BACK IN USSR – Simon by Simon Simon

BACK IN USSR

или По Волнам Нашей Памяти Вячеслав Сёмин (Simon)

S ID E YE L L O W

СОДЕРЖАНИЕ: Предисловие

…………………………………………………………………………………………….……………..4

Глава 1

Как началось мое увлечение музыкой………………………………...…..7

Письмо 1

…………………………………………………………………………………………………….……11

Рассказ 1

Ты помнишь, как все начиналось?……………………………………….…15

Глава 2

Официальные источники музыки и музыкальной информации в СССР…………………………………………………………………17

Письма 2 и 3

………………………………………………………………………………………………………….20

Глава 3

Моя первая фирменная пластинка и ее последствия………24

Рассказ 2

Интенсивный пурпур и возвращение каталога………………….28

Глава 4

Мода и стиль того времени……………………………………………………..47

Рассказ 3

«Битлы с розочками»..……………………………………………………………..52

Глава 5

Рок-музыка и советские хиппи ………………………………….…………54

Письмо 4

………………………………………………………………………………………………………….56

Глава 6

«Золотая эпоха» рока и Мальчиш-Плохиш………………………57

Письмо 5

………………………………………………………………………………………………………….61

Глава 7

CHRISTIE в Сопоте и Тайная Вечеря………………………………………61

Глава 8

Сигареты, Fiji Rice, Вестсайдская История и Анджела Дэвис…………………………………………………………………………………………….….66

Глава 9

Музыкальные программы западных радиостанций…….……72

Письмо 6

………………………………………………………………………………………………………….75

Рассказ 4

Телеграмма…………………………………………………………………………………..78

Рассказ 5

Заветное письмо…………………………………………………………………………..80

Глава 10

Середина 70-х годов – Мои институтские годы………………..82

Рассказ 6

История одной любви……………………………………………………….………...89

Глава 11

Дефицит и виниловые толкучки…………………………………………….92 2

Рассказ 7

Как я был обладателем раритета…………………………………………96

Рассказ 8

Компьютерный мир на Калининском…………………………….…..97

Глава 12

Моя первая зарубежная поездка………………………………………………98

Рассказ 9

Концерт Элтона Джона в Ленинграде…………………………….….102

Глава 13

Мое первое место работы и медвежий клык……………………….106

Глава 14

Поход за пивом и «Белая лошадь»……………………………………….109

Глава 15

Начало 80-х годов и фирма «Мелодия»……………………………..112

Приложение 1 Лицензионные пластинки фирмы «Мелодия»………………….115 Письма 7и 8

………………………………………………………………………………………………………..122

Глава 16

Кидалы и народные мстители……………………………………………...123

Глава 17

Секреты «черного рынка» или как собрать коллекцию фирменных дисков……………………………………………………………………..125

Глава 18

Несколько полезных советов по уходу за пластинками…130

Рассказ 10

«Wish You Were Here» или Получи, фашист, гранату!…133

Глава 19

Конец застойного периода и «черные списки» музыкантов

Глава 20

Начало перестройки и зарождение легендарной Горбушки

Глава 21

Чудеса советской торговли и пластинки «всех времен и народов»……………………………………………………………………………….……….144

Глава 22

Прощальное изобилие виниловой эпохи……………………………….148

Приложение 2 Список западных музыкантов, выступавших в СССР….153 Приложение 3 Пластинки, изданные фирмой Андрея Тропилло…………….159 Глава 23

Четыре дня, которые потрясли мир, или провал ГКЧП.166

Глава 24

О том, что было потом, или триумфальное возвращение винила…………………………………………………………………………………………..171

Послесловие

………………………………………………………………………………………………………..176

Благодарности ………………………………………………………………………………………………………..177 3

10-летию сайта www.beatles.ru посвящается

ПРЕ Д И СЛО В И Е Идея этой книги родилась в начале марта 2004 года, вскоре после состоявшегося 28 февраля на радиостанции «Эхо Москвы» моего самого первого эфира в ночной музыкальной программе «120 минут классики рока». С ее ведущим, Владимиром Ильинским (или дядей Володей), я познакомился еще в начале 80-х годов, на почве совместного увлечения западной рок-музыкой. Материала для той околомузыкальной ностальгической передачи набралось тогда столько, что из 120 минут она превратилась в целых 4 часа, в течение которых мы с дядей Володей вспоминали нашу молодость и то, как, когда и почему возникло это наше страстное увлечение музыкой, как и откуда нам удавалось доставать западные пластинки, что и на чем мы тогда слушали, и еще многое другое. Вполне естественно, что поначалу я довольно сильно волновался, поскольку выступал тогда в роли ведущего-дебютанта, но спустя некоторое время после начала разговора эта интереснейшая тема настолько увлекла меня, что я совершенно забыл о микрофоне и без оглядки пустился в плаванье «по волнам моей памяти». Конечно же, все наши разговоры и воспоминания разбавлялись самыми любимыми композициями самых любимых западных групп и музыкантов. А главное, с первых же минут эфира на студийный пейджер радиостанции от наших слушателей стали приходить многочисленные сообщения, в которых чувствовался неподдельный интерес к поднятой теме. Позже я распечатал все эти сообщения. Они заняли целых 12 страниц, и я до сих пор храню их в своем архиве и время от времени перечитываю. Вот лишь некоторые из них: - Очень приятно слушать ваши воспоминания о временах винила… Оксана - Ребята! Спасибо, что вы вспоминаете про мое детство! Без подписи - Вы говорите людям правду, и это радует. Леонид - Удивительное дело - я ведь девушка пожилая и во времена моей юности эта музыка прошла мимо меня. Отчего же я с таким удовольствием тоже ностальгирую по ней вместе с вами? Загадка! Наталья - Все, о чем вы рассказываете, тоже сам пережил… Виктор Владимирович - Вы меня вернули туда, откуда не возвращаются. Александр - Приятно слушать вас… Миша - Слушаю вас взахлеб. С благодарностью, Евгений - Большое спасибо за передачу. На самом деле, все было искренне и честно. Была душа у музыки. Андрей - Большое спасибо за мороз по коже. Валерьян Николаевич - Спасибо за разговор. Пожалела, что не жила в те времена, когда ценностью было любое приобретение. Лена Муравей - Спасибо за передачу! Чаще хотелось бы слушать вас в эфире. Виктория 4

К сожалению, я тогда смог ответить далеко не на все вопросы и сообщения радиослушателей, поэтому сейчас, пользуясь случаем, хочу поблагодарить всех, кто, несмотря на глубокую и холодную февральскую ночь, слушал тогда наш эфир и прислал нам на пейджер свои несколько теплых строчек. БОЛЬШОЕ ВАМ СПАСИБО! Когда же все закончилось и мы с дядей Володей возвращались домой на его машине по еще спящей Москве, я вдруг понял, что мы не рассказали и десятой части того, что хотели и могли, что будет обидно, если наши околомузыкальные воспоминания останутся только нашим личным достоянием, а молодое поколение так никогда и не узнает о том, как это было... Я высказал эту мысль дяде Володе, и он с энтузиазмом ее поддержал. Но мы тогда были слишком уставшими, чтобы всерьез что-то обсуждать, и договорились подумать на эту тему дома и позже созвониться. Так все и получилось. Именно по телефону мы и договорились с ним написать общую книгу воспоминаний, в которой задумали изложить все, что запомнилось нам из того времени, чем хотелось бы поделиться с читателями, но написать ее не вместе, как Ильф и Петров, а совершенно автономно друг от друга, не читая и не подсматривая, что написал другой, - как бы две разные судьбы, две стороны одной пластинки. Мы лишь обговорили в общих чертах план и объем будущей книги, придумали для нее название, а также основную концепцию ее оформления. Нам показалось, что в названии «Back In USSR или По Волнам Нашей Памяти» содержится квинтэссенция всего того, о чем мы бы хотели рассказать, - наша общая любовь к BEATLES, с которой началось серьезное увлечение западной рок-музыкой, и, конечно же, попытка мысленно перенестись назад - в Советский Союз, в те такие далекие и такие близкие для нас 60-е, 70-е и 80-е годы, во времена нашей молодости. Мы думали, что работа над книгой займет у нас что-нибудь около года, но этот процесс оказался гораздо более трудоемким и сложным, чем мы себе представляли, и растянулся на несколько лет. И все-таки мы с дядей Володей смогли удержаться от соблазна прочитать, что же написал партнер. И сейчас, когда я пишу эти строки, а работа над книгой уже завершена, я даже не представляю себе, что и как там у него написано, хотя буквально умираю от любопытства. Зато представляете, какой это будет приятный для нас обоих сюрприз?! Это мне напоминает некоторые старинные свадебные обряды, когда жених и невеста впервые видят друг друга лишь на брачной церемонии. Однако процесс вспоминания и фиксирования его результатов в письменном виде оказался весьма непростым занятием, по крайней мере, для меня. Я сходу написал около 15 страниц, а дальше дело пошло гораздо тяжелее и мучительнее. Ведь память человеческая - вещь отчасти непредсказуемая и во многом ассоциативная. Что-то вспомнилось очень быстро и отчетливо, а чтото будто специально вычеркнули из нее. Сидеть же за столом и, напрягая силу воли и морща лоб, пытаться что-то вымучивать, у меня не слишком хорошо получалось. А вот когда в разговорах с друзьями речь заходила о чем-нибудь совершенно забытом, то всего лишь одна случайно брошенная фраза или даже слово могли живо воскресить в памяти все события и мельчайшие детали тех лет. И тогда я придумал один, как оказалось, довольно оригинальный, а главное, весьма эффективный способ работы над книгой. На форуме сайта www.beatles.ru, где постоянно общаются меломаны самых разных возрастов, городов и стран, я создал тему «Западная рок-музыка в СССР, 5

как это было...», в которой предложил ветеранам рок-движения поделиться своими воспоминаниями и историями из жизни. И, надо сказать, тема пользовалась достаточно большой популярностью, и ее с энтузиазмом поддержали многие участники форума. Каждая рассказанная кем-то история рождала новую, а новая информация - новые мысли и вопросы. Именно эта тема и стала для меня главным катализатором процесса детальной реставрации многих событий тех лет. Мне лишь оставалось по горячим следам вспоминать, как это было в моей жизни, и все подробно записывать, из чего затем рождалась очередная глава моей части книги. Должен признаться, что, несмотря на то, что все события и истории, описанные в книге, совершенно подлинные, тем не менее, по определенным соображениям я решил изменить имена некоторых ее героев. Кроме того, отдельные наиболее интересные материалы темы «Западная рок-музыка в СССР, как это было...», с разрешения их авторов, мы также решили включить в нашу книгу. А еще, чтобы проверить реакцию совершенно посторонних людей на то, что у меня из всего этого получается, я опубликовал главы своей книги на сайте www.rocksimona.ru в разделе «Back In USSR». И должен заметить, что за время публикации я получил множество писем, среди которых не было ни одного ругательного или содержащего хоть какой-нибудь негатив. Напротив, многие читатели благодарили меня за искренние воспоминания и за возможность вернуться во времена своей молодости, а также делились своими собственными историями и самой разной информацией. И хотя на каждое присланное письмо я непременно отвечал, тем не менее, хочу еще раз поблагодарить всех читателей, проявивших терпение и интерес к моему труду и написавших мне столько добрых слов. А фрагменты некоторых из них, наиболее интересных и информативных, я решил включить в книгу, поскольку мне показалось, что рассказ о тех временах от этого только выиграет и получится более полным и объективным. Так постепенно, страница за страницей, глава за главой, будущая книга наполнялась содержанием, обретая объем и форму. Когда же работа над ней подошла к концу, мне стало немного грустно от того, что приходится расставаться с теми незабываемыми событиями, с их участниками, а также с атмосферой тех лет. Но мысль о том, что теперь с этим познакомятся тысячи новых читателей, а у меня появятся новые друзья, вселяет в мое сердце радость и надежду. Надеюсь, то, что вы здесь прочтете, не оставит вас равнодушными, и каждый из вас найдет в этих ностальгических воспоминаниях для себя что-нибудь интересное. Ну а если вы захотите высказать еще и свое мнение о прочитанном, задать какие-то вопросы или, может быть, просто рассказать свою собственную историю, пожалуйста, напишите мне на мой электронный адрес: simona_@bk.ru, и я обязательно вам отвечу. С любовью, Вячеслав Сёмин (Simon), Москва, 1956 год рождения

ГЛАВА 1

К А К Н А Ч А ЛО СЬ М О Е УВ ЛЕ Ч Е Н И Е М УЗ Ы К О Й

А началось оно примерно в 1968-1969 годах с появлением в нашей семье бытового советского магнитофона «Астра-2». Это был один из первых отечественных двухдорожечных магнитофонов, модель 1962 года - ламповое, катушечное, двухскоростное (9,53 см/сек и 4,76 см/сек) чудо. В то время в нашей стране, в которой все пишущие машинки в обязательном порядке должны были ставиться на учет в органах внутренних дел, а радиоприемники выпускались со специально урезанным диапазоном частот (чтобы наши люди, не дай Бог, не услышали чтонибудь нежелательное), обычный магнитофон был не просто звукозаписывающим устройством, а качественно новой ступенью на пути к личной свободе человека. Ведь он позволял записывать не то, что передавали официальные средства массовой информации, а то, что хочет САМ человек, слушать то, что он САМ хочет и КОГДА хочет, а главное - бесконечно и бесконтрольно все это записывать и тиражировать. Именно появление простого бытового магнитофона ускорило перестроечные процессы в CCCP, и в первую очередь – перестройку сознания людей. Итак, с появлением у нас магнитофона встал вопрос: а что, собственно, записывать? Следует заметить, что в то время музыкальное вещание в нашей стране сводилось, в общей сложности, к 2-3 часам в неделю официальной советской эстрады и случайно затесавшейся между ними парочке номеров зарубежных исполнителей, как правило, из социалистических стран. Поэтому первые мои записи, 7

сделанные на нашем магнитофоне, состояли в основном как раз из такого музыкального материала. Но помимо, радио и телевидения главным источником звукозаписи стали для меня магнитофонные записи моих друзей и знакомых, где я впервые услышал какую-то другую, доселе мне неизвестную и официально не передававшуюся музыку. В то время мне было 13 лет, и мои вкусы и предпочтения еще не сформировались, их еще не успела испортить и официальная пропаганда, поэтому, наверное, эта удивительная и непонятная мне тогда еще музыка так заинтересовала меня. С этими записями я открыл для себя и странные названия таких групп и исполнителей, как БИТЛЗ (BEATLES), МАНКИЗ (MONKEES), ХОЛЛИС (HOLLIES), КИНКС (KINKS), ТРЕМЕЛОС (TREMELOES) и РОЛЛИНГ СТОУНЗ (ROLLING STONES), в общем, все, что кончалось на «-с» и «-з». Мне даже стало казаться, что названия всех западных групп обязательно должны заканчиваться именно так, и никак иначе. А главное, чем больше я слушал эту музыку, тем больше она мне нравилась и, тем больше я не понимал, почему же ее не передают по нашему радио и телевидению. Откуда же у советских граждан в то время появлялись западные пластинки, кто их привозил в СССР? Прежде всего, это были семьи дипломатических работников, торговых представителей, артистов, спортсменов и других людей, имевших возможность выезжать в зарубежные командировки. Следует отметить, что большинство этих людей не были ни меломанами, ни филофонистами. Просто в то время в нашей стране существовало такое малопонятное сейчас явление, как «дефицит», к которому, безусловно, относились и западные пластинки. Иметь фирменный диск было тогда очень престижно. «У этого клевого чувака есть классные пласты», - так с уважением говорили о человеке, имеющем фирменные пластинки. Да и стоимость таких дисков по тем временам доходила до совершенно фантастических цифр. Так, при средней зарплате по стране 120-130 рублей, новый фирменный диск 8

популярной группы стоил около 50 рублей. Это больше трети среднего месячного заработка! Такую роскошь могли себе позволить лишь немногие. Но, несмотря на заоблачные цены, многие молодые люди из хорошо обеспеченных семей, где водились подобные пластинки, относились к ним нарочито пренебрежительно. Они спокойно могли поставить на это «виниловое сокровище» чашку кофе или просто стряхнуть на нее пепел с сигареты. Кроме того, они, как правило, совершенно свободно (и абсолютно бесплатно!) давали переписать эти пластинки своим друзьям, а те, в свою очередь, - своим. Так эти диски месяцами ходили по рукам и возвращались (если, конечно, вообще возвращались) к законным владельцам в таком виде и состоянии, что теряли уже две трети своей первоначальной стоимости. Но то-то и оно, что стоимость этих пластинок таких людей тогда абсолютно не волновала. Главное было создать имидж рубахи-парня, человека, презирающего материальные ценности социалистического общества и тем самым завоевать к себе уважение со стороны окружающих, лишенных возможности обладать ими. Но самое удивительное было в том, что именно эти люди, зачастую сами того не ведая, стали проводниками западной рок-музыки и информации о ней в советской молодежной среде. Именно через них наше общество узнавало о различных музыкальных новинках и о процессах, которые происходили в западной молодежной культуре и музыке. И именно так пластинки попадали к тем, кто не имел возможности ни выезжать заграницу, ни покупать их себе лично, а мог лишь переписать их себе на магнитофон. Но и эта возможность - сделать себе первую копию с диска - считалась в то время большой удачей. Большинство же советских людей в то время довольствовалось 2-й, 3-й, а то и 4-й по счету копиями. А качество записей, надо заметить, в то время было просто ужасным: сделанные на бытовом монофоническом советском магнитофоне на скорости 9,5 см/сек, на пленке Тип-2! Это было нечто! Несколько слов стоит сказать о самом этом легендарном отечественном «магнитном носителе». Выпуск ленты Тип-2 начался еще в 1955 году. Ее рабочий магнитный слой представлял собой порошок феррита кобальта с кубическими кристаллами. Но, чтобы качество записи на ней было более-менее приемлемым нужно было использовать скорость 19,05 см/сек; это приводило к тому, что время звучания одной стороны катушки среднего размера составляла всего 15 минут. Но у меня на магнитофоне «Астра-2» не было скорости 19,05 см/сек, и приходилось довольствоваться скоростью 9,5 см/сек. И хотя время звучания при этом увеличивалось вдвое, качество записи, соответственно, почти вдвое ухудшалось. Кроме того, пленка Тип-2 часто ломалась и обрывалась, а ее магнитное покрытие осыпалось на изгибах, словно штукатурка со старых стен. Ну а сделанная на ней запись звучала примерно так же, как звучит сейчас музыка, включенная на полную громкость у соседей, живущих этажом выше. То есть было понятно, что за вещь играет, но кто ее исполняет, мужчина или женщина, определить зачастую можно было с большим трудом. А о том, чтобы распознать отдельные музыкальные инструменты, и речи быть не могло. Наверное, именно поэтому некоторые «специалисты», пытаясь разобрать, о чем поют эти «странные пришельцы с других планет», какими нам в то время казались западные группы, слышали в их словах такое, что вряд ли сейчас придет в голову нормальному человеку. Например, фраза, звучащая на диске BEATLES «Let It Be» перед началом одноименной композиции слышалась в то время примерно так: «Бабушка, дай мне денег - хочу очень водку…». Сейчас это кажется 9

смешным, а в то время она многих моих ровесников приводила в замешательство - «Что же этим хотели сказать БИТЛЫ? Откуда они так хорошо знают русский язык?» Все эти нелепости домысливались доморощенными знатоками и превращались в разного рода сплетни и версии, которые в большом количестве распространялись вместе с самодельными магнитофонными записями. Несколько позже в продаже появилась уже более качественная магнитофонная пленка Тип-6, на основе триацетатцеллюлозы, что позволило значительно улучшить механические характеристики самой ленты. Рабочий слой этой пленки состоял из гамма-окиси железа, а ее производство в СССР началось еще в 1960 году, но купить ее в магазине было делом непростым. Следующим усовершенствованием пленки Тип-6 стало ориентирование кристаллов рабочего слоя в продольном направлении для увеличения чувствительности ленты. Это позволило значительно повысить качество записи и снизить ее скорость до 9,53 см/сек. А в начале 70-х годов в продаже появилась уже и очень качественная отечественная пленка Тип-10, выпускаемая на лавсановой основе, что позволило, помимо уменьшения ее толщины, практически полностью исключить обрывы магнитной ленты и существенно повысить ее чувствительность. Эта лента была заслуженно названа «долгоиграющей» уменьшение ее толщины с 55 мкм до 37 мкм и возможность использования на скорости до 4,76 см/сек, почти в четыре раза увеличили общее время ее звучания. Ну а с появлением и широким распространением в нашей стране стереофонической аппаратуры и разделением записи на каналы слушателям и вовсе открылись звуки, ранее просто недоступные. Оказалось, что в этой уже сто раз слушанной песне звучат колокольчики, а в той – использован женский бэк-вокал. Это была уже какая-то другая музыка, а не та к которой мы успели привыкнуть. Поэтому пришлось все переписывать заново и привыкать к уже новому звучанию, или, правильнее сказать, к новому «саунду» любимых групп и исполнителей.

* * *

Из письма Александра Тербова, Норильск: 1) Первые магнитофоны, или т.н. магнитофонные «приставки», были в виде бонусов к некоторым ламповым радиолам типа «Латвия» или «Рекорд» ‐ такой мебельный дивайс, с кнопками цвета слоновой кости и широченной шкалой настройки. А сверху ‐ крышка, где скрывался проигрыватель грампластинок. На этот проигрыватель, точнее на его диск сверху ставился небольшой агрегат, не имеющий собственного электрического привода, а роль последнего выполнял диск проигрывателя ‐ включалась любая скорость, и магнитофон использовался. Вот откуда это словечко в обозначении той техники! Следует также отметить, что лента там перематывалась рабочим слоем НАРУЖУ, а скорость не соответствовала типовым скоростям «настоящих» магнитофонов (где‐то около 7‐8 см/сек). Лента была даже толще, чем Тип‐2 ‐ какой ‐ не знаю, коробка была обезличена.

2) Модели ламповых отечественных магнитофонов - «Айдас», «Астра», «Комета-201» (кстати, первые модели были без скорости 19 см/сек), здоровенный «Днепр», а также ламповая «Нота» (магнитофон без усилителя и динамиков, т.е. приставка, как впоследствии подобные устройства и называли).

3) В конце 60‐х годов появились первые отечественные транзисторные, а, следовательно, ПЕРЕНОСНЫЕ магнитофоны (например, «Романтик»), со всеми вытекающими последствиями: использование туристами, любителями пляжного отдыха и т.д.

4) В середине 70‐х годов в продаже появился один из первых отечественных стерео‐ магнитофонов «Аврора» ‐ ценой аж 550 рублей (чтобы представить себе масштаб: литр бензина стоил 7 копеек, позднее 10, а авиабилет Москва – Норильск около 80 руб). 5) О типах ленты: лента Тип‐10, если запутывалась в лентопротяжном тракте (ЛПТ) магнитофона, благодаря своей прочности не рвалась, а страшно комкалась и тянулась. Лечение было радикальным ‐ ножницы и скотч; продавались даже такие станочки‐зажимы для обрезки ленты под углом 45 градусов. Ленты Тип‐2 и Тип‐6 лечить было проще: место обрыва смазывалось обычной уксусной эссенцией и склеивалось. 6) Наиболее ходовые размеры катушек ленты Тип‐10 вмещали 180, 375 и 525 метров ленты. Встречались также катушки нестандартные, а также большего или меньшего размеров, но это было редкостью.

ТЫ ПОМНИШЬ, КАК ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ? Андрей Глуховцев (yellow submarine), Москва, 1949 года рождения Несколько слов по поводу магнитной пленки... В конце 60-х годов в Москве можно было купить уже не только убогие «Тип 2» и «Тур СН», но с 1967 года также и «Тип 6», а, начиная с 1970-го, - и лавсановую «Тип 10», которая была по тем временам довольно дорогой. Что касается магнитофонов, то у меня сначала была простенькая односкоростная «Чайка» в фанерном корпусе, с характеристиками диктофона (100-6000 Гц), и только в 1968-м отец достал (именно «достал», а не купил) двухскоростную «Toshiba», с которой я прожил все свои студенческие годы и даже сверх того. В то время существовала общая для всех проблема с доступностью западной музыки. На первых порах я слушал (а также записывал на магнитофон) «Спидолу» с переделанным частотным диапазоном. Благодаря этому я почти не знал проблем с глушением: как только начинали глушить «Голос Америки» на 41 м. или «Немецкую Волну» на 25 м., я тут же переключался на BBC World Service на 19 м. или Deutsche Welle на индонезийском (!) языке на 16 м. В школе я дружил с парнем, у которого отец был американец. Уже в студенческие годы он стал получать из Соединенных Штатов посылки с пластинками, но откуда в школьные годы он доставал свежие записи SEARCHERS, BEATLES, ROLLING STONES, SWINGING BLUE JEANS, Roy Orbison и др. – для меня до сих пор является загадкой. Но, так или иначе, мы с приятелями регулярно с ним встречались и переписывали с его «Кометы» на свои магнитофоны, у кого чего было, все его новинки. Зато когда я стал студентом МГИМО, ко мне потекли рекой уже сами пластинки, только успевай покупать пленку. Расплачивался я за них американскими сигаретами, которые доставал мне отец, по три пачки за диск. И хотя это стоило относительно недорого (рубль за пачку в спецбуфете), денег на все не хватало (учился я не на одни пятерки, поэтому «стипендию» мне выдавал не деканат, а родители, и всю ее я тратил не на гулянки и водку, а на музыку), поэтому я стал прибегать к определенным хитростям: заполучив ту или иную пластинку, я тут же пускал ее в оборот - предлагал другому знакомому меломану, а то и двум по очереди и получал с каждого что-то в обмен. Таких контактов было у меня десятка полтора, поэтому новые пластинки я получал ежедневно. А тут еще выручил случай: я познакомился с человеком, работавшим на Байконуре и периодически приезжавшим в Москву. Мы договорились, что он мне целыми сумками будет привозить с космодрома использованную магнитную ленту, а я на половине из общего количества - записывать ему музыку с поступающих ко мне пластинок. Единственной проблемой была подчас неровная по ширине нарезка пленки, которая застревала в магнитофоне. Обидно только, что весь этот поток пластинок записывался с очень низким техническим качеством. Вдвойне жаль, что многие из тех пластинок, теперь уже раритетных, мне до сих пор не удалось встретить снова, т.е. они ушли навсегда, поскольку на CD в дальнейшем больше не переиздавались. 15

Участник форума www.beatles.ru

В те времена я выписывал молодежный журнал «Ровесник» и чехословацкую «Melodie», а также покупаемые отцом французский «Les garcons et les filles», «Америку» и «Англию», где тоже подчас появлялись статьи и фотографии западных групп и певцов. Фотографии музыкантов я вырезал и вешал в своей комнате на стены, и очень скоро на них уже стало не хватать места.

Андрей Глуховцев в своей комнате

ГЛАВА 2

О ФИ Ц И А ЛЬ Н Ы Е И СТ О Ч Н И К И М УЗ Ы К И И М УЗ Ы К А ЛЬ Н О Й И Н ФО РМ А Ц И И В СССР Помимо дисково-магнитофонного источника распространения, западная музыка, хоть и очень дозированно, но все же приходила к нам и из государственных СМИ. И одной из первых таких приятных встреч для меня стала услышанная в телевизионной политической программе «Международная панорама» акустическая версия песни американского дуэта SIMON & GARFUNKEL «Sound Of Silence». Она почему-то служила музыкальным фоном в репортаже из Англии. Наверное, потому, что там тоже говорят (и даже поют) по-английски. Причем, речь в этом репортаже шла о музее восковых фигур мадам Тюссо. В нем даже показали восковые фигуры молодых BEATLES! А мне так понравилась композиция, прозвучавшая в том репортаже, что специально ради нее я еще раз посмотрел повтор программы и записал музыку с телевизора на магнитофон, а потом стал расспрашивать своих друзей, что за группа ее исполняет. Узнав, что это были SIMON & GARFUNKEL, я стал искать и другие записи этого замечательного дуэта. Пожалуй, именно так у меня впервые и возник интерес не только к самой западной музыке, но и к музыкантам, ее исполняющим. Другим и, пожалуй, самым интересным и содержательным официальным источником хорошей зарубежной музыки в то время был воскресный дневной музыкальный эфир на радиостанции «Маяк» «Запишите на ваши магнитофоны», который вел потрясающий ведущий Виктор Татарский. Журналист, режиссер и актер Виктор Витальевич Татарский (р. в 1939 году в Ленинграде) начал работать на радио с 1961 года и вел такие прекрасные передачи, как «Запишите на ваши магнитофоны», «На всех широтах» и «Встреча с песней». Он обладал совершенно удивительным бархатным голосом и манерой говорить, рассказывал весьма необычные по тем временам вещи о музыке и музыкантах, а также передавал такие интересные записи, что казался мне и моим друзьям настоящим небожителем, которому было доступно то, о чем мы тогда могли только мечтать. Вместе с ним «Запишите на ваши магнитофоны» готовили Галина Гордеева и Григорий Либергал. Григорий Либергал (р. в 1947 году в Москве) стал сотрудником Всесоюзного Радио в 1970 году, где за время своей работы сделал около 500 музыкальных программ, в том числе и эту передачу, пользовавшуюся огромной популярностью. Впервые «Запишите на ваши магнитофоны» вышла в эфир 17 декабря 1970 года и в дальнейшем обычно выходила по воскресеньям в 14 часов 05 минут, с повтором во вторник в 22 часа 35 минут. 17

Открывал выпуск фрагмент композиции «Winchester Cathedral» группы NEW VAUDEVILLE BAND (позднее ее исполняли многие коллективы, в т.ч. и оркестры Поля Мориа и Фаусто Папетти), а в середине передачи вместе с фразой Виктора Татарского «Вы слушаете передачу «Запишите на ваши магнитофоны»«, - фоном звучал фрагмент композиции «Love Like A Man» британской рокгруппы TEN YEARS AFTER. И это в то время! Всего же состоялось порядка 35-40 выпусков этой уникальной в своем роде передачи, после чего ее, по-видимому, закрыли. Но некоторое время спустя Виктор Татарский снова появился на «Маяке» - с программой «На всех широтах». Она также выходила по воскресеньям, кроме четвертого воскресенья месяца, и в то же самое время – 14 часов 05 минут, с повтором по понедельникам в 22 часа 35 минут. На сей раз вместе с Татарским эфир готовили Татьяна Коломийцева и Вячеслав Осокин. «На всех широтах» имела уже несколько другую аудиозаставку, а зарубежный акцент теперь сместился в сторону музыки стран народной демократии. Но именно там впервые прозвучала знаменитая «Imagine» Джона Леннона, а также и другие композиции бывших участников BEATLES. Позднее даже появились гибкие пластинки с песнями из этой передачи. Виктор Витальевич Татарский Передачи Виктора Татарского я ждал целую неделю, а записывал я их с… телевизора, поскольку в то время в воскресенье днем работал всего один или два центральных телевизионных канала, а по остальным демонстрировалась так называемая настроечная таблица с трансляцией в качестве звукового фона радиопередач «Маяка». А делал я так потому, что качество звука при записи с телевизора было гораздо выше, чем на моем транзисторном приемнике VEF-201, который периодически терял радиоволну. Записывал же я всю передачу целиком, вместе с текстом, который читал Виктор Татарский. Эти записи я потом прослушивал помногу раз, и у меня сложилась устойчивая ассоциация композиций с волшебным голосом великолепного ведущего. Так, например, произошло у меня и со знаменитой песней Джорджа Харрисона (George Harrison) «Bangla Desh», и с композицией «Sympathy» группы RARE BIRD, и с группой BADFINGER, которые я впервые услышал именно в этой передаче. 18

Следует также вспомнить еще одну очень интересную музыкальную программу, выходившую 2 раза в месяц (вторая суббота и четвертое воскресенье месяца) все на той же радиостанции «Маяк». Она называлась «Поющие меридианы», с постоянным ведущим – ленинградским коллекционером Владимиром Сиверовым. Был еще и «Музыкальный Глобус», в одном из выпусков которого мы услышали знаменитую «Back in USSR» BEATLES и песню в исполнении Мэри Хопкин (Mary Hopkin), «Those Were The Days», в середине которой неожиданно прозвучало: «Вы, конечно, узнали этот прекрасный романс, который когда-то исполняла Тамара Церетели» (имелся в виду романс «Дорогой длинною»). Именно в таком виде эта песня и осталась у меня записанной на магнитофоне, и потом каждый раз, когда я слушал эту композицию, я вспоминал про Тамару Семеновну Церетели. Все это, безусловно, повлияло на формирование музыкальных вкусов у целого поколения молодых людей в СССР того времени. Следует заметить, что в 1970 году мне было всего 14 лет. Тогда у меня еще не было собственных сформировавшихся музыкальных предпочтений и какой-то особой тяги ни к западной рок-музыке, ни к рок-музыке вообще. Я слушал все подряд и, руководствуясь своим собственным чутьем, что-то принимал, а что-то отвергал, будто продвигаясь наощупь в темном лабиринте. И именно так, постепенно и совершенно органично, западная поп- и рок-музыка вошла в мою жизнь и заняла в ней центральное место. Еще одним очень интересным и доступным источником информации о западной музыке и музыкантах являлся в то время журнал «Ровесник» - первый в СССР журнал о молодежи и для молодежи, издаваемый с июля 1962 года. И хотя выходил он под эгидой ЦК ВЛКСМ и КМО СССР, тем не менее в нем публиковались очень интересные и в своем роде уникальные материалы о жизни и культуре западной молодежи, а самое главное – статьи зарубежных журналистов и критиков о рок-музыке и рок-музыкантах, перепечатанные из ведущих западных музыкальных изданий, таких как, например, «Нью-Мюзикл Экспресс». Бессменным главным редактором «Ровесника» в течение многих лет был А.А. Нодия. К 80-м годам тиражи журнала выросли более чем в 3 раза и достигли 1,5 миллиона экземпляров. Я выписывал журнал «Ровесник» около 20 лет и с нетерпением ждал выхода каждого нового номера, а когда, наконец, получал, буквально набрасывался на него, словно хищная пиранья, и через час–полтора журнал был уже полностью изучен и прочитан. Затем я аккуратно вырезал из него страницы, посвященные музыке, и складывал их в особую папку. Когда же материалов накопилось о-о-очень много, я переплел их в книгу. Через несколько лет их скопилось еще больше. Так мне удалось «издать» три самодельные книги о западной музыке, общим объемом сопоставимым с Библией! Это уже напоминало некую рок-энциклопедию на русском языке, о которой я мечтал всю свою жизнь. Именно в этом журнале с 1987 года стала печататься «Рокэнциклопедия Ровесника», которая со временем превратилась в вышедшую в 1997 году толстую книгу, известную как «Рок-энциклопедия Сергея Кастальского», а также ее 2-е издание, увидевшее свет в 2003 году. И хотя сегодня эти первые статьи кажутся наивными, поверхностными, содержащими множество ошибок и неточностей, это была первая рок-энциклопедия, изданная в Советском Союзе! 19

Существовали и другие издания, в которых тоже иногда публиковались интересные статьи о западной рок-музыке. Это были журналы «Клуб», «Сельская молодежь», знаменитая рубрика «Звуковая дорожка» в газете «Московский комсомолец» и многие другие, но журнал «Ровесник» все-таки всегда оставался среди них вне конкуренции. Значение подобных изданий в деле музыкального, и в частности, рок-просвещения советской молодежи сложно переоценить – на них воспитывалось не одно поколение молодых людей. Это было хоть и небольшое, может быть, даже совсем маленькое, но все-таки окно во внешний мир, через которое мы дышали воздухом свободы и демократии, а также узнавали о событиях и процессах в жизни молодежи западных стран, об их культуре, моде и увлечениях. Из таких вот «источников и составных частей» СМИ и складывалась общая мозаика - реальная картина окружающей нас действительности.

* * * Участник форума www.beatles.ru

Из письма Юрия Анненкова (Yuri A), Сидней, Австралия, 1948 года рождения: «Все, что Вы пишете и обсуждаете, мне хорошо знакомо, так как я родился в Москве в 1948 году и 60‐е и 70‐е годы пришлись на школьно‐институтское веселое время. Особенно прикипел к передаче «Запишите на Ваши магнитофоны». На форумах «Меломан» и «Ностальгия», где я общаюсь уже несколько лет, сам давал данные о передаче (когда‐то разговаривал с Г. Гордеевой и Гр. Либергалом по телефону), выкладывал и продолжаю выкладывать музыку в mp3. С конца 60‐ х годов сидел почти каждый вечер у радиоточки с карандашом, общей тетрадью (их у меня сохранились две!) и магнитофоном, и конспектировал все, что звучало интересного, и записывал самое любимое. Фразу «Вы, конечно, узнали этот прекрасный романс...» о «Дорогой длинною…» («There were the days») я тоже четко слово в слово запомнил, т.к. не любивший «Битлз» отец потом нередко просил меня поставить Мэри Хопкин. Кстати, это был юбилейный 50‐й выпуск «Музыкального глобуса», поэтому там еще в конце прозвучала «Back in USSR». Моя основная цель сейчас ‐ найти все интересующие меня песни из «Запишите на ваши магнитофоны» и «Поющих меридианов» (список имею, многое нашел) и найти содержание «Запишите на Ваши магнитофоны» до 20‐го выпуска».

Из письма Александра Тербова, Норильск:

ГИБКИЕ ГРАМПЛАСТИНКИ ‐ «FLEXI» «Гибкие грампластинки, или «flexi», ‐ один из самых дешевых звуковых носителей, который можно без опасений за его сохранность вложить в газету или журнал. На Западе flexi широко используются для фанклубовских изданий, рекламных пластинок, для разовых или регулярных бесплатных звуковых приложений к различным музыкальным изданиям, в частности, независимым. Благодаря своей дешевизне, в Советском Союзе гибкие грампластинки получили очень широкое распространение и выходили миллионными тиражами. Выпускались они самых разных цветов ‐ желтые, красные, серые, черные, голубые и синие (различных оттенков).

В основном, flexi представляли собой ЕР ‐ extended play: 3‐5 композиций на формате 7 дюймов. Гибкие пластинки всегда выпускались с «родной» обложкой, на которой стоял номер издания, названия композиций, присутствовало какое‐то арт‐оформление, а иногда даже была фотография исполнителей. (В этом отношении характерны издания Тбилисского и Ташкентского заводов.) Что касается издаваемого материала, то было выпущено очень много сборников по 4 вещи с названиями вроде «Эстрада планеты». «Гибкие» и «жесткие» издания обычно дублировались. Но большее количество того, что было выпущено на гибких пластинках, не вышло на жестких. 21

Большой бедой наших обложек была полиграфия. Обложки для гибких грампластинок были, как правило, двухцветные: полиграфическая краска одного цвета на белом фоне. На периферии контроль цензуры, партийных органов и ГБ был слабее. Возможно, влияния вездесущего аппарата на все необъятные просторы нашей Родины не хватало. Изданиями с обложками могли похвастаться Тбилисский и Ташкентский заводы: ROLLING STONES, BEATLES, Cliff Richard, сборники «Вокально‐инструментальные ансамбли мира» (YARDBIRDS, TREMELOES, BYRDS, BUCKINGHAMS), SWEET, CREEDENCE, ABBA, Demis Roussos и т.д.

ЖУРНАЛ «КРУГОЗОР» Еще одним поставщиком гибких грампластинок был журнал «Кругозор», у которого позже появился собрат ‐ журнал «Клуб и художественная самодеятельность». Журнал «Кругозор» был основан в 1964 году при Государственном Комитете Совета Министров СССР по телевидению и радиовещанию. Одними из инициаторов создания журнала стали известный бард и журналист Ю. Визбор сотоварищи, которым подарили «игрушку» ‐ станочек французского производства для записи на гибких грампластинках звуковых писем. Это был более цивилизованный вариант или прообраз тех «монстров», на которых нарезались «кости». Кстати, примерно в то же время, в начале 60‐х, во Франции существовал подобный журнал, со сходной идеей и также со звуковыми приложениями.

Благодаря этой машинке и возникла идея создания звукового журнала, который бы давал обзор событий, происходящих в стране и за рубежом. Причем не просто обзор, а со звуковыми иллюстрациями. Ну, а где обзор событий, там и культурная жизнь, а где культурная жизнь, там и музыка. В общем, под предлогом ознакомления читателей с передовыми представителями зарубежной эстрады в журнале появлялись артисты, которые официально вышли в Союзе гораздо позже. Как полноценное издание пластинки журнал рассматривать было нельзя, поскольку композиции публиковались не целиком, а частично. И слово «пластинка» нигде не упоминалось, а только «звуковое приложение» или «звуковые страницы». Однако в журналах «Клуб и художественная самодеятельность» и «Кругозор» в 70‐80‐х годах вышли записи WINGS, ELO, BADFINGER, PINK FLOYD, KING CRIMSON, Bob Dylan и многих других. Эти пластинки, прилагаемые к журналам, пользовались определенным спросом у западных коллекционеров на рубеже 80‐90‐х годов. В зарубежной литературе журналы «Кругозор» и «Клуб» до сих пор встречаются и фигурируют соответственно под названиями «Krugozor» и «Club & Art Amateur Activities» (сокращенно ‐ «C&AAA»)».

