15
ВЕХИ ИСТОРИИ 17 марта 2011 года
ИСТОРИЧЕСКИЙ РАКУРС
ТАЙНЫ РЯЖЕНОГО ЛАМЫ - 2
Однако, надо думать, новоявленный террорист весьма обрадовался сложному и ответственному заданию партии левых эсеров. Блюмкин понимал – наступил его звездный час. Исполни он это задание – место в истории России обеспечено.
Андрей Березин тел: 21-16-31 В свои напарники он взял товарища и земляка, фотографа ВЧК Николая Андреева, одного из бывших создателей одесского батальона Красной гвардии имени В.И.Ленина. Но осуществить задуманное в намеченный срок не удалось – получилась накладка: не успели вовремя подготовить взрывное устройство и тогда «дело» перенесли на следующий день.
Кадр из фильма “Шестое июля” (1968), реж. Ю. Карасика. Ленин - арт. Ю. Каюров, Спиридонова - арт. Ия Саввина
НА ПРИЦЕЛЕ ПОСОЛ 6 июля с утра Яков, беспрепятственно пройдя в здание ВЧК, у дежурной секретарши общей канцелярии выпросил стандартный бланк и тут же отпечатал не нём текст, из которого следовало, что Всероссийская чрезвычайная комиссия уполномочивает Блюмкина Якова Григорьевича и представителя Ревтрибунала Николая Андреева вести переговоры с германским послом. Блюмкин расписался за секретаря ВЧК Ксенофонтова (благо опыт уже был!), а один из членов партии левых эсеров подделал подпись председателя ВЧК. «Липа» столь профессионально была оформлена, что, когда ставили на бланк печать, никто подлога не заметил. Окрыленный этой удачей, Яков распорядился подать ему к крыльцу в личное распоряжение автомобиль, что и было исполнено незамедлительно. В три часа пополудни двое неизвестных вошли в здание немецкого посольства. Посол, граф фон Мирбах, не сразу принял посетителей. Им пришлось ждать. Наконец раздались уверенные шаги Мирбаха: властная рука распахнула дверь и, когда он дошел до середины приёмной, один из посетителей протянул бумагу – своей мандат. В это мгновение другой гость выстрелил из маленького пистолета в грудь послу, но не попал. Мирбах ринулся к двери. Тот, который протягивал бумагу, скривившись, швырнул под ноги графу гранату, которая с грохотом взорвалась в углу возле камина. Уже в дверях посол упал навзничь - четвертая пуля попала ему в затылок. Хрипя, граф умирал один на пороге своей приёмной: никто не пришел ему на помощь. Даже военный атташе заперся в своем кабинете. Блюмкин с Андреевым ринулись из посольства в окно и уехали на поджидавшем их автомобиле. Вся трагедия была разыграна в чисто «революционном» стиле: выстрелы, взрывы, смерть. …Уже смеркалось, когда Дзержинский склонился над телом убитого посла. Холодные, в перстнях, пальцы Мирбаха сжимали клочок бумаги – злосчастный мандат на имя некого Блюмкина. Достаточно было беглого взгляда, чтобы убедиться: мандат - фальшивка. А убийца выдал себя с головой, но вот кем был второй – это еще предстояло узнать. Когда Дзержинский с помощником выходили из здания посольства, к крыльцу, фыркая и постреливая, подъехал маленький оперативный «мерседес-бенц». Дзержинскому сообщили, что произошло восстание в полку, которым командовал Попов. Мятежники отказываются выполнять приказы правительства. Попов объявил себя начальником всех мятежных сил России; на Чистых Прудах и Яузском бульваре мятежники останавливают автомобили и прохожих, отбирают деньги, оружие и отводят в Трехсвятительский переулок, в особняк Морозова, где размещается их штаб. Вскоре Дзержинский докладывал Ленину о вероятном убийце и о возможном его местонахождении. Только, отметил «железный Феликс», по описанию внешность Блюмкина и убийцы не совпадают. Тогда председатель ВЧК еще не знал, что Яков способен менять лицо без применения грима. Его умение старить и молодить свою внешность в течение нескольких секунд было феноменальным. Впрочем, эта удивительная способность перевоплощения еще не раз спасала Якову дорогую жизнь.
еще 600 были арестованы и расстреляны позже. К полудню 7 июля мятеж был ликвидирован. Но Блюмкина не нашли ни среди убитых, ни среди арестованных. Он как в воду канул.
