РЮРИК by Watra

РЮРИК

ЖИЗНЬ

ЗАМЕЧАТЕЛЬНЬІХ

ЛЮДЕЙ

120 лет биографической серии «Жизнь замечательньїх людей»

У^ьИЗНЬ • ZAM ЕЧ/ІТЕ/ІЬН ЬІХ /ІЮДЕЙ / / Серия оиоірасрии Основана в 1890 году Ф. Павленковьім и продолжена в 1933 году М. Горьким

ВЬІПУСК 1477 ( 1277 )

CIWHIIII

ЗГчвлоВ’

РЮРИК

МОСКВА МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ 2010

УДК 94(47)(092)“08” Б Б К 63.3(2)411-02 П 92

IS B N 97 8 -5 -2 3 5 -0 3 3 7 6 -4

Введение РУСЬ И МИР В СЕРЕДИНЕIX ВЕКА История началась в 862 году. Не всемирная, конечно, а история страньї, которая когда-то бьіла Русью, а теперь назьівается Россией. Именно зта дата считалась в дореволюционной историографии датой основания Русского государства. В зтом году по летописной хронологии на север Руси пришел княжить варяг Рюрик, к которому возводили свой род все русские князья. Потомки Рюрика правили в русских землях непрерьівно до конца XVI века. Именно они создали Русское государство с центром в Києве, правили в Чернигове, Полоцке, Смоленске, Галиче, Владимире и других стольньїх городах, создали силь ную державу с центром в Москве. В 1547 году московские Рюриковичи официально приняли царский титул. В родстве с последними Рюриковичами (правда, не в кровном) находилась и династия Романовьіх, создавшая Российскую империю. Потомками зтого великого рода бьіли многие вьідающиеся деятели русской истории и культурьі. Парадоксально при зтом, что о самом Рюрике почти ничего не известно. Жизнь его окутана мраком легенд и преданий, как и сама начальная история Руси. Историки по-разному оценивали личность и деяния князя — одни считали его «полулегендарньїм» (неясно, что означает зто слово — неужели Рюрик бьіл зтаким «кентавром», получеловеком-полумифом?), другие пьітались разглядеть за строка ми летописной легендьі далекую реальность IX века и найти исторические прототипьі основателя династии. Поскольку имя Рюрика ассоциировалось с варягами (летопись прямо говорит, что он пришел «от варяг»), а по поводу происхождения варягов в русской историографии и обществе шел долгий и идеологически ангажированньїй спор, само имя первого русского князя стало заложником политических спекуляций. В советское время, когда господствовал «антинорманизм», а роль варягов в русской истории считалась незначительной, имя Рюрика вообще исчезло со страниц школьньїх учебников. Княжеская династия напиналась с Игоря (кото-

рий, согласно летописи, бьіл сьіном Рюрика), получившего искусственное прозвище «Старьій» (на самом деле «старьім» Игорь назван в «Слове о законе и благодате» киевского митро полита серединьї XI века Илариона, в качестве деда Владимира и отца Святослава — очевидно, что зто не прозвище, а определение «старьій», то єсть «прежний», «ранний», подобно тому, как в «Слове о полку Игореве» упомянут «старьій» Ярослав Мудрьій). Правители Києва Аскольд и Дир, названньїе в лето писи «боярами» Рюрика и носившие явно неславянские имена, обьявлялись вслед за польским хронистом XV века Яном Длугошем чуть ли не потомками легендарного князя Кия. В результате русская история лишалась своей точки отсчета. Вместо 862 года появилось нечто распльївчатое: «IX век — образование государства у восточньїх славян». В то же время правление Кия искусственно относилось к далекому прошлому, к зпохе византийских императоров Юстиниана (VI век) или даже Анастасия (V век); апогеєм зтой мифологемьі стало празднование в 1982 году тьісячелетия Києва. Таким образом русская история удревнялась и оказьівалась совершенно самобьітной. Восточньїе славяне создали свою государственность почте без внешнего участия, а произошло зто благодаря «производительньїм силам» и «производственньїм отношениям». Я никоим образом не хочу умалить значение производительньіх сил, равно как и подвергнуть сомнению самостоятельность восточнославянских племен. Ясно, что и возникновение государства — долгий, не одномоментньїй процесе, связанньій со многими социальньїми, зкономическими и политическими факторами и не зависящий от воли того или иного политического или воєнного деятеля. Но роль конкретних личностей и социальньїх групп на ранних зтапах становлення государственности может бить весьма значительной. Такой бьіла роль и первьіх русских князей, которьіе смогли обьединить под своей властью разрозненньїе славянские и неславян ские племена и заложить основи будущей русской держави. Конечно, дата 862 год как некая точка отечета для русской истории условна. Но в истории любой страньї и любой цивилизации єсть какая-то начальная точка, которая по тем или иньїм причинам становится основанием всей последующей хронологии. Конечно, зто — традиция мифологического сознания, но, может бить, в зтом и состоит великий смисл таких дат. Римляне верили, что их Вечньїй город основан 21 апреля третьего года шестой олимпиадн, то єсть в 753 году до нашей зрн, как зто определил историк Варрон. Точно так же греки вели ечет лет от первой, мифической олимпиадн. А вся христианская цивилизация зиждетея на летосчислении от Рождества

Христова, хотя мьі знаєм теперь, что Иисус появился на свет, скореє всего, за несколько лет до отого. Но ото — некие нача ла начал, те необходимьіе вехи, благодаря которьім и формируется представление человека об истории. Сознание упорно ищет начало и находит его. И пусть ото — легендьі и мифьі, но они бьіли необходимьі людям, в их истинность верили. Сейчас историческая наука достигла значительньїх вьісот. После периода отрицания начался более внимательньїй и взвешенньїй подход к легендарним первоосновам. Оказьівается, далеко не все в таких легендах — вьімьісел, єсть там и существенное рациональное зерно. То же относится и к легенде о призвании на Русь варяжских князей во главе с Рюриком. Написать биографию Рюрика чрезвьічайно сложно. Древнерусские летописи сохранили о нем буквально два-три свидетельства. Но вокруг отих свидетельств бушевали такие спорьі, вьідвигалось столько гипотез и интерпретаций, что сама личность далекого предка русских князей обрела популярность не только в исторической науке, но и в общественном сознании. Летописньїй рассказ о приходе Рюрика на Русь оказался столь тесно связан со сложньїми, а порой и болезненньїми вопросами начала русской истории, что страсти вокруг отого деятеля тьісячелетней давности не утихают до сих пор. Пресловутая «варяжская проблема» включает в себя вопрос об отнической принадлежности варягов и их роли на Руси (в науке, впрочем, отот вопрос давно решен, но в среде «околонаучной» общественности страсти кипят и по сей день), о происхождении само го названия «Русь», вопросьі летописной хронологии и генеалогии, ставящие под сомнение происхождение Рюриковичей от Рюрика, разнообразньїе известия о Руси и русах до Рюрика. Все ото окружило фигуру Рюрика клубком сложньїх и противоречивьіх мнений, догадок, гипотез, поставив ее в фокус исторических представлений о начале Руси. Тем не менее о Рюрике как таковом наши сограждане мало что знают. Как правило, вспоминают или небезьізвестную фразу о «великой и обильной» земле, в которой «нет порядка» (не вполне точная интерпретация слов летописи), или вовсе не научньїе рассуждения о корнях Рюрика и его древнерусских «предках» — таких как Гостомьісл. Поотому представляется важньїм осветить главньїе вопросьі «Рюрикиадьі» с позйций современного научного зна ння, чтобьі сделать их более доступними для заинтересованного читателя. Тем более что многие неразрешенньїе вопросьі остаются, хотя образ Рюрика и приобретает со временем все более и более реальньїе чертьі. Вначале обрисуєм вкратце историческую панораму, на ко торой разворачивались собьітия середини IX века. Сделать ото

необходимо, поскольку начало Русского государства сопряжено с взаимоотношениями разньїх народов и стран, далеко не все из которьіх дожили до наших дней. Бесспорно, главньїм ге роєм на тогдашней политической арене Восточной Европьі бьіла Византия, наследница древней Римской империи, жители которой именовали себя «ромеями», то єсть «римлянами». Византийская империя воспринималась продолжением Рим ской — вернее, ото бьіла одна империя, главное государство тогдашнего христианского мира. Если в сфере идеологии Ви зантия поднимала себя на недосягаемую вьісоту, то политическая жизнь держави ромеев не отличалась стабильностью. С 820 года императорский трон занимала Аморийская (Фригийская) династия, основателем которой бьіл император Михаил II Травл (Шепелявий). Название династии происходит от названия византийского города Амории в Малой Азии, откуда родом бнл Травл. После смерти Михайла II в 829 году навизантийский престол вступил его син Феофил, правивший до 842 года. Феофил бнл одним из видающихся правителей Византии; он прославился своей справедливостью и, будучи весьма образованним человеком, покровительствовал наукам и искусствам. Подобно багдадскому халифу Харуну ар-Рашиду Феофил любил переодеваться в простую одежду и неузнанннм ходить по городским улицам и ринкам, чтобьі узнать настроение горожан. При Феофиле в столице империи Константинополе бнл возведен новий императорский дворец, поражавший своим великолепием и разньши техническими новинками. Вндающийся учений Лев Математик (ставший в 840 году мит рополитом Фессалоники) установил там механизмн, с помощью которих во время аудиенций императорский трон мог подниматься в воздух, что производило ошеломляющее впечатление на иноземцев. У трона находились механические льви, издававшие рев, и золотой платан, на котором сидели механичес кие же поющие птицьі. Именно при дворе Феофила в конце 830-х годов в Константинополе появилось первое посольство русов, о котором будет рассказано далее. Однако в военно-политическом отношении правление Фе офила било неспокойньш. Империя вела разорительнне войньі с арабами, терпя поражение за поражением, а сам Феофил несколько раз чуть било не попал в плен. Император тщетно пнтался заручиться поддержкой против арабов у европейских правителей. Стремился он к союзу и с Хазарским каганатом — в 830-х годах на левом берегу Дона под руководством византийских инженеров во главе с Петроной Каматиром для охрани границ Хазарии била построена крепость Саркел (Белая Вежа), которую много позже, в 965 году, захватил русский

князь Святослав, внук Рюрика. Форпостом Византии в Северном Причерноморье бьіл Херсонес Таврический (по-славянски Корсунь), обретший при Феофиле статус фемьі (военноадминистративного округа империи). В зтом качестве Херсонес посетил в 860 году просветитель славян Кирилл (Константан Философ), направлявшийся с религиозной и дипломатической миссией в Хазарский каганат. Позднее, в 988 году, в Херсо несе принял крещение правнук Рюрика — Владимир Святой. После смерти Феофила императором Византии стал его сьін Михаил III, заслуживший у современников нелицеприятное прозвище Пьяница (Мефист). Первьіе 14 лет правлення государя, вступившего на престол малолетним, регентшей б и ла его мать Феодора. В то время произошло важное церковное собьітие — на соборе 843 года било восстановлено почитание икон, что завершило длительньїй период иконоборчества. Однако вскоре церковньїе нестроения возобновились: в 858 году бьіл низложен константинопольский патриарх Игнатий, на место которого возвели начальника императорской канцелярии Фотия, за неделю прошедшего все ступени духовного посвящения. Фотий бьіл видающимся богословом, ученим и просветителем (его учеником бнл уже упоминавшийся святой Кирилл), составителем известного сборника «Мириобиблион» (буквально «десять тисяч книг») с извлечениями из 380 произведений античних авторов. Игнатий не смирился со своим низложением и обратился с жалобой к римскому папе Николаю І, которнй в 863 году на церковном соборе отлучил патриарха Фотия от церкви, после чего Константинопольский собор 867 года сделал то же самое по отношению к папе. Поводом для обвинения в ереси послужил вопрос о filioque — словах «и от Сина», добавленних в Символ верьі Римской церкви, а именно в утверждение об исхождении Святого Духа («от Отца» в православной традиции, «от Отца и Сина» — в католической). Таким образом произошел первьій церковний раскол между православием и католичеством. В правление Михайла Византия вела войньї с соседями, в частности с Болгарией. А в 860 году у стен столицн появился флот русов, что ознаменовало вьіход на международную арену ново го народа, о котором тогда в христианском мире мало что знали. Именно позтому древнерусркие летописцн считали годи со времен «царя Михайла». Сам император бнл отнюдь не вьідающейся личностью. В основном он проводил своє время в застольях, охоте и маскарадах и даже, подобно Нерону, внступал в качестве возницн на ипподроме. В 867 году он бнл убит по приказу одного из своих приближенннх Василия Македоняни на, основавшего новую Македонскую династию (кстати, армян-

ского происхождения). Новьій император Василий І восстановил Игнатия на патриаршем престоле, а Фотия отправил в ссьілку (впоследствии тот стал патриархом еще раз, уже после смерти Игнатия). Внуком Василия І бьіл знаменитьій император Константан VII Багрянородньїй (Порфирогенит), умерший в 959 году. Именно Константин принимал в своем дворце невестку Рюрика княгиню Ольгу и посвятил Руси отдельную главу в своем известном сочинении «Об управлений империей». Восточньїм соседом Византии бьіл Арабский халифат. К то му времени он распространил свою власть на огромньїе территории, лежавшие в трех частях света — Азии, Африке и Европе. Причем отдельньїе периферийньїе территории халифата уже начали вьіделяться в вассальньїе и полунезависимьіе государства. С 749 года халифами бьіли представители династии Аббасидов, потомки дяди пророка Мухаммеда Аббаса. Столицей халифата при зтой династии стал Багдад, хотя в IX веке зту роль играл соседний город Самарра. Именно с Аббасидами связан золотой век халифата, отголоски которого сльїшньї на страницах «Тьісячи и одной ночи». В 813—833 годаххалифатом правил сьін Харуна ар-Рашида ал-Мамун, основавший в Багда де «Дом мудрости» (Байт аль-хикма) — своєю рода исламскую академию, в которой работали знаменитьіе ученьїе — астроно ми, математики, медики. При «Доме мудрости» существовала большая библиотека, которую возглавлял прославленний ма тематик ал-Хорезми, создатель классической алгебри, от имени которого образовано слово «алгоритм». Ал-Мамун организовал в Багдаде и астрономическую обсерваторию, сотрудники которой перевели на арабский классический труд Клавдия Птолемея, известннй под арабизированннм названием «Альмагест» («Великая книга»). Наследниками ал-Мамуна били халифьі ал-Мутаваккиль (847—861), ал-Мунтасир (861—862), ал-Мустаин (862—866). Свергнутая Аббасидами династия Омейядов закрепилась на Пиренейском полуострове, где образовала независимнй от Багдада Кордовский змират. На зем лях халифата било создано немало учених трудов, сохранивших интересние сведения о русах и других народах Восточной Европьі, а жители мусульманской Испании в 844 году воочию столкнулись с русами-норманнами. К северу от византийских владений существовали государства кочевников. Аварский каганат, занимавший большую территорию к северу от Дуная, в конце VIII века бнл разгромлен Карлом Великим. К востоку от авар простирались земли огромного Тюркского каганата, на рубеже VI—VII веков распавшегося на западную и восточную части. В VII веке на западннх землях Тюркского каганата возникли новьіе государствен-

ньіе образования тюркских племен — Великая Болгария и Хазарский каганат. Основателем Великой Болгарин бьіл хан Кубрат, после смерти которого часть болгар во главе с сьіном покойного Аспарухом под натиском хазар откочевала за Дунай. Здесь во второй половине VII века болгари основали Дунайскую Болгарию, смешавшись постепенно с местньїми славянами, переняв их обьічаи и язьїк. В 860-х годах болгарский князь (хан) Борис принял крещение с именем Михаил и сделал христианство государственной религией Болгарин. Столицей страньї тогда бьіл город Плиска. Другая часть болгар во главе со старшим сьіном Кубрата Батбаем (Батбаяном) признала власть хазар, но позднее отко чевала на север, в лесистьіе районьї между реками Камой и Волгой. Там в IX веке образовалось государство Волжская Булгария со столицей в городе Булгар. Коренньїми жителями зтих земель бьіли племена финно-угров. Под их влиянием болгарьі перешли к оседлому образу жизни, но в отличие от дунайских собратьев сохранили тюркские традиции и язьїк. В начале X ве ка при хане Алмьіше Булгария установила контакти с Арабским халифатом, под влиянием которого в стране бьіл принят ислам. Булгарьі оказались самьім северньїм мусульманским народом, а их страна — одним из центров мусульманской верьі. Просуществовало зто государство до начала XIII века, когда его уничтожили монгольї. Тюркоязьічньїе хазарьі первоначально кочевали в прикаспийских степях Северного Кавказа, но затем перебрались в Северное Причерноморье, откуда вьітеснили болгар. В войнах с соседями хазарам удалось значительно расширить свои владения. Хазарский каганат охватьівал большую территорию от Волги до Днепра, включая Северньїй Кавказ и значительную часть Крьіма. Государственньїй строй каганата бьіл своеобразньім. Формально главой страньї считался каган (зтот титул переходил по наследству от отца к сьіну), но реальная власть находилась в руках царя (малика). Именно царь занимался государственньїм управлением, возглавлял войско, собирал налоги. Каган же бьіл символом государства, священной фигурой. Хазарьі верили, что он обладает божественной силой и почитали его как духовного вождя. Благодаря вьігодному по ложенню на перекрестке важнейших торгових путей — по Волге на Каспий и по Дону в Азовское и Черное моря — в каганате процветала торговля, но основним занятием жителей оставались земледелие и скотоводство. Хазарская знать так и не осела на землю; каждому роду принадлежала своя часть территории государства, по которой кочевали табуни лошадей и тучньїе стада. Постепенно вокруг кочевий стали возникать по-

селения, которьіе затем превратились в города. Столицей Хазарии бьіл город Итиль в дельте Волги, которую тюрки назива ли тем же именем, означающим просто «река». На рубеже VIII—IX веков правящая верхушка Хазарского каганата приняла иудаизм. Каганат бьіл одним из сильньїх государств Восточной Европьі и играл большую роль в международной жизни того времени. Он прекратил своє существование в середине X века, разгромленньїй русским князем Святославом. К северу от Болгарин находилось Моравское или Великоморавское княжество, возникшее в начале IX века на землях современньїх Чехии, Словакии и Венгрии, населенньїх славянами. Столицей Великой Моравии бьіл город Велеград. В середине IX века князем Великой Моравии бьіл Ростислав, по просьбе которого в Моравию бьіла направлена византийская миссия братьев Кирилла и Мефодия, создавших первую славянскую азбуку. В начале X века Великая Моравия рухнула под ударами венгров («угрьі» русских источников), пришедших с востока и закрепившихся в конце IX века в Трансильвании и Паннонии. С запада моравские земли граничили с немецкими территориями Франкской империи, созданной Карлом Великим. Империя Карла охватьівала огромньїе территории Западной Европьі, включая в себя современньїе Францию, Северную Италию, Голландию, значительную часть Германии и другие земли. 25 декабря 800 года Карл Великий бьіл коронован в Ри ме папой Львом III в качестве императора. Таким образом, невзирая на недовольство Византии, бьіла возрождена империя Запада и между двумя «Римскими империями» начался долгий политический и идеологический спор. После смерти Карла в 814 году власть унаследовал его сьін Людовик Благочестивий, после кончини которого в 840 году империя бьіла разделена между тремя сьіновьями. По Верденскому договору 843 года, старший из братьев, император Лотарь І, получил централь ную часть государства, названную Лотарингией; туда входили Нидерландьі, земли по левому берегу Рейна, Бургундия, Северная Италия, а также Рим и императорская резиденция Аахен. Второй брат, Людовик Немецкий, стал владеть восточной частью империи, будущей Германией, атретий, Карл Л ьісьій, получил западную часть — современную Францию. Несмотря на разделение, Франкская империя оставалась сильнейшим государством Западной Европьі, сопоставимьім по своей мощи с Византией. На Британских островах в середине IX века существовало несколько англосаксонских и кельтских королевств, сильней шим из которьіх бьіло королевство Узссекс. Ставший в 871 го ду его королем Альфред Великий обьединил под своей властью

несколько соседних королевств, и его потомки стали носить титул королей Англии. Процессьі обьединения происходили и в других странах Северной Европьі. Так, норвежский конунг Харальд Прекрасноволосьій (Харфагр) к началу 870-х годов обьединил под своей властью земли других конунгов и стал правителем всей Норвегии. Приближаясь к Скандинавии, нельзя пройти мимо того масштабного явлення, которое затронуло значительную часть тогдашней Европьі и получило в истории название «зпоха викингов»1. В то время зти отважньїе мореходьі и бесстрашньїе воиньї бороздили на своих драккарах («драконьих кораблях») моря Европьі, наводя ужас на ее жителей. Скандинавию тогда населяли несколько племен — предков современньїх датчан, норвежцев и шведов. Рост населення в сочетании со скудостью природньїх ресурсов заставлял мужчин почти ежегодно отправляться в дальние походьі, разоряя ближние и далекие страньї. Слово «викинг» (восходящее, возможно, к слову vik — «бух та») означало участника таких походов, определяя, таким об разом, не национальную принадлежность, а профессию. На Западе викингов именовали норманнами (северньїми людь ми). Началом зпохи викингов считается 8 июня 793 года, когда один из норманнских отрядов разграбил монастьірь Святого Кутберта на острове Линдисфарн близ восточного побережья Британии. Закончились походьі викингов 14 октября 1066 го да знаменитой битвой при Гастингсе, когда нормандский гер цог Вильгельм Завоеватель разгромил войско английского ко роля Гарольда и в Англии установилась новая Нормандская династия. «Корабль — жилище викинга» — таким бьіл один из главньіх принципов жизни норманнов. Большую часть жизни ви кинг проводил в море и даже в последний путь отправлялся в своей боевой ладье — такне захоронения известньї с VI века нашей зрьі. Еще римский историкТацит писал о вьісоком уровне морского дела у древних свионов, предков шведов. Вначале скандинавские ладьи не имели мачтьі и паруса и передвигались лишь с помощью весел. Но в VI—VII веках положение изменилось. Благодаря появленню руля и мачтьі с парусом ко раблями стало удобнее и легче управлять. Появление киля придало ладье устойчивость,- а небольшая осадка позволяла причаливать даже на мелководье. Конечно, совершенствовались и мореходньїе навьїки скандинавов. Все зто не могло не сказаться на активности и размахе действий викингов — во второй половине IX века их набеги охватили всю Северную Европу. Они наводили такой ужас на благочестивих европейцев, что католический собор в городе Меце 1 мая 888 года решил

включить в официальньїе молитвьі слова: «И от жестокости норманнов избави нас, Господи!» Викинги захватали Фарерские, Шетландские, Оркнейские и Гебридские острова, создали постоянньїе поселення в Ирландии и Англии; в начале XI века правитель Даний Кнут Великий даже стал английским королем. Особенно часто подвергались набегам земли Франкской империи — поднимаясь по течению Рейна, Мааса, Сени, флотилии викингов не единождьі разорили большинство круп них городов и монастьірей. Несколько раз они осаждали Па риж. Особенно крупний поход приходится на 885—886 годи: в нем участвовало около семисот норманнских кораблей. На Пиренейском полуострове угроза нависла над Лиссабоном, Севильей, Кадисом. Норманнские паруса маячили у побережья Северной Африки, приводя в смятение местннх мусульманских правителей. Вьійдя в Средиземное море, норманнн обосновались на Сицилии, а затем и в Южной Италии, где позже создали своє королевство. Целью одного из отрядов бнл даже Рим. До столицн западного мира викинги так и не добрались, но путь на восток привел их к землям Византийской империи. Скандинавские руни обнаруженн на мраморном льве из Пирея, портового города неподалеку от Афин. Познакомились норманнн и с византийской столицей Константинополем, которьій они називали Миклагардом, то єсть «великим горо дом», что вполне соответствовало действительности. Уже в X веке варяги, или варанта, били хорошо известнн в Византии, входя в состав личной гвардии императоров. Наконец, скандинави достигли и Востока, в частности, города Йорсалир — Иерусалим. Отрядьі норманнов отличались внсокой маневренностью, бнстротой действий и яростью натиска. Превосходная организация войска позволяла им неожиданно для противника появляться в разньїх местах тогдашней ойкумени, наводя ужас на христиан и мусульман. До христианизации самой Скандинавии тогда било еще далеко, хотя отдельнне миссионерн уже появлялись в северннх краях. В IX веке викинги достигли неведомнх европейцам зе мель — Исландии и территорий к западу от нее. Первие открьітия происходили случайно: мореплавателей относило течением или они сбивались с курса. Еще в 860-х годах викинг Наддод (судя по имени — не скандинав) достиг Исландии и назвал ее Сньеланд (Снежная земля). Затем норвежец Флоки Фильгерварсон приплнл из Фарер на побережье острова и переименовал его в Исландию (Ледяную землю). Колонизацию возглавил около 874 года Ингоульф Арнарсон, изгнанннй из Норвегии за убийство. Вскоре Исландия стала обитаемой, а в 930 году на острове бнл учрежден альтинг — общий сход всех

жителей, решавший государственньїе дела (сейчас в Исландии так назьівается парламент). В X веке викинги открьіли Гренландию (Зеленую землю), где в 986 году обосновался еще один изгнанник — ЗрикТорвальдсон, по прозвищу Рауди (Рьіжий). Гренландская колония просуществовала несколько веков, по том она вьімерла в связи с похолоданием, и европейцам пришлось вновь открьівать остров. Аналогичная судьба ожидала и другую terra incognita. Летом 986 года норвежец Бьярни Херьюльфсон, направлявшийся в Гренландию, бьіл отнесен к новой неведомой земле на западе, но пристать к ней не решился. Зто бьіла Северная Америка. Около 1000 года сьін Зрика Рьіжего Лейф Счастливьій отправился на поиски новой земли, и удача пришла к нему. Он открьіл Хеллюланд (Землю плоских камней) — остров Баффинова Земля; затем Маркланд (Лесную землю) — по-видимому, Лабрадор, и Винланд (Богатую землю) — остров Ньюфаунд ленд. Открьітия археологов подтвердили, что поселення викингов в Америке существовали в XI веке. Вот что представлял собой европейский и ближневосточньїй мир в середине IX века. На зтом фоне на севере будущей Руси и разворачивались интересующие нас собьітия, связанньїе с Рюриком. На территории будущей Европейской России жило тогда множество угро-финских, балтских и славянских племен, в том числе полтора десятка восточнославянских, названия которьіх сохранились в источниках. Центральним среди них бьиіо племя полян (от слова «поле»), жившеє в Среднем Поднепровье. Племенньїм центром полян бьіл город Киев, возникший к IX веку. Предание связьівает его основание с деятельностью некоего Кия, которьій по одной версии бьіл перевозчиком на Днепре, а по другой — князем полян. К северу от полян, по рекам Десне и Сейму, обитало племя северян, центром которьіх бьіл Чернигов. К западу, на правом берегу Днепра, жили древляне (от слова «дерево»), по словам летописца, «сидевшие влесах». К северу от древлян, между реками Припятью и Западной Двиной, селились дреговичи (от слова «дрягва» — болото). Ихсоседями бьіли полочане (названьї по реке Полоте), населявшие земли по Западной Двине, а еще дальше на север — кривичи. По рекам Оке и Москве располагались вятичи. Южнее от них, по реке Сож, — радимичи. На юго-западе бьіло еще четьіре племени: между Днепром и Южньїм Бугом — тиверцьі, на самом Буге — бужане и вольїняне, между Днепром и Прутом — уличи. Наконец, самим северннм племенем били ильменские словене, населявшие земли в районе озера Ильмень и рек Волхов и Мста. В их земле возник город Новгород. Именно с Новгородом и связьівает летопись приход на Русь князя Рюрика.

Глава первая РЮРИК НА СТРАНИЦАХ ЛЕТОПИСЕЙ Начальная история Древней Руси известна нам прежде всего из летописей, центральнеє место ереди которьіх, бесспорно, принадлежит «Повести временньїх лет». Зто название условно, оно дано по первьім словам летописи: «Се повести времяньньїх лет», то єсть «Вот повести минувших лет». Надо ска зать, что само заглавие «Повести» со знаменитими вопросами «откуду єсть пошла Русская земля, кто в Києве нача первее княжити, и откуду Русская земля стала єсть» (и даже слово «времяньньїх») породило разньїе интерпретации в исторической науке, на которьіх я не буду здесь останавливаться, тем более что чуть ли не каждая фраза «Повести» имеет солидное научное «сопровождение» в историографии. Зто судьба любого древнего исторического источника, особенно в условиях, когда при исследовании какой-либо зпохи остро чувствуется недо статок информации. Историки стараются «вижать» из текста максимум сведений, всячески анализируют и «препарируют» его, а поскольку памятники древности сложньї и неоднозначньі (ведь они создавались людьми далекого прошлого, сильно отличавшимися от наших современников), то и гипотезьі множатея со временем и зачастую противоречат друг другу. Ранняя история Древней Руси именно такова: письменних источников крайнє мало и каждое свидетельство буквально «на вес зо лота». Позтому столь важньї письменние источники иностранного происхождения, археологические материалн, данньїе язика. «Повесть временньїх лет» била создана около 1113 года в Киево-Печерском монастнре. Традиционно считается, что ее автором бьіл инок зтого монастиря Нестор Летописец, хотя картина создания «Повести», ее последующих доработок, дополнений, редакций (то єсть целенаправленннх переработок текста), как и предшествующей летописной традиции, остается дискуссионной. Принципиальннй вклад в изучение раннего русского летописания внес вндающийся филолог, текстолог

и источниковед академик Алексей Александрович Шахматов (1864—1920). Благодаря его трудам и работам его последователей, из которьіх нужно особо упомянуть М. Д. Приселкова (1881 —1941) и А. Н. Насонова (1898—1965), сложилась схема истории летописания XI — начала XIІ века, сохраняющая свою актуальность и поньїне. Текст «Повести временньїх лет» в том виде, как он бьіл создан Нестором, условно именуется первой редакцией — она в непосредственном виде не сохранилась. В 1116 году игумен Михайловского Вьідубицкого монастьіря Сильвестр переработал летопись Нестора (преимущественно в ее последней части, наиболее близкой к нему по времени), и таким образом возникла вторая редакция «Повести временньїх лет». Сделано ото бьіло, по всей видимости, по инициативе Владимира Мономаха, ставшего в 1113 году великим киевским князем. Вьідубицкий монастьірь близ Києва основал отец Мо номаха Всеволод Ярославич, и зта обитель являлась как бьі княжеским монастьірем его рода. Вторая редакция «Повести» отразилась в нескольких спис ках (списком в текстологии именуется переписанное произведение). Самьій ранний дошедший до нас список входит в со став Лаврентьевской летописи, которая назьівается так по имени монаха Лаврентия, переписавшего ее в 1377 году для суздальского и нижегородского великого князя Дмитрия Константиновича с «ветхого летописца» (всего в работе над перепиской те кета принимали участие три писца). Таким образом, временной промежуток между созданием «Повести» и ее пер вой дошедшей до нас текстовой фиксацией составляет более двух с половиной веков. Такое положение, к сожалению, обьічно для древнерусских письменньїх источников. Древнейший свод законодательства «Русская правда», которьій начал складьіваться во второй половине 1010-х годов, сохранился в тексте 1282 года, а «Слово о полку Игореве», созданное, как те перь с большой вероятностью доказал академик А. А. Зализняк, в конце XII века, имелось лишь в одном списке XVI века, сгоревшем в 1812 году. Если бьі незадолго до зтого «Слово» не успели издать, мьі бьі сейчас не имели текста зтого замечательного произведения. Лаврентьевская летопись в XVIII веке находилась в собрании новгородского Софийского собора, а в 1791 году вошла в коллекцию известного собирателя древностей, историка и государственного деятеля графа Алексея Ивановича МусинаПушкина (он же обнаружил «Слово о полку Игореве»). Позже он подарил рукопись императору Александру І, а тот передал ее в Публичную библиотеку в Петербурге (ньіне Российская национальная библиотека), где она хранитея и сейчас. Имен-

но Лаврентьевская летопись в 1846 году открьіла многотомную фундаментальную публикацию «Полного собрания русских летописей», продолжающуюся до сих пор. К сожалению, в тексте Лаврентьевской летописи имеются пропуски — в частности, пропущеньї собьітия между 898 и 922 годами. Позтому в изданиях «Повести временньїх лет» ее текст восстанавливается по другим спискам, из которьіх существенное значение, в том числе с художественной точки зрения, имеет Радзивиловская, или Кенигсбергская летопись. Зта ле топись принадлежала польско-литовским магнатам Радзивиллам, один из которьіх в 1671 году передал ее в библиотеку Кенигсберга. После занятия русскими войсками зтого города во время Семилетней войньї Радзивиловская летопись по инициативе тогдашнего президента Академии наук графа К. Г. Разумовского попала в Россию и сейчас хранится в библиотеке РАН. Радзивиловская летопись бьіла написана в конце XV века и также содержит текст «Повести временньїх лет», близкий к тексту Лаврентьевской летописи. Всем любителям истории зта летопись известна прежде всего благодаря своим красочньім миниатюрам, которьіх насчитьівается более шестисот. Ни одно иллюстрированное издание по древнерусской истории не обходится без зтих миниатюр, хотя при их рассмотрении нужно помнить, что они исполненьї мастерами XV века и отражают их представлення о реальносте IX или X веков, а отнюдь не саму зту реальносте. О других списках «Повести временньїх лет», близких Лав рентьевской летописи, здесь говорить не стоит, чтобьі не перегружать читателя текстологическими подробностями. За ними можно обратиться к классическому изданию «Повести» в се рни «Литературньїе памятники», осуществленному еще в 1950 году Дмитрием Сергеевичем Лихачевьім (1906—1999) при участии Бориса Александровича Романова (1889—1957). Несмотря на то что «Повесть» издавалась и переводилась на русский язьік неоднократно, именно зто издание и перевод справедли во считаются лучшими. В 1996 году, к 90-летию Д. С. Лихачева, вьішло переиздание «Повести», дополненное комментариями М. Б. Свердлова, а недавно и еще одно. Так что важнейший источник по древнерусской истории вполне доступен. «Повесть временньїх лет» открьівается недатированной частью, а затем начиная с серединьї IX века летописцем устанавливается хронологическая шкала. Зта хронология основана на византийской зре от сотворения мира. Разница между зтой зрой и «нашей зрой», от Рождества Христова, составляет 5508 лет, но поскольку год в современном календаре начинается 1 января, а по зре от сотворения мира — 1 марта или 1 сентября, пе-

ревод дат представляет некоторую трудность. Когда нет точно го указания на месяц и день собьітия, определить его год по зре от Рождества Христова можно только в пределах двух лет. Позтому в таких случаях обьічно указьівают, что собьітие произошло «под» таким-то годом от сотворения мира (и соответствующем ему годом от Рождества Христова). Так же будем по ступать и мьі. Итак, в статье «Повести временньїх лет» под 6367 годом от сотворения мира (то єсть 859 годом от Рождества Христова) сообщается следующее (сначала приводится древнерусский текст, а затем перевод Д. С. Лихачева)1: «Имаху дань варязи из заморья на чюди и на словенех, на мери и на всех, кривичех. А козари имаху на полянех, и на северех, и на вятичех, имаху по беле и веверице от дьіма». «Варяги из заморья взимали дань с чуди, и со словен, и с ме ри, и с кривичей. А хазарьі брали с полян, и с северян, и с вятичей по серебряной монете и по белке от дьіма». А под 6370 годом от сотворения мира (862 год от Рождества Христова) читаєм: «Изьгнаша варяги за море, и не д а т а им дани, и почата сами в собе володети, и не бе в них правдьі, и вьста род на род, и бьіша в них усобице, и воевати почата сами на ся. И реша сами в себе: “Поиіцем собе князя, иже бьі володел нами и судил по праву”. И идоша за море к варягом, к руси. Сице бо ся зваху тьи варязи русь, яко се друзии зьвутся свие, друзии же урмане, аньгляне, друзии гьте, тако и си. Реша русь чюдь, словени, и кривичи и вси: “Земля наша велика и обилна, а наряда в ней нет. Да поидете княжит и володети нами”. И изьбрашася 3 братья с родьі своими, пояша по собе всю русь, и придоша; старейший, Рюрик, седе Новегороде2, а другий, Синеус, на Беле-озере, а третий Изборьсте, Трувор. И от тех варяг прозвася Руская земля, новугородьци, ти суть людье ноугородьци от рода варяжьска, преже бо б е та словени. По двою же лету Синеус ум ре и брат его Трувор. И прия власть Рюрик, и раздая мужемь своим градьі, овому Полотеск, овому Ростов, другому Белоозеро. И по тем городом суть находници варязи, а перьвии насельници в Новегороде словене, вь Полотьски кривичи, в Ростове меря, в Беле-озере весь, в Муроме мурома; и теми всеми обладаше Рюрик. И бяста у него 2 мужа, не племени его, но бояри на, и та испросистася ко Царюгороду с родом своим. И поидоста по Днепру, и йдуче мимо и узреста на горе градок. И упрошаста и реста: “Чий се градок?” Они же реша: “Бьіла суть 3 братья, Кий, Щек, Хорив, иже сделаша градоко сь, и изгибоша, и мьі седим, род их, платяче дань козаром”. Асколд же и Дир остаста вь граде семь, и многи варяги сьвокуписта, и на-

часта владети польскою землею, Рюрику же княжащу в Новегороде». «Изгнали варяг за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть, и не бьіло среди них правдьі, и встал род на род, и бьіла у них усобица, и стали воевать друг с другом. И сказали себе: “Поищем себе князя, которьій бьі владел нами и судил по праву”. И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назива лись русью, как другие назьіваются шведьі, а иньїе норманньї3 и англьї, а еще иньїе готландцьі, — вот так и зти. Сказали руси чудь, словене, кривичи и весь: “Земля наша велика и обильна, а наряда4в ней нет. Приходите княжить и владеть нами”. И избрались троє братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли, и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, — на Белоозере, атретий, Трувор, — в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля. Новгородцьі же — те люди от варяжского рода, а прежде бьіли словене. Через два'же года умерли Синеус и брат его Трувор. И принял всю власть один Рюрик, и стал раздавать мужам своим города — тому Полоцк, зтому Ростов, другому Белоозеро. Варяги в зтих городах — находники, а коренное население в Новгороде — словене, в Полоцке — кривичи, в Ростове — меря, в Белоозере — весь, в Муроме — мурома, и над теми всеми властвовал Рюрик. И бьіло у него два мужа, не родственники его, но бояре, и отпросились они в Царьград со своим родом. И отправились по Днепру, и когда пльїли мимо, то увидели на горе небольшой город. И спросили: “Чей зто городок?” Те же ответили: “Бьіли три брата, Кий, Щек и Хорив, которьіе построили городок зтот и сгинули, а мьі тут сидим, их потомки, и платим дань хазарам”. Аскольд же и Дир остались в зтом городе, собрали у себя много варягов и стали владеть землею полян. Рюрик же княжил в Новгороде»5. Зто и єсть знаменитое сказание о призвании варяжских князей, которое стало настоящим бестселлером и в исторической науке, и в общественной памяти. Так на страницах летописи появился князь Рюрик, основатель великой династии, правившей на Руси на протяжении почти семи с половиной веков. Кроме зтого известия «Повесть временньїх лет» упоминает Рюрика всего лишь однаждьі — под 6387 (879) годом: «Умершю Рюрикови предасть княженье своє Олгови, от ро да ему суща, вьдав ему сьін свой на руце, Игоря, бе бо детеск вельми». «Умер Рюрик и передал княжение своє Олегу — родичу сво єму, отдав ему на руки сьіна Игоря, ибо бьіл тот еще очень мал»6. Зтим и ограничиваются сведения летописи о первом русском князе.

Другие источники, отражающие ранние зтапьі летописания, немногое добавляют к зтому. Новгородская первая летопись младшего извода (изводом в текстологии назьівается вид текста источника, возникший стихийно, в результате многократной переписки в определенной среде или местности), в которой, по мнению ученьїх, отразился так назьіваемьій Начальний свод 1090-х годов, предшествовавший «Повести временньїх лет», д о тл а до нас в нескольких списках, самьіе ранние из которьіх (Академический и Комиссионньїй) относятся к середине XV века. Зта летопись била открьіта вьідающимся историком и государственньїм деятелем Василием Никитичем Татищевьім (1686—1750). Собьітия второй половини IX века в ней не датированьї. Рассказ о призвании варягов изложен примерно так же, как и в «Повести временньїх лет», но имеет некоторне отличия: «Вь Бремена же Києва и Щека и Хорива новгородстии людие, рекомии Словени, и Кривици и Меря: Словене свою во лость имели, а Кривици свою, а Мере свою; кождо своим ро дом владяше; а Чюдь своим родом; и дань даяху Варягом от мужа по белеи веверици; а иже бяху у них, то ти насилье деяху Словеном, Кривичем и Мерям и Чюди. И вьсташа Словене и Кривици и Меря и Чюдь на Варяги, и изгнаша я за море; и на ч а т а владети сами собе и городи ставити. И вьсташа сами на ся воеват, и бьість межи ими рать велика и усобица, и вьсташа град на град, и не беше в них правди. И реша к себе: “князя поищем, иже би владел нами и рядил ньі по праву”. Идоша за мо ре к Варягом и ркоша: “земля наша велика и обилна, а наряда у нас нету; да поидете к нам княжить и владеть нами”. Изьбрашася 3 брата с роди своими, и пояша со собою дружину многу и предивну, и приидоша к Новугороду. И седе стареишии в Новегороде, бе имя ему Рюрик; а другий седе на Белеозере, Синеус; а третеи вь Изборьске, имя ему Трувор. И от тех Варяг, находник тех, прозвашася Русь, и от тех словет Руская земля; и суть новгородстии людие до днешняго дни от рода варяжьска. По двою же лету умре Синеус и брат его Трувор, и прия власть един Рюрик, обою брату власть, и нача владети един. И роди син, и нарече имя ему Игорь»7. О смерти Рюрика здесь ничего не говорится. Можно заметать, что среди племен Северной Руси, участвовавших в собнтиях, связанннх с призванием варяжских князей, в Новгородской Первой летописи не названа весь, а словене стоят на первом месте (в «Повести временньїх лет» первое место занимает финно-угорская чудь). Да и сам поря док перечисления племен другой. Если в Новгородской Пер вой летописи он устойчив во всех случаях: словене, кривичи, меря и весь, — то в «Повести» более разнообразен: чудь, слове-

не, меря, кривини; чудь, словене, кривини, весь; словене, кри вини, меря, весь, мурома. Вьіделение роли словен, живших в районе озера Ильмень, вьіглядит, конечно, вполне естественно для новгородской летописной традиции. Совсем не упомянутьі в Новгородской Первой летописи племена, платившие дань хазарам. Сама хрестоматийная фраза «и вьста род на род» в Новгородской первой летописи вьіглядит как «град на град». Нет сведений о раздаче Рюриком городов своим «мужам». А в самом рассказе чувствуется влияние какого-то фольклорного, возможно, позтического источника: «дружину многу и пре дивну», Игорь — «бьість храбор и мудр», а Олег — «муж мудр и храбор». К подобньїм зпическим формулам можно отнести, вероятно, и такие словосочетания, как «рать велика и усобица» (в Лаврентьевской летописи только «усобица»), и даже знаме нитеє «земля велика и обильна», сохранившееся во всех летописньїх списках8. Вообще в начальной части летописи ощутима особая стилистика, например: «И от тех Варяг, находник тех, прозвашася Русь, и от тех словет Руская земля» или «И прия власть един Рюрик, обою брату власть, и нача владети един». Еще более оригинальньїе сведения сообщают летописи, в которьіх отразилась так назьіваемая третья редакция «Повести временньїх лет». По мнению А. А. Шахматова, зта редакция бьіла осуществлена в 1118 году при дворе сьіна Владимира Мономаха Мстислава Владимировича, которьій бьіл тогда новгородским князем. На зтот вариант «Повести» оказали влияние местньїе ладожские предания, с которьіми летописец мог познакомиться в 1114 году, во время пребьівания князя в Ладоге на закладке крепостной стеньї. Зта редакция полнее всего пред ставлена в Ипатьевской летописи, самьій ранний дошедший до нас список которой бьіл создан в конце 1410-х — начале 1420-х годов, возможно, в Пскове. В основе ее лежит южнорусский летописньїй свод концаХІІІ века, включавший в себя и «Повесть временньїх лет». Ипатьевская летопись бьіла обнаружена вели ким историком Николаем Михайловичем Карамзиньїм (1766— 1826) и получила своє название от Ипатьевского монастьіря в Костроме, где она хранилась. В настоящее время Ипатьевский список находится в библиотеке Российской академии наук. В нем призвание Рюрика описано следующим образом: «И избрашася трие брата с родьі своими, и пояша по собе всю Русь, и придоціа кь Словеном первее, и срубиша город Ла догу, и седе стареишии в Ладозе Рюрик, а другий Синеус на Беле-озере, а третеи Трувор вь Изборьсце. И от техь Варяг прозвася Руская земля. По дьвою же лету умре Синеус и брат его Трувор, и прия Рюрик власть всю один. И пришед к Ильмерю, и сруби город над Волховом, и прозваша и Новьгород, и седе

ту княжа, и раздая мужем своим волости, и городьі рубити: овому Польтеск, овому Ростов, другому Белоозеро. И по темь городом суть находнице Варязи, первии наследници в Новегороде Словене, и в Полотьске Кривими, Ростове Меряне, Белеозере Весь, Муроме Мурома. И теми всеми обладаше Рюрик»9. Те же сведения содержат Радзивилловская летопись, Летописец Переяславля-Суздальского и другие источники, в которьіх опосредованно отразилось ладожское предание. По отой версии, Рюрик первоначально садится на княжение в Ладоге, а уже впоследствии (в летописном повествовании ото собьітие происходит после смерти Синеуса и Трувора) основьівает Нов город, новьій центр своих владений. Современньїе археологические исследования Старой Ладоги, Новгорода и так назьіваемого «Рюрикова Городища» под Новгородом подтверждают именно зтот вариант «призвання варягов», но подробнее на зтом я остановлюсь позже. Итак, что же, собственно, сообщают нам летописи? Варяги из «заморья», то єсть из-за Балтики, собирали дань с племен, живших на севере Руси. В «Повести временньїх лет» упомянутьі пять таких племен (в данном случае будем использовать термин «племя» условно, не вдаваясь в спорьі об истинной сущности таких обьединений). Из них два племени славянские (словене и кривими) и три — финно-угорские (чудь, меря и весь). В Начальном своде 1090-х годов, отразившемся в Новгородской первой летописи, словене стоят на первом месте и как бьі возглавляют весь список племен. Тем самьім летописец стремился подчеркнуть их ведущую роль в призвании князей. В «Повести временньїх лет», напротив, в начале списка оказьівается чудь. Как бьі то ни бьіло, перед нами некое обьединение нескольких племен. Такие ученьїе, какД. С. Лихачев, В. Т. Пашуто, В. Л. Янин, В. В. Седов, обращавшие внимание на историческую основу летописного рассказа, предложили именовать зто обьединение «федерацией» (или даже «конфедерацией») северньїх племен. Зтот термин, конечно, не слишком удачен — вряд ли правомерно относить к столь далекому прошлому яв лення позднейшей политической жизни. Но в любом случае, судя по словам летописи, зти племена действовали сообща, вместе призвав князей, чтобьі те владели ими и «судили по пра ву». Что же зто за племена и где они жили? Словене, одно из восточнославянских племен, как уже го ворилось, населяли земли около озера Ильмень и по реке Вол хов. Именно на их землях возник Новгород. В начальной час ти «Повести временньїх лет» так и сообщается: «Те же славяне, которьіе сели около озера Ильменя, називались своим именем — славянами, и построили город, и назвали его Новгоро

дом». Другое восточнославянское племя, кривичи, по известию летописи, «седяху» в верховьях Волги, Двиньї и Днепра, то єсть занимали довольно большую территорию к югу от словен. Их центром бьіл Смоленск, которьій, впрочем, в сказаним о призваним варягов не упомянут; он бьіл занят Олегом по пути в Киев (летопись датирует зто собьітие 882 годом). Далее к северу кривичи населяли и Псковскую землю; им приписьівается археологическая «культура псковских длинньїх курганов». Изборсктакже бьіл центром одной из групп кривичей10. Финно-угорская чудь — зто древние зстьі, предки современньїх зстонцев. С другой стороньї, по-видимому, чудью именовали и более широкий пласт прибалтийско-финских племен севера Восточной Европьі. На востоке зона расселения чуди доходила до Онежского озера. В то же время из всех пле мен, упомянутьіх в сказаним о призваним, чудь занимала и самое западное положение. Вообще зона расселения финноугорских племен на севере будущей Руси в те времена бьіла очень большой. Меря населяла район Верхнего Поволжья, то єсть находилась к востоку от словен и кривичей. По сообщению «Повести временньїх лет», меря «сидела» также на Ростовском и Плещеевом озерах. По данньїм археологам, на зтой территории пришлое славянское население в большой степени ассимилировало местньїх финно-угров. Позтому полагают даже, что под именем мери в летописи могли фигурировать славяне, населявшие земли прежней, финно-угорской мери11. Весь (предки вепсов), по свидетельству летописи, «сидела» на Белоозере. Она также населяла большие пространства — от Восточного Приладожья до Белоозера и Пошехонья, то єсть к северо-востоку от словен. В известии о раздаче Рюриком городов упоминается также Полоцк, находившийся в земле полочан, родственньїх кривичам и живших по реке Полоте. Среди подчиненньїх Рюрику племен значится и финно-угорская мурома, в земле которой возник Муром и которая жила по берегам Оки к юго-востоку от мери. Таким образом, летопись очерчивает внушительньїй конгломерат территорий и племен, на которьіе распространялась власть Рюрика. Так ли зто бьіло на самом деле, сказать сложно, но относительно полизтничности древнерусского государственного образования на севере сомнений бьіть не может. Славянские и финно-угорские племена жили здесь в соседстве и постоянном взаимодействии. Согласно исследованиям академика В. Л. Янина и других ученьїх, древний Новго род (археологические слои в зтом городе прослеживаются не ранее X века) возник на месте трех племенньїх поселков, вероятно, с зтнически разньїм населением12. Впоследствии зти по-

селки дали начало трем древнейшим «концам» (районам) Нов города — Славенскому, Неревскому и Людину. Возможно, в самих отих названиях отраженьї наименования племен — словен (Славенский), мери (Неревский) и, возможно, чуди (Людин как искаженное «Чудин»). Как полагают исследователи, древнєє население Новгорода представляло собой обьединение трех разноплеменньїх групп — словен, кривичей и мери, что отражено и в тексте Новгородской первой летописи: «Новгородстии людие, рекомии Словени, и Кривици и Меря». Позтому совместньїе действия представителей нескольких пле мен вьіглядят вполне вероятньїми. По мьісли В. Л. Янина и М. X. Алешковского, даже в словах Новгородской Первой ле тописи «и вьсташа град на град» сохранилось свидетельство о первоначал ьной структуре Новгорода, состоявшего из трех по селений. Обьічно считается, что обьединение племен Северной Руси, обратившихся к варягам, состояло из словен, кривичей и мери. Основанием для зтого служит текст Новгородской пер вой летописи. Но помимо словен, кривичей и мери, летописи упоминают в числе активних участников собьітий и чудь. В Новгородской первой летописи чудь названа уже при первом перечислении племен, населявших Северную Русь, но говорится о ней особо. А в «Повести временньїх лет» чудь даже переместилась на первое место в перечнях племен «северного обьединения». Вообще же чудь имелатесньїе связи с варягами, и, возможно, само слово «русь» пришло в славянский язьік че рез посредство язьїка чуди13. Что же касается веси, то вьісказьівалось предположение, будто название зтого племени возникло в рассказе о призва ний варягов потому, что летописец понял фразу «чюдь, слове ни, и кривичи, и вси» как «кривичи и весь», хотя имелись в виду «все (племена)»14. Но такая трактовка требует также обьяснения не очень ясной фразьі «Повести временньїх лет» в статье под 859 годом: «Имаху дань варязи изь заморья на чюди и на словенех, на мери и на всехь, кривичехь». Имеются ли здесь в виду «все кривичи», и тогда почему они «все», или же под зтим словом подразумевалась весь?15Кроме того, весь упоминается в рассказе о призвании варягов при перечислении коренного населення Руси — как раз после словен, кривичей и мери. Так что ее участие в собьітиях 862 года более чем вероятно. Славянские и финно-угорские племена обратились за помощью «к варягам, к руси». Сейчас не будем подробно останавливаться на вопросе, кто такие варяги, которьій рассмотрим позже. Пока же обратим внимание на то, как определяет варягов-русь сама «Повесть временньїх лет». В ее начальной,

еще не датированной части рассказьівается о разделении земли тремя сьіновьями библейского Ноя и о расселении народов в зтих частях. Варяги и русь («русь» здесь — не название страньі, а название народа) упомянутьі среди народов, населяющих северную часть Балтики. Зто — варяги, «свеи» (шведьі), «урмане» (норвежцьі), «готе» (жители Готланда), русь и «агняне» (жители Англии). «В Афетове (третий син Ноя) же части седять русь, чюдь и вси язьіци: меря, мурома, весь, морьдва, заволочьская чюдь, пермь, печера, ямь, угра, литва, зимегола, корсь, летьгола, любь (перенисленьї финно-угорские и балтские племена). Ляхове же (поляки), и пруси, чюдь преседять к морю Варяжьскому (то єсть Балтийскому). По сему же морю седять варязи семо (отсюда) ко вьстоку до предела Симова (старшего сина Ноя), по тому же морю седять к западу до земле Агнянски и до Волошьски (Священной Римской империи?). Афетово бо и то колено: ва рязи, свеи, урмане, готе, русь, агняне, галичане (жители Галлии, то єсть Франции, или Узльса), вольхва (волохи — что точно подразумевается подзтим названием, неясно), римляне, немци, корлязи, веньдици (венецианци), фрягове (генуззцьі) и прочии, ти же приседять от запада кь полуденью (то єсть к югу) и сьседяться (соседствуют) сь племянемь Хамовьімь». Ясно, что ва ряги в данном случае — собирательное название племен, жив ших на севере Европьі. К ним летописец причисляет и русь. В статье под 862 годом русь снова оказьівается одним из варяжских народов: «Те варяги називались Русью, как другие назьіваются шведьі, а иньїе норвежцьі и англьї, а еще иньїе готландцьі — вот так и зти». Зто означает, что к варягам, ломимо руси, относились народьі древней Скандинавии и Англии (где еще с конца IX века на землях, захваченньїх викингами, существовала область «датского права», а сама Англия с начала XI века находилась под властью датских королей, а позднее — нормандских герцогов, также происходивших от скандина вові Более того, летописец утверждает варяжское происхождение самого названия «русь»: «И от тех варягов прозвалась Русская земля». Под властью варягов оказались новгородцьі: «Новгородцьі же — те люди от варяжского рода, а прежде бьіли словене». Зту фразу летописи, видимо, следует понимать в смьісле политическом, а не зтническом, то єсть новгородцьі оказались принадлежащими «к политической организации ва рягов (тех варягов, которьіе стоят во главе их политической организации), а раньте, т. е. до призвання варягов, входили в организацию славянскую». Точно так же в текстах русско-византийских договоров первой половини X века фраза «Мьі от рода рускаго» означает принадлежность послов к государст-

венной организации Руси16, как, например, в договоре Олега с греками: «Мьі от рода рускаго, Карльї, Инегелд, Фарлоф, Веремуд, Рулав...» — далее следуют другие отнюдь не славянские имена. Наконец, в той же летописи, в статье под 898 годом, рассказьівается об апостольской миссии у славянского народа и, в частности, говорится: «Тем же и словеньску язьїку учитель єсть Павел, от него же язьїка и мьі есмо Русь, тем и же нам Руси учи тель єсть Павел, понеже учил єсть язьік словенеск и поставил єсть єпископа и наместника по себе Андроника словеньску язьїку. А словеньскьій язьік и рускьій одно єсть, от варяг бо прозвашася Русью, а первое беша словене; аще и поляне звахуся, но словенькаа речь бе. Полями же прозвани бьіши, зане в поли селдяху, а язьік словенски един». То єсть: «Позтому учи тель славян — апостол Павел, из тех же славян — и мьі, русь; позтому и нам, руси, учитель Павел, так как учил славянский народ и поставил по себе у славян єпископом и наместником Андроника. А славянский народ и русский един, от варягов ведь прозвались Русью, а прежде бьіли славяне; хоть и полянами на зивались, но речь бьіла славянской. Полянами прозваньї бьіли потому, что сидели в поле, а язьік бьіл им общий — славянский». Примечательно, что в тексте летописи слово «язьік» употреблено в двух разньїх значеннях — и как «народ» (как позже у Пушкина — «и назовет меня всяк сущий в ней язик»), и как «речь». Иньїми словами, летописец указьівает на зтническую принадлежность современного ему русского народа: зто славянский народ, которьій назьівается полянами, потому что «сидел в по ле», а русью — потому что зто название пришло от варяг. Все зто однозначно свидетельствует о том, что для составителя «Повести» варяжские «находники» Рюрик с братьями бьіли родом из Скандинавии, а само слово «Русь» имело варяжское, то єсть скандинавское происхождение. О том же, как понимались названия «варяги» и «русьі» в других источниках (в том числе предшествовавших «Повести временньїх лет») и как их интерпретировали впоследствии ученьїе, будет рассказано в дальнейшем. Остальньїе сведения сказання о призваним Рюрика с брать ями понятньї. Троє братьев пришли княжить и «судить по пра ву», разместились в трех городах, потом двоє умерли и Рюрик обьединил их владения под своей властью. Упоминание двух городов, где обосновались Синеус и Трувор — Белоозера и Изборска, — сложно считать искусственной конструкцией летописца. Ведь Белоозеро — зто город веси (о чем прямо сказано в летописи), а Изборск — кривичей (хотя об зтом в летописи и не говорится). Если полагать, что приход трех варяжских

братьев должен бьіл соответствовать трем приглашавшим их племенам — словенам, кривичам и мери, то получается, что меря осталась вовсе без князя. Да и сам порядок перечисления племен (в основном в текстах летописей зто — словене, кривичи, меря, если пропустить чудь) не соотносится с владениями варяжских правителей (Новгород — словене, Белоозеро — весь, Изборск — кривичи). Зто значит, что сопряжение Синеуса с Белоозером и Трувора с Изборском, скореє всего, не является домислом летописца. От Рюрика «откололись» его соратники Аскольд и Дир, которьіе, отправившись в Константинополь, по пути захватили Киев и остались там. Именно Аскольду и Диру «Повесть временньїх лет» приписьівает поход Руси на столицу Византии Константинополь. По летописной хронологии зтот поход произошел в 866 году, хотя на самом деле он имел место в 860 году. Зтот поход бьіл особенно важен для летописца, потому что именно с зтого времени о Руси узнали на международной арене (прежде всего в Византии). А поскольку поход состоялся во время правлення византийского императора Михайла III, то и начало его царствования стало первьім датированньїм собьітием летописи (правда, и зта дата не соответствует действительности). Здесь нужно сказать, что в принципе летописная хронология ранней русской истории в значительной степени условна. Ведь хронологическая сетка летописи создавалась только во второй половине XI века. Позтому летописцам приходилось вьісчитьівать дати тех или иньїх собьітий что назьівается задним числом. В каких-то случаях зто удавалось сделать довольно точно (поскольку имелись, например, тексти русско-византийских договоров), в каких-то датировки домнсливались. В дальнейшем ми еще не раз будем сталкиваться с такими мо ментами. Однако, поскольку никакой иной систематической хронологии древнерусской истории второй половини IX—X веков в источниках не содержится (можно лишь уточнить или проверить отдельние дати летописи по другим источникам), то зту хронологическую шкалу приходится принимать как данность. Рюрик княжил на севере Руси 17 лет (862—879), но никаких сведений о его деятельности не сохранилось. Он умер, передав власть своєму родственнику Олегу, потому что син Рюрика Игорь бнл еще слишком мал. От зтого Игоря и пошла затем вся династия древнерусских князей. Такая картина била нари сована «Повестью временннх лет» и на протяжении нескольких веков оставалась незнблемой. Но в XV—XVI веках положение начало меняться...

Глава вторая «РУС ИЗ ПРУС» ИЛИ ВНУК ГОСТОМЬІСЛА? В Новгородскую первую летопись (младшего извода) включен перечень новгородських посадников. В рукописи од ного из ранних списков отой летописи, датируемой серединой XV века, он даже повторен дваждьі. Первьій раз — перед собственно летописньїм повествованием, где приводятся также списки русских и новгородских князей, русских митрополитов, новгородских тьісяцких, княжеские родословия и т .п .,и второй — непосредственно в тексте летописи, после статей о Крещении Руси и Новгорода, также в числе других подобньїх перечней. Как показал академик В. Л. Янин, перечень «внутри» летописного повествования — более древний и бьіл составлен около 1409 года. Возможно, его составление связано с созданием общерусского летописного свода, которое бьіло инициировано митрополитом Киприаном (умер в 1406 году). Перечень, предшествующий летописи, бьіл составлен на основе первого позднее — вероятно, около 1423 года1. Первьім в обоих перечнях новгородских посадников стоит имя некоего Гостомьісла2. Затем следуют известньїе по летописям Константан («Коснятин») и Остромир, личности вполне исторические. Они бьіли новгородскими посадниками при Ярославе Мудром и его сьіне Изяславе, то єсть в первой половине XI века. Гостомьісл же до XV века ни в каких летописях не упоминается. Почему появилось ото имя в списках новгород ских посадников и откуда оно взялось, сказать сложно. В. Л. Янин полагает, что память о Гостомьісле сохранялась в устной новгородской традиции и оттуда его имя попало в спи сок посадников. Но ничего, кроме самого имени, узнать из отих списков нельзя. Неясно даже, каким временем можно датировать его жизнь, если, конечно, считать Гостомьісла историческим лицом, — IX или X веком. Имя Гостомьісла, как и других представителей княжеско-боярской аристократии, состоит из двух основ. Первая часть, очевидно, восходит к слову «гость». Замечу, что ото слово в древнерусском язьіке, помимо

обьічного и сейчас значення, имелотакже значение «торговец», «купец». Вторая часть «-мьісл» соответствует словам «мьісль», «мислити», «мьісленьїй», то єсть «мьішление», «умисел», «ду мать», «замишлять», «умственннй». Значение всего имени можно понимать по-разному — и как «думающий о гостях», и как «замисливший торговлю», которая, кстати, била одной из важнейших основ жизни новгородцев. То, что имя Гостомнсла может иметь какие-то реальнне прототипи, косвенно подтверждается наличием подобннх имен в Древней Руси. Речь идет, конечно, об известном прозвище галицкого князя второй половини XII века Ярослава Владимирковича — «Осмомнсл», о значений которого существует несколько версий (зто про звище, скореє всего, било прижизненннм, потому что зафиксировано в «Слове о полку Игореве»). Однако зта аналогия не снимает вопроса о подлинности имени «Гостомнсл», которое могло бить сконструировано по зтому типу. Еще более очевидньїе аналогии имени можно обнаружить у западньїх славян, прежде всего у чехов (о другом западнославянском соответствии будет сказано позднее)3. Основателем чешской княжеской династии считался некий Пржемнсл, ле гендарний пахарь, ставший князем. В наиболее полном виде легенда о Пржемнсле нашла отражение в «Чешской хронике» Козьмьі Пражского, первого чешского хрониста, которнй бнл деканом собора Святого Вита в Праге. Хроника била создана в конце 1110—1120-х годах, почти одновременно с «Повестью временннх лет». Козьма Пражский так рассказнвает о Пржемьісле4. Среди чехов бнл «некий человек, по имени Крок», которьій пользовался очень большим авторитетом: «У зтого столь многоопнтного человека не било мужского потомства; но у него родились три дочери, которнх природа щедро ода рила мудростью не меньшей, чем обьічно наделяет мужчин». Дочерей звали Кази, Тзтка и Либуше: «Среди женщин Либуше единственная била в своих решениях предусмотрительна, в ре чи — решительна, телом — целомудренна и нравом — скром на... Так как она предсказнвала народу многое и притом пра вильно, то все племя, собравшись после смерти ее отца на общий совет, избрало Либуше себе в судьи». Но со временем чехи стали требовать себе князя, и Либуше указала им на пахаря Пржемнсла, чтобьт они привели его «себе в князь я, а ей в супруги». Имя Пржемнсла било обьяснено Козьмой Пражским так (словами Либуше): «Имя же зтому человеку Пржемнсл; он вндумает много законов, которне обрушатся на ваши голови и шеи, ибо по-латнни зто имя означает “наперед обдумнвающий” или “сверх обдумнвающий”». Когда посланцн племени пришли к Пржемнслу, они обра

зо

тились к нему с такими словами: «Госпожа наша Либуше и весь наш народ просят тебя прийти поскорее к нам и принять на себя княжение, которое предопределено тебе и твоим потомкам. Все, что мьі имеем, и мьі сами в твоих руках. Мьі избираем те бя князем, судьей, правителем, защитником, тебя одного мьі избираем своим господином». Пржемьюл прервал воздельївание своего поля, воткнул палку, которую держал в руке, в зем лю и распряг волов (которьіе потом чудесньїм образом исчезли). «А та палка, которая бьіла воткнута Пржемьіслом в землю, дала три больших побега; и что еще более удивительно, побеги оказались с листьями и орехами». Пржемьісл пригласил послов на трапезу. «Между тем, пока они ели и пили воду из кувшина, два ростка, или побега, вьісохли и упали, а третий силь но разросся ввьюь и вширь. Позтому удивление гостей возросло еще более, а с ним и страх. [Пржемьюл] же сказал: “Чему вьі удивляєтесь? Знайте, из нашего рода многие родятся господа ми, но властвовать будет всегда один”». Затем Пржемьюл отправился с послами к Либуше, женился на ней и стал князем. Среди наследников Пржемьісла, его потомков, Козьма Пражский назьівает еще двух с подобньїми именами: сьіна Прже мьісла Незамьісла и шестого князя зтого рода Кржесомьісла. Восьмьш правителем бьіл некий Гостивит. Первая часть зтого имени, как видим, соответствует первой части имени Гостомьюл. Гостивит бьіл отцом Борживоя, которьій княжил во второй половине IX века и принял христианство: Я подробно остановился на чешской легенде не только для того, чтобьі показать соответствие некоторьіх славянских имен имени Гостомьісла, но и в связи с некоторьіми сюжетами, на которьіх встановлюсь позднее. Нужно сказать, что имена первьіх чешских правителей не бьіли забьітьі, а, напротив, в Х І ХІ І веках возродились в чешской династии. Так, чешский ко роль Вратислав II (1061—1092) назвал своего сьіна Борживоем, а чешский князь Владислав II (1140—1173) дал своєму сьіну имя Пржемьюл, которое в XIII веке стало широко распространенньїм5. Подчеркну — ничего, кроме того, что Гостомьюл бьіл первьім новгородским посадником, ранние известия о нем не содержат. Если зтот человек действительно существовал, то устная традиция не сохранила никаких сведений о нем. Однако, попав на страницьі летописей, Гостомьюл прочно на них «закрепился». Следующий зтап развития сюжета зафиксирован в Новгородской четвертой летописи, древнейшие списки которой относятся к последней четверта XV века6. В рассказе о расселении славян в начальной части «Повести временньїх лет» єсть такое добавление: «Словене же, пришедше с Дуная, седо-

ша около озера Ильмеря, и прозвашася своим именем, и зделаша град и нарекоша и (то єсть его) Новгород, и посадиша старейшину Гостомьюла». Итак, Гостомьюл «переместился» в самое начало летописи, что вполне обьяснимо — ведь он открьівал список новгородских посадников. А само дополнение бьіло внесено в текст «Повести временньїх лет» сразу же после первого упоминания в нем Новгорода. Но кроме Гостомьюла в Новгородской четвертой летописи єсть и другие любопьітньїе «дополнения», относящиеся уже к призванню варягов. Вот как говорят чудь, словене и кривичи варягам: «Вся земля наша добра и велика єсть, изобилна всем, а нарядника в неи нет, и поидите к нам княжить и володить на ми». Так летописец XV века пьітался понять слово «наряд» и понял его как отсутствие «нарядника», то єсть правителя. Но самое интересное дальше: «Избрашася от Немець три братьі с родьі своими...» Оказьівается, варяги бьіли немцами! Однако в XV веке зтим именем на Руси могли назьівать не только уроженцев Германии, но и всех жител ей Северной Европьі и Европьі вообще. В легендах о происхождении знатних русских родов, правда, относящихся к более позднему времени, вьіезд родоначальника «из Немец» стал очень популярньїм мотивом. Иногдадалее добавляли уточнение, например: «...из Немец, из Свейской (то єсть Шведской) земли» и т. д. Возможно, на формирование таких легенд и повлияла как раз зта летописная традиция (впоследствии «обогащенная» новими мотивами). Сообщение о смерти братьев Рюрика и о рождении Игоря, полностью совпадающее с текстом Новгородской первой ле тописи, в Новгородской четвертой отнесено к 6370 (862) году. Иньїми словами, весь рассказ приурочен к одной летописной статье, а потому сведения о малолетстве Игоря на момент смерти Рюрика не вьіглядят противоречащими известию о его рождении. Под одним годом здесь обьединеньї собьітия разного времени. Все зти новьіе дополнения в Новгородской четвертой ле тописи через так назьіваемьій Новгородско-Софийский свод первой половини XV века, очевидно, восходят к Своду митро полита Фотия 1418—1419 годов. Зтобьіл общерусский летописннй свод, созданннй при преемнике Киприана митрополите Фотии (умер в 1431 году). Таким образом, в первой половине XV века в русские летописи попало имя Гостомьюла, а сказание о призвании варягов дополнилось несколькими «уточняющими» деталями. В таком виде зти сведения отразились и в дру гих летописях XV века: Софийской первой, Ермолинской и других, иногда приобретая новьіе «чертьі». Например, в Ермо линской летописи (вторая п о л о в и н а ^ в е к а ), текст которой за

