Столетняя война.

4(ШГМ*>Г ! - -І Г * !к

■fІ-1 іійШШ M «flwW ябгаМ М »ТОИ*Д »1Ч ^ їВ ш д ■■ЙШМЩ

ЕВРАЗИЯ

EDOUARD PERROY

LA GUERRE DE CENT ANS

Gallimard 1945

ЗДУАРД ПЕРРУА

СТОЛЕТНЯЯ ВОЙНА

ЕВРАЗИЯ

Санкт-Петербург

2002

ББК 63.3(0)4 УДК 9 4 /9 9 П27

За помощь в осуществлении издания данной книги издательство «Евразия» благодарит

Кипруиікина Вадима Альбертовича Научньїй редактор Карачинский А. Ю.

П27

Перруа 3. Столетняя война. Пер. с франц. М. Ю. Некрасова. — СПб.: Издательская группа «Евразия», 2002. — 480 с.

ISBN 5-8071-0109-Х XII—XIII вв. прошли под знаком подспудной борьбьі между двумя самими могущественними государствами Европи — французским и английским королевствами. Интриги, мелкие стички, феодальние конфликти и турнири, соперничество на ниве искусства и меценат­ ства составляли неотьемлемую и привичную часть существовання монарших дворов. Но в XIV в. противоречий стало слишком много, чтоби нх и дальше можно било скривать под маской рицарственних н куртуазних отношеннй. Спесь государей Франции, жаждавших подчинить английских королей своей воле, заставила вспихнуть долго тлевшнй конфликт. Война, которая началась, била долгой и кровавой. На полях сражений произошло то, чего никто не ждал — великолепное и надменное французское рицарство, гордость всей Европи, оказалось повержено в прах стреламн английских лучников. Битва следовала за битвой, но конца войне не било видно. Обе страни устали воевать, но правители упорно не желали заключать мир. В какой-то момент Франция оказалась на краю гибели, ее за­ конний король в изгнании и лишь колоссальное усилие вернуло трон французской династии.

ББК 63.3(0)4 УДК 94/99

ISBN 5-8071-0109-Х

© Некрасов М. Ю., перевод, 2002 © Лосев П. П., обложка, 2002 © Издательская группа «Евразия», 2002

СОДЕРЖАНИЕ Предисловие к русскому и зд а н и ю ..................................................... 7 Предисловие .............................................................................................. 10 I. ПРОТИВНИКИ ................................................................................... 13 /. Франция в 1328 г. (15) — II. Англия в 1328 г. (40) —

III. Проблема Гиени (55) — IV. Наследование французского тропа (67) II. НАЧАЛО БОРЬБЬІ (1328-1340 г г . ) .............................................. 77

І. Оммаж Здуарда III (79) — II. На пути к разрьіву (87) — III. Последние приготовленая (100) — IV. Просчетьі Англии (109) НІ. БЕДСТВИЯ ФРАНЦИИ (1340-1364 гг.)..................................

119

І. Распря в Бретани (124) — II. Креси и Кале (129) — III. Панические страхи короля Иоанна (139) — IV. Упа­ док французской монархии (149) IV. КАРЛ V (1364-1380 г г .) .............................................................

167

І. Король иего окружение (169) — II. Возрождение королевства (175) — III. Возобновление войньї (186) — IV. Просчетьі конца царствования (197)V .

V. НА ПУТИ К ПРИМИРЕНИЮ (1380-1400 г г . ) .......................

І. Изнурение Англии (211) — II. Юность Карла VI (225) — III. Мир или длительное перемирие? (238) — IV. Преобладающее положение Франции в Европе (245)

209

6

Здуард Перруа. Столетняя война

VI. ЗАВОЕВАНИЯ ЛАНКАСТЕРОВ ( 1 4 0 0 - 1 4 2 0 гг.) ..................

255

/. Прииіествие Ланкастеров (260) — II. Анархия во

Франции (271) — III. Гражданская война (284) — IV. От Азенкура до договора в Тру а (294) VII. РАЗДЕЛЕННАЯ ФРАНЦИЯ ( 1 4 1 8 - 1 4 2 9 г г .) ........................

309

І. Ланкастерская Франция (312) — II. Англо-бургундская Франция (319) — III. Буржское королевство (328) — IV. Судьбьі войньї: осада Орлеана (338) VIII. ФРАНЦУЗСКИЙ РЕВАНШ ( 1 4 2 9 - 1 4 4 4 г г .) ........................

353

І. Жанна д*Арк (358) — II. Франко-бургундское примирение (370) — III. Реформи Карла VII (379) — IV. Турское перемирие (391) IX. КОНЕЦ ВОЕННЬІХ ДЕЙСТВИЙ............................................

401

/. Отвоевание Нормандии и Гиени (405) — II. Послевоенная Франция (413) — III. Англия Алой и Белой рози (428) — IV. Невозможний мир (443) Библиография

452

ПРЕДИСЛОВИЕ ИЗДАНИЮ

к русскому

Издательство Евразия представляет на суд читателей книгу, которую со дня ее вьіхода в свет во Франции по праву стали считать классическим трудом. Она посвящена самому круп­ ному воєнному конфликту между двумя могущественньїми державами средневекового Запада — английским и французским королевствами, известному под названием Столетней войньї. Зта война, пожалуй, как никакая другая, необьічайно силь­ но повлияла на расстановку сил в Европе. В XIV в. Франция вошла как никогда более могущественной страной, с сильной монархией, авторитет которой затмил даже престиж самого императора Священной Европьі, развитьім управленческим аппаратом. Если столетием ранее на землях, теоретически подчинявшихся власти короля Франков, велись нескончаемьіе частньїе войньї, угрожавшие королевским прерогативам, то после реформ и побед великих государей XIII в. Филиппа II Августа (1180— 1223), Людовика VIII Льва (1223— 1226) и Людовика IX Святого (1226— 1275) во Франции установился относительньїй мир и процветание. Людовик Святой обеспечил своим потомкам необьічайньїй моральньїй престиж. Многим казалось, что с приходом новой королевской династии Валуа, умевших и ценивших поистине королевскую пьішность, чего так не хватало скуповатьім королям, их предшественникам, настал золотой век. Войньї против непокорньїх феодалов свелись к легким, почти демонстративним акциям. Даже папство, вступившеє в конфликт с королем Филиппом IV Красивим, било вьінуждено смириться и на долгие годьі подпало под влияние Франции. Конечно, бьіли и обратньїе сторо­ ни. На пути французской монархии существовало немало преград и затруднений. Королевские чиновники насильно внедряли везде власть своего государя, беспрестанно нару-

8

Здуард Перруа. Столетняя война

шая права местньїх сеньоров, притесняя и обирая местное население. На территории Французского королевства существовало два анклава, традиционно независимьіх княжества — герцогство Аквитания (Гиень) и графство Фландрия, первое на юго-западе, второе на севере королевства. Аквитания издавна принадлежала английским государям, не склонньїм к повиновению, а богатая благодаря торговле и ремеслу Фланд­ рия вовсе не жаждала взвалить на свои плечи тяжкое налоговое бремя. Противоречия между английской и французской короной существовали не одно столетие. Когда в 1066 г. герцог Нормандский Вильгельм Незаконнорожденньїй, вассал короля Франции Филиппа І, захватил англосаксонское королевство и провозгласил себя ее законньїм владьїкой, сложилась своеобразная ситуация: короли Англии, превосходившие французских монархов силой и ресурсами, бьіли обязаньї подчиняться им как верньїе вассальї. Подобное положение дел не устраивало ни одну, ни другую сторону. Французский король опасался своего чересчур сильного вассала, а английского государя стесняли феодальньїе путьі и обязанность подчиняться сюзерену, более слабому, чем он сам. Конфликт между двумя державами еще более обострился, когда в 1154 г. корону Англии унаследовал граф Анжуйский, герцог Аквитанский, Генрих II Плантагенет, владевший почти половиной Франции. Французский король Филипп II Август приложил все усилия, чтобьі сломить сопротивление Плантагенетов. Он и его преемники постепенно отобрали у англичан все земли, кроме узкой полосьі на побережье Западной Франции. Однако всегда существовала опасность, что английские короли вознамерятся потребовать ее обратно вооруженньїм путем. Случай представился им в 1328 г., когда скончался Карл IV Краси­ вий, последний представитель прямой ветви династии Капетингов. На престол претендовало несколько кандидатов, среди которьіх вьіделялись два племянника покойного короля, Филипп, граф Валуа, и Здуард III, король Англии. Французские бароньї предпочли вибрать первого. Но у Здуарда остался козьірь — возможность всякий раз, когда между Францией и Англией ухудшались отношения, требовать себе французскую корону. И он не преминул зтой возможностью воспользоваться.

Предисловие к русскому изданию

9

Потребовалось менее десяти лет, чтобьі трудьі французской монархии оказались под угрозой. Победоносное шествие английских войск, перемежаемое бесполезньїми перемириями, развеяло миф о непобедимости французской рьіцарской конницьі. Постоянная потребность в деньгах на оплату войск и гарнизонов заставляла королей Франции вьіжимать все соки из податних сословий своего королевства. Зто привело к массовому росту социальньїх конфликтов и восстаний. Впрочем, Англия тоже переживала не одни только победьі. Война ускорила ломку традиционньїх стереотипов и ценностей: по обеим сторонам Ла-Манша окрепло национальное самосознание, изменилось отношение простого люда к рицар­ ству, не оправдавшему надежд на полях сражений. Столетняя война стала испьітанием для обеих стран, из которого они вьішли совсем иньїми. Для своего времени работа Здуарда Перруа бьіла революционной . Автор, специалист по истории Англии и Франции XIV-XV вв., кавалер ордена Почетного легиона, награжденньій медалью за Сопротивление, бьіл хорошо известен научньім и широким кругам читателей по своим статьям и публикациям документов, среди которьіх важное место занимает такая работа, как «Англия и Великая Схизма на Западе». Одинаково хорошо владея английским и французским материалом, он написал емкий труд, охвативший все сторони и проявлення Столетней войньї: политику, зкономику, культуру и искусство. Одним из первьіх он по-иному взглянул на, каза­ лось, всем хорошо известньїе собьітия. Его суждения подчас резки и нелицеприятньї, причем они затрагивают самих зна­ менитих, хрестоматийньїх героев Столетней войньї. Именно он развенчал лаврьі Бертрана Дюгеклена, позволил себе усомниться в решающем вкладе Жанньї д’Арк в победу Карла VII над англичанами. Автор книги обладал уникальньїм даром придать своєму повествованию необьічайную змоциональную окраску, накал, которьіе делают чтение книги захватьівающим и увлекательньім.

Карачинский А. Ю.

Дяде Жоржу Сиру Кристине на память о временах подполья

ПРЕДИСЛОВИЕ Большая часть зтой книги бьіла целиком написана зимой 1943-1944 гг. благодаря сомнительному досугу, которьій оставался у автора в ходе увлекательной игрьі в прятки с гестапо. Жизнь бьіла скитальческой, но прекрасной, и о ней уже скучают все, кто жил и действовал в подполье. Когда тьі внезапно поставлен вне закона и грубо вьіброшен из привьічного окружения студентов и книг, то в контакте с таким суровим настоящим, похоже, лучше понимаешь прошлое, хоть прежде и отдавал ему лучшую часть своего времени. Зта книга, давно задуманная, не бьіла бьі в точности такой же, появись она до 1939 г. или даже будь она написана в первьіе месяцьі оккупации. Дело не в том, что история якобьі повторяется — зто заблуждение, и не в уроках, которьіе можно извлечь из нее. Ми не настолько наивньї, чтобьі верить, будто печальньїе перипетии Столетней войньі могут направлять наши действия или позволяют нам предвидеть будущее; мьі даже не искали в рассказе о бьільіх ошибках, падениях и подьемах какого-то повода для надеждьі на лучшее. Но когда нация доходит до края про­ пасти, как зто бьіло в ту зпоху и в нашу, некоторьіе примерьі поведения людей в беде, некоторьіе ответьі на ВЬІЗОВ судьбьі в разньїе Бремена становятся понятнее благодаря взаимному сравнению. Хотя мьі никогда — во всяком случае сознательно — не переносили в прошлое забот, слишком связанньїх с сегодняшним днем, хотя мьі никогда не теряли из виду, что многое в той или иной зпохе обьясняется исторической обстановкой, но какой-то жест становился для нас понятньїм, какое-то малодушне — обьяснимьім, а какой-то бунт — простительньїм.

Предисловие

11

* ** Лишь две страньї на христианском Западе можно бьіло в то время считать реальньїми политическими силами: Англию и Францию. Короли бездумно ввергают их в феодальньїе распри, вскоре усугубленньїе династическим конфликтом, но как будто не вьіходящие за рамки обьічньїх и давних столкновений. Вопреки всем ожиданиям, война не кончается и беспрерьівно возобновляется, с каждьім поколением охватьівая все новьіе территории. Народьі, безразличньїе к зтим непонятньїм для них распрям, уклоняются, как могут, от зтого растущего бремени, которое власти хотят на них возложить. Зто приводит лишь к затягиванию конфликта, в котором та и другая сторона используют очень небольшие сильї. В ходе войньі зти сторони страдают и устают; испьітьівая чувствительньїе удари, они начинают ненавидеть друг друга, что делает любой мир невозможньїм или нежизнеспособньїм. Окружающий их мир меняется, а внутри изменения происходят еще бьістрее, как во всякие смутньїе времена. Именно на зтих ранах и крови и рождаются монархии нового времени, ускоряется переход от феодального общества к авторитаризму государственной бюрократии, которую визвали к жизни потребности войньі и вместе с тем поддерживает национализм, порожденньїй в обеих странах зтой войной. Для Франции собьітия приняли особо драматический обо­ рот. Не стоит даже перечислять все то, что во время нескончаемого и изнурительного конфликта утратило королевство Капетингов; его материальное благосостояние, столь блестящее в начале войньі, бьіло подорвано на века и восстановится лишь накануне Революции; пришел конец также духовной и политической гегемонии Франции над Европой, ее послушной ученицей, — придется дожидаться века Людовика XIV, чтобьі континент вновь признал ту и другую гегемонию. Больше бросаются в глаза приобретения в ходе катаклизма: ос­ нови государства нового типа, более тесное сплочение ранее разрозненньїх провинций, уважение к власти монарха, опирающееся на зачатки национального чувства. Но каких страданий стоили зти родьі! Дваждьі Франция стояла на краю гибели. Под ударами Плантагенетов она перенесла потерю про-

12

Здуард Перруа. Столетняя война

винций, образование огромной независимой Аквитании, утра­ ту суверенитета над доброй третью королевства. Агрессия Ланкастеров полвека спустя имела еще более роковьіе последствия, потому что в результате зтого носителем корон Франции и Англии чуть бьіло не оказался один и тот же человек. Кое-кто видел в атом единственное спасенне от войньї, от гражданских смут, от разрушения зкономики. Спра­ ведливо или нет, но история распорядилась иначе: она вияви­ ла невозможность сосуществования обоих народов под згидой ланкастерской династии и в конечном счете даровала победу Валуа, потому что они символизировали независимость нации, наконец осознавшей себя таковой. *** Во время работьі над книгой в распоряжении автора имелась лишь тонкая пачка виписок из книг и архивньїх документов, сделанньїх за несколько лет’. Многие факти, многие зпизодьі бьіли восстановленьї исключительно по памяти, всегда несовершенной. Позтому возникали пропуски и путаница в деталях, искажение имен и названий, небольшие инверсии в хронологии. Многое бьіло исправлено благодаря тщательной проверке, но что-то наверняка осталось незамеченньїм. За зто автор просит прощения у читателей, но не желает оправдьівать зтим своих ошибок. Он полагает, что зти неточности ничего не меняют в основних контурах повествования, в его ведущих идеях, в толкованиях, иногда не очень традиционньїх, которьіе он предлагает, и в виводах, к которьім приходит. За все зто он берет на себя полную ответственность.

I

ПРОТИВНИКИ

В январе 1327 г. английский трон, с которого мятежньїе бароньї только что свергли непопулярного Здуарда II, бьіл передай его сьіну — шестнадцатилетнему юноше, Здуарду III Плантагенету. Через год с небольшим в Париже угас последний из трех сьіновей Филиппа Красивого, Капетинг Карл IV; из-за отсутствия у него детей мужского пола французские бароньї в апреле 1328 г. избрали королем его двоюродного брата, Филиппа VI Валуа. С зтих почти одновременньїх собьітий для обоих королевств Запада начинается новьій зтап их истории, характеризующийся ожесточенной, почти вековой борьбой между обеими династиями, борьбой, получившей название Столетней войньї. Что больше всего поразило бьі непредвзятого наблюдателя, если бьі он взялся около 1328 г. оценивать сильї противников, — зто несомненно мнимьій, но бросающийся в глаза контраст между славой и богатством авторитетного королевства Франции, с одной стороньї, и бедностью и незначительностью маленького королевства Англии — с другой. Не легче бьіло бьі предсказать в приближающемся конфликте, длительности которого не мог предвидеть никто, и резкое изменение соотношения сил, которое, к великому удивлению современников, создаст опасность для потомков Людовика Святого и вознесет на невиданную вьісоту потомков Плантагенетов.

I фРАНЦИЯ В 1328 r. К моменту смерти последнего прямого потомка Капетингов Французское королевство еще во многом не достигало границ нашей современной Франции. Ведь ее границьі по суше почти не отличались от границ Западной Франкии — надела, во времена Каролингов вьіделенного Карлу Льісому по Верденскому договору1. От соседней Империи, чьи земли граничили с ней от Северного до Средиземного моря, Францию отделяла искусственная граница, плохо известная даже современникам, вблизи которой находилось множество анклавов и спорньїх территорий, но приблизительно она прохо­ дила по Шельде от устья на юг к Камбре, потом виходила к Маасу северо-восточней Ретеля, шла по верхнему течению зтой реки и далее вдоль Соньї, чтобьі наконец вьійти на Рону. Недавние территориальньїе захвати позволили смєстить границу от зтих рек на земли, по которьім она не проходила веками. Так, например, Остреван, то єсть часть Зно между Валансьеном и Дуз к западу от Шельдьі, попал в ленную зависимость от Капетингов при Филиппе Красивом; то же произошло с «зависимьім» Барруа в левобережье Мааса, с городом Лионом и Лионским графством, с єпископством Вивье к западу от Соньї и Роньї, оказавшимися под королевской опекой. На юго-западе граница не везде достигала Пиренеев: мало того что королевство Наварра, правда, с 1274 по 1328 г. находившеєся под управлением капетингских чиновников, 1Верденский договор (843 г.) бьіл заключен между тремя внука­ ми Карла Великого, которьіе поделили империю своего деда на три части; западная часть — будущая Франция — отошла к младшему из них, Карлу II Льісому (прим. ред.).

16

Здуард Перруа. Столетняя война

включало земли к северу от зтих гор, которьіе позже назовут Нижней Наваррой, — к тому же в 1258 г. Людовик Святой отказался от длившегося веками иллюзорного сюзеренитета над Руссильоном и Каталонским графством, владениями арагонской монархии. Впрочем, не надо думать, что зта граница жестко определяла предельї французского влияния в Западной Европе. При попустительстве Империи, где после смерти Фридриха IIі в 1250 г. не бьіло правителей, достойньїх ее славного прошлого, капетингская монархия без труда распространила свой про­ текторат почти на все территории бьівшей Лотарингии — от Нидерландов до Арльского королевства, на области, где общность язьїка неизбежно вела к определенному сходству политических взглядов. Большинство имперских князей, кроме тех, чьи владения находились в восточньїх марках, попало под покровительство французского короля, от которого они полупа­ ли «денежньїе фьефьі» — сегодня мьі сказали бьі «пенсии» — и поддерживали его политику, будь то в Брабанте или в Зно, в Барруа или в Лотарингии, в Савойє или в Дофине. Более того, пфальцграфство Бургундия (сегодняшнее Франш-Конте) стало капетингским владением после брака его наследницьі с Филиппом V Длинньїм2, а Прованс со времен Людовика Святого оказался в руках короля Сицилии Карла Анжуйского3, потомка Капетингов. В тех же прибрежньїх районах только что обосновались и римские папьі. Иоанн XXII, избранньїй в 1316 г., второй в длинном ряду французских пап, до своего избрания на престол святого Петра бьіл єпископом Авиньон‘Фридрих II — император Священной Римской империи в 12121250 гг. (прим. ред.).

2Филипп V — король Франции в 1316-1322 гг. (прим, ред.)

3Карл Анжуйский (1227-1285) — брат короля Франции Людо­ вика Святого. Граф Мена и Анжу; по браку с Беатрисой Прованской (1246 г.) граф Прованса. В 1358-1286 гг. по предложению папьі отвоевал у наследников Фридриха II Сицилийское королевство, положив начало господству французской династии в Южной Италии. После восстания сицилийцев (1282 г.) сохранил власть над континентальной частью королевства — Неаполитанским гос-м

(прим. ред.).

Противники

17

ским; он остался жить в своем бьівшем епископском дворце, которьій его преемник Бенедикт XII превратит во внушительную крепость. Авиньон располагался у ворот королевства; сеньорами зтого квазинезависимого города бьіли совместно верховньїй понтифик и граф Прованский. Размещение, в прин­ ципе временное, римской курии на берегах Роньї повьісило материальньїе сильї и моральний авторитет капетингской династии. При одном только взгляде на географические границьі королевства Франции мьі уже видим , что за только что миновавший век капетингская монархия достигла такого уровня могущества, которьій можно обьяснить только беспрецедентньім демографйческим подьемом и зкономическим процветанием. Надо добавить, что в зтом восходящем движении, первьіе признаки которого появились в конце X и начале XI вв., участвовала вся Европа. Но во Франции зто развитие происходило бьістрей, бьіло виражено ярче, чем где-либо в другом месте, и когда оно к 1300 г. доходит до своей кульминации, можно сказать, что Франция находится впереди всего остального христианского Запада, что обусловливает и делает неизбежной ее политическую и культурную гегемонию. Зто опережение развития Франции по сравнению с остальной Европой проявилось прежде всего в сфере сельского хозяйства, которое еще оставалось основой всего средневекового общества. Здесь масштабное движение по распашке целиньї, по освоению болотистих и лесньїх земель, по созданию нових сельских общин, нових городов и бастид1 вьішло на предельно возможньїй уровень. Оно достигло своего предела, с одной сторони, потому, что нужно било оста­ вить какие-то лесньїе угодья, необходимьіе как источник топлива и строительньїх материалов, а также для питання скота, пасущегося без присмотра, и для сохранения дичи; с другой — потому, что затрати на земледелие, методи которого еще ос­ тавались примитивньїми, должньї бьіли окупаться. Даже при тогдашней примитивной технике уже бьіли возделаньї многие бедньїе земли — первьіе опустошения Столетней ВОЙНЬІ 1Бастида — небольшой укрепленньїй городок (прим. ред.).

18

Здуард Перруа. Столетняя война

обратят их, и навсегда, в залежньїе территории и в ландьі. Ничтожньїе урожай, которьіе они давали, не могли би накор­ мить того, кто их обрабатьівает, если бьі задача состояла не в том, чтобьі любой ценой дать действительно избьіточному населенню пищу, необходимую для вьіживания. Демографический подьем обьясняет и почти полное исчезновение в крупних светских и церковних доменах барской запашки, обрабатьіваемой сервами либо поденщиками, не имеющими ни кола ни двора; все земли сеньора, кроме ланд, леса, некоторьіх лугов и отдельньїх виноградников, мало-помалу били раздробленьї на долговременньїе крестьянские держання, с которьіх сеньор получал только скромную земельную ренту. Даже на землях цистерцианцев, где давно утвердилась систе­ ма ферм (grange), то єсть работьі послушников под присмотром монаха-надзирателя (granger)1, крестьянский хутор или крестьянское держание понемногу вьітесняли монастьірские угодья. Одновременное исчезновение серважа12 в некоторьіх провинциях, где он преобладал, исчезновение отработок, тяготивших держателя, сделали крестьянина настоящим собственником своего держання, обремененного лишь умеренньїми повинностями; если в самих развнтьіх областях, таких, как Нормандия, уже бьіла нзвестна краткосрочная аренда, то во всех остальньїх преобладало пожизненное змфитевтическое держание за небольшой чинш, с правом передачи и наследования земли и обязанностью вьіполнять некоторьіе сеньориальньїе повинности, скореє стеснительньїе, чем тяжельіе, — все зто бьіло намного легче сноснть, чем налоги, которьіми землю и ее владельцев облагает современное государство.

1На землях монахов-цистерцианцев на расстоянии дневного перехода от обители строились специальньїе фермьі (granges cisterciennes), где в течение сельскохозяйственного сезона постоянно жили работавшие на землях послушники. Ферми имєли часовню, дортуар и рефекторий, в субботу работники ходили в аббатство, чтоби праздновать воскресенье вместе со всеми монахами (прим. пер.).

2Серваж — личная зависимость крестьянина, виражавшаяся в виплате поборов и отработок сеньору (прим. ред.).

Противники

19

Хотелось бьі привести здесь некоторьіе цифрьі, дать какую-то статистику, указать среднюю плотность населення или его общую численность в королевстве. К сожалению, зто невозможно. Все догадки в сфере демографии, которьіе наго­ родили ученьїе, в отсутствие доказательньїх текстов основьіваются на шатких гипотезах. Тем не менее один точньїй до­ кумент, единственньїй в своем роде, позволяет нам сделать кое-какие не столь рискованньїе предположения как раз для того года, которьій мьі рассматриваем. Зто опись приходов и очагов по бальяжам и сенешальствам *, которую велел составить Филипп VI сразу после восшествия на престол с чи­ сто фискальной целью — подготовки базьі обложения для покрьітия расходов на набор войска, которое отправится во фландрский поход в июле 1328 г. В зтой описи перечисляются приходи, оценивается число хозяйств, дворов, или оча­ гов (feux), в каждом приходе, на которьіе будет наложена так назьіваемая подьімная подать (fouage). Но обследовался только королевский домен, то єсть территории, которьіе суверен контролировал непосредственно; сюда не вошли отдельньїе крупньїе фьефьі, в ту пору еще существовавшие, в которьіх подимная подать, вероятно, не взималась, — по крайней мере, королевскими чиновниками. Как мьі увидим позже, зти крупньїе фьефьі занимали немногим более четверти площади королевства. Таким образом, не рискуя сильно удалиться от истиньї, можно сделать такой вьівод: в 1328 г. во Франции, где бьіло порядка 32 тьіс. приходов, в целом насчитьівавших приблизительно 3300 тис. очагов, проживало не менее 15 млн. человек. Зто примечательная плотность для того времени, сравняться с которой или превьішать ее могла разве что плотность населення в отдельньїх особо благоприятньїх об­ ластях Италии, в то время как Испания, Центральная Герма-1 1Бальяж — округ, возглавляемьій бальи — королевским чинов­ ником, которому надлежало следить за сбором налогов, соблюдением правосудия; сенешальство — округ, управляемьій королевским чиновником — сенешалем. В основном сенешальства бьіли созданьі на юге Франции, на присоединенньїх к королевскому домену зем­ лях (прим. ред.).

20

Здуард Перруа. Столетняя война

ния, Британские острова бьіли населеньї гораздо реже. А поскольку, с другой стороньї, огромное большинство зтих людей населяло сельскую местность, неизбежен ВЬІВОД, что некоторьіе области Франции обладали столь же, а может, и более многочисленньїм сельским населением, как к концу XVIII в. или при Июльской монархии1 — в периодьі демографических подьемов на селе. Процветание деревин неразрьівно связано с развитием городов, необходимьіх для ведення крупной торговли, масшта­ би которой достигли своего апогея еще к концу XIII в. По правде говоря, Франции посчастливилось как никакой другой стране: Париж бьіл единственньїм крупним городом христианской Европьі, которьій можно бьіло назвать столицєй в современном смисле слова. Подьем зтого города обі>ясняется только политичєскими и культурними причинами, потому что в нем не бьіло крупной промьішленности, а лишь множество ремесленньїх мастерских, обеспечивавших правительственньїе учреждения, здесь же находился двор, редко покидавший столицу или пригородньїе резиденции, и, наконец, университет — космополитическое сообщество студентов. Население города вместе с предместьями, вероятно, составляло около 200 тьіс. человек. И зтот прогресе прекратитея только тогда, когда начнут сильно сказьіваться бедствия войньї, — к концу XIV в. Не один провинциальньїй город из наиболее процветающих, рассчитьівая, что его богатство будет постоянно расти, к зтому времени обнес себя кольцом стен, которое еще веками будет для него слишком просторно, а Париж все еще теснился в поясе укреплений, хоть и обширном, но возведенном еще при Филиппе Августе*2. Карл V сочтет нужньїм добавить к горо­ ду цельїй новий квартал к северу и востоку от старих стен, между Тамплем и укреплением Сент-Антуан, построенньїм им же, — квартал Маре, которьій сразу же и на поколения еделаетея излюбленньїм местом жительства монархов. ‘Июльская монархия — зпоха правлення французекого короля Луи Филиппа, между Июльской (1830 г.) и Февральской революциями (1848 г.) (прим. ред.).

2Филипп II Август — король Франции в 1180-1224 гг. (прим. ред.).

Противники

21

Другие города королевства по площади значительно отставали от Парижа. Даже крупньїе сукнодельческие центрьі Фландрии, где кишели ремесленники и шумели мастерские, — пред­ ставляли собой не более чем большие бурги1, население которьіх иногда достигло 10 тьіс., но редко превьішало 20 тьіс. человек. Однако именно сукноделие оставалось в течение всего средневековья единственньїм видом крупной промьішленности, работающим на зкспорт и стимулирующим интенсивную международную торговлю в Западной Европе. Преимущество Фландрии, неогьемлемой части королевства, состояло в том, что к концу XIII в. она получила настоящую монополию в торговле на европейских рьінках. Оставив дру­ гим французским городам и мелким фламандским центрам сельского ремесла заботьі по вьіделке обьічного сукна — малое сукноделие, как говорили в то время, — для удовлетворения местного спроса, крупньїе города Северной Фландрии, прежде всего Аррас, затем Дуз, затем Ипр, Брюгге и Гент и в наименьшей степени Лилль и Турне специализировались на вьіпуске качественной продукции, которую охотно покупали во всей’Европе и даже за ее пределами. За зтими прекрасними заальпийскими тканями приезжали итальянские купцьі, меняя их на предмети роскоши, сделанньїе в мусульманском мире, на шелка, пряности, оружие, кожи, драгоценности. На богатьіх шампанских ярмарках, на сухопутной дороге, связьівающей Фландрию с Италией, издавна и велась зта международная торговля, сопровождаемая банковскими операциями, сложной техникой которьіх пока владели одни итальянцьі. Труа, Провен, Бар-сюр-Об и Ланьи — три последних бьіли небольшими бургами — тоже каждьій год в определенньїе дни встречали разноплеменную толпу: купцов из всей Се­ верной Франции, итальянских банкиров, всевозможньїх должников или их доверенньїх лиц, рассчитьівающихся по долгам или производящих виплати. Но с конца XIII в. баланс международной торговли, вьігодньій для некоторьіх благоприятно расположенних провинций 1Крупное поселение, возникшее возле замка или аббатства

(прим. ред.).

22

Здуард Перруа. Столетняя война

королевства, оказался под угрозой вследствие ряда коренньїх изменений. Прежде всего Фландрия утратила свою промьішленную гегемонию. Спад производства сукна легко обьяснить социальной борьбой, в которой столкнулись беднейшие ремесленники и патриции-капиталистьі, в сочетании с войнами, предпринятьіми королем Франции с целью наказать мятежников и заставить графа строго соблюдать вассальньїй долг. В то же время по гораздо менее ясньїм причинам при­ шли в упадок и шампанские ярмарки. Есть гипотеза, что постепенная утрата ярмарками, еще недавно столь процветающими, их популярности в какой-то мере связана с налоговьіми требованиями чиновников Филиппа Красивого, управлявших графством Шампанским от имени его женьї. Зто обьяснение вполне правдоподобно, но недостаточно. Как би то ни бьіло, генуззские моряки, предпочитавшие сухопутним путям долгое плавание в обход Испании, с первьіх годов XIV в. стано­ вились на якорь в доках Дамме, внешней Гавани Брюгге, что дополнительно способствовало упадку шампанских ярмарок. Но — и для нас зто существенно — зти недавние изменения не нанесли ущерба зкономическому процветанию королев­ ства Франции в целом. Трудности фламандских суконщиков пошли на пользу их конкурентам, которьіе до тех пор значительно отставали. Прежде всего успешно соперничать с фламандским сукноделием стали промьішленньїе центри Империи, такие, как Брюссель и Мехелен — крупньїе города Брабанта или Валансьєн в Зно, но качественньїе сукна, получившие високую оценку богатьіх покупателей, то есть королевского двора, уже начали производить и другие мастерские в самом королевстве: в завоевании рьінков соперничали Руан в Нормандии, Амьен в Пикардии, Труа в Шампани и сама столица. Большая торговля, покинув шампанские яр­ марки, переселилась в другие места; Брюгге стал самим процветающим центром международного товарообмена, местом контакта средиземноморской торговли, которую вели итальянцьі, с балтийской, находящейся в руках ганзейцев. Вновь оживились ярмарки, старьіе и новьіе, на сухопутних путях: упомянем лишь ярмарку в Ланди близ Парижа, ярмарку в Шалоне-на-Соне, Бокерскую ярмарку в Бургундии, ярмарку

Противники

23

в Лангедоке. Полньїй расцвет переживают и некоторьіе портьі на морском фасаде королевства — такне, как Ла-Рошель, центр соляной торговли, или Кале, где вьігружают английскую шерсть. Приход благосостояния, самьіе заметньїе чертьі которого мьі только что описали в самом общем виде, ускорила на­ ступившая в середине XIII в. зпоха мира, которьім с тех пор постоянно наслаждалось королевство. Ведь если не считать гибельной, но краткой вьілазки в Арагон, в которую неосмотрительно ввязался король Филипп III в 1285 г. \ очень нетрудньїх походов на Гиень, к которьім мьі еще вернемся, а также тяжелейших фландрских войн, создавших немало про­ блем для Филиппа Красивого и его сьіновей, но затронувших очень ограниченную территорию, Франция жила в спокойствии, которое слегка нарушали лишь вспьіхивавшие все реже и реже «частньїе» войньї между вассалами. Мир и благосостояние в свою очередь позволяли постепенно укреплять власть монарха, что вьіражалось в создании — конечно, запоздалом и медленном, но непрерьівном — органов управле­ ння, необходимьіх для жизни государства. В центральних орга­ нах власти, все более специализированньїх, никто уже не узнал бьі старинной феодальной curia regis2, в которую входило все окружение суверена — вьісшие сановники, приближенньіе, барони и прелатьі, хотя теоретически она все еще существует. Необходимо нечто вроде ведомства королевского двора (Hotel du гоі), которое с царствования Людовика Святого отделилось от curia и со своими шестью «службами» (metiers) фактически представляло собой личную челядь суверена, на ‘Филипп III Смельїй — король Франции в 1270-1285 гг. Фи­ липп поддерживал королей Анжуйской династии в Неаполитанском королевстве против государей Арагона, в свою очередь претендовавших на зти земли. Полупив от папьі Римского предложение захватить Арагон, он согласился и обьявил своего третьего сьіна, Карла, графа Валуа, арагонским королем. Поход на Арагон, предпринятьій Филиппом III в 1285 г., закончился провалом. Сам король умер на обратном пути в Перпиньяне (прим. ред.).

2Королевская курия (лат.).

24

Здуард Перруа. Столетняя война

которую не возлагались задачи управлення. Из двух его финансовьіх ведомств — Денежной палати (Chambre aux deniers), название которой появилось в 1303 г., и Сокровищницьі (Argenterie), созданной в 1315 г., чего-то вроде хранилища для мебели и драгоценностей, — первая получала только ассигнования из казни, а вторая приобрела некоторое значение лишь потому, что могла, закладнвая свои богатства, снабжать наличностью вечно нуждающуюся королевскую власть, когда той не хватало денег. Все ато не имело би большого значення, если би королевская Палата с ее камергерами (chambellans), а вскоре — и докладчиками прошений (maitres des requetes de l’Hotel) не включала понемногу в свой со­ став самих приближенннх к суверену людей, становясь питомником функционеров. Однако из примерно пятисот членов зтой Палати, состав которой, непреривно растущий, внзовет нарекания со сторони Генеральних штатов в царствование Филиппа Валуа, лишь очень немногие представ­ ляли собой чиновников и администраторов в современном смисле слова, очень немногие входили в органи управлення, которие нам остается перечислить. Среди них самая распливчатая и неясная роль принадлежала Королевскому совету. Он мог либо сливаться с двором как таковнм, представляв собой совокупность всех чиновни­ ков, светских и церковних баронов, либо включать ограниченное число представителей зтих баронов, либо состоять лишь из приближенннх короля. Но в него входили также платнне советники, руководители ведомств и фаворити, пребнвающие в данньїй момент в милости; все они получали фиксированнне виплати и давали клятву не разглашать никаких секретов, обсуждавшихся на заседаниях Совета. Однажди при сьіновьях Филиппа Красивого баронство попиталось, как только что сделали в Англии, поставить зтот Совет под свой конт­ роль, предписав ему постоянннй состав; документи того времени упоминают Узкий совет (Conseil е!гоіі),включающий всего 24 члена и назьіваемьій также Больишм советом или Советом месяца (Conseil du mois), от которого барони требовали, чтобьі он заседал раз в месяц; но, видимо, ловкость Филиппа V позволила ему без труда нейтрализовать опеку

Противники

25

баронов, желавших ограничить его власть, — после него упоминаний о подобном баронском контроле больше нет. В царствование Филиппа Валуа Совет вновь приобрел прежнюю гибкость и непостоянство состава, что отражало свободу су­ верена соглашаться лишь с теми мнениями, с какими он сочтет нужньїм. Итак, зтот Совет имел лишь совещательную функцию и даже исполнительную, так как отправлял другим органам приказьі, вьітекавшие из принятьіх решений; кроме того, он обладал судебньїми функциями, оставляв себе на рассмотрение самьіе каверзньїе дела, которьіе мог разрешить в качестве верховного судьи только король, принимавший про­ щення от докладчиков прошений. Клирики, рьіцари, мелкие бароньї, входившиє в его постоянньїй состав, пока никак не специализировались в рассмотрении дел, подлежащих веде­ нню Совета. Все остальньїе органьї — ато четьіре-пять больших ведомств, обеспечивавших управление страной из єдиного центра и отправлявших правосудне. Казначейство, дела которого вели два-три казначея и один меняла, инкассировало доходи с домена, не потраченньїе на местах, пронзводнло виплати или ассигнования по приказу Совета, вело сложную бухгалтерию и решало спорньїе вопросьі по домениальньїм делам. И Мо­ нетний двор с его верховним смотрнтелем, и Лесное ведомство с его смотрителями и измерителями имели свою администрацию с собственньїми судебньїми правами. Канцелярия в лице ее нотариусов и секретарей рассьілала все королевские акти, запечатанньїе как большой печатью, так и «секретной печатью», отчего некоторьіе писцьі, ведущие личную переписку суверена, получали название секретарей. Отдельного рассмотрения заслуживают два таких важних органа, как парламент н Счетная палата, в 1328 г. только-только приобретающие по-настоящему самостоятельньїй облик. Суд в парламенте (Cour en Parlement), окончательно организованньїй ордонансами Филиппа V за 1319 и 1320 гг. (но ему придется дожидаться ордонанса за март 1345 г., чтобьі получить название парламентского суда, Cour de Parlement), имел постоянньїй состав президентов, советников-клириков, советников-мирян и докладчиков прошений. Он бьіл разде-

26

Здуард Перруа. Столетняя война

лен на четьіре палатьі: Большую, уголовную, следственную и палату прошений, к которьім иногда присоединяют Палату писаного права, занимавшуюся делами южньїх провинций. Как профессиональньїе юристи, зти судьи являлись ярими защитниками не только законов обьічного права, но и королевского величества, уважение к власти которого они умели внушать людям во всем королевстве. Они получали и провоцировали все апелляции, откуда бьі они ни исходили, — не только на обладателей низшей юрисдикции из числа королевских чиновников в бальяжах и сенешальствах, но и на решения сеньориальньїх судов крупнейших вассалов. Апелляция в пар­ ламент — самое сильное оружие в руках монархии, желающей вмешаться в дела управлення крупними фьефами. Во время каникул верховного суда делегации советников приезжали в некоторьіе привилегированньїе провинции, чтоби разбирать здешние прошения на месте; в Нормандии зто нази­ валось Судом шахматной доски, в Шампани — Великими днями1. Счетная палата, ставшая отдельньїм органом в 1304 г., но получившая конститутивную хартию только в январе 1320 г., по ордонансу в Вивье-ле-Бре, — краеугольньїй камень всего управлення монархией. Ей бьіли подотчетньї все, кто распоряжался деньгами, от казначеев до самих мелких прево. Хранительница домена, она расследовала незаконньїе захвати, мошенннческие отчуждения земель, получала результати переписи по фьефам, следила за нормальним функционированием всех служб. Она ограничивала расточительность коро­ ля, виявляла и преследовала нерадивих чиновников и взяточников. Несмотря на все большую специализацию, центральная администрация имела еще очень ограниченньїй состав, и ее бьіло нетрудно контролировать. Более ста судей насчитивал разве что парламент. В Канцелярин, в Казначействе, в Счетной палате, в Лесном ведомстве, вместе взятих, служило, не считая низшего персонала, всего 80—85 чиновников. В об1Или «Днями Труа», потому что зти заседания проходили в шампанском городе Труа (прим. ред.).

Противники

27

щем, правительственньїе органьї состояли менее чем из двухсот чиновников. Местньїе органьї управлення нуждались в более многочисленном персонале, которьій недавно, в начале XIV в., бьістро вьірос, что сразу же почувствовали податньїе люди. Зти органьї относились к бальяжам (baillies, или baillages) и сенешальствам (на сенешальства разбитьі бьівшие аквитанские или тулузские доменьї); границьі их полномочий бьіли размьітьі, компетенция определена плохо, но зти органьї позволи­ ли центру через посредство бальи, сенешалей и их подчиненньіх осуществлять власть монарха не только над подданньїми королевского домена, но и над подданньїми вассалов — круп­ них и мелких. «Опись очагов» за 1328 г. упоминает 24 бальяжа и 10 сенеіпальств, которьіе можно сгруппировать так: 1) бальяжи старого домена: виконтство Париж, которьім управлял прево, но с полномочиями бальи, Орлеан, Санлис, Вермандуа, Амьен, Сане, Тур, Бурж, Макон, бальи которого носил также титул сенешаля Лиона после аннексии последнего; добавим сюда Лилль, приобретение Филиппа Красивого; 2) пять бальяжей Нормандии (Ко, Руан, Кан, Кутане, Жизор); 3) четьіре бальяжа Шампани (Труа, Мо и Провен, Витри, Шомон); 4) бальяжи апанажа Валуа: Валуа, Анжу, Мен; 5) баль­ яжи апанажа Альфонса Пуатевинского: Овернь и Овернские горьі, а также сенешальства Пуату и Сентонж; 6) бьівшие владения рода Сен-Жиль: Рузрг, Тулуза, Каркассон, Бокер; 7) Бигор; 8) недавно возвращенньїе сенешальства Аквитании: Лимузен, Перигор, Ажене. Зтот собственно домен, то єсть владения, контролируемьіе королем непосредственно или че­ рез незначительньїх вассалов, включал 23 800 приходов, куда в целом входили 2470 тьіс. очагов. Бальи и сенешали, которьіх обьічно вьібирали из мелких дворян и часто переводили по службе, представляли здесь короля во всей полноте его власти. Денежньїе дела в домене они отдавали на откуп чи­ новникам, именуемьім прево, байле (bayles) или вигье (viguiers), надзирали за сборщиком налогов в бальяже, за лесниками, за комиссарами налогового ведомства, прибьівающими с временньїми миссиями; председательствовали в суде бальяжа лично или бьіли представленьї «судьей-магом» (juge-mage),

28

Здуард Перруа. Столетняя война

судьей в южньїх сенешальствах, принимали апелляции на решения судов сеньориальной юрисдикции, имея право обращаться в парламент. Им бьіли подчиненьї канцлер или хранитель пенати, прокурор, все большее количество сержантов, приставов, церковньїх сторожей. Получая скудное, но в основном честное жалованье, кроме как на самьіх нижних сту­ пенях, зти чиновники скромного происхождения, гордившиеся, что представляют самого короля, самоотверженно служи­ ли его интересам, буквально обожествляли монархию, особенно после смерти Людовика Святого, и оттого усматривали посягательство на прерогативи величества в привилегиях, в се­ ньориальной юрисдикции, в городских вольностях — во всем, что возмущало их уравнительньїй фанатизм и к чему король тем не менее приноравливался гораздо лучше, чем они. Их властньїе поползновения не ограничивались пределами домена — они запросто переходили границьі крупних фьефов и апанажей, еще составлявших добрую четверть королевства. Хотя оценка площади «аннексий» показьівает, что со Бре­ мен Филиппа Августа королевский домен неизмеримо вьірос, политика Капетингов, феодальних суверенов по сути, отнюдь не бьіла нацелена на поглощение всех территорий, составляющих королевство, — путем ли завоевания, покупки или наследования. Домениальную политику им диктовала случайность. Если они и сломили самих могущественньїх из своих вассалов, то лишь затем, чтобьі непосредственно контролировать достаточно обширньїй домен, удовлетворявший их растущие потребности в деньгах. Чаще всего последние приобретения они передавали младшим братьям как апанажи, удовлетворяясь заменой свергнутой династии на младшую ветвь своего рода, от которой ожидали более прочной вассальной преданности. Только по счастливой случайности большая часть зтих неосмотрительно розданньїх апанажей вернулась обратно в домен — потому что их владельцьі либо надели корону, либо умерли без потомства. Непосредственно после восшествия Валуа на престол существовало только пять апанажей очень ограниченньїх размеров, не позволявших их обладателям противиться королевской власти. Зто бьіли, с севера на юг: Артуа, которьім правила графиня Маго, внучатая племянни-

Противники

29

ца Людовика Святого и теща покойного Филиппа V; Бомонле-Роже, недавно переданньїй Роберу д’Артуа, племяннику Маго, но вскоре отнятьій у вероломного вассала, дети которого тем не менее получат в качестве компенсации графство 3; Звре, находящийся под властью племянника Филиппа Красивого, тоже Филиппа, — благодаря браку с дочерью Людовика X он получит также графства Ангулем и Мортен; Алансон и Перш, которьіе Филипп УІ подарит брату Карлу, основателю династии, что угаснет только при Людовике XI; наконец, Бурбон — основная сеньория зтого рода не бьіла апанажем, но они толь­ ко что, в 1327 г., обменяли своє крошечное графство Клермон в области Бове на графство Марш и титульї герцога и пара для властителя Бурбонской области, Принци — владельцьі зтих апанажей по своєму положенню бьіли не вьіше представителей мелких графских родов, еще властвующих кое-где на севере и в центре королевства, например, в Блуа, Ретеле, Баре, Невере, Форе. Королю приходилось иметь дело только с четьірьмя круп­ ними феодалами, которьіе все бьіли парами Франции; но княжество Бретань, возведенное в ранг герцогства в 1297 г., и Бургундия, где еще правила старинная ветвь рода Капетингов, имели рихлую структуру, здесь герцог обладал лишь ограниченной властью над сильними и строптивьіми феодалами и потому бьіл не очень опасен для монархии. Иное дело — графство Фландрия и герцогство Гиень: первое бьіло могущественньїм благодаря процветающей промьішленности и торговле, благодаря тому, что его административная организация бьіла отлажена еще в давние времена, а второе — потому, что его герцог бьіл одновременно и королем Англии. Пример Фландрии служит великолепной иллюстрацией капетингской политики по отношению к крупним фьефам, направленной на то, чтобьі утвердить в них верховенство власти мо­ нарха, но не аннексировать, включая в домен. Если королевские чиновники, действия которьіх определялись в большей мере их собственной инициативой, нежели волей их хозяина, жестко навязьівали свою власть, то, вопреки видимости, в их плани никогда не входило изгонять строптивого вассала силой — ни из Фландрии, ни из Гиени. После царствования

зо

Здуард Перруа. Столетняя война

Филиппа Красивого они все чаще передавали дела, в исходе которьіх король мог бьіть заинтересован, в королевские суди, принимали апелляции к суду парламента на графские судьі и ходатайствовали за апеллянтов, брали последних под своє покровительство, изьімая их из-под юрисдикции графа, прини­ мали на себя управление городами, водружая над ними королевское знамя, заставляли использовать французский язьік в тех процессах, где участвовали. Во Фландрии зта политика натолкнулась на неожиданньїй отпор. Ничего не понимая в социальной борьбе, расколовшей промьішленньїе города, коро­ левские чиновники оказали мощную поддержку патрициату в порабощении рабочих. Зтим они спровоцировали восстание беднейших ремесленников против невьіносимой дикта­ тури патрициев-leliaerts, то єсть сторонников французских лилий, а затем — мятеж графа Ги де Дампьерра, вьіведенного из себя частими вмешательствами в его дела. Яростная вой­ на, шедшая с переменньїм успехом, завершилась в 1305 г. миром в Атис-сюр-Орж, в соответствии с которьім фьеф возвращался сьіну мятежного вассала — Роберту Бетюнскому. Французский король ограничился требованием срьітия стен крупнейших фламандских городов-коммун, клятви верности от всех жителей графства и виплати тяжельїх репараций , в залог которьіх бьіли временно оккупированьї шателенства Лилль, Дуз и Бетюн. В 1312 г. граф предпочел уступить сюзерену заложенньїе территории, чем платить репарации. Наконец в 1320 г. Бетюн бьіл передай Артуа в обмен на шателенство Орши, чем и завершилась «передача фландрских земель» (transport de Flandre), единственная территориальная аннексия, которой добился Капетинг в результате долгих, дорогостоящих и тяжельїх карательньїх походов. Впрочем, ему бьіло достаточно, чтобьі новий граф вернулся в повиновение и больше не препятствовал действиям королевских чиновников. Королевская власть, еще полвека назад вся проникнутая феодальним духом и совершенно патриархальная, теперь, побуждаемая смельїми действиями своих агентов, поощряемая южньїми легистами, которьіе, вскормленньїе римским правом, уподобляли ее абсолютистской тирании поздней Римской

Противники

31

империи, стремилась — может бьіть, не сознавая зтого, но определенно — преобразовать Францию в королевство, соответствующее представленням нового времени, где воля су­ верена, вьісший закон нации, встречала бьі лишь беспрекословное повиновение. Однако для полной реализации своих амбиций ей, как и всем другим европейским королевствам, недоставало двух вещей: регулярной армии и стабильньїх финансов. Феодальньїе монархии веками не знали иной армии, чем ост (ost), ополчение вассалов, созьіваемое только в случае войньї. Прежде всего и в основном ост состоял из рьіцарей — тяжеловооруженньїх всадников, приобретавших вооружение за свой счет, к которьім добавлялась масса необученной пехотьі, поставляемой городами и сельскими общинами. Теоретически каждьій вассал и даже каждьій подданньїй бьіл обязан службой в осте королю как сюзерену. Но обьічай бьістро свел зту обязанность до ничтожной малости. Теперь вассальі короньї приводили в королевский ост лишь ограниченньій контингент рьіцарей, не более десятой части сил, которьіми могли располагать сами в частньїх войнах, а коммуньї присилали только определенное число сержантов. Кроме того, почти все обьічай ограничивали службу рьіцарей, когда они сражались за пределами своей провинции, сорока днями, а службу пехотьі — тремя месяцами. Из зтого вьітекали серьезньїе последствия для характера воєнних дєйствий , ведущихся самими могущественньїми государями Европьі, последствия, которьіе будут сказьіваться в течение почти всей Столетней войньї. Первое — зто крайняя малочисленность вооруженньіх сил, далеко не достигавшая тех немислимих цифр, которьіе приводят хронистьі. Последние Капетинги в свои, часто трудньїе, походи могли виводить лишь смехотворньїе контин­ генти — число рьіцарей порой било не более 600 и никогда не превьішало 2500 человек, число конньїх сержантов, легковооруженной кавалерии, не достигало и удвоенной численности первих, а пехота, которую цєнили мало, редко насчитивала более 5000 человек. И при таких скудньїх силах — от 10 до 15 тьіс. бойцов во всей армии — французский король по праву считался одним из самих могущественньїх владик хри-

32

Здуард Перруа. Столетняя война

стианского мира. Валуа сумеют немного увеличить численность своих войск, но не удвоить ее. Второе: кратковременность срока службьі исключало проведение каких-либо мас­ штабних воєнних дєйствий . Ост созьівали в последний мо­ мент, а собирался он всегда медленней, чем ожидалось. Поход начинался с запозданием, к концу лета, вскоре наступала осень с плохой погодой, влекущая за собой массовьіе дезертирства. Об осадах стало можно думать только после того, как про­ гресе военной инженерии дал возможность проведення долговременньїх операций и даже использования — едва намечающегося — артиллерии; командующие редко отваживались дать правильное сражение, исход которого бьіл всегда непредсказуем. Чаще всего зкепедиция представляла собой просто опустошительньїй и недолгий «набег» (chevauchee) на земли противника. Перемирия, плохо соблюдавшиеся обеими сторо­ нами, означали перенос боевьіх дєйствий на следующее лето. В решении зтих проблем последние Капетинги смогли применить лишь полумерьі. Чаще, чем предшественники, они прибегали к помощи иностранньїх наемников, имперских рьіцарей, генуззеких арбалетчиков. Но поскольку наемники требовали большого жалованья, а также отличались недисциплинированностью и склонностью к грабежам, короли ограничивались наймом небольших отрядов, способньїх разве что оказьівать поддержку основним силам. Чтобьі ост мог вести боевьіе действия дольше традиционньїх шести недель, жалованье приходилось платить и ему. Теперь наемной станови­ лась вся армия, независимо от способа ее набора, — как феодальньїе, так и иностранньїе войска. Суммьі жалованья, зафиксированньїе с 1274 г. королевским ордонансом, поднялись до 20 турских су в день для рьіцарей-баннеретов \ 10 су — для простих рьіцарей, 6 -7 су — для оруженосцев, 15 денье — ‘Баннерет — рьіцарь, способньїй привести в королевское войско отряд рьіцарей и имеющий право командовать им под своим собственним стягом (банньером). Как правило, баннеретами бьіли знатньїе рьіцари — но не графи или барони, — занимавшие устойчивое положение в феодальной иерархии и с значительньїм дохо­ дом, позволившим им содержать отряд за свой ечет (прим. ред.).

П рот и вн и ки

33

для арбалетчиков и 1 су — для пеших сержантов. Для набора армии, контроля личного состава, производства вьіплат бьіла специальная администрация. Коннетабль осуществлял верховное командование боевьіми действиями и руководил размещением войск в лагере, два маршала — для кавалерии и командир арбалетчиков — для пехотьі заключали контрак­ ти с капитанами и производили смотрьі (montres), удостоверяясь, что отряд имеет договорную численность. Два-три «воєнних казначея» (tresoriers des guerres) и клерк коман­ дира арбалетчиков вьіплачивали жалованье согласно ведомостям, составленньїм по итогам смотров. Теоретически зта система, казалось бьі, позволяла набрать многочисленное войско: ведь почти полное исчезновение частньїх войн к концу XIII в. лишило класе знати его излюбленного времяпрепровождения, подтолкнув в массовом порядке предлагать свои услуги королю. Профессиональньїе воиньї стали обьединяться в отрядьі — «рутьі» (routes) под командованием бьівальїх капитанов. Они либо действовали самостоятельно, либо их нанимали крупньїе феодальї, призванньїе в ост, и зтих рутьеров (routiers), чьи грабительские инстинктьі Франция вскоре ощутила на своей шкуре, за деньги можно набрать в большом количестве. В 1337 г. только граф Фуа приведет в ост Гиени более 300 всадников, а в целом тисячу солдат и слуг. Но фактически король всегда будет располагать лишь ограниченньїми вооруженньїми силами, не имея денег на оплату многочисленной армии. Традиция, пустившая прочньїе корни в умах, в начале XIV в. еще требовала, чтобьі король «жил за ечет своего» (vive du sien), то єсть за ечет продуктов, получаемьіх от домена, и случайньїх доходов, которьіе он мог получать благодаря своим правам сюзерена. Зти доходи, несомненно, били очень значительньї; точнеє сказать мьі не можем — почти полное исчез­ новение наших финансовьіх архивов не позволяет приводить статистических данньїх, даже приблизительньїх. Но, видимо, для содержания административного аппарата, к которому предьявлялись все более сложньїе требования, а также для нужд политики и дипломатик первого королевства Европьі зтих средств уже не хватало. Для войни тем более. И коро2 Зак. 358]

34

Здуард Перруа. Столетняя война

левской власти пришлось требовать от вассалов и подданньіх уплатьі чрезвьічайного налога, компенсируюіцего неучастие в воинской службе, которьій она постаралась распространить на всю территорию королевства. Таким окольньїм путем понятие налога, незнакомое средневековому миру, не без сопротивления вновь появилось в политической теории государства. Но на зто соглашались далеко не все, а о постоянном налогообложении пока и речи бьіть не могло. Тем не менее войньї в Гиени и Фландрии при Филиппе Красивом и его сьіновьях внесли немальїй вклад в дело приучения насе­ лення к королевскому налогу. Дваждьі — с 1294 по 1304 г. и с 1313 по 1324 г. — к особо строптивьім податним людям приходилось взивать почти ежегодно. Но все-таки налог оставался «зкстраординарньїм» средством — зто определение он сохранит до конца Старого порядка1 — на время, пока доходи непостоянньї и слишком отставали от потребностей. Еще не закончился период зкспериментов, когда ошибок больше, чем удач. Изобретательньїе чиновники монархии поочередно перепробовали все форми податей: косвенньїе, в форме налога с продаж, получившие в обиходном язике оскорбительное прозвание maltote, то єсть дурного побора; налоги, исчислявшиеся на основе налоговой ставки, которьіе должньї бьіли составлять пятидесятую или сотую часть состояния, однако исчислявшиеся так грубо, что их применение повлечет за собой катастрофические последствия; наконец, распределяемьіе налоги, рассчитьівавшиеся по хозяйствам, или очагам (feux), откуда их название — подимная подать (fouage), которую мало-помалу заменит талья (taille). Чтобьі население согласилось платить налог, его приходи­ лось декретировать только в самий последний момент, когда война уже бьіла обьявлена и военньїе действия вот-вот долж­ ньї бьіли начаться, что исключало возможность длительних приготовлений. Сборщики сталкивались с активним сопротивлением податних людей, с необходимостью трудних переговоров на предмет сокращения норм, особьіх соглашений, ‘Старий порядок — общий термин, обозначающий социальнополитическое устройство Франции до 1789 г. (прим. ред.).

Противники

35

освобождения от налогов. Сбор бьіл плохо организован и происходил медленно. Как только война заканчивалась, подданньїе, считая, что опасность миновала, начинали расставаться с деньгами еще более неохотно, а ведь долги короля тем временем вьіросли: В конечном счете оказьівалось, что налог покрьіл лишь очень небольшую часть расходов. Нуждающаяся королевская власть поневоле бьіла вьінуждена прибегать к уловкам, не обеспечивающим для нее завтрашнего дня, но позволяющим заткнуть самьіе зияющие дьірьі. Самая знаме­ нитая, но не самая прибьільная из зтих уловок, которую впервьіе применил Филипп Красивьій и которой, испьітьівая постоянную нужду в деньгах, будут злоупотреблять короли династии Валуа, :— ато «порча» (remuement) монетьі. Имеется в виду вовсе не чеканка фальшивьіх монет, в которой плохо информированньїе потомки обвинят врага Бонифация VIII и преследователя тамплиеров1. Король всегда обьявлял об изменениях, «переоценках», которьіе намерен внести в монетное обращение, и скрупулезно придерживался пределов, указанньїх в ордонансах, — он либо произвольно повьішал стоимость золотьіх и серебряньїх монет (грош, мутоньї, зкю, «ангельї») по отношению к счетньїм (ливрьі, су, денье), в которьіх должньї происходить платежи, либо обесценивал ходо­ вую монету, обязьівая чеканить новьіе с меньшим весом или достоинством при сохранении в счетной монете того и дру­ гого прежними. Таким образом, Капетинги и Валуа практиковали девальвацию, частичное и скрьітое банкротство, что должно сделать нас более снисходительньїми к таким же, но большего размаха манипуляциям, которьіе измьішляют наши современньїе правительства. Фискальная вьігода здесь оче­ видна, хоть и кратковременна. При помощи отчеканенной, часто в большом количестве, монетьі король облегчал своє долговое бремя, расплачиваясь в дешевой монете за долги, сделанньіе в дорогой, — пока его собственньїе должники, внеся в королевские сундуки обесцененную монету, не сведут для Ч . е. Филиппа IV Красивого, короля Франции в 1285-1314 гг., которнй боролся с папой Бонифацием VIII и упразднил орден монахов-рнцарей тамплиеров {прим. ред.).

36

Здуард Перруа. Столетняя война

казньї прибьіль от всей операции на нет. Иногда переоценка могла происходить и по зкономическим соображениям: круп­ ная торговля, рост которой не прекращается, требовала для расчетов между ее участниками все больше монет; поскольку запасьі драгоценного металла в отсутствие мало-мальски значительной его добьічи постоянно убьівали, приходилось чеканить монет больше, но с меньшей стоимостью. В течение XIV в. все европейские монетьі, даже английский стерлинг, даже папский флорин в большей или меньшей степени подешевеют. Но массовьіе девальвации, практикуемьіе французскими королями, часто через очень короткий интервал и вопреки мнению общества, которое постоянно роптало и порой требовало возврата к полноценной монете, — бьіли прежде всего фискальньїми уловками. То, что зти финансовьіе трудности ослабляли королевство, что фискальньїе зкспериментьі последних Капетингов порождали недовольство, самоочевидно. Тем не менее проявлявше­ єся тут и там сопротивление посягательствам королевских чиновников или их фискальньїм требованиям не усилилось настолько, чтобьі пошатнуть здание монархии, вьістроенное с терпением и осмотрительностью. Не нашлось никого, кто бьі обьединил недовольньїх, подстегнул сопротивление, попьітался обуздать произвол правительства. Духовенство, несмотря на видимость самостоятельности от.светской власти и на мощную централизацию монархического типа, которую демонстрировала папская курия, находилась полностью в ру­ ках короля: французские клирики вьїказали свою рабскую покорность, когда Филипп Красивьій смело ввязался в борьбу с папством. Разумеется, они лишь неохотно платили деся­ тину, навязьіваемую сувереном под разньїми предлогами, с согласия Святого престола или без такового; разумеется, их раздражали нескончаемьіе посягательства людей короля на их чрезмерньїе привилегии в сфере юрисдикции. Но они удовольствовались тем, что несколько раз добивались от сувере­ на хартий, гарантирующих полное осуществление церковной юрисдикции, — хартий, на которьіе королевские чиновники, естественно, не обращали никакого внимания. Настолько, что в 1329 г. на ассамблее в Венсеннском замке Филипп Валуа

Противники

37

сможет получить поддержку от своих легистов против са­ мих изощренньїх знатоков канонического права во Франции, отстаивая ограничения церковной юрисдикции над людьми и вещами и возможность апеллировать к королевскому суду на судьі церковньїе с помощью процедури, которую вскоре назовут «как при злоупотреблении» (comme d’abus). Отньїне привилегии церковного суда (for), столь долго страшившего всех, перестанут как-либо стеснять власть суверена в качестве верховного судьи. Знать, вместе с духовенством владевшая основной массой земель королевства и остававшаяся верной хранительницей феодального духа, могла бьі представлять больше опасности. Зто ее интересьі больнее всего задевали последние трансформации королевской власти и нововведення ее агентов. Король требовал от нее более строгого вьіполнения вассальньіх обязательств в тот самьій момент, когда из-за обеднения, вьізванного зкономической коньюнктурой, повьішать расходьі ей становилось все трудней. Как и духовенство, она видела, что действия королевских судов непрерьівно сужают ее судебньїе полномочия; запрет на частньїе войньї, при Людовике Святом еще малозффективньїй, но со времен Филиппа Кра­ сивого контролировавшийся более строго, означал для нее потерю любимого занятия. Однако она не сумела использовать удобний момент, когда со смертью Филиппа Красивого могла бьі обьединиться в своих действиях со всеми недовольньїми податними людьми. Лиги, которьіе к концу 1314 г. она создала в большинстве провинций, даже не помишляли, кроме как на лангедокском Юге, да и то очень недолго, о заключении союзов с большей частью городов, поддержка которьіх бьіла бьі для них драгоценна. За исключением Бретани, чей герцог сам взялся вьісказать королю свои требования, территориальньїе князья благоразумно сохраняли нейтралитет. В 1315 г. знать получила от молодого Людовика X і, для каждой провинции отдельно, грамоти, подтверждающие ее старинньїе привилегии, которьіе тотчас стали мертвой бук‘Людовик X Сварливий — король Франции в 1314-1316 гг.

(прим. ред.).

38

Здуард Перруа. Столетняя война

вой, едва возбуждение улеглось, исключая Нормандию, где короли еще долго будут вьінужденьї подтверждать Хартию. Изза отсутствия политического духа у знатного сословия, отсутствия, которое проявлялось во Франции, возможно, сильнеє, чем где-либо, и роста у знати кастового чувства, в своих мятежах оно никогда не захочет обьединять сил с какими-нибудь горожанами, презирая их за низкое происхождение и завидуя их растущему богатству. А в английской палате об­ щин, наоборот, обнаруживалось тесное сотрудничество между рьіцарями графств и представителями бургов, чем отчасти обьясняется различие в структурной зволюции обоих государств. Наконец, зто сопротивление, во главе которого не смогло встать ни духовенство, ни знать, не имело и органа для своего вьіражения. Конечно, Филиппу Красивому как раз в 1308 г., в самьій разгар тамплиерского скандала, удалось созвать вместе баронов, прелатов, уполномоченньїх религиозньїх общин и городских коммун, потребовав от них поддержать его политику; некоторьіе историки, смело предвосхищая собьітия, увидели в зтой ассамблее первьіе Генеральньїе штатьі французской монархии. Но зто чрезвьічайное собрание представителей нации не имело иной задачи, кроме как одобрить без обсуждения вьіслушанньїе речи. Не формулируя наказов, не обсуждая вопроса субсидий, не вьіражая никакой политической воли, собрание не могло претендовать на контроль над королевской властью, не подчинявшейся законам обьічного права и не ведавшей никакого другого. С другой стороньї, известно, что оба последних Капетинга не раз созьівали местньїе и общие собрания баронов и нотаблей, прося то уладить вопрос наследования трона, то одобрить какие-то важньіе решения, а порой и вьіделить деньги. Ни о составе, ни о решениях зтих ассамблей мьі ничего не знаєм. Не похоже, чтобьі при Филиппе V или Карле IV 1 они хоть намеком ви­ разили какое-то несогласие или малейшее желание контролировать правительство короля; если бьі они осипали его яростньїми упреками, отголосок зтого наверняка дошел би до ‘ Карл IV — король Франции в 1322-1328 гг.

(прим. ред).

Противники

39

ушей хронистов, которьіе не сочли нужньїм уделить много внимания зтим собраниям. Чтобьі участники собраний мог­ ли помьіслить о призьіве к реформам, прежде должен бьіл прочно утвердиться принцип одобрения налога представителями податних людей. А зтого еще не бьіло, потому что сам налог пока оставался зкспериментальньїм новшеством, столь же плохо обеспеченньїм, как и мало оцененньїм страной. Итак, несмотря на некоторьіе несовершенства в политических или административньїх структурах, несовершенства, которьіе бьіли бьі опасньї, если бьі их не ведали и другие христианские государства, Филипп VI Валуа в 1328 г. унаследовал могущественное королевство и прочную власть.

и

АНГЛИЯ В 1328 г. Многими чертами своей социальной и политической организации и монархических институтов Англия XIV в. напоминала Францию. Чтобьі избежать скучньїх повторов, мьі ограничимся рассмотрением того, что более различало, нежели сближало оба королевства. Страна, где правила французская по происхождению, по брачньїм союзам и по вкусам династия — Плантагенетьі, не обладала ни размерами, ни богатством страньї, чьи судьбьі до сих пор направляли сувереньї из дома Капетингов. Несмотря на недавно возникшие, но в очень малой степени удовлетворенньїе амбиции, английский король контролировал далеко не всю площадь Британских островов. Над королевством Шотландия английские короли веками имели номинальньїй сюзеренитет, но Здуард І забрал себе в голову, что надо сделать его реальньїм, и применил точно такие же методьі, как Капетинг в Гиени или во Фландрии. Сначала он поддержал суверена, которого вьібрал сам, а потом присвоил маленькое северное королевство. Но де­ сять лет почти непрерьівной войньї (1296-1307 гг.) при­ несли Плантагенетам лишь мимолетньїй успех. Когда рьіцари Здуарда II бьіли разбитьі шотландскими горцами при Бзннокберне в июне 1314 г. — точно так же двенадцать лет назад фламандские ополченцьі перебили французскую знать при Куртре — независимость Шотландии стала реальностью; графствам, расположенньїм вдоль границьі, или border, — Камберленду, Нортумберленду, Дарему — зта независимость принесла лишь разорения, связанньїе с ре­ гулярними набегами вражеских отрядов. Ирландия, в прин­

Противники

41

ципе завоеванная при Генрихе IIі, периодически возвращала себе независимость. Наместникам короля удалось принудить к повиновению лишь некоторьіе ее восточньїе территории вокруг Дублина, а также южньїе — в окрестностях Корка и Уотерфорда. Во всех остальньїх местах вожди кельтских кланов, особенно сильньїе в Конноте и Ольстере, или некоторьіе знатньїе английские родьі, издавна укоренившиеся здесь, — за что их називали англо-ирландскими, — презирали их власть. Из всех территорий на острове за пределами собственно Англии покорен бьіл только Узльс — при Здуарде І, после тяжельїх войн, и сделан княжеством, судьбьі которого теперь направлял старший сьін короля. Восстания в Узльсе, возможность которьіх все еще не исключалась, бьіли уже не страшньі навязанной ему беспощадной английской администрации. В зтих, довольно тесньїх, пределах Англия оставалась сравнительно бедной и малонаселенной. Освоение ее земель, поздно начатое при англо-нормандских суверенах2 и тормозившееся периодическим возвратом к политической анархии, не позволило ей достичь того уровня процветания, какого доби­ лись некоторьіе особо благополучньїе регионьї на континен­ те. Ее редкому населенню всегда хватало ограниченного количества епархий, и новьіх не потребуется вплоть до XVI в.: четьірнадцать в провинции Кентербери, три в Йорке и четьіре узльских єпископства умеренньїх размеров. Поскольку интенсивного развития городов не бьіло, население страньї, вероятно, составляло немногим более пяти миллионов человек — едва треть от населення Франции. Такая же архаичность наблюдается и в землепользовании: крупние владення, или манорьі (manoirs), которьіе обрабатьівали держатели сеньора, трудясь на барщине, легче, чем во Франции, видержали демографический подьем; обширная распашка целинньїх зе­ мель, начатая только в XIII в., бьіла, похоже, предпрннята ско1Генрих II Плантагенет — граф Анжуйский с 1151 г., граф Нормандии с 1150 г., герцог Аквитании с 1152 г., король Англии в 11541189 гг. {прим. ред.).

2Англо-нормандские суверени — короли Англии из династии герцогов Нормандии, правившие в 1066-1135 гг. {прим. ред.).

42

Здуард Перруа. Столетняя война

рее в пользу и по инициативе сеньоров, чем ради раздела зтих земель между держателями-цензитариями *, почему и повлекла за собой временное укрепление барщиньї и сервильного положення крестьян, вилланства (villainage), особенно в хозяйствах монастьірей, капитулов и епископов; в других местах, напротив, происходило смягчение барщиньї, ее коммутация в денежний оброк. Впрочем, землю обрабативали только в самих богатьіх владениях. Огромние пространства меловьіх холмов Кента и Суссекса, обширньїх ланд Пеннинских гор, малопригодньїе для земледелия, использовались для зкстенсивного овцеводства, придававшего английской сельской местности своеобразие и приносившеє стране главное зкспортное богатство — шерсть, в которой нуждались в первую очередь нидерландские мастерские. Овцеводство, или sheep-farming, в цистерцианских хозяйствах Йоркшира до­ стигло такого уровня совершенства, что на континенталь­ них ринках английскую шерсть по праву считали лучшей в Европе. В отсутствие всякой промьішленности, работающей на зкспорт, — лишь в конце XIV в. на континенте начнут распространяться кое-какие изделия островних ремесленников, например, алебастровьіе рельєфи, — города, в том числе и пор­ ти южного и восточного побережий, сохраняли небольшие размерьі. В университетьі Кембриджа и Оксфорда — впро­ чем, последний прославился ученостью преподавателей-францисканцев — европейские студенти не валили толпой, как в Париж. Единственний значительньїй центр — Лондон, сам по себе пока что и еще на века состоящий только из Сити, расположенного к северу от Темзьі, к которому недавно доба­ вились соседний бург Вестминстер, нечто вроде административной столицьі, и построенние вдоль Стрзнда — дороги, соединяющей оба города, — изящньїе дворци сеньоров, имел намного меньше населения, чем французская столица. Его могущественние и склочньїе цеха ограничивали свою активность внутренней торговлей. Во всех остальних сферах хо-1 1Цензитарий — держатель земли, вьіплачивавший за нее ежегодньїй денежньїй оброк (ценз) (прим. ред.).

Противники

43

зяйничали иностранцьі, которьіе в атом веке еще довольно долго будут сохранять своє положение, пока возрастающая ксенофобия однажди не лишит их монополии в пользу моряков и негоциантов-аборигенов. Как и во всех остальньїх местах, денежньїе операции вели итальянцьі, но атлантическую торговлю обеспечивали почти один гасконцьі; значительньіми привилегиями пользовались фламандцьі, брабантци и прежде всего ганзейцьі, имея здесь процветающие колонии, вьізьівавшие зависть местного населення. Политическая организация обнаруживала, как и во Франции, смесь архаических черт, отражающих еще преобладавший феодальний дух, и сильних монархических институтов, предвосхищавщих государство нового времени. Но поскольку зти институти били организовани раньте, чем в королевстве Капетингов, дольше развивались и позтому били прочнее и лучше воспринимались населением, они сообщали королевской власти и ее агентам, в чьи обязанности входило дать почувствовать зту власть, такую уверенность и такие гарантии, как, может бьіть, нигде в Европе. По любопитному контрасту зто королевство со столь прочньїми административними основами периодически погрязало в неслиханной по накалу политической борьбе, в которой сплоченное и единое баронство, правда, не столь богатое, как во Франции, противостояло лично королю и требовало для себя контроля над чиновниками и ведением дел в стране. Англия как таковая делилась примерно на сорок графств, или иіайров (shires), самого различного размера. Зто бьіли чисто административньїе округа, а не феодальньїе владения, как во Франции. Если знатний барон носил титул графа, зто не значило, что он владеет территорией соответствующего графства. Фьефьі, то єсть манорьі или пости, висшей аристократии, несомненно могущественной, еще со времен нормандского завоевания бьіли разбросаньї по разньїм областям и никогда не образовьівали обширньїх доменов, принадлежащих одному владельцу. Во все зти раздробленньїе владения про­ никали королевские агенти, не встречая зффективного отпора. Единственное исключение из зтого правила — «палатинатьі» (palatinates), привилегированние территории, где не

44

Здуард Перруа. Столетняя война

действовали brefs — королевские приказьі, куда не бьіло доступа чиновникам монарха, где бьіли почти независимьіе канцелярия и суди. Но из двух еще существовавших палатинатов одно, графство Честер, близкое к узльской границе, с пресечением графской династии бьіло включено в королевский домен, а второе, на севере, попало в руки єпископа Даремно­ го. В 1351 г. Здуард III возведет в ранг палатината графство Ланкастер ради своего кузена Генриха Ланкастера, дав ему титул герцога, правда, без права наследования, а со смертью зтого барона повторит пожалование для зятя последнего и своего младшего сина — Джона Гонта. Вне пределов палатинатов существовало множество территорий под сеньориальной юрисдикцией, принадлежавших светским или церков­ ним сеньорам и назьіваемьіх «вольними » (franchise), которьіми владельцьі ревностно дорожили, но существование которьіх давно лишили смьісла королевские чиновники, изьімая дела, которьіе могли входить в сферу интересов короля, и беспрепятственно внедряя право апелляции к королевским судам. Сутяжнический дух англо-нормандцев, их ярко вьіраженное пристрастие к юридическим спекуляциям породили формалистические и запутанньїе закони, на которьіе опирались орга­ ни королевской власти, представлявшие суверена в качестве верховного судьи. Малейшее нарушение порядка, расцениваемое как нарушение королевского мира, влекло за собой возбуждение дела, где король как потерпевшая сторона мог требовать от своих судей примерного наказания преступников; в результате зтого Англия с давних пор усвоила понятие, чуждое людям средневековья, — понятие прокуратури, которая могла действовать, не нуждаясь в жалобе, направленной частньїми лицами. Королевскую власть в графствах осуществляло множе­ ство чиновникові бальи, или reeves, — домениальньїе агенти; лесничие и лесники, обязанньїе следить за виполнением стро­ гих, но уже теряющих силу законов, распространявшихся на обширньїе пространства, именуемьіе «лесом», огромние заповєдники дичи; исчиторьі (escheators), управляющие наследством королевских вассалов до передачи наследникам или в период малолетства последних; коронерьі (coroners), руко-

Противники

45

водящие следствием по уголовньїм делам об убийствах; сборщики постоянних или временньїх налогов. Шериф (sheriff), или виконт, аналог капетингских бальи, человек невисокого происхождения и часто сменяемьій, обеспечивал контакт между королем и подданньїми, брал на откуп получение королевских доходов, оплачивал местньїе расходьі, ежегодно представлял в Палату Шахматной доски1 финансовьій отчет, вручал королевские приказьі тем, кому они предназначались, и каждьій месяц председательствовал на суде графства, куда вьізьівали свободньїх людей, где вершили суд, где вибирали при­ сяжних заседателей, столь типичньїх для средневековой Англии, и назначали рицарей, которьіе будут представлять графство в парламенте. Специализация центральних органов, давно отдєлившихся от curia regis, существовала дольше и продвинулась дальше, чем во Франции. Три служби, которьіми соответственно руководили канцлер, казначей и верховньїе судьи, представляли собой настоящие министерства в современном смисле сло­ ва. Канцелярия, бюрократическая и образцово организованная — она оставила нам значительньїе архиви, — рассьілала бесчисленньїе письма, предписания, приказьі с большой печатью, которьіе разносили повсюду волю короля. Палата Шах­ матной доски, которой уже более двух веков, била центром управления финансами; ее нижняя, или доходная, палата (echiquier de гесеПе),играла роль казначейства^ верхняя, или счетная (echiquier de comptes),— счетной палати. Об ее функционировании в XIV в. известно мало из-за обьемности ее архивов, до сих пор обескураживающей исследователей. Несомненно, однако, что ее многочисленньїй персонал, руководимий камергерами и баронами Шахматной доски, осуществлял контроль, отчасти зффективньїй, за расходами и деятельностью бухгалтерских чиновников. Наконец, висшее 1Палата Шахматной доски — финансовое учреждение, на заседаниях которой подсчитьівались доходи н проверялись счета сборщиков налогов. Возникла в Англии после 1066 г., позже била пере­ несена в Нормандню, где ее сохранили Капетинги, после того как в 1204 г. отвоевали зту провинцию у английских королей (прим. ред.).

46

Здуард Перруа. Столетняя война

правосудне вершили два постоянньїх суда, заседавших в Вестминстере, и в придачу — разьездньїе судьи, совершавшие «общие обьездьі» (еуге{)узначимость которьіх, похоже, падала по мере укрепления центральной власти; судьі — зто Суд общей скамьи*2 и Суд королевской скамьи, первьій из которьіх оставался на месте, а второй следовал за королем в его перемещениях по стране. Теперь оба заседали бок о бок, и уже возникала некоторая специализация судов: Суд общей скамьи стал разбирать преимущественно гражданские тяжбьі между частньїми лицами, а Суд королевской скамьи — уголовньїе дела и дела, имевшие отношение к интересам короньї. Отделившись от двора, зти крупньїе ведомства приобрели некоторую самостоятельность, порой затрудняющую прямой контроль со сторони суверена, особенно в моменти, когда барони, подчинив себе Совет, ставили во главе ведомств чиновников по своєму вибору. Из зтого следует намного большая, чем во Франции, политическая роль ведомства королевского двора, представители которого — приближенние суве­ рена — лучше интерпретировали и бистреє передавали его волю. Под руководством хранителя малой печати в недрах зтого ведомства существовал настоящий частньїй секретариат, основная роль которого состоит в том, чтоби по приказу короля и Совета предписьівать канцлеру рассилку посланий с большой печатью; однако зтот секретариат не упускал случая отдавать собственньїе приказьі Палате Шахматной доски или местньїм чиновникам. Два финансовьіх департамента, Гардероб3 и Палата4, куда в принципе деньги поступали из ассигнований на Палату шахматной доски, часто непосредственно получали отдельньїе королевские доходи, приобретая тем самим некоторую самостоятельность, которая проявля­ лась прежде всего во время войньі, любого похода, в которой принимал участив суверен, непосредственно финансируемьій ‘Собственно General eyre (прим. пер.).

2Обьічно назьівается Суд общих тяжб, Court of Common Pleas

(прим. пер.).

3Англ. Wardrobe (прим. пер.).

4Англ. Chamber (прим. пер.).

Противники

47

Гардеробом. Ведомство двора — нечто вроде запасного правительства английского короля, которое он вовсю использовал, когда хотел избавиться от опеки того или иного баронского совета; оно еще окажет большую службу Здуарду III во время долгих огьездов короля на континент. Отдельно следует рассмотреть оригинальньїй институт парламента — плод уже длительной зволюции, которьій, однако, вовсе не придает Англии облика контролируемой, или конституционной, монархии, — такой облик она приобретет лишь намного позже. В начале XIV в. зти почти периодические собрания королевского суда, происходившие в зависимости от обстоятельств раз в год или в два года, еще имели харак­ тер некоего расширенного Большого совета, где обьічньїе советники суверена на краткое время сессии, несколько дней или недель, брали себе в помощники определенное число баронов и прелатов, вьізиваемьіх индивидуально как ленни­ ки 1 короля. Они и составляли Совет в парламенте — особо торжественную форму королевского суда. Уже два поколения назад появился обьічай советоваться и с представителями других классов нации — с купцами, духовенством, горожанами, рьіцарями графств. Купцьі как «сословие» редко на­ правляли представителей; клирики при Здуарде II перестали приходить на собрания парламента, потому что прелати созивали их на синоди, или convocations, обьічно происходив­ шие в то же время; позтому в орган, которьій позже назовут палатой общин, войдет только по два рицаря от каждого граф­ ства и по два бюргера от каждого города — от столици четире. Их роль пока оставалась зпизодичєской , в заседаниях Совета они участия не принимали; только позже одному из членов парламента — оратору, то єсть спикеру (speaker) — будет поручено передавать королю пожелания и жалоби общин. Зто еще не значит, что сформированний таким обра­ зом парламент представлял собой сугубо политическое или законодательное собрание. Фактически он в неявной форме вьіполнял все функции curia regis, прежде всего судебную. ‘Ленники — вассальї, державшие от короля феодальное владение (прим. ред.).

48

Здуард Перруа. Столетняя война

Недовольньїе подданньїе могли, подав петицию, потребовать исправления какой-то ошибки; процедура рассмотрения здесь била проста — в начале каждой сессии назначалось несколько комиссий (аналогичньїх следственной палате и палате про­ шений Парижского парламента, но по определению временньіх), которьіе сортировали, а потом рассматривали массу про­ шений и готовили решения Совета. Но, отбирая из зтих про­ шений те, которьіе представляли общий интерес, и добавляя к ним свои личньїе жалобьі, депутати могли представлять пря­ мо в Совет «общие петиции» и таким образом оказьівать политическое влияние, особо ощутимое, когда монархия пере­ живала трудности. Их власть росла еще и потому, что именно к ним обращались, и чаще, чем они бьі зтого желали, с просьба­ ми о вьіделении субсидий. Однако судьбу законодательньїх мер, утверждаемих в парламенте, все еще решал только Со­ вет; зти торжественньїе укази, которьім с тех пор присвоили название статутов (statuts), в судах, где судьи составляли сборники зтих статутов, соперничали с обьічньїм, или «общим», правом1 и дополняли его. Волнения, наложившие отпечаток на только что закончившееся царствование Здуарда II, в то же время повьісили авторитет парламента, и именно в законодательной сфере. В 1322 г. на ассамблее в Йорке король, аннулируя торжественньїм статутом все законодательньїе акти, вьіпущенньїе за одиннадцать лет баронами-ордайнерами, и желая избежать подобного же аннулирования королевских законов в будущем, громогласно обьявлял, что всякий ордо­ нанс, утвержденньїй в парламенте, может бьіть отменен толь­ ко новим парламентом. Возможно, в зто самое время — некоторьіе историки предпочитают относить его к концу века — один любознательньїй знаток конституционного права написал «Modus tenendi Parliamentum»*2, описание (нахально помещенное под згиду Вильгельма Завоевателя) идеальной роли, какую в феодальной монархии должна играть иерархия сословий и их представителей: из их согласия с королем возникает вьісший закон. ‘Англ. common law (прим. пер.).

2О порядке заседания парламента (лат.).

Противники

49

В конечном счете парламент, составная часть английских монархических институтов, — правда, последняя по времени появлення, отчего и полупилось, что его роль бьіла наименее определенной, — мог стать и лучшим помощником суверена в его политике, и худшим препятствием в утверждении его воли. Королю популярному, непреклонному судье и хорошему администратору, он давал ни с чем не сравнимую поддержку общественного мнения, позволяя свободно говорить от имени нации хоть с иностранньїми государями, хоть с главой церкви. Если же неумельїй верховньїй правитель восстанавливал против себя баронов, всегда готових изобличить его ошибки, он становился органом оппозиции, навязьівая коро­ лю опеку его противников, — зто чередование сильї и слабости характерно для истории средневековой Англии. Преимущество Плантагенетов в денежньїх делах состояло в том, что они имели почти стабильньїе, хоть и сравнительно скудньїе ресурсьі. Здуард І добился от купцов согласия виплачивать пошлину, или кутюму, за зкспорт шерсти и кож; его наследники продолжали взимать ее, не добиваясь нового соглашения. Когда у них попросили для проформи провести ее через парламент, тот разрешил ее взимать в течение нескольких лет. Повисить доходи ПОЗВОЛИЛ и институт, заслуга создания которого принадлежит советникам Здуарда II,— «з/narz» (etape) шерсти. Король назначал либо один континентальний порт (иностранньїй зтап), либо несколько английских (местньїй зтап), и только через зти порти можно било вивозить шерсть за море. Драгоценное сьірье помещали здесь на государственньїе склади, где вьіплачивали за него пошлину, прежде чем погрузить на суда или передать иностранньїм покупателям. К зтим очень прибьільньїм косвенньїм налогам добавлялись субсидии, вотируемьіе общинами, — обьічно налоги на движимое имущество в размере десятой части ее стоимости для городов и пятнадцатой части для сельской местности. Трудности с определением бази обложения, изворотливость податних людей, во все времена уклонявшихся от виплати налогов, вели к тому, что зта статья давала лишь умеренньїе доходи. Но поскольку у парламента часто требовали зтих субсидий, они приобрели известную регулярность;

50

Здуард Перруа. Столетняя война

деньги вьіплачивались без особого ропота, поскольку избранньіе депутати получали полномочия налатать такне обязательства на своих избирателей. Но все зти ресурси вместе взятие, которих в мнрное время бьіло достаточно, не ПОЗВО­ ЛИЛИ фннансировать масштабних начннаний. Точно так же, как Валуа, Плантагенетьі будут жить как и чем придется, их станут преследовать ростовщики и постоянние банкротства. Во всяком случае, к их чести можно сказать, что они не пристрастятся к гибельной порче монети. Фунт стерлингов, более прочная валюта, чем турский или парижский ливр1, очень бистро обгонит по стоимости французские монети, обесценившись за век изнурительной войньї не более чем на 20%. Чтобьі охарактеризовать вооруженньїе сили, которьіми располагал король, хватит нескольких слов. Английская армия, как и французская, формировалась на базе феодального оста. Трудньїе походи в Узльс и Шотландию при Здуарде І закалили ее, но не настолько, чтоби сделать непобедимой: поражение при Бзннокберне, где шотландские копейщики, перейди в атаку, разгромили английскую конницу, показивает, что рьіцарская знать еще не отказалась от своей тактики многовековой давности. Весь ост целиком получал жалованье, чтобьі он мог вести сравнительно долгие кампании. Кон­ тракти, заключаемьіе с капитанами и назьіваемьіе endentures (оба их зкземпляра пишутся на одном куске пергамента, которьій разривается по зубчатой линии), позволили в любой момент проверить наличньїй состав отряда и виплатить жалованье. Пехота, службу которой еще ценили очень мало, на­ биралась из западньїх горцев, прежде всего в Узльсе; их отряди отличались большей сплоченностью, чем посредственное коммунальное ополчение, которим располагал король Франции. Наконец, в континентальних войнах Плантагене1Турский ливр — монета, отчеканенная на монетном дворе Тура и, в подражание ей, в большинстве дворов Северной Франции; равна 4 / 5 парижского ливра, которьій чеканили в Париже. 1 ливр (турский или парижский) теоретически равнялся 20 су, су равнялся 12 денье (прим. ред).

Противники

51

тьі полупили ощутимую поддержку гасконских континген­ тів, бойцов, горячих в сражении, а также имперских наемников, за очень вьісокую плату набираемьіх в Нидерландах. Оставалось найти возможность переправить за море войска, набранньїе в королевстве. Забота об атом возлагалась на двух адмиралов, адмирала Севера и адмирала Юга, каждьій из которих отвечал за один сектор побережья; в мирное время оба — всего лишь судьи по мореному праву, но в случае войньї они организовьівали принудительньїй набор кораблей во всех торгових портах: ведь старинная корпорация Пяти портов на побережьях Кента и Суссекса (Дувр, Рай, Винчелси и т. д.) уже бьіла недостаточно могущественна, чтоби, как во времена англо-нормандского королевства, предоставить все корабли, необходимие для перевозки зкепедиционного корпу­ са, которий, впрочем, редко превьішал по численности десять тисяч человек. Таким образом, Англия производит впечатление королев­ ства, конечно, маленького, но єдиного, скромньїе сили которого, находясь под жестким управлением испьітанньїх администраторов, полностью подчиненьї суверену. Но последнему приходилось принимать во внимание периодические и резкие всплески политических страстей, столь яростньїх, каких, может бьіть, не испитьівала больше ни одна страна в Европе. С начала XIII и до конца XVII вв. история Англии наполнена грозньїми гражданскими войнами — где противники королевской власти виступали не стольно против зтой власти, сколько лично против суверена, — оставляющими после себя, от восшествия на престол Иоанна Безземельного1до падения Стюартов, кровавьіе следьі и Семена ненависти. Вступление на престол Здуарда III в январе 1327 г. — не финальная точка, а только зпизод одной из зтих ожесточенньїх схваток, почти целиком заполнивших двадцать лет царствования Зду­ арда II. Описание, даже обзорное, зтих собьітий не входит в наши намерения. Однако итог, нерадостньїй для островного королевства, привести нужно. ‘Иоанн Безземельний — король Англии в 1199-1216 гг. (прим,

ред.).

52

Здуард Перруа. Столетняя война

Здуард II в 1307 г. унаследовал от отца страну в опасном положений. Войньї зтого неудачливого завоевателя, а особенно — изнурительньїе шотландские походьі, вьісокие запросьі его фискальной службьі, мелочная требовательность администрации за несколько лет разожгли недовольство баронов. Чтобьі утихомирить их, требовался ловкий политик и государственннй муж. Здуард II не бил ни тем, ни другим. Умньїй и просвещенньїй человек, интересовавшийся механикой и земледелием, он не любил ни воевать, ни править — двойной грех в глазах его вассалов. Ревниво держась за власть, он допускал к ней недостойньїх фаворитов, влияние которнх порождало досаднне и злобньїе слухи. Хватило бьі и меньшего, чтобьі разжечь злобу баронов, у которнх властолюбне бьіло в крови. Конечно, они не помишляли, как их предшественники в предьідущем веке, обуздать королевский произвол, облегчить груз своих вассальньїх обязанностей, защитить свою юрисдикцию от посягательств чиновников. Основи управлення утвердились здесь слишком прочно, чтобн баро­ ни рискнули замахнуться на них. Однако против королевской доктрини бесконтрольного осуществления верховной власти они видвинули старую феодальную теорию, в соответствии с которой барони как естественнне советники ко­ роля должни участвовать в правительстве, а при надобности и корректировать его политику. Они намеревались прежде всего подчинить себе Совет, чтобьі изгнать фаворитов, назна­ чить на административнне пости доверенннх людей и от имени короля осуществлять зффективную власть. В отсутствие способного вождя зтот план, трудний не столько в осуществлении, сколько в сохранении результатов в случае сопротивления суверена, решившего сбросить опеку, неизбежно должен бил провалиться. Прекрасний по­ рив баронов-ордайнеров, в 1311 г. обт>единившихся против фаворита, беарнца Пьера де Гавестона, обе попнтки устано­ вить диктатуру самого пнлкого из них — двоюродного брата короля Томаса Ланкастера закончились крахом через несколь­ ко месяцев. Спасти положение мог би союз умеренннх баро­ нов и короля, как при Генрихе III. Но слепой згоизм первих и упорная ненависть второго сделали зто невозможннм. Зду-

Противники

53

ард вьібрал нового фаворита из самих баронов — Хьюго Деспенсера-младшего, отдав в руки зтого алчного ничтожества страну, измученную десятилетней гражданской войной. Англия все глубже погружалась в пучину политической анархии. Последний акт драмьі, стоивший ненавистному суверену жизни, не добавил Плантагенетам престижа. Как западньїй барон, Деспенсер попьітался вьікроить себе княжество в узльских марках, где королевская власть сталкивалась с сопротивлением могущественньїх феодальньїх родов, обогатившихся за счет наследия кельтских князьков, — в Монмутшире, Гламоргане и соседних графствах. Соперники обт>явили ему войну; он добился изгнания самого влиятельного из них — Роджера Морт'имера из Уигмора. В зто же время Здуард поссорился с женой, Изабеллой Французской, дочерью Филиппа Красивого, злобний нрав которой мог сравниться лишь с ее распутством, и удалил ее от двора. Когда французский ко­ роль Карл IV двинулся на Гиень, ей удалось убедить супруга, что при прямих переговорах с братом ей проще будет восстановить мир. Она виехала в 1325 г., взяв с собой старшего сина, которого хотела сделать герцогом Аквитанским. Мир бил подписан. Но в Париже Изабелла встретила Мортимера и стала его любовницей, а возможно, бьіла таковой и раньте. Их связь, вьіставленная напоказ, шокировала Карла IV, и он изгнал их от двора. Вместе с наследньїм принцем они нашли убежище у графа Зно, договорились о помолвке юного Здуарда с его дочерью Филиппой и набрали наемников. В последние месяци 1326 г. они с отрядом иностранньїх наемников висадились на Британском острове, поскольку побережье охранялось плохо, пошли на Лондон, спровоцировали восстание всех баронов против Деспенсера и его клики, которьіе в ходе вспьіхнувшей яростной войньї бьіли разбити, и захватили самого короля. Парламент, послушньїй воле заговорщиков, обьявил о его низложении; комитет баронов и один представитель рьіцарей, Уильям Трессел, торжественно отреклись от клятви верности, которою бьіли обязаньї королю. Потом, дож­ давшись, чтобьі Изабелла избавилась от низложенного суве­ рена, то єсть убила его, 20 января 1327 г. на трон посадили Здуарда III, которому бьіло всего шестнадцать лет. На самом

54

Здуард Перруа. Столетняя война

деле правил за него Мортимер, продлив анархию еще на три года. Став графом Марчем — он бьіл женат на последней представительнице пуатевинского рода Лузиньянов, носивших титули графов Маршского и Ангулемского, — и захватив все наследие Деспенсеров, он держался лишь тем, что внушал страх. Такая же посмертная популярность, какую сразу после падения приобрел Томас Ланкастер, теперь стала уделом трагически сгинувшего суверена: на его могиле, которую и по сей день можно видеть на хорах Глостерского собора, в то время церкви аббатства, происходили чудеса. Против Мортимера барони сколотили новий блок. Первий заговор бил легко раскрьіт, что повлекло за собой казнь графа Кента. Развязка произойдет только в ноябре 1330 г., когда Здуард III избавится от опеки. Важно помнить, что в момент, когда во Франции сменялась династия, Англия едва вишла из гражданской войньї и в политическом отношении бьіла обессилена, но благодаря ре­ сурсам, которьіми располагала монархия, смогла бистро опра­ виться от потрясений.

I ll

ПРОБЛЕМА ГИЕНИ Две страни, разделенньїе только узким проливом, почти ничего не знали друг о друге. Английская знать, происходившая из Нормандии или Анжу, более века назад перестала интересоваться делами континента, с тех пор как навсегда утратила там свои вотчиньї. Она все более и более англизировалась. Французский язьік или, скореє, странний сметан­ ний диалект зтого язика — англо-нормандский, полньїй английских слов и причудливнх оборотов, уже стал язиком почти только королевского двора и образованннх вьісших классов; он еще оставался язиком управлення и юристов, хотя в су­ дах ради удобства сторон дебати все чаще и чаще велись поанглийски; текст, вишедший из-под пера клириков за проли­ вом, похож на сделанннй с трудом перевод с местного язика, и, похоже, англо-нормандский становился язиком культури, вроде латини. Если внсшая знать благодаря брачннм союзам или внсшее духовенство, сам способ формирования которого предрасполагал к международним контактам, еще поддерживали какую-то связь между обеими странами, то представители других общественннх классов вступали в такие контак­ ти только при спорах о месте морской торговли; и зти кон­ такти, подчас затрудненние, во Франции происходили только в прибрежних провинциях и касались только фламандских, пикардийских, бретонских или ларошельских коммерсантов или купцов. Иначе дело обстояло в отношении обеих династий: их соединяли и частие браки, и еще более крепкая связь — фе­ одального характера. Король Англии, суверен из рода Плантагенетов, бил в то же время герцогом Аквитанским (Гиенским) и пзром Франции; кроме того, с тех пор как Здуард І

56

Здуард Перруа. Столетняя война

женился первьім браком на Злеоноре (Алиеноре) Кастильской, он владел в Северной Франции, в устье Соммьі, малень­ ким графством Понтье. Будучи сувереном у себя на острове, по своим континентальним владениям он бьіл вассалом французского короля. Зта двусмьісленная ситуация возникла дав­ но. Не будем возвращаться к тем отдаленньїм временам, когда герцог Нормандский Вильгельм Незаконнорожденньїй в 1066 г. отправился завоевьівать королевство англосаксові отношения между вассалом и сюзереном резко испортились, когда в 1154 г. на английский трон наконец сел Генрих II Плантагенет, к тому времени уже граф Анжу, Турени и Мена и супруг Алиенорьі Аквитанской *, от имени которой он пра­ вил ее обширньїм герцогством, простиравшимся от Луарьі до Пиренеев, а также обладатель завоеванной им Нормандии. Тогда Плантагенетьі и Капетинги и вступили в длительную борьбу, которую некоторьле современньїе историки, создавая известную путаницу, предложили назвать «первой Столетней войной» и где сюзерен пьітался взять верх над вдесятеро сильнейшим вассалом. В результате зтой борьбьі континен­ тальная империя Плантагенетов бьіла раздроблена. Но по Парижскому договору, заключенному в має 1258 г. и утвержденному в декабре 1259 г., Людовик Святой оставил своє­ му свояку Генриху III Гиень, откуда капетингским войскам так и не удалось вьітеснить последнего, и даже добавил к ней занятьіе предьідущими английскими королями территории, которьіе сразу же или через более отдаленное время войдут в состав зтого южного герцогства. Взамен Плантагенет отказьівался от всех утраченньїх провинций, от Нормандии до Пуату, а главное — становился вассалом французского коро­ ля за своє герцогство-пзрство. По праву можно сказать, что Парижский договор, поставив обоих суверенов в очень сложньле феодальньїе отношения, лег в основу Столетней войньл.1 1Алиенора Аквитанская (1122-1204) — дочь и наследница Гильома X, герцога Аквитанского. В 1152 г., разведясь со своим первьім супругом, французским королем Людовиком VII, вьішла замуж за Генриха Плантагенета, графа Анжуйского, герцога Нормандского, принеся ему в приданое вдасть над Аквитанией (прим. ред.).

Противнитси

57

Его применение, сразу же натолкнувшееся на непреодолимьіе трудности, семьдесят лет провоцировало бесконечньїе конфликтьі, и тот, в котором столкнулись Здуард III и Филипп VI, — лишь неизбежное его следствие. Усилению напряженности между обеими династиями и даже странами неявно способствовали и другие причиньї, которьіе нельзя игнорировать. Ведущие активную торговлю гасконские моряки, представлявшие интересьі Англии, контактировали с представителями бесконечно более многочисленньїх областей королевства Франции. Они перевозили че­ рез Ла-Манш гиенские вина, которьіе вьісшие классьі ценили больше, чем местное кислое вино или ячменное пиво; они заходили в Ла-Рошель, рьінок сбьіта для Пуату и Сентонжа, или в Нант за солью с пуатевинских разработок или из залива Бургнеф, необходимой английским рьібакам для засолки рьібьі. Их суда, редко отваживавшиеся вьіходить в открьітое море, нуждались в благосклонном приеме в бретонских портах, где они останавливались. Наконец, известно, как английское скотоводство и казна зависели от фламандского рьінка, где сбьівалась необработанная шерсть. Пуату, Бретань, Фландрия — все зти провинции Здуард III будет стремиться в той или иной степени поставить под контроль. Однако не надо думать, что, вводя туда войска, Плантагенетьі намеренно гото­ вили условия для зкономической зкспансии Англии. В отличие от наших современньїх империалистов, средневековьіе монархии не воевали за рьінки сбьіта для своих товаров или за источники сьлрья. До второй половини XV в. нельзя гово­ рить об зкономической политике суверенов, которая бьіла би для них важней династических химер и завоевательньїх планов. Даже наоборот: Здуард III будет использовать зкономическое оружие для удовлетворения своих политических амбиций, конфискуя товари у купцов из вражеской страньї или, как зто будет сделано для воздействия на Фландрию, прекращая зкспорт шерсти, — самим ощутимьім следствием зтой мери станет разорение подданньїх и истощение ресурсов в стране, где правил тот, кто отдал такой приказ. Однако упомянутьіе нами торговие контакти тоже во многом способство­ вали ухудшению франко-английских отношений, внести на-

58

Здуард Перруа. Столетняя война

пряженность в которьіе бьіло сравнительно легко: они порождали между моряками обеих стран конкуренцию, бистро перераставшую в ненависть, которая виливалась в грабежи, пиратство, поломки судов, а порой и в настоящие каперские войньї. Особо серьезная ссора, разразившаяся в Байонне, а гіотом в Ла-Рошели в 1293 г. между байоннскими и нормандскими моряками, стала для Филиппа Красивого предлогом к обт>явлению войни Здуарду І и конфискации аквитанского фьефа. Итак, вернемся к вопросу о Гиени, к вечному яблоку раздора между обеими династиями. Ми не будем давать его полний исторический очерк с 1259 по 1328 г., но совсем умолчать о его истории невозможно, потому что иначе ничего не поймешь в назревающем великом столкновении. Территориальньїе конфликти между сюзереном и вассалом били достаточно острими. Парижский договор, словно забави ради, создал сложную ситуацию: французский король пообещал возвратить в состав герцогства Аквитанского некоторие земли (Сентонж «за Шарантой», Керси и Ажене на территории Тулузского графства) в случае, если Альфонс Пуатевинский и его жена Жанна Тулузская1, которим принадлежали зти земли, умрут, не оставив потомства. В 1271 г. так и случилось, но ни Филипп III, ни его сьін не слишком спешили отдавать обещанньїе территории. Пришлось дождаться Парижского соглашения, заключенного в ноябре 1286 г., чтоби дело било улажено, не визвав ни у кого чрезмерной зло­ би. Тем не менее граници аквитанской территории, находившейся в ленной зависимости, оставались, как всегда в те Бремена, приблизительними и неточними. Переплетение прав и наличие привилегированньїх анклавов порождало мелочние придирки и спорьі. Ч иновники французского короля, все­ гда куда больше стремившиеся разжигать ссори, чем их господин, — сенешали Сентонжа, Пуату или Перигора — не упус­ 1Альфонс Пуатевинский (1220-1271) — сьін французского ко­ роля Людовика VIII, с 1241 г. граф Пуатье и Оверни. Женившись на Жанне, дочери графа Тулузского, получил графство Тулузское

(прим. ред.).

Противники

59

кали случая узурпировать герцогские права на землях по ту сторону границьі. Еще серьезней бьіло то, что оба соперника, опасавшиеся друг друга, начали в зтих марках с нечеткими границами строить замки и бастиди, и вот от Сентонжа до средней Гаронньї через Перигор, Керси и Ажене по сельской местности протянулась двойная линия грозньїх укреплений. Первьім начал Альфонс Пуатевинский с капетингской сторо­ ни; Здуард І применил в зтих работах, особенно в возведении замка Ла-Реоль, опьіт, приобретенньїй им в Святой земле и уже использовавшийся в Узльсе. В первой четверти XIV в. зто строительство с той и другой сторони еще продолжалось, поддерживая опасное состояние мира на грани войньї. Когда один вассал французского короля в 1323 г. начал стро­ ить бастиду в Сен-Сардо, близ Ажена, на нее внезапно напа­ ли гасконские бандьі и сожгли; зтот случай послужил сигна­ лом для начала новой войньї и для новой конфискации аквитанского фьефа королем Карлом IV. В сфере феодальних отношєний причини для конфликта били более весомими, потому что постоянно возникали новьіе поводи. Проводя политику вмешательства, с успехом применявшуюся в других фьефах корони, капетингские чинов­ ники, сенешали Пуату, Перигора, Сентонжа и их подчиненньїе, рвение которьіх намного превосходило то, чего требовал от них господин, не прекращали хозяйничать в Гиени, заявлять о правах короля, подстрекать местньїх жителей подавать апелляции на приговорьі английских сенешалей. Зта политика, беспокоившая англичан еще при Филиппе III, бьіла временно нейтрализована соглашением между суверенами, в соответствии с которьім королевский суд возвращал сенешалю Аквитании все полученньїе апелляции, чтобьі вернуться к ним только в случае, если герцогский суд за три месяца не даст удовлетворения просителям. Но при Филиппе Красивом посягательств становилось все больше и больше, и прежде всего апелляций в парламент, так что Здуард І даже счел необходимьім нанять для работьі в парижском суде постоянних прокуроров и адвокатов, чтобьі они защищали его интересьі «по делам Гиени», которьіе беспреривно прибивали. В зто время жалоби аквитанских чиновников приобрели гораздо

60

Здуард Перруа. Столетняя бойка

более резкий тон. Они заявляли, что в результате постоянного вмешательства агентов французского короля уже не могут заставить людей спитаться с герцогской властью. Спровоцированньїе апелляции сводят на нет судебную власть английского сенешаля, а апеллянтьі, которие в глазах властей Бордо не более чем мятежники против своего герцога, оказиваются под защитой короля. Приговори, вьінесенние королевскими судами, приводятся в исполнение грубо; сержанти и приставьі всюду вешают щитьі с лилиям и , производят произвольние арестьі людей и имущества, обт>являют конфискации. Нагло пользуясь покровительством королевских чиновников, подданньїе Капетингов вели себя в Гиени как в завоеванной стране. Упоминался случай, уже давний, когда группа нормандских купцов, недовольная оказанньїм в Гаскони приемом, подступила с оружием под стеньї Сента, оскорбляя английского сенешаля и грозя разграбить город. Если верить спискам жалоб, периодически составлявшимся сувереном Плантагенетом, которого подобное обилие дерзостей виводи­ ло из себя, французские сержанти являлись в аквитанский Ажене и спрашивали жителей: «Кому ви повинуетесь, коро­ лю Франции или королю Англии?» Тех, кто отвечал, как велел ему долг верности по отношению к герцогу Аквитанскому: «Королю Англии», тащили в капетингские суди, обвиняли в оскорблении величества и сурово наказьівали. Когда в 1317 г. управление английского сенешаля в Сентонже дало повод для жалоб, Филипп V велел визвать его на суд в Па­ риж, а своєму сенешалю Перигора приказал начать следствие. Здуард II запретил своєму служащему являться на визов Капетинга: зто бьіло бьі унижением его власти в Гиени. В свою очередь, французские чиновники во всеуслишание жаловались на помехи, которие чинили им люди английского короля в вьіполнении их законних миссий , в осуществлении законних прав их господина. Если верить им, сенешаль Гие­ ни угрозами, шантажом, даже пьітками вьінуждал своих гасконских подданних отказиваться от апелляций в парламент. Иногда, испугавшись такого разгула враждьі, оба суверена, погрязшие в своих темних феодальних делах, принимали решение покончить с недорассмотренними жалобами, пору-

Противнитси

61

чив рассудить их смешанньїм комиссиям по расследованию. Но ни «процесе» в Монтрее, начатьій в 1311 г., ни «процесе» в Периге, которьій бьіло приказано открьіть в 1316 г., не закончились полюбовним соглашеннем. Жалобьі, которьіе разбирались на них, бьіли неразрешимьі, потому что неясньїм оставалея сам принцип разбирательства. Французские чинов­ ники считали, что вправе вести себя в Гиени как в других фьефах короньї. Позтому у людей Плантагенетов создавалось впечатление, частично оправданное, что их господина намереньї лишить не только всякой реальной власти в герцогстве, но и самого фьефа, медленно и неуклонно узурпируя его права. Самая серьезная ошибка французов состояла в том, что они забьівали: к королю Англии нельзя относиться как к обьічному герцогу и пзру, неспособному вирваться из тисков, в которьіе его зажимают. Будучи у себя на острове сувереном, Плантагенет не мог потерпеть, чтобьі его притесняли в его французеких фьефах; как король Англии он впра­ ве бил заключать внешние союзи, направленние против Франции, не нарушая при зтом вассального долга по отношению к Капетингу. Именно так произошло в 1297 г., когда, чтобьі не допустить конфискации Аквитании, Здуард І, уверенньїй в поддержке со сторони Фландрии, заключил союз с немецким владетельньїм князем Адольфом Нассауским и вьісадился в Нидерландах, готовий превратить феодальний конфликт в войну между народами. Раздражение вассала проявлялось и в нарочитой медлительности, с какой он вьіполнял свой вассальньїй долг, в оговорках, которьіми он намеренно обставлял свой оммаж. В июне 1286 г. Здуард І принес оммаж Филиппу Красивому только на условии, чтобьі бьіли точно оговореньї права коро­ ля Англии на аквитанских землях, которьіе еще удерживал французекий король. В 1303 г., сославшись на затруднения в шотландских делах, он не отозвалея на приглашение приехать и получить инвеституру на свой возвращенньїй фьеф; позже он отправил принца Узльского в Амьен в сентябре 1304 г. вьіполнить за него зту формальность. Став в свою очередь королем, Здуард II охотно принес новий оммаж, приехав в 1308 г. в Булонь за своей невестой Изабеллой Французской;

62

Здуард Перруа. Столетняя война

но борьба с баронами не позволила ему, как он намеревался, прибьіть к Людовику X, чтоби подтвердить свою верность. А когда брату наследовал Филипп V, пришлось послать несколько напоминаний и ждать два с половиной года, чтобьі в июне 1319 г. Здуард прислал доверенньїх лиц для принесення оммажа от его имени. А если через год он повторил зту церемонию лично, то лишь потому, что легитимньїй сюзерен вьіставил зто требование как условие возвращения Понтье, занятого три года назад капетингскими агентами в возмещение урона, по которому подали иск нормандские купцьі на своих английских или аквитанских конкурентов. Такая же комедия бьіла разиграна и при вступлении на престол Карла IV. Через полтора года ожидания ко двору Плантагенета прибило французское посольство с требованием оммажа; Здуард 11 уклонился — сначала под предлогом, что напоминание следовало направить ему в аквитанский фьеф, а не в Лондон, где его сюзерену делать нечего, а потом ссилаясь на внутренние трудности, на истинную или вьімьішленную болезнь — лишь би отсрочить принесение оммажа, которое так и не состоялось к тому времени, когда дело дошло до разрьіва. Ведь постоянно тлеющий конфликт иногда вирождался в открьітую войну. Ее начинал не оскорбленньїй вассал, хотя он мог бьі, сославшись на притеснения, бросить вьізов сюзе­ рену, и зто вьіглядело бьі вполне оправданньїм. Ее инициатива исходила от короля Франции, добивавшегося от своего суда заявления о непокорности герцога Аквитанского и винесе­ ння против последнего в правильной и надлежащей форме приговора о конфискации, которьій королевские войска и отправлялись приводить в исполнение. Недобросовестность Филиппа Красивого в первом из зтих конфликтов бросалась в глаза. В Байонне повздорили французи и гасконци; в отместку байоннские моряки напали на Ла-Рошель. Французский король сразу же потребовал от наместника Планта­ генета в Бордо видать ему виновньіх , «чтобьі они бьіли наказани, как повелевает разум и требует закон». Поскольку сю­ зерен счел, что зтот приказ бьіл вьіполнен недостаточно бистро и недостаточно полно, сенешалю Перигора бьіло поручено занять весь фьеф; но ему зто не позволили , применив воору-

Противники

63

женную силу. Тогда Филипп вьізвал Здуарда І на свой суд. Напрасно за того по его просьбе ходатайствовали друзья; напрасно он предложил в залог своей доброй воли основньїе крепости аквитанской границьі. Филипп крепости принял и возобновил войну, вести которую ему стало легче. Что им двигало? Точно не известно. Если он хотел не допустить англо-фламандского союза против себя, которьій уже втихомолку формировался, то его грубая интервенция лишь ускорила заключение зтого союза. Если он хотел принудить аквитанского вассала к повиновению, хватило бьі и одной угрозьі. Он так основательно ввязался в войну, как будто хотел изгнать Плантагенетов из их французских фьефов; но дальнейшее его поведение показьівает, что ни к чему подобному он не стремился. Через тридцать лет его сьін Карл IV вьїкажет такую же грубость после инцидента в Сен-Сардо в ноябре 1323 г. В отместку за разрушение французской крепости войска ко­ роля напали на английский замок Монпеза; их разбили и потребовали вьїкупа за пленньїх. Напрасно Здуард II отмежевьівался от своих гасконских подданньїх, считая их рвение чрезмерньїм, предлагая переговори, обещая возместить убьітки. Не желая внимать разумньїм доводам, Карл IV в июле 1324 г. конфисковал фьеф своего зятя. Дваждьі завоевать его оказалось легко. Карлу Валуа хва­ тило трех летних кампаний 1294, 1295 и 1296 гг., чтобьі за­ нять всю территорию Аквитании. В 1324 г. приведение приговора в исполнение снова бьіло поручено постаревшему Карлу Валуа; падение крепости Ла-Реоль принудило почти все герцогство изьявить покорность, англо-гасконцьі еще дер­ жались только в Бордо, Байонне, Сен-Севере и нескольких менее значительньїх замках. Однако оба раза, почти приблизившись к цели, король Франции вьіпускал добьічу из рук. В 1297 г., несомненно обеспокоенньїй фламандским восстанием, Филипп Красивьій согласился на папское посредничество; решение Бонифация VIII как третейского судьи, принятое королем без спора и утвержденное договором в Монтрее в июне 1299 г., предусматривало возврат Здуарду І его фьефов. Разве подписал бьі король такой мир, если бьі он дєйстви тельно хотел аннексировать земли и включить их в домен?

