«Выродок» Райан Хевок by Very Scary.ru

Элитный клуб литературных извращенцев Сайт: http://ecliclub.ru

Паблик ВК: https://vk.com/ecliclub

Райан Хевок. Выродок. Посвящение Всем, кто довел эту книгу до издания и не возненавидел меня. После того, как Тайлер Редек получил известие о преждевременной смерти отца, он едет в дом в котором рос, и быстро понимает, что он не единственный, кто имеет скелеты в шкафу, в этом доме. Предупреждение Я говорю, что для этой книги нужно серьезное предупреждение. Потому что такие мысли всегда в моей голове, всегда у меня на уме, но я не всегда позволяю им выползать. Некоторые из них проносятся мимо, некоторые из них возвращаются снова и снова. Если у вас проблемы с «экстремальным» чтивом, пожалуйста, не трогайте эту книгу, она вас может оскорбить. Я не делаю ничего из этого дерьма в реальной жизни, пожалуйста, запомните, что это произведение вымысел и не пытайтесь повторить это дома.

1. - Здравствуйте, я говорю с Тайлером Райдеком? Спросил звонивший с незнакомого номера, на который я ответил, потому что думал, что это Кэмми звонит с номера приятеля. У меня получалось справляться с телефоном, после веселой ночки. Я едва соображал сейчас. - Ага, - сказал я, перекатываясь по постели, и взглянув на будильник. Семь, мать его, тридцать. Кто, мать его, звонит в семь тридцать утра? Я ввалился в ванную, опираясь на стену и пошатываясь, почти не слушая голос звонящего. Он что-то болтал, но алкоголь просился наружу из моего затвердевшего члена. - В чем дело? – спросил я, залезая обратно в постель, и натягивая одеяло на голое тело до самого подбородка. Я, наверное, оставил окно открытым ночью. В

комнате было слишком зябко. Я подумал, что надо бы закрыть окно, но мне не хотелось вылезать из-под одеяла. - Мистер Райдек, я адвокат вашего отца. Мне жаль, что приходится вам это говорить… но он умер. Из госпиталя позвонили вчера – на него напали и несколько раз ударили ножом. Он не выкарабкался. Слишком много повреждений. Думали, что он выживет после операции, но он умер, пока спал. У меня не укладывалось это в голове. Моему отцу было всего 45, он был молод и полон жизни. - Они поймали нападавшего?- спросил я. - Нет, не было свидетелей, когда его нашли. Женщина проходила мимо, и нашла его, она вызвала полицию и сказала, что там был только он, когда она нашла его. - Ого, - я не знал, что еще сказать. До меня еще не доходило, адвокат уже сказал достаточно, чтобы я заплакал. Он был моим лучшим другом, великим отцом, человеком, которого я боготворил. Моим героем. Но до меня все так и не доходило, я не плакал, вместо этого я спросил его, почему именно онмне звонит. - Ваш отец дал мне строгие инструкции о том, как выполнить его Волю, и чтобы я был тем, кто сообщит вам, если он встретит свою судьбу. Я просто следую его просьбе. - О, так что теперь? - спрашиваю я, не уверенный, что хочу это знать. Я почемуто хотел спать. - Я попрошу вас прийти в мой офис, у него были кое-какие вещи, которые он хотел бы, чтобы я лично вам отдал. Тогда мы сможем перейти к его последней Воле и Завещанию. - Где моя мать? - я не разговаривал с ней годами, она причина, по которой мне пришлось убраться из того гребаного города. Она невыносима. И это чертовски мягко сказано. - Мистер. Райдек, я понятия не имею о местонахождении вашей матери. Я адвокат вашего отца. У меня не было с ней никаких дел. - Хорошо. Итак, когда мы встретимся? - Я хотел бы, чтобы это было как можно скорее, он сказал мне, что некоторые вещи, чувствительны ко времени. - Ну, я не смогу быть раньше завтрашнего вечера. Мне долго ехать, я сейчас не в городе. - Подходит, я все подготовлю к вашему приезду. - Мне нужен адрес. -я осмотрелся, у меня, наверняка, и ручки-то нет, но это маленький городок, я был уверен, что легко смогу найти названное место.

- Это старый фабричный лофт на Первой улице. Вы знаете это здание? О, черт, старый лофт был местом тусовки для всех травокуров, конечно, я знал это место. - Да, я знаю это место. Я буду завтра вечером у вас. Спасибо, что позвонили. - Увидимся тогда, сэр. Примите мои соболезнования, ваш отец был прекрасным человеком – мы дружили много лет. - Спасибо, тогда примите и вы мои соболезнования. – я сбросил звонок, прежде, чем он еще что-нибудь скажет, натянул одеяло на нос, чтоб согреться и вырубился. 2. Утро или, скорее, день, наступило быстрее, чем я ожидал. Солнце, льющееся из окна, било мне прямо в лицо. Я посмотрел на телефон, чтобы проверить, есть ли пропущенный звонок от Кэмми. Ничего. У нее хорошо получается игнорировать меня. Я закрываю глаза на ее выходки, не знаю, почему я вообще хочу эту чертову подружку, с ними определенно больше проблем, чем они того стоят. Случайный минет или трах не стоит хлопот и всей этой эмоциональной ерунды, которую я должен терпеть от них - в частности, ее. Скажете или сделаете одну неправильную вещь, и эта девка будет воевать с вами в течение недели и игнорировать вас еще одну. Для меня это перебор. Тем не менее, у нее действительно лучшие задница и сиськи, которые я когда-либо видел - когда она, вообще, допускает меня до них. Девочка еще и ханжа, маленькая девочка – католическая школьница, плохо заводится и не любит трахаться. Она скучная, хочет, чтобы ты женился на ней и всякое такое, подобное дерьмо. Это не для меня, но я говорю ей все, что она хочет услышать, ради того, чтоб войти в нее. Она отдала мне свою девственность после некоторых серьезных усилий с моей стороны. Я не откажусь от этой тугой дыры, пока она мне не надоест. Я поднимаю свою задницу с кровати, вспоминая звонок адвоката, и думаю о том, что мне нужно сделать, чтобы отправиться в путь. Это будет долгая ночь за рулем, почти тысяча миль. Далеко же я забрался от родного городка. Я выдыхаю и иду на кухню за кофе, мимо входной двери, которая широко открыта, - источник холода прошлой ночью. Не в первый раз я забываю закрыть ее. Эта чертова дверь открывается, если ею не хлопнуть, как следует. Что я и сделал сейчас, сотрясая стены. Запах кофе, наконец, делает что-то, что пробуждает мой разум и меня. У меня слюнки потекли при мысли о темном напитке. Когда кофе готов, я делаю слишком большой глоток. Я обжигаюсь, но мне все равно, я делаю еще глоток и выпиваю всю чашку, прежде чем отправиться обратно в свою комнату, чтобы упаковать вещи и приготовиться к поездке.

Я бросаю пару джинсов поверх других пар в сумку, несколько маек, а затем звоню по телефону Кэмми. Голосовая почта. Я оставляю ей сообщение, объясняющее, почему меня не будет в течение следующих нескольких дней, и что мне нужно поговорить с ней и сую телефон в задний карман. Я натягиваю футболку, свою любимую толстовку и несу сумку в машину. Я окидываю взглядом дом перед отъездом, быстро проверяя, не забыл ли я что. Но не могу придумать что-нибудь еще, что мне может понадобиться, пока я там, поэтому я наполняю кружку для путешествий остатками кофе и запираю дом. 3. Я всегда ненавидел эту дорогу. Уехав из дома моего родителя и приехав сюда в колледж, я несколько раз ездил по ней. А потом, одним прекрасным днем решил не возвращаться. Когда колледж закончился, я получил работу, получил дом, получил жизнь и не хотел, чтобы этот гребаный город был частью этого. Так он и не был. Я был в дороге почти три часа, слушая любимый плейлист, когда увидел девушку на обочине, у дорожного знака. Я не задумываюсь, а просто подруливаю к обочине и останавливаюсь рядом с ней. Она блондинка и высокая, короткая юбка и топ, который прикрывает ее сиськи. Лицо приятное, но не красивое - я отмечаю это, когда она прижимает голову к окну, которое я открыл для нее. - Мне нужно на сотню миль на запад, думаю, вы могли бы помочь мне? - Она звучит мило, но взгляд говорит мне, что она не прочь поозорничать. - Могу, - говорю я ей, нажимая кнопку, чтобы открыть для нее дверь. - Спасибо. - она бросает свою сумку на заднее сиденье. - Как тебя зовут? Спрашивает она, садясь на сиденье рядом со мной. - Тайлер, - говорю я, слишком долго глядя на ее бедра, которые открылись, когда ее юбка задралась. Она замечает мой взгляд, и открывает их чуть больше - возможно, подсознательно. У меня всегда ладилось с дамами. Мой внешний вид американского красавчика позволяет мне легко получать то, что я хочу. Я провел рукой по густым светлым волосам и посмотрел ей в глаза. Я вскинул бровь, давая ей понять, что я знаю, что она хочет меня. То, как она кусает нижнюю губу, убеждает меня, что я прав. - Я - Эйприл. Прежде чем тронуться, я спрашиваю ее: - Итак, Эйприл, у тебя есть деньги на бензин? – вообще, они мне не нужны, я хочу, чтобы она предложила кое-что другое взамен. - У меня нет денег.

Хорошо. - Чем еще ты можешь отблагодарить? Мой член растет в штанах, просто от открывающихся возможностях. - Хм, чего ты хочешь? - спрашивает она, поерзав, показывая мне, что она знает, что это может быть. Я протягиваю руку к ее лицу, просовывая большой палец между ее губ, и она, черт возьми, позволяет мне. Шлюха. - Как насчет того, чтоб поработать ртом? Ее язык попробовал на вкус мой большой палец, и я ощутил электрический удар в члене. - Я могла бы, - сказала она застенчиво. Вся эта гребанная застенчивость просто притворство, слишком быстро она добралась до ширинки на моих брюках. Чувство ее теплого рта на моем возбужденном члене заставляет меня шипеть. Ее задница высоко в воздухе, колени на сиденье, когда она склоняется. Я вижу, как ее булочки выглядывают из-под юбки, я тяну ее к себе, полностью обнажая их. Маленькая черная полоска трусиков хорошо заправлена между ними. Я шлепаю ее по заднице, и она стонет, лаская мой член. Девочка хороша в этом, она глубоко впускает меня, я чувствую, как головка проникает в ее горло. Я подсунул руку под ее ноги. Она разводит их, чтобы мне было удобнее. Я чувствую, как она мгновенно стала влажной, а ее трусики мокрыми насквозь. Я быстро проникаю под них и ввожу пальцы в ее мясистую киску. Она снова стонет, требуя больше. Мой палец находит дыру, и я легко вхожу глубже. Ее сочная пизда слишком возбуждена. Мокрые звуки, исходящие из ее отверстия, пока я трахаю ее рукой быстро смешиваются со звуками ее горла, которое трахает меня. Я запускаю пальцы в ее волосы и крепко прижимаю ее к себе, совершая резкие фрикции, пытаясь войти в ее горло еще глубже. Ее горло полностью забито, но она не пытается отстраниться. Ее киска принимает еще один из моих пальцев, и она глубоко насаживается на них. Я тону в ощущениях, которые дарит ее горло, думаю вдруг о Кэмми - она никогда не позволяет мне делать что-то подобное. Конечно, она делает иногда минет, но я никогда не заставляю ее впускать меня так глубоко в горло. С ней это выглядит примерно так – она прижимает рот к головке, пока я не скажу ей, что все уже хорошо, тогда она останавливается, чтобы мы могли «заняться любовью», разводит свои застенчивые ноги, и лежит в миссионерской позиции до тех пор, пока я не кончу, что часто занимает слишком много времени, так как ей нравится делать это медленно и сладко.

Эта девчонка действительно умеет принимать член. Возможно, я еще раз ее попользую, прежде чем дам ей уйти. Мои бедра двигаются быстрее, глубоко вбиваясь в нее, ее дыхание сбивается, и шум, исходящий из ее горла, поощряет меня. Звук, когда я затыкаю ее горло возбуждает меня и я чертовски близок к тому, чтобы кончить. - Ты разрешишь мне кончить тебе в рот? Она кивает, едва способная двигаться. - Ты хочешь попробовать меня, не так ли? Еще один кивок. - Ты проглотишь? Она стонет в ответ. - Ты голодная шлюшка, не так ли? - Мммхмм. Я вытаскиваю пальцы из нее, и сука скулит, как собака в течке. - Кончи для меня. Я хочу, чтоб ты кончила со мной, так что поторопись, блядь. Ее рука быстро работает с клитором, я смотрю, как быстро движется ее рука, агрессивно натирая клитор. Я наклоняю голову, чтобы увидеть ее лицо получше, чтобы посмотреть, как мой член смотрит в ее рот. Ее глаза мокрые от удушья, и растекшаяся тушь сделала ее похожей на енота. У нее широко раскрыта челюсть, но ее губы сжаты. Я медленно двигаю ее голову вверх по стволу, ее губы набухают, когда я оставляю ее рот. Затем я всовываю мой припухший член обратно и ее горло легко принимает меня, привыкшее к размеру. Она пытается не сводить с меня глаз, но я трахаю ее все быстрее, вбивая ее лицо в себя. Она кончает только на несколько секунд позже, ее рот расслабляется немного, но это дает мне возможность действительно трахнуть ее – пока она занята своим оргазмом. Я неаккуратно долблю ее в горло. Я тяжело рычу, и она сжимает горло, выдаивая меня, и пытаясь проглотить сперму. Она поднимает голову, как только я отпускаю ее, она кашляет и пытается отдышаться. Я вижу свою сперму на ее подбородке, ее губы, покрытые губной помадой, завершают красивый вид, заставляя ее выглядеть полностью трахнутой. Я не знаю, не напугал ли я ее, поэтому я не решаюсь что-либо сказать. У меня не было привилегии делать что-то подобное в чьем-то рту. Я не знаю, что она сейчас чувствует. Итак, я пользуюсь передышкой и прячу член, терпеливо ожидая какого-нибудь намека на ее мысли.

