Master's thesis by yura plokhov

Содержание.

Введение………………………………...……………………………..3 1

Идея полицентризма в теории градостроительства. …………………………………………..........9 1.1 Концепции пространства и представления о пространстве в теории

градостроительства……………………………………………………….9 1.2 Отечественная градостроительная наука о пространстве…………...15 1.3 Структура полицентризма……………………………………………..20 2

Идея полицентризма в градостроительной практике (Великобритания, Франция)…………………...............................30 2.1 Великобритания…………………...………………………………...30 2.2 Франция……………………………. …………………………….…48

3 Теории планирования. Процессуальный аспект полицентризма………………………………………………………67 Заключение. Концептуализация понятия………………………….79 Библиографический список…………………………………...........84

Мы далеки от географического фатализма, в котором нередко упрекают теорию о влиянии среды. По моему мнению, причину возникновения и характер первобытных учреждений и их последующей эволюции следует искать не в самой среде, а в соотношениях между средой и способностью населяющих данную среду людей к кооперации и солидарности. Л.И. Мечников

Введение. Проблема

пространственного

концептуализацией

развития

тесно

связанна

градостроительной деятельности. Разработка концепции

градостроительной политики должна лечь в основу принятой правительством РФ градостроительной доктрины, которая, в свою очередь, призвана сформировать долгосрочные (стратегические) и текущие (тактические) цели градостроительной деятельности [1]. При разработке теоретической платформы градостроительной доктрины отдельной проработке подлежит ряд дефиниций и их взаимосвязи, базовые принципы и положения [2]. Ввиду изолированного развития в советский период в России сложилась специфическая система градостроительных знаний. В новых условиях должен быть сформирован блок понятий, который имеет свой эквивалент

языке

глобальных

отношений.

Этот

процесс

призван

сопровождать интеграцию России в Большую Европу, как на политическом уровне, так и на уровне согласования территориальных стратегий. Любое развитие

имеет

экономических,

пространственные социальных,

координаты

экологически

действия

любых

других

увязка целей

–

происходит в физическом пространстве и только при наличии внятной пространственной и территориальной стратегии можно говорить об интеграции или о продуктивном взаимодействии с «внешним» миром. В то же время, по подсчетам исследователей: «неэффективная пространственная организация

деятельности на территории («внутри») страны обходится ей потерей, как минимум, 2-3% ВВП ежегодно» [3]. Изменение

системы

хозяйствования

реорганизация

социально-

экономической жизни страны приводит к усложнению механизмов управления. Если при командно-административной системе – субъект планирования был единственно

возможный

–

централизованный

его

роль

исполняло

государство, то новые экономические отношения, принципы демократического общества, развитие частного бизнеса, новые экологические стандарты и т.д. существенно усложняют структуру процесса принятия решений. Происходит расслоение субъекта планирования. Теперь не только органы государственной власти являются субъектами градостроительных отношений, но и юридические и

физические

лица.

Координация

усилий

множества

организаций

определение вектора развития становится главными задачами городских и региональных властей в достижении устойчивого развития и повышения конкурентоспособности городских систем. К основным понятиям, которыми на сегодня описывают наиболее сбалансированное пространственное развитие, следует отнести концепцию полицентризма.

принятой

РФ

декларации

Совета

Европы

«Основополагающие принципы устойчивого пространственного развития европейского континента» [4] – указано: «полицентрическая городская ткань с большим числом зон роста (включая расположенные на периферии), организованных в форме городских сетей создают динамизм и необходимый набор

экспортно-ориентированных

производств,

привлекающих

дополнительные инвестиции» [4 С. 8]. И далее: «Полицентрическое развитие способствует также снижению экологического давления и социальной напряженности, и содействует укреплению демократических структур. Простое дублирование по всей Европе модели «центр- периферия» было бы одинаково губительным как для центра, так и для окраин и противоречило бы историческому развитию поселенческой ткани» [4 С. 8].

Как таковая идея полицентризма в градостроительной теории не является чем-то принципиально новым, уходя своими корнями к древнегреческим полисам. Некоторые исследователи считают, что никакой другой схемы, кроме полицентрической не существует, а все другие являются отклонениями от искомой (Имеется в виду полицентрическая решетка В. Кристаллера). Другие отмечают свойство полицентризма к объединению других идей и концепций (свойство наведения мостов) [5]. Можно констатировать, что интерес, который проявляется сегодня к этой концепции

пространственного

развития

–

увеличивается

требует

исследовательской проработки по ряду вопросов. Почему именно сегодня и с какого времени начиная – концепция полицентрического развития получила такое широкое распространение? Как эта идея соотносится с общим культурно историческим контекстом? Т.е. каковы

условия

возможности

появления

идеи

полицентризма

градостроительной теории и практике? Этот первый блок вопросов носит исторический или лучше сказать археологический (в том смысле, в каком М. Фуко употребляет понятие археологии знания) характер. Научный интерес представляет динамика градостроительного мышления в отношении идеи полицентризма и освоения человеком физического пространства в целом. Что оказывает на него [мышление] влияние? Что формирует форму знания о городских системах? В каких терминах: сознания, восприятия, идеологии или в терминах тактик и стратегий следует говорить о городе? Как производство, сохранение и изменение градостроительных идей связано с освоением физического (географического) пространства? Второй блок вопросов обращен к эмпирическому материалу и призван прояснить

суть

самого

понятия

полицентризм.

Обычно,

понятия,

обозначаемые суффиксом –изм, содержат в себе более мелкие идеи-единицы (unit-ideas). Выявление этих элементарных идей и соотнесение их между собой 5

должно

внести

ясность

понимание,

что

такое

полицентризм

градостроительной теории? Множество центров? Центров чего? Как связанных и чем разделенных? Что объединяет и что разъединяет? Центры общественные (социальные)? Торговые (финансовые)? Управленческие (политические)? Транспортные (инфраструктурные)? Что создает такую структуру? Как она работает – почему не слипается и не распадается? Как управлять такой структурой? Современное значение понятия полицентризм (polycentrism, policentricity) в

отношении

пространственного

развития

было

позаимствовано

из

политической теории1. Сегодня полицентризм определяют как принцип пространственной организации региона вокруг нескольких политических, социальных или финансовых центров. По своему содержанию такое определение близко к понятию конурбация, но является более широким и включает его в себя. Принятие документа ESDP «Европейская перспектива пространственного развития» [6] на уровне Европейского Союза и на национальном уровне государств-членов выводит концепцию полицентризма в разряд политических и теперь уже она накладывает рамки и ограничения на градостроительное мышление. Движение от идеи, являющейся продуктом мыследеятельности и испытывающей на себе воздействие внешних детерминирующих мышление условий (догмы, законы, обычаи и т.д.) – к становлению в строгих рамках дефиниций тем самым условием мысли, представляющимся теперь как «историческое априори» – является центральной проблемой настоящего исследования. Таким образом, можно сформулировать гипотезу исследования: Идея полицентризма в градостроительном мышлении (за XX век.) претерпела изменения от описательной модели городских структур к принципиальному методу управления и планирования городских систем. Теория полицентризма была предложена Пальмиро Тольятти как форма существования и действия коммунистических партий Европы после десталинизации 1956 года. 1

Методологической базой являются дисциплины в рамках исторического анализа – история идей (А Лавджой [A. Lovejoy]) и археология знаний (М.Фуко [M. Foucault]), работы в области архитектурной теории (В.Л. Глазычев, И.Г. Лежава, М.В. Шубенков), а также в области теорий городского планирования (Ю.М. Моисеев, Д. Фридман [J. Friedmann], П. Хили [P. Healey], С. Давуди [S. Davoudi]). Методика

исследования

строится

на

историческом

анализе

условий

возможности той или иной мысли (идеи) – разработанном в рамках исторических дисциплин: история идей и археология знаний. Включает такие формы сравнительно-исторического анализа, как историко-типологическое сравнение и историко-генетическое сравнение. Такая методика предполагает первенство исследования отношений над элементами. Объектом исследования является отношение между градостроительным мышлением и антропогенной средой. Предметом исследования является идея полицентризма в градостроительной теории и практике. Цель исследования заключается в концептуализации понятия полицентризма в градостроительной теории и практике. Под концептуализацией понимается разработка концептуальной схемы, онтологизирующей накопленный массив эмпирических данных. Концептуальная схема задает теоретическое понимание целостности объекта, поддерживает

системные

представления

нем

исследовательских

процедурах,

удерживает

смысловое

единство

внутри

научно

исследовательского сообщества. Сформулированные цель и гипотеза исследования определяют задачи исследования. 1.

Определение структур, формирующих представления и убеждения, оказывающие

воздействие

на

градостроительную

мысль

освоение

физического (географического) пространства в целом; 2.

Рассмотрение условий возможности появления идеи полицентризма в градостроительной теории и практике;

Выявление

уровневой

организации

знания

полицентризме

градостроительной теории и практике; 4.

Построение концептуальной схемы понятия полицентризм.

1 Идея полицентризма в теории градостроительства.

Полицентризм – структурный принцип организации пространства. По своей сути является формой существования пространства, при этом не сводится к нему. Часто именуется пространственной организацией. Для дальнейшей работы с понятием необходимо прояснить суть более широкого понятия, а именно - пространства - как такового, при этом будет сделан акцент на его диахроническом аспекте. Концепции пространства и представления о пространстве в теории

1.1

градостроительства. Пространство – ключевое понятие в таких областях знания, как физика, математика, философия и т.п. В них формируются фундаментальные представления

пространстве,

которые

свою

очередь

оказывают

непосредственное влияние на такие науки о пространстве как география, градостроительство, теория архитектуры и т.д. В отношении пространства, в интересующем нас контексте, можно выделить два исследовательских тренда последних десятилетий. Первый касается географии, градостроительства и от части архитектуры – того, что мы именуем науками о пространстве ( имея в виду

их

[наук]

постоянную

заинтересованность

пространстве)

характеризуется реификацией (овеществлением) пространственности. К концу 80-х годов этот процесс оформился упадком школы пространственного анализа. Основные теоретики этого направления экономической географии сходились на том, что все географические явления, как природные, так и социальноэкономические, имеют свои законы развития, которые могут быть выражены через математические (конкретно — геометрические) зависимости. Такие теоретики этого направления как Вильям Бунге и Дэвид Харви, оставили школу в пользу «радикальной географии» и сосредоточились на анализе социального неравенства,

дальнейшем

фактически

покинули

дисциплину.

Пространственный детерминизм завел позитивистскую географию в тупик [7].

Второй тренд касается гуманитарных наук и отмечается диаметрально противоположным вектором в сторону повышенного интереса именно к пространственному

аспекту.

Впервые

обозначенный

книге

«постмодернистские географии» [8] американского географа Эдварда Сойи в 1989 году – «пространственный поворот» (spatial turn) получил широкое распространение в гуманитарных исследованиях, включая социальные науки (особенно так называемые «urban studies», занимающиеся изучением городов), историю, теорию массовых коммуникаций, искусство и литературоведение [9]. Сумма двух этих тенденций констатирует парадоксальную ситуацию – в то время как интерес к наукам о пространстве падает, пространственное измерение и пространственный аспект становятся общеупотребительными. «Современные глобальные явления, такие как web mapping – интерактивные спутниковые карты – демонстрируют, что каждый день и каждую минуту миллионы пытливых взглядов блуждают по всей поверхности нашей планеты» [10]. Присвоение за счет подробных описаний – получило название «власти представления»,

географическое

двумерное

пространство

оказалось

концепцией управления. И действительно, когда мы говорим о таких инструментах, как атласы, карты, а тем более градостроительные планы мы называем документы, которые нужны для графической регистрации и физической организации окружающей среды. Если для гуманитарных наук «пространственный поворот» указал на необходимость учета пространственного аспекта, то, как же обстоят дела с науками, которые ничем кроме пространства никогда не занимались? Для них акцент смещается с пространства как предмета исследования, на пространство как проблему, требующую разработки новых исследовательских подходов. Актуализация пространственного дискурса в области градостроительства представляет собой исторический анализ представлений и убеждений, оказывающих

воздействие

на

градостроительную

мысль

освоение

физического (географического) пространства в целом. Такая постановка задачи

ставит цель выявить структуры, которые формируют смысловое поле, той или иной концепции пространства. В философии проблема «пространства» является центральной, как одна из важнейших форм бытия. Это другой уровень абстракции, нежели в контексте градостроительной теории, но проблемы вполне соотносимы с интересующей нас темой. Из множества интерпретаций понятия, рассмотрим основные представления, имеющие непосредственное отношение к теории и практике градостроительства.

гуманитарных

исследованиях

обычно

выделяют

«домодерные» и «модерные» концепции. Такая типологизация «позволяет указать не только на особенности интерпретации пространства, характерные для теорий определённого периода, но и на исходную связь между социальной динамикой и трансформацией представлений о пространстве» [11 С. 97-98]. К домодерным концепциям пространства относят: субстанциалистскоабсолютистскую (Аристотель,

Декарт,

Ньютон)

реляционистскую

(Лейбниц). Для

субстанциалистско-абсолютистских

концепций

характерно

следующее: здесь пространство рассматривается как объект «в себе», как некая форма, существующая независимо от её содержания. Эту форму Эйнштейн в своё время назвал «контейнером», сосудом,

содержащим

все

телесные

объекты. Основной математической моделью такого пространства называют трёхмерное евклидово пространство. Для города концепция

евклидова

пространства представлена в виде детерминирующей силы, непосредственно определяющей формирование социального и экономического мира путём простых, линейных и каузальных действий. Сегодня эта концепция попрежнему имеет чрезвычайно мощный резонанс. Так идеи - рационализации модернистских и "научных" подходов конца 1950-х и начала 1960-х годов – были твердо основаны на социальных метанарративах, подразумевающих, что всеобщий

социальный

"прогресс"

запланированные изменения.

возможен,

через

направленные,

Функциональное зонирование в том виде, в каком оно до сих пор используется

градостроительстве,

опирается

своем

теоретическом

обосновании на так называемую Мюнхенскую школу географии (исследования конца 60-х – начала 70-х годов), исходным пунктом для которой послужило убеждение в том, что вся человеческая деятельность не более чем выражение семи основных потребностей [12 С. 26]. Они, в свою очередь, являются расширенной версией

четырех

ключевых

функций,

разработанных

Ле

Корбюзье для функционалистской архитектуры и городского планирования: «жилище», «труд», «обеспечивать», «просвещать», «излечивать», «транспорт» и «жизнь в сообществе». С этих позиций основным предметом исследований и проектных задач, становится отыскание особых «пространств действия» для каждой функции. Но такая позиция исключает субъективность. Человеческая деятельность и социальные

факты

должны

быть

редуцированы

пространственным

категориям. Как отмечает Б. Верлен любое научное объяснение, основанное на преувеличении пространственного фактора в социальном мире ведет к репрессивным дискурсам и репрессивной политике [12 C. 27]. Очевидно, что упрощения Афинской Хартии и её пространственный детерминизм сегодня легко поддаются критике. Для реляционистской концепции, пространство есть система отношений, в котором положение тела всегда определяется по «отношению к» и никогда абсолютно. По Лейбницу, нет и не может быть никаких отношений между (объектом-)пространством и индивидуумом, существуют только отношения между индивидуумами (индивидуальными телами), и именно эти отношения называются пространством. Эти идеи Лейбница сыграли немаловажную роль

для

последующей

трансформации

представлений о

пространстве.

Однако, несмотря на прогрессивность и актуальность для современных исследований, они остаются все же идеями «своего времени», обнаруживая связь с домодерной установкой в отношении мира. Вводя в свою концепцию наличие

«внешней

причины»

(Бога), 12

Лейбниц,

трактуя

пространство

реляционно-динамически, остаётся приверженцем статической модели - «так должно быть».

Тео-центризм, свойственный домодерным концепциям

обуславливает расположение субъекта «вне пространства». Для него мир оказывается объектом [11 С. 101]. Эти представления о пространстве сыграли немаловажную роль в становлении современных теорий систем расселения. Поиски оптимального (и единственно верного) расположения населенных пунктов в пространстве. Например, для В. Кристаллера (теория центральных мест) важно не само пространство города, но система отношений его частей друг к другу с непременным выделением «главного» центра. При этом дихотомия центр – периферия

становится

ключевой

нерешенной

проблемой

подобной

пространственной организации. Модерные концепции пространства отличает попытка преодоления тех противоречий, которые возникли между евклидовой (абсолютистской) и реляционистской

концепциями.

Такова

эпистемологическая

трактовка

пространства И. Канта. Будучи условием возможности опыта, пространство является

не

«эмпирическим

представлением»,

которое

понятием»,

лежит

«необходимым наглядным

(априори)

основании

каждого

эмпирического восприятия. Т.е. пространство есть не предмет восприятия, а форма. Кантианская концепция пространства оказалась релевантна образу города в трактовке К. Линча. Подвижные элементы в городе, и особенно люди и их деятельность, столь же существенны, как его неподвижные материальные части. Мы не только зрители этого спектакля, мы сами - его участники. Чаще всего наше восприятие города отнюдь не последовательно, оно скорее фрагментарно,

переплетено

другими

заботами.