64

Здуард Перруа. Столетняя война

Точно так же повел себя и Карл IV в має 1325 г., снова согласившись вернуть фьефьі по просьбе папьі Иоанна XXII и королеви А нглии , сестрьі французского короля. Итак, в обоих случаях конфискация бьіла только средством нажима, грубьім, но зффективньїм, позволившим принудить строптивого вассала к повиновению. Королю Франции достаточно бьіло того, что он, прибегая к силе, подтверждал свои права на герцогство как сюзерен. Лишение вассала наследства в его планьї не входило. Но зти конфликтьі порождали опасность, которую ясно не предвидели ни Филипп Красивьій, ни Карл IV. У капетингских советников создалось обманчивое впечатление, что конфискации — дело легкое и повто­ рять их можно до бесконечности, чтобьі крепче сжимать Гиень в своих обьятиях. Но если реакция Здуарда І бьіла медленной и запоздалой, так зто потому, что всю его знергию поглощала война с Шотландией; пассивность его сьіна Здуар­ да II легко обьясняется анархией, в пучину которой погрузила королевство его безумная политика. Нельзя бьіло рассчитьівать, что так будет всегда. В какой-то момент Плантагенетьі, решив, что у французского короля нет иной цели, кроме как лишить их фьефа, могли бросить все сильї своего островного королевства на защиту Гиени, оказавшейся под угрозой. Тем более что теперь они могли рассчитьівать на горя­ чую поддержку своих гасконских подданньїх. Не терпящие никакой власти, те в своє время поощряли произвол капе­ тингских чиновников, лишь бьі насолить агентам Здуарда І, которьіх ненавидели за мелочную требовательность. Но опьіт двух французских оккупаций показал им, что єсть властитель куда более деспотичний, чем далекий.король Англии. Гасконский партикуляризм в то время бьіл и будет еще века полтора непримиримо враждебен ко всему, что исходило из Пари­ жа; воинственная знать Гаскони, ее алчньїе авантюристи в предстоящих битвах станут лучшими помощниками и сами­ ми надежньїми союзниками Плантагенетов в боевьіх действиях на континенте. Поглощение фьефа королевским доменом сняло бьі аквитанскую проблему. Но если французские короли не желали и не осмеливались удалять зту проблему хирургическим пу-

Противники

65

тем, как они представляли себе возврат к нормальним н жизнеспособньїм связям между ними и их английским вассалом? Они видели два возможньїх решения и спитали их достаточньїми, не видя их слабостей. Прежде всего укрепление семейньїх связей — средство, неизменно употреблявшееся в те времена для прекращения династических распрей. Бонифаций VIII как третейский судья в 1298 г. отстаивал идею двух брачньїх союзов, которьіе еще до разрьіва предлагал Здуард І и на которьіе Филипп Красивий теперь спешно согласился. Король Англии, овдовев после смерти Злеонорьі Кастильской, в 1299 г. женился на сестре французского короля, которой приходился двоюродньїм дядей; в то же время его старший сьін бьіл помолвлен с дочерью капетингского суве­ рена — Изабеллой, которая станет женой Здуарда II в 1308 г. Бессмьісленно бьіло бьі упрекать иннциаторов последнего брака в том, что из-за них Здуард III в будущем сможет претендовать на французскую корону. У Филиппа бьіло три здорових н красивих сина, и никто не мог предвидеть, что они не оставят мужского потомства. Однако, сделавшись шурином последних Капетингов, Здуард II не стал ладить с ними лучше, как показал случай Сен-Сардо. Проблема в целом заключалась в том, что для короля Англии било невьіносимо оставаться вассалом французского короля и терпеть все унижения, какие предполагала зта зависимость, после того как капетингская политика ужесточила вассальньїй долг и обязанности. Зту трудность он мог бьі преодолеть, сделав Аквнтанню фьефом одного из сьіновей, которьій, будучи не столь могущественньїм, легче переносил бьі положение вассала. Но Здуард І, уже управлявший Аквитанией при жизни отца, всетаки не рискнул отдать ее сьіну, которому не доверял. Здуард II в 1325 г. по предложенню королеви Изабелльї, лнца заинтересованного, согласился отказаться от зтого фьефа в пользу наследника. Карл IV с удовольствием одобрил зту передачу при условии виплати рельефа1 в 60 000 лнвров и 10 сентяб1Рельєф — денежная сумма, которую вассал передавал сеньору при вступлении в наследство над ленньїм владением. Обьічно равнялась годовому доходу с лена (прим. ред.). З Зак 3581

66

Здуард Перруа. Столетняя война

ря дал юному принцу инвеституру на Аквитанию и Понтье. Зто бьіло бьі окончательньїм решением проблеми, еслн бьі речь шла о младшем сьіне, которьій мог основать в Бордо герцогскую династию, независимую от английской корони. Однако герцогом стал наследник престола, и зто значило лишь одно — проблема снята временно. Фактически такое положение продлится всего несколько месяцев. Когда в начале 1326 г. Здуард II, чтобьі наказать неверную и беглую жену, приказал конфисковать ее английские владения и обьявил ее повинной в измене, ту же немилость он распространил и на юного принца, которого Изабелла дер­ жала при себе; королевские чиновники взяли управление Аквитанией в свои руки, пока новоиспеченньїй герцог не покорится. Карл IV, уже начавший виводить войска из Гиени, велел снова оккупировать ее. Через год Здуард III стал коро­ лем. 31 марта 1327 г. он заключил со своим французским дядей «окончательньїй мир». В соответствии с ним капетингский суверен возвращал герцогство и амнистировал всех гасконских «мятежников», кроме восьми баронов, которьіе следовало изгнать, а их замки снести. Взамен вассал обязьівался випла­ тить, кроме рельефа в 60 000 ливров, обещанного в 1325 г., репарации в 50 000 ливров. Но вьівод войск бьіл отложен до виплати зтих денег. Капетинги, уже с давних пор вновь утвердившиеся в Лимузене, в Перигоре, в Керси, удерживали в своих руках Ажене, а также Базаде за Гаронной. Сфера английского владьічества сократилась до участка морского побережья между устьем Шарантьі и Пиренеями и не захо­ дила далеко в глубь континента. Так обстояли дела, когда в свою очередь умер Карл IV. Поскольку, несмотря на официальное заключение мира, французскац, оккупация продолжалась, французские чиновники преследовали амнистированньїх мятежников, а примиренний, но не восстановленньїй в пра­ вах вассал испьітьівал тисячу унижений — все зто питало дух ненависти, которьій мог и должен бьіл породить войну.

IV НАСЛЕДОВАНИЕ ФРАНЦУЗСКОГО ТРОНА Много раз, почти во всех учебниках, говорилось: Столетняя война бьіла развязана потому, что с вступлением на пре­ стол династии.Валуа Здуард III в силу прав, полученньїх от матери, стал претендовать на корону Франции. В результате продолжительньїй конфликт, столкнувший две монархии, как в основе, так и в развитии приобретает чертьі по сути династической распри. Зто самое ложное представление, какое только возможно. Повторюсь еще раз: зту ошибку давно раскрьіли лучшие историки, занимавшиеся изучением зтой каверзной проблеми. На сєгодняшний день с лихвой хватает доказательств, что главную причину конфликта следует искать в остром вопросе Гиени, которьій мьі только что подробно рассмотрели. Именно потому, что Филиппу Валуа не лучше, чем его предшественникам, удалось успокоить тревогу и озлобление своего аквитанского вассала, дело и дошло до разрьіва; именно произведя конфискацию Гиени, третью меньше чем за сорок лет, в має 1337 г., французский король и дал повод к войне. Будучи по происхождению феодальним конфлнктом, Столетняя война останется им почти до конца XIV в., то єсть до восхождения Ланкастеров на английский трон. Династический вопрос, возникающий в зто же время, долго будет оставаться на втором плане. Ведь именно в ответ на конфискацию своего фьефа оскорбленньїй вассал додумается вьідвинуть претензию на корону Франции, тем самим показьівая, что право на его стороне. Но он легко оставит зти династические амбиции, как только Валуа, побежденньїе на поле боя, дадут ему территориальньїе компенсации и гарантии суверенитета в Аквитании, которьіе сделают Плантаге-

68

Здуард Перруа. Столетняя война

нета равньїм королю Франции, а не вассалом последнего. Тем не менее, пусть косвенно, династический вопрос обострял и осложнял конфликт. Зто он в конечном счете, с приходом Генриха V Ланкастера, станет важнеє феодально­ го вопроса — наследия отдаленного и теперь отжившего прошлого. Позтому важно знать, в какой форме бьіла поставлена и разрешена в первой трети XIV в. проблема наследования французского трона. Когда 5 июня 1316 г. после короткого полуторагодового царствования преждевременно умер старший сьін Филиппа Красивого, Людовик X, никакое наследственное право не по­ зволило однозначно указать того, кому достанется корона Франции. В том, что она должна передаваться по наследству, ни у кого сомнений не бьіло. За два века первьім Капетингам удалось утвердить ее наследование таким способом: король при жизни заставлял избрать соправителем и короновать старшего сьіна, которьій впоследствии и наследовал трон, уже не обращаясь к баронам. Благодаря атому приему принцип наследования так прочно вошел в обьічай — а обьічай для людей средневековья бьіл вьісшим законом, — что Филипп Август в начале ХНІ в. не счел полезньїм, пока жив, привлекать к управлению наследника, которому, впрочем, не доверял. Людовик VIII, а после него Людовик Святой, потом Фи­ липп III, потом Филипп Красивьій и, наконец, Людовик X — каждьій принимал власть после смерти предьідущего сувере­ на, и ни разу зто их право никто не оспаривал; особенно примечателен случай, когда после смерти Людовика VIII наследником остался маленький мальчик. Но по уникальному в истории счастливому стечению обстоятельств каждьій король в долгой цепочке, от Туго Капета на исходе X в. до Филиппа Красивого на заре XIV в., всегда, в каждом поколе­ ний, оставлял одного или нескольких сьіновей, способньїх ему наследовать. Мужское наследование стало фактом; в зако­ нах о нем ничего не говорилось, еще не бьіло прецедента, которьій бьі позволил четко сформулировать правило. Сами короли постоянно уклонялись от зтого по сути очень просто­ го дела — определить указом, кому в будущем достанется их наследие.

Противники

69

Если бьі представилась возможность, очень похоже, что все бьі боролись как раз за право наследования по женской линии — за неимением наследника мужского пола. Знамени­ тий салический закон \ в котором легистьі Валуа, и то очень поздно — только при Карле V, откопают давно забьітие статьи для подкрепления юридических позиций своих хозяев, бил не более чем музейним зкспонатом, давно утратившим силу, и насчет зтого никто не заблуждался. Зато в обьічаях всех провинций Французского королевства закон о женском наследовании в отсутствие прямого наследника мужского пола утвердился настолько, что пришлось ИЗМЬІСЛИТЬ множество изощренних приемов, чтобьі владелицьі фьефов, попавших в женские руки, предоставляли сеньору воинов для несения служби, которой требовало феодальное право. А юридическая мьісль времен феодализма не делала различий между законами частного и государственного права. Для большинства подданних и для самих суверенов государство бьіло та­ ким же наследием, как всякое другое, к которому относились те же закони и те же обьічаи. Настояв на обратном, юристи корони, глубоко усвоившие римское право, введут в обьічай новшество, к великому возмущению современников. С другой сторони, делая зто, они поставят авторитетную французскую монархию вьіше всех прочих королевств, вознесут ее над коронами своего времени. Поскольку французская коро­ на, по их мнению, — слишком вьідающееся достояние и дает слишком значительную власть, чтоби принадлежать обичной женщине, зта корона ставится на один уровень с короной императора и папской тиарой, которьіе также могли доста­ ваться лишь мужчинам, хотя императора и папу избирали. Во всех остальньїх местах корони, став наследственньїми, подчинялись тем же законам наследования, что и частние владения, то єсть могли передаваться женщинам, — как в Англии и в Шотландии, так и в Португалии, в Наварре, в Кастилии1 1Салический закон — закон, отрицавший право женщин наследовать фьеф. Бил создан юристами XIV в. на основе глави № 62 («Об аллодах») Салической правди — свода франкских законов, записанньїх в конце V — начале VI вв. (прим. ред.).

70

Здуард Гіерруа. Столетняя война

или в Арагоне, на Сицилии, равно как в Польше и Венгрии. Чтобьі во Франции приняли иной закон, мало бьіло заявить о таком превосходстве атого королевства над всеми остальньїми, пока его признавал лишь узкий круг оплачиваемьіх легистов; нужно бнло и особое стечение обстоятельств, которое нам предстоит рассмотреть. Из долгого ряда капетингских королей Людовик X первьім не оставил сьіновей. От первой женьї, Маргаритьі Бургундской, трагически исчезнувшей из мира после безобразно­ го скандал а в 1314 г .1, которьій затронул всех трех невесток Филиппа Красивого, у него бьіла дочь Жанна, в 1316 г. еще несовершеннолетняя; однако коль скоро мать ее обвинили в беспутстве, ее легитимность могла бьіть оспорена. Вторая его жена, Клеменция Венгерская, бьіла беременной, когда овдовела раньте времени. Если она родит сьіна, младенец станет коро­ лем — в атом никто не сомневался. Если ато будет дочь, невозможно предвидеть, какое мнение в конечном счете одержит верх. В ожидании родов бьіло решено установить регент­ ство, на которое могли претендовать либо Карл Валуа, дядя последнего короля по отцу и старший из принцев крови, либо герцог Зд IV Бургундский, дядя Людовика по матери и официальньїй опекун юной Жанньї Французской. Но оба атих кан­ дидата пропустили вперед второго сьіна Филиппа Красивого, брата покойного короля — Филиппа, графа Пуатевинского, единственного из последних Капетингов, кто как будто обладал анергичньїм характером и чертами вьідающейся личности; он захватил пост регента обоих королевств, Франции и Наваррьі, наследие его покойного брата от отца и матери, купил у нуждающегося Карла Валуа согласие снять кандидату­ ру за обещание денежной компенсации и, наконец, успокоил тревоги Зда Бургундского, подписав с ним соглашение, гарантировавшее до еще далекого совершеннолетия права его подопечной на то и другое наследство. Став фактически пол1Маргарита Бургундская и Бланка, супруга младшего сина Фи­ липпа IV, тайно изменяли своим мужьям с придворними. В 1314 г. об их связи стало известно и принцесси били осуждени на пожизненное тюремное заключение (прим. ред.).

Противники

71

новластньїм правителем, граф Пуатевинский уже более чем наполовину вьіиграл партию. Пять месяцев регентства, которого никто не оспаривал, закончились 13 ноября 1316 г. рода­ ми королеви, которая произвела на свет сьіна. Ребенок стал бьі королем — и действительно многие генеалогии внесли его для порядка в список суверенов Франции под именем Иоанна 1 Посмертного — если бьі не умер пяти дней от роду. Зто неожиданное собьітие привело сторонников Жанньї в замешательство. Тем не менее многие считали, что девочка в конечном счете должна наследовать отцу. Но они не бьіли готовьі с оружием в руках преградить дорогу властолюбивому регенту. Так, когда Филипп потребовал корону, в рядах баронов обнаружились несогласньїе — крупнейшие из феодалов вьіражали возмущение, что с королевством собираются поступить наперекор обьічаям, которьіе бьіли законами для их фьефов. С помощью темних сделок, подробности которьіх нам неизвестньї, регенту удалось поочередно преодолеть все препятствия; он заставил замолчать сначала Карла Валуа, а главное — своего младшего брата Карла, графа Маршского, вьїказавшего себя сколь рьяньїм, столь и шумним защитником прав племянницн. Наконец, 9 января 1317 г. Филипп V организовал свою коронацию в Реймсе. Но большинство из светских пзров — герцоги Бретонский, Гиенский, Бургундский и граф Фландрский — воздержались от появлення на традиционной церемонии, словно лишь скрепя сердце приняли свершившийся факт. Рядом с новим королем увидели лишь двух пзров Франции, позже всех ставших таковими: его дядю Карла Валуа и его тещу Маго д’Артуа. Чтоби укрепить свою очевидно шаткую власть и свою сомнительную легитимность, новий король потребовал ее одобрения со сторони собрания нотаблей, созванного в Па­ риже на ближайшее Сретение (2 февраля). Прелати и баро­ ни, к которнм добавились буржуа крупнейших городов и доктора Парижского университета, не могли, естественно, ви­ ступить против коронованного короля. Какие аргументи при­ водились, чтоби убедить их? Нам об зтом не сообщили. Во всяком случае, они заявили, дабьі узаконить откровенную узурпацию графа Пуатевинского, что «женщина не наследует ко-

72

Здуард Перруа. Столетняя война

ролевскую власть во Франции». Тем самьім устанавливалось правило, чтобьі больше к атому вопросу не возвращаться. Добавим, что, как откровенно неблагодарньїй дядя, Филипп ожесточенно оспаривал у своей племянницьі наследство, которое должно бьіло ей достаться от ее бабки Жанньї Шампанской, а именно королевство Наварру и графства Шампань и Бри. Он, правда, признал за ней Наварру; но в ожидании ее совершеннолетия — ей бьіло только семь лет — забрал себе и сохранил на все царствование титул короля Наваррского и управление пиренейским королевством; что касается Шампани, ее он придержал, обещая территориальньїе или денежние компенсации. У шампанской знати зто вьізвало «потрясение»: разьяренньїе откровенньїм грабежом, жертвой которого сделалась их законная графиня, они попитались — но тщетно — сбросить иго узурпатора. Заметим, что вся зта борьба велась только между Жанной и ее дядей Филиппом; ни разу в нее не вмешались другие возможньїе претенденти, чьи пра­ ва в данном случае бьіли бьі очень слабими. Конечно, Королевский совет Англии собрался бьіло предьявить возможньїе права королеви Изабелльї, сестри Людовика X и Филиппа V; но дальше он не пошел, и Здуард II признал нового короля, извинившись, что не может присутствовать на его коронации. Ситуация 1316-1317 гг. создала такой прецедент в зтих делах, что, когда после пяти лет царствования Филипп V Длинньій в свою очередь 2 января 1322 г. умер, оставив только четьірех дочерей от своей женьї Жанньї, дочери графа Бургундского, его младший брат Карл Маршский, тот самий, что некогда яростнее всех протестовал против лишения дочери Людовика X наследства, грубо отстранил всех своих племянниц и стал королем Карлом IV Красивим. Похоже, на зтот раз никто не протестовал. Но, равно как и двум предьідущим, царствованию Карла IV не бьіло суждено долгое и блистательное будущее. 1 февраля 1328 г. в возрасте тридцати трех лет умер и последний Капетинг. Он бьіл женат триждьі: сначала на Бланке Бургундской, с которой развелся, заточив ее в монастьірь, после скандала, о котором мьі уже упоминали; потом на Марии Люксембургской, оставившей ему малолетнюю дочь, и наконец на

Противники

73

своей двоюродной сестре Жанне д’Звре, которая также бьіла беременна в момент, когда преждевременная смерть короля сделала ее вдовой. Через одиннадцать с половиной лет вновь возникла ситуация, идентичная той, что позволила Филиппу V стать регентом, а потом и королем. На зтот раз как будто на регентство могли претендовать три кандидата. Прежде всего молодой Филипп д’Звре, в пользу которого говорили три обстоятельства: он бьіл двоюродннм братом трех последних королей и сьіном Людовика д’Звре, младшего и єдинокровно­ го брата Филиппа Красивого; потом он бьіл женат на Жанне Французской, дочери Людовика X, которую уже одиннадцать лет не подпускали к трону; и наконец, он бьіл шурином последнего короля и, следовательно, естественньїм советчиком своей сестрьі Жанньї и официальньїм опекуном ребенка, ко­ торого она вьінашивала. Но из-за юного возраста, политической неопьітности и бесцветного, как у отца, характера он не сумел ни настоять на своих правах, ни провести свою канди­ датуру. Далее можно бьіло думать об английском короле Здуарде III, ближайшем кровном родственнике последних суверенов — сьіне их сестрьі Изабелльї. Но он бьіл далеко и не мог вовремя предьявить своих прав; он также бьіл молод; можно ли бьіло всерьез думать о том, чтобьі доверить регент­ ство над великим Французским королевством юнцу семнадцати лет, которьій на своем английском острове беспрекословно сносил мелочную и унизительную опеку своей матери, отвратительной «мегерьі» с зтого берега Ла-Манша? Наконец оставался Филипп Валуа. Его права как двоюродного брата покойньїх суверенов имели первенство над правами Филиппа д’Звре; на него падал отблеск престижа отца — Карла Валуа, о котором скажут, что он бьіл «сьіном короля, братом короля, дядей трех королей и отцом короля, но никогда королем», и которьій до самой, довольно ранней, смерти в декабре 1325 г. оказьівал весомое влияние на политику племянников. Конечно, зтот кандидат хотя и бьіл человеком бьлвальїм — ему бьіло почти тридцать пять лет, — но еще не показал, на что способен. Сначала он стал графом Мена — зтот апанаж достался ему в наследство от матери, а потом, после 1326 г. — графом Анжуйским и Валуа; его знали как

74

Здуард Перруа. Столетняя война

авантюриста, вроде его отца, и любителя дальних походов. Однако единственная его зкспедиция — в Италию, куда он направился на помощь ломбардским городам, восставшим про­ тив Висконти, — имела не очень славний исход: рицарственньій принц просто-напросто пошел на то, чтоби купить успешное, но позорное отступление. Впрочем, сурово к нему не отнеслись: ведь собрание баронов, куда на сей раз не пригласили ни представителей городов, ни докторов университета, доверило сину Карла Валуа регентство над королевством Францией, а сверх того и над королевством Наваррой, на которую он не имел никаких прав. Через два месяца, 1 апреля 1328 г., королева Жанна д’Звре разродилась дочерью. Даже речи не бьіло о том, чтоби оста­ вить корону атому младенцу, потому что в аналогичньїх обстоятельствах уже последовательно отстранили сначала дочь Людовика X, а потом дочерей Филиппа V. Но из бивших кандидатов в регенти двоє теперь могли претендовать на трон с видимостью полного права и бороться за власть в королевстве как мужчини — наследники Капетингов. Как племянник последних королей и их родственник в третьем колене Здуард III Английский бьіл ближе к ним, чем граф Валуа, всего только двоюродний брат, а значит, родственник в четвертом колене. В пользу Филиппа можно бьіло привести довод, что он бьіл родственником полностью по мужской линии, а в линии Плантагенета бьіла одна женщина — его мать Изабелла Французская. Будучи отстранена от наследования одновременно с племянницами по причине своего пола, могла ли королева Англии льстить себя надеждой передать сину права, которьіми не смогла воспользоваться сама? Юристи французской корони будут зто отрицать, и в зтом будет логика; английские юристи, менее последовательньїе, будут зто утверждать, но зта правовая проблема, возникая вновь и вновь, так и не сможет найти разрешения ни в пользу одних, ни в пользу других, пока будут опираться на прецеденти. Хотелось бьі знать подробности дискуссий, несомненно, очень кратких, на собрании баронов, которое на следующий день после родов Жанньї д’Звре регент созвал в Венсеннском замке. Вероятно, в том, что все виступили за графа Ва-

Противники

75

луа, определяющую роль сьіграли не столько юридические аргументи, видвинутьіе защитниками обоих вариантов, сколько оппортунистические соображения. Филипп уже скоро два месяца, к общему удовлетворению, обладал реальной властью; в качестве регента он лично председательствовал на заседаниях зтого большого расширенного совета, которьій должен бьіл назначить суверена; можно ли било без риска отвести его кандидатуру, отдав предпочтение отсутствующему человеку? В отличие от него, Здуард III бьіл не то чтобьі иностранцем, как слишком часто говорят, — разве можно бьіло назвать в современном смисле слова «иностранцем» принца, которий бьіл французом по язьїку и воспитанию, сьіном французской принцессьі, пзром Франции, герцогом Гиенским и графом Понтье, супругом дочери графа Зно, в свою очередь приходившейся племянницей Филиппу Валуа? — но Плантагенетом, то єсть королем Англии и непокорньїм вассалом, находящимся в постоянном конфликте с сюзереном, васса­ лом, чьи слишком частьіе «мятежи» за последние тридцать лет дваждьі вьінуждали сюзерена конфисковать аквитанский фьеф, что визвало два вооруженньїх конфликта. Последняя из зтих войн, недавно угасшая, еще била жива у всех в памяти. В 1325 г. зтого подростка, которого таскала за собой мать, видели при французском дворе; особое отвращение визьівали манери зтой злой и бесстьідной женщиньї, ее склонность к злословию, откровенность ее связи с Мортимером; здесь помнили, что Карл IV изгнал ее от двора. Поскольку она все еще бьіла известна как всесильная правительница Англии, французские барони опасались: если они вьіскажутся за ее сина, не поселит ли он на неопределенное время в Па­ риже зту вьісокомерную принцессу вместе с ее иностранной кликой? Как и собрание в феврале 1317 г., апрельское собрание 1328 г. скореє создало закон, чем нашло подходящий. Но если в 1317 г. в грубом отстранении дочери Людовика X многие увидели несправедливосте противную обьічаю, то вер­ дикт 1328 г., оказавший предпочтение графу Валуа перед слиш­ ком юним и слишком далеким королем Англии, бьіл принят в Французском королевстве беспрекословно. Зто бьіло ло-

76

Здуард Перруа. Столетняя война

гическим следствием двух прецедентов, созданньїх Филиппом V и Карлом IV. На престол возводили принца не то чтобьі очень популярного, но по крайней мере известного при дворе и пользовавшегося симпатиями знати. Позже фламандцьі, воспьілав непримиримой ненавистью к Филиппу VI за то, что он будет их сурово карать, дадут ему прозвище «король-подкидьіш». Однако зту презрительную кличку, слишком часто повторяемую современньїми историками, весной 1328 г. еще рано относить к единодушно избранному преемнику последнего Капетинга. Новое царствование напиналось при самьіх счастливьіх предзнаменованиях, обьединив значительньїе сильї королевства с ресурсами апанажей Анжу и Валуа. Внутри страньї не возникло никакого противодействия; можно бьіло не опасаться никакой серьезной угрозьі и извне, поскольку разочарованию молодого Здуарда III как обойденного претендента не давали свободно виплеснуться внутренние проблеми А нглии . Смена династии произошла без загвоздок; на коронацию Филиппа сьехались все вассали, чтобьі принести оммаж. Теперь, не беспокоясь за будущее, он мог силой ликвидировать права дочерей последних королей к вьігоде для себя, а потом отправиться на войну с фламандскими коммунами. Конфликт обеих династий, которьій, как би там ни бьіло, предварялся восшествием Валуа на престол, еще не казался близким.

п НАЧАЛО БОРЬБЬЇ (1328-1340 гг.)

Вероятность разрьіва, пока еще небольшая, тем не менее сохранялась. Породит ли восшествие Филиппа VI на французский трон династический конфликт Плантагенетов и Валуа, которьій, наложившись на болезненную феодальную про­ блему Аквитании, может спровоцировать войну между обеими великими монархиями христианского Запада, еще не полностью оправившимися после недавней распри? Сознавая серьезность зтой проблеми, совєтники Филиппа сформулировали ее во всей грубой простоте: если Здуард, герцог Гиенский и граф Понтье, согласится принести оммаж их повели­ телю за свои континентальньїе фьефьі, значит, он признает легитимность новой династии и не будет претендовать на французский трон. Принудить Плантагенета к оммажу — такую цель поставили они перед собой, предполагая при надобности прибегнуть и к политике устрашения, память о недавнем применении которой еще бьіла свежа. Когда в 1331 г. они добились зтой цели, казалось, новому королю Франции больше незачем опасаться слишком слабого по сравнению с ним соперника.

I ОММАЖ ЗД У А РД А HI Понятно, что весть об избрании Филиппа баронами и па­ рами Франции не вьізвала радости при лондонском дворе. Для надменной Изабелльї и ее любовника Мортимера Филипп бьіл, как его позже прозовут фламандцьі, «королем-подкидьішем», узурпатором престола, по праву причитавшегося юному Здуарду III. Совет в столице Плантагенетов отказался признать свершившийся факт и решил заявить о правах своего государя. Но последнему недоставало сил, чтобьі с легким сердцем идти на вооруженньїй конфликт. Позтому он бьіл вьінужден избрать вьіжидательную политику, которая позволила «узурпатору» беспрепятственно утвердиться. Лон­ дон рассчитьівал, что смена династии визовет во Франции несогласие и волнения. Надо бьіло их дождаться, а тогда уж попробовать воспользоваться ими. Английские чиновники в Гиени получили приказ следить за зволюцией общественного мнения, по возможности возбуждать его против нового короля и бьіть готовими вмешаться в случае малейших про­ явлений недовольства. Но ничего так и не произошло. Более чем за два месяца пребьівания у власти Филипп не обнаружил никого, кто усомнился бьі в его правах на престол. Он мог совершенно безнаказанно принести в жертву удовлетворенному общественному мнению несколько особо ненавистньїх финансовьіх чиновников — такие процессьі стали как бьі обязательним атрибутом начала каждого нового царствования — и созвать всех вассалов на своє помазание. Зта церемония, состоявшаяся 29 мая 1328 г. в Реймсе, показала всю спокойную мощь его власти. Принести ему оммаж при­ били все владельцьі фьефов, больших и малих. Отстраненньіе от наследования корони дочери последних Капетингов

80

Здуард Перруа. Столетняя война

получили только скудньїе компенсации. Самой опасной бьіла Жанна, дочь Людовика X и жена его кузена Филиппа д’Звре, после смерти отца вьідвинувшая претензии на Наварру и Шампань — наследство женьї Филиппа Красивого, земли, где возможность наследования по женской линии установилась прочно. Первьім оттеснил свою племянницу от престола Филипп V в соответствии с соглашением, которое в 1318 г. заключил с опекуном юной принцессьі, герцогом Здом IV Бургундским; он удерживал все наследство в обмен на обещание 15 000 ливров рента с графств Ангулем, Мортен и Ку­ тане и виплату 50 000 ливров наличньїми. Карл IV, вопреки оговоренному в зтом соглашении, поступил так же; намного позже, в последние месяцьі царствования, он пообещал дополнительную компенсацию в 20 000 ливров. Филипп VI, хотя не имел на зто наследство никаких прав, основную его часть присвоил. Сразу после своего помазання он оставил Жанне и ее мужу королевство Наварру, где более чем на век утвердитея зта младшая ветвь королевского дома Франции, но взял себе Шампань и Бри взамен за уступку графств Ангулем и Мор­ тен, хоть и обладавших меньшей ценностью. Дочери Филиппа V могли рассчитивать на то, что со смертью матери получат граф­ ство Бургундское. Наследница Карла IV, как и вдова последнего, юная Жанна д’Звре — которой предстояло в статусе вдовьі прожить еще почти полвека, — получили иллюзорньїе компен­ сации, еще менее существенньїе. Никто не вьіразил протеста против зтих еделок, вигодньїх для французекой короньї. Более того, начало царствования бьіло отмечено громким воєнним успехом. Несколько лет назад крупний фьеф Фландрия, к которому последние Капетинги бьіли столь суровьі в своей политике, снова забурлил. Конечно, верность графа на сей раз бьіла вне подозрений. Ги де Дампьерр и Роберт Бетюнекий уже почувствовали на собственной шкуре, что значит бунтовать против слишком сильного сюзерена1. Но фла1Ги де Дампьерр — граф Фландрии в 1280-1305 гг. Заключил в 1292 г. союз с Англией, направленньїй против французекой коро­ ньї. В ходе затянувшейся войньї с королем Филиппом IV граф Ги неоднократно попадал в плен к французам и умер в заключении,

Начало борьбш (1328—1340 гг.)

81

мандское население, особенно во фламандскоязьічньїх и промьішленньїх провинциях Севера и Запада, разозленное тяжельіми воєнними налогами, которьіе оно бьіло обязано платить королю, а также ощущавшее угрозу процветанию своих реме­ сел, вновь поднялось сразу и против монаршей власти, и про­ тив графа, союзника короля. Принявшее опасньїе масштаби восстание в сельских местностях, начавшеєся в 1322 г., бьіло, несомненно, визвано раздражением мелких суконних центров против драконовской регламентации, которой их связьівали крупньїе города. Скоро к движению примкнули и городские ремесленники, весьма косо смотревшие на новое усиление патрициев. Филипп по призьіву своего вассала1 решил пойти покарать бунтовщиков и заодно отомстить за обиду, которую в 1302 г. нанесли французам отрядьі коммун, разгромившие французское рицарство при Куртре. Последнему из «остов» Фландрии предстояло прославиться больше всех и достойно увенчать политику, неуклонно проводившуюся более тридцати лет. В июле 1328 г. на поле битвьі под Касселем, битви, ставшей достойним ответом на ту, в которой потерпели поражение «золотьіе шпорьі», натиск вассалов Филиппа VI сломил сопротивление фламандских ремесленников, и тех сурово принудили подчиниться. Что мог сделать слабий Здуард III против короля, дебютировавшего под столь счастливой звездой? Сразу же после помазания в Реймсе в Париж прибили два английских єпис­ копа, чтобьі заявить советникам суверена Валуа о правах сво­ его повелителя на французскую корону и виразить протест против узурпации, совершенной Филиппом. Протест «диплоа Фландрия неоднократно оккупировалась королевскими войсками; Роберт Бетюнский — сьін Ги де Дампьерра, граф Фландрии в 13051322 гг., боролся с французской короной, но проиграл и бьіл вьінужден по договору 1320 г. уступить в королевский домен часть своего графства (прим. ред.).

1Людовика І Неверского, внука Роберта Бетюнского, графа Флан­ дрии в 1322-1346 гг. Верньїй сторонник французских королей, он пьітался бороться с восставшими жителями приморской Фландрии и горожанами Брюгге, попал к ним в плен в 1325 г. После зтого призвал Филиппа IV на помощь (прим. ред.).

82

Здуард Перруа. Столетняя война

матическими средствами», как мьі би сказали сейчас. И мьі знаєм, чего он стоит, когда не опирается на силу. Его никто не принимает всерьез. Но, вернувшись из фландрского похода, Филипп почувствовал, что у него хватает сил, чтобьі в свою очередь начать действовать. Из всех вассалов один герцог Гиенский до сих пор не спешил приносить ему оммажа. Нужно бьіло его к зтому принудить. Пьер Роже, аббат Фекана (позже ставший папой под именем Климента VI), бьіл послан в Лондон с миссией строго предупредить строптивого вассала. В лице английского короля он встретил противника, попавшего в затруднительное положение, — слишком слабого, чтобьі дать решительньїй отказ, рискуя нарваться на войну, и в то же время мало склонного уступать ультиматуму: зто бьіло бьі равносильно безнадежному отказу от прав, которьіх он не может защитить с оружием в руках. Изабелла, столь же мало стесненная в речах, как и в поведений, якобьі дерзко ответила послу, что ее сьін никогда не принесет оммажа Валуа, потому что Здуард — сьін короля, а Филипп — всего лишь сьін графа. Другие советники Плантагенета предпочитали давать ответи более неопределенньїе и уклончивьіе. Тогда Филипп VI решил принять знергичньїе мери. Верньш традиции последних Капетингов, он через новое посольство передал королю Англии, что если тот пренебрежет принесением вассальной присяги и не ответит на второй вьізов, он будет наказан за неявку «при помощи сильї и закона». Угроза конфискации фьефа бьіла ясной и отчетливой. Здуард уступил.

14 апреля 1329 г. он написал французскому королю: «Мой светлейший государь и сеньор, каковому я желаю всех успехов и всех благ: должен довести до сведения Вашего Величества, что издавна имел желание нанести Вам визит во Францию, дабьі исполнить свой долг как подобает; но вследствие препон и затруднений, каковьіе осаждают меня в моем королевстве, о чем Вам должно бьіть ведомо, я до сего дня не мог исполнить оньій замисел, давно задуманньш. Как только явится такая возможность, с Божьей помощью я прибуду лично принести Вам оммаж, коим обязан». Оставалось лишь вьіполнить зто обещание. Меньше чем через два месяца, в начале июня, на хорах Амьенского собора,

Начало борьби (1328—1340 гг.)

83

среди турниров и празднеств, куда собрался цвет французского рицарства и несколько суверенов, состоялась церемония оммажа. Правда, формула присяги, на которой в конечном счете остановились советники обоих королей, бьіла не­ сколько распливчатой. Великий камергер Франции, обращаясь к коронованному вассалу, спросил: «Сир, становитесь ли ви человеком короля Франции за герцогство Гиень и все до него принадлежащее, признавая, что держите оное от него как гер­ цог Гиенский и пзр Франции, сообразно тому, что вьі и ваши предки, короли Англии и герцоги Гиенские, делали за то же герцогство для его предшественников, королей Франции?» Молодой английский король ответил «voire», что значит «да», и вложил свои руки в руки Филиппа. Оммаж бьіл принесен — первая победа дипломатии Валуа. Правда, остальньїе причини англо-французских распрей остались нетронутьіми; но, с точки зрения Франции, они больше не представляли серьезной опасности, будучи вновь низведеньї до уровня феодальной ссорьі. Территориальньїе конфликтьг. где проходят точние граници Аквитанского герцог­ ства, которьіе по недавнему договору 1327 г. бьіло обещано восстановить прощеному вассалу? Торговие конфликтьі: как возмещать купцам обоих королевств убитки, понесенньїе изза карательньїх мер после начала войньї в 1324 г.? Наконец, финансовьіе конфликтьі: как рассчитьівать и назначать репарации, предусмотренньїе последними договорами? В Амьене сюзерен и вассал обязались незамедлительно созвать совещания зкспертов, чтобьі урегулировать зти больньїе вопросьі по всем спорньїм пунктам. Опять-таки верньїй капетингской политике, наследие которой он принял, новий французский король представлял себе мир между обоими королевствами только как укрепление тесних семейньїх связей между династиями. Он предполагал, что после устранения материальньїх проблем можно бьіло бьі заключить сразу два брака: один соединит брата Здуарда с дочерью Филиппа, а второй — старшего сьіна последнего с сестрой короля Англии. Итак, полвека спустя словно ничего не изменилось по сравнению с отношениями Капетингов и Плантагенетов: оммаж, принесенньїй без знтузиазма и по двусмьісленной формуле; бесконечньїе

84

Здуард Перруа. Столетняя война

распри по поводу границ герцогства, а сверху нависает постоянная угроза конфискации; брачньїе соглашения ради укрепления семейньїх связей между двумя царствующими фамилиями — все бьіло в наличии. На переговорах, которьіе вскоре начались, по сравнению с предшествующими годами прогресса почти не бьіло. Англичане требовали возвращения аквитанских замков и территорий, незаконно занятьіх французскими гарнизонами, и полной амнистии для гасконской знати, сохранившей в последнем конфликте верность своєму герцогу. Люди французского ко­ роля в свою очередь добивались вьіплатьі 50 000 ливров компенсации, обещанной Здуардом III в 1327 г., и рельефа в 60 000 марок, которого требовали еще в 1325 г., а также сноса замков тех изгнанников, которьіх Карл IV не простил. Тем не менее 8 мая 1330 г. соглашение в Венсеннском замке, ратифицированное обеими сторонами, предусмотрело создание смешанньїх комиссий по расследованию, которьіе по всем спорньїм пунктам изучат текстьі, опросят свидетелей и примут окончательное решение. Все зто еще оставалось в рам­ ках традиции. Ситуация изменилась, когда новая инициатива французских юристов привела к внезапному повьішению напряженности. Они вдруг заметили, что в принятом год назад оммаже формулировка недостаточно четкая. Но она бьіла повторением, или почти повторением, причем даже дословньїм, текста присяги, которую приносили Генрих III в 1259 г., Здуард І в 1274 г., Здуард II в 1304, в 1308, в 1320 гг. и его сьін в 1325 г. Английские короли пользовались ее двусмьісленностью, чтобьі иметь право считать, что связаньї с сюзереном аквитанского фьефа только «простим» оммажем, обязательством довольно распльївчатого типа, не включающим никаких четких обязательств со сторони вассала. А другие крупньїе вассальі корони, особенно пзрьі Франции, напротив, бьіли обязани «тесньїм» оммажем, когда «верньїй» обязьівался защищать своего сеньора «прежде всякого другого человека» и «от всех живущих и умирающих людей», а сверх того считал необходимьім служить в осте за свой счет. Мало того, что зто, види­ мо, визвало предварительньїе дискуссии — 28 июля 1330 г.

Начало борьбьі (1328—1340 гг.)

85

Плантагенет бьіл вьізван на суд короля, чтобьі уточнить формулировки своего оммажа и признать, что он имеет характер «тесного». Чего, собственно, хотели добиться советники Филиппа VI, вьідвинув зто неуместное требование? Может бьіть, вьіиграв первьій тур в трудной борьбе на амьенской церемонии и почувствовав, что молодой герцог Гиенский не в состоянии зффективно противодействовать их юридическим дово­ дам, наполненньїм угрозами, они надеялись, спровоцировав новьій отказ раздраженного противника, произвести третью конфискацию аквитанского фьефа? Нам они не открьіли своих намерений. Но такого не исключали англичане, которьіх зти махинации окончательно озлобили против вьедливого и коварного сюзерена. Равно как и в 1329 г., Здуард бил не в силах противостоять притязаниям Валуа. На его острове близились новьіе политические потрясения. Молодой суверен, которому уже исполнилось двадцать, находил опеку со сторони матери обременительной и тяжкой. Вьізьівающее возвьішение Роджера Мортимера, три года бесславного правлення восстановили баронов против клики, находящейся у власти. Недовольние подготовили заговор, во главе которого встал король. В ноябре 1330 г. Мортимер бьіл арестован и казнен, а Изабелла вислана в удаленньш замок. Но, будучи полностью поглощен подготовкой зтого переворота и установлением своей личной власти, Здуард бьіл не в состоянии явиться по вьізову чиновников Валуа. Сославшись на его отсутствие, они могли осуществить самьіе коварньїе судебние процедури. Он опасался худшего для своих континентальних владений. Его инструкции своим чиновникам в Гиени рекомендовали оказать отчаянное сопротивление, если вдруг король Франции захочет захватить герцогство вооруженной силой; но если он удовлетворится отправкой приставов и сержантов для исполнения приговоров своего суда, надо постараться не спровоцировать ни малейшего инцидента, «кротко терпеть, не го­ ворить зря, не вступать в долгие спори и не оказьівать сопротивления, чтобьі козни века сего миновали нас». Покорность аквитанских чиновников, смиренная позиция английских послов, явившихся отстаивать дело своего госпо-

86

Здуард Перруа. Столетняя война

дина, и особенно посредничество папи Иоанна XXII, ходатайствовавшего за короля Здуарда, в конце концов смягчили недоверчивого сюзерена. Если раньте Филипп и имел намерение снова конфисковать Аквитанию, он не стал настаивать на осуществлении зтого плана. Он удовлетворился заключенньїм в Париже 9 марта 1331 г. соглашением, освобождавшим английского короля от принесення нового оммажа, но взамен на письменное обязательство, которое би давало противной стороне право считать, что амьенская церемония означает «тесньїй» оммаж. Через несколько недель, в апреле, в Пон-Сен-Максане произошла тайная встреча Здуарда и Филиппа — последняя до развязьівания вооруженного конфликта. Они еще раз виразили общее желание покончить с извечними аквитанскими проблемами, устранить разногласия, связанние с территориальньїми границами, с изгнанниками, с репарациями. Таким образом, дипломатии Валуа, использовавшей все приемьі последних Капетингов и прошедшей все пути, проторенньїе последними, не понадобилось и трех лет, чтобьі до­ биться самой значительной дипломатической победьі над гасконским вассалом. Казалось, амьенский оммаж и последующее заявление, приравнивавшее его к «тесному», навсегда исключили для Плантагенетов династические притязания. Потерпев поражение на всех стадиях зтой упорной борьбьі, Здуард очутился в более униженном положений по отношению к сюзерену, чем когда-либо. Аквитания оставалась урезанной из-за частичной оккупации, ослабленной оттого, что французский монарх еще сильнеє поработил ее герцога; угроза, два поколения нависающая над ней, стала еще отчетливей. Решительно царствование Валуа начиналось удачно.

II НА ПУТИ К РАЗРЬІВУ Через шесть лет от зтой первой победьі ничего не оста­ лось. Мало того что, отказавшись от амьенской присяги, 9дуард вновь видвинул притязания на французскую корону, но, чтобьі не допустить новой конфискации, он еще и собрал против своего соперника самую огромную континентальную коалицию, на какую только Англия опиралась со времен Бувина1. Подобная перемена требует обт^яснений. Теперь нам известньї отдаленньїе причини войньі, среди которьіх аквитанский вопрос — константа, а торговьіе или финансовьіе распри — вариации. Но причини непосредственньїе, те, которими продиктованьї решающие действия и определеньї роковие мери, можно виявить, лишь проанализировав зти решаю­ щие и смутньїе годьі — 1331 —1337-й. Ни один конфликт в истории не может стать неизбежньїм сам по себе: таковьім его делает воля людей. Что же зто за люди в данном случае? Новейшие историки франко-английского конфликта, которих поражает ряд катастрофических промахов и оплошностей, за каких-то десять лет превративших французскую монархию из держави первого ранга в обьект нападения, а вскоре и в побежденную страну, обьясняли столь бьістрьій упадок ‘Битва при Бувине (27 июля 1214 г.) — сражение, в котором войска французского короля Филиппа Августа наголову разбили коалицию германцев, фламандцев и англичан. Германский император Оттон Брауншвейгский бежал, граф Фландрии Ферран и предводитель англичан Уильям Солсбери попали в плен к французам. С битвьі при Бувине начался стремительньїй рост гегемонии ФранЦии в Европе, достигшей своего апогея в правление Людовика Свя­ того (1226-1270 гг.) (прим. ред.).

88

Здуард Перруа. Столетняя война

бездарностью ее короля. Коренньїе причини они усматривали в полной противоположности характеров обоих властителей: с одной сторони — Здуард III, политичєский гений, неистощимьій создатель все нових комбинаций, но в то же время человек холодний и расчетливьій, строящий дальние плани, знающий, куда он идет, чего хочет, которьій так же превосходит противника в сфере дипломатии, как и на поле боя; с другой — Филипп VI, полная его противоположность: про­ жектер и фанфарон, нестойкий, когда следовало бьі твердо ИДТИ к цели, упрямьій, когда нужно проявлять гибкость, вечно обманьїваемьій более ловким соперником, неспособний использовать преимущества, пока еще єсть время, и позволяющий втянуть себя в борьбу, к которой не сумел подготовиться. Оба зти портрета требуют некоторьіх корректировок. Речь, конечно, не о том, чтобьі реабилитировать первого из Валуа. Даже современники, вроде хрониста Иоанна Красивого, терялись, не зная, что думать об зтом монархе, смелом и рицарственном, старающемся добиться беспрекословного подчинения королевской власти, которую он унаследовал, беспощадно осуществляющем «жесткое правосудне», — и в то же время напрочь забивающем о собственньїх интересах, едва его охватит страсть — месть или мелкое тщеславие. Его дип­ л о м ата движется ривками, будучи то слишком доверчивой, то более хитрой, чем надо бьі. Но разве вина за зто лежит на одном суверене? Может, у него бьіли плохие советники, и притом зто бьіли те же люди, которьіе руководили политикой его предшественников? По отношению к Англии и аквитанскому фьефу бросается в глаза преемственность политики и идентичность методов Филиппа Валуа и Карла IV: бесконечное запугивание, хитрости, угрозьі, придирки, преследующие цель согнуть и унизить строптивого вассала. До последнего времени зта игра приносила успех. Ведь почти двадцать лет Англия Здуарда II, а после — Англия Изабелльї и Мортимера, погруженная в бездну анархии, в которой ее удерживали распри баронов с королевской властью, могла вести лишь политику, лишенную величия, потому что бессильную. Карл IV воспользовался зтим, чтобьі развязать войну из-за Сен-Сардо и придержать для себя часть Аквитании. Филипп VI в свою

Начало борьби (1328—1340 гг.)

89

очередь сьіграл на слабости противника, чтобьі унизить его, заставив принести «тесньїй» оммаж. Советники французского короля не поняли, что зти легкие Бремена прошли и что в лице Здуарда III, прочно утвердившегося на своем троне, французская монархия встретила достойного противника. Правда, понадобится время, чтобьі характер зтого врага стал ясен в полной мере. После 1340 г., когда ему перевалит за тридцать, можно будет говорить о заклятом враге Валуа, которьій поклялся вьірвать Аквитанию и всю бьівшую империю Плантагенетов из рук ненавистной монархии, о гениальном практике, в полной мере использующем трудности противника, бесконечно видоизменяющем детали своих планов, чтобьі приепособить их к меняющимся обстоятельствам. Но в 1330 г., сразу после переворота, давшего ему власть, зти качества зрелого человека еще не проявились. Тем не менее в зтом злегантном рьіцаре, целиком пропитанном французской культурой, уже можно бьіло различить совершенно особьіе качества. Есть соблазн сравнить его с его дедом Здуардом І, пришедшим к власти после прискорбного царствования Генриха III. Однако он отличается меньшей жесткостью и меньше заботится об издании законов и совершенствовании своей бюрократии. Удовольствие ему доставляют в первую очередь дипломатия и война, а от подданньїх он требует лишь оплачивать его расходьі. Еще лучше, чем Здуард І, он умеет заинтересовать свой народ, особенно знать, завоевательньіми планами и новьіми зкспедициями. Новое явление, которое повлечет самьіе серьезньїе последствия: впервьіе за два века английское баронство поддержит континентальную политику своего повелителя с того же дня, как он решит начать войну за морем. Но в 1331 г. еще никто в Англии об зтом и не мечтал. Сколь бьі стойкой ни бьіла злоба Плантагенета на соперника, оттеснившего его, и на сюзерена, унизившего его, пока она оставалась скрьітой. Французи и англичане продолжали встречаться — в Париже, в Лондоне, порой даже в Авиньоне и до бесконечности рассуждать о заключении «доброго мира». Не то чтобьі они считали, что находятся в состоянии войньї, — отнюдь нет. Но несмотря на все обещания суверенов, на все

90

Здуард Перруа. Столетняя война

принципиальньїе соглашения, требуется еще изжить постоянно растущий ряд мелких конфликтов, имеющих отношение почти исключительно к Аквитании. Зти спорьі велись уже не первое поколение, но тем не мегіее обостряли взаимоотношения. Когда после встречи в Пон-Сен-Максане вновь начались переговори советников обоих королей, гораздо менее, чем их властители, склонньїх к разговорам о согласии и взаимньїх уступках, — они пошли медленньїм, извилистьім, но привьічньїм путем, об опасностях которого не догадьівались ни Филипп, ни Здуард. Оба суверена, еще далекие от мисли о войне между собой, позволили себя увлечь грандиозньїм планом обретения сла­ ви и завоевания далеких земель, где их соперничество могло претвориться в рьіцарское соревнование в доблести. Речь шла прежде всего о крестовом походе. Рост сельджукидского пиратства в Згейском море, нападения сирийских мамлюков на Кипр и Малую Армению привели к тому, что в окружении папьі Иоанна XXII вновь начались речи о кресто­ вом походе. Рьяньїе его пропагандисти, в большинстве своем итальянци, взивали к суверенам — как зто делал Марино Санудо, посвятивший Филиппу VI латинский трактат о необходимости и нужньїх качествах хрестового похода — «Secreta fidelium crucis» \ или Роже де Ставеньи, мемуар которого под названием «Le conquest de Terre Sainte»12 бьіл написан в Лондоне. И тот и другой суверен поддались уговорам. Зду­ ард весной 1332 г. передал Филиппу предложение не только об августейшем браке, долженствующем укрепить связи меж­ ду обеими династиями, но и о новой встрече с целью разработать плани хрестового похода. Потом он дал принципиальное согласие на поход и обещал принять крест. Филипп VI, еще больший знтузиаст, взял на себя роль вдохновителя зтого проекта. В июле папа, уверенньїй в поддержке короля Франции, на шесть лет разрешил ему взимать десятину с духовенства его королевства. Зти деньги должньї били по­ ступать в фонд «казначеев переправи в Святую землю» и позволить как можно бьістрей организовать «святое путеше1(Книга) верньїх секретов креста (лат.).

2Завоевание Святой земли (ст.-фр.).

Начало борьбьі (1328—1340 гг.)

91

ствие». Через год Филипп бьіл назначен предводителем планируемой зкспедиции. Проповедь крестового похода вели по всей Европе под духовним руководством архиепископа Руанского Пьера Роже. Организация похода продвигалась медленно, как обьічно и бивало в те Бремена, когда плани всегда опережали имевшиеся средства. Когда на смену кагорцу Иоанну XXII в декабре 1334 г. пришел цистерцианец Жак Фурнье родом из графства Фуа, принявший имя Бенедикта XII, планируемая зкспедиция получила новий импульс. При верховном руководстве короля Франции генерал-капитаном бьіл назна­ чен герцог Людовик І де Бурбон. Наконец бьіло об'ьявлено, что отплитие состоится 1 мая 1335 г. — к зтой дате все крестоносцьі должньї бьіли собраться в портах отбьітия на средиземноморском побережье. Госпитальерьі и Венеция обещали предоставить суда; сам папа за свой счет зафрахтовал четьіре галери и собрал припаси в Марселе. Король А нглии , сначала тоже говоривший о своем участии в зкспедиции, вскоре устранился от зтого дела, предоставив тщеславному Филиппу всю славу приготовлений и командования. Дело в том, что Здуард III нашел поприще для совершения подвигов гораздо ближе к своей стране. Имелось в виду подчинение и завоевание Шотландии: зта задача казалась простой из-за незначительности и бедности малень­ кого северного королевства, но уже два поколения Плантагенетов испьітали горькие разочарования, пьітаясь ее решить. В первьіе годьі столетия Здуард І несколько раз бьіл близок к успеху. Но он не завершил дела, а после его смерти все рух­ нуло, когда в 1314 г. шотландские горцьі нанесли войску Здуарда II унизительное поражение при Бзннокберне. Третий Здуард принялся за реализацию зтих завоевательньїх планов, подчеркнем: почти столь же химерических, как и крестоносньїе прожекти Валуа, — с еще большим рвением. Сна­ чала он лично не вмешивался в шотландские дела, ограничиваясь тем, что поддерживал деньгами и войсками своего ставленника Здуарда Баллиоля \ сьіна того самого Джона из Байеля,1 1Здуард Баллиоль — король Шотландии в 1332-1334 гг. (прим.

Ред.).

92

Здуард Перруа. Столетняя бойка

или Джона Баллиоля1, которьій при Здуарде І несколько лет занимал шотландский трон под опекой Англии. Летом 1332 г. Здуард Баллиоль начал войну против национального короля Давида Брюса12, захватил часть низменньїх земель и провозгласил себя королем. Теперь, во всяком случае, в Лондоне, било не до крестового похода. А нглийский король обосновался на севере страньї, чтобьі легче бьіло следить за собитиями на шотландском пограничье (border) и готовиться к будущим походам. Административньїе и судебньїе органи, Канцелярия, Палата Шахматной доски, Суд общей скамьи покинули берега Темзьі и разместились в Йорке, которьій стал чем-то вроде военной столицьі, находящейся недалеко от суверена и войск. В 1333 г. Здуард НІ перешел в наступление; первьій поход англичан закончился взятием Берика на восточном побережье — могучей цитадели, падение которой открьівало победителю дорогу на Здинбург и Перт и дало возможность завоевать все области к югу от Форта, которие Баллиоль передал ему под полньїй суверенитет. Но даже в шотландских горах Здуард НІ обнаружил «руку французского короля», которая, похоже, преграждала ему зту дорогу. С тех пор как шотландцьі вьінудили своего короля Джона Баллиоля в 1295 г. обратиться к Филиппу Красивому за поддержкой против английского гнета, франко-шотландский союз на христианском Западе стал установившейся традицией, мьі би даже сказали — почти дипломатической догмой. Филипп Валуа считал, что ему не следует бросать свое­ го шотландского союзника: зто не соответствовало ни его интересам, ни его долгу. Сам он нуждался в мире с Плантагенетами, если хотел наконец отправиться в намеченньїй кре1Джон І Баллиоль — король Шотландии в 1292-1296 гг. Взойдя на трон при помощи английского короля Здуарда І, признал его своим сюзереном, но вскоре начал войну против своего покровите­ ля. В 1296 г. попал в плен к Здуарду и отрекся в его пользу от шотландской короньї (прим. ред.).

2Давид Брюс — син и наследник шотландского короля Роберта Брюса, изгнавшего из Шотландии англичан. Король Шотландии в 1329-1371 гг. Большую часть своего царствования провел в плену в Англии (прим. ред.).

Начало борьби (1328—1340 гг.)

93

стовьій поход; но он не собирался покупать зтого мира ценой предательства маленькой страньї, чьи вооруженньїе диверсии в случае франко-английского конфликта могли бьі очень кстати тревожить противника. В свою очередь Здуард III, не слишком уверенньїй в лояльности Валуа, опасался, как бьі, пользуясь тем, что он поглощен шотландскими кампаниями, его сюзерен не осмелился нанести новьій удар на аквитанской границе. Своим полномочньїм представителям он дал приказ идти на максимальньїе уступки французским требованиям, так что в має 1333 г. уже казалось, что по всем вопросам, связанньїм с гиенским фьефом, вот-вот будет заключено соглашение. В Париже ходили слухи, что мир уже заключен. Однако радость бьіла недолгой. «Прошло совсем немного времени, и все стало иначе, — поясняет один хронист, — ибо едва английские посланники вернулись в свои отели, как король Франции вновь вьізвал их и заявил о своем желании, чтобьі в мирном договоре учитьівались интересьі короля Давида Шотландского и всех шотландцеві Мира в Аквитании не будет, пока продолжается завоевание Шотландии, — таковьі бьіли новьіе условия Валуа. Прояви Здуард упорство — а останавливаться на полпути он вовсе не собирался, — он вполне мог опасаться французского «коварства», то єсть конфискации Аквитании и поддержки воинов Давида Брюса деньгами, людьми и оружием, причем сама Франция могла и не обт>являть войну. Таким образом, к неутоленной обиде за прошльїе унижения теперь добавилось взаимное недоверие обоих королей, которьіе зорко следили друг за другом, боялись друг друга и обменивались обвинениями в черньїх замьіслах. Медленно и словно неумолимо отношения обострялись, и ни в один мо­ мент нельзя точно указать, кто нес за зто ответственность. В 1331 г. надо бьіло просто дополнить и закрепить с помощью частньїх договоренностей согласие по принципиальньїм воп­ росам, достигнутое в результате личньїх встреч. Через тричетьіре года, хотя в характеристиках проблеми принципиально ничего не изменилось, уже никто не рассчитьівал на «окончательньїй мир». Хотели только одного: чтобьі война не распространялась на новьіе территории. Однако ни Филипп,

94

Здуард Перруа. Столетняя война

ушедший в свои мечтьі о крестовом походе, ни Здуард, поглощенньїй шотландскими делами, зтой общей войньї не хотели. Они стали ее опасаться, и зтого оказалось достаточно, чтобьі она сделалась возможной. Политика Бенедикта XII с декабря 1334 г. об'ьективно способствовала развитию конфликта, на избежание которого била направлена. Новий понтифик, более решительно, чем его предшественник, настроенньїй на осуществление хрестового по­ хода, задержал Валуа и Плантагенета на скользком пути, на которьій они вступили, и попьітался, как мьі би сказали на современном дипломатическом жаргоне, «локализовать конфликт». Ведь Филипп, отказавшись подписьівать соглашение с противником, ведущим агрессию против его шотландского союзника, и продолжая политику постепенних захватов, описанную нами вьіше, вдруг стал предлагать и даже навязьівать своє посредничество в конфликте между Англией и Шотландией. Посредничество корьістное, пристрастное, результат которого бил известен заранее и которое могло породить лишь общую войну. Бенедикт поспешно бросился навстречу опасности. Он сумел отстранить Филиппа и взять шотландскую проблему в свои руки. Его легатам, примчавшимся в Англию, удалось в ноябре 1335 г. добиться заключения крат­ ного перемирия между Здуардом III и Давидом Брюсом. Но зто бьіла не более чем отсрочка. Чтобьі навязать мир про­ тивникам, не слишком желавшим договариваться, потребовались бьі самьіе терпеливьіе и самьіе продолжительньїе усилия. Бенедикт XII полностью посвятил себя зтому, стараясь добиться всего необходимого для заключения франко-английского мира до огьезда крестоносцев, уже сильно задерживавшегося по сравнению с намеченньїм графином. Филипп, надеясь, что в награду за покорность усльїшит о близком начале «святой переправи», в марте 1336 г. отправился в Авиньон. Но папа заявил ему: коль скоро мир так и не заключен, поход невозможен, и лучше его отложить sine die1. Приготовлений бьіли отмененьї, действие привилегий приостановлено, сбор десятини прекращен. Тем самим Бенедикт рассчитьівал ус*Без указания дати (лат.).

Начало борьби ( 1328— 1340 гг.)

95

корить достижение франко-английского примирення, на которое продолжал рассчитьівать. Произошло обратное. Папа рассердил прежде всего Филиппа, до сих пор покорного его увещаниям, пока на горизон­ те блестел мираж крестового похода. Французский король не без оснований чувствовал себя одураченньїм: ведь он согласился не форсировать шотландских дел ради крестового по­ хода, в котором ему теперь отказьівали. С досадьі он повел себя вьісокомерно, неосторожно визвав у противника впечатление, будто решил развязать общую войну. С тех пор собьітия устремились к неизбежному разрьіву. Папе, все меньше контролировавшему их, с трудом удалось втянуть противников в бесконечньїе переговори, бесплодньїе дискуссии, лишь добавлявшие им раздражения, поскольку они подозревали друг друга в дурних намерениях. Сделки, совещания, переписка, че­ харда посланников — все зто в конечном счете бьіло пустой круговертью, никак не влияя на разбушевавшиеся страсти. Из-за неосторожности Филиппа весной 1336 г. начался последний зтап драми и приблизилась ее развязка. Шотландцьі, которьім англичане готовились нанести решительньїй удар, казалось, окончательно вибились из сил; французские посли в А нглии вели тайние переговори с шотландской знатью, продолжавшей борьбу; в то же время флот, собранньїй в Марселе для похода в Святую землю, бьіл переброшен в порти Нормандии, словно его рассчитьівали использовать для массированной интервенции в пользу Шотландии. И действительно, ей била оказана некоторая помощь, позволившая храброму маленькому королевству сопротивляться несколько дольше. После зтого Здуард решил, что война неизбежна. Как Бенедикт отменил крестовьій поход, так и он отказался от завоевания Шотландии, чтобьі целиком посвятить себя приготовлениям к борьбе большего масштаба. В конце сентября 1336 г. Ноттингемский парламент обличил коварньїе манев­ ри французского короля в Г иєни и Шотландии и проголосовал за субсидии, позволявшие подготовиться к войне. Может бить, здесь заходила речь и о том, чтобьі снова предьявить права Здуарда НІ на трон Капетингов — могучее оружие в предстоящей борьбе. Потом правительство, покинув север-

96

Здуард Перруа. Столетняя война

ньіе провинции, где находилось четьіре года, вернулось в Вестминстер, рьяно взялось за военньїе приготовления, привело побережья в боевую готовность, отправило в Аквитанию боеприпасьі и сосредоточило войска на берегах Ла-Манша и флот у тех же берегов. Со своей сторони Ф илипп распределил флот по нормандским и фламандским портам и вьідвинул войска на гиенскую границу. В то время как с обеих сторон вели подготовку и лихорадочно вербовали союзников — к зтой теме мьі скоро вер­ немся — каждьій еще и старался доказать, что его дело правое, вьідвинуть юридический повод для разрьіва. Филипп нашел его без труда. Ему достаточно бьіло повторить то, что уже сделали Филипп Красивий в 1294 г. и Карл IV в 1324 г.: вероломному вассалу, которого бьіло легко уличить в нарушении феодального долга, он 24 мая 1337 г. вьінес приговор о конфискации аквитанского фьефа. Таким образом он сумел об'ьявить войну королю Англии, не вьіходя за рамки феодаль­ ного конфликта, в которьіх она вьізревала. Действительно, враждебньїе действия сразу же начались на аквитанской гра­ нице, где отрядьі короля Франции осадили несколько бастид, и на море, где нормандский флот атаковал Джерси и даже осуществил несколько удачньїх рейдов на английское побережье. Но поскольку ни та, ни другая сторона не завершила воєнних приготовлений, они могли проводить лишь такие незначительньїе стьічки. Висадку англичан во Франции, с большим шумом намеченную на сентябрь, из-за нехватки денег пришлось отменить. Со своей сторони Бенедикт XII еще пьітался добиться мира; в иллюзорной надежде организовать переговори он добился от Филиппа отсрочки оккупации Гиени до конца года. Но зто краткое перемирие не ввело Здуарда в заблуждение. Едва французский суд вьінес решение о кон­ фискации, как он об'ьявил себя претендентом на трон Капетингов. Пока не принимая титула, которьій, как он думал, причитается ему по праву, отньїне в актах своей канцелярии в отношении своего противника Валуа он применял лишь такую презрительную формулировку: «Филипп, именующий себя ко­ ролем Франции». Говорят, на такой серьезньїй демарш его подтолкнул человек, чью бурную карьеру следует здесь описать.

Начало борьби (1328—1340 гг.)

97

Робер д’Артуа, внук Роберта II — племянника Людовика Святого, бьіл отстранен от наследования графства Артуа своей теткой Матильдой, или Маго. Обьічай северньїх провин­ ний не знал наследования по праву представлення, и в случаях, когда старший сьін умирал, наследницей делали младшую дочь в ущерб внуку. Уже дваждьі Робер требовал в суде пзров возвращения ему Артуа — сначала при Филиппе Красивом, потом при его сьіновьях. Почитая местньїе обьічай, судьи ему отказали. Но, чтобьі его успокоить, французский ко­ роль пообещал ему в качестве компенсации один нормандский апанаж с титулом графа Бомон-ле-Роже и пзра Франции. Тем не менее Робер донимал своей ненавистью обобравшую его тетку и, сохранив связи среди артуаской знати, подстрекал ее к неповиновению графине и ее главному советнику, Тьерри д’Ирсону. Когда в 1324 г. граф Фландрии Роберт Бетюнский, не посчитавшись с местньїм обьічаем, оставил наследство своєму внуку Людовику Неверскому и добился от младших братьев отказа от возбуждения исков, у Робера вновь появилась надежда. В 1330 г. он начал новьій процесе по иску, по которому уже дваждьі вьіносился приговор, сфабриковав для зтого документьі, на которьіе его вдохновили недавние фламандские собьітия. Король Франции беспощадно разоблачил фальсификатора и его пособников и с тех пор испьітьівал постоянньїй гнев на кузена и шурина и вместе с тем неодолимое отвращение к нему. Тем временем Маго при загадочньїх обстоятельствах умерла в 1332 г., и Робера обвинили в отравлении. Король потребовал устроить образцовьій процесе. Владения обвиняемого бьіли конфискованьї, а сам он, лишенньїй всех титулов и обвиненньїй в измене, бьіл вьінужден искать спасения в бегетве. Сначала он бежал к графу Зно. Филипп об'ьявил, что поднимет оружие на любого, кто даст убежище зтому изгнаннику. В конце 1336 г. Робер уехал в Англию к Здуарду III, которьій бьіл рад пополнить рядьі своих сторонников столь видной особой. Никто из современников не сомневался, что именно изгнанньїй принц из ненависти к Валуа подтолкнул Плантагенета заявить о притязаниях на французский трон и пообещал ему помочь свергнуть династию-соперницу.

4 Зак. 3581

98

Здуард Перруа. Столетняя война

Однако король Англии, конечно, принял бьі такое решение и без советов предателя. На приговор о конфискации, вьінесенньїй против него судом его сюзерена, герцог Аквитанский с юридической точки зрения мог ответить ТОЛЬКО ВЬІЗОВОМ, то єсть разрьівом феодальной связи, соединяющей его с несправедливьім сюзереном. Тем не менее ему, как и всем его предшественникам в атом унизительном положений, чтобьі отстоять свою правоту, нужно бьіло доказать, что французский король повинен в «отказе от правосудия». А превращение феодального конфликта, где он находился в положений низшего, в династическую борьбу, делавшую его равньїм его про­ тивнику, бьіло ловким и неизбежньїм ответом, которьій в любом случае нельзя бьіло оставить без внимания. К празднику Всех Святьіх 1337 г. єпископ Линкольнский Генри Бергерш вьіехал в Париж, чтобьі передать вьізов от имени своего повелителя. Вьізов бьіл адресован не суверену Французского королевства, а «Филиппу Валуа, именующему себя коро­ лем Франции». Здуард не мог бьі найти лучшего способа отказаться от амьенского оммажа, которьій бьіл навязан ему хитростью и насилием и, как принесенньїй узурпатору, не имел договорной сильї. Однако он пока медлил с тем, чтобьі сделать последний шаг, приняв самому титул короля Фран­ ции. Он ждал, чтобьі его признали таковьім и другие, а не только изгнанник Робер д’Артуа. Итак, Столетняя война официально началась весной 1337 г. Мьі видели, что подспудно зтот конфликт назревал уже несколько лет. Однако вплоть до 1336 г., все еще опасаясь возможности постоянно надвигавшегося разрьіва, ни один из противников не верил в неизбежность войньї и не желал ее развязьівания. Она не бьіла вьігодна ни Филиппу, погруженному в планьї крестового похода, ни Здуарду, запутавшемуся в шотландских делах. Но отсрочка крестового похода и неуместная помощь, оказанная Филиппом шотландцам, убедили Здуарда, что дальше избегать разрьіва нельзя. Узнав о приготовлениях Плантагенета, Валуа в свою очередь поторопил момент, чтобьі самому форсировать собьітия. Возникшее недоразумение повлекло непоправимьіе последствия. Рассеять его попьітался лишь добродетельньїй понтифик, которьій у себя

Начало борьбьс (1328—1340 гг.)

99

в Авиньоне очень хотел встать над схваткой и любой ценой примирить соперничавшие династии. Действительно ли упорньїе и напрасньїе усилия Бенедикта XII в конечном счете повредили только делу Валуа, как утверждают некоторьіе современньїе историки? Если верить им, Филипп бьіл игрушкой и жертвой французского папьі, которьій в атом деле изменял интересам своей родиньї. Желая остановить войну, но имея возможность лишь оттянуть ее, Бенедикт якобьі сдерживал Филиппа, пока преимущество того бьіло неоспоримо, и тем самьім дал Здуарду время подготовиться к отпору. Но еще не факт, что Валуа бьіл бьі лучше подготовлен к наступательньїм действиям, ввяжись он в вой­ ну в 1335 или в 1336 г., в связи с шотландскими собьітиями, чем в 1337 г., и что перед ним оказался бьі заранее побежденньїй противник. Тем более не факт, что Бенедикт, осуществляя посредничество, только и думал, как бьі ускорить нача­ ло гипотетического крестового похода. Ведь не один он во Франции внражал сомнения в прочности династии Валуа, в реальних силах королевства, имевшего столь високий пре­ стиж. Может бьіть, он предвидел горести, разорение и бедствия, которьіе может повлечь за собой неосторожно развязанньїй конфликт из-за распрей в Аквитании. Единственная его вина — во всяком случае, сохранившаяся в исторической памяти, — что у него ничего не вьішло.

ш ПОСЛЕДНИЕ ПРИГОТОВЛЕНИЯ Когда опасность стала совсем близка, активность Здуарда III, знергичного суверена, умевшего увлекать за собой людей, приобрела масштабьі, позволившие вовсю развернуться его изобретательному уму и организаторскому таланту. Особенно примечательньїм зто бьіло в дипломатической сфере. Как и его дед Здуард І в 1297 г., он задумал смельїй план отвести от своей Аквитании опасность агрессии Валуа, напав на Францию со стороньї Нидерландов. Но зту политику, в какой-то мере традиционную, он сумел приспособить к требованиям момента, изменив с учетом реальньїх условий некоторьіе ее детали. О Фландрии, из которой Здуард І в своє время сделал краеугольньїй камень для своей коалиции, речи больше не бьіло. Людовик Неверский, ставший графом Фландрским после смерти своего деда Роберта Бетюнского, знал, чего ему может стоить мятеж против сюзерена при обидчивости французского двора. Французский принц по рождению и воспитанию, он готов бьіл стать столь же верньїм вассалом, сколь неверньїм бьіл Ги де Дампьерр, чтобьі избежать всякого фран­ цузского вмешательства в дела его доменов; память о Касселе бьіла еще слишком жива в сердцах фламандцев. В наказание за приверженность королю Франции Здуард решил прекратить снабжение его суконной промьішленности, рискуя подорвать сбалансированность собственного бюджета. Королевский ордонанс, обнародованньїй осенью 1336 г. и утвержденньїй парламентом в феврале 1337 г., отньїне запрещал вьівоз любой шерсти за предельї королевства. В принципе, драгоценное сьірье теперь должно бьіло поступать исключительно в английские мастерские, которьіе оставалось только создать. Многие историки хвалили Здуарда за зту смелую

Начало борьбьі (1328—1340 гг.)

101

инициативу, поверив, что он искренне желал организовать у себя в королевстве суконную промьішленность и тем самьім обеспечить зкономическую независимость Англии. Зто бредни и вздор. На самом деле зта мера бьіла направлена лишь на то, чтобьі нанести вред Фландрии. Право на ввоз 30 000 мешков шерсти тут же получили брабантские тор­ говий, которьім виставили единственное условие — не резкспортировать зту шерсть во Фландрию. Если мастерские Гента и Ипра должньї бьіли захиреть, то к вьігоде мастерских Брюс­ селя и Мехелена. Английские купцьі подготовили рьінок в Дордрехте в ожидании, когда в Антверпене будет учрежден «зтап» шерсти. Сделав зтот ловкий жест, Здуард НІ признал тем самьім растущее влияние, как зкономическое, так и политическое, которое с начала века среди нидерландских княжеств приобрело большое герцогство Брабант, чьи судьбьі умелой рукой направлял герцог Иоанн НІ. В ответ на предпринимаемьіе с 1332 г. попьітки Филиппа VI ввести Брабант в зону своего влияния Плантагенет даровал герцогству торговьіе привилегии, ставившие молодую суконную промьішленность Брабанта и растущее процветание порта Антверпен в зависимость от дружбьі с Англией. У английского короля бьіли в зтих краях и другие друзья: Вильгельм д’Зно, он же граф Голландии и Зеландии, разумеется, вассал своего шурина, короля Франции, за Остреван, но в то же время отец Филиппьі, английской королеви; восточнее — герцог Гелдернский, по традиции склонньій к союзу с Англией. Нужно бьіло ОЖИВИТЬ зти дружеские связи и создать новьіе. С конца 1336 г. Плантагенет направ­ лял зтим князьям пламенньїе послання, изображая себя жертвой и предрекая необоснованную агрессию короля Франции. «Я сделал ему, — писал он, — вьігодньїе предложения, но самьіе разумньїе из них он до сих пор отвергал. Ему мало, что он незаконно удерживает мои наследственньїе владения (намек на аквитанские территории, оккупированньїе с 1324 г.), он тайно готовит против меня обширний заговор, чтобьі по­ губить окончательно, и замьішляет присвоить остаток моего аквитанского фьефа». Опираясь на зти доводи, а прежде всего рассчитьівая на стерлинги, которьіе они возили огромньїми

102

Здуард Перруа. Столетняя война

мешками, єпископ Линкольнский Генри Бергерш, графьі Солсбери и Хантингдон всю зиму разьезжали по Нидерландам и по берегам Рейна. В має 1337 г. они развернули в Валансьене настоящую ярмарку альянсов, платя хорошие деньги наличньїми. Союзьі стоили дорого — имперские князья оказались людьми алчньїми. «Хорошо известно, — писал по атому поводу один хронист, — что немцьі жестокие завистники и ничего не делают без денег». Тем не менее бьіла сплетена колоссальная сеть союзов: в антифранцузскую коалицию вошли герцоги Брабантский и Гелдернский, графьі Зно, Берга, Юлиха, Лимбурга, Клеве и Марк. Невозможно бьіло бьі отрицать и желание Плантагенета располагать для начала борьбьі самьіми дисциплинированньїми и могучими военньїми силами, какие только он мог приобрести. В ту организацию, которую мьі описьівали и которая совсем недавно показала себя в тяжельїх шотландских похо­ дах, внести изменения бьіло не слишком трудно. Приказьі суверена касались только частностей и, возможно, не оказали в полной мере зффекта, какого от них ожидали. Тем не ме­ нее по ним видно, сколь опасньїми бьіли настроения. Своей знати Здуард советовал изучать французский, язьік двора, администрации и врага; он запретил турнирьі, до которьіх бьіл очень падок и сам, чтобьі все своє время и состояние рьіцари посвящали только войне. От простолюдинов он требовал совершенствоваться в стрельбе из лука и заниматься упражнениями, придающими телу гибкость и крепость. Большой шум вьізвало создание комиссий array, настоящих призьівньїх комиссий, задачей которьіх бьіл набор в графствах самьіх крепких крестьян и ремесленников для пополнения пехоти. Но зтот институт визвал много разочарований и не смог дать армии значительньїх и дисциплинированньїх контингентов. По численности вооруженньїе сили английского короля не шли в сравнение с теми, какие может виставить его против­ ник. Средневековьіе люди, которих цифри пугали, оставили нам об английских зкспедициях данньїе, не заслуживающие доверия и противоречащие всей административной докумен­ тацій, найденной современними зрудитами. Они не смущаясь пишут, что сильї вторжения составляли двадцать-трид-

Начало борьбьі (1328—1340 гг.)

103

дать тисяч воинов, а ато уже неправда. Описьівая осаду Тур­ не в 1340 г., они скажут, что численность английских войск доходила до ста тисяч, включая фламандские отряди. Зто видумки чистой води. Даже если допустить, что скудние ре­ сурси королевства позволили оплатить набор столь многочисленной армии, ее било би невозможно перевезти на кон­ тинент. Все принудительно завербованние торговие суда, очень небольшого тоннажа, позволили загрузить за один раз не более пяти-восьми тисяч лошадей и нескольких тисяч пехотинцев. Немногим лучше била ситуация с вооружением и дисциплиной. Ми не будем здесь говорить о «gens d’armes», тяжеловооруженной коннице, которая пока составляла ядро средневекових армий и, за редким исключением, виносила на себе всю тяжесть сражения. Ее вооружение и приемьі боя били одинаковнми во всем христианском мире; здесь между английской и французской армиями различий не било. Превосходство виявилось только во второстепенних отрядах — в той самой пехоте, которую презирали рьіцари обоих лагерей: в копейщиках, в грозних валлийских кутилье и прежде всего в лучниках, чья стрельба била не слишком прицельной, но которие с дальнего расстояния обрушивали на противни­ ка град стрел, тогда как генуззский арбалет, принятий в пехо­ те Валуа, бнл оружием более тяжелим и менее скорострельннм: на три стрели из лука он отвечал лишь одной. Тогда никто и не предполагал, что зта презренная пехота снграет кардинальную, решающую роль в правильних битвах предстоящей войньї. Чтоби набирать и содержать зти вооруженнне сили, сколь би ограниченной ни била их численность, требовались богатне и стабильние ресурси. А Англия жила не по средствам еще до начала боевьіх действий. Шотландские походи обошлись недешево, и долг казни возрос; много денег и немало не слишком благовидних уловок для их сбора понадобилось для покупки союзов с германцами. В зтот самий момент мери против Фландрии дезорганизовали вивоз шерсти, что нанесло колоссальннй ущерб королевской казне, переставшей регулярно получать «кутюму», виплачивавшуюся мешками зкспортной шерсти. Именно из-за нехватки денег при-

104

Здуард Перруа. Столетняя война

шлось отменить первьій английский десант во Франции, намечавшийся на осень 1337 г.; именно из-за нехватки денег Здуард принял предложение папьі о перемирии на первьіе шесть месяцев 1338 года. Когда наконец в июле 1338 г. он счел нужньїм переправиться на континент, казна бьіла совсем пуста вследствие военньїх и дипломатических приго­ товлений. И он решился на несльїханную меру из арсенала зкономического зтатизма — конфисковал в пользу короньї у английских производителей 60 000 мешков шерсти; компенсировать убьіток собственникам и купцам должньї бьіли, по довольно низким расценкам, казенньїми ассигнациями; со своей стороньї король обязьівался сам продать шерсть на континенте и за счет предполагаемого большого барьіша оп­ латить свою армию и дипломатию. Проект химерический, по которому ясно видно, как сильно Плантагенет нуждался в деньгах. И Филипп VI со своей стороньї, хотя его королевство бьіло больше и богаче, имел немногим лучшее положение с точки зрения средств. Его военньїм приготовлениям тоже мешало отсутствие стабильньїх и богатьіх ресурсов. Благодаря поддержке авиньонских пап король и раньше мог почти регуляр­ но взимать десятину с французского духовенства, и зто бьіло очень вьігодно для королевской казньї; новой династии при ее восшествии на престол Иоанн XXII пообещал «на великие задачи королевства» соучастие в церковних доходах на два года, а в 1330 г. такое разрешение дал еще раз. Хоть облагаемьіе и оказьівали некоторое сопротивление, зти деньги по­ ступали в казну, и чистий годовой доход от них порой превьішал 250 000 ливров. Когда в 1332 г. началась проповедь хре­ стового похода, все привилегии, предоставленньїе королю, сделали еще обильней зти ресурси церковного происхождения. Несомненно, тогда предполагалось, что будет создан специальньїй фонд, деньги из которого пойдут строго на нуждьі «святого путешествия». Но когда в 1336 г. от замьісла хресто­ вого похода отказались, вияснилось, что большую часть средств Филипп израсходовал на нуждьі управлення. С 1338 г. Бенедикт XII, а потом Климент VI будут разрешать сбор нових десятин, и такие позволения станут регулярно видаваться один

Начало борьбш (1328— 1340 гг.)

105

раз в два года. Лишний повод для зависти Плантагенетов, не пользовавшихся подобной благосклонностью со стороньї авиньонской курии. Подданньїе-миряне бьіли не столь покладистьі в вьіплате податей. Требование вьіплатьі «зд» (aide, «помощи»)1 — какую бьі форму для данной провинции и в данньїй момент оно ни принимало: подоходного налога, распределенной по очагам тальи или же налога с продаж — сталкивалось с тьісячей возражений на местах, со стороньї городов, знати, об­ щин. Субсидия на оплату французского оста, которой в 1328 г. обложили все королевство, дала всего 230 000 ливров — меньше, чем десятина с одного только духовенства. В следующие годьі собирать деньги стало еще трудней. В 1332 г. люди вассалов отказались вьіплачивать феодальньїй зд, затребованньїй на конницу для наследного принца Иоанна; пришлось возложить зту подать только на подданньїх королевского домена, а потом и вовсе отменить, потому что собрать ее не удалось и здесь. В 1335 г. бьіло велено вьідать зд на крестовьій поход, также предусмотренньїй феодальними обьічаями; но большинство податних отказалось его платить, и ко­ роль получил лишь несколько незначительньїх дарений. Разве в таких условиях можно бьіло заранее подготовиться к конфликту с Плантагенетами, которьій мог разразиться в любой момент? После происшедшего в 1337 г. разрьіва чиновникам ко­ роля пришлось предпринять новьіе усилия. Тем не менее сбор любой субсидии вьізьівал упорное противодействие. С подат­ ними людьми надо бьіло договариваться, сокращать запроси, соглашаться на ту форму обложения, какая бьіла удобней той или иной общине или области. В Лангедоке подимная подать в размере один ливр на очаг, которую хотело получить правительство, бьіла сокращена до пятой части ливра для простолюдинов и третьей — для знати; города и некоторьіе катего1Зд (помощь) — зкстраординарньїй косвенньїй налог с продаж, перевозок, провоз продовольственной продукции. Взимался королем для защитьі королевства. Бил особенно непопулярен в народе и спровоцировал ряд серьезньїх волнений (прим. ред.).

106

Здуард Перруа. Столетняя война

рии жителей отделались вьіговоренньїми суммами, намного меньшими, чем норма подьімной подати. Такие же затруднения возникли в Лангедойле: некоторьіе города предпочли платить налог с продаж, которьій поступал в казну медленней, а взимать его бьіло труднеє; Нормандия дешево отделалась, пообещав содержать в течение десяти недель только тьісячу воинов из четьірех тьісяч, которьіе власти намеревались набрать в зтой провинции. В большинстве своем вассальі, ссьілаясь на то, что лично служат в королевском осте, требовали, чтобьі с их людей не требовали виплати зда или чтобьі они могли собрать его сами в свою пользу. Некоторьіе церковньїе владения получали полное освобождение от налогов. Субсидия оказалась такой маленькой, что до конца 1337 г. королевская власть не могла заплатить своим чинов­ никам: судьям и судейским жалованье задержали на год, чис­ ло сержантов сократилось на четверть, других чиновников — на одну пятую. Еще тяжелей для королевской власти бьіла необходимость вставать в позу просительницьі и даже попрошайки, чтобьі получить зти скудньїе субсидии. В обмен за виплату коекакого зда государство подтверждало старинньїе привилегии, даровало привилегии новьіе, освобождения от налогов, нередко массовьіе. Комиссарьі короля бьіли вьінужденьї торговаться с населением; им бьіло рекомендовано проявлять мягкость, снисходительность, смиренне. В ходе зтих нелегких переговоров утверждался — больше фактически, чем в качестве юридической данности, — принцип необходимого согласия податних людей и их представителей на виплату того или иного налога. Именно здесь ярко показали себя местнне собрания — многолюднне, частие, не имевшие ни фиксированного состава, ни установленной процедури; зти собрания и стали називать Штатами. Необходимость для государства любой ценой получить деньги приводит к тому, что обращение к Штатам становится почти обязательннм, и никто не полагает, что король вправе уклониться от зтого. О функционировании зтих ассамблей и об их составе известно мало; решающую роль играли собрания «добрих городов». Похоже, что первими стали собираться ассамблей на местах: только

Начало борьбьі (1328— 1340 гг.)

107

в 1343 г. возникнут первне Штатьі, которьіе историки, несколько предвосхищая собьітия, квалифицируют как Генеральньіе, хотя соберутся на них только депутати с Севера и из центра королевства, то єсть из той его части, которую вскоре, в противовес Лангедоку (к которому всегда обращались отдельно), станут називать Лангедойлем. Смелея по мере того, как центральная власть позволяла почувствовать затруднительность своего положення, зти собрания требовали разорительньїх компенсаций. В 1337 г. собравшиеся в Понт-Одемер нормандские Штати, сославшись на Хартию нормандцам 1315 г. *, вообще отказнвались платить субсидии. В конечном счете они согласились сделать скудное добровольное дарение при условии, что будут подтвержденн их свободи и даровани грамоти с привилегиями. Через два года норманд­ ские депутати воспротивятся повторним требованиям принца Иоанна, будут долго рассуждать и наконец заставят центр точно указать их финансовне привилегии — к большому ущербу для королевской казни. В 1340 г. знать бальяжа Вермандуа поставит еще более жесткие условия: сборщиков налогов будут вибирать сами сеньорн; деньги пойдут на опла­ ту только тяжеловооруженних конников из данной провинции; со дня роспуска королевского оста сбор прекратится. Если даже податной человек соглашался лишиться какой-то суммьі, он ограничивался оплатой краткосрочного летнего похода, не догаднваясь, что война уже приобрела новое обличье. Зта неуверенность в завтрашнем дне отчасти обьясняет, почему военние приготовлений в 1337-1338 гг., то єсть накануне войньї, били столь медленннми и малозффективннми. Но извиняет ли она известную вялость в дипломатической сфере — в обьединении друзей Франции против проанг‘Хартия нормандцам 1315 г. — речь идет о волнениях знати в Северной Франции в 1314-1315 гг., в конце правлення Филиппа IV Красивого и начале царствования Людовика X; знать виступала про­ тив усиления королевской власти, злоупотреблений королевской администрации и ущемлення своих прав, например, запрет на частньіе войнн. Хартия нормандцам включала в себя пожалование вольностей с целью успокоить недовольннх (прим. ред.).

108

Здуард Перруа. Столетняя война

лийской коалиции? Не то чтобьі Филипп пренебрегал зтой задачей, но образцового рвения здесь он не проявлял; коалиция его союзников будет явно слабей сплоченной группировки противников. Однако все-таки в Нидерландах у него бьіли старьіе друзья: Людовик Неверский, граф Фландрский; Иоанн Люксембургский, он же король Чехии. Не будучи больше в состоянии рассчитьівать ни на Зно, ни на Брабант, он покупал союзьі с єпископом Льежским, с графом Цвейбрюккенским, с Генрихом Баварским, с городом Камбре; хоть зтот список союзников и вьіглядит внушительно, но они бьіли разрозненьї, разобщеньї по сравнению с компактной группой противников. Больше повезло Филиппу на южньїх границах: здесь он начал переговорьі с Кастилией и в декабре 1336 г. заключил союзний договор с Альфонсом XI, а значит, теперь в предстоящей войне мог рассчитьівать на поддержку со сто­ рони кастильского флота. Наконец, чтоби ярче виразить вновь обретенную независимость от авиньонской курии, Филипп завязал переговори с монархом, которнй уже более десяти лет как зарекомендовал себя заклятим врагом Иоанна XXII и Бенедикта XII. Речь идет об императоре Людвиге Баварском, закоренелом схизматике, отлученном, преданном анафеме. Действительно ли Валуа хотел вступить в союз с главой Империи, оказать ему помощь против Авиньона и просить его содействия против Плантагенетов? Сомнительно. Так или иначе, вяло протекавшие переговори закончились ничем. Дело в том, что необходимую сумму безденежному баварцу уже предложил более расторопннй и практичний Здуард III. Не устояв перед блеском стерлингов, император 26 августа 1337 г. вступил в союз с королем Англии, поддержав всем своим авторитетом нидерландско-рейнскую коалицию, мощь которой внглядела опасной угрозой для королевства Франции.

IV ПРОСЧЕТЬІ АНГЛИИ В 1338 г. масштабньїе английские приготовления на северньїх границах Франции шли к концу. Чтобьі успешней их вести, надо бьіло усьіпить бдительность противника, звался ли он Бенедиктом XII или Филиппом VI. Папа бьіл возмущен тайньїм союзом Плантагенета с императором-схизматиком, союзом, секрет которого оберегали плохо. Ради успокоения понтифика английский король спешно согласился продлить перемирие сначала до 1 апреля, потом до 1 июля; он торжественно заявил Святому престолу о своей приверженности к миру и даже послал полномочньїх представителей в авиньонскую курию, где под згидой наивного Бенедикта XII тщетно продолжали искать средства для предотвращения войньї. Что касается Валуа, его надо бьіло ввести в заблуждение относительно военньїх планов англичан. Позтому Плантагенет громогласно обьявил, что если мир спасти будет нельзя, он намерен лично отправиться в своє Гиенское герцогство и защитить его от изменнических действий французских чиновников. Тем временем в Нидерландах и на Рейне заключались все новьіе сделки. Здуард не удовлетворился тем, что очень задорого купил союз с имперскими князьями. Чтобьі вьінудить их верней ему служить и использовать их для осуществления завоевательньїх планов, ему бьіло необходимо обладать какой-то официальной властью над ними, которая могла бьі их удержать от всегда возможной изменьї. И он договорился с безденежньїм баварцем, что тот, за деньги, пожалует ему титул викария Империи в Нижней Германии, что давало суверенньїе полномочия, равньїе императорским, на всей территории бьівшей Лотарингии. Решив, что цель теперь близка, он поспешил начать войну. В апреле он заявил о намерении

110

Здуард Перруа. Столетняя война

расторгнуть перемирие и погрузить 1 мая свои войска на ко­ рабля, чтобьі везти их на континент. Успеть к атому сроку ему не позволили финансовьіе затруднения. Наконец 16 июля внушительньїй флот вьішел из порта Оруалл в устье Темзьі и взял курс на Антверпен. Став гостем герцога Брабантского, которого дополнительно привязали к союзнику новьіе торговьіе привилегии, король сбросил маску, 22 июля отозвав послов, которьіе для видимости продолжали переговорьі под агидой папьі. Потом он вьіехал в Рейнскую область для встречи со своим другом-императором.

5 сентября 1338 г. в Кобленце на блестящих празднествах, где присутствовали почти все курфюрстьі Империи, состоялась встреча Здуарда III и Людвига Баварского. Император послал официальньїй вьізов королю Франции и его сторонникам, поклялся в течение семи лет помогать новому союзнику против династии Валуа, потребовал от немецких князей пообещать Плантагенету верную службу в зтих войнах. Потом он передал Здуарду инсигнии викария Империи — зна­ ки достоинства, в равной мере льстящие самолюбию получившего их и служащие его амбициям. Ведь английский ко­ роль видел в них не просто побрякушки. С их помощью он надеялся как можно больше расширить свою власть. В то время как на монетном дворе в Антверпене начали чеканить монету с орлом — гербом Империи, но от имени Здуарда III, он триждьі созьівал вассалов, подчиненньїх ему как викарию, чтобьі принять от них оммаж: 12 октября в Герке — в Брабанте, 2 ноября в Мехелене и 18 декабря в Бинше — в Зно. На его призьів откликнулись все нидерландские князья во главе с герцогами Брабантским, Гелдернским и графом Зно, кроме єпископа Льежского, отказавшегося делать такой жест, которьій означал бьі разрьів его союза с Валуа. Даже Людовик Неверский не осмелился уклониться от вьіполнения вассального долга, потому что держал от императора имперскую Фландрию, то єсть земли за Шельдой. Зти блестящие церемонии придали Здуарду авторитет, скоро перешагнувший границьі Лотарингии. Его посланцьі встречались с графами Бургундии, Женевьі, Савойи; казалось, по восточной границе Францию стараются окружить врагами до самого Арльского королевства.

Начало борьбьі (1328— 1340 гг.)

111

Пьішньїе церемонии и успешньїе переговори заняли Плантагенета до начала осени. Теперь военньїе действия начинать бьіло нельзя, и их перенесли на весну 1339 г. Отправку необходимьіх подкреплений отложили из-за нових финансових трудностей. Празднества и союзи стоили дорого. Чтобьі пус­ кать пьіль в глаза алчним союзникам, Здуард брал займи, не думая возвращать их, у купцов, у нидерландских городов, у итальянских банкиров. Он также предполагал обогатиться за счет продажи шерсти, конфискованной перед отьездом. Но зта операция, порученная флорентийским фирмам Барди и Перуцци, не оправдала его надежд. Рассчитнвали, что первий караван привезет 20 000 мешков, а он доставил всего 2500. Пока не поступили другие, Здуард заложил свои драгоценности ростовщикам. Великолепная корона, которую он заказал для будущего помазания в короли Франции, за скромную сумму била отдана в залог архиепископу Трирскому. Словно решив добавить ему трудностей, неуемний Бенедикт XII непременно хотел восстановить мир, используя затяжку с нача­ лом войни, чтоби хлопотать о начале нових переговоров. Хитрить с ним Здуарду било больше незачем. Он велел пе­ редать, что не согласится ни на какие новие переговори, пока Ф илипп не откажется от союза с Шотландией и не вернет Аквитанию. Кроме того, в пространном посланий авиньонской курии Плантагенет обьяснял причини, по которьім претендует на корону Франции. Нетерпение завоевателя из недели в неделю росло. Его раздражали все задержки, тормозившие начало кампании 1339 г., на которую он возлагал надеждн. Ценой неслиханних усилий английские подкрепления, внсадившиеся в Антверпене, удалось в конце июля начать стягивать вокруг Брюсселя. Ждали подхода немецких князей: за немалне пенсионн они обещали привести свои отряди. Миновали август и сентябрь, но прибило всего несколько тисяч наемников, недисциплинированних и не слишком надежних. Французи удвоили активность на море, мешая перевозкам, задерживая движение судов, разорив остров Уайт и населенние пункти на английском берегу. Потеряв терпение, в конце сентября Здуард перестал ждать остальних союзников и двинулся к француз-

112

ддуарф Перруа. Столетняя война

ской границе. Двадцать тьісяч его людей вторглись в Камбре и разграбили Тьераш; войско Филиппа наблюдало за ними издали. Здуард вьізвал противника на бой. Валуа не дал никакого ответа. После месяца бесполезньїх маневров английский король вернулся в Брабант. Англо-имперский союз прекратил своє существование, бесславно рухнув. Пятнадцать месяцев безвилазного пребьівания в Нидерландах, високая дипломатическая активность, титул викария Империи, оммаж от стольких князей и союз с ними, разорительньїе расходьі — и все только ради бессмьісленной демонстрации сильї на границах противника, чье войско не потерпело урона от зтого. Однако Здуард вовсе не пал духом. Хоть он разочаровался в имперских князьях, зато заключил союз с фламандцами, чьего коммунального ополчення ему жестоко недоставало во время кампании в Тьераше. Вьіход Фландрии на сцену означал начало второго акта драми. Подчиненное после кассельского похода, но не смирившееся население Приморской Фландрии все еще испьітьівало глубокую ненависть к сюзерену Валуа и к молодому графу, которьій его поддерживал. Чиновники французского короля со своей обьічной бесцеремонностью вмешивались в фламандские муниципальньїе дела, навязьівали принудительньїй курс королевской монети. Пусть даже, пьітаясь упредить возможность изменьї с зтой сторони, Ф илипп VI официально разрешил своим фламандским подданньїм сохранять нейтралитет в приближающемся конфликте и продолжать торговлю с врагом за Ла-Маншем. Здуард III, перекрив почти в то же время шерстяной путь в наказание Людовику Неверскому за преданность делу Валуа, свел на нет благотворний зффект от зтой успокоительной мери. Прекращение всякого подвоза сьірья в промьішленньїе города лишило мелких ремесленников заработка, и последствия не заставили долго себя ждать. Впав в нищету, трудящиеся обвинили в зтом французского короля. Они ругали графа и знать, роскошная жизнь которьіх бьіла слишком вьізьівающей, и зажиточньїх бюргеров, чьи солидньїе капитальї позволяли легко перенести кризис, бюргеров, которьіх подозревали, что в глубине души те всегда бьіли сторонниками лилий (leliaerts). В 1337 г. появились обьічньїе симптоми

Начало борьбш (1328—1340 гг.)

113

социального кризиса: уличньїе волнения, манифестации с вьікриками «Работьі и свободьі». Из Валансьена, разжигая оттуда недовольство в Нидерландах, английские агенти установили контакти с зачинщиками, подбивали их на восстание, которое надеялись использовать к своей вьігоде. Всех недовольньїх скоро обьединил один вождь, возвьішавшийся над ними по масштабу личности. Несмотря на богатство и даже несмотря на связи со знатью, преуспевающий бюр­ гер Якоб ван Артевельде стал вьіразителем требований народа. Для того чтобьі бил вновь открьіт шерстяной путь — первое условие возможности продолжать работу, — надо бьіло прими­ риться с Плантагенетом; позтому, если верить хронистам, вира­ жавшим противную тенденцию, Артевельде потребовал, чтобьі фламандцьі «встали на сторону англичан против французов». Во всяком случае в Генте, главном центре рабочих волнений, З января 1338 г. народ единодушно вьібрал его ruwaert — то єсть капитаном — города. Благодаря умелой пропаганде к движению примкнули и города-соперники Гента, Брюгге и Ипр, а также мелкие сельские суконньїе центри, хотя крупньїе сукнодельческие города, согласно своим уставам, всегда относились к ним сурово. Враждовавшие группировки повсюду бьіли вьінужденьї заключить перемирие, и образовался союз, направленньїй против графа и короля и имевший форму правящего комитета из делегатов основних городов под председательством Артевельде. Его власть била признана всей страной — от Байеля на юге до Термонда на севере. Тщетно Людовик Неверский пьітался силой подавить восстание своих подданньіх. Натиск вооруженньїх сил, отправленньїх в Гент и Брюгге, бьіл отбит коммунальньїм ополчением; в феврале 1339 г. граф бьіл вьінужден бежать ко двору французского короля, оставив всю Фландрию в руках восставших. Когда Артевельде взял власть, Здуард III бьіло решил, что Фландрия в его руках. В то время он как раз сколачивал свою обширную нидерландско-имперскую коалицию против Валуа. Если бьі к ней примкнуло графство Фландрское, до чего, казалось, бьіло уже недалеко, зто дало бьі ему сокрушительное превосходство над противником. Но чтобьі зто произошло, понадобились почти два года трудних переговоров.

114

Здуард Перруа. Столетняя бойка

Ведь Артевельде отнюдь не спешил за здорово живешь бросаться в обьятия англичан, заключая с ними союз. Восстание, проходившеє под его руководством, бьіло направлено против дурньїх чиновников неумелого графа. Но отвергнуть сюзере­ на, пусть и ненавистного, — зто бші более серьезньїй шаг, на которьій он пока идти не хотел. Зто грозило союзом графа с королем, новьім карательньїм походом французских рьіцарей и новьім Касселем, а память о катастрофе 1328 г. у всех еще бьіла свежа. Артевельде предусмотрительно предложил Лон­ дону лишь уверения в его благожелательном нейтралитете. За зту скромную поддержку он в июле 1338 г. получил также скромную партию английской шерсти, позволившую нескольким мастерским возобновить работу. Его постоянно подталкивали пойти и дальше, но он полтора года отказьівался делать какие-либо новьіе уступки. Со своей сторони Здуард, для которого союз с Брабантом бьіл тоже важен, не мог предлагать никаких зкономических преимуществ, которьіе нанесли бьі ущерб интересам Антверпена и Брюсселя. Позтому ситуация не менялась, и свою позднюю кампанию 1339 г. Здуарду пришлось начинать без поддержки фламандского ополчення. После рейда англичан на Тьераш Артевельде бьіл винужден более открьіто принять сторону Англии. Ведь французский ост, в полном составе стоявший неподалеку от фламандских границ, теперь мог двинуться против него по призиву графа Людовика. Чтобьі иметь возможность отразить зту новую угрозу, фламандцам бьіли нужньї деньги и воиньї Плантагенетов. И переговори возобновились. Артевельде и Зду­ ард много раз встречались, и в итоге 3 декабря 1339 г. било заключено соглашение, по которому англичане очень дорого покупали союз с Фландрией. Отньїне ничто не должно бьіло мешать фламандцам получать шерсть из-за Ла-Манша, а «зтап» перемещался из Антверпена в Брюгге. Им обещали вернуть шателенства Лилль, Дуз и Орши, со времен Филиппа Красиво­ го попавшие в руки французов; им в четьіре приема должни били виплатить 140 000 ливров на воєнную зкипировку и на оборону страньї; наконец, в случае нападения Валуа в распоряжение Артевельде передавался английский флот и воинские контингенти. Взамен фламандци обещали воєнную

Начало борьбьі (1328—1340 гг.)

115

помощь и, главное, признавали Плантагенета законним коро­ лем Франции. Так что 6 февраля 1340 г. Здуард смог устроить прием в Тенте, в «парламенте», куда бьіли приглашеньї его новьіе вассальї. Как наследник Людовика Святого и Филиппа Красивого он принял здесь присягу городов и оммаж той знати, которая не держала сторону графа. Отньїне он при­ нял титул «короля Англии и Франции», приказал переделать большую печать, разбил свой герб на четьіре четверти, в две из которьіх поместил лилии, и стал датировать свои актьі «от четьірнадцатого года нашего царствования в Англии и первого во Франции». Боевьіе действия еще не развернулись в полную мощь, а он уже достиг первой цели — превратил феодаль­ ний конфликт в династическую войну. Викарий Империи, ко­ роль Франции, суверен маленького островного государства приобрел престиж, ослеплявший не только его. 29 марта Вестминстерский парламент ратифицировал англо-фламандский союз. В зто же время граф д’Зно, которому до сих пор удава­ лось сохранить шаткий нейтралитет между французским сю­ зереном и английским зятем, направил Валуа вьізов. Зто зна­ чило, что Филипп теряет последних друзей в Нидерландах. Но в военном отношении фламандский альянс принес не меньше разочарований, чем альянс имперский. Здуард крепко попал в лапьі к своим нидерландским кредиторам. В феврале 1340 г. они разрешили ему сьездить в Англию, чтобьі созвать сессию парламента и найти деньги и подкрепления. Но ему пришлось пообещать вернуться до июня. В залог он бьіл вьінужден оставить в Тенте, под надзором банкиров, чьим должником он бьіл, жену и маленьких детей; именно в Тенте в зто время родился его третий сьін — будущий герцог Ланкастер. А в Англии общини не пожелали одобрить нових финансовьіх жертв, которьіх от них потребовали, и отказались вотировать тягостньїе налоги на сельскохозяйственньїе доходи и на движимость горожан нормой в одну девятую, посчитав их разорительньїми. Даже администрации, прежде всего службам Канцелярии и Палати Шахматной доски, надоело, что ими командуют с континента функционерьі ведомства двора; здешние чиновники намеренно затягивали военньїе приготовлений, а некоторьіе и открьіто противились им. Наконец, король Фран-

116

Здуард Перруа. Столетиш война

ции готовился вьівести в море новую армию вторжения. Для зтого французский флот, усиленньїй кастильскими корабля­ ми и несколькими генуззскими галерами, крейсировал у фла­ мандського побережья или стоял в Слейсе — по-французски Зклюз — единственном приличном порту графства. С отважньїм упорством Здуард преодолел все препятствия, подавил всякое сопротивление, не посчитался с французской угрозой. 22 июня он повел весь флот во Фландрию. Через день на входе в порт Слейс он дал морское сражение. Вследствие весьма посредственного уровня командования у про­ тивника и несогласованности действий французов и кастильцев флот Валуа за несколько часов бьіл уничтожен — потоплен или сожжен. Великолепньїй успех, обеспечивавший победителю, во всяком случае на несколько лет, господство на море. Но не имевший решающего значення: Французское королевство как таковое не пострадало, его еще нужно бьіло завоевать. У Здуарда, как мьі увидим, сил для зтого не бьіло. Английская армия, усиленная фламандскими ополченцами, — в целом зто, вероятно, составляло тьісяч тридцать бойцов, — виступила в поход в конце июля. Она пошла прямо на Турне, первий аванпост королевского домена на берегах Шельдьі. Однако материалов, необходимьіх для осадьі столь мощной крепости, у нее не бьіло, и она на долгие недели застряла под стенами города. Тем временем армия Филиппа, сосредоточенная на холмах Артуа, вьішла в район Лилля, стала перехватьівать вражеских фуражиров, нападать на отколовшиеся отрядьі, но опять-таки не желала принимать полевого сражения, которое Здуарду, по-видимому, не терпелось дать. К середине сентября положение обоих войск, из-за приближения мертвого сезона и нехватки фуража, стало бьістро ухудшаться. Англичане, уже знавшие о нашумевшей измене Брабанта, которьій счел, что их примиренне с Фландрией наносит удар по его интересам, теперь усльїшали, что с Валуа примирился граф д’Зно. Во избежание худшего они согласились на краткое перемирие, предложенное посланцами Бенедикта XII. Перемирие, действовавшее до июня 1341 г., но не исключавшее продления, бьіло заключено в Зплешене, деревушке в области Турне, 25 сентября 1340 г.

Начало борьби (1328— і 340 гг.)

117

Итог первьіх лет войньї бьіл в целом скореє неблагоприятен для Плантагенетов: Их рейдьі не нанесли урона живой силе Французского королевства, сплоченность которого пе­ ред лицом опасности как будто даже повьісилась. Усиление власти Филиппа VI бьіло особенно заметньїм в финансовой сфере: не посчитавшись с желаниями податних людей, он осмелился обложить их повьішенньїми налогами, по крайней мере часть которьіх позволила набрать значительньїе войска. В 1340 г. он созвал по бальяжам представителей подданньїх и потребовал от них установить подоходньїй налог с нормой в одну пятидесятую, а также новьій налог с продаж. Мьі знаєм, что в Штатах Вермандуа мнения разделились, но в целом они дали ответ, «отнюдь не приятньїй королю». Однако Филипп проигнорировал зто несогласие и официально ввел налог. В 1341 г. он содрал с купцов почти всего королевства побор за коммерческие операции в размере 4 денье за ливр. В 1342 г. все королевство должно бьіло виплатить подим­ ную подать в 20 су на очаг, из которой, насколько нам известно, 73 000 ливров пришлось на одно только сенешальство Каркассон и 33 000 ливров на Перигор и Керси. Какими бьі неудачами и затруднениями ни сопровождался сбор налогов, Валуа смогли ощутимо улучшить свои зкстраординарньїе до­ ходи. Кстати, в зто же время удалось сделать всеобщим и постоянньїм новий налог — габель ‘. До сих пор королевская власть за свой счет разрабатьівала соляньїе копи Каркассона и Ажена, входящие в состав домениальньїх ресурсов, пользуясь в зтих расположенньїх рядом округах исключительной привилегией на разработку и продажу. Ордонанс от 16 мая 1341 г., изданньїй без обращения к Штатам, распространил габель на все королевство. Комиссарьі короля принялись конфисковьівать или скупать все запаси соли, строить торговьіе амбари, и население обязали запасаться солью только здесь. Скоро, впрочем, монополия на такую продажу останется лишь в Лангедоке. В остальньїх местах королевские амбарьі станут просто складами, куда будут поступать оптовьіе партии соли, ввозимьіе в город, и откуда смогут брать соль купци1 1Габель — система взимания налогов на соль (прим. ред.).

118

Здуард Перруа. Столетняя война

при условии виплати подати по системе, аналогичной «зтапу» шерсти, вигоду с которого получает король А нглии. Зтот налог, став одним из самих непопулярних, тем не менее просуществует до конца Старого порядка. Наконец, несправедливо бьіло би умолчать о том симптоматичном факте, что заботьі об английской войне не застави­ ли Филиппа и его советников отказаться от плодотворной политики приращения домена, продолжающей политику его капетингских предшественников и расширяющей сферу ее приложения. В 1341 г. он, воспользовавшись «мятежом» Хайме III, короля Майорки, державшего от французской корони половину города Монпелье и одноименной сеньории, конфисковал и занял его фьеф. Вскоре мятежник будет прощен, но, испьітьівая жесткий нажим со сторони короля Арагона, пьітающегося отнять у того его маленькое островное и пиренейское королевство, он в конечном счете в 1349 г. продаст свой фьеф Филиппу за 120 000 зкю. Так домен приобретет последние права, которьіми королевский дом Арагона полтора века владел в Лангедоке. В зто же время французские дипломати вели трудньїе переговори, пьітаясь приобрести для какого-нибудь принца из рода Валуа одну провинцию, расположенную за пределами королевства Франции, но входящую в «Арльское королевство», где со времен Людовика Святого безраздельно преобладало французское влияние. Известно, что Юмбер, последний дофин Вьеннский, не имевший наследников и желавший найти славу и приключения в крестовом походе, собирался продать своє наследие тому, кто дороже заплатит. Успешньїе переговори позволили принцам золо­ тих лилий стать владельцами зтих земель. В 1343 г. еще предполагалось передать их младшему сьіну короля, Ф илип пу Орлеанскому, с тем чтобьі он основал там местную династию, но с запретом на последующее присоединение их к короне. В следующем году Филипп вместо младшего сьіна решил отдать их старшему — Иоанну. Наконец, в 1349 г. по новому договору, на сей раз окончательному, Юмбер продал Дофине старшему сьіну Иоанна Нормандского — будущему Карлу V, тем самим ставшему первим французским принцем, носящим титул дофина.

ш БЕДСТВИЯ фРАНЦИИ (1340-1364 гг.)

Зплешенское перемирие отражает явньїй провал грандиозньїх планов, порожденньїх манией величин Здуарда III, которьій рассчитьівал бьістро сокрушить династию Валуа. Некоторьіе историки нового времени, особенно французские, находили особое удовольствие в том, чтобьі изображать английского короля политиком несомненно амбициозньїм, но реалистичньім, умеющим использовать все обстоятельства и знающим, чего он хочет, что может и куда идет. Именно такие качества менее всего характерньї для молодого, тридцатилетнего суве­ рена, которьій, как мьі видим, в последние месяцьі 1340 г. оказался в крайнє бедственном положений. Как только дело дошло до завоеваний на континенте, Здуард показал себя точ­ но таким же прожектером, как и его противник. Суровая реальность образумит его, научив соразмерять амбиции со средствами. Только что он получил самьій жестокий урок на своем долгом жизненном пути. Что осталось от множества альянсов, собранньїх с таким трудом и оплаченньїх так дорого? Замьісел окружить Францию воєнними силами Нидерландов и Германии потерпел плачевний провал. Зто сооружение держалось лишь на английском золоте; едва последнее иссякло, как все рухнуло. Людвиг Баварский подал сигнал к общей измене. В январе 1341 г. французская дипломатия добилась, чтобьі он расторг союз с Англией и обещал дружбу Валуа. Потом он отозвал титул викария Империи, пожалованньїй Здуарду, и заставил обьявить о нейтралитете всех князей, которьіх английские стерлинги недавно подняли на борьбу. Когда в має 1342 г. в Авиньоне наденет тиару новий понтифик — Климент VI, зто лишит Людвига Баварского возможности проводить поли-

Бедствия Франции. (1340—1364 гг.)