ГЛАВА 3

М О Я ПЕ РВ А Я ФИ РМЕ Н Н А Я ПЛА СТ И Н К А И Е Е ПО СЛЕ Д СТ В И Я

Первой фирменной виниловой пластинкой, которая оказалась у меня в руках и с которой я сделал магнитофонную запись, был альбом BEATLES - «A Hard Day's Night» (1964). Его мне дала переписать на один вечер моя одноклассница, родители которой привезли его из зарубежной командировки. Это событие произвело на меня неизгладимое впечатление, оставшееся на всю жизнь. Меня поразило в этом диске все - от потрясающего качества оформления конверта, с массой магических надписей и святых для каждого филофониста имен музыкантов, до дизайна «пятачка» пластинки и ее запаха - она пахла как-то необычно, не по-советски! Что уж говорить о качестве звука этого альбома! Дело в том, что у меня к этому времени уже была его магнитофонная запись, сделанная с 3-й или 4-й копии, но я даже не догадывался, что музыкальный инструмент, который звучит в проигрыше композиции «I Should Have Known Better», - губная гармошка! В общем, это был для меня настоящий сюрприз. Чтобы надолго сохранить наиболее полное впечатление от этого диска, я тщательно переписал с него все данные в специально заведенный для этих целей ежедневник, в который я впоследствии записывал любую интересную информацию, касающуюся рок-музыки. Она представляла для меня тогда примерно такую же ценность, как для астронома послание внеземных цивилизаций. Именно этот ежедневник и стал моим настоящим «учебником жизни»: по нему я заучивал наизусть составы групп, их дискографии, названия песен и многое, многое другое. Эта музыкальная «библия» сохранилась у меня до сих пор, и я с удовольствием иногда на досуге перелистываю ее пожелтевшие от времени страницы. В этой книжке около 400 страниц и практически все они за это время были заполнены какой-либо информацией! 24

Одна из страниц моей музыкальной «Библии» Подобные записные книжки, блокноты и альбомы вели в то время многие молодые люди, увлекавшиеся музыкой. Помимо прочего, это позволяло им восполнять отсутствие в то время в Советском Союзе официальной музыкальной печати на эту тему, не говоря уже о рок-энциклопедиях, и самим создавать для себя аналог музыкального информационного источника, а также испытывать удивительное чувство некоей творческой сопричастности своей любимой музыке и музыкантам. Ведь очень часто эти записи оформлялись еще и какими-то их самодельными рисунками, фотографиями музыкантов, а также их альбомов.

Мой рисунок группы ELP, сделанный в начале 70-х годов с их альбома «Trilogy» Мне кажется, что сегодня аналогом этой вполне естественной творческой потребности собирать и оформлять информацию о любимых группах и музыкантах и делиться ею с другими людьми являются многочисленные персональные интернет-сайты. И пусть не у всех это получается достаточно профессионально, главное, что таким образом молодые люди учатся думать и самовыражаться, самовыражаться и творить, творить и чувствовать, чувствовать и делиться своими чувствами с окружающими. Действительно, как приятно общаться с людьми, у которых есть какие-то хобби и увлечения - с ними есть о чем поговорить, у них какой-то особенный блеск в глазах, они сами делают свою жизнь содержательной и интересной. 26

Мне теперь кажется: вероятно, в этой повышенной, а может быть, даже и несколько чрезмерной жажде познания и тяге советских молодых людей ко всему, что касалось западной музыкальной культуры, немалую роль сыграло то, что все это, мягко говоря, не поощрялось официальными советскими и партийными органами, а другими словами, просто запрещалось. Как известно, запретный плод сладок. Впрочем, в то время меня больше всего удивляло не это, а крайняя неосведомленность или просто отсутствие подобного интереса со стороны большинства западной молодежи к такой актуальной для нас теме, как поп-музыка (в самом начале 70-х годов термин рок-музыка еще был не слишком распространен, а появился несколько позднее; вся же популярная музыка называлась просто попмузыкой). Мне кажется, что они, в отличие от нас, не так остро ощущали то, чему сами были непосредственными свидетелями, что свободно могли слышать и видеть, что было для них простым и обыденным явлением. Я абсолютно уверен, что едва ли в то время в западных странах существовали ходячие рокэнциклопедисты, каких я неоднократно встречал в Москве. Среди них были люди, державшие в голове такой объем информации, знавшие наизусть такие вещи о западной музыке и музыкантах, которые на самом Западе были достоянием лишь немногих узких специалистов - профессионалов в этой области. Наверное, именно поэтому так сильно различались в нашей стране и за рубежом и подходы, и ощущение, да и само восприятие популярной музыки как явления, ее корней и факторов возникновения. Большинство наших музыкальных критиков специально акцентировали внимание на социальном, протестном аспекте этой музыки, зачастую противопоставляя буржуазное общество и молодежную музыку «бунта», и опускали музыкально-стилевую и культурно-искусствоведческую ее составляющую. Такой подход создавал ложное ощущение, что все музыканты, исполняющие песни протеста, относятся к рок-музыке, а поющие, например, о любви или о каких-то других не менее важных темах к ней вовсе не относятся, хотя и играют очень похожую по своему стилю музыку. Я, например, поначалу никак не мог понять, что же такого «протестного» или «антибуржуазного» содержится во всеми любимых песнях BEATLES «Girl», «Michelle», «She Loves You», «Love Me Do», «All My Loving», «Oh! Darling» и многих других. В результате со временем я пришел к другому и, как мне кажется, более правильному подходу к восприятию музыки - музыкально-стилевому, в котором главное - сама музыка как искусство, профессионализм музыкантов, мастерство владения инструментами, новаторство идей, сложность композиций и их глубина, передаваемая с помощью музыкальных средств. Другими словами, главным для меня было не то, о чем поют музыканты в своих песнях, а как они это делают или общее эстетическое восприятие музыки. Действительно, для большинства советских людей, не знающих английского языка и даже не подозревающих, о чем поется в этих песнях, слова и тексты имели далеко не первостепенное значение, а воспринимались скорее как звуки, органично дополняющие музыку, или как некий своеобразный музыкальный инструмент. Наверное, именно поэтому популярность западных групп и музыкантов очень часто была совершенно различной в нашей стране и за рубежом. Вспомнить хотя бы такие имена как SMOKIE, SLADE или всенародно любимые советскими людьми альбомы Пола Маккартни «Ram» и «Venus and Mars», за которые его в свое время ругали западные музыкальные критики, и еще многое другое. 27

Существовал и еще один подход в освещении популярной музыки - я бы назвал его «околомузыкальным», когда основной акцент делался не на самой музыке и не на текстах песен, а на частной жизни музыкантов, их внешнем виде, манере поведения, окружении и скандальных историях. Сейчас это называется «бульварщиной», но тогда, когда более объективной информации просто не было, этот подход, наряду с перечисленными выше, был одним из определяющих. Он влиял на восприятие музыки и формирование образов музыкантов у слушательской и читательской аудитории, а самое главное - на формирование музыкальных вкусов и предпочтений. Поэтому именно в зависимости от того, какой подход считал для себя приемлемым тот или иной человек, так он и воспринимал эту музыку, такое отношение к ней у него в результате и сформировалось. Позже, беседуя со многими людьми на музыкальные темы, я неоднократно убеждался в этом, что у людей, чьи вкусы и предпочтения совпадали с моими, чаще всего, и подходы к восприятию музыки тоже были идентичны моим. И, наоборот. Хотя, возможно, что это мне только так кажется.

Участник форума www.beatles.ru

ИНТЕНСИВНЫЙ ПУРПУР И ВОЗВРАЩЕНИЕ КАТАЛОГА Николай Тихонов (Lizard), Рига, 1952 года рождения У меня есть старший брат, который в молодости был стилягой и любил модные рок-н-роллы. К нам домой приходили его друзья в коках и ботинках на микропоре, а с ними их подружки в юбочках солнце-клеш. Устраивались вечеринки под радиолу VEFАккорд, на которой сипели «ребра». Ну а мне доверялось присутствовать на них и менять эти самые рентгены. Это было счастье! Так же вместе с братом мы слушали вражеские голоса. Затем, когда я стал постарше, мы переехали по месту службы отца в ГДР. Это было уже настоящее раздолье. По телеку - субботние Битклабы. Пластинки BEATLES в магазинах! А в начале 1969 года, по польскому радио, я услышал песню, которая меня здорово зацепила. Название группы было мне не знакомо, по-польски оно прозвучало так, что на русский я его перевел как «Интенсивный пурпур». Песня завела меня с пол-оборота, это была «Hush». 28

В то время я не был приверженцем какого-то определенного стиля, скорее всеяден. Мне нравилось все, что исполнялось под электрогитары на английском языке. Но какой-то особый восторг вызывали TROGGS, ROLLING STONES, STEPPENWOLF, ANIMALS и т.п. Про BEATLES я не говорю – это, вообще, был трепет. Так же неимоверное удовольствие доставляли PROCOL HARUM и MOODY BLUES. Окончив школу в 1969 году, я вернулся в Ригу. А, надо сказать этот «Пурпур» я так больше нигде и не слышал – просто не попадался. И вот уже в Риге в начале 1970 года меня позвал к себе приятель послушать новую группу. Он достал какой-то конверт с фотографией горящего дирижабля. И с первых же звуков меня пробило. Понятное дело, эти два слова - LED ZEPPELIN - прочно и навсегда заняли свое место в моей душе. Я ему рассказал о той песне «Hush» и о своем подозрении по поводу названия группы. И тут он включил магнитофон, поставил бобину и врубил «Shades of Deep Purple». Так в один день я познал сразу двух китов рока. Но прошло примерно недели две. И он опять позвал меня на «премьеру». Вот это-то прослушивание и определило мои приоритеты на всю оставшуюся жизнь. Мы слушали «In The Court of The Crimson King». Я не могу сказать, что KING CRIMSON мне понравились сразу. Сразу только «Шизоид» («21st Century Schizoid Man») долбанул конкретно. Остальной альбом оставил какое-то непонятное щемящее чувство. Я чувствовал во всем этом какой-то тайный смысл. Понимал, что за этими порой режущими слух звуками скрывается целая философия. Как завороженный я слушал этот альбом почти каждый день. При этом повторюсь, я не сказал бы, что эта музыка мне тогда очень нравилась. И только на альбоме «Island» KING CRIMSON прихлопнул меня окончательно. * * * А вчера случилось настоящее чудо! Иными словами это не назовешь. В юности, как и многие из нас, я любовно составлял каталог своих магнитофонных записей, которые делал исключительно с винила. Основным поставщиком их был мой хороший приятель, у которого дядя жил в Штатах и с завидной регулярностью присылал ему боксы с пластинками. В результате у Эджи (так звали этого приятеля) собралась огромная коллекция виниловых дисков. Именно у него я впервые прослушал многое из ставшей впоследствии моей любимой музыкой. Он давал мне пластинки на дом, где я их спокойно записывал и изучал конверты до самых маленьких буковок и, естественно, вносил в свой каталог. А каталог я вел на отдельных листах (покупал бумагу для дипломных работ). Но в конце 70х годов этот каталог куда-то незаметно исчез. И вот на прошлой неделе я встретил одного своего старого знакомого, которого не видел с тех самых пор. С ним мы договорились о встрече. А на встречу он мне принес целых 58 листов моего каталога - конечно, далеко не все, зато какая радость!!! Он забрал их еще в 80-е у своего товарища, к которому они попали совершенно случайно мне непонятными путями, поскольку точно знал, что это мои листы. Вот некоторые из них… 29

ГЛАВА 4

М О Д А И СТ И ЛЬ ТО Г О ВРЕ МЕ Н И

К началу 70-х годов увлечение «прогрессивной» советской молодежи западной поп- и рок-музыкой приобрело массовый характер и стало настоящей модой. И эта мода проявлялась не только в музыке, но и в одежде, прическах, молодежном сленге и многом другом. Советские молодые люди хотели одеваться и выглядеть так же, как их зарубежные сверстники и поп- и рок- кумиры. Огромную роль в формировании образа «нового молодого человека» сыграл вышедший в 1969 году на экраны страны и ставший впоследствии культовым мультфильм «Бременские музыканты», в котором главный герой, длинноволосый Трубадур, и его друзья, одетые в расклешенные джинсы, были членами, как тогда говорили, «вокальноинструментального ансамбля», или просто рокгруппы. Они странствовали по белу свету в кибитке и распевали свои симпатичные песенки, аккомпанируя себе на электромузыкальных инструментах. Думаю, именно в этом заключался секрет успеха этого мультфильма – а вовсе не в сюжете сказки братьев Гримм. На улицах советских городов в то время тоже уже появились длинноволосые молодые люди в ярких рубашках «в огурцах» с длинными закругленными воротниками, в расклешенных брюках или джинсах. Не следует, однако, забывать, что одеваться модно в то время было очень непросто. Джинсы «деним» в советских магазинах тогда в принципе отсутствовали как класс; не было в продаже и никакой джинсовой ткани. Единственное, что можно было тогда купить, да и то случайно (например, в день 47

проверки магазина органами ОБХСС или в конце квартала, когда ради выполнения плана на прилавки магазинов неожиданно для всех «выбрасывали» дефицит), либо «достать» по большому знакомству (как говорил Аркадий Райкин: «…через зав. склад, через товаровед…») - были индийские джинсы фирмы «Milton's», или, как мы их еще называли, «Мильтоны». Но «Мильтоны», хоть и назывались джинсами, к сожалению, не обладали основными достоинствами настоящих американских «денимов». Дело в том, что они совершенно не «терлись», т.е. не меняли своего цвета после стирки и носки, и были мягкими, т.е. не «стояли в углу», как настоящие их старшие западные братья. Иногда в продаже появлялись польские джинсы («Шарик», а позже «Odra»). Они были сделаны из довольно грубой, но тоже не трущейся ткани черного цвета с серой изнанкой. Несколько позже в продаже появились и джинсы советского производства серосинего цвета, но их качество было еще хуже, чем у польских и индийских собратьев. Стоит ли говорить, что они также не «терлись»? В конце концов, советская промышленность, устав объяснять своим гражданам, что джинсы это плохо, немодно, неаккуратно, и так далее, и тому подобное, тоже наладила выпуск и продажу джинсовой такни. Но даже в таком, казалось бы простом и ясном вопросе, как производство джинсовой ткани, сказались все противоречия и проблемы социалистической системы и идеологии. Да, именно идеологии! Потому что, как сказал в свое время бывший американский государственный секретарь Генри Киссинджер: «Если мы добьемся того, что советский подросток выйдет на Красную площадь в американских джинсах, мы сможем считать себя победителями в идеологической войне». И надо откровенно признать - они эту войну выиграли! Я прекрасно помню, как однажды по телевизору выступал директор фабрики, которая выпускала это советское «джинсовое чудо» моды «прет-а-порте». В своей пламенной речи этот немолодой уже человек с гордостью заявил: «Наши советские джинсы, в отличие от буржуазных аналогов, не линяют и не меняют свой цвет после стирки и носки!» Мне тогда так хотелось ему сказать: «Уважаемый товарищ, ну, пожалуйста, сделайте такие, которые бы линяли, терлись и меняли свой цвет после стирки!» Но мой слабый голос и, полагаю, еще много тысяч присоединившихся к нему внутренних голосов советских молодых людей, к сожалению, не были услышаны капитанами легкой промышленности Советского Союза. С упорством, достойным лучшего применения, они еще долго продолжали выпускать под маркой «Рабочая Одежда» «самые нетрущиеся в мире джинсы». 48

Но самыми распространенными в то время молодежными штанами, которые имелись в свободной продаже и весьма напоминали собою вожделенные джинсы, были так называемые «техасы». Это были простроченные двойным швом с металлическими заклепками рабочие штаны, сшитые из прочной однотонной ткани, похожей на «плащевку», как правило, черного, синего, коричневого или даже защитного цветов, но только не белого, поскольку штаны белого цвета считались уже почему-то «белыми джинсами». У так называемой «рабочей молодежи» из заводских районов и учащихся ПТУ была своя, особая мода. Конечно же, неизменные черные «клеша» с горизонтальными карманами-прорезями спереди, в которые можно было засунуть только четыре пальца руки - пятый туда уже не помещался. Причем считалось, что чем клеша шире, тем моднее. У брюк еще обязательно должен был быть и широкий пояс шириной сантиметров 6-7, в который иногда вставлялся офицерский или солдатский ремень. Особым шиком у этой молодежи считалось, когда внизу с боковой внешней стороны клешей имелось что-то типа вырезов или встречных складок, иногда даже с цветным подбоем или украшенных различными цепочками. Один раз я видел даже такое чудо дизайнерской мысли: внутри такого выреза на черных клешах на фоне темно-красного подбоя была вмонтирована маленькая лампочка от карманного фонарика; провод от нее поднимался по внутренней стороне брюк к карману, в котором, видимо, размещался пульт управления, состоящий из выключателя и батарейки. Представьте себе эту потрясающую картину: темным осенним вечером длинноволосый молодой человек с прической аля ранние ROLLING STONES прогуливается с девушкой по улице, время от времени включая свои «габаритные» огни и освещая своей спутнице дорогу. Но не дай вам Бог было выразить свое удивление или, тем паче, улыбнуться по этому поводу. Уверяю, это могло бы очень печально для вас закончиться. Эта малокультурная и агрессивно настроенная молодежь получила в то время оскорбительное прозвище «урла». Эта социально-культурная категория возникла в результате проникновения западной молодежной контр-культуры в низшие социальные слои советской молодежи. Это был продукт смешения доморощенной рок-культуры с культурой блатной. «Урловыми» могли называться не только одежда, прически, манера поведения и стиль, но и мода и даже сама музыка. А еще очень модным в конце 60-х - начале 70-х годов считалось носить различные майкифутболки с нанесенными на них по трафарету надписями на английском языке или портретами рок-музыкантов, например, BEATLES или ROLLING STONES. Несколько позже появились и просто однотонные цветные майки, а также майки в опять же самодельных цветных разводах: их красили в домашних условиях, предварительно навязав на них кучу узлов. Фирменных же цветных футболок в Москве в то время достать было невозможно, поэтому покупались белые, а затем в зависимости от фантазии их обладателя доводились до нужной кондиции. Самые первые свои футболки я раскрашивал так: на основе больших портретов музыкантов BEATLES, которые были вложены в их «Белый альбом», я сделал картонные трафареты и, купив в ближайшем хозяйственном магазине баллончик с автомобильной нитро-краской (бордового цвета для мотоциклов «Java»), наносил их себе и всем своим друзьям на футболки. Через некоторое время весь наш двор уже ходил с одинаковыми битлами на спине или груди. 49

Самым удачным из них оказался Джон Леннон. Джордж и Ринго получились у меня похожими друг на друга как братья-близнецы. Самое смешное, что много лет спустя, приехав летом в гости к родителям, которые до сих пор живут в том же доме, что и раньше, я увидел бабульку, одетую в страшно полинявшую, растянутую, бесформенную майку, на которой красовался, хоть и очень бледно, но все еще узнаваемо, мой ДЖОН ЛЕННОН! Видимо, эта майка досталась ей в наследство от доброго сыночка или внучка. В качестве «модной бижутерии» повсеместной популярностью пользовались большие круглые значкижетоны, желательно с надписями на английском языке или, в крайнем случае, с чем-нибудь еще. Характерной чертой и приметой времени стали шокирующие миниюбки, выставляющие на всеобщее обозрение доселе невиданные высоты женских прелестей. Одновременно с этим в нашу жизнь вошло и ношение девушками брюк. Как ни странно, консервативная часть старшего поколения и официальные органы власти восприняли их еще более агрессивно, чем мини-юбки.

У богемной и студенческой молодежи из обеспеченных семей была своя мода, не признававшая ничего из того, что продавалось в обычных магазинах, и тем более ничего советского. Как правило, они одевались либо в привозные шмотки (в основном, фирменные джинсы), либо в купленные в магазинах «Березка» за так называемые «чеки» или в магазинах «Торгмортранса» за «боны», поскольку валюту тогда иметь было просто запрещено. Молодые люди, не имеющие ни «чеков», ни «бонов», ни обеспеченных родителей, покупали себе одежду в многочисленных «комиссионках» или просто с рук у фарцовщиков.

Вскоре фирменные джинсы стали для «продвинутой» городской молодежи практически униформой. Они использовались и как повседневная, и как выходная одежда одновременно. В них ходили в гости и в институт, гуляли по улицам и посещали театр, ездили в походы и надевали на вечеринки (или, как их тогда называли, сейшены). У меня первые фирменные джинсы появились в начале 70-х годов. Это были настоящие американские «Wrangler»! Правда, не новые: я купил их у своего приятеля, родители которого не вылезали из зарубежных командировок, а у сына не хватало денег на карманные расходы. Но, несмотря на свою б/у-шность, это были, пожалуй, лучшие джинсы в моей жизни. Их я не забуду никогда! Никакие другие марки не могут сравниться с настоящим «Вранглером» я носил их буквально не снимая около 5 лет. В итоге от них осталась всего лишь одна «молния», но зато какая! Для простых же провинциальных ребят фирменные джинсы в то время оставались головокружительной роскошью и недоступной мечтой. И если на западе джинсы были средством выражения молодежного протеста в одежде против культа богатства и роскоши, стиравшим классовые, расовые и половые различия, то в СССР, с точностью до наоборот, они превратились в символ достатка, благополучия и элитарности! 51

Участник форума www.beatles.ru

«БИТЛЫ С РОЗОЧКАМИ» Игорь Хомутцов (old fred), Москва, 1963 года рождения В стародавние времена, когда в сердце советского пионера только начинали закрадываться сомнения по поводу того, чье дело Ленина или Леннона будет жить в веках, у моего одноклассника Вовочки дома хранился ценнейший раритет... «Раритет» лежал под толстым стеклом на письменном столе в его комнате. К осмотру реликвии допускались особо приближенные, не запятнавшие себя нехорошими поступками пионеры. Осмотр был платным. Можно было принести ГДРовскую жвачку, редкую марку, резинового индейца, монету иностранного государства или еще чего-нибудь особо ценившееся в те времена изобилия и всеобщего благоденствия. На осмотр пионеры приходили подготовленными, крепко сжимая в руках фотоаппарат «Смена 8М», ФЭД или непревзойденный «Зенит». «Раритет» представлял из себя высококачественный постер на толстом картоне с идеальным офсетным изображением «ВЕЛИКОЙ ЧЕТВЕРКИ». Экземпляр проходил под кодовым названием «Битлы с розочками». Во всей округе это было лучшее изображение магических личностей по имени ПОЛ, ДЖОН, ДЖОРДЖ и РИНГО. Они сидели, плотно прижавшись друг к другу, в розовых рубашечках в клеточку с тонкими воротничками, был прекрасно виден каштановый отлив их непревзойденных причесок. В руках они сжимали розы и широко улыбались, открывая всем свои белые перламутровые зубы. На этот просмотр первый раз я шел с большим волнением, чем на просмотр «Джоконды» Леонардо, завезенной в те времена в Москву с помощью Министра культуры СССР Фурцевой. Фотографировать разрешалось только через стекло, дабы не залапать «раритет». Получившиеся фотографии далее с гордостью демонстрировались «недопущенным», но жаждущим их увидеть, некоторым даже благосклонно разрешалось перефотографировать копии. Эта реликвия неожиданно погибла, так как однажды Вовочка решил позволить очень красивой однокласснице прикоснуться «непосредственно» к предмету вожделения (не поймите меня превратно)... Поднимая стекло, Вовочкой была неловко отделена от основы прилипшая фотоэмульсия. В результате единственный оригинальный экземпляр «чуда» перестал существовать. Через всю жизнь я пронес любовь к этому изображению, продолжаю искать оригинал до сих пор, но безрезультатно... 52

«Битлы с розочками»

Игорь Хомутцов с фотографией «раритета» в руке 53

ГЛАВА 5

Р О К - М УЗ Ы К А И СО В Е Т СК И Е ХИ ППИ

«Классовые» различия среди молодежи в Советском Союзе коснулись не только одежды и причесок, но и поп- и рок-музыки. Да, безусловно, это была общая для всех мода, но у каждой социальной группы она была своя. Студенческая молодежь слушала в основном арт-рок, психоделику, блюз-рок, а «рабочая молодежь» предпочитала музыку попроще и «позабойнее». Одни слушали YES, GENESIS, ELP, PINK FLOYD, а другие МАНКИЗ, ХОЛЛИС, РОЛЛИНГОВ и т.д. (Я специально написал названия этих групп по-русски, поскольку большинство той молодежи просто не знало, как правильно они пишутся по-английски. Это сейчас, с высоты прожитых лет, я понимаю, что и MONKEES, и HOLLIES, и ROLLING STONES - замечательные и интересные команды, но тогда, в начале 70-х, я стер все свои первые магнитофонные записи рок-н-ролльных команд и бит-групп и слушал исключительно «сложную» музыку «для головы»). Тем не менее, тех и других объединяло пристрастие к музыке, которая резала слух старшему поколению и бескомпромиссно им отвергалась. Постепенно увлечение западной музыкой и рок-культурой из просто моды превратилось в настоящее движение. В больших городах, таких как Москва, Ленинград, Таллин, Рига, Львов и др., появились целые колонии первых советских хиппи, хоть и несколько доморощенных, но зато своих: длинноволосые молодые люди, в потертых джинсах с заплатками, украшенными всевозможными пацифистскими надписями и цветочками, с самодельными сумками-котомками через плечо, вышитыми разноцветными нитками. Это была очень колоритная и пестрая толпа. Зимой некоторые из них ходили в длинных военных шинелях, потертых кожаных пальто (такое, например, было у меня - черное, жутко потертое и до пят) или всячески переделанных и модернизированных дубленых тулупах. Обычно они собирались небольшими группами в центральных частях города, усаживались прямо на асфальте или лестницах, либо собирались в модных кафе и просто проводили вместе время - курили, общались, как сейчас говорят, тусовались.

В Москве основными местами сборищ модной молодежи были, естественно, улица Горького и Калининский проспект. Но, конечно, целью подобных тусовок было не совместное прослушивание рок-музыки и даже не ее обсуждение. Это была попытка вырваться из окружающей их серой действительности, выражение внутреннего протеста против разнообразных ограничений, противопоставление своего собственного своего «Я» огромной массе замученных бытовыми и производственными проблемами советских людей. Кроме того, это была попытка молодых людей заявить о своих жизненных ценностях, о необходимости демократических преобразований, о праве каждого человека на собственное мнение, взгляды и образ жизни. Ну и, конечно же, это была некая альтернативная мода. Правда, в то время модно было быть, скорее, не хиппи, а просто «прихиппованным» человеком, как бы сочувствующим хиппи. Дело в том, что двойная мораль цвела в СССР пышным цветом и проникала во все сферы жизни советских людей. С трибун партийных съездов и собраний говорилось одно, а на практике все выглядело совсем по-другому; в магазинах продавалось одно, а в холодильниках и домашних гардеробах советских граждан было совсем другое; по радио и телевидению передавалось одно, а на магнитофонах было записано совсем другое, и т.д. Молодые люди днем могли учиться в институтах, работать в НИИ, на заводах, фабриках, участвовать в социалистическом соревновании, ходить в рейды ДНД (Добровольной Народной Дружины), а в свободное время, надев свой модный хипповый прикид, тусоваться где-нибудь на «Трубе» или «Стриту». И это считалось нормальным. Все все понимали и закрывали на это глаза. Открыто же противопоставлять себя советскому обществу, его образу жизни и идеологии, как это делали настоящие «хиппи», означало поставить жирный крест на своей дальнейшей судьбе, стать изгоем, преследуемым и притесняемым органами правопорядка и КГБ. На это могли решиться далеко не все. В то время, когда официальная Америка звала молодежь защищать демократию и свободу, участвуя в войне против коммунистического режима во Вьетнаме, а советские и партийные власти призывали наших молодых людей активнее участвовать в строительстве коммунизма в СССР, основным лозунгом хиппи (как западных, так и наших отечественных) стало: «Make Love, Not War!» («Занимайтесь любовью, а не войной!»). Еще одним важнейшим элементом молодежной контркультуры стала так называемая 55

«сексуальная революция», ознаменовавшая собой ломку вековых морально-нравственных, национальных и религиозных традиций и табу в сексуальных отношениях. Именно с тех пор ходить в обнимку, целоваться в общественных местах, заниматься сексом до брака стало сначала одним из атрибутов новой субкультуры, а затем и нормой жизни. Вполне понятно, что подобные «вредные» «буржуазные» явления в нашей стране всячески пресекались советскими партийными органами, а типичные представители «неформальной» молодежи, с их легко опознаваемым внешним видом, подвергались всяческим гонениям. Их старались не принимать на хорошую работу, отчисляли из учебных заведений. Им была уготована весьма незавидная участь – прозябание на самом нижнем социальном уровне: работа дворников, истопников в котельных, ночных сторожей на стройках, складах, в больницах и моргах, грузчиков в магазинах и т.д. Но никакие репрессии уже не могли ликвидировать или хоть как-то сдержать это все возрастающее «вредное», «тлетворное», «разлагающее» и пр. влияние западной культуры на советскую молодежь 70-х годов. Лодка советской идеологической системы дала к тому времени серьезную течь, и удержать ее на плаву уже не мог никто - ни Компартия, ни Комсомол, ни Милиция, ни КГБ. Семена перестройки, и в первую очередь перестройки сознания, уже были посеяны в умах целого поколения; оставалось лишь дождаться их всходов. И они взошли в конце 80-х, когда именно то, «зараженное» ими поколение выросло и получило возможность как-то влиять на жизнь и судьбу страны. Была ли обречена советская система? Думаю, что да, безусловно! И то, что в результате произошло в нашей стране, было практически неизбежно. Оно могло лишь варьироваться во времени и в некоторых деталях.

Из письма Дениса Шилакина, Москва: «С огромным интересом прочитал Вашу книгу. Как будто бы вернулся в то время. Ведь уже многое стало забываться, а здесь воспоминания нахлынули с новой силой. Ведь многое из описываемого было пройдено и мной. В качестве дополнения к теме одежды хотел рассказать о том, как мой старший брат в самом начале 70‐х годов (жили мы тогда в г. Владивосток и мне было лет 8, а ему уже 15) каждый вечер растягивал нижние части штанин обычных тренировочных брюк, которые тогда были у всех и выпускались либо черного, либо синего цвета, и у которых со временем на коленках появлялись свисающие пузыри. Растяжку он делал руками втайне от матери, которая его за это всегда ругала, делая затем замеры линейкой. Помню, что главная задача состояла в том, чтобы штанина имела ширину не менее 30 сантиметров.

И вот в таких трениках‐клешах они с друзьями сидели во дворе и пели под гитару BEACH BOYS, BEATLES, ROLLING STONES. Причем, по‐моему, в этих песнях не было ни одного английского слова, а только напоминающие слова звуки (уж таковы были магнитофонные записи, как вы это хорошо описали). Через пару лет они даже сколотили группу, сделали сами электрогитары (помню, как он долго вытачивал вручную такую гитару с «рогами» и красил ее зеленой масляной краской, оставшейся после окраски отцовского гаража) и пели в физкультурном зале школы, записывая выступления на микрофон катушечного магнитофона. А в 1971 году отец привез из‐за границы кассетный стереомагнитофон Sanyo с выносными колонками и несколькими кассетами со стереозаписями ROLLING STONES, HERMANNʹS HERMITS и Lena Zavaroni. Надо ли говорить, что в доме после этого всегда была куча народа. Кстати, магнитофон этот без всякого ремонта прослужил до 1985 года нещадно эксплуатируясь всеми подряд, включая меня. Потом он просто переехал на помойку в связи с появившимися возможностями покупки новой техники».

ГЛАВА 6

«З О ЛО Т А Я Э ПО ХА » РО К А И М А ЛЬ Ч И Ш- ПЛО ХИ Ш Так называемая, «золотая эпоха» рока началась в западных странах в конце 60-х годов (принято считать, что с 1969 года) и продолжалась примерно до 1975 года включительно. Она ознаменовалась появлением множества великолепных групп и музыкантов, выходом огромного количества замечательных альбомов, реализацией интереснейших экспериментов с музыкой, стилями, инструментами, а также небывалым расцветом молодежной рок-культуры, проникновением ее во все сферы жизни: музыку, литературу, кинематограф, моду и т.д. Именно в этот период окончательно сформировался как самостоятельный музыкальный стиль хард-рок (hard rock - «жесткий» или «тяжелый» рок), ставший впоследствии одной из самых массовых и популярных разновидностей рока. Хард-рок своими корнями очень тесно связан с блюзом, а точнее, с блюз-роком. Именно от последнего хард-рок перенял композиционно-гармоническую схему и манеру интонирования, только в хард-роке они были существенно утяжелены и одновременно несколько «упрощены» белыми музыкантами. 57

Другим ближайшим родственником хард-рока являлась, вполне естественно, британская битмузыка. В ее рамках развивалась и совершенствовалась техника и манера исполнения, а также подача музыкального материала с помощью циклически повторяемых ритмических и интонационных фраз, которые, как правило, воспроизводились с помощью гитар или бас-гитар, получивших название риффов (riffs). Наиболее характерной особенностью и фирменным знаком хард-рока стал его ярко выраженный «тяжелый» саунд, ломающий все устоявшиеся, традиционные стереотипы музыкального восприятия и смещающий привычные ориентиры в организации звукового пространства. Кроме того, хард-рок отличался повышенной громкостью, высокой плотностью звука и жестким ритмом - основой дальнейшей импровизации. Ощущение тяжести достигалось, в основном, за счет выдвижения на передний план ритм-секции, особая роль в которой отводилась бас-гитаре и ударным, создающим тяжелую музыкальную канву произведения. Королевой же хард-рока стала, безусловно, электрогитара, «поющая» или «плачущая» в умелых руках профессиональных гитаристов. Именно поэтому хард-рок требовал от слушателей определенной перестройки собственного аудио-сознания, даже некоторой решимости для вхождения в новую звуковую среду. К числу первых собственно хардроковых групп следует отнести такие британские коллективы, как LED ZEPPELIN, BLACK SABBATH и DEEP PURPLE. И первым таким хард-роковым альбомом, ставшим для меня «переломным», явился дебютный одноименный альбом LED ZEPPELIN, вышедший в 1969 году, но по причинам от меня не зависящим попавшим мне в руки только спустя пару лет после своего выхода - примерно в 1971 году. А случилось это так... Отец моего друга, дипломат, как-то раз привез сыну из очередной зарубежной командировки этот диск, и мой приятель, находясь под сильнейшим впечатлением от услышанного, дал мне его переписать со словами: «Послушай, старик, какая музыка!» И вот, в предвкушении чего-то необыкновенного, я прибежал домой, поставил на проигрыватель новенький диск и включил свой магнитофон на запись… Каково же было мое разочарование от услышанного! И спустя десять минут после начала записи я остановил магнитофон. Дело в том, что в то время я еще вовсю слушал англо-американские битгруппы, которые сформировали в моем сознании определенный стереотип музыкального восприятия. А к тому, что исполняли LED ZEPPELIN, я оказался тогда абсолютно не готов: вместо красивой мелодичной музыки и стройного многоголосия я услышал непривычно тяжелый, рваный, жесткий ритм 58

и разящие наповал барабаны Джона Бонэма (John Bonham), безумные гитарные риффы Джимми Пэйджа (Jimmy Page) и вокал на грани срыва Роберта Планта (Robert Plant). Да и структурно и композиционно музыка группы разительно отличалась от всего того, к чему я до этого привык. В общем, на следующий день, так и не переписав пластинку, я принес ее назад своему другу и сказал: «Знаешь, я совершенно не понимаю, что ты нашел в этой музыке и как она вообще может тебе нравиться». Но вместо того, чтобы спорить или настаивать на своем мнении, он неожиданно сказал: «Ты подожди, ты все-таки запиши его, а потом несколько раз послушай». И я последовал его совету, благо выбор в то время у меня был не слишком большой, и, набравшись терпения, все-таки переписал этот альбом на магнитофон. И действительно, если первые несколько раз я буквально заставлял себя дослушивать запись до конца, то потом, чем больше я ее слушал, тем больше она мне нравилась. Причем, каждый раз я открывал для себя в ней что-то новое, словно археолог, вскрывающий один за другим культурные пласты, спрятанные от посторонних глаз. После, наверное, десятого прослушивания я был просто потрясен открывшейся мне музыкой, и потом только это и слушал. Я едва досиживал до конца последних уроков в школе и скорее бежал домой, чтобы в очередной раз услышать такие замечательные композиции, как «Good Times, Bad Times», «Babe I'm Gonna Leave You», «You Shook Me», «Dazed And Confused» и т.д. Потом были и другие не менее поразившие меня хард-роковые альбомы, например, «In Rock» (1970) легендарной британской группы DEEP PURPLE: он открыл для меня целую плеяду замечательных «тяжелых» коллективов, таких как BLACK SABBATH, GRAND FUNK RAILROAD, NAZARETH, URIAH HEEP и многих других, чьи пластинки периода 1970-1975 годов заняли самые почетные места в «золотом фонде» рок-музыки и определили - более чем 30 лет назад - законы и стандарты жанра, актуальные и по сей день. Но тот альбом «Led Zeppelin» (1969), ставший для меня настоящим мостиком от бит-музыки к хард-року, как первая любовь, навсегда остался в моей памяти каким-то особенным и очень любимым. * * * В конце 60-х и начале 70-х годов в нашей стране не было еще единых стандартных разъемов у радиоаппаратуры, а магнитофоны разных марок и заводов выпускались по принципу «кто во что горазд», поэтому при переписывании с одного магнитофона на другой каждый раз возникала серьезнейшая проблема: а как, собственно, это сделать? В частности, магнитофон «Астра-2» имел в качестве «входа» и «выхода» обычные гнезда, как в городской радиотрансляционной сети (наверное, для того, чтобы основным источником звукозаписи была именно она), поэтому вполне естественно, что мои первые эксперименты со звукозаписью проводились именно над городской радиотрансляционной сетью. Беда была лишь в одном, записывать с нее было тогда абсолютно нечего. И вот, как-то раз после очередной безуспешной попытки записать что-нибудь стоящее с радио, перепутав между собой гнезда «входа» и «выхода», я включил магнитофон на «воспроизведение» и пошел зачем-то на кухню, где у нас постоянно работало радио. Каково же было мое удивление, когда из старого отечественного громкоговорителя я услышал… битловский «Abbey Road»! Да, прямо из радиотрансляционной сети звучала моя магнитофонная запись, причем звук был ничуть не хуже, чем 59

на самом магнитофоне, а мне даже показалось, что несколько лучше. Это открытие настолько поразило меня, что я решил немедленно поделиться им со своим приятелем, который жил через один этаж над нами. Я позвонил ему и сказал, чтобы он срочно включал свой радиоприемник, где сейчас передают записи BEATLES. Он сказал мне: «Да, ладно! Не свисти!» - и побежал слушать радио. Его не было минут 5! Потом его возбужденный голос в трубке спросил: «Что это?» Я не стал больше мучить своего друга и рассказал ему о своем открытии. Так, наверное, впервые в СССР по московской радиотрансляционной сети, пусть даже в масштабах отдельно взятого дома, прозвучали альбомы легендарных BEATLES. В дальнейшем я неоднократно устраивал подобные концерты «по заявкам радиослушателей в рабочий полдень», в которых передавал так полюбившиеся нашему народу песни на английском языке «вокальноинструментальных ансамблей» ROLLING STONES, BEATLES, LED ZEPPELIN, YES и многих других. Хочу заметить, что официальной радиотрансляции я не мешал, так как передавал все это исключительно в период с 2 до 3-х часов, когда в дневном радиоэфире был обеденный перерыв, так ужасно раздражавший меня, поскольку в это время там включали что-то типа метронома, монотонно отсчитывающего секунды. Радиоприемник, по которому А еще мне всегда было очень интересно в начале 70-х годов на нашей посмотреть на реакцию моих соседей, услышавших в это время по центральному советскому радио кухне звучали BEATLES концерт западной рок-музыки, а особенно взглянуть в глаза своей соседке сверху, чопорной и ворчливой профессорше Варваре Степановне, пожилой даме постоянно всем недовольной и очень скандальной. Но никто и никогда среди жильцов нашего дома не возмущался и даже не интересовался, откуда, мол, взялась эта вражеская идеологическая диверсия на государственном радио. А еще любопытно бы было узнать, как далеко по радиотрансляционной сети распространялся сигнал моего бытового магнитофона. Слушали ли его в соседних домах? А на соседней улице? А жители окраин Москвы? А жители Крайнего Севера и Камчатки? А если кому-то из моих читателей и довелось в то время столкнуться с подобной загадкой природы, а кто-то, быть может, даже промучился над ее решением все эти годы, я торжественно раскрываю секрет. Нет никакой загадки - просто это я, Мальчиш-Плохиш, пытался нести свою любимую музыку в массы!

Из письма Евгения Филина, 1961 года рождения: «Такое редко бывает, но это чуть‐чуть и моя история... Все написанное у Вас ‐ ИСТИНА, так оно и было... Слушал радио вообще, слушал и Татарского, слушал и Сиверова, слушал танцевальные программы «Голоса Америки», слушал Новгородцева, знаком с Симоновым, и даже получил от него в подарок коньячок, таскался на Калининский в «Мелодию», на Ленинский, а также на Кировскую у Почтамта и в ГУМ на толкучки. И я тоже пускал сигнал в трансляционную сеть, только он у меня далеко не уходил. То есть из маленькой комнаты 3‐х комнатной хрущевки доходил до кухни (там стена общая), а моему соседу Армену на 2 этажа вниз сигнал не доходил, т.е. где‐то поблизости стояли развязки трансформаторные. И когда я с целью проверки подал 220V на гнезда трансляционной сети, то Москва просто перестала вещать. Но не на государственном уровне, а в нашем подъезде. Как потом говорили представители технических служб: «Кто‐то подал 220 вольт в проводную сеть, и предохранитель сгорел». А звук я подавал с трансформаторного выхода лампового усилителя радиоприемника «Урал‐111».»

