РБп
Владимир
Панюшкин
/
УЛИЦА КОРАБЕЛЬНАЯ МУНИЦИПАЛЬНОЕ БЮДЖЕТНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ КУЛЬТУРЫ СЕВЕРОМОРСКАЯ (.ЦЕНТРАЛИЗОВАННАЯ { БИБЛИОТЕЧНАЯ СИСТЕМА NO.
ЯП
ЫЧЯЗЗЬ'
г. Североморск 1998 г.
ILh
!
-i'
СЕВЕРУ
ПОСВЯЩЕННЫЕ
Впервые стихи В. Панюшкииа были опубликованы в газете «Каспиец» в 1962 году. З а прошедшие десятилетия увидели свет в различных изданиях еще сотни стихов поэта. Владимир Владимирович — профессиональный журналист, отдавший газетному д-лу более тридцати лет. Выпускник (1970 г.) Литературного института им. М. Горького. В начале 1970 г., по вызову, переехал из Баку в Североморск, стал корреспондентом флотской газеты «На с т р а ж е Заполярья». В 1973 г. Мурманское книжное издательство выпустило стихотворную «кассету» — «Кают-компания». Одна из четырех книжек этой «кассеты» — «Доброта» — принадлежит перу В. Панюшкина. В настоящий поэтический сборник включены некоторые из ранних его произведений, но большинство составляют стихотворения последних лет, посвященные Северу, флоту, его людям, заполярной природе. Вот строки няшке:
из стихьтворекия В И R И
«Вечно молода»,
посвященного
тель-
ней соль мор;:1 штормо-вые дали, ней синь волны пены белизна...
Совсем не зря «.Мореной д у ш о й ' назвали Давным-давно Тельняшку моряка. И, как душа, Она г ним неразлучна — Поо"тая. Немудреная на вид. «Душа морская» С удалью созвучна И гордой песней мужества Звучит_. В год 60-летия нашей флотской газеты этот сборник — своеобразный творческий отчет ветерана «На страже Заполярья» Владимира Владимировича П Л Н Ю Ш К И Н Л . Контр-адмирал
А.
ДЬЯКОНОВ.
имя Родился я, когда был мир в огне, И черный дым клубился над Россией, Л м а м а имя в ы б и р а л а мне И все хотела в ы б р а т ь покрасивей. На фронте муж... И письма не идут... Живой? Или погиб у ж е родимый?.. Р е ш и л а м а м а : может, на беду, Но, как отец, Пусть буду я — Владимир. Ж и в у я с именем, которым наречен Д а в н ы м - д а в н о , в сорок втором свинцовом На свете столько всяческих имен! У многих сверстников моих Они — отцовы!
ДРУЗЬЯ Я з а х л е б ы в а л с я , тонул, И на дно меня страх тянул. А всего-то д в а метра до д н а И до берега — тоже д в а . Я руками бил, молотил, Молотил из последних сил... Чтобы трусом потом не слыть, Надо было доплыть. Д о п л ы т ь ! Я доплыл. Упал на песок. И д ы ш а л — н а д ы ш а т ь с я не мог А друзья мои, негров черней И шумливее сотни чертей, З а в а л и в меня теплым песком. О б ъ я с н я л и : «Выдыхивай ртом...» А потом, отдышаться не д а в , Прямо с берега, р а с к а ч а в . Словно Стенька свою к н я ж н у — В н а б е ж а в ш у ю с плеском волну. Вновь руками я бил, молотил. Молотил из последних сил... И кричали мне с берега: «Эй! Веселее греби, веселей!..» Вот по ж и з н и теперь плыву, И порою у волн в плену. И порою охватит страх, И не в силах я с д е л а т ь взмах.. Вот тогда, в этот страшный миг, Тот, из детства, я с л ы ш у крик. Звонким эхом доносится: «Эй! Веселее греби, веселей!..»
УЛИЦА
КОРАБЕЛЬНАЯ
В предсказанья не верю вещие, Сновиденьями не смутить, Но судьбою, знать, было з а в е щ а н о Мне тебя повстречать на пути. Здравствуй, улица К о р а б е л ь н а я , Из д а л е к и х мальчишеских снов. Здравствуй, песня моя колыбельная, Позабытая в звоне ветров! Я походкой иду неторопкою, И знакомо мне все кругом: Вот овраг с неприметной тропкою. З а оврагом д о л ж е н быть дом... 1олько это все — н а в а ж д е н и е . И прекрасно я знаю сам. Что не здешний я по рождению И чужой я этим местам. Что на улице этой впервые. З д е с ь прохожий я, а не свой... Почему ж мне до боли родные Это небо над головой, Эти домики с трубами дымными И тропинок петлянье в снегу? С детских лет, как видение дивное, Я все это в душе берегу. Отчего... почему — не ведаю. Д а и знать о том не хочу. Но, как будто велению следуя, Я тихонько тебе шепчу: «Здравствуй, улица К о р а б е л ь н а я , Из д а л е к и х мальчишеских снов. З д р а в с т в у й , песня моя колыбельная П о з а б ы т а я в звоне ветров!..»
ВОСКРЕШЕНИЕ На память, как на льдинку, ступаю невесом. Плыви, моя л а д ь и н к а , — не подгоню веслом. Путь пройденный не труден Ну, с Богом, не спеша... Пусть парусом нам будет воскресшая душа. И под густой, набатный лесов оживший гул Пусть о б л а к а обратно З а нами поплывут. Я буду нем и кроток — уже совсем не тот... ...За дальним поворотом вплывем в солнцеворот. Ж и в о й водою брызнет луч детства. Не угас! Все мелочное в ж и з н и вдруг — пеленою с глаз. Все мелочное — где-то, а здесь одно поет: я с миром — однолеток, он — существо мое, во мне все звезды зреют, во мне — и рай, и ад... Я в этот миг прозрею, как Янко.музыкант...
Чистоте учусь у снега. Доброте учусь у солнца. Глубине — у о к е а н а И спокойствию — у звезд. Есть еще один учитель, Самый главный мой учитель, Что вобрал в себя все з н а н ь я Снега, солнца, звезд, морей... Он нигде. И он — повсюду. В том ж е снеге, В том же солнце, В звездах светлых, поднебесных И в росинке на траве... Чистоге учусь у снега, Д о б р о т е учусь у солнца. Глубине — у океана... Б ы т ь собою — у любви.
СЕМЕЙНЫЙ
АЛЬБОМ
Семейных альбомов нехитрые повести, Семейных преданий архив... Здесь дорого все, по душе и по совести, Как песни родимой мотив. Как эхо застывшее — фотки-мгновения, Пласты отшумевших времен. Здесь поросли нового поколения И тени з а б ы т ы х имен... Страница л ю б а я — с е м е й н о - л ю б и м а я , Д р у г о ю — не заменить. Здесь времени нить — не а б с т р а к т н а я , зри Судьбы а р и а д н и н а нить.
О
КРАСОТЕ
И день, и ночь, в любое время года — Тишь на земле, или гремят бои — Ваяет гениальная Природа Шедевры несравненные свои. Несть им числа... С н е ж и н к а ли резная. З а м ш е л ы й камень, придорожный куст... — Все красота обычная, з е м н а я , Но без нее как мир наш был бы пуст...
ВЕСЕННЕЕ Кусты живой набухли влагой. Бегут ручьи, искрясь, звеня. И .с юной дерзостной отвагой Проклевываются зеленя. Предчувствуя, как возрожденье. Тепла земного благодать, t o ль в забытьи, то ль в н а в а ж д е н ь и Озерная з а с т ы л а гладь... ТЫ
ПОЙМЕШЬ...