121

тику вмешательства в дела земель к западу от Империи, что, впрочем, он и так делал довольно вяло. Вновь началась борьба, еще более упорная, чем когда-либо, между Империей и папством. На зто ушли последние сильї императора, и франко-английская дузль его больше не интересовала. Фландрия, где Здуард впервьіе вьіступил в качестве французского короля, тоже бьіла недалека от того, чтобьі отказаться от союза с Англией. И там дипломатия Филиппа, не столь неумелая, как о ней говорили некоторьіе, сумела организовать падение Артевельде и проанглийской партии. Фламандские города, поднявшиеся против французского вмешательства, в то же время бунтовали и против своего графа Людовика Неверского, слишком верного вассала Филиппа VI. По просьбе парижского двора папа поспешил отлучить мятежников, нарушивших клятву верности своєму законному сеньору. Такие приговорьі еще не совсем утратили действенность: в 1342 г. граф восстановил контроль над франкоязьічной Фландрией. А в сукнодельческих городах власть Артевельде мог­ ла держаться, только если без перебоев работали мастерские, если общественньїе классьі жили в добром согласии. Диктатор-вьіскочка, неимоверно разбогатевший, кичившийся тем, что живет в роскоши, теперь раздражал ремесленников, которие привели его к власти. Вскоре — несколько опередим собьітия — ткачи возмутятся против суконщиков, а мелкие ремесленние центрьі вьіступят против зкономической тирании Гента, Брюгге и Ипра. От зтих внутренних опасностей, от угрозьі безработицьі, вновь возникшей во Фландрии, Артевельде увидит лишь одно, отчаянное средство: он будет все глубже втягиваться в союз с англичанами. Поскольку все его враги группируются вокруг Людовика Неверского, он отвергнет власть законного графа и предложит графскую корону старшему сьіну Здуарда III, к тому времени уже герцогу Корнузльскому, которьій вскоре станет принцем Узльским. Польщенньїй таким предложением и решив, что вернулись счастливие дни 1340 г., король Англии в июле 1345 г. прибьіл сюда лично с большим флотом, вставшем на якорь в порту Слейса. Измена била слиш­ ком явной, чтобьі гентцьі смирились с ней. Возмущение, дошедшее до предела, вьільется в убийство диктатора, возвраща-

122

Здуард Перруа. Столетняя война

ющегося с последней встречи с английским королем. Здуарду, надеждьі которого вновь не оправдаются, останется лишь поднять якоря без надеждьі вернуться сюда вновь. Несомненно, в 1340 г. зтих собьітий никто би не предвидел; однако дальновидньїй наблюдатель мог предсказать крах английских усилий во Фландрии, если присутствовал при отпадении Брабанта, Зно, видел бездействие Империи. Таким образом, Зплешенское перемирие не улучшило положення Плантагенетов в Нидерландах. Не в состоянии заплатить своим наемникам, доведенньїй до банкротства, осаждаемнй бандой итальянских и нидерландских кредиторов, Здуард III мог найти спасенне лишь в бегстве. 27 ноября 1340 г. он тайно покинул Гент, в Зеландии сел на корабль и, предельно униженньїй, прибьіл в своє королевство, обескровленное двумя масштабними и совершенно безрезультатними воєнними зкспедициями. Его уязвленное тщеславие вилилось в гнев на собственньїх чиновникові они, мол, в его отсутствие пра­ вили по своєму произволу, не вьіполняли приходящих из-за моря приказов и не присилали денег, предназначавшихся для продолжения войньї. Главньїм виновньїм в его глазах стал Джон Стратфорд, архиепископ Кентерберийский: он, фактически вьіполняя с 1339 г. функции регента, не сумел принять административньїх мер, которьіх требовала ситуация. Архи­ епископ спасся, лишь укрившись в монастьіре Крайст-Черч; остальньїх чиновников, включая судей, король сместил и присудил к крупним штрафам. Сборщиков налогов и шерифов, на которьіх теперь возложена ответственность за плохой сбор податей, верховная власть карала, не разбирая правих и виноватьіх. Зта слепая месть визвала негодование баронов и парламента, которьіе вьінудили короля проявить больше милосердия. Долговое бремя от всего зтого не ослабло. Здуард брал деньги без отдачи; итальянские банки, прежде всего Барди и в меньшей степени Перуцци, предоставили ему огромние аванси в залог доходов от налогов на шерсть. Но зтот налог покривал лишь небольшую часть их издержек. В 1343 г. они обанкротились, и зто сказалось на всех банковских горо­ дах Европьі. Теперь занять их место визвалась группа английских купцов, которьіе брали налог на откуп и давали круп-

Бедствия Франции (1340—1364 гг.)

123

ньіе авансьі — слишком большие для их возможностей, слишком маленькие для нужд короньї. Банкротство настигнет и их в свою очередь — после чумьі 1348 г. Пока что приходилось жить как и чем придется. Похоже, зпоха великих напи­ наний миновала. Чтобьі победить Валуа, само бездействие которьіх уже внушало надежду, надо бьіло при минимальньїх издержках найти подходящий плацдарм. Случаю угодно, чтобьі он представился почти сразу же: зто Бретань.

I РАСПРЯ В БРЕТАНИ Вмешаться в дела континента Плантагенетам снова позво­ лила династическая распря. После того как ЗО апреля 1341 г. умер герцог Бретонский Иоанн III, оспаривать бретонское наследство стали два кандидата: Жанна де Пантьевр, прозванная Хромоножкой, дочь младшего брата герцога — Ги, давно покойного, и его собственньїй младший сводньїй брат граф Жан де Монфор. Племянница вела род от старшего из братьев, но младший брат приходился усопшему более близким родственником. Позволял ли обьічай Бретани право представительства, как уверяла Жанна, право, которое пьітался внедрить Иоанн III? Или же, наоборот, герцогство-пзрство должно бьіло подчиниться законам, установленньїм недавно для французской короньї, на которьіе ссьілался Монфор, и исключить женщин из наследования? Проблема деликатная, любопьітная для юристов. Зтот юридический вопрос следовало бьі решить королю Франции как сюзерену герцогства. Но Жан­ на бьіла замужем за племянником Филиппа — Карлом Блуаским, сьіном его сестрьі Маргаритьі; Монфор, опасаясь пристрастности суда, решил, что самьім ловким ходом будет по­ ставить своих противников перед свершившимся фактом. Едва брат умер, он захватил Нант — столицу Бретани, хотел бьіло смельїм налетом завладеть герцогской казной, но она бьіла спрятана в надежном месте в Лиможе, вьізвал вассалов бретонского герцога и потребовал от них оммажа. Однако их реакция обескуражила его: все прелатьі и почти вся знать отказались признать переворот. Тогда он начал войну и одну за другой взял такие крепости, как Кемпер и Брест на западе, Сен-Брие и Динан на севере, Ренн, Ванн, Орей, Зннебон на востоке. Фактически Жан стал хозяином Бретани. Но более

Ведствия Фрапции (1340—1364 гг.)

125

он не мог рассчитьівать на благоприятньїй приговор французского короля, права которого.попрал, завладев своим фьефом до получения инвеститурьі. Позтому он обратился к Здуарду III. В результате зтого рокового шага Бретань двадцать три года будет истекать кровью, королевство Валуа ослабнет, а Плантагенетьі приобретут необходимьій им именно сейчас пре­ стиж. Итак, Жан де Монфор в июле 1341 г. поспешил в Англию за помощью; ему с радостью обещали помочь в обмен за ручательство, что новьій герцог принесет оммаж Здуарду III как законному суверену Франции. Чтобьі крепче привязать Монфора к Англии, ему вернули графство Ричмонд на севере острова, которьім когда-то владели его предки. Двор Филиппа отнесся к зтому неблагосклонно. Сторонники Пантьевров вселили в короля тревогу, и он потребовал, чтобьі Монфор явился ко двору, а здесь упрекнул его за сделки с англичанами и запретил покидать Париж до винесення Гроз­ ного приговора. Опасаясь за свою жизнь, тот бежал. 7 сентября пзрьі Франции, признав обоснованность притязаний Жанньї и игнорировав возражения ее заочно осужденного соперника, обьявили Карла Блуаского единственньїм закон­ ним герцогом Бретонским и позволили ему принести коро­ лю оммаж. Чтобьі привести приговор в исполнение, к Нанту подошла внушительная королевская армия под командованием наследного принца Иоанна, герцога Нормандского; крепость капитулировала, Монфор бьіл взят в плен. Казалось, дело закончено. Но победители не приняли в расчет неукротимой знергии женьї Монфора — Жанньї Фландрской, которая возобновит борьбу во имя своего юного сьіна, в то время как Жанна де Пантьевр станет душой противной партии. Началась «война двух Жанн», вполне способная разжечь знтузиазм при­ дворних хронистов, полная прекрасних подвигов, героических побегов, своеобразньїх поворотов сюжета. Но зта война бьіла фатальной и безьісходной для обеих стороні соперники бист­ ро разорвали Бретань на равньїе части. За Монфора стояли мелкая знать, большинство городов, крестьяне запада, где го­ ворили по-бретонски; за герцога Блуаского — духовенство,

126

Здуард Перруа. Столетняя война

почти вся вьісшая знать, франкоязьічньїе села. Но решит судьбу Бретани более весомая поддержка — извне. А за спиной Жанньї Фландрской стоял Здуард III, тогда как за спиной Жанньї де Пантьевр — Филипп VI. Война королей, на время приостановленная в Зплешене, вновь, несмотря на перемирие, начнется на бретонских полях сражений. Мьі не будем рассказьівать здесь о ее запутанньїх перипетиях. Остановимся лишь на английской интервенции и ее долговременньїх последствиях. Сначала по призьіву Монфоров в Бретани вьісадился небольшой корпус, в составе которого сьіграет последний акт своей бурной жизни Робер д’Артуа, и деблокировал Зннебон, где герцог Блуаский осаждал своего соперника; по­ том, в октябре 1342 г., прибьіл сам Здуард с двенадцатитьісячной армией, намеренно разорил страну и двинулся на Ванн. Прежде чем французская армия, которой вновь командовал герцог Нормандский, успела сойтись с англичанами, папские легатьі в январе 1343 г. в Малетруа навязали обеим странам перемирие. Рицарство обоих лагерей вновь, в третий раз за пять лет, лишили большого полевого сражения, о котором оно мечтало всей душой. Тем временем Плантагенет, несмотря на перемирие, продолжал распоряжаться в Бретани, некоторьіе гарнизоньї оставлял на месте, другие вьіводил, на­ правляв их занимать именем Монфора порти, замки, стратегически важньїе пункти. Несмотря на перемирие, война скоро возобновилась; Монфор, обещавший не возвращаться в Бре­ тань, все-таки приехал сюда снова, чтобьі умереть в Зннебоне. Тогда Здуард обьявил себя опекуном юного Иоанна IV; Жанну Фландрскую, сошедшую с ума, он отправил в заточение. К концу 1345 г. бретонскими делами английский король заправлял сам. Какой путь пройден за пять лет! И как удачно компенсировали потерю Фландрии, которая окончательно произойдет именно теперь, зти новьіе пункти висадки — бретонские порти! В Здуарде III одновременно ж или два человека — честолюбец, гоняюіцийся за химерами, и практик, не упускающий случая исправить ошибки первого. Бретонская интермедия дала Англии время собраться. Теперь англичане могли продолжить борьбу непосредственно против династии Валуа.

Ьедствня Франции (1340—1364 гг.)

127

Последняя попьітка добиться мира, предпринятая Климентом VI, закономерно провалилась, потому что Здуард чувствовал себя готовим к новой войне. Однако понтифик не жалел ничего, чтобьі довести предпринятое им как посредником дело до благополучного конца. Он помнил, как хлопотал о прими­ рений обоих королевств, еще будучи просто кардиналом Руанским, Пьером Роже. Ему давно бьіли знакомьі участники распри, болевьіе точки, редкие пунктьі, по которьім бьіло возможно согласие. Если он потерпел неудачу, то лишь потому, что Валуа и Плантагенет, умудренньїе опьітом первьіх воєн­ них столкновєний, теперь знали, как бьіть, уточнили свои цели в войне, сформулировали для себя минимальньїе требования, при условии вьіполнения которьіх сложат оружие, и взгляди обоих более чем когда-либо оставались непримиримими. Последовав за их полномочньїми представителями на Авиньонскую конференцию в октябре-декабре 1344 г., мьі узнаєм, каких принципов будут упорно придерживаться оба противни­ ка, за исключением кратковременньїх периодов слабости, в течение более чем половини СТОЛЄТИЯ. Здуард начал с того, что потребовал возвращения себе «долга», то єсть Французского королевства, причитающегося ему в качестве «наследства» его матери Изабелльї. Притворство чистой водьі. Наученньїй тяжкими пораженнями, он больше не надеялся и никогда не будет надеяться увенчать себя короной, которую так трудно завоевать. Династические притязания для него — лишь разменная монета. И тут же вияс­ нилось, чего он действительно хотел: возвращения Гиени в пределах, как можно более широких, — пока речь шла о границах герцогства времен доброго короля Людовика Свя­ того, но от успехов английского оружия аппетитьі будут возрастать. Более того, для зтой увеличенной Гиени он бьіл намерен требовать полного суверенитета: больше никаких вассальньїх связей, никакого вмешательства французских чиновников в ее дела, никаких апелляций в Парижский пар­ ламент, никаких угроз конфискации. Если бьі Гиень пере­ стала бьіть частью Французского королевства, Плантагенетьі наконец стали бьі в ней хозяевами, и сам повод к войне исчез.

128

Здуард Перруа. Столетняя война

Советники Филиппа не менее стойко отстаивали свои принципи. Они начали с утверждения, что Аквитания конфискована по праву; незачем возвращаться к приговору, которьій к тому же еще и не приведен в исполнение. Потом они попитались предложить иллюзорньїе компенсации, которьіе якобьі бьіли возможньї в Шотландии или в других до­ менах; наконец они согласились на «возврат» зтого фьефа — чисто символический, потому что по-настоящему Плантагенетов изгнать из него и не удавалось; они даже бьіли согласньі признать его расширенньїе границьі, которьіх требовал Зду­ ард. Но от суверенитета они отказаться не могли. Французский король имел право передавать домени в лен, но не расчленять королевство. Если король Англии отказьівался приносить ему оммаж, считая, что вассальная связь несовместима с независимостью его корони, пусть уступил бьі герцог­ ство Аквитанское в апанаж одному из своих сьіновей; тот станет вассалом французской корони, и все останутся при своем. Советники Филиппа VI произносили гордьіе слова; потом их будет повторять Карл V, приближенньїе Карла VI... Один только Иоанн Добрий забудет их под тяжестью пора­ ження. Но не будем забегать вперед. Довольно и того, что мьі виявили константи конфликта, которьій до конца века и даже дольше сохранит в основном феодальний характер.

II КРЕСИ И КАЛЕ Срок перемирия, продлевавшегося несколько раз, истек в начале марта 1345 г.; после провала Авиньонской встречи его не возобновляли. Сразу же последовало нападение англичан — в Бретани, где прибьівшие из-за пролива отрядьі, которьіми командовал грозньїй Томас Дагуорт, брали крепости от имени Иоанна IV, и прежде всего в Аквитании, где неистовая англо-гасконская армия под началом графа Дерби вновь двинулась вперед, грабила окрестности, плохо защищенньіе замки брала с ходу, устраивала безнаказанньїе набеги на Лангедок. Против нее-то французский король и решил бросить самьіе крупньїе свои сильї. Внушительная, хорошо зкипированная, но слишком долго собиравшаяся армия бьіла в має 1346 г. передана под командование герцога Нормандского, наместника короля в Лангедоке. На долгие недели она застряла под стенами хорошо укрепленной крепости Згийон, стоящей в месте слияния Ло и Гаронньї, — ключа к аквитанской равнине, которую несколько месяцев тому назад не хва­ тило сил удержать. Она бьі там осталась намного дольше — наследник престола бьіл известен своим упрямством — если бьі невероятньїе новости из Северной Франции не заставили ЗО августа 1346 г. снять осаду: король только что потерпел в полевом сражении жесточайший разгром за всю войну. Операции своих войск в Бретани и Гиени Здуард III рассматривал лишь как мелкие стьічки с целью разведать территорию, прощупать противника, либо как диверсии, не рассчитанньїе на многое. Он готовился висадиться в благоприятньій момент и в благоприятном месте, твердо решив довести до победного конца ту большую зкспедицию, первьіе ПОПЬІТКИ совершения которой в 1339, в 1340, в 1342 гг. в Тьераше, в 5 Зак. 3581

130

Здуард Перруа. Столетняя война

области Турне, в Бретани слишком рано сошли на нет. Собирая оружие, людей, корабли, он все никак не мог вибрать направление удара. Фландрия в зтом качестве отпала в 1345 г. из-за убийства Артевельде — в тот самьій момент, когда он намеревался там вьісадиться. В следующем году он получил неожиданную поддержку, что и определило место вьісадки. Филипп, слишком жестокий в своем «правосудии» — и не умевший его компенсировать, по обьічаю того времени, скорьім прощением, — только что сурово покарал, приговорив к конфискации земель и изгнанию, одно могущественное нормандское семейство, основательно утвердившеєся в Котантене и, в частности, державшеє важную крепость Сен-Соверле-Виконт. Попав в опалу и лишившись владений, Жоффруа д’Аркур принес оммаж Плантагенетам. И позтому король Англии вьісадился 11 июля 1346 г. в Котантене — в СенВааст-ла-Уг. Армия, которой он командовал, бьіла сравнительно невелика: англичане, ограниченньїе мальїм водоизмещением кораблей, никогда не могли ввести в сражение более вось­ ми тьісяч всадников, поддержанньїх несколькими тисячами пехотинцев. Но зффект неожиданности сьіграл свою роль, потому что никакой системи береговой оборони не било, а крепости еле-еле укомплектованьї. В атмосфере всеобщего страха захватчики, не встретив сопротивления, растеклись по Нижней Нормандии, без боя захватили Кан, пересекли об­ ласть Звре, достигли Сени близ Пуасси, проникли в самое сердце земель Капетингов. Пойдут ли они на Париж? Королевская армия, куда толпой устремились вассали, наконец собралась вокруг Филиппа. Здуард не помьішлял мериться си­ лами с зтим внушительньїм и слишком многочисленньїм врагом. Он поспешил на север, рассчитьівая достичь побережья Булонской области, прежде чем его нагонят. Но французи, двигаясь форсированньїм маршем, приближались. Он и сам потерял драгоценное время, форсируя Сомму. Волей-неволей ему пришлось принять бой. На пикардийских плоскогорьях, в Креси, 26 августа произошло то, во что нельзя поверить. Почему англичане вьішли победителями из зтой неравной битвьі, где по всей логике должньї бьіли потерпеть сокрушительное поражение? Неко-

Бедствия Фрапции (1340—1364 гг.)

131

торьіе обвиняли французских рьіцарей в безрассудной лихости: мол, они пошли в бой, не дав отдьіха лошадям, не перегруппировавшись и атаковав наудачу. На самом деле Здуард обязан победой, сколь ни странно зто может прозвучать, тому факту, что его армия бьіла меньше. В зтих условиях открьіто дожидаться противника, искать ближнего боя между рьіцарями, вести войну по правилам, которьіе уважаешь сам и которьім охотно последовали бьі твои вассальї, бьіло бьі непростительной глупостью. Надо на ходу измьішлять хитрости, за которьіе в глубине души стьідно и самому. Он вьібрал вьігодное место, откуда можно бьіло следить за передвижениями неприятеля; кавалерия, которая рвалась в бой, по его приказу вьінуждена бьіла пока оставаться на месте. Жалкую пехоту прикрьівали частоколи и изгороди; узльские лучники, первьіми подвергшиеся конной атаке, осипали противника градом стрел, убивая лошадей и вьішибая из седел всадников. Пригодились даже несколько пушек, взятих исключитєльно на случай осад, — и они внесли лепту в создание паники. Когда же началась рукопашная — зто бьіла уже просто страш­ ная бойня. Весь цвет французского рицарства, граф Фландрский Людовик Неверский, старий король Чехии Иоанн Слепой и многие другие устлали своими трупами поле битвьі. Било взято множество знатних пленников. Известно, что вечером после сражения король в панике бежал чуть ли не в одиночестве и потребовал в ближайшем замке, чтобьі ему открьіли ворота и пустили переночевать. Став вопреки всякому ожиданию победителем, Здуард бьіл не в силах развить свой успех. Он настоял на том, чтобьі погрузиться на корабли. Ему нужно бьіло найти какой-нибудь порт. И он остановил вьібор на Кале — крепости, зависящей от графа Булонского, расположенной недалеко от Фландрии, — рассчитивая бистро взять город. Но способи осадной войньї в то время били столь слабо развитьі, что, если город имел прочньїе стени и решительньїх защитников, одолеть его можно било ЛИШЬ с помощью изменьї или голода. Осада затянулась. Осаждавшему понадобились смелость и упорство, чтобьі не снять ее: солдати возмущались, что кампания вопреки обьічаям ведется зимой, в их рядах участи-

132

Здуард Перруа. Столетняя война

лись дезертирства. Весной изголодавшиеся жители города, увидев, что к англичанам подошли подкрепления, решили, вероятно, заключить с осаждающим договор такого рода, какие не бьіли редкостью в то время: если до начала августа город не получит поддержки, он безоговорочно капитулирует. Жи­ тели очень рассчитьівали, что французский король появится раньше условленной датьі. Но Филипп, ошеломленньїй первьім поражением, как будто вовсе обессилел. Его армия медленно переформировьівалась, но она уже бьіла меньше по численности, и боевой дух ее бьіл ниже. Ни командующий более не верил в нее, ни она в него. В июле она вступила в Булонскую область. Английские авангардьі начали ее беспокоить и преградили путь. Филипп остановился, помедлил несколько дней, а потом отступил. Кале сдался 4 августа 1347 г. По историческим сочинениям хорошо известен гнев победителя, ярко отражающий характер зтого жестокого и утонченного рьіцаря; много раз рассказано, как он хотел истребить всех жителей, чтобьі наказать их за слишком долгое сопротивление; как потом он решил принести в жертву только мара и самьіх богатьіх граждан; как наконец мольби жени, Ф илиппьі де’Зно, утихомирили его гнев и побудили всех помиловать. На полотне Зпиналя изображена финальная сцена драми. Победив при Креси и овладев Кале, Здуард исчерпал свои сильї до предела. Вконец изнуренний, теперь он мог лишь возвратиться домой — увенчанньїй славой, но почти с пусти­ ми руками. По крайней мере, заключая новое перемирие, он позаботился оставить в Кале гарнизон, способньїй отбить любой внезапньїй налет; на место некоторьіх горожан, изгнанньіх из своих жилищ, предусмотрительно поселили английских колонистов. Филиппа же тяготила собственная непопулярность — состояние, характерное для побежденньїх. Он мог бьі свалить вину на подданньїх, обвинив их в безразличии перед лицом опасности, в нежелании вносить свой вклад в борьбу. Ведь никто не верил в победу Плантагенетов, никто не рассчитьівал на длительную и дорогостоящую войну. Даже в 1343 г. с трудом удалось уговорить Штати оставить прежний размер габели и на год обложить все продаваемьіе в королевстве товари новим «побором».

Бедствия Франции (1 3 4 0 -1 3 6 4 гг.)

133

За зто пришлось пообещать вернуться к полноценной монете. В последующие годьі от местньїх собраний, всегда непокорньїх, удавалось полупать лишь скудньїе суммьі. За несколько месяцев до Креси Штатьі Лангедойля подали пространную жалобу; они всегда требовали одного и того же — отмени принудительньїх займов в пользу короля или его приближенньїх, ограничения призового права, учета реквизиций пищевьіх продуктов при вьіплате податей, удаления бесполезньіх чиновников, ограничения судебньїх прав бальи и сенешалей, докладчиков Палатьі прошений короля, лесничих. Если они соглашались сохранять существующие нормьі сборов, то лишь за обещание отменить их при первой возможности. Они спитали, что.при лучшем управлений доменом король мог бьі жить только за счет своего, не взимая налогов. Депутати Лангедока проявили больше податливости. Иоанн Нормандский добился от них субсидии, хоть и небольшой, позволившей финансировать осаду Згийона. Но когда потребовалось помочь Кале, оказалось, что сундуки пустьі. Новьіе Штатьі били созваньї в Париже ЗО ноября 1347 г. Нужно бьіло со всей поспешностью восстанавливать флот, набирать армию, отражать новое вторжение. Все депутати били возмущеньї. Обращаясь к побежденному королю, они сказали: «Вьі должньї знать, как и по чьим советам вели свои войньї и как, следуя дурному совету, вьі проиграли их все, ничего не приобретя, тогда как, если бьі вьі следовали советам добрим, надо думать, не нашлось бьі в мире ни єди­ ного человека, ни государя, каковой смог бьі тогда вам либо вашим подданньїм учинить зло». Вспоминая Креси и Кале, они напомнили ему, «как пошли вьі в места оньїе с честью и при великом отряде, понеся великие расходьі и великие за­ трати, и как там обесславили вас, и заставили вернуться с позором, и навязали оньїе перемирия, позволявшие, чтобьі враги пребьівали в вашем королевстве и господствовали над ним... И оньїми советами бьіли вьі обесчещеньї». Нуждающаяся в деньгах королевская власть била вьінуждена смиренно вьіслушивать упреки своих буржуа. Она проглотила оскорбление с покорньїм и просительньїм видом. Штати СМЯГЧИЛИСЬ и признали: да, чтобьі покончить с зтим делом, надо напасть

134

Здуард Перруа. Столетняя война

на врага на его территории, собрать армию, восстановить флот. Депутатьі обещали оказать королю поддержку «своими телами и своими состояниями». Ничего более определенного. После зтого следовало отправлять комиссаров для переговоров на местах — с городами, знатью, духовенством, добивать­ ся скудньїх субсидий, которьіе бьістро расходуются на местах. Намеченное нападение на Английский остров не состоялось. В зто время Францию парализовало новое бедствие, достигшее вслед за тем Англии и Центральной Европьі. То бьіла черная чума — ужасная зпидемия, сеющая смерть и опустошение. Она появилась в последние месяцьі 1347 г. в Лангедоке, привезенная, по словам современников, на одном судне из Леванта. Судя по устрашающим описанням хронистов, зту болезнь вполне можно идентифицировать как бу­ бонную чуму, еще недавно — зндемичное заболевание народов Дальнего Востока. Она застала Европу врасплох, неспособную бороться, и нашла здесь благоприятную для своего распространения территорию, где гигиена еще слабо развита. Она двигалась торговими путями, как в своє время проказа, опустошала города, скученное население которих, незнакомое с гигиєной , становилось ее легкой добьічей, а деревни поражало не столь сильно — во всяком случае, в некоторьіх регионах. Никто не знал, как ее лечить, тем более как ее остановить. Одни бежали в удаленньїе места с менее вредньіми условиями для жизни — прежде всего зажиточньїе люди, вьісшее духовенство. Другие заявляли, что зто ведьмьі наве­ ли порчу, а єврей отравили колодцьі. В некоторьіх городах южного Средиземноморья и Рейнской области зти обвинения стали удобньїм предлогом для проведення еврейских погромов, отчего к умершим от чумьі добавились новьіе тру­ пи. Почти весь 1348 г. счет жертвам зтого бедствия непрерьівно рос. Потом зпидемия мало-помалу затухла, достигнув самих отдаленних районов, но так и не исчезла полностью. Ее периодические рецидиви в течение последующего полувека означали, что она сохранялась в латентном, скрьітом состоянии, готовая поразить всякого, кто ослабнет. Ограничившись лишь гекатомбой 1348 г., попробуєм подсчитать жертви, уточнить масштаби смертности. Современ-

Бедствия Франции (1 3 4 0 -1 3 6 4 гг.)

135

ники приводят цифрьі фантастические, не заслуживающие доверия, — по их словам получается, что погибло девять де­ сятих населення. Будь зто так, Европа обратнлась бьі в пус­ тиню. У нас єсть некоторьіе точньїе данньїе, но онн фрагментарньї, а как-либо обобщать их рискованно. Один населенньїй пункт в Бургундии, процветающая деревня с численностью населення в тисячу двести — тисячу пятьсот человек, за три месяца потерял более четьірехсот жителей. В некоторих сельскнх сеньориях Центральной Франции доля необрабатьіваемьіх земель бистро дотла до 20%. Ч ислєнность английского сельского духовенства сократилась приблизительно на треть, и т. д. Оценив цифри потерь в пределах от одной восьмой до одной третьей всего населення, как во Франции, так и в Англии, ми, несомненно, не вийдем за границьі правдоподобного. Жизнь очень бистро восстановнлась, но шла в более низком темпе, в более тесньїх рамках. Как всегда после великих бедствий, заключалось много браков и возникло превьішение рождаемости над смертностью, однако недостаточное, чтобьі восполнить потери. Последствия зтой ужасной гекатомби продолжат сказиваться еще долго, особенно во Франции, где периодические рецидиви зпидемни и военньїе грабежи будут поддерживать числєнность населення на пониженном уровне. Легко понять, какой вред зто причиняло сельскому хозяйству, все еще преобладавшему в стране. Из-за редкого населення значительная часть земли оставалась необработанной; невиплати оброка наносили чувствительньїе удари по сеньорам — владельцам земли, как светским, так и цер­ ковним. Во нзбежанне худшего крупньїе землевладельци — зтот случай бьіл изучен применительно к церковним доме­ нам в А нглии — как правило, забрасьівали плохие земли, горньїе владения или отдавали их под вьіпас овец, требующий меньше труда, а всю имеющуюся рабочую силу концентрировали в равнинних, более процветающнх хозяйствах. Должно бьіть, то же делалн и мелкие землевладельци, в меньшнх мас­ штабах. Ланди почти повсюду бьіли землями бедньїми, приносящими посредственньїй доход, едва окупающимися, которьіе обрабатьівали только затем, чтобьі удовлетворить нуждьі избьіточного населення. Вполне понятно, что теперь зтими

136

Здуард Перруа. Столетняя война

землями жертвовали, но зтого бьіло недостаточно для вьісвобождения сельскохозяйственньїх работников, необходимьіх для обработки оставшихся хозяйств. Позтому в областях, где зто возможно, происходило откровенное ужесточение крепостной зависимости или, во всяком случае, усиление барщиньї, гужевой и прочих повинностей для вьіживших держателей. Но сами по себе сеньорьі и землевладельцьі бьіли не в состоянии удержать в повиновении сократившуюся рабочую силу: поскольку ценьї подскочили, то и рабочие требовали очень вьісокой оплата, большую, чем прежняя, самое меньшее на 50%. Позтому хозяева обратились к властям, требуя их вмешательства. В первьій раз в истории западноевропейских монархий бьіла сделана попьітка с помощью строгих законодательньїх мер регламентировать условия работьі, но в пользу нанимателей. Самьіми зффективньїми зти мерьі оказались, похоже, в Англии. Первьій ордонанс, изданньїй в 1349 г., а потом дополненньїй и утвержденньїй в форме «статута землепашцев» (закона о рабочей силе), как только в 1351 г. удалось созвать парламент, обьявил незаконной любую заработную плату вьіше тех, какие существовали до 1348 г., установил санкции против хозяев, которьіе будут предлагать более вьісокое жалованье, и против рабочих и ремесленников, покидающих место работьі в надежде найти более вьісокое вознаграждение в другом месте. В результате сельский рабочий, городской ремесленник оказьівался прикованньїм к своей работе, лишенньїм возможности улучшить свою судьбу. Любое нарушение зтого закона должньї бьіли рассматривать специальньїе судебньїе комиссии, которьіе на своих вьіездньїх заседаниях, позже слившихся с вьіездами мировьіх судей, осьіпали непокорньїх штрафами, приговаривали их к тюремному заключению, клеймению или калечению. В конечном счете больше всех от кризиса пострадало государство: база налогообложения таяла, как снег под солнцем. А имущий класе — знать, духовенство, — получив чувствительньїй удар, не мог ни вьіполнить своих вассальньїх обязательств, ни обеспечить поддержание порядка. Представители зтого класса допускали, чтобьі их замки разрушались и делались легкой добьічей захватчика, или же питались возме-

Бедствия Франции (1340—1364 гг.)

137

стить доходи, которьіх уже не могли полупить от держателей, за счет разбоя. Преступность во Франции начала прогрессировать задолго до появлення наемников с их грабежами; беспокоит она и Англию, где, правда, воинские отрядьі никогда не станут шайками грабителей. Обедневшее духовенство уже не справлялось со своими задачами. Его поредевшие рядьі пришлось срочно восполнять, и новьіе священники, которьіх вьіпекали наскоро в массовом количестве, как по знанням, так и по усердию не дотягивали до предшественников. Уменьшение доходов ударило по госпиталям, из-за чего иссякла благотворительность; вьісокопоставленньїе главьі приходов начали совмещать все большее число должностей, и вообще священники все реже являлись на службу. Все духовенство оказалось в трудном положений и оттого, что фискальньїе требования к нему одновременно предьявляли и папа, и мо­ нарх. Ведь не случайно первьіе суровьіе мерьі против ви­ плат за счет будущих доходов от бенефициев и против злоупотреблений папских налоговьіх служб бьіли обьявленьї в Англии в 1351 и в 1353 гг., сразу же после зпидемии чумьі. Основную массу податних людей всегда составляли крестьяне, ремесленники, горожане. Но что касается косвенньїх налогов, зависящих от зкономического процветания, или налогов прямих, обьічно взимаемьіх исходя из учтенного количества очагов, то кризис 1348 г. привел к пугающему снижению доходов от них. Если сохранить прежнее число очагов как фиктивную основу для будущей раскладки, то при взимании налогов получишь крайнє неприятньїй недобор. Пересмотреть количество очагов, чтобьі оно соответствовало ньінешнему положенню, — значит показать всем оскудение страньї и, следовательно, государства. Сразу увидят, что три лангедокских сенешальства, первоначально оценивавшиеся в 210 000 очагов, в 1370 г. сократились до 83 000, а в 1378-м — всего до 30 000 очагов. Теперь на несколько поколений монархия, и раньте плохо снабжаемая налоговьіми поступленнями из-за того, что не имела ни постоянньїх обеспеченньїх ресурсов, ни организованной фискальной системи, будет посажена на го­ лодний паек — как во Франции, так и в Англии. Ей следовало бьі признать оскудение ресурсов и умерить амбиции до

138

Здуард Перруа. Столетняя война

уровня своих жалких средств. Но ни Валуа, ни Плантагенетьі не усвоили сурового урока, которьій преподала им жизнь. Они продолжали строить грандиозние плани, измьішлять самьіе дорогостоящие комбинации — союзьі, вторжения, крестовьіе походьі, завоевания... Результати зтого уже не смогут оправдать ожнданий. В итоге королям удалось лишь сделать свои страньї еще немного беднее, истощить один за другим источники своих будущих доходов. Во всей франко-английской политике с 1350 по 1400 г. и даже позже ничто так не бросается в глаза, как вопиющая несоразмерность скудних средств и смельїх напинаний. Она легко обьясняет неимоверную длительность конфликта.

Ill ПАНИЧЕСКИЕ СТРАХИ КОРОЛЯ ИОАННА После смерти Филиппа VI в августе 1350 г. на французский трон взошел его сьін Иоанн, которого потомки прозвали Добрьім. Новий король пока проявил только храбрость да некомпетентность в военном деле — на посту наместника Лангедока и при осаде Згийона. Отец осьіпал его почестями, сделав последовательно герцогом Нормандским, потом гра­ фом Анжу и Мена, а затем и графом Пуатевинским, тем самьім отдав ему все, что корона отобрала у бьівшей империи Плантагенетов; бьіло известно, что он отважен, проникнут идеалами рьіцарства — именно зти качества принесли популярность Филиппу, во всяком случае в начале правле­ ння. Расточительньїй, любящий пьішность, как все Валуа, он вполне мог понравиться знати, охочей до набегов, красивих подвигов и празднеств. Бедствия, в пучину которьіх он слепо бросится, изменят суждения современников о его персоне. Его упрекнут за то, что он окружает себя советниками низкого происхождения, несведущими, алчними, озабоченньїми лишь собственньїм состоянием: некий Робер де Лоррис, некий Никола Брак, некий Симон де Бюси... Однако кое-кто из них бьіл еще советником его отца, а другие станут приближенньїми сьіна. Если би царствование оказалось счастливьім, его бьі поздравляли с удачньїм вибором. Фруассар, всегда пристрастний и стоящий на стороне Плантагенетов, обьяснит его поражение изьянами характера — несомненно, имеющими место, но не обьясняющими всего: Иоанн подозрителен; подвержен страшним приступам гнева, возникающим из-за самих смутних подозрений; тех, кому он не доверяет, наказивает кстати и некстати; его безрассудную ненависть утихо­

140

Здуард Перруа. Столетняя война

мирить невозможно. Великодушно даруемьіе прощения не компенсируют суровьіх расправ в духе времени. Но если последние и вьізьівают возмущение, то лишь потому, что король неудачлив в своих делах. Втихомолку на него возведут самьіе странньїе обвинения. Благосклонность к некоторьім вьіскочкам, особенно к коннетаблю Карлу Испанскому, будет расценена как свидетельство постьідньїх нравов. Потомство еще не разобралось по справедливости со всеми зтими поклепами. А беда бьіла в том, что в трагический момент истории Франции ее корону носил не то что бездарний — зто слишком сильное слово — но посредственньїй человек. Сознавая, конечно, какие опасности над ним нависают, но не обладая силой духа, которая дала бьі возможность встретить их лицом к лицу, Иоанн прожил жизнь в постоянной панике, в атмосфере предательства, которую тоже надо принимать в расчет, обьясняя зверские проявлення его мстительности. Однако, несмотря на все удари судьбьі, несмотря на людские потери вследствие «мора», королевство оставалось богатьім и могущественньїм. Слейс и Креси били пораженнями без дальних последствий. Взятие Кале могло бьі показаться более опасньїм в военном отношеннн; но оно не коснулось королевского домена, пострадали от него графи Булонские. В качестве десантной бази зтот город нмел меньше преимуществ, чем Бордо, где англичане могли сразу получать ощутимую поддержку со сторони гасконскнх контингентов, или чем Брест — цитадель партии Монфора. Таким образом, первьіе неудачи как бьі не затронули «подводную часть» страни. Позтому двор Иоанна оставался притягательньїм для европейских рьіцарей, ищущих турниров и пирушек; здесь продолжались те же праздники, что и при Филиппе VI. На учреждение Здуардом III праздников Круглого стола и орде­ на Подвязки Иоанн ответил основанием ордена Рьіцарей звездьі, которое стало поводом для блестящих и ослепительньїх празднеств в «благородном доме» в Сент-Уане, близ Пари­ жа. Неужели кто-то сможет противостоять зтому королюрицарю? Рицарство — зто пока едннственньїй класе, которьій имеет значение и пользуетея престижем. Казалось бьі, он должен бить заодно с сувереном.

Бедствия Франции (1340—1364 гг.)

141

Но за зтим блистательньїм фасадом крьілись глубокие трещиньї. Социальньїй и зкономический кризис, вьізванньїй чумой 1348 г., имел долговременньїе последствия, бороться с которьіми власть умела не слишком хорошо. Нужно бьіло вновь вводить в действие законьї о заработной плате и вернуть ее на уровень, соответствовавший прежнему, до чумьі, помешать рабочим уходить от хозяев, заставить лентяев наниматься за низкое жалованье под страхом клеймения каленьїм железом. Напрасньїе старания: не похоже, чтобьі ордонанс 1351 г., в отличие от английских статутов той же направленности, действительно начал работать. В деревне сеньорьі-землевладельцьі сталкивались с проблемой оттока рабочей сильї, и так поредевшей, и обвиняли в своем разорении правительство. Неясно, как можно бьіло не допустить возобновления ВОЙНЬІ, которой Иоанн, похоже, ждал со страхом. Прежде всего надо бьіло укрепить дисциплину в армии. Ордонанс, вьіпущенньій также в 1351 г., установил новую шкалу жалованья для баннеретов, башельеров, оруженосцев; в нем предписьівалось, чтобьі в «руте» 1 под знаменем одного капитана на­ ходились не менее двадцати пяти воинов, раз в два месяца проводились обязательньїе смотрьі, которьіе клеркам маршалов надлежало устраивать без предупреждения, и чтобн не бьіло махинаций с численностью и вооружением рот. Но все зто не дало ничего или почти ничего, потому что власти бьіли не в состоянии обеспечить регулярную вьіплату жа­ лованья, так что капитаньї увольняли воинов, сокращая отрядьі до численности меньше уставной, и вся армия жила за счет населення. Казна бьіла пуста, а страна, потерявшая от войньї и зпидемий больше десятой части всего населення, платить не желала. На собраниях любьіх Штатов, что в Лангедоке, что в Париже, депутати все время сетовали на лихоимство людей короля и отказьівали власти в субсидиях, жалуясь на обеднение своих провинций или утверждая, что не уполномоченьї своими избирателями взимать деньги. Зкономический и финансовьій кризис вьінуждал прави­ тельство проводить все новую «порчу» монетьі, отчего меірута — военньїй отряд (прим. ред.).

142

Здуард Перруа. Столетняя война

нее чем за шесть лет королевская монета, и так сильно подешевевшая, обесценилась еще на 70%. Итак, нужно бьіло любой ценой исключить, чтобьі в столь неблагоприятних обстоятельствах вспьіхнула война. Следовало вести беспощадную борьбу со всеми, кто, близко или далеко, вьізьівает подозрения, что играет на руку противнику. Теперь, поощряемьій обирающим его окружением, Иоанн неумело, очертя голову, руководствуясь только своим посредственньїм интеллектом, погрузился в зту безумную политику. Годьі с 1350-го по 1356-й — один из самьіх хаотичньїх периодов в истории Франции того века, но притом они отличаются обилием химерических прожектов. Здуард III не пребьівал в неведении относительно слабостей и панических страхов нового французского короля. Ему бьіло приятно поддерживать во Франции страх перед угрозой нового десанта, постоянно откладьівая его вьісадку. Сразу же после взятия Кале заключили перемирие, и папьі вновь завели речь о мире. Здуард не считал мир вьігодньїм для себя, поскольку не умел использовать своих изначальньїх преимуществ. И он лавировал, сначала в качестве предварительного условия для начала любьіх переговоров требуя проще­ ння своих бивших фламандских союзников, потом протестуя против пристрастности Святого престола, которьій, мол, излишне щедро ссужает деньгами французского короля; он направил войска в Гасконь. Смерть Филиппа, а после и смерть Климента VI в декабре 1352 г. дали ему новьіе предлоги для оттягивания переговоров. Дело взял в свои руки новий папа Иннокентий VI. Наконец весной 1353 г. противники встретились в Гине под патронатом кардинала Булонского, о котором бьіло известно, что он имеет полную власть над душой Иоанна — король недавно женился на его племяннице — и жаждет дипломатического успеха. Зтот самий момент и вибрали Плантагенетьі, чтобьі посеять панику в лагере Валуа. С 1347 г. Здуард держал в плену Карла Блуаского, французского претендента на герцогство Бретань. Война, которую упорно не прекращала Жанна де Пантьевр, приносила ей лишь такие успехи, которьіе нельзя бьіло развить, — как убийство Дагуорта или знаменитий бой

Бедствия Франции (1340—1364 гг.)

143

Тридцати, подобие великолепного турнира, в котором бились насмерть1, очень благодатний «материал» для хронистов рьіцарских подвигов. В Лондоне от бретонского пленника сумели добиться всего: чтобьі его на время отпустили, он обязьівался заплатить вьїкуп, сделать Бретань фьефом английского короля и переженить своих детей с его детьми. Король сделал ловкий ход: он здесь подстраховался, не лишив милостей и сьіна Монфора, своего воспитанника. Кто би теперь ни взял верх, Бретань оставалась в зоне влияния Здуарда, и каждий претендент станет обращаться за помощью к нему. Потом у него нашелся еще один союзник, более опасньїй для дома Валуа, — Карл Наваррский, сьін Жанньї Французской и Филиппа д’Звре, принц «королевских лилий с обеих сторон», которьій вскоре станет смертельним врагом для династии, царствующей в Париже. Когда он только появляется на сцене, зто еще юноша, но обольстительньїй, красноречивий, умньїй и безумно честолюбивьій. По матери он бьіл внуком короля, то єсть прямим потомком последних Капетингов, и потому имел на французскую корону больше прав, нежели Плантагенетьі. Однаждьі он посетует на то, что не родился раньше. В 1328 г. его, несомненно, предпочли бьі бесцветному Валуа. Теперь же било трудно вернуться к вопросу, которьій уже однаждьі решили, трудно взобраться на французский трон, за которьій спорят могущественньїе соперники. По крайней мере Карл мог требовать у короля Франции похищенное у него наследство. Отстраненная в 1316 г. от наследования трона Жанна Французская должна била би унаследовать и все владения матери — Наварру и Шампань. Наварру ей оставили, но Филипп VI, как и его капетингские предшественники, не захотел випускать из рук богатую Шампань, столь близкую к Парижу. Зту область он заменил ей граф­ 1Битва Тридцати (март 1351 г.) — зпизод войньї за бретонское наследство. Французский воєначальник Роберт де Бомон, комендант Жосслена и сторонник Карла Блуаского, вьізвал на бой коменданта Плоермеля, германца Бранденбурга, которьій воевал под знаменем Монфоров. В сражении сошлось по тридцать человек с каждой сто­ рони, и победу одержали французи (прим. ред.).

144

Здуард Перруа. Столетняя война

ствами Мортен и Ангулем, не такими ценньїми, а потом даже Ангумуа забрал обратно, пообещав иллюзорньїе компенсации. Карл знал, что его мать одурачили. Тем не менее он в 1352 г. согласился жениться на дочери короля Иоанна; при­ даного за юной принцессой не дали, и зто удлинило список его претензий к династии узурпаторов. Но что он мог сделать против могущественной французской монархии? Что такое маленькое королевство Наварра и несколько нормандских фьефов по сравнению с Францией? Все сильї он черпал только в интригах. Снюхаться с Англией, пообещать поддержку делу Плантагенетов, побеседовать с английским претенден­ том о том, что нужен раздел Франции, а потом, когда зффект неожиданности достигнут и противник напуган, примириться с Валуа, вьірвав у них новьіе территориальньїе уступки, — такой бьіла политика зтого вечного заговорщика. Политика, лишенная величия, лишенная искренности, политика правителя, не уверенного в собственньїх силах и постоянно играющего на руку другому, поскольку собственньїх целей он добиваться не может. Но для Здуарда III он стал великолепньїм орудием! Полу­ пилось так, что Иоанн Добрьій, не удовлетворившись тем, что вручил Карлу Испанскому — младшему отпрьіску королевской династии Кастилии, из дома де ла Серда — меч коннетабля, випавший из рук Рауля де Бриенна, казненного за «предательство» *, передал ему еще и графство Ангулем, которое, как полагал Наваррец, причиталось ему. Карл — его испанские подданньїе дадут ему прозвище еі Маїо, Злой — и его молодьіе друзья в начале 1354 г. заманили фаворита в ловушку: тот приехал в Легль, в их нормандские земли, и там его зверски убили. Король, охваченньїй горем и яростью, поклялся погубить наваррцев. Но убийца обратился за поддержкой к тетке и сестре, вдовам Карла IV и Филиппа VI, добивался вмешательства папьі и других влиятельньїх лиц. Он открьіто1 1Рауль IV де Бриенн — граф 3 и Гина, коннетабль Франции в 1344-1350 гг. Попал в 1346 г. в плен при захвате англичанами Кана и за своє освобождение отдал Здуарду III Гин. 9 ноября 1350 г. по приказу Иоанна II бьіл казнен по обвинению в измене (прим. ред.).

Бедствия Франции (1340—1364 гг.)

145

вступил в сношения с англичанами и попросил военной помощи у герцога Генриха Ланкастера, кузена Здуарда III и его помощника по французским делам. «Знайте, что зто я, — на­ гло признавался он, — с Божьей помощью устроил убийство Карла Испанского». Опасньїй комплот мятежника и врага вьінудил французского короля проглотить унижение и позво­ лить кардиналу Булонскому, заинтересованному посреднику, подготовить примиренне с Наваррцем. Убийца вошел в милость у короля; за подчинение ему передали добрую часть Котантена. Договор в Майте, подписанньїй в марте 1354 г., унизил короля Франции, но не угомонил его ненасьітного зятя. Потрясенньїе бретонским предательством, растерявшиеся от интриг Наваррца, французские дипломати, продолжавшне в Гине переговори с легатами и англичанами, теперь бьіли готовьі к самим тяжким уступкам. В апреле 1354 г. они согласовали предварительние условия мира. Но какой ценой доставалось им окончание войньї, отказ Плантагенетов от притязаний на французскую корону! Франция наконец при­ знавала суверенитет Аквитании; в последнюю теперь вклю­ чались также Пуату, Турень, Анжу, Мен — вся бившая империя Плантагенетов XII века, империя Генриха II и Ричарда Львиное Сердце, — и даже Нормандия. Здуард мог торжествовать: корону, о которой он никогда не помьішлял всерьез, он менял теперь на едва ли не половину Французского королевства и благодаря зтим территориальньїм аннексиям навсегда избавлялся от вассальньїх уз. Капитуляция бьіла слишком очевидной, более того — явно неоправданной, чтобьі тех, кто ее подписал, в скором времени не дезавуировали. Однако она стала зпизодом, ярко характеризующим жалкое царствование Иоанна. Ратифицировать предварительние договоренности предполагалось осенью, в присутствии папьі. Но в Авиньоне фран­ цузи опомнились . Разьяренние постоянньїми нарушениями перемирия в Бретани, куда непрерьівно поступали подкрепления из Англии, и узнав о нових интригах Наваррца, которьіе тот плел прямо здесь при попустительстве Иннокентия VI, они взяли назад свои обещания — несомненно, при поддержке того же понтифика, наконец осознавшего, какие опас-

146

Здуард Перруа. Столетняя война

ности грозят его родной стране, — и более не пожелали наделять суверенитетом оставленньїе территории. Политика мира потерпела крах. Согласившись вьінести стольно унижений, Иоанн Добрьій все равно не смог избежать войньї. А ведь к зтой войне, ответственность за которую Здуард III еще раз переложил на своего соперника — якобьі инициатора разрьіва, еще ничего не бьіло готово. В Аквитанию для подготовки к новьім боевьім действиям приехал Здуард Виндзорский, принц Узльский, молодой двадцатипятилетний рьіцарь — легендарний Черньїй принц. Участникам первого англо-гасконского рейда, вьішедшим из Бордо осенью 1355 г., удалось безнаказанно разграбить Лангедок до самьіх ворот Монпелье. На 1356 г. намечались и операции большего размаха. Иоанн, хотя и слишком поздно, но потребовал денег и солдат. Штати Лангедойля, собравшиеся в Париже в октябре, не отрицали, что зто необходимо. Но, не доверяя людям короля, они месяц вели с ним переговори И в конечном счете добились того, чего местньїе ассамблеи Нормандии и Вермандуа требовали уже десять лет. Им бьіло разрешено самим взимать субсидию, на которую сто очагов могли в течение года содержать одного война, и притом использование ее также должньї бьіли контролировать представители Штатов; предполагалось, что в каждой епархии ее будут собирать их делегати (elus), а генеральние делегати (три представителя знати, три прелата и три горожанина) — вида­ вать деньги непосредственно воинам; счета следовало пред­ ставлять Штатам, а значит, последние должньї били периодически собираться. Но депутати забили, что средства подат­ них людей иссякли и те готовьі оплачивать разве что местную оборону. Если монархия утратила контроль над налогами, то и Штати, сделав попьітку их взимать, добились не большего. Когда весной 1356 г. оказалось необходимьім собрать армию вассалов, оплачивать ее бьіло нечем. Предвестием финальной катастрофи сделалась последняя драма. Карл Наваррский, все еще недовольньїй своей участью, вновь принялся плести интриги. Осенью 1355 г. со своих земель на Котантене он задумал перебраться в Англию. Его удалось успокоить, заключив с ним договор в Балони. Пос­

Бедствия Франции (1340—1364 гг.)

147

ле зтого он поселился в Руане и завел опасную дружбу с дофином Карлом, которьій совсем недавно бьіл сделан герцо­ гом Нормандским. Пошла молва, что молодьіе люди затевают заговор с целью свергнуть короля. В душе последнего попи­ лась ненависть, и наконец чаша подозрений Иоанна переполнилась. Тайно покинувший столицу король Франции 5 апреля 1356 г., задьіхаясь от долгой бешеной скачки, внезапно ворвался в Руан и вломился в зал, где бражничали его сьін, зять и их свита. Друзья Наваррца бьіли схваченьї и казненьї без промедления, Карл Злой брошен в одиночную камеру. К зтому поступку, наделавшему много шума, взьівало все прошлое жертв. Но он вьізвал возмущение: все произошло слишком позднб, после слишком многих уступок и притворньїх примирений, и притом Наваррец пользовался тайньїми и загадочньїми симпатиями знати — легкомьісленной, склонной к заговорам и традиционно лишенной всякого политического чутья. Теперь собьітия начали развиваться бьістрей. Стало известно, что английский зкспедиционньїй корпус из нескольких тьісяч конников под командованием Генриха Ланкастера покинул Бретань и направляется в Нормандию, не без основа­ ний рассчитьівая на восстание всех сторонников Наваррца. В свою очередь в Пуату, сжигая и разоряя все на пути, вторглась перегруппировавшаяся англо-гасконская армия Черного принца численностью в пять-шесть тьісяч человек. Он намеревался достичь Луари и переправиться через нее, совершенно явно рассчитьівая оказать поддержку герцогу Ланкастеру в Нормандии. Судя по незначительности сил, ни та, ни другая армии не собирались принимать полевого сражения, тем более искать его. Ланкастер, удачно вьіполнив несколько маневров, сумел уклониться от встречи с противни­ ком. Но когда стало известно, что армия короля Иоанна, гораздо более многочисленная, намерена отправиться в погоню за ним, Черньїй принц, находившийся в зто время в Турени, медленно двинулся назад в Гиень, отягощенньїй обозом с добьічей. К середине сентября западнее Пуатье, близ Мопертюи на берегах Миоссона, его нагнала французская армия, численности которой хватило бьі, чтобьі его раздавить. Но два кар­

148

Здуард Перруа. Столетняя бойка

динала, посланньїе папой Иннокентием VI, добились перемирия на двадцать четьіре маса ради последних и напрасньїх мирньїх переговоров. Англичане и гасконцьі использовали зту отсрочку, ниспосланную провидением, чтобьі укрепиться на более сильньїх позициях. Когда битва наконец началась, их малочисленность, как и при Креси, вьінудила их прибегнуть к воєнним хитростям, недостойньїм рьіцарей: движению вдоль изгородей, засадам в островках леса, стрельбе по лошадям, которую вели валлийские лучники, обманньїм движ єниям , заманивавшим «баталии»1 противника одну за другой в ловушку. До боя Черньїй принц не желал большего, чем позволения отступить на свои земли, обещая даже не поднимать оружия в течение семи лет, — так он страшился разгрома при встрече с пятнадцатитьісячньїм войском противника. Уверенньїй в победе, король Иоанн отверг его предложения. Но когда 19 сентября сражение закончилось, те из французов, кто не погиб и не бежал, оказались пленниками жалкой англо-гасконской армии, в которой творцами победьі бьіли намного в большей степени аквитанские вожди, каптал де Буш, Чандос12, нежели принц Узльский. Пленньїх отправили в Бордо; среди них бьіл и король Франции, упрямо не желавший бежать.

1Баталия (фр. bataille) — основное тактическое подразделение во французской армии XIII—XIV вв. Баталией командовали назначенньїе королем или коннетаблем великие чини корони или представители вьісшей знати (прим. ред.).

2Каптал — в Гаскони аналог звання капитана, возглавлявшего воєнний округ — капталство. В 1356-1371 гг. капталом в Буше (области в Гаскони) бьіл Жан НІ де Гральи, один из самих одаренних военачальников зпохи Столетней войни, преданньш сторонник наваррского короля Карла Злого. В битве при Пуатье отряд Жана де Гральи зашел в тил французскому войску; впоследствии Жан попал в плен и умер в 1371 г. в заключении в Лувре; Чандос Джон (уб. в 1370 г.), английский воєначальник, коннетабль Аквитании и сенешаль Пуату (1369-1370 гг.) (прим. ред.).

IV УПАДОК ФРАНЦУЗСКОЙ МОНАРХИИ Король в плену: зти слова отражали всю трагичность положення Франции. Подобной ситуации не возникало уже более столетия. Но после Мансурьі Людовик Святой пользовался в Европе таким престижем1, что никто и не помьішлял напасть на его королевство; он оказался в руках про­ тивника, легко удовлетворившегося хорошим викупом; наконец, его подданньїе не страдали от зтой далекой и славной войньї, в которую его вовлекла вера. Совсем в другом по­ ложений оказался Иоанн. Конечно, лично короля ни в чем не обвиняли. Из всех провинций доносились изьявления сочувствия рьіцарственному суверену — доказательства верности народа своей монархии, верности, которую не могли бьі поколебать никакой промах, никакое поражение. Но тем, кому плохо, требуются виноватьіе; ругали знать, отважную, но легкомьісленную, которая потребовала сражения и дала разбить себя на поле боя; обличали бездарность чиновников, королевских советников, ободравших население как липку, что не помешало разразиться катастрофе. Зто чувство ненависти, в пассивной форме существующее по всей стране, открьіто вьільется не везде. По стечению обстоятельств восстание вспьіхнет лишь в двух очагах очень ограниченной площади: в нем, с одной сторони, примут участие бур­ жуа Парижа и городов Иль-де-Франса, с другой — крестья1Французский король Людовик Святой в ходе седьмого хресто­ вого похода потерпел поражение при осаде египетской крепости Мансурьі и 6 апреля 1250 г. попал в плен (прим. ред.).

150

Здуард Перруа. Столетняя война

не области Бове. Однако часто бьівает, что небольшая, но смелая группа берет верх над апатичними массами. Почти на два года твердое сопротивление повстанцев поставит под угрозу всю систему управлення монархией, плод тер­ пеливих уснлнй нескольких веков, а может бьіть, н само будущее династии. Действительно, в результате возник настоящий конституционньїй кризис. Он представлялся тем опаснее, что на корабле не бьіло кормчего. Старший сьін короля бежал с поля битвьі при Пуатье; теперь, после катастрофи, зтот очень молодой человек, восемнадцати лет, должен бьіл сделаться наместником королевства. Его телесная слабость бросалась всем в глаза. Карл, щуплий, внешне непривлекательньїй юноша, слишком рано женившийся на своей кузине Жанне Бурбонской, не имевший ни настоящего политического опьіта, ни смелости война, до сих пор бьіл не более чем игрушкой в руках активного окружения. Теперь он носил титул дофина, но провинцией Дофине от его имени управляли люди короля. Его сделали герцогом Нормандским, но, проведя всего несколько месяцев в своем апанаже, он беззаботно предавался развлечениям, подпал под влияние своего наваррского шурина и, может бьіть, злоумьішлял вместе с ним про­ тив отца. Ничто не предвещало, что он сможет задолго продумивать плани, сумеет ловко вьіпутиваться из сложних положений, хитрить с судьбой. Тот, кто, окрепнув от несчастий, станет Карлом V, пока вьіглядел лишь жалкой марионеткой. Он окружал себя самими одиозними советниками короля Иоанна, учился у них притворяться, бравировать непопулярностью, демонстративно презирать народньіе бедствия. Реакция не заставила себя ждать. Через месяц после Пу­ атье ему пришлось созвать в Париже Штати Лангедойля, чтоби удовлетворить растущую нужду в деньгах. В зтом многочисленном собрании сразу же дали о себе знать две оппозиционньїе группировки. Одна из них — зто горожане, горящие желанием бороться за свои интересьі во имя общественного блага, обеспокоенньїе расстройством коммерции и

Бедствия Франции (1340—1364 гг.)

151

считающие, что как главньїе кредитори государства они вправе требовать многого; вторая, более беспокойная и более лицемерная, — зто группка честолюбцев, друзей короля Наваррского, желающих пропихнуть его на первую роль в покинутом королевстве. Их обьединение могло стать крайнє опасньїм для дофина. Олицетворяли их соответственно два человека: первую — Зтьен Марсель, купеческий прево столицьі, богатьій суконщик, предки которого сколотили себе состояние в качестве поставщиков двора, искренний и честньїй, пламенньій реформатор, убежденньїй в своей правоте и в своих способностях вождя; вторую — Робер Ле Кок, єпископ Ланский, краснобай, подьігрьівающий королю Наваррскому, и его намерения не бьіли столь чистьі. Чего хотели горожане? Прежде всего реформи правительства и системи управления, обуздания алчньїх чиновников, прекращения злоупотреблений в вьісших зшелонах управления государством, давно обличаемьіх депутатами «добрих городов», — буржуа не без наивности полагали, что все зти реформи позволят королю жить исключительно за счет домена и упразднить непопулярную фискальную систему. Они также требовали в первую очередь уволить и предать суду самих скомпрометированньїх советников. По их мнению, бьіли необходимьі и другие чрезвьічайньїе мери. При слабом дофине следовало учредить совет, избираемий Штатами, настоящий орган опеки, куда надлежало ввести наряду с четьірьмя прелатами и двенадцатью рица­ рями добрую дюжину горожан. Наконец, они настоятельно требовали освободить короля Наваррского, популярность ко­ торого росла пропорционально усугублению бедствий королевства. Перед лицом зтих категорических требований дофин решил схитрить и вьіиграть время: он отлучился из Парижа для встречи в Меце со своим дядей Карлом Люксембургским, уже десять лет правящим Империей, но добился от него лишь слов ободрения. Когда он возвратился, новая сессия Штатов вьінудила его 3 марта 1357 г. издать Великий реформаторский ордонанс — зто любопитная попьітка поставить королевскую власть под контроль. Снимать, арестовьівать и судить недобросовестньїх чиновников и конфисковать их

152

Здуард Перруа. Столетняя война

имущество, не слишком глубоко вникая в дела, теперь должна бьіла специальная комиссия по чистке. Отньїне в Совете заседало полдюжини представителей Штатов — назначать весь состав Совета последние не хотели; вьісшие органьї управлення государства, администрация домена, местньїе чи­ новники оказьівались под пристальньїм контролем. Зкстраординарньїе субсидии, без которьіх, несмотря на все налоги, нельзя бьіло обойтись при продолжении ВОЙНЬІ, ДОЛЖНЬІ бьіли полностью контролироваться Штатами, невзирая на пе­ чальний опьіт 1355 г.; предполагалось также периодически собирать депутатов трех сословий для вьіверки счетов. Означало ли зто все контроль над королевской властью? Если присмотреться, зто не более чем карикатура на кон­ сти туц ій н ую реформу. Штатьі не имели политической традиции: зто разношерстньїе ассамблеи, собираемьіе при необходимости, которьіе не умели создавать органьї постоянного контроля. Чистка утолила чувства ненависти, но не дала никаких гарантий на будущее. Стремление к административньїм реформам из-за отсутствия искренне преданньіх исполнителей не возьімело никакого практического зффекта. Чего-то можно бьіло бьі ожидать от ввода депу­ татов в состав Совета; но там они оказались в меньшинстве; едва минует опасность, бьівшие советники поднимут голову или займут их место. Никто не рискнул предложить обойтись без дофина — носителя монархической власти. А его упорное нежелание проводить реформи стави­ ло непреодолимую преграду усилиям реформаторов. Движение, начатое в пориве знтузиазма, очень бистро иссякло, и у обеих сторон не бьіло иного вьіхода, кроме как прибегнуть к силе. Ведь, вопреки видимости, последнее слово осталось за ко­ ролевской властью, представленной тщедушним дофином. На его стороне бьіли чиновники, традиция, преемственность в управлений. Делегати Штатов, кому поручено собирать суб­ сидии и управлять зтим процессом, натолкнулись на косность податних людей, крестьян, убогих ремесленников, которие не желали платить налог новоявленньїм сборщикам; надменньїй

Бедствия Франции (1340—1364 гг.)

153

купеческий прево, вьінужденньїй прибегать к худшим уловкам, в точности как королевские чиновники, сам обьявил о новой девальвации, хотя программа реформ включала требование возврата к полноценной монете. В конечном счете Штатьі не пользовались авторитетом. Слишком частьіе сессии утомляли депутатов, их беспокоили дорожньїе опасности и расходьі. Вскоре в Штатах останутся почти одни парижские буржуа. Предстояла еще проба сил, опасная для дофина, у которого не бьіло ни войск, ни денег. Летом 1357 г. Карл попьітался снова захватить власть: Великий ордонанс не претворялся в жизнь, дурньїе советники снова возвращались в милость. Зтьен Марсель бьістро поставил его на место. В ноябре благодаря обилию сообщников из тюрьмьі бежал король Наваррский — к великой радости Штатов, которьіе уже снова заседали. В Париж возвратился ненадолго изгнанньїй Робер Ле Кок. Чтобьі сохранять опеку над дофином, его надлежало дер­ жать в постоянном страхе. О чем речь: пародия на Шта­ ти в феврале 1358 г. винесла постановление, что отньїне заседания будут проходить только в столице. Наваррца пригласили в Париж, и дофина вьінудили с ним прими­ риться. Карл унизился до того, что приказал провести покаянньїе церемонии в память жертв руанской драми. Наконец, купеческий прево организовал мятеж, и восставшие прямо в покоях дофина, на глазах у него, вьірезали его приближенньїх, убили маршалов Шампани и Нормандии и надели на наследника престола сине-красний шаперон — цветов парижских горожан. Такое множество неуклюжих и жестоких вьіходок ускорили разрьів. 14 марта Карл принял титул регента, дающий ему больше власти, чем должность наместника королевства; 25 марта он бежал из Парижа в Санлис, противопоставил одни Штати другим \ обратился за советом к знати и добрим городам Вермандуа, а затем Шампани. Семью он укрьіл в крепости Ле-1 1В має 1358 г. дофин собрал в Компьене свои Генеральние Штати, постановившие бороться с парижскими мятежниками (прим. ред.).

154

Здуард Перруа. Столетняя война

Марше-де-Мо. Карл набрал войска и начал нападать на наваррские бандьі, грабившие сельскую местность. Ощутив опасность, Зтьен Марсель пришел в сильное возбуждение. Он полагал, что призван осуществить великие замьісльї, считал себя защитником городских свобод против некомпетентной и деспотичной власти монарха. Он пишет фламандским городам, напоминает им об Артевельде, назначая себя его духовним наследником. Но у него нет иного вьіхода, кроме как принять помощь самьіх одиозньїх союзников. С 28 мая ими становятся «жаки»!. Восстание крестьян областей Бове и Суассона носит загадочньїй характер. Зтот один из тех страшньїх взрьівов ярости беднотьі, которьіе так часто встречались в средние века и в которьіх имущий класе видел только вспьішку разнузданности «черни». Для его обьяснения достаточно напомнить о разорениях, которьіе творили рутьерьі12, уже год бродившие по стране и грабившие ее то от имени англичан, то ссьілаясь на наваррцев, о грубой настойчивости агентов фиска. Может бьіть, чашу народного гнева переполнили и требования сеньоров, многие из которьіх, попав в плен при Пуатье, нуждались в деньгах для своего вьїкупа; но текстов, которьіми можно что-либо здесь доказать, у нас нет. Зффект неожиданности поначалу сработал. Их возбужденньїе ватаги под началом неизвестньїх и грозньїх вожаков, таких, как Гильом Каль, резали знать, грабили и жгли замки, двигались во всех направле­ ннях, распространяясь по стране, как масляное пятно на ткани. Жакерия стала синонимом крестьянского бунта — опустошительного, не имеющего ни цели, ни завтрашнего дня. Чего хотели «жаки»? Зтого они не сказали. Что они могли? Не слишком много, как только прошел первьій шок. Плохо вооруженнне, без умелих командиров, они становились легкой добьічей для тяжельїх рьіцарских отрядов. Кроме того, знать, на миг растерявшаяся, нашла себе вождя: поставив свои клас1Презрительное прозвище крестьян (прим. ред.).

2Рутьер (фр. routier) — профессиональньїй воин, нанимающийся за деньги. Часто рутьерьі собирались в крупньїе отрядьі, жившие за ечет грабежа (прим. ред.).

Бедствия Фращии (1340—1364 гг.)

155

совьіе интересьі вьіше политических интриг, Карл Наваррский возглавил сопротивление, избавив, сам того не желая, дофина от очень серьезной головной боли. Его неистовство помогло ему взять верх над «жаками» под Мелло. Вскоре все вернулось к обьічному порядку. Наваррец в зтом деле приобрел у знати, став ее спасителем, неимоверную и недорого ему стоившую популярность, которую рассчитьівал немедля обратить в монету. Больше заботясь о последовательности своей политики, но не будучи столь удачливьім, Зтьен Марсель рассчитьівал, что сумеет использовать «жаков» против регента; но посланное им на помощь «жакам» городское ополчение опоздало и повернуло на Мо, но не сумело захватить здесь дофину1. Зто стало началом краха. Дофин избегал столицьі, правил без нее и вопреки ей; но он сохранил в ней приверженцев, настраивавших «умеренньїх» против диктатури купеческого прево. У Зтьена Марселя осталось лишь одно средство против зтих неуловимих заговорщиков: обратиться к коро­ лю Наваррскому, чье красноречие привлекало к нему нових сторонников, и к английским шайкам, наняв их за свои деньги. Ничто не помогло: ни вступление в Париж 22 июля англо-наваррских отрядов, ни назначение Карла Злого на пост капитана города. После недели сумбурних споров и тайньїх переметений Зтьен Марсель бьіл убит 31 июля, прямо на улице, когда возвращался с осмотра внешних укреплений. Карл Наваррский отошел от стен города. Дофин возвратился в Париж, и те, кто его изгнал, теперь заискивали перед ним. Не бьіло необходимости ни долго свирепствовать, ни казнить много людей. Парижская революция закончилась. Королевская власть, изнуренная материально, вьішла из нее морально усилившейся. Теперь можно бьіло подумать и о короле. В Бордо, где Черньїй принц обхаживал именитого пленника, потом в Лондоне, где с 24 мая 1357 г. в его распоряжение предоставили роскошньїй манор Савой на престижной дороге между Сити и Вестминстером, Иоанн Добрий с наслаж‘Супругу дофина Карла, Жанну де Бурбон (прим. ред.).

156

Здуард Перруа. Столетняя война

дением смаковал горькое вино пораження. Стьідиться ему бьіло нечего — храбрьій воин, он славно бился; если же его при зтом разбили, то ведь «превратности боя непредсказуемьі». Поражение в битве по всей форме ничуть не унижает истинного война. Здуард III принял его хорошо и даже увлекся зтим человеком, уже не понимающим, что с ним происходит, но щепетильньїм в вопросах чести, верньім рьіцарскому ритуалу, которьій английский король сам так ценил. Среди празднеств Иоанн думал о своих подданньіх, но лишь затем, чтобьі они думали о нем. Из писем пленника, которьіх сохранилось довольно много, образовался солидньїй сборник, тон которого одновременно патетический и инфантильньїй. На поле битвьі под Пуатье фран­ цузи утратили своего отца; именно за зто он жалел их больше всего, а не за нищету и не за угрозьі, нависавшие над ними. Значение имеет только одно — его скорое освобождение, ради которого они все должньї стараться. Он рассчитьівает на их щедрость, когда речь пойдет о виплате вьїкупа за него. Что касается политичєских условий, которие вьідвинет противник, территориальньїх аннексий, отказов от суверенитета, то не надо отвергать их с ходу: ведь .«кое-какие вещи сделать намного легче», нежели долго страдать в плену. Ради того, чтобьі вновь оказаться на свободе, достойний суверен готов бьіл к тому, чтобьі в решающий момент проявить себя не слишком умельїм дипломатом и не поспитаться с интересами корони. Однако поначалу казалось, что все идет как нельзя лучше. В Бордо, опять-таки под згидой Святого престола, бьіло заключено перемирие на два года. В сентябре 1357 г. в Лондоне собрались советники Здуарда, советники Иоанна, три кардинала, присланние папой, и представители дофина. Поскольку речь шла не только об освобождении Иоанна, но и о заключении «доброго и длительного мира», Здуарду собирались предложить за високую цену отказаться от притязаний на французский трон. Вопреки всякому ожиданию, требования англичан бьіли меньше, чем в Гине. Проект договора, обнародованньїй в январе 1358 г. (его називают

Ведствия Фрапции (1340—1364 гг.)

157

первьім Лондонским миром), устанавливал сумму вьїкупа за короля в размере четьірех миллионов золотьіх зкю и требовал предоставить полньїй суверенитет Гиени, к которой добавлялись Сентонж, Пуату, Лимузен, Керси, Рузрг и Бигор, что, если добавить сюда Понтье и Кале, составляло добрую треть королевства. С учетом обстоятельств сам дофин нашел зти условия приемлемьіми: он опасался худшего. Он не ошибся. Здуард III бьістро раскаялся в своем относительном великодушии. Желая получить личньїе преимущества в споре с папой относительно назначения єпископа Илийского и зная, что папа стремится к миру, он намеренно задерживал ратификацию соглашения. Тем временем парижская революция, Жакерия, война, которую с августа повел про­ тив дофина король Наваррский в Нормандии и на землях до самьіх ворот Парижа, привели к тому, что у англичан появи­ лись новьіе притязания. От изнемогающего противника мож­ но бьіло потребовать большего. Комиссарьі, которьіх Иоанн Добрьій направил в провинции для сбора денег на свой ви­ куп, вернулись с пустьіми руками; только Лангедок, менее опустошенньїй войной, дал кое-какие суммьі. Здуард мастерски разьіграл гнев: раз не платят, он разрьівает договор. Шесть месяцев назад он посвятил Иоанна в рьіцари во время традиционньїх турниров в день св. Георгия; теперь он заключил его под стражу и угрожал отправить в какой-нибудь более безопасньїй донжон. Дофин погряз в войне с Наваррцем и не бьіл способен продолжать переговори; папские ле­ гати не вернулись, полагая, что мир заключен. Беседа с глазу на глаз между победителем и побежденньїм, которьій бил крайнє обеспокоен новими грозившими ему строгостями и потерял голову от перспективи более сурового содержания, дала новьіе вьігодьі Плантагенету. Тот сам кичился , что «изо дня в день французи предлагали» ему «великие договори и прекрасньїе предложения». И 24 марта 1359 г. бьіл подписан второй Лондонский мир, бесконечно более тяжельїй, чем первьій. Викуп за царственного пленника, все в том же размере четьірех миллионов зкю, следовало виплатить в более ко-

158

Здуард Перруа. Столетняя война

роткие сроки, а в обеспечение зтого следовало вьідать Англии в качестве заложников лиц королевской крови или нотаблей. Даже будучи освобожден, фактически Иоанн оставался пленником вплоть до вьіполнения всех условий договора. Территориальньїе уступки стали тяжелее: теперь англичане требовали также земли между Луарой и Ла-Маншем — Турень, Анжу, Мен, Нормандию, а также прибрежньїе области между Соммой и Кале; кроме того, оммаж за Бретань герцог должен бьіл принести английскому королю. Французское королевство теряло западную половину и все морское побережье, получая границу по линии, соединяющей Кале с Пиренеями. Никогда, даже во времена слабого Людовика VII \ Плантагенетьі не обладали таким могуществом на конти­ ненте. Вполне понятно, и в глазах Здуарда III зто бьіло существенной уступкой, что все зто переходило под его полньій суверенитет, не накладьівая на него никаких вассальньіх обязательств. Английский король вскоре сам догадался, что аппетитьі его оказались чересчур велики. Тем более что в наваррской войне дела стали оборачиваться в пользу дофина. Карл Злой, чувствуя, что его бросили, заключил сепаратний мир в Понтуазе и тем самьім избавил столицу от серьезной заботьі. Можно ли бьіло думать о том, чтобьі пойти на уступки, которьіх требовал Иоанн Добрий? Одно собрание Штатов, на сей раз покорное указаниям регента, заявило, что зтот договор «неприемлем и невьіполним». Другое вотировало кое-какие субсидии на возобновление воєнних дєйствий . Ведь дело дошло уже и до них: Здуард III бьіл вьінужден сам ехать усми­ рять Францию, хотя суверен истерзанной Франции уже бьіл его пленником. Но, чтобьі победить врага, нужно бьіло, чтобьі он принял сражение. А Карл сознавал свою слабость. Наученньїй опитом, побуждаемьш своей не больно воинствен-1 1Людовик VII Молодой — французский король в 1137-1180 гг. Неудачно воевал со своим вассалом графом Анжуйским Генрихом Плантагенетом, которий стал королем Англии и герцогом Аквитании, обьединив под своей властью западную половину Франции

(прим. ред.).

Бедствия Франции (1340—1364 гг.)

159

ной натурой, он уклонялся от боя. Зта ловкая тактика, которую позже сочтут инициативой Дюгеклена!, бьіла именно тактикой дофина. «Набег» силами в несколько тьісяч воинов, если нет правильного сражения, позволял только грабить страну, но не завоевать ее и тем более не оккупировать. Его сила со временем иссякала сама, когда более не могла расходоваться на разорение края. «Бедньїй народ» страдала от зтих грабежей, но королевская власть берегла свои скудньїе сильї, будучи не вправе зря жертвовать ими. Позтому Здуарду с сьіновьями позволили в конце октября 1359 г. висадиться в Кале, постепенно разорить Артуа, Тьераш, Шампань, потерпеть неудачу под Реймсом, мощньїе стеньї которого исключали возможность приступа, обойти Бургундию, чей герцог откупился от бедствия, щедро заплатив за уход солдатни, две недели жечь округу под Парижем и наконец разорить провинцию Бос. Тем временем нормандские моряки совершенно безнаказанно подошли к Винчелси, вьізвав у англичан панический страх перед вьісадкой французов, которую они с 1340 г. считали невозможной. Наконец в дело вступило само небо: неожиданньїй ураган дезорганизовал сильї захватчиков на шартрских землях. Пора бьіло завершать зту плачевную зкспедицию . 8 мая 1360 г., после всего лишь недели переговоров, дофин и принц Узльский согласовали предварительньїе условия мира в босской деревушке Бретиньи; английский король сразу же покинул Францию, где во главе армии его больше не увидят. Неудача Плантагенета бьіла очєвидной . Его Грозний набег отбросил его в положение, в каком он находился до первого Лондонского мира, заключенного полтора года тому назад. То, на что он соглашался теперь, бьіло тоже нелегким для Фран­ ции, но в меньшей степени, чем уступки, на которьіе ей предла-1 1Дюгеклен, Бертран — бретонский рьіцарь, сеньор Броона, граф Лонгвиля, участник войн за бретонское наследство на стороне Карла Блуаского. С 1357 г. поступил на службу к дофину Карлу. В 13701380 гг. — коннетабль Франции. Придерживался оборонительной военной стратегии, не вступая в крупньїе сражения и изматьівая врага в мелких стьічках (прим. ред.).

160

Здуард Перруа. Столетняя война

галось идти до того. В территориальном отношении возвращались к условиям, согласованньїм в Лондоне в 1358 г.: образование обширной суверенной Аквитании от нижней Луарьі до Центрального массива и до Пиренеев; передача «плацдармов» на севере — Понтье, Кале, графства Гин. Но финансовьіе требования смягчились: сумма вьїкупа за Иоанна составляла теперь лишь три миллиона золотьіх зкю вместо четьірех*. Первая виплата в размере 600 000 зкю, самая тяжелая, освободит короля Франции, которьій будет дожидаться ее в Кале. Уступаемьіе территории — кроме Ла-Рошели, которая сразу же перейдет в руки англичан, — будут переданьї победителю в течение года после освобождения Иоанна; после зтого шесть ежегодньїх виплат по 400 000 зкю погасят долг Валуа и постепенно освободят заложников — принцев крови, крупних феодалов, баронов, буржуа из восемнадцати «добрих городов», которьіе до того будут жить в Лондоне за свой счет. Окончательно ратифицировать договор предполагалось в Кале, во время виплати первой части вьїкупа и перед освобождением царственного пленника. Поскольку ничто не позволяло надеяться на более мягкие условия, дофин, на сей раз согласньїй с отцом, предпринял отчаянньїе усилия, чтобьі удовлетворить требования англи­ чан. Надо бьіло освободить короля, а там будет видно. 8 июля Иоанн прибьіл в Кале. Тем временем каждьій город, каждая провинция бьіли обложеньї податью на пределе их возможностей, и от них требовали «живо» виплатить ее. Северная Франция, жестоко пострадавшая от недавних грабежей, опять не смогла дать многого; но Лангедок расплатился щедро. К середине октября в аббатстве Сен-Бертен, близ Сент-Омера, набралось 400 000 зкю — две трети требуемой суммьі. Зду­ ард, которому бьіло нетрудно сьіграть в благородство, заявил, что удовлетворится зтим. Постепенно в Кале приехали ко­ роль Англии, его сьіновья, дофин, советники монархов; еще какое-то время велись переговори, и наконец 24 октября предварительние соглашения в Бретиньи, с небольшими изменениями, бьіли торжественно ратифицированьї. Зто бьіло более

Бедствия Франции (1340—1364 гг.)

161

чем соглашение между Валуа и Плантагенетами — полагали, что зто всеобщий мир. Здуард III подписьівал мир с графом фландрским; Иоанн еще раз примирялся с Карлом Наваррским; оба короля, которьіх теперь связьівали договорьі о вечной дружбе и союзе, обещали вместе стараться прекратить распрю в Бретани. Коль скоро на Западе воцарялся мир, пап­ ство могло вернуться к своим химерическим планам хресто­ вого похода. Договор в Кале отличался от предварительньїх соглашений в Бретиньи только в одном важном пункте. По первоначальному тексту оба короля немедленно отказьівались от взаимньїх претензий, но зти отказьі били неравной значи­ мосте Здуард отрекался от титула короля Франции, пустой погремушки, на признание которого в реальности никогда и не рассчитивал, а Иоанн — от суверенитета над оставляемьіми территориями, и зта уступка отрезала от королевства целую треть, преграждала его судам, сборщикам налогов, армиям доступ в Юго-Западную Францию. В Кале «отречения» стали предметом особого соглашения; обменяться ими предполагалось позже, после передачи территорий; последним сроком для зтого назначалось ЗО ноября 1361 г. Внешне зта модификация вьіглядела ничтожной. Но фактически она будет иметь неисчислимьіе последствия. Некоторьіе историки полагают, что к ней приложили руку дофин и его советники, которьіе со своей безупречной ловкостью, уже вьїказанной в прошлом году, предвидели будущее, догадались, что срок будет перенесен, и тем самим сохранили для ко­ рони суверенньїе права на оставляемьіе территории. Однако допустить такое сложно. Возможно ли бьіло заранее предугадать все задержки, хитрости, проволочки всегда не­ наситного противника? Будущий Карл V при всем уме не мог обладать такими способностями предвидения. Однако собьітия покажут, что он бьіл прав. Мьі не последуем за королем по пути свободи, через вновь обретенное — во всяком случае, частично — королевство. История его поступков позволила бьі нам всего лишь глубже проникнуть в душу монарха, которьій за три бЗак. 3581

162

Здуард Перруа. Столетняя война

года, которьіе ему оставалось жить, не воплотит ни одного из своих химерических прожектов. При зтом бедствия ничуть его не унизили. По крайней мере он мог би понять, что через четьіре года отсутствия найдет Францию истерзанной, ослабленной, искалеченной, мог бьі попитаться уврачевать ее рани, восстановить ее сили путем мудрой зкономии. Но предполагать, что он способен на столь терпеливьіе расчети, можно било би, лишь плохо его зная. Он бессильно наблюдает бесчинства рутьеров, грабящих богатейшие провинции. Дорого купленньїй мир, за которий пришлось заплатить такой кровью и такими страданиями, для него только неожиданная возможность наконец воплотить мечту отца и свою собственную — хрестовий поход. Едва получив возмож­ ность, он спешит в Авиньон; правда, дороги королевства неспокойньї, и ему приходится делать длинньїй крюк через Бургундию, Бресс, Дофине, земли Империи. Но святой папа Урбан V находит в нем более денного, более рьяного помощника, чем Филипп VI бьіл для Бенедикта XII. Побежденньїй при Пуатье уже видел себя предводителем хресто­ вого похода, во главе целой европейской армии, идущей на грозних османов. Зтот прожект постигла та же судьба, что и множество других: изменившиеся реалии перевели его в сферу химер. Более насущньїе заботи удерживали Иоанна в его королевстве, и не самой мелкой из них било практическое вьіполнение условий договора в Кале. И зто возвращает нас к пред­ мету нашего рассмотрения. Территориальньїе соглашения с давних пор относились к статьям, которьіе вьіполнялись проще всего, хотя и с заметньїми задержками. Советники французского короля предпочли бьі, чтобьі передача осуществилась, лишь когда ко­ роль Англии взамен освободит французские провинции от рутьеров, грабивших страну от его имени. По мнению Плантагенета, довольно бьіло и того, что он уволил зтих вояк; а если они продолжают грабежи по собственному почину, его зто не касается. Итак, Иоанн еще раз уступил. Но английские комиссарьі, имевшие поручение формально принять аннексии, прибили только в августе 1361 г. В каждой

Ьедствия Франции (1340—1364 гг.)

163

оставляемой области они приняли власть от чиновников Валуа, оммаж от вассалов, присягу от городов. То здесь, то там возникало противодействие, о котором нам известно мало. Может бьіть, население не побоялось би менять господина, если бьі его верховним сюзереном по-прежнему оставался французский король. Верность прежнему монарху заставляла их страдать от того, что отньїне они полностью отделяются от королевства Франции. Но проявлення зтих чувств оставались спорадическими и разрозненними; возможно, в некоторьіх случаях они бьіли даже порожденьї расчетом. Когда тот или иной город заставляет ждать своей капитуляции, когда тот или иной вассал заявляет, что хочет принести оммаж только лично королю Англии, то зто делается затем, чтобьі добиться подтверждения и расширения привилегий, чтобьі создать прецедент, которий в дальнейшем будет полезньїм для укрепления автономии. Так будет до самого 1789 г., когда зарождающийся патриотизм сметет згоистичную тщету местньїх привилегий. Весной 1362 г. мучительная операция близилась к концу: пос­ ле зтой большой передачи территорий оставалось лишь несколько спорних округов — Бельвиль в Пуату, Монтрей в Понтье. Здуард III сумеет создать из нових конти­ нентальних владений обширное княжество Аквитанию, определять судьбьі которой бьіло поручено победителю при Пуатье — Черному принцу. Виплата вьїкупа шла с более заметньїми задержками. Ведь витрясти такую сумму из страньї, которая постоянно беднела, а недавно утратила треть своей территории, бьіло непросто. На зтот раз, поскольку речь шла о викупе пленного короля, такой случай предусматривался феодальним обьічаем, и по­ тому можно било не обращаться к Ш татам1. Королевский ордонанс от 6 декабря 1360 г. устанавливает на шесть лет — 1По феодальному обичаю король имел право на денежную помощь, не требовавшую согласия вассалов в следующих случаях: когда в рицари посвящали старшего сьіна короля или он женился, когда старшую дочь видавали замуж, когда король отправлялся в крестовий поход или попадал в плен (прим. ред.).

164

Здуард Гіерруа. Столетняя война

первин пример общего и долгосрочного налога — троекратное обложение товаров, соли и вина. Налоги на потребление собирать трудно, они непопулярни и, кроме того, тесно связаньі с зкономическим процветанием; а дело било в кризисний период. Но все-таки они принесли ощутимие сумми. Основную их часть поглотила борьба на местах с рутьерами, придворньїе праздники, приготовлений к хрестовому походу. Из оставшихся за три года не смогли собрать даже первий миллион для вьїкупа. Обладая уступленньїми территориями, имея в кармане почти треть затребованной контрибуции, король Англии, ка­ залось бьі, должен бьіл поспешить с обменом отречениями, чтобьі на взаимньїе уступки легла печать необратимости. Однако зти отречения не бьіли сделаньї ни в ноябре 1361 г., ни позже. Не будем усматривать в зтом ни ловкости дофина, которий по завершений своего регентства уже никак не участвовал в управлений королевством, ни беспечности Иоанна, которьій, напротив, чтоби поддержать свою честь, старался тщательно и полностью вьіполнить договор. Все дело в Здуарде, изобретательном на новие дипломатические комбинации, всегда виискивающем дополнительние преимущества. Перестав титуловать себя королем Франции, он знал, что Иоанн уже не считает себя вправе претендовать на суверенитет над Аквитанией. Теперь его заботили более вернне материальньїе виигриши, а церемонию, не да­ вавшую непосредственних вигод, можно било провести и позже. Ведь коль скоро викуп в срок не уплатили, ссилка заложников в Лондон затянулась. Зто ожидание стало невиносимим для принцев королевских лилий: брата коро­ ля — Филиппа Орлеанского, двух старших синовей — Людовика Анжуйского и Иоанна Беррийского, его кузена Пьера Алансонского и шурина дофина — Людовика II Бурбона. Чтобьі ускорить своє освобождение, они взяли с короля Франции слово и в ноябре 1362 г. заключили со своим тюремщиком гибельньїй «договор заложникові. В нем они проявляли щедрость за чужой счет, обещая немедленную виплату 200 000 зкю, окончательную уступку спорних тер-

Бедствия Франции ( 1340—1364 гг.)

165

риторий, передачу в залог основних беррнйскнх замков. Вследствие зтого их перевели в Кале, где они должньї бьіли ждать королевской ратификации договора, лишь после которой предполагалось провести обмен отречениями. Иоанн би с радостью подписал новьіе откази — ведь зто значило не только больше заплатить за мир, но к тому же освободить своих близких и ускорить начало хрестового похода. Однако Здуард потребовал одобрения со сторони Трех сословий . Ассамблея, собравшаяся только в октябре 1363 г. в Амьене, проявила упорство. Дофин и его советники еще раз оказались лучшими защитниками интересов корони, чем король. О ни били душой сопротивления и добились отклонения договора. Зто бил первий инцидент после заключения мира, первое пятно, омрачившее вечную дружбу, в которой поклялись в Кале оба суверена. В ситуации, где дипломат увидел бьі лишь политическую необходимость, Иоанн счел себя обесчещенньім, решив, что противник заподозрит его в вероломстве, хотя тот вовсе не вьідвигал подобньїх обвинений. Зто болезненное ощущение у короля укрепил один случай личного характера. Его второму сьіну Людовику Анжуйскому, томившемуся в Кале, разрешили сьездить на поклонение в святилище Булонской Богоматери. Там он встретил свою молодую жену Марию Бретонскую, дочь Карла Блуаского, которую не видел два с половиной года и в которую бьіл очень влюблен; княжеская чета сбежала и более в Кале не явилась. Сделав зто, позже скажет ему Здуард III, «ви весьма запятнали честь своего линьяжа». У чести свои закони. В политикє они слишком часто служат прикритием худших капитуляций. Будучи до конца рицарем, Иоанн остался им верен и в первьіе дни 1364 г. вернулся в Лондон, чтобьі сдаться в плен: ведь он считал, что лично отвечает за невьіплаченньїй викуп, за бегство титулованного заложника. Тем не менее от плана хрес­ тового похода он не отказался. Поскольку интерес к зтому плану проявил и Здуард, то Иоанн начал переговори с целью прийти к новому «конечному соглашению» взамен договора заложников. Едва зти переговори успешно завершились, как

166

Здуард Перруа. Столетняя война

он заболел и слег. Он умер 8 апреля, еще молодьім — ему било сорок пять. Его бивший тюремщик устроил ему пиш­ ную заупокойную службу в соборе святого Павла. Потом через Дувр и Кале бренньїе останки с большой помпой бьіли привезени в Париж и Сен-Дени.

IV КАРА V (1364-1380 гг.)

Шестнадцать следующих лет после смерти Иоанна Доб­ рого стали для Франции периодом восстановления, непредвиденного, разумеется, неполного, но бьістрого; Англия же за зти годьі не смогла остановить упадка, понемногу сбросившего ее с пьедестала славьі, куда ее возвел гений Здуарда III. Над обеими странами очень високо возвьішается одна личность — личность Карла V.

I КОРОЛЬ И ЕГО ОКРУЖЕНИЕ Карл V обрел популярность такого рода, какую в периодьі бедствий получают слишком рано ушедшие вожди золо­ того века, отньїне оставшегося в прошлом. Мудрого короля особенно полюбили после смерти, в печальньїе времена анархии, в которую погрузило страну безумие его сина. Тогда, к счастью, в числе прочих его апологетов нашлась любезная итальянка — дочь одного из его медиков Кристина Пизанская, чье восторженное перо внесло немалий вклад в создание ореола легенди вокруг царствования короля-восстановителя. Историки нового времени не сумели отринуть все умилительние анекдоти, все заказное восхищение, все благоговейньїе похвали, чтобьі за официальними славословиями разглядеть живого человека. Внешне мьі вполне можем его представить по восхитительной статує из церкви Целестинцев, ньіне украшающей Лувр: хрупкое сложение, хилое и тщедушное тело, так отличающее его от атлетичних великанов, какими били первьіе Валуа, и от красавцев — последних Капетингов. Тонкий и длинньїй нос, изможденное лицо, тяжелая и слегка склоненная голова на костлявих плечах. Загадочная болезнь, начав­ шаяся в юности, часто вьінуждала его ложиться в постель и унесла вскоре после того, как ему стукнет сорок. Физическая слабость сделала его скореє кабинетньїм человеком, нежели человеком действия. Во времена Креси он бьіл ребенком, при Пуатье — юношей, и военное ремесло ассоциировалось для него с длинной цепью неудач. Еще в большей степени, чем здоровье, от поля сражения его отдаляли его вкуси. Зто первьій из французских суверенов — и единственньїй до Людовика XVI — кто воздерживался от того, чтобьі брать на себя

170

Здуард Перруа. Столетняя война

командование войсками, даже номинально. Зто место займут командири-профессиональї. Не то чтобьі он бил трусом — никто не осмеливается упрекнуть его за бегство с поля боя при Пуатье в последние часьі сражения — но лагерная жизнь не для него. Зато от своих предков Валуа он унаследовал любовь к роскоши, к красивим жилищам, к придворним праздникам — необходимьій атрибут королевского величия. Когда страна страдала от разорения и налогов, когда он сам призивал свои служби к зкономии , он отстраивал Лувр и Венсенн, возводил загородньїй дом в Боти-на-Марне и городской — в отеле Сен-Поль близ Бастилии, в том самом квартале Маре, которий при нем станет ансамблем изящних строєний. Как и его брат герцог Беррийский, он любил собирать красивьіе вещи, украшения, посуду, произведения искусства, коврьі. В большей степени, чем брат, он испьітивал страсть к книгам, собирая их в башне Лувра отнюдь не только из любви к переплетам с денними и редкими миниатюрами. Он достаточно знал свою библиотеку, чтоби перелистьівать книги и размишлять над ними ; он заказал для себя переводи на французский политических произведений Аристотеля, латинских историков; он попросил Николя Орезма изложить ясним язи­ ком теорию полноценной монети. Ибо ни один король после Филиппа Красивого так не ощущал королевского величия и никто после Людовика Свя­ того так, как он, не сознавал обязанностей, сопряженньїх с его саном. Щепетильний, порой до крайности, он всегда хотел удостовериться в своей законной правоте, убедиться, что налоги собираются лишь для блага королевства, что его войни справедливьі, что все его поступки направляются законом. В его царствование легистьі1 станут королями; Здуард III однаждьі не без презрения назовет его «адвокатом». Его честность будет казаться казуистикой, умение — изворотливо1Легистьі — знатоки гражданского права, лиценциантьі или док­ тора, получившие образование в университетах Тулузи, Монпелье, реже Орлеана. С зпохи правлення Филиппа IV Красивого (1385“ 1314 гг.) занимали важное место в Королевском совете и системе центрального управлення (прим. ред.).

Карл V (1364—1380 гг.)

171

стью, доводьі — демагогией. А он восстанавливал досадно прерванную давнюю традицию Капетингов, всегда старавшихся привлечь право на свою сторону, даже ценой интеллектуальньіх построений, порой граничащих с виртуозностью. Суро­ вий искус двух регентств, сначала с 1356 по 1360 г., а потом в первие месяцьі 1364 г., научил его не доверять людям, об­ ходить затруднения, сгибаться под бурей, терпением и цепкостью разрушать самьіе опасние коалиции. Карл — именно такой король, какой бьіл нужен ослабленной, временно расчлененной Франции, которая сомневалась в своем настоящем, а то и в будущем, и с високим чувством правоти своего дела сочетал дешевие приеми, хитрость, уловки, недобросовестность, лишь бьі избежать полной гибели: нужда не знает закона — говорят политики. Часто заявляют, что Карл, не доверяя своим братьям, систематически отстранял их от власти. Нет утверждения, более далекого от истини. Хороший супруг (преждевременная кон­ чина Жанньї де Бурбон сделала его безутешньїм), хороший отец (как он радовался рождению будущего Карла VI!), он бьіл и верньїм, великодушним братом, порой чрезмерно снисходительним. Людовик, герцог Анжу и Мена, — честолюбец, алчний до власти и денег, но отнюдь не лишенньїй политического чутья. Назначенний в 1364 г. наследником престола, он потребовал, чтобьі в дополнение к апанажу ему отдали Дофине. Ему предложили только Турень, чтоби он владел ею до рождения дофина. Ему дали пост наместника Лангедока, которий он сохранит в течение всего царствования Карла V. Исключительная должность, позволяющая герцогу Анжуйскому не только использовать ресурси богатейшей провинции королевства, но и проводить собственную политику, кото­ рая чаще всего вторит политике короля: притязания на бив­ шеє королевство Майорку1, вмешательство в дела Кастилии, скрьітьіе помехи действиям администрации Черного принца в Аквитании; герцог, порой предвосхищая желания брата, 1Королевство Майорка било создано в 1276 г. из Балеарских о-в, Руссильона, Сердани и Монпелье. В 1344 г. било присоединено к Арагону (прим. ред.).

172

Здуард Перруа. Столетняя война

принял участив не в одном деле, подготовившем возобновление войньї. Иоанн, второй принц «королевских лилий», отличался меньшим честолюбием. Сначала он бьіл графом Пуатевинским и Маконским, после мира в Бретиньи ему отдали Берри и Овернь вместе с титулом герцога. Благодаря долгому пребьіванию в Англии в качестве заложника он сохранил там связи, использовавшиеся королем при перего­ ворах по деликатньїм вопросам. Вместе с герцогом Анжуйским принял участив в отвоевании Пуату, и зта провинция бьіла добавлена к его апанажу. Наконец, Филипп, любимец отца, в 1363 г. бьіл только герцогом Туренским. Иоанн Добрьій дал ему пост наместника Бургундии, совсем недавно присоединенной к королевскому домену, втайне пообещав передать ее в апанаж. Карл в первую очередь поспешил вьіполнить отцовское обещание, осьіпав младшего брата привилегиями, земельними пожалованиями, разрешениями на откуп налогов. Вскоре мьі увидим, как он увеличит могущество брата, обеспечив ему наследование богатой Фландрии. Разве оказал бьі он столько мил остей братьям, если бьі не доверял им? Но хоть он и жаловал им провинции, назначал их в со­ став посольств, доверял руководящие пости, основная власть им не доставалась. Зто совершенно естественно, и ничего особо нового здесь нет. Не в традиции французской монархии позволять принцам крови распоряжаться на совете корони: пример Карла Валуа при последних Капетингах стал исключением. Как и его предшественники, Карл V отнине предпочитал людей невисокого рода, мелкопоместную знать, которая била всем ему обязана, преданних клириков и горожан, иногда даже авантюристов и вьіскочек: зти люди легче, чем магнати, привикали к административной рутине, лучше поддерживали преемственность в управлений. Некоторих он унаследовал от отца, и души их били не слишком чистьі: таков, к примеру, сомнительньїй Жан де ла Гранж, аббат Фекана, которьій бьіл казначеем Франции, прежде чем стать кар­ диналом Амьенским и даже претендовать на тиару. Другие в большинстве хоть и заботились о своем состоянии, но бьіли честньїми чиновниками и добросовестними парламентария-

КарлУ (1364-1380 гг.)

173

ми: зто Жан и Гийом де Дорманьї, последовательно занимавшие пост канцлера, первьій президент парламента Пьер д’Оржемон, прево Парижа Юг Обрио. Отдельно надо упомянуть Бюро де ла Ривьера, мелкого дворянина из Ниверне, конфидента Карла V в последние годьі жизни, и особенно военачальников — Дюгеклена и Жана де Вьенна. Уже при жизни бедньїй бретонский рьіцарь1 пользовался популярностью, совершенно несоразмерной его талантам или же его подвигам. С тех самьіх пор в памяти людей имя Карла V неотделимо от имени его коннетабля, легендарного святого паладина. Повинна в зтом не только неудобоваримая позма Юовелье*2, длинная песнь рапсода, наполненная наивними анек­ дотами и невероятними легендами, — французский ответ на дифирамби герольда Чандоса Черному принцу и его гасконским капитанам, создавшие им дутую славу. Фруассар, хоро­ шо знавший предмет и точно виражавший чувства рицарей, не меньше удивлялся фавору Дюгеклена и с не меньшей готовностью восхищался его геройскими деяниями. В лице зтого заурядного капитана, неспособного вииграть сражение или успешно завершить мало-мальски значительную осаду, но умевшего повести за собой грабительские банди рутьеров ( видєвших в нем своего хозяина), раздувшегося от сознания собственной значительности и притом щепетильного в вопросах рицарской чести, Франция Карла V обрела воєначаль­ ника по своей мерке — для решения рутинних задач, которие только и били ему по плечу. Когда он поступил на службу к королю накануне восшествия того на престол и на исходе проведенной в нужде молодости, богатой одними затрещинами, бедний бретонский рицарь бил всего лишь капитаном рутьеров, любителем набегов и грабежа, однако превосходящим себе подобних железной властью, умением добиться от своих наемников суровой дисциплиньї. Его гробница в СенДени показьівает, что физически он бил некрасиві большая ‘ Бертран Дюгеклен (прим. пер.).

2Кювелье, Жан — музикант конца XIV в., менестрель на службе Карла V (1372 г.), автор позмм о жизни Бертрана Дюгеклена

(прим. ред.).

174

Здуард Перруа. Столетняя война

голова на квадратних плечах, сильно приплюснутьій нос, и лишь в ульїбке видна человечность. В силу вещей его призвание — иметь дело со скудньїми ресурсами, небольшими силами, проводить короткие вьілазки, налетьі, стьічки. Даже его вьіжидательную стратегию нельзя поставить ему в за­ слугу — зту стратегию навязал ему король. Всякий раз, когда он вьіскальзьівал из-под королевской опеки и действовал по своєму разумению, то искал полевого сражения и терпел в нем разгром — при Орее, при Нахере1. Жаден и кичился недавно полученньїми титулами: он граф Лонгвиля милостью Карла V и герцог де Молина милостью короля Кастилии. И однако в момент опасности мудрьій король, не задумьіваясь, заставит завистников умолкнуть: он доверит Бертрану меч коннетабля, то єсть главнокомандующего королевскими армиями. Фигура Дюгеклена снова блистательно соответствует потребностям момента. За десять лет, которьіе ему остается жить, он скудньїми средствами изгладит позор договора, заключенного в Кале. Его слава затмит славу всех остальньїх капитанов, всех остальньїх соратников короля: что такое ря­ дом с ним знергичньїй Жан де Вьенн, сухопутний человек, которого в зто же время назначили адмиралом и которий, никогда не виходя в море, полностью восстановит королевский флот?

‘ Битва при Нахере (3 апреля 1367 г.) — сражение между кастильским королем Педро Жестоким и его союзником Здуардом Черньїм, принцем с одной сторони, и Знрике Трастамарским с его союзником Бертраном Дюгекленом, которого послал в Испанию французский король Карл V, с целью поддержать своего претенден­ та на престол Кастилии. Знрике проиграл битву, а Дюгеклен попал в плен; Битва при Орее (24 сентября 1364 г.) — сражение под стенами Орея, в котором французская армия питалась отбросить войска Иоанна IV де Монфора. Битва завершилась полним разгромом для французов, Карл Блуаский погиб, а Дюгеклен бил пленен

(прим. ред.).

II ВОЗРОЖДЕНИЕ КОРОАЕВСТВА Один английский шпион, имевший задание собрать для принца Узльского сведения о намерениях Карла V, весной 1364 г. писал своєму правительству: «Политика нового короля состоит в том, чтобьі говорить англичанам красивьіе слова, пока не получит обратно заложников, каковьіе находятся в Англии, или хотя бьі большую часть; тем временем он пойдет войной на короля Наваррьі и будет продолжать войну в Бретани; прикрьіваясь же оньїми войнами, он будет непрестанно собирать войска; по получении означенньїх заложников он немедля повсюду пой­ дет войной на англичан и на княжество (Аквитанию)... и вернет себе все, что попало в руки англичан, после чего истребит их». Политическое прошлое дофина подтверждало правдоподобность зтого предсказания, которое, может бьіть, больше соответствует фактам, ибо осуществится точь-в-точь, чем намерениям. Если англичане подозревали Карла, в зтом не било ничего удивительного: тот, кто отверг одиозньїй Лондонский мир, отразил великий набег англичан 1359 г., ускорил освобождение отца, способствовал отклонению Штатами «договора заложников», тот не мог до бесконечности мириться с уступками, сделанними по договору в Кале. Но предполагать, что с самого восшествия на престол он готовил разрив и собирал сильї с целью в ближайшее время возобновить вой­ ну, — значит обвинять его в двурушничестве или приписьівать ему дар предвидения, каким он в такой мере не обладал. В то время слишком много серьезних проблем грозило самому существованию королевства, чтобьі еще начинать новий франко-английский конфликт. И чтобьі вибраться из

176

Здуард Перруа. Столетняя война

зтого затруднительного положення, недостаточно бьіло усип­ лять бднтельность недоверчивого противника красивими сло­ вами: следовало еще и убеждать его в своей добросовестности, завоевьівать его доверие, а для зтого со всем возможньїм рвением вьіполнять все договорньїе обязательства. Как мьі увидим, такой и бьіла политика Карла по отношению к Англии почти четьіре года. Не будем забивать о постоянном присутствии победителя — придирчивого, бдительного, всегда готового к интервенции, если заподозрит притворство, и тогда результати, которьіх добился мудрий король, покажутся еще более замечательньїми. Король Наваррьі с 1359 г. сохранял спокойствиє , но в марте 1364 г. начал новий мятеж. И у него вновь бьіли при­ чини, чтобьі обратить оружие против Валуа. На сей раз зто бьіло бургундское наследство. После преждевременной смерти в 1361 г. последнего герцога Бургундского, тщедушного Филиппа де Рувра, герцогство должно бьіло достаться одному из потомков двоюродньїх бабок покойного. Зтих потомков бьіло двоє: Карл Злой, внук старшей — Маргаритьі, и Иоанн Доб­ рий, син младшей — Жанни. Вопрос бьіл тот же, что и в Бретани: признает ли бургундский обьічай наследование по праву представлення? Если да — а похоже, что так и бьіло, — наследннком должен бьіл стать Наваррец. Но здесь и судьей, и одной из сторон бьіл такой знатний сеньор, как король Франции. После мнимого расследования он провозгласил наследннком себя, аннексировал Бургундию и присоединил ее к домену. Когда же он после пообещал ее младшему сьіну Филнппу, зтого Наваррец стерпеть уже не мог. И он начал войну с дофином, едва Иоанн уехал в Англию. Зтот мятеж бьіл очень опасен, потому что с несколькими бандами наемников Карл Злой осмелился на попитку взять нзмором Па­ риж. В число его нормандских владений входили Мелан, Мант, низовья Сени; он легко мог угрожать Понтуазу н Крею на Уазе; его тетка Жанна, овдовевшая сорок лет назад после смерти последнего Капетинга, и его сестра Бланка, вдова Филиппа VI, могли впустить его в Мелен, их вдовье наследство. Ему принадлежали все реки, кроме Марньї. Но счастливьій поворот судьбьі позволил устранить зту угрозу. Дюгеклен,

Карл V ( 1364г-1380 гг.)

177

которому регент поручил организовать оборону, подарил ему к восшествию на престол самую блестящую победу в своей жизни: при Кошереле близ Манта гасконские континген­ ти каптала де Буша, Жана де Гральи, служившие Наваррцу, 16 мая 1364 г. бьіли разгромленьї наголову. Поскольку Плантагенет, успешно сбитьій с толку новьім королем Франции, не поддержал Карла Злого, Дюгеклен смог завоевать Котантен, захватить Валонь, но потерпел неудачу под Звре. Вскоре Наваррец предпочел сложить оружие. Договор, заключенньїй в марте 1365 г., навсегда лишал его возможности угрожать Парижу. Крепости на нижней Сене у него отобрали; отньїне о его мимолетном владьічестве здесь будет напоминать лишь очаровательная Наваррская капелла в коллегиальной церкви Манта. За зто он получал баронию Монпелье, то єсть становился одним из сеньоров зтого далекого города, где чиновни­ ки герцога Анжуйского сведут иллюзорную компенсацию к ничтожной малости. Отньїне Наваррец перешел в разряд мелких интриганов, и королю Франции он больше не бьіл опасен. Бретонское дело обернулось для Франции не столь вьігодно. Вспомним, что согласно договору в Кале, Здуард и Иоанн, примиряясь, обещали посредничество в деле умиротворення зтого герцогства. Но у каждого из них бьіл свой кандидат: у Здуарда — его воспитанник Иоанн IVі, воспитанньїй при лондонском дворе, проникнутьій ненавистью к Валуа, юноша, которого изгнание научило скрьітности и коварству; у Иоанна Доброго — Карл Блуаский, которьій с удовольствием бьі уступил, если бьі властная жена не заставляла его бьіть непри­ миримим. Участники переговоров, проходивших под згидой обоих королей в Кале, в Сент-Омере, а потом в Лондоне, тіцетно питались добиться мира в Бретани. Иоанн IV Монфор, когда опекун дал ему юридическую дееспособность, ле­ том 1362 г. вернулся в своє герцогство. Тут же вспьіхнула война, за которой потянулся прискорбньїй шлейф опустошительньїх рейдов, налетов, захватов и осад. Долгое время ситуация оставалась неясной, пока оба противника не решились ‘Сьін Жана де Монфора и Жанни Фландрской (прим. ред).

178

Здуард Перруа. Столетняя война

на полевое сражение. 29 сентября 1364 г. при Орее Карл Блуаский потерпел сокрушительное поражение. Святой человек — церковь причислит его к лику блаженньїх — умер как храбрьш рьіцарь; Дюгеклен, поспешивший на защиту своего «природного сеньора», оказался в числе пленньїх. Дело Жанньї де Пантьевр, а тем самьім и дело Валуа бьіло проиграно. Однако, проникшись доверием к новому королю Франции из-за его кажущейся корректности, Здуард, верньїй прин­ ципам договора в Кале, не попьітался воспользоваться вигодной ситуацией. Зто позволило Карлу спасти лицо. Договор в Геранде, заключенньїй в апреле 1365 г., давал Жанне де Пан­ тьевр, дело которой уже не защищал никто, некоторьіе компенсации за отказ от герцогства: графство Пантьевр в Бретани, виконтство Лиможское. Герцогом Бретонским остался один Иоанн IV, но оммаж он должен бьіл принести Карлу V. В восторге от своего успеха, новий герцог не придал большого значення тому факту, что оказьівается в подчинении у ненавистньїх Валуа. Несомненно, вскоре он изменил би им; но пока Бретань бьіла очищена от английских наемников, двадцать лет оккупировавших ее. Зто било все, на что можно било рассчитивать после разгрома при Орее. Когда наваррцьі бьіли разбити, а Бретань временно нейтрализована, все «дьірьі», через которие Плантагенети могли би проникнуть в ослабленное королевство, одна за другой закрились. Легко достичь таких успехов позволил нейтралитет Здуарда III. Во Фландрии потребуется вся ловкость Карла V, чтобьі одержать победу над английской дипломатией и при зтом не подтолкнуть Англию к войне. Урегулирование вопроса о фламандском наследстве — за которое в будущем историки станут корить мудрого короля, увидев здесь лишь слепую непредусмотрительность, — било как раз, если рассматривать его в контексте собьітий, самой блестящей дипломатической победой его царствования. В Кале, при заключении договора о всеобщем мире, которьій должен бил охватить весь Запад, Здуард примирился с сьіном Людовика Неверского, видав графскому правосудию последних приверженцев Артевельде. Зтот мир вскоре перешел в дружбу, насторожившую Валуа. Поскольку Людовик Неверский бьіл

Карл V (1 364r-1380 гг.)

179

убит при Креси, ему наследовал его сьін Людовик Мальский, и при нем политика Фландрии изменилась. Людовик Неверский, как и все его предшественники с начала века, показал себя верньїм вассалом французской короньї. Верно вьіполняя вассальньїй долг, он оттолкнул от себя самьіх богатьіх из своих подданньїх, крупньїе промьішленньїе города Приморской Фландрии, разорился на страшньїх гражданских войнах. Урок бьіл усвоен. Его сьін Людовик Мальский, которого в самьіе мрачньїе дни восстания держали при себе заложником горожане Брюгге, таких унижений больше не хотел. Твердо решив поднять престиж графской власти, он знал, что без финансовой поддержки сукнодельческих городов зта власть — одна видимость. Позтому он избавится от французской опеки и сблизится с Англией: поступающая оттуда прекрасная шерсть и далее будет служить сьірьем для фламандского ре­ месла. А политика Здуарда III в отношении зкспорта шерсти после стольких колебаний, похоже, как раз начинала отвечать фламандским интересам. В 1363 г. местом «зтапа» шерсти бьіл назначен Кале; товар, за которьій здесь вьіплачивали сбор, обогащающий Палату Шахматной доски, далее везли в Брюгге — крупний торговий центр и оттуда наконец в промьішленньїе города. Чтобьі шерстяной путь оставался открьітим, Людовик Мальский не колеблясь укреплял союз с Плантагенетами. А ведь у графа не бьіло других наследников, кроме единственной дочери. Маргарита, уже овдовевшая после смерти в 1361 г. тщедушного Филиппа де Рувра, герцога Бургундского, — самая богатая наследница Европьі. От отца ей должньї бьіли достаться графства Фландрия, Невер, Ретель, права на Антверпен и Мехелен; от бабки — графство Артуа и граф­ ство Бургундия (которое с тех пор назвали «Франш-Конте»). С 1363 г. с лондонским двором начались брачньїе перегово­ ри. Здуард сватал четвертого сина, Здмунда Лзнгли, графа Кембриджа, которьій позже станет герцогом Йорком и основателем династии Йорков. В апанаж1 юному претенденту он 1Апанаж — фьефи, земли и феодальньїе права, которими наделялись сьіновья или братья короля в обмен на вассальную присягу

(прим. ред.).

180

Здуард Перруа. Столетняя война

давал Кале, графство Гин, Понтье — все владения на севере Франции. Тем самьім возникла угроза создания обширного княжества от устья Сомми до устья Шельди, которое могло бьі стать зеркальньїм отражением Аквитании, занятой прий­ дем Узльским. В зтом случае оба сина английского короля, получив богатьіе надельї, смогли би следнть за Валуа и, угрожая с двух сторон, не дали би ему начать новую войну. Во всяком случае, ленная зависимость Фландрии, которую столь дорогой ценой купили и отстояли французи со времен Фнлиппа Красивого, била уже пустим звуком. Едва Карл V вступил на престол, он приложил все сили, чтобьі раскрутить интригу. Вдовствующая графиня, дочь Филиппа V, владелица Артуа и Франш-Конте, била целиком предана делу Валуа и виступала против сина и английского брака. Еще полезней била поддержка папьі: 18 декабря 1364 г. Урбан V, ссилаясь на запретную с точки зрения канонического права степень родства, обьявил невозможньїм брак между Здмундом Плантагенетом и Маргаритой Фландрской; а по­ том, поскольку английский принц хвалился, что может и пренебречь зтим запретом, папа отменил все послаблення в отношении кровного родства, которьіе его предшественники даровали синовьям английского короля. Здуард III не осмелился ни протестовать, ни даже упрекнуть Карла в коварних происках. Людовик Мальский надолго затаил за зто злобу на сюзерена. Едва английский брак бил отменен, Карл V задумал еще более амбициозньїй план включення фламандского наследства в состав владений своего дома. Из трех его братьев Филипп Храбрий, герцог Бургундский, бил еще не женат. Он унаследовал герцогство после Фнлнппа де Рувра — разве не било би естественно, еслн би он женился на его вдове? Все демарши Здуарда III с целью побудить Урбана V переменить решение натикались на упорное сопротивление французского понтифика, не желавшего допускать ослаблення своей страньі. Но когда к папе в свою очередь обратился Карл V, тот в 1367 г. легко согласился даровать послаблення ради брака герцога Бургундского. Людовик Мальский проявил больше упрямства. Понадобилось два года тяжелих переговоров, что-

Карл V (1364—1380 гг.)