ранний период весьма краток, рождение Игоря отнесено к 5374 (866) году, когда состоялся поход Аскольда и Дира на Византию, а смерть Рюрика — даже к 5376-му, то єсть 868 (!) году7. Вероятно, составитель хотел «примирить» дату рождения Игоря с его «вельми детским» возрастом ко времени смерти Рюрика. В конце XV — первой половине XVI века в зволюции «Рюриковианьї» наступил качественно новьій зтап. Он бьіл связан с формированием идеологии єдиного Московского государства, завершившего обьединение русских земель. Зпоха Йвана III ознаменовалась для Руси масштабньїми изменениями. Вели кий князь присоединил к Москве Ярославль и Ростов, Новго род и Тверь, московские воеводьі совершали походьі на Вятку и в Зауралье. В результате войн с Литвой бьіли отвоеваньї некоторьіе земли бьівшей Древней Руси. Стоянием на реке Угре закончилась 250-летняя зависимость от Ордьі, а в 1487 году русские войска взяли Казань, сделав ханство вассалом Москвьі. Россия установила дипломатические контактьі с ведущими государствами — Османской империей, Венецией, Тевтонским орденом, Священной Римской империей. Именно Йван III начал титуловать себя «господарем (государем) всея Руси», и само имя «Россия» закрепилось за нашей страной тоже с отого времени. Новьій титул русского правителя подчеркивал изменившийся статус самого государства. Россия претендовала на роль царства, то єсть империи, обьединившей под своей властью многие земли. А империя в ту зпоху в Евроїіе бьіла только одна — Священная Римская империя германской нации, спи тавшаяся наследницей империи Карла Великого, а через нее и великой Римской империи. Священная Римская империя яв лялась главньїм государством европейского католического мира. Россия же, царством официально еще не ставшая (зто произойдет только в 1547 году), но желавшая им бьіть, висту пала как государство православное — главньїй оплот верьі по сле падения другого православного царства, Византии. Зти чаяния воплотились в знаменитую идею «Москви — третьего Рима», оформившуюся уже при преемнике Йвана III Василии 111, в начале 1520-х годов. Монах псковского Елеазарова монастиря Филофей в своем посланий дьяку Михайлу Мунехину со всей ясностью внразил то, что уже давно витало в воздухе Русской держави: два Рима пали, Москва, Рим третий, стоит, а четвертому не бьівать. Так, мисль о «трансляции Им перии», «длящемся Риме» как едином христианском универсуме нашла воплощение в образе Русского царства, исторического преемника Византии, а следовательно, и Рима. Хотя идея о Москве как о третьем Риме в качестве целостной концепции при Йване III еще не сложилась, очевиднне ее 2 Е. Пчслов

признаки бьіли налицо. Строительство в 1475—1479 годах Аристотелем Фиораванти каменного Успенского собора в Московском кремле, главного собора Русского государства. Брак Йвана III в 1472 году с наследницей византийских императоров Зоей (Софьей) Палеолог, сьін которой Василий III позднее наследовал отцу. Приглашение итальянских мастеров (наследников римлян!) и начало строительства величественного кремлевского ансамбля, в котором проступали чертьі и третьего Ри ма, и второго Иерусалима. Принятие в 1490-х годах имперского двуглавого орла как официального символа Русского государ ства. Венчание в 1498 году по византийскому образцу шапкой Мономаха на великое княжение Московское внука и у п р а вителя Йвана III — Дмитрия Ивановича (сама идея такого соправительства имела византийские корни). Все зто — свидетельства новой державной идеологии, которая не могла, ко нечно, обойти стороной и собственную историю Руси, у истоков которой стояла туманная фигура Рюрика. Под пером книжников концаХУ — начала XVI века Рюрик получил невероятную генеалогию и из безвестного варяжского конунга превратился ни много ни мало в родственника римских императоров. Одним из вероятньїх создателей зтой ошеломляющей версии бьіл киевский митрополит Спиридон. Надо сказать, впрочем, что подобного рода фантастические легендьі о происхождении народов и их правителей получили широкое распространение на пороге Нового времени, в европейской историографии XVI—XVII веков. Иногда они основьівались на более ранней легендарной традиции, но всегда расцвечивали предьюторию народов, стремясь возвести первопредков или первоправителей к наиболее отдаленньїм антич ним или библейским временам и тем самим вписать историю своих народов в мировой контекст, подчеркнув их необнчайную древность8. Так что в самом общем смисле Спиридон бьіл неоригинален, но легенда, им зафиксированная, заслуживает самого пристального внимания. Несколько слов об ее авторе: Спиридон, назьіваемьій также Саввой и полупивший «за резвость» довольно неожиданное для служителя церкви прозвище Сатана, происходил из Тверской земли. В 1476 году патриарх Константинополя возвел Спиридона в сан митрополита Киевского и всея Руси. Типографская летопись сообщает, что он бьіл поставлен «по мзде» и «повелением Турскаго (то єсть турецкого) царя». Москва, где существовала своя митрополия, отнеслась к зтому поставленню, судя по всему, отрицательно, но и в Великом княжестве Литовском Спиридон не бнл принят. Он оказался в заточений, а затем ему каким-то образом удалось переехать в Россию, где судьба приготовила ему новьіе

испьітания. Известно, что в 1503 году Спиридон жил в заточе ний в Ферапонтовом монастьіре, но от своего митрополичьего сана не отказался. Там, в возрасте 90 лет киевский митрополит и написал своє послание какому-то неустановленному, но, бе зумовно, влиятельному адресату (так назьіваемое «Послание о Мономаховом венце»), изложив по его просьбе происхождение династии московских великих князей в контексте всемирной истории, повествование о которой начинается со времен Ноя. Вот как вьіглядит в зтом произведении рассказ о происхождении Рюрика и о его призвании: «Август же начят ряд покладати на вселеную. Постави бра та своего Патрикиа царя Египту; и Агусталиа, брата своего, Александрии властодержьца постави; и Киринея Сирии властодержьца положи; и Ирода Антипатрова от Аманит за многия дарьі и почтениа постави царя еврейска в Ерусалиме; а Асию всю поручи Евлагерду, сроднику своєму; и Илирика, брата же своего, постави в повершиа Петра; и Пиона постави в Затоцех Златьіх, иже ньіне наричютца Угрове; и Пруса в березех Висльї реки в град, глаголемьій Морборок, и Торун, и Хвоиница, и пресловьі Гданеск, и иньїх многих градов по реку, глаголемую Немон, впадшую в море. И вселися ту Прус многими временньі лет, пожит же до четвертаго рода по колену племена свое го; и до сего часа по имени его зовашеся Пруская земля. И сиа о сих. И в то время некий воєвода новогородскьі имянем Гостомьісль скончявает житье и сьзва владалца сущая с ним Новагорода, и рече: “Совет даю вам, да послете в Прусскую землю му дра мужа и призовите князя от тамо сущих родов римска царя Августа рода”. Они же шедшее в Прусскую землю и обретошя тамо некоего князя имянем Рюрика, суща от рода римска царя Августа, и молишя его с посланми всех новгородцев. Князь же Рюрик прийде к ним в Новгород и йме с собою два брата; имя єдиному Трувор, другому Синеус, а третий племенник имянем Олег. И оттоле наречен бьють Новьгород Великий; и княжай в нем князь великьі Рюрик. И от великого князя Рюрика четвертое колено князь вели кий Володимер, просетивьій землю Русскую святьім крещением, нареченньїй в святом крещении Василие. И от него четвер тое колено князь велики Владимир Всеволодичь»9. Далее в посланий изложена легенда о Мономаховом венце, которьій якобьі бьіл получен русским князем Владимиром от византийского императора Константина Мономаха (реальная генеалогическая связь императора и князя — Владимир бьіл внуком Константина по матери — в посланий даже не упоминаетея). «Царь» Константин отряжает посольство к Владими

ру Всеволодовичу и передает ему животворящий крест из древа, на котором бьіл распят Христос, царский венец на золотом блюде, «ожерелье», носимое на плече, то єсть бармьі, сердоликовую «крабицу» (буквально «коробочку», а на самом деле сосуд), «из нея же Август, кесарь римскьій, веселяшеся», то єсть пил (крабица зта хранилась в казне московских государей, как и шапка Мономаха со времен Йвана Калитьі), и многие другие дарьі. «И от того времени князь велики Володимер Всеволодич наречеся Манамах и царь Великиа Росиа». Таким образом, регалии московских князей, в реальности никакого отношения к византийским императорам не имевшие, оказьіваются наследием византийских царей, переданньїм на Русь, и тем самьім осуществляется преемственность не только государственной власти, но и ее царского статуса. Русские государи являются са модержавними царями именно в качестве наследников визан тийских царей. В их числе и великий князь Московский, при котором Спиридон создал своє послание — Василий III: «Волньій самодержьц и царь Великьіа Россия Василие Иванович, вторьій на десять по колену от великого князя Володимера Манамаха, а от великого князя Рюрика 20-тое колено». Таким образом, первьій Рим дает Руси первого князя, Рю рика, происходившего от рода императора Августа. Второй Рим, Константинополь, передает на Русь имперские регалии вместе с царским титулом. Последняя часть послання Спиридона касается происхождения рода великих князей литовских, давних соперников Москви (напомню, что значительная часть земель Руси нахо дилась в составе Литовского государства). Спиридон подчеркивает низкое происхождение литовских правителей, изображая их предка Гедимина рабом и конюхом. В зтом рассказе особая роль принадлежит тверским князьям (ведь Спиридон бнл, как ми помним, родом «тверитин»), но главная его зада ча — умалить род Гедиминовичей. Однако нас особенно интересует первая часть послання, в которой говорится о происхождении Рюрика. Остановимся на ней подробнее. Итак, Рюрик, оказнвается, принадлежит к ро ду римского императора Августа. Исследователи неоднократ но отмечали факт особой значимости Августа в русской культурно-религиозной традиции, обусловленной тем, что именно во Бремена зтого императора появился на свет Христос. Зпоха Августа била как би точкой отсчета новой, христианской истории, позтому для русских книжников било вполне естественньїм начать генеалогию Рюриковичей именно с нее. При зтом Август назван в посланий братом Юлия Цезаря (на самом деле зто, конечно, било не так). Интересно, что власть над

Римом передается, таким образом, не от отца к сьіну, а от бра та к брату, то єсть по древней, «горизонтальной» системе наследования. Август вьіступает в посланий правителем всей Вселенной, обьединившим под своей властью все страньї. Зто и естьпервьій Рим — Рим, в котором зарождается христианство. Но Август раздает разньїе части своей империи, а по сути, Вселенной, своим родственникам. Всего их восемь (заломним зто число!). Каковьі же их имена и откуда они взялись? Присмотревшись к ним повнимательнее, мьі обнаружим, что лишь один из них является реальньїм историческим лицом. Зто Ирод Великий — царь Иудеи, сьін Антипатра, в правление которого как раз и родился Иисус. Остальньїе имена «сродников» — зто переделанньїе в личньїе имена византийские ти тули или названия стран и народов. Патрикий (от римского «патриций») — вьісший титул сенатора в Византии. Августолий — византийский титул наместника Александрии. Второй раз он упоминается в посланий уже в качестве титула при перечислении послов Константина Мономаха. Имя Киринея, возможно, происходит от города Кирена (Сугепе) в Ливии, то єсть в Северной Африке, которую автор мог спутать с Сирией (Syria). Как бьі то ни бьіло, первьіе четьіре правителя получили от Августа Египет и Александрию, Сирию (Антиохию) и Иерусалим. Нетрудно заметить, что вместе с неупомянутьім и не существовавшим тогда Константинополем, роль которого пока «вьіполняет» Рим, где правит собственно Август, Александрия, Антиохия и Иерусалим — зто центри православних церквей Востока. Зти четире церкви, возглавляемне патриархами, и представляют собой всю полноту православной пастви — в зтом качестве, престолов четнрех вселенских патриархов, они названн в посланий Спиридона-Савви о дарах Мономаха. Четьіре патриарших православних престола определяют всю числовую символику отого произведения. Следующие четире страньї, в которнх посадил Август своих родичей, — Азия, Иллирия, Венгрия и Пруссия. Азия била «поручена» родственнику Августа Евлагерду. Откуда взялось зто имя, непонятно. Мне думается, что на его создание могло повлиять название одного из азиатских народов — звергетов, относимое к областям Ирана и Средней Азии10. Но и в зтом случае сходство слов весьма приблизительно. Зато понятно, как появился Илирик, правивший в верховьях Истра, то єсть Дуная. Иллирия (Иллирик) — бившая римская провинция на восточном побережье Адриатического моря, с которой русские летописи связнвали прародину славян. Славянской землей до прихода угров (венгров) била и Паннония, название которой превратилось в имя еще одного родственника Августа — Пио-

на. Наконец, последняя страна — Пруссия, названная по имени некоего Пруса (хотя на самом деле, конечно, «Прус» бьіл сконструирован из «Пруссии»). Прус получил земли в низовьях Висльї (в посланим названьї города Мальборк, Торунь, Хойнице и Гданьск), где до немецкого нашествия действительно жило балтское племя пруссов (ньіне зто территория Польши). Зтот Прус, которьій пережил четьіре поколения своих потомков (снова то же число «четьіре»), и єсть, по версии Спиридона-Саввьі, предок нашего Рюрика. Поскольку Прус — родственник Августа, а Рюрик — потомок Пруса, то получается, что Рюрик и Рюриковичи — потомки рода римских «царей». Так мифическая генеалогия обосновьівала идеологическую преемственность, а династия русских правителей становилась ветвью рода римского императора. Через четьіре поколения от Рюрика Русь приняла православие, а еще через четьіре получила царский титул и царские регалии от Рима второго. Как видим, цифра «четьіре» и здесь исполнила свою сакральную роль. Но почему же Рюрика связали с Пруссией? Ответ на зтот вопрос прост — все дело в наивной зтимологии. Пьітаясь определить происхождение самих названий «Русь», «Россия», книжники XVI века подьіскивали близкие по звучанню имена, и балтийская Пруссия, находившаяся к тому же «за морем», на побережье Балтики, подходила им почти идеально. Так все удачно уложилось в єдиную схему — и Август, и Рюрик, и мифический Прус, и даже чуть менее мифический Гостомьісл, имя которого также бьіло переосмьіслено. Гостомьюл «МЬІСЛИТ», «промьшитяет» о «гостях заморских». Именно он перед смертью отправил новгородцев в Прусскую землю на поиски родичей римских императоров. Только теперь он не посадник и не «старейшина», а «воєвода». Новгород же назьівается Великим именно потому, что в нем княжит великий князь Рюрик. Спиридон-Савва все обьясняет и все расставляет по своим местам, вьютраивая єдиную линию сюжета. Что ж, для XVI века такие сопоставления, как «русьі — прусьі», бьіли вполне логичньї. Странно то, что существовали они и позднее, несмотря на развитие лингвистики и превращение ее в серьезную и очень строгую науку... «Послание» Спиридона-Саввьі, по всей видимости, послу жило источником для другого известного произведения первой трети XVI века — «Сказания о князьях Владимирских». Хотя в историографии существуют версии и об ином соотношении зтих произведений. Так, вьідающийся историк А. А. Зимин полагал, что «Сказание...» бьіло создано еще в конце XV века в связи с венчанием на великое княжение Дмитрия

Внука11 — таким образом, не «Послание» Спиридона-Саввьі повлияло на «Сказание...», а наоборот. Но как би то ни бьіло, версия «Сказания...» стала официальной идеологемой Московского царства. При подготовке венчания Йвана IV на цар ство в 1547 году бьіла составлена новая редакция «Сказания...», включенная в чин венчания в качестве вступительной статьи. Рассказ о происхождении Рюриковичей в «Сказаний...» практически идентичен тексту «Послання» Спиридона-Саввьі. Отличньї лишь две детали: раздел Августом «вселенной», на которую он «покладает дань», приурочен к завоеванию им Египта, датированному 5457 годом от сотворения мира, то єсть 51 годом до Рождества Христова (на самом деле зто бьіло в ЗО году). Второй момент — Прус в тексте прямо именуется «сродником» Августа, что подразумевалось и Спиридоном-Саввой12. Легенда о происхождении русских государей от Августа обрела статус исторической истиньї, в которой, впрочем, сомневались недоверчивьіе иностранцьі. Так, посол Священной Римской империи барон Сигизмунд Герберштейн, дваждьі по бивавший при дворе Василия III, в своих «Записках о Московии» упоминает зту версию (правда, весьма глухо), но тут же оговаривается: «Если верить бахвальству русских, зти три бра та (то єсть Рюрик, Синеус и Трувор. — Е. П.) вели свой род от римлян, как и, по его собственньїм словам, ньінешний московский государь»13. Йван Грозний, заметимг бнл свято убежден в своем «римском» происхождении. По царскому примеру многие стариннне роди русского дворянства начали создавать легенди о вьіезде своих предков из-за границн, в том числе «из Прус». Самая известная из зтих легенд касается происхождения Романовнх — второй великой династии России. Создание родовой легенди взяли на себя представители тех семей, которне имели єдиних с Романовнми предков: Шереметевьі, Трусовн, Кольїчевн. Когда в 1680-х годах создавалась официальная родословная книга Московского царства, получившая позже условное название «Бархатной» из-за своего переплета, дворянские семьи подавали в ведавший зтим делом Разрядний приказ свои родословнне. Представили роспись своих предков и Шереметевн, и оказалось, что, по их сведениям, русский боярин Андрей Иванович Кобила — общий пре док Романовнх, Шереметевьіх и многих других знатних родов — на самом деле бнл князем, «внехавшим» из Пруссии14. Подобно Рюриковичам, оказавшимся преемниками прусских королей, а через них римских императоров, потомки Андрея Кобили создали себе «прусскую» легенду. В более полном виде зтот рассказ бьіл оформлен стольни ком Степаном Андреевичем Кольїчевнм, которнй при Петре І

стал первьім русским герольдмейстером. Его усилиями происхождение Андрея Кобьільї обрело новьіе чертьі. В 373 (или даже в 305) году от Рождества Христова (в то время еще существовала Римская империя) прусский король Прутено отдал своє королевство брату Вейдевуту, а сам стал верховньїм жрецом отого язьіческого племени в городе Романове. Город зтот вроде бьі находился на берегах рек Дубиссьі и Невяжи, при слиянии которьіх рос священньїй дуб необьїкновенной ВЬІСОТЬІ и толщиньї. Перед смертью Вейдевут разделил своє королевство между двенадцатью сьіновьями. Четвертьім сьіном бьіл Недрон, потомки которого владели самогитскими землями (Самогитией или Жемайтией називалась западная часть Литвьі). В девятом поколений потомком Недрона бьіл Дивон, он жил уже в XIII веке и стойко оборонял свои земли от рьіцарей-меченосцев. Наконец, в 1280 году его сьіновья Руссинген и Глан да Камбила приняли крещение, а в 1283 году Гланда Камбила приехал на Русь служить московскому князю Даниилу Александровичу. Здесь он принял крещение и стал називаться Кобьілой. Подругам вариантам, Гланда принял крещение с именем Йван в 1287 году, а Андрей Кобила бьіл его сином 15. Искусственность зтого рассказа очевидна. В нем все фанта стично, и, как ни питались историки проверить его подлинность, их попьітки остались тщетньїми. Начало легенди аналогично польско-литовскому преданию, возникшему, по всей видимости, не ранее XV—XVI веков, в котором упомянутьі братья Брутень и Вайдевут, по происхождению варяги, прародители соответственно прусских и литовских князей. Вайдевут разделил свои владения на 12 частей, правителем одной из которьіх бьіл его сьін Литво16. В рассказе о предках Романовьіх бросаются в глаза два характерних мотива. Во-первьіх, 12 отпрьісков Вейдевута очень напоминают 12 сьіновей князя Вла димира, крестителя Руси, а четвертий сьін Недрон — четвер того сьіна Владимира, Ярослава Мудрого. Во-вторьіх, очевидно желание автора связать начало рода Романовьіх на Руси с первьіми московскими князьями. Ведь Даниил Александрович бьіл не только основателем Московского княжества, но и ро доначальником московской династии, преемниками которой являлись Романовьі. Тем не менее «прусская» легенда стала очень популярной и официально бьіла зафиксирована в «Общем гербовнике дворянских родов Всероссийской империи». Его создание связано с инициативой Павла І, решившего упорядочить всю русскую дворянскую геральдику. В гербовник вносились дворянские родовьіе герби по мере их утверждения императором, причем вместе с изображением и описанием герба давалась и справка о происхождении рода. Потомки Ко-

бьільї — Шереметевьі, Коновницьіньї, Неплюевьі, Яковлевьі и другие, — отмечая своє «прусское» происхождение, ввели в качестве одной из фигур в свои гербьі изображение священно го дуба, а само центральное изображение (два креста, над которьіми помещена корона) заимствовали из геральдики города Данцига (Гданьска), соседствующего с древней Пруссией17. Но вернемся к Рюрику и его посмертной «биографии». Римские корни основателя княжеской династии вошли и влетописание. В 1541 году завершилось составление Воскресенской летописи, условно названной так потому, что ее список бьіл вложен патриархом Никоном в Воскресенский Новоиерусалимский монастьірь (ньіне он хранится в библиотеке Российской академии наук). Всего известно 13 списков зтой лето писи, древнейшие из которьіх датируются серединой XVI века. Перед началом собственно летописного повествования в спис ках Воскресенской летописи єсть вводньїе статьи, одна из которьіх посвящена происхождению Рюрика. Она назьівается «Начало православньїх государей и великих князей Русских, корень их изьіде от Августа, царя Римскаго, а се о них писание предлежит» и восходит все к тому же «Сказанию о князьях Владимирских». Текст зтой статьи потом бьіл включен в саму летопись, но составитель механически соединил его с рассказом о призвании варягов в том виде, каким он сложился к концу XV века. Помимо зтого в Воскресенской летописи можно най ти и еще некоторьіе дополнения к предьістории Рюриковичей. Так, в недатированной части летописи єсть отдельная главка «О великом Нове граде и о Руси»18: «И пришедше Словене с Дуная и седше у езера Ладожьского, и оттоле прийде и седоша около озера Илменя, и прозвашася иньїм именем, и нарекошася Русь рекьі ради Руссьі, иже впадоша во езеро Илмень; и умножився им, и соделаша град и нарекоша Новград, и посадиша старейшину Гостомьісла...» Здесь путь славян по северу Руси дополнен новьім пунктом. Словене не сразу приходят к озеру Ильмень, а сначала осваивают берега Ладожского озера. Зтот путь как бьі соответствует сюжету Ипатьевской и других летописей о прибьітии Рюрика сначала в Ладогу, а затем в Новгород. Кроме того, составитель Воскресенской летописи попьітался обьяснить само название Русь. Считая, что оно пришло с севера, он нашел подходящее географическое наименование — реку Руссу, впадающую с юга в озеро Ильмень (сравни также название города Старая Русса), и связал оба слова. Такой ход мьісли для летописца XVI века вполне естествен (так же как и мнимая близость «руссов» с «прусами»). Поиск сходства, созвучия долгое время оставался единственньїм способом толкования тех или иньїх неясньїх

слов, что бьіло вполне оправданно в тот период, когда лингвистика находилась в зачаточном состоянии. Тем не менее мьісль о связи зтнонима «Русь» с топонимом Старая Русса оказалась живучей и периодически возникала в околонаучной литературе вплоть до недавнего времени. Далее летописньїй сюжет о Гостомьісле нашел продолжение в рассказе о римских предках Рюрика, которьій изложен так же как в «Сказаний о князьях Владимирских», но с некоторьіми изменениями. Август раздает земли своим братьям и родственникам: «А брата своего Пруса в березех Висльї реки во град Мадборок, и Торун, и Хвойница, и преславьі Гданеск, и иньїх многьіх городов, по реку, глаголемую Немон, впадшую в море, и до сего часа по имени его зовется Прусская земля. А от Пруса четвертое на десять колено Рюрик. И в то время в Новеграде некьій бе старейшина, именем Гостомьісл...» Потом собьітия описаньї так же, как о них говорится в летописной tpaдиции и в «Сказаний о князьях Владимирских». Летописньїй текст сказання о призвании варягов, каким он бьіл в конце XV века, составитель Воскресенской летописи искусственно обьединил с рассказом о римско-прусском происхождении Рюрика, помещенном перед летописью. Но в зтой версии два факта оказались новьіми. Во-первьіх, Прус назван не «сродником», а «братом» Августа, что усилило их родственную связь. Во-вторьіх, Рюрик оказьівается потомком Пруса в «четвертом на десять», то єсть четьірнадцатом поколений. Как появилась зта подробность? Ее источник, по всей ви димосте, нужно видеть в словах «Сказания о князьях Влади мирских» о том, что Прус жил «до четвертаго роду», то єсть до четвертого поколения своих потомков. Но почему Рюрик стал его потомком именно в четьірнадцатом колене? С точки зрения формальной генеалогии зто конечно же полная фантасти ка. Средняя разница между поколениями составляет примерно ЗО лет, и на один век приходятся три поколения. Позтому при формальном счете полупалось бьі, что Прус должен бьіл бьі жить где-то за пять веков до Рюрика, то єсть в начале IV века. Понятно, что никто из летописцев не проводил подобньїх расчетов — время древносте воспринималось довольно условно, но все же — почему 14? Ответ на зтот вопрос, как мне кажется, может дать Библия. Четьірнадцать поколений («родов») в Евангелии от Матфея служат мерилом генеалогии Спасителя. «Итак, всех родов от Авраама до Давида четьірнадцать родов; и от Давида до переселення в Вавилон четьірнадцать родов; и от переселення в Вавилон до Христа четьірнадцать родов» (Мф. 1:17). Конструируя генеалогию Рюрика, летописец, вероятно, опирался именно на зтот евангельский образец.

Итак, римская генеалогия Рюриковичей обрела более точньіе чертьі. Рюрик стал потомком Пруса в четьірнадцатом по коленим, а Прус — братом императора Августа. Зта версия идеально подходила для обоснования претензий как на царский титул, так и на вселенское значение Москвьі, и даже на некоторьіе территории, принадлежавшие западньїм соседям России. Новая генеалогия Рюриковичей нашла отражение в «Степенной книге царского родословия» (начало 1560-х годов), посланнях Йвана Грозного и других произведениях XVI века. При Йване Грозном история Рюрика дополнялась не только «вглубь», но и разрасталась «вширь». В конце 1530-х — начале 1540-х годов бьіл создан грандиозньїй летописньїй свод, охватьівающий всю историю Руси и позднее дополнявшийся известиями о собьітиях начала правлення Йвана Грозного. Зта летопись условно назьівается Никоновской, потому что один из ее списков в XVII веке принадлежал патриарху Никону. Са ма летопись является компиляцией, обьединившей сведения многих источников, как летописньїх, так и иньїх, например, житий святьіх, устньїх преданий и т. д. В значительной степени зта компиляция сделана чисто механически, что особенно заметно при описаним собьітий ранней русской истории19. В начальной, недатированной части вослед Воскресенской летописи упоминается новгородский «старейшина Гостомьісл»: «Словене же пришедше с Дуная седоша около езера Илмеря, и нарекошася своим именем, и сьздаша град, и нарекоша и Новьгород, и посадиша старейшину Гостомьісла». Там же, в недатированной части, еще до сведений о Рюрике упомянутьі Аскольд и Дир, в связи с их походом на Константино поль. Зтот рассказ даже имеет подзаголовок: «О пришествии Руси на Царьград». И вообще Аскольд и Дир в Никоновской летописи с Рюриком оказьіваются никак не связанньїми. Зта тенденция обнаруживает, впрочем, большую древность. Еще в Новгородской первой летописи младшего извода, в которой, как считается, нашел отражение предшествовавший «Повести временньїх лет» Начальний свод, известие об Аскольде и Дире, названньїх братьями, стоит вне всякой связи с Рюриком. «И по сих братии той (то єсть после братьев Кия, Щека и Хорива. — Е. П.) приидоста два Варяга и нарекостаса князема: одиному бе имя Асколдь, а другому Дирь; и беста княжаща в Києве, и владеюща Полями (то єсть полянами. — Е. Я ); и беша ратним сь Древляни и сь Улици»20. Иньїми словами, то, что Аскольд и Дир бьіли «боярами» Рюрика, появилось в летописании на зтапе составления «Повести» (что, однако, еще не оз начаєм недостоверности зтих сведений).

Само сказание о Рюрике начинается в Никоновской летописи, как и в «Повести временньїх лет», с 6367 (859) года, но имеет интересньїе дополнения: «Вьсташа Словене, рекше Новогородци, и Меря, и Криви ни на Варяги, и изгнаша их за море, и не д а т а им дани, нача т а сами себе владети и городьі ставити; и не бе в них правдьі, и возста род на род, и рати, и пленениа, и кровопролитна безпрестани. И по сем сьбравьшеся реша к себе: “Поищем межь себе, да кто бьі в нас князь бьіл и владель нами; поищем и ус тавим таковаго или от нас, или от Казар, или от Полян, или от Дунайчев, или от Варяг”. И бьість о сем молва велиа: овем сего, овем другаго хотящем, та же совещавшася послаша в Варяги». С одной стороньї, текст, казалось бьі, восходит к новгородской летописной традиции. Как и в Новгородской Первой летописи, племена начали владеть «сами собой» и «ставить»' города после того, как изгнали варягов. Однако в описаним беспорядков («возста род на род») составитель Никоновской летописи следует за «Повестью временньїх лет». Из племен упомянутьі только словене, меря и кривини, что также ближе к новгородскому летописанию. Но совершенно уникально то, что племена не сразу решают искать князя у варягов, а предполагают сначала как бьі несколько вариантов. Начало отого пассажа, как уже отмечалось историками, оказьівается близко к тексту Ипатьевской летописи, где племена говорят так: «Поищемь сами в собе князя, иже бьі володель нами и рядиль по ряду по праву». Казалось бьі, чтение Никоновской полнее. Оно как бьі сохраняет тот фрагмент текста, от которого в Ипатьевской осталось только начало — «поищемь сами в со бе». Не восходит ли зтот фрагмент к какому-то древнему текс ту, отразившемуся и в Ипатьевской, и в Никоновской? Но увьі, скореє всего, зто не так. Текст Ипатьевской летописи на самом деле представляет собой видоизменение текста Лаврентьевской (то єсть предшествующей редакции «Повести временньїх лет»). В Лаврентьевской летописи: «И реша сами в себе: “По ищемь собе князя...”». В Ипатьевской: «И ркоша: “Поищемь сами в собе князя...”». Зта близость вполне очевидна. Значит, в раннем летописании племена вовсе не собирались искать князя «в себе», то єсть среди своих соплеменников. А соста витель Никоновской летописи понял зту фразу именно так да еще и добавил другие вариантьі. Теперь племена намеревались искать князя не только у себя, но и у хазар, полян, «дунайцев» и варягов. И только потому, что никак не могли договориться, куда же лучше отправиться на поиски, сошлись в конце концов на варягах.

А что представляли собой другие «кандидатури» и почему они возникли в тексте летописи? Ломимо «самих себя» князь мог бьіть найден у хазар, которьіе, как известно, собирали дань с племен Южной Руси. В рассказе о сборе дани хазарьі «соседствуют» с варягами, как бьі разделив восточноевропейскую равнину на зони влияния. Ас кого прежде всего собирают дань хазарьі? В летописном тексте первьіми среди отих племен названьї поляне — вот вам и еще одно направление для поисков князя. Далее идут некие «дунайцьі». Вряд ли можно сомневаться, что имеются в виду дунайские «словене» — упомянутьіе ранее в летописи предки новгородцев. Ну и, наконец, варяги завершают зтот список потому, что в конечном итоге именно к ним и отправляются за князем посли. Так бнл сконструирован составителем Никоновской летописи зтот список народов, которьіе могли би дать Руси первого князя. Вообще же Никоновская летопись как би расцвечивает разннми красками «скучное» летописное повествование. Пле мена не просто воюют друг с другом, но совершают беспрестаннне кровопролития, а обсуждение путей поиска князя сопровождается «великой молвой». Зта змоциональная окраска летописного рассказа продолжается и далее: «В лето 6369. При Михаиле и Василии царема и при Фотии патриарсе приидоша Словене, рекше Новгородци, и Меря, и Кривичи, Варегом реша: “Земля наша велика и обилна; поидите владети нами”. Они же бояхуся зверинаго ихь обьічаа и нрава, и едва избрашася три брати». Собнтия призвання варяжских князей, сконцентрированнне в «Повести временннх лет» в рамках одного года, в Нико новской летописи растянутн на несколько лет. Зта своего рода «замедленная сьемка» обрастает все новими и новими деталями. В 861 году, через два года после принципиального решения о направлений поисков, посланники словен, мери и кривичей добрались-таки до варягов. Летописец, в духе «классического» летописания, соотносит зто собнтие с правлением византийских императоров Михайла III и Василия І Македо нянина и с патриаршеством Фотия. На самом деле Василий Македонянин стал соправителем Михайла только в 866 году, но зта ошибка вполне обьяснима, поскольку в Никоновской летописи хронология плохо соотнесена с собнтиями царствований обоих императоров. Так, только под 6376 (868) годом, спустя семь лет после описьіваемьіхсобьітий, Никоновская ле топись сообщает о начале царствования Василия. Видимо, ле тописец, черпая свои свидетельства из разньїх источников, даже не позаботился о том, чтобьі хоть как-то согласовать их между собой. Позтому и рассказ Никоновской летописи вьі-

глядит не более или менее стройньїм повествованием, а нагромождением разньїх кусков текста, зачастую совершенно не связанньїх друг с другом. Что же сказали посльї варягам? «Земля наша велика и обильна» и... все. О пресловутом «наряде-порядке» Никоновская летопись не упоминает. «Поидите владети нами» — слово «княжити» также отсутствует. О чем зто говорит? Бьіть может, подобная «правовая» лексика для летописца XVI века бьіла не актуальна? Вряд ли. Вспомним, что к первой половине столетия, когда и создавалась Никоновская летопись, Новгородское государство почти полвека как лишилось последних остатков своей независимости. Московский великий князь бьіл полноправньїм владетелем Новгородской земли, действительно большой и «обильной». Для летописца слова «княжити» и «владети» могли бьіть синонимами, но из двух вариантов он предпочел второй — не потому ли, что он точнеє передавал реальность его времени? Почему исчез «наряд», понять сложнее. Может бьіть, летописец убрал его, чтобьі придать некоторую интригу своєму рассказу? Почитаєм летопись дальше. Посланцьі словен, мери и кривичей расхваливают свою родину, но умалчивают о том, что на самом деле у них происходит. Тем самьім они стремятся завлечь «простодушних» варягов, но и те, как говорится, «не льїком шитьі». Испугавшись «звериного обьічая и нрава» племен Северной Руси, о которьіх они, вероятно, уже бьіли насльїшаньї (а может бьіть, и убедились воочию), зти отважньїе викинги, не боявшиеся плавать по северньїм морям вплоть до Америки, спасовали, да так, что желающие «владети» зтими «дикарями» отьіскались не сразу. «Едва» нашлись троє смельчаков, отважившихся на такую авантюру. Конечно, сейчас рассказ Никоновской летописи способен визвать ульїбку. Да и для XVI века зто повествование вигляд итдостаточно забавним — во всяком случае, летописец явно не симпатизирует искателям князей. Удивительно другое — несмотря на всю очевидную искусственность повествования Никоновской летописи, в науке существовала и существует до сих пор тенденция принимать на веру те или иньїе ее «уникальньїе» известия и искать их якобьі древние истоки. А откуда взялся «звериньїй обьічай»? Конечно же от древлян, которьіе в «Повести временньїх лет» характеризуются таким образом: «Живяху звериньскимь образомь, живуще скотьски...» Бьіло чего испугаться! Статья следующего, 6370 (862) года в Никоновской летопи си открьівается заголовком «О князях Русских: о Рюрике, и Синеусе и Тривори». Между тем в самом тексте троє братьев нигде князьями не названьї. Для обозначения их власти ис-

пользуется термин «старейшина», как ранее именовался и Гостомьісл. «Поидоша из Немець три братьі со всем родом своим, Рюрик, Синеус, Тривор; и бьість Рюрик старейшина в Новегороде, а Синеус старейшина бьість в Белеозере, а Тривор во Изборсце...» Итак, раз Гостомьісл бьіл «старейшиной», то «старейшиной» должен бьіть и Рюрик. Под 6371 (863) годом Никоновская летопись сообщает о крещении болгар и князя Симеона. На самом деле болгарским правителем тогда бьіл Борис, а крещение Болгарской земли в «Повести временньгх лет» приурочено к 6377-му, то єсть 869 году. А вот статья следующего, 6372 года продолжает болгарскую тему: «Убиен бьість от Болгар Осколдов сьін. Того же лета оскорбишася Новгородци, глаголюще: “Яко бьіти нам рабом, и много зла всячески пострадати от Рюрика и от рода его”. Того же лета уби Рюрик Вадима храбраго, и иньїх многих изби Новгородцев сьветников его». Здесь целая россьіпь совершенно уникальньїх сведений. Во-первьіх, сообщается о гибели сьіна Аскольда от рук болгар, во-вторьіх, о недовольстве новгородцев Рюриком и убийстве им некоего Вадима Храброго и его сообщников-новгородцев. Поскольку никаких оснований для вьідумьівания зтой информации у создателя Никоновской летописи вроде бьі не бьіло (хотя она и не встречается в каких-либо иньїх источниках), то сведения зти рядом исследователей признаются вполне достоверньїми. И действительно, даже сама лапидарная форма известий (из которьіх нельзя, в сущности, понять, что же, собственно, произошло: при каких обстоятельствах погиб сьін Аскольда, кто такой бьіл Вадим и т. д.), казалось бьі, подтверждает их историческую подлинность. Исходя из зтого, на страницьі работ по древнерусской истории попадают рассуждения о войнах Аскольда с болгарами, о неспокойном правлений Рю рика и нарушении им договорньїх обязательств по отношению к новгородцам, о мятеже свободолюбивьіх словен против варяжского князя, делаются широкомасштабньїе вьіводьі о внешне- и внутриполитической ситуации на Руси в середине IX века. Понятно, что известия зти очень привлекательньї. Когда ни о каких собьітиях правлення Рюрика из ранних источников ничего не известно, возникает соблазн отьіскать их следьі (или, как иногда писали, «припоминания») в поздних. И не беда, если зти «припоминания» зафиксированьї только в одном источнике XVI века, сохраняясь подспудно в течение семи веков. Ведь устная традиция может бьіть очень долгой... Все зто, конечно, так, но нужно иметь в виду, что устная традиция — вещь очень непростая и само «произведение» мо жет претерпеть за зто время столь существенньїе изменения,

что вьічленить какую-либо историческую основу становится крайнє трудно. Но сообщения Никоновской летописи под зту категорию никак не подходят. Зто абсолютно «письменний» текст, не несущий никаких признаков длительного устного бьітования. Позтому летописец или заимствовал его из какого-то предшествующего источника (летописи), или сконструировал сам. Как уже говорилось, никакими другими летописями зти сведения не подтверждаются, никаких их следов не обнаружено. Но если зто видумка составителя Никоновской летописи, то зачем понадобилосьему придумьіватьсобьітия, которьіе никакого актуального значення ни для него, ни вообще в зпоху создания летописи не имели? Ответить на зтот вопрос очень сложно. Известньїй историк и археолог, академик Борис Александрович Рьібаков (1908—2001) полагал, например, что Никоновская летопись донесла до нас фрагменти подлинного текста «Повести временньїх лет», не испорченного последующими редакциями, в которьіх подчеркивалась «проваряжская концепция»21. Но предполагать так — значит думать, что зти сведения каким-то образом в течение пятисот лет сугцествовали в письменном виде, не оставив в немалом массиве русских летописей абсолютно никаких следов, пока они не бьіли, наконец, включеньї в Никоновскую летопись. Картина, прямо скажем, маловероятная. Возводить их к местной новгородской летописнойтрадициитожезатруднительно — зто бьіло бьі еще возможно в случае Вадима, но вряд ли в случае Аскольда. Тем более что, например, искусственность рассказа о призвании варягов в Никоновской летописи вполне очевидна. Еще более фантастическими вьіглядят предположения, что сведения Ни коновской летописи восходят к самому древнему пласту русского летописания, современному киевскому княжению Ас кольда (!)22, хотя никаких данньїх о существовании в зто время письменности на Руси нет, а деятельность школи создателей славянской азбуки Кирилла и Мефодия в Моравии в те годьі еще только разворачивалась. Присмотримся все же к зтим известиям внимательнее. Прежде всего бросается в глаза (и на зто обращали внимание ученьїе), что составитель Никоновской летописи стремится заполнить собьітиями практически каждьій из годов. Зто не всегда удается, но именно такой цели служит, например, «разнесение» сказання о приглашении варяжских князей по нескольким годам. Фраза о гибели сьіна Аскольда от болгар соотносится с предшествующей летописной статьей, где говорится о крещении «Болгарской земли». Новгородцьі недовольньї са мовластям Рюрика — Рюрик убивает Вадима и многих его сторонников. Оба известия связаньї не непосредственньїм об

разом, а только контекстуально, поскольку каждое предваряется словами «Тогоже лета...». Но во всей отой летописной статье єсть одно наиболее загадочное слово — зто имя непокорного новгородца. Что зто за имя? Имя «Вадим» єсть в святцах православной церкви: преподобномученик архимандрит Вадим Персидский, пострадавший за веру в 376 году (память — 9 апреля). Правда, в древнерусских месяцесловах оно встречается лишь однаждьі, в тексте XIII—XIV веков из Галицкого евангелия23. Но полатать, что Ва дим Никоновской летописи бьіл христианином, невозможно. Зтимология зтого имени неясна. По одной из версий, оно происходит от славянского глагола «вадить», то єсть «клеветать», «наговаривать», «обманьївать» или от славянского имени «Вадимир» того же происхождения. Получается, что персонаж Никоновской летописи имеет «говорящее» имя. Но так ли зто на самом деле? Ни одного Вадима русские источники, по крайней мере до XVIII века, не зафиксировали. Возникает вопрос: не является ли имя новгородского антипода Рюрика искусственно созданньїм на основе соответствующего глагола? Если зто так, то какое имя могло послужить для него образцом? Яв но здесь не имелся в виду раннехристианский мученик, погибший в Персии. Поиск аналогий из летописей, как кажется, дает ответ на зтот вопрос. Наиболее близким по форме можно считать имя «Радим» — имя мифического прародителя сла вянского племени радимичей. Летописная традиция считала и Радима, и Вятко (родоначальника вятичей) реально существовавшими персонажами. Возможно, составитель Никоновской летописи (или какой-либо его предшественник, если в основе данного фрагмента лежал неизвестньїй летописньїй текст) создал имя «Вадим» по типу имени «Радим», используя глагол «вадить». Так появился предводитель новгородского «мятежа» (притом о самом мятеже в Никоновской летописи ничего не говорится) с оригинальньїм славянским именем, совпавшим с малоизвестньїм именем христианским. А дальше «Вадим храбрьій» зажил уже своей, отдельной от мифического прототипа жизнью... Вот как представленьї собьітия, связанньїе с «мятежом» Ва дима, в Степенной книге начала 1560-х годов, автор которой пьітался как-то домислить зту ситуацию: «Новогородцьі же, видевше Рюриково доброродство и мужественое его остроумие, и яко пророчествоваху, глаголюще к себе: “Разумейте, братие, яко непременно имамьі бьіти под едином игом держав но обладаеми от сего Рюрика и от роду его; и не токмо упразднится ими самовластие наше, но и рабьі им будем”. Тогда бо Рюрик уби некоего храбра Новогородца именем Вадима и

иньїх многих Новогородцев, советников его. Аще тогда и нечестиви бяху Новогородцьі, но обаче по проречению их, паче же благоволением Божиим, и до ньіне непременно царствуют ими от Рюрикова семени благородное изращение...»24 Короче го вори, Рюрик убил «некоего» Вадима и его советников, а новгородцьі сказали себе, как будто пророчествовали, что новгородское самовластие исчезнет под игом наследников Рюрика. Здесь фраза Никоновской летописи расцвечена развернутьіми рассуждениями, а связь между зтими словами и сообщением об убийстве Вадима, как кажется, усилена. То, чего боялись новгородцьі, и произошло — не столько по пророчеству ЯЗЬІЧников, сколько Божьим благоволением. Так свидетельство о Вадиме легло в основу обоснования власти московских царей над Новгородом, весьма актуального в XVI веке. Но продолжим чтение увлекательной Никоновской ле тописи: «В лето 6373. Преставися Синеус и Тривор. Синеус и Тривор умроша бездетни, и приа власть Рюрик обою брату, и нача владети един, и раздаде градьі племенем своим и мужем: овому Полтеск, иному Ростов, иному же Белоозеро. Того же лета ро дися Рюрику сьін, и нарече имя ему Игорь. Того же лета воеваша Асколд и Дир Полочан и много зла сьтвориша». Итак, Игорь родился в год смерти братьев Рюрика — по Ни коновской летописи, в 865 году. Самое интересное, что в тот же год Аскольд и Дир воевали с полочанами — видимо, после то го, как Рюрик отдал Полоцк одному из своих приближенньїх. Киевские князья, таким образом, вторглись в «сферу влияния» Рюрика. Опять уникальное известие! Как мьі помним, «Повесть временньїхлет» не сообщает ни о каких военньїхдействиях Аскольда и Дира, кроме их неудачного похода на Византию. Зато в Новгородской Первой летописи отмечено, что киевские правители воевали и с древлянами, и с уличами. В Никонов ской же летописи речь идет совсем о другом племени, и зто из вестие самьім непосредственньїм образом связано с сообщени ем о раздаче Рюриком городов, первьім среди которьіх назван Полоцк. Противостояние юга и севера на зтом не закончилось: «В лето 6375. Вьзвратишася Асколд и Дир от Царяграда в мале дружине, и бьість в Києве плачь велий. Того же лета бьість в Києве глад велий. Того же лета избиша множество Печенег Осколд и Дир. Того же лета избежаша оть Рюрика из Новагорода в Киев много Новгородцкьіх мужей». Здесь речь идет о походе на Царьград, в «Повести временньіх лет» датированном 6374 (866) годом. Несмотря на то, что Аскольд и Дир вернулись домой с «малой» дружиной, а в Киє ве сначала бьіл плач по поводу пораження, а затем и вовсе го

лод в тот же год киевские князья совершили успешньїй поход на печенегов да еще и получили «подкрепление» многими новгородскими «мужами», бежавшими от Рюрика. Следует иметь в виду однако, что согласно «Повести временньїх лет» печенеги впервме напали на Русскую землю только при князе Игопе то єсть в начале 910-х годов. Никоновская же летопись отодвигает начало русско-печенежских войн на полвека назад, что совершенно невероятно. Наконец сообшение о смерти Рюрика в Никоновскои летописи внглядит абсолютно «традиционньїм»: «В лето 6387. Умре Рюрик, княжив лет 17; и предаде княжение своє Олгови, понеже от рода ему своего суща. И вдаде ему сьіна своего Игопя на руде понеже Игорь мал бе детеск велми». Итак, уникальньіе сообіххения Никоновской летописи вьіглядят весьма сомнительно С большой долей вероятности в них можно полатать искусственньїе конструкции летописца XVI века, а не какие-то чудом сохранившиеся следьі реальних собьітий. Еще более «баснословньїе» подробности о жизни Рюрика и о оанней истории Руси появились в русском историописании XVII и первой половини XVIII века. Центральним среди зтих поздних текстов можно считать так назнваемую «Иоакимовскую летопись», ставшую известной благодаря Василию Ни з и н у Татишеву (1686-1750). Именно зта «летопись» (сам Татищев називал ее «историей»), сведения из которой он включил в первую часть своего труда «История Российская с самих доевнєйших Бремен», благодаря своим оригинальним известиям сделалась обьектом исторических и околонаучннх дис к у с ій внзнвая у одних полное отрицание, а у других более доверчивое отношение. Такой же била судьба и самой «Истооии» Татишева, наполненной многими уникальннми свидетельствами не находящими аналогов в древнерусских летописньїх источниках. «Татищевские известия» долгое время оставались камнем преткновения для исторической науки, за два века так и не внработавшей однозначного к ним отношения Спор по их поводу продолжается даже и в наши дни, когда уже опубликованьї вполне доказательние исследования, демонстоирующие их недостоверность. Однако, чтобьі рассмотреть сведения Иоакимовской летописи подробно, нужно сказать несколько слов о самой «Истории» и работе Татищева над ней. Василия Никитича Татищева часто назнвают первим русским историком-ученнм. Такое мнение совершенно справед ливо ведь к своей работе Татищев подошел как исследовательпоосЬессионал, а не просто летописец. Он тщательно собирал исторические источники, учитмвая и иностранньїе свидетельства, сопоставлял и анализировал различнне данньїе, рассуж-

дал об их достоверности и содержании. Для написання своей «Истории» Татищев обратился и к другим наукам, таким как география и язьїкознание (правда, еще на весьма примитивном уровне). Он открьіл и, как говорится, ввел в научньїй обо рот несколько важнейших источников по русской истории, в том числе Русскую Правду и Судебник Йвана Грозного. Иньїми словами, его подход можно считать вполне научньїм для того времени. Но особенности подачи материала, как и само стремление Татищева обьяснить исторические собьітия, обусловили те характерньїе чертьі «Истории», которьіе и по сей день не дают покоя ее читателям. Сам Василий Никитич бьіл известньїм государственньїм деятелем первой половиньї XVIII века, дослужился до чина тайного советника и должности астраханского губернатора, бьіл управляющим горньїх заводов на Урале и основателем нескольких городов, втом числе Екатеринбурга и Перми. Один из «птенцов гнезда Петрова», Татищев побьівал и на полях сражений Северной войньї, и за границей, где вьіполнял дипломатические поручения и размьішлял над вопросами науки. По разнообразию интересов и занятий его можно сравнить разве что с Ломоносовьім, хотя та лант Василия Никитича бьіл несоизмеримо скромнеє. В 1719 году Петр І поручил Татищеву составление российской географии. К тому времени Василий Никитич уже имел за плечами и артиллерийское училище, и составленную им «Практическую планиметрию» для межевания земель, и стажировку в Германии. Его обширньїе знання и практические навьїки как нельзя лучше соответствовали вьібору царя. Тати щев подготовил записку о землемерии, межевании и составлении ландкарт, но чем дальше углублялся в географию, тем отчетливее понимал, что ею нельзя заниматься без знания истории. Историю и географию он видел двумя взаимосвязанньіми науками. В течение следующих лет он собирал материал для осуществления масштабного замьісла — написать исто рию своего отечества с древнейших времен до восшествия на престол Романовьіх. Однако напряженная административная деятельность (в Берг- и Мануфактур-коллегиях, Монетной, Артиллерийской и Инженерной канцеляриях, Сенате) отвлекала его от ученьїх занятий. Побьівав под следствием и судом, в оренбургских степях и в кресле губернатора, лишь последние пять лет жизни Василий Никитич провел в своем имении, всецело отдавшись научньїм исследованиям. Он так и не закончил свой труд, дошедший до нас в нескольких редакциях, причем работал над ним не вполне последовательно. Судя по всему, начало работьі Татищева над «Историей» относится ко второй половине 1720-х годов, хотя сама идея на

писання российской истории зародилась у него раньте, еще при жизни Петра І. Сначала Татищев принялся за сочинение так назьіваемой «Первой части» своего произведения, в которой предполагал дать общие сведения по русской истории (население, география, родословие правителей и т. п.) и характе ристику исторических источников, особенно иностранньїх, где могут содержаться данньїе по ранней истории народов, обитавших на территории будущей Руси. Однако зту работу он прервал на середине и начал «Вторую часть» — собственно последовательное изложение исторических собьітий, которое должно бьіло бьіть дано «гисторическим порядком», то єсть так, как писали историю современники Татищева на Западе. Но и зту идею пришлось оставить в связи с тем, что в летописньіх источниках Татищев обнаружил много разночтений: «И естьли бьі наречие и порядок их переменить, то опасно, чтоб и вероятности не погубить». Позтому он принял решение писать историю в виде летописи, то єсть обьединить данньїе разньїх летописей воєдино, «не переменяя, ни убавляя из них ничего». По сути, зто бьіла работа сводчика, соединяющего сохранившиеся в разньїх источниках сведения в единьїй летописньїй текст. Зтот первьій вариант «Истории», назьіваемьій почемуто «предварительной» (а не первой) редакцией, Татищев в 1739 году привез с собой в Петербург. С рукописью ознакомились членьї Петербургской академии наук и другие представители общественньїх кругов столицьі, вьісказавшие свои мнения и замечания. Тогда же Татищев начал исправлять свой труд, ак тивно продолжив работу над текстом. Работа Татищева над основним текстом «Истории» прервалась в 1741 году, когда он бьіл назначен в Калмьіцкую комиссию в Царицьін и вьіехал к месту служби. «Первая редакция» «Истории» била завершена только к 1746 году, когда Татищев отослал ее в Академию наук. Она состояла из «Предьизвещения» и Второй части (изложенной «хронографическим», то єсть летописннм «порядком»), охватнвавшей домонгольский период. Но уже после завершения работьі над Второй частью Та тищев вновь разочаровался в результате. Теперь он решил переложить Вторую часть «в настоясчее наречие», то єсть изложить ее современннм ему язиком, и кроме того представить «изьяснение» собнтий, то єсть связннй рассказ, которий мог би обьяснить читателю их причини и последствия, логические связи между ними — иньїми словами, служить пониманию исторического процесса. На зтом зтапе работьі, как показали современнне исследования, Татищев занимался, по сути, «конструированием» истории, своего рода исторической реконструкцией, домнсливая многие ситуации и вводя новьіе сведе-

ния, служившие задане стройного и непротиворечивого изложения25. Над второй редакцией Второй части своего труда Татищев работал практически до последних дней жизни, так окончательно ее и не завершив. В тот же, последний период его творчества бьіла написана и Первая часть, работу над которой Татищев оставил еще в самом начале своего исторического «пути». «История Российская» В. Н. Татищева (во второй редакции) бьіла издана в 1768—1784 годах в четьірех книгах известньїм историком Г. Ф. Миллером (в 1848 году О. М. Бодянским бьіл издан еще пятьій том по рукописи, хранившейся у М. П. Погодина). Современное научное издание «Истории» бьіло осуществлено в 1962—1968 годах в семи томах и впоследствии переиздавалось. Причем публикация «Истории» в зтом издании прямо противоположна времени создания ее редакций. Итак, что же нового сообщает Татищев о ранней истории Руси и первьіх русских правителях? Автор «Истории Российской», разумеется, знал и о Рюрике, и о Гостомьісле и уже в «предварительной редакции» своего сочинения попьітался представить свои размьішления о собьітиях, связанньїх с призванием князей. По сообщениям источников, «новгородцьі вьібрали из своей средьі некоего благоразумного князя по имени Гостомьюл, и он долгое время спокойно правил. При приближении старости, видя себя ослабевшим, он приказал наро ду избрать себе князя из других народов. Тогда отправили знатнейших мужей из славян, руссов и чуди послами к варягам и пр., и пр.». Далее Татищев пьітается обьяснитьзту ситуацию. «Здесь нужно заметить, что, по моєму мнению, славяне как пришельцьі и победители зтого народа возводили князей согласно древнему обьічаю, не путем вьібора, а по порядку наследования. Также и Гостомьюл получил бьі стол по порядку наследования, если бьі предьідущий правитель не скончался без наследника. Равньїм образом, по-видимому, также не осталось никакого мужского наследника и от Гостомьісла. Позтому он, как умньїй властелин, опасаясь междоусобия, повелел, дабьі никто из его подданньїх не бьіл избран князем, потому что по сле избрания тот, возможно, станет вьюокомерно держаться с равньїми ему по состоянию или за неимением високого рождения будет домогаться укрепления своей власти жестокостью, отчего может произойти полное разорение государства. Позтому-то Гостомьюл повелел избрать и призвать прирожденного князя из чужой страньї, к которому народ имел бьі больше почтения и страха и которьій, напротив, мог бьі управ лять народом милостиво и с любовью»26. Зтот ход мьюли Тати щева чрезвьічайно важен для понимания дальнейших сведений, появившихся в его «Истории» позднее.

Здесь же, еще в самой первоначальной редакции своего труда, Татищев начинает конструировать родственное окруже ние Гостомьісла. Упоминая Вадима, он задумьівается, кем бьіл зтот «князь славянского племени» — возможно, «что он бьіл из боковой линии, а не потомок и наследник Гостомьісла». Именно Татищев, надо сказать, впервьіе связал воєдино сведения Никоновской летописи о гибели Вадима и о бегстве новгородцев от Рюрика, но поместил их под 6377 (869) годом: «Тогда же мнози словяне бегоша от Рюрика из Новагорода во Киев, зане уби Водима, храбра князя словенска, иже не хотяше яко рабьі бьітии варягом»27. Так Вадим стал «словенским кня зем», а отсюда уже бьіло рукой подать и до установлення его родства с Гостомьіслом, и до развития сюжета о мятеже потомка местньїх правителей против пришлого варяжского князя. Опираясь на сообщения иностранньїх авторов, которьіе также питались домислить генеалогию ранних славянских князей, Татищев предположил, что внучкой Гостомьісла от его сина или дочери била княгиня Ольга, жена Игоря Рюриковича. Ольгу Татищев счел безусловной славянкой, благодаря которой в династии Рюриковичей утвердились славянские имена (син Игоря и Ольги, как известно, носил имя Святослав). Любопнтное, хотя и совершенно фантастическое предположение вьісказьівает Татищев и об Аскольде с Диром. Дир, по мнению историка, не славянское имя, а сарматское слово «па синок»: «Сарматн не могли внговаривать Д, а употребляли вместо того Т, а у русских повсюду Т заменено Д. Позтому вполне мислимо, что Оскольд бнл пасинком Рюрика и зто слово впоследствии от незнання било принято за собственное имя, а теми, кто переписнвал летописи и не имел о том никакого понятия, било присовокуплено “и ”, а слово “тирар” б и ло сокращено». Так родственная связь соединила с Рюриком и Аскольда... Вообще мисли Татищева об зтнической принадлежности разньїх древних народов и их князей носят весьма оригинальннй характер. Так, например, он полагал, что имена легендарних основателей Києва — Кия, Щека, Хорива и Льібеди — «не славянские, а, видимо, сарматские, равно и весь народ тогда бнл сарматским, хотя думается, что они били финского или гуннского происхождения». Говоря о «варягах-руси», Татищев приводит две существовавшие тогда гипотезн, отвергая обе. Первая виводила происхождение варягов от вандалов (вендов) из Вагрии, неподалеку от Любека. Татищев отмечает, что зто невозможно, поскольку там в древности обитали славяне, а «имена Рюрика и его братьев не имеют ни малейшей связи со славянским язиком, но более сходньї с готскими и сарматскими». Вторая гипотеза связьівала руссов с

Пруссией (о ней уже упоминалось вьіше). Татищев отвергает и ее на том основаним, что «пруссьі никогда не називались ва рягами». В варягах историк видит северньїе народи вообще, а под «руссами», по его мнению, подразумевались финньї. Основания для такого заключения Татищев находит в двух фактах. «Финнов не без причини назнвают рьіжеватьіми или русими, потому что среди них имеется много рнжеватьіх людей. Кроме того, гора близ Або (ньіне финский город Турку. — Е. П.) также назнвается Русская гора... Тамошние жители утверждают понаслншке, что в древние времена там жили руссьі». Несмотря на столь шаткие и кажущиеся сегодня совершенно наивннми основания, Татищев так и остался убежден в финском происхождении варягов-руси. Позтому уже в первой редакции Второй части «Истории» Татищев прямо назнвает Рюрика «коро левичем финским»28. В продолжение работьі над «Историей» уверенность Татищева в своих предположениях только крепла. Он дает более развернутне пояснення, например, о том, «что Оскольд бнл пасинок Рюриков и с Игорем не одной матери или син Рюриков, а пасинок овдовевшей княгини Рюриковой», что Олег, «как мнится, шурин Рюриков, а Игорю дядя по матери», что имя Ольге «не словенское, но варяжское дано, оное, видно, для изьявления благодарности князю Ольгу ей переменено» (по летописи, именно Олег привел Ольгу в жени Игорю)29... Все зти предположения преследовали цель обьяснить скупне сообщения летописннх источников, и некоторне из них впоследствии даже закрепились в исторической науке и особенно околоисторической беллетристике. Однако от зтого их сугубо гипотетический характер не изменился. Предложил Татищев и дату рождения сина Рюрика Игоря, хотя, как говорилось вьіше, в «Повести временннх лет» и вооб ще в ранних летописях она отсутствует. В Воскресенской лето писи, впрочем, говорилось, что к моменту смерти Рюрика Игорь бнл двух лет от роду30. Но Татищев вндвинул оригинальную датировку. В своих расчетах он опирался на некую «Раскольничью летопись», которой пользовался. Что зто била за летопись, так до сих пор и не определено. Недавно била виска зана гипотеза о том, что ссьілки на нее в татищевской «Исто рии» представляют собой на самом деле мистификацию31. Но как би то ни било, по обьяснению самого Татищева 875 год возник следующим образом (цитирую по второй редакции, бо лее внятно обьясняющей вьібор дати): «Рождение Игорево едва не во всех списках пропущено, но в Раскольничьем токмо написано, и годи положень! три споряд: 873-й. 874-й, 875-й;

для того я положил в последнем 875-м, взирая, что в приходе его в Киев 882-м написано, что его Олег, яко младенца, нес»32. Из зтого сообщения, впрочем, не вполне понятно, под каким же годом все-таки стояло известие о рождении Игоря в зтой летописи — толи под 873-м, после которого бьіли ещедва «пустьіх» года, то ли под 875-м, которому два «пустьіх» года предшествовали... Согласовав зто известие с тем, что содержится в летописном рассказе о захвате Олегом Києва, Татищев и вьівел год рождения Игоря, которому, таким образом, к 882 году должно бьіло бьіть семь лет. Но дальнейшие конструкции Василия Никитича ко времени создания второй редакции «Истории» обрели неожиданное подкрепление. Дело в том, что, по словам Татищева, ему в руки попали сведения из одного совершенно уникального источника. Детективная история его обнаружения бьіла описана автором в первой части своего труда, где ей посвящена самостоятельная, четвертая глава. Зта глава назьівается «О истории Иоакима єпископа новгородского»33. Надо заметать, что сам Татищев назьівал зтот источник «историей», и только последующие авторьі стали назьівать его «летописью». Вот как описьівает Татищев его появление. Работа над «Историей» заставила Василия Никитича предпринимать всюду, где только можно, поиски «полнейших манускрьіптов для списання или прочита ння». Среди других людей, к которьім обращадся Татищев, бьіл и его «ближний» свойственник Мелхиседек Борщов, которьій служил игуменом в разньїх монастьірях, а к тому времени являлся архимандритом Бизюкова Крестовоздвиженского монастьіря Дорогобужского уезда Смоленской губернии. Кстати, обитель зта находилась под особьім покровительством известной дворянской семьи Салтьїковьіх, к которой принадлежала царица Прасковья Федоровна, жена царя Йвана Алексеевича, старшего брата Петра І, также опекавшая монастьірь (Василий Никитич находился с ней в дальнем родстве). Татищев просил Мелхиседека, чтобьі тот «дал обстоятельное известие, где какие древние истории в книгохранительницах находятся, а ежели в Бизюкове монастьіре єсть, то б прислал мне для просмотрения, ибо я ведал, что он в книгах мало знал и меньше охотьі к ним имел». На своє письмо от 20 мая 1748 года Татищев получил от архимандрита ответ, в котором тот сообщал, что «ньіне монах Вениамин, которой о собрании руской истории трудится, по многим монастьірем и домам ездя, немало книг руских и польских собрал. Я его просил, чтоб из руских старинньїх книг хотя одну для посьілки к вам прислал, а я ему обесчал заклад дать для верности, да он отговорился, что послать не может, а обес-

чал сам к вам ехать, если его болезнь не удержит; я ему на то обесчал за подводьі и харч заплатить. Однако ж он не поехал, сказав, [что] за старостию и болезнию ехать не может, а прислал три тетради, которьіе при сем посланьї, и прошу оньїе не умедляя мне возвратить, чтоб ему отдать». Впоследствии Татищев решил, что «Вениамин монах токмо для закрьітиа вьімьішлен». Присланньїе тетради представляли собой следующее: «из книги сшитой вьінятьі, по разметке 4, 5 и 6-я, письмо новое, но худое, склад старой, смешанной с новьім, но самой простой и наречие новогородское». Видимо, зто бьіла копия с какого-то более раннего текста. Татищев загорелся желанием увидеть оригинал, а не переписанньїе специально для него те тради. Позтому, вьіписав из них те сведения, которьіх не бьіло в известньїх ему летописях, он отослал их обратно и попросил Мелхиседека, «ежели всея книги прислать неможно, то б прислал мне первьіе три да из следуюсчих сим несколько». Но надеждьі не оправдались. В сентябре Татищев получил известие, что архимандрит умер, «а пожитки его разстосченьї, иньїе ука зом от Синода запечатаньї». Все попьітки вьіяснить судьбу ру кописи не увенчались успехом. Сначала Татищев решил дополнить «Несторову» летопись, то єсть летописное изложение своей «Истории», уникальньїми сведениями нового источника, но потом, рассудив, что «мне ни на какой манускрьіпт известной сослаться нельзя», решил просто привести их в отдельной главе. Зтот факт, как кажется, демонстрирует весьма профессиональньїй подход Татищева к своєму делу. Как настоящий историк, Татищев не доверяется сведениям пропавшей рукописи, поскольку не ознакомился с ней воочию и имеет о ней лишь поверхностное представление. Зто представление достаточно, однако, для того, чтобьі историограф не только определил наличие в ней уникальньїх сведений, но и установил ее связь с польскими «историями», то єсть историческими сочинениями польских хронистов XV— XVI веков, которьіе, по мнению Татищева, опираясь на русские летописи, могли сохранить какие-то древние сведения. Сама «история», копия части которой оказалась в руках у Татищева, согласно его предположению, являлась трудом первого новгородского єпископа Иоакима Корсунянина, соглас но церковной традиции, занимавшего кафедру в конце X — первой трети XI века. Таким образом, оказьівалось, что зто чуть ли не самьій древний летописньїй памятник Руси. «Сиа же, которую я при окончании моего труда получил, — пишет Тати щев об «Истории Иоакима», — мнится, совершенно древняго писателя более, нежели Нестор, сведусчаго и не иначе, как в греческом язьіке, так в истории искусного. Хотя нечто и басно-

словное по тогдашнему обьічаю внесено, по обстоятельствам кресчения новогородцев точно показует о себе, что єсть Иоаким єпископ». Таким образом, авторство Иоакима бьіло установле но Татищевьім на оснований, во-первьіх, уникальньїх сведений самого текста, а во-вторьіх, подробньїм рассказом «истории» о крещении новгородцев. Вся история обнаружения и исчезновения Иоакимовской летописи и сведения, в ней содержащиеся, с давних пор вьізьівали в исторической науке известньїй скепсис. Если во второй половине XVIII века, после публикации «Истории» Татищева, данньїе Иоакимовской летописи (как и уникальньїе сведения самой татищевской «Истории») получили определенную известность и даже популярность в кругу немногочисленньїх любителей русской истории (во главе с Екатериной Великой), то после вьіхода в свет посвященного «Повести временньїх лет» труда А. Л. Шлецера и особенно фундаментальной истории Н. М. Карамзина по отношению к Иоакимовской летописи возобладала критическая позиция. Довольно бьютро стало очевидним, что Татищев неверно атрибутировал зтот «текст», не имевший к реальному єпископу Иоакиму ни малейшего отношения. Но те исследователи, которьіе обращались к сведениям Иоакимовской летописи, как правило, полатали, что имеют дело пусть с поздним, но подлинньїм летописньїм памятником концаХУІІ века. Действительно, те сведения, которьіе прибеденьї в начале зтой летописи, вводят ее в круг поздних исторических сочинений, находящихся в русле историографии «предпетровского» времени, близкой и тогдашнему историописанию польско-литовской традиции (на что, собственно, обращал внимание и Татищев). Бьіл даже обнаружен прототип начальной части Иоакимовской летописи — «Сказание о граде Славенске» («Начало Словенску, еже єсть Великий Новград именуетца», она же «История о зачале Руския земли и создании Новаграда»), широко представленное в летописях и хронографических сборниках второй половини XVII века, в том числе новгородских34. В ней к числу потомков Ноя отнесеньї Словен и Рус, которьіе основали Великий Словенск (предшественник Новго рода) и Русу (Старую Руссу). Александр Македонский якобьі дал славянам грамоту на земли от Варяжского (Балтийского) до Хвальїнского (Каспийского) моря (зтот мотив заимствован из польских хроник М. Стрьійковского и М. Бельского). Но Гостомьюл в зтом «Сказаний» не бьіл связан родством с Рюриком, «традиционно» остававшимся потомком рода императора Августа. Так что «Сказание» могло повлиять на Иоакимовскую летопись лишь в самой начальной части. В 33-й главе

Первой части своей «Истории» Татищев сообщает сведения из некоей «Степенной новгородской книги», где говорится о Скифе, Славене и Русе. Что зто за источник, неясно; предполагают, что он мог бьіть одним из списков Новгородской третьей летописи. Татищев думал, что составитель зтой «книги» воспользовался Иоакимовской летописью, но, «не разумея, хотел пополнить и темность онаго изьяснить, токмо ума столько не бьіло»35. Основная же часть известий «Иоакима» в других источниках подтверждений не находит. Позтому оставался главньїй вопрос: мог ли столь поздний источник, как «история Иоакима», донести до нас уникальньїе сведения о древнерусской истории, утраченньїе в остальной летописной традиции? Зтот вопрос решался по-разному, и цельїй ряд исследователей бьіли даже склонньї доверять некоторьім известиям псевдо-Иоакима, пьітаясь проверить их подлинность. Еще большую популярность сведения Иоакймовской летописи получили в околоисторических кругах, в исторической беллетристике и публицистике дилетантского толка. В сочинениях подобного рода нередко можно встретить абсолютно некритически воспринятьіе сведения «Иоакима», якобьі сохранившего достоверную историю первьіх веков Древней Руси. Однако более детальний анализ известий псев до-Иоакима порождает еще больший скепсис — уже в отношении подлинности самого отого текста. Вначале предоставим слово самому «Иоакиму» — так, как представлена его летопись в «Истории» Татищева. Вначале «Иоаким» (так же, как Нестор) рассказьівал о расселении потомков Ноя и происхождении народов, но главное внимание уделил князю Славену с братом Скифом, которьіе, «имея многие войньї на востоце, идоша к западу, многи земли о Черном мори и Дунае себе покориша». О Славене упоминает и вьішеназванная «История о зачале Руския земли» второй половини XVII века, к традиции которой восходит зтот рассказ «Иоаки ма». Понятно, что Славен и Скиф — зто названия народов, превращеннне в личньїе имена, то єсть ставшие зпонимами (от греческого «давший имя»). И действительно, от старшего брата «прозвашася славяне». Далее князь Славен, «оставя во Фракии и Иллирии на вскрай моря и по Дунаеви сина Бастарна, идее к полуносчи (то єсть на север) и град великий созда, во своє имя Славенск нарече». Скиф же остался у Черного и Азовского морей, и от него произошли скифьі. После основания Великого града Славен умер, «а по нем владаху синове его и внуки много сот лет». Среди них бнл князь Вандал, которнй покорил многие народи. В частности, он послал на запад подвластннх князей и свойственников с весьма оригинальннми

именами Гардорик и Гунигар «с великими войски славян, руси и чуди». «И сии шедшее, многи земли повоевав, не возвратишася». Вандал разгневался на них, покорил все земли «от моря до моря» и раздал их своим сьіновьям, которьіх у него бьіло троє: Избор, Владимир и Столпосвят. Ему наследовал в Великом граде сьін Избор, а потом Избор и Столпосвят умерли, а Владимир «приат власть на всей земли». «Он (Вандал) имел же ну от варяг Адвинду, вельми прекрасну и мудру, о ей же многое от старьіх повествуется и в песнех восклицают». Здесь пока можно остановиться и повнимательнее присмотреться к отому повествованию. Конечно, абсолютно вьімьішленньїй и явно поздний, в духе фантастической донаучной историографии рубежа Средневековья и Нового времени рассказ Иоакимовской летописи с точки зрения исторической фактологии не заслуживал бьі серьезного внимания, если бьі не возникающие периодически попьітки увидеть в нем следьі каких-то древних славянских легенд и преданий. Зто, безумов но, чисто книжная конструкция, и можно проследить, как она бьіла сделана. Имена Славена и Скифа уже существовали в ис торической литературе конца XVII века; другие имена, как, например, Вандал, представляют собой стольже очевидньїе зпонимьі (о древних вандалах и их гипотетической связи с вендами см. одну из следующих глав). Но среди отих имен совершенно удивительньї Гардорик и Гунигар. Они восходят к древнескандинавским топонимам. Гардарики, «страна городов», а вернее, «укрепленньїх поселений», если учитьівать исконное значение слова, — зто наименование Руси в древнескандинавских источниках. Однако возникло оно только в конце XII века и носило до некоторой степени литературньїй характер. Более древним наименованием Руси в скандинавских памятниках бьіло «Гардьі» (Gardar) — именно оно аутен тично первьім векам древнерусской истории36. Гунигар — зто Кенугард, древнескандинавское название Києва. Загвоздка, однако, заключается втом, что до началаXVIII века, точнеє, до работ петербургского академика Г. Байера, в русской историографии зти названия известньї не бьіли, и потому никакой книжникXVII века употреблять их не мог37. Татищев же, поби вавший в Швеции и Финляндии, уже знал зти топонимьі, о чем свидетельствует 29-я глава первой части «Истории», которая назьівается «Бярми, или Перми, Гордорики, Остергарди, Хунигарди, Улмиогардиа и Голмогардиа», специально посвященная древнескандинавским названиям (известньїм Татищеву преимущественно в латинской транскрипции). Правда, Хунигард в комментариях к Иоакимовской летописи он понимал как «отечество» гуннов, а не искаженное название Києва

(в древнескандинавской топонимике Восточной Европьі известен топоним, восходящий к названию «гунньї», но зто не Хунигард, а Хунланд). Впрочем, в 29-й главе Татищев предлагает иное понимание Хунигарда, связьівая его с районом Изборска. Если имя «Избор» является зпонимом города Изборска, имя «Владимир» представляет собой традиционное славянское имя, а имя «Столпосвят», хотя и кажется искусственньїм, но также построено по образцу славянских имен, то имя женьї Вандала Адвиндьі бьіло известно Татищеву из поздних иностранньїх источников. Так, по его же утверждению, «король шведский Галдан женатбьіл надочери Енвинда, короля Гордорики», и зто упоминание как бьі подтверждает достоверность «Иоакима»38. Сама же история с Гардориком и Гунигаром, как уже отмечалось, восходит к ситуации Рюрика с Аскольдом и Диром39. А троє сьіновей Вандала очень напоминают летописную троицу — Рюрика, Синеуса и Трувора, только в другой последовательности. Два брата умирают, а третий принимает власть «на всей земли», буквально повторяя соответствующий текст «Повести временньїх лет». Аналогия становится еще более очевидной, если учесть, что Трувор княжил в Изборске — городе, от названия которого и произошло имя мифического наследника Вандала. После смерти Владимира и его матери Адвиндьі, продолжает «Иоаким», «княжили сьінове его и внуки до Буривоя, иже девятьій бе по Владимире, имяна же сих осьми неведомьі, ни дел их, разве в песнехдревних воспоминают». Буривой, судя по «Иоакиму», бьіл вьідающимся воином. Он воевал с варягами, побеждал их и овладел Бярмией до реки Кумени. На зтой реке он бьіл побежден, едва спасся, ушел «во град Бярмьі», стояв ший на острове, где и умер. Варяги же захватали Новгород и возложили тяжкую дань на славян, русь и чудь. Имя Буривоя (или Борживоя) известно славянским источникам, только не восточньїм, а западньїм. Так звали уже упоминавшегося чешского князя, сьіна Гостивита, о котором писал, в частности, Козьма Пражский. Борживой первьім из чешских правителей принял крещение. Его жену звали Люд мила, она тоже крестилась, причем крестил князя и княгиню не кто иной, как святой равноапостольньїй Мефодий, один из просветителей славянства. На связь имени Буривоя и Боржи воя уже обращалось внимание40. Если к тому же добавить, что Иоакимовская летопись назьівает Гостомьісла сьіном Буривоя, а одна из дочерей Гостомьісла, мать Рюрика, именуется там же Умилой, то чешский прототип зтой генеалогии кажется не столь уж невероятньїм.