Я. Блюмкин в 1918 г. С прибытием Блюмкина в отряд Попова его наскоро остригли, обрили бородку да переодели в красноармейскую форму и сопроводили в лазарет: покидая место преступления, прыгая из окна, он крайне неудачно приземлился – повредил лодыжку. А когда со стороны посольства стреляли – пуля-дура ужалила Яшу в ногу. Так что теперь притворяться не надо, он и раненый, и больной. Когда Дзержинский приехал в отряд Попова, чтобы арестовать убийцу, он сам был арестован вместе с прибывшими с ним чекистами. Вслед за ним мятежники арестовали председателя Моссовета Смидовича, захватили здание ВЧК на Большой Лубянке, № 1 и арестовали находившихся там большевиков-чекистов. Сделать это было совсем не трудно: охрану здания ВЧК нес отряд Попова. К счастью, из членов коллегии ВЧК мятежникам удалось захватить только М.Лациса, остальные находились в Большом театре, на съезде Советов. Затем левые эсеры захватили Главный почтамт и разослали во все концы несколько сумбурных телеграмм с извещением о захвате власти. Дали несколько орудийных выстрелов по Кремлю, и Мария Спиридонова – лидер левых эсеров, триумфально направилась на съезд диктовать свои условия «деморализованным» большевикам. Из её уст делегаты съезда услышали, что «волею партии левых эсеров русский народ освобожден от Мирбаха». Узнав об аресте председателя ВЧК, Ленин предупредил мятежников, что, если хоть один волос упадет с его головы, они поплатятся тысячью своих голов, и приказал Петерсу немедленно арестовать всю левоэсеровскую фракцию вместе со Спиридоновой. Разгром мятежников был возложен на председателя Высшей военной инспекции Н.Подвойского и комиссара Московского военного округа А.Муралова. В ночь на 7 июля в Большом театре началась регистрация делегатов съезда. От левых эсеров потребовали сдать оружие. Часть левых эсеров, после регистрации, была освобождена. Только 13 человек вместе со Спиридоновой были посажены на гауптвахту в Кремле. Оказавшись без своей «богородицы» - так рабочие прозвали Спиридонову, - ЦК левых эсеров, заседавший в отряде Попова, погряз в бесконечном словоблудии. А тем временем ни одна часть Московского гарнизона не присоединилась к мятежу, мало того, прибывшие из лагерей части Красной Армии заняли исходные позиции и начали стягивать кольцо вокруг района, занятого мятежниками. Как только первые снаряды разорвались вокруг района, где размещался штаб отряда Попова, члены ЦК левых эсеров, переодевшись в штатское платье, бросились наутек. Напоказ всей Европе из 15-ти орудий прямой наводкой была расстреляна штаб-квартира левых эсеров в центре Москвы. Триста человек погибли,
ИСКУПЛЕНИЕ ВИНЫ Войти в историю и… не вернуться. Это не в характере Якова Григорьевича. Покинув архиопасную столицу, он некоторое время обитал в Рыбинске. Затем его понесло в Кимры, а потом перебрался в Гатчину. …Молодой человек с бородкой «под Троцкого», в затрапезном демисезонном пальто на рыбьем меху, заскочил погреться в лекторий Балтфлота. Профессиональный опыт подсказывал, что легче всего уйти от слежки, затерявшись в толпе. Молодой человек устал метаться по городу, опасаясь разоблачения, - за голову убийцы посла Германии, если верить газетам, посулили бешеные деньги. Он нашел свободное местечко, почти растворился в грязном, прокуренном зале, забитом матросами – сплошные черные бушлаты поглотили человека в гражданской одежде. И человек этот, убаюканный негромким скучноватым голосом лектора приготовился согреться и малость поспать. Он мгновенно пришел в себя от громкого шума, возникшего в зале. Натренированно прищурил левый глаз – матросы пересаживались поближе к кафедре, приструнивая тех, кто мешал слушать. Ну-ка, о чем там речь? «В глубинах Азиатского континента, на стыке границ Афганистана, Тибета и Индии…скрыта страна чародеев, Шамбала…её окружают восемь снежных вершин, похожих на лепестки лотоса…» - доносился завораживающий голос докладчика. Блюмкин, а это был именно он, попросил у матроса бинокль, ему хотелось запомнить лицо лектора. Потом матросы возбужденно загудели, прямо в зале выбрали комиссию, которая занялась составлением необходимых бумаг в различные инстанции с просьбой разрешить захват Тибета. В воздухе, насыщенном табачным