Я понимаю, что она в порядке, когда она начинает хихикать. Я хрустнул шеей, поймал ее взгляд и меня поразила огромная улыбка на ее лице. - Ну, тебе действительно нравится голова, не так ли? – она слизнула последнюю струйку моей спермы с лица. Я не знаю, что ей сказать, поэтому я вывел машину на дорогу, поглядывая, как она приводит себя в порядок. Она больше не была похожа на клоуна, и, кажется, была не прочь повторить. - Ну, как новенькая, - внезапно сказала она, закончив с макияжем. Я включил радио и посмотрел на результат ее усилий. - Очень хорошо, - говорю я. Она стала снова скучной девушкой, которой она была до того, как я трахнул ее в лицо. - Я никогда раньше ничего подобного не делала. - Как тут не поверить? - шучу я. - Я имею в виду, что раньше я сосала член, но не за поездку. Я не проститутка. - Я так и не думаю. Хотя, ты могла бы стать хорошей проституткой, если передумаешь. – я жду, как она отреагирует на мою шутку. Она просто улыбается этой своей застенчивой улыбкой. - Куда ты едешь? - спрашивает она. - Мой отец только что умер, я возвращаюсь, чтобы проверить как мама и поговорить о его последней Воле и всяком таком дерьме. - Соболезную, - все, что она говорит. Я не задаю ей никаких вопросов, я просто везу ее и не хочу, чтобы она задержалась. - Тебя где-то в определенном месте высадить? – дал я понять, что у меня нет на нее долгих планов. - Там будет магазин сразу после выезда... если нетрудно. - Нормально, - говорю я, глядя на топливный датчик и понимая, что надо заправиться, пока я тут.Мой желудок рычит, чтобы напомнить мне, что он тоже пуст. Я подъезжаю к заправке, и она хватает свою сумку с заднего сиденья, перебрасывая ремень через плечо. - Спасибо за поездку, Тайлер, - говорит она. - В любое время, куколка, - отвечаю я ей, подмигивая. Она краснеет, прежде чем развернуться и уйти в магазин.

Я сунул карту в слот на колонке и наблюдаю, как цифры меняются на табло. Затем я отвожу машину в карман и иду внутрь магазина, чтобы посмотреть, можно ли там купить какой-нибудь еды. Нет, быстро понимаю я. Слишком маленький магазинчик. Я хватаю батончик и кофе, чтобы продержаться до следующей остановки и машу рукой прощаясь с Эйприл. Она машет в ответ, оглядываясь вокруг, пытаясь отметить – заметил ли это ктонибудь. Вернувшись в путь, я задумался, что мог бы сделать с этой девушкой. Я жалею, что не отвел ее в туалет и не трахнул ее, но сейчас уже поздно, мне просто нужно жить с «что, если». Я смеюсь над мыслью о том, что ее крики раздавались бы в этом маленьком магазине. Старый клерк обделался бы услышав ее стоны, пока бы я трахал ее, ее горячую маленькую киску, мокрую и капающую соками на меня, пока я долбил бы ее сзади. Я разочарованно вздохнул. Я не могу больше сдерживаться, поэтому достаю затвердевший член и глубоко вдыхаю, отталкивая разочарование с длинным медленным выдохом. Я не мастурбировал в течение многих лет, слишком много времени тратилось на это, когда мог потрахаться по-настоящему, без усилий. И я не собираюсь начинать сейчас, не ради этой девушки. Я включаю радиоприемник и даю своему разуму заблудиться в песнях, подпеваю, если знаю слова. Стемнело быстро, учитывая, что я выехал только после полудня, это не удивительно, хотя это раздражает, ехать по пустынной автомагистрали, которая плохо освещена. Я осоловел и башка пульсировала с похмелья. Я должен остановиться, поесть и поспать. Я знал, что где-то тут есть подходящий мотель – доберусь до туда, возьму какой-нибудь еды, сниму комнату и посплю. Мотель выглядел точно так, как я его помнил, сдержанный ряд комнат, по обеим сторонам автостоянка. Ярко освещенный офис, с окном от пола до потолка. Когда я подъехал, я отметил, что клерк - рыжая девочка лет двадцати. Она отложила книгу, когда я постучался. - Как дела сегодня? - спрашивает она дружелюбно. - Довольно хорошо, сейчас, - говорю я, заметив ее грудь, когда она поднялась за стойкой. Она улыбается и смотрит на меня, давая понять, что оценила мой взгляд. - У вас есть комната для меня? - Я положил локти на прохладную столешницу стойки. - Конечно. - Отлично, мне только на эту ночь. - она вручает мне ключ, 12 - аккуратно выгравировано на нем.

- У вас есть комната ближе к офису? - так как я все равно смотрю на нее, я бы хотел посмотреть, куда у нас это может зайти. - Номер один свободен, он находится по соседству. - Давайте его. Она достает другой ключ и делает запись в журнале. Взяв деньги, она вручает мне новый ключ. - Я пойду за едой, принести тебе что-нибудь? - О, не стоит. Я освобожусь через час, так что я поем по дороге домой. - Как насчет того, что я куплю нам что-нибудь, а ты придешь поесть со мной? Она хихикает и закусывает губу, так, что видно зубы. Я вижу, что она примет мое предложение, может быть, даже раньше, чем она сама это понимает, поэтому я спрашиваю ее, что ей нравится. - Мне пойдет все, что купишь и шоколадный коктейль. Похоже, она спрашивает, нормально ли это, и я думаю, что это восхитительно, что она застенчива. Это вызывает у меня желание заставить ее освободиться от этого. - Тогда я буду ждать твоего стука. Келли. – я читаю ее имя на приколотом бейджике. - Ладно, Тайлер. Она, должно быть, прочитала мое имя раньше, потому что она не отводила глаз от меня, чтобы заглянуть в карточку, которую я подписал. Я удивился, что ей удалось разобрать мои каракули. Я ухожу, и вижу, что она смотрит мне в спину. Вижу в отражении окон, что она смотрит на мою задницу. Я ухмыляюсь ее смелости. Я отпираю дверь в свою комнату, декоративный стиль прямо из 70-х поражает меня сразу. Горчичное желтое покрывало и ковровое покрытие авокадо, точно, как в старые добрые дни. Тут ничего не переделывали, чтоб номер выглядел как ретро, все настоящее, с тех времен. Душ видал лучшие дни, и эти дни прошли десятилетия назад. Я снимаю с себя одежду, пользуюсь случаем смыть грязь и микробов, стою под горячим потоком, смывающим ночь пьянки и часы езды. Я чувствую себя отдохнувшим и слегка отвратительным, когда обертываю жесткое полотенце вокруг талии. Я трясу головой, разбрызгивая капельки воды по всему зеркалу, и пусть мои пышные волосы сохнут естественным образом, это идет мне больше всего. Одеваюсь, хватаю ключи от комнаты. Я убил большую часть часа в душе, поэтому я спешу к 24-часовой стоянке, чтоб съездить в закусочную за

бургерами. Ночь прохладная, и я слегка открываю окна, чтобы насладиться ночным воздухом. Я возвращаюсь в комнату и кладу пакеты с едой на круглый стол с двумя стульями рядом. Снимаю туфли и устраиваюсь в одном из них, меньше чем через минуту раздается волнующий меня стук в дверь. - Входи, - говорю я ей, я оставил дверь незапертой, в ожидании Келли. Дверь открылась, и в проеме появилась она. Теперь она выглядит еще лучше, и я вижу ее всю. Ее крошечная талия заставляет ее сиськи выглядеть еще больше под узкой черной майкой - на ней нет бюстгальтера, поэтому я вижу, крепкие соски не спрятаны под ним. Татуировки на руках, которых я раньше не видел, были спрятаны под легким свитером, которого сейчас, к счастью, не было. Ее круглую задницу туго обтягивали облегающие джинсы. Черт, с ней будет приятно провести время. - Вхожу. Похоже, она только что поняла, что не вошла в комнату. - О, - она присоединяется ко мне за столом, и берет сразу коктейль, который я поставил перед ней. - Спасибо, - говорит она, с силой всасывая коктейль через соломинку. - Налетай, - я голоден, комната, наполненная запахами вкусной пищи, и хорошенькая рыжая напротив меня, которая хочет трахаться, терзают мои чувства. Я разворачиваю свой гамбургер и откусываю большой кусок, но голод словно становится сильнее, я даже не понимал, насколько голоден. Я наблюдаю за ней, как она ест - гораздо медленнее, чем я, и когда я закончил, я просто сижу и смотрю. Казалось бы, это выглядит пугающе, если бы это был не я, а кто-то, кто выглядит не как я, но я могу себе такое позволить. Меня не раз называли «горячий», и когда я смотрю в зеркало, я доволен тем, что вижу. У меня глубокие голубые глаза и светлые волосы, которые обрамляют волевой подбородок, с легким пушком на нем. Полные губы, которые женщины любят целовать, и упругое мускулистое тело, которое они любят гладить. Я не отвел взгляд, когда она посмотрела мне в глаза, и она осмеливается выдержать мой взгляд, но это невозможно делать долго. Она пытается быть смелой - это восхитительно. Наконец, я заговорил, выныривая из воображения. - Ты чертовски красива, ты это знаешь? - я искренен, она действительно потрясающая. Она смеется, а не хихикает, как я уже слышал, по-настоящему, и это заставляет меня смеяться тоже.

- Спасибо, - говорит она, вспоминая про манеры. - У тебя есть кто-то, кто заботится о тебе? Она смотрит на меня, я не могу определить этот взгляд, и говорит: - А что? Ты планируешь сделать что-то ужасное со мной? Она шутит, я понимаю, но я вижу, что она быстро осознает глубину шутки. Я смеюсь и говорю ей, что у меня нет ничего неприятного для нее. - Мне нужно только то, что ты хочешь. - И что это? - кокетливо говорит она. - Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе, чего ты хочешь или чего я хочу? спрашиваю я, подтягиваясь к краю кресла. - Как ты думаешь, чего я хочу? Я положил руки ей на колени и раздвинул их, пока их не остановили подлокотники кресла. - Во-первых, я думаю, ты хочешь, чтобы я поднял руки вверх по бедрам, пока не почувствую тепло, исходящее из твоей маленькой киски. Ее вздох говорит мне, что я на правильном пути. - Затем, ты хочешь, чтобы я спустил твои джинсы и зарылся лицом в тебя. Она не останавливает меня, когда я встаю на колени перед ней, поэтому я продолжаю делать то, что сказал, дотягиваясь до ее застежки-молнии, медленно веду ее вниз. Я вытаскиваю ремень ее джинс, она поднимает свою задницу, чтобы помочь мне. Снимаю с нее обувь, чтобы полностью избавиться от джинс. Она пытается свести ноги, возможно, чувствуя себя обнаженной, но я не позволяю ей. Я положил одну ногу на деревянный подлокотник и посмотрел на ее блестящую щель. Я медленно выдохнул, наблюдая за ее реакцией на меня. Ее соски затвердели, и дыхание стало тяжелым. - Ты хочешь, чтобы я попробовал твою красивую киску? Я жду, пока она ответит, это занимает больше времени, чем я ожидал, но она наконец кивает, и это все, что мне нужно, чтобы нырнуть туда. Я прижимаю язык к ее чисто выбритым губам. Бог мой, а она вкусная. Я окунаюсь в нее языком и нажимаю на ее плоть. Она громко стонет, когда я добираюсь до ее клитора, с силой втягивая его в рот, а потом щекочу его языком, поочередно нежно и жестко - это сводит ее с ума. Я отступаю, когда чувствую, что она близка к оргазму, чтобы снова привести ее к этому моменту спустя несколько мгновений.

