Васильева Людмила Владимировна

Мой чокнутый дед Меня зовут Айшан. Вот уже целых 22 года я живу на Креоссе. Собственно говоря, там я и родился. Зачат был искусственно, в лабораторных условиях из клеточного материала. И не считал необходимым интересоваться его происхождением. Вырос я в колонии пробирочников за счет госкомпании, которой принадлежал этот клеточный материал. Учился и продолжаю учиться на средства Креосского правительства, и мне еще предстоит проучиться 7 лет, а последующие 50 лет я буду отрабатывать сделанные в меня капиталовложения. Впрочем, на безбедную жизнь мне тоже кое-что будет оставаться. А это «кое-что» не так уж мало по креосским меркам. Словом, мои дела идут неплохо. Живу я в лучшей части мегаполиса — огромного планетарного города Креосса. Жилье у меня небольшое, но пока я один, мне его вполне хватает. Постоянной девушки у меня нет, потому что большую часть моего времени съедает учеба. Я очень занятой человек. Так бы катилась моя жизнь по накатанной полосе, если бы не один звонок по ай-би. Звонившая представилась администратором криогенного центра при университете, находящемся под патронажем креосского правительства.

-Мистер Неру, вы должны приехать в наш центр. Сообщите, в какое время для вас это будет удобно, сухо, по-деловому, произнесла она.

-Ничего я вам не должен! - отрезал я. Меня возмутил ее тон, терпеть не могу, когда мной кто-то пытается распоряжаться и указывает, что я должен делать. Я считаю, что право указывать мне имеют только представители госкомпании, вбухавшей в мое воспитание, содержание и образование собственные средства. Все остальные — пусть идут полем-лесом!

-Извините! - быстро исправила свою оплошность администратор, - мы не хотели вас обидеть. Вы нас неверно поняли. Наш звонок напрямую касается ваших интересов.

-И в чем заключается мой интерес?

-Центр периодически выводит из состояния криогенного сна людей из разных временных периодов.

-Поздравляю. А я-то здесь причем?

-Недавно мы получили сигнал от одной криогенной камеры. Подошел срок вскрытия. Но тут возникло небольшое затруднение. Когда мы приступаем к вскрытию камер, то всегда внимательно изучаем историю объекта. Если у него находятся ближайшие родственники, согласно закону Креосса, мы обязаны получить от них согласие на случай непредвиденных осложнений. Вдруг выход из криогенного сна окажется фатальным для объекта. Такие случаи крайне редки, но ничего нельзя исключать.

-Я понимаю. Хотя не понимаю, откуда у людей из прошлого могут быть ближайшие родственники в наше время.

-Все очень просто!- засмеялась администратор, - ваш биологический отец, живший в ХХI веке на Земле, законсервировал свою сперму. Переселенцы с Земли привезли на Креосс банк спермы. Из одной клетки, содержащейся в этом банке, много столетий спустя, возникла ваша жизнь, разумеется, в сочетании с современной яйцеклеткой. А находящийся в криогенном сне человек приходится отцом этому донору, а следовательно, он ваш дед. Это все точно прописано в электронном досье и также зафиксировано на бумажных носителях. Таким образом, вы являетесь единственным родственником объекта.

-Что??? Я проорал это «что».

-Не волнуйтесь, не волнуйтесь, мистер Неру. У вас не будет никаких проблем. По завещанию вашего биологического отца нахождение деда в криогенном сне полностью оплачено. У вас не возникнет никаких непредвиденных расходов.

-И на том спасибо! Я был ошеломлен. Но мозг мой соображал быстро, он обработал поступившую информацию и через секунду я уже знал, что ответить. Проблема выеденного яйца не стоит. Все эти заморочки криогенного центра меня не касаются. Я так и сказал: -Меня это не касается. И выключил ай-би. Но представитель центра оказалась настырной. Снова раздался сигнал.

-Что вы еще от меня хотите? Я же ясно дал понять...

-Мистер Неру! Мы вас убедительно просим подъехать в центр. Нужна ваша подпись.

-Идите вы к черту! Я могу поставить цифровую подпись по ай-би.

-Но по законам Креосса...

-К черту законы Креосса!- закричал я. И тут в наш разговор вмешалось третье лицо, я услышал властный мужской голос: -На вашем месте я был бы осторожнее в высказываниях, мистер Неру. Нам хорошо известно, что в известной степени вы являетесь собственностью Креосского правительства. Криогенный центр находится под его патронажем. Нам было бы очень жаль, если бы напрасное упрямство в столь незначительном вопросе повлияло в дальнейшем на ход вашей карьеры. Считайте, что посещение центра является частью ваших обязательств перед государством.

-Давите! Хорошо, я приеду вечером. Только прошу провести всю процедуру как можно быстрее. Поверьте, у меня очень мало времени.

-Мы вас надолго не задержим. Я был рассержен. Криогенный центр находится далеко от моего дома. А полет на такси-флайере — удовольствие не из дешевых. Мне же приходится на всем экономить. Я человек молодой. А у молодых людей потребности велики. И пока я мылся, переодевался, и перекусывал, все это время не переставал жаловаться Сэму. Он изредка вставлял утешительные замечания из серии: «держись, старик», «мы их натянем», « не мы такие - жизнь такая». Сэм, как обычно, с успехом выполнил привычную миссию домашнего психоаналитика, и я помчался в академию, и только к вечеру попал в криогенный центр. Мозги мои были не то что бы загружены поступившей за день информацией, они были просто перегружены. Пошли новые сложные темы... Приехал я в замученном состоянии. Влетел в приемную и, еще не перейдя от бешеной скорости флайера и мыслительного процесса к нормальному ритму, в котором существуют обычные люди, едва не задушил администраторшу, шевелившуюся как черепаха.

-Минутку терпения, - холодно сказала она, - сейчас я зачитаю вам два документа, в которых вы распишетесь в присутствии нашего адвоката. Мне долго и нудно зачитывали текст, а я с трудом заставил себя слушать. Одно в нем было сказано четко, что в случае фатального исхода, то есть смерти моего родственника Игоря Васильевича Веселовского, я претензий к центру криогенных технологий иметь не буду. «А может, я буду даже вполне доволен этим фатальным исходом,- зло подумал я про себя. - Вон сколько уже из-за этого объекта у меня заморочек». Но я не очень внимательно слушал, и адвокат, заметив мою рассеянность, указал мне на некоторые важные пункты документа.

-Вы осознаете, что принимаете на себя ответственность за вашего деда?

-Причем тут моя ответственность? Вы хотите, чтобы я что-то еще с ним делал?

-С вашим дедом можете ничего не делать,- ледяным тоном, ответил адвокат, - но по закону человек подписавший такой документ отвечает за жизнь и безопасность родственника до тех, пор пока, тот не получит статус полноправного гражданина Креосса.

-Не вижу ничего привлекательного для себя. Зачем мне это?

-Вы же хотите, чтобы ваш дед получил статус гражданина Креосса?

-Честно сказать? Мне все равно! Поверьте. Мне наплевать, что будет с этим типом, и какой статус он получит. Этот документ мне не подходит. Я дам согласие на разморозку, а все остальное не моя головная боль.

-Хорошо, подпишите первичный документ, - адвокат и администратор как-то странно переглянулись, словно у них туз был в рукаве. Я быстро подмахнул бумагу о «вскрытии» и, ответив на ходу на вопрос о своем присутствии при данной процедуре отрицательно, быстро умчался прочь. Три недели спустя на мой ай-би снова поступил звонок. Тот же официальный голос администратора сообщил мне, что мой дед успешно перенес процедуру, и теперь также успешно адаптируется к новым условиям среды обитания.

-Очень рад за него. Что от меня опять нужно?

-Вы не могли бы еще раз подъехать? Дело в том, что через два дня заканчивается время его нахождения в нашем центре и, возможно, вы больше никогда не увидитесь. Ваш дед заинтересовался вами и просил нас устроить вам встречу.

-Зачем? - хотел было спросить я, но сам не понимаю, почему, вдруг согласился. - Хорошо. Я подъеду. Это было спонтанное решение. Весь день был расписан у меня по минутам. Я приехал в центр около 9 вечера.

-Общаться будете через переводчик, - сказала администратор, протягивая мне наушники со встроенным микропроцессором. - Ваш дед не знает креосский и космолингву тоже не знает. А вы не знаете язык, на котором говорит он. Да, она права. Вряд ли мой предок знаком с креосским, состоящим на 50% из китайских, 10% английских, 40% - русских и еще бог знает каких языков. Космолингва, вообще, анализу не поддается. Сотрудник центра, молодая симпатичная женщина-андроид, проводила меня в отделение адаптации. Там, в светлой комфортабельной комнате с многочисленными растениями в кадках, на диване рядом с голопроектором сидел человек, которому на вид я не дал бы больше сорока пяти лет. Хорошо он сохранился за несколько столетий. Размороженный был сухощав, одет в джинсы и футболку, на ногах - специальные лечебные тапки на широкой платформе. Прямой, немного задиристый взгляд голубых глаз, волосы подстрижены ежиком, упрямое и насмешливое выражение лица - ничего общего с моим.

-К вам посетитель, - сообщила ему сотрудница и оставила нас одних.

-Привет, я - Айшан,- немного высокомерно произнес я. Сидевший окинул меня быстрым взглядом. Я никогда не экономил на вещах. Стипендии хватало мне на хорошую одежду. Сейчас я был одет в черную куртку из модного материала, дорогие фирменные джинсы черного цвета с широким ремнем, на запястье имелся ай-би крутой модели, а на среднем пальце руки — платиновая печатка с символикой масонов, на шее - цепочка с искрином.

-Да ты пижон, брат, - тихо сказал мне новоявленный родственник. - Рад нашей встрече. Как меня зовут, ты уже знаешь — Игорь Васильевич. Вот значит, какие внуки из пробирки получаются. И он широко улыбнулся, демонстрируя не слишком хорошие, пожелтевшие от кофе и сигарет зубы.

-Послушайте, я сразу скажу - мне некогда вами заниматься, я пришел, чтобы сказать вам это. Не питайте иллюзий.

-Вот как? Ради того, чтобы сообщить мне это, ты приперся сюда? - искренне удивился Игорь.

-Вы о чем-то хотели поговорить, - раздраженно сказал я, - давайте поскорее, я очень спешу.

-Ну, тогда, брат, не смею задерживать, - спокойно ответил мне Игорь.

-Какой я вам к черту брат! - взорвался я. - Просыпаетесь тут, когда никто о вас не знал даже, и начинаете проблемы людям создавать. Игорь засмеялся.

-Брат - это вроде как обращение к своему. Ну, не тяну я еще на деда. Ты же внуком мне фактически приходишься, хотя и не похож ни хрена. Хотел на тебя посмотреть - интересно было.

-Посмотрели? Довольны? Я могу идти?

-Как хочешь. Я не гоню. Этот тип вдруг потерял ко мне интерес и начал ругаться с компьютером, не желавшим выполнять голосовые команды. Он пытался запустить голопроектор - и ничего не выходило. Неандерталец! Я хотел было двинуться к выходу, но эти безуспешные попытки задержали меня. Я засмотрелся на доисторического человека — именно так я думал об Игоре.

-Вы забыли назвать код идентификации государственного оборудования.

-А зачем он?

-Чтобы такие умники, как вы, не стырили, уходя отсюда, что-нибудь ценное. Он запускает программу слежения.

-Ловко придумано, - похвалил Игорь, - но уж очень много сложностей. Слушай, Айшан, помоги настроить какой-нибудь фильм про войну. Боевичок.

-Про какую войну? Из цикла про переселенцев? Или войну с хергами? Тут много всего происходило.

