложившееся должно быть реорганизовано и превращено в элемент рационально управляемой системы. Ну, во всяком случае, на уровне намерений это было так. И в 20-е годы все это активно обсуждалось и давало интересные теоретические результаты: от «всеобщей организационной науки» главы Пролеткульта Александра Богданова, которого Алексей Максимович очень ценил, до различных версий «перестройки быта». И Горький в этой советской борьбе с «неорганизованными элементами» далеко не последняя фигура. А когда в конце 1980-х — начале 1990-х капитализм возвращается в Россию, он легитимируется именно через природу как своего рода антропологическую неизбежность, противостоящую извращённым выдумкам идеологии. В общем, если кратко сформулировать позицию Горького, то можно Нижний Новгород

274

Ещё более жестко Горький высказывается о народе в небольшом тексте 1922 года «О русском крестьянстве», изданном в Берлине. «Зоологическая естественность анархизма» — это как раз оттуда. Так что агентами новой социальности, грядущей ноосферной, энергетической соборности могут быть только просвещенные одиночки, носители знания, гнозиса. Агурский пишет, что одной из любимых книг Горького была книга эзотерика Эдуарда Шюре о великих Посвященных — Раме, Пифагоре, Моисее, Христе, — которые постепенно раскрывали человечеству истину. В «Товарище» именно «одинокие мечтатели» придают ключевому слову перформативную мощь, магически преображают «хаос тревожной, безрадостной жизни» в сообщество, связанное узами солидарности. Здесь, несомненно, важен гностический мотив, особенно на фоне того, как изображается официальная церковь. В самом начале сказки читаем: «И когда колокола церквей призывали к молитве — их медные крики <…> бессильно опускались к земле, бессильно исчезали в тесных щелях между домов». Спустя двадцать с лишним лет Горький почти дословно повторяет этот фрагмент в «Тумане», и тоже в первом абзаце. Алексея Максимовича можно, конечно, вслед за Агурским назвать религиозным мыслителем, но уж никак не ортодоксально христианским. Но помимо гностического, несомненно важен и революционный момент. Одинокие мечтатели — это одновременно революционеры. Как называет их Горький в сказке — «проповедники возмущения». Но революционность Горький понимает тоже довольно своеобразно. Я позволю себе обратиться здесь к другому тексту, к «Несвоевременным мыслям». В одной из последних заметок он различает два типа революционеров — вечные и временные. РеволюциМАКСИМ ГОРЬКИЙ опыт актуального прочтения

275

онер первого типа — это настоящий Прометей, человек с органическим отвращением к насилию, творец новых перспектив и возможностей для жизни. Второй — это воплощение ресентимента, полное «зоологических инстинктов», взбунтовавшийся раб, остающийся рабом, революционер, рассматривающий само событие революции как злобную месть миру за собственную уязвленность. Здесь опять узнается Ницше, но вновь в трансформированном виде. Ницше, во всяком случае, в современной теории, интерпретируется как философ телесных аффектов и критик сознания. Последнее — это всегда область иллюзорного. Для Горького же некое коллективное сознание, «чистая мысль» — это то, во что в итоге должен претвориться материальный, физический мир. Это ожидаемое им в будущем преображение индивидуальных тел в психическую энергию всечеловеческого масштаба. И последнее. Важно связать, как мне кажется, ницшеанскую тему, вот эту философию жизни у Горького с тем, что Илья говорил о «стоп-кране», «исходе» и «всеобщей забастовке» в духе Сореля и Беньямина. В «Товарище» есть маленький фрагмент, где эта связь просматривается. Горький пишет об искалеченной жизни, жизни, насилующей саму себя. И эта жизнь вдруг останавливается. «Тогда остановилась жизнь <…> Остановилось течение воды, угас огонь, город погрузился в мрак, и сильные стали как дети. <…> Зловещее молчание залило улицы мертвой влагой своей, остановилась жизнь». Конечно, речь идёт об исходе наконец-то осознавших себя угнетённых, но дважды повторенная фраза об остановке рождает ощущение, что это сама жизнь объявила забастовку, нажала стоп-кран истории, переставая участвовать в собственных несправедливых проявлениях.

ГЕРОИ ГОРОДА

М.У. Изощрённый стилист? Всё понятно. У меня вопрос вот какой. У Басинского в первом его варианте книги «Горький» была выдвинута такая полушутливая версия о том, что вообще, с точки зрения характеристики особенностей сознания Горького, это некий феномен, который можно определить через

И.К. У меня совершенно нет намерения как-то принизить значение Горького! Я просто думаю, что если мы находимся в зоне чисто эстетического суждения, то можно сказать, что Белый более чуток к возможностям языка. Он явно был куда более изощренным стилистом, нежели Горький…

попытка современного описания

М.У. В отношении вашего замечания о том, что язык Горького, язык Белого — вещи несопоставимые, я всё–таки не совсем бы тоже согласилась. Не надо забывать, что Бугаев, товарищ Бугаев, происходил из очень интеллигентной семьи, и для него понятие культуры — это было понятие не привнесенное в эту среду, а впитанное с молоком матери. Ну и я бы, наверное, не стала так их противопоставлять, говоря о том, что Горький не владел языком и так далее. Кстати сказать, вот у Басинского…

И.К. Конечно.

М.У. Можно я прокомментирую?

На этом я бы хотел закончить. Подчеркну только ещё раз — Горький может быть и не великий геологоразведчик возможностей русского языка — здесь он многим уступает, тому же Андрею Белому, — но, безусловно, одна из самых интересных фигур нашей культуры в двадцатом веке. Нижний Новгород

276

Так что, мы не можем понять Горького?

М.У. Тогда у меня в связи с этим ещё один вопрос. Как вы относитесь к идее о том, что Горького и в том числе одно из самых «одиозных» его произведений — повесть «Мать» можно и должно читать совершенно в ином ключе? Так сказать, не как пропаганду и внушение идей социальной революции, а как произведение, в котором нашли воплощение горьковские интенции, связанные с «богостроительством»…

И.К. Видимо, интерес Горького к русскому космизму был далеко не случаен.

М.У. Нет, ну в последней своей книге «Страсти по Максиму» он, кстати сказать, это определение снял, видимо, получил тычки со всех сторон. И убрал.

(Одновременные голоса и смех)

И.К. Ну О'кей.

М.У. По мнению Басинского, нет, потому что он откуда-то из изолированной планетарной системы.

ИК

М.У. А вот инопланетное сознание, которое невозможно было понять.

И.К. Я не читал эту книжку Басинского. Я просто не очень понимаю, о чем идет речь. Что он подразумевал под этим?

понятие «инопланетянин», «инопланетное сознание». Как вы к этому относитесь?

277

А.Ф. Спасибо. Я с наметившегося высокого теоретического уровня вернусь к городскому пространству.

А.К. Коллеги, давайте оставим дискуссию на вторую часть и предоставим слово Артему Филатову.

это трактует именно, так сказать, в духе богостроительства. Что как бы создается этот новый Бог через вот эту сознательность, через человеческую активность. Дальше он проводит очень смелую мысль, что этот новый Бог для Горького противостоит Христу, что это то, что как бы должно прийти на смену Христу. Я не то что подписываюсь под этой трактовкой, но вот есть такая точка зрения. И ещё я бы хотел добавить по поводу «инопланетного сознания», что мне как раз интересно обсуждение этих двух текстов и вообще Горького в таком ключе потому, что в сознании Горького удивительным образом прочитывается не только влияние различных философов, которых он читал. В нем прочитывается некий дух эпохи, именно политический дух эпохи. Удивительно, как вот эти моменты, связанные с идеей исхода, с идеей всеобщей забастовки, появляются у Горького совершенно синхронно, например, с «Железной пятой» Джека Лондона, которая была написана буквально через пару лет после «Товарища».

Михаил Агурский проводит интересные параллели между мировоззрением Горького и русским космизмом.

И.Б. Да, я просто не уверен, что эти интерпретации необходимо так жестко противопоставлять. Мне кажется, что они равно необходимы. Вот если говорить о тексте «Великий еретик», то там Агурский как раз

М.У. Ну вы же помните там самое-то главное, когда Павел взял в руки знамя и пошёл, а мать, идя следом за ним, говорила, что вот Христос в Эммаус так входил.

И.К. Это одно из возможных, наверняка, прочтений. Я просто давно читал, честно говоря, «Мать», наверное, чуть ли не в школе…

М.У. Нет, ну раз вы Агурского упомянули…

И.К. Да я как отношусь к этой идее…

Нет, плохо сказано, не «богостроительством», а попыткой доказать, что человек может прийти к освобождению себя и общества через интерпретацию на новом историческом этапе идей христианства. Агурский в своей работе говорит, что Павел — не случайно Павел Власов, потому что это намёк на апостола Павла, и так далее. Как вы вот к этой идее относитесь? МАКСИМ ГОРЬКИЙ опыт актуального прочтения

Если вы пройдётесь по Нижнему Новгороду, особенно если вы прихватите с собой какой-нибудь путеводитель, вы увидите, что городской текст Нижнего Новгорода — он горьковским текстом и биографическим, и литературным совершенно пронизан. Другое дело, что сегодня мы от этого текста частично отчуждены. Почему? Потому что все эти названия площадей, памятники, таблички на домах — они абсолютно вошли в наш в жизненный мир, в нашу повседневность. И эта первоначальная связь, если она вообще была, означаемого с означающим, с Горьким как писателем и личностью, она всё больше и больше теряется и уходит куда-то на периферию нашего сознания, потому что мы здесь живём, и какие-то другие, «первоначальные» смыслы нам кажутся лишними. Поэтому актуальное перепрочтение Горького — оно, на мой взгляд, позволит нам заново прочитать то пространство, в котором мы с вами находимся, живём, работаем, учимся и так далее. Тем более тема города у Горького часто выходит на передний план. С другой стороны, конкретно в двух обсуждаемых сегодня текстах она действительно скорее связана с проблемой отчуждения. Собственно, об этом уже частично сказали коллеги. Например, в рассказе «Туман» этот самый туман предстает как хтоническая природная сила, которая выступает в качестве субстрата отчужденных отношений между людьми; туман здесь мажет лица людей, прежде всего элиты, буржуа, одной краской, и они как бы растворяются в этом субстрате отчужденного, буржуазного существования — существования почти биологического, которое у Горького становится объектом особо ядовитой критики. Каков ещё характер этого отчуждения? Здесь уже обращали внимание на фигуру полицейского. ОчерНижний Новгород

попытка современного описания

/ ГЕРОИ ГОРОДА

278

Максим Горький (слева) и певец Федор Шаляпин Нижний Новгород 1901

чивая эту фигуру, Горький бросает ещё один упрёк капиталистическому обществу: он говорит о том, что все полицейские похожи друг на друга, они, как винтики единого механизма, регулируют жизнь общества. И в этом обществе единое капиталистических отношений господствует над множеством людейиндивидуальностей. «Механический» полицейский становится эмблемой такого общества, где человек превращается в придаток, «функцию» капитала. Однако подобный упрёк можно переадресовать и самому Горькому, точнее его представлениям об идеальном обществе. Как говорят исследователи, идеал этот очевидным образом антиперсоналистский. В совершенном горьковском обществе единичное, индивидуальное практически исчезает. Новый социум, построенный на солидарности, должен покончить с отчуждением и буржуазным индивидуализмом. Однако там, где Горькому видится преодоление социальных патологий, возникает призрак насильственного единства, по сравнению с которым критикуемый им капиталистический порядок кажется, мягко говоря, несколько более гуманным. Мне сейчас хотелось бы не столько интерпретировать, сколько наметить болевые точки, которые интерпретации препятствуют. И здесь для меня главный вопрос, причем вопрос банальный: как писатель, который — и это и Нижнего Новгорода касается — вёл деятельность и благотворительную, и революционную, яростно критиковал наличное положение вещей в царской России — каким образом он пришёл к тому, чтобы поддержать сталинский проект в 30-е годы? Понятно, что Горький здесь — не единственный, но при этом он стал одним из самых знаковых примеров такого сотрудничества.И возможный ответ (опять же, один из мноМАКСИМ ГОРЬКИЙ опыт актуального прочтения

279

жества) — это тоска Горького по обществу, в котором единичное, индивидуальное подчинено единому принципу. Второе. Здесь говорилось о горьковском противопоставлении культуры и природы. По Горькому, природа — это некий хаос, который нуждается в разумном устроении; инстинкты и вообще природа вокруг нас должны быть побеждены наукой, разумом и творческой силой человека. И здесь позиция Горького смотрится в послевоенном контексте, в контексте «после Освенцима», весьма уязвимо. Недаром философ Адорно после войны писал, что «культура — это мусор», что культура «так чувствительна к вони, потому что сама дурно пахнет». Другими словами, в самой культуре присутствуют репрессивные черты, которые периодически вырываются наружу, поэтому культура всё время оборачивается варварством. Получается, что культура и варварство — это не столько противостояние, сколько две стороны одной медали. И вроде бы в ситуации, когда «Бог умер», когда религиознотрансцендентное измерение закрыто (во всяком случае, для секуляризованного общества в целом), третьего нам не дано — только культура или природа. Если, конечно, под третьим не подразумевать варварство как бессознательный или даже сознательный отказ от культуры. Далее. Марина Генриховна упомянула, что есть у Горького произведения монологичные; то есть, скажем так, вещи формально художественные, но которые читаются как совершенно агитационные. И здесь сразу на ум приходит горьковская публицистика 1930-х годов, в которой присутствует совершенно манихейское, мифологическое разделение на тех, кто должен уйти, тех, кто должен быть сметён историей, и тех, кто должен остаться и вести историю вперёд

за собой. Например, статья «Пролетарский гуманизм», где сказано практически следующее: чтобы ход истории свершился, чтобы пролетариат исполнил своё предназначение, надо избавиться от тех, кто его десятилетиями угнетал, пил кровь и так далее — ну, я примерно пересказываю; если я немножко гиперболизирую, я прошу прощения. И в подобных горьковских статьях, и в разбираемых нами произведениях ощущается очевидное мифологическое, манихейское противопоставление: есть только две стороны, и никакого третьего не дано. Возвращаясь к этой странной метафоре Басинского про инопланетянина — мне кажется, истоки её просты. Опять же, если мы возьмем ту самую статью Агурского — посмотрите, как много он находит контекстов, с которыми Горький соприкасается. Это и марксизм, и оккультизм, и русский космизм, и другие, совершенно различные контексты и практики. При этом Горький здесь не эклектичен, он синкретичен, потому что все эти вещи довольно органично входят и в его мировоззрение, и в его художественные тексты. Другими словами, его облик — и писательский, и личностный — все время «плывёт», поворачивается к нам новой стороной. Возможно, именно отсюда взялась эта самая диковинная «инопланетность», о которой говорит биограф. Разумеется, как писатель Горький диалектичен, многослоен, иначе мы бы его не обсуждали. Потому что если бы все произведения у него были агитационного характера — о какой литературе мы могли бы здесь говорить? Горький тогда был бы не писателем, это была бы совсем другая история. Но, кроме произведений, у писателя всегда есть символический капитал, который он куда-то тратит — на поддержку кого-либо или, наоборот, на критику. Нижний Новгород

попытка современного описания

/ ГЕРОИ ГОРОДА

280

М.У. Я поняла. Аргументы, которые вы используете в защиту этого положения? Что именно, какие документы вами освоены, чтобы это утверждать?

А.Ф. Я имел в виду, что он идеологически поддерживал ту экономическую, социальную политику, которое проводило советское руководство.

М.У. Артём, вы сказали, что Горький присоединился к сталинскому проекту. Что вы имели в виду?

А.Ф. Конечно.

М.У. Вопрос можно?

Всем известно, как Горький потратил свой символический капитал. И сегодня, мне кажется, некоторые русские писатели (некоторые, правда, их писателями не считают) в каком-то смысле этот путь повторяют. И здесь — ещё одна проблема, которая уже стала общим местом в размышлениях о современном идеологическом и культурном бэкграунде: мы, к сожалению, особенно в последние полтора десятилетия, всё время травму — хотя для кого-то это, возможно, и не травма — сталинского времени выпихиваем куда-то на периферию. И она с этой периферии, как из подсознания, возвращается в каких-то ужасных образах, что в культуре, что в социальной жизни. В этом смысле размышление не только над произведениями, но и над биографией Горького могут дать нам ключ к интерпретации того, что происходит сейчас, — в том числе и с писателями, и с культурой, которую Горький так убеждённо превозносил.

М.У. Понимаете, наша беда, — и я никого сейчас не обвиняю, и вас в том числе, — наша беда заключается в том, что вот этот период в жизни Горького и страны вообще до сих пор даже для специалистов является совершенно закрытой областью. Только чуть-чуть в 1990-е годы, как пишет Лидия Алексеевна Спиридонова, — она в прошлом году выступала здесь на конференции, — совсем чуть-чуть, на маленькую щелочку были открыты секретные архивы. Мы не знаем, что там есть ещё. Не собрана, повторюсь, публицистика, не опубликованы письма, не обследована до конца библиотека Горького — это к вопросу о том, читал он или не читал Сореля. Почему так происходит — трудно сказать, но я думаю, что здесь действуют самые элементарные вещи, когда и у учёных, и у писателей, и у представителей других интеллигентных профессий есть стремление застолбить какую-то свою, хм, фишку, держаться за неё и потом, так сказать, скакать на ней вперед. Понимаете, если есть какой-то факт — ого, он у меня есть, вот я сейчас его опубликую, прокомментирую и получу известность. В известной степени это всё было, и было это не в такие далёкие времена, были восьмидесятые годы, когда приезжали сюда Горьковские чтения, которые оформлялись тогда с большой помпой. Я тогда была ещё студенткой и хорошо

А.Ф. Есть фотографии с митингов и демонстраций того времени. На них можно увидеть большой транспарант с надписью: «Если враг не сдается, его уничтожают». Это название статьи Горького, второй вариант которого — «Если враг не сдается, его истребляют». Таким образом, очевидно, что, как минимум, этой своей статьёй Горький идеологически обосновывает происходившее тогда в стране. МАКСИМ ГОРЬКИЙ опыт актуального прочтения

281

И.Б. Я после Артёма на тему сталинизма хотел бы

А.К. Мы поняли Вашу позицию.

это всё помню. В Кремле проводились заседания со всеми нашими руководителями города, области и так далее, партийными в том числе, и выступал Александр Иванович Овчаренко, очень известный исследователь творчества Горького. Он только что не плакал на кафедре и говорил: вот у меня как раз тема, связанная с исследованиями Горького 1930-х годов, — и я не могу быть уверенным в том, что я говорю, потому что у меня не хватает фактов, материала для исследования. А доступ к ним для меня закрыт. Понимаете? Поэтому я очень хорошо понимаю ваш пафос. Действительно, Горького, наверное, можно упрекать в том, что он что-то сделал, а что-то не сделал в эти годы, но он не сделал, с моей точки зрения, главного — и я думаю, что присутствующая здесь заинтересованная аудитория знает, что он так и не написал биографию Сталина, хотя ему приносили какие-то документы… Горький написал, по-моему, полторы странички, они остались в архиве, — всё, что он из себя смог выжать. Другой момент, очень важный: ведь для Горького в последние годы печатали газету «Правда» в единственном — единственном! — экземпляре. Его окружили бетонной стеной, он сидел там как зверь в клетке. Специально делали номер, собирая в нём свидетельства о том, что вот этот — предатель, и этот — предатель, один кого-то отравил, другой кого-то… что-то там ещё с ним сделал. Конечно! Вот вам! «Если враг не сдается, его уничтожают!» — это всё характеристика той самой ситуации, в которой Горький жил в последние годы.

