Дэвид Пирс — Рок Священник

«И услышал я голос Господа, говорящего: Кого мне послать? И кто пойдет для Нас? И я сказал: вот я, пошли меня». Таков был ответ Дэвида Пирса, обычного парня из семьи баптистов, живущей в пригороде Миннеаполиса, штат Миннесота, США. Проходя свой путь познания Бога и служения Ему, Дэвид встречал множество взлетов и падений. Но он не боится говорить о своих ошибках, делясь собственным опытом с читателями. После женитьбы Дэвид Пирс переезжает со своей молодой женой Джоди в Амстердам, чтобы служить там нуждающейся молодежи. Многие годы его семья, уже дополнившаяся двумя сыновьями, скитается по маленьким квартиркам на улице Красных фонарей. Но огромная жажда Дэвида и Джоди приводить к Иисусу «заблудших овец», радикально настроенных против Христа людей, не останавливает их ни при каких обстоятельствах. Кто же будет нести Евангелие в террористические клубы, на улицы квартала Красных фонарей, в атеистические страны постсоветского режима, в исламские народы? Именно такой деятельностью и сейчас продолжает заниматься Дэвид Пирс, неся истину об Иисусе с помощью творчества: рок-музыки, театра, танцев. Предисловие Нелегко быть христианином. Имейте в виду, нигде в Библии не написано, как быть им. Однако большинство из нас, как правило, посещают церковь по воскресеньям и, может быть, иногда собрания по изучению Библии - и нам кажется, что этого достаточно для того, чтобы поставить галочку напротив выполнения своих «христианских обязанностей». Будучи сильным христианином (я могу быть сильнее, и работаю над этим!), я всегда чувствовал, что мы создаем слишком много проповедей для новообращенных. Я не говорю, что это неправильно. Где будет футбольная команда без своих болельщиков? Но она всегда ищет еще большей поддержки, как от новых людей, так и от болельщиков других команд. Христианство должно стать похожим на футбольную команду: искать новых последователей и уводить людей от ложных богов и религий, знакомя их с единым истинным Богом. Миссионеры распространяли слово в странах второго (посткоммунистического) и третьего миров в течение многих лет и будут продолжать делать свою работу. У этих людей есть особенный дар, который был им дан и используется во имя Бога. Но па протяжении многих лет все остается по-прежнему, за исключением одного или двух случаев. За последние десять лет двадцатого столетия произошли такие изменения, которые смогли бы удивить самого дьявола; но, к сожалению, он уже получил свой сюрприз - он получил власть. Наркотики и проституция давно идут рука об руку. Насилие, поклонение сатане, преступность и коррупция являются частью современного мира. Переместите это в Восточную Европу, смешайте с атеизмом и коммунизмом - получите чистый яд. И единственным противоядием является Господь Иисус Христос. Но нелегко эффективно использовать противоядие, если нет постоянного квалифицированного лечения. Для этого Бог должен не только выбрать своих особенных «врачей», но и провести по подлинному пути обучения. Дэвид Пирс - один из этих избранных. Его история - это не что иное, как чудо. Попав в логово льва, едва представляя, что его могут поглотить со всеми потрохами, он вошел обычным христианином - вышел учеником. Он не боялся ничего и никого,

кроме Бога. Это описано так реально в мои книге, что вы сможете ощутить, как это передавалось всем, кот он встречал: добрым или злым людям. Сила его молитвы проходит огромное действие как во время его выступлений на сцепе перед тысячами молодых людей, так и когда он один или со своей семьей. Он никогда не стеснялся обращаться за помощью или водительством к Богу и часто совершенно спонтанно, открыто показывал свою любовь к Нему. Взамен этого Бог чудесным образом являет свою любовь Дэвиду. Иногда такие случаи были довольно занятными. Например: «Ладно, Бог, если Ты хочешь, чтобы » поглупому пел и танцевал на этой простой сценке, я буду!» Или: «Если Ты хочешь, чтобы я пел фальшиво, я спою!» Дэвид идет туда, куда ни один здравомыслящий человек никогда и не подумал бы идти, встречается с проститутками, наркоманами, торговцами наркотиков, сутенерами, атеистами, коммунистами, сатанистами, буддийскими монахами и последователями New Age. Эта книга повествует о начале служения Дэвида Пирса. О его подготовке. Он создавал церкви везде, где он был. Люди, которые встречались с ним, никогда его не забудут, так же как и он - их. Эта книга о результате, достигнутом с помощью Божьей силы. Без той силы и власти, сопровождающих его, эта история никогда бы не была рассказана. А что можно сказать о будущем Дэвида Пирса? Если когда-нибудь будет обнаружена жизнь на Марсе, то я знаю, кто первым полетит туда с чемоданом, полным Библий на марсианском языке! Рик Уэйкман Рик Уэйнман является одним из известнейших игроков на клавишах в мире, и в течение многих лет был членом рок-группы «Yes». Ад Данте Казалось, что апрельской ночью 1990 года мы вошли во внутренние глубины ада. Густой дым так окутал зрительный зал города Новосибирска, где мы должны были выступать, что он казался гигантской пепельницей. «Огонь» свободы слова, зажженный политикой гласности Михаила Горбачева, как раз начал бушевать в этом дальнем углу Советской империи, в городе с населением 1 500 000 душ, расположенным на пересечении Транссибирской железнодорожной магистрали и реки Обь в юго-западной Сибири. И этот небольшой проблеск огня начал зловеще гореть в зале, значительно меня обеспокоив. Я и моя группа были за кулисами, готовясь выступать после известной русской группы, играющей дэзметалл, и чье послание «свободы слова» для сибирской молодежи состояло из одной ненависти, смерти и суицида. Я убедил двух местных пасторов прийти и присоединиться к нам на концерте. Ранее в тот же день я был в их баптистской церкви, где просил их поддержать нас. «Мы собираемся провести большой концерт в вашем городе, - сказал я им. - Пожалуйста, придите и помолитесь вместе с ними. Я верю, что сегодня многие найдут Иисуса. Вы нужны нам, чтобы помочь им идти дальше». Пара, одетая в темное, удивленно посмотрела на меня, но после некоторых обсуждений они согласились придти и присоединиться к нам. За кулисами наша группа готовилась к предстоящему концертy. Рассел Арчер, мой калифорнийский гитарист, сценическое имя которого - «Брюссельское пушистое Яйцо», ходил взад и вперед со своей длинной гривой, свисающей на его лицо так, что вы не смогли бы сказать, куда он смотрит в данный момент. Он также носил длинную рубаху, которая была ниже колен и свисала, словно платье, поверх его синих джинсов. Наш бас-гитарист, «Капитан», или Джон Суини, родом также из Америки, и он тоже носил очень длинные волосы, которые всегда были в беспорядке. Капитан стоял спокойно, шевеля губами в тихой молитве. Наш барабанщик Пол Берстиг из Голландии, которого мы называли «Клондайк», был в шортах, и его дикие голубые глаза напоминали кошачьи. Когда он, молясь, нервно ходил взад и вперед, он столкнулся с Расселом. У меня на голове был конский хвост, одет я был в черную рубашку без рукавов, пояс Харли Дэвидсон и черные теннисные туфли. Ошеломленные пасторы стояли вдоль стены, устремив недоверчивый взгляд на нашу группу. Когда я украдкой взглянул на них, по их выражению лиц казалось, что они не знали, были ли мы на их стороне или нет - или мы были вообще из другого мира. Группы безумных детей бегали по коридору туда-сюда, стучали в нашу дверь и пытались проникнуть в нашу комнату. К счастью, мы поставили человека, который никого к нам не впускал. Когда мы молились, я мог услышать тяжелые шаги в коридоре. Я знал, что это должен быть Кит, потому что он ходил, как будто бы у него на ногах ласты. Звуки от его больших шагов были похожи на землетрясение. Я перестал молиться и открыл глаза. Я мог бы сказать, что он был расстроен тем, что увидел в зале. «Эй, ребята, нам нужно молиться еще сильней сегодня. Эти ребята сошли с ума», - сказал он. Это очень

взволновало меня, потому что я знал, что Кит сам был безумным. И если даже Кит так говорил, то это значило, что зрители действительно сумасшедшие. Мы все начали молиться еще сильнее. Если вы думаете, что можете умереть, вы начинаете молиться очень усердно. Пришло время выходить на сцену. Когда я вышел, увидел толпу, которая, казалось, состояла из тысяч безумных демонов. Вскоре я узнал, что молодые люди в Сибири умеют ругаться по-английски, а также показывать «палец». Радушный прием, ничего не скажешь! Я почувствовал тошноту, когда я посмотрел на выпученные глаза и неистовые лица. Это была дикая толпа, полностью захваченная дэз-металлом, который она только что слышала. Они выкрикивали непристойности в нашу сторону. Когда мы настраивали технику, я краем глаза заметил Кита с тряпкой и пошел посмотреть, что он делает. Он выглядел так, как будто вот-вот вырвет. «В чем проблема. Кит?» - спросил я, перекрикивая шум толпы. «Я пытаюсь вытереть эту слюну с твоего микрофона», - ответил он, и капли пота выступили на его верхней губе. Я увидел толстый и тяжелый плевок. Когда он передал мне микрофон, я мог чувствовать его запах. Это невероятно, что Кит был с нами в этом туре. Полтора года, как героиновый наркоман, он жил под мостом в Амстердаме, питаясь из мусорных баков. До этого Кит приехал в Амстердам из Штатов и работал со многими рок-группами. Он участвовал в «Победном туре» Майкла Джексона (Victory Tour) и отвечал за гардероб Майкла, был в составе дорожной команды «ЗиЗи Топ» (ZZ Тор) в их «туре дешевых солнцезащитных очков» (Cheap Sunglasses Tour) и, в конце концов, приехал в Амстердам с Джонни Уинтером, который записал музыкальное сопровождение для песни Кита в стиле рэп, под названием «Американец в Амстердаме». Кит заработал много денег в то время. Он жил в роскошных 5-звездочных отелях и мог иметь все, что можно купить за деньги. Постепенно он погряз в наркотиках. Он начал курить героин, а потом и вводить его вовнутрь. Это было незадолго до того, как у него закончились деньги, и он стал жить под мостом, ел, что придется, а зарабатывал себе на дозу мытьем туалетов и продажей наркотиков в голландском городе. Однажды, когда Кит продавал наркотики на улице Амстердама, молодой американец в бейсболке подошел к нему и спросил южным акцентом, может ли он помолиться вместе с ним. «Убирайся отсюда. Ты потерялся? Разве не видишь, я пытаюсь заниматься здесь бизнесом?» - закричал Кит сердито. Но молодой американец не сдался и каждый день приходил поговорить с Китом, пока он наконец не подумал: «Единственным способ, как я могу отделаться от этого конченого парня, - это дать ему помолиться за меня». «Ладно, давай. Молись», - отрезал он сердито. «Но ты должен захотеть, чтобы Бог изменил твою жизнь, и признать свою нужду в Нем», - сказал молодой американец, который, казалось, не собирался отступать. «Хорошо, как хочешь», - прошипел Кит. Американец положил руку на плечо парня. Наркоторговцы, наблюдавшие за ними, отскочили в ужасе, когда Кит отлетел от него. Можно было подумать, что молодой американец ударил Кита в лицо. Но он этого не делал. «Как будто какая-то невидимая сила толкнула меня вперед», - рассказал мне позже Кит. Когда он лежал на земле, он почувствовал, как поток энергии проходил прямо через его тело. «Это сила любви!» - сказал парень. Именно в тот момент он отдал свою жизнь Богу. В результате, Кит стал свидетелем большой силы Божьей в Амстердаме. Кроме того, он влюбился в немецкую девушку, по имени Астрид, и они попросили меня провести церемонию бракосочетания. Вскоре они стали одними из моих самых близких друзей. Однажды Кит появился в моем доме. Его лицо было бледным, а глаза у Астрид были опухшими и красными. «Я умру, вот и все. У меня обнаружили вирус СПИДа, - Кит сказал мне. - Только что сделал анализ крови и я ВИЧ-позитивный». Я был ошеломлен. «Ты уверен?» - это было все, что я смог сказать. Я не знал, как утешить его, и поэтому мы просто вместе плакали. Я хотел поднять дух Кита, поэтому пригласил его присоединиться к нам в нашем туре по СССР. Я также верил, что Бог хотел использовать его по-особенному в этой поездке. Смотря на толпу, я видел, что предстоит большая конфронтация, особенно когда мы начнем показывать слова песни по-русски на экране. Наше послание было противоположным посланию дэз-металл группы. Один парень из нашей группы говорил с их менеджером, который считал, что их концерт был успешным, если зрители думали о самоубийстве. Это существенно отличалось от нашего послания о надежде на Божью любовь и о нашей нужде иметь личные отношения с Иисусом. Я хотел показать, что я не впечатлен всеми этими сумасшедшими людьми, и что тем более я не впечатлен сатаной, чье имя они скандировали. Я решил начать концерт, спев песню поклонения а-капелла. Так обычно не начинают, особенно после выступления дэз- металл группы, но я старался изо всех сил петь, как Эми Грант, и начал: «Я люблю тебя, Господь, и я возвышаю свой голос...». Я закрыл свои глаза посреди кричащей толпы, и начал представлять, как пивные бутылки летят мне в голову. Я вздрогнул, когда представил себе, как кто-то вскакивает на сцену

и бьет мне в лицо своим тяжелым ботинком. Мне потребовалось собрать все свое мужество, чтобы допеть до конца. Когда я открыл глаза, а наша группа взяла первые аккорды, я посмотрел на микрофон и увидел длинную слюну, свисающую с него. Люди оплевали меня с головы до пят. Есть несколько вариантов того, что вы можете думать, когда люди плюют в вас. Первый - «Мне это не нравится». Второй - «Интересно, меня стошнит?» Поэтому я старался петь с закрытым ртом. В конце концов, я подумал: «Ладно, Бог, если Ты хочешь, чтобы меня оплевали за Тебя, то я готов, но если ты можешь это прекратить, то это тоже будет хорошо». Через Таню, мою русскую переводчицу, я сказал: «У меня есть новость для вас сегодня: Бог любит Новосибирск». С этого момента я почувствовал, как мощный поток силы Божьей обрушился на зрительный зал. Некоторые люди все еще смеялись и издевались, хотя уже были и те, кто действительно слушал. Мы перешли к другой, очень энергичной песне. «Брюссельское пушистое Яйцо», очевидно, считал, что когда они увидят, как классно он играет на гитаре, они не будут плевать в него. Поэтому он подошел к краю сцены и начал солировать на гитаре. Но те, кто стоял рядом с ним, начали плевать и на него. Когда все это происходило, Капитан стоял как можно дальше от края сцены, чтобы в него не плюнули. Это разозлило меня, потому что я думал, если я был согласен на плевки в мою сторону, то и он должен. Но чем больше они плевали, тем больше сострадания и чувствовал к этим сломленным и отчаявшимся детям. Наш концерт подходил к концу. Я почувствовал, что должен что-то сказать. Правда, я бы не сказал, что мог бы в этом месте открыто творить об Иисусе, но все же я знал, что должен это сделать. Здравый смысл подсказывал мне, что я должен отказаться от этой затеи и позволить музыке и словам песен говорить вместо меня. Но я не мог забыть то время, когда я посетил концерт U2 в Голландии с аудиторией 65 000 человек. Во время концерта все стояли на своих сиденьях, все внимание было сосредоточено на Боно, их вокалисте. Это было невероятное событие, когда такое количество людей были все как один человек. Один человек, который был знаком лично с Боно, сказал мне, что он был христианином. Я подумал: «Воздай славу Богу, Боно». Когда я думал об этом, я заметил красивый закат и то, как красные лучи заката освещали стадион. «Воздай славу Богу, Боно. Они послушают тебя. Гебе не нужно говорить много. Просто скажи что-то». Я надеялся, что он сделает заявление о Боге. Но он ничего не сказал. И все, покидавшие стадион, пели: «Я до сих пор не нашел того, что ищу». Даже Принц и Мадонна говорят: «Да благословит вас Бог» в конце своих концертов, но Боно ничего не сказал. Поэтому, стоя на своем месте, на стадионе, я сказал Богу: «Я знаю, и не такой великий исполнитель, как Боно, но если Ты дашь мне возможность, я воздам Тебе всю славу». Я решил, что даже если это закроет все двери передо мной, я все равно буду смело говорить о Боге со сцены. Итак, я глубоко вздохнул и выкрикнул: «Кому вы поклоняетесь? Я знаю, что вы думаете. Вы никому не поклоняетесь, не так ли?» Это было переведено, и я услышал, как над моими словами смеются, но продолжил. «Вы ошибаетесь, - прокричал я сквозь стену смеха. - Я знаю, кому вы поклоняетесь. Вы поклоняетесь музыке. А группы, которым вы поклоняетесь, не любят вас. На самом деле они ненавидят вас. Я знаю, чему вы поклоняетесь. Это водка. Да, водка, - продолжал я. - Я видел, как люди стоят в длинных очередях, чтобы только купить ее». «Да, водка», - закричали многие в ответ, махая мне своими бутылками. «Дайте мне сказать, кому я поклоняюсь, - продолжал я наступать. - Я поклоняюсь Тому, Кто создал эти красивые горы, которые окружают ваш город. Тому, Кто создал прекрасные леса Сибири. Он создал мир с чистым воздухом и хорошей пищей. Он хотел хорошей жизни для всех Своих детей. Но мы отвернулись от Него и сказали, что хотим создать свою собственную систему. В конце концов, мы сказали, что Бог - только для старух. И мы создали мир, полный ненависти и страдания, и из-за этого болезнь и смерть вошли в наш мир. Но этот Бог, Отец, не слаб. Он силен, могуществен, и Он любит нас. И Он не захотел оставлять нас без надежды. Поэтому Он попросил Своего сына Иисуса Христа показать обратный путь к доброму и любящему Отцу. И когда Иисус пришел на землю, Он не ездил на Мерседесе и не жил во дворце. Он кормил бедных, исцелял больных и не вписался в нашу систему. Поэтому мы взяли и убили Иисуса. И сказали: «Хорошо, теперь нам больше не придется беспокоиться об Иисусе» Но Иисус был не просто еще одним человеком, умершим ради какой-то идеи. Иисус был Сыном Божьим. И поэтому Он был сильнее смерти. Иисус вернулся к жизни, воскрес из мертвых, и по этой причине мне не стыдно сказать, что я люблю Бога». И снова я почувствовал, как сверхъестественная сила Божья сошла на зрителей. «Многие из вас пусты внутри. Внутри у вас есть большая дыра, которую вы пытаетесь заполнить различными вещами, - провозгласил я. - Кто-то из вас не может заснуть ночью, не выпив водки или не послушав музыки. Кто-то из вас думает, что деньги принесут, могут принести покой. Но то, что вам действительно нужно, - это Иисус. Как вы можете узнать Иисуса? Не пытайтесь сделать себя

лучше. Был один священник, который пришел к Иисусу, посещающий каждый день церковь и пытающийся быть хорошим, но Иисус сказал ему, что он не был достаточно хорош. Ему было нужно новое сердце . Иисус сказал священнику, что он должен «родиться свыше». Есть только одна вещь, которая может отделить вас от Божьей любви. И это не то плохое, что вы сделали. Бог может простить вам все ужасные дела, которые вы совершили, потому что Он умер за вас, и взял вашу вину на Себя. Иисус сказал, что мы должны стать как маленькие дети. Мы должны смирить себя, если хотим увидеть Бога. Гордость - единственное, что отделяет нас от любящего Отца». К этому времени зрители замолчали. «И сейчас я попрошу сделать тебя что-то очень смелое, - продолжал я. - Если ты хочешь познакомиться с Иисусом, я прошу тебя выйти сюда, на сцену, пока твои друзья будут смотреть на тебя, и преклонить колени вместе со мной». Я стал на колени пи сцене, и шестьдесят молодых людей буквально пробивались сквозь толпу, чтобы присоединиться ко мне. Люди перед сценой попытались не пустить их, но эти отважные ребята сражались до конца. Я вел их в молитве, и они повторяли за мной, пока все присутствующие в зале слушали нас: «Иисус, мне нужно новое сердце. Прости все те плохие поступки, которые я совершил». Я заметил, как слезы катятся по лицу Расселла, когда парень, плевавший и него, стал на колени, чтобы принять Христа. Многие из ребят были сокрушены и рыдали, когда приняли решение следовать за Иисусом. «С этого момента вы не будете прежними», - сказал я им. Мы дали им литературу и связали их с местными баптистскими пасторами. Теперь эти люди знали, что мы были на одной стороне! Энди Бутчер, мой британский друг, сказал позже: «Можно было почти слышать, как ангелы, радуясь, играли на своих гуслях. И, конечно же, они вторили нам!» Неистовый Пирс Это был обычный жаркий и душный летний день в Бруклин-центре, северном пригороде Миннеаполиса, штат Миннесота. Я готовился задавить паука, когда заметил черное, похожее на воронку, облако, зловеще нависшее над горизонтом. «Торнадо!» - закричал я моей младшей 10-летней сестре Патти, которая каталась на качелях. Мисти, наш бордер колли, бегала взад и вперед, в то время как она беззаботно катался на качелях. «Врешь», - нахмурилась она, раздраженная тем, что я попробовал оторвать ее от столь веселого занятия. «Ладно, если ты мне не веришь, подойди и посмотри сама!» - прокричал я. Патти слезла с качелей и подошла ко мне. Тогда она тоже увидела его! Облако крутилось и двигалось. Ее глаза стали большими и испуганными. «Скорее, мы должны забраться в подвал», - отрезал. Ветер дул прерывисто, а облако надвигалось, подобно вражеской армии. Я знал, что несу ответственность я, потому что мои родители уехали за покупками. Поэтому мы бросились вниз по лестнице и спрятались под бильярдным столом. Мы были там: моя сестра, моя собака и мое любимое радио. Когда смерч приблизился к дому, я слышал, как сильно начинают хлопать двери от силы торнадо, заставляя мое тело содрогаться. Дрожащим голосом, чувствуя слабость в теле, я начал молиться вслух. «Бог, если ты спасешь меня, я больше никогда не буду слушать рок-музыку». Я сжимал кулак так сильно, что мои пальцы побелели. Что я говорил? Значило ли это, что я не могу больше слушать моих кумиров, таких как Эрика Клэптона, Криденс Клиарвота Ревайвл, Ролинг Стоунс, Нила Янга и Боба Дилана? Смерч прекратился как раз перед тем, как затронуть наш лом, только наш кролик отлетел в своей клетке в соседний двор. Когда мы, наконец, вышли, он спокойно жевал траву. Дверь клетки была открыта, и он наслаждался несколькими минутами свободы. Опомнившись после стрессового состояния и осознав, что и не умру, я вытер пот с лица и подумал, что Бог не будет возражать, если иногда я буду слушать рок-музыку. Успокоив свою сестру, я тайком настраивал свое радио на KDWB, местную рок-станцию, но когда я слышал, что отец приближается к моей комнате, я быстро переключался на христианскую станцию KTIS - отец не одобрял моего увлечения рок-музыкой. Бад, мой отец, был родом из Такомы, штат Вашингтон, и не знал своего отца. Как-то раз мать привела его послушать местных евангелистов и именно тогда, будучи еще маленьким мальчиком, ом принял решение следовать за Богом. Уже в раннем возрасте он был настоящим христианином. В 12 лет он носил рекламный щит, который гласил: «Не ходи к ним (евангелистам, приезжающим в город)» с подписью «дьявол». Папа заходил с этой вывеской в худшие бары города, хотя люди и выталкивали его оттуда. Мой отец был одаренным спортсменом, и я высоко ценил это. Когда я был подростком, отец работал спортивным директором и тренером по баскетболу в местном христианском университете. Я поставил себе цель - стать таким же великим спортсменом, как и он. Джоанна, моя мать, пошла на большие жертвы ради всех нас. Она всегда была рядом с моей сестрой, Патти, со мной и второй сестрой, Жюли, которая родилась, когда мне было примерно 13 лет от роду. Мама

просыпалась чуть свет, чтобы приготовить нам завтрак, и всегда была дома, когда мы приходили из школы, чтобы спросить, как прошел наш день. Я всегда был самым низким парнем в классе, и никак не мог держаться подальше от неприятностей. Напротив нас жил мальчик по имени Лорен Син. Б десять лет у него уже росла борода, и, когда по утрам я ездил в школу на автобусе, старшие ребята говорили: «Эй, Син, Неистовый Пирс сказал, что может победить тебя в драке». Это раздражало Сина, и он бросался к задней части автобуса и начинал дубасить меня. Этот болезненный ритуал происходил почти каждый день по дороге в школу. Когда я учился в средней школе, я считал, что день удался, если он проходил без унизительной для меня драки. Мое детство мало напоминало то, какое было у Гаррисона Кейлора в его выдуманном городе Лейк Уобегон (Лейк Уобегон - вымышленный город в штате Миннесота, по словам Гаррисона Кейлора, является городом, где он родился и вырос). Гаррисон Кейлор работал радиоведущим (Minnesota Public Radio - прим пер.). В отличие от него, я вырос в ухоженном пригороде «городов-близнецов» Миннеаполиса и Сент-Пола. Каждое воскресенье родители брали меня с собой в баптистскую церковь в Бруклин Центре. Я обычно сидел на задней лавке со своими друзьями Марком Гриффином, Тимом Лейном, Реем Тейчроем и Дэвидом Фоем или «губкой Брилло», как мы его называли (Brillo Pad - это металлическая губка, пропитанная мылом, используется в США с 1913 года - прим. пер.). Дэвид был для нас образцом для подражания. Хотя он был низким и худым, волосы - как губка, а лицо - все в прыщах, он научил нас делать розыгрыши во время службы. Однажды в воскресенье служение, казалось, никогда не закончится, и чтобы скоротать время, губка Брилло засунул два карандаша в нос и еще два - в уши, и начал крякать, как утка. Пастор прервал свою речь и посмотрел на аудиторию, ища нарушителя порядка. Мы все притихли. Я старался казаться не видимым, но не смог подавить взрыв смеха, и пастор остановил свой взгляд на мне. «Дэвид Пирс, успокойся», - сказал он строгим тоном. Я покраснел, и из-за этого замечания меня наказали родители: я должен был мыть посуду в течение всей недели. В действительности до окончания девятого класса мне приходилось постоянно мыть посуду, потому что я не мог держаться подальше от неприятностей. Как будто что-то внутри меня постоянно втягивало меня в них. Три раза в году мои родители ходили на родительские собрания. За неделю до собрания я очень упорно старался быть хорошим. Но, как бы я ни старался, у меня это не получалось. Один раз, когда учитель попытался дать задание, я подговорил весь класс скандировать: «Нет, нет, нет». Он стал предметом моих нескончаемых приколов и розыгрышей, которые, к сожалению, причиняли боль и унижали его. А он раздражался и не давал нам работать. В конце концов, он так разозлился, что схватил меня и попытался всунуть мою голову в мусорное ведро, но я мог вырваться. Думаю, мои бесконечные издевательства в конечном итоге свели его с ума. Однажды утром, когда студенты шли в класс, они обнаружили, что он стоит на своем столе, напевая: Вкусно, вкусно, вкусно у меня в животе!» Его сразу же доставили в местный приют для умалишенных для оказания неотложной помощи. В классе химии я брал ножницы, нагревал их на лабораторной горелке, чтобы когда люди брали их, они обжигали свои руки. Но больше всего я действительно хотел быть таким же хорошим спортсменом, как мой отец. Я вставал рано утром и допоздна играл в баскетбол. Зимой я даже отбрасывал снег с дорожки, тренируя броски, но из-за того, что я был низкого роста, мне так и не дали шанса попасть в школьную баскетбольную команду. Однажды друг посоветовал мне поучаствовать в комедии под названием «Миссис Вещь». И только ради прикола я пошел на пробы. Учитель попросил меня почитать сценарий и сразу же дал мне главную роль. Я был удивлен тому, как радовались мои родители, но я не придал этому значения. Из-за того, что я был самым младшим из получивших роль, другие члены труппы не разговаривали со мной и даже не пригласили меня к себе на вечеринку. Я не стал больше участвовать в театральных постановках, хотя актерская игра мне давалась легко. Это было тем, что у меня получалось хорошо. Я присоединился к продвинутому театральному классу средней школы. Но даже тогда дела не наладились. Во время одной постановки я отвечал за то, чтобы парень, играющий короля, произнес свою речь и ушел со сцены. Я должен был закрыть занавес, но когда пришло время, я не сделал этого, я просто смеялся, глядя, как он пытался придумать, что ему еще делать. Это, естественно, расстроило моего учителя. Наконец, в один прекрасный день учитель сказал: «Все, кто хочет играть серьезные роли, станьте на эту сторону комнаты, и все те, кто не хочет быть серьезным, а дурачится, как Пирс, станьте с той стороны ». Все стали на мою сторону комнаты. Именно тогда я понял, что у меня есть реальные лидерские способности. Дом для всех Ночью я неожиданно проснулся в холодном поту. Я сразу же начал читать Библию, которая лежала у меня под подушкой. У меня было такое чувство, что если я этого не сделаю, бесы победят меня. Это странное чувство начало посещать меня после той ночи, когда мой друг Скотт позвонил мне. Он путешествовал

автостопом по всей Америке, пока я учился в колледже. Он не стригся и в течении нескольких лет и всегда носил с собой цимбалы. «Привет, Скотт, как жизнь?» - спросил я тогда. «Мы должны поговорить», - сказал он взволнованно. «А что случилось?» - спросил я. «Я готов отдать свою жизнь Богу», - ответил он. Он рассказал мне о своем открытии: духовный мир зла существует, и он боится его, и ему «необходимо познать Бога». Скотт сказал, что он недавно видел фильм «Изгоняющий дьявола» и после этого осознал реальность зла. Он был знаком с трансцендентальной медитацией и практиковал ее. Я понял, что главной причиной, почему он звонил мне, было чрезвычайное происшествие, которое он только что пережил. Он рассказал мне: «Я был в своей машине с двумя друзьями, верившими в Бога, и они подчеркивали важность принятия Иисуса, потому что время коротко. У всех нас есть только назначенное количество дней жизни на этой земле и скоро придет конец света. И когда они говорили, плохо одетый человек, похожий на бомжа, шагнул с обочины на пешеходный переход, поднял левую руку, отодвинул рукав пальто, чтобы было видно его часы, и, не спуская с меня глаз, начал постукивать своим указательным пальцем по часам. Так он делал, ходя от одной стороны дороги до другой. «Это было ужасное переживание и очень яркое, открытое послание, которое я принял как от самого Бога: как предупреждение и как приглашение. Так что я сразу же поехал домой, взял телефон и позвонил тебе». «Мы должны пойти к пастору Черчиллу», - ответил я. Он был пастором Церкви Общины Минетонка, которую посещали мои родители. Хотя я не ходил в эту церковь в то время, все же это была лучшая идея, пришедшая мне в голову. «Хорошо, так и сделаем», - сказал Скотт. Скотт ехал на вечеринку, где он должен был встретиться с Энни. Она была на два года младше его, и он хотел рассказать ей, что собирался сделать. А она сказала, что думала о том же, о чем рассказал мне Скотт. «А я могу пойти с вами?» - спросила она. «Конечно», - ответил Скотт, и я забрал их с вечеринки и отвез в церковь. В ту ночь они оба попросили Иисуса войти в их жизнь. После этого Скотт и Энни молились, чтобы пережить прикосновение Бога, я тоже пережил реальность Божьего присутствия впервые. До этого я верил, что где-то существует Бог, поэтому я выбросил свою «адскую страховку» и пригласил Иисуса в свою жизнь. Но внутри я всегда задавал себе один вопрос: что мне делать, не теряя при этом свою «адскую страховку»? Поэтому я старался жить настолько близко к миру, насколько это было возможно. И именно в это время моя жизнь полностью перевернулась с ног на голову. Я обнаружил, что, следуя за Богом, моя жизнь будет полна потрясающими событиями. Впервые я начал понимать Библию и наблюдать, как происходят странные вещи. Однажды Скотт пришел ко мне в комнату и сказал, что он очень боится. Он рассказал, как постоянно просыпается посреди ночи, чувствуя присутствие сильной и злой личности в своей комнате. Я сказал ему: «В следующий раз, когда это произойдет, скажи Я тебе больше не принадлежу, я принадлежу Иисусу». Он так и сделал: сказал эти снова, личность исчезла и никогда больше не беспокоила его. Вскоре Скотт спросил меня: «Можем ли мы встречаться каждую неделю и читать Библию вместе?» «Конечно», - ответил я. Я думал, что это будет только Скотт, Энни и я. Но к моему удивлению, когда мы собрались на нашу первую встречу в доме возле университета Миннесоты, я вошел в комнату, полную людей, многие из которых были активистами университета. И поскольку только я ходил раньше в церковь, меня выбрали лидером. Вскоре группа по изучению Библии стала настолько большой, что люди сидели и в коридоре, и на кухне. Эта университетская группа занимала все больше и больше моего времени, поэтому я решил поступить в университет и изучать философию. Мы со Скоттом решили, что нам необходимо большее помещение для встреч, и нашли бывший дом братства в Динкитауне, где-то между 14-й авеню и 4-й улицей, недалеко от университета. Тот район полон интересных небольших магазинчиков, антикварных магазинов и ресторанов, представляющих различные национальности. Вместе мы подписали договор на аренду дома и решили назвать его «Дом для всех». Мы сделали это потому, что хотели, безусловно, принимать всех, даже членов других культов, которые приходили «обратить нас обратно». Мы говорили с этими ребятами, с бездомными, умственно отсталыми, с токсикоманами, преступниками, наркоманами, алкоголиками, представитепями всех национальных меньшинств. Со временем «Дом для всех» стали посещать люди из 7 других стан и 45 штатов. Единым для всех правилом было отсутствие алкоголя и наркотиков. Каждый сумасшедший, ненормальный человек нашего города, казалось, находил себя здесь. Иногда заходили и нормальные люди. В «Доме для всех» была большая комната с камином, мы собирались в ней, и я проводил еженедельное изучение Библии. Мы стали известными всему университету. Большинство христианских групп и церковных общин избегали нас, потому что мы не оправдывали их ожиданий в том, как христианская группа должна

себя вести. Но люди, которые никогда бы не пошли в церковь, приходили к нам изучать Библию. Однажды в «Дом» зашел человек, который хотел украсть деньги и какие-то другие вещи. И когда он наткнулся на одного из наших членов, он попытался ударить его, но не смог - казалось, вокруг него было какое-то невидимое силовое поле. Парень сказал: «Я не могу ничего сломать в этом доме. Я не могу ничего украсть отсюда. Они не разрешают мне». Затем он выбежал. После этого я начал верить, что Бог может действовать сверхъестественным образом. Я даже стал ожидать, что Он будет делать что-то. Страх дьявольской силы сменился верой в силу Божью. Время от времени мы устраивали огромные вечеринки в «Доме для всех». Мы арендовали прожектор для освещения двора, двойника Элвиса для гостиной и певца по типу Боба Дилана для выступления на нижнем этаже. Также мы бесплатно брали хлеб, лежавший целый день в местных пекарнях. Ставили столы для еды, рекламировали по всему университету о нашей вечеринке, и к нам приходили сотни людей. Танцуя, мы устраивали гигантскую змейку вдоль всего квартала, которой даже блокировали движение машин. На западной стороне университета было кафе «Экспромт», где собирались поклонники хард-кора. Это место было известно своей антивоенной и левоцентристской деятельностью так же, как и наркоманами. Это было самое радикальное место в этой части Среднего Запада. В ресторане вы могли заплатить за еду, сколько хотели. У них даже кто-то проводил занятия на тему: «Почему Иисус был лжецом». С Гарольдом, человеком, который проводил это занятия, я вскоре подружился, и мы могли подолгу дискуссировать друг с другом. Парень, отвечающий за «Экспромт», как-то спросил меня, хотел бы я приходить и проводить еженедельное изучение Библии. Он на самом деле уважал нас и думал, что я был классным парнем. Он не смотрел на нас со Скоттом, как на чужих людей. Во время наших встреч там часто происходили странные вещи. Однажды группа парней, одетых в черное, зашла в кафе и стала молиться «богу этой земли», чтобы он сошел на нас прямо во время встречи. Мы же просто притихли, начав молча молиться, и они бежали в страхе. Со временем я стал проводить три встречи в неделю по изучению Библии в разных местах на территории университета. Однажды я шел по университету и почувствовал, будто что-то весом в 10 тонн опустилось на меня. Оно было настолько тяжелым, что я едва мог держать глаза открытыми и передвигать ногами. Я не мог понять, почему я так себя чувствовал. Тогда я яснее, чем когда-либо, явно слышал голос Бога. Казалось, Он говорил мне: «Дэвид, я не забуду все, что ты сделал для Меня». Тогда я не понимал, почему Бог говорил мне это, но скоро я узнал. Когда я вернулся в «Дом для всех», то спустился в подвал, в мой кабинет, чтобы немного поработать. Предчувствие чего-то не хорошего нависло надо мной, но я не мог определить причину своего беспокойства. Вдруг дверь отворилась, и все остальные лидеры нашего служения зашли в комнату. Я заметил, что Скотта среди них не было. «Мы хотим, чтобы ты покинул это помещение немедленно», сказал один из них голосом, дрожащим от гнева. Я был ошеломлен. «Что ты сказал?» - удивленно спросил я. «Мы хотим, чтобы ты покинул это место немедленно», - поспорил он. Я онемел. Затем глубоко вздохнул и медленно произнес: «Почему?» Тень смущения пробежала по его лицу. «Потому что мы знаем о четырнадцати женщинах, которых ты соблазнил», - продолжил говорящий, резким, обвиняющим тоном. «Могу ли я увидеть своих обвинителей?» - спросил я, и мое лицо побагровело от гнева. «Нет, не можешь», огрызнулся он резко. Наконец я осознал настоящее значение этих слов. Я был в шоке. Мои нервы сжались в комок, когда я сгреб все свои вещи со стола, освободил комнату, и, сменяя ходьбу на бег, добрался до своей машины и забросил все вещи в нее. Что-то внутри меня говорило: «Не борись с этим». Уехав, я заметил, что мой гнев исчез, его место заняло открытое недоумение. Вдруг я почувствовал угрызения совести. Был ли я отчасти виновен в том, в чем меня обвиняли? Я действительно приглашал на свидания нескольких девушек из университета, но не четырнадцать. Я не спал ни с одной из них, но Бог обличал меня в том, что у меня было несерьезное поведение по отношению к ним, и я понял, что был виноват не в том, в чем меня обвиняли, а в фамильярном отношении. Я был лидером и должен был быть лучшим примером. Служение распалось через неделю. Мне стало казаться, что это был бесконечный кошмарный сон. Это произошло во время последней недели осени 1977 года. Я не только потерял университетское служение, но и все мои друзья, очевидно, презирали меня. Я чувствовал себя пустым и одиноким, и тогда я вспомнил то чувство, которое мне дал Бог, когда я шел по университету. Чувствуя себя полностью разбитым, я все еще верил, что был призван Богом, но понимал, что все прошло, и это был конец. Больше не было пути назад. Казалось, это будет беспокоить меня снова и снова. Только спустя некоторое время я смог избавиться от щемящего чувства безысходного одиночества в ситуации, которую я не мог понять до конца, и никто не мог мне помочь разобраться в этом.