Уже земле снега тесны, Сквозь тучи — солнца многолучье. И, как предвестие весны, Почти слышны ручьев предзвучья. Святое таинство земли. О, чудо нового рожденья! Как перед Вечностью, з а м р и И удивись, как наважденью, Увидя неба высоту, Весь этот мир — тебе в подарок... Творит Природа красоту Без переделок и помарок. Снежинкой к а ж д о ю велик. Неповторим былинкой к а ж д о й . Наш сущий мир, он многолик, И ты поймешь его однажды...
ВЕШНИЕ
ВОДЫ
Безмолвье птичьего гнезда Еще х р а н я т деревьев своды. Но вешние свободны воды От плена тягостного л ь д а . Его отринуты оковы. Настал, настал тот дивный срок Уже в стволах струится сок. Взорваться почками готовый. Земля наполнена весной — Веселой, солнечной отрадой, Как д о л г о ж д а н н о ю наградой З а трудный и победный бой. Озерная спокойна г л а д ь . Чуть шевельнет — легко и кротко Волна нечаянная лодку, И снова — тишь да б л а г о д а т ь . И тени тонут в глубине Д о ломоты в зубах прозрачной. Трехмерен мир не однозначно... В особенности — по весне. ...Безмолвье птичьего гнезда Еще х р а н я т деревьев своды, Но вешние свободны воды От плена тягостного л ь д а .
СЕНТЯБРЬСКИЙ
ЭТЮД
Ранние з а к а т ы , поздние р а с с в е т ы . На воде притихшей одинокий блик... Б ы л о д а и с п л ы л о гулевое лето, Или нам помстилось на короткий миг? В д а л й к с д а л е к о м з а т и х а е т эхо Солнечноголосых в а с и л ь к о в ы х дней. О своем хлопочут птахи по з а с т р е х а м , Чтоб в г р я д у щ е й с т у ж е б ы л о веселей. Солнце светит р е ж е , холода все б л и ж е . В ж е л т о к р ы л ь е листьев погрустневший лес Д а ж е к а м е н ь в речке словно бы о б и ж е н Хмуро смотрит, темный, в кутерьму небес. Но еще не время з и м н е м у б е з м о л в ь ю — Отголосок л е т а не п р о п а л , а стих. И п р о щ а л ь н о й светлой, щ е д р о ю л ю б о в ь ю О д а р я е т осень всех друзей споих...
РАЗГОВОР Вдруг потеряют смысл с л о в а о д н а ж д ы , Останутся у л ы б к а , ж е с т и взор... I! эго — р а з г о в о р о с а м о м в а ж н о м , Л и ш ь им двоим понятный р а з г о в о р . Понятный, как молчанье звездной ночи Как в синеве паренье чутких птиц... Но никакой великий переводчик Не р а з г а д а е т шепота рееннн.
РУССКАЯ
ПЕСНЯ
В ней приволье полей, терпкий з а п а х полыни, полыханье ветров, всплески искр над костром... С позабытых д а л е к и х веков и поныне песня душу тревожит своим волшебством. Загрустит — и г л а з а ты опустишь повинно, как над раненой птицей, задетой веслом: столько в песни любви и тоски журавлиной, столько в ней пулевых недосказанных слов!.. А з а ж ж е т с я весельем — весь мир станет тесен. Вешним ливнем нахлынет, буйным, хмельным, и повсюду таких радуг-дуг понавесит, что увидишь себя молодым-молодым... Песню в бой, словно знамя, бойцы уносили. Песня варит металл и стирает белье — непонятная тем, кто не знает России, и родная до трепета детям ее.
ты
позволь.
Небо теплое и чистое. Как волшебной жизни суть. Ты позволь в г л а з а лучистые Ненароком заглянуть. Словно в море нетревоженном. Расплескалась синева. К сердцу ль тропочка проложена Иль намечена едва... Не сыскать нежней и значимей Этих трепетных минут. Знать, судьбою предназначено Все, о чем пветы шепнут. Солнце тихое л а с к а е т с я . Словно старый рыжий пес. И чуть слышно прикасается Ветер к к л а в и ш а м берез. Этой музыкой безмолвною Полон воздух голубой. Будет жизнь такой же долгою И такою молодой. Словно утром в поле чистое Вышел в ясный светлый путь... . .Ты позволь в глаза лучистые Ненароком заглянуть.
В Г Л Я Д И С Ь В ГЛАЗА
РЕБЕНКА
Как сочен лист! Вода как голуба! Природа все ваяет без помарок. И сущий мир — он красочен и ярок, И жизни суть нежна, а не груба. Вглядись в г л а з а ребенка... Сколько в них Наивного — пред чудом — изумленья. А чудо все: ручья лесного пенье, Тепло огня... Резных снежинок вихрь... Вглядись в г л а з а ребенка... Вот они, Наполненные самой светлой влагой, Еще такой доверчивой отвагой. Что только гениальности сродни.
НА
ОХОТЕ
Ну что за страсть т а к а я , право: Снега ли д о ж д ь , — из д о м а вон. И, ж а ж д ы первобытной полн, Бродить «без устали» устало... Но что-то в этом есть однако — Притихший лес... Ружье... Собака, И эти главные минуты: П р и в а л . Б л а ж е н с т в о и покой. Собаку потрепать рукой... ' Не смерти п о ж е л а т ь кому-то...
КАК
ПЕРЕВЕРНУТОЕ
МОРЕ
Хранитель вечный звездных тайн Велик, и вширь и вглубь просторен Голубизны небесный край, Как перевернутое море. Здесь, в гшнине иных штормов, Легко, стремительно и смело. Врезаясь в волны облаков, Плывут беззвучно каравеллы... КРАЙ
ОТЧИЗНЫ
Тепла на год — скупые дозы, А д а л ь особенно чиста. Северожгучие морозы, Холодноморские места. Быть людям здесь сильнее втрое Диктует шторм, диктует снег... Здесь край Отчизны. Кран героев, З е м л я , любимая вовек!
КАРТИНА В каюте у механика — картина. А ей цена-то красная — полтина. В ц а р а п и н а х и трещинах, как в р а н а х , — дешевая багетовая рама. И, захоти механик, он с получки купить бы мог картину и получше. Д а что — картина... И картины кроме на свете столько всяческих диковин В чужих портах на всех углах, бывало, расхваливал их громко з а з ы в а л а . Механик покупал. А дома д а р и л их щедро близким и знакомым. Не р а с с т а в а л с я только, как ни странно, с картиной той — дешевою и старой. А на картине — ж а р к и й летний полдень. И золотое поле. Просто поле...
й * * В обыденной озвученности дня, в б а ю к а ю щ е м уличном качанье вдруг уловлю, как отблески огня, трепещущие отзвуки молчанья. Они повсюду. Как в осенний сад, вхожу в их мир, до веток о б н а ж е н н ы й и, вспышкой откровенья о б о ж ж е н н ы й , спешу назад. И не могу — назад... На тонких листьях ложной немоты, покачиваясь тихо зыбкой тенью, созревших слов прозрачные плоды готовятся к безмолвному паденью. И падают, собой наполнив миг, — плод радости, плод гордости, плод горя Плод злости. Боли. Плод — застывший крик, и терпкий плод прощального укора... И некому поднять их и понять великое, как вечность, сопричастье — к чужой беде своим коснуться счастьем чужую боль в свои ладони взять... Все падают и падают плоды — чужих миров бесшумные р а з р я д ы . Обычный день. Привычный гул толпы. Молчанием озвученные взгляды...