высказаться. Тема очень больная, и я бы к ней попробовал подойти с другого конца. Понятно, что есть ряд публичных заявлений Горького, его текст о Беломорканале, статья «Гуманисты», где он поддерживает смертный приговор на одном из первых публичных процессов, и так далее. Но вопрос в том, что ему тогда было известно, какие оправдания он находил — это действительно остается не вполне ясным. У Горького были близкие отношения с многими людьми: Томским, Воронским, Каменевым и массой других, которые уже при его жизни были заклеймены как оппозиционеры, предатели ленинского дела и так далее, и публично он против этого не возражал. С другой стороны, мы знаем, что вопрос об отношениях художников и писателей со сталинизмом в 1930-е годы не исчерпывается проблемой Горького, он расширяется до размеров чуть ли не всей европейской культуры. Здесь можно вспомнить Брехта, Роллана, Фейхтвангера и огромное множество других людей. Готовы ли мы признать, что эти люди несут ответственность за сталинизм, или же мы готовы признать их некую автономию, автономию как художников, или как людей, которые в эти «тёмные времена» (по выражению Ханны Арендт) создавали, или вынуждены были создавать, свой собственный ареал, замещающий отсутствующую публичность. Могли ли они существовать в такой вот чистой, дистиллированной ситуации отсутствующей публичности, где для них должны были быть известны, заранее определены, приведены в соответствие с неким другим писательским, политическим и человеческим долгом рассуждения, как нужно поступать правильно. И мне кажется, что всё-таки можно признать за ними вот эту автономию. Признать, что, находясь в неких Нижний Новгород

попытка современного описания

/ ГЕРОИ ГОРОДА

282

И.К. Да-да! Я немного добавлю, Илья фактически уже всё сказал. Просто у нас нет свидетельств, каким образом это для себя объяснял Горький, зато есть свидетельства того, как свой левый поворот объяснял, например, Беньямин в переписке с Шолемом в ответ на обвинение: ты же, мол, метафизик, поклонник Гете и Гумбольдта и так далее, зачем тебе всё это надо — Маркс, коммунизм и прочее? И Беньямин довольно внятно, отчётливо и трезво формулирует свою позицию. Он говорит примерно следующее: «У меня нет иллюзий по поводу отношения партии к моей работе. Но я и не хочу сознательно ставить её на службу контрреволюции. В ситуации, когда фашизм наступает, я не вижу иного, некоммунистического способа от него отличаться».

чрезвычайных обстоятельствах, где расставление этих оценок, акцентов, исходящих из них личных решений, было крайне лимитировано и обусловлено, на самом деле, очень драматической ситуацией, вынужденной необходимостью создавать какие-то собственные системы координат, в которых принимались те или иные решения. Я ни в коем случае не хочу сказать, что Горький делал те или иные публичные заявления в начале 1930-х годов исключительно под давлением, и их следует игнорировать как продукты какого-то бессознательного состояния. Но я считаю, что это был результат его выбора, и причины этого выбора можно найти в тех общих структурах его сознания, мировоззрения, которые мы здесь обсуждаем. Нужно учитывать вот это право — право художника на производство собственного, ограниченного света публичности, в рамках которого он делает политическое высказывание.

283

У меня есть вопрос. У вас крайние такие позиции получились. С одной стороны, Илья говорил, что вот есть проект, есть концепция — очень сильная, политическая, и Горький ей постоянно следует, общий такой курс прочеркивает. С другой стороны, Марина Генриховна говорит, что — диалог, и каждый читает у Горького то, что хочет. Почти. Но ведь Горький был популярен и в Европе, и на семнадцати языках в мире вообще! Или каждый просто, что хотел, наверное, читал? Возможно, какой-то средний уровень, какие-то социальные проекты и деятельность — детей он кормил всю жизнь, людям помогал в разных

Мининского университета

Фёдор Николаи / Историк, преподаватель

А.К. Да, отойдём уже от этой темы — Горький и сталинизм — и посмотрим, что же происходит в зале. Есть ли у слушателей вопросы, мнения? Пожалуйста…

бляю). А может быть, был какой-то третий вариант? Но — всё, я просто замолкаю, потому что, мне кажется, давно пора…

Какие можно было принять универсальные ориентиры, чтобы сделать правильный выбор в 30-х годах, когда все вокруг ощущали надвигающуюся беду, связанную с фашизмом, и приближение большой войны?

А.Ф. Новый виток, да… Это такой бесконечный скандал, который всё расширяется. Каждый новый материал — это новый повод поговорить об этом. И Илья — собственно, так часто бывает — он сказал какие-то вещи лучше, чем я хотел. Мне важен некий механизм, при котором художник взаимодействует с властью. Понять, почему он взаимодействует именно так, а не по-другому — и это может стать одной из точек той актуализации, о которой мы говорим. Единственное что — у Ильи такая мысль возникла: вот был, скажем, фашизм — и, значит, что? Куда деваться? Надо идти в другую сторону (ну, я огру-

И.Б. Сейчас после выхода «Черных тетрадей» — новый виток!

Я не точно цитирую, но смысл именно такой. И там же он очень интересно определяет свою работу как нечто «продуктивно ложное». И ещё маленькая реплика: я как-то не чувствую себя вправе судить Горького. Вот в Германии каждый год разбираются с Хайдеггером… МАКСИМ ГОРЬКИЙ опыт актуального прочтения

Макс Альперт Возвращение Максима Горького на Родину 1928

М.У. Я думаю, что, если говорить о социальных проектах, о которых Вы сейчас сказали, то это действительно так, эти проекты все время были. И даже можно назвать своеобразным проектом то, что Горький организовал издательство в Берлине — издательство «Знание», которое… ну, вы понимаете, о чём речь, да?… И, в общем-то, деньги шли не только в карман Горькому, но и на осуществление всех тех проектов, которые действительно были. И он помогал очень многим — и материально, и морально,

Ф.Н. Не читатель, а — уровень! В том смысле, что есть ли у Горького какой-то пафос, то, что он хочет сказать или сделать в этом обществе, в этом мире…

М.У. Я просто хочу уточнить содержание термина «средний читатель».

условиях… Возможно, его социальный пафос не сводился к какой-то очень сильной концепции ноосферы и каких-то там вещей именно политических — но он всё-таки был, и был достаточно целенаправленный: человек, несмотря на смену каких-то маленьких нюансов, шел в этом направлении. Два текста, о которых сегодня говорили, любопытны еще и в таком ключе: они, я думаю, воспринимались в разных странах Европы во многом сходным образом! Поскольку города, проблемы урбанизации связаны не только с капитализмом — то есть, не только левые могли это читать и какие-то сильные ощущения испытывать, соглашаться с этой критикой и поддерживать какие-то общие настроения. Дальше — политические нюансы и теологические могли отличаться, но такой средний уровень прочтения — возможен ли, на ваш взгляд? И тогда — в каком ключе?… МАКСИМ ГОРЬКИЙ опыт актуального прочтения

285

Ф.Н. Социально-общественная деятельность, которая направлена в какое-то русло. С которой связаны

М.У. Но что вы называете проектом? Я никак не могу понять смысл этого термина. Что значит проект? Осуществленная определённая какая-то концепция?

Ф.Н. Вы что-то недоговариваете, наверное. Тем более, что вот этот проект был для него особо важным…

М.У. Да нет, конечно! Тем более что «На дне» вышел очень…

Ф.Н. Но его, скажем, «На дне» или другие какие-то тексты — они связаны с общественным проектом, он что-то хотел сделать…

и так далее. Что касается Горького-художника, я думаю, что абсолютно неверно говорить о том, что у любого писателя есть какая-то концепция, заранее, так сказать, выработанная, сложившаяся, и он следует ей, поэтому читать его надо, учитывая какие-то его теоретические высказывания. Как раз вот суть художественного творчества, художника, музыканта или писателя состоит в том, что он все время находится в борьбе с какой-то собственной идеологической концепцией, и воплощается в его музыкальное, живописное, литературное произведение не совсем то, что он представляет собой в идеологическом, политическом и так далее планах. Наверное, только единственного писателя я вам могу привести из русской классики — это Тургенев, — который, прежде чем писать свои романы, составлял очень подробный план и прописывал, что он хотел сказать. У Горького никогда такого нет.

попытка современного описания

И.Б. Ну, конечно, было бы большой наглостью с моей стороны претендовать на то, что сейчас я исчерпывающе опишу проект, который пронизывает всю литературную и общественную жизнь Горького. Но мне кажется, нельзя отрицать тот факт, что Горький был социалистом, и эта линия проходит практически через все его произведения, через всю его деятельность. Другое дело, что это, конечно, был социализм, не имеющий ничего общего с тем, что можно назвать «проект». В этом социализме было очень много личного, эмоционального, и главное — он не был завершённым, «научным». Есть потрясающие воспоминания Ходасевича, где он рассказывает о горьковских слёзах, эмоциональных переживаниях, постоянном сочувствии, трогательном отношении к своему окружению и так далее. Но и теория того времени была связана с вниманием к аффектам, эмоциям, интуиции. Достаточно здесь вспомнить Бергсона, который, кстати, был для Горького важным автором. Можно сказать и о том, что Сорель — это, вообще-то,

М.У. Нет, нет. Проводить эту прямую зависимость, видеть прямую зависимость между, скажем, проведением в Нижнем Новгороде ёлок и написанием каких-то публицистических статей… ну, наверное, можно. Но только с публицистикой, потому что публицистика — это всегда ответы на какие-то злободневные вопросы. Что касается художественного творчества, то такой взаимосвязи быть не может — ни у одного художника, не только у Горького.

его тексты неразрывно! Какая-то мысль, что идёт вместе с его текстами, вместе с ёлками и организацией общественной деятельности. Нижний Новгород

/ ГЕРОИ ГОРОДА

286

М.У. Я, наверное, отвечу всё-таки на вопрос о проекте. Если говорить о каком-то писательском проекте, то мне кажется, что этот проект был связан… ну… с осуществлением собственного горьковского проекта, над которым он работал всю жизнь, правда, слово «проект» мне в этом случае не нравится. Это, в общем-то, выращивание самого себя как человека, который способен сопротивляться каким-то вещам и внутри себя, и вне себя. Горький — это мечтатель, романтик, уверенный в том, что где-то там, может быть, за пределами земного существования, возможно обретение правды-истины. Правда, никакой правды и окончательной истины Горький — как он, в общем-то, сам показал в своих художественных произведениях,— не смог воплотить, да, наверное, её и невозможно воплотить в принципе. Но вот это преодоление самого себя и преодоление тех условий жизни — это да, причём, вот я сейчас вспомнила, что мне подсказала эту мысль книга, пользовавшаяся большой популярностью, книга Санаева «Похороните меня за плинтусом». Потому что она так или иначе отталкивается от горьковской философии, от его повести «Детство». Если кто фильм смотрел, там все акценты переставлены, и, в общем-то, не осталось

автор, который, являясь политическим теоретиком, противостоит любой цельности, предопределенности и детерминизму в политике. Всё это поколение было захвачено потоком времени, «калейдоскопом событий», о котором писал Беньямин. И расстановка тех или иных политических акцентов во многом связана с экспрессией. Занятно, что, к примеру, политическая биография Сореля — она гораздо более сомнительна, чем даже все сюжеты Горького, связанные со сталинизмом.

лежат у каждого на стуле. В этих текстах Горький звучит как бы пять секунд словно товарищ и действительно имеет в большинстве некое коммуникативное свойство. Но когда Горький помещается в эти бесконечные контексты, где скачет означающее, переходит смысл, где мы бесконечно путешествуем в игровой ситуации, переходя от одного к другому, — мы, в общем-то, теряем пафос Горького, который он изначально закладывал, и его силу. Потому что, как бы нам ни не нравилось слово «проект», мы, тем не менее, не можем от него уйти. Потому что под проектом понимается, наверное, некоторая задумка и некоторые интенции, целенаправленность, которые неотделимы от того, в чём Горький становился и формировался. И вот, собственно, поэтому у меня простой один вопрос: для чего нам нужен сейчас Горький? Почему мы о нем рассуждаем? Потому что он описывает некие конструкции и ситуации, потому что он как бы актуален, или потому, что мы его хотим перенести в историю литературы, завязать с Ницше, Шопенгауэром, с философией жизни, с бесконечными этими контекстами — и тем самым его обеззубить и лишить его художественной силы?

В эмоциональном, и отчасти эстетическом переживании политики есть очень многое и от личности Горького, как писателя, и от типа восприятия, характерного для эпохи.

Дмитрий Степанов / Видеохудожник У меня — одна ремарка и один вопрос. Ремарка простая. Кажется, что обсуждая Горького, мы обсуждаем того Горького, который, во-первых, отсутствует; во-вторых, тот Горький, который отсутствует, очень сильно пахнет болотом. Второе — вопрос: не кажется ли всем вам, что сейчас, помещая Горького в контексты определённые: Горький и космизм, Горький и Ницше, Горький и философия жизни, Горький и многое другое, — мы тем самым лишаем слова того Горького, который звучит в текстах, которые здесь

А.К. Дима, пожалуйста?

М.У. Да в том-то всё и дело, что нет! Не знаю, почему. И, если есть возможность сравнить, скажем, текст и фильм, — то вот эта идея преодоления самого себя, причём преодоления путем слова, — она очень характерно как раз у Санаева выражена.

И.К. Так, а разве не он её поставил?

от Санаева ни капельки, непонятно, почему он сам не писал сценарий для этой… МАКСИМ ГОРЬКИЙ опыт актуального прочтения

/ ГЕРОИ ГОРОДА

М.У. Вопрос очень хороший. Когда мы предварительно встречались и обсуждали программу, я сказала, что я вижу смысл говорить о тех произведениях Горького, которые так или иначе связаны с Нижним Новгородом. Ну… решили в итоге несколько иначе, но идея данного формата отличается. Но дело в другом. Я в принципе считаю, что наши нижегородцы… Вот остановите на улице людей и спросите: а где вот Горький жил, а с чем связаны те или иные мемори-

попытка современного описания

Д.С. Поясню вопрос. Вопрос связан с тем, что, когда мы постоянно говорим о контекстах, в которые вписан Горький, мы как бы находимся в отсутствии Горького. То есть мы его не представляем. Он не находится перед нами. Мы не чувствуем силу его художественного воздействия. Мы лишены Горького. Но мы имеем бесконечные контексты, где Горький связан с Ницше, где Горький связан с бесконечными философами, где… Задам новый вопрос каждому из вас: какое произведение Горького вы бы оставили в школьной программе и почему? И вот исходя из этого уже будет понятно, зачем мы его обсуждаем.

И.К. В своём выступлении я как раз и постарался показать, что Горький всегда не полностью вписывается в эти перечисленные вами контексты. Его всегда довольно сложно «нормализовать», редуцировать к каким-то определяющим влияниям. Ницше влиял, но ницшеанство у Горького очень странное. Влияли народники, но мало кто в русской литературе так жестко высказывался о народе. Влиял марксизм, но он сочетался у Алексея Максимовича чуть ли не с гностицизмом. Влияла доктрина Фёдорова, но космизм у Горького совершенно не персоналистический и не христианский. Нижний Новгород

288

М.У. А потому что ещэ учителя к этому не готовы. Надо воспитать ещё поколение учителей, которые смогут преподать это так, как должно и нужно.

И.К. Хм. А почему?

М.У. А. Понимаете, вопрос о содержательной наполняемости программы сейчас решается волюнтаристски. Нас не спрашивают, что изучать. Это решается там, наверху. И я знаю, что в некоторых школах, например, читают-изучают «Несвоевременные мысли». У меня вот большое сомнение, что это нужно делать.

И.К. Так они же всегда изучались…

альные доски… Иногда говоришь: «Дом Киршбаума, ой, а что это такое, дом Киршбаума, это где?» — а это, между прочим, музей-квартира Максима Горького… 56 И так далее. То есть, понимаете, я считала, что всё-таки нужно и можно было бы сосредоточиться на этом периоде — тем более, он страшно интересный и из него как раз-таки вырастает всё мировоззрение Горького. Если говорить о школьной программе — это вопрос очень интересный и сложный Потому что сейчас Горького проходят в 11 классе, и программа построена таким образом, что они едва-едва доходят до Серебряного века, а то, что касается Горького, — это, так сказать, вне контекста. Современные дети — они, конечно, не такие, какими были, например, мы, или вот мои дети, которые тоже кончили школу сто лет тому назад и изучали то, что в своё время изучала я. Я считаю, что ничего плохого, если в школах Нижнего Новгорода будут изучаться «На дне», «Мать». Абсолютно ничего плохого! «Макар Чудра» ещё.

М.У. Знаете, дело-то в том, что мы можем предложить всё что угодно для изучения, но программа составляется на множественных связях с тем, что было, поэтому нужно очень хорошо подумать.

И.Б. Да, «Фома Гордеев», я согласен.

И.К. «Фома Гордеев» ещё.

И.Б. Мне кажется, вопрос о школьной программе — это вопрос о школе в принципе. О том, каким задачам служит школа и в чём смысл школьной программы по литературе. Если её смысл — просто в том, чтобы воспитать законопослушного гражданина, то желательно бы вообще Горького из школьной программы исключить. Если смысл — в том, чтобы этого гражданина постоянно вводить в режим сомнения, режим несогласия со всем, что ему предлагается принять, как истину, то, безусловно, Горький должен присутствовать в школьной программе, как и вся традиция несогласия и критики, которая проходит через русскую литературу. Что касается произведений… Мне кажется, учитывая нашу реальность, учитывая вопрос о естественности или неестественности тех экономических отношений, в которых мы существуем, я бы сказал, что «Дело Артамоновых» — очень хороший роман для того, чтоб изучать в школе.

М.У. А что с учителями не так?! ЕГЭ по литературе вместо сочинения и устного экзамена, поэтому и студенты в плане знаний о Горьком никакие. А ведь в университет приходят ещё лучшие.

И.К. А что с учителями не так? МАКСИМ ГОРЬКИЙ опыт актуального прочтения

289

И.К. Я согласен с «Делом Артамоновых». Это ещё и связано с нашим городом, потому что у нас возникла мифология такого радужного купечества, которое только и делало, что строило ночлежные дома, занималось благотворительностью и, смазав лампадным маслом волосы, благочинно пило чай на верандах… Мне кажется, это, мягко говоря, не соответствует всему богатству реальной действительности. А где

М.У. Но это же часть «Весенних мелодий», есть целый цикл — «Весенние мелодии». А из них взяли и изъяли эту «Песню о буревестнике», но если её читать в контексте…

А.Ф. Вот тут как раз вспоминали, что кто читал в школе. Мне кажется, что «Фома Гордеев» — едва ли не идеальный пример «школьной» вещи, которая не отпугивает своими размерами, при этом непростая и чрезвычайно насыщенная. И, что для меня особенно важно, там хорошо раскрыт контекст нижегородской жизни — купеческой и не только. А вот «Песня о буревестнике», которую я когда-то с большим энтузиазмом учил наизусть, — здесь у меня чисто вкусовая претензия. Мне кажется, что там, где Горький вступает на «трудную дорогу» поэзии, начинается нечто, очень сильно напоминающее китч. И вот с чисто вкусовой точки зрения мне кажется, что сегодня перечитывать эту вещь очень и очень трудно.

М.У. Цикл «По Руси». Дать школьникам право выбора.

Зрительница Я бы имела в виду те книги, которые будут для современного читателя полезны и которые он сможет понять.

/ ГЕРОИ ГОРОДА

А.Ф. Я говорю не про оппонирование, а про расширение пространства смыслов. Очевидно, что площадь и улица Горького, а также «горьковские» таблички,

попытка современного описания

Андрей Амиров / Художник, социолог К разговору о том, что мы теряем Горького или город, в котором он писал. Вот здесь, в современном Нижнем Новгороде — мне кажется, здесь очень закономерный процесс, связанный с тем, что… если слово «проект» использовать — это его проект. Благодаря Горькому Нижний Новгород стал другим, стал таким, каким во многом он является сегодня. Нельзя избегать влияния Горького на революционеров, социальных активистов, людей, которые думали о преображении социального пространства, в том числе конкретно в контексте Нижнего: площадь Острожная (ныне площадь Свободы) 57 это один из самых ярких символов того, что Горький повлиял на тот ход пространственного значения и топонимику, и в целом — города. Отказаться от Нижнего Новгорода — это действительно его работа, поэтому искать его сейчас — это тоже значит Горькому… пытаться ему оппонировать.

Евгения / Сотрудник Литературного музея А.М.Горького Можно реплику? Николай Александрович Бугров — было купечество не примасленное, не чаевничающее, настоящее наше купечество в конкретной исторической личности. Так что — вполне возможно такое!

А.К. Спасибо. А есть ли у кого-то не вопросы, а реплики? Да, пожалуйста? Я прошу вас представиться.