ГЛАВА 7

CH R I S T I E В СО ПО Т Е И ТА Й Н А Я ВЕ Ч Е РЯ

Это случилось в конце августа 1970 года, когда впервые в истории СССР по центральному телевидению в прямом эфире, со сцены Фестиваля песни в польском городе Сопот, показали выступление настоящей западной рок-группы – CHRISTIE! Несмотря на позднее время (где-то около часа ночи), его смотрела тогда вся страна. Я в то время учился в школе в старших классах, но родители, зная мою непреодолимую тягу к современной музыке, разрешили мне в виде исключения посмотреть этот фестиваль. Как всегда в подобных случаях, я привел в полную боевую готовность своего 61

звукозаписывающего друга - наш магнитофон «Астра-2», на который записывал все, что тогда звучало по радио и телевидению на иностранном языке, и стал с нетерпением ждать в надежде, что на это раз мне повезет больше и наконец-то покажут что-нибудь приличное. И мне повезло! CHRISTIE выступали не в качестве конкурсантов, а как гости, в так называемой «внеконкурсной программе». Первое, что меня сразило наповал, внешний вид самих музыкантов: они вышли на сцену в каких-то джинсах и майках. Я помню, что сам Джефф Кристи был одет в майку не то со звездой, не то с большой буквой «А», в общем, как сказали тогда мои родители - «не пойми в чем». Это был такой разительный контраст с наглаженными костюмчиками и галстуками участников вокально-инструментальных ансамблей и солистов из стран народной демократии, что я, не раздумывая, сразу же включил свой магнитофон на запись. Трансляцию же сопотского фестиваля комментировала тогда бессменная ведущая телевизионной программы «Музыкальный киоск» Элеонора Беляева. Она, видимо, тоже не ожидала Выступление CHRISTIE в Сопоте увидеть такое зрелище на сцене социалистической Фото сделано в 1972 году с телевизора Польши и стала нести какую-то чушь: «Что это такое? Кому это нужно? Как это возможно?» Хорошо помню (поскольку это осталось записанным у меня на кассете) конец ее комментария перед началом выступления CHRISTIE: «…Теперь мы отодвигаемся от динамиков, сейчас здесь будет очень громко!» Когда же музыканты начали свое выступление, с Беляевой случилась буквально истерика. «Какой ужас! Какой грохот!», – лепетала она. - «Такая музыка не пользуется успехом у слушателей», - это когда показывали первые ряды зала, где сидели приглашенные чиновники и почетные гости фестиваля. Но затем камера вдруг мельком показала публику на галерке, которая буквально сходила с ума от восторга. Беляева же все никак не унималась. Даже во время выступления группы она ни на секунду не замолкала, стараясь переорать те самые динамики воплями о том, как они невыносимо громко шумят. До сих пор помню это ее бессилие и злобу. А CHRISTIE исполнили тогда три свои композиции: «Yellow River», «New York City» и «San Bernardino», а потом на бис еще раз «Yellow River»; причем «San Bernardino» исполнил тогда не сам Джефф Кристи, а его гитарист Вик Элмc (Vic Elmes). А после выступления музыкантам группы вручили огромные букеты роз, а мадам Беляева стала опять возмущаться: мол, как можно таким ужасным оборванцам дарить розы! В общем, это было нечто. Я получил тогда такой заряд адреналина, что потом еще долго не мог после этого уснуть. 62

Зато в нашей школе потом разговоры крутились только вокруг этого сенсационного ночного выступления CHRISTIE. Многие из моих друзей тоже смотрели его. Обсуждалось все: музыка, одежда, прически и манера поведения на сцене. Разумеется, вскоре практически у всех интересующихся западной рок-музыкой уже были записи этой группы, а «Yellow River» звучала буквально из каждого открытого окна. С тех пор каждый раз, когда я слышу ее первые аккорды, я всегда вспоминаю ту сопотскую ночь, тощего Джеффа Кристи и визгливый голос Элеоноры Беляевой. Вскоре после этого исторического события в Польше на фирме Pronit был выпущен диск группы CHRISTIE - одна из первых лицензионных пластинок, просочившихся к нам в страну, а любовь к этому коллективу стала поистине всенародной. В это время появилась и знаменитая русскоязычная кавер-версия «Yellow River», названная почему-то «Толстый Карлсон».

Ведущая телевизионной программы «Музыкальный киоск» Элеонора Беляева

А в 1972 году, когда мы с моими школьными друзьями организовали собственную рок-группу, мы тоже с большим успехом на наших вечеринках исполняли эту песню - но только, конечно, не «Толстый Карлсон», а «Yellow River».

Польская пластинка группы CHRISTIE

* * * Кстати, несколько слов о нашей группе… Страстная любовь к музыке еще в школе привела меня, как и многих моих сверстников, к желанию организовать свой собственный ансамбль, и, полный идей и надежд, я предложил нескольким своим одноклассникам осуществить это на практике, хотя никто из нас толком играть ни на чем тогда еще не умел. Наверное, именно поэтому я выбрал для себя 63

ударные инструменты, в которых ни нот, ни аккордов знать было не нужно. Мы собрались у меня на квартире, прихватив с собой все, что могло издавать хоть какие-то звуки, и, открыв настежь окна и балконную дверь, устроили настоящий кошачий концерт на весь микрорайон. Гитары, естественно, у нас были самые обыкновенные - акустические с приделанными к ним самодельными звукоснимателями, а в качестве усилителей использовались простые бытовые магнитофоны и радиолы. В качестве ударной установки я приспособил огромную картонную коробку из-под отечественного пылесоса «Вихрь», а также два настоящих барабана и тарелки, которые я позаимствовал из школьной пионерской комнаты. Дело происходило весенним днем после уроков. Ярко светило солнце, а мы орали, что было мочи, словно мартовские коты на крыше, и адреналин буквально кипел у нас в крови. Первой композицией, которую мы исполнили, была «House Of The Rising Sun» или «Дом восходящего солнца», очень простая, но красивая вещь. Почему никто из соседей тогда так и не вызвал ни милицию, ни «Скорую помощь», я не знаю: по-видимому, просто никого не было дома. Но одинокие прохожие, видевшие это безобразие, подолгу, открыв рты от удивления, стояли и смотрели в нашу сторону, а некоторые из них даже крутили пальцем у виска, показывая нам свое отношение к услышанному. В общем, можно сказать, что наш первый концерт удался на славу. После этого состав группы начало лихорадить. Каждый день на переменках мы меняли ее название и перераспределяли состав участников, а заодно и их функции. В конце концов, мы остановились сразу на трех названиях и двух составах, поскольку консенсуса так и не смогли достичь: ТАЙНАЯ ВЕЧЕРЯ, КАБИНЕТ и... (черт побери, забыл!)… и время от времени меняли их в зависимости от настроения. Играли мы исключительно англоязычные кавер-версии BLACK SABBATH, CREEDENCE CLEARWATER REVIVAL, LED ZEPPELIN, DEEP PURPLE и т.д. А пели мы не на английском, а на англоподобном языке (помните, как Ширвиндт с Державиным в своей старой миниатюре), поскольку школа у нас была французская и английского языка из нас, естественно, никто не знал. Хотя это было, в общем-то, и не так уж важно: микрофон настолько сильно искажал звук, что если бы мы даже и пели на чистейшем английском, все равно, я думаю, никто бы ничего не понял. Наше «мастерство» постепенно росло, и примерно через полгода, когда у нас уже стало получаться что-то более-менее приличное, мы стали играть на школьных вечеринках, где местные девчонки смотрели на нас как на настоящих рок-звезд. К этому времени мы уже определились и с названием группы: победила все-таки «ТАЙНАЯ ВЕЧЕРЯ». Последним и решающим аргументом в пользу этого названия стал перевод его на английский язык, в результате чего оно получило какуюто магическую окраску – «LAST SUPPER». После этого в нашей школе начался настоящий рок-бум. В каждом классе создавались свои рок-группы, а школьные вечеринки превращались в небольшие рок-фестивали, где доморощенные менестрели сменяли на сцене друг друга. Причем на этих сборных концертах мы делились друг с другом своими инструментами и аппаратурой. Ну а когда нашему басисту Илье отец привез из Канады настоящую бас-гитару (аж за 80 долларов!!!), наш имидж поднялся в школе на недосягаемую высоту. Я до сих пор с каким-то восторженным чувством вспоминаю те наши выступления, ту обстановку и кайф, который мы все тогда испытывали. 64

После окончания школы мы еще примерно около года продолжали наши совместные репетиции и концерты, но жизнь все больше и больше удаляла нас друг от друга кто-то переехал в другой район, кого-то забрали в армию, кто-то ушел с головой в учебу в институте. Тем не менее некоторое время я еще продолжал свои музыкальные изыскания и эксперименты. В «Детском Мире» я купил за 12 рублей игрушечную ионику под названием «Иола». Она работала на батарейках, но я залез внутрь нее с паяльником, кардинально переделал всю схему, в результате чего на свет появилось нечто напоминающее синтезатор! Действительно, после моего «хирургического вмешательства» она стала реветь как раненный марал в брачную ночь. Вскоре я собрал новую студийную группу, из ребят нашей школы, игравших в других рок-группах, и вместе с ними занялся исключительно студийными Это я (слева) и наш басист Илья экспериментами. В то время мы исполняли музыку 1974 год собственного сочинения и даже сделали попытку создать и записать собственную рок-оперу. Это был уже качественно другой уровень творчества - наша музыка стала намного сложнее и профессиональнее. Но и этот проект просуществовал не слишком долго - история повторилась вновь, и я надолго забросил свои музыкальные эксперименты. Лишь в 1998 году я вновь вернулся к ним и осуществил свою давнишнюю мечту - записать диск собственной музыки. Я приобрел вполне приличную midi-клавиатуру и очень быстро освоил ее, а также специальное программное обеспечение, позволяющее создавать партии практически любых музыкальных инструментов. Более года я ночами сидел за пультом своей домашней музыкальной студии. В итоге на свет появился целый музыкальный альбом (более часа звучания) моей собственной музыки, исполненной и записанной также полностью мной. Так сбылась еще одна моя мечта! После этого я уже окончательно охладел к занятиям музыкой, переключившись на реализацию еще одной своей заветной цели – создание собственной мультимедийной рокэнциклопедии. Но это уже совсем другая история.

ГЛАВА 8

СИ Г А РЕ Т Ы , FI J I R I CE , В Е СТ СА Й Д СК А Я И СТ О РИ Я И А Н Д ЖЕ Л А Д Э В И С В восьмом-девятом классе практически все мои однокашники начали курить. Не обошла стороной эта напасть и меня. Сначала я стал курить просто за компанию – не затягиваясь, эффектно выпуская изо рта кольца сизого дыма, а затем и по-настоящему, до упоительного головокружения. В Москве в начале 70-х годов с сигаретами дело обстояло не слишком хорошо – кроме отечественных «Явы», «Столичных», «Российских» и прочих «Беломоров», в киосках можно было найти разве что болгарские «Родопи», «Стюардесса», «Ту», «Opal», «Интер», а если повезет, то и самые лучшие из них – «BT». Именно с них и началась мое знакомство с этой дурной привычкой. Да, забыл еще упомянуть кубинские «МонтеКристо», «Лигерос» и «Партагас», но эти предназначались лишь для особо крепких парней, ибо изготавливались из сигарных обрезков и курить их взатяжку было делом совершенно безрассудным, хотя несколько таких чудаков среди нас все-таки нашлось. К десятому классу они уже выделялись из общей массы учащихся весьма характерным надрывным хроническим кашлем. Совместное курение было для нас тогда неким ритуальным действом, сродни инициации, посвящением во взрослую мужскую жизнь или, если хотите, извращенной формой самоутверждения. Ну а где в школе обычно курят ученики? Конечно же, в туалетах! Поэтому вскоре наш туалет для старшеклассников (на третьем этаже) превратился в некое подобие английского клуба джентльменов, только без подобающего таким заведениям комфорта, изысканности и… приятных запахов. Правда, последнее обстоятельство смущало нас меньше всего, поскольку смог от сигарет в этом в общем-то небольшом помещении был таким плотным, что, даже если бы там разлили флакон французских духов «Climat», мы вряд ли бы ощутили их аромат. Сразу же после звонка, оповещающего о начале большой перемены, все наши уважаемые старшеклассники собирались в туалетной комнате, где после эффектной процедуры распечатывания пачек, доставания сигарет, их непременного разминания пальцами, вспышек зажигалок, прикуривания и пускания колец дыма начинались бесконечные и увлекательные разговоры о музыке, группах, дисках и, конечно же, девушках. Очень скоро кроме названных выше марок общедоступных сигарет в нашем мужском заведении стали появляться и фирменные «Marlboro», «Winston», «Camel», «Viceroy» и другая продукция компаний Philip Morris, Lorillard Corporation, Winston-Salem и т.д. Попробовав их хоть раз, любой, даже только начинающий курильщик без труда мог бы найти 10 явных отличий от табачной продукции, продававшейся в советской торговле. Их запах, вкус и даже дым настолько отличались от наших, что уже после одной такой выкуренной сигареты возвращаться к отечественным было чистым 66

мазохизмом. Фирменные сигареты наши ребята, как правило, «заимствовали» у своих родителей, привозивших их из-за границы или достававших где-то по своим неофициальным каналам. Но наиболее доступным и стабильным источником приобретения американских сигарет для нас в то время были, конечно же, фарцовщики! И если отечественные сигареты стоили тогда 30-40 копеек (в зависимости от марки и упаковки), болгарские – 35-50 коп. кубинские – 15-20 коп. за пачку, то фирменные у фарцовщиков стоили 1 руб. 50 коп. Если же у них приобретался целый блок, то стоимость одной пачки можно было снизить до 1 рубля. Именно к такому варианту я обычно и прибегал. Моим первым блоком фирменных сигарет, купленным у фарцы, были американские «Silva» в красивой серебристой упаковке. Они были не очень крепкими и, как я выяснил позже, считались женскими, но зато прекрасно пахли и имели замечательный вкус. Но целый блок сигарет мне нужно было где-то прятать от родителей, которые, как мне казалось, были бы не в восторге от моего приобретения, если бы, конечно, нашли его. Я долго искал место в своей комнате, где бы не ступала родительская нога, ну или хотя бы куда просто не заглядывала моя мама, но такого места долго не находилось. И вот однажды, сидя за своим большим письменным столом и мучаясь над домашними заданиями, я как-то неловко повернулся. Столешница вдруг неожиданно для меня вышла из пазов двух тумб, к которым крепилась, а под ней я обнаружил достаточно большое свободное пространство. Моя мысль сработала моментально, и вскоре весь мой контрабандный товар, разложенный по одной пачке, перекочевал в этот надежный тайник. Курил я тогда очень мало – всего 2-3 сигареты в день, настолько мало, что через полгода даже и вовсе забыл про свою заначку. Какова же была моя радость, когда лет через пять, учась уже в институте и разбирая свой стол, я вдруг наткнулся на этот тайник и обнаружил в нем случайно забытые две пачки прекрасно высушенных американских сигарет. С трепетом распечатав одну из них, я трясущимися руками достал тонкую и волшебно пахнущую сигарету и закурил... После двух полных затяжек в голове у меня все помутилось, и я едва не потерял сознание. Не знаю, что туда добавляли эти проклятые капиталисты, но эффект от курения был просто убойным. Больше я не рискнул повторить этот эксперимент на себе, а оставшиеся сигареты отдал своему курящему как паровоз соседу. Судя по тому, что я видел его не так давно вполне живым, ущерб его здоровью был тогда причинен весьма незначительный. Позже эта вредная юношеская привычка переросла у меня в привычку взрослую, и хотя я по-прежнему курил не слишком много, однако более тридцати лет так и не смог расстаться с ней совсем. Лишь в 2002 году, когда состояние моего здоровья все-таки заставило меня это сделать, я понял, что добровольно травил себя много лет, и теперь абсолютно уверен, что никогда и ни при каких обстоятельствах больше не возьму сигарету в рот. Кстати, чувствую я себя теперь гораздо лучше, чем раньше, и искренне советую всем курильщикам последовать моему примеру, и чем скорее, тем лучше. * * * 67

Произошла эта история примерно в 1972 году, когда я еще учился в старших классах. В то замечательное время мы чуть ли не каждый день открывали для себя новые имена групп и музыкантов, и все нам тогда казалось почти гениальным (наверное, так оно и было). И был в нашем классе один парень – отличник и спортсмен, который во всем старался быть первым. Должен заметить, что во многом ему это удавалось. В общем, везде – и в воде, и на суше – он чувствовал себя как рыба в воде – эдакий Ихтиандр. Наверное, многие из вас в своей жизни сталкивались с такими типами. Настоящее его имя тоже несколько напоминало имя героя знаменитого фантастического произведения Александра Беляева «Человек-амфибия». Во многом этот Ихтиандр и впрямь был первым. Но только не в нашем безумном и фанатичном увлечении музыкой! Я думаю, что он вряд ли мог бы отличить BEATLES от ROLLING STONES. Но уж очень ему хотелось и здесь выпендриться и блеснуть своей эрудицией. И тогда он придумал для себя ловкий тактический прием – во время наших околомузыкальных разговоров он стал вставлять свои веские мнения и комментарии – это я, мол, «слышал – так себе, ничего особенного», это «знаю – полная фигня», да и это «у меня уже давно было». Но мы-то, которые вместо уроков все свое свободное и несвободное время посвящали доставанию, переписыванию и прослушиванию новых и не очень новых дисков, знали, что этот Ихтиандр нагло врет, что ничего этого он никогда даже и не слышал, но поймать его за руку нам никак не удавалось. И вот после очередного подобного выступления «человека-амфибии» мы с моим другом, Эдом, тоже большим любителем и знатоком музыки, разработали коварный план. Мы решили при всех вывести вруна на чистую воду и разоблачить его. Сидя в школьной столовке, мы договорились, что завтра будем наперебой всем расхваливать новую, придуманную нами и не существующую в реальности, супергруппу FIJI RICE («Рис Фиджи»). Почему «Рис Фиджи»? Да очень просто. Во-первых, в то время я активно увлекался филателией - собирал марки британских колоний, и незадолго до того приобрел потрясающую серию марок островов Фиджи. А во-вторых, в тот момент в столовой мы ели рис с котлетами. Отсюда и FIJI RICE. В ее звездный состав мы включили и Яна Гиллана, и Джимми Пэйджа, и еще нескольких самых известных музыкантов того времени, в результате чего всего лишь минут через десять у нас получилась настоящая супер-группа! Мы даже придумали название их первого альбома – «Blood Rice» («Кровавый рис»). В общем, план был продуман буквально до мелочей, оставалось лишь дождаться завтрашнего дня и разыграть наш спектакль так, чтобы наш Ихтиандр ничего не заподозрил. И вот наступило завтра. На большой перемене мы, как всегда, собрались в нашем любимом мужском заведении. Все дружно достали американские сигареты (в то время я уже курил очень крепкие «Viceroy», которые покупал с рук у ребят), и мы закурили… Как обычно, разговор быстро перешел на музыкальную тему. Мы с 68

моим другом, стараясь ничем не выдать наш тайный замысел, начали всем рассказывать, какую классную группу нам вчера удалось услышать и даже записать ее альбом на магнитофон. И тут наш Ихтиандр не выдержал: «Да», – говорит, – «слышал. Ничего себе пластинка. Правда, вторая сторона мне не очень понравилась – как-то слабовато». Остальные ребята молча слушали нашу беседу, не зная, что сказать. Мы же продолжали наш спектакль, давая жертве поглубже заглотнуть наживку. И когда все присутствовавшие были окончательно заинтригованы нашим интересным музыковедческим разговором, мы торжественно открыли карты! Наша коварная месть удалась с блеском. Врун был предан заслуженному осмеянию и публичному позору. И хотя его скользкая натура позволила ему очень быстро перевести всеобщее внимание совсем на другую тему, этот урок он запомнил надолго и больше не пытался состязаться с нами в этой святой для нас теме. С тех пор, когда я чувствую, что кто-то из моих собеседников в обсуждении того или иного вопроса лукавит, я вспоминаю британскую супер-группу FIJI RICE. * * * Стояла золотая осень 1972 года. Это было совершенно замечательное время! Я и мои внезапно повзрослевшие одноклассники вдруг осознали, что подходит к концу последний год нашего совместного пребывания в стенах любимой школы, и с какой-то бешеной энергией и страстью принялись, извините за тавтологию, дружить друг с другом. Каждый день после уроков (а иногда и вместо них) мы собирались у кого-нибудь на квартире: разговаривали, смеялись, танцевали, дурачились и, конечно же, слушали нашу любимую музыку, без которой тогда просто не могли существовать. И для этих «сейшенов» нам вовсе не нужны были какие-то особые причины, поводы или даты - собирались просто потому что была в этом какая-то внутренняя потребность, непреодолимое желание, некая насущная необходимость. А через неделю у одной из наших одноклассниц должен был случиться День рождения. Естественно, что на празднование такого события были приглашены все наши. Ну или почти все. В числе счастливчиков оказался и я. Но тут возникла проблема – а что, собственно, дарить? Ведь в магазинах купить тогда что-то приличное было просто невозможно. Несколько дней я ломал голову над этим непростым вопросом. Я обегал, обошел, объездил, облазил все близлежащие магазины в поисках подарка, но все было тщетно. Мне не попалось совершенно ничего интересного, а дарить отечественные духи или платок с чебурашками я просто не мог. Конечно, можно было обойтись одними цветами, но мне хотелось сделать подарок от души и на долгую память. И вот за день до надвигающегося события, абсолютно отчаявшийся, я отправился в очередной раз в местный универмаг, решив уже купить то, что будет. Обойдя подарочный, парфюмерный и галантерейный отделы и не обнаружив там ничего подходящего, я обреченно направился к своему любимому отделу грампластинок. Еще издали, судя по отсутствию там какой-либо очереди, мне стало совершенно понятно, что и здесь ничего хорошего не обломится.

Однако, подойдя ближе, я вдруг увидел на прилавке какую-то очень красивую ламинированную и явно зарубежную пластинку. Я не ошибся! Это был знаменитый мюзикл Леонарда Бернстайна «West Side Story» («Вестсайдская история»), причем чехословацкого производства! Я не мог поверить своим глазам. Но больше всего меня удивляло абсолютное равнодушие других покупателей. Никто ровным счетом не обращал никакого внимания на это сокровище. Зато я, абсолютно счастливый, со всех ног бросился в кассу и пробил чек сразу за две! По дорогое домой я в красках представлял себе, как завтра на Дне рождения достану свой дефицитный подарок и вручу его имениннице, как у нее округлятся от удивления глаза, как она радостно улыбнется и поцелует меня в щеку в знак особой благодарности. Шести часов вечера я ждал весь следующий день, однако стрелки моих часов еле-еле шевелились. Но и с этим нелегким испытанием я сумел справиться. И вот, я уже стоял на пороге квартиры своей одноклассницы. Необычайно красивая и нарядная она открыла мне дверь. Я вошел, достал из своего экстра-супер-пупер-модного полиэтиленового пакета с надписью «Marlboro» глянцевый чешский альбом и торжественно вручил его ей. Как я и думал, она сначала внимательно посмотрела на пластинку, затем ее глаза округлились…, но вместо ожидаемых слов Американская пластинка благодарности и дружеского поцелуя в щеку, она почему«West Side Story» то громко рассмеялась и убежала с моим подарком в комнату. Через несколько секунд, продолжая странно хихикать, она вновь появилась в прихожей, но теперь в ее руках было уже 2 (ДВЕ!!!) «Вестсайдских истории». А когда следом за ней из комнаты вышел улыбающийся Эд, до меня, наконец, дошла причина их загадочного веселья. По его счастливой физиономии было совершенно понятно, что именно он нарушил все мои грандиозные планы, опередив меня всего лишь на каких-то 5 минут. Если честно, я страшно расстроился. В кои веки удалось найти такой оригинальный подарок, и тут на тебе – мой же приятель обошел меня на повороте. Конечно, мне было очень обидно, но я не подал вида и постарался превратить все в дружескую шутку. Хотя настроение у меня было здорово испорчено. Но, как оказалось, совсем ненадолго. Минут через десять раздался очередной звонок, и на пороге появился Жэка. В руках он держал «Вестсайдскую историю»! * * *

А вот еще одна небольшая забавная околомузыкальная история из моей школьной жизни, связанная на этот раз с Джими Хендриксом и… Анджелой Дэвис! Уже запамятовал, в каком году это было, но все детали помню очень хорошо. Один мой школьный приятель тогда где-то достал большой красивый плакат Джими Хендрикса, на котором тот, запрокинув голову вверх и закрыв глаза, играл на гитаре. Мне тоже очень хотелось иметь такой же, но я прекрасно понимал, что это было из области фантастики, и тогда я попросил своего приятеля дать мне его перерисовать. Я проковырялся целых два дня, пытаясь точно скопировать его на большущий лист ватмана, но Хендрикс упорно не желал выходить похожим на себя. Я был просто в отчаянии и после пятой попытки оставил эту затею, а то, что у меня получилось в карандаше, свернул в рулон и забросил на шкаф. А через некоторое время у нас в школе совершенно неожиданно для меня был объявлен конкурс на «лучший плакат в защиту мира». Ну а поскольку я входил в состав редколлегии класса, мне было поручено отдуваться за всех. И тогда мне в голову пришла гениальная мысль!

Джими Хендрикс

Я достал своего недоделанного Хендрикса и, стерев ластиком его гитару, за 5 минут превратил его в... Анджелу Дэвис! Дорисовав ей еще нескольких белых голубей и написав внизу (вместо гитары) большими красными буквами «СВОБОДУ АНДЖЕЛЕ ДЭВИС!» – я представил свой плакат на конкурс. Стоит ли говорить, что он завоевал там первое место?! Так благодаря любви к музыке я внес свой вклад в дело борьбы за мир и вывел наш класс на первое место в конкурсе.

ГЛАВА 9

М УЗ Ы К А ЛЬ Н Ы Е ПРО Г РА М М Ы З А ПА Д Н Ы Х РА Д И О СТ А Н Ц И Й Еще одним очень популярным в те годы источником музыки и музыкальной информации для граждан СССР были всевозможные радиоголоса и в первую очередь «Голос Америки». Эта радиостанция изначально создавалась как идеологический противовес фашистской пропаганде и играла стратегическую роль в так называемой психологической войне. Она начала свое вещание 24 февраля 1942 года, через два с половиной месяца после нападения Японии на Перл-Харбор. После окончания Второй мировой войны и начала войны «холодной» задачи «Голоса Америки» изменились принципиально - теперь ее главной мишенью стал Советский Союз и социалистические страны. Радиовещание на русском языке стартовало 17 февраля 1947 года, в самом начале охлаждения отношений между Советским Союзом и Соединенными Штатами Америки. Поначалу «Голос Америки» был официальной правительственной радиостанцией США, которая действовала с учетом существовавших на тот момент норм и правил отношений между суверенными государствами, и откровенно грубое вмешательство во внутренние дела СССР и других стран там не допускалось. Однако с середины 70-х годов, после проведения некоторой реорганизации, «Голос Америки» с формально-правовой точки зрения перестал быть правительственным учреждением и получил возможность независимой деятельности. С тех пор все передачи радиостанции сопровождались словами: «Мнения и оценки журналистов редакции «Голоса Америки» не обязательно совпадают с точкой зрения правительства Соединенных Штатов».

Кроме того, изменилась и целевая аудитория вещания – теперь программы радиостанции стали ориентироваться в основном на молодежную аудиторию. Одновременно были значительно увеличены объемы музыкальных программ и передач, рекламирующих американский образ жизни. Главный акцент в них делался на разницу в уровне жизни (при социализме и при капитализме), доступности товаров и широте ассортимента в магазинах, на тотальный дефицит, очереди, отсутствие различных свобод (свободы передвижения, реальной свободы слова и вероисповедания), на унижающую уравнительную систему и т.д. В общей сложности молодежные передачи занимали до 70 процентов общего эфирного времени радиостанции. «Голос Америки» из Вашингтона передавал на коротких волнах в диапазонах от 16 до 49 метров. Самой продолжительной и интересной музыкальной передачей была субботняя «Танцевальная программа», которую попеременно вели Юрий Осмоловский, Маша Суханова, Тамара Домбровская, Тамара Кит и Билли Макгвайер. Ее первая часть длилась с 20.30 до 21.00, а вторая – после выпуска новостей с 21.15 до 22.00. Кроме того, по средам в 19.30выходил еще небольшой «Концерт популярной музыки I», а по вторникам (и, кажется, по пятницам) в 21.10 – «Концерт популярной музыки II». Музыкальный репертуар радиостанции был весьма разнообразным: от джаза до хард-рока, от кантри до поп-шлягеров, ну и, конечно же, всеми любимая рок-классика. Весьма любопытны были передачи, где крутили музыку по просьбам слушателей – например, Маши из Таганрога или Сергея из Костромы. Нам было совершенно очевидно, что письма эти придумывали редакторы или сами ведущие музыкальных программ, но музыка передавалась классная, и мы с удовольствием ее слушали. Иногда случались и весьма забавные письма и ответы на них. Я помню, как в эфире прочитали письмо примерно следующего содержания: «Таня из Ярославля (за точность имени и города не ручаюсь) просит нас поставить песню в исполнении ее любимого американского певца Дина Рида. Извини, Таня, но мы такого певца не знаем, поэтому предлагаем послушать композицию другого американского музыканта – Элиса Купера». Очень интересными, высокопрофессиональными и глубокими музыкальными программами на «Голосе Америки» были джазовые эфиры Уиллиса Коновера. В качестве позывных в них использовался фрагмент пьесы Билли Стрейхорна «Take The «A» Train» в исполнении оркестра Дюка Эллингтона, благодаря чему эта пьеса стала хорошо известна у нас в стране. Любопытно, что Уиллис Коновер, который шесть раз в неделю, сначала с 22 до 24 часов, а потом с 23.10 до 24 часов по московскому времени, с конца 40-х годов и до своей смерти в 1996 году рассказывал радиослушателям Европы и СССР о джазе, в самой Америке практически был неизвестен, поскольку, согласно законодательству США, радиостанция «Голос Америки» не имела права вещать на свою страну. Качество приема программ «Голоса Америки» в Москве было весьма неважным, а зачастую они просто глушились. Без помех их можно было иногда слушать лишь на 16 или 19 метрах. Наличие или отсутствие глушилок в радиоэфире было надежным индикатором отношений между СССР и Западом. В 1973 году, накануне Хельсинкской конференции по безопасности и сотрудничеству в Европе, глушение «Голоса Америки» и многих других западных радиостанций, вещавших на русском языке, временно и вовсе прекратилось, в августе же 1980 года, в связи с ростом активности 73

движения польских профсоюзов «Солидарность», а также из-за резкой критики советского военного присутствия в Афганистане, оно опять возобновилось и продолжалось вплоть до горбачевской «гласности и перестройки». В середине 80-х годов, согласно специальным исследованиям, «Голос Америки» еженедельно собирал в СССР аудиторию в 30 миллионов слушателей. Второй по значимости и популярности в СССР западной радиостанцией являлась русская служба «Би-Би-Си» («BBC World Service»). Она имела аудиторию почти вдвое меньшую, чем у «Голоса Америки», и передавала на коротких волнах знаменитую музыкальную программу Севы Новгородцева, которая выходила в полночь по пятницам и повторялась по субботам. Его программы шли 30 минут и также глушились Печорской специальной радиостанцией. Особая ценностью этих эфиров заключалась в том, что в них можно было ознакомиться со свежими британскими хит-парадами и услышать интересные рассказы о западных группах и музыкантах. Еще одной западной радиостанцией, вещавшей в СССР на русском языке, было «Радио Швеции». Я регулярно слушал их интересные музыкальные программы в полдень по воскресеньям. Причем качество приема было очень приличное, поскольку эта станция почти не глушилась. Отдельно стоит сказать несколько слов о «Радио Люксембург». В то время это была, пожалуй, единственная западная радиостанция, которую можно было уверенно принимать на средних волнах. И хотя вещала она не на русском языке, это была уникальная станция, круглосуточно передававшая программы мировой поп-музыки. «Радио Люксембург» начинала трансляцию передач поп-музыки в 21.00 и продолжала до 21.30, причем вещание в это время велось на голландском языке. С 21.30 до 22.00 шли новости и комментарии к текущим событиям без музыки и уже на итальянском языке, а с 22.00 до 5.00 снова начиналась поп-музыка и вещание на английском языке. Затем после некоторого перерыва программы выходили в эфир уже на немецком языке, иногда с музыкой, но стиль вещания был уже совсем другим. Особенно хорошим качество приема было в 4-5 утра, когда большинство СВ-радиостанций уже прекращали свою работу. Ну и особое место в радиоэфире в то время занимало, конечно же, польское радио, которое, естественно, не глушили и которое принималось в Москве очень хорошо. Современная поп- и рокмузыка там звучала постоянно, а польский язык был вполне понятен русскоязычным слушателям. А после того, как во второй половине 70-х годов я познакомился с польскими студентами, приезжавшими к нам в страну по студенческому обмену, и стал переписываться с ними, польский язык я знал уже весьма прилично (именно благодаря польскому радио). В 1979 году я даже выезжал к своим польским друзьям по вызову во Вроцлав и вполне сносно мог объясняться по-польски. Но это уже совсем другая история. 74

Участник форума www.beatles.ru

Из письма Александра Худолеева (Bookvoed), Киев, 1956 года рождения: «Вы точно упомянули о лидерах радиовещания, которые несли разноголосицу в умы советской молодежи, увлекающейся роком. Конечно же, я слушал этих «идеологических врагов социализма». Для меня в то время это было чуть ли не ежедневным ритуалом. Если что‐то не удавалось послушать, потеря казалась невосполнимой. «Voice of America» я слушал еще за год до «Концертов популярной музыки». Тогда передачи длились всего лишь 15 минут и не имели конкретного времени выхода. Вскоре, впрочем, ситуация стабилизировалась, и, помню, по субботам в 15.45 и 16.45 звучала рок‐музыка, после чего целый час «Голос» вещал на узбекском языке (!), а 18.00 начинались новости на общедоступном и в 18.15 начиналась новая пятнадцатиминутка. А BBC слушал еще в те времена, когда программу вели Сэм Джонс и еще какой‐то дядечка, который по‐русски говорил с акцентом, но дело свое знал туго. Как сейчас помню, как он представил только вышедшую песню GENESIS – «Я знаю, что мне нравится у тебя в шкафу». Поверьте, на меня, тогда еще 9‐классника, такая заумь произвела должное впечатление. Но, если «Голос» пересмотрел свою идеологическую политику и стабилизировал музыкальную ситуацию, то BBC еще долгих 3 года занималось «сэмоджонсовщиной», пока не появился некто Сева. Дальше продолжать не буду… Не знаю, как на вас, а на меня в моем музыкальном становлении большое влияние оказала радиостанция «Свободная Европа». Поскольку вы ее даже не упомянули, в отличие от польского радио, хочу задержать на ней внимание. Еще в 70‐е годы я обратил внимание, что наши идеологические враги, в том числе радио «Свобода», вещающее на СССР, совершенно не занималось музыкальными диверсиями. «Свобода» сутками анализировала жизнь в СССР и занималась другой словесной хреновиной, но совершенно не удовлетворяла музыкальные потребности нашей молодежи. Результат известен – сегодня о «Свободе» практически не вспоминают. 75

А вот работавшая параллельно «Свободная Европа» дело свое знала крепко и услаждала слух восточноевропейской молодежи западной популярной музыкой. Результат получился внушительный. Тогдашние слушатели сегодня уже стали политиками, что, несомненно, отразилось на образе жизни этих стран. Многие из них уже вступили в Европейское Сообщество… Впрочем, я отвлекся. Так вот, с 1974‐го и по 1989 годы, я слушал «Свободную Европу» на румынском. Станция была уникальная. Видать, люди там собрались не дурные (может быть, поэтому в Румынии быстро с прошлым разобрались). В отличие от «Voice of America» и BBC, они не экономили на времени и вещали для молодежи ежедневно, а иногда и подолгу. С понедельника по пятницу с 18.15 и до 19.00 передавали новые альбомы. Целиком! Причем, передача повторялась на следующее утро в 10.15. А в субботу вечером начинался концерт по заявкам, который продолжался в воскресенье в 70‐е годы с 15.05 и до 19.00, а в 80‐е ‐ с 16.05. Так вот, за эти 4 часа можно было услышать если не все, так очень многое – от DEEP PURPLE, BLACK SABBATH, LED ZEPPELIN, URIAH HEEP до других менее известных групп. Это был кайф! Ведь все силы советских глушилок были направлены в другую сторону, а поэтому станцию можно было слушать практически без помех, что я и делал на стерео‐приемнике «Вега» во всю громкость его колонок. А ведь такой эфир не могли предложить заядлому советскому меломану ни «Голоса», ни BBC! Хотя всемирная служба BBC тоже не дремала и в течение недели выдавала несколько заслуживавших внимания передач. Прежде всего – BBC Тор 20 (среда в 21.30), а затем «Listening joys» (по воскресеньям с 16.45 по 17.30) и «Pop‐club» (среда в 18.30), в котором звучали интервью известных музыкантов и их хиты (как сейчас помню – голоса Марка Болана и Маккартни). Была еще какая‐то передача, названия которой не помню (пятница, 22.30), в которой звучали только что вышедшие, но еще не вошедшие в хит‐парады синглы. Отдельно хочу упомянуть BBC на польском, уделявшую музыке всего ничего – 15 минут в неделю, но мне эта станция запомнилась тем, что на ней я услышал песню какой‐то группы, текст которой целиком состоял из названий песен «Beatles». Свою скромную лепту (к моему удовольствию) в середине 70‐х годов внесла даже радиостанция «Немецкая волна», которая в своих часовых передачах по будням с 18.00 по 19.00 после новостей и аналитики и перед программами из области культурной жизни могла проиграть 2‐3 песни из немецких хит‐парадов, состоявших не только из зонгов.

Представляете, Симон, в 1975 году во всю мощность «веговских» колонок (благо родителей не было дома) прослушать «Bungle in the jungle»! Кроме польского радио, упомянутого Вами, хочу вспомнить «Radio Beograd», вещавшее на средних волнах по понедельникам с 22.00 до 24.00. А еще, я хочу рассказать о своем знакомстве с «Радио Люксембург». В 1975 году я слышал от кого‐то об этой станции, но никогда не слышал ее саму. Но случилось так, что в том же году судьба занесла меня на воинскую службу в славный город Смоленск. Поскольку со временем служба оказалась типа «не бей лежачего» (хотя это были ж/д войска), у меня была возможность слушать радио, в основном по ночам. И надо же, как‐то нащупал «Люксембург»! Очень быстро вошел во вкус и ежедневно после 23.00 (тем более все упомянутые вами и мной станции уже в это время оканчивали музыкальное вещание) только и занимался прослушиванием новейших синглов, подковываясь в этом деле до опупения. Мой друг, живя на гражданке, и то не был настолько в курсе выходящих хитов, как я. Но все когда‐нибудь кончается. Так окончилась и моя служба, и я вернулся домой в Киев. В положенные три месяца отдыха я пытался нащупать столь полюбившееся «Радио Люксембург». Как сейчас помню ‐ два часа ночи, не спится, а я кручу ручку приемника и, где‐то там, за треском и шумом помех, нахожу голос люксембургского ди‐джея. Но слушать песни было невозможно, и через 20 минут я прервал это занятие. Как оказалось, навсегда. Если бы не ваши мемуары, вряд ли вспомнил бы об этой станции. С чем был связан хороший прием в Смоленске и плохой в Киеве – не знаю. Сегодня это я могу объяснить лишь тем, что «Люксембург» вещал на территорию России, предвидя, что именно там произойдут события, изменившие мир. Шутка».