Мой член тверже, чем когда-либо, я не могу дождаться, когда попаду в ее вкусное влагалище. Я проталкиваю пальцы внутрь, и плотность ее дыры обхватывает мои пальцы, я должен приложить все усилия, чтобы трахнуть ее ими. Я поднимаю ее голову другой рукой и обнажаю ее сиськи. Совершенны, я так и знал, они полные и высокие с мягкими розовыми сосками, которые остаются твердыми все время, пока она трахается. Я втягиваю сосок в рот, и ее тугая киска крепче сжимается вокруг моих пальцев. - Боже, твоя киска похожа на мягкие тиски, - говорю я, уделяя такое же внимание другому соску. Она выгибает спину, и ее бедра начинают работать в тандеме с моими пальцами. Я вернулся губами к ее клитору, и, наконец, дал ей кончить. Прежде чем Келли смогла прийти в себя, я забираю ее со стула и бросаю спиной на кровать - она падает в центр матраса локтями и снова раскрывается для меня. Я медленно раздеваюсь, позволяя ей смотреть, как я обнажаюсь. Она дрожит от возбуждения и терпеливо ждет, чтобы я ее трахнул. - Теперь ты хочешь, чтобы я ввел член внутрь тебя. Не так ли? Она кивает. Я беру твердый член и поглаживаю его перед ней, облегчая боль, которая усилилась, из-за того, что я игнорировал ее. Я натягиваю презерватив и поднимаюсь между ее ног, подталкивая ее колени к ушам, и когда я вхожу, я складываю ее пополам. Затем я вхожу в нее на всю длину члена, не давая ей времени привыкнуть к размеру, я начинаю глубоко ее трахать. Она захлебывается криком и визжит. Она звучит, как порно звезда, но я знаю, что она не притворяется. Я вижу на ее лице боль от того, что я держу ее под этим углом – и долблю с диким ритмом. Она наслаждается собой - мокрые звуки, исходящие из ее киски, достаточное доказательство этого. Я поднимаю ее задницу с матраца, и укладываю ее себе на колени, и поднимаю ее за руки к себе, не разрывая нашу связь. Она скачет на мне, достаточно быстро, так, что ее сиськи подпрыгивают. - Черт, ты хорошо выглядишь, - говорю я, стиснув зубы. Ей нравится комплимент, она перекидывает длинные волосы через плечо, чтобы я мог видеть ее грудь лучше, чего я и хотел. Я наклоняюсь и ловлю ее сосок зубами, кусая сильнее, чем нужно, но она не останавливается, как будто это возбудило ее больше. Я беру ее волосы в кулак и откидываю голову назад, обнажая ее шею, и веду языком до ее губ, раздвигая их, я трахаю ее рот языком. Она жадно целует меня. У нас нет какого-то ритма, нам обоим просто нужно трахать и быть трахнутым. Я перевернул ее.

- Встань на колени. Она делает то, что я ей говорю, круглая задница теперь в воздухе - под этим углом она выглядит еще больше и круче. Ее крепкая маленькая задница, которая звонит мне, но я не хочу, чтобы этот разговор состоялся прямо сейчас, я просто хочу влюбиться в нее. Я стою в конце кровати и тащу ее к себе, пробираясь в ее мокрое отверстие. Я подтягиваю ее за волосы - ее задница прижимается к моему члену и я вхожу в нее, возобновляя безумный темп. - Прикоснись к своей киске. - шепчу я ей в ухо. Она делает так, как ей говорят, и я чувствую, как ее пальцы быстро ласкают киску, время от времени натыкаясь на мой член, размашистыми движениями она натирает свой клитор. - Я хочу чувствовать твой оргазм, я хочу, чтобы твоя киска стала настолько влажной, чтобы по твоим бедрам текло. - Я вхожу глубже, шлепая кожей об кожу. Я удерживаю ее за сиськи, пока трахаю ее, быстро и сильно. Я чувствую, как она кончает, крепко сжав внутри мой член, и трение такое сильное, что я тоже кончаю. Я спускаю все, что у меня есть в презерватив и кусаю ее шею, чтобы заглушить стон. Я выскальзываю из нее, мой член мгновенно начинает скучать по ее теплу. Она падает вперед на живот, и я устраиваюсь рядом с ней, снимаю полный презерватив и бросаю его в направлении мусора. Уверен, что не попал в ведро, но у меня нет сил, чтобы волноваться об этом. Я обнял ее за талию, притянув к себе, рука легла ей на задницу. Я сжал ее. Она стонет. Я улыбаюсь. И засыпаю, прежде чем осознаю это. 4. Я просыпаюсь рано утром, снова внутри нее. Должно быть, она взяла на себя ответственность за использование моего утреннего стояка. Мы лежим на боку, ее задница втирается в меня. Я сразу чувствую, что на мне нет презерватива, но сейчас это не может остановить меня. Она понимает, что я наконец проснулся, потому что она начинает двигаться быстрее, вжимаясь задницей в меня. Она чувствует себя так естественно обнаженной - такой влажной и теплой, слишком поздно теперь беспокоиться о последствиях. Я подталкиваю ее на колени, разворачивая спиной к себе, наблюдаю за ее круглой задницей, когда она трахает меня, загипнотизированный своим толстым членом, входящим и выходящим из ее плотной дыры.

Я облизнул большой палец, смачивая его и без предупреждения надавил на ее тугую дырочку сзади. Это сводит ее с ума, она трахает меня быстро и сильно, доит мой член, пока он не выстреливает в нее, и она кончает через несколько секунд, откидываясь на меня. - Я принимаю противозачаточные, - говорит она, отвечая на вопрос, который крутился у меня на языке. Я глажу ее по животику, мне нравится чувствовать ее тяжесть на себе. Я беру ее сиськи и сжимаю соски между пальцами. - Мне нужно помыться, - говорит она и пытается уйти. Я откидываю ее от себя и толкаю обратно на матрац, раздвигая ноги. - Хочу увидеть, как я кончил внутрь тебя. Она кусает губу, эту чертову губу, которая заставляет меня хотеть трахнуть ее в рот. Она раздвигает бедра, и я вижу, как белая слизь капает из ее отверстия. - Черт, хорошо выглядит, - я всовываю в нее пальцы, вожу там, размазывая сперму отпускаю ее, теперь она может помыться. Она застенчиво идет к туалетной комнате, вышла она оттуда через несколько минут и выглядела немного менее траханной, хотя она все еще полностью обнажена. Она идет к одежде и одевается. - Выезд в 11:00, - говорит она. - Я скоро выйду, - говорю я. - Ладно. И она, черт возьми, уходит - точно так же, как любая хорошая шлюха, она ушла, пока между нами не появилась неловкость. Черт, я буду скучать по ней. Я хочу вернуться спать, но не позволяю себе этого, мне нужно вернуться на дорогу. Вместо этого я принимаю душ. Я переодеваюсь в новые джинсы и новую майку, обуваюсь и быстро осматриваю комнату, убедившись, что ничего не забыл. Я бросаю ключ в офисе, где сейчас сидит старик, я рад, что его тут не было, когда я приехал вчера вечером, было бы не так весело, если бы он был. Он спрашивает меня о моем пребывании, и я говорю ему, что все хорошо. Я возвращаюсь на дорогу, останавливаясь в кафе, чтобы взять большую чашку кофе в дорогу и продержаться до магазина с едой. Я намеревался остановиться еще только раз, чтобы купить еды в дорогу. Я увидел огни города, как только спустилась ночь. Знакомое свечение моего родного города вызывает воспоминания, которые я забыл. Я набираю номер адвоката и даю г-ну Джеймсу знать, что я приехал. Он говорит мне ехать к нему, он будет на месте, в своем кабинете.

Так я и делаю, подъезжаю к знакомому зданию, которое сильно изменилось, но каким-то образом оставалось прежним, облицованный деревенским красным кирпичом фасад, теперь покрытый белой моющейся краской, придающей ему обновленный вид в этом шероховатом городе. Сейчас он отлично сюда вписывается. Вход украшала яркая вывеска. Он заставил меня сесть перед тем, как начать. - Мистер. Райдек, еще раз, очень сожалею о вашей потере. - Все в порядке, я в порядке, давайте продолжим. Я проделал долгий путь и просто хочу добраться до дома моего родителя и поселиться на ночь. Его выражение лица говорило, что я был слишком глуп, поэтому я пытаюсь его успокоить. Он также потерял хорошего друга – как он говорит. - Я просто собираюсь прочитать его последние пожелания. И вы можете идти. - Отлично, - сказал я, устраиваясь в кресле, я думаю, что это займет немного времени. - В принципе, ваш отец оставил вам все, дом и все его содержимое. Автомобильный аукцион – он бы, действительно, хотел, чтобы вы продолжили им управлять. Он говорит, что не хотел бы, чтоб вы его продали, а использовали деньги для чего-то полезного, не просто выбросили их на ветер. Я закатил глаза, отец был весь в этом. Он всегда так беспокоился о том, куда идут мои деньги. Что смешно - я никогда не давал ему оснований думать, что я легкомысленный. Я владею своим домом сам, и мои кредиты в колледже никогда не были просрочены. Я никогда не просил ни копейки. Но он рос в семье, которую несколько раз грабил отец-алкоголик, поэтому я позволял ему беспокоиться, зная, что он хочет, как лучше. - Это все? - спрашиваю я, пытаясь скрыть свое раздражение. - Он оставил большую сумму денег от полиса страхования жизни. $ 250 000. Они ваши. Деньги это хорошо. Хотя я уверен, что моя жадная мать будет думать, что я должен что-то сделать для нее. - Он оставил что-то моей матери? - Он оставил вас бенефициаром. Ну, это дает ей еще больше оснований ненавидеть меня. Она никогда не нравилась моему отцу, даже в детстве, я видел, что он не влюблен в нее – ее претензии и жалобы по любому поводу, сводили его с ума, еще до того, как я уехал. Ее непрестанное ворчание отдалило нас обоих от нее. Только он не бросил ее по каким-то причинам, по его мнению, жизнь без нее была хуже. Теперь он умер, так и не пожив без нее и мне было грустно, что он ее не бросил. Это именно так

плохо, как кажется, и это самая честная мысль, которая когда-либо приходила мне в голову. - Отлично, - говорю я, и даже я слышу, что это звучит, как плохая идея. - Он восстановил три старинных автомобиля, их документы будут переданы вам, и содержимое сейфа, которое он держал в банке здесь, в городе. Я знаю о чем он говорит, - это единственный банк в городе, и только с ним жители имели дело. - Что там? - спросил я. - Содержимое не помечено - я понятия не имею. – он протягивает мне ключ вместе с бумагой, которую он читал мне. Я посмотрел на нее и понял, что он ничего не пропустил. - Значит, все? - Да. Спасибо, что так быстро приехали. Я знаю, что вам тяжело. Ваш отец был великим человеком. Я уверен, что вы это знаете. - Совершенно верно. Спасибо, что задержались поздно вечером. Я ценю ваше время. - Без проблем, было приятно встретиться с вами, у вашего отца были только добрые слова, когда он говорил о вас. - Я уверен, что это правда, он никогда не говорил плохого ни о ком. Еще раз спасибо. Я убрал бумагу в задний карман и ушел, прежде чем он смог остановить меня своими «воспоминаниями о добрых старых временах». Сегодня слишком поздно идти в банк, это уже завтра. Я направился в сторону своего старого дома. То, что я думал никогда не сделаю снова, если, конечно, мой отец не умрет... но только тогда. Я удивлен, что в доме было темно, когда я подъехал, моя мать всегда ложилась рано, но я предполагал, что она будет ждать меня. Я не звоню в колокольчик, ключ, я знаю, под фальшивым камнем в цветнике у двери, поэтому я просто вхожу. Все выглядит, как всегда, как оформила моя пьяная мать, ничто ни с чем не сочетается. Мне никогда не нравилось это место. У дома большой потенциал, это старомодный дом, длинный и кирпичный, с большим внутренним двором, окружавшим дом - побеленный и красивый дом, но внутренняя обстановка противоречит внешнему виду. Поскольку дом мой сейчас, я быстро подумал о том, чтобы распотрошить все это и начать заново. Я мог бы превратить это место во что-то прекрасное. Но у меня еще есть моя чертова мать. Куда, черт возьми, ее деть? Я не знаю, что мог сделать отец, чтобы убедиться, что с ней все будет в порядке, без него, и меня

не очень-то это заботит, главное, чтоб это не касалось меня. Может и ужасно, так говорить о женщине, которая дала мне жизнь, но я могу заверить вас, если бы она была вашей матерью, у вас были бы те же мысли. Это просто бахнутая баба, с которой я рос. Я осмотрел остальную часть нижнего этажа, прежде чем отправиться в свою старую комнату, никаких признаков моей матери. Я прошел мимо их спальни, но дверь закрыта, и я действительно не думаю, что готов ее увидеть, поэтому я не открываю дверь. Я ловлю себя на том, что я в самом деле иду на цыпочках мимо двери. Я действительно еще боюсь ее. Я тихо закрываю дверь и включаю свет, бросая сумку на кровать, я осматриваюсь. Все выглядит так, как я оставил в последний раз. Кажется, мне снова 16, это последний раз, когда я что-то менял в своей комнате. Фотографии полуголых женщин, которые я натаскал сюда и развесил на стенах, рядом с другими трофеями, которые у меня были. Я всегда занимался спортом, рано узнал, что девочки всегда любили мальчиков, которые играют. А я хотел девушек. Мне нравилось играть, не поймите меня неправильно, но стимулы были лучше, чем сам спорт. Я был хорош во многом, к чему прилагал усилия, спорт давался мне легко, и девочки стали доставаться мне еще проще. Я включил телевизор, только для фона и написал Кэмми смс. Не получив ответа, я позвонил ей. «Кэм... где ты, черт возьми? Можно не клевать мне мозг, хотя бы сейчас, когда мой гребаный папа только что умер. Что, черт возьми, то, чем ты занята, это более важно?» Я оставляю эти слова в виде сообщения на ее голосовой почте и бросаю телефон на кровать. Потом я разделся и скользнул под одеяло. Мои родители всегда держали термостат слишком холодным в этом доме. Я быстро уснул, мне так и не удалось выспаться, со всем тем, что на меня свалилось. 5. Проснулся я рано, было еще темно, но птицы объяснили мне, что это утро, меня уже много лет не будили звуки природы. А это действительно приятно. Я, наконец, выспался, я чувствовал это каждой клеткой. Усталость ушла, и мой мозг смог сосредоточиться, несмотря на грезы о том, что я еще подросток и живу дома, в те времена, которые я стараюсь не вспоминать, времена, когда моя мать была не матерью, а дьяволом. Желание отлить - это то, что, наконец, подняло меня с постели. После туалета, я вернулся в постель, лег, закинув руки за голову. Мысли вернулись к девушке в мотеле. Черт, она была милой. Возможно, я остановлюсь там же на обратном пути. Может быть, в следующий раз, трахну ее в задницу, она наслаждалась пальцем, маленькая анальная шлюшка.