бизнес? Где, собственно, дело? Где жесткая конкуренция? Стоило бы, наверное, ещё и «Вассу Железнову» прочитать. Нижний Новгород

290

АК Давайте подведём некоторые итоги. Я попрошу участников дискуссии высказаться: либо собствен-

Но время не стоит на месте, и нам нужна новая работа в этом направлении, новые прочтения. То есть я знаю, что такая работа идёт, и это действительно замечательно, но это не значит, что пространство этой работы не должно расширяться, находить новые формы и точки проблематизации.

(Смех в зале)

А.Ф. Это прекрасно!

Зритель Можно комментарий? Вот в Нижнем Новгороде великолепно называются горьковские места, и сохранением этих мест и развитием этой темы занимаются все, кто так или иначе с ней соприкасается.

которыми усеян город, — всё это создавалось в то время, когда из широчайшего спектра горьковского наследия на первый план выдвигался главным образом его статус основателя соцреализма. Так вот, если мы сегодня расширим горьковский контекст, попытаемся найти новые сочетания, констелляции смыслов, у нас будет повод… конечно, не ещё одну табличку повесить, а где-то это пространство смыслов, в том числе внутри города, раздвинуть. И здесь речь идет не о том, чтобы оппонировать, а о том, чтобы пространство повседневного существования, работы и, простите, отдыха, — чтобы за спиной этого пространства вырастало какое-то другое смысловое измерение, которое, в свою очередь, преобразует и наш взгляд на город.

М.У. Ну, никто не мешает, и в шестнадцатом году приглашаем всех присутствующих принять участие в Горьковских чтениях. Да и в нашей дискуссии — почему бы и нет? И.Б. И последнее — об одной очень важной теме, которую мы почти не затронули — это специфическое горьковское представление о марксизме. Я отлично вижу, как оба этих рассказа можно прочитать через марксистскую теорию отчуждения. И на самом деле это тоже, конечно, отдельный большой вопрос, насколько Горький был с ней знаком,

И.Б. Ну, Горьковские чтения — это встреча специалистов, встреча ученых, в то время как наша — скорее встреча читателей.

М.У. Горьковских чтениях?

И.Б. Я хотел сказать, что очень благодарен всем за сегодняшнее обсуждение. На меня произвело большое впечатление то, как меняется объём представлений о писателе, когда о нем в принципе начинают говорить, его начинают обсуждать. И мне кажется, что именно это и создает ощущение продолжения жизни Горького, связанной не только с его творчеством, литературным наследием, но и с его идеями. Мне кажется, это было самое важное в сегодняшнем обсуждении. Конечно, многое осталось за кадром, очень о многом было сказано буквально в нескольких словах. Многие темы требуют большого, отдельного, серьёзного обсуждения, в том числе и на…

ные итоговые мысли, либо ответить на вопрос про актуальность Горького сегодня — в трёх буквально словах. МАКСИМ ГОРЬКИЙ опыт актуального прочтения

291

А.К. Спасибо Вам! Было очень интересно!

Прошу прощения.

(Смех в зале)

М.У. Очень хорошее у вас было добавление по поводу Острожной площади, которую переименовали в площадь Свободы. И я хочу заключить своё сегодняшнее словопрение тем, что напомню слова, которые Горький прочитал на стене своей камеры, когда сидел в Нижегородском остроге. 58 «Помните: всё живое — из клетки». А я бы хотела завершить, поставить знак восклицания. «Все живое — из клетки!» Как призыв. Отпустите меня, пожалуйста.

потому что в тот момент, когда проходило его становление, когда на него оказывалось то или иное воздействие марксистских идей, сам круг этих идей был крайне ограничен. То есть не было молодого Маркса, не было «Экономико-философских рукописей», был переведён и издан только первый том «Капитала» и так далее, в русских социал-демократических кружках были популярны схематичные интерпретации Каутского и других теоретиков II Интернационала. Но сам дух, какое-то глубокое содержание не марксистской политэкономии, а именно марксистского метода, марксистской философии — оно очень сильно в этих текстах чувствуется, и прочтение этого марксизма у Горького для своего времени — чрезвычайно новаторское, радикальное, что заставляет подозревать его всё-таки в каком-то более широком, более оригинальном типе знакомства с марксизмом, чем тот, который предлагали социал-демократические кружки до 80–90-х годов XIX века.

попытка современного описания

И.К. Мне вчера попалось недавнее интервью Михаила Ямпольского, где он говорит, что никакого искусства не существует, а существуют различные антропологические практики. Мне кажется, что к текстам Горького именно так и стоит отнестись. Конечно, если мы остаемся в пространстве фетишизированного художественного жеста, то есть произведения, куда более интересные или более отвечающие нашему тонкому вкусу, чем вот эти крайне наивные сказки. Но если мы отнесемся к ним как к историческому свидетельству, как к определенному типу экспрессивности, одновременно и эстетической, и социально-политической, и идеологической, то Горький вновь станет для нас интересным автором. И я тут солидарен с Ильей: если мы начнем Горького читать, возможно, это будет небесполезный для нас опыт. Вот так бы я закончил. Я хотел бы поблагодарить нижегородский ГЦСИ за возможность кратковременной резиденции и заметить, что было бы крайне нескромным утверждать, что я погрузился в изучение Горького или тем более претендую на какую-то собственную масштабную интерпретацию его наследия.

А.Ф. Очень кратко скажу: вот как в городе есть перекрёстки, какие-то информационные, человеческие потоки, которые сталкиваются друг с другом, смотрят друг на друга, взаимодействуют, так и пространство текстов Горького — это пространство противоречий, место столкновения различных смысловых импульсов. Не нужно, — мне кажется, об этом Илья и Игорь говорили, — не нужно лакировать эти противоречия, потому что они могут стать почвой для новых смыслов. Нижний Новгород

/ ГЕРОИ ГОРОДА

292

Я всего лишь читатель. Как и каждый, наверное, из нас. Максим Горький был знаменитым писателем. Его книги расходились многотысячными тиражами, а известность распространилась за границы России. Горький автор многочисленных рассказов, романов «Фома Гордеев», «Мать», «Дело Артамоновых» и др., пьес «Враги», «Мещане», «На дне», «Дачники», «Васса Железнова», и конечно романа-эпопеи «Жизнь Клима Самгина».

Вера Мухина Памятник Максиму Горькому Нижний Новгород 1952

Нижний Новгород

попытка современного описания

ГЕРОИ ГОРОДА

ВЕЧНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ ИВАНА КУЛИБИНА история науки, фольклор, мечты о прошлом автор

/ Константин Богданов 295 — 333

НЕСВОЕВРЕМЕННЫЙ КУЛИБИН коментарий к статье Константина Богданова

автор

/ Евгений Стрелков

Константин Богданов

Нижний Новгород

попытка современного описания

Евгений Стрелков

Имя Кулибина в русской истории легендарно. Если вспомнить исходное значение слова «легенда» (субстантивированный герундив среднего рода множественного числа от латинского глагола legereчитать), указывающего на то, что заслуживает быть прочитанным, то здесь оно уместно этимологически и буквально: это имя легендарно потому, что нарицательно. В расхожем словоупотреблении «кулибиными» в шутку называют изобретателей-самоучек, одержимых технарей, умельцев на все руки. И только за прозвищем маячит фигура исторического Ивана Петровича Кулибина (1735 —1818), нижегородского посадского из купеческого сословия, старообрядца, ставшего главным механиком в Петербургской академии наук, прославившегося своими изобретениями и техническими проектами. Самые известные из них — преподнесенные Екатерине II и хранящиеся сегодня в музее Эрмитаж часы в форме гусиного яйца со сложным механизмом из 427 деталей, обеспечивавшим не только часовой ход, но также бой курантов с тремя музыкальными мелодиями и работу миниатюрного театра-автомата, который изображает сценку Воскресения с подвижными фигурами ангела, воинов и жён-

ГЕРОИ ГОРОДА

296

Замечательный механик Иван Петрович Кулибин родился в 1735 году в Подновье, под Нижним Новгородом, умер в 1818 году в Нижнем же, вернувшись из Петербурга, где тридцать лет работал в мастерских Академии наук: шлифовал линзы и зеркала телескопов, устраивал фейерверки для вельмож, думал над созданием оптического телеграфа на основе своего знаменитого (воспетого Державиным) зеркального прожектора, проектировал мосты и мастерил хронометры. Любопытно, что годом позже родился (и умер тоже годом позже) Джеймс Уатт, также замечательный механик и инженер, изобретатель универсальной паровой машины. Ровесники и коллеги, но судьбы их сложились по-разному. Джеймс Уатт, много лет занимаясь паровой машиной, не прекращал преподавания в университете в Глазго, а когда вышел в отставку в 1800 году, основал «Приз Уатта» для лучших студентов и преподавателей. Его именем была названа университетская лаборатория, а чуть позже Уатт стал членом Королевского общества и членом-корреспондентом Парижской академии наук. Совсем другое дело – Кулибин. Вернувшись в родной Нижний, он продолжал чинить часы

мироносиц у Гроба Господня. Экспонирующиеся в Эрмитаже часы-автомат «Павлин», изготовленные знаменитым английским механиком Джеймсом Коксом и приобретенные в 1777 году князем Потёмкиным у герцогини Кингстонской, также имеют отношение к Кулибину: повреждённые при доставке в Петербург, пролежавшие затем несколько лет в кладовке в разобранном виде и утратившие ряд деталей, они заработали снова и обрели свой парадный вид благодаря ремонту русского мастера. По документам и чертежам можно судить о разнообразии, оригинальности, технической и инженерной виртуозности других работ Кулибина: эрмитажном лифте с винтовым подъёмным механизмом; фонаре-прожекторе («ревербере») с параболическими зеркалами-отражателями, направлявшими и многократно усиливавшими свет от помещённой в нём масляной лампы; модели оптического телеграфа; механических протезах нижних конечностей, имитирующих форму ног, потерянных выше и ниже колена (первый из таких протезов был изготовлен для Сергея Непейцына, героя Очаковского штурма 1788 года); коляскесамокатке, приводившейся в действие при помощи махового

ВЕЧНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ ИВАНА КУЛИБИНА история науки, фольклор, мечты о прошлом

Павел Веденецкий «Портрет ИванаКулибина». ГТГ 1818

297

колеса и педального привода; механическом устройстве для отливки больших зеркальных листовых стёкол; проектах железных и наплавных мостов. Особую славу Кулибину принёс проект грандиозного 298-метрового деревянного одноарочного моста через Неву с решетчатыми фермами, модель которого, выполненная в 1/10 величины, была прилюдно испытана в присутствии уч\ных членов комиссии, назначенной академическим собранием, и поразила свидетелей своей прочностью (выдержав многодневную нагрузку в 3870 пудов — вместо расчётных 3300). Менее триумфально, но так же памятно прошли два испытания кулибинского «водохода» — речного корабля, способного двигаться против течения за счет колесного механизма, использующего силу встречного течения для подтягивания судна к якорям, которые поочерёдно завозились на шлюпке вверх по реке. В 1804 году при испытании на Волге в Нижнем Новгороде такой «водоход» с грузом в 8500 пудов преодолел за час 409 сажени — что было в полтора раза быстрее аналогично нагруженных бурлацких судов. Описание и техническая документация этих и других изобретений и приборов, которые вышли из мастер-

Нижний Новгород

попытка современного описания

ГЕРОИ ГОРОДА

298

и безуспешно пропагандировать водоходные машины с деревянными колёсами, что вращались течением и наматывали на ось канат (с якорем, завезённым перед тем на лодке вверх по См.: В.Н. Пипуныров, Н.М. Раскин. реке). Почему же Кулибин не занимался перспективными рабоИван Петрович Кулибин (1735 —1818). Л.: Наука, 1986. тами с паром, а возился с устаревшими водяными колёсами? Самый краткий ответ, требующий расшифровки и некоторых комментариев (которые и последуют ниже), был предложен историком, публицистом и политиком Павлом Милюковым ещё в 1898 году. Касался он не конкретно кулибинской фабулы, а общей культурно-экономической ситуации, окружавшей русского механика. Милюков писал: «Наша мануфактура и фабрика не развилась органически, из домашнего производства, под влиянием роста внутренних потребностей населения; она создана была поздно правительством, руководившимся при этом как своими практическими нуждами (например, в сукнах для армии), так и теоретическими соображениями о необходимости развития национальной промышленности… ».1 Действительно, Кулибин активно пропагандировал свою водоходную машину, был готов бесплатно передавать чертежи и консультировать заинтересованных:

1 См.:

П. Милюков. Очерки по истории русской культуры. СПб., 1898. ч.1. с. 80, 81

1 См.:

Рукописные материалы И.П. Кулибина в Архиве Академии наук СССР. Научное описание с приложением текстов и чертежей / Сост. М.Н. Раскин, Б.А. Малькевич // Труды Архива. Вып.11. М.; Л.: Издательство Академии наук СССР, 1953.

2 См.:

Рукописные материалы И.П. Кулибина. с. 51 – 53 , 130, 492

ВЕЧНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ ИВАНА КУЛИБИНА история науки, фольклор, мечты о прошлом

ской Кулибина — электрофоры, устройства для оптических фейерверков, фонари для экипажей, астролябии, ватерпасы, точные весы, готовальни, землемерные инструменты, подзорные трубы, зеркальные телескопы, микроскопы, барометры, термометры, астрономические (планетные) часы, паровые машины, — занимают огромный том в 700 с лишним страниц.1 Но в том же томе очень скупо и без каких-либо комментариев перечисляются документы — чертежи и прошения о выделении средств — для ещё одного многолетнего проекта Кулибина: конструкции вечного двигателя — «самодвижимой машины» (в письме к неизвестному адресату от 1817 года 82-летний Иван Кулибин пишет о своей 40-летней работе над её изобретением).2 Комментаторские лакуны упомянутого тома объяснимы: вышедшее в 1953 году издание несёт печальные приметы «борьбы с космополитизмом» и некритичной пропаганды нарочито «русской науки», успехи которой во мнении составителей, вероятно, плохо вязались с трудно объяснимым для широкого читателя интересом Кулибина к малонаучным курьёзам. Между тем идея создать механизм с идеальным рабочим циклом, не требующий

299

«Все желающие пользоваться моим изобретением могут оное видеть, копировать чертежи... Я же в случае недоумения на каком-либо месте того или иного чертежа помогу, сколько сил моих к тому доставать может».2 Но тщетно, желающих не было. Только казна в лице императора Александра и нескольких высших сановников участвовала в проектах нижегородского самоучки.Иное дело – Уатт. При работе над паровой машиной у Джеймса Уатта сменились три спонсорапартнёра: Джозеф Блек, Джон Робак и, наконец, Мэттью Болтон. К 1780 году Уатт и Болтон (образовавшие совместную компанию) выпустили 40 паровых машин. Заметим, что английская казна была тут ни при чём, всё было организовано благодаря частной инициативе – как изобретателя и его партнёра, так и покупателей-предпринимателей, находивших применение машинам где угодно; даже в российском Кронштадте паровая машина осушала док. Именно сочетание частной инициативы и просвещения позволило реализоваться инженерным талантам Уатта. И именно отсутствие этих факторов (и, разумеется, их сочетания) в России привело к тому, что проекты Кулибина остались по большей части лишь на бумаге.Ведь если мы посмотрим на

3 См.:

А. Орд-Хьюм. Вечное движение. История одной навязчивой идеи. М.: Знание, 1980. (Первое издание на языке оригинала: A. Ord-Hume. Perpetual Motion: The History of an Obsession. New York: St. Martin’s Press, 1977); S. Schaffer. The Show that Never Ends: Perpetual Motion in the Early Eighteenth Century // British Journal for the History of Science. 1995. Vol. 28. p. 157 –189 Одним из тех, кто бился над проблемой вечного двигателя, был Джеймс Кокс — автор часов-автомата «Павлин» (Эрмитаж), которые чинил Иван Кулибин.

Нижний Новгород

попытка современного описания

затрат каких-либо энергетических ресурсов, кроме однажды заданного ему движения, и удерживающий это движение сколь угодно долгое время (так сказать вечный двигатель первого рода), была одной из навязчивых идей эпохи научной революции XVI—XVIII столетия.3 Многочисленные проекты разных изобретателей по созданию perpetuum mobile,вечный двигатель появлявшиеся в эти годы, в ретроспективе истории научных идей могут рассматриваться как опытные эксперименты по апробированию классической механики, перепроверке статических, кинетических и динамических принципов, легших в основу законов Ньютона, и, в частности, закона сохранения механической энергии в количественной формулировке Лейбница). Очевидное экспериментальное торжество этих законов и позволило в конечном счете Парижской академии наук в 1775 году директивно объявить об отказе рассматривать какие-либо проекты по созданию вечных двигателей, поскольку никакая машина — в силу наличия эквивалентных отношений между теплотой и работой (эквивалентности, которая позднее получит название первого начала термодинамики) —

ГЕРОИ ГОРОДА

300

«внерабочие» занятия Уатта и Болтона повнимательней, выяснится, что оба были членами бирмингемского Лунного общества, куда входил также и натуралист Эразм Дарвин (дед знаменитого Чарлза), и Джозайя Веджвуд, создатель английского фарфора, и химик Джозеф Пристли (открывший фотосинтез и кислород), и изобретатель и политик Ричард Эджуорт (рьяно осушавший болота и прокладывающий дороги), и ещё несколько замечательных любителей наук, а также учёных-профессионалов. Так что паровая машина создавалась на фоне обсуждений самых разнообразных тем – от флогистона до равноправия католиков и протестантов, от теории эволюции до модных экономических систем. Заметим, что Кулибин на самом деле считал возможным использование паровых машин на речных судах. Он писал себе напоминание в 1801 году: «Со временем постараться расположить парами действующую машину с чугунным цилиндром так, чтобы могла действовать… вёслами на таком судне, которое было бы с грузом около 15 тысячи пудов». Однако конструированием паровых машин он так и не занялся, предпочитая чинить часы и изобретать вечный двигатель.