Участник форума www.beatles.ru

ТЕЛЕГРАММА Николай Епифанов (Nicolai), Самара, 1952 года рождения Эта история произошла 9 октября 1971 года в уездном городе Пугачев, Саратовской области. Здесь располагался четвертый, последний курс филиала Сызранского военного вертолетного училища. Осенью курсанты становились офицерами и разъезжались по частям. Солдат в полку было мало. Конечно, по сравнению с курсантами, и офицерамилетчиками, и техниками, так сказать, постоянным составом. Взвод связи и радиотехнического обеспечения. Еще при каждой эскадрилье курсантов человек 10-15 солдат обслуживающего персонала, подчиняющегося офицерам техникам на аэродроме во время учебно-тренировочных полетов. Тот октябрь выдался, по словам сверхсрочников – старожилов («кусков»), особенно дождливым и холодным. С наступлением темноты мы, четверо солдат отправились в город, на почту. Естественно, нелегально. Темнота не просто «опустилась» на город, а, казалось, наступила на него вместе с проливным дождем. Идти по главной улице, в конце которой (недалеко от аэродрома) собственно и находился наш полк, мы не решились. Все-таки хоть и невеликое это было у нас (по местным меркам) нарушение, но «самоволка». Патруль мог завернуть обратно в часть. Хотя какой патруль в такую погоду! Но, как говорится, береженого Бог бережет, и рисковать не стали. Пошли сквозь «частный сектор», окольным путем. Наверняка. Шли, спотыкаясь о какие-то палки, железки и камни, около наглухо закрытых домов. Особенность города заключалась в том, что все было плотно застроено в исторической части еще с дореволюционных времен. Высокие заборы, одно, - двухэтажные дома, окна с деревянными ставнями, щелей нет. Спрятаться «в случае чего» негде. Ноги разъезжались на глиняных ухабах. Пилотки намокли и походили на шапочки пловцов. Намокли и отяжелели шинели. Идти становилось все труднее. Одинокие лампочки, далеко не у каждого дома, как маячки светились в темноте, раскачиваясь и освещая самую малость вокруг себя. Из-за заборов иногда лаяли собаки. Но как-то пассивно, скорее выслуживаясь перед хозяевами. В голове крутилась композиция The Doors «Riders In The Storm», отражавшая монотонность пути и сливаясь своими грозовыми раскатами с раскатами грома над городом Пугачевым. 78

Не то, что патруль, ни один человек нам не попался до самой почты. Она располагалась в небольшом деревянном двухэтажном доме. Закутанная в шаль пожилая женщина за прилавком аж рот открыла, когда мы ввалились в помещение, буквально вынырнув из разбушевавшейся стихии. - Можно телеграмму отправить? Поздравительную. - Конечно, конечно, сынки, - засуетилась она, - вот возьмите бланк. Адрес, то есть местонахождение нашего адресата, мы знали из сообщений западных «радиоголосов». Заполнили протянутый нам бланк, пользуясь почтовой ручкой с пером и чернильницей-»непроливашкой». - Ой, сынки! - воскликнула женщина, взглянув на телеграмму. Мы заволновались, увидев ее реакцию. Настроение мгновенно испортилось. - А что? Нельзя? Не дойдет заграницу? Что здесь такого? Мы поздравляем человека с Днем рождения! - Да нет! Дойдет. Только ведь 15 копеек буква! Дорого-то как! У нас отлегло от сердца. Почтовая сотрудница стала нам родным человеком. - Это ничего, мы сбросились. Нас много. А то, что четверо, так ведь «гонцы». Не всем же идти на почту отправлять телеграмму, - успокоили мы ее. - А кто это, сынки? Артист какой? - Да, да, мамаша, артист. - Ну и подписались бы «группа поклонников», а то «группа военнослужащих». - Да ну… «поклонников»… он ведь не дама. Нет, так не годится. - Да, наверное, вы правы, я как-то не подумала. Пусть будет так, как вы написали. Видно было, что она очень удивлена и хотела нам помочь, подсказать что-нибудь. Спустившись с крыльца почты под продолжающийся холодный ливень, мы почувствовали облегчение. Настроение поднялось. Встреча с патрулем совершенно не волновала. Мы возвращались обратно в казарму. И уже не окольным глинисто-ухабистым путем, а как победители по главной улице. Называлась она «Рев. проспект». Именно так и было написано на эмалированных табличках. Здесь был хоть и треснутый и весь в колдобинах, но все-таки асфальтовый тротуар. И освещение. Не столичное, конечно, но и не кромешная темень как на параллельных улицах. А встреча с патрулем действительно не волновала. Идем трезвые (а это – главное) в казарму. С почты. Что надо? Прошли через КПП. Дежурный старший лейтенант и курсант-помощник лениво посмотрели на нас через стекло своей каменной будки. Не могут четверо «самовольщиков» вот так нагло, группой, проходить через контрольно-пропускной пункт в часть. Если идут, да еще промокшие насквозь, значит так надо по службе. Возвращаются, вероятно, с аэродромного диспетчерского пункта или еще откуда. Например, из батальона, который находился на другой стороне аэродрома. 79

В теплой и светлой (нам показалось даже слишком светлой) казарме нас с нетерпением ждали. - Как?! Все в порядке? Отправили? Быстрее переодевайтесь! Вот подменка! Эх, а шинель-то какая тяжелая стала! Вот сигареты. Ваши надо сушить. И что? Приняли? А дойдет? А ничего, что подписались «группа военнослужащих»? Мы рассказали подробно о нашем разговоре на почте. О том, что все должно быть в порядке. Что телеграмма дойдет. После отбоя, уже в темноте, казарма засыпала, продолжая делиться своими соображениями и фантазируя относительно реакции получателя нашей телеграммы. А поздравляли мы с Днем рождения Джона Леннона. P.S. Свой 31-й день рождения Джон отмечал в Нью-Йорке, в отеле «Syracuse». Одновременно праздновалось и открытие местной выставки Йоко Оно «This Is Not Here». Празднование включало и 6 часовую музыкальную сессию. Среди гостей были: Фил Спектор, Ринго Старр и поэт Ален Гинзберг. А сутками ранее вышел альбом Джона Леннона «Imagine». * * * Участник форума www.beatles.ru

ЗАВЕТНОЕ ПИСЬМО Игорь Самаров (Phelix), Москва, 1959 года рождения Информация о западных рок-группах собиралась, буквально, с миру по нитке. В этом плане, музыкальные передачи по «Голосу Америки» и у Севы Новгородцева на ВВС, во многом помогали заткнуть эту брешь. Именно там я впервые в жизни услышал LED ZEPPELIN, URIAH HEEP, SWEET...

Помню, как после очередного бдения у радиоприемников, мы, компания лохматых тинейджеров, с жаром обсуждали услышанное. И вот один наш приятель, не помню уже кто, выразил сомнение в том, что передачи по заявкам радиослушателей - настоящие. То есть, вряд ли кто-то им пишет - сами, наверное, сочиняют письма с заявками, сами их и исполняют. Ну, поспорили-поспорили и забыли. Все, кроме нас с Андрюхой моим самым закадычным дружком. Почему-то нам это не давало покоя. А как проверишь? Написав письмо по адресу: Вашингтон, дистрикт Колумбия и т.д. и опустив его в почтовый ящик, можно было дождаться ответа совсем не оттуда, откуда мы рассчитывали. Несмотря на юный возраст, мы прекрасно понимали это. Письмо мы все-таки сочинили: вкратце рассказали, кто мы, какую музыку любим и заказали песню «Hey Bulldog» BEATLES и «Jumpin' Jack Flash» ROLLING STONES. Адресат - Юрий Осмоловский. А вскоре удача улыбнулась нам. Возможно, кто-то из москвичей помнит, что в далеком 1974 году в Москве проходила выставка «Техника и жилище в США». Если память мне не изменяет, в Сокольниках. В тот период наметилось временное потепление отношений и советским людям предоставили возможность познакомиться с техникой и бытом «заокеанских товарищей». В связи с этим, нам с Андрюхой пришла, как нам показалось, гениальная мысль: персонал выставки-то приезжает из Штатов и, если кого-то из них незаметно попросить опустить наше письмецо у себя на Родине, то оно, наверняка, должно дойти. Главное - сделать это надо НЕЗАМЕТНО! Сказано - сделано. Отстояв гигантскую очередь, часа три, не меньше, мы очутились в заветном павильоне. Побродили, посмотрели. Но разве мы пришли на эту выставку, чтоб американской сантехникой любоваться? Мы «мониторили» обстановку, прикидывая, где меньше народу и к кому из американцев сподручнее обратиться. Наконец, наш выбор пал на молодую миловидную леди. Подошли к ней поближе, будто хотим что-то разглядеть на выставленных экспонатах и, улучив момент, когда никого рядом не было, Андрей достал конверт. «Простите, Вы не могли бы опустить это письмо у себя, на Родине?» Она, нисколько не удивившись, едва кивнула и в следующее мгновение письмо перекочевало в ее сумочку. Йееееес!!! Теперь оставалось ждать результата. Не нужно, наверное, рассказывать, с каким нетерпением мы ждали очередную передачу «по заявкам». Но время шло, чужие заявки звучали, а наших все не было. Было, от чего впасть в отчаяние. По какой-то причине, не помню, на очередное прослушивание Андрюха прийти ко мне не смог слушали, как правило, у меня. И вот, снова ставлю магнитофон на «запись» и жду... Осмоловский читает одно письмо, другое и, о чудо! «Андрей и Игорь из Москвы...» - и далее по тексту. Уррррааа! Мы сделали это! Сколько же раз мы прослушали наше письмо и обе заявленные песни! И не сосчитать. Жаль, катушка эта уже давно утеряна. Но в памяти все запечатлелось намертво.

ГЛАВА 10

СЕ РЕ Д И Н А 7 0- Х Г О ДО В - МО И И Н СТ И Т УТ СК И Е Г О Д Ы В 1973 году я закончил школу, но в институт в тот год так и не поступил - не прошел по конкурсу. Я настолько расстроился, что мне было все равно, чем заниматься и где работать, поэтому мама устроила меня к себе в конструкторское бюро страшно секретного НИИ. Режим там был такой, что при выходе людей чуть ли не обыскивали. Зато там я познакомился с одним своим сверстником, таким же, как я большим любителем музыки. У него было много записей западной музыки, но самое главное – он обладал настоящим по тем временам сокровищем знаменитым восьмиугольником ROLLING STONES «Through The Past, Darkly» (1969), который я слышал у друзей на магнитофоне и очень хотел иметь его запись. В общем, я выпросил этот диск на денек, и вот однажды мой новый приятель принес мне его прямо на работу. В тот день я ни о чем другом и думать не мог - то и дело поглядывал на часы и с нетерпением ждал окончания работы, чтобы побыстрее добраться домой и, наконец, поставить вожделенную пластинку на проигрыватель. И вот в 17.00 (как не достигший 18 лет, я заканчивал тогда работу на час раньше других) с пластинкой в руках я уже стоял у проходной НИИ. Народу там было мало, и скучающие вахтеры с пристрастием досматривали всех выходящих. Я, как обычно, сдал свой пропуск охраннику и собирался уже выйти на улицу, но тот неожиданно попросил развернуть мой газетный сверток и показать его Синий восьмиугольник содержимое. Я безропотно подчинился и достал из него синий восьмиугольный конверт со страшными ROLLING STONES волосатыми рожами на обложке. «Through The Past, Darkly» 82

Увидевший ЭТО старый вахтер аж подпрыгнул на своем стуле от удивления. Он уже, наверное, представлял себе, как его награждают орденом за особые заслуги перед отечеством и за задержание особо опасного преступника в моем лице. С видом пограничника Карацюпы, задержавшего американского шпиона, он прошипел: «Что это такое? Ну-ка, дай сюда!» и вырвал диск из моих рук. Я попытался ему объяснить, что это всего лишь фирменная пластинка, но он будто не слышал моих слов и лишь тыкал своим корявым пальцем в пожелтевшую Инструкцию, висевшую у него над головой, в которой категорически запрещалось проносить на территорию НИИ любые фото-, кинои звукозаписывающие устройства. Его логика была проста и железобетонна - раз пластинка относится к звукозаписывающим устройствам, то подлежит безусловному изъятию и дальнейшему уничтожению. После продолжительных уговоров я понял, что дело мое - дрянь. Доблестный страж уже собрался было звонить в Первый отдел и вызывать для моего задержания опергруппу. Ну а я в красках представлял себе, как буду объясняться со своим приятелем, и какую сумму мне придется ему заплатить за причиненный материальный и моральный ущерб. А вот о том, сколько мне придется отсидеть за измену родине, я тогда почему-то не думал. Мне только было непонятно одно - как же тому парню удалось пронести утром через эту самую проходную свою несчастную пластинку? И тогда я выдал бдительному вахтеру свой последний аргумент. Честно говоря, я совершенно не ожидал, что этот мой вопрос вызовет у него такую реакцию. Он, видимо, тут же прикинул, что, если в Первом отделе начнут разбираться, кто, когда и каким образом пронес на территорию секретного объекта недозволенный предмет, то неминуемо выяснят, что он сам же и виноват в том, что прозевал это серьезнейшее нарушение. С несовершеннолетнихто мальчишек какой спрос? А вот ему достанется по полной программе. И не видать ему тогда ни долгожданного ордена, ни золотой звезды. Выйдя через пару минут из ступора, в который привел его мой вопрос, вахтер вдруг сменил гнев на милость и, быстро завернув злосчастную пластинку обратно в газету, сунул мне ее подмышку, сказав, что на первый раз меня прощает, но в следующий сам лично расстреляет меня два раза из своего табельного нагана. Все еще не веря своему счастью, я пулей выскочил из проходной... Пластинка и впрямь оказалась потрясающей! Дома я переписал с нее не только музыку, но и все имеющиеся на конверте буквы. А на следующий день я вернул этот диск своему приятелю. Вы спросите КАК? Очень просто - утром я сдал ее в камеру хранения НИИ, а после работы забрал обратно и отдал владельцу. Теперь же, когда я встречаю где-либо это символическое название «Through The Past, Darkly» я непременно вспоминаю эту давнишнюю историю и того бдительного вахтера. * * *

Со своей будущей женой, Ольгой, я познакомился в сентябре 1974 года, когда волею судьбы мы с ней поступили в один и тот же московский институт, на один факультет и даже попали в одну и ту же группу. А еще мы оба изучали в школе французский язык и оказались двумя «белыми воронами» в группе, где все остальные были «англичанами». Когда же на первом занятии по иностранному языку это обстоятельство неожиданно для всех выяснилось, то нас двоих отпустили с семинара, и мы пошли с ней гулять в парк Новодевичьего монастыря. Стояла чудесная погода, а мы шли и говорили, говорили, говорили… и эта красивая молодая девушка с длинными волосами все больше и больше мне нравилась. К концу дня я уже был влюблен в нее по уши. Прошло еще два месяца, и я не выдержал - на сейшене по случаю 57-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции я объяснился ей в своих чувствах и даже предложил выйти за меня замуж. Была ли это любовь с первого взгляда? Да, безусловно! После той судьбоносной прогулки нас с Ольгой перевели в другую группу, куда собрали всех «французов» с нашего потока. Вернее, «француженок», поскольку там оказалось 25 девушек и один я! Представляете ситуацию? Я оказался в настоящем цветнике и, что называется, катался, как сыр в масле. Но счастливая и бесшабашная студенческая жизнь, с ее полной свободой, безудержным весельем, всевозможными искушениями, обрушилась на меня так внезапно, что я, наверное, оказался просто не готов к ней. Я прогуливал занятия целыми неделями, скучал на лекциях и не готовился к семинарам – в общем, когда в конце первого семестра у нас состоялось первое студенческое собрание факультета, то оказалось, что в общей сложности я прогулял больше, чем все мои одногруппницы вместе взятые. Итог не заставил себя ждать: в первую же сессию я получил на экзаменах один «неуд», а во вторую – уже два! Мог бы получить и три, за что у нас просто отчисляли из института, но мне тогда несказанно повезло. Судьба послала мне доброго человека – преподавателя высшей математики, который сжалился надо мной и дал мне еще один шанс. Дело в том, что наш Зам. декана, бывший моряк, носивший под белой нейлоновой рубашкой свою старую морскую тельняшку и преподававший нам Историю КПСС, сразу же невзлюбил меня длинноволосого диссидента в потертых джинсах с вышитыми звездами на коленках. На своих семинарах он учил нас следующему: «Если вы встретите человека, который ругает советскую власть, то просто дайте ему в морду! Вы отсидите пятнадцать суток, но совесть ваша будет чиста!» Понятно, что симпатии и взаимопонимания между нами не было и быть не могло, и перед последним экзаменом той злополучной сессии этот бывший краснофлотец всячески обрабатывал преподавателя высшей математики, чтобы тот поставил мне третий «неуд.» и навсегда избавил бы студенческое стадо от паршивой овцы в моем лице. Но, к счастью, с математиком у нас сложились очень хорошие отношения. И, хотя «вышку» я тоже совершенно не знал, он буквально «вытащил меня за уши» на экзамене и поставил мне долгожданную тройку. Я до сих пор с благодарностью вспоминаю этого человека. Эта ситуация настолько сильно повлияла на меня, что я пересдал на четверки все свои «хвосты» и вообще взялся за учебу всерьез. И в этом мне очень помогла моя Ольга, которая была круглой отличницей и вместе с которой я теперь сидел на первом ряду на всех лекциях и семинарах. Вскоре я тоже стал одним из лучших студентов в группе и регулярно получал зачеты и экзамены «автоматом», а также повышенную стипендию - 40 рублей. * * * 84

Что касается основных музыкальных событий тех лет, то 1975 год оказался последним годом «золотой эпохи рока», на смену которому вскоре пришел леденцово-шоколадный танцевальный стиль «диско». Однако в этот год было издано немало альбомов, ставших настоящими музыкальными шедеврами: PINK FLOYD «Wish You Were Here», и QUEEN «A Night At The Opera», и NAZRETH «Hair Of The Dog», WINGS «Venus And Mars», URIAH HEEP «Return To Fantasy», Rick Wakeman «The Myths & Legends Of King Arthur & The Knights Of The Round Table», MANFRED MANN'S EARTH BAND «Nightingales And Bombers», LED ZEPPELIN «Physical Graffiti», JETHRO TULL «Minstrel In The Gallery», STEVE HARLEY & COCKNEY REBEL «The Best Years Of Our Lives», PAVLOV'S DOG «Pampered Menial», AEROSMITH «Toys In The Attic» и многие другие. А еще в тот год на фирме «Мелодия» звукорежиссером Николаем Данилиным была записана одна из первых советских долгоиграющих пластинок с оригинальным концептуальным музыкальным содержанием и не менее оригинальным оформлением конверта, работы художника Александра Шварца, – альбом популярного музыканта и композитора Давида Тухманова «По волне моей памяти». Его появление тогда вызвало настоящий фурор не только среди «продвинутой» советской молодежи, но и в кругах интеллигенции старшего возраста.

Яркие, интересные, почти арт-роковые композиции на стихи известных поэтов различных стран и эпох, подобранные Татьяной Сашко, блестяще исполненные молодыми талантливыми вокалистами: Сергеем Беликовым (АРАКС), Мехрдадом Бади (АРСЕНАЛ), Владиславом Андриановым (ЛЕЙСЯ, ПЕСНЯ), Людмилой Барыкиной (НАДЕЖДА), Игорем Ивановым (НАДЕЖДА), Александром Бырыкиным (САМОЦВЕТЫ), в сопровождении рок-группы, в состав которой вошли: Борис Пивоваров 85

(гитара, ВЕРНЫЕ ДРУЗЬЯ), Аркадий Фельдбарг (гитара-бас, скрипка, ВЕРНЫЕ ДРУЗЬЯ), Владимир Плоткин (ударные, ВЕРНЫЕ ДРУЗЬЯ), Давид Тухманов (фортепиано, орган, синтезатор, электропиано), и медной группы ансамбля МЕЛОДИЯ под управлением Георгия Гараняна, а также струнной группы Большого симфонического оркестра Всесоюзного радио и телевидения под управлением дирижера Константина Кримеца, стали в то время не только для меня, но и для многих моих современников поистине культурным прорывом в популярной отечественной музыке. Причем нельзя сказать, что в музыкальном отношении на этой пластинке было что-то такое, чего я раньше никогда не слышал. Напротив, многие ее фрагменты очень напоминали уже знакомые мне западные композиции. Тем не менее, ощущение гордости за то, что «и у нас тоже так умеют, если захотят», сразу же сделало этот диск по-настоящему культовым. Стоит ли говорить, что «достать» этот альбом в то время было просто невозможно, а на черном рынке он стоил 25 рублей! Еще одним незабываемым культурным событием того времени стал художественный фильм режиссера Линдсея Андерсона (Lindsay Anderson) «О, счастливчик!» («O Lucky Man!», 1973). Потрясающая музыка и участие Алана Прайса (Alan Price, эксANIMALS) и его группы настолько украсили этот фильм, что стали, пожалуй, главной его изюминкой, но и сам сюжет, и великолепная игра Малкольма Макдауэлла (Malcolm McDowell) были выше всяких похвал. И хотя в нашем прокате этот трехчасовой фильм шел купированным минут на 40, но даже в таком урезанном виде он не утратил своей прелести. Он настолько захватывающим, что когда я его смотрел в кинотеатре (а смотрел я его, наверное, раз десять!), то буквально Режиссер Линдсей Андерсон забывал обо всем на свете, мысленно и группа Алана Прайса путешествуя вместе с главным героем, Миком на съемках фильма «О, счастливчик!» Трэвисом, по Англии 70-х и переживая все его приключения. Мне тогда ужасно нравилась такая кочевая жизнь, а особенно жизнь странствующей рок-группы Прайса - этаких «бременских музыкантов», разъезжающих на своем микроавтобусе по стране. Нравилась и волшебная обстановка в студии звукозаписи, когда Алан сидит за клавишными и поет свою «O Lucky Man». Кроме него и членов его группы там находятся какие-то люди, которые молча слушают музыку, пьют что-то, курят, а вокруг – провода, аппаратура, микрофоны, колонки... В общем, настоящая рокромантика 70-х! Я тогда многое бы отдал за то, чтобы попасть туда, к ним! 86

Позже я узнал, что этот остросоциальный философско-сатирический фильм был вторым в кинотрилогии Линдсея Андерсона, объединенной общим персонажем Малкольма Макдауэлла: «Если…» (1968), получивший Гран-при на фестивале в Каннах, «О, счастливчик!» (1973) и «Госпиталь Британия» (1982). Но тогда, в середине 70-х, я ничего этого не знал, а просто получал громадное удовольствие от фильма и музыки, которая еще долго звучала у меня в голове, когда я выходил из темного кинотеатра на московские улицы. А в конце 1974 года на экраны нашей страны вышел и отечественный музыкальный двухсерийный шедевр – фильм Андрона Михалкова-Кончаловского «Романс о влюбленных». Своим поэтическим настроем, замечательной музыкой и душещипательной историей любви двух молодых людей, разлученных друг с другом волею судьбы, этот фильм буквально взорвал соцреализм советского кино, вызвал бурные споры и полное Саундтрек фильма неприятие многих кинокритиков, но произвел «О, счастливчик!» настоящий фурор среди зрителей. Фильм «Романс о влюбленных» занял одно из первых мест в советском кинопрокате и получил Гран-при кинофестиваля в Карловых Варах.

Среди этих восторженных зрителей был и мы с Ольгой – тогда как раз начался наш бурный роман. Наверное, еще и поэтому мы так близко к сердцу приняли эту киноисторию и остро переживали все, что происходило на экране. Мы посмотрели этот фильм, кажется, раз пять, да еще столько же смотрел его один, втайне от своей любимой. Фильм производил на меня (да и до сих пор производит) какое-то гипнотическое впечатление – он захватывал меня с головой с первой же минуты действия и держал в напряжении в течение двух с лишним часов. Мне нравилось в нем все: великолепная игра Елены Кореневой и Евгения Киндинова (и других замечательных артистов – Иннокентия Смоктуновского, Ирины Купченко, Ии Саввиной, Александра Збруева, Владимира Конкина, Романа Громадского, Николая Гринько), и белый стих, которым изъяснялись персонажи фильма, и цветовые решения и прочие режиссерские находки.

Но больше всего меня поразила потрясающая музыка в исполнении Александра Градского и ансамбля «Скоморохи». Наряду с пластинкой Тухманова «По волне моей памяти», она стала еще одним отечественным музыкальным откровением того времени. Гораздо позже я узнал, что влиятельный американский музыкальный журнал «Billboard» наградил тогда Александра Градского за эту работу в фильме Михалкова-Кончаловского специальным дипломом «За выдающийся вклад в мировую музыку». В том же 1974 году была выпущена и долгоиграющая пластинка - саундтрек к фильму «Романс о влюбленных». Ее успех оказался под стать популярности самой ленты. Я долго не мог достать этот диск, но зато когда я его все-таки приобрел, то очень быстро запилил буквально до дыр.

Александр Градский * * *

Участник форума www.beatles.ru

ИСТОРИЯ ОДНОЙ ЛЮБВИ Игорь Потешин (ИГОРЬ), Краснодар, 1955 года рождения А вот моя история правдивая и смиренная… В наш город (Краснодар) в начале 70-х годов каждое лето на стажировку приезжали британские студенты, изучавшие славянскую группу языков. И летом 1974 года, после окончания второго курса университета, мне удалось попасть в число счастливчиков, сопровождавших этих самых иностранцев. Но вместо того чтобы водить за собой по городу группу англичан и не пускать их в те места, куда ходить им было нельзя, я влюбился в девчонку из Глазго. Кроме потрясающей внешности у нее с собой была акустическая гитара Yamaha 140… А я сразил ее в первые минуты нашего знакомства, исполнив битловскую «I Should Have Know Better» (она и предположить не могла, что в России знают BEATLES). Мы проводили вдвоем время с утра до ночи и с ночи до утра. Английский я тогда знал в объеме текстов песен Битлз, так что мы общались на некоем битлоязыке, и этого нам было вполне достаточно. На гитаре она играла потрясно, к тому же голос у нее был очень похож на Джоан Баез, а может даже и лучше. Кое-что она даже научила меня играть: «Cowgirl In The Sand» Нила Янга (Neil Young), «Angie» Пола Саймона (Paul Simon), «Big Yellow Taxi» (не помню кто автор), «Don’t Think Twice, It’s Alright» Боба Дилана (Bob Dylan). И вот девочка, видя какую ценность для меня представляют фирменные виниловые пластинки, решила приобрести их у американца, прихватившего с собой чемодан винила – нет, не ради наживы, а всего лишь для поддержки. Но им тогда почему-то мало денег поменяли, а я, естественно, не мог позволить даме нести столь серьезные материальные расходы и решил, что сам куплю диски у их владельца. Правда, цены у него были мало сказать, что божеские или гуманные, а просто смешные – пересчитанные по официальному курсу они составили всего 8 рублей за пластинку! В общем, я наскреб 80 рублей и купил на все: «Magical Mystery Tour», «Sgt. Pepper's Lonely Hearts Club Band» и «Let It Be» BEATLES, «Tarkus» и «Trilogy» ELP и др. Вот на этой операции меня и застукал наш доблестный КГБ, но не тронул пока вся группа английских студентов не уехала домой.

Разборки со мной были чуть позже. Сейчас я и не жалею, что меня выгнали из университета, тем более из комсомола (соответствующее Постановление прилагается), а вот винилы и особенно гитару – жалко! Важный майор, который курировал мой вопрос, сказал, что спустить дело на тормозах ему не позволяет его партийная совесть, но забрать фирменную гитару и отвезти ее пылиться на дачу она ему, видимо, позволила. Мои родители от всего случившегося были в состоянии шока – они еще хорошо помнили 1937-й год и со страху уничтожили все ее фотки, адреса, телефоны, в общем все, что не забрала тогда у меня «контора». Осенью того же года я получил пересланные через Польшу и Прибалтику альбомы «Band On the Run» WINGS и «Tubular Bells» Майка Олдфилда (Mike Oldfield). На черном вкладыше с текстами черным же фломастером было подчеркнуто название песни «Let Me Roll It» (это было видно, если только смотреть под углом). А весной 2005 года я как-то зашел на сайт ОРТ, с целью посмотреть программу телевидения, и набрел на ссылку передачи «Жди меня». Ну, знаете, по понедельникам сентиментальные дамы плачут у экранов. И что-то вдруг меня подвигло изложить свою историю про ту девушку из Шотландии и мою романтическую любовь, поскольку мои многолетние поиски по Интернету не дали никаких результатов. Потом я и думать забыл об этом. Но в начале лета 2006 года мне позвонил менеджер программы и сообщил, что, мол, деньги на вашу тему выделены, ожидайте съемочную группу в Краснодаре и готовьтесь выехать в Москву на съемки телепередачи. Я просто обалдел от такого известия. Но мне было особенно приятно, что моя жена вполне меня поняла и ничего против той встречи не имела. Но наша встреча так и не состоялась, да и развязка у этой истории получилась совсем печальная – оказалось, что эта девушка к тому времени уже умерла. Сотрудники ОРТ прислали мне ссылку на сайт ее памяти, и тогда я узнал, как она прожила все эти годы, увидел ее фотки. А теплые слова, которые были сказаны в посвященной ей статье... - именно так я про нее и думал. Я, правда, не понял, кто был автором той статьи - то ли муж, то ли друг, а задать вопрос ему мне было неудобно, да и неуместно. Видимо муж, потому что я знал ее как Catriona Urquheart (оказывается, древнейшая шотландская фамилия), а стала она Catriona McMillian Urquheart. Когда же я поднял дату своего первого отправленного письма на ОРТ, то у меня, буквально, волосы на голове зашевелились – это было 1 мая 2005 года, в день ее смерти. * * *

ГЛАВА 11

Д Е ФИЦИТ И В И Н И ЛО В Ы Е Т О ЛК УЧ К И

Я помню, это было зимой, кажется, с 1978 на 1979 год. Был жуткий мороз – градусов 25-28! Я случайно оказался в тот день в центре Москвы, на Калининском проспекте, где увидел возле магазина «Мелодия» огромную очередь, как в Мавзолей, которая несколько раз причудливо извивалась на улице перед входом и исчезала в переулке. Любому советскому человеку, проходящему в тот момент по проспекту, сразу было понятно, что «выбросили» какой-то дефицит! И точно, подойдя ближе, я узнал, что «дают» сразу два лицензионных диска: один – ABBA (с красной обложкой), а другой – BONEY M (с синей). Я тогда только слышал или где-то читал, что фирма «Мелодия» выпустила по лицензии эти пластинки, но никогда прежде их не видел. Это были одни из первых пластинок западных исполнителей, действительно модных и популярных в то время, изданных в СССР. И хотя я терпеть не мог стоять в очередях и осознавал всю бесперспективность этой затеи, я просто не мог пройти мимо и, словно загипнотизированный, встал в эту жуткую очередь… Уже через полчаса стояния на морозе, за которые мы продвинулись метра на два, я почувствовал, что это все плохо кончится, но уйти оттуда было выше моих сил. Через час я уже знал всех стоящих в радиусе трех метров от меня: мы обсудили администрацию магазина, устроившую такой бардак (наверное, можно было организовать продажу пластинок не в Та самая лицензионная пластинка одном месте, а сразу в нескольких отделах ABBA в красной обложке магазина); неэффективные действия 92

сотрудников милиции, едва сдерживающих натиск желающих прорваться внутрь магазина без очереди, а также музыкальные достоинства самих пластинок и коллективов, их записавших. Кто-то из девушек, мужественно стоявших вместе с нами за музыкальным дефицитом, предложил по очереди греться в ближайших магазинах, и минут через 20 пришел мой черед на «реанимацию». Это был самый приятный момент во всей этой истории. Едва ощущая собственные пальцы ног, я с трудом перешел на другую сторону Калининского проспекта, зашел в фотомагазин «Юпитер» и встал у окна рядом с батареей. Вскоре я почувствовал страшную боль в ногах, говорящую о том, что их еще можно спасти. Грелся я минут пятнадцать. Уходить не хотелось, но надо было дать возможность погреться и другим, и я обречено побрел назад. Придя на место, я с трудом нашел свою очередь – все разбежались кто куда, одни греться, другие, не выдержав испытания холодом, домой, но, тем не менее, особого продвижения к заветной двери заметно не было. А очередь жила своей собственной жизнью. К кому-то подходили знакомые, кто-то умудрялся влезть вообще без очереди. То и дело то тут, то там слышались ругань и перебранки. Какая-то компания молодых ребят, человек 6-7, решила, как в фильме о штурме Зимнего дворца, силой прорваться внутрь магазина. Определив наиболее слабое место в очереди, где стояли молодые девушки, они вклинились «свиньей» и образовали давку у самых дверей. Начался шум и крики. Несколько милиционеров попытались навести порядок, но были сдавлены толпой настолько, что не могли решительно ничего сделать. Вдруг раздался громкий треск, а затем и звон падающего стекла, и огромное окно, а точнее, стеклянная стена магазина треснула под напором разгоряченной толпы и рухнула на асфальт. Но даже это не смогло охладить страсти желающих приобщиться к высокому искусству. Давка продолжалась, и лишь минут через десять подоспевший наряд милиции смог навести хоть какой-то порядок. Немного согревшись в давке, народ снова стал охотно общаться. Здоровяк, стоявший впереди меня, произнес замечательную фразу, которую я запомнил надолго: «Если мы здесь все не околеем и нам все-таки удастся купить эти чертовы пластинки, представляете, как они будут слушаться!» Но нам не повезло. Еще через час мучительных испытаний холодом, давкой и ожиданием по очереди разнесся слух, что ABBA уже кончилась, да и BONEY M осталось не так много. Прикинув, что для того, чтобы войти в магазин, мне потребуется еще часа два, за которые со мной может случиться непоправимое, я принял очень непростое решение покинуть очередь и срочно заняться восстановлением своего здоровья. Проклиная себя за то, что ввязался в эту безумную авантюру, я сел в троллейбус № 2 и поехал домой. Настроение у меня было просто чудовищное! Я был разбит, унижен и раздавлен морально и физически, но зато получил прекрасный урок на всю жизнь, а та кошмарная очередь стала для меня настоящим символом социализма с его «человеческим» лицом. Позже выяснилось, что я все же отморозил себе тогда нос и уши. Некоторое время спустя я все-таки купил эти пластинки, хотя и с рук – обе за 25 рублей! Внимательно послушав и рассмотрев их, я долго удивлялся, что заставило меня тогда ради этого подвергать себя таким нечеловеческим испытаниям. * * * 93

Такое положение в советской экономике и всеобщий дефицит в СССР популярной западной музыки привели к появлению «черного» музыкального рынка, или, попросту говоря, толкучек («толчков»). В 70е годы в Москве было несколько таких «виниловых толчков»: у магазинов «Мелодия» на Калининском, на Ленинском, на Садово-Самотечной, в ГУМе, в «Детском мире» и т.д. Но помимо типичных спекулянтов, которым было абсолютно все равно, чем торговать, по выходным дням там собирались простые любители музыки, филофонисты, да и просто случайные молодые и не очень молодые люди, желающие обменять свои уже надоевшие им пластинки на что-нибудь другое или просто продать. И вот, попав туда однажды совершенно случайно и увидев море замечательных пластинок, я стал регулярно проводить там все выходные, общаясь с такими же, как я, меломанами и филофонистами, покупая и обменивая диски. Это была пестрая и очень любопытная тусовка людей самых разных возрастов. Многие из них знали друг друга только в лицо и очень мало кого по имени. Все они держали в одной руке сумку или пакет характерного размера, а в другой небольшой кусочек бумаги – список того, что из пластинок у них имеется. Разговор там обычно начинался так: «Есть список?» В ответ молча отдавался свой список и брался чужой. Наступала минута молчания. Список досконально изучался список и либо так же молча возвращался, либо начинался разговор типа: «Да, кое-что интересует». Если же интерес был взаимный, то «сладкая парочка» отправлялась в сторону от посторонних глаз (куда-нибудь в соседний двор) «вести дальнейшие деловые переговоры»... Со стороны людям непосвященным это зрелище представлялось, наверное, весьма забавным: десятки людей молча стоят и внимательно изучают маленькие кусочки картона (именно на картоне, а не на бумаге, как правило, писались эти списки – чтобы дольше сохранились). Это было некое священнодействие, если угодно игра, в которой были свои правила, свой этикет, своя шкала ценностей и свои выигравшие и проигравшие. Там случалось и немало забавных историй. Вот одна из них, невольным свидетелем которой я бывал с завидной регулярностью... В то время существовала некая югославская группа SMAK. Ничем особенным она не выделялась, за исключением того, что ее название отдаленно напоминало название группы SMOKIE, столь популярной тогда в СССР. А еще группе SMAK повезло в том, что их пластинка, оформленная почти как фирменные альбомы Один из моих чудом западных групп, в жестком картоне с внутренней цветной вкладкой, продавалась в магазинах «Мелодия» по 3 рубля! сохранившихся списков И вот на таких «толчках» время от времени появлялись «гости тех лет с Кавказа» с золотыми зубами и в огромных кепках–»аэродромах». На вопрос: «Что вас интересует?» - с ярко выраженным южным акцентом кратко и лаконично формулировали: «СMOKИ хочу!» В ответ на это молча извлекался диск группы SMAK, на обложке 94

которого были изображены пятеро длинноволосых музыкантов, и торжественно вручался «лицу кавказской национальности». Если тот и знал некоторые буквы латинского алфавита, то прочитанное с кавказским акцентом название группы не оставляло у него практически никаких сомнений в подлинности пластинки. Стоит ли говорить, что до выяснения страны-изготовителя такой уважаемый клиент не опускался, и щедро отстегнутые 35 рублей в обмен на желанный альбом переходили ее прежнему владельцу. Сейчас, с высоты прожитых лет, мне это кажется нечестным, но тогда я считал это забавным, и после состоявшейся сделки мы все долго веселились, пересказывая друг другу в лицах увиденный спектакль. Но были там и более изощренные обманы. Так, например, случалось и впаривание «левого» винила, с переклеенными «пятачками» или намазанного мастикой или маслом (чтобы блестел как новый), а иногда даже и одеколоном. Встречались диски и с исправленными названиями, страной изготовления, годом издания, а также с самодельными обложками. Чего только не делали наши умельцы! А однажды я сам «вляпался» в подобную историю, выменяв себе знаменитый альбом SUPERTRAMP «Breakfast In America» (1979) в очень хорошем состоянии. В предвкушении пленительной композиции «Child Of Vision» я со всех ног помчался домой, а, придя, первым делом поставил его на вертушку и вдруг услышал... глухой, непонятно откуда доносившийся голос, абсолютно без каких-либо высоких и низких частот, пел: «Прощай, прощай! И ничего не обещай! И ничего не говори! А чтоб понять мою печаль, в пустое небо посмотри!» Минут пять я не мог понять, что происходит и откуда доносится этот странный звук. Когда же до меня все-таки дошло, что источником его являются мои колонки, я просто не мог поверить своим ушам и глазам. Тогда я стал внимательно изучать сам диск. Количество треков на каждой из сторон пластинки точно совпадало с объявленными на обложке, пятак был идеально приклеен, даже номер на сгоне был нацарапан совершенно правильный. Потрясающая работа! Высший пилотаж! Пожалуй, лучшая, какую я видел за всю свою жизнь! Однако я не стал особенно переживать, что меня надули. Еще раз повторяю, я воспринимал это всего лишь как некую азартную игру, неписаные правила которой подразумевали возможность и такого исхода. Видимо, это просто был не мой день! Должен честно признаться, что в следующий раз я сменял этот «левый» диск на какой-то другой. 95

Участник форума www.beatles.ru

КАК Я БЫЛ ОБЛАДАТЕЛЕМ РАРИТЕТА Иван Никиточкин (Wallrussian), Москва, 1961 года рождения Было это в 1977 году. Поехал я как-то на виниловый толчок приобрести кой-чего для своей коллекции. В частности, меня интересовал битловский альбом «Sgt. Pepper's Lonely Hearts Club Band» - уж, очень хотелось мне иметь его. Походил, посмотрел. Что-то дорого, что-то сильно запилено. И вдруг предлагают мне его по весьма приемлемой цене (50 рублей), в очень хорошем состоянии, в кэпитоловской обложке, но сам диск парлофоновский. На вопрос: «Почему такая комплектация?» получил ответ: «У Capitol полиграфия лучше, а у Parlophone масса», - так тогда винил называли. Ну, я и купил. Приехав домой, стал слушать пластинку в наушниках. И тут меня как обухом по голове: диск оказался монофоническим! Как же я негодовал, какие только проклятия не посылал в адрес продавца. В наше время, в XX веке и МОНО!!! Но дело сделано. Надо было как-то избавляться от некондиции. Тогда я стал предлагать этот альбом своим друзьям со скидкой, но как скажу, что моно, все кривятся и отказываются. В конце-концов, один парень предложил купить у меня разворот конверта пластинки за 15 рублей, чтобы использовать его в качестве плаката. Там, если помните, участники BEATLES запечатлены в очень красивой разноцветной форме. А другому за 25 рублей отдал сам диск, без обложки. Вот так я и вернул свои 40 из потраченных рублей. Сам же конверт без разворота валяется у меня до сих пор. Он сделан из толстого картона, а сама фотография не на картоне, а на бумаге приклеенной в свою очередь на картон. Так фирма Capitol в 60-х годах издала «Sgt. Pepper's…». Но у этой истории есть еще продолжение. Лет через 10-12 мой друг, большой коллекционер винила, Василий Т., узнав, что у меня был монофонический «Сержант», предлагал мне за него любые деньги. ЛЮБЫЕ! Оказалось, что это огромная редкость. Дело в том, что там содержатся немного другие миксы песен и т.п. Я бросился тогда искать его по своим старым каналам. Но, увы! Все прошло, как с белых яблонь дым. Вот так. Обладал я раритетом и даже не знал об этом. И никто мне тогда не подсказал. А я так больше никогда в жизни и не встретил монофонического винилового «Сержанта». А стерео, аж три в разных вариантах. * * * 96

Участник форума www.beatles.ru

«КОМПЬЮТЕРНЫЙ МИР НА КАЛИНИНСКОМ Михаил Серегин (MiheyS), Москва, 1967 года рождения Эта история произошла летом 1982 года, когда я учился в 7-м классе московской школы. Подруга моей мамы поехала в командировку в Венгрию и привезла оттуда целую кучу пластинок - сплошные ABBA, OTTAWAN и пр. Все диски были югославского и индийского производства. И среди этого «женского счастья» попался один гадкий утенок – альбом KRAFTWERK «Computer World» (made in India). Вполне естественно, что ей такая музыка не понравилась, и она подарила этот диск мне. После того, как я переписал диск всем желающим и провернул всевозможные варианты «с обменом на перезапись», я решил поменять или продать его. И вот одним субботним утром я поехал со своим приятелем к магазину «Мелодия», который располагался на Калининском проспекте… У магазина и около кинотеатра «Октябрь» уже тусовался пластиночный народ. Ранее я эту тусовку только наблюдал издали, но никогда и близко к ней не подходил. С Крафтверком в пакете я бодро влился в толпу. Тут же ко мне подошли два парня лет двадцати. Они держались как местные начальники, хотя от обоих за версту разило недельным перегаром. Поинтересовавшись, что у меня есть, и, узнав, что имеется индийский KRAFTWERK, они предложили взглянуть на него за углом. Зайдя за угол, они стали рассматривать диск, всячески ругая его - дескать, там должен быть вкладыш, да и конверт для диска должен быть с текстами. Но мне-то он именно такой и достался, да и я очень сомневаюсь, что мамина подруга оставила себе все его внутренности. Потом поддатые парни предложили мне за этот альбом 5 рублей... Когда же я вежливо отказался от такого счастья, они разозлились и сказали, что диск они мне сейчас отдадут, но если еще раз меня здесь увидят, то поколотят и все отберут. Больше я туда никогда не ездил. А диск тот хранится у меня до сих пор, как память о злых и жадных фарцовщиках с Калининского. * * *