-Да, не скучали люди, пока я спал. На минуту задумавшись, он спросил: -А все-таки, почему ты не хочешь узнать меня поближе? Ведь у тебя как будто никого больше из родни нет. Мне так сказали. Ну как я мог объяснить этому неандертальцу, из чего состоит моя жизнь?! И все же, я попытался.

-Я - студент Третьей Звездной академии Креосса.

-Есть еще Первая и Вторая?

-Всего их тридцать три.

-Священное число.

-Не надо шутить. У каждой свой статус. В первой десятке — лучшие!

-Это как в мое время МГИМО или МГУ отличались от рядового пединститута, - рассудил Игорь. - А ты у меня, оказывается, вундеркинд, внучок! Давай на «ты»! А то я как-то совсем старым себя чувствую.

-Согласен. Но это не повлияет на суть дела. Хочу сразу тебе объяснить, что в мое время родственные чувства не играют такой роли, как в дни твоей жизни на Земле. Многие люди появляются на свет искусственным путем в таких вот центрах. Многое изменилось. Человек изменился.

-Да ну? Искусственное оплодотворение для меня не новость.

-Но теперь — это норма. Многие люди не имеют понятия о своих биологических родителях.

-Хотел бы я больше узнать о вашем времени. Поможешь?

-Извини. Не могу. Придется тебе открывать эту Вселенную самому.

-Вселенную?

-Я так в шутку называю Креосс. Для новичков вроде тебя — это огромный неизученный и непонятный мир. А я тут с самого рождения. Так что, желаю удачи.

-Что же со мной сделают, если ты откажешься от меня?

-Переведут в реабилитационный центр для перемещенных. Присвоят статус временного гражданина. Через год отправят в одну из колоний.

-А на Креоссе я не смогу остаться?

-А он что — резиновый? Игорь вдруг захохотал.

-А ведь про нашу Москву тоже так когда-то говорили — «она что, резиновая!».

-Не знаю никого с Новомосковии.

-Нет, Москва! Это город, в котором я жил. Большой город. Столица.

-Не знаю такого. Есть планета Новомосковия.

-Там живут русские?! - обрадовался Игорь.

-Если честно, я не знаю точный состав населения этой планеты. Думаю, что там живет всякой твари по паре.

-Да, брат, видно долго я спал.

-Вот и я об этом. Ты уже не догоняешь. Лучше тебе уехать в колонию. Я направился к выходу, но меня снова задержали.

-Одно маленькое обстоятельство, о котором я забыла вас предупредить, - улыбаясь, сказала администратор, - если вы возьмете на себя труд по уходу за нашим клиентом и его содержанию, то государство выплатит вам материальную помощь.

-И каков размер этой помощи?

-Вы получите единовременное пособие в размере 15 тысяч галактов, и потом, в течение одного года будете получать пособие на свой счет в размере 150 галактов ежемесячно. Взгляд у администратора напоминал взгляд змея-искусителя. Вот эта скромная цифра «15 тысяч» и сыграла свою роковую роль, повлияв на мое решение. У меня была давняя мечта – купить себе спортивный флайер, пусть не самой крутой модели, главное, чтобы я мог гонять на нем в свободное от учебы время. Чтобы накопить необходимую сумму, нужно было еще три года горбатиться, выполняя разные халтуры. А тут – такая удача. Словом, меня банально купили. Взяв на себя обязательство по опеке над дедом, я даже не представлял, сколько проблем это повлечет за собой. Но тогда я спешил. И вернувшись в адаптационное отделение, сказал Игорю: -Собирайся, дедуля!

-Родственные чувства все-таки проснулись? – съехидничал он.

-Нет, просто я решил, что мне нужна домохозяйка. Надеюсь, ты пыль вытирать умеешь?

-Я еще картошку жарить могу, - отозвался неандерталец.

-Я не знаю, что это такое. Собирайся в темпе. Уговаривать его не пришлось. Ворча, что не дали фильм досмотреть, он быстро собрался, учитывая, что собирать-то ему было нечего. Мы закончили с формальностями, и поднялись на площадку. На улице похолодало, дул ветер.

-Океаном пахнет, – сказал Игорь, расправляя плечи. Он полной грудью втянул воздух. - Я бывший яхтсмен, чувствую море за 10 километров.

-Смею тебя огорчить – ни морей, ни тем более океанов на Креоссе никогда не было, и вряд ли когданибудь они здесь появятся. Креосс – планетарный город. Тут время от времени очищают и насыщают воздух. Запах моря - искусственный. Дед озадаченно заморгал. Ему стало не по себе. Мы стояли на площадке, находящейся на крыше высоченного здания, плотно заставленной транспортными средствами всевозможных моделей. С нее открывался ошеломляющий вид. Я давно привык к таким видам и даже скажу: они для меня, так же

как и для других жителей города, являются обыденными, и порядком достали, но Игорь немного растерялся.

-Чувствую себя как Малыш с Карлсоном на крыше.

-Не пойму о ком ты! Идем вон к той стоянке. Возьмем такси. Дорого дерут гады. «Но ничего, - довольно думал я, - скоро я буду сам себе пилот. Хоть какая-то польза от этих дурацких поездок в криогенный центр. Потерплю этого доисторического человека недельки две, а потом сплавлю его куда-нибудь. Надо только придумать куда». Игорь Васильевич послушно затрусил следом за мной, периодически повторяя странное звукосочетание: «ох, ем-мое» и фразу: «ядритвояналево» значение которой я не понял.

-Что? Голова кружится?

-Есть немного. Флайер взмыл в воздух. За все время полета до моего дома Игорь Васильевич не проронил ни слова. Мы вошли в квартиру, между прочим, расположенную на предпоследнем этаже. Особенность моего жилища состоит в том, что к квартире прилагается маленькая мансарда, в которую я поднимаюсь на собственном лифте. У меня там что-то вроде личного убежища. Теперь мне им придется пожертвовать. Игорь осмотрелся и бодрым тоном произнес: -Ну что, может, выпьем за знакомство? Это первое дикое предложение, которое я от него услышал.

-Сэм. Он чокнутый! – тихо говорю я. ( Забыл сказать, что Сэм – это мой домашний компьютер с закачанной в него программой «Умный дом»).

-С кем разговариваешь? С зеркалом, что ли? – снова съехидничал Игорь.

-Тебя не касается!

-Грубишь?! Я тоже в молодости грубияном был. Так как на счет трех капель? «Он еще и алкоголик!» – думаю.

-Слушай родственник, - говорю, - заруби себе на носу две вещи!

-Целых две?! Мне носа не хватит!

-Во-первых, я – очень занятой человек. Во-вторых, постарайся не лезть туда, куда тебя не просят. Привыкни пока, осмотрись, и вообще, первое время сиди дома. Фильмы смотри голографические. Еда в холодильнике. Я на тебя Сэма настрою. Разберешься что к чему. Свой ай-би получишь завтра. Я заскочу после занятий в регистрационное бюро, чтобы активировать твой браслет.

-Что это такое? Что за браслет?

- Хреновина, с которой будешь теперь неразлучен.

-У меня, уже есть одна, - шутит Игорь.

-Да ты, я вижу, остряк, дедушка.

-А ты, я посмотрю, очень серьезный молодой человек, внучок. Сильно напоминаешь мне мою второю жену.

-Боюсь спросить: а сколько их всего было?

-Четыре! – гордо отвечает предок - и ты знаешь, все любимые!

-Ну, кто бы сомневался! Ай-би, Игорь,- это такой миникомпьютер с возможностями для слежения за тобой, с кучей дополнительных функций, облегчающих жизнь современному человеку. По нему ты можешь выходить на связь с кем угодно. Удобная вещь.

-А если я не захочу, чтобы за мной следили? Могу я его не носить?

-Да. Но если тебя засекут полицейские без него, то попадешь на штраф. (Я не стал объяснять родственнику, что браслет можно с легкостью заблокировать — тот, кто не хочет, чтобы за ним следили, найдет много способов избежать этого. Лучше, если дедушка будет знать, что является легким объектом для контроля госслужб и моего, разумеется).

-Что-то мне не все нравится в ваших порядках. Полицейское государство какое-то! Я объяснил Игорю, как вступать в контакт с Сэмом, чего можно, а чего нельзя делать в доме.

-Главное – завтра никуда не выходи. Я внимательно следил за тем как меняется выражение глаз новоявленного родственника. Он усиленно пытался переварить поступающую информацию. И я подумал, что возможно, совершил ошибку, взяв его под свою опеку. Много мороки будет. Ясно, что у старика склероз – ни фига не запоминает. В начале ХХI века половина населения Земли страдала этим дефектом. Об этом я недавно где-то вычитал.

-Все! Пора закругляться! По койкам. Отбой! Мне завтра рано вставать. Ты будешь спать наверху, в мансарде. Туда поднимешься на этом лифте.

-А где ты услышал команду «отбой»?- спросил Игорь, залезая в лифт.

-Не знаю, - говорю,- на сегодня интервью закончено.

-Ясно, - бормочет Игорь, - все-таки, гены – штука серьезная! Отец-то его, как-никак, военным был. Вот он и командует теперь. И с этим бормотаньем он осторожно осматривается в прозрачной капсуле лифта, поднимаясь в свое новое жилище. Время было позднее. Я без задних ног упал в койку, уже не думая о предке с Земли, но как подсказывала мне интуиция, он должен был последовать моему примеру и мудрому правилу: «ложись-ка спать, а поутру поскачешь вновь, как кенгуру». Наивно я так думал о своем нежданном приобретении. Как выяснилось чуть позже, он полночи разглядывал Креосс в окно мансарды, потом спустился на мой уровень в надежде найти туалет, потом полночи препирался с Сэмом, потому что умудрился неверно запустить программу. Сэм хотел взбунтоваться – он не привык к варварскому обращению - и разбудить меня. Игорь вел с ним душеспасительные беседы о вреде негуманного обращения с хозяевами, после чего обозвал Сэма бездушной железякой, (что странно - в Сэме железа ни грамма), и в конце концов сел в лифт. Он угрожал Сэму «н*** на головы прохожим с этого гребаного небоскреба, потому что в этом ненормальном доме в простой туалет попасть невозможно!» У Сэма от отчаяния произошел сбой, и лифт остановился, а Игорь, так и не доехав до точки назначения, заснул внутри него, словно бродяга на улице Креосса. Утром я его там обнаружил, но так как дико спешил, что выяснить все обстоятельства его ночных приключений не успел, а на бегу упростил командные протоколы Сэма, тем самым нанеся удар по защите от проникновения в мой дом и мою базу данных. Лифт с Игорем поднялся в мансарду, а я запихивая в рот кусок из пайка молодого креоссца, помчался вниз. Пока у меня еще не было собственного флайера, я пользовался подземкой, как средством сообщения между моим домом и академией. Весь этот день был довольно насыщенным, и я так замотался, что начисто забыл о том, что у меня поселился весьма небезопасный для арендуемого мной жилья и для окружающих людей объект. В общем, внес сумятицу в мою жизнь этот предок. Распорядок дня у меня довольно плотный – начинается он с тренажерного зала академии. Всевозможные тренировки, хоть и напоминают детские шалости по сравнению с теми, что проводятся в легионе, но, тем не менее, они заполняют значительную часть моего существования ежедневно. Я получаю инженерную специальность и не собираюсь идти служить на военный корабль, но все равно должен обладать хорошей физической подготовкой, так как считается, что в хорошофункционирующем теле и мозг хорошо функционирует. После плавания, пробежек и отжиманий мы переходим к процессу поглощения знаний, то есть - к умственной работе. Лекции, практические занятия, тренажеры, симуляторы - и все это с небольшим перерывом на обед и 15минутными интервалами, к большому неудовольствию учащихся использующихся бестолково: нас заставляют погружаться в рассеянную область сознания. Этот идиотский метод внедрили недавно и опробывают на студентах. Предполагается, что он помогает при больших умственных нагрузках. Не знаю, в чем выражается его эффективность — по-моему, никаких перемен в своем состоянии до и после этих процедур я не ощущаю. А к вечеру все равно чувствую себя выжатым как лимон. Дома всегда несколько часов у меня уходит на прокачку. Так мы называем учебу в кибершлеме, информация с которого скачивается прямо в мозг. Вообще, таким способом обучения не стоит злоупотреблять (так же, как энергетическими таблетками). Говорят, что с возрастом от такого грубого обращения нервные связи мозга начнут быстро разрушаться, но на студентов с нашего курса это предостережение не действует. А как же иначе освоить программу? Просто нереально! За все приходится платить. Так что, если у меня будут неприятные последствия впоследствии, куплю и «поставлю» себе нейронные мозги, как у андроида. Понятно, что в такой плотный график жизни посторонние объекты из глубокого прошлого не вписывались. Неандерталец вносил хаос и часто действовал мне на нервы. Мне приходилось ему много объяснять о жизни людей на Креоссе, и это, естественно, отнимало у меня те немногие часы отдыха, что оставались в конце дня. Изменения в графике не остались не замеченными моим куратором. Он упрекнул меня: -Опаздываете по зачетам. На вас это не похоже. Девушка?