4 См.:

J.Boudot. Histoire de l’Académie royale des sciences… avec les mémoires de mathématique & de physique… tirez des registres de cette Académie. Paris, 1775. p. 61 – 65

См.: В.Н. Пипуныров, Н.М. Раскин. Иван Петрович Кулибин (1735—1818). Санкт-Петербургский филиал Архива Российской академии наук. Ф. 296. Оп.1. Д. 5. Л. 2; Л.: Наука, 1986. с.136 –137

6 См.:

R.Thiele, D.Goetz. Leonhard Euler. Berlin: Teubner, 1982. p.166 R.S. Calinger Leonhard Euler. Life, Work, and Legacy. Amsterdam: Elsevier, 2007. p. 22

ВЕЧНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ ИВАНА КУЛИБИНА история науки, фольклор, мечты о прошлом

Эмануэль Хандманн «Портрет Леонарда Эйлера» 1756

не может производить работу количественно большую, чем сообщается ей количеством энергии, полученной извне.4 Знал ли Кулибин о решении Парижской академии, остается гадать. Но в 1776 году, то есть на следующий год после обнародования этого запрета, он обращается к работавшему в эти же годы в Петербургской академии наук Леонарду Эйлеру с тем, чтобы узнать, «как он о том думает, и в ответ получил, что он сего мнения о произведении таковыя машины в действо никак не опровергает, а сказал мне, что может де быть в свое время какому щастливому сделать такую машину и откроется». «Сей же муж, — прибавляет к своему мемуару Кулибин, — ученостью тогда почитался во всей Европе первым».5 Ответ Эйлера может показаться странным: будучи иностранным членом Парижской академии, он определенно знал о её решении и о тех аргументах, которые легли в его основу. Легко представить, что великий математик, запомнившийся современникам также своей склонностью к иронии и шутке,6 был в своем ответе не вполне искренним и просто не хотел расхолаживать энтузиазм Кулибина. Но едва ли это так: известно и то, что тридцатью годами ранее сам

301

См.: A.C.Clairaut, J.d’Alembert et J.L. Lagrange. Correspondance de Leonhard Euler avec. Basel: Birkhäuser, 1980. p. 5 – 6, 127

См.: М.А. Гордин. Наводя мосты: Эйлер, Кулибин и техническое знание // Новое литературное обозрение. 2004. № 66. с.193 –195 П. Пекарский. Отзыв Даниила Бернулли о проекте одноарочного моста. История Имп. академии наук в Петербурге. Том I. СПб., 1870. с.118 –120 Б.В. Якубовский. О расчетах Кулибина на языке современной математики. Проекты мостов И.П. Кулибина. Деревянный арочный мост через р. Неву // Архив истории науки и техники. 1936. Вып. VIII. с. 199 – 200

Нижний Новгород

попытка современного описания

Эйлер высказывался о возможности создания вечного двигателя уклончиво и неопределенно, чем приводил в изумление одного из своих корреспондентов — математика и Алексиса Клеро).7 Кулибин адресовал свой вопрос Эйлеру тогда, когда последний входил в комиссию, испытывавшую модель его моста. Эйлер, составивший заключение о расчётной грузоподъёмности кулибинского моста, несомненно, оценил русского мастера как выдающегося инженера. Достаточно почитать переписку секретаря Эйлера Николая Фуса со старинным другом Эйлера Даниилом Бернулли; переписку, в которой Кулибину оба адресата расточают не лишенные недоумения похвалы: обоим непонятно, как не сведущий в математике мастер нашел для своей модели оптимальные инженерные решения.8 Но характерно, что при всём вероятном уважении Эйлера к Кулибину, их знакомство не носило сколь-либо профессионального и глубокого характера: имя Кулибина в обширнейшей переписке самого Эйлера с учёными отсутствует, а его встреча с Кулибиным упоминается только в биографиях последнего. В данном случае для нас важен, однако, не столько ответ Эйлера —

ГЕРОИ ГОРОДА

302

Сорок лет (с перерывами) думал Кулибин о вечном двигателе и держал эти мысли в тайне. На склоне лет он записал, что намерен «занять себя в снискании таковые беспрестанно движущиеся машины деланием разных опытов скрытно, потому что некоторые учёные почитают сделать таковую невозможным и смеются с поношением над теми, кто во изыскании сего изобретения упражняются».3 Зная об отношении академиков к подобным поискам, Кулибин, по его же словам, всё-таки решил посоветоваться с Леонардом Эйлером: «Я же, желая узнать о том достоверно, в 1776 году спрашивал находящегося тогда при Академии господина профессора Эйлера, как он о той машине думает, и в ответ получил, что он сего мнения о произведении таковыя машины в действо никак не опровергает, а сказал мне, что может де быть в своё время некому счастливому сделать такую машину и откроется. Сей же муж тогда учёностью почитался во всей Европе самым первым».4 Надо думать, Эйлер и не пытался переубедить Кулибина (как не смог того переубедить граф Орлов, призывая механика сбрить бороду и войти в чины и прочие дворцовые отношения). Потомственный старообрядец Кулибин со своим поиском perpetum

См.: Русский биографический словарь. СПб.: Тип. Императорской акад. наук, 1910. Том 15. с. 65

ВЕЧНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ ИВАНА КУЛИБИНА история науки, фольклор, мечты о прошлом

м.: Д.И. Каргин. Perpetum Mobile С И.П. Кулибина // Архив истории науки и техники. Вып. 6. Л., 1935. с.187 – 209

м.: М.Гордин. Наводя мосты: Эйлер, С Кулибин и техническое знание // Новое литературное обозрение. 2004. № 66. с. 193 –195

будь он искренним или ироничным, — а одержимость идеей создания «самодвижимой машины» самого Кулибина и отношение к нему со стороны тех, от кого непосредственно зависела его работа и положение в Академии. Между тем репутация складывалась и зависела прежде всего от мнения покровителей Кулибина — благоволившей Екатерины II (с 1778 года Кулибин носил на шее пожалованную ею золотую медаль на Андреевской ленте, дававшую ему право входа во дворец на торжества вместе с штаб-офицерами), покровительствовавших ему директора Академии наук, графа Владимира Орлова (брата фаворита императрицы), и князя Григория Потёмкина, но также и тех, кто такой благосклонности к нему не испытывал, а таковые тоже были. Старообрядец Кулибин, резко выделявшийся в стенах Академии внешним видом — окладистой бородой, национальным русским платьем (о ношении которого он специально испрашивал соизволения у Потёмкина, известного своей терпимостью к старообрядческой церкви),9 мастерящий хитрые механизмы, находящие, однако, преимущественно разве что развлекательное назначение, и к тому же увлеченный идеей вечного двигателя,

303 mobileвечный двигатель тут подобен единоверцам, что разыскивают в ночь на Ивана Купалу по берегам озера Светлояр цветущий папоротник — «некому щастливому... и откроется». Верно и другое: Кулибин успел убедиться, что общество не готово было платить за доступ к новой технологии даже ту не очень большую цену, которую он запрашивал за свои водоходные машины (речь, конечно, тут не о деньгах, а об усилиях и условиях). В тогдашнем русском обществе ещё не сформировался тот комплекс из фундаментального знания, прикладных навыков и свободной инициативы, который требовался для технических инноваций. Четырех университетов, существовавших в стране, было явно недостаточно. В России по-прежнему всё производилось мануфактурами и кустарями. Последних, кстати, на родине Кулибина было довольно много, но их деятельность основывалась на «народной науке» (когда изобретения происходят случайно и, даже закрепляясь в практике, не вызывают последующих нововведений из-за непонимания их сути). Инновации в таком обществе становятся слишком рискованными и чересчур дорогими. Так было с водоходной машиной Кулибина, так было

См.: Протоколы заседаний конференции Имп. академии наук. СПб., 1900. Том 3. с.109 Н.М.Раскин. Иван Петрович Кулибин. М.; Л.: Издательство Академии наук СССР, 1962. с.170 По рассуждению Наума Раскина, из этого «совершенно ясно» следует, что и «Эйлер, передавший на рассмотрение академического собрания это письмо и сам присутствовавший на этом заседании, полностью разделял точку зрения своих коллег». М.А. Гордин. Указ. соч. с.197 Майкл Гордин однозначно утверждает, что Эйлер «не верил в вечный двигатель», — при том, что он же упоминает о том, что учитель Эйлера Иоганн Бернулли на такой возможности настаивал. Вопрос о вере Эйлера в возможность вечного двигателя, как показывает его переписка (см. вышеприводимую сноску), не решается столь просто хотя бы потому, что публичное согласие и внутренние сомнения не одно и то же.

Нижний Новгород

попытка современного описания

об утопичности которой заявила сама Парижская академия, — при всей симпатии к нему напрашивался по меньшей мере на особое отношение. Показательно — ещё в 1773 году, то есть за два года до решения Парижской академии, конференция Петербургской академии наук официально протоколирует свой принципиальный отказ рассматривать проект вечного двигателя, присланный на имя Эйлера важным швейцарским механиком Ж.К.Боллером д’Эггом, по той причине, что «Академия наук придерживается противоположного мнения».10 В том же году в очередном Месяцеслове публикуется рассуждение «О беспрерывном движении» с подытоживающим выводом, что такое движение невозможно с «философской» точки зрения, — пусть, как иронично замечает автор (или авторы этой статьи), думающие иначе, «искать оного никогда не перестанут: но большого вреда от этого не последует».11 Впрочем, пройдут ещё семь лет — и пять лет спустя после решения Парижской академии не принимать к рассмотрению проекты вечного двигателя, — и петербургские академики сочтут такие проекты уже не только невозможными, но и социально

ГЕРОИ ГОРОДА

304

(чуть раньше) и с соляной волжской флотилией на воловьей тяге, так было и с паровой машиной Ивана Ползунова: все они работали до первых поломок — и останавливались навсегда. Кулибин, разумеется, мог бы написать инструкцию для ремонта своих водоходных машин — однако кто бы её читал? После испытаний водоходной машины в 1804 году (кстати, вполне успешных) присутствовавший на них нижегородский губернатор Руковский докладывал графу Строганову: «Не могу, однако, скрыть от Вашего сиятельства, что, как для построения таковых машинных судов, так и для управления и починки их на ходу, должны быть люди, сведующие хотя бы несколько в механике и в столярной работе, без пособия коих обыкновенные лоцманы и рабочие люди ни управлять машиной, ни починивать оной в случае повреждения в пути будут не в состоянии» 5 Должны были появиться инженерные институты, ремесленные школы, а также экономические свободы и стимулы, чтобы вся система заработала стабильно и эффективно. То есть, чтобы появилась обратная связь, когда распространение технической инновации стимулирует «высокую науку» (в случае паровых машин это термодинамика: цикл Карно и «теория газов», а также

См.: Архив РАН. Ф. 296. Оп.1. Д.172. Л. 2

вредными. В 1780 году «Академические известия» объясняют своему читателю, почему это так. Впрочем, пройдут ещё семь лет — и пять лет спустя после решения Вот отрывок из газеты См.: Академические известия. от 25 мая 1780 года: 1780. Часть 4. с. 423 – 425 «Изобресть вечное непрерывное движение совсем невозможно. <…> Всякая движущая сила производит только равное побуждению действия. <…> Сии бесполезные исследования крайне вредны потому наипаче, что от них многие семейства разорились и многие искусные механики, которые могли бы оказать обществу знанием своим великие услуги, потеряли, достигая до решения сей задачи, всё своё имение, время и труды»12 Зная о приверженности Кулибина идее вечного двигателя, вышеприведенную статью в «Известиях» можно прочитать как имеющую персональный адрес. Уже судя по вопросу, адресованному Кулибиным Эйлеру, а также по тем документам и официальным прошениям, которые он подавал ради получения вспомоществования для своей работы, его увлечение идеей создания «самодвижимой машины» не было тайной. В 1786 году Кулибин испрашивает для себя чин академика механики, ссылаясь на свои заслуги изобретателя, выслугу лет («16 лет времени служа См.: Собрание сочинений, выбранных из Месяцеслова. Часть VIII. СПб., 1792. с. 25

ВЕЧНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ ИВАНА КУЛИБИНА история науки, фольклор, мечты о прошлом

См.: Д.Мокир. Дары Афины. Исторические истоки экономии знаний. М.: Издательство Института Гайдара. 2012.

305 точная механика, химия и даже математика), а достижения «высокой науки» оперативно и конкурентно сразу многими фигурами транслируются в инженерную практику и в итоге — в предпринимательство. Историк науки Джоэль Мокир выделяет два явления, вызвавшие промышленную революцию и радикально изменившие мир.6 Одним была научная революция XVII века, вторым — «промышленное просвещение». Вот этот второй фактор по ряду причин запоздал в России по сравнению с Англией лет на 50, а то и на 70. И поэтому резкий рост числа внедряемых технических инноваций пришелся в России лишь на 1860-е годы. И основан он был на «просачивании» собственной науки в собственные технологии, а не только на импорте западной техники, будь то пароходы или ткацкие станки. Василий Калашников, инженер и конструктор (спроектировал и перепроектировал около 1000 паровых котлов и пароходов на Волге), а также педагог и просветитель (организатор речного училища в Нижнем Новгороде, 59 издатель специализированного журнала) – вот «непрямой наследник» Кулибина. А вслед за Калашниковым появится Шухов —

См.: Письмо И.П. Кулибина Г.А. Потёмкину с просьбой о присвоении ему чина академика механики // Советские архивы. 1989. №2. с. 82

С м.: Н.М. Раскин. Указ. соч. с.168

Нижний Новгород

попытка современного описания

при Академии») и готовность впредь продолжать свою работу в Петербурге с тем, чтобы «смотрение иметь над невскими мостами»: такой чин не только поддержал бы его финансово («бедственному состоянию в поправление»), но также избавил бы «от разных огорчений в пренебрежениях».13 Последние слова не составляют загадки: много позднее, уже на закате жизни, в письме к сенатору Илье Аршеневскому (1817 год) он напишет о решении продолжать свои опыты скрытно, потому что некоторые ученые почитают соделать таковую машину невозможным и смеются с поношениям над теми, кто во изыскивании сего изобретения упражняется.14 Кулибин не получил чина академика, а напротив, уже на следующий год был вынужден оставить место руководителя инструментальных мастерских. Главную роль в его отставке сыграла княгиня Екатерина Дашкова, ставшая директором Академии в 1783 году и относившаяся к Кулибину столь же высокомерно, сколь и пренебрежительно. Для Дашковой, как и её предшественника Сергея Домашнева, сменившего в 1775 году на этому посту благоволившего к Кулибину графа Орлова, боро-

ГЕРОИ ГОРОДА

306

и его совместные работы с Бари и братьями Нобелями, причём при участии Дмитрия Менделеева. Это уже классическая финансово-научно-инженерная связка, совершенно синхронная своей эпохе. Россия тогда оказалась в авангарде наук и технологий, но, увы, ненадолго: фатальными стали другие исторические факторы, что привело к социальной катастрофе и, соответственно, к катастрофе технологической. Но это случилось потом. Если же вернуться к Кулибину, то за несколько лет упорных трудов в Нижнем Новгороде над водоходной машиной он вполне убедился, что общество готово было внедрять новые технологии только за счёт казны. При таком раскладе усовершенствовать деревянные редукторы водоходной машины или ставить на неё паровой двигатель не имело никакого смысла. И поиск «вечного двигателя» Кулибиным – это жест отчаяния человека, которого, по его же словам, «влечёт… непрестанное желание и рвение употребить все… силы на то, дабы… сделать знатную услугу… для пользы общества» и который понимает, что общество готово принять «знатную услугу» только даром.

м.: Княгиня Е.Р. Дашкова (1743 —1810) // С Русская старина. 1874. Том 9. Март. с. 415 – 418

ВЕЧНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ ИВАНА КУЛИБИНА история науки, фольклор, мечты о прошлом

Павел Веденецкий «Портрет Екатерины Дашковой». ГТГ 1818

датый старовер, трудящийся над созданием вечного двигателя, представал, вероятно, упрямым чудаком, если не сумасбродным глупцом, явно претендовавшим на большее, чем мог позволить себе часовщик, дворцовый механик и устроитель фейерверков. В 1786 году жалованье Ивана Кулибина составляло 650 рублей — немалые деньги, но и тех Кулибину, обремененному большой семьей (к этому времени у Кулибина было 8 детей) и тратившему их на свои изобретения, постоянно не хватало, так что он был вынужден обращаться с прошениями о добавочных суммах, что, возможно, также раздражало Дашкову, отличавшуюся чрезвычайной скупостью.15 Показательно, что по оставлении Кулибина от должности его оклад был сокращён ею до трехсот рублей. А когда ходатайствовавший за Кулибина перед императрицей Гавриил Державин (служивший её кабинет-секретарем) добился в 1792 году для него прибавки ежегодного жалования в 900 рублей, Дашкова зашлась в гневе. В своих «Записках» Державин рассказывает, как сановная директриса Петербургской академии наук и президент Российской академии «так рассердилась, что ему, приехавшему в праздничный день с визитом, […] наговорила,

307

См.: Сочинения Державина с пояснительными примечаниями Я. Грота. СПб.: Тип. Имп. академии наук, 1871. Том 6. с. 654 Письмо Дашковой к Александру Безбородко: Сочинения Державина… СПб., 1869. Том 5. с. 788

Нижний Новгород

попытка современного описания

по вспыльчивому её или, лучше, сумасшедшему, нраву премножество грубостей».16 На следующий год Дашкова добилась выселения Кулибина из казённой квартиры и вплоть до устранения её самой от дел Академии (в 1794 году была уволена Екатериной II в принудительный отпуск, а в 1796 году, уже при Павле I, лишилась своих постов окончательно) всячески выказывала тому свою неприязнь. Конкретные причины этой неприязни до конца неясны (в исследовательской литературе высказывалась мнение, что толчком к ней послужило то ли какое-то невыполненное распоряжение Дашковой, то ли излишняя самостоятельность Кулибина как устроителя праздничных фейерверков для императрицы), но ясно, что её неуживчивость с Кулибиным была принципиальной, и можно полагать, что очевидные странности в деятельности, поведении и внешнем облике Кулибина тому только способствовали. Дальнейшая судьба Кулибина, насколько о ней можно судить по архивным документам, заставляет задуматься о превратностях монаршей опеки: до 1801 года Кулибин живёт в Петербурге, продолжая заниматься изобретательством. Отставка Дашковой вернула Кулибину благоволение Екатерины.

ГЕРОИ ГОРОДА

308

17 См.:

Д.И. Каргин. Perpetuum mobile И.П. Кулибина // Архив истории науки и техники. 1935. Вып. VI. с.187– 209

ВЕЧНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ ИВАНА КУЛИБИНА история науки, фольклор, мечты о прошлом

Иван Кулибин Проект одноарочного деревянного моста через Неву 1776

В 1796 году по её повелению он получает на рассмотрение присланный в Академию наук проект «вечного двигателя» немецкого механика Иоганна Гейнле. Кулибин строит модель этого двигателя (представлявшего собою крест из двух трубок с мехами, наполненными водой: вращение такого креста, как полагал изобретатель, должно было последовательно разгонять жидкость по мехам, нарушая его равновесие и приводя тем самым в беспрерывное движение). Построенная Кулибиным машина не заработала, но послужила ему очередным стимулом к активизации собственной работы над той же проблемой: главный корпус сохранившихся записей и чертежей Кулибина на эту тему датируется 1797 —1811 годами (10 тетрадей большого формата от 16 до 24 страниц). Благодаря им известна конструктивная схема, которую Кулибин клал в основу своего заветного механизма: колесо с расположенными в нем четырьмя (позднее — шестью) грузами, перемещаемыми внутри него с помощью шестерен и перекидных рам таким образом, чтобы поочередно смещаться по отношению к его оси и поворачивать само колесо в нужном нам направлении.17

309

Леонард Эйлер поздравляет Кулибина с успешным испытанием модели деревянного моста

Сменивший Екатерину на престоле Павел также благоволил Кулибину. В частности, узнав, что престарелый механик пятый год безвозмездно проверяет работу дворцовых часов и поднимается для этого на фронтон Зимнего дворца, он рас-порядился отдельно оплачивать ему за эту обязанность по 1200 рублей ежегодно и выплатить 4800 рублей за предыдущие четыре года). Не отказывал в прошениях Кулибину и Александр I, дважды принимавший Кулибина в первый год своего правления, но в том же 1801 году Кулибин решает вернуться в родной Нижний Новгород, чтобы заняться увлекшим его конструированием речных водоходов, и подает прошение об увольнении из Академии. Александр сохраняет за Кулибиным пенсию в размере жалованья и квартирных денег и, кроме того, выплачивает ему 6000 рублей на покрытие долгов. Этих денег, однако, Кулибину хватило ненадолго. Последние годы жизни, проведённые им в родном Нижнем Новгороде, полны трудов и лишений: смерть второй жены, пожар, уничтоживший не только дом Кулибина 60 , но и многочисленные чертежи и записи; разочарования, связанные с нереализо-

Нижний Новгород

попытка современного описания

ГЕРОИ ГОРОДА

310

ванными техническими проектами; долги, бедность и забвение окружающих — все эти события и обстоятельства невесело оттенили старость великого механика. В череде невзгод, впрочем, были, и свои просветы: в 1802 году 67-летний Кулибин женился ещё раз — на молодой девушке Марье Докукиной, в которой он нашёл верную помощницу и мать ещё троих дочерей (к концу жизни у Кулибина было 12 детей — 5 сыновей и 7 дочерей). Она и старый друг Кулибина — его ученик, мастер-часовщик Алексей Пятериков, — были единственными, кто взял на себя труд по нищенским похоронам Кулибина в 1818 году (по легенде, для этого вдове пришлось продать единственные оставшиеся в доме настенные часы). Немногочисленные мемуаристы, писавшие о Кулибине в первые годы после его смерти, не уделяли особого внимания горестным страницам его биографии. В то время как изобретения Кулибина вызывали изумление, сам он предсказуемо становился героем анекдотов, в которых реальные факты его жизни разнообразились домыслами и вымыслами. Уже первые биографы Кулибина так или иначе мифологизировали своего героя,

ВЕЧНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ ИВАНА КУЛИБИНА история науки, фольклор, мечты о прошлом

311

создавая обобщенный образ гения, выходца из простого народа, удостоившегося высочайшего внимания. В литературной и фольклорной традиции диковинность содеянного Кулибиным удостаивается стихотворных и прозаических похвал в многочисленных текстах, тиражирующих, с одной стороны, народолюбивые, а с другой, — патерналистские мотивы идеологии: отеческую опеку властей, сыновью преданность подданных. В этих текстах Кулибин воплощает собою героя, чьи достижения похвальны не только для него, но также для его покровителей — Екатерины II, Орлова, Потемкина, Павла I, Александра I. Вот как, пишет Павел Свиньин, автор первой по времени биографии Кулибина: «Жизнь и кончина Ивана Петровича Кулибина служит приятнейшим убеждением, что у нас в России не одно богатство и знатность возвышаются, торжествуют, что гражданин с дарованием — в бороде и без чинов — может быть полезен отечеству, почтён от монархов, уважен и любим от соотчичей, счастлив и боготворим в своём семействе»18 На тридцати мемуарных страницах, написанных Семёном Кулибиным о своем отце, самые яркие эпизоды отведены верноподданническим восторгам по поводу монарших приношений

См.: П.Свиньин. О русском механике Кулибине // Благонамеренный. 1818. Часть 2. № 4. с.106 –112 Он же. Жизнь механика Кулибина и его изобретения // Отечественные записки. 1819. Часть II. с. 225 – 316 Он же. Сын отечества. 1819. Том LV. № 27.: с. 3 – 21 № 28.: С. 49 – 73 № 29.: С. 97 – 126 Он же. Жизнь русского механика Кулибина и его изобретения. СПб., 1819.