Бярмия (вернее, Биармия, Бьярмаланд), под которой Татищев подразумевал Пермь, представляет собой также древнескандинавский топоним. В настоящее время «земля бьярмов» локализуется исследователями на побережье Белого моря41. Зто название также не бьіло известно древнерусским памятникам, и оно относится к тому же «типу» найменований, что Гардарики и Хунигард. Река Кумень (Кимень), упомянутая «Иоакимом», действительно существует. Более того, ее упоминание, как показал исследователь М. Горлин, бьіло чрезвьічайно актуальним для татищевского времени. Дело в том, что именно по Кимени устанавливал русскую границу мирньїй договор со Швецией, заключенньїй в Або (Турку) в 1743 году и закончивший Русско-шведскую войну42. Упоминание отого названия, таким образом, совсем не случайно и отодвигает создание Иоакимовской летописи еще ближе к временам Татищева. Рассказ о Буривое заканчивается уже знакомой нам ситуацией. Как и в «Повести временньїх лет», варяги собирают дань со «словян» и других народов. Среди них в обоих тек стах совпадает также чудь, но в Иоакимовской летописи присутствует русь и нет ни кривичей, ни мери. Далее, опять-таки аналогично «Повести временньїх лет» и другим ранним летописям, происходит первое призвание кня зя. Только зтим князем, по версии «Иоакима», становится Гостомьісл: «Людие же терпяху тугу велику от варяг, пославшеє к Буривою, испросиша у него сьіна Гостомьісла, да княжит во Велице граде». Гостомьісл пришел, принял власть, восстановил порядок, победил варягов и даже основал «во имя старейшего сьіна своего Вьібора» город, то єсть Вьіборг. Зто известие столь же маловероятно для допетровской зпохи, как и упоми нание реки Кимень. Хотя как крепость Вьіборг бьіл основан еще в конце XIII века, он приобрел значение для России толь ко в период Северной войньї, завершившейся присоединением к империи Ингерманландии. Гостомьісл, согласно Иоаки мовской летописи, имел четьірех сьіновей и трех дочерей. Одни сьіновья погибли в войнах, другие умерли, а дочери бьіли вьіданьї замуж за соседних князей: «И бьість Гостомьіслу и людем о сем печаль тяжка...» Тогда Гостомьісл пришел в «Колмогард» «вопросити боги о наследии», взошел на вьісокую го ру, принес жертвьі и обратился к вещунам, которьіе ответили ему, что боги обещали дать ему наследника от его рода. Но Гостомьісл не поверил отому, потому что бьіл уже стар и его женьї не рожали. С тем же вопросом он обратился к вещунам «Земигольї», но получил тотже ответ. «Колмогард» — зто снова древнескандинавское географическое название «Хольмгард», то єсть Новгород. «Земигола» же — зто Семигалия-Земгале, одна

из латвийских областей. Так в «Иоакимовской истории» причудливо перемешаньї названий из разньїх традиций и разньїх культур. Казалось бьі, уже зти примерьі показьівают, что если Иоакимовская летопись и не бьіла сочинена самим Татищевьім, то, во всяком случае, бьіла написана не раньте XVIII века и к древнерусской литературе и истории ни малейшего отношения не имеет. Но, увьі, вера в зтот источник до сих пор упор но сохраняется у некоторьіх любителей русских древностей. Далее Иоакимовская летопись описьівает сон Гостомьісла: «Единою спясчу ему о полудни виде сон, яко из чрева средние дочере его Умильї произрасте древо велико плодовито и покрьі весь град Великий, от плод же его насьісчахуся людие всея земли». Проснувшись, Гостомьісл спросил вещунов о зна чений сна, и они истолковали его так, что наследовать Гостомьіслу будут потомки Умильї и земля возвеличится их княжением. Перед смертью Гостомьісл созвал старейшин «от славян, руси, чуди, веси, мери, кривич» и даже «дрягович», «ЯВИ им сновидение и посла избраннейшия в варяги просити князя». Зтим князем и бьіл Рюрикс двумя братьями, основавший Нов город. Сам Татищев указьівает на прототип чудесного сна. Зто история о рождении Кира Великого, приведенная у Геродота. Вот как она вьіглядит в оригинальном источнике: царь мидян Астиаг после брака своей дочери Манданьї со знатньїм персом Камбисом увидел сон, «что из чрева его дочери вьіросла вино градная лоза и зта лоза разрослась затем по всей Азии. Об зтом видении царь опять сообщил снотолкователям и затем велел послать в Персию за своей дочерью, вскоре ожидавшей ребенка. По прибьітии дочери Астиаг приказал держать ее под стражей и хотел погубить новорожденного младенца. Снотолкователи-маги обьяснили ему сон так: сьін его дочери будет царем вместо него» (Геродот. История. І, 107—108/Пер. Г. А. Стратановского). Так и произошло — родившимся младенцем бьіл персидский царь Кир Великий. Исследователи Иоакимовской летописи находили и другие аналогии. Вот похожий древнескандинавский сюжет: жене норвежского конунга Хальвдана Черного Рагнхильд «снились вещие сньї, ибо она бьілаженщиной мудрой. Однаждьі ей сни лось, будто она стоит в своем городе и вьінимает иглу из своего платья. И игла зта у нее в руках вьіросла так, что стала большим побегом. Один конец его спустился к земле и сразу же пустил корни, другой же конец его поднялся вьісоко в воздух. Дерево чудилось ей таким большим, что она едва могла охватить его взглядом. Оно бьіло удивительно мощньїм. Нижняя его часть бьіла красной, как кровь, вьіше ствол его бьіл краси

вого зеленого цвета, а ветви бьіли бели, как снег. На дереве бьіло много больших ветвей, как вверху, так и внизу. Ветви дерева бьіли так велики, что распространялись, как ей казалось, над всей Норвегией и даже еще шире. Конунг Хальвдан никогда не видел снов. Зто ему казалось удивительньїм, и он рассказал об зтом человеку, которого звали Торлейв Умньїй, прося у него совета. Торлейв сказал, что, когда ему хочется узнать что-нибудь, он ложится спать в свином хлеву и тогда ему всегда снится что-нибудь. Конунг так и сделал, и ему приснился такой сон: будто у него волосьі красивеє, чем у кого бьі то ни бьіло, и они распадаются на пряди. Некоторьіе из зтих прядей ниспадают до земли, некоторьіе — до середини голени, некоторьіе — до колен, некоторьіе — до пояса или бедер, некоторьіе — не ниже шеи, а некоторьіе только торчат из черепа, как рожки. Пряди зти различного цвета, но одна прядь превосходит все другие красотой, блеском и величиной. Конунг рассказал зтот сон Торлейву, и тот истолковал его так, что у него будет большое потомство, которое будет править странами с великой славой, однако не с одинаковой, и тот произойдет из его рода, кто будет всех славнеє. Люди думали, что зта прядь предвещала конунга Олава Святого» (Снорри Стурлусон. Круг земной. Сага о Хальвдане Черном. VI—VII/Пер. М. И. Стеблин-Каменского). Сьіном Хальвдана и Рагнхильд бьіл знаменитий норвежский конунг Харальд Прекрасноволоснй (Харфагр), обьединивший страну, а креститель Норвегии "Олав Святой приходился Харальду праправнуком. Рассказ о сне Гостомнсла схож и с упомянутнм вьіше моти вом хроники Козьмьі Пражского о палке Пржемнсла, которая стала деревом. Сходство становится еще более очевидним, если вспомнить о наличии в чешской легенде трех сестер — дочерей Крока, из которнх Либуше, жена Пржемнсла, била, правда, не средней, а младшей. Все зти аналогии л и т ь показьівают распространенность мотива сна или дерева, предсказивающего будущее рода. Но еще один аспект повествования Иоакимовской летописи нуждается в определенном обьяснении — зто сама генеалогическая структура славянского княжеского рода. Получается, что Рюрик — потомок славянских князей по женской линии, внук Гостомнсла. Между тем отец Гостомнсла Буривой бнл в девятом поколений потомком Владимира, сина Вандала. Вместе с Вандалом, Владимиром и Буривоем зта линия включает, таким образом, 11 поколений. Гостомнсл — двенадцатое поколение в роде славянских кня зей, его дочь Умила — тринадцатое, а ее син Рюрик — четьірнадцатое. Не восходит ли зто число колен к такому же числу поколений между Рюриком и мифическим «сродником» импе3 Е. Пчелов

ратора Августа Прусом из «Сказання о князьях Владимирских»? Если зто так, то создатель генеалогии Иоакимовской летописи как бьі переделал зту конструкцию на славянский лад, оставив общее число поколений и отнеся тем самьім жизнь Вандала кдревним, еще римским временам. Все зто, ко нечно, только предположения, но они, как кажется, вполне ясно демонстрируют искусственньїй, литературньїй характер всей истории «Иоакима». Имя Умильї столь же искусственно. С одной стороньї, оно, казалось бьі, «укладьівается» в традицию славянских имен, напоминая имя «Людмила». С другой — его характер больше подходит под русскую культуру второй половиньї XVIII — на чала XIX века, когда началось вьідумьівание разньїх, особенно женских имен на романтический «древнерусский» лад. А может бьіть, на создание отого имени повлияло еще одно географическое название, которому уделил внимание Татищев, — «Улима» или «Улмигард», обозначавшее, по мьісли историка, «предел Псковский»43. В одной из поздних легенд о происхождении литовцев их прародина располагается между Вислой и Неманом и назьівается Ульмигерия44. Ульмиругами именовали ливонцев европейские авторьі XVII века. Возможно, зтот круг зтнонимов и топонимов и послужил источником для имени дочери Гостомьісла. Генеалогия русских князей в Иоакимовской летописи все более дополнялась и детализировалась. «Имел Рюрик неколико жен, но паче всех любляше Ефанду, дочерь князя урманского, и егда та роди сьіна Ингоря, даде ей обесчанньїй при море град с Ижарою в вено». Урманию Татищев обьясняет как шведскую область, хотя на самом деле в древнерусских источниках «урманский» означает «норвежский». Имя женьї Рюрика Ефандьі является, как показали исследования татищевской «Истории», следствием недоразумения. В договоре Руси с гре ками 944 года среди прочих лиц, которьіх представляли посльї при заключении договора, упомянута некая жена Улеба по имени Сфандра (Сфанда). Имя зто, по всей видимости, восходит к древнескандинавской основе Svan (лебедь). В тексте до говора во Львовской летописи, которой пользовался Татищев, зто имя передано в форме «Ефанда». Предполагают, что именно зто чтение и стало основой для возникновения имени Рюриковой женьї45. «Вено» — зто вьїкуп, которьій давал жених семье невестьі. Татищев связал «вено» женьї Рюрика с известиями скандинавских саг о том, что жена Ярослава Мудрого, шведская принцесса Ингигерд получила в качестве свадебного дара Альдейгьюборг (то єсть Ладогу) с прилежащими земля ми, которьіе историк считал тем же «пределом», что и владения

мифической Ефандьі. И тут же вьісказал предположение, что зта территория получила название Ингрия от имени Ингоря, то єсть Игоря, сьіна Рюрика и Ефандьі. Ясно, что Ингрия также принадлежит к числу тех земель, которьіе стали важньї для России в период Северной ВОЙНЬІ.. Затем Рюрик отпускает Оскольда (только одного князя!) по просьбе полян, притесняемьіх хазарами, на княжение в Киев. Здесь Иоакимовская летопись как бьі подтверждает предполо жение самого Татищева о том, что «Дир» — не личное имя, а искаженное сарматское слово «пасьінок». Перед смертью Рю рик передал своє княжение и своего сьіна шурину Олегу, «кня зю урманскому». Получается, что Олег бьіл братом Ефандьі. И снова «Иоаким» подтверждает татищевскую мьісль о родстве Игоря и Олега. Зто подтверждение подкрепляется и ссьілкой на уже знакомую нам «Раскольничью летопись», где Олег назван «вуєм» Ингоря, то єсть братом его матери. Ольга, как и полагал Татищев до обнаружения Иоакимовской летописи, происходила от рода Гостомьісла: «Егда Игорь возмужа, ожени его Олег, поят за него жену от Изборска, рода Гостомьіслова, иже Прекраса нарицашеся, а Олег преименова ю (ее)и нарече во своє имя Ольга». Прекраса — имя из того же культурно-исторического контекста, что и Умила, такие имена ближе к романтизации славянства в XVIII веке, нежели к древнерусской традиции. Дальнейший рассказ Иоакимовской ле тописи обнаруживает все ту же тенденцию — подтверждение предположений Татищева, вьісказанньїх им еще до «обретения» зтого невероятного источника. Заподозрить в создании Иоакимовской летописи самого историка как-то рука не поднимается... Замечательньїе слова по зтому поводу принадлежат одному из исследователей зтого текста П. А. Лавровскому: «При таких достоинствах, при званий своем, Татищев не мог бьіть лгуном, обманщиком в истории, тем более древней, где нельзя и самому пристрастному критику обьяснить цели лжи и обмана»46. Тем не менее внимательное прочтение так назьіваемой «истории Иоакима» ставит ее аутентичность хотя бьі XVII веку под большое сомнение. Зти сомнения простираются в исторической науке вплоть до признання Иоакимовской летописи плодом творчества самого Василия Никитича47. Как бьі то ни бьіло, очевидно, что сообщаемьіе псевдо-Иоакимом сведения по древнейшей истории Руси к самой зтой истории ни малейшего отношения не имеют.

Глава третья «ПРОКЛЯТИЙ» ВОПРОС РУССКОЙ ИСТОРИИ Помимо различньїх фантастических деталей, которьіми обрастала скромно представленная в летописях история Рюрика на протяжении XVI—XVIII веков, его фигура и «сообщество» варягов, к которому он принадлежал, стали предметом острьіх дискуссий в исторической науке. Речь идет о пресловутом «норманнском вопросе» или «норманнской теории», на протя жении двух веков будоражившей умьі историков и в еще большей степени «околоисторической общественности» и ставшей поистине «проклятим вопросом» отечественной историографии. К сожалению, до сих пор зта «теория» остается каким-то страшним жупелом, которнм периодически пугают общество записнне ура-патриотн. «Норманнский вопрос», давно пере ставший всерьез обсуждаться в проф есіональних научннх кругах, представляющий собой не то что вчерашний, а позавчерашний день исторической науки, оказался заложником политических страстей, весьма далеких от поиска научной истини. Даже сегодня он то и дело всплнвает на свет божий, становясь инструментом идеологической борьбьі и возвращая нас в ситуацию двухсотлетней давности. Не очень хотелось би в не счесть которнй раз останавливаться на зтой длинной и драматической истории, но поскольку Рюрик, согласно летописи, бнл варягом и спори вокруг «норманнского вопроса» не мог ли не бросить на него свою тень, придется кратко, но с основ ними «опорними» пунктами, изложить историю зтой дискуссии и показать достигнутне в ходе ее результати1. Традиционно считается, что начало «норманнской теории» относится к первой половине XVIII века и связано с двумя собнтиями в истории основанной в 1724 году Петербургской академии наук — публикацией труда Г. 3. Байера в 1735 году и обсуждением «диссертации» Г. Ф. Миллера в 1749—1750 годах. Однако на самом деле преднстория «норманнского вопроса» уходит корнями еще в XVI—XVII века и связана с трудами европейских авторов, питавшихся ответить на вопрос, кем били

варяги и откуда родом первьіе русские князья. Надо, впрочем, заметать, что по своєму научному уровню зти рассуждения вьіглядят сейчас весьма наивньїми, но таков бьіл характер европейской историографии в то время, когда наиболее значимьіе аргументи базировались на поисках созвучий и близких соответствий между словами, хотя зтимологические связи зтих слов на самом деле отсутствовали. Главньїе предположения, на которьіх основувались позднее сторонники и противники «норманнской теории», бьіли вьісказаньї еще в зтот, «предварительньїй» период ее истории. В начале XVI века вопросом о происхождении варягов заинтересовался уже упоминавшийся вьіше имперский посол в Московии Сигизмунд Герберштейн. Опираясь на русские летописи, он упоминал о том, что славянские племена платили дань хазарам и варягам. «Однако ни про хазар, кто они и откуда, ни про варягов никто не мог сообщить мне ничего определенного, помимо их имени. Впрочем, поскольку сами они назьівают Варяжским морем море Балтийское, а кроме него и то, которое отделяет от Швеции Пруссию, Ливонию и часть их собственньїх владений, то я думал бьіло, что вследствие близости к зтому морю князьями у них бьіли шведи, датчане или пруссьі. Однако с Любеком и Голштинским герцогством граничила когда-то область вандалов со зна менитим городом Вагрия, так что, как полагают, Балтийское море и получило название от зтой Вагрии; так как и до сегодняшнего дня зто море, равно как и залив между Германией и Данией, а также между ІІІвецией, с одной сторони, и Пруссией, Ливонией и приморскими владениями Московии — с другой, сохранили в русском язьіке название “Варяжское море”, т. е. “море варягов”, так как, более того, вандали тогда не только отличались могуществом, но и имели общие с русскими язик, обьічаи и веру, то, по моєму мнению, русским естественно било призвать себе государями вагров, иначе говоря, варя гов, а не уступать власть чужеземцам, отличавшимся от них и верой, и обнчаями, и язиком»2. Итак, помимо разного родалогических допущений, Гербер штейн приводит в пользу своего предположения лингвистическое обоснование: наименование «варяги» сходно с названием «Вагрия», и зто сходство, казалось би, проясняет ситуацию. Вагрией називалась область проживання западннх славян, на селявших южное побережье Балтийского моря. О самих зтих славянах речь пойдет впереди, здесьже отмечу, что славянское племя вагров жило в восточной части нннешней германской земли Шлезвиг-Гольштейн, на крайнем северо-западе земель балтийских славян. Главньш городом вагров бнл Старгард («старий город»), позднее зто название било буквально пере

ведено на немецкий как «Ольденбург» (зтот голштинский Ольденбург не следует путать с более известньїм Ольденбургом, расположенньїм в земле Нижняя Саксония, столицей бьівшего герцогства). Надо заметать, что впоследствии в рам ках славянской версии возникла идея о том, что «новьій го род», Новгород, бьіл назван так по аналогии с племенньїм цен тром вагров. С начала X века вагрьі подверглись немецкой зкспансии и в результате зтого натиска и последующей колонизации к концу XII века практически прекратили своє существование, будучи истребленьї или онемеченьї. Герберштейну казалось вполне логичньїм предположение, что славяне севера Руси обратились в поисках князей тоже к славянам, только с юга Балтики, а не к викингам. А название «Вагрия», внешне сходное со словом «варяг», подкрепляло зти размьішления. По пути, намеченному Герберштейном, развивалась историческая мьісль у ряда авторов XVI—XVIII веков, питавшихся вписать династию Рюриковичей в контекст европейских генеалогий правящих родов. Поскольку балтийских славян соседние германские народи именовали вендами, то и предки Рюрика оказнвались, таким образом, происходившими из местньїх династий вендских правителей. В основе названия «вендьі» лежит, вероятно, зтноним «венеди» (венети), известннй с первьіх веков нашей зр н 3. Исследователи полагают, что так именовались славянские племена, населявшие территорию между Балтийским морем и Карпатами (существовало еще несколько аналогично називавшихся племен иного зтнического происхождения в разньїх местах Европьі — об одном из них напоминает имя Венеции). Название «вендьі» сохранялось в течение нескольких столетий спустя после исчезновения бал тийских славян, присутствуя, например, в титулах датских королей4. В позднем Средневековье вендов отождествляли с ван далами — знаменитим народом зпохи Великого переселення. Основаниями для зтого служила внешняя схожесть имен, а также то, что вандали когда-то обитали на землях, позднее занятих славянами. На самом же деле никакой преемственной связи тут не било — вандали относились к древнегерманским племенам и предками славян считаться никак не могут5. В истории Европьі вандали оставили по себе долгую память: в начале V века они вместе с аланами и свевами двинулись на запад от Рейна, прошли по Галлии и Испании, а затем переправились в римскую Северную Африку, где основали первое «варварское королевство», просуществовавшее чуть меньше века и завоеванное византийцами. В 455 году вандали под предводительством конунга Гейзериха (Гензериха) захватали Рим и грабили его в течение четнрнадцати дней.

Генеалоги XVII—XVIII веков связали род вандальских королей с правителями балтийских славян, представив их в виде единой династии. К роду западнославянских вождей приписьівали и Рюрика с братьями. Вот как об зтом писал один из основателей «норманизма» Готлиб Зигфрид Байер: «Недалеко от Голштиндии сьіскивал он (Сигизмунд Герберштейн. — Е. 77.) Вагрию и вагров, по свидетельству Адама Бременского, славенский народ. Имел он сходство имяни, дело весьма легкое, токмо бьі оное крепкими доводами утверждено бьіло. Однако ж Бернард Латом, Фридерик Хемниций и последователи их сие первое от всех как подлинное положили. И понеже они сьіскали, что Рурик жил около 840 года по рождестве Христовом, то потому и принцов, процветавших у вагров и абартритов (ободритьі или бодричи — одно из племен балтийских славян. — Е. Я ), сьіскивали. И понеже у Витислава короля два сьіна бьіли, один Тразик, которого дети ведомьі бьіли, другой Годелайб, которого дети бьіли неизвестньї, то оному Рюрика, Трувора и Синава причли»6. Текст Байера я цитирую по переводу Кириака Кондратовича, сделанному в середине XVIII века, — как ни парадоксально, за 250 лет истории «норманнского вопроса» никто не удосужился сделать современньїй перевод с латьіни того труда, с которого, собственно, и началась зта история. Упомянутьіе Байером лица — зто мекленбургский историк Бернхард Латом (Латомус) (ок. 1560—1613) и мекленбургский же юрист Иоганн Фридрих фон Хемниц (1611—1687). Зто бьіли в общем-то местньїе историки-краеведьі, которьіе изучали прошлое своей земли, имевшей когда-то славянское население. Современньїе любители книжньїх европейских генеалогий почему-то приписьівают к зтой традиции и Иоганна Хюбнера (1668—1731), которьій в 1708 году опубликовал в Лейпциге свой труд «Генеалогические таблицьі», видержав ший потом еще несколько изданий. В зтой работе, по утверждению некоторьіх авторов, приводятся даже два варианта происхождения Рюрика. Один (таблица 112) — традиционньїй: Рюрик, Синеус и Трувор становятся князьями (в Новгороде, Белоозере и Пскове) с 840 года, причем их предки не указаньї. Второй вариант (таблица 192) якобьі представляет Рюрика потомком побочной ветви герульских, вандальских и вендских королей. Таблица 192 дейстрительно показьівает єдиную генеалогию зтих королей с древнейших времен, но Рюрика среди их потомков не назьівает. Зато генеалогия зта заканчивается на Никлоте, князе бодричей (ободритов), погибшем в 1160 году. Зтот Никлот стал основателем династии герцогов Мекленбурга, бистро онемечившейся и занимавшей престол вплоть до 1918 года (Мекленбургская династия существует и сейчас). Та

ким образом, поиск «вандальских» корней существенно удревнял династию, чьими подданньїми бьіли мекленбургские любители истории. Новую акутальность единству происхождения русских и мекленбургских правителей придал брак племянницьі Петра І Екатериньї Иоанновньї (1691—1733) и герцога Мекленбург-Шверинского Карла Леопольда (1678— 1747), заключенньїй в 1716 году. Версия мекленбургских историков обрела популярность и в начале XIX века бьіла зафиксирована в качестве «народной легендьі» (об зтом подробнее в следующей главе). Вернемся, однако, ксобственно «норманизму». В контекс те академической науки появление «норманнской теории» традиционно связьівают с деятельностью нескольких ученьїх XVIII века, работавших в России и имевших немецкое происхождение. Зти ученьїе действительно бьіли ученими в полном смьісле зтого слова, обладавшими хорошей профессионйльной подготовкой в области истории и филологии, и хотя некоторьіе их рассуждения кажутся сейчас весьма наивньїми, для уровня науки того времени они бьіли вполне органичньї. Од нако представлення о варягах как викингах-скандинавах существовали, разумеется, и до зтого, академического зтапа «норманистской истории». По свидетельству Герберштейна, в Московском государстве XVI века никто толком не знал о том, кем бьіли на самом деле варяги — тем более что римско-прусская легенда о корнях царской династии утвердилась вполне официально. Но к началу XVII века относятся сведения о том, что скандинавское происхождение варягов бьіло известно некоторьім представителям духовенства, а возможно, и светских верхов, правда, не в Москве, а в Новгороде. В Смутное время Новгород бьіл захвачен шведами. Возникла идея приглашения на российский престол кого-либо из представителей шведской королевской династии и даже создания независимого от Москвьі Новгородского государства под покровительством Швеции. В 1612 году в Стокгольм прибьіло Новгородекое посольст во, которое возглавлял архимандрит новгородского Юрьева монастьіря Никандр. Посольство должно бьіло просить шведского короля Густава II Адольфа отпустить его брата принца Карла Филиппа (1601—1622), герцога Седерманландского, на новгородский, а возможно, и московский престол. Бьіло решено, что принц приедет в Виборг, где представители нового новгородского посольства принесут ему от имени будущих подданньїх присягу. Такая встреча состоялась в конце августа 1613 года, когда в Москве уже стал царем Михаил Федорович. Второе новгородское посольство возглавлял архимандрит

Спасо-Хутннского монастьіря Киприан. Из самой затеи с Карлом Филиппом, как известно, ничего не вьішло, но для нашей темьі важно, что на зтих переговорах новгородская сторо на как бьі исторически обосновьівала приглашение шведского принца на престол тем фактом, что в древние Бремена Новго родом управляли свои, независимьіе от Москвьі князья, один из которьіх, Рюрик, имел шведское происхождение. «А прежние государи наши и корень их царьской от их же (то єсть шведских королей. — Е. П.) варежского княженья, от Рюрика и до великого государя... Федора Ивановича всеа Русии, бьіл» (приговор посольству Никандра от 25 декабря 1611 года)7. Та ким образом, приглашение Карла Филиппа ассоциировалось с призванием Рюрика, то єсть вьіглядело как бьі повторением древней новгородской традиции. Политические реалии сделали сказание о призвании варягов вновь актуальним для Нов города. Скандинавское же происхождение варягов, как видим, также подкрепляло зту аналогию. Идея о шведском происхождении Рюрика нашла отражение в труде шведского историка и дипломата Петра Петрея де Зрлезунда (ок. 1570—1622), которьій прожил в России несколько лет при Борисе Годунове, а затем еще несколько раз туда приезжал с дипломатическими целями. Будучи придвор ним историографом шведского короля Карла IX, Петрей в 1615 году опубликовал на шведском язьіке «Историю о великом княжестве Московском», которая в 1620 году увидела свет и на немецком язьіке8. В зтом произведении Петрей, не имея точних данньїх о том, кем били варяги, указнвал на вероятность их шведского происхождения, сснлаясь при зтом на сло ва новгородского посольства 1613 года. Свою мисль он подкрепил некоторнми лингвистическими и геральдическими аргументами, с современннх позиций виглядящими чрезвьічайно наивннми. Сочинение Петрея приобрело определенную известность. Во всяком случае, мисль о скандинавском происхождении варягов и династии русских князей прочно ут вердилась в шведской историографии XVII—XVIII веков. Так, создатель написанной по официальному заказу «Истории Шведского государства», шведский писатель и журналист Олаф Далин (1708—1763) писал о призвании варяжских князей из Швеции (поскольку «упсальские короли» с давних времен имели верховную власть над зтими землями), а Рюрика отождествил с конунгом Зриком Бьернсоном из династии Инглингов, что противоречит историческим фактам. Труд Далина изобиловал натяжками и произвольньши предположениями, что отмечали и такие «основатели норманизма», как петербургский академик Г. Ф. Миллер и немецкий профессор А. Л. Шлецер.

Таким образом, к началу академических дискуссий по «норманнскому вопросу» в сочинениях различньїх авторов уже бьіли представленьї в самом общем виде основньїе позиции противоборствующих «сторон». Начинался период их научной разработки. В декабре 1725 года профессором греко-римских древнос тей Петербургской академии наук вскоре после ее открьітия стал Готлиб (Теофил) Зигфрид Байер (1694—1738), вьіпускник и преподаватель Кенигсбергского университета. Байер бьіл филологом-классиком и востоковедом, специалистом по восточньїм язьїкам, в частности китайскому. Русского язьїка он не знал. В 1736 году он по собственной инициативе (у него не сложились отношения с влиятельньїм советником академической канцелярии И. Д. Шумахером) получил отставку и собирался вернуться на родину, но не успел, скончавшись в Петербурга. В России Байер написал и опубликовал ряд трудов, среди которьіх бьіла работа «О варягах» («De Varagis»), написанная, как и бьіло положено в те Бремена, на латьіни. Она бьіла опубликована в 1735 году в четвертом томе академического издания «Commentarii Academiae Scientiarum Imperialis Petropolitanae». В 1747 году ее перевел на русский язьік для В. Н. Татищева К. Кондратович; в сокращенном виде Татищев включил зтот текст в Первую часть своей «Истории» в виде 32-й главьі. Перевод Кондратовича вьішел и отдельньїм изданием в 1767 году под названием «Сочинение о варягах автора Феофила Сигефра Безра». Именно работа «О варягах» считается первьім трудом, с которого начался в России научньїй «норманизм». Каково же ее содержание? Сразу замечу, что Байер показал себя настоящим ученьїм-историком, применившим к решению проблеми о том, кем бьіли варяги, источниковедческий подход. По сути, именно он очертил основной круг исторических источников раннего Средневековья, опираясь на данньїе которьіх можно бьіло предложить аргументированную версию. Разумеется, основьівался Байер на летописях, упоминая и призвание Рюрика, и даже Гостомьісла, которого считал славянином («от славенского поколения»). Однако однозначного ответа на вопрос, кем бьіли варяги, в летописях Байер не усматривал: «Какое же бьіло имя варягам, где они жили, то никто так совершенно не изьяснил, чтоб я на его мнение всячески пристать мог». Ко нечно, Байеру бьіли известньї и «прусская» легенда, и мнение Герберштейна и его последователей о южнобалтийском происхождении варягов. Но обе зти версии академик отвергал. В числе его аргументов важную роль играло позднее происхождение свидетельств подобного рода. Так, о «прусской» легенде Байер

писал: «Находятся руские писатели, которьіх я при себе имею, те, сказьівая, что Рурик от варягов пришел, на том же месте прибавливают, что из Пруссии прибьіл. Но сии все или во время царя Иоанна Василиевича или после писали». Байер вьіступил против причисления пруссов к славянским народам, что имело место в текстах европейских авторов — он абсолютно верно отмечал, что «пруский народ... с литвинами, куронами и леттами єдиного язьїка, а от словенских народов различного язьїка и рода» (зто бьіло бьі неплохо знать некоторьім современньїм «историкам»-писателям, упорно возрождающим дав но забьітое сопряжение «пруссов» с «русами»). О родстве Рюрика с императором Августом Байер вьісказался вполне категорично: «Баснь єсть достойная ума тогдашних времен, которьій древних достопамятньїх вещей к своим догадкам употреблял и догадки за подлинньїй слух издавал». При зтом он привел ряд примеров из европейской позднесредневековой историографии, в частности польских исторических сочинений, где легендарньїе польские короли также виво дились от рода римских императоров. Относительно связи варягов с ваграми, о чем писал Герберштейн, Байер заметил, что тот «имел сходство имяни, дело весьма легкое, токмо би оное крепкими доводами утверждено било». Иньїми словами, зто отождествление казалось петербургскому профессору поверхностньїм, основанньїм исключительно на внешнем сходстве названий. Свидетельства же ранних авторов, Адама Бременского («Деяния архиепископов гамбургской церкви», 1070-е годьі) и Гельмольда («Славянская хроника», доведена до 1171 года), рассказьівающих о славянах южного побережья Балтики, не дают для зтого оснований. Отвергнув поздние версии XVI века, Байер обратился к наиболее близким к древнерусским временам источникам. Прежде всего он обратил внимание на летописньїе известия о варягах и руси. Опираясь на летописньїй текст, Байер понимал под варягами собирательное наименование скандинавові «шведи, готландцн, норвежцн и датчане називались варяга ми». В подтверждение зтой мисли учений привел известие Бертинских анналов о том, что посли «хакана росов», направленньїе к византийскому императору и оказавшиеся при дворе франкского императора Людовика Благочестивого в 839 году, принадлежали к народу шведов. Как кажется, Байер первьім обратил внимание на зтот важнейший для ранней истории Ру си текст (о самом известии Бертинских анналов речь впереди). Далее Байер привлек лингвистику и проанализировал имена русских князей и знати IX—X веков. При зтом он использовал большой круг древнескандинавских источников, включая ру-

нические надписи на камнях, многочисленньїе византийские произведения, в том числе сочинения византийского императора X века Константина Багрянородного и многие другие близкие по времени памятники, то єсть очертил то пространство источников, на которьіх до сих пор базируются исследователи древней русской истории. Имена первьіх русских князей Байер счел скандинавскими — к ним он отнес и имя «Рюрик», и имя «Трувор». Правда, отьіскать скандинавский аналог имени «Синеус» он затруднился. По поводу же происхождения названия «варяги» он описал несколько возможньїх версий, обратив, впрочем, особое внимание на наименование скандинавских воинов-наемников в Византии — «варанги». Столь подробное изложение работьі Байера кажется важним потому, что все дальнейшие исследования «варяжской пробле ми» основнвались на том комплексе данньїх, которнй бнл им собран и представлен в зтой статье. Зтот комплекс стал своего рода «ядром» в изучении русско-скандинавских связей и ранней истории Русского государства. Хотя В. Н. Татищев и счел необходимнм представить текст Байера в своей «Истории», его собственний взгляд на «варяжскую проблему» бнл совершенно иньїм. Как уже говорилось, он считал варягов финнами, приписнвая финское происхождение и Рюрику. Основания для зтого били очень шаткими, и позтому в дальнейшем «финская» теория в рамках норманнской теми популярности не получила. Начало горячих дискуссий вокруг норманнов относится к концу 1740-х годов. Оно связано с именами двух вндающихся учених — крупного историка, зтнографа и географа Герарда Фридриха Миллера (точнеє, Мюллера) (1705—1783) и гениального Михайла Васильевича Ломоносова (1711 —1765), которьій среди многих других областей своей деятельности оставил яркий след и в отечественной исторической науке. По распоряжению президента Петербургской академии наук на 6 сентября 1749 года била назначена «публичная ассамблея» академии, приуроченная к дню тезоименитства императрицн Елизаветн Петровни. На таких публичних собраниях должньї били виступать по два профессора академии, причем один должен бнл читать свою речь на латини, а другой — на русском язьіке. К заседанию 6 сентября свои вьіступления готовили и Миллер (ректор академического университета, профессор истории, которнй к тому же занимал официальную должность императорского историографа), и Ломоносов. Ломоносов написал «Слово похвальное императрице Елизавете Петровне», в котором помимо похвал госуда рине дал общий обзор наук, могущих принести пользу России.

Зто «Слово» полупило вьісокую оценку двора и сразу же бьіло признано вьідающимся произведением ораторского искусства. Только при жизни Ломоносова оно переиздавалось четьіре раза. Миллер же должен бьіл подготовить «сочинение об ученой материи», для которого вьібрал, по словам советника академической канцелярии И. Д. Шумахера, фактически руководившего работой академии, «предмет самьій скользкий». «Диссертация» Миллера називалась «De origine gentis russicae» (в русском переводе издана под названием «Происхождение народа и имени российского»). Текст ее Миллер подготовил в августе 1749 года. По предложению Шумахера распоряжением президента академии графа К. Г. Разумовского «диссертация» должна бьіла бьіть рассмотрена на заседании Академической конференции (что соответствовало существующему в академии порядку). Уже при первом ознакомлении с ней профессора академии предложили исправить в тексте ряд мест. Кроме того, «диссертация» вьізвала сомнения и у асессора академии Г. Н. Теплова, которьій бьіл правой рукой Разумовского и, по сути, формировал мнение президента. Шумахер также считал, что напечатание речи Миллера в первоначальном виде бьіло бьі «уничижением для Академии» и лучше изложить «зтот предмет с большею осторожностью, чтобьі не обидеть никого». На заседании Академи ческой конференции 23 августа «диссертация» Миллера бьіла обсуждена и рекомендована к печати после внесення соответствующих исправлений. Тексти Миллера и Ломоносова бьіли изданьї к началу сентября, и бьіло уже напечатано официальное приглашение на публичное собрание академии, когда З сентября по распоряжению президента зто собрание бьіло перенесено на 26 ноября, следующий день после очередной годовщиньї восшествия Елизаветьі Петровньї на престол (а не коронации, как пишут некоторьіе исследователи). Работа Миллера, из-за которой и перенесли «публичную ассамблею», 6 и 7 сентября бьіла передана на отзьів шести профессорам и адьюнктам академии на предмет, «не сьіщется ль в оной чего для России предосудительного». Зтими шестью ре цензентами бьіли профессор истории Иоганн Збергард Фишер (1697—1771), профессор юриспруденции Фридрих Генрих Штрубе де Пирмонт (1704—после 1775), профессор химии Михаил Васильевич Ломоносов, профессор злоквенции (красноречия) Василий Кириллович Тредиаковский (1703—1769), адьюнкт натуральной истории (естествознания) Степан Пет рович Крашенинников (1711—1755) и адьюнкт астрономии Никита Иванович Попов (1720—1782). Все они с 13 по 16 сен тября представили в канцелярию Академии наук свои «репор-

тьі» ( отзьівьі), все из которьіх, за исключением отзьіва В. К. Тредиаковского, бьіли критическими. Общее мнение состояло в том, что «диссертацию» Миллера читать в публичном собрании и распространять в напечатанном виде нельзя. Так, Ломоносов написал, что речь Миллера «весьма недостойна, а российским слушателям и смешна, и досадительна» и, по его мнению, «отнюдь не может бьіть так исправлена, чтобьі она когда к публичному действию годилась». Только Тредиаковский полагал, что вьісказанньїе Миллером положення єсть лишь вероятная гипотеза, а не доказанное утверждение, и в таком случае никакого «предосуждения России» не содержит. Мнение академиков Шумахер резюмировал в письме Теп лову, где отмечал, что даже он не находил сразу не понравившуюся ему «диссертацию» Миллера «столь ошибочною, как описьівают гг. профессора и адьюнктьі», и посоветовал отложить речь Миллера до другого случая, а для ноябрьского. собрания «вибрать предмет из физики». Так и бьіло сделано. 26 ноября на публичной ассамблее Ломоносов прочитал своє «похвальное слово», а научньїе вьіступления сделали профессор физики Георг Вильгельм Рихман и профессор механики Христиан Готлиб Кратценштейн. По поводу работьі Миллера бьіло принято решение сдать ее текст в архив академии, а напечатанньїй тираж в обращение не випускать. Однако Миллер со своим поражением не смирился. В начале октября он направил письмо Разумовскому, в котором писал, что «диссертация» бьіла опорочена «недоброхотньїми» ему членами Исторического собрания академии, а поскольку никто ему никакой критики не предьявил, то он бьіл лишен возможности оправдаться. Тогда президент академии расцорядился обсудить «диссертацию» на чрезвьічайном собрании с участием Миллера «без всякого пристрастия», с тем чтобьі мож но бьіло ее «заблаговременно поправить». Чрезвьічайное собрание бьіло назначено на 23 октября, но растянулось на цельїх 29 (!) заседаний — вплоть до 8 марта 1750 года. За зто время, кстати, работа Миллера бьіла отправлена на отзьів В. Н. Татищеву, которьій, признавая високий профессиональньїй уровень и научньїе способности Миллера, а также различие в их взглядах на происхождение руси, от полемики с ним уклонился. 21 июня новое зкстраординарное заседание академической конференции предложило оппонентам Миллера еще раз пред ставить письменньїе отзьівьі о его работе. Ломоносов на зтот раз писал: «Происхождение первьіх великих князей российских от безьимянньїх скандинавов в противность Несторову свидетельству, которьій их именно от варягов-руси производит, происхождение имени российского весьма недревнее, да и

то от чухонцев, в противность же ясного Несторова свидетельства; презрение российских писателей, как Преподобного Нестора, и предпочитание им своих неосновательньїх догадок и готических басней (так Ломоносов, вероятно, именовал скандинавские саги. — Е. /7.); наконец частьіе над россиянами победьі скандинавов с досадительньїми изображениями не токмо в такой речи бьіть недостойньї, которую господину Миллеру для чести России и Академии и для побуждения российского народа на любовь к наукам сочинить бьіло велено, но и всей России перед другими государствами предосудительньї, а российским слушателям досадньї и весьма несносньї бьіть должньї». В результате зтого долгого обсуждения по распоряжению академической канцелярии на очередном внеочередном заседании бьіло прочитано заключение по «диссертации» Миллера, по которому она бьіла признана неприемлемой. Напечатанньїй ее тираж, за исключением трех зкземпляров, бьіл уничтожен. Сам Миллер, впрочем, от своих взглядов не отказался и отстаивал их с завидньїм упорством. В 1768 году латинский текст сочинения Миллера бьіл анонимно опубликован в одном из научньїх изданий профессором И. X. Гаттерером в Германии. Кроме того, Миллер использовал текст и основньїе идеи злополучной «диссертации» в дру гих своих произведениях: «Краткое известие о начале Новго рода и о происхождении российского народа, о новгородских князьях и знатнейших онаго города случаях» и «О народах издревле в России обитавших» (вторая работа бьіла издана анонимно в Петербурге в 1773 году). Принципиально важньїй для истории исторической науки текст «диссертации» Миллера стал доступен современному российскому читателю только в 2006 году9. В чем же состояла главная идея «диссертации» и почему она вьізвала такое негодование? Задача, которую поставил перед собой Миллер, заключалась в том, чтобьі изложить происхождение «славнейшаго Российскаго народа» и происхождение «Российскаго имени». При зтом Миллер исходил из очень верной установки, что «одного имен согласия (то єсть совпадения. — Е. П.) без других подлиннейшихсвидетельствкдоказательству о происхождении народов никак не довольно». На зтом оснований он отрицал, в частности, какую бьі то ни бьіло связь между названием древнего народа роксолан и именем «русь» (мнение, которое, кстати, разделял Ломоносов): «К доказательству происхождения Россиян от Роксолан не доволь но одно имян сходство, не довольно и того, что в первьіх после рождества Христова веках Роксоланский народ в Российских

жил пределах; надлежит паче то показать, как Роксоланское имя в Российское переменилось». Миллер справедливо утверждал, что кажущееся сходство названий народов, как и то, что когда-то один народ жил на территории другого, вовсе не доказьівает их кровного родства. К сожалению, об зтой злементарной истине совершенно забьівают дилетантьі от истории, пьітающиеся искать древние корни каких-либо современньїх народов — явление, столь распространенное в псевдоисторической беллетристике до сих пор. Далее Миллер отвергает и другие гипотезьі, например, о происхождении русских от скифов и сарматов: «Производящие Россиян от Скифов и Сарматов токмо то доказьівают, что Россияне живут в Скифских и Сарматских землях, что и без того ясно и не подлежит ни каким сумнительствам». Происхождение названия «славяне» Миллер вьіводил от слова «слава»: «От славньїх своих дел в древния Бремена Славянами називались» и отмечал, что «нет ни одного тех времен историка, которьій бьі прежде Юстиниана Императора упоминал о народе Славенском». Затем Миллер, охарактеризовав сведения разньїх средневековьіх авторов о славянах, обращался к вопросу о происхожде нии названия «Русь»: «Обьявим еще и о другом народе, от котораго Россия нетокмо жительми населена, но и Царей и имя своє получила. Оной народ хотя в начале язиком и житием от Славян весьма разнствовал, но столь тесно потом с ними соединился, что уже тому много веков прошло, как их между со бою различать неможно бьіло. А именно как Славяне Россиею владели, то от времени до времени приходили от севера Скан динави, народ силою своего оружия на море и на сухом пути, также и торговим промислом пред другими славной». Скан динавами считал Миллер и варягов, сснлаясь, между прочим, на «диссертацию» Байера: «Без сумнения, Почтеннейшие Слушатели, признаваете ви по сему Варягов ваших, о которнх в летописях и во всех Российских историях упоминается; и хотя известно, что тем именем никакой в Скандинавии народ особ ливо не назнвался, однако сие можно заподлинно доказать, что они ни из какой другой земли внехали как из Скандина вии. Варягами они називались либо от искусства в мореплавании, в чем наибольше упражнялись, и для того, что морем в Россию пришли... либо от искусства воинскаго, от старинного слова Вар, что войну у Скандинавов значило, в какой силе у Агличан и поньїне употребляется. Потому и служившие из Скандинавов в гвардии при дворе Греческих Императоров в Царе граде Варанги називались». В доказательство скандинавского происхождения варягов Миллер приводил, в частности, имена первьіх русских князей

и послов и «русские» названия днепровских порогов, приводимьіе наряду со славянскими названиями византийским императором Константаном Багрянородньїм в трактате «Об уп равленим империей» (серединахвека). Зти имена и названия действительно имеют скандинавские зтимологии. Очень много внимания Миллер уделял известиям скандинавских авторов о древней истории и связях Скандинавии с русскими земля ми — часть зтих сведений отличалась сомнительной достоверностью. Помимо скандинавского происхождения названия «Русь» Миллер писал и о том, что «некоторая часть Россиян произошла от Варягов, которая хотя и не столь многочисленна, чтоб с произшедшею от Славян могла сравниться; однако и не так мала, чтоб вовсе об оной умолчать». О происхождении имени «россов» Миллер писал следующее: «По моєму рассуждению, требовать не можно яснейшего о том доказательства, что имя Россиан уже по прибьітии Варя гов в России зачалось, а от оньїх и прочим жителям, то єсть Славянам, досталось. Каким же образом сие учинилось, мьі, не находя в Скандинавии никаких сего имяни следов, себе так представим. Финьї Шведов, не ведомо по какой причине, и поньїне назьівают Россами, по их язьїку Россалейне, Россиян именуют Веннелейне, то єсть Венедами, Немцов Саксалейне, то єсть Саксонцами, а самих себя Суомалейне, то єсть людей в бо лотних местах живущих. Новгородские Славяне, усльїшав имя Россов от Финнов, оньїм всех из северньїх стран пришельцов нарицали, по чему и Варяги от Славян Россианами названьї. А потом и сами Славяне, будучи под владением Варягов, имя Россиан приняли, подобньїм почти образом как Галльї Фран ками и Британцьі Агличанами именованьї. А что Славенский язьік Варяжский преодолел, сие никому странно не покажется, потому что Славяне Варягов числом превосходили, и что в следующия времяна на их язьіке все божественньїя книги бьіли писаньї и Божия служба отправлялась». Иньїми словами, Миллер предположил, что название «русь/рось» пришло в славянский язьік через посредство финского. Скандинавский же источник зтого слова он определить затруднился. Заканчивалась речь, разумеется, похвалой Елизавете Петровне. Итак, получалось, что и название страньї, и даже какая-то часть русского народа имел и иностранное, а именно скандинавское происхождение. Ситуацию, в которой появилась «диссертация» Миллера, блестяще охарактеризовал в своих «Лекциях по русской историографии» Василий Осипович Ключевский: «То бьіл самий разгар национального возбуждения, которое появилось после царствования Анньї и которому бьіла обязана престолом Елизавета Петровна. Минувшее десятилетие стало

предметом самих ожесточенньїх нападок; даже церковньїе проповеди обратились в политические памфлети, направленнне против отого темного десятилетия. С церковной кафедри говорили, что хищньїе сови и нетопири засели тогда в гнезде российского орла. Новое, национальное царствование нача лось среди войньї со Швецией, которая кончилась миром в Або 1743 г. В ото время готовиться сказать по случаю тезоименитства государнни на торжественном заседании Академии, что шведи дали Руси и народное имя и государей, едва ли значило украсить торжество». Именно такую реакцию и визвало произведение Миллера и в учених, и в придворних кругах. Одним из наиболее резких оппонентов Миллера бнл Ломоносов, которьійв 1761 годуснегодованием писал: «Миллервпомянутую заклятую диссертацию все вьікрал из Бейера; и ту ложь, что за много лет напечатана в “Комментариях”, хотел возобновить в ученом свете». Как видим, «заклятая диссертация» подверглась тогда почти единодушному остракизму. Что же било противопоставлено ей? Вскоре после окончания бурних дискуссий Михаил Васильевич Ломоносов сам принялся за написание русской истории. Он начал работать над зтим сочинением в 1751 году, но успел написать только первьій том, которнй бнл издан уже после смерти автора, в 1766 году, большим для того времени тиражом — почти 2500 зкземпляров. Зто била первая увидевшая свет история России, которую написал п роф есіональний русский учений («История» Татищева вьішла позже). Работа Ломоносова над «Историей» одобрялась благожелательннм отношением двора и императрицн Елизаветн Петровим. Первьій том «Древней Российской истории» охватьівал период «от начала Россий ского народа» и до кончини Ярослава Мудрого в 1054 году. Первие глави Ломоносов посвятил «России прежде Рурика», где уделил внимание и тем вопросам, по которнм так ожесточенно спорил с Миллером10. «Множество разних земель славенского племени єсть неложное доказательство величества и древносте». Зтот патриотический посьіл пронизьівал все начальнне глави «Истории». Славянский народ «славою дел утвердил себе славное имя» (в зтом Ломоносов бнл согласен с Миллером), а начало его, по мнению Ломоносова, относилось к самим древним временам. Так, он полагал, что славянскими народами били балтьі (жмудь, литва, пруссьі и др.), что древними славянами били не только венети, но и пафлагонцн, мидяне и амазонки, что происхождение славянских народов относится ко временам Троянской войньї. Более того, славяне не только составляли «не малую часть воинств» готов, вандалов и лангобардов, но и их

главньїе предводители «бьіли славенской породьі». Славянами Ломоносов считал и Одоакра (предводителя племени ругов, лишь по внешнему сходству имен, созвучньїх русам), и Алариха, и других вождей зпохи Великого переселення народов. Такая вольная интерпретация древних источников позволяла отодвигать историю славян в глубь веков и приписьівать им всевозможньїе исторические свершения. Варягов Ломоносов считал собирательньїм названием многих народов: «Они от разньїх племен и язьїков состояли и только одним соединялись обьїкновенньїм тогда по морям разбоем». А «варяги-россьі» (часть варягов) бьіли одного происхождения с пруссами. Название же «россьі» происходит, по мнению Ломоносова, от имени роксоланов, древнего народа, упоминаемого антични ми авторами. Роксоланьї11 (буквально «светлне, бельїе аланьї») бьіли од ним из сарматских, то єсть ираноязьічньїх кочевьіх племен, которьіе, по сообщению античного географа Страбона, на рубеже нашей зрн жили в приазовских степях, «на равнинах между Танаисом и Борисфеном», то єсть между Доном и Днепром. Страбон считал их самим северньш народом в зтой области («обитает ли какое-нибудь племя за роксоланами, ми не зна єм»)12. Bo II веке н. з. часть роксоланов уже находилась на зем лях между Днепром и устьем Дуная, то єсть вошла в соприкосновение с Римской империей, заняв областе в южной Дакии (территория современной Румннии). В 118 году н. з. роксола ньї признали власть Рима. Впоследствии они неоднократно воевали с империей, и император Адриан даже вннужден бнл внплачивать им ежегодную дань. Последний раз роксоланьї упоминаются в «Гетике» Иордана (VI век). По всей видимости, они били рассеянн гуннами и прекратили своє существование. Конечно, никаких оснований связнвать слово «русь» с роксоланами нет. Но автори позднего Средневековья и Возрождения могли присваивать древние названия современньш им народам, жившим на тех же территориях, что и древние. Уже в польской историографии начала XVI века появилось соотнесение «роксолан» и «Руси»13. Затем оно продолжало жить и перешло в науку XVIII века, причем сохранялось даже позже (сторонником зтой идеи бнл в XIX веке Д. И. Иловайский). Итак, внешнее, лингвистически необоснованное сходство названий послужило Ломоносову основанием и роксолан при знать славянским народом. Название же «роксоланьї» Ломо носов и вовсе виводил из названия Волги, которая античними авторами именовалась Ра; следовательно, роксоланьї — зто аланьї, которне жили на волжских берегах (на самом деле рок соланьї до Волги не доходили). Далее, по предположению Ло-

моносова, зти роксоланьї-славяне переселились к Балтийскому морю, причем на своем пути оставляли такие названия, как Рось (река — приток Днепра) и Старая Русса (город в Новгородской земле). На берегах Балтики «россьі»-роксоланьі посе лились на территории Пруссии, откуда и прибили на Русь. Та ким образом, Ломоносов остроумно соединил и известия поздних источников о происхождении Рюрика от пруссов, и версию о славянском происхождении руси. Зто согласование не противоречило ни фантастическим построениям XVI века, ни «славянофильскому» патриотизму елизаветинских времен. Правда, о происхождении Рюрика непосредственно от рода императора Августа Ломоносов написать не решился: «Заключая сие, должно мне упомянуть о происхождении Рурикове от Августа, кесаря римского, что в наших некоторьіх писателях показано. Из вьішеписанньїх видно, что многие римляне пере селились к россам на варяжские береги. Из них, по великой вероятности, бьіли сродники какого-нибудь римского кесаря, которьіе все общим именем Августьі, сиречь величественньїе или самодержцьі, називались. Таким образом, Рурик мог бьіть коего-нибудь Августа, сиречь римского императора, сродник. Вероятности отрещись не могу; достоверности не вижу». В целом Ломоносов как бьі гіродолжал старую традицию историографии XVI—XVII веков (в которой еще многое бьіло основано на внешних подобиях названий и диктовалось желанием обнаружить древние истоки современньїх народов), находясь в стороне от вьіработки методов критического анализа источников, которьіе уже начали формироваться в европейской науке Нового времени. Еще один примечательньїй мо мент рассуждений Ломоносова заключается в том, что он упоминает имя Вейдевута «из алан», которьій бьіл вьібран королем ругенских славян, варягов-россов, бивших роксолан, поселив шихся на берегах Балтики. Зтот «государь», он же «верховний жрец», с начала XVIII века считался предком рода Романовнх. Позтому в начальних главах своей «Древней Российской истории» Ломоносов говорил о происхождении не только динас тии Рюриковичей, но и династии Романовнх, декларируя их общее, «славяно-росское» происхождение. Для русофильских тенденций, возобладавших при дворе Елизаветн Петровнн, а затем и Екатеринн Великой, такой исторический «разворот» бнл как нельзя более кстати. При Екатерине II, которая очень внимательно относилась к «Истории» Татищева, «славянская» версия происхождения предков Рюрика (по крайней мере по женской линии) била весьма распространенной. Так, князь Михаил Михайлович Щербатов (1733—1790), которнй бнл вторим официальннм

историографом в России («между» Миллером и Карамзиним), в своей «Истории Российской от древнейших времен» считал варягов германцами, но жившими в Пруссии, а Рюрика производил от рода «лифляндских царей», да к тому же по женской линии и от Гостомьісла. Ключевой фигурой в русской историографии второй поло вини XVIII века можно считать Августа Людвига Шлецера (1735—1809)14. Он учился в Виттенбергском и Геттингенском университетах, в 1761 —1767 годахжил и работал в России (адьюнкт истории Петербургской академии наук с 1762 года, профессор истории и статистики с 1765-го), а потом вернулся в Германию, где бьіл профессором Геттингенского университета. В 1768 году Шлецер опубликовал в Германии работу «Опит анализа русских летописей (касающийся Нестора и русской истории)», а затем создал фундаментальний труд «Нестор», которнй увидел свет в Германии в пяти томах в 1802—1809 годах, а в переводе на русский язик бнл опубликован в трех частях в 1809—1819 годах. Главной своей задачей Шлецер считал «воссоздание истинного Нестора», то єсть реконструкцию «По вести временннх лет» в ее как би «первоначальном» виде. Зто била чисто источниковедческая, текстологическая задача, и таким образом Шлецер по сути стал основоположником научного изучения русских летописей. Шлецер не без оснований полагал, что русские летописи требуют научно-критического рассмотрения, поскольку они подвертались неоднократним изменениям и редакциям. С точки зрения современной науки задача Шлецера по «воссозданию Нестора» кажется несколько наивной, но для того времени зто бнл крупний шаг вперед. Научннй подход к главному источнику по истории Древней Руси позволил Шлецеру весьма презрительно отзнваться о своих предшественниках и коллегах. По мнению Шлецера, русская история до него била практически не разработана, а учених, владевших соответствующей методикой и знавших основнне иностраннне язики, якобьі не било. К Татищеву Шлецер относился довольно пренебрежительно, позволяя се бе некорректнне внсказнвания типа «татищевские бредни» в отношении рассуждений Василия Никитичао древнейшей ис тории Европьі. Стоит ли говорить, что и Иоакимовскую летопись он не признавал достоверной? Впрочем, в категорию «бредней» у него попадали и некоторне памятники, источниковедческое значение которих било оценено позднее. Так, например, зтот заклятий, по определению советских историков, норманист считал скандинавские саги «глупими видумками» и предлагал «внбросить зти исландские бредни из всей рус ской древнейшей истории».

В варягах и Рюрике, вслед за Байером и Миллером, Шлецер видел конечно же скандинавов, причем зта мьісль бьіла облечена им в самую крайнюю форму. Шлецер писал, что «сканди нави, или норманньї в пространном смисле основали русскую державу»15, а до их прихода местнне племена якобьі жили без всякого управления, «подобно зверям и птицам» (в зтом отношении он, видимо, опирался на известную фразу «Повести временннх лет» о том, что древляне и некоторне другие восточнославянские племена жили «зверинским образом», понимая ее буквально). Таким образом, полупалось, что именно норманньї основали Древнерусское государство; взгляд для того времени вполне обьяснимнй, если спитать, что государ ство — дело рук конкретних людей. По поводу происхождения слова «Русь» Шлецер внсказал гипотезу о том, что оно могло восходить (через финское посредничество) к шведскому названию Рослаген. Идея о пррисхождении финского названия шведов от зтого топонима уже фигурировала в шведе кой науке XVII века у вндающегося филолога Юхана Буреуса. Рослаген — часть береговой полоси шведской провинции Упланд, жители которой издавна строили корабли для морских плаваний. Таким образом, вероятннй первоисточник финского обозначения шведов бнл найден. Важно то, что именно Шлецер заложил основу сопоставления сказания о призвании варягов с похожими легендами других народов, отметив ирландскую параллель — рассказ о приходе в Ирландию в IX веке трех братьев из Норвегии (впоследствии такие параллели били многократно умноженн, о чем речь впереди). Шлецер великолепно уловил и основное направление будущих околонорманистских споров и блестяще внразил их суть: «Худо понимаемая любовь к отечеству подавляет всякое критическое и беспристрастное обрабатнвание истории... Если Миллеру запрещают произнести речь о варя гах потому лишь, что там варяги внводятея из Швеции; если для России считают унижением то, что Рюрик, Синеус и Трувор били морскими разбойниками, то никакой прогресе в историографии невозможен». Шлецер, конечно, не прав, нази вай первьіх русских князей «разбойниками» — как не били только разбойниками ни Зрик Рижий, ни Кнут Великий, ни Вильгельм Завоеватель, ни другие известнне деятели зпохи викингов, — но относительно норманнской «проблеми», и сейчас продолжающей будоражить некоторне общественнне круги, его мнение оказалось вполне справедливим. Другое де ло, что крайность Шлецера во взглядах на происхождение Русского государства ставила под удар всю «норманистскую» аргументацию.

Серьезньїй и взвешенньїй подход к «варяжской проблеме» продемонстрировала «История государства Российского» Николая Михайловича Карамзина (1766—1826), ставшая вьідающимся явлением русской науки и культури. Она начала издаваться с 1816 года. Карамзин с большим почтением относился к трудам Байера, Миллера и Шлецера, признавая, что для исторической науки их имена «незабвенньї», и даже отослал первьій том своей «Истории» на рассмотрение Шлецеру в Геттинген. Напротив, он чрезвьічайно скептически относился к уникальньїм сведениям Татищева, почерпнутим из Иоакимовской летописи, отказивая ей в научном доверии (как видим, вполне справедливо). Скандинавское происхождение Рюрика и варягов Карамзин считал «неоспоримой истиной». Тщательно анализируя источники и глубоко аргументируя свои умозаключения, Карамзин видвинул шесть «обстоятельств», доказнвающих скандинавское происхождение варя гов. Во-первнх, зто имена призванннх князей и прежде всего Рюрика, хорошо известние в Скандинавии. Во-вторнх, свидетельства европейских авторов, в том числе єпископа Кремонского Лиутпранда (X век), которне в «русах» видели именно норманнов. В-третьих, телохранители византийских императоров в XI веке називались «варантами», теми же «варягами» и также били норманнами. «Слово Vaere, Vara, єсть древнєє Готфское (то єсть готское. — Е. П.) и значит союз: толпьі Скандинавских витязей, отправляясь в Россию и в Грецию искать счастия, могли именовать себя Варягами в смисле союзников или товарищей. Сие нарицательное имя обратилось в собственное». В-четвертнх, «русские» названия Днепровских порогов, которне сообщает Константан Багрянородннй вХ веке и которне «кажутся Скандинавскими: по крайней мере, не могут бить изьяснени иначе». В-пятнх, зто сходство древнейшего памятника русского права — Русской Правди — со сканди навскими и немецкими узаконеннями. В-шестнх, свидетельство Нестора, то єсть «Повести временних лет», «что Варяги живут на море Балтийском к Западу и что они разньїх народов: Урмяне, Свие, Англяне, Готи». Происхождение названия «Русь» Карамзин внводил из слова «Рослаген» через финское посредничество («руотси» для обозначения жителей Швеции). Подтверждение зтому он находил в Бертинских анналах, сообщавших о прибнтии ко дво ру франкского императора послов народа «Рос», которне оказались шведами16. Таким образом, Николай Михайлович почти полностью очертил тот круг источников, которнй на многие годи станет для «варяжской проблеми» основним. Однако Карамзин полагал, что какая-то часть варягов могла пе

реселиться из Швеции в Пруссию, откуда уже потом пришла и на Русь. Тем самьім он пьітался обьяснить известия источников XVI века (Степенной книги) о прусской прародине Рюрика. Авторитет «Истории» Карамзина бьіл настолько велик, что его взглядьі надолго определили основную линию русской историографии. Именно Карамзин счел призвание варяжских князей «началом Российской Истории». «Великие народьі, — писал он, — подобно великим мужам, имеютсвое младенчество и не должньї его стьідиться: отечество наше, слабое, разделенное на мальїя области до 862 года, по летосчислению Нестора, обязано величием своим счастливому введенню Монархической власти». Начало истории русской монархии бьіло для Карамзина одновременно и началом русской исто рии. Таким образом, 862 год стал в общественном сознании го лом создания Русского государства. Вслед за Карамзиньїм о большой роли скандинавов в древнейший период русской истории писал известньїй литератор Николай Алексеевич Полевой (1796—1846) в своей «Истории русского народа» (первьій том вьішел в 1829 году). Названием своего труда и его концепцией Полевой как бьі вступал в соперничество с Карамзиньїм, попьітавшись создать историю народа, а не правителей и политических или военньїх собьітий. Попьітка зта в общем не удалась, и Полевой так и не смог вьійти за рамки истории государства. Его «История», не сопоставимая с уровнем труда Карамзина, бьіла встречена читающей публикой более чем прохладно. Между тем в исторической науке возникали и иньїе версии о происхождении варяговруси, порой отличавшиеся большой оригинальностью. Например, профессор Дерптского (ньіне Тартуского) университета Иоганн Филипп Густав Зверс (1781—1830) в своих работах развивал версию о хазарском происхождении варягов, не нашедшую, впрочем, поддержки среди историков. Существенньїм шагом вперед в изучении «варяжского вопроса» стал вьішедший в 1844—1845 годах в Петербурге на немецком язьіке двухтомньїй труд «Die Berufung der schwedischen Rodsen durch die Finnen und Slawen» («Призвание шведских poсов финнами и славянами»), принадлежавший перу Ариста Аристовича Куника (1814—1899), вьідающегося нумизмата, адьюнкта, а затем академика Императорской Академии наук, которьій в течение сорока лет служил хранителем в Императорском Зрмитаже. Среди существенньїх сторон исследований Куника бьіла лингвистическая разработка проблеми. Он, в частности, предложил существенное уточнение в скандинавской зтимологии слова «Русь». Название «русь» могло восходить к скандинавскому слову rodsen, имевшему значение «гребцьі».

Так якобьі називали себя скандинави, отправлявшиеся на восток, в земли финских, а затем и восточнославянских племен. На финской почве зто слово приобрело форму ruotsi, которнм и сейчас в финском язьіке назнвают шведов (напомню, что финно-угорские племена, к которнм относились и чудь, и меря, и весь, в древности населяли огромнне территории на севере Руси). Затем из ruotsi возникло слово «русь», которнм первоначально именовали варягов, составлявших основу дру жини первьіх русских князей. Потом слово «русь» распространилось уже на все подвластнне зтим князьям племена и стало названием народа и государства. Зта версия, лингвистически весьма хорошо обоснованная, до сих пор остается одной из наиболее вероятньїх (хотя отношение самого Куника к ней впоследствии стало скептическим). Куник также придавал в древнерусской истории большое значение хазарам, полагая, что летописние основатели Киє ва — Кий и его братья — имели хазарское происхождение (много позже зта мисль также получила развитие у некоторнх историков). Важними били наблюдения Куника и над параллелями летописного рассказа о призвании князей. Он, в частности, обратил внимание на похожую легенду о прибнтии саксов в Британию, которую зафиксировал немецкий автор X века Видукинд Корвейский. Поскольку находились все новьіе и новне аналогии у разних народов, Куник предположил, что сказание о призвании князей является «бродячим мотивом», повторяющимся в разних преданиях Европьі. Так постепенно расширялся культурний контекст летописного известия о Рюрике. Наиболее активним сторонником «норманнской теории» в середине XIX века бьіл Михаил Петрович Погодин (1800— 1875), которнй вообще бнл очень яркой и неординарной личностью17. Син крепостного крестьянина, получившего вольную, Погодин окончил Московский университет, где впоследствии бнл профессором, с 1835 года занимая кафедру русской исто рии. В 1841 году он бнл избран академиком Петербургской академии наук. Погодин являлся одним из крупнейших исто риков своего времени и прославился также как собиратель древностей, пополнивших позднее ведущие музей и библиотеки страни. В 1856 году Погодин построил в Москве деревянннй дом (так назнваемая «Погодинская изба») в «русском ети ле», где и разместил своє уникальное «древлехранилище». Зто здание сохранилось до сих пор. В 1825 году Погодин защитил магистерскую диссертацию «О происхождении Руси», которая бьіла опубликована отдельньш изданием. В диссертации он полемизировал со взглядами

известного историка и литератора, профессора Московского университета Михайла Трофимовича Каченовского, которьій разделял мнение Зверса о хазарском происхождении Руси (Каченовский известен также как глава так назьіваемой «скептической школьї» в русской историографии, ставившей под сомнение достоверность древних русских летописей и других источников того времени). Погодин собрал и проанализировал всевозможньїе письменньїе источники, в которьіх упоминались варяги-русь, и на основе зтого анализа сделал вьівод об их скандинавском происхождении. В зтой работе бьіл обозначен исследовательский метод Погодина, которому он оставался верен всю жизнь. Прежде чем делать какие бьі то ни бьіло исторические умозаключения, необходимо изучить макси мально возможньїй комплекс источников по теме и только по сле зтого на их основе строить научньїе теории. Иньїми слова ми, зто бьіл очень логичньїй источниковедческий подхОд — идти от частного к общему, от конкретних данньїх, сведений, известий к теоретическим обобщениям. Собственно ничего в зтом зкстраординарного нет — по идее, так и должен посту пать любой исследователь. Позтому виводи Погодина оказьівались достаточно аргументированними. Вообще Погодин в своих произведениях стремился к возможно большей, даже «математической» точносте идоказательности (что, правда, не всегда ему удавалось). Вторая диссертация Погодина називалась «Нестор. Историко-критическое рассуждение о начале русских летописей» (1839; название перекликалось с главньш трудом Шлецера). Она била направлена против адептов «скептической школьї», в дискуссии с которьши Погодин доказивал достоверность «Повести временних лет», подкрепляя свои доводи сведениями зарубежннх источников. «Варяжская тема» била продолжена им в книгах «Норманский период русской истории» (1859) и «Древняя русская история до монгольского ига» (1871). Само название первой работьі однозначно свидетельствует о взглядах автора. Собственно, Погодин и ввел в науку понятие «норманский период русской истории», которнй он простирал до 1054 года, то єсть до смерте Ярослава Мудрого. По мнению Погодина, в зтот период норманнн играли ведущую роль в русской истории, по суте дела, создав Русское государство. Своє «норманистское» кредо Погодин четко и емко внразил в следующих виводах: «Варяги-русь — племя норманнское. Имя руси принадлежало зтому племени. Откуда происходит имя руси — открнтое поле для догадок. Где жила первоначально русь — открнтое поле для догадок (точно такое же открнтое поле для догадок о происхождении имени варягов)»18.

