Archspeech

осень

2017

Кругосветка Самые значимые события за осень в нашем номере. Открыт новые музей, вручена Императорская премия, архитекторы вновь обменялись опытом в Чикаго.

Библиотека Книга Ирины Коробьиной «Музей», это что-то вроде книги жизненного опыта, личного лневника — Ирина проработала в музее шесть лет, ей есть, что рассказать.

Реконструкция Турецкий взгляд на европейскую реконструкцию: выставить все саме ценное напоказ. Наконец закончилась реставрация знаменитой библиотеки Беязыт.

Arch:speech профессиональный журнал об архитектуре

Музей MOCAA Что

смог построить Джобс и лучшие здания уходящего 2017 года

Подписывайся на нашу рассылку на сайте archspeech. com

archspeech:

осень 2017

Музей MOCAA Интерьер (подробнее: стр 24)

archspeech:

контакты

Печатное СМИ журнал SPEECH зарегистрирован в Федеральной службе по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия 15 сентября 2016 года. Свидетельство о регистрации ПИ ФС 77 — 67113. Адрес редакции журнала speech: и интернет-издания archspeech.com 127473, г. Москва, Краснопролетарская ул., 16, подъезд 5 Тел./Факс: +7 495 741–78–93 +7 495 741–78–94 +7 495 741–77–90 Основатели Сергей Кузнецов и Сергей Чобан Учредитель Общество с ограниченной ответственностью «Проект СПиЧ» Журнал speech: Общие вопросы — editor@speech.su Главный редактор журнала speech: — Анна Мартовицкая Редактор: — Шадрина Варвара Интернет-издание archspeech.com Общие вопросы — info@archspeech.com Главный редактор интернет-издания archspeech.com — Александр Змеул Авторы текстов — Анастасия Мастиниа, Константин Каминский, Анна Слапиня Арт-директор журнала speech: — Игорь Сон, Мария Челоянц, Дмитрий Девишвили Распространение и реклама Руслан Блащук +7 985 257–40–49 ruslan@speech.su

archspeech:

осень 2017

слово редактора

Редактор журнала: Ирина Шипова

Слово редактора В конце ХХ века к традиционным музейным задачам — хранения, экспонирования и популяризации коллекций — прибавилось множество дополнительных функций, без которых музей сегодня уже невозможно представить. В современном музее, вне зависимости от его тематики, непременно должны быть специализированный магазин, кафе, аудитории, легко трансформирующиеся под разные функции, помещения для занятий с детьми и пр. В силу этого, а также в связи с постоянным пополнением коллекций, наряду с возведением новых зданий столь актуальны сегодня проблемы модернизации и расширения исторических музейных комплексов. Пути решения этих проблем поражают своим разнообразием не менее, чем архитектурное многообразие новых музейных построек. Музеи всегда являлись не только сокровищницами культуры и просветительскими центрами, но и индикаторами престижа — правителей, городских коммун, отдельных политиков, общественных институций или частных коллекционеров. Именно поэтому архитектуре музейных зданий придается такое большое значение и в маркетинговой стратегии новых музеев имя и «звездный» статус архитектора также играют не последнюю роль. В то же время проектирование музея по-прежнему является одним из наиболее привлекательных заказов для архитекторов — ведь именно в этой области сегодня допускается наибольшая степень творческого самовыражения, и зачастую архитектура современных музеев может конкурировать с наполняющими их экспонатами. Этим и многим другим аспектам развития типологии музейного здания и посвящен новый 3 номер журнала speech:музей.

содержание

Содержание Номер 14, осень 2017

(6 – 13)

КРУГОСВЕТКА. Мы написали о биеннале в Чикаго, кто стал почетным лауретом императорской премии в Японии, про сервис PlansMatter и новый музей

(14 – 19)

ТОП-5. Школа для девочек, галерея Хёрста, пентхаус в Нью-Йорке, институт в горах, и новая филармония — какие здания запомнились в уходящем году

(20 – 23)

ОБОЗРЕНИЕ. Apple кампус в Купертино, что задумал Стив Джобс?

(24 – 39)

ТЕМА НОМЕРА. Zeitz Museum в Кейптауне

(40 – 47)

ИНТЕРВЬЮ. Очень веселая и вдохновляющая встреча прошла у нас с Томасом Хезервиком

(48 – 53)

РЕКОНСТРУКЦИЯ. Турецкий взгляд прошлое

(54 – 63)

КРАСНАЯ КНИГА. Обратите внимание на то архитектурное наследие, которое мы почти готовы потерять

(64 – 75)

ФОТОПРОЕКТ. Мы сделали удивительно красивые фотографии музеев для этой рубрики

(76 – 83)

БИБЛИОТЕКА. Книга Ирины Коробьиной «Музей. Проектируя будущее» как чтение на досуге

Эксклюзивный материал для наших читателей!

мнеия

осень 2017

Выражаем благодарность руководству музея Zeitz MOCAA за помощь в составлении материала для главной статьи

содержание

кругосветка

Как побывать

везде не выходя из своего дома

мнеия

осень 2017

кругосветка

Подбор материала: Марина Смеханова Корреспонденты: Анастасия Мастинина, Юрий Конышев, Константин Каминский Фотографии: archspeech.com

Мы очень много путешествовали за этот год, так что выбрать всего четыре события было непросто!

О музеее макетов читайте далее

За четверть года в архитектурном мире проходит множество событий. Десятки лекций, конференций и выставок, мастер-классов и биеннале проносятся по всему земному шару. Очень немногие могут позволить себе посетить их все. Поэтому редакция нашего журнала отобрала для своих читателей четыре самых значимых событий этой осени и попросила своих друзей, побывавших там, написать о них. В наш список попали:

кругосветка

1

Биеннале CH

Чикагская Архитектурная биеннале берет свое начало с конференции 1977 года, организованной в Чикаго архитектором Стенли Тигерманом,

Впервые Чикагская биеннале прошла в 2015 году и сразу в два раза побила рекорд посещаемости венецианской коллеги. Вторая по счету биеннале обещает еще больше участников — настолько обширная программа у кураторов с 16 сентября до 7 января. Чтобы оценить масштаб выставки, придется переехать в Чикаго до января. Считайте сами, сколько запланировано событий: в первый месяц уже запустили 69 программ и 24 выставки в пределах города. Впереди еще 150 мероприятий, выступлений и экспозиций.

Все события связаны главной темой — Make New History, «Создать новую историю».

08 Кураторы биеннале Шэрон

Джонстон и Марк Ли собрали 140 практиков, чтобы вместе вернуться в прошлое и понять, как нам жить с ним в будущем. И похоже, что история постепенно превращается в главную тему десятилетия: лучшим домом Европы называют соцжилье 1960-х, обновление Монпарнаса становится новостью осени, а лучшим объектом — реконструкция элеватора под музей в ЮАР. Как именно работать с историей, сами кураторы совсем не объясняют, не дают даже намека. И в этом большое отличие от Венеции. Вместо целенаправленных манифестов Аравены в Чикаго создали открытую площадку, где за четыре месяца мероприятий предлагают вместе найти ответ, как создать новую историю. Местом поиска стал Культурный центр Чикаго, шесть музеев и еще 36 площадок в пределах города. Мы изучили первые резуль-

archspeech:

осень 2017

кругосветка

Павильонвыставка макетов небоскребов Конструкции из картона для объяснений макетов Макет музея в японском павильоне

таты и собрали 5 представлений участников о новой истории. Новая история небоскреба Проект Vertical city в прямом смысле вернул архитекторов в историю. Каждая команда представила проекты для конкурса небоскребов. Тогда издание получило нео-готическую башню, а спустя столетие определить направление будет уже сложнее: среди 5-метровых конструкций выставили и монументальные колонны, и стеклянные кубы, и металлические трубы. Участники так вскружили голову своими небоскребами, что до конца неизвестно, сколько точно башен попало в экспозицию. Archdaily представляет 17, Designboom — 16, Dezeen пишет о 15-ти. Но каждый портал публикует полноценную подборку проектов. Выбирайте, что ближе. Новая история интерьера.

09 Пока на одном этаже Куль-

турного центра строили вертикальный город, другая команда собралась в зале Horizontal City.

24 бюро «переосмысливали статус архитектурного интерьера». По заданию кураторов, каждое бюро сначала выбрало каноническое для них лично изображение интерьера любой эпохи, а потом и на основе этого плоского изображения придумало свое трехмерное пространство. Новая история климата Инсталляция из подвешенных пирамид работает с проблемой микроклимата внутри исторический зданий. Проект Франсуа Перрена Air Houses помогает повысить комфорт в жаркие дни и отсылает к проблеме глобального потепления. Главное в пирамидах — алюминиевая обертка, которая отражает солнечные лучи, не пропускает влагу и дает уверенную тень, не нагружая конструкцию.

«Мы бесконечно рады принимать здесь, у нас в Чикаго, всех международных гостей, творцов, достигших вершин в своей профессии. Я хочу надеяться, что проведение Чикагской биеннале станет доброй и неотъемлимой традицией будущего. Для нас всех крайне необходимо иметь возможность организовывать встречи, устраивать консенсусы, обмениваться и делиться опытом, чтобы в будущем иметь высококлассных специалистов, способных решать любые задачи.» Эмануэль Рам, мэр Чикаго

кругосветка

Музей римского искусства. Мерида, Испания. Типичный элемент – череда арок Вокзал Аточа. Мадрид, Испания Интерьер музея Прадо. Мадрид, Испания Расширение музея Прадо. Мадрид, Испания

2

Лауреаты

Императорская премия считается высшей наградой в архитектуре. присуждается раз в году

В Токио объявили победителей 29-й Императорской премии, чей престиж сравним с Нобелевской премией мира. Рафаэль Монео стал лауреатом Императорской премии в области архитектуры Рафаэль Монео «В здании важнее всего не форма, а материал. Хороший архитектор сначала поймет, какой из доступных материалов будет лучшим выбором, а потом уже начнет проектировать здание», — этой цитатой Рафаэля Монео жюри сопроводило свой выбор.

Медаль Praemium Imperiale присуждается в пяти номинациях: Живопись, Скульптура, Архитектура, Музыка и Театр/ Кино. Премия входит в чет10 верку самых престижных

архитектурных наград наряду с Притцкером и золотыми медалями RIBA и AIA. Для полного комплекта испанскому архитектору теперь не хватает только награды AIA. Рафаэль Монео родился в 1937 году в Наварре, после диплома в Мадридской академии стажировался у Йорна Уотсона, рано основал собственное бюро, но мировая известность пришла к архитектору лишь к 50 годам. Монео прославила прежде всего работа с историей: аккуратная реконструкция и проекты с наследием, в которых новая архитектура уважает прошлое и создает для города актуальные функции и смыслы. Три основных, ключевых проекта архитектора Рафаэля Монео по мнению жюри премии: Музей римского искусства. Мерида, Испания. 1986

archspeech:

осень 2017

Именно музей в Мериде открыл архитектора всему миру. Монео переработал древнеримские строительные принципы, чтобы сохранить связь историей, но и не впадать в слепое копирование элементов ушедшей эпохи. Интерьер построен вокруг ключевого элемента — арок, которые погружают посетителя в пространство имперского Рима.

Расширение музея Прадо. Мадрид, Испания. 2007 Только авторитет Монео смог убедить, что в исторической зоне есть место для красно-кирпичного куба. Бетон, гранит, мрамор, дуб, кедр, сталь и бронзу архитектор объединил в новом корпусе, который вмещает второстепенные функции и подготавливает посетителей к основной коллекции.

Вокзал Аточа. Мадрид, Испания. 1992 В комплексном проекте самого крупного вокзала Мадрида Монео объединяет окружение, историю и новые функции. Современная станция пристроена к исторической части вокзала и продолжает в своей архитектуре дух соседней 100-летней постройки, добавляя к ней современное прочтение. Чтобы оживить и историческое пространство, на станции добавили тропический сад и водо11 ем с колонией черепах.

Помимо Рафаэля Монео, в этом году золотые медали получили артист балета и актер Михаил Барышников, ганский скульптор Эль Анацуи, иранская фотохудожника Ширин Нешат и музыкант из Сенегала Йуссу Н’Дур. Награждение прошло 18 октября в Токио. Каждый лауреат помимо медали получит 15 млн йен или порядка 136 тыс. долларов. Награждение — это всегда очень яркая и теплая церемония. Орден вручает покровитель и наследный принц Хитати.

кругосветка

Награда присуждается в пяти номиноциях Вручается принцем Хитати, почетным покровителем Ассоциации искусств Японии. Лауреаты получают сумму в 15 миллионов йен

обзор

3

PlansMatter

Как Airbnb для архитекторов: новый проект PlansMatter помогает арендовать знаковые дома

Семейная пара архитекторов Конни Линдор и Скотт Мёльнер ведут сайт PlansMatter, на котором собирают знаковые по архитектуре дома, доступные для аренды в отпуске. Plans Matter: «Здорово посетить музей или общественное здание архитектора, которым ты восхищаешься, но совсем другой уровень эмоций, когда ты остаешься в его пространстве на неделю. Ты не просто приходишь на экскурсию, ты проживаешь его всем телом», — с такой концепцией запускали портал, где собраны проекты с ярко выраженной архитектурной идеей. Среди домов — Magney House Глена Мёрката, единственного лауреата Притцкера от Австралии, пентхаус Рудольфа Шинд12 лера, бунгало бюро Olson

Kundig, особняк от Фрэнка Ллойда Райта и дом Бруно Таута. Всего 46 предложений в США, Канаде, Австралии, Японии и Европе. Цены начинаются от 75 долларов за ночь, в среднем — по 250 $/ ночь за дом с двумя спальнями.

PlansMatter скрупулезно собирают всю информацию: историю дома и архитектурный контекст, карту проезда, удобства и нынешнее состояние. Но сам сайт не занимается арендой, а перенаправляет дальше на страницы владельцев зданий, где уже можно сделать заказ на доступные даты. «Когда мы планируем наш маршрут, мы подбираем индивидуальные аутентичные проекты. Такие места повысят общее впечатление от поездки, а не станут просто местом для ночевки. Эти места с архитектурной идей, они рассказывают свою историю». Число домов Линдор и Мёльнер планируют довести до сотни уже к концу этого года.

Просто напишите Конни и Скотту в facebook через их официальную страничку. Дерзайте! Красиво жить не запретишь!

archspeech:

осень 2017

обзор

Примеры макетов из нового музея в Японии Дома, доступные для проживания через PlansMatter

4

Музей макета

ARCHI-DEPOT — уникальный музей, где архитектурные модели экспонируются и сохраняются

В Японии, в новом культурном кластере Токио в районе станции Tennozu Isle, открыли музей архитектурных макетов. Архитектрные модели — важный и абсолютно незаменимый шаг в процессе строительства здания. Макет — это переводчик с языка идей, архитектурного творчества и фантазии на язык строительства, конкретных планов, материального мира. Без этого этапа не реализуется, пожалуй, ни одно здание, и потому его ценность нельзя переоценить. Пространство музея адаптировано под хранение разного рода экспонатов, включая сложные экспозиции комплексов. В индустриальном пространстве площадью 450 кв. м и высотой потолков 5,2 метра уста13 новлены 116 полок под

экспозицию и хранение экспонатов. На данный момент в музее представлены работы более чем 40 архитекторов. Возле каждого экспоната установлена табличка с QR-кодом, сканируя который, можно получить всю подробную информацию об объекте и сравнить макет с оригиналом. Примечательно то, что в музее выставлены даже те макеты объектов, которые не были реализованы. Кроме культивирования макетов как рабочего инструмента архитектора, кураторы хотят показать широкой публике часть сложного процесса проектирования, всю кропотливую работу проектирования, а также изменения в архитектурной культуре с течением времени. На площадке музея уже проводятся отдельные экскурсии для студентов и детей, чтобы через макеты лучше раскрыть роль и значение архитектуры в обществе, ведь архитектурные макеты редко оказываются доступны.