-Если бы!

-Смотрите, Айшан, будьте внимательны к учебе. Вы способный студент. Не пренебрегайте своим будущим ради сиюминутного удовольствия. «Удовольствия! Если бы!» - с горечью подумал я, а вслух поблагодарил профессора и обещал исправиться. Придя домой вечером, я устроил деду разнос, и он несколько дней меня не доставал. Мне было не до него, и он оказался предоставлен сам себе. Позже я понял, что это тоже не осталось без последствий. Потому что в те часы, которые я усиленно посвящал процессу поглощения знаний, мой родственник слишком уж активно и не всегда корректно занимался изучением окружающего мира и существ его населяющих. Все же, у всего плохого в этом мире есть и обратная — светлая сторона. Мои заморочки с дедом были частично вознаграждены. После всех необходимых формальностей по получению необходимой мне суммы, и мучительного выбора из огромного изобилия существующих моделей, я, наконец, стал обладателем новенького спортивного двухместного флайера от хорошо зарекомендовавшего себя на рынке производителя спортивных машин среднего класса. Серия: «Молния-жизнь». Само это название мне нравилось. Я уже занимался раньше на тренажерах, заранее предвкушая момент, когда сяду за руль, и теперь я забрал флайер со склада и с трепетом следил за тем, как его выкатывали на взлетную площадку. Сел на место пилота и сразу влюбился в эту машину. Три часа гонки по вечернему городу сразу сняли все напряжение, скопившееся за день. Вернулся домой за полночь. Неандерталец встретил меня ворчанием.

-И где тебя черти носили, прохвост? Совсем забросил старика. О, да я вижу, что у тебя радость какаято. Я чуть было не ляпнул: «Да, дед, благодаря тебе». А вслух поделился новостью: -Я флайер купил. Буду теперь рассекать по Креоссу на классной машине. И как дурак, в порыве чувств, предложил: -Хочешь покататься в эти выходные?

-Это такая же машина, как та, на которой мы приехали?

-Моя - лучше.

-Надо обмыть покупку! – тут же предложил он. И, увидев выражение протеста на моем лице, с большой серьезностью добавил, - иначе фурычить плохо будет. Что из алкоголя пьют в вашем времени? Я еще не разобрался. Тоже мне вопрос! Лично я не пью вообще. По разным причинам. Самая важная - это не одобряется компанией, которой я принадлежу. А еще…мне просто некогда. Но сейчас я решил пойти на уступку, и совершенно напрасно. Заказал у андроида из ближайшего бара выпивку. Себе - коктейль, а деду виски. Он требовал водку, но тут понятия никто не имел, что это такое. Нам принесли напитки, и мы по настоянию Игоря чокнулись.

-Во-первых,- сказал он,- за знакомство… «Неужели еще будет «во-вторых» и «в-третьих?!» - с ужасом подумал я. Он пригубил, а потом залпом выпил. Лицо его скривилось как от боли.

-И что это за гадость такая?

-Виски.

-Неа! Не виски! Это что-то страшное как Третья мировая! Пил я виски, и они ни капли на это пойло не похожи. Тут синтетика какая-то! У меня от нее розовые слоны перед носом летать не начнут?

-Нет, не начнут, но раз тебе не понравилось, то повторять не будем!- обрадовался я.

-Я понимаю, что это непедагогично - тебе завтра в школу, в эту как ее там Третью Звездную..академию, но внучок, согласись, что не каждый день ты ближайших родственников находишь и не каждый день такие вот флайеры покупаешь. Уважь старика. Давай выпьем за то, чтобы эта тачка тебя никогда не подводила. И тут его осеняет идея.

-А может, мне в ваш автосервис устроиться? Я когда-то занимался на досуге ремонтом тачек. И, видя мои ошалевшие глаза, тут же осознает бредовость этой идеи.

-Понимаю. Отстал. Куда мне! Так, давай теперь выпьем,-… он предложил на выбор: «за мир во всем мире», «за процветание Креосса», «за повышение сумм выплат инвалидам трех звездных войн»…. Пришлось проявить железную волю - отобрать у него бутылку и объявить отбой. Наутро моя голова трещала. Деду – хоть бы хны. Единственное, что его не устраивало – вкусовые качества напитка.

-Разучилась пить молодежь,- вздохнул он, - а ведь как говорил дядя Саня Дюма,- этот еще из лучших.

Пришло время выходных. Как я и обещал, покатались. Игорь скорость любил, и требовал от меня демонстрации крутых виражей, подначивал летать наперегонки и делать всякие пакости: подрезать, давить, и так далее.

-Есть особый подвид хомо сапиенса,- сказал он, имея в виду себя,- «человек азартный». Что это у тебя лицо такое озабоченное? Проблемы какие?

-Теперь мне придется арендовать себе место на крыше под стоянку, это увеличит мои расходы,сказал я. Пока я ходил кругами вокруг своей новенькой машины, Игорь опять, словно под гипнозом, изучал окружающие виды.

-Мне даже страшно представить, как этот город выглядит, если разглядывать его стоя на улице, сказал он.

-А я туда никогда не спускаюсь. Можешь мне поверить.

-Почему?

-Да, потому! Нечего там делать. Площадки для флайеров, в основном, располагаются на крышах домов. В подземку я спускаюсь на лифте.

-А как же езда на велосипеде? А свидания с девушкой под фонарем? А сходить в кафешку? А футбол?

-Все это можно делать, не выходя на улицу. Кафе, рестораны, бары есть на любом уровне. Фонари устарели — архаика. Дома сами являются источником света, с отражающими стенами. Что еще? Девушки? Это тоже не проблема. А футбол? Что это такое не подскажешь?

-Ну, вы даете, ребята! - выдохнул Игорь. Ему пришлось битых полчаса объяснять мне, что это за игра такая.

-Она и сейчас существует, но называется иначе, и в ней произошли существенные изменения, обрадовал его я. Некоторые нововведения родственник одобрил, а часть раскритиковал. У деда было много ужасных привычек. Он курил. А я не курю - и вредно, и лишние траты денег. Поэтому я игнорировал его просьбы профинансировать бессмысленную, на мой взгляд, потребность в никотине. Но Игорь находил способ заработать на сигареты. Скоро все соседи из нашего подъезда стали нуждаться в его услугах, несмотря на наличие у каждого слуг-андроидов. Андроиды незаменимы во многом, но разве андроид сможет рассказать новый сальный анекдот так, что стены будут дрожать от смеха? А Игорь - легко! Три соседа каждое утро слушали его исполнение в лифте. И угощали куревом. Разве андроид сможет составить план изощренной мести любовнику жены толстого налогового инспектора? А Игорь все до мелочей продумал и даже подключился к выполнению этой операции. Ничего, что сам потом к этой жене-потаскушке втихаря начал клеиться! Разве андроид будет периодически устраивать сбой в движении лифта, путем его механического повреждения, чтобы затем предлагать в обмен на мелкую валюту свои услуги по незамедлительному устранению неполадок. Его однажды чуть не застукали на этом, и преступный бизнес пришлось свернуть. Игорь был предприимчивый малый, но в нашем обществе не так уж много блестящих возможностей для простых смертных, и он постоянно испытывал недостаток в средствах. Но деньги на сигареты находил. И, невзирая на мои бурные протесты, регулярно обкуривал благородный фикус, подаренный мне студенткой биофака. Еще, одна скверная привычка состояла в том, что он каждое утро выбирался на крышу из моей мансарды и делал утреннюю гимнастику – присядки, отжимания, пробежки и прочие атлетические упражнения, в сочетании с громким исполнением хитов прошлых столетий. Все это дико беспокоило жильцов верхних этажей. В адрес домовладельца посыпались жалобы, и я получил грозное предупреждение о том, что со мной расторгнут договор аренды, если я не угомоню поющего монстра. С пением и пробежками по крыше он завязал после моего внушения, но курить не перестал. Неожиданно деда одолели размышления на тему своего прошлого.

-Одно в толк не возьму. Чего я на эту авантюру с анабиозом пошел? И самое странное - откуда взял деньги? В наше время все эти эксперименты стоили дорого, а как мне подсказывает память, богатым человеком я никогда не был. Он замолчал, углубившись в воспоминания.

-Кажется, дело было в споре. Я какому-то богатому кенту, спонсору гонок, что-то проспорил. И вот, результат. Да, фантастика!- произнес он после небольшой паузы, - а ведь я фантастику никогда не

любил. Считал ерундовским жанром. Читал исторические и военные романы. Хорошая, серьезная литература. Про Цезаря, Македонского любил читать, про Великую Отечественную. Только не спрашивай меня, что это такое! Больше всего дед сокрушался, что на Креоссе нет воды. То есть вода, конечно, есть, но нет необходимых для его увлечения огромных водоемов с ветрами и течениями, чтобы он мог ходить под парусом. Сам я лично ничего такого не видел, разве что в фильмах про Новую Британию (планету с высоким статусом, входящую в Галактический союз), и поскольку никогда не покидал Креосс, мне были непонятны ностальгические восторги Игоря по его морскому прошлому.

- Я был отличным рулевым, - уверял он, и пускался в пространный рассказ об очередной Соловецкой регате. У меня никаких чувств это не вызывало. Единственными соревнованиями, привлекавшими мое внимание, были гонки на флайерах. В будущем я хотел поучаствовать в любительских гонках. А пока гонял на своей «Лен-Во»-180ой по Креоссу, иногда получая грозные предупреждения от воздушной полиции за превышение допустимой скорости. Игорь объявил мне, что собирается найти работу.

-Не привык я бездельничать, - сказал он. - Как у вас принято это делать? Объявления? Интернет? Биржа? Я усмехнулся. Похоже, этот парень не понимает, куда он попал. Объясняю: -У тебя нет шансов стать полноправным членом общества. Любую хорошую профессию люди осваивают долгие годы. Тебе уже поздно начинать обучение.

-Понимаю. Но есть же неквалифицированный труд.

-Грязную и тяжелую работу выполняют андроиды. Большая часть населения Креосса вообще не работает.

-И с ума не сходит?

-Сходит. Еще как сходит. А что поделаешь? Креосс, как ты успел заметить, перенаселен.

-Тогда не понимаю, почему тебя из пробирки произвели на свет?