181

бьі он уступил. И согласие его обошлось дорого: пришлось вернуть ему «франкоязьічную Фландрию» — три шателенства Лилль, Дуз и Орши, со времен Филиппа Красивого входившие в состав королевского домена. Впустую Карл V за­ ставші брата подписать секретное обязательство вернуть отданньїе земли короне, как только он станет графом Фландрии: в зто же время не слишком щепетильньїй муж Маргаритьі Фландрской пообещал тестю никогда не отчуждать трех шателенств, отньїне навсегда потерянньїх для французской монархии. Как бьі то ни бьіло, король полностью реализовал свои политические амбиции. Фландрия, столько времени пред­ ставлявшая опасность, теперь попадала под власть принца из дома Валуа. Если будущее опрокинет зти расчетьі, если зтот поступок станет первьім шагом к созданию грозной Бургундской держави, можно ли за зто обвинять короля в слепоте? Карл V продолжал политику предшественников, Капетингов и Валуа, для которих укрепление власти монарха било неотделимо от устройства жизни младших братьев. Счастливие случайности: заурядность большинства зтих отприсков, бистрое угасание самих могущественних родов или укоренение их за пределами королевства — как будто доказьівали мудрость зтой политики. Первьіе бунти «принцев лилий»: Робера д’Артуа, Карла Злого — против королевской власти визвали скандал, но били успешно подавлени. Никто не предполагал, что соотношение сил между монархией и прин­ цами — обладателями апанажей может измениться. Зто поймут лишь по смерти Карла V, когда устранять опасность будет уже поздно. Все зти успехи относились к сфере дипломатии. Более грозние проблеми изводили короля в самом сердце коро­ левства. «Компании» (compagnies)1с годами становились все более тяжким злом. Войньї — английская, бретонская, наваррская — привлекли на французскую землю массу наемников, разноплеменную, но обьединенную желанием жить войной и потребностью провоцировать войну, чтоби жить и дальше. Среди них бьіло небольшое число англичан, много гасконцев, 1Компания — воєнний отряд наемников (прим. ред.).

182

Здуард Перруа. Столетняя война

бретонцев, испанцев и даже немцев. Капитанами себе они вьібирали темньїх личностей, авантюристов, чьи удачи, автори­ тет, достижения влекли к ним фанатичньїх и корьістньїх сторонников. Хотя до Бретиньи не все зти рутьерьі сражались за деньги Плантагенетов или их союзников, тем не менее в провинциях, которьіе они терроризировали, их називали «англичанами». Может бьіть, зто бьіло первьім проявлением ненависти одного народа к другому, какую мало-мальски продолжительная война обязательно вьізьівает в сердцах людей. Ни Арно де Серволь, по прозвищу Протоиерей, — овернец, ни Бертюка д’Альбре, гасконец, ни Сеген де Бадфоль, перигорец, ни Малютка Мешен, вьіходец из Лангедока или Савойи, не родились по ту сторону Ла-Манша. Они прежде всего бьіли воинами, и договор в Кале лишил их заработка. Тех из них, кому до сих пор деньги платил Здуард III, он пообещал виве­ сти из провинций, оставленньїх Франции. Но после расчета с ними он уже не мог на них воздействовать: прикази его теряли силу, и заставить их повиноваться можно бьіло лишь принуждением. А поскольку Черньїй принц, стараясь хорошо управлять, решительно закрьіл для рутьеров границьі английской Аквитании, они хлинули в королевство Иоанна Доб­ рого, где никто бьіл не готов дать им отпор. Они не растеклись равномерно по всей территории, а остановили вибор в основном на провинциях, которьіе еще не слишком пострадали и которьіе легче бьіло грабить: Бургундии, Центральном массиве, Лангедоке. Впрочем, никаного єди­ ного плана у них нет. Каждая «компания» — максимум несколько сот человек — действовала сама по себе. Внезапно захватив два-три замка, она уже могла терроризировать ок­ ругу, обирать жителей, реквизировать продукти питання, пе­ рекривать дороги, продавать за золото «вьігоньї» (patis), то єсть охранньїе свидетельства на одного человека или на целую деревню. Лишь иногда они обьединялись для проведе­ ння масштабной операции, как «Большая компания», которая сформировалась в конце 1361 г., спустилась к югу по до­ линам Соньї и Рони, захватила Пон-Сент-Зспри и потребовала с папьі викуп; так же возникли и «опоздавшие» (TardVenus) — зто вьіразительное название говорит о том, что они

Карл V (1364—1380 гг.)

183

действовали на территории, уже истерзанной другими, — которьіе в последующие годьі будут угрожать Лиону. Ни Иоанн Добрьій, ни Карл V не могли вьіделить достаточно крупной суммьі, которая бьі позволила уничтожить зти неуловимьіе бандьі. Отлучения, которьіми их осипали папи, запрет верующим торговать с ними — еще менее зффективное оружие. Бремя оборони легло на плечи населення, и субсидии на нее требовались властям бальяжей или крупних фьефов. Но местние Штати опасались долгой и непредсказуемой войньї и считали, что дешевле купить уход рутьеров, что только оттягивало решение проблеми. Когда же кто-то решался на большее, последствия оказьівались катастрофическими. Так, в 1363 г. сильная рьщарская армия, собравшаяся по призьіву герцога Бурбонского, позволила Сегену де Бадфолю разгромить себя под Бринье близ Лиона. Ситуация все усугублялась. С концом бретонской и наваррской войн, в первьіе месяцьі нового царствования, в обескровленное королевство хлинули новьіе банди. Самьіе опасньіе логова находились в горах центра страньї: зто бьіла цепь крепостей от границ Перигора до границ Дофине, идущая че­ рез Овернь, Веле, Форе, Лионскую область и отрезавшая южньіе сенешальства от остальной страньї. Избавиться от зтих разбойников можно било только одним способом — увести их сражаться и грабить в другое место. Никто лучше Дюгеклена, разделявшего их вкуси и умевшего польстить их амбициям, не мог бьі провести зту операцию. К зтому его побудил Карл V. Первая попьітка провалилась: идея состояла в том, чтоби повести зтих отлученньїх нечестивцев через всю Европу к границам Венгрии, чтоби одержать продвижение османов, недавно проникших в Европу; зто бьіло би названо хрестовим походом, а рутьери заслужили би рай. Но предложение показалось им рискованньїм, а цель — слишком далекой. Тогда бил предложен более близкий театр для их подвигов — Испания. Занятие войнами между собой, иберийские королевства оставались пока в стороне от великого франко-английского конфликта. Уже лет пятнадцать в Кастилии правил король Педро, с полньїм правом прозванньїй Жестоким, — человек

184

Здуард Перруа. Столетняя война

несомненно умньїй, смельїй и властньїй, но отличавшийся такой лютостью, что вьізвал неприязнь к себе у большинства подданньїх. Не удовлетворившись тем, что незаконно посадил в тюрьму, а потом и умертвил там свою жену Бланку де Бурбон, свояченицу Карла V, потому что испьітьівал к ней неприязнь, он в ревнивой подозрительности стал преследовать незаконньїх детей своего отца; один из них, Знрике Трастамарский, бежав из Испании, нашел убежище в Лангедоке, где Людовик Анжуйский, более горячий, чем его брат, с конца 1364 г. бьіл готов к скорейшему возобновлению ВОЙНЬІ с Аквитанским княжеством. Изгнанньїй принц получил земли, деньги и бьіл использован для решения военньїх задач, став надежньїм орудием в руках Валуа. К середине 1365 г. возникли и приобрели отчетливость грандиозньїе планьї. Педро Жестокий вступил в конфликт с Педро Церемонньїм, своим арагонским соседом; зто бьіла старая распря из-за нескольких пограничньїх провинций, масла в огонь которой подливало соперничество двух равно коварньїх королей. Арагонец искал союзников и нашел общий язьік с Людовиком Анжуйским; Знрике Трастамарский, участвуя в том же заговоре, обьявил себя претендентом на кастильский престол и обещал Арагону уступить спорньїе провинции в обмен на воєн­ ную помощь. Карл V, наблюдавший за интригой довольно равнодушно, увидел в ней лишь возможность избавиться от «компаний», которую искали так давно. Так что Дюгеклен, которого упрашивали и король Арагона, и бастард Трастамарский, повел с собой за Пиренеи самьіх опасньїх рутьеров; среди главарей зтих шаек бьіли гасконцьі, но встречались и грозньїе англичане — Хьюго де Колвли, Мзтью де Гоурней. Поход обещал бьіть легким. Покинутьій всеми, Педро Жестокий бежал. Знрике Трастамарский, вступивший в Кастилию во главе рутьеров, надел корону. Так Карл V приобрел за Пиренеями признательного союзника и одновременно избавил королевство от большей части грабивших его головорезов. Ответньїй удар англичан не заставил себя ждать. Знрике Трастамарский столкнулся с теми же трудностями, что и вся­ кий претендент, которьій в изгнании обещал слишком много, а взойдя на трон, не мог вьіполнить обещанного. На него дави­

Карл V (1 364г-1380 п.)

185

ли король Арагона, рутьерьі, другие алчньїе приверженци, до­ бивавсь исполнения его опрометчивьіх обещаний. А его соперник не пал духом. Коль скоро Трастамар — король милостью герцога Анжуйского, то Педро Жестокий, чтобьі вер­ нуться на трон, обратился к принцу Аквитанскому и Узльскому. Он знал, что Черньїй принц жаден до воинской славьі; в Байонне, где Педро укрьілся, он обещал тому Бискайю — полезное дополнение к Аквитании — и предложил взять на себя все военньїе расходьі. Карл Злой из своей наваррской столицьі привьічно интриговал с обеими партиями и в конце концов склонился на сторону той, которой покровительствовал Плантагенет. Англо-гасконская, наваррская и кастильская коалиция бьістро сформировала грозную армию. При Нахере (французские хронистьі назьівают зто место Наваретт), к югозападу от Памплоньї, победитель при Пуатье 3 апреля 1367 г. одержал новую победу, столь же полную, как и первая. Дон Знрике бежал, Дюгеклен попал в плен, и полупалось, что от всех комбинаций Карла V не осталось ничего; может бьіть, единственньїй вьіигрьіш — истребление рутьеров, немалая часть которьіх устлала телами поле боя. Тем не менее кастильская комедия не закончилась. Дальнейшее нас интересует меньше. Достаточно напомнить, что Педро Жестокий, ненадолго вернувшийся на трон, вновь усльїшал вокруг гул восстания; что Дюгеклен, благодаря королю Франции полупивший свободу (он нагло бахвалился, что вьікуп за него, размер которого установил он сам — очень висо­ кий, чтобьі придать себе больше значення, — с готовностью будет платить каждьій крестьянин Французского королевства), вернулся на службу к Знрике Трастамарскому; что через два года после Нахерьі, при Монтьеле, оба брата-врага наконец встретились лицом к лицу и Знрике вероломно убил Педро собственной рукой. К тому времени во Франции возобновилась война, и Дюгеклен, спитавший себя уже достигшим вер­ шини могущества, полупивший в Кастилии богатьіе дарьі, бьіл призван Карлом V для борьбьі с англичанами.

Ill ВОЗОБНОВЛЕНИЕ ВОЙНЬІ Улаживание наваррских, бретонских и фламандских дел, борьба с «компаниями» плюс к тому необходимость восстановить расстроенньїе финансьі и реорганизовать оборону ослабленного королевства бьіли достаточно вескими повода­ ми для Карла V, чтобьі поддерживать хорошие отношения с победившим Плантагенетом и подчеркнуто демонстрировать свою приверженность миру, каких бьі жертв зто ни стоило. Соглашение о спорньїх территориях, вьіплата остатка вьїкупа, постепенное освобождение заложников — для зтих проблем мудрьій король с 1364 по 1368 г. пьітался найти удовлетворительное решение. Юридически его позиция остается неуязвимой: он полностью соблюдает условия договора в Кале. «Договор заложников», отвергнутьій Штатами Амьена, соглаше­ ние, которьім накануне смерти заменил его Иоанн Добрьій, — статьи зтого соглашения нам неизвестньї — нового сувере­ на не связьівали. Однако, проводя в жизнь статьи мира в Кале, он вьїказал такое рвение, истинное или притворное, что Здуард III, которьій, похоже, не так спешил уладить нерешенньіе вопросьі, проникся к нему доверием. Переговорьі, начатьіе в последние месяцьі 1364 г., бистрого успеха не принесли. Карл, не желая уступать ни пяди сверх положенного по дого­ вору, оказивал королю А нглии мелкие услуги, за которие тот соглашался терпеливо ждать. В феврале 1366 г. герцог Беррийский наконец заключил соглашение. В соответствии с ним Карл без промедления вносил первий миллион и обещал сделать остальньїе виплати сумм викупа в сроки, какие позво­ лили ему указать расстроенние финансьі. И действительно в течение года он заплатит 400 000 зкю, а в 1367 г. ему предстояло покрить и перекрить половину договорной сум-

Карл V ( 1 364— 1380 гг.)

187

мьі. За зто окончательно возвращали свободу заложникам королевской крови — Иоанну Беррийскому и Пьеру Алансонскому; другие, как, например, Бурбон, освобождались временно, но в заключение они уже никогда не вернутся. В Лондо­ не теперь оставалась шушера — мелкие бароньї и горожане; какое-то их количество освободилось благодаря индивидуальньім помилованиям, если только они не нашли себе здесь жену и не обосновались постоянно, как, например, Ангерран де Куси, ставший зятем Здуарда III. Наконец, договорились о создании смешанньїх комиссий для уточнення на месте границ между французскими и английскими территориями. Зависит ли Монтрей от Понтье или от Пикардии? Кому именно подчинена сеньория Бельвиль, присоединенная к плантагенетскому Пуату? Карл явно вьіражал желание, чтобьі все зто вьіяснили побьістрее. Но английские уполномоченньїе опаздьівали, расследование, постоянно натьїкавшееся на противоречия — нет ничего сложней феодальной географии, — шло медленно и порождало лишь бесплодньїе спорьі между его участниками. Однако зто бьіли незначительньїе мелочи, не представлявшие серьезной опасности для мира. В первьіе месяцьі 1368 г. казалось, что соблюдение договора в Кале теперь обеспечено. Конечно же, и в других местах ощущалось соперничество Валуа и Плантагенетов. Но ни Карл V, ни Здуард III официально в испанские дела не вмешивались. Они дали свободу действий герцогу Анжуйскому и принцу Узльскому. Зта видимость невмешательства позволила им сохранять дружбу. Такой бьіла ситуация, когда неожиданньїй инцидент поставил под угрозу самьіе основи мира, вновь вьідвинув на первий план так и не решенную проблему взаимньіх отречений. Речь идет об апелляции гасконских сеньоров. Нельзя сказать, чтобьі Черньїй принц успешно управлял Аквитанией. Он принес сюда жесткие требования, составлявшие силу Плантагенетов: придирчивое администрирование, вьісокие денежньїе побори, желание добиться беспрекословного подчинения от всех — вилланов, церквей, вассалов. Зто еще годилось для недавно аннексированних провинций, привьікших к бюрократии Валуа. Но у гасконцев на зто бьіл свой взгляд. Они били настроени «антифранцузски» лишь в

188

Здуард Перруа. Столетняя война

той мере, в какой опасались вмешательства в свои дела чиновников французского короля, предпочитая легкую опеку далекого Плантагенета. Все: давняя привьічка к автономии, которую так и не смогли переломить присьілаемьіе из-за ЛаМанша слабьіе «наместники», застарелое пристрастие к анархии — восстанавливало их против требований принца Узльского. У независимости, предоставленной наследному прин­ цу в его апанаже, бьіли «обратньїе стороньї»: амбициозную политику он бьіл вьінужден оплачивать сам. В 1364, 1365, 1366 гг. ему уже пришлось наложить на подданньїх тяжелую подьімную подать. Сразу же после Нахери ситуация еще ухудшилась. Педро Жестокий и Бискайю не отдал, и на поход не дал ни гроша. Победоносние рутьерьі хлинули обратно в Аквитанию. Чтоби они не грабили, им надо било заплатить. Измученний лихорадками, которьіе рано подорвут его здоровье, победитель при Нахере обратился с мольбой к Штатам Аквитании, созванньїм в Ангулеме в первьіе дни 1368 г. Он добился, чтоби Штати вотировали подимную подать в размере 10 су на очаг на пять лет — тяжелое бремя, чтоби откупиться от испанских авантюристов. Опять-таки в провинциях, недавно отобранньїх у фран­ цузского короля, никто не протестовал. Но в старой английской Гаскони отношение бьіло совсем другим. Забив о милостях, которьіми их осипали после договора в Кале, заявив, что никто не вправе облагать их подданних налогом без явно висказанного ими согласия, два из крупнейших магнатов Гиени, Жан І д’Арманьяк и Арно Аманье, сир д’Альбре, запретили взимать подимную подать на своих землях. Напрасно принц Узльский убеждал их, что субсидию, вотированную аквитанскими Штатами, обязани платить все подданние в княжестве, кем бьі они ни били. Они обратились к королю Англии как сюзерену над апанажем принца, а потом, не дожидаясь ре­ зультате расследования, которое велел произвести Здуард III, поехали в Париж, где сиру д’Альбре как раз предстояло же­ ниться на самой младшей сестре французского короля. Можно себе представить замешательство и колебания Карла V в связи с предложением хитрих гасконцев. Коль скоро принц Узльский, отвергнув их протести, не пожелал с

Карл V (1364—1380 гг.)

189

ними судиться, они апеллировали на зто к королю Франции как сюзерену Аквитании и требовали, чтобьі его суд вьінес приговор в их пользу. Следовало ли принимать гасконские апелляции? Имел ли король на зто право? Конечно, по вине Здуарда III обмен отречениями, предусмотренньїй договором в Кале, так и не состоялся. Но ни для кого не бьіло секретом, что Здуард перестал титуловать себя королем Франции, убрал из герба четверти с лилиями, чередовавшиеся с леопарда­ ми, и наоборот, ни Иоанн Добрьій, ни Карл V не притязали на сюзеренитет над Аквитанским княжеством — там не действовали французские сержантьі, не проходил набор в королевский ост, не делались апелляции в парламент. Если с точки зрения юридической апелляцию можно бьіло принять, то на практике зто означало нарушение договора в Кале и новую войну. Бьіла ли истерзанная Франция способна на нее? Карл хотел бьіть уверенньїм в своей правоте по закону и в своих силах. Он окружил себя советниками, просил легистов просветить его, советовался с баронами и с нотаблями. Из вьісказьіваний зтих заинтересованньїх лиц он вьінес убеждение, что дело его правое: ведь обмен отречениями не состоял­ ся, «суверенитет и ведение» над Аквитанией причитались ему по праву; отвергнуть апелляции значило бьі пренебречь своим долгом короля как верховного судьи, бросить своих подданньїх на произвол неверного вассала, отступиться от прися­ ги, принесенной при коронации. Мира зто не подрьівало: вопрос состоял лишь в том, чтобьі Плантагенетьі подчинились справедливому приговору их сюзерена, остальная часть дого­ вора оставалась в силе. Если он будет расторгнут, вина за зто падет на короля Англии. После двух месяцев колебаний и рассуждений Карл перешел Рубикон. ЗО июня 1368 г. граф Арманьяка принес в формах, каких требовал обьічай, свою апелляцию в пар­ ламент; король обещал апеллянтам помощь против любьіх репрессий принца Аквитанского; пока что он жаловал им пенсионьї и дарьі. Но пока что зти соглашения остава­ лись секретними. Раскрить свои карти и начать новую войну можно било, лишь когда на руках Валуа будут все козири.

190

Здуард Перруа. Столетняя война

Прежде всего надо бьіло сделать так, чтобьі апеллянтов стало больше, организовать против принца Аквитанского почти единодушное восстание в его землях. Заботу об атом поручили герцогу Анжуйскому, всегда пьілавшему рвением возобновить борьбу против Гаскони, за счет которой он бьі округлил своє «наместничество». В июне 1368 г. апеллянтом бьіл один граф Арманьяка, потому что сир д’Альбре принес свою апелляцию только 8 сентября; в має следующего года их уже бьіло восемь-девять сотен. Раздавая деньги, даруя привилегии, обещая и даже угрожая, люди Валуа «обработали» Пуату, Перигор, Керси, Рузрг, Ажене; им удалось привлечь на свою сторону прелатов, монастьіри, таких магнатов, как граф Перигорский, города — Ажен, Каор, Мийо. Началось неудержимое движение, судившеє легкое возвращение земель. Тем временем пустили в ход неумолимьій механизм парламентской процедури. Поскольку секрет, хранившийся пло­ хо, уже получил огласку, 3 декабря 1368 г. Карл V опубликовал большое воззвание, обьяснявшее, почему в соответствии с законом он мог принять апелляции, как добросовестно он рассмотрел их и почему, наконец, если зто станет поводом для нарушения мира, то лишь по вине Плантагенетов. Большинство магнатов одобрило зтот текст, сформировав нужное общественное мнение. Лишь граф Фландрский — пере­ говори о браке его дочери как раз вступали в самую деликатную фазу — дерзко ответил королю: «Я думаю, ви хорошо знаєте, что должньї делать. Что касается меня, то в своих землях я не стану обнародовать зто послание: мои подданние люди грубьіе и простьіе, и зто сообщение не принесло би пользьі никому». 28 декабря Большой совет одобрил королевскую политику. В середине января сенешаль Тулузи привез принцу Узльскому в Бордо визов на суд в Парижский парламент и официальньїе уведомления, что апеллянтьі находятся под защитой короля Франции. Известен гордий ответ принца, приведенньїй Фруассаром: «Мьі с удовольствием при­ будем в Париж в день, на которьій нас визвали, раз так приказивает король Франции, но только явимся в шлеме и в сопровождении шестидесяти тисяч воинов нашего отряда». И сенешаль Тулузи бьіл брошен в тюрьму... 2 мая 1369 г.

Карл V (1364^-1380 гг.)

191

апеллянтьі явились в Париж, парламент заочно осудил прин­ ца, а потом новое собрание нотаблей бурно приветствовало короля. 8 июня тот заявил о намерении начать добрую войну с принцем Узльским и его приверженцами. Но он дождался ЗО ноября, чтобьі провозгласить конфискацию Аквитании у неверного вассала, повторив тридцать три года спустя жест, которьім в своє время развязал войну Филипп VI. До последнего момента Здуард III пьітался примирить сто­ рони, чтобьі спасти одновременно и мир, и свои завоевания. Еще в сентябре 1368 г. его посльї требовали в Париже передачи спорньїх территорий, виплати вьїкупа, заменьї заложников, умерших в заключении, и умоляли Карла не принимать гасконских апелляций, о которьіх уже начали говорить. Мудрий король посулил переговори; но в Лондоне в январе 1369 г. его посланники заявили претензии уже в другом тоне. Если викуп до сих пор не вьіплачен, так зто потому, что английский король позволил своим наемникам грабить Францию; еще совсем недавно победители при Нахере, прогнанньіе без оплати из Аквитании, хлинули в Овернь и грозили Бургундии. Чтобьі покончить с проблемой спорньїх террито­ рий, он взамен уступал иллюзорньїе права на Родез и Ла-Рошсюр-Йон. Здуард, примирявсь с таким вьісокомерием, предложил сделку: он соглашался на новьіе отсрочки вьїкупа, на размен территорий, даже обещал, если рассмотрение апелляции будет прекращено, признать короля Франции в качестве третейского судьи между принцем Аквитанским и его мятежньїми подданньїми; наконец, немного позже он предложил и немедленно обменяться отречениями. Карл, решившись на войну, не ответил на предложения соперника. Дело в том, что Французское королевство, несмотря на потерю юго-западньїх провинций, могло уверенно идти на возобновление боевьіх действий. Благодаря удачному стечению обстоятельств, умело использованному, ресурси Карла били более стабильньї, чем у его предшественников. Вспомним, что сразу после освобождения Иоанн Добрий издал указ о сборе по всему королевству габели и косвенньїх налогов с продаж и за алкогольньїе напитки. Зти налоги должньї бьіли взиматься, пока не будет вьіплачен весь викуп за короля. Того и

192

З дуард Перруа. Столетняя война

гляди, они к величайшему благу монархии станут постоянньїми. Еще в 1363 г. Штатьі в Амьене, сославшись на бич «компаний», согласились ввести подьімную подать с покварталь­ ними виплатами на год, добавив, что «в случае необходимости» (неужели таковой не возникнет!) зто решение будет действительно и «на другие годьі на тех же условиях». Карл продолжил ее регулярно взимать, разве что в 1367 г. по просьбе Штатов Лангедойля уменьшил ее норму. Но возобновление войньї в 1369 г. позволило ему сохранить норми косвенньїх налогов, габель и подимную подать в 6 франков на очаг для городов и в 2 франка для сельской местности. Сбор их будет производиться до конца его царствования. Конечно же, не везде бьіл гарантирован успех: для обедневших провинций надлежало снижать норму, следовало про­ щать недоимки, заключать с городами соглашения о повинностях, делить с магнатами налоговьіе поступления, когда тех удавалось заставить их взимать на своих землях, — ни Фландрия, ни Бургундия, ни Бретань в зтом не участвовали. Налог в принципе оставался временньїм, и его виплата зависела от согласия податних людей. Но, кроме как в Лангедоке, где Штати сами вотировали и раскладьівали налоги и обеспечивали использование поступлений от них на месте, Карл V — более де-факто, чем де-юре — имел постоянньїе источники дохода. Доказательством зтому служит тот факт, что он окончательно создал административний механизм для сбора «зкстраординарньїх финансов» и распоряжения ими и добивался его стабилизации. В Лангедойле — а зто около двух третей территории королевства — он сохранил институт «делегатов» (elus), придуманньїй Штатами в в 1355 г. Но отньїне «делегати» — не представители Штатов, а королевские чиновники. В каждом из финансово-податньїх округов (elections), на которие теперь делился домен (их порядка тридцати), они раскладьівали подимную подать по приходам, требовали зти суммьі от сборщиков, отдавали на откуп косвенньіе налоги, осуществляли функции судей первой инстанции в фискальних процессах; наверху от шести до двенадцати «генеральних советников по вопросам зд» ведали оценкой имущества, рассматривали апелляции, проверяли бухгалтерию

Карл V (1364—1380 гг.)

193

главного сборщика, в задачу которого входила централйзация поступлений, бухгалтерию военньїх казначеев, производящих вьіплатьі. Строгим становится взимание габели: смотрители соляньїх амбаров, контролерьі, измерители следили за содержанием соли в королевских амбарах, где за ее получение платили сбор. А поскольку контрабанда угрожала казне оскудением, податним людям уже навязьівали закупку определенного количества соли: зто «обязательная соль» (sel du devoir), язва Старого порядка. При всем своем несовершенстве зтот финансовьій механизм, в конечном счете непопулярний, позволял содержать сильную армию, малочисленную, но более дисциплинированную, чем раньте. В военньїх делах обильное законотворчество Карл а V как до 1369 г., так и после него включало мало нових злементов: он только повторял и кодифицировал старьіе ордонансьі. В том, что касается дисциплиньї, иерархии, виплати жалованья, контроля за денежньїми средствами, никаких нововведений не бьіло: те же мери, тот же механизм, что и при Филиппе VI и Иоанне Добром. Если на практике он оказался чуть зффективней, так зто потому, что возврат к полноценной монете позволил сделать виплати жалованья постоянньіми и большими; потому, что военньїе казначеи, среди которьіх деятельньїй Жан ле Мерсье, платили их более регулярно. Только за отчетний 1370-1371 год они израсходовали 300 000 ливров; и зто только оплата тяжельїм конникам, то єсть кавалерии, потому что пехоте платил клерк ко­ мандира арбалетчиков. В общем, ничего похожего на будущую воєнную реформу Карла VII. Тем не менее обратим внимание на несколько нових дел, полезность и уместность которих виявится в ходе ближайших операций. Власти стали проявлять интерес к пехоте, которой в бою до сих пор пренебрегали; в 1367 г. они дали предписание вияснить, сколько арбалетчиков может поста­ вить каждьій город, приказали им регулярно упражняться, уточ­ нили вооружение; в 1369 г. запретили популярньїе игрьі, чтобьі побудить ремесленников заниматься стрельбой из лука. В военном отношении наиболее оригинальна деятельность Карла V в сфере фортификации. Борьба с «компаниями» по7 Зак 3581

194

З дуард Перруа. Столетняя война

казала, как опасно, когда замки плохо охраняются и плохо содержатся. Ордонанс от июля 1367 г. ввел инспектирование сеньориальньїх замков; на сеньоров возлагалась обязанность их ремонтировать, размещать в них войска и артиллерию при финансовой поддержке короля; все замки, которьіе защитить невозможно, приказали разрушить и срьіть. Зта мера бьіла осуществлена не полностью, однако в достаточной степени, чтобьі французьі смогли дать отпор английским набегам. Ведь Плантагенет, не усвоивший урока 1359 г., по сути придерживался той же тактики, какую использовал всю первую часть войньї: подготовить на большие деньги у себя на острове зкспедиционньїй корпус в несколько тьісяч всадников, перевезти его на континент и там бросить в авантюру, в опустошительньїй «набег», при котором он мог с ходу брать плохо защищенньїе города, но прежде всего занимался грабежом, а полевое сражение принимал, лишь когда находил удобную территорию, чтобьі закрепиться. Сражение можно бьіло принять, только если противник в зтих условиях давал втянуть себя в схватку. Карл знал, чего зто стоило его деду и отцу. Пока он предпочитал воєнному пораженню грабежи в сельской местности. Тактика, которую он использовал в то трудное время, когда бьіл регентом, станет и тактикой королевской войньї. Не без труда он навяжет ее нетерпеливому рьіцарству, обяжет применять ее и Дюгеклена, которьій наконец убедится в ее достоинствах. А тем временем войска герцога Анжуйского, набираемьіе в Лангедоке, станут мето­ дично сокращать территорию английской Аквитании. Так как победителю при Пуатье приходилось нелегко и в собственном княжестве, Здуард III, которьій сам бьіл уже стар для войньї — вскоре ему стукнет шестьдесят, — доверил вес­ ти набеги другим капитанам. В последние месяцьі 1369 года третий сьін короля Джон Ланкастер, по жене — наследник славного имени и славной судьбьі1, вьісадился в Кале, пересек Артуа, Пикардию и цьішел в Нормандию; но сильї у него ■Джон Гонт бьіл женат на Бланке, дочери Генриха Гросмонта, герцога Ланкастера (1351-1361 гг.), известного воєначальника

(прим. ред.).

КарлУ (1364-1380 гг.)

195

бьіли незначительньїми, а сьестньїе припасьі в предвидении зимьі добьівать удавалось редко, и он вернулся в Кале, не сделав ничего толком. В следующем году — очередное вторжение. Факт новьій и почти уникальний: руководил походом простой рьіцарь, но прославленньїй капитан — Роберт Ноллис. Из Кале он вьішел прямо на Иль-де-Франс, вижитая окрестности Парижа. Именно тогда Карл V, от которого окружение требовало принять бой, назначил Дюгеклена коннетаблем и поручил ему тревожить вражескую армию, внезапно нападать на отдельно действующие отрядьі и вьінудить ее отступить. А когда обеспокоенньїй Ноллис отошел на Бре­ тань, где дело англичан еще встречало преступньїе симпатин, французи нагнали и уничтожили его арьергард в Понваллене, близ Ле-Мана, в самом конце осени. Аристократия из-за Ла-Манша возложила вину за зто на навязанного ей неудачливого и безродного командующего. После зтих двух неудач англичане бьіли вьінужденьї сделать передишку. Но в 1373 г. они организовали еще более внушительньїй набег — в котором, похоже, участвовали более десяти тисяч всадников, — предводитель которого, герцог Ланкастер, намеревался глубже проникнуть на территорию Французского королевства. Поначалу ему удавалось повторять маршрут, избранньїй 1359 г. Здуардом III: Кале, Артуа, Шампань, Морван. Но вместо того чтобьі повернуть на Париж, Ланкастер с наступлением осе­ ни решил пойти на помощь гасконцам Аквитании. Для зтого надо бьіло пройти сквозь Центральний массив, а в неблагоприятньїй сезон дорога здесь бьіла нелегкой. И в начале января 1374 г. в Бордо прибили поредевшие, изнуренньїе войска, так и не сделавшие ничего серьезного. Зтим бесполезньїм набегам противопоставил свою так­ тику герцог Анжуйский, которого при случае поддерживал Дюгеклен. Провинции, потерянньїе с 1360 г., возвращали скореє благодаря дипломатии, нежели вооруженной силе; у королевских наместников на Юго-Западе никогда не бьіло могучих вооруженньїх сил; успеха они добивались потому, что после гасконских апелляций население бьіло уже умело обработано. Герцог Анжуйский, поддержанньїй графом Арманьяка, ждал лишь разрьіва отношений, чтобьі вийти в поход.

196

З дуард Перруа. Столетняя война

В январе 1369 г. его войска заняли Рузрг — почти без єдино­ го вьістрела, потому что многие владения здесь принадлежали брату графа Арманьяка. Далее они покорили Керси, часть Ажене и Перигора, а Абвиль и Понтье на севере сдались без сопротивления. Кампания 1370 г. после приезда Дюгеклена бьіла, несмотря на пребьівание Ланкастера в Бордо рядом с его больньїм братом, еще более блистательной: подчинились вся целиком провинция Ажене, включая Ажен и Муассак, и почти весь Лимузен; по ту сторону Гаронньї капитулировал Базас. Кровавьіе репрессии, на которьіе пошел принц Узльский, а именно разграбление Лиможа в отместку за сношения его єпископа с французами, не спасли англичан от новьіх отступничеств. Основньїе усилия бьіли предпринятьі в 1372 и 1373 гг., когда к герцогам Анжуйскому и Беррийскому присоединились отрядьі Дюгеклена, до того задерживавшегося в Бретани; целью их стали Бигор, Пуату и Сентонж. Ла-Рошель, излюбленньїй город английских купцов, подготовилась к обороне. Но когда кастильский флот, вовремя вьісланньїй Знрике Трастамарским, полностью уничтожил направленньїе морем английские подкрепления, она 8 сентября 1372 г. капитулировала. Потом от последних вражеских гарнизонов бьіли очищеньї Пуату, Ангумуа и Сентонж. Когда в начале 1374 г. после капитуляции Ла-Реоли открьілась дорога на Бордо, у Плантагенетов ничего не осталось от недавних завоеваний. Не сохранилась в целости даже старинная про­ винция Гиень: теперь в нее входили лишь четьіре епархии между Жирондой и Пиренеями — Бордо, Дакс, Зр и Байонна, между которьіми вклинивались владения дома д’Альбре.

IV ПРОСЧЕТЬІ КОНЦА ЦАРСТВОВАНИЯ Результати пяти лет войньї оказались неожиданньїми. Еще чуть-чуть, и владьічество Плантагенетов исчезло бьі с французской земли. Казалось, чтобьі отвоевать последние территории, хватило бьі и не самого большого усилия. Карл V зтого усилия сделать не смог. Сколь бьі удачливими ни бьіли его наместники, они истощили страну. Не забудем, что обедневшая Франция могла рассчитьівать лишь на ограниченньїе успехи; впрочем, положение Англии бьіло немногим лучше. Ничто так явно не свидетельствует о том, что противники вьідохлись, как их обоюдное желание сложить оружие. В январе 1374 г. Дюгеклен, не спросясь короля, заключил в Периге с герцогом Ланкастером, завершившим свой бессмьісленньїй набег, перемирие местного значення, в соответствии с которьім все армии на юго-западе Франции не должньї бьіли продвигаться дальше позиций, на которьіе вьішли. Коннетабль, разумеется, использовал передишку, чтобьі поспешить в Нормандию, ополчиться на английских рутьеров и оказать помощь адмиралу Жану де Вьенну, плотно блокировавшему цитадель Сен-Совер-ле-Виконт — логово английских банд. При всей важности зтой осадьі, где уже широко использовалась артиллерия, все зто лишь забави. Час крупних операций еще не настал. Зато пробил час переговоров. Его приход ускорила деятельность последнего авиньонского папьі — Григория XI, взошедшего на трон святого Петра в конце 1370 г. Как и все его французские предшественники, как Бенедикт XII и его дядя Климент VI, как Иннокентий VI и Урбан V, Григорий, происхоДивший из лимузенской семьи, стремился к франко-английскому примиренню; он желал зтого мира тем более, что видел

198

З дуард Перруа. Столетняя война

в нем необходимую прелюдию к великому делу его понтификата — возвращению пап в Рим. Не щадя никаних сил для организации встреч представителей обоих королей, он прежде всего столкнулся с недоверием Здуарда III, которьій бьіл обманут дипломатией Валуа и теперь подозревал Авиньон в сообщничестве с французами в деле возобновления войньї, и с упрямством Карла V, не слишком торопившегося останавливать войска, возвращавшие его земли. Тем не менее папские легатьі неутомимо колесили по дорогам, уговаривали герцога Анжуйского в Тулузе, принца Узльского в Бордо, суверенов в Лондоне и Париже и поселялись в Кале, чтобьі легче следить за обоими дворами. В начале 1374 г., пользуясь перемирием в Периге, они сумели на несколько недель собрать в Брюгге полномочньїх представителей Франции и Англии, но тем не удалось найти общего язьїка. Англичане, изображая обиду, требовали либо всего Французского королевства целиком, либо просто возврата к договору в Кале; посланники Карла V, ссьілаясь на приговор о конфискации, вьінесенньїй парламентом, соглашались говорить о «справедливом мире» только после того, как их войска будут впущеньі в последние английские владения — Кале, Бордо, Байонну. Медленньїй ход военньїх операций и изнурение обоих противников к 1374 г. исключат для них возможность долго отстаивать непримиримьіе позиции. Сил сражаться больше не хватало, и потому лучше уж бьіло искать взаимопонимания, как бьі трудно зто ни казалось. Настоящий мирньїй конгресе открьілся в Брюгге в марте 1375 г. под председательством архиепископа Равеннского и при посредничестве Людовика Мальского, которьій бьіл рад, что внушает почтение французам. Французскую делегацию возглавлял Филипп Храбрьій, английских представителей — Ланкастер. 27 июня сторони без особого труда пришли к соглашении о всеобщем перемирии на год, которое в дальнейшем будет продлено до 1377 г. О мире как таковом спо­ рить пришлось дольше. Если отбросить чисто теоретические требования противников, то все, как и прежде, упиралось в проблему Аквитании. В территориальном отношении договоренность бьіла почти достигнута. Терпя с 1369 г. пораже-

Карл V (1364—1380 гг.)

199

ния, англичане понимали, что не могут претендовать на восстановление обширного княжества, территория которого по миру в Кале бьіла слишком велика, а Карл V ради прочного мира соглашался отдать по крайней мере часть своих недавних завоеваний. Позтому бьіла вьідвинута идея раздела: либо половина великой Аквитании образца 1360 г. отойдет коро­ лю Франции, а другая — королю Англии; либо Аквитания будет разделена на три части, и в зтом случае Карл V сохранял половину своих завоеваний, другую отдавал в качестве фьефа какому-нибудь младшему отпрьіску английской династии, а Здуарду оставались территории, которьіе он еще контролировал. Можно било би договориться и о Кале, которьій Валуа оставлял противнику после завоевания Понтье; зта уступка шла в счет недоплаченного вьїкупа за Иоанна, в дальнейшем французам осталось бьі заплатить только часть. Но снова не хватило краеугольного камня для договора: общий язьік не удалось найти в вопросе о суверенитете. Соглашаясь на значительньїе территориальньїе уступки, англичане твердо стояли на одном: сколь бьі малой ни бьіла доля, оста­ вавшаяся их повелителю, она возвращается под его полньїй суверенитет. Вернуться в вассальную зависимость от Валуа, которая била первой причиной войньї, они ни за что не хотели. А Карл, усвоив уроки договора в Кале и гасконских апелляций, бьіл намерен сохранить «суверенитет и ведение» над всеми территориями, которьіе оставят себе Плантагенетьі. Папские легати тщетно искали компромисс между зтими непримиримими подходами. Их идею временного суверенитета — било предложено, чтобьі он оставался за англичанами на время жизни нинешнего короля и его старшего сьіна, после чего Аквитания вновь стала бьі фьефом французской корони, — все восприняли как насмешку: Здуарду III исполнялось шестьдесят пять лет, что бьіло редкостньїм по тем временам долголетием, а Черньїй принц бьіл при смерти. Необходимо бьіло, чтобьі кто-нибудь из противников уступил. Все вот-вот могло рухнуть, и осенью 1376 г. посредники по­ питались оказать максимальний нажим на Карла V, напоминая ему о бедствиях, причиненних королевству войнами, о том, что его упрямство может привести к разрьіву, умоляя

200

З дуард Перруа. Столетняя война

хоть немного уступить в вопросе суверенитета. Валуа не п о д д а л с я . Уступить для него значило бьі обвинить себя, что развязьівать зту войну он не имел права. Его интересьі и его королевский долг не допускали расчленения королевства. Именно зто повторяли ему легистьі; именно зто советнику Жану Ле Февру бьіло поручено передать легатам; именно зто один придворний клирик, возможно — бретонец Зврар де Тремогон, вскоре изящно, в духе времени изложит в форме аллегорического диалога под названием «Сновидение садовника». Поскольку по вопросу о суверенитете достичь согласия оказалось невозможно, все надеждьі на мир рассеялись. Ко­ нечно, англичане и французи еще свидятся между Кале и Булонью, «в привьічньїх местах», для разговоров о мире или длительном перемирии. Но убежденности в их словах не бьіло: в 1377 г. война возобновилась, и рассуждения послов остановить ее уже не могли. Казалось, французи могли надеяться на счастливое и скорое обретение своих земель. Англия бьіла в трауре и представляла собой корабль без кормчего. Она уже утратила Черного принца, символ бьільїх побед, которьій, страдая от лихорадок, вернулся на родную землю, чтобьі вскоре (8 июня 1376 г.) там умереть. Потом настала очередь старого суверена, которьій более пятидесяти лет руководил судьбами своего островного королевства — зто било здесь самое долгое царствование со времен Генриха III и до Виктории1 — и вверг его в завоевательньїе походи на кон­ тиненте. Он умер 21 июня 1377 г., и корона перешла к мальчику лет десяти — Ричарду Бордоскому, единственному сьіну принца Узльского. Зта смена суверена могла лишь дополнительно остудить наступательньїй пьіл Английского королев­ ства, уже изрядно ослабший в течение нескольких лет. К тому же у Франции наметился прогресе в морских делах. После Слейса у королевства Валуа не бьіло ни флота, ни средств для сооружения нового. Но урок Ла-Рошели, взятой в прошлом году благодаря кастильскому флоту, для мудрого 1Генрих III — король Англии в 1216-1272 гг.; Виктория — королева Англии в 1837-1901 гг. (прим, ред.)

Карл V (1364—1380 гг.)

201

короля не прошел даром. Он больше не хотел зависеть от союзника, несомненно верного, но не всегда способного вовремя ввести в действие свои военно-морские сильї. Именно тогда, в 1373 г., Жан де Вьенн бьіл назначен на пост адмирала, а королевские ордонансьі определили и расширили его полномочия. Именно тогда произошла реорганизация Галерного двора в Руане, настоящей судостроительной верфи, которая в 1376 г. спустит на воду десять кораблей, а в 1377 г. — тридцать пять. В зкстренннх случаях прибегали к реквизиции купеческих судов. С момента возобновления войньї в 1377 г. можно сказать, что нормандский воєнний флот господствовал в Ла-Манше, чего не бьіло со времен катастрофи при Слейсе. До конца войньї он не раз будет угрожать англичанам на их собственном острове, проводя грабительские рейдьі на портьі для посадки войск, в частности, на Винчелси. Но он бьіл не в силах помешать английским подкреплениям прибивать в Гиень, в Бретань, в Кале. Наземная кампания 1377 г., начатая при счастливнх предзнаменованиях, не принесла ожидаемнх результатов. Войска Дюгеклена и гер­ цога Анжуйского хоть и взяли Бержерак, но задержались у границ Гаскони, наткнувшись на неожиданное сопротивление. В следующем году лондонское правительство прислало в Бордо знергичного наместника, Джона Невиля де Реби, которнй без труда виправші положение, сдержав натиск не слишком могучих сил захватчиков, снова отобрал у них несколько крепостей, организовал карательние набеги и даже отразил рейд кастильцев на Байонну. Отвоевание земель французами било прекращено и более не возобновится. Дюгеклен занялся решением более скромних задач — он прочеснвал Овернь, которую рутьери продолжали опустошать. Когда 13 июля 1380 г. он умер под стенами Шатонеф-де-Рандона в Жеводане, где осаждал «компанию» грабителей, король, которому он так хорошо служил, болезненно воспринял его потерю. После его смерти не видно никого, кто мог би воодушевить войска. К воєнним неудачам добавились дипломатические. Ко­ нечно, в первне дни 1378 г. ситуация еще виглядела превосходной. После девяти лет почти непрерьівньїх успехов пре­ стиж монархии Валуа ярко блистал в Европе. Она могла рас-

202

Здуард Перруа. Столетняя война

считьівать на союз с крупнейшими державами континента, в частности, с Империей. Двадцать лет назад после смерти Людовика Баварского императорская корона перешла к дружественной Франции семье Люксембургов в лице Карла, короля Чехии. Его отец, король Иоанн Слепой, верно служив­ ший Филиппу VI, бьіл убит при Креси. Женат Карл бьіл на сестре Филиппа VI, а свою сестру Бонну Люксембургскую вьідал за Иоанна Доброго. Карл V уже встречался со своим дядей в Меде в последние дни 1356 г., когда, будучи дофином, искал поддержки против парижских горожан. Теперь Франция хотела превратить зтот семейньїй союз в политический альянс. В январе 1356 г. стареющий император и его сьін Вацлав приехали в Париж. По случаю встречи обоих суверенов бьіли устроеньї грандиозньїе празднества, услужливо описанньїе официальньїми хронистами. Но за обьічньїми комплиментами, клятвами в дружбе, дипломатическими соглашениями не стояло никакой политической реальности. Люксембургский дом, исполненньїй германских амбиций, твердо решил не вмешиваться во франко-английский конфликт. Апо­ феоз Карла V завершился пьішньїми торжествами, но остался не более чем представлением, лишенньїм содержания. Тот же 1378 г. принес и жестокие разочарования, в том числе и исключительно тяжельїе. Прежде всего надо сказать о последнем мятеже короля Наваррского, начавшемся весной. Карл Злой не пожелал смириться со своим поражением 1365 г. Его двурушничество в испанских делах привело к тому, что его пиренейское королевство стало полем боя, где без ВЬІГОДЬІ для него мерялись силами сторонники Педро Жестокого и Знрике Трастамарского. Королевство Наваррца бьіло разорено, и он счел нужньїм вернуться к своей политике лавирования между Валуа и Плантагенетами, ставшей для него привьічной. Когда разразилась война, он попьітался продать свою поддержку тому, кто больше даст. В сентябре 1370 г. он приехал к Здуарду III в Кларендон, предложив вместе с со­ юзом свой план раздела Франции. Попьітка не удалась — принц Узльский отказался иметь дело с союзником, коварство которого слишком хорошо знал. А Карл V сумел еще раз успокоить вечного заговорщика, пообещав ему по Вер-

Карл V (1364 —1380 гг.)

203

нонскому договору, заключенному в марте 1371 г., наконец отдать баронию Монпелье и принять за нее оммаж. Таким било положение вещей, когда внезапньїй арест двух наваррских агентов весной 1378 г. позволил задушить в зародьіше новьій заговор. Заговорщики якобьі предполагали отравить короля Франции и развязать наваррскую войну, воспользовавшись замешательством, вьізванньїм смертью короля. Сколько правдьі бьіло в зтих полицейских донесеннях, умело использованньїх? Наваррец имел прочную репутацию отравителя, и не похоже, чтобьі он присвоил себе ее сам, что придавало обвинению правдоподобность: его подозревали в устранении кардинала Булонского, и бьіло известно, что он избавился от рутьера Сегена де Бадфоля, слишком настойчиво требовавшего своє жалованье. Зто бьіл удобньїй случай раз и навсегда устранить наваррскую угрозу. Дюгеклену бьіло поручено занять графство Звре и Котантен и временно передать их старшему сьіну обвиняемого — Карлу Благородному, преданность которого делу Валуа бьіла известна. Тем не менее коннетабль оказался недостаточно проворен. Карл Злой успел за деньги, в которьіх он нуждался ради испанских аван­ тюр, уступить порт Шербур англичанам, чей гарнизон продержится здесь пятнадцать лет. Бретонское дело обернулось для короля Франции еще хуже. Осмелев после кажущегося успеха в наваррской кампании, он решил, что против него не устоять и другому не слишком верному вассалу. Иоанн IV Бретонский после своей победьі в 1365 г. не замедлил показать, как на деле относится к сво­ ей вассальной зависимости от французского короля. Не принимая открьіто сторону Плантагенета, он после возобновления войньї тайно помогал ему. Именно в его герцогстве Роберт Ноллис, жестоко теснимьій Дюгекленом, нашел убежище в 1370 г. после неудачного набега. В 1372 г., сбросив маску, герцог разорвал вассальную связь с Францией и бежал в Англию; в следующем году он участвовал в набеге Ланкастера, а потом воевал на гасконских границах, не стяжав особой славьі. Дюгеклен, пользуясь поддержкой населення, подчинил власти французского короля почти все герцогство; у англичан осталось лишь четьіре крепости, в том числе Брест

204

З дуард Перруа. Столетняя бойка

и Орей. Когда заключенное в Брюгге перемирие бьіло расторгнуто, Карл решил, что пора наказать предателя. Некоторьіе бретонские феодальї, в том числе крупнейшие — Роганьі, Клиссоньї, сам Дюгеклен, — которьіе раньте жаловались на коварство Иоанна IV, уверили суверена, что зта операция не представляет никакой опасности: мол, надо лишь юридически узаконить фактическую оккупацию. И против герцога Бретонского обратилось все величие королевского правосудия. Обвинение в неверности, вьізов в парламент, заочное осуждение, приговор о конфискации, вьінесенньїй 18 декабря 1378 г. — десять лет назад такая же операция против прин­ ца Аквитанского вполне удалась. Но на сей раз советчики короля обманулись в расчетах. Герцога поддержало все население — горожане, духовенство, вилланьї. Даже знать, соглашавшаяся на временную оккупацию, воспротивилась присоединению края к королевскому домену. Под покро­ вом жестоких войн, сорок лет сменявших одна другую, родился бретонский партикуляризм — мьі бьі даже сказали: бретонский национализм, — жаждущий независимости Бретани, недоверчивьій, предпочитающий призвать иностранцев, чем терпеть любое вмешательство Валуа. Французской монархии понадобится более века, чтобьі подчинить его. Официально отстраненньїй от власти Карлом V, Иоанн де Монфор возвратился к «первой любви» и восстановил союз с Англией. Герцогу Ланкастеру, посредственному воину, фран­ цузи не дали захватить Сен-Мало. Но Иоанну IV они не смогли помешать висадиться в Сен-Серване, усилить английский гарнизон в Бресте, а также сохранить контроль над всей западной Бретанью. Попьітка не удалась. В зто же время французская монархия утратила и поддержку папства. Три четверти века в Авиньоне сменялись французские понтифики, окруженнне в основном французскими кардиналами, и все привикли, что они поддерживают политику Валуа. Конечно, авиньонские папи вовсе не всегда били верними слугами Парижа, какими их изображали англичане и итальянцн. Ни Бенедикт XII, ни Иннокентий VI никогда не вьіполняли всех желаний Филиппа VI или Иоанна Доброго. Однако в целом короли Франции получали от них, вместе с

Карл V (1364г-1380 гг.)

205

ощутимой денежной поддержкой, влияние, моральньїй престиж, которьіе делали зтих монархов признанной опорой Святого престола. Но необходимость управлять на месте церковним государством, возвращенньїм дорогой ценой, бежать с берегов Роньї, разоряемьіх рутьерами, в большей мере, чем страстньїе призьівьі итальянского общества, побуждали Урбана V, а потом Григория XI мечтать о возвращении в Рим. В 1369 г. мольби Карла V уже не могли отвратить Урбана от огьезда в Италию. Однако беспокойньїй характер римлян вьінудил умирающего понтифика вернуться в Авиньон. Григорий XI вернулся к мисли о возвращении, но отложил ее исполнение в надежде, что здесь лучше сможет контролировать мирньїе переговори. Однако к концу 1376 г. оказалось, что франкоанглийское примиренне невозможно, и он не захотел больше медлить. Напрасно французские посли, при поддержке герцо­ га Анжуйского, умоляли его остаться, расхваливая преимущества дальнейшего пребьівания по зту сторону гор, напоминая о дружбе Валуа, превознося услуги, оказанньїе королями па­ пам. Ничто не помогло, и кардинали без особого знтузиазма вьінужденьї бьіли следовать за понтификом. Григорий вер­ нулся в Рим, где его сразу же захлестнули итальянские дела, и Карл V бьіл почти забьіт. Много хуже стало, когда со смертью Григория XI римская чернь вьінудила конклав избрать в апреле 1378 г. папу-итальянца — Бартоломео Приньяно, архиепископа Бари, взявшего имя Урбана VI. Новий понтифик, суровий и вьісокомерний старец, сразу обьявил о намерении реформировать священ­ ную коллегию, умерить ее пристрастие к роскоши, освободить от французского влияния. Обеспокоенние кардинали нача­ ли виражать сомнение в легитимности избрания папьі, хотя сами участвовали в нем. Об зтом сомнении они сообщили королю Франции, слишком склонному верить им на слово. Когда они получили подкрепление в лице кардинала Амьенского — честолюбивого Жана де ла Гранжа, мечтавшего о тиаре, и бежали из Рима, найдя убежище на землях королеви Неаполитанской, а потом провозгласили анафему папе-самозванцу, они бьіли увереньї в поддержке со сторони Карла V, которого легко удалось убедить в их правоте. 20 сентября в

206

З дуард Перруа. Столетняя война

Фонди они вьібрали папой одного из них — Роберта Женевского, которьій назвался Климентом VII. Избежать раскола, прискорбного для церкви, можно бьіло лишь в случае, если все христианские государи единодушно вьіскажутся в пользу одного из двух соперников. Карл V сделал вьібор, искренне считая его честньїм. Не слушая и даже не дожидаясь аргументов итальянцев, в ноябре он потребовал от своего духо­ венства, университета, администрации признать Климента. Но он переоценил своє влияние на другие европейские дворьі. За ним пошли только королевства Неаполитанское и Шотландское. Сколь бьі верньїм союзником ни бьіл Знрике Трастамарский, здесь к призьівам Валуа он остался глух; по отношению к другим испанским королевствам Кастилия при его жизни сохраняла нейтралитет. Карл Люксембургский, умирая, не пожелал признавать иного папьі, кроме избранного первим. Его сьін Вацлав продолжил его политику. Его примеру последовали Венгрия, Польша, скандинавские королев­ ства, большинство немецких князей, Фландрия. Наконец, Англия, в лице Глостерского парламента, без промедления вьісказалась в пользу римского папьі — по единственной причине, что он бьіл не французским. Раскол произошел. По праву или нет, но он бьіл воспринят как дело рук французов; создалось впечатление, что он инспирирован или даже организован Карлом V, особенно после того как Климент, изгнанньїй из Италии, вернулся в Авиньон, сделав из него снова папскую резиденцию. «Великая схизма Запада» расколет христианский мир на сорок лет; на ходе франко-английской войньї она скажется губительно. До сих пор папьі всегда активно вмешивались в конфликт с целью умиротворення. Они бьіли заинтересованньїми, но в целом непредвзятьіми посредниками, и их усилия не давали враждебньїм действиям слишком затянуться, они добивались перемирий — порой продолжительньїх — и отсрочек. Теперь же каждьій из пап подстрекал к войне. Ведь они могут одержать верх над соперником только при военной поддержке своих сторонниковкоролей. Франко-английский мир стал бьі крахом надежд и того и другого. На всех будущих мирньїх конгрессах они

КарлУ (1364-1380 гг.)

207

уже не появятся, а станут систематически срьівать зти пе­ реговори. Зта перемена обнаружилась немедленно. Архиепископ Равеннский, годами хлопотавший о мире в Брюгге, — теперь стал кардиналом Урбана VI и легатом в Центральной Европе; он ездил по Германии, убеждал Вацлава расторгнуть традиционньїй союз Люксембургов и Валуа, строил плани обьединить Империю и Англию участием в общем крестовом походе против схизматической Франции. Напрасно Карл V, которого военньїе пораження в последних походах сделали менее непримиримим, делал англичанам соблазнительньїе предложения: он бьіл готов уступить всю Аквитанию к югу от Дордони (из его завоеваний ему остались бьі только Пуату, Сентонж, Лимузен и Перигор) и видать свою дочь Екатерину за юного Ричарда II, отдав ей в приданое графство Ангулем. Кардинал Равеннский в має 1380 г. добился прекращения зтих переговоров и решил женить Ричарда II на сестре Вацлава — Анне Чешской. В конце лета, когда Карл V уже чувствовал приближение смерти, на континенте висадился новий английский зкспедиционньїй корпус, и начатьіе им грабежи стали признаком новой войни. Вел войска самий младший из сьіновей Здуарда III —Томас Вудсток, граф Бекингем, будущий герцог Глостер — из Кале в Бретань по маршруту, уже ставшему привьічньїм: через Шампань, Гатине, Бос, Анжу; прежде чем сесть на корабли, он безуспешно осаждал Нант, а за собой оставил разоренньїй край. Конфликт затянулся в тот момент, когда Франция, чьи сильї Карл напряг до предела, бьіла уже не в состоянии зтого вьідерживать. Война, даже сводящаяся к коротким набегам, к местньїм операциям, стоила все равно дорого, а налоги тяготили поредевшее население. Ряд тревожньїх симптомов говорит о растущей непопулярности режима и об усталости народа. Короля, о добром правлений которого позже будут сожалеть, не любили — слишком тяжела бьіла рука его чиновников. Пока что открьітьій мятеж вспьіхнул только в Лангедоке, и вьізван он бьіл поборами герцога Анжуйского, главного творца войньї. В октябре 1379 г., вьіведенньїе из себя постоянньїми требованиями денег, восстали жители Монпе-

208

Здуард Перруа. Столетняя война

льє, а до того сходньїе движения начались в Ле-Пюи и в Ниме, где убили самьіх ненавистньїх чиновников и нескольких сборщиков налогов. Зто восстание, к счастью для королевской администрации, дальше не распространилось. Чтобьі показать величие власти, которой облечен, герцог Анжуйский вьінес мятежникам беспощадньїе приговорьі, впрочем, бьістро смягчив их и обьявив о помилованиях, а потом полностью восстановил порядок. Но испуганньїй король счел необходимьім отозвать брата. Ведь Карл знал о нищете народа, ему известно, что в деревне назревало недовольство. На смертном ложе его одолевали угрьізения совести. Может бьіть, он не­ справедливо угнетал подданньїх? Имел ли он право собирать налоги, которьіх они не хотели платить, или сделать постоянньіми подати, на которьіе они согласились временно? Дав все советьі близким, благочестивий суверен 16 сентября 1380 г. в качестве последнего своего акта декретировал отмену подьімной подати. Зта мера нам кажется абсурдной и прежде всего неразумной политически. Король сознавал необходимость постояннмх налогов не лучше своих подданньїх. Успокаивая свою совесть, он одним росчерком пера отобрал у своего преемника инструмент управлений.

V

НА ПУТИ К ПРИМИРЕННЮ (1380-1400 гг.)

За шестнадцать лет царствования, восстановив, но при зтом изнурив страну, Карл V совершил одно великое дело — свел на нет договор в Кале, в чем и состояла главная цель зтого упрямого и хитрого человека. Но тем самьім он вновь развязал войну, а слабьіе ресурсьі Франции не позволяли успешно завершить ее. Дилемма, перед которой он поставил королевство, так и не бьіла разрешена до его смерти. Не в состоянии вьіиграть войну, он бьіл вьінужден продолжать ее, не рассчитьівая на окончательньїй успех. Более того: вследствие бретонской изменьї, отступничества пап, внутренних волнений зта борьба могла бьі принять для Валуа роковой оборот. Если в малолетство Карла VI на Францию не обрушились новьіе бедствия, так зто потому, что и Англия в свою очередь пере­ живала тяжельїй кризис, одновременно политический и социальньїй, ставший расплатой за слишком долгую и непосиль­ ную войну. Обе страньї, терзаемьіе периодическими спазма­ ми, вьібились из сил. Ни та, ни другая не в состоянии бьіли нанести решительньїй удар. Затишье — которое продлится тридцать пять лет — порождено просто истощением обоих противников. Чтобьі раскрьіть его причиньї, необходимо вер­ нуться назад. Нам следует нагнуться над раненьїми бойцами, пересчитать их видимьіе или скрьітьіе раньї, вьіявить их слабости.

I ИЗНУРЕНИЕ АНГАИИ Какой путь за период от мира в Кале до смерти Карла V прошло королевство Плантагенетов по наклонной плоскости упадка! В последние дни 1360 г. Здуард III достиг пика своей славьі. Прежде всего славьі военной. Победьі при Креси и Пуатье повергли в изумление всю Европу, привьікшую к французским успехам. Теперь западньїе рьіцари стремились к лондонскому двору; знатньїе вельможи домогаются приема в орден Подвязки; более низкородньїе, рубаки, любители турниров, спешили встретиться с героями ВОЙНЬІ — Черньїм принцем, Чандосом, Ноллисом и другими. Самьіе блистательньїе зрелища теперь можно бьіло увидеть по преимуществу в Виндзоре и Вестминстере. Страна необьїкновенно обогатилась от огромньїх вьїкупов, наложенньїх на пленньїх, которьіх взяли на французской и испанской войнах; шла настоящая торговля викупами, их продают и перепродают, как ходовой товар. Самьій значительньїй вьїкуп — за Иоанна Доброго — попал в королевскую казну. Пусть он бьіл виплачен лишь наполовину, все равно зта сумма в полтора миллиона золотих зкю представляла собой нечто колоссальное; ее действительную стоимость (сорок миллионов жерминальских франков1) точно оценить еще не могли, но тогдашняя нехватка монети придавала ей бесконечно високую покупательную способность. В те времена, когда золото било единственньїм зримьім признаком богатства, передача из одной страньї в другую такой массьі монет или слитков должна

'Франк, введенний законом от 28 марта 1803 г. (7 жерминаля XI года республики) (прим. пер.).

212

Здуард Перруа. Столетняя война

бьіла бьі создать в Англии изобилие; при разумном использовании зтого сокровища хватило бьі для нормальних нужд монархии на несколько лет, избавив ее от необходимости просить парламент о субсидиях, что всегда бьіло щекотливой проблемой. Как и все удачливьіе монархи, Здуард бьіл окружен прекрасной и многочисленной семьей. Пятеро его сьіновей — украшение его зрельїх лет. Старший, Здуард Виндзорский, принц Узльский, герцог Корнузльский и граф Честер, к своє­ му большому островному апанажу добавил княжество Аквитанское, завоеванное им с оружием в руках. Он мог бьі жениться на иностранной принцессе королевской крови. Но его романтическую душу пленила одна из его кузин, прекрас­ ная Джоанна, графиня Кентская, уже мать взросльїх мальчиков. Позже знать смирится с зтим браком по любви и перестанет роптать на его незаконность1. Именно в Бордо родится единственньїй сьін от зтого счастливого брака, которьій вьіживет, — будущий Ричард II. Второй сьін Здуарда III, Лайонел Антверпенский, — фигура менее яркая. Найдя богатую невесту в Ирландии, где его сделали герцогом Кларенсом и графом Ольстерским, он оставался в стороне от континен­ тальних распрей. Лишь позже, в 1368 г., уже овдовевшим, его увидят в числе соискателей вьігодной партии из числа дочерей миланских Висконти. Но через несколько месяцев пос­ ле зтого он скоропостижно умрет. Джон Гонт, третий СЬІН, родившийся во Фландрии во время блистательньїх набегов отца, имел немало амбиций. Первьій брак с кузиной, Бланкой Ланкастерской, сделал его самим богатьім земельним собственником Англии, герцогом Ланкастером с привилегиями палатината в своем герцогстве, графом Лестером и тем са­ мим наследственньїм сенешалем А нглии , графом Линкольном и Дерби; сьін его женится на наследнице графов Хере1Джоанна Кентская — супруга Здуарда Черного принца с 1361 г. В первом бране бьіла замужем за графом Солсбери, но Томас Холланд, управляюїдий графа, заявил, что бьіл тайно женат на Джоанне до ее свадьбьі с Солсбери. Томас вьіиграл процесе в Риме, и Джоанна стала его женой, правда ценой скандальной репутации (прим. ред.).

На пуши к примиренню (1380—1400 гг.)

213

фордов. Считая себя хорошим полководцем, он искал славьі и богатства на континенте. Преждевременное вдовство по­ зволило ему в 1372 г. жениться на Констанции Кастильской, старшей дочери Педро Жестокого, чьи права он взялся отстоять. С тех пор он именовал себя королем Кастилии. Пока зтот титул, конечно же, бьіл пустьім звуком; но поскольку его отец в зто же время заключил союз с Португалией, направленньїй против Трастамарьі — о чем не забили и в XX в., — зто уже симптом притязаний на испанские земли, угроза, которая в ближайшее время сможет материализоваться. Характер его младших синовей, жадньїх подростков, оценивать еще слишком рано. Здмунд Лзнгли, четвертий син Здуарда, — злополучньш герой фламандского сватовства. В 1362 г. он стал графом Кембриджем, а в утешение своих горестей женился на другой дочери Педро Жестокого; но будущий герцог Йорк всегда останется принцем неприметньїм, посредственньїм и робким. Бестолковая горячность самого младшего, Томаса Вудстока, позже графа Бекингема, ярко проявится только пос­ ле смерти отца и принесет ему под именем герцога Глостера печальную известность. Восемь лет мира только укрепили положение победителя, отчасти избавив его казну от долгов, которьіми она доселе бьіла очень обременена. Примиренне с Фландрией вновь открьіло возможность для нормального зкспорта шерсти через Кале и тем самим восстановило английское влияние на все Нидерландьі. Здуард знал, что его поддерживает общественное мнение, представленное парламен­ том; поскольку король больше не требовал виплати слишком тяжельїх налогов, парламент покорно следовал его указаниям, разделял его чувства вражди и ненависти — вьіражая ставшее привичним недоверие французам (тем с большей готовностью, что зто било безопасньїм), разражаясь притворньїм негодованием на «посягательства» со сторони пап, что позволяло королю, в согласии с папой или вопреки ему, давать церковньїе бенефиции своим ставленникам. Когда Урбан V в 1364 г. принялся требовать задолженность по феодальному чиншу, не виплаченную более чем за тридцать лет Английским королевством как

214

Здуард Перруа. Столетняя война

вассалом Святого престола1, он усльїшал в ответ, что суверенитет государства Плантагенетов несовместим с випла­ том зтой нетерпимой «дани»; отньїне и де-юре, и де-факто аннулировались обещания, некогда вьірванньїе у Иоанна Без­ земельного Иннокентием III. Зтот инцидент не повлечет за собой последствий. Но он показьівает, что надменньїй Здуард III так же старался утвердить свою независимость по отношению к папству, как он сумел зто сделать в Аквитании по отношению к Валуа. Возобновление войньї в 1369 г. рассеяло зти миражи. Вияснилось, что от поступивших в казну миллионов викупа ничего не осталось — их понемногу растратили, не беспокоясь о завтрашнем дне. Поскольку зкспедиции стоили дорого, а прибили приносили мало, надо бьіло вновь обращаться к парламенту, улещивать его ради нових субсидий, нових налогов на движимое имущество, поступление которьіх часто бьіло ненадежньїм и никогда не достигало ожидаемьіх размеров. Здуард старел. Овдовев в шестьдесят лет, он погрузился в старческие забави, увлекся любовницей низкого происхождения — Алисой Перрерс. Тем временем страна управлялась кое-как, хотя руководили ею опьітньїе клирики — Томас Брантингем, єпископ Зксетерский, и Уильям Уикхем, єпископ Винчестерский. На них и возложили ответственность за военньїе неудачи и потерю земель, отвоеванньїх французами с 1371 г. Наконец парламент потребовал и добился их смещения и замени в качестве руководителей Канцелярии и Казначейства на мирян, несмотря на малоприятньїй прецедент 1340 г.*2. Однако герцог Ланкастер в перерьівах между зкспедициями ‘В 1212 г. английский король Иоанн Безземельний (1199-1216 гг.), отлученний папой Римским от церкви и опасаясь нападения французского короля, признал себя вассалом Святого престола (прим, ред.).

2В 1340 г., вернувшись из Гента, Здуард III обвинил канцлера, єпископа Чичестерского, и казначея, єпископа Ковентрийского, в пренебрежении своими обязанностями и заменил обоих прелатов мирянами Робертом Бурсье и Робертом Парвингом; при зтом ко­ роль заявил, что больше никогда не назначит на пост канцлера и казначея королевства тех, кого не сможет повесить, если посчитает виновним в злоупотреблениях (прим. ред.).

На пуши к примирению (1380—1400 гг.)

215

оказьівал на правительство все большее влияние, в котором с ним не мог соперничать ни ослабевший отец, ни умирающий старший брат. Оппозиция почти единодушно обвиняла его в том, что он ведет королевство к гибели. Она прояви­ лась в апреле 1376 г., накануне смерти Черного принца, во время долгой сессии, которую хронистьі назвали «Добрьім парламентом». Зта мощная оппозиция вьішла, похоже, из рядов самих депутатов общин и нашла себе красноречивого спикера в лице рьіцаря Питера де ла Мара. На первьій раз бароньї, среди которьіх Ланкастер имел сторонников, подчинились народним требованиям, которьіх он не провоцировал и с которьіми, может бьіть, примирился лишь скрепя сердце. В зтих требованиях заметен отголосок забот, какие волновали и Зтьена Марселя: потребность в честной администрации, в контролируемой налоговой системе, в знергичной чистке аппарата. Но принятьіе мери имєли мало общего с зтими благородними соображениями. Общини удовольствовались решениями об удалении Алисьі Перрерс, о замене нескольких вьісокопоставленньїх сановников и о предании суду, несмотря на яростное сопротивление Ланкастера, двух его приверженцев: Уильяма Латимера, чиновника ведомства королевского двора, и Ричарда Лайонса, крупного лондонского виноторговца, — оба бьіли откупщиками налогов, взяточниками и мошенниками. Впрочем, едва гроза рассеялась, Джон Гонт снова забрал всю власть, позволил отцу вернуть любовницу, призвал изгнанников, заставил новую ассамблею, более податливую, аннулировать акти Доброго парламента и даже бросил в тюрьму самого смелого спикера общин, после того как вьінес приговор єпископу Уикхему, виновному в том, что поддержал требования Доброго парламента. Среди зтих ничтожньїх интриг и завершилась некогда славная жизнь Здуарда III. В январе 1377 г. король еще отметил пятидесятилетний юбилей своего царствования. Через пять месяцев он угас, почти забьітьій своими подданньїми. Оставшиеся до совершеннолетия Ричарда II годьі ожидались трудними. В окружении юного короля, едва достигшего Десяти лет, пересекались и сталкивались различньїе влияния: прежде всего здесь действовали советники Черного принца,

216

Здуард Перруа. Столетняя война

совершенно естественньїм образом склонньїе властвовать именем его сьіна и наводнявшие королевский дворец; по­ том — принцесса Узльская, законная опекунша суверена, но имевшая и других детей, алчньїх и жадньїх Холландов1; по­ том — епископьі и клирики, с 1371 г. находившиеся в опале, но желавшие вновь попасть в милость в начале зтого царствования; сверх того — лондонские горожане, расколотьіе на соперничающие группировки, но единьїе в своей враждебности к герцогу Ланкастеру после дела Латимера — Лайонса; наконец, сам Джон Гонт, которьій как старший из дядьев короля мог бьі с полньїм правом требовать регентства, но чьи амбиции наталкивались на противодействие слишком многих влиятельньїх людей; фактически отстраненньїй от власти, он в первьіе годьі царствования сьіграет лишь не очень определенную и, по-видимому, второстепенную роль. Чтобьі надежнее перекрьіть ему дорогу, его не стали назначать ре­ гентом; некое примиренне партий произошло в форме создания при парламенте исполнительного совета из дюжиньї членов, дваждьі обновлявшегося, куда вошли прелатьі, барони, баннерети и рьіцари, но откуда бьіли исключеньї горожане. Зтот совет должен бьіл поддерживать порядок, знергично разжигать войну против Валуа и в изобилии находить для нее ресурси. В решении всех зтих задач избранньїй совет оказался несостоятельньїм и тем самим заодно дискредитировал парла­ мент: ведь тот назначил его членов и одобрил его политику. Постоянно нуждаясь в деньгах и извлекая мало прибили из налогов на движимое имущество, взимавшихся до сих пор, в 1379 г. парламент вотировал подушную подать, или poll tax, которая принесла ему посредственньїй доход и уже изрядную непопулярность. В последние месяцьі 1380 г. надо бьіло оплатить вьісокие затрати на зкспєдицию Бекингема, подготовить корпус, которьій Кембридж собирался вести в Португалию, и наконец предусмотреть расходьі на свадьбу короля: ведь Анна Чешская прибудет без приданого, а немецких и ‘Детей от брана с Томасом Холландом, вторьім мужем Джоанньі Кентской (1349-1353 гг.) (прим. ред.).

На пуши к примирению (1380—1400 гг.)

217

чешских рьіцарей из свитьі Вацлава надо бьіло щедро ода­ рить подарками и пенсионами. Новьій парламент, новая по­ душная подать, которую в принципе должньї бьіли платить все подданньїе короля, кроме неимущих, согласно норме, варьировавшейся в зависимости от состояния и общественного ранга, но жестоко ударявшая по самьім бедньїм и по сельским общинам, несшим круговую ответственность за виплату субсидии. Поскольку в начале сбора имели место массовие уклонения от уплатьі, в юго-восточньїе графства бьіли отправленьї комиссарьі для строгого учета податних людей и суро­ вого взьіскания денег. Зтот акт стал сигналом к началу ужасной «жакерии», почти одновременная вспьішка которой к северу, к востоку и к югу от Лондона в конце мая 1381 г. и бьістрое распространение к юго-западу и к центру страньї заставляют предположить существование некоего заговора, некоего тайного общества, в назначенньїй момент отдавшего приказьі; но зтому нет доказательств. Французские историки ошибочно говорят о «восстании трудящихся», в котором будто бьі сразу приняли участие ремесленники городов; в действительности зто бьіло крестьянское восстание, по крайней мере на первьіх порах. Поначалу оно бьіло направлено против комиссий фискальньїх агентов, которьіе составляли налоговьіе списки для сбора подушной подати и требовали виплат по ним; членов зтих комиссий убивали, их бумаги жгли, сборщиков оби­ рали. Потом гнев крестьян обратился на сеньоров, особенно на богатьіе аббатства, которьіе всегда так спешили требовать положенное и, особенно после чумьі, старались оставлять держателей на положений подневольньїх вилланов или, во всяком случае, требовать от них максимума отработок. Монастьіри грабили, их архивьі жгли, запугиванием и силой вибивали индивидуальньїе или коллективньїе хартии об освобождении, «вольньїе». Наконец из Кента, где собирались сильї восставших, повстанцьі обрушились на правительство, на горожан, на всех богачей и на всех власть имущих. Они взяли штурмом Таузр — юньїй суверен оттуда вовремя бежал, но в руки им попали Саймон Седбери, канцлер и архиепископ Кентерберийский, и казначей Роберт Хелз. Они ворвались в Лондон-

218

Здуард Перруа. Столетняя бойка

ское Сити по плохо охраняемому мосту, громили дома и лав­ ки иностранньїх купцов, которьіе, по общему мнению, нажива­ лись за счет народа и вьїкачивали из королевства все богатства; наконец, они сожгли прекрасний манор Савой, имение герцога Ланкастера, которьій, зная, что бунт направлен непосредственно против него, нашел надежное убежище в Шотландии Можно ли по зтим актам мести и разорения понять, какие чувства двигали восставшими? К вполне реальному и определенному недовольству налогами, сеньорами, купцами до­ бавлялась неумолимая ненависть к власть имущим, смутное стремление к уравнительному згалитаризму. Зта идея на все времена бьіла особенно дорога некоторьім народним проповедникам, странствующим священникам или монахам, обли­ павшим богачей и власть во имя сословного равенства первьіх людей. Таким проповедником бьіл Джон Болл из Зссекса, отлученньїй священник, которьій примкнул к повстанцам, рассчитьівая, может бьіть, стать архиепископом Кентерберийским. Он и его соперники любили повторять зпиграмму: When Adam dalf and Eve span, Where was then the gentleman?* 2

Следует ли спитать, что зтих зкзальтированних людей одушевляли также теории ересиарха Уиклифа3, которий, бу­ дучи в 1378 г. удален из Совета суверена, куда его ввел Ланкастер, а вскоре изгнан из Оксфорда, где его лекции по богословию привели к волнениям, собирался в своем сельском приходе дописьівать политические памфлети, теоретические трактати, библейские переводи, в таком обилии вьіходившие ‘Джон Гонт в Здинбурге вел переговори о перемирии с шотландцами {прим. ред.).

2Когда Адам пахал, а Ева пряла, Кто тогда бьіл господином? (англ.)

3Уиклиф, Джон (ок. 1280-1384 гг.) — английский проповедник и доктор богословия. Критиковал церковь и основние постулати верьі н таинства, требовал секуляризации церковних земель. Обьявлен єретиком (прим. ред.).

На пуши к примирению (1380—1400 гг.)

219

из-под его плодовитого пера? Его «бедньїе священники», которьім он поручал распространять благую весть, агитировали против церковной иерархии, но за мирскую власть, против богачей, но за евангельскую бедность. Действительно ли зти проповеди, плохо понятьіе, подтолкнули к восстанию — об зтом известно слишком мало. Во всяком случае, они отнюдь не призьівали к нему. Параллель между Лютером и Уиклифом, между саксонскими и английскими крестьянами, между началом XVI в. и кондом XIV в. очень соблазнительна, но обманчива. Так или иначе, зто бьіл более глубокий и опасньїй водоворот, чем Жакерия, преходящую угрозу которой преодолел в 1358 г. дофин Карл. На юго-западе Англии сформировались крупньїе отрядьі повстанцев, плохо зкипированньїх, но воодушевляемьіх вчера еще неведомьіми вождями, как Уот Тайлер, которого некоторьіе хронистьі прозвали Джек Строу и о котором даже неизвестно, бьіл ли он крестьянином, или слугой, или бастардом, или младшим отпрьіском рьіцарского рода. Под его командованием зти отрядьі стянулись к Лондону, и король оказался в их власти. Отважньїй подросток, Ричард не проявил слабости; помощь ему оказал мзр Лондона Уильям Уолуорт, чья дерзость спасла положение. Шумньїе встречи повстанцев с королем произошли близ столицьі, на МайлЗнде и на Смитфилде. Ричард вьіступил перед восставшими, заявив, что он — один из них. Но Уолуорт убил Уота Тайлера у них на глазах. Придя в смятение, крестьяне отступили. И стали легкой добьічей рьіцарей, поначалу растерявшихся, а теперь обуреваемьіх жаждой мести. Расправьі длились несколько месяцев и даже летом 1381 г. еще не окончились. Когда королева Анна после свадьбьі добилась амнистии, уже ничего не осталось от зтого кошмара богачей и мечтьі бедняков, вновь жестоко возвращенньїх под власть сеньоров. Хоть восстание английских крестьян и не имело будущего, как и все жакерии, тем не менее оно служит нам доказательством: хоть остров Ричарда II и не бьіл напрямую поражен вторжением или грабежами рутьеров, он также ощутимо испьітал последствия войньї — в форме сокращения населення, аграрного кризиса, монетного и налогового кризи-

220

Здуард Перруа. Столетняя война

са и наконец кризиса социального, не говори уже о бесконечньіх политических кризисах. И тем не менее в силу приобретенной привьічки правительство Плантагенетов продолжало делать вид, что влияет на ход дел на континенте. Бьівшие советники Черного прин­ ца хотели бьі, чтобьі Ричард возглавил новий набег на Францию как источник славьі и богатств; прелати, поддерживаемьіе и направляемьіе купцами Лондона и Кале, требовали отправки зкспедиции на помощь гентцам, еще раз восставшим против Людовика Мальского; наконец, герцог Ланкастер с нетерпением ждал возможности отбьіть на завоевание своего Кастильского королевства — поскольку Хуан І, сьін и наследник Знрике Трастамарского, в конечном счете склонился на сторону авиньонского папьі, зкспєдиция превращалась в крестовьій поход с благословення Урбана VI. Ни один из зтих проектов не удался. Фламандский зкспедиционньїй корпус, в которьій собрали всего четьіре или пять тисяч бойцов, ОТПЛЬІЛ только в апреле 1383 г., через шесть месяцев после разгрома гентцев войсками французского короля *; тем самим поход бьіл обречен на неудачу. Возглавлявший его Генрих Деспенсер, єпис­ коп Нориджский, тоже назвал его крестовьім и направленньім в принципе против схизматической Франции. Но удовлетворился он тем, что взял Дюнкерк, а потом, соединившись с гентцами, осадил Ипр, однако тот устоял. В августе приближение Филиппа Бургундского заставило Деспенсера отступить; французи заплатили крестоносцам, и те отпльїли обратно. Кончилось все в Лондоне процессом в парламенте, санкциями против странного прелата и большим бюджет­ ним дефицитом. В свою очередь король не предпринял наступления на Францию, сочтя ее слишком сильной. Но по­ скольку нужно бьіло любой ценой поднять престиж юного семнадцатилетнего суверена, в 1385 г. решили устроить «во­ єнную прогулку» на Шотландию — дорогостоящую и абсо-1 1Карл VI пришел на помощь Людовику Мальскому и наголову разбил восставших гентцев в битве при Роозбеке (27 ноября 1382 г.)

(прим. ред.).

На пуши к примиренню (1380—1400 гг.)

221

лютно бесполезную. Нелепая демонстрация сил привела только к ссорам между воєначальниками, между королем и его дядей Ланкастером; потом, простояв лагерем несколько недель под Здинбургом, все войско удалилось. Весной 1386 года пос­ ле многих проволочек и отмен приказов Джон Гонт наконец собрал, за счет королевской казньї, свою личную армию и поднял паруса, взяв курс на Испанию. Но и его внушительная зкспедиция дала немногое. Сначала он взял несколько городов и замков в Галисии; потом, весной 1387 г., крупньїе португальские подкрепления позволили ему устроить корот­ кий набег на Леон. Тем все и кончилось. Как и во многих войнах того времени, завоевательньїй поход прекратился благодаря договоренности по-семейному. Наследньїй принц Кастильский, внук бастарда Трастамарского, обручился с дочерью Ланкастера, внучкой Педро Жестокого. Жалкий резуль­ тат: деньги из английской казньї бьіли потраченьї зря, а Кастилия, несмотря на зтот брак, осталась союзницей Франции и опорой Авиньона. Как бьі то ни бьіло, отпльїтие Ланкастера в має 1386 г. на испанские авантюрьі принесло преимущество кое-кому в островном королевстве, избавив их от неудобной фигурьі и дав разньїм группировкам возможность развернуться и определиться. Король — изящньїй молодой человек с правиль­ ним и задумчивьім лицом, позже обрамленньїм редкой рьіжей бородкой; известно, что он бьіл своенравен и капризен, но ярко вьіраженной политической идеи, кроме потребности заставить всех беспрекословно повиноваться, в его действиях пока усмотреть невозможно. Нежно любя королеву Анну Чешскую, даром что она оставалась бесплодной, он имел также ряд фаворитов, которьіми дорожил и которьіх щедро одаривал: зто его сводньїе братья, граф Кент и граф Хантингдон; его наставники, бьівшие приближенньїе его отца, в обилии представленньїе в службах его двора, прежде всего рьіцарь Саймон де Берли, его «гувернер»; некоторьіе молодьіе арис­ тократи, его партнери в играх, паразитирующие на его казне, в первую очередь Роберт де Вер, граф Оксфорд, сделанньїй маркграфом Дублинским, а после герцогом Ирландским; на­ конец, бивший мзр Лондона Николас Брембл и один вьіскочка,

222

Здуард Перруа. Столетняя война

сьін богатого купца из Кингстона-на-Халле Майкл де ла Поль, которого он сделал графом Саффолком и канцлером. Несмотря на свою разношерстность, зти люди образовали при­ дворную группу, что предвещало произвол во власти. Как три четверти века назад при Здуарде II, существование клики провоцировало враждебность баронов, желающих сохранить своє положение естественньїх советников при государе и завидующих недостойньїм фаворитам. Оппозиция тоже представля­ ла собой странную коалицию интересов: в нее вошли прелатьі, как Уильям Кортни, архиепископ Кентерберийский, упрекавший короля за недостаточно активное преследование приверженцев Уиклифа, огьявленньїх еретиков; дядя короля Томас Глостер и его кузен Генрих Ланкастер, тогда граф Дерби, первьій из которьіх — человек безалаберньїй, горячая, но пустая голова, второй — плут и ханжа; несколько знатньїх баронов — граф Арундел, знергичньїй адмирал, граф Уорик, доблестньїй воин, — которьіе требовали активних дєйствий во Франции, проповедовали милитаризм, всегда популярний, пока не нужно платить по счету. Все они знали, что их крити­ ка дурного правлення и фаворитов легко найдет отклик в парламенте. Итак, они будут разьігривать «конституционную» карту против не вовремя ожившего монархического абсолютизма. Таким образом, в то время как во Франции напина­ лась борьба между принцами крови за контроль над слабим королем, в А нглии резкие политические переменьї, уже более яростньїе и сопровождающиеся большим ожесточением, столкнули друг с другом короля и баронство, равно своевольньїх. Первая стадия борьбьі, которая одна только и будет нас пока интересовать, бьіла отмечена победой обіединившихся баронов над еще неумельїм и не имеющим сильной поддержки королем. Канцлер Майкл де ла Поль — козел отпущения и первая жертва оппозиции — пал сразу же после огьезда Ланкастера. Парламент потребовал его смещения и настоял на том, чтобьі против него бил начат процесе — грозная процедура «импичмента», которую суверени из династии Тюдоров будут так часто использовать, избавляясь от надоевших фаворитов. Он бьіл обвинен во взяточничестве и в конце концов сумел укриться в Брабанте. Но зтот собрав-

На пуши к примиренню (1380—1400 гг.)

223

шийся в октябре 1386 г. парламент, которьій обьічно назьівают «чудесньїм», — фактически определение mirabilis в тек­ сте хрониста, благоволящего к баронской партии, применяется уже к ассамблее, созванной весной 1388 г., — смог также добиться опальї самьіх скомпрометированньїх советников, пригрозить изгнанием Роберту де Беру, навязать королю опеку баронского комитета, которому бьіло поручено подготовить чистку и необходимьіе реформи; когда Ричард сделал вид, что сопротивляется, Глостер заговорил о его низложении. Суве­ рену пришлось склониться под зто ярмо. Но в первьіе месяцьі 1387 г. он вьіскользнул из-под опеки баронов, оставив их в Лондоне править от его имени, и поехал по западньїм и центральним областям острова в поисках верньїх сторонников; члени его суда, созванньїе им 25 августа в Ноттингеме, дали ему юридические разьяснения, заявив о незаконности баронского комитета и заверив короля — урок, которьій не пропадет даром, — что закон допускает лишь неограниченное осуществление королевской власти. Осенью вожди ба­ ронства, пять лордов-«апеллянтов» (Глостер, Дерби, Арундел, Уорик и Ноттингем), обвинили советников-роялистов в измене и взялись за оружие, чтобьі пресечь их махинации. Пос­ ле некой видимости гражданской войньї, отмеченной стьічкой при Радкот-Бридж, где войска фаворитов сдались, Ричард, вер­ нувшийся в Лондон, бьіл возвращен под контроль баронов. Новий парламент, «беспощадньїй» для одних, «чудесний» — по словам других, во всяком случае, самий долгий из доселе известньїх: открьівшись в феврале, он разошелся только в начале июня, — завершил баронскую реформу: изгнание всех фаворитов, строгая чистка ведомства двора, казнь самих виновньїх, как старик Саймон де Берли и главньїй судья Роберт Трезильян, смещение или перевод на другое место епископов, благоволивших двору, и замена их баронскими ставленниками, абсолютний контроль над Советом и над главньїми органами управлений со сторони Глостера и апеллянтов. Бессильний Ричард смолчал, склонившись перед грозой. Он рассчитьівал, что барони, придя к власти, истощат сильї, перессорятся и продемонстрируют свою некомпетентность. С лета 1388 г., несмотря на поддержку новой парламентской ассамблеи, собран-

224

Здуард Перруа. Столетняя война

ной в Кембридже, контроль над страной в их руках бьіл столь непрочен, что они уже не осмелились осуществлять свои воинственньїе предложения, благодаря которьім прежде привлекли общественное мнение на свою сторону. Едва вка­ завшись у власти, они осознали, что с Францией сейчас нельзя вести иньїх сражений, кроме дипломатических. Но Глостер меньше всех желал переговоров.

II ЮНОСТЬ КАРЛА VI Через три года после Англии и Франция познала все неприятности, связанньїе с малолетством монарха. За Ла-Ман­ шем такого не бьіло с 1216 г., когда на престол взошел Генрих III; во Франции — с 1226 г., после воцарения Людовика Святого. Карл V, будучи слаб здоровьем, предвидел, что умрет раньше срока. Ордонанс от 1374 г. регламентировал порядок управления после его смерти, указьівал, что совершеннолетним король будет считаться с тринадцати лет, наделял ограниченньїми регентскими функциями Людовика Анжуйского, опеку над королевскими детьми вверял другим братьям, но основную власть передавал в руки Большого совета из пятидесяти членов, сформированного из прелатов, вьісших сановников из числа главньїх функционеров ведомства двора или магистратов парламента, рьіцарей, клириков и парижских горожан; двенадцать из них, имеющие опьіт ведення государственньїх дел, должньї бьіли составить узкий исполнительньій совет. Лишь столь серьезная ситуация заставила власть задуматься о составе и роли некоего постоянного совета. Напомним, что в те Бремена не бьіло ничего более смутно­ го, более неопределенного, чем понятие о королевском совете: суверен бьіл свободен в вьіборе рекомендаций и помощников. Ордонанс, как почти всегда происходило в подобньїх случаях, не бьіл вьіполнен: едва Карл V умер, герцог Анжуйский как старший из дядьев обьявил себя действительньїм реген­ том и мошеннически присвоил часть королевской казньї; его братья герцоги Беррийский и Бургундский и его кузен Бур­ бон, шурин покойного короля, потребовали раздела власти. Соглашение между ними бьіло заключено после помазання.

8 Зак. 3581

226

Здуард Перруа. Столетняя война

Герцог Анжуйский сохранял преимущественньїе права, но отказьівался от титула регента; двоє других дядьев по меньшей мере должньї бьіли заседать в постоянном совете из двенадцати членов, назначенном ими же, обеспечивая преемственность политики «принцев лилий». Зта договоренность и сама воплотилась в жизнь лишь отчасти. «Предписанньїй совет» начал функционировать поздно и просуществовал недолго — лишь с октября 1381 г. по январь 1383 г. Герцог Беррийский практически бьіл отстранен от власти: его по­ слали в качестве наместника грабить Лангедок вместо старшего брата. Потом настал черед удалиться герцогу Анжуйскому, целиком посвятившему себя подготовке к итальянскому походу: он поселился в Провансе, вел переговорьі с авиньонским папой и наконец в 1382 г. отправился завоевьівать Неаполитанское королевство1. Фактически основную политическую линию определяли герцоги Бургундский и Бурбонский при помощи совета, откуда лишь частично бьіли исключеньї приближенньїе покойного короля. Ведь если в первьіе дни царствования имели место громкие опальї, если прево Парижа Юг Обрио бьіл приговорен к пожизненному заключению якобьі за то, что покусился на привилегии университета, если Бюро де ла Ривьера, кардинала Амьенского и Жана ле Мерсье на время вьіслали, если Пьер д’Оржемон бьіл вьінужден уступить печати Милону де Дорману, єпископу Бове, если благочестивого рьіцаря Филиппа де Мезьера, «гувернера» юного короля, грубо отстранили, то зти частньїе опальї не помешали советникам Карла V сохранить вместе с ответственньїми постами и солидное влияние. Многие после нескольких месяцев изгнания вернулись за кулисьі политики. Новизна положення заключалась в том, что, ссьілаясь на несовершеннолетие монарха, которое официально должно бьіло очень скоро закончиться — в год смерти отца Карл VI бьіл ‘В 1380 г. Людовик Анжуйский бьіл усьіновлен Джованной Неаполитанской, последней из потомков брата Людовика Святого — Карла, графа Анжуйского, Прованского, короля Неаполитанского и Сицилийского. Таким образом, Людовик получал права на Неаполи­ танское королевство (прим. ред.).

На пуши к примирению (1 3 8 0 -1 4 0 0 гг.)

227

двенадцатилетним мальчиком и должен бьіл начать править лично с 1381 г., — принци крови и близкие родственники покойного короля потребовали себе львиную долю власти. Они всей душой желали монархии наибольшего процветания, будучи ее естественной опорой, но не отделяли его от своих личньїх интересов, от своих частньїх амбиций. Хотя все они — удельньїе князья, наделенньїе такой властью, что из-за нее слабеет власть короля, их доходов не хватало для утоления их ненаситного честолюбия. Особенно отчетливо зто видно на примерах герцогов Анжуйского — кандидата на неаполитанский трон и Бургундского, рассчитьівавшего унаследовать Фландрию. Все сильї монархии будут поставленьї на службу их личной политике, укрепляя тем самим их могущество и независимость. С каждьім днем возрастала опасность, что король так и не вьійдет из-под их опеки. Правда, поначалу ситуация как будто не очень располагает к подобньїм опасениям. Но принци не относились к лю­ дям, умеющим умерять свои амбиции сообразно возможностям страни. Герцог Анжуйский добился, чтобьі Климент VII назначил его защитником интересов Авиньона в Италии и чтоби престарелая королева Джованна Неаполитанская при­ знала его наследником; он бистро обеспечил себе власть над Провансом, ставшую единственньїм ощутимьім результатом его химерических проектов; далее он принялся донимать парижский двор и авиньонскую курию требованиями денег, и наконец его внушительная французская армия вступила на землю Италии, предвосхитив за сто лет катастрофическую ошибку Карла VIII *. Ему предстоит потерпеть поражение от ‘Карл VIII — французский король в 1483-1498 гг. В 14941495 гг. по наущению герцога Миланского Людовика Сфорца предпринял поход в Италию с целью отнять у арагонских королей Неаполитанское королевство, наследство герцогов Анжуйских. После первмх побед и захвата Неаполя французская армия, бесчинствуя, восстановила против себя местное население. Против Карла сформировалась оппозиция, куда, при поддержке папьі Александра VI, вошли король Арагона Фердинанд, республика Генуя и сам Сфорца. Карлу VIII пришлось отступить во Францию, бросив завоеванние земли (прим. ред.).

228

Здуард Перруа. Столетняя война

Карла Дураццо, отстраненного от наследства племянника ко­ ролеви Джованнн, и погибнуть в Италии в 1384 г. Его жена Мария Бретонская, дочь Карла Блуаского, продолжит борьбу от имени юного Людовика II Анжуйского; но ее не допустят к управленню Францией. Филипп Храбрьій пока что не заглядьівал так далеко. Ему не терпелось править во Фландрии, от чего недоверчивьій тесть систематически его отстранял. Ведь, несмотря на свою политику согласия с Англией, Людовик Мальский вновь ощущал, что сукнодельческие города поднимаются против него. С 1380 г. недовольство Гента, его соперничество с Ипром — другим промьішленньїм центром, накопившаяся ненависть к брюггским банкирам, которьім покровительствует граф, гро­ зили придать собьітиям дурной оборот. Когда весной 1381 г. в Генте вспьіхнуло восстание, город вьібрал себе вождем внука диктатора 1340 г. — Филиппа ван Артевельде, которьій сразу же воззвал о военной и зкономической помощи к Англии. Людовик Мальский бьіл вьінужден обратиться к зятю; тот в свою очередь взбудоражил весь Королевский совет — мстить за него гентцам, союзникам англичан, надлежало всему Французскому королевству как таковому. Приняли решение об отправке зкспедиционного корпуса, которьій Филипп желал видеть могучим и Грозним. Но могло ли королевство Валуа оплатить его? После смерти Карла V финансовне трудности усугубились. С отменой поднмной подати население решило, что никаких «зкстраординарннх денег» с него брать больше не будут; сборщики продолжали взимать косвеннне налоги, и они били непопулярньї, потому что назойливи. Ввиду угрозьі мятежей в ноябре 1380 г. пришлось отсрочить сбор всех податей и даже отказаться от требования недоимок. Лишенное средств, правительство дядьев обратилось к местним ассамблеям, которие поставили свои условия. В марте 1381 г. Штати Лангедойля, повторив жест, сделанний в самьіе мрачнне Бремена царствования Иоанна Доброго, согласились вотировать подим­ ную подать на год только при условии, что ее сбор и использование будут контролировать они и что правительство издаст новий реформаторский ордонанс против королевских

На пути к примирению (1 3 8 0 -1 4 0 0 гг.)

229

судей и нотариусов, против наделения особой юрисдикцией коннетабля, маршалов, камергеров двора. Обеднев, королевская власть утратила способность защищать своих чиновников от непопулярности. Но зтих уступок бьіло недостаточно. Бунт против ненавистньїх сборщиков поднялся везде: в Руане в феврале 1382 г. при попьітке собрать дополнительную талью вспьіхивает мятеж, известньїй под названием Нагеїіе1; в Париже 1 марта, в день, когда должньї бьіли на­ чать сбор налога с продаж, согласие на которьій вьібили у запуганной ассамблеи горожан, народ восстает, грабит Арсе­ нал, захватьівает свинцовьіе молотьі, после чего восставшие принимаются преследовать агентов налоговой администрации и убивать их. С великим трудом несколько влиятельньїх горожан, как Жан де Маре, вьіступив посредниками между двором и «молотилами», добились, на условиях отменьї нало­ га, восстановления порядка. Примеру парижан последовали жители почти всех городов домена, особенно в Иль-де-Франсе. Лангедок, настроенньїй лихоимством герцога Беррийского отнюдь не на мирньїй лад, также подхватил зту заразу. Поднялся Безье и — что уже серьезней — деревня. Страну терроризировали бандьі «тюшенов»*2. Дело било накануне фламандской зкспедиции; затаив в сердце ярость, дядья отложили ее и вступили в переговори с мятежниками. Лестью и посулами они добились скудньїх субсидий, в Париже получили несколько тисяч франков, в Нормандии — несколько сот воинов. Остальное дал заем. С помощью зтих подручних средств бьіл зкипирован королевский ост, которьій под зффективньїм командованием Филиппа Храброго разбил гентское ополчение на равнине Роозбеке в Приморской Фландрии 27 ноября 1382 г. Лишившись Фи*От имени коммунального колокола Руана (прим. ред.).

2Тюшеньі (фр. tuchins) — бедняки, обреченньїе на придорожньїй грабеж голодом и нищетой. Движение тюшенов началось около 1378 г. в городах, где налоговьій гнет бьіл особенно тяжким (Де Пюи, Ним, Монпелье). Протестовали против роста налогов и их неравномерной раскладки. Движение тюшенов бьіло подавлено гер­ цогом Беррийским в 1382-1384 гг. (прим. ред.).

230

Здуард Перруа. Столетняя война

липпа ван Артевельде, убитого в сражении, Гент тем не менее продолжил борьбу, но бьіл вьінужден перейти к обороне и держался лишь надеждой на прибьітие каких-нибудь английских частей, которьіх добивался его «адмирал» Франс Аккерман. Филиппу Храброму бьіло достаточно дать фламандцам зту острастку, чтобьі увериться: теперь он контролировал положение во Фландрии. По возвращении победоносной зкспедиции дядья сделали вид, что мятежи французских городов — то же, что и фламандский бунт. Если на подчинившихся гентских союзников налатались жестокие штрафьі, то и города домена должньї бьіли понести примерное наказание. В Париже — за то, что хотел примирить порядок и мятеж, — бьіл казнен Жан де Маре; должность купеческого прево и все муниципальньїе привилегии здесь бьіли изьятьі в пользу короньї и отньїне принадлежали прево Парижа — королевскому чиновнику. Огромньїе коллективньїе штрафи били наложеньї на Париж, Руан, Лан, Орлеан, Реймс. Лангедок, чтобьі получить проще­ нне, бил обязан виплатить 800 000 франков штрафа. Кроме того, на все королевство скоро вновь наложили сборьі за продажи, соль и вино по прежним нормам. Потом потребовали и подимную подать. О том, чтобьі испрашивать согласия Штатов, речи больше не бьіло. Налоги приобрели еще более постоянньїй характер, чем при Карле V, и к тому же стали непо­ сильними. Но запуганная страна больше не осмеливалась виражать недовольство. В отношєнии франко-английского конфликта, так и не прекратившегося из-за провала конгресса в Брюгге, дядья, как и советники Ричарда II и по тем же причинам, вели политику то робко-примирительную, то вяло-воинственную. Подчинение герцога Бретонского в апреле 1381 г. по второму догово­ ру в Геранде1 бьіло успехом лишь наполовину: англичане, хозяйничающие в Бресте, не ушли из него. Дальше тоже 'Договор в Геранде (4 апреля 1381 г.) положил конец воєнним действням в Бретании, начатим после прнговора Карла V о конфискации. Иоанна IV призвали герцогом, а он приносил оммаж за Бре­ тань французскому королю (прим. ред.).

На пуши к примиренцю (1 3 8 0 -1 4 0 0 гг.)

231

время от времени говорили о мире и заключали краткие перемирия. Ведение переговоров поручалось второстепенньїм фигурам — со сторони Франции их вел Никола Дюбоск, єпис­ коп Байе; проходили они в течение нескольких недель в маленьком бурге Лелинген на границе Пикардии и Булонской области, ни к чему не привели и бьіли отложеньї. Порой власти стремились форсировать военньїе действия, но, похоже, теперь зто бьіло связано лишь с положением дел во Фландрии, милой сердцу Филиппа Храброго. В 1383 г. именно французская армия двинулась на єпископа Нориджского и гентские отрядьі, заставила их снять осаду с Ипра и заплати­ ла англичанам. В следующем году именно французские гарнизоньї после столь долгожданной смерти Людовика Мальского оккупировали Западную Фландрию, захватили порт Дамме и поставили Гент в условия суровой блокади, пока в декабре 1385 г. огромний город по миру в Турне не подчинился сво­ єму новому графу — герцогу Бургундскому. Похоже, именно тогда, удовлетворенньїй, что наложил руку на вожделенное с давних пор наследство, Филипп позволил правительству Карла VI вести более независимую, более специфически французскую политику. Он форсировал подготовку к массовому вторжению на Британский остров, для чего летом 1385 г., а потом зимой 1386-1387 гг. в нормандских портах, к велико­ му ужасу подданньїх Ричарда II, в больших количествах сосредоточивались корабли, воиньї, боєприпаси, провизия. На зто затратили колоссальньїе деньги. Можно бьіло полагать, что война станет иной и будет теперь вестись на территории са­ мого агрессора. Толком не известно почему, но зкспедиция бьіла отменена. Может бить, авантюру сочли слишком рискованной, а сильї недостаточньїми? Или Филипп, устроив зту дорогостоящую инсценировку лишь для устрашения Англии, удовлетворился возобновлением торговли шерстью между островом и Фландрией? Мьі не знаєм. Во всяком случае, в то время политика Франции служила лично герцогу Бургундскому, подкрепляя его притязания в Нидерландах. Едва став хозяином Фландрии, Филипп Храбрьій положил глаз на герцогство Брабант, которое, аннексировав Лимбург и «земли за Маасом», почти

232

З дуард Перруа. Столетняя война

целиком контролировало большой торговьій путь, соединяющий устье Шельдьі с Кельном. У старой герцогини Иоанньї не бьіло детей от брака с герцогом Вацлавом Люксембургским. Значит, следовало оттеснить Люксембургов от наследования, оказать какие-нибудь услуги герцогине и заставить брабантцев, несмотря на их предубеждение против фламандцев, пойти под бургундскую опеку. Первьій ход в зтой игре, сделанньїй в 1385 г., позволил герцогу заручиться поддержкой Виттельсбахов, которьіе как графьі Голландии, Зеландии и Зно могли исполнять роль арбитров в зтой борьбе за Нидерландьі. Сразу два брака соединили детей Филиппа с детьми Альберта Баварского. А чтобьі крепче привязать французскую монархию к зтой политике, племянницу Альберта Изабеллу Баварскую избрали в женьї Карлу VI, и в июле 1385 г. состоялась свадьба. Филипп рассчитьівал, что зта свежая и дородная немка, не ведающая изьісканньїх нравов двора Валуа, подавляющая хрупкого мужа почти животной чувственностью и частими беременностями, станет его послушньїм орудием. Та, что войдет в историю как «королева Изабо», пока не обнаружила своего истинного лица перед хитрьім герцогом Бургундским. Последняя интрига станет гибельной для правлення дядьев или, скореє, власти Филиппа над Францией. Землям гер­ цогини Брабантской за Маасом угрожал герцог Гелдернский, сьін герцога Юлихского, чье государство страдало от посягательств брабантцев. Герцог, молодой глупец, проникся дружескими чувствами к Ричарду II и стал (за деньги) вассалом Англии. Ему пришла нелепая мьісль бросить оскорбительньїй вьізов Карлу VI. Филипп немедленно добился от королевского совета вьісьілки карательной зкспедиции, вьігодной лишь одному ему. Королю бьіло уже двадцать лет, и он мечтал о славе и сражениях. Но гелдернский поход 1388 г., проходив­ ший через Арденньї и долину Мааса, стал просто скучной военной прогулкой, испорченной осенними дождями. На обратном пути, в Реймсе, 3 ноября произошел государственньїй переворот. Старейшина совета Пьер Зйселен де Монтегю, кардинал Ланский, заявил, что король уже не ребенок, и призвал его править. Карл поблагодарил дядьев, а те нагло потребовали возместить им расходьі, понесенньїе на

На пути к примиренню (1380—1400 гг.)

233

службе суверену. Они полупили отставку и фактически бьіли удаленьї из совета. Зта перемена стала результатом хорошо подготовленного заговора. Возможно, в нем бьіла заметана и королева, которой наскучила бургундская опека. Но душою его бьіл брат короля Людовик, герцог Туренский — позже герцог Орлеанский, — юньїй восемнадцатилетний красавец, добивавшийся места под солнцем. Если Карлу до сих пор недоставало воли, то у Людовика ее бьіло на двоих; в про­ пілом году авиньонский папа договорился о его браке с Валентиной Висконти, дочерью богатого миланского сеньора, — ее приданое составляли графство Асти и солидньїе надеждьі на миланское наследство. Брат короля претендовал на первое место в королевстве, стремясь обойти дядьев, доселе не подпускавших его к власти и богатству. За ним стояла сплоченная группа бьівших советников Карла V, отодвинутьіх после начала нового царствования на второстепенньїе роли и крайнє раздраженньїх тем, что все доходьі присваивают дядья и их фаворитьі. Далеко не все они бьіли «людишками», «мармузетами», как их прозвали в насмешку. Среди них бьіли прелатьі, как Никола Дюбоск; военньїе, группировавшиеся вокруг коннетабля Оливье де Клиссона, адмирала Жана де Вьенна, виконта Меленского; зто бьіли также вьіходцьі из мелкой знати, как Бюро де ла Ривьер, и наконец судейская мелкота, а также профессиональньїе финансистьі, как Жан ле Мерсье и Жан де Монтагю, ставший «суперинтендантом финансов» в ведомстве двора. Взяв под контроль совет и все значительньїе административньїе постьі, «мармузетьі» образовали сплоченную команду знтузиастов, которьім Карл VI, уже слабьій характером, позволил править по их разумению. Зто не революционерьі: их идеал — возврат к мудрому правленню в духе Карла V. Они не стремились ни к каким кардинальним реформам; великие ордонансьі, которьіе они издали с февраля по май 1389 г., лишь воспроизводили закони, забьітьіе за восемь лет, уточняли и совершенствовали организацию и принцип функционирования всех государственньїх служб. Прежде всего они хотели не допустить возврата к произволу, к самодурству принцев. В совет теперь должньї бьіли входить только двенадцать членов, которьіе клялись во взаимной дружбе, обещая совмест-

234

Здуард Перруа. Столетняя война

но трудиться на благо королевства. Во избежание появле­ ння новьіх фаворитов основньїе функционерьі центральной власти, бальи и сенешали отньїне избирались советом, а парламент — пополнял путем кооптации. Финансовьіе органи, ставшие столь важньїми за последнюю четверть века, приобретали специализацию. Так, корпорация «генералов», ведающая всеми зкстраординарньїми финансами, распалась на две группьі — администраторов и судей, причем из последней образуется Палата зд (Cour des Aides). Точно так же в недрах казначейства возникает Курия Казньї (Соиг du Tresor) для решения спорньїх вопросов в сфере управ­ лення доменом. Наконец, следуя советам Николая Орезма, власти попитались возродить полноценную монету прежнего царствования, которую дядья бездумно обесценили. Чтобьі улучшить функционирование органов управлений монархией, произвели чистку администрации. Ставленников принцев удалили из парламента, из Счетной палати, из налоговой и монетной служб, из Казначейства, из Лесного ведомства. Главной жертвой стал канцлер Пьер де Жьяк, бьівший слуга герцога Беррийского. Пять комиссаров-реформаторов получили задание проехать по провинциям, исправить ошибки, пресечь злоупотребления, отстранить недобросовестньїх чиновников, заменить их «добрьіми людьми» и, наконец, расследовать мошеннические отчуждения земель домена. Поскольку зта работа оказалась медленной и сложной — при­ знаки, что она велась, можно заметить даже в 1395 г., — решили сразу же дать наглядний урок. В конце 1389 г. «мармузетьі» привезли короля в Лангедок, разоренний деятельностью герцогов Анжуйского и Беррийского в качестве наместников. Каждьій житель области получил право изложить свои жалоби Королевскому совету. Герцог Беррийский бьіл отстранен и заменен Гастоном Фебом, графом Фуа; один из самих ненавистньїх комиссаров, Бетизак, уроженец Безье, ведавший финансами Лангедока, бьіл арестован. Поскольку его бухгалтерия бьіла в порядке, его обвинили в принадлежности к альбигойцам и сожгли как єретика. Наконец, «мармузетьі» сочли нужньїм примириться с парижскими горожанами, лишенньїми с 1383 г. всех своих муници-

На пуши к примирению (1 3 8 0 -1 4 0 0 гг.)

235

пальньїх свобод. Они, правда, не дали им ни зшевенских постов, ни судебньїх прав. Но права управлення городом бьіли отнятьі у парижского прево и переданьї «хранителю должности купеческого прево». На зтот новьій пост Жан ле Мерсье поставил одного из своих племянников, Жана Жювенеля из Труа, фигуру пока второстепенную, но хорошего администратора. Сколь бьі ненавистним ни било правительство дядьев, власть «мармузетов» стала не более популярной. Общество мечтало о коренньїх реформах, желало облегчения налогового бремени, сокращения числа чиновников, прекращения административного произвола. А предлагали ему только борьбу со злоупотреблениями и упорядочение работьі администрации. Главное, что в неприкосновенности оставалась тяготившая народ налоговая система. Будучи строгими администраторами, а подчас и озабоченньїе собственньїм состоянием, как де Клиссон, «мармузетьі» нуждались в деньгах для короля и его бра­ та. Людовик оказался алчним, постоянно требовал подарков, пенсионов и земельних владений; в июне 1392 г. он обменял свой апанаж Турень на герцогство Орлеанское, бо­ лее доходное. С особьім рвением он вовлекал короля в празднества и развлечения, пожиравшие ресурси государства. Посвящение в рьіцари в 1389 г. юньїх принцев Анжуйских стало поводом для блистательньїх и дорогостоящих увеселений. Вояж в Лангедок тоже превратился в череду празднеств; вместо того чтобьі облегчить положение лангедокцев, он лишь отягчил его, потому что вследствие опустения казни пришлось повисить габель и про­ вести некоторьіе манипуляции с монетами, чтобьі покрить расходи. Праздники — турнирьі, пири, поп ойки , бали — продолжались и дальше, вплоть до знаменитого «бала пьілающих» в январе 1393 г., повергшего двор в печаль. Имеется в виду трагический случай, когда группа придвор­ них, переодетьіх дикими животними, скованньїх друг с дру­ гом цепями, вьімазанних смолой и осипанньїх клочьями пакли, случайно загорелась от факела и вспьіхнула, как ужасньій костер. Король лишь чудом избежал смерти. Веселая жизнь во дворце Сен-Поль отнюдь не приучала молодого Карла VI сознавать свой долг и ответственность.

236

З дуард Перруа. Столетняя война

В двадцять четьіре года зто все еще большой ребенок, беспечньій, слабовольньїй и изнеженньїй. Какой контраст с отцом, повзрослевшим до срока! Он правил или сражался, лишь понукаемьій окружением. Уроки Филиппа де Мезьера, желавшего сделать из него хорошего администратора, хорошего рицаря, хорошего християнина, вождя грядущих крестовьіх походов, не пошли впрок атому слабодушному юноше, о котором можно бьіло сказать, что он останется «навсегда малолетним». Зто бьіл красивьій белокурьій молодой человек с не очень вьіразительньїм лицом, спортивний и воинственний, но его здоровье, уже обремененное дурной наследственностью, не могло долго вьідерживать излишеств придворной жизни. Отдельньїе недомогания, нервньїе расстройства бьіли «звонками», которьім не придали значення. И летом 1392 г. внезапно разразилась катастрофа. Всесильний коннетабль Оливье де Клиссон1 только что избежал покушения, виновник которого Пьер де Краон бежал в Бретань. Герцога Иоанна IV, давно находившегося в ссоре с де Клиссонами, обвинили в том, что зто якобьі он вложил оружие в руку убийцьі. Вопреки советам дядьев Карл VI проявил участие к коннетаблю и решил виступить в поход, чтобьі сурово покарать бретонского вассала. Нужно ли в подробностях напоминать драматический инцидент, уже столько раз пересказанньїй? 5 августа конная армия медленно двигалась под палящим солнцем по равнине в окрестностях Манса. На опушке леса вдруг появился какой-то одержимий, которого подпустили к королю. Он схватил королевского коня за повод, вьікрикнул что-то бессвязное и провозгласил, что короля предали. Карл бьіл совершенно потрясен. Жара, слепящее солнце, отражающееся от доспехов, удар копья по шлему визвали у него приступ буйного помешательства. Король бросился на свиту, желая всех перебить. С огромньїм трудом его усмирили. Подоспевшие герцоги Беррийский, Бурбонский и Бургундский остановили армию. Ярость у больного сменилась оцепенением. Он не ше1Оливье IV де Клиссон — знатний бретонский рьіцарь, один из соратников (с 1368 г.) Дюгеклена, коннетабль Франции в 13801392 гг. (прим. ред.).

На пуши к примирению (1380—1400 гг.)