Европейский отпуск «Дэвид, тебе нужно более серьезное образование. Поступи в семинарию». Это посоветовал мне отец вскоре после окончания мною университета. Мне не нравилась эта идея, но я все равно пошел и поступил в семинарию в Миннеаполисе, где планировал получить степень магистра богословия. Но перед началом занятий я думал поездить по Европе несколько недель. Я знал, что хорошо бы уйти со сцены, которая принесла мне так много боли. Мне очень хотелось побыть какое-то время наедине, увидеть достопримечательности Европы, поговорить с Богом и продумать свое будущее. Предвкушая свою новую беззаботно-кочевую жизнь, я полетел в Люксембург «Исландскими авиалиниями» с $400 в кармане, тем самым начиная свое трехмесячное турне по Европе. Я пересек Европу вдоль и поперек: посетил Испанию, Францию, Германию, Португалию и даже побывал в Марокко, Северной Африке. Путешествуя по Европе, я постоянно был открыт для новых идей по поводу посещения следующего места. Поэтому, когда мне сказали, что в Л'Арби, христианской общине, находящейся в горной швейцарской деревушке Юэмо, есть красивая девушка, я подумал, что следует сделать там остановку. Я слышал о Фрэнсисе Шеффере, основателе Л'Арби, что означает «приют», названной так, потому что люди из этой общины были обычно теми, кто искал убежища от бурь мирской культуры. Л'Арби была местом, где люди могли учиться и думать о жизни, философии и об их отношениях с Богом. Д-р Шеффер и его жена Эдит начали свою работу в 1955 году, открыв свой дом для людей, ищущих ответ. Евангельские истины в то время имели очень слабые позиции в обществе, а богословский либерализм был очень силен. Шефферы хотели обеспечить библейскую защиту христианству, которое было бы сострадательным, а также правдивым с интеллектуальной точки зрения. Некоторые из постояльцев не были христианами, но интересовались христианством, а другие были сомневающимися в своей христианской вере, в то время как остальные хотели научиться отвечать на вопросы других людей. А некоторые просто хотели узнать, как сделать Христа Господом всей своей жизнью, а не только ее частью. По той или иной причине, тысячи людей со всего мира побывали в общине Л'Арби с 1955 года, чтобы найти ответы. Д-р Шеффер был известен как великий христианский философ. Поэтому я сел в поезд до Лозанны, Швейцария, а затем еще на один горный поезд, едущий сквозь облака в красивый старый мир горной деревни Юэмо. Когда я сошел с поезда, услышал звон церковного колокола, разливавшийся по всей долине, и совсем неподалеку звон колокольчиков на шеях коров. Вдохнув пьянящий горный воздух, я нашел основной дом Л'Арби, где можно было решить, оставаться дольше или нет. Я осмотрел деревню в поисках девушки, но когда я увидел эту юную блондинку, я понял, что она не была впечатлена моим появлением. Тогда я подумал: «Я тоже не впечатлен ею». Я решил, что хочу остаться в Л'Арби на некоторое время, зная, что соответствую критериям: моим основным предметом в университете была философия, был ранен, и, как следствие, цинично высказывался по поводу традиционного христианства и у меня были бунтарские повадки. Как я и ожидал, мне предложили остаться в Л'Арби на некоторое время. Но сказали, что я буду находиться прямо за горной цепью во французской части Л'Арби, которая находилась в другой деревне, во Франции, всего в нескольких милях отсюда. Я был немного разочарован тем, что меня отправляют во французскую часть селения, так как я думал, что пребывание в швейцарской Л'Арби дает больше привилегий. Приехав туда, я обнаружил, насколько разные люди жили в одном шале. (Шале - комфортабельный коттедж или мини-отель, выполненный в стиле швейцарского деревенского дома и обычно расположенный в горах прим пер.). Один парень, лет тридцати, был из Нью-Йорка. Мне казалось, что он кинорежиссер. Он говорил, что искал истину, и задавал много вопросов. Второй была девушка из Канады с прошлым, похожим на мое. Также здесь жил парень из Техаса, лет двадцати, а одним из лидеров дискуссионной группы являлся англичанин по имени Дэви, истинный британец, который всегда выглядел так, как будто что-то неприятно и пахло прямо у него под носом. Как и все студенты Л'Арби, я тратил одну половину дня па выполнение обязанностей в шале, а вторую - на обучение в библиотеке Л'Арби. В основном обучение состояло из прослушивания лекций на кассетах на различные темы. Иногда читали их сами лекторы. Дежурный работник помогал каждому из нас в выбранном курсе обучения. У меня были очень приятные обязанности в шале. Одной из них была ежедневная прогулка по горам с собакой породы бернский зенненхунд. Вечером под покровом ярко-красного неба я выходил на продолжительные прогулки и подолгу разговаривал с Богом. И в окружении залитых лунным светом гор Он начал процесс моего восстановления. Однажды Френсис Шеффер пригласил меня на ужин в шале в швейцарской части Л'Арби. Это был маленький, коренастый и довольно настойчивый человек с козлиной бородкой, одетый в кожаные бриджи. Он был самым смиренным человеком, какого я когда-либо видел. Шеффер обращался ко всем людям с уважением независимо от того, были ли они выдающимися учеными, знаменитостями или обычными

людьми с улицы. Л'Арби стала убежищем для раненых христиан со всего мира, особенно для глубоко мыслящих и творческих людей, которые каким-то образом почувствовали себя отчужденными от основного христианства. Также с нами была его жена Эдит и какой-то венесуэльский бизнесмен, сделавший состояние на нефти. Во время ужина я смотрел на пейзаж из окна шале: захватывающий вид на горы, тишина, свежесть, зелень. Я спросил Шеффера, что он думает о той семинарии, в которой я планировал учиться. «Я не думаю, что это будет хорошим местом для твоей учебы, Дэвид», - сказал он без колебаний. «Почему нет?» - спросил я. Он сказал, что не был согласен с некоторыми их богословскими утверждениями. Но это меня уже не волновало. Для меня был важен повод, чтобы не ехать туда учиться. Моя поездка превратилась из шестинедельной в шестимесячную, и у меня быстро заканчивались деньги. Я почувствовал, что мое время пребывания в Л'Арби истекло, и я автостопом доехал до Амстердама, чтобы встретиться со своей подругой Джуди, которая, как мне сказали, остановилась в «Ковчеге» - организации, находящейся в двух старых плавучих домах (баржах), соединенных вместе, и расположенной в гавани Центрального порта. На этих двух суднах размещался центр группы под названием «Молодежь с миссией». Джуди была одной из немногих, кто не прекратил общение со мной после распада «Дома для всех». Она жила по соседству с «Домом» в женском клубе для студенток. Привлекательная девушка с длинными каштановыми волосами, Джуди была чрезвычайно умна. Но она также любила развлекаться, поэтому ее однажды пригласили на одну из наших вечеринок. Во время одного из наших ярких танцев змейкой, она стала лидером змейки и вела ее какое-то время. Потом она начала посещать наши встречи по изучению Библии. Она сидела у двери, внимательно слушая, а затем уходила, ни с кем не разговаривая. Но однажды в студенческом кафе за чашкой кофе она сказала мне, что пригласила Иисуса в свою жизнь. Я не мог до конца понять, почему она была в Амстердаме, ведь она получила стипендию от университета Миннесоты для изучения французского языка, но я очень сильно хотел ее увидеть. После стольких дней разлуки я думал, что снова встретиться было бы хорошей идеей. На улице была холодная, угрюмая, дождливая ночь, когда я прибыл на Центральный вокзал в Амстердаме. Я шел по пристани мимо линии плавающих домов, о которые плескалась серая река Эй, делившая Амстердам на северный и южный районы и впадавшая в Северное море. «Ковчег» находился по адресу Стайгер 14, что означало Пристань № 14 на голландском языке. Я прошел по деревянным доскам и постучал в большую широкую дверь «Ковчега». Ее открыл крупный улыбающийся молодой человек, который проводил меня в зал под названием «Афганская комната». Там на полу стояли маленькие столики со свечами и огромное количество хиппи. Они сидели на полу, скрестив ноги, и разговаривали друг с другом. Трудно было сказать, кто пришел с улицы, а кто был членом «Ковчега». Мне сразу же понравилось находиться здесь, потому что это место напомнило мне о наших собраниях в университете. Ко мне подошел высокий мужчина с длинными светлыми волосами, похожий на Эдди Веддера в неудачный день. «Я ищу Джуди Гелландер», - сказал я. «Ты разминулся с ней, - сказал он с грубым немецким акцентом. - Она только что уехала на ферму». Только я хотел спросить, как добраться до фермы, как он сказал: «Тебе повезло, прямо сейчас еще одни ребята едут туда. Ты мог бы поехать с ними». Так еще один двойник Эдди Веддера повез меня на ферму на своем старом Фольксвагене типа «Жук». Казалось, прошло несколько часов, пока мы добрались до Эпы, маленькой живописной деревушки, которая находилась всего лишь в шестидесяти милях от Амстердама. Водитель смотрел прямо сквозь стену дождя. За всю дорогу он не произнес ни слова, был хмурым и недружелюбным. Я обнаружил, что фермой была бывшая деревня для прокаженных на опушке леса. Я вылез из машины, когда начало смеркаться, и увидел девушку-хиппи в крестьянской одежде, выходившую из кухни. «Привет, ты знаешь, где Джуди?» - спросил я. «Она гуляет в лесу», - ответила девушка с новозеландским акцентом. И я пошел по направлению, которое она указала. Когда мы увидели друг друга на дорожке, Джуди побежала ко мне и обняла меня, радуясь нашей встрече. «Дэвид, я так рада тебя видеть», - сказала она, запыхавшись. «Что ты здесь делаешь?» - спросил я. «Я молюсь за Менбайн», - ответила она, а ее глаза были полны энтузиазма. «За что ты молишься?» - переспросил я озадаченно. «Менбайн», - повторила она. «Где это?» - снова последовал мой вопрос. «Я не знаю», - она улыбнулась. «Как здорово, что ты сегодня здесь, потому что сегодня у нас праздник любви».

Когда она это сказала, мне стало не по себе. «Джуди, это место какого-то культа! Тебе нужно уехать отсюда». Мое предупреждение, по-видимому, произвело на нее большое впечатление, поскольку она смотрела на меня как на своего духовного старшего брата. «Во всяком случае, я думал, что ты в Париже изучаешь французский. Возвращайся в Париж и учи французский». Джуди сказала, что она считает, что я должен встретиться с Флойдом МакКлунгом, который, как она объяснила, был главным на ферме. Я слышал выступления этого человека во время своей учебы в университете, и мне казалось, что он крутой парень. Я не мог понять, почему он был вовлечен в этот культ. К этому времени у меня почти закончились деньги. И когда мы встретились, Флойд, добродушный великан, сказал мне, что если я выполню какую-то работу на ферме, мне обеспечат ночлег и пропитание. Я думай, что был достаточно сильным, чтобы «культ» не повлиял на меня, и в то же время я собирался переубедить Джуди уехать в Париж изучать французский. По крайней мере, я мог помочь ей убраться отсюда. Моя работа заключалась в том, чтобы принести кирпичи для постройки очага и помочь Флойду прибить пару полок в офисе. Перед своим отъездом в Париж Джуди рассказала мне, что они собирались провести акцию в Амстердаме с мощным английским евангелистом Джоном Гудфеллоу. Я думал, что поездка в город будет приятной переменой, поэтому и согласился. Около сорока человек собралось за Центральным вокзалом в Афганской комнате «Ковчега», где Джон гудфеллоу объяснял, что нужно будет делать. «Мы пойдем на главную площадь города, станем полукругом, споем несколько песен, те, кто захочет рассказать, что Бог совершил в их жизни, смогут это сделать, а потом некоторые из нас прочитают проповедь», - сказал он с ноттингемским акцентом. Джон со своими блестящими волосами и расклешенными джинсами был очень похож на меня. Мы вышли на площадь Дам, а когда стали полукругом, я почувствовал, что должен начать проповедовать. Чувство было настолько сильным, что, казалось, сердце выскочит из груди. В итоге, я не смог стоять на месте, подошел к МакКлунгу и сказал: «Флойд, я хочу проповедовать». К моему удивлению, он ответил: «Нет, Дэвид, не стоит». Я не поверил своим ушам. Это опустошило меня, поэтому я покинул группу и сел на скамейку на площади. Один из ребят, не зная, что я был с ними, подошел ко мне и предложил познакомиться с Богом. «Нет», - мрачно отрезал я. И он ушел. Мы оставались в «Ковчеге» еще несколько дней. Позже на этой же неделе мы с Джуди встретили одного парня на улице, и, казалось, он был готов отдать свое сердце Иисусу. Поэтому мы решили провести ночь в молитве за него. Но в ту ночь я осознал, что молюсь и о своем будущем. Морозной холодной ночью, когда мы сидели на краю пирса, я взывал к Богу, спрашивая Его о том, что Он хочет сделать с моей жизнью. На следующий день, когда мы с Джуди вернулись на площадь Дам, один человек подошел ко мне и сказал: «Я хочу дать тебе это, хорошо?» «Конечно», - ответил я, думая, что это какой-то флаер или реклама магазина. Оказалось, что это было 100 гульденов, которые были равны 60 долларам США. У меня некоторое время не было денег, поэтому это было великолепно. Мы с Джуди даже пообедали в китайском ресторане. В тот же день, по возвращении в «Ковчег», Флойд пришел ко мне и сказал: «Дэвид, я думаю, тебе действительно следует вернуться сюда и работать с нами». Мне нравился Флойд, и я был благодарен ему за его приглашение, но я знал, что оно не может быть от Бога, потому что это был «культ». Я прилетел в Америку, но не мог выкинуть из головы то, что Флойд сказал мне. Поэтому я помолился: «Бог, если это действительно от тебя, пусть Флойд пришлет лично мне письмо с приглашением приехать на этой неделе». И на следующий день я пошел к своему почтовому ящику, и там было письмо от Флойда, написанное от руки. Я открыл его. «Помнишь наш разговор в Амстердаме? - писал он. - Я думаю, тебе следует приехать». Я знал, что это не могло быть совпадением, и если бы я не поехал, то был бы как Иона. Я не знал, что проглотит меня в Миннесоте, и не собирался рисковать. Так что я позвонил Флойду. «Флойд, - сказал я по трансатлантической связи, - у меня нет денег и поддержки со стороны». «Не волнуйся, просто приезжай, и мы доверим Богу твое финансовое обеспечение». Я работал на протяжении шести месяцев плотником в Миннеаполисе, продал все, что у меня было, и приготовился к своему возвращению в Европу. У меня не было и тени сомнения, что меня к этому призывал Бог. Я уже знал, что МСМ не культ. На самом деле это было место, где Бог хотел меня видеть, чтобы иметь возможность делать из меня такого человека, которого Он смог бы использовать. Югославский отряд

Это был холодный, мрачный, угрюмый январский день на ферме в Голландии, позже названной Гайдбик. Л был озадачен тем, что же я делаю, сидя в этой комнате. «Мне приснился сон, где Бог сказал мне, что пошлет меня в народы, - сказала одна молодая девушка, ее лицо светилось энтузиазмом, - и когда я услышала об этой школе, то почувствовала подтверждение в своем духе». Расплакавшись, она села. Я смотрел в пол, кусая губу и стараясь не рассмеяться. Затем я окинул комнату взглядом, который мог сказать собравшимся, что мне скучно и что меня мало заботит происходящее. Молодой голландец захотел быть следующим. «Привет, меня зовут Ринус», - сказал он, делая паузу, чтобы придать своим словам важность. Про себя я подумал: «Ринус! Ты, наверное, шутишь. Что же это за имя такое?» Он продолжал, я громко зевнул. «Я вырос в Голландской реформаторской церкви, и я очень рад, что могу находиться в этой школе и научиться тем вещам, которые будут здесь изучаться». В комнате раздались аплодисменты, и он выразил признательность за такой ответ. Я подумал, что будет лучше нарушить свое молчание и начать говорить. Я поднял свою руку и затем поднялся на ноги. «Я не знаю, почему я здесь, и я не хотел приезжать сюда», - отрезал я резко. Закончив свою короткую речь, я тяжело опустился на свое место. Мои слова произвели парализующий эффект. Никто не аплодировал, и комнату наполнила неловкая тишина. Я высказал свое равнодушие к собравшимся. Один из лидеров мрачно взглянул на меня с плотно сжатыми губами. Я думаю, что я был ужасным студентом. Лидеры школы все время пытались найти на меня управу. Утром по понедельникам мы должны были собираться на ходатайственную молитву за разные страны. Моя группа собиралась в маленьком бунгало, отапливаемом маленькой газовой печкой. Встреча начиналась в 8-30 утра, и обычно в это время я был все еще сонным. Я также не мог привыкнуть к идее молиться за то место, в котором никогда не был. Поэтому я садился в большое мягкое кресло возле газовой грелки, Моисей, маленькая пастушья собака, запрыгивал ко мне на колени, и мы оба засыпали, закрывая слипающиеся глаза. Все по очереди мыли посуду в школе, у них даже были ответственные за каждую команду по мытью посуды. Это раздражало меня, потому что я никогда не был таким лидером. Я думал: «Мне не верится. Разве я не могу быть даже ответственным за мытье посуды? Разве они не знают, что когда-то в Америке я был лидером целого служения?» Но все-таки меня утешал тот факт, что однажды настанет мой день. Скоро будет евангелизационная кампания в Амстердаме, и это станет моей возможностью показать всем, что я великий проповедник. Я долго разговаривал с Джоном Гудфеллоу, который был одним из лидеров в школе, о том, как будет великолепно, когда мы поедем в город. Его назначили другие лидеры наблюдать за мной, чтобы мое плохое влияние не распространялось на других студентов. За день до нашей поездки в город, одна из женщин-лидеров, которая мне очень не нравилась, зашла в наше бунгало. Она нечаянно услышала мой разговор с Джоном о предстоящем событии. «Ты никуда не поедешь, - сказала она, с улыбкой похожей на радиаторную сетку. - Ты будешь мыть посуду». У меня подкосились ноги. Я онемел от гнева и молнией выскочил на улицу по направлению к темному мрачному лесу. Раздраженный этой женщиной и школой, в которой мне пришлось находиться, я стоял, ошеломленный, в серо-голубой стене дождя. Идя по тропинке, я не понял, что произошло, но вдруг я обнаружил себя лежащим и рыдающим, лицом в морозной грязи на поле. «Ладно, Бог, я сдаюсь, - кричал я, чувствуя, как раскаяние внезапно нахлынуло на меня. - Я просто хочу узнать Тебя лучше. Мне не важно, что я буду делать. Если Ты хочешь, чтобы я остался и мыл посуду, я сделаю это». Я хрипел и говорил невнятно. Весь в грязи, я поднялся, чувствуя, что выплеснул свой гнев. Той холодной ночью это невероятное событие послужило началом главного прорыва в моей жизни. После этого я стал ходить на долгие прогулки в лес вместе с Моисеем. Часто я ходил туда посреди ночи более чем на пять часов, только чтобы провести время в общении с Богом. Я ходил ночью, потому что там была зловещая атмосфера, и это заставляло меня лучше сосредотачиваться. Иногда шел морозно-холодный дождь, но я не обращал на это внимания. Как аутсайдер, я не был тем, кого Бог мог использовать для своего служения. И многие из лидеров служения также пришли к такому выводу. Но Бог не призывает людей, потому что в них есть только что-то хорошее. Он призывает грешных, страдающих людей служить Ему, и я как раз входил в эту категорию. У Эда Харрингтона было ужасное прошлое в Америке - он был вовлечен в наркотики. Он воззвал к Богу, думая, что умирает от передозировки. После школы мы с Эдом отправились в Югославию, услышав об ужасном землетрясении в городе Улцине (сейчас находиться в Черногории - прим. пер.), который находился недалеко от Албанской границы. Мы поехали поездом в провинцию Монтенегро (с июня 2006 года республика Черногория - прим. пер.) и пошли в офис Югославской Национальной Гвардии, расположенный в районе бывшего землетрясения. «Мы из Америки, мы слышали о землетрясении и хотим быть добровольцами в вашей Национальной Гвардии», - сказал я. Офицер посмотрел на нас с удивлением. «Не будьте глупцами, - сказал он. - Вы же американцы. Это невозможно. Пожалуйста, уходите». Недоумевая, Эд решил, что мы поспешили, и нам нужно поститься и

молиться на протяжении нескольких дней, а затем снова пойти туда. После окончания поста, одна семья, живущая в палатке - их дом был разрушен землетрясением, пригласила нас к себе, и мы согласились. Крепкий югославский парень дал нам по стакану какой-то жидкости. Мы решили их взять, чтобы не обидеть хозяев. Когда я выпил этот напиток, то почувствовал прилив сил. Это был сильный алкогольный напиток, способный завалить даже мула. Снова мы пошли в офис правительства и попросились стать волонтерами. К нашему удивлению, тот же самый человек, который, казалось, был одет в ту же вонючую рубашку, сказал нам, что мы можем ими стать. Нам сразу же выдали зеленую армейскую форму с югославской нашивкой спереди. Так мы вступили в Югославский коммунистический отряд. Мы жили в лагере с 200 других мужчин и несколькими дюжинами женщин. В пять утра по-югославски нас будили, и потом мы все тренировались на поле. Затем они поднимали югославский государственный флаг, и все мы пели югославский национальный гимн. Каждый день мы выезжали на грузовиках работать на дорогах или в домах, поврежденных землетрясением. В лагере был комендантский час, и нужно было проходить пропускной пункт при входе и выходе из него. Поначалу за нами все время ходили местные солдаты. Они, наверное, полагали, что мы американские шпионы, но вскоре все изменилось. Мы сдружились с комендантом, и он приглашал меня к себе в палатку и задавал мне вопросы о Библии и о Боге. Вскоре мы могли ходить, куда хотели. Бог послал нам Свое ощутимое благоволение в том лагере. Все мужчины много пили и курили. Они начинали употреблять эту жидкость в пять часов утра и курили сигареты без фильтра весь день. Монтенегро известна своими большими, сильными гостеприимными людьми. Они много пьют, грубы, но дружелюбны. Мы и не думали, что сможем поделиться Благой Вестью со всем лагерем. И неожиданно Эду пришла идея покупать пачки сигарет и прикреплять к каждой сигарете длинную небольшую записку с текстом Иоанна 3:16,17. Он аккуратно писал на каждой на хорватском языке следующее: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него». Мы дарили по сигарете с евангельским посланием каждому человеку в лагере. Часто ночью мы собирались в большой палатке для разговоров об Иисусе. Кто-нибудь переводил мою речь, или я искал нужный стих в своей английской Библии и показывал на него в югославской Библии, и кто-то его читал. Наибольшим почетом, который могли оказать в лагере, было опускание флага в конце дня. Я никогда не забуду то, как они попросили меня опустить флаг, и как я гордо совершил этот ритуал, пока все остальные стояли и пели национальный гимн, и слезы выступали на их глазах. Когда мы были в лагере, приехало югославское ТВ и взяло у нас интервью. Они спросили нас, почему мы здесь. Мы ответили им: потому, что Иисус любит Югославию. По их реакции я мог предположить, что они подумали, что Иисус был каким-то парнем в Штатах. Местные газеты тоже написали о нашем приезде. Однажды мы работали по восстановлению поврежденной дороги. Эд спросил у коменданта, куда вела эта дорога. Он объяснил, что эта дорога вела в местную туристическую колонию нудистов. И получалось, что миссионеры чинят дорогу, ведущую в нудистскую колонию! Мы попросили дать нам какую-то другую работу, и он, к нашему удивлению, согласился. Однажды во время обеда я сидел в летнем кафе на берегу Адриатического моря и разговаривал с одним парнем об Иисусе. Я объяснил ему, насколько важно принять решение отдать свою жизнь Богу. Внезапно началось землетрясение, и все начали кричать. Видно было, как двигается берег. Это выглядело великолепно. Маленькое кафе из камыша превратилось в кучу хлама, а мы буквально вдавились в наши стулья. Было чудесно осознавать, что нам не угрожает ничего, только если земля не разойдется под нами. Когда землетрясение закончилось, я спокойно посмотрел на парня и сказал: «В Библии написано, что в последнее время будут землетрясения». После этого он стал меня слушать намного внимательней. Как-то рано утром, когда мы занимались восстановлением разрушенного дома, я пошел за угол и наткнулся на разбитое стекло. Оно прорезало мою правую ногу до кости. Эд быстро снял свою рубашку и использовал ее, как жгут, чтобы я не истек кровью. К счастью, мы пережили поездку. Водитель кружил по горным серпантинам, часто мы просто скользили на двух колесах. Госпиталем оказалось несколько палаток, затянутых внутри белым материалом для создания видимости чистоты. Там была длинная очередь больных и раненых людей, ждущих приема доктора. Так как я был иностранцем, меня пропустили вне очереди, и я попал к доктору быстрее. Он зашил мою ногу, и Эд отнес меня в одну из палаток. Медсестры сидели возле палатки и курили, едва уделяя внимание пациентам. Ежедневно завтрак состоял из очень сладкого чая и творога с белым хлебом. Не было проточной воды за исключением трубы, торчащей из земли за палаткой. Рядом со мной лежал очень больной старик, и я подарил ему югославскую Библию. Единственный способ, с помощью которого я мог обращаться к медсестрам, это говорить на своем ломаном французском умирающему мужчине возле меня, а он

переводил на хорватский. Неудивительно, что в таких условиях я тяжело заболел диареей. Туалет был только на улице, в пятидесяти ярдах от палатки. Это были просто дырки в земле, и больше ничего. Для того чтобы справить нужду, необходимо было садиться на корточки над ямой. Из-за своей раны я мог стоять только на одной ноге. Довольно сложно сесть на корточки на одной ноге. В связи с такими ужасными условиями в госпитале, мы решили, что я быстрее вылечусь где-то в другом месте, и через три дня я покинул госпиталь. Коммунистическая бригада выполнила свою задачу, поэтому мы с Эдом направились в Югославскую столицу, Белград. Мы нашли открытое поле и решили пожить там какое-то время, чтобы моя нога поправилась. Единственной проблемой было отсутствие палатки - у нас были только спальные мешки. Во время дождя мы должны были прятаться под деревом, а дождь обычно шел ночью. На протяжении месяца мы ели только сырые овощи, яйца и хлеб. Чтобы съесть сырое яйцо, нужно было взять маленький камешек, проделать отверстия с двух сторон и высосать содержимое. Это не плохо, если привыкнуть. По некоторым причинам моя нога не заживала. Я был расстроен, т.к. у нас оставалось еще несколько Библий, которые мы хотели отдать людям, жившим неподалеку в лагере и уехавшим в свои города и села. Я хотел доставить эти Библии, несмотря на свою больную ногу, поэтому мы решили разделиться, чтобы сделать это быстрее. Я надеялся добраться до одной деревни автостопом, и я это сделал. А за ночь до этого, лежа на скамейке, дрожа от холода с больной ногой, я почувствовал, что это было испытанием моей веры. В конце концов, я выкрикнул: «Ладно, Бог, если Ты хочешь, чтобы я замерзал, и я, хромая, разносил Библии, я буду делать это». На следующий день моя нога поправилась, и к концу дня я уже мог ходить. И я подумал, что только что прошел основательную проверку в своих отношениях с Богом. Это было правдой. Бог хотел увидеть, сделаю ли я буквально все, что Он попросит меня, и я сделал! Это был важный урок на будущее. Гроб По возвращении из Югославии я поселился в Клефте, расположенном в центре Амстердама, в качестве члена команды Джона гудфеллоу (The Cleft - с англ. «расщелина», одна из гостиниц служения «Молодежь с Миссией», предоставляет жилье бездомным и проституткам - прим. пер.). Это место находилось в самом центре пользующегося дурной славой района Красных фонарей, и было названо в честь источника свежей воды в пустыне, который нашел Моисей, ударив по скале жезлом. Справа от Клефта находилась Церковь сатаны. Эта церковь утвердила себя в этом районе и контролировала все секс-лайв-шоу и проституцию в округе. С левой стороны находился порнографический кинотеатр. Весь квартал был полон борделями. Героиновые проститутки стояли на мостах, а проститутки высшего класса сидели за окнами, освещенные красными флуоресцентными лампами, полулежали на кушетках, были одеты в свои пеньюары, так что туристы, проходя мимо, могли выбрать ту девушку, которую хотели. Однажды, идя по городу, я четко ощутил, что мне нужно подняться в свою комнату и помолиться. Мне нечасто приходили в голову такие мысли, поэтому я знал, что лучше сделать это. Я склонил колени у своей кровати, не зная о чем молиться. Вдруг я почувствовал переполняющее меня желание дать Богу согласие оставаться холостым на всю жизнь, если Он этого захочет. Па тот момент мне было двадцать пять пет, и я еще не думал серьезно о женитьбе. «Господь, - молился я, - если Ты хочешь, чтоб я вообще не женился, пусть так и будет». Выйдя из комнаты, я пошел на улицу и забыл об этом событии. На следующий день я готовился к нашей Летней социальной программе. Студенты колледжей со всего мира должны были присоединиться к нам на несколько недель для активной евангелизации. Кто-то из команды сказал мне: «Привет, Дэвид, только что приехала симпатичная светловолосая немка. Ты бы встретил ее». Я почувствовал, что я обязан удостовериться, все ли с ней в порядке. Когда мы шли в центр города, друг сказал мне конспираторским тоном: «Вон она, впереди». Как по мне, девушка хорошо выглядела сзади, поэтому я прибавил шагу, чтоб увидеть, как же она выглядит спереди. Но прежде чем я догнал ее, одна из девушек привлекла мое внимание и сказала: «Дэвид, я хочу, чтобы ты кое с кем познакомился». Она познакомила меня с немкой. «Я хочу представить тебе Джоди Смит», - сказала она. Я узнал, что Джоди не была немкой, а была американкой. И, кроме того, она была родом из моего родного города Миннеаполиса. «Ты Дэвид Пирс?» - спросила она. «Да», - ответил я, надеясь, что правильно, потому что в этот момент я влюбился в нее по уши. «Я знаю тебя», - сказала она. «Да?» «Мы ходили в одну и ту же церковь в Бруклин-Центре». «Правда?»