Нижний Новгород

попытка современного описания

Иван Кулибин Проект трехарочного моста через Неву с подвесной проезжей частью 1814

ГЕРОИ ГОРОДА

312

См.: С. Кулибин. Некрология славного российского механика Кулибина. Изобретения его и некоторые анекдоты, собранные статским советником Кулибиным 1831 года // Москвитянин. 1854. Том VI. Кн. 2. Отд. IV. с. 27 – 58

20 См.:

П. Пятериков. Иван Петрович Кулибин. Русский механик, самоучка // Москвитянин. 1853. Том IV. № 14. Кн. 2. Отд. IV. с. 1 – 26

21 См.:

П.Н. Сакулин. Русская литература. Социолого-синтетический обзор литературных стилей. М., 1929. с. 190 –192

ВЕЧНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ ИВАНА КУЛИБИНА история науки, фольклор, мечты о прошлом

придворному механику.19 О тех же милостях подробно сообщает Пятериков, составив список соответствующих указов, а также перечислив, сколько раз Кулибин представлялся Екатерине, Павлу и Александру.20 Биографию Кулибина задумывал было написать и Фёдор Слепушкин, бывший крепостной и представитель «крестьянский поэзии» 1820 —1830-х годов, живописавший сценки идиллическипасторальные из жизни обласканных помещиками поселян и поселянок.21 Торжественно-восторженные и сусально-слащавые истории о Кулибине получают широкое распространение в атмосфере пропагандистской популяризации уваровской триады, персонифицируя креативную силу самодержавия, православия и народности. В пореформенные годы и позднее акценты в этих историях усложняются: в книжках, предназначенных к «народному чтению», образ Кулибина расцвечивается лубочно-анекдотическими чертами. «Самоучка» и «самородок» привлекателен тем, что он по-мужицки прост, но смекалист, способен посрамить иностранца, а на старости быть пободрее иного молодца. Многие писали о Кулибине. Вот к, примеру, Нижегородский поэт

313

Для Дашковой бородатый старовер, который трудился над созданием вечного двигателя, представал упрямым чудаком, если не сумасбродным глупцом.

Константин Богданов

См.: Д.Н. Смирнов. Очерки жизни и быта нижегородцев XVII—XVIII веков. Горький: Волго-Вятское книжное издательство, 1978. с. 326

Нижний Новгород

попытка современного описания

Яков Орлов с патриотизмом поминал такого Кулибина наряду например с Кузьмой Мининым: «О, Нижний! Мининым прославленный стократ, Не всякий ли тебе уступит в этом град? Эхо: рад. Рад будет уступить и сердцем и устами, Зря на Кулибина своими очесами! Эхо: сами! Механик сей от нас во град Петров утёк, Сколь долго проживёт сей умный человек? Эхо: век! Простой он человек, нигде он не учился, Но механизм его кому б не полюбился? Эхо: бился! Пошёл он и дошёл: часы сам делать стал, Голландец пред его моделею ниспал? Эхо: пал!»22 В «народной» пьесе Александра Висковатова «Русский механик Кулибин, анекдотическое представление в трёх отделениях»

ГЕРОИ ГОРОДА

314

(1849 год) Кулибин читает оды Ломоносова и мечтает о славе. Слава к нему приходит после создания модели моста — и эта слава всенародна: Кулибиным восторгаются городские товарки в Нижнем Новгороде, к его племяннице сватаются женихи, а в 23 См.: А.В. Висковатов. Русский механик столицах его чествуют императрица и Потёмкин — «неизвестный Кулибин. Анекдотическое представление в 3-х отделениях // Пантеон. 1850. покровитель», пекущийся о русской науке. Ученые иностранцы Том II. Кн. 3. Пьеса была поставлена изображаются в той же пьесе сатирически и неприязненно: один на сцене. Рецензия на эту постановку: из них не может допустить, чтобы Ломоносов и Кулибин были А.П. О бенефисе господина Леонидова // Московские ведомости. № 147. русскими. По его мнению, они, конечно же, немцы.23 Литератур8 декабря 1849. ный фольклор характерно сталкивает Кулибина и с Суворовым — ещё одним русским гением и мнимым простецом: «Однажды в большой праздник пришёл Кулибин к Потемкину и встретил там Суворова. Как только завидел Суворов Кулибина из другого конца залы, быстро подошёл к нему, остановился в нескольких шагах, отвесил низкий поклон и сказал: „Вашей милости“. Потом, подступив к Кулибину ещё на шаг, поклонился ещё ниже и сказал: „Вашей чести“. Наконец, подойдя совсем близко к Кулибину, поклонился в пояс и прибавил: „Вашей премудрости моё почтение.“ Затем, взяв Кулибина за руку, он спросил его о здоровье и, обратясь ко всему собранию, проговорил: „Помилуй Бог, много ума! Он изобретёт нам ковёр-самолёт!“» 24 24 См.:

И.Зейдель. Сборник Анекдоты кн. Италийского, гр. Александра Васильевича Суворова Рымникского. СПб.: Издательство А.П. Червякова, 1865. с.17 – 18

315

ВЕЧНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ ИВАНА КУЛИБИНА история науки, фольклор, мечты о прошлом

Иван Кулибин Проект Водохода – речное судно с водоотталкивающим мотором, позволяющим двигаться против течения 1804

Иван Кулибин Колесо «Водохода»

См.: А.Д. Синявский. Иван-дурак: Очерк русской народной веры. М.: Аграф, 2001.

Нижний Новгород

попытка современного описания

«Ковёр-самолёт», который по возгласу Суворова предречён изобрести Кулибин, отсылает к волшебным сказкам, где всё возможно. В русских сказках их любимым и самым удачливым героем является, как известно, Иван-дурак, само «дурачество» которого, с одной стороны, указывает на низкий социальный статус (крестьянский сын), а с другой, — служит оберегом, обманывающим соперников и посрамляющим в конечном счёте расчётливых умников.25 Иван Кулибин и Иван-дурак в этом смысле похожи: и тот и другой — герои-трикстеры, если прибегнуть к фольклористическому определению, достигают всего своей смекалкой и вопреки общим правилам, оба пользуются волшебными вещами, и оба добиваются сказочных результатов. Комизм и дурашливость, которая вольно или невольно вменяются в этих контекстах Кулибину, не означает насмешки. Кулибин не смешон, но трогателен: его ум и таланты включены в признание человеческих слабостей и социальных неустройств, невзгод и несправедливостей. Именно таким, как мы помним со школьных лет, предстает перед читателем навеянный Кулибиным чудаковатый самоучка-изобретатель

ГЕРОИ ГОРОДА

316

«Самоучка» и «самородок» привлекателен тем, что он по-мужицки прост, но смекалист, способен посрамить иностранца, а на старости быть пободрее иного молодца. Игорь Зейдель. Анекдоты князя Италийского

Иван Кулибин Проект Кресло-подъёмника (лифт) 1814

См.: А.Н. Островский. Полное собрание сочинений, в 12 томах. М.: Искусство, 1974. Том 2. с. 251

См.: Сочинения Державина… СПб., 1870. Том 3. Часть 3. с. 433 – 434. Сочинения Державина… Том 1. с. 522 Кулибинский фонарь Державин упомянул также в стихотворении «Афинейскому витязю» (1796), посвященном графу Алексею Орлову: «Тогда Кулибинский фонарь, Что светел издали, близ темен, Был не во всех местах потребен; Горел кристалл, горел от зарь».

См.: П.И. Мельников-Печерский. «Гроза». Драма в пяти действиях А.Н. Островского // Русская трагедия: Пьеса А.Н. Островского «Гроза» в русской критике и литературоведении. СПб., 2002. с. 138 –140

Нижний Новгород

попытка современного описания

по фамилии Кулигин в пьесе Александра Островского «Гроза» (1859). Как и Кулибин, Кулигин одержим идеей вечного двигателя, так же, как и он, зависим от сильных мира сего: в пьесе это самодур Дикой, который, в отличие от покровителей Кулибина, только ругается и никак не помогает Кулигину в его мизерной просьбе выделить средства для строительства громоотвода «для общей пользы […] каких-нибудь десять рублей»26 (громоотвод, который намеревается создать Кулигин, в этом случае символически соотносится с названием и содержанием пьесы — «грозой», разразившейся над темным купеческим миром приволжского города). Ещё две черты Кулигина из «Грозы» — это любовь к природе и поэзии Державина, поэта, который всячески благоволил к Кулибину и даже сделал его изобретение (новаторский зеркальный фонарь-прожектор) героем одной из своих басен («Фонари», 1796 —1798 годы).27 Павел Мельников-Печерский, посвятивший подробную статью пьесе Островского (1860), увидел в Кулигине «светлую личность» и едва ли не самого главного её персонажа:

ГЕРОИ ГОРОДА

318

ам же. Т с.130

«Человек высшего разряда, силою своего гения дошедший до высшего нравственного развития и некоторого умственного образования, […] тип не вымышленный, […] живьем взятый из среды нашего народа, тип тех безвестных людей, которые, как ни забиты деспотизмом общественным и семейным, как ни безызвестны в тихой доле своей, всё-таки составляют законную гордость России и стоят выше, несравненно выше многих, очень многих людей». Таким, по его мнению, был и Кулибин — прототип Кулигина, — «блистательно доказавший, что может сделать неученый русский человек силою своего гения и непреклонной воли».28 Это доказательство — загадка и тайна, характеризующая душу русского народа, обещающего раскрыться в будущем едва ли не сказочным образом: «В сказке сказывается, что нашёл Иван Царевич воду живую-целебную, что проник он в царство Солнца […] Общечеловеческое образование — вот наш Иван Царевич, которому суждено избавить русскую землю от самодурства и невежества, живой водой исцелить наболевшие раны её и дать ей сорванные в царстве вечного света золотые плоды — добро, правду и науку»29 Возвышенно-профетическое красноречие Мельникова-Печерского, навеянное рассуждением о величии таких «светлых личностей»,

ВЕЧНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ ИВАНА КУЛИБИНА история науки, фольклор, мечты о прошлом

Иван Кулибин Проект самоходного экипажа 1791

319

Самобеглую коляску, являвшуюся предшественницей веломобиля. Она была рассчитана на одного пассажира, а в движение машину приводил слуга, стоящий на запятках и поочередно давящий на педали.

См.: Э.С. Литвин. Фольклорные источники «Сказа о тульском косом Левше и о стальной блохе» Н.С. Лескова // Русский фольклор. Материалы и исследования. М.; Л.: Наука, 1956. с.125 –126 Б.Я. Бухштаб. Об источниках «Левши» Н.С. Лескова // Русская литература. 1964. №1. с. 49 – 64

См.: В.Н. Ашурков. Избранное. История тульского края. Тула: Приокское книжное издательство, 2003. с. 238 – 239 Ф.Н. Загорский. Очерки по истории металлорежущих станков до середины XIX века. М.; Л.: Издательство АН СССР, 1960.

Нижний Новгород

попытка современного описания

Иван Кулибин Проект механической ноги (протез) 1791

подобных Кулибину и Кулигину, предельно эмоционально: здесь нет места рассуждениям, как образование соотносится с гением самоучек. Все просто: в надеждах на светлое будущее у нас есть возможность положиться на прошлое народа, в котором такие личности уже были, а значит, ещё и будут. Ещё один Кулибин русской литературы, испытующий читателя на историософские раздумья, — лесковский Левша. Лесков, по его собственному признанию, положил в основу своего рассказа одну из тульских легенд, но никаких следов такой легенды в русском фабричном фольклоре нет (хотя есть фольклорные анекдоты о значимом для этого текста атамане Платове), и сказ о Левше следует считать вымыслом писателя.30 Краеведы-историки полагают, что прототипом Левши Лескову мог послужить механик-металлообработчик Алексей Сурнин, работавший в конце XVIII века на Тульском оружейном заводе и некоторое время пробывший в Англии на оружейной мануфактуре.31 Но для сравнения горемыки Левши и дослужившегося до чина титулярного советника Сурнина таких сближений явно недостаточно. Считать, что Лесков срисовывал своего

ГЕРОИ ГОРОДА

320

32 См.:

А.А.Горелов. Н.С. Лесков и народная культура. Л.: Наука, 1988. с. 248

33 См.:

Н.С.Лесков. Левша (Сказ о тульскомкосом Левше и о стальной блохе) // Он же. Собрание сочинений: в 11 томах. М.: ГИХЛ, 1958. Том 7. с. 46 – 47, 50

ВЕЧНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ ИВАНА КУЛИБИНА история науки, фольклор, мечты о прошлом

героя с Кулибина, также нельзя: писатель нигде не упоминает о Кулибине, но гротескная и трагикомичная история, рассказанная Лесковым в нарочито стилизованном фольклорном ключе «небывальщины», воспроизводит характерные черты именно «кулибинского» мифа. Простец-самоучка, зависимый от монарших благодеяний, посрамляющий механиков-иностранцев, Левша воплощает непритязательную внешне, но внутренне чистую и талантливую душу русского народа. В пределе литературоведческой патетики его судьба — это «судьба русского гения».32 Но урок, который можно извлечь из истории Левши, двусмыслен: бросая вызов английским мастерам, Левша и сотоварищи (тульские «шельмы») делают невероятное — подковывают «аглицкую блоху на подковы» — работу, которую «никакой мелкоскоп взять не может», но результат этой работы тот, что подкованная блоха перестает танцевать, а именно этим она и была замечательна. «Хоша вы очень в руках искусны, — говорят на это англичане, — а не сообразили, что такая малая машинка […] подковок несть не может».33 Русские мастера у Лескова многое умеют, но «в науках не зашлись», и все, что они знают, они зна-

321

Иван Кулибин и Иван-дурак в этом смысле похожи: и тот и другой — герои-трикстеры, достигают всего смекалкой и вопреки общим правилам.

Константин Богданов

ют из Псалтыря и Полусонника. Доморощенное умение оборачивается в конечном счете бедой: поражением в войне с англичанами из–за того, что русские ружья чистятся кирпичом, и предсмертные слова Левши о том, что оттого и «пули в них болтаются», так и не докладываются государю. Вослед традиции монархолюбивых рассказов о Кулибине сказ о Левше у Лескова привносит в неё то новое, что изображение власти в нём полно сатиры и горького сарказма: в своём отношении к народным талантам власть самодовольна, эгоистична и капризна. Позднее, уже в советское время, та же мысль будет всячески варьироваться применительно к Кулибину. Из героя, опекаемого императрицей и двумя императорами, Кулибин превратится в их жертву — придворного мастера, чьи изобретения были востребованы в качестве курьезов и развлечений, но не получили практической реализации в масштабах государства. Мысль о том, что Кулибину чинили препятствия и мешали заниматься изобретательским делом, хотя и противоречит всем известным архивным документам, становится постулатом в конце 1940-х годов — в эпоху приснопамятной «борьбы с космопо-

Нижний Новгород

попытка современного описания

Афиша фильма Владимира Бычкова «Есть идея!» 1995

ГЕРОИ ГОРОДА

322

34 См.:

И.И.Артоболевский. Русский изобретатель и конструктор Кулибин. М.: Военное издательство, 1947; Гумилевский Л. Русские инженеры. М.: Молодая гвардия, 1947. с. 82 – 87 В.С. Виргинский. Начало парового судоходства в России (Из истории русской транспортной техники до 40-х годов прошлого века). М., Речиздат, 1948 А.Замков. Самокатки. // За оборону. 1948. №3. с. 3 с.163 –170 В.Болховитинов, А.Буянов, В.Захарченко, Г.Остроумов. Рассказы о русском первенстве. М.: Молодая гвардия, 1950. с.173 –175 А.Поповский. Восстановим правду. Заметки писателя о русской науке. М.: Профиздат, 1950. с. 87– 89 А.Н. Марков. Выдающийся русский изобретатель И.П. Кулибин. Горький. Горьковское областное гос. изд., 1951.

ВЕЧНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ ИВАНА КУЛИБИНА история науки, фольклор, мечты о прошлом

Кадры из фильма Владимира Бычкова «Есть идея!» 1995

литизмом». Ширящаяся с этого времени научная и популярная литература о Кулибине полна рассуждений о трагической судьбе русского механика, чьи новаторские открытия были несправедливо проигнорированы власть предержащими.34 Представлению о несчастном Кулибине, претерпевающем чинимые ему козни со стороны царедворцев и бюрократовиностранцев, была суждена долгая жизнь. Так, например, в вышедшем в 1977 году на экраны страны и рассчитанном на подростковую аудиторию художественном фильме «Есть идея!» (режиссер Владимира Бычков по сценарию Олега Сосина), это представление становится сюжетно определяющим в сказочнокомедийном киноповествовании о школьнике-изобретателе, советском пионере Вове Морковкине, который в своих грёзах помогает великому механику осуществить его проекты. Замечательно, что Кулибин (его роль в фильме исполнил Евгений Лебедев, знаменитый актер БДТ, привычным амплуа которого были истерично-взвинченные и трагикомичные характеры) в фильме не только и даже не столько изобретает, сколько скоморошествует: развлекает императрицу и придворных, танцует

323

вприсядку и поёт песни. Недоброжелатели Кулибина ему всячески вредят: ломают созданную мастером в форме слона диковинную лимоночистку и громят модель его моста, но серьезно настроенный Вова Морковкин исправляет ситуацию. В мечтательном хэппи-энде, объединяющем прошлое и настоящее, кулибинский мост, модель которого сплавляется пионерами по Неве, уже построен. В ретроспективе «фольклорной» биографии Кулибина легенды и мораль, связываемые с его именем, показательны для понимания контекста, сопутствовавшего модернизационным трансформациям России конца XVIII — начала XIX века. Важной стороной этого процесса привычно утверждается отношение общества к техническим инновациям и та роль, которую играли в них соотечественники — изобретатели, учёные, просветители. В этом ряду имя Кулибина представляется знаковым, а его судьба поучительной для понимания причинно-следственных механизмов, определявших собою становление отечественной науки и промышленности. Но имя Кулибина интересно также и в том отношении, в котором оно остается лестным для патрио-

Нижний Новгород

попытка современного описания

ГЕРОИ ГОРОДА

Мысль о том, что Кулибину чинили препятствия и мешали заниматься изобретательским делом, становится постулатом в конце 1940-х годов — в эпоху приснопамятной «борьбы с космополитизмом». Евгений Стрелков

324

тической гордости, служа доводом для социальной мифологии, апеллирующей не к знаниям, а к эмоциям. Одним из примеров последнего рода может служить широко разрекламированное и выдержавшее уже несколько переизданий сочинение нынешнего министра культуры России Владимира Мединского, поминающего Кулибина в ряду сюжетов, призванных развенчать разного рода «мифы о России». К сожалению, в том, что касается Кулибина, автор обнаруживает не только незнание его биографии, но и высвечиваемую этим невежеством преданность другим историческим стереотипам, опасность которых состоит в их примитивной тиражируемости, игнорирующей многоаспектность отечественной истории россии. Кулибин, по убеждению Мединского, служит примером мифа о технической отсталости России, и этот миф надлежит, конечно, развенчать. Сделать это легко, поскольку никогда и нигде о «технической отсталости России» в одном контексте с именем Кулибина не говорилось, а говорилось (особенно в литературе второй половины 1940-х — начала 1950-х годов) только то, что некоторые из кулибинских проектов в силу разных причин не