Советуем посетить этот музей, если вы случайно вдруг окажетесь в Японии. Рекомендуем!

Топ-

Приз лучшие здания 2017

5 за

archspeech:

Средняя школа для девочек Burntwood В 2009 году студия Allford Hall Monaghan Morris была приглашена для реконструкции кампу-

са средней школы для девочек на юге Лондона. Реализованный в 1950-е годы комплекс состоял из 8 зданий разной функции, включая бассейн и актовый зал, построенные по проекту сэра Лесли Мартина, одного из основоположников британского модернизма. Их-то и было решено сохранить с последующей реставрацией, в то время как остальные здания были снесены. Учебные корпуса уже не отвечали современным задачам образования, а административные строения, разбросанные в модернистской манере по всей территории, мешали быстрым связям между корпусами. Желая сохранить характер прошлой застройки, архитекторы вместо возведения одного высотного здания, которые бы вобрало в себя все направления школы, предложили 6 отдельных корпусов. Два из них выполняют 15 общественную функцию

осень 2017

(столовая с театральной сценой и спортзал), оставшиеся четыре здания предназначены непосредственно под учебные задачи. Причем в каждом из четырех корпусов располагается отдельное направление: бизнес, искусство и блоки с техническими и гуманитарными науками. Весь участок архитекторы разбивают с севера на юг крытым пассажем, который связывает между собой два главных входа на территорию кампуса. Получившаяся после разделения восточная часть отведена под учебные корпуса, а западная — под новое здание столовой и ландшафтный парк с площадками для игр и занятием спортом. Идея преемственности модернизма нашла свое применение и на фасадах зданий. Учебные корпуса построены с применением железобетонного каркаса с шагом колонн 7,5 метров. Фасадные панели, ставшие главным выразительным элементом всего комплекса, выполнены в двух основных модификациях с шириной 3 и 4,5 метра, как раз, чтобы вписываться в шаг колонн. Однообразной монотонности при использовании типовых панелей архитекторы избегают их чередованием в шахматном порядке, а также применением различных по размерам оконных проемов. Большую выразительность придают зданию отдельно разработанные элементы входных групп, в нескольких корпусах идущие на два этажа, и готовые угловые панели, решающие известную проблему типовых зданий в стыковке двух перпендикулярных плит. Внутреннее пространство учебных корпусов организовано вокруг центральных коридоров. Рекреации и двухсветные пространства располагаются напротив лестниц и на концах коридоров со стороны «коротких» северного и южного фасадов.

топ-5

Подбор материала: Марина Смеханова Фотографии: archspeech.com

Создается визуальная связь с окружающим ландшафтом и впускется естественное освещение внутрь.

топ-5

Галерея Newport Street художника Дэмьена Хёрста Осенью 2015 года известнейший британский художник и коллекционер Дэмиен Херст открыл на юге Лондона галерею , осуществив свою мечту делиться со зрителями не только собственными творениями, но и произведениями из личного собрания. Проект для самого богатого художника мира победил несмотря на то, что считался изначально аутсайдером. В голосовании читаталей портала BBC галерея набрала всего 6%, а букмекеры давали ей коэффициент 5,5. Но жюри смогли вникнуть в сложный проект, где архитек-

торы решали сразу несколько задач: детально реставрировали исторические здания, дополнили их новыми объемами и собрали вместе шесть выставочных пространств. Галерея занимает фронт улицы вдоль железнодорожных путей. Три охраняемых здания викторианской эпохи архитекторы 16 фланкировали двумя новы-

ми объемами. Такая композиция позволила исторические пространства отдать под галереи, а в новых корпусах сделать удобную входную группу, офисы и кафе с магазином. Фасады облицованы кирпичом. Историческую кладку отреставрировали, а для новых корпусов разработали две специальных расцветки. Каждому объему архитекторы придали свою форму. Входной корпус накрыли остроконечными шедовыми фонарями, офисный блок венчает балкон вдоль фасада, а на один из исторических корпусов навесили широкий LED-экран. Деталь кровли нового корпуса галереи. Три закрученных лестницы превратили в главные элементы в интерьере. Архитекторам нужно было связать высокий второй уровень галерей (разница между этажами — 8 метров), поэтому лестницы сделали пространственным аттракционом — криволинейные марши сочетаются с разными фактурами кирпича и дерева. Сами галереи решены на контрасте максимально просто и оштукатурены в белый цвет. МатериалыВсего в проекте использовали 16 материалов.

Newport Street Gallery стала очередным проектом архитектурного бюро Caruso St John, в чьем послужном списке, например, галереи Лари Гагосяна и музей сэра Джона Соуна. Занимает она сразу несколько небольших строений по Newport Street прямо напротив железнодорожного моста. Для бюро Caruso St John Architects награда стала первым Призом Стирлинга, хотя два раза архитекторы попадали в шортлист премии: с лондонским домом Brick House и галереей New Art Gallery Walsall. Именно арт-галереи авторы называют своей главной специализацией.

Шесть выставочных пространств, расположенных на разных уровнях, потрясающая деревянная винтовая лестница, белоснежные стены и деревянные балки под потолками – выглядит впечатляюще

archspeech:

Пентхаус в НьюЙорке Большинство людей, которые ходят и ездят в Нью-Йорке по своим делам каждый день даже не подозревают о наличии интересных архитектурных сооружений, скрытых от глаз случайного наблюдателя. Вы можете исследовать каждый закоулок Манхэттена, разглядывая и изучая все здания, не понимая, что на самом деле существует ещё верхний город на крышах зданий, который можно увидеть только с других небоскребов или пролетая на городом на вертолёте. В Нью-Йорке власти города придерживаются строгих строительных норм и правил для сохранения гармоничного облика исторических кварталов. Используется тщательно разработанный подход, позволяющий строить современную архитектуру сохранять исторические фасады зданий. Поэтому Комиссия по достопримечательностям Нью-Йорка требует, чтобы любые надстройки на крышах были абсолютно незаметны с улицы. Это правило относится ко всем роскошным пентхаусам, зимним садам, террасам и плавательным бассейнам, которые всё чаще возводят на крышах домов города. Таким образом архитекторы создают эксклюзивную «невидимую» версию города современных конструкций и функциональных решений. В отличие от других проектов пентхаусов, которые строятся для одной семьи, новая структура создаёт дополнительное 17 пространство для жителей

осень 2017

топ-5

элитных квартир ниже. Пентхаус является частью капитального обновления всего здания на 93 Reade Street с одним из самых красивых чугунных фасадов в городе. «Для интерьеров жилых и общественных помещений, WORKac создали пространство, которое сочетает в себе вдохновлённые природой элементы и системы с новыми представлениями о городской жизни», – говорят архитекторы. Дизайн интерьера выполнен в стиле современного минимализма с использованием натуральных материалов. Большие стеклянные окна во всю стену позволяют дневному свету беспрепятственно проникать в интерьер. В надстройке есть небольшая кухня и общественная зона отдыха, а там, где раньше был вход в лифт, теперь оборудована ванна-джакуззи. Пентхаус имеет собственную террасу, откуда открывается великолепный вид на город. В Трайбеке, это микрорайон Нью-Йорка, студия WORKac использовала перспективные и геометрические проекции, чтобы скрыть пентхаус и придерживаться нормативного плана застройки городской территории. Из самой удаленной точки, откуда она могла видеть здание, профессионалы WORKac проследили перспективный конус. Оказалось, что для маскировки нового пентхауса на крыше можно использовать выступы некоторых форм и конструкций, которые уже присутствуют: треугольный фронтон здания Кэри по соседству; другой маленький полукруглый фронтон сверху самого здания и заброшенная лифтовая перегородка. Таким образом, три прогноза выделили «слепую» область, в которой добавление было бы невидимым. Это обеспечило возможность для углового, резкого, современного и скульптурного дизайна.

Комиссия по достопримечательностям Нью-Йорка требует, чтобы любые надстройки на крышах были абсолютно незаметны с улицы

топ-5

Институт Rocky Mountain Здание уже посетило более сорока тысяч гостей; оно получило большую рекламу в журналах и телевизионных передачах, показанных во всем мире. Некоторые приезжают для того, чтобы увидеть используемые технологии, другие — чтобы посмотреть, что представляет собой объединение под одной крышей фермы и научно-исследовательского центра с 20 рабочими местами. Приятно ежедневно ходить на работу через джунгли, протяженность которых не превышает 10 метров; кто-то предлагал нам посадить лианы и допрыгивать до работы, раскачавшись на ветке. Но большинство отмечают: самая важная особенность здания в том, что оно помогает его обитателям лучше себя чувствовать и лучше работать. Почему люди, сидящие вокруг стола, весь день остаются бодрыми и пребывают в хорошем настроении, но если их поместить в обычный рабочий кабинет, то за полчаса они могут стать вялыми и раздражительными? На наш взгляд, это связано с царящей здесь атмосферой покоя, естественным освещением, здоровым воздухом внутри помещения, который не должен быть слишком горячим и сухим; звуком водопада (настроенным на альфа-ритм мозга и оказывающим успокаивающее воздействие); отсутствием механических шумов и электромагнитных полей, запахом, кислородом и ионами (а иногда и привкусом) зеленой растительности джунглей, которая видна 18 отовсюду. Быть может, есть

и другие вещи, которые мы еще не понимаем, но, кажется, для начала и этого достаточно. В конечном счете, в здании должно быть удобно и красиво. Штаб-квартира ИРМ является одним из первых и пока одним из лучших по своей конструкции «зеленых» сооружений. Многие детали этого здания можно было бы значительно усовершенствовать, но основные принципы и совершенство его планировки продолжают волновать воображение. Окупив себя за первые 10 месяцев, энергосбережения будут идти на оплату всего здания примерно в течение 40 лет. (Здание должно прослужить по крайней мере в 10 раз дольше; оно построено для будущих археологов, которые по его ориентации на юг и по необычной форме изогнутых каменных стен, несомненно, придут к выводу, что это храм первобытного поклонения Солнцу. Но чтобы работать, оно может иметь любую форму, быть адаптированным практически к любому климату и любой культуре и в то же время должно сберегать определенное количество энергии да и денег.) Дневной свет, поступая со всех сторон, обеспечивает 95% необходимого освещения; сверхэкономичные лампы сберегают три четверти энергии.

Приятно ежедневно ходить на работу через джунгли, протяженность которых не превышает 10 метров

archspeech:

Филармония на Эльбе Нашумевший проект филармонии на Эльбе воспринимается как символ обновления индустриального района Хафенсити в Гамбурге. Здание строили 10 лет. В XX веке на его месте стоял склад. Архитекторы предложили не сносить историческую постройку, а надстроить культурный комплекс над старым фасадом. Впечатляющий стеклянный фасад и волнообразная крыша здания позволяют назвать его новым архитектурным символом Гамбурга. Огромный комплекс концертных залов был построен знаменитым швейцарским архитектурным бюро Herzog & de Meuron, а уникальной акустикой залы обязаны японским инженерам, спроектировавшим помещения так, чтобы идеальный звук обеспечивала как форма зала, так и материалы отделки; при этом зал одинаково хорошо приспособлен как для акустики академической музыки, так и для электронного звучания. Торжественное открытие филармонии состоялось 11 января 2017 года: первый концерт исполнил оркестр Северогерманского радио под руководством маэстро Томаса Хенгельброка. Большой зал филармонии вмещает 2100 гостей, причем спроектирован он так, что никто из мест не расположено дальше 30 метров от оркестра. Здесь находится орган, спроектированный Филиппом Клайсом: хозяином одной из лучших органостроительных фирм. Второй зал филармонии – малый концертный зал – рассчитан на 550 человек. Оба помещения абсолютно автономны 19 в плане акустики: ни звуки

осень 2017

топ-5

порта, ни корабельные сирены не проникают внутрь, и никакая, даже самая громкая музыка, не слышна снаружи. Несколько маленьких залов Kaistudios рассчитаны в основном на представления для детей, концерты для всей семьи, мастер-классы и праздничные программы. Кроме концертных залов, комплекс филармонии включает отель, рестораны и магазины, а также смотровую площадку для посетителей филармонии и туристов: оттуда открывается восхитительный вид на Гамбург.

Каждый день в филармонии проходит множество событий. В ней можно услышать и классическую музыку, и современную, и эстрадную, и джаз, и рок, и фламенко. Одна из исполнявшихся музыкальных композиций была специально написана для этого события известным современным композитором Вольфгангом Римом. Сегодня в комплексе располагаются музыкальная академия, рестораны, конференц-залы, отель и апартаменты. Верхняя, новая часть фасада — зеркальные панели, в которых отражается вода и небо. Они выглядят максимально броско, контрастируя с аскетичным кирпичом склада и типовыми соседними многоэтажками. В проекте архитекторы показали, как может быть реализована связь между историей и настоящим: иногда контрастная надстройка — это удачная реконструкция.

Впечатляющий стеклянный фасад и волнообразная крыша здания позволяют назвать его новым архитектурным символом Гамбурга

обозрение

«Делать невозможное – это моя любимая работа»

archspeech:

осень 2017

Эскиз Нормана Фостера для Джобса

обозрение

Автор текстов: Марина Смеханова Фотограф: Дарья Бишук

В США по совместному проекту архитектора Нормана Фостера и бывшего главы корпорации Аpple Стива Джобса строят огромный комплекс в Купертино для соотрудников компании. Ни один архитектурный проект в мире не привлекал столько внимания, как новый кампус Apple в Купертино. Комплекс зданий был задуман еще при жизни Стива Джобса; создатель Apple принимал огромное участие в строительстве будущей штаб-квартиры вплоть до конца своих дней. В июне 2011 года он выступил перед мэрией города Купертино — хотел убедиться, что Apple Park получится именно таким, каким он задумал. К тому моменту Джобс уже испытывал серьезные проблемы со здоровьем. Это публичное выступление стало для него последним. Итогом стараний Джобса, а также 8-летней работы бюро Foster + Partners, стал комплекс площадью 260 000 кв. м, в строительстве которого использовано множество уникальных архитектурных решений, подчас самых безумных по своей амбициозности.