237

велился, никого не узнавал, бормотал что-то невнятное. Его отвезли обратно в столицу и отправили на отдьіх в Крей. Благодаря покою и мягкому климату его состояние бьістро улучшилось. В сентябре он уже казался вьіздоровевшим. Но зто бьіла лишь передьішка. В следующем году он пережил новьій приступ, продлившийся уже долгие недели, и снова пришел в себя. Понемногу рецидивьі стали возникать все чаще и становились все дольше, а периодьі просветления — все короче. Чтобьі его вьілечить, делали все: приглашали врачей и шарлатанов, испробовали все лекарства, обвиняли колдунов, народ усердно молился (существовали опасения, что на него навели порчу или он одержим зльїм духом), устраивались паломничества. Ничто не помогало. Теперь во главе великой французской монархии стоял безумньїй король, игрушка любьіх интриг, жалкая марионетка, от имени которой можно бьіло удовлетворять самне ненасьітньїе аппетитьі, а всего печальней бьіло то, что ему предстояло прожить еще тридцать лет. Уже во время приступа безумия 1392 г. дядья короля воспользовались случаем, чтобьі удовлетворить свою месть и по­ ложить конец четьірехлетней опале — пусть позолоченной, но наносившей ущерб как их мотне, так и их самолюбию. Коман­ да, стоявшая у власти, бьіла вьінуждена уступить своє место. Бюро де ла Ривьер и Жан ле Мерсье, обвиненньїе в том, что не раз оказьівали сопротивление герцогу Бургундскому, бьіли посаженьї в крепость, осужденьї, но потом помилованьї; Жан де Монтагю бежал в Авиньон, рьіцарь Бег де Виллен — в Кастилию, потом же, когда гроза миновала, они вернулись. Коннетабль, ставший козлом отпущения для разьяренньїх принцев и возбужденного народа, укрьілся в своем бретонском замке Жосселен. С ним обошлись еще более сурово. Против него устроили процесе; он потерял должность коннетабля, бьіл изгнан как «лживьій и злой изменник» и обязан виплатить крупний штраф. Остальнне «мармузетн» остались на своих местах и могли до конца века дальше оказнвать благотворное влияние на разньїе административнне механизмн. Но отньїне им приходилось удовлетворять амбиции дядьев, что прежде они делали лишь в отношении брата короля. Монархия катилась к распаду и хаосу.

Ill МИР ИЛИ ДЛИТЕЛЬНОЕ ПЕРЕМИРИЕ? Приход в ноябре 1388 г. к власти во Франции «мармузетов», как и победа английских баронов над фаворитами коро­ ля несколькими месяцами раньте, существенно отразились на франко-английских отношениях, все больше и больше усиливая стремление к миру. Английские бароньї називали себя воинственньїми; но, чтобьі упрочить своє положение у влас­ ти, чтобьі облегчить финансовое бремя, на которое роптали общини, им било нужно спокойствие. Пока что они не шли на переговори и отвергали предложения о посредничестве. Беглого царя Армении (т. е. Киликии) Левона V, приехавшего в ноябре 1386 г. в Лондон, чтобьі призивать к заключению мира и агитировать за франко-английский крестовнй поход против османов и мамелюков, вежливо випроводили. Тем же кончилась и другая попнтка посредничества, которую предпринял весной 1387 г. Альберт Баварский, граф Голландский, тесть детей Филиппа Храброго и дядя королеви Франции. Англичане еще злились на Валуа за масштабнне приготовле­ ний к вторжению, посеявшие когда-то в Англии панику, а посредничеству заинтересованннх лиц не доверяли. Но к 1388 г. ситуация изменилась. Увереннне в своем положений, но не имея возможности оплачивать милитаристскую политику на континенте, бароньї видоизменили свои плани и свою докт­ рину. В августе баронский совет сломил последнее сопротивление в своих рядах — со сторони Глостера — и внсказался за переговори. Последние возобновились в ноябре, в традиционном месте — Лелингене, в тот самий месяц, когда к власти пришли «мармузетн». Зти люди как бьівшие советники Карла V помнили, какие отчаяннне усилия предпринимал покойний король в последние месяцьі своего царствова-

На пуши к примирению (1380—1400 гг.)

239

ния, чтобьі побудить англичан к заключению мира; храня верность политике бьівшего повелителя, они намеревались делать то же, теми же средствами и на тех же условиях, но в надежде на сей раз добиться успеха.

18 июня 1389 г. бьіло заключено перемирие на три года — прелюдия к более длительному замирению. Так надолго оружие не складьівали уже лет двадцать. Зта отсрочка оказалась не лишней, чтобьі обсудить очень запутанную ситуацию с условиями подписания окончательного мира. В последующие годьі шли многочисленнне переговори, то поручавшиеся безвестньїм профессионалам, то, как в Амьене весной 1392 г., руководимьіе непосредственно принцами обоих лагерей — Ланкастером и Йорком со сторони Англии, герцогами Бургундским, Беррийским и Бурбонским с французской сторо­ ни. На начальной стадии било немало сложностей, понемногу преодолевавшихся благодаря взаимной доброй воле. С 1391 г. начался вьівод английских гарнизонов из бретонских крепостей, исключая Брест. Ждать звакуации Шербура пришлось дольше. Ричард II проявлял щепетильность, отказиваясь вер­ нуть зтот город Карлу Благородному, сину и наследнику Карла Злого, на том оснований, что зтот принц, признав авиньонского папу, упорствует в схизме. Но в 1393 г. английский король снял свои возражения. Тем временем уточнялись сами условия мирного договора. Вопреки всем ожиданиям, вопрос о суверенитете уже не бнл, как прежде, препятствием для доброго согласия. Отступив от непримиримой позиции, которой полвека придерживался Здуард III, забив урок, которнй англичанам дали договор в Кале и гасконские апелляции, советники Ричарда II согласились, чтоби их повелитель вновь стал вассалом короля Франции за Аквитанию в качестве фьефа. Они лишь хотели, чтоби формула оммажа и принимаемьіе обязательства били конкретизировани заранее и резко сокращени, сведясь к простому оммажу, которнй не обязнвал ни к чему; французи же говорили только о свободном оммаже, какой приносили все вассалн корони. Но зто означало отложить проблему, а не решить ее. Что касалось территориальньїх уступок, то расхождения по зтому вопросу лишь углубились. Англичане хотели восстановить Аквитанию в грани-

240

Здуард Перруа. Столетняя война

цах времен Черного принца. Из всех завоеваний Карла V они бьіли согласньї отказаться только от Понтье, что в самом деле било немного. Все остальное надлежало возвратить им — либо немедленно, либо позже; они могли допустить, чтобьі герцог Беррийский сохранил за собой Пуату пожизненно. Перед лицом притязаний столь чрезмерних, если учесть ре­ альную власть Ричарда II над уменьшившейся Аквитанией, Карл VI и прежде всего его дядья в своих уступках вьішли за предельї допустимого. Они обещали отдать Сентонж, Ангумуа, Ажене, Керси и даже Рузрг, оставляв себе из завоеваний, сделанньїх после возобновления войньї, только Пуату, Лимузен и Понтье. Однако они в любом случае требовали возвращения Кале и срьітия его крепости. Но ради лучшего согласия они сверх того предложили репарацию — сумму в размере невьіплаченного остатка вьїкупа за короля Иоанна, доходящую до 1 200 000 зкю, которую позже они подняли до 1 400 000 зкю. Участники переговоров с английской сторо­ ни, запутавшись в собственньїх позициях, отклонили зти соблазнительньїе предложения герцогов Бургундского и Беррийского. Подписание мира снова бьіло сорвано в последний мо­ мент. И дело дошло бьі до нового разрьіва, если бьі не нашелся человек, твердо решивший добиться соглашения во что бьі то ни стало. Зтим человеком бьіл не кто иной, как король Англии. Пьішность двора Валуа, королевская власть во Франции, со сторони вьіглядевшая абсолютной, очаровали зтого властного молодого человека. Не будучи уверен в собствен­ ньїх силах, он считал, что избавиться от опеки баронов сможет лишь при помощи Карла VI. С 1386 г., когда Глостер произнес слова о его отречении, он в свою очередь угрожал дяде местью со сторони короля Франции. С тех пор он лелеял мьісль об зтом, с нетерпением дожидаясь момента, когда начнет царствовать. В має 1389 г. он повторил жест, каким Карл VI тесть месяцев назад випроводил своих дядьев. Бьіло випущено воззвание, оповещавшее его подданньїх, что отньїне он правит сам, после слишком долгого «малолетства», поскольку уже достиг двадцати двух лет. Ему хватило благоразумия грубо не изгонять пока єдиних и могущественньїх ба-

На пуши к примирению (1380—1400 гг.)

241

ронов. Он сохранил за ними места в совете, но на все низшие должности поставил преданньїх сторонников идеи абсолютной монархии. Сознательньїй подражатель Карла VI, теперь он хотел примириться с ним. Зтим целям в конечном счете послужило и его личное несчастье. В июне 1394 г. скоропостижно умерла королева Анна. Хотя она не родила ему ребенка, Ричард нежно любил ее и первое время казался безутешньїм. Он велел срьіть усадьбу Шин (к юго-западу от Лон­ дона, на территории современного предместья Ричмонд), где протекли счастливьіе годьі их супружеской жизни. Но когда скорбь прошла, он решил, что его статус вдовца может оказаться полезньїм для его политики. Как бьі ни судили о Ричарде II, нельзя отрицать его упорства, заменявшего связную систему взглядов. Он хотел мира, но оказалось, что мир невозможен из-за несовпадающих территориальньїх притязаний сторон. Он давно желал встречи с Карлом VI, о чем говорили еще в 1390 г.; но она все время откладьівалась из-за постоянньїх рецидивов болезни французского короля. Он вежливо отказал римским папам, сначала Урбану VI, а потом его преемнику Бонифацию IX, питав­ шимся склонить его восстановить союз с Вацлавом Чешским ради совместной войньї со схизматиками Валуа. Теперь он предлагал другой вьіход, демонстративно не принимая в расчет его непопулярность у его собственньїх подданньїх: примирение может стать следствием брака с французской принцессой и заключения продолжительного перемирия. В марте 1395 г. посольство, состоящее из фаворита Ричарда — архиепископа Дублинского Роберта Уолдби и королевского кузе­ на — Здуарда Йорка, графа Ретленда, отправилось в Париж просить для своего короля руки Изабелльї, дочери Карла VI. Их не смущала разница в возрасте: Ричарду бьіло скоро тридцать, Изабелле — немногим более пяти. И, чтобьі произвести лучшее впечатление на будущего тестя, Ричард организовал, потратив большие деньги, но не сделав ни єдиного вьістрела, поход для подчинения вождей ирландских кланов, устрашив их пьішностью и многолюдностью военной церемонии. Брак по доверенности состоялся в Париже 9 марта 1396 г. Бьіло решено, что под зтими соглашениями подпишутся все анг-

242

Здуард Перруа. Столетняя война

лийские бароньї, что Ретленд тоже женится на французской принцессе, что Лелингенское перемирие, уже несколько раз возобновлявшееся, будет продлено на двадцать пять лет. Мир, хоть и не заключенньїй по всей форме, обеспечивался по крайней мере на поколение, — ведь до 1423 года начинать новьіх воєнних дєйствий не предполагалось. Наконец 17 сентября 1396 г. между Кале и Ардром состоялась встреча Карла VI и Ричарда 11. Король Англии приехал сюда за месяц — ему не терпелось познайомиться с новобрачной. Встреча, как и договаривались, бьіла отмечена пиш­ ними празднествами. Дядья обоих королей, разряженньїе ба­ рони обменивались клятвами в дружбе. Ричард обещал все, о чем его просили, становись опорой французской политики в Европе: он обязьівался заставить римского папу отречься, чтобьі ускорить окончание схизмьі; он предлагал помощь те­ стю в Италии во время ломбардского похода, которьій планировали Валуа; он возвратил Брест герцогу Бретонскому. Но у себя в стране он не нашел желающих поддерживать и защищать зту политику. Одобрял ее лишь стареющий Джон Ланкастер. Обменяв свои испанские притязания у короля Кастилии на внушительньїй пенсион, получив с 1389 г. в пожизненное владение герцогство Аквитанское, Ланкастер желал мира; теперь он мечтал лишь о том, чтобьі узаконить бастардов, прижитих от любовницьі, на которой он позже женился, — Катрин Суинфорд, и пристроить атих детей, полу­ пивших фамилию по анжуйской сеньории Бофор. Когда он в феврале 1399 г. умер, Ричард остался без поддержки. Теперь продолжение профранцузской политики зависело только от способности суверена сохранить свой трон. К тому же примиренне оставалось неполноценньїм: ведь никакой договор не устанавливал границ, не определял прав бьівших противников в их взаимоотношениях. Рутьерьі и наемники, не смирившиеся с полной бездеятельностью, как всегда во время перемирий, продолжали разбой на спорньїх территориях. Английская канцелярия в своих двусмьісленньіх формулировках не скрьівала, что ее ставит в тупик одно ложное положение. Тот, кого с давних пор називали «французским противником», стал «французским кузеном», а по­

На пуши к примирению (1380—1400 гг.)

243

том «французским отцом». Но за ним так и не признавали титула французского короля, которьій продолжал носить его зять, что бьіло совершенно лишено смьісла. Во всяком случае, Ричард приближался к цели, к которой стремился давно — десять лет, в течение которьіх его унижали бароньї. На его стороне бьіли усердньїе чиновники и большинство прелатов: ведь он терпеливо замещал епископские кафедрьі своими ставленниками. Он набрал в Чешире гвардию из лучников и тяжельїх конников, готовую применить оружие по малейшему знаку. От приданого Изабелльї его сундуки заполнились. Не хватало лишь жеста. И он бьіл сделан в июле 1397 г. Основних предводителей баронства схватили, вислали или предали смерти. Глостер, доставленньїй в Кале, бьіл там убит по приказу короля. Архиепископ Томас Арундел удалился в Рим. Покорному парламенту бьіло поручено исклю чить всякую возможность возрождения баронской оппозиции. Поначалу собранний в Лондоне, он закончил свою долгую сессию в Шрусбери. Чтобьі не созьівать новую ассамблею, Ричард велел ньінешней отказаться от своих прав в пользу комиссии из восемнадцати человек, которая бьі и собиралась в случае потребности в парламенте. Бьіли установленьї самие грозньїе гарантии установленного порядка: отлучение тех, кто сделается изменником; торжественная присяга, обязательная для всех подданних; суровие штрафи, наложенньїе на семнадцать восточних и южних графств, некогда поддержавших баро­ нові многих заставили дать «бельїе карти», содержащие признание подписавшего в том, что он должен королю неуказанную сумму, которую власти могли проставить сами в случае его участия в бунте. Поначалу казалось, что аристократия подчинилась, подкупленная щедро раздаваемьіми титулами герцогов, маркграфов и графов. Всем суверенам Европьі Ричард победоносно возвестил о восстановлении королевской власти, то єсть абсолютизма. А чтобьі окончательно исключить сомнения, он потребовал от Бонифация IX канонизации его прадеда Здуарда II, предательски убитого мятежньїми баронами, и велел отменить приговорьі, винесенньїе в 1327 г. Деспенсерам.

244

Здуард Перруа. Столетняя война

Все зто бьіло небезопасно. Он совершил ошибку, сурово покарав своего двоюродного брата и ближайшего наследника по мужской линии — Генриха Ланкастера, графа Дерби, совсем недавно сделанного герцогом Херефордом. Когда Херефорд затеял ссору с одним бароном-роялистом, герцогом Норфолком, Ричард изгнал обоих соперников, рассчитьівая лишить Ланкастера его огромного наследства, конфисковав его в пользу короньї. В 1398 г. изгнанник отправился во Францию, где его похвальбу не приняли всерьез. Он даже подружился с Людовиком Орлеанским. Но вместе с другими жертвами королевского произвола он начал здесь плести за­ говори, визвав из Рима архиепископа Арундела. Однако в первую очередь он следил за собьітиями в Англии. Уже сам избьіточний характер предосторожностей, предпринятьіх Ричардом, его деспотичньїе манери, разнузданность его преторианской гвардии, его замисел продлить деятельность парламента в форме небольшой комиссии, которая созьівалась би, когда ему нужно утверждать ордонанси, вьізьівали растущую ненависть к королю. Весной 1399 г. Ричард решил укрепить свою власть, еще раз отправившись в карательньїй поход против беспокойних ирландских вождей. Когда он уехал, Ланкастер с горстью изгнанников и наемников вьісадился на взморье близ Ревенспера, во всеусльїшание обьявив, что намерен только вступить во владение отцовским наследством. Все перешли на его сторону, даже его дядя Йорк, оставленньїй регентом на время отсутствия короля. Ричард бьіл обречен.

IV ПРЕОБЛАДАЮЩЕЕ ПОЛОЖЕНИЕ фРАНЦИИ В ЕВРОПЕ Пока политические конвульсии, в которьіе впадала Англия, не возьімели своих гибельньїх для Франции последствий, они по контрасту лишь укрепляли престиж Валуа. Изнутри Французское королевство вьіглядело ослабевшим из-за безумия короля, непреходящей нищетьі деревни, начинающихся распрей принцев. Но извне оно еще казалось могущественньїм. Какое государство в Европе могло соперничать с ним в конце XIV столетия, когда все рушилось? На зто не способно ни пап­ ство, все еще расколотое схизмой, в ситуации, когда тиару оспаривали два соперничающих понтифика; ни Империя, где князья, устав от власти Вацдава, апатичного пьяницьі, обьявили о его низложении и заменили его Рупрехтом Пфальцским, бессильньім претендентом; ни, наконец, Англия, опять погрузившаяся в страшную пучину сменьї династии путем переворота. Трон Валуа действительно бьіл самьім устойчивьім в христианском мире, пусть даже на нем сидел жалкий монарх. Несмотря на слабое здоровье суверена, во дворце СенПоль снова начались праздники. Ими упивалась королева в перерьіве между беременностями. Вовлекал ее в увеселения герцог Орлеанский, и столь активно, что скоро их обвинили: мол, они любовники и вместе обманьївают бедного коронованного безумца. При дворе кормились голоднме Виттельсбахи. Все принцьі соперничали в роскоши и расточительности. Каждьій хотел иметь свой девиз, свой герб, свою ливрею и даже свой рьіцарский орден. Зто давало доход всем поставщикам двора, суконщикам, ковроделам, ювелирам, маклерам. Париж наслаждался процветанием — несомненно обманчивьім, но блистательньїм, которое росло

246

Здуард Перруа. Столетняя война

благодаря присутствию итальянских банкиров — зто одновременно купцьі, меняльї, ростовщики, откупщики и инвесторьі. На смену флорентийцам и пизанцам, преобладавшим в предьідущих поколениях, пришли ВЬІХОДЦЬІ из Лукки, имеющие конторьі в крупних торгових городах, в Брюгге И в Италии, обогащающиеся на службе двору и бистро офранцуживающиеся: зто семьи Рапонди, Ченамми, Спифами, Избарри. Самий активний среди них, Дино Рапонди, стал всесиль­ ним фактотумом Филиппа Храброго. Под сенью дворцов магнатов расцветала блестящая куль­ тура. Из частньїх резиденций, общественньїх монументов, церквей, построенньїх при Карле VI, до нас не дошло почти ничего. Бьіть может, их и бьіло немного — ведь такие постройки требуют времени и денег, которьіе на них отпускали не слишком щедро. Меценати вкладьівали средства в другое, поощряя создание произведений искусства, рассчитанньїх на менее долгое существование, но более драгоценньїх и притом занимающих меньше места: ковров, золотих и серебряньїх изделий, миниатюр, картин. Французские худож­ ники, уже освободившиеся от итальянского и авиньонского влияний и пока не вьітесненньїе фламандцами, чьи работи позже наводнят Францию, в зто время образовали оригинальную школу, произведения которой по приемам всегда очень близки к миниатюрам. Именно тогда Жан Лимбургский завершил для столь утонченного и щедрого мецената, как герцог Беррийский, тщательно прописанньїе рисунки «Роскошного часослова», которьіми ньіне можно любоваться в Шантийи. Именно к французским или рейнским ху­ дожникам обратился Ричард II, чтобьі заказать либо свой портрет на престоле, теперь находящийся в Вестминстерском аббатстве, либо своє изображение со свитой, святими и синими ангелами в широких одеждах, обильно усеянних серебряньїми оленями с подогнутьіми коленями — гербом зтого английского короля, на херувимском алтаре, ньіне хранящемся в Национальной галереє в Лондоне. Свидетельства изьісканной культури — зкстравагантньїе моди, насаждавшиеся французским двором, которьіе в начале XV в. станут лишь еще вьічурнее: вьісокие раздвоенньїе генни-

На пуши к примиренню (1 3 8 0 -1 4 0 0 гг.)

247

ньі1 на головах дам, шоссьі12 и жюстокорьі3 в обтяжку у муж­ чин, яркие расписньїе шелка, длинньїе упландьі4 на меху с широкими воронкообразньїми рукавами, причудливьіе чепцьі и башмаки «а-ля пулен»5. В литературе, начавшей чахнуть еще при Карле V, в конце века появились новьіе акцентьі. Мьі не имеем в виду Фруассара, полностью обращенного в прошлое, которьій именно тогда писал свои пространньїе хроники, многословньїе и изобилующие диалектизмами, где больше пересказа суждений рьіцарского общества, чем исторической точности. Новизну надо искать в других местах. Конечно, Франции Карла VI некого поставить в один ряд с первьім великим национальньїм позтом — Джеффри Чосером, появившимся в Англии при Ричарде II. Но если Чосер в своих «Кентерберийских рассказах» и сумел блистательно соединить петраркизм с ду­ хом английского язьїка, то познакомился с итальянским гуманизмом он через посредство Франции; сами его вьіразительньїе приемьі остаются полностью французскими, в чем нет ничего удивительного, потому что для всего культурного общества за Ла-Маншем бьіло еще естественно разговаривать по-французски. По сравнению с ним наш Зсташ Дешан6 — не более чем придворний рифмоплет, вносящий в балладьі политическую, воєнную и религиозную злободнев1Високий женский головной убор в форме обьічного или раздвоенного («рогатий геннин») колпака, часто украшенного вуалью, бивший в моде с конца XIV по середину XV в. (прим. пер.).

2 Облегающие штани-чулки; так могли називать также только штани («о-де-шосс») и только чулки («ба-де-шосс») (прим. пер.).

3Приталенньіе камзольї; зто слово чаще используется для названия одежди XVII—XVIII вв. (прим. пер.).

4Длинние и широкие одеждьі, обьічно подхватьіваемие поясом, с чрезвичайно длинними и широкими снизу рукавами (прим. пер.).

5 Башмаки с чрезвичайно длинньїми «носами», появившиеся в конце XIV в. и не вьіходившие из модьі почти до конца XV в.

(прим. пер.).

6Дешан, Зсташ (1346-1407 гг.) — приближенньїй Карла VI и Людовика Орлеанского; участвовал во французских посольствах, занимал пост бальи. Позт, автор огромного позтического наследия (прим. ред).

248

Здуард Перруа. Столетняя война

ность. Но главное, что в окружении Карла VI тогда зарождался настоящий французский гуманизм. Через посредство Авиньона, анжуйского двора Прованса зти гуманистьі познакомились с Петраркой, упивались вместе с ним латинскими классиками, закругляли цицеронианские периодьі, писали на язьіке, правиль­ носте и изящество которого достойньї великих латинистов XVI в. Из произведений зтой маленькой группьі утонченньїх знатоков до нас дошло немногое. Знак времени, что зти люди уходили от университетской рутиньї и что рядом с клириком Никола де Кламанжем здесь можно бьіло увидеть мирян — Жака де Нувьона или Гонтье Коля, секретаря канцелярии и слу­ жителя у герцога Беррийского. Все зто исчезнет в пламени гражданской войньї, сверкнув лишь на краткое время. Тем не менее к 1400 г. французская гегемония существовала не только в сфере культури. Монархия Валуа жила репутацией, приобретенной еще в прошльїе века, по инерции двигалась на гораздо большей скорости, чем позволили бьі развить лишь ее ньінешние сильї. Она внушала уважение Европе, ее король еще по необходимости представлялся вож­ дем латинского христианства. Именно в ней еще сохранились люди, с прежней горячностью отстаивающие идеальї крестовьіх походов. Так, поборником зтих идеалов стал рьіцарь Филипп де Мезьер, которьій, прежде чем сделаться воспитателем короля, много лет прожил на Востоке в должности канцлера Кипрского королевства. Он с радостью приветствовал франко-английское примиренне и развил в «Видении старого пилигрима» в характерной для того времени аллегорической форме плани совместньїх дєйствий под руководством Карла VI, в ходе которьіх бьіла би наконец воплощена идея обьединенного Запада. Французское рицарство не до­ жидалось призьівов зтого визионера, чтобьі ринуться в аван­ тюри: с тех пор как перемирия и скрьітая война лишили его занятия, оно вновь ощутило тягу на Восток и толпами спешило в походи, организуемьіе для него. В 1391 г. не кто иной , как дядя короля, «добрий» герцог Людовик II Бурбон, по просьбе дожа Генуи ведет рьіцарей в бессмьісленньїй тунисский по­ ход, которьій терпит крах под стенами Махдии — «Африки» наших хронистов. В 1396 г. начинается более значительная

На пуши к примирению (1380—1400 гг.)

249

авантюра. Османьї только что завоевали Балкани, уничтожив сербскую империю и разгромив болгарские княжества, и приближались к Дунаю, угрожая венгерской равнине. По призьіву брата Вацлава, Сигизмунда Люксембурга, которьій благодаря браку стал королем Венгрии, французские рьіцари собрались вокруг старшего сьіна Филиппа Храброго — Иоанна Неверского. Они пересекли всю Европу и, не слушая благоразумньїх советов трансильванских и молдавских воинов, отрядьі которьіх присоединились к ним, смело бросились на войска Баязида под Никополем, на берегах нижнего Дуная. Французи потерпели разгром, Иоанн Неверский попал в плен и бьіл освобожден только через два года благодаря посредничеству банкира Дино Раґюнди, приобретя в результате зтой авантюри лишь репутацию храбреца и прозвище Иоанн Бесстрашньїй. Зта катастрофа не умерила воинственного пьіла французской знати. Когда византийский василевс Мануил Палеолог, со всех сторон окруженньїй подступающими османами, обратил отчаянньїе призьівьі к христианскому Западу, а потом и сам поехал по всем европейским столицам молить о помощи, только французи под началом маршала Бусико попитались провести мало-мальски крупную операцию на берегах Босфора. Что такое рядом с зтими походами скудньїе подкрепления, которьіе Генрих Ланкастер отправил тевтонским рицарям для помощи в борьбе с литовскими язичниками? Даже в сфере дальних зкспедиций преимущество французов бьіло несомненно. Оно, притом более ощутимо и более успешно, утверждалось и ближе к границам королевства. В течение двух поко­ лений Дофине управляли агенти Валуа. Людовик Анжуйский, оккупировав в 1381 г. Прованс, сделал его французским, насколько зто требовалось, и поставил здесь анжуйских и лангедокских чиновников. Бьівшее Арльское королевство \ 1 1Арльское королевство (Арелат) — Бургундское королевство, в состав которого в х о д и л и Прованс, Виваре, Дофине, Савойя, Форе, Лионне, Франш-Конте. Присоединено к германской империи в 1034 г., но после 1378 г. распалось на ряд самостоятельньїх территорий. Називалось Арльским королевством по своей столице, где короновались его правители (прим. ред.).

250

Здуард Перруа. Столетняя война

формально не имеющее отношения к французской короне, естественньїм образом попало в зависимость от нее, особенно когда граф Амедей Савойский, по прозвищу Зеленьїй граф, путем брака породнился с семьей Карла V. Еще в 1368 г. император Карл IV мог в церкви Св. Трофимия надеть на себя древнюю корону арльских королей, продемонстрировав тем самьім, что его владьічество простирается до низовий Роньї. Никто из его преемников не повторит ЗТ0Г0 жеста и не потребует от монархов Валуа оммажа за Дофине и Прованс. Присоединение зтих юго-восточньїх провинций ввело в сферу интересов французской политики и итальянские дела, куда до сих пор французьі вмешивались лишь неохотно и с крайней осторожностью. В царствование Карла VI нача­ лись великие заальпийские авантюрьі — разорительньїе и обманчивьіе, но престижньїе. Корректно ли говорить об итальянской политике Франции? При дворе Валуа сталкивались и пересекались тьісячи интересов, в конечном счете порождая величайший разброд. Есть анжуйская политика, целиком ориентированная на Неаполь, где Людовик II Анжуйский оспаривал корону у своего соперника Владислава, и зта борьба ему обходилась дорого; есть орлеанская поли­ тика, которая бьіла полностью основана на союзе с Миланом; есть баварская политика — политика королеви — враждебная В иско н ти , но дружественная по отношению к Флоренции; есть, наконец, авиньонская политика, нацеленная на завоевание Рима и изгнание итальянского папьі. Каждая поочередно одерживала верх, разрушая то, что кропотливьіми интригами создали творцьі политики предшествующей. Теперь — и зто существенно — итальянские сеньории, безнадежно расколотьіе на враждующие группировки, видели спасенне лишь в обращении к иностранцам; а поскольку Империя умерла или вот-вот умрет, все они обратили взорьі к Франции. Позтому Карл VI при всей несогласованности действий французов в Италии осуществлял над ней настоящий протекторат. Чтобьі убедиться в зтом, нам достаточно здесь вспомнить самьіе ощутимьіе результати зтой политики.

На пугпи к примиренню (1380—1400 гг.)

251

Анжуйская авантюра — самая неудачная из всех. Находясь на голодном пайке по сравнению с другими удельньїми князьями, Людовик II Анжуйский и его властная мать Мария Бретонская все-таки су мели в 1389 г., а потом в 1399 г. ненадолго утвердить свою власть над Неаполем и его приго­ родами. Но в полуостровном королевстве у них бьіла всего горстка приверженцев, и через несколько месяцев им каждьій раз приходилось отпускать добьічу. Орлеанские притязания в Северной Италии вьіглядели куда солидней. Молодой брат короля после женитьбьі на Валентине Висконти стал надеждой Климента VII, и понтифик мечтал создать для него королевство из папских владений в областях Романья и Марке, назвав его Адриатическим, — но тот должен бьіл сначала завоевать зти земли. Как бьі там ни бьіло, Людовик с согласия «мармузетов» способствовал отправке французского зкспедиционного корпуса в Ломбардию и заключению в 1391 г. наступательного союза со своим тестем Джан Галеаццо. Темньїе происки англичан вьінудили французов отложить зтот поход. Но Людовик продолжал действовать на собственньїй страх и риск. Его наместники поселились в Асти и оттуда вмешивались в дела Лигурии, поддерживали Савону, восставшую против генуззцев, которую в ноябре 1394 г. наконец занял его именем Ангерран де Куси. Но тут в ход собьітий вмешались проводники баварской политики, поддерживаемой и герцогом Бургундским. Они вьінудили короля расторгнуть союз с Миланом, вьігодньїй только Людовику Орлеанскому, и вступить в союзньїе отношения с Флоренцией, до сих пор хранившей верность римскому папе и стоявшей на стороне врагов Франции; они убедили генуззского дожа Антонио Адорно, которому грозит прямая опасность со стороньї при­ верженцев Орлеанского герцога, отдаться под покровительство короля Франции, и в результате в 1396 г. французские посльї, а в 1401 г. маршал Бусико водрузили на стенах вели­ кого портового города Лигурии знамя с королевскими лилиями, которое будет развеваться над ними вплоть по 1409 г. как зримьій символ гегемонии Валуа. Еще внушительней вьіглядит роль французской монархии в преодолении схизмьі, которая с 1378 г. приводила в отчая-

252

Здуард Перруа. Столетняя война

ниє римскую церковь. Парижский двор, которьій как будто способствовал возникновению раскола и усугублял гибельньій характер его последствий, теперь взял на себя инициативу его прекращения и пожелал, чтобьі его усилия поддержали все остальньїе государства. Несльїханное дело: во главе зтого движения становится Парижский университет, хотя с тех пор, как номиналистская критика разрушила здесь красивьіе схоластические построения XIII в., он во многом утратил бьілой блеск. Его магистрьі становятся важньїми персонами, к ним прислушиваются при решении государственньїх вопросов. Жан Жерсон1поучал короля; Пьер д’Айи, Жан Пти, Жан Куртекюисс*2 диктовали правительству, какую политику проводить. Зто участие во власти, которое в конечном счете и ускорит его падение, подняло университет Парижа до такой степени могущества, на какой он никогда не находился. С 1391 г. он уговаривал светских государей брать церковньіе дела в свои руки по причине несостоятельности понтификов и действовать на благо единения. Единение (union) — волшебное слово, которое вскоре будет у всех на устах. На смену «пути насилия», на котором европейские армии тщетно боролись между собой, стремясь поставить одного папу над другим, теперь пришел «путь уступок»: короли должньї вьінудить соперничающих понтификов отречься, чтобьі мог­ ло восстановиться согласие. Советники Карла VI, его дядья, его брат, поначалу не принимавшие зтой установки, к концу 1392 г. позволили себя убедить. С тех пор именно Франция будет вести первую скрипку в игре, подогревать в других знтузиазм, бороться с апатией. Со смертью Климента VII в 1394 г. ее политики уже бьіло сочли, что цель достигну та. Но авиньонские кардинали, вместо того чтобьі отложить вибо­ ри его преемника, поспешили назначить себе нового папу в лице арагонца Педро де Луньї. Хотя ранее тот обьявлял себя ‘Жерсон, Жан де (1363-1429) — доктор богословня, канцлер университета, известний проповедник и сторонник церковних ре­ форм (прим. ред.).

2Доктора богословня, преподавателн Парижского университета

(прим. ред.).

На пуши к примирених) (1380—1400 гг.)

253

убежденньїм сторонником единения, но, став Бенедиктом XIII, новьій понтифик более не захотел ничего знать — ведь он родом из страньї добрьіх мулов1, как говорят его враги. Зто не обескуражило французский двор, которьій продолжал бур­ ную деятельность: он увлек за собой Кастилию, обратил в свою веру Ричарда II (но не англичан), однако потерпел неудачу, попитавшись воздействовать на Вацлава. Зто почти единственньїй двор, которьій требовал применения против упорствующих понтификов одного Грозного оружия и действительно использовал его: «отказ в повиновении», которьій в 1398 г. апостольї единения навязали французскому духовенству, лишает папу всякой власти над церковью Франции и всех доходов от нее и отвечает чаяниям зарождающегося галликанства12, создавая национальную церковь, которой, прикрьіваясь лозунгом свободи, полностью распоряжается светская власть. Осмелев в борьбе, парижские магистрьі вьідвинули докт­ рини, оправдьівающие их бунт против папской монархии. Главное — вопреки двум упрямьім папам восстановить единение. Университет, доселе верная опора абсолютизма Свято­ го престола (чем тот активно и пользовался), теперь отказивал папе в действенном духовном влиянии на национальньїе церкви и призьівал, совсем как Англия при Здуарде III, к восстановлению галликанских «свобод». Он пошел и дальше, вьіковьівая в борьбе опасную теорию «соборности». Чтобьі добиться от верующих единодушия в отношении к тем, кто домогается тиарьі, надо признать за зтими верующими, созванньїми на собор, право смещать пап, то єсть судить их и управлять церковью вместо них. Такие идеи, имеющие столь большую будущность, били ключом только в Париже. Ни одному из других крупних научньїх центров Европьі — НИ Оксфорду, ни Праге, ни Болоньє — подобная смелость еще неведома. Упорно проводя в жизнь идеи парижских магист1Игра слові mule по-французски означает и «самка мула», сим­ вол упрямства, и «папская туфля» (прим. пер.).

2 Галликанство — тенденция к автономии французской церкви от власти папьі Римского (прим. ред.).

254

Здуард Перруа. Столетняя война

ров, правительство Валуа брало в свои руки руководство церковью. Конечно, чтобьі зти идеи окончательно восторжествовали, потребуется еще много времени. Еще будут прискорбньіе отречения от прежних взглядов, возврат к повиновению в 1403 г., потом ориентация на «путь совещания» между понтификами-соперниками, которьіе станут играть в прятки, чтобьі не встречаться, и наконец, новьій отказ от повиновения в 1408 г. Когда, наконец, кардинали обоих лагерей, которьім опротивеет такая недобросовестность, соберутся в 1409 г. в Пизе, чтобьі отречься от своих понтификов, созвать собор и назначить нового папу, — для Парижского университета, как и для двора Валуа, зто будет триумфом политики, за которую они неуклонно ратовали пятнадцать лет. Таким образом, что бьі ни происходило, на рубеже 1400-х гг. преобладание Франции в Европе становится явньїм, и она сияет прежним блеском. Через полвека после поражений при Креси и Кале истерзанная Франция вновь заняла бьілое место на христианском Западе. Она здесь пользуется прести­ жем, какого не имела со времен Людовика Святого и лишить которого ее смогут лишь новьіе пораження, которьіх пока никто не в состоянии предвидеть.

VI ЗАВОЕВАНИЯ ЛАНКАСТЕРОВ (1400-1420 гг.)

Перемирием в Лелингене и встречей королей в Кале завершился первьій зтап Столетней войньї. Прерьіваемьій долгими, плохо соблюдавшимися перемириями и даже одним очень непрочньїм миром, зтот конфликт со всей своей свитой бедствий, скорбей и опустошений уже затянулся на шестьдесят лет по единственной причине — Валуа и Плантагенетьі так и не смогли прийти к єдиному мнению относительно Аквитании. Таким образом, зта война по своим причинам, течению, целям оставалась по сути феодальной. Пусть Здуард III, по рождению, воспитанию и вкусам французский принц, мечтал надеть корону Франции, став правителем обоих королевств, — к своє­ му осуществлению зта мечта не бьіла близка никогда, даже после самих блестящих его побед. А если бьі он и добился успеха, то, вероятно, по завещанию разделил бьі зти королевства, отдав Францию одному из младших сьіновей. После зтого обе страньї продолжали бьі существовать раздельно под властью родственньїх династий, как зто уже бьіло при Людовике Святом и Генрихе III — свояках или при Филиппе Красивом и Здуарде II, второй из которьіх бьіл зятем первого. Но в реальности завоеватель не загадьівал так далеко. Опираясь на Аквитанию, где гасконский партикуляризм традиционно оставался враждебньїм французскому королю, он добивался восстановления бьівшей империи Плантагенетов, расширив ее до Луарьі, а то и до нормандских берегов. Но, чтобьі избежать повторення прежних ошибок, чтобьі окончательно устранить угрозу грабительской конфискации, он требовал, чтобьі его континентальньїе владения оставались полностью суверенними и не предполагали с его сторони никаких вассальньїх обязанностей.

Завоевания Аанкастеров (1 4 0 0 -1 4 2 0 гг.)

257

В зтом смьісле можно сказать, что он добился и раздробления Французского королевства. Но завоевания Плантагенета — зто еще не завоевания Англии. Кроме появлення нескольких високих сановников из-за Ла-Манша, кстати, не слишком почитаемьіх населением, в жизни провинций, вьішедших из ленной зависимости от Валуа, ничего не изменилось: они остались французскими по язьїку и по форме уп­ равлення и сохранили собственньїе институтьі. Исключение составлял только Кале. Там по воєнним и зкономическим соображениям бьіл применен более суровий подход. Занятьій сильним англнйскнм гарнизоном, зтот город, став змпорием шерсти, бьіл и заселен английскими горожанами. Должность «мзра зтапа» обьічно исполнял богатьій лондонский купец. Во всех остальньїх местах Плантагенетьі правили как французские принци, при помощи французских чиновников, следуя местньїм традициям и не ущемляя их. Но при всем том следует ли полагать, что обе страньї оставались равнодушньї к беспощадной борьбе, которую вели их соперничавшие династии? В души народов, до которьіх прежде никому не бьіло дела, война заронила зерна ненависти, которьіе дадут обильньїе всходи в будущем. Любопьітно, что зти зерна можно обнаружить даже в Англии, на территории которой воєнних дєйствий никогда не велось. Королевские воззвания, в течение полувека непрестанно обличавшие коварство французов, возлагавшие на них ответственность за все ссори, утверждавшне право Плантагенетов на возвращение своего континентального «наследия», в конечном счете создали у всех классов общества своеобразньїй менталитет. Барони и рьіцари, которьіх в XIII в. совершенно не интересовали континентальньїе домени династии и именно безразличие которьіх в конечном счете бьіло причиной неудач Иоанна Безземельного и Генриха IIIі, теперь пристрастились к*9 1Речь идет о череде поражений, которьіе англичане в правление Иоанна Безземельного (1199-1216 гг.) и Генриха III (1 2 1 6 1272 гг.) потерпели на континенте от французов, в результате чего под властью королей Франции оказались Нормандия и значительная часть Аквитании (прим. ред.).

9 Зак 3581

258

Здуард Перруа. Столетняя война

набегам, приносившим богатую добьічу и вьїкупьі; они требовали войньї, потому что война стала для них доходной операцией. Пока представители вьісших классов по язьїку и воспитанию оставались французами, заморские зкспедиции их не интересовали. Теперь, когда они все больше англизировались, они всем своим авторитетом поддерживали французскую политику своего короля: своеобразное противоречие, позволяющее предсказать, что власть английского суверена над завоеванньїми землями еще проблематична и не будет длительной. Для народа война означала рекрутские наборьі, реквизицию кораблей, тяжельїе подати. Вину за зти непопулярньіе мерьі возлагали на французов, хотя толком их не знали. Свидетельства монастьірских хронистов на зтот счет неопровержимьі. У духовенства франкофобия обострилась после появлення папских налогов, введенньїх авиньонскими французскими папами. Наконец, на французов-врагов распространялась та же ненависть, какой в Англии ненавидели всех иностранцев: ганзейских купцов, итальянских банкиров, фламандских торгашей и которая порой проявлялась в несльїханньіх насилиях, как во время крестьянского восстания 1381 г. Франция еще лучше, чем Англия, узнала противника, которьій в течение двух поколений топтал ее землю, и еще боль­ ше его возненавидела. До 1340 г. ненависть между народами проявлялась разве что в распрях между нормандскими и английскими, ларошельскими и байоннскими моряками. Те­ перь же ненависть поселилась в сердцах жителей всех про­ винний, страдавших от грабежей рутьеров во время мира, перемирий и войньї. Зто состояние национального духа тем более упрочилось, что соединило два чувства, пустивших равно глубокие корни в душах, но часто противоречивших одно другому: верность монарху и местньїй партикуляризм. Поскольку англичанином називали любого, кто воевал с фран­ цузами и грабил страну, откуда бьі родом он ни бьіл, то дело защитьі от врага обьединило на местах все население. В самьіе трагические моменти, когда знать, побежденная на полях сражений и поредевшая от войньї, проявляла неспособность возглавить сопротивление, инициативу приходилось брать на себя городской буржуазии и деревенскому крестьянству.

Завоевания Ланкастеров (1400—1420 гг.)

259

Обездоленньїе порой проявляли потрясающий героизм, ВЬІЗЬІвая восхищение даже у хронистов, обьічно склонньїх повествовать только о деяниях рьіцарей. Так, от множества подвигов, оставшихся неизвестньїми, до нас дошло сообщение о делах могучего крестьянина из области Бове по прозвищу Большой Ферре, которьій в самьій разгар наваррской войньї в 1358-1359 гг. боролся с утвердившимися в Крее бандами англичан и встретил здесь славную смерть. Однако о патриотизме в современном смьісле слова гово­ рить еще нельзя. Большинство не заглядьівало дальше своей колокольни. Люди хотели одного — чтобьі прекратились беспорядок, бедствия, грабеж. Когда они боялись мериться силами с рутьерами, то откупались, тем самим позволяя им грабить соседний кантон. Несомненно, народ даже в беде сохранял верность королю и династии. Но национальное сознание возникало лишь проблесками. Существовало Французское королевство, но не французская нация. Зто уже продемонстрировали Фландрия, Бретань. Даже самьіе верньїе провинции бьіли связаньї с королевской властью лишь тонкими нитями личной преданности. Так, по призьіву сюзерена дворяне из центральних областей поспешили на гибель под Пуатье, как позже отправятся под Азенкур. Но в завещаниях, составляемьіх перед отьездом, они сообщали о своем намерении ехать на службу королю во Францию, как будто Францией бьіл только бьівший королевский до­ мен севернее Луарьі. От бедствий гражданской войньї зти смутньіе чувства еще более ослабнут. Когда именем короля страну станут разорять бандьі грабителей и врагов, многие из подданньіх возмечтают о возвращении порядка пусть даже ценой иностранного вторжения. И, как всегда в подобньїх случаях, пример отступничества покажут имущие классьі, удельньїе князья, тор­ говая буржуазия, вьісшее духовенство. Не будем бросать камень в современников Жанньї д’Арк: с тех пор мьі насмотрелись и не такого1. Чтобьі страна опомнилась, понадобится урок долгой оккупации, всегда целительньїй. До 1400 г. его не било. Пришествие Ланкастеров сделало его возможньїм.

1Здесь можно вспомнить, что зта книга писалась в 1943-1944 гг. в оккупированной Франции (прим. пер.).

I ПРИШЕСТВИЕ ААНКАСТЕРОВ Противопоставляя двух соперников, Ричарда Бордоского и Генриха Болингброка, которьіе в последние месяцьі 1399 г. боролись за английский трон, Шекспир сделал первого про­ жектером, поглощенньїм своими мечтами об авторитарном правлений, о мире с Францией, о легкой и роскошной жизни, второго — принцем холодньїм, практичним, хитрьім, призем­ ленням, скрьівающим свои намерения до тех пор, пока он не соразмерит их со своими возможностями. Зто позтическая интерпретация характеров, но она имеет под собой основания. Генрих Ланкастер бьіл совсем иньїм человеком, чем его кузен Ричард II, хотя детство и юность они провели вместе. Долгое пребьівание за границей, в Пруссии, в Святой земле, ссьілка во Францию все-таки не привили ему того космополитизма, которьій характерен для всех Плантагенетов вплоть до Ричарда II. Хотя он еще говорил по-французски, как почти вся аристократия его страньї, он оставался прежде всего английским принцем и землевладельцем, добавившим к обширному уделу предков значительньїе владения на западе Англии, которьіе принесла ему жена, последняя представительница прославленного англо-нормандского рода Бознов. Зтот зрельїй человек долго скрьівал свою игру. Бьіли ли у него убеждения или замьісльї, кроме желания захватить трон и удержать его? В зтом можно усомниться. С холодньїм и расчетливьім цинизмом он использовал все средства, чтобьі победить соперника, в том числе подчеркнутое почтение к привилегиям парламента и войну с Францией. Зто, однако, не значит, что, сделавшись сувереном, он станет искренним почитателем конституционности или рьяньїм милитаристом. В его показном благочестии, которое унаследует и его сьін,

Завоевания Ланкастеров (1400—1420 гг.)

261

также сильно недоставало христианских чувств. Двуличие во время подт>ема на вершину, но смелость в беде — вот две чертьі, лучше его характеризующие, чем долгий анализ. Мьі ближе познайомимся с ним, узнав о его действиях. Висадившись в має 1399 г. в Англии, Генрих подчеркнуто потребовал только наследия Ланкастеров, несправедливо отобранного у него. В зтом он получил поддержку всех недовольньїх: баронов, оттесненньїх от власти, изгнанньїх прелатов, жестоко притесняемьіх лондонских бюргеров. Когда Ричард поспешно вернулся из Ирландии, сторонников у него больше не бьіло. Несколько недель он блуждал по Узльсу, зря потерял время, потом, чувствуя, что игра проиграна, попросил о переговорах. Во Флинте он согласился простить мятежников, отдать им власть, созвать новьій парламент. Он надеялся такой ценой спасти трон и вернуться к униженному положе­ нню времен «апеллянтов». Но зто бьіла лишь комедия. В Лондоне его бросили в Таузр, сделав узником. Вьіступая перед парламентом, Генрих напомнил о дурном правленим ко­ роля и предьявил документ, согласно которому пленник якоби «с ульїбкой на устах» при свидетелях сознался в своих провин­ ностях, признал себя недостойньїм царствовать и наконец отрекся. Потом Ланкастер потребовал себе корону, и ассамблея в сентябре-октябре 1399 г. даровала ему право ее но­ сить. Так Генрих IV стал королем по праву завоевания и с согласия парламента, но зто бьіл не тот человек, чтобьі удовлетвориться узурпацией. Ему нужно бьіло задним числом придать себе легитимность. Бьіл пущен слух о незаконности брака Черного принца. Словно зтого недоставало, Генрих IV обьявил, что занимает трон как прямой и законний потомок Генриха III Плантагенета, умершего в 1272 г. Он цинично воспользовался битовавшей в народе легендой, согласно которой младший сьін Генриха III Здмунд Ланкастер бьіл на самом деле старшим, но его отстранили от наследования трона из-за физического дефекта — горба. Будучи по матери правнуком Здмунда Ланкастера, узурпатор сделал вид, что поверил, будто славная линия трех Здуардов, чьим потомком он бьіл по отцу, совершенно нелегитимна. Зта наглая уловка (.но кого она обманула?) отстраняла от наследования англий-

262

Здуард Перруа. Столетняя война

ского трона разом всех потомков Здуарда III — дочь Кларенса, сьіновей герцога Йорка и даже узаконеннях бастардов Джона Ланкастера, не задев только Генриха IV и его потомство. Если зтот тезис еще вьіглядел благовидньїм, когда речь шла об английской короне, то какое отношение он имел к титулу короля Франции, которьій Генрих тоже присвоил? Отказавшись спитаться наследником Здуарда III, хотя и его наследником он бьіл не самьім прямьім — Кларенс, второй сьін старого суверена, оставил дочь, вьішедшую за Роджера Мортимера, графа Марча, — по какому праву он домогался наследия Капетингов, будучи связан с ними лишь дальним и сомнительньїм родством? Но подобняе юридические тонкости его не смущали. Титул французского короля входил в Англии в комплект королевского реквизита. Никто и не думал оправдьівать его — он составлял часть наследства. Кстати, своей популярностью Генрих бьіл обязан тем, что афишировал антифранцузские чувства. Бьіло известно, что к политике примирення, проводившейся предшественником, он относится враждебно. С самого момента восшествия на престол он заявлял, что надо возобновить войну и отвоевать его континен­ тальнеє «наследство». Доказательства такого рода бьіли убедительней, чем генеалогическое древо. Во Франции узурпация Ланкастера вьізвала удрученньїе чувства. Политика мира, продолжавшаяся десять лет, держа­ лась на персоне Ричарда. С тех пор как его не стало, можно бьіло опасаться чего угодно. Поначалу здесь надеялись, что реакция будет кратковременной. Ричарда после коронации Генриха держали в Таузре, потом перевели в донжон Понтефракт в Йоркшире. Еще оставалась возможность похищения, побега, возможность восстания его сторонников. В ожидании лучшего надо бьіло вьіиграть время. А поскольку Ген­ рих, еще непрочно сидящий на троне, только того и желал, что отсрочить вьіполнение своих воинственньїх планов, то в має 1400 г. Франция спешно приняла вьідвинутое им предложение ратифицировать то самое Лелингенское перемирие, которое он клялся прервать. Зто бьіла передьішка и для узурпато­ ра, позволявшая ему упрочить своє положение. Карл VI, отча-

Завоевания Аанкастеров (1400—1420 гг.)

263

явшись увидеть свою дочь Изабеллу королевой, теперь требовал ее возвращения, как бьіло оговорено в брачном кон­ тракте принцессьі. Здесь Генрих мог в своє удовольствие унижать могущественного Валуа, уверенннй, что зто не поставит под угрозу мир. Свергнутая королева служила для него средством шантажа: он незаконно ограничивал ее свободу, сокращал ее французскую свиту, отказьівал ей в свиданиях с послами ее отца, заламьівал непомерньїе условия ее освобождения. Когда в августе 1400 г. он наконец согласился вер­ нуть ей свободу, то приданое и драгоценности несчастной королеви оставил себе, якобьі в качестве компенсации за не полностью уплаченньїй викуп за короля Иоанна. Дальше пока не шла ни та, ни другая сторони. Перед Генрихом Ланкастером встали все проблеми, с какими обьічно сталкивается узурпатор, которого привела к власти коалиция, сплоченная корнстью. Ему надо било либо удовлетворить интересн слишком многих, либо иметь дело со слишком многими противниками. Чтобьі вийти из зтого положення, он стал проводить политику, во всем противоположную политике Ричарда II. В своє время Генрих, зтот честолюбец, приверженец авторитаризма и насилия, протестовал против абсолютизма Плантагенетов. Собирался ли он теперь пойти под опеку баронов, из средьі которих вьішел, или парламента, которьій провозгласил его? Обманутне внешней видимостью, либеральнне историки прошлого века пели дифирамбн ланкастерскому «конституционализму», якобьі гармонично сочетавшему представление о необходимости сильной королевской власти с идеалом контролируемого правлення. На самом деле в государственннх институтах не изменилось ничего, даже дух. Разве что, еще чувствуя непрочность своего трона, Генрих IV скрепя сердце бил вннужден проявлять предупредительность, чаще собирая великие баронские советьі и пар­ ламентере ассамблеи. Испрашивая субсидии у общин, он принял необнчнне мери предосторожности, убедив тем са­ мим палату, что она участвует в управлений страной. В ре­ зультате образовалось слабое правительство, которому постоянно метали и которое перед лицом опасности часто не могло получить достаточних средств, чтоби действовать.

264

Здуард Перруа. Столетняя война

Полной удачи — и пока что — он добился только в отношениях с духовенством. Ричарда убедили следовать политике единения, к которой призьівал двор Валуа. Но епископьі и университетьі не пошли за ним. Генрих вернулся к политике пламенной, хоть и малозффективной поддержки римского папьі. Бонифаций IX, а потом его преемники Иннокентий VII (с 1404 г.) — которьій под именем Космьі Мельорато долгие годьі бьіл в Англии сборщиком налогов для Апостолической палатьі — и Григорий XII (с 1406 г.) могли не сомневаться в верности королевства за Ла-Маншем. Генрих де­ монстративно держался в стороне от всех попьіток Франции побудить обоих понтификов отречься или договориться. Когда же в 1409 г. в Пизе кардинали наконец назначили третьего папу, Александра V, лондонский двор, хоть и неохотно, решился его признать. Но в то же время, если Ричард II заключил с Бонифацием IX конкордат, фиксировавший раздел бенефициев между папой и королем, то Генрих громогласно зтим возмутился, представил себя защитником «сво­ бод» англиканской церкви и официально ввел антипапское законодательство. Пусть на практике зто ничего не изменило, но, во всяком случае, он угодил общественному мнению и привлек на свою сторону низшее и среднее духо­ венство. Наконец, Ричарда II в своє время упрекали, что он недостаточно знергично преследует оставшихся сторонников Уиклифа. Не имея возможности приписать еретические взгляди свергнутому королю, ланкастерские хронистьі додумались обвинить в таковьіх его окружение. Зхо небьілицьі о четьірех рицарях королевского двора, замешанньїх в кознях лоллардов1, докатилось и до наших дней. Как бьі то ни бьіло, єпископат во главе с архиепископом Арунделом рьяно требовал от светской власти поддержки в искоренении ереси. Генриху IV принадлежит сомнительная заслуга введення преследований на религиозной почве в стране, до него очень веротерпимой, где никогда не бьіло и н к в и зи ц и и . На оснований статута «De heretico comburen'Лоллардьі — бродячие проповедники, возглавлявшие народное движение, обличавшее церковь {прим. ред.).

Завоевания Аанкастеров (1400—1420 гг.)

265

do» \ ратифицированного в 1401 г. парламентом, в Англии, к великой радости епископов-ортодоксов, запьілали кострьі. Но все зто не смягчило нарастающего политического кризиса. Генриха IV по-настоящему поддерживали только Home counties12, семнадцать графств, притеснявшихся его предшественником, которьіе приблизительно соответствуют тому, что географьі назьівают Лондонским бассейном или, если угодно, осадочними землями. На всем остальном острове, исключая герцогство Ланкастер, вотчину узурпатора, но включая Север, Midlands3, земли грозньїх чеширских горцев, узльские марки, гранитньїй Юго-Запад, еще хватало сторонников свергнутого режима. В январе 1400 г. возникают первьіе заговори с целью освобождения Ричарда II и возвращения ему трона, в которьіх, вероятно, участвует герцог Йорк — последний из «дядьев», еще оставшийся в живьіх. Старший сьін Йорка, по самий 1399 г. любимий кузен свергнутого короля — граф Ретленд, двоюродньїй брат узника Кент и его же племянник Хантингдон, граф-роялист Солсбери планировали похитить короля; после того как заговор бьіл раскрьіт, они бежали на запад, но бьіли разбитьі при Сайренстере, между Глостером и Оксфордом. Вскоре стало известно, что Ричард умер в тюрьме от истощения. Чтобьі довести зто до всеобщего сведения, тело виставили на публичное обозрение, предполагая через долгое время перевезти его в Вестминстер. Зто преступление не предотвратило восстаний, которие начались одно за другим с угрожающей частотой. Все они бьіли направленьї на то, чтобьі свергнуть ланкастерскую династию и посадить на трон законного потомка Здуарда III — юного Здмунда Мортимера. Самим опасньїм из них бьіло восстание Перси, могучего северного рода, завоевавшего свою славу в непрерьівной борьбе с шотландцами, которие устраивали набеги через плохо охраняемую границу. Глава рода, граф Нортумберленд, и его сьін Генрих Перси по прозвищу Хотспер (Горячие Шпорьі) били щедро одареньї Генрихом IV. Но они 1«О сожжении еретиков» (лат.).

2Графства, окружающие Лондон (англ.).

3Центральньїе графства (англ.).

266

З дуард Перруа. Столетняя война

сочли, что получили недостаточно. Проделав стремительннй переход, повстанцьі обрушились на Чешир в надежде соединиться с валлийцами. Ланкастерские войска вовремя преградили им путь и 21 июля 1403 г. разбили под Шрусбери. Хотспер бьіл убит, его тело расчленено, его отец попал в плен, и на Севере вновь установилось спокойствие. Но за зтим вьіступлением последовал мятеж в Зссексе, а потом попьітка похитить молодого Мортимера. В 1405 г. Перси вновь взялись за оружие, получив поддержку со сторони архиепископа Йоркского Ричарда Скрупа. В ходе репрессий, предпринятьіх по подавлений мятежа, зтот прелат, к великому негодованию ду­ ховенства, бьіл обезглавлен. Нортумберленд не смирился и в свою очередь погиб в 1408 г. во время последней и безумной попьітки взбунтовать Йоркшир. Тем временем явился и некий самозванец, видававший себя за бежавшего Ричарда II, с почетом принятьій при шотландском дворе и возбуждавший надеждьі уцелевших сторонников Ричарда даже в сердце Англии. Еще опаснее бьіло то, что с 1400 г. шло восстание в Узльсе, а опала Перси позволила шотландцам безнаказанно возобновить войну. Население княжества Узльс не вьїказивало ни малейшего недовольства с тех пор, как в конце XIII в. бьіло раз и навсегда укрощено жестокой хваткой Здуарда І. Сохранение порядка здесь обеспечивали гигантские крепости — Карнарвон, Кармартен, Бомари; край бьіл жестко подчинен английской администрации, но по отношению к короне пользовался относительной автономией, по традиции становясь уделом старшего сьіна суверена; наконец, округа, не принадлежащие к самому княжеству, отдавались под охрану баронам узльских марок, грубим воинам и могущественньїм магнатам, первенство среди которьіх принадлежало семье Мортимеров. Почему произошло восстание 1400 г.? Повод бьіл ничтожньїм: один кельтский вождь, тщетно умоливший королевский двор о правосудии в отношении его соседа — английского сеньора, взбунтовался, бьіл лишен владений и мало-помалу вовлек в мятеж всех своих соотечественников. Сначала валлийци последовали примеру сторонников Ричарда II, которьіх в зтих землях бьіло много, и обьявили, что сражаются против узур­

Завоевания Ланхастеров (1400—1420 гг.)

267

патора и за дело Мортимера. Ситуация стала серьезнее, когда зтот мятеж, и очень скоро, приобрел национальную и зтническую окраску, превратившись в борьбу валлийцев как представителей кельтской культурьі против англичан. Их вождя, вновь вдохнувшего жизнь в славньїе планьї Ллевелина1, зна­ менитого противника Здуарда І, звали Оузн Глендаузр, покельтски Glyndwr, и вокруг себя он сплотил всю боевую мощь Узльса. До самого 1409 г. против зтих свирепьіх горцев приходилось почти ежегодно посилать зкспєдиции , разорительние для взбаламученного королевства. В зтих походах вовремя принял боевое крещение юньїй наследник трона Ланкастеров — Генрих Монмут, принц Узльский. Но исход борьби долго оставался неопределенним, а поначалу центральная власть вообще оказалась в критическом положений. Ведь валлийцьі пользовались всеми трудностями Ланкастеров и в своих атаках действовали согласованно с мятежними барона­ ми; еще в 1406 г. они сговорились с Мортимерами, отстраненними от наследования корони, и с лишенньїми земель Перси провести совместний поход, по завершений которого победители поделили бьі владения свергнутой ими новой династии. За пределами Англии они рассчитивали на шотландские сили. С первьіх дней Столетней войньї маленькое северное королевство, постоянньїй союзник Франции, всерьез не беспокоило Плантагенетов. Его король Давид Брюс долго находился в плену у Здуарда III. Новая династия Стюартов, младшая ветвь прежней, в которой раньте по наследству передава­ лась должность сенешаля — по-английски steward — Шотландии, возобновила войну и во времена Ричарда II добилась некоторих успехов — состоявших, впрочем, не более чем в разграблении северних графств. Потом интересьі Шотландии бьіли учтеньї в условиях Лелингенского перемирия, и Ричард II отнесся к ним с полньїм почтением. Король Шотландии Роберт III вновь начал борьбу, уже против Ланкасте1Ллевелин ап Груффит (ок. 1224-1284) — последний князь Узльса, с 1257 г. вел войньї с англичанами за независимость своей страни (прим. ред.).

268

З дуард Перруа. Столетняя война

ров. Только союз с валлийцами позволил ему создать серьезную угрозу противнику. Маленькое королевство имело лишь скудньїе ресурсьі, и его фатально раздирали внутренние усобицьі. Готовясь к смерти, Роберт велел своєму юному сьіну, будущему Иакову І, ехать во Францию, где королевский сьін мог бьі спокойно обучиться своєму ремеслу. Английским морякам в 1406 г. удалось перехватить корабль и взять юно­ го Иакова в плен. Обреченная на беспокойньїй период регент­ ства, Шотландия опять бьіла нейтрализована. Но чтобьі окончательно подавить узльское восстание, понадобилось еще три года. Рано постаревший, слабьій здоровьем, Генрих едва совладал со всем зтим ворохом опасностей. Захватив трон с намерением вести внешнюю войну с французами, он оказался вьінужден на несколько лет перейти к обороне в слабом положений. Валлийско-французский сговор, состоявшийся в 1404-1405 гг., грозил перенести конфликт на почву самой Англии, доселе чудом спасавшейся — благодаря провалу всех французских планов вьісадки. Превосходньїй случай для знергичного короля, если бьі Карл VI бьіл таковьім! И в самом деле затруднения Генриха IV с самого начала порождали при французском дворе большие надеждьі. Дальнейшую политику можно бьіло вести в одном из двух направ­ лений: первое состояло в том, чтобьі, воспользовавшись случаем, укрепить мир, сохранить перемирие и подтолкнуть признательньїх Ланкастеров к мьісли о прочном примире­ ний. Зтого хотел Филипп Храбрьій, постоянно озабоченньїй, чтобьі не пострадала англо-фламандская торговля. Сторонники второго варианта действовали активнеє. Коль скоро Генрих связан таким обилием проблем, а при надобности его могут дополнительно сковать умельїе диверсии валлийцев, самое время завершить дело Карла V и изгнать Ланкас­ теров из последних оплотов на континенте — из Гаскони и Кале. Зто политическая программа Людовика Орлеанского, однако для ее успешного проведення бьіл нужен более способньїй и не столь легкомьісленньїй вождь. Но теперь борьба с Англией уже не составляла первостепенной заботьі парижского двора. Главное исчезало из виду за множе-

Завоевания Ланкастеров (1400—1420 гг.)

269

ством заманчивьіх прожектов, а ведь такой случай больше не представится. Тем не менее одно усилие, заслуживающее упоминания, бьіло предпринято. С самого начала века, то и дело временно продлевая Лелингенское перемирие, окружение Карла VI подумьівало: нельзя ли разжечь восстание гасконских вассалов против узурпатора? Чтобьі прощупать почву и возбудить мятеж, в Гиень отправились французские змиссарьі. Но результат не оправдал надежд. В целом гасконцьі ничего не имели против нового повелителя, далекого и слабого, которьій их не беспокоил. Произошла л ить одна серьезная измена: отступником в 1401 г. стал Аршамбо де Гральи, каптал де Буш, крупний сеньор Ланд и сенешаль Аквитании. Он передал французам несколько пограничньїх крепостей, но поднять Гасконь на восстание не смог. В 1404 г. положение вьіглядит более обнадеживающим. В то же время, когда Карл VI с готовностью принял предложения валлийцев, посьілал им субсидии и даже кое-какие войска, Людовик Орлеанский добился от Совета утверждения обширного плана завоевания Аквитании. Для зтого даже не понадобилось официального разрьіва перемирия: обе сторо­ ни давно усвоили привьічку безнаказанно нарушать его. Некоторьіе умельїе воєначальники в ходе кампании 1405 г. уже оказались в двух шагах от победьі: коннетабль Карл д’Альбре, прибивший из Пуату, освободил все крепости к югу от Сентонжа и на границах Перигора; передовьіе части французов достигли Жирондьі и нижней Дордони. Тем временем граф Арманьяка, набрав армию в Лангедоке, действовал в Средней Гаскони, к югу от Гаронньї, создав серьезную угрозу Бордо. Но для полного осуществления замьіслов вновь не хватило средств. Французам не удалось достаточно бистро развить преимущество, чтобьі деморализовать противника и окончательно сломить его сопротивление. Кампания, которую следовало бьі провести молниеносно, бессмьісленно затянулась. Зимой 1406-1407 г. Людовик Орлеанский, неважний воин, потерпел неудачу при осаде Блея, без взятия которого блокировать Бордо бьіло невозможно. В свою очередь новий герцог Бургундский Иоанн Бесстрашньїй, которому поручили

270

З дуард Перруа. Столетняя война

взять Кале, ограничился лишь вяльїми атаками. Большего он и не хотел. Все более ожесточенная борьба между обоими принцами вьінудила Францию отказаться от завоевательньїх планов. Избавившись в 1407 г. от аквитанской угрозьі, а вскоре и от узльской, Генрих IV мог перевести дух. Пора трудностей завершилась; начиналась пора надежд. Если бьі ему позво­ лило здоровье, он, конечно, раньте вмешался бьі в дела Франции, где вот-вот вспьіхнет гражданская война.

II АНАРХИЯ ВО фРАНЦИИ Пора произвести анализ недуга, которьім страдала монархия Карла V, со сторони вьіглядевшая столь сильной и столь гордившаяся своим авторитетом в Европе, — недуга, которьій гораздо в большей мере станет причиной ее упадка, чем угроза нового нападения англичан. Можно ли еще говорить о монархии, если в королевстве властвует группка магнатов, удельньїх князей, уже слишком могущественньїх, но амбициозньїх, ненаситних и стремящихся присвоить как можно больше из тех еще немалих богатств, на которьіе пока распространяется власть короля? Когда автори учебников по истории говорят о властителях зтих крупних апанажей, они, не давая себе труда задуматься о терминах, по-прежнему используют слово феодальї. С «феодальними мятежами» якобьі также предстоит столкнуться сначала Карлу VII, а потом Людовику XI. Ничто так не искажает представлення о ситуации, в которой в XV в. очутилось Французское королевство, как такие вираження. Разумеется, все зти принци — вассальї корони по своим апанажам н французским доменам. Но «вассальньіе узьі» — теперь не более чем пустьіе слова, не обьясняющие истинной структури общества, истинного лица политики. Борьба не идет, как в XII и XIII вв., между феодалами, жаждущими независимости, и монархом, чьи посягательства на их права они воспринимают с раздражением, чьих чиновников ненавидят, чью верховную власть не признают. Принци вовсе не стремятся разрушнть здание монархии, которое медленно возводилось в течение веков и в ущерб феодалам прошлого. Будучи сами монархами — или почти монархами — у себя в доменах, они хотят подчинить себе администрацию, держать под контролем государство, чтобьі развить свой успех.

272

Здуард Перруа. Столетняя война

Воспользуется ли коалиция магнатов безумием короля, чтобьі разделить бесхозное королевство? Или же один из них, более могущественньїй, чем прочие, навяжет свою волю сразу и суверену, и группе принцев? Вот весь вопрос. Но намечающиеся усобицьі грозят разрушить то самое здание монархии, за обладание которьім идет спор. Создание крупних апанажей для младших сьіновей коро­ ля, процесе, полупивший новьій импульс после воцарения династии Валуа, повлек за собой пагубное последствие — резкое уменьшение коронного домена, где власть монарха осуществлялась непосредственно и нераздельно. Зтот домен пока включал одну компактную группу провинций на севере королевства — Иль-де-Франс, Шампань, Пикардию, Нормандию — и другую на юге, куда входит Лангедок; южньїе сенешальства пока пользовались квазиавтономией — ими управлял королевский наместник, чаще всего удельньїй князь, а средства, вьіделяемьіе Штатами Лангедока, расходовались на месте и бьіли неподконтрольньї столице. Несколько изолированньїх крепостей между ними, Маконне, Лион не позволяли соединить зти части. Все остальное королевство более или менее постоянно находилось в руках принцев. Сьіновья Людовика Анжуйского правили Меном, Анжу, а также Провансом, провинцией у ворот Франции; брат короля владел Орлеанской областью, а также Ангумуа, Перигором, графствами Блуа и Дюнуа; герцог Беррийский создал себе между Луарой, Цент­ ральним массивом и Атлантикой компактное государство из трех соседних провинций — Пуату, Берри и Оверни; его до­ мени соседствовали с доменами дома Бурбонов, которьіе, тер­ пеливо проводя свою территориальную политику, добавили к Бурбонне сначала Марш, потом Форе, потом, позже (в 1400 г.), Божоле, а за пределами королевства — Домбьі. Филипп Храбрьій контролировал Бургундию — герцогство и графство, Фландрию, Артуа, графства Ретель и Невер; к ним он добавит Шароле. Не менее щедр по отношению к своим сьіновьям, чахлим подросткам, которьіе, умирая юньїми, будут оставлять младшим братьям все более солидньїе апанажи, будет Карл VI: за первьім дофином Карлом, умершим до получения Дофине, последуют Людовик, герцог Гиени — то єсть части Аквита-

Завоевания Аанкастеров (1400—1420 гг.)

273

нии, не занятой англичанами, — потом Иоанн, герцог Туренский, а позже Карл, граф Понтье, будущий Карл VII. Сколь ни велики зти уступки, зто бьіло бьі еще полбедьі, если бьі владельцьі зтих уделов бьіли послушньїми вассалами, удовлетворялись на своих землях домениальньїми ресур­ сами и во всем остальном поддерживали усилия короля, не посягая на его фискальную систему, судебньїе власти, администрацию. Но крупньїе фьефьі короньї в XIV веке пережили ту же зволюцию, что и монархия, превратившись в настоящие государства со всеми административньїми механизмами, вьісшими чиновниками, которьіе начинают пагубное соперничество с королевскими. Каждьій принц имел свой двор, где кишели его ставленники и челядь, — настоящий питомник функционеров; у каждого бьіл свой оплачиваемьій совет из прелатов, вьісокопоставленньїх сановников, вассалов и клириков; своя канцелярия, вьісьілающая гонцов и утверждающая ордонансьі; свой бальи и сенешали, отправляющие пра­ восудне. Конечно, верховенство короля в принципе бьіло защищено возможностью апелляции к парламенту; но бьівало, что в качестве уступки владельцу удела, как, например, герцо­ гу Беррийскому с 1370 г., на его землях регулярно устраивались Великие дни, когда вьіездная делегация парламентариев разбирала апелляции на месте, избавляя сторони от необходимости ехать в Париж. Точно так же герцог Бургундский в Боне торжественно открьівал заседания «Генеральних дней» (Jours Generaux), настоящего парламента в миниатюре, со своим президентом и двадцатью советниками, которьім в феодальних делах помогали «почетньїе рьіцари» (chevaliers d’honneur). Главньїе учреждения сфери финансов, пока что скопированньїе с соответствующих институтов монархии, — зто Казначейство (с генеральним сборщиком и главньїм казначеем) и Счетная палата. Буржская счетная палата бьіла создана в 1379 г.; у Бурбонов их три: Счетная палата Бурбонне находилась в Мулене, Счетная палата Форе — в Монбризоне, Счетная палата Божоле — в Вильфранше. В 1386 г. Филипп Храбрьій потребовал от парижских чиновников организовать Счетную палату в Дижоне, под чьей юрисдикцией окажутся обе Бургундии; тогда же в Лилле для Фландрии и

274

Здуард Перруа. Столетняя война

Артуа создали Совет Фландрии — одновременно апелляционньїй суд и счетная палата. Как и сама монархия, государства-апанажи не могли существовать только за счет доходов от домена. Им необходимо бьіло находить другие ресурси, обращаясь в первую очередь к подданньїм, представители которьіх, собираясь в местньїх Штатах, при необходимости вотировали зд и подьімньїе по­ дати. Но, будучи дополнением к королевским налогам, зти субсидии приносили лишь очень скудньїе деньги, кроме довольно редких случаев, когда нависшая опасность вьінуждала податних людей затянуть пояса. Обьічно проще бьіло нало­ жить руку на королевские налоги, собираемьіе здесь, поскольку для их взимания существовала полностью готовая и опит­ ная администрация. Позтому «пожалование зд» — зто первое, чего хотели удельньїе князья, неспособньїе без зтой милости сбалансировать свои бюджети. Со времен царствования Карла V они получали на ограниченньїе, но бесконечно продлеваемьіе сроки треть, половину, а то и всю сумму налогов, собираемих от имєни корони в их собственном домене. Тут в привилегированном положений находился Филипп Храбрьій. Хитростью и настойчивостью он добился от брата дозволений, чтобьі королевский зд в Бургундии не собирали или, во всяком случае, чтобьі все зти деньги взимались его собственньїми чиновниками и полностью переходили в его собственность. Ни о каких королевских налогах не бьіло речи и во Фландрии. Иногда такие подати вьіплачивали только Артуа, Ниверне и графство Ретель, если герцог не побеспокоился присвоить зти средства под тем или иньїм предлогом. Весь зд в своем апанаже в течение длительньїх периодов получал и герцог Беррийский; так же поступал Бурбон и многие другие. Таким образом, зкстраординарньїе деньги для короля уже взимались почти только в самом королевском домене, без конца сокращавшемся от нових отчуждений. На взгляд принцев, зти доходи еще слишком велики. Придя к власти, они получили возможность обратить свои услуги в монету, за­ ставляв возмещать себе расходьі, сделанньїе «ради поддержания своего положення». Зти компенсации рассчитивались

Завоевания Ланкастеров (1400—1420 гг.)

275

постоянно в соответствии с оказанньїми услугами и вскоре начали вьіплачиваться ежемесячно, заранее, тем самьім превращаясь в постоянньїе пенсионьї. Пенсион Филиппа Храброго в 1402 г. достиг 100 000 франков в год. К атому постоянному источнику доходов добавлялись зкстраординарние дарьі, жалуемьіе сначала по каким-либо важньїм поводам, а потом и просто так. У герцога Бургундского их сумма более чем вдвоє превьішала размер его пенсиона. Другим принцам то и дело даровались цельїе категории коронньїх доходов: так, Людовик Орлеанский в 1392 г. присваивал все штрафьі за нарушение вассальной верности и поступления от конфискаций, а в 1402 г. — прибьіли от организации ярмарки в Ланди. От всей зтой благодати бюджети принцев непомерно распухали. Доход герцога Бургундского, в 1375 г. составлявший только 100000 франков, в 1400 г. достиг суммьі в 500 000 франков и превисил ее. Видимо, чтоби не дать иссякнуть источнику пенсионов и подарков, принци требовали для себя возможности плотного контроля над королевским правительством и постоянно до­ бивались нових м ило стєй , которьіх становилось все больше. Им мало того, что они присутствовали в Совете. Они хотели заполнить все государственньїе служби своими креа­ турами, иметь связи во всех управленческих сферах. Карьера королевского функционера при Карле VI обьічно напиналась в администрации принца, и принц оставался покровителем чиновника, а тот — его клиентом даже после перехода последнего на службу в королевскую администрацию. Пример овернского сеньора Пьера де Жьяка, которий с 1371 по 1383 г. бьіл канцлером герцога Беррийского, прежде чем его вьідвинули в канцлери Франции, не единичен. Его преемник в Бурже Симон де Крамо, єпископ Пуатевинский, впоследствии сделанньїй патриархом Александрийским, перед концом века станет самим влиятельньїм советником короля во всех цер­ ковних делах, инициатором и оплотом отказа папе в повиновении. Если хочешь сохранить своє место близ короля, ти должен продолжать верно служить принцу, которому обязан всем. Когда чиновник совмещал службу у принца и короля, преимущество имела первая: как-то раз в 1407 г. канцлер не

276

Здуард Перруа. Столетняя война

обнаружил в парламенте ни одного из его пяти президентов — они бьіли в Бургундии, в Пуату, в Анжу, то єсть на службе своих патронов. Но стоило одному принцу приобрести больший вес, чем другим, как напиналась чистка всех служб, охота за должностями, настоящая spoils-system 1 для всей служебной лестницьі сверху донизу. Опальї 1380 г., 1389 г., 1392 г. — лишь цветочки по сравнению с тем, что будет происходить в первьіе пятнадцать лет XV в. С зтой точки зрения характерной вьіглядит карьера какого-нибудь Гонтье Коля, горожанина из Санса, поступившего на службу к герцогу Беррийскому: став в начале 1388 г. секретарем короля, он потерял зто место с возвьішением «мармузетов», возвратился на него, когда король утратил рассудок, и потом Коль участвовал в дипломатических и финансовьіх миссиях. В 1411 г. он вместе с герцогом примьїкнул к партии арманьяков, и бургундцьі конфисковали его владения. На краткое время он снова возвьісился, а потом во время восстания кабошьенов его дом ограбили. Возвращенньїй на свою должность арманьяками, он примет смерть от рук бургундцев, когда те захватят Париж в июле 1418 г. Чтобьі удовлетворить все аппетитьі и пристроить всех протеже принцев, мало периодически устраивать чистки. Рост числа должностей, обьічное явление в любом бюрократическом государстве, жалобьі на которьій не прекращались весь XIV в., при Карле VI приобрел столь неимоверньїй масштаб, что зто вьізьівало тревогу. В парламенте, в Счетной палате, в Палате зд к обьічному составу советников и докладчиков добавлялись «зкстраординарньїе» чиновники, которьіх стано­ вилось все больше. Тщетно торжественньїе ордонансьі пери­ одически декретировали упразднение лишних должностей, скрупулезно устанавливали максимальний штат каждого управлений. Очень скоро после них появлялись королевские предписания, вводившие новьіе назначений «вопреки всем ордонансам, противоречащим зтому». В верховних судах прин­ цип кооптации, введенньїй «мармузетами», никогда не приме1Распределение государственньїх должностей среди сторонников партии, победившей на виборах (англ.) (прим. пер.).

Завоевания Аанкастеров (1400—1420 гг.)

277

нялся. Если возникало противодействие, то в ту или иную контору, чтобьі добиться приема в нее протеже принца сверх штата, отправлялся лично канцлер. Еще более вопиющий избьіток служащих — в ведомстве королевского двора, дворов королеви, дофина, королевских детей, где не бьіло контроля со сторони опитних чиновников . Сумми на содержание зтой челяди росли каждьій день. В 1406 г. на питание чиновников ведомства двора уходит 60 000 ливров, на столовое серебро — 30 000 ливров, а бьіли еще чрезвьічайние расходи, почти вдвоє превьішавшие все остальньїе, вместе взятьіе. Когда наличних денег не хватало, функционерьі зтого ведомства прибегали к праву на реквизицию и изьятие, от которого страдали поставщики двора. Все зти чиновники ненаситно поглощали золото и сереб­ ро. В завтрашнем дне они не бьіли уверени и позтому стара­ лись как можно бистреє воспользоваться случаем, систематически прикарманивая государственньїе доходи. Взяточничество служащих, хронический порок средневековой администрации, принимало устрашающие размери. Пример подали принци, а другие от мала до велика ему последовали. Ежегодное жалованье канцлера Арно де Корби составляло 2000 ливров, сумму, существенную для тех времен, но ему бьіло зтого мало. Он назначил себе еще 2000 ливров зкстраординарного жалованья, столько же из поступлений налога зд, столько же за наложение печати, получил проценти от расходов на Канцелярию, не говоря уже о взятках и подношениях. Жалованье нижестоящим чиновникам вьіплачивалось нерегулярно, и из положення они виходили сами, прибегая к различним мошенническим приемам. Дело в том, что контрольньїе органи, обязанньїе надзирать за всей зтой администрацией, постепенно разросшейся — потребности каждого текущего момента приводили к возникновению нового нароста, — оказались незффективньїми. Счетная палата, основная часть каркаса монархии, могла би поста­ вить препятствия для зтого процесса, возглавить сопротивление честньїх функционеров монархическому произволу. Однако зта хранительница домена не могла оспаривать властних приказов, которие велели ей соглашаться на отчуждения и утверж-

278

ддуард Перруа. Столетняя война

дать разорительньїе пожалований. Время от времени отчуждения, сделанньїе после определенной, порой довольно давней дати, все чохом отменялись. Но едва начиналось расследование, которое могло бьі позволить навести порядок в домене, как заинтересованньїе лица заставляли чиновников подтвердить прежние пожалования и уже домотались новьіх. Недобросовестньїе счетоводьі не боялись контроля палатьі, потому что она не располагала средствами принуждения. Наконец, система ассигнований и расписок (decharges),в соответствии с которой из отдельной статьи дохода вьічитали издержки, бьіла распространена настолько, что многие сборщики обязаньі бьіли платить больше, чем собирали, отчего всякий конт­ роль расходов делался иллюзорньїм. Зти ассигнования часто подложньї, их даже не предоставляли в финансовьіе службьі для контрассигнации; видавались векселя на предьявителя, где сумму указьівал по своєму усмотрению получатель денег. Государство обкрадьівали повсюду, доводя его до банкрот­ ства. Тем не менее налоги, уже постоянно взимаемьіе после их введення в 1383 г., периодически повьішались. Налог на продажу увеличился с 12 до 18 денье на ливр, то єсть с 5 до 7,5%, налог на вино — с 12,5 до 25%; габель, первоначально установленную в размере 20 франков на мюид1, удвоили; талья, приносившая в 1402 г. 1 200 000 ливров, в 1408 г. достигла 1 800 000 ливров. Несмотря на зто, пропасть углублялась. В Сберегательную кассу (Ера^пе),организованную Карлом V для хранения излишков доходов, ежегодно поступал авансовий платеж с поступлений зд, но на следующий день после перечисления касса оказивалась пустой. В 1411 г. в кассе зд Лангедока хранилось всего 2500 ливров. Деньги добивались всевозможньїми хитрими путями, и хоть ни один из них не нов, число их пугающе расло: виплати в счет будущих доходов, десятина с церкви (под предлогом покрьітия расходов на политику единения), вьічетьі из жалованья, принудительньїе займи у чиновников и горожан, ссуди под залог драгоценностей, закладьівание домениальньїх доходов. ‘Мюид — мера сипучих тел, равная примерно 15 3/ 4 гектолитра

(прим. ред.).

Завоевания Ланкастеров (1400—1420 гг.)

279

Когда над королевством вновь нависнет угроза войньї, Франция при правительстве Карла VI окажется беднее, чем в своє время при непредусмотрительном Филиппе VI или нуждающемся Иоанне Добром. Административная анархия, которую мьі попитались изобразить как можно точнеє, проникла в государственньїе механизмьі лишь постепенно. Все зти злоупотребления, ни одно из которьіх не бьіло новостью и в 1380 г., понемногу широко распространились. До 1400 г. те из «мармузетов», кто еще удерживался у власти, могли частично смягчать их последствия. Потом зтот недуг резко обострился, поощряемьій соперничеством принцев. Политическая борьба, к описанню которой мьі теперь перейдем, лишь способствовала распространению халатности, мошенничества, взяточничества, но не создала их. Жажда наживьі и грабежа, одушевлявшая прин­ цев в гражданской войне, косвенньїм путем усугубила и зти пороки. Благодаря безумию короля дядья и кузеньї Карла VI с 1392 г. вернули себе места в Совете и потребовали своей доли в щедротах, которьіми четьіре года пользовался один Людовик Орлеанский. Их аппетитьі бьіли слишком велики, чтобьі при тогдашнем истощении королевства их можно бьіло удовлетворить все одновременно. Между столькими претен­ дентами неизбежно должно бьіло возникнуть соперничество. Вскоре из зтой группьі вьіделятся и вступят в ожесточенную борьбу двоє — герцоги Орлеанский и Бургундский. Остальньїе, не отказьіваясь ни от каких притязаний, в предстоящем поединке станут лишь поддерживать того или другого. Молодьіе принци Анжуйские бьіли всецело погруженьї в свои неаполитанские мечтьі, воплощения которьіх они упорно добивались. Стареющий Людовик де Бурбон — в 1410 г. его сменит сьін, Иоанн І, — не рвался на первое место, весь поглощенньїй округлением своих владений за счет покупок или наследования земель. Герцог Беррийский легко удовлетворял свою дорогостоящую страсть к меценатству при помощи богатьіх доходов от своего апанажа, а также от Лангедока, наместником которого он еще раз стал в 1401 г. Но Филиппа Бургундского и Людовика Орлеанского равно снедала

280

Здуард Перруа. Столетняя война

жажда власти. Они соперничали за влияние на больного су­ верена, и верх брал то один, то другой. Никакое соглашение между ними бьіло невозможно; очень скоро они начнут противоборствовать во всем, даже в сферах, где у них как будто нет личньїх интересов, лишь ради того, чтобьі помешать политике другого. В Италии Людовик безусловно рассчитьівал на поддержку тестя, чтобьі создать на землях, окружающих Асти, обширное ломбардское княжество; позтому Филипп сразу же поддержит антимиланскую политику королеви и Виттельсбахов, будет ратовать за союз с Флоренцией и, добив­ шись оккупации Генуи, сорвет планьї герцога Орлеанского. Когда речь зашла о достижєнии единения в лоне церкви, гер­ цог Бургундский, а за ним, не столь активно, и другие принци, потребовал решительньїх мер, способствовал принятию решения об отказе от повиновения, добился отправки на берега Роньї небольшого отряда, запершего упрямого Бенедикта XIII в папской крепости. А Людовик Орлеанский использовал свои новьіе успехи, чтобьі его назначили защитником зтого понтифика, и из духа противоречия ратовал за примиренне. С 1401 г. он разжигал недовольство всех, чьи интересьі затронул отказ от повиновения, — прелатов, приходских священников, клевретов университета, сговаривался с анжуйскими чиновниками, помог Бенедикту бежать и укриться в Прован­ се и, наконец, спровоцировал возврат к повиновению. То же противостояние, как мьі видєли , проявлялось в отношении к английской политике Франции. Перед лицом узурпации Генриха Ланкастера Людовик Орлеанский, даром что бьіл его другом, вьіступил за то, чтобьі возобновить войну и отобрать Аквитанию у узурпатора. Он ни много ни мало намеревался послать вьізов Генриху IV лично, чтобьі противни­ ки, в сопровождении восьмисот секундантов каждьій, встретились на границах Гиени. Не сумев убедить Королевский совет, он в 1402 г. организовал в Сент-Знглевере близ КІале блестящие турнирьі, где французские рьіцари своими победами на ристалище отомстили за поруганную честь Изабелльї Французской. Виступив противником зтой политики, Фи­ липп Бургундский заявил о желании добиться доброго согласия с Ланкастерами, заключил новий англо-фламандский торго-

Завоевания Аанкастеров (1400—1420 гг.)

281

вьій договор, приложил руку к установленню брачньїх связей между английской королевской семьей и Виттельсбахами, провел в Королевском совете решение о продлении Лелингенского перемирия, хотя Генрих IV и нанес тяжкие оскорбления двору Валуа. Когда умер герцог Иоанн IV Бретонский и его вдова Жанна Наваррская немедленно вьішла за английского короля, герцог Орлеанский потребовал военной оккупации герцогства Бретани. А герцог Бургундский в октябре 1402 г. добился своего назначения опекуном юного Иоанна V и вьіиграл еще очко у племянника. Но самое острое соперничество разгорелось в Нидерландах. С должньїм упорством проделав ряд операций, в 1396 г. Филипп достиг своей цели. Он уже заставил отдать себе власть над Лимбургом и землями за Маасом и навязал Брабанту принудительньїй курс фламандской монетьі. Старая герцогиня Иоанна, должница Филиппа, наконец решилась при­ знать своим наследником Антуана, младшего сьіна Бургундского герцога, и воспитать его при своем дворе. Людовик Орлеанский хотел любой ценой остановить рост бургундского могущества в тех же местах, где сам старался представить себя в вьігодном свете. Он вел переговори о покупке сеньории Куси, земли которой граничили с графством Ретель. Он вступил в союз с герцогом Гелдернским, с герцогом Лотарингским. Он сговорился с Вацлавом Чешским, которьій пос­ ле смерти мужа Иоанньї Брабантской стал главой Люксембургского дома. От зтого нуждающегося короля Чехии, которого немецкие князья уже лишили его титула римского короля, и от его кузена Иоста Моравского он за звонкую монету получил в залог герцогство Люксембург. В 1402 г. его войска оккупировали зто обширное арденнское княжество, заняв до того Туль, и вокруг него стали собираться все, кого в Нидерландах и на Мозеле беспокоила бургундская зкспансия. С тех пор в области Мааса реяли одновременно два знамени с геральдическими лилиями, но соперничавшие меж собой: одно с прибавлением турнирного воротника — знамя Орлеанов, Другое с каймой — Бургундии. Пока бьіл жив Филипп Храбрьій, непрерьівно обострявшееся соперничество не вьірождалось в открьітую вооружен-

282

Здуард Перруа. Столетняя война

ную борьбу. Дядя еще внушал племяннику уважение и имел слишком сильную поддержку в окружении короля, чтобьі опасаться полного исключения из игри. Притом в 1403 г., чтобьі распря утихла, председательствовать в Королевском совете поручили королеве Изабелле. Но Филипп в апреле 1404 г. умер, а вскоре за ним в могилу сошла и Маргарита Фландрская. Их огромное наследство досталось их старшему сьіну Иоанну Неверскому, после битвьі под Никополем прозванному Иоанном Бесстрашньїм. Лицо на политической арене новое — до сих пор он жил очень уединенно в своем апана­ же в Ниверне на скудньїй пенсион, вьіплачиваемьій отцом, или же замещал последнего в Бургундии, — Иоанн сразу же вьїказал знергичньїй и неприятньїй характер. Маленький и некрасивий, с длинньїм носом, опускающимся на узкогубьій рот и загнутьій кверху подбородок, правитель еще более амбициозньїй, чем Филипп, а значит, плохой администратор, — он брал деньги в счет будущих доходов, — зто бьіл человек жесткий, циничньїй, коварньїй, вьісокомерньїй, угрюмьій, враг развлечений. Он не брезговал никакими средствами для достижения своих целей, в первую очередь — постоянного контроля над государством. Соперничество двух кузенов перешло в ненависть. Герцог Орлеанский вибрал себе змблемой суковатую палку, означавшую взбучку, которую он задаст противнику, Иоанн усеял свои ливреи серебряньїми стругами, чтобьі обстрогать дубини врага. Бургундец сразу же счел нужньїм принять властньїй тон, чтобьі произвести на парижский двор должное впечатление. Он настроил против себя королеву, так сблизившуюся с герцогом Орлеанским, что общественное мнение осуждало их, считая любовниками. Когда же ненаситний честолюбец пошел на столицу с грозной армией, чтобьі навязать ей свою волю, Людовик Орлеанский и королева оговорились похитить дофина Людовика. Они зто сделали в августе 1405 г., но не сумели увезти юного принца дальше Жювизи. Там беглеца догнали бургундцьі и вернули домой. Отньїне в Королевском совете между Людовиком и Иоанном постоянно происходили стьічки, которьіе с великим трудом удавалось улаживать, чтобьі они не виродились в гражданскую войну: ведь при малейшей тревоге обе партии

Завоевания Аанкастеров (1400—1420 гг.)

283

начинали набирать войска. Но когда уже казалось, что намечается поворот к миру, Бургундец, чтобьі покончить с зтим делом, решился на убийство. Темной ноябрьской ночью 1407 г. Людовика Орлеанского, только что проведшего вечер у коро­ леви во дворце Барбетт, заманили в западню. На улице Вьейдю-Тампль, перебив слабую охрану, его убили наемники гер­ цога Бургундского. Следствие бьістро виявило виновника преступления. Через день Иоанн Бесстрашньїй на Королевском совете, отведя в сторону герцога Беррийского и Людови­ ка II Анжуйского, признался им, что «по наущению дьявола» отдал приказ об убийстве. На следующий день в Совет его не допустили. Опасаясь за свою жизнь, он опрометью бежал и остановился, лишь достигнув Лилля, где бьіл в безопасности.

Ill ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА Поначалу убийство Людовика Орлеанского казалось колоссальной политической ошибкой. Все принци СПЛОТИЛИСЬ вокруг безутешной вдовьі — Валентини В исконти , требуя мести от имени детей покойного герцога. Но чтоби наказать убийцу, нужна била воєнная сила. А к ней принци прибегать пока не хотели. Их номинальньїй глава, герцог Беррийский, единственньїй оставшийся в живьіх из братьев Карла V, бьіл благодушним стариком, не склонньїм к авантюрам и ценившим свой комфорт. Уклонялись от действий и анжуйцьі, и даже Бурбон. Валентина нуждалась в более мужественном защитнике. Но при ее жизни такого не найдется. Только после ее смерти зту роль примет граф Бернар VII д’Арманьяк, алчний солдафон, чья дочь в 1410 г. вьійдет за юного Карла Орлеанского и которьій позже, в 1416 г., получит меч коннетабля. В грядущей гражданской войне Бернар принесет зятю поддержку грозньїх гасконских банд, носящих в качестве знака различия бельїе шарфи крест-накрест, так что орлеанская партия от них получит название, которое вскоре станет одиозньїм, — «арманьяки». Но пока что в своем горе Валентина одинока; поддержку королеви и дофина Людови­ ка Гиенского, женатого на кузине-бургундке, она не ставила ни во что. Король, перед которим прелестная вдова взива­ ла о мести, поначалу вьїказал потрясение трагической смертью брата; но в редкие моменти просветления он мечтал лишь восстановить мир в королевском доме. Иоанну Бесстрашному в его фламандском убежище зто било известно. Он пригласил своего дядю Беррийского и кузена Анжуйского приехать в Амьен для переговоров; домогаясь прощения, он поставил свои условия; в феврале 1408 г. он осмелился

Завоевания Аанкастеров (1400—1420 гг.)

285

вернуться в Париж, зная, что под прикрьітием общего примире­ ння готовится его возвращение в фавор. Из-за множества препятствий зтого дня пришлось ждать. Наконец король добьется проведення в Шартре 9 сентября 1409 г. торжественной церемонии, где все принцьі забудут бьільїе обидьі, поклянутся в дружбе и пообещают хранить мир. Зто первьій худой мир, и в течение десяти лет гражданской войньї последует еще много таких же, после которьіх война тотчас будет разгораться вновь. Еще до того, как Иоанн Бесстрашньїй стал единственньїм, кто вьіиграл от Шартрского мира, он принялся хладнокровно развивать своє преимущество. Ему било недостаточно возвратиться в Совет, чтобьі скромно играть роль раскаявшегося мятежника, которого, может бьіть, и простят. С циничной дерзостью он стремился оправдать свои действия, виставить себя поборником общественного блага. Именитьій доктор университета Жан Пти, приобретший известность вьіступлением на соборе по вопросам схизмьі, получил от него заказ дока­ зать обоснованность убийства 1407 г., составил «Защитную речь» и в марте 1408 г. дерзко произнес ее перед королем и его советом. В ней он с удовольствием перечислил все растратьі, мошенничества, побори Людовнка Орлеанского, совершенньїе в ущерб казне и государству. В ход шли любие сплетни; Людовик, развратньїй циник, человек любознательньій, но разнузданньїй и переменчивьій, в своє время дал пищу для многих оскорбительньїх слухов — говорили и об адюль­ тере, и о бесстьідньїх нравах, и о занятиях магией, отделить же во всем зтом правду от лжи невозможно и по сей день. Но вьівод делался категорический: Людовик вел себя как «настоящий тиран». А ведь христианская мораль, уроки истории и мудрецьі допускают тираноубийство, признавая его даже настоятельньїм долгом, деянием «дозволенним н похвальним». В речи мзтра Жана Пти преступление 1407 г. превращалось в подвиг, свершение правосудия и вьіражение преданности короне. И пусть Валентина Висконти в свою очередь наняла юристов, чтобьі по пунктам опровергнуть утверждения наг­ лого крючкотвора. Завязалась длительная полемика. Но удар бьіл нанесен. Иоанн Бесстрашньїй воззвал к общественному мнению, и оно в целом поддержало его.

286

Здуард Перруа. Столетняя война

Окончательно склонил зто мнение в его пользу один еще более ловкий ход. Тот факт, что административная анархия без конца усугубляется, тревожил все классьі общества, пото­ му что они от зтого страдали больше, чем от борьбьі принцев. Раздавались призьівьі провести чистку учреждений, вве­ сти строгую зкономию, вернуться к доброму правлению. Док­ тора университета, вошедшие во вкус после того, как сьіграли вьідающуюся роль в церковной политике, считали себя при­ званнями реформировать церковь согласно принципам разума. Никакой практической программьі у них не бьіло, но к чисто платоническому стремлению к реформам у них добав­ лялась кичливость интеллектуалов, искушенньїх в силлогизмах. Парижская буржуазия, строптивая по природе, после Зтьена Марселя враждебно относившаяся к посредничеству чиновников монархии, испьітавшая в начале царствования публичньїе унижения, память о которьіх за двадцать лет не изгладилась, образовала оппозицию более солидную и более действенную, так как более практичную. А государство оказалось неспособньїм реформировать себя самостоятельно. В январе 1401 г., сославшись на улучшение здоровья суверена, несколько проницательньїх или напуганньїх вьісших сановников добились издания великого реформаторского ордонанса, упразднявшего многие бесполезньїе должности, ставившего режим «расписок» под более строгий контроль, распространявшего принцип избрания или кооптации на все вьісшие государственньїе органьї и на местньїе судебньїе и финансовьіе учреждения. Из всего зтого ничто не бьіло воплощено в жизнь. Должностей, вводимьіх произвольно, становилось все больше, неразбериха усугублялась. Сразу после убийства Людовика Орлеанского, когда двор вновь охватил страх перед гражданской войной, ордонанс от января 1408 г. ужесточил положення ордонанса 1401 г., одним росчерком пера упразднил множество ненужньїх должностей, запретил любьіе новьіе отчуждения от домена. Последовавшие волнения не дадут осуществиться зтим теоретическим планам. И тогда Иоанн Бесстрашньїй решительно принял сторону партии реформ. Еще в 1405 г., сразу же после неудачного побега дофина, он вьіступил перед Королевским советом в

Завоевания Аанкастеров (1400—1420 гг.)

287

поддержку программьі реформирования ведомства двора, домениальной администрации и судов, во всеусльїшание обьявив о своем желании защитить народ от гнетущих его побо­ ров. Зтот манифест, оставшийся пустьіми словами, сразу принес ему популярность. После Шартрского мира он возвратился к тому же предмету. Вьішел ордонанс о реформировании домена, сокращении административного персонала и снижении жалований. Назначенная комиссия по расследованию должна бьіла навести порядок в финансах. Путем массовьіх увольнений бьіли очищеньї верховньїе судьі и Казначейство. Жан де Монтагю, последний оставшийся в живьіх из «мармузетов» и распорядитель всех финансов короля, бші арестован и казнен в октябре 1409 г. Зти мерьі сделали герцога Бургундского кумиром Парижа. Получив полную власть над королем благодаря своей хладнокровной воле, поставив свои креатурьі на все важнейшие постьі, уверенньїй в нерушимой поддержке столицьі, Иоанн Бесстрашньїй мог не бояться даже того, что для борьбьі с его диктатурой обьединятся все принцьі. Пренебрежительно обьявив их вне закона, он их вьінудил поднять мятеж. В скрьітой форме гражданская война между бургундскими головорезами и бандами арманьяков возобновилась в 1410 г., после того как герцоги Орлеанский, Беррийский и анжуйцьі заключили между собой Жьенский пакт. Но принци еще медлили с открьітьім восстанием, соглашаясь на новое примиренне по договору в Бисетре. Исключенньїе из Совета и удаленньїе из Парижа, они смирились с разрьівом в июле 1411 г., что вира­ зилось в новом вьізове Карла Орлеанского герцогу Бургундскому. Иоанн с помощью подарков и лести привлек на свою сторону беспокойную парижскую буржуазию, в котором верховодил цех мясников во главе с Симоном Кабошем, живоде­ ром с большой скотобойни; бесконечно били преданьї ему и магистрьі университета, особенно богослов Пьер Кошон, будущий недоброй памяти єпископ Бовезийский. Демократический дух одних, желание реформ у других — зто тоже средства давления, позволявшие ему удерживать под своей требовательной опекой короля и его окружение. Один мани­ фест бургундцев, вьіпущенньїй осенью 1411 г., назвал поимен-

288

З дуард Перруа. Столетняя война

но возмущенному народу всех, кто в Париже еще держал сторону орлеанской партии или «пьілал злобой» против могущественного герцога. Их начинали активно преследовать. Бьіли снятьі со своих должностей командир арбалетчиков, коннетабль Карл д’Альбре и другие. Но Иоанн Бесстрашньїй хотел предусмотреть все. Прин­ ци еще обладали могуществом, пользовались большим авто­ ритетом, контролировали добрую половину королевства. Они сплотились вокруг герцога Беррийского, последнего ветерана минувшего века, чье имя бьіло связано со славними воспоминаниями. Рядом с ним — Карл Орлеанский и его тесть д’Арманьяк, Иоанн І де Бурбон, коннетабль д’Альбре; их тайно поддерживали королева и дети короля. Чтобьі довести дело до конца, Иоанну, возможно, потребовалась бьі поддержка извне. Зтот французский принц, страстно желавший ради своей ви­ годи восславить монархию Валуа, с легким сердцем сделал первьій шаг по пути изменьї. В Лондоне он попросил об отправке английского зкспедиционного корпуса, обещая — во всяком случае, такой слух распространяли его враги — сдать англичанам Дюнкерк и другие фламандские крепости и помочь им завоевать Нормандию для Ланкастера. Искренне или нет, он позволял думать, что при надобности готов пойти на расчленение королевства. Генрих IV, в отличие от своих єдинокровних братьев Бофоров и своего старшего сьіна, еще не доверял Иоанну и не спешил брать на себя обязательства, пока добьіча полностью не дошла до кондиции. В октябре 1411 г. он посьілал в Кале лишь небольшой отряд в 2000 человек, достаточний, чтобьі снять с Парижа осаду принцев и чтобьі захватить Зтамп, но недостаточний, чтобьі попитать­ ся завоевать целую провинцию. Скудньїй английский зкспедиционньїй корпус — первьій ступивший на землю Франции за последние двадцать пять лет — незамедлительно возвратился назад. Вьітесненньїе в провинцию, на земли к югу от Луарьі, опасаясь мощи королевского оста, собранного против них Бургундцем за зимние месяцьі, герцоги Беррийский, Бурбонский, Орлеанский, а также Арманьяк и Альбре в свою очередь при­ звали Генриха IV. Английский король, не зная, на чью сторо-

Завоевания Аанкастеров (1400—1420 гг.)

289

ну склониться и не желая участвовать в зтом лично, долго тянул с ответом. Вслед за изменой Бургундца заключенное в Бурже в має 1412 г. соглашение, бьістро ставшее известньїм через бургундских шпионов, ознаменовало измену принцев. За присьілку зкспедиционного корпуса в 4000 человек, которьій будет у них на службе всего три месяца, мятежники обещали Ланкастерам вернуть им юго-западние провинции, отвоеванньїе после 1369 г., и сдать гасконские крепости, в которьіх оставались французские гарнизоньї. Тем самьім на старости лет герцог Беррийский отрекался от всего дела Карла V, в котором как-никак принял участие. К счастью, когда к концу лета части Томаса Кларенса, второго сьіна английского короля, висадились на Котантене, пересекли Анжу и явились в Пуату, все уже бьіло кончено. Бургундская армия, опередив их, оккупировала Берри, создала угрозу Бурбонне и бис­ тро принудила старого герцога к капитуляции. Другие прин­ ци тотчас подчинились , что бьіло закреплено в Оксерском договоре в августе 1412 г. Сцена нового торжественного при­ мирення всей королевской семьи бьіла разьіграна перед депутациями от висших органов государства, парижских горожан, университета. Последовавшие амнистии визвали бур­ ную радость: народ искренне поверил, что междоусобици кончились . Только жителям Пуату пришлось скинуться на значительньїе суммьі, чтобьі откупиться от английских наемников, и те удалились в Бордо. В действительности Иоанн Бесстрашньїй вьішел из борьбьі еще более влиятельньїм и могущественньїм, чем ранее. Чуть позже он виразил беспокойство английской угрозой, которую сам же и спровоцировал, и решил готовиться к войне, ставшей уже вероятной, а то и неизбежной. Чтобьі получить необходимьіе субсидии и завершить чистку, проводимую с 1411 г., он инспирировал решение о созьіве Штатов Лангедойля, к которьім не обращались уже больше тридцати лет. Он рассчитьівал, что подавляющее большинство представителей трех сословий одобрит его политику. Униженньїе прин­ ци не посмели явиться лично, ожидая развития собитий вдалеке от Парижа. Депутатов от провинций, поскольку дороги бьіли небезопасньї, оказалось немного. Так что герцог БурЮЗак 3581

290

З дуард Перруа. Столетняя война

гундский и его парижские союзники могли чувствовать себя хозяевами. Никто не догадьівался, что пошли последние месяцьі диктатурьі Иоанна, длившейся уже почти четьіре года. С самого начала сессии, открьівшейся ЗО января 1413 г., стало очевидним, что Штатьі не хотят и сльїшать ни о какой субсидии, потому что столь долгожданньїе реформи так и не проведеньї. Вслед за первьіми туманними жалобами ораторов бьіли вьщвинутьі четкие плани, существенньїе требования; кармелит1 Зсташ де Павийи перечислил десятка три взяточников, призвал к массовьім увольнениям и конфискациям, прибьіль от которьіх позволила бьі содержать целую армию. После месяца прений королевское правительство вьінуждено бьіло уступить нажиму своих критиков; 24 февраля оно отстранило всех финансовьіх чиновников и назна­ чило комиссию по расследованию из двенадцати человек (в том числе Пьера Кошона), которой бьіло поручено вьіработать предложения по санкциям и подготовить реформи. Пока она медленно работала, сторонники принцев, чья жизнь и имущество оказались под угрозой, обьединились. Их бьіло еще много в окружении королеви, оказьівавшей бесстьідную благосклонность своєму брату Людвигу Баварскому, и во дворце дофина Людовика Гиенского, куда стали часто приглашать знергичного Пьера дез Зссара, бьівшего прево Парижа, впавшего в немилость у герцога Бургундского. Бьіли вьісланьї гонцьі, чтобьі подключить к заговору принцев орлеанской партии, добровольно удалившихся в свои апанажи. Иоанн Бесстрашньїй спровоцировал против них мятеж. 27 апреля горожане, возглавляемьіе Грозним мясником Симоном Кабошем, восстали, осадили Бастилию, вьітащив оттуда Пьера дез Зссара, заняли дворец дофина и захватили его фаворитов, всем городом перебили ненавистньїх арманьяков. Четьіре недели смута следовала за смутой. Почти каждьій день во дворец Сен-Поль вривалась толпа, домогаясь от запуганного короля 1Кармелит — монах отшельнического ордена Пресвятой Девьі на Кармельской горе, основанного на Востоке в ходе крестовьіх походов. Кармелитьі вели странствующий образ жизни и проповедовали бедность и нестяжательство (прим. ред.).

Завоевания Аанкастеров (1400—1420 гг.)

291

нових жертв, требуя указа о реформах. Ей спешно пошли навстречу. Потребовалось целих два дня, 26 и 27 мая, чтобьі прочесть перед всем парламентом текст великого ордонанса из 259 статей, оставшегося в истории под презрительньїм прозвищем «кабошьенского». Опять-таки, в зтом документе, хоть и созданном под давлением повстанцев, ничего революционного нет. Речь шла только о реформировании администрации, сокращении штата ведомств, призивах к зкономии , пресечении злоупотреблений, сбалансировании бюджета. Его составители в основном переписивали, расширяли и систематизировали прежние тек­ сти, остававшиеся мертвой буквой или ставшие недействительними после падения «мармузетов». Но все-таки некоторьіе оригинальньїе чертьі стоит отметить, чтобьі можно бьіло оценить рост влияния, оказьіваемого на страну администрацией монархии. Вина возлагалась не на самих королевских чиновников, а на дурное руководство ими. Знать в 1315 г .1 роптала против королевских институтов. Кабошьенская оппозиция желала лишь улучшить их работу, не требуя иного контроля над ними, кроме как со сторони самих функционеров. О Штатах больше не бьіло и речи — они отрекались от всяких амбиций в пользу чиновников. Уже не говорилось, как в 1356 г., о взятий под опеку неимущей королевской власти, а тем более, как часто по ошибке пишут, о дарованим королевству «конституции». Такое усиление симпатий к монархическому абсолютизму стало следствием английской войни, показавшей необходимость сильной и зффективной власти. В кабошьенском ордонансе очень явно заметно стремление сделать центром всей контролирующей деятельности Счетную палату. Ее персонал, доведенний до разумной чис­ ленносте должен бьіл принимать участие в назначений почти всех функционеров, внедрять ускоренньїе методи учета, каждьій месяц получать смету от Казначейства, каждьій год — 1Речь идет о волнениях северофранцузской знати в конце прав­ лення Филиппа IV Красивого (так називаемие Лиги 1314-1315 гг.), недовольной чрезмерним усилением королевской власти и гнетом королевских чиновников (прим. ред.).

292

Здуард Перруа. Столетняя война

ведомости по доменам от бальи и сенешалей и шесть раз в год — финансовьій отчет от генерального сборщика налогов. Предполагалось, что для любого нового расхода потребуется ее предварительное одобрение. Добиваясь же упрощения методов управлення, ордонанс предполагал такое слияние двух ведомств, которое, будь оно реализовано, улучшило бьі архаичную структуру, просуществовавшую до самого 1789 г. Для провинний его авторьі не осмелились отдать в одни руки налоги с домена, собираемьіе чиновниками бальяжа, и зд, собираемьій чиновниками из финансово-податного округа (election). Но для центра они упраздняют систему из двух казначейских управлений, ведающих доменом, и двух управ­ лений «финансовьіх генералов», ведающих здом, заменяя их все двумя «управляющими всеми финансами королевства», настоящими министрами финансов, которие контролировали бьі все поступлення, независимо от источника их происхождения. Мерьі по ликвидации ведомств, уменьшению жалований, обьединению некоторьіх служб, ускорению методов контроля преследовали только одну цель — оздоровление фи­ нансов. Для начала предполагалось отменить принудительньїй заем у тех, кто пользовался королевскими милостями; все, кто с 1409 г. получил «пожалование зд»1, теперь должньї вернуть половину денег государству в форме займа. В будущем половина поступлений зд должна оставаться в Париже, в специальной казне, и расходоваться строго для ведення войньі; она будет расти также за счет штрафов и конфискаций, налагаемьіх на нечестних чиновников. Если бьі все зто бьіло вьіполнено в предусмотренньїе сроки, нових налогов ВВО­ ДИТЬ бьі не потребовалось; страна била бьі достаточно богата, чтобьі без дополннтельньїх расходов видержать нападение неприятеля, то єсть англичан. Зтот памятник административной мудрости постигла пла­ чевная судьба всех слишком запаздьівающих реформ. Изданньій под нажимом восставших, кабошьенский ордонанс вос1Часто взимание зд жаловалось королем в качестве наградьі: например, в начале XV в. герцог Бургундский добился, что ему по­ зволили собирать зд на его землях в свою казну (прим. ред.).

Завоевания Аанкастеров (1400—1420 гг.)

293

принимался как дело рук одной партии; не бьіло единства действий, необходимого для проведення его в жизнь. Волнения парижских мясников, которьіх подстрекал герцог Бургундский, не прекращались до конца мая. Мятежники вели себя по-прежнему, хватали подозрительньїх, чинили произвольньїе расправьі. Умеренньїе горожане испугались. Искусно направляемьіе Жаном Жювенелем, бьівшим хранителем должности купеческого прево и королевским адвокатом, они сблизились с дофином и помогли ему завязать в Понтуазе переговори с принцами, завершившиеся в конце июля мирньїм договором.

4 августа Людовик Гиенский триумфально проехал по улицам столицьі к ярости мясников, которьіе не смогли взять ратушу; 23 августа, чувствуя, что его игра проиграна, Иоанн Бесстрашньій тщетно попьітался увезти короля, а потом покинул столицу, куда вернется только через пять лет. 1 сентября герцог Орлеанский и другие принци его группировки приехали в Париж; 5 сентября на торжественном заседании парламента в присутствии короля они добились отменьї реформаторского ордонанса на том оснований, что он бьіл навязан королю без обсуждения на Совете и без рассмотрения парламентом. Отньїне группировка арманьяков торжествовали победу. Ставленники кабошьенов, друзья герцога Бургундского в свою очередь познали суровость изгнания, заключения в тюрьму, конфискации, а то и смерти. Сторонники принцев занимали их места и захватьівали имущество. Карл д’Альбре вновь получил меч коннетабля, которьій после его смерти на поле битвьі под Азенкуром достанется Грозному графу д’Арманьяку. Гасконские бандьі последнего теперь контролировали столицу и железной рукой поддерживали порядок. «Собор верьі» под председательством єпископа Парижского, испьітав влияние ораторского мастерства Жерсона, согласился осу­ дить апологию тираноубийства Жана Пти как еретическую и зтим аутодафе очистил репутацию покойного герцога Орлеанского. Все возвращалось к бьілому порядку, верней, к беспорядку. Монархию вновь грабили и обирали как раз те, кому полаталось ее оберегать. Зтот самий момент и вибрали правители Англии, чтобьі двинуться на завоевание Французского королевства.

IV ОТ АЗЕНКУРА ДО ДОГОВОРА В ТРУА В то время, когда Штатьі Лангедойля обсуждали в Пари­ же возможность возобновления войньї, смерть Генриха IV в марте 1413 г. возвела на английский престол его старшего сьіна Генриха V, молодого человека двадцати четьірех лет. При новом короле война стала почти неминуемой. Военньїе успехи второго суверена Ланкастерской династии, его ранняя смерть на вершине беспрецедентной славьі подняли его во мнении потомства очень вьісоко, может бьіть, даже слишком. По своеобразной иронии судьбьі первьій король Англии, у которого в жилах текла хоть какая-то доля английской крови, которьій начал требовать составления некоторьіх актов его канцелярии на английском язьіке, бьіл именно тем человеком, кому едва не уда­ лось наконец осуществить мечту его предшественников Плантагенетов и надеть себе на голову обе самьіе престижньїе короньї Западной Европьі. Чтобьі добиться успеха там, где потерпел неудачу Здуард III, почти с теми же силами, требовались вьідающиеся качества, которьіми Генрих V, конечно, не бьіл обделен. Позже его станут упрекать, что молодость он провел в распутстве, плохо вяжущемся с подчеркнутьім благочестием зтого суверена. А молодость его во всех отношениях бьіла столь же бурной, сколь и раскрьівала сущность его характера: суровьій боевой опьіт в узльских походах и жажда власти, ради которой он бьіл готов на все. Когда с 1408 г. Генрих IV почувствовал, что ослаб от болезни, наследньїй принц, заставляя вспомнить о необузданном властолюбии детей Генриха II

Завоевания Аанкастеров (1400—1420 гг.)