Оказалось, что мы действительно не знали друг друга, т.к. она сидела всегда впереди зала, а я - сзади. Она была не только из моей церкви, но еще ее отец был на свадьбе моего отца. Я подумал о том, о чем я молился вчера, и почувствовал себя как-то странно: вчера я сказал Богу, что готов оставаться холостым, а сейчас, похоже, что Он дает мне жену. На следующий день я пил кофе с одной своей подругой, Марвин, и сказал ей, что встретил девушку, на которой собираюсь жениться. Она посмеялась надо мной и сказала, что я сошел с ума. С того момента мы с Джоди были неразлучны, за исключением того времени, когда я был в гробу. Я объясню. Одной из проблем, с которой мы столкнулись в Амстердаме, было то, что 97% людей никогда не посещали церковь, а в остальных 3% почти не было молодежи. Если я говорил кому-то в Амстердаме, что я христианин, тут же между нами вырастала невидимая стена. «О, да, говорили они, - я знаю, кто такие христиане. Разве это не они убивали друг друга в Белфасте?» или «О, христиане - это политическая идеология? Эти христиане за ядерное оружие?». Или они думали о большой красивой церкви, которую они видели из окна дома. Этот старый собор посещали тысячи туристов со всего мира. А в колокола звонили гомосексуалисты. Церковь, часто закрытая, была окружена борделями, которые были открыты всегда. Поэтому концепция состояла в том, что большинство жителей города считали христианство мертвой, пустой традицией. Они считали, что Иисус не подходил для их жизни. Но я знал Его как самую потрясающую и идеально подходящую для этого места личность. Иисус всегда уделял внимание тому, чтобы говорить на языке тех людей, которых хотел достичь. Когда Он разговаривал с крестьянами - говорил о мехах для вина и виноградниках, когда Он общался с рыбаками. Он сказал: «Я хочу сделать вас ловцами людей». Когда Он разговаривал с пастухами, Он говорил: «Я пастырь добрый, который заботится о Своем стаде». Но мне было известно, что если я подойду к кому-нибудь в Амстердаме и скажу, что Иисус - пастырь добрый, он не поймет меня, потому что не так много овец бегает по Амстердаму. Поэтому я стал молиться, прося Бога показать мне, какой же символ можно использовать, чтобы привлечь внимание людей. Проблема, с которой мы столкнулись, состояла в том, что так много людей думали, будто слышали послание об Иисусе, но в действительности это было не так. Иисуса, которого они отвергали, я бы тоже отверг. Я верил, что если бы они узнали, кто Он такой на самом деле, они бы захотели иметь отношения с Ним. Итак, моя задача состояла в том, чтобы заставить их слушать. И однажды мне в голову пришла идея. Она была необычной и могла захватить воображение людей. Я построил большой черный гроб. Затем с командой около тридцати человек мы устроили похоронную процессию, идущую вдоль города. И каждый раз, перед тем как начать, мы просили Бога дать нам часть Его разбитого сердца за этот город. Мы хотели знать, как Он чувствует Себя, видя секс-шопы детской порнографии, безбожие в университетах и тысячи наркозависимых людей, умирающих в Амстердаме без надежды. Носильщики несли гроб: два спереди и два сзади. Мы шли через район Красных фонарей, мимо бара «Ангелы Ада», мимо уличных кафе. Сидящие там люди крестились, так как они не были уверены, лежит ли кто-то в гробу или нет. Кто-то был в гробу - я! Я был одет в черное, и мои глаза были накрашены черным. До того как наша процессия вышла на площадь, Джон Гудфеллоу был уже там со своей евангелистской командой. Они стояли полукругом и пели милые христианские песни под гитару и бубны. Затем приходили мы, сопровождаемые горящими факелами. Наша группа опустила гроб прямо перед Джоном Гудфеллоу и его командой. Люди с факелами окружали гроб так, что получился круг из огня и дыма; (я взял идею из фильма о Франкенштейне). Люди собирались со всей площади, чтобы посмотреть на происходящее. И когда ты лежишь в гробу и ты не мертв, время тянется очень медленно. Первый раз, когда я был в гробу, мне хотелось как можно быстрее выпрыгнуть из него. Поэтому мне нужно было придумать, как же долежать в гробу до назначенного времени. Тогда я начинал обратный отсчет: «Десять, девять, восемь, семь... четыре, три, два, один, ноль». Потом я выпрыгивал из гроба и кричал изо всех сил. «Этот город убил меня своей ложью, - кричал я. - Бы сказали мне, что я найду знание в ваших университетах, но вы не мудры. Бы не можете решить даже своих собственных проблем. Бы сказали, что я найду свободу в ваших секс-шопах, но я не стал свободным. Бы только дали мне грязные мысли. Вы сказали мне, что я найду счастье в ваших наркотиках, но они не сделали меня счастливым. Они только разрушили мое тело. Всем все равно. Никто в этом городе не любит. Мы все мертвы!» И я падал обратно в гроб. Тогда Джон Гудфеллоу вставал на стол и говорил: «Эй, ты там! Это правда: пути человеческие ведут к смерти! Позволь мне рассказать тебе о пути, который ведет к жизни». Толпе это нравилось. Они думали: «Разве это не прекрасно? Этот тупой христианин пытается спорить с этим сумасшедшим парнем». Они не знали, что мы были заодно. «Почему я должен тебя слушать? - издевался я. - Каждый пытался навязать мне свою лучшую идею. И

посмотри, куда они меня привели». Джон отвечал: «Я здесь не для того, чтобы навязать тебе свою лучшую идею. Я здесь для того, чтобы рассказать тебе правду о Боге, которую ты можешь прочитать в Библии». «Библия - это куча религиозного мусора!» - ответил я. «Хорошо, позволь мне задать вопрос, - отвечал Джон. - Ты когда-нибудь читал Библию?» «А зачем мне это нужно?» «Потому что в Библии ты найдешь ответы на вопросы: кто ты, кто такой Бог и какова твоя цель в жизни». Толпа наблюдала за нами, затаив дыхание. И многие из них впервые по-настоящему слышали благую весть об Иисусе. Затем я обращался к толпе. «Амстердам, это правда, - говорил я. - Я был мертв, но Иисус воскресил меня! Если бы вы знали, кем я был и кем я стал сейчас, вы бы поняли, что это правда! Разве вы не хотите, чтобы город, известный своей свободой, стал по-настоящему свободным? Если Иисус смог дать мне новую жизнь, то Он сможет дать ее и вам». Затем я приглашал людей склонить колени вместе со мной прямо на мостовой и отдать свою жизнь Иисусу. Через эту постановку многие нашли Иисуса. Джон Гудфеллоу стал больше беспокоиться о моих взаимоотношениях с Джоди, т.к. это было против правил, чтобы члены его команды встречались с девушками из волонтеров. Поэтому, чтобы разделить нас, он задействовал Джоди в служении евангелизационного кемпинга недалеко от города. А я должен был ходить на мост, недалеко от места, где я жил, с пятью женщинами и одним тихим парнем. Чтобы добраться до моста, мне нужно было пройти мимо порнографического кинотеатра, нескольких сексшопов и потом по аллее с полуголыми проститутками в окнах с обеих сторон. Мост выходил к тому месту, где находились все лайв-секс-театры. Каждый вечер происходило одно и то же: мы пели три- четыре песни, которые я ненавидел, где лидировала девушка на гитаре, и еще одна играла на тамбурине. Мы пели песни типа: «Этот день, этот день, который сотворил Господь». Часто в это время шел дождь. Я стоял и думал: «Не удивительно, что никто не хочет становиться христианином», мне было неловко за Бога. «Что мне делать? Бог не может хотеть, чтоб я стоял на мосту с этими пятью женщинами и одним тихим парнем и пел эти глупые песенки». А то, что одна из женщин начинала проповедовать, только ухудшало ситуацию. Я раздражался не только потому, что она должна вести поклонение, но я также думал, что могу проповедовать лучше нее. Поэтому я выбрал такую стратегию: стоять в стороне и делать вид, что я не с ними. Одетый в свой черный кожаный пиджак, я просто сдержанно вел себя и иногда говорил с людьми, проходящими мимо. Это продолжалось вечер за вечером. Однажды мы снова смешались с туристами, проститутками и наркоманами. Я опять собрался делать то, что и раньше. Но вдруг я почувствовал сильное обличение от Бога. «Ты беспокоишься не о Моей репутации, ты беспокоишься о своей репутации, - почувствовал я, как Бог обличает меня. - Ты не хочешь быть глупым ради Меня». «Это значит, что Ты хочешь, чтоб я стоял на этом мосту и пел эти глупые песни с пятью женщинами и одним тихим парнем? - спросил я. - Ты действительно хочешь, чтобы я это делал?» «Да, - чувствовал я, как Бог обращается к моему сердцу. - Я действительно хочу, чтобы ты это делал». Это очень разозлило меня. И я подумал: «Ладно, если Ты хочешь, чтоб я пел, я буду». И я начал петь так громко, что даже появилось эхо. Казалось, будто я пою соло, а все остальные подпевают мне. Люди злились и кидали в нас чем-то из окон. Но это заставило меня петь еще громче. Я не помню, чтобы кто-то покаялся на том мосту, но, скорее всего, Бога тогда это не волновало. Что тогда случилось, так это то, что моя гордость сломалась, и мои отношения с Богом стали крепче, чем были до этого. Когда лето подходило к концу, наша команда вернулась на ферму из города. Мы с Джоди гуляли по красивому вересковому полю. И я знал, что нужно это сделать сейчас или никогда. Мы присели на деревенскую скамейку возле тропинки, я прокашлялся и настолько спокойно, насколько мог, сказал: «Разве здесь не красиво?» Я волновался. Мое сердце колотилось. Я же собирался выйти из игры? «Нет, - подумал я, - я смогу это сделать! Я же уже выпрыгивал из гроба, не так ли?» Я посмотрел Джоди прямо в глаза и сказал: «Джоди, ты выйдешь за меня замуж?» Она засомневалась: «Останься здесь, я пойду, прогуляюсь», - сказала она. Бремя тянулось медленно. Казалось, прошла целая вечность, пока ее не было, хотя прошло всего пять минут. «Конечно, - ответила она, улыбнувшись, и покраснела, - идем, позвоним моим родителям и сообщим им эту новость». Когда мои родители узнали, что я помолвлен с хорошей верующей девушкой из своего родного города, они были рады. Родственники Джоди были не очень рады. Мы были знакомы только несколько недель, прежде чем обручиться, и Джоди встречалась с одним хорошим молодым человеком до этого. Итак, в сентябре 1979 года мы вернулись в Миннесоту, чтобы приготовиться к свадьбе, которая была

назначена на 29 декабря. Поскольку со стороны родственников Джоди чувствовалось некоторое напряжение, я доверил почти всю организацию торжества Джоди и ее маме. Я понимал, что если мне удастся пережить это событие, никого не обидев, это будет достижением для меня. В этот великий день все шло хорошо. Был туман, и на дорогах гололед, но к счастью не было больших проблем, и я не /1умаю, что кого-то серьезно обидел. Но на родственников Джоди я не произвел хорошего впечатления. Джоди переживала, чтобы ее родители не подумали, что она вышла замуж за сумасшедшего. Тем временем я встретил Скотта и еще нескольких своих друзей из Миннеаполиса и рассказал им, как такой великолепный инструмент, как гроб, может помочь рассказать людям об Иисусе. «Это единственный способ достигать людей», - восторженно закончил я свою великолепную речь про гроб. «Мы должны сделать гроб в Миннеаполисе», - сказал Скотт. Бее согласились, и в подвале Скотта мы сделали красивый черный гроб. Джоди думала, что это даст возможность ее семье увидеть часть нашего служения. Она думала, если они увидят процедуру с гробом, я им понравлюсь. Поэтому она сказала двум своим братьям, Лансу и Стиву: «Дэвид собирается сыграть постановку с гробом в Миннеаполисе. Бы должны придти и посмотреть. Это мощный инструмент, который использует Бог». Они согласились. В тот роковой вечер Скотт, мои друзья и гроб ждали в конце знаменитого центра города, одну милю длиной, усаженного деревьями, под названием Николлетт Молл, ведущему к НДС Билдинг. Два брата Джоди, Ланс и Стив были там. Я попросил моего зятя, Тома Герцога, сыграть роль, которую обычно играл Джон Гудфеллоу и мы интенсивно репетировали к этому вечеру. После молитвы я забрался в гроб, и мы пошли по улице Николлетт Молл по направлению к ИДС Билдинг. Носильщики прошли мимо множества магазинов, ресторанов, фонтанов, метеорологической станции и часов с движущейся статуей. Когда гроб приблизился к небоскребу, люди из окон и витрин магазинов наблюдали за этой процессией, двигающейся к площади. Несколько человек вышло посмотреть, что происходит. Когда гроб поставили на землю, я начал обратный отсчет и еще больше любопытных людей собралось вокруг гроба: «Десять, девять, восемь, семь... четыре, три, два, один, ноль». Я выпрыгнул из гроба и закричал, что было сип. И все разбежались. Я обнаружил, что стою один в гробу, глядя на свою жену, ее двух братьев и моего зятя, Тима. Пюди попрятались в магазинах. И я, почувствовав себя полностью униженным, взял свой гроб и пошел домой. Прошло некоторое время, прежде чем братья Джоди начали со мной разговаривать. Но это был важный урок для меня. То, чему меня научил Бог в Амстердаме, было хорошо, но то, как я попробовал применить это в Миннеаполисе, было плохо. Недостаточно было понять только духовные принципы. Мне также было необходимо понять культуру, которую я пытался достичь. Я должен был использовать эти принципы эффективно и доносить Евангелие на понятном людям языке. Одной из величайших вещей, которая произошла после свадьбы, была та, что церковь наконец-то согласилась поддерживать нас финансово. Мы начали получать $150 в месяц от Фейт Баптист Феллоущип из Су-Фоле, Южная Дакота. Но нам нужно было найти где-то намного больше денег, чтобы купить билеты на самолет, дабы вернуться в Европу. Мы решили продать все наши свадебные подарки, но даже тогда нам не хватило. Джоди получила красивый китайский сервиз от своей семьи в подарок на свадьбу. И однажды она прошла ко мне и сказала, что хочет продать сервиз. «Ты уверена?» спросил я. «Бог всегда сможет дать мне еще посуду, если она будет мне нужна», - сказала она. Сервиз сделал свое дело, и мы улетели в Амстердам в нашу новую совместную жизнь. Живя с заблудшими овцами Звук бьющегося стекла заставил меня подойти к окну нашей новой квартиры на краю района Красных фонарей. Чтобы увидеть воровство, грабежи и всякого рода волнения, нам не нужен был телевизор: было достаточно просто выглянуть в окно. Так однажды я увидел разгоревшуюся потасовку. Группа английских футбольных фанатов дралась с наркодилерами. И вот по улице бежала толпа из восьмидесяти человек, держа в руках кирпичи, бутылки и дубинки. Английские футбольные фанаты с криком гнались за наркоторговцами, но их триумф вскоре закончился. Наркодилеры в отчаянии начали выковыривать из мостовой булыжники и со своим новым оружием устремились за ними. Крики людей и звуки бьющегося стекла отдавались эхом в близлежащих зданиях. Вдруг одинокая полицейская машина, визжа, остановилась на парковке напротив нашего дома. Офицер выпрыгнул из машины и бросился прямо в разъяренную толпу со своим резиновым жезлом. Произошло что-то удивительное: хотя она могла поглотить его с потрохами, люди рассыпались по переулкам, побросав по пути свои бутылки, кирпичи, булыжники и палки. Остался только одинокий офицер полиции со своей рези-

новой дубинкой. Вдруг он понял, что делает, и, очевидно, испугавшись, вернулся в свою относительно безопасную полицейскую машину. И тогда, хотя бы на некоторое время, на несколько сумасшедших мгновений, полицейский сам поверил в то, что он представляет власть. Он был убежден, что сила и власть закона больше силы и власти толпы. Когда я увидел все это, я осознал, что Бог желает, чтобы мы с Джоди были, как полицейский. До того, как он испугался, конечно. Верили ли мы в Того, Чью власть представляли? Готовы ли мы жить среди «заблудших овец» и столкнуться с опасными последствиями? Вернувшись в Голландию и закончив еще одну школу «Молодежи с Миссией» для сотрудников, мы с Джоди начали работать в кафе на краю района Красных фонарей. Кофейня была частью большого здания под названием «Гостиница Самарянина», которое ранее было списанной государственной гостиницей. Это было грязное и заброшенное здание, и сотрудники МСМ восстанавливали его. Мы проводили ежедневное изучение Библии для новообращенных в «Гостинице», а также возглавляли ночное служение в районе Красных фонарей. Мы использовали кофейню для дружелюбного благовествования, которое было мягким, сдержанным и долгосрочным. У нас в кофейне проходили встречи по изучению Библии для новообращенных. В то время мы жили в комнате наверху, размером с большую кладовку, которая выглядела почти как армейский барак. Вместо двери у нас было одеяло, и каждое утро Джоди приходилось убирать слой штукатурки, нападавший за ночь. Там был только один туалет, который мы должны были делить еще с 60-ю людьми. В здании не было горячей воды. И поскольку мы старались жить на $ 150 в месяц, то единственные развлечения, которые мы могли себе позволить, были прогулки по многолюдным улицам. Иногда, когда нам действительно везло, мы могли выпить по чашке кофе в уличном кафе по дороге. Однажды, когда мы возвращались в «Гостиницу Самарянина», к нам подбежал пакистанец Аки. Когда-то мы с Джоди привели его к Христу, и он посещал наши ежедневные занятия по изучению Библии. «Здание горит!» - закричал он в ужасе. Мы побежали к «Гостинице Самарянина» и увидели, как из окон валит дым. Потом мы обнаружили, что пожар был только в одном месте - в нашей комнате. Возможно, изза сварщика в комнате наверху случайно искры попали через потолок в нашу комнату, и начался пожар. Искры упали на одежду Джоди, и она вся сгорела, включая очень красивую ночную рубашку, которую ей подарили на свадьбу. Пока я думал, как я могу ее утешить, она удивила меня своей реакцией. «Не велика потеря, - сказала она мягко, - все будет хорошо. Сгорела всего лишь одежда». В этот момент я понял, что женился на Клаудии Шиффер и Матери Терезе в одном лице. Вскоре мы переехали недалеко в район Зидик (Zeedyke). В то время он был известен на всю Голландию как наиболее опасное место для проживания. Он находился на краю района Красных фонарей и был домом для большинства наркодилеров Амстердама. В Амстердаме большая нехватка жилья. Найти место для жительства очень сложно. Мы нашли только одну комнату, где мы можно жить. Раньше она принадлежала проститутке. Там была гигантская кровать и зеркала повсюду. Чтобы войти в нашу комнату, нужно было пройти четыре двери. Прежде чем зайти в здание, часто нам приходилось ждать, пока кто-то перестанет блевать или мочиться у нашей двери. Возле нашей комнаты была ванная. Однажды вечером, приняв душ, я услышал крики Джоди. Я только что намылил голову, поэтому мое лицо было все в шампуне. Я подумал, что, возможно, кто-то ворвался в комнату, поэтому я тут же открыл дверь и вбежал в комнату абсолютно голый, с мылом на лице. Оказалось, что Джоди открыла двери в шкаф и обнаружила мышь, спокойно сидящую на ее ночной рубашке. Не то что бы раньше она не видела мышей. Комната просто кишела ими. Обычно Джоди стучала в дверь и говорила: «Мыши, я вхожу», - и они разбегались и прятались. Однако эта мышь была последней каплей, и к тому же Джоди была уже на первом месяце беременности нашим первенцем. Ее страдания увеличивал индонезийский ресторан, находящийся под нами. Ее тошнило от запахов, доносящихся оттуда. Я знал, что нам нужно найти лучшее место для жизни. Мне было известно, что это будет сложно приходилось ждать пять-десять лет, чтобы подыскать хотя бы приличную квартиру в этом районе - и поэтому за следующий год-два мы переезжали десять раз, прежде чем нашли постоянное место для жительства. Часто мы оставались в каком-то доме на несколько недель, пока хозяева были в отъезде. Както раз, когда уже после рождения нашего сына Аарона нам было негде жить, я сложил все наше имущество в фургон марки Фольксваген. Мне никогда не забыть того отчаяния, когда моя жена, наш новорожденный малыш и все наше имущество находились в развалюхе-фургоне. Ведя машину в оцепенении, я остановил ее на красный свет. Дождь, стучавший по крыше, стекал на нас через открытое окно. К счастью, Джоди успела переложить малыша, прежде чем он промок. Ни разу на протяжении этого сложного времени Джоди не предложила вернуться в Америку. Наконец мы

смогли найти постоянное место жительства во внутреннем городе: маленькую трехкомнатную квартиру в районе Красных фонарей, вниз по улице от бара, где продавался гашиш. Мы переехали туда в 1980 году и прожили в ней 13 лет до того, как переехать в Новую Зеландию. Пол Филлер был одним из лидеров фермы, которая сейчас называется Гайдбик. Он хотел создать театральную труппу для проповеди Евангелия. Пьеса, которую он хотел использовать, называлась «Кукольник и сын» - музыкальная притча о сотворении мира, падении человека и спасении через Иисуса. В пьесе действие было смешано с танцами. Пятидесятиминутная постановка была пантомимой с небольшим повествованием, но, несмотря на это, послание становилось ясным уже через несколько минут. Я считал, что это была хорошая идея, но был рад, что, как я думал, Бог не призывал меня к такому роду вещей. Я хотел проповедовать и петь на мосту в районе Красных фонарей с пятью женщинами и одним тихим парнем, и был рад, что Бог не хотел, чтоб я участвовал в этих танцах. Поэтому, когда Пол искал волонтеров для труппы, я знал что это не для меня. Джоди получила роль, но мы оба знали, что это временно. К сожалению, они не набрали достаточное количество людей, поэтому они попросили меня сыграть одну из ролей, пока они не найдут кого-то еще. Я почувствовал то же, что и на мосту. «Хорошо, Господь, - наконец произнес я. - Если Ты хочешь, чтоб я танцевал для Тебя, я буду». Я не только стал временно играть недостающую роль, но, в конце концов, стал лидером театральной труппы и руководил ею на протяжении двух лет. Мы ездили по всей Европе и Америке, тысячи людей нашли Иисуса через «Кукольника и сына». В апреле 1981 года мы показывали нашу пьесу на площади Святой Синтагмы в Афинах, Греция. Евангельское послание собралось посмотреть около 4000 людей, и нам было известно, что мы находились в стране, которая стала первым христианским представительством в Европе 1900 лет назад. После окончания представления я почувствовал, что должен проповедовать. Я знал об опасности - здесь было запрещено говорить о своей вере, поэтому, стоя недалеко от холма Марса, где когда-то апостол Павел поделился своими заявлениями об Иисусе, я чувствовал, как почетно иметь возможность поделиться с греками истиной благой вести. Костас Макрис, основатель Hellenic Gospel Mission (Эллинистическая евангельская миссия), был моим переводчиком. Он сказал, что это самое большое евангелизационное собрание в Греции за последнее время. Я пригласил тех, кто был готов отдать свою жизнь Иисусу выйти вперед. Впервые я призывал к покаянию публично, и сотни людей откликнулись. Многие из них сегодня вовлечены в служение церкви в Афинах. Тимо и Елена, греческая пара, организовавшая представление в Афинах, попросили нас встретиться с самыми богатыми жителями Греции. Мы приехали в белый особняк и, когда мы разговаривали с хозяйкой, нас обслуживали ее египетские слуги. Они пригласили нас выступить в частном греческом амфитеатре перед премьер-министром, другими государственными лицами и известными людьми государства. Мы с радостью согласились. На следующей неделе нас привезли в частное имение с виллами, стоящими на скале, выходящей в Средиземное море. В центре был миниатюрный греческий амфитеатр. После нашего представления у меня была возможность обратиться к премьер-министру и всем остальным официальным лицам, чтобы рассказать им о том, как Бог их любит. После нашего совместного представления для греческой элиты труппа была приглашена на вечеринку в одну из вилл. Когда мы с Джоди пошли на прогулку в сад, наслаждаясь неописуемой красотой, я осознал, почему Бог дал нам такие возможности. Это произошло потому, что я согласился петь на том мосту в районе Красных фонарей с пятью женщинами и одним тихим парнем. Если бы тогда я сказал Богу нет, то не дал бы Ему возможность сделать с моей жизнью то, что Он хотел. Кранки – христианские панки Это было необычно ясное утро в Амстердаме. Над этим городом часто нависают темные облака, но сегодня небо озаряло солнце, и в его лучах все выглядело прекрасно. У меня было хорошее настроение, когда около 8:30 утра я зашел почитать Библию в расположенный недалеко от «Ангелов Ада» бар с непристойным названием. Это стало моей привычкой: ходить туда по утрам, заказывать чашку кофе и читать. Я вошел в это мрачное заведение, занял свое место у стойки и заказал то, что и обычно. Затем под звуки музыки Мика Джаггера и песню Роллинг Стоунс «Under My Thumb» гремящую из колонок, я открыл свою Библию. Вдруг я осознал, что в таком обществе можно жить только верой, если это вообще можно было назвать обществом. Я сидел между двумя дородными байкерами, которые были поглощены своими журналами про мотоциклы. Краем глаза я увидел фотографию сияющего мотоцикла марки «Харли Дэвидсон». Я решил начать разговор с одним из читающих. «Вау, какой классный байк», - сказал я, надеясь, что он ответит так же приветливо. Я должен был догадаться, что ожидал слишком многого в то утро. Байкер не воспринял мою попытку

подружиться, обозвал меня парой непристойных слов и сказал, что, если я не перестану лезть не в свои дела, он меня убьет. Чувствуя некоторое разочарование, я завершил свое изучение Библии и направился к себе домой увидеться с Джоди и нашим сыном Аароном. Я думал о том, что в Амстердаме мы достигали множество туристов и других случайных людей, но не обычных молодых голландцев - тех, которые смогут потом продолжать менять город. Теми, кто выбирал направление развития общества, были студенты и молодые люди, которые принадлежали какой-то субкультуре. Я был убежден: Иисус им не интересен, и был подавлен тем, что мы не достигали их. Б поисках ответа на протяжении следующих месяцев я интенсивно исследовал, что говорит Библия о «заблудших овцах». Изучение стало увлекательным для меня, я нашел многое из того, что впоследствии помогло нам донести весть об Иисусе до «заблудших овец» не только в Амстердаме, но и в самых отдаленных точках мира. «Почему бы тебе не поделиться своим откровением?» - как- то раз спросил Джон Гудфеллоу. Я вот я стоял перед командой МСМ в Амстердаме и говорил: «Пять лет служения на улицах Амстердама ушло на то, чтобы я понял, что голландская молодежь полностью недостижима для Евангелия. Наши усилия, направленные на евангелизационные театральные постановки и проповеди в людных местах не достигли их. Изучая, я понял, что в притче о заблудшей овце Иисус вдохновляет нас Своим примером. Б 15 главе от Луки изложена следующая стратегия: Приближались к Нему все мытари и грешники слушать Его. Фарисеи же и книжники роптали, говоря: Он принимает грешников и ест с ними. Но Он сказал им следующую притчу: кто из вас, имея сто овец и потеряв одну из них, не оставит девяноста девяти в пустыне и не пойдет за пропавшею, пока не найдет ее? А найдя, возьмет ее на плечи свои с радостью и, придя домой, созовет друзей и соседей и скажет им: порадуйтесь со мною: я нашел мою пропавшую овцу. Сказываю вам, что так на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии. У пастуха из этой притчи было сто овец, и одна из них убежала, - сказал я им. - Как выглядела эта овца? Наверное, это была надоедливая овца! Если бы овцы были похожи на людей, какой бы она была? Наверное, она одевалась не так, как другие овцы. Возможно, она плохо влияла на более слабых овец. У нее была не такая прическа, как у остальных овец, и, скорее всего, она слушала странную овечью музыку. И если бы я был пастухом, как бы я поступил? Что ж, единственным логическим решением было бы дать ей уйти. В конце концов, у меня есть на это причина: у меня еще девяносто девять уважаемых овец, которым я нужен. Потерянная овца всегда попадает в неприятности. Она не обучаема. А сотня без одной - не так уж и плохо. А что сделает нормальный пастух? Он сказал бы: «Ладно, я поищу ее. Может быть, во время моего обеденного перерыва. В конце концов, у меня есть девяносто девять уважаемых овец, и если я оставлю их надолго, они будут в опасности. Кто-то может украсть их!» Но что делает добрый пастух? Он ищет заблудшую овцу, пока не найдет! Неделю, месяц, год - неважно, сколько времени это займет! Время не ограничено! Очень важно понять кое-что о заблудшей овце: заблудшая овца заблудилась! Наша ошибка в том, что зачастую мы не принимаем это во внимание, когда пытаемся достичь их. Вместо этого мы проводим собрания для «заблудших овец». Мы рекламируем их и говорим, что все «заблудшие овцы» будут приняты. Мы можем так достичь нескольких, но девяносто пять процентов из тех, кто придет, будут уже «найденными овцами». Почему? Потому что «заблудшая овца» заблудилась, и мы должны сами пойти и найти ее! «Заблудшие овцы» часто посещают такие места как бары, клубы и дискотеки, и некоторые из нас не хотят быть замеченными в таких местах. Люди могут неправильно понять, почему мы там находимся. Если бы Иисус пришел в Амстердам, Он ходил бы на дискотеки. Он знал бы по имени всех барменов, был бы другом для всех проституток. Библия говорит нам, что Иисус был другом грешникам. Но мы слишком заботимся о своей репутации и чести, чтобы делать так. Один раз моя жена подружилась с проституткой, с которой разговаривала об Иисусе. Единственный способ, как она могла увидеть ее - подойти к окну, где обычно стояли проститутки, и поговорить с ней, пока я ждал на улице. Мужчина, проходящий мимо, подумал, что Джоди тоже проститутка. Это очень разозлило меня. Но если моя жена хотела показать Божью любовь той девушке, она должна была быть готова, что ее примут за проституткуЕсли вы хотите достигать заблудших овец, то вы должны быть готовы, что вас примут за одну из них. Так было и с Иисусом. Его называли обжорой, пьяницей и грешником. Почему? Потому что Он любил их так, что не боялся показаться одним из них. Иисус был другом грешникам, и я понял, что пока и я не стану таковым, я не буду как Иисус. Что делает хороший пастух? Он наклоняется, поднимает заблудшую овцу, кладет себе на плечи и несет домой. Это не чистая пушистая овечка. Это грязная, вонючая овца. Но добрый пастырь любит заблудшую

овцу. Как говорит Библия: «На небесах больше радости об одной заблудшей, но найденной овце, чем о девяноста девяти найденных овцах». Если я собираюсь эффективно использовать Божью любовь, то сначала должен понять, как чувствуют себя «заблудшие овцы», и что для них важно. Каковы их страхи, надежды и мечты? Я думаю, что Иисус был самым коммуникабельным человеком. Однажды Он шел по берегу моря, увидел группу рыбаков и сказал им: «Я хочу сделать вас ловцами людей». Он говорил пастухам: «Я - пастырь добрый, который полагает душу Свою за овец Своих». Общаясь с фермерами, Он приводил примеры на семенах и виноградниках. Иисус говорил на языке тех людей, которых хотел достичь. Если я скажу кому-то в Амстердаме: «Ты знаешь, Иисус был хорошим пастухом», то человек вряд ли поймет, о чем речь, потому что не так много овец бегает по Амстердаму». После того как я произнес эту небольшую проповедь, мы с Джоди приняли сознательное решение прекратить участвовать в тех служениях, в которых мы уже служили, и начать по- настоящему знакомиться с «заблудшими овцами» Амстердама. Это означало отказаться от великолепного публичного служения ради чего-то неясного. И еще это значило то, что в течение года мы будем ходить только в места, где собираются «заблудшие овцы». Единственное, что было точно известно, так это то, что «заблудшие овцы» обычно активны в темное время суток. Джоди была беременна нашим вторым сыном Бенджамином, и поэтому я днем проводил время с семьей, а ночью почти всегда уходил служить. Наша «Команда ночных клубов» состояла из меня и Барри Джонсона. Барри был женат на Кей, у них было двое маленьких детей. Супруги приехали из Флориды, чтобы некоторое время помогать МСМ в летней программе. Позже они почувствовали, что хотят служить постоянно со мной и Джоди. Мы с Барри стали проводить в молитве много времени. Два раза в месяц мы встречались для ночных молитв. Выезжая за город, мы молились всю ночь. Обычно я молился ревностно, но когда я думал о том, что нужно будет идти в ночные клубы, страх заставлял меня молиться еще сильнее. В конце концов, пришло время, когда Бог сказал: «Хватит молиться. Идите!» Поэтому мы с Барри нашли клуб, где собиралось множество «заблудших овец» - по выходным их было до 600 человек. У нас были красные наклейки, на которых было написано: «Улыбнись, Бог любит тебя». Мы собирались использовать их для того, чтобы начинать общение с людьми в клубе. Итак, вооруженные наклейками, мы пошли в клуб под названием «Физз» (с голландского «шипение» прим. пер.), на альтернативную техно-поп дискотеку недалеко от моего дома. Я был вовлечен в уличные евангелизации на протяжении пяти лет, и некоторые христиане считали меня неформалом. Но здесь я пережил культурный шок. Когда мы вошли в клуб, я почувствовал себя Мери Поппинс. Разноцветные огни мигали в такт грохочущей музыке. Мы пошли по направлению к танцполу, и я искал кого-то, кому бы дать наклейку. Первое, что я начал понимать, так это то, что в таком месте совсем не круто иметь маленькую красную наклейку. Я увидел молодого человека в солнцезащитных очках и подумал: «Он готов». Парень в исступлении прыгал в такт ритму, напоминая своими движениями ного-палку (приспособление в виде шеста для прыжков: у основания снабжен пружиной, имеет перекладину, на которую встают ногами, и ручки - прим. пер.), Подойдя к нему, я протянул ему наклейку. Не глядя, он взял ее, а когда посмотрел - перестал прыгать и заорал. Тогда я подумал: «Нет, не готов». Между тем Барри зажали два парня и толкали его друг другу. Когда я наблюдал за этим, я задумался, достаточно ли мы молились. Не отчаиваясь, я подошел еще к кому-то и дал ему наклейку. «Что это? Это какая-то шутка?» - спросил он меня. «Нет, это не шутка. Бог любит тебя», - ответил я. «Я не принадлежу ни к какой религии, да и моя семья тоже». Мы проговорили остальные два часа. На самом деле нам приходилось просто кричать, чтобы слышать друг дуга. Этим мы занимались на протяжении следующих года полтора. Часто к нам с Барри присоединялись и другие. Казалось, мы ходим каждый вечер на войну. Позже к нашей команде примкнул Брайан Гаере из Калифорнии. Брайану было всего восемнадцать, он щеголял с ирокезом, носил длинное черное пальто и большие кожаные ботинки. Б течение недели его волосы меняли свой цвет от оранжевого до белого, от белого до черного. Он выглядел как панк эры «Секс Пистолз» из Лондона («Sex Pistols» - группа, играющая в стиле панк- рок, которая стала популярной в 19761977 гг. - прим. пер.). Как-то раз Брайан шел по улице в Амстердаме и завязал разговор с парой ребят. «Что ты здесь делаешь?» спросили они. «Ну, - он сделал паузу, - я миссионер». «Ты кто?» «Миссионер!»

«Но что с тобой, почему ты выглядишь как панк? Ты что, передумал?» «Нет, я не передумал. Иисус изменил мое сердце». Впервые эти ребята поняли, что взаимоотношения с Иисусом не зависят от того, в какую сторону у тебя направлены волосы. Иисус делает что-то внутри человека. Они поняли, что христианство на самом деле, это взаимоотношения, и поэтому они серьезно поговорили о том, как познать Иисуса Христа. Через некоторое время к нам присоединился еще один человек - Роджер Бонсак из Норвегии. Мы звали Роджера Франкенштейном из-за того, что он был крупным, а также из-за его черно- белого ирокеза. Мы хотели придумать что-то интересное для привлечения тех, кто ходил в «Физз», и к нам в голову пришла мысль сделать из Роджера человека-наклейку. Мы расклеили наклейки по всей его голове и одежде. И этот огромный человек, одетый в черное, ходил возле бара весь в наклейках и протягивал их людям, а мы ходили за ним и пытались с кем-то начать разговор. Это было прекрасное время, но для налаживания контакта оказалось не очень эффективным. Наша странная небольшая команда собиралась у меня дома для молитвы перед тем как идти в клуб, а затем возвращалась сюда же после ночных выходов. Когда приходил рассвет, и большая часть города просыпалась, мы молились за тех, с кем пообщались. Количество тех, с кем мы поговорили с глазу на глаз в клубе «Физз» в течение восьми месяцев, составляло около 400 человек. Мы наладили контакт с большинством барменов, владельцев и завсегдатаев клубов. Некоторые даже приходили к нам в гости, другие просили молиться за них. Я думал, что должен был идти в их клубы только для того, чтобы там проповедовать. Но со временем понял, что единственная причина, почему Бог хотел, чтобы мы ходили туда, - это потому, что они могли рассказать нам о своих чувствах, о том, что доставляет им радость, каковы их планы на будущее, что они думают о Боге. Чтобы мы узнали их. Я обнаружил, что они не были закрыты для Евангелия. Если они что-то отвергали, то только потому, что я плохо доносил это. Если я хотел передать Божью любовь, то сначала должен был понять, что они чувствуют, что для них важно, каковы их страхи, печали, надежды и мечты. Я понимал, что только так я смогу быть таким как Иисус. Мы записывали имена всех, с кем разговаривали, и затем молились за весь список один или два раза в месяц. Вскоре мы начали проводить небольшие встречи по изучению Библии у нас дома для тех, с кем познакомились в «Физз». В конце концов, эти встречи стало посещать около 200 человек, и мы приобрели известность в Голландии. Среди голландских христиан мы вызвали большую полемику. Одни думали, что мы находимся в центре того, что делает Бог, а другие - что мы цдем на компромисс с миром. Едва ли был такой день, чтоб о нашей «Команде ночных клубов» не писали в голландских газетах. Известная голландская газета в Амстердаме, под названием «Het Parool», первая назвала нас кранками (The Chrunks), что значило «христианские панки». Хотя руководство МСМ хотело закрыть наше служение из- за такого резонанса, но Флойд вступился за меня и оказал нам свою поддержку. Поэтому мы смогли продолжить наше служение. А слоган на одной из наших футболок гласил: «Панки не мертвы. Иисус тоже». Звучит как фабрика По обеспокоенному лицу Барри я понял, что что-то не в порядке. «Нам нужно поговорить. Это важно», нервно сказал он. Я подумал: «О, нет, Брайан опять попал в неприятности». Я вспомнил тот раз, когда нашего самого необычного кранка забрала полиция из-за того, как он был одет, и я боялся, что это произошло снова. «Это Брайан?» - спросил я. «Нет, не Брайан», - ответил Барри. «Это миссия, не так ли? С кем мне нужно переговорить?» «Нет, это не миссия, - сказал Барри. - С миссией все в порядке». «А что тогда?» - я был озадачен, видя, как нелегко ему передавать эту новость. Наконец Барри глубоко вздохнул и сказал: «Мы с Кей уверены, что нам нужно вернуться домой». Я был ошеломлен. Барри был моей правой рукой, я полностью полагался на него. Также он был одним из моих близких друзей. Я знал, что для него и его семьи это был тяжелый год, особенно для Кей. Я знал, что она часто боялась оставаться одна дома со своими двумя маленькими сыновьями. И, несмотря на то, что меня это удерживало, я понимал, почему они приняли решение вернуться в Штаты. Тем не менее, я должен был двигаться вперед без него, и с сожалением я попрощался с ним. Вместе с Брайаном я ходил днем тренироваться в зал бодибилдинга недалеко от моей квартиры. Он принадлежал одному наркоторговцу, и иногда у ребят, тренировавшихся там, было оружие в их спортивных сумках. Владелец клуба называл нас миссионерами. Как-то раз, когда я выполнял жим из положения лежа, вес штанги был слишком велик, и мне нужна была помощь, чтобы вернуть ее на место, он сказал, улыбаясь:

«Почему бы тебе не попросить Иисуса помочь тебе?» Из-за того, что мы ему очень нравились, часто мы не платили за тренировки. Я был в наилучшей физической форме, которой мне когда-либо удавалось достичь за всю свою жизнь. После одной особенно напряженной тренировки я сидел в летнем кафе, готовясь к проведению занятия по изучению Библии, которое должно было пройти вечером, как вдруг почувствовал острую боль в боку, будто меня кто-то резал хирургическим скальпелем. Такая боль то появлялась, то проходила в течение года. Мой доктор сказал, что это просто перенапряжение. Я думал вернуться обратно в спортзал и немного потренироваться, но тут появился еще один приступ режущей боли. Я встал и, шатаясь, добрался домой. Я стоял в туалете и часто дышал. Затем от приступа мучительной боли я сполз по стенке и скрутился в мячик. Меня трусило, и я промок от холодного пота. Мне казалось, что это кошмарный сон. Когда Джоди нашла меня, она тут же позвонила доктору. Приехав, и увидев мое состояние, он прокашлялся и торжественно сказал Джоди: «Вашего мужа нужно госпитализировать». После этого он взял телефон и вызвал скорую помощь. Следующее, что помню, - больничную койку в АМЦ (Академический медицинский центр) и множество трубок, проходящих через нос в желудок. Я чувствовал, что задыхаюсь. В течение следующего месяца я вообще не мог ни есть, ни пить - питательные вещества поступали внутривенно. Оказалось, что у меня весь прошлый год был плохой аппендицит. Из-за того, что мне поставили неправильный диагноз, у меня случился заворот кишок и воспаление выстилки желудка. Позже мне сказали, что с таким состоянием здоровья я мог умереть в любую минуту. Моя мама прилетела из США, чтобы помогать Джоди с двумя маленькими детьми, и они вдвоем по очереди дежурили возле меня в больнице, утешая меня в моей немощи, пока я то впадал в забытье, то приходил в сознание. Однажды я ненадолго пришел в себя и увидел Джоди, нежно держащую меня за руку. Она натянуто улыбалась, но ее губы дрожали, лицо было уставшим и напряженным, глаза опухли. Брайан, которого я попросил продолжать встречи по изучению Библии в мое отсутствие, подумал, что неплохо будет их начинать с просмотра сериала «Команда «А», идущего по телевизору. Мистер Ти (Мистер Ти играл в этом сериале роль Баракуса - прим. пер.) был его героем, и только по окончании программы Брайан начинал изучение Библии. В результате, на встречи стало приходить все меньше и меньше людей, пока не сократились до двух человек: Брайана и Роджера Франкенштейна. И вот, где я оказался. Я потерял своего друга - мою правую руку. Было бы сложно начать снова. После полутора лет хождения по клубам почти ничего не осталось. Я лежал на кровати, мне хотелось плакать в подушку, но от слабости я мог едва говорить. Мои глаза впали в глазницы, под глазами были синяки, лицо казалось черным. Я думал, что сатана пытается убить меня. В полубредовом состоянии я вспоминал случай, когда в Югославии я ранил ногу. А сейчас, в безнадежной ситуации, верил ли я еще в Бога? Я собрал все свои силы и со слезами на глазах помолился вслух: «Бог, я не сдамся. Даже если меня оставят все. Мне не важно, если я никогда не выйду из больницы, но я не сдамся. И если я поправлюсь и останусь совсем один, я все равно буду делать то, что Ты меня попросишь». Через несколько дней меня пришел проведать Джон Гудфеллоу. Он слышал, что я болен, но не понял, насколько это было серьезным. Когда он меня увидел, то сел и разрыдался. Я слышал, несмотря на мое болезненное состояние, как он молил Бога о моем исцелении. Когда он молился, я снова начал плакать, но чудо, о котором он попросил у Бога, начало происходить. Оно началось очень медленно. До того как попасть в больницу, я был в хорошей физической форме, но теперь я был настолько слаб, что не мог ступить и двух шагов, чтобы не упасть в обморок. Мне казалось, будто я проснулся от глубокого сна. В конце концов, меня выписали из больницы. Как-то раз я попытался сам открыть дверь в квартиру, но был настолько слаб, что даже не мог повернуть ключ, и никто не мог мне помочь. Но с каждым днем ко мне возвращались силы. «Я думаю, пришло время восстановить твою команду», - сказал как-то Гудфеллоу. Так, один за другим, к нам прибавлялись новые члены: Бриггит Кламберс из Германии, Майкл и Герри Дейонг, Денни Батлер и Мартин Крале, все из Голландии, так же как и множество внештатных сотрудников. Как-то раз мы с Брайаном пошли на рок-концерт в Амстердаме. Он уже в течение долгого времени говорил о том, что нам нужно создать свою группу, и мне нужно быть там певцом. Я знал, что это было бы глупо, так как я никогда не занимался музыкой. Но, наблюдая за выступлением панк-группы, я был поражен тем, какое влияние она оказывала на аудиторию. Помню, как тогда я говорил Богу: «Знаешь, Бог, я бы с удовольствием делал что-то подобное для Тебя». И почти так же отчетливо, как и тогда в университете. Бог сказал, что я должен создать группу. «Брайан, - сказал я, - я думаю, пришло время. Нам нужно создать группу». Денни Батлер заверил меня, что умеет играть на барабанах. Кроме того, у него была детская барабанная

установка. Великолепно! У нас был барабанщик. Проблема была в том что у нас не было стойки под нашу единственную тарелку, поэтому мы привязывали ее к потолку. Поэтому мы привязывали ее к потолку. Когда Денни ударял по ней, мы должны были уклоняться от нее, так как она качалась из стороны в сторону. Франкенштейн сказал, что у него есть старая акустическая бас-гитара. Потом он приспособил спущенную внутреннюю трубку от шины вместо ремня для гитары. Единственный недостаток этой гитары был в том, что она никогда не была настроена. Но это не имело значения. У нас был бас-гитарист. Брайан, в то время с белыми волосами, сказал, что нашел электрогитару, и мы были готовы к нашей первой репетиции. Мы долго обсуждали, как же назвать нашу группу. Кто-то, послушав, как мы играем, сказал: «Это больше не музыка». Л поймал: «Великолепно!» Поэтому «No Longer Music» («Больше не музыка») стало нашим названием. Первая наша песня, которую мы написали, называлась «Песня "Да"». И слова были следующими: Я знаю, что ты можешь предложить нам, Это вовсе не хорошо. Ничего не изменилось за многие годы От падения и до сегодня. Не хорошо, не хорошо, не хорошо вовсе. В начале у нас не было ничего лучше. Чем то, что ты уже предлагал нам. Не хорошо, не хорошо, не хорошо вовсе. Но Иисус пришел в мою жизнь И показал мне, как жить Да! Да! Да! Во время следующей репетиции кто-то подметил, что наша музыка звучит как фабрика. И мы назвали нашу первую демо-запись «Звучит как фабрика». Джон Гудфеллоу пришел как-то к нам на репетицию и сказал: «Ребята, вам нужно выступить на национальной конференции МСМ». Мы были рады. Это должен был быть наш первый большой концерт. Мы придумали две новые песни - «Бог не мертв» и «Сюрприз» - и репетировали, готовясь к большому выступлению. Во время концерта Карен Пафферти, хорошо известная исполнительница и композитор песен, только что закончила петь прекрасную песню поклонения. Аудитория подарила ей бурные аплодисменты. Затем Карей представила нас, и мы гордо вышли на сцену. Франкенштейн вывел слова наших песен на экран, нарисовав что-то непонятное рядом со словами. С тех пор это стало традицией. Мы начали нашу первую песню «Песня «Да». Мы специально сделали музыку так громко, насколько это было возможно, чтобы моего пения не было хорошо слышно. К моему удивлению, казалось, некоторым людям понравилась наша музыка, а на лицах у других можно было увидеть глубокий шок, чему я не удивлялся. Мы перешли к нашей второй песне, «Бог не мертв», и казалось, еще большему количеству людей начала нравиться наша музыка. Мы были на середине последней песни, «Сюрприз», и Брайан играл на гитаре то, что, по его мнению, было великолепным соло, как вдруг в первых рядах я увидел человека, двигающегося из стороны в сторону в такт нашей музыке. И тут он упал вперед, утащив за собой несколько стульев. Он лежал на полу, задыхаясь и издавая гортанные звуки. Сильно удивленный Брайан перестал играть на гитаре, и я сделал знак Роджеру и Денни, чтоб они тоже остановились. Когда выносили этого парня, мы тихо ускользнули со сцены. Было так тихо, что можно было услышать, как летит муха. Я почувствовал, как слезы полного разочарования застилают мне глаза. После концерта Салли МакКлунг, жена Флойда, подошла ко мне и сказала, что чувствует, что наша группа от Бога и нам нужно продолжать играть. Однако так считали не все, и снова я оказался в центре больших разногласий. Сошел ли с ума тот парень под влиянием нашей музыки? Или так повлияло на него присутствие Духа Святого на нашей группе? Была ли эта новая группа от Бога или нет? Некоторые люди говорили, что нет. Я не знал, кто был прав. Фальшивое пение Это был День королевы, 30 апреля 1986 года. Королева Беатрис (с небольшой помощью своих верноподданных) праздновала свой День рождения в Королевстве Нидерланды. В этот день Амстердам превращается в одну большую вечеринку. Все улицы полны людей, наслаждающихся этим национальным праздником в атмосфере карнавала. Представляя собой часть праздника, музыкальные группы играли живую музыку по всему городу. Наша группа расположилась на одном из мостов в центре города. Мы припарковали фургон рядом с нами. Там стояли наши люди и приглашали на встречи по изучению Библии, которые проходили на одной из старых

барж, ранее известной как «Ковчег», по адресу Стайгер, 14. На мосту у нас стоял переносной электрогенератор, и наша группа создавала такой шум, что ее было слышно по всему городу. Сотни людей останавливались послушать нас и получали флаера с приглашением на встречи. Когда мы уже собирались закончить нашу песню «Я люблю Бога», к нам подошла группа панков-сатанистов с ирокезами на головах, с темным макияжем, в разрисованной одежде, у одного даже была в щеку заколота английская булавка. Они остановились рядом с нами и стали громко кричать, как они ненавидят Бога и любят сатану. Я был потрясен, видя, какую боль они причиняют Богу. Один из них зарычал и угрожающе направился на меня. Другой взял бутылку, разбил ее о барабанную установку и грозно поднес своей кровавой рукой к моему лицу. Вокруг нас собралась большая толпа, и можно было почувствовать дух ненависти, витающий в воздухе. Я опасался попасть под контроль этого страха. «Кто из вас верит, что сатана сейчас находится в Амстердаме?» - прокричал я, и мое лицо покрылось плевками, а разозленный панк все еще держал бутылку в дюйме от моей головы. «Мы верим!» - прокричали в ответ панки-сатанисты. «Кто из вас любит сатану?» - ответил я. «Да, мы любим сатану», - сказали они все как один. Можно было почти физически почувствовать напряжение в воздухе. «Хорошо, у меня есть другое послание, - сказал я. - Бог тоже есть сегодня в Амстердаме. Он любит этот город. Он любит не просто на словах, но Он доказал это тем, что послал Своего Сына на смерть вместо нас. Иисус занял наше место и умер. Ио Он не остался мертвым. Он воскрес из мертвых, и Он жив сегодня в Амстердаме. Поэтому я не стыжусь говорить о том, что Бог любит Амстердам», - продолжал я. Теперь я чувствовал, что работает Дух Святой. Парень, стоявший рядом со мной, убрал разбитую бутылку от моего лица и бросил вниз. Часть панков бросилась к нашему фургону, обрушившись своими ножами на шины, пока другие разбили фары и лобовое стекло. Остальные пытались выкинуть нас и наше оборудование в канал. Два голландских полицейских прибыли к месту происходящего, но это была настолько опасная ситуация, что им пришлось вызвать подкрепление, прежде чем вмешаться. Наконец, когда прибыли еще офицеры, они начали пытаться взять ситуацию под контроль. Мы побросали все, что успели, из нашего снаряжения в фургон (включая Мартина, нашего шестнадцатилетнего бас-гитариста) и закрыли дверь, пока что-либо могло быть выкинуто в канал. «Уезжай!» - спеша, сказал мне офицер. «Как? - сказал я, насколько возможно было мягко. - У меня порезаны три шины». «Просто уезжай», - настаивал он. Поэтому я поехал, скорее, похромал, с тремя порезанными шинами. Фары были разбиты, дворники погнуты. Но все остальное выглядело вполне прилично. Когда я ехал, люди по обеим сторонам улицы смеялись надо мной, а я кричал: «Иисус!» Я думал: «Ты сильнее, Бог? Ты действительно сильнее дьявола?» Я не чувствовал, что мы уезжаем с победой, но Бог собирался меня научить духовной брани, потому что это должно было помочь мне в будущем. Две недели спустя мы проводили наши обычные встречи по изучению Библии. В то время около двадцатитридцати человек посещало наши собрания. Эти встречи переросли из занятий, начатых у меня дома с четырьмя подростками, и стали настолько большими, что мы перенесли их на баржу. Обычно наша команда играла несколько песен, и затем я начинал говорить. Вдруг пятнадцать панков-сатанистов ворвались на баржу, возглавляемые Раафом. Это был его псевдоним, означающий по-русски «ворон». Рааф выглядел очень угрожающе, его лицо, похожее на лицо мертвеца, было разрисовано темным, черным макияжем вокруг глаз. У него на поясе висела голова куклы с шипом в глазу. У других были цепи, а у кого-то - даже большие железные крючья, которые они обычно использовали в драке. Они прошли и сели. Из-за того случая на мосту мы были испуганы, но не позволили страху остановить нас. Наша группа сыграла несколько песен, и я начал рассказывать историю про Фому, о том, как у него были сомнения о воскресении Христа, и о том, как Иисус предстал перед ним и сказал: «Вот ребра мои и руки мои». Я сказал: «Многие из вас задают вопросы о Боге и сомневаются. Иисус хочет доказать, что Он жив, как сделал это с Фомой!» Сила Божья была настолько реальна, что панки сидели тихо в течение тех 20 минут, пока я говорил. Казалось, некоторые из них не могли даже взглянуть на меня. После этого я попытался поговорить с некоторыми из них, и они начали трястись. Я знал, что это происходило с ними не от страха, а от присутствия Святого Духа. Я понял, что если хочу видеть Божье присутствие в своем служении, то это будет что-то стоить для меня. Я подумал о Стефане, о котором написано в книге Деяний. Его побили камнями до смерти. Когда Стефан

говорил, Божья сила была настолько мощной в его словах, что слушающие не могли вынести его слов; им приходилось затыкать уши и кричать. Я знаю, что когда я говорил на том мосту, Божье помазание было на мне. Но результат хождения в силе Божьей будет значить, что иногда я буду страдать. Другая вещь, которой я научился, это то, о чем говорил Павел в 1 Коринфянам 2:1-5; И когда я приходил к вам, братия, приходил возвещать вам свидетельство Божие не в превосходстве слова или мудрости, ибо я рассудил быть у вас незнающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого, и был я у вас в немощи и в страхе и в великом трепете. И слово мое и проповедь моя не в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении духа и силы, чтобы вера ваша (утверждалась) не на мудрости человеческой, но на силе Божией. Я должен был понять, что моя вера основывалась на всемогущей Божьей силе. Я и моя группа так испугались этих панков-сатанистов, когда они вошли, что у меня даже затряслись коленки, а голос задрожал, но если хочу быть использованным Богом особым образом, то должен быть готов оказаться слабым. Я знаю, Бог не хотел, чтоб я жил в страхе. Но Он хотел, чтобы моя вера стала больше, чем вера ребенка, который действует, только если ему комфортно и безопасно. Бог хотел, чтоб я сказал Ему: «Даже если мои коленки трясутся и голос дрожит, даже если я не знаю, что говорить, помоги мне быть послушным Тебе». Я также научился не стыдиться Иисуса. Как Павел, я начал понимать, что в послании креста всегда есть сила, и я не могу стыдиться этого послания. Наконец панки ушли и больше никогда не доставляли нам беспокойств, что, по всей видимости, было их первоначальной целью. Люди изъявляли желание познать Иисуса почти везде, где мы выступали, и вскоре мы стали получать так много приглашений, что не могли принять их все сразу. Часто нас приглашали играть совместно с другими группами, у которых были свои альбомы и годы опыта, но почему-то именно мы выступали как основная группа. В одном городе, недалеко от Амстердама, мы играли для аудитории, состоящей из металлистов и панков. Во время концерта один большой толстый панк крутился и толкал стоящих рядом людей. По всему залу ломали стулья и разбивали бутылки. С самого начала мы ввели традицию выводить слова песни на экран, чтобы все знали, о чем мы поем. После выступления я объяснил, почему мы здесь, что Иисус - это ответ, и что нам нужно следовать за Ним. Это не было обычным посланием для той аудитории, и кто- то даже написал на нашем фургоне «666». «Кто-то готов следовать за Иисусом?» - спросил я. «Я!» - крикнул парень сзади, и все рассмеялись. Я подумал: «Хорошо, никому не интересно». «Если вы хотите поговорить, мы открыты», - сказал я в заключение. Тот парень из конца зала подошел ко мне. «Я не шутил, - сказал он, - я хочу последовать за Иисусом». И пока его друзья смеялись нам ним, он отдал свое сердце Богу. Такое происходило постоянно. Как-то раз мы выступали с концертом в месте, называемом «Черная дыра». Мне сказали, что это место, где живет сатана. После концерта я пригласил людей последовать за Иисусом. Пока толпа орала: «Не слушайте, он лжец», пять человек вышли вперед и, склонив колени на сцене, приняли Иисуса как своего Спасителя. Я пошел за кулисы, и там мне сказали, что кто-то хочет поговорить со мной. «Я слышал твое послание сегодня, и я тоже хочу покаяться, - сказал парень, ожидавший меня. - Но я боялся, так как знаю, что думают о Боге в этом месте. Чтобы успокоиться, я пошел в бар и начал пить пиво, - сказал он, держа в руках полупустую бутылку. - Но чем больше я пил, тем быстрее билось мое сердце. Скажи, что мне нужно сделать, чтобы стать христианином?» Я попросил его помолиться вместе со мной, и прямо там он принял Иисуса в свое сердце. Однажды мне позвонил продюсер самого популярного телевизионного ток-шоу в Голландии «Соня в понедельник» и сказал, что хочет увидеть нас в своем шоу, а Соня хотела взять у нас интервью. Миллионы людей смотрели это шоу, и причиной его популярности было то, что Соня пыталась заставить гостей программы выглядеть глупо. Она рьяно выступала против христиан, поэтому я знал, что не стоит ждать от нее понимания. Больше всего меня пугало то, что это будет прямой эфир, и все будет происходить на голландском языке. А знал я этот язык немного лучше, чем пел. Мы с радостью провели время в молитве перед программой. Я знал, что множество людей из МСМ тоже молились. Возможно, они больше молились о том, чтобы «Nо Longer Music» не разрушила репутацию МСМ в Голландии. До того, как нам дали знак играть, я настолько нервничал, что сердце мое чуть не выпрыгнуло из груди. Наш бас-гитарист, Мартин, хотел в туалет, но времени уже не было. Соня только что представила нас. Она стала цитировать слова одной из наших песен: Славьте Бога компакт-дисками и видео,

Славьте Бога на гитаре и синтезаторе, Пусть все, что дышит, славит Господа. «Это слова песни группы «Nо Longer Music» от «Молодежи с Миссией», - сказала она, - и группа звучит вот так». Пришла наша очередь начинать. Акустика в студии была не очень плохой, но не было монитора, который бы выходил на поющего. И насколько это было возможно, я мог сказать, что пел нормально. Когда я пел, слова песни высвечивались внизу субтитрами на экране телевизора. Аудитория в студии взорвалась бурными аплодисментами. Спев одну песню, мы спустились с балкона, на котором мы пели, и вручили Соне футболку. Название ее передачи было «Соня в понедельник», и на футболке было написано по-голландски: «Соня в понедельник, Иисус каждый день». Она прочитала это вслух, и людям это понравилось. После этого она задавала нам разные вопросы, и казалось, все шло хорошо. После программы мы горели желанием узнать у людей, смотревших ее по телевизору, каковы их впечатления. Было забавно, что все, кого я спрашивал, пытались сменить тему или говорили, что я хорошо отвечал на вопросы. Наконец мне удалось достать видеозапись, которую кто-то сделал во время прямого эфира. Я обнаружил, что по телевизору мой голос звучал громче музыки, и что было еще хуже - я фальшивил. Вскоре после этого я получил открытку. На ней было написано следующее: «Дэвид, мы видели тебя на передаче. Ты знаешь, что ты фальшивил?» Я подумал: «Бог, почему Ты это сделал? Ты мог бы совершить чудо и сделать так, чтоб я пел хорошо. Мог послать ангела, чтоб он заставил мой голос звучать, как у Эми Грант! Ну, по крайней мере, чтоб я не фальшивил. Бог, это был шанс продвинуть группу! Подумай обо всех тех возможностях, которые бы открылись для проповеди Евангелия». Это было так унизительно. Я пошел в магазин, и одна женщина, стоящая в очереди, сказала: «А это не тебя я видела на шоу Сони?» Я подумал: «О, нет, весь мир видел эту передачу». Я шел по улице, и один человек сказал своему спутнику: «Эй, смотри на того парня. Он был на шоу Сони». Мне хотелось где- то спрятаться. Поэтому я пошел в амстердамский зоопарк. Была среда, и я готовился к встрече по изучению Библии. Сидя в кафе зоопарка, я заметил, что люди в другом конце зала показывают на меня пальцем и смеются надо мной. «Бог, - сердито сказал я, - я знаю, что могу быть гордым, и время от времени Тебе приходиться смирять меня! Но почему не перед сотней или тысячей людей? Зачем Ты сделал это перед всей Голландией? Это Ты попросил меня петь, но почему Ты не помог мне петь хорошо?» Разговаривая с Богом и жалея себя, я услышал, как Он говорит мне: «Я хотел, чтобы ты пел фальшиво, Дэвид. Ты хорошо справился. Как раз так, как Я хотел». «Но почему, Господь? - спросил я. - Почему Ты хотел, чтоб я пел фальшиво?» И я услышал в ответ: «Потому что, когда ты увидишь, что Я делаю, ты воздашь Мне славу. И все будут знать, что это не ты, а Я». Запрещенное утро Было раннее утро субботы, 8 августа 1987 года, наша интернациональная команда из двадцати человек выехала из Амстердама в Польшу в трех арендованных фургонах. У нас было официальное приглашение от Польского парламента и Баптисткой церкви из Вроцлава. Оба эти приглашения были необходимы, потому что Польша все еще оставалась труднодоступной для въезда советской страной. Москва нервно смотрела на лидера «Солидарности» Пеха Валенсу, который был вовлечен в жестокую борьбу с генералом Войцехом Ярузельским, лидером советской Польши. На немецко-польской границе нам пришлось стоять четыре часа. Было понятно, что система прохождения создана для того, чтобы запугать людей, переезжающих границу. У польских пограничников были автоматы, а у немецких - овчарки на поводках. Пройдя таможню, мы ехали еще 6 часов до пункта нашего назначения, Яроцина. В общей сложности мы ехали сутки. Это было утомительно, особенно для двух наших мальчиков, Аарона и Бенджамина. Магда, наша полячка-организатор, которую мы нашли через кого-то в Швеции, должна была присоединиться к нам в Яроцине. В этой деревне проходил самый большой рок-фестиваль Восточной Европы. Я видел по телевизору на ВВС в Голландии документальный фильм про польскую молодежь. Фильм показывал плач их сердец и отсутствие надежды, передаваемые через их музыку. Во время программы у главного гитариста и вокалиста группы под названием «Москва» взяли интервью. (Название не было продиктовано просоветскими взглядами, а наоборот - было циничным.) Пауэл, этот гитарист, взволновано говорил о своем желании видеть справедливость и свободу, и о том, как

музыка отражает это желание. Во время просмотра этой передачи я почувствовал, как Бог обращался к моему сердцу, говоря, что я должен поехать в Польшу и принять участие в фестивале. Когда мы приехали, нас переполняло чувство ожидания. Это небольшое село было заполнено тысячами молодых людей со всей Восточной Европы и даже из Советского Союза. Бросалось в глаза то, что католические священники ходят рука об руку с молодыми людьми, среди которых было много хардрокеров, тяжелых металлистов и панков. В то время Римско-католическая церковь, к которой принадлежало 97%, т.е. 38 миллионов населения Польши, была убежищем от отчаяния, святилищем свободы и антиправительственной силой во время десятилетий борьбы с коммунистическим контролем. По приезду нас пригласили присоединиться к службе, которая посвящена умершим рок-звездам. Было видно, что священник делал это каждый год; служба была посвящена памяти Джона Леннона, Элвиса и других. Процессия состояла из людей, несущих символику с написанными на ней именами умерших рокзвезд. Большая готическая церковь, бывшая местом проведения службы, была битком набита молодыми людьми. В тот вечер нас пригласили играть и показать постановку на ступеньках церкви. Мы играли с переносным генератором для около 500 человек. Наши песни перевели на польский язык, и мы показывали их на экране над нами. После нашего выступления мы попросили людей присесть, чтобы показать постановку. Она длилась семнадцать минут и изображала падение человека, то, как Иисус пришел в мир, как Он был распят и воскрес из мертвых. Это было ясное повествование с польским переводом. После окончания я вышел с Магдой - нашим переводчиком - проповедовать о том, что сделал Иисус и как Он хочет познакомиться с каждым лично. Я пригласил тех, кто был готов принять такое решение, выйти вперед и склонить колени вместе со мной. Сотни молодых поляков вышли вперед, многие со слезами на глазах, и отдали свои жизни Иисусу. Во время молитвы я посмотрел и увидел, как люди берутся за руки и начинают прославлять Бога. Это было абсолютно спонтанно - невероятное переживание. На следующий день мы получили приглашение выступить на самом фестивале. Там было две сцены: главная - примерно для 15 000 человек и вторая - для 2000. Нам сказали, что мы будем играть на второй сцене. С радостью мы привезли нашу аппаратуру и начали настраиваться. Как раз перед началом выступления кому-то на сцене позвонили и сообщили, что «No Longer Music» (NLM, некоторые звали нас именно так) нельзя играть. Когда я услышал это, то запротестовал. «Но мы уже настроились, и люди уже ждут нашего выступления», - сказал я. «Нет, вам запрещено играть, - ответили нам. - Иностранным командам нельзя выступать на фестивале - по указанию правительства». Кто-то, услышав этот разговор, подсказал мне: «Ты что-то должен сказать толпе». Поэтому я вышел на сцену. «Нам только что запретили выступать, - объявил я, - но если вы хотите услышать нас, мы будем выступать сегодня вечером перед католической церковью». Из-за того, что нам запретили выступать, все вдруг захотели увидеть и услышать нас, и сотни людей ушли с фестиваля, чтобы попасть на наш концерт. Во время нашего выступления тем вечером я заметил в толпе того гитариста из группы «Москва», дававшего интервью в документальном фильме канала ББС, который я смотрел в Амстердаме. Ему понравилась наша музыка, и я молился, чтобы он остался посмотреть и спектакль. Он остался, и я был рад, что он сидел по центру и мог видеть все происходящее. После спектакля я снова попросил тех, кто был готов сделать Иисуса Господом их жизни, выйти вперед и склонить колени. Сотни хлынули вперед. Я глянул вперед, и у меня перехватило дыхание. Б толпе был Пауэл и бас-гитарист из его же группы, Дарэк Малежонек. Они тоже склонили колени. Я подошел к ним и сказал: «Я видел тебя в документальном фильме ВВС в Голландии. Я уважаю ваше желание видеть справедливость и свободу - то, как вы хотите изменить Польшу». Я сделал паузу и продолжил: «Музыка никогда не изменит мир. Только Бог может сделать это. Вы должны отдать свои сердца Иисусу. С Богом вы можете помочь изменить Польшу!» После этого известный гитарист одной из популярных музыкальных групп Польши склонил колени вместе со мной, с гитарой за спиной, и отдал свою жизнь Иисусу Христу. Молодой парень, которого я видел по телевизору, тронувший меня криком своего сердца, только что принял Божью любовь. На следующий день я и Пауэл встретились на основном фестивале и говорили о том, что значило его решение и чего это будет ему стоить. Он познакомил меня с остальными членами группы. Везде, где мы были, молодые люди выкрикивали его имя и хотели поговорить с ним. Я был изумлен, увидев его влияние в этой стране. Я познакомил его с польскими христианами, которые могли научить его, и он пригласил нас приехать как-нибудь в Варшаву поиграть.

По окончании фестиваля мы поехали во Вроцлав, чтобы поработать там с небольшой баптисткой церковью в трущобах центра города. Это был наихудший район, который я видел за пределами Азии. Мое сердце сжалось при виде детей, живущих в таких угнетающих, безобразных и безвыходных условиях. Нам сказали, что все алкоголики и преступники города жили в этом районе. Люди были очень бедными. Нам пришлось вывезти наши фургоны за пределы района и поставить их на охраняемую стоянку. «В противном случае ничто не будет в безопасности», - сказал нам один поляк. В такие моменты я поражался тому, какую жену дал мне Бог - Джоди никогда не жаловалась и не боялась. Мы жили в квартире в самом гетто. В нашей двери было шесть замков. Я лежал в квартире и молился о защите для Джоди, Аарона и Бенджамина. Меня пригласили проповедовать в воскресенье в одной небольшой церкви, и я решил пойти прогуляться и помолиться о том, о чем я буду проповедовать, пока Джоди, дети и остальные члены команды пошли на экскурсию. Идя и молясь, я решил зайти в какое-то кафе, выпить чашечку кофе и почитать Библию. Это было нелегко сделать в Польше, но по внешнему виду одного заведения, я подумал, что там могут подавать кофе. Было около 11 часов утра, а дым уже висел над столиками голубым туманом. Я заметил, что несколько человек валялись без сознания, сложив свои головы на стол, а другие со стеклянными глазами уставились в свои напитки. Те, кто были в сознании, запрокидывали свои головы, нервно глотая прозрачную крепкую жидкость, которая, как я догадался, была водкой. Я увидел, что это не кофейня, поэтому начал продвигаться к выходу. Вдруг меня схватил полусумасшедший пьяный человек и вытаращил на меня глаза. Он был в странном, похожем на гипноз состоянии. Его лицо было красным, голова - недавно бритая, а его телосложение напоминало пожарную машину. «Пожалуйста, отпустите меня», - твердо произнес я, напрасно пытаясь пробраться к выходу. Куда бы я ни ступал, он преграждал мне путь. Затем он схватил мои руки своими большими распухшими руками и начал их выкручивать. Я почувствовал острую боль. «Иисус, - взмолился я, - Ты должен вывести меня отсюда». Стараясь выглядеть решительным, я освободился и двинулся к двери, а тот человек - следом за мной. И прямо как в вестернах, меня выкинули на улицу и захлопнули за мной дверь. Я поднялся, отряхнулся и подумал: «Возможно, мне следует отказаться от кофе». Тем временем остальная команда покинула гетто и поехала в другой район Вроцлава. Как только они вышли из машины, огромный скинхед, со шрамом на щеке, подошел к Брайану и попытался вырвать сережку из его уха. Эдвин, парень из нашей команды, вмешался, и скинхед боднул его своей головой. Все это произошло на глазах у Джоди и детей. В тот вечер в маленькой баптисткой церкви я говорил о том, как Бог хочет поощрить нас смотреть на Его величие, а не на свои ограничения. После этого я разговаривал с разными людьми в церкви. Я заметил небритого сорокалетнего человека, одетого в лохмотья, он стоял в конце зала. Я подошел к нему и поприветствовал его пожатием руки. Казалось, его тронуло мое внимание к нему. «Спасибо, что вы были здесь сегодня», - сказал он через переводчика. «Хорошо, расскажи мне о себе», - попросил я. «Вам будет это неинтересно, - сказал он, - я простой, обычный человек». Когда я услышал это, то внутри меня вспыхнул огонь, и я почувствовал то, что и Бог испытывал к этому человеку. «Разве ты не знаешь, - сказал я, - что Бог хочет использовать простых людей, чтобы изменить мир?» Если кому-то было известно об этом, так это мне. Встреча с этим человеком помогла мне понять до конца Божье отношение к нашим дарам. В 1 Коринфянам 1:26-31 я прочитал следующее: Посмотрите, братия, кто вы, призванные: не много из вас мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных. По Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых; и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное; и незнатное мира, и уничиженное, и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее для того, чтобы никакая плоть не хвалилась пред Богом. От Него и вы во Христе Иисусе, Который сделался для нас премудростью от Бога, праведностью и освящением и искуплением, чтобы было, как написано: хвалящийся хвались Господом. Я выделил, что Бог хочет использовать «немудрое мира, чтобы посрамить мудрых». В Деяниях 4:13 сказано: Видя смелость Петра и Иоанна и, приметив, что они люди некнижные и простые, они удивлялись, между тем узнавали их, что они были с Иисусом. Славу Богу воздает то, когда Он использует нас так, как мы и не думали. Я увидел в Библии, что Бог делал пастухов царями, и рыбаки изменяли мир. Я обнаружил, что слишком часто смотрю на свои обстоятельства, дары или способности и говорю себе: «Хорошо, Бог может использовать меня в этих пределах». Но Богу воздают славу такие слова человека: «Я знаю Дэвида Пирса. Он никогда бы не сделал это. Наверное, через него действует Бог». Я верю, что Бог говорит сегодня: «Отдай Мне свое неодаренное сердце, жаждущее Меня. Это все, что нужно». Часто наши настоящие дары ограничивают Бога, потому что мы полагаемся на

них, а не на Бога. Проведя пару дней во Вроцлаве, наша команда поехала в польский реабилитационный центр за городом. Видеть зеленую траву было куда приятнее, чем серость и однообразие Ворцлава. Наша польская переводчица договорилась о том, чтобы мы посетили мирской реабилитационный центр для наркозависимых людей, возглавляемый бывшими зависимыми. Начальники применяли строгую дисциплину и давление, чтобы заставить пациентов избавиться от зависимости. Нашу команду из двадцати человек приняли скептически, и мы почувствовали реальное противостояние со стороны сотрудников нашему пребыванию там. Видя негостеприимный прием, я созвал всю свою команду и сказал: «Нам нужно усиленно молиться о том, чтобы Бог открыл сердца этих людей для нас». Мы настроили нашу звуковую систему и свет в конференц-зале центра и приготовились давать полный концерт и представление. Чтобы выразить свою признательность, они закололи ягненка и приготовили его на открытом огне. Под звездами я говорил с одним из лидеров центра. Ранее он был наркозависимым. По телосложению напоминал быка. Он сказал мне, что не может поверить в Бога, что был жестоким и не может чувствовать любовь. Я попытался рассказать, как Иисус любит его, что Бог хочет заполнить его душевную пустоту. Во время нашего разговора я почувствовал сильнейшее присутствие Святого Духа. Казалось, будто мы купались в мощной силе любви. Это произошло не потому, что мы что-то сделали, это просто случилось, и мы оба могли это чувствовать. Этот грузный грубый человек начал плакать. Слезы катились по его щекам. Он больше не мог отрицать Божье присутствие, и мы вместе помолились. Он знал, что жизнь никогда не будет прежней. Прежде чем покинуть центр, мы провели много подобных бесед. Это было незабываемое время; особая связь появилась между нами, и много слез было пролито с обеих сторон. Мы выросли в рамках разных идеологий, но имели абсолютно одинаковые нужды. Нам всем нужна была любовь, Божья любовь в наших жизнях. Потом мы поехали в Яроцин, Польша. Правительство позволило проводить этот фестиваль, потому что на нем праздновали паломничество к Черной Мадонне на Ясной Горе. Миллионы поляков совершали туда свое ежегодное путешествие. Говорили, что эта икона Черной Мадонны спасла Польшу в битве и обладала силой исцеления. Находясь там, люди проявляли разные формы политического протеста против советского правительства. В Яроцине было много туристов, живущих в палатках, и в одной определенной части лагеря разместилась известная группа хиппи. Это была большая территория, где молодые люди вместе жили, слушали музыку, курили гашиш и посещали Черную Мадонну. Довольно странное зрелище. Священник того округа был известен как священник-хиппи. Он собирал толпы людей на поле, и в своих служениях смешивал католицизм, нью-эйдж и оккультные практики. Когда мы приехали туда, я почувствовал, что должен попросить его покровительства, и спросил его, можем ли мы провести концерт на открытом поле. Мое решение просить о покровительстве священника исходило из опыта работы в районе Красных фонарей в Амстердаме несколькими годами ранее. Наша команда по вечерам ходила на одну из самых опасных улиц, проповедовала и приглашала людей в наше кафе. Однажды вечером, пока мы ставили наше небольшое представление с гробом, возле нас поднялся мятеж, так как проститутки, стоявшие на другой стороне канала, начали кричать на нас. Не успел я прийти в себя, как был окружен вышибалами, нанятыми для того, чтобы следить за округой. Все они были профессиональными кик-боксерами и не знали пощады. Апекс, один из хозяев той улицы, толкнуп меня, и его парни окружили меня. Остальная часть команды просто испарилась, кроме Джоди, которая напрасно пыталась урезонить Алекса. «Замолчи! Я здесь начальник!» - сказал он Джоди. «Позволь мне объяснить!» - попросил я. «Заткнись! Я здесь начальник!» - повторил он. Мы с Джоди все поняли, забрали гроб и вернулись в свое кафе. Меня всего трясло от пережитого, но я знал о желании Бога, чтобы мы вернулись. У Джоди было такое же чувство, но она не хотела, чтоб я возвращался туда, потому что со мной могло произойти нечто ужасное - меня могли и убить. Поэтому наша небольшая группка молилась и взывала к Богу о том, чтобы Он явил нам Свое решение нашей дилеммы. Когда мы молились, я четко ощутил, как Бог говорил мне: «Вернись обратно и попроси у Алекса разрешения». Я попросил команду подождать и один пошел туда, где предположительно мог находиться Алекс. Он был там, и, сидя перед одним из борделей, разговаривал с одной из девушек. «Привет, Алекс, - сказал я так спокойно, как только мог. Он удивился, увидев меня, да еще и одного. - Я хотел бы кое о чем тебя попросить». Его помощник вытаращился на меня. «Ладно, что еще?» - сказал он нетерпеливо. «Можно попросить у тебя разрешения вернуться сюда завтра вечером и провести уличную встречу на мосту?» - сказал я. После нашей минутной перестрелки глазами, он ответил резко: «Конечно, давай. В конце концов, я здесь

главный». Затем он поднял голову, смотря, не пойдет ли дождь. На следующий вечер мы вернулись: пели и молились на том мосту, и в этот раз никто не мешал нам, даже полиция (такие парни как Алекс часто разбираются и с полицией.) Итак, я подумал, что, став под покровительство священника, как я это сделал с Алексом, у нас все получится. Священник-хиппи, как и Алекс, сказал: «Конечно, вы можете провести концерт», - и разрешил нам выбрать лучшее место на поле, где был естественный склон. Это было великолепное место для проведения концерта. По крайней мере до тех пор, пока не пошел дождь. Мы поставили два наших микроавтобуса рядом друг с другом и натянули между ними брезент. Около 1000 молодых людей собралось под проливным дождем. После концерта и постановки я проповедовал. Они услышали о том, что нам необходимо родиться свыше, о том, как Иисус умер на кресте, но воскрес из мертвых. Как Он занял наше место, и нам нужно покаяться в наших грехах. Я максимально усложнил призыв к покаянию. Я сказал: «Если ты готов отдать свое сердце Иисусу и сделать Его царем своей жизни, выходи вперед прямо сейчас!» Море молодых людей моментально хлынуло вперед. На протяжении следующих четырех часов наша команда и группа польской баптистской молодежи, приехавшая с нами из Вроцлава, молились со многими молодыми людьми о принятии Христа как Спасителя. Священник-хиппи был глубоко тронут тем, что произошло с его паствой. «Пожалуйста, возвращайтесь снова, - сказал он. - Потому что, когда вы здесь, ощущается реальное Божье присутствие и Его любовь!» Мы обнялись, и я сказал, что мы с радостью вернемся. Оживленные, но совершенно истощенные, мы начали наш тридцатишестичасовой путь обратно. Запрещенная группа больше не была запрещенной!