21 Впрочем, ничего нового —

Apple всегда ставила трудные задачи. И всегда находила для них решения. МАТЕРИАЛЫ. К строительным материалам в Apple подошли со свойственной им дотошностью. Достаточно лишь упомянуть, что отделочный камень для спортивно-оздоровительного центра был искусственно состарен — так, чтобы сделать его похожим на камень в любимом отеле Джобса в Йосемити.Джобс также потребовал, чтобы древесина для кампуса была срублена зимой, желательно в январе, когда в ней содержится минимальное количество древесного сока и сахаров; руководство по обращению с этой древесиной занимало 30 страниц. ОСТЕКЛЕНИЕ. Строительной компании Seele пришлось заказать новую, более мощную печь специально для 800 облицовоч-

обозрение

ных стеклянных панелей главного корпуса (Campus 2) — старая не справлялась с таким объемом работы. Процесс изготовления каждой из 13-метровых панелей из безопасного стекла занимал 14 часов. ПАРКОВКИ. Комплекс Apple получил платиновый сертификат «зеленых» зданий LEED (The Leadership in Energy & Environmental Design). Это значит, что он практически идеален с точки зрения экологии. Хотя у машин все равно остался приоритет: под стоянки в Apple Park выделено 325 000 квадратных метров, а под офисы — 318 000.. ДВЕРИ. Сотрудники Apple Park будут обедать в четырехэтажной столовой. Чтобы попасть внутрь, нужно пройти через скользящие 26-метровые двери. Управляющий директор Seele Нелли 22 Диллер заявил, что такие

гигантские двери есть только в ангарах самолетов. Каждая из них весит около 200 тонн, три четверти массы приходится на стальные конструкции. Все оборудование, которое приводит двери в движение, пришлось спрятать под землю — в противном случае они производили бы слишком много шума. Двери между офисами будут сделаны из разных пород дерева разных оттенков, никакого пластика! ПОРОГИ. В Apple настояли на том, чтобы из дверных проемов Campus 2 убрали все пороги — иначе сотрудники будут отвлекаться на их переступание и сбиваться с важных мыслей по работе. Команда по строительству потратила несколько месяцев, пытаясь отговорить заказчика, однако компания, прославившаяся упрямством, не передумала, пороги пришлось убрать.

«Я хочу, чтобы здание отвечало всем законам минималистического стиля. Люди не должны отвлекаться от создания совершенного продукта, поэтому каждая деталь в Кампусе тоже должна быть идеальной»

archspeech:

НАВЕСЫ. У Apple особое отношение к белому цвету, поэтому в компании хотели, чтобы навесы над каждым из четырех надземных уровней главного корпуса были идеально белыми. Добиться этого оказалось непросто, так как железо в составе стекла придавало ему зеленоватый оттенок. Чтобы достичь нужного эффекта, на внутреннюю сторону навесов

один из «зеленых» офисов

нанесли белое покрытие с небольшим добавлением розового пигмента. Затем стекло установили на перфорированные металлические листы, покрытые 23 белым силиконом. У этого

осень 2017

решения нашлось одно безусловное преимущество: благодаря непрозрачности стекло сильнее отражает свет и выглядит почти сияющим. Это позволят значительно экономить на освещении. ОЗЕЛЕНЕНИЕ. Проект по озеленению территорий Apple Park оказался настолько масштабным, что в Северной Калифорнии начался дефицит саженцев. Джобс хотел, чтобы все 9000 засухоустойчивых растений были привезены именно из штата его детства. Создатель Apple считал, что лучшие мысли посещают человека во время прогулок на природе, и мечтал о том, чтобы его сотрудники смогли в любой момент почувствовать себя в национальном парке. В результате этих бесконечных согласований и сложностей появилось главное здание Apple. Компания легких путей не ищет!

обозрение

Концепт-план будущего комплекса

тема номера

Атриум-зерн Элеватор искус в сердце

archspeech:

осень 2017

тема номера

но:

нового сства Кейптауна

тема номера

Автор текста: Марина Смеханова Фотограф: Дарья Бишук

В сентябре в ЮАР открылось отреставрированное здание элеватора 1924 года. Полностью переосмысленное пространство строения теперь получит вторую жизнь в качестве нацианального музея современного искусства Африки. ИСТОРИЯ ЗДАНИЯ. Элеваторы — легко узнаваемые, по-своему эффектные сооружения, но приспособить их под иную функцию непросто. Тем не менее, это происходит не так редко: уже много лет в таком объекте в Осло устроено студенческое общежитие, а в марте 2017 г. в здании бывшего элеватора в Кейптауне (ЮАР) открылся отель The Silo, и, наконец, 22 сентября Музей Современного Искусства Африки ZEITZ MOCAA принял своих первых посетителей. Само зернохранилище в Кейптауне было построено в 1924 г., оно долгое время оставалось самой высокой постройкой всей Черной Африки. Перевалку зерновых на нем осуществляли вплоть до 2001г. Идея создания музея принадлежит немецкому коллекционеру и бывшему управляющему компании Puma Йохену Зейцу, чья внушительная коллекция современного

28

африканского искусства стала основой экспозиции. Примечательно, что музей стоимостью в 30 млн фунтов с самого начала создавался как некоммерческий культурный институт, а потому и посещение в нем планируется сделать бесплатным. Журналист Кристофер Ной поинтересовался у Зейца, как появилась идея создания Музея современного искусства в Африке и попросил рассказать немного о проекте Музея современного искусства Зейтса в Африке. ЙОХЕН ЗЕЙЦ. Ну, в моей жизни PUMA, Африка играла важную роль с тех пор, как я впервые приехал в Африку. Мы были одним из первых крупных спортивных брендов, которые спонсировали африканских футболистов в немецкой бундеслиге, а также национальные команды с континента. В какой-то момент мы также попросили художников из Аф-

Идея создания музея принадлежит немецкому коллекционеру и управляющему компании Puma рики создать некоторые из наших продуктов. Поскольку я был очарован Африкой и континентом с тех пор, как я впервые отправился туда в 1989 году, я был удивлен, увидев, что современная художественная сцена в Африке не так хорошо представлена на международном уровне, за исключением нескольких известных художников. Я не чувствовал, что возможностей для творчества, которые я испытал в Африке, было достаточно. Когда мы спонсировали выставку 30 американ-

39 миллионов фунтов было потрачено в 2015 году на некоммерческий институт им. Зейца

цев в США, и тогда я встретил Марка Коетзи (который теперь является исполнительным директором и главным куратором Zeitz MOCAA), он и я пришли к выводу, что необходимо создать крупный институт в Африке, который дает художники представляют собой значительную платформу для представления себя. Именно тогда я сфокусировал свое внимание и сделал современное искусство из Африки основой моей коллекции с целью сделать ее доступной для публики в музее (если бы мы нашли нужное место). Так мы и начали. После долгих лет поиска мы нашли нужное место, и теперь мы принимаем поздравления с открытием. У нас были определенные критерии и некоторые заданные параметры, которые нужно было отметить. Мы изначально хотели построить здание с историей. Нам нужна высокая частота посетителей из Африки, а также международных посетителей, потому что музей, который должен быть устойчивым в долгосрочной перспективе, должен быть доступен для многих. Кейптаун — это желательный город и туристическая достопримечательность.

Zeitz MOCAA вносит свою лепту ко всему, что может предложить Кейптаун. Кейптаун считается одним из самых красивых городов в мире. Мы хотим, чтобы музей был искусством. Мы хотели, чтобы он был легко доступен на общественном транспорте, мы хотели, чтобы он находился в городе с минимальным загрязнением, и мы хотели создать институт с доступом для всех. На набережной Виктории и Альфреда (V&A) мы нашли партнера, который понял наше видение, что мы пытались сделать, и который был

29

осень 2017

готов к партнерству с нами. V&A — очень профессиональная организация, которая может помочь нам добиться успеха на местах, особенно когда дело доходит до строительства — зная, что из-за строительства может быть очень много проблем и трудно решаемых вопросов, особенно в Южной Африке. С культурной и художественной точки зрения Южная Африка уже имела прочную инфраструктуру. Были галереи, школы и художники. Многие художники из других стран приезжают в Южную Африку для работы и учебы. Параллельно с тем, что мы собирали коллекцию, и V&A идентифицировала свои исторические зернохранилища как музейный объект, они привлекли Томаса Хейзервика в качестве архитектора. Поэтому мы объединили усилия для создания Zeitz MOCAA. Они предоставили здание, архитектора и средства для строительства, я принес сбор и вклад в операционные расходы. Долгое время нарратив Африки определяли люди из других стран. Этот музей — наша попытка изменить ситуацию», — говорит исполнительный директор и куратор Zeitz MOCAA Марк Коетзи. Основа музея — работы художников из Африки или же африканского происхождения. Помимо живописи, здесь представлено видео, костюмы, перформативное и цифровое искусство. НАЗНАЧЕНИЕ. Zeitz Museum of Contemporary Art Africa должен был вместить самое крупное в мире собрание современного африканского искусства. Как следует из вышесказанного, он получил свое название в честь немецкого бизнесмена и филантропа Йохана Зейца, который подарил музею свою коллекцию. Но проект некоммерческий и предполагается, что вход в музей будет

тема номера

доступен абсолютно для всех. Йохен Зейцпредоставил музею право пользоваться своей коллекцией африканского искусства, которую он собирал в течение всей жизни. «Я надеюсь, что моим детям будет интересно продолжить сотрудничество с музеем, но было бы нечестно подталкивать их к этому», — говорит он.

Атриум элеватора высотой в 27 метров, поддерживается 42 полыми конусами-силосами

archspeech:

ЛОКАЦИЯ. Элеватор располагается в самом модном месте Кейптауна на оживленной набережной Виктории и Альберта: когда-то тут повсеместно были склады продовольствия и других товаров. Сейчас на набережной расположены стильные отели, бары и рестораны, торговые дома, рынки и музеи. Огромное элеваторное зернохранилище с 42 мощными конусами-силосами, расположенное в Кейптауне на Ватерфронт, как тут коротко называют набережную Виктории и Альберта, для образа города значит не меньше, чем Эйфелева башня для Парижа. Такое соседство и стало причиной реконструкции элеватора в музей и отель. Девятиэтажное здание, принадлежащее V&A Waterfront, которое заплатило около $39 млн за его перестройку было передано музею передано в аренду на 99 лет. Архитектурная доминанта проекта — 27-метровой высоты атриум, вырезанный в форме зерен из бывших хранилищ цилиндрической формы. Их верхние части остеклены, и на крыше разбит сад скульптур. Вокруг этого объема расположено 80 классических залов. ИСПОЛНИТЕЛЬ. Поговорим немного подробнее о приглашенных в проект дизайнере и его решениях. Архитекторами знакового проекта стало лондонское бюро Томаса Хизервика.

тема номера

30

вдоль Гудзона в Нью-Йорке, бюджет которого оценивали в $250 млн. Но Хезервик не унывает и с энтузиазмом берется за новые проекты. РЕКОНСТРУКЦИЯ. Колоссальная реконструкция комплекса по проекту британца была начата осенью 2013 года архитектором Томасом Хизервиком. И уже весной 2017 в элеваторной части был открыт эффектный отель The Silo, с граненными окнами-фонарями, о котором сразу же написали все архитектурные издания. А осенью 2017 во второй части комплекса открылся долгожданный Музей современного африканского искусства (Museum of Contemporary Art Africa – MOCAA), главная архитектурная особенность которого в том, что он расположился в силосных башнях, представляющих собой 42 огромные бетонные трубы, плотно примыкающие друг к другу на манер пчелиных сот. Снаружи бетонные стены элеватора очистили от штукатурки и краски, а верхнюю часть прямоугольного рабочего корпуса обернули стеклянной оболочкой с окнами-подушками. Бюджет проекта – 500 млн рандов (33,5 млн евро). Если превращение элеватора в отель иженерно и архитектурно понятно, хотя для этого в глухом бетонном строении пришлось прорезать окна и разбить его на этажи, то создание музея площадью более 9500 м² в плотно примыкающих силосах – по-настоящему удивительно. Томас Хизервик не пошел по самому простому и практичному пути – не вырезал все внутренние части силосного комплекса, оставив лишь узнаваемый внешний абрис. Нет, он прорезал внутри этих “сот” залы, в част-

Главная часть реконструкторских работ проводлась с осени 2013 до весны (марта) 2017

Они трансформировали здание элеватора в отель, а силосы перестраивают в необычное выставочное пространство, сохранив привычный абрис здания, которое все так же возвышается над горизонтом Кейптауна. «Вся эта работа с бетоном смахивала на археологические раскопки, — комментирует Хезервик. — Нужно было сохранить историческую форму». Объясняя дизайн, Томас Хезервик сказал: «Как вы превращаете сорок две вертикальные бетонные трубы в место, чтобы испытать современную культуру? Наши мысли боролись с необычайными физическими фактами здания. В плотно упакованных трубках нет большого открытого пространства и невозможно воспроизвести эти объемы изнутри. Вместо того, чтобы вычеркнуть доказательства промышленного наследия здания, мы хотели найти способ наслаждаться им и преподнести с лучшей стороны. Мы могли бы либо сражаться с зданием из бетонных труб, либо наслаждаться его первоначальной красотой. Говоря о проблемах этого проекта, Хезервик объяснил, что «в отличие от многих преобразований исторических зданий, которые имеют большие пространства, готовые к перераспределению, у этого здания такой форы нет. Проект стал представлять себой интерьер, вырезанный изнутри инфраструктурного объекта, в то же время являясь самостоятельной единицей.» В последнее время Томасу Хезервику и его студии не очень-то везло. В конце августа был забит последний гвоздь в трехлетней дискуссии вокруг пешеходного садового моста над Темзой, и вот недавно сообщили о заморозке и второго «романтического» проекта британского архитектора — озелененного плавучего пирса Pier 55

план элеватора 1925 года

ности эллипсовидный атриум с примыкающими к нему галереями. А сверху перекрыл его стеклянной крышей. И теперь от потоков льющегося с большой высоты света, от сложных форм и сотовых сводов просто захватывает дух – до того величественными получились внутренние пространства, словно старинные средневековые соборы или творения Гауди. Часть труб, конечно, пришлось срезать до основания, это позволило вместить 6000 м² выставочного пространства, запасники, библиотеку, книжный

Тамасу Хейзервику удивительным образом удалось превратить массивные трубы элеватора в необычайную по красоте и легкости конструкцию крыши

Фасад здания. Центральный вход в музей в день открытия

В здании бывшего элеватора находятся музей MOCAA и отель «The Silo», последний открылся в еще недостроеном объекте

archspeech:

магазин и ресторан при музее. А на крыше разместился открытый сад скульптур. Экспозиционные пространства Zeitz MOCAA, напоминающие трубчатые срезы (сам архитектор называет их сводами собора), формируются вокруг гигантского атриума площадью 6000 кв. м, вознесшегося на высоту 27 м. Отрезанные края труб бережно отполированы, дабы был виден контраст с грубой поверхностью бетона. В проемы вставлены граненые выпуклые окна, создающие визуальный эффект калейдоскопа, что делает пребывание в музее еще более фантастическим. ОБЛИК. Самое заметное обновление перетерпели остекленные поверхности здания – теперь стекла имеют выпуклую форму, хотя вставлены в уже существующую железобетонную раму. Исполь-

35

осень 2017

зование такой формы позволяет улучшить вид из номеров на Столовую гору, к тому же в ночное время отель, освещенный огнями изнутри, превращается в огромный светящийся маяк. Самое заметное в проекте — это фасад из оцинкованной стали. Он закрывает бетонные стены элеватора, но подчеркивает его промышленную суть и прошлое всего района — и сразу после монтажа, и потемнев со временем. Стены корпусов толщиной всего 170 мм отчасти укрепили новыми бетонными рукавами-вкладками (в конечном итоге толщина выросла до 420 мм), а линию среза отполировали, чтобы подчеркнуть разницу меж старой и обновленной фактурой. Верх «атриумных» цилиндров остеклили: они составляют огромную часть поверхности сада статуй, открытого на крыше музея. Плоскость стекла для защиты от солнечных лучей покрыта фриттованным узором по мотивам «Космического алфавита» африканского художника Эль Локо.