С именем Погодина связан и второй публичньїй диспут по «варяжской проблеме» в истории отечественной науки. Михаил Петрович бьіл вообще очень активним полемистом, можно ска зать, настоящим борцом «исторического фронта», воспринимавшим научную дискуссию как личное дело чести. Одна из его работ даже називалась «Борьба не на живот, а на смерть с нови ми историческими єресями» (1874). Впрочем, военизированная лексика била в те годи вообще характерна для исторической науки (применительно к древнерусской истории) — можно вспомнить и название книги П. Г. Буткова «Оборона Летописи русской, Несторовой, от наветов скептиков» (1840). Диспут же Погодина с Костомаровим, состоявшийся 19 марта 1860 года, напоминал скореє зффектную интеллектуальную дузль. Но вначале познакомимся со вторим дузлянтом. Николай Иванович Костомаров (1817—1885), випускник Харьковского университета, много занимался исследованиями в области украинской истории (и в частности, зпохой Богдана Хмельницкого), истории Речи Посполитой и Московского царства. Бу дучи профессором Киевского университета, он вместе со своими единомьішленниками (среди которьіх бьіл и Т. Г. Шев ченко) организовал тайное общество — так назьіваемое «Кирилло-Мефодиевское братство», участники которого разделяли идеи панславизма. В 1847 году общество бьіло разгромлено, Костомарова, как и его товарищей, арестовали, и год он провел в Петропавловской крепости. После зтого несколько лет историк прожил в Саратове, фактически в ссьілке, откуда вернулся в 1856 году и вскоре стал профессором Петербургского университета. К числу самих известньїх его произведений относится «Русская история в жизнеописаниях главнейших ее деятелей». Особенную актуальность публичному диспуту По година и Костомарова придавал тот факт, что само зто действо происходило незадолго до празднования 1000-летия России, отмеченного в 1862 году с большим размахом. Поводом к дискуссии послужила статья Костомарова «На чало Руси», опубликованная в журнале «Современник» (Т. 79, кн. 1, отд. 1). Костомаров полагал, что варягов-русь «нельзя искать» ни в Скандинавии, ни у балтийских славян. Зато назва ние «Русь» можно обнаружить в низовьях реки Неман, то єсть на землях литовских племен. По мнению историка, «название Руси география удерживала за правим рукавом реки Немана» — земли по его берегу називались Русью (Русиею), а местньїе жи тел и — руссами, русью. Зтот народ бьіл литовского происхождения. А значит, славянские и финно-угорские племена «при звали к себе из жителей прибалтийского побережья (варягов) русь-литовскую (жмудь, жившую на берегах реки Руси)». Зта

оригинальная «литовско-жмудская» версия вьізвала отповедь Погодина. Михаил Петрович написал ответ Костомарову, приехал в Петербург и лично зачитал свой текст оппоненту в Публичной библиотеке 9 марта 1860 года: «Я считаю вас честньїм, добросовестньїм исследователем в куче шарлатанов, невежд, посредственностей и бездарностей, которьіе, пользуясь исключительньїм положением, присвоили себе на минуту авто ритет в деле науки и приводят в заблуждение неопьітную молодежь; вот почему я требую от вас, во имя зтой науки, полной сатисфакции, то єсть торжественного отступления от Жмуди, или полного отражения приведенньїх мною кратких доказательств, за коими я готов вьідвинуть и тяжелую артиллерию. Иначе бросаю Вам перчатку и вьізьіваю на ученьїй поєдинок. Секундантов мне не нужно, разве тени Байера, Шлецера и Круга (академик Филипп Иванович Круг, крупньїй нумизмат, бьіл известен своими работами по древнерусской истории. — Е. П.)... Без шуток, приехав на неделю в Петербург, предлагаю вам публичное рассуждение в университете, Географическом обществе, или в Академии, в присутствии лиц, принимающих живое участие в вопросе»19. Костомаров умел держать удар. Он принял вьізов Погодина, сочтя его предложение «високою для себя честью» и виразив готовность явиться «с оружием в ру ках», куда ему будет угодно. Отвечая Костомарову, Погодин подчеркивал, что главная цель диспута состоит в том, чтобьі «возбудить в молодих деятелях участие к вопросу о происхождении Руси (здесь под русью подразумевается народ. — Е. /7.), которнй... важен, особенно в наше время, когда скоро исполнится тисяча лет основанному ею государству». Публичное «прение» происходило в Большом зале Петербургского университета 19 марта 1860 года. Диспут открьіл рек тор университета Петр Александрович Плетнев (1792—1866), знаменитий литератор, друг Пушкина (к нему обращено посвящение, открнвающее «Евгения Онегина»). Вначале слово взял Погодин, которнй привел доказательства скандинавского происхождения варягов-руси, а затем зачитал своє письмо Костомарову. В своем виступлений Погодин привел также обзор различньїх мнений историков о происхождении руси, перечислив с десяток версий. При зтом его речь била облечена в живую, очень интересную, полемическую форму. Костомаров отвечал столь же живо и решительно. Вскоре диспут превратился в знергичннй диалог, настоящую словесную дузль, сопровождавшуюся смехом, шумом и аплодисментами публики. «Словом, публика бьіла велика и обильна, а порядка в ней не било», — писали в прессе, перефразируя знаменитне слова летописи. Особенно горячо студенти поддерживали Костомаро

ва, которьій приписьівал зто, впрочем, не столько силе своего убеждения, сколько желанию молодежи идти наперекор усто явшимся догмам. В общем диспут закончился ничем — каждьій из оппонентов, разумеется, остался при своем мнении, но вопрос об истоках Руси вновь оказался в центре общественного внимания. Князь Петр Андреевйч Вяземский остроумно подвел итог зтому мероприятию: «Прежде мьі не знали, куда йдем, а теперь не знаєм и откуда». «Литовская версия» Костомарова осталась в науке лишь кратковременньїм, хотя и ярким зпизодом. Она не нашла сторонников в исторических кругах. Сам же Николай Иванович назьівал рассказ о призвании варяжских князей «басней» и даже не включил в свою популярную «Историю в жизнеописаниях» ни одного деятеля начального периода древнерусской истории до Владимира Святого. В 1876 году по «норманской теории» прогремел залп сразу из трех орудий. Наиболее мощньїм по своєму содержанию бьіл труд Степана Александровича Гедеонова (1816—1878) «Варяги и Русь» (1876). Сьін директора императорских театров, почетньій член Петербургской академии наук, Гедеонов с 1863 года служил директором Императорского Зрмитажа (то єсть бьіл коллегой по службе Куника). Ему, в частности, принадлежит заслуга приобретения для музея коллекции античньїх ваз, скульптур и других предметов, собранной маркизом Кампана (из зтого собрания в Зрмитаж поступили огромная римская статуя Юпитера и знаменитая гидрия «Царица ваз» из Южной Италии). В результате заграничньїх поездок Гедеонова Зрм и таж приобрел также «Мадонну Литту» Леонардо да Винчи и «Мадонну Конестабиле» Рафазля (находилась у императрицьі Марии Александровньї до ее смерти, после чего передана в му зей). Книга Гедеонова «Варяги и Русь» бьіла задумана им еще в 1846 году, а в 1862—1863 годах в «Записках Императорской Академии наук» увидел свет ее первьій вариант под названием «Отрьівки из исследований о варяжском вопросе», которьій бьіл удостоен Уваровской премии Академии наук. Книга пред ставляла собой новьій вариант зтой работьі, измененньїй и дополненньїй автором. Гедеонов вьіступил против «норманской системьі происхождения руси», подробно разбирая аргументьі ее сторонников и противопоставляя ей «балтийско-славянскую» теорию. «Как русский язьік, русское право и религия, так и народньїе обьічаи, действия первьіх князей, военное дело, торговля и пр., — по мьісли Гедеонова, — совершенно свободньї отвлияния норманского». Норманнов он вообще считал «случайньім злементом» в русской истории, а название «варяги» воз-

водил к древневерхненемецкому wari, wehr — «оборона, оружие», с добавлением суффикса ang, апк, то єсть «варяг» — зто «ратник» в язьіке балтийских славян. От них зто слово перешло к славянам восточньїм: «Под зтим названием стали они разуметь всех вообще балтийских пиратов» — как скандинавов, так и славян. Однако варяги Рюрика бьіли, по мнению Гедеонова, вендами, то єсть балтийскими славянами, что якобьі доказьівают и имена первьіх князей. Имя «Рюрик» «для шведского конунга, — писал Гедеонов, — так же странно и необьічайно, как для русского князя имена Казимира или Прибислава» (в зтом он как раз ошибался). «Рюрика» Гедеонов обьяснял из зтнонима «рерики» (reregi), то єсть «сокольї» (слав, raroh, rarog), как називали западньїе автори ободритов, плавним го родом которнх бнл Рерик. Следовательно, «Рюрик», то єсть «сокол», било прозвищем вендского князя. Имя «Синеус» Ге деонов обьяснял из славянского слова «синий»: Синеслав или Синослав могло превратиться у западннх славян в Синеуш или Синуш, откуда древнерусское «Синеус». «Трувор» — зто гипотетическое западнославянское имя «Трубор». «Олег» (а значит, и «Ольга» — женская форма имени «Олег») — зто вендское имя «Ольгость» ( Wolhost), то єсть «великий гость». «Игорь» — западнославянское «Инго» с восточнославянским окончанием «-орь». Подобннм же образом Гедеонов обьяснял и другие варяжские имена русской летописи. Следьі вендского начала он находил в язьіке, праве, религии и обнчаях Древней Руси. Само слово «Русь» он также считал славянским, возводя его корень к слову «река» (названия Волга — Ра/Рось, Неман — Рось/Русь, Рось — приток Днепра, Русса в Новгородской зем ле и мн. др.). Таким образом, русь оказнвалась автохтонним, местньш, восточнославянским населением, а варяги — западнославянскими вендами-ободритами. Работа Гедеонова имела большое значение — его подробннй разбор сведений различннх источников и внявление слабих мест в доводах оппонентов продемонстрировали те вопросьі, которне требовали дальнейшего исследования и, сле довательно, стимулировали развитие научной мисли. Гедеонов показал всю сложность «варяжской проблеми», но его лингвистические изискания внглядели крайнє примитивннми, а значит, и малоубедительннми. Дилетантизм автора в вопросах язикознания приводил к вольним интерпретациям названий и имен. И хотя обьем привлеченного им к исследованию материала впечатляет, виводи Гедеонова оказались с научной точ ки зрения далеко не безупречнн. Другим активним антинорманистом того времени бнл Дмитрий Иванович Иловайский (1832—1920), по гимназичес-

ким учебникам которого училось не одно поколение русских школьников (только его пособие по русской истории для средней школьї переиздавалось более сорока раз). Иловайский придерживался крайнє правих, консервативньїх убеждений, состоял членом Союза русского народа. Свои взглядьі на ран нюю историю Руси он изложил в книге «Разьіскания о начале Руси» (1876). Русь он считал наименованием восточнославянского племени Среднего Поднепровья, то єсть полян, и производил зто слово от названия роксолан, якобьі сохранившегося до древнерусских времен. Государство в Приднепровье, по мнению Иловайского, существовало еще до прихода варягов. Под варягами он подразумевал норманнов, но летописньїй рассказ о призвании варяжских князей считал «сказкой», созданной летописцем по образцу более поздней новгородской традиции приглашения князя на престол. Влияние скандинавов Иловайский признавал незначительньїм, в том числе и в силу неразвитости скандинавского общества того времени: «Не из бедной, полудикой Скандинавии проникали тогда в Россию семена цивилизации, а разве наоборот, из Руси в Скандинавию». Понятно, что такой «патриотический» взгляд на русскую историю считался наиболее подходящим для воспитания юношества. Третьей антинорманской работой, опубликованной все в том же 1876 году, бьіла первая часть «Истории русской жизни с древнейших времен» Йвана Егоровича Забелина (1820—1908), непревзойденного знатока русских древностей и особенно зпохи Московского царства. Забелин бьіл одним из основателей Исторического музея в Москве, в 1892 году он стал почетньім членом Академии наук. Варягов Забелин считал балтийскими славянами, сближая зто слово с названием «вагрьі», а название «Русь» связьівал с Ругией, областью между реками Одером и Травою. При зтом он относил начало истории славянской руси еще к позднеантичньїм временам. Традиционньїх взглядов на варягов-русов придерживался Сергей Михайлович Соловьев (1820—1879), один из крупнейших российских историков, обессмертивший своє имя фундаментальной «Историей России» в 29 томах; первьій ее том увидел свет в 1851 году. То, что варяги бьіли скандинавами, для Соловьева представлялось несомненньїм: «варяги летописца суть скандинави», на очевидних сообщениях «Повести временних лет» «основнвается мнение о скандинавском происхождении варягов-руси, и основнвается крепко; вот почему зто мнение древнейшее, древнейшее в науке, древнейшее в на роде». «Свидетельство русского летописца подтверждается свидетельствами иностранньши... Подле зтого мнения, осно-

ванного на очевидности, некоторьіе хотели и хотят дать место предположению, что князья варяго-русские и дружина их бьіли происхождения славянского, и указьівают преимущественно на Поморье (Померанию) как на место, откуда мог бьіть вьізван Рюрик с братьями; но для чего нужно подобное предположение в науке? Существуют ли в нашей древней истории такие явлення, которьіх никак нельзя обьяснить без него? Та ких явлений мьі не видим. Скажут: славяне должньї бьіли обратиться к своим же славянам, не могли призьівать чужих, но имеет ли право историк настоящие понятия о национальности приписьівать предкам нашим IX века? Мьі видим, что пле мена германское и славянское, чем ближе к язьіческой древности, тем сходнее между собою в понятиях религиозньїх, нравах, обьічаях; история не провела еще между ними резких разграничивающих линий, их национальности еще не вьіработались, а потому не могло бьіть и сильньїх национальньїх отвращений... С другой стороньї, с варягами скандинавскими у наших северньїх славян бьіла связь издавна; издавна бьіли они знакомьі друг с другом. Наконец, если бьі новгородцьі и кривичи, по нашим настоящим понятиям, непременно хотели иметь своим князем славянина, то не надобно забьівать, что в союзе с ними бьіли племена финские, у которьіх не могло бьіть отого желания». Действительно, с точки зрения науки (а не идеологии) для Соловьева оставалось непонятньїм существование «славянской» гипотезьі. Очень важная мьісль состоит и в недопустимости приписьівать современньїе представлення о национальности далекому прошлому. «Сличив различньїе толкования ученьїх, — отмечает Соловьев далее, рассуждая о значений названий «варяги» и «русь», — можно вьівести верное заключение, что под именем варягов разумелись дружиньї, составленньїе из людей, волею или неволею покинувших своє отечество и принужденньїх искать счастья на морях или в странах чуждьіх; ото название, как видно, образовалось на западе, у племен германских; на востоке у племен славянских, финских, греков и арабов таким же общим названием для подобньїх дружин бьіло русь (рось), означая, как видно, людей-мореплавателей, приходящих на кораб лях, морем, входящих по рекам внутрь стран, живущих по бере гам морским. Прибавим сюда, что название “русь” бьіло гораздо более распространено на юге, чем на севере, и что, по всей вероятности, русь на берегах Черного моря бьіла известна прежде половиньї IX века, прежде прибьітия Рюрика с братьями». Между тем влияние варягов бьіло не слишком значительно: «Кроме греков, новорожденная Русь находится в тесной связи, в беспрестанньїх сношениях с другим европейским народом —

с норманнами: от них пришли первьіе князья, норманньї составляли главньїм образом первоначальную дружину, беспрестанно являлись при дворе наших князей, как наемники участвовали почти во всех походах — каково же бьіло их влияние? Оказьівается, что оно бьіло незначительно. Норманньї не бьіли господствующим племенем, они только служили князьям туземньїх племен; многие служили только временно; те же, которьіе оставались в Руси навсегда, по своей численной незначительности бьістро сливались с туземцами, тем более что в своем народном бьіте не находили препятствий к отому слиянию. Таким образом, при начале русского общества не может бьіть речи о господстве норманнов, о норманнском периоде». Как видим, в зтом вьіводе Соловьев не соглашался с Погодиньім. «Но если влияние норманнской народности бьіло незна чительно, если, по признанню самьіх сильньїх защитников норманнства, влияние варягов бьіло более наружное, если такое наружное влияние могли одинаково оказать и дружиньї славян поморских, столько же храбрьіе и предприимчивьіе, как и дружиньї скандинавские, то ясно, что вопрос о национальности варягов-руси теряет свою важность в нашей истории», — заключал исследователь. Соловьев тем самьім занимал совершенно верную позицию, вьіводя «варяжскую проблему» из зпицентра идеологического фронта русской истории. К версии же Гедеонова он относился отрицательно. Вот его оценка «славянской гипотезьі»: «Недавно г-н Гедеонов снова поднял вопрос о славянском происхождении варягов-руси... Исследования его замечательньї своєю отрицательною стороною, где он опровергает некоторьіе мнения ученьїх, держащихся скандинавского происхождения варягов-руси; но положительная сторона исследования не представляет ничего, на чем бьі мож но бьіло остановиться... То же должно сказать и об исследованиях г-на Иловайского». Призвание же варяжских князей Соловьев расценивал как собьітие значительного масштаба для русской истории. Кня зья призивались «для установлення наряда внутреннего» — именно так понимает зто слово летописи Соловьев. «Какое значение имеет призвание Рюрика в нашей истории?» — задается он вопросом. И дает на него ответ: «Призвание первьіх князей имеет великое значение в нашей истории, єсть собьітие всероссийское, и с него справедливо начинают русскую историю. Главное, начальное явление в оснований государства — зто соединение разрозненньїх племен чрез появление среди них сосредоточивающего начала, власти. Северньїе племена, славянские и финские, соединились и призвали к себе зто сосредоточивающее начало, зту власть», которая затем обьеди4 Е. Пчелов

нила и все остальньїе племена20. Как историк так назьіваемой «государственной школи», Соловьев именно в государстве видел одно из центральних звеньев исторического процесса. Его трезвнй, научньїй взгляд на «норманскую проблему» позволил наконец вьівести ее за рамки политических спекуляций и открьіл пути для сугубо научного решения зтого вопроса. Однако впоследствии историческая наука еще не раз в зтом отношении «откатьівалась назад». Поворотньїм моментом в истории «варяжской темьі» стала книга знаменитого датского ученого-лингвиста и историка, профессора Копенгагенского университета Вильгельма Томсена (1848—1927). В том же 1876 году, когда бьіла опубликована книга Гедеонова, Томсен прочитал в Оксфордском университете три лекции на тему «Отношения Древней Руси и Скандинавии и происхождение Русского государства», которьіе бьіли изданьї в нескольких странах, а в 1891 году виділи в русском переводе отдельной книгой под названием «Начало Русского государства»21. Зтот труд в ком плексної обобщенной форме представил квинтзссенцию «норманской теории», которая нашла в нем своє законченное, можно сказать, «классическое» воплощение. Характерной особенностью работьі Томсена бьіла ее лингвистическая составляющая. Его лингвистические наблюдения и вьіводьі не утратили своего значення до сих пор. В начале лекций Томсен нарисовал широкую пано раму тех племен, которьіе населяли Восточно-Европейскую равнину накануне образования Древнерусского государства, особо остановившись на происхождении и ранней истории славянства. Летописньїй рассказ о призвании варягов Томсен назвал «младенчески простодушньїм повествованием Нестора о начале русского государства», тем не менее признав достоверность его основьі. Остановился он и на историографических спорах вокруг «норманнской проблеми». Среди «антинорманистов» Томсен особо вьіделил Гедеонова: «Я називаю здесь лишь одного писателя из лагеря антинорманнистов, сочинение которого, по крайней мере, производит впечатление серьезной обдуманности и больших познаний, — С. Гедеонова. Громадное же большинство сочинений других антинорманни стов не может даже иметь притязаний на признание их научньіми: истинно научньїй метод то и дело уступает место самим шатким и произвольньш фантазиям, внушенньш, очевидно, более нерассуждающим национальннм фанатизмом, чем серьезннм стремлением найти истину. Всякий беспристрастннй читатель внносит из чтения подобннх трактатов такое впечат ление, что в данном случае дело сводится к одному — какой би то ни било ценой устранить неприятннй факт основания рус-

ского государства при помощи чужеземного княжеского рода, как будто подобное обстоятельство может заключать в себе что-нибудь оскорбительное для великой нации... Следует при знать, что критицизм антинорманнистов пролил новьій свет на некоторьіе частности вопроса; но главная сущность дела ос талась совершенно нетронутой, и в своих основаниях теория скандинавского происхождения Руси не поколеблена ни на волос». Томсен дал блестящий обзор иностранньїх (византийских, арабских и латиноязьічньїх) источников, в которьіх упоминаются варяги и русь. Относительно происхождения названия «русь» он соглашался с тем, что в его основе лежит древний шведский кореньсо значением «гребля» или «плавание». В зтом отношении Томсен развивал гипотезу Куника: «Весьма вероятньім является предположение, что шведьі, жившие на морском берегу (Финского залива. — Е. П.) и ездившие на противоположньїй его берег, очень рано могли назвать себя — не в смис ле определения народности, а по своим занятиям и образу жизни — roPs-menn или roPs-karlar, или как-нибудь в зтом ро де, т. е. гребцами, мореплавателями». В основе слова «варяг», согласно Томсену, лежал корень var, означавший «защиту», «покровительство»; варяг, таким образом, — «человек, положение которого обеспечено по договору, находящийся под особьім покровительством». Также Томсен оиределил ряд слов древнерусского язьїка, имеющих скандинавскую зтимологию. Всего их набралось 13, в том числе гридь, тиун, кнут, лавка, ларь, скот, стяг, якорь. Важной частью работьі Томсена бьіло обьяснение около сотни имен, известньїх в Древней Руси, преимущественно из древнескандинавского язьїка. Приведу заключительньїй пассаж всей книги: «Мьі видели, что, по древнему русскому преданию, єдинодушно подтверждаемому также множеством других разнородньіх свидетельств, заложение первьіх основ русского государственного строя является делом скандинавов; что под именем руси у народов Востока разумелись в древние Бремена норман ньі; серьезная и добросовестная критика никогда не будет в состоянии опровергнуть зтого факта. Норманньї заложили основание, на котором природньїе славяне возвели исполинское здание, и из незаметно малого зерна, посеянного пришельцами с Севера, развилось одно из величайших государств, когдалибо существовавших в мире». На рубеже XIX—XX веков острота дискуссий по «варяжскому вопросу» стала спадать. Серьезное научное изучение про блеми, внимание к археологическим данньїм, к исследованию летописей, расширение круга источников и применение ком-

плексньїх методов на стьіке истории, текстологам, лингвистики и археологии позволили более глубоко и детально проработать имеющийся материал, а само развитие исторической науки открьіло возможность уйти от примитивного представ лення о жесткой взаимосвязи начала династии и начала государства, от «опрокидьівания» современньїх зтнических пред ставлений в далекое прошлое. Конечно, в рамках «норманизма» также появлялись крайние позиции, абсолютизировавшие роль и участие норманнов в начальний период русской исто рии, но такие взглядьі обьективной наукой всегда корректировались, и взвешенньїе подходьі к оценке варяжского влияния становились постепенно преобладающими. Археология, на протяжении XX века давшая самий значительньїй обьем источников по древней истории Руси, стала играть все более заметную роль. Ей также бьіли не чуждьі определенньїе «перехлестьі» — особенно на первьіх порах изучения теми. Так, большую роль в археологическом плане сьіграла монография шведе кого ученого Туре Арне (1879—1965) «La Suede et POrient» («Швеция и Восток»), имевшая подзаголовок «Археологические зтюдьі о связях Швеции и Востока в зпоху викингов». Она увидела свет в Упсале в 1914 году; в ней на основе археологических находок автор вьідвинул теорию о норманнской колонизации Руси. В 1917 году в Стокгольме из печати вьішел сборник статей Арне, посвященньїх истории русскошведских культурних связей. Он назьівалея «Det stora Svitjod» («Великая Швеция»). Под зтим условннм наименованием, известним по скандинавским сагам22, Арне подразумевал и Киевскую Русь, то єсть весь тот ареал, на которнй распространялось влияние норманнов. Даже русский зпос (билини), по мнению Арне, в основе своей являлея скандинавским. Ученик Арне археолог Хольгер Арбман (1904—1968) продолжил исследования скандинавских археологических древностей зпохи викингов, в том числе и на территории Руси23. Под влиянием работьі Арне рассматривал начальную русскую историю и такой замечательннй знаток древнерусских летописей, филолог и историк, как Алексей Александрович Шахматов (1864—1920), уже упоминавшийся ранее. По его мне нию, на Русь прибивали настоящие «полчища скандинавов», которие состояли из двух колонизационннх потоков. Первьіе норманни (шведи), прибнвавшие в Восточную Европу еще с VIII века и енгравшие большую роль в образовании Русского государства, именовались русью, а второй, более поздний поток скандинавских пришельцев назьівалея варягами. Именно зто слово и било зафиксировано в «Повести временннх лет» применительно к скандинавам и «первой волньї».

100

Между тем находки некоторьіх археологических памятников присутствия норманнов на Руси (такие, как рунические надписи) бьіли тогда еще весьма незначительнн, что вьізьівало недоумение одного из основателей отечественной скандинавистики профессора Петербургского университета Федора Александровича Брауна (1862—1942, с 1920 года — в змиграции, где стал профессором Лейпцигского университета). Кстати, именно он ввел в научньїй оборот первую скандинавскую руническую надпись, найденную на территории Древней Руси, — знаменитий мемориальньїй камень с острова Березань в устье Днепра, обнаруженньїй в 1905 году (надпись на нем датируется второй половиной XI века). Уже в змиграции Браун опубликовал одну из лучших своих работ «Варяги и Русь» (Беседа. 1925, № 6/7). Ученики и последователи Брауна внесли существенньїй вклад в исследование русско-скандинавских отношений начальной порьі. Так, Карл Федорович Тиандер (1873— 1938), профессор Петербургского университета, в своих «Датско-русских исследованиях» (1915) собрал значительньїй свод сказаний о приходе братьев со своим племенем на новую зем лю — близких по содержанию летописной легенде, в разньїх культурних традициях. На основе их сопоставления он вьіявил определенную общность мотивов и причислил рассказ «Пове сти временннх лет» о варяжских князьях ктипу «переселенческих сказаний». Тот же мотив, по его мнению, нашел отражение и в некоторнх других летописннх известиях (о Кие и его братьях, об Аскольде и Дире). А вндающийся скандинавист Елена Александровна Рндзевская (1890—1941, умерла в блокадном Ленинграде) провела масштабное сопоставление преданий «Повести» с мотивами скандинавских саг — зто исследование било опубликовано спустя три десятилетия после ее смерти24. Подобнне научнне разискания продолжались русскими историками и в змиграции. Существенное значение имеют, например, статья Владимира Алексеевича Мошина (1894— 1987) «Варяго-русский вопрос», опубликованная в Праге в 1931 году, автор которой дает подробнейший разбор истории изучения зтой теми, классифицируя все гипотезн, и работа Александра Львовича Погодина (1872—1947) «Варяги и Русь», увидевшая свет в седьмом внпуске «Записок Русского научного института в Белграде» в 1932 году. В 1934 году в датском Орхусе била опубликована известная книга датского ученого Адольфа Стендер-Петерсена (1893—1963) «Die Varagersage als Quelle der altrussischen Chronik» («Варяжская сага как источник древнерусской летописи»). Самого Стендер-Петерсена в советские годи причисляли к реакционннм норманистам. Главним его «прегрешением» било то, что он внсказал предполо-

101

жение о скандинавських источниках летописньїх сказаний о первьіх русских князьях. Наконец, явлением зарубежной исторической науки, причем науки русской змиграции, стала серия книг Георгия Владимировича Вернадского (1887—1973), сьіна великого ученого Владимира Ивановича Вернадского. Вернадский-младший после революции змигрировал и стал профессором русской истории Йельского университета. Свой взгляд на древнюю русскую историю он изложил в книгах «Ancient Russia» («Древ няя Русь») (1943), которая стала первой книгой многотомного проекта «История России», и «The Origins of Russia» («Истоки Руси») (1959)25. Теория Вернадского отличалась своеобразием. В книге «Древняя Русь» он нарисовая широкую картину исто рии народов, населявших территорию будущей Руси, с древнейших времен. По его предположению, название «рос/русь» произошло из иранских язьїков. В зтом отношении Вернадский как бьі развивал идеи Ломоносова и отчасти Гедеонова (приводя примерьі древних названий рек с тем же корнем). «Сарматские племена аорсьі и роксоланьї распространились уже во втором веке до н. з. по территории Волги, Дона, Донца, Днепра. Имена зтих племен могут бьіть вьіведеньї из иранских слов ors или uors (“бельїй”) и rukhs (“светльїй”). Возможно, некоторьіе реки в районе распространения зтих племен должньї бьіли стать известньї под племенньїми именами поселенцев. Однако возможность двойного происхождения зтих имен не следует упускать из виду. Иранское племенное имя могло бьіть рационализировано местньїми славянами с помощью их собственного язьїка (рос от росб)». Вернадский полагал, что в IV—VII веках в приазовских зем лях существовал симбиоз славян (антов) и иранцев (алан), общим наименованием которьіх бьіло «асьі». «Некоторьіе из асских кланов, а среди них и те, что жили в Приазовье, бьіли известньї, по крайней мере, с IV века как рухс-асьі (“светльїе асьГ), или роксоланьї, или рокасьі (рогасьі)... Таким образом, росьі (русь, рось), чье имя по прошествии времени бьіло при своєно пришельцам из Скандинавии, первоначально бьіли ирано-славянским племенем». Уже в первой половине VI11 ве ка началось проникновение на территорию будущей Руси скандинавов (норманнов), назьівавшихся на Руси варягами. При зтом первой волной скандинавского потока бьіли шведьі. По мнению Вернадского, они довольно бьістро добрались до Дона и Азовского моря, где, установив контроль над рухс-асами, приняли их имя. Отсюда якобьі происходит название «асьі» (верховньїе божества) в скандинавской мифологии, прародина которьіх, по сообщениям «Саги об Инглингах» и

102

«Младшей Зддьі», записанньїх в начале XIII века, находилась в Азии, к востоку от Дона. Главньїй город в зтой земле назнвался Асгард, и оттуда асьі переселились в Скандинавию. Так скандинавские мифологические представления (хотя на самом деле сопоставление асов с Азией носит явно вторичньїй, искусственньїй характер26), по мьісли Вернадского, оказались отражающими далекую историческую действительность. По его мнению, в конце 730-х годов в Приазовье сформировался Русский каганат, ведущая роль в котором поначалу принадлежала норманнам: «Отряд шведов, контролировавший местньїе племена асов и рухс-асов (русь), видимо, не бьіл многочисленньім, и постепенно шведьі не только смешались со своими вассалами, но и приняли их название и сами стали известньї сначала как асьі, а затем как русь». Позже, на рубеже VIII—IX веков, земли Русского каганата попали под власть хазар и мадьяр (угров), что отразилось, в частности, в именах легендарньїх основателей Києва. Следующая волна варягов, пришедших с Рюриком, состояла из датчан (данов). Русь «Повести временньїх лет» следует, по мьісли Вернадского, идентифицировать с датчанами, что подтверждается и возможностью отождествления летописного Рюрика с ютландским конунгом Рориком, имевшим владения во Фрисландии (об зтом отождествлении см. далее). Название «русь» применительно к Рюрику и его соплеменникам Вернадский вьіводит из топонима «Рустринген»: так називалась об ласть, бившая леном Рюрика. Таким образом, существовало две Руси — «старая шведская русь Русского каганата и новая фрисландская русь Рюрика»27. Затем Олег, представитель третьего потока скандинавов, уже норвежцев, обьединил Северную и Южную Русь в одно государство. Зта теория, которая совмещала цельїй ряд историографических версий — и иранское происхождение «руси», и роксолан, и Русский каганат в Приазовье, и скандинавских асов, и хазарские имена основателей Києва, и норманнов-варягов, и Рорика Фрисландского, — вьісказанньїх ранее разньїми уче ними, начиная с XVIII века внглядит столь же остроумной, сколь и неправдоподобной. Не говоря уже об искусственности многих лингвистических построений, следует признать, что никаких данньїх о проникновении скандинавов на юг Руси в VIII веке не имеется. Столь же сомнительнн и попнтки обьяснить происхождение найменований «русь» и «аси» от роксолан, Азии и тем более Рустрингена. Иранское влияние на древнерусскую культуру действительно нельзя недооценивать, однако прямую связь между древнерусской Русью и сарматскими племенами Причерноморья установить затруднитель-

103

но. Все зто делаеттеорию Вернадского, хотя и чрезвьічайно заманчивую, маловероятной. Тем не менее отдельньїе ее поло ження не лишеньї оснований. Стоит ли говорить, что трудьі Вернадского, где, помимо скандинавского влияния на раннюю историю Руси (да еще и с начала VIII века!), признается также влияние иранское, хазарское и мадьярское, визвали крайнє негативную реакцию у советских историков. В советский период отношение к «норманской проблеме» бьіло скептическим, хотя и с некоторьіми колебаниями. Главная идея заключалась втом, что скандинави снграли очень незначительную роль в начальной русской истории, не оставив в ней никакого заметного следа. Образование же самого Древнерусского государства, в соответствии с марксистской концепцией, обьявлялось результатом социально-зкономического развития восточннх славян, осуществивших зту историческую «задачу» без всякой посторонней помощи. Понятно, что‘ и в «норманизме» уже к началу XX века никто не приписнвал норманнам создание русской государственности — вопрос об зтнической принадлежности варягов и происхождении первьіх князей не связнвался напрямую с проблемой возникновения Древнерусского государства, как зто било во Бремена Шлецера. Развитие исторической науки, зтнологии и социальной ан тропологам показало всю сложность процесса складнвания государственности, которая не возникает одномоментно, в ре зультате деятельности каких-то определенннх внешних сил. Но официальная советская историография представляла норманизм именно таким, каким он бьіл в период своего формирования, клеймя имена «учених немцев» — пресловутой триадьі Байера, Миллера и Шлецера. В первьіе десятилетия советского периода зтот полемический накал еще не проявлялся столь явственно. Так, видний историк, академик Борис Дмитриевич Греков (1882—1953), которнй собственно и канонизировал в исторической науке идею о феодальном характере Древней Руси, считал варягов «лишь зпизодом в истории общества, создавшего Киевское государство»28. Зтот зпизод приобрел особенную значимость в то время, когда от большевистского интернационализма маятник официальной идеологии качнулся в сторону государственного патриотизма, а затем отстаивания национальннх приоритетов и борьбьі с иностранньш влиянием — «космополитизмом» и так назьіваемьім «низкопоклонством перед Западом». Зтот по ворот наметился в конце 1930-х годов и по времени совпал с масштабним витком политических репрессий. Наивнсшего же подьема «государственннй патриотизм» сталинского об разна достиг в послевоенннй период на волне победьі в Вели-

104

кой Отечественной войне и превращения СССР в ведущую мировую державу. Относительно «норманнской теории» ситуацию усугубило и то, что вульгарную мьісль о создании Русского государства варягами-скандинавами (то єсть, по сути, древними германідами) использовала в своих целях нацистская пропаганда. В конце 1940-х годов «норманнская теория» стала для историков настоящим жупелом, приравниваясь почти что к государственной измене. Ярким примером такого подхода может служить публичная лекция видного историка, ленинградского профессора Влади мира Васильевича Мавродина (1908—1987), прочитанная в 1949 году и тогда же опубликованная отдельньїм изданием. Приведу лишь некоторьіе наиболее характерньїе пассажи: «Одним из орудий в руках мировой реакции, возглавляемой Уолл-Стритом*, на которое она возлагает большие надеждьі в своей “холодной войне” против Советского Союза, является проповедь буржуазного космополитизма. ...Идеи космополитизма враждебньї самой идеологии советского человека. Они находятся в коренном противоречии с чувством советского патриотизма, присушим нашим людям, чувством, воспитьіваемьім партией большевиков и великим Сталиньїм, с чувством пролетарского интернационализма. Представители “мозгового треста” Уолл-Стрита, продажньїе “ученьїе” всех рангов и мастей, вполне естественно, сочетают идеологию космополи тизма с расистскими “теориями”, прилежно развиваемьіми ими в духе Геббельса—Розенберга. ...Естественно, что “ученьїе” прислужники мировой реакции стремятся во что бьі то ни ста ло опорочить, очернить историческое прошлое русского народа, принизить значение русской культурьі на всех зтапах ее развития. Они же “отказьівают” русскому народу в инициативе создания своего государства.... Зта идеология тем более вредна и опасна, что в старой русской дворянской и буржуазной исторической науке ходила и имела много сторонников тенденциозная, антинаучная, лживая “норманская теория”. Зта “теория” перекликается с реакционной идеологией космопо литизма и имеет сейчас много сторонников в лице “неонорманистов” США, Англии, Франции, Швеции. ...Тьісячелетней давности предание о “призвании варягов” Рюрика, Синеуса и Трувора “из-за моря”, которое давньїм-давно следовало сдать в архив вместе с преданием об Адаме, Еве и змие-искусителе, всемирном потопе, Ное и его сьіновьях, возрождается зару* У о л л - с т р и т — улица в Н ью -Й орке, где располагаются офисьі крупнейших банков СШ А. Ее название долгое время бьіло символом американского и даже мирового финансового капитала.

105

бежньїми буржуазними историками для того, чтобьі послу жить орудием в борьбе реакционньїх кругов с нашим мировоззрением, нашей идеологией. Нужно ли после отого говорить о том, что проблема борьбьі с норманизмом и норманской теорией, с ее пережитками и остатками, не снята с повестки дня, а является одной из важнейших задач советской исторической науки!» Рассуждая далее в том же духе, Мавродин отмечает, впрочем, что советская историческая наука не может вести борьбу с норманизмом «теми методами и приемами, которьіми пользовались “варягоборцн” XIX века, времен Венелина и Забелина, Иловайского и Гедеонова», поскольку «базируется на научном познании законов человеческого общества, на базе исторического материализма... Зто не те “методи”, которнми в своє время пользовались Венелин, Надеждин, Забелин. Лингвистические упражнения Венелина, равньїм образом, как и недалеко от него ушедшего Забелина, для современной лингвистики неприемлемн, как неприемлема критика исторических текстов времени Иловайского для современннх советских исследователей. Советская историческая наука, приемля лучшие сторони антинорманистов, по-новому решает так назьіваемую “норманскую проблему”, внступая во всеоружии теоретических обобщений и приемов подлинно научного анализа различного рода источников». Далее основатели «издевательской норманской теории» буквально третируются как «немецкая свора» (как не вспомнить здесь пресловутнх «псов-рнцарей» Маркса!), проникшая во Бремена «бироновщинн» в Петербургскую академию наук. Нет нужди перечислять все браннне зпитетн, которнми Мавродин оснпает своих научннх предшественников, — приведенньїхотрьівковдостаточно, чтоби понять, в какой обстановке рождался «антинорманизм» советской зпохи, когда идеология вновь стала определять кар тину далекого прошлого29. Что же предлагалось взамен? На вооружение била взята фраза Шахматова о том, что «рукою летописца управляли мирские страсти и политические интересн», которая била возведена в абсолют и донельзя вульгаризирована. Рассказ летописи о «призвании варягов» обьявили «легендой, которая, хотя и включает в себя некоторне исторические чертьі, но, тем не менее, является лишь тенденциозннм сочинительством летописцев», а начало русской государственности било отнесено к VI—VII векам. И хотя впоследствии зта точка зрения корректировалась, общее направление официальной исторической науки советской пори било неизменннм. В школьннх учебниках по истории СССР образование Древнерусского государст-

106

ва датировалось IX веком, однако о Рюрике и варягах не гово рилось ни слова. Борьба с «реакционньїм норманизмом» доходила до того, что варягов представляли разбойниками, а династию русских князей обьявляли славянской (!). «Тень Рюрика, как и всякая нежить, только мешаетживой работе», — писал известньїй ар хеолог С. П. Толстов, прославившийся раскопками древнего Хорезма30. Ведущая роль в формировании официального взгляда на «варяжский вопрос» в советской исторической науке следующих десятилетий принадлежала академику Борису Александровичу Рьібакову (1908—2001). Он бьіл крупньїм историком, автором многих фундаментальних монографий, занимавшим при зтом важньїе административньїе пости в научном сообществе. Величина зтой фигурьі во многом определяла и общий «мейнстрим» во взглядах на происхождение Руси. Именно Борис Александрович популяризировал идею о происхождении слова «русь» от гидронима «Рось» — названия одного из притоков Днепра. Именно в Поднепровье, по его мнению, и началось образование русской государственности, и центром отого процесса являлось племя полян: «Племя росов, или русов, бьіло частью славянского массива в первьіе века нашей зрьі. Имя росов связано с рекой Росью, притоком Среднего Днепра. Первьім свидетельством о росах можно условно считать рассказ Иордана о росомонах,.враждовавших с Германарихом готским. Обе форми (“рос” и “рус”) сосуществовали одновременно. В летописях преобладает форма “русь”, но в источниках одновременно применялась и форма “рось”... В VI — VII вв. в Среднем Поднепровье СЛОЖИЛСЯ МОЩНЬІЙ со юз славянских племен. Иноземцьі називали его “ Рос” или “Рус”... К середине X в. Русью стали називать как все восточнославянские земли, платившие дань Руси, так и наемнне отрядьі варягов, принимавшие участие в делах Руси». Как видим, зтот взгляд не слишком отличается от предшествующего. Важной фигурой в ранней истории полян Б. А. Рнбаков считал князя Кия, время деятельности которого относил к концу V — первой трети VI века, то єсть даже к доюстиниановой зпохе. Рассказ «Повести временннх лет» о князе Кие Рнбаков считал достоверннм (в отличие от рассказа о Рюрике). Апофеозом искусственного удревнения Києва и Киевского княжества стало помпезное празднование 1500-летия основания города в 1982 году. Впрочем, традиция таких псевдоисторических празднований мифических юбилеев городов возрождается и в современной России. Рассказ о призвании варягов Рнбаков считал местной новгородско-ладожской легендой, которая попала в «Повесть вре-

107

менньїх лет» на последнем зтапе ее «формирования», когда в 1118 году бьіла осуществлена новая редакция летописи при дворе сьіна Владимира Мономаха Мстислава Великого (женатого на шведской принцессе Христине и «всеми корнями» связанного с Новгородом и севером Европьі). Впрочем, историчность Рюрика и само призвание князя Рьібаков полагал вполне возможньїм: «Желая защитить себя от ничем не регламентированньїх варяжских поборов, население северньїх земель могло пригласить одного из конунгов на правах князя с тем, чтобьі он охранял его от других варяжских отрядов... Рюрик, в котором некоторьіе исследователи видят Рюрика Ютландского, бьіл бьі подходящей фигурой для зтой цели, так как происходил из са мого отдаленного утла Западной Балтики и бьіл чужаком для варягов из Южной Швеции, расположенньїх ближе к чуди и восточньїм славянам». А вот братьев Рюрика Рьібаков считал «русским переводом шведских слов» «свой род» и «верная дру жина», также широко распространив зту версию. В целом же, по мнению ученого, варяги-«находники» не сьіграли существенной роли в становлений русской государственности31. Б. А. Рьібаков, хотя и относил начало Руси к VI—VII векам, все же признавал варягов скандинавами. Но продолжала существовать и старая антинорманистская версия, считавшая варя гов балтийскими славянами. Зта гипотеза, казалось бьі, давно отвергнутая наукой по причине своей несостоятельности, возродилась в 1960-х годах, но не пользовалась почти никакой поддержкой в научной среде, и ее разделяли лишь единичньїе исследователи, например, Вадим Борисович Вилинбахов (1924—1982). В начале 1970-х годов с оригинальной трактовкой «варяжского вопроса» вьіступил профессор Аполлон Григорьевич Кузьмин (1928—2004). Насчитав на карте европейского Средневековья чуть ли не десяток разньїх «Русий» (в Южной и Восточной Прибалтике, Прикарпатье, Причерноморье, на Дунае и т. д.), Кузьмин усматривал прототип названия «Русь» в названий острова Рюген (у южного побережья Балтийского моря) и найменований его жителей ругами. Там же, на южном побережье Балтики, Кузьмин локализовьівал и варягов, однако считал их не славянами, а славянизированньїми кельтами (!). По мнению Кузьмина, кельтский субстрат на зтой территории бьіл очень значительньїм, как и во многих других регионах Европьі. Племя венетов (венедов) Кузьмин тоже считал кельтским: «Именно в Прибалтике кельтьі подчинили славян, что способствовало распространению имени венедов также на славянские племена». Слово «Русь» (через названия племен ругов и рутенов) он возводил к кельтскому корню rudh — со значением «рьіжий», «красньїй». А в слове «варяг» видел кельт-

108

ский корень var(vor) — «море», соединенньїй с прибалтийскославянским суффиксом — ang. Из кельтских язьїков обьяснял он и имена первьіх русских князей — Рюрика, Аскольда и Дира, Олега, Игоря. Так, имя «Рюрик», по мнению Кузьмина, представляло собой случай перехода зтнического названия в личное имя: «рауриками» називалось одно из древних племен в кельтской Галлии. Имя «Синеус» возведено к кельтскому sinu, sinjos — «старший». Относительно имени «Трувор» исследователь предложил даже несколько вариантов зтимологии: или от названия племени треверов, или от сочетания кельтских слов «большой дом», или от кельтского слова со значением «крепкий», «храбрьій», «сильньїй», или даже от слова tri, то єсть «три». Зто число у кельтов имело магическое значение и считалось символом сильї и могущества. Подобньїм образом обьяснялись и другие древнерусские имена. Надо заметать, что все зти сопоставления с точки зрения лингвистики вьіглядели крайнє поверхностньїми, а потому оригинальная гипотеза Кузьмина осталась одиноким зпизодом в истории «спора о варягах» — зпизодом столь же интересньім, сколь и бездоказательньїм. И действительно, Кузьмин нигде не обьяснял, каким образом происходили те или иньїе лингвистические «превращения» и чем его построения более доказательньї, нежели версии его оппонентов. Все зто бьіло очень похоже на прежние поиски созвучий без детальной проработки всего «пути» от одного названия или слова до другого. По мнению Кузьмина, «общая судьба варягов-кельтов и поморских славян способствовала бьістрому взаимопроникновению культур еще на южном побережье Балтики. Теснимьіе с материка германцами, они уходят на восток уже как относи тельно цельная зтническая группа, в которой преобладают кельтские имена, а средством общения является славянский язьік». Варяги на Руси — «последний зтап слияния» зтой кельтской культури со славянской. Таким образом, балтийскославянская гипотеза била обогащена еще и совершенно произвольньїм кельтским «основанием»32. Все зти старьіе и новьіе «антинорманистские» концепции, возрожденньїе или созданньїе в послевоенньїй период в отечественной науке, вьізьівали искреннее недоумение как у западньіх историков, так и у русских учених, живших на Западе. Ка залось, что и в зтом вопросе советская наука пошла по своєму, совершенно «особому» пути. Очень ярко вьіразил отношение ко всем зтим построениям русский историк Александр Васильевич Соловьев (1890—1971), которьій в змиграции бьіл профессором Белградского, а позднее Женевского университетов. В письме известному историку В. Т. Пашуто (1967) он подчер-

109

кивал: «На мой взгляд, зто єсть проявление того неумеренного славянофильства, которое овладело советской историографией со времен Сталина. Оно бьіло понятно во время Великой войньі, но сейчас, когда Сталин давно исчез, пора вернуться к обьективному изложению древней русской истории, а не идти за фантазиями Б. А. Рьібакова. Надо признать, что бьіл “норманский факт” в нашей истории, как он бьіл в истории Англии, как бьіл “франкский факт” в истории Франции, “визиготский” в истории Испании, а в истории Болгарии — “тюркско-болгарский факт”, хотя его тоже отвергали квасньїе славянофильї ти па Иловайского... Я... ищу только обьективной истиньї, той, когорую признавали Карамзин, С. М. Соловьев, Ключевский и Шахматов: древняя Русь бьіла норманского корня, и против зтого ничего не поделаешь. С зтим надо примириться»33. Но в период холодной войньї и очередного витка противостояния с Западом зтот «факт», конечно, не мог бьіть признан. С мертвой точки «варяжский вопрос» бьіл сдвинут только в 1960-е годьі, и прежде всего в сфере археологии. К тому времени уже бьіл накоплен значительньїй археологический материал, обьем которого впоследствии еще увеличился, однознач но свидетельствующий не только о присутствии на территории Древней Руси скандинавов, но и об их жизни там (жилища, ремесленньїе постройки, торговьіе центрьі, погребения). В 1965 году в стенах Ленинградского университета состоялась дискуссия о варягах, третья со времен Миллера и Ломоносова, на которой оппонирующие стороньї представляли доктор исторических наук Игорь Павлович Шаскольский (1918—1995), автор содержательной книги «Норманская теория в современной буржуазной науке» (1965), где давался критический обзор зарубежной историографии за двадцать последних лет, и преподаватель кафедрьі археологии университета Лев Самуилович Клейн (родился в 1927 году). Председательствовал на заседании известньїй археолог и историк Михаил Илларионович Артамонов (1898—1972), заведующий кафедрой археологии уни верситета и бьівший директор Зрмитажа. Дискуссия открьіла возможность более свободного обсуждения зтой «опасной» для того времени темьі, а главное, ознаменовала начало более взвешенного и научного ее исследования34. Значительную роль сьіграла также совместная статья Л. С. Клейна, И. В. Дубова и В. А. Назаренко «Норманские древности Киевской Руси на современном зтапе археологического изучения», опубликованная в 1970 году в сборнике «Исторические связи Скандинавии и России». Постепенно в Ленинграде сложилась мощная школа археологов (существующая и сейчас), занимающихся раскопками

110

ряда центров (Рюриково Городище, Старая Ладога) и изучающих русско-скандинавские древности (Г. С. Лебедев, И. В. Дубов, А. Н. Кирпичников, Е. Н. Носов, Е. А. Рябинин и др.). Большую роль в ее формировании сьіграл Славяно-варяжский семинар, организованньїй в Ленинградском университете Л. С. Клейном. Одной из наиболее важньїх работ в зтом научном контексте бьіл труд Глеба Сергеевича Лебедева (1943—2003) «Зпоха викингов в Северной Европе» (1985; второе издание зтой книги, существенно дополненное, бьіло опубликовано уже после смерти автора, в 2005 году, под названием «Зпоха ви кингов в Северной Европе и на Руси»). Лебедев вьіетупил с так назьіваемой «циркумбалтийской теорией», согласно которой в VIII—X веках существовала особая североевропейская общность различньїх народов Балтики и их культур, одним из про явлений которой и било движение викингов, соединившее Западную Европу, Скандинавию и Русь. В конце 1980-х — начале 1990-х годов бьіли проведеньї даже зкепедиции на гребньїх су дах по пути «из варяг в греки» от Балтийского до Черного моря35. С начала 1970-х годов наметилея поворот и в исследовании письменних известий о варяжеких князьях — и прежде всего летописного сказания о «призвании варягов». В работах академика Дмитрия Сергеевича Л ихачева (1906—1999) и доктора исторических наук, а затем члена-корреспондента Академии наук Владимира Терентьевича Пашуто (1918—1983) подчеркивалея сложньїй характер летописного известия и ставился вопрос о реальном содержании русско-скандинавских связей древнейшей порьі. Так, анализируя летописную легенду, В. Т. Пашуто писал: «...важно учесть и то, что князья-варяги приглашеньї править для “наряда”. Я специально изучал термин “ряд” — “наряд” — “поряд” в наших летописях и убедился, что он всегда определял условия, на которьіх правящая знать отдельньїх русских центров приглашала князя занять престол. Значит, варяжекие князья, если вообще верить летописному преданию, бьіли подчиненьї воле славянской знати». Он же вьісказал идею о славяно-скандинавском социальном и культурном синтезе того времени, о существовании «конфедерации» племен севера будущей Руси36. Пашуто принадлежит и разработка широкой программьі изучения зарубежньїх источников по истории Древней- Руси (скандинавских, арабских, польских, немецких, византийских и т. д.), вилившаяся в создание большой исследовательской школи, организационно оформившейся во второй половине 1970-х годов. Результатами ее работьі стали многотомннй свод «Древнейшие источники по истории народов Восточной Европьі», ежегодник научннх исследований «Древнейшие государства Восточной Европьі»,

111

сборники трудов конференций «Восточная Европа в древнос те и Средневековье», целая серия монографических исследований. Преимущественное внимание к изучению источников, как письменньїх, так и вещественньїх (археологических), вьівело начальную историю Руси на принципиально новий зтап. Здесь нет возможности перечислять основньїе современньїе трудьі, общее количество которьіх весьма значительно, но необходимо назвать таких плодотворно работающих исследователей, как М. Б. Свердлов, Е. А. Мельникова, Н. Ф. Котляр, В. Я. Петрухин, М. В. Бибиков, И. Г. Коновалова, А. В. Наза ренко, Т. Н. Джаксон и др. Большую роль в изучении восточньіх источников о Древней Руси сьіграл А. П. Новосельцев. Принципиально важное значение имеют исследования археологов, и прежде всего академика В. Л. Янина. С серединьї 1980-х годов переиздаются и важнейшие работьі зарубежньїх авторов, среди которьіх книга польского историка X. Ловмяньского (1898—1984) «Русь и норманньї». В последние годьі идея о славяно-скандинавском синтезе стала одной из цент ральних в науке, о чем, в частности, говорят такие конструкции, как «Скандославия» (Д. С. Лихачев) или «Восточно-Европейская Нормандця» (Р Г. Скрьінников). В какой-то степени они продолжают традиции прошлого (еще О. И. Сенковский в первой половине XIX века назвал раннюю Русь «Славянской Скандинавией»). Несмотря на значительньїе результати научннх исследований, вроде би окончательно оставившие все околонорманистские спори за рамками науки, сейчас вновь возрождаются идеи антинорманистов позапрошлого столетия. Наблюдается и подзабнтое, казалось би, стремление вернуть чисто научную проблему в русло идейного противостояния. Появляются работьі, в которнх доказнвается славянское происхождение варягов и Рюрика, а значит, и древнерусской княжеской динас тии37. «Проклятий вопрос» русской истории никак не желает уходить в прошлое. Задумаємся над тем, имеет ли он сейчас какой-нибудь смисл. Видимо, правьі били те автори, которне считали, что за «битвами о варягах», начиная с дискуссии вокруг диссертации Миллера, всегда незримо присутствовал идеологический подтекст, какое-то чувство ущемленной национальной гордо сте. Почему-то считалось (многие считают так и ньіне), что иностранное влияние в начале русской истории, присутствие иноземцев на Руси и неславянское происхождение правящей династии могли умалить, принизить чувство национального достоинства русского народа, показать якобьі его неспособ-

112

ность к самостоятельной самоорганизации. Такое понимание сути проблемьі вьіглядит сейчас весьма странньїм. Ведь Древ няя Русь не бьіла какой-то «закрьітой» системой, в которую не могли проникать никакие иноземньїе веяния. Не бьіла такой наша родина и в дальнейшем — вспомним, какой след в русской истории оставили монгольї или те же немцьі при Петре І. А что уж говорить о древнейших временах, где границьі бьіли настолько распльївчатьі, что и предельї государства в IX веке обрисовать сложно! Русь находилась на пересечении разньїх путей, зтнических и культурньїх ВЛИЯНИЙ, И СТЬІДИТЬСЯ зтого по меньшей мере нелепо. Англичане, например, гордятся тем, что в их истории оставили след и римляне, и германцьі-саксьі, и норманньї. Но для нас зто почему-то унизительно. Как аргу мент часто вьідвигают знаменитую летописную фразу «земля наша велика и обильна, лишь порядка в ней нет», понимая ее не совсем верно. Не столько о порядке идет речь в летописи, сколько о «наряде», то єсть управлений. Нужен бьіл князь, его и позвали. Важно отметить, что полемика по поводу норманизма имела свой смьісл лишь тогда, когда считалось, что происхождение династии напрямую связано с образованием государства. Такая традиция характерна скореє для средневекового, а не современного мьішления. Но даже у автора «Повести временньїх лет» зти явлення разделялись. Еще в начале своего повествования он как бьі поставил три вопроса, на которьіе дает ответ летопись. Первьій — «откуда єсть пошла Русская земля» — связан с происхождением Руси, то єсть народов, ее населяющих, прежде всего славянского (русского) народа. Второй — «кто в Києве нача первее княжити» — касался происхождения княжеского рода. Ответом бьіли рассказьі о Кие и его братьях, Рюрике (хотя сам Рюрик в Києве не княжил, но там княжили его потомки), Аскольде и Дире, Олеге, Игоре и Ольге. Аописание самого процесса образования государства отвечало на третий вопрос: «и откуду Руская земля стала єсть», то єсть «как она создалась»? Таким образом, сначала летописец рассказьівал о происхождении народа, потом о происхождении династии, распространившей из Києва свою власть на другие племена, а ответ на третий вопрос получался после обьединения двух первьіх — зтнического, основного, и династического, «наложенного» на зтнический. Только после зтого появлялся синтез — сформировалось Древнерусское государство благодаря, в понимании летописца, деяниям первьіх князей среди данньїх народов. На современном уровне развития исторической науки совершенно ясно, что от национальной принадлежности правящего рода сам процесе образования государства не зависит.

113

Формирование государства происходит в результате определенного исторического развития. Позтому в настоящее время околонорманистские спорьі просто потеряли ВСЯКИЙ СМЬІСЛ. Древнерусское государство возникло у восточньїх славян в IX веке. Двумя центрами, откуда оно началось, бьіли Киев на юге и Новгородская земля на севере. Можно спорить о роли варягов в ранней русской истории, но ясно, что она бьіла значительной. Можно считать их «центром политической кристаллизации» (Ф. А. Браун), «активирующим ферментом в области торговли», сопутствующим «широкому развитию ее, с чем связьівается в свою очередь цельїй ряд существенньїх социальньіх и зкономических последствий» (Е. А. Рьідзевская), «катализатором начавшихся процессов, сьігравшими роль дрожжей, брошенньїх в тесто, которому приспело стать МНОГОСЛОЙНЬІМ пирогом — государством» (Д. А. Мачинский). Но видеть в ва рягах «единоличньїх» основателей Древнерусского государст ва, разумеется, невозможно. И позтому происхождение первьіх русских князей и самой династии Рюриковичей никак не может умалить «национальную гордость великороссов».