“No Longer Music” и Текила-вечеринка Войти в Христианию - значит попасть в другой мир. Оставляя относительное благополучие и порядок Копенгагена, мы переместились в альтернативный город-государство, жители которого отказались жить в системе. Прямо за главными воротами Христиании стояли столы, за которыми наркодилеры продавали большие партии гашиша прямо среди бела дня. Люди ходили, шатаясь от действия алкоголя и наркотиков. Родители ходили вместе со своими детьми, куря при этом гашиш. Странно было то, что там запрещено было делать фотографии, но более всего я был впечатлен наэлектризованной духовной атмосферой тьмы. Тяжело было представить, что поселения хиппи все еще существуют. Христиания была основана в шестидесятых годах в свободном районе центральной части города, где можно было открыто купить наркотики, и где формировалось альтернативное общество со своими собственными законами и полицией. Там были свои заводы и предприятия, включая наибольшую сеть наркоторговцев в Скандинавии, свои салоны красоты. Приходя подстричь волосы, вы также могли заодно получить услугу по очищению ауры. Христиания контролировалась организованной преступностью, бандами байкеров, левыми сквоттерами и оставшимися представителями культуры хиппи шестидесятых годов. Тысячи молодых людей приходили туда, чтобы купить наркотики. Дети местных жителей выросли, наблюдая за всем этим, и образовали второе поколение, умеющее жить только в этой антикультуре. Всякий раз, когда датское правительство пыталось закрыть Христианию, оно встречало протест со стороны «нормальных» жителей Копенгагена, которые, казалось, восхищались живущими там. Что касается политических недоразумений, то датское правительство было недовольно шведским атомным заводом, расположенным неподалеку от границы. Мне сказали, что Швеция закрыла бы завод при условии, что Дания закроет Христианию. Но датчане боялись сделать это, так как это могло привести к войне. Полиция боялась даже появляться в Христиании, разве только в защитном обмундировании и в большой численности. Христиания была местом, куда нас пригласили выступать в июле 1988 года (другим местом была «Черная Лошадь» - крепость сквоттеров в Копенгагене, где проходили тренировку террористические организации, такие как Организация освобождения Палестины и Временной Республиканской Армии Ирландии). Единственным упущением тех людей, которые организовывали для нас выступления, было то, что они забыли сказать владельцам, что мы христиане. Когда я об этом узнал, то встревожился. После молитвы я приготовился встретиться с лидерами обеих групп, чтобы сказать им, что в их клубах будет выступать христианская группа. Я знал, что это опасно, но понимал, что все- таки это нужно сделать. Еще опасней было бы дотянуть до того, пока они сами узнают об этом во время выступления. Это могло вызвать беспорядки или еще что-то похуже! Итак, Брайан, Рене (организатор) и я, пошли в Христианию, чтобы встретиться с Флемингом, владельцем бара, в котором мы должны были выступать. На вывеске было указано название бара: «Земля Немо». Бар был основан бандой байкеров, которые враждовали с местными «ангелами ада». Флеминг был частью этой

банды и похоронил двенадцать своих друзей. Его и самого раз пять чуть не убили. Флеминг оказался хорошо сложенным блондином, с крепким, как скала, натренированным телом. После приветствия Брайан, Рене и я сели за стол. «Привет, ребята, хотите пива?» - спросил дружелюбно он. «Нет, спасибо, Флеминг», - ответил я нервно. Он удивился. «Флеминг, я должен извиниться перед тобой», - сказал я ему, решая сразу перейти к делу. Он вопросительно взглянул на меня. «Когда организовывался этот концерт, Рене был не до конца честен с тобой, и я думаю, что это неправильно, - продолжил я. - Мы христиане. Мы поем о Боге, Иисусе, и говорим, что в этом есть надежда. Я считаю, что ты должен знать об этом». Он тяжело опустился в кресло и посмотрел на Рене, который стал бледнее смерти. «Ты тоже христианин?» - спросил он многозначительно. Рене кивнул. «Сколько тебе лет?» - задал вопрос Флеминг, и прежде чем Рене ответил, он задал следующий: «Твоя мамочка знает, что ты здесь?» На этих словах он громко рассмеялся и заказал нам фруктовый сок. «Вы поете только о Боге?» - спросил он, облокачиваясь на спинку стула. «Да, - ответил я. - Мы поем о Боге, о том, что в Нем есть надежда. Как ты думаешь, людям это понравится?» Флеминг сделал паузу, и тень улыбки пробежала по его лицу. «Ну, если не будете все время петь «Аллилуйя», то все будет нормально», - усмехнулся он. «Мы не станем этого делать», - пообещал я. Мне было интересно, выступала ли когда-либо ранее христианская группа в Христиании. «Ты шутишь?» - сказал Флеминг, вставая. Затем он протянул мне руку со словами: «Хорошо, Дэвид, сделаем это». Оттуда мы поехали в «Черную Лошадь». Это было совсем другое общество - то, которое специализируется на жестокости, особенно по отношению к местной полиции. Когда мы приехали к этому большому зданию из красного кирпича за десятифутовой стеной, мы поняли, что единственным входом туда были зловещие железные ворота. Это место находилось под круглосуточным наблюдением полиции Копенгагена, так что всякого входящего полицейский фиксировал на свою фотокамеру. Когда мы приехали, я заметил возле железной двери тележку из супермаркета, наполненную кирпичами, возможно для того, чтобы кидать в полицию в случае необходимости. Чтобы войти в главное здание сквоттеров, нужно было ввести электронный код. Входя в здание, я понял, что эти ребята были настоящими террористами, а не просто мелкими хулиганами. В комнате, в которую нас привели, стоял полицейский щит, отобранный в одной из уличных битв. Висящие на стенах постеры изображали жестокое противостояние и революцию. Один из них гласил: «ООП и ИРА: борьба за единые цели» (ООП - Организация освобождения Палестины, ИРА - Ирландская республиканская армия - прим. пер.) Мы присели вместе с Расмусом, одним из здешних лидеров. Он сразу перешел к делу. «Это правда, что вы христиане?» - спросил он. Они уже знали об этом, хотя прошло всего несколько часов, с тех пор как мы поговорили с Флемингом в Христиании. «Да, - ответил я, - нужно было сказать вам об этом заранее. Мне жаль, что так получилось». «Не беда, - сказал Расмус, - но у вас могут возникнуть проблемы во время вашего выступления. Здесь есть некоторые люди, выступающие против всего». Я протянул ему кассету с нашей музыкой, и он прочитал слова нескольких наших песен. «Это круто», - сказал он, читая. Он отвел меня и Брайана в бар, где мы должны были выступать. Это был обычный бар, за одним большим исключением: на двери была дюжина металлических перегородок, так что ее невозможно было взломать, если она закрыта. Мы должны были выступать здесь в четверг вечером, а в Христиании - на следующий вечер. Расмус дал понять, что у нас могут возникнуть проблемы в «Черной Лошади» в четверг вечером, поэтому вся наша команда собралась вместе и молилась о том, чтобы Бог держан двери открытыми, если наше выступление там было в Его воне. А если нет, мы просини, чтоб Он плотно закрыл ее. Если Бог оставит дверь открытой, то мы пойдем туда, невзирая на последствия. Мы решили выступать там, разве только нас в буквальном смысле не впустят в здание. Я думай об истории из книги Даниила, третья глава. Царь Навуходоносор сделан золотой истукан и сказал, что если кто-то не поклониться пред ним, то будет брошен в огненную печь. Три человека, Седрах, Мисах и Авденаго, отказались и сказали Навуходоносору: «О, царь... мы богам твоим служить не будем и золотому истукану, которого ты поставил, не поклонимся». Я чувствовал, как Бог спрашивал нас, готовы ли мы идти в раскаленную печь, даже если бы Он не освободил

нас оттуда. Вопрос состоял в том, готовы ли мы? Я думал, мы были готовы, но это была пугающая перспектива. Нам нужно было ждать целый день до концерта. Поэтому мы собрались вместе снова, чтобы молиться. Ситуацию ухудшило то, что многие из нашей команды читали отрывки из Библии о мученичестве и о том, как хорошо умереть за веру в Иисуса. Я позвонил Джоди в Амстердам и объяснил ситуацию. Как я и ожидал, она была уверена в том, что мы все делаем правильно. Я отправился гулять и попытался представить, как же будет выглядеть моя смерть в этом клубе, если кто-то пырнет меня ножом. Я почти чувствовал физическую слабость от страха, пожирающего меня. Но и тогда я говорил Богу, что я не собираюсь отступать. Было 6:30 вечера, пришло время настраивать оборудование в «Черной Лошади». Когда наша команда приехала туда, нас встретили две разъяренные женщины. «Это очень злое место, - закричала одна из них, - зачем вам выступать здесь? Вы хотите умереть?» Брайан нервничал и весь трясся от страха. Он пытался объяснить, что у нас есть разрешение Расмуса выступать здесь, но это, казалось, их не удовлетворило. «Нам все равно, - сказала женщина. - Мы ненавидим христиан. Мы ненавидим вас и убьем вас. Выступление здесь будет для вас самоубийством». Затем наш барабанщик, Питер Зааль, мужественно возразил: «Возможно. Но мы хотим рискнуть». С железной целеустремленностью команда пыталась внести оборудование через дверь, но еще до того, как они подошли ближе, какой-то парень подбежал к двери, захлопнул ее и закрыл на замок. Так Бог закрыл двери в прямом смысле и защитил нас от жестокого обращения. Немного потрясенные, мы собрались, поблагодарили Бога за Его покров и помолились за потерянные души в «Черной лошади». На следующий вечер мы направились в Христианию. Мы прибыли в четыре часа вечера, чтобы приготовиться. Я поговорил с Флемингом, и он сказал мне, что слышал о произошедшем в «Черной лошади» и пообещал, что мы сможем выступать у него и в четверг вечером. «Те ребята сошли с ума, они настоящие убийцы», - сказал он. Зная этого человека, я понимал, что это не было преувеличением. Перед нами выступала группа под названием The Body Bags («Мешки для трупов»). Они точно не были христианами. С большим страхом и трепетом мы приготовились выступать после них. Мы и не догадывались, что Флеминг объявил по всему городу, что у него будет «Nо Longer Music» и Текилавечеринка. Был разведен большой костер на улице рядом с баром, и люди повсюду уже вовсю пили текилу. Когда мы вышли на сцену, многие уже не соображали, где они находятся из-за алкоголя или гашиша. Количество людей на уличном концерте выросло до 400. Мы играли три часа, и затем я произнес: «Я хочу сказать, что это честь для нас - выступать здесь, и я хочу выразить особую благодарность Флемингу за его помощь». Я сказал им, что гулял вдоль их озера и понял, что они хотят больше, чем этот мир может предложить. «Но здесь есть сегодня еще одна Личность, которая любит это место. Это - Бог, - заявил я. - Бог любит Христианию. Он хочет быть вашим другом, и чтобы вы были по-настоящему свободны. Поэтому Он послал Иисуса указать нам путь». Услышав слово «Иисус», один парень начал орать на меня. Флеминг крикнул ему пару слов, которые я не могу повторить, о том, что если он не успокоиться, то пожалеет об этом. Парень все понял и успокоился. Разные люди из толпы позже говорили нам, что им понравились слова песен, которые мы показывали на экране, но удивлялись, как христианская группа могла здесь играть. Флеминг попросил нас вернуться в октябре. Музыкант The Body Bags тоже спросил у нас, смогли бы мы выступить позже с ними и другими группами. Во время нашего пребывания в Копенгагене мы также показывали нашу постановку на улицах и проповедовали собравшейся толпе, у нас даже взяло интервью датское телевидение. Мы понимали, каким чудом открылись для нас двери в Христиании, но я также продолжаю учиться тому, что Бог совершает чудеса для тех, кто повинуется Ему. С тех пор мы были еще несколько раз в Христиании, и мои взаимоотношения с Флемингом стали еще теплее. В один из визитов Флеминг организовал для нас выступление в одном из баров на улице Копенгагена, известной своей наркоторговлей. «Мы против дискриминации!» - выкрикнул я между песнями. - «В Амстердаме нам запретили выступать в нескольких клубах только из-за наших убеждений. Люди противостояли нам, потому что мы не хотели жить в той системе, в которой живут они», - продолжил я, - «мы следуем за Иисусом, и, так же как и вас, люди не принимают нас из-за того, что мы говорим о другом. Они не хотят признавать наше право отличаться. Хорошая новость для Христиании состоит в том, что Бог - это не просто какая-то сила или энергия», продолжал я, - «Он - Отец с разбитым сердцем, чей Сын Иисус, воскрес из мертвых». Вдруг из бара послышались крики, (мы выступали на улице). Хотя это была потенциально опасная ситуация, Бог дал мне

сверхъестественный мир. Позже наша группа прославления МСМ, «Шедевр», выступала и спела несколько песен поклонения. Терри, бывший скандалист и хулиган из Англии, говорил о том, как Иисус может простить нам все, что мы сделали, и что он сам - живое доказательство этого. Толпа реагировала по-разному: и негативно, и позитивно - как вдруг пропал звук в динамиках. Кто-то от злости перерезал шнур к усилителям, и стало ясно, что концерт окончен. Позже ко мне подошла девушка и сказала, что во время нашего выступления ее сердце откликалось на нашу музыку, поскольку в музыке она чувствовала присутствие Духа. Флеминг сказал, что нас всегда будут рады видеть в Христиании. Во время этой же поездки наша команда выступала на Карнавале. Это дикое празднество происходит в центре Копенгагена. В это время жители города обычно до безумства напиваются, и между пьяными датчанами и шведами то и дело происходят драки. А сточные канавы в прямом смысле полны смеси пива и мочи. Мой старший сын Аарон, которому на тот момент было девять лет, был со мной в этой поездке. Я старался брать Аарона и Бенджамина с собой как можно чаще. В результате они ожидали увидеть живого Бога, творящего великие дела. Пока настраивали оборудование, я взял Аарона в небольшое кафе неподалеку перекусить. На входе стояло несколько вышибал. Город был полон пьяных людей, у многих из них были раскрашены лица. Даже такому небольшому кафе во время подобного праздника необходимы были вышибалы. Позже, вечером, наш гитарист и барабанщик из «Шедевра» возвращались из христианского кафе. Когда они переходили улицу, на них напала группа пьяных шведов, которые безо всякой причины начали их бить. К счастью, они сильно не пострадали, только были напуганы. Когда мы начали свой концерт, нас собралась послушать странная толпа. Там были и пьяные люди, и члены местной церкви Копенгагена. Многие из присутствующих выкрикивали ругательства и угрожали нам кулаками, пока я говорил об Иисусе. И снова я ощутил уверенность и власть от Бога. Поначалу я не чувствовал побуждения говорить, но потом подумал, что было бы неплохо дать Богу шанс прикоснуться к людям, стоящим здесь. Я не ожидал многого от этой безумной толпы. Часто я задействовал своих сыновей во время своих выступлений, и почувствовал, что должен сделать это и сейчас. «Я хочу представить вам моего сына Аарона», - сказал я. Мой малыш прошел сквозь толпу ко мне, и я обнял его. - «Я забочусь о своем сыне, он для меня драгоценен. Я люблю его, и буду за него до конца. Я желаю своему малышу только хорошего, и лучше никому ничего плохого не говорить о нем, потому что я защищаю его. И Бог тоже хороший Отец. Он заботится о нас, и желает знать нас так же, как я знаю и люблю моего сына», - я обнял Аарона. «Бог-Отец хочет взять нас на руки, утешить и простить нам все то плохое, что мы сделали. Поэтому он послал Своего Сына Иисуса, чтобы показать нам путь к Себе». Когда толпа услышала имя Иисуса, некоторые стали ругаться и кричать на меня. Но я продолжал объяснять, как Бог хотел спасти мир. «Если ты хочешь познакомиться с Иисусом, - подытожил я, - я предлагаю тебе склонить колени вместе со мной прямо на этом месте и помолиться». Я стал на колени, и сразу же четыре парня и одна девушка, все - лет двадцати, вышли вперед. Вместе мы обнялись на улице: Аарон, я и эти пятеро датчан. Когда мы взывали к Богу, пьяные стояли рядом, издеваясь над нами. Девушка плакала, и другие выглядели напряженными, когда я вел их в молитве. Группа из датской церкви Копенгагена, работающая вместе с нами, позже сказала нам, что датская молодежь наиболее труднодостижимая для Евангелия. «Впервые мы увидели, как молодой датчанин принимает Христа на улице Копенгагена», - сказали мне. Бог еще раз действовал сверхъестественно, когда я отступил и наблюдал в благоговении! Он снова использовал своего несовершенного и слабого слугу. Смертоносное евангелие Когда наш небольшой автобус отправился, у меня поднялось настроение. Мы покидали затянутый тучами хмурый Амстердам, уезжая в солнечную Испанию. «Это будет великолепно, - сказал Брайан. - Мы просто выступим и потом поваляемся на пляже». Олаус, наш норвежский звукорежиссер, стал разминать свои мышцы, представляя себя на пляже в окружении восторженных поклонников. Мы ехали в Бильбао, чтобы помочь церквям в том регионе. Но не подозревали, что Бильбао - это столица Баскского района в Испании, которая является домом для баскской сепаратисткой организации ЭТА (с баскского языка - «Страна басков и свободы» - прим. пер.), она требует независимости от Испании, и создания государства басков. Вооруженные революционеры ЭТА очень похожи на «Временную» Ирландскую республиканскую армию из Северной Ирландии. Их поддерживают коммунисты и обучают известные международные террористы.

Слишком долгая история притеснения и несправедливости по отношению к баскскому народу дала толчок для открытия такой террористической организации как ЭТА. В Бильбао и других городах Баскского региона есть молодежные клубы. Их деятельность направлена на то, чтобы поощрять молодых людей присоединяться к ЭТА. Когда наш автобус кружил по древнему городу, Брайан выкрикнул: «Эй, разве это не великолепно? Мы наконец-то можем быть рок-группой, выступающей с концертами, и никто не собирается нас убивать». Я давно не видел Брайана в таком расположении духа. Лидер служения в Бильбао сел вместе с нами и с энтузиазмом сообщил, что они приготовили ряд концертов для нас. «Фантастика! И где они будут?» На мгновение он замолчал и затем произнес: «Они будут в террористических клубах!» Брайан и Олаус обменялись недоуменными взглядами. Затем он отвез нас в ту часть города, где жил один из лидеров клуба. Человека, с которым мы должны были встретиться, звали Санте. Когда нас с Брайаном представили ему, лидер служения спросил Санте, не будет ли он против того, чтобы группа из Амстердама выступила в самом большом молодежном клубе Бильбао. Он протянул ему кассету с музыкой и непринужденно добавил: «Кстати, они христиане». Санте явно испугался. Христианская группа будет выступать в молодежном клубе ЭТА? Если бы нам разрешили, то это было бы впервые. Во время долгого и жестокого фашистского правления генерала Франциско Франко, Римско-Католическая церковь сотрудничала с тоталитарным правительством и внесла свой вклад в несправедливое отношение к баскам в тот период. Поэтому в понимании ЭТА христиане приравнивались к фашистам. Они ассоциировали нас с несправедливостью и рабством. Их веру в эту ложь поддерживали их коммунистические братья. Поэтому мы знали, что если нам разрешат выступать, то это будет большим чудом. Мы ушли, не зная, какое решение примет Санте. Поэтому мы собрались вместе и ревностно молились. Удивительно, как изменяется твоя молитва, когда знаешь, что последствия касаются тебя лично и даже твоя жизнь может быть в опасности. Эта ситуация сумела убрать всякое вежливое религиозное ходатайство, которым мы часто занимаемся. Мы пришли к пониманию очень большой важности выступлений в клубах. Эти ребята были убийцами. Иногда, как мы слышали, они убивали людей в городе. Нам рассказали один из их методов убийства. Они догоняли джоггеров (джоггер - человек, занимающийся бегом - прим. ред.), вытаскивали замаскированный пистолет и стреляли человеку в голову в упор. Наша молитва была о том, чтобы Бог позаботился об этой ситуации. Мы были готовы войти в львиный ров, если Бог хотел этого от нас. Но только если Он скажет нам. Львиный ров без ангелов может быть очень опасным. Напряженная ситуация вызвала много проблем, и Джоди, которая была со мной в той поездке, чем облегчила ее для меня, была сыта по горло тем, что некоторые члены команды жаловались и вели себя как сопляки. Во время переездов могли произойти споры о том, где кому сидеть в автобусе, или грубые разговоры между членами команды. «Дэвид, нам необходимо провести собрание команды», - сказала она мне как-то раз. По тону ее голоса я понял, что у нас большие проблемы. «Нам нужно все исправить, или мы не дадим Богу возможности использовать нас во время этой поездки», - сказала она. Во время собрания некоторым членам команды стало стыдно за их плохое поведение по отношению друг к другу, и пришло время все исправить. Мы поняли, насколько важно наше единство в подобных ситуациях. Удивительно, но Санте не только разрешил нам играть в клубе в Бильбао, но также он собирался организовать наше выступление в двух других клубах. Мы не могли в это поверить. И в качестве вознаграждения, они хотели заплатить нам! Я наслаждался мыслью, что террористическая организация собирается заплатить нам, чтобы мы пели об Иисусе в ее клубах. Наступил день нашего первого концерта. Мы все еще не видели моря, и вместо этого проводили время в молитве, чтобы нам не умереть. Приехав в село, мы увидели молодежный клуб. Мне сказали, что обычно люди из ЭТА приходят в село, находят здание, которое им больше всего нравится, и силой забирают его. Изза их репутации сельские жители их бояться и никогда не возражают. Мы пошли в зал со своим оборудованием и были встречены менее чем дружелюбно членами клуба. Помещение было пропитано духом жестокости. Мне было тяжело даже дышать внутри этого зала, настолько угнетающая была там атмосфера. Анархические и антихристианские послания, изображающие убийства и мятеж, были нарисованы на стенах по всему клубу. Одна картина изображала президента США Рональда Рейгана с кровью, струящейся изо рта. Группа, выступавшая перед нами, называлась «Lethal Gospel» («Смертоносное евангелие»). Их послание было прямо противоположно нашему. Поначалу я думал, что нам будет сложно выступать с подобными группами. Но, в конце концов, я понял: это лучшее, что могло произойти. Как будто Бог хотел показать всем,

у кого на самом деле находится вся власть. Люди наблюдали за их выступлением не очень заинтересованно, кто-то даже стоял на улице, пока те выступали. Перед концертом мы с Джоди сидели в кафе, расположенном напротив. Меня интересовало, что же они будут делать, когда поймут, что мы поем об Иисусе, особенно после того как я узнал, что они очень сильно настроены против Бога. Но в то же время я понимал, что именно Бог организовал наше выступление здесь. Мы собирались войти в ров со львами, но я был уверен, что Иисус был бы там вместе с нами. Когда «Смертоносное евангелие» закончило свою часть, мы поднялись на сцену и начали концерт с песни поклонения: «Я люблю Тебя, Господь, и возвышаю свой голос», которую я спел а-капелла. Потом мы начали играть нашу первую песню, и сила Божья сошла. Люди, развлекавшиеся на улице, вбегали в зал послушать нас. Я чувствовал не только Божью защиту, но также власть и праведный гнев против всей той лжи, которая провозглашалась на этом месте. Позже Джоди сказала, что в тот вечер мое слово было самым сильным из того, что она когда-либо слышала. Дух Божий настолько наполнил этот зал, что тяжелый дух просто испарился. Казалось, что в этом зале можно проводить церковные собрания. Во втором селе, в котором мы выступали, было еще тяжелее, чем в первом. Мне казалось, что я находился в змеином логове. Сзади сцены находилась картина убийства полицейского террористом. На стенах были слоганы подобные этому: «Вы можете убить революционера, но не Революцию!» По сравнению с теми, которые на этот раз выступали с нами, группа «Смертоносное евангелие» выглядела невинной. Они были треш-хардкор-панк-группой, игравшей в основном одну ноту, а вокалист орал изо всех сил. Снова, после долгой молитвы, мы вышли на сцену. В этот раз мы начали концерт на коленях. Вся группа стала на колени, пока мы играли «Смири себя пред лицом Господним». Как и в предыдущем клубе, Бог дал нам реальную власть. Люди, выпивающие на улице, снова зашли внутрь, чтобы послушать нас. Дух радости сменил тяжелый дух, находившийся там до того как мы начали играть. Публика даже просила несколько раз сыграть на бис. Это был триумфальный прорыв. Мы приготовились выступать в последний раз в главном молодежном клубе в Бильбао. Каждый клуб казался еще тяжелее предыдущего. Это однозначно был наихудший. На колоне висела статуя Девы Марии с веревкой вокруг шеи. Надпись гласила: «Каждый день, вставая с постели, говори: «Я нагажу на Бога». Другие богохульные и анархические символы украшали стены клуба. Там отвратительно пахло, поскольку недавно потравили блох. Туалетами служили переполненные дыры в конце здания. Казалось, мы собрались выступать в гостиной дьявола. Группа, игравшая перед нами, была еще одной треш-панк-группой. Атмосфера опять была тяжелой и угнетающей, но благодаря нашему опыту в двух других клубах мы были полны веры и ожиданий. Было хорошо, как и в предыдущем клубе. Другая, полностью противоположная нам, группа выступала до нас, поэтому я решил, что это покажет всем, у кого реальная власть. Вновь дух радости и мира наполнил зал, что даже директор клуба был очень впечатлен, и выразил свое желание увидеть нас снова и организовать для нас в любое время выступления в клубах, находящихся на содержании террористической организации. Наконец-то мы добрались до пляжа, но только всего один раз. Зимой, в феврале следующего года мы приготовились вернуться туда. После восемнадцатичасовой поездки из Амстердама мы снова приехали в террористический молодежный клуб в Бильбао, где уже выступали ранее. Приехав, я заметил некоторую дистанцию между мною и Санте, которой до этого не было. Казалось, он боялся говорить с нами. В этот раз они были в клубе, и оказались настроенными более конфронтационно по отношению к нам. Мы сняли статую Марии с петлей на шее, чтобы повесить экран и показывать на нем слова. Это очень разозлило одного из присутствующих, и он потребовал, чтобы мы выключили проектор, но мы отказались. Вскоре зал был забит людьми. Во время нашего выступления некоторые люди кричали и писали непристойности на стенах в адрес Бога. Но Он все еще защищал нашу команду от жестокости. Однако в чем-то я чувствовал напряжение. Затем Бог открыл нашей команде и мне, что искусная гордость была видна в нашем поведении. Из-за наших прошлых побед мы не искали Бога всем сердцем. Мы были уверены не в Боге, а в себе. Наша командная молитва перед выступлением была слишком расслабленной. Мы стали надеяться на себя. Мы провели командное собрание, и несколько человек сказали о подобном поведении. После молитвы и покаяния Бог снова начал действовать, и мы были вдохновлены. Нас пригласили на тридцати минутное интервью на радио, и у меня появилась возможность объяснить, как послание «Nо Longer Music» отличается от большинства групп, и рассказать о том, что Иисус предлагает надежду. На следующий день мы выступали в худшем хевиметал-баре в Бильбао. Это был потрясающий вечер. В баре негде было яблоку упасть. Владелец бара был тронут, и на следующий день пришел на воскресное

собрание, где я проповедовал. После служения он взял мою руку и попросил нас снова приехать: «Всякий раз, приезжая в город, знайте, что мы ждем вашего выступления». Мы выступали в гостиной у дьявола, и Бог даровал нам победу. Город без надежд Волны изнеможения накатывали на меня. Мы ехали в автобусе без остановок из Амстердама до Москвы и в действительности не спали на протяжении трех дней. Казалось, что наша поездка во вторую российскую столицу никогда не закончится. Самолет внутренних авиалиний «Аэрофлот» теперь нес нас из Москвы в Алма-Ату, вглубь Советского Союза. Самолет был забит, спать там было невозможно, особенно в том положении, в каком находился я. Я был прижат к окну, и мне некуда было поставить ноги, а в спинку моего сиденья упирались чьи-то колени. В конце концов, я отказался от сна и начал размышлять о событиях, которые привели нас к этому моменту. Пока мы выступали перед входом в церковь в Польше, во время нашего первого тура, Марек, музыкальный продюсер, тихо стоял и наблюдал за нами. Он недавно освободился из тюрьмы после ложного обвинения в каких-то темных делах. Во время тоталитарного режима в Польше правительство полагало, что нет нужды в судебном разбирательстве, поэтому его посадили в тюрьму, так ни разу и не вызвав в суд. Магда, наш польский переводчик, в то время посещала тюрьмы, где встретила и начала общаться с Мареком. Через некоторое время она привела его ко Христу. Посетив наш концерт, Марек спросил о разрешении быть нашим менеджером в этой части мира. Я согласился, и он тотчас начал организовывать наш тур по советской Центральной Азии и Сибири. Это было еще до распада коммунистической системы, и города, в которых мы должны были выступать, были закрыты для Евангелия. Ни одна христианская группа не выступала там прежде. В том самолете в апреле 1990 года я чувствовал себя еще более неуверенным, чем прежде. У меня также были сомнения насчет зрелости нашей новой команды. Эти чувства не рассеялись, когда я увидел, как наш новый барабанщик принес с собой в самолет подушку и одеяло. Распад старой команды опечалил меня. Брайан влюбился в норвежскую девушку, которая посещала наши еженедельные встречи по изучению Библии в Амстердаме на барже. Они решили пожениться и провести некоторое время вместе в Норвегии. Мартен тоже собирался жениться и в результате оставил группу. А Питер Зааль, барабанщик, переехал обратно в сельскую местность в Дании вместе со своей женой, беременной их первым ребенком. Понимая, что девушки являлись определенной угрозой для нашей старой группы, я оглянулся на нашу новую команду и понял, что теперь мне не нужно беспокоиться, ведь ни одна девушка не захочет с ними даже говорить. Поэтому с нашей новой командой мы начали это опасное путешествие в Алма-Ату. Мы должны были выступить в двух советских исламских республиках - Казахстане и Киргизии, а оттуда отправиться с Сибирь. Радость от поездки в эти закрытые районы омрачалась мыслью о месячной разлуке с моей семьей. Другой вопрос, беспокоивший меня, заключался в том, что переводчик, на которого я рассчитывал, не смог поехать с нами, а тот, который был с нами, был не так хорош. Его помощник, поляк, не мог говорить ни поанглийски, ни по-русски. Поэтому мы отправились в тур только с одним не очень хорошим переводчиком и его помощником, говорящим только по-польски. В конце концов, мы стали называть его Верблюдом, потому что он мог только носить вещи и не мог ни с кем говорить: ни с русскими, ни с нами. Кит, которого я пригласил поехать с нами и быть помощником нашего менеджера, все еще пытался смириться с мыслью, что у него БИЧ. Теперь, спустя полтора года. Кит был совершенно новым человеком и огненным евангелистом, но жил с мыслью об ужасной бомбе замедленного действия внутри своего тела. Бог знал, что в этой поездке я смогу надеяться только на Него: не на себя, не на группу и не на организаторов. Я действовал в полной беспомощности. Но когда я молился перед поездкой в Москву, я чувствовал, что Бог отправляет меня именно в то место, где сможет показать мне, насколько Он могуществен и величествен на самом деле. В моем сердце появилась уверенность, что, несмотря на трудности, эта поездка будет по-настоящему сверхъестественной. Наша первая остановка в Алма-Ате, столице Казахстана, была расположена в ста милях от китайской границы. Тот факт, что наши концерты в этой части СССР были организованы мусульманскими музыкальными промоутерами, делал ситуацию еще более неординарной. Я был рад, что вся наша литература безопасно переехала через границу. Тысячи бесплатных евангельских трактатов, сотни Библий, сборников гимнов и кассет с учением были упакованы вместе с нашим оборудованием. Впервые я работал в исламском регионе. Голландские эксперты сказали нам, что мы не должны слишком рисковать, находясь в исламском мире. Они предупредили меня, чтоб я упростил некоторые вещи, но я все еще чувствовал, что мы должны показывать тексты наших песен на экране по-русски. Это само по себе может быть опасно, особенно тогда, когда текст прямо говорит об Иисусе Христе, кресте и грехе. Поначалу мы планировали просто играть свою музыку и говорить с людьми после концерта, но во время

нашей подготовки я подумал: «Кого это обидит, если мы во время выступления будем кидать в толпу трактаты на русском?» Кит также решил сделать несколько надписей на русском, чтобы показывать их аудитории. Так мало-помалу мы отходили все дальше и дальше от «легкого» евангелизма. Все плохое, что только могло произойти, случилось во время нашего первого концерта в Алма-Ате. Струны на гитаре порвались прямо посреди концерта, реквизит и техника вышли из строя, но я все еще чувствован Божью силу, стоя перед огромной толпой. Во время одной из песен я бегал вокруг слушателей и кидал в них буклеты на русском языке. Люди буквально выхватывали их и начинали читать. Я остановился посреди одной песни и сказал: «Бог не умер, не так ли?» И Кит вышел на сцену с большим плакатом, на котором было написано «НЕТ!». Я снова повторил: «Бог не умер, не так ли?», Кит держал плакат, и толпа с восторгом кричала «Нет!» Мы находились в Советском Союзе, в азиатской республике, и толпа, состоящая в основном из молодых мусульман, по-настоящему кричала: «Бог не умер!» Я чувствовал, как в этот момент по моим щекам катятся слезы. После концерта толпы молодых ребят хотели, чтобы мы поставили автограф на их русских буклетах, которые подробно рассказывали о необходимости иметь личные отношения с Иисусом. За сценой Кит говорил с одной из наших мусульманских промоутеров. Он напрямую спросил девушку: «Хочешь ли ты отдать свою жизнь Иисусу?» Она ответила согласием, и они вместе помолились. Во время нашего второго концерта мне было тяжело петь, поскольку хотелось рыдать из-за сострадания к этим людям. Я сказал им: «Бог любит Алма-Аты. Иисус - ответ на ваши проблемы». В тот вечер мы раздали сотни библейских трактатов, включая многих полицейских, которые присутствовали на концерте для обеспечения порядка. Наш третий концерт в этом городе пришелся на Пасхальное воскресенье. Утром я посетил пастора баптистской церкви и смог дать ему несколько Библий и деньги. Мы пригласили русскую группу спеть песню перед нашим концертом. Во время выступления я понимал, что должен четко объяснить Евангелие и призвать к покаянию. Я знал, что собираюсь действовать наперекор советам экспертов, но ничего не мог с собой поделать. Я сказал людям, как Бог их любит и что Он не равнодушен к жестокости и несправедливости. «Бог видит всю несправедливость нашего мира и хочет принести справедливость», - заявил я. Затем я продолжил, говоря о том, что мы отвернулись от Бога и сделали человека богом. Для той мусульманской аудитории, которая, скорее всего, никогда не слышала такого послания, я рассказал, как Иисус пришел, умер и воскрес для нас. «И поэтому мы можем знать Бога лично, как настоящего друга», - сказал я твердо. Затем я пригласил людей откликнуться публично, если им нужно прощение и такие отношения с Богом. «Если вы хотите познать Иисуса, пожалуйста, выходите и склоните вместе со мной колени на сцене», сказал я. Десять человек вышли вперед, включая всю русскую группу, выступавшую перед нами. Они стояли перед толпой, прожектор светил им в лица, и они заявили о своей вновь обретенной вере. Мы отвели всех их за сцену, дали им Библии и адрес местной баптистской церкви, объясняя, что же значит следовать за Христом. Члены нашей команды помолились со многими людьми в тот вечер. Некоторые из них пошли прямо в толпу и говорили один на один с людьми, пока другие беседовали за сценой с теми, кто вышел вперед. На следующий день Кит сказал мне, что нам нужно поговорить. По тону его голоса я понял, что это что-то серьезное. Я вошел в комнату, где собрались остальные члены группы. Рассел начал первым: «Мне кажется, что нам не следует ехать во Фрунзе, - ворчал он. - Организаторы сказали, что они не продали ни одного билета, и я не чувствую, что нам нужно туда ехать». Затем подключился Кит. «Это не имеет смысла, - сказал он. - Вместо того чтобы ехать туда, мы можем провести это время здесь». Я посмотрел на Капитана. «Ты тоже так считаешь?», - спросил я. Он кивнул. Казалось, я мог их понять. Бывало, мы давали раньше концерты, которые были плохо организованы, и это было катастрофой. Но в данном случае я знал, что предмет их разговора был неправильным. «Это еще недостигнутый город, - отметил я. - Конечно, у нас возникнут проблемы, если мы туда поедем, но я думаю, что будет большой ошибкой вообще туда не ехать». Я почувствовал напряжение, возросшее в этой комнате. «Нам нужно еще молиться об этом», - сказал я прямо. После молитвы я сделал вывод и сказал: «Мы поедем, и я надеюсь, что теперь вы не возражаете». Я надеялся, что был прав, но чувствовал некоторое разочарование относительно случившегося. Мы отправились во Фрунзе, столицу Киргизии, которая была населена китайскими беженцами-мусульманами до того, как туда пришла советская власть в 1918 году. Когда мы туда приехали, наш мусульманский гид объяснила нам, что это город без надежды. Она сказала, что здесь не верят в политику гласности (открытости) Михаила Горбачева. «Их герой это автор, написавший, что суицид - единственный ответ на их безысходность», - продолжила она и поведала нам историю их несчастья, добавив, что в магазинах мало еды и одежды. «С детьми плохо обращаются и заставляют отдавать в ясли, - сказала она, жизнь сурова и контролируема. У людей нет возможности для творчества и