Плоскость стекла для защиты от солнечных лучей покрыта фриттованным узором африканского художника Эль Локо И

РЕЗУЛЬТАТ. Студии Томаса Хезервика удалось практически невозможное: портовый зерновой элеватор, построенный еще в первой половине двадцатого века, превратился в неожиданно эффек-

тема номера

тное здание со сложным, космическим атриумом, современными выставочными пространствами и роскошным отелем. Казалось бы, 42 бетонных силоса – самый неблагодарный материал для создания музея современного искусства. Но у Томаса Хизервика получилось перестроить их в совершенно невероятное пространство, по ощущениям похожее на старинные соборы. Отель достоин отдельного упоминания. Использование выпуклой формы стекол, ограненных бетонными рамами, позволяет улучшить вид

макеты реставрации элеватора

из номеров на Столовую гору, к тому же в ночное время отель, освещенный огнями изнутри, превращается в огромный светящийся маяк. ОТЕЛЬ. Внутренний дизайн каждого номера дополнен яркими современными элементами на фоне старых. Дизайном интерьеров занималась лично Лиз Биден, владелица The Royal Portfolio сети элитных отелей в ЮАР, в которую вошел и The Silo. Главный упор она сделала на контраст между старым и новым, заполнив высокие бетонные пространства множеством изысканных вещей, авторских и антикварных деталей, привезенных со всего мира и заказанных у местных ремесленников: резные столики, кровати с огромными мягкими изголовьями, цветные кресла, пестрые ковры, живопись в золоченых

тема номера

Музей рассчитывает на посещение 1 миллиона человек в год, при туристах в 24 миллиона

рамах. Чтобы обыграть заданное архитекторами контрастное сочетание жесткого индустриального стиля с яркой изысканностью современности, она предпочла роскошную эклектику, соединив воедино очень разные предметы местных дизайнеров, художников и производителей. Самыми эффектными получились ванные комнаты: с отдельно стоящими ваннами, прямо у огромных выпуклых окон с панорамными видами. Большая высота потолков, связанная с внушительной высотой ярусов бывшего элеватора, позволила использовать здесь роскошные хрустальные люстры. Все 80 люстр ручной работы сделаны на заказ в Египте. У расположенного над музеем отеля своя очень неплохая коллекция современного африканского искусства. В холле, ресторанах и номерах используются работы известных местных художников: Франсес Гудман, Жоди Полсен и Пьера Карла Вермюлена. Бар Willaston, названный в честь первого корабля, отправившегося от силосного комплекса с зерном в Европу в 1924 году, оформлен мебелью, сделанной местными мастерами Moorgas & Sons, и впечатляет панорамами на Атлантический океан и Столовые горы, а на крыше расположен лаунж-бар с открытым бассейном. О чем еще мечтать? МУЗЕЙ. Ради чего же затевался такой грандиозный проект, какими работами может похвастаться свеженький музей? Наполнение музея уникально и созвучно необычному дизайну здания. Zeitz MOCAA собирает свою собственную коллекцию, приобретая и принимая в дар произведения искусства. Два этажа заняли экспонаты

36

из обеих коллекций, включая работы художников из Ганы — обладателя «Золотого льва» Венецианской биеннале за вклад в искусство Эль Анацуи и Джеремии Куарши, а также южноафриканцев Уильяма Кентриджа, Николаса Хлобо и Занеле Мухоли, уроженца Конго Шери Самбы, британцев Криса Офили и Айзека Джулиена, а также американцев Гленна Лигона, Кьянде Уайли и Хэнка Уиллиса Томаса. ВЫСТАВКИ. Первые выставки в новом музее посвящены трем африканским художникам. Ангольский фотограф Эдсон Шагас получил «Золотого льва» за лучший национальный павильон на Венецианской биеннале в 2013 году, где представил постеры с видами столицы Анголы Луанды. Коэтзи приобрел проект целиком, и сейчас он выставлен на цокольном этаже (до 13 января). На третьем этаже показывают плакаты и фотографии вождей африканских племен зимбабвийского художника Кудзанаи Чиураи (до 31 марта). На четвертом этаже проходит выставка изображающих женское тело скульптур из коровьих шкур Нандифы Мнтамбо, родившейся в Свазиленде и живущей в Южной Африке (до 27 января). ФИНАНСИРОВАНИЕ. В число главных спонсоров музея входят Bloomberg и концерн BMW, который будет оплачивать установку и показ инсталляций в ближайшие три года, а также крупнейший банк Африки Standard Bank — он компенсирует бесплатный вход в музей утром по средам и по южноафриканским государственным праздникам. Среди других патронов музея — южноафриканский психолог и художница Венди Фишер, она же президент совета директоров нью-йоркского Фонда Соломо-

Наполнение музея уникально и созвучно необычному дизайну здания, уже открыто два этажа И

на Р. Гуггенхама. Фишер выделила средства на оплату работы 13 кураторов-интернов. ДОХОД. Музей получает доход от продажи билетов (полная стоимость — $14), а также от книжного магазина, магазина сувениров, кафе и ресторана. Глава V&A Waterfront Дэвид Грин оптимистично оценивает количество посетителей нового музея. Прибрежные рестораны, магазины и достопримечательности привлекают около 24 млн

Изогнутые, пластичные стекла добавили заметную живость зданию

Внутренние интерьеры должны напоминать африканские декоративные орнаменты

archspeech:

человек в год, и он надеется, что более 1 млн заглянут и в музей (из них лишь половина заплатит за билет; те, кому еще нет 18 лет, проходят бесплатно). Кроме того, музей собирает деньги в фонд целевого капитала ($46 млн), который покроет 75% текущих расходов; своей цели он намерен достичь за пять лет. Доход от роскошного отеля на верхних этажах здания идет прямиком в V&A Waterfront. УПРАВЛЕНИЕ. Попечительский совет музея собирается четыре раза в год; в него входят, помимо прочих, британский художник Айзек Джулиен, живущая в США кенийская художница Вангечи Муту и судья в отставке, активист движения против апартеида Алби Сакс. Сопредседателями совета стали Йохен Цайц и Дэвид Грин из V&A Waterfront. БЮРО. Что же сами архитекторы говорят о своей работе, как оценивают идею и ее воплощение? По мнению Хезервика, в наши дни все крупные города развиваются одинаково: известные архитекторы возводят в них арт-галереи, музеи, библиотеки или театры. Но культура, которую приносят извне, часто выглядит чужеродно и никак не связана с историей места: “Я никогда не самовыражался с помощью проектов, над которыми работал. Мы с командой всё время создаем что-то уникальное и стараемся не копировать себя. Мой ночной кошмар — это появление собственного стиля. Когда вы проектируете, к примеру, здание, нужно одновременно думать о многих вещах: о том, из чего вы его построите, как оно будет выглядеть, как впишется в окружающую среду, будет ли людям удобно в нем жить или работать. Держать в голове все эти пункты

39

осень 2017

и не приносить ни один из них в жертву красоте или функциональности чрезвычайно сложно, поэтому-то мне нужно много помощников. Знаете, почему я могу взяться за любой проект и воплотить его? Секрет прост: вместе со мной работают люди из разных областей, даже социологи. А в обсуждении проекта принимают участие все, включая секретаря. Еще в нашем коллективе есть человек, который ходит по офису и заставляет своими неожиданными вопросами выпаливать первое, что приходит в голову. Таким образом мы мыслим очень неординарно”, – смеется Томас. Авторы проекта признаются, что возможностей у них было не много, так как 42 вертикальные бетонные трубы элеватора не формировали вообще никакого внутреннего пространства. Маскировать брутальный, нарочито индустриальный характер 57-метрового здания также не имело никакого смысла. Оставалось лишь недостатки превратить в достоинства. ИДЕЯ. Мог ли музей Современного Искусства Африки выглядеть по-другому? Конечно, ведь идея его создания давно витала в воздухе, и даже были предприняты некоторые попытки по открытию подобных площадок. В начале 1990-х годов Мэрилин Мартин, ранее являвшаяся директором Южноафриканской национальной галереи, принимала участие в обсуждении предложений по созданию публичного пространства современного искусства для Кейптауна. Позже, вместе с экспертом по искусству Альби Сакс и архитектором Ванессой Септемер, она также участвовала в отдельном проекте по преобразованию электростанции Athlone в художественный музей. Оба этих проекта сошли на нет. Она

тема номера

демонстрация среза труб

полагает, что новый музей будет иметь существенный «эффект пульсации», который принесет пользу индустрии искусства в целом. Мэрилин Мартин отдельно отмечает, что есть проблемы, связанные с отсутствием стабильности в стране, что креативность и прозрачность заглушаются из-за нехватки денег, бюрократии, цензуры и желания угодить правительству. ГОРОДСКОЕ ПРОСТРАНСТВО. Рассмотрим немного подробнее, как музей вписался в городскую инфраструктуру. В общем и целом, проблемы не было – музей открылся в объекте, который существовал на этом месте не один десяток лет. Да и бизнесмены, возглавившие проект, явно просчитали успех. Как известно, набережная Виктории и Альберта – самое оживленное место Кейптауна, здесь сосредоточены

тема номера

Директор нового музея: Марк Коэтзи, основатель: Йохен Зейц, архитектор: Том Хейзервик

МНЕНИЯ: Как же приняли горожане новый объект, нравится ли им современный облик обновленного здания, рады ли они открытию музея, посвященному такой важной части африканского наследия? Директор музея Марк Коэтзи активно развивает свое детище — он не только принимает участие в приобретении экспонатов для постоянной коллекции музея (все закупки и дары рассматриваются специальной комиссией), но и отвечает за личную коллекцию Зейца. Марк Коетзи сказал: «Zeitz MOCAA будет представлять собой переосмысление музея в африканском контексте: открытие новой культуры Африки, сохраняя при этом свое культурное наследие, написание собственной истории и определение себя на своих условиях. Видение V&A Waterfront и Jochen Zeitz окажет большое влияние на мир визуального искусства и на Кейптаун». Сам Коэтзи настроен прагматично. «Южноафриканские музеи, которые спонсирует государство, еле сводят концы с концами. У них нет денег не то что на закупки — на текущие расходы. Они не могут выполнить свою главную роль, которая заключается в сохранении предметов искусства для будущих поколений», — говорит он, отмечая, что, например, в этом году времен-

40

но закрылась из-за отсутствия средств на ремонт Художественная галерея Йоханнесбурга. «Нам пришлось найти новую модель, чтобы получить возможность открыть музей на этом континенте», — объясняет Коэтзи. Коллекция Зейца — это «чрезвычайно ценный фонд», который кураторы музея не обязаны выставлять. Этот пункт отдельно прописан в контракте, подписанном Цайцем и V&A Waterfront. БУДУЩЕЕ. Кейптаун — город, который страдает сильным социальным расслоением населения. В результате большая часть инфраструктуры города по-прежнему как-будто предназначена для того, чтобы разделить граждан по социальным классам. По этой причине многие будут по-прежнему сомневаться в том, действительно ли Zeitz MOCAA будет доступен для всех или это просто еще одна туристическая ловушка. Тем не менее, эта проблема также дает возможность переосмыслить, как музей взаимодействует со своим городом. Первые две такие попытки включают в себя перемещение автобусной остановки и строительство пешеходной дорожки, которая соединяет музей с центральным железнодорожным вокзалом города. У музея интересный и информативный сайт, он широко представлен в соцсетях. Также внушает надежду, что музей предлагает бесплатный вход, субсидируется через накопленные проценты, заработанные в фонде. Но будет ли всего этого достаточно? «Нам очень сложно предугадать, потому что раньше музеи не были удобными для пользователя средами», - сказал Коэтзи. «Они не представляли все наши общины или не видели

27 сентября 2017 года состоялось торжественное открытие музея современного искусства

основные туристические радости города: отели, рынки, магазины и рестораны. Рядом море с яхтами и круизными судами, а позади впечатляющие Столовые горы. За день набережную посещает до 100 000 человек, поэтому неудивительно, что все больше и больше старых зданий получают здесь новую жизнь.

себя на службе обществу. Музеи осознали это, но нет зрителей. Мы должны построить новую аудиторию». ФИЛОСОФИЯ. Зейц также говорит об особой философии африканского континента. Речь идет о сохранении культурного наследия, общинах, культурном обмене. Он считает, что филантропия очень полезна для начинающих инициатив, но в долгосрочной перспективе на это не стоит особенно рассчитывать. В интересах сообщества проекты должны быть культурно релевантными, должны сохранять природу и, в идеале, быть коммерчески жизнеспособными и, безусловно, должны иметь более долгосрочную перспективу, чем традиционные предприятия. Вот почему Зейц пропагандирует и продвигает более социальный, экологический, а не только финансовый способ ведения бизнеса.

Вид на главный холл с лифтами в здании музея. На втором ярусе имеется обходная галерея, откуда открывается вид на прозрачную крышу

интервью

На все руки дизайнер

archspeech:

осень 2017

интервью

Можно смело утверждать, что Томас приложил руку к любому ныне существующему напрвлению в дизайне

В интернете можно найти видео, где Томас раскачивается на стуле собственного дизайна, пытаясь упасть с него. (спойлер: у него не вышло) Автор текстов: Марина Смеханова Интервью и заметки: Анастасия Мастинина

43

ТОМАС ХЕЗЕРВИК родился в 1970 году в Лондоне. Окончил Королевский колледж искусств и в 1994м основал собственную студию. Успел заработать несколько престижных наград, в том числе дизайнерскую премию принца Филиппа. Самый молодой дизайнер, удостоившийся звания королевского дизайнера в области индустрии, а в 2011-м журнал Wallpaper назвал его лучшим дизайнером года. На счету британского дизайнера и архитектора Томаса Хезервика такие проекты, как сворачивающийся мост в Лондоне, сумки Longсhamp, британский павильон на World Expo Shanghai и новый лондонский автобус. Он же спроектировал чашу для Олимпийского огня, представленную на открытии Игр в Лондоне этим летом. Среди работ Томаса есть металлическая скамейка, крутящийся стул, сумка, мост, госпиталь, электростанция... Такой разброс удивляет, и я не могу не спросить, кем же он себя считает: дизайнером или архитектором. Мы говорили о функциональности вещей, человеческом измерении в городском планировании и о том, почему его привлекают странные вещи. В предложениях о сотрудничестве у Хезервика недостатка нет. Самая удивительная история произошла с ним как-то на радио. После обсуждения выставки футуристической живописи, которая проходила в Лондоне, ему задали стандартный вопрос о том, что еще

профессия

о границах: «Для меня архитектор тот же дизайнер, только работает в другом масштабе. Мне всегда было интересно, когда появилось такое деление. Тех, кто возводит здания, мы решили называть архитекторами. Других, создающих предметы интерьера, дизайнерами. Еще есть скульпторы, декораторы, художники. Но для меня все они дизайнеры, и не важно, проектирует человек пространство или просто украшает его. Поэтому про себя я говорю, что всего лишь скромненько балуюсь дизайном, который считаю фактом, а всё остальное – дополнительными определениями к нему. Необычный объект, к примеру, всегда можно назвать искусством. Кстати, это слово я не люблю. Ходить и твердить всем вокруг, что ты художник, – наглость. Ведь это то же самое, что безоговорочно признать все свои творения шедеврами» он хотел бы построить. Томас выпалил: “Электростанцию”. И это его желание сбылось. Ну а сейчас Томас сидит прямо — Как вам парк передо мной. «Музеон»? ОН ОЧАРОВАТЕЛЕН. Это как если бы ты пришел домой к кому-нибудь, кто увлекается коллекционированием. Квартира моей мамы всегда была полна разного хлама. И мне это ужасно нравилось. Намного больше, чем хорошо спланированная квартира, где просто все идеально. А в этом парке — куда ни посмотришь — везде взгляд цепляется за что-то интересное.

44

— Это благодаря коллекции вашей мамы у вас зародился интерес к дизайну?