Почти

все

чувства

подключены к этому процессу, и результирующий образ создается их взаимодействием [13]. Пространство, как антропологический феномен выражает свойственный модерному обществу субъектцентристский характер представлений о мире, и социальном. Другими

словами, в основании

модерного нормативного порядка лежит представление о человеке как 13

рациональном, общественном агенте, способном к сотрудничеству с другими агентами ради общей пользы. Так средовая парадигма видит в человеке не просто «пользователя», «потребителя», но создателя собственного окружения [14].

Эти

идеи

рациональности,

были которая

поддержаны трактует

философией

рациональность,

инструментальной как

эффективную

деятельность по достижению поставленных целей, то есть соответствие намерений целям. Но в таком определении редуцирована попытка оценить рациональности самих целей, что станет предметом критики и разработки исследователей постмодерна. Итак, пространственный дискурс задает границы, в которых будет разворачиваться исследование понятия полицентризма в градостроительной теории и практике. Он позволяет «считывать» коннотации, которые несут в себе

концепции

пространства.

Помимо

математических

моделей,

представленных в виде геометрических закономерностей (форма транспортной сети, положение центра и т.п. [15]) и физических качеств (плотность, проницаемость и т.п.) концепции пространства затрагивают множество смежных областей знания (социология, экология, политология, этика и т.д.), формируя то самое «смысловое поле», которое (ре)конструирует структуру, существенно

обусловливающую

возможность

определённых

взглядов,

концепций, научных теорий и собственно наук в тот или иной исторический период. М. Фуко именует такую структуру – эпистемой [16]. Таким образом, в поисках этих структур, на каждом этапе исследования задается вопрос: «почему полицентризм?». Почему в тот или иной исторический период, выдвигались идеи полицентризма? Можно выделить ряд исследовательских направлений, по которым могут строиться объяснительные стратегии: 1. Положение субъекта планирования городской системы по отношению к объекту. 2. Отношение к внешнему (не освоенному) пространству – природе. 14

3. Стратегия использования освоенного (присвоенного) пространства. 4. Мобильность, как возможность реализации свободы. В истории науки уже был прецедент, когда вопрос о пространстве «собирал» в одном контексте различные области знания. Представители двух фундаментальных концепций пространства Лейбниц и Кларк, выступивший представителем взглядов Ньютона, в своей переписке задали оптику, в которой проблемы сущности пространства неразрывно связаны с политической позицией и стратегией управления [17]. В переписке затрагивается множество областей знания (политология, теология, этика, космология, физика и т.д.). Среди них затрагиваются такие вопросы: политология – какой монарх наилучший? Тот, чьи подданные достаточно дисциплинированы для того, чтобы его вмешательство в их дела было излишним, или, наоборот, тот, кто непрерывно вмешивается в дела своих подданных? Этика – свободен ли акт, совершенный без какого-либо мотива, или, наоборот, он всегда следует самой сильной нашей наклонности даже в тех случаях, когда мы этого не сознаем? [18] 1.2 Отечественная градостроительная наука о пространстве. Российская

гуманитарная

наука

внесла

значительный

вклад

современные представления о пространстве. Такие авторы как М. Бахтин и Ю. Лотман уже названы среди предтеч и инициаторов «пространственного поворота» [9]. В области градостроительства и архитектуры проблема пространства освещена в работах: А.Э. Гутнова, А.В. Иконникова, И.Г. Лежавы, А.Г. Раппапорта, О.И. Явеина, М.В. Шубенкова и др. Основным ключом к классификации многообразия концепций и трактовок является дихотомическое деление

на

субстанциалистскую

реляционную

идеи

восходящие

Аристотелю и Демокриту – соответственно [19]. Эта традиция в отечественной 15

теории

была

задана

искусствоведом

теоретиком

архитектуры

А.

Габричевским. В «опытах по онтологии искусства» [20] Габричевский раскрывает различие между пространством «динамическим» и «статическим» в целой системе оппозиций: Динамическое пространство – первично и положительно, оно есть начало творчества, двигательное и формообразующее, тела в нем суть как бы «сгущения динамической первостихии», оно реально и конкретно-сплошно, качественно, криволинейно, интуитивно и автономно; Статическое пространство – вторично и отрицательно, оно лишь среда, остаток от формообразования, пустота, идеально-абстрактно, прерывистодискретно,

количественно,

трехмерно,

прямолинейно,

рационально

прагматично. Начиная с 70-х годов прошлого века в отечественной теории градостроительства формируется современное представление о городе и пространстве – признается принципиальная сложность города, понимаемого с тех пор как система [21]. В начале 80-х годах А. Гутнов формулирует системный подход в изучении города. Предмет исследования смещается в сторону «изучения

внутренних

сущностных взаимосвязей объекта,

на

выявление наиболее общих свойств его структурно – функциональной организации» [22]. В дальнейшем это направление исследований развивал И. Лежава. В работе «функция и структура формы в архитектуре» [23] была определена

трактовка

пространства

релевантная

системному

подходу.

«Понимание пространства, как «системы отношений между материальными объектами», относимое к идеям Г. Лейбница, обусловило взгляд на него как на качественно структурированный объект. Пространственные связи в этом случае,

относительны,

зависимы

от

составляющих

их

элементов

определяются порядком и характером существования этих элементов. Именно такая трактовка пространства представляется наиболее перспективной для архитектуры» [23 С.95]. И далее: «архитектурное пространство предлагается трактовать как непрерывную субстанцию, расчлененную тем или иным способом на среды, обладающие различной степенью проницания» [23 С.99]. 16

В то же самое время в отечественной географии были предприняты усилия по модификации и приближению к реальности теории КристаллераЛеша. Универсальный принцип, который был заложен в теорию центральных мест, а в последствии в Генеральную схему расселения СССР – иерархическую структуру групповых систем населенных мест (ГСНМ) – на практике оказался малоприменим. Система расселения в большинстве случаев отказывается эволюционировать в сторону геометрически правильной гексагональной сети (Б.Б.Родоман, В.А. Шупер). Здесь следует отметить, что сфера интересов градостроительства и географии исторически смыкалась на системах расселения, но в эпоху глобализации таким местом стал мегаполис. Изучение

внутренних

закономерностей

строения

архитектурного

пространства и внимание к имманентным свойствам развития систем расселения, с привлечением количественных инструментов моделирования и графоаналитического

метода

исследования,

пределе

должны

были

сформировать общие фундаментальные правила (по)строения пространства. Выявление внутренних структур такого (по)строения было главной целью исследований. Этот период в отечественной градостроительной науке можно именовать структуралистским, учитывая методику и теоретическую основу, на которую опирались исследования. Среди них структуралистские работы в области языкознания Ф. Де Соссюр, В.Я. Пропп, этнографии К. Леви-Стросс ́ и др. Работа М. Шубенкова «Структура архитектурного пространства» [24] подводит итог, многолетним исследованиям в этой области и ставит вопрос о компьютерном моделировании на основе полученных знаний. «Архитектура как искусственная пространственная система с развитием цивилизации осваивает все большие пространства и усложняется в формах своего существования за счет технического совершенства. Является элементом искусства,

архитектура

становится

средством

социального

управления,

политического и экономического воздействия, символом богатства и бедности, удобства и угнетения людей. Однако все эти культурные свойства архитектуры 17

продолжают существовать на основе скрытых пространственных структур, определяющих ее построение» [24 С.39]. Следующий этап градостроительных исследований, начало которого совпало с переломом в социально-экономическом развитии нашей страны – отличает прикладной характер. Системный подход и концепция средового города требуют иного аппарата управления и планирования, чем тот который сложился в советский период. Формируются идеи самоорганизации, а так же децентрализации управления городских систем. Предпринимаются попытки обобщить западный градостроительный опыт (А. Крашенинников, К. Кияненко, Ф. Кудрявцев). Городское пространство изучается с точки зрения объекта управления,

рассматриваются

различные

формы

землепользования,

разрабатываются методики составления регламентов и рекомендации для различных территорий, при этом системный подход и то, что мы именуем, как структуралистские исследования остаются теоретической базой отечественного градостроительства. «Определение меры соответствия между естественным ходом эволюции городского развития2, с одной стороны, и возможностями регулирования и управления этим развитием, с другой, является сложной методологической проблемой, от правильного решения которой зависит правильность постановки стратегических

целей

градостроительной

деятельности

разработка

обоснованной градостроительной политики» [25 С.59-60] Предлагаемый и используемый в данной работе подход к исследованию пространства (в частности полицентризма) по аналогии с предыдущим можно назвать постструктуралистским. Если структуралистский метод ориентирован на

выявление

внутренних

структур,

скрытых

закономерностях, то постструктурализм ориентирован

пространственных

на "внеструктурных"

параметрах ("изнанке") структуры и связанных с их постижением когнитивных процессах. Для исследований в области градостроительства такой подход 2

На изучении и обосновании, которого были сконцентрированы структуралистские исследования.

устанавливает

зависимость

между

градостроительным

мышлением

антропогенной средой. Между эпистемами и способами освоения человеком физического пространства. В

области

искусствоведения

подробно

исследовалась

специфика

зависимости между состоянием общества и искусства3. В 80-х годах прошлого столетия российским ученым С.Ю. Масловым разрабатывалась корреляция определенных особенностей работы мозга, основанная на противопоставлении левополушарного и правополушарного механизмов познания с циклически сменяющимися стилями в архитектуре [26].

Наибольшую популярность из

этого ряда исследований получила работа В.З. Паперного «Культура два» [27]. Вынесение объекта исследования за скобки и работа с его «следами» оставленными

контексте

отличает

постструктуралистский

метод.

«Нездешнесть авторской точки зрения» - так охарактеризовал А. Раппапорт позицию В. Паперного [28]. В

то

же

время

построение

бинарных

оппозиций

(полярных

противоположностей) – таких как: левое – правое, растекание – затвердевание, сырое – вареное, динамическое – статическое, каркас – ткань, является фундаментальным принципом классического структурализма. В целом в отечественной

градостроительной

науке

преобладает

структуралистская

трактовка пространства, которая восходит к работам А. Гутнова. Она получила широкое распространение в научных кругах. Одними из главных следствий принятия этой концепции являются представление о предустановленной модели развития и утверждение о цикличности развития города. В этом процессе выделяют циклы наращивания структурного каркаса, заполнения городской ткани и создания новых структурных центров [29 С.35]. Для

продвижения

рассмотрим

понятие

структуралистских позиций, что позволит нам

полицентризма

со

выявить относительно

устойчивые совокупности отношений, для того чтобы определиться с терминологией, и выработать некую «стратегию узнавания» полицентризма. А 3

архитектура — вид искусства, в котором легко обнаруживается существенная зависимость от социальных условии.

также кратко рассмотрим известные модели, описывающие полицентрические структуры. 1.3 Структура полицентризма. Повсеместные процессы урбанизации, численный и территориальный рост городов начала XX века заставили исследователей рассматривать этот феномен в целом, как взаимосвязанную систему, состоящую из нескольких городов в рамках страны или отдельного экономического региона. Правило

«ранг-размер»4

(1935,1949),

разработанное

американским

лингвистом Д. Ципфом (George Kingsley Zipf) на примере эмпирической закономерности распределения частоты слов естественного языка, было применено

географии.

Оно

объясняло

некую

фундаментальную

закономерность между численностью населения города и его рангом, то есть местом в ряду городов страны, экономического района, административной единицы. Это правило можно определить так: население каждого города стремится быть равным численности населения самого крупного города системы, деленной на порядковый номер данного города в ранжированном ряду, или передать формулой: Pn = P1/n где, Pn – население города n-го ранга P1 – население крупнейшего города страны Иллюстрируемая закономерность была выдвинута для идеальных городских систем, то есть тех, которые расположены в однородном географическом пространстве – на бесконечной равнине, с одинаковой плотностью населения, одинаковым для всех транспортным сообщением. Т.е. является по своей сути 4

Или «правило Ципфа» - по имени автора теории.

абстрактной моделью. Любые отклонения распределения городов от правила «ранг-размер», объяснялись историческими фактами и особенностями развития экономики,

природными

условиями,

нарушениями

естественного

хода

формирования государственного пространства и т.д. «Правило Ципфа» используется для оценки «деформации» городских систем. Например, при наличии в системе одного сверхкрупного города, кривая проходит (в основной своей части) ниже кривой Ципфа (идеальной модели распределения). Если же система отличается высокой плотностью населения и имеет несколько более или менее одинаковых по размеру и значимости городов, то реальная кривая будет располагаться над идеальной. Часто эту информацию

используют

для

разработки

региональной

политики,

руководствуясь идеями выравнивания экономического роста. У теории есть ряд объективных недостатков. Сильная зависимость от способов подсчёта людности городов. Т.е. не всегда можно объективно определить границы влияния исследуемой территории; что брать за основу: административные границы, урбанизированный ареал или агломерацию? Также исследователи отмечают, что правило ранг размер хорошо работает только с первыми 25-35 городами [30]. Другая широко распространенная теоретическая модель – теория центральных мест (В. Кристаллер 1933, А. Леш 1940) – была направлена на обоснование объективного (рационального в идеальных условиях) направления саморазвития городских систем. На примере южной Германии В. Кристаллер рассмотрел систему размещения рыночных центров, которая была основана на логике

извлечения

максимальной

прибыли.

предложенной

модели

размещения городов была выделена четкая зависимость между размерами поселений и уровнем развития функций центра розничной торговли. Центры более высокого порядка большей людности представляют широкий набор товаров и услуг, низкого порядка - меньший набор товаров и услуг. Правило размещения звучит следующим образом: группа тождественных центральных 21

мест имеет шестиугольные дополняющие районы, а сами центральные места образуют правильную треугольную решетку. Шестиугольная (гексагональная) структура возникает в результате стремления разместить на плоскости максимально возможное количество конусов спроса. По углам шестигранника находятся меньшие населенные пункты, а в середине - более крупный город, выполняющий функции центрального места. Исходя из того, что есть 6 зависимых зон, которые непосредственно окружают центральное место, принимается предположение, что при максимальном спросе на один какой-либо товар со стороны какоголибо одного поселения, независимо от того центральное оно или зависимое, каждая зона сбыта будет содержать семь единиц спроса: шесть для зависимых мест и одно для центрального. Цифра суммарного спроса носит название "kоценки" центрального места, и в рассмотренном случае составляет k=7. В другом случае,

когда, возможно, не все зависимые центры

ориентируется на одно центральное место, например, в каждом зависимом поселении спрос может быть разделен между двумя центральными местами. В этом случае k=4, так как каждое зависимое место получает по 0,5 единицы спроса и еще одно центральное место (k=6*0,5+1). Третий случай, когда каждое зависимое место имеет возможность разделить свой спрос между тремя центральными местами, которые одинаково доступны. В данном случае k=3 , так как каждое из зависимых мест дает 1/3 единицы спроса и плюс одно центральное место (k=6*0,(3)+1). Рассмотренные три системы являются основными, а множество других систем, которые можно построить, будут производными от описанных. Например, сеть с коэффициентом k=13 является производной от сети с коэффициентом k=7, так как суммарный спрос удовлетворяется одним центральным местом [31].

Уровень абстрактности, на котором рассуждал В. Кристаллер, размещая системы городов в изотропном пространстве5 – являлся одновременно главной мишенью критики и основным потенциалом развития теории. Вслед за В. Кристаллером к вопросу моделирования систем городов обратился другой немецкий исследователь А. Лёш. В предложенной концепции пространство

экономического

района

представлено

сложной

системой

шестиугольников разного размера, более сложной, чем простая иерархическая схема

Кристаллера.

экономическими

Леш

районами,

признает

существование

рассматривая

границ

связи

между

районов

соответствующие межрайонные магистрали транспортной сети. Благодаря такой этапности рассмотрения, появляется динамический аспект теории, постепенно усложняется описание исходно однородного пространства, картина становится более реалистичной, однако именно поэтому она труднее поддается дальнейшему теоретическому анализу. Чисто теоретический подход на этом исчерпывается и дальнейшее рассмотрение модели возможно лишь в рамках полуэмпирических, полуинтуитивных рассуждений. [31 С.292 – 299] В дальнейшем исследователи выявляли несколько факторов влияющих на искажения «правильной» решетки. Во-первых это искажения обусловленные агломерацией (У. Айзард), во-вторых искажения обусловленные локализацией ресурсов, в-третьих искажения обусловленные магистральными путями сообщения. Теория центральных мест оказала огромное влияние на дальнейшее развитие не только экономической географии, но и дала начало таким направлениям как география транспорта. Один из основателей этого направления Эдвард Ульман в соавторстве с урбанистом Чонси Харрисом в 1945 году выпускают книгу «Природа городов», в которой обосновывают многоядерную модель городской структуры. 5

Идея изотропного пространства в географических и пространственно-экономических исследованиях восходит к работам И. Фон Тюнена (1783-1850).