ГЛАВА 12

М О Я ПЕ РВ А Я З А Р УБ Е ЖН А Я ПО Е З Д К А В 1978 году, по окончании IV курса института, мы с Ольгой поженились. Узнав о предстоящем событии в нашей жизни, наши польские друзья решили преподнести нам оригинальный подарок: официальное приглашение к себе во Вроцлав. Но ни они, ни мы тогда еще не представляли себе, что такое было в то время собрать необходимые документы и пройти все комиссии и инстанции для этой поездки. Нескольких месяцев мы ходили на какие-то комсомольские и партийные собрания и комитеты, отвечали на идиотские вопросы, типа когда родился Фидель Кастро? Как звали жену Карла Маркса? Сколько тонн зерновых и зернобобовых собрали в прошлом году труженики сел Украины? И вот, когда все эти круги ада были пройдены и наши характеристики уже были подписаны всеми, кем только можно, оказалось, что ректор нашего ВУЗа расписался, видите ли, не теми чернилами: нужно было, как все, синими, а он расписался черными (или наоборот, сейчас уже точно не помню). Срок же действия нашего вызова к этому времени неумолимо подходил к концу. Мы поняли, что пройти все по Наша свадебная фотография новой в этот раз просто нереально, и решили перенести поездку на следующий год. Зато уж теперь, после защиты диплома и сдачи госэкзаменов, мы были опытными бойцами с советской бюрократической машиной и оформили все необходимые документы в установленные законом сроки. Так, всего лишь со второй попытки, летом 1979 года мы оказались в Варшаве. Первое, что меня поразило, когда мы оказались на улице… это потрясающе красивые и абсолютно раскрепощенные польские девушки! В то время в моду как раз вошли запахивающиеся юбки, но наши советские девчонки, как правило, закалывали их еще булавкой чуть выше колен и или постоянно придерживали 98

подол двумя руками, чтобы, не дай Бог, не обнажились их прелести. Но то, что я увидел тогда на варшавской улице, повергло меня в совершеннейшее изумление... Она шла навстречу нам летящей походкой, гордо подняв голову, и ветер раздувал ее длинные белокурые волосы. Ее белоснежная запахивающаяся миди-юбка (длиной немного ниже колен) под порывами сильного ветра словно парус развевалась вокруг ее стройных ножек, обнажая их порой до самого верха. Но самое главное, что она этого будто вовсе и не замечала. Она и не думала скрывать от посторонних глаз свою красоту, и ее маленькие трусики еще долго будили воображение мужчин, провожавших коварную обольстительницу своими восхищенными взглядами. Я же, вспомнив о том, что женат уже целый год, сумел быстро взять себя в руки и обернулся всего лишь каких-нибудь раза три. Куда первым делом шли обычно советские туристы, оказавшиеся за рубежом? Конечно же, в магазины! И мы тоже не стали нарушать эту добрую традицию. В то время польские «склепы» (так называются магазины по-польски), безусловно, не могли соперничать ни с французскими, ни с английскими собратьями, но после пустых советских прилавков местные бутики показались нам просто пределом мечтаний и верхом товарного изобилия. Почти в каждом из них в совершенно свободной продаже висели джинсы из настоящей трущейся ткани «деним» западногерманского, австрийского, бельгийского и польского производства. А еще на каждом углу местные цыганки продавали модные в то время очень красивые импортные целлофановые пакеты с загорелыми ковбоями от «Marlboro», с белокурыми красотками от «Christian Dior», а также с джинсовыми попками от «Levi's», причем по совершенно смешным для нас ценам - в пересчете со злотых всего за каких-то 2 рубля! Но у нас тогда в Варшаве было всего несколько свободных часов до отправления поезда во Вроцлав, где нас должны были встречать польские друзья. Поэтому, скупив по пути все, что нам тогда попалось и что мы смогли донести в руках, а также отметив по ходу, что их варшавская высотка - кажется, Дворец Культуры - очень похожа на нашу гостиницу «Украина», мы едва успели вовремя прибыть на вокзал. Оказавшись в уютном сидячем купе для некурящих, мы с интересом уставились в окно, разглядывая открывающиеся пейзажи. Главное, что бросилось нам в глаза, - это были небольшие распаханные земельные наделы, которые, как разноцветное лоскутное одеяло, занимали все свободное пространство между лесными и водными угодьями. По Дворец Культуры и Науки в сравнению с однородными бескрайними просторами нашей страны вся эта пестрота казалась настолько странной и Варшаве (Pałac Kultury i Nauki) 99

какой-то игрушечной, что нас долгое время не покидало чувство нереальности происходящего. Во Вроцлав мы прибыли поздно ночью. Вокруг было темно, и лишь тусклый свет фонарей на платформе слабо освещал фигуры немногочисленных встречающих. Мы очень волновались – а вдруг нас не встретят? Но, сойдя с поезда, мы сразу же увидели наших друзей – таких же, как и мы, молодых супругов Кшиштофа и Малгожату. Фамилия их, кстати, была Горбачевы! Но тогда она еще ничем особенным не выделялась среди прочих. Мы сели в их шикарный «Opel» и вскоре подъехали к двухэтажному особняку с двумя подземными гаражами, буквально утопающему в розах. В доме розы были повсюду – на столах, на окнах и в огромных вазах на полу. Нас разместили в гостевой комнате на втором этаже с огромным балконом и отдельной ванной. А на следующее утро мы познакомились с родителями наших друзей. Оказалось, что отец Малгожаты - частный предприниматель: у него имелась своя небольшая пекарня и несколько наемных работников. Они производили соленую соломку к пиву, названную по имени его дочери «Малгожатками». И этот весьма скромный бизнес позволил им за несколько лет сколотить достаточно солидный (по местным меркам) капитал, приобрести двухэтажный особняк с небольшим открытым бассейном и розарием в престижном районе Вроцлава, два шикарных западногерманских автомобиля и каждый год отдыхать на Канарах и Майорке. Для нас тогда все это было просто какой-то фантастикой! Мы даже представить себе не могли, что в социалистической стране может быть такая Старый Вроцлав роскошь! Кшиштоф же работал в какой-то молодежной организации, а Малгожата была начинающей журналисткой, но на время нашего приезда они взяли отпуск и возили нас повсюду на своей машине, показывая достопримечательности и интересные уголки Вроцлава и Нижней Силезии. В общем, за тот месяц, что мы провели в гостях у наших друзей, мы объездили и посмотрели столько, что впечатлений хватило на многие годы. Мы посетили средневековый замок на границе с Чехословакией, облазили руины старинной крепости, сооруженной еще римскими легионерами, объедались потрясающей черешней, купленной нами прямо в саду у сборщиков фруктов, обедали в экзотических ресторанах, побывали на празднике цветов и на художественных выставках, не пропустив при этом ни одного магазина одежды, встретившегося нам на пути. И конечно же, меня интересовало все, что касалось музыки! Я накупил целую кучу польских лицензионных пластинок, среди которых был замечательный альбом голландской группы LIVIN' BLUES «Blue Breeze», а также диски венгерских групп 100

OMEGA и LOCOMOTIV GT. Мы побывали на концертах местных джазовых и рок-групп, ходили на молодежные дискотеки, посмотрели в кинотеатре только что вышедший американский фильм «Sgt. Peppers Lonely Hearts Club Band» с BEE GEES и Питером Фрэмптоном (Peter Frampton) в главных ролях. Еще одним весьма ценным приобретением, которое мы с женой сделали во Вроцлаве, были прекрасно изданные книги – классические и современные произведения как советских, так и зарубежных авторов на русском языке. Об этом мы тогда могли только мечтать. Я помню, что когда впервые увидел в местном книжном магазине отдел русскоязычной литературы, у меня буквально челюсть отвисла от изумления. Это был настоящий шок! В результате, мы купили все, что могли увезти. Надо было видеть лица моих друзей, когда я на такси привез к их дому целую библиотеку. У них самих же в огромном двухэтажном доме была всего лишь одна небольшая книжная полка с пятью бестселлерами в мягких переплетах, и они никак не могли понять, зачем мы отдали целую кучу денег за эту «макулатуру». Вы спросите меня, как мы привезли в Москву такое безумное количество книг? Очень просто! Мы сделали несколько посылок, положили туда все наши книги и отправили их себе домой по почте!

Я на одной из улиц Вроцлава. 1979 год

* * *

101

В общем, это удивительное, волшебное путешествие осталось в нашей памяти на всю жизнь. Кстати, уже через пару месяцев после нашей поездки, осенью 1979 года, в Польше начались известные события, связанные с политической деятельностью профсоюзов «Солидарность», которые серьезно осложнили наше общение с друзьями. Сначала письма приходили крайне нерегулярно, а затем и вовсе перестали доходить. Когда же коммунистические режимы в наших странах пали, я пытался найти адрес наших друзей, чтобы написать им, но так и не нашел. Больше я о них никогда и ничего не слышал, а жаль! Мы очень хотели пригласить их к себе в гости, но судьба разделила нас, кажется, уже навсегда!

Участник форума www.beatles.ru

КОНЦЕРТ ЭЛТОНА ДЖОНА В ЛЕНИНГРАДЕ Василий Бурьянов (The Word), Барнаул - Минск - Ванкувер, 1958 года рождения В 1979 году я чудом попал на концерт Элтона Джона, который состоялся тогда в Ленинграде. Чудом прежде всего потому, что жил и учился в то время за тысячи километров, в Сибири. Благодаря совершенно невероятному совпадению я оказался в Москве, где друзья объяснили мне, что шансов попасть на концерт у меня никаких, и тогда я поехал в Питер, где в первый день мне удалось за 35 рублей купить билет на второй концерт. А на второй день, примерно за полчаса до концерта, я сфотографировал самого Элтона, когда он выходил из «Волги». КГБшник (остался на моем снимке с мрачной рожей) кивнул менту, и тот стал отбирать у меня фотоаппарат, чтобы засветить пленку. Сам не понимаю, как мне удалось уговорить этого мента меня отпустить... Потом я протащил фотоаппарат под курткой в зал. Место у меня было хорошее (18 ряд, место 51) и рядом с проходом, так что я еще снял Элтона несколько раз во время концерта. Вернее, в начале концерта - потом я уже был просто не в состоянии. Помню, как ребят, которые прорывались к сцене, хватали и уводили из зала. Но когда начался «encore», я услышал топот и увидел, как с задних рядов к сцене несется толпа. Я вскочил и пристроился в самую «голову». Мы смели охрану, которая пыталась не пустить нас к сцене, и оказался прямо перед Элтоном (а он как раз перешел от рояля, который стоял слева, к Ямахе) - и тут началось... «Back In The USSR», «Get Back»... Помню, как мы поем «Get back, get back, get back to where you once belonged», а я почему-то оглядываюсь и замечаю на себе взгляд какой-то тети из первого ряда, которой билет, наверное, выдали в парткоме или профкоме. Судя по ужасу, с которым она смотрела на «хиппи патлатого» (а не на Элтона Джона, кстати), мы с нею жили совершенно в разных странах. После концерта за «Октябрьским» собралась огромная толпа. Перекрыли всю улицу. Помню, подъехал и встал трамвай, водитель высунулся и спрашивает, мол, что случилось... Чего только ему не кричали в ответ... Так этот трамвай и остался там стоять. Потом открылось заветное окошко, и показался Элтон, а за ним Рэй Купер. Что тогда на улице творилось! Все это есть в фильме «To Russia With Elton» (кстати, и мое лицо в толпе тоже можно разглядеть). Что интересно, высказывания в этом фильме, снятом в 1979 году, во многом пересекаются и перекликаются с тем, что говорится в «Paul McCartney In Red Square». Видимо, что-то такое уже чувствовалось и тогда, но мы этого, честно говоря, не замечали. На следующий день утром я вышел на улицу с таким ощущением, будто побывал в сказке. Во многом так оно и было, если вспомнить, что нас тогда со всех сторон окружало. 102

Поклонники встречают своего кумира у выхода из гостиницы

103

Василий Бурьянов у трейлера с концертным оборудованием Элтона Джона 104

Билет на концерт и программа выступления Элтона Джона в Ленинграде 105

ГЛАВА 13

М О Е ПЕ РВ О Е М Е СТ О РА Б О Т Ы И М Е Д В Е ЖИ Й К ЛЫ К

После завершения учебы в ВУЗе я по распределению был направлен на работу в один столичный НИИ при весьма солидной государственной организации, ставшей позже государственным комитетом. И вот, вернувшись из поездки по Польской Народной Республике, в сентябре 1979 года я пошел устраиваться на эту самую работу. Отдел кадров там возглавлял некий ортодоксальный коммунист пенсионного возраста, известный своим консерватизмом и агрессивностью по отношению ко всему прозападному и инакомыслящему. Но я тогда об этом ничего не знал и отправился на встречу в том, в чем я обычно ходил в институт, и что приобрел в той поездке – в фирменных джинсах Wrangler, фирменной приталенной рубашке Safari, а на шее под рубашкой у меня на кожаном шнурке болтался (не знаю зачем – наверное, просто так) клык медведя, который я купил в сувенирной лавке во Вроцлаве. Когда я вошел в кабинет этого Начальника, наши взгляды встретились, и мне показалось, что он сразу же почувствовал во мне «классового врага». Увидев у меня на шее кожаный шнурок, он моментально, словно хамелеон, стал сначала малиновым, а затем поменял окрас на фиолетовый. «Что это?» – закричал он и потянулся к моей шее. Будучи парнем гордым и независимым, я аккуратно отстранил его руку. Это взбесило его окончательно. Повидимому, он решил, что на шее у меня висит нательный крестик. Он стал орать что-то про партию и комсомол, про религиозный дурман и про мое будущее. Спокойно, как 106

удав, я с интересом наблюдал за его приступом бешенства, гадая про себя, чем же все это может закончиться. Покричав так минут десять и устав от собственной ярости, он выгнал тогда меня из своего кабинета в первый раз. Быстро сообразив, что мне следует в этом случае делать, я пошел к его заместителю – симпатичной и вполне современной даме бальзаковского возраста – и попросил ее написать на моем направлении на работу, что они отказываются брать меня к себе и претензий по этому поводу ко мне не имеют. Видимо, подобный инцидент случился в их практике впервые, потому что, выслушав меня, дама вскочила со своего кресла и как ошпаренная бросилась в кабинет Начальника. Минут через пять она вышла оттуда и пригласила меня зайти к нему снова. На сей раз Начальник сменил свою боевую раскраску на зеленый цвет. Неожиданно он заговорил со мной нарочито спокойно, однако по голосу чувствовалось, что стоит мне только хоть в чемто возразить ему – и он сорвется на крик. Он вновь завел свою старую шарманку про партию, комсомол, патриотическое воспитание и мое будущее, но поскольку рук ко мне он уже больше не протягивал, а просто попросил меня показать, что это там висит у меня на шнурке, то я продемонстрировал ему свой медвежий клык. Судя по всему, увидеть такое он никак не ожидал и несколько успокоился, но по-прежнему продолжал приставать ко мне со своими дурацкими вопросами, зачем я его ношу, и заявлениями, что ему это совсем не нравится. И тут я, устав от этих глупых нравоучений, не сдержался и сказал: «Слушайте, что вы ко мне пристали? Мало ли что вам не нравится. Мне вот, например, не нравится ваш галстук, но я же не прошу вас его снять!» Галстук у него был действительно ужасный – черная «селедка» с двумя изображенными в середине пальмами и стеклярусом вместо солнца! После моих слов Начальник буквально у меня на глазах стал желтым, а через минуту я уже опять стоял за дверью. Мне ничего не оставалось, как снова отправиться к той самой даме, она снова побежала в кабинет Начальника, и он снова 107

позвал меня к себе. Так продолжалось раза три. Это было похоже на какое-то «дежа вю», но я все-таки победил! Когда же я, в конце концов, был все-таки принят на работу, так и не сняв своего клыка на кожаном шнурке, у дверей отдела кадров собралась целая толпа сотрудников института. Им было страшно интересно, чем же закончится этот бой гладиаторов. Готовый к новым «наездам» со стороны этого бдительного стража социалистической морали, я демонстративно всю осень проходил с кожаным шнурком на шее. Но сотрудники отдела, куда я попал, оказались людьми просто замечательными, и никто из них никогда не сказал мне ни слова по поводу моего внешнего вида. А вскоре я и сам понял, что на работу надо одеваться несколько иначе. * * * Вообще, я очень благодарен судьбе за то, что попал именно в этот НИИ! Люди в нашем многонациональном отделе подобрались просто исключительные. Начальником у нас был замечательный человек, добрый и честный до невозможности армянин родом с Кубани по имени Эдик, который выполнял сугубо административные функции. А мозговым центром и генераторами идей были два моих непосредственных руководителя, умнейшие и порядочнейшие евреи Алик и Зяма, которые стали для меня настоящими учителями и примером для подражания. В дальнейшем, если в какой-то жизненной ситуации я не знал, как поступить, то представлял себе, как бы на моем месте поступили эти люди, и именно так и делал. Меня поражала их удивительная работоспособность и ответственный поход к делу. В то время как сотрудники других отделов в рабочее время ходили по магазинам, читали книги, разгадывали кроссворды или бесконечно курили на лестнице, эти два трудоголика буквально не поднимали головы от своего письменного стола, лишь изредка разговаривая между собой на производственные темы. Вначале мне казалось это чудачеством, но потом я тоже втянулся в такой ритм и по-другому уже просто не мог. Но, несмотря на одержимость работой, их нельзя было назвать «синими чулками»: они прекрасно разбирались в самых разных областях – от сложных проблем точных и гуманитарных наук до эстетических вопросов классического и современного искусства и литературы. На какую бы тему ни заходила у нас беседа за обедом, они неизменно обнаруживали прекрасную эрудицию и хороший вкус. Со временем я стал замечать, что, несмотря на свою блестящую образованность, эрудицию и трудолюбие, мои беспартийные коллеги не слишком преуспели в карьерном росте, тогда как другие сотрудники, значительно уступавшие им по «производственным показателям», но состоявшие в рядах коммунистической партии, регулярно выезжали в зарубежные командировки, всячески поощрялись и активнее продвигались по служебной лестнице. К тому же умница Зяма смог защититься лишь со второй попытки, да и то ему пришлось смириться с ученой степенью кандидата экономических наук, хотя он всю жизнь мечтал стать кандидатом наук технических. Я читал его потрясающую кандидатскую диссертацию на соискание этой степени, но в первый раз ученый совет института, состоявший на 95% из «ручных» партийных членов, попросту бессовестно прокатил его. 108

Ну а когда в начале 80-х годов также уже защитившийся к этому времени Алик подал заявление и документы на оформление ПМЖ в Израиль, вокруг него образовался настоящий вакуум. Прежние «друзья-коллеги» отвернулись от него, его лишили должности заведующего лабораторией и чуть было не уволили из института. Около полугода, пока шло его оформление на выезд, он находился на положении изгоя. Так я впервые в своей жизни столкнулся со скрытой социальной несправедливостью и дискриминацией в отношении беспартийных и некоторых национальностей и возненавидел это всей своей душой. С тех пор те, кто делил людей по национальному признаку, просто переставали для меня существовать, а любой национализм я считаю глубоко аморальным явлением. После же неудавшегося путча 1991 года, во время которого все сотрудники нашего отдела были на баррикадах у Белого дома, в Штаты на ПМЖ уехал и Зяма. К этому времени иммиграция в стране стала уже массовым явлением и отношение к отъезжающим сильно изменилось. Поэтому Зяму мы провожали всем институтом, и те, кто еще вчера с партийных трибун открыто осуждал этих людей, теперь мило улыбался, тряс им руки и желал счастливого пути. После отъезда Зямы и в результате перестроечных процессов наш некогда дружный коллектив распался буквально на глазах. Кто-то занялся бизнесом и коммерцией, кто-то ушел работать по специальности в банки и торговые компании, а кто-то организовал собственное дело и сумел добиться поразительных успехов, продолжая заниматься тем же, чем раньше, но уже на коммерческой основе. А в начале нового тысячелетия Алик и Зяма приезжали в Москву. По этому случаю, мы впервые с тех самых пор собрались все вместе и отпраздновали нашу встречу в ресторане. Алик сейчас живет и успешно работает по своей специальности в Хайфе, а Зяма стал нью-йоркцем, женился и основал собственную компанию. И вроде бы и у нас, и у них жизнь сложилась вполне удачно, мы ездим теперь в гости друг к другу, переписываемся по Интернету, но за нашими весьма благополучными улыбками чувствуется какая-то грусть по тем, таким далеким и таким близким, безвозвратно ушедшим временам нашей молодости, по той во многом неустроенной, но бесконечно дорогой нам жизни.

ГЛАВА 14

ПО ХО Д З А ПИ В О М И Б Е ЛА Я ЛО ША Д Ь

109

Эта веселая история произошла со мной весной 1980 года, и хотя она не имеет прямого отношения к музыкальной или околомузыкальной тематике, зато прекрасно иллюстрирует нравы и дух того времени. Произошло это на следующий день после какого-то всенародного праздника – не то 1, не то 9 мая. Мы с друзьями всю ночь отмечали его у одного нашего приятеля на квартире. Надеюсь, все прекрасно представляют себе эту ситуацию, когда под утро все уже выпито, все съедено, все сказано, все... ну, в общем, ВСЕ!!! Но веселье, тем не менее, продолжается, а его участники требуют продолжения банкета. Тогда собравшийся народ делегировал меня и моего друга на поиски «чего-нибудь выпить и закусить». Но кто-то из присутствующих, сохранивший еще к этому моменту способность мыслить трезво, вдруг вспомнил, что вино-водочные отделы открываются только в 11 часов. Но до этого времени нам было просто не дожить! И тогда мой приятель предложил взять разливного пива, которое продавалось в палатке, недалеко от его дома. Предложение было принято коллективом на ура, но для его реализации нужна была какая-то серьезная стеклотара, потому что нас тогда на квартире собралось довольно много и 3 литра на всю эту ораву – все равно, что слону дробинка. Начались долгие поиски подходящей емкости, но ничего, даже простой трехлитровой банки, в квартире мы так и не смогли обнаружить. Везде валялись лишь пустые литровые бутылки из под водки и вина. Ну не с металлическим же ведром нам было идти за пивом?! И вдруг кто-то заметил стоящую наверху кухонного шкафа огромную бутылищу из-под шотландского виски «Белая лошадь», с белой пластмассовой головой лошади вместо пробки. Она была сделана так, что, если нажать на уши коня, то открывалась пасть, из которой и выливалось содержимое бутылки. Сейчас уже точно не помню, но, по-моему, она была емкостью литров 10-12! Ее привез из зарубежной командировки отец моего приятеля, какой-то большой начальник в «Союзплодоимпорте». Бутылка к этому времени была уже давно пуста, но выкинуть такую ценность тогда было просто преступлением. И вот, вооружившись этой экзотической стеклотарой, мы с приятелем отправились за пивом. Стоит ли рассказывать, как на нас смотрели встречавшиеся нам по дороге одинокие прохожие. Местонахождение пивной палатки определить даже издали было весьма несложно - по огромной шумной толпе мужиков с трясущимися руками, окружившей ее со всех сторон. Напомню, что это было на следующее утро после большого весеннего праздника. Чем ближе мы приближались к заветной цели, тем призрачней становилась наша мечта – наполнить сию бутыль волшебной пенистой жидкостью. Но выбора, как и пути назад, у нас просто не было. Когда же мы оказались в зоне прямой видимости и метров за двадцать до пивного ларька заняли очередь, вся пестрая толпа томимых утренней жаждой повернулась в нашу сторону и замерла в оцепенении, уставившись на диковинную заморскую стеклотару, которую мы с трудом держали вдвоем. 110

Спустя какое-то время в народе стали раздаваться восторженные возгласы, реплики, шутки и различные комментарии в наш адрес. Мы с приятелем не привыкли находиться в центре внимания подобной аудитории, поэтому всячески старались быть дружелюбными и любезно отвечали на все задаваемые нам глупые вопросы. Но вскоре мы разговорились, а через несколько минут нас уже признала и зауважала вся очередь. Вдруг один из мужиков, по-видимому, завсегдатай этой точки и предводитель местных алкашей, обратился ко всем стоящим рядом коллегам с предложением пропустить нас без очереди. Слабый протест выразила лишь какая-то подвыпившая бабка. Подавляющее же большинство поддержало это начинание и проголосовало «за». Поскольку проблем с кворумом у нас не было, то мы, подталкиваемые сзади нашим благодетелем, двинулись вперед, немного смущаясь от такого неожиданного гостеприимства. Толпа перед нами расступилась, и вскоре мы, все еще не веря в свалившееся на нас счастье, оказались у заветного окошка. Но тут неожиданно возникла другая проблема – наша огромная «Белая лошадь» не пролезала в маленькое окошко палатки. Тогда продавщица пива, тоже, по-видимому, попав под гипнотическое воздействие нашей диковинной стеклотары, сделала для нас исключение и, открыв дверь, взяла бутыль. Но теперь та не умещалась под пивной кран! Вся очередь, затаив дыхание, с возрастающим интересом наблюдала за происходящим. Отовсюду поступало множество советов, как нам лучше следует организовать процесс наполнения емкости пивом. В результате непродолжительных дебатов и прений сторон откуда-то вдруг появился резиновый шланг. Его натянули на воронку, которую держал мой приятель, а пиво должно было поступать туда из пивного крана. Вливаться же все это должно было в другую воронку, которая была вставлена в бутылку, которую держал я на полу палатки. И вот состоялся долгожданный поворот крана, и пенистое пиво стало, наконец, заполнять нашу емкость… Наливалось оно долго – минут 10. Когда все было кончено, мы под радостные возгласы толпы поблагодарили продавщицу, нашего благодетеля и всех присутствующих, принявших самое активное участие в нашей судьбе, и, с трудом подняв заметно потяжелевшую «Лошадь», очень осторожно, чтобы не уронить, вдвоем, передвигаясь маленькими шажками, потащили ее домой. Это оказалось делом очень нелегким. Нам самим просто ужасно хотелось пить. Была даже идея остановиться на привал и устроить дегустацию приобретенного продукта. Но мы стойко выдержали это испытание. Зато представляете, как нас встретили наши друзья, тоже умирающие от жажды, мучительного похмелья и томительного ожидания?! Ну а та очередь была, пожалуй, единственной в моей жизни, где меня, извините за тавтологию, пропустили без очереди. 111

ГЛАВА 15

Н А Ч А ЛО 8 0-Х Г О Д О В И ФИ РМА «М Е ЛО Д И Я»

К началу 80-х годов ситуация в СССР с западной музыкой, да и с рок-музыкой вообще, существенно изменилась к лучшему по сравнению с периодом конца 60-х – начала 70-х годов. Этим положительным процессам, как мне кажется, во многом способствовала также и «Олимпиада-80». Она, безусловно, увеличила ту «щель под железным занавесом», из которой в нашу страну, несмотря на все идеологические и политические преграды, все-таки просачивались западные пластинки, музыкальные журналы и различная информация. Да и руководство страны, желая изо всех сил продемонстрировать иностранным гостям (официальным делегациям, спортсменам, журналистам и просто туристам), как хорошо и «вольно» дышит в нашей стране советский человек, несколько смягчило свое отношение к целому ряду вопросов, касающихся западной культуры и искусства, и в частности музыки. К этому времени активнее заработала и отечественная звукозаписывающая промышленность. Всесоюзная фирма грампластинок «Мелодия», образованная в 1964 году и обладавшая монопольным правом на производство и распространение грампластинок в СССР, имела к 1980 году в своем распоряжении уже восемь заводов: Московский (МОЗГ), Апрелевский, Ленинградский, Рижский, Ташкентский, Тбилисский, Бакинский, Таллинский завод музыкальных кассет, а также восемь студий грамзаписи в Москве, Ленинграде, Алма-Ате, Вильнюсе, Таллине, Ташкенте, Тбилиси и Риге. Существовали также две звукозаписывающие студии в Киеве и Ереване. Кроме того, «Мелодии» принадлежали и предприятия оптовой торговли (так называемые Дома грампластинки, число которых к тому времени достигло восемнадцати: по одному в столицах союзных республик и несколько в РСФСР), распределявшие грампластинки и аудиокассеты по магазинам страны. 112

На территории бывшего Советского Союза грампластинки фирмы «Мелодия» продавались в более чем 35 тысячах торговых точках страны. Большая часть (около 65%) распространялась через сеть государственных магазинов (около 3 тысяч), 13% от общего количества реализовывалось через 12 тысяч торговых предприятий потребкооперации, а 10% – через 20-тысячную сеть киосков «Союзпечати». К сожалению, грампластинки не были выделены в особый вид товара, а магазины практически не несли никакой ответственности за их хранение и были материально не слишком заинтересованы в их реализации. К тому же до 1976 года тираж новых пластинок, выпускаемых на «Мелодии», определяли редакторы фирмы. От их мнения зависело, что и сколько следует выпускать. К середине 70-х годов в результате такой практики процесс принятия решений стал настолько субъективным и неэффективным, что для придания ему хоть какой-то видимости обоснованности в 1976 году было принято решение об образовании так называемой тиражной комиссии. В ее состав вошли представители Министерства культуры СССР, Министерства торговли СССР и РСФСР, представители Союза композиторов, Центросоюза, В/О «Международная книга», работники фирмы «Мелодия» и ее ведущих предприятий, Центрального дома грампластинки и других заинтересованных организаций. Возглавлял же комиссию зам. генерального директора фирмы «Мелодия». К сожалению, доля пластинок с новыми записями составляла всего 5% от общего объема выпускаемой фирмой «Мелодия» продукции. К тому же механизм социалистической системы ведения хозяйства - от этапа определения потребительского спроса до поступления готовой продукции в магазины – был крайне неэффективен. Это приводило к тому, что на весь производственный цикл требовалось столько времени, что новые пластинки к моменту их продажи уже успевали морально устареть и потерять статус популярных. Все это в результате, с одной стороны, порождало так называемый дефицит, а с другой - приводило к появлению огромных залежей никому не нужной продукции. Выпуск же в СССР лицензионных долгоиграющих пластинок (лонгплеев) зарубежных исполнителей начался в 1973 году, когда наше государство присоединилось ко Всемирной (Женевской) конвенции об авторском праве. Причем тиражи издаваемых в СССР лицензионных пластинок также определялись специальной комиссией (так называемым Советом по лицензиям при фирме «Мелодия», в который входили композиторы, музыковеды, исполнители, работники Министерства культуры, фирмы «Мелодия», а также некоторые московские филофонисты) на основе договоров, которые заключал с зарубежными фирмами грамзаписи (лейблами) внешнеторговый посредник «Мелодии» – В/О «Международная книга». Вполне естественно, что по условиям этих договоров выпуск лицензионных пластинок в СССР ограничивался не слишком большими для нашей страны объемами, причем без права повторных переизданий. Впрочем, на практике эти требования соблюдались далеко не всегда. Любопытно, что первоначально приобретение в капиталистических странах пластинок и лицензий задумывалось лишь, как средство стимуляции экспорта советской продукции, а деловое сотрудничество предполагалось вести только с западными фирмами, с которыми у нашей страны установились хорошие долговременные деловые отношения. Но поскольку средства на эти цели выделялись из госбюджета весьма незначительные, большинство этих пластинок априори становились дефицитными. Кроме того, 113

львиную долю импорта лицензий составляли записи классической музыки. Как сообщал бюллетень фирмы «Мелодия» в 1982 году, «…ежегодно подписываются контракты на 30 и более названий общим тиражом более одного миллиона экземпляров. Закупаются лицензии прежде всего у тех фирм, которые, в свою очередь, активно работают в своих странах с советскими записями…». Тем не менее, к началу 80-х годов на фирме «Мелодия» по лицензии были выпущены альбомы таких популярных зарубежных групп и исполнителей, как: Пол Маккартни (Paul McCartney & WINGS), Джон Леннон (John Lennon), URIAH HEEP, MANFRED MANN'S EARTH BAND, BEE GEES, SMOKIE, SKY, ABBA, BONEY M, ERUPTION, SILVER CONVENTION, TEACH IN, BROTHERHOOD OF MAN, Дайана Росс (Diana Ross), Глория Гейнор (Gloria Gaynor), Адриано Челентано (Adriano Celentano), Эрик Клэптон (Eric Clapton), Элтон Джон (Elton John), Клифф Ричард (Cliff Richard), Демис Руссос (Demis Roussos), Барбра Стрейзанд (Barbra Streisand), Далида (Dalida), Джо Дассен (Joe Dassin), Мирей Матье (Mireille Mathieu), Аманда Лир (Amanda Lear), Донни Осмонд (Donny Osmond), Майлз Дэвис (Miles Davis), Дюк Эллингтон (Duke Ellington), Билли Холидэй (Billy Holyday) и др.

Перечень лицензионных пластинок (кроме классики), выпущенных фирмой «Мелодия», представлен в Приложении 1. Всего же в СССР по лицензии было выпущено около 450 наименований грампластинок самых разных музыкальных стилей и направлений: от симфонической, оперной, камерной музыки до эстрады, джаза, поп-музыки, диско и рока. С 1982 года генеральным директором фирмы «Мелодия» был назначен бывший заведующий отделом культуры ЦК ВЛКСМ Валерий Васильевич Сухорадо, от которого во многом зависела вся издательская политика фирмы. Именно с его приходом ситуация в этой области 114

стала меняться в лучшую сторону: объем выпускаемых джазовых, эстрадных и роковых пластинок в середине 80-х значительно вырос, но не менее половины всей лицензионной продукции по-прежнему занимал классический репертуар. В 1984 году «Мелодия» прекратила выпуск гибких грампластинок, которые к этому времени совершенно потеряли потребительский спрос. С этого же года все диски стали выпускаться в индивидуальных конвертах. Приложение 1

ЛИЦЕНЗИОННЫЕ ПЛАСТИНКИ ФИРМЫ «МЕЛОДИЯ» ИСПОЛНИТЕЛЬ ABBA ABBA ABBA ABBA ABDUL, PAULA ADAMO, SALVATORE AL BANO & ROMINA POWER ANKA, PAUL ARABESQUE ARMSTRONG, LOUIS ARMSTRONG, LOUIS AZNAVOUR, CHARLES BAEZ, JOAN BASSEY, SHIRLEY BASIE, COUNT ORCHESTRA BASIE, COUNT ORCHESTRA BEATLES BEATLES BECHET, SIDNEY BECAUD, GILBERT BEE GEES BEE GEES BLACK SABBATH BLACK SABBATH

НАЗВАНИЕ АЛЬБОМА THE ALBUM (1977) ARRIVAL (1976) MAMMA MIA (1975) VOULEZ-VOUS (1979) FOREVER YOUR GIRL (1988) SALVATORE ADAMO ARIA PURA (1982) PAUL ANKA (1974) THE BEST OF LOUIS ARMSTRONG ALL STARS CHARLES AZNAVOUR JOAN BAEZ THE SINGLES ALBUM (1975) 28 GOLDEN HITS, VOL.1 28 GOLDEN HITS, VOL.2 A HARD DAY'S NIGHT (1964) A TASTE OF HONEY (COMPILATION) SIDNEY BECHET (MONO) GILBERT BECAUD SPIRITS HAVING FLOWN (1979) MAIN COURSE (1975) SABBATH, BLOODY SABBATH (1973) LIVE AT LAST 115

ГОД 1978 1978 1977 1981 1990 1974 1986 1976 1984 1975 1983 1973 1970 1979 1982 1982 1986 1986 1983 1981 1981 1977 1990 1990

НОМЕР C60-11177 C60-11057 C60-08353 C60-15665 C60-30727 C60-04897 C60-22701 C60-10853 C60-20963 C60-05909 C60-19707 33C-04487 D02927980 C60-10857 C60-18653 C60-18655 C60-23579 C60-23581 M60-44951 C60-17231 C60-15757 C60-08355 C90-31085 C90-31123

BOBBYSOCKS BONEY M. BONEY M. BON JOVI BOONE, PAT BOYCOTT BROTHERHOOD OF MAN BURTON, GARY CALVERT, EDDIE CARAVELLI CARRA, RAFFAELLA CARTER, RON, HERBIE HANCOCK CELENTANO, ADRIANO CELENTANO, ADRIANO CELENTANO, ADRIANO CLAPTON, ERIC COLE, NAT KING COLTRANE, JOHN COMMODORES COREA, CHICK CROSBY, BING CUTUGNO, TOTO DALIDA DASSIN, JOE DASSIN, JOE DAVIS, MILES DEEP PURPLE DEEP PURPLE DEODATO, EUMIR DI MEOLA, AL, PACO DE LUCIA DIRE STRAITS DONEGAN, DOROTHY DUMONT, CHARLES DOOLEY FAMILY ELLINGTON, DUKE ORCHESTRA ELLINGTON, DUKE ORCHESTRA

BOBBYSOCKS (1985) BONEY M. (1976-77, COMPILATION) NIGHTFLIGHT TO VENUS (1978, EDITED) NEW JERSEY (1988) APRIL LOVE (1958) BOYCOTT (1988) THE BEST OF BROTHERHOOD OF MAN GARY BURTON TULIPS FROM AMSTERDAM CARAVELLI APPLAUSO (1979) THIRD PLANE (1978) ADRIANO CELENTANO (1971) TECADISC (1977) SOLI (1979) SLOWHAND (1977) NAT KING COLE JOHN COLTRANE UNITED (1986) RETURN TO FOREVER (1972) BING CROSBY L'ITALIANO (1983) DALIDA (1977) LE JARDIN DU LUXEMBOURG (1976) GREATEST HITS AT CARNEGIE HALL (1962) SMOKE ON THE WATER (COMPILATION) THE HOUSE OF BLUE LIGHT (1987) THE BEST OF DEODATO (1977) FRIDAY NIGHT IN SAN FRANCISCO LOVE OVER GOLD (1982) DOROTHY DONEGAN CHARLES DUMONT DOOLEY FAMILY IN MOSCOW DUKE ELLINGTON ORCHESTRA DUKE ELLINGTON MEETS C.HAWKINS 116

1986 1978 1980 1989 1983 1989 1981 1988 1980 1985 1980 1985 1977 1980 1982 1982 1981 1983 1988 1982 1976 1986 1980 1979 1979 1975 1987 1988 1985 1982 1986 1983 1984 1976 1983 1977

C60-23927 C60-11173 C60-14895 A60-00551 C60-24379 C60-28515 C60-15807 C60-26911 C60-14897 C60-22193 C60-14293 C60-22585 C60-08705 C60-13867 C60-18377 C60-17879 C60-15551 C60-19423 C60-27361 C60-18235 C60-10843 C60-22699 C60-13515 C60-12945 C60-13005 C60-05763 C60-26033 C60-27357 C60-22149 C60-18915 C60-24731 C60-20423 C60-20991 C60-06683 C60-19717 C60-10263

EMERSON, LAKE & POWELL ERUPTION EVANS, BILL FAITH, PERCY ORCHESTRA FOGLI, RICARDO FRANKIE GOES TO HOLLYWOOD FRANKLIN, ARETHA GABRIEL, PETER GAYNOR, GLORIA GAYNOR, GLORIA GEMINI GETZ, STAN GOYA, FRANCIS GOYA, FRANCIS GOYA, FRANCIS GRAPPELLI, STEPHAN GRAPPELLI-SUBRAMINAM GREGGER, MAX ORCHESTRA GRUSIN, DAVE HAWKINS, COLEMAN HELEN, MERRILL HERREYS HOLYDAY, BILLY HOUSTON, WHITNEY HUBBARD, FREDIE HUMPERDINCK, ENGELBERT IT'S JACKSON, MAHALIA JACOBS, LAWRENCE HILTON JAMES, BOB JETHRO TULL JOHN, ELTON JOHN, ELTON JOHN, ELTON JONES, TOM

EMERSON, LAKE & POWELL (1986) ERUPTION (1978) BILL EVANS TRIO PERCY FAITH ORCHESTRA COLLEZIONE (1982) LIVERPOOL (1986) ARETHA (1986) SO (1986) NEVER CAN SAY GOODBYE (1975) LOVE TRACKS (1979) GEMINI (1987) STAN GETZ & MICHEL LEGRAND ORCH. NOSTALGY (1978) FRANCIS GOYA IN MOSCOW SYMPHONY OF LOVE (1982) STEPHAN GRAPPELL-JEAN LUC PONTY CONVERSATIONS (1984) DIXIELAND OUT OF THE SHADOWS (1982) COLEMAN HAWKINS MERRILL HELEN DIGGY LOO, DIGGY LEI (1984) BILLY HOLYDAY WHITNEY HOUSTON (1985) FREDDIE HUBBARD THE BEST OF IT'S LOVE MAHALIA JACKSON ALL THE WAY…LOVE (1979) BOB JAMES 4 (1981) ORIGINAL MASTERS (1985) A SINGLE MAN (1978) YOUR SONG (COMPILATION) HONKY CAT THE BEST OF 117

1988 1980 1985 1980 1983 1988 1988 1988 1977 1980 1989

C60-26463 C60-14671 C60-22619 C60-13961 C60-20225 C60-27789 C60-27525 A60-00427 C60-08321 C60-14759 C60-28593

1976

C60-07347

1980 1981 1983

C60-14501 C60-16895 C60-20311

1982

C60-18075

1987 1976 1983 1988 1986 1985 1980 1986 1982 1974 1987 1980 1980 1983 1988 1980 1987 1987 1981

C60-25701 C60-07147 C60-20265 C60-26913 C60-23453 C60-22577 C60-13869 C60-24739 C60-18211 C60-05377 C60-25519 C60-14259 C60-14991 C60-20309 C60-26419 C60-15147 C60-26031 C60-26123 C60-15901

JURGENS, UDO KAEMPFERT, BERT KATZ KIKKI LAMA, SERGE LAST, JAMES ORCHESTRA LAST, JAMES ORCHESTRA LAST, JAMES ORCHESTRA LAST, JAMES ORCHESTRA LEAR, AMANDA LENNON, JULIAN LENNON, JOHN LORETI, ROBERTINO LOS ANCHELES LOS RIOS, WALDO LE LUCIA, PACO DE MALMSTEEN, YNGVIE MAMAS & THE PAPAS MANFRED MANN'S EARTH BAND MANILOW, BARRY MATHIEU, MIREILLE MATHIEU, MIREILLE MATHIEU, MIREILLE MATHIEU, MIREILLE MAURIAT, PAUL ORCHESTRA MAURIAT, PAUL ORCHESTRA MAURIAT, PAUL ORCHESTRA MAYWOOD MCCARTNEY, PAUL + WINGS MCCARTNEY, PAUL MCCARTNEY, PAUL MEATLOAF MILLI VANNILLI MILVA MODERN TALKING MODERN TALKING