реализации своего потенциала». В «высококлассном» отеле для иностранцев, в котором мы остановились, отсутствовала горячая вода, а холодная вода была странного коричневого цвета. Реклама нашего визита во Фрунзе провалилась, и организаторы не продали ни одного билета, поэтому мы решили выходить на улицы и лично приглашать людей. Мне пришлось испытать чувство, будто я нахожусь в зоопарке. Куда бы мы ни шли, люди просто останавливались и глазели на нас. Мы пошли в университет, там собралась большая толпа, и я решил выступить с речью. Я стал на ступеньки перед одним из университетских зданий и сказал людям, что у меня есть послание для Фрунзе. Я сказал, что Бог - решение их проблем. Около 600 человек стояли и слушали, но по выражению лица нашего промоутера было понятно, что она разозлилась. Одной хорошей новостью стало то, что «все музыканты города» посетят наш концерт. Конечно, им было любопытно посмотреть и послушать западную группу вживую. Русская группа «Континуа» должна была выступать перед нами, как нам сообщили. На следующий день я посетил баптистскую церковь, дал им Библии и пригласил на наш концерт. Мечеть стала следующим местом, в котором я побывал. Мусульманский храм поклонения находился в центре города. Мухи роились над кучей мяса, лежащего возле входа. Я увидел старых загорелых имамов (мусульманских священников), стоящих снаружи и что-то обсуждающих. Когда я к ним приблизился, они замолчали и окинули меня взглядом, который вопрошал, кто же этот странный иностранец. «Бог послал меня к вам», - сказал я через переводчика. Они посмотрели на меня с испугом. ««Он послал?» - спросил один из них. ««Да, - продолжал я, чувствуя к ним возрастающее сострадание. - Он хочет, чтобы я дал вам эти книги». Это были хорошего качества экземпляры книг, написанные на местном, казахском языке, рассказывающие о жизни Иисуса. Имамы взяли их, как будто они были золотые. «Не хотели бы вы войти в нашу мечеть и помолиться вместе с нами?» - спросил один из них. ««С удовольствием», - ответил я. Я снял свою обувь и зашел в мечеть. Пока другие склонили колени, я также стал на колени и попросил Бога, чтобы Иисус явил Свое присутствие в этой мечети. Когда я собрался уходить, один из старцев спросил меня: «А будет ли правильным, если наши молодые люди сегодня посетят ваш концерт?» Очевидно, пока я молился, наш переводчик объяснил им, кто я такой. ««Конечно, - ответил я, меня застали врасплох, - мы будем ждать их более всего». Тем временем Кит и Капитан, наш бас-гитарист, пошли в местный мусульманский университет. Их провели по аудиториям, где они могли рассказать о концерте, но они также использовали эту возможность, чтобы поделиться своим свидетельством о Христе. Они раздали сотни русских трактатов, и около 600 студентов пообещали прийти на концерт. Перед концертом репортер русского национального радио приехал и попросил меня дать интервью. Я смог поделиться со слушателями посланием об Иисусе и рассказать, почему мы здесь. Около 1200 человек заполнили зал в тот вечер, включая группу русских солдат в форме. Во время выступления перед сценой стоял человек с маленьким мальчиком, поэтому я нагнулся и взял этого ребенка. Держа его на руках, я обратился к аудитории: «У меня есть два маленьких мальчика. Одному сейчас пять, другому - восемь лет. Я беспокоюсь об их будущем. Я не хочу, чтобы они заболели. Я хочу, чтобы они жили в хорошем месте и ели хорошую еду, потому что я хороший отец, который заботится о своих детях». Затем, подняв мальчика высоко над головой, так, чтобы все могли его видеть, я сказал: «Бог точно такой же. Он хочет поднять тебя и держать в Своих руках так же, как я держу этого мальчика в своих руках». Я призвал людей выйти на сцену ко мне, если они хотят иметь взаимоотношения с Иисусом. Одиннадцать человек вышли и при всех помолились со мной. Пока мы вместе молились, человек в черном костюме выпрыгнул на сцену и на русском сказал, чтоб они не слушали весь этот мусор, и если они хотят услышать действительно хорошую музыку, то пусть приходят к ним в церковь. Я пытался молиться с молодыми людьми, но он продолжал кричать в толпу. «Когда вы в последний раз были в церкви? Посмотрите на себя, как вы одеты. Вы выглядите ужасно», - вопил он. Я попросил стоящих со мной на сцене людей подождать минутку, подошел к этому человеку и спросил его: «Можно с тобой поговорить?» - он взглянул на меня холодно и безжалостно. «Ты разве не видишь, что дети хотят познакомиться с Иисусом? - сказал я, заливаясь слезами. - Почему мы не можем просто работать вместе? Почему вы это делаете?» Его злость испарилась, и он просто ушел с чувством выполненного долга. Вытирая слезы сострадания, я вернулся, чтобы завершить незаконченную молитву с молодыми ребятами. Многие хотели также выйти на сцену, но они боялись из-за исламской культуры. Мы узнали об этом позже, когда некоторые люди тайно пришли к нам за сцену поговорить с нами и открыть свои страхи. Тем временем Кит говорил с восемью мусульманскими студентами, которые собирались стать профессорами университета. Четверо из них также помолились о принятии Христа в свое сердце. Позже мы узнали, что они попытались ходить в баптистскую церковь, но передумали, когда пастор обвинил их в том, что они были мусульманами. Поэтому они начали свою собственную домашнюю церковь.

Проведя целый день в автобусе по дороге из Фрунзе в аэропорт Алма-Аты, я чувствовал себя полностью истощенным и, садясь в самолет, думал: «Наконец-то я могу просто отдохнуть, ни о чем не думая, и отключиться». Это был долгий перелет в Новосибирск, и я чувствовал себя очень уставшим. Я взглянул на свою сумку и увидел пачку трактатов на русском. Вдруг я получил точное понимание того, что мне нужно раздать их пассажирам самолета, на котором мы летели. К счастью, я сидел возле окна, но я заметил, что Кит сидит возле прохода. «Кит, возьми эти трактаты и раздай их пассажирам самолета!» - поручил я ему. «Ни за что», - прошипел он. «Слабак! Мальчишка!» - дразнился я. «Ты сделай это!» - возразил он. «Я не могу. Я сижу возле окна», - самодовольно ответил я. «Нет. Я не буду этого делать». «Хорошо, - сказал я религиозно, - но просто помолись и спроси у Бога, стоит ли тебе это делать». Он пожал плечами, показывая этим, что сдался. «Дай мне трактаты», - сказал он раздраженным тоном. Затем он встал и, пока горел знак «Не курить», прошелся от начала салона до конца, раздавая трактаты на русском языке с названием «Путь спасения через Иисуса». Никто не отказывался, и все с интересом брали трактат. В салоне воцарилась тишина, пока люди читали их. Через несколько минут кто-то, сидящий передо мною, передал мне записку на английском языке: «Кто вы? Почему вы здесь? Пожалуйста, ответьте!» Я нацарапал ответ, объясняя, что мы западная группа, и мы любим Бога. После я получил ответ, что он игрок российской команды по футболу. Послание заканчивалось так: «Удачи!» После концерта в Новосибирске мы поехали в Иркутск, находящийся недалеко от монгольской границы. Смертельно уставшие, мы ехали по загрязненному, разбитому городу в грязную, полуразрушенную гостиницу. Наш первый концерт был великолепен. Российская группа, выступавшая перед нами, называлась «Хозяева вечности» и играла в стиле Talking Heads («Говорящие головы») из Америки. Вокалист группы был ранее физиком, пока не обнаружил, что он сможет лучше проявить себя в рок-н-ролл группе, чем в науке. Во время концерта у нас установилось взаимопонимание с аудиторией, и я закинул сотни библейских трактатов в толпу. Местное телевидение пришло взять интервью, так же как и репортеры из газет. Я смог открыто говорить им о своей вере в Иисуса Христа. Это увеличило возможность нашего влияния на город. На следующий день мы дали нашему промоутеру несколько Библий и учебных материалов. Он, к нашему удивлению, рассказал о своей уверенности в том, что мы были посланы Богом, и также объяснил нам, что пережил своего рода духовную войну во время организации нашего приезда. Это действительно поразило меня, потому что он не был христианином. На нашем третьем концерте в Иркутске я пригласил людей принять Иисуса в свое сердце, и двадцать один человек покаялись публично. На четвертом и последнем концерте десять человек вышли и помолились на сцене, чтобы принять Христа. Андрей, барабанщик из российской группы, молился в тот вечер со мной и Китом в нашем номере гостиницы о принятии Христа в свое сердце. На следующий день, перед нашим отъездом, Андрей заявил о своей уверенности в то, что его жизнь изменилась. Мы настоятельно посоветовали ему начать посещать местную церковь. Затем мы поехали в Барнаул, ранее закрытый город для свободного посещения. Мы стали первой западной группой, которая выступала там. В городе с населением в 700 000 человек было только две маленькие евангельские церкви. Приехав туда, я чувствовал себя изможденным, и из-за нервного истощения, которое переживала вся группа, мы легко раздражались друг на друга. Я понимал, что это было не лучшим показателем и нам необходима Божья милость для продолжения. Я не хотел говорить на нашем первом концерте. Но когда люди начали смеяться надо мной, я твердо решил это сделать. Восемь человек вышли вперед, чтобы принять Христа, и тридцать пошли с нами за сцену. Я дал /шинное интервью журналисту из газеты после концерта, и нас попросили крестить ребенка в Русской Православной церкви. На второй концерт пришла сумасшедшая толпа. Пока Кит пытался охранять сцену, один пьяный парень толкнул его. Я снова сделал призыв. Пока толпа смеялась и издевалась, восемь человек вышли вперед. Пятеро других пришли за сцену, чтобы принять Христа в тот вечер, включая некоторых участников местной российской панк-группы. Третий концерт снова оказался трудным. Мне не хотелось проповедовать, но я все равно это сделал. Я рассказал историю о блудном сыне, и восемь человек вышли вперед. Однако на последнем концерте мы чувствовали Божье присутствие. Несмотря на то, что Кит был болен, я считал, что он должен рассказать свою историю. Когда он говорил, Дух Святой сошел на каждого в том зале. Пятьдесят пять молодых людей вышли вперед, чтобы принять Христа в тот вечер. Организаторы попросили у нас Библии и пригласили приехать еще раз на Сибирский рок-фестиваль в октябре. Баптистские пасторы были расположены к нам, что для меня очень много значило, особенно после

пережитого нами во Фрунзе. Один из них помолился за пас перед отъездом и настоял на том, чтобы дать мне свои российские часы в качестве подарка. Я знал, какая это большая жертва, и поэтому был тронут этим. Когда мы ждали свой рейс в аэропорту, Евгений, наш тур-менеджер, буквально умолял меня: «Пожалуйста, возвращайтесь, - добавил он, - этот город готов принять вас снова». Когда он говорил это, мы и не помышляли, что в этом городе Бог даст нам уникальную возможность организовать церковь, что станет революционным шагом в этой стране революций. Рок Азия К этому времени я привык к спорам, но последний все не давал мне покоя. Мне нужно было поговорить с кем-то, кому я доверял, и кто бы знал меня и понимал нашу ситуацию в Амстердаме. Поэтому, во время поездки в Штаты, я предложил старшему пастору Колониальной церкви Эдины в Миннеаполисе, Доктору Артуру Роунеру, встретиться на деловом обеде. Многие годы Артур был большой поддержкой для меня и Джоди и даже несколько раз посещал Амстердам, чтобы провести с нами время. «Что тебя беспокоит, Дэвид?» - спросил он, видя мое взволнованное лицо. «Я не знаю, что мне делать, - сказал я с отчаянием. - Люди, которых я уважаю, говорят мне, что мне не следует ехать в следующий тур с группой, и я понимаю, почему они это говорят, но у меня есть твердое убеждение, что я должен поехать. Мне даже кажется, Артур, что вся моя жизнь будет ошибкой, если я не поеду». Артур сам сталкивался со многими сложными ситуациями, поэтому он мог говорить, основываясь на своем опыте. «Дэвид, как я понимаю, - сказал он, - у тебя есть два выбора: ты можешь переехать в Фергус-Фолс, Миннесота (небольшой город в США - прим. пер.), гонять воздух и быть выдохшимся миссионером, или ты рискнешь всем». «Возможно, это будет означать, что ты потеряешь все: команду, многих друзей, все. Но единственный способ, как ты сможешь совершать великие дела для Бога, - это идти на риск, ходить по лезвию ножа!» Так, после обеда я решил пойти на прогулку в лес, который был расположен недалеко от церкви. Идя по лесу, слушая щебетание птиц и наслаждаясь окружающей красотой, я принял решение. Я не собирался переезжать в Фергус-Фолс! К этому туру я был подготовлен менее всего. После насыщенной поездки в Штаты у меня было два дня на «отдых» в Амстердаме (которые состояли из встреч, разговоров и репетиций группы). И вдобавок к общему давлению Рассел решил не ехать в этот тур, поэтому нам нужно было быстро натренировать нового гитариста, Тэрри Нокса из Орегоны.

6 октября 1990 года мы полетели в Москву. Приехав, мы застали Московский международный аэропорт в полном хаосе! Люди бегали по всему аэропорту, дрались за место в очереди и за тележки для груза, которых действительно не хватало. Простояв около часа в длинной очереди за тележками без какого-либо продвижения вперед, мы решили просто отнести в руках все наши вещи к таможенному контролю. И опять мы ждали и ждали. Потом одному из членов команды пришла замечательная идея: просто двигать наши вещи вперед. Так мы и сделали. К моему полному удивлению мы прошли контроль вообще без проверки. Это очень удобно, если учесть тот факт, что у нас было пятнадцать единиц багажа, не считая наших личных сумок. Не зная, будет ли нас кто-то встречать, мы сбили цену на такси от шестидесяти до десяти долларов за ходку в гостиницу-корабль, где мы заплатили сотню долларов за ночь в маленьком вонючем двухкомнатном номере. На следующее утро мы встали рано и уехали в местный аэропорт в 7-30 утра. Если до этого обстановка в международном аэропорту казалась нам хаосом, то по сравнению с местным, там было еще спокойно. Люди спали у дверей. Целые семьи томились в длинных очередях, стоя в грязных, разбитых коридорах. Это напоминало переполненную автостанцию в одном из бедных районов Америки. Мы пошли в отдельное здание, где Интурист предоставлял особые услуги для иностранцев. Это было настоящим благословением, поскольку нам не пришлось стоять в длиннющей очереди основного терминала. Через два часа ожиданий журналист, посланный Евгением, нашим промоутером, встретил нас и дал нам билеты до Барнаула, куда нас пригласили на фестиваль «Рок Азия». С большим облегчением мы погрузили наши сумки в специальный отсек самолета и заняли свои места согласно билетам на борту самолета компании «Аэрофлот», летящем в Сибирь. Советские авиалинии не отличаются особым сервисом. На самом деле, если ремень безопасности твоего кресла работает - считай, что ты выиграл джек-пот. После четырехчасового полета из Москвы в Барнаул, нас встретил Евгений, который, казалось, был очень рад видеть нас снова. «После вашего визита в апреле мы только и думаем о вашем возвращении! - говорил он, и его переполняли эмоции. - Мы должны создать фан-клуб NLM («Nо Longer Music») в Барнауле. Это

будет первым западным проектом такого рода здесь!» Поначалу мне не очень понравилась его идея, но прежде, чем я смог ему что-то возразить, он продолжил: «Это будет особенный фан-клуб, где будут изучать Библию и другую «христианскую пропаганду». Услышав это, я обрадовался. Мой мозг начал усиленно работать. Мне пришла такая идея, что после концерта мы сможем говорить покаявшимся ребятам: «Мы хотим создать в вашем городе наш фан-клуб». Потом мы будем знакомить их с лидером фан-клуба, который будет давать им Библии, футболки, и кассеты с музыкой. В конце концов, эти клубы перерастут в церкви. Евгений сказал нам, что еще двадцать групп примут участие в «Рок Азии» - из Японии, Китая и СССР, а также наша команда из Голландии. «Все билеты распроданы, и концерты будет снимать телевидение. Вы не против того, чтобы выступить три раза?» - с восторгом спросил он. «Не против? Конечно, нет!» - сказал я. Наше первое выступление было частью концерта, посвященного памяти Джона Леннона. Мы были основной командой в последний вечер, и две группы выступали перед нами. Мы поехали по городу к нашей гостинице, было тяжело дышать из-за загрязнения и пыли, которую несло отовсюду. Барнаул с населением в 700 тысяч жителей быстро приходил в упадок. Боковые улицы представляли собой просто немощеные грязные дыры. Дома были серыми и перенаселенными, а автобусы выпускали черный дым. Несмотря на то, что Барнаул находится посреди дикой природы и лесов, воздух очень сильно загрязнен изза отходов тяжелой промышленности и недостаточного экологического контроля. Невзирая на смертельную усталость, ночью я спал плохо. Из-за тринадцатичасовой разницы во времени и перенапряжения я не мог расслабиться. На следующее утро после освежающего холодного душа (из-за того, что в гостинице не было горячей воды) я встретился со своими друзьями, с которыми познакомился в прошлый раз. Это были пасторы Виктор и Николай из барнаульской баптистской церкви с количеством прихожан 300 человек. Мы говорили о сотрудничестве в поддержке тех молодых людей, которые покаются на наших концертах. Пасторы привели с собой Александра, молодежного пастора, и я мог определить по выражению его лица, что ему не очень нравилась наша идея. Он сказал, что даст нам окончательный ответ только после того, как увидит концерт. Перед командой я был полон веры в то, что ждало нас впереди, но внутри я был эмоционально и физически истощен. Когда я лежал на кровати в номере гостинцы в тот вечер, все, что я мог сказать, это: «Боже, смилуйся над нами!» Но на следующее утро после хорошего сна - впервые за это время - я почувствовал себя намного лучше. Я пошел прогуляться в лес с Сергеем, студентом местного университета, который должен был быть нашим переводчиком. Когда мы гуляли и разговаривали, он сказал мне, что мы находимся недалеко от секретной военной базы. Затем он поведал мне свои мысли: он думал, что его страна находится на пороге революции. Во время нашего - пророческого, как оказалось, - разговора, я понял, что это будет временным окном для Советского Союза - Божьим временем для совершения революции любви. Одной из двух команд, которые должны были выступать перед нами на концерте памяти Джона Леннона, была «Хозяева вечности», наши друзья из Иркутска. Мы общались с ними в апреле. Во время нашего первого визита Андрей, барабанщик, молился молитвой покаяния и согласился быть у нас переводчиком во время нашего выступления. Вторая группа была из Китая. Во время своего выступления они надевали демонические маски. Определенно, это был религиозный ритуал, и можно было ощутить реальную демоническую атмосферу. Когда мы молились перед концертом. Капитан (наш бас- гитарист) был болен и кашлял; Тэрри жаловался на боль в желудке; я чувствовал себя больным и подавленным. Единственным, кто хорошо себя чувствовал, был наш барабанщик Пол. Я решил, что поскольку это наш первый концерт, я не буду говорить и вызывать на покаяние. Я буду просто кидать Библии в толпу и скажу несколько слов между песнями. В конце концов, это был концерт, посвященный Джону Леннону, а не Евангельское собрание Билли Грэма. Мы все согласились с таким ходом событий. Но как только началось шоу, я почувствовал Божье отношение к этим людям. Я изменил свое решение и план действий. Мне было интересно, что бы подумал Джон Леннон, увидев слова, которые мы показывали на экране. Мне кажется, он даже не мог себе этого представить! Бог могущественно наполнил зал. После объяснения послания креста я призвал людей к покаянию. Тридцать молодых людей вышли на сцену и склонили колени вместе со мной, чтобы пригласить Иисуса в свои жизни. А после концерта также состоялось много разговоров о Боге. Потом я поговорил с молодежным пастором из баптистской церкви, и он сказал мне, что теперь понимает, как Бог действует через нас, и что он должен помогать нам достигать молодых людей Барнаула. «Мы нужны друг другу!» - сказал я, когда мы обнялись. Обнаружив, что мне сложно сдерживать слезы, я

наконец-то упал в свою кровать в 3-15 ночи, но не смог уснуть до 6 утра. На следующее утро мы поехали в советскую начальную школу. В столовой некоторые члены группы говорили с разными классами и отвечали на вопросы учеников. Я научил их петь песню «Бог не мертвый» на английском языке! В этой ситуации я видел невероятную иронию: мы находимся в советской Сибири и поем «Бог не мертвый», в то время как в Америке было запрещено делать это в государственной школе. В каком безумном и запутанном мире мы живем! После этого мы ответили на вопросы учеников и вели долгую дискуссию с директором. Мы подарили ей русскую Библию, и она попросила подписать ее. «Пожалуйста, возвращайтесь назад поскорее!» - сказала она, и мы ответили, что постараемся. В помещении, где проходила «Рок Азия», мы провели первое собрание для покаявшихся людей. Пришли три русских парня и пастор Виктор. Мы собрались в грязной комнате, и ребята задавали хорошие вопросы о принятом ими решении, и Роки, который помогал нашей группе, пытался отвечать на их вопросы. Пастор Виктор также объяснял трудные моменты в следовании за Иисусом. Проведя вместе около часа, мы договорились встретиться в пятницу. В час ночи я и Роки встретились с Евгением, организатором концерта. Он сообщил мне, что хочет продвигать NLM в государстве через ТВ, газеты и радио. Он сказал, что понимает наше предназначение говорить людям об Иисусе, и он чувствовал себя обязанным сделать нас известными по всему Советскому Союзу. Он также сказал, что будет связываться с местными церквями, чтобы сотрудничать с ними. Он продолжал, говоря, что готов организовать первый фан-клуб NLM, в котором, как он уже говорил, будут изучать Библию и другую «христианскую пропаганду». Он также предложил нам продолжать работать со школами. «Они готовы принять вас!» - добавил он. Мы поговорили о проведении национального тура в следующем году. Он объяснил нам, что нужно сделать промо-видео для этого. После встречи мы с Роки были поражены, особенно, учитывая тот факт, что Евгений был все еще неверующим! Позже в этот же вечер у нас был концерт в молодежном клубе. По многим показателям это был неудачный концерт. Когда я кидал Библии в толпу, пьяные ребята дрались за них и постоянно донимали тех, кто хотел с нами помолиться. Б смятении я все же думал, что многие были тронуты, но, определенно, это был нелегкий вечер. После Евгений пригласил меня полетать на вертолете вокруг Алтайских гор. Я с радостью согласился, и в 830 утра мы вылетели. Я должен был лететь вместе с Евгением, некоторыми журналистами и бывшим менеджером «Пинк Флойд». Это была захватывающая поездка: мы парили над горными ущельями и долинами. Во время полета журналисты, не переставая, пили водку, и были «готовыми», когда мы приземлились на склоне горы на обед. Выбравшись из вертолета, когда его лопасти еще крутились, я к своему удовлетворению отметил, что, по крайней мере, пилот все еще трезв. Мы приземлились недалеко от горной хижины, и я вместе со своим переводчиком Сергеем пошел познакомиться с людьми, живущими в горах. Я дал им русскую Библию и свои люминесцентные очки от солнца. Они с гордостью показали мне свой дом и угостили домашним хлебом и стаканом свежего молока. Пришло время снова выступать на «Рок Азии». К моему большому удивлению, мы должны были стать главными на том фестивале - выступать последними на последнем концерте фестиваля. Китайская группа, выступавшая перед нами, выполняла свой демонический ритуал на сцене. Вокалист на самом деле вызывал духов, и они действительно вошли в него, и он начал орать, пока группа играла тяжелую, депрессивную музыку. Я пошел обратно в гримерную, чтобы помолиться, но мне было неудобно, поскольку какая-то девушка проводила там занятия с группой по какой-то буддистской медитации, а по телевизору шли порнографические фильмы. Я стоял в коридоре и переживал духовное давление, которое можно было легко ощутить на этом фестивале. «Бог, говори со мной», - кричал я. Я обратился к первой книге Царств, главе 21, где я читал историю о Давиде. Давиду нужен был меч для битвы (стих 9), поэтому он пошел к священнику и попросил у него меч. «Единственный меч, который у меня есть, это меч Голиафа, которого ты убил», - ответил священник. Давид сказал: «Принеси мне этот меч, подобного нет во всем царстве». Теперь Давид собирался использовать меч для битвы за Божий народ, который до этого был использован с противоположной целью. Когда я это прочитал, то почувствовал, как Бог обращается ко мне. Он сказал: «Меч, который использовал сатана, чтобы уничтожить многих людей, Я отдаю тебе». Прочитав это, я знал, что мне нечего теперь бояться. Пришла команда и присоединилась ко мне, и мы провели молитвенное собрание. Потом администратор концерта пришел к нам и сказал, что пора готовиться к выходу на сцену.

Перед самым выходом на сцену меня вдруг наполнил гнев. Во время всего четырехдневного фестиваля девятнадцать команд из Китая, Японии и СССР много говорили об энергии и силе добра и зла - и что «бог» живет в каждом из нас. Готовясь к выступлению, я услышал, как Бог говорит мне: «Скажи им, что Я не какаято сила, Я Отец». Мы начали выступать, и сразу же начались проблемы. Сначала сломался микрофон, поэтому мне пришлось забрать микрофон у Тэрри, нашего гитариста. Потом, когда мы столкнулись, я сломал переключатель его гитары. Но все равно я знал, что Бог с нами. Тяжелый давящий дух, оставшийся от прошлой команды, не мог противостоять Божьей могущественной силе. Во время выступления слова наших песен показывались порусски на экране, и я кидал Библии в толпу. После нашей последней песни, я провозгласил через своего переводчика: «Бог - это не какая-то сила. Бог это не добро и зло. Бог - это не энергия, которую мы контролируем. Бог - Отец, и Его сердце болит за нас». Я почувствовал, как Бог сошел на слушателей. Я рассказал о грехе и о том, как мы можем начать взаимоотношения со Всемогущим Отцом из-за того, что Он послал Своего Сына Иисуса, Который умер и воскрес. Во время моей речи кто-то кричал ругательства мне в ответ, но это меня не цепляло. «Если вы хотите познать Отца, тогда выходите на сцену и склоните вместе со мной колени», - закончил я. И тогда молодые люди потоком хлынули на сцену, чтобы принять Иисуса в свои сердца. Когда я на это смотрел, гнет, давящий на меня всю неделю, испарился. Тяжесть ушла, когда я наблюдал за Божьей работой в тот вечер. На следующий день в аэропорту произошла трогательная сцена. Евгений рассказал мне, что был членом Коммунистической Партии во время нашего визита в апреле. Но с тех пор он понял, что Бог есть ответ. Он был очень близко к тому, чтобы отдать свою жизнь Богу. «Вы должны пойти в школы, - сказал он. - Не мог бы ты с Джоди вернуться в январе? Они готовы принять вас. Возвращайтесь, вы нам нужны здесь». Я сказал ему, что мы постараемся, и, попрощавшись, мы сели в самолет до Москвы. Он взмыл над облаками, а я снова почувствовал, как слезы катятся по моим щекам. Мы снова, при нашей полной беспомощности, увидели, как Бог одержал победу над всеми трудностями. Рок священник «Джоди, было бы здорово, если бы ты поехала со мной в Сибирь», - сказал я своей жене во время завтрака у нас дома в Амстердаме. «Но что будет с нашими мальчиками? - спросила она. - Кто будет за ними присматривать?» Я сказал Джоди, что уверен в том, что кто-то из наших друзей обязательно позаботится о наших мальчиках, пока мы будем в этой важной поездке. Поскольку нам удалось уладить все дела, Джоди была рада поехать со мной. Но возникло одно очень серьезное препятствие, которое могло помешать нашей поездке. До последней минуты наши билеты в Советский Союз не были подтверждены. Наши паспорта находились в офисе, расположенном в городе. За день до отъезда мне позвонил Майкл де Йонг, моя правая рука, который был ответственным за новую церковь - результат нашей работы в Амстердаме. «Дэвид, кто-то проник в офис и украл ваши паспорта», - сказал он. Я был ошеломлен. «Ну, почему ничего не происходит без битвы?» - простонал я. «Да, я думаю, это невозможно», - ответил он с сожалением. Мы с Джоди помчались в посольство США, чтобы получить новые паспорта. Их сделали за рекордно короткое время. Затем мы понеслись в посольство СССР, чтобы получить визы для поездки в Россию. Вы никогда не знаете, что произойдет в этом посольстве, когда вы туда придете. Тут всегда длинные очереди раздраженных людей, ожидающих свои проездные документов, но чудом мы получили визы - мы были вторые с конца, прежде чем они закрылись. Если бы мы их не получили, то сорвалась бы вся поездка. Прибыв в Москву, я был удивлен сравнительному порядку в международном аэропорту. Нам советовали не ехать в Москву, поскольку это было неспокойное время для всей страны, особенно для Балтийских стран. В отличие от неприятностей, пережитых мною в прошлый мой визит, обстановка была абсолютно спокойной, и мы с легкостью прошли таможенный контроль с нашими чемоданами, полными русских Библий и другой литературы. Я решил, что нам не пришлось открывать чемоданы, потому как Джоди была со мной, и я выглядел респектабельно. После таможни к нам подошел один россиянин и спросил нас: «Мы не знакомы?». Как выяснилось, он молился со мной молитвой покаяния на одном из наших предыдущих концертов. Он сказал, что получил письмо от нас и с радостью заказал для нас номер в гостинице. Как и в предыдущий раз, мы остановились в гостинице-корабле и заплатили 80 долларов за комнату размером с кладовку. Миша, один из помощников Евгения, встретил нас на следующий день в гостинице и отвез через весь город в местный аэропорт. Дороги в Москве сумасшедшие. Мы чуть было не врезались в грузовик, когда одна

машина подрезала нас. После двухчасовой молитвы о том, чтобы не погибнуть на дороге, мы прибыли в терминал, в котором, в отличие от международного аэропорта, были длинные очереди уставших и раздраженных людей, пытающихся сесть на свой рейс. Во время полета в Барнаул Джоди долго говорила с мужчиной, сидящим рядом с ней. Она рассказала ему, почему мы здесь, а он ответил ей, что жители Советского Союза как раз нуждаются в послании о Боге. «Это время как раз для такого послания», - сказал он. Как он объяснил, Бог был полностью исключен из его образования, поэтому в его понимании о смысле жизни была огромная дыра. Прибыв в Барнаул, мы встретили Евгения, который расплылся в улыбке при виде нас. Он с радостью протянул мне руку, а я пожал ее с еще большей радостью. «Мы считали дни до вашего приезда», - сказал он. Наш друг протянул мне расписание полное встреч с прессой, ТБ и местными школами. Мы поселились в гостинице и были рады тому, что там тепло (а так бывает не всегда), потому что на улице было минус 60 градусов по Фаренгейту. Однако расстроило нас отсутствие воды во всем здании. Целый район города был без воды. Из-за резкой смены часовых поясов и громких звуков диско в соседней комнате мы не выспались. На следующее утро мы попытались освежиться настолько, насколько это возможно при отсутствии воды, и поехали в первое место назначения в нашем плане - сибирскую тюрьму. Военный командир завел нас с арктического воздуха к себе в офис. Тюрьмы в Советском Союзе контролируются военными, и американские, по сравнению с ними, напоминают лагеря для отдыха. Ветер бил мне в лицо, когда он вел нас через двор, где сосульки свисали с крыш зданий. Мы выдыхали белый пар, так как находились на морозном воздухе. Мы зашли в комнату, где, как мне сказали, я смогу обратиться к заключенным. У них были бритые головы и старая, изношенная до дыр одежда. Непрерывно бил барабан, и заключенные в такт ему ходили по кругу. Когда мы с Джоди вошли в комнату, люди остановились и посмотрели на нас. Командир разрешил им сесть и сказал мне, что я могу обратиться к заключенным. Л заметил, что ни один из них не осмелился взглянуть на Джоди. Наверное, их предупредили, чтобы они этого не делали, и, возможно, их сильно наказали, если бы они это сделали. «Я хочу рассказать вам о Том, Кому вынесли смертельный приговор», - начал я, а ветер за окном завывал, кидая снег в окно. Заключенные посмотрели на меня с интересом. «В Америке, - говорил я, - вас отправляют в тюрьму в наказание за совершенное преступление, и если вы совершили очень серьезное преступление, вам выносят смертельный приговор - часто это смерть на электрическом стуле». Многие из них стали слушать еще более внимательно, услышав это. «Я хочу рассказать вам о Том, Кто не был виновен ни в чем, когда Ему вынесли смертельный приговор. На самом деле. Он умер за все плохое, что мы совершили», - объяснил я. Они услышали об Иисусе, как Он умер за нас на кресте, потому что Бог хотел иметь с нами личные взаимоотношения и хотел простить нам всю нашу вину. «Если кто-то из вас хочет познать Бога и принять Иисуса Христа в свое сердце, я хочу пригласить вас выйти вперед и стать на колени вместе со мной», - сказал я. Командир разрешил, и десять человек вышли вперед, и мы вместе стали на колени. После молитвы некоторые заключенные остались и задавали вопросы, а мы с Джоди дали покаявшимся Библии и другую литературу. Остальные тихо ушли в свои камеры. Потом мы пили чай с командиром и другими офицерами в тюрьме. На следующее утро в дверь нашего номера постучали: это была женщина, возглавлявшая местный Институт иностранных языков. Мы долго говорили с ней о Боге и гордыне. Это была образованная женщина, знающая несколько языков и занимающая престижное положение в обществе. Я сказал ей, что если она хочет познать Бога, ей необходимо смирить себя и очистить свое сердце от гордыни. К моему удивлению, она согласилась и попросила разрешения встретиться с нами еще раз. Наша следующая встреча состоялась в школе, расположенной неподалеку. Б местной газете вышла статья о нашей поездке в тюрьму за день до этого, и репортер называл меня «рок-священником». Это была доброжелательная статья, и школьники с нетерпением ждали увидеть этого рок-священника из Америки. Перед отъездом наша группа сделала три двадцатиминутных видео об NLM и нашем послании, говорящем о Боге. Одно из них мы показали ученикам и ответили на их многочисленные вопросы. Джоди постоянно окружала толпа молодых людей, которые просили ее поставить автограф на их буклетах, и она писала длинные посвящения для каждого. Телевизионная команда приехала в школу, и мы дали им интервью о нашем предстоящем туре «Никакого секса» (до брака). Они думали, что название выглядит смешно. Они задавали много вопросов о нем и о моей вере в Бога. Я не мог поверить, что все это происходит в самом сердце Сибири. На следующий день было немного теплее - температура поднялась до -40 градусов по Фаренгейту. Мы

посетили колледж и, обратившись к студентам (чего мне не разрешили бы делать в Америке), я рассказал им, что мир не случаен, и что Бог создал красивые горы. Он не энергия или сила, Он Отец с любящим сердцем, который любит их и хочет подарить им жизнь и новую надежду. Одна учительница подняла свою руку и спросила: «Я вижу, что вы говорите от всего сердца, - сказала она. Наверное, вы многое пережили, прежде чем принести сюда это послание». Я сказал, что это правда, что мое сердце болит, но не оттого, что я много страдал. «Причина этой боли, сказал я, - это то, что большинство из вас не знает, насколько сильно Бог любит вас. Это очень меня расстраивает». Вдруг без предупреждения я заплакал. И все потому, что Божье присутствие наполнило этот тихий класс, и многие другие в нем тоже плакали. Я чувствовал, что Бог не хочет, чтобы я призывал их выйти вперед и принять Христа прямо там, но позволил им помолиться индивидуально. Мы раздали всем буклеты и объяснили, как они могут познать Иисуса, а затем у нас были откровенные разговоры со студентами, а также с одним из представителей начальства. После этого мы с Джоди поехали в школу, которую я посещал в предыдущем году. Наша встреча была исключительно с учениками возрастом от пятнадцати до восемнадцати лет. Многие из них приняли Христа в свое сердце во время фестиваля «Рок Азия» и посещали последующие встречи с нами. Эти ученики рассказали мне, что постоянно читают Библию и разговаривают часто о Боге. Мы показали им снятое нами видео, и они истерически смеялись, потому что перевод на русский язык, сделанный в Голландии, был очень плохим. Они предложили сделать более корректную озвучку, прежде чем показывать по телевизору. Один из учеников сказал мне, что в одном месте мой перевод на русский был совершенно неправильным. Я говорил о том, что Бог простирает к нам Свои руки с готовностью простить каждого, но перевод говорил, что Бог решает, кого прощать, а кого нет. Оттуда мы поехали в Институт иностранных языков. Большинству студентов было больше двадцати лет, и я говорил с ними о пустоте материализма. Для многих их них материализм был ответом на все их проблемы, поэтому я рассказал об отчаянии и одиночестве, которое переживают люди в Голландии - относительно благополучной стране. Даже богатые люди не удовлетворены; поскольку ответом являются не вещи, но духовное обновление», сказал я. В тот вечер мы пошли в гости к Евгению и составили план великолепного тура, который начнется в Москве и закончится в Монголии. В воскресенье, после по обыкновению выматывающей поездки на такси, мы приехали в одну из евангельских церквей Барнаула. Это была баптистская церковь, насчитывающая около 300 прихожан. Пастор Виктор встретил нас и провел в комнату, где собирались старейшины. Могу сказать, что далеко не все были рады моему присутствию, и я был даже немного удивлен, что мне дали слово. Служение проводилось в красивом, но не отапливаемом помещении. Б зале сидели в основном старушки, с косыночками на головах, а на балконе - молодые ученики из школы, которую мы посетили за день до этого. На сцене сидело несколько мужчин-проповедников и старший пастор за столом. Во время службы люди передавали пастору записки. Это были вопросы. Пока я ждал своей очереди говорить, я начал сильно нервничать. Мне не давал покоя вопрос, как же обратиться к этой аудитории, особенно зная, что они удивлялись мне и моей внешности - скорее всего. Я был первым длинноволосым проповедником, которого они когда-либо видели у алтаря. Пастор дал мне знак, что пришел мой черед проповедовать, и я пошел к алтарю со своим переводчиком, не христианином. Я говорил о заблудшей овце из Луки 15, и о том, что Бог более печется об одной заблудшей овце, нежели о девяноста девяти, не заблудших. Он бы пошел и нашел заблудших овец, а не ждал бы, пока они придут к Нему. В завершение своего послания я попросил людей склонить свои колени вместе со мной на сцене, если Бог обращался к их сердцам, и если они хотят идти к заблудшим овцам Барнаула. Я стал на колени, и многие присоединились ко мне, рыдая и моля Бога дать им смелость повиноваться Ему. Мы провели вместе великолепное время. После этого все их сомнения относительно сотрудничества с нами рассеялись, и они сказали, что хотят, чтобы мы поддерживали друг друга. После мы помолились вместе, и пастор предложил мне спеть. Эта идея показалась мне сумасшедшей. Что я могу спеть такой аудитории? Мой мозг судорожно вспоминал все возможные песни, которые я когда-то пел на мосту в Амстердаме, и единственное, что я смог вспомнить это «Святой, Святой, Святой, Господь, Бог могущества и силы». Я спросил пастора, как их музыкант сможет мне подыграть на органе, если она не знает аккордов. «Не беспокойтесь об этом, - улыбнулся он. - Она подстроится под вас». Итак, я снова вышел вперед и пел песню, в то время как эта женщина пыталась аккомпанировать мне на органе. Мое пение было ужасным, и когда я сел на свое место, Джоди сказала мне, что я совсем не попадал в ноты. Я почувствовал себя глупо, и знал, что Джоди старается не смущаться. Но пастор Виктор сказал мне, что ему очень сильно понравилось мое пение!