Модель обосновывает гипотезу о том, что американский город ближайшего будущего будет развиваться одновременно из нескольких центров, объясняя этот факт специализацией региональных центров (например, появление гостиниц и ресторанов вокруг аэропортов) и увеличением автомобилизации. Кроме центральной деловой зоны, торговой и бедных кварталов – формирующих центр города, существуют пригородные зоны среднего и состоятельного классов со своим вынесенным центром, а также индустриальные промышленные центры, расположенные на периферии. Количество и специализация центров характеризуют рост города. Свои объяснения Ульман и Харрис строят на выявленных закономерностях землепользования и естественного роста города. Так, например некоторые виды деятельности имеют свойство отталкиваться друг от друга, а другие напротив имеют предпочтительные местоположения. К концу 60-х годов развитие территориальной структура США подтвердило гипотезу многоядерной модели. В отличие от более ранних концентрической и секторной моделей Берджесса (1929) и Хойта (1939), в этой модели источником развития города становится не тяжелая промышленность, а отдельные объекты сферы услуг, что в большей степени соответствует становлению большинства американских городов [32]. Следующим шагом стали поиски закономерностей появления новых центров (очагов) в процессах (таких как эпидемии, распространение информации,

субурбанизация

ит.д.),

происходящих

географическом

пространстве. В 1953 году шведский географ Торстен Хагерстранд на примере социально-экономических явлений в сельской Швеции обосновал теорию пространственной

диффузии

инноваций,

гипотеза

которой

была

сформулирована так: процесс не охватывает всю территорию сразу, а возникает сначала в неких точках и распространяется отсюда по неким законам, упорядоченно. В процессе исследования были выявлены следующие этапы: 24

Первоначальная диффузия - в главном центре; Диффузия - охват новых центров; Конденсация - одинаковая скорость повсюду; Насыщение - медленный подъем во всех незаполненных местах. В дальнейшем (после 1970 года) Хагерстранд сконцентрировался на исследовании интенсивности и эффективности личных контактов, для структурирования социальных событий во времени и через географическое пространство. Это направление исследований получило название «география времени». Пространственно – временное измерение фокусирует исследовательское внимание на процессах, а не на идеальных состояниях. Полицентризм, как форма существования - является состоянием пространства, т.е. характеризуется относительно стабильным положением всех элементов полицентрической системы. Следовательно, процессом по направлению к полицентризму будет либо децентрализация (в том случае если исходным состоянием была централизованная система), либо концентрация (в случае если исходным состоянием было гомогенное пространство, которое во всех своих частях одинаково). Эти закономерности на примере взаимоотношений между землепользованием и транспортной динамикой демонстрирует «треугольник» Д. Бротчи (Brotchie, John.F. - 1984) Упрощенный вариант показан на (рис 1). Условно, любая городская структура может быть представлена в двух измерениях: первый показатель – это пространственное взаимодействие (spatial interaction) (например, средняя продолжительность поездки или время в пути) и второй показатель – это концентрация (дисперсия) земель нежилого фонда (dispersal of nonresidential land-use) (например, степень децентрализации рабочих мест). После определения показателей по этим двум индикаторам, любой городской регион может быть представлен в виде точки на схеме в любой момент времени (например, точка D). 25

Рисунок 1 – модель взаимодействий между землепользованием и транспортной динамикой «треугольник Бротчи».

Различные городские регионы можно сравнить друг с другом в любой момент времени, а их развитие может быть представлено в виде траектории на схеме (например, D – E). Пространственное взаимодействие измеряется в показателе средней продолжительности поездки на работу. Точка A на схеме представляет случай, когда вся профессиональная занятость сосредоточена в городском центре. Все пассажиры должны направляться в центр города (модель «многиек-одному»), а средняя продолжительность поездки может быть однозначно определенна.

таком

случае

радиальная 26

транспортная

система

общественный транспорт – представляются наиболее обоснованными. С другой стороны вдоль оси

B-C места приложения труда имеют такое же

пространственное распределение, как и места жительства (т.е. полная децентрализация). В этом случае продолжительность поездки в значительной степени зависит от динамики перемещения: если жители выбирают ближайшую возможность приложения труда, то

точка С была бы результатом с

кратчайшими локальными перемещениями, а если жители выбирают место работы наугад (в различных точках города), тогда точка B была бы результатом с очень большой средней продолжительностью поездки. Точка C отражает модель взаимодействия «один-к-одному», в то время как точка B соответствует модели «многие-ко-многим» с рассредоточенными транспортными потоками по всей сети. Различные виды социально-экономических сценариев, предположений и технических

разработок

могут

быть

связаны

различными

частями

предложенной схемы (диаграммы). Несколько примеров, указанно на рис 1. Преобладающая

тенденция развития может быть представлена в виде

траектории в восточном или северо-восточном направлении (например, D - E). К

большей

децентрализации

мест

приложения

труда,

увеличению

автомобильного движения (трафика), а также к большим продолжительным поездкам во все более увеличивающееся разнообразие мест [33]. Понятие

полицентризма

структуралистской

интерпретации

раскладывается на ряд моделей, описывающих его и как состояние, и как процесс

(концентрации

(фундаментальный) закономерности

его

предустановленном

принцип

децентрализации), организации,

развертывания ходе

эволюции

как

структурный

раскрывающий

пространстве.

обусловили

некоторые

Представления

построение

идеальных

моделей, которые рассматривались либо как желаемый конечный вариант, либо как индикатор, относительно которого рассматриваются реальные ситуации и формируются рекомендации для достижения идеального равновесия. 27

Теоретические модели, (а все рассмотренные модели относятся к дисциплине теоретической географии, пересечение интересов которой с градостроительной теорией

оговаривались в 1.2) позволяют рассматривать

динамику социально-экономических процессов

в связи с использованием

физического пространства (землепользование, транспорт и т.д.). Кроме того, заложив в основу теории центральных мест, рационально действующего индивида, по мнению отечественного географа Ю.Г. Саушкина, В. Кристаллер положил

начало

бихевиористской

географии,

которая

рассматривает

локализацию различных видов поведения человека [34]. Таким образом, понятие полицентризма объединяет в себе большинство процессов происходящих «внутри» города, будь то строительство новых жилых районов

или

создание

центров

деловой

активности,

размещение

промышленности или усовершенствование транспортной сети. В то же время этот процесс оформляется и на региональном уровне, за счет роста города и его регуляции посредствам политики децентрализации. Полицентрическую структуру можно свести к совокупностям отношений, которые мы будем использовать при «распознании» идеи полицентризма. В свою

очередь

понятия,

объединенные

бинарные

оппозиции,

будут

использоваться в качестве понятийного аппарата исследования. Они то и являются теми самыми идеями-единицами (unit-ideas), которые составляют синтетическую идею полицентризма. Были выделены следующие пары: центр – периферия концентрация – децентрализация (диффузия, растекание, дисперсия) связность (когерентность) – фрагментация детерминация – констелляция иерархия (дерево) – сеть (решетка) доступность – мобильность

В нашу задачу не входит множить количество дуалистических интерпретаций, но на первоначальном этапе структуры, обозначенные таким образом – задают общее направление (фон) исследования, фокусируя наше внимание на знаке «тире» (от фр. растягивать). В этом интервале будет разворачиваться все дальнейшее исследование. Для эмпирического анализа были выбраны три пространственновременных контекста, в которых сформировались наиболее устойчивые градостроительные концепции полицентризма. Это система городов спутников Говарда – Аберкомби в Англии, политика «новых городов» во Франции и модель полуавтономного района, получившая наибольшее распространение в Скандинавии6. Территориальная граница исследования совпадает с границами государств, в рамках которых действуют единые правовые и законодательные нормы. А временная граница исследования принята с начала прошлого столетия по сегодняшний день. Из всего массива эмпирических фактов (а он собой представляет фактически

европейскую

историю

развития

градостроительства

планирования ХХ в.) будут рассмотрены только те, которые соотносятся с обозначенными идеями-единицами. Выделив их из каждого определенного пространственно-временного контекста, будет предложена система сборки таких единиц в единое понятие полицентризма. Итак, структуралистский подход в настоящем исследовании используется для определения понятийного аппарата и формирования «стратегии узнавания» всего, что относится к идее полицентризма, а постструктуралистский анализ и пространственный

дискурс

должны

обогатить

идеи-единицы

новыми

коннотациями, после чего нужно снова воспроизвести сборку понятия уже в новом качестве. Глава 2 Идея полицентризма в градостроительной практике. На примере Великобритании, Франции. 6

По всем трем контекстам представлены развернутые таблицы в иллюстративной части. В текстовой части диссертации рассмотрены только два контекста – Великобритании и Франции.

Анализ эмпирического материала строится на сопоставлении фактов, имевших место в различных социокультурных контекстах. Используется метод сравнения, при

котором сходство явлений объясняется как результат их

родства по происхождению, а также фиксируются взаимовлияния различных явлений. Результаты анализа используются для выявления исторических периодов в границах, которых преобладает тот или иной способ мышления. Алгоритм: от репрезентации объекта (проекта), через его описание (режимы оправдания) к положению принятой нормы, за счет инструментов управления и контроля. В конце описания каждого из выделенных периодов составляется объяснительная стратегия на вопрос «почему полицентризм?». Она строится на обозначенных в рамках пространственного дискурса направлениях: 1. Положение субъекта 2. Отношение к внешнему пространству 3. Стратегия использования освоенного пространства 4. Мобильность Процесс составления объяснительной стратегии – в рамках исследования именуется дискурсивным анализом исторического периода. 2.1.

Великобритания.

2.1.1. Одним из основателей городского планирования в современном его понимании принято считать Эбенизера Говарда (1850-1928). В 1902 году этот английский судебный репортер и стенографист издал книгу под названием «Города-сады завтрашнего дня»7, которая оказала значительное влияние на становление и развитие представлений о городе как предмете проектирования. [35] Программа, которую содержала эта книга, была очень актуальна для того времени и была нацелена на реабилитацию английской деревни и решение проблем быстрорастущего мегаполиса –

Лондона. Англичане первые

столкнулись

урбанизации,

проблемой

ускоренной

связанной

Эта книга стала переизданием более ранней «Завтра: мирный путь к социальной реформе» 1898.

индустриализацией и уже к середине XIX в. 50% населения страны проживало в городах, цифра к которой все население земли приблизилось только к концу XX столетия.8 Но есть один вопрос, относительно которого вряд ли можно встретить разногласие. Люди всех партий, не только в Англии, но и всюду в Европе и Америке и в наших колониях, пришли к убеждению, что продолжающийся приток населения в уже из без того переполненные города и вытекающее отсюда обезлюдение деревни заслуживает глубокого сожаления. [36] Проблема неравномерного распределения благ и услуг между центром и периферией, а также процессы концентрации и децентрализации становятся предметом пристального внимания для специалистов в этот период. Проект

города-сада

представляет

собой

новый

тип

поселения,

объединяющего в себе одновременно и достоинства жизни в деревне и в крупном городе. Эти достоинства обозначены одним понятием «силыпритяжения» (attractions). В то же время город-сад преодолевает недостатки жизни в современном крупном городе, среди которых: отсутствие природы, изолированность, отдаленность мест работы, высокая арендная плата, чрезмерная работа, туманы и сушь, трущобы и кабаки. А так же недостатки жизни в деревне, к которым относятся: отсутствие общества, отсутствие работы, длинный рабочий день, отсутствие дренажа, отсутствие развлечений, переполненные дома. [36] Такая логика «золотой середины» приводит к созданию модели автономного поселения, с достаточно высокой плотностью жилой среды, объединенного с другими поселениями такого же типа высокоскоростным общественным транспортом. Идея создания автономных, в экономическом плане, поселений восходит к социалистам - утопистам начала XIX века (Р. Оуэн, Э. Беллами), работы которых оказали известное влияние на создателя концепции города-сада. 8

В России удельный вес городского населения превысил отметку в 50% в 1959 году.

Обеспечение экономической независимости граждан в таких поселениях является главной заботой Говарда. Он иллюстрирует механизм работы «налогаренты» с помощью, которой кооперация горожан будет способна, сначала обеспечить выплату процентов по ипотеке - «землевладельческая рента», затем постепенную выплату основного займа по ипотеке - «фонд погашений», а в дальнейшем

сформировать

капитал

для

удовлетворения

общественных

потребностей (пенсии, образование, охрана здоровья) - «налоги». Создание малых фабрик на внешнем поясе города, должно, по замыслу, обеспечить граждан возможностью организовывать малые и средние предприятия и развивать внешнюю торговлю. В результате общество горожан должно целиком перейти на самоуправление и полную независимость от государства. Город-сад, по мнению Говарда, должен управляться общественным органом, в задачу которого входит пресекать любую спекуляцию землей, не допускать роста плотности населения и в целом соблюдать status quo. Попытка создать город-сад оформилась уже в 1903 году, когда была организована компания и выкуплен большой участок земли (1500 га) в Лечворте Хартфордшир. «С этого началась история

города Лечворта…на

Лечворте история города-сада в полном смысле слова … и завершилась» [37]. Такое категоричное суждение В. Глазычеву позволяет выносить дальнейшая судьба

концепции,

которая

претерпела

изменение

сторону

модели

«пригорода-сада». Уже в первой реализации идеи вскрылось большинство утопических предположений, положенных в основу концепции города-сада. Как отмечает Д. Харви между «утопиями пространственной формы» и «утопиями-процессами» всегда «неизбежно дает о себе знать одно фундаментальное противоречие. Подразумевается, что пространственные утопии призваны стабилизировать процессы […], с другой стороны – как считает Харви – исторический процесс берет на себя контроль над пространственной формой». Или как он говорит: «капитал формирует пространство под себя». [38] В случае с городом-садом 32

утопическая форма автономного поселения так никогда и не была достигнута, а противоречие между центром и периферией в дальнейшем строились по законам капитализма – в «дешевой» пригородной зоне размещается жилье для рабочих, а места приложения труда концентрируются в местах экономически выгодных. Концепция города-сада, кроме идеи пространственной формы, включает в себя так же и процессуальный аспект. Это функционирование патерналистской политико-экономической система. За идеей о самоуправляемых сообществах стоит достаточно консервативная политика покровительства и опеки (так отдельно

предусматриваются

учреждения

благотворительного

филантропического характера). Вот как Говард описывает основателей городасада: Имение законно приобретено на имя четырех лиц, занимающих видное общественное положение и пользующихся безукоризненной репутацией. Они управляют имением в качестве доверенных и охраняют его, во-первых, как обеспечение ипотечных кредиторов, во-вторых, в интересах населения Города-сада. [36 С. 18] Такая позиция накладывает значительные ограничения на развитие человеческого потенциала, что послужило главной мишенью для дальнейшей критики.

Вот

как

описывает

такое

положение

Д.

Джекобс:

«Горда

действительно очень приятные, если только вы человек послушный, не имеете собственных планов и согласны прожить жизнь среди людей, также не имеющих собственных планов. Как и во всех утопиях, право иметь свои сколько-нибудь серьезные планы оставляют за собой те, кто возглавляет проект».[35 С. 31] Понимая это, Говард достаточно много говорит об «отсутствии обязательного для всех плана, – что, по его мнению – должно предупредить появление инертности и рутины, и поощрять индивидуальную инициативу». [36 С. 24]

Безусловно, идея Города-сада оказала значительное влияние на теорию и практику градостроительства, но развивалась в дальнейшем она по модели «пригород-сад». Специальным правительственным актом от 1909 года кооперативам была предоставлена возможность брать кредиты из бюджета под низкий процент, и через десять лет таких поселков было уже более ста [37]. В 1921 Ч. Пердом подвел некоторый итог развитию оригинальной идеи городасада в книге «Город: Теория и Практика» [ ]. В ней опубликована диаграмма, которая изображает генеральный принцип идеи размещения городов спутников вокруг

Лондона.

Она

имеет

пометку:

«как

это

могло

бы

быть».

Принципиальным в этой модели является существование крупного города и окружающей его гомогенной периферии. Размещение новых центров (малых городов-спутников) осуществляется произвольным методом, на том месте, где удалось приобрести пригодный участок земли. При этом все города расположены на радиальных магистралях, ведущих в центр (Лондон), в то время

как

декларируемая

связь

между

равнозначными

подцентрами

осуществляется далеко не всегда. Возвращаясь к намеченной цели поиска внешних структур, зададимся вопросом: «Почему идея полицентрического развития появилась в этот период?».