дымом, нечистых тел витали громкие лозунги: даешь вместе с лектором поход с боями в Тибет, даешь связь с великими учителями, а их тайные знания надобно передать товарищу Ленину – для блага революции. Когда письма были написаны да зачитаны вслух, одобрены всеобщим голосованием, лекция закончилась и матросы разошлись по своим кораблям. Лишь Блюмкин не спешил уходить. Он дождался, когда лектор получит за сделанную работу обязательную пайку, и направился к заведующему лекторием. Представился журналистом, поинтересовался ученым. Получил сухой ответ: «Барченко Александр Васильевич». «Журналист» был вполне удовлетворен. Одно он знал, что ничего не происходит случайно, и мимолетная встреча с лектором еще будет иметь продолжение. Вот только когда, Яков твердо сказать не мог, но то, что она будет - в этом он не сомневался. Шамбала вошла в его сознание как призрачный морок, как наваждение. В ноябре 1918 г. он прибыл на Украину. Скрываясь под личиной некоего Григория Вишневского, вновь окунулся с головой в милую его сердцу стихию – террористическую деятельность. Теперь он борется с правительством гетмана всея Украины Скоропадского.
После восстановления Cоветской власти на Украине, Блюмкин прекращает беготню, решив, что в его случае лучшим выходом из «патового» положения будет явка с повинной. В середине 1919 г. он добровольно явился в Киевскую ЧК, где встретил своего бывшего начальника, а теперь возглавляющего украинских чекистов М.Лациса. Добровольную явку Яков объяснил желанием рассказать правду о событиях 6 июля, своим тяжелым моральным состоянием из-за того, что находится в подполье, что не согласен с решением Верховного трибунала, отмерившим ему за преступление 3-летнее тюремное заключение, а также стремлением «реально работать на пользу революции». Давая показания, Яков отметил, что 7 июля поповцы, отступая, забыли взять его из лазарета ВЧК. В тот же день он вместе с другими ранеными был увезен в больницу, где назвался красноармейцем Григорием Беловым. Спустя несколько дней, друзья помогли бежать из той больницы. Он категорически отрицал сам факт мятежа, заявив, что в Трехсвятительском переулке осуществлялась самооборона, что ни он, ни Андреев, ни в коем случае не согласились бы убить германского посла «В качестве повстанческого сигнала». Изменение обстановки в стране, явка в советские карательные органы дали Особой следственной комиссии основание ходатайствовать перед ВЦИКом об освобождении Я.Блюмкина из-под стражи. 16 мая 1919 г. уже находясь в Москве, Блюмкин был амнистирован по постановлению, подписанному секретарем ВЦИК А.Енукидзе. То, что сегодня нам кажется диким, современники Якова считали, если не в порядке вещей, то его уж вполне горьковским Данко, более того, гордились знакомству с этим человеком. Обратимся к свидетельству Николая Гумилева, который поведал о том, как он познакомился с Блюмкиным. Поэт писал: «Человек, среди толпы народа застреливший императорского посла, подошел пожать мне руку, сказать, что любит мои стихи». Собственно, Яков Григорьевич не слишком-то и переживал о содеянном. Он даже бравировал, представляясь: «Да-да, тот самый, который Мирбаха…» И после этих слов следовала довольно многозначительная пауза или характерная для него язвительная усмешка. Каков орел! Итак, Блюмкин возвратился к своей привычной жизни: активно начал искупать вину, то есть, он вновь сотрудничал с ВЧК, готовил террористические акты против генералитета Белой армии, иногда даже развлекался, проводя свободное время от службы, что опасна и трудна, в компании известных поэтов - имажинистов. А то, что в большевистские тюрьмы загремели бывшие друзья и соратники по партии левых эсеров, его как-то мало волновало. Зато оставшимся на свободе левым эсерам стало ясно, с кем они связали свои надежды. Было принято решение: боевика, который едва не сорвал Брестский мир, нарушившего кодекс эсера (ему с Андреевым надо было находиться на месте теракта в немецком посольстве и позволить властям себя арестовать, а они позорно сбежали), а теперь еще бывший террорист пользуется поддержкой большевиков и едва ли не приближенный Дзержинского и Троцкого. Одним словом – смерть предателю! (Продолжение следует).