НА
ПРИЧАЛЕ
Л е т е л и брызги, грохотал прибой, а он стоял гранитным изваяньем — седой моряк наедине с судьбой. Впервые у нее просил он подаянье. К причалу он пришел и з д а л е к а , от домика, где в садике ромашки... Сметало ветром капли с козырька видавшей виды форменной ф у р а ж к и . Стоял моряк на краешке земли, а д а л ь ш е были море, волны, пена. И уходили в море корабли, и т а я л и в просторе постепенно. Сквозь буйство шторма, водяную пыль они все шли — стеной: на силу — сила. Ему к а з а л о с ь : следом берег плыл, ему хотелось, чтобы так и было. Скрипел протезно старенький причал, летели брызги и стонали птицы. А он стоял. Мучительно молчал. И капли моря стыли на ресницах...
СЕВЕР Не примет Север, если робок. Но если смел — твой дом и кров О б о ж ж е н ы здесь скулы сопок Морозным пламенем ветров. И в звездном небе, словно з н а м я . З о в у щ е е на трудный бой, Призывно плещется сиянье На древке — на оси земной. Ж и в у т здесь люди. Просто люди. Не из ж е л е з а , т а к и знай. Но, доведись, — ж е л е з о м будут. З д е с ь край земли. Передний край.
ДОБРОТА Если Север — то морошка, Если Север — то снега... Только это — «понарошке», Это Север — так... слегка. Не изба еще, а сени. Разузнать хотите норов — Расспросите, что есть Север, Не романтиков — шоферов. ...Едем, едем... Что там — «едем», Пробираемся. Ползем. Ночь на свете. Снег на свете. И еще — крутой подъем. Нету силы у машины — Вхолостую мнет снега. Нам из этой мешанины Не пробиться... «Ни фига!..» — Говорит шофер и снова Ж м е т подошвой на педаль. От упрямства от такого Р а з м я г ч и л а с ь бы и сталь. Снег не сталь. Он здесь покрепче.. Б а с т а . Сели. Д е л о — гроб. По лопате взяв на плечи, В черный прыгаем сугроб. И бредет вперед настырно, Бормоча свое, шофер: «...Здесь д о л ж н о быть... Черт... Не видно... А могу пойти на спор...» ( Н е рехнулся ли он, часом, — Все-таки нелегок труд...) Стал...
И вдруг — веселым басом: «Эй, браток! Нашел я! Тут!..» Приступили. « Н у - к а . парень!..» Взмах. Еще. Рывок. Бросок... И представьте, откопали! Откопали мы... песок. Не из нежных, Не из пляжных, Не процеженный в волне, Но — д е р ю ж н ы й , Но — с е р м я ж н ы й . Но — пригодный нам вполне. Кто-то — Где ты, добрый кто-то? — Позаботился о нас, И теперь своей заботой Не помог, а просто спас. Нам теперь беда — не горе, И тоска нам — не тоска. Из песка две тропки торим. Д в а спасительных мостка. Вновь ложится под колеса — Метр за 'метром — колея... Молча курит папиросу Мой шофер. Молчу и я. И р о ж д а е т с я подспудно Мысль — проста и непроста: Север — это очень трудно, Север — это доброта! И с такой — простой, негромкой Ж и з н ь ясна и д а л ь близка. Верю я: у скользкой кромки О т ы щ у — хоть горсть — песка.
КРАЙ
МОРОШКОВЫИ
Этой ранней порой весенней, В ярком солнечном блеске лучей Край морошковыи, край олений, Белый Север встречал гостей. Неоглядны просторы тундры, Что полгода под снегом спят... Ж и з н ь — повсюду она многотрудна, З д е с ь трудней она во сто крат. Здесь свои непростые законы. Что с л о ж и л и с ь веками, не вдруг... Ну, а главный и всем з н а к о м ы й — Человек человеку — друг! Все распахнуты двери и дверцы В этой «Богом забытой глуши», Здесь улыбки всегда — от сердца, От широкой, как тундра, д у ш и ...Как из давних веков-поколений В день сегодняшний, в новый у к л а д , Снег взрывая, мчатся олени, И каюры п р о т я ж н о кричат. Этот снег... Этот клич победный... Бег оленей с душою слит. Нет, не кануло в Л е т у бесследно Все, что память народа хранит. Все, что в древность уходит корнями И бесценно тогда и теперь... Будь ты русский или с а а м и — Эти корни всегда в тебе. ...Этой ранней порой весенней, В ярком солнечном блеске лучей Край морошковый, край олений, Белый Север встречал гостей...
ПОЛЯРНАЯ НОЧЬ Тундра. З я б к а я с н е ж н а я глушь. По сугробам кусты засели... Словно в космоса черную тушь Погружается медленно Север. Год за годом — всегда одно: С белым светом как будто рассорясь, Погружается Север на дно Беспросветного Черного моря. Поневоле тут загрустишь: То ль вокруг, то ли в небо взглянешь Эта черная звездная тишь, Этот черный мерцающий глянец... И почудится, что никогда Не увидеть, как небо сине, Как светла и прозрачна вода, Как узорчат и нежен иней', Как воздушно пришествие туч Поутру, в торжестве позолоты, Как на солнца лазоревый луч Птицы нижут звонкие ноты. Нет, почудилось... Только на миг. Но как страшно представить это — Вечно черный обугленный лик Голубой п веселой планеты. ...Белый Север уходит в ночь... Но, подобный сказочной птице. Он сумеет тьму превозмочь И на свет обновленным явиться...
В Североморске третий месяц З и м а - х о з я й к а снеги месит. То вылепит сугроб на диво, То испечет лепешки-льдины... Хлопочет день и ночь без сна, Как будто ж д е т : придет весна. *
*
*
Такие дивные снега, Такие чудные узоры... Хоть самому — в бега, в бега, — В леса ли, в тундру, в сопки, в г( Повсюду — снега б л а г о д а т ь , Его и нежность, и суровость, Его и дерзостность, и робость. Готовность з а добро воздать... Снега, снега... России цвет, Ее просторов необъятность, Той чистоты душевной святость. Что и с а м а к а к будто свет. ...Зима то тьмою загрозит, То днем з а в ь ю ж и т с я ненастным, Но, словно сказочный магнит, К себе притягивает властно.
Как бел и чист земли покров. Как воздух здесь здоров и здоров — В краю невиданных снегов, В тиши нетронутых просторов. Расстелен вновь зимы ковер — Д о б р о п о ж а л о в а т ь , народы, На торжество х р у с т а л ь н ы х гор, На волшебство моей природы. Не смогут гениев тома Вместить извечное творенье — Светлее здесь д у ш а с а м а «И сердце бьется в упоенье...» Снег и задумчив, и лучист Под голубым небесным зонтом. Вперед! Вперед! Под ветра свист — К черте д а л е к о й горизонта...
*
*
*
И вновь — зима! Д е н ь неприметно тает. Полярной ночи наступает срок. Сквозь о б л а к а бесшумно пролетает Л у н а , как в небо пущенный снежок. Снега, снега... В торжественнном безмолвье З а с т ы л и сопки з а м е р ш е й волной... Родное бесконечное приволье На смотр явилось чистоты земной. Едины мы, всяк сущие на свете — Д е р е в ь я , птицы, сопки, белый снег... На светлом и душой особо светел Творение природы — Человек,
ДОВЕРЬЕ Мороз и тишь. Весь мир как будто вымер. И время, к а ж е т с я , остановило б е г Спасенье мира от безмолвья в мире — Тепло твоих ладоней, человек! Нам не уйти, со злостью хлопнув дверью. Обугленным оставив белый снег. Не изменить великому доверью — Твое предназначенье, Человек!