Томас опускается в кресло, переводя дух. Рассуждая о профессии, он вдруг вскочил и начал расхаживать передо мной

Я ДУМАЮ, ДА. Ведь если понаблюдать за маленькими детьми — им интересно вообще все вокруг и почему оно такое, какое есть. А мне просто представился шанс сохранить это ощущение, исследовать мир со своим любопытством и интересоваться устройством вещей. Когда читаешь газеты и журналы, там всех интересует будущее: что произойдет, что люди сделают, какие вообще возможности у человечества. А для меня это все дизайн: что мы решим делать дальше, как можно расширить границы возможного.

archspeech:

Павильон, выполненный Томасом на всемирной выставке 2014

45

осень 2017

профессия

Мне пришлось поохотиться за подходящим словом, потому что все эти сферы деятельности сейчас так разделены: они называются архитектура, искусство, инфраструктура, инженерное дело, ландшафтный дизайн, дизайн мебели — а для меня это все одно и то же. Одна дисциплина, построенная на идеях, которые непосредственно связаны с миром вокруг нас. Меня интересует, как функционирует мир вокруг. Именно этим я и пытаюсь заниматься в своих проектах. Это отдельное человеческое измерение: насколько все это удобно, насколько оно функционально. При этом нельзя разделить эстетику и промышленный дизайн, просто, по-моему, эстетика это такой более очевидный аспект функциональности. Нельзя ограничивать свою фантазию. У меня, например, это просто не получается. Как заставить себя мыслить в рамках одной дисциплины? Если я, допустим, дизайнер стола, неужели я не могу придумать концепцию стула? Глупость какая-то. Творческим людям нельзя ставить границы: это нас моментально убивает. Я ЧУВСТВОВАЛ, ЧТО — То есть в своей студии принцип нужно это было обговосовмещения разных рить, когда я начинал. дисциплин вы ввели c Для меня все это была самого начала? Или одна дисциплина в лю это пришло позднее? бом случае, речь не шла об объединении многих дисциплин. Меня интересует, как функционирует мир вокруг. Именно этим я и пытаюсь заниматься в своих проектах. Это отдельное человеческое измерение: насколько все это удобно, насколько оно функционально. Междисциплинарность, не вещь, которую можно подержать, потрогать — это просто такое модное понятие, о котором люди часто говорят. В нашем случае это скорее попытка увидеть все это как элементы целого, вместо того чтобы рассекать одну дисциплину на части. Изначально идея заключалась в том, чтобы, отталкиваясь от стратегического взгляда, охватывающего весь город, что свойственно любому генеральному плану, прийти к чему-то более человечному. Ведь в конце концов все, что ты создаешь, имеет свое человеческое измерение — это вещь, которую можно подержать, потрогать. Поэтому городское планирование включает в себя, например, дизайн мебели. Потому что можно посмотреть на тот или иной объект в Google Earth. Но в какой-то момент кто-то будет стоять в 10 сантиметрах от него, и нужно понимать, какими качествами этот объект будет обладать, как будет восприниматься с такого расстояния. И тут ювелирное дело и общее городское планирование совмещаются — и вот это меня очень интересует.

профессия

о людях: «Когда вы проектируете, к примеру, здание, нужно одновременно думать о многих вещах: о том, из чего вы его построите, как оно будет выглядеть, как впишется в окружающую среду, будет ли людям удобно в нем жить или работать. Держать в голове все эти пункты и не приносить ни один из них в жертву красоте или функциональности чрезвычайно сложно, поэтому-то мне нужно много помощников. Знаете, почему я могу взяться за любой проект и воплотить его? Секрет прост: вместе со мной работают люди из разных областей, даже социологи. А в обсуждении проекта принимают участие все, включая секретаря. Еще в нашем коллективе есть человек, который ходит по офису и заставляет своими неожиданными вопросами выпаливать первое, что приходит в голову. Таким образом мы мыслим очень неординарно» — В проектах вроде нового лондонского автобуса вы как искали баланс между старым и новым?

ПРОЕКТ НОВОГО автобуса для Лондона, который мы сделали, действительно идет по следам проекта пятидесятилетней давности. Но до сих пор — в течение этих пятидесяти лет — ни одна команда не имела возможности спроектировать абсолютно новый автобус специально для Лондона. То есть автобусы покупались, адаптировались к новым условиям

46

Удивительно, как человек не устает так много говорить. А у меня осталось еще так много вопросов! Предлагаю выпить чашечку кофе и продолжить. Томас соглашается

и требованиям безопасности, немножко менялись. Поэтому, когда Лондонское транспортное ведомство набралось смелости и уверенности, чтобы сделать цельный проект — это был уникальный шанс. За последние 50 лет Лондон очень изменился, в том числе транспортная система и само общество. У нас была возможность сделать автобус, который потребляет вдвое меньше энергии чем те, которые ездят по улицам города сейчас. Так что мы не ставили перед собой задачу сделать что-то, что будет согревать людей ностальгической привязанностью к прошлому.

archspeech:

осень 2017

профессия

о проектах: «Я никогда не самовыражался с помощью проектов, над которыми работал. Мы с командой всё время создаем что-то уникальное и стараемся не копировать себя. Мой ночной кошмар – это появление какого-то собственного стиля»

109 Именно столько проектов, по словам Томаса, студия успела выаолнить с момента своего основания

47

Нам нужно было сделать автобус, который не будет выглядеть, как гигантский кирпич, вроде этих огромных европейских туристических автобусов, а будет сохранять, в том числе и визуально, это ощущение подвижности. А с прошлым его связывает открытая платформа сзади, причем она опять же сделана не ради ностальгии по прошлому, а потому что она очень практична. Она дает людям возможность не быть пленниками на автобусе, когда остановка уже в трех метрах, но ты не можешь вылезти, потому что водитель не открывает двери, не доехав до остановки. То есть было здорово подумать о том, что сейчас будет самым полезным. Но я чувствовал, что не должен возрождать прошлое, если в его возрождении нет необходимости.

Во что я верю, так это в то, что люди ждут многочисленных формул, ждут ощущения, что у каждого места свой закон. Моя формула — это как можно больше думать о человеческом измерении в любом городском проекте. Ведь все начинается с внимания к людям, которые здесь живут и этим пользуются. Когда мы начали работать, кстати, к нам частенько подходили и спрашивали: «А какого цвета будет автобус?» И мы говорили: «Красным он будет, красным!» Потому что в Лондоне это традиция, и мы хотели укрепить ее, а не раздробить ее еще сильнее в общей какофонии лондонских улиц: смеси зданий,

людей, велосипедистов, мотоциклистов, рекламы. Если автобусы разных цветов, это нисколько не поможет Лондону сохранить визуальную чистоту. Поэтому мы снова ввели несколько идей, представленных пятьдесят лет назад, но только если они были лучше новых.

— У вас самые разные КАКИМ БЫ НИ БЫЛ проекты: от сумок проект, мы всегда до электростанции. начинаем одинаково: С чего вы начинаете будь то сумка, автобус, работу, когда беретесь офисное или арт-пространство или торговый за что-то новое и незнакомое? центр. Мы начинаем с набросков

профессия

о целях: «Моя работа как раз в том, чтобы сделать каждого из нас немножко необычным, немножко странным, немножко неуклюжим. Попытаться сохранить это чувство странности и особенности, при этом по возможности способствуя прогрессу» и разговоров. У меня очень хорошая команда. Мы садимся вместе и анализируем, проводим исследования, а потом пересматриваем это все и пытаемся переформулировать проблему своими словами. И потом постепенно, медленно и, иногда, долго, через бесконечные пересмотры, приходим к решению. И часто ты делаешь шаг вперед и шаг назад, но постепенно подбираешься все ближе к тому, что тебе хочется сделать.

— В проектах вроде ЕСТЬ ТАКАЯ ИДЕЯ романтическая, что нового лондонского один человек должен автобуса вы как искали просто выступить впебаланс между старым ред и провозгласить, и новым? что у него есть идея. А окружающие просто отступают и аплодируют. Но наши методы это постоянное обсуждение, рисование, создание тестовых моделей в наших мастерских в студии. Но каждый проект очень индивидуален. И мой главный интерес как раз в том, чтобы не создавать свой стиль, а каждый раз пытаться изобрести что-то новое. Ведь вещи, которые нам больше всего нравятся в поездках, они обычно не новые. Потому что новые вещи очень похожи друг на друга по всему миру, а старые как раз очень характерны для определенного места. Так что, когда я работаю над чем-то в студии, я в первую очередь стремлюсь сделать что-то, что сделает это место особенным. Я не чувствую необходимости в том, чтобы люди смотрели на проект и сразу думали обо мне. Я хочу, чтобы они думали об этом месте. У меня однажды был случай, когда я приехал в один из известнейших городов мира, увидел там здание и сразу понял, кто его спроектировал. Такая бетонная рама, уходящая вверх. Это было очень грустно, потому что бренд дизайнера был сильнее, чем бренд места. Так что всегда нужно сначала изучить историю места, проекта или объекта. Но вообще, мы всегда начинаем с позиции максимальной невинности. А потом, по мере работы, ты становишься экспертом.

48

— Почему первая выставка вашей студии была организована именно сейчас? Насколько она отражает ваш подход к дизайну?

Томас снова вскакивает и признается, что уже не может сидеть на месте. Мы решаем прогуляться по Музеону

НАМ УЖЕ НЕ РАЗ неоднократно предлагали сделать выставку, но я не чувствовал себя готовым к этому, потому что тогда не было возможности представить весь спектр работ студии. Когда мы получили приглашение от Музея Виктории и Альберта, я понял, что момент настал. Нам было важно, что Музей Виктории и Альберта — это не центр, посвященный одной определенной теме. Его сила — в разнообразии. Мы тесно сотрудничали с куратором Абрахамом Томасом, и выставка — это во многом его взгляд на нашу работу. Томаса интересовал и творческий процесс, и конечный результат. Я чувствую, что это не моя выставка, а выставка музея, но тем не менее мы подготовили ее дизайн, поскольку Томас хотел, чтобы посетители почувствовали себя гостями нашей студии. ЭТО БЫЛ СОВЕРШЕННО — Что легло в основу невероятный проект, концепции? Какие впечатления остались у вас поскольку мы сотрудничали с британским праот его создания? вительством на самом высоком уровне и у нас было четкое понимание поставленных целей. Иногда с заказчиками было нелегко: когда они пытались претендовать на какую-то художественную значимость, но не ставили конкретных целей. Я всегда рассматриваю свои проекты прагматически: я занимаюсь не самовыражением, а решением тех или иных проблем. Это была огромная всемирная выставка с 250 павильонами. Наша задача заключалась в том, чтобы британский павильон стал одним из пяти самых посещаемых. Поэтому он должен был заметно выделяться. В то же время бюджет строительства был вдвое меньше, чем у других западных стран. Мы поняли, что нам надо быть проще, чище, чем наши конкуренты. Кроме того, мы хотели избежать привычных стереотипов,

archspeech:

Раскладывающийся мост в Лондоне

49

осень 2017

профессия

связанных с Британией, и показать будущее, а не прошлое страны. Поскольку темой выставки стало будущее городов, мы решили сконцентрироваться на роли природы в создании публичного пространства. Люди знают о существовании проекта Семенной банк тысячелетия, но мало кто его видел. Поэтому мы решили привезти в Шанхай 250 тыс. семян. Смыслом существования павильона стало само его здание. Мы преобразили обычные представления о строительстве и создали экспериментальную мягкую структуру. Никакой прочности — только легкость и мягкость. Наш павильон даже колыхался на ветру, правда, людей это немного пугало. Но всем очень понравилась задумка, да и бояться перестали.

— Ваша студия известна ДИЗАЙНЕР ДОЛЖЕН во всем мире как одна делать то, чего никто из самых креативных раньше не делал. Надо и смелых в Великобриили улучшать что-то, тании. Насколько важно или испытывать новые раздвигать границы возможности. В начале искусства и дизайна? нового проекта я не думаю о том, чтобы раздвигать границы. Я просто делаю то, что считаю нужным и важным для меня и моей команды. Но каждый проект очень индивидуален, А мне просто представился шанс уникальный передать им это точное ощущение. ДЛЯ МЕНЯ ЭТО ВСЕ — У вас есть проекты одно и то же направлево многих направлениях: это и архитектура, ние. Архитектура, дизайн, скульптура — все и инженерное дело, это связано, поскольку и транспорт, и городское планирование, речь идет о решении и изготовление мебели, проблем в трехмерном и скульптура, и дизайн. пространстве. В студии Что заставляет вас мы используем одни поддерживать это и те же приемы в раборазнообразие? те над каждым проектом: проводим многоуровневый анализ, вырабатываем идеи и тестируем их. Я всегда рассматриваю свои проекты прагматически: я занимаюсь не самовыражением, а решением тех или иных проблем. Сотрудничество с галереей Haunch of Venison помогло нам опробовать идеи, которые в противном случае мы не смогли бы реализовать. Экструзия — это первый шаг к дизайну предметов для практического применения (например, сидений в аэропортах), но изготовление этой работы было очень дорогостоящим. Мы отыскали самый большой экструдер в мире, который установлен на севере Китая и может выдавливать горячий металл, словно зубную пасту из тюбика. Мы все время эксперементировали.

реконструкция

Старая – новая библиотека

archspeech:

осень 2017

рконструкция

реконструкция

Автор текстов: Аркадий Симонян Фотограф: Дарья Бишук

Первая турецкая публичная библиотека Беязыт, не одну сотню лет простоявшая на главной площади Стамбула, после двух лет тщательной реставрации бюро Tabanliouglu под руководством отца и сына Мурата Табанлыоглу и Хаяти Табанлыоглу, наконец открыла свои двери для посеителей. Совмещение современных систем хранения и исторического интерьера дало удивительный результат:

27

%

Столько составляют библиотеки от общего числа, открывшиеся в Турции за последние 100 лет. Большинство библиотек имеет многовековую историю

52

Красивая публичная библиотека Беязыт в Стамбуле сегодня значится более важным для горожан, чем простое историческое городское здание. Она является значимой частью Стамбула, символом его некогда могущественного прошлого и доказательством его статуса в качестве одного из наиболее предпочтительных учебных центров в мире. Библиотека, являющаяся частью мечети Бейязит, объединяет совершенно разные многокультурные миры и являет собой пышность Османской империи. Восстановление и обновление этой сокровищницы знаний стал для студии Tabanlioglu Architects незавидной и трудной работой. Большая часть старого экстерьера и куполообразная структура библиотеки были тщательно восстановлены, а бетонные крыши над дворами заменены надувными мембранами, которые принесли легкость и естественную свежесть в пространство. Турецкий взгляд на реставрацию: выставить самое ценное напоказ: библиотека Беязыт (Публичная библиотека одна из крупнейших общедоступных

archspeech:

осень 2017

рконструкция

библиотек Стамбула. Находится в составе комплекса Мечети Беязыт. Эта мечеть является первым образцом архитектуры Османского периода, после захвата Стамбула. Мечеть, построена по пиказу Султана Мехмета Завоевателя, была разрушена и вновь перестроена. Мечеть сына Султана Фатиха, Султана Беязыта, считается самым древним и оригинальным образцом архитектуры османского периода. Мечеть была построена по приказу султана Баязида II в 1500—1506 годах и стала второй крупной мечетью, появившейся в Константинополе после его завоевания в 1453 году.