LEAVE A LITTLE LOVE (1979) BERT KAEMPFERT & HIS ORCHESTRA KATZ (1985) MIDNIGHT SUNSHINE SERGE LAMA WITH COMPLIMENTS (1970) WELL KEPT SECRET (1975) NON STOP DANCING (1976) LAST JAMES ORCHESTRA NEVER TRUST A PRETTY FACE (1978) VALOTTE (1984) IMAGINE (1971) ROBERTINO LORETI (1961) LOS ANCHELES WALDO DE LOS RIOS ORCHESTRA PACO DE LUCIA TRILOGY (1986) 20 GOLDEN HITS (2LP, 1972) WATCH (1978) ONE VOICE (1979) MIREILLE MATHIE A MOSCOU LA PALOMA ADIEU (1973) APPRENDS-MOI (1975) FRENCH COLLECTION PAUL MAURIAT & HIS ORCHESTRA SUN UR AIR DU VIVALDI L'ETE INDIEN DIFFERENT WORLD (1981) BAND ON THE RUN (1974) BACK IN USSR (1988) FLOWERS IN THE DIRT (1989) BLIND BEFORE I STOP (1986) ALL OR NOTHING (1988) TANGO LET'S TALK ABOUT LOVE (1986) READY FOR ROMANCE (1986) 118

1982 1982 1987 1986 1975 1975 1977 1977 1982 1980 1987 1977 1972 1974 1978 1982 1988 1975 1980 1981 1975 1977 1978 1986 1975 1980 1980 1984 1977 1988 1990 1988 1990 1988 1987 1987

C60-18157 C60-18281 C60-25591 C60-23483 C60-05915 C60-06031 C60-08323 C60-08235 C60-17867 C60-13935 C60-25595 C60-08729 D1083536 C60-04611 C60-12677 C60-18929 C60-27355 C60-10523 C60-14417 C60-15829 C60-03050 C60-08613 C60-09927 C60-24735 C60-05915 C60-14675 C60-14693 C60-21073 C60-08733 A60-00415 A60-00705 C60-27505 A60-00693 C60-27025 C60-25007 C60-26199

MONTGOMERY, WES MONTGOMERY, WES MONTIEL, SARA MOODY BLUES MORANDI, GIANNI MULLIGAN, GERRY & BAKER, CH MUSCOURI, NANA NAKAMOTO, MARY NATIVE SON NATIVE SON NEW SEEKERS NEW SEEKERS OKOSHI, TIGER OSMOND, DONNY OTTAWAN PAPETTI, FAUSTO ORCHESTRA PAPETTI, FAUSTO ORCHESTRA PARSON, ALAN PROJECT PARSON, ALAN PROJECT PAUL, LES & MARY FORD PETERSON, OSCAR PETERSON, OSCAR PETERSON, OSCAR & COUNT BA PETERSON, OSCAR TRIO PINK FLOYD POURCEL, FRANK ORCHESTRA PUPO QUEEN RAINBOW RAMOS, MIGUEL RAMOS, MIGUEL RAFFAEL RAFFAEL REA, CHRIS RICCI & POVERI RICHARD, CLIFF

WES MONTGOMERY (1968, MONO) WES MONTGOMERY SARA MONTIEL THE OTHER SIDE OF LIFE (1986) LA MIA NEMICA AMATISSIMA (1982) CONCERT AT CORNEGIE HALL (1975) NANA MUSCOURI TV (1984) NATIVE SON (1978) SHINING (1980) NEW SEEKERS IN MOSCOW NEW SEEKERS TIGER'S BAKU (1981) ALONE TOGETHER (1973) OTTAWAN 2 (1981) FAUSTO PAPETTI ORCHESTRA (1978) FAUSTO PAPETTI ORCHESTRA (1982) THE BEST OF VOL.1 (1983) GAUDI (1987) LES PAUL & MARY FORD OSCAR PETERSON & DIZZY GILLESPIE CONCERT IN PARIS OSCAR PETERSON & COUNT BASIE OSCAR PETERSON TRIO DELICATE SOUND OF THUNDER (2LP) FRANK POURCEL & HIS ORCHESTRA PUPO (1981) GREATEST HITS (EDITED, 1981) THE BEST OF (1981) MIGUEL RAMOS 1 MIGUEL RAMOS 2 RAFFAEL 1 RAFFAEL 2 ON THE BEACH (1986) MAMMA MARIA (1981) THE BEST OF CLIFF (1969) 119

1978 1985 1974 1988 1984 1982 1982 1987 1985 1985 1981 1982 1983 1976 1985 1981 1984 1986 1988 19?? 1977 1981 1981 1981 1989 1976 1986 1990 1988 1976 1976 1974 1974 1988 1986 1977

M60-40771 C60-22407 C60-04615 C60-26203 C60-20969 C60-18651 C60-18159 C60-25301 C60-21725 C60-21729 C60-16579 C60-17641 C60-20203 C60-07641 C60-22147 C60-15809 C60-21045 C60-24733 C60-27787 C60-47605 C60-10287 C60-16557 C60-16619 C60-16679 A60-00543 C60-07947 C60-22695 A60-00703 C60-27023 C60-07331 C60-08171 C60-04603 C60-04605 C60-26421 C60-22697 C60-08873

RICHARD, CLIFF ROGERS, KENNY ROLLINS, SONNY ROSS, DIANA ROSSO, NINO ORCHESTRA ROUSSOS, DEMIS ROUSSOS, DEMIS SANTA ESMERALDA SARDOU, MICHELL SANDRA SAYER,LEO SECRET SERVICE SEDAKA, NEIL SILVANNI, ALEX SILVER CONVENTION SKY SMOKIE SPACE STARS SOUND STARS SOUND STREISAND, BARBRA TEACH IN TURNER, TINA UB 40 URIAH HEEP VARIOUS ARTISTS VARIOUS ARTISTS VARIOUS ARTISTS VAUGHN, SARAH

I'M NEARLY FAMOUS (1976) GAMBLER (1978) SUNNY DAYS, STARRY NIGHTS (1984) BABY IT'S ME (1977) NEAPOL GRAND SUCCESS, VOL.1 GRAND SUCCESS, VOL.2 GREEN TALISMAN (1982) MICHELL SARDOU THE LONG PLAY (1985) THE VERY BEST OF (1979) WHEN THE NIGHT CLOSE (1985) OVERNIGHT SUCCESS (1975) ALEX SILVANI (1975) SAVE ME (1975) SKY I (1978) GREATEST HITS (1977) MAGIC FLY (1977-1979, COMPILATION) STARS ON 45, VOL.1 (1981) STARS ON 45, VOL.2 (1982) LAZY AFTERNOON (1975) FESTIVAL (1975) FOREIGN AFFAIR (1989) RAT IN THE KITCHEN (1986) INNOCENT VICTIM (1977) ITALO SUPER HITS '82 HOT ROCKS BREAKTHROUGH (1985) SARAH VAUGHN ANTHONY VENTURA & HIS VENTURA, ANTHONY ORCHESTRA ORCHESTRA VOYAGE FLY AWAY (1978) WARWICK, DIONNE FRIENDS (1985) WILLIAMS, ANDY THE BEST OF WINTER, PAUL CONCERT FOR EARTH

120

1977 1980 1987 1980 1983 1979 1979 1983 1981 1988 1979 1986 1978 1978 1979 1981 1980 1983 1982 1983 1978 1976 1990 1987 1980 1983 1989 1988 1974

C60-08875 C60-14431 C60-25517 C60-12387 C60-19695 C60-12047 C60-12049 C60-20249 C60-16333 C60-27363 C60-13007 C60-24651 C60-09935 C60-10861 C60-11559 C60-15817 C60-14413 C60-19791 C60-18941 C60-20537 C60-10267 C60-07403 A60-00707 C60-25593 C60-14801 C60-20273 C60-28513 A60-00439 C60-04447

1981

C60-16707

1982 1986 1977 1986

C60-18143 C60-24337 C60-08308 C60-24669

Из письма Александра Тербова, Норильск: «Вам нигде в текстах или документах не встречалось упоминание о том, как качество записи отечественных виниловых пластинок, было связано с цветом их «пятачков»? Может стандарт или ГОСТ какой был? В свое время ходили легенды, что на высочайшее качество отечественных дисков (тут имеется в виду и работа звукорежиссера, и печать с матриц) указывает темно‐синий, а лучше черный пятак. В пользу этого говорит тот факт, что очень много дисков классики и отечественного джаза издавалось с темно‐синими, а то и черными пятачками. Даже многие диски, выпущенные в период подготовки к «Олимпиаде‐80», имели такие пятачки и стоили дороже, чем обычные – аж 2 руб. 70 коп., а то и 3 руб. 15 коп. Причем выпускались они в лаковой обложке с олимпийской символикой. На слух они действительно звучали несколько лучше, чем диски с розовыми или белыми пятачками. Но ни одной лицензии или диска отечественных эстрадников или групп, выпущенных с темно‐синим пятачком (не говоря уже о черном), я не встречал».

Замечательный вопрос, Александр! Спасибо! Действительно, в среде советских филофонистов 80‐х, да и 90‐х годов бытовало такое расхожее мнение, что цвета пятаков «Мелодии» якобы отражают качество записи и номер тиража (или матрицы) выпускаемых пластинок. Лучшими по качеству считались черные, а затем шли синие, красные и т.д. Эти слухи опровергались в свое время в журналах, однако многие коллекционеры так и остались при своем мнении. Но вот недавно мне удалось побеседовать с одним московским коллекционером и специалистом, работавшим в свое время на фирме «Мелодия». И вот, что он рассказал: «Синие пятаки выпускал МОЗГ (Московский опытный завод грамзаписи); белые ‐ в основном Рижский завод; черные ‐ чаще Апрелевка и Рига (в т.ч. и классику); по желтому, в основном, специализировался Ташкентский завод, а на розовых ‐ Апрелевка. Любопытно, что синие этикетки использовались на МОЗГе чаще всего, потому что на «Мелодии» в свое время вышло специальное внутрикорпоративное распоряжение, что на экспорт (а им, в основном, и занимался МОЗГ, где стояли первые «серьезные импортные пресс‐ станки» фирмы «Туликс‐Альфа», и частично Апрелевка) продукция должна выпускаться с темно‐синими либо с черными этикетками. Поэтому типография в первую очередь поставляла им эти особые этикетки с синим и черно‐матовым «Пантоном».

121

Культура производства на Ташкентском и Тбилисском заводах оставляла желать лучшего, поэтому продукцию на экспорт они не выпускали вообще. Другой вопрос, что когда в экономике наметился перестроечный кризис, строго отслеживать «цветовую палитру» перестали, типографии‐то работали на местах, поэтому иногда заготовки‐этикетки с одного завода перебрасывали на другой (без надписей). Что же касается первичности‐вторичности «мелодийных» заводов, то матрица (первичная) могла спокойно отправиться, допустим, в Ташкент, и оттуда поступал первый тираж... Были случаи, когда изготавливали несколько «матриц» для разных заводов одновременно. Так что на фирме «Мелодия» «первая копия» или «допечатка» были понятиями весьма условными. А в нашей тогдашней тусовке рейтинг советских пластинок (по выпускающим заводам) был таким: 1). МОЗГ; 2). Ленинградский завод; 3). Рижский завод; 4). Ташкентский завод имени Ташмухамедова; 5). Тбилисский завод (хотя нужно отметить, что этот «подворотный» по своей сути завод, выпустил практически все, что только можно было, из закупленных на западе лицензий). Я помню свой шок, когда, зайдя в центральный универмаг на проспекте Шота Руставели, увидел в СВОБОДНОЙ ПРОДАЖЕ диски ABBA, Demis Roussos, Space и что‐то еще. 6). Ну а самой «отстойной» почему‐то считалась продукция Апрелевского завода (АЗГ). Если же говорить о технологии производства виниловых пластинок на фирме «Мелодия», то она была следующей. В студии с помощью специального станка Ortofon магнитная фонограмма преобразовывалась в механическую запись на лаковом диске (лаковый полимерный слой на алюминиевой подложке). Диск отправлялся на завод, там он гальваническим способом покрывался тонким слоем серебра, и после этого с него снималась первая и единственная негативная копия. С помощью этой негативной копии изготавливалось семь никелевых позитивных оригиналов. С каждого из этих оригиналов можно было снять 20 матриц (итого 140), с помощью которых можно отпечатать пластинку максимальным тиражом 140 тысяч экземпляров. (Максимальный тираж – понятие достаточно условное. По разным причинам матрица не всегда использовалась полностью.) Если же этот тираж был недостаточен, то с семи позитивных никелевых оригиналов снимали не матрицы, а 49 негативных копий (по семь с каждой), с каждой из этих копий изготавливали семь позитивных никелевых оригиналов (итого 343) и потом 6860 матриц (343х20), обеспечивающих максимальный тираж в 6 миллионов 860 тысяч экземпляров. В этом случае грампластинка являлась шестой копией лакового диска, а чем длиннее цепочка копий, тем ниже качество звучания».

122

ГЛАВА 16

К И Д А ЛЫ И Н А РО Д Н Ы Е М СТ И Т Е ЛИ

Некоторое оживление отечественной музыкальной промышленности, а также смягчение позиции властей в отношении западной музыки и культуры привело в начале 80-х годов к активизации «черного» музыкального рынка. Практически у каждого магазина «Мелодия» теперь постоянно толклись люди, предлагавшие на продажу или обмен виниловые пластинки, как фирменные, привезенные из-за границы, так и лицензионные, купленные в советских магазинах «по случаю» или через знакомых. И хотя рыночные цены на винил в то время были немаленькие, да и обмануть или «кинуть» там тоже могли в два счета, народ, тем не менее, с удовольствием пользовался их услугами. А что было делать? Люди хотели удовлетворения все возрастающих собственных культурных потребностей. Среди этих людей был и я, вместе со своим другом Ромой проводивший каждую субботу и воскресенье на этом виниловом «толчке», стихийно образовавшемся около одного из центральных московских магазинов «Мелодия». И вот какая история произошла там с нами примерно в 1980-1981 году. В один из летних воскресных дней мы с Ромой, как обычно, приехали туда поменяться дисками, узнать музыкальные новости, посмотреть на недавно появившиеся на рынке пластинки – в общем, все как всегда. Погода стояла великолепная, и народу собралось очень много. Все активно общались и с удовольствием менялись друг с другом. Вот и мы, увлекшись разговорами с завсегдатаями тусовки, вскоре потеряли друг друга из виду. Прошло, наверное, около часа, как вдруг я увидел своего приятеля с расквашенным носом и без его знаменитой самодельной джинсовой сумки, в которой он всегда носил пластинки. «Меня кинули», – чуть не плача, сказал он. – «Их было человек пять-шесть. Они пошли со мной в соседний двор, якобы поменяться дисками, а потом избили меня, выхватили сумку и смылись!» Такое тогда случилось впервые в моей практике, но я был не робкого десятка, да и мало кому в то время уступал физически. Вместе мы бросились искать обидчиков Ромы по окрестным дворам, но, к сожалению, их след уже давно простыл. И когда минут через 40 безуспешных поисков мы вновь вернулись к «Мелодии», Рома вдруг увидел одного из той компании «кидал», который держал в руке пакет с дисками и, как ни в чем не бывало, общался с кем-то из местных филофонистов. У меня моментально созрел план мести. Я решил проучить этого негодяя и проделать с ним то же самое, что его 123

приятели сделали с моим. Я подошел к нему и попросил посмотреть список его пластинок. Затем, якобы заинтересовавшись чем-то, я предложил ему пройти со мной во двор, как раз на то самое место, где кинули Рому. Когда мы пришли туда, он, как мне показалось, что-то заподозрил и держался весьма осторожно. Но месть – дело святое, и я, двинув ему со всего маху по фэйсу, отобрал у него пакет с дисками, но не стал убегать, а стал допытываться, куда делись остальные его подельники. Он же расплакался, как девчонка, и стал оправдываться, что их толком и не знает, а случайно познакомился с ними в электричке, когда ехал вместе с этой компанией в Москву из одного подмосковного города. Он клялся так убедительно, что, честно говоря, мне даже стало жаль этого беднягу, и я сказал ему, что верну его диски, если он скажет, как и где можно найти этих мерзавцев. Мы уже были готовы разойтись в разные стороны, как вдруг как из-под земли перед нами выросла фигура крепкого молодого человека в штатском. Он предъявил краснокожее удостоверение оперативника и стал выяснять, в чем дело. И тогда я понял, что, кажется, вляпался. Но тут меня осенило: я вдруг вспомнил, что в кармане у меня тоже лежит кое-какая корочка - удостоверение добровольного народного дружинника (в то время почти все, и почти добровольно, были членами ДНД), и я решил рискнуть. Я предъявил его оперативнику и сообщил, что задержал опасного кидалу, который вместе со своими дружками только что избил вот этого парня (я показал на Рому) и отнял у него пластинки. Оперативник почему-то не догадался спросить меня, от какого отделения милиции и по чьему, собственно, заданию я «дружиню» здесь с пластинками в сумке. Видимо, вид моего приятеля с расквашенным носом полностью убедил его в искренности моих слов. «Ща разберемся», – сказал он и предложил нам всем «пройти». И мы медленно поплелись за ним: я, мой друг и тот несчастный, которого оперативник лично вел под руку. Рома шел бледный и в уме подсчитывал причиненный ему ущерб. Я же лихорадочно соображал, чем может закончиться для нас этот визит в «ментовку», но трусливо бежать было просто несолидно и недостойно добровольного народного дружинника, и я решил доиграть свою роль до конца. А на соседней улице нас уже ждала милицейская патрульная машина. Как это у них получилось, я до сих пор понять не могу, ведь у нашего оперативника не было с собой даже рации, по которой он мог бы ее вызвать, но, тем не менее, это было именно так. И вот, когда до милицейской машины нам оставалось пройти каких-то десять метров, меня осенило еще раз! С радостным выражением лица, примерно как у Бубы Касторского в «Неуловимых мстителях», когда со словами «родненькие вы мои» он потащил двух шпиков в контрразведку, я подошел к машине и, поздоровавшись с сидевшими в ней ментами, представился дружинником. Я подробно рассказал о случившемся, а главное, предложил, чтобы не приезжать им сюда еще раз, по горячим следам быстро 124

сбегать за остальными кидальщиками и привести их всех через пять минут. Милиционеры, удивившись такой сообразительности, энтузиазму и преданности делу защиты правопорядка со стороны их молодого добровольного помощника, с радостью (насколько я понял) согласились. «Ладно. Давай, только быстро! Некогда нам», – пробурчал старшой из них. Но в лицо кидал знал только один Рома, поэтому я попросил у ментов разрешения взять с собой и своего пострадавшего приятеля. Возразить им было нечего, и они были вынуждены согласиться и с этим моим предложением. Так, сдав ментам подозреваемого нами в сопричастности к нападению на Рому парня и отдав ему его диски, мы с видом Штирлица, идущего на выполнение секретного задания Родины, быстрым шагом двинулись прочь от патрульной машины. Но, зайдя за угол соседнего дома, мы, радуясь, что смогли без серьезных последствий выпутаться из этой гнусной истории, со всех ног кинулись к ближайшей станции метро. Вот как, однако, бывает в жизни, когда практически добровольно и совершенно самостоятельно пытаешься бороться с преступностью в отдельно взятой стране!

ГЛАВА 17

СЕ К РЕ Т Ы Ч Е РН О Г О РЫ Н К А И ЛИ К А К СО Б РА Т Ь К О ЛЛЕ К Ц И Ю ФИ РМ Е Н Н Ы Х Д И СК О В Несмотря на происходившие порой неприятные встречи с кидалами, частые случаи всевозможных обманов, а также периодические милицейские облавы, нелегальный музыкальный рынок в СССР в те годы развивался стремительными темпами, а ряды его участников постоянно пополнялись все новыми и новыми молодыми меломанами и филофонистами. Постепенно сложилась и определенная рыночная конъюнктура виниловых пластинок, отражающая справедливость заключаемых там сделок – обменов, покупок и продаж дисков. Но этими сокровенными знаниями завсегдатаи толкучек не спешили поделиться с новичками, поэтому, чтобы в полной мере овладеть неписаной наукой обменов, каждому новому участнику приходилось самому проходить непростую школу проб и ошибок. Это была своего рода деловая игра, очень напоминавшая игру на бирже, – такая же азартная, увлекательная и рискованная. Кроме того, и материальная сторона этой игры по тем временам была немаленькая: при средней ежемесячной зарплате в 120 рублей там вполне 125

можно было за месяц заработать второй оклад. Но деньги для меня никогда не играли главную роль. Основной моей целью было пополнение коллекции фирменных виниловых дисков своих любимых групп и исполнителей, купить которые на зарплату молодого специалиста я был тогда просто не в состоянии. Что же это за конъюнктура и какие основные факторы влияли на рыночную стоимость виниловых пластинок? Следует сразу оговориться, что в то время у нас практически никто не имел специализированных пластиночных каталогов и точно не знал, чем отличается, например, первое оригинальное издание диска от его последующих переизданий. Поэтому коллекции пластинок тогда в СССР собирались исключительно по собственным критериям и вкусам их владельцев. Главным же фактором в оценке стоимости диска являлось, пожалуй, само его «содержание», т.е. цена зависела от того, что за исполнитель или группа это были и что за музыку они исполняли. Другими словами, этот параметр отражал конъюнктуру конкретного исполнителя и конкретного альбома, а зачастую и данного музыкального жанра, сложившуюся на рынке в то время и в том месте. Например, хэви-метал стоил дороже, чем джаз-рок, а арт-рок ценился выше, чем поп-музыка. Следующим по важности фактором были «страна и фирма издания пластинки», что отражало качество выпускаемой музыкальной продукции. Данный неписаный рейтинг выглядел приблизительно следующим образом: 1. США и Великобритания; 2. Германия, Голландия, Канада, Япония; 3. Франция, Италия, Испания, Швеция, Норвегия, Австрия; 4. Остальные кап. страны: Греция, Израиль, Азия, Австралия, Латинская Америка и др.; 5. Югославия и Индия; 6. Венгрия; 7. Остальные соц. страны; 8. СССР. Издания США и Великобритании особо выделялись не только из-за прекрасного качества пластмассы, картона и полиграфии альбомов, но еще и потому, что именно эти страны были родиной практически всей коллекционируемой рок-музыки. И хотя Германия, Голландия, Канада и Япония выпускали пластинки, практически идентичные оригиналам, но «родными» эти изданиями не считались. Правда, разница между ними в денежном выражении была минимальной, не более 5 рублей, а иногда и вовсе не учитывалась. Пластинки из Франции, Италии, Испании, Швеции, Норвегии и Австрии тоже были весьма высокого качества, но могли иметь некоторые небольшие отличия в оформлении, а 126

также содержать надписи на национальных языках, что несколько снижало их коллекционную стоимость и привлекательность, но тоже весьма незначительно. Пластинки же остальных кап. стран, в том числе Греции, Израиля, Малайзии, стран Латинской Америки, Филиппин, Индонезии и др., помимо перечисленных недостатков отличались еще и неважным качеством, что весьма негативно отражалось на их рыночной стоимости. Диски производства Югославии и Индии были также похожи на фирменные, но, к сожалению, еще сильнее отличались от оригинальных изданий, причем не в лучшую сторону. А главное, в конце 70-х – начале 80-х годов они стали все чаще продаваться в советских магазинах и распространяться через так называемые «клубы филофонистов», и государственная их цена составляла всего лишь 3 рубля, а на толкучках они стоили, как правило, от 15 до 30 рублей. Так, в этот период на «черном» рынке через данный канал в большом количестве появились следующие пластинки производства Югославии: Amanda Lear «I Am A Photograph» (1977), Peter Frampton «I'm In You» (1977), Joan Armatrading, George Benson «The Other Side Of Abbey Road» (1969), Quincy Jones «Sounds...And Stuff Like That!!» (1978) и др., производства Индии: Rita Coolidge «Love Me Again» (1978), Wings «London Town» (1978), Rolling Stones «Some Girls» (1978), Kraftwerk «Computer World» (1981) и др. О венгерских пластинках стоит рассказать особо. Дело в том, что развитие музыкальной индустрии этой страны намного опережало другие социалистические страны. В Венгрии были совершенно замечательные собственные рок-коллективы, например, ILLES, OMEGA, LOCOMOTIV GT, FONOGRAF, PIRAMIS, V'MOTO-ROCK и другие, а качество продукции звукозаписывающего лейбла Pepita и оригинальное оформление альбомов сделали их пластинки весьма привлекательными для коллекционеров многих стран мира. Отличительной особенностью этих дисков был сплюснутый по краям толстый корешок конверта, что позволяло безошибочно распознать их в огромной стопке. К сожалению, пластинки, изданные по лицензии в Венгрии, 127

встречались в то время в СССР крайне редко. Рыночная же стоимость венгерских дисков составляла от 10 до 20 рублей. Пластинки остальных стран народной демократии – ГДР, Чехословакии, Польши, Болгарии, Румынии, Кубы, да и Советского Союза мало чем отличались друг от друга – тот же мягкий конверт, то же примитивное оформление и невысокое качество записи. В итоге все они ценились намного ниже, чем диски остальных стран, – около 10 руб. Но самым простым и понятным для всех критерием было «состояние пластинки и конверта», что, как правило, оценивалось по следующей 5-балльной системе: 1) запечатанные альбомы – наивысший балл плюс наценка за «невскрытие», колеблющаяся, как правило, от 10 до 20 руб.; 2) 5 баллов - вскрытые альбомы, но в абсолютно идеальном состоянии (т.н. «брэнд», «ноль», «муха не сидела» или просто «в идеале»); 3) 4 балла - альбомы в хорошем состоянии, но не идеальные (с мелкими дефектами, не влияющими принципиально на качество звучания диска и внешний вид конверта); 4) 3 балла - альбомы с царапинами, отрицательно влияющими на качество звука при их воспроизведении, и с потертым конвертом, портящим внешний вид пластинки; 5) 2 балла, или т.н. «мочалки», т.е. альбомы, не рекомендуемые для прослушивания на дорогих фирменных «вертушках» во избежание их порчи (или пластинки «запиленные», «убитые», сильно поцарапанные, с разорванными и мятыми конвертами). К «мочалкам» также относили и пластинки в хорошем состоянии, но неизвестно какого содержания или абсолютно неизвестных исполнителей; 6) т.н. «левые» альбомы с переклеенными пятачками, с самодельными конвертами, с подделанными надписями об исполнителе, стране и годе издания, намазанные одеколоном, мастикой, маслом и т.д. (т.е. всевозможные подделки с целью обмана). Еще одним фактором был «год издания диска». Правда, это имело значение только для последних новинок, к числу которых относились альбомы, изданные в течение последнего года: они ценились выше остальных примерно на 10-20 руб. У завсегдатаев толкучек была даже такая специализация – «последние дела». Люди, специализирующиеся на этом, обычно либо сами являлись «писателями» (т.е. теми, кто делал записи за деньги), либо напрямую были связаны с ними. И, наконец, последним определяющим фактором была так называемая «дополнительная информация», например, продавался ли этот диск в советских магазинах или выходила ли его лицензия в СССР? Вполне естественно, что если диск продавался или издавался по лицензии, то его рыночная стоимость существенно снижалась – примерно на 10-20 руб. В результате филофонисты, владеющие всей этой непростой, но очень ценной информацией, имели безусловное преимущество при обмене, продаже или покупке пластинок перед теми, кто этого не знал. И хотя информация – вещь, безусловно, очень полезная, но все-таки весьма важно понимать, как в условиях тотального дефицита, жутких очередей и безумных (по тем временам) цен можно было заниматься коллекционированием фирменных виниловых дисков без особого ущерба для семейного бюджета. Основными же способами «доставания» фирменных пластинок в то время были следующие: 128

1. обмен на «лицензии» и «демократов» – самый простой и распространенный способ, когда за один не очень новый и не слишком известный фирменный диск приходилось отдавать 2-3 новых отечественных лицензионных диска или альбома популярных групп из стран народной демократии; 2. покупка дисков на «добивки», получаемые в обменах, – к сожалению, это удавалось делать очень редко, поскольку «добивки» составляли, как правило, 5-10 рублей и, чтобы накопить достаточную для покупки диска сумму, приходилось порой ждать очень долго; 3. посредничество – способ редкий, но весьма эффективный, когда приходилось выступать в роли коммерческого агента у так называемых «домашних клиентов», т.е. людей, желавших что-либо продать, купить или обменять, но не желавших делать это самостоятельно. Весьма показательным в этом отношении был один мой знакомый – обладатель большой коллекции фирменных дисков, которые ему привозил из-за рубежа отец, много лет там проработавший. Но далеко не все присылаемые пластинки нравились моему знакомому, а ездить куда-то менять или продавать их ему было просто лень. Тогда его агентом, или посредником, стал я. Он заказывал мне то, что его действительно интересовало, а за это я мог выбирать из его коллекции, например, любую одну, а иногда даже и две пластинки. А выбирать там было из чего! И вот однажды, а было это в 1980 году, после очередного музыкального фестиваля в польском городе Сопот, где в качестве приглашенных гостей выступала не то голландская, не то бельгийская (точно уже не помню) диско-группа DREAM EXPRESS, этот мой знакомый попросил меня достать их пластинку для своей жены, которой они очень понравились. Я честно отработал все свои каналы и связи, но ни у кого ничего подобного не было (по-видимому, просто никто не хотел везти такую ерунду из-за бугра). Но в Польше в то время на лейбле Muza вышла лицензионная пластинка DREAM EXPRESS, которую можно было купить на толкучке рублей за 10-15. Я откровенно рассказал все это своему приятелю, и он ответил, что ему все равно, фирменный это будет диск или лицензионный. И когда в следующий раз я принес ему новенькую купленную мной польскую печатку, он протянул мне какой-то толстый диск и спросил: «Это тебя за нее устраивает?» Я с интересом взял в руки альбом – и аж присел! Это был двойной американский концертник RAINBOW «On Stage» (1979) с бумагами внутри, рыночная цена которого составляла 100 рублей! Я едва смог выдавить из себя: «Да, устраивает!» Вот какие чудеса случались в то время. Так, на собственной шкуре осваивая всю эту неписаную рыночную науку, я постепенно пополнял свою коллекцию все новыми и новыми альбомами, о которых раньше мог только мечтать. К середине 80х годов она насчитывала уже около сотни весьма достойных экземпляров. 129

ГЛАВА 18

Н Е СК О ЛЬ К О ПО ЛЕ З Н Ы Х СО В Е Т О В ПО УХ О Д У З А ПЛА СТ И Н К А М И В 80-е годы через мои руки прошло огромное количество фирменных виниловых пластинок, большинство из которых после прослушивания и записи на магнитофон вновь обменивалось на новые. Но некоторые все-таки оседали в моей коллекции. Главными критериями отбора кандидатов «на полку» были состояние пластинки и, конечно же, сама музыка. Со временем я выработал еще и свою собственную технологию по уходу за дисками. Впоследствии выяснилось, что подобные «технологии» имелись практически у всех коллекционеров винила, но тогда мне казалось, что это новое слово в области ухода и реставрации пластинок. Да-да, именно реставрации! Поскольку диски, прошедшие через эти процедуры, буквально обретали вторую жизнь и выглядели как новые. Поэтому хочу поделиться с вами своими маленькими секретами и дать несколько полезных советов. Итак, вы приобрели или выменяли фирменный альбом. Если диск новый и никаких проблем с ним нет, да и музыка вам нравится – в общем, вы решили оставить его себе, – то просто упакуйте конверт в целлофановый пакет соответствующего размера и поставьте диск в вертикальном положении на полку. При этом желательно, чтобы на нее не попадали прямые солнечные лучи. Сейчас для этих можно приобрести специальные фирменные пакеты, а тогда мы с моим приятелем Ромой неожиданно для себя обнаружили, что в обычных советских универмагах и гастрономах всего за 7 копеек продаются целлофановые пакеты необходимого нам размера с выдавленной на них надписью: «Для пищевых продуктов». Они настолько идеально натягивались на обложки фирменных дисков, что даже ни единой морщинки при этом не образовывалось (наверное, директор химкомбината, Пластинка, упакованная в пакет с выпускающего эту целлофановую продукцию, тоже был надписью «Для пищевых продуктов» коллекционером винила). 130

Длинный край пакета либо обрезался по самому краю конверта, либо оставлялись лишние 3-4 см, которые заправлялись вовнутрь обложки диска. А чтобы пакет не сползал с конверта, его можно зафиксировать изнутри в двух или четырех местах небольшими кусочками скотча. Сам же диск, если он находится в жесткой внутренней картонной вкладке, лучше всего дополнительно упаковать в специальный тончайший «шуршащий» целлофановый пакет, который обезопасит ваш диск от случайных царапин при его вытаскивании из конверта. В такой дополнительной «одежде» ваш диск будет выглядеть как новый еще многие годы. Но, к сожалению, далеко не все пластинки бывают в идеальном состоянии. Зачастую приходится сталкиваться и с далеко не новыми дисками – во-первых, они стоят намного дешевле, а во-вторых, бывает, что найти какой-то альбом в отличном состоянии просто невозможно. Вот тогда вам придется немного поработать, чтобы привести вашу пластинку в коллекционный вид. Конечно, если на диске имеются серьезные царапины, которые щелкают при его воспроизведении, то вряд ли существуют технологии, позволяющие устранить эти дефекты. Но если на диске имеется всего лишь неприятный «мелкий песочек», мешающий наслаждаться любимой музыкой, тогда у вас есть все шансы избавиться от него. Для этого пластинку нужно всего лишь правильно помыть! Да-да, виниловые пластинки, оказывается, можно мыть! Но, конечно, не грубой мочалкой с хозяйственным мылом, а мягкой поролоновой губкой с жидким моющим средством, разведенным в воде. В застойные советские времена для этих целей я использовал «Детский шампунь». А недавно открыл для себя новое, совершенно идеальное средство, коим является популярная марка жидкости для мытья посуды «Fairy»! В отличие от моющих средств, которыми я пользовался раньше, оно идеально смывается водой и не оставляет после себя никаких осадков и остаточных наслоений в бороздках пластинки. Наверное, другие марки аналогичных жидких моющих средств обладают такими же свойствами, но я их не пробовал, поэтому не могу этого категорично утверждать. Итак, для мытья виниловой пластинки нужно: 1. Развести каплю моющегося средства в небольшом количестве теплой кипяченой воды (в блюдце). 2. Мягкой поролоновой губкой, смоченной в этом растворе, тщательно, но очень аккуратно протереть диск вдоль бороздок по кругу. 3. Если же на поверхности диска имеются какие-либо прилипшие к ней крошки, которые не отмываются водой, то следует деревянной зубочисткой или остро заточенной спичкой очень аккуратно (можно даже под увеличительным стеклом) попытаться удалить их. 131

4. Затем поверхность диска следует тщательно помыть под струей (или душем) обычной водопроводной воды комнатной температуры. 5. Чтобы смыть остатки хлорированной водопроводной воды, нужно аккуратно ополоснуть диск остывшей кипяченой водой (а лучше дистиллированной!). Это особенно важно, если вода у вас сильно хлорированная. 6. Затем мягким махровым полотенцем следует аккуратно промокнуть поверхность пластинки и удалить с нее остатки влаги. 7. Для окончательного удаления загрязнения и остаточных наслоений следует вытертый насухо диск поставить на вертушку и проиграть его под максимально возможной нагрузкой. 8. Проиграв пластинку до конца и вновь установив на антискатинге нормальную нагрузку, можно поставить ее обратно в коллекцию, но уже на более достойное место. Гарантирую, что если царапин на диске не было, то вы не узнаете свой до того потрескивавший от грязи, пыли и статики винил. Теперь он будет играть как новый! Но прежде, чем использовать данную технологию для мытья коллекционного винила, отработайте ее на какой-нибудь не очень нужной вам пластинке, и только потом приступайте к мытью более дорогих экземпляров. Но это еще не все. Если винил вам все-таки удалось реанимировать, то восстановить грязный потрепанный конверт и ободранную краску, а также избавиться от протертых дыр на ребрах конверта не так-то просто. Но и здесь есть свои интересные приемы и рецепты. Если конверт пластинки грязный, обклеен старым скотчем и разлохмачен по краям, то необходимо: 1. В первую очередь аккуратно удалить все остатки скотча! 2. Ватным тампоном, намоченным в мыльном растворе, осторожно протереть грязные места. Но эта операция возможна только в том случае, если обложка альбома глянцевая. Иначе картон конверта может быстро впитать влагу и покоробиться. 3. Затем ватным тампоном, смоченным в чистой воде, смыть остатки мыла и сразу же (не дав картону намокнуть) насухо вытереть поверхность конверта. 4. Очень острым ножом или скальпелем по линейке, отступив на один миллиметр от края торца той стороны обложки, куда вкладывается пластинка, аккуратно, а главное – очень ровно, отрезать потрепанный край конверта. Один миллиметр визуально не изменит пропорции вашего альбома, но значительно улучшит его внешний вид. 5. Взять тонкую кисточку и, обмакнув ее в клей ПВА, аккуратно промазать разлохмаченные края обложки. 6. Если верхнее и нижнее ребра конверта протерты до дыр, то следует очень аккуратно по швам расклеить конверт, а затем, подогнув разорванный край вовнутрь склейки на один - два миллиметра больше, чем это было сделано раньше, вновь аккуратно все склеить. В результате этой очень непростой операции сильно потертые (или протертые до дыр) ребра обложки должны спрятаться в швах вашего альбома. 7. Оставшиеся потертости и отсутствие краски на некоторых частях обложки можно также попытаться устранить, подобрав соответствующую краску (гуашь или темперу) и очень аккуратно тонкой художественной кисточкой подкрасив эти места. Но эту самую тонкую и ответственную 132

операцию я могу порекомендовать только людям, имеющим практические навыки в живописи. Иначе может получиться очень заметно и выглядеть просто ужасно! Самым выигрышным и благодарным цветом в этом случае является черный, поскольку точно подобрать его не составляет особого труда даже для людей, лишенных всяких способностей к изобразительному искусству. И вот уже такой полностью восстановленный альбом следует упаковать в целлофановый пакет, как было описано выше, и лишь тогда его можно поставить в коллекцию или обменять на что-то гораздо более достойное, чем это можно было сделать до его реставрации. Я абсолютно уверен, что это ни в коем случае не является обманом или подделкой, а исключительно благим делом, дающим старым пластинкам вторую жизнь. Скажу больше, если это не искусство, то уж точно настоящее творчество и занятие сродни работе художников-реставраторов. Так я спас от неминуемой гибели не один десяток виниловых дисков. Попробуйте сами! Не пожалеете!

Участник форума www.beatles.ru

«WISH YOU WERE HERE» ИЛИ ПОЛУЧИ, ФАШИСТ, ГРАНАТУ! Михаил Серегин (MiheyS), Москва, 1967 года рождения Было это году в 1984 году. Я тогда учился в 9-м классе. И был у меня приятель, который трудился на заводе, зарабатывая весьма неплохие по тем временам деньги. Так вот, как-то с получки он решил прикупить себе фирменный диск PINK FLOYD. К тому моменту у него уже имелся их альбом «Animals» югославского производства, но тут он захотел фирменный. И вот за 90 рублей он приобрел себе запечатанный голландский «Wish You Were Here» (1975). На его «вскрытие» он пригласил к себе домой узкий круг друзей. В их числе оказался и я. Такое событие происходило в то время очень редко, и мы решили его слегка отметить. Купили какого-то жуткого портвейна, благо наши желудки тогда могли растворить и долото. А происходило это летом. Стояла страшная жара. В комнате мы накрыли столик, нарезали нехитрую закусь и приступили к торжественному моменту. 133

Альбом (пока еще запечатанный) был обнюхан со всех сторон с довольным ворчанием: «Эк загнивающие империалисты вещи делают!» Распаковали. Извлекли все потроха и поставили диск на вертушку. Я сейчас уже не помню точно, какая у него была вертушка, но вроде не из плохих. Что-то типа «Арктура»... Так, под начальные переливы «Shine On You Crazy Diamond (Part One)» была открыта первая бутылка. Приняв стаканчик портвейна, мы решили покурить и открыли окно. Но это была наша роковая ошибка! Приятель тот жил в «хрущевке», на четвертом этаже. А в ста метрах от дома находился запущенный и заросший пруд, который давно уже превратился в болото, а потому в воздухе над ним постоянно роились тучи комаров. В результате, уже через несколько минут в нашей комнате количество комаров на один квадратный метр превысило все разумные пределы. Крылатые насекомые садились на стаканы, лицо, закуску. В общем, вели себя по-хамски. И тогда мой друг с воплем «Получи, фашист, гранату!» схватил стоящий в углу комнаты баллончик с дихлофосом и произвел затяжной круговой «пшик». Облачко едкой аэрозоли сначала повисло под потолком, а через несколько секунд вместе с армадой гибнущих кровососов стало медленно опускаться вниз. А в эпицентре этого облака, где-то внизу обреченно вращался диск PINK FLOYD. На кварцованной скорости 33 и еще одна треть голландское чудо встретило распыленное изделие советского химпрома. Изнеженные молекулы винила вступили в борьбу с закаленными в боях молекулами дихлофоса. Из колонок внезапно пошел звук зажариваемой яичницы на сале. Это была прощальная песня вожделенного диска. Отбросив дихлофос, мой приятель бросился к вертушке. Сняв с нее пластинку и приглядевшись, он стал рвать на себе волосы. Вся первая сторона «Wish You Were Here» была покрыта нахально блестевшими крапинками растворившегося винила. Ох, и напились мы в тот день... В итоге, диск тот мой приятель продал кому-то всего за половину цены, поскольку вторая сторона пластинки так и осталась идеальной. 134

ГЛАВА 19

К О Н Е Ц З А СТ О Й Н О Г О ПЕ РИ О Д А И Ч Е РН Ы Е СПИ СК И М УЗ Ы К А Н Т О В

10 ноября 1982 года «эпоха Брежнева» закончилась, а пост Генерального секретаря ЦК КПСС 12 ноября 1982 года занял бывший председатель КГБ Юрий Владимирович Андропов. Но судьбой ему было отпущено всего лишь 15 месяцев правления, причем половину этого срока он руководил страной из Кремлевской больницы. Нет, Андропов вовсе не собирался коренным образом перестраивать всю политическую систему страны. Он хотел всего лишь административными, а зачастую и просто репрессивными мерами «навести порядок» в советской политике и экономике. Началась невидимая борьба кланов Андропова и Брежнева, КГБ и МВД. В течение практически всего 1983 года происходила активная замена брежневских ставленников на верных Андропову людей, и за этот небольшой отрезок времени была обновлена почти треть всех секретарей обкомов КПСС и министров. Но главное, чем запомнилось это 15-месячное правление бывшего шефа КГБ, - откровенно попирающие права человека массовые облавы средь бела дня. В магазинах, кинотеатрах, аэропортах, ресторанах, банях и других публичных местах искали нарушителей порядка и трудовой социалистической дисциплины, чтобы привлечь их к административной ответственности. И следует заметить, что желающих вспомнить сталинские времена оказалось немало, а этот общий реакционный настрой быстро подхватили начальники на местах и распространили его на все сферы жизни государства. Особенно уродливые формы эта кампания по наведению порядка приобрела на окраинах, где палку зачастую перегибали и, стараясь перевыполнить «план», отчитывались внушительными цифрами разоблаченных прогульщиков, лодырей и тунеядцев. Но старое заблуждение большевиков, которого не избежал и Андропов, что без серьезной перестройки базисных экономических основ государства 135

достаточно просто навести порядок на местах, провести чистку в партии, укрепить трудовую дисциплину на производстве и в органах управления, поставить на руководящие должности побольше людей из рабочей среды, и все будет хорошо и все остальные проблемы сами собой решатся, – не принесло, да и не могло принести ожидаемых результатов. Андропов умер 9 февраля 1984 года, через 15 месяцев после прихода к власти, так и не успев совершить ничего действительно значительного. Советские люди не так уж много знали об Андропове, когда он был главой КГБ, и за время его пребывания на посту главы государства представления о нем ненамного расширились. Именно поэтому общие оценки его деятельности и личности остаются весьма различными, подчас прямо противоположными. Ну а на смену ему пришел Константин Устинович Черненко, который в тот момент внешне выглядел еще хуже, чем Брежнев накануне своей смерти. Идеолог Черненко сразу же начал активно бороться с «чуждым буржуазным образом жизни» и инициировал массовые гонения на рок-музыку и музыкантов. Порочная практика всевозможных запретов и цензуры вновь расцвела пышным цветом. Вот один весьма любопытный документ того времени – один из так называемых «черных списков» групп и музыкантов, запрещенных к демонстрации по радио и телевидению, а также на дискотеках и концертах, которые составлялись «наверху» (в партийных и комсомольских комитетах) и спускались «на места» (в первичные организации) для безоговорочного исполнения.