БЕЛЫЙ
МАРТ
Где-то весны звонкопесенный старт, Красочный праздник лугов... Север мой, Север... Белый' мой март В мягкой накидке снегов. Сладок зимы ненарушенный сон Под пологом светлых небес. Но, словно предчувствием радостным полн Уже просыпается лес. И тянется к солнцу былинкой любой, Будущей нежной травой. Словно с а м а доброта и любовь Р о ж д а ю т с я вместе с весной. Доверчиво птаха слетает в л а д о н ь ( П о с м о т р и ш ь — сердце щемит...) И р ы ж а я - р ы ж а я , словно огонь, Белка навстречу спешит...
ЛЕТО
ЗАПОЛЯРНОЕ
Вот и пришел он, этот день заветный, Который нам надолго не забыть, Когда и Север, вскользь теплом задетый, Старается — чем может — одарить. То бусинками ягод хитро глянет, Го серебром плеснет озерных рыб, То поднесет на блюдечке-поляне В роскошной красной шляпе чудо-гриб
*
*
*
Д е р е в ь е в зеленые ф л а г и полощет Ветер несильный с утра. CectpoMopcK. Приморская площадь. Светлого лета пора. Неторопливо, будто лениво. Л а с к о в ы е на вид, Голубоватые волны з а л и в а Прибрежный шлифуют гранит. Словно выплескивая обиду, Чайки стенают вдали. Невозмутимые, сонные с виду, К пирсам льнут корабли... Нежится город в тепле и покое. Но верить тому не спеши. Что-то тревожное и штормовое В этой беспечной тиши...
ЛЕТО
В
СЕВЕРОМОРСКЕ
Л и ш ь на месяц з а м е ш к а в ш и с ь где-то, Обретя загорелый лоск, Наконец-то пришло, оно, лето, Будто в Ялту, — в Североморск. З а б р е л о ль ненароком, п л у т а я , В край морозов и белой пурги... Но ж а р и щ а стоит т а к а я — Хоть к з а л и в у в п л а в к а х беги. Д о утра на улицах шумно. И так странно видеть порой, Что гуляет н а р о д бесшубно, Бессапожно, как в Ялте той. От а с ф а л ь т а парок чуть вьется, Птичий щебет рвется в зенит... Сколько зелени! Сколько солнца! Как душистое лето пьянит! Словно вышел в б е з б р е ж н о е поле, Иль в луга, где цветут васильки... Р е б я т и ш к а м такое приволье В эти сказочные деньки! И смеется нам, и поется, И почти у ж е верится в то. Что теперь никогда не придется Поутру о б л а ч а т ь с я в пальто... Только коротко наше лето. Д е н ь , второй постоит и н о г д а Уж синоптики шлют «привет» нам: « О ж и д а ю т с я холода...»
ДОМА
CF.BEPOMOPCKA
Где волны ластятся к п р и ч а л а м , где небо — изморозь с а м а , на сопках, как на пьедесталах, стоят стоглазые дома. Всю боль р а з л у к в себя упрятав, презрев слезливую печаль, настороженно и упрямо глядят, г л я д я т в седую д а л ь . Красивы красотой не броской, а той — глубинною, сквозной, — дома, дома Североморска единой связаны судьбой. В ней — штормовых ночей тревоги, и ж д а н н ы й миг дареных дней, и снова трудные дороги ушедших в море кораблей... Судьба — не к а ж д о м у под силу, но не случайно им дана... ...На сопках под морозной синью стоят военные д о м а .
ОТКРЫТИЕ ГРИБНОГО ЛЕТА Плюс десять градусов. Ж а р а . Какие шутки... Север это! Н а с т а л а дивная пора — Открытие грибного лета. И он грядет, тот главный миг, Когда, г л а з а м своим не веря, Вдруг встретишь чудо-боровик Среди зеленого безмерья. Идешь, ликуя всей душой И ненароком примечая: Тут — хрупких с ы р о е ж е к строй, Там — подосиновиков стая... Как тундра л а с к о в а , щ е д р а , Каким полна добром и светом! ...Плюс десять градусов. Ж а р а . Открытие грибного лета...
МОРСКАЯ
ЭЛЕГИЯ
Время грохота, время стрессов. Время бешеных скоростей. Человечья д у ш а под прессом Не природой рожденных страстей Д н и проносятся, как километры З а вагонным немытым окном: То ль березы, то ль сосны, то ль кедры — Р а з л и ч и ш ь ли в мельканье таком ...Заполярье. Солнечный вечер. Яхта тенью скользит по волнам. В парусах чуть вздыхает ветер По ушедшим давно временам...
КОГДА
ПИШЕТ
МАТРОС
Нет, не просто письмо, Нет, не просто строка... Будто там побывал, Где цветение вишен, Где к оврагу ведет З о р е в а я тропа И склоняются ивы Над речкой притихшей. Будто снова увидел Калитку, крыльцо, Легкий дым, что струится Над крышей покатой, И взглянул В дорогое, родное лицо, И тихонько погладил, Как в детстве когда-то... «...А у нас еще сопки В холодном снегу... Знаешь, мама, А здесь я поправился даже...» ...Когда пишет матрос. Не мешайте ему — Д л я него этот миг Сокровенен и важен.
ПОСЛЕДНИЙ
ГАЛС
В руке чемоданчик к о ж а н ы й , Л а д о н ь от хлопков горяча... Свое отслужив, как положено. Сходит матрос на причал. Сходит по трапу медленно, Д о л г о стоит, прикуривая... В небе з а к а т н о м безветренном Носятся чайки-крикуньи. Тихой судьбе не покорные, В волны бросаются смело. Будто ф л а ж к и семафорные. Крылья м е л ь к а ю т белые. Вспомнится все до точки — Д о б р о е и штормовое: Чайки к р ы л а т ы м росчерком В память заносят былое. Радости все и печали. Трудный последний галс... ...Долго стоит на причале Матрос, уходящий в запас...
РАССТАВАНИЕ Приблизилась минута
расставанья...
В расплывчатости дат, событий, лиц. Как первый снег, кружат
воспоминанья.
Легко-легко касаются ресниц. То всплеск волны, то друга тнхий голос, То след ракеты в гуле огневом... Как
незаметна
дней л е т я щ и х скорость, Как много в них осталось твоего!..
НОВИЧКУ Еще « г р а ж д а н с к а я » походка, И ф о р м а с непривычки жмет... Но где-то ждет тебя подлодка, Корабль надводный где-то ждет. Порой глаза помимо воли Твое смятенье выдают, Но ты у ж е — матрос. Ты — воин! И непокой — вот твой уют. Д а , трудно — флот. Д а , трудно — Север. И путь, что предстоит пройти, Совсем не л а в р а м и усеян, — З д е с ь что ни шаг — трудом плати. Потов, поверь, сойдет немало, Не скоро час настанет тот. Когда с улыбкою: — Пять б а л л о в ! Вдруг с т а р ш и н а произнесет. И это будет, как н а г р а д а . Поймешь: у ж е не новичок. И если друг споткнется рядом — Подставишь крепкое плгчо...