От

объяснения

поиска

причинно-следственных

связей

(индустриализация, урбанизация, экология жилища и т.п.) обратимся к обозначенным

1.1

направлениям,

по

которым

могут

строиться

объяснительные стратегий. Как уже отмечалось выше, Говарда можно считать основателем современного

городского

планирования,

основу

которого

положено

представление о человеке, как о рационально действующем агенте, способном к сотрудничеству с другими агентами ради общей пользы. При этом идеи Говарда,

обнаруживают

достаточно

установками и представлениями. 34

прочную

связь

домодерными

1.Положение субъекта. Город в трактовке Говарда – это предмет созидания и усилия человеческой воли. Таким образом, субъект находится вне объекта и действует на него «извне». 2. Отношение к внешнему пространству (природе). Город-сад это продукт эпохи романтизма даже в большей степени, нежели результат эпохи просвещения с её культом разума и цивилизации. Пантеистическое9

мировоззрение,

характерное

для

эпохи

романтизма,

рассматривает нетронутую природу, ландшафт, как главное достоинство окружающей среды, пригодной для проживания в ней человека. Обширные территории «зелени» с очаговым включением в нее свободной застройки – несут абсолютистскую по своему характеру идеологию. «Пустое» пространство (неосвоенное) – овеществлено и понимается как «вещь в себе». 3. Стратегия использования освоенного пространства. Исходя из двух предыдущих пунктов, становится ясно, что цель человека (планировщика) – это усилие воли, учреждающее властное начало на пустом месте, присвоение и поддержание status quo. «Хорошее градостроительство он [36] понимал как последовательность статических актов; в каждом случае проект должен предвосхищать все, что будет необходимо, и после реализации быть защищенным от любых изменений, кроме самых мелких». [35 С. 32] 4. Мобильность. Потребность в мобильности и свободе выбора Говард видит достаточно четко и возлагает на них определенные надежды. На самой известной диаграмме представленной в первом издании 1898 года - изображена система из шести городов, расположенных вокруг Центрального-города. Связь между городами обеспечивает кольцевой канал (inter municipal canal), кольцевая железная дорога (inter municipal railway), а также радиальные связи, которые объединяют канал, шоссейную дорогу и линию подземной железной дороги, устроенной под шоссейной. Дорожной сетью каждый город соединен с 9

Пантеизм — учение, согласно которому Вселенная (природа) и Бог тождественны. В пантеизме находит выражение концепция, что «Бог» лучше всего понимается в сближении с Вселенной.

каждым, что отсылает к классическим реляционным представлениям (рис). Кроме территориальной мобильности автором предусматривается расширение сферы индивидуального выбора, которая также распространяется и на выбор мест реализации товара для промышленников и на способ ведения хозяйства для фермеров и т.д. и т.п. 2.1.2. Дальнейшие попытки разгрузки лондонской агломерации и создание единой градостроительной политики для всей страны были инициированы в 1937 году, когда была учреждена специальная комиссия. Результатом ее работы стал Доклад Барлоу 1940 года. Прежде всего, в докладе намечаются

основные

положения

общегосударственного

планирования

градостроительной системы в объеме всей страны. После анализа роста городской и промышленной концентрации с самого начала XIX в., а также демографических и экономических причин подобного явления, в докладе разбираются отрицательные стороны чрезмерной концентрации [39 С. 65-66]. Все недостатки такого процесса рассматриваются с трех аспектов. Первый – это военный аспект, к нему относят уязвимость в случае авианалетов, второй – это социальный аспект, к нему относятся плохие санитарные и жилищные условия, отсутствие

открытых

пространств

и т.п.

и,

наконец,

третий –

это

экономический аспект, к которому относятся транспортные проблемы, маятниковые миграции, непомерный рост стоимости земли. К

классическим

проблемам

крупных

городов,

связанных

индустриализацией, добавилась внешняя угроза военных интервенций, которая наложила свой отпечаток на градостроительную политику. Перед лицом национальной угрозы (Вторая мировая война, с 1946 - Холодная война) общество

нуждалось

сильном

государстве,

способном

проводить

централизованную политику. Результатом стали парламентские выборы 1945 года, на которых победу одержала лейбористская партия во главе с Клементом Эттли. Политика, проводимая в соответствии с принципом социальной справедливости ради достижения каждым гражданином достойного уровня 36

жизни, сглаживания социальных различий и помощи нуждающимся, была инкорпорирована в план Большого Лондона, разработанного Патриком Аберкомби. Основные положения плана Большого Лондона (1944) состоят в следующем: Структура плана определяется четырьмя концентрическими кольцами, образующими зоны. В первом кольце размещается полностью урбанизированная зона исторического

Лондона. Ввиду ее чрезмерной

перенаселенности для нее предлагается методика разуплотнения, ограничив плотность населения не более чем 185-250 человек на гектар. Второе кольцо – пригороды с рассредоточенной жилой застройкой – максимальная плотность 125 человек на гектар. Третье кольцо – зеленый пояс (Green belt), учрежденный специальным правительственным актом от 1938 года. Согласно положению, земли занятые сельским хозяйством, должны быть благоустроены, озеленены и оборудованы

для

отдыха

спорта.

Запрещено

размещение

любых

промышленных предприятий, а дальнейший рост сельских поселений подлежит строгому контролю. Четвертое кольцо – предусматривает строительство новых городов, и его территория рассматривается как главный потенциал роста. Уже в 1946 году лейбористским правительством был издан закон о новых городах (New Towns Act). Рассмотрим основной механизм, использовавшийся при запланированной децентрализации переуплотненных городских зон. Первым делом внимание было сосредоточено на промышленности и её кадрах. Законодательно были утверждены достаточно жесткие рамки, регламентирующие размещение новых или расширение старых промышленных предприятий. Для реализации плана необходимо было получить специальное разрешение на строительство, в котором

содержались

основные

технические

условия

использования

территории. Кроме того, требовалось разрешение планирующего органа, выдаваемое графством. И, наконец, требовался третий сертификат – промышленного развития, выдаваемый Министерством экономики. Такая многоступенчатая

процедура

согласования 37

вместе

выделением

зон

подлежащих развитию (Development Area), по замыслу авторов, должна была обеспечить желаемое равновесие мест приложения труда. Зоны и секторы, подлежащие реконструкции и развитию, пользуются приоритетом в получении сертификатов на развитие промышленности. [39 С. 68] В 1964 году был принят аналогичный закон относительно учреждений (различные бюро и т.д. – совр. офисы). Таким образом, к началу 60-х годов градостроительная политика децентрализации и сдерживания приняла форму обеспечения регионального равновесия. В течении десяти лет с 1946 года, с момента принятия закона о новых городах, в Англии было построено 14 новых городов, призванных разгрузить переуплотненные агломерации. Восемь из них разместились в Лондонском районе, два на северо-востоке Англии, два в центральной шотландской низине (Глазго – Эдинбург), один около Кардиффа и единственный город Корби – отдален от больших городов. Новые города размещались в зонах, подлежащих развитию. [39 С. 71] Ответ на вопрос: «почему полицентризм?» - в этот период имеет свою стратегию объяснения. Послевоенный период в целом продолжает традицию строительства новых городов, восходящую к началу ХХ в. 1. Положение субъекта. Город (со всеми внутренними процессами) – объект проектирования. Вводится

понятие

«новый

город»

для

обозначения

поселений,

спроектированных и построенных «с нуля». Субъект экстериоризирован. 2. Отношение к внешнему пространству (природе). В докладе, подготовленном комиссией Рейта, положения которого легли в основу закона о Новых городах, поднимается вопрос: «следует ли строить на свободных территориях, где открывается широкое поле для деятельности 38

градостроителей, либо использовать как первичное ядро населенный малый центр» [39 С. 72]. И далее: «было установлено, что экономически выгоднее строить город на новом месте, чем расширять существующие пригородные населенные пункты» [13 спутники]. Пространство рассматривается, как ресурс и оценивается в рационалистическом ключе – минимизации издержек (степень сложности дренажных работ, благоприятные условия приобретения участков и т.п.). Также к блоку рациональных целей можно отнести классическое английское представление о ландшафте, «привлекающем своей красотой» (наследие города-сада). 3. Стратегия использования освоенного пространства. Расчетные показатели по количеству жителей и плотности населения задают точку отсчета для всех проектных решений. Так, например, территория центра определяется из расчета 4 гектара на 10 000 жителей, т.е. 24 га для города с населением 60 000. Таким образом, по достижении проектных цифр, предполагалась стабилизация. В некоторых случаях были предусмотрены территориальные резервы вдоль дорог, которые впрочем, достаточно быстро были использованы для расширения улиц. Рост и развитие в пределах запланированных норм – являются стратегией освоения. Достижение, поставленных целей предполагается последовательной реализацией этапов, которые могут растягиваться на десятилетия. Между этапами проводится сверка показателей реальной ситуации и планируемой. Зачастую числовые показатели меняются в ту или иную сторону. 4. Мобильность. Для новых городов планировалась разветвленная сеть автомобильных дорог, а также использовалась существующая сеть электрифицированных железных дорог, связывающая новые центры со столицей. Характерным отличием было стремление развести автомобильное и пешеходное движение внутри города. Свобода выбора, не всегда могла быть обеспечена возможностью перемещения. Так, например, уровень торгового и социально-бытового 39

обслуживания, которое размещалось в центрах новых городов – не всегда мог адекватно соответствовать потребностям населения. Трудовая маятниковая миграция всегда имела место, в этих поселениях, а по достижению трудового возраста вторым поколением населения – она только увеличивалась. 2.1.3. Начало следующего этапа отмечено административной реформой – объединением муниципалитетов Лондонского района в «Большой Лондон». Цель

этого

мероприятия

заключалась

том,

чтобы

возложить

на

муниципалитеты значительную ответственность, при этом установив между ними систему равномерного распределения ресурсов. Создание новых городов не решило проблемы перенаселения Лондона, а рост занятости в сфере обслуживания и в других учреждениях перекрыл уменьшение количества людей, работающих в промышленности в центре агломерации. [39 С. 92] С учетом этих фактов в 1967 году был подготовлен доклад совета планирования

«Стратегии

Юго-востока»,

направленный

на

разработку

градостроительных проектов в юго-восточной Англии. В отличии от предыдущего периода, особое внимание при выборе строительных площадок для новых поселений, отводится наличию возможности учета существующей и создания новой инфраструктуры. Появляется потребность учета комфорта деловой активности и доступности столичного региона, в связи с чем, признается необходимость смягчения условий и принятия более гибкой государственной

национальной

политики

вопросе

размещения

промышленных предприятий, различных бюро и других учреждений. Меняется представления о ценности существующей застройки. Перевес между развитием старых и строительством новых городов, резко смещается в сторону первых в соотношении 17 к 3. [39 С. 94] Основная идея стратегии Юго-Востока сводится к стремлению направить городской рост по единому плану вдоль выбранных осей преференциального развития. Оправданность выбранных направлений, основана с одной стороны, 40

на желании лучше использовать существующие или предусмотренные транспортные магистрали, с другой – на стремлении сохранить между осями обширные пространства для зон отдыха и сельскохозяйственных угодий.[39 С. 98] Эта градостроительная политика не имела такой популярности (ни в самой Англии, ни за её пределами), как строительство Новых городов в первые десятилетия послевоенного периода. Отчасти это связано с утратой доверия, британским обществом к лейбористской партии с её идеологией социализма в рамках конституционной парламентской демократии. В то же самое время идея преференциального развития по выбранным направлениям была предложена во Франции, где она и получила наиболее полное воплощение. Дискурсивный анализ этого периода будет дан в соответствующем разделе, после рассмотрения французского опыта. 2.1.4 К концу 70-х годов прошлого века в экономике Великобритании наблюдался значительный спад, связанный с общей рецессией и нефтяным кризисом 1973 года. Во второй половине 1975 года жизненный уровень упал. Правительство объявило программу экономии, которая осложнила положение на транспорте и в жилищном строительстве. В ноябре 1976 года число безработных достигло 1,5 миллиона человек (6,4% рабочей силы). Стало очевидным, что ни консерваторы, ни лейбористы не могут вывести страну из полосы послевоенных проблем (имеется ввиду конфликт в Северной Ирландии).

Нужна

была

смена

курса.

Новый

курс

был

предложен

неоконсерваторами – сторонниками течения, которое впоследствии стало называться тэтчеризмом. Идеология тэтчеризма строилась, во-первых, на отказе от кейнсианской модели

регулирования

экономики

пользу

свободного

рынка,

т.е.

неограниченной свободы предпринимательства и, во-вторых, на политике сильного

государства.

Вокруг

термина

«коллективизм»,

который

не

укладывался в рамки этого проекта, идеологами тэтчериэма была выстроена 41

целая цепь ассоциаций, которая привела к возникновению социального неприятия

этого

понятия.

Коллективизм

массовом

сознании

стал

ассоциироваться с социализмом, застоем, неэффективным управлением, властью не государства, а профсоюзов в ущерб государственным интересам. [Николай Баранов Политический процесс] Одним из первых шагов правительства М. Тэтчер стала приватизация многих государственных компаний, в том числе и на рынке коммунальных услуг. В дальнейшем проводилось сворачивание социальных программ и коммерциализация отраслей медицины и образования. В 1981 году были созданы

первые

градостроительные

корпорации,

призванные

развивать

отдельные городские территории. Внимание и финансирование окончательно было

перенаправлено

новых

городов

на

исправление

ситуации

сложившихся старых поселениях. В Лондоне была организована LDDC (London Docklands Development Corporation) – Корпорация по Развитию Лондонского Докландса, а в Ливерпуле – корпорация по развитию портовой зоны (Merseyside Development Corporation, MDC). Тогда же были введены городские зоны стимуляции предпринимательства (Urban Enterprise Zone, UEZ) в особенно депрессивных районах. В границах этих зон вводились особые экономические

условия

–

во-первых,

они

освобождались

от

норм

планировочного контроля, во-вторых, от уплаты местных налогов на десятилетний период. В первой половине 80-х годов, член правительства кабинета Тэтчер – министр по вопросам окружающей среды – Майкл Хезелтайн занимался разработкой политики реабилитации городов. Результатом стал проект пяти «национальных фестивалей садоводства» (The National Garden Festivals) 10, проводимого раз в два года, в одном из городов, нуждающихся в привлечении инвестиций, активизации туризма и т.д. Площадками для фестивалей выбирались

заброшенные

промышленные

территории,

для

которых

разрабатывался проект ревитализации, а в дальнейшем они осваивались под 10

Фестиваль посетил такие города как Ливерпуль 1984, Сток-он-Трент 1986, Глазго 1988, Гейтсхэд 1990, Эбб Вейл 1992.

жилье, либо за ними сохранялась функция открытого общественного пространства. В целом результаты проекта можно считать успешными – мероприятия привлекли миллионы посетителей со всех концов страны, однако не всегда это приводило к желанным долгосрочным частным инвестициям. Возвращаясь к градостроительным корпорациям, непосредственное отношение к организации которых имел, упомянутый М. Хезелтайн, следует отметить, что по своему статусу они определяются как «вневедомственный государственный орган»11. Основная задача этих корпораций, заключалась в разработке стратегии, которая помогла бы с помощью государственных инвестиций в территорию – привлечь частных инвесторов. Первым делом для этого нужен был совершенно новый инструмент не похожий на классический генеральный план. Тот документ требовал предварительного утвержденного задания на проектирование, где будущая функциональная программа территории (с доминирующей жилой функцией) фиксировалась раз и навсегда. Новый документ должен был быть более открытым,

для

возможных

вариаций

освоения.

Чем

больше

таких

возможностей открывает документ, тем большее число потенциальных инвесторов обратит свой взор на эту территорию. Новый документ должен задавать общее направление развития и носить рекомендательный характер. Корпорация по развитию Лондонского Докландса разработала свою стратегию, основанную на положениях, которые заключались в следующем: 1. Учреждение «зон стимуляции предпринимательства» (UEZ)

2. Транспортная инфраструктура без общественных пространств. 2.1 Докландская легкая железная дорога (DLR).

2.2Система скоростных паромов Докландс – Сити. 2.3 Международный аэропорт для самолетов короткого взлета и

посадки. (London City Airport) 3. Новые жилые комплексы.

Еще их называют «Quango» - это английская аббревиатура, которая расшифровывается как квази неправительственные организации (quasi non-governmental organisation).

отличии

считываемыми

от

предыдущих

оппозициями

децентрализация,

периодов,

центр

–

их

периферия,

достаточно

легко

концентрация

–

полицентризм этого периода мы опознаем по «следам»

оппозиции связность – фрагментация. Действие свободного рынка неминуемо создает фрагментированные ландшафты, чередующейся застройки, где районыанклавы элитного жилья могут соседствовать с жилыми социальными комплексами. Полицентризм городской среды постепенно превращается в полиморфизм. На такое пространственное распределение, накладывается еще один факт. В 70-х годах вместе с увеличением количества иммигрантов из бывших колоний, «новые левые», возглавлявшие лейбористов выдвинули тезис о

том,

что

концепция

развития

на

основе

гомогенных

сообществ,

преобладавшая с 40-х годов – исчерпала себя. [Pi 50] В противовес было предложено строить местные сообщества на основе идентичности (этнической, социально-экономической или какой либо другой). Так складывается особый плюралистический характер среды, в которой достаточно сложно найти равновесие. Уход промышленности из центров крупных городов, оставил после себя большие

зоны

отчуждения.