-Игорь, у корпорации есть свои аргументы. Мне удалось остудить пыл деда ненадолго. Он целыми днями шатался по Креоссу, выискивая возможности для применения своих сил. И, к моему сожалению, находил. Например, схлестнулся с грубоватой самкой херга. Херги ящерообразные. Вообще-то, Креосс большей частью заселен людьми. Но другие виды на нем также встречаются. Дед попал в специфическое место — бар для хергов. Он начал убеждать хозяина, между прочим, херга, дать ему работу. Зная вспыльчивый и самолюбивый характер хергов, сразу можно было предположить, что последует за этим. Деду предложили убраться вон. Его оскорбила грубая прямота, с которой сделали это предложение, и он вступил в перепалку. Крупная самка херга просто выкинула его за дверь. Деда это не смутило, и он вспомнил несколько боевых приемов из курса самообороны. Что удивительно, ему удалось, используя законы равновесия, уложить эту наглую даму на лопатки. За нее тут же вступились все посетители бара. И деда с позором и пинками выгнали на улицу. Он легко отделался, так как за этим могла последовать жестокая расправа, но, на удачу, мимо пролетал полицейский флайер. В дело вмешалась полиция. Под ее давлением, за причиненные побои владелец бара заплатил нашему бойцу денежную компенсацию, на лечение. Игорь вернулся домой с лицом разукрашенным фингалами. Этот эпизод был показан в полицейской хронике и вечерних новостях. На вырученную от драки сумму он купил себе шокер и ботинки, утяжеленные металлическими пластинками. Настроение он поправил изрядной порцией «говенного виски». И долго грузил меня своими планами попасть в «бои без правил». К счастью, на трезвую голову он эти планы решил не осуществлять. «Стар я стал для всего этого», - сознался он мне на следующее утро. Шло время. Мы более-менее притерлись и бытовые конфликты, которых в начале нашего совместного существования было в избытке, сошли на нет. Я замечал, что деда гложет что-то. Он не осмеливался слишком много критиковать в моем присутствии образ жизни креоссцев и существующие порядки, но в один вечер его прорвало.

-Чувствую себя не в своей тарелке! Вот уж, сколько времени ищу работу. И везде-профнепригоден,вздохнул он.- Хотел в уборщики, дворники податься — куда там! Метлами заправляют андроиды. Мафия, прямо, какая-то, андроидная! А девушки! В наше время тоже существовали разные сложности. Девушки, вообще, существа

неоднозначные. Но было хотя бы ясно, с кем имеешь дело, кто стреляет в тебя взглядом: стерва, дурочка, ангел, домохозяйка, мать, актриса, или сразу понимаешь, что всего, как в коктейле, в ней намешано. А теперь — заигрываю с девушкой в баре, а мне говорят: «С ума сошел? Это же кукла — андроид!» А на ней что, написано? Очень натурально задницей виляет, на каблучочках вытанцовывая. Знаешь, плюнул я на все и дружу теперь с этой бабой-роботом. Ничего, красивая такая, умная. Цыпа! Бывшую — первую мою жену напоминает. Рыженькая.

-Ну, ты даешь!

-Вот и я говорю — докатился! В дворники не берут, ухлестываю за бабой-роботом. Так низко я в своей жизни еще никогда не падал.

-Да прекрати ты! Все время забываешь, что другой век на дворе. Ты отстал на много столетий. Догонишь еще.

-Куда там!- махнул рукой дед, - учиться поздно. У вас тут все на корки с подкорками, прямо в мозги сливают ученье. А в моих мозгах один холестерин. Они и так едва перестройку с мировым кризисом пережили. Дед не унимался. Мало ему приключения с хергом показалось, так он еще с другим социальным меньшинством решил связаться. Ему, видите ли, стало жалко «несчастных сигуодо». Известных воров и килеров. Я их вообще презираю. А дед где-то откопал себе дружка. И надо же! Решил бороться за его права и свободы, притом, что сам живет в Креоссе на птичьих правах! Сначала он меня хотел во все это втянуть, стал давить на совесть и жалость, и другие иррациональные чувства, которые явно осложняют людям жизнь. Я пресек его попытки, и грозно предупредил деда, чтобы ни один сигуодо в мой дом ни ногой. Предок совсем ополоумел — ходил на прием к высокому чиновнику — председателю Креосского правительства. Толкнул пламенную речь. Охрана его вывела из здания, так он что учудил! Снял с себя всю одежду и залез на шпиль здания правительства. Как ему это удалось сделать, я не понял. Вероятнее всего, он «припарковался» к нему на такси-флайере. И сидел там довольно долго незамеченный, горланя революционные песни. В его время революции происходили с интервалами в сотню лет, если не чаще. Плохой пример для подражания. В новостях сообщили: «Какой-то ненормальный залез в неприличном виде на шпиль здания правительства».

-И это все? «какой-то ненормальный»?!- огорченно воскликнул дед. Он-то надеялся на вселенскую славу.

-И что, у вас даже сидючи голым верхом на здании правительства нельзя обратить на себя внимание?

-Дед, это Креосс! Тут никого ничем не удивишь. Даже если ты будешь сношаться с самкой херга, левитируя перед окнами правительственного учреждения, я не уверен, что вас вообще заметят. Там работают очень деловые гуманоиды. И вообще, дед, завязывай с общественной деятельностью, если не хочешь, чтобы тебя в какую-нибудь мерзкую колонию отправили.

-Знаешь, внук. Налей-ка мне рюмку того ядовитого пойла, что вы называете виски. Что за планета?! Даже водки нет! С этими роковыми словами разговор был закончен. Какое-то время спустя дед полюбопытствовал: не могу ли я стырить в лабораторных залах академии некое приспособление.

-Ну, может, у вас там от опытов каких остаются детали разные, вторсырье. Мне трубочка нужна, змеевик. Я понял, что ему было нужно, и сказал: -Нет проблем, сделаю. Тырить не было необходимости. Я принес ему эту вещь вполне легально. И некоторое время спустя пожалел о своей щедрости. Оказалось, что прямо в мансарде он устроил подпольную лабораторию. Меня насторожил подозрительный запах, привозимый им на лифте.

-Что у тебя там такое? Глаза его хитро поблескивали, и я понял, что лучше вмешаться, пока чего не вышло. Видя мою решимость провести инспекцию, он начал суетливо объяснять: -Понимаешь, хотел тебе сюрприз сделать. Я упрекнул Сэма.

-Ты все пустил на самотек?

-С ним спорить бесполезно — на мои аргументы всегда есть сотня контраргументов, - прогнусавил Сэм. Поднявшись на лифте, я открыл дверь в мансарду и ошалел. Там работал примитивно-собранный перегонный аппарат. В бачке варилась отвратильно пахнущая субстанция, которую Игорь назвал брагой, а по моему змеевику пары ее перегонялись под охлаждающей струей воды в другой сосуд.

-Самое сложное было заставить бродить ваш заменитель сахара вкупе с тем, что у вас заменяет дрожжи, но я придумал такие добавочки — ноу-хау! - гордясь свой изобретательностью, объяснил дед.

-Тебе что, заняться больше нечем?- строго спрашиваю я. Старик, как нашкодивший ребенок, улыбается и отвечает: -Ты бы лучше о таре позаботился. Есть в твоем хозяйстве стеклянные бутылки? Я про них в суете забыл. Найди что-нибудь и тащи сюда. В отчаянии я понимаю, что этот процесс конденсации должен быть доведен до своего логического финала и иду искать тару под эту так любимую нашими предками-дегенератами жидкость.

-Для первого раза мы приготовили достаточно,- радуется дед и готовит закусь, напевая: Капитан-капитан, улыбнитесь! Ведь улыбка-это флаг корабля! Капитан-капитан, подтянитесь! Только смелым покоряются моря! Полный бред, зато весело. Я осознаю, что сопротивление бесполезно, мысленно сочувствую Сэму — ему приходится проводить с дедом времени намного больше, чем мне, и смиряюсь с тем, что мой юный организм получит в столь неурочный час изрядную дозу вредных для светлой головы курсанта Третьей Звездной академии веществ. И не исключено, что после этой дегустации его академические баллы сразу резко покатятся по шкале успеваемости вниз. И не видать мне стипендии в следующем месяце как своих ушей. А всему виной этот неандерталец из XXI века. Я несу наверх паштет, сухарики и паек молодого креоссца, состоящий из весьма питательных и сбалансированных продуктов.

-Снимаем пробу!- объявляет горе-винодел. И я, зажмурившись от отвращения, выпиваю жгучую жидкость залпом. А все оказывается не так плохо, как ожидалось. Дед прав - его пойло получше нашего виски будет. Теперь Игоря потянуло на задушевные разговоры. Я понимаю причины такого распространенного явления ужасно повлиявшего на генофонд человечества, как пьянство — это у предков своего рода психотерапия была. Напивались, чтобы «поговорить по душам». Мне проще. У меня всегда под рукой бесчувственный Сэм.

-Все хочу спросить. А друзья у тебя есть? - задает каверзный вопрос дедуля. Мычу что-то нечленораздельное.

-Ни разу не видел, чтобы ты завалил домой с каким-нибудь приятелем.

-Дед, какие к черту друзья!

-На них времени тоже не хватает?

-Дед, ну и приставучий же ты субъект! Друзья мои в академии. Я их рожи каждый день по многу часов наблюдаю.

-Это не друзья. Это коллеги, сокурсники. А настоящие друзья, с которыми ты какие-нибудь глупости...Хотя о чем это я? Ты и глупости — вещи несовместимые. «Одну я в своей жизни точно совершил, - думаю, - в тот день, когда притащил тебя к себе домой». Дед, размахивая руками, богато разукрашенными татуировками — та еще архаика, - начинает травить байки про друга, старого козла, Пашку Бадунцова — большого мастера вляпываться в разное...

-Фамилия у него очень характерная, понимаешь! - лукаво объясняет причину неадекватных поступков друга дед. Историй про этого типа я наслушался вдоволь. Интересуюсь происхождением наколок на волосатых конечностях родственника.

-А, - машет рукой дед, - по глупости. Модно было. Это что, рисуночки мои! Вот у одной моей возлюбленной на попке знаешь, какая наколочка была: «Я помню чудное мгновенье!»- и дед так дико закатил глаза, видимо, припоминая все эти мгновения, что меня чуть не стошнило.

-Чепуха какая-то, - говорю.

-Нет, брат, не чепуха. Поэзия! Муза. В мое время девушки стихи не только читали, они их еще и любили.

Кстати, о девушках. Эта тема не сходила у него с языка.

-Тут на днях с женщиной познакомился, - радостно сообщил предок, - и как это просто оказалось! Я своей ай-бишкой зацепил интерфейс ее ай-би и сразу узнал всю первичную информацию.

-А как тебе это удалось?

-Мне мой знакомый сигуодо подсказал, как это можно делать с плохо защищенными дешевыми айбишниками. Мне примочечку одну программную подарили.

-А ты, я смотрю, начал осваиваться в нашем мире, - усмехнулся я.

-Теперь могу с ней связаться! - продолжал радоваться дед. Ай-би - удобное изобретение, черт возьми! В наше время мне бы пришлось поднапрячься, чтобы ее телефончик раздобыть. Даже мобильный. А теперь - с легкостью могу завязать приятное знакомство. Как все упрощается! – порадовался Игорь, и тут же, с ностальгически-глупым видом добавил., - а все-таки, в этом нет никакой романтики. Не то, что в наше время. Помню, был такой случай. Стою я однажды у себя дома, у открытой форточки. Ветерок в нее задувает, такой... весенний! Настроение…приятное. Курю сигарету, сбрасываю пепел в форточку. И вдруг вижу: Она! Мечта! Прекрасная незнакомка! А идет как!….. Царица! Вышагивает вот на таких шпильках! Фотомодели отдыхают. Еще мгновение - и виденье мое растает, смешается с толпой на соседней улице, спустится в метро. Надо что-то срочно делать. Вот что бы ты сделал на моем месте?