295

Плантагенета \ вьішел на первьій план, собрал сторонников, обт>единился против отца со своими дядьями Бофорами. Он жаждал сказать в политике своє слово, подталкивал страну у союзу с Бургундцем, порицая отправку подкреплений арманьякским принцам. Как-то осенью 1411 г. он даже потребовал, чтобьі отец отрекся от престола в его пользу. Такое нетерпение, с трудом сдерживаемое, уже облипало принца, уверенного в себе, в своих силах, равно как и в своем праве. Встав у власти, он обнаружил и другие чертьі. Доблестньїй полководец, он вместе с тем, как его предок Здуард І и как великие Плантагенетьі, бьіл бюрократом и любителем порядка, хорошим администратором, суровьім судьей. Зто опасньїй противник для Франции, целиком расколотой на партии, и для Европьі, которой правили марионетки. Тем более опасньїй, что его таланти сочетались с неприятньїми чертами характера. Его лицемерное ханжество, двоєдушне, стремление пока­ зать, будто он служит закону и карает за проступки, когда на самом деле лишь удовлетворяет свои амбиции, жестокость его мести — все зто предвещало новьіе времена. Генрих — плоть от плоти своего века, века итальянских тиранов и Людовика XI, в то время как от королей-рьіцарей, чье наследие он принимает или чьи планьї берется осуществлять, его отделяло тисяча льє. На его островной политике мьі долго задерживаться не будем. От своих английских подданньїх Генрих ждал прежде всего необходимой поддержки в осуществлении своих кон­ тинентальних амбиций. Поддержание порядка и военние приготовления — вот к чему теперь годами будет сводиться внутренняя политика Англии. Страна, уставшая от смут, по-1 1Генрих II Плантагенет — король Англии в 1154-1189 гг., пра­ витель обширной империи, в которую входили Англия, Аквитания, Нормандия, Анжу, Ирландия. Не смог обеспечить единство зтих зе­ мель; воевал с сьіновьями (Генрих Молодой, Ричард Львиное Сердце, Жоффруа, Иоанн Безземельний), которие при жизни отца требовали поделиться с ними землями и властью. Умер во время войни со своим вторьім сином Ричардом и его союзником, французским ко­ ролем Филиппом Августом (прим. ред.).

296

Здуард Перруа. Столетняя война

зволила знергичному королю руководить собой. Когда он сломил последние поползновения к бунту, воцарилось полное спокойствие. Его восшествие на престол — сигнал к самому последнему восстанию, поднятому уцелевшими приверженцами Ричарда II, которьіх возглавил простой рьіцарь, преследуемьій за симпатин к лоллардам, — Олдкастл. Когда после романтических приключений Олдкастла наконец схватят и казнят, порядка более уже не нарушит ничто. Самое показательное — зто легкость, с какой страна пошла на новьіе жертвьі, позволила возложить на себя изнурительньїе военньїе расходьі. Если Генриху IV организация узльских походов стоила немьіслимьіх трудов, то его преемник в подготовке новой зкспедиции на континент серьезньїх затруднений не испьітьівал. Реформировать законодательство бьіло незачем — хватило и существующей организации, подкрепленной лишь авторитетом популярного суверена. Он умел возбудить общественное мнение против вероломньїх французов и настроить его в пользу своих завоевательньїх устремлений; в ноябре 1414 г. парламент легко согласился вотировать круп­ неє субсидии, которьіх от него потребовали. Набор наемников, феодального оста, формирование пехотньїх отрядов при помощи призьівньїх комиссий, складирование боеприпасов и провианта в портах на Ла-Манше, реквизиция кораблей произошли довольно бьістро. Когда летом 1415 г. дело дошло до разрьіва перемирия, Генрих уже сформировал солидную армию, более многочисленную, чем армии Здуарда III: она насчитьівала около двенадцати тьісяч человек — по тем временам численность немалая. Та же знергия и ловкость проявились в дипломатической подготовке, задача которой — вьінудить противника к капитуляции или к войне. До восшествия на престол Генрих вьїказьівал себя открьітьім сторонником бургундцев и противни­ ком принцев арманьякской группировки. Теперь он вел пе­ реговори одновременно с обеими группировками, больше рассчитьівая на вторую, потому что Иоанн Бесстрашньїй уже бьіл всего лишь отщепенецем, изгнанником, бессильно грьізущим удила у себя в доменах, тогда как арманьяки деспотической хваткой держат власть над французской монархией.

Завоевания Аанкастеров (1400—1420 гг.)

297

Укрьівшись с сентября 1413 г. во Фландрии, Иоанн Бесстрашньїй грезил о мести ненавистньїм арманьякам. Но спешно собранная им армия потерпела поражение под Парижем в феврале 1414 г., после чего арманьяки увезли короля в Пикардию и подступили под стеньї Арраса, отнюдь не заяв­ ляв о намерении силой лишить Иоанна наследства. Равно как и его отец, он никогда не забьівал, что он прежде всего принц из дома Валуа, вассал французской короньї. Расширение Бургундского государства за счет Франции как чужой страньї, от которой он обьявил бьі себя независимьім, предварительно предав ее чужеземцу, не входило в планьї герцога. Такой не станет, что бьі ни говорили, и политика его сьіна. Иоанн хотел вновь занять в Совете Карла VI первое место, причитающееся ему по праву, управлять королевством, изгнать принцев-соперников. Но поскольку собственньїх сил для зтого у него нехватало, он бьіл вьінужден запрашивать у Ланкастеров, на каких условиях те согласньї ему помочь. Он посьілал гонцов в Лондон, принимал в Лилле и Брюгге английских агентов. На конференции в Лестере в має 1414 г. бургундцьі уточнили свои предложения. Пока они замишля­ ли лишь операции скромного масштаба. Иоанн собирался ви­ ставить всего тисячу бойцов и просил у Ланкастеров вдвоє больше. Предполагалось, что они вместе поведут войну — не против Карла VI, а против мятежньїх принцев, как в 1411 г.; вместе они поделят и то, что захватят у побежденньїх. То єсть Генрих конфискует в свою пользу аквитанские домени Альбре и Арманьяка, аннексирует Ангумуа, принадлежащее герцогу Орлеанскому; ему достанется также часть апанажей Бурбона, Алансона и 3. В августе зти переговори возобновились в Ипре. Англичане, не слишком довольньїе зтими сложньїми комбинациями, хотели знать, как далеко в своих уступках могут пойти бургундцьі. Отдадут ли они великую Аквитанию, которую предусматривал мир в Бретиньи? И добавят ли к ней, согласно английским требованиям, Берри? Или даже признают титул короля Франции за английским королем? Испугавшись масштабов зтих требований, Иоанн не рискнул согласиться и тем самим разрушить свои личньїе планьї гегемонии. В последний момент он ушел в сторону, прервав обсуждения.

298

Здуард Перруа. Столетияя война

После зтого английские переговори с арманьяками приняли более благоприятньїй оборот. Как и его предшественники, Генрих V требовал корону Франции, но, тоже как его предшественники, давал понять, что при надобности удовлетворится территориальньїми уступками. Казалось, что в конфликте, где столкнулись два суверена, ничего не изменилось. Сначала речь шла о викупе за Иоанна Доброго, виплати которого полвека спустя вновь стали требовать; об Аквитании — мол, надо изменить ее границьі согласно тому, как предписьівал договор в Кале. Кроме того, повторяв жест Ричарда II, король из рода Ланкастеров просил руки Екатериньї, дочери Карла VI. Но с каждой новой встречей: в Париже в августе 1413 г., в Лелингене в сентябре, в Лондоне в ноябре, снова в Париже в январе 1414 г. — территориальние требования англичан росли, разбухая до неимоверньїх размеров. Сначала говори­ лось только о бьівшей империи Плантагенетов — Анжу, Мене, Турени, Нормандии — и оммаже за Бретань. Потом, требуя большего, чтобьі получить меньшее, англичане заговорили о суверенитете над Фландрией и Артуа, которьій бьі территориально отдалил Валуа от Кале и сделал герцога Бургундского вассалом Англии; от анжуйских принцев даже потребовали уступить Прованс, не входящий в состав королевства, — в силу прав, которьіе сто пятьдесят лет тому назад якобьі имела жена Генриха IIIі. Устрашенние такими аппетитами, Людовик Гиенский и арманьяки тоже зашли по пути уступок дальше, чем бьіло возможно. Они согласились вернуться к прискорбньїм временам Иоанна Доброго, виплатив остаток вьїкупа, оцененньїй в 1 600 000 зкю; дать приданое за юной Екатериной в размере двух миллионов франков; допустить возникновение суверенной великой Аквитании. Но Генрих соглашался отказаться от французского трона, только закаба1Генрих III бьіл женат на второй жене графа Прованского Раймунда-Беренгария V (1236 г.). На первой дочери графа, Маргарите, в 1234 г. женился король Людовик IX, а на четвертой, Беатрисе, брат короля Франции, Карл Анжуйский. Перед смертью Раймунд-Беренгарий завещал своє графство Беатрисе; таким образом, Прованс достался принцу французского дома Карлу Анжуйскому (прим. ред.).

Завоевания Аанкастеров (1400—1420 гг.)

299

лив его обладателя. Аквитания его не интересовала: он знал, что если Валуа останутся хозяевами провинций к северу от Луарьі, они рано или поздно сумеют избавиться от опеки. Будучи более тонким политиком, чем Здуард III, он потребовал, чтобьі ему в любом случае отдали Нормандию. Тогда французская монархия, зажатая между крупним фьефом, отобранньїм у Плантагенетов со времен Филиппа Августа, и бургундскими доменами, оказалась бьі в полной зависимости от лондонского правительства и окончательно впала в ничтожество. В конце февраля 1415 г. Парижская конференция закончилась разрьівом. Напрасно посльї Карла VI в июле еще ездили в Винчестер, сетовали на английское коварство, перечисляли все бьільїе унижения, изобличали все нарушения перемирия, которьіх за несколько месяцев набралось не­ мало (гасконцьі, подстрекаемьіе герцогом Кларенсом, вновь заняли все крепости, потерянньїе с 1403 г., захватили Сентонж, угрожали Ла-Рошели, а английские моряки тем временем произвели набег на Дьепп), и повторили свои предложения и уступки. Не получив Нормандии, Генрих вьіпроводил их, заявив, что скоро отправится за ними сам, и возложив ответственность за войну на Францию. Конец теплого сезона бьіл уже слишком близок, чтобьі думать о долгом походе. Но коль скоро армия бьіла готова, надо бьіло ее использовать. Следовало воспользоваться и вьігодньїм состоянием духа герцога Бургундского, все еще лютующего из-за «остракизма», которому его подвергли арманьяки. Еще осенью 1414 г. умеренньїе, нашедшие себе вождя в лице Людовика Гиенского, юного семнадцатилетнего дофина, еще раз активно попитались примирить группировки. Но Арраский мир, о котором договорились в сентябре и которьій с большим трудом удалось ратифицировать в феврале 1415 г., хоть и отменял приговор об изгнании Иоанна Бесстрашного, но не возвращал ему власть и даже не содержал компенсацій за оскорбление, столь необходимьіх для его тщеславия, а кроме того, под амнистию не подпадало пятьсот его самих верньїх сторонников. И Бургундец замкнулся, заняв позицию враждебного нейтралитета, хотя, конечно, не помешал своим братьям Антуану Брабантскому и Филиппу Не-

300

Здуард Перруа. Столетняя война

верскому примкнуть к королевскому войску, в рядах которого они и найдут свою смерть. Сам он не шелохнулся и отрядов не прислал. Доверив регентство в Англии своєму брату Джону, гер­ цогу Бедфорду, и вьіпустив бесстьідньїе прокламации, где он бахвалился, что едет восстановить мир и процветание в истерзанной Франции, Генрих V 10 августа погрузил войско на корабли. Ночью с 13 на 14 августа он вьісадился в Шеф-деКо в устье Сеньї, в той самой Нормандии, которую хотел завоевать в первую очередь. Почти месяц ему понадобился, чтобьі добиться падения Арфлера, которьій, не получив вовремя подкреплений, 14 сентября капитулировал. Намереваясь сделать из зтого города второй Кале, Генрих изгнал из него жителей и привез английских колонистов. Потом, как Здуард III в 1346 г., он отошел к северу, не желая проводить холодньїй сезон на земле противника. Арманьякское правительство сумело собрать вокруг Руана армию вассалов, но изза отсутствия бургундских и бретонских отрядов в ней с самого вьіступления возникли зияющие бреши. Тем не менее она бьіла многочисленней и по боевому духу превосходила захватчиков, вьінужденньїх оставлять по дороге гарнизоньї и больньїх. Она лихо пустилась в погоню за отступающим противником, вопреки советам старого и осторожного герцо­ га Беррийского, которьій предпочел бьі тактику уклонения от боев в духе Карла V. И допущенная при Креси ошибка через семьдесят девять лет бьіла повторена вновь. Генрих, увидев, что путь к отступлению ему отрезал маршал Бусико, шедший за ним по пятам, дождался своих преследователей на плоскогорьях Артуа, в Азенкуре, невдалеке от бургундской резиденции Зден. Его пехота вьістроила укрепления, лучники отличались меткой стрельбой, к тому же почва бьіла размьіта от проливного дождя, и потому французским рьіцарям пришлось сражаться спешенньїми. 25 октября их перебили. Победитель в первую очередь поспешил уйти в Кале и 16 ноября отПЛЬІТЬ восвояси. Однако азенкурский поход не оказал решающего воздействия на ход войньї. Зто бьіл не более чем рядовой набег, как множество других. Побежденное, но не сломленное пра-

Завоевания Аанкастеров (1400—1420 гг.)

ЗОЇ

вительство Карла VI попиталось привлечь себе на помощь друзей извне. В то время как д’Арманьяк, назначенньїй коннетаблем, тщетно пьітался отбить Арфлер, бьіло дано согласие принять посредничество императора Сигизмунда. Младший брат Вацдава Чешского Сигизмунд Люксембург, благодаря удачному браку ставший королем Венгрии, бьіл монархом слабим, но тщеславньїм и пребьівал в убеждении, что рожден для великих дел. Несколько лет судьба ему ульїбалась. После смерти в 1410 г. Рупрехта Пфальцского, хотя Вацлав, все более и более спивавшийся, бьіл еще жив, немецкие князья вибрали римским королем Сигизмунда. В его глазах сан императора наделял его вьісшим духовним влияниєм на весь христианский мир. Он решительно взял в свои руки дело водворения единства в церкви, дело, которое Валуа оста­ вили в небрежении после Пизанского собора и начала гражданской войньї. Хотя большинство монархов признало Александра V, а после — Иоанна XXIII, ставших папами вследствие пизанского мятежа, но и оба других понтифика — Бенедикт XIII, укрившийся в Перпиньяне, и Григорий XII, сидевший в Римини, — еще имели приверженцев. Чтобьі поло­ жить конец «трехглавой» схизме, бьіл необходим вселенский собор. Сигизмунд потребовал, чтобьі он бьіл созван на немецкой территории, в Констанце. Тут же он обьявил себя его главой, опорой и руководителем. Он поддержал отцов церкви в борьбе с Иоанном XXIII и способствовал его смещению. Он винудил баварских князей отступиться от Григория XII. В конце 1415 г. он приехал в Южную Францию, договорился в Нарбонне с испанскими монархами, добился от Кастилии и Арагона отказа от поддержки Бенедикта. В Констанце спорьі между бургундскими докторами университета и арманьякскими делегатами, между англичанами и французами могли бьі затянуть дело избрания єдиного папьі и реформирования церкви .до бесконечности. Чтобьі завершить начатое, Сигиз­ мунд навязал Ланкастеру и Валуа своє посредничество. Сначала, в марте 1416 г., он прибьіл в Париж, где обедневший двор, подавленний после воєнного пораження и из-за траура по многим погибшим, принял его весьма скупо. Дворец Сен-Поль бьіл теперь не более чем жилищем безумного

302

Здуард Перруа. Столетняя война

и обедневшего короля; зхо бьільїх празднеств затихло в его печальних стенах. Потом он направился в Англию. Генрих V, льстя его тщеславию, показал ему великолепньїе представле­ ння, продемонстрировал угодничество народа перед собой, без труда вьіставил напоказ роскошь и могущество. Большего и не требовалось, чтобьі непоследовательньїй Сигизмунд склонился на сторону англичан. Согласно Кентерберийскому до­ говору, подписанному 15 августа 1416 г., он стал союзником Ланкастера, признал его права на корону Франции, обещал вступить в войну против узурпатора Валуа. На самом деле у него не бьіло ни намерения, ни возможностей вьіполнить своє обязательство. Но его измена стала последним ударом, добившим престиж Валуа. Почуяв, что ветер переменился, Иоанн Бесстрашньїй в зто же время возобновил переговори с лондонским двором. 6 октября он встретился в Кале с Генрихом V и, проявив обьічное своє двуличие, дал тому по­ нять, что станет его вассалом и поможет свергнуть Карла VI. Для Генриха настало время воспользоваться своими дипломатическими победами, за которьіми последуют его со­ юзи с рейнскими князьями, с Ганзой1, с Арагоном. От английского народа теперь требовалось новое усилие: бьіла нужна новая зкипированная армия. В августе 1417 г. пос­ ле двух лет отсутствия Генрих V вновь вступил на нормандскую землю. На зтот раз он задумал не просто набег. При бездействии арманьякского правительства, которое не может противостоять одновременно захватчикам и бургундской армии, стоявшей лагерем в регионе Парижа, Ланкастер начал методичное завоевание столь желанной провинции. Крепости и города Нижней Нормандии и Котантена пали друг за другом. Замок Кан, в оборону которого бьіло вложено столько средств, капитулировал 20 сентября; в октябре настала очередь Аржантана и Алансона. До конца следующей весни била завоевана уже вся зта область от Шербура до Звре. Еще сопротивлялись лишь монахи Мон‘ Ганза — торговий союз северонемецких городов, с центром в Любеке (XIV-XVII вв.). Целью Ганзи било добиться торгових привилегий в области союза и иностранних государств (прим. ред.).

Завоевання Аанкастеров (1400—1420 гг.)

303

Сен-Мишель, запертьіе на своей скале с горсткой верньїх рьіцарей. Арманьяки уже изнемогали. Партия принцев потеряла одного за другим многих вождей: так, Карл Орлеанский и Иоанн де Бурбон находились в Англии, они попали в плен под Азенкуром. Герцог Беррийский умер в июне 1416 г.; умерли также дофин Людовик Гиенский (в декабре 1415 г.) и его брат Иоанн Туренский (в апреле 1417 г.); умер и их кузен Людовик II Анжуйский. Из всего потомства Карла VI остался в живьіх лишь некрасивий подросток Карл, ставший после смерти братьев дофином и герцогом Туренским, единственная надежда своей партии, носящий с июня 1417 г. титул «генерального наместника короля». Фактически от его имени правил деспотичний коннетабль. Оба совершили роковую неосторожность, поссорившись с королевой Изабеллой, чья развратность с годами возрастала. Они прекратили снабжать ее провизией, вислали в Блуа, затем в Тур. Арманьякский террор больше не страшил измученное население. Уже большая часть городов Пикардии и Шампани, которьім пообещали освобождение от налогов, впустила к себе бургундские гарнизоньї. В Париже, где первая попьітка мятежа била жестоко подавлена в апреле 1416 г., ждали только знака, чтоби восстать и поднять андреевский крест — знамя бургундцев. После пяти лет опальї пробил час Иоанна Бургундского.

8 ноября 1417 г. Изабелла Баварская бежала из Тура. Бургундский зскорт доставил ее к герцогу, ожидавшему в Шартре. Потом оба поселились в Труа, где она возглавила теневое правительство, оспаривающее власть правительства ее сьіна; при зтом Изабелла именовала себя «королевой Франции, по причине захвата монсеньора Короля осуществляющей руководство и управление королевством». Спешно создали Канцелярию, финансовьіе ведомства, парламент. Потом 29 мая 1418 г. в Париже вспихнуло восстание, и город, открьів во­ рота Иоанну Бесстрашному, приветствовал его как спасителя. Оторопевшего короля «избавили» от арманьяков и организовали их резню. Под ударами убийц погибли канцлер, кон­ нетабль и многие другие. Дофину удалось ускользнуть, через несколько дней он даже возвратился с жалкими бандами, ко-

304

Здуард Перруа. Столетняя война

торьіе сумел собрать, и начал осаду столицьі. Его недисциплинированньїе вояки ворвались в город через восточньїе во­ рота, но тут же рассьіпались по улицам в поисках добьічи. Бургундцьі и горожане вьішвьірнули их вон. Карл не проявил излишнего упрямства, позволив победителям вьіместить зло на его сторонниках, — число жертв бойни достигло почти двух тьісяч. Сам он удалился на юг за Луару, в свой апанаж Берри, оставив отца, мать, весь Север Франции под властью бургундцев. Зти последние внутренние конвульсии не изменили ничего в ходе войньї. Иоанн Бесстрашньїй имел не больше возможностей остановить продвижение англичан, чем арманьяки. Чтобьі поддержать свою репутацию друга народа и ре­ форматора, он бьіл вьінужден декретировать отмену зда, тальи и поборов. Его правительство с трудом существовало на по­ ступлення с домена в нескольких провинциях, над которьіми осуществляло зффективньїй контроль, на габель, на редкие и скудньїе субсидии, которьіх добивалось у городов, на доход от конфискаций и принудительньїх займов у сторонников арманьяков и прежде всего за счет сильнейших девальваций монетьі. Когда жители Руана, осажденного с июля 1418 г. войсками Генриха V с сильнейшей техникой для штурма, умоляли Иоанна о помощи, тот им посоветовал рассчитьівать лишь на собственньїе сильї. 13 января 1419 г. после шести месяцев героической и отчаянной борьбьі город капитулировал и бьіл обречен победителем на виплату тяжельїх репараций . Далее Генрих занял крепости области Ко; потом, предоставив своим полководцам завоевьівать Перш, он захватил Вексен, побьівал в Майте, в июле подошел к Понтуазу, взяв его 31 июля, несмотря на бургундский гарнизон. Все еще продолжая переговори по отдельности с герцогом Бургундским и дофином, он уже замьішлял кончить дело атакой на Париж, писал папе, кардиналам, своим рейнским союзникам, лотарингским князьям, говорил о правоте своего дела, изобличал чертьі упадка во Франции, приглашал своих друзей принять уча­ стив в добивании и разделе добьічи. Перед лицом опасности бургундцьі и остатки арманьяков сблизились. Умеренньїе злементьі уже год искали воз-

Завоевания Аанкастеров (1400—1420 гг.)

305

можности примирення, вариантьі раздела власти между обо­ йми вождями партий. Сен-Морский договор от сентября 1418 г., которьій герцог Бургундский навязал советникам дофина, даже не начал проводиться в жизнь. Он оставлял Карлу апанаж, состоящий из Дофине, Турени, Берри и Пуату, и позволял ему назначать одного из трех чиновников, ведающих финансами. Но в намерения Иоанна Бесстрашного не входило играть на руку англичанам, слишком могущественньїм, чтобьі он мог рассчитьівать править от их имени. Настоящее примиренне с дофином позволило бьі ему вьітеснить последних арманьяков и под прикрьітием правительства дофина навязьівать свою волю всему королевству. Первая встреча в Корбее в июле 1419 г. закончилась заключением предварительного соглашения, воплотить которое в жизнь бьіло трудно ввиду ненависти, накопившейся с обеих сторон. Только они начали вто­ рую встречу на мосту Монтеро 10 сентября 1419 г., как меж­ ду принцами разгорелся спор, и дворяне из свитьі Карла под предводительством бретонца Танги дю Шателя, бьівшего прево Парижа и протеже герцога Орлеанского, бросились на Иоанна Бесстрашного и пронзили его клинками. Карл из последовавшей схватки вьішел невредимьім, но бургундцьі даже не смогли забрать с собой тело своего господина. Преступление в Монтеро, запоздалая месть за убийство Людовика Орлеанского, окончательно дискредитировало арманьяков в глазах всей Северной Франции. Париж, уже бьіло роптавший на Иоанна Бесстрашного за то, что тот не отстоял Понтуаз, теперь неистово бросился в обьятия бургундской партии. Приверженцьі Карла, за некоторьіми исключениями, остались только в центре и на юге королевства. Новьім гер­ цогом Бургундским стал Филипп, граф Шароле (вскоре по­ лупивший прозвище Добрьій) и зять Карла VI: он бьіл женат на его дочери Мишели. Зтот молодой двадцатипятилетний принц, апатичний и любящий роскошь, воспитанньїй отцом во Фландрии, где научился понимать душу и интересьі фламандцев, почти ничем не напоминал Иоанна Бесстрашного. Ни среди его советников, ни среди родни не бьіло единства, да и сам он пребьівал в большом затруднении. Как верному продолжателю политики первьіх двух герцогов ему претила

306

Здуард Перруа. Столетняя война

мьісль об измене своєму народу, о том, чтобьі отдать королевство под власть победителей — Ланкастеров. Те историки нового времени, которьіе полагали, что он желал забросить французские дела и полностью посвятить себя нидерландским амбициям, глубоко заблуждались. Его цель по-прежнему заключалась в том, чтобьі вернуться на первое место среди тех, кто правит королевством, и защитить его, если зто возможно. Но ни отомстить за отца, ни свергнуть преступного дофина он не мог без помощи Генриха V и твердо решил поддерживать Ланкастеров лишь постольку, поскольку английские армии позволят ему разбить личньїх врагов. Семейньій совет, состоявшийся 7 октября в Мехелене, призьівал Филиппа мстить, то єсть подтолкнул в то ложное положение, всю опасность которого мьі только что обрисовали. Соглашение в Руане, заключенное в декабре с захватчиком, вьіглядело крайнє вьігодньїм для Бургундца: Ланкастер и герцог Бургундский будут совместно продолжать войну с дофином; их семьи соединит брачньїй союз; в том отньїне вероятном случае, если Генрих наденет корону Франции, Филипп сохранит по отношению к нему привилегированное положение. Вьібор герцога Бургундского предопределил вьібор несчастного Карла VI. Королева Изабелла, пьілающая лютой ненавистью к последнему сьіну за то, что он приговорил ее к изгнанию, стала главной помощницей короля в долгих пере­ говорах, завершившихся 21 мая 1420 г. подписанием договора в Труа. Если договор в Кале прекращал феодальную распрю путем вьіведения Аквитании из ленной зависимости от Фран­ ции, то договор в Труа ликвидировал династическую борьбу, сделав Генриха V наследником французского престол а. Дофин бьіл грубо отстранен: мол, зтот так назьіваемьій дофин бьіл, по признанню самой матери — признанню немного запоздалому, надо сказать, — не более чем бастардом, плодом адюльтера, причем имя отца не називалось. Не допускаемьш к верховной власти за свои «ужасньїе и громадньїе преступления и проступки», будущий Карл VII бьіл лишен наследства собственньїми родителями. Кроме него, у Карла VI осталась только незамужняя дочь Екатерина. Ее он отдает ланкастер-

Завоевания Аанкастеров (1400—1420 гг.)

307

скому королю в надежде увидеть королевой. «Настоящий сьін» и назначенньїй наследник безумного короля Генрих V в ожидании смерти тестя, которьій все еще влачил своє мучительное существование в возрасте пятидесяти двух лет, будет фактически занимать должность регента королевства, сохраняя в качестве апанажа Нормандию и получив оммаж за Бретань. Поддерживая спокойствие, ведя борьбу с дофином и внося порядок в «государственньїе дела», регент будет действовать заодно с Филиппом. Институтьі королевства в том виде, в каком их два года сохранял герцог Бургундский, не претерпят изменений. Кроме того, Генрих обязался сохранять все права, все привилегии, все обьічаи, все кутюмьі. Но­ вим в королевстве будет лишь монарх — оно окажется под властью наследника тех самьіх Плантагенетов, которьіе не один век били самими могущественньїми вассалами корони. Используя династическое соглашение и французский брак английского короля, Валуа сменили на Ланкастеров. К северу от Луари не раздался ни один голос протеста против зтого договора. Филипп Бургундский, которьій сам вел о нем переговори, несомненно, предполагал, что Генрих, слишком занятий двумя своими королевствами, фактически оставит управлять Францией его и при атом еще поможет завоевать мятежньїе провинции — зтот расчет, заметим мимоходом, не совсем оправдался. 2 июня архиепископ Санский освятил королевский брак. Парламент зарегистрировал договор, университет его одобрил; в декабре оба суверена, тесть и зять, в сопровождении молодого герцога Бургундского вступи­ ли в Париж под приветственньїе крики горожан, которьіе бьіли чрезвьічайно ради, что после двух лет отсутствия к ним вернулся двор. Потом бьіли созвани Штати Лангедойля, чтобьі они в свою очередь ратифицировали соглашение. Казалось, кошмар гражданской войньї, свирепствовавшей тринадцать лет, и кошмар войньї внешней, которая в последние пять лет доба­ вилась к первой, окончательно рассеялись. Генрих V достиг своей цели — создал некую «двойную монархию», чей король благодаря личной унии правил одновременно Англией и Францией. Но фактически контролировал он лишь Францию бургундцев. Договор в Труа далеко не

308

Здуард Перруа. Столетняя бойка

обьединил Западную Европу под властью одной авторитетной династии, но вьірьіл ров — более глубокий, чем когдалибо, — между партиями, делившими между собой Францию. Которая из них возьмет верх? Чтобьі ответить на зтот вопрос, достаточно окинуть взором Францию, разделенную на две враждебньїе половини.

v n

РАЗДЕАЕННАЯ фРАНЦИЯ (1418-1429 гг.)

До самьіх последних времен договор в Труа единодушно осуждался как самая позорная капитуляция, какую только знала наша национальная история. Из людей того времени, которьіе не ведали нашего современного патриотизма и не могли знать будущих собьітий, так считали не все. Нам надо мьісленно перенестись в ту зпоху, чтобьі понять их противоположную реакцию. С юридической точки зрения у договора в Труа бьіл один изьян по существу и по форме, которьій советники дофина в подходящий момент сумеют изобличить. Обьічай сделал Францию наследственной монархией, корона которой более трех веков передавалась от отца к сьіну. Когда решался вопрос о наследовании трона после смерти последних прямьіх потомков Капетингов, принцессьі крови и их дети бьіли отстраненьі. Вернуться к атому вопросу, решение которого имело уже почти вековую давность, значило ввести в обьічай инновацию, что в глазах людей средневековья бьіло верхом беззако­ ння. В 1316 и 1328 гг. закон о наследовании бьіл «изречен» собранием баронов и паров, то єсть королевским судом в его вьісшей форме. Суверену не следовало по своєму произволу отменять зто решение, изменять закон о наследовании, лишая наследства сьіна в пользу зятя. Возвьісясь до абстрак­ тного понятия общественньїх интересов, юриста дофина обьявят, что корона — неотчуждаемое имущество и суверен является только ее хранителем, но не может ею распоряжаться, передавая тому или иному лицу. Большинство подданньїх подобньїе умозрительньїе рассуждения интересовали мало. Для них важней бьіли условия их жизни в ближайшее время, их интересовало, что принесет

Разделенная Франция (1418—1429 гг.)

311

или сулит мир между суверенами. Все вьіглядело так, что народ как раз с радостью примет наконец-то заключенньїй мир. Договор, добровольно принятьій королем, которому на­ род тридцать лет пламенно желал вьіздоровления, усилия которого восстановить согласие в семье бьіли широко известньї; поддержанньїй герцогом Бургундским, чей отец пользовался к северу от Луарьі безумной популярностью; одобренньїй вьісшими религиозньїми и политическими авторитетами — университетом, парламентом, Штатами; наследник трона, подчеркнуто декларирующий желание восстановить порядок, за­ ставить уважать правосудне, поставить на все должности способньїх и честньїх чиновников, чтобьі навсегда изгнать кош­ мар гражданской войньї; а против зтого великолепного букета сил и надежд — молодой дофин, обделенньїй знергией, до последних времен игрушка в руках ненавистного коннетабля, сомневающийся в собственньїх правах и сознающий свою крайнюю слабость. Казалось, англо-бургундцьі уже заранее вьіиграли партию. Но зто бьіло не так. При всем обилии козьірей у нее на руках «двойная монархия» бьіла обречена на поражение. Простое перечисление политических и военньїх собьітий от заключения договора до появлення Жанньї д’Арк, запутанньїх и неясньїх, не позволит обьяснить зтого пораже­ ння. Надо знать, как вели себя провинции, как они управля­ лись, какую поддержку они оказьівали соперничающим администрациям. Зто трудний вопрос: по многим пунктам нам еще не хватает достаточно подробньїх исследований, чтоби делать уверенньїе виводи. Тем не менее можно попитаться набросать общую картину, не претендуя на полноту в отношении деталей, но представив ее основньїе чертьі в виде временной гипотезьі.

I ЛАНКАСТЕРСКАЯ фРАНЦИЯ После английского вторжения 1417 г. и вступления бургундцев в Париж в 1418 г. бьіло уже не две Франции, а целих три, подчиненньїе разньїм режимам: провинции, завоеванньїе и управляемьіе Ланкастерами; провинции, которьіе контролировал герцог Бургундский; и, наконец, провинции, которьіе еще сохранял за собой дофин. Следует рассмотреть их все по очереди. Везде, где сила оружия дала ему власть, Генрих V со Бре­ мен договора в Труа осуществил воєнную оккупацию и поставил автономную администрацию, в основних чертах существовавшую с 1420 г. и лишь немного модифицированную в 1422 г., когда королем Франции бьіл провозглашен Генрих VI. Прежде всего зто относится к герцогству Нормандии, которьім он управлял не в качестве наследника Карла VI, а как вотчиной англо-нормандской династии, землями, возвращенньіми после двух веков капетингского владьічества. Сюда же входили и «завоеванньїе земли», оккупированньїе с 1420 г., то єсть Вексен с бальяжами Мант и Жизор до границ Понтуаза, часть Шартрской области и север Мена. Столицей зтого провинциального государства, не очень обширного, но богатого и компактного, стал Руан. Здесь учредили Канцелярию, снимавшую копии с административньїх актов и составлявшую Казначейские свитки1 Нормандии, ньіне хранящиеся в Лондоне; Большой совет, которьій должен принимать исполнительньїе решения; восстановили пост сенешаля Нормандии, под властью которого находилась вся гражданская и воєнная админи1Казначейские свитки — в Англии документи Казначейства, где фиксировались расходьі и доходи королевства (прим. ред.).

Разделенная Франция (1418—1429 гг.)

313

страция; бьіла также создана должность адмирала Нормандии. Суд Шахматной доски, которьій со времен капетингского завоевания представлял собой не более чем ежегодно приезжавшую на время делегацию парламента и Счетной палатьі Парижа, бьіл реорганизован. В Руане собственно Суд Шах­ матной доски стал верховним судом, постоянньїм учреждением. Специально для Нормандии бьіла создана Счетная па­ лата в Кане, которая после временного исчезновения бьіла переведена в Мант. Финансами распоряжались казначей и генеральний сборщик налогов. Чтобьі довершить отделение области от остального королевства, отделив от последнего и интеллектуальную сферу, позже, в 1431 г., Бедфорд организовал в Кане юридический факультет, несмотря на сопротивление парижских магистров. Во всем атом ничего специфически английского не бьіло. Генрих V удовлетворился тем, что перенял существовавшие институтьі, приспособил их к нуждам местного управлення или восстановил те, что бьіли упраздненьї при Капетингах. Административньїй персонал не тронули: местньїе чиновни­ ки, бальи, виконтьі, прево, делегати, сборщики остались на своих местах. Таким образом, жители имели дело только с чи­ новниками собственной национальности. Даже в органах центральной власти преобладал французский злемент — точ­ неє, нормандский. Лишь некоторьіе пости били отданьї англичанам: канцлером стал Кемп, єпископ Рочестерский, а адмиралом — граф Саффолк. Даже в Большом совете английский злемент не бьіл ни самим многочисленньїм, ни самим активним. Ланкастерская власть сумела обеспечить себе сотрудничество нескольких преданньїх ей нормандцев, служив­ ших ее делу и пользовавшихся ее милостями: зто рьіцарь Рауль ле Саж, владелец сеньории Сен-Пьер в Котантене, которьій, когда английскому владьічеству придет конец, удалится за Ла-Манш и превратится в настоящего англичанина; зто Робер Жоливе, аббат Мон-Сен-Мишель, — не в состоянии завладеть своим аббатством, монахи которого сохраняли несокрушимую верность дофину, он нашел в службе завоевателю удачную компенсацию своим огорчениям. Когда население оставалось лояльним, англичане не трогали ни лю­

314

Здуард Перруа. Столетняя бойка

дей, ни имущество. Вьісказанная в первьіе дни завоевания идея сделать порт Арфлер английской колонией не нашла продолжения. Жители, поначалу изгнанньїе, полупили возможность вернуться. Генрих V, а особенно, после его смерти, его брат и духовньїй наследник Бедфорд придавали большое значение хорошим отношениям с нормандцами. Они торжественно подтвердили местньїе привилегии, частньїе и общие вольности, особенно Хартию нормандцам 1315 г.; Бедфорд, стара­ всь снискать расположение горожан, сократил репарацию, наложенную на Руан. В зависимости от военной организации режим оккупации мог вьіглядеть очень по-разному. Только гарнизоньї из-за ЛаМанша могли сохранить Нормандию в подчинении и предотвратить любую попьітку наступления сторонников дофина, желающих сюда вернуться. Покорившись грубой силе иностранной военщиньї, область забьіла о благах упорядоченного правлення, о внимании чиновников, избранньїх из числа сограждан. Когда земля «завоевана» в любом смисле слова, она острее чувствует бремя, которое на нее возлагают. Вся­ кая забота об обороне и о поддержании порядка с самого начала оккупации стала делом англичан. Королевский наместник, чей первий титул бьіл «граф Солсбери», получал общие директиви от военной администрации и жестко вьіполнял их, несмотря на попьітки сенешаля соперничать с ним. Порядок поддерживался благодаря маленьким английским гарнизонам, разбросанньїм по замкам. Их численность в 1421 г. не превишала 5000 человек, а позже ее даже сократят до 15002000 воинов. Но они держали сельсине коммуньї под своей властью благодаря системе «вьігонов» (patis), коллективних охранньїх свидетельств, продаваемьіх запуганньїм жителям за деньги и позволяющих накладьівать тяжельїе штрафи в случае восстания. Генрих хотел укоренить зти гарнизоньї на нормандской почве, встроить их в местную феодальную сис­ тему. Почти вся земельная знать сохранила верность дофину, предпочтя изгнание рабству. Ее фьефьі бьіли без разбора конфискованьї и позже переданьї английским капитанам за обязательства снабдить замки гарнизонами и содержать в них воинские контингенти, соответствующие значимости

Разделенная Франірія (1418—1429 гг.)

315

фьефа. Тем самьім над коренньїм населением поставили феодалов из числа завоевателей, оплатили, не затратив ни гроша, услуги, оказанньїе во время завоевания, безо всяких расходов обеспечили надзор над областью и ее оборону. Чтобьі помешать зтим новьім колонистам уклониться от вьіполнения долга, Генрих V под страхом смерти запретил английским ленни­ кам покидать Нормандию. Зта мера, слишком суровая, бьіла отменена Бедфордом. Тогда кое-кто дезертировал, поскольку жить здесь бьіло неприятно. Но на смену огьезжающим при­ бивали новьіе люди, до конца сохранившие зтот режим жесткой военной оккупации. Поскольку за всякое противодействие беспощадно карали суровьіми конфискациями, в конечном счете добрая часть нормандской территории, замки и сельские сеньории, попали в руки чужеземньїх пришельцев, жадньїх до богатств и жестоких по отношению к своим новьім подданньїм. В какой мере население довольствовалось зтим положением вещей или же оно бьіло настроєно враждебно? Ответ на зтот вопрос может бьіть разньїм в зависимости от периода, от региона, от классовой принадлежности людей. Горя желанием поскорее упрочить свои завоевания, Генрих V шел напролом, без зазрения совести ущемляя чьи угодно интересьі. В результате вьіселений, конфискаций, штрафов воцарился режим террора. После смерти Генриха V Бедфорд, как из корьісти, так и по душевной склонности, повел себя мягче, пьітался брать и снисходительностью, хотя в целом от общего направлення не отступил; он избегал впрямую оскорблять чувства подданньїх, разрешал кому-то примикать к англичанам, принимал сотрудничество отдельньїх лиц. В разньїх районах Нормандии также действовали с разной степенью строгости. В портах, стратегически важних пунктах висад­ ки, бьіл установлен чрезвьічайньїй режим. Если, как мьі отм єтили , в Арфлере проводились массовьіе зкспроприации, то в какой-то мере они задели и Онфлер, а может бьіть, и Шербур. Наоборот, к крупним городам внутренней Нор­ мандии — Кану, Лизье, Руану, — добившись их капитуляции, позже относились мягче. Если они достаточно актив­ но сотрудничали с оккупационньїми властями, то сохраняли свои муниципальньїе свободи.

316

Здуард Перруа. Столетняя война

Столь же по-разному складьівались отношения с общественними классами. Зффективно и в полной мере добиться сотрудничества удалось только от двух из них, чье влияние определяла скореє их значимость, нежели численность. С одной сторони, зто духовенство, прежде всего висшие свя­ щеннослужитель которьіе в силу системи конкордатов \ введенной папством после Констанцского собора, практически назначались или контролировались правительством, єписко­ пи, аббати, каноники-пребендарии*2. Именно в их среде Бедфорд найдет самих активних помощников, потому что на престол архиепископа Руанского сам посадит Людовика Люк­ сембурга, сторонника и советника бургундцев. С другой сто­ рони, зто торговая буржуазия городов, после героического сопротивления захватчику легко примкнувшая к нему, как только возвратился порядок, а значит, началось процветание коммерции. Особенно характерний пример — Руан, резиденция правительства, Совета, Канцелярии, Суда Шахматной доски, благодаря такому отношению узнавший хорошие Бремена и заключивший вьігодньїе сделки. Возобновление торговли с Англией окончательно определило симпатин горожан. Совсем иначе дело обстояло в деревне. Местная знать, за исключением крайнє редких изменников, дружно не приняла захватчиков и ушла в добровольное изгнание, предпочтя потерять свои владения, но не подчиниться вражескому закону. Крестьянская масса в своей основе тоже бьіла настроєна откровенно враждебно. Для крестьянина новий режим воплощался лишь в иноземном сеньоре, жадно требующем оброков и исполнения повинностей, да в соседнем гарнизоне, обьічно склонном к грабежам. Французские и нормандские хронистьі, к какой би стороне они ни принадлежали, подчеркивали непримиримую враждебность крестьянства, его мятежний дух. ‘ Конкордат — договор между папой Римским и королем с целью определить, какие обязанности и права єсть у каждого в отношении церкви отдельного королевства (прим. ред.).

2Каноник — священнослужитель, состоявший при соборе и ведший образ жизни, близкий к монашескому; пребендарий — клирик, полупивший пребенду — земельное владение (прим. ред.).

Разделенная Франция (1418— 1429 гг.)

317

В описаним некоторьіх из них оккупантьі вьіглядели варвара­ ми и палачами, чьи бесчинства народ скореє терпит, чем принимает с готовностью. Зто сильное сопротивление не всегда бьіло равно зффективннм. Очень активная поначалу, но встречавшая жестокий отпор со сторони врага партизанская война, которую вела поставленная вне закона мелкопоместная знать при поддержке тисяч сообщников на местах, принесла немало успехов, но по мере того как надеждн на скорое освобождение угасали, ее накал слабел. Когда в 1424 г. у врат Нормандии, в Вернее1, дофин погубил единственную силь­ ную армию, на которую еще можно било рассчитнвать, упав­ шеє духом население смирилось со своей судьбой. Отньїне войну продолжали только отдельнне упрямцн, сорвиголовн да приходящие с Юга дерзкие партизани, наводившие страх своими стремительними рейдами. Крестьян их приближение пугало не меньше, чем английские гарнизони. Чтобьі спра­ виться с зтими патриотами, англичане охрестили их «разбойниками», что давало удобную возможность вешать их без всякого подобия суда, когда удавалось их схватить. Но бесконечно возобновлявшаяся борьба с зтими таинственними парти­ занами изматнвала оккупантов, напоминая им, что спокойствия на вражеской земле им никогда не будет. Все новьіе казни не укрепляли порядка, а лишь разжигали ненависть. Продолжались заговори. В момент, когда на своє славное поприще всту­ пила Жанна д’Арк, мятеж возник даже в среде мирних руанских горожан, и подавить его удалось лишь с грехом пополам. Такое обилие трудностей красноречиво свидетельствует о непопулярности и шаткости английского оккупационного режима. А ведь, по признанню самого Генриха V, Нормандия еще била провинцией, где его власть имела самьіе прочние 'Битва при Вернее (17 августа 1424 г.) — первое крупное сражение между армиями дофина Карла и герцога Бедфорда. Англичане легко одержали победу, воспользовавшись отсутствием единства среди предводителей французов и несогласованностью действий отрядов армии Валуа, состоявших, помимо прочего, из шотландцев, арагонцев и генуззцев. Шотландцьі во главе со своими командира­ ми почти полностью полегли на поле боя (прим. ред.).

318

Здуард Перруа. Столетняя война

основания. На смертном ложе он дал Бедфорду совет удер­ жать Нормандию любой ценой, даже если придется оставить Париж. И на самом деле честньїй и знергичньїй регент сделал все возможное, чтобьі сохранить зто драгоценное приобретение. Но если зту провинцию он не потерял, то и пере­ ломить ее настроения не смог. Отдельньїе проявлення милосердия, осуждение зксцессов некоторьіх особо одиознмх гарнизонов не принесли ему лояльности населення. На зтой глубоко враждебной земле англичане продержались тридцать лет — срок немальїй, если учесть трудности, связанньїе с их задачей.

її

АНГЛО-БУРГУНДСКАЯ фРАНЦИЯ Под англо-бургундской Францией мьі понимаем провинции, где после договора в Труа власть осуществляли совместно английские чиновники и представители партии бургундцев. Отсюда надо исключить собственньїе доменьї Филиппа Доброго и его кузенов или младших отпрьісков семьи, которьіе в силу того же договора Генрих V обещал не беспокоить и отдал молодому герцогу в самостоятельное правление: в пределах королевства зто Фландрия, Артуа, графства Ретель, Невер и Шароле, герцогство Бургундия; добавим сюда графство Булонь — оно находилось в вассальной зависимости от Артуа, но его законний наследник Жорж де ла Тремуйль с 1416 г. бьіл лишен Иоанном Бесстрашньїм своих владений; Турне, передовой пост королевского домена на Шельде, с 1420 г. попавший под протекторат фламандских чиновников, и Маконне, оккупированное бургундскими войсками с самого начала войньї с дофином. Посмотрев на кар­ ту, нельзя не поразиться, сколь небольшая территория находи­ лась под реальним контролем Ланкастеров даже в момент, когда ее протяженность била максимальной. Находясь между собственно английской Нормандией, Бургундским государством и обширньїми регионами, сохранявшими верность дофину, она по сути сводилась к бьівшему королевскому до­ мену Филиппа Августа от Соммьі до средней Луарьі, то єсть к старим бальяжам, окружавшим Париж, — Амьену, Вермандуа, Санлису, Мо, Мелену и Шартру. Сюда надо бьіло бьі доба­ вить Шампань. Но, занятая с 1418 г. бургундцами, зта провинция фактически избежала режима совладения. После 1424 г. Бедфорд не будет здесь иметь никакой власти, даже номинальной.

320

Здуард Перруа. Столетняя война

Хоть ланкастерская власть и осуществлялась на ограниченном пространстве, она извлекала неоценимое преимущество из того, что владела Парижем и контролировала центральньїе органьї королевского правительства. Здесь не бьіло никакой нуждьі ни учреждать новьіе ведомства, ни даже производить чистку старьіх. Они били полностью реорганизованьі Иоанном Бесстрашньїм, заполненьї ставленниками могущественного герцога и полностью готовьі к сотрудничеству с новой династией. Договор в Труа не мог бьі принести всех плодов, на которьіе рассчитьівали Ланкастерьі, если би влас­ титель Северной Франции не оставался верньїм другом Филиппа Доброго. В политической сфере, несмотря на все назревающие ссорьі, к которьім нам позже придется вернуться, Бедфорд искал верного согласия и в течение десяти лет сумел поддерживать добрую гармонню, укрепленную его браком с Анной Бургундской. В административном плане трудностей бьіло еще меньше, потому что при двух зтих принцах Французское королевство управлялось французами или, скореє, бургундцами. Позтому чужеземное господство не очень сильно проявлялось и стало более приемлемьім для населення. Ко­ нечно, в Королевском совете можно бьіло видеть нескольких именитьіх англичан: военньїх, дипломатов, «почетньїх гостей», как кардинал Генрих Бофор. Но все остальньїе членьї Совета, самьіе влиятельньїе, потому что самьіе постоянньїе, бьіли фран­ цузами и клиентами герцога Бургундского: канцлери Жан Леклерк, а потом Людовик Люксембург (из семьи графов Сен-Поль), сначала єпископ Теруаннский, а позже архиепископ Руанский, сделавший в бургундской администрации би­ струю карьеру чиновника в качестве председателя Счетной палати и генерального управляющего финансами; Пьер Кошон, ставший докладчиком Палати прошений после своих авантюр как магистра университета и кабошьена \ а вскоре (с1 1ІТриближенньїй герцога Иоанна Бесстрашного, Пьер Кошон бьіл одним из зачинщиков мятежа кабошьенов. Именно он вьіступил перед парижскими горожанами и спровоцировал мятеж, в ходе которого толпьі восставших проникли в спальню дофина и схватили его людей (прим. ред.).

Разделенная Франция (1418—1429 гг.)

321

1420 г.) — архиепископ Бовезийский; Симон Морье, рьіцарь из области Шартра, которого назначили парижским прево; мясник Жан из Сент-Йона, ставший управляющим финансами. Зтим опитним или же прочно сидящим на своих местах чиновникам Генрих V, а потом Бедфорд предоставили основ­ ную власть, оставив за собой на все про все только назначение на военньїе постьі и присуждение даров и пенсионов. Главньїе органьї управлення продолжали свою рутинную работу, используя бургундский персонал, назначенньїй после 1418 г. Парламент, тщательно вьічищенньїй Иоанном Бесстрашньїм, которьій поставил первьім президентом верного сторонника бургундцев — Филиппа де Морвилье, во всем поддерживал взглядьі регента. По традиции придерживаясь галликанизма, он, конечно, вьідвинул кое-какие возражения, когда в 1425 г. должен бьіл зарегистрировать конкордат, полученньїй Бедфордом из рук Мартина V, но его сопротивление ограничилось несколькими протестами, не получившими развития, и бьіло заглушено рабской привичкой висшего ду­ ховенства к покорности. В Счетной палате, в Палате зд, восстановленной Бедфордом (Иоанн Бесстрашньїй в 1418 г. отменил ее вместе с податью зд), — та же верность ланкастерскому режиму; среди тех, кто делил между собой власть, более десяти лет царили заложенньїе в Труа доброе согласие и сотрудничество в административной сфере. Если авторитет режима измерять активностью его законодательной деятельности, то о режиме Ланкастеров нельзя сказать, чтобьі он бьіл очень силен. Все-таки Генрих V, на­ правлявсь во Францию, обьявлял о намерении восстановить порядок в работе администрации, пораженной коррупцией, прекратить произвол чиновников и пресечь разграбление государственних доходов. Военньїе заботьі, а равно ранняя смерть не дали ему воплотить зти красивьіе планьї реформ, хотя трудно сказать, насколько искренне он к зтому стремился. Но бургундские советники, также ратовавшие за них (из которьіх некоторьіе, как Кошон, уже сьіграли первостепенную роль в кабошьенском движении), могли бьі наконец попи­ таться под згидой Ланкастеров провести зто коренное переустройство системи управлення, которое поминали в своих н Зак. 3581

322

Здуард Перруа. Столетняя война

обещаниях. Что касается нерадения, косности или неспособности чиновников, то здесь они не сделали ничего. Единственная сфера, где они постарались как-то исправить застарельїе привьічки, — сфера монетного обращения. Но само обилие монетньїх ордонансов, повторяющих один другой, показьівает, как трудно им бьіло восстановить и сохранить полноценную монету, в то время как страну периодически наводняли монетьі из земель дофина, без конца девальвируемьіе. Если англо-бургундцьі и не ввели новшеств, то нельзя отрицать, что их режим все-таки бьіл прочньїм. Главную слабость их власти следует искать не в рутинности управлений и неприятии нових инициатив. Ее можно свести к трем пун­ ктам: трудности, связанньїе с военной оккупацией; алчность английских капитанов и баронов; наконец, скудость финансовьіх средств. Генрих V заставил Англию совершить финансовое и военное усилие, совершенно непропорциональное ресурсам королевства: зкспедиция 1415 г., вторжение 1417 г., подкрепления, отправленньїе на континент в следующие годьі... После его смерти уже нельзя бьіло дальше оплачивать нескончаемую войну, поглощавшую все больше людей без решающего результата. И английский народ в лице его правителей, его парламента счел, что, дав своєму королю возможность надеть корону Франции, свой долг он вьіполнил полностью. Если после зтого еще надо бьіло покорить много мятежньїх про­ винний, то делать зто надлежало его французским подданньім, а не английским. За весь период своего правлення в Париже и Нормандии Бедфорд немногого мог добиться от английских финансовьіх ведомств, очень неохотно приоткрьівавших для него свои сундуки. Дело в том, что в зтом пун­ кте со всей строгостью соблюдался принцип «двойной монархии». Расходьі на Англию — за счет англичан, на Францию — за счет французов. Оба королевства, хотя и имели общего суверена, существовали сами по себе. Когда из-за ЛаМанша надо бьіло получить подкрепления, всегда недостаточньіе, Бедфорд должен бьіл их оплачивать из французского бюджета. Потому у него не хватало людей, чтобьі создать в частично или полностью покоренньїх провинциях достаточ-

Разделенная Франция (1418—1429 гг.)

323

но плотную сеть постоянних гарнизонов. Англичане стара­ лись удерживать самьіе важньїе пунктьі — на реках, вдоль дорог. Зкономия средств вьінуждала использовать всех имеющихся в распоряжении людей там, где происходили актив­ неє действия — в Мене и Анжу, между Сеной и Луарой. Остальньїе места охранялись плохо, туда лишь периодически направлялись карательньїе отрядьі для наказания бунтовщиков. Внешнее равнодушие населення, покорность земельной знати, которая почти вся стояла за бургундцев, не позволяли, как в Нормандии, поселить здесь английских рьіцарей, чтоби им можно бьіло не платить и они жили на доходе с фьефа, дарованного им. Бургундские гарнизоньї, услугами которьіх приходилось-таки пользоваться, действовали сами по себе и не бьіли образцами абсолютной верности, как вьіявилось в Шампани. Хотя население оказьівало менее активное сопротивление, чем в Бретани, захватчики не в полной мере сохраняли контроль над ним, и власть их всегда бела непрочной, уверенности в завтрашнем дне у них не бьіло. Париж с пьілом принял сторону герцога Бургундского из ненависти к арманьякам. Английская оккупация заставила его забьіть о режиме террора, от которого он избавился; он вьіражал недовольство иностраннем гарнизоном, но до восстания дело никогда не доходило. На сельскую местность можно бьіло рассчитьівать гораздо в меньшей степени. В результате некоторьіе крепости могли надолго оставаться в руках своих арманьякских капитанов или впускать гарнизоньї воинов дофина, когда из-за случайностей войньї его отрядьі оказьівались близко, образуя то здесь, то там островки сопротивления, делая небезопасньїми дороги, давая возможность для дерзких рейдов. Хотелось бьі иметь возможность усеять карту зтими красньїми точками, оценить их плотность и, следовательно, опасность. Но такая карта сильно менялась бьі в зависимости от момента времени, к которому она относится. В какой-то момент, в конце 1423 г., они бели очень многочисленньї — не только вокруг Парижа и в Шампани, но и в Понтье, в Пикардии, на границах Ретельской области и Барруа. Тогда ватаги сторонников дофина рьіскали под стенами Парижа. Мощное контрнаступление англичан нанесло им сильньїй урон. Впрочем,

324

Здуард Перруа. Столетняя война

они сохранились или же изменили облик. Зпопея Жанни д’Арк знакомит нас с двумя знаменитими образцами таких анклавов. На восточних границах Шампани и Барруа цельїе округа благоговейно хранили память о Людовике Орлеанском, обладавшем немалим могуществом в зтом регионе, и оставались верни дофину, никогда не откривая обьятий бургундской партии. Известно, какой властью над деревнями Аргонна обладал Робер де Бодрикур, капитан замка Вокулер, командовавший от имени буржского короля. В самом Ильде-Франсе кавалькада, едущая на коронацию, вернет Компьень, где в двух шагах от Крея и Фландрского тракта Гильом де Флави разместил гарнизон сторонников дофина. Переложив на бургундцев заботу о поддержании порядка, Ланкастери никогда реально не владели Северной Францией. Легкость, с какой Труа, а потом Реймс откроют ворота накануне помазания, более чем убедительно доказивает, что англо-бургундское владичество здесь било скорей номинальним, чем зффективньїм. Не меньше метали Бедфорду править требования английских баронов и капитанов. Всякий прибивший во Францию воевать, великий и малий, желал урвать свою часть от захваченних трофеев. За оказанние услуги нужно бьіло платить; чтоби удержать на континенте лучших капитанов, им следовало вьіделять приличньїе сеньории; нерешительних соблазняли посулами даров, чтобьі побудить пересечь Ла-Манш и влиться в поток воинов. Владения мятежних вассалов, удельньіх князей: Мен, Перш, Алансон, 3 — некоторие из них, прав­ да, еще надо завоевать, — должни били утолить самие ненасьітньїе аппетити: львиную долю получили Уорик, Солсбери, Саффолк, Тальбот, Фастольф. Другим, а имя им легион, тоже надо раздавать земли и назначать пенсионьї. Именно ради зтого Бедфорд оставил за собой в правительстве Франции контроль над милостями. Но очень бистро оказалось, что вьіполнить все требования, которим нет конца, он не в силах. Когда конфискаций бивало уже недостаточно, чтоби удовлетворить все амбиции, приходилось кусок за куском отчуждать королевский домен, и так уже плачевним образом урезанний из-за гражданской войни, а дальше — обременять

Разделенная Франция (1418—1429 гг.)

325

казну всевозможньїми виплатами, без конца углублявшими пропасть бюджетного дефицита. Первими зтим пользовались сторонники бургундцев: чтобьі не ускорить их измену, нельзя бьіло ни лишать их наследства, ни прекращать снабжение. Где взять суммьі, необходимьіе для насьіщения такой алчной оравьі агентов власти? В Северной Франции Ланкастерьі унаследовали все фискальньїе трудности Валуа, усугубленньїе потребностями войньі и военной оккупации. Иоанн Бесстрашньїй, преследуя свои демагогические цели, отменил сбор зд, подьімной подати или косвенньїх налогов, оставив из непопулярних податей одну габель. С 1420 г. Генрих V добился от Штатов Лангедойля при утверждении договора в Труа восстановления налогов на продажи, правда, по меньшей норме, чем прежде: 1/20 для коммерческих сделок, 1/4 для вина и напитков. Вскорости возникла необходимость вернуть и подимную подать. Но ре­ жим, не уверенньїй в поддержке общественного мнения, не мог зто сделать одним росчерком пера. Значит, надо бьіло обращаться к Штатам. Но слишком часто созьівать представителей всего англо-бургундского Лангедойля англичанам не хотелось. Зто бьіло сделано всего однаждьі, сразу после победьі при Вернее, когда вновь вьіросший престиж позволил им добиться согласия на сбор солидной тальи — 240 000 ливров. С другой сторони, в провинциях старого домена — Иль-деФрансе, Пикардии, Вермандуа, Шампани — не бьіло давней традиции сборов местньїх Штатов. И Бедфорд, ничуть не отступая от обьічаев, созьівал здесь Штати лишь крайнє редко. Известна одна ассамблея представителей Шампани и Пикар­ дии весной 1424 г., и зто все. Впрочем, как наиболее пострадавшие от гражданской войньї, зти истощенньїе провинции не могли давать ни постоянньїх, ни значительньїх налоговьіх поступлений. Как ни плохо известньї подробности ланкастерского управлений в зтих округах, похоже, Бедфорд бьіл винужден удовлетворяться в качестве прямих налогов теми скудними субсидиями, которьіе время от времени вотировали депутати некоторьіх городов или мальїе ассамблеи бальяжей. Вся масса налогового бремени пришлась на Париж, горожан которого давили поборами при всех режимах, и на

326

Здуард Перруа. Столетняя война

Нормандию. Попав под более устойчивьій режим оккупации и под более строгое управление, меньше пострадав от войн, Нормандия в полной мере стала «дойной коровой» ланкастерского режима. Местньїе Штатьі здесь по традиции били более жизнестойкими, чем в бьівшем королевском домене. Генрих V и Бедфорд тут, как и в других местах, воздерживались от нововведений. Они часто собирали представителей герцогства — в Руане, в Верноне, в Кане, в Майте, иногда даже в Париже; только за тринадцать лет, с 1422 по 1435 г., известно более двадцати сессий нормандских Штатов. Каждьій раз от них требовали денег, которьіе они покорно вотировали. Обьем вьіделяемой тальи колебался от 100 000 до 300 000 ливров в год; но невозможно сказать, в какой степени сборщикам удавалось собирать столь крупньїе суммьі с одной-единственной провинции королевства. В любом случае они не удовлетворяли полностью нужд администрации, прежде всего воєнних. Если вспомнить, что в начале века монархия Валуа ввела во всем королевстве талью, превьішавшую миллион ливров, станет понятно, насколько уменьшились суммьі, которьіми бьіли вьінужденьї довольствоваться захватчики, причем в момент, когда продолжение войньї и завоеваний вело к постоянному росту их потребностей. Итак, все имеющиеся ресурси должньї били строго расходоваться лишь на войну. Оккупационньїй режим, которьій Ланкастерьі рассчитьівали установить временно, завершился лишь с прекращением их власти и не позволил им привлечь на свою сторону население, потому что так и не дал ему спокойствия, существовавшего до гражданских смут. Тем не менее боевьіе сили англичан, их зкспедиционньїе корпуса, разделенньїе на мобильньїе зшелоньї, или разбросанньїе по зам­ кам гарнизоньї регулярно снабжались провиантом и боє­ припасами, в определенньїе дни получали повьішенное жалованье — ничего зтого не ведали, и уже давно, те, кто воевал на стороне дофина. Именно благодаря зтой строгой организации армии при небольшом личном составе англо-бургундский режим держался в стране, несмотря на неполньїй ха­ рактер военной оккупации, на ненадежность налоговьіх поступлений. При взгляде изнутри кажется, что он поражен

Разделенная Франция (1418—1429 гг.)

327

неизлечимой слабостью, что он умирает раньте смерти. Доб­ лесть вождей, предпринявших зто химерическое и безнадежное дело, также обьясняет его частичньїй успех и существование более пятнадцати лет. Наконец, им повезло — прежде всего в том, что среди противников не нашлось людей их калибра, которьіе бьі одним щелчком могли разрушить хрупкий карточньїй домик «двойной монархии».

Ill

БУРЖСКОЕ КОРОЛЕВСТВО Вся Центральная и Южная Франция, за исключением английской Гиени, сохранила верность дофину Карлу после того, как он бьіл лишен наследства. Когда в має 1418 г. бургундцьі вошли в столицу, они кичились, что на их стороне большая часть королевства. На какой-то момент губернатори, назначенньїе Иоанном Бесстрашньїм, а именно Жан де Шалон, принц Оранский, поддержанньїй Жаном де Гральи, графом Фуа, действительно добились признання в Лангедоке, где лихоимство покойного герцога Беррийского настроило общественное мнение против арманьяков. Поездка дофина с марта по май 1420 г. по южньїм провинциям и взятие Нима и Пон-Сент-Зспри вернули Лангедок под его контроль; но немного позже, в 1425 г., управление зтими богатьіми сенешальствами бьіло доверено ньіне подчинившемуся графу Фуа, которьій, как и все его предшественники, стал их сознательно грабить, осуществляя власть практически как независимьій правитель и включив в предельї своего наместничества соседние провинции — Ажене и Рузрг, вяло оспариваемьіе англичанами. Границьі подвластной дофину территории неизбежно ос­ тавались неопределенньїми и сдвигались в зависимости от его переменного успеха в боевьіх действиях. Если на севере сражались прежде всего за обладание землями между Сеной и Луарой, то єсть от бретонских марок до Морвана, то на востоке, напротив, после 1423 г. бургундский фронт стабилизировался: его линия шла вниз по Луаре от Жьена до Роанна — где давно велась борьба за два плацдарма Ла-Шарите и Марсиньи, угрожавшие соответственно Берри и Бурбонне, — далее поворачивала на восток между Маконне и Божоле и наконец

Разделенная Франция (1418—1429 гг.)

329

упиралась в Бресс, владение Савойского дома, сохранявшего нейтралитет, скореє благожелательньїй к бургундцам. На югозападе театром скрьітой войньї осад и набегов бьіли Сентонж, Лимузен, Перигор, Рузрг, Ажене. В зтих пределах Карла признавали в трех группах про­ винний: с одной сторони, в землях по Луаре, северньїм кри­ лом которьіх били домени Анжуйского и Орлеанского до­ мов, южньїм — домен Бурбонов. Зто Пуату, Турень, Берри — места, где предпочитал жить юньїй принц, которого враги вскоре презрительно нарекут «буржским королем». Южную группу составлял Лангедок и причисленньїе к нему владения, о непостоянстве которого мьі только что говорили. Наконец, на юговостоке располагалось Дофине, удачно соединенное с основной территорией королевства благодаря тому, что в руках дофина находился Лион — стратегическая позиция первостепенной важности, соседствующая с бургундскими доменами; Лион подтвердил свою верность с самих первьіх дней войни. Позже лионскиє консули не без гордости напомнят победоносному Карлу VII, что их город «никогда не колебался». В своей квазицелостности только что перечисленньїе провинции раньше представляли собой апанажи принцев орлеанской группировки или подчинялись им как губернаторам, причем совсем недавно: Турень и Дофине бьіли владениями детей Карла VI и в последнюю очередь перешли к самому дофину Карлу; в Берри, Пуату и Лангедоке раньше правил герцог Беррийский. Действительно, в 1418 г. основную силу шестнадцатилетнего юноши, которого бургундцьі изгнали из Парижа, составляла верность принцев. За него Анжуйцьі: он уже бьіл обручен с Марией, сестрой Людовика III Анжуйско­ го и того самого Рене, которого другой брак позже сделает герцогом Лотарингским; лишившись поддержки коннетабля д’Арманьяка, он обрел необходимую покровительницу в лице своей тещи Иоландьі Арагонской, вдови Людовика II Анжуй­ ского, которую по зту сторону Альп величают «королевой Сицилии» и которая старалась согласовать анжуйские интересьі с интересами зятя. За него Орлеаньї: конечно, герцог Карл на многие годьі стал пленником англичан и скрашивал досуг долгого заключения, шлифуя свои изящньїе рондо, что-

330

Здуард Перруа. Столетняя война

бьі стать самьім прелестньїм позтом нашего XV в. Но в его отсутствие орлеанским апанажем управляли чиновники до­ фина, а главное, что єдинокровний брат сиятельного пленника, бастард Жан, граф Дюнуа, отдал свой меч на службу делу Валуа. За него, наконец, Бурбоньї; в отсутствие герцога Иоанна, которьій тоже находился в плену, где и умер впоследствии, делу дофина верно служила герцогиня Мария Беррийская, присоединившая к обширним владениям мужа Овернь; ее войска будут успешно сдерживать натиск бургундцев на границах Шароле и Божоле. Конечно, Буржское королевство на многие годьі осталось подверженньїм анархии, хаосу, разрухе. Но благодаря поддержке удельньїх князей оно представляло собой компактную группу земель, где не возникало никаких серьезньїх расколов, где не бьіло ни островков сопротивления, ни партизанских рейдов, столь опасно ослаб­ лявших англо-бургундскую Францию. Таким образом, при всей неустроенности своей бродячей и нуждающейся жизни на берегах Луари дофин вовсе не бьіл так одинок, не покинут всеми, как часто писали. К под­ держке принцев добавлялась не имеющая равних помощь со сторони королевских чиновников, в основном верньїх слуг Валуа. Столицу дофин бьіл вьінужден уступить врагу, а вместе с ней и центральньїе органи управления. Их пришлось кое-как воссоздавать в изгнании и размещать в случайньїх резиденциях к югу от Луарьі. Как с 1418 по 1420 г. Труа для королеви и бургундцев, Бурж стал чем-то вроде столици, где разместились основньїе государственньїе учреждения. Именно там по преимуществу заседал совет дофина, когда он не следовал за принцем в его передвижениях по стране. Именно там бьіли организованьї постоянние отделения Канцелярии; там же после кратковременного пребьівания в Туре водворилась и Счетная палата. Город Пуатье, другая столица беррийского апанажа, принял к себе собственно судебньїе учреждения. С 21 сентября 1418 г. согласно Ньорскому ор­ донансу там расположился парламент. Учтя, что чистка, проведенная в парламенте герцогом Бургундским, практически уничтожила старий парламент и сделала новий незаконним, дофин перенес резиденцию верховного суда королевства в

Разделенная Франция (1418—1429 гг.)

331

бьівший дворец графов Пуатевинских. Сначала зтот суд бьіл очень малочислен и насчитьівал не более восемнадцати судей, советников и докладчиков прошений. Здесь удалось организовать только два отделения — большую палату и па­ лату по уголовньїм делам. Следственная палата и палата про­ шений бьіЛи восстановленьї намного позже, когда персонала стало побольше и дела пошли более постоянньїм потоком: ведь неспокойная жизнь во всем королевстве свела почти на нет авторитет и компетенцию зтого парламента в изгнании. Между 1420 и 1428 гг. даже пришлось в Тулузе, а потом в Безье создать и сохранить на время отдельньїй парламент для разбора лангедокских дел на месте, даром что король всегда старался избегать децентрализации своих верховньїх судов. Наконец, в том же Пуатье в 1425 г. бьіла реорганизована Палата зд — также в уменьшенном составе, потому что в ней осталось семь членов. Зто дублирование институтов в целом не составило особого труда благодаря тому, что королевские чиновники сохранили верность делу дофина. От массовьіх увольнений в пар­ ламенте, ведомстве двора, финансовях службах, верховньїх судах, проведенньїх в 1418 г. Иоанном Бесстрашньїм и за­ вершеннях в 1420 г. Генрихом V, пострадало не только некоторое количество заведомьіх сторонников арманьяков, но и многие нейтральнеє либо умеренньїе чиновники, желающие прежде всего возврата к внутреннему миру, возврата, которьій на какой-то момент произошел при дофине Людовике Гиенском. Уступив место безвестням бургундцам, слабо разбиравшимся в делопроизводстве и не умевшим придать парижским институтам того блеска, каким обладали прежние представители королевской власти, смещенняе чиновники оказались скопом причисленя к приверженцам дофина и приговореня к изгнанию. Свою корястную преданность, не всегда сочетавшуюся с добросовестням исполнением обязанностей, но неизменную, они принесли Буржскому королевству, видя в зтом режиме единственное легитимное продолжение прежней французской монархии. Тем самьім они ста­ ли основой режима, которяй без них мог бя и рухнуть. Штат всех ведомств откровенно очень сократился, и кандидатов

332

Здуард Перруа. Столетняя война

бьіло явно больше, чем мест. Вьібор, которьій делали из массьі соискателей, не всегда бнвал удачньїм: слишком многие из чиновников бьіли продажньїми людьми, огьявленньїми взяточниками, однако обладали опьітом и теми качествами, которьіе руководству удавалось оценить лишь задним числом. В парламенте в качестве первого президента заседает Жан де Вейи, старьій опьітньїй советник, давний враг кабошьенов; в качестве президента — Жан Жювенель, бьівший хранитель должности купеческого прево, потом королевский адвокат, потом канцлер герцога Гиенского и наконец председатель Палатьі зд, пристроивший при себе двух сьіновей — будущего архиепископа Реймского и хрониста, более известного под латинизированньїм именем Жювенель дез Юрсен; нашлось место и для Арно де Марля, сьіна бьівшего канцлера, убитого как арманьяка в 1418 г. Во главе финансовьіх ведомств ко­ ролева Иоланда поставила (потом она же спровоцирует его опалу) Жана Луве, малопочтенного председателя Счетной па­ лати Прованса. В состав Палати зд помимо двух членов прежней палати, упраздненной бургундцами, назначили двух бивших советников парламента, протеже Людовика Гиенско­ го и Людовика Орлеанского, и трех пуатевинцев, прежде слу­ живших герцогу Беррийскому. Подобную же смесь можно бьіло обнаружить и в местной администрации. Там наряду с заурядньїми рвачами служили честние и знергичньїе люди, как Змбер де Гроле, бресский дворянин, которьій с 1419 г. до самой смерти, наступившей в 1434 г., замечательно исполнял должность сенешаля Лиона и в зтом качестве руководил сопротивлением, отбив немало нападений бургундцев и расстроив ряд савойских интриг. Превосходя ланкастерский режим площадью подвластних территорий, поддержкой удельньїх князей и качеством административного персонала, Буржское королевство к тому же обладало более обширньїми средствами, которьіе, если би их не расхищали мошенники-управители и придворние хищ ни ки, могли бьі дать возможность для более форсированного воєнного натиска. Как и его соперник Бедфорд, Карл использовал существующие налоги, продолжал взимать табель и налог с продаж и постоянно требовал от Штатов разрешения на

Разделенная Франция (1418—1429 гг.)

333

сбор новой тальи. Счастливие времена, когда Карл V и его сьін повьішали талью собственной властью, вернутся, лишь когда монархия, став единьїм цельїм, вернет себе бьілой пре­ стиж. Однако ассамблеи Штатов, порой созьіваемьіе несколько раз в год, редко противились требованиям правительства. И поскольку подчиненньїе Карлу провинции в целом бьіли богаче и, пожалуй, менее разореньї, чем владения Бедфорда, буржский король получал с них, по крайней мере по докумен­ там, значительньїе суммьі. Только в 1424 г., явно составлявшем исключение, потому что в зтот год формировалась крупная армия, бьіло вьіделено: в марте Штатами Лангедойля, собравшимися в Сель-сюр-Шер, — талья в миллион ливров; в має Шта­ тами Лангедока, созванньїми в Монпелье, — 150 000 ливров; та же сумма в декабре — сессией Генеральних штатов, состоявшейся в Клермоне; тем временем согласие на дополнительний зд дали местньїе собрания в Сентонже (июнь), в Веле, Жеводане и Виваре (сентябрь), тогда как только для Пуату налог повисили на 50 000 ливров. Зто в целих пятьшесть раз превьішало сумму, которую мог рассчитивать собрать в своих доменах Бедфорд. В обьічние годи, когда Ланкастерьі получали 100 000 или 200 000 ливров, Валуа добива­ лись виделения не менее 500 000 ливров; доход еще оставался довольно большим. Очевидно, остается вияснить, в какой степени страна, ресурси которой все более истощались, вьіплачивала огромньїе сумми, которих от нее требовали. Остается также вияснить, какая часть собранних денег попадала в сундуки буржского короля. Есть подозрение, что имели место бесчисленние растрати, хищ єния , расточительность дофина по отношению к недостойним фаворитам. В первьіе годи своего изгнания Карл жил в полнейшей нужде, едва находя достойную одежду, — и тем не менее его пристрастие к кра­ сивим тканям било столь велико, что он станет тратить на них весь доход скудного бюджета, — в окружении нескольких приверженцев, тоже бедних. Его ЧИНОВНИКИ, плохо устроенньїе в слишком маленьких «столицах», лишь нерегулярно получали небольшое жалованье. В Туре, в Шиноне, в Бурже мало-помалу воссоздавался двор, кочевавший из одной рези­ д е н т и в другую. Но денег продолжало не хватать. Старие

334

Здуард Перруа. Столетняя война

приемьі, а именно девальвация монета, использовались самьім активним образом — до такой степени, что Штатьі Шинона, созванньїе в 1428 г. накануне осадьі Орлеана, отказались вьіделять какие бьі то ни бьіло новие субсидии, пока монета не вернется к прежней стоимости и не стабилизируется. Следует ли удивляться, что в обстановке подобной неразберихи все, что делалось в военной сфере против англо-бургундцев, не только не оправдьівало надежд, но уступало и тем ограниченньїм результатам, которьіх при ничтожньїх средствах удается достичь зкономному Бедфорду? Если английская армия бьіла малочисленна и ее не хватало для вьіполнения неотложньїх задач, она, во всяком случае, отличалась сплоченностью, хорошей зкипировкой, ей регулярно платили; дисциплина здесь бьіла строгая и действенная. Карл в своем королевстве мог рассчитьівать почти на одних арманьякских капитанов, реликтов гражданской войньї, закосневших в грубости, привьікших к грабежу и недисциплинированньїх. За последующее участие в зпопее Жанньї д’Арк некоторьіх из них окружит ореол славьі. Но пока что Ла Гир и Ксентрай, Амбруаз де Лоре, гасконцьі Арно Гильем де Барбазан и Амори де Северак и даже сам «мильїй Дюнуа1» — не более чем атаманьї разбойников. Для организации более многочисленньіх зкспедиций Карл возлагал всю надежду на иностранньїх наемников, а именно на грозньїх шотландцев, которьіх посьілал ему регент Олбани, очень довольньїй, что заодно избавлялся от неудобних соперников. Их вождей — Арчибальда,

‘Жан, граф Дюнуа (1402-1468 гг.), прозванньїй Орлеанским Бастардом. Незаконний сьін Людовика, герцога Орлеанского, после пленения в битве при Азенкуре (1416 г.) своего сводного брата Карла Орлеанского стал главой орлеанской партии, т. е. арманьяков. Примкнул к дофину Карлу и участвовал во всех воєнних действиях против англичан. Сражался вместе с Жанной д’Арк под Орлеаном (1429 г.), освобождал от англичан Шартр, Париж и Дьепп, командовал армиями в Нормандии (1449 г.) и Гиени (1451 г.). По поручению Карла VII и Людовика XI участвовал в дипломатических миссиях в Милан и Геную, вел переговори о перемирии в Туре (1444 г.) (прим. ред.).

разделенная Фратрля (1418—1429 гг.)

335

графа Дугласа, Джона Стюарта, графа Бьюкена — буржский король примет с распростертьіми обьятиями, наделит земля­ ми и пенсионами; в 1421 г. Бьюкен опояшется мечом коннетабля. Но они вели себя во Франции как в завоеванной стране, и их гибель на поле боя под Вернеем народ воспримет как избавление. Очень слабое место партии дофина, в конечном счете ставшее причиной ее периодических поражений и жалкого уровня обороньї от англо-бургундцев, — зто личность самого вож­ дя и тех, кто давал ему советьі и наживался за его счет. Невозможно представить принца, менее способного вьізвать воодушевление окружающих и обьединить их вокруг себя, чтобьі отстоять дело, находящееся под угрозой, менее пригодного на роль вождя, а после — короля. И в физическом, и в нравственном отношениях Карл — слабьій человек, уродливьій вьірожденец. Тщедушного сложения, худой, с невьіразительньім лицом, грубьіх и неприятньїх черт которого нисколько не оживляют маленькие испуганньїе глаза, придававшие ему скрьітньїй и сонньїй вид и прячущиеся за длинньїм и широ­ ким носом, дофин, последний отпрьіск слишком большой семьи, — в 1418 г. ему исполнилось шестнадцать лет — не бьіл предназначен, чтобьі занять престол. Совсем ребенком он бьіл обещан в мужья Марии Анжуйской, и за его воспитание с 1412 г. взялась королева Иоланда. Из зтого унизительного положення его вьівели, только когда ему пришлось со смертью Иоанна Туренского возглавить партию арманьяков, да и тут он попал под жесткую длань страшного коннетабля. Уньїлое детство, проведенное среди опасностей и врагов, развило в нем скрьітность и коварство; очень похоже, что покушение на мосту Монтеро, как бьі он от него ни открещивался, бьіло предумьшіленньїм. Крайняя слабость сделала его человеком робким и апатичним, не уверенньїм ни в чем — ни в своих сторонниках, ни даже в своих правах. Постоянно чувствуя обиду, которую нанес ему договор в Труа, он с тревогой задавался вопросом, не права ли его мать — может бить, он и в самом деле бастард? В таком случае чего ради бороться? Порой он восставал против зтого оскорбления, громогласно заявляя о правоте своего дела, как в январе 1421 г., когда

336

Здуард Перруа. Столетняя война

Парижский парламент, преследуя в его лице убийцу Иоанна Бесстрашного, обьявил его изгнанньїм из королевства и не имеющим права владеть никакой сеньорией; или как в ноябре 1422 г., когда, усльїшав о смерти отца, он обьявил о своем восшествии на французский престол и поклялся перед несколькими приверженцами в замке Меен-сюр-Йевр, что не сложит оружия, пока не вернет своє королевство. Но вскоре он впал в апатию, связанную с постоянньїм страхом, чем воспользовалось его окружение, растаскивавшее остатки ко­ ролевства. Несмотря на отдельньїе вспьішки — с 1422 г. Карл обьявил, что не будет сам водить свои армии, — он не верил в вооруженную силу и часто отказьівался вьіступить в по­ ход и оказать сопротивление захватчикам. Ни на миг он не теряет надеждьі дипломатическим путем добиться примире­ ння, которое только и позволит видворить англичан из Франции. Но на пути примирення палки в колеса ему вставляли советники, разжигая в нем злобу на бургундцев, которой они жили. Слишком слабий, чтоби вьіиграть войну, слишком вяльій, чтобьі договориться о мире, Карл ежеминутно обманьївал ожидания тех — а их еще множество, — кто видел в нем законного наследника славной династии. Меланхолично кочуя из резиденции в резиденцию, молчаливьій, скрьітньїй, подозрительньїй, зтот юноша, чье отрочество слишком затянулось, ждал ударов судьбьі, чтобьі обнаружить в себе мужчи­ ну, чтоби стать королем. Что сказать о тех, кто занимал первое место в его окружении и командовал послушньїми чиновниками? Канцлер Робер ле Масон, президент Луве, Танги дю Шатель, самьіе влиятельньїе лица в первьіе годьі Буржского королевства, — последние вьіжившие представители группировки арманьяков, вдохновители преступления на мосту Монтеро, скрьітьіе приверженцьі своей партии, сформированньїе гражданской войной и научившиеся жить и процветать благодаря ей, рассчитьівающие сохранять власть только за счет продолжения борьби группировок. Возникнет ли для них угроза потерять место? Мьі увидим, что они будут прибегать к приемам граж­ данской войньї и возмущаться, ссьілаясь на своего повелите­ ля, теми, кто вьітеснит их в качестве фаворитов. Надо при­

Разделенная Франіщя (1418—1429 гг.)

337

знать, что их преемники будут немногим лучше. В окружении слишком юного принца, как и при его помешанном отце, вновь напинались распри, интриги, заговори, дворцовьіе пе­ ревороти. А поскольку Карл еще нескоро станет мужчиной, то от зтого растлевающего окружения, при надобности прибегая к убийству, он отделается лишь очень поздно. Придется ждать 1433 года, чтобьі алчньїй Жорж де ла Тремуйль, долгие годьі бивший зльїм гением буржского короля, пал от ударов убийц.

IV СУДЬБЬІ ВОЙНЬї: ОСАДА ОРЛЕАНА Ход военньїх операций, проводившихся в течение почти девяти лет, от заключения договора в Труа и до появлення Жанньї д’Арк, как на бургундском фронте, так и на английских рубежах обороньї, трудно описьівать последовательно. Если бьі захватчики вели их решительно и с привлечением крупних сил, зти операции, конечно, завершили бьі опасньїй ряд «набегов», из которьіх последним по времени в действительности бьіл Азенкурский, и, может бить, заставили бьі собития повернуться в пользу того, кто заранее бьіл признан победителем. Но задача завершить завоевания, которую никак не удается решить, вьінуждает Ланкастеров распьілять свои сильї, терять драгоценное время на то, чтобьі подавлять островки сопротивления, в любой момент бьіть готовими защититься от внезапного нападения сторонников дофина. В конечном счете все сводится к налетам, захватам крепостей, более или менее глубоким рейдам на территорию противни­ ка, отдельним сравнительно долгим осадам. Прекрасний материал для историка-краеведа, которьій по ограниченному театру воєнних дєйствий, на примере Анжу, Ниверне, Южной Бургундии может подробно проследить за превратностями войньї в одной конкретной точке; или для биографа, которьій, посвя­ тив исследование какому-нибудь прославленному капитану, например, пуатевинцу Перрине Грессару у англо-бургундцев или кастильцу Родриго де Вильяндрандо у приверженцев Карла VII, по своєму усмотрению представляет героя на той или иной арене его подвигов. Нам придется отказаться от воссоздания на основе зтих собьітий той общей и упрощенной картини, какой требует воєнная история при описании крупних конфликтов, тем более что даже в зтот печальний

разделенная Франция (1418—1429 гг.)

339

период бесконечно возникающие в каждом лагере политические проблеми и переменчивьій соблазн дипломатических сближений срьівают планьї капитанов. А если факти, относящиеся к дипломатии и политике, отделять от чисто воєнних собьітий, то последние будут вьіглядеть еще более бессвязньїми, чем даже бьіли в действительности. Позтому придется, рискуя слишком ограничить виборну из моря фактов, попи­ таться охарактеризовать несколько больших стадий, отметить пройденньїе зтапьі, виявить несколько особо значительньїх дат. Поступая так, историк оказьівается в более вьігодном положений, чем современники, которьіе из-за погруженности в текущую повседневность не способньї вьіделить принципиальньїе переменьї в пестром океане собьітий дня. Чтобьі убедиться в зтой близорукости, достаточно прочесть ценнейший «Дневник» парижского горожанина, безьімянного сторонника бургундцев, — верное отражение чувств жителей столицьі, весь заполненньїй записями о подорожа­ нин жизни, о трудностях со снабжением, автор которого проявляет больше интереса к мимолетньїм колебаниям общественного мнения, чем к самим важним решениям дипломатов и капитанов, или даже увлекательную «Хронику» Жювенеля дез Юрсена, где зтот умеренньїй советник Карла VII, некоторое время спустя и несколько приукрашивая свою роль, излагает свои воспоминания. Если в том и другом лагере все более и более отчетливо ощущают серьезность ставки: ведь на карту поставлена судьба авторитетного Французского королевства, — то как развиваются собьітия и куда со всем пьілом несутся люди, совре­ менники видят не вполне ясно. Первьій зтап зтой запутанной истории, в которой нам надо будет уловить самьіе основньїе контури, составляют итог деятельности Генриха V и начало царствования его преемника — до середини 1423 г. Окруженний ореолом беспримерной воинской славьі, гордий дипломатическим успехом, благодаря которому давно вожделенная корона оказалась от него на расстоянии вьітянутой руки, король Англии, женившись на Екатерине Французской, все-таки не завершил тем самим своего дела. Общая цель и его политики, и политики его бургунд-

340

Здуард Перруа. Столетняя война

ского союзника состояла в том, чтобьі свергнуть дофина — единственное препятствие к обьединению королевства под скипетром Ланкастеров. Но время атаковать дофина в его логове, на землях к югу от Луарьі, еще не настало, хотя и казалось, что тот очень уязвим. Дело в том, что Генрих, придерживаясь стройного метода, которьій использовал до сих пор, хотел сначала завершить подчинение завоеванньїх про­ винний и лишь затем двигаться дальше. Почти повсюду — в Понтье, в Пикардии, в Шампани, в Иль-де-Франсе — коммуникациям угрожали арманьякские гарнизоньї. Они бьіли на Уазе, на Марне, на верхней Сене, имея возможность подривать снабжение Парижа. Чтобьі подавить их один за другим, понадобились бьі долгие месяцьі. Англичане для начала удовлетворились одним примером в назидание прочим. Вьезд суверенов в Париж для ратификации договора в Труа задержался из-за длительной осадьі и взятия 17 сентября 1420 г. Мелена, а за зто же время группа бургундцев хитростью проникла в Монтеро и вьівезла в картезианский монастьірь Шанмоль останки Иоанна Бесстрашного. После зтого можно бьіло бьі разработать план наступления на основньїе сильї дофина. Но регент Франции дал свободу действий своим полководцам, не усмотрев в зтом опасности, а тем не терпелось удовлетворить личньїе амбиции. Мен он отдал своєму брату Кларенсу, Перш — Солсбери, и оба поспешили захватить свои новьіе апанажи, распьілив по удаленньїм от центра областям и так немногочисленние войска. Наконец, и самому Генриху следовало вспомнить о своем островном королевстве, где он не появлялся уже более сорока месяцев. В январе 1421 г. он привез королеву Екатерину для коронации в Вестминстер. Там он созвал новьій парламент, отметил, что со времен его последнего огьезда достигнути блистательньїе успехи, предсказал близкий конец всякого организованного сопротивления партии дофина, добился вотирования новьіх субсидий для последних операций и начал постепенно набирать дополнительную армию. Зти промахи и задержки повлекли серьезньїе последствия: окончательная победа, казавшаяся совсем близкой, вновь ощутимо отдалилась. В отсутствие короля завоеватели Мена били

Разделенная Франгщя (1418—1429 гг.)

341

неожиданно атакованьї франко-шотландской армией графа Бьюкена, которьій здесь на поле боя заслужит меч коннетабля. 22 марта 1421 г. в сражении при Боже, в Анжу, погиб Кларенс, лучший из полководцев Генриха и его официальньїй наследник. Большего и не требовалось, чтобьі в лагере дофина возродились все надеждьі. По всей стране действовали гарнизоньї его сторонников, усложняя жизнь чужеземньїм оккупантам и бургундцам. И, охваченньїй необьічньїм для него пьілом, сам дофин через Мен и Бос повел свою армию к стенам Парижа. Надо бьіло срочно готовиться ответить на удар. В июле в Кале со свежими силами вьісадился Генрих, и одного сообщения о его приближении хватило, чтобьі дофин вернулся за Луару. Но все проделанное за год теперь надо бьіло начинать заново: очистку Пикардии, которую взял на себя Филипп Добрий; отвоевание земель Дре, Перша, Боса — зту задачу Генрих возложил на своего бьівшего пленника Артура Бретонского, графа Ричмонда (французи говорят: Ришмон), брата Иоанна V Бретонского, принесшего оммаж английскому королю; деблокирование Парижа, для чего требовалось взять перекрьівающие к нему доступ города на Сене. Все зти дела заняли остаток 1421 года и первих шесть месяцев следующего. Мо капитулировал в має 1422 г., Компьень — в июне. На самом пороге масштабних дєйствий король Ланкастер вновь бил остановлен, на сей раз болезнью. 31 августа 1422 г. он умер, успев, однако, назначить продолжателей своего дела. Екатерина Французская дала ему наследника, но зто всего лишь восьмимесячний ребенок — Генрих VI, сразу же провозглашенний королем Англии, а вскоре и королем Франции. После смерти Кларенса у Генриха V осталось только два брата: одному из них, Джону, герцогу Бедфорду, хорошему полководцу и прозорливому администратору, он оставил французские дела, но при условии, что тот для начала предложит регентство Филиппу Доброму, которий, как все надеялись, откажется. Генрих знал, что найдет в лице Бедфорда лояльного и умного преемника, которий продолжит его политику; прежде чем умереть, он перечислил тому основньїе задачи — любой ценой сохранить согласие с Бургундией, знергично вести

342

Здуард Перруа. Столетняя вош а

войну с дофином, справедливьім управлением полупить признание строптивого местного населення, постараться удер­ жать Париж, но в случае, если зто окажется невозможньїм, отойти в Нормандию — цитадель ланкастерского режима. В Англии ситуация менее ясная: по логике регентство должно достаться самому младшему брату короля — Хзмфри, герцо­ гу Глостеру. Но Генрих знал, что, хоть тому уже исполнился тридцать один год, зто пустой и легкомьісленньїй молодой человек, и его кипучая активность могла привести к самим неприятньїм последствиям. Если Глостеру невозможно не дать титула протектора королевства, то основная власть будет передана Бофорам, дядьям покойного, самим належним опорам династии: Генриху, єпископу Винчестерскому, которьій вскоре станет кардиналом, Томасу, герцогу Зксетеру, и Джону, графу Дорсету. Генрих V умер в Венсеннском замке, но покоиться во французской земле ему бьіло не суждено. Заупокойную службу отслужили в соборе Парижской Богоматери, после чего тело перевезли в Вестминстер, словно бьіло предсказано, что ни один Ланкастер не найдет последнего прибежища под плитами Сен-Дени. Осенью того же года Францию повергла в печаль другая смерть, еще более трогательная. Брошенньїй всеми во дворце Сен-Поль, откуда ушла даже Изабелла, окруженньїй несколькими верньїми слугами, 22 октября 1422 г. угас Карл VI — через два месяца после своего английского зятя, в возрасте пятидесяти четьірех лет, однако после тридцати лет перемежающегося, но неизлечимого психоза. На его похоронах не бьіло ни сина, ни племянников, ни даже герцога Бургундского. За катафалком следовал один Бедфорд, представлявший юного Генриха VI, сразу же об'ьявленного королем Франции, хоть он и отсутствовал, оставаясь за Ла-Маншем. Двойная монархия, контури которой очертил договор в Труа, наконец официально напинала воплощаться в жизнь. Но реальностью она могла стать лишь с падением дофина, теперь нази­ вавш еє себя Карлом VII, а чтобьі его свергнуть, Бедфорду потребовалась бьі поддержка всех союзников, и прежде всего надо бьіло укрепить дружеские связи с Филиппом Добрим. Однако до сих пор союз с бургундцами не принес тех резуль-

Разделенная Франция (1418—1429 гг.)

343

татов, на которьіе рассчитьівал Генрих V. Властньїй регент и король мало считался с традиционньїм желанием повелителей Бургундии править Парижем. Английские гарнизоньї грубо вьітеснили герцогское знамя с андреевским крестом из всех важньїх крепостей. Позтому после Труа Филипп, обиженньїй на ланкастерский режим, показьівался в столи­ це лишь ненадолго и в основном не покидал Лилля или Гента, своих любимьіх резиденций. Между его капитанами и английскими командирами возникали досадньїе ссорьі, будоражившие общество. Когда в январе 1422 г. в ходе краткой поездки по герцогству Филипп, верньїй данному слову, захотел, чтобьі дижонцьі принесли оммаж назначенному Карлом VI наследнику, горожане дали согласие на договор в Труа в конечном счете лишь нехотя и по категорическому приказанию. Зто серьезньїе симптомьі, что надо принимать мерьі, чтобьі нарьів не созрел. Бедфорд, менее вьісокомерньїй и скрьітньїй, чем его старший брат, в отношениях с герцогом Бургундским разьігрьівал лояльность и доверие. Еще во время болезни Генриха он, не задумьіваясь, послал подкрепления в Ниверне, чтобьі отстранить от вотчин союзника угрозу со сторо­ ни сторонников дофина. Со смертью короля Англии он предложил герцогу стать регентом Франции. Предложение заманчивое, позволившеє без борьбьі осуществить мечту какого-нибудь Филиппа Храброго или Иоанна Бесстрашного окончательно взять в свои руки управление королевством. Но Бургундец не спешил соглашаться, взвешивая риск: какой может бьіть его власть над страной, покорность которой обеспечивалась только иностранньїми гарнизонами? Не вовлечет ли пост регента его на службу к Ланкастерам? Не станет ли он их лакеєм? Другие, менее проницательньїе и более озабоченньїе достижением немедленньїх, но иллюзорньїх ви­ год, мигом би ухватились за возможность достичь своих политических целей, пусть даже «в обозах чужеземца»1. Исто1Видимо, зто вьіражение связано с известньїм собьітием франЦузской истории: в 1814 г. после пораження Наполеона Бурбони возвратились во Францию «в обозах союзников» (прим. пер.).

344

Здуард Перруа. Столетняя бойка

рия показала, что простаки или бесхарактерньїе люди, которьіе шли на подобньїе комбинации, сколь бьі вьігодньїми те ни вьіглядели, неизменно оказьівались в проигрьіше. И Филипп предложения не принял. А Бедфорда зто заставило вьімаливать его дружбу и искать консолидации англо-бургундского союза в брачньїх альянсах. Иоанн V Бретонский, до сих пор постоянно переходивший из лагеря в лагерь, то становясь арманьяком, то бургундцем, то принося оммаж Ланкастерам, то сближаясь с дофином и при зтом всем стремясь лишь к одному — отвратить от своего герцогства ужасьі войньї, теперь примкнул к герцогу Бургундскому и Бедфорду, чтобьі совместно бороться против Карла VII. Тройственньій союз бьіл заключен в Амьене в апреле 1423 г. Его закрепили два брака: Бедфорда с Анной Бургундской и Ришмона с Маргаритой Бургундской, уже вдовой Людовика Гиенского. Коалиция трех принцев бьіла обречена на недейственность еще до ее заключения. При всей ловкости Бедфорда 1423 год стал для него началом долгой четьірехлетней по­ лоси разочарований и огорчений, когда дружба с бургундцами перешла в глухое соперничество, а интриги Бургундца с королем Валуа парализовали усилия Ланкастеров в военной сфере. Начало охлаждению в англо-бургундских отношениях положила одна история, во многих отношениях бурлеск­ ная. Зта трагикомедия, вьістроенная в драматическом пла­ не безупречно, соединяет похождения взбалмошного Глостера с романтическими авантюрами Якобьі Баварской. Когда в 1417 г. умер шурин Иоанна Бесстрашного Вильгельм Баварский, граф Зно, Голландии и Зеландии, за его наследство разгорелся спор между его братом Иоанном Баварским, до того носившим сан єпископа Льежского, но теперь поспешившим вернуться в мир, расстаться с митрой и жениться, и единственной дочерью графа Якобой, вдовой бесцветного дофина Иоанна Туренского, которую тотчас после смерти последнего вьідали за его двоюродного брата — не менее бесцветного Иоанна Брабантского, сьіна покойного герцога Антуана. И тот, и другая бьіли в долгу у герцога

Разделенная

Франция (1418—1429 гг.)

345

Бургундского: бьівшему єпископу в январе 1408 г. понадобились бургундские войска, чтобьі разбить при Отеє восставших льежских ремесленников; Якоба, вьійдя за молодо­ го герцога Брабантского, которьій во всей своей политике следовал в фарватере Иоанна Бесстрашного, вошла в чис­ ло протеже последнего. Позтому после четьірех месяцев борьбьі противники обратились к могущественному герцо­ гу Бургундскому с просьбой продиктовать условия соглашения, по которому в апреле 1420 г. и бьіли разделеньї спорньїе земли: бьівший єпископ пожизненно сохранял под своей властью Голландию и Зеландию, Якоба признавалась графиней Зно. Так бьі все, может бьіть, и осталось, если бьі Якоба, не слишком довольная навязанньїм ей вторьім мужем, вдруг не бросила его в апреле 1421 г. После зтого она нашла прибежище в Англии, где Глостер, до того не принимавший участия в континентальних походах брата, стал домогаться ее руки и наследства. Филипп Добрьій вьіразил резкий про­ тест Генриху V, а после Бедфорду, обвинив союзника в вероломстве: тот-де дал убежище беглой и преступной жене его брабантского кузена и протеже и потворствует криминальной связи двух сиятельньїх особ. Но ни Генрих V, ни тем более Бедфорд, сознавая, конечно, в какое затруднительное положение ставит их странное поведение сумасбродного Глостера, тем не менее не рисковали строго его наказу­ вать, потому что у зтого вертопраха бьіли влиятельньїе друзья, а расточительность сделала его популярним. Они просто призивали его бьіть благоразумней, фактически не ограничивая ему свободи дєйствий . А Якоба бьіла не из тех женщин, что покорно ждут развития собьітий. Не вправе рассчитьівать на снисходительность законного папьі Мартина V, она обратилась с просьбой аннулировать ее брак с брабантским кузеном к старому Бенедикту XIII, тому самому бьівшему понтифику, одинокому и упрямому, которьій С ВЬІСОТЬІ утеса Пеньяскола, где он нашел прибежище, беспрерьівно извергал анафеми на весь остальной мир, не признававший его; получив булльї, она в феврале 1423 г. вступила в брак с Глостером. Потом, сделав мужа наследником всех своих

346

Здуард Перруа. Столетняя война

владений, она подбила его отправиться на континент, чтобьі завоевать их. Несмотря на неодобрение Бедфорда, Глостер сумел, хоть и не без труда, набрать несколько тьісяч воинов, которьіе в октябре 1424 г. вьісадились с ним в Кале, про­ шли через Артуа и от имени Якобьі стали занимать Зно. Филипп, посчитав, что его дурачат, решил беспощадно мстить. Поскольку Иоанн Баварский очень кстати умер, завещав герцогу Бургундскому все свои права хранителя графств Голландии и Зеландии, то в марте 1425 г. бургундская армия, усиленная брабантскими контингентами и даже — несльїханное дело — несколькими отрядами сторонников дофина, вступила в Зно. Глостер, едва не попав в плен, бежал в Англию, оставив жену в руках противника. Но и после зтого неугомонная Якоба не перестала доставлять Филиппу беспокойство: бежав из гентской тюрьмьі, она вновь разожгла в Голландии войну группировок, вьінудила герцога Бургундского послать несколько карательньїх зкспедиций и только после зтого признала себя побежденной; Глостер же после своего поспешного бегства в Нидерландах больше не показьівался. Отвергнутьій властной супругой, отньїне он всю свою кипучую активность вложит в английские дела: грубо обвинив своего дядю Генриха Бофора, что тот узурпировал пост регента и замахивается на трон, он вьінудил Бедфорда приехать в Англию, чтобьі примирить противников. Бо время каждого из зпизодов зтой комедии, изобилующей бурлескними ситуациями, англо-бургундские отношения переживали новое охлаждение, которьім только ловкость ре­ гента не позволила вилиться в открьітьій разрив. В 1423 г., чтобьі компенсировать пагубньїе последствия брака Глостера, Бедфорд попросил руки Анньї Бургундской и закрьіл глаза на то, что его бургундские и бретонские союзники всерьез подумьівали о переговорах с дофином; в 1424 г., сглаживая дурное впечатление от висадки Глостера, тот же Бедфорд, желая удержать шурина от мести, передал ему в дар граф­ ства Макон и Оксер, изт>яв их из французского королевского домена; наконец, в 1427 г. он предотвратил новое сближение сторонников дофина и бургундцев, торжественно обязавшись не оказьівать более помощи, прямой или косвенной, Якобе

Разделенная Франірія (1418—1429 гг.)

347

Баварской. Но хоть согласие между англичанами и бургундцами каждьій раз в самьій последний момент спасали, оно оставалось неустойчивьім. В конце 1424 г. даже прошел слух, будто английское окружение Бедфорда разработало план убийства Филиппа Доброго. Так герцог Бургундский постепенно отдалял от Ланкастеров. Одновременно сближения с ним со своей сторони искали Карл VII, избавляясь от опеки последних арманьяков. Точнеє — потому что приписать в то время буржскому королю какую-либо политику значило бьі оказать ему слишком много чести — Иоланда Арагонская сумела навязать последнему план, по преимуществу анжуйский, прими­ рення с бургундским недругом. И тревоги, и планьї короле­ ви С ицилии обьясняются превратностями войньї. В 1423 г. Карл с переменньїм успехом несколько раз посьілал свои ватаги на бургундские домени. ЗО июля под Краваном, в Морване, англо-бургундские союзники остановили армию сторонников дофина, питавшуюся пробиться на Шампань, но в Маконне приверженцьі Карла VII под командованием Змбера де Гроле взяли некое подобие реванша. В кон­ це года герцогу Бургундскому с трудом удалось стабилизировать свой фронт по линии Луарьі, послав Перрине Грессара в Ла-Шарите. Против англичан буржский ко­ роль действовал в целом еще менее успешно. Тем не менее в начале 1424 г. населенню его королевства пришлось очень напрячься, чтобьі он мог набрать и оплатить шотландских наемников коннетабля Бьюкена и тех, что прислал из Ломбардии Филиппо Марна Висконти. 17 августа при Вернее зта крупная армия столкнулась с меньшими сила­ ми Солсбери; так же, как при Пуатье и Азенкуре, менее многочисленньїе войньї противника укрились за ограждениями из кольев, в дело вступили лучники и истребили неприятельских рьіцарей, атаки которьіх захлебьівались, не достигая цели. Теперь, избавившись от единственной приличной армии, какой располагал Карл VII, Бедфорд мог вер­ нуться к своим завоевательньїм планам, все тем же: очистка Иль-де-Франса и Шампани, где снова появились партизанские отряди, покоренне Перша и Мена силами Солсбери

348

Здуард Перруа. Столетняя война

и Фастольфа, а конечная цель — Анжер, которьій регент мечтал сделать своим апанажем. Правда, перенося воєн­ неє действия на зтй территории, удаленньїе от центра, Ланкастерьі рисковали сильнеє озлобить Анжуйцев, в первую очередь Иоланду Арагонскую. Знергичная королева направила основньїе усилия своей дипломатии на спасенне Мена и Анжу. Цель ее проста, хотя масштаб прожектов может вьізвать изумление. Она хотела перетянуть Бретань на сторону Валуа, обезопасив с запада анжуйские доменьї, над которьіми нависла угроза, и добиться если не примирення, то хотя бьі перемирия с Бургундским государством, чтобьі все сильї Буржского королевства мож­ но бьіло мобилизовать для сопротивления англичанам. Сим­ волом и инструментом зтой политики станет человек, которого она намерена поставить рядом с зятем. Ришмон, брат герцога Бретонского и зять герцога Бургундского, пре­ красно проявив себя на поле Азенкура, впоследствии служил Генриху V. Но Бедфорд, поручая ему лишь какие-то малопонятньїе дела, восстановил его против себя. А Артур де Ришмон желал играть только роль вершителя судеб, для которой рожден. Зтот план, которьій королева Сицилии пьіталась осуществить прихотливьіми путями дипломатии, потребовал для реализации не один год, а тем временем не удалось помешать противнику захватить Мен и вьійти к границам Вандомской и Орлеанской областей. Но сторонники дофина и бургундцьі не стали долго медлить, чтобе возобновить пло­ дотворнеє контакте путем переговоров. В январе 1423 г., через тридцать месяцев после договора в Труа, герцог Савойский Амедей VIII сумел устроить под своей згидой встречу советников Филиппа Доброго с приближенньїми Карла VII. Итоги зтой встречи позволили лишь констатировать весокомерие бургундцев, представленнех Никола Роленом: в обмен на «прощенне», которое их господин мог дать ко­ ролю Франции за убийство в Монтеро, они вьідвинули непомерньїе требования. Но лед тронулся. В має 1424 г. в Нанте Бретань, Савойя и Сицилия договорились о возможньіх условиях примирення. В сентябре в Шамбери герцог

Разделенная Францкя (1418—1429 гг.)

349

Савойский добился заключения перемирия, которое будет много раз продлеваться и просуществует не менее пяти лет. В дипломатических грамотах, подтверждающих заключение перемирия, Филипп Добрьій впервьіе признал за Карлом VII титул короля Франции. В ноябре герцог Бургунд­ ський принял в Маконе не только своего зятя Ришмона, но и делегацию сторонников дофина во главе с Карлом де Бурбоном, старшим сьіном герцога Иоанна І, — сначала приняв сторону бургундцев, после Монтеро тот перешел к дофину и теперь готовился жениться на еще одной сестре Филиппа. Следствием всех зтих контактов должна бьіла стать как минимум смена политических кадров при буржском дворе. И в самом деле, Савойя и Бретань догово­ рились держать молодого Карла VII, рядом с которьім уже не бьіло никого из близких — кто умер, кто в плену, — под негласной опекой. В марте Ришмон стал коннетаблем и поселился в Бурже, где его приняли королева Иоланда и канцлер Мартен Гуж, єпископ Клермонский. Непримиримьіе враги бургундцев, банда арманьяков, уцелевших после Монтеро, в последнем усилии увезли молодого короля в Пуатье и начали нечто вроде гражданской войньї с коннетаблем-бретонцем. Но за зятем отправилась королева Иоланда. И с июля 1425 г. закоренельїе арманьяки, все зти луве и танги дю шатели, один за другим лишились власти. Франко-бургундское сближение, так ярко наметившееся в 1425 г., тем не менее принесло своим инициаторам только разочарования, точно так же как с англо-бургундским союзом у Бедфорда бьіли в первую очередь неприятности. Ведь политика Филиппа Доброго состояла в том, чтобьі поддерживать равновесие сторон, никогда не брать на себя позитивних обязательств по отношению ни к кому из партнеров и копить сильї к тому дню, когда он наконец станет господином и опекуном обьединенной монархии. Пока что «великий гер­ цог Запада» бьіл озабочен тем, чтобьі с помощью оружия подавить мятежников в Голландии. Обьединиться в зтот момент с Карлом VII значило бьі подтолкнуть Бедфорда поддержать авантюриста Глостера; но, с другой сторони, не-

350

Здуард Перруа. Столетняя вош а

желательно, чтобьі регент бьіл уверен в безопасности своих ле-манских границ — отсюда сохранение перемирия с буржским королем. Его партнеров по переговорам такая изощренная дипломатия не устраивала. Ришмон, которьій, добив­ шись опальї последних арманьяков, доказал свою преданность делу бургундцев, не смог дать Карлу VII обещанной компенсации. И звезда коннетабля бьістро закатилась. Вер­ нувшись из Англии в начале 1427 г., Бедфорд использовал неопределенность положення, чтобьі вернуть силой оружия те преимущества, которьіх его лишили дипломатьі: его войска создали угрозу для Анжу и всей области средней Луарьі. И тогда же Иоанн Бретонский, наскучив слишком долго оставаться в одном лагере, возвратился к союзу с англичанами, как раз когда бандьі Солсбери угрожали границам его герцогства. В конце концов положение его бра­ та в Бурже становилось шатким. Его уже готовился оттеснить от власти новьій фаворит, чье возвьішение подготовил он сам, — Жорж де ла Тремуйль, образчик беззастенчивого интригана, протеже поочередно Иоанна Бесстрашного и Людовика Гиенского, попавший в плен при Азенкуре, освобожденньїй благодаря герцогу Бургундскому, лишенньїй своим покровителем графства Булонь, на которое мог претендовать от имени женьї, и наконец принятьій при буржском дворе, где он пьітался избавляться от соперников с помощью интриг и убийств. Получив должность обер-камергера, он приобрел абсолютную власть над Карлом VII, которая продлится шесть лет и которую уничтожат лишь клинки убийц. К концу 1427 г. Ришмон, впав в немилость, бьіл вьінужден бежать в Бретань. Зтим новьім дворцовьім пере­ воротом завершилась четьірехлетняя интермедия. В 1428 г. Карл VII стал еще слабей, чем когда-либо, в качестве про­ тивника Ланкастеров, которьіе, наконец оккупировав земли между Сеной и Луарой, намеревались нанести решающий удар. С военной точки зрения, Карла VII лучше всего бьіло поразить в сердце его королевства — в Берри, из которого он вьібирался лишь очень неохотно. Значит, следовало форсировать Луару. Из всех возможньїх обьектов атаки Бед-

Разделенная Франция (1418—1429 гг.)

351

форд вьібрал город, падение которого вьізовет больше всего шума, — Орлеан, в стратегическом отношении ключ к Центральной Франции. Его значение столь велико, что оно заглушало голос совести и требования рьіцарского кодекса. Ведь Орлеан принадлежал не буржскому королю, а его кузену Карлу Орлеанскому. Чтобьі герой атаковал владения врага, которого лично уже держит у себя в тюрьме, — случай беспримерньїй. Хоть бьі и так: Бедфорд не придавал зтому значення. Лето 1428 г. у англичан ушло на сбор войск, боеприпасов, провианта, на ожидание подкреплений из Англии. Только 12 октября контингентьі под командованием Солсбери начали стягивать под стеньї города; они решили здесь перезимовать, хотя их предводитель погиб от вьістрела в самом начале осадьі. Они построили вокруг города, прежде всего к западу и северу от него, но также и к югу — напротив единственного моста, цепь бастид и с помощью образованной ими дуги следили за стенами горо­ да, перерезали дороги, затрудняли снабжение. Буржский король смог оставить в городе несколько отрядов. Оборо­ ну крепости возглавил Дюнуа, заменяя отсутствующего брата. Город бьіл хорошо укреплен и имел довольно приличньїе запасьі продовольствия. Но его падение бьіло неизбежно, если Карл VII не сумел бьі собрать армию, способную разорвать тиски осадьі. А все, весьма скромньїе, вьілазки французских войск кончались плачевньїми неудачами. Так, попьітавшись перехватить провиантский обоз из Парижа, они получили чувствительньїй урок от его охраньї, оть и малочисленной, сторожившей бочки с соленой рьіж, и зтот день (12 февраля 1429 г.) получит название «дня селедок». В лагере Валуа повсюду царило уньїние: при дворе Карла VII, которьій, впервьіе оказавшись под угрозой в своем любимом Берри, готовился отступать в Дофине, а если и зто убежище будет ненадежньїм — в Кастилию и даже в Шотландию; в Орлеане, где горожане, удрученньїе перспективой скорой сдачи, просили Филиппа Доброго всту­ питься за них; но все, что смог сделать Бургундец, и сам обеспокоенньїй вновь проявляющейся надменностью Бед-

352

Здуард Перруа. Столетняя война

форда, — зто отозвать отрядьі, которьіе раньте прислал для участия в осаде. Все смутно чувствовали, что взятие Орле­ ана, ожидаемое со дня на день, будет означать финал драмьі и полную победу Ланкастеров. Тогда-то и появилась Жанна д’Арк.

VIII фРАНЦУЗСКИЙ РЕВАНШ (1429-1444 гг.) І

І- Зак 3581

В ходе франко-английской дузли, с 1415 г. громоздившей тьму бедствий на хрупкие плечи ослабевших Валуа, 1429 г. знаменует, вместе с возрождением во Франции национального чувства, крутой поворот фортуньї и перелом в войне. С ланкастерской мечтой, с той «двойной монархией», что едва не водворилась одновременно в Англии и во Франции, отньїне покончено. Во всяком случае, так решили потомки, оценивая собьітия с временной дистанции и на основе опьіта. Однако зто вовсе не значит, что блистательная авантюра Жанньї д’Арк оставила у всех современников впечатление, будто только что произошло нечто решающее и необратимое. Французский реванш, начало которого означала ее история, отнюдь не принял сразу же после первьіх ее успехов ни космического размаха, ни ураганной мощи. Война еще длилась более двадцати лет, в течение которьіх Ланкастерьі и их сторонники могли питать иллюзии, что легко наверстают потерянное вследствие временньїх неудач. Борьба затянулась из-за изнурения обескровленной Франции, вялой апатии короля, слепого згоизма его фаворитов, всех тех людских слабостей, из-за которьіх в истории самьіе прекрасньїе планьї не осуществляются или осуществляются не в полной мере. Таким образом, жертва, принесенная Девой, стала лишь предзнаменованием решающих, но еще далеких побед. Оказала ли она столь принципиальное влияние на ход собьітий, какое ей всегда приписьівают? В зтом позволено усомниться. Историк, даже рискуя показаться святотатцем, обязан поместить чудесное приключение в его человеческий контекст. Он обязан рассеять иллюзии, возникшие, несомненно, по той же причине, по которой подвиги героини сохранились в памяти людей. Казалось бьі, мало кто из исторических персонажей известен нам так хорошо. Ведь здесь нам вьіпала неоценимая удача — мьі обладаем драгоценньїми свидетельствами,

французский реванш (1429—1444 гг.)