На ум приходят ее идеальные сиськи, и я чувствую эрекцию. Я не убиваюсь по сиськам, но они были совершенны, и они подскакивали, как сумасшедшие, пока она скакала на моем члене. Несколько раз я подрочил член, прежде чем остановился. Хотя, я бы не хотел ничего больше, чем оставить пятно прямо на простыне, это не обязательно, поэтому я сжимаю член, пока эрекция не спадает. Сосредоточив свои мысли на предстоящих делах, которые мне нужно сделать сегодня - начну с банка, мне нужно добраться туда и получить содержимое коробки моего отца. Я должен сделать это до того, как моя мать проснется, поэтому я не должен видеть ее первым делом этим утром. Я быстро одеваюсь и пробираюсь мимо ее закрытой двери. Такое облегчение, что ее нет внизу. Я быстро ухожу, садясь в машину и еду в банк, мне любопытно посмотреть, что там оставил мой отец, я ничего не знал о сейфе, я даже не знал, что мой отец снимет сейф. Город, в общем, выглядит, как я его помню, старый и немного захудалый, полный магазинов, которые держат жители города, два стоп-сигнала все еще функционируют, а новых нет. Я думаю, что население не выросло настолько, чтобы нужен стал еще один. Если честно, я не помню, чтоб ими кто-то пользовался, вообще, поскольку они были предназначены, скорее, как знак остановки, просто дважды проверяйте, что никто не едет с той стороны и нет полиции и проезжайте себе на здоровье. Любой здесь знает, как тут все работает, люди даже останавливаются на зеленый, чтобы убедиться, что никто не едет на свой красный. Я подъезжаю к пустой банковской стоянке. Для банка, который работает со всем городом, у них не так много дел, как можно предположить. Я беру телефон и звоню Кэмми, она действительно меня разозлила, почему она не отвечает? Я звоню четыре раза, прежде чем сдаться и написать ей, что пусть теперь держится от меня подальше. Сука. Я бросаю телефон на пассажирское сиденье и направляюсь ко входу в банк. Андреа, кассир, окликнувшая меня, оказалась девушкой, с которой я ходил в школу. «Эй», - говорит она слишком хриплым голосом. Она была в меня влюблена, но как-то пугающе, поэтому я не позволял себе трахнуть ее. Я держался подальше от нее, ее толстое тело мне помогало в этом. Теперь она выглядит лучше, у нее стрижка, но ее лицо по-прежнему осталось лицом девушки, которую я помню, и которая наблюдала за каждым моим шагом и спрашивала меня о каждой вечеринке, которую проводила школа. Уверенно бросаясь на меня на каждой вечеринке, где мы оказывались вместе. - Эй, Андреа, - говорю я, и на ее лице появляется шок, возможно, она ожидала, что я не вспомню ее имя, но никто не забывает имен или лиц сталкеров. - О, боже мой, ты выглядишь так хорошо, Тайлер ... Я имею в виду, что ты всегда выглядел хорошо, но теперь ты мужчина. О, черт возьми, некоторые вещи никогда не меняются.

- Спасибо, - говорю я с легкой улыбкой, чтобы не смутить ее и не вызвать новый приступ преследования. Я ничего не говорю о том, как она выглядит. Она спрашивает, что привело меня, и я предполагаю, что она знает о моем отце, потому что это маленький городок, и все знают все о вас, иногда даже раньше, чем вы сами. Я обнаружил много вещей обо мне и моей семье через сплетни, а не напрямую. - Просто чтобы забрать содержимое сейфа моего отца. Не могла бы ты мне помочь? - я говорю это немного ласковее, чем нужно, на случай, если это хлопотно или слишком много работы, она может ускорить этот процесс. - Мне очень жаль, я помню, как вы были близки, - я вижу жалость на ее лице и хочу ее ударить. Я отгоняю это желание, как и мысль о том, что она не могла быть свидетелем счастливых времен с моим отцом. Можно подумать, она хотела бы скрыть тот факт, что она преследовала меня, но вместо этого она использует эту информацию, чтобы удерживать меня в «воспоминаниях». - Я в порядке, спасибо за сочувствие. - что, черт возьми, говорит человек, когда люди сожалеют о вещах, к которым не имеют отношения? Без разницы. Думаешь, ты сможешь помочь мне с этой коробкой. Я показываю ключ, чтобы помочь ей сосредоточиться ... может быть, ей нравятся блестящие вещи. - О, конечно, следуй за мной. Что я и делаю и когда мы входим в хранилище, она хватает меня за руку и ждет, пока я не посмотрю на нее, только потом говорит. - Хочешь сходить выпить или вроде того? - она пытается кокетливо улыбаться, но это выглядит как усмешка, и это не возбуждает, к счастью, у меня есть оправдание на этот раз, и оно непробиваемо. - Я просто не готов к социальным контактам сейчас, ты знаешь, я потерял отца, и это сильно меня ударило. Спасибо за предложение, хотя, может быть, в другой раз. Я подмигиваю ей, не знаю, почему. Я кажется слышу, как ее трусики намокли. Я почти смеюсь. Этот шум возбужденной влаги, который она не слышит, вызывает у меня смех. Я не сдерживаюсь и не задумываюсь, не обидел ли я ее чувства - я просто хочу все поскорее закончить. Она вручает мне металлическую коробку, не говоря ни слова, и не глядя мне в глаза, покорно делая свое дело. С такой Андреа, я бы мог кое-что вытворить, и это не приятные вещи, ну, не для нее. Я сдерживаю новый приступ смеха, в отличие от того, что вы думаете, обычно, я не мудак. - Спасибо, - говорю я, забирая у нее коробку, ставлю ее на стол. Я открыл ее с большим нетерпением, чем рождественский подарок. Похоже, в основном чертовы тонны бумаг, несколько украшений и безделушек, которые выглядят так, будто они чего-то стоят. Я не помню их все. Большинство из них - вещи моей бабушки, я помню, что она носила многие из них. Перезаписываемый

компакт-диск, который сбивает с толку. Мой отец плохо обращается с компьютерами. Он не умел записывать диски, надо выяснить, ради чего он так старался. Может быть, он закинул фотографии на диск. Возможно, было бы интересно взглянуть на некоторые из тех времен, несмотря на то, что я не люблю воспоминания. Я взял документы и высыпал ячейку на стол, распихивая все, что влезает в карманы. Андреа, наверное, думает, что я выгляжу глупо - в основном, потому что я так и выгляжу. Нужно было взять какой-нибудь пакет, чтобы унести это дерьмо, но я не подумал о том, что мой отец окажется сентиментальным к старым безделушкам. Я благодарю Андреа за помощь, и, не дожидаясь ответа, направляюсь к своей машине, высыпая все из карманов на сиденье. Отнесу их в дом, когда вернусь. Я проверяю свой телефон, никакого ответа от Кэмми. Я думаю о том, что бы ей такое написать, более сильное, чем я уже написал. Может быть, надо взять передышку. Я не иду домой сразу, я завтракаю на дорожке перед домом. Меня не волнует, приготовила ли моя мама что-то, она всегда была ужасным поваром. Я бы все равно отказался это есть. Наконец, я вошел в дом, глубоко вздохнув, чтобы приготовиться к встрече с ней. Она определенно сейчас там, когда я не увидел ее внизу, я порадовался возможности еще отложить это воссоединение. Я решил проверить всю оставшуюся часть дома, зову ее. Хотя, я не желаю ее видеть, волнение убивает, лучше, уж сразу все закончить. - Мама, - зову я на втором этаже. Я стучу в дверь ее спальни, поворачиваю ручку, потому что она не отвечает. Комната темная, тени разбегаются по стенам. Я не вижу, пустая ли кровать, или она в ней, поэтому я подхожу ближе. Пусто. Матери нет. Облегчение, смешанное с чем-то, близким к сожалению, хотя, она была ужасной, эгоистичной шлюхой, но она все еще была матерью, и, может быть, немного утешения от нее прямо сейчас было бы хорошо. Впрочем, она никогда не утешала в печали, скорее это было «о, черт возьми, он снова плачет, я лучше пойду отсюда». Было бы неплохо увидеть, изменилось ли это, и как бы она себя повела сейчас, когда я стал старше. Я сажусь на край кровати. Комната вся в чертовых цветочках, чисто женская. Мой отец никогда не прилагал усилий, чтобы отстоять то, что ему нравилось. «Просто пусть твоя мать делает, как хочет, так проще», - вот его девиз. Меня это так злило, я знал, что мать отлично этим пользовалась, она, вообще, отлично всем пользовалась. Я опять рассердился на нее. Она ужасная женщина. Я сержусь на отца, что он позволял ей брать верх, и надо мной тоже. Он позволял ей делать со мной все, что она хочет, не поддерживал меня и не вставал на мою сторону. Моя жизнь была бы намного лучше, если бы ее не было, теперь мне жаль, что это не ее хоронят через несколько дней. Я злюсь на нее за то, что она не дала моему отцу прожить ни дня без нее и ее претензий. Я выхожу из комнаты и закрываю за собой дверь, хлопая ею. Гребаная сука. Мой гнев, поднимал голову, гнев, который я как-то обманул, как я думал, теперь вернулся. Я должен быть здесь в день похорон, и не собираюсь пропустить их, чтобы избежать встречи с матерью. Я думаю, еще четыре дня, прятаться от нее, не так уж сложно, это же кончится. Я просто позволю ей остаться в доме, пока она не умрет, а затем продам его. Тогда у нас не будет этого неловкого разговора, где ей жить и на что. Я даже не хочу говорить о том, что мой отец оставил мне все. Он

унаследовал этот дом от своей семьи, и моя мать не имеет к нему отношения, так что он перешел бы мне, даже без ее разрешения. На самом деле это позор, что дом покинет семью. Я могу сохранить его в конце концов, не жить в нем, но передать его дальше, если у меня будут дети. Я почти смеюсь над мыслью о том, что я отец ребенка, это маловероятно, но кто может сказать, что ждет меня в будущем. Мне всего 25 лет, я не могу знать, что произойдет через несколько лет. Я больше не думаю о Кэмми, если она не хочет даже позвонить мне сейчас. Но есть куча женщин, которые с радостью придут, когда я позову. Меня волнует мысль о том, что будет какая-то покорная девушка, которая умоляет меня говорить ей, что делать и просит трахнуть. Думаю, я могу покончить с Кэмми. Она никогда не будет такой. Она практически заставляет меня работать на ее киску, и это часто не стоит усилий. А стоило мне предложить фаст-фуд девушке из мотеля, Келли, и она обработала мой член, как богиня, и не было с ней никаких табу. Мало усилий и много удовольствия. Мне это нравится. Я распаковал сумку, чтобы разместиться удобнее, я думал, куда моя мать могла уйти утром. Она не оставила записку, и я знаю, что у нее не было встречи с этим адвокатом. Может быть, она в продуктовом магазине? Я позвонил Кэмми еще раз: «Нам нужно поговорить, я чувствую, что нам нужно душевно поговорить, а ты избегаешь меня, это дерьмо зашло слишком далеко. Позвони мне. Немедленно!» Я отправил ей голосовое сообщение. Мой телефон загудел, прежде чем я положил его. Текст. «Нам больше не о чем говорить». Какого черта? Женщины и их гребаные закидоны. «О чем ты говоришь?» Я ударил «отправить» «У тебя есть действительно большое самомнение, если ты думаешь, что я захочу, иметь с тобой дело, после того, что ты сделал». Ну, я знаю, что она понятия не имеет, что я сделал. Она понятия не имеет о женщинах, которых я трахаю за ее спиной, или о том, что я люблю делать с ними. «О чем ты?» Я притворяюсь невинным. «Ты, блядь, серьезно?» Она никогда не ругается, ничего круче «проклятье», поэтому я понимаю, что ее действительно что-то задело. «Я понятия не имею, какая муха тебя укусила. Пожалуйста, напомни мне об этом ужасном, что я сделал». «Прощай». Я позвонил и подождал, пока она ответит, вместо этого она переадресовала меня на голосовую почту. «Черт возьми, позвони мне, или пожалеешь». Я не знаю, что я буду делать, если она этого не сделает, но в этом мозгоебстве, я возьму верх. «У тебя есть время до завтра, чтобы поговорить со мной нормально». Я сам удивился, насколько я разозлился. Она ничего не ответила, но я и не ждал, что она сразу ответит, она будет ждать до последнего. Я ее хорошо знаю. Я засунул телефон в карман и направился на кухню. Мне нужна еще одна чашка кофе. Потом я посмотрю диск, посмотрю, что мой отец считал настолько важным, чтобы сохранить. Кофе темный и вкусный, я иду к себе и вставляю диск в ноутбук, на экране появилось изображения, которое вряд ли было для меня. Мой отец голый, наклонился над столом, где-то, похоже, в подвале, включает запись и поправляет камеру. Как только он отходит, я вижу, что моя мать тоже голая. Я задрожал. Я видел ее таким образом бесчисленное количество раз – распластанной и зовущей. Я