-Не знаю, - мне, если честно, было сейчас не до видений и не до прекрасных незнакомок шляющихся по улицам. Мозги мои кипели: конец семестра, завал в учебе. - Закрыл бы форточку, - говорю.

-Эх, ты! – «Закрыл бы форточку!»- передразнил меня дед, - и все! Не узнал бы эту мечту – конфетку!

-Что, она была единственной женщиной на Земле? – ехидно поинтересовался я.

-Нет! Не единственной. Но такая – именно такая – единственная во вселенной. Другой такой нет. И вот я, понимая ее уникальность, не стал тормозить, как некоторые и…

-Выскочил из окна?

-Этаж седьмой был. Нет. Я выбросил из окна …

-Кредитку?…

-Большую упаковку с зернами кофе, - укоризненно произнес дед. – Это первое, что попалось под руку.

-И?

-Разумеется, она запрокинула свою прелестную голову и нежным взглядом пробила в моем сердце дырку. Я покачал головой. Нет, определенно, все мои предки с Земли были сумасшедшими.

-Сам понимаешь, кофе – это такой отличный предлог, проигнорировать, который просто невозможно. Высовываюсь в окно и кричу ей, напрягая все свое природное обаяние: «Несравненная! Богиня! Утренняя звезда! Вы можете прямо сейчас спасти отличного парня от мучительной смерти из-за отсутствия кофейных зерен, причиной чему послужила невиданная прежде красота. Я засмотрелся и уронил весь свой запас этого ценного сырья к вашим дивным ногам. Она звонко смеется, а я продолжаю атаку, не давая ей опомниться: «Между прочим, доказано, что утренний кофе чудеснейшим образом действует на женскую внешность. А мне известен старинный рецепт, по которому его готовили в одном королевском семействе. В квартире под номером 40 вас ждет прекрасный завтрак и ваш новый поклонник».

-И что, сработало? – спрашиваю скептически, - или она послала тебя к черту?

-Еще как сработало!

-Девица была голодна?

-Возможно, это одна из причин, по которым она согласилась. Но и в чуткости ей не откажешь. К тому же, женское любопытство сыграло не последнюю роль – ей захотелось узнать тот рецепт.

-А если бы она предпочитала чай, а не кофе? – опять не удержался я от ехидства.

-Судьбе было угодно в то утро послать ко мне кофеманку, и, не забывай про мое природное обаяние, - скромно потупив глаза, добавил дед.

-Просто та девица была обычной шалавой, - сказал я, зевая.

-Дурак! Она была студенткой …третьего курса. Любознательная девушка! А как целовалась!

-Неужели именно она стала моей бабушкой?

-Нет. Это была мгновенная вспышка.

-А были и другие?

-Да, в моей жизни было много звезд и звездочек! И комет!

-Астроном хренов, - пробормотал я. Наконец, я сдал сессию. Наступило время отдыха, поистине заслуженного. И вот тут я вспомнил о том, являюсь мужчиной в самом активном возрасте. Те случайные встречи с сокурсницами после

занятий уже не удовлетворяли моей потребности в любви: озабоченные будущей карьерой девицы мне порядком надоели. Хотелось приключения и новизны.. Да, и дед мой чокнутый, все время болтавший о бабах, довел меня. В первый день каникул я как следует выспался. Потом привел себя в порядок и задумался о том, как удовлетворить свою потребность в любви. Размышляя об этом вопросе, я уставился в окно и посмотрел вниз. Прыгать с 1500метровой высоты было бы крайне неприятно, и маловероятно таким способом закадрить прекрасную незнакомку – она просто не обратит внимания на мои аргументы, даже если я к ее ногам уроню что-нибудь крупногабаритное. И тут мой взгляд уткнулся в окна небоскреба расположенного напротив. И прямо на уровне своего этажа я увидел девушку, неописуемой красоты, между прочим. Она расчесывала длинные, немного влажные волосы, и так красиво изгибалась! У меня перехватило дыхание. Девица еще минут пять занималась своим делом, а я, как конь копытами бил, думая о том, как приблизиться к незнакомке. Когда она удалилась от окна, я треснул себя по лбу. «Кретино с Креосса, - сказал я о себе. - В наш век высокоразвитых технологий разбрасываться кофейными зернами неразумно». И начал набирать в поисковике архитектурный план города. Нашел нужный мне дом и быстро вычислил номер нужной квартиры. А потом нашел по этому номеру в регистрационном каталоге данные принадлежавшие владельцу квартиры. Какой-то Соломон Мураб. Кто он? Ага, 40летний владелец сети кафешек, у него есть дочь. Она его дочь. Ура! Нашел адрес айбишника дочки. Имя – Сусанна. Сусанна! Тебя зовут Сусанна. Это имя околдовало меня. Дрожа от нетерпения, я отправил ей короткое сообщение: «Привет! Я Айшан. Хочу тебя очень. Жду у твоего подъезда в 9 вечера». Но Сусанна не посчитала нужным прийти. Дико-разочарованный я поднялся к себе. По квартире распространился ужасный запах. Дед что-то готовил.

-Это называется щи, - гордо сказал он, и, заметив мой мрачный вид, спросил: -Что случилось?

-Да так, ничего.

-Сессию ты сдал. Раз дело не в учебе, значит, на личном фронте проблемы.

-Типа того.

-В наше время тоже так говорили. Ничего не изменилось с тех пор, - вздохнул Игорь.

-Девушка понравилась, - объяснил я.

-Угу! А то я уже начал волноваться, что ты к ним равнодушен совсем.

-Да что ты! У меня времени на них не оставалось.

-Значит, - девушка!

-Я ей по айбишнику сообщение скинул, встречу назначил, а она не пришла.

-Погоди. Так ты что же? Незнакомку по айби на свидание высвистал?

-А что?

-Да так, ничего!

-Могла бы ради любопытства прийти!- разгорячился я.

-Ей что, больше заняться нечем? Она же красивая девушка!

-Может, у нее кто-то уже есть? Как бы ты поступил?

-Я? Во-первых, я бы не ставил крест, даже если у нее кто-то есть. Завоевать девушку почетно, а отбить ее у соперника вдвойне приятно. Во-вторых, я бы дал волю воображению. Один мой знакомый, желая завалить даму сердца в кровать, предпринял массированную атаку - цветы, подарки, сюрпризы разные.

-Как глупо и банально, - презрительно сказал я.

-Я тоже так ему сказал. И она, конечно же, - ноль реакции. Тогда он взял и пропал неожиданно. Перестал появляться, звонить. И знаешь, что? Она, привыкнув к такому вниманию, начала по нему скучать и сама стала искать встреч с моим приятелем. Он переспал с ней, и тут же бросил. Но это уже другая часть любовной истории. Он сделал неоправданно большие инвестиции, но добился того, чего хотел. Тебе я советую пораскинуть мозгами и избрать более оригинальный и менее разорительный способ признаться в своих чувствах. Некоторые мальчики и девочки в наше время признания в любви на асфальте писали. Выслушав рассуждения деда, я решил, что буду делать. Банальный и дорогостоящий способ покупки объекта меня не устраивал. И все же, я отправил ей букет, вложив в него записку с извинениями. Еще, я вывел на свое окно голографическую проекцию любительского фильма об Айшане. То есть обо мне. Сусанна круглые сутки теперь могла наслаждаться тем, какой я хороший, умный и

порядочный парень. И огромными буквами я вывел проекцию признания в любви на стену своего дома. Она не могла не заметить! И сработало - девушка сдалась. Мне пришло сообщение по ай-би: « в 9 вечера, у моего подъезда». Я чуть с ума не сошел от радости. Носился по квартире как полоумный, 2 часа провел в душе, долго выбирал одежду, словом, вел себя неадекватно. Купил огромный букет экзотических цветов и в половине девятого уже стоял на месте встречи, обращая на себя внимание прохожих. Наконец пришла она. Летящая! Юная! Красивая! И положила конец моим терзаниям одной единственной убийственной фразой: «Прости, Айшан, я должна была сразу сказать тебе, что я – андроид». Букет выпал у меня из рук. Услышать такое! Я, издевавшийся над дедом и его дружбой с барменшейандроидом, так позорно влип в дикую историю. Ужас! Я так и сказал: «Ужас!» И тупо смотрел в ее бездонные глаза. Ну живая!. Ей-богу, натуралка! Вот сволочи, так научились роботов делать, что от людей теперь не отличишь. Она грустно улыбнулась и сказала: -Если хочешь, я составлю тебе компанию.

-Нет! Спасибо, я о живой девушке мечтаю, - грубо ответил я и с этими словами развернулся и ушел. Дед даже рот открыл, когда я рассказал ему о своем проколе.

-Андроид?

-Андроид! Этот ублюдок, ее отец, никакой ей не отец. По законам Креосса он имел право удочерить ее. Он почему-то привязался к роботу. Извращенец! Внес в базу данных ложные сведения. Что-то сфабриковал. Подонок.

-Погоди! Так это Сусанна тебе все сама рассказала?

-А то кто же?! Водила меня за нос, принимала ухаживания. И на тебе!

-Так у вас и секса не вышло?

-Еще чего?! Это же не человек! Не живая девушка. Ну что за непруха!

-Мне кажется, что ты в нее влюбился.

-Да иди ты!

-Да ладно! А сам еще посмеивался над моими интрижками в баре.

–Ты-доисторическое животное. Тебе простительно. А мне?

-И на старуху бывает проруха, - утешил дед. Деда вдруг обуяла дикая забота обо мне.

-Айшан, я смотрю, ты каждый день вечер эту штуку на башку надеваешь. Мне сказали, что шлем очень вреден. Если бы он только на потенцию влиял. Но тут дело еще серьезнее — мозги, брат.

-От кого узнал? От андроида в баре или соседки-домохозяйки?

-Айшан. Голову надо беречь, иначе к 40 годам таким же маразматиком, как я, станешь.

-Дед. В наше время мозги не самая большая проблема, поверь. У встречи с Сусанной, разумеется, не было перспективы, но она получила неожиданное продолжение. Дед просто не мог оставить меня в покое.

-А ты Айшан, матерый шовинист, - сказал он мне на следующее утро.

-Почему?

-Если, значит, не человек, то все! Любовь ушла, завяли помидоры, так что ли?

-А причем тут овощи?

-А!- махнул он рукой, – ты все равно не поймешь. А знаешь, что? Почему бы тебе не пригласить папу с дочкой к нам на обед.

-Ты с ума сошел, старик.

-Ну, раз уж ничего из твоих амурных похождений не вышло, так хоть время проведем в приятной компании. А то, я один и один. Скоро волком завою.

-А как же твой друг-сигуодо?

-Ему не до меня. Политическая борьба засосала. А я дал тебе слово сидеть смирно. Не вмешиваться. Так, иногда консультирую. Но мне хочется живого человеческого общения. Черт меня дернул согласиться на эту глупую затею. Сначала я, как дурак, пришел к незнакомому человеку и стал объяснять ему суть дела. К счастью, тут все обошлось – папаша оказался с чувством юмора и оценил пикантность ситуации. И, подумав, сказал: «Завтра вечером мы придем к вам. Сусанна будет очень рада. Она давно никуда не выходила». Назвав свой адрес, я вернулся домой и сообщил старику, что его блажь удовлетворена.

-Вот и отлично! Что едят эти люди?

-Люди! – взорвался я, – не люди, а человек с приложением из андроида. Дьявольски-красивого

андроида,- мрачно добавил я. – Забыл спросить про вкусовые пристрастия у Соломона. Извини.

-Очень зря. Очень зря. Но ничего! Я приготовлю мега универсальное блюдо - мясо с гарниром из чего-нибудь.