В тот вечер мы поехали в гости к Наташе. Они с мужем были директорами местного университета, но у них в квартире было настолько холодно, что нам пришлось сидеть в куртках. В предыдущий раз они просили меня привезти им кассеты на английском языке, чтобы студенты могли изучать английский. Мне сказали, что все кассеты, которые у них были, устарели и не соответствовали нормам современного английского языка. Поэтому мыс Джоди дали им кассеты, на которых была записана Библия на английском языке в современном переводе, чтобы их студенты учились говорить по-английски. Они сказали, что это был наиболее ценный подарок, который они когда-либо получали, и тут же начали слушать кассеты. В конце концов, пришло время нам с Джоди прощаться с нашими многочисленными друзьями в Барнауле. И вот наш тур «Никакого секса» от Москвы до Монголии начинал вырисовываться. Тур «Никакого секса» Я стоял на сцене перед публикой в Московском театре: «Я устал, - зевнул я, подтягиваясь. - Где же моя кровать?» Толпа взорвалась аплодисментами, когда на сцене появилась моя кровать на колесах, украшенная трубами, мигающими огнями, сиренами и запрещающими дорожными знаками. Затем я надел длинную полосатую ночную рубашку поверх своего сценического костюма, и встал на устланную красным сатином кровать. «Я верю в секс», - заорал я в толпу. Она дико завизжала в ответ. «Я уверен, что вы должны заниматься сексом как можно чаще», - продолжал я, и они еще громче завизжали. Эти московские ребята были со всем согласны и наслаждались каждой минутой моего выступления. И тут я ударил прямо в точку. «Только после свадьбы, конечно же!» Они вдруг затихли. Пока мою кровать толкали, я пел песню, а слова показывали по-русски на экране: Эта песня дня всех вас, кто занимается безопасным сексом. Думая, что СПИД - это худшее, что может произойти с вами. Но кто сохранит вас от разбитого сердца? Единственный постоянный секс, который у вас будет, это с видеокассетой. Никакого секса до свадьбы, никакого секса. Это песня для всех вас, нежащих в своей постели. Смотрящих в потолок и желающих смерти. Единственная настоящая любовь - это ваша подушка; Вы бегаете по кругу, подобно курице без головы. Никакого секса до свадьбы, никакого секса. Бог видит одиноких матерей. Одинокие жизни, И всех остальных: Нерожденных детей, несправедливость мира. Иисус плачет, видя всю эту боль. Никакого секса до свадьбы, никакого секса. Послание взорвало зал! Мы были в дороге уже почти четыре дня. Несмотря на многие трудности в Москве, где мы выступали дважды, у нас было хорошее настроение. Концерты в этом городе были плохо прорекламированы и организованы, но, несмотря на это, тридцать пять людей пришли к Христу, и нас поддержала евангельская церковь в Москве. Евгений, наш тур-менеджер, нанял для нас приватный самолет, и мы поехали в аэропорт, чтобы посмотреть на него. Мы согласовали некоторые детали, поскольку нам необходимо было летать на длинные расстояния в течение нашего самого большого тура. Без него наша поездка растянулась бы на месяцы. Наша международная тур-команда состояла из четырнадцати человек и тысяч Библий, брошюр, учебной литературы и музыкального оборудования. Это был тур NLM «Никакого секса» от Москвы до Монголии. Перед поездкой были организованы специальные ходатайственные группы в каждом городе, в котором мы собирались выступать. Идея состояла в том, чтобы организовать группу руководителей фан-клубов (являвшимися на самом деле устроителями церквей), которые останутся в городах, чтобы помочь возрастать покаявшимся. Евгений пообещал нам два самолета, и когда он достал только один, это стало для нас настоящей проблемой, поскольку нам нужно было перевозить команду, все наше оборудование и литературу. Когда мы приехали на взлетное поле, чтобы лететь в Ташкент, столицу Узбекистана, мы увидели, что наш самолет - это очень маленький трехдвигательный летательный аппарат, который вообще не приспособленный для перевозки грузов. Единственный способ, как мы могли погрузить все наши вещи в самолет, - это убрать двери и половину кресел.

Мы сложили оборудование возле туалета от пола до потолка. Там не было ремней для фиксации груза, поэтому если бы мы попали в зону турбулентности, один из наших больших чемоданов мог бы упасть на нас. А для того, чтобы попасть в салон, нужно было забраться с помощью трапа на крыло самолета и пролезть в небольшое окно. Некоторые члены нашей команды, боясь худшего, начали говорить, что мы перегрузили самолет и можем разбиться. Люди запаниковали, помня, что случилось с Китом Грин. (Его небольшой самолет разбился в Техасе после того, как был перегружен.) Виктор, наш звукорежиссер, достал фонарь и начал проверять крылья самолета на наличие изъянов. «Может нам не стоит ехать?» - сказал кто-то из команды. Не было сомнения, что это была духовная атака мы собирались ехать в Ташкент, закрытую мусульманскую цитадель в советской Центральной Азии. Чтобы снять напряжение, я твердо сказал: «Советские пилоты натренированы лучше всех в мире». Я не был в этом уверен, но все равно это сказал. «Но самолет перегружен», - простонал один из членов команды. Мне было сложно себя сдерживать, чтобы окончательно не рассердиться. И я сказал: «Хорошо, давайте посчитаем, что сколько весит». И Виктор начал считать вес нашего оборудования и спрашивать у каждого его личный вес. Когда Терри Нокс, наш гитарист, сказал, сколько он весит, один из членов группы возмутился: «Нет, Терри, ты весишь больше! Воздух был буквально наэлектризован напряжением. Мы с Виктором забрались через окно к пилоту, который до этого был летчиком на самолетах «МИГ», и показали ему предполагаемый вес. Я спросил: «Как вы считаете, сможем ли мы полететь при таком весе?» «Без проблем», - ответил он. Я предположил, что мы очень перегрузили самолет, но его убедительных слов хватило, чтобы меня успокоить. Когда я сообщил всей группе об этом, они неохотно вернулись в самолет через окно, и мы начали молитвенное собрание. Наш самолет странно выглядел. Люди сидели по обе стороны, чемоданы и коробки были сложены до потолка. Когда мы начали взлетать, все принялись молиться, чтобы нам не упасть. Вдруг Геррит Этсинг, наш командный пастор, начал бегать по проходу и неистово молиться. «Сядь, Геррит, - сказал я, - и пристегни свой ремень безопасности». Я уговорил его сесть обратно на свое место. Я подумал о своей семье и пришел к выводу, что Бог не допустит того, чтобы мы разбились. Нам предстояло так много всего сделать. Рик Адаме, наш специалист по спецэффектам из Нью-Йорка, захотел сесть рядом со мной, сказав: «Если мы умрем, я хочу быть рядом с тобой». Когда мы оторвались от земли, вся команда облегченно вздохнула. Следующий наш кризис был во время приземления. Я закрыл глаза и дождался, когда колеса самолета коснутся земли. Самолет заскрипел, когда пилот нажал на тормоза, и мы вздохнули с облегчением после успешного приземления в Ташкенте. После трехчасового сна в кишащей тараканами гостинице я молился, прося Бога показать, какой подход мне следует использовать на концерте в этот вечер. Б вестибюле гостиницы я видел устрашающую картину, на которой был изображен человек, похожий, как мне показалось, на Аятоллу Хомейни. Из окна нашей гостиницы была видна мечеть, где собиралось большое количество мусульман. Ташкент, на то время четвертый по величине город в Советском Союзе, с населением до двух миллионов человек, граничит с Ираном и Афганистаном, которые были крайне негативно настроены по отношению к христианам. Городской совет на днях разрешил открыто проповедовать Евангелие, но как раз тогда, когда мы были в Ташкенте, в Тегеране (Иран) был утвержден указ о том, что убийство любого американца является святым и праведным делом для мусульман. В тот день Виктор подошел ко мне со статьей, которую он прочитал в «USA Today», предупреждающей американцев не ехать в этот регион мира. Однако я все еще ощущал, что нам необходимо быть смелыми, и я знал, что нам не следует бояться всех этих угроз. Первый концерт был великолепен. Мы играли вместе с нехристианской командой под названием «09», и когда мы были на сцене, я чувствовал Божью силу. Я не призывал людей выходить и каяться публично, но я знал, что если бы я сделал призыв, то многие так бы и сделали. Евгений предупредил меня не делать этого. Он рассказал мне, как кто-то приезжал с фильмом об Иисусе, и это вызвало большой бунт общественности. Я закончил второй концерт словами: «Я знаю, что жители Узбекистана любят своих детей. И то, что вы видели на сцене, - это история любви Бога к Его творению». Я собирался остановиться на этом, но ничего не смог с собой поделать и продолжил объяснять, кем был Иисус - восемь человек вышли вперед, чтобы принять Иисуса Христа. После этого Евгений сказал мне, что в зале были представители власти, которые должны были решить, сможем ли мы провести еще несколько концертов в этом городе или нет. Конечно, я боялся, что из-за моего поступка они отменят все последующие концерты в городе. На следующий день я встретился с двумя людьми из единственной баптистской церкви в Ташкенте. Они

рассказали мне, что находятся под большим давлением из-за того, что власти не разрешают им проповедовать. Я мог ощущать страх, окутавший город, и казалось, что люди на улицах находятся в постоянном напряжении. Власти разрешили нам выступать, и когда мы готовились к следующему концерту, я дал интервью для телевидения. Я рассказал о том, что на наших концертах мы говорим о любви Отца, выделяя то, что всем нужно пережить эту любовь. «Как дела?» - спросил я у вокалиста группы «09». Он пожаловался на боль в желудке. Я почувствовал необходимость молиться о том, чтобы Бог исцелил его, поэтому я спросил этого парня: «Ты не против, если я помолюсь за тебя, и попрошу Бога исцелить твой желудок?» Он согласился, а после сказал, что чувствует себя гораздо лучше. Намного больше людей посетили следующий концерт. Когда мы играли нашу вторую песню «Я хочу славить тебя, Господь», я прыгнул с платформы, не удержал равновесие и тяжело приземлился на левую пятку. Я закрутился на месте от сильной стреляющей боли, и чуть было не потерял сознание. Мне вдруг стало тяжело стоять на ногах, а мышцы непроизвольно сокращались, но я нашел в себе силы как-то закончить концерт. Терпя неимоверную боль, с бледным лицом, я как-то пригласил людей принять Христа в свои сердца. Шесть человек покаялись публично. Журналистка, бывшая там, чтобы сделать репортаж, заливалась слезами, когда брала у меня интервью, настолько она была тронута посланием, которое услышала. Я не мог рассуждать здраво из-за боли. У меня болела голова, и мышцы ног вообще не слушались меня. Как-то я пережил следующий концерт, и Карей, наша медсестра, перевязала мне лодыжку. Я корчился от боли. Двадцать три человека покаялось на этом концерне, и после него меня отнесли в карету скорой помощи, которая отвезла меня в обычную больницу, где мне сделали рентген ноги. Нога распухла, но я знал, что мне необходимо провести еще два концерта, несмотря ни на что. После наложения гипса на мою ногу врач, одетый в белое, сказал мне через переводчика: «Боюсь, что Вы не сможете ходить три недели». «Почему?» - спросил я, чувствуя, как все внутри меня переворачивается. «Ну, хотя вы ее не сломали, но очень сильно растянули связки», - ответил он серьезным тоном. После моего возвращения из госпиталя около 1:30 дня, меня отнесли в мой номер в гостинице. Я очень сильно устал и потерял уверенность в своих силах. Последнее, что я помню, перед тем как погрузиться в сон, это мысль: «Бог, почему ты не исцелишь мою лодыжку?» На следующее утро Евгений постучал в мою дверь. Вид у него был угрюмый. «Дэвид, нам необходимо отменить все следующие концерты, - сказал он с печалью. - Тебе необходимо отдохнуть». «Извини, Евгений, - ответил я настолько твердо, насколько мог, - спасибо, за твою заботу обо мне, но мы не можем сделать этого. В любом случае я чувствую себя уже намного лучше». На самом деле я был разбит, но я должен был не допустить того, чтобы Евгений отменил весь тур. Я собирался проводить концерты, даже если для этого мне нужно было лежать на кровати. Позже днем вдобавок к моей депрессии у меня обострилась диарея. Джефф Готт, наш тур-менеджер, дал мне несколько таблеток. Проблема ушла, но я все равно чувствовал себя ужасно. Водитель такси с видом дикаря пришел ко мне в номер, чтобы отвезти меня на концерт. Он отнес меня на своей спине от такси до сцены. Он сказал мне, что принял Христа за день до этого, на одном из наших концертов, и он рад тому, что я в городе. Несколько мыслей пронеслось у меня в голове, когда я заходил в здание, где мы выступали. Во-первых, я надеялся, что мне не станет плохо во время концерта от лекарств, которые я принял. Во-вторых, мне было интересно, как же будет проходить концерт, ведь нам пришлось отказаться от показа шоу, в том числе и мощной презентации Евангелия через постановку с живой музыкой. Занавес был закрыт, но я слышал шум толпы за ним. Меня отнесли и посадили на ящик для аппаратуры, и я сидел там прямо перед занавесом. «Я не верю, что делаю это», - прокричал я членам команды. Внезапно открылся занавес, и мы начали свое выступление. Я крепко схватил радиомикрофон и ездил по сцене на ящике. Одна из песен должна была закончиться тремя моими прыжками. И я встал с ящика и подпрыгнул три раза, но на третий раз я приземлился на четвереньки прямо перед ящиком. Я меня был жалкий вид. Я подумал, что должен что-то сказать, поэтому я объяснил послание креста очень простыми словами. То, что произошло после этого, было просто великолепным. Я чувствовал мощнейшее присутствие Божьей силы, и молодые люди буквально бежали вперед, чтобы принять Иисуса. Намного больше людей пришло к Богу, когда я был болен и не мог ходить, чем тогда, когда я чувствовал себя хорошо и мог показать «сильное» представление. Игорь из «09» чуть не заплакал, когда мы собрались уходить. Мы дали имена и адреса 154 недавно уверовавших ребят баптистской церкви, которая собиралась посетить всех их.

Я вернулся обратно в гостиницу, мне все еще было нехорошо, и меня занесли обратно в мою комнату. После прибытия в Барнаул, Сибирь, я не спал всю ночь, поскольку у меня опять был острый приступ диареи. Мы прилетели туда днем. Я встретился с командой поддержки, которая основывала новую церковь, включающую и членов фан-клуба. Они рассказали мне, что проблема, с которой они столкнулись, заключалась в том, что люди приходили к Христу, но не знали, как следовать за Ним дальше. Сидя в своей комнате в одиночестве, я наблюдал за маленькими русскими машинами, тракторами, изрыгающими клубы дыма автобусами и грузовиками, которые стремились прорваться через нерегулируемый перекресток. Бедно одетые люди стремились, во что бы то ни стало, пересечь улицу. «Иисус, - закричал я, - помоги мне видеть этих бедных людей Твоими глазами!» И Он сделал это. Тем вечером я опять сидел на ящике с колесиками, и восемьдесят человек отдали свои жизни Христу. Из Барнаула мы полетели в Новосибирск. Там была большая сумасшедшая толпа, но Роки помолился за мою ногу, и я смог опираться на нее. После концерта покаялось тридцать восемь человек. Казалось, что все налаживается, пока мы не получили известие о том, что умер отец нашей переводчицы Татьяны. Роки вернулся вместе с ней обратно в Барнаул на похороны. Это было шоком для всех нас. Оттуда мы полетели в Красноярск. Мое настроение стало намного лучше, поскольку я смог снять гипс со своей ноги. И в гостинице даже была горячая вода! Мы увидели, как 255 человек пришло к Богу, включая женщину, которая освободилась от спиритизма и покинула сцену, танцуя от радости. Оттуда мы поехали в Иркутск. Я встретился с Сергеем, который организовывал наш последний концерт в этом городе. Б тот раз он принял Христа, но опять стал пить водку, когда его жена ушла от него, и вернулся в свое прежнее состояние. Гостиница, в которой мы остановились, была намного лучше той, где мы жили в прошлый раз. Вода была все такой же коричневой, но, по крайней мере, теплой. Я очень соскучился по Джоди и мальчикам. Сообщение от Джоди по телетайпу принесло мне много радости, в нем говорилось, что она сможет встретить меня в Улан-Удэ. Огромная ревущая толпа была на концерте в Иркутске. Впереди стояла группа сатанистов, которые кричали и произносили проклятья. Во время концерта они брали буклеты, которые мы раздавали аудитории и сжигали их прямо на месте. Когда Терри, наш гитарист, подошел к ним, они попытались ударить его, ругаясь и крича. Сорок два подростка вышли на сцену, чтобы принять Христа в тот вечер, в то время как один из сатанистов выпрыгнул на сцену и начал «мочиться» прямо со сцены, а другие кричали ругательства в микрофон. Про себя я подумал: «Это настоящая духовная война». Несмотря на все эти беспорядки, семьдесят два человека обрели Христа в Иркутске за те два вечера. Оттуда мы полетели в Улан-Удэ, центр буддизма в советской Центральной Азии. Я сразу же почувствовал иную духовную атмосферу, когда приехал в город. Группа, выступавшая перед нами, была настроена очень агрессивно и недружелюбно по отношению к нам. Перед концертом я вернулся в гостиницу, и мне сказали, что приехали две американки, и одна из них - Джоди. Я поднялся по лестнице, открыл дверь и увидел Генриетту, голландскую невесту Тэрри, нашего гитариста. Когда я увидел свою красавицу-жену, я заключил ее в объятия и разрыдался. Как же хорошо было снова ее увидеть! Двадцать пять человек пришли ко Христу в тот вечер, и были приглашены на собрание нашего фан-клуба. Нас пригласили посетить единственный буддистский мужской монастырь в советской Центральной Азии. В Голландии мне посоветовали быть крайне осторожным при посещении подобного монастыря. «Я знаю людей, посетивших буддистский монастырь, им потребовалось немало времени, чтобы прийти в себя, - предупредили меня, - это не место для экскурсии. Это демоническая духовная цитадель». Я принял этот совет всерьез, и у меня чуть не развилась паранойя при входе в монастырь. Входя в ворота, я сильно сжал руку Джоди, я смотрел по сторонам, чтобы убедиться, что ни один демон не следует за нами. Нас повели в храм, где было много идолов и других религиозных вещей, а еще я увидел монаха, одетого в желто-оранжевую одежду, сидящего за столом. Я был рад, когда пришло время вернуться обратно в автобус, и вздохнул с облегчением, когда понял, что не пострадал от этого визита. Но вдруг я почувствовал, как Бог говорит ко мне: «Дэвид, я хочу, чтобы ты вернулся обратно и отдал Библию тому монаху». Я подумал про себя: «Это просто мои мысли. Это не Бог». И не обратил на это внимания. Но это чувство становилось все сильнее и сильнее. «Я хочу, чтобы ты дал этому буддистскому монаху Библию». Поэтому я попросил Джоди подождать меня в автобусе, а переводчика - вернуться со мной в монастырь. Мы прошли через ворота и направились прямо к храму, где я нашел все еще сидящего за столом монаха. «Бог доволен тобой», - сказал я ему через переводчика. Он озадаченно посмотрел на меня. «Бог очень рад, что ты хочешь познать Его и ищешь Его, - продолжал я. - Он очень-очень рад тому, что ты

хочешь узнать, Кем Он является. И Он действительно доволен тобой». Я мог сказать, что он пришел в смятение от моих слов. «Поэтому я хочу дать тебе эту книгу, - сказал я. - Это - Библия. И я надеюсь, что она поможет тебе в твоих поисках Бога». Он взял Библию и попросил меня подписать ее. Даже посреди буддистского храма я мог чувствовать мощное присутствие Святого Духа. В четыре часа утра, когда солнце еще не взошло, мы погрузились в холодный автобус, чтобы ехать на железнодорожную станцию. Толпы народа были там, крича и борясь за место в поезде. После долгой неразберихи и толкотни мы все-таки смогли сесть в поезд. Каждый вагон отапливался железной угольной печкой. После поездки на поезде весь день нам пришлось стоять восемь часов на монгольской границе. Потом таможенный служащий позвал к себе нашего менеджера Джеффа Готта. «Вы никак не сможете перевезти все это оборудование через нашу границу, - сказал он. Джефф начал протестовать, но таможенник его перебил: «Здесь нет грузового вагона, вам придется ехать обратно!» Джефф, человек, который не мирится с ответом «нет», пошел и поговорил с шестью другими служащими таможни, которые тоже сказали «нет». Только перед самым отправлением поезда военный офицер, которому мы подарили Библию, распорядился, чтобы к нашему поезду прицепили грузовой вагон. Итак, чудесным образом Монгольский тур не был отменен. Вагоны были грязные, и этот старый поезд ехал очень медленно, часто останавливаясь посреди степи. Из окна поезда были видны семьи, живущие в палатках, людей на лошадях, и я задавайся вопросом, что мы забыли в этой Монголии. «Наверное, эти люди подумают, что мы с Марса!», - сказал я Джоди. Она засмеялась: «Иногда и я думаю, что ты с Марса!» Улан-Батор, столицу Монголии. В то время во всей стране было только сто христиан. Все из них были верующими только в течение года или и того меньше. Эта атеистическая страна с населением в два миллиона человек была одной из самых труднодоступных для Евангелия стран в мире. Нашим переводчиком была Алтая, первая христианка в стране за последние восемьсот лет. Родившийся в Англии Джон Гиббенс женился на Алтае и недавно закончил перевод Нового Завета на основной язык народа Монгольской Республики (также известной как Внешняя Монголия). Он начал перевод двадцать лет назад. Монгольский, наверное, последний официальный национальный язык в мире, получивший перевод Нового Завета. Алтая помогала Джону Гиббенсу закончить работу. Джон, наверное, лучший западный специалист по Монголии в наши дни. От него мы узнали, что до 1921 года Монголия была частью Китая и стала второй советской республикой после СССР, которая приняла атеизм, как часть марксистско-ленинистской идеологии, а в 1924 году была запрещена всякая религиозная деятельность, и христианских миссионеров заставили покинуть страну. Я задал ему вопрос: «Джон, как ты считаешь, имеет ли смысл такой группе, как наша, быть здесь?» Джон, которого я в шутку называл сумасшедшим ученым из-за его прически, удивил меня своим ответом: «Я не вижу кого-либо более подходящего для евангелизации Монголии, чем ваша группа, - сказал он, - сыны и дочери Чингисхана реагируют на громкую музыку, силу и дикость более чем кто-либо другой. Это единственный способ». Мне пришлось согласиться с этим. Мы действительно были дикими и громкими. Нам также сказали, что в Монголии не было ни одной русскоговорящей церкви. Монголия считается одной из самых жестоких стан мира. Говорят, что здесь самый большой процент преступлений по отношению к детям. Изнасилование считается естественным и редко наказывается. К иностранцам здесь относятся с презрением, что было противоположностью тому, что мы наблюдали в Сибири, а русских здесь страстно ненавидели. Фактически, Евгению и другим членам команды, помогающим ему, нужно было прятаться, чтобы на них не напали. Из-за всего этого нам необходимо было вести себя предельно осторожно и никогда не выходить ночью. Когда мы с Джоди шли к месту проведения концерта после ужина, сзади нас появилась группа монгольских ребят, которые стали орать на меня. Они чуть было не ударили меня, как вдруг до меня дошло, что они, скорее всего, думают, что я русский. Преувеличивая свой американский акцент, я сказал: «Я американец. Американец! Рок-концерт. Рок-н-ролл». Когда они, в конце концов, поняли, что я не русский, они рассмеялись, и все наладилось. Гостиница, в которой мы остановились, стоила 5 центов за ночь, а за четыре цента мы могли поесть там же. Хотя там повсюду ползали тараканы, все же была горячая вода. Наши первые четыре концерта проводились для русских жителей (Монголия была государством-спутником Советского Союза), и в Улан-Баторе мы увидели, как 34 россиянина приняли Христа. Целые русские семьи выходили вперед после концерта, и мы проводили для них последующие встречи в гимназии. С каждым днем я чувствовал себя все более истощенным, я обнаружил фурункул на своем поясе, и у меня не прекращалась диарея. А с Джоди как всегда все было в порядке. Пришло время провести наш основной концерт для граждан Монголии. Филармонию заполнила тысяча

человек. После концерта я начала говорить. Я говорил так же, как и в Сибири: о Боге, как Отце, который хочет утешить всех их, и что Бог-Отец хочет иметь взаимоотношения с ними. Но враждебная толпа не откликнулась на мое послание. Лишь три человека вышли вперед, пока другие глумились и ругались. Позже мне сказали, что они непристойно шутили над теми, кто вышел вперед. Люди боялись выходить вперед из-за того, что их могли побить после этого. Это разочаровало меня. Я думал, что мы соберем большой урожай здесь в Монголии, и не ожидал такой негативной реакции с их стороны. На следующий день мы с Джеффом встретились с Джоном Гиббенсом и Алтаей. Переходя прямо к делу, Джон сказал: «Дэвид, тебе следует многому научиться». Он объяснил мне, что способ, который я использовал для объяснения Евангелия, был абсолютно неприемлем для этой культуры. «Люди в этой стране относятся к Богу как к «Высшему разуму» и тебе необходимо использовать это словосочетание, когда ты говоришь о том, кто такой Бог. Ты их не достигнешь, если будешь говорить об отцовстве. Это не коснется их. Вместо этого тебе следует объяснить им, как мы утратили контакт с Высшим разумом, и что этот Высший разум есть Дух, но что Он послал Своего Сына стать человеком из плоти и крови». Я подумал о том, чему я научился по поводу общения на языке тех людей, которых я пытался достичь. Я напрасно считал, что вещи, затронувшие людей в Сибири, затронут и людей в Монголии. Это был наш второй концерт в филармонии. Выступление подошло к концу, и после беседы с Джоном я попытался объяснить Евангелие так, как он мне посоветовал. Я сел на краю сцены и сказал: «Я хочу представить вам мою жену Джоди». Джоди вышла на сцену, неся зажженную свечу. Она села рядом со мной и протянула ее мне. Держа свечу, я сказал: «У нас есть два маленьких мальчика, Аарон и Бенджамин. Имеют ли значение их жизни? Ценнее ли они, чем эта свеча?» Затем я задул свечу и отдал обратно своей жене. «Существует Высший разум, и я учился в американском университете, чтобы понять, Кто же этот Высший разум». (Джон Гиббенс сказал мне, что здесь люди придают большое значение образованию, поэтому я им это и сказал.) «Многие мои друзья из университета сошли с пути познания Высшего разума, они пытались заполнить пустоту внутри другими вещами: алкоголем, музыкой, сексом и даже более глубоким образованием. Я хочу, чтобы вы знали, что Высший разум - это Дух, Он невидим, но послал Своего Сына Иисуса, в теле человека, чтобы показать нам, Кем Он является». Я рассказал понятным им языком послание креста, и как благодаря ему у них есть надежда увидеть Высший разум. «Концерт окончен, - закончил я. - Я хочу, чтобы все ушли. Но те, которые хотят познать Высший разум, пусть останутся, и мы помолимся вместе. Только те, кто желает познать этот Высший разум, и кто хочет отдать свою жизнь Иисусу, пусть останутся. Остальные должны уйти». Более ста человек остались, чтобы получить Библии и помолиться вместе с нами. Пришло время, когда Джоди должна была сесть на поезд обратно в Сибирь, чтобы успеть на авиарейс до Москвы, а оттуда - до Амстердама. Я очень не хотел, чтобы она уезжала, но был рад тому, что она возвращается к нашим мальчикам. Мы с Терри пошли вместе с Генриеттой и Джоди на вокзал. Евгений сказал, что обеспечит эскорт для наших девушек, чтобы они спокойно вернулись обратно в Улан-Удэ. Когда я зашел в поезд и нашел нужные места, мне стало не по себе, так как я увидел, что вагон был полон мужчин, присматривающихся к двум женщинам. Оказалось, что Евгений не смог найти обещанный нам эскорт. В их купе был один пьяный мужчина, который уставился на них. Потом в вагон зашел россиянин, и Евгений попросил его присмотреть за ними. «Конечно, - сказал он, - я с удовольствием присмотрю за ними». И тут я понял, что если я позволю им уехать этим поездом, то, возможно, больше их никогда не увижу. Поэтому я сказал: «Пошли со мной. Я ни за что не позволю вам уехать этим поездом. Берите сумки, убираемся отсюда». Это очень сильно расстроило Евгения, и он попытался объяснить мне, что если они не уедут, то не успеют на рейс до Москвы, и он не знает, как они тогда смогут добраться туда. Я ответил ему, что мне все равно. «Я ни за что не отпущу их одних на этом поезде», - сказал я. Евгений подумал, что я ему не доверяю и обиделся, но потом мы обсудили эту ситуацию, и смогли уладить наши разногласия. Позже я купил билеты из Улан-Батора до Москвы, и они вернулись в Голландию целые и невредимые. Это была тяжелая и дикая четырехчасовая поездка в Дахран. На четырехколесной «лунной машине» мы проезжали мимо сгоревших автобусов, полуразложившихся трупов лошадей, смотрели на людей, живущих в палатках, и на большие стада овец. Джон Гиббенс сказал мне, что в Дахране есть только три христианина. Наш первый концерт для монголов посетило около 600 человек. Б конце представления я снова сказал: «Л хочу, чтобы остались только те люди,

которые хотят познать Высший разум и отдать свою жизнь Иисусу». Никто не ушел. «Вы не понимаете, - продолжил я. - Концерт окончен. Я хочу, чтобы остались только те, кто хочет познать Высший разум и отдать свою жизнь Христу». Мне удалось убедить покинуть зал только сто человек, остальные 500 остались и помолились вместе со мной. Джон записал имена и адреса покаявшихся людей, чтобы продолжить с ними общение. Мы поехали обратно в Улан-Батор и провели там концерт для русской военной части. После концерта 125 человек помолились о принятии Иисуса, и мы получили письмо с благодарностью от Главнокомандующего Советскими Военными Силами. Мы были первой иностранной группой, которой оказали такую честь. На следующий день Евгений вошел в мою комнату. Его рука была перевязана, и казалось, он чуть не плакал. Он сказал, что шел на какую-то встречу, как двое монгольских парней напали на него. Он был потрясен и попросил помолиться. Не следующий день Джефф Готт тоже почувствовал вкус жизни в Улан-Баторе. В магазине у него украли сумку с монгольскими деньгами и личными вещами. Обратный путь в Сибирь занял у нас две ночи. Темнокожие продавцы организовали магазин в поезде, а у русского проводника были синяки под глазами после драки с какими-то монгольскими пассажирами. После пяти дней путешествия мы наконец-то вернулись в Амстердам. Б результате во время нашего тура 1700 человек помолились с нами после концертов о том, чтобы узнать больше о Боге, и после этого многие из них решили следовать за Христом. Новые церкви образовались в Барнауле, Красноярске, Улан-Удэ и в Новосибирске благодаря «Операции Столкновение» организации, созданной после тура «Никакого секса». Перед отъездом из Монголии со мной встретился Джон Гиббенс. «Дэвцд, нам нужны служители, - сказал он. - Нам будут помогать также монгольские христиане, если ты пошлешь к нам служителей. Вместе, как команда, они пойдут в монгольские города, где никогда не было церквей, и смогут стать частью истории первыми людьми, которые насадили там церковь!» И это заявление все еще живет во мне! Меня зовут Макс. Мне 21 год, и приблизительно 4 года назад я посетил концерт группы «Nо Longer Music» в Новосибирске, Сибирь. В то время я ходил на каждый рок-концерт в городе, и эта западная группа привлекла мое внимание. Поэтому с несколькими своими друзьями я пошел на их концерт! Мы тогда были очень дикими. Мои волосы были длинными, закрывали лицо, и одет я был как любитель тяжелого металла - старые потертые джинсы, и т.д. Мне действительно понравилась музыка, и шоу было великолепным. Оно действительно коснулось меня, и хотя я не отдал свою жизнь Христу на том концерте, я все-таки хотел побольше узнать обо всех тех вещах, о которых говорил Дэвид. Поэтому я оставил свое имя и адрес для фан-клуба, который они хотели организовать. Меня пригласили на встречу, и я начал посещать встречи по изучению Библии. Они были организованы группой, которая работала с теми, кто посетил концерт «Nо Longer Music», и вскоре я отдал свою жизнь Христу. Я благодарен Богу за Его терпение ко мне и за мудрость в использовании музыки, чтобы донести благую весть до меня. Я очень сильно благодарен Дэвиду и команде «Nо Longer Music», что они были послушны Ему и приехали в Сибирь, чтобы принести Евангелие. Теперь фан-клуб стал церковью «Слово Жизни», и Бог продолжает ту работу, которую начал через концерт «Nо Longer Music» в Новосибирске. Сейчас я являюсь лидером одной из групп по изучению Библии, а также нашей группы прославления. Также я получаю высшее образование по специальности инженер-электрик. Я все еще люблю музыку, но более всего я люблю Иисуса, как своего Господа и Спасителя. Да благословит вас Бог, и я буду рад еще раз увидеть «Больше не музыку» в Сибири. Доброе утро, Вьетнам На протяжении долгого времени я чувствовал, что Бог хочет, чтобы мы поехали во Вьетнам. Поэтому я вместе с Джеффом Готом поехал туда, чтобы узнать, сможем ли мы приехать и организовать тур по стране. Мы пробыли там неделю, пытаясь наладить связи с властями города и спланировать «Тур дружбы». До этого ни одна западная команда не получала разрешения посетить Вьетнам. Эта страна была все еще закрытой от западного влияния, но я знал, что Бог хочет, чтобы мы поехали туда. Четыре дня мы слышали одни только отказы, и представители правительства говорили нам, что разрешение получить невозможно. Но, в конце концов, мы наладили связь с одним из директоров «Вина Концерт», разрешенной властями промоутерской организацией. Они изъявили свое желание организовать «Тур дружбы» в следующем году. Это должно было стать важным прорывом: возможность для западной группы организовать концерт во Вьетнаме - это достаточно значительный факт, не говоря уже о том, что эта группа христианская. Поэтому после года подготовки и планирования мы были готовы поехать во Вьетнам в апреле 1994 года.