Глава четвертая РЮРИК СЛАВЯНСКИЙ Версия о балтийско-славянских корнях Рюрика, как мьі видели, восходит еще k XVI веку. Остановимся на ней подробнее. Для начала нужно обрисовать исторический контекст, связанньій с балтийскими славянами, историей которьіх плодотвор но занимались еще в XIX веке1. Территория на южном побережье Балтийского моря, на которой расселились славянские племена к концу VI — началу VII века, простиралась от реки Висльї на востоке до Кильской бухтьі, то єсть южной части Ютландского полуострова, на западе. Обьічно на зтих землях вьіделяется несколько крупньїх славянских племенньїх союзов, известньїх под названиями поморян, лютичей (велетов) и ободритов (бодричей). Кроме того, славяне населяли острова у южного побережья Балтики, в том числе остров Рюген (Руяну), где жило племя руян. Известньї и другие славянские пле мена Южно-Балтийского региона — в том числе лужичане или сорбьі, до сих пор, несмотря на длительное онемечивание, сохранившие национальную идентичность и родной лужицкий язьїк. Поморяне занимали балтийское побережье от Висльї до Одера, то єсть север современной Польши, соседствуя на вос токе с пруссами. Главньїм в земле поморян бьіл город Щетин (современное название Щецин). Здесь находился храм с идолом главного бога поморян Триглава, имевшего три серебряньіе главьі. Храм бьіл разрушен єпископом Оттоном Бамбергским в 1127 году. К западу от поморян жили велетьі (вильцьі), которьіе с X века називались также лютичами. Название «велетьі», по-видимому, связано со славянским корнем «вел», в значений «великий, большой». Название же «вильцьі» идентично слову «волки» и происходит от древнеславянского «вльк»; имя «лютичи» связано со словом «лютий» — «жестокий», «свирепьій» (хотя єсть и версия о происхождении зтого зтнонима от славянского «лут» — «болото», «грязь»). Иньїми словами, два последних наименования почти синонимьі — лютичи действи-

115

тельно отличались очень воинственньїм нравом и наиболее ак тивно сопротивлялись немецкой агрессии и распространению христианства. Земли лютичей находились между реками Оде ром (на востоке) и Варной (на западе). Племенной союз люти чей включал четьіре крупньїх племени: ото хижане (кициньї, кессиньї), черезпеняне (цирципаньї), доленчане (доленцьі, толензане), редарии (ратари), и несколько более мелких. В земле ратарей находился знаменитьій город Ретра (Радегост, Радегощь), где располагалось главное святилище лютичей с язьіческим храмом бога Сварожича (Редигаста, Радегоста). Вот как описьівает зтот город в своей «Хронике» мерзебургский єпис коп Титмар (умер в 1018 году): «Есть в области редарей некий город под названием Редегост, треугольной формьі с тремя во ротами. Его со всех сторон окружает большой лес, для местньїх жителей неприкосновенньїй и почитаемьій. Двоє ворот города открьітьі для всех входящих; третьи, самьіе мальїе и обращенньіе на восток, ведут к озеру, лежащему неподалеку... В городе нет ничего, кроме святилища, искусно построенного из дере ва... Внутри него стоят рукотворньїе божества, устрашающе наряженньїе в шлемьі и кольчуги, и на каждом вьірезано его имя2. Главньїй из них зовется Сварожич, все язьічники почитают его и поклоняются ему больше, чем всем другим...»3 Наличие святилища в Ретре, бьівшего главньїм храмом прибалтийских славян, давало ратарям основание для притязаний на ведущую роль среди лютичей. Хронист Адам Бременский в своем сочинении «Деяния архиепископов гамбургской церкви», написанном в 1070-х годах, указьівает, что «известнейший» город редарей Ретра — «средоточие идолопоклонства. Там построен большой храм демонам, из которьіх главньїй — Радегост. Изображение его изготовлено из золота, а ложе — из пурпурной ткани»4. Немецкий пресвитер Гельмольд в своей «Славянской хронике»5, доведенной до 1171 года и как бьі продолжающей труд Адама Бременского, также оставил описание Ретрьі, упомянув золотого идола Радигаста, стояшего на ложе из пурпура, и рассказал о «великом споре о храбрости и могуществе» между племенами лютичей, закончившемся войной: «Редари и толензане в силу того, что у них имеется древнейший город и то знаменитейшее святилище, в котором вьіставлено изображение Радигаста, желали господствовать, приписьівая себе особую степень знатности, поскольку все славянские народьі часто их посещают ради получения ответов и ежегодньїх жертвоприношений». Сам бог Сварожич (Радигаст) бьіл в сла вянской мифологии богом огня. В святилище содержался и священньїй бельїй конь, с помощью которого проходили ЯЗЬІческие гадания. Местоположение Ретрьі до сих пор точно не-

116

известно — вероятно, она находилась неподалеку от теперешнего Нойбранденбурга. Упадок Ретрьі начинается с серединьї XI века, а окончательно зтот город бьіл разрушен в середине 1120-х годов саксонским герцогом, затем германским коро лем, а позднее императором Священной Римской империи Лотарем II. В устье Одера, между землями поморян и вильцев, также находился укрепленньїй центр славян, назьівавшийся Юмна (Юмнета, Волин) и пользовавшийся большой известностью. Адам Бременский так говорит об зтом городе: «Зто поистине самьій большой из всех городов, какие єсть в Европе. Населяют его славяне и другие народьі, греки и варварьі. И приезжие саксьі также получают равное право проживать вместе со всеми, если, однако, оставаясь там, не будут проявлять свою принадлежность к христианству... Город зтот, богатьій товарами всех северньїх народов, имеет все, что єсть приятного или редкого». Он бьіл разрушен датчанами в 1177 году. Руяне (руаньї, раньї) с VIII века бьіли жителями острова Рюген. Название зтого острова и славянского племени восходит к германскому зтнониму «руги» — так називались племе на, в первьіх веках нашей зрьі обитавшие на Скандинавском полуострове, а затем на балтийском побережье, откуда они впоследствии двинулись на юг, теснимьіе готами. О ругах упоминают еще Тацит и Клавдий Птолемей. В V веке часть ругов переселилась во Фракию, где поступила на службу к византийским императорам, а другая часть вторглась в предельї Италии; к зтим ругам принадлежал завоеватель Рима Одоакр6. Остатки ругов на Рюгене сохранялись вплоть до прихода туда славян7. Руяне получили большую известность в XI веке, в основном благодаря своим пиратским набегам. Адам Бременский характеризует руян как «храбрейшее славянское племя». На Рюгене располагался храмовий город Аркона, славившийся своим знаменитим святилищем славянского бога Святовита (Свентовита), куда собирались богатства из многих славянских зе мель. Треть своей военной добьічи руяне приносили в дар сво єму богу. Святилище в Арконе после упадка Ретрьі стало, по-видимому, главним у балтийских славян. Вот как описнвает руян и их святилище Гельмольд: «Зто жестокие племена, обитающие в сердце моря и сверх мери преданнне идолопоклонничеству. Они первенствуют среди всех славянских наро дов, имеют короля и знаменитое святилище. Позтому благода ря особому почитанию зтого святилища они пользуются наибольшим уважением и, на многих налагая иго, сами ничьего ига не испьітьівают, будучи недоступнн, ибо в места их труд но добраться. Племена, которне они оружием себе подчиняют,

117

они заставляют платить дань своєму святилищу; жреца у них почитают больше, чем короля. Войско они направляют, куда покажет гадание, а, одержав победу, золото и серебро относят в сокровищницу своего бога, остальное же делят между собой». Главньїй праздник в святилище Свентовита проходил ежегодно в августе. Его описание оставил датский хронист Саксон Грамматик, живший во второй половине XII — начале XIII века. Он же описал само святилище, внешний вид и атрибутьі идола: «В святилище установлена огромная, превосходящая человеческий рост фигура с четьірьмя головами и столькими же затьілками, вьізьівающими удивление, потому что две из них обращеньї к груди, а две за плечи. Притом казались, как передние, так и задние, одна глядящей направо, а другая налево... В деснице [идол] держал рог для питья, исполненньїй из различньїх металлов, которьій жрец ежегодно должен бьіл наполнять вновь, чтобьі по состоянию жидкости предскаЗать урожай грядущего года. Левая рука, упертая в бок, образовьівала дугу... Ежегодно причитается идолу с каждого мужа и каждой женщиньї по монете как сбор на почитание. Ему уделяют также третью часть от военной добьічи, так как она бьіла приобретена с его помощью. Зтот бог имеет также на службе своей 300 отборньїх коней и столько же всадников, вся добьіча которьіх, приобретенная войною или разбоем, состоит под надзором жреца... Помимо зтого, єсть у него конь белого цвета, святотатством считается вьідернуть волос из гривьі или хво ста его. Один лишь жрец имеет право ухаживать за ним и са диться на него, дабьі от частого пользования священний конь не утратил своей святосте. На зтом коне, по мнению руян, Свантевит... ведет войньї против врагов своего святилища. По тому считается особьім знаком, если он, стоя в ночное время в стойле, так сильно покрьівается потом и глиною, словно бьі проделал длинньїй путь»8. Конь, как мьі помним, являлся атрибутом и Сварожича. Свентовит бьіл, вероятно, верховним богом западньїх славян, связанньїм с войной и победами (возможно, местной ипостасью громовержца Перуна). Его описание сопоставляют со зна менитим Збручским идолом приблизительно X века9, най ден ним в реке Збруч, притоке Днестра, в 1848 году и хранящимся ньіне в Краковском археологическом музее (в московском Историческом музее єсть его копия). Зтот четьірехгранньїй идол из известняка имеет четьіре голови, обращенньїх на четьіре сторони света, но их расположение отличается от описанного Саксоном Грамматиком. Как видно, в культе Свентовита отчетливо видньї и четьірехчастньїе и трехчастньїе структури (четьіре голови, триста коней и т. д.). Такая многоликость бьіла,

118

по всей видимости, характерна для язьіческих идолов западньіх славян. В 1168 году Аркона бьіла разрушена датчанами, а идол Свентовита сброшен с городища, так же как и Перун в Києве в 988 году Помимо Арконьї, на Рюгене располагались и святилища других язьіческих богов, например, семиглавого Руевита. Такая развитость язьіческих культов у балтийских сла вян (в отличие, например, от славян восточньїх) может бьіть обьяснена активной зволюцией славянского язичества в зтом регионе в X—XII веках, в период противостояния славянских племен немецкой военной угрозе10. Язьіческое жречество играло в жизни зтих племен в то время большую роль. Еще западнее от велетов-лютичей жили ободритьі, которьіе еще в конце VIII века представляли собой сильньїй племенной союз. Он включал в себя четьіре больших племени: ободритов, варнов, вагров, полабов. Собственно ободритьі (бодричи) жи ли на восточном побережье Мекленбургской бухтьі. В их зем лях располагались города Велеград, главньїй город ободритов, которьій в германском варианте назьівался Мекленбургом, «ве ликим градом» — буквальньїй перевод славянского названия (Адам Бременский назьіваетего «Магнополис»), Вурле (Верле) на реке Варне, Висмар и Зверин (будущий Шверин). Мекленбургское городище, ранние археологические слои которого относятся к началу VII века, находится к югу от современной деревни Дорф-Мекленбург, в семи километрах к югу от Висмарской бухтьі. Среди укрепленньїх центров ободритов упоминается и Рериг (Рерик) — «змпорий», то єсть торговий порт на побережье Балтийского моря. Его иногда отождествляли с Мекленбургом (Рерик — название датское, а славянское его наименование неизвестно). Но, по всей видимости, Рерик бьіл другим городом и располагался к северу от Висмара на побере жье залива. В результате археологических раскопок 1990-х годов Рерик ньіне локализуется на восточном побережье Висмарской бухтьі, неподалеку от деревни Гросс-Штремкендорф. По названию отого города ободритьі, по свидетельству Адама Бременского, именовались также ререгами. К востоку от ободритов размещались варньї, которьіе насе ляли территорию по реке Варне. На зтих землях теперь известен город Росток, название которого также имеет славянское происхождение. Вагрьі жили- к западу от ободритов и населяли восточную часть современной Голштинии, а также остров Фемарн. Главньїм городом вагров бьіл уже упоминавшийся ранее Стариград (Старгард), будущий голштинский Ольденбург. Гельмольд пишет, что он расположен «на западной стороне Балтийского моря и является пределом Славии». Зтот город «некогда населяли храбрейшие мужи, так как, находясь на пе-

119

реднем крає всей Славии, они имели соседями датчан и саксов и все военньїе столкновения или сами первьіми наминали, или, если нападали другие, принимали удар на себя. Говорят, у них бьівали иногда такие царьки, которьіе обладали всей полнотой власти над ободритами, хижанами и теми, кто живет и еще дальше». Другим укрепленньїм центром вагров бьіл Плун (Плен). Полабьі, жившие южнее вагров и западнее ободритов, расселились по берегам реки Лабьі (Зльбьі), что и отразилось в их названий. Они также состояли из нескольких племен, а центром их бьіл Ратибор (Ратцебург) на берегу однойменно го озера. С конца VIII века племена балтийских славян оказались в орбите взаимоотношений с Франкским королевством (впоследствии империей). С вильцами воевал Карл Великий, причем его союзниками бьіли другие славянские племена — сорбьі и ободритьі. Официальная придворная летопись — «Аннальї королевства франков» («Большие королевские аннальї») — под 789 годом сообщает, что племя вильцев, «хотя и воинственное и рассчитьівающее на свою многочисленность, не смогло долго вьідерживать натиск королевского войска, и позтому, когда сначала подошли к граду Драговита — а он далеко превосходил всех царьков вильцев и знатностью рода, и автори тетом старости, — он тотчас со всеми своими вьішел из града навстречу королю, дал заложников, каких потребовали, и клятвенно пообещал блюсти верность королю и франкам. И другие знатньїе лица и царьки славян, последовав его примеру, подчинились власти короля». Союзниками Карла Великого бьіли князья ободритов Витцан (Витислав), погибший в 795 году в войне Карла против саксов, а затем Траско (Дражко). Последнего изгнал из его владений датский конунг Годфрид в 808 году. «Большие королевские аннальї» так говорят об зтом: «Атаковав и захватив несколько славянских крепостей, он (Годфрид. — Е. П.) с большими потерями в своем войске возвратился назад. Ведь хотя он и изгнал оттуда князя ободритов Траско... а дру гого князя, Годелаиба, схваченного при помощи хитрости, вздернул на виселицу и обложил данью две области ободритов, однако потерял лучших и храбрейших своих воинов... Бьіли с Годфридом в вьішеупомянутом походе и славяне, назьіваемьіе вильцами, присоединившиеся кего войскудобровольно, из-за старинной враждьі, которую обьічно питали к ободритам... Годфрид же, прежде чем вернуться назад, разрушил находив шийся на берегу Океана змпорий, которьій на язьіке датчан назьівался Рерик». Купцов из Рерика Годфрид перевез в Хедебю, знаменитий торговий центр викингов в Даний. После зтого Рерик уже не смог восстановиться. Однако воєнная актив-

120

ность Годфрида, угрожавшего и Франкскому королевству, вскоре прекратилась: «Король норманнов Годфрид до такой степени бьіл исполнен пустой спеси, что рассчитьівал владеть всей Германией. Фризию, как и Саксонию, он считал не иначе как своими провинциями. Он уже подчинил себе своих соседей ободритов, сделав их своими данниками. Он хвастался, что скоро войдет с большим войском в Аахен, где бьіл двор коро ля... Его остановила только внезапная смерть. Убитьій собственньїм телохранителем, он положил конец и своей жизни, и войне, им развязанной»11. После гибели князя Дражко, убитого людьми Годфрида в Рерике в 809 году, князем («королем») ободритов стал Славомир, у которого оспаривал власть сьін Дражко Цедраг. У вильцев в начале IX века известньї князья Милегаст и Целадраг — братья, сьіновья князя Люба. В 844 году восточнофранкский король Людовик Немецкий усмирил ободритов, пойдя на них войной, после чего и ободритьі, и вильцьі попали в вассальную зависимость от империи. Попьітки вьіхода из-под контроля восточнофранкских, а затем немецких королей жестоко пресекались. Подвластньїе славянские племена вьіплачивали дань, оставляли заложников в знак своей верности. К концу XII века германцьі полностью подчинили их земли своєму влиянию. В церковном отношении большую активность проявляли Магдебургское и Гамбургско-Бременское архиепископства. На протяжении четьірех веков балтийские славяне сопротивлялись немецкой зкспансии, но, будучи разделенньїми на враждующие между собой племена, не смогли противостоять организованной мощи феодального государства. Однако зта борьба, носившая порой весьма ожесточенньїй характер, не всегда бьіла успешной для немецкой сторони. Так, в конце X века произошли крупньїе восстания лютичей и ободритов, которьім на некоторое время удалось вернуть свою независимость. В кон це X — первой половине XI века ободритьі освободились от немецкой зависимости и заключили союз с датчанами, скрепленньїй династическими браками. Так, датский конунг Харальд Синезубьій (дед Кнута Великого) вторьім браком женился на дочери ободритского князя Мстивоя, а князь Готшалк, обьединивший племена в крупньїй союз, в 1043 году женился на дочери датского короля Свена II Сигрид. Их сьін, князь Генрих, впоследствии бьіл вьінужден бежать с матерью в Данию. В конце XI века ему удалось вновь обьединить племена обод ритов под своей властью. Но все же в результате немецкой колонизации большая часть славянских племен южнобалтийского побережья бьіла ассимилирована или истреблена. Об их историческом сущест-

121

вовании напоминают теперь только названия немецких городов и деревень, в которьіх сохранились славянские корни. Немецкая и скандинавская (точнеє, датская) зкспансия постави ла точку в истории балтийского славянства. Версия о славянско-балтийском происхождении Рюрика основьівается на нескольких сопоставлениях. Во-первьіх, зто совпадение названий «вагрьі» и «варяги», которое отмечал еще С. Герберштейн. На самом деле между зтими словами никакой генетической связи нет, однако в период, когда лингвистика находилась еще в начальной стадии развития, такие сопоставления, как уже говорилось, бьіли чрезвьічайно популярньї. Во-вторьіх, зто название главного города вагров Стариград (Ольденбург), то єсть «старьій город». Если связьівать варягов с ваграми, то естественно и считать Ольденбург «старьім горо дом» по отношению к Новгороду, то єсть «новому городу». Зта мьісль, по сведениям М. П. Погодина, восходит еще к началу XVIII века. Вне сопряжения вагров и варягов она особенного значення не имеет: название «Ольденбург» известно не только в Голштинии, а относительно того, какой город бьіл «старьім» по отношению к Новгороду, существует несколько версий (возможно, зто так назьіваемое Рюриково Городище под Нов городом, или Ладога). Да и вообще из самого наличия назва ния «Новгород» вовсе не следует, что должен бьіл существовать какой-либо «Старгород» с соответствующим названием. «Нов город» мог возникнуть как «Новьій город» по отношению к любьім другим уже существовавшим городам. В-третьих, зто название ободритского «змпория» Рерик и наименование самих ободритов ререгами. Ободритьі хотя и не вагрьі, но племя, близкое им. Идея о связи названия Рерик с именем Рюрика тоже возникла в XVIII веке, но законченное развитие нашла в уже упоминавшемся труде С. А. Гедеонова12. Остановимся на ней подробнее. Согласно зтой гипотезе, на звание города Рерик и, соответственно, имя Рюрика восходит к западнославянскому слову со значением «сокол». Действительно, в чешском язьіке слово raroh используется для обозначения ряда птиц семейства соколиньїх, в польском rarog также означает сокола. Кроме того, «рарог» («рарашек» у чехов и словаков, «рариг» у украинцев) — дух огня в славянской мифологии, которого представляли в виде огненной птицьі, дракона или огненного вихря. Образ славянского рарога, по всей видимости, связан со славянским богом огня Сварогом и даже с иранским богом войньї и победьі Веретрагной, одним из воплощений которого бьіл сокол13. Таким образом, огненная птица входила в мифологию славянских народов, причем, воз можно, имела общеславянское распространение. Однако зто-

122

го явно недостаточно для сопряжения названия ободритского города с названием сокола. Гедеонов полагал, что подобно то му, как велетьі-вильцьі називались «волками», так и ободритнререги могли називаться «соколами». Иньїми словами, сокол мог бить тотемним животним отого племени. Между тем, по свидетельству «Больших королевских анналов», змпорий Рерик назнвался так «на язьіке датчан». То єсть ото иноязнчное название поселення, славянское наименование которого неизвестно. Да и наименование «ререги», очевидно, представляет собой отнюдь не самоназвание. «Ободритн, которнх теперь назнваютререгами», — пишетАдам Бременский. Вьісказьівалась версия о том, что название Рерик восходит к древнеисландскому reyrr — «тростник», «по расположению в старой озерной котловине, покрнтой густими зарослями тростника»14. Как би то ни било, связь слов «рарог», «рерик» и, наконец, «Рюрик» остается лингвистически недоказанной. В подтверждение своей гипотезн Гедеонов приводит слова из драпьі (хвалебной песни) скальда Гутхорма Синдри о том, что норвежский конунг середини X века Хакон Добрий, по корив Зеландию, подчинил себе гнездо «вендского сокола». В «Круге земном» Снорри Стурлусона, в care о Хаконе Доб ром, об зтом говорится так: «После зтого Хакон конунг прошел по всему Селанду (Зеландии. — Е. Я ) , грабил народ, од них убивал, других брал в плен, с некоторнх брал большие викупи. Он не встречал никакого сопротивления. Гутхорм Синдри говорит так: “И попрал князь вскоре / Селунд и край Сканей (Сконе, область в Южной Швеции. — Е. Я.) / На сокольих далях, / Ветровнх просторах”»15. Образ сокола бнл, как видим, близок и древним скандинавам. Однако еще один, косвенньїй аргумент в пользу «сокольей» версии имени Рюрика возник при интерпретации не письменних текстов, а змблематических изображений. Речь идет о так назьіваемьіх «знаках Рюриковичей» — лично-родових знаках русских князей, общая изобразительная форма которнх передавалась по наследству, но у каждого кня зя имела свои особенности16. Внимание историков зти знаки привлекли в начале XIX века. Еще Н. М. Карамзин считал зти знаки родовой принадлежностью Рюриковичей, но долгое время они били известнн только по монетам древнерусских князей, чеканившимся в конце X — начале XI века. Древнейшие русские монети, назьіваемьіе историками «златниками» и «сребрениками», дошли до нас от трех правителей — Влади мира Святославича, крестившего Русь; его сина (или, что более вероятно, племянника) Святополка Окаянного и враждовавшего со Святополком сина Владимира Ярослава Мудрого.

123

Количество сохранившихся монет не слишком велико; их че канка началась после принятия Русью христианства под влиянием византийского монетного типа и продолжалась сравнительно недолго. Собственньїх месторождений серебра Русь не имела, позтому на ее территории ходили в обращении монетьі других стран, в том числе арабские дирхемьі. В начале XII века наступил так назьіваемьій «безмонетньїй» период, продолжавшийся до XIVвека, когда во второй половине зтого столетия на Руси возобновиласьсобственная монетная чеканка. Что же касается древнейших русских монет, то на них помещались изображения Христа-Пантократора и самого князя (монетьі Вла димира), святьіх покровителей князей — апостола Петра (монетьі Святополка) и Георгия Победоносца (монетьі Яро слава), а также знаки в виде трезубцев (на монетах Владимира и Ярослава) и двузубцев (на монетах Святополка). Зти знаки и считаются родовьіми знаками Рюриковичей. Со временем число предметов, на которьіх сохранились знаки Рюриковичей, благодаря археологическим раскопкам и научньїм исследованиям значительно увеличилось. вк аза лось, что знаки изображали и на печатях, и на предметах вооружения и снаряжения воинов, и на глиняной посуде, и на кирпичах, использовавшихся для строительства архитектурньіх сооружений (например, Десятинной церкви в Києве), и на других, самьіх разньїх предметах воєнного, административного и хозяйственного обихода. Все зто привело историков к мьісли, что знаки Рюриковичей можно рассматривать именно как знаки собственности, своеобразную родовую «тамгу» княжеской династии, полупившую повсеместное распространение. Бьіли вьіделеньї разньїе видьі знаков. Вьіяснилось, что первоначально знак Рюриковичей представлял собой не трезубец, а двузубец, причем весьма простой формьі. Самьіе древние изображения зтого знака на Руси известньї в виде граффити (процарапанньїх рисунков) на арабских дирхемах. Кладьі, в которьіх они обнаруженьї, датируются кондом IX — началом X века, то єсть временем княжений Олега и Игоря Рюриковича17. Именно тогда и сформировалось Древнерусское государство с центром в Києве. Княжеский двузубец стал трезубцем во время новгородского княжения Владимира Святославича в 970-е годьі. Владимир, будучи младшим и внебрачньїм сьіном Святослава, пьітался, видимо, как-то заявить о своих амбициях, противопоставить себя старшему брату Ярополку и в отличие от него начал использовать измененньїй родовой знак уже в виде трезубца18. Такой трезубец он поместил и на своих монетах. В дал ьнейшем знак все более и более изменялся. Потомки Владимира ис-

124

пользовали все новьіе модификации знака, имевшие индивидуальньїй характер. Возникали новьіе злементьі (например, кружки на зубцах, крестьі), иногда знак снова упрощался, приобретал иное стилистическое оформление... К XII веку род Рюриковичей разделился на несколько ветвей. Соответственно вьіделились и самостоятельньїе разновидности знаков, принадлежавших тем или иньїм линиям княжеской династии. В 1230—1240-х годах тамга Рюриковичей вьіходит из употребления. Вероятно, зто произошло потому, что, попав под вдасть ордьінских ханов, Рюриковичи уже не могли использовать ат рибут своей власти, подчеркивавший их династические пра ва19. Своє второе рождение трезубец (или, как его именуют на Украине, «тризуб») получил уже в XX веке. При поддержке известного историка и политического деятеля М. С. Грушевского стилизованньїй знак Рюриковичей — трезубец святого Вла димира бьіл изображен на гербе Украинской народной республики архитектором и художником Василием Григорьевичем Кричевским (1872—1952). Ньіне он является гербом независимого Украинского государства. Что же конкретно изображал знак Рюриковичей и каково происхождение зтой змблемьі? На зтот счет среди историков нет єдиного мнения. Вьідвигались самьіе разнообразньїе гипотезьі, но каждая из них так и не смогла стать наиболее убедительной. В знаках Рюриковичей видели и воинскую змблему — шлем, секиру, лук со стрелой, — и условное изображение птицьі — ворона, голубя, сокола, — и изображение государственной регалии — навершия скипетра, державьі. Думали, что зто упрощенное изображение якоря, светильника, хоругви, даже церковного портал а. Пьітались разглядеть в знаках какую-либо монограмму, тем или иньїм способом прочесть «зашифрованное». Но все зти предположения так и остались предположениями. Из недавних гипотез можно упомянуть ВЬІсказанное еще в змигрантской историографии и поддержанное ньіне А. Л. Хорошкевич мнение, что знак на самом деле обозначал христограмму — соединение греческих букв Альфа и Омега (начало и конец, первое и последнее), символизирующих Христа20. Однако зта гипотеза базируется только на форме трезубца и совершенно не учитьівает более ранние «двузубьіе» вариантьі знака. Столь же сомнительна и версия, будто знак представляет собой соединение символов якоря и креста21, — она основьівается также на материале трезубцев, то єсть более поздних вариантов. Не говоря уже о том, что официальное использование каких бьі то ни бьіло христианских символов и змблем в династии Рюриковичей язьіческого периода кажется невероятньїм. Интересная версия бьіла предложена исследо-

125

вательницей древнейших русских монет М. П. Сотниковой, которая увидела в знаке символическое изображение сканди навського судна зпохи викингов — драккара, причем с двумя равновеликими носами (без кормьі) и длинньїм килем22. Зто остроумное предположение опять-таки маловероятно, поскольку ни одно из изображений кораблей в виде граффити на предметах того времени нисколько не походит на знак Рюриковичей, да и представить себе корабль с вьіходящим из днища килем так, как вьіглядит нижний вьіступ у знака Рюриковичей, невозможно23. Гипотеза же, которая интересует нас в связи с Рюриком, бьіла мимоходом вьісказана еще С. А. Гедеоновьім. Ее развили ряд исследователей XX века, особенно историк Древней Руси О. М. Рапов (1939—2002)24. Суть ее заключается в следующем: знак Рюриковичей в виде трезубца на самом деле является изображением летящего сокола. При зтом нижний вьіступ знака обозначает голову птицьі, два боковьіх зубца — крьілья, а средний — туловище с хвостом. Историк проделал весьма интересную работу, проанализировав даже данньїе орнитологии и обратив внимание на то, как вьіглядит пикирующий на добьічу сокол. Привлек он и интересньїй материал фольклора, преимущественно бьілинного, где герой или перевоплощаются в сокола (как Волх Всеславич), или сопоставляются с ним (как Вольга). Тем не менее О. М. Рапов посчитал нужньїм отметить, что «сокол не бьіл древним божеством ни у славян, ни у скандинавских народов», но предположил, что зта птица могла бьіть родовьім тотемом Рюриковичей. Такая гипотеза, каза лось бьі, подкрепляет предположение об ободритской прародине Рюриковичей — но, увьі, оказьівается несостоятельной. Ведь древнейшей формой знаков, напомним, бьіли двузубцьі, а не трезубцьі. Ту форму, на оснований которой бьіли сделаньї сопоставления с изображением сокола, знак Рюриковичей приобрел значительно позже, уже в конце X века, и зто уже бьіла его вторичная модификация. Так можно ли каким-либо образом «расшифровать» семан тику знака? Думается, вряд ли. Поскольку никаких современньіх знакам обьяснений их изображения нет, а речь идет о весь ма схематичной змблеме, все предположения остаются в области гаданий. А вот относительно возможного происхождения знака на Руси определенньїе соображения вьісказьівались. Исследователи обратили внимание на сходство знаков Рюри ковичей с тамгообразньїми знаками на гробницах боспорских царей. На территории древнего Боспорского царства в Северном Причерноморье (II—III века н. з.) встречаются знаки, весьма схожие с древнерусскими25. Но большой временной и

126

географический промежуток оставлял зтой версии мало шансов на успех. Однако вьіяснилось, что схожие знаки єсть и на хазарских предметах VII—X веков. Вполне вероятно, что хазарьі могли познакомиться с ними в Причерноморье, которое в своє время вошло в зону хазарского влияния. А затем уже через Хазарский каганат знаки могли прийти и на Русь. Показательно, что появляются они в конце X века, при князе Олеге, — то естьтогда, когда восточнославянские племена бьіли обьединеньі под властью киевского князя, причем часть из них, вошедшая в состав Древнерусского государства, бьіла освобождена Олегом от хазарской дани. Предполагают, что к зтому времени относится принятие Олегом титула «каган», принадлежавшего правителям восточньїх кочевьіх держав26. Титул «каган» применительно к русским правителям известен еще с конца 830-х годов, употреблялся он и позднее, вплоть до серединьї XI века — так назьівали и Владимира Святого, и Ярослава Мудрого (єсть и более поздние случаи)27. Однако именно Олег мог придать зтому титулу особьій смьісл — верховного правителя восточ ньїх славян, что имело не только политическое, но и символическое, и даже сакральное значение. «В системе международной дипломатии использование титула “каган” должно бьіло поставить нового русского князя в ряд крупнейших правителей раннесредневековой Юго-Восточной Европьі», — отмечает Е. А. Мельникова28. Таким образом, возможно, знак Рюриковичей в виде двузубца, если он имел хазарское происхождение, мог прийти на Русь как раз во Бремена Олега и в связи с обретением им нового статуса. Как бьі то ни бьіло, усматривать в знаке какую-либо связь с балтийскими славянами не приходится. Что еще может подтвердить «ободритскую» версию? Есть одно любопьітное свидетельство франкских анналов, на кото рое обратил внимание еще А. Шлецер. Во франкских анналах под 844 годом сообщается о войне Людовика Немецкого с ободритами. «Ксантенские аннальї» так говорят об зтом: «В том же году король Людовик вьіступил с войском против вендов. И там погиб один из их королей по имени Гостимусл, остальньїе же [короли] пришли к нему и принесли клятву верности. Когда он ушел, они тотчас нарушили ее»29. В «Фульдских» и «Ксантенских анналах» имя зтого «короля» по-латьіни передается как Gotzomiuzl или Goztomiuzl. В зтом имени легко увидеть уже знакомое нам по поздним русским источникам «Гостомьісл». Не тот ли зто легендарний «новгородский» Гостомьісл — на самом деле племенной вождь ободритов? Некоторьіе ученьїе увлеклись зтой идеей, полагая, что Гостомьісл мог бьіть правите лем и земли ободритов, и Северной Руси — он-то как раз и бьіл

127

дедом Рюрика (самого Рюрика при зтом отождествляют с конунгом Рориком Ютландским, о чем речь впереди)30. Конечно, такое совпадение не может не удивлять. Но следует иметь в ви ду, что единственное известие об ободритском Гостомьісле относится к IX веку, а древнерусский появился в источниках не ранее XV века. Позтому отождествление обоих вьіглядит чересчур смельїм, хотя в наличии самого зтого имени у славян, по крайней мере западньїх, сомневаться не приходится. Уже говорилось о том, как на основе фонетических совпадений, типа «вагрьі — варяги», «вендьі—вандальі», «русьі—руги», ученьїе-любители XVII века Б. Латом и Ф. Хемниц начали разрабатьівать генеалогию Рюрика, возводя его к ободритскому князю Годелайбу (Годлаву), погибшему в 808 году, и сделав местньїе славянские династии потомками вандальских «королей». Мнения о тождестве «вагров» и «варягов» придерживался и такой вьідающийся ученьїй-знциклопедист, как Готфрид Вильгельм фон Лейбниц (1646—1716), сьігравший большую роль в создании Петербургской академии наук. Однако особенную актуальность «славянская» генеалогия Рюрика приобрела под пером мекленбургских историков в связи с упоминавшимся браком местного герцога Карла Леопольда Мекленбург-Шверинского и племянницьі Петра І царевньї Екатериньї Ивановньї, которьій бьіл заключен в 1716 году (брак зтот оказался неудачньїм, царевна покинула мужа и вернулась в Россию с дочерью, Анной Леопольдовной, будущей регентшей при своем малолетнем сьіне, императоре Иоанне Антоновиче). В связи с зтим матримониальньїм союзом родословньїе мекленбургского герцога и русской царевньї «обрели» боль шую древность. Мекленбургская династия через вендов восходила к правителям вандалов, а династия русских государей че рез Рюрика и тех же вагров-варягов-ободритов-вендов бьіла возведена, по сути, к тем же корням. Иньїми словами, в древнейшей исторической ретроспективе оказьівалось, что и мекленбургские «Никлотидьі» и русские Рюриковичи суть ветви одного родословного древа, потомки которьіх соединили зто древо вновь уже в начале XVIII века. Происхождение Рюрика и варягов от ободритов указьівало на древность связей России и Мекленбурга — зти связи якобьі существовали еще в самьіе древние Бремена, и брак представителей двух правящих династий является как бьі их закономерньім продолжением. Зти идеи бьіли вьіраженьї и в хвалебной поззии — а именно в оде, написанной к свадьбе герцога и ца ревньї представителем местной «творческой интеллигенции» Фридрихом Томасом (он бьіл проректором гимназии в мекленбургском городе Гюстров)31. В первой половине XVIII века це-

128

Изображение Рю рикав «Титулирнике». 1 6 7 2 г.

Призвание варягов на миниатюре Радзивиловской летописи

/ЛАН ^# г ігі\і м І Ід СЛЬ11’Д Д р і ц і * Ц |ГЦІ £ t з Л ву к ?по ь'10 4

Рюриково Городище

Труворов крест

Весьі для взвешивания монет и скандинавские женские украшения, найденньїе в Гнездове под Смоленском

Драккар — корабль викингов

Мечи и копья европейского происхож дения, найденньїе на территории России

Голова викинга, вьірезанная из оленьего рога. X I в .

Скандинавский меч с рукоятью инкрустированной серебром

Железньїе заклепки от ладей викингов

П оминальний камень с рунами на могиле скандинавского вождя времен Рюрика. О с т р о в Г о т л а н д , Ш вец и я

В. М. Васнецов. Призвание варягов

И зображение Рюрика в московской Грановитой палате

Н. К. Р ерих. Гонец («Восстал род на род...») С. В. И в а н о в . Торг в земле восточньїх славян

Медаль «Рюрик» из портретной серни медалей времен Екатериньї II Медаль «Приход Рюрика со братиею к рубежам руским в 861 году»

«Принятьі от всех чинов руских в 861год у» «Брак Рюрика с Ефандою княжною урманскою»

(Смерть Рюрика>

«Рюрик имяновался князь великий»

Марка в память Рюрика, вьіпушенная в России в 2002 году

Памятник первьім русским князьям — Рюрику, Олегу и Игорю — в шведском городе Норчепинг

Рюрик на памятнике «Тьісячелетие России» в Новгороде

льій ряд мекленбургских историков (Маттиас Иоганн Бзр, Самузль Бухгольц и др.) приняли версию о происхождении Рюрика от рода ободритских князей уже как вполне официальную32. Большую известность в отечественньїх общественньїх кругах еще в советское время «мекленбургская» версия получила благодаря писателю В. А. Чивилихину (1928—1984), которьій в своем романе-зссе «Память» воспроизвел историю, усльїшанную в Мекленбурге в первой половине XIX века французским писателем и путешественником Ксавье Мармье (1809—1892) и опубликованную в 1840 году в его книге «Пись ма с севера» («Lettres sur le nord»). Согласно ей, князь ободритов Годлав (Готлиб) имел трех сьіновей Рюрика («миролюбивого»), Сивара («победоносного») и Трувара («верного»), которьіе пришли на Русь и стали князьями в Новгороде, Пскове и Белоозере. Так под пером французского писателя генеалогическая версия мекленбургских краеведов обрела новую жизнь. Разумеется, ободритский «король» Гостомьісл также вписался в общую «вандальско-вендскую» генеалогию. Правда, на первьіх порах в немецких генеалогиях он бьіл родственником Рюрика по боковой линии. Однако, как мьі помним, В. Н. Татищев «установил» родственную связь Гостомьісла с Рюриком через Умилу. Его последователям оставалось сделать всего один шаг, признав ободритского Гостомьісла идентичньїм новгородскому, чтобьі соединить воєдино обе генеалогии Рю рика — по отцу (Готлибу) и по матери (Умиле). Рюрик оказьівался потомком ободритов и по отцу, и по матери — чисто кровним славянином. То, что сведения и мекленбургских генеалогов, и Иоакимовской летописи, и Татищева относятся к XVII—XVIII векам, сторонников «ободритской» версии нисколько не смущает. Априори подразумевается, что зти поздние конструкции могли донести до нас какие-то отголоски, «припоминания» и т. п. из глубокой древносте, седой старини первьіх веков истории Руси. Понятно, что некая устная, леген дарная традиция в зтом случае — материя настолько неуло вимая, что обоснованность подобннх гипотез становится вопросом верьі, а не науки. Такие тенденции вообще очень характернн для части исследователей устного народного творчества, питавшихся и пнтающихся разглядеть в произведениях фольклора некую реально-историческую основу, но могут ли бить фольклорние сведения источником для реальной ис тории древних веков — крайнє сомнительно. Тем не менее «славянско-ободритская» и подобнне ей вер сии стали популярни во многих около-, а то и псевдонаучних трудах XX века. Ярким примером такого рода литературн являются произведения змигрантского автора С. Я. Парамонова 5 Е. Пчелов

129

(1894—1967), знтомолога по образованию, писавшего под псевдонимом Сергей Лесной. И «мекленбургскую», и «татищевскую» версии, соединив их, он изложил в своей книге «Откуда тьі, Русь?», изданной в Канаде в 1964 году (єсть переиздания и в современной России). С. Лесной особенно прославился сво ей горячей пропагандой так назьіваемой «Велесовой (или Влесовой) книги» — фальшивки, рассказьівающей о древнейшей язьіческой истории Руси. В последние годьі появляется все больше и больше популярних книг, в которьіх решительно и безапелляционно утверждается о происхождении Рюрика от династии ободритских князей и тождестве варягов с балтийскими славянами, в ярких красках живописуется многовековая история язьіческой Руси. Все зто не имеет отношения к науке и базируется на поздних, весьма сомнительньїх псевдонаучньїх конструкциях. Но существовали ли в реальносте связи балтийских славян с Новгородом? Прослеживается ли их присутствие на Руси в ранний период древнерусской истории? Благодаря археологическим и лингвистическим исследованиям можно считать установленньш, что восточнославянское население севера Руси, а именно кривичи и, возможно, ильменские словене, появи лось в результате миграции из Висло-Одерского региона Средней Европьі. Причини зтой миграции, вероятно, связанн с ростом численносте населення и изменением климата, произошедшего в середине І тнсячелетия н. з. Как полагал один из ведущих российских археологов В. В. Седов, «основним исходньїм регионом миграции в севернорусские земли било Среднее Повисленье». Славянский мир Висленского бассейна, по всей видимосте, бьіл источником формирования кривичей, причем уже в середине І тнсячелетия н. з. зта часть славянского населення «оторвалась от основного славянского массива» и «какое-то время проживала изолированно»33. Свидетельством зтому является специфический древненовгородский диалект, которнй, согласно исследованиям вндающегося отечественного лингвиста А. А. Зализняка, настолько отличается от основного древнерусского, что отделился от него еще на раннем, праславянском уровне34. Источник миграции ильменских словен не вполне ясен, но также относится к СреднеЕвропейскому региону35. Однако в археологических материалах более позднего времени — периода складнвания очага государственности VIII— IX веков, о котором ми говорим, — специфически западнославянских черт сравнительно немного. Так, аналогии с керамикой славянской культури междуречья нижней Висли и Зльбьі исследователи усматривают в части керамических сосу-

130

дов из погребального инвентаря новгородських словен. Возможно, впрочем, что зти чертьі являются следствием не миграций и заимствования, а общности происхождения. В более поздний период в Новгороде, Рюриковом Городище, Пскове и других центрах известньї группьі .глиняних сосудов, возникших под влиянием западиославянских форм. Причем зти фор ми повлияли и на скандинавскую керамику Даний и Швеции X—XI веков. Вероятно, в зтих случаях ми имеем дело с определенньїм оттоком западнославянского населення с балтийского побережья в Скандинавию и на Русь. Но, как справедливо подчеркивает археолог В. В. Мурашова, «западнославянский злемент в материальной культуре Восточной Европьі, безусловно, присутствует, но на ограниченной территории (на северо-западе Руси). Влияние зто читается в основном в традициях изготовления керамических сосудов, что, вероятно, в первую очередь связано с общими процессами освоения гон чарних традиций во всем Балтийском регионе. Конечно, отнюдь не исключенн и переселення отдельних групп населення с западнославянских территорий»36. Таким образом, связи восточнославянских племен севера Руси с балтийскими славянами, безусловно, существовали, однако вряд ли они могут бить решающим аргументом в пользу «ободритской» версии проис хождения Рюрика. В заключение замечу, что интерес к истории балтийских славян, возникший в русской науке 1860—1870-х годов благодаря трудам А. Ф. Гильфердинга, С. А. Гедеонова и других историков, оказал определенное влияние на русскую культуру того времени. Так, в 1870 году замечательннй позт граф Алексей Константинович Толстой (1817—1875) создал балладн «Боривой» (с подзаголовком «Поморское сказание») и «Ругевит», посвященнне истории балтийских славян. В балладе «Боривой» идет речь о неудачном крестовом походе, предпринятом с благословення папи саксонским герцогом Генрихом Львом (из «Брунзовика», то єсть Брауншвейга) и датскими королямисоправителями Свеном III и Кнудом V на балтийских славян. В балладе упоминаются и бодричи, и Ретра, и Волин, и святи лище Святовита в Арконе, со знаменем из которого ведет своих воинов в бой славянский вождь Боривой. Боривой на ко раблях побеждает захватчиков и обращает их в бегство. Образ Боривоя — вимисел Толстого, хотя само зто имя восходит к «Истории» Татищева. В другой балладе, «Ругевит», рассказнвается о разрушении святилища зтого семиглавого бога на Рюгене датским королем Вальдемаром І в 1168 году (тогда же б и ло разрушено и знаменитое язнческое капище Святовита в Арконе). Толстой особенно подчеркивает родственную связь

131

Вальдемара Датского с русскими князьями — ведь датский ко роль бьіл правнуком Владимира Мономаха. Зта родственная связь, как и само имя «Вальдемар», пришедшее в датскую династию от Рюриковичей, позволяет Толстому сопоставить крещение руян с крещением Руси при другом Владимире, а свержение идола Ругевита на Рюгене — с аналогичньїм «падением» Перуна в Києве. Зто сопряжение блестяще вьіражено Толстьім в концовке балладьі. Идол Ругевита на самом деле бьіл сожжен, в балладе же его бросили в море и изумленньїе славяне с пла чем провожают его словами «Пльїви, в беде не спасший Ругу, дубовьій бог, пльїви себе, пльїви!» — подобно тому как киевляне провожали сброшенньїй в Днепр идол Перуна словами «ви пливай!». С. А. Гедеонов своей увлеченностью историей балтийских славян заразил прославленного композитора Николая Андреевича Римского-Корсакова (1844—1908) и его коллег по «Могучей кучке». Напомню, что Гедеонов некоторое время бнл директором императорскихтеатров. Занимая зтот пост, в начале 1870-х годов он предложил участникам «Могучей кучки» Н. А. Римскому-Корсакову, М. П. Мусоргскому, А. П. Городи ну и Ц. А. Кюи вместе написать по его сценарию оперу-балет. Она должна била називаться «Млада» по имени главной героини — княжни полабских славян. При зтом предполагалось, что оперную музику для каждого из четнрех действий напишут четверо «кучкистов», а для балетних номеров — другой известний композитор, Людвиг Минкус (автор балетов «Дон Кихот», «Баядерка» идр.). Таким образом, «Млада» должна била стать общим детищем ведущих в России мастеров музьікальной композиции. Однако зтот замисел так и не бнл реализован, хотя часть музики и била написана. На основе сценария Гедеонова Минкус создал балет самостоятельно, и его постановка состоялась в 1879 году схореографией М. И. Петипа. В возобновленной в 1896 году в Мариинском театре постановке зтого балета партию Младьі исполнила, кстати, Матильда Кшесинская. После безвременной смерти своих друзей Мусоргского (1881) и Бородина (1887) Римский-Корсаков немало лет своей жизни посвятил работе с наследием умерших композиторов, завершив и оркестровав ряд их незаконченних произведений. Среди музикального архива Бородина находились и фрагмен ти музики к «Младе» (некоторне из них Городин включил в состав опери «Князь Игорь»). Ученик Римского-Корсакова А. К. Лядов обратил на них внимание Николая Андреевича, и Римский-Корсаков приступил к работе над оперой. Премьера ее состоялась в Мариинском театре в 1892 году под управлени-

132

ем известного композитора и дирижера 3. Ф. Направника. Зто бьіла четвертая из пятнадцати опер Римского-Корсакова. Действие оперьі-балета разворачивается в IX—X веках. Сю жет «Младьі» своеобразен — главная героиня погибает еще до начала действия, а потом в опере на сцене появляется лишь ее тень, причем без речей. Млада — невеста князя Арконьї Яромира (он бьіл князем руян как раз во время войньї с датчанами, закончившейся разрушением Арконьї и христианизацией жителей Рюгена). Ее соперница Воислава, дочь князя ратарей Мстивоя, отравила Младу во время свадьбьі. Чтобьі приворо жить Яромира, Воислава обращается за помощью к богам ада — Морене, верной рабой которой она становится, и Чернобогу, — но тень Младьі с помощью богини любви Ладьі разлучает Воиславу и Яромира и открьівает жениху во сне истинную причи ну своей смерти. Яромир просит жреца храма Радегаста в Ретре разрешить его сомнения — бьіла ли Млада отравлена? Вьізванньїе призраки славянских князей подтверждают зто, после чего Яромир убивает Воиславу. Мстя за смерть Воиславьі, Морена вьізьівает бурю, разрушившую храм Радегаста, и наводнение. Вьішедшее из берегов озеро затопляет Ретру. Тени Младьі и Яромира соединяются на небесах. Такой фантастический сюжет (в котором появляются ведьмьі, лешие, кикиморьі и даже Кощей Бессмертньїй и тень самой красивой женщиньї на земле — царицьі Клеопатрьт, пьітающейся пленить Яроми ра) потребовал от композитора особого музьїкального язьїка. Римский-Корсаков создал зпическое музьїкальное полотно, в котором оригинальная и изощренная звукопись как бьі воссоздает древний язьіческий мир. Музьїкальньїе находки ком позитора во многом предвосхитили те новьіе явлення, которьіе характерньї для его поздней оперьі «Кащей Бессмертньїй» и балета И. Ф. Стравинского «Весна священная» (также на тему славянского язичества). Любопьітно, что в «Младе» в сцене торга во втором действии партии исполняют новгородец, варяг и араб («мавр из Халифата») — зта композиция впоследствии «перекочевала» в другую оперу Римского-Корсакова — «Садко».

Глава пятая РЮРИК ГОТЛАНДСЬКИЙ Еще одна гипотеза о личности и происхождении Рюрика возникла благодаря двум предположениям. Первое бьіло вьісказано немецким историком-любителем Германом Фридрихом Хольманом, которьій в 1793—1825 годах занимал должность ректора и профессора провинциальной школьї в немецком городе Евер (Иевер). В 1816 году он издал в Бремене на немецком язьіке книгу, которая бьіла вскоре переведена на русский язьік и издана в 1819 году (имя автора при зтом бьіло транскрибировано как Г Ф. Голлманн). Она називалась «Рустрингия, первоначальное отечество первого российского вели кого князя Рюрика и братьев его. Исторический опит». Русское издание бьіло осуществлено стараннями членов Румянцевского кружка — неформального сообщества историков, филологов и археографов, группировавшихся вокруг вьідающегося деятеля просвещения начала XIX века графа Николая Петровича Румянцева (1754—1826). Сьін знаменитого полководца графа Петра Александровича Румянцева-Задунайского, Николай Петрович оставил яркий след в истории России и в качестве государственного деятеля, и в качестве ревнителя науки и про свещения. Прославшіся он и как вьідающийся организатор научньїх исследований в области русской истории. Участники возглавлявшегося им кружка занимались собиранием и изучением письменних источников по истории русского Средневековья, причем как внутри государства, так и за рубежом (в архивах и библиотеках Германии, Италии, Франции, Швеции и других стран)1. В 1811 году по инициативе Румянцева била учреждена Комиссия печатания государственннх грамот и договоров при Московском архиве Государственной коллегии иностранних дел, на издания которой он пожертвовал свише 60 тисяч рублей. Он собрал огромную библиотеку (более 28 т и сяч томов), коллекции рукописей (более 700), карт (около 1500), зтнографических материалов, нумизматики, которне «завешал на пользу Отечества и благое просвещение». Коллек-

134

ции Николая Петровича легли в основу Румянцевского музея, на базе библиотеки которого (с 1861 года находившейся в Москве) после революции бьіла организована Российская государственная библиотека. Г. Хольман подчеркивал, что впервьіе основная идея его книги бьіла вскользь вьісказана именно Румянцевьім. В чем же она заключалась? По мьісли автора, Рюрик происходил из Рустрингии (Рюстрингена) — исторической области на побережье Северного моря между современньїм районом Фрисландия в Нижней Саксонии и устьем реки Везер (по левому берегу реки). Рустрингия находилась в восточной части исторической Фрисландии (Фризии), включавшей побережье Северного мо ря от нидерландского озера Зйсселмер (бьівший залив Зейдерзе) до полуострова Ютландия. Сейчас зто территория двух государств — Голландии (Нидерландов), на севере которой существует провинция Фрисландия, и Германии. Основанием для предположения о происхождении Рюрика из Рустрингии послужило формальное сходство названий зтой области и Руси. На самом деле никакой связи между ними нет, но, как мьі помним, на заре лингвистики, тем более в любительских кру гах, подобного рода сопряжения названий не бьіли редкостью. Почему же Хольман и Румянцев обратили внимание на Рустрингию? Немецкий историк бьіл жителем Евера — зтот город является центром германской Фрисландии. Историческая Ру стрингия находилась совсем недалеко от Евера, и таким обра зом, идея Хольмана служила местному патриотизму — зто бьіло такое же историческое краеведение, как и разьіскания мекленбургских историков о корнях Рюрика. Так же как и идеи мекленбургских любителей древности, версия Хольмана бьіла связана с династическими отношениями немецких государств и Российской империи. Дело в том, что у Евера бьіла интересная судьба — в XVIII веке зтот город находился во владении князей Анхальт-Цербстских, а после смерти князя Фридриха Августа в 1793 году права на Евер перешли к его сестре, которая бьша российской императрицей Екатериной Великой. Таким образом, Евер оказался под властью российских императоров — Павел І и Александр І титуловались «Государями Еверскими». В 1807 году Евер бьіл занят войсками Наполеона и следующие несколько лет бьіл частью Голландского королевства, вассального по отношению к наполеоновской Франции (голландским королем бьіл один из братьев Наполеона — Луи Бонапарт). В 1813 году Евер вернулся под власть России, но в 1818 году Александр І передал зтот город герцогству Ольденбургскому. Герцогство (с 1829 года — великое герцогство) Ольденбургское занимало значительную территорию по левобережью Ве-

135

зера и непосредственно примьїкало к еверским владениям Александра. Кстати, средневековая Рустингия тоже входила в состав герцогства. Столицей отого немецкого государства бьіл город Ольденбург (его не следует путать с одноименньїм городом в земле Шлезвиг-Гольштейн, бьівшим славянским Стариградом). С Ольденбургом у русских государей бьіли давние связи. Дело в том, что династия гольштейн-готторпских герцогов, к которой принадлежали по мужской линии все российские императорьі, начиная с Петра III, бьіла ветвью Ольденбургского владетельного дома. Иньїми словами, Оль денбург бьіл действительньїм «первоначальньїм отечеством» династии Романовьіх с 1761 года. А в 1809 году сестра Алек сандра І, великая княжна Екатерина Павловна, вьішла замуж за сьіна герцога Ольденбургского Петера Фридриха Георга (в России его звали Георгий Петрович), своего двоюродного брата; от отого брака произошла так назьіваемая «русская ветвь» Ольденбургского дома — принцьі Ольденбургские, натурализовавшиеся в России. Таким образом, в 1816 году Евер не только находился под властью русских царей, но и соседствовал с родовьіми владениями немецких предков Романовьіх. Из отих же земель, как оказьівалось, происходили и Рюриковичи. Таким образом, обе русские правящие династии как бьі возводились к одним истокам — но на отот раз не славян ским, а германским. В отом, вероятно, и следует искать истоки мьісли Румянцева (стремившегося, по всей видимости, подчеркнуть права России на Евер), трансформировавшейся в гипотезу Хольмана. Второе предположение, как бьі связанное с первьім, бьіло вьісказано ординарньїм профессором Дерптского (ньіне Тартуский в Зстонии) университета Фридрихом Крузе (1790—1866), между прочим, уроженцем того же Ольденбурга. В 1836 году Крузе в очень авторитетном тогда «Журнале Министерства на родного просвещения» опубликовал статью «О происхождении Рюрика»2. Историк обратил внимание на деятельность ютландского (датского) хевдинга Рорика, которьій в середине IX века участвовал в нападениях викингов на земли Франкской империи и даже получил в лен (или бенефиций), то єсть владение на определенньїй срок, земли во Фрисландии. Зтого Рорика Ютландского (по своєму происхождению) или Фрисландского (по своим владениям) Крузе отождествил с Рюриком Новгородским. До революции гипотеза Крузе не пользовалась особой известностью. Доказать ее бьіло невозможно, поскольку западноевропейские источники ничего не сообщают о присутствии Рорика на Руси, а древнерусские ничего не говорят о его деятельности до прихода на Русь. Опровергнуть

136

сложно, поскольку ни биография Рорика, ни биография Рюрика досконально неизвестньї. В 1929 году появилась еще одна работа, в которой бьіл проведен подробньїй анализ сведений о Рорике и Рюрике и в целом всей военно-политической и зтногеографической ситуации в Северо-Европейском регионе в середине IX века. Авто ром ее бьіл историк-любитель Николай Тимофеевич Беляев (1878—1955), по профессии ученьїй-металлург, до революции служивший профессором Михайловской артиллерийской академии. После 1917 года он оказался в змиграции в Англии, а потом во Франции, где и скончался (похоронен на знаменитом кладбище Сен-Женевьев-де-Буа под Парижем). Беляев очень интересовался историей, причем исследования его бьіли вьіполненьї на достаточно вьісоком уровне, свидетельством чего является публикация его работьі о Рюрике в трудах семинара имени вьідающегося историка искусства академика Никодима Павловича Кондакова (1844—1925), после революции также жившего в змиграции. Публикация масштабной работьі Н. Т. Беляева (по сути, зто небольшая монография) в третьем томе сборника трудов отого семинара3придала гипотезе Крузе новую жизнь. Идея о тождестве Рорика Ютландского и Рюрика Новгородского нашла поддержку в змигрантской, а позднее и в современной российской историографии. Так, например, уже упоминавшийся Георгий Владимирович Вернадский, которьій бьіл одним из ведущих русских историков за рубежом, в своей книге «Древняя Русь» изложил биографию Рорика как Рюрика и дополнил хронологию ранней русской истории датами, связанньїми с жизнью и деятельностью Рори ка4. Нужно сказать, что Вернадский бьіл одним из научньїх руководителей семинара имени Кондакова. Хотя вьідающийся польский историк Хенрик Ловмяньский (1898—1984) опубликовал в 1963 году в СССР специальную работу, в которой доказьівал невозможность тождества двух Рюриков5, гипотеза Крузе—Беляева в 1980-е годьі стала завоевьівать все больше и больше сторонников. О ней, как о весьма вероятной, писали Б. А. Рьібаков, Г. С. Лебедев, М. Б. Свердлов, А. Н. Кирпичников, А. А. Молчанов и другие историки6. Дискуссия время от времени возобновляется и сейчас7. Кем же бьіл ютландский Рорик и что известно о нем? Сведения о Рорике сохранились в латиноязьічньїх источниках Франкской империи — анналах, то єсть, по сути, западноевропейских летописях. Как уже упоминалось, официальной придворной летописью Франкского государства бьіли «Аннальї королевства франков» («Большие королевские аннальї»), которьіе охватьівают собьітия с 741 по 829 год. Одним из их авто137

ров бьіл известньїй биограф Карла Великого Зйнхард. Продолжением отих анналов в Восточно-Франкском королевстве бьіли «Фульдские аннальї», названньїе так по монастьірю Фульда на реке Везер, где хранилась их рукопись. «Фульдские анна льї» охватьівают собьітия с 714 по 901 год. Автором их первой части также считается Зйнхард, автором второй (838—863) бьіл монах Фульдского монастьіря Рудольф, третью часть (863— 882) составил ученик Рудольфа, монах того же монастьіря Мейнхард, а продолжения бьіли написаньї в Майнце и Регенсбурге. В Западно-Франкском королевстве «Большие королевские аннальї» продолжили «Бертинские аннальї», в которьіх изложеньї собьітия с 830 по 882 год. Названьї они так по Сен-Бертинскому монастьірю на севере Франции, где бьіла обнаружена их рукопись. Первая часть зтих анналов составлена неизвестньїм автором, вторая часть (835—861) — єписко пом города Труа Пруденцием, которьій бнл придворним Капелланом императора Людовика Благочестивого, а затем и его сьіна, короля Карла Лисого. Третью часть зтих анналов (861— 882) создал архиепископ Реймсский Гинкмар. «Ксантенские аннальї» названьї так условно, поскольку под 864 годом в них упоминается о нападении на город Ксантен норманнов, которому автор бнл свидетелем. Зти аннальї охватьівают собнтия с 790 по 874 год. Первую их часть (до 860 года) написал придвор ний библиотекарь Людовика Благочестивого клирик Гервард, которнй затем управлял землями знаменитого Лоршского мо настиря (одного из центров так назнваемого «Каролингского возрождения»). Труд Герварда бнл продолжен в Кельне неиз вестньїм автором, которнй частично переработал и записи самого Герварда за 852—860 годи. Наконец, «Ведастинские ан нали», повествующие о собнтиях 877—900 годов, били составленьї неизвестньїм монахом изаббатства Сен-Ведаст, находившегося недалеко от французского города Арраса. В начальной части (до 882 года) зти аннальї восходят к «Бертинским». Сведения каролингских анналов8били использовани и более поздними авторами, например, уже упоминавшимся Адамом Бременским в «Деяниях архиепископов Гамбургской церкви». Деятельность Рорика относится к середине и второй половине ЇХ века, но чтобьі разобраться с фактами его биографии, необходимо дать общую канву взаимоотношений Франкского государства с ютландскими викингами9и представить те сведения о родственниках Рорика, которне зафиксировани в анна лах. На рубеже VIII—IX веков Франкская империя Карла Ве ликого в результате длительних войн с саксами расширила свои предели на северо-восток и вошла в соприкосновение со скандинавским миром. На юге Ютландского полуострова уже

138

в VIII веке сформировалось раннегосударственное образование с центром в Хедебю, которьій бьіл главньїм торговьім пунктом на перекрестке североморской и балтийской торговли10. Порт Хедебю, назьівавшийся в латиноязьічньїх источниках Слиесторп, играл огромную роль в зпоху викингов; он находился в глубине фьорда Шлей в юго-восточной части Ютландии, к югу от современного города Шлезвиг. Военное вмешательство Карла Великого, которьій в 804 году изгнал саксов из Нордальбингии (ньінешней Западной Голштинии) и передал ее своим союзникам ободритам, нарушало традиционньїе торгово-зкономические связи и угрожало датскому главенству в зтом регионе. В начале IX века правителем Южной Даний бьіл «король» Годфрид (Годофрид, Готтрик). Именно он в 808 году организовал уже упомянутьій поход на союзников Карла Великого — ободритов, ознаменовавшийся изгнанием местного князя Траско и гибелью другого князя, Годелаиба, а также разрушением порта Рерик. При зтом купцов и ремесленников из Рерика конунг перевел в Хедебю. В том же 808 году Годфрид соорудил укрепленньїй вал по северному берегу реки Зйдер на границе с саксами, стремясь обезопасить свои земли от вторжений. Переговорьі между датским королем и франкским императором в 809 году оказались безрезультатньїми. Уже в следующем году произошло нападение викингов на Европейский континент — с флотилией из двухсот кораблей Годфрид обрушился на территорию Фрисландии, относившейся к владениям Франкской империи. Викинги разграбили область и забрали вьїкуп в 100 фунтов серебра. Карл Великий собрал войско у реки Везер и приготовился сразиться с Годфридом, но война не началась, поскольку в том же году конунг бьіл убит своим дружинником. Новьім прави телем стал племянник Годфрида Хемминг, которьій в 811 году заключил с императором мирньїй договор, по всей видимости, подтверждавший южную границу Даний по реке Зйдер. Со стороньї данов на заключении мира присутствовали братья Хемминга — Ханквин и Ангандеон (Ангантюр?). Хемминг умер в 812 году. Его преемниками хотели стать Сигифрид (Сигфрид), племянник короля Годфрида, и Ануло (Анулон), племянник короля Харальда (в другом варианте текста «и отого же короля», чтане совсем понятно). Таким обра зом, на власть претендовали родной (или двоюродньїй) брат Хемминга и племянник некоего Харальда, которьій также когда-то бьіл датским королем. Но они «не могли договориться между собой о том, которьій из двух должен править. Они собрали войска, завязали сражение и оба погибли. Однако партия Ануло одержала победу и поставила королями его братьев

139

Харальда и Регинфрида. Побежденная партия поневоле согласилась с зтим и не помешала им править над собой. Говорят, в зтом сражении погибло 10 940 человек» («Большие королевские аннальї» под 812 годом)11. Победители заключили мир с Карлом Великим, однако вскоре о своих правах на власть за явили сьіновья Годфрида. Между ними и братьями Ануло в 814 году началась война, в которой погибли Регинфрид и стар ший из сьіновей Годфрида: «Харальд, отчаявшись, прибьіл к императору и сделался его вассалом. Он принял его и повелел ему отправиться в Саксонию и ждать подходящего времени, когда он... сумеет оказать ему помощь» («Большие королевские аннальї» под 814 годом)12. В 815 году император Людовик Благочестивьій (Карл Великий скончался в предьідущем году) послал франкское войско в Данию на помощь Харальду («Фульдские аннальї» под 815 годом). Но вскоре враги Хараль да снова взяли верх и «королем данов» стал сьін Годфрида Хорик І. Харальд (имевший, согласно поздним источникам, прозвище Клак — Кіаккг, то єсть «кольїшек» или, возможно, «ком») продолжал бороться за власть с Хориком и его братом и искал поддержку у Людовика Благочестивого. В 819 году он вернулся на родину, «будто бьі для получения там королевства», причем к нему присоединились и двоє сьіновей Годфрида, чтобьі изгнать из Даний двух других своих братьев («Большие королевские аннальї» под 819 годом). Империя бьіла заинтересована в союзе с норманнскими предводителями, которьім предоставляли временньїе владения на побережье, чтобьі они защищали предельї государства от отрядов других викингов. Такая тактика береговой обороньї бьіла применена и в случае с Харальдом. Кроме того, Франк ское государство стремилось и к распространению христианства среди данов. Спорьі между сьіновьями Годфрида и Ха ральдом использовались имперскими сановниками для достижения нужньїх целей. Так, в 823 году Харальд приехал ко двору Людовика, «прося помощи против сьіновей Годофрида, которьіе угрожали изгнать его с родиньї. Для более тщательного вьіяснения зтой тяжбьі к названньїм сьіновьям Годофрида бьіли посланьї графьі Теотарий и Хруодмунд, которьіе, тщательно вьіяснив и претензии сьіновей Годофрида, и состояние всего королевства нордманнов, прибьіли раньше Хариольда и открьіли императору все то, что они смогли узнать в тех краях. Вместе с ними возвратился и архиепископ Реймса Збон, которьій по решению императора и по воле римского папьі ради проповеди путешествовал в предельї датчан и предшествующим летом крестил многих из них, тех, кто пришел к вере»13 («Большие королевские аннальї» под 823 годом). Збон

140

Реймсский, таким образом, бьіл первьім христианским миссионером у данов. В має 826 года Людовик Благочестивьій провел в Ингельгейме на Рейне, где находилась его резиденция, сьезд имперской знати. Среди прочих гостей там присутствовали и посльї сьіновей Годфрида, которьіе бьіли посланьї ко двору императора для заключения мирного договора. Однако вскоре, уже ле том, Харальд, «явившись вместе с женой, а также великим множеством данов, бьіл крещен в Майнце у святого Альбана вместе с теми, кого привел с собой. Получив от императора много даров, он возвратился через Фризию, той же дорогой, которой прибьіл. Ему бьіло даровано одно графство в зтой области, которое назьівается Хриустри (Рустрингия. — Е. /7.), чтобьі в случае необходимости он вместе со своим имуществом могтам укриться»14(«Большие королевские аннали» под 826 годом). Так состоялось первое крещение датского конунга, которое произошло в соборе Святого Альбана близ города Майнца. Вместе с Харальдом крестилось «множество» датчан, которнх, согласно сообщению «Ксантенских анналов», било более четнрехсот человек (следовательно, более сотни кораблей — зто число судов назнвает и современник собнтий франкский историк Зрмольд). Как видим, Харальд получил от императора в лен уже упоминавшееся графство Рустринген, соседнее с югозападньш побережьем Ютландии. Зто пожалование било сделано, очевидно, для защитьі пределов империи от других викингов и в качестве плацдарма для борьбьі за власть в Даний. По сообщению Зрмольда, Харальд вернулся на родину, оста вив при дворе Людовика своих сина и племянника, по сути, в качестве залож никові Вместе с Харальдом в Ютландию отправился и христианский проповедник монах Ансгарий, ставший впоследствии єпископом Гамбурга, а затем Бремена. Об зтом сообщает «Житие святого Ансгария», которнй почитается католической церковью «апостолом Севера» за заслуги в христианизации Даний и Швеции. Но уже в 827 году Харальд Клак бнл изгнан из Даний. Мятеж снновей против Людовика Благочестивого в начале 830-х годов привел к ослабленню оборони империи. Син Лю довика Лотарь в борьбе с отцом использовал и договоренности с отрядами викингов. Натиек норманнов на Франкское государство в зти годи усилился. Аннали сообщают о нападениях скандинавов на земли Фризии в 834, 835, 836, 837, 839 годах. Разграблению подверглись Дорестад, крупний торгово-ремесленньїй центр, находившийся в дельте Рейна, южнее современного Утрехта, и остров Валхерен (находится при впадении в Северное море реки Шельдьі). Дорестад бнл важним перева-

141

лочньїм пунктом для рейнских судов, вьівозивших товарьі на рьінки Балтики, а Валхерен также имел большое значение, так как овладение им ставило под контроль торговлю из внутренних областей Франкского государства по Шельде. При нападении викингов в 837 году погиб Хемминг, «датчанин по происхождению», которьій в «Жизни императора Людовика» именуется dux christianissimus, то єсть герцог христианнейший16. По сообщению «Фульдских анналов» под 837 годом, зтот Хем минг бьіл сьіном некоего Хальвдана (Halbdanus). По всей види мосте, зтот же Хемминг упоминается и в «Больших королевских анналах» под 812 годом как брат Харальда Клака и Регинфрида17. Как мьі знаєм, Харальд, Регинфрид и Ануло бьіли племянниками некоего короля Харальда, правившего, оче видно, в конце VIII века. Если считать, что их брат Хемминг — тот самьій «герцог», которьій погиб в 837 году, то становится известно имя их отца — Хальвдан. О самом Хальвдане ниЧего не известно, хотя в «Больших королевских анналах» и упоми нается некий Хальвдан, которьій в 782 году прибьіл с посоль ством от датского короля Сигфрида к Карлу Великому18. Возможно, зто и єсть отец всех четьірех братьев. По всей видимосте, Харальд Клак в те годьі бьіл союзником Лотаря, в то время как Хорик І стремился поддерживать мирньіе отношения с Людовиком Благочестивьім. В 838 году Хо рик даже направил к императору послов, сообщая, что захватил в плен и убил вождей викингов, прежде разорявших земли империи. В обмен на лояльносте он потребовал передать Фризию и территорию ободритов под его управление, на что Людовик не согласился. В 839 году Хорик направил к императору еще одно посольство (в составе которого находился его племянник) для подтверждения мира, и оно бьіло принято «с радостью» («Бертинские аннальї» под 838 и 839 годами). Лотарь же после смерти Людовика Благочестивого в 840 году отблагодарил Харальда новьім земельньїм пожалованием. Вот как об зтом сообщают «Бертинские аннальї» под 841 годом: «Харальд, которьій вместе с другими датскими разбойниками много лет в угоду ему навлекал на Фрисландию и другеє христианские районьї на побережье столь много бед, чтобьі нанести урон его (Лотаря. — Е. П.) отцу, получил за зту услугу от него Валхе рен и несколько других близлежащих территорий»19. Хронист Пруденций гневно возмутцается зтим деянием, поскольку во главе христианской страньї и народа встал тот, кто навлек на христиан столько бед. Харальд и дальше продолжал служить Лотарю. Так, в 842 го ду во время войньї между братьями Людовиком и Карлом, с одной сторони, и Лотарем — с другой, Харальд, будучи вассалом

142

Лотаря, охранял границу владений своего сеньора по реке Мозель. «Короли (Людовик и Карл. — Е. Я.) со своими людьми взошли на корабли и бьістро переправились через Мозель. Когда єпископ Майнца Отгар, граф Гато, Гериольд и другие, кого Лотарь оставил в том месте, чтобьі помешать братьям пе реправиться, увидели зто, они в испуге покинули берег и бежали. Лотарь же, усльїшав в Зинциге, что его братья перешли Мо зель, тотчас оставил на произвол судьбьі королевство и главную свою резиденцию (Аахен. — Е. Я.) и, нигде не останавливаясь, двигался до тех пор, пока с немногочисленной свитой, решившейся следовать за ним, бросив остальньїх, не достиг Роньї», — сообщает хронист Нитхард (внук Карла Ве ликого по матери) в своей «Истории»20. Однако вскоре Харальд Клак сходит с исторической арени. В 850 году в «Бертинских анналах» упоминается его племянник Рорик, в 852 году — син Годефрид (Годфрид), а в 864 го ду — син Родульф. В середине IX века происходитсмена поко лений и в потомстве погибшего в начале IX века короля Годфрида. В 854 году король Хорик І погиб в междоусобной войне с сином своего брата Годурмом. «Ксантенские аннали» под 856 годом лаконично сообщают: «Норманни снова поста вили себе короля, которнй бнл родственником прежнего и носил такое же имя; и даньї, переплив море, снова со свежими силами напали на христиан»21. Так Хорика І сменил Хорик II. А что же Рорик Ютландский? Впервне его имя в анналах появляется в 850 году. Правда, в «Ксантенских анналах» под 845 годом содержится такое известие: «В том же году во многих местах язичники (то єсть норманни. — Е. Я.) наступали на христиан, но из них било сражено фризами более 12 тисяч. Другая часть их устремилась в Галлию, и там погибло из них бо лее 600 человек. Однако Карл (Карл Л исий. — Е. Я ), по причине своей [военной] праздности, отдал им многие тьісячи фунтов золота и серебра, чтоби они ушли из Галлии; что они и сделали... В то время, когда зто произошло, король Людовик (Людовик Немецкий. — Е. Я ) , собравбольшоевойско, отправился в поход против вендов. Когда язичники узнали об зтом, они, со своей сторони, отправили в Саксонию послов и преподнесли ему дари, и передали ему заложников, и просили о мире. И тот предоставил мир и вернулся в Саксонию. После же зтого на разбойников нашла чудовищная смерть, при зтом также и вожак нечестивцев, по имени Регинхери, которнй грабил христиан и святне места, умер, пораженннй Господом. Тогда, посоветовавшись, они бросили жребии, которнми их боги должньї били указать им средство к спасению, но жребии упали без пользи. Когда же некий пленннй христианин посо-

143

ветовал им бросить жребий перед христианским богом, они ото сделали и их жребий упал удачно. Тогда их король по имени Рорик (Rorik) вместе со всем народом язьічников в течение 40 дней воздерживался от мяса и медового напитка, и смерть отступила, и они отпустили в родньїе края всех пленньїх христиан, которьіх имели»22. Привести полностью зту цитату стоит потому, что в некоторьіх работах, где признается тождество Рорика и Рюрика, зтот факт приводится как свидетельство внимания Рорика к христианству. На самом деле, известие «Ксантенских анналов» не вполне точно. В «Бертинских анналах» под тем же годом, где говорится о нападениях норманнов на земли империи Каролингов, rex Nortmannorum, то єсть король норманнов, именуется Орик (Oricus)2\ Ясно, что под зтим ко ролем (как и под королем «Ксантенских анналов») подразумевается вовсе не Рорик (которьій королем не бьіл), а носивший похожее имя датский правитель Хорик І. Собственно же о Рорике аннальї сообщают в 850 году: «Ро рик, по происхождению норманн, которьій во Бремена императора Людовика вместе с братом Харальдом держал в качестве бенефиция город Дорестад, после кончиньї императора и смерти брата, обвиненньїй, как говорят ложно, в предательстве, бьіл схвачен и брошен в темницу во владениях Лотаря, которьій сменил на престоле своего отца. Бежав оттуда, он сделался вассалом короля восточньїх франков Людовика, несколько лет жил в его владениях среди саксов, которьіе соседствуют с норманнами, собрал значительньїй отряд данов и стал заниматься морским разбоем, опустошая те областе государства Лотаря, которьіе прилегают к побережью северного океана. Он пропльїл через устье реки Рейна к Дорестаду и захватил его. А поскольку король Лотарь не мог изгнать его без ущерба для своих людей, то с согласия совета и при посредничестве послов [Рорик] бьіл принят в вассальї на том условии, что он должен будет отвечать [там] за налоги и прочие предметьі, относящиеся к веденню королевской казньї, и противостоять пиратским рейдам данов» («Фульдские аннальї»)24. «Бертинские аннальї» дают более краткую информацию, но приводят и важньїе дополнения: «Рорик, племянник Хериольда (Харальда. — Е. Я ), которьій недавно королю Лотарю изменил, собрав войска норманнов, со множеством кораблей опустошил Фризию и остров Батавию и другие соседние местности за Рейном и Ваалом. Так как Лотарь бьіл не в состоянии его усмирить, то принял его в вассальї и пожаловал ему Дорестад и другие граф ства. Среди прочих же область менапиев (часть Фландрии. — Е. Я ) , Тарвизиев (Терванна с центром в Сент-Омере. — Е. Я.) и других прибрежньїх [жителей] разграбил, на остров Брита-

144

нию и англов напал, [но] с помощью Господа нашего Иисуса Христа ими бьіл одержан верх»25. «Ксантенские аннальї» в сообщении о Рорике еще более лаконичньї: «Норманн Рорик, брат упоминавшегося уже юного Гериольда, которьій бежал прежде, посрамленньїй Лотарем, снова взял Дуурстеде (Дорестад. — Е. 77.)иковарнопричинилхристианаммножествобедствий»26. Итак, аннальї по-разному определяют родство Рорика с Харальдом: согласно одной версии, он брат Харальда, согласно второй — племянник. Известие «Ксантенских анналов» еще более любопьітно — Харальд назван в них «юньїм». Зто, конечно, мало подходит к Харальду Клаку (если здесь подразумевается именно он). Ведь Харальд крестился еще в 826 году и спустя четверть века никак не мог бьіть назван «юньїм». Примечательно и сообщение «Бертинских анналов» о широком размахе действий Рорика — он нападает даже на Англию. По всей видимости, Рорик бьіл чрезвьічайно актив ним и деятельньїм викингом. Под 855 годом «Бертинские аннальї» упоминают о том, что император Лотарь передал Фризию своєму сьіну Лотарю II, а Рорик и Годефрид (сьін Харальда Клака) отправились в Данию с надеждой «завладеть королевской властью». Ясно, что зта попьітка бьіла связана со смертью давнего врага Харальда Кла ка — Хорика І. Но попьітка отвоевать «престол» у потомков Годфрида успехом не увенчалась. Оба хевдинга вернулись в Дорестад и овладели большей частью Фрисландии27. После смерти Лотаря І (в 855 году) Рорик продолжал служить его сьіну — лотарингскому королю Лотарю II. В 857 году, по сообщению «Фульдских анналов», Рорик, сидевший в Дорестаде, с согласия Лотаря повел флот в датские предельї и, преследуя короля Хорика II, захватил часть его владений между морем и рекой Зйдер28. По-видимому, ему удалось закрепиться там на какоето время. Следующее известие о Рорике относится к 863 году. В январе зтого года даньї направились на кораблях к Кельну, опустошили Дорестад, где искали убежища фризьі, убили многих фризских купцов и захватали множество народа. Викинги до шли до крепости Нейсс на Рейне. Лотарь с войском с одной сторони Рейна и сакси с другой сторони подступили к данам и до начала апреля вели с ними переговори. Затем викинги по совету Рорика ушли, «как и пришли». В том же году Рорик перешел под покровительство западнофранкского короля Карла Лисого. В одном из монастнрей близ города Ле-Ман Карл принял Годфрида, Рорика и британского графа Херивея, «которие от него недавно и многократно отказнвались», и вели кодушно даровал им владения. Затем Карл Л исий вернулся в

145

Ле-Ман и праздновал там Пасху, которая в том году приходилась на 11 апреля («Бертинские аннальї»)29. По всей видимости, зто бьіли владения во Фризии, потому что в 867 году Рорик уже бьіл изгнан из Фризии местньїми жителями, и Лотарь II обьявил по своєму королевству сбор в поход против норманнов, полагая, что Рорик вернется с войском данов30. После смерти Лотаря II в 869 году на его наследие стал претендовать Карл Л ь іс ь ій , которому вскоре пришлось разделить владения покойного Лотаря с братом, Людовиком Немецким. В 870 году между братьями бьіл заключен договор в Мерсене (на реке Маас), по которому земли Лотаря бьіли разделеньї на две части. Рорик не преминул воспользоваться зтой ситуацией, чтобьі вьіхлопотать себе лен. В том же 870 году он заключил с Карлом Л ьісьім союз в Нимвегене (город на реке Ваал в дельте Рейна)31. Два года спустя, в январе 872 года, Карл Л ь іс ь ій , спешно покинув Компьень, вел переговорьі с Рориком и сьіном Харальда Клака Родульфом в монастьіре Святого Ламбер та в Льєже. В октябре в городе Трайектуме (Маастрихте) Карл еще раз встречался с прибившими к нему Рориком и Родуль фом. Король «благосклонно» признал Рорика своим вассалом, а Родульфа, «неверность замьіслившего и тщетно добивавшегося лишнего, отослал и против зтих злокозненньїх вассалов своих к постройке укреплений подготовился» («Бертинские аннальї»)32. К маю 873 года относится последнее упоминание о Рорике. Тогда он стал вассалом Людовика Немецкого, которьій принял в Аахене приехавшего к нему «под поручительство» хевдинга и взял его под свою власть («Фульдские аннальї»)33. «Ксантенские аннальї» описьівают зто следующим образом: «Летом то го же года упомянутьій король (Людовик Немецкий. — Е. П.) снова имел в аахенском дворце заседание всеобщего синода и совета приближенньїх... Равньїм образом пришел к нему Ро рик (Ruorich), желчь христианства, притом на [его] корабль бьіли доставленьї многочисленньїе заложники, и он стал подданньім короля и поклялся верно служить ему. И немного времени спустя Рудольд (Ruodoldus), племянник упомянутого вьіше ти рана, которьій жестоко опустошил побережье по ту сторону моря (то єсть побережье Британии. — Е. П.) и королевство франков со всех сторон, и Галлию, и почти всю Фрисландию, в том же месте, в Остерго (остров у побережья Фрисландии. — Е. Я ), тем же народом вместе с 500 мужами бьіл убит и окончил, хотя он бьіл крещен, свою собачью жизнь заслуженной смертью»34. Зтого племянника Рорика «Фульдские аннальї» именуют Хруодольфом, правда, без указания на родство с Рори ком (Рорик в «Фульдских анналах» под 873 годом не упомянут).