Открытый дворик отреставрированной стамбульской библиотеки

Об архитекторе, построившем мечеть Баязида, известно немногое. Он построил караван-сарай в Бурсе. Однако, по стилю мечети видно влияние ранней османской и западной архитектурной техники. Мечеть Баязида проектировалась как кюллие — большой комплекс, в котором были медресе, начальная школа, публичная кухня (имарет) и хаммам. Повреждённый в 1509 году купол был вскоре восстановлен. Надпись над входом во двор мечети также сообщает о ремонтных работах 1767 года. В библиотеку превращены имарет (благотворительное заведение – бесплатная столовая – в оттоманской империи) и караван-сарай. Бывшая общественная столовая была превращена в Государственную Библиотеку «Беязит» при султане Абдул-Хамиде II в 1882 году, сейчас она вмещает более 120 тысяч книг и 7 тысяч рукописей. В бывшем здании медресе ныне находится Городская Библиотека Стамбула. Находится библиотека в старой части Стамбула на площади Беязыт (сейчас это площадь Свободы). Неподалеку от мечети находятся ворота Гранд базара «Беязыт» и главные ворота Стамбульского университета. Султан Абдул Хамид II, последний османский самодержец, известен как основатель множества университетов, академий искусств, и финансовых колледжей. Кроме того, он открыл много начальных и средних школ в том числе большое колличество школ для детей инвалидов. Количество школ в его правление возросло с 200 до 4000, не считая открытия 10 тыс. начальных религиозных заведений, а количество педагогических колледжей выросло аж с 4 до 32! Эта библиотека – одна из самых красивых библиотек современной Турции –Государственная Библиотека Беязит. Она была первой публичной библиотекой по европейскому образцу, которая открылась в Турции в 1884 году. Интересно, что директор

реконструкция

библиотеки в 1896-1939 так любил кошек, что позволил многим из них остаться в здании, дав ей неформальное название «библиотека с кошками». На сегодняшний день библиотека Баязит – одна из крупнейших в Турции. Её фонды содержат более 1.000.000 единиц хранения.

Образовывать нацию необходимо. Необразованные люди хуже баранов — они считают, что не нуждаются в пастухе. Абдул-Хамид II

Читальный зал 1920-е (из архивов библиотеки)

54

Бюро Tabanliouglu реставрировало стамбульскую достопримечательность — библиотеку Беязыт, где хранится 40 000 редких книг и 11 000 манускриптов. Архитекторы оригинально сохранили историю: достали библиотечные раритеты из хранилищ и расположили их на самом видном месте. Смысловым и пространственным центром в интерьере архитекторы сделали книжные боксы. Это герметичные ящики-кубы со специальным температурным и влажностным режимом, в которых хранятся самые ценные рукописные раритеты. Обычно настолько редкие книги скрыты глубоко в архивах и доступ к ним дают далеко не многим. В библиотеке Беязыт ситуация зеркальная — реликвии нарочито выставлены напоказ. Книги в стеклянных кубах — первое, что видят гости, миновав двор. Черные боксы с двумя рядами

archspeech:

осень 2017

рконструкция

полок своим объемом заполняют почти все свободное пространство залов. Архитекторы поставили их так, что мимо пройти невозможно, обязательно придется обходить вокруг. Идея такой нарочитой демонстрации самого ценного — интимный тип реконструкции, которая из случайного гостя делает неравнодушного ко всему зданию посетителя.

Читальный зал 2017 после реставрации

Боксами архитекторы связывают библиотеку и с историей района Беязыт. Идея повторяет образ букинистического книжного рынка по соседству, где древности также выставляют прямо перед глазами посетителей. Расположенное в одной из наиболее оживленных частей старого Стамбула, здание обязано было однажды воспрянуть. Примыкающая к «Проспекту Дивана» — Диван-Йолу — библиотека станет теперь местом концентрации просвещенных и образованных людей города, благо в Стамбуле таких немало. Да и сам квартал «пропитан» связью с литературой — здесь есть даже старинный букинистический базар. Из других исторических построек библиотеку окружает одноименная мечеть 1506 года и Стамбульский университет, поэтому архитекторы внимательно реконструировали и воссоздали все исторические элементы. Tabanlioglu Architects сохранили росписи, кладку и конструкции, где это было возможно, сочетая их со стеклянными и металическими элементами. Чтобы сберечь более миллиона экземпляров книг, периодики, журналов, альбомов и карт, создали специальные современные помещения, которые поддерживают особый температурный и влажностный режим. Как пример такого бережного подхода — остатки фундамента византийской церкви, которые обнаружили во время работ. Архитекторы предпочли не восстанавливать его по крупицам, а поместить под стеклянный пол. В результате гости воспринимают памятник истории как дополнительный экспонат выставки наряду теми самыми боксами с раритетами. В рамках реконструкции Tabanliouglu Architects сохранили функции и пространства исторического здания, но при этом добавили ему новые смыслы и пространственные центры. Таким образом авторы продемонстрировали два подхода реновации: традиционное бережное восстановление и консервацию ранее скрытых элементов, которые специально выставлены напоказ. Проект библиотеки победил на Всемирном фестивале архитектуры в номинации «Новое и старое» и вошел в число 40 лучших европейских зданий, которые претендуют в этом году на премию Миса ван дер Роэ.

красная книга

Автор текстов: Аркадий Симонян Фотограф: Дарья Бишук

56

archspeech:

осень 2017

красная книга

Разорены, забыты, покинуты. Дома – истории:

красная книга

Внутрення часть бывшей усадьбы Храповицкого

58

archspeech:

осень 2017

красная книга

Россия, Муромцево усадьба Храповицкого. арх. Пётр Бойцов 1906 59

красная книга

«Но сердцем имения, конечно же, был дом, строился который в два приема. В 1884 году — о чем я уже обмолвился — началось строительство первой его половины, выдержанной в романском стиле, а затем, уже в 1906 году, ансамбль завершился возведением второй части, и вовсе стилизованной под западноевропейский замок. Мой дом — моя крепость. Для строительства его и процветания я не жалел средств, хотя и столичная жизнь требовала немалых расходов. Я строил дом по последнему слову строительного искусства со всем возможным в мое время комфортом. Московский водопроводчик Петр Исаев даже устроил в доме водопровод 60 и канализацию.»

Из завещания графа Владимира Храповицкого своим потомкам

В двухстах километрах от Москвы, во Владимирской области, неподалеку от города Судогды расположена бывшая усадьба графа Владимира Храповицкого, принадлежавшего к старинному белорусскому роду герба «Гоздава». «…При усадьбе большой парк, сады, цветники, пруды, фонтаны, водопровод, аллеи, беседки, купальни, мосты и прочие приспособления, а также свой телеграф, телефон и электрическое освещение. Все вместе взятое дает полное право на название усадьбы «царскою», — так в 1889 году писал некто Гажицкий, составивший описание усадьбы. Давайте посмотрим на то, что сейчас из себя представляет эта усадьба и вспомним ее историю … А еще пятью годами ранее дворцово-парковый ансамбль среди дремучих муромских лесов существовал лишь в замыслах В.Храповицкого, мечтавшего, чтобы по пышности и размаху его владения не уступали Петергофу и Версалю. Постепенно история создания усадьбы обрастала диковинными подробностями. Впрочем, многие из них, очевидно, имели под собой реальную основу. Рассказывают, например, что В.Храповицкий то ли конный двор у себя построил по образу и подобию дворца французского вельможи, чем-то задевшего самолюбие гусарского полковника, то ли поспорил во Франциис друзьями,

archspeech:

осень 2017

что построит в России готический замок не хуже знаменитых луарских. Потом привез их в усадьбу и показал конный двор, а выслушав комплименты, промолвил: «Здесь, господа, живут мои лошади». И без того обескураженные французы впали в полное изумление, когда их подвели к роскошному дворцу Храповицкого. Воплотил в жизнь призрачные очертания желаемого московский архитектор Петр Бойцов — талантливый стилизатор зодчества ушедших эпох, особенно много работавший в стиле поздней французской готики, ренессанса и готики английской. Петр Самойлович был эклектиком по убеждению и творческому методу, обладал большой культурой архитектурного рисования и архитектурной детали. Ко времени встречи с Владимиром Храповицким он уже спроектировал и построил такие крупные усадебные ансамбли, как «Васильевское» князя А.Г.Щербатова, «Успенское» князя В.А.Святополк-Четвертинского и «Княжую Байгору» Г.Н.Вельяминова. Альянс казался на редкость удачным. Одна за другой в «Муромцево» возникают выполненные в едином стиле постройки: дом главный и дом запасной, дом управляющего, летний театр, купальня, охотничий домик. Однако при строительстве в имении церкви, спроектированной в древнерусском стиле, долго копившееся недовольство друг другом наконец привело к разрыву между заказчиком и архитектором. Поэтому, очевидно, останется неизвестным, кто же спроектировал и построил в 1906 году вторую часть замка, решенную в стиле английской готики. Доставшееся от отца наследство в 21 тысячу десятин земли и талант предпринимателя, коим явно обладал В.Храповицкий, занимавшийся торговлей лесом, приносили ему доход в 200 тыс. рублей в год. Немалая часть этих средств шла на расширение усадьбы. Здесь были прекрасные конюшни с породистыми жеребцами, огромная псарня, птичий двор, о котором радела супруга В.Храповицкого Елизавета Ивановна, урожденная Чиглокова. Доркинги, ла-флеты, крив-керы, гуданы, падуанские шамоа, палевые кохинхины, бронзовые индейки, золотистые фазаны, царские утки, каролины и мандарины, тулузские и китайские гуси, черные и белые лебеди, аисты — кого там только не было! Но истинной страстью В.Храповицкого оставался парк, сады и оранжереи. «Садовое искусство конца XIX – начала ХХ века отличалось многими чертами, свойственными архитектуре эклектизма… Эклектика в садово-парковом искусстве не столько изменяла характер усадебных садов и парков, сколько добавляла к ним новые элементы, усложняла парковую

61

красная книга

систему и разнообразила ее. Высаживались редкие деревья, кусты, цветы. Строились оранжереи, как встарь, но в них многое уже делалось специалистами садоводами… Сады и парки становились своего рода коллекциями» (Д.Лихачев, «Поэзия садов»). «Муромцево» не было исключением из общего правила. Круглый год персики, французские сливы и другие редкие фрукты из оранжереи В. Храповицкого поставлялись в Санкт-Петербург и Москву. Посадочный материал поступал из садоводств Бауэра, Фогта, Ноева, графа Уварова, Эйлерса, помологического сада Регеля и Кессельринга. Отовсюду в «Муромцево» присылали саженцы вишни, крыжовника, яблони, груши, сливы, жимолости, персика, винограда, а также семена, луковицы, рассаду роз, лилий, тюльпанов, гиацинтов, нарциссов, цикламенов, тубероз, гладиолусов. В дендрарии росли сотни пород деревьев, среди которых десятки экзотов: пихта бальзамическая, пихта сибирская золотистая, пихта Вича, кипарисовик горохоплодный... Годом рождения паркового ансамбля можно считать 1884-й, когда одновременно с закладкой главного дома садовник шереметевского «Кусково» К.Энке разбивает на возвышении возле дворца регулярный «французский сад» в виде восьмилучевой звезды, взятой в квадрат аллей. В конце восьмидесятых начинается устройство водных каскадов «итальянского сада», спускающегося по южному склону узкими наводненными террасами. Пейзажная, «английская» часть парка, более половины которой занимали пруды, была выполнена по проекту парков Риги Г.Куфельта. В планировочной структуре «Муромцево» главный дом — это завершающий аккорд в симфонии постоянно сменяющихся видов. Гостей обычно подвозили к дому с угла, и он раскрывался перед ними в самом динамичном повороте, выбрасывая вверх острые шпили готических завершений, надвигаясь суровой, но изысканной простотой мощного дон-жона. А далее взгляд скользил по водной глади каскадов и замирал на едва видневшейся вдали, за большим озером, готической руине. Сомасштабных аналогов у планировочной структуры «Муромцево» в русской усадебной культуре нет! Граф Храповицкий вдохновлялся грандиозными творениями петербургских ландшафтных архитекторов, зная и о французской и немецкой культуре паркостроения. Ныне о былом великолепии усадьбы напоминают лишь открытки с видами «Муромцево», выпущенные в начале ХХ века. Эмигрировав во Францию, супруги Храповицкие закончили свой жизненный путь на побережье Средиземного моря, в доме для престарелых тихого городка Мантон.

красная книга

Фасад здания бывшей усадьбы Чернышёвых

Внутрення часть бывшей усадьбы Чернышёвых

archspeech:

осень 2017

красная книга

Россия, Ярополец усадьба Чернышёвых. арх. Пётр Никитин 1717 63

красная книга

«В Ярополец приехал я в среду поздно: Наталья Ивановна встретила, как нельзя лучше ... Четверг я провел у нее. Она живет очень уединенно и тихо в своем разоренном дворце и разводит огороды над прахом твоего прадедушки Дорошенки, к которому я ходил на поклонение. Семен Федорович, с которым мы большие приятели, водил меня на его гробницу и показывал мне прочие достопримечательности Яропольца… Я нашел в доме старую библиотеку, и Наталья Ивановна позволила выбрать нужные книги. Я отобрал их 64 десятка три...».

Из письма Александра Пушкина своей жене Наталье

Усадьба Чернышевых как и Гончаровых в Яропольце давно привлекала мое внимание и будила интерес к судьбе этих усадеб неразрывно связанных с историей государства Российского. И недавно появилась возможность добраться в эти края и лично попытаться все увидеть. рассмотреть и, что называется, вдохнуть запах Истории. Усадьба Гончаровых, где проживала теща Александра Сергеевна Пушкина и принимавшая его пару раз находится в довольно приличном состоянии, - там сейчас дом отдыха МАИ. А усадьба Чернышевых к прискорбию в состоянии плачевном. Начнем мы как раз с нее. Самое интересное, что ранее земли, где находились эти два владения принадлежали одному владельцу – украинскому гетману П.Д. Дорошенко. Однако, все любопытные подробности уже под катом… Ярополец впервые упоминается в летописи в 1135 г. На правом берегу реки Ламы в те годы был создан укрепленный пункт князя Ярополка Владимировича — сына Владимира Мономаха. Он в ту пору владел Ростовом и Суздалем и вел борьбу с Новгородом, используя Волоко-Ламский путь. Очевидно, название села произошло от имени Ярополк, хотя есть и другие версии. Село долго принадлежало Иосифо-Волоцкому монастырю. Затем его выкупил царь Иван Грозный и Ярополец стал царским селом,

archspeech:

осень 2017

любимым местом охоты царей. В 1684 г. село Ярополец вместе с окружающими деревнями (всего около одной тысячи дворов) было пожаловано царицей Софьей украинскому гетману П.Д. Дорошенко с непростой судьбиной (это отдельная история). Дорошенко прожил в Яропольце свои последние 14 лет, здесь же он и похоронен. После кончины опального гетмана, Ярополец перешел его наследникам (всего у П.Д. Дорошенко было четверо детей – дочь и три сына). Огромная усадьба была поделена на две части. Над могилой П.Д. Дорошенко его потомки в 1838 году возвели мавзолей, который мы еще увидим. В XVIII веке владение П.Д. Дорошенко было поделено его потомками на две части. В 1717 году граф Г.П. Чернышев и его знаменитая жена Авдотья покупают у П.П. Дорошенко северо-восточную часть Ярополецкой волости. В 1752 году Ярополецкое владение переходит к одному из его сыновей Захару Григорьевичу Чернышеву – елизаветинскому генералу, участвовавшему в победоносном сражении русских войск с Фридрихом II в 1760 году. Вторая часть Яропольца, оставшаяся после продажи северной его части Чернышевым, находилась во владении Александра Петровича Дорошенко до 30-40-х годов XVIII столетия. От него по родственной преемственности усадьба перешла к дочери - Екатерине Александровне, вышедшей замуж за Александра Артемьевича Загряжского. С тех пор упоминают о двух усадьбах в одном селе Ярополец Чернышевых и Ярополец Загряжских, а точнее Гончаровых. Парк с прудами единый для обеих усадеб. З.Г. Чернышев являлся одним из приближенных Екатерины II, деятельным президентом военной коллегии в чине генерал-фельдмаршала, бывшим наместником Белоруссии, а затем московским генерал-губернатором. Он создал в своей части Яропольца родовое майоратное имение. Ему приписывают также основание дворцово-паркового ансамбля. Начало деятельности З.Г. Чернышева по благоустройству и отстройки усадьбы относится к 1760 - 1770-м гг. Его племянница Наталья Петровна родила здесь сына Дмитрия, будущего московского градоначальника. Великолепная загородная резиденция «Русский Версаль» уже к 70-м гг. XVIII в. сложилась в архитектурный ансамбль. Родовое гнездо Чернышевых считалось одним из богатейших в Подмосковье, с роскошным дворцом, лепной внутренней и внешней отделкой, скульптурным убранством. По заказам Чернышевых работали скульпторы Ф.И. Шубин, И.П. Мартос, Д. Решт, А. Триппель. Усадебный парк в Яропольце послужил образцом для многих других усадеб. После заключения мира с турками в усадьбе побывала Екатерина Вторая. В «Атласе Российской империи» конца XVIII века про усадьбу Чернышевых можно прочитать: «Красотой и великолепием с наилучшими в Европе увеселительными домами равняться

65

красная книга

может», а согласно газете «Санкт-Петербургские ведомости» государыня высказалась в том духе, что будь Ярополец поближе к Москве, она бы выбрала его в качестве загородной резиденции. Учреждённый бездетным фельдмаршалом майорат (порядок наследования имущества при обычном праве, согласно которому оно целиком переходит к старшему в роду или семье) после его смерти перешёл к младшему брату Ивану, а затем к его сыну Григорию. После его смерти в 1831 г. имение было объявлено выморочным (оставшимся без хозяина после смерти владельца, без наследников), так как сын последнего владельца Захар был лишён права наследования из-за участия в восстании декабристов. По указу 1832 года Ярополецкое поместье и титул графа Чернышева переданы зятю Григория Чернышева, И.Г. Кругликову (1787-1847). От Кругликовых майорат унаследовали дворяне Безобразовы. Дочь последнего владельца усадьбы, Ксения Сергеевна Чернышева-Безобразова, стала женой Рудольфа, младшего сына Карла Первого, последнего австрийского императора. До самой революции в усадьбе сохранялись в неприкосновенности мебель, скульптура и книги конца XVIII века - память о блистательных братьях Чернышевых. После Октябрьской революции усадьба была национализирована, а хозяева имения эмигрировали. Все предметы искусства были распределены между центральными музеями и областным краеведческим музеем, который формировался на базе Новоиерусалимского монастыря. Именно туда были вывезены в 1924 году «большая коллекция географических карт, рисунков, гравюр, фарфора, бронзы и около тысячи книг». В 1920-е гг. здания усадьбы использовались для размещения сельской лечебницы и детского санатория. Во время Великой Отечественной войны залы дворца выгорели, провалилась кровля, парк пострадал от обстрела, парковые сооружения погибли, после чего архитектурно-парковый ансамбль был заброшен. Карты и планы из собрания Чернышевых-Кругликовых в настоящее время хранятся в запасниках Исторического музея. Все остальное погибло в пожаре. Роскошный, но руинированный сегодня дворец, был выстроен из кирпича в стиле раннего классицизма с элементами барокко. Подъезд к нему украшали ворота с высокими башнями в стиле раннего русского романтизма. Его проект приписывают Валлен-Деламоту, исполнителем называют П.Р. Никитина. Карнизы и лепнина оживляют облик фасада, равномерно расчленённого лопатками. Лепные замки и гирлянды украшают парадный этаж с большими арочными окнами. Центральная часть здания выделена мезонином. Гордостью хозяев была скульптурная портретная галерея — Голубой зал, стены которого украшали мраморные медальоны с барельефами-портретами Чернышевых.

красная книга

Фасад здания бывшей усадьбы Чернышёвых

Внутрення часть бывшей усадьбы Чернышёвых

archspeech:

осень 2017

красная книга

Россия, Рязанская область Введенская церковь. арх. Александр Молокин 1912 67

красная книга

«В селе Пёт в 1912-1913 годах по заказу купца Портнова был сооружён крайне любопытный храм, напоминающий некоторые произведения А. В. Щусева, навеянные древнерусскими образцами. Фантазия зодчего придала пяти куполам храма удивительно вытянутые формы, похожие на застывшее пламя свечи. В шатровой колокольне тоже подчёркнуто сужение вверх. Её четверик почти незаметно переходит в шатёр. Это сообщает образу постройки какой-то мемориальный характер. Словно пламя шести жертвенных свечей замерло и окаменело в вершине храма. Не следует ли видеть здесь не68 кий символ?

Из иследовательского доклада о состоянии храма

Часто получается, что мы знаем много о памятниках, которые находятся за сотни километров, а о том, что находится «под носом» зачастую многого не знаем. Так и с храмом на горе. С историей храма связано много разных легенд. Например, что от храма прокопано два подземных хода, один из которых ведет к Спасо-Преображенскому храму, но никаких следов подземных ходов нами обнаружено не было. А вот то, что около храма был колодец, нам рассказывали многие местные жители, и вода в нем была лучшая в Броннице. Это говорит о том, что гора эта является естественной (иначе, откуда вода на такой высоте), а не искусственной, как считают некоторые. Церковь, которая имеет три предела: Введения в храм Пресвятой Богородицы – центральный предел, и два боковых в честь Иоанна Крестителя и великомученицы Екатерины. Место это дорого не только местным жителям, но вызывает интерес у многих, кто проезжает мимо. Пока мы находились у храма, у горы останавливалось несколько машин, и люди поднимались к храму чтобы, как и мы, полюбоваться и самим храмом и открывающимися с вершины горы красотами. Расстраивает то, что не все люди понимают,

archspeech:

осень 2017

что даже не действующий храм является местом святым, и отношение к нему должно быть подобающее. Ведь этот храм на горе одно из украшений Новгородского района и всей Новгородской земли. Впервые упоминания о церкви в этом селе имеются в окладных книгах 1676 года. В 1850 году на средства помещика Каликарова была построена тёплая деревянная церковь с тремя престолами: главный в честь Введения во храм Пресвятой Богородицы, правый – святителя Николая Чудотворца, левый – великомученика и победоносца Георгия. В 1889 году на средства сельских обществ была построена церковно-приходская школа. В 1912-1913 годах на средства купца Портнова была построена каменная церковь с тем же наименованием. Дата закрытия церкви после революции 1917 года неизвестна. После революции Введенский храм долгие годы стоял в полном запустении. Его некому было достраивать. За это время он был сильно разорен и утратил большую часть росписи. Никаких икон и самого иконостаса не осталось. С каждым годом храм всё больше разрушается. За долгие годы запустения провалилась крыша и еще больше покосились купола. На архитектурное чудо, расположенное на окраине небольшого села Пёт Пителинского района, приезжают посмотреть многие любители-путешественники. Здесь часто бывают туристы из столицы. Своими впечатлениями от увиденного они активно делятся в сети Интернет. Все в один голос восхищаются загадочным архитектурным памятником и одновременно с болью говорят о его нынешнем состоянии, ведь с каждым годом он всё больше и больше разрушается. По рассказам местных жителей, ещё лет пятнадцать назад храм стоял ровно и крыша была целой, замки висели. Потом лестницу на колокольню сломали, чтоб дети не залезали. В первозданном виде она сохранилась только на картинах местного живописца. Он рисовал её перед войной. Информации об этом удивительном храме крайне мало. В основном все приводят коротенькую цитату из книги «Рязанские достопамятности», написанной Г. К. Вагнером, С. В. Чугуновым и впервые изданной в 1974 году. Из книги мы узнаём, что «в селе Пёт в 1912-1913 годах по заказу купца Портнова был сооружён крайне любопытный храм, напоминающий некоторые произведения А. В. Щусева, навеянные древнерусскими образцами, как, например, храм-памятник на Куликовом поле. Снова, как и в Гусь-Железном, бросаются в глаза непомерно большие размеры храма, сильно контрастирующие с более чем скромным окружением. Что это? Тщеславие купца (такое ведь бывало нередко) или желание увековечить памятное событие? Этот вопрос

69

красная книга

пока остаётся без ответа, но не исключено первое, так как заказчик постройки изображён на одном из столбов». К слову, сейчас этого изображения уже не видно, так как храм утратил большую часть росписи. Единственная полностью сохранившаяся до наших дней фреска — с изображением преподобного Ефрема Сирина. В «Рязанских достопамятностях» и в «Рязанской энциклопедии» написано, что её строил Портнов, а местные старожилы уверяют, что это не так, что фамилия купца была Гавриков. К сожалению, вопросов здесь больше, чем ответов. Одно бесспорно: и заказчик, и архитектор были талантливыми, внутренне свободными людьми, не побоявшимися реализовать столь масштабный, неординарный проект. До постройки этого архитектурного чуда в селе Пёт был храм. В окладной книге 1676 года указано, что в селе была церковь, а также 78 дворов, из них поповых— 2, боярский — 1. В 1850 году помещик Кашкаров построил тёплую деревянную церковь с тремя престолами: главный — в честь Введения во храм Пресвятой Богородицы; правый — святителя Николая Чудотворца; левый — великомученика Георгия Победоносца. В 1862 году в селе было 126 домов и 1309 жителей. В 1889 году построили церковно-приходскую школу. В 1900-м имелся конный завод Кондрашова. К слову, в это время село Пёт относилось к Тамбовской губернии. Конеторговля тогда для тамбовского купечества и дворянства была одним из самых важных источников дохода. Сто лет назад исследователи-иппологи писали: «Первое место по количеству находящихся в них рысистых конных заводов занимает у нас Тамбовская губерния, где, кроме того, сосредоточено наибольшее число лучших из них». На рубеже ХIХ-ХХ веков начала складываться крупная российская пищевая промышленность, в том числе в разных местах стали возникать и бурно развиваться крахмало-паточные фабрики. Одно из таких предприятий было в селе Пёт (оно и сейчас действует). Возможно, размеры строящегося храма были задуманы в расчёте на развитие крупного производства с большим количеством работников? Из истории храма мы видим, что он строился накануне революционных событий. И, по воспоминаниям старожилов, службы в нём совершались только лет десять. Потом храм закрыли. Всех служителей отправили в ссылку, кого-то расстреляли, все иконы сожгли. Во время войны в храме сделали склад. Долгие годы храм стоял в запустении. Несколько лет местные жители собирали копейки по дворам для восстановления храма, пока безрезультата.

фотопроект

Фотопроект: как архитектурн в объ

archspeech:

осень 2017

фотопроект

музеи, шедевры ой мысли ективе фотографа Фотографы: 1 Laurian Ghinitoiu, 2 Fabrice Fouillet, 3,9 Adrien Barakat, 4 Julien Lanoo, 5,7,8 Torsten Andreas Hoffmann, 6 Marshall Strabala Автор подбора материала: Светлана Доходченко

Музей СА «Кунстхаус» Архитектор: Колин Фурнье, Питер Кук Расположение: Грац, Австрия Год постройки: 2003

фотопроект

72

1

осень 2017

Музей де Фундатье Архитектор: Гуннар Даан Расположение: Зволле, Нидерланды Год постройки: 1938/ 2005

archspeech: фотопроект

2

73

Музей Паулы Рего Архитектор: Эдуардо Соуто-де-Моура Расположение: Кашкайш, Португалия Год постройки: 2009

фотопроект

74

3

осень 2017

Музей науки Принца Фелипе Архитектор: Сантьяго Калатрава Расположение: Валенсия, Испания Год постройки: 1998

archspeech: фотопроект

4

75

Различные архитектурные концепции, представленные на выставках известными архитектурными бюро и победившие в конкурсных

фотопроект

76

осень 2017

номинациях в этом году. Проекты по ним будут осуществляться в ближайшее время, после заключения договора о строительстве.

archspeech: фотопроект

77

Музей Гуггенхайма Архитектор: Фрэнк Гэри Расположение: Бильбар, Испания Год постройки: 1997

фотопроект

78

5

archspeech:

осень 2017

фотопроект

фотопроект

осень 2017

Концертный зал имени Уолта Диснея Архитектор: Фрэнк Гэри Расположение: Лос-Анджелес, США Год постройки: 2003

archspeech: фотопроект

6

81

Музей современного искусства Архитектор: Оскар Нимейер Расположение: Нитерой, Бразилия Год постройки: 1996

фотопроект

82

7

archspeech:

осень 2017

фотопроект

фотопроект

осень 2017

Музей Стеделик Архитектор: бюро Benthem Crouwel Расположение: Амстердам, Голландия Год постройки: 2012

archspeech: фотопроект

8

85

Королевский музей Онтарио Архитектор: Даниэль либескинд Расположение: Торонто, Канада Год постройки: 2007

фотопроект

86

9

archspeech:

осень 2017

фотопроект

библиотека Подбор материала: Аркадий Симонян Интервью: Александр Пономарев

Музей Punta della Dogana

archspeech:

осень 2017

библиотека

Ирина Коробьина «Музей. Проектируя будущее»

библиотека

О чем Ваша книга? Книга представляет стратегии возрождения и развития уникального музейного пространства, Государственного музея архитектуры им. А.В. Щусева, в котором коллекция неотделима от старой московской усадьбы, памятника архитектуры 18 века, что объединяется понятием Гений Места

Автор, Ирина Коробьина проработала директором музея архитектуры шесть лет, и событий, происшедших в музее за это время, могло бы хватить на несколько томов воспоминаний.