Политика

стимуляции

градостроительной

активности главным образом выразилась в опережающем строительстве инфраструктуры, призванном повысить связность разрозненных территорий. Дискурсивный анализ этого периода зафиксирует объяснительную стратегию принципиального вопроса: «почему полицентризм?» 1. Положение субъекта. В данном случае возможны два варианта – либо субъект расслоился, атомизировался и превратился в «невидимую руку Адама Смита», либо субъект существует, но потерял часть своих полномочий и теперь способен лишь формировать рамки для самоорганизующегося процесса. Для того чтобы удержать дисциплину в едином теоретическом центре – примем второй вариант. Во-первых «невидимая рука», так или иначе, материализуется в 44

пространстве города и всегда существует фактический субъект, во-вторых, независимость градостроительных корпораций все-таки скорее условная. Поэтому, мы еще в праве говорить о едином субъекте, пусть и лишенном определенного

статуса.

Теперь

его

влияние

на

объект

не

строго

детерминировано, и результаты такого влияния поддаются более или менее точному прогнозированию. 2. Отношение к внешнему пространству (природе). Внешнее пространство, рассматривается как ресурс для потенциального (максимального) получения прибыли. Законом о «местном самоуправлении, планировании и земле» 1980 года (Local Government, Planning and Land Act 1980) было установлено, что любой пустой, заброшенный или неиспользуемый участок земли, находящийся в государственной собственности может быть выставлен на общественные торги. Этот закон упростил регенерацию депрессивных промышленных территорий. Пространство «измельчается». Город предстает в виде серии мест, которые нельзя рассматривать в комплексе. [Collage City (1978)] Кроме того, как механизм для привлечения инвесторов стал использоваться «брендинг». Пространство(ва) теперь оценивается, в том числе и по накопленному культурному потенциалу (на увеличение и воспроизводство которого направлены действия субъекта). В целом можно говорить о детерриторизации

или

если

использовать

терминологию

Д.

Харви

преобладании «утопии процесса» над «утопией формы». [38] 3. Стратегия использования освоенного пространства. Стратегическое

планирование

определение

политики

землепользования. Создание и регулирование системы условий, позволяющей поддерживать желательные направления развития и избегать нежелательных. Принцип laissez-faire. 4. Мобильность. Мобильность в этот период становится главным инструментом и предметом осмысления. Признание первичности за свободой рынка, стало 45

воспроизводиться в крупных инфраструктурных объектах, по которым, присущая капиталу тенденция ускорять время своего обращения получила материальное воплощение. Д. Харви называет этот процесс пространственной фиксацией (spatial fix) – подчеркивая тем самым зависимость между конфигурацией капитала и городским пространством. 2.1.5 Следующий этап оформляется под воздействием глобализации мировой экономики. В результате приватизации, проникновения зарубежных фирм на национальные рынки и растущего участия крупнейших национальных компаний на мировом рынке – формируется новый тип организационной структуры. В это время между крупнейшими метрополиями развернулась настоящая

борьба

за

сферы

влияния.

Политика,

проводимая

Тэтчер

подготовила базу, для создания в Лондоне одного из крупнейших в Европе финансового и делового центра. В 1988 году на территории Лондонского Докландса развернулось строительство нового городского центра - Кэнэри-Уорф (Canary Wharf). Сегодня это самый быстрорастущий деловой район Лондона. К 2006 году число рабочих мест составляло 78 000, а к 2016 году ожидается, что число достигнет отметки в 150 000 человек. [http://www.canarywharf.com/] Анализ этого периода, отличающегося появлением новых финансовых центров, связанных между собой транснациональными потоками, будет дан после рассмотрения французского опыта (см. 2.2.5). 2.1.6 Стратегия развития, опубликованная в 2004 году офисом мэра Большого Лондона, задает новый курс развития Лондонской агломерации. После длительного периода развития в условиях стихийного свободного рынка, было принято решение искать компромисс между интересами частного инвестора и городским сообществом.

Новый план развития представляет собой документ, в котором определено

приоритетное

направление

политики

области

нового

строительства, регенерации и совершенствования инфраструктуры. Приоритетным направлением признано развитие Лондона на восток вдоль Темзы. Проект носит название Thames Gateway и рассматривается авторами,

как

«проект

возможностей»,

экономических,

жилищных,

экологических и возможностей для местных сообществ. Экономические возможности сконцентрированы в ключевых точках. Это Кэнэри Уорф, долина реки Эббсфлит, Олимпийский парк 2012, расположенный в лондонском районе Стратфорд, а также портовые кластеры – такие как ШеллХейвен. В области жилищного строительства, в рамках проекта, планируется построить около 100000 новых квартир и отдельных домов. Экологические цели, ставятся для достижения регионом нулевого баланса выбросов углерода, обеспечения безопасности в случае наводнения, а также создания эффективной системы использования водных ресурсов. Возможности местных сообществ расширяются за счет инвестиций в образование и профессиональную подготовку, а также повышения качества государственных услуг. Строительство новых современных образовательных кампусов (Саутенд) и медицинских центров (Бэзилдон) повышает общий уровень качества жизни в регионе в целом. Развитие территории на основе диверсифицированных крупных проектов представляет

собой

гибрид

целенаправленного

градостроительства

свободного рынка. Потребность в высококачественной инфраструктуре, требующей высокого потенциала модернизации, накладывается на процессы глобального масштаба, связанные с высокими рисками (экономический кризис, неустойчивая политическая ситуация в мире, экологические катастрофы и т.д.).

Анализ связанных с этими процессами изменений в представлении о пространстве, новых стратегиях и интерпретациях мобильности, а также о положении субъекта – будет предложен в конце настоящей главы. 2.2 Франция

2.2.1. В начале прошлого века Франция столкнулась с теми же проблемами, что и Великобритания. В 1913 году архитектор Луи Бонье (Louis Bonnier) и историк Марсель Пойт (Marcel Poëte) в составе «Комиссии по расширению Парижа» подготовили доклад о проблемах развития французской столицы. Положения этого доклада легли в основу конкурса 1919 года на разработку градостроительного плана, победителем которого стал Леон Жизели (Léon

Jaussely).

Проект

предусматривает

города-сады

связи

железнодорожной сетью, а также сохранение крупных лесных массивов и природных территорий. Идея Города-сада пришла во Францию в 1904 году – её проводником стал Жорж Бенуа-Леви (Georges Benoît-Lévy), который издал «Город-сад» на французском языке. План Жизели не был реализован, но города-сады появились в Департаменте Сена, благодаря Анри Сельеру (Henri Sellier), назначенному ответственным за жилищное строительство в Парижском районе [37]. На этом посту ему удалось сделать многое для улучшения жизненных условий бедняков. Между Первой и Второй Мировыми Войнами вокруг Парижа было построено пятнадцать городов-садов. А в 1928 году этот процесс получил законодательную поддержку в виде закона Люше. Этот закон позволял физическим лицам брать кредиты по низким процентам на приобретение земли и строительства жилья. При этом каждый владелец волен был сам выбирать подрядчика, материал и план его будущего дома, но под контролем государственной комиссии за качеством строительства. В целом этот период характеризуется неконтролируемым экстенсивным развитием города. 2.2.2. Первую попытку взять под контроль стихийный рост города предпринял Анри Прост (Henri Prost) в составе Комитета по планированию и 48

общей организации парижского региона (CSAORP 12). В 1934 году им был подготовлен План развития Парижского региона. Фокусируя внимание на основных магистралях, «План Проста» создает «позвоночник агломерации», расширяя существующие и закладывая новые направления развития. В этом проекте были найдены основные принципы развития Региона Иль-де-Франс, к которым следует отнести: последовательность радиальных и орбитальных связей, природоохранные территории, урбанизированный район. В основу проекта лег закон от 14 мая 1932 года, который предписывал децентрализацию города в пределах окружности радиусом в 35 км с центром в Париже (Центр Парижа – Собор Парижской Богоматери). Вся территория кроме Парижа делилась на четыре концентрических зоны, для каждой из которых действовали свои правила землепользования. Так на государственном уровне была осознана и поставлена задача о необходимости разуплотнения столицы, после многолетней военной концентрации ресурсов и человеческого капитала в Париже. «План Проста» был положен в основу принятого в 1939 году «Плана развития Парижского региона»13 (PARP). Процесс утверждения проходил в обстановке острой полемики, по некоторым вопросам (в основном властями коммун) еще поднимались предложения о пересмотре решений. Но в своем предварительном докладе, премьер министр Франции Эдуард Даладье отметил важность приятия этого документа с экономической точки зрения именно на национальном уровне. Изменения решений, по локальным вопросам городского планирования, было принято вносить в уже утвержденный документ, без дальнейшего пересмотра всей концепции. До 1943 года городское планирование было в ведомстве Министерства внутренних дел, которое контролировало деятельность коммун. После принятия закона от 15 мая 1943 года право обеспечения градостроительной деятельности было закреплено за государством. А в 1946 году был подписан 12

Comité supérieur de l'aménagement et de l'organisation générale de la région parisienne (CSAORP) - создан в 1928 году указом президента Раймона ́ Пуанкаре.́ 13 Plan d'aménagement de la région Parisienne (PARP)

декрет о создании генерального комиссариата планирования. Так был завершен процесс централизации управления, который, как впрочем и в Великобритании (см. 2.1.2.), является результатом накопившихся проблем, связанных с индустриализацией и внешней военной угрозой. 2.2.3

послевоенный

период

Франция

оказалась

глубоком

экономическом кризисе. Остро стоял жилищный вопрос. Перед государством встали задачи в кратчайший период восстановить основные

отрасли,

обеспечить

население

жильем,

поднять

уровень

производства. Для достижения этих целей на основе кейнсианской модели, экономистом Франсуа Перру была предложена модель для более активной, долгосрочной и целенаправленной государственной политики – дирижизма. Суть этой политики состоит в следующем. Механизм свободной конкуренции не выполняет роли регулятора равновесия. Рынок структурно преобразован

действием

монополий

вмешательством

финансовых

институтов. Экономические институты связаны между собой асимметричными отношениями экономической и социальной властей. Современная экономика, по мнению авторов – другой –

это, с одной стороны, фирмы господствующие и, с

фирмы подчиняющиеся. Если фирма производит более 40%

продукции отрасли, то она объективно оказывается неким автономным центром конъюнктуры, остальные экономические единицы приспосабливаются к ее решениям. Возникает "доминирующая" экономика. Осуществляется принцип избирательной

государственной

экономической

политики,

реализуется

концепция "привилегированных точек применения силы" (или иначе «полюсов роста»). Наиболее востребованные на тот момент высокотехнологичные отрасли (тяжелая промышленность, химия, машиностроение, нефте- и газопереработка) –

это движущие силы прогресса. Именно развитие этих

престижных отраслей и должно быть целью избирательной политики правительства, ибо они увеличивают масштабы и темп экономического развития, модифицируют структуру всей национальной экономики. В 50

результате подобных действий правительства, по мнению Ф. Перру, может быть достигнут гармонизированный рост. [40] Концепция, предложенная Ф. Перру, легла в основу индикативного планирования. Первый, утвержденный комиссариатом по планированию, документ получил название «План модернизации и оборудования» (1947-1951), разработчиком которого стал Жан Монне. План Монне представлял собой, скорее, макроэкономический анализ и рекомендации для частного бизнеса, хотя государство могло, основываясь на советах комиссариата, применять меры по стимулированию развития в желательном направлении. В то же время в теоретической географии вводится новый термин – каркас

городов

(urbane

framework,

armature

urbaine).

Его

предложил

французский эконом-географ Пьер Жорж (Pierre George) в 50-е годы в рамках исследований регионов. В основе этой концепции лежат два главных тезиса. 1. Города не являются изолированными экономическими агентами, они включены в систему связи с другими городами (эти связи могут быть иерархического взаимодополняющего или конкурентного типа). 2. В совокупности города и их взаимосвязи определяют характер экономического пространства страны (ее региона и т.п.). Таким образом, понятие каркаса, акцентируя внимание на городах, как на полюсах экономической активности, позволяет рассмотреть экономическое пространство как структурно организованное, явно учесть его неоднородность и тем самым перейти от геометрического описания к экономическому. [31 С. 305]. Как отмечают специалисты, само возникновение этого термина связано с альтернативным типом исследований по экономике городов, когда акцент переносится с теоретических идеальных моделей (Кристаллер, Леш) на эмпирический анализ. Свое воплощение политика дирижизма, принципы индикативного планирования и теория каркаса городов получили в генеральном плане реконструкции и развития Парижского региона, утвержденном в 1965 году, главным разработчиком которого выступил Поль Делуврие. К основным 51

задачам проекта можно отнести стремление избегать дальнейшего уплотнения, а так же направить развитие столицы вдоль выбранных, преференциальных осей урбанизации. Тангенциальная структура этих избранных направлений должна содействовать подрыву радиально концентрической схемы. Вдоль них было принято решение разместить новые городские центры, которые позволят изменить структуру пригорода и создать ядра настоящих новых городов [39 С. 233]. Города должны появиться в радиусе 50 км от Парижа. Для обеспечения автономности планировалось создать разветвленную сеть приложения труда, на основе привлечения частных компаний. На начальном этапе планировалось построить восемь новых городов в Парижском регионе, но в результате это число было сокращено до пяти. Среди них таки города как Эври, Сержи-Понтуаз, Марн-ла-Валле, Сен-Кентен-енИвелин и Сенар. Наряду с центрами будущих городов, генеральный план предполагал возвести дополнительные центры в пригородах, с тем чтобы улучшить структуру последних и создать в пригородной зоне «полюса обновления». К таким полюсам отнесены центры Сен-Дени, префектуры Бобиньи, Рюнжи, Версаля и Дефанса. [39 С. 235] Создание и регулирование «полюсов роста» в 1958 году было закреплено декретом, предусматривающим выделение зон первоочередной урбанизации (Z.U.P). Этот закон преследовал цели сконцентрировать капиталовложения для возведения инфраструктуры, способной создать благоприятные условия для монополистического

капитала.

Государство

инвестировало

крупные

компании, они в свою очередь создавали рабочие места для все более увеличивающегося населения столичного региона. Кроме

идеи

строительства

новых

городов,

середине

60-х

сформировалась позиция в отношении исторически сложившихся кварталов, для которых приоритетным направлением развития признается консервация. Для этой цели было предусмотрено выделение специальных «зон обновления» («zones de renovation»). Реставрация, в таких зонах, была признана 52

главной

мерой,

рассматривавшейся

как

экономически

оправданной

рентабельной. Начался новый так называемый период "реставрационного обновления" ("renovation restructurante"), когда все внимание («внутри города») было сконцентрировано на сохранении ценных в историческом и культурном отношении памятников и их непосредственного окружения. [41] К концу 60-х годов было осознано, что опыт исследований, проводимых в столичном регионе, имеет смысл применить для провинциальных метрополий. В 1968 году был создан институт градостроительных исследований (I.R.U)14 – цель которого изучение проблем градостроительства в масштабах страны. [39 С. 245] Чтобы зафиксировать период обратимся к выявлению объяснительной стратегии этого времени на вопрос: «почему полицентризм?» На вопрос почему? – есть свое объяснение – у этого объяснения есть своя стратегия. Наша задача выявить структуру объяснительной стратегии. Она строится на взаимном пересечении, сцеплении и раскрытии цепочки понятий, обусловленных взглядами, представлениями и установками, которые лежат на поверхности или которые могут быть скрыты в субъективных намерениях акторов. 1. Положение субъекта. Изменения в отношении субъекта к городу мы можем зафиксировать на приведенном

выше

примере

теоретической

географией.

Город,

не

рассматривается теперь только как продукт, как результат усилия воли. Отрицается сама возможность построить (рассчитать) идеальную модель. Возможно лишь анализировать. В то же время остаются сильными стремления к тому, чтобы постараться все рассчитать и все спланировать.

l'Institut de recherche en urbanisme (IRU)

Таким

образом,

экстериоризированное,

положение но

его

субъекта

воздействия

на

определяем объект

как

определяются

опосредованными практиками, и прогнозируются с достаточной точностью. 2. Отношение к внешнему пространству (природе). В оппозиции каркас-ткань, которая широко использовалась в этот период – внешнему пространству соответствует понятие «ткань», которое понимается как мало интенсивное, второстепенное, подчиненное, рассматриваемое как резерв для развития «каркаса». В то же время при разработке во внимание принимается потенциал присущий каждому отдельному участку. Наличие или отсутствие инфраструктуры, близость к узловым точкам каркаса – все это создает

иерархию

этих

«пустых»

ячеек.