136

137

И еще...

З А П Р Е Щ Е Н О !!! Вывозить из СССР магнитофонные записи самодеятельных ВИА и рокгрупп, в творчестве которых допускается искажение советской действительности, пропагандируются чуждые нашему обществу идеалы и настроения: «Альянс», «Гуливер», «Браво», «Мухомор», «Примус», «Центр», «Зигзаг», «Дом культуры», «Альфа», «Кросс», «Теннис», «Зона отдыха», «Наутилус» (все Москва), «Аквариум», «Мануфактура», «Мифы», «Пикник», «Кино», «Дилижанс», «Акцент», «Ю.Морозов», «Хрустальный шар», «Автоматические удовлетворители», «Парад», «Люцифер», «Уличная Канализация», «Свинья», «Мухи», «Рыба», «Алло» (все Ленинград), «Корд» (Череповец), «Зимний сад (Киев), «Гонг» (Новгород), «ДДТ» (Уфа), «Наутилусы», «Метро», «Фолиант», «Урфин Джюс (все Свердловск), «Алюкай» (Каунас), «Красные маки», «Эла», «Круг», «Диалог», «Коктейль», Владимир Баграмов, Аркадий Северный, Владимир Высоцкий.

Кроме появления «черных списков», начались всевозможные гонения и облавы на филофонистов, в которые я и сам неоднократно попадал. Правда, они, как правило, ничем серьезным не заканчивались. Да и что, собственно, можно было предъявить человеку, пытавшемуся обменять несколько собственных пластинок у магазина «Мелодия»? В отделении милиции, куда доставлялись задержанные, с ними проводили беседу, брали у них подписку о том, что они больше так делать не будут, и отпускали с миром. Естественно, что в следующий раз все те же люди опять были, как говорится, на том же месте, в тот же час или просто меняли место всеобщей дислокации. И эти облавы в то время стали таким частым явлением, что в весенне-летний период филофонисты просто устраивали свои встречи прямо в лесу. Представьте себе картину... Ранее летнее субботнее утро. Подмосковная станция «Малино» – туда на электричке минут 40 от Москвы добираться. И вот останавливается поезд, из которого вываливаются толпы дачников с рюкзаками и тележками, спешащих на свои дачи и огороды, и тут среди них внезапно 138

появляется толпа, человек 50-60, длинноволосых молодых людей, упакованных в фирменные джинсы, с магнитофонами и пакетами с пластинками, и направляется мимо садовых участков прямо в лес! Местные жители от удивления повылезали из своих деревянных «скворечников» посмотреть на эту необычную демонстрацию, а эти странные ребята, как стая лососей, движимая инстинктом продолжения рода, плывет против течения бурных рек на нерестилище, точно так же инстинктивно следовали на условленное место – заветную поляну в центре леса, чтобы там, вдали от посторонних глаз и людей в милицейских погонах, всего лишь спокойно поменяться друг с другом пластинками. Сейчас это кажется совершеннейшей дикостью и бредом, но тогда это все было именно так. К сожалению, и эти меры предосторожности не спасали советских меломанов от милицейских репрессий. Но больше всего среди этих акций мне запомнилась одна крупномасштабная облава на филофонистов на подмосковной станции Новоподрезково, произошедшая в один солнечный весенний субботний (или воскресный?) день 1984 года. Сейчас уже не помню точно, откуда я узнал о месте очередной тусовки любителей музыки, но когда мы с моим другом Ромой садились на пригородную электричку на Ленинградском вокзале, с нами вместе в вагоне ехало еще несколько компаний парней, по одному виду которых безошибочно угадывалось, куда и зачем они направляются. Настроение у всех было приподнятое, ехали весело, с музыкой и разговорами. И вот, подъехав к станции Новоподрезково, вся эта шумная публика дружно вывалилась на платформу. Вышли и мы с Ромой. Надо заметить, что ни до, ни после того дня я никогда там не бывал, но искать место сборища любителей музыки нам пришлось недолго, и было это совсем несложно: мы просто двигались в общей колонне таких же, как мы, молодых людей. Вскоре мы очутились на абсолютно голом весеннем поле, с одной стороны которого проходила железная дорога, с другой – деревянный частокол деревенской околицы, а между ними простиралось что-то вроде болота. Единственной дорогой, ведущей обратно к станции, была именно та, по которой мы и пришли. Более бездарного, неудобного и неприспособленного места для тех целей, ради которых мы все там собрались, трудно было себе представить, но нам тогда и в голову не пришло задуматься, кто и почему выбрал именно его. К полудню там собралось уже человек сто. Поначалу все шло как обычно – разговоры, чтение списков, обмены пластинками… И вдруг мы заметили, что прямо над нами кружит вертолет. Но нас это не смутило. И лишь когда на единственной дороге, ведущей к станции, неожиданно появился сначала небольшой автобус, а затем несколько милицейских машин, собравшаяся на поле толпа, наконец, зашевелилась и попыталась, как обычно, раствориться на местности. Но оказалось, что растворяться было просто некуда. Кто-то бросился к деревенскому забору и, перемахнув через него, попытался «огородами уйти к Котовскому». Кто-то, решив повторить подвиг Ивана Сусанина, двинулся прямиком через болото, думая, наверное, что милиционеры последуют за ними. Ну а я присоединился к тем, кто выбрал самый простой и очевидный путь к отступлению и попробовал перейти через железную дорогу. Когда же мы очутились на рельсах, то буквально нос к носу столкнулись с группой кинологов в форме, с рвущимися в бой огромными немецкими овчарками. А после того, как одна из них лязгнула зубами около моей ноги, бежать дальше мне почему-то совершенно расхотелось, и я решил практически добровольно сдаться в плен. 139

Когда нас «погрузили» в тот самый автобус, оказалось, что все сидячие места там уже заняты, и нам пришлось, кое-как зацепившись руками за поручни, занять место в узком проходе. Заполнив автобус до отказа нашими коллегами, несколько милиционеров отправились вместе с нами в свой первый рейс (потом их было еще несколько). Затем мы тряслись по проселочной дороге минут 20, пока не добрались до городского отделения милиции, где началась долгая и утомительная процедура допросов, составления протоколов и описи изымаемых у нас пластинок. Именно в тот раз я впервые и увидел те самые «черные списки» альбомов и исполнителей, с которыми сотрудники милиции сверяли наши описи. К счастью, у меня не оказалось с собой ничего из запрещенного, поэтому всего через несколько дней я смог получить назад весь конфискованный у меня музыкальный груз, и, подписав «клятву юного филофониста» – не появляться больше в подобных местах, я был отпущен на все четыре стороны. Но были и те, кто навсегда лишились своих драгоценных пластинок, таких как, например, PINK FLOYD «The Final Cut» (1983), AC/DC, KISS, JUDAS PRIEST, BLACK SABBATH, ALICE COOPER и т.д. После такой дикой кампании по борьбе с рок-музыкой нелюбовь ко всему официальному и коммунистическому в молодежной среде резко усилилась, что нашло свое отражение в появлении невиданного доселе количества различных неформальных молодежных организаций, объединений, клубов и т.п. А в марте 1985 года тяжелобольной К.У. Черненко тихо ушел из жизни, в результате чего место Генерального секретаря ЦК КПСС снова освободилось. А простые советские люди, проводив его в последний путь в соответствии с четко отработанным за предыдущие годы траурным ритуалом, вновь замерли в полном неведении: кто же будет следующим на этом ключевом посту и какие новые испытания нас всех ожидают. И действительно, на этот раз в стране назревали уже очень серьезные перемены…

ГЛАВА 20

Н А Ч А ЛО ПЕ РЕ СТ РО Й К И И З А Р О ЖД Е Н И Е ЛЕ Г Е Н Д А РН О Й Г О Р Б УШ К И К счастью, описанные выше репрессии продолжались не слишком долго, и вскоре маятник истории качнулся в другую сторону. После смерти Черненко 11 марта 1985 года на внеочередном партийном пленуме Генеральным секретарем ЦК КПСС был избран Михаил Сергеевич Горбачев. С первых же 140

месяцев своего пребывания на этом посту он начал серьезные кадровые перестановки в партийной верхушке страны и отправил на пенсию многих особо консервативных «брежневцев». С экранов телевизоров и из динамиков своих радиоприемников советские люди услышали такие «судьбоносные» слова, как «ускорение», «гласность» и «перестройка», которые явились предвестниками серьезных экономических и политических преобразований в СССР. Всевозможные гонения и жесткая тотальная цензура стали заметно ослабевать и к началу 90-х годов исчезли вовсе. После прихода к власти Горбачева секретарем ЦК КПСС стал Александр Яковлев, взявший курс на последовательную демократизацию страны, а в декабре 1986 года из политической ссылки в Москву был возвращен известный правозащитник и диссидент академик Андрей Дмитриевич Сахаров. Но вместе с действительно давно назревшими реформами новое руководство страны наломало и немало дров своими скороспелыми и далеко не всегда хорошо продуманными решениями. Так, например, в мае 1985 года вышло хорошо известное всем постановление ЦК КПСС, а также ряд других документов партии и правительства, положивших начало совершенно безумной антиалкогольной кампании, приведшей к полнейшему развалу винноводочной промышленности, массовой вырубке виноградников и, как следствие, к дестабилизации финансовой системы страны, многочасовым очередям в винные отделы магазинов, введению карточной системы на алкоголь, табак и другие продукты, а также к тотальному процветанию самогоноварения. Но это Талоны на некоторые виды продуктов уже совсем другая история… и товаров народного потребления * * * Ветер перемен не обошел стороной и культурно-музыкальную жизнь страны. В 1986 году московские филофонисты, уставшие бегать от милицейских облав по пригородным лесам, словно партизаны от фашистских карателей, вновь вернулись к своим некогда облюбованным местам у магазинов «Мелодия» на Ленинском и Калининском проспектах, на Садово-Триумфальной улице и у секции грамзаписи в ГУМе. Но за несколько лет скитаний и нахождения на нелегальном положении столичные меломаны стали намного сплоченнее и организованнее, да и ситуация в стране в целом серьезно изменилась. Это позволило осенью 1987 года организовать в помещении ДК имени Горбунова московский клуб филофонистов, получивший двусмысленное название «Рекорд». Директором клуба стал Борис Симонов, нынешний владелец московского музыкального магазина «Трансильвания», а до того постоянный участник всех наших выездных подмосковных сессий. 141

Клуб филофонистов стал функционировать по субботам и воскресеньям, кажется, с 10 до 14 часов. Весть об организации официально разрешенного клуба филофонистов в Москве быстро облетела всех любителей музыки, и вскоре это стало основным и любимым местом сборищ столичных меломанов. Поначалу филофонисты собирались на втором и третьем этажах, а также на лестницах административного корпуса ДК им. Горбунова, но со временем разместить там всех желающих стало просто невозможно, и клуб был вынужден перебраться в фойе другого киноконцертного корпуса этого же ДК. Синие входные билеты в клуб, такие же, как и на киносеансы, проходившие в том же корпусе, стоили не то 1 рубль, не то 1 руб. 50 коп. Поначалу в клубе разрешалось лишь обмениваться пластинками, но со временем более естественные и прогрессивные товарно-денежные отношения всетаки взяли свое, и обмен дисков на «всеобщий эквивалент» стал делом вполне обыденным, хотя официальным Уставом клуба он был по-прежнему запрещен. Публика, собиравшаяся в клубе, была весьма пестрая: от длинноволосых ПТУшников в косухах с заклепками и цепях до заслуженных седовласых ветеранов движения филофонистов с солидными портфелями-дипломатами, набитыми винилом. По периметру зала фойе были расставлены столы, на которых причудливым пасьянсом были разложены всевозможные виниловые пластинки. Но за аренду стола тоже надо было платить немалые по тем временам деньги (от 5 до 10 руб.), поэтому основная масса меломанов ходила по залу со всевозможными сумками, пакетами, портфелями и, конечно же, с традиционными списками имеющихся дисков. Основной костяк этой тусовки составляли те самые завсегдатаи прежних толкучек возле Членский билет клуба филофонистов магазинов «Мелодия», которых я знал в лицо практически всех до единого и с которыми неоднократно совершал рейды по подмосковным лесам. Равноценно поменяться с ними случайному человеку было просто невозможно – результат был известен заранее. Но даже при совершенно равных обменах они, тем не менее, требовали «добить хотя бы чирик». Меня они, видимо, тоже хорошо знали, поскольку меняться с ними особенно и не предлагали. Все искали так называемых «залетных клиентов», которые, конечно же, регулярно появлялись в клубе. Именно поэтому особым спросом пользовались списки новых и ранее незамеченных в клубе людей. Ну а если повезет и такой лох попадался тебе первому, то главное нужно было как можно скорее отвести его в самый дальний угол зала и в стороне от любопытных глаз и добровольных бесплатных советчиков провести грамотную психологическую обработку. Вообще, в этой самой «психологической обработке» существовало несколько совершенно разных и, казалось бы, абсолютно противоположных подходов, преследующих, тем не менее, одну и ту же цель: уговорить своего визави поменяться на выгодных для тебя условиях. Один из таких подходов, 142

«агрессивный», заключался в том, чтобы сначала всячески раскритиковать пластинки партнера, прицепившись к какому-нибудь дефекту или самой музыке находя в них зачастую даже то, чего там и не было, а затем снисходительно, как бы делая одолжение, предложить заведомо неравноценный вариант обмена. Но такая стратегия была слишком прозрачна и очевидна, и в итоге мало кто «клевал» на эту удочку. Другой, более изощренный подход состоял в том, чтобы, наоборот, максимально расхвалить диски партнера, намеренно завышая их цену и достоинства. В этом случае даже самый последний «лопух» чувствовал, что напал на совершеннейшего дилетанта, и полностью терял бдительность, а ловкий маклер умело пользовался этим обстоятельством и в результате все-таки «впаривал» своему клиенту гораздо менее ценный экземпляр, чем получал взамен. Были в этой тусовке и так называемые «писатели» – владельцы многочисленных студий звукозаписи, для которых клуб филофонистов являлся просто настоящим клондайком. При том, что стоимость фирменных дисков в те времена доходила до ста рублей, а цена перезаписи пластинки составляла от 10 до 20 рублей, тем не менее, недостатка в желающих воспользоваться данной услугой предприимчивые владельцы магнитофонов не испытывали. Но, несмотря на все эти зачатки дикого капитализма в России, главным смыслом и стимулом всей этой тусовки была все-таки Музыка. Это было поистине «золотое время» и настоящий расцвет отечественной филофонии – в Москве, наконец, появилось место, где все желающие могли спокойно собраться, пообщаться на музыкальные темы, поменяться пластинками, не страшась быть схваченными и доставленными в отделение милиции, купить то, что им нужно, ну а ненужное – продать. Правда, очень скоро в клубе стали покупать и продавать не только диски, но также и всевозможную рок-атрибутику, плакаты, аудио- и видеокассеты, джинсы и другие вещи. Это был первый шаг на пути превращения клуба филофонистов, меломанов и коллекционеров в крупнейшую в Советском Союзе да и, пожалуй, во всей Европе музыкально-вещевую толкучку. Какое-то время все меломаны спокойно размещались в помещении фойе, но с каждым месяцем желающих посетить клуб становилось все больше и больше, и постепенно там стало очень тесно. В итоге, чтобы совершить «круг почета» по залу, продираясь сквозь плотный строй молодых людей, нужно было обладать незаурядными физическими способностями. Поэтому постепенно филофонисты были вынуждены собираться уже у самого входа в фойе, напротив касс, а летом – на площади перед входом в здание ДК. Там можно было и пива попить, и покурить, и не нужно было входные билеты покупать. Так началось освоение близлежащих аллей и территорий, примыкающих к Дому Культуры. 143

ГЛАВА 21

Ч УД Е СА СО В Е Т СК О Й Т О РГ О В ЛИ И ПЛА СТ И Н К И «В СЕ Х ВРЕ МЕ Н И Н А РО Д О В»

В 80-х годах мы с моей молодой женой почти каждое лето ездили отдыхать в Прибалтику. Особенно мы любили проводить наш отпуск в небольшом литовском курортном городке Друскининкай, расположенном в живописном месте на берегу реки Нямунас (Неман) практически на границе с Белоруссией. Вековые хвойные леса, полные грибов и ягод, минеральные источники, множество небольших красивых озер с чистой и прохладной водой, многокилометровые асфальтированные велосипедные дорожки, прорезающие окрестные леса, свежий воздух и вкуснейшие натуральные молочные продукты, – что может быть лучше для семейного отдыха? Но я хочу рассказать не об этом, а о том, как в этом провинциальном Друскининкае, а точнее, в его небольшом универмаге я впервые в своей жизни увидел в свободной продаже индийские виниловые альбомы Пола Маккартни (Paul McCartney) «Press To Play» и Джона Леннона (John Lennon) «Live In New York City», причем по какой-то очень странной цене – не то 4, не то 5 рублей. У нас в Москве в то время советские лицензионные пластинки в магазинах стоили 2 руб. 15 коп., а индийские и югославские печатки – 3 руб., но это только теоретически, поскольку в свободной продаже они практически не появлялись, ну а на «черном рынке» за них просили уже от 15 до 30 рублей. Поэтому представьте себе мое удивление, когда я увидел их, новеньких, так похожих на своих старших фирменных собратьев, лежащих абсолютно свободно в пластиночном отделе этого универмага. Я готов был купить их все! Но таких денег у меня с собой не было, и я со всех ног помчался за ними на нашу съемную квартиру. Уговорив Ольгу инвестировать все наши «отпускные» деньги в это сомнительное с ее точки зрения мероприятие, я бросился назад в универмаг. К счастью для меня, за эти 30 минут, что я отсутствовал, ничего существенного в местном пластиночном отделе не произошло. Кроме меня, интерес к этим странным «пластинкам на английском языке» проявила одна пожилая дама, да и то, наверное, после того, как увидела мою нездоровую реакцию на это совершенно невероятное для простого советского меломана зрелище. Но, покрутив в

144

руках одну из них и так и не поняв, что я в ней нашел и почему собираюсь выложить за нее такие «сумасшедшие» деньги, дама положила ее назад. Продавщица тоже без особого энтузиазма восприняла мое желание купить такое количество дисков. Она заявила мне свой решительный протест, сказав, что за один раз может продать не более 5 штук. Я, к этому времени уже привыкший ко всевозможным причудам советской экономики и торговли, не стал спорить с добросовестной труженицей прилавка, а послушно подчинился ее требованию. И, несмотря на то что в этом отделе никого, кроме меня, продавщицы и той самой пожилой дамы, не было, мне пришлось несколько раз полностью повторять всю процедуру покупки: я брал очередные 5 штук «Press To Play» и 5 штук «Live In New York City» и шел оплачивать товар в кассу, а получив их, тотчас отправлялся за следующей партией. Со стороны, людям непосвященным, это действо, наверное, напоминало какой-то загадочный ритуал и казалось полным безумием, но я клянусь, что это было именно так! Причем в последний раз кассирша уже ни о чем меня не спрашивала, а молча выбила чек на уже известную ей сумму, как только я подошел к кассе. Обратную дорогу домой я не помню совсем. Мне кажется, что я не шел, а буквально летел на крыльях внезапно свалившегося на меня счастья, абсолютно не чувствуя тяжести полусотни виниловых дисков. Правда, чтобы как-то компенсировать наши семейные расходы на это «удачное приобретение», на следующий день я был вынужден продать на местном рынке кое-что из своих вещей. К счастью, все мои усилия не пропали даром. В Москве, где эти диски свободно тогда не продавались и пользовались повышенным спросом, я удачно поменял их на другие интересующие меня альбомы, которые заняли достойное место в моей коллекции, хотя это мероприятие по времени и заняло больше года. * * * А недавно, перебирая свои старые музыкальные архивы, я наткнулся на одну весьма любопытную вырезку из газеты «Московский комсомолец», датируемую, кажется, 1987 годом, хотя по контексту вы, наверное, и сами сможете легко догадаться, какой это примерно был год. В то время в этой популярной тогда молодежной газете по выходным дням печаталась замечательная музыкальная рубрика – «Звуковая дорожка». Для нас это был очень ценный источник музыкальной информации. В тот раз там опубликовали список 50 самых лучших пластинок «всех времен и народов», перепечатанный из британской музыкальной прессы, который я решил сохранить для истории. Сегодня, спустя более 20 лет, что-то в нем кажется очень странным и случайным, а что-то вполне справедливым и правильно оцененным. Впрочем, судите сами… 145

Специализированный музыкальный журнал «Нью-Мюзикл Экспресс» провел среди своих читателей опрос на выявление наиболее интересных грампластинок «всех времен и народов», выпущенных за последние 30 лет. В опросе участвовали 24000 англичан. 1. 2. 3. 4. 5. 6. 7. 8. 9. 10. 11. 12. 13. 14. 15. 16. 17. 18. 19. 20. 21. 22. 23.

Dire Straits - Brothers In Arms U2 - The Joshua Tree Pink Floyd -The Wall The Pogues - Rum, Sodomy and the Lash Peter Gabriel - So Meatloaf - Bat Out Of Нell Suzanne Vega - Suzanne Vega Fleetwood Mac - Rumours Paul Simon - Graceland Marillion - Misplaced Childhood The Beatles - Sgt. Pepper's Lonely Hearts Club Band The Smiths - The Queen Is Dead Dire Straits - Love Over Gold Genesis - Invisible Touch The The - Infected David Bowie - The Rise and Fall Of Ziggy Stardust Dire Straits - Making Movies Led Zeppelin - Led Zeppelin Simple Minds - Once Upon A Time Pink Floyd - Wish You Were Here Dire Straits - Alchemy Pink Floyd - The Dark Side Of The Moon Queen - A Night At The Opera

146

24. 25. 26. 27. 28. 29. 30. 31. 32. 33. 34. 35. 36. 37. 38. 39. 40. 41. 42. 43. 44. 45. 46. 47. 48. 49. 50.

Genesis - Lamb Lies Down On Broadway Madonna - True Blue U2 - War Bruce Springsteen - Born In The USA Simply Red - Picture Book Prince - Purple Rain Kate Bush - The Kick Inside David Bowie - Hunky Dory Phil Collins - Face Value The Smiths - Meat Is Murder The Housemartins - London o. Hull 4 Sade - Diamond Life Queen - It's Kind Of Magic Prefab Sprout - Steve McQueen Lloyd Cole - Rattlesnakes Level 42 - World Machine The Cult - Love Kate Bush - Hounds Of Love The Communards - The Communards Sex Pistols - Never Mind The Bollocks Phil Collins - No Jacket Required Pink Floyd - The Final Cut The Beatles - Abbey Road Velvet Underground - Velvet Underground and Nico Joy Division - Closer Marillion - Fugazi Cocteau Twins â&#x20AC;&#x201C; Treasure

147

ГЛАВА 22

ПРО Щ А ЛЬ Н О Е И З О Б И ЛИ Е В И Н И ЛО В О Й Э ПО ХИ К концу 80-х годов горбачевская «перестройка» затронула уже все сферы жизни советских людей. Как грибы после дождя повсеместно стали возникать кооперативы, коммерческие палатки, всевозможные комиссионные магазины, в которых на одном прилавке можно было встретить буквально все – от импортных презервативов до персональных компьютеров. Ловкие дельцы, доморощенные предприниматели, жулики всех мастей, бывшие советские врачи, инженеры, военнослужащие и многие другие – все пытались поймать свою «золотую рыбку» в этой мутной «перестроечной» воде. Далеко не все из них впоследствии разбогатели, многие даже не дожили до наших дней, но некоторым коммерческая удача все-таки улыбнулась. Эти глобальные перестроечные процессы кардинально изменили ситуацию и на музыкальном рынке страны. Истосковавшиеся по рок-музыке за годы всевозможных запретов советские меломаны впервые ощутили пьянящий воздух свободы. Не было больше цензуры и худсоветов, запретов и ограничений – можно было слушать, смотреть и читать все! Возле станций метро, на вокзалах и площадях Москвы появились сотни, а может быть, и тысячи частных лотков с ранее запрещенной литературой, дефицитными книгами, эротическими и музыкальными журналами, видео- и аудиокассетами, дисками, плакатами. Один за другим в многочисленных столичных Дворцах культуры, клубах, концертных залах, на стадионах и площадках устраивались выступления отечественных и зарубежных исполнителей и даже рок-фестивали. И на этих рок-фестивалях в те годы совершенно свободно продавались фирменные виниловые пластинки популярных западных рок-музыкантов. Так, на фестивале «Интершанс», состоявшемся в апреле 1989 года во дворце спорта «Лужники», по коммерческой цене 15 рублей распространялись следующие югославские лицензионные диски: METALLICA «And Justice For All» (1988), BON JOVI «New Jersey» (1988), CINDERELLA «Long Cold Winter» (1988), Sam Brown «Stop!» (1988), Sting «Nothing Like The Sun» (1987), Samantha Fox «I Wanna Have Some Fun» (1988), DIRE STRAITS «Money For Nothing» (1988). А 12-13 августа 1989 года, ровно через двадцать лет после легендарного Вудстока, в Москве состоялся исторический Московский международный рокфестиваль мира, проходивший под девизом «Звезды рока против наркомании и алкоголизма», на котором впервые в СССР на одной площадке с отечественными исполнителями выступили звезды 148

мирового рока, причем не бывшие, а самые что ни на есть настоящие, популярные во всем мире группы и музыканты: OZZY OSBOURNE, BON JOVI, MOTLEY CRUE, SCORPIONS, CINDERELLA, SKID ROW… Организатором этого грандиозного музыкального праздника был независимый менеджер, продюсер и промоутер Стас Намин, который блестяще продемонстрировал всему миру, что перестроечные процессы в СССР – это не просто слова и лозунги, а реальность. Достаточно полный список западных музыкантов, выступавших когда-либо в СССР, составленный участниками форума сайта www.beatles.ru, представлен в Приложении 2. Серьезные изменения в музыкальной жизни страны заставили и неповоротливую советскую торговлю повернуться лицом к меломанам. В ноябре 1989 года в магазине «Мелодия» на Ленинском проспекте в свободную продажу (по какой-то нестандартной коммерческой цене 9 рублей) поступила партия голландских и западногерманских виниловых пластинок популярных западных исполнителей, таких как: KISS «Hot In The Shade» (1989), C.C. Catch «Hear What I Say» (1989), Elton John «Sleeping With The Past» (1989), Janet Jackson «Rhythm Nation» (1989), FYC «The Raw & The Cooked» (1988), TEARS FOR FEARS «The Seeds Of Love» (1989). Еще одна партия югославских виниловых пластинок продавалась уже по цене 15 рублей на фестивале, организованном телевизионной Майка с Московского международного музыкальной телепрограммой «Музыкальный лифт» во Дворце спорта «Лужники» в январе 1990 года. В рок-фестиваля мира 1989 года числе распространяемых там пластинок были: Van Morrison «Avalon Sunset» (1989), TEXAS «Southside» (1988), KISS «Smashes Thrashes & Hits» (1988), STATUS QUO «Ain't Complaining» (1988), DIRE STRAITS «Dire Straits» (1978), Eric Clapton «Backless» (1978), Sting «Blue Turtles» (1985), Samantha Fox (1987), C.C. Catch «Like A Hurricane» (1987), DIRE STRAITS «Brothers In Arms» (1985), YELLO «Flag» (1988), CURE «Disintegration» (1989), CINDERELLA «Long Cold Winter» (1988), Elton John «Reg Strikes Back» (1988). Причем, к каждому из этих дисков прилагался плакат популярного в то время отечественного вокалиста и музыканта Жени Белоусова. А в ноябре 1990 года в московском магазине «Мелодия» на Ленинском проспекте в продаже появились югославские пластинки все по той же странной коммерческой цене 9 рублей: LEVEL 42 «Running In The Family» (1987), LEVEL 42 «Staring At The Sun» (1988), SUPERTRAMP «Free As A Bird» (1987), POLICE «Every Breath You Take» (1986), Jimi Hendrix/Otis Redding (split), Samantha Fox «I Wanna Have Some Fun» (1988), Billy Ocean «Tear Down These Walls» (1988), Sting «Bring On The Night» (1986), BLACK SABBATH «Seventh Star» (1986). 149

И все же, несмотря на столь внушительный ассортимент продававшихся в то время фирменных пластинок, это было, как летний дождь в знойной пустыне, и через несколько часов после начала торговли от очередной партии такого винила не оставалось ровным счетом ничего! Правда, на следующий же день все эти диски в больших количествах «всплывали» в местах сборищ столичных филофонистов – у тех же самых магазинов «Мелодия» и в клубе на «Горбушке», но теперь в их цену уже входила некоторая прибавочная стоимость. Конечно, стоили они значительно меньше своих не побывавших в советской торговле собратьев, но, тем не менее, новенькие, пахнущие свежей краской, без единой царапинки, они без труда находили себе новых владельцев, неизбалованных подобными вещами. Затем в мае 1990 года, на каком-то концерте или рок-фестивале в самой «Горбушке» разошлась большая партия британских и голландских виниловых пластинок по цене аж 20 рублей за диск. В ней было 23 альбома известных западных групп и музыкантов: ROLLING STONES «Steel Wheels» (1989), ROLLING STONES «Sticky Fingers» (1971), ROLLING STONES «Tattoo You» (1981), ROLLING STONES «It's Only Rock'n'Roll» (1974), George Michael «Faith» (1987), Cindy Lauper «A Night To Remember» (1989), JEFFERSON AIRPLANE (1989), Gloria Estefan «Cuts Both Ways» (1989), BAD ENGLISH (1989), BRITNY FOX «Boys In Heat» (1989), Terence Trent d'Arby «Neither Fish A Flesh» (1989), LL Cool J «Walking With A Panther» (1988), WARRANT «Dirty Rotten Filthy Stinking Rich» (1988), Kaoma «World Beat» (1989), Bruce Springsteen «Born In The USA» (1984), BROSS «The Time» (1989), KASSAV' «Majestik Zouk» (1989), Sade «Promise» (1985), MIAMAI SOUND MACHINE «Primitive Love» (1985), JOURNEY «Escape» (1981), BANGLES «Different Light» (1986), CLASH (1977), BOSTON «Don't Look Back» (1978). Это был настоящий праздник для коллекционеров винила! Казалось, будто бы прорвало какую-то колоссальную невидимую плотину, в которой весь этот дефицит скапливался многие и многие годы. А судя по тусовкам в ДК им. Горбунова, создавалось впечатление, что за эти несколько лет армия филофонистов увеличилась в разы. Молодые ребята, сумевшие за это время приобрести подобным образом одну-две пластинки, считали себя полноправными членами клуба филофонистов и с гордостью носили их под мышками или в целлофановых пакетах, пытаясь продать их или обменять на что-нибудь более интересное. Когда же в 1990 году, сначала в магазине «Мелодия» на Калининском проспекте, а затем и на Ленинском, в совершенно свободной продаже появилось огромное количество запечатанных американских и канадских изданий, у многих меломанов старой закалки возникло чувство просто какого-то нереального винилового изобилия. И хотя практически все эти пластинки имели на своих конвертах либо просечки, либо обрезанные углы, что означало уценку или дешевую распродажу, нам тогда это было совершенно не важно. Я помню, что новость о поступлении этой партии дисков я узнал от своего друга Ромы, который позвонил мне в один прекрасный день и взволнованным голосом сообщил эту 150

радостную новость. Он сбивчиво пытался перечислить все, что смог сам запомнить из той совершенно фантастической партии дисков. Это было уже далеко не 23 и даже не 53 наименования, а на порядок больше! Но даже того, что я услышал от него в тот день по телефону, мне было более чем достаточно, чтобы отпроситься с работы и, прихватив из семейного бюджета все наши с женой свободные деньги, отправиться в тот незабываемый шопинг. Музыкальный магазин, который я знал, как свои пять пальцев, поначалу я даже просто не узнал. Во всех его отделах, на обоих этажах, включая отдел классики, толпился народ. Большинство из посетителей магазина мне были знакомы по клубу филофонистов. Глаза у меня разбегались от множества ярких и манящих обложек, громких имен легендарных музыкантов, от желания ничего не пропустить, но с другой стороны, я хорошо понимал, что на этот раз денег на все уже точно не хватит и придется чем-то пожертвовать. Обойдя весь магазин и записав на листке бумаги названия всех альбомов, которые меня заинтересовали, я занялся нехитрыми математическими подсчетами того, что я в первую очередь могу себе позволить. В итоге в мою «лучшую двадцатку» попали следующие позиции, которые я и приобрел тогда для своей коллекции: Jimmy Page «Outrider» (1988), Jon Anderson «3 Ships» (1985), Julian Lennon «The Secret Value Of Daydreaming» (1986), SUPERTRAMP «...Famous Last Words...» (1982), SUPERTRAMP «Brother Where You Bound» (1985), Roger Hodgson «In The Eye Of The Storm» (1984), Roger Hodgson «Hai Hai» (1987), BOSTON «Third Stage» (1986), Tom Petty «Hard Promises» (1981), Tony Carey «Some Tough City» (1984), Tony Carey «Blue Highway» (1985), NAZARETH «Malice In Wonderland» (1980), NAZARETH «2xS» (1982), NAZARETH «Sound Elixir» (1983), MONKEES «Pool It!» (1987), KINKS «Think Visual» (1986), KANSAS «Power» (1986), BAD COMPANY «Fame And Fortune» (1986), ASIA «Alpha» (1983), ASIA «Astra» (1985). Конечно, вместе с перечисленными выше бестселлерами в той партии был и откровенный «отстой», который еще долгие годы пылился на прилавках различных московских магазинов, в том числе и в «Доме книги», расположенном по соседству с «Мелодией» на Калининском проспекте. Кстати, о «Доме книги»… Именно в этом магазине в 1993 году началась история другого хорошо известного среди коллекционеров винила частного московского магазина, владельцем которого стал завсегдатай Клуба филофонистов и многочисленных тусовок столичных меломанов Павел Ерошев. Сейчас его магазин винила «Звуковой барьер» на Ленинском проспекте является, пожалуй, самым большим в Москве, а может быть, и во всей России. А тогда, в начале 90-х годов, дело удовлетворения постоянно растущих потребностей советских людей в их знакомстве с лучшими музыкальными альбомами западных рок-музыкантов на виниловых носителях продолжил наш соотечественник Андрей Тропилло. Бывший директор ленинградского отделения фирмы «Мелодия», воспользовавшись несовершенством отечественного законодательства, на созданной им независимой продюсерской фирме «Антроп» безо всяких лицензий начал выпускать на виниле классику мирового рока. А в 1991 году он организовал свой собственный «Продюсерский Центр Рок-н-ролльных Приходов Единой Евангелическо-Лютеранской Церкви России», в рамках которого продолжал заниматься 151

музыкально-издательской деятельностью. В качестве же источника на этих пластинках указывалось, что все они были либо записаны «по трансляции», либо взяты «из коллекции Коли Васина». В Приложении 3 представлен далеко неполный список виниловых пластинок зарубежных музыкантов, изданных фирмой Андрея Тропилло. Несколько позже почти в самом конце Ленинского проспекта, около гостиницы «Турист», был открыт еще и «испанский» музыкальный магазин, куда свезли остатки винила из солнечной Испании. Но, к сожалению, большинство продававшихся там пластинок практически не представляло для меня никакого интереса, за исключением разве что испанского альбома YES «Union» (1991), а также западногерманских RUSH «Hold Your Fire» (1987), BARCLAY JAMES HARVEST «Live» (1991) и DOORS «Original Soundtrack An Oliver Stone Film» (1991).