ДРУЖБА Где д р у ж б ы этой начало — На лодке подводной, на сейнере, В той ли волне, что к а ч а л а В морях побратимов Севера?.. В тех ли снегах, где п р о к л а д ы в а л и Первые трудные тропки, В тех ли ночах, что п р о г л а т ы в а л и Д а ж е не очень робких?.. В той ли беде, что н а г р я н у л а Утром июньским рано, В том ли бою, где багряное З н а м я в бессмертье з в а л о ? В клятве ль — стоять до победного В общей ли вере, надежде?.. Где то начало — неведомо. Но и сегодня, как прежде, Р я д о м идут побратимы, В з а в т р а несут з н а м я . В труде ли, в бою — незримо Д р у ж б а всегда с нами. И не найти мгновения, Когда бы она не крепчала... Д р у ж б а всегда — продолжение, А не начало.
ДЕНЬ
РОЖДЕНИЯ
Позади училищные годы. Вновь судьба с д р у з ь я м и развела... Небольшие звезды — на погоны. А на плечи — трудные д е л а . Д а л ь н и е походы и тревоги, Ж и з н ь в з а б о т а х — к а ж д ы й день и час. С п р а в е д л и в ы м надо быть и строгим. Б е с п о щ а д н ы м надо быть подчас... Практикой р о ж д а е т с я уменье. И когда поймешь: пришло оно, Этот день и станет днем рожденья... ...Торопи рождение свое!
ДЕТИ ЗАПОЛЯРНЫХ
ГАРНИЗОНОВ
Слоено племя юных робинзонов. Вдалеке от всех обретших кров. — Д е т и отдаленных гарнизонов, Наших з а п о л я р н ы х уголков. Сверстникам их вряд ли и приснится Там, в облитых светом городах, Как пурга неистовая злится, З а в ы в а е т ветер в проводах. Как с разбегу волны в с к а л ы бьются, Словно сокрушить решили их, Как дымы над д о м и к а м и вьются. Будто из сугробов из самих. Как мерцаньем л е д я н ы х узоров Вспыхнет вдруг полночный небосвод... Д е т и отдаленных гарнизонов. З а к а л е н н ы й Севером народ. К «сладкой ж и з н и » вовсе не привычны, Как отцы их, д р у ж б о ю сильны, П о д р а с т а ю т парни те «обычные». Необычной твердости полны. Эти не о д а р я т «нежным взором», Но коль д р у ж а т — крепко, до конца. ...Дети з а п о л я р н ы х гарнизонов. Маленькие верные с е р д ц а .
*
*
*
Есть такие поселки на Севере, Неказистые, с к а ж е м , на вид. У причалов усталые сейнеры. З а причалами — серый гранит. З д е с ь ж и в е т народ не б а л о в а н н ы й Просоленный, штормами бит... Но судьбу, что от роду д а р о в а н а , Не клянет, а б л а г о д а р и т .
ТЫ
ПОМНИ,
СЕРДЦЕ
Года иные. И д е л а иные. Так что же, сердце, ты стучишь в груди Так, словно снова годы огневые — Все долгие четыре — впереди. Д а в н о прошло... Был май. Цветы. Салюты З а б ы т ь пора о смерти, о боях, О той великой Ненависти лютой, О тех, не плугом вспаханных, полях. Взрывает солнце на деревьях почки, Идут в а т а к у травы в полный рост... Так что же, сердце, до последней точки Хранишь ты все, что видеть довелось? Сегодня май безоблачен и светел, Он у объятий д р у ж е с к и х в плену. Ты слышишь, сердце, как смеются Играя в развеселую войну?..
дети.
Так что же снова голоса другие Больней ножа впиваются в тебя... «Спасите, защитите, дорогие...» — И снова видишь тех, других ребят, Глаза их, что с недетскою тоскою Глядят, как плачет над листочком мать... Нет, не з а б ы т ь во все века такое, Нельзя, не смеешь, сердце, з а б ы в а т ь . И в будний день, и в праздничную д а т у Ты помни, сердце, поименно всех — От м а р ш а л а до скромного с о л д а т а — Кто отстоял и мир, и детский смех. И, помня все, во времена любые, Ты не молчи, буди ту боль в груди, Так, словно снова годы огневые — Все долгие четыре — впереди.
СБОР
ВЕТЕРАНОВ
Года летят, летят стрелой. М е л ь к а ю т дни, событья, даты... Войны минувшей той солдаты Тесней, тесней с м ы к а ю т строй. Священные мгновенья эти: Они опять — одной семьей... Вновь всходит солнце над землей И нам — спасенным ими! — светит,
ОБЕЛИСК З а с т ы л о время, холодом объято, Святою скорбью полнятся сердца. З д е с ь — П а м я т ь . З д е с ь — бессмертие Солдата, Исполнившего долг свой до конца.
МОРЕ Нелегка наука п о б е ж д а т ь . Что там семь потов — сойдет и боле Море редко — голубая гладь. Море — штормы. Море — это... море. И порой на прочность ж и з н ь твою, Словно невзначай, проверит строго... Потому в ученье, как в бою. Боевая — к а ж д а я тревога!
ЧЕЛОВЕК
И КОРАБЛЬ
Вокруг м е т а л л а мешанина — С ума сойти! Надстройки, палубы, машины... Ну, «ассорти»... Не р а з о б р а т ь с я и не вникнуть — Ж и в и хоть век. Как НЕ могуч, как НЕ велик он Здесь человек! Какой он б е з з а щ и т н о - н е ж н ы й : Д у н ь — и пропал. ...Какой он все-таки ж е л е з н ы й , Хотя и мал! Хотя и ростом не под тучи И смертен сам, Какой он все-таки могучий — Не сбить штормам. К а к а я сила вдохновенья В его руках, Хоть ведомы ему сомненья И ведом страх. Хоть он и плоти ком, не боле, Но в миг любой Его стальной подвластен воле Корабль стальной. ...Вокруг м е т а л л а мешанина. То д о ж д ь , то снег. Надстройки, палубы, машины... И — ЧЕЛОВЕК!
ВЕЧНО
МОЛОДА
В ней соль морей И штормовые д а л и , В ней синь волны И пены белизна... Совсем не зря «Морской душой» н а з в а л и Давным-давно Тельняшку м о р я к а . И, как д у ш а , Она с ним неразлучна — Простая, Немудреная на вид. « Д у ш а морская» С у д а л ь ю созвучна И гордой песней мужества Звучит. Ее завидев, Враг спешил укрыться — Шли моряки в атаку, Все к р у ш а . И, гневные, Страшны их были лица, И яростью П ы л а л а их д у ш а Д у ш а морская! — Значит, быть победе. Д у ш а морская! — К Родине любовь. Не страшен ей Ни войн п а л я щ и й ветер. Ни грохот волн, Ни ураган любой. ...Уходят корабли В седые д а л и , Л и с т а е т время Новые г о д а Д у ш а морская — Всюду с м о р я к а м и , Д у ш а морская — Вечно молода.
НАГРАДА Он не падал в тот снег, что от копоти черн, Не вставал на в р а г а с гранатой... Просто б р а л с я за д е л о всегда горячо. Просто с л у ж б у он нес, как надо. Просто в д а л ь н и х походах на вахте стоял ( Н е л е г к и вы, бессонные ночи!), Просто в грудных з а д а н ь я х д р у з ь я м помогал (А д р у з ь я — весь корабль, м е ж д у прочим...) О н а г р а д а х не д у м а л . Не р а д и н а г р а д Вахты нес и ходил в н а р я д ы . Ну, а коль з а с л у ж и л . . . Конечно ж е , рад. И друзья-товарищи рады. ...Да, не п а д а л он, раненый, с криком: — Вперед! — Не за подвиг сегодня награда, Но придется, — не дрогнет. С поста не сойдет. И ответит врагу, как надо...