325

ВЕЧНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ ИВАНА КУЛИБИНА история науки, фольклор, мечты о прошлом

Оффорт «Салют в Санкт-Петербурге»

См.: В.Р. Мединский. О русском воровстве, душе и долготерпении. М.: ОЛМА Медиа Групп, 2010. с. 447 – 448

36 Там

же. с. 448

Нижний Новгород

попытка современного описания

Иван Кулибин Проект фонаря-прожектора 1779

нашли практической реализации. Но дальше — больше: Кулибина, как полагает Мединский, уволил Павел, «принципиально уничтожавший всё, что создала мать», — мысль поразительная для автора, считающего себя историком России.35 Но и это не всё: Кулибин, как выясняется, свидетельствует о готовности русского общества «уважать и всячески продвигать умных людей». Либо одно, либо другое — третьего не дано. Если Кулибин свидетельствует не о технической отсталости, то он должен свидетельствовать о чём-то другом: в данном случае — о доброжелательности русского общества, готового всячески помочь талантливому человеку. Для контраста Мединский здесь же рассказывает о безымянном французском крестьянине, который в начале XIX века самостоятельно открыл бином Ньютона, но стал посмешищем в глазах «образованных французов». Не то у нас: «Для русских почти той же эпохи Кулибин был интересен и ярок»).36 Рассуждения о величии русского гения вновь зазвучали к 280-летнему юбилею Кулибина. В мареве публицистического красноречия о «силе национального феномена, связанного с его

ГЕРОИ ГОРОДА

326

славным именем», перечень патентов, выданных Кулибину, посильно умножился, демонстрируя не только многообразное первенство России в науке, технике и мировой цивилизации, но также особенности национального менталитета в решении жизнестроительных задач: «Там, где немец, этот вечный неудачник Европы, изведет кучу бумаги на изложение того, что ему кажется откровением, а потом удивится, отчего действительность не соответствует красивым схемам, русский станет просто действовать. Имея под рукой то, что есть. […] Взглянуть на жизнь по-новому — это мы умеем. Русским не нужно осваивать постиндустриальный мир — мы от века живём в эпоху переработки информации. […] До сих пор ещё не все понимают, насколько мы всегда опережали время. И насколько нам интересно было собирать техносферу из подручных материалов. Нас влекут трудности и неизведанные пространства. […] В этом наше подлинное счастье. […] Из русских получаются лучшие инженеры и лучшие офицеры. Посмотрите на карту — всё станет ясно. У нас хорошая армия и хорошая разведка. Мы сами — армия. Наша мудрость — в участи глобального строителя. […] В том, что фамилия Ивана Петровича стала у нас нарицательной, — верный признак того, что кулибиных среди нас каждый второй (да хоть бы и каждый десятый — всё равно великое множество)»37

См.: Д. Антонов. Хай-тек по-нашему // Культура. Духовное пространство русской Евразии. 22 марта 2015. c.387 QR

ВЕЧНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ ИВАНА КУЛИБИНА история науки, фольклор, мечты о прошлом

327

Кулибин служит примером мифа о технической отсталости России, и этот миф нужно развенчать!

Владимир Мединский. Из интервью

Кулибин, по убеждению Мединского, служит примером мифа о технической отсталости России, и этот миф надлежит, конечно, развенчать. Сделать это легко, поскольку никогда и нигде о «технической отсталости России» в одном контексте с именем Кулибина не говорилось. В псевдоисторической литературе, наводнившей сегодня книжные прилавки и пространство русскоязычного Интернета, имя Кулибина остается значимым и для тех, для кого история описывается в терминах конспирологии — в раскрытии сокрытых тайн и разоблачительных сенсациях. Таковы, в частности, многосотстраничные сочинения Николая Непомнящего, в одном из которых среди «ста великих загадок русской истории» читатель может узнать о «секретной книге» Кулибина, якобы хранящейся в архиве механика. В ней содержится описание вечного двигателя, «сопряжённого с устройством для взвешивания находящихся в „скорбных путах оставления мира душ“». Это устройство — световые весы, которые, как сообщается здесь же, довелось наблюдать в действии и описать в дневнике известному историку и научному деятелю Владимиру Далю:

Нижний Новгород

попытка современного описания

Иван Кулибин Проект оптического телеграфа 1794

ГЕРОИ ГОРОДА

328

В 1801 году модель оптического телеграфа Кулибина демонстрировалась Павлу I. Однако правительство уникальный проект Кулибина оставило без поддержки, и он так и не был осуществлен.

«На площадку, поддерживаемую дюжиной тончайших пружин, поместили умирающего, вес которого предварительно определили гиревыми, весьма точными весами. Агония началась. Луч света, прошедши сквозь сфокусированные линзы, встал на оптической шкале. Все увидели, как отходящий не плавно, а рывками утратил около 30 граммов изначального собственного веса. […] Кулибин первым в России доказал существование души. В Великобритании его эксперимент повторил, используя прецизионные весы, Артур Конан Дойл. В 30-е годы минувшего столетия аналогичные опыты были проведены в США, Германии, Швейцарии, Франции, Польше. Разброс в весе душ оказался значительным — от 30 до 37 граммов»38 Подобные истории можно счесть фейком, не без остроумия травестирующим фольклоризацию имени и образа Кулибина. В русской литературе примером такой травестии служит короткая новелла Бориса Садовского «Великодушный жених» (1911) — история выдуманного сватовства овдовевшего в третий раз престарелого Кулибина к шестнадцатилетней Настеньке, дочери нижегородского купца — торговца железом. История происходит в 1813 году: Кулибин чаёвничает с отцом Настеньки, мечтательно вздыхает о будущей женитьбе, но на свою беду случайно подслушивает её разговор с возлюбленным — молодым

Нижний Новгород

попытка современного описания

Иван Кулибин Код оптического телеграфа

ГЕРОИ ГОРОДА

330

Между двумя пунктами должны были строиться на нужном расстоянии станции в виде домиков с вышками. На вышках устанавливались мачты с крыльями (подвижными планками). Условные положения этих крыльев (снабженных фонарями, зажигаемыми по ночам) должны были передавать определенные знаки по условному коду.

38 См.:

Н.Н. Непомнящий. Сто великих загадок русской истории. М.: Вече, 2006.

39 См.:

Б.Садовский. Великодушный жених // Адмиралтейская игла. Петроград, 1915. Н.И. Кочин. Иван Петрович Кулибин. М.: Молодая гвардия, 1957. с. 236 Заметим попутно, что новелла Садовского в свое время характерно обидела Николая Кочина — автора популярной биографии Кулибина: «Для автора неинтересна и чужда социальная трагедия изобретателя. […] Трагическая фигура изобретателя использована для легковесного и достаточно нелепого рассказа». c.387

ВЕЧНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ ИВАНА КУЛИБИНА история науки, фольклор, мечты о прошлом

парнем Митей, который уговаривает её бежать вместе с ним. Но знаменитый механик благороден: Настенька венчается с Митей, а Кулибин становится ему посажёным отцом.39 Эти стереотипы настолько укоренились в околонаучном фольклоре, что требуется некоторое усилие, чтобы представить, какие именно из открытий Кулибина могли быть реализованными: масштабный выпуск кулибинских часов, промышленное изготовление протезов, производство лифтов, прожекторов, колясок-самокаток, водоходов, строительство деревянных и металлических мостов? Или продолжение его трудов по созданию вечного двигателя? Между тем Кулибин сделал то, что сделал. Его изобретения были востребованы тогда и теми, кем они могли быть востребованы: часы работали и били куранты, дворцовый лифт поднимал императрицу, протез ноги носил герой Очаковского сражения Непейцин, фонари-прожектора освещали дворцовые коридоры и крепились к каретам; оптические фейерверки поражали зрителей, но безмоторные коляски-самокатки ещё не поспевали за лошадьми; водоходы, требовавшие сложных механизмов и присутствия механика на каждом судне, не могли

331

40 См.:

М.С. Бунин. Мосты Ленинграда. Очерки истории и архитектуры мостов Петербурга — Петрограда — Ленинграда. Л., 1986. с.104

ашумевший проект внедавнем Н прошлом — идея «вакуумной энергии», пропагандируемая Томом Биэрдином. T. Bearden. Energy from the Vacuum. Concepts and Principles. Santa Barbara: Cheniere Press, 2002.

Нижний Новгород

попытка современного описания

Иоганн Гейнле Проект Вечного двигателя

конкурировать с бурлацкими промыслом, дававшим работу большому количеству людей и выгодным купечеству. Эпоха металлических мостов во времена Кулибина ещё не наступила, но наступит позже, и их инженеры с благодарностью вспомнят об изобретённых Кулибиным решетчатых фермах. А деревянный одноарочный мост через Неву, если бы он был построен, потребовал бы огромных въездных пандусов, позволявших въезжать на высоту сорока метров в его серединной части: это было бы самое циклопическое сооружение в городе, перекрывающее своим видом все дворцы столицы и саму перспективу набережных. Кроме того, сделанный из дерева, в сыром и холодном Петербурге он потребовал бы ремонта по меньшей мере через 30 лет, но и такой ремонт очень осложнился бы отсутствием промежуточных опор.40 Что же касается вечного двигателя (изобретение которого в качестве «мыслительного эксперимента» продолжается и сегодня),41 по словами Эйлера, «может де быть в своё время какому счастливому сделать такую машину и откроется».

ГЕРОИ ГОРОДА

332

Иван Кулибин Два варианта вечного двигателя

Нижний Новгород

попытка современного описания

ГЕРОИ ГОРОДА

НАДЕЖДА СУСЛОВА В НИЖНЕМ НОВГОРОДЕ и санитарный вопрос «кармана России» в XIX веке

335 — 359

автор

/ Галина Филимонова

Галина Филимонова

Нижний Новгород

попытка современного описания

Надежда суслова 1843 –1918

В 2018 году — 175 лет со дня рождения и 100 лет со дня смерти пионерки женского движения Надежды Прокофьевны Сусловой. Именно она потрясла гендерные устои в сфере европейского образования середины XIX века, став первой из женщин-медиков Европы успешно защитившей диссертацию в университете города Цюриха (Швейцария) в декабре 1867 года. Тогда же ей была присуждена учёная степень и звание доктора медицины, хирургии и акушерства. В марте 1868 года Суслова повторно защитила диссертацию в России, а в 1869 году вернулась на историческую родину — в Нижний Новгород. Надежда Суслова родилась в 1843 году в Нижегородской губернии – в одной из вотчин графа Дмитрия Николаевича Шереметева (село Панино Горбатовского уезда, сейчас — Сосновский район Нижегородской области) — в семье крепостного крестьянина Прокофия Суслова. Архивные документы, с которыми мне удалось поработать для подготовки этого материала, свидетельствуют о том, что члены семьи Сусловых начали получать отпускные на волю от графа за семь лет до отмены крепостного права в России.1 В 1854 году вольную получил брат Надежды —

ГЕРОИ ГОРОДА

336

1 Отмена

крепостного права в России, также известная как Крестьянская реформа провозглашена Манифестом от 19 февраля 1861 года.

Василий Суслов «для поступления в Средние Казенные учебные Заведения, без всякого за то взыскания». Вслед — в 1856 году — была «отпущена вечно на волю» и сама Надежда, затем от крепостной зависимости были освобождены их родители: Прокофий Григорьевич и Анна Ивановна. Этот малоизвестный факт биографии Надежды Сусловой стал ключевым в деле получения ею образования: до Цюрихского университета в Швейцарии наличие «отпускной на волю» дало ей право обучаться в частных пансионах Москвы и Петербурга, а в дальнейшем — сдать экзамен на звание домашней учительницы и слушать лекции в Петербургской Медико-хирургической академии. Почему новоявленный доктор медицины Надежда Суслова, активно выступавшая за эмансипацию с требованием освободить женщин от семейного рабства, дать возможность учиться и выбирать труд наравне с мужчинам, сфокусировалась именно на Нижнем Новгороде? В какой мере обстановка в городе и окрестностях соответствовала её главному жизненному принципу — быть полезной, отдавая все свои силы на службу народу? И как решался в Нижнем санитарный вопрос в период расцвета той

337

НАДЕЖДА СУСЛОВА В НИЖЕМ НОВГОРОДЕ и санитарный вопрос «Кармана России в ХХ веке

Село Панино Нижнегородская область

В школе в селе Панина действует краеведческий музей, где собраны материалы о семье Сусловых).

В советские годы именем Надежды Сусловой названа улица 61

в советском районе Нижнего Новгорода.

Нижегородской ярмарки, совпавший со временем проживания в городе и его неоднократных посещений Надеждой Сусловой? Поискам ответов на эти вопросы посвящена эта публикация. Основной причиной эпидемий была архаичная традиция, описанная в 1896 году врачом Генрихом Родзевичем в «Очерке истории больниц в Нижнем Новгороде»: «По древнеязыческим взглядам было большим грехом лишать больного домашнего ухода; даже больше того — это было обидою для рода, будто не берегущего своего родича. Если больному не могли облегчить страданий его родные, то в летнее время выносили такого больного на перекрёстки, и каждый проходящий давал свой совет. Кто из сограждан давал более удачные, по последствиям, советы, тот естественно считался обладателем больших врачебных познаний и таким образом в данной местности приобретал славу знахаря – успешного учителя. Народ наш и поныне питает врождённое предубеждение против больниц, характерно обзывая их «морилками»; только уж калек, душевно- и нервно- больных, убогих — безродных старцев, как лишние рты, как обузу для бедной семьи, скрепя сердце, посылает в больницы».

Нижний Новгород

попытка современного описания

ГЕРОИ ГОРОДА

Женский медицинский институт (ныне Первый Санкт-Петербургский государственный медицинскийуниверситет им. академика И.П. Павлова)

338

2 На

В 1817 году, когда в Нижний Новгород была переведена Макарьевская ярмарка, здесь на всю Нижегородскую губернию была одна единственная больница, размещавшаяся в доме на Больничной улице (сегодня ул. Нестерова) 62 на месте бывшего здесь Ивановского монастыря.2 В период «всероссийского торжища», породившего фразеологизм «Нижний Новгород — карман России», численность населения увеличивалась в 5 – 6 раз, и поначалу ярмарка решала санитарный вопрос самостоятельно. Как отмечает доктор Родзевич: «Уже на плане Макарьевской ярмарки близ Макарьевского монастыря (1808 год) можно видеть существование ярмарочной больницы. В Нижнем Новгороде в 1822 году ярмарочная купеческая больница помещалась в боковом правом флигеле старого ярмарочного главного дома». В середине XIX века количество медицинских учреждений в городе увеличилось. По данным «Памятной книжки Нижегородской губернии» к 1855 году в Нижнем Новгороде «считалось 3 больницы (Нижегородского Приказа Общественного Призрения, Семинарская и военная) и 2 временных (на ярмарке): купеческая и чернорабочая, 3 аптеки: Эвениуса, Томаса и Руммеля, 20 врачей,

землях бывшего Ивановского Монастыря сейчас располагаются: больница № 5, ветеринарная станция, Педиатрический институт, Институт гигиены труда и городская психиатрическая больница.

НАДЕЖДА СУСЛОВА В НИЖЕМ НОВГОРОДЕ и санитарный вопрос «Кармана России в ХХ веке

Сергей Соколов Гравюра «Надежда Прокофьевна Суслова в Нижегородской губернии»

339

3 Владимир

Иванович Даль — русский писатель, этнограф и лексикограф, собиратель фольклора, военный врач. Славу принёс ему непревзойдённый по объёму «Толковый словарь живого великорусского языка», на составление которого ушло 53 года.

Нижний Новгород

попытка современного описания

из них один акушер (С.П.Гациский) и 3 повивальных бабки». При этом за лечение в больницах взималась высокая плата (9 рублей в месяц), то есть фактически в них могла обслуживаться обеспеченная часть горожан. Во время холерных эпидемий временные больницы устраивались в различных местах: в бывшем архиерейском доме в Кремле (1830 год), в доме князей Голицыных на Окской набережной (1848 год), в казённых соляных амбарах на берегу реки Оки (1872 год), в Гремячем сторожевом доме у берега, на Немецкой площади (ныне пл.Революции), в «плавучих госпиталях» у Подновского острова и у Окского моста, в квартире губернатора Баранова в Кремлевском дворце, также на Московском шоссе (во время ярмарки) и в Гордеевке на месте графа Строганова и др. С 1825 года в Нижнем Новгороде начали делать прививки против оспы, но в виду плохого качества материала и отсутствия контроля заболеваемость натуральной оспой не прекращалась. В терпящем бедствие городе развернули активную деятельность многие знаменитые личности. Среди них – доктор медицины и хирургии Владимир Даль.3 Будучи управляющим Удельной конторы

ГЕРОИ ГОРОДА

340

он инициировал открытие больницы Удельного ведомства (на 20 кроватей). Эта больница работала с 1852 по 1866 годы во дворе дома конторы (лечение в ней было бесплатным). Родзевич отмечает, что под руководством Даля здесь «практиковал английский врач-гомеопат Эдуард Струбинг, а потом редкая птица, врач-гомеопат и хирург, известный в Нижнем Карл Карлович Боянус». В 1861 году, по инициативе доктора В.И.Фан-Путерена, врачи организовали Общество, члены которого в 1865 году на собственные средства открыли амбулаторию с бесплатным лечением, сейчас на этом месте — здание родильного дома №1. 63 Генрих Родзевич называет этот период «переходным временем, когда нарождался на Руси земский врач, когда, благодаря его подвижническим трудам, зародилась у нас самостоятельная земская медицина, примеров которой мы не видим и в Западной Европе». В частности, земство взяло в свои руки управление больницами, находившимися в удручающем состоянии. Из доклада Нижегородской губернской земской управы первому очередному земскому собранию известно о том, в каком виде и положении была принята земством от Нижегородского

НАДЕЖДА СУСЛОВА В НИЖЕМ НОВГОРОДЕ и санитарный вопрос «Кармана России в ХХ веке

План части города Нижнего Новгорода. Земля графа С.А. Строганова, где во время ярмарки размещались временные холерные ярмарочные больницы

341

Карте Нижнего Новгорода с. 364—385

Нижний Новгород

попытка современного описания

Приказа Общественного Призрения Мартыновская губернская больница: «Два деревянных наружных флигеля совершенно запущены; нижняя обвязка и концы стояков (здание построено из брусьев в стойку) сгнили, от чего стены местами выпучились, сели и расходятся в углах, железная крыша течёт и в 2 палатах потолки шатаются; печи и рамы требуют исправления. Ванн нет. Корпус женского отделения: палаты малы и низки. Хозяйственные постройки: флигель, где была кухня, рушится, временная кухня требует исправления, корпуса бани и прачечной требуют капитального ремонта и т.д.». Помимо Мартыновской больницы земству в Нижнем были переданы: купеческая ярмарочная больница, чернорабочая и сифилитическая женская — действовавшие во время работы Нижегородской ярмарки.Деятельность земских врачей, практиковавших, помимо прочего, бесплатную выдачу и удешевленную продажу лекарств, была одним из предметов научного интереса супруга Надежды Сусловой — Фридриха Гульдрейха (Федора Федоровича) Эрисмана. Известный в Поволжье врач Владимир Золотницкий в своей статье «Нижегородская крестьянка

ГЕРОИ ГОРОДА

342

Н.П.Суслова», опубликованной в газете «Нижегородская коммуна» в 1927 году, отмечал про неё: «как врач, практиковала… одно время в Нижнем Новгороде (в 1870 – 1871 годах) вместе со своим мужем швейцарцем, товарищем по университету, после знаменитым гигиенистом и общественным работником Эрисманом», «она никому не отказывала в медицинской помощи и пользовалась огромной популярностью среди пациенток». Нижний Новгород фигурирует и в статье о Надежде Сусловой в «Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона» как место, «где у неё был большой контингент гинекологических больных». К слову, на момент публикации тома словаря со статьёй о Надежде Сусловой Фридрих Гульдрейх Эрисман (к тому времени уже бывший муж Сусловой) вернулся в Цюрих и сотрудничал с этим изданием. В начале 1870-х годов — к моменту приезда четы Эрисман в Нижний Новгород – земские врачи били тревогу об увеличившемся числе сифилитиков и усилившемся распространении болезни. Как врача-гинеколога эта тема интересовала СусловуЭрисман. Дело в том, что ещё в 1863 году (до отъезда в Цюрих) Надежда Суслова работала в звании фельдшерицы при Калинкинской больнице в Петербурге — в первой венерологической

343

НАДЕЖДА СУСЛОВА В НИЖЕМ НОВГОРОДЕ и санитарный вопрос «Кармана России в ХХ веке

Губернская Земская больница в Нижнем Новгороде Современное название улиц: Больничная – ул. Нестерова, Жуковская – ул. Минина, 64 Мартыновская – ул. Семашко. 65 Сейчас на этом месте – гостиница «Октябрьская» 66

Мартыновская больница на ул. Семашко Начало XIX века

клинике России, которую из-за специфики называли «секретной». Поделиться своим опытом и, по определению Веры Фигнер, «принести знания в деревню как оружие против болезни, нищеты и невежества» и хотела новоявленная доктор медицины, хирургии и акушерства. Исследователь из Санкт-Петербурга В.А.Базанов отмечает, что в 70-е годы Надежда Суслова часто подолгу жила на своей родине, в Нижегородской губернии, оказывая населению постоянную медицинскую помощь. В этих местах до сих пор сохранились предания о знаменитой землячке: «Основными пациентами доктора Сусловой были простые люди — жители Канавина, Сормова, Гордеевки, Молитовки. Она не только бесплатно лечила бедняков, но и выписывала им рецепты, по которым бесплатно выдавались лекарства в одной из аптек. Счета за отпущенные лекарства она регулярно оплачивала сама, о чем её пациенты не знали… Слава о добром враче Н.П.Сусловой перешагнула далеко за пределы Нижегородской губернии. К Надежде Прокофьевне шли и ехали лечиться с Урала, Кавказа, и далекой Сибири. Суслова не только лечила, она вступала в переговоры с владельцами фабрик по поводу эксплуатации детского и женского труда, требуя улучшения условий их работы, охраны здоровья».