почти слышу ее голос, «такой хороший мальчик, иди и люби свою мать». Это знакомое мне чувство страха шевелится у меня в животе. Почему-то я продолжаю наблюдать. Вот что она со мной сделала. Он подходит к ней и начинает трахать ее. Она не двигается, как мертвая рыба, просто позволяет ему трахнуть себя. Она молчит, что, как я помню, на нее непохоже. Она всегда была очень говорлива со мной, когда заставляла трахать ее. Он энергично двигается в ней, я никогда не видел, как они трахаются. Я знаю, что большинство детей не видели, но в моем доме, со шлюхой матерью, как моя, можно было подумать, что ей бы хотелось, чтобы я увидел, как ее трахают, чтобы заставить меня ревновать или еще какая-нибудь подобная чушь. Мозгоебство, с которым я сталкивался всю свою жизнь, началось с нее. Но я избегал закрытой двери, как чумы, не желая больше, чтоб меня заставляли. Ягодицы отца сжимаются и разжимаются, пока он трахает ее. Я не могу отвести взгляд, хоть и хотел бы. Воспоминания о том, что я стоял там, где мой отец сейчас, между ее ног, переполняют меня, хотя мы никогда не были в подвале. Она любила, чтобы я приходил в ее комнату ночью, пока мой отец работал допоздна. Я совсем не уверен, что он не знал, что происходит. Как он мог не знать? Она любила жить на краю опасности, любила оставлять следы. Звала меня всего лишь за несколько минут до того, как он приходил домой, настаивая, чтобы я трахнул ее, лаская себя передо мной, зная, что это сработает, заведет меня и возбудит. Она трогала меня через штаны, чтобы убедиться, что это произошло. Будучи в молодом и впечатлительном возрасте, я легко возбуждался. Она пользовалась подростковыми гормонами и использовала их в свою пользу. Она отсасывала мне в саду, настаивая, чтобы я помог ей с растениями - мой отец был в это время в доме всего в нескольких футах оттуда. Она была моей первой во всем и ненасытной с ее требованиями. Она не могла никак мной насытиться. Я смотрю, как мой отец заканчивает, оставляя ее, я не вижу многого, но его рука дрочит член, нацеленный прямо на ее лобок. Первый настоящий звук, когда он хрипит во время оргазма. Затем он наклоняется и хватает полотенце, вытирая о него член. Она все еще не реагирует. Даже когда он уходит, чтобы остановить запись, она ничего не говорит, просто лежит там. Она никогда не была такой со мной. По какой-то причине я воспринимаю это как свою победу. Какая-то испорченная часть меня посчитала это победой. Я трахал свою мать лучше, чем ее муж, - мой отец. Ух ты, черт возьми. Я отвратителен. Спасибо, мама. Я собираюсь нажать кнопку выброса, предполагая, что это должна быть просто запись для того, чтоб отец мог дрочить на нее, но еще одна сцена, где голый отец склоняется над камерой, фиксируя настройки для видео останавливает меня. Я смотрю, как он снова идет к моей матери, на этот раз ее задница в воздухе, она сама на четвереньках. Я помню, как она любила это. Она любила раком. Ее ноги разведены, и на этот раз камера ближе, мой отец держится недолго, не как в первый раз. Он быстро кончает, быстро и сильно двигаясь. В этот раз, когда он вытаскивает, я замечаю, насколько широкая киска у моей матери - она зияет, идеальный круг ведущий прямо к ее внутренностям. Я крупнее, чем отец, член, в том числе... но я никогда не делал ее дыру такой, даже после того, как она заставила меня трахнуть ее большими предметами, ее дыра вмещала в себя все, что она хотела. Но ее киска всегда возвращалась к

нормальному размеру. Мой отец должен был над ней как-то поработать. Может быть, это потому, что ее киска бритая, это ново, у нее всегда там было немного волос. Может быть, всегда было так, и я не заметил, но я сомневаюсь в этом ... может, конечно, и так. Он вытирается, после оргазма и идет к камере, чтобы отключить ее, и на этот раз следующая сцена не последовала. Я не хочу в это верить, но мой член, который я игнорировал, затвердел. Большинству людей было бы противно смотреть на то, что я только что смотрел - как их родители трахаются, но моя мама показала мне и так слишком много, и то, что мой отец трахал ее, было не так отвратительно, как я думал, могло бы выглядеть. Черт. Я поерзал, пытаясь сесть так, чтоб эрегированный член мне не мешал. Но в отличие от обычной эрекции, когда я думаю о женщинах, тут мне не удалось успокоиться, просто подумав о чем-нибудь другом. Чем больше я пытался игнорировать его, тем больше он напоминал о себе. Я встал и потянулся, надеясь, что поток крови достигнет других частей моего тела, бесполезно, мой член так сильно пульсирует, что я чувствую там свое сердцебиение. Я сдаюсь и делаю единственное, что могу. Я, черт возьми, дрочу, пока не кончаю на ковер, растирая сперму ногой. Я не позволяю себе включить видео снова, хотя какая-то часть меня хочет – больная часть, которую мать создала во мне ради собственного удовольствия. Но я не позволяю ей победить, не в этот раз. Я засунул свой член обратно в штаны и стараюсь не думать о видео. Звонит дверной звонок, прерывая меня, и я не уверен, что делать. Может быть, это моя мать с руками, полными бакалейных товаров, думает, что я должен помочь ей с ними. На случай, если это действительно она, я медленно спускаюсь по лестнице, не слишком волнуясь, что увижу ее, особенно после просмотра видео и дрочки в первый раз за много лет из-за этого. Я успокаиваюсь, берусь за ручку двери и бесцеремонно распахиваю дверь, отступая в сторону, чтобы впустить ее. Только это не она. Это Джейми. На меня нахлынул поток воспоминаний, все они включают ее голую и распластанную передо мной - голодная шлюха, которая готова сделать для меня что угодно за десять центов. - Джейми, - говорю я, оглядывая ее с ног до головы. Мило. - Привет, Тайлер, - говорит она, как всегда голодная, как всегда. - Что случилось? - Я просто подумала, дай-ка зайду и посмотрю, не нужно ли тебе... меня. Она соблазнительно облизывает губы: - Черт, детка, конечно. - Мой член сразу встает, думая о ее тугой маленькой киске, обнимающей мой член. - Входи. Она улыбается мне, идет мимо, а затем встает позади меня. - Ты видела мою маму в городе сегодня? Не знаю, где она сейчас. - Нет, я не видела ее какое-то время уже.

Она подходит ко мне, оглаживает мою грудь и нагло хватает мой член под джинсами. - Значит у нас весь дом? - Полагаю, да. Почему бы тебе не пойти в мою комнату и не раздеться? Она идет, раздеваясь по дороге. Я следую за ней, снимая с себя одежду тоже. - Прыгай уже, блядь, в постель - О Боже, моя киска чертовски скучала по тебе. Ничто не заставляет меня кончить, как твой большой член. - Подними свою задницу. - я быстро подошел сзади, раздвинул ягодицы, чтобы увидеть ее отверстие - моя любимая штучка в ней. Ее задница всегда так жаждет мой член. - Ты позволишь мне войти в эту дыру? - я вставляю в нее большой палец, совсем чуть-чуть - Все, что захочешь. Возьми все, что хочешь. - Ее киска была такой влажной, она блестит, когда я работаю с ее задницей. Музыка для моих ушей. Я заглядываю в тумбочку у кровати и вижу, что бутылочка с маслом, которая была там, с тех пор, как я ее использовал, все еще на том же месте. Я выжимаю небольшое количество на пальцы, затем втираю его в ее задницу и веду вниз к ее киске, а затем вталкиваю три пальца в ее голодную дыру. Влага, просачивающаяся из ее киски, смешивается с маслом. Она стонет громко и жадно говорит мне «еще». Поэтому я даю ей еще, добавляя оставшиеся пальцы в ее сочную дыру. Она взвизгивает, когда я вхожу в нее до запястья, а затем она начинает двигать бедрами. Я вставляю большой палец другой руки в ее задницу, и она сходит с ума. В прошлый раз, когда мы трахались, мне еще было восемнадцать, с тех пор я кое-чему научился. Я стараюсь, как могу, но не могу выкинуть видео из головы. Я не хочу этого, но оно возбуждает меня сильнее, чем обычно. Я пытаюсь рассердиться на себя, но эта эмоция не проходит, и я смиряюсь. Я трахаю ее быстро кулаком, пока она не содрогается от сильного оргазма, что не редкость для нее, она всегда была сквитером. Я вынимаю руку из нее, рука покрыта ее кремом, я использую его, чтобы смазать член и подготовить его к ее заднице, в которую я вхожу, как в киску, сильно и неумолимо. Я преодолеваю сопротивление и трахаю ее тугое отверстие, а она сжимает меня почти до боли. Если бы это была любая другая девушка, она бы плакала прямо сейчас, но эта не похожа на остальных, она любит это. Жаждет этого. И я счастлив дать ей это. Не раз я рвал ее задницу, и эта девушка лучший способ отпраздновать мой приезд. - О, черт возьми, Тайлер. Трахни меня. Я трахаю ее сильнее, чем обычно, мне пришлось крепко ее схватить и притянуть к себе, чтобы она не упала. Наша кожа хлопает так сильно, что становится

красной. Она визжит и бормочет подтверждение моих усилий.

бессмысленную

тарабарщину,

как

- Я хочу, чтобы ты кончил мне в зад.» ... «Заполни мою дырку.» Это то, что я могу сделать с ней, она извергает все фразы порно звезд. Это возбуждает меня, я хочу разорвать ее пополам членом, разорвать ее и войти внутрь глубже, чем я когда-либо входил в кого-то. Я трахаю ее, пока мои яйца не становятся готовы взорваться и когда они это делают, я вхожу глубже и заполняю ее, как она и просила. Я вытаскиваю член, она держит задницу приподнятой, но остальное тело бессильно падает на кровать. Я не могу не заглянуть в нее, меня всегда тянуло к отверстиям, которые я трахал. Вокруг ее отверстия кольцо белого крема, и я втираю его в красную дыру. Она хнычет, я представляю, как ее задница болит. Бедная шлюшка. Я раздвинул дырку и заглянул внутрь. Черт, хорошо выглядит. Мне нравится мысль о том, что моя сперма внутри ее задницы, будет сочиться из нее после того, как она согреется. - Твоя задница настолько полная. Даже при том, что я кончил всего за несколько минут до того, как она появилась, у меня все еще было много, чтобы дать ей. Моя мать научила меня этому. Всегда быть готовым и жаждать большего. Я уверен, что Джейми поблагодарила бы ее, если бы она знала, что это мать позволяла мне использовать свою дыру, больше, чем любая другая женщина во всем этом городе. Помимо матери, Джейми никогда не будет на втором месте, у нее было гораздо больше лет со мной, чем у любой другой женщины. Когда я закончил восхищаться ее задницей, которая теперь плотно сомкнулась, я говорю ей, что она может встать. - Есть что-нибудь еще, что я могу сделать для тебя? Я не мог себе представить, что она могла иметь в виду, наши отношения никогда не заходили дальше, чем я приказывал ей встать в позу и трахал ее. У нас даже не было разговоров о чем-либо вне секса: - Нет, я думаю, ты уже мне помогла, мне нужно сделать тысячу вещей, и твоя задница была очень кстати. Для любой другой девушки, это, возможно, было бы оскорбительно, но не для нее. - Хорошо, позвони мне, если захочешь меня снова, прежде чем уехать. Я буду рядом. - Обязательно.