355

а именно материалами двух процессов: того, с помощью которого инквизиторьі по приказу Бедфорда возвели Жанну на костер, и более позднего — может бьіть, слишком позднего — устроенного в 1456 г. Карлом VII с целью реабилитировать ту, которой он обязан французской короной. Допросьі в ходе первого процесса открьівают нам саму душу Жанньї, ее спокойную веру, ее крестьянский здравьій смьісл, ее религиозную приверженность законному монарху, ее абсолютную уверенность в правоте своего дела. Они передают нам искру того огня, которий ей удалось разжечь в сердцах соратников, но которьій не вьішел за предельї того ограниченного круга людей, кому посчастливилось приблизиться к ней или жить рядом. Второй процесе менее доказателен — именно потому, что ставил целью доказать слишком многое. Здесь свидетельства — зто воспоминания о уже далеких собьітиях, как бьі окутанньїх дьімкой легендьі; их излагают те же соратники, естественно и искренне стремящиеся очистить от оскорбительного обвинения память их соратницьі и вместе с тем реабилитировать ньіне победоносного короля. Если би мьі потеряли зти судебние материальї, что бьі мьі, собственно, знали о Жанне? Во французеких описаниях, которьіе сообщили нам об зтих собьітиях, а именно в официальной хронике Жана Шартье или «Хронике Девьі», которую все ее содержание заставляет приписать перу архиепископа Жювенеля, несомненно, использовались рассказьі современников, ньіне утраченньїе, авторами которих могли бьіть некоторие из товарищей Жанни по оружию, не слишком заботившиеся о точности. Они имеют сравнительно позднюю датировку и образуют нечто вроде пролога к процессу реабилитации. Они не вьіводят нас из круга очевидцев, которьіх сильная личность Жанньї еделала крайнє самоотверженньїми. Но за пределами зтой группьі, за пределами земель по Луаре, где ее знали и любили, отзвуки затухают с бьіетротой, вьізьівающей удивление. Во Франции дофина вокруг зтой зпопеи повисло тяжкое молчание, едва нарушенное несколькими свидетельствами. Тем не менее здесь ее знали и, как полагалось, праздновали снятие осадьі с Орлеана и помазание в Реймсе; в посланиях короля добрим городам восхвалялась роль, сьігранная здесь

356

Здуард Перруа. Столетняя война

Девой, почти чудесное вмешательство которой придавало больше веса зтой разновидности официальньїх бюллетеней. Но дальнейшее ее поприще, ее неудачи, ее плен, ее мученичество вьізвали как в провинциях, давно преданньїх буржскому королю, так и в провинциях, примкнувших к реймскому коро­ лю, лишь еле заметньїе волнения, письменньїх свидетельств о которьіх сохранилось мало. Все вьіглядит так, словно подданньіе, подражая в зтом своєму суверену, оставили Жанну д’Арк сразу после помазания. В стане врага в целом царило почти то же равнодушие. Конечно, бургундские хроники уже самой злобной яростью своих нападок, клеветой, посредством кото­ рой они пьітаются очернить память своей противницьі, доказьівают, что в правящих кругах первьіе успехи Девьі вьізвали смятение, память о котором изгладил только руанский костер. Обьічньїе люди волновались куда меньше: свидетельство — «Дневник парижского горожанина», автор которого, сообщая о неудавшейся осаде Парижа, вспоминает, что во главе осаждавших стояла женщина, о которой одни говорили, что она послана небом, а другие — что она ведьма. «Кем она бьіла, — благоразумно добавляет он, — одному Богу известно». Как только Дева исчезла, все вновь успокоилось. Еще более странньім кажется нам почти полное неведение зтой истории, в каком пребьівали подданньїе Ланкастеров. Они также, хоть и очень смутно, имели представление о собьітиях в Орлеане и Реймсе. Если бьі подвиги Жанньї вселили в сердца английских солдат страх, сведения о котором легенда не замедлила раздуть, беглецьі и дезертири рассказали бьі об зтом земля­ кам. А если бьі Бедфорд устроил процесе в Руане с тем, чтобьі укрепить свою пошатнувшуюся власть, он бьі не преминул широко разгласить о его результатах в Англии. Ничего подобного в английских хрониках не обнаруживаетея, и их сухость, краткость и неточность показьівают, что там не проявляли интереса к истории, из которой потомки еделали волшебную зпопею. Итак, пример Жанньї д’Арк не поднял массьі; он не вьізвал того национального подьема, которьій, охватив все население, позволил бьі превратить партизанскую войну, никогда не прекращавшуюся, в освободительньїй крестовьій поход.

французасий реванш (1429—1444 гг.)

357

Все, что оставила после себя героиня, — зто действия, впечатление от которьіх не мог изгладить никакой приговор: боевьіе подвиги и политические актьі, впервьіе прервавшие успешное продвижение ланкастерских войск или давшие буржскому королю авторитет помазанника, безвозвратно изменив тем самьім ход собьітий. Благодаря зтому ее вмешательство имело решающее значение, и страница, которую она вопреки всем ожиданиям вписала в нашу национальную историю, заслуженно считается одной из прекраснейших; та, которую мьі привьікли називать «святой Отечества», даже если ее завет не бьіл усльїшан, тем не менее спасла своего короля, в котором воплощалась Франция.

I ЖАННА Д'АРК Деревня Домреми, где родилась Жанна д’Арк, частинно относилась к Шампани, частинно — к «зависимому» Барруа. Вся ее семья имела крестьянское происхождение и бьіла ро­ дом из Шампани: зажиточньїе земледельцьі, сельские ремесленники, один из дядьев — священник. Как все крестьяне и многие другие в то время, ребенок бьіл неграмотним: будучи воспитана в очень религиозной среде, из религии она знала лить несколько молитв и красивих легенд, наполненньїх чу­ десами. С отрочества она имела видения, сльїшала голоса, беседовала с ангелами и святими. А зти отдаленньїе марки королевства жестоко страдали от воєнних бедствий, хоть англичане никогда сюда не добирались. О счастливьіх временах до гражданской войньї, когда протекторат над соседними зем­ лями — в Туле, в Люксембурге, в Барруа — осуществлял Людовик Орлеанский, здесь вспоминали как об ушедшем зо­ лотом веке. Побивала зта область под властью и орлеанистов, и арманьяков, и дофина; ньіне ею управлял знергичньїй и грубий капитан Робер де Бодрикур, сохранивший с тех пор, как занимал пост бальи Шомона на службе у дофина, только замок Вокулер. С 1419 г. здесь бушевала война между сторонниками дофина и бургундскими рутьерами; те и другие грабили край. В июле 1428 г. Антуан де Вержи, бургундский губернатор Шампани, отправил в шателенство Вокулер карательную зкспедицию, вьінудив беззащитньїх крестьян бежать. Семья Жанньї на какое-то время змигрировала в Нефшато. Девушке бьіло тогда от шестнадцати до двадцати лет. Теперь ее голоса больше, чем когда-либо, говорили ей о дофине, о королевстве, предназначенном ему Богом, о врагах — англичанах и бургундцах, которьіх необходимо изгнать. Узнав об

французский реванш (1429—1444 гг.)

359

осаде Орлеана, она окончательно решилась. Удивляться следует не препятствиям, которьіе она преодолела, а той легкости, с какой те, к кому она обращалась, позволяли себя убедить. Война крайнє обострила чувства людей; им казалось, что от зтого кошмара избавит лишь чудо. Повсюду, даже в окружении дофина, кишели пророки и ясновидцьі. Никто не удивился заявлениям зтой деревенской девушки, что благодаря ей Орлеан будет освобожден, а дофин помазан на царство. Шокировало лишь то, что она остриглась по-мальчишечьи и ездила верхом, вьірядившись в мужскую одежду. Зто казалось неприличньїм и оскорбительньїм, но ничуть не подрьівало верьі в сверхьестественньїй характер ее способностей. В нашу скептическую зпоху возник бьі соблазн увидеть в Жанне сумасшедшую, простушку, ясновидицу и даже притворщицу. Современники задавались одним вопросом: послана она Бо­ гом или дьяволом? И сомневающиеся очень бьістро дали убе­ дить себя в первом. Двух поездок в Вокулер хватило, чтобьі Робер де Бодрикур смягчился: он известил дофина, что к нему едут, дал ей небольшой зскорт, лошадей и оружие. 23 февраля 1429 г. она вьіехала и почти беспрепятственно пересекла Шампань, Оксер, Жьен, север Берри, Турень, хоть во всех зтих областях во множестве водились разбойники. Шинона она достигла 6 марта, а через день ее принял Карл. Она сумела внушить ему свою веру, дать ему «знак» своей божественной миссии. Успокоила ли она его, как часто предполагают, в отношении законности его рождения или же дала какие-то подтверждения конечной победьі? В зту «тайну», которую совсем недавно воображение некоего биографа низвело на уровень газетного романа с продолжением, проникнуть сложно. Легко дав себя убедить, король тем не менее из благоразумия, за которое упрекнуть его трудно, захотел узнать мнение своих клириков. Епископьі, богословьі, парламентарне клерки должньї бьіли удостовериться в ортодоксальности провидицьі, которую отвезли к ним в Пуатье. Поскольку она восхвалила могущество их повелителя, обещала им близкую победу и, следовательно, возврат процветания, зти арманьякские служители церкви, засьіпав ее кучей не слишком сложньїх вопросов, бла-

360

Здуард Перруа. Столетняя война

госклонно приняли ответьі, продержали ее несколько недель и наконец, когда она представила им доказательство своей девственности, отпустили. Подтвердить сверх'ьестественность ее миссии они не могли, но рекомендовали королю позволить ей действовать: ведь делу монархии она желала лишь добра. Она непременно хотела ехать освобождать Орлеан. И для вьіполнения зтого замьісла как раз сложились благоприятньіе условия. К концу зимьі, после шести месяцев осадьі, положение осаждающих ухудшилось; их не бьіло и четьірех тьісяч, и они не могли обеспечить жесткую блокаду и даже снабдить достаточно сильньїми гарнизонами бастидьі, только что ими достроенньїе; трудности со снабжением повлекли за собой болезни и дезертирства. Врага бьіло бьі легко разбить, если бьі жителям города, пораженньїм психозом осажденньіх, не мерещились повсюду шпионьї и предатели. Со своей стороньї Карл VII набрал кое-какие войска и укомплектовал большой обоз с продовольствием и боєприпасами для осажденной крепости. Жанне, которая легко покорила душу моло­ дого принца крови, «милого» герцога Алансонского, недавно освобожденного из английских тюрем, позволили сопровождать зкспедицию. 29 апреля она вступила в Орлеан. В военном искусстве она не понимала ничего, считая, что солдатам достаточно не ругаться и не посещать развратниц, чтобьі за­ служить победу. Но военное искусство в те Бремена значило мало — его легко заменяли храбрость, уверенность, дерзость. Впрочем, Жанна, несмотря на своє влияние на войска, не командовала ими, предоставляя заботу об зтом капитанам: здесь — Дюнуа, там — Алансону и Ришмону. Их решения часто противоречили ее желаниям, и в конечном счете она смирялась с зтим. С нее бьіло довольно, что она обращалась с призьівами к бойцам, сообщала о советах своих голосов, виступала вперед в сложньїе моменти, сплачивала пехоту. Ее окружало несколько священников и монахов, которьім она диктовала свои письма (некоторьіе из них дошли до нас), требовавшие от Бедфорда и английских капитанов уйти из Французского королевства и вернуть его «царю небесному», призьівавшие герцога Бургундского признать Карла своим законним сюзе­ реном, приветствовавшие жителей Турне, королевского анк-

франг^узский реванш (1429—1444 гг.)

361

лава на бургундской территории, за их верность буржскому суверену. В Орлеане совместньїе действия подкреплений и коммунального ополчення позволили совершить несколько удачньіх вьілазок; когда две английские бастидьі, находившиеся к востоку и к югу от города, бьіли по очереди взятьі и сожжени, осаждающие, имея значительно меньшую численность и обескураженньїе таким пьілом, поспешили убраться прочь. 8 мая, через десять дней после приезда Жанньї, город бьіл освобожден. Зто произвело огромньїй моральньїй зффект. Теперь бьіло легко разгромить маленькие вражеские гарнизоньї в город­ ках по Луаре: Жаржо (где бьіл взят в плен Саффолк), Мен, Божанси.,18 июня французи захватили врасплох и после недолгого преследования опрокинули арьергард английской армии, шедшей на помощь своим, что визвало паническое бегство англичан из-под Пате; Тальбот бил захвачен там в плен, а Фастольф спасся бегством. Жанна прибила на место, когда дело уже било закончено. Как добрий государь Карл приписал ей всю заслугу победьі, принадлежавшую Ришмону, а коннетабль, на которого двор всегда смотрел косо, бьіл вьінужден вновь удалиться в свои бретонские замки. После зтого можно бьіло либо идти на Париж, где царила паника, либо отправиться в Нормандию на помощь постоянно действовавшим там партизанам. Бедфорд опасался и того, и другого вариантов наступления. Сторонники дофина, став за годьі непрерьівньїх неудач осторожньїми и боязливими, сочли, что сил для зтого недостаточно. Но Жанна, при поддержке, вероятно, канцлера Реньо Шартрского, архиепископа Реймского, добилась принятия не менее смелого плана: совер­ шить помазание короля в главном городе Шампани. Ценой несльїханньїх усилий в Жьене бьіло собрано от двенадцати до тринадцати тисяч человек. Внешне рискованньїй, зтот переход оказался просто легкой прогулкой. Почуяв, что ветер переменился, и не слишком желая сражаться, города, когда к ним обращался Карл, просили только повеления открьіть свои ворота. Путем умельїх переговоров удалось 1 июля добиться нейтралитета Оксера, 10 июля — капитуляции Труа, 14 июля — Шалона, 16 июля — Реймса. Через день прошло помазание — церемо-

362

Здуард Перруа. Столетняя война

ния, по необходимости лишенная пьішности. Никого из светских пзров не бьіло, а из духовньїх — только троє; корона, скипетр, держава находились в Сен-Дени. Но главное, что действо святого миропомазания состоялось. Тот, кого до сих пор Жанна упрямо именовала дофином, отньїне бьіл королем Франции, новьім Мельхиседеком, освященньїм посредством «таинства», которое наделяло его даром творить чудеса. Ни один верующий более не мог сомневаться, кто его легитимньій суверен: ведь теперь во Франции бьіл король, коронованньій в столь невероятньїх обстоятельствах, что они казались чудом, а против него, за морем, — семилетний ребенок, которьій назьівал себя королем Франции, но которого его подданньіе никогда не видели. Итак, помазание отменило отрешение, незаконно провозглашенное договором в Труа, возвратило Валуа легитимность, которая девять лет у них оспаривалась. Теперь лишь недобросовестний человек мог назвать арманьяков членами группировки: помазание подняло их в ранг верньїх подданньїх. А как бургундцьі, которьіх в Бурже пренебрежительно називали «франко-англичанами» (Fransaisanglais), могли, не вьіглядя изменниками, продолжать подчиняться Бедфорду? Таков бьіл чреватьій последствиями резуль­ тат помазания в Реймсе. Толчок бьіл дан, и теперь, казалось, ничто не остановит продвижение Карла. Войску, пришедшему на помазание, англичане могли противопоставить лишь ничтожньїе гарнизоньі. Совет Бедфорда бьіл в растерянности; регент вьіпрашивал в Англии подкрепления, которьіх бьі как раз хватило для усиления оккупационной власти в Нормандии, чтобьі спасти от крушения хотя бьі ее. Особенно он боялся отпадения Па­ рижа; рассчитьівая польстить симпатиям населения к бургундцам, он 29 августа передал управление столицей Филиппу Доброму, которьій вовсе не рвался лично руководить обороной, потому что как раз вел с королем переговори о перемирии на несколько месяцев, которое распространялось бьі на все территории к северу от Сени. В зтой ситуации действия Карла VII, пусть нерешительньїе и непоследовательньіе, вьіглядели как ряд блестящих побед. На следуюіций день после помазания он получил изьявление покорности от Лана,

фрашіузский реванш (1429— 1444 гг.)

363

вступил в Суассон. Потом через Шато-Тьерри он направші­ ся на Бри, принимая повсюду новьіе капитуляции, но намереваясь вернуться в Берри. Небольшой английский отряд преградил ему путь. Он со всем войском повернул в Валуа, где ему сдался Санлис, и занял Компьень, доверив его охрану Гильому де Флави. Потом он пошел на Париж и на несколько дней остановился в Сен-Дени. В его армии не хватало осадньїх материалов. Но Жанна, всегда верившая в свою звезду, считала, что столицу, где пробургундски настроенньїе горожане не бьіли готовьі сдаться, можно взять приступом. Штурм бьіл устроен 8 сентября с западной стороньї, близ ворот СентОноре; он не удался. Жанна, хоть и бьіла ранена, призьівала его повторить. Капитаньї и король приняли другое решение. Они увели войско за Луару, на юг; кампания уже шла почти три месяца, для тех времен — долго, и армию распустили. Несмотря на неудачу под Парижем, военньїе результати похода били не менее значительньїми, чем политические успехи. Шампань, Бри, Суассонне, Валуа и даже окрестности Парижа легко подчинились арманьякам, до сих пор ненавистним местному населению. Пикардия не пожелала би лучшего, чем последовать их примеру, если бьі королевская армия появилась в ней. Но через все зти земли они лишь прошли, оставив небольшие гарнизоньї и в качестве королевского наместника — архиепископа Реньо Шартрского, которьій устроил себе резиденцию в Суассоне. Ничто не бьіло подготовлено ни на случай возвращения англичан с большими силами — впрочем, в тот момент зто бьіло маловероятньїм, ни на случай нападения бургундцев, неминуемого по истечении перемирия. В окружении короля шла борьба за Деву, влияние которой ничуть не уменьшилось. Вместо того чтобьі отпустить ее с Алансоном, продолжавшим войну в Иль-де-Франсе, Ла Тремуйль, завидуя «милому герцогу» и афишируя враждебность к бургундцам, чтобьі удержаться на своем месте, отправил ее атаковать Ла-Шарите, город, все еще обороняемьій Перрине Грессаром1. Но здесь предстояло иметь дело не с деморали1Перрине Грессар (ум. 1438 г.) — наемник на службе англичан и герцога Бургундского, капитан Ла-Шарите-сюр-Луар (прим. ред.).

364

Здуард Перруа. Столетняя бойка

зованньїми гарнизонами, как под Орлеаном, и не с мирньїми и трусливьіми горожанами, как в Шампани. Осада, которой руководили Людовик де Бурбон, граф Вандомский, и Карл д’Альбре, сьін бьівшего коннетабля, предпринятая уже зимой, не дала ничего; перед Рождеством ее пришлось снять. Королевская казна, опустевшая после затрат, которьіх потребовал поход на помазание, не могла в 1430 г. финансировать новую зкспедицию. Как столь часто бьівало в прошлом, надеждьі возлагались на верньїе гарнизоньї и на кое-какие бандьі наемников, плохо оплачиваемьіе, но возмещавшие зту потерю за счет жителей. Жанне позволили оказать содействие именно капитанам зтих отрядов. С марта ее можно бьіло видеть среди участников их набегов — на Мелен, на Ланьи, на Санлис. Ее присутствия бьіло недостаточно, чтобьі гарантировать успех; она не могла помешать Суассону слать­ ся врагу. У Бедфорда, в свою очередь, почти не бьіло войск. Его звезда меркла; в марте в Париже бьіл раскрьіт заговор в пользу дофина, где бьіло заметано более пятисот человек. Позтому более, чем когда-либо, регент нуждался в герцоге Бургундском, которьій, как обьічно, с готовностью принимал плоди своего двурушничества: 8 марта Филипп добился от Ланкастеров передачи ему в апанаж дополнительно Шампа­ ни и Бри, с тем, однако, чтобьі он их завоевал. Позтому по окончании перемирия, в апреле, главньїй удар бьіл нанесен бургундцами. Поскольку король Франции не передал своєму бургундскому кузену, как оговаривали условия перемирия, крепость Компьень, то Филипп поручил своє­ му капитану Жану Люксембургскому, брату єпископа Теруаннского, захватить ее силой. Захватив кое-какие подкрепления, Жанна 13 мая бросилась туда. Осаждающий, еще не замкнув кольца окружения, расположил свои войска отдельньіми группами на западном берегу Уазьі. Через десять дней бьіла организована вилазка с участием Жанньї, чтобьі захва­ тить одну из зтих групп врасплох. Французи, увлекшись грабежом, замешкались и дали время врагу собрать свои войска, отчего тот обратил их в бегство и резко бросился в погоню. Чтобьі вместе с его людьми в крепость не проникли и англобургундцьі, Гильом де Флави бьіл вьінужден запереть ворота

французский реванш (1429—1444 гг.)

365

прежде, чем вернется весь отряд. Жанна, не понявшая причин отступления, отстала; она бьіла захвачена одним бургундским рьіцарем и передана Жану Люксембургскому. Весть об зтом очень бьістро дошла до буржского короля. В землях на Луаре она вьізвала ошеломление и подавленность. Как водится в подобньїх случаях, пошли разговорьі об измене, раздавались обвинения в адрес королевских советников. Но, несмотря на все их мелочньїе сварьі, Жанна бьіла им слишком полезна, чтобьі они могли намеренно отправить ее на гибель. В защиту пленницьі произошло несколько трогательних виступлений народа и клириков, никак, естественно, не повлиявших на собьітия. Среди англо-бургундцев, в Пари­ же, где тон задавал кабошьенски настроенньїй университет, в Руане, откуда теперь на всякий случай управляли королевством Бедфорд и его совет, раздались, наоборот, крики радости и призьівьі к отмщению. Магистрьі университета написа­ ли герцогу Бургундскому, попросив его видать пленницу инквизиции, имевшей право сжигать еретиков. Пьер Кошон в качестве єпископа Бовезийского требовал отдать ее под его церковний суд, потому что Жанна попала в плен на территории его епархии. Он, конечно, не склонил бьі к зтому ее тюремщиков, если бьі одновременно в качестве советника английского короля не предложил последнему купить ее за десять тисяч ливров, взяв их из субсидий, вотированньїх Штатами Нормандии. Жан Люксембургский бьіл небогат. К середине ноября, когда посланньїе дофином подкрепления вьінудили его снять осаду с Компьеня, он согласился на сделку. Жанна после пребьівания в разньїх замках, побивав в заключении в Аррасе, била через Дрюжи, Ле-Кротуа, Сен-Валери и область Ко перевезена в старинную цитадель столицьі Нормандии. Англичане, считая церковние тюрьмьі не слиш­ ком надежньїми, предпочли стеречь ее сами. После того как пленение Девьі, казалось, положило конец цепочке катастроф, политика Бедфорда приобрела более четкие очертания. Прежде всего надо бьіло нейтрализовать мо­ ральний зффект коронации в Реймсе. Генрих VI бьіл закон­ ним, но некоронованньїм королем Франции. Крайнє спешно решили его показать континентальним подданньїм. В начале

366

Здуард Перруа. Столетиш бойка

июня 1430 г. зтот ребенок со своими английскими советниками и опекунами поселился в Руане. Официально регент­ ство Бедфорда кончилось — король правил сам, и герцогский совет преобразовался в королевский. Потом решили прове­ сти коронацию. Но Реймс оставался недоступним, а его архиепископ держал сторону Валуа. Вот почему, вопреки почитаемому обьічаю, церемония прошла 17 декабря 1431 г. в Пари­ же, в соборе, подчиненном простому єпископу, а не в центре архиепископства, освященном памятью святого Ремигия1. Зтого хватило, чтобьі в глазах набожной толпьі помазание, миро для которого брали не из священной мирницьі, стало недействительньїм. Когда Генрих VI после двадцати месяцев пребьівания во Франции вернулся к себе на остров, он не приобрел ни одного дополнительного приверженца и не подогрел знтузиазма собственньїх сторонников. Большего ожидали от процесса Жанньї. Если бьі удалось доказать, что провидица бьіла потаскухой, ведьмой и посланницей дьявола, смешньїм бьі стал вьіглядеть и слишком легковерньїй дофин, которьій неосторожно доверился ей и раструбил о ее подвигах под Орлеаном, при Пате, в Реймсе. Его временньїе успехи обьяснялись бьі помощью одиозной парьі — преступного бастарда и развратной чародейки. Делу Карла VII бьіл би нанесен удар, от которого, как очень надеялись англичане, он бьі уже не оправился. Наконец, нужно бьіло, чтобьі приговор вьіглядел респектабельно, чтобьі суд оставлял впечатление беспристрастного. А случаю бьіло угодно, чтобьі дела верьі находились в ведений церковних судов, где совместно заседали местньїй єпископ и инквизитор-доминиканец. И возглавлять судебное разбирательство поручили именно Кошону, хоть он и бьіл изгнан из своей епархии вследствие продвижения арманьяков. Дело представлялось ему важним и достойним того, чтобьі его торжественно обста­ вить; он окружил себя массой заседателей, советников, адвокатов, следователей. Он вьібрал их среди руанских каноников, ‘Св. Ремигий — єпископ Реймский в 459-533 гг., крестил франкского короля Хлодвига (498 г.) елеем, которьій, по легенде, принес голубь с неба (прим. ред).

французский реванш (1429—1444 гг.)

367

аббатов крупньїх нормандских монастьірей, виднейших богословов и докторов канонического права из Парижского университета. Все они бьіли предани Бедфорду и делу Ланкастеров. Но даже если весь процесе нам представляется набо­ ром низких поклепов и отвратительной чуши, не будем полагать, что все зти люди продали свою совесть или трусливо поддались давлению власть имущих. Большинство из них, воспитанное в проанглийских или пробургундских чувствах, искренне верило: силу для помощи их врагам Жанна могла получить только от дьявола. Бедфорду не било надобности оказьівать нажим на судей — они сами пошли ему навстречу; их раболепие и слепота обьясняются всем их прошльїм, особенно у Кошона, которьій в награду сразу после слушания дела получит перевод в єпископство Лизье. По отношению к обвиняемой все зти люди испьітьівали только отвращение и ненависть. В ней их раздражало и шокировало все, вплоть до благородной простоти ее ж и зн и , веселого остроумия ответов, достоинства, с каким она держалась. У нас, современньїх людей, вьізьівает негодование жестокость зтой судебной процедури. Но зто била обьічная жестокость инквизиции , которая никого не трогала, когда от нее ежедневно страдало множество бедолаг, тут и там попадав­ ших на костер из-за злобности общества, глупого тщеславия их обвинителей, недоверчивого фанатизма судей. Абсолют­ ная секретность следствия и свидетельских показаний, о которьіх обвиняемьій не знает; отсутствие какого би то ни бьіло адвоката для его защитьі; все новие и новьіе допросьі, проводимьіе заседателями, без устали сменяющими друг друга; питки, угрози или лживьіе обещания в раечете добиться нових сведєний или вьінудить подписать признание. В наше время обращение к подобной практике бьіло бьі расценено как возврат в варварство; едва политическая полиция начнет втайне ее применять, общественное мнение всегда бистро ее осудит. А в те Бремена ни судьи, ни общественность не зна­ ли подобной щепетильности. Они не понимали, что такими методами можно кого угодно заставить признаться в чем угодно. В своей гордине учених, искушенньїх в самой пустой болтовне, одержимьіе идеей, что под маской невинности везде

368

Здуард Перруа. Столетняя война

прячется єресь, они бьіли способньї послать в огонь любого искренне верующего, не проявив ни малейшей снисходительности. В процессе не бьіло нарушений ни по форме, ни по существу, но, начавшись, он мог закончиться лишь обвинением. Применяемьіе средства и приводимьіе доводьі значили мало. При дворе Валуа у Жанньї бьіли почитатели и приверженци. Они ничего не сделали, чтобьі ее спасти, и за зто бездействие их сурово упрекали. Конечно, они не могли по­ мислить ни о том, чтоби прибегнуть к силе, ни о том, чтобьі договориться о викупе. Но чтобьі остановить процесе в Руане или отерочить исполнение приговора, законних средств вполне хватало. Реньо Шартрский мог затребовать к себе как в вьісшую инстанцию дело, неправомерно начатое его викарним єпископом 1 Кошоном в соседней церковной провинции; по закону можно бьіло апеллировать к папе или к собору, и Кошон, почитавший формальности, не мог бьі отказать. Ничего зтого еделано не бьіло. Карл бросил Деву на произвол судьбьі, хоть она и бьіла ему полезна, рассчитьівая заменить кем-нибудь из провидцев, которьіх било полно при его дворе. Открившись 21 февраля 1431 г., процесе началея с четьірехнедельних предварительньїх допросов, проводивших­ ся либо в присутствии множества заседателей, либо в узком кругу, либо прямо в тюрьме. Из благородних ответов обвиняемой, то патетичних, то твердих, то веселих, то осторожньїх, то даже хитрих, легко било вивести любьіе еретические суждения; судьи и заседатели поднаторели в зтой изощренной игре. Процесе как таковой открьілся 27 марта и пошел по всем правилам; в последний момент не решились прибег­ нуть к пьітке как к средству добиться более полньїх и убедительньїх признаний. Двенадцать вьісказиваний бьіло отправлено в Парижский университет, и его факультет декреталий и богословский факультет единодушно признали, что в зтих заявлениях ощущаетея єресь. Но передавать в руки светской власти церковньїе суди могли только закоренельїх ере1Викарньїй єпископ — єпископ, подчиненньїй архиепископу своей метрополии (прим. ред.).

французский реванш (1429—1444 гг.)

369

тиков. Позтому, чтобьі спасти ее от смертной казни, судьи добились от нее отречения от заблуждений. Напуганная мьіслью о костре, ослабев от долгого заключения, 23 мая Жанна проявила мимолетную слабость. Толком не понимая, что делает, то плача, то смеясь, она подписала то, чего от нее требовали. Соглашалась на ато она ради пожизненного заключе­ ния — не в качестве наказания, а в качестве покаяння. Окружение Бедфорда бьіло недовольно и грубо уведомило об атом судей. Зтот инцидент, впрочем, не имел последствий. Жанна вскоре пришла в себя; она — первьій скандал — вновь надела свою мужскую одежду; она поняла, что отречение бьіло слабостью, и заявила об зтом. На новом допросе 28 мая она бьіла обьявлена еретичкой, достойной смертной казни. ЗО мая на площади Старого рьінка английские власти, которьім ее передали, публично сожгли ее.

II ФРАНКО-БУРГУНДСКОЕ ПРИМИРЕНИЕ Пока руанская пленница медленно восходила на свою гол­ гофу, Франция продолжала жить, очень страдая от все новьіх превратностей войньї. На нормандских границах, в Иль-деФрансе, в Шампани, в Ниверне все еще шли бои. Ни с той, ни с другой сторони в них не участвовали крупньїе соединения. Бедфорд получал подкрепления из Англии в ничтожньіх размерах. Филипп Добрьій, желая сохранить свободу действий на будущее, не считал нужньїм вести войну в полную силу. В зтой ситуации Карл VII мог бьі незамедлительно развить успехи 1429-1430 гг.: несомненно, хватило бьі нескольких походов, чтобьі враг бьіл сметен. Его упрекали, что он не сделал подобной попьітки. Ссьілки на его уже застарелую апатичность и на козни советников не обьясняют всего. Надо еще раз вспомнить о полнейшем истощении подчиненних ему провинций; королевство Валуа находилось на пределе не только дьіхания, но и сил. Задача набрать армию в несколько тьісяч человек и суметь содержать ее казалась неподьемной и пугала короля. Он не рассчитьівал на большее, чем сохранить завоевания, что приобрел в ходе похода на помазание. И в общем вождям роялистов зто удалось. Труа в Шам­ пани держался прочно; власть над Ланьи позволяла сторонникам дофина контролировать нижнюю Марну, а власть над Компьенем — среднюю Уазу; по обеим рекам шли пути снабжения столицьі. Из зтих надежньїх крепостей виводили свои отрядьі Барбазан, Ла Гир, Амбруаз де Лоре, Дюнуа и кастилец Родриго де Вильяндрандо, рьіская по сельской местности, устраивая рейдьі до самих стен Парижа. Зто било суровим испьітанием для гражданского населення, невинних

французский реванш (1429—1444 гг.)

371

жертв налетов и грабежей алчньїх банд, от чьих бесчинств блекнут воспоминания о «компаниях» предьідущего века. Зтих воинов, которьіе, грабя уже стократ обобранную страну, отбирали у несчастньїх последнюю рубашку, не оставляя им даже кожи, народ уже с мрачньїм юмором окрестил «живо­ дерами» (ecorcheurs, букв, «сьемщики шкурьі»). Впрочем, разбой царил повсюду, от Севера и до Юга, даже вдали от полей сражений. Авантюристьі и капитаньї, удобно устроившиеся в своих логовах, содержащие массу клириков в качестве гонцов и массу шпионов для подготовки походов, разоряли деревни на равнине, вьімогали дань с городов и аббатств. Но, перенося тем самьім военньїе действия на территорию провинций, которьіе совсем недавно подчинились англо-бургундской власти, воиньї Карла VII вовсе не оказьівали дурной услуги своєму повелителю: их действия возбуждали нена­ висть к иностранной оккупации как корню всех бед. Те самьіе люди, которие когда-то одобрили капитуляцию в Труа в надежде, что она положит конец беспорядкам, теперь поноси­ ли ее инициаторов как виновников новьіх разорений в стране. Нормандию пятнадцать лет порабощения так и не заста­ вили смириться. В 1432 г. Руан едва не попал в руки приверженцев Карла. Бьіл организован заговор, но полиции удалось вовремя раскрьіть его. В 1434 г. против требований английского фиска восстали крестьяне области Ко. Бьіл случай, что бандьі осадили и Кан. Всякий раз порядок восстанавливали с помощью суровой расправьі, с кровью. В Париже общественное мнение имело больше разньїх оттенков. Но и здесь ос­ новная масса жителей бьіла открьіто враждебна английским оккупантам. Она страдала от блокади, правда, не очень суро­ вой, которую организовали бродящие в окрестностях города роялистские капитаньї. Правительство укрьілось в Руане, и в результате горожане обеднели, а жизнь подорожала. В регентском совете, в органах управления и суда, в университете еще находились ярьіе сторонники режима, которьій платил им жалованье, люди, слишком скомпрометировавшие себя, чтобьі им бьіло вьігодно подчиниться победителю. Визит, которьій в 1431 г. нанес им юньїй Генрих VI во время своей

372

Здуард Перруа. Столетняя война

коронации, подогрел их верноподданнические чувства, но возбудил напрасньїе надеждьі. Они чувствовали, что их партия проиграна. Их единственньїй шанс на спасенне — крупньїе военньїе подкрепления из-за Ла-Манша. Они слали в Лон­ дон жалоби, просили помощи у своего короля и предрекали катастрофу, если она не придет вовремя. Если столица еще не сдалась, так зто потому, что она пока испьітьівала стойкую привязанность к герцогу Бургундскому. После 1431 г. вся проблема заключалась в атом. Из-за скудости казни прибегнуть к военной силе стало невозможно, и Карлу VII оставалось только примириться с Филиппом Добрим. Развязка войньі, начавшейся из-за раздора между принцами, могла наступить, лишь когда с обеих сторон утихнет старая злоба. Добиться зтого не так просто, здесь требовалось определенное время. Но у Карла VII бьіли все предпосилки для решения зтой задачи. Апатичний и не очень-то воинственньїй, он всегда предпочитал войне дипломатию. С 1418 г. он ни разу окончательно не разрьівал отношений со слишком могущественньїм соседом. Даже после Монтеро, даже после помазання велись переговори, заключалнсь кратковременньїе перемирия. У Бургундца бьіло больше препятствнй, мешающих заключению мира. Рьіцарственньїй, с безупречньїми манерами, но реалист в душе, Филипп имел слишком прочние союзньїе связи с англичанами, чтоби зтот союз можно било расторгнуть в одночасье. Но н сидеть на крючке он не хотел. Когда он заключал соглашение в Труа, то, помимо желания (несомненно искреннего) отомстить за смерть отца, им двигал расчет сиграть по отношению к ланкастерскому суверену роль взьіскательного опекуна, какую играл его отец при Карле VI. Зта надежда не сбьілась. Теперь ему казалось, что если он позволит сину безумного короля возвратить себе столицу, у него будет больше шансов добиться успеха. Карл слаб; ресур­ сам его владений далеко до ресурсов Бургундского государства; из него можно будет сделать послушную и признательную марионетку. Все способствовало и тому, чтобьі дружеские узи между Ф илиппом и регентом можно било разорвать без труда. Между ними уже било немало ссор и раздоров.

франііузский реванш (1429—1444 гг.)

373

Всякий раз их примиряла Анна Бургундская, жена Бедфорда и сестра могущественного герцога. Но в ноябре 1432 г. она умерла, и больше никто не старался сблизить шурина с зятем, интересьі которьіх расходились все дальше и дальше. Филипп чувствовал, что если он будет продолжать безнадежную войну, Париж ускользнет из его рук. Он знал также, что Карл VII зондирует почву за Ла-Маншем, пользуясь услугами Карла Орлеанского, все еще живущего в плену. Если партия мира в Англии договорится напрямую с Валуа, зто будет крах всей бургундской политики. Но как отречься от пятнадцатилетнего союза с англичанами? Как отделаться от клятв, прине­ сеннях в Труа? Его легисти очень удачно сумели успокоить его совесть. Никола Ролен, канцлер Бургундии, в недавнем прошлом пламенньїй защитник англо-бургундского союза, вдруг обнаружил, что Генрих VI не имеет никакого законного права на корону Франции. В Труа договорились, что Карлу VI наследует Генрих V, супруг Екатериньї Французской. Но зять умер раньше тестя и потому не мог принять наследство, а значит, и передать зту корону сьіну. Отрекшись от дела Ланкастеров, Филипп не изменит духу Труа и не совершит клятвопреступления. Правда, и дофин бьіл лишен наследства, но зтот факт, которьій мог бьі поколебать хрупкую юридическую конструкцию, обходили молчанием. При буржском дворе примиренню мешал фавор Ла Тремуйля. Будучи алчньїм скотом, камергер не имел иньїх интересов, кроме как свергнуть Ришмона и оттереть от власти королеву Сицилийскую, королеву Марию Анжуйскую и ее брата Карла дю Мена. Чтоби избавиться от них, он бросил бандьі Вильяндрандо на Анжу и Турень. А ведь мир между французами и бургундцами бьіло не заключить без участия Ришмона, зятя Филиппа, и участия Анжуйцев, которьіе как принци крови били естественньїми посредниками. С неудобньім фаворитом разделались, произведя удачньїй дворцовьій переворот. Ла Тремуйля заманили в ловушку, тяжело ранили и оставили ему жизнь только на условии, что он навсегда покинет королевский двор. Иоланда Сицилийская вернула все утраченное влияние на зятя, и в июне 1433 г. коннетабль еще раз стал героєм дня.

374

Здуард Перруа. Столетняя война

Вполне можно допустить, что переговори между буржским и дижонским дворами начались еще с конца 1432 г., а после опальї Ла Тремуйля приобрели еще больший размах. Подробности зтого торга нам пока известньї мало. Хотя интересно бьіло бьі узнать, какими бьіли в зто время территориальньїе притязания бургундцев, чего они требовали в отношении убийц, совершивших преступление в Монтеро, и на какие уступки вялого Карла VII подталкивала анжуйская клика. Тогда зто ничем не кончилось: средневековая дипломатия никогда не спешила. Чтобьі появились первьіе положительньіе результати, пришлось дожидаться первьіх дней 1435 г. Посредником стал Рене Анжуйский, унаследовавший от двоюродного деда титул герцога Барского, шурин короля и бивший пленник бургундцев. Под его згидой Филипп Доб­ рий провел в Невере ряд встреч с канцлером Реньо Шартрским, архиепископом Реймским, и коннетаблем Ришмоном; он бьіл очень предупредителен к гостям и вьіразил желание примириться с Бурбонами, верньїми сторонниками беррийского дела, чье оружие не раз преграждало ему путь на границах Маконне. Через три недели сторони достигли принципиального согласия, окончательно же его оформить предстояло на представительном международном конгрессе, которьій бьіл назначен тоже на бургундской территории — в Аррасе. Дело в том, что Филипп Добрий ни в коем случае не хотел оставить впечатления, что он предает своих старинних союзников, откальїваясь от них. Если би его заботами бил восстановлен общеевропейский мир, зто бьі более подняло его престиж, нежели просто примиренне родственников. Если же, как предполагали в окружении герцога, англичане покажут себя слишком неблагоразумньїми и не пожелают заключить мир, зто даст ему благовидньїй предлог, чтобьі их поки­ нуть. В своих ловких расчетах он получил поддержку папьі. С тех пор как Констанцский собор положил конец схизме, избрав Оттона Колонну (Мартина V), Святой престол, вновь став римским и итальянским, не очень интересовался делами в более западньїх странах. Осторожньїй реалист, Мартин V лишь беспомощно взирал на раздел Франции, признавал его как свершившийся факт, не одобряя, и по церковним де-

фращузский реванш (1429—1444 гг.)

375

лам тех или иньїх провинций вел соответственно перегово­ ри с Бедфордом или Карлом. В Париже регент, вразрез с мнением галликански настроенного университета, с мнением парламента, отступая от английских традиций антипапизма, предпочел напрямую договориться с понтификом о полюбовном разделе назначений на церковньїе должности и доходов от налогов на церковньїе имущества. А в Бурже дофин, верньїй галликанским идеям «мармузетов» и арманьяков, вел себя более требовательно. Мартин не пьітался помочь делу Валуа, но не покровительствовал при зтом и Ланкастерам. Однако его преемник Евгений IV бьіл вьінужден сделать ус­ тупну духу соборности, влияние которого на духовенство все более возрастало. Сигизмунд вьінудил его созвать в 1431 г. новьій собор, созьів Мартин которого в своє время сумел оттянуть, и опять на имперской территории — в Базеле. На соборе вмиг возник конфликт между требованиями его членов и папскими притязаниями, которьій достигнет самой острой стадии к 1436 г. Нетрудно догадаться, сколь вьігодньїм для Евгения бьіло бьі заключение франко-английского мира под его згидой: зто бьі подняло его престиж, облегчив задачу обуздания собора. И папа отправил в Артуа кардинала Святого Креста в ранге легата. Чтобьі не остаться в долгу, участники Базельского собора тоже делегировали одного из своих — кардинала Кипрского. Поскольку и главой английской делегации бьіл дядя Генриха VI — старий кардинал Генрих Бофор, то самий многочисленньїй и самий пьішньїй дипломатический конгресе, накой только знала доселе Европа, при открьітии воистину пьілал от пурпурних одєяний . Князья церкви, принци крови, воєначальники и министрьі, каждого из которьіх сопровождала внушительная свита, соседствовали здесь с депутата­ ми французеких городов и делегацией Парижского универси­ тета, которьій после схизмьі и восстания Кабоша полагал, что вправе сказать своє слово в любом государственном деле. На самом деле главньїми участниками переговоров бьіли со сторони Карла VII Реньо Шартрский и Ришмон, со сторо­ ни Филиппа Доброго — сам великолепньїй хозяин и его верньїй канцлер Никола Ролен. Весь август 1435 г., перемежаясь турнирами и пирами, шли прежде всего переговори о

376

Здуард Перруа. Столетняя война

франко-английском мире. Диалог, прерванньїй шестнадцать лет назад, возобновился совершенно в иной атмосфере, чем окружала Генриха V в Лондоне, в Винчестере, в Понтуазе, в Труа. Бедфорд знал зто и считал, что готов к существенньїм уступкам. Но для него бьіло невозможно как отступиться от дела, которому он тринадцать лет отдавал все сильї, так и отречься от идеи «двойной монархии», контурьі которой наметил договор в Труа. И он предложил Валуа оставить им провинции, где их преобладание бьіло бесспорньїм; но Генрих VI оставался королем Франции и хозяином Парижа, а «Карл Валуа» должен бьіл принести оммаж своєму ланкастерскому суверену за половину королевства, которую ему разрешалось удержать. Из своего дворца в Руане, где он умирал, Бедфорд не мог усльїшать, какое изумление вьізвали его нелепьіе предложения. Рассматривать реймского помазанника как обьічного мятежника, которого можно простить, указав ему место, не отдавать ему короньї и столицьі, в то время как он уже носил первую и угрожал второй, значило не понимать, что игра проиграна. Ланкастерьі могли бьі вернуться к более реалистичньїм концепциям Здуарда III, отказавшись от химер, чтобьі сохранить некоторьіе провинции. Они зтого вовремя не поняли. Реньо Шартрский при поддержке речистого Жана Жювенеля сначала потребовал полного вьівода английских войск из королевства за денежную компенсацию, а потом сообщил, что прежде всего от Ланкастеров требуется отказ от французской короньї. При такой разнице подходов достичь соглашения не бьіло никакой возможности, потому 1 сентября Бофор и его свита первьіми прервали переговори и покинули Аррас. При поддержке папского легата Филипп Добрий решил подписать договор без участия англичан. Мир, заключенний 20 сентября и через день ратифицированньїй, вьіглядел край­ нє вьігодньїм для Бургундии. Кроме Шампани и Бри, Карл признавал все территориальньїе уступки, за которьіе Ланкастерьі в своє время купили союз с «великим герцогом Запада»: указьівалось, что Филипп сохранит Маконне, графство Оксер, графство Понтье, некогда переданньїе ему Генрихом V, графство Булонь, занятое им после смерти герцога Беррийского, «города на Сомме» — Сен-Кантен, Амьен, Корби, Сен-

французский реванш (1429—1444 гг.)

377

Рикье и т. д., то єсть цепь крепостей, прикрьівающих Артуа и угрожающих Парижу, которьіе бьіли отданьї ему в залог по случаю брака с Мишель Французской и которьіе он оставил себе как компенсацию за еще не вьіплаченное приданое. Ко­ роль сможет их викупить за огромную сумму в 400 000 зкю. Наконец, отдельная статья освобождала Филиппа при жизни Карла VII от обязанности приносить тому оммаж за свои французские фьефьі, давно или вновь приобретенньїе. Тем не менее герцог, что бьі ни говорили, не стремился к независимости от монархии Валуа. Он — французский принц, и все его амбиции ориентированьї на Париж. Разорвав вассальную связь, он бьі, конечно, мог упрочить единство Бургундского государства, но бьіл бьі вьінужден отказаться от контроля над королевским правительством, а в качестве «принца лилий» такую возможность он имел. Если же он временно освобождался от принесе­ ння оммажа, так зто потому, что ему претило бьіть вассалом человека, которого он считал ответственньїм за смерть отца. Ведь Арраский договор дал Филиппу вьісшее удовлетворение, которого он тщетно добивался, составляя договор в Труа, — месть за преступление в Монтеро. Карл унизился перед кузеном, отрицая всякое личное участив в убийстве, обещал покарать виновньїх, названньїх поименно, воздвигнуть искупительньїй памятник, заказать мессьі за упокой души жертвьі; от его имени один из его советников на коленях приносит покаянне перед герцогом Бургундским. Зто бьіл чувствительньїй удар по самолюбию французского короля: перед лицом чрезмерно могущественного вассала он принимал вид кающегося преступника, унижаясь до того, чтобьі просить прощення за действие, ответственность за которое он громогласно — может, даже слишком — отрицал. И еще более жестокий удар для оставшихся приверженцев бьівшей партии арманьяков, которой церемония в Аррасе предвещала конец. Но, отмежевьіваясь от тех, кто бьіл для него в молодости единственной опорой, Карл VII завершал трансформацию, начатую помазанием в Реймсе: из вождя группировки, кото­ рого активно старались низвергнуть, он превращался в короля всех французов, а значит, в единственного короля Франции. Сколь бьі жестоким ни бьіло унижение, игра стоила свеч.

378

Здуард Перруа. Столетняя война

Бедфорд умер 14 сентября, не успев осознать весь масш­ таб бургундской изменьї. Через несколько недель в Париже, в полном одиночестве, во дворце Сен-Поль, куда только что переселилась, скончалась королева Изабелла; она ушла в небьітие одновременно со своим творением — договором в Труа. Итак, судьба династии, пятнадцать лет балансировавшей на острие ножа, теперь бьіла спасена. Под ее власть сразу возвращались все провинции, до того верньїе Бургундцу, все города, где не стояли английские гарнизоньї. За одну зиму после Арраского конгресса бьіл практически очищен от врага Иль-де-Франс. Верхнюю Нормандию охватило восстание, и роялистские шайки теперь могли там рьіскать беспрепятственно, а Дьепп сдался Карлу VII. Чтобьі взять Париж — его захват стал бьі естественньїм венцом всех зтих операций — могла потребоваться долгая осада: ведь гарнизон имел приказ обороняться. Ришмон, подойдя к столице в феврале 1436 г., замкнул кольцо блокади, перекрив движение судов по всем рекам. В городе начался голод. Коннетабль сговорился с бургундскими чиновниками, которьіе поручились ему за настроения горожан. Удачно вьізванное 13 апреля восстание позво­ лило королевским войскам вступить в Париж без боя. Вражескому гарнизону, укрьівшемуся в Бастилии, позволили уйти, но удалялся он под свист тех самих горожан, которьіе когдато с радостью приняли его. Резонанс зтого собития во всем королевстве бьіл огромен. Карл VII мог с полньїм правом рассьілать повсюду ликующие сводки о победе. Возвращение столицьі означало воссоздание и укрепление королевства — к вящей славе Валуа. Зто бьіл конец ланкастерской мечтьі. Добиваясь ее осуществления, умерли Генрих V и Бедфорд, но их дело не пережило их. Конечно, еще оставались Руан, регент, правящий именем Генриха VI, английский сенешаль, Королевский совет, Канцелярия, Счетная палата, Палата Шахматной доски. Зти чиновники пока контролировали почти всю Норман­ дию, часть Мена, часть Гиени. Но рано или поздно им придется вернуть все захваченное восстановленному королевству, чьи органи управлення бистро приспособятся к новой ситуации.

Ill РЕфОРМЬІ КАРЛА VII Взятие Парижа и подчинение англо-бургундской Франции означало практическое, если не полное, обьединение королевства, власть над которьім двадцать лет оспаривали две соперничавших династии и которое до того раздиралось борьбой партий. Чтобьі начать реорганизацию управлення страной из отвоеванной столицьі, нельзя бьіло дожидаться ни полного изгнания Ланкастеров, ни покорения Нормандии и Гиени. Как и после всех великих внутренних кризисов, потрясших страну в позднейшие исторические периодьі, как при Генрихе IV сразу после религиозньїх войн или при Первом консу­ ле после революционной грозьі1, перед победоносньїм коро­ лем встала деликатная проблема — обьединить всех отньїне примиренних подданньїх и воссоздать твердую власть, правление которой изгладило бьі память о бьільїх раздорах. Ко­ нечно, целью «реформ» Карла VII бьіли не столько нововведе­ ння, сколько реставрация. Но после них Франция уже и в политическом, и в административном отношениях отличалась от страньї, которой правил его дед Карл V. К таким изменениям, которьіе в свою очередь оказали влияние, и порой решающее, на окончание войньї, подтолкнули и вьіводьі из пережитого опьіта, и текущие нуждьі момента. Реформи не били ни делом одного дня, ни воплощением заранее разработанного плана. Административная реорганизация, нача­ тая сразу же после вступления Ришмона в Париж, велась скачкообразно, без направляющей идеи, годами, и особенно ей способствовало затихание войньї в период с 1440 по 1450 г., а ‘ Имеется в виду Наполеон Бонапарт, в 1799 г. ставший первьім консулом Французской Республики (прим. ред.).

380

Здуард Перруа. Столетняя война

после — заключение Турского перемирия. Именно на зто десятилетие приходится и больше всего ордонансов, и самьіе решающие из них. Рассматривая их в хронологическом по­ рядне, можно бьіло би упустить из виду важность совершенного дела. Но, набрасьівая общую картину, нам ни на миг нельзя будет забивать о политичєских обстоятельствах, обьясняющих ее самьіе броские чертьі, и ради ясности изложения рассказ об атом начнем сейчас же. Прежде всего задача состояла в обьединении централь­ ного правительства, с недавних пор разделенного в связи с нуждами войньї на несколько частей. Зту идею люди короля вьісказьівали неоднократно: пусть верховние суди и основньіе управляющие ведомства будут нераздельньїми органами, власть которьіх распространялась бьі на все королевство. Противники децентрализации, допускавшейся ими самое большее как временная мера, они считали, что должна бить одна Канцелярия, один парламент, одна Счетная палата. Со времен Карла V периодически виходили ордонансьі, запрещавшие «финансовьім генералам» по налогам зд делить между собой территорию королевства и оставлявшие их, порой вопреки их желанию, членами некой неделимой центральной коллегии. С 1428 г., когда сообщение между Пуату и Лангедоком упростилось, Тулузский парламент бьіл упразднен, а дела южньїх провинций переданьї в парламент Пуатье. Едва в апреле 1436 г. капитулировал Париж, как сюда перевели Канцелярию и Счетную палату из Буржа, парламент и Палату зд из Пуатье; небольшая делегация советников парламента еще несколько месяцев пробила в Пуату, чтобьі уладить текущие дела, но до конца года она прекратила свою деятельность. Если резиденция короля все еще находилась на берегу Луарьі, поскольку он избегал города, связанного со слишком многими неприятньїми воспоминаниями, то Париж, бесспорно, стал административной столицей королевства. В зтих условиях возникала необходимость слияния персонала: ведь в бургундской Франции раньте бьіли такие же суди и такие же ведомства, имевшие те же функции, что и служби Буржского королевства. С местньїм или низшим персоналом — бальи, сборщиками налогов, делегатами парла-

франіїузаеий реванш (1429—1444 гг.)

381

ментов, лесничими, прево — трудностей не бьіло: для служащих в Северной Франции Арраский договор просто менял хозяина; теперь они верно служили Карлу VII, как прежде подчинялись Генриху VI, и не бьіло необходимости их увольнять или проводить радикальньїе чистки. В самом Париже дело обернулось иначе. Но нам недостает исследований об административном персонале, дающих возможность ткнуть пальцем в закон, которьій позволял суверену создавать иллюзию, будто он вовсе не желает изгонять бьівших врагов, а только спокойно и без шума устраняет запятнанньїх и подозрительннх лиц. Единственньїй более или менее хорошо известньїй пример — парламента — дает нам по крайней мере представлене об используемьіх методах. Арраский договор оговаривал, что минимум пятнадцать советников Бургундского парламента сохранят свои места. Зто дало возможность первой сортировки: оставили лишь тех бургундцев, чье раскаяние вьіглядело бол’ее многообещающим. Потом король позволил своєму верховному суду регулировать состав самостоятельно, разрешив применять принцип кооптации, к которому неоднократно призьівали парламент со времен «мармузетов», а в 1446 г. даже бьіло решено, что новьіе советники будут избираться из двух кандидатов, предложенньїх двором. Но в 1447 г., почувствовав себя сильнеє, король временно отменил зти вьіборьі, сам назначил членов парламента и изгнал из него последних сторонников англичан, откровенньїх или скрьітьіх. Надо полагать, и в других органах управлення и суда происходили подобньїе процессьі с аналогичньїм же результатом. Если массовьіх увольнений и не бьіло, по край­ ней мере все знали, что в обеих недавно соперничавших администрациях останутся только лучшие независимо от их политического прошлого. Именно атому искусному смешению Карл VII, несомненно, обязан тем, что еще при жизни получил прозвище «Карла, которому хорошо служат» (Charles le Bien Servi). Некоторьіе из его слуг прибьіли издалека, как, например, Тома Базен, преемник Пьера Кошона в Лизье: первоначально он бьіл советником в Нормандии и своим местом обязан Ланкастерам, но сумел вовремя договориться о сдаче своего епископского города и вошел в разньїе советьі

382

Здуард Перруа. Столетняя война

суверена, чьим апологетом и хронистом он станет в изгнании, к которому его вьінудит Людовик XI. Из зтой массн добрьіх слуг до потомства дошло не много имен: чем подозрительней становился их хозяин, тем меньше он доверял своим советам, очень страдавшим от произвола недостойньїх фаворитов. Если говорить о клириках, то Базен, как и Жювенель, преувеличили в своих сочинениях истинное своє влияние; потомки сделали то же в отношении Жака Кера1, которьій в качестве казначея бьіл в лучшем случае требовательньім и щедрьім кредитором двора, как и в отношении братьев Бюро*2, хороших финансовьіх чиновников и любителей артиллерийских новинок. Впрочем, погоду делали не столько индивидуумьі, сколько внушительная масса королевских чиновников, чьему постепенному численному росту не помешали ни войньї, ни реформаторские ордонансьі. Например, число финансово-податньїх округов (elections) от тридцати при Карле V достигнет семидесяти пяти к моменту смерти Карла VII, в то время как в северной части королевства вскоре окажется почти сто пятьдесят соляньїх амбаров, полностью укомплектованньїх штатом смотрителей и измерителей. Зтих чиновников бьіло достаточно, чтобьі из них сформировался довольно индивидуализированньїй общественньїй класе, занимавший промежуточное положение между горожанами, из которьіх они в большинстве вьіходят, и дворянством, куда они стремятся. Их сплоченность на всех уровнях укрепляли семейньїе союзьі; в центре страньі возникали настоящие парламентские династии, члени которьіх бьіли связаньї браками с «господами финансов» ‘Жак Кер (1395-1456) — банкир и финансовьій советник коро­ ля Карла VII, королевский комиссар при Штатах Лангедока (1444 г.), генеральний контролер габели в Лангедоке (1447 г.). Арестован в 1451 г. по обвинению в растратах, бежал к папе Римскому и умер во время зкепедиции против турок (прим. ред.).

2Братья Бюро — Жак (ум. 1463 г.), сеньор Монгла, и Гаспар (ум.

1470 г.), сеньор Виллемомбля. Приближенньїе Карла VII, занимали ряд важньїх финансовьіх и воєнних постов, создали королевскую артиллерию, которой Жак лично командовал во время боев в Нормандии и Гиени в 1449-1453 гг. (прим. ред.).

франі^узасий реванш (1429—1444 гг.)

383

(messieurs des finances); аналогичньїе союзьі появлялись и на местах, и в нижних зшелонах. Все зти люди в большей или меньшей степени добивались, чтобьі за ними признали привилегию вроде той, какую недавно даровали дворянству: коль скоро они служили королю, отдавая ему плоть и время, то считали, что не обязаньї платить королевской тальи, а если асессорьі пьітались их обложить, они предьявляли иски в исковьіе судьі и часто вьіигрьівали процесси. Так, более дефакто, чем де-юре, образовалось «дворянство мантии», пока составляющее силу монархии — ее слабостью оно станет позже. Монархическая централизация, ради восстановления которой с 1436 г. бьіло приложено столько сил, вскоре окажется незффективной или по крайней мере неудобной: королевство бьіло слишком обширним, чтобьі в Париже могли одновременно вести все дела — судопроизводство, финансьі, бухгалтерию — для большей части доменов. Власть била вьінуждена, приближая королевскую администрацию к подданньїм, создавать верховние судьі и прочие механизмьі власти еще и в других местах. Правда, зто движение, тормозившееся згоистичньїм сопротивлением чиновников на местах, явно заметньім стало лишь тогда, когда возвращенним Нормандии и Гиени по очевидно политическим причинам пришлось даровать особьій режим, чтобьі успокоить их партикуляристскую обидчивость; но первьіе его симптоми появились чуть рань­ те . Задолго до 1435 г. «финансовьіе генерали» по налогам зд разделили налоговую администрацию на ведомства для Лангедойля и ведомства для Лангедока. Территории «земель за Сеной и Йонньї», понемногу отвоевьівавшиеся у англичан, образовали новий округ, равно как и Нормандия; каждьій из них возглавлял «генерал», а при нем бьіл специальний сборщик по территории, которую вскоре назовут «генералите» (generalite). Чтобьі лучше контролировать домен, разоренний войной почти дотла, казначеи тоже разделили королевство на четьіре округа (charges), каждьій имел штатних сборщиков, а управления располагались в Туре, Монпелье, Париже и Руане. Но Палата зд, Курия казни, Счетная палата, порядок реорганизации которьіх скрупулезно расписивали особьіе

384

Здуард Перруа. Столетняя война

ордонансьі, не пожелали идти зтим же путем и дробиться: почти все они остались в нераздельном виде в центре, откуда велось управление финансами, — кроме Палатьі зд, вьінужденной согласиться на создание конкурирующих органові один из них, по делам Лангедока, бьіл создан в 1439 г. в Тулузе, а позже переведен в Монпелье, другой же, по делам Нормандии, организовали в 1450 г. в Руане. Со своей сторо­ ни Парижский парламент, насколько зто бьіло в его силах, противился зтой центробежной тенденции, первьіе симптоми которой не вьізьівали у него беспокойства. Он считал, что от избьітка судебньїх дел можно избавиться так же, как зто делалось в предьідущем веке, — учредив «Великие дни», временньїе и более или менее периодические вьіездьі парижских советников в провинции. После 1450 г. такие «Дни» проводили в Пуату и в Оверни, в Гиени и даже в Орлеане. Но зтого бьіло уже недостаточно: в 1443 г. восстановили, и на сей раз окончательно, Тулузский парламент, чья юрисдикция распространялась на весь Лангедок и на те части Гиени, от которьіх чиновники Карла VII добились повиновения. Еще один верховний суд бьіл создан в Бордо, когда французи вступили в зтот город (в 1451 г.), а через два года распущен в наказание гасконцам за мятеж. Однако когда в зто же время дофин Людовик вздумал организовать парламент в Гренобле, подчинив его компетенции свой апанаж, король без возражений утвердил его создание; все зто вивело из компе­ тенции парижского суда самьіе периферийньїе области Франции, но все-таки последнему удалось не допустить учреждения еще одного парламента в Пуатье, которьій бьі разом лишил его власти над всеми центральними провинциями. Так постепенно возникали очертания Франции нового времени с ее административньїми кадрами, которьіе унаследует монархия «Старого Порядка»: финансовьіе округа (генералите), позже вьітеснившие исторические «провинции»; провинциальньїе палати зд и парламенти, оттесненньїе на периферию королевства; на данньїй момент добавим к ним карту габели и зарождающееся различие между землями, где налоги распределяли «делегати» (pays Selections), и землями, где налоги распределяли местньїе Штати (pays d’Etats).

французский реванш (1429—1444 гг.)

385

Что отличает правление Карла VII от правлення первьіх Валуа — так зто постоянное пополнение средств и вооруженньїх сил. Но сказать, что зтот король «создал» постоянньій налог и постоянную армию, — значит грубо упростить бесконечно более сложную реальность. Уже давно и в течение длительньїх периодов «зкстраординарньїе» средства, главньім образом талья, которая давала намного больше денег, чем все остальньїе налоги, собирались как квазипостоянньїе подати. Лишь крайняя слабость вьінуждала буржского коро­ ля, как мьі уже сказали, почти ежегодно просить у Штатов вотировать необходимьіе для продолжения войньї субсидии, часто непосильньїе. Похоже, что до 1435 г. французская монархия стремилась бьіть режимом, конечно, авторитарним, но ограниченньїм необходимостью получать согласие на налоги. Если бьі зта практика продолжалась, Штатьі Лангедойля, пред­ ставлявша все королевство, кроме лангедокских сенешальств, могли бьі стать постоянньїм институтом и вьіполнять роль, какую играл парламент за Ла-Маншем. Люди короля очень явственно ощутили зту опасность, чему способствовало и поведение самих депутатов. Дороги бьіли небезопасньї, поездки требовали больших затрат и часто бьіли сопряженьї с рис­ ком, отчего городские коммуньї не спешили откликаться на призьівьі короля либо их делегати, приехав, спешили поскорее вернуться домой. Поскольку главньїм бьіло вотировать субсидию, то все хотели, чтобьі зто произошло без промедлений. Накази депутатам Штатов вьіслушивали рассеянно, ответьі на них давали уклончивьіе или откладьівали на потом, тем не менее собрание виражало своє удовлетворение. Лишь в двух случаях: в 1431 г., когда речь шла о монетах, и в 1439 г., когда обсуждалась воинская дисциплина, — для удовлетворения требований трех сословий бьіли принятьі специальние ордонансьі. Сразу же после голосования по вопросам финансов ассамблею распускали, а продолжалась ее сессия не бо­ лее трех дней. Таким образом, монархия не позволяла ни контролировать свои расходьі, ни навязьівать себе политику. Однако королевские чиновники считали, что и обязательное требование вьіпрашивать средства, необходимость в которьіх очевидна, — уже перебор. Даже в самьіе тяжелие моменти ІЗ Зак 3581

386

Здуард Перруа. Столетняя война

внешней войньї бьівало, что без всякого обращения к Шта­ там сверху декретировался новьій сбор налога, установленного ранее, или вводилась какая-то новая подать: так сделали в 1425 г. после разгрома при Вернее, в 1429 г. ради похода на коронацию в Рейме, в 1430 г. для оплатьі очень крупних расходов. Еще один шаг бьіл сделан в 1435 и 1436 гг., когда Штати позволили восстановить во всем королевстве косвенньїй зд, которьій с 1418 г. если и собирался, то нерегуляр­ но. Отньїне зтот налог на продажи, исчислявшийся в размере 20 денье с ливра, или 1/12, король мог периодически взимать, более не обращаясь каждьій раз к депутатам трех сословий. Потом настал черед тальи. Штати 1439 г. били последними, к которьім король обратился с просьбой о разрешении собрать зтот налог. Его продолжали взимать и в последующие годьі; королевский ордонанс, изданньїй с учетом прогнозов «господ финансов», установил его сумму на каждьій год, и до самого конца царствования она все время возрастала. Так в управлений финансами, ставшем более сложньїм, стало про­ являться и больше предусмотрительности. Ежегодно для сведения Королевского совета финансовьіе органи составляли проект бюджета, називавшийся «планируемой сметой расхо­ дов»; по окончании бюджетного года они представляли в Совет чистовьіе счета, свою «фактическую смету». С 1450 г. казначеи и «генерали», слив воєдино счета по ординарним и зкстраординарньїм налогам, будут разрабатьівать єдиний про­ ект — «генеральную финансовую смету», чтобьі Совет использовал ее для определения размера тальи. Коль скоро теперь сам король обьявлял о своих потребностях и предписьівал общую сумму, которую надо собрать, то можно сказать, что налог стал постоянньїм. Но зто не значит, что мнение податних людей более не принималось в расчет нигде и никогда. Лангедок, с населением которого по стечению обстоятельств приходилось иметь дело отдельно, ревниво сохранял свои отдельньїе Штати; в 1423 г. король попьітался било обложить южньїе сенешальства налогом, соразмерньїм тому, что вотировали депутати Лангедойля, но после бурних протестов заинтересованньїх лиц бьіл вьінужден в 1428 г. взять на себя обязательство каждьій раз запра-

французский реванш (1429—1444 гг.)

387

шивать лангедокских депутатов, прежде чем взимать там налог. Таким образом, здесь продолжались частьіе, минимум ежегодньїе собрания, где депутатьі, изложив накази, которьіе в большей или меньшей степени учитьівались, доставляли себе удовольствие поворчать в ответ на просьби королевских наместников, а потом приступали к распределению субсидии между епархиями провинции. Но поскольку компетенция Штатов Лангедока распространялась только на один регион, в целом не столь большой, то они все в большей мере приобретали облик местной ассамблеи, которая старалась лишь защитить свои частньїе интересьі и потому не представляла большой опасности для центральних властей монархии. Ведь, действительно, бьіли еще и местньїе Штати, даже в доменах корони, и порой их созивали для решения вопросов срочньїх и имевших местное значение. Так, Штати Шампани в 1431 г. вьіделили деньги, необходимьіе для содержания королевских гарнизонов в зтой недавно отвоеванной про­ винции; Штати Иль-де-Франса в 1436 г. дали возможность осадить Крей, обеспечив нуждьі осаждавших. В других местах от них добивались вотирования зкстраординарньїх субсидий, всегда для ограниченной территории и на определенное время, обично имевших вид дополнительной тальи; они распределяли зти налоги сами либо контролировали назначение делегатов. Но все зто били исключительньїе случаи, которьіе после прекращения деятельности Штатов Лангедойля встречались все реже. Остались лишь более сильньїе и более регулярно созьівавшиеся ассамблеи круп­ них фьефов, потому что распоряжавшиеся там принци нуждались в них для вьіделения себе добровольньїх пожа­ лований, местньїх зда или тальи, которьіе шли в казну не короля, а самого магната. А поскольку королевская власть по мере поглощения зтих провинций доменом постарается открьіто не ущемлять местньїх привилегий, она заботливо сохранит на зтих землях институт Штатов, то єсть Лангедок станет примером для Дофине — провинции, в зтом отношении приравненной к крупному фьефу, для Артуа, Прованса, а позже и для Бретани; бивший Лангедойль, после исчезновения своих штатов ставший «pays Selections», будет

388

Здуард Перруа. Столетняя война

стянут поясом из «pays d’Etats», сохранивших свои провинциальньїе ассамблеи. Хотя вряд ли можно сказать, что у Карла VII бьіла продуманная и логичная концепция финансовой «реформи», по отношению к комплексу мер, предпринятьіх в военной сфере, термин «реформа» вполне пригоден. Надо признать, что ситуация здесь бьіла катастрофической и требовала принятия зкстренньїх мер. Франко-бургундское примиренне далеко не принесло мира истерзанной стране: лишив дела множество наемников, которьім до сих пор и в том, и в другом лагерях платили очень плохо, оно побуди­ ло зти изголодавшиеся шайки разбрестись по всему королевству. Государство, слишком бедное, чтобьі взять их к себе на жалованье и бросить на последние бастионьї ланкастерского владьічества, бьіло не в состоянии даже изгнать их из про­ винний, которьіе они грабилн. Похоже, что в стране, изнуренной двадцатью годами войньї, их бесчинства бьіли еще ужаснее, чем при Иоанне Добром. Рассказьі хронистов, изобилующие жуткими подробностями, полностью подтверждаются документальними жалобами, сохранившимися в архивах: здесь бьіло все — грабежи, поджоги, истязания, насилия, резня. «Живодеров» не останавливало ничто, кроме разве что городских стен, которьіх они не могли взять приступом. Их не волновал даже собственньїй завтрашний день: ради сиюминутной, преходящей вигоди они устранвалн бессмьісленньїе разорения. От их постоянньїх налетов деревня пустела, и нищета порождала нищету. Зто бедствие поочередно испьітали все провинции королевства, и не только те, что раньше бьіли театром воєнних дєйствий , но и другие, которьім разбойники отдавали предпочтение как менее обедневшим. «Жи­ водеров» видели в Лангедоке, в Альбижуа, в Оверни, в Берри; они хлинули в Бургундию и творили грабежи даже за границей — в Лотарингии, в Зльзасе, где их все еще назива­ ли арманьяками. Их капитаньї, обогатившиеся за время долгих кампаний, пренебрегали королевскими приказами: так, Перрине Грессар, прежде тративший всю знергию на службу англо-бургундскому делу, отказался сдать Ла-Шарите королю Франции; зту проблему решили, назначив его капитаном на

франііузский реванш (1429—1444 гг.)

389

службе Карла VII. Стремления других простирались дальше: бьівшие соратники Девьі, такие, как Ла Гир и Ксентрай, «работали на себя», при зтом продолжая занимать официальньїе должности, — например, Ксентрай бьіл сначала сенешалем Лимузена, а потом бальи провинции Берри. Арагонец Франсуа де Сюрьенн продолжал воевать на стороне англичан, получая щедрое жалованье из Нормандии; бастард Бурбонский разорял центральньїе провинции, пока наконец не кончил жизнь на зшафоте. Самьій опасньїй из всех, кастилец Родриго де Вильяндрандо, долго творил свои преступления в условиях полнейшей безнаказанности. Прежде всего власти попьітались восстановить дисциплину в «компаниях», которьіе утверждали, что сражаются за короля. За зто дело пришлось браться несколько раз: предписания Карла VII в зтой области вновь появились в 1431 г., а потом в 1439 г. Ноябрьский ордонанс 1439 г., более жесткий, в принципе вводил монопольнеє право короля на набор сол­ дат, ограничивал численность «компаний» сотней человек и пьітался посадить их на места в качестве гарнизонов. Все зти приказьі вовсе не исполнялись сразу же. Но более стро­ гий контроль за численностью отрядов со стороньї воєнних властей — коннетабля и маршалов, примерное наказание нарушителей, а главное — более гарантированная и регуляр­ ная оплата очень благотворно повлияли на восстановление порядка и ослабление поборов и грабежей. Если би после Турского перемирия 1444 г. вся армия бьіла распущена, как зто обьічно делалось прежде в подобньїх случаях, в королевство хлинули бьі новьіе банди голодних рутьеров. Принципиальное нововведение состояло в том, что власть теперь не дожидалась разрьіва перемирия, чтобьі произвести набор нових контингентов, а содержала в ожидании войньї сравнительно крупньїе вооруженньїе сильї. Прежде всего она избавилась от всех беспокойних злементов; отобрав лучшее из того, что осталось, король сформировал круп­ ньїе воинские части, бистро получившие известность под названием «королевских ордонаненьїх рот» (compagnies de l’ordonnance du roi), каждая из которьіх состояла из ста комп­ лектних «копий » (lances), включавших по одному тяжелому

390

ддуард Перруа. Столетняя бойка

коннику (homme d’armes) и пяти более легко вооруженньїх воинов. Пусть не каждое «копье» достигало такой численно­ с т е но, во всяком случае, рот обьічно бьіло двадцать либо немногим больше или меньше. В следующем, 1446 г. зту ре­ форму распространили и на Лангедок, которьій должен бьіл поставить еще пять рот. Теперь еще до возобновления ВОЙНЬІ можно бьіло набирать и другие контингенти, хуже вооруженньіе и укомплектованньїе, — «ротьі малого ордонанса». Впервьіе в истории западноевропейских королевств суверен мог набрать, снарядить и содержать в течение всего мирного периода кавалерию численностью не менее пятнадцати тьісяч бойцов, рассеянную в виде гарнизонов по всему королевству. Каждьій город и каждьій округ должен бьіл принять на постой определенное число «копий». Обязанность их содер­ жать возлагалась на жителей. Чтобьі откупиться от нее, податньїе люди должньї бьіли вьіплачивать налог «на содержание воинов», и хоть он добавлялся к талье, очень тяжелой и самой по себе, платили его беспрекословно — настолько население прочувствовало пользу от зтой военной политики, направленной одновременно против рутьеров, грабителей и всех врагов короля. В апреле 1448 г. бьіла сделана попитка учредить наряду с постоянной кавалерией еще и постоянние пехотньїе корпу­ са. Чтобьі привлечь добровольцев, их освобождали от всех налогов, откуда и название зтой пехотьі — «вольньїе лучни­ ки». Но сельские общини и городские коммуньї в обязательном порядке виставляли от пятидесяти очагов одного вольного лучника. Вооружение зти лучники приобретали сами. Представляй собой нечто вроде национальной гвардии, они продолжали заниматься своим ремеслом или обрабатьівать землю, будучи лить обязаньї раз в неделю упражняться в стрельбе из лука и в случае войньї присоединяться к своей роте. Зтот ордонанс начал вьіполняться лить к самому концу Столетней войньї. Но он явно свидетельствует о стремлении французской королевской власти всегда иметь под рукой вооруженную силу, а развитие артиллерии, бьістрое и решительное, придаст зтой силе невиданную прежде наступательную мощь.

IV ТУРСКОЕ ПЕРЕМИРИЕ Сделанное нами здесь вкратце описание зтих осторожньіх реформ легко может породить в воображении читателя образ монархии сильной, уверенной в себе и решительно идущей к намеченной цели. На самом деле зто бьіл лишь ряд отдельньїх шагов, сделанньїх вслепую, ряд частньїх мер, принимавшихся одна за другой в течение более чем пятнадцати лет. То, что Карл VII не перестроился в одночасье, пе­ рейди из униженного положення буржского короля в положение осьіпаемого хвалами победоносного суверена, явно заметно уже по самой медлительности, с какой после взятия Парижа он завершал отвоевание еще занятьіх врагом провинций. И однако ланкастерская Англия в 1436 г. бьіла крайнє мало способна восстановить своє сильно пошатнувшееся военное положение на континенте. То, что она переживала, бьіло обьічной расплатой за великие зпопеи, пожирающие людей и деньги. Ей сильно не хватало вождя, и беспокойньїе годьі затянувшегося монаршего несовершеннолетия не смогли та­ кого вождя сформировать. Ведь пока Бедфорд во Франции пьітался решить грандиозную, но безнадежную задачу создания «двойной монархии», его соотечественники у себя на ост­ рове погризли в мелочньїх склоках, подробное изложение которьіх затянулось бьі надолго. Хзмфри Глостер, разьяренньій тем, что его лишили поста регента, ударился в интриги. Зто бьіл блестящий принц, утонченньїй гуманист, чьи щедро­ ти колоссально обогатили библиотеки Оксфордского университета, но притом человек вздорньїй, жестокий, алчньїй и хитрий. Преданно вьіполняя последнюю волю Генриха V, Королевский совет, где заправляли дядья покойного короля —

392

Здуард Перруа. Столетняя бойка

Бофорьі, оставил Глостеру только видимость власти. Оттесненньїй принц несколько месяцев скрепя сердце сносил зто положение. Но когда в 1425 г. он вернулся из своей бурлескной зкспедиции в Нидерландьі, испьітав унижение и потеряв деньги, больше терпеть он не желал. При всем Совете он обвинил Генриха Бофора, что тот в его отсутствие плохо правил королевством. Ссора могла бьі вбілиться в гражданскую войну, если бьі не вмешался Бедфорд, спешно прибив­ ший успокоить возбужденньїе умьі и оставшийся в Англии более чем на год, чтобьі довершить примиренне. По соглашению Глостер сохранял свой довольно пустой пост «протекто­ ра», а Бофор покидал Канцелярию, которую возглавлял с са­ мого начала нового царствования. В качестве компенсации прелат получал кардинальскую шапку; кроме того, он все еще бил чрезвьічайно богат и оставался крупнейшим заимодавцем короньї. Глостер, завидовавший ему из-за зтого всего, немедленно возобновил войну, едва Бедфорд отбьіл на кон­ тинент. Против расточительного прелата, любимца аристократии, он настроил средние классьі, лондонское бюргерство, общини; он намеревался запретить Бофору как служителю церкви носить орден Подвязки, а как кардиналу — управ­ лять Винчестерской епархией, которую тот сохранил за собой. Лишь благодаря тому, что Бофор в то время подолгу бьівал на континенте, готовя крестовьіе походи против чешских гуситов1, зто соперничество не перешло в кровопро­ литную борьбу. Никто в Англии не бьіл в силах обуздать зту интригу. Бедфорд, слишком занятьій в Париже и в Руане, не мог час­ то приезжать на остров. При короле-ребенке, правившем лишь по видимости, в результате раздоров принцев строгое управление, установившеєся при Генрихе V, начало расшатьіваться. Зто прежде всего виразилось в том, что из года в год повьішался дефицит бюджета. Когда-то завоеватель пообе1Гуситьі — участники движения против феодального гнета в Чехии (1419-1437 гг.), чьим идейним вдохновителем бьіл Ян Гус — ректор Парижского университета, призивавший к реформе католической церкви (прим. ред.).

французский реванш (1429—1444 гг.)

393

щал бьіструю победу, ради которой его подданньїе с легким сердцем принесли весомьіе финансовьіе жертвьі. Но теперь существующая фискальная служба бьіла бессильна удовлетворить все более обременительньїе военньїе нуждьі; все налоговие поступлення уходят на подготовку подкреплений, которьіх без конца просит регент Франции. До самой осади Орлеана можно бьіло надеяться, зти затрати скоро окупятся. Но когда война сделалась оборонительной, ее бремя стало восприниматься как непосильное; именно в зтот момент растущие потребности вьінудили власти искать новьіе источники доходов. Поскольку поступлений от налогов на шерсть, таможенних пошлин и сборов за торговие сделки, налогов на движимое имущество стало не хватать, парла­ мент 1431 г. согласился обложить податью в 5% все дохо­ ди, превьішающие 20 фунтов. Тем не менее казна продолжала брать безвозвратньїе займи, увеличивая свору своих заимодавцев. Лишившись после Арраского договора своего единственного союзника на континенте, со смертью Бедфорда Англия осталась и без вождя. Вот еще одна причина паралича влас­ ти. В Лондоне в окружении набожного и слабого юноши — короля Генриха VI — продолжалось соперничество Бофора и Глостера, став теперь, однако, не столько личньїм, сколько политическим. Служитель церкви, стремившийся вернуть деньги, которьіе одолжил казне, Бофор вьіступал как приверженец партии мира и согласия с противником Валуа. Вокруг него группировалась часть баронов, считавшая, что напрасних жертв уже довольно. Глостер, как и другой Глостер в предьідущем веке, разжигал в лондонском бюргерстве и среди общин антифранцузские страсти, напоминал о совсем недавней славе Генриха V, ратовал за войну до победного конца. Ни тот, ни другой не бьіли в состоянии руководить делами во Франции, и должность Бедфорда передали сначала графу Уорику, а потом Ричарду, герцогу Йорку, которьій искал свой путь и склонялся то на одну, то на другую сторону. Если бьі монарх Валуа не закоснел в своей давнишней пассивности, если бьі истощение не парализовало сильї ко-

394

Здуард Гіерруа. Столетняя война

ролевства, взятие Парижа стало бьі предвестием окончательного натиска на Руан и Бордо — последние цитадели ланкастерской империи. Но на деле Ричард Йорк при поддержке деятельного Тальбота легко сумел справиться с опасностью. В 1436 г. бил восстановлен порядок в оказавшейся под угрозой Нормандии; новое взятие Понтуаза даже позволяло предсказьівать внезапное наступление англичан на Ильде-Франс. Анжуйцьі и Ришмон не без труда склонили Карла VII принять командование над войсками, чего тот не делал со времен зпопеи с коронацией. Но кампания 1437 г. длилась недолго. В октябре французьі захватили Монтеро — последнюю вражескую крепость на верхней Сене. Потом — торжественньїй вьезд в Париж с народним весельем и приветственньїми возгласами, а через три недели войско отступило на Турень. Дальнейшие боевьіе операции не при­ носили иньїх изменений, кроме ежегодного взятия нескольких крепостей врага, которому нередко везло в чем-то дру­ гом: 1438 г. — не слишком успешньїй поход в области Бордо; 1439 г. — капитуляция английского гарнизона в Мо; 1440 г. — неудача под Авраншем и потеря Арфлера. Вот жалкий итог действий за четьіре года после вступления Ришмона в Париж. А Карл VII, при всей преданности нации самой идее монархии, бьіл непопулярен. Его упрекали в неспособности дать отпор грабителям-рутьерам; отчаяние народа усугубляли опустошительньїе зпидемии, распространяющиеся по обескровленньїм провинциям; наконец, в окружении суверена вновь началось соперничество принцев, столь ярое, что забрезжила опасность новой гражданской войньї. Равно как и при Карле VI, зто не феодальний мятеж. Разоренньїй войнами класе рьіцарей, которьій никогда не бьіл серьезньїм соперником для монархии Валуа, не мог рассчитьівать на успешное восстание, для оплати которого у него не бьіло средств. Королевская администрация держала зтот класе под плотной опекой, одну за другой отбирала его последние привилегии, упраздняла его судебньїе полномочия, провозглашала исключительное право суверена на пожалование дворянства, на узаконение внебрачних детей, на разрешение ярмарок и рьінков, даже питалась

французами реванш (1429—1444 гг.)

395

законодательно ограничить случаи, в которьіх сеньорьі смогут взимать с подданньїх зкстраординарньїй зд. Но, как и при Карле VI, действиям власти, желающей их оттеснить и огра­ ничить их доходьі, противились принци. Им нужно бьіло все больше денег, и позтому все настоятельней становилась их потребность контролировать правительство и пользоваться королевскими щедротами. Бьівшие пленники Азенкура бьіли вьінужденьї заплатить огромньїе викупи, разорившие их. Когда герцогиня Бургундская вбила себе в голову освободить Карла Орлеанского, переговори затянулись на годьі, потому что принц-позт не мог найти суммьі, которой потребовали за его временное освобождение. Если король не вернул бьі им милости, какими они пользовались в предшествующее царствование, зти расточительньїе принци обнищали бьі. Они страдали, видя, что королем вертят в свою пользу только Ришмон и еще Карл Анжуйский, граф Менский. И вот Карл І де Бурбон встал во главе недовольньїх. В 1437 г. он организовал заговор с целью свергнуть фаворитов; наряду с герцогом Алансонским к нему присоединились Иоанн V Бретонский (хоть он и брат Ришмона) и король Рене, брат Карла Менского; им обещал поддержку своих банд Родриго де Вильяндрандо. Чтобьі рассеять зтих заговорщиков, хватило бистрого марша на Овернь. В 1440 г. угроза становится явственной, заговор расширяется. Главную его опору составил Иоанн Бретон­ ский и граф Арманьяка; Алансон сговаривался и с англичанами о получении военной помощи. Дело стало еще опасней, когда к заговору примкнули два нових видних участника: Дюнуа, которьій обвинял короля в том, что тот ничего не делает для освобождения его єдинокровного брата — герцога Орлеанского, и прежде всего дофин Людовик — шестнадцатилетний юноша, уже жаждущий царствовать. В феврале они начали военньїе действия. Зти «волнения» назвали Прагерией, в память о недавнем восстании в Чехии. Королевская армия сначала заняла Пуату, потом подчинила Овернь, где укрились Бурбон и дофин. Винужденньїе покориться, заговорщики в июле получили прощенне. Они потерпели плачевное поражение потому, что даже их обьединенньїе сильї бьіли намного малочисленней королевских; кроме того, им не

396

Здуард Перруа. Столетняя война

хватило поддержки Бургундца, без которого отньїне никакая коалиция принцев не сможет добиться успеха. Сразу же после Прагерии Филипп Добрьій понял, что его час пробил: за­ ставить принцев заплатить за союз с ними и тем самьім вновь занять в королевстве Валуа главенствующее положение, которого не дал ему Арраский договор, — разве зто не будет традиционной политикой его дома применительно к новьім обстоятельствам? В декабре 1440 г. он вступил в тройственньїй союз с Иоанном V Бретонским и Карлом Орлеанским, наконец благодаря ему извлеченньїм из тюрьмьі. К ним примкнул Алансон, а потом Бурбон, они постоянно ездили от одного двора к другому, посилали своих людей в Руан, зондируя намерения герцога Йорка. На­ конец, в феврале 1442 г. все принци собрались в Невере, чтобьі открьіто заявить о своих жалобах и потребовать созива Генеральних штатов. Хоть коалиция вьіглядела мирной, ее существование угрожало независимости королевской власти. Карл VII и его советники сумели расстроить происки врагов: умело расточая щедроти, они купили вьіход из коалиции Алансона и Дюнуа. По отношению к остальним заговорщикам власть держалась столь твердо, что те разошлись, не добившись ничего. Но можно ли бьіло, если угроза подобньїх коалиций прин­ цев возникала постоянно, продолжать войну с Ланкастерами до победного конца, до возвращения последних провинций? Карл VII, вялость которого уже вошла в поговорку, сразу пос­ ле Арраского конгресса приступил к трудним переговорам, где герцог Бургундский играл роль посредника. Ведь за ЛаМаншем вся ненависть, вьізванная неприятностью в Аррасе, виплеснулась на «изменника» Филиппа Доброго. Уже бьіло решено наказать его. Глостер, всегда готовий вспьіхнуть, заявил, что забирает себе в апанаж графство Фландрию, вьісадился в Кале и создал угрозу вторжения в Бургундское государство. Он устроил блокаду Нидерландов, и неизбежньїм следствием ее стало восстание фламандских городов, которое Филиппу пришлось в 1437-1438 гг. несколько месяцев подавлять. Казалось, Бургундец лишится всех плодов Арра­ ского мира. Он мог даже опасаться сепаратной сделки между

французский реванш (1429—1444 гг.)

397

Ланкастерами и Валуа в ущерб себе: заинтересованньїм посредником мог стать Карл Орлеанский, которому не терпелось вновь обрести свободу после более чем двадцати лет плена. Лучше уж бьіло взять дела в свои руки, сговориться с Бофором, чтобьі самому провести переговорьі о временном освобождении герцога Орлеанского, и, наконец, организовать франко-английскую встречу при посредничестве лично Филиппа и его третьей женьї, ловкой Изабелльї Португальской, родственницьі Ланкастеров. И вот в июле 1439 г. в Гравелине открьілся новьій мирньїй конгресе, где английскую делегацию возглавлял Бофор, а от имени французов вьіетупал Реньо Шартрский. К «окончательному миру» на зтой встрече стремились.мало. Каждьій лагерь непримиримо отстаивал свои требования, которьіе со времен Арраса не слишком изменились. Английская сторона по-прежнему притязала на королевскую власть над Францией, оставляя «дофину», которого упорно именовали именно так, только провинции к югу от Луарьі в качестве апанажа. В крайнем случае они соглашались удовлетвориться бьівшей империей Плантагенетов от Нормандии до Пиренеев при условии полного отказа Франции от суверенитета над ней. Со своей стороньї фран­ цузи поначалу уступали Гиень в урезанном виде, потом добавили к ней несколько нормандских бальяжей, но от су­ веренитета отказьіваться не желали. Снова начиналея нескончаемьій спор, в прошлом веке уже разведший в разние стороньї Валуа и Плантагенетов. Сознавали ли спорящие, что со времен Генриха V война изменила облик и теперь мир нельзя возвратить путем передела территорий или фе­ одальних владений, потому что за спинами суверенов уже стоят нации? Во всяком случае, чтобьі облегчить страдания изнуренних народов, всерьез постарались заключить длительное перемирие. И прежде всего, пользуясь зтой встречей, Филипп Добрий добилея заключения англо-фламандского торгового договора — к великой радости его нидерландских подданньїх. Из-за Прагерии дипломатическая деятельность прервалась. Карл VII вполне обоснованно испитьівал тревогу в отношении бургундских намерений. До сих пор Филипп действовал

398

Здуард Перруа. Столетняя война

лишь в собственньїх интересах; возможно, теперь он начнет подрьівную деятельность против короля Франции. Добившись в июле 1440 г. от Бофора полного освобождения Карла Орлеанского за вьїкуп в 200 000 зкю, герцог принял у себя при дворе наследника ненавистньїх арманьяков, женил его на одной из своих кузин — Марии Клевской, заключил с ним союз. Сговор Ланкастеров, Бургундии и принцев бьіл направлен против Карла VII. Окружение французского короля, уже не столь апатичного и более прозорливого, поняло: чтобьі заставить себя слушать, надо иметь на руках новьіе козьіри. На дипломатические интриги стали отвечать военньїми успехами. Все еще тянувшаяся война вдруг активизировалась; король сам возглавил боевьіе действия, проявив непривьічную знергию. В 1441 г. била проведена блестящая зкспедиция против «компаний» в долине Шампани, оплоте королевского домена, входившем клином между землями Бургундского государства. Здесь-то бастард Бурбонский и расплатился за свои злодеяния, взойдя на зшафот. Потом французи дви­ нулись на долину Уазьі, все еще оккупированную англичанами, которую оборонял Тальбот. Королевские войска заняли сначала Крей, потом Конфлан, потом, хоть и не без труда, — Понтуаз. Иль-де-Франс бьіл освобожден, и уже окончательно. В следующем году, сразу после собрания в Невере, Карл VII направил главньїй удар на Гиень. Положение англичан на юго-западе благодаря интригам прин­ цев к тому времени укрепилось. Граф Арманьяка предложил дочь в женьї Генриху VI; сир д’Альбре, видержав долгую осаду, все-таки сдал англичанам свой замок Тарта. Король Франции во главе внушительной армии сам предпринял «тартаский поход». Он не ограничился тем, что отбил зту крепость, но в июне-декабре 1442 г. занял также Сен-Север, Дакс и, несмотря на временньїй провал под ЛаРеолью, создал серьезную угрозу Бордо. Зта уверенная демонстрация сильї принесла свои плодьі. А нглийским «ястребам» пришлось пойти на уступки. Дискредитированньїй Глостер уже бьіл вьінужден вийти из игрьі, когда Совет Генриха VI уличил его морганатическую супругу Злеонору Кобхем в колдовстве. Последние сторонники вой-

франіїузский реванш (1429—1444 гг.)

399

ньі решили в ответ на французские успехи отправить еще одну зкспедицию, которая бьі вьіступила из Нормандии на Бордо, чтобьі разжечь пьіл их гасконских приверженцев. Но поход, командование которьім бьіло доверено бездарно­ му Сомерсету, племяннику кардинала Бофора, позорно провалился, и армия бьіла вьінуждена погрузиться обратно на корабли, проблуждав несколько недель у границ Бретани и Анжу. Теперь верх стал брать партия мира. По обойм берегам Ла-Манша народ, задавленньїй налогами, измученньїй множеством бедствий, криком кричал, требуя спокойствия и прекращения конфликта. Филипп Добрьій, по-прежнему опасаясь, чтобьі переговори не состоялись без его участия, все активней добивался примирення; впрочем, сношений с Лондоном он и не прекращал. Посредником хотел бьіть и новий герцог Бретонский, Франциск І. Свои услуги предлагали все вплоть до папьі, все еще втянутого в борьбу с Базельским собором и, кроме того, обеспокоенного продвижением османов. Чтобьі убедить двух противников, равно желающих договориться, хватило бьі и меньшего. Всеобщая усталость довершила дело. Генрих VI отправил к «своєму дорогому французскому дяде» Уильяма де ла Поля, графа Саффолка. 8 апреля 1444 г. в ЛеМане заключили перемирие местного значення. Потом нача­ лись переговори в Туре, которьіе с французской сторони вел Пьер де Брезе, ставший после смерти Иоландьі Сицилийской и благодаря протекции фаворитки Агнессьі Сорель главньїм советником Карла VII. Немедленное заключение «всеобщего мира» оказалось, как и прежде, невозможньїм. Его решили заменить брачньїм соглашением и перемирием.

22 мая полномочньїе представители сторон договорились об обручений Генриха VI, високого молодого человека двадцатн трех лет, с племянницей Карла VII — Маргаритой Анжуйской, дочерью короля Рене. Через шесть дней между противниками и соответственно их союзниками бьіло заключено общее перемирие: первоначально действительное в течение десяти месяцев, оно допускало продление. Современньїм людям такой результат может показаться ничтож-

400

Здуард Перруа. Столетняя война

ньім. Но брак Ланкастера с анжуйской принцессой открьівал многообещающие перспективьі. А главное — перемирие, первое после договора в Труа, то єсть почти четверть века спустя, означало признание возвращения Валуа и узаконивало их завоевания. Однако вскоре начнется новая и последняя стадия конфликта.

КОНЕЦ ВОЕННЬЇХ ДЕЙСТВИЙ

Турское перемирие, самое обьічное, оставляло все как єсть: англичане пока оккупировали большую часть Нормандии и Мена, почти всю область Бордо, область Байонньї, а на севере королевства — область Кале. Зто перемирие, как всегда в подобних случаях, бьіло непрочньїм, и капитаньї из обоих лагерей его много раз нарушали. Однако как во Франции, так и в Англии все настолько нуждались в мире, что перемирие бьіло встречено взрьівом радости. Лишь некоторьіе мрачньїе личности упрекали здесь — Карла VII, что бросил своих нормандских или гасконских подданньїх, там — Генриха VI, что женился на племяннице врага. Если приглядеться ближе, передьішка, дарованная бойцам, не бьіла одинаково вьігодной обеим сторонам. За Ла-Ман­ шем политическое положение оставалось неопределенньїм. Генрих VI оказался монархом слабьім, неспособньїм править самостоятельно. На него уже начинала воздействовать моло­ дая жена, которую ему навязали и влияние которое отньїне будет непрерьівно расти. После ухода с политической сценьї Бофора, которьш, старея, утрачивал интерес к власти, Маргарита Анжуйская облекла своим доверием того, кто вел пере­ говори о ее браке: графа — после маркграфа — Саффолка. И хоть страна бьіла признательна ему за прекращение войньї, шовинисти не забивали и об унижениях, которьіе входили в условия перемирия. Глостер продолжал разжигать недовольство, так что Саффолку удастся отделаться от него, только обвинив его в 1447 г. в измене. Арестованньїй дядя короля загадочньїм образом умер в тюрьме. Для негодующего общественного мнения зто стало еще одним поводом для ненависти ко всемогущему министру, в котором видели лишь

Конец воєнних действий

403

прислужника иностранцев. Напрасно Саффолк принял предосторожности, добившись в июне 1445 г. от парламента присуждения ему похвального листа за мирную политику. Английские националистьі, единодушно поднявшиеся против него, тем более ярились, что чувствовали себя бессильньїми. Они не хотели расставаться с химерой континентальних авантюр, но не желали приносить материальньїе жертвьі, необходимьіе для их совершения. Чтобьі не уязвлять своего самолюбия, они предпочтут обвинять в некомпетентности и измене министров, на которьіх ложится ответственность за военньїе неудачи. Саффолк, творец мира, падет 2 мая 1450 г. — сразу же после поражений, которьіх его политика согласия, полу­ павшая мало поддержки со сторони ослепленного общества, не сумеет ни предвидеть, ни предотвратить. Совсем в ином положений находились советники Карла VII. Четьіре-пять лет, которьіе дало им перемирие, ушли на то, чтобьі завершить реорганизацию структури королевства, восстановить порядок в управлений, приступить к созданию новой армии. Даже монета, почти напрочь обесценившаяся от неоднократних девальваций, ожила и стабилизировалась на уровне, позволяющем возродить коммерцию. Благодаря безопасной торговле расло благосостояние горожан, и они стали более верной опорой монархии, чем когда-либо. Произошли переменьї даже при дворе: король понемногу стряхивал свою апатию. Может бьіть, зтому способствовала Агнесса Сорель, Прекрасная дама, первая известная нашей истории фаворитка, которая вплоть до своей смерти в феврале 1450 г. оказьівала на него благотворное влияние. Ни ей, ни министру Пьеру де Брезе интриги принцев не могли причинить ни малейшего вреда. Разобщенньїе после неудачи с Неверским собранием, принци не решались еще раз обьединиться. Только дофин Людовик упорно продолжал тайно вредить отцу. Но с 1445 г. ему пришлось укриться в своем апанаже Дофине. Грязньїе интриги его агентов в окружении короля не бьіли опасньї для положения фаворитов. Последним принадлежала и заслуга использования перемирия для улучшения дипломатического положения Валуа. В июле 1445 г. в Англии висадилось великое французское

404

Здуард Перруа. Столетняя война

посольство, возглавляемое Жаном Жювенелем, новьім архиепископом Реймским, и сопровождаемое полномочньїми представителями Кастилии, Бретани и Анжу. Подобного не происходило лет тридцать со времен плачевного провала миссии Винчестера. Посльї, получившие пьішньїй прием, не предложили во имя «окончательного мира», в которьій никто всерьез не верил, ничего, кроме постоянно уменьшавшихся территориальньїх уступок: Гиень, Керси, Перигор и область Кале. Но за продление перемирия они добились от Саффолка и Генриха VI двух важньїх обещаний: назначений на ближайшее время встречи обоих королей, от которой ожидали многого, и уступки Рене Анжуйскому графства Мен, где все еще пребьівали английские гарнизоньї. Несомненно, опасаясь единодушного протеста со сторони шовинистичєски настроенного общественного мнения, лондонское правительство не решилось сразу же вьіполнить зти обещания. Обмен посоль­ ствами и переговори продолжались более двух лет, и назначенное свидание всякий раз откладьівалось, а с передачей Мена возникали все новьіе трудности. Наконец, уверенньїй в своей правоте, Карл VII решил, несмотря на перемирие, прибегнуть к вооруженной силе. Переговори еще продолжались, когда королевские войска блокировали город Ле-Ман. Анг­ лийские гарнизоньї, оказавшиеся в опасности из-за зтой масштабной демонстрации сильї, предпочли в июне 1448 г. оста­ вить провинцию и отойти в Нормандию.

I ОТВОЕВАНИЕ НОРМАНДИИ И ГИЕНИ Срок перемирия должен бьіл истечь только весной 1450 г. Но история с Меном показала, что французский король хотел возобновить борьбу, чтобьі возвратить себе все королевство. К проведенню такой воинственной политики его подталкивало все: деятельность его легистов, несомненно, полностью поддерживаемая всем обществом, — они рассматривали перемирие лишь как простую передьішку перед окончательньім штурмом; нетерпенне воинов, собранньїх в новьіе ротьі; недоброжелательность и недобросовестность английских чиновников во Франции, постоянно придиравшихся к пустякам, без конца откладьівавших вьіполнение самьіх торжественньїх обещаний Саффолка и Генриха VI. В Руан как раз только что прибьіл новий наместник английского короля, его кузен Здмунд Бофор, герцог Сомерсет, которьій, хотя ланкастерская Нормандия била истощена, счел возможньїм — несомненно, чтобьі угодить общественному мнению за Ла-Маншем — прибегнуть к неосторожной политике провокаций. Гарнизоньі, вьіведенньїе из Мена вследствие численного превосходства врага, не отвели в Кан или Руан, а послали к западньїм границам герцогства, чтобьі занять крепости Мортен и СенЖам-де-Беврон на территории, до сих пор считавшейся нейтральной. Зто бьіла прямая угроза герцогу Франциску Бретонскому, которого его дядя Ришмон уже окончательно убедил подчиниться французскому королю. Когда Карл VII вступился за обиженного герцога, вьісокомерньїй Сомерсет его грубо одернул: мол, зто не его дело, потому что Бретань — фьеф английской корони. Более того, Сомерсет и Саффолк, нуждаясь ради престижа в более громком успехе, тщательно подготовили новий удар, надеясь отомстить за Мен. Они поручи-

406

Здуард Перруа. Столетняя война

ли печально известному атаману рутьеров, Франсуа де Сюрьенну, по прозвищу Арагонец, которьій томился в бездействии в Нормандии, подготовить карательную зкспедицию против герцога Бретонского, тем самьім косвенно задевая и его по­ кровителя Валуа. 24 марта 1449 г. дерзкий рейд Арагонца сделал его хозяином Фужера, расположенного в глубине бретонской территории. В разгромленньїй город ввели английский гарнизон. Карл VII мог бьі использовать зто явное нарушение перемирия как предлог, чтобьі немедленно вьіступить в поход. Он предпочел продлить бесполезньїе переговори еще на несколько месяцев. Но своих капитанов он отправил продолжить «бретонскую распрю» именем Франциска І; они захватили Пон-де-л’Арш и Конш в Нормандии и другие крепости в областях Бове и Бордо. Деморализованньїй противник не мог оказать сопротивление. Тем временем войско сосредоточивалось у нормандских границ. Наконец 17 июля совет, специально созванньїй близ Шинона, принял решение начать боевьіе действия, доверив командование ими ветерану Дюнуа, и прервал все отношения с Сомерсетом. Хоть Нормандия еще бьіла усеяна английскими гарнизонами, тем не менее она пала после поразительной кампании, длившейся без перерьівов двенадцать месяцев. Повсюду, особенно в деревнях, население встречало французов как освободителей; довольно часто оно даже восставало, не дожидаясь победоносньїх войск. Благодаря столь обильной помощи все свелось к одной из тех осадньїх войн, которьіе будут так по нраву Людовику XI, — не очень дорогостоящих для осаждающего и менее долгих, чем в прошлом, поскольку развитие артиллерии позволяло использовать «батарей», мечущие молнии, несущие опустошение и деморализующие противника. Концентрическое наступление велось силами трех основних корпусов. Графи 3 и Сен-Поль, виступив из Бовези и получив пополнение от пикардийского дворянства, переправились через Сену вьіше Руана, взяли Пон-Одемер, Пон-л’Звек, Лизье, сданньїй 16 августа его єпископом Тома Базеном, и приступи­ ли к методической очистке области Брея. В центре Дюнуа при поддержке герцога Алансонского на левом фланге снача-

Конщ военньїх действий

407

ла вошел в Верней без єдиного вьістрела (до того в Лувье его нагнал король), захватил Мант и Вернон, а потом, вторгшись в нижнюю Нормандию, 4 октября вьішел к Аржантану. На западе в ходе блестящей осенней кампании Франциск І и его дядя Ришмон заняли Кутане, Карантан, Сен-Ло, Валонь — почти все крепости Котантена и кончили поход 5 ноября освобождением Фужера. Тем временем король, перегруппировав свою армию, появилея 9 октября под стенами Руана. Горожане, более поло­ вини которьіх перешло на сторону короля, открьіли осаждавшим ворота. Сомерсет и его гарнизон, попав в жестокую осаду в замке, предпочли отступить в Кан. 20 ноября Карл с триумфом вступил в столицу Нормандии. Наконец в самьій разгар зими пали и другие крепости, в том числе Арфлер. До сих пор сопротивление англичан бьіло довольно сла­ бим. Поначалу Тальбот тщетно пьітался едержать продвижение противника. Имея несколько сот бойцов, он не мог до­ биться успеха. Зимой, преодолев несльїханньїе трудности, Саффолк, хоть и стоял на пороге опальї, предпринял последнее усилие. Небольшое подкрепление силой едва в пять тисяч человек под командованием рицаря Томаса Кириеля висадилось в Шербуре 15 марта 1450 г., взяло несколько крепостей на Котантене, соединилось с двумя тисячами воинов, которьіми еще располагал Сомерсет, и, форсировав Виру, вошло в Бессен. 15 апреля при Форминьи зти отрядьі потерпели сокрушительное поражение. Воєнная история мало интересуется последними сражениями Столетней войньї, в противном случае она бьі констатировала их близкое сходство с битвами при Креси, Пуатье, Азенкуре или Вернее. Только теперь роли переменились. Вместо беспорядочньїх рьіцарских полчищ, которьіе посилали в бой первьіе Валуа, Карл VII использовал маленькие армии, включавшие артиллерию и пехоту, но численно уступавшие зкепедиционньїм корпусам про­ тивника, пусть даже жалким. При Форминьи граф Клермонский, располагая ничтожньїми силами, не мог и помислить о наступлении. Но прицельньїй огонь его полевой артиллерии вьінудил англичан, уже укрепившихся по своєму обьїкновению, вийти на открьітую местность. Они вступали в бой по-

408

Здуард Перруа. Столетняя война

очередно. Победную точку поставил подход Ришмона с отрядом подкрепления. Французи не понесли серьезньїх потерь, а противник потерял почти пять тьісяч убитими и пленньїми. В плену в числе прочих оказался и Кириель. Бой при Форминьи решил судьбу Нормандии. Пока бретонцьі очищали Котантен, основньїе сильї королевской армии двинулись на Кан. Сомерсет капитулировал 1 июля и с остатками английской администрации погрузился на корабли, отходившие в Кале и Дувр. Несколько крепостей еще дер­ жалось. Фалез пал 21 июля, Донфрон — 2 августа, наконец, Шербур — 12 августа, день в день через год после начала кампании. Англия уже ощущала последствия зтих непоправимьіх катастроф, беспомощно наблюдая синдроми, предвещавшие начало ужасной гражданской войньї. Первьім из них бьіло падение Саффолка, чья политика мира с Францией и союза с Анжуйцами потерпела крах. Горящие ненавистью баронство и общини искали только повода, чтобьі его погубить. Его обвинили в смерти єпископа Адама Молинса, убитого в Порт­ смуте в январе 1450 г. Когда он попьітался оправдаться, парламент начал против него процесе по обвинению в государственной измене. Король отправил его в изгнание, пьітаясь тем самим спасти, но все равно 2 мая 1450 г. Саффолка убил матрос на корабле, идущем во Фландрию. Не нашлось ни одного способного человека, чтобьі заменить его в руководстве государственньїми делами. Над Сомерсетом, назначенньїм его преемником, тяготел весь груз поражений в Нор­ мандии. Оскорбленное национальное достоинство, гнетущее бремя бесполезньїх налогов, непрерьівньїй отток солдат, побежденньїх и склонньїх к грабежам, из Франции, всеобщая нищета породили в юго-восточньїх провинциях острова новую жакерию, может, еще более опасную, чем восстание 1381 г.: ведь ее поддержало мелкое дворянство и некоторьіе священ­ ники. Во главе ее стоял авантюрист из графства Кент — Джек Кзд, 31 мая давший знак к восстанию, потребовавший смещения дурних советников, захвативший Лондон, предавший смерти королевского казначея и устроивший грабежи. Генриху VI понадобилея месяц, чтобьі собрать армию, которая

Конец военньїх действий

409

5 июля наконец разгромила повстанцев. Последствий зти собьітия не повлекли — во всяком случае, в социальной сфере. Но зато возникла серьезная политическая проблема. В самьій разгар восстания из Ирландии прибьіл герцог Ричард Йорк, которьій бьіл там губернатором. Зто бьіл ближайший родственник короля и его официальньїй наследник, которого назначили в расчете, что узаконенньїе Бофорьі не станут претендовать на трон. Став преемником Глостера в качестве главьі партии войньї, он сделался врагом королеви Маргаритьі Анжуйской и соперником Сомерсета. Вокруг обоих соперников уже начали возникать аристократические группировки в зависимости от предпочтений и родства. Близость неизбежной схватки парализовала Англию в тот самьій мо­ мент, когда на ее последние континентальньїе владения вотвот обрушится вся мощь французской держави. Не отвлекаясь на переустройство отвоеванной Нормандии, возложенное на коннетабля Ришмона, Карл VII решил бросить все наличньїе сильї на Гиень. Предварительньїе операции, предпринятие летом 1449 г., дали пока немного. Все побуждало гасконцев к сопротивлению: корьістная преданность герцогской династии, вековьіе привьічки к политической автономии, торговьіе связи с Англией, обеспечивавшие их процветание. Вести завоевание без поддержки населения бьіло бесконечно трудней. Пока граф Фуа действовал в долине Адура, небольшая армия графа Пантьевра с солидной артиллерией 10 октября 1450 г. взяла Бержерак, захватила База и, подойдя к столице Гиени, обратила в бегство коммунальньїе ополчення. Наступление зимьі вьінудило прервать операции. Но в апреле 1451 г. мощная армия под началом Дюнуа ви­ ступила в решающий поход. Она вступила в область Бордо, взяла там одну за другой крепости Блей, Фронсак, Сент-Змильон и начала блокаду Бордо, которьій не мог держаться долго при полном отсутствии английских подкреплений. Пере­ говори о сдаче били порученьї Жану де Фуа, капталу де Бушу, до сих пор сохранившему верность Ланкастерам. Он договорился, что город капитулирует 23 июня, если прежде для его освобождения не придут подкрепления из Англии. Дюнуа вошел в Бордо ЗО июня. Сразу же без боя слались

410

Здуард Перруа. Столетняя бойка

все еще державшиеся крепости, кроме Байонньї, для которой пришлось устраивать правильную осаду. Зтот город в свою очередь капитулировал 20 августа. Подчинение Гиени, как и Нормандии, заняло ровно год. Вскоре по вине победителей все зти достижения оказались под угрозой. Конечно, Карл VII везде ставил гасконцам очень либеральньїе условия подчинения. Одна Байонна бьіла наказана за строптивость: на нее наложили репарацию и ли­ шили ее коммунальньїх свобод. В остальньїх местах победитель подтвердил местньїе привилегии и сохранил все институтьі. Но он совершил ошибку, доверив управление Гиенью французам с Севера, не слишком склонньїм к снисходительности и бьістро снискавшим ненависть населення, — бретонцу Оливье де Козтиви, ставшему сенешалем Гиени, и финансисту Жану Бюро, которого назначили мзром Бордо. Их излишние придирки, бесчинства их воинов, полное прекращение морской торговли разозлили гасконских горожан, знать и чиновников, вьітесненньїх со всех должностей. Они бьіли готовьі восстать в любой момент и сообщили об зтом в Лондон. А Сомерсету, которьій в то время пришел к власти, бьіл нужен воєнний успех, чтобьі остановить падение своей попу­ лярносте Побежденньїй при Кале бьіл, к великому негодованию аристократии из партии войньї, назначен коннетаблем Англии. Йорк, сделавшийся его соперником, обличал его в Совете, собирал войска и грозил начать гражданскую войну. Сомерсет сумел на время нейтрализовать угрозу с зтой сто­ рони. Предложения гасконских заговорщиков, сделанньїе в августе 1452 г., дали ему средство восстановить пошатнувшийся престиж. Подкрепления, первоначально собранньїе для оборони Кале, уже ожидали в портах на Ла-Манше. Зти четьіре-пять тисяч человек отдали под начало старого Тальбота, графа Шрусбери, единственного воина, которьій мог успешно сражаться за Ланкастеров. Хоть со времен его последних побед прошло двадцать четьіре года, бивший полководец Бедфорда вьїказал незаурядную знергию. Ви­ садившись 17 октября в Медоке, через четьіре дня он вступил в Бордо, где до его прихода вспьіхнуло всеобщее восстание. Все крепости от границьі Ланд до границьі Ангу-

Koneij военньїх действий

411

муа открьіли ему свои ворота, прежде изгнав французские гарнизоньї. Карл VII не успел вовремя среагировать на зти собьітия. Он знал о приготовлениях Тальбота, но полагал, что англичане пойдут на Нормандию, оборона которой и бьіла усилена. Теперь, когда Гиень снова оказалась потеряна, на подготовку ответной операции требовалась целая зима, что, конечно, дава­ ло бордосцам возможность получить новьіе подкрепления из Англии. Когда весной 1452 г. королевская армия вступила в Гиень, она бьіла столь велика, что Тальбот не посмел напасть на нее. Он вьіждал, чтобьі она разделилась на несколько корпусов, позволил графу Клермонскому пойти к Медоку и сам двинулся на менее многочисленное соединение, только что осадившеє Кастильон невдалеке от Либурна. Тальбот рассчитьівал, что со своими семью тисячами легко одержит здесь победу. Но обнаружил, что враг, усвоивший уроки Креси и Азенкура, прочно укрепился за частоколами. Не раздумьівая, он со своим привьічньїм напором атаковал противника. Сначала рядьі англо-гасконской конницьі поредели под огнем артиллерии Жана Бюро. Потом началась рукопашная — в условиях, неблагоприятньїх для наступающих. Фланговая атака контингента бретонских «копий» решила исход сражения в пользу французов. Пав на поле брани 17 июля, Тальбот унес с собой в могилу и последние надеждьі англичан сохранить аквитанский Юго-Запад. Главньїм собьітием зтой кампании стала осада Бордо, предпринятая сразу же и усиленная морской блокадой со сторони устья Жирондьі. Осада ожидалась трудной — гасконские горожане и знать бьіли готовьі к яростному сопротивлению. Но, не получив никаких подкреплений и даже поддержки со сторони последних английских отрядов, уцелевших при Кастильоне, но не пожелавших возвращаться в Бордо, жители города в конце сентября пошли на переговори. 19 октября гасконцьі и англичане сдались на милость победителя. Горожанам их мятеж радости не принес. На сей раз с ними обошлись безжалостно. На Бордо бьіл наложен коллективньїй штраф; самим скомпрометированньїм горожанам пришлось отправиться в изгнание. Парламент, пожалованньїй

412

Здуард Перруа. Столетняя бойка

Гиени в 1451 г., не стали восстанавливать; как и в прошлом, теперь по судебньїм делам следовало апеллировать в Париж или в Тулузу. Французскую власть, суровую и придирчивую, здесь по-прежнему не любили. Но, по крайней мере, в заслу­ гу ей можно бьіло поставить тот факт, что она удержалась. Пришел конец долгому трехвековому союзу между гасконцами и английскими королями, прекратил существование круп­ ний фьеф Аквитания, из-за которого началась война. По знаменитим словам Жанньї д’Арк, враг бил «изгнан из Франции». У него, правда, оставались Кале и графство Гин. Карл с 1451 г. замьішлял напасть на зтот последний оплот ланкастерского владьічества на континенте. Но герцог Бургундский, без поддержки которого успех операции бьіл невозможен, враждебно отнесся к зтой идее, так что ее осуществление пришлось отложить. К ней попьітаются вернуться несколько позже, столь же безуспешно. Таким образом, взятие Бордо знаменует финальную точку — если не войньї, поскольку никакого мира заключено не бьіло, то во всяком случае воєнних дєйствий , которьіе с большей или меньшей интенсивностью продолжались сто шестнадцать лет. Примем вместе с традиционной историографией, что Столетняя война, развязанная в має 1337 г., завершилась в октябре 1453 г. Нам остается оценить ее результати и последствия для каждой из сторон.