КОРАБЛИ От причалов северной земли, Прочертив незримую прямую, Д а л е к о уходят к о р а б л и В море, в неизвестность штормовую. Впереди — походный неуют И рассветы в зоревых румянах... Корабли уходят. Их зовут Горизонты, скрытые в т у м а н а х . Корабли — с т а л ь н ы е острова, Корабли — с оснасткою рыбачьей... Каждому свои вершить д е л а , К а ж д о м у — свои р е ш а т ь з а д а ч и . Д л я одних — р а к е т н ы х з а л п о в гром, Д л я других — подводные богатства... Но один на всех — родимый дом, Но одно на всех — морское братство. ...От родного берега вдали — Будь то в штиль иль в штормовую вьюгу — Долгими гудками корабли, Встретившись, приветствуют друг друга...
ФЛОТСКИЕ
АНТЕИ
Л а з у р н ы х морей королевы. Воздушные, как балерины, Уплыли в туман к а р а в е л л ы , В легенды ушли бригантины. Иного столетия горны Т р е в о ж а т рассветные д а л и . Качают с усилием волны Плавучую крепость из стали. Конструкций стальных мешанина Огней укрощенных жженье... Не ветром — ревом машинным И мощью полно движенье. Д а было ль прошлое былью — Полет парусов невесомый... ...Радаров а ж у р н ы е крылья К р у ж а т с я в забвеньи бессонном. Всечуткие ловят антенны Разноголосицу века... ...Здесь с л у ж б у несут Антен В звании человека.
СТАРПОМ Он идет по палубе шаткой Неторопко, сутулясь слегка. Меж бровей — суровая с к л а д к а , А г л а з а — словно д в а клинка. Молчалив. Н е л ю д и м ы м д а ж е Назовешь, если м а л о знаком. Только к а ж д ы й матрос вам с к а ж е т Совершенно другое о нем. «Молчалив? Д а , впустую не тратит Обещаний своих и слов. А что строгий... Так это кстати — И у моря норов суров». И р а с с к а ж у т еще по секрету — Коль з а с л у ж и в а е т е того — Что семьи у с т а р п о м а нету, А когда-то б ы л а у него... Что на флот пришел в сорок первом Д в а ж д ы ранен. И хоть не Герой, Но наград... Подсчитать, так, наверно, На троих бы хватило с лихвой. Впрочем, это т а к просто, к слову, Не в наградах, конечно, суть — В том она, что ему, старпому, Вот такому, а не другому, Л ю д и д у ш у свою несут. И с таким, до слов неохочим, — Если с к а ж е т — пойдут в огонь... «...А еще наш старпом, м е ж д у прочим Очень любит послушать гармонь...»
ВОЗВРАЩЕНИЕ В гарнизоне нынче погода — Хоть в ф а н ф а р ы солнца труби. Возвращаются из похода Одиссеи морских глубин. В их глазах еще плещутся волны Тридевятых б е з б р е ж н ы х морей... В о з в р а щ а ю т с я грозные воины К д о л г о ж д а н н о й земле своей. Океан не голубенькой зыбкою Их р а с к а ч и в а л в гуле штормов... И встречает з е м л я у л ы б к о ю Д о л г о ж д а н н ы х своих сынов. Где-то волны по-прежнему сердятся Выводя свой угрюмый мотив... Но швартуется сердце к сердцу, Расстояния все победив...
ФОРМУЛА Службы закон беспощадно суров. В том убедишься не раз. В ж а р к о м к р а ю ли, в царстве ли льдов Властвует всюду приказ. ...Снова вскипает пеной волна. Л о д к у грозя накренить. Нового смысла сегодня полна Ф о р м у л а — «быть иль не быть?..»
КАТЕРА И над, и под, и все кругом — Незыблемый покой. В пружину с ж а т грядущий гром Под с т а л ь ю голубой. Еще беспечные ветра Слышны в накате дня. Но — миг... И грянут к а т е р а Симфонию огня.
НА
ВОДОДРОМЕ
Не лепет ласковой волны — З д е с ь д а л и грохотом полны. Ж е л е з а лязг, орудий гром — Ж и в е т не тихо вододром. З д е с ь сопки, к а ж е т с я , и те Плывут, грохочут по воде. И проплывают в вышине Д в а облака... по тишине...
ТАНКОВАЯ...
ЭСКАДРА
И такое привычно д л я ф л о т а ( З д е с ь особого з н а н ь я н а р о д ) : В «бой» идет морская пехота, Коль « м о р с к а я » — значит, плывет, Как э с к а д р а мини-линкоров, Танки лихо спорят с волной. Близок берег. И, значит, скоро Хоть учебный, но трудный бой. То ли пыль, то ли д ы м заклубится, Гулкий з а л п тишину взорвет, Полыхнет неурочной зарницей Где-то там, вдалеке, небосвод...
ЗЕМНЫЕ
БРОНЕНОСЦЫ
Покачиваясь, будто на волнах, И, словно брызги, пыльный ш л е й ф вздымая, В степи ковыльной, в сопках и горах Земные броненосцы проплывают. Земные броненосцы — тот ж е флот. И здесь славны д е л а м и э к и п а ж и . «Броня крепка...» — не зря поет народ О них — в боях проверенных, о т в а ж н ы х . Сыны героев той, большой войны, Своею болью боль н а р о д а з н а я , В одном строю — все воины страны. Равнение — на фронтовое з н а м я . ...Покачиваясь, будто на волнах, И, словно брызги, пыльный ш л е й ф в з д ы м а я В степи ковыльной, в сопках и горах Земные броненосцы проплывают.
ПАЛУБНЫЕ
ВЕРТОЛЕТЫ
О б л а к а гуляют штормовые, Морем р а с п л е с к а л с я небосвод... Д в у х стихий к р ы л а т ы е связные Снова о т п р а в л я ю т с я в полет. Снова в непокой, в д е л а , в лишенья Не игра, хоть и условен бой. Там, вдали от палубной «мишени», Ж д у т д е л а , врученные страной...
«ОГНЕННЫХ
ДЕЛ»
МАСТЕРА
Волн ли шальных черно-белые горы, Солнца р а з л и в или ночи пора — В строгом дозоре стоят комендоры — Флотские «огненных дел» мастера. С л у ж б а т а к а я — ученья, тревоги. Д р у ж б а т а к а я — прочней, чем броня. ...Застыли стволы молчаливы и строги. Молнии выплеск до часа х р а н я . Сегодня секундам счет укорочен И доля мгновенья нужней, чем вчера. Но молнии выплеск по-прежнему точен На вахте «огненных дел» мастера.
ВОДОЛАЗ Д е л пустяковых нет на флоте. Д л я к а ж д о г о одно — приказ. ...Вновь на «непыльной» он работе, В с к а ф а н д р одетый водолаз. Все т я ж е л е й воды объятья, Все б л и ж е , б л и ж е вязкий грунт... Там, наверху, друзья, как б р а т ь я , — Не бросят и не предадут. Из них любой легенд В любого вера, как в И под водою воин — И под водой — своя
достоин, себя. воин, земля!
И здесь трудиться надо в поте, Чтоб с д е л а т ь — так у ж в с а м ы й раз, Вновь на «непыльной» он работе, В с к а ф а н д р одетый водолаз.