146

Те же «Фульдские аннальї» под тем же годом упоминают некоего датского короля Сигифрида и его брата Хальвдана35. По всей видимости, к отому времени Хорика II уже не бьіло в живьіх. О судьбе Рорика после 873 года ничего не известно. Ясно лишь, что в 882 году его уже не бьіла в живьіх (или о нем ниче го не знали). Под отим годом «Фульдские аннальї» сообщают о том, что новьій император Карл III Толстьій (сьін Людовика Немецкого и преемник Карла Льісого на императорском тро не) передал бенефиций в Киннине (земли в Голландии, названньїе по реке Киннем), которьім владел Рорик, предводителю норманнов Годфриду36. «Бертинские аннальї» говорят при зтом, что Годфрид принял крещение, а владения Рорика именуют неопределенно Фризией37. Наиболее подробньїй рассказ об зтом собьітии содержат «Ведастинские аннальї»: «Восточньїе франки собрали против норманнов войско, но вскоре обратились в бегство; при зтом пал Вало, єпископ Меца. Даньї разрушили знаменитий дворец в Аахене, предав его огню, и сожгли монастьіри и города, славнейший Трир и Кельн, а также королевские дворцьі и вилльї, повсюду истребляя местное население. Император Карл собрал против них бесчисленное войско и осадил их в Зльслоо. Но к нему вьішел король Годофрид и император передал ему королевство фризов, которьім прежде владел дан Рорик, дал ему в супруги Гизлу, дочь короля Лотаря, и добился, чтобьі норманньї покинули его королевство»38. Бьіл ли зтот Годфрид сьіном Харальда Клака и, следовательно, родственником (скореє всего, двоюродньїм братом) Рори ка, аннальї не уточняют. По всей видимости, все-таки нет, поскольку со времени смерти Харальда прошло уже около сорока лет, тем более что аннальї говорят о женитьбе Годфрида. Зтот Годфрид погиб в 885 году. Вот как об зтом сказано в «Ведастинских анналах»: «В зто же время дан Годефрид, собравшийся нарушить свою клятву [верности], вследствие хитрости Герульфа, своего верного, бьіл убит герцогом Генрихом»39. Дело в том, что Годфрид, получивший Фрисландию в качестве лена на тех же условиях, что когда-то Рорик и Харальд Клак, вступил в со юз с сьіном Лотаря II Гуто (на сестре которого Годфрид женился в 882 году), а в начале 885 года собрал войско и потребовал от Карла Толстого во владение несколько городов и земель, в противном случае угрожая войной. Граф Генрих бьіл направлен на переговори с Годфридом и во время спровоцированного конфликта убил предводителя норманнов40. «Зто бьіл последний раз, когда викингский хевдинг властвовал во Фрисландии»41. Под 884 годом в «Ведастинских анналах» содержится еще одно интересное для нас упоминание: «Между тем, поскольку

147

король (внук Карла Льісого Карломан II, король ЗападноФранкского королевства. — Е. П.) бьіл еще слишком юн, все знатнейшие собрались в пфальце Компьен, чтобьі обсудить между собой, что же им следует делать (в связи с непрекращающимися набегами норманнов на королевство. — Е. 77.), и, посовещавшись, они отправили дана Сигефрида, племянника дана Хеорика (Неогіс), которьій бьіл христианином и сохранял верность королю, вести переговорьі с самьіми знатньїми людь ми своего народа [о том], чтобьі они взяли дань и затем поки нули королевство. Тот, стараясь вьіполнить данное ему поручение, прибьіл в Амьен и известил знатнейших из народа [данов] о цели своего визита. И после длительньїх переговоров... норманньї потребовали, наконец, от короля и франков в качестве дани 12 тьісяч фунтов серебра по их собственньїм меркам. И после того, как обе стороньї обменялись заложниками, те, кто жил на том берегу Уазьі, вновь до некоторой степени бьіли в безопасности. Со дня очищения Святой Марии (2 февраля. — Е. П.) и до октября зта безопасность взаимно сохранялась»42. Итак, если здесь имеется в виду именно Рорик (а не Хорик II, например), то принявший христианство Сигефрид бьіл его племянником. На Рорика, как кажется, однозначно указьівает его «определение» как «дана», «датчанина», а не «короля данов», каковьіми именовались в анналах оба Хорика. По-видимому, зтого Сигефрида следует отличать от соименного датского короля. Король Сигефрид активно действовал в 886—887 годах: «В монастьіре Святого Медарда в Суассоне он (император Карл Толстьій. — Е. П.) разделил земли между франками. И не успел он еще покинуть зто место, как упоминавшийся вьіше король Сикфрид (Sicfrid) вошел в Уазу и, двигаясь со своими людьми сзади императора по земле и по воде, все опустошил огнем и мечом. Когда император узнал об зтом — огонь доставил ему самое верное известие, — он поспешно возвратился в свою страну. После зтого Сикфрид предал огню славнейшую церковь Святого Медарда, монастьіри, деревни и королевские пфальцьі, убивая и уводя в плен местньіх жителей» («Ведастинские аннальї» под 886 годом); «Сиге фрид в конце весньї возвратился со своими людьми на Сену, делая то же, что и обьічно, а осенью отправился во Фрисландию, где и бьіл убит» («Ведастинские аннальї» под 887 годом)43. В 890-х годах в Даний правил некий Хельги, по-видимому, последний представитель местной династии, после которого Ютландия оказалась под властью шведских королей44. Только в 930-е годьі конунг Зеландии Горм Старьій вернул зту область под вдасть датчан, став основателем єдиного Датского коро левства.

148

Помимо франкских анналов, Рорик упоминается и в некоторьіх других источниках. Так, у Адама Бременского (1070-е годьі) в рассказе о крещении Харальда Клака сообщается, что брату зтого конунга «Хоруку [император] уступил часть Фризии, чтобьі [тот] противостоял пиратам». А в исландской «Саге о Скьельдунгах», записанной в конце XII века и сохранившейся в позднем латинском переложении Арнгрима Йонссона, со общается, что Харальд «отправился вместе с женой и сьіном своего брата Хареком к императору Людовику Благочестиво му, властью и благословением которого крестился в городе Майнце со всеми своими, кто бьіл с ним, во Бремена римского папьі Пасхалия І»45. Таким образом оказьівается, что Рорик принимал участие в собьітиях 826 года и даже бьіл крещен. Как показали исследования зтих источников, сообщение Адама Бременского и зависимое от него известие «Саги о Скьельдун гах» в зтой части явно недостоверньї. Адам Бременский, как можно думать, домьіслил ситуацию 826 года, опираясь на со общение «Фульдских анналов» под 850 годом, которое бьіло приведено вьіше. Само же имя «Хорук» (в саге «Харек») возникло, по всей видимости, под влиянием имени датского ко роля Хорика І, именовавшегося в анналах также Хоруком46. Следовательно, известия о присутствии Рорика в Майнце в 826 году можно считать ошибочньїми. Примечательно, что в «Са ге о Скьельдунгах» Рорик назван не братом Харальда, а племянником, как и в «Бертинских анналах» за 850 год. Вряд ли составитель саги знал их, хотя, возможно, какие-то сведения о происхождении Рорика до него и дошли. Впрочем, существует предположение, что и сам Рорик бьіл братом вовсе не Харальда Клака, а другого датского конунга, носившего такое же имя47. В подтверждение зтого приводятся две статьи «Фульдских анналов» — за 850 и 852 годьі. Как мьі помним, в первой из них говорится о том, что Рорик вместе с братом Харальдом во Бремена императора Людовика Благочес тивого, то єсть до 840 года, держал в качестве бенефиция Дорестад, а после смерти императора и брата, уже при императоре Лотаре, бьіл ложно обвинен в измене, посажен в темницу и бежал оттуда к Людовику Немецкому, после чего несколько лет жил в его владениях среди саксов. Ясно позтому, что смерть бра та Рорика Харальда относится к началу 840-х годов и произошла через несколько лет после смерти Людовика Благочестивого. Но в «Фульдских анналах» єсть и еще одно известие, помещенное под 852 годом: «Харальд (Herialdus) Норманн, которьій за несколько лет до зтого, бежав от гнева своего господина — короля данов Хорика (Хорика І. — Е. Я ) , — прибьіл к королю Людовику (Людовику Немецкому. — Е. Я.) и, будучи радушно

149

принят им, крестился и напитался таинствами христианской верьі, после того как он многие годьі жил в чести среди франков, в конце концов бьіл заподозрен государями северньїх стран и охранниками границьі с Данией в недостаточной верности и стремлении к предательству, вследствие чего и бьіл ими убит»48. Совершенно очевидно, что зтот Харальд не имеет никакого отношения ни к Харальду Клаку, ни к Рорику. Второй Харальд бьіл вассалом Хорика І, бежавшим от него к Людовику Немецкому, сьіну Людовика Благочестивого, при дворе которого он принял крещение и, вероятно, получил какой-то лен на границе с Данией. Ясно, что Харальд, упомянутьій в «Фульдских анналах» за 850 год, и Харальд, убитьій в 852 году, — разньїе лица. Позтому оснований отрицать родственную связь Рорика с Харальдом Клаком, которьій бьіл его братом или (что более вероятно, исходя из хронологии) племянником, нет. Единственное противоречие заключается в том, что 6 сообщении «Ксантенских анналов» о собьітиях 850 года брат Ро рика Харальд назван «юньїм». Однако такое определение отсутствует в «официальной» анналистике Франкского государства. Итак, еще раз рассмотрим родственное окружение Рорика и других датских предводителей викингов, как оно представле но на страницах франкских анналов. В конце VIII века в Ютландии правил конунг Сигфрид, в начале IX века — Годфрид, убитьій в 810 году. У Годфрида бьіло два племянника — Хемминг, умерший в 812 году и имевший братьев Ханквина и Ангандеона, и Сигфрид, погибший в том же году. Годфрид оставил по крайней мере пять сьіновей, старший из которьіх погиб в 814 году. Вероятно, вторьім бьіл Хорик І (убит в 854 году), правивший вместе с еще одним братом. Еще два брата в 819 го ду бьіли союзниками Харальда Клака. Сьіном кого-то из брать ев Хорика І бьіл Годурм (Гудрум), которьій упоминается в 854 году. Хорику І наследовал его сьін — Хорик II, которьій умер до 873 года. После него «королем данов» бьіл Сигфрид (упоминается с 873 года), которьій имел брата Хальвдана. По всей видимости, Сигфрид погиб в 887 году. Вероятно, все зти лица являлись потомками первого Сигфрида и представляли собой одну ветвь правящего рода. Другая линия датских правителей шла от некоего Харальда, правившего, очевидно, также в конце VIII века (возможно, в какой-то части страньї). Брат зтого Харальда Хальвдан, веро ятно, в 782 году ездил к Карлу Великому. Сьіновьями Хальвда на бьіли Ануло (Анулон), погибший в 812 году, Харальд Клак, умерший вскоре после 842 года (в 826 году он первьім из дат ских конунгов принял крещение), Регинфрид, погибший в 814 году, и Хемминг, убитьій в 837 году. У Харальда бьіли сьіно-

150

вья Годфрид, которьій упоминается между 852 и 863 годами, и Родульф (Хруодольф), убитьій в 873 году. Рорик бьіл братом или, что более вероятно, племянником Харальда Клака. Племянник Рорика, Сигфрид, упоминается в 884 году. К какой родственной линии принадлежал Годфрид, полупивший лен Рорика в 882 году и погибший в 885-м, неизвестно. Если Рорик бьіл племянником Харальда Клака, что гораздо лучше согласовьівается с хронологией его деятельности, то сьіном какого из братьев Харальда он мог бьіть? Из сообщения анналов за 850 год известно, что Рорик правил в Дорестаде еще при жизни Людовика Благочестивого, то єсть до 840 года. В то же время двоє из братьев Харальда, Ануло и Регинфрид, погибли в 812 и 814 годах. Если Рорик бьіл сьіном кого-либо из них, он должен бьіл родиться не позднее начала 810-х годов, а ско реє всего, и раньте. Между тем пик его активной деятельнос ти приходится на период между 850 и 873 годами. Позтому бо лее логично предположить, что время рождения Рорика ближе к 820 году. Следовательно, наиболее вероятньїй «претендент на звание» его отца — зто третий брат Харальда Хемминг, которьій, очевидно, бьіл моложе предьідущих. Хемминг погиб в 837 году, и Рорик вполне мог родиться в конце 810-х годов. Если зто так, то к 850 году ему бьіло 30 с небольшим лет, а в 873-м — за 50. Предположение Ф. Крузе о том, что Рорик родился около 817 года, кажется позтому вполне логичньїм. По всей видимости, обе линии ютландских конунгов бьіли ветвями одной правящей династии. В пользу зтого говорит единство именослова. Такие имена, как Сигфрид, Годфрид, Хемминг, Хальвдан, употреблявшиеся и в одной линии, и в другой, свидетельствуют о единстве происхождения и тесньїх родственньїх связях. В зтом отношении интересно сообщение «Больших королевских анналов», что после смерти Хемминга на власть претендовали Сигфрид, племянник короля Готфрида, и Анулон, племянник Харальда и зтого же короля. Возможно, Анулон бьіл племянником Харальда по отцу, а короля Готфрида — по матери. Тогда понятно наличие одинаковьіх для обеих линий имен — Хемминг, Сигфрид, Годфрид — в родственном окружении брата Анулона Харальда Клака. Во всяком случае, Рорик принадлежал к династии датских гіравителей. Но могли он бьіть новгородским Рюриком? Каковьі основания для такого отождествления? Собственно их два. Во-первьіх, зто имя. Имена Рорика и Рюрика — зто одно и то же имя Нгодгекг, которое состоит из двух основ. Первая часть имени происходит от древнескандинавского слова hrobr, что значит «слава». Вторая часть — rekr(-rikr) представляет собой прилагательное в значений «могущественньїй, обладающий властью»

151

(позтому может пониматься также в смьісле «правитель, ко роль» (ср. латинское гех). Иньїми словами, имя Рюрик бук вально означает «могучий славой»49. Надо сказать, что имя «Рорик/Рюрик» отнюдь не принадлежало к числу наиболее по пулярних древнескандинавских имен. Оно встречается у южнодатских конунгов и в династии норвежских правителей Инглингов (там оно появилось только в начале X века). В XI веке оно шесть раз присутствует в рунических надписях на камнях из Швеции (преимущественно в Свеаланде — Средней Швеции), причем зто имя заказчиков стел, то єсть знатних и состоятельннх людей50. Во-вторих, зто синхронность деятельности обоих героев. Рорик, как ми видели, упоминается в анналах в связи с собьітиями: 850 года, когда он получил в лен от Лотаря І Дорестад и другие земли (хотя еще при жизни Людовика Немецкого, то єсть до 840 года, он держал Дорестад в качестве бенефиция, а потом служил Лотарю І и Людовику Немецкому); 855 года, когда он предпринял неудачную попнтку закрепиться в Даний и вернулся в Дорестад; 857 года, когда, будучи вассалом Лотаря II, ему удалось отвоевать некоторую часть Ютландии у Хорика II; 863 года, когда он стал вассалом Карла Лисого и получил от него владения во Фрисландии; 867 года, когда он, будучи изгнанньш из Фрисландии, угрожал войной Лотарю II; 870 года, когда он заключил «союз» с Карлом Л исим в Нимвегене; 872 года, когда он дваждьі встречался с Карлом Л исим и стал его вассалом; 873 года, когда он стал вассалом Людовика Немецкого. В 882 году бенефиций Рорика во Фрисландии бнл отдан Карлом Толстнм другому конунгу — Годфриду. Следовательно, Рорика, вероятно, уже не било в живих. В русских летописях Рюрик упоминается только в двух датированннх статьях: под 862 годом, где говорится о его при ходе на Русь (через два года после смерти братьев он присоединяет их владения к своим и раздает «мужам» города), и под 879 годом, где сообщается о его смерти. Фрисландия, где находился узел важнейших торгових пу тей из Центральной Европьі на Балтику, находилась в центре интересов Рорика (как и других датских конунгов). По крайней мере четьіре раза — до начала 840-х годов, в 850—857, 863—867 годах и некоторое время после 872 года — Рорик владел леном в зтой земле. Однако зто не исключает его возмож-

152

ной активности и в других регионах Северной Европьі. Хронологические пробельї в его биографии имеются, хотя, по-видимому, не слишком большие. В принципе Рорик мог в какойто момент оказаться на Руси и даже остаться там. Любопьітно, что лен Рорика остается «бесхозньїм» в 882 году; по летописной хронологии Рюрик к тому времени уже умер, а Олег с Игорем отправляются на юг, к Києву, и связи князей Северной Ру си со Скандинавией ослабевают. Другое дело, что летописная хронология плохо соотносится с хронологией анналов. Зто, впрочем, неудивительно, ведь хронология летописи за ранний период вьісчитьівалась задним числом. Исследователи признают, что за «язьіческий период» русской истории она носит условньїй характер. Позтому и 862, и 879 годьі могли не соответствовать тем собьітиям, которьіе описаньї в летописи под зтими датами. Тем не менее появление зтих летописньїх датировок требует своего обьяснения. Пока же неясно, каким об разом летописец определил их. Позтому вопрос о тождестве Рорика Ютландского и Рюрика Новгородского следует при знать открьітьім, но однозначньїх оснований для отрицания такой возможности все же нет. То, что в анналах ничего не говорится о связях Рорика с Русью, как и в летописях — о связях Рюрика с Европой, конечно, ничего не доказьівает. Как писал наш вьідающийся историк А. А. Зимин, сила аргумента ad silentium, то єсть «от умолчания», как правило, ничтожна51. Между тем нет сомнения, что северорусские земли поддерживали определенньїе связи с Данией и Фрисландией. Археологические находки свидетельствуют, «что уже во второй половине VIII века Старая Ладога бьіла вовлечена в сферу не только восточнобалтийской, но и фризской торговли, которая шла через Данию»52. Причем зти находки позволяют предполагать присутствие в Ладоге фризских ремесленников. Прямьіе контактьі Даний и Приладожья в VII—IX веках, а также более широкие культурньїе взаимовлияния Даний и Руси, подтверждаемьіе археологическими исследованиями Гнездова и других мест, могут служить доводом, конечно, очень косвенньїм, в поддержку возможного тождества Рюриков. Расстояния, отделявшие Рорика от Русского Севера, для норманнов того време ни, разумеется, не бьіли непреодолимьіми; вспомним, что викинги преодолевали на своих судах значительньїе расстояния в кратчайший срок, а ареал их походов бьіл необьічайно обширен. Тем более знакома бьіла им Русь, где скандинави бьівали задолго до Рюрика. Если новгородский Рюрик бьіл действительно Рориком Ютландским, то, возможно, память о связях с франкскими государствами и службе у Каролингов могла повлиять на представление о «франкском» происхождении ру-

153

сов, которое бьіло актуализировано в 940-х годах и отразилось в византийских источниках серединьї X века53. Каково же бьіло династическое происхождение Рорика? Правящей династией древней Данин бьіли Скьельдунги, потомки легендарного конунга Скьельда (буквально «щит»), сьіна бога Одина. Однако уже упоминавшаяся «Сага о Скьельдунгах» говорит о Харальде Клаке, что происхождение его неизвестно. Тем не менее сами имена Хререк, Харальд и Хальвдан яв лялись в династии Скьельдунгов родовьіми. Легендарньїе датские конунги, предшественники правителей IX века, известньї по сагам и здцическим песням. Вероятно, к VII—VIII векам относятся имена двух конунгов — Хререка Метателя Колец и его сьіна Харальда Боезуба. В здцической «Песне о Хюндле», которая бьіла создана в XII веке, они упомянутьі в генеалогическом контексте: Харальд Кльїк Битвьі, Хререка сьін, Колец Расточителя, сьіном бьіл Ауд, Ауд Премудрая — Ивара дочь, а Радбарда сьін Рандвером звал ся, мужи зти — жертва, богам принесенная; все зто — твой род, неразумньїй Оттар!54

В древнеисландской «Саге о Ньяле», одной из самьіх замечательньїх «родовьіх саг», написанной в конце XIII века, но основанной на более древней устной традиции, также упомянутьі зти персонажи. Здесь перечисляются предки Вальгарда Серого, исландца, жившего во второй половине X веке, в числе которьіх Харальд Боезуб и его отец, Хререк Метатель Колец. «Мать Харальда Боезуба бьіла Ауд, дочь Ивара Приобретателя и внучка Хальвдана Храброго»55. Имя Хальвдан, как видим, также относилось к числу родового «наследия» Скьельдунгов. Харальд Боезуб известен как герой легендарной битвьі при Бравалле в шведском Геталанде, где он сразился с другим конунгом, Сигурдом Рингом (Кольцо), и погиб. Сигурд Кольцо бьіл родственником Харальда. Согласно «Саге о Ньяле», его отцом бьіл Рандвер, адедом Радбард, муж Ауд Премудрой. Та ким образом, Сигурд приходился Харальду племянником. Сьіном Сигурда Кольцо бьіл легендарний конунг Рагнар Кожаньіе Штаньї (Лодброк), у которого, в свою очередь, бьіли сьіновья Бьерн Железньїй Бок и Сигурд Змей-в-Глазу56. Во время похода на Англию Рагнар попал в плен к королю Злле и по-

154

гиб в яме со змеями. В отместку его сьіновья подвергли остров жестокому разорению и казнили Зллу. Один из сьшовей, Ивар Бескостннй, основал королевство скандинавов в английском Йорке, в то время как потомками Бьерна считались короли Швеции. Начальная генеалогия рода Скьельдунгов представлена и в англосаксонской зпической позме «Беовульф» (X век). Прав да, здесь основатель рода Скильд Скевинг вьіступает в качестве бездомного ребенка, что, по всей видимости, обьясняется особенностями сюжета самой позмьі57. Среди потомков Скильда бьіл Хродульв (Хрольв Жердинка, внук Хальвдана, герой скандинавских саг), которьій, возможно, действительно являлся правителем данов, имел резиденцию в Лейре на севере Зеландии58, бьіл родственником королей Свеаланда (Средняя Швеция) и погиб в междоусобной войне. К Одину возводили свои родословньїе и другие скандинавские династии: происхождение правящего рода от верховних богов — один из распространенньїх мотивов генеалогии древних обществ. Семья Рорика, вероятно, имела родственньїе связи и с норвежскими конунгами. Сведения об зтом имеются в знаменитом своде скандинавских саг «Хеймскрингла» («Круг земной»), созданном, по-видимому, вьідающимся исландским позтомскальдом, историографом и государственньїм деятелем Снорри Стурлусоном (1179—1241). В «Саге о Хальвдане Черном» приводится родословная Рагнхильд, женьї зтого конунга и матери прославленного норвежского короля Харальда Прекрасноволосого (умер в 933 году), обьединителя страньї. Хальвдан Черньїй принадлежал к норвежской династии Инглингов, возводивших себя к богу Ингви-Фрейру. А Рагнхильд бьіла дочерью Сигурда Оленя, конунга в Хрингарики (Рингерики), одной из областей в Норвегии. «Его отцом бьіл Хельги Смельїй, а матерью — Аслауг, дочь Сигурда Змея-в-Глазу, сьіна Рагнара Кожаньїе Штаньї»59. Таким образом, по мужской линии Сигурд Олень являлся потомком вьішеупомянутой Ауд Премудрой. «Мать Рагнхильд, Тюррни, бьіладочерью Клак-Харальда, конунга в Йотланде (Ютландии. — Е. Я.), и сестрой Тюрьі Спасительницьі Даний, женьї Горма Старого, конунга датчан...»60 Следовательно, мать Харальда Прекрасноволосого по женской линии происходила из того же рода, что и Рорик Ютландский. Среди предков Тюррни, возможно, бьіли Харальд Боезуб и та же Ауд Премудрая. Так легендарньїе персонажи древнескандинавской истории «обьединили» исторических правите лей Даний, Швеции, Норвегии, а возможно, и Руси. Вторая родственная связь матери Рагнхильд, указанная в саге, малодостоверна. Дело в том, что Горм Старий (основа-

155

тель новой датской династии, получившей впоследствии наименование Кнютлинги), жену которого действительно звали Тюра (зто доказьівается двумя мемориальньїми камнями с руническими надписями из Еллинга в Ютландии), начал пра вить в Даний в середине 930-х годов. Соответственно, Тюра никак не могла бьіть сестрой бабушки Харальда Прекрасноволосого, чья деятельность приходится на конец IX — первую треть X века. Видимо, родство с датскими Скьельдунгами, родичами Рорика, обусловило появление имени Хререк и у норвежских Инглингов. Так назвал одного из своих сьіновей Харальд Прекрасноволосьій. То же имя носил и его более отдаленньїй потомок — Хререк, конунг в Хейдмерке (Хедмарке) на юго-востоке Норвегии, лишенньїй удела норвежским королем Олавом Святьім (убит в 1030 году)61. Родственньїе связи норвежской династии с правителями Ютландии продолжались и при Харальде Прекрасноволосом. Одной из его многочисленньїх^жен бьіла Рагнхильд Могущественная, дочь «Зйрика, конунга Йотланда». Их сьіном бьіл Зйрик Кровавая Секира62. Поскольку ютландский конунг Зйрик другим источникам неизвестен, в позднейших ученьїх генеалогиях его отождествили с датским «королем» Хориком II. Таково бьіло реальное и легендарное родственное окружение Рорика, связьівавшее его со многими вьідающимися личностями ранней скандинавской истории. Деятельность Рори ка пришлась на самьій пик зпохи викингов в Западной Европе — именно IX век бьіл временем наибольшей активно сте норманнов на Европейском континенте. Если Рорик Ют ландский и Рюрик Новгородский — одно лицо, то его можно считать первьім вьідающимся деятелем в русской истории датского происхождения. Правда, таковьіх за всю историю России бьгло, пожалуй, только троє. Кроме Рорика-Рюрика зто еще руководитель Камчатских зкспедиций капитан-командор Витус Беринг (1681 —1741), вновь открьівший пролив между Азией и Америкой, и писатель и ученьїй Владимир Иванович Даль (1801 —1872), составивший самьій известньїй Толковьій словарь русского язьїка.

Глава іиестая РУСЬ ДО РЮРИКА Но вернемся на Русь. Какие существуют упоминания о русских (восточнославянских) князьях и о Руси до времени Рюрика? Что происходило тогда на территории будущего Древнерусского государства и какие свидетельства об зтом сохранились в исторических источниках? В начальной, недатированной части «Повести временньїх лет» естьеще одна леген да о трех братьях — известное сказание об оснований Києва, будущей столицьі Руси, а в ту зпоху племенного центра полян. Давно замечено, что летописец особенно вьіделяет полян среди других восточнославянских племен. Повествование летописи как бьі «поляноцентрично», что и неудивительно, учитьівая место ее создания1. Летописца интересует возникновение Києва, и он фиксирует местньїе предания о первьіх полянских князьях. Вот как они вьіглядят в «Повести»: «Полем же жившем особе и володеющем родьі своими, иже и до сее братье бяху поляне, и живяху кождо с своим родом и на своих местех, владеющее кождо родом своим. И бьіша 3 братья: єдиному имя Кий, а другому Щек, а третьему Хорив, и сестра их Льібедь. Седяше Кий на горе, где же ньіне увоз Боричев, а Щек седяше на горе, где же ньіне зовется Щековица, а Хорив на третьей горе, от него же прозвася Хоревица. И створиша град во имя брата своего старейшаго, и нарекоша имя ему Киев. Бяше около града лес и бор велик, и бяху ловяща зверь, бя ху мужи мудри и смьіслени, нарицахуся поляне, от них же єсть поляне в Києве и до сего дне. Ини же, не сведуще, рекоша, яко Кий єсть перевозникбьіл, у Києва бо бяше перевоз тогда.с оноя стороньї Днепра, тем глаголаху: на перевоз на Киев. Аще бо бьі перевозник Кий, то не бьі ходил Царюгороду; но се Кий княжаше в роде своемь, при ходивши) ему ко царю, якоже сказають, яко велику честь приял от царя, при котором приходив цари. Идущю же ему вспять, приде к Дунаеви, и вьзлюби место, и сруби градок мал, и хотяше сести с родом своим, и не Даша ему ту близь живущии; еже

157

и доньїне наречють дунайци городище Киевець. Киеви же пришедшю в свой град Кцев, ту живот свой сконча; и брат его Щек и Хорив и сестра их Льібедь ту скончашася. И по сих братьи держати почата род их княженье в полях, а в деревлях своє, а дреговичи своє, а словени своє в Новегороде, а другое на Полоте, иже полочане». Приведем перевод: «Поляне же жили в те Бремена отдельно и управлялись своими родами; ибо и до той братии (о которой речь в дальнейшем) бьіли уже поляне, и жили они все своими родами на своих местах, и каждьій управлялся самостоятельно. И бьіли три брата: один по имени Кий, другой — Щек и третий — Хорив, а сестра их — Льібедь. Сидел Кий на горе, где ньіне подьем Боричев, а Щек сидел на горе, которая ньіне зовется Щековица, а Хорив на третьей горе, которая прозвалась по имени его Хоривицей. И построили город в честь старшего своего брата и назвали его Киев. Бьіл вокруг города лес и бор велик, и ловили там зверей, а бьіли те мужи мудрьі и смьісленьї, и називались они полянами, от них поляне и доньїне в Києве. Некоторьіе же, не зная, говорят, что Кий бьіл перевозчиком; бьіл-де тогда у Києва перевоз с той сторони Днепра, отчего и говорили: “На перевоз на Киев”. Если би бнл Кий перевозчиком, то не ходил би к Царьграду; а зтот Кий княжил в роде своем, и когда ходил он к царю, то, говорят, что великих почестей удостоился от царя, к которому он приходил. Когда же возвращался, пришел он к Дунаю, и облюбовал место, и срубил городок небольшой, и хотел сесть в нем со своим ро дом, да не дали ему живущие окрест; так и доньїне назнвают придунайские жители городище то — Киевец. Кий же, вернув шись в свой город Киев, тут и умер; и братья его Щек и Хорив и сестра их Льібедь тут же скончались. И после зтих братьев стал род их держать княжение у полян, а у древлян било своє княжение, а у дреговичей своє, а у словен в Новгороде своє, а другое на реке Полоте, где полочане»2. В Новгородской первой летописи младшего извода, в кото рой, какпомним, отразился предшествовавший «Повести временньїх лет» так назьіваемьій Начальний свод 1090-х годов, известия о Кие и его братьях внглядят несколько по-иному. В самом начал е летописного те кета обьясняется, почему Киев бнл назван по имени Кия: «Якоже древле царь Рим, назвася и во имя его город Рим; и паки Антиох, и бьіеть Антиохиа великаа; и паки Селевки, и бьіеть Селевкиа; и паки Александрии, и бьіеть во имя его Александриа; и по многая места тако прозва ний бьіша гради в имена царев тех и князеи тех: тако ж и в нашеи стране зван бьіеть град великим князем во имя Кия, его же

158

нарицают тако перевозника бьівша; инеи же: ловьі деяше около города»3. Таким образом летописец ставит название Києва в один ряд с названиями других знаменитьіх городов, названньїх по именам их основателей. Подобно тому, как все зти города бьіли названьї по именам создавших их людей, так и Киев назван по имени некоего Кия. О самом же Кие сообщается две версии: по одной, он бьіл перевозчиком, по второй, охотником («делал ловьі» около города). Мотив охотьі присутствует и в известии «Повести временньїх лет», где, вслед за Новгородской первой летописью, говорится, что в лесах около города ловили зверей, но сам Кий при зтом не упоминается. Далее Кий упоминается в датированной части зтой летописи, в статье под самьім первьім обозначенньїм номером годом — 6362-м, то єсть 854-м: «Живяху кождо с родом своим на своих местех и странах, владеюща кождо родом своим. И бьіша три братия: єдиному имя Кии, второму же имя Щек, третьему же имя Хорив, а сестра их Льібедь. И седяше Кьіи на горе, идеже ньіне увоз Боричев, и бе с родом своим; а брат его Щек на друзии горе, от него же прозвася Щековица; а трети Хорив, от него же прозвася Хоривица. И сотвориша градок, во имя брата своего стареишаго и наркоша имя Кьіев. И бьіше около их лес и бор велик, и бяху ловище зверие. И беша мужи мудри и смьіслене, наречахуся Поляне, и до сего дне от них же суть кьіяне; бяху же погане, жруще озером и кладезям и рощением, якоже прочии погани»4. Ничего о княжеском происхождении Кия и о его деяниях в зтом качестве в Новгородской первой летописи не говорится. Зато особенно подчеркивается язьіческий образ жизни полян во времена Кия. В зтом отразилась не только менее «киевоцентричная» позиция летописца Новго родской первой летописи, своего рода «“новгородский патриотизм”, поддавшись которому, летописец приравнял полян к “прочим поганьїм”»5, в то время как в «Повести временньїх лет» поляне вьіделяются и даже противопоставляются другим восточнославянским племенам. Возможно, у полян существовал культ основателей Києва в качестве сакральньїх предков рода, и позтому летописец не преминул еще раз подчеркнуть язьіческий характер верований полян6. Но как бьі то ни бьіло, княжеское происхождение Кия летописца здесь не интересует. В рассказе «Повести» не очень понятно, каким образом (во єнним походом или мирним путешествием) Кий ходил в Византию, где встречался с императором, от которого принял «великую честь». Позтому в Никоновской летописи XVI века зта ситуация бьіла домислена — Кий ходил на Константино поль «с силою ратью». И вообще как настоящий князь-воин он «воевал» многие страньї и даже победил волжских болгар7. Зти

159

сведения, конечно, продукт позднейшего вьімьісла и не могут спитаться достоверньїми. Отмечу, что в первой половине XVI века, накануне взятая Казани Йваном Грозньїм, когдаотношения с Казанским ханством бьіли важной частью государственной политики, мнимьіе походьі древних князей, а тем более са мого основателя Києва, казались особенно актуальними. Вернемся, однако же, к ранним летописньїм сообщениям. Первое, что бросается в глаза в рассказе о Кие, зто троичность братьев. Кий, Щек и Хорив составляют такую же триаду, как и Рюрик, Синеус и Трувор. Правда, в киевском предании єсть еще и сестра, что порождает сомнения в том, бьіла ли зта тройственность в легенде изначальной. Тем не менее три князя в качестве основателей города или государства, устроителей земли, прародителей народа — мотив одинаковьій и для сказа ння о Кие, и для рассказа о Рюрике. Если внимательно проанализировать «Повесть временньїх лет» в ее ранней части, то можно обнаружить еще такие же триадьі. Зто, конечно, троє старших сьіновей Ярослава Мудрого — Изяслав, Святослав и Всеволод, которьіе в 1054 году полупили по завещанию отца Киев, Чернигов и Переяславль, то єсть те земли, которьіе и составляли «Русскую землю» в узком смьісле зтого слова (в широком смьісле зто бьіла территория всего Древнерусского госу дарства). Историки даже пишут о «триумвирате» старших Ярославичей, хотя использование зтого античного термина вьіглядит не вполне удачно. Несколько раньше Русь разделяется на три части между сьіновьями князя Святослава Игоревича, сьіна Игоря и Ольги — Ярополком, Олегом и Владимиром (зто произошло в 970 году, еще при жизни их отца). Но главная триада открьівает саму «Повесть временньїх лет», которая начинается с рассказа о разделении земли между сьіновьями библейского Ноя на три части и о расселении народов в каждой из зтихчастей. Таким образом, в летописи какбьі изначально возникает структура троичности, которая затем повторяется в нескольких значимих, «узловьіх» моментах древнерусской истории: оснований Києва и княжения у полян, призвании варяжеких князей на север Руси, вьіделении первьіх «уделов» Святославом, разделении владений Ярославом Мудрим. А если к зтому прибавить еще некоторьіе триадьі в известиях иностранньїх источников о Руси (рассказ о трех группах русов у арабских авторов, сообщение о трех сьіновьях Владимира Свя того у немецкого хрониста Титмара Мерзебургского и трех конунгах на Руси в начале XI века в скандинавской «Пряди об Зймунде»), то картина получаетея еще более впечатляющей. Обративший внимание на зтот принцип В. Я. Петрухин даже назьівает его «некоей “парадигмой” древнерусского престоло-

160

наследия»8, как бьі предзаданньїм рассказом о разделении земли сьіновьями Ноя и в то же время отражающим историческую реальность. Библейская традиция, подчеркивавшая единство человеческого рода, велалетописца крусской истории, служившей таким образом продолжением истории мировой и сохранявшей ту же идею родового единства — единства княжеского рода9. Вероятно, троичность киевских братьев, как и братьев варяжских, бьіла проявлением той же традиции историописания. Возможно также, что за троичностью братьев могла сто ять и древняя структура Києва, формировавшегося из нескольких (трех?) поселений10. Однако наряду с братьями у Кия єсть еще и сестра. Для то го чтобьі понять, откуда она появилась, нужно остановиться на именах отой четверки. Уже хрестоматийньїм в исторической науке стало понимание имен Кия с родичами как зпонимов, то єсть имен, обьясняющих название какого-либо географического обьекта. Имя старшего брата обьясняет название самого города — Кий сидел на главной киевской горе, в которую вел с Подола Боричев подьем. Имена двух других братьев обьясняют названия двух киевских гор: Щековицьі и Хоривицьі. А имя сестрьі — название киевской реки, впадающей в Днепр (ньіне зто небольшой, весьма загрязненньїй ручеек). Относительно него все ясно: «льібедь» — зто лебедь, и здесь никаких вопросов не возникает. Что же касается других названий и соответствующих им имен, то существуют разньїе предположения. Название «Киев» (более древняя форма «Кьіев»), по всей видимости, восходит к имени Кий (Кьій), что соответствует корню со значением «посох, жезл, палица, дубинка, деревянньїй мо лот». Такая славянская зтимология подтверждается большим ареалом, где известно более полусотни географических на званий, аналогичньїх Києву (древнерусский Киев занимает восточную границу отого пространства на днепровском правобережье)11. Существуют и другие зтимологии, в частности, ошибочная славянская, возводящая зто название к слову со значением «песчаньїй бугор», «дюна», и сомнительньїе попьітки обьяснения из других язьїков — тюркских или иранских (через хазарское влияние)12. Имя «ІЦек» может восходить к тюркскому корню «чека», ср. «чекай» — «боевой топор»13. Что же касается названия горьі Хоривица, то здесь вспоминается прежде всего библейская го ра Хорив в Аравийской пустьіне. На Хориве Моисею бьіла яв лена неопалимая купина, сам Моисей ударом жезла источил воду из скальї, и, по одной из версий, именно здесь Бог даровал Моисею Закон. Зта соотнесенность имени брата Кия и библейского названия, как и то, что основатели Києва построили 6 Е. Пчелов

161

свой град на горах, позволило вьісказать предположение о понимании летописцем Києва как нового Иерусалима (стоящего на горах Израиля) и Синая14. Вьісказьівалось, впрочем, и мнение, что название отой киевской горьі могло бьіть заимствовано местньїми жителями у существовавшей в Києве еврейскохазарской общиньї, которая сопрягала библейские названия с киевскими реалиями15. Сомнительно, мог ли летописец осознавать зтот вероятньїй библеизм при изложении рассказа об основателях Києва. Возможно, он просто использовал местное название или фиксировал уже сложившуюся легенду. Есть и другая зтимология для «Хорива» — зто иранский корень со значением «солнце»16. Значение корня «кий» привело исследователей к мьісли о том, что легендарньїй Кий представлял собой восточнославянское воплощение образа мифологического, божественного кузнеца («кий» — «молот»). Мотив борьбьі кузнеца (или брДтьев-кузнецов) со змеем, олицетворяющим злое начало (ср. «Змиевьі вальї» Киевской Руси), мог найти отражение в легенде об основателях Києва17. При зтом в славянском фольклоре существует и мотив брака героя-кузнеца и девьі водьі — показательно, что Льібедь, в отличие от братьев, символизирует на звание реки (причем по одной из летописньїх версий Кий бьіл перевозчиком на Днепре, а по другой — ходил на Дунай). Зтот мотив позволил предположить, что изначально киевская ле генда включала только двух героев — пару Кия и Льібедь, а превращение основателей Києва в триаду братьев бьіло следующим зтапом в ее истории18. Впрочем, в повествовании самой летописи зти древние мотивьі не нашли отражения. Соотнесение Кия с кузнецом («кия» с «молотом»), с другой стороньї, не кажется столь очевидньїм. Деревянньїй молот вряд ли может служить орудием кузнечного ремесла. А дубин ка или посох и вовсе не являются атрибутами отого производства. Другое дело — посох или жезл, как знак племенного вож дя, княжеской власти. В зтом отношении полянского Кия можно сопоставить с другими персонажами славянских легенд о первьіх князьях. Так, зацветшая палка-посох пахаря Пржемьісла19, основателя чешской королевской династии, символически предопределила его будущий вьісокий статус (ота история бьіла изложена вьіше). Типологически близко к дубинке-«кию» и значение имени основателя польской динас тии Пяста, которьій также бьіл крестьянином — «пест», пред мет, которьім толкут20. Присмотримся теперь ктем мотивам о Кие, которьіе донес ли до нас летописи. По одной из версий Кий бьіл перевозчи ком на Днепре. Мотив перевоза через реку связьівает образ

162

Кия с мифологическими представленнями о границе двух миров. Кий в данном случае вьіступает в качестве связующего звена между отими мирами, подобно древнегреческому Харону, перевозящему души умерших через Стикс — посреднику между жизнью и смертью. В зтом случае Днепр воспринимается как некая граница, и тот же мотив можно видеть в рассказе о Кие уже как о князе — в рассказе о его походе на Дунай21. Существенно, что и сам Киев в VIII—IX веках находился на гра нице левобережной вольїнцевской археологической культури, соєдинившєй в себе чертьі славянского и степного миров и существовавшей на землях тех восточнославянских племен, которьіе платили дань хазарам22. Легенда о Кие как о князе полян, очевидно, более поздняя (отсутствующая в Новгородской первой летописи), для составителя «Повести временньїх лет» оказьівается более предпочтительной. Зто и неудивительно, ведь она отвечает на один из вопросов, заданньїх уже в начале «По вести», — «кто в Києве нача первее княжити»23. С другой сторо ни, с помощью зтой легенди обьяснялось название городища Киевец на Дунае, а сама Русь включалась в контекст мировой истории и культурного и государственного пространства цивилизации, центром которой бьіла Византия24. Но насколько зта летописная версия отражает историческую действительность? Историки питались увидеть зту реальность за словами ле генди и относили деятельность Кия ко временам тех византийских императоров, в правление которьіх славяне нападали надунайские границьі империи — Юстиниана (VI век) или даже Анастасия (рубеж V—VI веков), а затем принимались императорами на службу25. Другая точка зрения предполагает, что рассказ о поездке (или походе) Кия в Константинополь мог возникнуть под влиянием реальних походов русских князей на Византию, особенно дунайского похода Святослава, как известно, хотевшего обосноваться в Переяславце на Дунае (ср. основание Києм Киевца на Дунае)26. Во всяком случае, ясна «многослойность» отразившихся в летописи преданий о Кие. Исследователи полагают, что наиболее ранний пласт зафиксированньїх в летописи мотивов (не говоря о древнейших мифологических представленнях о герое-кузнеце и переправе через реку, реконструируемьіх, исходя из семантики имени, и донесенньїх до нас летописью в образе Кия-перевозчика) связан с родо-племенньїм преданием о Кие (и его братьях) как прародителях племени полян и основателях города Києва. Формирование же образа Кия в качестве князя — следующий зтап в развитии легенди, к которому, возможно, относится и мотив охотьі — традиционного свидетельства княжеского статуса. В качестве князя Кий вьіступает уже не только как основатель

163

города, но и совершает поход в Царьград, где получает подтверждение своего вьісокого статуса. На зтом зтапе формирования легендьі становится важной именно государственная ее составляющая. Кий — не только прародитель, племенной вождь, но и первьій киевский князь. Возможно, зтот зтап связан уже с деятельностью самих летописцев, о чем свидетельствуют параллели в легенде о Кие с рассказами о деяниях первьіх князей27. Еще один интересньїй аспект связан с легендой-двойником киевского предания. Речь идет о таком памятнике армянской историографии, как «История Тарона». Тарон — зто историческая область древней Армении, находившаяся к западу от озера Ван (ньіне зто территория Турции). Тарон сьіграл большую роль в истории армянской церкви и армянской культури; именно здесь родился создатель армянского алфавита Месроп Маштоц. Сам памятник представляет собой сборник, время составления которого варьируется от VIII до X века28. В «Исто рии Тарона» содержится рассказ об оснований тремя братьями — Куаром, Мелтеем и Хореаном — в стране Палуни трех соименньїх им городов. Зти имена, равно как и название страньі, обнаруживают удивительное соответствие легенде об ос нований Києва (Кий, Хорив, поляне)29. Существует предположение, что именно киевская легенда нашла отражение в армянской «Истории», но поскольку датировка самого армян ского источника неопределенна, то невозможно на зтом осно ваний датировать и существование легендьі о Кие и его братьях. Итак, легенда об основателях Києва относится в «Повести временньїх лет» к легендарному периоду древнерусской исто рии. Тем не менее в исторической науке возникали своеобразньіе предположения о том, что династия князей, основателем которой бьіл Кий, правила в земле полян на протяжении длительного времени и даже, что киевские князья Аскольд и Дир, которьіе, согласно летописньїм данньїм, бьіли варягами и «бо ярами» Рюрика, являлись последними потомками зтой славянской династии. Конечно, такое предположение фантас тично. Не говоря уже о том, что имена «Аскольд» и «Дир» — определенно не славянские, основанием для зтой версии слу жили слова польского историкаХУ (!) векаЯна Длугоша, которьій в первой книге своей «Польской истории», рассказьівая о князьях восточньїх славян, отметил: «Затем, после смерти Кия, Щека и Корева, их сьіновья и потомки, наследуя по прямойлинии, княжили у русских многолет, пока такого рода наследование не привело к двум родньїм братьям — Оскальду и Диру»30. Зта-то фраза и стала источником утверждения о прямой родственной связи двух князей, убитьіх Олегом в 882 году,

164

и основателей Києва31. Между тем сведения Длугоша непосредственно связаньї с его концепцией происхождения русского народа от поляков. Длугош обосновьівал претензии Польшинадревнерусские, втомчислекиевские, земли. Сопоставив ЗТНОНИМЬІ «поляки» и «поляне» (которьіе имеют похожую зтимологию, но генетически не происходят один от дру гого), хронист пришел к заключению, что поляки бьіли зтнической основой русских, а сам легендарньїй Кий — польским князем. Поскольку Аскольд и Дир бьіли его потомками, то Києвом управляла изначально польская династия32. Подобного рода вьірванньїе из контекста самого произведения фразьі нередко становились источниками различньїх заблуждений, число которьіх, особенно применительно к ранним векам русской истории, довольно велико. Относится зто и к такому, в своє время прогремевшему, предположению, будто название «русь» бьіло известно уже в VI веке. К середине VI века (примерно к 550—560-м годам) относится сирийская «Хроника», представляющая собой перевод «Церковной истории» Захарии Ритора, написанной около 518 года, по всей видимо сте, на греческом язьіке. Сам Захария служил в Константинополе и по вероисповеданию бьіл христианином-монофизитом (позднее, вероятно, он перешел в православне и стал єписко пом). Его «Церковная история» охватьівает период от 436 до 491 года. Перевод «Истории» на сирийский язьік бьіл вьіполнен неизвестньїм жителем сирийского города Амида, которого именуют условно Псевдо-Захарией. Псевдо-Захария дополнил хронику новьіми главами, а в начале своего те кета привел географическое описание мира, основанное на классической античной «Географии» Клавдия Птолемея. Именно в зтом тексте и содержится интересующее нас упоминание, у Птолемея отсутствующее. Псевдо-Захария описьівает народьі, живущие к северу от Кавказа за «Каспийскими воротами»: «Базгун земля со [своим] язьїком, которая примьікает и простирается до Каспийских ворот и моря, которьіе [находятея] в пределах гуннских. За воротами живут бургарьі, со [своим] язьїком, народ язьіческий и варварский, у них єсть го рода, и аланьї, у них пять городов. Из пределов Даду живут в го рах, у них єсть крепости. Ауангур, народ, живущий в палатках, аугар, сабир, бургар, куртаргар, авар, хазар, дирмар, сирургур, баграсик, кулас, абдел, ефталит, зти тринадцать народов, жи вут в палатках, существуют мясом скота и рьіб, дикими зверьми и оружием. Вглубь от них [живет] народ амазратьі и людипсьі, на запад и на север от них [живут] амазонки, женщиньї с одной грудью, они живут сами по себе и воюют с оружием и на конях. Мужчин ереди них не находитея, но если они желают

165

прижить, то они отправляются мирно к народам по соседству с их землей и общаются с ними около месяца и возвращаются в свою землю. Если они рождают мужской пол, то убивают его, если женский, то оставляли и таким образом они поддерживали своє положение. Соседний с ними народ ерос, мужчиньї с огромньїми конечностями, у которьіх нет оружия и которьіх не могут носить кони из-за их конечностей. Дальше на восток, у северньїх краев, єсть еще три черньїх народа»33. Упоминание некоего народа «ерос» среди хорошо известньїх алан, авар, хазар, в северньїх пределах «гуннских», то єсть в южной части Восточной Европьі, бьіло воспринято некоторьіми исследователями как указание на упоминание руси уже в VI веке. Соответственно, зта русь бьіла отождествлена с антами — предками восточньїх славян, известньїми по византийским источникам VI—VII веков. Зти антьі и бьіли «росами» Среднего Поднепровья, которое затем стало очагом Древнерусского государства. Однако на самом деле свидетельство сирийской хроники нельзя понимать буквально. Народ «ерос» соседствует в ней с различньїми мифйческими народами — песьеглавцами (кинокефалами), карликами-амазратами, амазонками, — и сам описьівается совершенно фантастически. Зто, впрочем, не смущало исследователей, пьітавшихся и за зтими фантастическими описаннями разглядеть некую реальность. Между тем все зти монструозньїе народи на краю ойкуменьї противопоставляются как чуждьій и враждебньїй мир миру освоенному, «цивилизованному» — обьічная традиция древних географических описаний. Да к тому же «росьі» в зтом описаним составляют своеобразную пару к народу амазонок: амазонки — воинственньїе женщиньї на конях, вооруженньїе до зубов, «росьі» — большеногие мужчиньї, которьіе не могут сидеть на конях и не имеют оружия34. Откуда же взялось упоминание о фантастическом народе «ерос»? Источником для зтого послужила Библия. Дело в том, что в библейской Книге пророка Иезекииля упоминается предводитель народов севера Гог: «Тьі же, сьін человеческий, изреки пророчество на Гога и скажи: так говорит Господь Бог: вот, Я — натебя, Гог, князь Роша, Мешеха и Фувала! И поверну тебя, и поведу тебя, и виведу тебя от краев севера, и приведу тебя на горьі Израилевьі. И вьібью лук твой из левой руки твоей, и вьіброшу стрельї твои из правой руки твоей. Падешь тьі на го рах Израилевьіх, тьі и все полки твои, и народи, которьіе с то бою; отдам тебя на сьедение всякого рода хищньїм птицам и зверям полевьім» (Иез. 39, 1—4). Пришествие Гога, возглавляющего народи севера, по наущению Сатаньї на Иерусалим должно ознаменовать собой конец света: «Когда же окончится

166

тьюяча лет, сатана будет освобожден из темницьі своей и внйдет обольщать народьі, находящиеся на четьірех углах земли, Гога и Магога, и собирать их на брань; число их — как песок морской. И вьішли на широту земли, и окружили стан святьіх и город возлюбленньїй. И ниспослал огонь с неба от бога и пожрал их» (Откр. 20, 7—9). Итак, страшньїе народи севера, возглавляемьіе Гогом из земли Магог, должньї обрушиться на христиан. Именно так и воспринимали в Византии нашествия русов, погубленньїх, кстати говоря, «греческим огнем», горючей смесью, разливаемой греками по воде. Но что за народьі возглавляет Гог? Мешех и Фувал — зто тибареньї и мосхи Геродота (или земли Табал и Муски ассирийских надписей), помещаемьіе на юго-восточном побережье Черного моря. Народ рош же — плод переводческого недоразумения. Дело в том, что в древнееврейском оригинале Библии зто место звучало как «наси-рош», то єсть «верховньїй глава», буквально «верховний глава Мешеха и Фу вал а». А в греческом переводе Библии, так назьіваемой Септуагинте (вьіполненном в Александрии в III—II веках до н. з.), зти слова бьіли переведеньї как «архонт рош», то єсть второе слово оставлено без перевода и стало восприниматься как название народа. Именно в зтом смисле, по всей видимости, народ «ерос» и бнл описан Псевдо-Захарией, которнй в соответствии с библейской традицией поместил его на Крайнем Севере, рядом с другими народами-монстрами35. К VI веку относятся первьіе упоминания о славянах у арабских авторов. Араби називали славян ас-сакалиба, но у них било и наименование русов — ар-рус. О русах, применительно к VI—VII векам, свидетельствуют историки, работавшие на территории арабской Персии, однако не вполне ясно, насколько зти сведения достовернн. Писавший по-арабски персидский историк и филолог Абу Мансур аль-Хусейн ибн Мухаммед ас-Са’алиби около 1021 года создал труд под названием «Лучшее из жизнеописаний персидских царей и известий о них». Много внимания в нем он уделил истории сасанидского Ирана и в рассказе о постройке Дербентской оборонительной стени шахом Хосровом І Ануширваном (правил в 531—579 годах) среди враждебннх северннх народов упомянул наряду с турками и хазарами русов. Другой историк, Захир ад-дин Мар’аши, которнй в конце XV века написал «Историю Табаристана, Руйана и Мазандарана» (земли на южном побережье Каспийского моря), где поместил русов в VI веке к северу от Кавказа. Еще один автор, везир держави Саманидов Мухаммад Бал’ами, в 963 году составил на персидском язьіке сокрагценное и переработанное изложение «Истории пророков и царей»

167

арабского ученого Абу Джафара Мухаммеда ибн Джарира атТабари (838—923). Среди других собьітий в зтом труде рассказьівается и о том, как в 643 году в период арабских завоеваний правитель Дербента Шахрийар прибьіл в лагерь арабского полководца Абд ар-Рахмана ибн Раби’а и признал себя вассалом халифата. Шахрийар добился для себя освобождения от дани взамен защитьі Дербентского прохода от северньїх соседей. Среди зтих соседей Бал’ами дваждьі назьівает русов, хотя в сохранившейся краткой арабской редакции «Истории» ат-Табари таковьіми названьї только хазарьі и аланьї36. Возможно, поздние авторьі, писавшие о собьітиях трехсотлетней и более давности, переносили сведения о современном им народе ру сов на собьітия VI—VII веков. Применительно к сообщению Бал’ами важно помнить, что его труд создавался тогда, когда память о разорительньїх походах Руси на Каспийское море в первой половине X века бьіла еще жива. И позтому он мог поместить русов среди народов, угрожавших на Каспии персам и арабам еще в VII веке37. Недоразумением можно считать и упоминание «русских кораблей» в составе флота византийского императора Константина V в 774 году, которое содержится в «Хронографии» византийского историка Феофана Исповедника, составленной в 810-х годах. На самом деле в тексте упомянутьі не «русские» корабли, а «пурпурньїе, багряньїе» — именно так нужно понимать зто прилагательное38. Так неверное понимание одного слова может привести к неверньїм историческим вьіводам. В византийской и славянской житийной литературе єсть два рассказа о нападениях росов на Византию в конце VIII — начале IX века. Но опять-таки неясно, насколько зтим сообщениям, представленньїм к тому же в таком своеобразном источнике, как жития святьіх, можно доверять. Первое известие содержится в «Житии Стефана Сурожского» и носит откровенно легендарний характер. Стефан Сурожский в VIII веке бьіл єпископом крьімского города Сугдеи (по-славянски Сурож), которьій тогда входил в состав Византийской империи (позднее генуззцьі називали зтот город Солдайя, а сейчас зто Судак). Стефан умер вскоре после 787 года. Его мощи находи лись в алтаре храма Святой Софии в Суроже, а сам єпископ со временем бнл признан святим. «Житие Стефана Сурожского» существует в двух редакциях — краткой греческой (XIV—XV века) и пространной древнерусской. В краткой редакции интересующий нас рассказ отсутствует, а в древнерусской имеется. Время создания древнерусской редакции определяется примерно как XV век. В зтой редакции текста єсть раздел «О прихождении ратию к Сурожу князя Бравлина из Великого Нова-

168

града», то єсть Великого Новгорода, в некоторьіх текстах Ж и тня князь именуется также как Бравалин или Бранлив. По житийному рассказу спустя немного лет после смерти Стефана (то єсть в конце VIII — начале IX века) пришла рать великая русская из Новгорода во главе с князем Бравлином, которая пленила крьімское побережье от Корсуня (Херсонеса) до Кор ча (Керчи) и подступила к Сурожу. Через десять дней осадьі воиньї Бравлина ворвались в город, «изломив» железньїе врата. Они вошли в церковь Святой Софии, разбив двери храма, и ограбили его, взяв кадила, золотьіе сосудьі, золото, жемчуг и дорогой покров с гробницьі Стефана. После отого Бравлин «разболелся», его лицо повернулось назад, а изо рта пошла пена. Князь закричал, что ото святой человек ударил его по лицу, и велел своим «боярам» вернуть все, награбленное в храме. Они положили все назад и хотели вьінести князя из церкви, но Бравлин сказал, что святой старец так притиснул его к полу, что его душа «изьіти хощет». Бравлин приказал своєму войску покинуть город, не беря с собой ничего награбленного. Однако князь все равно не смог подняться и распорядился вернуть все церковньїе сосудьі, взятьіе в Корсуни, Керчи и других местах, и принести все на гробницу святому. Даже после того, как ото бьіло сделано, святой сказал князю: «Если не крестишься в церкви моей, не возвратишься и не вьійдешь отсюда». После чего князь вместе с «боярами» бьіл крещен архиепископом Филаретом, и его лицо встало на место («но еще шея его болела» — отмечено в Житии). Зтот рассказ, как и само имя князя, обнаруживает явно позднее происхождение. Скореє всего, Бравлин (Бранлив) принадлежит к тому же кругу вьімьішленньїх персонажей, что и Гостомьісл и другие герой ранней русской истории в изложении XV—XVI веков. Однако такой вьідающийся византинист, как В. Г. Васильевский, полагал, что древнерусская редакция Жития бьіла создана на основе достаточно раннего византийского источника X века. Соответственно, рассказ мог отражать факт какого-то нападения русов на крьімское побережье Черного моря в начале IX или даже в конце VI11 века39. Некоторьіе историки даже пьітались увидеть за отой историей какие-то реальньїе чертьі собьітий того времени, связьівая, например, од ну из форм имени Бравлигґ—Бравалин с легендарной скандинавской битвой при Бравалле (!). Другие искали упомянутьій в Житии Новгород, полагая, что имелся в виду не Новгород Ве ликий (хорошо, конечно, известньїй в XV веке), а крьімский Неаполь Скифский (которьій, впрочем, прекратил своє существование уже в III веке), центр позднескифского государства. Зти примерьі показьівают, насколько далеко могут зайти раз-

169

мьішления при некритическом обращении с историческими источниками. Между тем никаких реальних оснований относить историю с мифическим новгородским князем, дошедшую до нас в произведении XV века, к столь древним временам в общем-то нет. Житийная литература изобилует различньїми ле гендарними мотивами, и исцеление воинственних язичников у мощей святого — достаточно распространенннй сюжет. Присутствует он и в другом Житии, причем по сход йому поводу — «Житии святого Георгия Амастридского», сохранившемся в рукописи X века. Георгий бьіл єпископом Амастридн, города византийской провинции Пафлагония на южном побережье Черного моря. Он умер в начале IX века и почитался жителями Амастридн как избавитель города от нападения арабов. По мнению В. Г. Васильевского, поддержанному и дру гими историками, «Житие» Георгия Амастридского било ро здано диаконом Игнатием, будущим митрополитом Никейским, до 842 года, и, следовательно, собнтия, описаннне в нем, относятся ко времени примерно 820—830-х годов. О нападении «росов» на Амастриду рассказнвается в Житии следующим образом: «Било нашествие варваров, росов — народа, как все знают, в висшей степени дикого и грубого, не носящего в себе никаких следов человеколюбия. Зверские нравами, бесчеловечнне делами, обнаруживая свою кровожадность уже одним своим видом, ни в чем другом, что свойственно людям, не находя такого удовольствия, как в смертоубийстве, они — зтот губительннй и на деле, и по имени народ, — начав разорение от Пропонтидн (Мраморного моря. — Е. П.) и посетив прочее побережье, достигнул наконец и до отечества святого, посекая нещадно всякий пол и всякий возраст, не жалея старцев, не оставляя без внимания младенцев, но противу всех одинаково вооружая смертоубийственную руку и спеша везде пронести гибель, сколько на зто у них било сили». Когда варвари вошли в храм и увидели гробницу Георгия Амастридского, они, вообразив, что там спрятанн сокровища, ринулись к ней, чтобьі раскопать ее. Но тут они почувствовали себя расслабленннми в руках и ногах, словно связаннне неви димими узами, и не могли пошевелиться. Тогда предводитель росов, по требованию святого, прекратил грабежи и насилие и отпустил на свободу пленннх христиан: «И вот устраивается щедрое возжжение светильников, и всенощное стояние, и песнопение; варвари освобождаются от божественного гнева, устраивается некоторое примиренне и сделка их с христианами, и они уже более не оскорбляли святнни, не попирали бо жественних жертвенников, уже не отнимали более нечестиви ми руками божественних сокровищ, уже не оскверняли храми

170

кровью. Один гроб бьіл достаточно силен для того, чтобьі обличить безумне варваров, прекратить смертоубийство, встано вить зверство, привести более свирепьіх, чем волки, к кротости овец и заставить тех, которьіе поклонялись рощам и лугам, уважать Божественньїе храмьі»40. Если предположение о составлении «Жития Георгия Амастридского» до 842 года верно, то перед нами первое упоминание о нашествии росов (русов) на византийские владения — правда, не на сам Константинополь, но на Амастриду, крупньїй торговий город, славившийся своими богатствами. Более то го, получается, что о русах уже к тому времени в Византии зна ли, ведь в Житии говорится, что их дикость и грубость всем известньї41. Однако сам рассказ Жития носит традиционньїй для таких памятников характер, и различить за сказанием о чуде сах святого чертьі исторической реальносте весьма сложно. Существует и другая точка зрения. В Житии отразился не отдельньїй, «самостоятельньїй» поход русов на Византию, а известньїй поход на греков князя Игоря Рюриковича в 941 году. Тогда русьі разорили большую территорию и дошли в том числе и до Пафлагонии, всюду творя насилие и грабежи. Возможно также, что в Житии говорится о походе русов на Византию 860 года42. Зто предположение ставит под сомнение раннюю датировку упомянутьіх в Житии собьітий. В любом случае од нозначно признать реальносте нападения русов на Амастриду в 820—830-х годах не кажется возможньїм43. Еще более неопределенньїй характер имеет рассказ из византийской «Хронографии» так назьіваемого Продолжателя Феофана. Уже упоминавшийся Феофан Исповедник в начале IX века создал свою «Хронографию», которая заканчивалась описанием собьітий правления Михайла І, то єсть доходила до 813 года. Зтот труд бьіл продолжен несколькими авторами и бьіл доведен до царствования Романа II, сьіна Константина Багрянородного. Рукопись зтой «Хронографии» обрьівается на описаннях собьітий 961 года; соответственно, наименование автора зтого произведения Продолжателем Феофана — условно. В жизнеописании императора Михайла III содержатся сведения о константинопольском патриархе Иоанне Грамматике, которьій занял патриаршую кафедру в 837 году. Иоанн бьіл человеком весьма ученьїм и даже, как полагали, занимался предсказаниями и колдовством. Одно из его предсказаний и бьіло связано с нападением на Византию какого-то язьіческого племени. Зтим племенем известньїй византинист, академик Федор Иванович Успенский считал русов. Особьіх основа ний для зтого сам текст источника не дает, но зтот отрьівок так интересен, что стоит привести его целиком.