Таким

образом,

признается

принципиальная неоднородность пространства, обусловленная экономическим фактором. С

повышением

ценности

исторически

сложившихся

территорий,

пространство обогащается культурными смыслами. 3. Стратегия использования освоенного пространства. Стратегия строится на «рекомендациях» индикативного планирования. Постановка целей существует, но не носит директивного характера. «Полюса роста» структурируют рынок, преференциальные направления формируют каркас. Этот «залог» стабильности достаточен, для того чтобы остальные процессы структурировались по «своей» логике. 4. Мобильность На мобильность и развитую инфраструктуру в этот период делается большая ставка. Единство рынка труда, как основное преимущество больших городских районов – закрепляет тенденцию размещения новых городов поблизости от существующих (в отличие от предыдущего периода см. 2.1.2.) Свобода выбора занятий, которую авторы генерального плана 1965 года надеются предложить жителям новых городов, приведет к отказу от автоматической зависимости между местом работы и получением жилья. [39 С. 236] 54

2.2.4. Следующий период отмечен утверждением генерального плана развития Региона Иль-де-Франс15 в 1976 году. Экономический кризис, связанный с «нефтяным эмбарго» 1973 года стал причиной пересмотра политики роста в пользу стратегии стабилизации. Генеральный план предполагает размещение отдельных объектов на местности и ориентирован на повышение

связности,

что

подразумевает

развитие

инфраструктурных

объектов. Одним из самых крупных и успешных проектов в этом направлении стала реализация сети высокоскоростных электропоездов (TGV), разработанная национальным железнодорожным оператором совместно с компанией Alstom – производителем энергетического оборудования. Первая линия была открыта между Парижем и Лионом в 1981 году. В дальнейшем сеть TGV охватила большую часть Франции и соединила между собой не только города внутри страны, но и обеспечила высокоскоростную связь с городами Бельгии, Великобритании, Германии, Нидерландов и Италии. Другим

важным

проектом,

направленным

на

повышение

инфраструктурного потенциала Парижской метрополии стало строительство международного аэропорта в Руасси, названного в честь президента Франции – Шарль-де-Голь. Аэропорт открыт в 1974 году и на сегодня является самым крупный транспортным хабом Франции и одним из крупнейших аэропортов в мире по объему авиаперевозок. В виду того, что в дальнейшем во Франции как и в Великобритании (см. 2.1.4.) проводились политика децентрализации управления, проект такого масштаба

имел

возможность

реализации

только

благодаря

политике,

проводимой в 60-х годах, когда у государства были все полномочия для отвода крупного участка земли в 25 км к северо-востоку от Парижа. Только если в Лондоне была сделана ставка на корпорации и свободный рынок, то во Франции большинство полномочий получили коммуны. 15

Парижский регион был преобразован в регион Иль-де- Франс в 1976 году.

В 1982-1983 годах был принят закон о децентрализации. Права осуществления градостроительной деятельности были переданы коммунам и их

объединениям

двумя

перераспределяющим

законами:

полномочия

законом

между

от

коммунами,

января

1983

г.,

департаментами,

регионами и государством, а так же законом от 18 июля 1985 г., регулирующим осуществление

благоустройства

территории.

[Управление

развитием

территории №3 от 2007] При общем соответствии, дискурсивный анализ периода, предложенный в 2.1.4. можно расширить по второму пункту. 2. Отношение к внешнему пространству (природе). Разочарование в результатах централизованного планирования, которое рассматривало внешнее пространство (природу), как ресурс (территориальный, финансовый и т.п.) – подвигло рассматривать окружающую среду, как «Наше общее будущее»16. В этот период получила широкую огласку концепция устойчивого развития, которая со временем приобретет статус базовой, для многих стран. 2.2.5 Строительство делового центра в Париже началось еще в 1955 году в районе Дефанс. Кризис 1973 года приостановил этот процесс, появились идеи о прекращении застройки квартала. И только в начале 80-х после строительства Большого торгового центра (1981) и Большой Арки (1983) – Дефанс получил современный облик. На сегодня это самый крупный деловой центр Европы. Появлению новых центров финансовой активности, способствовала, как уже было сказано выше (см. 2.1.5.) – глобализация мировой экономики. Размещение этих центров в том или ином месте – не является случайным процессом, но в то же время строго не детерминировано, а является результатом конвенции.

Доклад, подготовленный в 1987 году Международной комиссией по окружающей среде и развитию (МКОСР) во главе с Гро Харлем Брундтланд.

Так, например создание в Лилле нового центра международного масштаба, объединяющего столицы трех государств Великобритании, Франции и Бельгии – стало возможно только после действий консолидированного лобби – представителей местных и региональных органов власти (включая и бельгийские

муниципалитеты),

которые

смогли

убедить

«Французские

железные дороги» [SNCF] проложить трассу TGV в туннеле через центральную часть города. Сегодня 82% ВРП Большого Лилля приходится на сектор услуг и торговлю (54% и 28% соответственно), тогда как промышленное производство и строительный сектор не превышают 17%. [В. Бабуров АВ 2 (101) 2008] Проблематизация взаимосвязи глобальных экономических процессов с одной стороны и трансформации в «поведении» городов и регионов с другой, была зафиксирована в предложенном американским социологом Саскией Сассен понятии – глобальный город [Sassen S. 2001]. Глобальный город тесно связан

понятием

сети

(network).

Сети

глобальных

городов

противопоставляются иерархиям городов в границах национальных государств. «Глобальный город представляет собой стратегическое пространство, в котором глобальные процессы происходят на территории государства, а глобальная динамика преодолевает государственные институциональные меры» В этой сети глобальных городов С. Сассен выделяет как минимум три типа «новой центральности». Первый

–

ключевая

форма

центральности

–

это

классический

центральный деловой район (Дефанс, Кэнэри-Уорф, Чиста в Стокгольме, Американский даунтаун и т.п.). В последнее время, под влиянием новейших коммуникационных технологий они подверглись значительной реконструкции. Второй – центр может идентифицироваться как сеть узлов интенсивной деловой активности в пределах метрополитанского ареала. Региональная сеть, основанная на новейших каналах связи и электронных путях сообщения «укоренена»

инфраструктурную

сеть

обычных

коммуникаций,

преимущественно

скоростных

поездов,

автомагистралей,

ведущих

аэропортам. Третий – нетерриториальный «центр». Контакты, осуществляемые посредством интенсивных экономических взаимодействий, образуют тесно связанные между собой международные финансовые и деловые центры, наделенные

колоссальными

финансовыми,

управленческими,

информационными и политическими функциями. Третий тип демонстрирует, что в настоящее время существует возможность отсутствия прямой взаимосвязи между центральностью и такими географическими понятиями, как центр города или центральный деловой район [Демоскоп]. Это создает определенные трудности для исследования городов, но так же переформатирует старую модель центр – периферия. Концепция глобального города в его нетерриториальном аспекте – обращена к проблемам власти и неравенства, а следовательно, и на распределение экономических выгод от глобализации. В этом смысле понятие центра обладает большим критическим

потенциалом

позволяет

увидеть

возможности

более

сбалансированного роста, более широкого распространения выгод, связанных с динамикой глобализации. [Cоц прогулки] На эмпирическом материале, трудовых миграций рабочих и миграций квалифицированных кадров в Парижском регионе, проведенным в 1999 году французскими исследователями [Г. Сен-Жюльен] были получены следующие результаты. В

целом

усиление

полицентризма

результате

концентрации

крупнейших компаний, предъявляющих спрос на высококвалифицированные кадры,

является

реальностью.

Этот

процесс,

стимулируемый

квази-

центральным географическим положением, скорее изменяет, чем устраняет градиент «центр-периферия». Таким

образом,

подсоединение

глобальным

сетям

ведет

значительному росту и расширению центральных городских ареалов и 58

формированию региональных цепей взаимосвязанных бизнес-узлов, а также их значительному экономическому продвижению. Но вопрос о неравенстве остается открытым. 1. Положение субъекта. Если в предыдущий период (см.2.1.4), для того чтобы избежать экономической детерминации (невидимой руки) нам пришлось «пожертвовать» определенным набором полномочий, делегировав их на более низкие ступени иерархии (децентрализация), то в этот период детерминирующее влияние экономики преодолевается понятием глобального города. Отныне субъект и его действия размещается «внутри» объекта. Такое

изменение

положения

субъекта

требует

дополнительных

пояснений. Во-первых, глобальная экономика и глобализация не являются чем-то внешним по отношению к городам. Глобальный город — это именно то место, где глобальные процессы могут активизироваться изнутри страны при участии определенных национальных сил. Глобальный город предлагает эндогенный ключ к динамике и условиям существования глобальной экономики. [Сассен 2001] Во-вторых, глобализация это не просто потоки капитала. Но также и работа по координированию, управлению и обслуживанию этих потоков. Таким образом, субъект становится частью глобальной системы, а его воздействие на объект определяется степенью участия в распределении стратегических объектов в системе глобальной экономики. 2. Отношение к внешнему пространству (природе). Пространство рассматривается как поток. [42] Потоки информации, технологии, миграции, капитала, идей, изображений и т.п. организуются вокруг инфраструктурных объектов. Пространство определяют через процессы. На смену оппозиции каркас – ткань, приходит оппозиция поток – место. Место 59

это территория, форма, функция и значение которой содержатся в границах физической близости. 3. Стратегия использования освоенного пространства. Подключение стратегических выгодных

к сети

компонент

площадок).

зависимостью

от

внешних

глобальных для

потоков.

глобальной

целом

экономики

стратегия

факторов,

над

Участие

(инвестиционно

обуславливается которыми

создании

имеется

жесткой только

ограниченный контроль. 4. Мобильность Увеличение виртуальных контактов не изменило тенденции увеличения физической

мобильности.

Скорее

наоборот,

доступность

информации

провоцирует более широкий охват физических мест. Высокий уровень мобильности основан на сетевой организации бизнеса, что позволяет компаниям получать рабочую силу извне. В результате мобильность труда затрагивает и квалифицированных и неквалифицированных работников – формируются иммиграционные потоки, ограниченные квотами. Рынок труда предлагает большое разнообразие рабочих мест, но в то же время труд потерял институциональную защиту и стал все больше зависеть от индивидуальных контрактов на постоянно меняющемся рынке труда. 2.2.6 К 2007 году был разработан очередной генеральный план развития региона Иль-де-Франс (SDRIF 2007). Он предусматривал три основных задачи: 1. Содействие социальному равенству и территориальной сплоченности. 2. Предвиденье и реакцию на изменения, обусловленные серьезными кризисами, в частности связанными с изменением климата и ростом цен на природные энергетические ресурсы. 3. Развитие Иль-де-Франс, как глобального региона. Проект подвергся критике со стороны нового правительства, возглавляемого Николя Саркози, за недостаточную амбициозность. В частности указывалось на

недостаточное внимание развитию районов Дефанс, Руасси, а также проекту железнодорожного сообщения CDG Express. В результате Саркози выступил с инициативой по созданию «Большого Парижа» - призванного объединить метрополию и ее пригороды и создать конкурентоспособный

регион.

Президент

призвал

переосмыслению

«структуры власти» в «крупнейшем и наиболее стратегически важном» для Франции регионе. Он отметил, что государство не может отрицать, что имеет виденье и стратегию для столичного региона. В результате с пятью поправками и тринадцатью рекомендациями, после опроса общественного мнения генеральный план развития региона был принят 25 сентября 2008 года. В то же время под эгидой министерства культуры Франции, был создан Исполнительный комитет проекта Grand Pari(s) – Большого Парижа. Первой целью проекта было провозглашено создание и принятие Хартии Большого Парижа, положения которой должны лечь в основу разрабатываемой схемы территориального развития. На первом этапе десяти командам из пяти различных стран было предложено сформулировать стратегию развития Посткиотской метрополии XXI века и дать диагностическую оценку состояния Большого Парижа. Все представленные проекты в той или иной форме обращаются к идее полицентризма. Одни предлагают создать систему новых центров в срединной зоне – кластеры плотной смешанной застройки (rogers), другие создать на территории парижского региона «архипелаг» среднекрупных муниципий с населением около полумиллиона человек (декарт), третьи рассуждают о мягко эволюционирующем полицентризме на манер Токио [Клуш], четвертые обращаются к метафоре ризомы, как структуре, развитие которой не подчиненно центрирующему принципу (де Портзампарк) и т.д. Так или иначе, все авторы обращаются к проблеме интенсификации городского пространства. Такая стратегия подразумевает под собой реализацию множества точечных проектов, разбросанных по всей территории агломерации 61

или обращение к так называемым «акупунктурным» проектам комплексного развития обширных территорий. Обращение

междисциплинарным

командам

во

главе

профессиональными практикующими архитекторами, для работы с регионом, наиболее симптоматично. Можно констатировать тот факт, что масштаб приемлемый для этого периода смещается от глобальных сетей в сторону локальных городских интервенций. Проекты регенерации Барселоны и ее идеологи Ориол Боигас и Хосе Асебильо задали направление, в котором архитектура учитывает форму города и ландшафта. Город, по их мнению, должен строиться на основе серий проектов. Высокое инвестиционной

качество

городской

среды

привлекательности,

способствует

обеспечивая

увеличению

тем

самым

конкурентоспособность городу и его региону. Кроме того, инвестиционные потоки регулируются минимизацией рисков. Риском в градостроительной деятельности

обладают

монофункциональные

территории

(объекты).

Диверсификация использования территорий – увеличивает потенциальный инвестиционный пакет, при этом снижая риски при возможном изменении условий конъюнктуры мирового и/или внутреннего рынков. Такая экономическая стратегия – рассредоточения капитала между различными объектами вложений, в условиях неустойчивого рынка является наиболее эффективной. На основе этой модели городскими властями создаются стратегии развития, ориентированные на потребность в лучшей координации и нацеленности действий различных субъектов, участвующих в развитии города. В целом этот период характеризуется переосмыслением самой идеологии развития, или если пользоваться терминологией Ульриха Бека – переходом к концепции

рефлексивной

модернизации.

Согласно

определению

этой

концепции, чем больше общество модернизируется, тем больше агентов (субъектов) приобретает способность размышлять о социальных условиях своего существования и тем самым об их изменении. Принятие Киотского 62

Протокола в 1993 году стало первым шагом на пути к глобальному соглашению по вопросам охраны окружающей среды. На локальном уровне (национальном, региональном),

принятие

глобальной

конвенции

провоцирует

переосмыслению экологических и этических оснований градостроительной деятельности. Новая индустриальная система является не глобальной и не локальной, а “новым выражением глобальной и локальной динамики” [42]. Идея проекта Большого Парижа17 иллюстрирует этот теоретический сдвиг. 1. Положение субъекта. Субъект расположен внутри объекта, но его действия ориентированы на локальный уровень в глобальном контексте. На новом этапе концепция глобального города переформатирует способ воздействия субъекта. Речь идет о «глобальной» политики места, которая бросает вызов корпоративной глобализации, загрязнению экологии, нарушению прав человека и так далее. При этом, если принять идею о постнациональном обществе – можно говорить о множестве субъектов действующих одновременно, параллельно и зачастую независимо друг от друга. 2. Отношение к внешнему пространству (природе) Пространство

фрагментировано.

городе

могут

существовать

одновременно несколько пространственно-временных динамических структур. В теоретической географии ментальная и образная множественность земных пространств описывается понятием – сопространственности [Подорога В.А.]. С помощью него

преодолевается, присущая модерну ориентация на со-

временность. Именно тут происходит реактуализация пространственности о которой говорилось в первой главе (см. 1.1) 3. Стратегия использования освоенного пространства. Нет

четко

Используется 17

все

обозначенной более

стратегии

сложная

Особенно работы Дж. Клуша, и Вини Мааса

либо

алгоритма

действий.

социально-экономическая

политика,

апробируются

различные

оригинальные

(нестандартные)

комбинации

различных ее методов и механизмов, выдвигаются крупные (общечеловеческие либо глобальные концепции) новые идеи, способные дать импульс экономике города или региона. 4. Крупные транспортные хабы и логистические центры становятся узлами мобильности. Они осуществляют диверсификацию, необходимую в условиях мощных потоков информации, товаров, услуг и т.д. Движение материальных объектов становится предметом регулирования, контроля и распределения. Вокруг этих узлов формируется новая сверх привлекательная среда, способная соперничать в количестве и качестве мест приложения труда с материнским центром. Вывод. В процессе эмпирического анализа были выделены шесть исторических периодов в границах, которых преобладал определенный образ мышления. Он складывался как под воздействием внешних детерминирующих обстоятельств (эксплицитно), так и под воздействием не выраженных имплицитных факторов. Первый период – утопическо-романтический. Такой образа мышления – отличается определенной системой взглядов, в основе которой лежит неприятие существующих социальных порядков, противопоставление им устройства,

более

соответствующего

человеческим

представлениям

гармоничном, справедливом обществе. Второй период – рационально-прагматический. В основе такого типа мышления лежит не поддающаяся сомнению цель (сохранение жизни, государства и т.д.), например, в условиях войны. В таком случае действия направленные на её достижение не соизмеряются средствами, т.е. цель оправдывает средства. Третий период – экстенсивный. Экстенсивный

образ мышления

направлен на увеличение и освоение все новых территорий, ресурсов, областей знания и т.д. Интересную закономерность по этому поводу заметил С. Ситар: 64

«Лунный бум» XX века совпал по времени с переходом на Западе к массовой субурбанизации». Четвертый период – конкурентно-индивидуалистический. Этот тип мышления восходит к известному определению Т. Гоббса, что человек в естественном состоянии есть индивидуалист-одиночка, который позволяет убедить себя в необходимости общественной связи только силой или принуждением.