ИДУТ
ПОЛЕТЫ
Расчерчен поперек и вдоль Свод неба — соты... Д в а слова, будто бы пароль: Идут полеты! Как мел на голубой доске Выводит знаки. То наяву или во сне — Поди, у з н а й - к а . Вот иероглиф, словно звук — Подкрылки тают... Плывет стрела. Отдельно — звук, Так и летают. Остановило Вся ж и з н ь Исчез как Он с ж а л с я
время бег. — на бочку! будто человек, в точку.
Не р а з г л я д е т ь в бинокль любой Такую малость. А он в полет берет с собой И боль, и радость. В небес немыслимой д а л и , З а синей дымкой, Как мяч, в р а щ а е т ш а р З е м л и Он — невидимка. Все шире и привольней гром — Кусты прогнулись. Встречай своих, а э р о д р о м . Свои вернулись! Еще ладони горячи, В г л а з а х — безбрежность. И — отблеском святой свечи — К земному нежность. ...Расчерчен поперек и вдоль Свод неба — соты. Д в а слова, будто бы п а р о л ь : Идут полеты!
ОСОБОЙ
ПРОЧНОСТИ
НАРОД
Обличья р а з н ы е у ф л о т а . И на земле он — тот ж е флот. ...Идет в а т а к у морпехота, Особой прочности н а р о д . Хоть н условен бой учебный ( Н е о б а г р и т с я кровью с н е г ) , — Один на всех порыв победный, Одно стремление на всех. « В п е р е д , вперед!» — р а з о д р а н в крике, Как будто в судороге, рот... С т р е м и т е л ь н ы й и многоликий — Не д л я з а б а в ы — бой идет. Не д л я з а б а в ы — к а ж д ы й з н а е т . Сегодня за спиной — с т р а н а . И хоть История л и с т а е т С т р а н и ц ы новые... Она Не з а ч е р к н е т : б ы л а война. НА О Т Д А Л Е Н Н О М
ПОСТУ
Холодных с к а л у г р ю м ы й сон, П о л я р н о й мглы р а з м а х . Н а к а т а неумолчный стон. Гул ветра в проводах... Такое вот ж и т ь е - б ы т ь е Под грохот, вой и свист. То ли житье, то ли битье, А вместе будет — С Н и С . * З д е с ь быт л ю д е й сугубо прост ( И н ы м бы видеть рад...) У ч е р т а на к у л и ч к а х пост, И с а м им черт не б р а т . Когда мороз рисует вязь И ветер с к а л ы рвет, Все то ж е четкое: «Есть связь!» — З в у ч и т , как «флот живет!» * СНиС — службы наблюдения и связи.
ТРЕВОГА У тревоги условностей нет — Н а с т о я щ а л ю б а я тревога. ...Вдруг вонзится сигнал в рассвет, Как в б е л у ж ь ю тушу острога. И секундам у ж счет иной... Счет на ж и з н ь — вот его значенье Впереди — то ли смертный бой, То ли снова «простое» ученье. Как бы ни было— все по местам! Время с ж а т о до мига. Д о точки. Будто с чистого все листа Начинается... С новой строчки. Этот бледный над морем рассвет, Эти сопки в молчании строгом... ...У тревоги условностей нет — Настояща любая тревога.
МОРСКИЕ
ГРОМЫ
В морях не торены дороги. З д е с ь в песню ветра, звон волны Сигналы грозные тревоги Врываются, как в дни войны. Гремят, с л и в а я с ь в гуле, залпы... И где-то там, в земной д а л и , — Л е с о в торжественные з а л ы И золотых полей р а з л и в , И птичий щебет по з а с т р е х а м , И солнечный покой домов... Туда не д о л е т а е т эхо Огнем извергнутых громов. Л е т и т пчела в медовый улей, Встают колосья в полный рост... ...Гремят, гремят, с л и в а я с ь в гуле, Грома морских з а щ и т н ы х гроз.
ПОДЪЕМ
ФЛАГА
З а п о м н я т с я и штормы, и тревоги. Морей д а л е к и х я р к а я звезда... Но этот миг, торжественный и строгий, В глубины сердца л я ж е г навсегда. ...Голубизна и солнечна, и ясна, Волна мерцает тысячью зеркал... « Н а ф л а г и гюйс...» — к о м а н д а громогласна, Как будто Л е в и т а н ее подал. Строй з а м е р . И в молчанье монолита Сейчас легко всем существом понять Единство флота, что сродни граниту... И вот к о м а н д а : « Ф л а г и гюйс поднять!» Волненьем перехватывает горло, Хоть столько р а з встречал тот миг моряк, Когда под звуки солнечного горна Взвивался ввысь родной и гордый стяг. Его славней — хоть мир пройди — не сыщешь. Его недаром славит наш народ. ...На бело-голубое полотнище Равненье д е р ж и т , как и прежде, флот!
ФОТОГРАФИЯ
НА
ПАМЯТЬ
Годы мелькнут... Не собраться Всем вместе вот так, на п р и в а л е н о память о воинском братстве С годами исчезнет е д в а ли. Но па'мять не д а с т плесени Тайком расползтись по ж и л а м . Но память останется в песне, В той самой, что вместе с л о ж и л и . Про гордую силу ф л о т а . Про грусть о любимой и доме... Останется в этом фото, Что будет храниться в альбоме, В семейном а л ь б о м е не новом, Купленном в памятном мае... Где, словно под общим кровом, Родня с о б р а л а с ь б о л ь ш а я — Похожие Живые и Где фото Хранится
и не похожие, в д а л ь ушедшие... — почти такое ж е — чуть п о ж е л т е в ш е е :
Парни вовсю у л ы б а ю т с я — Обнявшись, у т а н к а встали. И солнечно переливаются На гимнастерках медали.
ПЕРЕД
РАЗЛУКОЙ
Картины прощанья на флоте не новы, И к а ж д а я — трудных свершений пролог. ...Еще обнимают причалы швартовы, Но миг р а с с т а в а н ь я у ж е недалек. И как ни обыденна эта минута, А сердце сожмется невольно в груди. И, верно, немного взгрустнется кому-то От долгой р а з л у к и , что ждет впереди. Д а , с л у ж б а есть с л у ж б а . Р а б о т а м у ж с к а я . Здесь нервы — в кулак, а печаль — на замок, Так, чтоб никакая волна штормовая Сбить не смогла бы ни с курса, ни с ног. И все же, и все же... В те долгие ночи, Когда ни звезды, ни огня м а я к а , Припомнится зримо: жертвенно, молча Стоит на причале ж е н а моряка. И вспыхнет картина прощания снова. Как R теплой золе светлячок-уголек... ...Еще обнимают причалы швартовы. Но миг р а с с т а в а н ь я у ж е недалек.
ФЛОТСКАЯ
СЛУЖБА
Привычною стала матросская роба — Прочна и н е м а р к а , удобна в работе. И то, что смотреть здесь приходится в оба... Ведь бабочек — шутят — не ловят на флоте Привычными стали (не враз, постепенно) И палубы скользь, и металл переборки, Побудка, когда в ы л е т а е ш ь мгновенно — Еще до того, как проснулся, — из койки. Иные законы. Иная И шага не с д е л а е ш ь Суровая жизнь... Но Флотская с л у ж б а —
обитель. тут самочинно. никто не в обиде: она для мужчины!