Я знаю, что это правда, я бы не оставил этот город, не повторив это. Я показываю ей на дверь, она идет немного неловко, ее задница, наверняка, болит. Мои яйца отбиты об ее задницу, и теперь они очень чувствительны. Я возвращаюсь наверх, полностью голый, мне не нужно раздеваться, чтобы подняться в душ. Я не очень беспокоюсь, что мать могла вернуться, пока мы с Джейми кувыркались. Ничего не поделаешь, я хотел, чтобы она увидела, что я привел другую женщину в свою комнату и заставил ее выть как девственницу в фильме ужасов. Возможно, она ревновала, хотя она не трогала меня несколько месяцев до моего отъезда. Я всегда удивлялся, что заставило ее остановиться. Я все время ждал, что она позвонит мне, и когда она отстала, мне было любопытно, что могло заставить ее перестать думать обо мне. Я все равно занимался сексом. Я шел куда угодно, где можно было найти дырку, трахал каждую девушку, которая мне попадалась, от матерей моих друзей, до тех, кто говорил «давай, трахни меня». У меня были другие девчонки, в то время как моя мать использовала меня, но она занимала большую часть моего времени, поэтому, когда ее не стало, мне нужно было забить девушками ее график. Никто никогда не был так ненасытен, как она, так что мне пришлось заменить ее целым миксом из девушек. 6. Я быстро принимаю душ и переодеваюсь в чистую одежду. Я чувствую усталость, я мог бы лечь спать прямо сейчас, но я этого не делаю, вместо этого я иду на кухню, сооружаю себе сэндвич с арахисовым маслом. Кажется, тут давно не делали запасов, в кладовке не большой выбор. Я брожу по гостиной, вдруг замечаю что-то странное - замок на двери подвала новый. Мы никогда не держали замков в доме. С улицы через него в дом не проберешься, там даже обычного маленького окна нет. Я вспоминаю, что в ячейке был какой-то ключ, похоже, он от этого замка. Мне становится любопытно, и я бегу наверх, за ключами от машины, потом бегу в машину, приношу оттуда вещи из сейфа и складываю их на стойку. Ключ, конечно, подходит. В подвале темно, как всегда. Интересно, не превратили ли они подвал в комнату для секс-развлечений? Я не могу включить верхний свет, кажется, лампочка перегорела, поэтому я вытаскиваю телефон из кармана и включаю фонарик. Он маломощный, но все равно я не вижу никаких реальных оснований, чтобы вешать новый замок на дверь. Все выглядит так, как я помню, в основном ящики, рождественские украшения, накопленные за много лет, мои ящики, аккуратно уложенные в углу, я поставил их туда, прежде чем я уехал, обещая вернуться за тем, что не смог взять за раз. Я не вспоминал о них, наверное, ничего важного там и не было. Старые велосипеды, коробки с надписью «Пожертвования», злосчастный столик, покрытый белой простыней, которую не пылесосили и не чистили.

Я подхожу к нему и поднимаю угол, я не знаю, что меня заставляет, это делать, я просто хочу увидеть место, где мой отец трахал ее в домашнем фильме. Вау. Я с изумлением вижу, что под простыней что-то есть. Нога. Ногти на ногах окрашены в красный цвет, я помню, как моя мама так делала, иногда прося меня помочь «иди и трахни меня красным» - она так это называла. У моего отца была секс-кукла, я в этом уверен. Я почти смеюсь. Почти. Вместо этого мое любопытство заставляет меня откинуть простынь дальше. Медленно я раскрываю ее колено, а затем бедро. Я откидываю простынь с другой стороны. Я рад это видеть, я подумывал о том, чтобы купить себе такую. Я провожу рукой по внутренней стороне бедра, натыкаясь на простынь. Она гладкая. На ощупь, кожа как настоящая. Затем я обнажаю ее киску, но мне плохо видно, потому что ее ноги сведены. Я продолжаю снимать простынь, обнажая сиськи. Они мягкие и податливые, я не сдерживаюсь и сжимаю их. Это стройная женщина с полной грудью. У нее хорошие крепкие бедра, я уверен, что если я переверну ее, у нее будет красивая круглая задница. Я раскрываю ее лицо, мне любопытно видеть рот, я уверен, что увижу какой-то аппарат, в который вкладывают член, чтобы имитировать минет. И я прав, но эта трубка на лице моей матери. Пластиковое кольцо, окружающее ее губы, я сую палец в него, полость полая и ребристая. Как, черт возьми, он сделал куклу с моей матери? Я подношу фонарик и вижу, насколько сильно кукла на нее похожа. Теперь, я могу сравнить куклу с настоящей матерью, и могу сказать, что это ее идеальная копия. У нее на самом деле всегда было хорошее тело, я понимаю, почему он все терпел от нее. Наверное, она не давала ему трахать ее, - возможно, это даже та кукла, которую он трахал в видео, я знал, что моя мать не могла быть такой тихой, пока ее трахают. Я не могу с собой ничего поделать - я подношу фонарик к ее бедрам, и там же две круглые полые трубки, одна для киски и одна для задницы. Я провожу пальцем по трубке и член встает, как если бы это была настоящая женщина моя настоящая мать. Я чертовски возбуждаюсь. Я хочу убедиться, искусственная кожа мягкая, а полость уютная, мне и впрямь это может понравиться, но с этим придется пождать. Нельзя, чтоб моя мать пришла домой и увидела, что я трахаю куклу похожую на нее. Если она вообще знает, что существует такая кукла. Возможно, эта кукла и была причиной замка на двери, чтобы отец мог сохранить свой маленький секс-секрет. И его маленькая пластиковая модная кукла-любовница была тайной. Как бы безумно

это не звучало, я подумываю о том, чтоб забрать куклу с собой домой. Я прикрываю куклу простыней, хотя мой член против, и выхожу, чтоб не попасться. Я запираю дверь и подбегаю к своей комнате, но не вижу никаких признаков возвращения моей матери. И так как я нарушил свой онанистический обет, я дрочу, пока не кончаю, но чувствую малое облегчение. Только на данный момент. Мне нужно будет трахнуть эту больную маленькую куклу, если я хочу удовлетворения. Я с трудом отгоняю мысли, что ею пользовался мой отец. У него была моя мать, и, хотя, я не очень знаю их сексуальные привычки, я думаю, что она не так уж часто ему отказывала. Я лежу, изнуренный после такого странного дня, после видео и того, что я видел в подвале, это все увлекательно, но я не могу выбросить эту куклу из головы. Она так похожа на мою мать… или как-то мистически, совершенно идентична ей. Конечно, при ярком свете, я думаю, она не будет так хорошо выглядеть. При свете будут видны все огрехи. Я закрываю глаза, не могу больше. Я засыпаю, вспоминая ощущение гладкой кожи куклы на моих пальцах. 7. Я просыпаюсь от какого-то шума в доме. Открываю глаза, мне нужно немного времени, чтобы вспомнить, где я. Я понимаю, что проспал до вечера. Солнце зашло и полная луна бросает тени на стены моей детской спальни. Знакомые теневые фигуры сформировались там, где они всегда были. Я снова слушаю звуки, вспоминаю себя в детстве. Я решил проверить, что за шум. Если это моя мать, я бы хотел сам инициировать встречу, чтобы уменьшить ее постоянное преимущество передо мной. Я медленно иду по лестнице, избегая центра, там, где пол особенно скрипит, внимательно прислушиваясь к тишине. Я ничего не слышу, кроме собственного бьющего сердца. Я понимаю, что волнуюсь о предстоящей встрече. Я вытягиваю шею, чтобы посмотреть за перила, надеясь точно определить, где она. Комната пуста. Я быстро спускаюсь по лестнице, осматриваюсь, но нет ничего, что бы могло издавать шум, который я слышал. Я начинаю думать, что, возможно, мне просто показалось. С облегчением, я иду к холодильнику, внезапно проголодавшись. Он все также пустой. Я надеюсь, мама, все-таки зайдет в продуктовый. Пока я могу только сделать себе бутерброды с арахисовым маслом, но скоро я их возненавижу. Я съедаю два, пока ем один, делаю второй. Когда я дожевываю последний кусок, раздумывая, не сделать ли еще один, я замечаю документы из сейфа, один с какой-то диаграммой, привлекает мое внимание.

Я просматриваю несколько верхних листов, пока не дохожу до того, что привлекло мое внимание. Изображение человека и вокруг мелкие слова, написанные почерком отца. Я не все могу разобрать, отцу не раз говорили, что у него почерк доктора. Я беру еще лист, это маленькое письмо, с подписью отца. Похоже, он делал заметки. Следующий лист - то же самое, бесконечные страницы каракулей. Я беру лист с диаграммой. Тут я лучше разбираю слова. «Демонтировать ... блаженство ... сохранить ...» Что, черт возьми? Это звучит как заметки, которые создавал гробовщик. Я рассматриваю листы и пытаюсь разобрать о чем они. Он говорит что-то о неудачных попытках, прежде чем приступить к какому-то режиму санитарии, чтобы что-то лучше сохранить - уничтожении плохой бактерии, которая инициирует разложение и описывает экзотический коктейль микроорганизмов для сохранения эластичности коллагена и структуры клеток. Кажется, он думает, что, возможно, нашел рецепт. Я не знал, что мой отец интересовался такими вещами. Он владел автосалоном, никогда не любил читать, не говоря уж о биологии и медицине. Термин «неудачные попытки» заставил меня задаться вопросом, что он такое практиковал и что могло его побудить пробовать такое. Пробираясь дальше через кипу бумаг, я нахожу рецепт, страницу, с названием «инструкции по уходу», со списком, подробно описывающим процедуру. - вымыть с шагом 1 (следуйте рецепту точно) - применить шаг 2 (помеченные бутылки) - тщательно очистить полости Список очень подробный. Я могу четко прочитать его. Он, похоже, проявил особую осторожность при написании этого листа. В конце он говорит, что повторять нужно ежедневно. У кого есть время, чтобы выполнить столько шагов ... каждый день? И для чего? Какой таксидермист хочет провести бесчисленные часы после бесконечных шагов, чтобы сохранить свои образцы? Я перелистываю еще несколько страниц и мое внимание привлекает письмо, адресованное мне. «Тайлер, Я знаю, если ты читаешь это, меня уже нет. Я хочу, чтобы ты знал, что ты всегда был моим любимым человеком, я горд назвать тебя своим сыном. Я не всегда был хорошим отцом. Знаю, что тебе не всегда было легко. Я не знал, что твоя мать делает с тобой. Мне жаль, что я был слеп. Мне следовало бы

заметить это. Недавно все открылось, она испытала странное желание признаться. Я был потрясен. Я не мог вынести эту новость. Твоей мамы больше нет с нами. Я позволил ссоре выйти из-под контроля, и я виноват в ее смерти. Я не сказал тебе раньше, потому что сам не мог признать правду. Я знаю, что ты ее любил, я знаю, она любила тебя ... слишком сильно. Она рассказала мне такое, что я не могу вынести. Она призналась, что единственная причина, по которой она перестала спать с тобой, это гистерэктомия, и сильные боли каждый день. С тех пор мы больше не занимались сексом. Я остался наедине с собой. И тут меня осенило. Мне нужна была замена. Суррогат. Я усовершенствовал процесс, я уверен, ты тоже сделаешь это, после того, как прочтешь заметки. Я, вероятно, не тот человек, которого ты считал своим примером, когда рос. Я не всегда был хорошим человеком, в поисках суррогата я делал ужасные вещи, чтобы получить правильный экземпляр.» Какого черта он имеет в виду под «экземпляром»? Все это меня смущает. Мой отец говорил так, как будто он имеет в виду сексуальный суррогат. Я понимаю, что, должно быть, ему было тяжело после того, как мать перестала с ним спать, но какие ужасные вещи он мог сделать? Я продолжил читать, чтоб найти ответ. Мне пришло это в голову однажды ночью, я был одинок и нуждался в чем-то. Я не буду утомлять тебя подробностями - ты сможешь прочитать их сам, в заметках. Я скажу, что нашел способ сохранить человеческое тело, чтобы оно не распадалось. И я использовал его для создания секс-куклы. Через многие неудачные попытки я нашел правильный рецепт. Теперь я знаю, как это работает. Избавить тело от бактерий, которые питаются плотью после смерти, это был первый шаг - и самый трудный. У тебя есть рецепт в моих заметках, нужно точно ему следовать. Биоорганический гель, полученный из водорослей, сохраняет тело мягким и податливым, после того, как жир и мышцы застывают. Впрыскивать нужно только в определенные места, и он способен поддерживать форму человека, с которым ты работаешь. Мой 3D-принтер пригодится для создания подвижных суставов, способных защелкиваться на костях, суставы позволят сгибать конечности, так, чтобы удовлетворить твои пожелания. Соедини все вместе, и получишь идеальную женщину. Я должен сказать, что то, что случилось с твоей матерью в ночь драки, было счастливой случайностью. Мне больше не нужно было искать новую женщину. Я использовал ее. Я ее сохранил. Она находится в своем новом доме, в подвале.