Такое виниловое изобилие в нашей стране в то время во многом объяснялось не только перестроечными процессами, но еще и тем, что на смену традиционным пластинкам в развитых странах мира пришли компакт-диски и владельцы музыкальных магазинов и складов на Западе в экстренном порядке освобождали свои торговые площади для нового, более перспективного товара. Следует заметить, что в конце 80-х годов компакт-диски были для нас еще непозволительно дорогим удовольствием, но в начале 90-х они стали доступными и для отечественных меломанов. Казалось, что дни винила сочтены, и многие филофонисты бросились безжалостно расставаться со своими коллекциями, которые по крупицам собирали многие годы, распродавая их за гроши или меняя на компакт-диски. Причем «обменный курс» тогда был поистине варварским – 2-3 виниловых диска за один компакт! К счастью, это массовое помешательство обошло меня стороной, и я до сих пор остался верен своим виниловым корням, и, как показало время, оказался абсолютно прав, но об этом несколько позже…

152

Приложение 2 СПИСОК ЗАПАДНЫХ МУЗЫКАНТОВ, ВЫСТУПАВШИХ С КОНЦЕРТАМИ В СССР:

1949 Paul Robeson 1956 Yves Montand

1957 Lonnie Donegan Tommy Steele 1961 Victor Jara Marino Marini Yma Sumac

1962 Benny Goodman Domenico Modugno Hiroshi Watanabe & THE STAR DUSTERS

1963 Yves Montand Lolita Torres 1964 Charles Aznavour Gilbert Becaud

153

1965 Allen Ginsberg Pete Seeger 1966 Jacques Brel 1967 CHARLES LLOYD QUARTET Mireille Mathieu Quilapayún 1971 Duke Ellington 1972 Salvatore Adamo James Last 1974 Ray Conniff Oscar Peterson 1975 DOOLEYS 1976 Roy Clark Mireille Mathieu NITTY GRITTY DIRT BAND Cliff Richard

154

1977 TAKESHI TERAUCHI & HIS BLUE JEANS 1978 LE GRAND ORCHESTRE DE PAUL MAURIAT BONEY M. Greg Bonham/LIPS Lolita Torres 1979 Joe Dassin B.B. King Elton John/Ray Cooper 1981 NEW SEEKERS 1982 BOOTLEG BEATLES 1983 PARIS FRANCE TRANSIT (SPACE) Gianni Morandi 1984 MATIA BAZAR

155

1985 Riccardo Fogli Allen Ginsberg Bob Dylan EBTG Pupo/Fiordalisa Toto Cutugno 1986 RICCHI E POVERI UB‐40 Amy Stewart Demis Roussos 1987 EUROPE/GEMINI Dave Brubeck Pat Metheny Adriano Celentano Udo Lindenberg Carlos Santana/DOOBIE BROTHERS/Bonnie Raitt/James Taylor – OUR MOVE FEST Billy Joel Popeda Sielun Veljet Peer Gunt Mireille Mathieu Thomas Anders Billy Bragg URIAH HEEP WISHBONE ASH

156

1988 Precious Wilson SCORPIONS YA‐YA Howard Jones ZERO NINE STATUS QUO Steve Hackett, PUBLIC IMAGE, BIG COUNTRY, LENINGRAD COWBOYS, SKY HIGH, LEATHER NUN – Таллинн, Фестиваль ROCK‐SUMMER’88 SUGARCUBES, Jimmy Tenor, Billy Bragg, Pop will eat itself – Вильнюс, Фестиваль ROCK FORUM’88 Ravi Shankar BOYCOTT Bonnie Tyler NRG 1989 Charles Aznavour Yngwie Malmsteen Sabrina WORLD DOMINATION ENTERPRISES Frank Chickens NITZ 54‐40, SCRAMBLERS, CRAZY HEAD, IT BEATS, CONTINENTAL – Фестиваль ИНТЕРШАНС LOST EMPIRES PINK FLOYD Paul Simon Suzi Quatro BEATLES REVIVAL BAND, Leon Russel, Edgar Winter, La Toya Jackson – Фестиваль Белые ночи рок‐н‐ролла URIAH HEEP – Ленинград

157

MOSCOW MUSIC PEACE FESTIVAL ‐ SKID ROW, CINDERELLA, MOTLEY CRUE, OZZY OSBOURNE, SCORPIONS, BON JOVI JESUS & MARY CHAIN, ROBERT CRАY BAND ‐ ROCK SUMMER ВАР BAD HABIT Sandra Julio Iglesias SONIC YOUTH BLUE SYSTEM BLACK SABBATH/GIRLSCHOOL 1990 NAZARETH ANN BOLEYN OF HELLION Ian Gillan NOIR DESIR BAND OF HOLY JOY Ken Hyder/Tim Hodgkinson Stefano Sani Thomas Anders IMAGINATION ASIA/Leo Sayer 1991 NAZARETH Ian Gillan ‐ Прибалтика SMOKIE Patricia Kaas JETHRO TULL, STRANGLERS, KAOMA ‐ ROCK SUMMER NAPALM DEATH AC/DC/METALLICA/BLACK CROWES/PANTERA

158

Приложение 3

ПЛАСТИНКИ, ИЗДАННЫЕ ФИРМОЙ АНДРЕЯ ТРОПИЛЛО

ИСПОЛНИТЕЛЬ Лондонский Симфонический Оркестр Крис Джордан Соломон Берк Bob Dylan Beatles Beatles Byrds Carl Perkins Бобби Кинг Бобби Чарльз Дружки Jesus Christ Superstar Jesus Christ Superstar Zydeco France Fisher Sonic Youth Johan Sebastian Bach Johan Sebastian Bach Johan Sebastian Bach Tom Waits Pink Floyd Ornet Caleman Little Richard Spirits Rolling Stones Stooges Stooges

НАЗВАНИЕ АЛЬБОМА

НОМЕР

Классика 007 Сумерки богов Возможен шанс Slow Train Coming White Album (диск 1) White Album (диск 2) Лучшие песни группы Byrds - Колибри The Best Живи и дай жить другим Чистая вода Картинки (1-й блин) Jesus Christ Superstar (диск 1) Jesus Christ Superstar (диск 2) Live! Сумасшедшие материалы Daydream Nation Magnificat (mono) Месса Си минор (диск 1) Месса Си минор (диск 2) Swordfishtrombones Dark Side Of The Moon Посвящение поэтам и писателям Bama Lama Bama Loo Happiness Sticky Fingers 1st album Funhouse

П91-00001/002 П91-00003/004 П91-00005/006 П91-00007/008 П91-00009/010 П91-00011/012 П91-00013/014 П91-00015/016 П91-00017/018 П91-00019/020 П91-00023/024 П91-00029/030 П91-00031/032 П91-00033/034 П91-00035/036 П91-00037/038 П91-00043/044 П91-00081/082 П91-00083/084 П91-00085/086 П91-00093/094 П91-00095/096 П91-00097/098 П91-00099/100 П91-00109/110 П91-00113/114 П91-00115/116

159

Beatles Beatles Led Zeppelin Led Zeppelin Lou Reed & John Cale Deep Purple T.Rex & Marc Bolan Beatles Beatles Beatles Beatles Procol Harum Led Zeppelin Led Zeppelin Led Zeppelin Rolling Stones Beatles Bob Marley Elvis Presley Pink Floyd Pink Floyd Beatles Fleetwood Mac Manfred Mann's Earth Band Deep Purple Traveling Wilburys Rolling Stones Procol Harum Elton John Elton John Motorhead Freddie Mercury & Montserrat Caballe John Lennon/Plastic Ono Band Procol Harum Wings

Sgt. Pepper's Lonely Hearts Club Band Revolver II III Songs For Drella Stormbringer Let It Be Help Magical Mystery Tour Yellow Submarine A Whiter Shade of Pale IV Houses Of The Holy I It's Only Rock'n'Roll For Sale The Best Elvis Presley Wish You Were Here Animals Rubber Soul Rumours Nightingales And Bombers In Rock Vol. 1 Let It Bleed Shine On Brightly Goodbye Yellow Brick road (диск 1) Goodbye Yellow Brick road (диск 2) Bomber Barcelona

П91-00117/118 П91-00119/120 П91-00121/122 П91-00123/124 П91 00125/126 П91-00127/128 П91-00129/130 П91-00131/132 П91-00133/134 П91-00135/136 П91-00137/138 П91-00139/140 П91-00145/146 П91-00147/148 П91-00149/150 П91-00171/172 П92-00191/192 П91-00209/210 П92-00211/212 П91-00213/214 П91-00213/214 П91-00215/216 П94-00217/218 П91-00219/220 П91 00221/222 П91-00223/224 П91-00225/226 П91-00239/240 П91-00247/248 П91-00249/250 П92-00257/258 П92-00257/258 П92-00261/262 П92 00265/267 П92-00267/268

Salty Dog Wild Life 160

Paul McCartney Sex Pistols George Harrison George Harrison Преображение Guns N' Roses Guns N' Roses Beatles Slade Tom Waits Ozzy Osbourne Phil Collins King Crimson Ozzy Osbourne Metallica Metallica Nazareth Accept AC/DC Оле Лукойе Led Zeppelin Dead Man's Messages Eric Clapton Alice Cooper Rainbow Deep Purple Nazareth Rainbow Beatles Beatles Beatles Deep Purple Nazareth Genesis Kiss Queen

McCartney Nevermind The Bollocks All Things Must Pass (диск 1) All Things Must Pass (диск 2) Преображение 1 Use Your Illusion I (диск 1) Use Your Illusion I (диск 2) Hey Jude Slayed? Blue Valentine No More Tears No Jacket Required In The Court Of Crimson King Diary Of A Madman Metallica 1991 (диск 1) Metallica 1991 (диск 2) Hair of The Dog Russian Roulette Back In Black Запара Presence The Prayer Journeyman Hey Stupid Bent Out Of Shape Machine Head Rampant Ritchie Blackmore's Rainbow With The Beatles Please Please Me Abbey Road Fireball Razamanaz Nursery Cryme Dynasty Night at The Opera 161

П92-00269/270 П92-00273/274 П92-00273/274 П92-00275/276 П92-00279/280 П92-00283/284 П92-00285/286 П92-00287/288 П93-00289/290 П93-00291/292 П93-00293/294 П93-00295/296 П93-00297/298 П93-00297/298 П93-30075/076 П93-30077/078 П93-00501/502 П93-00505/506 П93-00507/508 П93-00511/512 П93-00517/518 П93-00519/520 П93-00521/522 П93-00523/524 П93-00523/525 П93-00527/528 П93-00529/530 П93-00531/532 П93-00535/536 П93-00537/538 П93-00539/540 П93-00541/542 П93-00543/544 П93-00545/546 П93-00547/548 П93-00553/554

Queen Ronnie James Dio George Harrison Rolling Stones Wings Pink Floyd Pink Floyd Nazareth Led Zeppelin Led Zeppelin Ringo Starr Queen Paul McCartney Queen Judas Priest Kiss Nazareth Deep Purple Megadeth Ozzy Osbourne Paul McCartney George Harrison Wings Queen Slade Paul McCartney Paul McCartney King Crimson Wings Deep Purple Paul McCartney George Harrison Paul McCartney Paul McCartney Scorpions Santana

A Day at The Races Holy Diver Cloud Nine The Steel Wheels Venus And Mars Wall (диск 1) Wall (диск 2) The Fool Circle Physical Graffiti (диск 1) Physical Graffiti (диск 2) Ringo + 3 bonus tracks Innuendo Band On The Run The Miracle British Steel Unmasked Loud'n'Proud Burn Peace Sells… But Who's Buying? Ultimate Sin Ram Dark Horse London Town Jazz Slade In Flame Give My Regards To Broad Street Pipes of Piece In The Wake Of Poseidon Band On The Run Burn Ram Dark Horse Give My Regards To Broad Street Pipes Of Peace Animal Magnetism Samba Pa Ti 162

П93-00555/556 П93-00557/558 П93-00559/560 П93-00563/564 П93-00565/566 П93-00657/658 П93-00569/570 П93-00571/572 П93-00573/574 П93-00575/576 П93-00577/578 П93-00579/580 П93-00581/582 П93-00583/584 П93-00587/588 П93-00589/590 П93-00591/592 П93-00593/594 П93-00595/596 П93-00597/598 П93-00599/600 П93-00601/602 П93-00603/604 П93-00607/608 П93-00609/610 П93-00613/614 П93-00615/616 П93-00679/680 П93-00581/582 П93-00593/594 П93-00599/600 П94-00601/602 П93-00613/614 П93-00615/616 П93-00617/618 П93-00619/620

Scorpions Scorpions Manfred Mann Earth Band Judas Priest Judas Priest Freddy Mercury Rainbow Scorpions John Lennon George Harrison George Harrison George Harrison John Lennon Wings Wings Wings Ringo Starr Ringo Starr Whitesnake Rainbow Van Halen Van Halen King Crimson The Doors Kingdom Come Emerson Lake & Palmer Alice Cooper Cure Pearl Jam Guns N' Roses Judas Priest Frank Zappa Robert Plant AC/DC AC/DC Whitesnake

Blackout Virgin Killer Angel Station Defenders of The Faith Ram it Down Mr. Bad Guy Down To Earth In Trance Mind Games Extra Texture Living In The Material World 33 1/3 Rock'n'Roll Red Rose Speedway Back To Egg At The Speed Of Sound Goodnight Vienna Time Takes Time Come An' Get It Long Live Rock'n'Roll Women & Children First Van Halen II In The Wake of Poseidon Waiting For The Sun Kingdom Come Tarkus Billion Dollar Babies 3 Imaginary Boys Ten The Spaghetti Incident Unleashed In The East Apostrophe The Principles of The Moment Highway To Hell Let There Be Rock Ready An' Willing 163

П93-00621/622 П93-00625/626 П93-00627/628 П93-00629/630 П93-00631/632 П93-00635/636 П93-00641/642 П93-00643/644 П93-00647/648 П93-00649/650 П93-00651/652 П93-00653/654 П93-00655/656 П93-00657/658 П93-00659/660 П93-00661/662 П93-00663/664 П93-00665/666 П93-00667/668 П93-00671/672 П93-00675/676 П93-00677/678 П93-00679/680 П93-00683/684 П93-00685/686 П93-00687/688 П93-00689/690 П93-00691/692 П93-00693/694 П93-00695/696 П93-00697/698 П93-00699/700 П93-00701/702 П93-00707/708 П93-00715/716 П93-00717/718

Van Halen Kate Bush David Bowie Queen Queen Paul McCartney Pink Floyd Rainbow Guns N' Roses Scorpions Metallica Ramones Queen Queen Queen Queen Queen Queen Emerson Lake & Palmer Deep Purple Deep Purple Chris De Burgh Led Zeppelin Marillion Nazareth Slade Slade Sweet Sweet WASP Pink Floyd The Brian May Band Gentle Giant Gentle Giant Europe Paul McCartney

Diver Down Red Shoes Pin Ups Queen I A Kind of Magic Tug Of War Final Cut Straight Between The Eyes Use Your illusion II (2LP) Fly To The Rainbow Ride The Lightning Acid Eaters Hot Space Queen II The Works The Game Sheer Heart Attack News of The World Pictures At An Exhibition Who Do We Think We Are Made In Japan (2LP) Man On The Line In Through The Out Door Clutching At Straws Except No Mercy The Amazing Kamikaze Syndrome You Boyz Make Big Noize Desolation Boulevard Give Us a Wink The Last Command The Division Bell (2LP) Live At The Brixton Academy Three Friends The Power And The Glory The Final Countdown Off The Ground 164

П93-00719/720 П93-00721/722 П93-00723/724 П94-RAT 30733 П94-RAT 30734 П94-RAT 30736 П94-RAT 30737 П94-RAT 30738 П94-RAT 30739 П94-RAT 30740 П94-RAT 30742 П94-RAT 30743 П94-RAT 30751 П94-RAT 30752 П94-RAT 30753 П94-RAT 30754 П94-RAT 30755 П94-RAT 30756 П94-RAT 30757 П94-RAT 30758 П94-RAT 30762 П94-RAT 30769 П94-RAT 30778 П94-RAT 30780 П94-RAT 30783 П94-RAT 30793 П94-RAT 30794 П94-RAT 30797 П94-RAT 30798 П94-RAT 30800 П94-RAT 30812 П94-RAT 30814 П94-RAT 30815 П94-RAT 30816 П94-RAT 30817 П94-RAT 30820

Judas Priest Joe Cocker Deep Purple Sweet Sweet Ronnie James Dio AC/DC Black Sabbath Black Sabbath Black Sabbath Slade Black Sabbath Kiss Yes Slade Robert Plant Ian Gillan Creedence Clearwater Revival Ronnie James Dio Paul McCartney Rainbow Rick Wakeman Yes Alice Cooper

Screaming For Vengeance With A Little Help From My Friends Deep Purple Collection (2LP) Off The Record Dream Evil Razors Edge Mob Rules Heaven & Hell Technical Ecstasy We'll Bring The House Down Cross Purposes Rock And Roll Over Fragile Rogues Gallery Pictures At Eleven Future Shock Cosmo's Factory Strange Highways All The Best (2LP) Difficult To Cure The Myth & Legends of King Arthur 90125 Welcome To My Nightmare

165

П94-RAT 30827 П94-RAT 30829 П94-RAT 30830 П94-RAT 30831 П94-RAT 30832 П94-RAT 30848 П94-RAT 30849 П94-RAT 30851 П94-RAT 30852 П94-RAT 30853 П94-RAT 30854 П94-RAT 30856 П94-RAT 30858 П94-RAT 30885 П94-RAT 30895 П94-RAT 30897 П94-RAT 30925 П94-RAT 30934 П94-RAT 30935 П94-RAT 30936 П94-RAT ????? П94-RAT ????? П94-RAT ????? П94-RAT ?????

ГЛАВА 23

Ч Е Т Ы РЕ Д Н Я, К О Т О РЫ Е ПО Т РЯСЛИ М И Р, И ЛИ ПРО В А Л Г К Ч П В то пасмурное утро 19 августа 1991 года меня разбудил взволнованный голос моей жены, вставшей на полчаса раньше меня. «Вставай скорее! В стране произошел государственный переворот! В Москве объявлено чрезвычайное положение! Горбачева отстранили от власти, а в город вводятся войска!» После такого сообщения сон у меня как рукой сняло. Я вскочил с постели и бросился к телевизору, а там, как ни в чем не бывало, шел балет «Лебединое озеро» и под музыку Чайковского танцевали маленькие лебеди. Спустя некоторое время балет был прерван и в эфир вновь вышли новости. Дикторы, едва сдерживая волнение, с каменными лицами передали, что по состоянию здоровья М.С. Горбачев не может исполнять функции главы государства, в результате чего власть в стране перешла к некоему ГКЧП (Государственному комитету по чрезвычайному положению) во главе с вице-президентом Геннадием Янаевым. Наскоро приведя себя в порядок, я отправился на работу. Жили мы на Шаболовке, в 10 минутах ходьбы от метро, поэтому обычно по утрам этот путь я совершал пешком. Почти у самой станции я увидел БТР (БМП или танк, сейчас уже точно не помню), стоящий на другой стороне улицы, на газоне справа от входа в шаболовский телецентр. Это была моя первая встреча с проявлением тех мрачных событий, и признаюсь, что эта картинка запомнилась мне на всю оставшуюся жизнь. Вокруг меня были десятки встревоженных и испуганных людей, в глазах которых читались немые вопросы: «ЗАЧЕМ? ПОЧЕМУ? ПРОТИВ КОГО?» – но ответа никто им в тот момент дать не мог. Среди недоумевающих граждан были и два молодых милиционера, которые сами толком ничего не знали и не понимали, что же происходит на самом деле. В нашем НИИ в тот день никто не работал – все собирались группками и группами в коридорах, комнатах и, конечно же, в курилках и активно обсуждали происходящее. Каждую минуту кто-нибудь приносил самые последние новости, которые стремительно распространялись по кабинетам, отделам и этажам нашего института. «Только что звонила моя сестра – на улице Горького танки!», – взволнованно сообщил Димон. «У Белого дома собираются люди и строят баррикады. Я сейчас проезжала мимо и видела все своими глазами», – выдала запыхавшаяся Марьиванна, которая, как обычно, пришла на работу на пару часов позже всех.

166

Народ в нашем отделе был очень демократически настроенный, поэтому все однозначно отрицательно восприняли весть о создании ГКЧП и дружно встали на сторону законно избранной власти. Правда, поначалу мы не знали, что нам следует делать, но коллективный инстинкт и здравый смысл помогли нам в дальнейшем принять правильное решение. Дело в том, что наш НИИ располагался на Малой Грузинской улице – совсем недалеко от центра главных событий. Отсутствие же какой-либо достоверной информации о том, что происходит в городе, создавало атмосферу страха, тревоги и какой-то гнетущей подавленности. Находиться в такой обстановке, а тем более продолжать спокойно трудиться было просто невозможно. И тогда в середине дня наш трудовой коллектив командировал меня и еще двух молодых и крепких парней к Белому дому. Несмотря на официально объявленные ограничения на проведение любых собраний и митингов, связанные с введением чрезвычайного положения, мы безо всякого труда добрались до здания Верховного Совета РСФСР, которое к тому времени все уже называли «Белым домом». Но то, что мы там увидели, поразило нас какой-то своей фантасмагоричностью. Тысячи людей собрались здесь со всех концов Москвы. Все, кто был возмущен вероломными действиями самопровозглашенного ГКЧП, кому были небезразличны демократические завоевания перестройки, кто не желал возврата к сталинскобрежневским временам, пришли сюда, чтобы выразить свой протест, чтобы поддержать демократическую оппозицию, чтобы не дать реакционно-коммунистическим силам повернуть ход истории вспять. Подходы и подъезды к зданию Верховного Совета со стороны СЭВа были блокированы баррикадами, возведенными из подручных материалов: бетонных плит, труб, металлической арматуры, камней и пр. За ними стояли несколько танков с развевающимися на башнях флагами с российским триколором. Повсюду, словно муравьи в гигантском муравейнике, двигались сотни людей. Тут и там образовывались стихийные митинги. Вокруг уставших танкистов собирались толпы людей, пытавшихся выяснить у них, почему они здесь? кого защищают? будут ли стрелять в безоружных людей, если им это прикажут? – и многое другое. Но самым удивительным мне показались Баррикады у Белого дома в Москве лица находившихся там людей. Они были совсем в августе 1991 года иными, чем те, что я видел тогда в других частях города: гораздо более открытыми, доброжелательными и, если хотите, просветленными. Люди с удовольствием делились едой, сигаретами, чаем... И от всего этого на душе становилось немного теплее и радостнее. Причем не стоит забывать, что все это происходило во времена тотального дефицита, действия карточной системы на табак, алкоголь, 167

сахар и другие продукты питания. Я пробыл в тот день у Белого дома часов до 11 вечера, помогая возводить баррикады, слушая, что говорили выступающие, да и просто общаясь с другими людьми. Мне вовсе не хотелось уезжать домой, но меня ждала моя семья, жена и двое маленьких детей. Я ушел с твердым намерением вернуться туда завтра утром. Многие же из собравшихся остались там на всю ночь, чтобы охранять Белый дом и не позволить захватить единственный в городе оплот свободы и демократии. На следующее утро по телевидению повторяли вчерашнюю пресс-конференцию членов ГКЧП, которая больше напоминала народный суд над ее участниками, чем выступление руководителей страны. Янаев, с трясущимися руками, запинаясь и оправдываясь, нес какую-то чепуху по поводу состояния здоровья Горбачева и причин введения в стране чрезвычайного положения. Именно после той пресс-конференции я окончательно уверился в правоте нашего дела и неизбежности провала страшной авантюры под названием ГКЧП. Позвонив своему начальнику и сообщив ему, что, не заходя на работу, сразу поеду на Краснопресненскую набережную, я вышел на улицу. Телецентр на Шаболовке по-прежнему охранялся военными, но никто брать его штурмом вовсе и не собирался. Зато в метро в тот день на окнах вагонов были наклеены листовки с призывами к гражданам России не подчиняться самозваному комитету и его распоряжениям. Я вышел на станции «Улица 1905 года» и влился в огромную толпу людей, направляющуюся к Белому дому. Рядом со мной оказались двое мужчин в темных костюмах с депутатскими значками на лацканах пиджаков, спешащих на внеочередное заседание Верховного Совета РСФСР. Помню, что сказал им тогда: «Не подведите, мужики! Дайте отпор путчистам, ну а мы вас поддержим и защитим!» Они мне ответили: «Дадим, дадим! Обязательно дадим!» И это было первое и последнее в моей жизни «истинное единение народа с властью». Дождливый день 20 августа оказался, пожалуй, самым тяжелым днем того страшного противостояния. Именно в тот день все ждали штурма Белого дома. Напряжение в рядах собравшихся возле него людей нарастало с каждым часом и к ночи достигло своего апогея. Но начиная примерно с 13 часов те, у кого были с собой транзисторные приемники, смогли принимать честные и очень смелые новостные программы новой московской и демократически настроенной радиостанции «Эхо Москвы», о которой я раньше даже не слышал. Она была создана год назад, но только сейчас я впервые узнал о ее существовании. Вокруг транзисторных источников информации собирались люди и, затаив дыхание, слушали последние сводки о ситуации в Москве и комментарии журналистов и политиков. Мне же было вдвойне приятно слушать эти эфиры, поскольку неожиданно для себя я узнал, что отцом-основателем этой радиостанции и ее главным редактором был мой школьный приятель Сергей Корзун, с которым в начале 70-х годов мы учились в одной школе, в параллельных классах – он в 10 «А», а я в 10 «Б» – и играли в школьной сборной команде по баскетболу. Я знал его как отличного парня, но, к сожалению, после окончания учебы мы с ним больше не виделись. И тут вдруг я слышу красивый голос Сереги по радио, да еще в такое время и в такой ситуации! Должен признаться, что это произвело на меня в те мрачные августовские дни 1991-го очень сильное впечатление, и сейчас, много лет спустя, я хочу сказать: «Большое спасибо тебе, Сергей, за то, что ты сделал для всех нас тогда!» 168

На второй день августовского противостояния люди пришли к дому на Краснопресненской набережной уже более подготовленными: с запасами бутербродов, с термосами с горячим чаем, блоками сигарет, палатками и многим другим, что могло бы пригодиться в этих обстоятельствах. Несмотря на тотальный дефицит и пустые прилавки магазинов, здесь царил дух альтруизма и взаимопомощи. Все охотно делились с солдатами и друг с другом последним. Я думаю, что те бедные танкисты, попавшие в столь непростую ситуацию, даже не могли себе представить, что москвичи отнесутся к ним с такой заботой. Я уж не говорю, что они давно так хорошо и много не ели, как в те августовские дни. Молодые девушки и пожилые дамы несли к танкам всевозможные свертки и сверточки, пакеты и пакетики, всячески пытаясь накормить «служивых», а те, будучи уже просто не в состоянии съесть все это, вежливо отказывались от такой гуманитарной помощи. И вся эта многотысячная толпа людей излучала какую-то мощную положительную энергию. Испытать это ощущение мне нигде и никогда больше не довелось. Кажется, именно в тот день Ельцин появился на танке в окружении охраны Коржакова и зачитал перед собравшимися людьми принятые им указы. Но и без всяких указов народ был настроен очень решительно. Многие остались там на всю ночь, но, поскольку жена взяла с меня слово вернуться к полуночи домой, я был вынужден около 12 часов покинуть место главных событий. Ельцин и Коржаков на танке Кто же мог знать, что в ту роковую ночь с 20 на 21 августа 1991 года в тоннеле на пересечении Садового кольца и Калининского проспекта, пытаясь остановить колонну БМП, погибнут трое молодых людей – Дмитрий Комарь, Илья Кричевский и Владимир Усов. Позже органы прокуратуры, расследовавшие это дело, так и не смогли обнаружить в действиях как военных, так и гражданских лиц никаких признаков состава преступления – в общем, как говорится, несчастный случай… Но жертвы эти были не напрасны. Кровь, пролившаяся в ту ночь, парализовала волю ГКЧПистов и не позволила им осуществить запланированный штурм Белого дома, во время которого неизбежно погибли бы сотни, а может, и тысячи людей. Утром 21 августа, когда радиостанция «Эхо Москвы» сообщила, что военные части покидают Москву, общее напряжение в рядах собравшихся спало. В воздухе витал дух скорой и неизбежной победы. На балконе Белого дома в тот день один за другим выступали депутаты, общественные и политические деятели, и вот, наконец, под шквал аплодисментов, приветственных возгласов, криков и свиста, у микрофона неожиданно появился сам Президент Российской Федерации Борис Николаевич Ельцин в окружении группы телохранителей с пуленепробиваемыми щитами и жилетами: все боялись снайперов, которые могли располагаться на крышах соседних домов, но, слава Богу, все обошлось. 169

В тот же день из Фороса в Москву привезли освобожденного из заточения Горбачева. Он выглядел затравленным и растерянным. Его обычная уверенность куда-то испарилась, он соглашался практически со всем, что ему предлагали тогда сделать или подписать. Всем стало ясно, что его время безвозвратно прошло – сам он уже ничего не решал. Он просто оказался совершенно лишним в собственной стране – эдакий «свой среди чужих, чужой среди своих». Вечером 22 августа состоялся концерт в поддержку победившей демократии. На импровизированной сцене вперемежку с политиками выступали Александр Малинин, Андрей Макаревич, группа ЛЮБЭ и другие музыканты. В тот день у Белого дома народа собралось еще больше, чем в предыдущие два дня, только вот лица у этих людей были совсем другие: разудалые молодые люди, мужички «навеселе», хохочущие девицы, а вот тех, с кем я провел здесь самые тяжелые и страшные часы, я почему-то тогда так и не встретил. Я вдруг понял, что мы больше здесь не нужны, и какой-то горький комок подступил к горлу. И, развернувшись, я направился к метро. А 24 августа в Москве состоялись торжественные похороны Д. Комаря, В. Усова и И. Кричевского на Ваганьковском кладбище. В процессии, прошедшей по улицам Москвы, приняли участие сотни тысяч человек. На траурном митинге выступили Борис Ельцин, руководители Российской Федерации, мэрии Москвы, общественные и политические деятели. Любопытно, что Горбачев воздержался от участия в этой церемонии, но подписал указ о присвоении трем погибшим москвичам звания Героя Советского Союза. В истории этого почетного звания, да и в истории СССР вообще, это был последний подобный указ. Я же вместе с женой и 5-летним сыном был там в тот день, чтобы отдать последний долг людям, погибшим за демократию и свободу в России. Всю дорогу я подробно рассказывал сыну, что происходило здесь несколько дней назад. Мой рассказ он слушал внимательно. Но самое большое впечатление на него произвел аэростат, который все эти дни висел над площадью перед Белым домом, и, придя домой, именно его он и запечатлел на своем рисунке. Через несколько дней этот судьбоносный август 1991 года закончился, но его последствия, его историческое значение оказались настолько серьезными для нашей страны, миллионов ее жителей и для всего мира, что их сегодня сложно переоценить. Наверное, должно пройти еще немало лет, чтобы историки и политологи смогли дать правильную оценку того, что тогда произошло. Во всяком случае, я благодарен судьбе, что мне довелось стать свидетелем и непосредственным участником тех исторических событий и испытать удивительное чувство истинной сопричастности, солидарности и единения со Рисунок моего 5-летнего сына своим народом в святом деле борьбы за свободу, «Белый дом. 24 августа 1991 года» гражданские права и человеческое достоинство. 170

ГЛАВА 24

О Т О М , Ч Т О Б Ы ЛО ПО Т О М , И ЛИ Т Р И УМ Ф А ЛЬ Н О Е В О З В РА Щ Е Н И Е В И Н И ЛА

Вскоре начался необратимый распад страны – Союзные республики и братские народы наперегонки принимали решение о выходе из состава СССР. Безумный вирус суверенитета распространялся с какой-то пугающей быстротой и безрассудностью по всей территории некогда казавшегося нерушимым Союза Советских Социалистических Республик. Еще вчера братья и друзья навек, пытаясь найти виновных во всех своих бедах и несчастьях, сегодня вдруг становились непримиримыми врагами. А националистические силы, воспользовавшись сложившейся ситуацией, с радостью вытащили из сундуков истории свои пропахшие нафталином страшные лозунги. Большие и маленькие конфликты возникали то тут, то там по всей стране. Через открывшиеся государственные границы хлынули потоки эмигрантов. Казалось, все вокруг сошли с ума. А поскольку под напором тотальных преобразований пали многие прежние запреты и ограничения, то, что раньше было нельзя или даже считалось преступным, теперь всячески приветствовалось, поощрялось и даже искусственно культивировалось. Волна уличной преступности захлестнула всю страну. Бешеная, галопирующая инфляция всего за несколько месяцев превратила миллионы советских граждан в неимущих, по сути нищих людей. И на фоне всех этих разрушительных дезинтеграционных процессов, экономического коллапса и 171

криминального разгула появилась новая категория людей – так называемые «новые русские», одетые в малиновые пиджаки, с толстыми золотыми цепями на практически отсутствующей шее и разъезжающие на 600-х «Мерседесах». За каких-то пару лет в нашем обществе настолько изменились ценности, что многие утратили всякие социальные ориентиры. Самыми престижными профессиями вместо ученых, космонавтов и киноактеров стали теперь считаться банкиры, бухгалтеры, киллеры и проститутки. Реальный сектор экономики страны был практически парализован: останавливались целые заводы, закрывались фабрики, увольнялись сотрудники НИИ и научных лабораторий. Самые ценные и толковые специалисты, пытаясь найти себя в новых условиях, уезжали за границу, занимались «челночным бизнесом», становились торговцами на рынках, а зачастую просто подавались в криминал. К 1994 году и наш некогда очень дружный и высокопрофессиональный коллектив отдела тоже потерял большую и лучшую половину своих сотрудников. Они разъехались по всему миру, разбежались по разным фирмам и фирмочкам, затерялись в лабиринтах новой жизни. В том же 1994 году из нашего НИИ ушел и я – ушел «в никуда», потому что больше не мог смотреть, как на моих глазах разваливается то, что создавалось в течение десятилетий многими поколениями замечательных специалистов, потому что прекрасно понимал, что так дальше просто не может продолжаться. Правда, мне и моей жене тогда повезло: очень скоро нам удалось найти работу в коммерческих структурах и благодаря своему труду, знаниям и способностям быстро сделать вполне успешную профессиональную карьеру. Но сколько высококлассных профессионалов так и не смогли адаптироваться к новым условиям и так и остались на обочине жизни? Приоритеты изменились не только в выборе профессий, но и практически во всех областях жизни общества, в том числе и в сфере духовных и культурных ценностей. Книги и виниловые пластинки, которые еще совсем недавно считались гордостью каждого интеллигентного человека, стали в одночасье никому не нужны. Закрывались книжные и пластиночные отделы и целые магазины в Москве и других городах России. Их вытесняли появляющиеся словно грибы после дождя многочисленные комиссионки, торговавшие всем, чем только можно. В дальнейшем я неоднократно видел безжалостно выброшенные на помойку целые коллекции некогда дефицитных книг (вплоть до дорогих подписных изданий и собраний сочинений классиков мировой литературы) и виниловых дисков, которые когда-то доставались с огромным трудом или приобретались с большой переплатой. Продолжать заниматься коллекционированием пластинок в таких условиях, было просто безрассудным чудачеством. Но я не изменил тогда своим «виниловым корням» и пронес свое страстное увлечение через всю жизнь. И в числе таких чудаков оказался не только я. Позже выяснилось, что многие серьезные филофонисты пережили те смутные времена и сохранили свои уникальные коллекции дисков. К счастью, мы оказались правы: винил вовсе не умер, а с успехом доказал свою жизнеспособность, благополучно пережив недолгое господство «вечных», как когда-то многие полагали, компакт-дисков. 172

К концу 90-х годов, когда весь мир уже досыта «наелся» бездушно-металлическим звучанием компактноцифровой музыкальной продукции, в обществе вновь проснулся интерес к более «теплому» и «живому» звуку винила. А согласно исследованиям, проведенным британскими экономистами, в 2000 году наибольший прирост продаваемой во всем мире музыки (с точки зрения аудионосителей) пришелся именно на виниловые пластинки. Только вот винил теперь перешел в разряд элитной аудиопродукции, стал выпускаться ограниченными тиражами в новом аудиофильском 180граммовом формате, и стоит он совсем другие деньги, чем раньше. Тем не менее, во многих больших городах мира, в том числе и в Москве, сейчас имеются магазинчики подержанных пластинок, а многие коллекционеры и меломаны готовы выложить огромные деньги за первые издания виниловых альбомов своих любимых групп и музыкантов и ищут их с куда большим энтузиазмом и рвением, чем в формате CD.

Юбилейное издание, посвященное 30-летию выхода альбома QUEEN «A Night At The Opera»

* * * С этими виниловыми бутиками комиссионного винила у меня связана одна забавная история. В 2000 году мы с женой отдыхали в Испании и побывали в столице Каталонии – прекрасной Барселоне – городе бессмертных архитектурных творений великого Антонио Гауди. Именно их мы и собирались посмотреть в первую очередь – собор Святого Семейства, парк Гуэль и несколько потрясающих домов работы этого замечательного мастера. Но, оказавшись на центральной площади города – площади Каталонии, я вдруг увидел огромный супермаркет FNAC, словно айсберг, возвышающийся над фонтаном, и сразу же вспомнил, что на некоторых моих виниловых дисках имеются ценники этого знаменитого музыкального магазина. В надежде найти для себя что-нибудь интересное, я рванул туда. Но, как я ни бегал по его этажам, пластиночного отдела так и не нашел. Я уже собирался было выходить на улицу, как вдруг, к счастью, увидел очень симпатичную девушку, сидевшую за столом с табличкой «Information».

173

«Скажите, пожалуйста, сеньорита», - спросил я, – «а где здесь можно купить винил?» «Во FNAC'е винила нет», ответила она. Я мог бы, конечно, просто поблагодарить ее и уйти несолоно хлебавши, но, как я уже сказал, девушка была очаровательна, и, желая продолжить общение с ней, я спросил: «А что, в Барселоне вообще нет винила?» Дальше я думал развивать эту тему, с гордостью заявив, что в Москве, откуда я приехал, виниловые магазинчики есть, но она неожиданно ответила: «Ну почему же? В Барселоне есть винил». Эта фраза произвела на меня еще большее впечатление, чем сама молодая испанка. Судя по ее странной реакции, в глазах моих, должно быть, вспыхнул подозрительный безумный блеск. «Где же он продается?», – с нетерпением воскликнул я. И тогда любезная сотрудница супермаркета взяла листок и нарисовала на нем схему, как из FNAC'a удобнее добраться до этого самого заветного места. И стоило ей отдать мне этот драгоценный клочок бумаги, как мой интерес к ней начисто испарился и я почти бегом помчался по указанному маршруту. Через пять минут спустя был уже на месте. Это оказалось совсем рядом со знаменитым бульваром Рамблас. Супермаркет FNAC в Барселоне Я без труда нашел на этой небольшой и узкой улочке виниловый бутик, расположенный в каком-то старом доме. По сравнению с громадным FNAC'ом этот магазин казался совсем маленьким, хотя и состоял из нескольких залов, в которых наряду с б/у-шными пластинками продавались и абсолютно новые и даже запечатанные диски. Правда, мне было совершенно безразлично, как он выглядел снаружи. Сотни, тысячи фирменных альбомов самых разных стилей и направлений окружали меня со всех сторон! Если бы не начавшаяся сиеста, то я бы, наверное, провел в этом магазине целый день. С трудом дотащив до кассы огромную пачку дисков и расплатившись с обалдевшим от моей покупки продавцом, я вышел на улицу. Счастье мое казалось безмерным! Я снова мысленно поблагодарил Господа и ту симпатичную девушку за то, что они направили меня сюда. Каково же было мое удивление, когда, пройдя буквально несколько метров, я увидел еще один виниловый магазин, а рядом – другой, третий... Оказывается, это была такая специальная улица, на которой располагались магазины, торгующие всем, что относится к рок-музыке: дисками, кассетами, плакатами, атрибутикой, одеждой, инструментами и многим другим. Два часа я дожидался окончания сиесты, бродя по городу и осматривая его исторические достопримечательности, как обыкновенный нормальный турист. Но затем… Вы, наверное, догадываетесь, как я провел остаток этого дня! 174

Правильно! Я покупал виниловые пластинки, пока у меня не кончились все наличные деньги. И должен заметить, что среди приобретенных мной тогда пластинок были настоящие находки. Так, например, я нашел там единственный экземпляр двойника PAVLOV'S DOG! Этот замечательный американский коллектив выпустил всего лишь два номерных виниловых альбома «Pampered Menial» (1975) и «At The Sound Of The Bell» (1976), довольно редких (на виниле) и весьма недешево стоящих в Москве. За тридцать лет своего увлечения музыкой я видел их всего лишь пару раз, да и то в таком жутком состоянии, что они напоминали скорее антиквариат, чем современный аудионоситель. Да и просили за них, как за музейную редкость. А то, что купил я, было новеньким голландским изданием сразу их обоих. И досталось оно мне по весьма скромной по московским меркам цене (не буду даже говорить по какой). После этого фантастического шопинга Барселона стала моим любимым европейским городом, куда я неоднократно в дальнейшем возвращался и который помог мне серьезно пополнить виниловую коллекцию.

Голландское издание PAVLOV'S DOG

175

ПО СЛЕ СЛО В И Е

Вот и подошел к концу рассказ о том таком далеком и таком близком, таком неоднозначном и таком противоречивом времени. В чем-то совершенно ужасном, а в чем-то – абсолютно замечательном и счастливом. О любимой музыке, оказавшей столь сильное (и, я бы сказал, «роковое») влияние на всю нашу дальнейшую жизнь. Летом 2009 года мне исполнилось уже 53 года. Весьма подходящий момент, чтобы остановиться и оглянуться на пройденный путь и подвести некоторые (пусть и промежуточные) итоги. Наверное, какие-то детали и интересные эпизоды из прожитого сегодня уже подзабылись, а о чем-то написано не совсем точно. Я всего лишь постарался честно воспроизвести то, что (и как) сохранила моя память, а она, как известно, дама капризная и далеко не объективная. Некогда могущественный и необъятный по своей территории СССР уже давно исчез с карты мира. Вы спросите, жалею ли я о его развале? В данном случае я полностью разделяю позицию, выраженную в знаменитой фразе: «Кто не жалеет о распаде СССР, у того нет сердца, а кто мечтает о его возрождении, у того нет разума». Но если бы можно было все вернуть назад и повторить с самого начала, я бы, наверное, прожил свою жизнь точно так же и ничего не хотел бы изменить в ней. И хотя китайцы считают самым страшным жить в эпоху перемен, я безмерно рад, что стал свидетелем краха лживой и жестокой коммунистической системы. Наверное, мы еще только в самом начале длинного и извилистого пути и до развитых западноевропейских демократий и уровня жизни в этих странах нам еще далеко. Но я уверен, что мы его пройдем. Обязательно пройдем. На моем веку сменилось пять генсеков и три президента, произошла смена политической и экономической формации, состоялось историческое выступление Пола Маккартни на Красной площади в Москве – заветная мечта отечественных битломанов, и за все это я искренне благодарен Судьбе. Наверное, кто-то меня не поймет, а, быть может, даже и осудит. Что ж, я готов ко всему, иначе бы просто не стал писать эту книгу. Сам же я себя считаю обыкновенным счастливым человеком, и мне было безумно приятно вместе с вами вновь вернуться НАЗАД В СССР, вспомнить, как это было, и, словно в кино, прокрутить обратно пленку времени в ускоренном режиме, промчавшись на всех парусах ПО ВОЛНАМ НАШЕЙ ПАМЯТИ. * * * 176

Б ЛА Г О Д А РН О СТ И

В заключение, хочу поблагодарить всех, кто помогал мне в осуществлении данного проекта. Cвою бывшую одноклассницу, Башкирову Ольгу, а также молодую журналистку Ирину Кнеллер (Halloween), которые любезно согласились отредактировать и откорректировать текст книги, чем оказали мне совершенно неоценимую услугу. Моих первых читателей, Юрия Анненкова (Yuri A) из Сиднея, Александра Тербова из Норильска, Евгения Филина из Москвы, Александра Худолеева (Bookvoed) из Киева, Дениса Шилакина из Москвы, которые прислали мне очень теплые и интересные письма. Участников форума сайта www.beatles.ru - Николая Тихонова (Lizard) из Риги, Василия Бурьянова (The Word) из Ванкувера, Николая Епифанова (Nicolai) из Самары, Игоря Потешина (ИГОРЬ) из Краснодара, Андрея Глуховцева (yellow submarine) из Москвы, Ивана Никиточкина (Wallrussian) из Москвы, Андрея Пескова (Willie) из Москвы, Игоря Самарова (Phelix) из Москвы, Михаила Серегина (MiheyS) из Москвы, Сергея Курдакова (Seal) из Санкт-Петербурга, Владимира Александрова (Pataphisist) из Москвы, Владимира Цубина (papan) из Тарту, Юргиса Лойба (Jurgis) из Вильнюса, Сергея (November) из Риги, Александра (Деда Алекса) из Москвы, Сергея (Audi) из Гомеля, Валеру (Tch) из Новосибирска, Игоря Комсомоленко из Тамбова, Гаранина Валерия (BTO) из Жуковского, Игоря Хомутцова (old fred) из Москвы и др. - за интереснейшие истории, ностальгические воспоминания, личные фотографии и рисунки, которые они любезно разрешили включить в книгу, а также за удовольствие от многолетнего общения с ними. И, конечно же, автора сайта www.beatles.ru и просто хорошего и неравнодушного человека, Алексея Богаевского (Corvin), без которого эта книга вряд ли бы увидела свет. Большое спасибо, друзья!

* * *

177