В книге «Музей. Проектируя будущее» Ирина Коробьина рассказывает о своей работе директором, обновлении экспозиции, громком присоединении Дома Мельникова и многом другом, что представляет Музей архитектуры в новом качестве. По словам автора, «эта книжка, отдельные страницы которой напоминают личный дневник, может быть использована как методическое пособие по развитию любого музейного пространства. В общем, она про то, как варить суп из топора, пробивать стену собственным лбом, решать неразрешимые задачи, искать нестандартные ходы и ресурсы...». Одна из глав книги посвящена реставрации принадлежащего музею флигеля XVIII века «Руина» — ее проект в 2014 году разработало бюро «Рождественка», два года назад архитекторы получили за него награду

88

Глава книги МУЗЕЙНЫЙ ЭКСПОНАТ Руина

archspeech:

осень 2017

на фестивале «Зодчество». В обновленном виде флигель открылся в апреле 2017-го. В свое время Archspeech подробно писал, на каких принципах строится реставрация «Руины». Теперь мы публикуем фрагменты из книги «Как меняется музей» Ирины Коробьиной, из которых можно узнать, как проходила реставрация флигеля на практике. Усилиями Давида Саркисяна (директор Музея 2000-2010) флигель «Руина» был превращен в выставочное пространство, которое сохранило следы времени, создающие атмосферу венецианского палаццо в самом центре Москвы. Событием стала его реновация по проекту бюро «Рождественка» (руководитель Наринэ Тютчева), направленному на генерирование и развитие способов и средств музеефикации старого здания, закрепляющих за ним значения документа времени и культурного артефакта. Проект реновации с противоаварийными мероприятиями и элементами реставрации, разработанный бюро «Рождественка», подразумевает его преобразование в многофункциональное музейное пространство, само по себе являющееся документом времени и объектом показа. Флигель усадьбы Талызиных самостоятельно рассказывает свою историю: по кирпичам фасада с облезлой штукатуркой можно прочитать все временные этапы его возведения и последующего бытования. Он был построен как каретный сарай с конюшней, которые в конце XIX века надстроили и превратили в казенную палату. С начала прошлого столетия там располагался НИИ. В 30-е годы при прокладке метро укрепили основание флигеля — Филевская линия метро пролегает практически под его полом. В 90-е случился пожар, и именно тогда «Руина» пришла в аварийное состояние, получив свое нынешнее название. Накануне международного женского дня 8 марта музей посетил Министр культуры В.Р. Мединский. Галантно преподнеся букет желтых тюльпанов, он предупредил, что время его визита ограничено, у него не более получаса. В результате высокий гость, точнее хозяин, пробыл с нами без малого три часа, посетив все музейные подразделения. В ряду впечатлений, которые он отметил как сильные, оказался и флигель «Руина», со времен перестройки пребывающий в полуаварийном состоянии, но артистично приспособленный для проведения выставок. Уже прощаясь, Владимир Мединский сказал, что Министерство будет помогать — нужно приводить в порядок романтическую «Руину», для чего обещает выделить целевые средства. Мое сердце не дрогнуло — таких

89

библиотека

АВТОР О СЕБЕ: «Шесть «ударных» лет моей жизни принадлежат Государственному музею архитектуры им. А.В. Щусева — я жила и работала в режиме «скорой помощи», часто балансируя на грани катастрофы, и одновременно занималась созданием музея, отвечающего запросам нового времени и способного занять лидирующие позиции в международном музейном пространстве.»

библиотека

обещаний от высокого начальства я уже наслушалась на протяжении 5 лет своей работы. Но не прошло и недели, как раздался гром небесный телефонного звонка. Многолетний лед треснул, события стали развиваться с невероятной скоростью. Тендер выиграла неизвестная нам строительная фирма «Интеграл», что сначала всех насторожило — друзья-архитекторы ничего о ней не знали. Но скоро мы поняли, что лотерейный билет выпал счастливый. Когда строители собрали кусочки случайно сбитой стеклянной плитки XIX века и приклеили их на прежние места, стало понятно, как нам повезло. Стройку нужно было закончить в нереально короткий срок — в ноябре. Выделенных на реализацию проекта 75 млн. руб. категорически не хватало — отовсюду полезли не учтенные в проекте работы. Бюджет трещал по швам. Проект был спасен друзьями Музея — фирмами, которые также как и мы влюбились в проект бюро «Рождественка» и стали помогать. HP: Работе предшествовали глубокие исследования, в результате которых был составлен список рекомендаций для каждого фрагмента здания: что именно нужно делать и каким образом. Например, для кирпичной кладки был выработан особый подход. Ее плачевное состояние потребовало частичной перекладки и фрагментарной вычинки. Подход, предложенный бюро «Рождественка», можно сравнить с «деликатной штопкой», исключающей эффект «новодела». Оригинальные элементы сохраняются везде, где возможно, например, подгнившие остатки деревянных рам от старых конюшенных ворот удалось законсервировать, не меняя их на новые. Все находки — остатки стеклянной плитки XIX века, старая штукатурка в благородных потеках, деревянные балясины столетней давности, дранка — все расчищается, обеззараживается от грибка и насекомых и фиксируется в своем естественном состоянии. Утраченные элементы не восстанавливаются, если в них нет особой необходимости. На фасаде «Руины» по большей части отсутствуют окна. Те, что сохранились на третьем этаже, сделаны в советское время. Вместо дискуссии, на какой период восстанавливать столярку, архитекторы «Рождественки» вставили в оконные проемы металличиские рамы и разместили стеклянные витражи не с наружной, а с внутренней стороны стены. Изнутри окно получается заключенным в своеобразное обрамление, через которое существующие откосы и перемычки артикулируются как объекты экспонирования: они носят хотя и руинированный, но достаточно живой

90

Кому адресована книга?

Книга написана для того, чтобы осмыслить и показать его движущие силы, а также подходы к постановке задач музейного развития и их решению. Именно поэтому основные иллюстрации — это архитектурные и дизайнерские проектные решения, по большей части осуществленные

<…> Стройку удалось завершить не только в приемлемые сроки, но и даже в редком, для нашей России качестве. <…>

archspeech:

осень 2017

характер, к тому же отпала необходимость в их ремонте. Окна становятся экспозиционными витринами и благодаря использованию глубоких подоконников, оставшихся снаружи, для экспонирования фрагментов разрушенных памятников из музейного лапидария. Благодаря их находкам на московских и подмосковных стройках, собрался целый массив белокаменных резных обломков, по мнению экспертов, не представляющих музейную ценность, но, безусловно, являющихся документами своего времени. Решение использовать все эти фрагменты в качестве «строительного материала», одновременно являющегося своеобразной экспонатурой, позволило создать пространство нового смыслового и эстетического качества. Эффектным приемом стало включение белокаменных обломков в пустоты кладки, тем самым становящейся «кассетником» для раритетов, не ставших достоянием музейной коллекции, но объективно представляющих собой определенную историческую ценность. <…> Первый раз музей Punta della Dogana увидела на Венецианской архитектурной биеннале. Проект японца Тадео Андо, с которым я в то время вела переговоры о сотрудничестве с Центром современной архитектуры, был выставлен в виде огромного макета в Арсенале. Он меня поразил смелостью и виртуозностью обращения с архитектурным наследием не где-нибудь, а в Венеции с очень строгим законодательством, исключающим какие либо вольности, даже на уровне косметических подновлений. Тадео сохранил треугольный в плане комплекс морской таможни на стрелке между Canale Grande и Canalle Gudecca, превратив его в музейное пространство, главным экспонатом которого стали старые стены. В сентябре 2016 г., приехав в Венецию для участия в симпозиуме «Музеи как драйверы городского развития», оказалась ночью на приеме в della Dogana. Для меня увидеть его «в действии» было большой удачей — ведь полным ходом шла реновация флигеля «Руина» в составе комплекса Музея архитектуры, концепцию развития которого я докладывала днем на сцене Театро Пикколо, обсуждая влияние музейных пространств на городские с Мартином Родтом, директором лондонского Музея Виктории и Альберта. Одно из направлений нашей концепции я назвала «тотальный музей», что подразумевает отношение к Музею архитектуры и окружающему его городскому пространству как к главному экспонату, живому и изменчивому, находящемуся в постоянном диалоге с человеком. Проект бюро

91

библиотека

АВТОР О СЕБЕ: Это невероятный драйв и работа на пределе сил, когда, как в награду, открываются невесть откуда взявшиеся ресурсы и возможности, в том числе и в собственной личности. В результате, ситуацию, изначально казавшуюся обреченной, удалось не только выправить, но и развить в новое качество. Свой проект я успела реализовать процентов на 70. Была вынуждена оставить его на финишной прямой, имея значительную спонсорскую поддержку на его завершение.

библиотека

«Рождественка» решал задачу приспособления памятника флигель «Руина» под музейные цели так, чтоб он являлся предметом музейного показа и документом времени. Перед ужином в Dogana была устроена экскурсия, подтвердившая актуальность вынашиваемой мною стратегии «тотального музея» — ключевая идея презентации была сосредоточена не на коллекции Пино, под размещение которой был задуман и осуществлен проект, а на факте превращения памятника в главное культурное событие музея. Я не уставала фотографировать примененные японским архитектором приемы, которые поразительным образом рифмовалось с нашими замыслами в отношении «Руины»: белокаменные вставки в прорехи исторической кирпичной кладки, тонировку деревянных балок и способы их крепления к кирпичным стенам, игру фактур исторического кирпича и современных заплаток, видовые окна в интерьере, открывающие его эффектные фрагменты, стыковки тщательно сохраняемых исторических деталей с подчеркнуто новыми в местах необратимых утрат. Японский архитектор Тадео Андо, проделавший эту тончайшую и смелую работу в капризной и взыскательной Венеции, оказался не просто единомышленником. Его объект стал зримым воплощением нашей мечты, идеальным и недостижимым. Конечно, бюджет, выделенный нам на решение задач, требующих не только виртуозного архитектурного проекта, но и высочайшего качества его исполнения, многократно уступает Венецианскому. Конечно, сроки реализации были продиктованы необходимостью освоения бюджета в рамках финансового года, а не задачей создать выдающиеся произведение архитектуры. Конечно, и строительные технологии, и профессиональные навыки отечественных рабочих разительно отличаются от европейских. Конечно, производственная дисциплина российских строек невозможна нигде в мире. С этими мыслями я по возвращении в Музей показывала свою съемку Геннадию Ивановичу Серову, прорабу, руководившему строительными работами в «Руине» и завоевавшему мое доверие, заставив рабочих приклеить на место сгоряча сбитые ими фрагменты стеклянной плитки XIX века. Реакция Геннадия Ивановича была неожиданна: «Ну, им-то до нас еще дотянуться нужно. Вот смотри — у них расчистка кирпича пескоструйная, а у нас ручная. Наша-то уровнем повыше будет, ручной эксклюзив, понимаешь». Подход, предложенный бюро Рождественка при реновации флигеля Руина,

92

На что Вы опирались? Необходимо опираться на те силы, ресурсы и дружеские связи, которыми меня наградила жизнь. Я изменилась, а вместе со мной и подход к решению музейных проблем. Опыт последовавших лет подтвердил — есть место чуду жизни, особенно когда тебе помогают те, кто верит в твое дело и в тебя.

<…> Музей архитектуры всегда притягивал всех подвижников, радеющих за сохранение «обломков старины». <…>

archspeech:

осень 2017

дал мне идею постоянной экспозиции под сводами первого этажа флигеля. Ее тема — «память и памятники», была призвана раскрыть, каким образом память фиксируется посредством зодчества и ваяния, в архитектурных и скульптурных памятниках, в городской среде. Проблема исторической памяти аккумулируется в понятии памятник, памятник культуры, памятник архитектуры. В какой-то момент я поняла, что что все мои предшественники, руководя музеем, годами и десятилетиями безрезультатно добивались спасительных решений в высоких инстанциях. Только Щусев оперативно решал вопросы личными связями, но даже у него на открытие музея на Воздвиженке ушло больше 20 лет. Очевидно, необходимо опираться на те силы, ресурсы и дружеские связи, которыми меня наградила жизнь. Мое сознание изменилось, а вместе с ним и подход к решению музейных проблем. Опыт последовавших ударных лет подтвердил — есть место чуду в нашей жизни, особенно когда тебе помогают те, кто верит в твое дело и в тебя. Примеров множество, приведу один. Судьбоносную роль сыграл архитектор Сергей Чобан, бескорыстный союзник, который помог вывести административно-финансовый ресурс Музея на новый уровень. Чудо случилось в 2014 году! Конец беспросветности и безысходности положил А.Л. Костин, глава ВТБ, проникнувшийся идеей восстановление государственных ценностей, принципиально важных для отечества. Его поддержка позволила провести и противоаварийные работы и необходимый ремонт, чего мои предшественники В.И. Балдин, В.А. Резвин и Д.А. Саркисян безуспешно добивались в течение более 30 лет. В результате главное здание музейного комплекса в усадьбе Талызиных, и хранящиеся в них коллекции, были спасены!. Надежда, что у музея есть будущее, сменилось верой — оно и может, и должно, и будет великим! Откуда взялась идея о строительстве огромного колличества монастырей. В коллекции Музея архитектуры имеются документы — свидетельства, позволяющие восстановить облик Чудова и Вознесенского монастырей. Среди них есть обмерные чертежи, созданные по крокам — наброскам, сделанным вручную сотрудниками музея, когда пришло известие о предстоящем сносе (основанные в XIV веке монастыри снесли в 1939 году для строительства 14-го корпуса Кремля. — Прим. ред.), фотофиксация разных лет, исторические гравюры. Эти материалы, фиксирующие бытование монастырей в исторической ретроспективе, складываются в цельную картину. Один из вызовов сегодняшнего времени —

93

библиотека

АВТОР О СЕБЕ: Надеюсь, опыт возрождения и развития музея, являющегося яркой легендой, но многие десятилетия пребывавшего в состоянии, близком к обрушению в прямом и переносном смысле, станет поддержкой для всех, кто стремится совершенствовать окружающий мир, не смотря на всю безнадежность предприятия.

archspeech:

возрождение Чудова и Вознесенского монастырей, являвшихся свидетелями становления государственности в стране, в новом качестве. Решение об отказе от реконструкции 14-го корпуса Кремля и о его сносе для их воссоздания, очевидно, продиктовано попыткой реконструкции исторической правды, что в свете некогда совершенного над ней надругательства, вызывает уважение. Однако при решении подобных задач всегда таится множество скрытых проблем, которые необходимо понимать и обсуждать заранее, чтобы избежать непоправимых ошибок. Почему строить новоделы ­— плохая идея Решение, лежащее на поверхности, — воссоздание памятников по имеющимся материалам, благо они есть в достаточном для этого количестве и качестве в Государственном музее архитектуры имени А. В. Щусева. Такого рода новоделы были популярны в Москве в нулевые годы. Сторонники этого подхода сегодня ссылаются на традицию неоднократного воссоздания различных фрагментов Кремлевской стены, которые то рушили, то возводили заново на протяжении всей истории существования Кремля. Характерно, что и относительно свежие кремлевские новоделы, такие как Иверские ворота и храм Казанской Божьей Матери, уже воспринимаются как аутентичные памятники не только гостями столицы, но и среднестатистическими москвичами. Представляется, что такой подход наносит не менее сокрушительный удар по исторической правде, чем уничтожение подлинников. Конечно, есть убедительные примеры, такие как Петергоф, Царское Село, Гатчина и другие, восстановленные практически из руин и вызывающие огромное уважение к советской школе реставрации. Однако символичность возрождения жемчужин национального достояния страны из пепла Второй мировой войны нельзя возводить в принцип работы с утраченным наследием. Такой подход чреват дискредитацией понятия архитектурного наследия и идеи его сохранения и создает иллюзию, что нет необратимых потерь, что в одну реку можно войти дважды, что историческую память можно стирать, восстанавливать, снова стирать и так далее. Потеря смыслов в этом процессе очевидна: их вытесняют объекты строительства, которые, не явля свидетелями и документами истории, имитируют их. Полная версия — в книге Ирины Коробьиной #МУЗЕЙ проектируя будущее, издательство «Кучково поле», 2017.

94

<…> Решение об отказе от реконструкции 14-го корпуса Кремля и о его сносе для их воссоздания продиктовано попыткой реконструкции исторической правды. <…>

В следующем номере: Заканчивается стройка Атриума Захи Хадид по последнему проекту знаменитого архитектора

Концепция Атриума Захи Хадид в Китае

Адрес редакции журнала speech: и интернет-издания archspeech.com 127473, г. Москва, Краснопролетарская ул., 16, подъезд 5 Тел./Факс: +7 495 741–78–93 +7 495 741–78–94 +7 495 741–77–90

ПРОФЕССИЯ — АРХИТЕКТОР. МЕСТО — МОСКВА

АНДРЕЙ БОКОВ

точки соприкосновения и различия архитектора-архитектора и архитектора-дизайнера; Москва как образцовый капиталистический город лекция состоится:

ГОГОЛЕВСКИЙ 10 22.12 — 19:00