Культивирование

индивидуалистических

ценностей

происходит при помощи основных институтов социализации – нуклеарной семьи и образования. Пятый период – глобально-информационный. Становление глобального сознания, отчасти инициированного информационной революцией, отчасти глобальными угрозами – отличает стремление рассматривать события и объекты в их неразрывной связи с миром в целом. Шестой период – диверсификационный. Его отличие в возможности

существования

различных

способов

признании

мышления.

Поиски

возможности их объединения в единое целое, не нарушая идентичности каждого в отдельности – является центральной проблемой. Каждый

из

выделенных

периодов

предложил

свою

версию

пространственного освоения, при этом идея полицентрического развития проявлялась, на том или ином уровне, с неизменным постоянством. Учитывая различия познавательных контекстов, в которых проявлялась идея полицентризма – мы можем говорить о множественности самой идеи полицентрического развития. В каждом отдельном случае идея полицентризма несет в себе его субъектов с их особыми намерениями и ожиданиями. Дискурсивный подход предполагает учет человеческого фактора в широком смысле слова. Акцент смещается с результата деятельности на процесс. В градостроительной теории процесс принятия решений, рассматривается в рамках дисциплины теории планирования (Theory planning). В третьей главе на основе анализа базовых текстов по этой тематике будет предложена 65

теоретическая модель, описывающая динамику основных течений. Затем будет предложена система сборки понятия полицентризма, учитывающая его контекстуальность и процессуальность.

ГЛАВА

Теории

планирования.

Процессуальный

аспект

полицентризма. В Западной традиции понятие теории планирования (Planning Theory) объединяет несколько направлений исследований. Существуют значительные различия между теми теориями, которые используются на практике и относятся к различным специализациям (землепользование, транспорт, городской дизайн, региональное развитие, экологическое планирование) и теориями, что являются общими для всех специализаций. Т.е. следует различать теории в планировании и теории о планировании. Если предметом исследования первых является рост и развитие городов, то научный интерес для вторых представляет сам процесс планирования, иначе говоря, процесс принятия решений. В то же время 66

тенденция к объединению и унификации проявилась уже в конце 70-х – первой половине 80-х гг. XX в. Отталкиваясь от коммуникативной философии Ю. Хабермаса планировщиками стали разрабатываться обобщающие теории, в которых четко артикулировалась связь между знанием и действием. Дискурс теории планирования сместился от планирования, как инструмента управления - к планированию, как одному из способов инноваций и действий [43]. Появление теории современного планирования принято связывать со Второй мировой войной, когда Западный мир оказался в глубочайшем кризисе самих оснований социальной жизни. К. Маннгейм [44] сформулировал эту проблему как оппозицию общественного соучастия и государственной централизации, при этом, заняв позицию строго посередине. «Противостоять полной ценностной дезинтеграции (анархии) и в то же время не впасть в другую крайность

–

обеспечения

интеграции

ценностей

через

тотальную

регламентацию (диктатура) – в современном обществе можно лишь на основе внедрения

социальных

технологий,

направленных

на

поддержание

«достаточного уровня» рефлексии (критического сознания) и предполагающих целенаправленность организационных усилий для реализации этой цели [45]. Таким образом, в первое послевоенное время в дискуссии была установленная легитимность самого планирования, основанная на идее свободного и открытого общества. Тогда же была подвергнута сомнению инструментальная (функциональная) рациональность18, как подчинение деятельности одной лишь эффективности (цели определяют средства). Взамен была предложена модель материальной (содержательной) рациональности,

которая характеризуется

«...степенью, в какой снабжение определенной группы людей жизненными благами осуществляется путем экономически ориентированного социального действия с точки зрения определенных... ценностных постулатов» [44 c. 99]. В США после второй мировой войны в Чикагском Университете при непосредственном участии Р. Тагвелла, известного экономиста из «мозгового 18

Эта форма часто расценивается как сущность процесса рационализации, лежащего в основе преобразования досовременных, доиндустриальных обществ в современные индустриальные общества.

штаба» президента Рузвельта была написана образовательная программа: исследования в области планирования. Эта программа длилась всего девять лет, но оказала огромное влияние на развитие дисциплины, систематизировав и обобщив разрозненные знания в области планирования [46 c. 4]. Была разработана общая модель планирования в капиталистической демократии с включением идей из социальных и экономических дисциплин. Квинтэссенцией этих знаний стала работа Э. Банфилда [47] по разработке рациональной модели планирования19 (соответствие средств – целям), которая включала в себя пять шагов: 1) Определение целей. 2) Разработка всех возможных вариантов действий. 3) Сравнительная оценка последствий. 4) Выбор определенного варианта. 5) Реализация выбранного варианта. В

основании

рациональной

теории

лежит

дедуктивный

метод,

предполагающий анализ как можно большего объема информации. При этом должны выполняться следующие условия: во-первых, нужно точно определить все необходимые факторы, которые влияют на процесс принятия решений. Вовторых, эти факторы должны быть расставлены в порядке их приоритетов. Втретьих, необходимо определить критерии для оценки решений. В-четвертых, нужно получить полную информацию обо всех факторах, чтобы путем логических дедуктивных вычислений определить наилучшие запланированные действия. По существу эта «простая» теория планирования была первым шагом на пути от «оппортунизма принятия решений». И по сей день её логика лежит в обосновании многих проектов. Более того, теоретическая и методологическая работа по расширению и детализации теории – продолжается. Анализ рисков – 19

Также называют комплексное планирование (comprehensive planning) или синоптическое планирование (Synoptic Planning).

направление в рамках «сравнительной оценки последствий», использование новых более быстрых компьютеров в обработке аналитической информации и т.д. Чарльз Линдблом

[48] считает, что примеры рационального подхода в

практической деятельности можно найти крайне редко. Он оперирует тем фактом, что человек не может овладеть гигантским потоком информации, и по этому неизбежна потеря какой-то части данных. Обработка большого количества информации, подразумевает так же разделение общего знания на узкие специализации, разработки по которым ведутся высококвалифицированными специалистами (акцент на технические аспекты своей специализации), что, как правило, подразумевает их малую осведомленность в социально-экономическом контексте тех проектов, в которых они участвуют. Следовательно, зачастую рациональное планирование – централизованно, по этой причине рассматривается, как модель «сверху вниз». Еще одним пунктом, по которому часто критикуют рациональное планирование это суть различия между индивидуальной рациональностью и коллективной рациональностью. «Когда речь идет о частных действиях, никаких сложностей не возникает: субъектом, принимающим решения, является индивид, который сам осуществляет выбор и сам устанавливает его объект. Проблема возникает при анализе коллективных действий. Надо ли нам рассматривать коллектив в качестве субъекта, принимающего решения, и, следовательно, сопоставлять коллективный выбор с некими постулируемыми социальными целями или даже целым рядом таких целей? Или, напротив, мы должны рассматривать индивидуального участника коллективного выбора в качестве единственного реального субъекта, принимающего решения, и поэтому оценивать рациональное поведение по критерию достижения индивидом собственных целей?» [49]. Не сводимость суммы индивидуальных целей к коллективному выбору – социальным целям, поставило рациональное планирование в теоретический 69

тупик. Выход был предложен в теории инкрементального планирования, разработанной Ч. Линдбломом. Основным аргументом инкрементальной критики стал тезис о том, что определение характера процесса, не нуждается в согласии о целях, но нуждается в согласовании самого процесса. В неопределенной обстановке, при давлении интересов многих групп, можно договориться о том, как действовать, даже если цели не сводимы к общим [50 c. 82]. Инкрементализм утверждает, что принятие эффективных решений состоит из

множества

мелких

изменений,

осуществляемых

последовательно.

Основными принципами инкрементального планирования являются: 1) Гибкость (Маневренность) 2) Ориентация на средства 3) Фрагментарность 4) Серийность В пику рациональному планированию, инкрементализм не строит иллюзий на счет возможного всеобъемлющего анализа всех факторов влияющих на объект

планирования.

Рассматривая

ограниченный

круг

вопросов,

планировщик принимает решение, которое не значительно отличается от статус-кво. При этом отдавая предпочтение социальному эксперименту, а не теоретическому анализу. И если результаты этого эксперимента не приносят ожидаемых результатов – всегда остается возможность вернуться на исходные позиции или скорректировать направление следующим принятым решением. Ориентация

на

средства

еще

одно

принципиальное

отличие

инкрементального типа планирования от всеобъемлющего рационального. При принятии решений рассматриваются и анализируются лишь те варианты развития, которые являются реально осуществимыми исходя из ресурсного обеспечения.

Фрагментарность – анализ и принятие решений осуществляются разными людьми в разное время, часто независимо друг от друга. Такой принцип инициирует неформальные действия индивида или небольшой группы. Серийность – постоянный мониторинг за изменениями и наличие возможности пересмотра принятого решения. Инкрементальная критика рационального планирования оказала сильное влияние на дальнейшее развитие дисциплины. К концу 60-х гг. Амитай Этциони предпринял попытку объединить инкрементализм с рациональным планированием в новую синтетическую теорию, которую он назвал теория «смешанного сканирования» (Mixed- Scanning planning) [50]. Эта теория строится на среднесрочном подходе к планированию, совмещая маневренность инкрементализма и целенаправленное действие рационального планирования. Основным недостатком инкрементального подхода был консерватизм в том, что касается быстрых и координальных изменений. Теория смешанного сканирования преодолевает недостатки «старых» концепций и формирует стратегию пригодную для применения в различных условиях стабильности и с различным управленческим и ресурсным потенциалом. Параллельно в середине 60-х годов, был предложен другой сценарий развития теории планирования. В 1965 году градостроитель и юрист Пол Давыдофф публикует статью «Защита и плюрализм в планировании» [51], которая нашла отклик у многих архитекторов и планировщиков. В статье автор призывает к демократическому планированию, соучастию с местными жителями ради преодоления острых социальных проблем, таких как бедность, расизм, сегрегация и т.д. Это движение во многом связано с упадком городской жизни, который стал следствием установки частных девелоперов на т.н. джентрификацию, т.е. ликвидацию ветхого жилья и строительство достаточно дорогих новых домов. Это направление получило название «адвокативного планирования». Основным положением, которого стало убеждение в том, что планировщик должен представлять интересы одной из групп общества. И если элитарные и богатые группы населения имеют влияние и опыт в формировании 71

городских планов в своих интересах, то для того что бы достичь социальной справедливости, планировщики должны представлять интересы и других групп – менее влиятельных и зачастую бедных [51 c. 425]. На основе таких планов, которые

разработаны

разными

планировщиками

интересах

разных

социальных групп, составляющих городское сообщество – местные комиссии по планированию принимают общее решение. Под влиянием идей градостроительной адвокатуры многие проектировщики и градостроители начали отказываться от традиционной практики. Центры проектирования территориальных сообществ (Community Design Centers – CDC) стали той ареной, на которой профессионалы представляли интересы дискриминированных групп городского населения [52]. Гражданское соучастие – является механизмом формирования информационного пространства и способствует

выявлению

проблем,

потребностей

важных

как

для

общественности, так и для власти ценностей (функция индикации). Идея выделения уровней гражданского участия связана с вопросами: в какой степени общественность обладает требуемой квалификацией для вовлечения в процесс принятия решений? какое количество средств и времени имеется на качественную

организацию

общественного

участия?

есть

ли

желание

участвовать в той или иной форме в принятии решений или их обсуждении? и т.п. Впервые уровни гражданского соучастия – были описаны Шерри Арнштейн [53]. В качестве иллюстрации ей была предложена «лестница соучастия». В лестнице восемь ступеней: манипулирование – терапия – информирование – консультирование – умиротворение – партнёрство – делегирование власти и - самая высокая ступень - гражданское управление. Первые два уровня автор не считает соучастием, так как «их истинная цель в предоставлении власть предержащим возможности «обучать» и «исцелять» участников процесса». Уровни с третьего по пятый, предполагающие право граждан слышать и быть услышанными, тем не менее – «видимость участия», так как у последних «нет власти, чтобы гарантировать, что их взгляды привлекут внимание «верхов». Истинное соучастие – лишь верхние две ступени 72

лестницы, когда неимущие получают большинство голосов при принятии решений [52]. За без малого, чем полвека своей истории «проектирование соучастия» проделало в мире большой путь от скандального и для профессии, и для власти маргинального

протестного

движения

до

общепризнанной

общеупотребительной стратегии действий при создании и реконструкции широкого класса средовых объектов: жилых кварталов, улиц, дворов, жилых групп и домов, специализированных заведений для престарелых и инвалидов, территориальных

общественных

центров,

воспитательных,

образовательных

дошкольных

досуговых

школьных

учреждений,

парков,

набережных, детских игровых площадок, мастерских и выставочных залов художников и огромного числа других сооружений и территорий. «Соучастие» зафиксировано законом как проектный принцип реконструкции жилых территорий и элементов местной инфраструктуры во всех «развитых» странах уже с середины-конца 80-х годов [52]. После первых практических опытов в рамках адвокативного подхода, теория планирования разбивается на множество субнаправлений. Рациональная модель планирования начинает постепенно утрачивать свои позиции, и к концу 70-х годов формируется общее мнение о «кризисе теории планирования» [46]. Критицизм адвокативного планирования привел к волне радикальных подходов к планированию в пользу «обездоленных». Стивен Грабов и Алан Хескин в 1973 представили «Основы радикальной концепции планирования». Они призывали к системным

изменениям, включая децентрализацию,

экологическую внимательность, спонтанность и экспериментирование. В этом направлении было больше критики «статус-кво», нежели руководства к действию.

Тем

не

менее,

оно

породило

движение

прогрессивного

планирования, направленное на поиск изменений, которые с течением времени могут привести к структурным изменениям. Например – способствовало более эффективному

использованию

государственных 73

ресурсов

на

основе

партнерства с частными организациями, которые согласились представлять интересы местной общественности. Другое направление - трансактивное планирование [54] делает акцент на объединении усилий заинтересованных сторон, сборе и распространении информации на основе социального обучения. Первая половина 80-х годов характеризуется стремлением к объединению разрозненных

направлений

теории

планирования,

так

как

подобная

фрагментация знаний усугубляла изоляцию теории от практики. На основе теории коммуникативного действия Ю. Хабермаса, профессор Корнелльского университета

Д.

Форестер

разработал

теорию

коммуникативного

планирования, которая сближала прогрессивное планирование с теорией социального обучения. Целью коммуникативного планирования становится консенсус [55]. Т.е. оно предполагает координацию тех усилий людей, которые направлены именно на взаимопонимание, а не для достижения определенной формальной цели. Достижение консенсуса, совместного истолкования ситуации возможно только в процессе коммуникации, который Хабермас назвал коммуникативным действием [Хабермас, 2001, с. 201]. Исходная позиция определяется ситуацией действия. Выделяются индивидуальные планы действий, необходимость согласования

которых

взаимопонимании.

создает

тему

Действующие

и лица

актуальную

потребность

попеременно

во

принимают

коммуникативные роли первого и второго лица, а также наблюдателя [56]. Одним из главных условий коммуникативного действия Хабермас выделяет идеальную речевую ситуацию или «идеальный дискурс» (ideal speech) в котором: 1) высказывания понятны участвующим в коммуникации; 2) высказывания истинны (по отношению к объективному миру); 3) говорящий легитимен в этом сообществе; 4) говорящий правдив (по отношению к своему внутреннему миру, выражает то, во что верит).

Коммуникативное планирование предусматривает наличие множества точек зрения по определенному вопросу, поэтому роль планировщика изменяется. Помимо участия в составлении плана, он вынужден быть организатором коммуникативного процесса и экспертом, оценивающим предложения, поступающие от участников коммуникации. Такая роль планировщика «идеальной

создает

речи»

проблему,

возникает

не

оцененную

неравенство,

Хабермасом.

возникают

особые

Внутри позиции

некоторых участников коммуникации [56 С. 214]. Одним из основных направлений развития идеи коммуникативного планирования становится разработка компьютерных систем поддержки принятия решений. Основанные на современных способах организации коммуникаций, хранения и обмена информацией, а так же имеющие возможность извлекать данные из прикрепленных геоинформационных систем (ГИС) – такие платформы способны обеспечить доступ к принятию решений фактически каждому жителю города. В рамках когнитивных наук, исследующих человеческое знание его возникновение

механизмы,

такая

система

получила

название

распределенного познания (distributed cognition) или распределенной системы [56 С. 163]. Ее отличие от традиционной когнитивной модели заключается в расширении границ того, что называется познанием, за пределы индивида для того, чтобы включить взаимодействия между людьми, а так же с предметами и ресурсами в окружающем мире. Итак, усложнение задач регионального и городского планирования в связи с потребностью учета все большего числа мнений, а также развитие новых информационных технологий – создают условия, при которых планирование приобретает новый облик человеко-машинной системы. Такие системы включают десятки и сотни экспертов, компьютеры и сети, огромное количество информации, касающейся объекта планирования, базы знаний, сосредотачивающие концепции, методы, математические модели, историю событий, релевантные тематике планирования и т.д. 75

Таким образом, коммуникативная теория планирования и родственная ей коллаборативная (совместное планирование) [57], постепенно объединили в себе прежние идеи, тем самым, создав серьезную альтернативу рациональному планированию. Стремления к объединению выдвигались и раньше. В конце 80-х Б. Хадсон

предлагал

планирования

механическое универсальный

объединение пакет

–

пяти

основных

С.И.Т.А.Р

теорий

(синоптическое,

инкрементальное, трансактивное, адвокативное и радикальное) [58]. Если учесть, что каждое направление планирования отличается особым характером взаимодействия с социально-экономической системой и принять во внимание не равномерное развитие различных регионов, а иногда и районов внутри города, то следует признать такое объединение возможным. Различия между подходами к принятию решений в данном случае отражают противоречия внутри общества в целом. Выводы 1. Со времен окончания Второй мировой войны Западная теория планирования претерпела ряд кардинальных изменений. Можно выделить циклы обобщения и «разветвления» знаний (рис 2). Первый цикл берет начало в мощном потоке рационального планирования, который «разветвляется» под действием инкрементальной критики.