-А если он вегетарианец?

-После рюмки самогонки он быстро станет мясоедом, - авторитетно изрек дед, и, мурлыча какую-то дворовую песенку, пошел готовиться к фуршету. А я всю ночь провел в местах, предназначенных для развлечений. Наступило «Завтра», и, проснувшись ближе к вечеру, я с ужасом подумал о том, что выйдет из затеи с ужином.

-Чем занимаешься? - спросил дед Сола, когда все уселись за стол.

-Бывший госслужащий, на пенсии. Теперь вот общепитом балуюсь на досуге.

-А я занимаюсь воспитанием подрастающего поколения! – не без гордости произнес Игорь. Нет, определенно, предок стал слишком много себе позволять. И все же, несмотря на то, что дед порядком допек меня, мне стало казаться, что если он исчезнет из моей жизни, то в ней будет чего-то не хватать. Сэм, при всех своих достоинствах, не сможет заменить этого типа в мешковато-сидящих спортивках, разбрасывающего зубочистки и другие предметы обихода по квартире, регулярно убивающего мой фикус сигаретным дымом. На удивление, Сол с дедом быстро сошлись. После третьей рюмки они начали оживленно обсуждать политическое положение на Креоссе, ругать правительство, вспоминать любимых женщин. Последняя тема казалась мне наиболее приемлемой и безопасной. Сусанна томно водила глазами, иногда нежно краснела, в общем, бессовестным образом продолжала заигрывать со мной. Я был холоден как содержимое криогенной камеры. Сол, к восторгу деда, оказался мясоедом, и странное блюдо оценил по достоинству.

-Эх! Еще бы сюда огурчиков соленых и грибочков,- мечтательно произнес Игорь. Потом он решил окончательно добить всех нас и сказал: -Вторая часть Марлезонского балета. Я щас сгоняю в свою келью. Он вышел к обществу с древним музыкальным инструментом.

-Семиструнная гитара! - громко объявил он, - раритет! Одна хорошая, слегка влюбленная в меня женщина мне ее подарила. «Когда успел?» - подумал я. Он начал бренчать и сухим, потрескавшимся и сильно-прокуренным голосом во всю глотку распевать: «Шумел камыш, деревья гнулись»… На смену «Камышу» пришла «Мурка». Затем последовали песни из репертуара «классиков жанра». Некто Высоцкий, Розенбаум и еще не помню кто, - эти сочинители- исполнители имели большой успех и респект во времена игоревой молодости. Как ни странно, но Солу и Сусанне понравилось громогласное выступление пьяного землянина. И он спел на бис «Камыш» и «Заходите к нам на огонек». Расходились за полночь. Я проводил, по настоянию Игоря, Соломона и девушку, разбившую мне сердце своей механической и нейронной начинкой, «до калитки», то есть до их подъезда.

-У нас, у нормальных людей так было принято,- убеждал меня дед,- в этом вся соль: до автобусной остановочки,… или до метро, и чтоб самому потом дорогу домой найти. Контакт был установлен. И хотя из моей бессмысленной страсти ничего, разумеется, не получилось (я нашел себе обычную, пусть и не такую красивую девушку), званый ужин имел последствия. Сол, прямо-таки, зачастил к нам. Очень они подружились с дедом. Вначале меня эта дружба не напрягала – не сигуодо и то хорошо! Но потом! Сол стал выдавать деду слишком много лишней информации.

-Что же ты, внучок, не сказал мне, что у вас есть моря-озера на Новой Британии? Там же подлинный рай для яхтсменов.

-А что, старик, ты можешь позволить себе слетать на эту планету? – ехидно спрашиваю я.

-Ну, у меня, хотя бы цель в жизни появилась. Теперь вот, благодаря Солу, я точно знаю, что рано или поздно попаду туда и встану под парус.

-Дед, тебе лечиться пора, - сказал я. Дружба с Солом имела неприятные для меня последствия. Каким-то образом он разоблачил меня. В один прекрасный день Игорь воспылал праведным гневом.

-Добрые люди сообщили мне, Айшан… - начал он говорить с очень мрачной интонацией.

-Что именно сообщили тебе добрые люди? – спросил я равнодушно, так как все, что сообщают добрые люди, обычно не имеет никакого практического смысла. Лично я пользуюсь более надежными источниками для получения информации.

-Говорят, что тебе заплатило за меня кругленькую сумму креосское правительство, и оно же выделяет тебе деньги на мое содержание. А я стреляю, между прочим, сигареты! «Все ясно, когда дело касается денег, то у всех быстро остывают родственные чувства», - думаю я.

-Не такую уж и кругленькую…За мои потрепанные нервы могли бы ее и удвоить.

-Ты так цинично об этом говоришь?

-А что такого?

-Как что? Ты же без этих денег брать меня не хотел! Долго я ломал голову над тем, почему ты тогда передумал и вернулся за мной. А я уж, старый дурак, поверил в твою доброту.

-Напрасно поверил,- жестко произнес я( пусть не думает, что я привязался к нему, а то, вообще, на голову сядет, старый крендель).

-Так ты рассчитался мной за эту чертову тачку, - с горечью в голосе произнес дед, - вот в чем оказывается дело. Он оделся и ушел. Неделю пропадал где-то. Мои попытки разыскать его по сигналу ай-би были безуспешны. Дед уже знал все уловки, которыми пользовались креоссцы. Я немного отдохнул от его присутствия и потом даже заскучал. И даже! Представить трудно, но начал о нем беспокоиться! С ума сойти! Я наведался к Соломону, но того не оказалось дома, Сусанна тоже отсутствовала. Не к сигуодо же мне теперь идти, чтобы разыскать деда! Он сам появился. Немного помятый и похудевший.

-Где тебя черти носили, старый хрыч?

-И тебе не кашлять.

-Голоден?

-Нет. Сыт как буйвол. Мои дела не так уж плохи. А вот твои! Молодой балбес. Я хотел было махнуть на тебя рукой. Живи, как знаешь. Но на досуге мозгами пораскинул и решил – ну нет! Мой генофонд не будет впустую потрачен на всякое меркантильное дерьмо. Я, черт возьми, твой дед. И я знаю, что буду делать. Мое сердце похолодело при этих словах. Что он еще задумал?

-Я из тебя человека делать буду! Признаюсь, я ожидал худшего.

-Всего-то! – засмеялся я. – Хорошо, я согласен. Делай из меня человека, только не перегибай и больше вот так не пропадай. Игорь нашел, все же, несколько источников дохода. Он теперь регулярно выступал в музее с раритетным инструментом семиструнной гитарой. 500-700галактов ежемесячно приносили ему эти концерты. Еще, он читал лекции о быте и ужасных привычках землян конца XX- начала XXI века сразу в двух университетах. Чтения фактически обогатили его. По контракту он получал 30тысяч в год – хорошая сумма. Но этой деятельности ему показалось мало. Он вступил в общественную организацию, боровшуюся за права креосских меньшинств – сигуодо, хергов и юлианцев, а также лиц, извлеченных из криогенных капсул, и начал работать консультантом по их проблемам при креосском правительстве. Еще у деда была бурная сексуальная жизнь. Его опекали сразу три довольно обеспеченные дамы. Я чувствовал, что скоро стану завидовать жизни «отсталого члена» нашего высокоразвитого общества. Ему не пришлось учиться столько, сколько мне, а ведь с какой легкостью он зарабатывал деньги. Этот хитрец их прямо из воздуха делал.

-Открылась память о прошлой жизни, - говорил он, - тот, кто пережил перестройку и все последующие за ней катаклизмы, в любом времени не пропадет.

-Ты точно не пропадешь! Даже в самой жуткой и заброшенной колонии сумеешь пристроиться. Вот теперь вы понимаете, что другого пути, кроме как стать человеком, у меня не оставалось. Если за вас берется гиперактивный предок с Земли, то все! Дело-труба! Или, как говорят, пиши — пропало. Но, положа руку на сердце, скажу, что иногда мне хочется оказаться в этом диком прошлом: пройти с дедом под парусом, искупаться в Байкале, принять участие в демонстрации голых в знак протеста против чего-нибудь, подарить студентке какой-нибудь гуманитарной академии букетик цветов на деньги, заработанные в интернет-покер, а после...клубной тусовки долго «выяснять отношения» с Коляном из соседнего подъезда и, заключив с ним нерушимый мир, отметить это дело прямо на лавочке в ближайшем парке.

Нет, определенно — наши предки были чокнутые, и, видимо, на генном уровне это проявляется через много поколений. Мне стопудово не повезло. Или повезло? Эпилог. Прошло 9 лет. Я закончил академию. Теперь работаю ведущим специалистом в центральном бюро на Креоссе. Мой дед несколько лет назад отправился в самостоятельное плавание по волнам жизни - так он отозвался о своем путешествии с Солом. Сначала они полетели на Нирванну, на этой планете можно хорошо оторваться, потом - на Новую Британию, где дед осуществил свою давнюю мечту — пройти по непредсказуемому морю под парусом. В общем, дед повзрослел, то есть полностью адаптировался, и мне за него не страшно. А еще, могу сказать, что кое в чем наши чокнутые предки с Земли были правы, и я теперь этому принципу следую: Надо каждый день проживать так, словно он последний. Хочешь любить — люби, хочешь заниматься любимым делом — занимайся. Очень мудрый совет.

Победить страх -Главное в жизни - победить страх,- говорила мне мать железным голосом, - это первый шаг к выживанию. Молча я ковыряла вилкой еду в тарелке, думая: «Чтоб я сдохла!» и ощущая: необъяснимую ненависть к матери, стыд из-за того, что чувствую ненависть к ней и усталость от мысли, что завтра утром мне придется ехать на тренировочную базу легиона, чтобы сделать «свой шаг» в открытый космос. Я тайно ненавидела своих родителей по ни кому непонятной причине. В обществе они были уважаемыми людьми. Почетные легионеры на пенсии, с порядочным количеством наград за участие в опасных операциях. И ни у кого не возникал вопрос: зачем эти люди задались целью – замучить меня. Я порой думала, что на мне ставят какой-то чудовищный и безжалостный эксперимент. Так и было. Я родилась слабенькой, хрупкой, нежной, и больше всего в жизни хотела самых обычных вещей: спокойствия, комфорта, защищенности. Мне нравилось рисовать, петь, танцевать. Я ненавидела спорт, не хотела становиться легионером, как мои родители. Я пугалась, когда мать срывалась среди ночи на внезапные сообщения по айби и уезжала из дома на несколько дней или недель. То же самое происходило с отцом. Мать выгнали на пенсию, потому что у нее перестала работать левая рука – были поражены нервные окончания в одной из перестрелок, на очередном задании, а еще у нее, похоже, возникла проблема с мозгами. Иначе то, что она делала, я объяснить себе не могла. Я иногда смотрела на свадебные фотки моих родителей и невольно восхищалась – какие же они там красивые, яркие, полные счастья и любви. Теперь лицо моего отца украшают шрамы и рубцы, он оглох на левое ухо, а у мамы одна часть лица - красная как свекла. Итогом многолетней службы в легионе были небольшие пенсии и испорченное здоровье. Первые годы своей жизни я провела, как придется, в основном, кочуя от родственницы к родственнице, потому что родители проводили на заданиях времени куда больше, чем дома. Когда мне исполнилось девять, мать решила всерьез взяться за мое воспитание. И порой я думала: лучше бы ее убили, еще когда она служила в легионе. Мое имя Арина, но все меня звали Эйр. Иногда с иронией назвали: Белая Орхидея. Такое прозвище дали мне в детстве за изнеженность и хрупкость. Родители были помешаны на спорте, физической силе, и изнуряющие тренировки, от которых я часто падала в обморок, стали моим проклятием. Легион полностью деформировал психику родителей. Отец вообще считал меня чем-то вроде сигуодо и, если бы не моя красота, то с радостью отвез на дугу «Тридцать - Сто» и сдал в утиль. Две мои сводные сестры от первого брака отца были крепкими сильными

девушками, его гордостью. Они все последовали по стопам отца, одна я подкачала. Матери казались недостаточными нагрузки в виде бега, плавания, прыжков в длину и высоту, в общем, всего комплекса легкой атлетики, необходимого для обучения легионеров, и навыкам рукопашного боя, она настаивала, чтобы я перешла к тренировкам на учебной базе «Сатурн-тк», что подразумевало полный экстрим, в том числе выход в открытый космос. Когда я первый раз в экипировке, оснащенной всем необходимым для работы вне корабля, рассчитанной на 6 часов, оказалась у выхода из шлюзовой камеры, у меня подкосились ноги. Упасть я не могла, так как скафандр был построен по типу экзоскелета, но я почувствовала дурноту, и хотела сделать шаг назад, только мне не позволили сбежать. Сзади стояла мать в точно таком же, как у меня, скафандре, и нажимала на отстыковку, направляя мое несчастное тело по траектории к шлюпу, поджидавшему нас в сотне метров от корабля.