171

«Иоанн... бьіл сопричислен к дворцовому клиру и завоевал горячую любовь Михайла Травла (императора Михайла II. — Е. Я.) то ли потому, что с ним одним разделял зту єресь (иконоборчества. — Е. Я ), то ли потому, что заслужил славу необьїкновенной ученостью. Как бьі то ни бьіло, Михаил любил его и назначил учителем Феофила (сьіна и преемника Михай ла II на императорском престоле. — Е. Я.). А тот, взяв в руки браздьі правлення, сначала возвел его в сан синкелла (букваль но «сокелейник», один из вьісших духовньїх санов. — Е. Я.), а позже поставил патриархом Константинополя за те предсказания, которьіе он ему давал при помощи колдовства и гаданий на блюде. Вот его колдовство. Когда оно неверное и жестокое племя во главе с тремя вождями напало и подвергло грабежам ромейскую землю, естественно приводя в уньїние Феофила и его подданньїх, Иоанн дал совет не уньївать, но преисполниться радостью и надеждой, если только захочет последовать его совету. Совет же заключался в следующем. Говорили, что среди сооруженньїх на барьере ипподрома медньїх статуй єсть одна с тремя головами, которьіе он с помощью каких-то магических заклинаний соотнес с предводителями племени. Он велел доставить огромньїе железньїе МОЛОТЬІ, числом столько, сколько бьіло голов, и вручить их трем мужам, сил ой рук отличньїм. В определенньїй час ночи они должньї бьіли с занесенньїми молотами в руках приблизиться к статує и по его приказу разом с огромной силой опустить их на головьі так, чтобьі одним ударом отбить их от статуй. Обрадованньїй и изумленньій его словам Феофил распорядился все исполнить. Когда глубокой ночью явились мужи с молотами, Иоанн, скрьівшись, чтобьі не бьіть узнанньїм, под мирской одеждой, принялся шептать про себя магические слова, перевел в статую су щую в вождях силу, изгнал ту, что вселили в нее магическими заклинаннями прежде, и приказал ударить со всей мощью. Два мужа, ударив со всей сильї, отбили от статуй две головьі. Третий же, ударив слабеє, только немного отогнул голову, но не отбил ее целиком. Подобное случилось и с вождями. Между ними началась сильная распря и междоусобная война. Один из вождей умертвил двух других усекновением ГОЛОВЬІ, В ЖИВЬІХ остался только один и то не в целости и сохранности. Впавшеє же в ничтожество племя в беде и горести бежало на родину»44. Как следует из логики повествования, зто нападение если и бьіло, то произошло еще до 837 года, то єсть до того времени, как Иоанн стал патриархом. Предположение о том, что здесь имеются в виду русьі, заманчиво, но недоказуємо. Итак, все вьішеперечисленньїе свидетельства о русах являются не слишком достоверньїми. Первое же однозначно бес-

172

спорное упоминание имени народа «рос» относится к 839 году. Оно содержится в «Бертинских анналах», которьіе, как мьі помним, бьіли официальной «летописью» Западно-Франкского королевства, в той их части, которая принадлежит перу Пруденция. По всей видимости, сам анналист бьіл свидетелем произошедшего. В пятнадцатьіе календьі июня, то єсть 18 мая 839 года, к франкскому императору Людовику Благочестивому в его резиденцию, в Ингельгейм на Рейне, прибьіло посольство от византийского императора Феофила во главе с єпископом Феодосием и спафарием (буквально «оруженосец», византийский придворньїй титул) Феофаном. Посльї стремились к подтверждению «мира и постоянного союза между обеими сторонами». В зтот период Византия находилась в тяжелом положений — войска халифа ал-Мутасима разгромили армию Феофила и взяли город Аморий — родовое «гнездо» византийской династии. Над Константинополем нависла угроза арабского вторжения. В зтих условиях Феофил стремился заручиться поддержкой европейских правителей, отправив посольства к венецианскому дожу, кордовскому змиру и франкскому импе ратору. Посольство к Людовику просило императора организовать нападение на север Африки, чтобьі отвлечь сильї халифата от Малой Азии. Зта цель, впрочем, не бьіла достигнута45. Но для нас интересно другое. Феофил «прислал также... некоторьіх людей, утверждавших, что они, то єсть народ их, назьівается Рос (Rhos); король их, именуемьій хаканом (chakanus), направил их к нему (Феофилу. — Е. /7.), как они уверяли, ради дружбьі. Он просил... чтобьі по милости императора и с его помощью они получили возможность через его империю безопасно вернуться [на ро дину], так как путь, по которому они прибьіли в Константино поль, пролегал по землям варварских и в своей чрезвьічайной дикости исключительно свирепьіх народов, и он не желал, чтобьі они возвращались зтим путем, дабьі не подверглись при случае какой-либо опасности. Тщательно расследовав [цели] их прибьітия, император узнал, что они из народа шведов (Sueones), и, сочтя их скореє разведчиками и в той стране, и в нашей, чем послами дружбьі, решил про себя задержать их до тех пор, пока не удастся доподлинно вьіяснить, явились ли они с честньїми намерениями, или нет. Об зтом он не замедлил... сообщить Феофилу, а также о том, что из любви к нему принял их ласково и что, если они окажутся достойньїми доверия, он отпустит их, предоставив возможность безопасного возвращения на родину и помощь; если же нет, то с нашими послами отправит их пред его (Феофила. — Е. П.) очи, дабьі тот сам ре-

173

шил, как с ними следует поступить»46. Что произошло с посла ми народа «рос» дальше, неизвестно. Известие «Бертинских анналов» уникально. Зто первое упоминание о «росах» вообще и о русской государственности в частности. Между тем информация, представленная в нем, столь оригинальна, что вьізвала в исторической науке спорьі, не утихающие до сих пор. О чем же рассказьівает нам Пруденций? Прежде всего, в ан налах передано самоназвание народа — «рос» (зто латинское слово «Бертинских анналов» является транслитерацией греческого названия, а греческое явно отражает самоназвание). Именно в зтой форме употреблялось зто слово самими посла ми «росов». Правитель росов носил титул хакан, каган47. Таким титулом, как мьі знаєм, именовались правители тюркских государств — на юге Восточной Европьі зто бьіли Аварский и Хазарский каганатьі. Зто заставляет допустить, что титул пра вителя росов бьіл заимствован у тюркских правителей, а имен но у правителей Хазарского каганата, земли которого, вероятно, соседствовали с «каганатом» росов. Примечательно, однако, что посльї хакана росов оказались шведами по происхождению! Значит, зто бьіли скандинавьі, которьіе каким-то образом проникли вглубьтерритории Восточной Европьі и до стигли Константинополя. Где же находилось государство хака на росов? На зтот счет в науке ведутся давние спорьі. Одни историки помещают «каганат» в Приднепровье (и связьівают его с вольїнцевской археологической культурой Днепровско-Донского региона48), другие значительно севернее — в районе Рос това, верхней Волги, Новгорода и Ладоги. Вторая версия, как кажется, лучше соответствует данньїм источников. Действительно, скандинавские древности в первой половине IX века сосредоточеньї только на севере Руси — в Приладожье и Приильменье. Затем осваивается БалтийскоВолжский торговий путь и лишь позднее знаменитий путь «из варяг в греки» по Днепру. Если считать, что посльї представля ли правящую верхушку «каганата», то логично допустить, что зто било государственное образование на севере Руси — как раз в тех районах, куда позднее пришел Рюрик. Кроме того, и сами «Бертинские аннали» дают на зто косвенние указания. Путь послов хакана росов, а зто, по всей видимости, бнл небольшой отряд, оказался чрезвнчайно трудним. Он пролегал по землям «диких» народов, полньїм опасностей, — так, что посльї не рискнули возвращаться той же дорогой назад49. Для них оказалось значительно проще и безопаснее вернуться на родину «кружним путем» — через Европу. И действительно, для шведов путешествие по Европе било гораздо «привнчнее», чем по неизведанннм путям будущей Киевской Руси. Видно,

174

что путь на юг, в Византию по зтой лесистой, а затем степной территории бьіл еще очень слабо освоен — возможно, «по сольство» росов бьіло одним из первьіх отрядов, пробиравших ся зтим путем. Конечно, зтих трудностей не бьіло бьі, если бьі посльї шли привьічньїм и уже освоенньїм путем по Волге и за тем на Дон через территорию Хазарии. Но здесь, по-видимому, они двигались в обход. Бьіл бьі зтот путь столь трудньїм, а возвращение через Европу и Балтику столь безопасньїм, если бьі земли хакана росов находились в центре Восточно-Европейской равниньї или даже ближе к югу — в Поднепровье, в рай оне Києва? Думается, нет. А если «каганат» росов располагался на севере Руси, то тогда пройти весь путь до Византии по зем лям восточньїх славян, а затем степняков, бьіло действительно сложной задачей. А вернуться через родную Балтику на тот же север Руси — делом вполне простьім и достаточно безопасньїм. Однако возникает другой вопрос. Некоторьіе исследователи настолько увлеклись фактической стороной сообщения анналов (прибьітие послов хакана росов в Византию «ради дружбьі»), что стали реконструировать дипломатическую деятельность «Русского каганата» и встраивать ее в целую систему внешнеполитических связей того времени. Между тем, собственно, отнюдь не снимается вопрос, которьій задал себе Людовик Благочестивьій, заподозривший неладное. Ему, конечно, бьіло чего опасаться — Франкская империя уже многократно испьітьівала на себе натиск норманнов. Посольство Феофила имело место в промежутках между нападениями норманнов на Фрисландию в 837 и 839 годах и, кроме того, между двумя по сольствами ютландского правителя Хорика І, первое из которьіх в 838 году просило императора передать под управление Хорика и саму Фрисландию, и землю ободритов. Позтому в такой сложной ситуации излишняя осторожность не мешала. Император провел тщательное расследование, в результате которого вьіяснил истинную зтническую принадлежность «росских» послов и, кроме того, счел их разведчиками. Так ли зто оказалось на самом деле или нет, мьі уже никогда не узнаєм. Но отрицать зтот второй вариант деятельности «русского посоль ства» невозможно. Во всяком случае, он имеет равное право на существование с первьім. Если так, и «посольство» на самом деле являлось разведьівательной миссией, отправленной, чтобьі разобраться в ситуации у ближних и дальних соседей, тогда вряд ли стоит излишне доверять заверениям дружбьі «росского» хакана византийскому императору, а также принимать на веру рассказ о «чрезвьічайной дикости свирепьіх народов». Чтобьі попасть в Ингельгейм, «посльї» вполне могли сослаться на трудности обратного пути и попросить столь благосклон-

175

ного к ним Феофила (остро нуждавшегося, как мьі помним, в зтот период в поддержке других стран) отправить их к Людовику Немецкому. Бьіла ли миссия хакана росов в Византию, а затем и в Ингельгейм, дипломатической — большой вопрос. Примерно к тем же годам, что и прибьітие «русских послов» в Ингельгейм, относится сообщение о «русских купцах», зафиксированное арабскими авторами. Принадлежит оно Абу-лКасиму Убайдаллаху ибн Абдаллаху ибн Хордадбеху (ок. 820 — 912). Ибн Хордадбех родился в знатной персидской семье — его отец бьіл правителем Табаристана, областе на южном побережье Каспийского моря. Сам Ибн Хордадбех бьіл весьма образованньїм человеком, он служил начальником почтьі в провинции Джибал (на северо-западе Ирана), а позднее стал начальником всего почтового ведомства халифата, проведя последний период жизни в Багдаде. Как чиновник, ведавший почтой, Ибн Хордадбех, естественно, бьіл прекрас но осведомлен о торговьіх путях и, хотя сам никогда не предпринимал далеких путешествий, собрал обширную информацию о путях и географии разньїх стран. Итогом стал его труд «Книга путей и стран» («Китаб ал-масалик ва-л-мамалик»), приобретшая со временем большую популярносте. Ибн Хор дадбех написал также сочинения по генеалогии, ориентации по звездам, «культуре восприятии музьїки», кулинарии и даже об искусстве питья (видимо, он бьіл большой жизнелюб), но они, ксожалению, не сохранились. «Книга путей и стран» бьіла завершена в 880-х годах. Считается, что существовало две редакции зтого сочинения, причем интересующий нас рассказ єсть уже в первой редакции, которая датируется 840-ми годами. В перечне «владьік земли» Ибн Хордадбех приводит титульї правителей разньїх народов, причем хаканами он назьівает владьіктюрок, тибетцев и хазар, а вот владьїку славян (ас-сакалиба) именует к. нан или к. бад (в разньїх рукописях). Исследователи полагают, что на самом деле зто кназ50. Однако более интересно описание путей купцов-русов. Оно следует после рассказа о торговом пути еврейских купцов, которьіе отправляются по морю от мусульманской Испании до восточньїх об ластей халифата и дальше, в Индию и Китай. Потом следуеттакой пассаж: «Если говорить о купцах ар-Рус (русах)9то зто одна из разновидностей славян. Они доставляют заячьи шкурки51, шкур ки черньїх лисиц и мечи из самьіх отдаленньїх [земель] славян к Румийскому морю (Черному морю). Владетель (сахиб) ар-Рума(Византии) взимает с них десятину (ушр). Если они отправляются по [Та?]нису — реке славян, то проезжают мимо Хам-

176

лиджа, города хазар. Их владетель (сахиб) также взимает с них десятину. Затем они отправляются по морю Джурджан (Каспийскому) и вьісаживаются на любом берегу. Окружность ото го моря 500 фарсахов (около 3 тисяч км). Иногда они везут свои товарьі от Джурджана до Багдада на верблюдах. Переводчиками [для] них являются славянские слуги-евнухи. Они утверждают, что они христиане и платят подушную подать (джизью)»52. После отого Ибн Хордадбех возвращается к описанню путей еврейских купцов, но теперь уже описьівает их движение по суше — опять-таки из мусульманской Испании или из земли франков через Северную Африку к Багдаду и дальше на восток, а вторьім путем «позади Румии к стране (или области) славян (ас-сакалиба), затем к Хамлиджу, городу хазар, затем в море Джурджана, затем к Балху, Мавераннахру (среднеазиатскому “двуречью”между Сьірдарьей иАмударьей), затем к Бурту тогузгузов (городу токуз-огузов), затем к Китаю»53. Таким обра зом, пути купцов-русов и купцов-иудеев пересекаются. Сокращенньїй и несколько измененньїй вариант того же рассказа о путях купцов-русов, которьій содержится в книге Ибн Хордадбеха, присутствует и в другой «Книге стран», авто ром которой бьіл ибн ал-Факих ал-Хамадани, о котором известно только то, что он, вероятно, происходил из персидского города Хамадан и родился в семье законоведа. «Книга стран» датируется временем около 903 года. Рассказ о купцах-русах (у ал-Факиха — славянах) вьіглядит здесь следующим образом: «Чо же касается купцов славян, то они везут шкурки лисиц и зайцев из земель славян и приходят к морю Румийскому, и взимает с них десятину владетель Византии. Затем прибьівают по морю в Самкарш (вероятно, Таматарха — Тмуторокань древнерусских источников) иудеев, затем переходят к славянам; или следуют от моря славян (что подразумевается подзтим мо рем, неизвестно; возможно, Балтийское) в зту реку, которая назьівается рекой славян, пока не достигнут пролива (или залива) Хазар, и берет с них десятину властитель хазар. Затем идут к морю Хорасанскому (Каспийскому). Иногда вьіходят в Джурджане и продают все, что у них єсть. А идет все зто в Рей»54. Как видно, оба известия очень близки, но ал-Факих именует купцов не русами, а славянами, в качестве важного пункта на их пути назьівает город Самкарш (Самкуш), а конечньїм пунктом торговли определяет не Багдад, а город Рей в Северном Иране55. В сообщении Ибн Хордадбеха єсть несколько интересньїх моментов. Любопьітно, и на зто уже неоднократно обращали внимание исследователи, что Ибн Хордадбех считает русов «видом» славян. Арабские авторьі, как правило, различают славян и русов, причем, судя по описанню русов, под

177

ними подразумеваются норманньї. Ибн Хордадбех же считает русов частью славян, что в общем-то неудивительно, если принять во внимание не зтническую, а политическую принадлежность русов к восточнославянскому государственному образованию или к восточнославянскому обществу. Купцьі-русьі везут меха и франкские (так назьіваемьіе каролингские) мечи, попадавшие из Западной Европьі на Русь, к Черному морю, где платят пошлину византийским властям. По-видимому, другой путь идет по некоей реке славян, названия которой в рукописях сочинения ибн Хордадбеха неясньї. Возможно, зто Танис (Танаис) — Дон, а возможно, и Волга. Во всяком случае, подразумевается какая-то река, путь по которой ведет к Каспию56. Что за город Хамлидж, также неизвестно — полагают, что он находился рядом с хазарским Итилем57. Здесь русьі платят еще одну пошлину, а потом пльївут по Каспию. Привозя товарьі к городу Джурджану (Гургану) на южном побережье Каспия,' они отправляются с караванами в Багдад, пользуясьуслугами переводчиков-славян. Там они вьщают себя за христиан, чтобьі платить подушную подать для иноверцев (джизью) в меньшем размере, нежели если бьі они считались язьічниками. По всей видимости, русьі должньї бьіли знать по крайней мере христианские обрядьі, чтобьі представляться христианами. Итак, рассказ о путях купцов-русов свидетельствует, что торговий путь через земли Хазарского каганата на Каспий и дальше на Восток бьіл русами к 840-м годам уже хорошо освоен. Вероятно, путь по Волге связьівал со странами Востока и север Руси, тот Ладожско-Ильменский регион, где присутствие скандинавов археологически прослеживается уже с сере дини VIII века и где впоследствии закрепился Рюрик. Если зто так, то земли гипотетического Русского каганата могли дости гать северной Волги и соприкасаться с зоной влияния хазар, которьім, согласносообщению «Повести временньїхлет», пла тили дань вятичи. А значит, Русский каганат и Хазарский б и ли соседями (чем, вероятно, и обьясняется появление у прави теля росов тюркского титул а). Верхнєє Поволжье (в районе Сарского городища под Ростовом), так же как Ладога и Рюриково Городище под Новгородом, рассматриваются как возможньїе центри зтого государственного обьединения58. Если обратить внимание на его вероятньїе предельї, станет ясно, что они очень близки к тому региону, на которьій впоследствии распространялась власть Рюрика. В то же самое время, когда купцьі-русьі добирались на востоке до Багдада, на западе русьі-воиньї напали на мусульманскую Испанию (називавшуюся в восточньїх источниках ал-Андалус, то єсть Андалусией). «Западнее города, которьій на-

178

зьівается Джазира (Альхесирас на берегу Гибралтара. — Е. П.), [єсть] город, назьіваемьій Севилья, на берегу большой реки. И в зту реку Кордовьі (Гвадалквивир. — Е. П.) вошли маджусьі (ал-маджус), которьіх назьівают русами (ар-рус), в году 229 (843—844), и грабилн, и жгли, и убивали», — сообщает в своей «Книге стран» («Китаб аль-булдан») арабский^географ и историк Абу-л-Аббас Ахмад ибн Абу Йа’куб ал-Йа’куби. «Книга стран» бьіла закончена им около 891 года, то єсть через полвека после описанньїх собьітий59. Ал-маджус — зто огнепоклон ники, так арабьі первоначально назьівали те народьі, которьіе поклонялись огню или использовали его в похоронних обря дах, то естьсжигали покойников (персьі-зороастрийцьі, индусьі идр.), а в более широком смисле так именовали и всех язьічников, включая славян и норманнов. Другие арабские ав тори X—XVII веков более подробно описьівают зто нападе ние60. Оно началось 20 августа 844 года, когда маджусьі появи лись на западном побережье Пиренейского полуострова около Лиссабона. Общее число нападавших кораблей исчисляется разньїми авторами по-разному — 54 (ал-’Узри, XI век) или 80 (ал-’Изари, вторая половина XIII — начало XIV века). Несмотря на упорное сопротивление, 25 сентября русьі подошли к Севилье. Город бьіл захвачен ими, многие жители бьіли убити или попали в плен. Наконец, в ноябре маджусьі били разгромленьї в сражении с войсками, мобилизованньїми змиром Кордовьі Абд ар-Рахманом II: «Большое число маджусов бьіло повешено в Севилье, их подняли на стволи пальм, что били там». Предводитель (змир) маджусов погиб. Однако они еще продолжали оставаться в Испании некоторое время, пока не ушли в Ниеблу, которую также разграбили, а затем в Лиссабон: «И после зтого вестей от них не поступало» (ал-’Узри). Таким образом, поход маджусов бьіл достаточно длительньїм, а ара бам с большим трудом удалось избавиться от нападавших. Ав тори, писавшие после ал-Йа’куби, назьівают маджусов также ал-урманийун, то єсть норманнами. Нет сомнения, что зто б и ло нападение викингов-норманнов, осуществленное с севера, со сторони Атлантического океана. То, что ал-Йа’куби именует их русами (как араби називали обьічно восточноевропейских норманнов), ясно свидетельствует о тождестве русов и норманнов в представленнях арабского мира. Еще одно арабское свидетельство о славянском правителе на территории будущего Древнерусского государства относится к началу 850-х годов и принадлежит тому же ал-Йа’куби. В другом своем труде — «Истории», доведенной до 872 года, — зтот учений описьівает, в частности, собьітия на Кавказе в начале 850-х годов. Тогда полководец халифата Буга Старший

179

подавил вьіступления против власти арабов в Армении и Гру зин, а затем обрушился на кавказских горцев-санаров (ас-санарийа), живших в районе Дарьяльского ущелья, «но те разбили его и обратили в бегство». «Отступив от них, он стал преследовать тех, комударовал помилование [ранее]. Некоторьіе скрьілись и написали владетелям Рума (сахиб ар-Рум), ха зар (сахиб ал-хазар) и владетелю славян (сахиб ас-сакалиба). Собрались они с большой армией. [Буга] сообщил об зтом алМутаваккилу (халифу. — Е. Я.), и он назначил правитьстраной (Арминией,тоестьарабскойпровинциейвЗакавказье. — Е. Я.) Мухаммада ибн Халида ибн Иазида ибн Мазйада аш-Шайбани. С его прибьітием восставшие успокоились, и он даровал им помилование»61. Итак, санарьі обратились за помощью к императору Византии, что имело, вероятно, определенньїе последствия, к Хазарскому кагану, которьіе также откликнулись на зтот призьів, и к правителю славян. Возможно, зто и єсть правитель Русского каганата, владения которого к тому времени уже находились на юге Восточной Европьі, то єсть в относител ьной близости к местам проживання санаров. А может бьіть, под правителем славян следует понимать кого-либо из князей восточнославянских племен — опять-таки где-то на юге будущего Древнерусского государства, недалеко от владений Хазарии62. В 860 году, однако, произошло собьітие огромного масштаба, которое оставило по себе память и в Византии, и в Западной Европе. Русьі впервьіе вторглись на территорию держави ромеев и осадили ее столицу — Константинополь. Зто собьітие нашло отражение и в русских летописях в качестве того отправного момента, когда имя руси стало известно на международной арене. О походе упоминается во многих источниках63, начиная с произведений современника зтого собьітия, константинопольского патриарха Фотия, о котором уже говори лось в самом начале книги. Именно Фотий оказался во главе осажденньїх жителей Константинополя, поскольку император Михаил III тогда находился в военном походе против арабов. Сохранились две гомилии, то єсть проповеди, Фотия, которьіе бьіли произнесеньї им с кафедри константинопольского собора Святой Софии перед горожанами в связи с походом русов. Одна из них относится ко времени самого нашествия, а вторая била создана уже после того, как опасность миновала. Кроме того, Фотию принадлежит и «Окружное послание» к восточннм патриархам по поводу созьіва церковного собора в Константинополе в 867 году, которое упоминает о крещении руси. В других, более поздних источниках содержатся важньїе фактические данньїе о походе и даже точная дата появлення

180

русов у стен столицьі — 18 июня 860 года. Вот как об зтом говорится в так назьіваемой «Брюссельской хронике», составленной в Византии в XI веке и дошедшей до нас в рукописи конца XIII века (названа так, потому что хранится в Брюсселе, в Королевской библиотеке): «В его (императора Михайла) царствование, 18 числа июня месяца, 8 [индикта], в 6368 году, на 5 году его правлення пришли росьі с двумястами кораблями, которьіе, ходатайствами Всехвальной Богородицьі, бьіли христианами покореньї, сокрушительно побежденьї и истребленьї». Как же развивались собьітия 860 года и что бьіло известно о пришедших к столице империи ромеев «варварах»? Время для нападения бьіло вьібрано чрезвьічайно удачно — основньїе сильї византийцев бьіли отвлеченьї на войну с арабами, и войско во главе с императором находилось в Малой Азии, на довольно большом расстоянии от столицьі. Росьі припльїли к Константинополю на кораблях, число которьіх в одних источниках назьівается 200, в других — 360. По примерньїм подсчетам, русов бьіло около восьми тьісяч человек64. Византийцьі характеризовали росов как «скифский народ, жестокий и варварский» (первая гомилия Фотия), «дикий и грубьій» («Хронография» Продолжателя Феофана). Наименование росов «скифами» полностью находилось в русле средневековой традиции переноса названий древних народов на современньїе, но византийцьі могли назьівать «скифами» не только народьі, живущие к северу от Причерноморья, но и вообще варваров. Нашествие росов метафорически бьіло названо Фотием «страшной грозой гиперборейской» (первая гомилия). Гиперборейцьі в античной традиции — зто жители Крайнего Севера. Судя по словам Фотия, русьі преодолели довольно большое расстояние, но их нападение все же оказалось совершенно неожиданньїм: «Коварньїй набег варваров не дал молве времени сообщить о нем, чтобьі бьіли обдуманьї какие-нибудь мерьі безопасности, но сама явь бежала вместе с вестью — и зто в то время, как нападали оттуда, откуда [мьі] отделеньї столькими землями и племенньїми владениями, судоходньїми реками и морями без пристаней. Горе мне, что вижу народ жестокий и дикий безнаказанно обступившим город и грабящим пригоро ди, все губящим, все уничтожающим — поля, жилища, стада, скот, жен, детей, стариков, юношей, — все предающим мечу, не слушая никаких вогілей, никого не щадя. Погибель всеобщая!» (первая гомилия). «Неожиданность нападения и невероятность стремительности, бесчеловечность рода варваров, жестокость нравов и дикость помьіслов показьівают, что удар нанесен с небес, словно гром и молния!» — восклицал патриарх (вторая гомилия). При зтом Фотий подчеркивает, что русьі бьі-

181

ли до тех пор мало известньї в Византии. «Насколько странно и страшно нелепо нападение обрушившегося на нас племени — настолько же обличается непомерность [наших] прегрешений; насколько опять же [ото племя] незаметно, незначительно и вплоть до самого к нам вторжения неведомо — настолько же и нам прибавляется тяжесть позора и превозносится торжество посрамлений, и бичи острее наносят боль» (вторая гомилия). Такое нашествие воспринималось, конечно, как Божье наказание за грехи. Далее Фотий еще более подробно характеризует русь: «На род незаметньїй, народ, не бравшийся в расчет, народ, причисляемьій к рабам, безвестньїй — но полупивший имя от похода на нас, неприметньїй — но ставший значительньїм, низменньій и беспомощньїй — но взошедший на вершину блеска и богатства; народ, поселившийся где-то далеко от нас, варварский, кочующий, имеющий дерзость [в качестве] оружия, беспечньїй, неуправляемьій, без воєначальника, такою толпой, столь стремительно нахльїнул, будто морская вол на, на наши предельї...» (вторая гомилия). Здесь, конечно, патриарх сравнивает нашествие русов со стихийньїм бедствием, позтому, возможно, и считает русов неуправляемьіми, «без воєначаль ника», чего, конечно, в действительности бьіть не могло. Напротив, сама внезапность появлення вражеского войска у стен Константинополя и особенно удачно вьібранньїй момент свидетельствуют о хорошей подготовке похода. Конечно, по сравнению с четкой военной организацией византийцев любьіе варварские нашествия вьіглядели неуправляемьіми — но тем позорнее бьіло поражение византийцев, славившихся своим воєнним искусством65. Примитивньїм по сравнению с вооружением армии империи вьіглядело и оружие русов, главньїм преимуществом которьіх бьіла «дерзость». Зта дерзость противопоставляется Фотием испуганной пассивности своих соотечественников: «Ибо те, кому некогда казался невьіносимьім один лишь слух о ромеях, подняли оружие на саму державу их и потрясали руками, разьяренньїе, в надежде захватить царственньїй град словно гнездо. Ведь они разграбили его окрестности, разорили предместья, свирепо перебили схваченньїх и безнаказанно окружили весь город — настолько превознесенньїе и возвеличенньїе нашей беспомощностью, что жители не смели смотреть на них прямим и бесстрашннм взором, но из-за чего приличествовало им тем мужественнее вступить с врагом в схватку, от зтого они раскисали и падали духом» (вторая гомилия). Такое положение било, конечно, во многом связано с отсутствием в городе императорских войск, а возможно, и фло-

182

та, посланного против арабов на Крит или в Италию. «Где ньіне василевс христолюбивьій? Где войска? Где оружие, [оборонительньїе] машиньї, полководческие советьі и приготовле ний? Разве не нашествие других варваров перенесло и отвлекло на себя все ото? И василевс вьіносит дальние трудьі за рубежа ми [империи], воинство отправилось с ним и разделяет тяготьі — нас же истощает гибельное убийство, на наших глазах настигшее одних и уже настигающее других!» — горестно восклицал патриарх (первая гомилия). Согласно византийской хронике СимеонаЛогофета (серединахвека), василевс отправился в поход на мусульман. Весть о нашествии застигла его на берегу Черной реки в Каппадокии. Преодолеть расстояние от нее до столицьі империи (более 500 километров) можно бьіло за месяц обьічного пути или не менее чем за неделю спешного66. А Константинополь тем временем бьіл в осаде. Русьі разорили пригородьі, а согласно «Житию патриарха Игнатия» созданному Никитой Давидом Пафлагонцем в конце IX—X веке, напали и на Принцевьі острова в Мраморном море, где разорили монастьіри, а также, схватив 22 человека из ближайшей к опальному патриарху Игнатию «челяди, изрубили их всех топорами». Сам же бьівший патриарх, живший на одном из островов, по свидетельству Жития, «все время твердил одни лишь такие слова: “Господь дал, Господь и взял; как Господу угодно, так и случилось” и тому подобное; так, благодаря Бога и обращаясь к Нему в непрестанньїх молитвах, он взьівал к Его суду и помощи, а всякое спасенне со стороньї тех, кто почитался за властителей, считал тщетньїм». Только на Бога уповали и в осажденной столице. «Помните ли вьі смятение, слезьі и вопли, в которьіе тогда весь город погрузился с совершенньїм отчаянием? Знакома ли вам та кромешная жуткая ночь, когда кругжизни всех нас закатился в пу чину мрака смерти? Знаком ли вам тот час, невьіносимьій и горький, когда надвинулись на вас варварские корабли, дьіша свирепостью, дикостью и убийством?.. Когда мимо города пропльївали они, неся и являя пльївущих на них с протянутьіми мечами и словно грозя городу смертью от меча?.. Когда рассудки обьял трепет и мрак, а уши бьіли открьітьі лишь слухам о том, что варварьі ворвались внутрь стен и город взят врагами?» — вопрошал Фотий свою паству (вторая гомилия). Потеряв всякую надежду, патриарх прибегнул к «последнему» средству. Во Влахернах, районе Константинополя, расположенном вдоль залива Золотой Рог, находилась церковь Пресвятой Богородицьі, в которой хранилась великая святьіня — покров (омофор, мафорий — накидка, покрьівающая голову и плечи) Богородицьі, которьій бьіл принесен в Константинополь еще

183

в V веке. К зтой святьіне неоднократно обращались во время нападения врагов на византийскую столицу. Кроме того, в Халкопатрийском храме хранились риза и пояс Богоматери. Нельзя однозначно сказать, какая из святьінь бьіла взята Фотием для защитьі города, но, вероятно, зто бьіл мафорий67. Вот как сам патриарх говорил об зтом: «Как только, оставшись бе30 всякой помощи и лишившись поддержки человеческой, МЬІ воспряли душами, возложив уповання на Мать Слова и Бога нашего... и, пронося Ее облачение, дабьі отбросить осаждающих и охранить осажденньїх, я и весь город со мною усердно предавались мольбам о помощи и творили молебен, на что по несказанному человеколюбию склонилось Божество, вияв откровенному материнскому обращению, и отвратился гнев, и помиловал Господь достояние Своє. Истинно, облачение Матери Божией — зто пресвятое одеяние! Оно окружило стерьі — и по неизреченному слову враги показали спиньї; город облачился в него — и как по команде распался вражеский лагерь; обрядился им — и противники лишились тех надежд, в которьіх витали. Ибо, как только облачение Девьі обошло стеньї, варварьі, отказавшись от осадьі, снялись с лагеря и мьі бьіли искупленьї от предстоящего плена и удостоились нежданного спасения». Итак, после обнесення омофора Богородицьі вокруг городских стен русьі сняли осаду и стали уходить, прихватив богатую добьічу. Между тем в Константинополь вернулся император Михаил. Согласно хронике Симеона Логофета, «василевс же, прибьів, едва смог переправиться (через Босфор. — Е. П.). И отправились они с патриархом Фотием во Влахернский храм Божией Матери и там призьівали к милости и состраданию Бо жество. Затем, вьінеся с пением гимнов Святой омофорий Богородицьі, они окунули его краєм в море; и хотя стоял штиль, сразу же начались порьівьі ветров, и на спокойном море волньї стали громоздиться друг на друга, и суда безбожних росов бьіли разбитьі, так что лишь немногие избежали опасности». Бу ря, таким образом, уничтожила русский флот. Иногда в исторической литературе можно встретить утверждение, что осада Константинополя закончилась 25 июня. На самом деле зто мнение ошибочно. Данная дата, имеющаяся в синаксаре (цер ковная книга, представляющая собой сборник сведений о святьіх и церковньїх праздниках на каждьій день года) константинопольской Великой церкви (храма Святой Софии), относится к осаде Константинополя арабами в 670-х годах68. Но на зтом история с русами не закончилась. В «Хронографии» Продолжателя Феофана говорится о том, что «немного же спустя в царственньїй град прибьіло их (росов. — Е. П.) по

184

сольство, умолившеє сделать их сопричастньїми Божественно му крещению, что и случилось». Зто первое крещение росов произошло еще до 867 года, поскольку о нем говорится и в «Окружном посланим» Фотия: «И ведь не только зтот народ (имеются в виду болгарьі, кре щение которьіх произошло в середине 860-х годов. — Е. П.) переменил прежнее нечестие на веру во Христа, но и даже сам ставший для многих предметом многократньїх толков и всех оставляющий позади в жестокости и кровожадности, тот самьій так назьіваемьій [народ] Рос, те самьіе, кто — поработив [живших] окрест них и оттого чрезмерно возгордившись — подняли руку на саму Ромейскую державу! Но однако ньіне и они переменили язьіческую и безбожную веру, в которой пребьівали прежде, на чистую и неподдельную религию христиан, сами себя охотно (с любовью, радостно) поставив в ряд подданньїх (принявшие христианство от Византии народьі спита лись как бьі подданньїми империи. — Е. П.) и гостеприимцев вместо недавнего разбоя и великого дерзновения против нас. И при зтом столь воспламенило их страстное влечение и рвение к вере — вновь восклицает Павел: Благословен Бог во веки! — что приняли они у себя єпископа и пастьіря и с великим усердием и старанием предаются христианским обрядам». Ко нечно, в зтом тексте заметно преувеличение достигнутьіх результатов, но бесспорно одно — какая-то часть русов в 860-х годах приняла христианство, и, более того, к ним бьіл отправлен єпископ. Вероятно, внезапная гибель войска после в целом удачного похода на Константинополь могла повлиять на решение русов принять крещение. По всей видимости, отому предшествовало заключение мирного договора между Русью и Византией69, на что указьівают некоторьіе оборотьі и терминьї послання патриарха. Такая миссионерская активность бьіла в целом характерна для церковной деятельности Фотия. В 867 году Михаил III бьіл убит и новьім византийским императором стал Василий Македонянин. В его жизнеописании, включенном в «Хронографию» Продолжателя Феофана и приписьіваемом внуку Василия, императору Константану Багрянородному, єсть интересное продолжение отой истории: «Но и народ росов, неодолимейший и безбожнейший, он (император Василий. — Е. /7.), склонив к соглашению обильньіми подношениями золота, серебра и шелковьіх одеяний и заключив с ними мирньїй договор, убедил также приобщиться к спасительному крещению и уговорил принять получившего рукоположение от патриарха Игнатия архиепископа. Тот, явившись в страну упомянутого [народа], бьіл после такового деяния благосклонно принят народом. Ибо когда архонт (то

185

єсть князь. — Е. Я.) зтого племени собрал подцанньїх на сход (собрание) и воссел во главе со своими старейшинами, более других преданньїми суеверию из-за долгой привьічки, рассуждая о своей вере и о христианской, призьівается недавно прибьівший к ним иерей и бьіл подвергнут расспросам, что он проповедует и чему намерен учить их. И после того как тот, протягивая книгу Евангелия, возвестил им о некоторьіх чуде сах Спасителя нашего и Бога и привел им примерьі чудодействия Божия из ветхозаветной истории, росьі тотчас сказали: “Если и мьі не увидим чего-нибудь подобного, особенно же то го, что рассказьіваешь тьі о трех отроках в печи (имеются в ви ду библейские отроки Анания, Азария и Мисаил, ввергнутьіе в печь по приказу вавилонского царя Навуходоносора и остав и теся невредимьіми силою молитвьі. — Е. Я ) , вообще не бу дем верить тебе и больше не будем обращать слух свой к речам твоим”. Он же... сказал им: “Хоть и нельзя искушать Господа Бога, но все же, если от души решились вьі обратиться к Богу, просите, что хотите, и Бог сполна сделает зто ради верьі вашей, хотя сами мьі проста и ничтожньї”. Они же попросили вверг нуть в разведенньїй ими костер саму книгу христианской верьі, то єсть Божественное и Святое Евангелие, и если останется оно невредимьім и несгоревшим, то обратятся они к Богу, им провозглашаемому. Когда зто бьіло сказано и иерей, воздев глаза и руки к Богу, изрек: “Прославь имя Твоє. Иисусе Христе, Бог наш, и ньіне в глазах всего зтого народа!” — книга Свя того Евангелия бьіла брошена в огненную печь. По прошествии достаточного времени, когда печь бьіла потушена, обнаружили, что Святой том остался нетронутьім и неповрежденньїм, не испьітав от огня никакого ущерба или урона, так что даже кисти на книжньїх запорах не претерпели никакой порчи или искажения. Видя зто и поразившись величию чуда, варварьі без колебаний приступили ко крещению». Поскольку описанное крещение связьівается со временем патриаршества Игнатия, то, следовательно, и собьітия зти нужно датировать началом 870-х годов (Игнатий бьіл патриархом с конца 867 до 877 года). Рассказ о крещении русов вжизнеописании Василия следует после известий о крещении иудеев (в 874 году) и об оснований архиепископии в Болгарин (архиепископ прибьіл в Плиску в 870 году). Но что зто бьіли за росьі и почему византийцьі так назива ли зтот народ? В своем «Окружном посланий» Фотий прямо назьівает имя народа — «рос», и такое название закрепилось в византийских источниках (хотя с XI века появляются и слова с корнем «рус»). О происхождении такой формьі зтого названия у византийских авторов в науке существуют разньїе версии.

186

Согласно одной, форма «рос» признается восходящей к слову «рус» (самоназвание русов в X веке) и ее возникновение обьясняется тем, что для греческого язьїка византийского времени бьіло характерно чередование корневьіх гласньїх о (со) и у (сю). О версии, связанной с библейской землею (или народом) Рош, форма названия которой в греческом тексте Библии аналогична византийскому названию русов, уже упоминалось. Возможно, библейские образи повлияли на византийцев, сопоставлявших нашествия русов, «дикого» народа с севера, с легендарними Гогом и Магогом. С другой сторони, название «рос» в «Бертинских анналах», скореє всего, передает самоназвание «русов» в конце 830-х годов. Позтому, возможно, форма «рос» била первичной и лишь затем трансформировалась в «русь». Тогда возникает предположение, что византийское «рос» непосредственно восходит к вероятному прототипу древнерусского «русь» — древнескандинавскому самоназванию участников походов на гребних судах на восток от Балтики — «ротс-мен» (rops-men), то єсть «гребцьі»70. Зто в какой-то степени подтверждается тем фактом, что, согласно «Бертинским анналам», посли «росов» оказались шведами. Автор «Хроникона венетов» («Венецианской хроники») диакон Иоанн, писавший в начале XI века, прямо назнвает участников похода на Константинополь в 860 году «норманнами». Но если русьі столь неожиданно напали на столицу Византии, то откуда они появились? В византийскиххрониках, восходящих к «Хронографии» Продолжателя Феофана, содержатся, казалось би, более определеннне данньїе о местах обитания русов. Так, византийский историк второй половини XI века Иоанн Скилица в своем «Обозрении историй» говорит, что напавшие на Константинополь роси — «скифский народ, жи вущий близ северного Тавра, дикий и свирепнй». А другой ис торик, Иоанн Зонара, умерший в середине XII века, в труде «Сокращение историй» упоминает, что «скифский народ ро сов» — «из числа народов, живущих вокруг Тавра». Из зтих фраз можно понять, что русьі населяли земли рядом с Крьімским полуостровом. Хотя на самом деле зти указания можно понимать и в более широком смисле — как то, что русьі живут к северу от Тавриди. Между тем єсть целая гипотеза о существовании некоей «Причерноморской (или Приазовской) Руси», которая якобьі и совершала ранние походи на Византию (о лингвистических доводах в пользу зтого см. далее). Туда же после крещения и бьіл отправлен єпископ. Однако сведения византийских историков XI—XII веков могли относиться к современной им ситуации, а не к реалиям середини IX века. В XI веке руси уже действительно жили в Причерноморье —

187

им принадлежала Тмуторокань, бьівшая одним из русских княжеств. Во второй половине XI века Тмутороканское княжество играло заметную роль как в общерусских делах, так и в Причерноморье в целом, подцерживая связи с Византией. В то же время слова патриарха Фотия в его проповедях говорят за то, что земля русов находилась на большом расстоянии от Византии («народ, поселившийся где-то далеко от нас», от которого «мьі отделеньї столькими землями и племенньїми владениями, судоходньїми реками и морями без пристаней»). А назначение єпископа (или даже архиепископа), как и сам масштаб похода, свидетельствует, что Византия столкнулась с достаточно сильньїм государственньїм образованием. Вряд ли зто могла бьіть Приильменская или Приладожская Русь. Ско реє всего (как зто подтверждают и русские летописи), поход бьіл организован русью Приднепровской71, с центром, вероятно, в Києве — на тех землях, на которьіе, возможно, распространил свою власть так назьіваемьій «Русский каганат» в середине IX века. А что же русские летописи? В них тоже содержатся сведения о походе 860 года, заимствованньїе из традиции византийских хроник, восходящих к хронике Симеона Логофета. В Новгородской первой летописи младшего извода сообщение о походе руси следует после рассказа об оснований Києва. «При сем (императоре Михаиле. — Е. П.) приидоша Русь на Царьград в кораблех, бещислено корабль; а в двусту вшедше в Суд (залив Золотой Рог. — Е. 77.), много зло створиша Греком и убииство велико крестияном. Цесарь же с патриархом Фотеем молбу створи в церкви святьія Богородица Влахерне всю нощь; таце святеи богородици ризу изнесоше, в море скуд омочиша; а во время то яко тишине сущи, и абие буря вста, и потапляше корабля рускьія, и изверже я на брег, и во своя сьі возвратишася»72. В «Повести временньїх лет» также рассказьівается о по ходе, но собьітие зто имеет дату и, более того, названьї князья, поход возглавлявшие. «В год 6374. Пошли Аскольд и Дир войной на греков и пришли к ним в 14-й год царствования Миха йла. Царь же бьіл в зто время в походе на агарян, дошел уже до Черной реки, когда епарх прислал ему весть, что Русь идет по ходом на Царьград, и возвратился царь. Зти же вошли внутрь Суда, множество христиан убили и осадили Царьград двумястами кораблей. Царь же с трудом вошел в город и всю ночь молился с патриархом Фотием в церкви Святой Богородицьі во Влахерне, и вьінесли они с песнями божественную ризу святой Богородицьі, и омочили в море ее полу. Бьіла в зто время тишина и море бьіло спокойно, но тут внезапно поднялась буря с ветром, и снова встали огромньїе волньї, разметало корабли без-

188

б о ж н ь їх р у с о в , и п р и б и л о и х к б е р е г у , и п е р е л о м а л о , т а к ч т о н е м н о г и м и з н и х у д а л о с ь и з б е г н у т ь о т о й б е д ь і и в е р н у т ь с я ДОМОЙ»73.

Дата 6374 (866) год бьіла вьічислена как четьірнадцатьій год правления императора Михайла III, начало царствования которого отнесено в «Повести» к 6360 (.852) году. Последняя датировка неверна, как, впрочем, неверно и то, что поход руси состоялся в четьірнадцатьій год правления Михайла. В византийской традиции, восходящей кхронике Симеона Логофета, єсть упоминание о десятом годе правления Михайла как годе похода руси (что также неверно, поскольку Михаил правил с 842 года). Вероятно, дата «6374 (866) год» полупилась путем нескольких расчетов и манипуляций на разньїх стадиях редактирования летописного текста74. Поскольку дата относилась ко времени уже после призвання варягов, а поход связьівался, очевидно, с Києвом, то предводителями русов под пером летописца стали Аскольд и Дир. Они не бьіли таковьіми в Начальном своде — в Новгородской первой летописи об Аскольде и Дире говорится уже после рассказа о походе руси, как о двух ва рягах, которьіе пришли в Киев, стали там князьями и воевали с древлянами и с уличами. В «Повести временньїх лет» Аскольд и Дир связаньї с Рюриком. Зто его «бояре» (но не одного с ним рода, что особо подчеркивает летописец), которьіе «испросистася ко Царюгороду с родом своим». Идя по Днепру, они увидели на горе городок и спросили у местньїх жителей, чей он. Поляне ответили, что бьіли братья Кий, Щек и Хорив, которьіе построили зтот городок и «изгибоша» (сгинули), а мьі здесь сидим, «род их», и платим дань хазарам. Аскольд и Дир оста лись в зтом городе и собрали многих варягов и стали владеть землей полян. Поход 860 (866) года, которьій оказался связан с Аскольдом и Диром в «Повести временньїх лет», сопоставлялся тем самьім со стремлением двух князей идти к «Царюгоро ду», благодаря которому «бояре» отпросились у Рюрика. В Нов городской первой летописи зтих подробностей нет — сказано лишь, что пришли в Киев два варяга, а откуда и «от кого», неизвестно. По-видимому, не бьиіо их и в «Начальном своде». Уже отмечалось, что в «Повести временньїх лет» особенно подчеркивается незаконность княжеского статуса Аскольда и Дира. В летописи заметно стремление утвердить княжеский статус только за родом Рюрика. Зто подтверждает и рассказ о захвате Києва Олегом в 882 году и убийстве им Аскольда и Ди ра. Олег говорит киевским правителям: «Вьі неста князя, ни рода княжа, но аз есмь роду княжа» («Не князья вьі и не кня жеского рода, но я княжеского рода»), а затем, показав на Игоря: «А се єсть сьін Рюриков». Таким образом вьістраивается линия легитимной преемственности власти только в роду

189

Рюрика, подчеркивается законний статус именно зтой динас тии75. Аскольд же и Дир оказьіваются своего рода самозванцами. В то же время все герой ранней русской истории как бьі «привязьіваются» к Рюрику, соотносятся с ним. Позтому Ас кольд и Дир «становятся» приближенньїми, «боярами» Рюри ка. А чтобьі обьяснить, зачем они пошли на юг, по Днепру, устанавливается их цель — Царьград (Константинополь), что, кстати, могло соответствовать действительности. Зту цель как бьі подтверждает и поход на греков, которьій хронологически оказьівается между «призванием» Рюрика в 862 году и гибелью Аскольда и Дира в 882 году. Таким образом создается непротиворечивая версия деятельности двух киевских князей. Об искусственности связи похода 860 (866) года с именами Аскольда и Дира в «Повести временньїх лет» красноречиво свидетельствует тот факт, что в тексте глагол «идти» соотносится с именами двух князей в единственном, а не в двойственном числе («йде», а не «идоста», как должно бьіло бьі бьіть). В то время как ранее, когда говорится о приходе Аскольда и Дира в Киев, употребляется двойственное число («бяста» — бьіли, «испрсистася» — испросились, «остаста» — остались и т. п.)76. Показательно, что в самом известии о походе Аскольд и Дир упомянутьі лишь один раз как его руководители, а далее текст летописи просто воспроизводит греческий «оригинал». Следовательно, первьій поход руси на Византию отношения к Аскольду и Диру, по-видимому, не имел. Что же нам известно об зтих братьях? Летописи свидетельствуют, что Ас кольд и Дир бьіли варягами, они, по всей видимости, пошли по пути «из варяг в греки» вниз по Днепру, остановились в Ки єве, где стали княжить, а позднее бьіли убитьі Олегом во время захвата им Києва в 882 году. Об их захоронении «Повесть вре менньїх лет» сообщает следующее: «И убиша Асколда и Дира (опять единственное число! — Е. /7.), и несоша на гору, и погребоша и («его» — тоже единственное число. — Е. П.) на го ре, еже ся ньіне зоветь Угорьское, кде ньіне Олмин двор; на той могиле поставил Олма церковь святаго Николу; а Дирова мо гила за святою Ориною». То єсть некий Олма много позже поставил на месте погребения Аскольда церковь Святого Николая, причем Олмин двор77 существовал по крайней мере на рубеже XI—XII веков, а могила Дира находилась за церковью Ириньї, основанной Ярославом Мудрьім, при монастьіре, созданном в честь тезоименной святой покровительницьі женьї Ярослава — шведской принцессьі Ингигерд, в крещении носившей имя Ирина. Особенности текста «Повести» и топография могил Ас кольда и Дира, находившихся в разньїх местах (хотя, собствен-

190

но говоря, почему их должньї бьіли похоронить обязательно вместе?), привели исследователей к заключению об искусственном соединении в летописи имен двух князей, возможно, живших в разное время. Зто мнение стало чуть ли не всеобщим. Указание летописи на местонахождение могил, конечно, отвечает общей тенденции «Повести» подкреплять достоверность своих сведений некими реально существующими арте фактами. Так, согласно летописи, могила Олега существует «до сего дни» в Києве, сани княгини Ольги «до сего дне» стоят в Пскове и т. д .78Зто общая тенденция раннего историописания (не только в древнерусской культуре). Позтому и конкретньїе топографические указания, связанньїе с именами Аскольда и Дира, могли сохраняться до времени составления летописи, куда попали из местной, устной традиции и бьіли соединеньї затем воєдино под пером летописца. Иногда в качестве доказательства разновременности Аскольда и Дира приводятся и сведения поздних летописей XVI века, где упоминается, например, один князь Аскольд (Никоновская летопись — «О князи Рустем Осколде»). Но зти аргументьі вряд ли можно считать состоятел ЬН ЬІ м и. Вьісказьівалось мнение, что «соправительство двух князей необьічно для Руси»79, хотя оно существовало у скандинавских конунгов80. Неоднократно предпринимались попьітки обьяснить имя «Дир» каким-либо образом: как титул Аскольда (Г. 3. Байер, Г. Ф. Миллер) или как «сарматское тирарь (дирарь), т. е. пасьінок» (В. Н. Татищев, у которого Аскольд становится пасьінком Рюрика). Не говоря о совершенно зкзотических зтимологиях (Б. А. Рьібаков возводил имя Аскольда в варианте поздней Никоновской летописи «Осколд», которьій считал наиболее древним, к названию реки Оскол и далее к упоминаемому Геродотом скифскому племени сколотов, а В. А. Пахоменко сопоставлял его с именем половецкого хана Искала, упоминаемого в летописи под 1061 годом), имена Ас кольд и Дир хорошо обьясняются из древнескандинавского язьїка. Аскольд — зто Hoskuldr, Дир — Dyri (буквально «зверь»). Возможно, Аскольд и Дир бьіли не связанньїми с Рюриком предводителями отдельньїх варяжских отрядов (об их варяжском происхождении однозначно свидетельствуют летописи), которьіе продвигались по территориям Руси и оседали в разньіх городах. Недаром «Повесть временньїх лет» назьівает и других князей «из-за моря» — Рогволода (Регнвальда) в Полоцке и Турьі (Тюрира) в Турове. Еще один аспект, связанньїй с Аскольдом и Диром и застав лявший усомниться в их одновременном существовании, касается сообщения арабского ученого ал-М ас’уди. Абу-л-Хасан

191

ал-Мас’уди (ок. 896 — 956), уроженец Багдада, бьіл вьідающимся историком и путешественником X века, которого иногда назьівают «арабским Геродотом». Одно из двух дошедших до нас его произведений назьівается «Золотьіе копи и россьіпи самоцветов» («Мурудж аз-захаб ва ма’адин ал-джавахир»). Оно бьіло написано в конце 940-х годов и затем переработано. «Золотьіе копи» представляют собой, по сути, историческую и географическую знциклопедию, в которой собраньї сведения по истории и географии разньїх стран. В зтом произведении приводится рассказ о трех правителях сакалиба (под сакалиба, как уже говорилось, арабские авторьі подразумевали славян, хотя и далеко не всегда). Первьій из правителей назьівается ад-Дир. «У него обширньїе города и многочисленньїе земли. Купцьімусульмане направляются в его столицу с товарами»81. Второй правитель назьівается «малик ал-ф. р. н. дж», а третий — «малик ат-турк». В первом из правителей как раз и видели князя Дира. Но зта интерпретация не может считаться бесспорной. Анализировать весь фрагмент нужно в целом, поскольку алМас’уди говорит не об одном правителе, а о трех. Кроме того, он не назьівает двух других правителей по именам. Согласно одной из версий, первьій правитель, назьіваемьій арабским ученьїм, зто «царь» волжских булгар Алмуш, второй — или киевский князь, или царь Дунайской Болгарин, а третий — пра витель венгров (причем идентификация третьего правителя вьізьівает меньше всего вопросов)82. Таким образом, сведения ал-Мас’уди вряд ли можно привлекать для уточнення какихлибо данньїх об Аскольде и Дире. Еще одна гипотеза об Аскольде связана с его возможньїм крещением. Из византийских источников известно, что после похода руси на Константинополь в 860 году произошло крещение отого народа (или какой-то его части). А поскольку «Повесть временньїх лет» связьівает поход с именами Аскольда и Дира, можно бьіло заключить, что крестились и сами киевские князья. Кроме того, над могилой Аскольда некий Олма впоследствии поставил церковь Святого Николая. Соединив все зти данньїе вместе, получается предположение о том, что Аскольд крестился после возвращения из неудачного похода на Византию, а его христианское имя бьіло Николай. Зта версия стала столь популярной, что Аскольд-Николай сделался чуть ли не святьім мучеником в некоторьіх ветвях «альтернативно го» православия. На самом деле зта версия, как видим, основа на на нескольких допущеннях. Поход на Византию бьіл связан с именами Аскольда и Дира искусственно, и никаких основа ний считать Аскольда христианином русские летописи не дают. То, что на месте его могильї поставили христианскую церковь,

192

вполне отвечает существовавшей традиции установки на месте язьіческих капищ и прочих памятньїх мест православних храмов, дабьі освятить и «очистить» некогда «оскверненное» место. То же самое произошло и с могилой Дира, рядом с которой бьіл построен Ирининский монастьірь. Впрочем, летописи говорят о том, что Аскольд и Дир при шли в Киев, когда он еще бьіл небольшим городком, а жители его платили дань хазарам. Конечно, в таких условиях организация масштабного похода на Византию маловероятна. Позтому логично предположить, что поход состоялся, уже когда в Києве прочно обосновались варяги. Недаром «Повесть временньїх лет» сообщает, что Аскольд и Дир «собрали у себя много варяг». Именно варяги могли возглавлять нападение на Константинополь в 860 году. Позтому в принципе поход может бьіть связан с именами Аскольда и Дира, поскольку летописи утверждают, что до них варягов в Києве не бьіло. Как бьі то ни бьіло, поход 860 года «прославил» имя руси. Недаром летопись отмечает, что с зтого времени «начася про зивати Руска земля», то єсть «стала прозиваться Русская зем ля». Зто удивительннм образом соотносится с утверждением патриарха Фотия о том, что народ росов «получил имя от похо да на нас», то єсть приобрел известность. Так, и в Византии, и на Руси поход считался знаковим собнтием, как би открьівшим начало русской истории. По всей видимости, с зтими собнтиями связана и организация Византией миссии в Хазарский каганат. Зта миссия должна била способствовать политическому сближению обеих стран, а также носила и религиозннй характер. В составе миссии находился (или даже возглавлял ее) Константан Философ — святой Кирилл, просветитель славян и один из создателей славянской азбуки. Благодаря зтому информация о миссии в Хазарию сохранилась в памятниках Кирилло-Мефодиевского цикла — а именно в «Житии Константина Философа» (так назнваемое «Пространное Житие»). Само Житие б и ло создано, по всей видимости, в 870-х годах, но дошло до нас в списках не ранее XV века83. В 861 году по пути в Хазарию Кон стантан остановился в Херсонесе, через которнй шел путь в земли хазар. Житие рассказнвает, что там Константан «научился еврейской речи и письму, переведя восемь частей грамматики, и воспринял от зтого еще большее знание. Жил там некий самаритянин и, приходя к нему (то єсть Константину Философу. — Е. Я ) , беседовал с ним, и принес самаритянские книги, и показал ему. И випросив у него, Философ затворился в доме и отдался молитве и, приняв знание от Бога, начал чи тать (зти) книги без ошибок. Увидев зто, самаритянин возопил 7 Е. Пчелов

193

великим гласом и сказал: “Воистину те, кто веруют в Христа, скоро и Дух Святой и благодать обретают”. А когда сьін его вскоре крестился, тогда он и сам крестился после него». Самаритяне — один из семитских народов, их колонии находились в то время в странах Ближнего Востока, хотя о том, что они бьіли в Крьіму, сведений нет84. Письменность самаритян бьіла схожа с древнееврейской. Далее Константан Философ изучил еще один язьік: «Нашел же здесь Евангелие и Псалтирь, написанньїе рускими письменами, и человека нашел, говорящего на том язьіке, и беседовал с ним, и понял смьісл отой речи, и, сравнив ее со своим язьїком, различил буквьі гласньїе и согласньіе, и, творя молитву Богу, вскоре начал читать и излагать (их), и многие удивлялись ему, хваля Бога»85. Зто удивительное известие вьізвало цельїй ряд интерпретаций и гипотез. Буквальное понимание текста привело к утверждению, что существовала некая древняя русская (сла'вянская) письменность еще до моравской миссии Кирилла и Мефодия. Причем не просто письменность, а письменность христианская (!), на которую уже бьіли переведеньї важнейшие церковньїе книги. А значит, христианская традиция у отих гипотетических русов-славян бьіла вполне устойчивой и достаточно старой. Нахождение же отих книг русского письма в Крьіму укладьівалось в рамки гипотезьі о Причерноморской Руси, якобьі существовавшей в зтом регионе. Конечно, пред ставить себе, что русские Евангелие и Псалтирь бьіли резуль татом крещения русов после похода 860 года, совершенно невозможно, поскольку между нападением русов и поездкой Константина прошло очень мало времени, и полагать, что какая-то миссия к русам опередила Константина настолько, что уже успела перевести церковньїе книги на русский язьік (о чем Константан и понятия не имел), абсолютно невозможно. Между тем никаких следов древней славянской (или русской) письменности на юге Восточной Европьі до деятельности Ки рилла и Мефодия нет. Позтому существовала версия, что вообще весь рассказ о «русских письменах» представляет собой позднюю вставку в текст Жития. Однако в науке бьіла вьісказана гипотеза о том, что слово «руские» на самом деле представляет собой ошибку, а речь идет о «сурских», то єсть сирийских пись менах. Существенно, что Константан сумел различить в зтом письме «буквьі гласньїе и согласньїе». Сирийское письмо относится к числу консонантньїх систем письма, то єсть таких, где буквами обозначались только согласньїе звуки. Между тем в нем существовала система значков для обозначения гласньїх звуков. Позтому различение согласньїх и гласньїх в зтом пись ме носило существенньїй характер. Таким образом, по наибо-

194

лее распространенной версии, Кирилл в Херсонесе познакомился с сирийским язьїком и сирийской письменностью, а не некоей «русской»86. Итак, к 860-м годам, по всей видимосте, в Среднем Поднепровье уже существовало достаточно сильное государственное образование, которое смогло осуществить нападение на Кон стантинополь. Название «Русь» в ото время становится известньім и в Западной Европе. Причем до некоторой степени благодаря все той же Кирилло-Мефодиевской миссии. Второй половиной IX века датируется текст так назьіваемого «Баварского географа» («Описание городов и областей к северу от Дуная»), которьій, по всей видимости, бьіл написан в швабском монастьіре Райхенау в верховьях Рейна и «Баварским» назьівается лишь условно, как дань старой историографической традиции. Среди народов, в нем перечисленньїх, єсть и народьі Восточной Европьі, в том числе хазарьі и венгрьі (которьіе в то время еще населяли степи Северного Причерноморья). Рядом с хазарами (Caziri) «Баварский географ» назьівает и русов (Ruzzi). Предполагают, что зти сведения могли появиться в нем благодаря брату Константина-Кирилла Мефодию, которьій в начале 870-х годов, по-видимому, находился в изгнании в монастьіре Райхенау87. Под «русами» «Баварского географа», судя по месту, которое они занимают в тексте, следует, вероятно, понимать население Среднего Поднепровья, где, согласно летописньїм данньїм, обитали поляне88. К 860-м годам русьі бьіли известньї в немецких землях как торговцьі. В грамоте Людовика Немецкого Альтайхскому мо настирю (в восточной Баварии, на Дунае), в которой подтверждаются земельньїе приобретения обители на территории Баварской восточной марки, упоминается некая «Русарамарха» (Ruzaramarcha), в которой видят находившуюся на торговом пути вдоль правого южного берега Дуная факторию — торговое поселение, где останавливались припльївавшие с востока по Дунаю русские купцьі. Поскольку грамота Людови ка датируется 862—863 годами, можно думать, что зта фактория уже просуществовала какое-то время89. Наличие торгових путей русских купцов в Баварию подтверждается и Раффельштеттенским таможенним уставом, которнй бнл составлен между 904 и 906 годами по распоряжению последнего восточнофранкского Каролинга Людовика IV Дитяти. В зтом источнике говорится о славянских купцах, отправляющихся «от ругов или от богемов» для торговли по Дунаю. Под «ругами» здесь подразумевается русь — зто название древнего и к тому времени уже давно исчезнувшего племени неоднократно употреблялось по отношению к руси в западноевропейских источ-

195

никах, написанньїх на латьіни. Сопряжение же русов с богемами (чехами) связано с тем, что торговьій путь в Баварию шел из Праги, откуда и приходили славянские купцьі. Таким образом, уже в начале 860-х годов функционировал торговий путь, связьівавший Киев с Западной Европой сначала по Дунаю, а позднее через чешские земли. Торговали зти купцьі воском, раба ми и лошадьми90. Существенно, однако, что упоминаемьіе в зтих памятниках форми названия «русь» бьіли заимствованьї южнонемецкими диалектами не позднее первой половини IX века, причем они имеют в корне долгий звук «у» и, следовательно, отражают исходное название именно в форме «русь», которое уже являлось самоназванием русов в то время91. Правитель Приднепровской Руси" продолжал, вероятно, пользоваться титулом «каган». Об зтом свидетельствует послание франкского императора и итальянского короля Людовика II (сина императора Лотаря І, племянника Людовика'Немецкого и внука Людовика Благочестивого) византийскому императору Василию Македонянину, датированное 871 годом (до нас оно дошло в составе «Салернской хроники» X века). В зтом документе Людовик сообщает, что «хаганом (chaganus) ми називаєм государя (praelatus) авар, а не хазар (Gazani) или норманнов (Nortmanni)». Никакого кагана авар в то время уже не существовало — Аварский каганат бьіл разгромлен еще Карлом Великим, а последний его правитель принял крещение. Так что применительно к правителю авар зтот титул бьіл чистим воспоминанием. Между тем Франкская империя не признавала титул кагана за главой Хазарского государства и за «государем норманнов», под которнм подразумевается прави тель Руси92. Из текста письма можно, как кажется, сделать вьівод, что Византия зти титули признает. А значит, правитель Руси титуловался каганом не только в 839 году, но и в 871-м. Титул «хакан» применительно к правителю Руси упоминают и арабские автори в рассказе об «острове русов». Показательно, что и древнерусские источники фиксируют титул «каган» при менительно к киевским князьям — Владимиру Святому и Ярославу Мудрому. В X же веке упоминаний о титуле «каган» применительно к русским правителям нет. Такой титул русского «государя» мог свидетельствовать, с одной сторони, о его внсоком статусе как правителя, которому подчинялись другие правители, с другой — о его претензиях на независимое от Хазарии положение93. Уже упомянутнй рассказ об «острове русов» появился в арабо-персидской литературе в начале X века. Он содержится в произведениях многих авторов X—XVII веков и, как считается, восходит к некоему общему источнику, условно назнваемо-

196

му «Анонимной запиской о народах Восточной Европьі». Время составления «Анонимной записки» датируется примерно 870—890-ми годами, поскольку в тексте упоминается прави тель Великой Моравии князь Святополк. Первьій автор, в дошедшем до нас произведении которого содержится рассказ об «острове русов», — Абу Али Ахмад ибн Умар ибн Русте, перс по происхождению, живший в иранском городе Исфахан на рубеже IX—X веков. Ему принадлежит большой труд знциклопедического характера — «Книга дорогих ценностей» («Китаб ала‘лак ан-нафиса»), написанньїй по-арабски в 903—925 годах. Сохранился только седьмой том зтого сочинения, посвященньій астрономии и географии. В своем произведении Ибн Рус те описьівает разньїе страньї и народьі, в том числе русов: «Что касается русов (ар-русийа), то они — на острове, окруженном озером. Остров, на котором они живут, протяженностью три дня пути, покрьіт лесами и болотами, нездоров и сьір до того, что стоит только человеку ступить ногой на землю, как она трясется из-за обилия в ней влаги. У них єсть царь, назьіваемьій хакан-рус. Они нападают на славян, подьезжают к ним на кораблях, вьісаживаются и забирают их в плен, везут в Хазаран (Итиль — столицу Хазарского каганата) и Булкар (Булгар — столицу Волжской Булгарии) и там продают. У них нет пашен, а живут они л и т ь тем, что привозят из земли славян. Когда у них рождается сьін, то он (рус) дарит новорожденному обнаженньїй меч, кладет его перед ним и говорит: “Я не остав лю тебе в наследсгво никакого имущества, и нет у тебя ничего, крометого, что приобретешь зтим мечом”. Нет у них ни недвижимого имущества, ни деревень, ни пашен. Единственное их занятие — торговля соболями, белками и прочей пушниной, которуюони продают желающим. Получаютони плату деньгами и завязьівают их в свои пояса. Они опрятньї в одежде, муж чини их носят золотьіе браслети. С рабами обращаются хоро шо, заботятся об их одежде, потому что торгуют [ими]. У них много городов, и живут они привольно. Гостям оказивают по чет и с чужеземцами, которие ищут их покровительства, обра щаются хорошо, как и с теми, кто часто бьівает у них, не позволяя никому из своих обижать или притеснять таких людей... Мечи у них сулаймановн (франкскойработьі). Если какой-либо их род поднимается [против кого-либо], то вступаются они все... Есть у них знахари, из которнх иньїе повелевают царем, как будто би они их (русов) начальники. Случается, что они приказнвают принести жертву Творцу их тем, чем они пожелают: женщинами, мужчинами, лошадьми... Они храбри и мужественни и если нападают на другой народ, то не отстают, пока не уничтожат его полностью. Побежденних истребляют и[ли]

197

обращают в рабство. Они вьісокого роста, статньїе и смельїе при нападениях. Но на коне смелости не проявляют и все свои набеги и походьі совершают на кораблях. [Русьі] носят широкие шароварьі, на каждьіе из которьіх идет по сто локтей мате рин. Надевая такие шароварьі, собирают их в сборку у колен, к которьім затем и привязьівают... Все они постоянно носят мечи, так как мало доверяют друг другу, и коварство между ними дело обьїкновенное...»94 Рассказ об «острове русов» єсть ц у других авторов, писав ших позже Ибн Русте, которьіе добавляют к отому описанню некоторьіе подробности. Так, ал-Мукаддаси (966) назьівает численность русов в 100 тьісяч человек. Персидский историк Гардизи (середина XI века) упоминает о том, что царь русов взимает с торговли '/ю часть. А в анонимном персоязьічном сочинении «Муджмал ат-таварих» («Собрание историй») (1126) говорится о том, что Рус бьіл родньїм братом Хазара и ушел на остров потому, что не имел места в той стране, где жил Хазар. Существовала также более поздняя традиция помещения ру сов на островах в Северном Причерноморье, восходящая к X—XI векам (в конце X века, как мьі помним, Русь действительно достигла берегов Азовского и Черного морей, где возникло Тмутороканское княжество)95. Итак, арабские авторьі разграничивают русов и славян и помещают русов на «острове», которьій многократно и безуспешно питались «отьіскать» на огромньїх пространствах Восточной и даже Западной Европьі, от острова Рюген в Балтийском море до Тамани, Крьіма и Каспия96. Как кажется, попьітки точной локализации «острова русов» малопродуктивньі. И дело здесь как в самом арабском тексте, так и в особенностях восприятия русов арабами. Дело в том, что для обозначения места обитания русов арабские автори употребляют слово «джазира», а его можно понимать и как «остров», и как «полуостров», и как вообще «большой участок суши, окруженний водой», например междуречье (ал-Джазира — междуречье Тигра и Евфрата), а окружающее «остров» водное пространство именуется «бахр», что можно понимать не только как «море», но и как «большая река». Поскольку араби в основном сталкивались с русами, припливавшими в их земли по воде, то у них возникло представление о русах как об «островном» на роде, для которого плавание — главннй способ передвижения. Недаром сам термин «остров» по мере накопления арабами знаний о Руси уже в X веке постепенно внходит из актуальних географических описаний97. Со второй половини IX века мирньїе русьі-купцьі для арабов и персов сменились русами-воинами. Появляются первьіе

198

сведения о набегах русов на прикаспийские земли. Первое такое сообщение принадлежит историку Ибн Исфендийару, которьій в 1216—1217 годах написал на персидском язьіке «Историю Табаристана» — областе на южном побережье Каспийского моря. Ибн Исфендийар рассказьівает о походе русов на Каспий в 297 году хиджрьі (909—910): «В зтом году в море по явилось 16 кораблей, принадлежащих русам, и пошли они в Абаскун, как и во время Хасана [ибн] Зайда Алида, когда русьі прибьіли в Абаскун и вели войну, а Хасан ибн Зайд отправил войско и всех их перебил»98. Абаскун — зто порт на южном по бережье Каспия в областе Джурджан (Гурган). Поскольку Ха сан ибн Зайд правил в Табаристане в 864—883 годах, то первьій поход русов на Каспий можно датировать зтим временем. По скольку зто собьітие не упоминается никакими другими авто рами, то вьісказьівались сомнения в его достоверности. Однако сам поход мог бьіть связан с угрозой для торговли русов со стороньї горцев Табаристана, и потому его реальносте вероятна. Если зто так, то, скореє всего, он состоялся во второй половине 870-х — начале 880-х годов". Итак, по-видимому, еще до Рюрика (если мьі, конечно, принимаем летописную датировку его прихода на Русь 862 годом) натерритории Восточной Европьі существовало государственное образование русов и даже, более того, Русь получила известность на международной арене. Зто раннєє образование в исторической науке обьічно условно именуют «Русским каганатом» (хотя в источниках собственно каганат не упоминает ся, а говорится о кагане (хакане) русов)100. К концу 830-х годов, по всей видимости, зто государственное образование охватьівало земли севера Руси — Приладожья, а также возможно Приильменья и Верхнего Поволжья (район Ростова), где оно соприкасалось с зоной хазарского влияния. Вероятно, под влиянием хазарской титулатурьі правитель росов стал пользоваться титулом «каган» (хакан). Ведущая роль в зтом обьединении, вероятно (но отнюдь не обязательно), принадлежала варягам. К 840-м годам русьі освоили торговий путь по Волге на Каспий и по Дону в Азовское, а затем Черное моря, связавший Балтику с Византией и странами Востока. К тому же времени относится одно из первьіх продвижений русов по будущему путе «из варяг в греки» — по Днепру в Византию — посольство 839 года. Затем зтот путь осваивается все больше и больше, и центр «каганата» перемещается в Среднее Поднепровье — возможно, уже в начале 850-х годов (сведения альЙа‘куби о правителе славян), а к 860 году вполне определенно. Возможно, предводителями зтого продвижения бьіли варяги Аскольд и Дир, ставшие князьями в земле полян. Зто государст-

199

венное образование снарядило поход 860 года на Константи нополь, после которого заключило союз с Византией, а часть русов приняла крещение. Оно же вело торговлю с немецкими землями по Дунаю, а также, возможно, организовало нападение на Абаскун в 870-х годах. В 871 году титул кагана применительно к правителю русов, как можно думать, еще существовал (ото подтверждает и арабский рассказ об «острове русов»). Закрепление варягов в Приднепровье ослабило связи «каганата» с севером Руси. Здесь произошло изснание варягов местньїми племенами «за море», после чего спустя какое-то время они бьіли «призваньї» вновь. Новьім князем северорусских славянских и финно-угорских племен и стал Рюрик. Разумеется, нарисованная картина гипотетична, однако сведения разньїх источников позволяют с достаточной уверенностью обрисовать ее основньїе чертьі. Зто приводит нас к вьіводу, что Рюрик строил свою власть не на пустом месте — в стране, куда он явился, уже имелись зачатки государственности. Теперь стоит посмотреть — конечно, с учетом малости до ступних нам данньїх, — что сделал варяжский князь для утверждения в своих новьіх владениях того «наряда», о котором говорила «Повесть временньїх лет».