НАСЛЕДНИКАМ
ПРОМЕТЕЯ
Высокопарных не приемлю слов О «царстве братства, мира и свободы», Но вас, учителя, всегда готов Восславить в позабытом ж а н р е оды. Несущим прометеевы огни — Огни уменья, доброты и знанья, — Вам нынче выпали нерадостные дни — Тяжел он, крест великого п р и з в а н ь я . Но вы его несете. С л а в а вам! З а то, что есть. З а то, что раньше были. Коль Вера не ч у ж д а еще сердцам, — Вы эти искры в души заронили. И подвиг Умножили Каких ж е Достойны
Прометея во сто крат — не Боги, а живые... ослепительных н а г р а д вы, подвижники земные!
Поклон вам низкий! Пусть настанут дни Когда ваш труд оценится иначе... Светите, прометеевы огни! Д а будет свет! Удачи вам, удачи...
АПРЕЛЬСКАЯ Солнышко
ТУНДРА
полярное все выше, Света, словно воздуха, — взахлеб. На валуньей обветшавшей крыше Тает белокипенный сугроб. Где-то расцветают пышно вишни. Где-то тополя взошли листвой... Здесь по снегу прогуляться вышли Елочка с корявою соской... Наш апрель — он солнечно-морозный. И порой капризней м а л ы ш а . То капелью р а з р а з и т с я слезной, 1о з а м р е т п испуге, не д ы ш а . Тундровые ft л юдечки-озера Словно из шершавого стекла... И не скоро, ох, еще не скоро. Мы д о ж д е м с я летнего тепла.
КАК Т Р И Е Д И Н Ы » О Б Л И К . . . Россия. Петр. Флот. Как триединый облик. Как триединый век. Как триединый тур... И слышится, как в явь, Петра суровый оклик, И видится, как в явь — Идут полки на штурм... В далеком д а л е к е России з а р о ж д е н ь е . Тревожно кони ржут, Колоколов набат... Но близится тот век И близится мгновенье, — Взметнутся паруса... Под ними поплывут В иную д а л ь и новь Птенцы гнезда Петрова, И будет долог путь... И будет страшен путь... Но крепли паруса, И крепла вера снова: Россию никому С дороги не свернуть! И шла она вперед, Наполнясь силой новой. Не р а з ее убить П ы т а л а с ь в р а ж ь я рать. Но поднимались вновь Орлы гнезда Петрова, Чтоб заслонить собой Свою Россию-мать. Иные времена... Но все ж о с т а л а с ь с и л а В сердцах потомков тех, Кто вел страну вперед. Мы снова ю в о р и м : — Виват тебе, Россия! Виват тебе, виват, Российский гордый флот!
О
ВОЗРАСТЕ
.Мы оживленны, или сонны, Л ю б о в ь т а и м или в р а ж д у , — Все мчат нас времени вагоны. Р а с к а ч и в а я на ходу. И у какой-нибудь сторожки (А поезд мчит, шумя, г р е м я ) Мы. как м а т р е ш к а из матрешки. Выходим сами из себя. Мы вслед себе рукой не машем — Неуловим он, этот миг. Но нас все меньше в теле нашем. И вот, как обухом, — старик! Отобразит стекло послушно Тоску осеннюю в глазах... Лицо... Как бывший шар воздушный, Д а в н о з а с т р я в ш и й в проводах. Вопрос — наивен и печален — Невольно вылетит в окно: Где я? Где тот, что был вначале? Ответит ночь: «Сошел давно!..»
НОВОГОДНЕЕ Под Новый год — хоть в вёдро, хоть в ненастье, — Подняв б о к а л , мы произносим тост. Ж е л а е м , чтоб скорей настало счастье Н чтоб не скоро о ж и д а л погост... Ж д е м счастья, как законную получку Или давно з а д е р ж а н н ы й аванс... А если о ы я д е т ь с я нам получше. То мы увидим: счастье — среди нас. Конечно, и телесные недуги... Конечно, и душевный непокой... Но, дорогие други и подруги. Ж и з н ь и д о л ж н а быть именно такой. Ну что еще нам шибко не х в а т а е т : Деньжат? Нарядов? Фирменной ж р а т в ы ? Ведь счастья суть по-прежнему простая, И мудрецы-отшельники правы, Что суета сует — дворцы и з л а т о , Что хлеб с водой вкуснее пирогов. Когда друзья добром сердец богаты. Когда теплом
наполнен отчий кров... Богаты мы богатством высшей пробы — Не будем Бога попусту гневить. З а наше счастье нынешнее! Чтобы Вот с этим счастьем нам и д а л ь ш е жить!
СТЕКЛЯШКА Граненая
пробка. Стекляшка. Но тянется, тянется С а ш к а , И — у л ь т и м а т у м о м : «Дай!» Простая с т е к л я ш к а . Без тайн. Он вертит ее перед носом И полнится в а ж н ы м вопросом Его изумленный взгляд: В стекляшке... огни горят! Нет, не поймешь ты, С а ш к а , Что это — простая с т е к л я ш к а . Простая с т е к л я ш к а . Без тайн. И лучше — не понимай...
ТРИ С Т И Х О Т В О Р Е Н И Я . ПОСВЯЩЕННЫЕ ЖЕНЕ * * * Я м н о ю написал стихов — И о других и для других. Но не найду достойных слов. Чтоб написать достойный стих — И о тебе, и д л я тебя, Л ю б о в ь бессменная моя! И не найти, как не ищи... Слова — они в с е ю л и ш ь тень Т о ю , что в глубине души З а годом год, и в ночь, и в день, И о тебе, и для тебя, Л ю б о в ь сердечная моя! Ты мне всегда — в окошке свет. И вот сегодня я постиг: Как это м а л о — тридцать лет. Единый миг... А к а ж д ы й миг — И о тебе, и для тебя, Л ю б о в ь цветущая моя! Не знаю, сколько впереди Отмерил нам с тобою Бог, Но что б там ни было, в груди Останется все тот ж е слог — Л и ш ь о тебе, лишь д л я тебя, Л ю б о в ь бесценная моя!
Сегодня Шикарный отгрохать бы стих. Но, видно, з а к о н таков: Д л я самых любимых и дорогих Всегда не хватает слов. Таких, Чтоб в с к р у ж и л а с ь твоя голова. Заботы с б е ж а л и с лица... Только зачем нам с тобою слова. Когда говорят сердца! Редкое счастье нам Богом дано. Другого нам не сыскать. Ты д л я меня уже стала давно — Подруга, Ж е н а и Мать! Спасибо, родная. Храни тебя Бог! Пусть будет безгорестным путь. Туда ж. где у жизни последний порог, Я вместе хотел бы шагнуть... Но в день юбилея — совсем не о том. Хочу пожелать, как себе: Пусть будет, как прежде, друзей полон дом И мир, и покой в семье. А что еще лучше — мир да покой. Д а теплый, привычный кров... ...Для самой любимой и дорогой Всегда не хватает слов.
(ШУТЛИВОЕ) Мне как-то вдруг (Сперва о мире,
подумалось
намедни
после — о войне):
Любовь — не романтические бредни, Л ю б о в ь навеки — бредни не вдвойне. А может б ы т ь — втройне... Не в этом дело. Все дело в том, что бьется в ж и л а х кровь. Когда д у ш а совокупится с телом — Рождается та с а м а я Л ю б о в ь . Вдруг отлетят сомнения и страхи. Судьбу — и ту — готов ты побороть. И он прорвется, панцирь черепахи, И прикоснется к теплой плоти плоть. Д у ш а к душе... А ведь бессмертны души, Хоть смертен, как известно, Человек... И потому — откройте шире уши, — Тост за Л а р и с у , за любовь навек!