Пожалуйста, не переживай. Я бы не хотел тебя нагружать прямо сейчас. Должно быть, это настоящий шок, узнать все это, после того, как ты узнал о моей смерти. Я хочу, чтобы она была у тебя. Сейчас она твоя.» Что, черт возьми? Кукла внизу - моя мать? Я не могу дышать. Что происходит? Вся моя гребаная жизнь перевернулась. Не только мой отец мертв, но и моя мать. И эта гребаная кукла? В довершение всего, я не могу даже испытать отвращение. Мой глупый гребаный болящий член пульсирует, умоляя меня вернуться туда и трахнуть эту чертову куклу. Я чувствую себя поиметым. Оказывается, я сын сумасшедших аморальных ублюдков. На что мне, блядь, надеяться? Я прочитал остальную часть письма, сопротивляясь желанию бежать. Куда? Я разрываюсь между подвалом и моим домом на расстоянии отсюда в тысячу миль. Я дочитываю письмо с трясущимися руками, но я не могу сказать, от отвращения это или волнения. «Делай с ней, что хочешь, честно говоря, она этого всегда и хотела. Я люблю тебя, сын, пожалуйста, не думай, что это не так. Если ты решишь не принимать этот подарок, я оставил инструкцию, как избавиться от ее тела. Папа» 8. Я откладываю стопку бумаг, у меня голова закружилась, и мысли, запертые внутри, путаются и скручиваются. Я знаю, что я должен быть расстроен тем, что моя мать мертва. И я думаю, что я расстроен, но только потому, что никогда не буду больше с ней. Похоже, что мой отец сделал это для меня, он убил ее в свете ее признания за ее разврат со мной. Я не знаю, как подробно она рассказала о том, что происходило на протяжении многих лет, но этого было достаточно, чтобы мой отец не выдержал. Я чувствую себя отмщенным и немного сердитым в одно и то же время. Я чувствую головокружение от волнения. Я так испорчен. Я даже не понимаю, что мои ноги отвели меня в подвал. Я разрываюсь между тем, чтобы открыть замок прямо сейчас и использовать куклу, и тем, чтобы последовать инструкции отца и избавиться от нее. Я открываю замок, позволяю разуму продумать последствия обоих вариантов. Конечно, мой член хочет разрядиться. Конечно, гнев на нее подпитывает мое извращенное желание, заставляя меня хотеть ее тупо трахнуть. Она сделала это со мной, и это прошло безнаказанно, она сделала меня сексуально озабоченным мужчиной, которым я являюсь сегодня, человеком, который собирается трахнуть свою мертвую мать, превращенную в вещь - его отцом, не кем-нибудь. Я беру лампочку в гостиной, вспоминая, что в подвале перегорела, и когда я ввернул ее, свет залил комнату, посылая тени в самые дальние уголки. Видео моего отца заполняет мои мысли, как только я вижу, простынь, которая закрывает ее тело. У меня дрожат руки, от желания коснуться того, что под ней.

Я хочу снова коснуться ее, я хочу знать, что это моя мама, и действительно вижу, что это она. Я быстро стаскиваю простынь с ее тела, она выглядит красивой, похоже, что она не мертва, она словно сонная и в неге. Я уверен, что мой отец считал, что именно так ее следует помнить. Я глажу ее тело. Боже, она такая настоящая. Она такая нежная, я не могу насытиться ею. Она выглядит так, как я ее помню. Отец не фантазировал, и ничего не изменил в ней, чтобы она выглядела моложе своих 43 лет. Она действительно красива, ее темные волосы в сочетании с голубыми глазами, были предметом зависти всех ее подруг, у нее были пухлые губы и вздернутый нос, с идеально рассыпанными веснушками, что придавало ей кукольный вид. Ее фарфоровая кожа прекрасно сохранилась, ни одного изъяна, какое удовольствие гладить ее, я раскладываю ее, чтобы мочь гладить повсюду. Я ошеломлен своими действиями, и как будто со стороны наблюдаю, что я делаю. Я смотрю, как руки подбираются к ее бедрам, замирают у лобка. Я не могу оторваться от нее. Мои пальцы дрожали, когда я коснулся маминых половых губ, таких знакомых. Мой член тяжело поднимается и натягивает джинсы, сердце так сильно стучит, что я слышу его. Прежде чем я осознаю, что делаю, я ввожу пальцы в обведенную полость. Там тепло и узко, на ощупь, как живое тело, единственное отличие состоит в том, что эта дыра имеет небольшие ребристые складки в глубине, я предполагаю, что отец сделал это, чтобы фрикции были приятнее. Я вытаскиваю пальцы, а затем снова ввожу, чтобы проверить свою теорию. О, боже, это так хорошо. Я представляю, как вхожу членом, а не пальцами, узость этой дырки, заставила бы меня кончить сразу, и именно это мне сейчас и нужно. Прямо сейчас. С возбужденного члена просто капает, в предвкушении того, что я собираюсь сделать. Никаких сомнений. Я расстегиваю штаны, они тяжело падают на пол. Подхожу к ней, и перестаю раздвигать ей ноги, если верить отцу, то запирающие суставы будут удерживать ее в том положении, в какое я ее приведу, я смотрю в ее широкую дыру, прежде чем войти в нее. Я почти взорвался, как только вошел в нее, я как чертов подросток, теряющий девственность прямо сейчас, это отличается от всего, что я когда-либо ощущал. Я поглощен мыслью о том, что это моя мать. Она здесь исключительно для меня, чтобы я мог трахать ее на досуге, и делать все, что мне захочется. Судьба

передала ее во власть того, над кем она властвовала раньше. Она просто пользовалась мной, как хотела. Теперь я ее использую и это сводит меня с ума. Я дышу медленнее, и сжимаю ее соски. Я медленно двигаюсь внутри нее, пытаясь наслаждаться процессом, и не спешить с этим, я хочу запомнить четко, а не смутно. Киска практически доит мой член и всего лишь еще несколько толчков, и я кончаю, я взрываюсь оргазмом, самым сильным, в моей жизни. Я падаю на нее, мой член все еще дергается в ней, мое дыхание замедляется, становится легче. Кровь отливает от члена, наконец. Я не чувствую никакого стыда, я думал, что буду сожалеть или испытывать что-то подобное, но нет. Я рад быть новым гордым владельцем этой идеальной секс-куклы. Я выхожу из ее киски и ищу как вытащить эту ребристую трубку. В инструкции моего отца написано, как ее вытаскивать для чистки. Я точно следую инструкции, зная, что хочу сохранить эту куклу, зная, что мне понадобится она столько времени, сколько я буду соображать. Я выливаю часть раствора в трубку и очищаю ее от моей спермы, затем оставляю ее сохнуть. Наконец, я натягиваю штаны, почти спотыкаясь о них. Я еще раз смотрю на свое новое наследство и поднимаюсь по лестнице, прежде чем мой член решит, что ему нужен второй раунд.

9. Я вбежал прямо в комнату после моих игрищ с «мамой» куклой, физически я ушел, но мой мозг не мог больше ни на чем сосредоточиться, волнение, все время кружило голову. Мне пришлось принять снотворное и рано лечь спать, иначе я провел бы всю ночь в подвале, вытрахавшись досуха. Утром я просыпаюсь разбитым от снотворного и изнуренный после ночи, полной странных ярких снов о моей матери, как живой, так и новой подвальной ее версии. Я просыпаюсь под звуки телефона, он на зарядке, в другом углу комнаты. Я иду и проверяю упущенный, наверное, это Кэмми. Надеюсь, это Кэмми, нам есть о чем поговорить, например, о том, что она не будет со мной разговаривать. Это она, и я нажимаю повторный набор, ожидая ответа. Кэмми здоровается и я слышу, что она раздражена, несмотря на то, что это она мне позвонила. - Эй, как дела? - спрашиваю я, изо всех сил стараясь правильно начать разговор. - Прекрасно, - категорично говорит она. - Ты скучаешь по мне? Она фыркает от смеха.

- Нет, вообще-то. - Какого черта, Кэмми? Почему мы не можем забить на это? Почему ты так строга ко мне? - я выплевывал слова в телефон, эта сука, конечно, может обидеться. - Ты уверен, что тебе нужно задавать эти вопросы? Тебе не достаточно, просто знать, что то, что ты сделал со мной за ночь до того, как уехать, было слишком долбанутым? В последнее время она все больше ругается. - Я согласен, что это было слишком, но, как я пытался объяснить, просто, ты была так чертовски сексуальна в этой юбочке, я увлекся, мужчины иногда делают так, когда женщина выглядит сексуально, может быть, тебе просто не стоит так одеваться. Я знаю, что это неправда. Если бы я был джентльменом, как я всегда о себе думал, я бы держал свои руки при себе – и член в штанах – когда она говорила мне «нет». Но я знаю, что иногда это работает, если заставить ее чувствовать себя виноватой в том, что она не дает мне того, что я хочу, поэтому я так веду себя с ней. - Ты такая горячая, и я так тебя люблю, ты же знаешь, я не хотел тебя обидеть. - Ты разорвал мою одежду и даже наплевал, что я умоляла тебя прекратить. Я плакала, и ты не слушал. - Голос ее дрогнул, я уверен, что та ночь для нее прошла тяжело. - Ты сделал мне больно. Я знаю, что мне не следует возбуждаться прямо сейчас, но она мне напоминает ту ночь, чтобы мне стало стыдно, и я чувствую эрекцию. Срывая юбку с ее тела и швыряя ее лицом в кровать, я помню, что долбил ее так, что мои шары болели на следующий день. Я трахал ее, пока она лежала там, плакала, а затем кончил ей на лицо, смешивая сперму с ее слезами. Я пошел в ванную, чтобы почиститься, и когда я вышел с мокрым полотенцем для нее, она уже ушла. Я знал, что она скажет, что хотя она чертовски обижена, она хочет, чтобы я был счастлив и, что, хотя это глупо с ее стороны, она чертовски любит меня. - Я знаю, детка, - заговорил я своим лучшим извиняющимся голосом, даже сам себе верю. – Ты же знаешь, что мне жаль, да? Ты знаешь, я не хотел причинять тебе вреда. - Да. - это простое двубуквенное слово означает, что она простила меня, нашла достаточно причин обвинить саму себя и теперь она снова у меня в руках. Тупая гребаная девка. - Мне нужно тебя увидеть, я соскучился. - Я тоже.

- Но мне придется пробыть здесь еще несколько дней, я не могу пропустить похороны. - Я могу приехать. – И это точно то, что я хотел услышать. - Ты уверена, что хочешь? - Я думаю, я должна быть там, с тобой. - Я тоже так думаю, может, ты соберешься и сразу приедешь? - Хорошо, скоро увидимся, Тайлер. Спасибо за извинения. - Я действительно сожалею, детка. Ты такая милая девушка, увидимся. Я бросаю телефон на кровать и спускаюсь вниз, я чувствую возбуждение, думая о том, что она приедет. Мой пульсирующий член ведет меня в подвал - сексподвал, а мои штаны падают, прежде чем я понимаю, что делаю. Я так возбужден, и вид стола, накрытого простыней, возбуждает меня еще сильнее. Я жажду то, что под этой простыней, и это сводит меня с ума, возможность использовать куклу всякий раз, когда я считаю нужным. Я не теряю времени, вставляю трубку в киску, которая сушилась с ночи, и вставляю член в полость, трубка тепло и туго обхватывает мой член – то, что мне нужно. Я широко развожу ее ноги, трахаю ее, пока у меня не начинает кружиться голова и я не кончаю. На этот раз я вытаскиваю и кончаю на ее полные сиськи. Так она будет готова снова трахаться, скорее, если мне не придется каждый раз чистить трубку. Я помню, как мой отец, делился той же идеей в этих видео из своей сейфовой ячейки. Он тоже кончал не внутрь. Хотя на самом деле нет необходимости беспокоиться о том, что мне не хватит дыр, есть две другие, которые я мог бы использовать в качестве резервных. Я даже мог бы спустить в одну из них, но я хочу придержать кое-что для Кэмми, швырнуть эту суку в покорность. Я не идеальный бойфренд, но я действительно забочусь, чтобы она кончила, когда мы трахаемся. Я подумал, что надо бы выйти в город, и купить какой-нибудь драной еды, так как моя мать, безусловно, не купит продукты. Я ухмыльнулся, она ничего не делает, кроме как служит для траха, но я так всегда о ней и думал. Я помню те дни, когда она извращала своего маленького сына, превращая его в извращенца дегенерата, она была такой ненасытной, и теперь она может быть довольна, я буду кормить ее своей спермой. *** Продуктовый магазин, как и все в этом городе, точно такой же, как я его помню, те же люди, идущие по тем же улицам, те же дома, которые выглядят точно так же. Я чувствую большую ностальгию, чем когда я только приехал. Я чувствую себя комфортно, это родной город, где я вырос. Мне кажется, мне это нравится. По дороге домой из магазина я останавливаюсь у автосалона своего отца - теперь моего. Человек за столом – Билл.