Нижний Новгород

попытка современного описания

Фёдор Эрисман 1842 –1915

ГЕРОИ ГОРОДА

344

Максим Дмитриев Нижегородские босяки 1890-е

Благодаря «негласному надзору полиции, установленному за швейцарской подданной Надеждой Прокофьевной Эрисман, урожденной Сусловой, имеющей диплом на звание доктора медицины», удалось установить точную дату её возвращения из Петербурга на историческую родину — 28 июня 1869 года, где она остановилась, и другие любопытные подробности. Предоставляю выписку из секретного донесения нижегородской полиции от 1 августа 1869 года: «Швейцарская подданная Надежда Прокофьевна Эрисман находится здесь в городе ведомства 1-й части на Похвалинской улице в доме Тихановского вместе с мужем, временно занимающимся в гостинице Ермолаева лечением людей». Отмечу, что этот документ с указанием адреса на Похвалинской публикуется здесь впервые. Из нижегородской топонимики Похвалинская улица исчезла в советское время, став ул. Заломова, сменив при этом купеческие особняки на хрущевки. Но до сих пор остался ориентир — Похвалинский съезд: 67 вдоль него шла улица Похвалинская от Малой Покровской к набережной имени Федоровского (бывшая частично Верхняя набережная Оки). Фрондой Похвалинскому съезду, расположенному на высоком

НАДЕЖДА СУСЛОВА В НИЖЕМ НОВГОРОДЕ и санитарный вопрос «Кармана России в ХХ веке

345

берегу реки, выстроена Нижегородская ярмарка, переведённая сюда из Макарьева в 1817 году. Рядом с ней на Стрелке – на бывшей ярмарочной территории – находится то, что осталось от гостиницы Ермолаева 68 (современные предприниматели, вдохновлённые развернувшимся по соседству строительством стадиона к чемпионату мира по футболу 2018 года, 69 решили вернуть остову этого памятника градостроительства и архитектуры регионального значения былую славу). Документы того времени содержат сведения об «особом ярмарочном врачебно-полицейском комитете», созданном «для наблюдения по охране народного здравия во время ярмарки». Похоже, работая «с большим контингентом гинекологических больных в Нижнем Новгороде», Надежда Суслова лишь со стороны наблюдала за его деятельностью. В «Записке о Нижегородской ярмарке 1871 года» Нижегородские губернские ведомости делились со своими читателями результатами деятельности этого комитета «под председательством исправляющего должность губернского врачебного инспектора, статского советника Фан-Путерена» и состоящего из нижегородского полицмейстера,

Нижний Новгород

попытка современного описания

Ярмарочная гостиница Ермолаевых 1896

ГЕРОИ ГОРОДА

346

НАДЕЖДА СУСЛОВА В НИЖЕМ НОВГОРОДЕ и санитарный вопрос «Кармана России в ХХ веке

Фото Галины Филимоновой Секретное донесение нижегородской полиции от 1 августа 1869 года Документ ЦАНО

347

коллежского советника Каргера и члена губернской земской управы господина Аверкиева. Кроме того, к этому комитету были прикомандированы: старшим врачом помощник инспектора статский советник Гациский и младшими — городовые врачи: Бровкович, Пржиборовский, и лукояновский уездный врач Тубенталь. При комитете же состоял губернский ветеринарный врач Родзевич». Надежды Сусловой в его составе не было. Главное внимание ярмарочного врачебно-полицейского комитета было обращено на меры к пресечению холерной эпидемии и на предупреждение распространения «любострастной болезни» путём периодического медицинского освидетельствования проституток. Наибольшее число освидетельствованных было: в городе 59 одиночек и 16 в домах терпимости; на ярмарке 591 одиночек и 151 в домах терпимости, всего 742. Между ними оказалось больных сифилисом 27; из которых выздоровело к 10 сентября 14, а 13 осталось в больнице. Для разработки предположений о борьбе с заразой общество врачей сформировало комиссию, в состав которой вошли старший и младший военные врачи и нижегородские городовые.

Нижний Новгород

попытка современного описания

ГЕРОИ ГОРОДА

348

В мероприятих этой комиссии принимали участие председатель губернской земской управы, нижегородский городской голова и полицмейстер. Комиссия признала Нижний «центром скопления проституции, составляющий постоянный и самый обильный источник сифилиса, приобретаемого здесь всеми, прибывающими на заработки и разносимого затем по всей губернии, а далее и по всей стране». Выводы, сделанные комиссией, были озвучены в докладе губернской управы на 9-й сессии губернского земского собрания, признавшего, что во время ярмарки проституция «достигает значительного размера через увеличение числа проституток вшестеро». Сама «нижегородская ярмарка, в силу общего характера ярмарок, доставляет чёрному народу большую возможность пользоваться развратом», вследствие чего распространение «заразы достигает здесь самого значительного размера». Поэтому следует «признать за ярмаркой всех условий, которые благоприятно влияют на развитие и разнесение сифилиса». В докладе губернской управы среди мест распространения сифилиса особо был отмечен «Ветлужский край» – место, где Надежда Суслова провела детство. «Там и в других местах около

НАДЕЖДА СУСЛОВА В НИЖЕМ НОВГОРОДЕ и санитарный вопрос «Кармана России в ХХ веке

Максим Дмитриев Шансонетки Нижегородской ярмарки 1900-е

349

Нижний Новгород

попытка современного описания

План сифилитического отделения Мартыновской Губернской земской больницы Начало XIX века

ГЕРОИ ГОРОДА

Сифилис – Хроническое системное венерическое инфекционное заболевание с поражением кожи, слизистых оболочек, внутренних органов, костей, нервной системы с последовательной сменой стадий болезни, вызываемое бактериями вида Treponema pallidum.

базарных сёл целые деревни почти сплошь страдают этой язвой»; «каждогодно, больные, заражённые сифилисом, приобретённом во время заработков, то по пристаням, то по большим городам, то по ярмаркам, прибывают в уезды вновь и вновь, заражая свои семьи». Всё это Надежда видела своими глазами: в 1848 году её отец Прокофий Григорьевич Суслов в должности старшего земского был переведён в Ветлужскую вотчину графа Дмитрия Николаевича Шереметева — в село Макарьевское. В том же году Шереметев отказал уездному лекарю в просьбе открыть в этой вотчине, известной «моровыми язвами», больницу для крестьян, больных венерическими болезнями. Отказ был связан с требующимися большими издержками. Похожая история случилась и в Нижнем Новгороде. Для борьбы с сильно распространившимся здесь сифилисом в начале 1870-х годов было решено учредить постоянный врачебнополицейский комитет. На его содержание была необходима сумма в 8 тысяч рублей в год, которая должна была быть распределена поровну между земством, городом и ярмаркой. Нижегородская городская дума дала полное согласие на участие со стороны

НАДЕЖДА СУСЛОВА В НИЖЕМ НОВГОРОДЕ и санитарный вопрос «Кармана России в ХХ веке

Альбрехт Дюрер Медицинская иллюстрация, изображающая больного сифилисом 1496

351

города в третьей части расходов по содержанию комитета, но с тем условием, чтобы третью же часть расходов приняло на себя ярмарочное купечество. Однако биржевой ярмарочный комитет тянул с решением и лишь под конец ярмарки 1875 года его председатель «выразил желание получить объяснение ближайших данных, на основании которых признается необходимым привлечь к этому делу ярмарку». Началась переписка, и бюрократическая волокита в связи с необходимостью учреждения постоянного врачебно-полицейского комитета достигла своего предела. Дело в том, что, по предложению Нижегородского военного губернатора при ярмарке на время её проведения (с 14 июня по 15 сентября) ещё в 1855 году была открыта женская сифилитическая больница. Однако, судя по описям архивных дел фондов Нижегородского ярмарочно-полицейского комитета и Нижегородской ярмарочной купеческой больницы, состоящих, в основном, из скорбных листов проституток, лечение сифилиса не было приоритетным направлением. По данным Родзевича, «женская сифилитическая больница существовала до 1874 года, когда ярмарочное купечество стало отсылать больных проститу-

Нижний Новгород

попытка современного описания

ГЕРОИ ГОРОДА

352

ток с ярмарки в Нижегородскую губернскую земскую больницу. Затем стали являться пререкания у ярмарки с земством, кому лечить ярмарочных проституток, и в 1887 году ярмарочный комитет открыл снова временную сифилитическую больницу для лечения ярмарочных проституток». Получается, что ярмарка в период с 1874 по 1887 годы сняла с себя всю ответственность за распространение сифилиса, полностью делегировав решение этого вопроса земству. В 1873 – 1875 годах больные сифилисом составляли от 13% до 17% от всего числа лечившихся в губернской земской больнице. Число зараженных сифилисом значительно увеличивалось и в среде квартировавших в Нижнем Новгороде войск, что возбудило ропот и опасения воинского начальства, которое вынуждено было требовать более деятельных мер для обуздания сифилиса. Поэтому инспектор врачебного отделения в ноябре 1875 года обратился к председателю губернской земской управы и городскому голове с просьбой об отпуске ассигнованных губернским собранием и думой сумм на содержание врачебно-полицейского комитета, чтобы хотя бы временно установить его деятельность. Об этом было доложено

НАДЕЖДА СУСЛОВА В НИЖЕМ НОВГОРОДЕ и санитарный вопрос «Кармана России в ХХ веке

353

Мартыновская Губернская земская больница. Лицевой и боковой фасады Начало XIX века

губернскому земскому собранию 11-й сессии и городской думе. Губернская управа, продолжавшая называть Нижний «центром распространения болезни», напомнила собранию, что 9-е очередное собрание решило в принципе «принять ряд мер против распространения этой губительной болезни и организовать в своё время свой врачебно-полицейский комитет из уездных земских врачей и перенести всю свою деятельность из Нижнего Новгорода… в уезды губернии, и там на месте бороться с этой язвой». Учреждение в Нижнем врачебно-полицейского комитета, по мнению губернского собрания 9-й сессии, вызывалось «насущною и в интересах самого земства настоятельною потребностью», однако собрание 11-й сессии «отклонило всякое материальное участие губернского земства в учреждении комитета». В итоге, нижегородская городская дума в конце 1875 года постановила: «До утверждения проекта устава врачебно-полицейского комитета, настоящее предложение отклонить». Для понимания того, как справлялись «с этой язвой на месте», показателен образ, созданный писателем Александром Смирновым в книге «Первая русская женщина-врач» и позднее

Нижний Новгород

попытка современного описания

Рамон Касас Плакат «Сифилис» Испания 1900

ГЕРОИ ГОРОДА

354

растиражированный в ряде публикаций о Надежде Сусловой. Говоря о дикости нравов Ветлужского края, где эпидемия достигла своего пика, и, сравнивая их с окружающей суровой северной природой, Смирнов отправляет героев своей книги — Прокофия Суслова с дочерью Надеждой – по делам графа Шереметева в «лесные угодья заветлужской тайболы», где они находят обнаженную женщину, привязанную к муравейнику. Так оставляли умирать зараженных сифилисом женщин в знак наказания за распространение болезни (у местного населения сифилитические язвы ассоциировались с муравьиными укусами), считая такую мучительную расправу справедливой за грехи. Надежда Суслова-Эрисман покинула Нижний Новгород: в 1875 году она работала в Петербурге — в больнице Свято-Троицкой общины сестёр милосердия. Судя по дошедшей до наших дней переписке с Евгенией Пыпиной, она продолжила интересоваться «секретными больными» в Петербурге, где, по словам её отца, «Надежда Прокофьевна постоянно практикует», «изредка, и то как бы инкогнито, она приезжает погостить к отцу и сестре в Нижний Новгород, где, как только узнают об этом, осаждает

355

НАДЕЖДА СУСЛОВА В НИЖЕМ НОВГОРОДЕ и санитарный вопрос «Кармана России в ХХ веке

Проститутки нелегалки на Нижегородской ярмарке 1870-е

4 Родзевич

и масса хворых женщин и девиц». В тот период приют для венерических больных в Нижнем «давала у себя Губернская земская, т.н. Мартыновская больница».4 Но здесь «за содержание и лечение проституток из публичных домов взималась установленная (30 – 35 копеек в сутки) плата, от которой одиночки освобождались», а Надежда Суслова помогала им безвозмездно. Боле того, она привлекла на борьбу с сифилисом свою последовательницу из Петербурга — врача «секретной» Калинкинской больницы Зинаиду Ельцину, которой оказало поддержку нижегородское купечество. В 1887 году именно она стала управляющей «Временной сифилитической больницы», разместившейся в Благовещенской слободе в доме купца Елина, ниже монастыря в Нижнем Новгороде: В отчёте о деятельности больницы, опубликованном Зинаидой Ельциной, причиной распространения сифилиса называлась сама ярмарочная жизнь, т.к. она заставляла больных выписываться недолеченными. «Весьма многие из женщин, прибывающих для занятия на ярмарке проституцией, не имея собственных средств, приезжают за счёт хозяев, которые, по окончании ярмарки, и отвозят их обратно. Хотя, проституируя, они и зарабатывают некоторую

пишет, что «в 1825 году для больницы Нижегородского Приказа Общественного Призрения был куплен деревянный дом у полковника С.М. Мартынова на Жуковской улице с обширным местом, выходящим на Верхнюю набережную (к нынешнему Александровскому саду) реки Волги, на Больничную и Мартыновскую улицы. Впоследствии на этом «месте Мартынова» было построено несколько каменных и деревянных домов для больных и смотрителя. В 1830 холерный год деревянный Мартыновский больничный дом сгорел. Холерную больницу разместили в Кремле в бывшем старом архирейском доме, а вместо сгоревшего дома больницы построили каменный главный корпус».

Нижний Новгород

попытка современного описания

ГЕРОИ ГОРОДА

356

сумму денег, которая могла бы освободить их от хозяйской зависимости, но отсутствие практичности, неразвитость, непроизводительная трата заработка, с одной стороны, и обирание хозяев, с другой, ведут к тому, что к концу ярмарки многие из них, в особенности новички, часто остаются почти без гроша. В виду этого, они страшно боятся залежаться в больнице, не быть выписанными к отъезду хозяев и, стало быть, застрять в чужом городе буквально без всяких средств, а, следовательно, и без возможности вернуться на место постоянного жительства. Подвергшимся подобной задержке вследствие затянувшейся болезни приходится или нищенствовать, или выискивать способы получить пособие на дорогу от начальства. Поэтому многие из наших больных умоляли выписать их, когда узнавали от хозяев, что последние скоро уезжают. Начальство распорядилось, чтобы таким недолечившимся, но выписываемым женщинам на возвращаемом им медицинском билете делалась пометка: „по случаю отъезда больная выписалась недолеченною; имеет такую-то форму и обязалась докончить лечение.“ При этом имелся в виду бдительный надзор того Врачебно-Полицейского комитета, в ведении которого будет состоять больная на месте постоянного жительства». Для Ельциной, приехавшей из Петербурга, невозможно было представить, чтоб в одном из богатейших городов России, а именно таков Нижний Новгород, могли встретиться особенно

НАДЕЖДА СУСЛОВА В НИЖЕМ НОВГОРОДЕ и санитарный вопрос «Кармана России в ХХ веке

Временная сифилитическая больница в доме купца Елина (выделено литерой «А») в Благовещенской слободе по Набережной реки Оки (ныне ул.Черниговская) 70

357

5 Г.Родзевич,

ссылаясь на Действия Нижегородской Губернской Архивной Комиссии», подчеркивает, что такое отношение нижегородцев к санитарному вопросу было связано не с бедностью, а с особенностью менталитета. Вот на какие обстоятельства, ставшие причиной строительства в городе военного госпиталя, он указывает: «В 1775 году последовало «предложение от его превосходительства Нижегородской губернии, губернатора Алексея Алексеевича Ступишина об отведении для больных военнослужащих удобного и жилого дома». Предлагая Нижегородскому магистрату отвести дом, губернатор в своем предложении писал, что если дом скоро найден не будет, «то, конечно, прикажу я развести тех больных в лучшие купеческие дома… а лучше бы ещё было и без всякого безпокойству городу, если бы особый гошпиталь от города построен был». Нижегородцы согласились на последнее предложение губернатора и отвели для госпиталя пустопорожнее место близ нынешней церкви св. Великомученицы Варвары».

Нижний Новгород

попытка современного описания

большие препятствия для основания постоянной сифилитической больницы, которая, не отличаясь большими размерами, могла бы быть расширена на ярмарочное время, когда число венеричек возрастает.5 Поэтому «надеясь на то, что в будущем, рано или поздно, но эта потребность города в сифилитической больнице будет всецело удовлетворена», она публично выразила желание, «чтобы все, как одиночка, как вольная, так и женщины публичных домов, пользовались одинаково бесплатным лечением». Через год после публикации отчета Зинаиды Ельциной — в 1888 году — женская сифилитическая больница на Самокатской площади (на территории Нижегородской ярмарки «в двухстах шагах от смотрового пункта») всё-таки была построена. Функционировала она каждое лето во время работы ярмарки.