Рисунок 2 – Схема эволюции теорий планирования. Циклы обобщения и «разветвления» знаний

Завершается первый цикл попыткой объединения – тупиковой ветвью «смешанного сканирования» и появлением нового движения адвокативного планирования.

Второй

цикл

определяется

разветвлением

практик

адвокативного планирования на множество субнаправлений – оформляется кризис планирования конца 70-х годов. Выход из кризиса – фаза объединения – опять же характеризуется двумя направлениями. Первое, это попытка суммировать накопленный опыт в универсальный пакет С.И.Т.А.Р. и второе это преодоление критицизма 70-х на основе коммуникативного и коллаборативного подходов к планированию. Следует отметить, что даже радикальные изменения в теоретической мысли о планировании происходили в дискуссии и последовательной критике. Поэтому процесс смены парадигм происходил последовательно, и каждое следующее направление аккумулировало в себе самые жизнеспособные идеи из прежних теорий. 2.

Коммуникативная

когнитивные

модели

теория

планирования

представляют

собой

распределенные

наглядный

пример

детерриторизированного варианта полицентризма. В этом случае полицентризм интерпретируется, как совокупность субъектов, наделенных полномочиями. Такая

модель

является

результатом

децентрализации

рассматривается в рамках дисциплины теории планирования.

управления

Заключение. Концептуализация понятия полицентризм. Как описать понятие полицентризма? Как дать определение? Является ли полицентризм объектом или же это совокупность субъектов? Для того чтобы предложить дефиницию, необходимо определить формат сборки понятия. На

протяжении

детерриторизации

ХХ

века

пространства,

наблюдался

который

процесс

предлагает

постепенной

новые

способы

осмысления субъект-объектных отношений. Субъект познания, расположенный 78

внутри системы и действующий изнутри осмысляет объект вместе с собой. Происходит актуализация интереса к процессуальности мышления. Теперь научный интерес представляет не только знание, ориентированное на результат (декларативное знание), но также и как и во имя чего получены эти знания. Современная наука «стала мыслить», рефлексировать, т.е. обращать внимание на способы собственной работы в отличие от науки классической, которая якобы «априори» обладала гуманистическим потенциалом. Обозначенный сдвиг по-новому ставит вопрос, в целом, о дихотомии природа – общество, и в частности о противопоставлении естественных наук – наукам социальным. Знания о природе, исследуемые естественными науками сосредоточены исключительно на объективных аспектах, в то время как социальные

науки

сосредоточены

на

межсубъективных

вопросах

общественной деятельности. Что бы определить понятие полицентризма его нужно расположить либо со стороны естественных наук (полюс объектов) либо со стороны социальных наук (полюс субъектов). С точки зрения теории дискурса (Лакло и Муфф) понятие полицентризм можно рассматривать как узловую точку. Вокруг этого понятия организуется дискурс, но сам по себе знак полицентризм – «пуст». Как мы уже указывали выше, понятие полицентризма не имеет определенного значения, пока оно не будет помещено в определенный контекст, что позволило нам говорить о множественности идеи полицентризма. В теории дискурса понятие, открытое для приписывания ему различных значений, называют изменчивым знаком. [59 c. 60] В последнее время полицентризм все чаще связывают с процессами управления – т.е. взаимосвязи людей между собой. В то же время достаточно сильными остаются определения, апеллирующие географическими понятиями – к таковым относятся «полицентрические агломерации». Можно сказать, что различные дискурсы такие как, обозначенные нами полюс объектов и полюс субъектов «борются» за изменчивый знак полицентризм, дабы наделить его значением своим особым способом. 79

Преодоление дихотомии природа – общество должно ликвидировать разрыв между естественными и социальными науками. В настоящее время этот процесс сближения демонстрирует активную тенденцию [Б. Латур]. Используя модель, предложенную Б. Латуром [60] для концептуализации научной практики, следует признать, что наиболее правильным будет расположение понятия полицентризм в центре линии, которая соединяет полюс объекта с полюсом субъекта. В этой точке сборки происходит конструирование контекста и объекта.

Рисунок 3 – Схема концептуализации понятия полицентризм

Чтобы продемонстрировать, как работает смешение полюсов природы и общества, и обозначить новый гибридный дискурс (контекст), в котором и будет располагаться изменчивый знак полицентризма, произведем следующую операцию. Каждый из полюсов характеризуется по ряду атрибутов. Со стороны полюса объектов это: законы природы, эволюционное развитие, равновесие (баланс). Со стороны полюса субъектов это: конвенции, целеполагание, коммуникативность / координация – то что присуще человеку и обществу в целом. Атрибуты выстраиваются в смысловые пары и конструируют новый контекст.

Законы природы – конвенции. С одной стороны порядок, который подчиняет себе все живое, не зависимо от правил и законов, созданных человеком,

другой

чисто

человеческая

особенность

достигать

договоренностей, которые принимают форму прописных правил. В промежутке возникают такие гибриды как парниковый эффект или озоновая дыра и международные конвенции о сокращении выбросов парниковых газов, которые их регулируют. Как отмечает Б. Латур [60 С. 118] эти объекты нельзя отнести лишь к природным фактам, так как они созданы человеком, но также и нельзя их назвать человеческими, так как они не являются нашим творением. Эволюционное развитие – целеполагание. С одной стороны идея о постоянном движении от простого к сложному от низшего к высшему от примитивного к развитому – с другой практическое осмысление человеком своей деятельности с точки зрения достижения целей наиболее экономичными средствами. Следствием слияния этих двух положений становится изучение законов самоорганизации с целью управления малыми средствами на основе, топологически выверенных резонансных воздействий. Равновесие/баланс – коммуникативность/координация. С одной стороны способность экосистемы сохранять свою структуру и функциональные особенности при внешнем воздействии – с другой способность общества к согласованным,

упорядоченным

действиям.

результате

процессы

выравнивания экономического развития, координация и перераспределение природных ресурсов больше не могут рассматриваться ни как относящиеся только к природе, ни как относящиеся только к обществу. Итак, контекст, который формируется из слияния двух полюсов (гибридный дискурс), располагает в себе изменчивый знак полицентризма. Теперь мы можем дать определение, опираясь на область дискурсивности, и избегая редукции к одному из полюсов. Гибридное понятие полицентризма, включает в себя полюс объектов (теоретические модели, описывающие природу полицентризма)

и полюс

субъектов (процессуальные подходы к трактовке – методы, технологии, теории 81

планирования). Понятие ориентированно одновременно и на объектные отношения в физическом мире и на межсубъективные процессы. В таком виде полицентризм можно трактовать как стратегию освоения физического пространства на основе коммуникативных практик. Полицентризм в таком случае выступает в роли платформы для организации планирования. Обозначим основные следствия из такого определения: 1. Полицентризм

может

быть

определен

на

континентальном,

национальном, региональном и городском уровнях. 2. Идея полицентризма тесно связана с концепцией сбалансированного устойчивого развития на основе средств поощрения выравнивания экономического развития. 3. Полицентризм

способствует

повышению

конкурентоспособности

территорий с помощью механизмов партнерства и интеграции. 4. Полицентризм как понятие имеет множество граней и является предметом различных интерпретаций и именно поэтому он может выполнять объединяющую (согласующую) роль для различных концепций. Такое определение в некоторых аспектах остается проблематичным, его можно считать расплывчатым, но в рамках настоящей работы ставилась задача определить отношения описательных концепций и принципов управления. Понятие остается открытым для дальнейших интерпретаций и прояснений. Если такая его концептуализация будет принята, то дальнейшие исследования можно строить на более детальных прояснениях границ понятия, разработке теоретической и технической сторон.

Библиографический список 1. Кудрявцев А.П., Гнедовский Ю.П. и др. Национальная доктрина градостроительства России. Концепция градостроительной политики России на начало ХХI века. / РААСН – М.: URSS, 2002. — 96 с. 2. Перов М.В. О разработке Национальной градостроительной доктрины. / Управление развитием территории. – №1_2010. – С. 12–14. 3. Глазычев В.Л., Щедровицкий П.Г. и др. Россия пространственное развитие. / Доклад Центра стратегических исследований Приволжского федерального округа 2004. – М.: Архитектура-С, 2004. — 128 с. 4. Основополагающие принципы устойчивого пространственного развития европейского континента. / CEMAT Ганновер 2000. – Режим доступа: 83

http://www.coe.int/t/dg4/cultureheritage/heritage/cemat/VersionPrincipes/Russe.pdf 05.11. 2010. 5. Waterhout, B. Polycentric development: what is behind it? / EURBANET research in A. Faludi (ed.) – Режим доступа: http://www.ru.nl/publish/pages/515103/2002-3.pdf 14.04.2011. 6. European Spatial Development Perspective (Европейская перспектива пространственного развития). / Потсдам 1999. – Режим доступа: http://ec.europa.eu/regional_policy/sources/docoffic/official/reports/pdf/sum_en.pdf 05.11.2010. 7. Замятин Д.Н. О понятии «география». / Социологическое обозрение. 2010. т. 9 № 1. – C. 93-107. 8. Soja, E. Postmodern Geographies: The Reassertion of Space in Critical Social Theory. / London: Verso Press, 1989. 9. Ерохин А.В. О «пространственном повороте» в гуманитарных науках Германии. / Материалы Международной гумбольдтовской конференции 2010. – М.: Институт энергии знаний, 2010. – С. 6–13. 10. Albanese F. Geography and measuring the Earth. / Editorial Domus 908. – 2007. 11. Бедаш Ю.А. Пространство как проблема постметафизической философии. / Топос#1 (21), 2009. – С. 94-113. 12. Верлен Б. Общество, действие и пространство. Альтернативная социальная география. / Социологическое обозрение 2001. т. 1. № 2. – С. 25-46. 13. Линч К. Образ города. / М.: Стройиздат, 1982. 14. Кияненко К.В. Социальное видение в современной англо-американской архитектуре. / Архитектурный вестник AB 3 (78) 2004. – С. 84-86. 15. Сосновский В.А. Прикладные методы градостроительных исследований. / М.: Архитектура-С, 2006. — 111 с. 16. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. / Санкт-Петербург: A-cad, 1994. — 403 с. 17. Пригожин И., Стенгерс И. Время, хаос, квант. / М.: Едиториал УРСС, 2003. — 240 с. 18. Лейбниц Г.-В. Сочинения в четырех томах: Т. I / Ред. и сост., авт. вступит, статьи и примеч. В. В. Соколов; перевод Я. М. Боровского и др. // М.: Мысль, 1982. – С. 430– 527. 19. Явейн О.И. Проблема пространственных границ в архитектуре. / Рукопись кандидатской диссертации. М. – 1982. – С. 24. 20. Габричевский А.Г. Введение в морфологию искусства. Опыт по онтологии искусства. / Вопросы искусствознания. 1997. №2. 21. Гутнов А.Э., Лежава И.Г. Будущее города. / М.: Стройиздат, 1977. – 126 с. 22. Гутнов А.Э. Системный подход в изучении города: основания и контуры теории городского развития // Системные исследования. Методологические проблемы. М. – 1985. 23. Лежава И.Г. Функция и структура формы в архитектуре. / Рукопись докторской диссертации. М. – 1987. 24. Шубенков М.В. Структура архитектурного пространства. / Автореферат докторской диссертации. М. – 2006. 25. Смоляр И.М. Градостроительное планирование как система: Прогнозирование– Программирование–Проектирование. / М.: Эдиториал УРСС, 2001. – 164 с. 26. Маслов С.Ю. Асимметрия познавательных механизмов и ее следствия. / Семиотика и информатика. М. – 1982. 27. Паперный В.З. Культура два. / М.: Новое литературное обозрение. – 1996. – 320 с. 28. Раппапорт А.Г. Бессмертный Паперный. / Электронный журнал. Архитектор 2006. – Режим доступа: http://www.architektor.ru/ai/2006/rapp042006.htm - 23.10.2011.

29. Смоляр. И.М. Терминологический словарь по градостроительству. / М.: УРСС. – 2004. – 159 с. 30. П.Хаггет, Дж. Чорли. Модели в географии. / М.: Прогресс, 1971. 31. Занадворов В.С., Занадворова А.В. Экономика города. / М.: Институт Открытое общество.– 1997. – С. 270–230. 32. Robert W. Chancy Harris and Edward Ullman, «The Nature of Cities»: a fiftieth year commemoration. / Urban Geography. Volume 18. – 1997. 33. Lundqvist L. Land-Use and Travel Behaviour. A Survey of Some Analysis and Policy Perspectives. / EJTIR, vol. 3, № 1_2003. – С. 299-313. 34. Саушкин Ю.Г. Избранные труды. / Смоленск: Универсум. – 2001. 35. Джекобс Д. Смерть и жизнь больших американских городов. / Пер. с англ. М.: Новое издательство, 2011. – С. 31. 36. Говард Э. Города будущего. / М.: Сакура, 1992. – 208 с. 37. Глазычев В.Л. Урбанистика. / М.: Европа, 2008 38. Харви Д. Утопии и проблема их воплощения. / пер. с англ. Проект international 22. 39. Мерлен П. Новые города. / М.: Прогресс, 1975. – 251 с. 40. История экономических учений. Учебник. / М. - Новосибирск ИНФРА-М – Сибирское соглашение 2000. 41. Соловьев Н.К., Турчин В.С., Фирсанов В.М. Современная архитектура Франции / Москва: Стройиздат, 1981 - с.302 42. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура// М.: ГУВШЭ. 2001. 43. Friedmann J. Why Do Planning Theory? / SAGE Publications // Planning Theory – Vol 2(1) – P. 7 – 10. 44. Мангейм, К. Идеология и Утопия / Диагноз нашего времени // М.: Юрист, 1995 г. – С. 99. 45. Новейший философский словарь. 3-е изд. / Манхейм К. // Мн.: Книжный Дом. 2003. – С. 394 46. Stiftel B. Theory Planning. / Am. Inst. Cert. Planners : Washington DC, - 2000, P. 4 – 16 47. Banfield E. Ends and Means in Planning / International Social Science Journal Vol. XI, No.3, 1959 P. 361 – 368. 48. Lindblom C. The Science of "Muddling Through" / Public Administration Review, Vol. 19, No. 2. (Spring, 1959), P. 79 – 88. 49. Бьюкенен, Д. Индивидуальная рациональность в общественном выборе. / Бьюкенен Дж., Таллок Г. // Нобелевские лауреаты по экономике. Т. 1 / Фонд экономической инициативы. — М. : Таурус Альфа, 1997. — 560 с. 50. Etzioni A. Mixed Scanning: a Third Approach to Decision Making. / Public Administration Review. 27 – 1967, P. 385 – 392 51. Davidoff P. Advocacy and Pluralism in Planning. / Journal of the American Institute of Planners. 31 – 1965, P. 331 – 338 52. Кияненко, К. К архитектуре, озабоченно человеком. / Архитектурный Вестник 1 (112) 2010. 53. Arnstein S. A Ladder of Citizen Participation. / Journal of the American Institute of Planners. 35 – 1969, P. 216-224. 54. Friedmann J. Planning in the Public Domain: From Knowledge to Action. / Princeton: Princeton University Press. 1987. 55. Forester J. Planning in the Face of Conflict. / Journal of the American Planning Association. 1987 – P. 433 – 446. 56. Сухарев М.В. Эволюционное управление социально экономическими системами. / – Петрозаводск: КарНЦ РАН. – 2008. – 258 с. 57. Healey P. Collaborative planning: shaping places in fragmented societies / UBS Press. 1997, P. 334 85

58. Hudson B. Comparison of Current Planning Theories: Counterparts and Contradictions. / Journal of the American Planning Association 1979 – P. 387-398. 59. Йоргенсен М.В., Филипс Л.Д. Дискурс анализ. Теория и метод. / Пер. с англ. – 2-е изд., испр. – Х.: Изд-во «Гуманитарный центр», 2008. – 352 с. 60. Латур Б. Нового времени не было. Эссе по симметричной антропологии. / СПб.: Издво Европ. Ун-та в С. – Петербурге, 2006 – 240с.