II ПОСЛЕВОЕННАЯ фРАНЦИЯ Пусть нас не вводят в обман слава и престиж победителя. Заявления легистов, королевские воззвания, дифирамбьі наемньїх сочинителей и даже легендьі на памятньїх медалях воспевали успех, сообщали о чудесном взлете суверена из ничтожества на самую вершину могущества, наперебой возносили хвалу Французскому королевству, вновь занявшему первое место в христианском мире. Сам Карл VII постарался изгладить все воспоминания о бьільїх поражениях, ошибках юности, проявленнях слабости, омрачивших начало его царствования. Главной частью зтой кампании бьіла реабилитация Жанньї д’Арк. Сразу же после взятия Руана, в феврале 1450 г., бьіло приказано провести предварительное расследование, надолго затянувшееся из-за саботажа римской курии. Легат, кардинал д’Зтутвиль, в 1452 г. согласился вьіслушать свидетелей, собрать воспоминания и справки. Но Николай V боялся поссориться с Англией, если он вновь начнет в политических целях процесе, уже проведенньїй по всем канонам. Его преемник Каликст III в июне 1455 г. наконец согласился на­ чать следствие по делу, поручив его архиепископу Реймскому, Жану Жювенелю, которьій бьіл одним из судей в Пуатье. Пос­ ле зтого началея процесе, с обьічной помпой и медлительностью, и наконец бьіло вьінесено решение о реабилитации, обьявленное в Руане 7 июля 1456 г. Тем самьім уничтожались последние сомнения в легитимности помазания Карла, которьіе еще могли оставаться. Жанна бьіла обт>явлена доброй католичкой, несправедливо обвиненной в ереси. Теперь ничто не метало поверить в сверх'ьестественньїй характер ее миссии. Итак, Бог защитил Валуа в самьій мрачньїй момент их упадка, как и позже — во время их новьіх побед: сверху

414

Здуард Перруа. Столетняя война

целенаправленно распространяли слухи, что походьі на Нормандию и Гиень сопровождались чудесами и знамениями. Но престиж — зто еще не все. Часто цена победьі заранее отравляет ее плодьі. Для Франции в целом Столетняя война бьіла тяжелейшим испьітанием, из которого она вьішла ослабленной, разбитой, и пройдет не один век, прежде чем она сможет вернуть себе бьілое положение. Настал конец спокойной гегемонии, которой некогда располагали, даже при ограниченньіх средствах, последние Капетинги над Европой, у которой возможностей бьіло еще меньше. Мир, развитие которого во время столкновения Валуа и Ланкастеров не прекращалось, стал иньїм, менее подверженньїм французским влияниям. Материальное обеднение страньї очевидно. Долгая борьба, грабежи и зпидемии сильно сократили население и снизили его производительность. Не повсюду зта беда бьіла непоправима в равной мере. Встречались менее затронутьіе войной области, например, лангедокский Юг, Центральний массив, а вне королевского домена — Бретань и Бургундия, которьіе, не сумев оправиться после жестокого кровопускання 1348 г., в конечном счете не испнтали новьіх потерь населення. Там для возрождения хозяйства найдутся более благоприятньїе условия; до конца века заезжие путешественники будут воспевать тамошнєє процветание, обильньїе житницьі, сравнивая их с более опустошенньїми провинциями. Но земли по средней Луаре, Нормандия, Иль-де-Франс, Шампань, то єсть сердце королевства и кольїбель монархии, находились в состоянии крайнего истощенйя, которое продлится еще долго. Когда в 1461 г. Людовик XI, узнав о смерти отца, покинет тучние фламандские равниньї, чтобьі короноваться в Реймсе и всту­ пить в свою столицу, по дороге он увидит вокруг только развалиньї и опустошение: десяти лет мира не хватило, чтобьі на разоренной земле зажили шрамьі. Ведь больше всего, как всегда в подобньїх случаях, пострадало сельское хозяйство. Здесь ханжеский тон королевских грамот о помилований, громкие заявления хронистов, по традиции весьма склонньїх к одобрению действий власти, полностью согласуются с неопровержимьіми свидетельствами архивньїх документов. Некоторьіе кантони били практически

Конец военньїх действий

415

обращеньї в пустиню. Жители умерли или бежали от зпидемии либо с приближением рутьеров. Самьіе смельїе верну­ лись, когда опасность миновала, но их бьіло так мало, что в некогда процветавших деревнях теперь осталось всего по несколько дворов. Производительность земледелия упала настолько, что возникла опасность нехватки его продуктов для пропитания городов, где подорожание жизни и голод ставят под угрозу жизнь бедньїх ремесленников. От такой ситуации беднели все, кто живет за счет земли, а особенно сеньорьі, чья земельная рента обращалась в ничто по мере расширения ланд и целиньї. С тех пор как война прекратилась, в каждой провинции напиналась знергичная восстановительная работа, направленная на возрождение пришедших в упа­ док доменов, создание условий для земледелия, пересмотр норм оброков, вьіплачиваемьіх за держание земли. С зтим движением возрождения связаньї и ордонансьі Карла VII, до мелочей расписьівавшие порядок управления королевским доме­ ном. Аналогичньїе усилия предпринимались всеми крупними земельними собственниками, как светскими, так и церковни­ ми. Сочинение Иоанна де Бурбона, аббата Клюни, к счастью сохранившееся в архивах и потому доступное для изучения, — несомненно, не единичний пример. Повсюду старались привлечь крестьян к земле, обьединяя держания, облегчая чинш, переводя самьіе тяжкие повинности в денежньїе и даже иногда приплачивая на обзаведение хозяйством — сеньор рассчитьівал возместить зти затрати за счет будущих повинностей. Бесспорно, такая политика принесла конкретньїе результати. Несомненно, достигнуть их можно бьіло и бьістрее. Но зтому возрождению сельского хозяйства недоставало надеждьі на более щедрий доход, которий бьі ускорил демографический рост. Бремя налогов, особенно чувствительное для «бедного землепашца», будет беспрерьівно расти до самой смерти Людовика XI, тормозя возрождение села. Возможно, следует учесть и тот факт, что горожане, все в большей степени получавшие возможность приобретать владения сеньоров, проявляли себя менее либеральньїми по отношению к держателям, чем старьіе имущие классьі: из тщеславия нуворишей они строго требовали виплати пошлин и повинностей, уклонявшихся от зтого

416

Здуард Перруа. Столетняя война

крестьян привлекали к суду и в конечном счете действовали во вред собственньїм интересам в широком их понимании. Тем не менее в нашем сельском ландшафте остаются неоспоримьіе следьі зтого возрождения — религиозньїе и гражданские постройки, церкви, помещичьи дома, жилища, свидетельствующие о строительной лихорадке, охватившей страну, которая наконец избавилась от векового бедствия. Конечно, строительство не прекращалось никогда, даже в самьіе мрачньіе периодьі, и особенно в городах, где зкономический кризис сказался менее остро. Ведь именно в первой трети XV в., среди бедствий гражданской и внешней войньї, хрупкое и слащавое искусство XIV в., вьісшее достижение готической классики, с ее воздушньїми витражами, ее слегка вялой лепкой, ее грациозньїм и манерньїм скульптурним декором усту­ пило место тяге к обновленню и оригинальности, результати которого дадут о себе знать вплоть до триумфа итальянского Возрождения. Нам плохо известно, какие влияния позволили французской готике вновь более чем на век вернуться к жизни. Может бьіть, пример английской архитектурьі, уже развивавшейся в направлений более вьічурньїх форм, вдохновил отдельньїх художников англо-бургундской Франции, а после их начинания бьіли подхваченьї по всему королевству. Имен­ но лепка нервюр с их открьітьіми ребрами и призматическими профилями всегда придает основним линиям постройки их суховатую вьіразительность. Та же сухость проявляется в угловатьіх складках драпировок, в растительном декоре, блистающем пьішностью савойской капусти и густой листвьі. Барочная вьічурность особенно ощутима в использовании обратной кривизни, то єсть фигурньїх вьікружек, и в том орнаментальном изображении огня в оконньїх переплетахгорбьілях, из-за которого зто искусство назвали пламенеющим. Первьіе свидетельства зтого обновлення появились задолго до 1450 г.: Руан, Труа, Бурж — достаточно упомянуть зти три города — сохранили для нас очаровательньїе образцьі такого искусства. Как только вернулся мир, оно восторжествовало повсюду, вплоть до самих маленьких деревень, где в настоящей лихорадке перестройки спешили восстанавливать разрушенное, воссоздавать развалившиеся постройки

Конец военньїх дейсшвий

417

в духе нового времени, строить для богатьіх более просторньїе и удобньїе жилища вместо крепостей, где те укривались во время бури. Принимая в сельских церквах более строгие и менее избьіточньїе формьі, чем в городских зданиях, оно на местах приспосабливалось к провинциальньїм вкусам, порой порождая настоящие художественньїе школьї, которьім, как, например, в Бретани, бьіла суждена долгая и благополучная жизнь. Города в целом пострадали меньше, чем сельская местность. Их население, порой значительно сократившееся, не теснилось на своих слишком просторньїх землях за городскими стенами, где незаселенньїе пространства занимали фруктовьіе садьі, парки и поля. Иногда демографический дефицит здесь частично восполнялся за счет притока сельских жителей, бежавших из своих деревень и приспосабливавшихся к городской жизни. Никакие осадьі, вьїкупьі, грабежи, ненасьітность налоговьіх служб, небезопасность дорог никогда не останавливали коммерции, от которой горожане богатели. Ре­ месла, несмотря на мелочную и жесткую регламентацию, продолжали процветать. Города Шампани, Пикардии, Нормандии, сама столица и в меньшей степени Бордо с приходом мира очень бьістро восстановили прежние темпьі производства и торговли. Новая зпоха процветания началась для городов по Луаре во главе с Туром: их богатство росло из-за длительного пребьівания двора. Сукноделие за полтора века испьітало значительную децентрализацию и больше не бьіло исключительно монополией Нидерландов. Наконец, активизировалась торговля между городами по мере того, как повьішалась ее безопасность и богатели самьіе смельїе меняльї, банкирьі, дельцьі. Но пусть нас не вводит в заблуждение зта активизация. В торговой конкуренции, где отньїне участвовали все европейские страньї, доля Франции теперь бьіла гораздо мень­ ше, чем до длительного испьітания, только что пережитого ею. Фландрия, Артуа, Бургундия уже не входили в состав королевства, и их богатство, сильно вьіросшее после 1450 г., не приносило пользьі ни королю, ни его подданньїм. Важньїе пути международной торговли, когда-то проходившие через провинции Капетингов, теперь окончательно удалились от них. Вьіходя из Флоренции и Венеции, они переваливали цент-14 14 Зак. 3581

418

Здуард Перруа. Столетняя война

ральньїе Альпьі, обеспечивая процветание женевским ярмар­ кам, которьім Лион никогда не сможет создать серьезную конкуренцию, потом пересекали Южную Германию — настоящий рай международного банковского дела и, пройдя че­ рез Рейнскую область, заканчивались в Антверпене, чье сияние уже затмевало ветшающую славу Брюгге. Французские ярмарки, число которьіх множилось из-за некой искусственной конкуренции, лишь на периферии и косвенно участвовали в зтом европейском движении, из которого подданньїе короля слишком часто бьівали исключеньї. Лучшей иллюстрацией зтого ложного и в целом второстепенного положення королевства Валуа служит молниеносньїй взлет и падение Жака Кера, в котором слишком ча­ сто видели предвестника мнимого процветания, хотя его неумение создавать что-либо новое и устойчивое, казалось би, буквально бросается в глаза. Конечно, зтот сьін скорняка из Буржа, неграмотний, но предприимчивьій, бьіл первьім из тех дельцов, тех авантюристов, которьіе пробрались в Совет суве­ рена: двор Людовика XI уже будет кишеть ими. Монетчик короля в Бурже, потом казначей, то єсть хранитель королевских драгоценностей и посудьі, вьіполнявший также фискальньіе и дипломатические миссии, он пользовался милостью власть имущих лишь для собственного обогащения. Как смельій новатор он проявил себя в двух сферах: добивался права на зксплуатацию среброносньїх месторождений в Лионской области, рассчитьівая, что они изобилуют богатьіми жилами, и со страстью бросил в морскую коммерцию, стремясь напрямую соединить Монпелье со сказочньїми богатствами Леванта. Разведьівая зти месторождения, он понял, какое богатство ждет того, кто вбросит в мир, жаждущий золота и серебра, страдающий от растущей нехватки монет, новую порцию драгоценньїх металлов. К несчастью, жильї в Л ионской области бьіли бедньїми, малоприбьільньїми — после его опальї они будут заброшеньї, — тогда как в то же время, систематически зксплуатируя серебряньїе рудники Штирии, дом Габсбургов создавал себе состояние, которое одно позволяет обьяснить его изумительньїй подгем. В сфере средиземноморской торговли ошибка в расчетах бьіла не менее масштабной. Чтобьі

Koueij военньїх действий

419

лишить Венецию и Геную монополии левантийской торговли, Кер оснастил и зафрахтовал, не без некоторого преувеличения охрестив «первьім крупним торговим флотом Франции», небольшую флотилию — полдюжиньї скорлупок. Скромний де­ бют еще можно простить: все должно с чего-то начинаться. Но верно ли оценил ситуацию Жак Кер, отправляя зти суда в Средиземное море? Следуя пятивековой традиции, он полагал, что Александрия и Кипр всегда останутся открьітьіми ворота­ ми восточньїх житниц, неисчерпаемьіми ринками шелка и пряностей. Он не понял, что опасность приближения османов заставит зти источники в ближайшее время иссякнуть. Его извиняет разве что тот факт, что не он один совершил зту ошибку: ее повторят и его преемники — советники Людовика XI. В то время как в начале XV в. именно нормандские мореходьі-авантюристи разведали Канарские острова, основав там зфемерное колониальное королевство, навязчивая идея освоения Средиземноморья вскоре заставила забить о вилазках в Атлантику. Когда в последние годи века дьеппцьі возобновят их, окажется, что их уже оттеснили более смельїе: Америка попала в руки испанцев, Африку обогнули португальцьі, а Франции останутся лишь крошки с праздничного стола и опять-таки унизительное положение. Все зто в зародьіше уже находилось в предприятиях Жака Кера, как и его громкое падение в 1453 г.; его заключение под стражу, побег и преждевременная смерть на Хиосе в 1456 г. поглотили его состояние и прервали начатьіе им дела. Ослабев в материальном отношении, вьішла ли французская монархия из сильнейшего политического кризиса? Здесь достижения кажутся более очевидними, хотя и уравновешиваются некоторими слабостями. Бесспорно, война позволила королевству усовершенствовать административную базу и бьістрей, чем если бьі зтого не требовали военньїе и фискальньіе нуждьі, превратиться из феодальной монархии в то авто­ ритарнеє государство, одновременно патерналистское и тираническое, каким являетея Франция Людовика XI. Несмотря на кризисьі, поражения, жакерии, восстания городов и принцев, Валуа сумели достичь своих целей. Они избавились от всех опек: при Иоанне Добром — от опеки Штатов, а позже — от

420

Здуард Перруа. Столетняя война

опеки со стороньї принцев. Они отвергли все реформи, навязьівавшиеся извне, но в нужньїй момент сумели реформировать свою власть совершенно самостоятельно, научились контролировать чиновников при помощи других чиновников и в конечном счете повьісили зффективность работьі административного механизма, ничуть не поступившись его мощью и не создав у подданньїх впечатления, что тех притесняют сильнеє, чем прежде. Наконец, зту зволюцию, основньїе зтапьі которой бьіли упомянутьі по ходу нашего повествования и к которой мьі больше не вернемся, ускорил цельїй ряд собьітий. Но одна лишь устойчивость институтов не обьясняет популярности режима. Она формирует его основу, но не вдьіхает в него душу. Престиж Людовика Святого не зависел от органов управления и суда, парламентов, иерархии функционеров. Если Карл VII и Людовик XI командовали цельїми армиями чиновников, зто не обязательно значит, что им повиновались лучше, чем святому королю. Бесценная поддержка, которую они получили как наследие Столетней войньї, бьіла поддержкой со стороньї национального чувства, которое отньіне и веками будет кристаллизоваться вокруг особьі суве­ рена: зта преданность монархии сильней, чем бьіла феодаль­ ная верность в любой период прошлого. Чувство, о котором ми говорили, на заре XV в. бьіло еще очень нєстойким , а в момент заключения договора в Труа, казалось, угасло совсем. Однако вскоре жизненний опьіт народа возродил его и дал ему вьізреть. Для того чтобьі совершилась зта нравственная трансформация, ярких примеров которой на последней стадии войньї можно обнаружить тьісячи, хватило многократньіх набегов врага, нескончаемнх рейдов рутьеров и прежде всего длительной оккупации некоторьіх провинций. Народ — ведь о нации говорить еще слишком рано? — близко узнал и возненавидел чужеземца, потому что чужеземец поселился в его доме: во всей мировой истории нет примера, чтобьі воєн­ ная оккупация способствовала достижению согласия между победителем и побежденньїм. Отсюда зти новьіе слова, звучащие до странного современно, которие били в ходу в окружении буржского короля. Подданньїе, оставшиеся верньїми Карлу, бьіли «истинньїми французами», добрими французами,

Конец военньїх действий

421

а остальньїе — «французами-ренегатами», «английскими фран­ цузами»: так интуиция сердца клеймила измену вопреки всем юридическим аргументам, какие можно бьіло привести в ее пользу. Что значила фикция законного династического наследования, сохранение французской администрации по сравнению с присутствием иностранньїх солдат, которьіе говори­ ли на чужом язьіке, отличались чуждьіми нравами и, несмотря на все предосторожности, вели себя как завоеватели? Итак, возникшее в негативной форме — в виде всеобщей ненависти к иноземному захватчику — зто национальное чувство позволило достичь позитивного результата — преданности подданньїх своєму легитимному суверену. Верность монарху, столь крепкая уже в последний век Капетингов, лишь усилилась среди несчастий и руин. Ее укрепляли и заявления легистов, старавшихся возвеличить суверена, подтверждая его достоинство короля всей Франции. На аргументацию договора в Труа, согласно которой Карл VII бьіл лишен наследства, они ответили новой теорией короньї, предвосхитившей теорию государства нового времени. Корона, то єсть совокупность домениальньїх владений, феодальних прав и королевских прерогатив, которьіми пользуется суверен, по их теории становится неотчуждаемьім наследством, которое мо­ нарх только хранит, как он уже ранее охранял закон и наделял судей правом вершить суд. Общественное право отделяется и приобретает отличия от частного. Тем самьім король как слуга народа приобретает неоспоримий авторитет, усиливающий исконное благоговение перед монархом, столь распространенное уже при последних Капетингах. В атом отношении, как и во многих других, юридические теории — отражение перемен в народном чувстве. Монархия становилась тем сильнеє, делаясь олицетворением и символом нации, что никакая организованная оппозиция отнине не могла опереться на имущие классьі. Мьі уже отмечали крайнєє обеднение знати, постепенное исчезновение самих дорогих ей привилегий под совместньїм натиском ЗК0Н0МИческих нужд и монархической бюрократии. Чтобьі сохранить своє положение, ей оставалось лишь одно средство — пойти на службу к королю или принцам. Именно она формировала

422

Здуард Перруа. Столетняя война

ядро постоянной армии, претендовала на административньїе должности в надежде, может бьіть, приобрести положение при дво­ ре или в Королевском совете. То єсть она напинала приручать­ ся. Если в какой-то области она пойдет за принцами, поднявшими мятеж, то не столько ради борьбьі с сувереном, сколько продавая свои услуги патрону. В таких случаях чаще всего будет достаточно умелой раздачи мил остей, чтобьі заставить мятежников разбежаться и привлечь их на службу королю. Духовенство оказалось теперь еще более зависимьім от власти монарха, чем знать. Оно надеялось воспользоваться поначалу схизмой, потом — распрями на соборе, чтобьі избавиться от римской опеки, вернуть «свободьі» галликанской церкви, освободиться от бремени папских налогов. Карл VII в целом поддерживал его требования, советовался с ним на часто созьіваемьіх ассамблеях, какую позицию занять в отношении собора. Буржская ассамблея 1438 г. утвердила некоторьіе декрети Базельского собора, отменила аннати *, восстановила свободу избрания настоятелей, однако не отказала папе во всякой духовной власти над клиром. Ее решения бьіли обнародовани в форме Прагматической санкции — учредительной грамоти галликанской теории. Но поривать с Р имом не входило в намерения короля; когда Базельский собор, упорствуя в мятеже, вьізвал новий раскол, Карл отказался признать антипапу Феликса V — бившего герцога Савойского Амедея VIII — и с 1446 по 1449 г. активно добивался отречения самозванца и подчинения собора власти Рима. Тем более он не желал позволить французской церкви иметь автономное самоуправление. Как при обоих «отказах от повиновения» в 1398 и в 1407 гг., вся власть, которой лишали папу, переходила к королю. Прагматическая санкция позволяла каноникам избирать своих вьісших должностньїх лиц, но обязьівала их учитьівать «благожелательньїе просьби» светской власти. Она избавляла духовенство от большей части римских налогов — но с тем, чтобьі сильнеє подчинить его ‘Аннатьі — единовременньїй налог, поступавший в казну папи Римского, за передачу духовному лицу церковного бенефиция — должности и связанньїх с ней доходов (прим. ред.).

Копец военньїх действий

423

королевскому фиску. На практике зтот ордонанс нашел мало применения: Карл не отказьівался ни обращаться к Риму с просьбами, ни принимать от курии предварительньїе взносьі за бенефиции, когда они бьіли вьігодньї для его протеже. Он противился папским решениям, только когда они задевали интересьі его монархии. В каждом соглашении или конфликте последнее слово почти всегда оставалось за монархом. В большей мере, чем когда-либо, єпископат и вьісшие церковньіе сановники набирались из числа советников короля, его близких или приверженцев; он бьіл уверен в их послушании, еще более рабском, чем в прошлом. Есть однако препятствия для осуществления королевской власти, которьіе с годами могут стать еще опаснее. Гражданская и внешняя война оживила национализм в провинциях, которий то в одном месте, то в другом заглушал чувство преданности монархии. Некоторьіе провинции л ить с неохотой признали владьічество Карла Победоносного. Нормандия, при всех ее ярьіх антианглийских настроениях, дорожила своими провинциальньїми привилегиями, своей судебной автономией, роптала против королевских налогов, навязанньїх извне, требовала подтверждения Хартии нормандцам. Она бьі охотно согласилась принять власть удельного князя, которьій бьі оказал сопротивление централизаторским устремлениям монархии. Людовик XI поймет зто на собственном горьком опьіте, когда заговорщики из Лиги Общественного бла­ га 1 потребуют от него уступить Нормандию жалкому Карлу 1Лига Общественного блага — коалиция крупньїх феодалов, недовольньїх политикой французского короля Людовика IX, расширением королевских прерогатив, налогового гнета, ущемлением прав знати, возросшей ролью зажиточньїх горожан в управлений королевством. Восставшие феодальї обьявили, что действуют во имя «общего блага», откуда и название коалиции. В Лигу входили герцоги Бретонский, Алансонский, Бургундский, Лотарингский, Бурбонский, графьі Сен-Поль и Арманьяк, сир д’Альбре. Во главе недовольньїх встал брат короля Карл. Битва при Монлери под Парижем (16 июля 1465 г.) не принесла ощутимого успеха ни одной из сторон. Но Людовик сумел вьігадать время и заключить с каждьім из мятежников отдельньїй договор (прим. ред.).

424

Здуард Перруа. Столетняя война

Французскому, а ее население вопреки воле короля пустит к себе бретонские контингентьі. Еще более строптива Гиень; вся гасконская знать, так ревностно воевавшая на стороне англичан, бьіла недовольна укротившим его королем. Придется ждать следующего века, чтобьі ее капитаньї и авантю­ ристи пошли на королевскую службу. За пределами домена противодействие проявлялось еще сильнеє. В Анжу, в Бурбонне население прежде всего хранило верность своим прин­ цам, а уж потом подчинялось королю. Бретань довольно открьіто следовала своим привьічкам к автономии; ее герцо­ ги, пока верньїе вассальї, тем не менее вели свою церковную политику, свою дипломатическую линию без оглядки на политику суверена. Когда коннетабль Ришмон в 1448 г. наследовал своим племянникам и стал герцогом Артуром II, он принес оммаж Карлу VII стоя и с мечом на боку, отказьіваясь преклонить колено, что означало бьі признание им тесной ленной зависимости. Двух поколений бургундского владьічества хватило, чтобьі привить некоторьім провинциям, например Артуа, страстную преданность их гер­ цогу; они будут противиться всем королевским начинаниям, слепо повиноваться своим чужеземньїм господам, будь то австрийцьі или испанцьі, и придется ждать завоеваний Людовика XIV, чтобьі их жители вновь ощутили себя фран­ цузами. Таким образом, провинциальньїй национализм стал опорой для опасньїх действий принцев — угрозьі, от которой государство пока не сумело себя оградить. Цели не изменились. Вопрос стоял все так же: останется ли король независимьім и сильним или воцарится «полиархия» магнатов, алчних до власти и денег, которне будут его контролировать в своих интересах. Под альтруистическими заявлениями уже можно различить их згоистические амбиции. Облегчить страдания народа путем снижения налогов, обуздать произвол королевских чиновников, потребовать созьіва Штатов — вот программа, которую они провозглашали, чтоби настроить общество в свою пользу. Требования неверских заговорщиков в 1442 г. предвосхитили Лигу Общественного блага. Но, пока бнл жив Карл VII, они не отва-

Конец военньїх действий

425

живались вновь обьединиться. Сурового наказания, которому подвергся в 1455 г. граф Жан V д’Арманьяк, чьи земли заняли королевские войска, образцового процесса герцога Алансонского (он оказался вновь замешан в преступном сговоре с англичанами и за зто приговорен к смерти, а потом помилован и заключен в темницу замка Л от) хва­ тило, чтобьі смирить их нетерпение. Особенно они ждали, чтобьі восстать, разрьіва между королем и его бургундским кузеном, считая его неминуемьім. Ведь всем казалось, что Филипп Добрьій просто предназначен на роль вождя коалиции принцев. Под его властью Бургундское государство достигло вершиньї своего могущества. Удачньїе стечения династических обстоятельств, умело вьізванньїе или использованньїе, отдали ему в руки нидерландское наследство Виттельсбахов, а также могущественное Брабантское герцогство. В Люксембурге он оттеснил, не без труда, последних представителей Чешского дома; рейнские князья бьіли его клиентами. Его бастардьі или его кузеньї занимали троньї правящих епископов Утрехта и Льєжа. Зтот собиратель земель правил обширньїм и богатьім доменом, простиравшимся от Соммьі до Фрисландии, от Ла-Манша до Мозеля. Зтой мозаике княжеств пока недостало единства, которое могли бьі ей придать лишь сильньїе центральньїе институтьі. Но оно уже намечалось, особенно в финансовой сфере, и после 1450 г. Брюссель уже вьіступал в роли столицьі Нидерландов. Почти все территориальньїе приобретения герцога бьіли сделаньї за счет Империи. Однако из зтого не следует, что Филипп стал немецким князем. По отношению к германской державе он сохранял позицию вьісокомерной независимости, отказьіваясь вьіразить в действиях вассальную связь, подчиняющую его бесцветному Фридриху III Габсбургу. Когда в 1447 г. император, чтобьі получить его помощь против швейцарцев, предложил ему поднять в ранг королевства некоторьіе земли, которьіми герцог владел за Шельдой, например Фрисландию или Брабант, Филипп заломил за своє согласие на такой дар непомерньїе требования: зто королевство включит в себя все его имперские доменьї, кроме того, как его король он будет иметь сюзеренитет над

426

Здуард Перруа. Столетняя война

всеми рейнскими или лотарингскими княжествами, которьіми не владеет непосредственно. Если он не хотел укреплять связи с Империей, так зто потому, что его взгляд бьіл постоянно обращен к Парижу, где правили его предшественники. Имперские владения, в которьіх он умел сохранять аб­ солютную власть, послужат ему лишь резервуаром, откуда он будет черпать сильї для реализации своих французских амбиций. А король Франции вовсе не жаждал удовлетворять самьіе далеко идущие из зтих амбиций и не подпускал бургундского кузена ни к каким французским делам. Некоторьіе статьи Арраского договора, которьіе бьіли особо важньї для герцога, так и не воплотились в жизнь: исполнители убийства в Монтеро остались безнаказанньїми, душа Иоанна Бесстрашного не нашла поддержки в благочестивих учреждениях, которьіе Карл обещал основать в его память; чиновни­ ки монархии продолжали рассматривать Бургундию и Артуа как фьефьі короньї, бесцеремонно орудовали там, фиксировали апелляции к Парижскому парламенту. В 1451 г. король воспользовался восстанием гентских ремесленников, чтоби потребовать от Филиппа — впрочем, безуспешно — возвращения городов на Сомме, не предлагая даже обусловленной компенсации. Весь поглощенньїй подготовкой к великому крестовому походу против османов, которой он, как верний преемник прожектеров-Валуа занялся с 1454 г., герцог Бургундский видел, что Франция ускользает из его рук; хуже того — он опасался, что враждебность короля, растущая с каждьім днем, перейдет в открьітую войну; он даже уже не бьіл уверен, что в зтом поединке с монархией непременно одержит верх. В 1456 г. ему представилась возможность обеспечить себе лучшее будущее, взяв реванш за прошлие унижения. Дофин Людовик, изгнанньїй из Дофине отцом, которого вивели из себя его преступние интриги, просил убежища на бургундской территории. Филипп колебался, принимать ли его: он не желал провоцировать неравную войну. Если в конце концов он поселил того в Женаппе, в Брабанте, то прежде всего затем, чтобьі тот позже дал ему в Париже место, какое некогда занимал Иоанн Бесстрашний.

Конец военньїх действий

427

Отньїне изгнанник и его хозяин с нетерпением будут ждать смерти короля, которая даст каждому из них богатство и власть. Из всех опасностей, угрожающих возвращенному и воссоединенному королевству, гипотетическая бургундская угроза бьіла опасней всех для его непосредственного будущего.

Ill АНГЛИЯ АЛОЙ И БЕЛОЙ РОЗЬІ Опасность бьіла бьі еще серьезней, если бьі Англия могла возобновить борьбу и, вступив в союз с недовольньїм Бургундцем, поставить под вопрос все результати, достигнутьіе Валуа. После 1453 г. предполагать такую возможность в самом ближайшем будущем бьіло отнюдь не бессмьісленньім, хоть в реальности при Людовике XI она и не осуществилась. Для традиционной историографии характерен упрощенческий подход: мол, Англия Генриха VI бьіла истощена неудачами на континенте, а гражданская война, охватившая ее на целое поколение, стала неизбежньїм следствием ее воєн­ них неудач. Все как раз наоборот: потенциально королевство Ланкастеров все еще представляло угрозу. В глазах христианской Европьі и, что еще важнеє, в его собственньїх глазах оно морально виросло в ходе борьбьі. Память о давних победах здесь била живеє, чем о недавних пораженнях. Общественное мнение, как ясно говорят и прошения в парла­ мент, и комментарии хронистов, постоянно помнило об зпопее Генриха V, всегда становись на сторону того, кто обещал возобновить войну и вообще поощрял опасньїе реваншистские настроения. В зтой борьбе англичане осознали свою силу, о которой век назад еще не ведали. Кроме того, их национальная сплоченность укрепилась благодаря язиковому единству, теперь уже прочно утвердившемуся. Аристократия, администрация и даже двор, несмотря на брачньїе союзи суверенов, мало-помалу отвьікли от французского; Екатерина Французская, а после Маргарита Анжуйская здесь вьіглядели иностранками, говорящими на чужом язьіке и неспособньїми понять английского менталитета. Уже в ходе долгого царствования Здуарда III суди почти перестали вести дебати на

Конец военньїх действий

429

англо-нормандском жаргоне. При Генрихе IV ведомство малой государственной пенати начало составлять некоторьіе акти на национальном язьіке; французский понемногу исчезал — до такой степени, что секретари уже не умели его использовать. После 1450 г. для вьіпуска редких актов, которьіе все еще составлялись на вражеском наречии, приходилось привлекать специальньїх чиновников, еще оставшихся от нормандской администрации, которьіх називали «секрета­ рями французского язьїка». Материальное истощение страньї бьіло намного меньшим, чем во Франции. Когда-то народ обложили непосильними налогами, от которих он в конце концов избавился, ускорив тем самим финальную катастрофу. Но численно он уменьшался разве что от зпидемий. С кондом войн, облегчившим лежавшеє на трудящихся классах налоговое и военное бремя, прогресе в зкономике, ощутимьій уже в течение двух поко­ лений, бистро принял ярко вьіраженньїй характер. Зто успешное развитие затронуло даже аграрную сферу, традиционно более тяжелую на подьем, более туго поддающуюся но­ вовведенням. Здесь довольно бистро сумели восполнить потери, нанесенньїе периодическим возвращением чумьі; лишь в некоторьіх областях остались какие-то разоренньїе войнами земли, отчего зти области несколько раз освобождались от налогов, — прежде всего зто относится к графствам на границе с Шотландией. В других местах положение держателей бистро улучшалось; манориальная зкеплуатация, столь архаичная на заре Нового времени, окончательно исчезала в результате дробления или трансформации сеньориального домена. Индивидуальное или коллективное освобождение вилланов, умелое назначение викупов свели на нет отработки и еделали крепостное состояние пережитком — столь же редким, сколь и анахроничним. В результате росло благосостояние свободньїх держателей, бравших землю в долгосрочную аренду — копигольд. Сеньори, получатели земельной ренти, били не в убитке от зтой трансформации. Им не терпелось повисить доходность своих земель: почти повсюду они питаютея уничтожить право вьіпаса скота на общинних землях или на убранньїх полях, где обьічно пасся бродящий

430

Здуард Перруа. Столетняя война

без присмотра скот довольно низкого качества, вернуть себе самьіе богатьіе общинньїе угодья, приумножить и огородить засеянньїе кормовьіми травами луга, осушить болота. Зто так назьіваемое движение огораживаний, которое достигнет апогея при последних Тюдорах1 и сделает характерним для английского ландшафта то чередование лугов и лесов, какое отличает его и поньїне. Все зто происходило не без затруднений: немало забот земельним собственникам приносили политические смутьі, нарастание беспорядка, неурожаи — множество живьіх и колоритних свидетельств зтого можно най­ ти в переписке семьи Пастонов, мелкопоместньїх дворян из Норфолка. Но она же показьівает значимость и жизненную силу сельского хозяйства, от которого еще в большой мере зависело благосостояние нации. В городах к зтому добавился недавно начавшийся подьем промьішленности. В предьідущем веке превратности войньї, резкие повороти в политикє и дипломатии расстроили торговьіе отношения с Нидерландами, поставив под угрозу по­ ставку шерсти в мастерские континента. Под натиском зкономической необходимости теоретические пожелания, которьіе когда-то вьіразил парламент Здуарда III, мало-помалу бьіли воплощеньї в жизнь. В городах появилось сукноделие, чему способствовали исключительное качество необработанной (woolens) и камвольной (worsteds) шерсти, а также мастерство нидерландских ремесленников, привлеченньїх сюда особьіми привилегиями. Задолго до 1450 г. зкспорт шерсти стал постепенно уменьшаться за счет повьішения доли готових су­ кон, настолько красивих, что континентальньїе торговцьі жад­ но разбирали их. В ответ на жалоби фламандских и брабантских ткачей и в ущерб противним интересам антверпенских коммерсантов Филипп Добрий бьіл вьінужден постоянно запрещать ввоз в свои земли английских сукон, которьіе вьірабатьівал Бристоль и многие другие города. Напрасньїй труд: гегемония английского сукноделия утвердилась столь прочно, что нидерландские мастерские, не вьідерживая конкуренции, ‘Тюдорьі — династия английских королей, которьіе правили с 1485 по 1603 г. (прим. ред.).

Конец военньїх действий

431

одна за другой закривались; чтобьі не погибнуть сразу, они уже шли на сознательное понижение качества продукции, используя короткую испанскую шерсть и вьібрасивая на рьінок сукна саржу1, изобилие которой компенсировало ее посредственное качество. Следствием всего зтого для Англии стало заметное развитие внешней торговли. Монополией в зтой сфере издавна пользовались иностранцьі, и королевская власть поддерживала такое положение, чтоби не беспокоить своих снисходительньїх инвесторов. Так, например, Здуард III велел своим судьям относиться к иностранньїм купцам так же, как к его собственньїм подданньїм; когда они получали благодаря процедуре denization, или натурализации, те же права, что и коренньїе жители, им бьіло проще взьіскивать долги. Непомерно щедрьіе привилегии позволили ганзейцам, несмотря на яростное сопротивление их противников, получить право на собственную консульскую юрисдикцию в Лондоне. Из-за ВЬІзивающего богатства зтих иноземцев в народе копилась не­ нависть к ним, так резко проявившаяся во время жакерий 1381 и 1450 гг. Но, прежде всего благодаря прибилям местной промишленности и процветанию внутренней торговли, которую вели ремесленньїе цеха, или craft guilds12, возник и богатий класе английских капиталистов, желавший обогащаться и на международньїх еделках. Появившийся на свет позже всех лондонских корпораций цех галантерейщиков, из которого позже вьіделится компания Merchant adventurers3, постепенно вьітеснит иностранних негоциантов и укажет стране на ее морское призвание. Политический кризис мало помешал зкономическому подьему ланкастерской, а позже йоркской Англии, зато, похоже, глубоко поразил сильную в прошлом систему управления монархией, систему, которой до сих пор кичилось островное королевство. Кризис возник с 1450 г., сразу после жакерии Кзда; 1Буквально sayette, или saye — шерстяная ткань типа легкой саржи (прим. пер.).

2Гильдии (англ.).

3Купцов-авантюристов (англ.).

432

Здуард Перруа. Столетняя война

тут же началась его кристаллизация вокруг одной династической и личностной проблеми. Он стал следствнем давней ланкастерской узурпации, в ходе которой в 1399 г. Генрих IV поднялся на трон, не посчитавшись с правами Мортимера, которьіе теперь через брак перешли к могущественному дому Йорков. Пока династии сопутствовал успех, ее легитимность не ставилась под сомнение. Неудачи на континенте почти не пошатнули ее положення. Но личньїе ссорьі и борьба за влияние подогрели амбиции и надеждьі ее врагов. Потомство Генриха IV почти все угасло. Кларенс, Бедфорд, Глостер умер­ ли, не оставив потомства. Последняя надежда рода, Генрих VI, хоть и женат с 1444 г., все еще не имел наследников. Зто юноша, отстававший в развитии, до крайности набожний, хрупкого здоровья, лишенньїй воли и, несомненно, интеллекта. Над его душой тяготело нездоровое наследие: в августе 1453 г. его рассудок помутился, как некогда у его деда Карла VI. Для зтого жалкого суверена бьіло характерно не буйное помешательство, а отупение, тихое оцепенение, длящееся долгие месяцьі до возврата, всегда очень краткого, видимости просветления. А задолго до душевной болезни король полностью подпал под власть женьї. Маргарита Анжуйская — иностранка, честолюбивая, деятельная, пьілкая и ничего не понимавшая в английских делах. Воспитанная во Французском королевстве, где никто не противился власти монарха, она хотела править, не оглядьіваясь на совет баронов, на мнение парламента. Для нее Штати королевства — как иногда назьівают английский парламент по аналогии с континентальним институтом — не более чем помеха ее власти, тогда как при умелом использовании он бьі удесятерил ее силу. Будучи в душе француженкой, она виступала за мир, ничего не делала, чтобьі отобрать у Валуа недавно потерянньїе провинции, и считала, что Форминьи и Кастильон окончательно завершили франко-английский спор. Зто еще одна причина ее непопулярности: ведь все общество требовало мести за зти пораже­ ння, хотя и не бьіло готово нести расходьі на новую войну. Чем более изолированной чувствовала себя Маргарита, тем с большей страстью привязьівалась она к партии, которая возвела ее на трон. Зто клан Бофоров, партия мира, руководи-

Конегі военньіх действий

433

мая Сомерсетом, которьій бьіл побежден при Кане, но стал коннетаблем и всемогущим советником. А разве Бофорьі не метили вьіше? Разве зта незаконная, но узаконенная ветвь рода Ланкастеров не рассчитьівала добиться отменьї закона, преграждающего ей путь к трону? В таком случае, если бьі Маргарита осталась бесплодной, Сомерсет мог бьі домотаться своего назначения наследником престола. И уже может по меньшей мере просить должности правителя королевства, поскольку Генрих бьіл поражен безумием. Но он встретил соперника в лице Ричарда Йорка. Приходясь по отцу внуком Здмунду Лзнгли, тот в противовес Бофорам представлял законное потомство Здуарда III. По линии матери, Анньї Мортимер, он наследовал претензии, которьіе потомки Лайонела Кларенса по женской линии бьіли вправе вьідвинуть к узурпаторам Ланкастерам. Зтот малень­ кий некрасивий человек, столь же хитрий, сколь и нерешительннй, давно нашел свой путь. После смерти Глостера он возглавил партию войньї. В качестве почетной опали его отправили управлять беспокойной Ирландией. Но в 1450 г. он, сославшись на мятеж Кзда, вернулся в Англию, не испрашивая разрешения. Внжидая развития собитий, он неосторожно позволил Сомерсету утвердиться у власти; потом, опасаясь, что против него вндвинут обвинение с целью избавиться от него, он внпустил видержанний в резких тонах манифест, обличающий фаворита. Тем не менее обе враждующие партии не хотели гражданской войньї. Согласно «акту милости», которого Йорк легко добился, он вместе с прощением получил место в Совете, которнм воспользовался для подготовки последней аквитанской компании. Ему уже каза­ лось благодаря безумию короля, что трон близок. Но через два месяца, 13 октября 1453 г., Маргарита произвела на свет сина — в день святого Здуарда, в честь которого он и полу­ чил имя. Для сторонников королеви и Бофоров зто било некое «дитя чуда». В йоркистском клане роптали, что зто неожиданное рождение смахивает на незаконное. Йорк более не бил наследником престола, но как старший из принцев крови мог претендовать на регентство. Парламент, созванний с запозданием и всецело ему преданний, назначил

434

Здуард Перруа. Столетняя война

его в марте 1454 г. протектором королевства. Он сменил всех министров и бросил Сомерсета в Таузр. Чтобьі задоб­ рить Маргариту, ее младенца сделали принцем Узльским, отметая тем самьім клеветнические обвинения в незаконности его рождения. Однако какой-либо компромисс между обеими партиями уже окажется невозможньїм. Отньїне Англии Генриха VI, как полвека назад Франции, предстояло познать бич гражданской войньї — чередование партий у кормила власти, привлечение ими на свою сторону вооруженньїх приверженцев, правильньїе сражения, осуждения и казни невиновньїх, а время от времени — лживьіе примирення. Война Роз — Алой розьі Ланкастеров против Белой розьі Йорков — зто одно из самьіх неприятньїх внутренних потря­ сений, какие знала история Англии. Привести только монотонное перечисление ее политических и военньїх перипетий значило бьі потерять из виду сильї, сделавшие ее возможной, обойти молчанием вопрос, какие сферьі она затронула и, что еще важнеє для нашего предмета, каких не коснулась. По правде говоря, зта война возникла по вине вьісшей аристократии, могущество которой уже век как непрестанно росло и которая теперь яростно бросилась в борьбу группировок, в погоню за королевскими милостями, за землями, за деньгами, за властью. Зта беда возникла не в одночасье. Весь XIV в. ряди вьісшего баронства, накануне Столетней войньї еще многочисленного, редели в результате постоянного угасания знатних родов; а браки, наследования, королевские пожалования сосредоточили все богатства в руках немногих лиц. В парла­ мент Здуарда II обьічно сьезжалось более сотни баронов; при Здуарде III их число уже не превьішало четьірех десятков. Самих богатьіх, тех, кто имел один или несколько графских титулов, в 1360 г. бьіло не более двенадцати. Ненамного повьісилось их количество и впоследствии: если исключить группу «малих герцогов», созданием которой Ричард II хотел купить согласие баронства на свой автократический перево­ рот и появление которой визвало скандал, королевская власть не проявляла щедрости, создавая нових графов, и зти назначе­ ний едва компенсировали исчезновение титулов вследствие

Конец военньїх действий

435

пресечения мужских линий. Сознавая, какую силу придает ей малочисленность, зта вьісшая аристократия все более и более стремилась замкнуться в своем кругу. Менее богатую знать, нуждающихся «главньїх держателей короньї» и арьервассалов она не ставила ни во что. Она одна имела право заседать в парламенте благодаря своим богатьім держанням. Здесь из нее составилось собрание «пзров королевства» — аристократическая и олигархическая трансформация старинного феодального совета. Таким образом «совет парламен­ тар когда-то состоявший из главньїх советников, прелатов и еще многочисленной массьі баронов, стал «палатой лордов», где светские лордьі численностью всего десятков пять к тому моменту, к которому мьі подошли, претендовали на то, чтобьі полновластно диктовать суверену политику по своєму вкусу, решать в качестве последней инстанции все текущие про­ блеми, превратиться в верховний суд, используя процедури «импичмента» и attainder1, то єсть карая неугодних мини стров, обвиняя их в измене и вьінося приговорьі, всегда суровьіе. Созьів каждого нового парламента рассматривался как акт создания нового пзрства, которое уже нельзя будет отобрать у владельца и его потомков по мужской линии. Малопомалу слово «барон», которьім первоначально називали всех богатьіх вассалов, стало применяться лишь к пзрам; оно обнаруживало тенденцию превратиться в титул, которьій бьі но­ сили лорди, не имеюіцие графств или герцогств. Зта концентрация политической власти сопровождалась равнозначньїм ростом земельних богатств. Все состояние Ланкастеров возникло благодаря тому, что Джон Гонт и его сьін как удачливьіе наследники обьединили в своих руках богатства многих крупних родов: должности и звання Монфоров, ланкастерский апанаж, владения Бознов и в целом пять графских титулов. В первой половине XV в. Йорки до­ бавили к бедному апанажу Здмунда Лзнгли обширньїе йме­ ння Кларенсов в Ирландии и Мортимеров в узльских мар­ ках. Между зтими удельньїми князьями и другими баронски1Лишение государственньїх и гражданских прав за государственную измену (англ.) (прим. пер.).

436

Здуард Перруа. Столетняя бойка

ми домами, связанньїми между собой многочисленньїми брачньіми союзами, разница бьіла только в ранге. Основа их могущества — обладание землей. Все старались расширить и упрочить зту мощь. Прежде всего — концентрируя доселе очень разбросанньїе владения и превращая их в обширньїе сеньории с одним-единственньїм держателем; для зтого использовались все средства — обменьї, покупки, королевские дарения. Потом — улучшая управление своими фьефами: теперь у каждого магната бьіло своє ведомство двора (hotel) по образцу королевского, свои финансовьіе и административньїе службьі, ПОЗВОЛИВШИЄ им жить на широкую ногу и проводить собственную политику. И, наконец, создавая себе клиентелу. Уже тогда неосторожньїе действия монархии породили тех «нових феодалов», которие того и гляди возьмут короля под опеку и уничтожат его власть. Чтобьі упростить набор своей армии, Здуард III разрешил своим крупним вассалам приво­ дить ему все более и более многочисленньїе контингенти, избавляя тем самим от забот своих шерифов: зто они бьі должньї били набирать королевский ост, но им не хватало для зтого необходимой власти принуждать подданньїх. Та­ ким образом, барони брали себе на службу все больше воинов, которьіе становились их retainers1, образуя тем самим баронскую «дружину» (retenue*2). При Генрихе V дело дошло до того, что его армии почти исключительно состояли из та­ ких феодальних контингентов, а королевская дружина сходи­ ла на нет. Мелкая знать, алчная и нуждающаяся, до тех пор преданная монархии, теперь толпами валила на службу к прин­ цам, тем более слеша сделать зто, что прекращение континен­ тальних войн лишило ее прибьільного времяпрепровождения. Те платили за зто пожалованиями земель на условии принесення оммажа (понимая, что ответствен за зто прежде всего он, Здуард III пьітался, но тщетно, ограничить зти субинфеодации) и прежде всего пенсиями или рентними фьефами. Тем самим почти весь класе рьіцарей оказалея распределен по клиентелам магнатов. Рицари носили их «ливрею» и на­ ‘Наемниками (англ.).

2Англ. retinue (прим. пер.).

Конец военньіх действий

437

ходились у них «на содержании». Лишь слишком поздно, уже в начале гражданской войньї, правительство Генриха VI издаст укази, запреіцающие «ливрею и содержание дружин (maintenance)». Сославшись на ничтожньїй повод, горстка баронов могла собрать войска, явиться с оружием в парла­ мент и навязать ему свою волю. При всей своей немногочисленности группа вьісших баро­ нов не сумела сохранить единство. В ней началась борьба партий, рассчитьівавших в случае победьі обогатиться за счет добра побежденньїх. Гражданская война, не имеющая в стране глубоких корней, не посягала ни на политические принци­ пи, ни на социальную структуру и не сталкивала одни провинции с другими. Ее главньїе действующие лица образовали группировки по родственньїм связям. Ричард Йорк бьіл женат на Сесили Невиль, и позтому вокруг него группировались его шурини или племянники Невили, наследники графств Солсбери, Уорик и Кент. Перечень йоркистских полководцев дополняли еще один его племянник, герцог Норфолк, и еще один шурин — граф Зссекс. Сомерсет, последний представитель дома Бофоров по мужской линии, возглавил враждебний клан; семейньїе связи связивали его с Оузном Тюдором из Узльса, наследником Пемброков. Его сили возрастали благодаря поддержке со сторони Перси, графов Нортумберлендских, некогда ярих врагов династии, а теперь верньїх сторонников Ланкастеров; благодаря им на его сторону встала северная знать. Прежде чем полностью сгинуть в зтой буре, перебив друг друга в ходе все более ожесточенной борьбн, зта внсшая аристократия создаст угрозу для существования самого механизма управления, а тем самим и для власти монарха. При последних Плантагенетах и при первьіх Ланкастерах стариннне англо-нормандские институтн власти еще развивались в направлений все большей специализации центральних органов и все более строгого контроля над служащими на местах. В центре теперь прочно утвердились три ведомства, глави которнх сообща руководят в Совете политическими делами: Канцелярия, сохраняя административнне функции, стала все более и более популярним судебннм органом, по­ тому что судила по справедливости, без узкого формализма,

438

З дуард Перруа. Столетняя война

характерного для других судов; Палата Шахматной доски, напротив, мало-помалу утратила свои судебньїе полномочия, ос­ тавшись только Казначейством и Счетной палатой; наконец, Ведомство малой печати связьівало между собой крупнейшие административньїе ведомства и Совет. Начиная с сере­ дини царствования Здуарда III ведомство двора, отнюдь не намереваясь соперничать с главньїми государственньїми орга­ нами, помогало им в решении их задач и дополняло их деятельность. Гардероб, специализирующийся на организации воєнних походов, образовал «большой гардероб» — склад обмундирований, расположенний в лондонском Сити, и «частньїй гардероб» — арсенал оружия и боеприпасов, размещенньій в Таузре. При ведомстве двора, с тех пор как из него вьіделилось Ведомство малой печати, возник новий секретариат — бюро печатки \ глава которого, со времен Ричарда II именуемьій «секретарем», являлся самим приближенньїм советником короля, до такой степени важним, что в следующем веке Тюдори возведут его в ранг «главного государственного секретаря»*2, предшественника министров корони ‘Англ. Signet Office (прим. пер.).

2В А н г л и и существовало три службьі королевской печати, которьіе развивались постепенно: Большая печать находилась на хранении у канцлера, и eto скреплялись все акти и бумаги короля. Но к XIII в. многочисленние обязанности канцлера потребовали его постоянного пребивания на одном месте, он более не мог следовать за королем во всех разьездах по стране. Тогда и появилась личная (или Малая) печать короля, которую за ним возил хранитель Ма­ лой печати. Малой печатью завизировались послання короля к кан­ цлеру и королевские прикази. Однако к нач. XIV в. хранитель Ма­ лой печати, в свою очередь, стал важним должностним лицом и бил винужден вместе со своим ведомством — ведомством Малой печати — вместе с основними правительственньїми учреждениями постоянно находиться в столице или поблизости от нее. После зтого для своих личних нужд король стал пользоваться «секретними» печатями, которьіми он скреплял распоряжения завизировать акти в парламенте и л и наложить Большую печать на какой-либо доку­ мент. Из зтих «секретних» печатей и вьіделилась печатка, которую хранил государственньїй секретарь (прим. ред.).

Копец военньіх действий

439

Нового времени. В лице Томаса Бекингтона, єпископа Батского, Генрих VI имел чрезвьічайно квалифицированного сек­ ретаря, хорошего администратора, сведущего политика и дип­ ломата. В провинциях королевская власть создала, как и во Франции, много чиновничьих комиссий, вьіполняющих временньїе миссии, несущих ответственность непосредственно перед королем и более гибких, чем старинньїе местньїе органьї, судьі графств или шерифові зто комиссии асессоров и сборщиков налогов, следователей либо магистратов с поручением «заслушать и завершить» определенньїе дела, миро­ вих судей и «пахарей» (laboureurs), использующих старинньіе закони для поддержания порядка и нормальной работьі. Но с тех пор как политическая борьба вокруг трона слабо­ го Генриха VI усилилась, создается впечатление, что весь зтот механизм крутился вхолостую. Возможно, как некогда во Франции при власти принцев, доходи государства ушли на увеличение числа ведомств и слишком частьіе чистки? С уверенностью сказать зтого нельзя. Сам обьем административних архивов, сохраненньїх для нас английскими службами по сей день, делает их обработку делом небьістрьім; зрудитьі, обескураженньїе обширностью зтой задачи, пока не сумели в достаточной мере описать для нас функционирование ланкастерской или йоркской администрации. Некоторьіе признаки позволяют думать, что такое обилие контор, уполномоченньїх, судей и бюрократии так и не обеспечило ни исполнения королевской воли, ни получения достаточньїх доходов, ни удер­ жання страньї в повиновении. Палата Шахматной доски, скованная своими рутинними и обветшальїми методами, не имела никакой возможности добиться оплати от нерадивьіх податних людей. Налоги поступали плохо, расходьі контролировались недостаточно тщательно и недостаточно бистро, невозможно било ни спрогнозировать бюджет, ни подвести баланс. В судах тяжеловесная процедура до бесконечности затягивала процесе, замедляла вьінесение приговора, которьій никто не мог привести в исполнение, если подсудимьій не явилея. «Мир короля» слишком часто оказьівалея не более чем пустим словом; все больше насилий, самоуправств, частньіх войн, колоритньїе или зловещие отголоски которьіх СЛЬІ-

440

Здуард Перруа. Столетняя война

шатся как в официальньїх грамотах о помилованим или outlawry1, так и в корреспонденции Пастонов. Однако можно ли сказать, что страна скатьівалась к анархии, к безрассудствам, куда ее толкала воинственная аристократия? Не считая профессиональньїх военньїх, знатньїх вель­ мож, алчньїх мелких дворян и наемников из всех сословий, династическая борьба не интересовала никого. Городские коммуньї хотели лишь сохранить свои богатства и заниматься коммерцией в условиях общественного порядка, сохраняемого компетентньїм правительством; они торговали с обо­ йми лагерями, поскольку зто им бьіло всего вьігоднее. В деревнях тоже вздьіхали по утраченному спокойствию. Даже в советах суверенов легистьі размьішляли о правилах хорошего управлення страной, превозносили монархию, расхваливали совершенство ее институтов, чье нормальное функционирование, временно прерванное, могло бьі восстановиться, если бьі на престол взошел более способньїй и знергичньїй король. Сзр Джон Фортескью, первоначально главньїй судья Королевской скамьи, а потом канцлер дома Ланкастеров, за которьіми он последует в изгнание, прежде чем примкнуть к торжествующим йоркистам, в своих политических тракта­ тах, написанньїх как по-латьіни, так и по-английски, сумел соединить вьіводьі из римского права и уроки истории с традиционньїми обьічаями, описать достоинства хорошо устроенной монархии, которую ограничивает институт парламента, вьіражающий чаяння общества. Ни в трактате «De laudibus legum Angliae»12, ни в «The Governance of England»3 он не вьіражает желания ни менять обьічную конституцию, ни модифицировать существующие законьї. Но зрелище окружающих беспорядков вьінуждает его желать улучшения способов управлення и прежде всего — укрепления власти монарха: нужно дать королю возможность вьібирать чиновников, помешать баронским родам увеличивать своє состояние путем браков между собой, прекратить отчуждения 1Обьявлении вне закона, изгнании из общества (англ.) (прим. пер.).

2 «О достохвальньїх законах Англии» (лат.).

3«Управление Англией» (англ.).

Конец военньїх действий

441

домена, вернуть в Совете все влияние профессиональньїм функционерам. Зто ощущаемое повсюду стремление к миру внутри страньі, которьій могло бьі обеспечить сильное правительство, в конечном счете лило воду на мельницу короля. Именно пото­ му, что Ричард Йорк, а потом его сьін Здуард Марч казались способньїми реализовать зту программу, к ним примикало столько людей, несмотря на сомнительность их династических притязаний. В ходе своего двадцатидвухлетнего царствования, отмеченного множеством мятежей и даже одним кратким изгнанием в середине срока, Здуард IV, взошедший на трон в 1461 г., заложил основи той авторитарной монархии, из которой немного позже вьійдет тюдоровский абсолютизм. Зто означало прежде всего упадок парламента как политического органа. Все менее и менее многочисленньїе светские лорди — в 1485 г. их уже не более тридцати — по-прежнему не имели никакой конструктивной программьі. Зто под их влиянием и при их покровительстве назначались теперь в парламент рьіцари графств и даже депутати от городов, где в кандидати вьідвигали мелкопоместньїх дворян или законников, стремящихся усилить их влияние в Вестминстере. Ньінешнее правительство старалось уничтожить всякую оппозицию в палате общин, навязьівая ей вьібранного им спикера. Отньїне король сам вносил собственньїе законопроек­ ти на утверждение ассамблеи, вместо того чтобьі превращать в статути тексти прошений, представляемьіх нижней палатой. В конечном счете роль парламента теперь сводилась к тому, чтобьі утверждать конечньїе результати гражданской войньї, приговаривая побежденньїх к смерти, изгнанию или конфискации имущества и жалуя победителям субсидии. Созьівали его все реже и реже: всего шесть раз за все царствование Здуарда IV, не считая ланкастерского парла­ мента, единодушно обьявившего Генриха VI в 1470-1471 гг. «восстановленньїм на троне». Усилить исполнительную власть, ускорить судебньїе процессьі, обеспечить финансовую независимость монархии — таковьі бьіли стремления династии Йорков. Она продержится на троне слишком мало, чтобьі целиком осуществить их.

442

Здуард Перруа. Столетняя война

Но уйдет по пути их реализации довольно далеко. Именно при них возросла власть Совета, уже органа управлений, а не консультативного комитета из баронов и чиновников; одна его секция постоянно заседала в Вестминстере; другая сопровождала короля в его передвижениях; отдельньїе делегации при случае направлялись в мятежньїе провинции — так зарождались Северньїй совет и Совет Узльса, услугами которьіх вовсю будут пользоваться Тюдорьі. В суде «право справедливости»1 взяло верх над «общим правом»; в 1474 г. канцлер вьінес первьій приговор на оснований «права справедливости» без вся­ кого обращения к Совету; в его суде на Ченсери-Лейн дела рассматривали поспешно, особенно в сфере коммерческого права, где недопустимьі задержки процедури за счет применения brefs (королевских приказов). В свою очередь Совет вьітеснял парла­ мент в вопросах карьі за политические преступления: его профессиональньїе юристи, заседающие в Звездной палате (Star Chamber), уже начинали виносить суровьіе приговори, оправдьіваемьіе только государственньїми интересами. Для рассмотрения прошений, адресованньїх лично суверену, появился зародиш суда по прошениям12, аналогичного тому, что действовал в рам­ ках ведомства двора французских королей. Наконец, династия Йорков попиталась увеличить свои денежньїе ресурси и стабилизировать их поступление. Здуард IV спешно расторгнет союз с Бургундией именно потому, что соблазнится пенсионом — в английских текстах стьідливо названньїм «данью» — которьій в Пикиньи ему предложит Людовик XI. Как до, так и после зтой постьідной сделки он будет брать бесплатньїе дари и принудительньїе займи, benevolences3, злоупотребляя зтим. При всей произвольности зтих налогов они не визвали резких протестов, поскольку корректировали несправедливость традиционной системи обложения — теперь наибольшее бремя дожи­ лось на торговий класе, самий богатьій, но до сих пор плативший меньше всех податей.

1Англ. equity (прим. пер.).

2Англ. Court of Requests (прим. пер.).

3«Добровольньїе пожертвования», подати, взьіскивавшиеся коро­ лем без согласия парламента (англ.) (прим. пер.).

IV НЕВОЗМОЖНЬІЙ МИР Итак, не обязательно ждать воцарения Тюдоров в 1485 г., достаточно дойти до воцарения Йорков в 1461 г., чтобьі различить первьіе контурьі новой Англии — сознающей своє богатство и силу, получившей обновленньїе институтьі, стоящей на пути к авторитаризму, которьій почти не уступает авторитаризму Валуа. С зтих пор, несмотря на тяжельїе, но преходящие смутьі, она могла бьі вернуться к континентальной политике Плантагенетов и Ланкастеров и, устроив новое вторжение, вновь разжечь франко-английский конфликт. Зто сделать ей бьіло тем проїде, что отвоевание Карлом VII последних клочков ланкастерской империи не санкционирсвал никакой мирньїй договор, ни даже перемирие. Будучи мишенью для нападок йоркистов именно за свою приверженность миру, клан Бофоров не решался брать на себя инициативу переговоров, которьіе сразу же дискредитировали бьі его в глазах шовинистически настроенного общественного мнения. Позтому, когда обе партии между 1453 и 1461 гг. сменяли друг друга у власти, одна не могла, а другая не хотела подписьівать мир с Францией. С Бургундией им можно бьіло искать общий язьік и идти на перемирия, вьігодньїе для морской торговли. Но отношение к Карлу VII бьіло тем более непримиримим, что средств для начала войньі не хватало. Чтобьі вийти из тупика, король Франции бьіл вьінужден сам перейти в наступление: он мог либо напасть на Кале — цитадель сторонников Йорка, либо попитаться висадить де­ сант на побережье Англии, либо продать свою помощь той или другой группировке за Ла-Маншем в обмен за согласие на его условия мира. Все зти вариантьі политики бьіли поочередно перепробованьї, но ожидаемьіх результатов не при-

444

Здуард Перруа. Столетняя война

несли. Из-за категорического возражения герцога Бургундского и интриг дофина, укрьівшегося при бургундском дворе, оказалось невозможньїм двинуть на Кале мощную армию, собранную Карлом летом 1456 г. в Нормандии. Что касается натиска на Англию, то дерзкий рейд Пьера де Брезе на Сандвич в следующем году привел лишь к мощньїм ответньїм налетам вражеского флота на Гарфлер, на остров Ре и неудачному морскому бою в районе Кале. Однако накануне решающих схваток каждая из партий в Англии упрашивала короля Франции о поддержке и союзе, как когда-то арманьяки и бургундцьі — Генриха IV. Симпатин Карла, естественно, бьіли адресованьї его племяннице Маргарите Анжуйской и партии мира. Но не рисковал ли он вступить в конфликт с Филиппом Добрьім — огьявленньїм приверженцем Уорика, если введет все сильї в бой на стороне ее клана? Разве он не знал, что дофин, которому не терпелось стать королем, подталкивал герцога порвать со своим отцом, даже подстрекал англичан напасть на королевство Валуа и отправлял контингенти на остров для поддержки йоркистов в сражениях? Ввести в бой все сильї значило бьі восстановить англо-бургундский союз, направленньїй против самого Карла. Позтому он не спешил вступать в союз с Ланкастерами и Шотландией в тот момент, когда зта коалиция могла бьі покончить с гражданской войной; в то же время отвергал он и предложения Уорика. Он лишь посьілал своих агентов советниками к Маргарите и, когда Ланкастерьі, казалось, взяли вверх, Ричард Йорк ЗО декабря 1460 г. погиб при Узйкфилде, дал сторонникам племянницьі свободньїй проезд в своє королевство. Но окончательная победа Здуарда Йорка в марте 1461 г. ознаменовала крах его надежд. Теперь по обойм берегам Ла-Манша готовились к борьбе. В зтот самьій момент, когда все опасались разрьіва между Валуа и Бургундией, возобновление франко-английского конфликта вьіглядело неизбежньїм. Зту нависшую угрозу надо бьіло хотя бьі отодвинуть. Став королем после смерти отца, последовавшей 22 июля 1461 г., Людовик XI не успокоится, пока не исключит возможность зтого опасного англо-бургундского соединения, в результате которого могла бьі с новой силой вспьіхнуть Столетняя вой-

Конец военньїх действий

445

на с ее ужасной свитой разорений, вторжений, разгромов и территориальньїх потерь. Чтобьі отвратить зту угрозу, он мобилизует все сильї своего изощренного ума, свои хитрьіе приемьі, свой бесстьідньїй цинизм. Здесь, как и в другом, желание вести самую хитрую игру не раз ввергнет его в запутанньїе ситуации, из которьіх он вьівернется лишь благодаря несльїханному везению. Описание зтих интриг и оплошностей, кажется, уведет нас слишком далеко, предполагая рассказ обо всех политических и дипломатических проблемах зтого беспокойного века, о коалициях принцев, смертельной борьбе с Бургундским домом, испанских амбициях и итальянских комбинациях. Тем не менее оно всецело принадлежит к истории Столетней войньї, образуя ее необходимьій зпилог и предвещая самьіе отдаленньїе последствия. Первьім действием нового суверена, доселе рьяного приверженца Белой розьі, стало сближение со свергнутьіми Ланкастерами. Генрих VI томился в заключении в Таузре. Но его жена упорно продолжала борьбу; она нашла убежище в Шотландии, потом во Франции, где в июне 1462 г. король заключил с ней перемирие на сто лет; чтобьі окончательно не потерять уважение своих английских подданньїх, она не могла признать ни французских завоеваний, ни даже королевского титула за Людовиком Валуа, — однако зто бьіл настоящий мир, пусть зто слово не произносилось. В качестве более существенной уступки она отдавала Кале в залог ссудьі в 20 000 ливров, но при условии отвоевания его у йоркистских капитанов. И опять противодействие герцога Бургундского, через чьи земли надо бьіло пройти, исключило всякую возможность штурма зтой крепости. А подлинньїе хозяева Англии, прежде всего Уорик, а за ним его протеже Здуард IV, наказали Людовика XI за измену возобновлением военньїх действий: их флот разорил побережье Сентонжа, в то время как французские контингенти под командованием Пьера де Брезе готовились оказать не слишком зффективную помощь сторонникам Ланкастеров на шотландской границе. Людовику XI вьігоднее бьіло договориться с Лондоном. Под згидой Филиппа Доброго в сентябре 1463 г. на конференцию в Сент-Омере собрались полномочньїе представите-

446

Здуард Перруа. Столетняя война

ли обоих королевств. Они договорились о кратком перемирии, поначалу касающемся только наземньїх операций, а по­ том распространившемся и на каперскую войну, действие которого можно бьіло продлить на год. Людовик XI, всегда не­ терпеливий, решил незамедлительно воспользоваться зтим скромньїм успехом. Мало того что он резко одернул герцога Бретонского Франциска II, подданньїе которого не соблюдали перемирия, но как большой любитель устраивать сватовство еще и вознамерился привязать к себе женолюбивого Здуарда IV, женив его на своей свояченице Бонне Савойской. Зтот план сорвался из-за неожиданной виходки английского суверена: когда его советники во главе с Уориком, которого милости Валуа превратили в сторонника примирення, стали домотать­ ся от Здуарда согласия на зтот брак, король бьіл винужден признаться, что не свободен — он уже тайно женился на Злизабет Вудвиль, прекрасной вдове-англичанке, вся родня которой только и ждала, когда об зтом обьявят публично, чтобьі ринуться в погоню за постами и почестями. Во всяком случае, зта интрига позволила Людовику первьій раз не допустить заключения союза между его врагами. Из-за внутренних трудностей, начавшейся борьбьі между Уориком и Вудвилями, волнений упорних сторонников Генриха VI английский король сохранил верность перемирию, пока Людовик XI барахтался в осином гнезде Лиги Общественного блага, и благодаря зтому Людовик не бьіл разгромлен сразу же. Но что потом? Бургундские интриги бьіли реальной опасностью. Всякое франко-английское сближение вьізьівало немедленную враждебную реакцию со сторони Карла Смелого, в то время графа Шароле, а вскоре и герцога Бургундского, которьій со времен заговора Общественного блага бьіл смер­ тельним врагом французского короля. Он уже вьінудил Людовика отдать Нормандию в апанаж королевскому брату Карлу, которьій мог бьі стать центром притяжения для всех врагов династии Валуа — бретонских, английских и бургундских; но Людовик, сославшись на интриги своего брата с Лондоном, сразу же вновь оккупировал Нормандию. Тогда Карл Бургундский, до сих пор друг Ланкастеров, от которьіх происходила его мать Изабелла Португальская, подавил в себе родствен-

Конец военньїх действий

447

ньіе чувства, чтобьі сблизиться с Здуардом IV. Поскольку Людовик в має 1466 г. за счет пенсиона и новьіх брачньїх контрактов добился продления перемирия на более долгий срок, поскольку он в июне 1467 г. пригласил Уорика в Руан, где намечалось заключить торговое соглашение между англичанами, нормандцами и гасконцами, то Здуард IV, пооіцряемьій Вудвилями, вступил в союз с Бретанью и Кастилией, вошел в тайньїй контакт с бургундским двором и наконец в июне 1468 г. вьідал за Карла Смелого свою сестру Маргариту Йоркскую. Он обьявил своєму парламенту, что зто прелюдия к близкой вьісадке на побережье Франции, где он возвратит себе наследие предков.Так опасньїй англо-бургундский аль­ янс укрепился во второй раз. И во второй раз Людовику XI удалось его расстроить. Ему бьіло недостаточно нейтрализовать Бретань; плачевная пероннская авантюра *, когда он безрассудно сам ринулся в когти Карла Смелого, принесла во всяком случае то преимущество, что побудила победоносного герцога забьіть о возможности рассчитьівать на английское оружие. Решив покончить с герцогом Бургундским, Людо­ вик сумел добиться самого блистательного дипломатического успеха на своем богатом собьітиями жизненном пути — примирення Маргаритьі Анжуйской и Уорика, а вслед за тем реставрации Ланкастеров. Уорик, мало-помалу оттесненньїй1 1Речь идет о знаменитой встрече короля Франции Людовика XI и герцога Бургундского Карла Смелого (9 -1 4 октября 1468 г.). Целью встречи бьіло заключить мир между королем и герцогом, после того, как последний участвовал в лиге принцев (Карла Гиенского и Франциска II Бретонского), враждебной королю. Встреча проходила на землях герцога Бургундского в Перонне, и король получил охранное свидетельство. Но 11 октября Перонньї достигла весть о мятеже льежских горожан, которнх, как било известно, Людовик XI поддерживал. В ярости Карл Смельїй обнявші своего гостя пленником. Лишь под угрозой войньї с Францией он согласился освободить короля, но взамен вьірвал у него ряд серьезньїх уступок: по договору 14 октября французская часть Франции виходила из-под юрисдикции Парижского парламента и фактически из-под королевской власти. Сам Людовик обещал вместе с герцогскими войсками отправиться на подавление льежского мятежа (прим. ред.).

448

Здуард Перруа. Столетняя война

Вудвилями от власти, уступил только после восстания в июне 1469 г. Не имея достаточно сил, чтобьі вести гражданскую войну в одиночку, он укрьілся в Кале, а потом в Нормандии. Людовик организовал в Анжере встречу между королевой Маргаритой и ее злейшим врагом, надменньїм «делателем королей». Юного принца Узльского и дочь Уорика, чье приданое вьіплатит король Франции, соединят узьі брака. В июле 1470 г. Маргарита согласилась на тридцатилетнее перемирие. На вьіделенньїе Людовиком 30 000 зкю ланкастерская партия набрала наемников. За вьісадкой войск с кораблей союзников в Дартмуте последовал триумфальньїй поход заговорщиков на Лондон. Извлеченньїй из тюрьмьі и «восстановленньїй на троне» 6 октября, жалкий Генрих VI не мог ни в чем отказать французскому королю. Теперь, когда Англия стала его клиенткой, Людовик хотел зтим воспользоваться, чтобьі уничтожить Бургундское государство. Их обьединенньіе сильї должньї бьіли двинуться через Нормандию, Пикардию и Кале на Карла Смелого и после разделить захваченное добро. Уточняя с Людовиком XI условия зтого соглашения, юньїй принц Узльский дошел даже до того, что признал за Валуа титул короля Франции, что бьіло равносильно отказу от ложньїх, но упорньїх династических притязаний. Правда, его отец, с большим пиететом относившийся к национализму своих подданньїх, не мог заходить так далеко, как и продлить перемирие более чем на десять лет. Но прекратить династический конфликт предполагалось на мирном конгрессе, ожидаемом в ближайшее время. Менее чем через шесть месяцев все рухнуло. Оставленньій всеми и укрившийся в Зеландии, в Мидделбурге, Зду­ ард IV нашел у своего бургундского шурина необходимую поддержку для подготовки реванша. Обманув бдительность противников, он внезапно возвратился в Англию, захватил Лондон, 14 августа 1471 г. разбил и убил Уорика при Барнете, а через пятнадцать дней разгромил сторонников Ланкастеров при Тьюксбери, на западе острова; принц Узльский погиб, его мать попала в плен, его злополучного отца убили в камере Таузра. Людовик XI оказался в положений еще худшем, чем в 1468 г., потому что англо-бургундский союз, созданньїй в не-

Конец военньїх действий

449

счастье и в ненависти, теперь нерасторжим. Самое большее, на что он бьіл способен, зто отодвинуть роковое собьітие на несколько месяцев или лет: в сентябре 1471 г. сторони заключили краткое перемирие, в марте 1473 г. в Брюсселе — еще одно... Но Здуард добился от парламента субсидий для вторжения во Францию, которое он поначалу намечал на 1474 год. Промедления и интриги снова привели к переносу зтого срока. В июле 1474 г. Здуард заключил союзний договор с Карлом Смельїм, и, как некогда Генрих V и Иоанн Бесстрашний, они вместе заранее расчленили королевство Валуа. Если Бургундец поможет Йорку завоевать его континентальное королевство, он получит графство Гин, Пикардию, Турне, а главное — Барруа и Шампань, которьіе спаяют разрозненньїе земли Бургундского государства в єдиний монолит. От зтой смертельной опасности Людовика XI спасло сумасбродство Карла Смелого — в третий раз менее чем за десять лет. В тот самий момент, когда все его сили — с которьіми охотно бьі обьединились сильї французских принцев, дрожащих от нетерпения, — должньї бьіли би двинуть­ ся на соединение с висадившимися английскими войсками, Карл бросился в рейнскую авантюру и осадил в Нейсе восставших подданньїх архиепископа Кельнского. Позтому перед Людовиком XI осталось лишь двадцать тисяч воинов Здуарда IV, висадившихся в Кале в начале июля 1475 г. Лишь слишком поздно Карл Смельїй с небольшим зскортом присоединился к армии своего шурина. А поскольку французские принци не пошевелились, король Англии предпочел пойти на переговори. Обе армии стояли лицом к лицу на противоположньїх берегах Соммьі. 29 августа Людовик и Здуард на мосту в Пикиньи договорились покончить с зтой вьілазкой. Согласно перемирию враждебньїе действия прекращались на семь лет; Здуард должен бьіл со всем войском погрузиться обратно на корабли, как только получит компенсацию в 75 000 зкю; все разногласия между обеими нациями отньїне будут решаться путем арбитража; английскому королю пожизненно будет вьіплачиваться рента в 60 000 зкю, а его старшая дочь вьійдет за дофина Карла; кроме того, Людовик еще за 50 000 зкю вьїкупит на15 15 Зак 3581

450

Здуард Перруа. Столетняя война

свободу Маргариту Анжуйскую. Окружение Йорка в свою очередь также бьіло осьіпано подарками и пенсионами. Каждьій нашел зто для себя вьігодньїм: Здуард IV, упрочив свой трон, дальше мог обойтись без субсидий парламента, поскольку французского пенсиона ему должно бьіло хватить на жизнь; Людовик XI, держа своего нуждающегося союзни­ ка на финансовом крючке, имел возможность посвятить всего себя бургундским делам. Но стало ли зто перемирие, как часто утверждают, настоящим кондом Столетней войньї? В зтом позволительно усомниться. Никакого мира заключено не бьіло. Здуард IV не отказался ни от французской короньї, ни от потерянньїх провин­ ний, на которьіе мог претендовать в качестве преемника Плантагенетов; наконец, он все еще прочно держал в своих руках Кале. Нейтралитет он мог сохранять лишь до тех пор, пока зто бьіло ему вьігодно. Зто стало очевидним с января 1477 г., когда бургундское наследие оказалось вакантним. Под давлением своей сестри Маргаритьі Йоркской, а после — Максимилиана Австрийского, женившегося на наследнице Карла Смелого, и, кроме того, беспокоясь, что Людовику XI достанутся Артуа и Булонская область, граничащие с его драгоценньїм Кале, Здуард IV не раз порьівался возобновить давнишнюю борьбу. Чтобьі удержать его от зтого, Людовик XI каждьій раз бьіл вьінужден предлагать новьіе приманки: согласие на длительньїе перемирия, обещание продолжать ви­ плату «дани» даже после смерти ньінешнего короля, вьіделение огромного наследства юной Елизавете Йоркской. Мир, каждьій раз спасаемьій в последний момент, едва не рухнул окончательно, когда по Арраскому договору от декабря 1482 г. бьіло решено, что для улаживания бургундского вопроса дофин вступит в брак с Маргаритой Австрийской; отказ от его дочери послужил Здуарду IV предлогом для начала масштаб­ них воєнних приготовлений, которьіе прервала или, вернее, приостановила лишь его смерть. Ведь Ричард Глостер, став благодаря дерзкой узурпации королем Ричардом III, не более своего брата питал любовь к Людовику XI, а потом к юному Карлу VIII. Более того: когда Генрих Тюдор наконец поставил финальную точку в войне Алой и Белой розьі, даже и

Конец военньїх действий

451

тогда между Англией и Францией еще ничего не бьіло улажено и зьібкий режим перемирий поддерживал в обеих странах атмосферу взаимного недоверия. Еще в 1487 г. будут поговаривать о возможности английского десанта в Гиени, а в 1489 г. контингенти из-за Ла-Манша вознамерятся воевать в Бретани. Но продолжать наш рассказ дальше уже значило бьі при­ дираться к формальностям. Хотя итоги Столетней войньї и не бьіли санкционированьї никаким миром, она к атому времени давно завершилась. Конечно, Кале вновь станет французским только в 1553 г. Конечно, английские сувереньї еще веками будут продолжать носить пустой титул королей Франции. Но зто лишь пережитки, не имеющие серьезного значе­ ння. Новая проблема для Европьі — распад Бургундского государства — отодвинула старий англо-французский спор на второй план. Отньїне и в течение двух веков гегемонию на континенте будут оспаривать между собой Валуа и Габсбурги. Тюдоровская Англия станет играть роль балансира между ними, вступая в союз то с Империей, то с французами. Уже намечаются первьіе контури той политики равновесия в Европе, которое будет необходимо островитянам для за­ хвата морских рьінков. Когда кризис 1477-1482 гг. остался позади, уже ничего не осталось ни от феодальной войньї, ни даже от династической, перипетии которой заняли столько лет и принесли страдания стольким поколениям. Как будто исчезли даже взаимная ненависть народов и подозрительность общественного мнения, искоренить которьіе в сердцах и умах гораздо труднеє. Взаимное недоверие, еще более прискорбние последствия которого совсем недавно ощутила на себе и наша зпоха, восходит не к временам Жанньї д’Арк, как некоторьіе хотят нас уверить, а к временам Людовика XIV, а зто уже довольно недавнєє время.

БИБЛИОГРАфИЯ Каких-то сто пятнадцать лет франко-английской истории, основньїе черти которих ми только что набросали, визвали к жизни множество исследований, монографий, биографий и очерков. Ми не можем ни привести подробний список зтих работ, ни, по еще более веской причине, перечислить источники, нарративние или документальна, многие из которьіх до сих пор не опубликованьї. Здесь можно будет найти только краткий перечень основних произведений, которий сами снабженьї библиографическими данньїми, и важнейших монографий, где читатель найдет более подробньїе изискания. Самие обширние списки всех публикаций до 1937 г. приведени в издании: Ж. Кальметт, «Подготовка современного мира», Париж, 19341. Немногие историки питались изучать параллельно историю обоих западних королевств за тот период, когда их судьби били тесно связаньї. Книга А. Ковиля «Западная Европа с 1328 по 1380 г.»12, составляющая вторую часть тома VI «Ис­ тории средних веков» во «Всеобщей истории» Г. Глоца3, содержит внятное, но порой слишком сжатое резюме собьітий, прежде всего повествуя об английских делах; труд Ж. Кальметта и 3. Депре «Франция и Англия в конфликте»4, составляющий первую часть тома VII той же серии (1937), более обстоятелен, но слишком перегружен ненужньїми подробностями.

1 Calmette J. L’elaboration du monde modeme. Paris, 1934. Collec­ tion «Clio».

2Couille A. L’Europe occidentale de 1328 k 1380.

3 Glotz G. Histoire generate. Paris, 1941.

4 Calmette J., Deprez E. La France et TAngleterre en conflit. Paris, 1937.

Библиография

453

Зти произведения не отменяют знайомства с более ранними работами по национальной истории: книги А. Ковиля «Первьіе Валуа и Столетняя война»1 и Ш. Пти-Дютайи «Карл VII, Людовик XI и первне годьі правлення Карла VIII»12, составляющие том IV «Истории Франции» 3. Лависса3, несмотря на дату написання, еще превосходньї. По общей истории Англии зтого периода хороших книг нет. Тома Т. Ф. Таута «История Англии от восшествия на престол Генриха III до смерти Здуарда III»4 и Ч. Омена «История Англии от восшествия на престол Ричарда II до смерти Ричарда III»5, входящие в со­ став «Политической истории Англии» У. Ханта и Р. Л. Пула6, уже устарели, и их следовало бьі заменить двумя томами из «Оксфордской истории Англии»7, публикация которой задер­ жалась из-за войньї 1939 года. Что касается истоков конфликта и положення королевств в 1328 г., то из литературьі на зту тему ограничимся общим обзором, вьіполненньїм Р. Фавтье в книге «Западная Европа с 1270 по 1328 г.»8, представляющей собой первую часть тома VI «Истории средних веков» во «Всеобщей истории» Г. Глоца. Из книг по зкономическим вопросам еще следует добавить работьі Ф. Лота «Опись приходов и очагов 1328 года»9, Т. Ф. Таута «Место царствования Здуарда II в английской истории» 10, А. Лорана «Вид крупной зкспорт1CovilleA. Les premiers Valois et la guerre de Cent ans. Paris, 1902.

2 Petit-Dutaillis Ch. Charles VII,Louis XI et les premieres annees de Charles VIII. Paris, 1904.

3 Lavisse E. Histoire de France.

4 Tout T. F. The History of England from the accession of Henry III to the death of Edward III. London, 1905.

5Oman C. The History of England from the accession of Richard II to the death of Richard III. London, 1906. * Hunt W. and Poole R. L. Political History of England.

7Oxford History of England. %Fawtier R. L’Europe occidentale de 1270 b 1328. Paris, 1940.

9Lot F. L’etat des paroisses et des feux de 1 3 2 8 // Bibliotheque de TEcole des CharteSy 1929.

10 Tout T. F. The place of the reign Edward II in English history.

Manchester, 1936. 2nd ed.

454

Здуард Перруа. Столетняя война

ной торговли в Европе в средние века. Сукна из Нидерландов во Франции и странах Средиземноморья»1 и Я. ван де Стюрлера «Политические отношения и торговля между гер­ цогством Брабантским и Англией в средние века»12. Дипломатическая история конфликта описана в книгах 3. Депре «Предьістория Столетней войньї. Папство, Франция и Англия»3 и Г. Лукаса «Нидерландн и Столетняя война»4. Ж. Виар умер, не закончив истории Филиппа VI, над которой работал всю жизнь; фрагменти ее, разбросанньїе по журна­ лам, посвященьї соответственно зкстраординарньїм финансам (Revue des Questions historiques, 1888), фландрскому походу (Bibliotheque de ГЕсоїе des Chartes, 1922), кампании Креси (Le Moyen Age, 1926), взятию Кале (Le Moyen Age, 1929) и т. д. Сюда следует добавить труд А. Ковиля «Штати Нормандии и их развитие в XIV веке»5. Чуме 1348 г. посвящени в А нглии многие исследования, от 3. Гаскета «Великая чума»6 до Г. Г. Каултона «Черная смерть»7. Но отсутствие хороших книг по истории царствования Здуарда III лишь ча­ стинно компенсируется работой Т. Ф. Таута «Глави из административной истории средневековой Англии»8. Царствование Иоанна Доброго косвенно рассмотрел Р. Делашеналь в «Истории Карла V»9. Попьітка реабилитировать 1 Laurent Н. Un grand commerce d’exportation europeen au Moyen Age. La draperie des Pays-Bas en France et dans les pays mediterranees. Paris, 1935.

2SturlerJ. de. Les relations politiques et les echanges commerciaux entre le duche de Brabant et l’Angleterre au Moyen Age. Paris, 1936. zDeprez E. Les preliminaires de la guerre de Cent ans. La papaute, la France et l’Angleterre. Paris, 1902.

4 Lucas H. The Low Countries and the Hundred Years War. Ann Arbor, 1929.

5 Coville A. Les Etats de Normandie et leur developpement au XlVe siecle. Paris, 1894.

6Gasquet A. The Great Pestilence. London, 1893. 2nd ed.

7 Coulton G. G. The Black Death. Cambridge, 1929.

8 Tout T. F. Chapters in the administrative history of medieval England. Vol. III-V. Manchester, 1929-1931.

9 Delachenal R. Histoire de Charles V. Paris, 1909. Vol. I, II.

Библиография

455

Иоанна, предпринятая Ж. Турнер-Омоном в книге «Битва при Пуатье и созидание Франции» *, скореє змоциональна, чем убедительна. Многого можно ждать от работьі по истории Карла Злого, которую намерена опубликовать г-жа С. Оноре-Дюверже (Honore-Duverger S.). С английской сторони имеются посредственная биографическая работа Р. Ф. Д. Паттисона «Черньїй принц»12 и солидное исследование С. Зрмитедж-Смита «Джон Гонт»3. Много монографий посвящено кризису «компаний»; упомянем работьі Ж. Гига «“Опоздавшие” в Лионской области»4, Ж. Моника; «“Большие компании” в Беле»5 и т. д. «История Карла V» Р. Делашеналя6 — памятник кропотливого и добросовестного труда, но она обходит молчанием все, что касается общества, зкономики и финансов. О последних см. монографию Г. Дюпон-Феррьера «Королевские чи­ новники бальяжей и сенешальств и местньїе институти монархии во Франции в конце средних веков»7; его же «Исследования о финансовьіх институтах Франции в конце средних веков»8 и «Новие исследования...»9, посвященньїе финансово-податньїм округам, механизму сбора налога зд, Палати зд и Курии казни; А. Жасмена «Счетная палата Парижа в XV в.»10— слишком статичное исследование, которое надо соотнести с политическим контекстом. О воєнних институтах удовлет1 Tourneur-Aumont J. La bataille de Poitiers et la construction de France. Poitiers, 1940.

2Pattison R. F. D. The Black Prince. London, 1910.

3Armitage-Smith S. John of Gaunt. Westminster, 1904.

AGuigue G. Les Tard-Venus en Lyonnais. Paris, 1886.

5Monicat J. Les Grands Compagnies en Velay. Paris, 1929.

6Delachenal R. Histoire de Charles V. Paris, 1909-1931. 5 vol.

7Dupont-Ferrier G. Les officiers royaux des baillages et senechausses et les institutions monarchiques locales en France h la fin du Moyen Age. Paris, 1902.

8Dupont-Ferrier G. Etudes sur les institutions financiers de la France ala fin du Moyen Age. Paris, 1903-1933. 3 vol.

9Dupont-Ferrier G. Nouvelles Etudes... Paris, 1936.

1°Jassemin H. La Chambre des Comptes de Paris au XVe siecle.

Paris, 1933.

456

Здуард Перруа. Столетняя война

ворительньїх работ нет. Все зто будет учтено и завершено в большой истории французских институтов в средние века в трех томах, которую обещает вьіпустить Ф. Лот. О Ричарде II никаких обобщающих работ нет1. Работа У. Стзббса «Конституционная история Англии»12, посвященная как зтому периоду, так и ряду других, во многом устарела, несмотря на дополнительньїе исследования переводчиков. Но восстание 1381 г. подробно описано в труде А. Ревиля «Восстание английских трудящихся»3, а религиозная история — 3. Перруа в книге «Англия и Великая схизма Запада»4, от которой вьішел лишь первьій том в 1933 г.; дополняет зту книгу сочинение Н. Валуа «Франция и Великая схизма За­ пада» 5. Долгое и прискорбное царствование Карла VI вьізвало к ж и зн и многочисленньїе, порой несколько путаньїе работьі Л. Миро, например, по следующим частньїм вопросам: «Городские восстания в начале царствования Карла VI»6 и «Попьітка вторжения в Англию во время Столетней войньї»7. В труде по финансам при Карле VI, над которьім работает М. Рей, видимо, будет новая трактовка истории «мармузетов». Соперничество принцев также, естественно, привлекло внимание историков, его личньїе и политические аспектьі хоро­ шо изученьї: издание 3. Пти «История герцогов Бургундских из дома Валуа»8, из которого вьішел только первьій том 1Мьі не имели возможности своевременно познакомиться с книгой А. Стила «Ричард II» (Steele A. Richard II. Cambridge, 1941).

2 Stubbs W. Histoire constitutionnelle de l’Angleterre. Trad. Ch. Petit-Dutaillis et G. Lefebvre. Paris, 1910-1927. 3 vol.

3 Reville A. Le soulevement des travailleurs d’Angleterre en 1381.

Paris, 1899.

4 Perroy E. L’Angleterre et le Grand Schisma d’Occident. Paris.

5 Valois N. La France et le Grand Schisma d’Occident. Paris, 18961904. 4 vol.

6 Mirot L. Les insurrections urbains au debut du regne de Charles VI. Paris, 1906.

1 Mirot L. Une tentative d’invasion en Angleterre pendant la guerre de Cent ans //R e v u e des Etudes historiques. 1915.

8 Petit E. Histoire des dues de Bourgogne de la maison de Valois.

Библиография

45 7

(в 1909 г.), охватьівает лишь период до 1380 г.; книга О. Картельери «История герцогов Бургундских. І. Филипп Храбрьій»1 — очень небольшая, но имеет продолжение: «К истории герцо­ гов Бургундских»12; 3. Жарри «Политическая жизнь Людовика Французского, герцога Орлеанского»3. Дальнейшие собьітия внятно описаньї в труде Ж. д’Аву «Распря арманьяков и бургундцев»4, содержащем подробньїй перечень работ на зту тему, среди которьіх отметим А. Ковиля, «Жан Пти. Вопрос о тираноубийстве в начале XV в.»5, а по итальянским вопросам — М. де Боюара, «Франция и Италия во время Великой схизмьі Запада»6. Работа А. Лорана и Ф. Квикке «Формирование Бургундского государства. Присоединение Брабантского и Лимбургского герцогств к Бургундскому дому»7, из которой вьішел только первьій том, более содержательна, чем можно предположить, исходя из ее названий. Хотелось бьі знать подробнее также о формировании и институтах удельньїх княжеств. Начало зтим исследованиям положено работой Р. Лакура «Управление апанажем гер­ цога Иоанна Беррийского»8 и содержательньїми статьями Б. Поке дю О-Жюссе о финансах герцогов Бургундских в «Библиотеке Школи хартий» (Bibliotheque de ГЕсоїе des 1 Cartellieri O.Geschichte der Herzoge von Burgund. I. Philipp der Kuhne. 1910.

2 Cartellieri 0. Beitrage zur Geschichte der Herzoge von Burgund.

Heidelberg, 1910-1913.

3 Jarry E. La vie politique de Louis de France, due d’Orleans. Paris, 1889.

4 Avout J. de. La querelle des Armagnacs et des Bourguignons.

Paris, 1943.

5 Coville A. Jean Petit. La question du tyrannicide au commen­ cement du XVe siecle. Paris, 1932.

6 Bouard M. de. La France et l’ltalie au temps du Grand Schisme d’Occident. Paris, 1936.

7 Laurent H., Quicke F. La formation de l’Etat bourguignon.

L’accession de la maison de Bourgogne aux duches de Brabant et de Limbourg. T. 1. Bruxelles, 1939.

8 Lacour R. Le Gouvernement de l’apanage de Jean, due de Berry.

Paris, 1934.

458

Здуард Перруа. Столетняя война

Chartes), в «Анналах Бургундии» (Annales de Bourgogne) и других журналах. Мастерский анализ управленческой анархии дал А. Ковиль в книге «Кабошьеньї и ордонанс 1413 г.»1. В зтой сфере еще предстоит многое сделать. О пришествии Ланкастеров см. Дж. X. Уайли «История Англии в царствование Генриха IV»12, довольно многословную книгу, а также: Дж. 3. Ллойд, «Оузн Глендаузр»3, Дж. X. Уай­ ли и У. Т. Во «Царствование Генриха V»4, Р. 3. Ньюхолл «Английское завоевание Нормандии»5. Управление англичан в Нормандии хорошо известно благодаря многочисленньім статьям мисе Б. Дж. Роу (Rowe В. J.), напечатанньїм в основном в журнале «English Historical Review» за 1926, 1931, 1932 гг., а также работам Р. Дусе «Английские финансьі во Франции в конце Столетней войньї»6, П. Лекаше «Руан во времена Жанньї д’Арк и под английской оккупацией»7, А. де Фрондевиля «Виконтство Орбек при англий­ ской оккупации»8. О Буржском королевстве наши знания не столь обширньї. Добросовестная «История Карла VII» Г. Дюфрен де Бокура9 очень устарела. Полезньїе монографии по военной истории написали 3. Косно («Коннетабль де Ришмон, Артур Бретон1 Coville A. Les Cabochiens et l’ordonnance de 1413. Paris, 1888.

2 Wylie J. H. History of England under the reign of Henry the Fourth. London, 1884-1898. 3 vol.

3Lloyd J. E. Owen Glendower. London, 1931.

4 Wylie J. H. and Waugh W. T. The reign of Henry the Fifth.

London, 1914-1929. 3 vol. bNewhall R. A. The English Conquest of Normandy. New Haven, 1924. s Doucet R. Les finances anglaises en France k la fin de la guerre de Cent ans / / Le Moyen Age , 1926.

7Lecacheux P. Rouen au temps de Jeanne d’Arc et pendant l’occupation anglaise. Caen, 1931.

8Frondeville H. de. La vicomte; d’Orbec pendant l’occupation anglaise. Paris, 1936.

9 Du Fresne de Beaucourt G. Histoire de Charles VII. Paris, 18811891. 6 vol.

Библиография

459

ский»1), Ж. Деньо («Лионская коммуна и бургундская война»12), А. Боссюа («Перрине Грессар и Франсуа де Сюрьенн, агентьі Англии»3). Что касается Жаннн д’Арк, то о ней написано целое море книг, однако внимания историка среди них заслуживают очень немногие. При всей своей предвзятости «Жизнь Жаннн д’Арк» А. Франса4 не лишена достоинств и превосходит «Жанну д’Арк» Г. Аното5. Среди биографических работ на английском язьіке одна из последних — М. Уолдмен, «Жанна д’Арк»6; заслуживает уважения труд 3. Лзнга «Дева Франции»7. Обратиться следует и к «Материалам процесса Жанньї д’Арк», переведенньїм и изданньїм П. Шампьоном8. За период царствования Карла VII после помазания лучше всего известньї грабежи «живодеров» — по таким монографиям, как «Родриго де Вильяндрандо» Ж. Кишера9, — и история крупних сеньорий Юга, благодаря работам А. Курто «Гастон IV, граф Фуа»101, Ш. Самарана «Дом Арманьяков в XV веке и последние феодальньїе распри в Южной Франции»11 или А. Сюрире де Сен-Реми «Иоанн II, герцог Бурбонский»12. Но реорганизация институтов власти в целом никогда не 1 Cosneau Е. Le connetable de Richemont, Arthur de Bretagne.

Paris, 1886.

2 Deniau J. La commune de Lyon et la guerre bourguignonne.

Paris, 1935.

3Bossuat A. Perrinet Gressart et Frangois de Surienne, agents de l’Angleterre. Paris, 1936.

'France A. Vie de Jeanne d’Arc. Paris, 1908. 2 vol. bHanotaux G. Jeanne d’Arc. Paris, 1911.

6 Waldman M. Joan of Arc. London, 1935.

7Lang A. The maid of France. London, 1908.

8Proces de condamnation de Jeanne d ’Arc. Publ. et trad, par P. Champion. Paris, 1921. 2 vol.

9 Quicherat J. Rodrigue de Villandrando. Paris, 1879. i0Courteault H. Gaston IV, comte de Foix. Paris, 1895.

11Samaran Ch. La maison d’Armagnac au XVe siecle et les demieres luttes de la feodalite; dans le Midi de la France. Paris, 1908. n Surirey de Saint-Remy H. Jean II,due de Bourbon. Paris, 1943.

460

Здуард Перруа. Столетняя война

била предметом изучения; единственная серьезная монография на зту тему — Н. Валуа, «История Прагматической санкции и ее применения при Карле VII»1. Рассматривая переустройство зкономики, исследователи ограничились анализом частностей или планами работ; пример тому — статья А. Лезора «Восстановление церквей после Столетней войньі»12. Р. Гандийон обещает издать работу о Жаке Кере, которая, надо надеяться, сделает ненужньїм обращение к предьідущим исследованиям об зтом персонаже. О коалициях принцев см. Л. В. Д. Оузн, «Связи между Англией и Бургундией в первой половине XV века»3; М. Тибо, «Молодость Людовика XI»4. Но над всем зтим доминирует мощь Бургундской держави, трудов о которой немало; для зна­ йомства можно рекомендовать томик П. Бонанфана «Филипп Добрий»5. Вернемся к Англии, где царствование последнего короля из династии Ланкастеров мало интересовало учених. К. X. Виккерс в книге «Хзмфри, герцог Глостер»6 зтого короля упоминает лишь мимоходом и бегло. Когда С. Б. Краймес опубликует своє исследование о Бедфорде — неизвестно. Но имеет смисл прочесть его труд «А нглийскиє конституционньїе идеи в XV веке»7, а также «Предубеждение и перспектива в Анг­ лии XV века» Ч. Л. Кингсфорда8; для периода после 1450 г. можно добавить работу мисе К. Л. Скофилд «Жизнь и цар-

1 Valois N. Histoire de la Pragmatique sanction et de son application sous Charles VII. Paris, 1908.

2 Lesort A. La reconstruction des eglises apres la guerre de Cent a n s / / Revue d'histoire de VEglise de France. 1934.

3 Owen L. V. D. The connection between England and Burgundy during the first half of the fifteenth century. Oxford, 1909.

4 Thibault M. La jeunesse de Louis XI. Paris, 1907.

5 Bonenfant P. Philippe le Bon. Bruxelles, 1943.

6 Vickers K. H. Humphrey, duke of Gloucester. London, 1907.

7 Chrimes S. B. English Constitutional Ideas in the 15th century.

London, 1937.

8 Kings ford C. L. Prejudice and promise in the 15th century England. London, 1925.

Библиография

461

ствование Здуарда IV»І, а также классический зтюд Ч. У. Омена «Уорик, делатель королем»12; об обществе — Г. С. Беннетт, «Письма Пастонов и их Англия»3. Наконец, последние потрясения войньї рассмотреньї Ж. Кальметтом и Ж. Перинелем в книге «Людовик XI и Англия»4.

1 Scofield С. L. The life and reign of Edward the Fourth. London, 1924. 2 vol.

2Oman C. W. Warwick the Kingmaker. London, 1891.

3Bennett H. S. The Paston Letters and their England. London, 1932.

4 Calmette J.,Perinelle G. Louis XI et l’Angleterre. Paris, 1930.

Та бл и ца

ФРАНЦУЗСКИЙ КОРОЛЕВСКИЙ ДОМ В XIV—XV вв. Филипп VI Валуа, король (1328-1350) Иоанн II Добрьій, король (1350-1364) 0 0 жен. на Боне Люксембургской

Карл Мудрьій, король (1364-1380), ООжен. на Жанне де Бурбон

Людовик, гц. Анжуйский (см. табл. IV)

Филипп Храбрьій, гц. Бургундский (см. табл. V)

Иоанн, гц. Беррийский (1340-1416)

Т Карл VI Безумний, король (1380-1422), ООжен. на Изабелле Баварской (ум. 1435)

{----------- ^--------------- Г Карл VII, король (1422-1461), ООжен. на Марин Анжуйской (ум. 1463)

Людовик, гц. Орлеанский и Ангулемский (см. табл. III)

Т

Екатерина (ум. 1438), Мишель Французская (ум. 1422), 0 0 замуж. за С 0 замуж. за Филиппом Добрим, Генрнхом V Английским гц. Бургундским

Изабелла (ум. 1409), замуж. за:

00 1. Ричардом II Английским 2. Карлом, гц. Орлеанским

І

і Людовшс XI, король (146:1-1483), жен. ьіа: 001 1. Марга рите Шотландской (ум. 1445) 2. Шарлотте Савойской (ум. 1483)

і Карл VIII, король (1483-1498), 0 0 жен. на Анне Бретонской (ум. 1513)

і

Карл, гц. Беррийский (1446-1472)

Иоланда (ум. 1478), 0 0 замуж. за Амедеем IX Савойским

Т Франциск, гц. Беррийский (1472-1473)

і Екатерина (ум. 1446), 0 0 замУж - 33 Карлом Смельїм

♦ І Жанна Мадлена (ум. 1436), (ум. 1482), ООзамуж. за Гастоном де ООзамуж. за Фуа, принцем Вианским Иоанном II, гц. Бурбонским

Т Жанна (ум. 1504), ООзамуж. за Людовиком Орлеанским (с 1498 — Людовик XII), разведена в 1498

Анна (1462-1522), ООзамуж. за Пьером Боже, гц. Бурбонским

Т а бл и ца

АНГЛИЙСКИЙ КОРОЛЕВСКИЙ ДОМ В XIV-XV

II

вв.

Здуард III Плантагенет (1327-1377)

Г

f Здуард Черньїй принц (ум. 1376) Лайонел І Антверпенский Ричард II, гц. Клареис король (ум. 1368), 0 0 (1 3 7 7 -1 3 9 9 ), 0 0 жен. на жен. на: Елизавета 1. Анне Чешской 2. Изабелле Французской де Бург Филиппа ш замуж. за Здмунд Мортимер, гр. Марч (ум. 1381) Роджер Мортимер, гр. Марч (ум. 1398) Здмунд Мортимер. гр. Марч (ум. 1425)

J ______________________

Джон Гонт, гц. Ланкастер (1342-1402), жен. на: 1. Бланке Ланкастерской

00

0 0 2. Катрин Суинфорд

і

і

Генрих VI Ланкастер, король (1422-1461; 1470-1471), 0 0 жен. на Маргарите Анжуйской Здуард, принц Узльский (уб. 1471)

;

*

Ричард,^гц. Й орк___________ (уб. 1460)

Генрих IV Ланкастер, король (1399-1413) Генрих V Ланкастер, король (1413-1422)

$

Здмунд Лзнгли, гц. Иорк Томас І Вудсток Ричард, гр. Кембридж, гц. Глостер 00 ж ен- на (ум. 1397) Анне Мортимер

Генрих Бофор,

Джон Бофор гр. Сомерсет (1371-1410)

f

1

Томас, гр. Зксетер

Винчестерский, кардинал

f

Генрих Джон Бофор, гр. Сомерсет гц. Сомерсет (ум. 1418) (ум. 1444)

V~

Здмунд Маргарита гц. Сомерсет Бофор, (ум. 1455) 0 0 замУж - 33 Здмундом Тюдором, гр. Ричмондом

і

ї

Джон гц. Бедфорд (ум. 1433), 00 жен. на Анне Бургундской

Хзмфри, гц. Глостер (ум. 1447) j

:

Генрих' гц. Сомерсет (ум. 1464)

^

Генрих VII Тюдор, король (1485-1509), 0 0 жен. на Елизавете Йорк

Здмунд Джон гц. Сомерсет (уб. 1471) (ум. 1471)

г - Здуард IV Йорк, король (1461-1470, 1471-1483)

1 Здуард V Йорк король (уб. 1483)

Ричард, гц. Йорк (уб. 1483)

Джордж гц. Кларенс (уб- 1478)

\ Елизавета, 0 0 замуж. за Генрихом VII

Ричард III Йорк, король (1483-1485)

Т аблица III О РЛ Е А Н С К А Я И А Н ГУ Л ЕМ С К А Я В ЕТВ И Д И Н А С Т И И ВАЛУА Людовик, гц. Орлеанский, гр. Ангулемский 0 0 (1371-1407), жен. на Валентине Висконти

f Карл, гц. Орлеанский (1391-1465) жен. на

Жан, гр. Ангулемский (1404-1467), 0 0 жен. на Маргарите де Роган (ум. 1468)

00 1. Изабелле Французской (ум. 1409) 2. Боне д ’Арманьяк 3. Марин Клевской (ум. 1487)

І Людовик XII, король Франции (1498-1515), жен. на:

Карл, гр. Ангулемский (1459-1496), 0 0 жен. на Луизе Савойской (ум. 1531)

І Франциск І, король Франции (1515-1547)

00 1. Жанне Французской (разведена в 1498) 2. Анне Бретонской (ум. 1513) -------------3. Марин Английской (ум. 1533)

Клод Французская (ум. 1524), 0 0 замуж. за Франциском І, королем Франции

Рене Французская (ум. 1575), 0 0 замуж. за гц. Зрколе II Феррарским

Т а б л и ц а

ДИНАСТИЯ БУРБОНОВ Людовик І, гр. Клермонский и Маршский, гц. Бурбон (с 1327) (ум. 1343), 0 0 жен. на Марин д’Зно Пьер І, гц. Бурбон (ум. 1356), 0 0 жен. на Изабелле Валуа Людовик II, гц. Бурбон (ум. 1410), ООжен. на Анне де Клермон

І Жан І, гц. Бурбон (ум. 1434), 0 0 жен. на Марии Беррийской

Людовик, гр. Монпансьє (ум. 1486) і

Карл І, гц. Бурбон (ум. 1456), ООжен. на Агнессе Бургундской (ум. 1476)

Жильбер, гр. Монпансьє (ум. 1496), 0 0 жен. на Кларе Мантуанской І Карл, кардинал (ум. 1488)

І Жан II, гц. Бурбон (ум. 1488), 0 0 жен. на Жанне, дочери Карла VII І Карл, Бурбонский бастард

1 Людовик, єпископ Льежский (ум. 1482)

і Мария (ум. 1448), 0 0 замуж. за Жаном Анжуйским

І Пьер II Боже, гц. Бурбон с 1488 г. (ум. 1503), 0 0 жен. на Анне, дочери Людо вика XI І Изабелла (ум. 1465), 0 0 замуж. за Карлом Смельїм

IV

Т а б л и ц а

А Н Ж У Й С К А Я Д И Н А С Т И Я ДО М А ВАЛУА Людовик І (1339-1385), гц. Анжуйский, король Сицилийский с 1382-го, усьіновлен Джованной І Неаполитанской, 0 D жен. на Марии Бретонской Людовик II ^1385-1417), гц. Анжуйский, король Сицилийский, 0 0 жен. на Иоланте Арагонской

I Людовик III, король Сицилийский (ум. 1434), усьіновлен Джованной II Неаполитанской, ООжен. на Маргарите Савойской

т Мария Анжуйская (1404-1463), ООзамуж. за Карлом VII, королем Франции, мать Людовика XI

т Рене, гр. Прованский, гц. Лотарингский, король Сицилийский (ум. 1480), 0 0 жен. на Изабелле Лотарингской

Карл І, гр. Менский (ум. 1472), ООжен. на Изабелле Лкжсембургской Карл II, гр. Менский (ум. 1481), король Сицилийский с 1480 (номинально)

V

1

Жан Калабрийский, гц. Лотарингский (ум. 1470), 0 0 жен. на Марин де Бурбон

Маргарита Анжуйская (ум. 1482), 0 0 замуж. за Генрихом VI Английским

І Здуард, принц Узльский (уб. 1471)

I

♦

1 Никола, гц. Лотарингский (ум. 1473)

Иоланда (ум. 1483), 0 0 замуж. за гр. Ферри де Водемон

1 Жан II, гц. Калабрийский (ум. 1470)

1 Рене II, гц. Лотарингский (ум. 1508)

1

, +

Маргарита, ООзамуж. за гц. Рене Алансонским

Т а бл и ца

VI

БУ РГ У Н Д С К А Я Д И Н А С Т И Я Д О М А ВАЛУА Филипп II Храбрьій, гц. (ум. 1404), 0 0 жен. на Маргарите Фландрской

І

*

*

ОбЬнн Бесстрашньїй, гц. (1404-1419), жен. на Маргарите Баварской

Филипп, гр. Неверский (ум. 1415)

Антуан, гц. Брабантский (ум. 1415)

і

1 Филипп III Добрьій, гц. (1419-1467), жен. на: 00 1. Мишели Французской (ум. 1422) 2. Боне д’Артуа (ум. 1425) 3. Изабелле Португальской (ум. 1473)

1 Анна, ООзамуж. за Джоном Ланкастером, гц. Бедфордом

І Агнесса, 0 0 замуж. за Карлом II, гц. Бурбоном

І____________________ Карл Смельїй, гц. (1467-1477), жен. на:

00 1. Екатерине Французской (ум. 1446) 2. Изабелле де Бурбон (ум. 1465)----3. Маргарите Йорк (ум. 1503)

Антуан, великий Бургундский бастард (ум. 1504)

Мария Бургундская (1457-1483), замуж. за Максимилианом Габсбургом

00

* Филипп Красивьій (ум. 1506), зрцгерцог Австрийский, жен. на Хуане Безумной, дочери Фердинанда Арагонского и Изабеллu Кастильской

00

і Карл V Габсбург, король Испании император

Т а б л и ц а

VI I

ГЕРЦОГИ БРЕТОНСКИЕ Иоланда де Дре графиня Монфора (ум. 1322)

Артур II герцог Бретонский (ум. 1312)

Мария Лиможская (ум. 1291)

т

т

▼

Иоанн III герцог Бретонский (ум. 1341)

Ги, граф Пантьевра, виконт Лиможский (ум. 1331)

Жан де Монфор (ум. ^1345)

Жанна де Пантьевр, супруга Карла Блуаского (ум. 1367)

Жанна Фландрская

Иоанн IV, герцог Бретонский (ум. 1399)

----- і-----Артур де Ришмон, коннетабль Франции, герцог Бретонский (ум. 1458)

Иоанн V, герцог Бретонский (ум. 1442)

} Франциск І, герцог Бретонский (ум. 1450)

Пьер II, герцог Бретонский (ум. 1457)

Ричард, граф Зтампа (ум. 1438)

+

Франциск І, герцог Бретонский (ум. 1488) Анна, герцогиня Бретонская, королева Франции (ум. 1514)

Франция в XII-XIV вв.

Англия в ХІІ-ХІІІ вв

Сокращенио

&•- Вгдфордшир

Г.-Гсктингдоншмр

М.-Миддсеяс

Р.-Р г т а с к д

120мм

Франция в 1337-1380 гг.

Завоевания Карла V

Бургундское государство

Франция

в 1420-1422 гг.

Научное издание

ЗДУАРД ПЕРРУА

СТОЛЕТНЯЯ ВОЙНА Главньїй редактор Чубарь В. В. Ведущий редактор Карачинский А. Ю. Художественньїй редактор Лосев П. П. Корректор Зверькова Е. В. Верстка Столяровой М. Г. ЛР № 065280 от 09 июля 1997 г. Подписано в печать 23.09.2002. Формат 84x108 '/згПеч. л. 15. Гарнитура «Антиква». Бумага офсетная JSIb 1. Печать офсетная. Тираж 1500 зкз. Заказ № 3581 ООО «Издательская группа «Евразия» 191194, Санкт-Петербург, ул. Чайковского, д. 65, пом. 7Н e-mail: evrasia@peterlink.ru Отпечатано с готових диапозитивов в Академической типографии «Наука» РАН 199034, Санкт-Петербург, 9 линия, 12

f

X I I —X I I I віз. прошли под знаком подсиудной борьбьі междудвумя самими могущественньїми государствами Европьі — французским и английским королевствамй. Иптриги, мелкие стьічки.феодали іие конфликтьі и турнирьгсоперничество на ниве искусства и меценатства составляли неоггьемлемую и привьічную часть существования монарших дворов. Н о в X I V В. противоречий СТаЛО слишком много,чтобн их и дальше можно би ло скрьівать под маской рнцарственних и курту­ азних отношений. С песь государей Франции, жаждавших подчинить английских королей своей воле, заставила вспихнутьдолго тлевілий конфликт. Война, которая началась, бьіла долгой и кровавой. На полях сражений произошло то, чего никто не ждал — великолегіное и надменное французское рицарство, гордость воей Європи, вказалось повержено в прах стрелами английских лучников. Битва следовала за битвой, но конца войне не б и ло видно. О бе страньї устали воевать, но правителя упорно не желали заключать мир. В какойто момент Франция вказалась на краю гибели, ее законний король в изгнании и лишь колоссальное усилие вернуло трон фракцузской династии.