ГЕРОИ ГОРОДА

358

Владимир Перенко Памятник Надежде Сусловой Алушта 2012

ГЕРОИ ГОРОДА они здесь родились, мы их помним

Нижний Новгород

попытка современного описания

ГЕРОИ ГОРОДА

360

Валерий Чкалов

Козьма Минин

Павел Мельников-Печёрский

1904 —1938

1570-е —1616

1819 —1883

Владимир Даль

Михаил Бестужев-Рюмин

Пётр Нестеров

1801—1972

1801—1826

1887—1914

Дмитрий Пожарский

Михаил Калашников

Яков Свердлов

1578 —1642

1919 —2013

1885 —1919

Евгений Евстигнеев

Николай Добролюбов

1926 —1992

1876 —1861

Они здесь родились, мы их помним

361

Карта Нижнего Новгорода приложение

Год основания 1221

Площадь 466 км²

Население 1 255 159

362

Архангельск 1640 км ↑ Казань 393 км → Волгоград 1040 км ↓ Москва 406 км ←

НАГОРНАЯ ЧАСТЬ Перепад высот между Нагорной и Заречной частями города составляет более 100 метров. В Нагорной части города расположен административный и исторический центр ,отсюда началось развитие города. В конце XVIII века Нагорная часть перестроена по регулярному плану. Районы Нижегородский Советский Приокский

363 ЗАРЕЧНАЯ ЧАСТЬ К началу-середине XIX века началось освоение и территорий за Окой. Официально в состав Нижнего Новгорода эта территория вошла только после революции. Первый капитальный мост, Канавинский, связал Заречный и Нагорный районы города в 1933 году. Районы Канавинский Ленинский Автозаводский Сормовский Московский

НИЖЕГОРОДСКИЙ РАЙОН

Год основания 1970

51 41

8 А 2

10 66 3 59

65 56

67 11

57 50

Площадь 67 км²

Население 132 638

«Арсенал» Центр современного искусства

Улица Максима Горького

Кремль, 6

Нижне-Волжская набережная

Площадь

Максима Горького

Гостиница «Октябрьская» Верхне-Волжская наб., 9А

51 67

Похвалинский съезд

ННГУ им. Н.И.Лобачевского I корпус

Улица Черниговская

ул. Б.Покровская, 37 2

Площадь Минина и Пожарского

Литературный музей филиал музея А.М.Горького ул. Минина, 26

олжский откос В (Александровский сад)

Музей-квартира А.М.Горького ул. Семашко, 19

Улица

Рождественская 57

Нижегородский Кремль 6

Перекрёсток улиц Большая Покровская и Пискунова 8

амятник П Валерию Чкалову 9

Чкаловская лестница 10

Верхне-волжская набережная 11

Улица Ильинская 39

Речной вокзал пл. Маркина, 15А

Площадь Свободы 58

узей М «Нижегородский острог» пл. Свободы, 2А 59

Речное училище им. И.П.Кулибина ул. Б. Печёрская, 2 60

На месте, где находился дом И.П.Кулибина установлена памятная плита пер. Крутой (между 3 и 7 домом) 62

Улица Нестерова 63

одильный дом Р ул. Варварская, 42 64

Улица Минина

Дом Советов Кремль, 5

Улица Семашко

№1

365

9 8

41 А

3 10 66

64 59

СОВЕТСКИЙ РАЙОН

Год основания 1970

Площадь 31 км²

Население 148 238

42 54

20 19

Улица Белинского 18

Микрорайон

Кузнечиха

Комплекс «Нагорный» (Дворец спорта) пр. Гагарина, 29 20

Бассейн «Дельфин» пр. Гагарина, 25 21

Гранд отель «Ока» пр. Гагарина, 27Б 34

есопарк Л «Щёлоковский хутор» 42

Молитовский мост 48

Улица Маршала Рокосовского 54

НГУ им. Н.И.Лобачевского Н II корпус пр. Гагарина, 23, к.1–2

Улица Надежды Сусловой 61

369

ПРИОКСКИЙ РАЙОН

Год основания 1928

Площадь 23 км²

Население 97 013

32 35 43

Научно-исследовательский институт измерительных систем им. Ю.Е.Седакова ул. Тропинина, 47 32

«Нител» Нижегородский телевизионный завод им. Ленина пр. Гагарина, 37 33

Проспект Гагарина 34

есопарк Л «Щёлоковский хутор» 35

Ботанический сад ННГУ им. Н.И.Лобачевского 36

Микрорайоны Щербинки I и Щербинки II 37

Парк «Швейцария» 43

Мызинский мост (между Приокским и Автозаводским районами)

371

КАНАВИНСКИЙ РАЙОН

Площадь Революции 12

Нижегородская ярмарка ул. Совнаркомовская, 13 13

Центральный рынок ул. Чкалова, 4 14

ж/д Московский вокзал пл. Революции, 2А 26

Улица Кузбасская 38

Канавинский мост (между Нижегородским и Канавинским районами) 68

Гостиница Ермолаевых ул. Стрелка, 1 69

Стадион Нижний Новгород ул. Бетанкура, 1А

Год основания 1928

Площадь 47 км²

Население 156 139

68 12

373

ЛЕНИНСКИЙ РАЙОН

Год основания 1916

Площадь 27 км²

Население 140 544

Проспект Ленина 23

Комсомольская площадь 24

Заречный бульвар 25

ст. м. Пролетарская (рядом транспортная развязка между пр. Ленина и ул. Новикова-Прибоя) 54

НГУ им. Н.И.Лобачевского Н III корпус пр. Ленина, 27

377

АВТОЗАВОДСКИЙ РАЙОН

Год основания 1932

Площадь 94 км²

Население 296 890

Горьковский Автомобильный Завод (ГАЗ) пр. Ленина, 88 40

Аеропорт Стригино им. В.П.Чкалова 45

Киноконцертный зал ДК ГАЗ ул. Героя Юрия Смирнова, 14 46

Дом Техники ул. Строкина, 16 47

Дворец культуры ГАЗ ул. Героя Юрия Смирнова, 12 49

Улица Веденяпина 52

Жёлтый Бусыгинский дом пр. Кирова, 4 53

ерый Бусыгинский С пр. Октября, 21

дом

53 52

45 47

379

47 49

МОСКОВСКИЙ РАЙОН

Год основания 1970

Площадь 27 км²

Население 123 251

Московское шоссе 29

Кинотеатр «Москва» пр. Героев, 1 30

«Сокол» Нижегородский авиастроительный завод ул. Чаадаева 1/1

383

СОРМОВСКИЙ РАЙОН

Год основания 1924

Площадь 100 км²

Население 164 869

385

Зоопарк «Лимпопо» ул. Ярошенко, 7Б 44

Улица Коминтерна

Нижний Новгород

попытка современного описания

СЕМИНАРЫ

388

СОЦИАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ и наследие Нижегородско-горьковского пролетариата

389

Нижний Новгород

попытка современного описания

СЕМИНАРЫ

390

СОЦИАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ и наследие Нижегородско-горьковского пролетариата

391

Авторы лекций и участники семинаров

Нижний Новгород

попытка современного описания

392

Кирилл Кобрин

Kитератор, историк, редактор журнала «Неприкосновенный запас». Родился в Горьком, где провел первые 36 лет жизни. Автор 26 книг и многочисленных публикаций – как в «бумажных» изданиях, так и онлайн. Книги и тексты Кобрина переводились на английский, немецкий, французский, итальянский, украинский, латышский, литовский, турецкий, китайский и другие языки. Сейчас живет в Риге.

Игорь Кобылин

Философ, историк культуры. Кандидат философских наук, доцент кафедры социально-гуманитарных наук Приволжского исследовательского медицинского университета.

с. 59, 234, 258

с. 47, 234

Ольга Осипова

Социолог, доцент кафедры общего и стратегического менеджмента Высшей школы экономики (Нижний Новгород).

с.103 Наталья Викулина

Художник и исследователь, работающий на срезе различных дисциплин визуальной коммуникации, включая фотографию и видео. Её художественная практика посвящена исследованию места как феномена, а также исследованию различных художественных методов, которые позволяют создать альтернативную по отношению к официальному и уже разработанному восприятию идентичность места. Закончила в 2017 году лондонский Королевский колледж искусств (RCA) со степенью MPhil. Её выставки проходили в Лондоне, Базеле, Риге, Москве и Петербурге. Живёт и работает в Лондоне.

с.103

Авторы лекций и участники семинаров

393

Станислав Дудкин

Историк, краевед Нижнего Говгорода.

с.147

Евгений Савицкий

Историк. Кандидат исторических наук, доцент кафедры истории и теории культуры Отделения социокультурных исследований РГГУ; старший научный сотрудник Центра сравнительной истории и теории цивилизаций ИВИ РАН.

с.159

Дмитрий Степанов

Художник, городской исследователь, медиаработник, поэт.

с.195 Евгения Суслова

Поэт, переводчик и литературный критик, филолог. Соучредитель издательства «Красная ласточка».

с.195

Нижний Новгород

попытка современного описания

394

Ольга Эдельман

Историк-архивист. Кандидат исторических наук, ведущий специалист Государственного архива РФ.

с.206 Алексей Гордин

Ольга Нагорных

Кандидат исторических наук, доцент кафедры социально-гуманитарных наук Приволжского исследовательского медицинского университета.

с. 234

Историк. Доктор исторических наук. Заведующий кафедрой истории философии и педагогики Нижегородского государственного архитектурностроительного университета.

Дмитрий Зернов

с.206

с. 234

Социолог. Кандидат политических наук, доцент кафедры отраслевой и прикладной социологии факультета социальных наук Университета им. Лобачевского.

Федор Николаи

Историк, кандидат исторических наук, доктор философских наук. Доцент факультета гуманитарных наук Мининского университета.

Илья Будрайтскис

Историк, социальный теоретик и художественный критик. Член редакций «Художественного журнала» и «LeftEast». Преподаватель Школы дизайна НИУ ВШЭ. Лауреат премии Андрея Белого-2017 в номинации «Гуманитарные исследования».

с. 258 Марина Уртминцева

Филолог. Куратор Горьковских чтений. Доктор филологических наук, профессор, заведующая кафедрой славянской филологии и литературы Института филологии и журналистики Университета им. Лобачевского.

с. 258

с. 206, 234

Авторы лекций и участники семинаров

395

Артем Филатов

Культуролог, экскурсовод по Нижнему. Кандидат философских наук. Сотрудник кафедры философской антропологии факультета социальных наук Нижегородского государственного Университета им. Лобачевского.

с. 258 Александр Курицын

Историк культуры, куратор творческих проектов ГЦСИ «Арсенал».

с. 258

Константин Богданов

Филолог, историк культуры, ведущий научный сотрудник Института русской литературы (Пушкинский дом, Санкт-Петербург) Российской академии наук.

с. 299 Евгений Стрелков

Медиахудожник, музейный проектировщик, сотрудник музея «Нижегородская радиолаборатория». Автор книги «Фигуры разума», посвященной науке и просвещению в Поволжье.

Галина Филимонова

Журналист и культуртрегер; автор концепций и куратор ряда арт-проектов; организатор различных культурных мероприятий: выставок (в том числе международных), пресс-конференций, презентаций, творческих встреч, концертов, экспедиций, семинаров, конкурсов и др.

с. 338

с. 299

Нижний Новгород

попытка современного описания

396

Указатель имён Не включает имена авторов статей

Алвар Аалто с. 8 54 55 94 143 154 155 170 320 Аблин Евгений с. 52 108 3 16 А.Абрамов с. 76 З.Абрамова с.160 Е.Авдюнина с. 276 В.Авербух с.176 Сергей Аверенцев с.119 Жорж Андорр с. 260 Гавриил Акулов с. 265 Каро Алабян с. 53 84 168 Римма Алдонина с. 287 Александр lll с. 218 Юрий Александров с. 247 322 С.Алексеев с.104 Вера Алёшина с. 38 Нина Алёшина с. 309 310 312 Михаил Аллёнов с.119 В.Амалицкий с. 286 Виктор Андреев с.166 196 Н.Андреева с. 276 Николай Андропов с. 92 244 А.Андрущенко с.192 Аникст Михаил с.124 Александр Анисимов с. 228 322 А.Антимиров с.190 В.Антонов с.157 208 224 Елена Анцута с. 305 Апситис Вайделотис с. 308 Зоя Арзамасова с. 307 М.Азрумцян с. 236

Юрий Арндт с. 42 44 М.Артемьев с. 65, 276 Н.Архангельский с. 218 Евгений Аса с.132 Е.Афанасов с. 261 Юрий Афанасьев с. 241 Владимир Бабад с. 248 Исаак Бабель с.105 Пётр Багратион с. 57 Р.Баженов с. 310 Якоб Беренд Бакена с. 212 Важа Барамидзе с.248 Барин Дмитрий с. 280 Бардина Татьяна с.124 125 Михаил Барщ с.65 96 99 191 Михаил Барышников с. 79 Баталов Леонид с. 65 66 72 75 Елена Батурина с.183 Елена Батырева с. 290 292 Баушева Татьяна с. 42 Макдоналд Беккет с. 246 Уолтон Беккет с.146 Е.Бекрицкий с. 28 В.Бараев с.166 Александр Балашов с. 286 289 М.Беленя с. 272 В.Белецкий с. 228 И.Беллавин с. 257 С.Белов с. 200 Яков Белопольский с. 7 96 98 114

141–143 170 176 272 274 Андрей Белый с. 283 В.Сельская с. 276 А.Беляев с. 81 Е.Белякова с. 38 Вальтер Беньямин с. 81 Михаил Берклайж с. 208 224 304 306 И.Беспалова с. 241 Владимир Бибихин с.119 Андрей Битов с.182 Пит Блок с. 254 Осип Бове с. 71 98 225 Вобер Бовуар с. 54 Владимир Богданов с. 290 292 305 Джемс Бодниекс с. 311 Андрей Боков с. 307 Ю.Большаков с.187 Сергей Бондарчук с. 58 Николай Борзенков с. 38 Давид Боровский с. 229 290 В.Бородин с. 204 М.Браславский с. 304 Марсель Байер с. 60 61 192 193 254 270 Л.Брейнер с. 261 Иосиф Бродский с.113 180 Пётр Броневиков с. 299 Брук Йоханнес с. 212 М.Бубнов с. 38 Э.Будаева с. 276 Илья Будрайтскис с.159

Е.Балаковская с.114 Михаил Булгаков с. 243 Н.Булки с. 304 Микеланджело Буанорроти с. 244 Николай Бурденко с. 244 Владимир Бардин с. 65 66 68 70 72 75 276 278 280 Владимир Быков с. 202 Владимир Буровин с. 42 Ролан Быков с. 297 Надежда Быкова с. 308 Максим Былинки с. 7 93 95 Бэкон Френсис с.184 Н.Вавилонский с. 42 Виктор Вазарели с. 253 В.Ванная с. 276 П.Васильев с.134 В.Васильева с.183 К.Васильева с.191 Владимир Васильцов с.163 165 176 178 312 А.Васнецов с. 52 92 130 244 247 Юрий Вдовин с. 309 310 А.Великанов с. 280 Борис Великовский с. 280 Роберт Вентура с.19 132 133 208 А.Вершинин с. 304 Александр Веснин с.144 Александр, Виктор и Леонид Веснины с.14 60 Александр Вигдоров с. 38

Е.Вигдорчик с.173 Юрий Визбор с.135 Борис Виленский с. 208 284 304 306 И.Виноградский с. 81 208 210 224 294 305 – 307 А.Винтберг с. 274 Эдгар Вишневский с. 264 Т.Владимирова с. 42 44 Власов Александр с. 274 275 290 А.Вознесенский с. 263 Влошинов Гергий с.124 125 Леонид Волчек с.132 Н.Воронина с. 204 А.Воронцов с. 204 К.Ворошилов с.105 Всеволод Воскресенский с.12 110 –113 248 – 253 266 278 Михаил Врубель с.140 185 Ефим Вялых с.114 141 170 В.Высоцкий с. 228 230 234 Гагарин Юрий с. 6 58 61 64 А.Гавкает с. 204 Э.Гаджинская с. 49 Дмитрий Гаев с. 41 М.Гален с. 244 Ю.Галустян с. 307 Евгения Гармсен с.163 176 Гарсия Маркес с. 243 Антонио Гауди с. 256 Светлана Геллер с.163 Я.Гельман с. 65

397

Владимир Бабад с. 248 Исаак Бабель с.105 Пётр Багратион с. 57 Р.Баженов с. 310 Якоб Беренд Бакена с. 212 Важа Барамидзе с.248 Барин Дмитрий с. 280 Бардина Татьяна с.124 125 Михаил Барщ с.65 96 99 191 Михаил Барышников с. 79 Баталов Леонид с. 65 66 72 75 Елена Батурина с.183 Елена Батырева с. 290 292 Баушева Татьяна с. 42 Макдоналд Беккет с. 246 Уолтон Беккет с.146 Е.Бекрицкий с. 28 В.Бараев с.166 Александр Балашов с. 286 289 М.Беленя с. 272 В.Белецкий с. 228 И.Беллавин с. 257 С.Белов с. 200 Яков Белопольский с. 7 96 98 114 141–143 170 176 272 274 Андрей Белый с. 283 В.Сельская с. 276 А.Беляев с. 81 Е.Белякова с. 38 Вальтер Беньямин с. 81 Михаил Берклайж с. 208 224 304 306 И.Беспалова с. 241 Владимир Бибихин с.119 Андрей Битов с.182 Пит Блок с. 254 Осип Бове с. 71 98 225

Вобер Бовуар с. 54 Владимир Богданов с. 290 292 305 Джемс Бодниекс с. 311 Андрей Боков с. 307 Ю.Большаков с.187 Сергей Бондарчук с. 58 Николай Борзенков с. 38 Давид Боровский с. 229 290 В.Бородин с. 204 М.Браславский с. 304 Марсель Байер с. 60 61 192 193 254 270 Л.Брейнер с. 261 Иосиф Бродский с.113 180 Пётр Броневиков с. 299 Брук Йоханнес с. 212 М.Бубнов с. 38 Э.Будаева с. 276 Илья Будрайтскис с.159 Е.Балаковская с.114 Михаил Булгаков с. 243 Н.Булки с. 304 Микеланджело Буанорроти с. 244 Николай Бурденко с. 244 Владимир Бардин с. 65 66 68 70 72 75 276 278 280 Владимир Быков с. 202 Владимир Буровин с. 42 Ролан Быков с. 297 Надежда Быкова с. 308 Максим Былинки с. 7 93 95 Бэкон Френсис с.184 Н.Вавилонский с. 42 Виктор Вазарели с. 253 В.Ванная с. 276 П.Васильев с.134 В.Васильева с.183

К.Васильева с.191 Владимир Васильцов с.163 165 176 178 312 А.Васнецов с. 52 92 130 244 247 Юрий Вдовин с. 309 310 А.Великанов с. 280 Борис Великовский с. 280 Роберт Вентура с.19 132 133 208 А.Вершинин с. 304 Александр Веснин с.144 Александр, Виктор и Леонид Веснины с.14 60 Александр Вигдоров с. 38 Е.Вигдорчик с.173 Юрий Визбор с.135 Борис Виленский с. 208 284 304 306 И.Виноградский с. 81 208 210 224 294 305 – 307 А.Винтберг с. 274 Эдгар Вишневский с. 264 Т.Владимирова с. 42 44 Власов Александр с. 274 275 290 А.Вознесенский с. 263 Влошинов Гергий с.124 125 Леонид Волчек с.132 Н.Воронина с. 204 А.Воронцов с. 204 К.Ворошилов с.105 Всеволод Воскресенский с. 248 – 253 266 278 Михаил Врубель с.140 185 Ефим Вялых с.114 141 170 В.Высоцкий с. 228 230 234 Гагарин Юрий с. 6 58 61 64 А.Гавкает с. 204 Э.Гаджинская с. 49 Дмитрий Гаев с. 41 М.Гален с. 244

Ю.Галустян с. 307 Евгения Гармсен с.163 176 Гарсия Маркес с. 243 Антонио Гауди с. 256 Светлана Геллер с.163 Я.Гельман с. 65 Ролан Быков с. 297 Надежда Быкова с. 308 Максим Былинки с. 7 93 95 Бэкон Френсис с.184

398

QR Включи камеру, наведи телефон и смотри

с. 54

с. 56

с. 111

с. 109

с. 56

с. 171

399

с. 265

с. 240

с. 271

с. 307

с. 325

с. 329

Нижний Новгород

попытка современного описания

Серия исследовательских резиденций

Московский политехнический университет Высшая школа печати и медиаиндустрии ИГрИК им. В.А.Фаворского Кафедра ХТОПП Автор

/ А.С. Кульпина / С.Р. Николаев

Руководитель

/ 70х90/16 / Univers Печать / Цифровая Бумага / Pergraphika Тираж / 2 экз. Формат Шрифт

Совместный проект Центр современного искусста

«Арсенал» Издательство

«Новое литературное обозрение»

Серия исследовательских резиденций Ведущие российские историки, социологи, урбанисты осмыслили важные темы и сюжеты из прошлого и настоящего Нижнего Новгорода. Их исследования сфокусированы на проблемах локальной истории и описывают их с точки зрения актуального гуманитарного знания.