-Это же так близко,- говорила потом мать,- я не понимаю, чего ты испугалась? Близко! Это космос! В нем полно опасностей, самой банальной из которых является космический мусор. И хотя скафандры создают из специальных материалов, способных противостоять многим физическим воздействиям, все же, они не являются идеальным средством защиты человека в космической среде. Я была букашкой перед гигантским глазом вселенной. Пылинкой! Или даже атомом. Мне было очень страшно. Ощущая себя, как мешок с мукой, я ввалилась в отворившийся шлюз шлюпа. Меня извлекли из скафандра мокрую от холодного пота, без сознания, и долго приводили в чувство.

-Вы своими тренировками подсадите ей сердце, - сказал матери один умный врач. Но она посмотрела на него как медуза Горгона, и бедняга прикусил язык. Меня не раз заставляли делать самое невероятное для обычной девушки, и к 23 годам я многое умела. Но видно, все выходило у меня не так блестяще, как следовало - я обманула ожидания матери. Она злилась, наблюдая, как тяжело мне дается обучение, как часто я совершаю грубейшие по ее понятиям ошибки, как ничтожны мои результаты по всем дисциплинам. Мать долго билась, пока ей не стало очевидно то, что всем было давно понятно: я из другого замеса. Именно так сказала она сама однажды.

-Когда-нибудь, возможно, наши уроки спасут ей жизнь,- утешил ее отец. Мать умерла в муках. Она допрыгалась. Покалечилась во время очередного экстрима. Сердце мое не сжалось от горя. Равнодушие - вот, что было во мне. Как можно горевать по своему мучителю? Даже если он перестал вас мучить. Говорят, что мать была еще жива, когда ее везли на транспортном корабле на нашу планету. Я уехала. Покинула чертов Креосс. Моя школьная подруга происходила из обеспеченной семьи, и, когда ее родители обосновались на Новой Британии, она выпросила у них компаньонку, то есть меня. На Новой Британии у меня началась нормальная жизнь. Я поступила в художественную академию и построила СВОЮ: легкую, изящную, красивую жизнь. Связь с родной семьей была утрачена. Больше у меня не было необходимости вскакивать по утрам и мчаться на тренировочный полигон, испытывая стресс «смогу - не смогу», «убьюсь - не убьюсь». А потом валиться с ног от изнеможения, как загнанная лошадь. Из всего, что заставляла делать меня мать, я не бросила только плавание. Однажды я отправилась на Грету, где проходил фестиваль Художественных достижений. Это было грандиозное событие межгалактического значения. И все было восхитительно. Мне удалось протащить на выставку молодых художников две свои картины, которые я сработала в уникальной, еще ни кому неизвестной технике. Кроме того, я влюбилась. Любовь закружила меня в своих ласковых страстных объятиях, и неделя, проведенная на Грете

вместе с Трангро, была чем-то нереально-сумасшедшим. Но нужно было возвращаться домой, меня ждали в академии, где я должна была прочитать цикл лекций по моему исследованию творчества Джанио Джанини. А Трангро задерживали дела на Грете. Он занимался бизнесом в области антиквариата. Мы поклялись друг другу скоро встретиться и со слезами на глазах расстались. Я поднялась на борт «Альмадорика», современного галактического лайнера, принадлежащего преуспевающей компании. В моей голове шумел прибой моря, я почему-то представляла нас с Трангро на красивых пляжах Н.Британии. В моем сердце звучала музыка Грига, я не думала о расстоянии, которое нам придется преодолеть, чтобы оказаться дома. Я не думала о космической бездне. Меня поглотила бездна любви. Я хорошо устроилась в каюте второго класса «Альмадорика». Не люкс, но все необходимое для десятидневного полета было. Каждый вечер я обедала в столовой для пассажиров второго класса. Вместе со мной за столом сидело много милых приятных гуманоидов, большую часть из которых составляли люди. И через три дня пути мы довольно сильно сблизились. Кто-то предложил забавную игру принесенную переселенцам с Земли, которая называлась мафия.

-Учитывая, что Грета - это планета криминальных авторитетов, после ее посещения это самая уместная игра,- шутил пассажир, которого все называли Карен Айвен, - немного экспансивный молодой человек. Молодежь собиралась за игрой в мафию, громкий смех и переговоры сопровождали ее. Люди постарше, сидя обособленно, наблюдали за нашим весельем. Я не пренебрегала общением с молодежью, но иногда мне хотелось тишины и спокойствия. И я нашла себе подходящего компаньона. Мое внимание привлек некто Марк Донован. Мы познакомились за игрой в покер. Еще на Новой Британии я научилась играть в нее, брат Малу, моей богатой компаньонки, был заядлым игроком, и преподал мне немало уроков. Марк и несколько пассажиров начали партию в покер, и я подключилась. Марк был очень азартным человеком. Но он точно не был прожигателем жизни. Это был человек с Биографией. Военная выправка, прямой решительный взгляд, массивное лицо и крепкая фигура, говорили о роде его занятий.

-Служу в легионе,- коротко представился он, не уточняя звание.

-А почему по гражданке?

-Еду в законный отпуск,- ответил он на мой вопрос. А когда я назвала свое имя, вдруг наморщил лоб и, подумав, спросил: -Не имеешь случайно отношение к Лэкси Брин?

-Имею. Я ее дочь.

-Ах, вот как?! И как поживает эта чертовка?- вдруг оживился Марк, его глаза заблестели. Ой, прости, что так говорю о твоей маме! Мы когда-то учились вместе. Заводная девчонка была!

-Представляю,- сказала я равнодушно, - но ее уже нет в живых, умерла.

-Жаль, очень жаль,- вдруг с самым серьезным и даже суровым видом сказал он. - Твоя мама настоящий герой по своей сути! - он произнес эти слова с огромным уважением, и я почувствовала к нему необъяснимую симпатию. Редко я вспоминала мать, а всякий раз, как вспоминала, чувствовала усталость и раздражение, а тут почему-то ощутила – гордость. Впервые я прониклась теплым чувством: все-таки, мать и вправду была героем. Легион виноват в том, что она «съехала по фазе» и начала терзать меня. Но это я Марку объяснять не стала. Пусть останется со своими идеалистическими представлениями о моей покойной матери. Это был веселый добродушный человек лет сорока пяти, внушающий доверие, уверенный в себе и надежный. У меня к этому времени созрел план создать цикл работ о звездном флоте. Люди, корабли, полеты - все это можно изобразить в ореоле романтики. И моя новаторская техника, как

нельзя подходит для воплощения таких сюжетов. Это будет новая интересная тема. Когда я сказала, что у меня возникла идея написать цикл картин о гражданском звездном флоте, Марк хмыкнул и сказал: -Может, лучше о военном, там будет, где развернуться!

-Но нужно еще собрать материал для вдохновения.

-Я хорошо знаю капитана этого корабля, могу поговорить на счет экскурсии, - немного хвастливо заметил он. Добродушие, сила и тщеславие чем-то роднили его с Портосом – мифическим героем из опусов, привезенных с Земли. Я читала однажды книгу о приключениях, написанных по мотивам древней истории. Так вот, Марк напоминал мне одного из героев этого романа – мушкетера на службе у короля и веселого раздолбая. Мы неслись домой. Восхитительные виды в иллюминаторы приелись уже на второй день. Я часто проигрывала в покер, а поскольку мы делали небольшие ставки на деньги, итогом моих неудач стал убыток в 95 галактов, и когда я осознала это, то ужасно расстроилась. Наверное, всему виной моя рассеяность, я слишком часто уносилась мысленно к Трангро. Влюбленному человеку нельзя садиться за игру в покер. Марк так и сказал: -Она влюбилась! И чтобы утешить меня, повел в святая святых корабля: машинное отделение. «Машинное»это условное и даже шутливое название. Разумеется, в столь сложном по конструкции и по техническим характеристикам транспортном средстве, как галактический лайнер, все его движущие силы были сосредоточены в многочисленных функциональных «узлах». Мы спустились на лифте на один из нужных уровней, а потом перемещались на специальной антигравитационной платформе в интересующие нас отсеки. Нас попытался задержать представитель службы безопасности корабля, он очень плохо отреагировал на покровительство капитана и даже грубо заметил ему по внутренней связи: -Я доложу о вашем самоуправстве руководству компании. Кажется, в ответ кэп выругался на космолингве. Марк усмехнулся, и мы проникли на запретную территорию. Мой экскурсовод очень понятно, в доступной для непосвященного человека форме, рассказывал о том, как функционирует корабль. Я не заметила, как пролетело четыре с половиной часа, и настала пора возвращаться на свой уровень, так как наступил час ужина. И тут прозвучала пронзительная сирена. Это был сигнал тревоги: «корабль атакован, корабль терпит бедствие». Всем своим женским интуитивным нутром я поняла, что случилось что-то ужасное. Случилось то, что не должно было случиться, по моему мнению, никогда - корабль, который можно было совершенным, один из лучших кораблей этого класса потерпел аварию. «Альмадорик» стал жертвой сциклапен – малоизученных спонтанных энергетических аномалий, их никто не рассчитывал встретить в этом месте. Они периодически смещались, но все их смещения заранее четко рассчитывались, и информация о них была доступна пилотам и компьютерным программам кораблей с любой планеты. Видимо, в расчетах этого смещения произошла какая-то ошибка. И «Альмадорик» налетел на луч одной из сциклапен. Эффект этого столкновения был фатален – защита корабля не выдержала перегрузку, и все ведущие системы были безнадежно повреждены. В ближайших к месту столкновения отсеках начался пожар. Корабль изменил траекторию, и какое-то время на уцелевшем маршевом двигателе продолжил движение, удаляясь на безопасное расстояние от сциклапены, но для его жизнеспособности это ничего не меняло. Смерть его была неизбежна, и откладывалась на считанные минуты. Внутри «Альмадорика» имелись спасательные шлюпы, и началась эвакуация пассажиров. Но вышло так, что мы находились в самом неподходящем для эвакуации месте корабля. Марк заканчивал экскурсию, и мы уже направлялись к шахте лифта, как прозвучала тревога. Мы побежали к лифту, и я молила бога, чтобы все обошлось – дело шло на минуты. Но нам

не повезло - мы банально застряли в лифте. Ни одна кнопка аварийного набора не работала. Связь с кораблем пропала. Я почувствовала, что вот-вот впаду в ступор. Зато у Марка с собой оказался необычный прибор – он быстро определил по нему, что на «Альмадорике» самое оптимальное место для эвакуации на данный момент - это десятый уровень. Озвучив эту информацию, он, без всяких эмоций, быстро разрезал лазерным пистолетом, мгновенно извлеченным из недр его куртки, потолок лифта.