Он был здесь с моего детства и любил зависать с отцом, когда тот работал. Он сразу узнает меня. - Тайлер! Ты выглядишь здорово, стал настоящим мужчиной. - Спасибо, Билл. Вы тоже хорошо выглядите, мой отец хорошо относился к вам. - Лучший человек, которого я знал. Кажется, он потерялся в приятных воспоминаниях. - Я просто быстро осмотрюсь. - я не уверен зачем я пришел, я все больше и больше чувствовал себя, на своем месте. - Ты останешься... заменишь своего старика? Он, кажется, надеется. Как многие в этом городе, надеется на одно из немногих рабочих мест с хорошей зарплатой, хорошо работать на человека, который на самом деле заботился о своих сотрудниках. Я уверен, что он беспокоится о том, что потеряет работу, если я продам это место, не знает, оставит ли покупатель всех на борту или наймет новую команду, или просто начнет все сначала, или сделает что-то совершенно другое. Это большой участок, с видом на самые красивые части города, прямо с шоссе. Мимо ездит много машин. - Я не уверен, пока. Я вижу, что надежда в его глазах гаснет. Он знает, что я давно сбежал отсюда. Может быть, он предполагает, что я все еще захочу уехать. Может быть. Я чувствую такую жалость, что хочу сказать «да» просто, чтобы облегчить его напряжение, но я не могу ... пока я не уверен. Я машу знакомым людям, мимо которых я прохожу, и приятно улыбаюсь, давая понять, что иду по делу. Кабинет отца тот же - старик любил стабильность. Я сел за его стол, просто так, я только хочу посмотреть, что это такое. Как это, пойти по следам отца, стать его молодой версией, ничего не зная о том, как вести такой бизнес. Я знаю, что я достаточно способный и разберусь по дороге, прежде чем ктонибудь заметит, что я не знаю чего-то. Это немного успокаивает меня, хотя я не сильно стесняюсь этого, я беспокоюсь больше о том, как я оставлю старую жизнь, которую я построил сам, и стоит ли ее оставлять ради жизни отца. Я не хочу, чтобы кто-то думал, что я не могу добиться всего сам. Я могу и у меня хорошо получается. Я переложил бумаги, разбросанные по его столу, но не нашел ничего забавного, что бы привлекло мое внимание. Я ухожу тем же путем, как пришел. - Увидимся позже, Билл. У меня еще есть дела. Вы будете первым, кто услышит мое решение. - я смотрю ему в глаза и говорю это с чувством. Я вижу облегчение в его глазах, теперь он знает, что у него будет время, прежде чем какая-нибудь новая шишка ввалится и начнет гавкать свои распоряжения тут. Всю дорогу домой я думаю, каково это, тут жить. Возможно, я смог бы, и даже если у меня тут не сложится, я знаю, что смогу уйти без проблем и начать все сначала. Я делал это раньше с гораздо меньшими ресурсами. Мой дом появился раньше передо мной, чем я готов войти и я сижу на подъездной дорожке, глядя

на здание, в котором у меня так много приятных воспоминаний, и так много ужасных вещей, которые здесь похоронены. В следующие несколько дней мне придется задуматься о том, перевесит ли хорошее, смогу ли стереть негатив из этого дома. 10. Время шло медленно, вечность прошла пока Кэмми приехала. Эта девушка живет в своем мире, по своему времени. Долгое ожидание заставляет меня терять терпение. Я знаю, некоторые могли бы подумать, что я упустил свой шанс, но я отличный манипулятор, и я уверен, что смогу ее вернуть. Я убиваю время, читая заметки отца, я в шоке, от его идеи, не говоря уже об ее исполнении. Я горжусь им за то, что он больше, чем бизнесмен, он оказался довольно изобретательным. Это заставляет меня задаться вопросом, на что я был бы способен, если бы я хотел сделать что-то плохое - если бы я подумал о чем-то таком же, хватило ли бы мне ума это сделать? Хотелось бы надеяться. Приходит смс от Кэмми, она говорит, что будет через час, если верить ее GPS. Она путается в направлениях, едва отличает право от лево. Я решил пойти в подвал, я не знаю, когда у меня будет еще шанс спуститься туда, пока Кэмми будет здесь, хотя я уверен, что смогу трахнуть ее, когда она приедет, но я знаю, что она не даст мне трахнуть ее в задницу, а я хочу этого. Мой член встает, и как будто обладает своим разумом, ведет меня к тугой дыре, о которой я думаю. Я смазываю член раствором, который создал мой отец, и все время думаю о том, что она заставляла меня делать с ней, пока была жива. Я легко вхожу в ее задницу, не беспокоясь о том, больно ли это. Я вхожу глубоко внутрь, пробираясь в самые глубокие части ее задницы. Кажется, я помню, как там туго и тепло, я двигаюсь, и быстро спускаю в нее все напряжение, что во мне накопилось. Ебать ... Мне никогда это не надоест. Лучшее чертово изобретение. Она как настоящая женщина – да еще и молчит и не откажет мне ни в чем, что бы я ни выдумал с ней сделать. Я прикрываю ее простыней, опуская ее конечности. Потом глажу ее бедра, говоря ей «спасибо тебе за то, что ты в такой хорошей форме», я все еще посмеиваюсь, когда снова запираю подвал. Только я его запер, как в дверь позвонили. Должно быть, я пробыл там дольше, чем думал. Я забыл о времени. - Тайлер! Мне очень жаль, что меня не было здесь, когда я впервые услышала новости о твоем отце, я чувствую себя ужасно, из-за того, что ты справляешься с этим в одиночку. Она крепко целует меня.

- Все в порядке, детка, главное, сейчас ты здесь. - Я сжимаю ее задницу, когда она прижимается ко мне. Если бы я не кончил только что, я бы загнал ее на гребаный диван и оттрахал бы ее киску, но я пока удовлетворен, так что ей придется подождать. Она извивается, давая понять, что она меня хочет. Гребаная идиотка. Девочки, подобные ей, настолько предсказуемы, что мне хочется выставить ее за дверь. Я бы лучше повеселился с Джейми, чем с ней, той нравится, как я трахаю ее, и она без загонов. Я вздыхаю и веду в свою комнату, подхватив ее сумки, я поставил их поверх одеяла и оставил ее распаковаться, поэтому она не думает, что я привел ее наверх, чтобы трахнуть. Я знаю, что она наверняка проголодалась, так что я готовлю еду. Я уверен, что она, захочет макароны с сыром, это практически единственное, что ей нравится. Я добавляю в еду таблетки, следуя инструкции отца, я должен ее почистить, и слабительное тут подходит, как нельзя лучше. Я принял решение, сразу, как увидел ее, я больше не хочу, чтобы она была такой. Она спускается, когда еда готова, я вручаю ей миску и накладываю себе тоже. Мы едим в относительной тишине, я волнуюсь, витая в мыслях и внимательно наблюдаю, как она ест свое особое блюдо. Мы смотрим телевизионное шоу, и вскоре, она извиняется, говоря, что у нее болит живот. Мой член дрожит, ожидая, когда она вернется, я с трудом сдерживаю руки. К счастью, она возвращается, прерывая мои внутренние дебаты. Она говорит, что слишком вымотана, чтобы смотреть тв и лучше она ляжет спать. Я иду за ней и ложусь рядом с ее спящим телом, наконец, засыпая через несколько часов с мыслями о том, что должно произойти утром. Утро приходит быстро, я плохо отдохнул, Кэмми большую часть ночи бегала в туалет. Шаг первый должен быть сделан сейчас, в ней, должно быть, не слишком уж много того, что надо чистить. Она мало ест. Она поворачивается и обнимает меня, я тоже обнимаю ее, мы лежим так, какоето время, потом я говорю, что пора вставать. Она, кажется, разочарована, но тоже встает. Я дал ей бутылку воды и заварил чашку кофе. Я смотрю, как она пьет. На этот раз я добавил туда не много, просто хочу убедиться, что она чистая и мы можем начать следующий шаг, тот, о котором я волнуюсь сильнее, чем ожидал. Я не знал, что это будет так весело ... уговоры и манипулирование. Она понятия не имеет, что ее ждет, и я не могу дождаться, чтобы увидеть ее полностью моей, распластанной, широко растянутой, чтобы принимать меня. Первый шаг - это

трахнуть ее девственную задницу, готовую принять меня, как секс-кукла моего отца. Я спрашиваю, как она себя чувствует. - Я в порядке, я чувствую себя намного лучше, чем прошлой ночью ... должно быть, сказался стресс, который я чувствовала, бросив тебя тут. - Ну, ты можешь исправить это прямо сейчас, если хочешь - говорю я тоном, который, я уверен, она считает игривым. - Хорошо. - она облизывает губы, и я знаю, что она согласна. - Идем. - я хватаю ее за руку и веду к дивану, я хочу трахнуть ее. - Сними одежду. Хочу на тебя посмотреть. Она делает, как ей сказали. У нее крепкое маленькое тело, высокие, веселые сиськи с сосками, от которых у меня текут слюнки. Я вижу ее сочную киску между бедер. Подтаскиваю ее к себе, усаживая себе на бедра, развожу ей ноги шире и глубоко ввожу в нее пальцы, пока она не вцепляется в меня, мокрые звуки ее киски заполняют комнату. Я толкаю ее на диван, прижимая лицо к подушке. Она возмущенно вскрикивает, но осекается, решая не спорить сейчас, потому что она поддерживает меня в моей тоске по моему бедному папе. И я пользуюсь этим, двигаясь немного грубее, чем можно. Хотя у нее был законный повод оттолкнуть меня - черт, я практически изнасиловал ее в последний раз, когда мы трахались. Но она покорно лежит, широко разведя бедра, чтобы мне было удобнее. Ее розовая маленькая задница манит меня, я так этого жду, но я уверен, что будет лучше, когда я закончу коечто другое. Я скользнул прямо в ее мокрое отверстие, мои яйца прижались к ее лобку. Я не трахаю ее, вместо этого, я ласкаю ее клитор, зная, что она кончит так. Она стонет и скачет на моем члене, я не помогаю ей, просто даю ей насладиться самой. Как я и думал, она кончает, судорожно сжимая мой член. И вот тогда я, наконец, трахаю ее, я двигаюсь очень быстро и сильно, пока она не может больше сдерживаться. Я откидываю ее на диван, тяжело рычу, почти не замечая своего оргазма, но я в любой момент могу снова дойти до него. Я дотянулся до 2-дюймового долота, который спрятал в подушку, и приставил его к основанию ее шеи. Она тонет в наслаждении, поэтому даже не осознает, что происходит прямо за ее спиной. Я нащупываю точное место, которое указал отец, отвожу руку и вбиваю долото. Я попал, потому что ее тело обмякло, но я продолжаю трахать ее, до оргазма, он наступает через несколько секунд, ощущение ее безжизненного тела под собой заставляет меня кончить. Я быстро восстанавливаюсь и тащу ее маленькое тело в подвал, где вешаю ее вверх ногами. Я вижу, что ее яремная вена порвана, и кровь вытекает из ее тела. Мой отец идеально тут все соорудил – сток в полу так сделан, что грязи не останется. Эта возня с кровью займет какое-то время, как я читал в его заметках, поэтому я поднимаюсь наверх, чтобы смыть с себя остатки крови, которые попали на мое обнаженное тело. Я не могу дождаться, когда вернусь в подвал. Я быстро принимаю душ и выхожу в одних трусах.

Эпилог Следующие несколько дней я следовал указаниям моего отца в письме, занимаясь созданием собственной секс-куклы и проводя время с созданием отца. Я чувствовал себя, как никогда раньше не чувствовал, я был в восторге. Я чертовски люблю это, два самых совершенных чертовых экземпляра - мои, чтобы трахаться, когда и как я хочу. Нет никакого способа объяснить это, кроме как сказать, что я доволен. Вот как я сейчас чувствую себя - совершенно довольным. Похороны моего отца прошли без затруднений, и я снова вернулся в подвал, закончив все с моей куколкой «Кэмми», вставив в нее свои собственные трубки и убрав оба тела на день. Она выглядит так же хорошо, как моя «мать»-кукла. Неплохо для первой попытки. Я сказал Биллу в магазине, что я буду продолжать работать, как мой отец. Я назначил его старшим менеджером, зная, что его знания пригодятся. Я переделал дом, чтобы он соответствовал моему стилю, выпотрошив большую часть, чтобы мне было удобнее. Теперь я абсолютно люблю его, этот город теперь мой дом. Они думают, что моя мать сбежала с другим, так говорил мой отец. В это легко поверили, город знал, что моя мать не может держать себя в руках, она трахалась со многими мужчинами в городе, пока была жива и «счастлива» с моим отцом. Она трахалась со мной, но ей нужно было больше. Гребаная шлюха. В город приехала новая женщина, мы встретились взглядом в магазине, она пришла починить свою старую машину, купить новый стартер и поменять колеса. Думаю, я добавлю ее в свою коллекцию. Мой отец, возможно, мог довольствоваться только моей матерью, но мне нужно разнообразие. Наше первое свидание сегодня. Посмотрим, что получится.

Элитный клуб литературных извращенцев Сайт: http://ecliclub.ru

Паблик ВК: https://vk.com/ecliclub