Люди с трех континентов должны были приехать туда, чтобы помочь нам в этом туре. Только за две недели до нашего отъезда мне позвонил Роки из Нидерландов. По тону его голоса я понял, что произошло что-то ужасное. «Дэвид, у меня плохие новости», - сказал он. «Что случилось?» - неохотно спросил я, не желая знать, что же случилось. «Я получил факс от «Вина Концерт», они отменили наш тур», - ответил он. Я остолбенел. Казалось, кто-то ударил меня прямо в живот. «Роки, мы должны бороться с этим. Я все еще считаю, что нам необходимо поехать, нам не следует сдаваться», - ответил я, но сам не верил в то, что говорил. «Я пойду, помолюсь об этом, и перезвоню тебе через несколько часов», - сказал я и повесил трубку. Потрясенный, я пошел вместе с Джоди на прогулку, но был не в состоянии молиться. «Что нам теперь делать? - сказал я. - Я не могу поверить, что все это произошло после того, как мы вложили в это столько денег и времени. Люди съедутся со всего мира». Джоди ответила: «Ну, нам нужно спросить у Бога, что делать». Я был слишком опустошен, чтобы молиться самостоятельно, поэтому молилась она, а я слушал. После молитвы она сказала мне, что нам следует попросить еще нескольких людей, с которыми мы работали, тоже помолиться. Если все будут иметь одинаковые ощущения, то это станет ответом о Божьем плане для нас. Поэтому я сделал несколько звонков в разные концы мира и попросил людей молиться. Ответ от всех был одинаков. Они советовали нам все-таки ехать во Вьетнам, даже если у нас нет разрешения на проведение концертов. Бог сверхъестественно откроет двери. Итак, без разрешения властей проводить концерты и с большой тревогой мы отправились в город Хошимин. Евгений, организовывавший для нас Тур «Никакого секса», от Москвы до Монголии, прилетел в Ханой (столица Вьетнама - прим. пер.) из Сибири на неделю раньше, чтобы помочь Роки в переговорах с властями. Я так хотел, чтобы, когда мы пройдем таможню, Роки встретил меня и сказал, что все хорошо и что они с Евгением получили разрешение проводить концертный тур. Но вместо этого Роки сказал мне, что правительство никак не соглашается разрешить нам проведение «тура дружбы». Он также сообщил мне, что все наше оборудование и реквизит остановлены правительством на таможне, и он ничего не может сделать, чтобы его пропустили в страну. И еще ко всему этому, Евгений поскользнулся на льду в Сибири перед приездом во Вьетнам и из-за сильных болей вернулся домой, даже не увидев меня. Я подумал: «Великолепно, вот, я во Вьетнаме, люди съехались со всего мира, оборудование застряло на таможне, у нас нет разрешения от правительства. И что же нам делать теперь?» Я изо всех сил старался не показывать виду перед командой, что я разочарован, но внутри я был абсолютно пуст, и проблемы полностью поглотили меня. Роки заказал для нас номера в разбитой гостинице, которую он описал как «Сайгонский гранд». Мы, уставшие от перелета, сели в автобус и поехали по шумному и суматошному городу к своей гостинице. Несмотря на то, что я сутки не спал, я все равно не мог даже подумать о сне. Я сказал команде, чтоб они отдыхали, а мы с Роки встретились для обсуждения плана дальнейших действий. Роки был совершенно удручен, и его силы были на пределе, но я не мог упрекать его за это. Он сказал мне, что попробовал все возможные варианты, но везде получил негативный ответ. Его идеи полностью иссякли. Ситуация совершенно вышла из-под контроля, и мы ничего не могли поделать, кроме как только молиться. Мы организовали 24-часовую молитвенную цепочку, и молились так три дня. Мы с Тоном молились ночью, и когда Тон молился, я услышал какие-то звуки в его ванной комнате. Он пошел проверить, что произошло, и увидел огромную крысу. Она выбежала, когда он открыл дверь в ванную. Тон увидел, как она забралась в унитаз и исчезла, и понял, что она попадает из комнаты в комнату через канализационную трубу. После того, как мы рассказали об этом группе, все стали более осторожными. Мы держали унитазы закрытыми и смывали воду перед использованием. Некоторые даже обмотали свои унитазы клейкой лентой. Однажды после нашей ночной молитвы Рик сказал, что чувствует необходимость идти в собор Нотр-Дам, расположенный в центре города, и попробовать поговорить с одним из священников. Мы с Роки быстро наняли рикшу и помчались в собор Нотр- Дам. Собор возвышался на площади в центре города и был главным местом проведения различных мероприятий в Хошимине. Мы вошли в собор, и я увидел мальчишку, который по виду был похож на прислужника в соборе. Я спросил у него, не могли бы мы увидеть священника. Он отвел нас с Роки за алтарь и показал на могильную плиту в полу собора, где был похоронен священник. «Нет, мы хотим увидеть живого священника», - сказал я. Он посмотрел на меня так, как будто это была очень странная просьба, и ушел. Я осмотрелся в поисках кого-нибудь, кто мог бы мне помочь. Я нашел еще одного человека, который, наверное, работал в соборе, и попросил его показать мне живого священника. Он смог понять мою просьбу и отвел нас в дом священника, расположенный через дорогу. Он позвонил в дверь и сказал что-то повьетнамски. Нас пригласили в гостиную и предложили кофе, пока мы ожидали священника. Оказалось, священник был вице-викарием Хошимина. Отец Нгуен наблюдал за многими церквями этого региона численностью около полумиллиона прихожан. Он хорошо говорил по-английски и, видимо, был

хорошо образован, являясь влиятельным лидером не только в церкви, но и в самом Хошимине. «Отец Нгуен, спасибо, что смогли уделить нам время. Мы молились на протяжении трех дней, и Бог повелел нам обратиться к Вам», - начал я. Потом я рассказал ему о наших обстоятельствах, и что мы все-таки приехали сюда, но не имеем возможности проводить концерты из-за запрета правительства и конфискации нашего оборудования. «Я верю, что Вы тот человек, который сможет помочь нам», - завершил я, надеясь, что он так и сделает. Отец Нгуен внимательно нас выслушал и без колебаний согласился помочь. Он предложил связаться с другим священником и организовать для нас концерт сегодня же вечером. Затем попросил перезвонить через несколько дней, и сказал, что попробует договориться о еще нескольких концертах, включая два в соборе Нотр-Дам. Я попросил отца Нгуена помолиться за нас. После молитвы мы поблагодарили его и помчались обратно в гостиницу, чтобы поделиться хорошей новостью со всей командой. Единственная проблема заключалась в том, что сегодня вечером должен был состояться концерт, а у нас не было реквизита. Ни барабанов, ни гитар, ни колонок - ничего. В это время я вспомнил о телевизионном шоу «Команда А». «Команда А» состояла из группы экспертов и специалистов, которых посылали для того, чтобы ликвидировать преступные силы. Часто она могла показаться плохо организованной группой непрофессионалов, пока не удивляла всех своими нестандартными методами и не ловила преступников с помощью легкой импровизированной тактики. «Команда А» получила признание благодаря использованию своего искусного творчества, изобретательности и гибкости. Даже когда, казалось, их планы рушились, и враг заставал их врасплох, они меняли планы и делали все возможное, чтобы выполнить свою работу. Они часто выглядели неорганизованными, неумелыми и неуклюжими, но к окончанию серии каждое задание было успешно выполнено, преступники поставлены в тупик, также как если бы они были преследуемы правоохранительными органами, а «Команда А» представлена героями перед телевизионной аудиторией. В конце каждой серии Джордж Пеппард, игравший роль «Ганнибала» Смита (который сам себя сделал лидером команды), говорил: «Люблю, когда план срабатывает». «Мы молились, и Бог принял наши молитвы, теперь мы должны действовать быстро и делать свою работу», - сказал я. Команда зажглась и была готова действовать. Гостиничный номер превратился в стратегическую комнату, где мы обсуждали планы, как приготовиться к концерту всего за несколько часов. Была суббота, девять часов утра, а значит, у нас было около шести часов, чтобы найти все необходимое, договориться о ценах, приготовить реквизит и костюмы и перевезти все это в церковь. Нелегко для иностранцев справиться со всем этим в хаосе Хошимина. Ни один нормальный человек никогда не подумал бы, что нам удастся найти все необходимое за такой период времени. Но я был убежден, что у нас все получится, поскольку я знал, что Бог сверхъестественно открыл нам двери. В три часа дня, невероятно, но наша команда собрала все оборудование, реквизит и костюмы, и мы отправились в собор. Все, кроме гроба. Б Хошимине преобладает буддистская религия, и буддисты наиболее суеверно относятся к смерти. У Тона Снелларта, который отвечал за спецэффекты, была опасная обязанность купить гроб и доставить его в собор. Он нашел магазин, где продавались гробы, и зашел выбрать один из них. Первым препятствием, с которым он столкнулся, были вопросы владельца, на которые он должен был ответить. Где тело? Вы кого-то убили? Куда вы несете гроб? Тону было очень трудно ответить на эти вопросы, поскольку он не говорил по-вьетнамски, а владелец не говорил по-английски. Начала собираться толпа, которую заинтересовала странная просьба иностранца. Один человек немного говорил по-английски, и когда ответы на все вопросы были получены, сделка наконец-то состоялась. Гроб стоил 60 долларов. Затем Тон начал залезать в гробы, чтобы определить подходящий по росту, поскольку гроб должен был быть, по крайней мере, шесть футов длиной, а рост вьетнамцев в основном пять футов. Найдя гроб нужного размера, Тон решил доставить его в собор. Буддисты очень суеверны насчет транспортировки гробов в своих машинах и автобусах. Они верят, что перевозка гроба их транспортным средством принесет им несчастье. Поэтому никто не хотел везти гроб. Тон поискал водителя велорикши. Это очень дешевый и распространенный транспорт в Хошимине. Водители велорикш также очень бедны, поэтому один из них с радостью согласился доставить гроб к собору. Перед самым началом концерта мы стали беспокоиться о Тоне и гробе, как вдруг заметили толпу, движущуюся по улице прямо к собору. Я видел перепуганных вьетнамцев, убегающих от велосипеда, впереди которого был привязан гроб. Это было похоже на разделение Черного моря. Люди боялись гроба, но им также было интересно, и после того, как они отбегали от него, снова возвращались и следовали за велосипедом, чтобы посмотреть, куда же он едет. Бог использовал их любопытство, поскольку многие из них остались на концерт. После концерта я проповедовал людям об Иисусе и Божьей любви к вьетнамцам. Многие вышли вперед и

помолились с нами, чтобы начать дружбу с Иисусом. В течение следующих двух недель Бог дал нам возможность выступить десять раз в разных местах города. Нам сказали, что секретная полиция постоянно пыталась узнать, куда мы собираемся ехать дальше, чтобы предотвратить концерт, но нам всегда удавалось опередить их. Отец Нгуен даже пригласил меня проповедовать в соборе Нотр-Дам. Ни одному иностранцу не была предоставлена такая честь. Позже я слышал, что даже Матери Терезе не разрешили там выступить с речью. В конце концов, мы приготовились играть на нашем самом большом концерте в соборе Нотр-Дам примерно перед 3000 человек. Церковь была забита. Проходы были полны людей, и многие также заглядывали в окна, чтобы увидеть происходящее внутри. После драматического представления распятия и воскресения, я пригласил всех желающих начать взаимоотношения с Иисусом, выйти вперед к алтарю. Поскольку я не вырос в католической церкви, то я не знал, что обычно только священник может выходить к алтарю. Я увидел, что люди боятся выходить, и поэтому обратился к отцу Нгуену и сказал: «Отец Нгуен, вы не будете против, если люди выйдут к алтарю?». Он не был против, и толпа людей просто хлынула вперед и полностью заполнила большой алтарь. Как-то нас пригласили посетить сиротский приют и показать специальную программу для детей. Члены нашей команды играли с детьми, чтобы развлечь их. Мы принесли им мороженое и воздушные шарики, и пока они играли, мы объясняли им, как они могут узнать Иисуса. И вот как раз перед тем, как я собирался пригласить их помолиться вместе с нами, Джоди протянула мне записку, где говорилось следующее: «Тебе нельзя молиться с этими детьми». Оказывается, тайная полиция догнала нас. Я положил записку в свой карман и сказал детям: «Я не хочу, чтобы сейчас кто- либо молился, вместо этого мы просто поговорим с Богом, я не хочу, чтобы кто-то сейчас молился». Поэтому дети вместе со мной поговорили с Богом, многие из них молились впервые в жизни. Лайная полиция не остановила нас, поскольку они были слишком глупы, чтобы понять, что мы делаем. В один из последних вечеров нас пригласили встретиться с переводчиками из университета. Мне сказали, что все англоговорящие переводчики работают шпионами правительства, поэтому мне следовало быть осторожным во время выступления, чтобы не попасть в большие неприятности. Я предупредил команду, что мы должны быть очень сдержанными и не говорить открыто о Боге, а просто постараться стать для них друзьями. Мы научили студентов словам песни «Да!» на английском языке и говорили об Америке, но перед этим мы поделились своими свидетельствами и тем, как Иисус изменил наши жизни. Мы закончили, став в круг и взявшись за руки, и все студенты помолились вслух вместе с нами, чтобы принять Иисуса в свое сердце. Несмотря на то, что власти отменили «Тур дружбы», в конце концов, мы провели больше концертов, чем планировали, и смогли рассказать тысячам людей о Божьей любви к ним. Бог еще раз показал мне, что я не должен смотреть на препятствия и обстоятельства, но только желать покоряться тому, что Бог говорит мне делать. Лидер культа В Брухзале, Германия, наш концерт проходил в тюрьме строгого режима, где я до этого выступал с речью. Приходить в подобные тюрьмы поистине радостно, поскольку Бог очень милостив к людям, находящимся там. Пока мы готовились к концерту, я вспомнил наше посещение тюрьмы в Новой Зеландии. Во время концерта, который проходил в спортивном зале, члены различных банд стояли и смотрели, одни проявляли интерес, другие нет. Перед самым началом следующей песни один из заключенных передал мне записку, в которой была просьба посвятить следующую песню «Монгель Моб», жестокой банде Новой Зеландии. «Следующая песня, которую мы будем петь, называется «Любовь взамен» и мы посвящаем ее «Монгель Моб», - объявил я. Мы начали нашу песню. Члены другой враждебной банды, которые тоже были на нашем концерте, решили не отставать, поэтому, когда мы закончили петь «Любовь взамен», мне протянули еще одну записку с просьбой посвятить следующую песню «Черной Силе». «Следующая песня, которую мы споем, называется «Иисус говорит это», и она посвящается «Черной Силе», - сказал я. Когда я протянул микрофон одному из членов банды, чтобы он сказал «Хей» вместе со мной во время песни, он оттолкнул меня, и я чуть было не упустил микрофон. Я понял, что не следует слишком сильно привлекать толпу к участию. Никогда не знаешь, чего ожидать, когда выступаешь в тюрьме. Половина заключенных тюрьмы Брухзаля была осуждена на пожизненное заключение за убийство. Перед концертом я поговорил с тюремным капелланом Манфредом о моем предыдущем визите несколькими месяцами ранее. В прошлый раз так много заключенных откликнулось на мое выступление, что тюремная газета написала об этом, назвав меня лидером культа. Из-за негативных слов в прессе на этот концерт должно было прийти меньше народу. Но пришло около сотни заключенных. В тюрьме мы должны были показать сокращенную версию нашего «панк концерта», включая сцену

распятия. Они смеялись, кода мы играли песню «Никакого секса», но стали серьезнее, когда мы показывали сцену распятия. Во время концерта Джон Руш, наш бас-гитарист, поскользнулся на сценической крови, упал на Хайдена Кингдона, другого члена группы, и разодрал себе щеку до крови, так что у него потекла настоящая кровь. Кен Грин, наш барабанщик, тоже разодрал себе ногу, поскользнувшись и упав на ударную установку. Это был очень кровавый концерт! Когда я сделал призыв к покаянию, Клаус вышел вперед, поскольку хотел сделать это перед лицом всех заключенных. Бог исцелил его от мерзкой болезни много лет назад, и он этого никогда не забывал. Когда мы молились за силу внутри него, Дух Святой повалил его наземь, он расплакался и еще раз посвятил свою жизнь Христу. Зная, что его побьют за веру, Клаус все равно вышел вперед и смело заявил о своем решении следовать за Иисусом. Манфред предостерегал, что тот обрекает себя на побои со стороны других заключенных, но Клаус действительно хотел познать Бога. Позже Манфред позвонил нам и сказал, что многие заключенные хотели выйти вперед, но, в отличие от Клауса, побоялись. На следующем концерте в Касселе, Германия, в клубе, где мы выступали, была чрезвычайно антихристианская атмосфера. Я часто чувствую подобное в таких местах. На стенах висели плакаты с изображением групп, которые насмехались над Богом и выступали за бунт, разрушение и безнадежность. Перед концертом я испытывал сильный страх. Я также чувствовал боль в желудке, которая появилась, скорее всего, из-за страха. Мы опоздали в клуб. Звукорежиссер ругался и кричал на нас, потому что нам мы не успевали подготовить сцену. Мы должны были поставить наши вещи там, где они должны были быть. Он был настолько зол, что чуть было не отказался работать с нами, но мне удалось его успокоить и мы продолжили совместную работу. Немецкая хард-кор группа, выступавшая перед нами, называлась «Уничтоженное доверие». Их музыка была довольно тяжелой. Публика тоже выглядела довольно тяжелой, особенно один панк, у которого все лицо было в тату и пирсинге. Он сидел на сцене, пил пиво и выглядел очень пьяным. Когда начался концерт, страх, который я чувствовал, полностью исчез. Я чувствовал, как Божье присутствие наполнило зал. Сердца людей смягчились и тяжелый дух, который я испытывал до этого, испарился. Даже поведение звукорежиссера стало мягче, и он был тронут нашим выступлением. Панк с тату, Хуга, был намного трезвее, когда мы окончили концерт. Джон поговорил с ним, и Хуга сказал, что этот концерт открыл ему отцовское сердце Бога. Джон предложил Хуге помолиться вместе с ним, и тот согласился. После молитвы Джон дал ему футболку NLM, книгу «Рок-священник» и контакты Христианского центра в Касселе. Многие посетители клуба провели с нами подобные беседы. Это был мощный вечер. Броко, лидер сквоттинга в Германии и хард-кор анархист, отмечал свой день рожденья на немецкой ферме в деревне. Нас пригласили показать там нашу рок-оперу. В отличие от Анархичного фестиваля в Антверпене, Бельгия, где я выступал несколько лет назад, это было очень спокойное мероприятие. Здесь было много гашиша, алкоголя, но все были спокойными. После нашего концерта Броко крепко обнял меня и поблагодарил за то, что мы пришли. Мне сказали, что он не любил христиан, но я мог утверждать, что наше выступление его сильно коснулось. Я спросил, можем ли мы помолиться за него. Для этого мы собрались вокруг Броко за нашей палаткой и попросили Бога коснуться его. Лагерь Иисуса Господь благословил нас хорошей погодой во Вроцлаве, Польша. Наш концерт проходил на площади в центре города, облака затянули небо так, что, казалось, дождь будет идти весь день. Но когда начался концерт, тучи разошлись, и стало видно голубое небо. Сильный ветер также утих. Мы выступали с группой «Хоук», лидером которой был Дерек Малейонек, молившийся со мной о принятии Христа во время одного из наших концертов в Польше в 1987 году. «Хоук» теперь была одной из популярных групп с наклейкой на их дисках «Полиграм». Теперь Дарек открыто говорил об Иисусе со сцены. Он поделился своим свидетельством с 100 000 человек на большом собрании этим летом. После концерта я говорил о необходимости спасения и о том, как Бог любит Польшу. Около тысячи человек молча слушали меня. Сто двадцать человек вышли на сцену, чтобы принять Христа. Я попросил их стать в круг и взяться за руки, а затем повел их в молитве спасения. Перед отъездом члены нашей группы раздали им флаера с приглашением в «Лагерь Иисуса». Подобная сцена повторялась на каждом нашем концерте в Польше. Питер был обычным двадцатилетним атеистом, побывавшим на нашем концерте в клубе «Стодола» в Варшаве, Польша. Он сказал Хайдену Кингдону, миссионеру «Стайгер» в Европе, что ему понравился концерт, но в Бога он не верит. Хайден почувствовал, что этому парню было интересно, поэтому он пригласил его в «Лагерь Иисуса». Питер, как и другие триста десять человек, зарегистрировался в «Лагере

Иисуса» в Гижицко, Польша. Лагерь Иисуса был организован для тех, кто хотел больше узнать о Боге и увидеть наши концерты. Возраст большинства ребят составлял около двадцати лет. Кто-то из них когда-то ходил в церковь, а кто-то никогда там и не был. В лагере проходили тренинги и семинары, а по вечерам - евангелизационные концерты для всего лагеря. После того, как я проповедовал о Божьем прощении, Питер вышел вперед, чтобы помолиться. Он не был готов принять Иисуса в свою жизнь, но был готов поговорить об этом. На следующий вечер, во время евангелизационного концерта мы попросили всех желающих выйти вперед на сцену, чтобы принять Христа в свое сердце. Питер вышел вперед со многими другими и попросил Иисуса войти в его сердце! Около трехсот человек, таких как Питер, отдали свои жизни Иисусу или сделали новые шаги по направлению к Богу. В последний вечер мы попросили всех, кто принял Христа, выйти на сцену и зажечь свечу. Несколько сотен польских ребят стояли прохладным вечером на сцене, держа горящие свечи и прославляя Бога. Это был великолепный момент! Возвращение в Югославию Пока остальные члены команды были заняты работой в церквях в Германии, мы с Джоди поехали в Сербию (Югославию), чтобы подготовить концерт для «Элефанта», еще одной команды служения, сотрудничающей с нами, и чтобы встретиться с Давором, беженцем, с которым мы переписывались почти целый год. Прошло почти двадцать лет с тех пор, как я был в Югославии, и я с нетерпением ждал этой поездки, но также у меня было какое-то мрачное предчувствие. Мы только что слышали репортажи новостей о том, что Белгород находиться на грани краха, и повсеместно возникают все новые и новые вспышки жестокости и полной анархии. Также со мной произошла странная ситуации, когда я получал сербскую визу в Германии, которая придала мне еще большую неуверенность. Это была обычная сцена в Югославском консульстве. Там было много людей, желающих получить визу, и я вместе с Джоди и Лаурой, барабанщиком «Элефант», ждал своей очереди, как вдруг откуда-то появился сербский гражданин лет пятидесяти и подошел прямо ко мне. Его глаза сверкали от гнева, он указал на меня, перекрестился и сказал мне, чтоб я вышел. Я был ошеломлен, я поднял руки, протестуя против такого обращения. Казалось, если я слишком сильно буду протестовать, он ударит меня. Я пошел по направлению к двери, чувствуя, что он собирается вот-вот вытолкать меня на тротуар, но вместо этого он захлопнул за мной дверь и закрыл ее на ключ. По меньшей мере, я был ошеломлен и взволнован, поскольку у них остался мой паспорт, но, к счастью, Джоди и Лаура были все еще внутри, и они отдали им все три паспорта с визами для въезда в страну. Приехав вместе с Джоди в Белград, я немного нервничал, но вскоре понял, что город был спокоен, по крайней мере, внешне. Ожидая поезд до Нови Сад, где жил Давор, мы начали разговор с молодым человеком лет двадцати из Хорватии. Ему очень понравилась наша группа, и он загорелся желанием организовать тур в Хорватии. Мы приехали в Нови Сад, когда начало темнеть, и я намеревался успеть поселиться в гостиницу, поскольку слышал, что ночью на улицах города находиться небезопасно. Мы нашли отель рядом с вокзалом, где нам с радостью предоставили номер и взяли вдвое больше, потому что мы были иностранцами. Мне дали имя пастора в этом городе, Александра, которому я позвонил и договорился о встрече на следующий день. «Не говорите о Сербии и православной церкви на улице, если не хотите, чтобы вас застрелили!» предупредил нас Александр, когда мы вышли из гостиницы. Город был полон укрытий и баррикад - следов войны с Боснией. Александр получал угрозы, касающиеся жизни его детей, поскольку он был пастором местной городской церкви. Молодой студент из церкви Александра помог нам узнать, где живет Давор. Я чувствовал, что Бог хочет, чтобы мы нашли его. Мы прошли по грязной тропинке к отвратительному бунгало и постучали в дверь. Нас встретила мать Давора. Ее спина была согнута от тяжелого труда. «Давор здесь?» - спросил я. Она посмотрела на меня с подозрением и позвала Давора. «Это вы, Дэвид?» - он открыл рот от удивления и потерял дар речи, по-настоящему еще не веря, что это я. Оправившись от изумления, мы решили пойти прогуляться. «Нам лучше прихватить несколько камней на случай, если на нас нападут бешеные псы», - объяснил он. Поэтому мы с Джоди присмотрели два больших камня, на случай чего. Он начал нам рассказывать, как они счастливы, что сбежали из Мостара, Босния, где они жили. Многие их друзья были убиты, а ему, его брату и матери повезло оказаться здесь в Нови Саде. Мы с Джоди шли, а он рассказывал о мучениях, которые преследовали его, в основном из-за его страсти по Богу. «Я попросил Бога, чтобы Он позволил мне поделиться благой вестью с миллионом людей», - сказал он. Позже его мама

пригласила нас на обед. Мы были удивлены, увидев только две тарелки на столе, ведь нас за столом должно было быть пятеро. Мы узнали, что это была такая традиция для тех, кто приглашал гостей к себе домой в Нови Сад. Сначала ели гости, а все, что оставалось, доедали остальные. Во время нашего пребывания там мы смогли сделать приглашение для «Элефанта», чтоб они приехали в Сербию несколькими неделями позже, и обговорили дальнейшее сотрудничество с Давором. После нашего концертного тура по Европе, мы поехали в Сингапур и провели там два концерта в большом театре, где собиралась англиканская церковь. Поскольку там нельзя открыто говорить об Иисусе из-за мусульман, мы пригласили всех заинтересовавшихся нашим посланием записаться после концерта в фан-клуб «Nо Longer Music». Членами клуба стали четыреста молодых людей. И сегодня у «Стайгера» есть постоянное служение на сингапурской хард-кор сцене. Несмотря на болезни, коррумпированных чиновников и все остальное, что пыталось остановить нас, наш всемирный концерт-тур завершился на Гоа, Индия. Наша команда организовала рождественский завтрак в трущобах неподалеку. Каждый день мы проводили евангелизационные концерты в странных местах, таких как юридическая школа или шикарный туристический курорт. Мы также открыли встречи по изучению Библии на пляже и посещали бары и другие клубы, чтобы познакомиться с людьми и начать строить взаимоотношения. Куда бы мы ни шли, мы видели, как Бог творит сверхъестественные вещи и открывает еще больше возможностей для служения в будущем. Я начинаю все больше и больше понимать, что с Иисусом ты можешь идти всюду. Солдат или гражданский? Почему, когда так много потенциального урожая, так мало делателей? - спросил я у студентов северозападного колледжа имени Святого Павла в Миннесоте. Этот вопрос был у меня на уме уже несколько лет. Стоя на сцене главной аудитории, я продолжил: «Иисус сказал в Матфея 9:37, что жатвы много, а делателей мало. Почему? Как такое может быть? Почему делателей мало?» Я рассказал студентам о том, что я ездил по всему миру и видел там огромную духовную жажду, и о том, как Бог сокрушается за этот мир. Но все еще так мало людей, которые на самом деле хотят жать этот урожай. «Почему так? - спросил я снова, - я думаю, частично мы сможем найти ответ на этот вопрос во 2 Тимофею 2:3, где говорится: Итак, переноси страдания, как добрый воин Иисуса Христа. Сейчас происходит настоящая духовная война, и Бог ищет солдатов. Беем нравится петь песни о сражениях за Бога, но никто на самом деле не хочет сражаться. Этот мир враждебно настроен по отношению к Богу. Я помню, как мы показывали представление об Иисусе в переполненном театре Амстердама. Когда мы выступали, людям это нравилось, поскольку они думали, что мы высмеиваем Иисуса. Но когда они поняли, что мы прославляем Его, они начали кричать, ругаться и орать, а затем один за другим покинули зал, пока не остались один-два человека во всем театре. Апостол Павел говорит, что нам необходимо быть солдатами, поскольку мир противится Богу. Мы должны спросить себя сегодня: «Я солдат или гражданский?» Гражданский рассуждает вот так: «Бог, я хочу сделать это для Тебя. У меня вот такие дары, вот такие таланты, мне вот столько лет и я хочу вот это делать для тебя, Бог. Я люблю играть музыку. Я хочу играть музыку для Тебя». А солдат говорит так: «Говори, что мне делать в моей жизни. Мне все равно, что это. Что Ты пожелаешь от меня, я все сделаю». И в этом огромная разница». Я сказал студентам, что мне всегда нравится возвращаться в Миннесоту, и я получаю огромное удовольствие от прогулок по близлежащим лесам. «Во время одной из таких прогулок, - продолжал я, - я молился Богу: «Бог, Ты знаешь, что я хочу иметь дом. Тринадцать лет я жил в центре Амстердама. Если мои маленькие мальчики хотят поездить на велосипеде, мне необходимо брать их за город. Мне необходимо говорить им, чтоб они не брали иголки с земли, потому что могут заразиться СПИДом. Я не рос в подобном месте. Я вырос там, где у каждого был свой собственный просторный дом». Когда я излил свое сердце перед Богом, я почувствовал, что Богу приятна моя молитва. Я почувствовал, что Он тоже хочет, чтобы у меня был дом (и, возможно, когда-нибудь у меня он будет). Но во время прогулки что-то поднялось внутри меня, и я сказал: «Но Господь, если Ты хочешь, чтобы я жил в крохотной квартирке в Амстердаме всю свою жизнь, я сделаю это, потому что я солдат». «Солдат выполняет приказы. Он не ориентируется на собственные нужды. Он доверяет свою жизнь командующему. Вы верите в огромную ложь, что Бог хочет, чтобы нам всегда было хорошо, чтобы мы были богатыми и процветающими? Именно так мы понимаем, что находимся в Божьей воле? Когда все в порядке, это значит,

что Он доволен нами? Иисус говорил не об этом. В Иоанна 16:33 Иисус сказал: «В мире будете иметь скорбь, но мужайтесь! Я победил мир». Я вспоминаю возвращение в гостиницу во время одной из наших поездок в Москву, - сказал я, - мне хотелось сделать тайм аут и плакать весь день. Почему я себя так чувствовал? Из-за того, что тур был слишком сложным? Да, во многих вещах он был сложным. Но мне не поэтому хотелось плакать. Может, потому, что я скучал по своей семье? Да, я скучал по ней. Но не поэтому мне хотелось плакать. Возможно, я был истощен? Да, я был совсем без сил, но не поэтому мне хотелось плакать. Причиной моего желания плакать было переполняющее меня чувство благоговения перед тем, что Бог доверил мне миссию идти на поля, полные урожая. Я думал: «Бог, почему Ты разрешаешь мне делать это? Ты видишь, кто я. Ты видишь мои проблемы и несовершенство, почему Ты даешь мне привилегию видеть те вещи, которые я вижу? Самое большее, что мы можем сделать со своей жизнью, - это идти на созревшие поля. Нет более великого призвания, чем быть частью Божьей армии. Как христианин я верю, что есть широкий и узкий путь, как учил Иисус. «Пространен путь, ведущий в погибель, и многие идут им». Но также Он сказал: «узок путь, ведущий в жизнь. В христианской жизни тоже есть широкий и узкий путь. У нас может быть отличная жизнь, мы можем участвовать в церковном служении, и Бог будет любить нас. Бог не будет любить меня больше, если я буду работать с голодными людьми в Калькутте, чем, если я буду страховым агентом в Миннеаполисе. Бог любит нас не за то, что мы делаем для Него. Я люблю своих мальчиков, потому что они мои мальчики, а не по какой-то конкретной причине. Но Бог ищет людей, которые хотят принять малую часть Его сокрушенного сердца по погибающему миру. Он ищет людей, которые захотят идти по узкому пути, который Он предлагает им. Бог не ищет суперхристиан, он ищет тех, кто готов ради Христа сделать все возможное. Ктото из вас проснется утром в старости, сидя у себя дома и скажет: «Если бы я только выбрал узкий путь, который Бог предлагал мне избрать. Если бы я только не выбрал второй». Я верю, что есть много гражданских, которых Бог призывает стать солдатами. Если это слово для тебя, я приглашаю тебя выйти на сцену и склонить колени вместе со мной». Несколько сотен студентов вышли на сцену и заполнили проходы, желая стать частью Божьей армии. Могу ли я задать тебе тот же вопрос, который задал этим студентам? Ты солдат или гражданский? Ответ на этот вопрос может изменить не только твою жизнь, но и историю! Послесловие Когда я впервые встретил Дэвида, он был разбитым и несмелым человеком. Он путешествовал по Европе, пытаясь оправиться от отвержения некоторыми христианами из США. Рвение по Богу не угасло, но у него были сомнения насчет принятия участия в работе с другими христианами, и он точно не собирался присоединяться к какому-то массовому движению. У Дэвида было много «острых углов», и многие люди думали, что у него ничего не получится. «Он слишком независим», - говорили они. «Этот парень сумасшедший», - говорили другие. Несмотря на то, что Дэвид колебался, а люди вокруг него сомневались в нем еще больше, я видел внутри Дэвида Пирса дар евангелиста. Я видел дух неистового воителя, готового все сделать ради Бога. И то, что ему было нужно несколько человек, которые бы поверили в него и поддержали бы в его начинаниях. В теле Христа много подобных людей. Они читают книги известных христиан, видят их на сцене или по телевизору, думая, что Бог никогда не будет использовать их. Но это неправда! Бог обожает использовать простых людей, чтобы совершать необычные дела. Потому что в этом случае Он получает славу, по крайней мере, если мы будем помнить, откуда пришли! Я бросаю тебе вызов поверить Богу, что Он может творить сверхъестественное. Он видит дары и призвание, которое Сам приготовил для тебя. И если ты примешь этот вызов, то Бог откроет необходимые двери для твоего продвижения вперед. Дэвид Пирс и сейчас делает то же самое. Он путешествует по миру, достигая людей евангелием Иисуса Христа. Когда Бог ищет кого-то, кто бы смог исполнить сложное задание, и не находит никого достаточно радикального, Он обращается к Дэвиду Пирсу. Достаточно ли ты радикален, чтобы повиноваться Богу и сделать все, что Он тебя попросит? Готов ли ты выйти за рамки и поверить, что Бог совершит невозможное? А как насчет этого: готов ли ты получить личное приглашение в львиный ров? Флойд МакКлунг Флойд МакКлунг - бывший исполнительный директор Международного Служения Молодежи с Миссией.