-Не полезем же мы по шахте,- сказала я.

-Конечно, нет. Мы полетим,- пошутил он.

-Не поняла.

-У меня есть приспособление на такой вот крайний случай. Он вытащил из кармана моток стрингла и, нажав на «пуск зацепа», пришпилил его к кромке верхнего края стены. Понимая опасность нашего положения, я ужасно волновалась. Что если не сможем, не успеем. Наверное, первые минуты меня била нервная дрожь. Но наблюдая за спокойными и уверенными действиями Марка, я почему-то вспомнила мать, ее олимпийскую невозмутимость и успокоилась. Марк опоясал меня ремешком и нажал «на пуск пассажира»», после чего я стремительно полетела по сверхпрочному проводу наверх. Подъем на стрингле и вправду чем-то напоминает полет. Мать не раз со мной проделывала его, и вот – пригодилось, я ловко ухватилась за край шахты верхнего уровня. Потом я отправила вниз приспособление для подъема и тряслась от страха, наблюдая, как Марк поднимается на бешеной скорости ко мне. На этом уровне нас ждал неприятный сюрприз, и это мягко сказано. Каждый уровень оснащен шлюзовой камерой выхода в космос, там же находятся спасательные шлюпы. Для того, чтобы попасть в камеру, следуя от лифта, по которому мы поднимались, было необходимо пройти по одному из двух коридоров. Непонятно почему в этом отсеке так быстро распространился огонь. Удар сциклапены пришелся по другой части корабля.

-Что-то не так, - сказал Марк, - тут огня вообще быть не должно. Но он был. И ужас состоял в том, что система тушения вышла из строя. И уже, когда мы вылезли из шахты лифта, коридор затянуло дымом.

-Надо прорываться. Сможешь? Мы двинули по коридору, минуя очаг возгорания, пламя распространялось из номера «люкс». Возможно, кто-то из пассажиров был виноват в этом. Как я уже сказала, в данной части корабля пожара не должно быть. Мы наткнулись на человека, который лежал поперек коридора, и из головы у него текла кровь. Он был еще жив. Судя по внешности, это был человек. Марк потащил парня из опасного места, а я шла следом, прижимая к носу тонкий шарф сложенный втрое. Мы попали, наконец, в камеру для спасательных шлюпов. Но там нас ожидала еще одна опасность - теперь в лице человека. Все шлюпы улетели. По какой-то причине этот тип задержался. И когда я увидела, а Марк увидел еще раньше меня, в его руке, нацеленный в нашу сторону пистолет, я поняла по какой. Причиной задержки нападавшего был человек с проломленной головой, которого нес Марк. Убийца не добил нашего парня, оставил в расчете на то, что тот сгорит вместе с кораблем. Теперь, увидев, что его план вот-вот сорвется, он побелел от страха и ярости и начал стрелять. Меня не нужно было учить, как поступать в такой ситуации: сработал инстинкт. Я не стояла под огнем, а рванула в укрытие. Оружия у меня не было, а вот у Марка было. Он, увернувшись от выстрелов, заскочил за перегородку и, оставив своего раненого лежать там, начал быстро отвечать, стреляя по противнику. Я заходила с другой стороны. В камере для шлюпов не было никакого подручного материала, который я могла бы применить в качестве оружия, кроме гибкого шланга для подачи топлива. Этот шланг почему-то небрежно валялся на полу, что было странно. Возможно, спасавшиеся в шлюпах

люди в спешке позабыли его убрать. И я, недолго думая, схватила его, в три прыжка подскочила к стрелку и съездила ему по голове. Удар шланга, конечно, не мог быть смертельным, но он был внезапным и резким, на одно мгновение оглушив нашего врага, и этого мгновения Марку хватило, чтобы добить его из оружия. Но сам он успел получить ранение. Кроме всего, нам уже не на чем было лететь. Все шлюпы покинули корабль. У нас, все же, был шанс. Несколько костюмов для выхода в космос оснащенных ранцевыми двигателями покоились на своих местах. «Что делать?»- стрельнула в мозгу неприятная мысль. Внутри меня все сжалось. Я слабая женщина, и со мной двое раненых. Марк ранен в ногу. А наш пассажир без сознания. Корабль вот-вот взлетит на воздух, когда это произойдет, я не знала. Медлить было нельзя. Я могла надеть скафандр и уйти, оставив этих ребят на «Альмадорике», но я видела перед собой глаза Марка, на секунду в памяти моей вспыхнули решительные и смелые глаза матери, и я ощутила в себе странную злость на чертову сциклапену и на ублюдка, который стал причиной нашей задержки. Парень, что был без сознания, мог умереть от потери крови. И поэтому я сначала позаботилась о нем. Марк связался со шлюпом с помощью устройства, которым был оснащен каждый скафандр. Его услышали. Шлюпы находились в радиусе досягаемости этого средства. Но отошли уже достаточно далеко. Парню не нужно было волноваться по этой причине. Он был в отключке. И мы отправили его, используя внешний пульт управления. Настала очередь Марка. Он протестовал, но я сказала, чтобы он заткнулся и не мешал мне делать дело.

-Полетишь первым классом, - пошутила я. Он понимал, что ему самому не справиться, и я отправила его в космос, поплевав на свои ладони, как делал мой отец «на удачу». Когда я осознала, что нахожусь одна, в горящем корабле, который с минуты на минуту взорвется, мне стало так «не по себе», что даже голова закружилась. Но в ушах зазвучал железный голос матери: - А ну с****! Ж*** в кучку - и вперед!- так она иногда мне грубила(а за эту грубость, по причине своей утонченности и артистичности, я ее особенно ненавидела), и, чтобы как-то подхлестнуть себя, я сказала себе: вперед, с***, вперед! И почему-то мне это помогло! Кое-как, трясущимися руками, напялив костюм, и осознав, в состоянии полного автопилота, что он на мне, я, точно также, в состоянии внутреннего, психологического «автопилота» оказалась у выхода; осуществила необходимую серию действий по открытию шлюза и подошла «к порогу». Оставалось сделать только «шаг» - передо мной развернулась бездна. На краю ее, где-то кажется, так безумно далеко мигают огни шлюпов. Островки жизни. Мне нужно туда. Две точки плавно описывая дугу, уже приближаются к ним: одна чуть опережая другую. Это раненый парень из «люкса» и Марк.

-Что если не верно рассчитаю, если ошибусь с траекторией, если костюм неисправен,дрожащим голос спрашивала я мать, когда она впервые подвела меня впервые к этому мостику, и я в панике начала упираться как бык, которого ведут на бойню. Она повторяла со мной этот урок многократно, пока в моей душе не появилось тупое равнодушие, и я не стала делать его заученно, механически.

-Такие мысли не должны даже возникать в твоей башке, - зло говорила мать. - Эти мысли убьют тебя в самый ответственный момент. Ты делаешь, ты просто делаешь. И вот я стою на кромке жизни, понимая, что надо оставить твердь под своими ногами, а впереди - пустота, …сзади меня настигает смерть, а от всех опасностей космоса меня отделяет всего лишь скафандр, и думаю: куда подевался мой страх? Мне, по-прежнему, страшно, но уже не так, как в шахте лифта, не так, как, когда услышала сигнал тревоги или тогда, когда почувствовала запах гари, все самое страшное уже позади. Впереди - путь к спасению. Скорее, мной теперь овладевает болезненное любопытство – моя жизнь в моих руках. Смогу – не смогу. Тот самый вопрос, который всегда обжигал меня холодом смерти, теперь превратился в азарт, спор со смертью. Я смогу! Я хочу жить, и

увидеть бездонные глаза моего Трангро! Все получится! Я сумею. Медлить больше нельзя. Надо двигаться. Отрываюсь. В свободном падении устремляюсь к заданной цели. Все мои движения отточены многолетними тренировками – путь к жизни дался мне на удивление легко, я достигла ближайшего шлюпа, и вздохнула с облегчением - я в безопасности. Отец встретил меня в космопорте. Он схватил меня как куклу, и ноги мои оторвались от земли. А я едва не задохнулась в железных тисках его рук.

-Ну, девочка…ты жива,- сказал он, ничем не выражая своих эмоций.

-Все в порядке,- говорю я, и на этом наш диалог закончен. Мы летим в мой дом на флайере моего отца. И я хочу поскорее от него отделаться, чтобы позвонить Трангро. Но отцу неймется. Что-то вертится у него на языке.

-Мать, все же, добилась, чего хотела, - говорит он хрипло.

-Чего?- удивленно спрашиваю я.

-Она научила тебя выживать. С этим трудно поспорить. Но почему мне не хочется сказать ей спасибо. И все-таки, нужно быть справедливой. Трангро!…Если бы я умерла, наша любовь сгорела вместе со мной на «Альмадорике»…

-Да, папа… мать научила меня выживать,- говорю я…и выпроваживаю отца из своей квартиры. Самое главное – победить страх. Первый шаг к выживанию. Из меня его вытравила, выбила моя мать. Ирония в том, что вместе с ним она вытравила любовь к себе. Кто знает, что было бы лучше для меня: той маленькой девочки и нынешней меня…Расти в любви и ласке и умереть молодой? Или вырасти в спартанских условиях и - остаться живой. Какой смысл размышлять об этом, если уже все так, как есть. «Когда-нибудь я напишу картину об этом»,- думаю я и звоню Трангро. Он знал о нашей аварии, и голос его стал хриплым от пережитого волнения. Мы долго-долго говорим, радуясь, что слышим голоса друг друга. Прошло несколько лет после случая на «Альмадорике». У меня родилась дочь. Она такая красавица! Такая Орхидея! Я часами могу смотреть на нее, и мое сердце ноет от нежности. Однажды она упала и больно ударилась. Я испугалась и бросилась к ней на помощь. У нее из носа текла кровь, я поняла, что ей очень больно. Но моя Нэнси не плакала. Она улыбалась, и в ее детских глазах было что-то такое недетское: мудрость, сила духа, - не свойственное обычным детям, что я вспомнила мать. У нее иногда был точно такой же взгляд, когда она собиралась на задание. И тут я поняла, почему я все эти годы ненавидела мать - я боялась ее потерять. Я ненавидела ее не столько за мои мучения, а сколько из-за страха потери. Но Нэнси!…вместе с пониманием моих чувств к матери я остро осознала, из-за чего она меня мучила. Она безумно боялась за меня. И только поэтом у она так жестко дрессировала готовила меня к выживанию в самых нечеловеческих условиях. Нэнси…что же делать мне? Мне нужно точно также готовить тебя к ужасам жизни? Лишить тебя нормального детства, чтобы когда-то гипотетически эта наука спасла и тебя? Нэнси не была мечтательна, как я. Она была в чем-то похожа на меня, но она была немножко другим человеком. У нее были те черты характера, которые отсутствовали у меня. Она была человеком действия. Вот и теперь, пока я расстраивалась и переживала, Нэнси встала, подошла к столу, взяла махровую салфетку и прижала к носу. А потом сказала мне: -Мамочка, успокойся, все хорошо,- и протянула мне выпавший зубик, - новый вырастет, правда? Так папа говорит. Мамочка, не бойся. Да, милая. Не нужно бояться. Самое главное - это победить страх. Я не буду за тебя бояться, так маниакально, как делала моя мама по отношению ко мне. Но я постараюсь подготовить тебя к выживанию. Тебе нужно быть сильной, и в отличие от меня, ты хочешь этого. Белая орхидея на надгробную плиту моей матери появляется несколько раз в году – в день ее рождения, в день ее смерти и в день, когда я сделала шаг в космос из горящего «Альмадорика».