Глава седьмая ПРИЗВАНИЕ ВАРЯГОВ: ИСТОРИЯ И ЛЕГЕНДА Итак, к началу 860-х годов племена, жившие на севере Руси, изгнали варягов за море. Летописец сообщает, что между племенами начались усобицьі, после чего они вновь обратились «за море, к варягам, к руси», откуда и прибьіли Рюрик и его братья. Мьі видели, что само слово «русь» как название народа бьіло известно уже в первой половине IX века. Откуда же оно происходит? Какова его зтимология? На зтот счет (как и в отношении многих других вопросов ранней русской истории) существуют разньїе мнения, но одни из них более обоснованньї, в том числе и с точки зрения ЯЗЬІкознания, а другие базируются лишь на сомнительньїх созвучиях или поздних искусственньїх зтимологиях. Прежде всего посмотрим на саму форму «русь» как названия народа, племени. Названия славянских племен формировались следующим образом. Во-первьіх, к основе могли добавляться суффиксьі -ян-/-ан- или -єн-. Таким образом возникали названия «поляне», «древляне», «северяне», «словене», «полочане», из западнославянских племен «руяне», «хижане» и т. д. Среди восточнославянских племен такой тип названий наиболее распространен. По зтому же типу образовьівались в славянском язьіке и заимствованньїе, книжньїе названия — «римляне», «агняне» и др. Во-вторьіх, к основе мог добавляться суффикс -ич- (с помощью которого, как известно, образовьіваются отчества). Таких примеров среди названий восточнославянских племен меньше, но они также єсть: «кривичи», «вятичи», «радимичи», «уличи» и другие, у западньїх славян к тому же типу относятся «бодричи», «лютичи» и т. д. Среди на званий неславянских народов вьіделяется модель, в которой название оканчивается на -а. Таковьі «меря», «мурома», «мордва», «печера» идр. Зто названия или финно-угорских (восточнофинских), или балтских народов. Другой тип — на звания, оканчивающиеся на б (отражающий финское конечное -/), такие как «чудь», «весь», «емь», «пермь», «сумь»,

201

«водь», «лопь». Зто названий западнофинских или балтских племен. Ясно, что название «русь» по своей форме относится именно к отому типу, что заставляет видеть в нем заимствование из финских или, во всяком случае, неславянских язьїков1. Между тем происхождение названий народа и происхождение самого народа — явлення отнюдь не всегда равнозначньіе. Многие названия народов и стран представляют собой как бьі не исконньїе самоназвания, а названия других наро дов, растворившихся в местной среде, например, название «Франция», которое происходит от ймени германского племени франков, или «Болгария» — от тюркского племени болгар. Другие же названия, напротив, сохраняются даже после изменения зтнического состава населення, как, например, «Британия» — от кельтоязьічньїх бриттов, завоеванньїх германцами2. В недавнем прошлом распространенной версией происхождения названия «Русь», вошедшей даже в учебную литературу, бьіло предположение о связи отого слова с названием реки Рось — одного из притоков Днепра, впадающего в него южнее Києва. Поскольку Рось течет как раз в том регионе, где сформировался центр Южной, полянской Руси, а само назва ние реки совпадает с названием «руси» в византийских источниках, возникло предположение о том, что название реки и могло лежать в основе названия народа и страньї3. Зту версию, в частности, пропагандировал такой крупний отечественньїй историк, как Б. А. Рьібаков, причем начало народа «росов-русов» он относил к VI веку (опираясь также на сирийскую хронику Псевдо-Захарии и даже связьівая отих «росов-русов» с упоминаемьім Йорданом племенем росомонов)4. Такая гипотеза подкреплялась и тем общим утверждением, что названия рек, как правило, очень древние и отражают ранние зтапьі в истории тех или иньїх территорий. Позтому, несмотря на то что название реки Рось впервьіе зафиксировано в летописях под 980 годом, оно, конечно, значительно древнєє и могло существовать за несколько столетий до отого. В XI веке, кстати, по Роси проходила граница между собственно Русью и степньім миром. Важно, однако, что ота река в древнерусском язьіке називалась Рьсь, то єсть в корне отого слова бьіл не гласний звук «о», а редуцированннй или сверхкраткий гласний звук «ь» («б»). Позтому форма, например, родительного падежа ото го слова била «Рьси» («Рси»). Людей же, живших по реке Рось, називали «поршане»5. Лишь с XII века вследствие фонетического процесса — так назнваемого «падения» редуцированннх, звук «ь» в корне названия реки Рось, поскольку он стоял в сильной позиции, развился в звук «о». Из редуцированного же звука «ь» звук «у» произойти не мог, позтому и название реки

202

«Рьсь» никак не могло стать основой для возникновения названия «Русь». Итак, зта гипотеза оказьівается неверной. Конечно, географические названия, в которьіх имеется корень «рус», существуют, но относятся они не к югу Руси, а к северу. Еще в Воскресенской летописи слово «Русь» связьівалось с названием реки «Русса», которая впадает в Ильмень-озеро (теперь зта река назьівается Порусья и впадает в Ильмень че рез Полисть и Ловать). На берегу Руссьі возник город Старая Русса, впервьіе зафиксированньїй в летописи в 1167 году (хотя по данньїм археологов, поселение на его месте существовало и раньте). Гипотезу о связи названий «Русь» и «Русса (Руса)» поддерживал, вчастности, Алексей Александрович Шахматов. Однако район реки Руссьі и однойменного города не бьіл тем центром, вокруг которого разворачивались собьітия ранней русской истории (в противоположность Ладоге, Новгороду или Києву). Позтому происхождение названия «Русь» от Руссьі требует очень серьезньїх доказательств — на одном созвучии такие вьіводьі делать невозможно. Зтимология же назва ния реки — вероятно, балтская, а не славянская6. Помимо столь же искусственньїх гипотез о связи слова «Русь» с названиями древних народов — германских «ругов» (давших название и острову Рюген) и кельтских рутенов, — основанньїх только на слоге «ру» в начале зтих найменований, бьтло вьісказано еще несколько предположений. «Готская» версия связьівала название «Русь» с реконструируемьім по производньїм словам готским существительньїм hrdps — «сла ва». С точки зрения лингвистики зта версия небезупречна прежде всего потому, что начальний звук h в сочетании с плав ним согласньш (в данном случае «р») в древнерусском язьіке не пропадал; зто видно на примере происхождения русского слова «хлеб», вероятно, имеющего готские истоки (по-готски hlaib, отсюда современное немецкое laib, «каравай»). Кроме того, готи в период истории начальной Руси проживали в Криму и Северном Причерноморье, и неясно, каким образом они смогли передать название жителям огромной, совершенно не затронутой их влиянием территории7. «Иранская» зтимология названия «Русь» пользуется значительно большей популярностью. Она связана с большим числом географических названий Средней Азии, Северного Кавказа и Северного Причерноморья, которне восходят к иранскому корню ruxs/roxs, отразившемуся в топонимах в многочисленннх вариантах (рокс-, ракс-, рукс-, рокш-, ракш-, рас-, -рош- и т. п.). Основа зта имеет значение «светлнй», «белнй». Она же отразилась и в наименованиях сарматских племен «аорсов» и «роксолан» («рукс-аланн», то єсть «бельїе, светлне

203

аланьї»). Сарматьі, ираноязьічньїе племена Северного Причерноморья, и бьіли возможньїми «проводниками» зтого слова на юг Восточной Европьі. По мнению академика Олега Николаевича Трубачева (1930—2002), зто даже еще более древний, индоарийский корень, родственньїй древнеиндийскому ruksa-. Исследователь связьівает его историю с древней местной традицией именования Северного Причерноморья «Белой» или «Светлой» страной8. В случае «иранской» и «индоарийской» гипотез происхождение названия «Русь» сопрягается и с версией о существовании особой Причерноморской (или Азово-Черноморской) Руси. Одним из крупньїхученьїх-историковХХвека, разделявших версию о сарматско-иранском происхождении слова «Русь», бьіл, как уже говорилось, Г. В. Вернадский. Однако бесспорньїх доказательств существования Причерно морской Руси в ранний период, до X века, источники не дают. «Скандинавская» зтимология названия «Русь» разрабатьівалась еще в XVIII веке. В наиболее законченном виде она представлена в книге Вильгельма Томсена, наблюдения которого бьіли развитьі позднейшими исследователями. В основе названия лежит, по мнению сторонников зтой версии, реконструированньїй древнескандинавский корень гдр-, восходящий к древнегерманскому глаголу в значений «грести». Зтот корень отразился в ряде форм, означавших «греблю», «весло», «плавание на весельньїх судах» и самих участников такого пла вання (похода). Последние обозначались словами ropsman или ropskarlar; к зтому же кругу принадлежит название прибрежной шведской области Рослаген, поставлявшей определенное число судов для военно-морского ополчення. В VI—VII веках, то єсть еще в довикингскую зпоху, скандинавьі проникают в Западную Финляндию и Северную Прибалтику. Там в язьіке местного финского населення на основе какого-то из древнескандинавских слов, производньїх от гдр — и бьівшего самоназванием военньїх групп скандинавов, возникает слово Ruotsi, ставшее обозначением скандинавов и закрепившееся в западнофинских язьїках (в финском язьіке Швеция назьівается Ruotsi, в зстонском — Rootsi). Вероятно, в зтой же форме слово существовало и у финно-угорских народов северо-запада и севера Руси, в том числе у чуди. Затем через западнофинское посредничество слово перешло в древнерусский ЯЗЬІК, где приняло форму «русь» (подобно переходу «суоми» в «сумь»), причем, возможно, согласньїй звук «с» мог возникнуть как упрощение ts (подобно тому, как в древнерусском слове «весь», означавшем финских вепсов, зтот звук восходит к сочетаниюps). С серединьї VIII века наименование скандинавских воиновгребцов переходит в древнерусский язьік, где становится впос-

204

ледствии обозначением княжеской дружиньї, а затем распространяется на подвластньїе первьім варяжским князьям земли и племена, превращаясь в название страньї — «Русь». Таким образом «профессиональное» самоназвание скандинавов, припльївающих на финские земли^ через зтносоциальньїй термин у западньїх финнов становится обозначением скандинавских отрядов на Руси, затем княжеской дружиньї в целом и, наконец, названием государственного образования9. Естественно, зтот процесе не бьіл строго линейньїм — еще в 839 году в известии «Бертинских анналов» мьі сталкиваемся со скандинавским самоназванием, — но шел он достаточно бьіетро (как сравнительно бьіетро происходило и обьединение восточнославянских и финно-угорских племен русскими князьями в середине IX — начале X века). Так что уже в договоре Олега с Византией 911 года все население, подвластное киевскому кня зю, именуетея русью. Одновременно сохранялось и понимание «руси» как княжеской дружиньї, о чем скажем далее. Некоторая сложность возникает при учете данньїх немецких латиноязьічньіх источников серединьї IX века, о которьіх упоминалось вьіше. В южнонемецкие диалектьі слово «русь» именно в такой форме (со звуком «у» в корне) проникло уже в начале IX века, следовательно, переход от «руотси» к «русь» должен бьіл осуществиться довольно бьіетро. Однако хорошо известно, что на западе скандинавов нази вали норманнами, то єсть «северньїми людьми», а сами себя они именовали викингами. Почему же слово «викинги» не употреблялось теми скандинавами, которьіе отправлялись на восток? Предполагают, что дело в особенностях гілаваний по морю и по рекам. На запад скандинави пльіли по морям и мог ли использовать «длинньїе» корабли, идущие под парусами, на востоке же они двигались в основном по рекам, часто против течения, что предполагало прежде всего весельную греблю. Следовательно, по территории Восточной Европьі скандина ви пльіли преимущественно на гребних судах — отеюда и другое самоназвание, производное от скандинавского корня в значений «грести». Такая особенность древнерусского «флота» хорошо заметна в связи с походом Олега на Константинополь в 907 году. Согласнолетописи, Олег взял свизантийцевданьпо 12 гривен «на ключ», то єсть на уключину, иньїми словами, на весло. Ото подтверждает большое значение именно гребли в плавании на судах в начальний период русской истории10. Кстати, в описании отого похода «Повесть временньїх лет» различает «русь» и «словен» — Олег якобьі приказьівает сшить руси и словенам паруса из разной материи.

205

В летописях между тем присутствует еще одно наименование скандинавов — «варяги». Впервьіе оно встречается в произведении великого ученого мусульманского Востока Абу Райхана ал-Бируни (973—1048). Ал-Бируни бьіл вьідающимся знциклопедистом, оставившим трудьі по многим наукам, в том числе по астрономии. Одна из его астрономических работ — «Книга вразумления начаткам науки о звездах» (или «Обучение началам искусстваастрологии») — бьіла написана в 1029— 1030 годах. Среди прочих сведений в ней приводятся описание различньїх земель и перечисление обитающих там народов. Говоря об «Окружающем море», «котфрое греки назьівали Океа ном» и которое, по представленням того времени, омьівало всю землю, ал-Бируни отмечает, что «на севере страньї славян от него (Окружающего моря. — Е. П.) отходит большой залив вблизи страньї булгар-мусульман, зтот залив известен подкназванием Варяжского моря; варяги (варанки) — зто народ, жи вущий на его берегу». В другом месте соседями варанков алБируни назьівает народьі «ису» (вису), то єсть весь, и «йура», то єсть югра11. Иньїми словами, зто самьіе северньїе народьі. Варяжское же море — по-видимому, Балтийское — так оно именуется и в «Повести временньїх лет». В Византии слово «варяги» существовало в форме «варан ти». Впервьіе оно упомянуто под 1034 годом в «Обозрении истории» византийского хрониста Георгия Кедрина, жившего на рубеже XI—XII веков. Варанти бьіли наемниками в составе императорской гвардии в Византии. Причем существовал и отдельньїй корпус варангов в византийском войске. Последние упоминания о наемниках-варангах в Византии относятся к на чалу XIII века и связаньї со взятием Константинополя крестоносцами в 1204 году. Само слово (в древнескандинавском варианте — vceringjar) восходит к скандинавскому корню var, что означает «обет», «клятва», то єсть варяги — те, кто дал «клятву верности», принял на себя определенньїе обязательства при поступлении на службу12. В «Повести временньїх лет» варяги отождествляются с русью, а впервьіе различаются в рассказе о походе на Византию князя Игоря в 941 году — тогда Игорь по сле неудачи похода послал за море к варягам, «вабя е на греки» («приглашая их на греков»). Таким образом, варяги — зто скандинавские наемники и в Византии, и на Руси. В зтом качестве они отличались и от княжеской дружиньї, и от тех «варягов», которьіе бьіли призваньї на Русь в 862 году. Поскольку с XI века название «варяги» бьіло хорошо известно на Руси (и в окружающем мире) как наименование наемников норманнов, летописец распространял его на всех пришедших из-за моря скандинавов13. Следовательно, зто бьіла терминология XI —

206

начала XII века, «опрокинутая» в IX век. Сами же пришедшие с Рюриком «варяги» так в то время не називались. Отождествление варягов с русью в древнерусских летописях четко прослеживается в «Повести временньїх лет». Правда, вероятно, в так назьіваемом Начальном своде, предшествовавшем «Повести» и отразившемся, как мьі помним, в Новгородской первой летописи младшего извода, оно бьіло не столь явним. В рассказе Новгородской первой летописи племена севера Руси, которне решили искать себе князя, «идоша за море к варягом»; «Повесть» же добавляет «к руси» и поясняет, что зти варяги називались русью, подобно тому, как другие назьіваются шведами, иньїе норвежцами и т. д.; варяги — в данном случае общее название скандинавов. В Новгородской первой летописи Рюрик, Синеус и Трувор взяли с собой «дружину многу и предивну», а в «Повести» — «всю русь». После сообщения о начале княжения братьев в разних городах Новгородская первая летопись поднтоживает: «И от тех Варяг, находник тех, прозвашася Русь, и от тех словет Руская земля; и суть новгородстии людие до днешняго дни от рода варяжьска». В «Повести» зтому соответствует фраза: «И от тех варяг прозвася Руская зем ля , новугородьци, ти суть л юдье ноугородьци от рода варяжьска, преже бо беша словени», то єсть новгородцн — люди от варяжского рода, а прежде били словене. Составитель «Повести» поместил русь и среди народов Северной Европьі во вводной час ти летописи, так назьіваемом зтногеографическом введений, в Новгородской первой летописи отсутствовавшем. Различие текстов двух летописей позволило исследователям считать отождествление варягов и руси домислом или ученой конст р у к ц ій летописца — составителя «Повести временньїх лет». Так, недавно било внсказано предположение, что летописец просто неправильно понял фразу Начального свода о том, что Русь «прозвалась» от варяг и новгородцн — «от рода ва ряжьска». В Начальном своде имелось в виду, что со времени тех варягов, то єсть призванннх варягов-князей, государство стало називаться Русью. А составитель «Повести» решил, что Русская земля стала називаться так от варяг, поскольку именно они именовались русью, в соответствии с чем и отождествил варягов и русь14. Между тем зто вовсе не означает, что со ставитель «Повести» не мог получить более точньїе сведения о соотношении зтих двух названий, тем более что традиция сопряжения варягов и руси в славянской книжности явно существовала. Так, в славянском переводе «Хроники» Продолжателя Георгия Амартола (одна из редакций «Хроники» Симеона Логофета) в рассказе о походе Игоря на Византию в 941 году говорится о том, что руси происходят «от рода варяжьска», че-

207

му в греческом тексте соответствуют слова «от рода франков». Такое изменение связано с явно бьітовавшим в те времена представлением о варяжском происхождении руси15. Фраза «Повести временньїх лет» о том, что Русская земля прозвалась «от варяг», соотносится с другим сообщением летописи — причем под тем же 898 годом, что рассказ о славянских «учителях». Летописец говорит об уграх (венграх), которьіе пришли в Европу и поселились на землях славян: «Посем же угри... наследиша землю ту, и седоша с словеньї, покоривше я под ся, и оттоле прозвася земля Угорьска», то єсть «А после угрьі... унаследовали ту землю и поселились со славянами, поко рив их себе; и с тех пор прозвалась 3fмля Угорской». Ясно, что для составителя «Повести» название Угорской земли, как и Русской, происходит от пришлого народа: в первом случае — от угров, во втором — от варягов16. Еще один существенньїй момент — ото упоминание «По вести временньїх лет» о том, что Рюрик с братьями «пояша по собе всю русь», чему в Новгородской первой летописи соот ветствуют слова «дружину многу и предивну». Именно так — «вся русь» — и именовалась княжеская дружина в тексте «По вести временньїх лет» и в других, вполне аутентичних источниках. От имени «всей руси» заключались договори русских князей с Византией (тексти отих договоров били включенн в «Повесть»). Именно «со всеми росами» идет в ежегодное полюдье для сбора дани с подвластннх племен киевский князь, по сведениям византийского императора Константина Багрянородного в его трактате «Об управлений империей». Такое наименование дружини лишний раз свидетельствует в пользу скандинавской версии происхождения отого слова17. Под русью подразумевают скандинавов-варягов и иностранньїе источники. Как помним, посли народа «рос», прибившие к императору Византии, а затем и к императору франков, били шведами («Бертинские аннали»); норманнами названн нападавшие на Византию в 860 году в «Хрониконе венетов» Иоанна Диакона; народом «ар-рус» именует напавших на Севилью норманнов аль-Йа‘куби; правителя «норманнов», то єсть руси, не титулует «хаганом» император Людовик II в письме 871 года; различают русов и славян арабские автори в рассказе об «острове русов», хотя Ибн Хордадбех и назнвает русов в своем рассказе о купцах «видом» славян, то єсть людьми, пришедшими из их земли. Уже упоминавшийся Константин Багрянородньїй приводит в своем труде названия днепровских порогов «по-росски» и «по-славянски», причем «росские» названия, которне большей частью представляют собой кальку со сла вянских, легко обьясняются из скандинавских язьїков. И по-

208

добного рода примерьі можно умножать. Какая-то часть правящей верхушки начальной Руси представляла собой скандинавов. Красноречиво об зтом говорят текстьі договоров Руси с Византией 911 и 944 годов, которьіе дошли до нас в составе «По вести временньїх лет», а ведь зто подлинньїе документи X века. Договор 2 сентября 911 года, заключенньїй при князе Олеге, с русской сторони представляли его посли: Карльї, Инегелд, Фарлоф, Веремуд, Рулав, Гудьі, Руалд, Карн, Фрелав, Руар, Актеву, Труан, Лидул, Фост и Стемид. По крайней мере 13 из 15 имен вполне определенно являются скандинавскими: Кагіі, Ingjaldr, Farulfr, Vermundr, Hrodleifr, Gudi, Hroaldr; Fridleifr, Ffroarr; Prondr, Leidulfr; Fasti, Steinvidr. Интересную картину представляет нам договор, заключенньїй при Игоре, в 944 году. Здесь посли представляют цельїй ряд русских князей, по край ней мере почти половина которьіх является родственниками семьи киевского князя. Но семья зта в антропонимическом, «именном» отношении оказьівается весьма любопьітной. Рассмотрим зтот аспект подробнее, тем более что о «бокових» родственниках Рюрика и Игоря летописи сведений не сохранили. Итак, посли представляют: самого князя Игоря, его сина Святослава, княгиню Ольгу (жену Игоря и мать Святослава), племянника Игоря, по-видимому, от сестри — тоже Игоря (для обозначения такого родства в древнерусском язьіке использовалось слово «нетии»), некоего Володислава, некоей Передславьі, некоей Сфандрьі, женьї Улеба, неких Турда, Фаста и Сфирька и, наконец, еще одного племянника Игоря — Акуна. Поскольку Акун назван племянником Игоря, то можно думать, что и названньїе перед ним лица — также родственники княжеской семьи. То, что зтот список составлен в соответствии с неким старшинством (или иньїм порядком описания), очевидно. Далее в договоре перечисленьї посли еще тринадцати человек. Кто зти люди, неясно, но вьісказьівались предположения, что зто или тоже представители княжеского рода (поскольку если бьі зто били представители дружинной вер хушки, то следовало бьі ожидать послов и от Свенельда и Асмуда, двух самих приближенньїх к княжеской семье лиц, чего в договоре нет), или представители «всякого княжья» (подвластньїх Києву правителей племен), от имени которьіх также заключался зтот договор (хотя, возможно, зто просто зтикетная формула, которую не стоит воспринимать буквально)18. Как бьі то ни бьіло, первьіе 11 человек, которьіх представляли посли, били родственниками Игоря и, соответственно, Рюрика. Если принять, что в зтом списке видержана некая иерархия, то следует думать, что кроме трех первьіх человек собственно семья киевского князя никого больше не включала.

209

Иньїми словами, у Святослава не бьіло ни братьев, ни женьї, потому что четвертьім упоминается племянник князя Игоря, то єсть двоюродньїй брат Святослава, а ото уже совсем иная «степень» родства. Все остальньїе, начиная с Игоря-племянника и заканчивая Акуном, — ото родственники более отдаленньїе, семьи племянников киевского князя. Можно думать, что племянники зти происходили от сестер Игоря, а не от братьев, причем самих сестер к тому времени уже не бьіло в живьіх (или они не бьіли представленьї послами). Поскольку «Повесть временньїх лет» сообщает о том, что Игорь после смерти Рюрика остался малолетним (о родственной связи Игоря и Рюрика речь впереди), то, вероятно, сестри Игоря бьіли старше его. Во всяком случае, названньїй четвертим Игорь «младший» являлся старшим племянником киевского князя. Далее в договоре упомянутьі славянские имена — Володислав и Передслава. Существенно, что славянское имя носит и сьін Игоря и Ольги Святослав (имена его родителей производят от скандинавских имен Ingvarr и Helga). Уже неоднократно отмечалось, что зтот факт ярко свидетельствует о довольно бьістрой ассимиляции варяжской по происхождению династии в славянской среде. Появление отого имени бьіло «поворотним пунктом» в истории именослова княжеской династии: «То обстоятельство, что сина Игоря — представителя третьего поколения варягов — нарекают славянским именем, определенно показнвает, что отсчет истории рода начинается заново. Родовне перспективи окончательно связнваются с новой родиной, хотя скандинавские связи не только не утрачиваются полностью, но время от времени могут обновляться посредством династических браков. Княжеский антропонимикон постепенно все более славянизируется, однако ряд варяжских имен (таких как Игорь, Олег, Глеб, Роговолод) прочно входит в русский именослов, причем зти имена с каждьім поколением все в большей степени воспринимаются кактрадиционнне, родовне, а не инокультурньїе... Имена же предндущего поколения, предков самого Рюрика, не обладавших здесь властннми правами, в традиции не сохраняются и в летописи не фиксируются — род как би на глазах утрачивает свою скандинаве кую преднеторию»19. Столь же показательни славянские имена родственников Игоря. О родовом единстве лучше всего говорит схожесть их форм. Все они имеют одинаковую вторую часть — основу «-слав», ставшую столь популярной у Рюриковичей. В каком родстве находятея Володислав и Передслава с Игорем и Свя тославом? Судя по порядку перечисления членов семьи Игоря «старшего» — сначала отец, затем син и потом мать, тотже по рядок можно предположить и в отношении семьи Игоря «пле-

210

мянника». Если зто так, то Володислав мог бьіть сьіном зтого Игоря20, а Передслава, соответственно, женой Игоря и матерью Володислава. Иньїми словами, Володислав бьіл двоюродньім племянником Святослава и троюродньїм братом его будущего сьіна Владимира (Володимира). Совпадение начальних основ зтих имен очень показательно. Если Передслава бьіла женой младшего Игоря, то тогда, судя по имени, она бьіла славянкой. Отсюда и славянское имя их предполагаемого сьіна Володислава. Так скандинавская династия «ославянивалась», в том числе, вероятно, и путем браков с местньїми женщинами. Так же происходила ассимиляция варяжских дружинников и варяжской части правящего слоя на Руси. Далее в тексте договора стоит имя некоей Сфандрьі, женьї Улеба. Улеб — зто біеі/г, а имя Сфандра, как уже говорилось, также имеет скандинавское происхождение. Причем Улеб отдельньїм послом не представлен — зто заставляет думать, что к 944 году его уже не бьіло в живьіх. Поскольку имя Сфандрьі стоит после имен семьи одного из племянников Игоря, можно думать, что Улеб также бьіл племянником киевского князя, а Сфандра — вдовой Улеба. Кто такие следующие затем Турд (Pyrdr), Фаст (Fasti) и Сфирьк (Sverkir), сказать сложно. Вьісказьівалось предположение, что зто могли бьіть дети Улеба и Сфандрьі. Завершает список очевидних родственников киевской княжеской династии еще один племянник Игоря «старшего», по-видимому, от другой его сестри — Акун (Накоп). Таков круг родственников князя Игоря, представленньїй в договоре 944 года. Возможно, и другие имена лиц, представленньїх послами, имели родственное отношение (только еще более отдаленное) к династии Рюриковичей. Обращает внимание присутствие среди них некиих Аддана и Клека. Алдан — зто Halfdanr (Хальвдан), имя, как мьі помним, родовое для предков Рорика Ютландского. Клек — возможно, Кіаккі или Кіаккг, подобное прозвищу Харальда Клака, дяди Рорика21. Показательно, однако, наличие славянских имен среди представителей княжескогодома. «Ославянивание» варяжской злитьі, как видим , происходило достаточно бистро. Уже в третьем поколений князей, если верить летописной генеалогии, появляется славянское имя, а затем их количество только увеличивается. Вероятно, такое же положение бьіло характерно и для части древнерусской знати варяжского происхождения. Во всяком случае, подавляющее большинство скандинавских имен, известньїх по договорам 911 и 944 годов, а также по летописньїм известиям за ЇХ—X века, не сохранилось в древнерусском именослове. Нет упоминаний о вторьіх Аскольде, Дире, Свенельде или Асмуде. Только в роду князей Рюриковичей

211

продолжали существовать имена Рюрик, Рогволод, Рогнеда. Четьіре скандинавских имени сохранились в русском именослове до сего дня, поскольку их носители — опять-таки князья Рюриковичи — б біли канонизированьї православной церковью — зто Олег, Ольга, Игорь и Глеб. Таким образом, варяжское наследие в русском именослове крайнє невелико. В то же время исконньїе скандинавские формьі некоторьіх княжеских имен сохранялись на протяжении X века. Об зтом свидетельствуют иностранньїе источники22. Так, єпископ Кремонский Лиутпранд в своем труде «Антоподосис» («Возмездие», «Воздаяние»), написанном на рубеже 950—960-х годов, упоминая о походе князя Игоря на греков в 941 году, назьівает его «Ингер». «Ингорем» именует отого киевского князя в своей «Истории» византийский автор второй по ловини X века Лев Диакон (рассказавший в своем труде о по ходах сьіна Игоря, Святослава). Такое же написание мьі видим и в произведении Константина Багрянородного «Об управле ний империей» («Сфендослав, сьін Ингора, архонта Росии»). Тот же Константан Багрянородньїй, упоминая о приезде княгини Ольги в Константинополь, назьівает ее «Ольга». В так назьіваемом «Кембриджском документе», хазарском источнике 960-х годов, написанном на древнееврейском язьіке, «царь (теїек) Русии» именуется «Х-л-гу», то єсть Хельгу. Зти примерьі показьівают, что имена Олег, Игорь и Ольга звучали в X веке как «Хельги», «Ингвар» и «Хельга», а не так, как они представленьї в «Повести временньїх лет», когда уже произошла их «русификация». Кроме того, на периферии Древней Руси отдельньіе варяжские анклавьі, давно утратившие связь с родиной, но сохранявшие при зтом свой язьік и письменность, существовали даже в начале XII века. Об зтом свидетельствует находка шиферного пряслица — грузика на веретено — с руническими надписями, причем в традиции IX века. Среди них — женское имя «Сигрид»23. Взаимное влияние оказали друг на друга язьїки Древней Скандинавии и Древней Руси. Однако и здесь обьем заимствований очень небольшой. В древнешведский язьік из древнерусского перешли такие слова, как «торг», «толк», «лава» (скамья), «лука» (хомут), «граница», «ладья», «кош» (короб, корзина), «седло», «соболь», «хмель», «шелк», а также тюркское по происхождению слово «безмен». В основном, как видим, зто сло ва, связанньїе с воєнним и отчасти морским делом и торговлей24. Также и в древнерусском язьіке появился цельїй ряд слов скандинавского происхождения. Зто «аск» (яск, отсюда — ящик), «гридь» (младший дружинник), «кнут», «ларь», «скот» (какобозначениеденег, имущества), «стул», «стяг», «тиун» (уп-

212

равляющий у князя), «берковец» (мера веса, слово происходит от названия шведского города Бирка, крупного торгового цен тра зпохи викингов), «ябедник» (должностное лицо, судья, отсюда — ябеда), «якорь» и некоторьіе другие25. Как видим, здесь представлена та же торговая и дружинная, отчасти морская терминология. Язьїковьіе заимствования четко свидетельствуют о двух областях русско-скандинавского взаимодействия — зто торговля и военное дело. Именно торговцами и воинами и бьіли приходившие на Русь варяги, осваивавшие новьіе пути. Древнейшим из них бьіл Балтийско-Волжский путь. Зтот путь начинался от Балтийского моря, шел через Финский за лив в Неву, затем в Ладожское озеро, затем спускался по Вол хову в Ильмень, а потом через несколько небольших рек переходил в верховья Волги. На начальном участке зтого пути по территории будущей Руси особую роль играли Ладога (ньіне Старая Ладога), древнейшие археологические слои которой относятся к середине VIII века, и так назьіваемое Рюриково Городище — торгово-ремесленньїй центр, находившийся южнее современного Новгорода у истока реки Волхов, вьітекающей из озера Ильмень. Освоение начального зтапа Волжского пути происходит, по-видимому, с VII века. О широких торго вих связях красноречиво свидетельствует Петергофский клад, найденньїй в 1941 году и хранящийся ньіне в Государственном историческом музее в Москве. Арабские серебряньїе монетьі — дирхеми, которьіе в то время ВЬІПОЛНЯЛИ в Восточной Европе, по сути, функции международной валюти, били сокрьітьі в Петергофском кладе в самом начале IX века. На зтих монетах обнаруженьї граффити, вьіполненньїе четьірьмя разньїми сис темами письма — греческими буквами (имя «Захариас»), скандинавскими рунами, арабской графикой и тюркскими рунами, употреблявшимися на землях Хазарского каганата26. Таким образом, уже в тот период территория Северной Руси била вовлечена в зону международной торговли, в которой ло мимо славян и финно-угров участвовали и скандинави, и византийцьі, и хазарьі, и араби. В середине IX века крупним торгово-ремесленньїм цент ром било Рюриково Городище, контролировавшее вьіход из Волхова в Ильмень. В верховьях Волги большую роль играли Сарское городище близ Ростовского озера — племенной центр мери, и Тимеревское поселение под Ярославлем, на берегу ре ки Которосль. Однако далее по Волжскому пути, в Среднем и Нижнем Поволжье, ни кладов арабских дирхемов, ни скандинавских древностей не обнаружено: «Зто можно обьяснить тем, что на зтом отрезке пути, проходящего по территории Ха зарского каганата, видимо, отсутствовала необходимость пря-

213

татьденежньїе капитальї, их везли, так сказать, в другие места. Здесь в рассматриваемьій период, за исключением Итиля, прибрежньїх поселений или действительно не бьіло, или они бьіли до крайности редки. Следует также учесть, что стремление прятать сокровища уменьшалось там, где находились постоянньїе центрьі стабильной торговли, где местньїе власти тем или иньїм способом заботились о ее безопасности, где не опасались завязьівать долговременньїе коммерческие связи, а сделки по купле-продаже могли вместо денег удостоверяться деловьіми документами (в исламских городах ото практиковалось уже в раннем Средневековье)»27. В Итиле с купцов взимали десятину, и затем они отправлялись в плавание по Каспию. Крупньїм торговьім центром на южном побережье Каспия бьіл Абескун, недаром с конца IX века он бьіл обьектом грабительских нападений русов. Оттуда торговий путь шел в перейде кий Рей и далее в Багдад. Волжский путь связьівал Северную Европу с арабским Востоком, проходя по территории Руси, Волжской Булгарии и Хазарского каганата. Большая его часть шла по воде, хотя на обратном пути приходилось пльїть по Волге против течения. Движение кораблей от шведской Бирки до каспийского Дербента, по подечетам исследователей, занимало примерно два месяца. Путь назад бьіл дольше по времени. «Иньїми словами, парусно-весельньїе суда одной флотилии могли осуществить полную поездку в лучшем случае раз в год»28. Путь «из варяг в греки», описанньїй в «Повести временньїх лет», в начальной своей части совпадал с Волжским путем. Он также шел через Ладожское озеро, Волхов и Ильмень, но далее по Ловати, впадающей в Ильмень, поворачивал на юг и через волоки достигал Днепра. В верховьях Днепра на его правом бе регу находилось Гнездовское городище, расположенное к за паду от современного Смоленска (вероятно, ото и бьіл древнейший Смоленск). Ранние археологические слои Гнездова относятся к концу IX — началу X века. Зто бьіл важний торго вий пункт на пути «из варяг в греки». Далее путь шел вниз по Днепру, до Києва и далее в Черное море. Отсюда открьівалась прямая морская дорога в Византию. Путь «из варяг в греки» на чал функционировать позже Волжского. Вероятно, поход 860 года, связьіваемьій летописью с именами Аскольда и Дира, а может бьіть, и посольство русов 839 года бьіли одними из первьіх крупних движєний по отому пути. Главной целью здесь, конечно, бьіла Византия, куда и устремлялись «интернациональньїе» отрядьі под руководством варягов. Торгового значе ння зто продвижение на юг еще не имело. Можно согласиться с современной исследовательницей, что «целью бьіло бьіетрое обогащение, а не установление регулярной торговли». Позто-

214

му варяжские отрядьі «не задерживались на своем пути и соответственно почти не оставляли отчетливьіх следов в материальной культуре»29. Следует также иметь в виду, что появление торгово-ремесленньїх центров на торговьіх путях свидетельствует не о начале их освоєння, а уже об активном их функционировании. Такие поселення возникают спустя несколько десятилетий после начала движения воинов и торговцев по тому или иному пути30. Большое значение путь «из варяг в греки» приобрел после киевской «зкспедиции» Олега. В 882 году зтот князь отправился с севера Руси в Киев, подчиняя по пути местньїе племена своей власти и освободив несколько племен от дани хазарам. О реакции каганата свидетельствует нумизматика — поток арабского серебра в Восточную Европу и Скандинавию прекратился на несколько десятилетий — вплоть до 910-х годов. Вероятно, Хазария установила торговую блокаду русских зе мель31. В зтих условиях торговое значение пути «из варяг в гре ки» могло только возрасти. И действительно, на рубеже IX—X веков возникают постоянньїе торговьіе фактории на Днепре, ярким примером которой является Гнездово. Договор Руси с Византией 911 года регламентировал торговлю русов с Византией, которая шла в основном по зтому пути. В X веке и торго вое, и военно-политическое значение пути «из варяг в греки» бьіло чрезвьічайно велико32. О варяжском присутствии на зтом пути красноречиво свидетельствует мемориальньїй камень с острова Березань в устье Днепра, найденньїй в 1905 году. На нем помещена надпись: «Грани сделал зтот холм в память Карла, своего сотоварища». Камень датируется XI веком, когда са ма практика установки мемориальньїх камней с руническими надписями бьіла особенно популярна в Скандинавии33. Но вернемся на север Руси и посмотрим, каковьі реальньїе данньїе о существовании тех «городов», которьіе упомянутьі в рассказе о призвании варяжских князей. Согласно Ипатьевской летописи, придя на Русь, Рюрик «срубиша город Ладогу», где и стал княжить. Древняя Ладога находилась в низовьях Волхова, недалеко от его впадения в Ладожское озеро, и таким образом служила как бьі внешними «воротами» для обоих тор гових путей. Сейчас зто город Старая Ладога, которьій стал так називаться с 1704 года, после' основания Новой Ладоги (ньіне Новоладожск), расположенной в 12 километрах вниз по Вол хову. Древнейшие археологические слои Ладоги датируются серединой VIII века, что дало основание даже именовать город «первой столицей России». Действительно, к середине IX века Ладога существовала как крупний населенньїй пункт, поддерживавший широкие торговьіе связи и с Балтикой, в том числе

215

Скандинавией, и с Востоком. Скандинавские древности обнаруженьї в археологических слоях Ладоги уже с серединьї VIII века; причем они свидетельствуют не просто о пребнвании скандинавов, а об их проживании здесь. Среди многочисленньїх находок єсть и рунические надписи. Так, в слоях первой половиньї IX века в 1950 году бьіл обнаружен деревянньїй стержень с рунической надписью, представляющей собой стихотворную строфу из четьірех строк34. В Ладоге бьіла зона активних контактов славян, финноугров и скандинавов. Население отого торгово-ремесленного центра бьіло могонациональньїм. По своєму типу Ладога пред ставляла собой торгово-ремесленное поселение, близкое к подобньїм у западньїх славян (Волин) и скандинавов (Хедебю, Бирка)35. Существенно, что в середине IX века Ладога пострадала от большого пожара. Одновременно примерно на десятилетие прекращается поступление серебра в Швецию и на4Гот ланд — зти собьітия связьівают с межплеменньїми усобицами, возникшими незадолго до призвання Рюрика36. По всей видимости, Ладога действительно являлась первоначальньїм местом пребьівания Рюрика. Новгорода на современном месте в IX веке еще не существовало — самьіе ранние археологические слон там датируются второй третью X века. Древним центром Новгороде кой округи, как уже говорилось, бьіло Рюриково Городище; оно находи лось в двух километрах к югу от Новгорода и «прикривало» путь из Волхова в Ильмень. В более позднее время на городи ще располагалась резиденция новгородских князей, хотя своє название «Рюриково» оно получило л и т ь в XIX веке. Ипатьевская летопись сообщает, что после смерти Синеуса и Трувора Рюрик, «пришед к Ильмерю, и еруби город над Волховом, и прозваша и (его. — Е. П.) Новгород, и седе ту княжа». Полагают, что городище и било первоначальньїм Новгородом — новим городом по отношению к Ладоге (хотя, как уже говори лось, само название «Новий город» не обязательно предполагает, что бнл какой-то конкретний «Старий»). Поселение на Рюриковом Городище существовало по крайней мере с серединьї IX века. Причем зто бнл не только торгово-ремесленннй, но и военно-административннй центр окру ги. Очевидно и присутствие на городище в зто время внходцев из Скандинавии, представленннх бронзовими украшениями, предметами вооружения, культа. Как отмечает один из ведущих археологов Е. Н. Носов, «как только поток серебряной монети хльїнул в Восточную Европу, скандинави, стремясь овладеть им, стали проникать вглубь территории по основним водним магистралям. Зта активность на торгових путях, жела-

216

ниє поставить их и связанньїе с ними рьінки сбьіта серебра и пушниньї под свой контроль явились основньїм побудительньім мотивом скандинавской деятельности на Востоке на начальной стадии их появлення здесь. Не скандинави стояли у истоков восточной торговли, импульс которой бьіл дан зкономическими потребностями населення Восточной Европьі и мусульманского мира на закате VIII в., но они активно подключились к ней, как только серебряная монета стала появ ляться на северньїх территориях. Основньїм районом Скандинавии, откуда викинги отправлялись на Восток, бьіли области Центральной Швеции, прежде всего примьїкающие к озеру Меларен». Учений подчеркивает, что «скандинавские устремления на Западе и на Востоке Европьі значительно различались. На Востоке среди лесов и болот грабить било почти нечего; для того, чтобьі разбогатеть, надо било принимать участие в посреднической, торговой и контрольной деятельности, а для того чтобьі зто увенчалось успехом, следовало интегрироваться в состав местного общества и его социальнне верхи»37. Инкорпорированность в местное общество способствовала мирним взаимоотношениям пришлнх скандинавов со славянами и финно-уграми. Рюриково Городище располагалось на землях ильменских словен, игравших центральную роль в собнтиях IX века на севере Руси. Археологические слон городища прослеживаются с середини зтого столетия, однако поселение на его месте, повидимому, существовало еще в конце VIII века. В отличие от Ладоги материальная культура городища носит более вьіраженньїй воинский характер38. Здесь бьіл сосредоточен значительний воєнний контингент. Военно-административнне функции в жизни городища постепенно виходили на первий план, позтому можно думать, что именно Рюрик и его преемники сделали зтот пункт административньїм центром своих владений. Вероятно, через некоторое время после закрепления в Ладоге Рюрик обосновался в городище (тогдашнем Новго роде) и поставил под контроль весь начальний участок торго вих путей. Княжеская дружина обеспечивала подчиненность Рюрику нескольких племен севера Руси. А сам князь находился в центре земель словен, игравших главную роль в собнтиях 862 года. Постепенно, однако, с 930-х годов на берегу Волхова сложился новий населенннй пункт, и оба поселення некото рое время сушествовали параллельно, пока, наконец, к концу X века городище окончательно не уступило место новому административному центру — Новгороду. Летописи сообщают, что один из братьев Рюрика, Синеус, сидел «на Белеозере». В древности Белоозеро располагалось на

217

правом берегу реки Шексньї примерно в двух километрах от ее истока из озера Белого. В середине XIV века в Белоозере разразилась зпидемия «моровой язвьі», которая погубила большую часть жителей. Через некоторое время на южном берегу Бело го озера в 17 километрах к западу от старого города бьіл основан новьій — ньінешний Белозерск. Некоторое время оба го рода существовали одновременно, но к началу XV века старое Белоозеро ушло в небьітие. Белоозеро бьіло племенньїм цент ром веси; наиболее ранние археологические слои там датируются серединой X века. Таким образом, в IX веке зтот город еще не существовал, хотя поселення в белозерской округе имелись. Среди них небольшое торгово-ремесленное поселение Крутик (ньінешнее местное название), находившеєся в бассейне реки Шексньї. Культурньїй слой Крутика датируется второй половиной IX — третьей четвертью X века. Местньїе жители занимались в основном пушньїм промьіслом, о чем свидетельствуют многочисленньїе КОСТИ ДИКИХ ЖИВОТНЬІХ — прежде всего бобров, а также белок и куниц. Существовало здесь и бронзолитейное ремесло. Поселение на Крутике бьіло вовлечено и в торговлю — археологами обнаруженьї весьі и гирьки, арабские дирхемьі. Однако немногочисленньїе пред мети скандинавского происхождения относятся к слоям се редини — второй половини X века, то єсть на столетие позже времени Синеуса. На Крутике, безусловно, била стоянка скандинавских воинов-торговцев, но следьі присутствия варягов в IX веке не обнаруженьї39. Между тем поселение на Крутике, вероятно, можно связать с первоначальньїмлетописньш Белоозером. Хотя возможно, что центр веси, где княжил Синеус, находилея и в другом месте в округе Белого озера. Как би то ни било, окрестности Белого озера играли важную роль в добьіче пушнинн, и попнтка поставить их под свой контроль со сто рони Рюрика кажетея вполне естественной. Третий брат, Трувор, стал княжить в Изборске. Изборск бнл племенньїм славянским центром псковских кривичей — од ного из племен, участвовавших в призвании Рюрика с братьями. Как уже говорилось, с кривичами связьівается археологическая культура псковских длинннх курганов. Древний Изборск находилея в ЗО километрах к западу от Пскова в рай оне современного села Изборск (Старий Изборск). В начале XIV века город бнл перенесен на новое место — на Жеравью гору неподалеку от Пскова, где била возведена каменная крепость. Ньіне зтот Изборск считается «пригородом» Пскова. Изборское городище — очень древнєє, культурньїй слой здесь прослеживается до рубежа VIІ—VIII веков. В IX веке Изборск бнл достаточно крупним центром, имевшим торговое, ремес-

218

ленное и военно-административное значение. На городище найденьї отдельньїе предметьі скандинавского происхождения, однако с надежностью говорить о проживании здесь скандинавов пока нельзя40. Между тем варяги, безусловно, посещали Изборск, которьій уже в начале IX века бьіл вовлечен в международную торговлю (об зтом говорят находки арабских дирхемов, попавших в культурньїй слой в зтот период)41. Племенной центр кривичей, участвовавших в призвании варяжских князей, безусловно, должен бьіл иметь «князя»-наместника, обеспечивавшего контроль Рюрика над зтими землями. Славянский Изборск и финно-угорское Белоозеро явля лись крайними западньїм и восточньїм пределами того началь ного «круга» земель, которьіе находились под властью призванньїх варягов — возможно, позтому предание и связало их с братьями Рюрика42. Помимо Белоозера и Изборска власть Рюрика, согласнолетописям, распространялась и на еще ббльшую территорию, включавшую Полоцк, Ростов и Муром. В реальносте подчинения земель зтого, «второго круга» власти Рюрика в науке существуют сомнения. Однако в IX веке зти территории бьіли вовлеченьї в торговьіе, а возможно, и политические процессьі на севере Руси. О Сарском городище под Ростовом, существовавшем в середине IX века, уже упоминалось. Помимо находок, связанньїх с ремеслом и торговлей, на городище обнаружено большое количество предметов вооружения, что свидетельствует о военно-административном зна чений зтого поселення. Сарское городище — племенной центр мери, упоминаемой в связи с легендой о призвании. Расположенное близ Волжского торгового пути городище позволяло контролировать его североволжскую часть. Скандинавские древности на городище прослеживаются с начала IX века. Полоцк также находился в земле кривичей, на реке Поло те, правом притоке Западной Двиньї. По Двине проходил один из участков торгового пути, связьівавшего Балтику с Днепром, так что Полоцк также имел важное зкономическое значение. Поселение здесь существовало уже в VIII—IX веках. Правда, к 980 году в Полоцке сидел независимьій от Києва князь Рогволод, но зто, конечно, не может противоречить данньїм летописного известия 862 года. Ведь за сто с лишним лет Полоцк мог вьійти из подчинения потомкам Рюрика и стать центром княжения какой-то самостоятельной династии43. Муром, стоящий на Оке, являлся центром финно-угорского племени мурома и бьіл также связан с Волжским путем. Та ким образом, Волго-Окское междуречье представляло собой юго-восточную границу «владений» Рюрика. Как бьі то ни бьіло, ареал зтот очень велик. Показательно, что среди не очень

219

большого числа русских городов, упоминающихся в древнескандинавских источниках, правда, довольно позднего времени, помимо Ладоги, Новгорода, Смоленска, Києва єсть и Полоцк (Pallteskia), Ростов (Rostofa), Суздаль (Siirdalar) и Муром (Мдгатаг). Зто, конечно, свидетельствует об особом значений зтих городов для варягов в IX—X веках44. Итак, археология в целом подтверждает историческую ос нову рассказа о призвании варяжских князей. Уже в VIII—IX веках на территориях северньїх славян и финно-угров возникают укрепленньїе поселення торгово-ремесленного типа. Значительная их часть бьіла связана с Балтийско-Волжским торговьім путем, а позднее и с путем «из варяг в греки». Круп ними племенньїми центрами бьіли Изборск в земле кривичей, Рюриково Городище у ильменских словен, Сарское городище (Ростов) у мери. В середине VIII века начинается история Ла доги, важного торгово-ремесленного центра с многонациональньїм составом населення, значительную часть которого составляли скандинави. Согласно более раннему варианту летописного рассказа, Рюрик после прихода на Русь обосновался в Новгороде. Однако впоследствии бьит зафиксирован другой вариант — Рюрик сначала сел в Ладоге и только потом перешел на княжение в Новгород. Зто, разумеется, не означает, что такая интерпретация била результатом намеренного искажения первоначальннх сведений: «Зачем отказнвать древнему историку в способности уточнить на основе открнвшихся ему нових источников картину прошлого, написанную его предшественниками?»45 Возможно, познакомившись с местннми ладожскими преданиями, летописец, которнй, безусловно, проводил определенную исследовательскую работу, отдал предпочтение «ладожскому» варианту сказання. Сложно сказать, насколько Ладогу можно считать первой «столицей» Руси на севере. Академик В. Л. Янин полагает, что «вполне вероятна продолжительная остановка Рюрика в Ладо ге, поскольку бистрому продвижению к Ильменю как узлу торгових путей препятствовали волховские пороги. К их преодолению следовало обстоятельно подготовиться, в частности, решить вопрос о замене морских кораблей на плоскодоннне, оценить уровень весеннего подьема води на порогах или предпочесть сухопутную дорогу в обход. Такая вннужденная остановка отнюдь не превращает ее место в столицу»46. Однако маловероятно, что путь по Волхову в Ильмень бьіл неизвестен до Рюрика. Рюрик бнл, конечно, заинтересован в том, чтоби поставить его под свой контроль. По-видимому, закрепившись в Ладоге, Рюрик затем перебрался на городище под современньш Новгородом, где, как ми помним, с середини IX века да-

220

тируются археологические находки, в том числе и скандинав ського происхождения. Городище бьіло не только торгово-ремесленньїм, но и военно-административньїм центром. Здесь стоял определенньїй воинский контингент — дружина Рюрика. Именно Городище (древний Новгород) бьіло центром владений варяжского князя. О существенньїх политических изменениях на севере Руси свидетельствуют и монетньїе кладьі. В 860-х годах их число резко возрастает, что, вероятно, связано с активизацией местной торговли. 850-ми годами датируется спад поступлення восточного серебра в Скандинавию, а в 860—870-х годах зтот приток вновь усиливается. Такие изменения могли бьіть связаньі с конфликтами между племенами севера Руси после изгнания варягов и с последующим призванием Рюрика47. Археология снова подтверждает реальность описанньїх в летописи собьітий и даже примерную их датировку. Разумеется, приурочивание в летописи всех собьітий, связанньїх с изгнанием ва рягов, междоусобньїми конфликтами местньїх племен и при званием Рюрика к одному 862 году, нельзя понимать буквально. Соответствующий текст первоначального сказания, очевидно, датирован по центральному собьітию всего повествования — а именно призванню Рюрика с братьями. Изгнание варягов и межплеменньїе усобицьі происходили в течение нескольких лет, возможно, десятилетия. В то же время вряд ли промежуток между изгнанием варягов и приглашением Рюрика бьіл очень большим. Как уже говорилось, исследователи считают возможньїм говорить о некоем военно-политическом обьединении пле мен, призвавших Рюрика, назьівая зто обьединение «северной конфедерацией племен» — такое условное наименование бьіло преддожено В. Т. Пашуто и получило поддержку в исторической науке48. Считается даже, что слова Новгородской первой летописи младшего извода о том, что словене, кривичи и меря (а также чудь) «кождо своим родом владяше», свидетель ствуют об отсутствии зтого обьединения. Оно «бьіло достигнуто в процессе восстания против притеснителей-варягов, обло живших все местное население подушной данью. Победа над варягами вернула власть местному населенню, которое стало “городьі ставити”. Вряд ли Под последним действием нужно понимать сооружение неких значительньїх племенньїх центров. Речь здесь идет о создании укреплений в наиболее уязвимьіх для нападения врагов пунктах — предприятие более чем естественное после пережитьіх от варягов притеснений»49. Из гнание варягов, вероятно, имело место в 850-х годах. Насколько можно говорить о некой племенной «конфедерации», неяс

221

но, но какое-то политическое обьединение племен, безусловно, существовало. Ясно, что Рюрик должен бьіл закрепиться в главньїх центрах зтих племен, с чем связано известие о его братьях, севших в Изборске (племенной центр псковских кривичей) и Белоозере (племенной центр веси). Считать зти сообщения искусственньїми конструкциями летописца невозможно, поскольку зти центрьі не вполне соответствуют составу условной «конфедерации» племен. Кроме того, под контролем Рюрика оказались кривичский Полоцк, мерянский Ростов и даже Муром. Земли племени мурома в бассейне Оки, вероятно, бьіли «пограничньїми» — здесь проходил как бьі раздел сфер влияния. Мурома находилась во владениях Рюрика, а жившие южнее вятичи платили дань хазарам: «Характерно, что именно зтот окский участок торгового пути, где сидели подвластньїе хазарам вятичи, аккумулирует значительную часть монетного серебра, поступавшего через Хазарию на север, в Верхнєє Поволжье, Новгородскую землю и Скандинавию. Очевидно, что купцьі русьі должньї бьіли делиться частью своей прибьіли с местньїм населением — вятичами, контролировавшими волоки, которьіе вели с верховьев Дона на Оку»50. При перечислении городов, подвластньїх Рюрику, летописец мог исходить из современньїх ему реалий, но сами зти города весьма точно соответствуют упоминаемьім в рассказе о призвании князей племенам. Вероятно, они продолжали иметь существенное политическое значение и в дальнейшем: показательно, что Владимир, при раздаче княжений своим сьіновьям, старших из них направляет именно в зти центрьі: «И посади Вьішеслава в Новегороде, а Изяслава Полотьске, а Святополка Турове, а Ярослава Ростове. Умершю же старейшему Вьішеславу Новегороде, посадиша Ярослава Новегороде, а Бориса Ростове, а Глеба Муроме...» Среди названньїх горо дов только Туров не относится к владениям Рюрика. Вьідвижение же младших сьіновей Бориса и Глеба на более «престижньїе» стольї соответствует отмеченному в летописи особому отношению к ним Владимира. Так, Владимир предстает в летописном повествовании как новьій Рюрик — устроитель Русской зем ли, родоначальник нового, христианского периода ее истории. Итак, под властью Рюрика находились как славянские племена — ильменские словене и кривичи, так и финно-угорские — меря, весь, мурома и, по-видимому, чудь. Уже говори лось о том, что упоминание чуди в составе племен, призвавших Рюрика, обьічно считается позднейшей вставкой. И действительно, в рассказе Новгородской первой летописи чудь среди зтих племен не названа. Казалось бьі, отсутствие чуди в соста ве племенного обьединения, обратившегося к варягам, под-

222

тверждается самой структурой летописного повествования: три племени призьівают трех братьев, садящихся на княжение в трех городах51. Однако зта стройность лишь кажущаяся. В самом деле, если старший из братьев, Рюрик, становится князем в словенском Новгороде, а словене названьї в перечне племен первьіми, то ко вторьім в зтом перечислении кривичам отправляется не второй, а третий брат — Трувор. Меря же вообще не получает себе князя, поскольку второй брат, Синеус, «садится» на Белоозере, в земле веси. Позтому реальная картина племенного обьединения бьіла, очевидно, более сложной. Считать упоминание чуди искусственной вставкой можно лишь тогда, когда удастся определить, почему летописцу понадобилось так вьіделить зто племя и даже поставить его на первое место, как зто сделано в «Повести временньїх лет». Возможно, и здесь мьі имеем дело с уточнением летописцем первоначальной информации. Следует иметьтакже в виду и «расширительньїй» смьісл имени «чудь» как общего названия финно-угорских народов, хотя в летописном рассказе, скореє всего, зтот зтноним в пе речислении племен употреблен в более конкретном значений. С Рюриком связьівается порой и конкретний археологический памятник — курганний могильник в ладожском урочи ще Плакун, погребение в котором имеет скандинавские аналогии. Прежде могильник датировался IX веком, однако сейчас датировка уточнена и появление могильника относят к началу X века52, что, конечно, не позволяет сопоставить его со временем смерти князя. Обратимся к братьям Рюрика, княжившим в Белоозере и Изборске. Известно, впрочем, о них только то, что оба они умерли через два года после призвания варягов, то єсть в 864 году. В науке уже давно установилось мнение, что и Синеус, и Трувор — личности абсолютно мифические, искусственно связаннне в летописи родством с Рюриком лишь благодаря ле гендарному и фольклорному мотиву о трех братьях-основателях. Соответственно имена братьев питались интерпретировать или как зпитетн самого Рюрика, или как неправильно понятне летописцем фрази. Последняя точка зрения стала столь популярной, что вошла во все учебники по русской истории. Но так ли зто на самом деле? Имя «Рюрик» никаких сомнений в своей реальносте не вьізьівает. Но если братья мифические, то каким образом возникли их имена, которне тоже должньї бить, по идее, искусст венно созданннми? Еще академик А. А. Куник в 1840-х годах перевел зти имена следующим образом: Синеус — signjotr, то єсть «победоносннй», Трувор — thruwar, то єсть «верньїй». То єсть на самом деле зто и не личньїе имена вовсе, а зпитети «по-

223

бедоносного» и «верного» Рюрика, неправильно понятьіе летописцем (или источником его сведений). Бьіли и другие обьяснения, из которьіх самое известное: Синеус — sine hus, «свой род», а Трувор — thru varing, «верная дружина». Итак, Рюрик пришел на Русь со «своим родом» и «верной дружиной». Летописец же (или его информатор) не понял скандинавских словосочетаний и принял их за имена. Разрекламировал зту гипотезу академик Б. А. Рьібаков, после чего она стала общим местом во многих изданиях. «В летопись попал пересказ какого-то скандинавского сказания о деятельности Рюрика, а новгородец, плохо знавший шведский, принял традиционное окружение конунга за имена его братьев», — резюмировал уче ний53. Возникло даже предположение, что летописец мог использовать некий скандинавский текст, написанньїй руническим алфавитом54. Последнее допущенне маловероятно, так как даже в самой Скандинавии нет относительно больших поізествовательньїх текстов, написанньїх старшеруническим пись мом — тем более не записьівались рунами саги. Почему-то никто из исследователей, безапелляционно пи савших о «своем роде» и «верной дружине», не озаботился лингвистической стороной вопроса. Но как раз лингвистика полностью опровергает зту версию. Возведение имен братьев к упомянутьім фразам ни грамматически, ни фонетически невозможно55. Фраза «со своим родом и верной дружиной» должна бьіла бьі, вероятно, звучать как тед hiisi sitt ok tnim Ііді56. He говоря о лингвистике, вероия о «роде» и «дружине» сталкивается и с чисто текстологическими трудностями. Дело в том, что в самом рассказе о призваним (в более древнем варианте Новгородской первой летописи) сходная фраза уже встречается. Братья приходят «с роди своими, и пояша со собою дружину многу и предивну». В «Повести временньїх лет» — «с роди сво ими, пояша по собе всю русь». Следовательно, в одном случае летописец правильно «понял» и «перевел» зти словосочетания, а в другом — нет57. Можно, конечно, предположить, что зто результат работьі двух летописцев, использовавших один и тот же источник на разньїх стадиях формирования летописного текста58, но такое предположение из самого текста отнюдь не следует и исходит из априорного утверждения об искусственном характере имен. Если же считать имена братьев непра вильним переводом слов, то и весь последующий текст лето писи лишается смьісла. Получается, что Рюрик отправил своих родичей в Белоозеро, а дружину в Изборск, причем че рез два года и те и другие при неизвестньїх обстоятельствах закончили своє существование... Зто, конечно, шутка, но она показьівает, как далеко может завести игра в интерпретации.

224

Что же на самом деле означают зти имена? Имя Трувор лег ко обьясняется из древнескандинавского язьїка. Зто Porvarr (Porvardr), что буквально означает «страж Тора», то єсть скандинавского бога грома. В имени Синеус слишком заметна славянская форма. Существует, впрочем, скандинавская зтимология и для него — Signjotr (известно также в латинизированной форме Signiatus). Буквально оно означает «победу использующий». Оба имени хорошо представленьї в скандинавском именослове — Signjotr известно в рунической письменности, а Porvarr встречается и в рунических надписях, и в исландских сагах59. Позтому Синеуса и Трувора, так же как и Рюрика, следует считать скореє реальньїми личностями, нежели мифическими. Другое дело, что они могли бьіть не «братьями» Рюрика и даже не его родственниками, а независимо действовавшими князьями Белоозера и Изборска, «соединенньїми» с Рюриком лишь легендарной традицией. На зто вроде бьі указьівает и отсутствие сведений о них, кроме того, что оба брата умерли через два года, не оставив наследников (после их смерти Рюрик один «принял власть» и стал раздавать своим мужам «градьі», в том числе и Белоозеро). Мотив бьістрой и бездетной смерти братьев характерен для сказаний подобного рода60. Возможно, впрочем, что Синеус и Трувор являлись какими-то ро дичами Рюрика. Если принять гипотезу о тождестве Рюрика Новгородского и Рорика Ютландского, то нельзя не обратить внимание на распространенность среди родственников Рори ка имени «Сигифрид» (Сигфрид). Так, в частности, звали племянника Рорика, которьій упомянут во франкских анналах под 884 годом. Начальная часть зтого имени Sig-, которая восходит к древнескандинавскому sigr — «победа», совпадает с начальной частью имени Синеуса в его скандинавской интерпретации. Традиция употребления в роду имен с совпадающими основами характерна для многих раннесредневековьіх обществ, в том числе скандинавского. Существуют ли какие-либо местньїе предания о братьях Рюрика? Белозерское предание о Синеусе относится к XVI веку, причем Синеус, согласно ему, сидел на Кистеме, где и умер. О Труворе подобньїх преданий нет вообще. Именно позтому вряд ли можно думать, что сказание о призвании варяжских князей — результат соединения местньїх преданий о князьях Новгорода, Белоозера и Изборска. Скореє наоборот, летописньій рассказ повлиял на формирование местной народной традиции61. Так же как и на возникновение местньїх достопримечательностей — Кургана Синеуса в Белоозере, которьій бьіл разрушен в конце XIX века, и Труворова креста в Изборске. К летописному Трувору зтот каменньїй крест, конечно, отно8 Е. Пчелов

225

шения не имеет, хотя бьі потому, что Трувор бьіл ЯЗЬІЧНИКОМ. Находится он на кладбище при Никольской церкви и датируется XIV—XV веками. Такое название, по-видимому, появи лось из-за его древности. Любопьітно, что форма Труворова креста нашла продолжение в культуре русской змиграции: двойник креста стоит на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа под Парижем, осеняя собой могилу Йвана Алексеевича Бунина. Итак, три брата варяжской легендьі переселяются на Русь «с родьі своими» по призьіву местньїх племен. Какова же леген дарная оболочка исторически реального зерна? Прежде всего зто, конечно, мотив троичности, тернарности братьев-правителей. Уже говорилось о том, что зтот мотив пронизьівает все раннєє летописное повествование, характерен он и для иностранньїх источников о Руси. Зта структура задана уже в самом начале летописи, в рассказе о разделении земли между сьіновьями Ноя. Троє братьев основьівают Киев — столицу Русй, ее политический и сакральний центр. Троє братьев приходят на Русь и основьівают княжескую династию. Они впервьіе распределяют между собой княжения. Начало русской истории связано с триадой и на юге, и на севере, так же как с триадой связано начало истории мировой. Не забудем, что тем самим летописец отвечает на три поставленннх в начале текста «По вести временних лет» вопроса. «Откуду єсть пошла Руская зем ля?» — от разделения земли на три части, а Русь относится к части Афетовой. «Кто в Києве нача первее княжити?» — три брата Кий, Щек и Хорив. «И откуду Руская земля стала єсть?» (то єсть как она возникла, jcaK создалась?) — когда пришли на Русь три брата Рюрик, Синеус и Трувор, основатели княжеского рода, создавшего Русское государство. Конечно, фольклор ний мотив трех братьев универсален, и буквальное понимание братства Рюрика, Синеуса и Трувора вряд ли имеет под собой основание. Другой легендарний мотив — зто обретение правителя по сле периода беспорядка, неурядиц, конфликтов. Он также универсален. Такие легенди известнн в совершенно разньїх культурних традициях — от мордовского фольклора до корейских раннеисторических хроник. «Архаичннй мотив “недостачи” — отсутствия порядка, правди — и восполнения зтой недостачи — один из универсальннх зтиологических мотивов фольклора, перешедших в раннеисторические тексти»62. Со вершенно очевидно, что сказание о призвании варяжских князей использует оба зтих фольклорних мотива — и троичность братьев, и установление порядка после его отсутствия. Помимо зтих общих, универсальннх фольклорних моментов в летописном рассказе присутствуют и более «частнне»,

226

легендарньїе мотивьі. Во-первьіх, зто переселение вождя, пра вителя с частью народа на новое место; во-вторьіх, мотив при звання, приглашения воинов из другого народа во главе с их предводителями для защитьі местного населення от врагов. Подобного рода сюжетьі, названньїе «переселенческими ска заннями», распространеньї на севере Европьі и бьіли проанализированьї в связи с варяжской легендой63. Самое известное из них — приход древнегерманских пле мен саксов, ютов и англов в Британию по приглашению местньіх бриттов. Сведения об зтом сохранились в средневековой английской историографии. Зто собьітие описьівает в своей «Церковной истории народа англов» монах Беда Достопочтенньій (его труд бьіл завершен в 731 году). Бриттьі, страдавшие от набегов своих соседей, пиктов и скоттов, «совещались о том, что делать и как прекратить свирепьіе и весьма частьіе набеги северньїх народов, и все, включая их короля Вортигерна (бук вально “верховний правитель”) , согласились с тем, что следует призвать на помощь саксов из-за моря. Как показали дальнейшие собьітия, зто зло бьіло послано им Божьим промислом в наказание за все их нечестивьіе дела. В год от воплощения Господа 449-й Маркиан, сорок шестой от Августа, стал императором после Валентиниана и правил семь лет (на самом деле восточноримский император Маркиан правил в 450—457 годах. — Е. /7.). В зто время народ англов или саксов, приглашенньій Вортигерном, припльїл в Британию на трех кораблях и получил место для поселення в восточной части острова, будто би собираясь защищать страну, хотя их истинньїм намерением бьіло завоевать ее... Они вьішли из трех сильнейших германских племен — саксов, англов и ютов... Говорят, что первьіми их предводителями бьіли два брата, Хенгист и Хорза. Хорза позднее бьіл убит в сражении с бриттами, и в восточной части Кента до сих пор стоит монумент с его именем»64. В основе рассказа Бедьі лежит сочинение бриттского автора VI века Гильдаса Мудрого «О разорении Британии», где, однако, предводители саксов не названьї по именам. В «Англосаксонских хрониках», доведенньїх до 1154 года и опиравшихся в том числе на «Историю» Бедьі, помимо известия о прибьітии Хенгиста и Хорзьі, содержится еще несколько свидетельств о последующих приходах нових предводителей саксов в Британию: в 477 году «в Британию прибили Злла и его снновья Кимен, Вленкинг и Цисса на трех кораблях и в и садились в месте под названием Кименесора (на побережье Сассекса). Там они убили многих валлийцев, а прочие бежали в леса»; в 495 году «в Британию явились два злдормена (прави тель “графства”), Кердик и его син Кинрик, на пяти кораблях.

227

Они вьісадились в месте под названием Кердикесора (букваль но “пристань Кердика”) и в тот же день сразились с валлийцами»; в 501 году «в Британию прибьіл Порта с сьіновьями Бидой и Мзглой на двух кораблях. Они висадились в месте под назва нием Портесмута (Портсмут) и убили там юного бритта из очень знатного рода». Наконец, в 514 году «западньїе саксьі висадились в Британии на трех кораблях в месте под названи ем Кердикесора. Стуф и Виктгар воевали с бриттами и обратили их в бегство»65. Как видим, во многих случаях имена предводителей обьясняют местние названия. Более подробно историю саксонского завоевания рассказивает Гальфрид Монмутский в своей «Истории бриттов», написанной в 1130-х годах. Здесь братья Хоре и Хенгист припльївают в Британию по собственной инициативе, покинув Саксонию из-за ее перенаселення. Победив пиктов, они получают от короля Вортегирна позволение построить себе замок и призвать подкрепление из Германии. Вместе с воинами приехала и дочь Хенгиста, на которой женилея Вортегирн. Хен гист, таким образом, стал королевским тестем. После зтого он «понемногу вьізьівал из Германии все новьіе корабли и с каждим днем увеличивал численность своих сотоварищей»66; впоследствии сакси восстали и подчинили себе значительную часть Британии. Итак, в поздней английской историографии приглашение сменилось переселением и появилея мотив родства предводителя переселенцев с местньш правителем. Основнне сведения все же сохранялись неизменньши — два брата, прибнвшие с войском на трех кораблях для защитьі местннх жителей от нападений врагов и затем подчинившие их себе. Мотиви призвання, «братства» князей и сама троичность (три корабля в британской легенде и три брата в русской) совпадают. Примечательно, что Хорса, подобно Синеусу и Трувору, не оставляет потомков и его владения переходят к Хенгисту. Однако єсть и существенное отличие. Оно заключаетея в самой nape братьев и их именах. Дело в том, что имя Хор са близко современному английскому слову horse — то єсть «конь», «лошадь». А имя другого брата, Хенгиста, близко к немецкому слову Hengst — «кобила». Таким образом, имена обоих братьев аналогичнн друг другу и несут «конскую» се мантику. Зто еближает Хенгиста и Хорсу с божественними близнецами — мифологическими образами, характерними для различннх культур. Причем атрибутами зтих близнецов в разньїх культурах являютея именно кони. Так, «в Древней Индии божественних близнецов називали Ашвиньї, от санскритского asva, что значит “конь”. В Древней Греции божественнне близнецн називались Диоскурами, и их изображали в

228

виде двух коней»67. Так что в английской легенде тоже нашли отражение древние, мифологические мотивьі. Еще более поразительньїе совпадения обнаруживаются в исторической хронике «Деяния саксов», написанной в 957— 958 годах и впоследствии дополгіявшейся Видукиндом Корвейским — монахом бенедектинского монастьіря, находившегося на левом берегу реки Везер в Саксонии, на территории Восточно-Франкского королевства. Зта хроника представляет взгляд на «призвание саксов» с германской стороньї. В ней посльї бриттов, прибьівшие к саксам, заявляют: «Благородньїе саксьі, несчастньїе бриттьі, изнуренньїе постоянньїми вторжениями врагов и позтому очень стесненньїе, просльїшав о славньіх победах, которьіе одержаньї вами, послали нас к вам с просьбой не оставить [бриттов] без помощи. Обширную, бескрайнюю свою страну, изобилующую разньїми благами (terrain latam etspatiosam et omnium rerum copia refertam), [бриттьі] готовьі вручить вашей власти». Затем в Британию «бьіло послано обещанное войско [саксов] и, принятое бриттами с ликованием, вскоре освободило страну от разбойников, возвратив жи телям отечество». Далее говорится: «Когда предводители войска увидели, что земля [зта] обширна и плодородна, а жители ленивьі в деле ведення войньї и что сами жители, [да] и большая часть саксов не имеют прочньїх мест для поселення, тогда они послали [гонцов], чтобьі отозвать большую часть войска, заключили мир со скоттами и пиктами и, сообща с последними вьіступив против бриттов, изгнали их из страньї, а самую страну подчинили своей власти»68. Здесь особенно интересньї вьіражения «обширная, бескрайняя страна, изобилующая разньїми благами», «земля об ширная и плодородная», что почти точно соответствует летописному «земля наша велика и обильна» — до такой степени, что вьісказьівалось предположение о влиянии сочинения Видукинда надревнерусского летописца. Зтому, впрочем, противоречит тот факт, что Видукинд, в отличие от Бедьі, не назьівает ни имен предводителей саксов, не упоминает о том, что зто бьіли два брата, и не указьівает числа кораблей, на которьіх саксьі припльїли в Британию. По сути, в тексте Видукинда только два прямьіх совпадения с летописньїм рассказом — зто характеристика земли, куда прибьівают саксьі, и сам мотив призвания. Если говорить о влиянии, то летописец должен бьіл бьіть знаком не только с текстом Видукинда (или преданием, стоящим за ним), но и с легендой, отразившейся в «Истории» Бедьі. В то же время между англосаксонской и древнерусской ле гендами єсть и существенньїе различия. Зто число братьев, ко-

229

торьіе к тому же в англосаксонской легенде носят мифологические имена, мотиви внутренних раздоров (в древнерусской) и внешней угрозьі, хотя и от соседних племен (в англосаксон ской)69. В англосаксонской легенде саксьі получают землю по соседству с бриттами и их предводители не сразу становятся местньїми правителями. «Вместе с тем зпическая формула призвання в “великую и обильную землю” указьівает, возможно, на общий мифопозтический источник, восходящий к династическим преданиям Северной Европьі: династические связи обьединяли формирующиеся государства Скандинавии, Англии и Руси — неслучайно и в космографическом введений “Повести временньїх лет” англьї, варяги и русь обьединеньї в одну “филиацию” потомков Иафета»70. Очень вероятно, что схожие устньїе предания пользовались одними и теми же устойчивьіми формулами. Возможно даже, что в них отразидись определенньїе стандартньїе оборотьі заключаемьіх с пришеДьцами соглашений. Но бьіло ли само призвание варягов? Не бьіл ли зто прием на службу наемньїх дружин с последующим захватом ими власти, замененньїм летописцем мирньїм призванием ради обоснования законности варяжской правящей династии на Руси, как полагал еще В. О. Ключевский? Ведь, возможно, западньїе легенди о призвании, аналогичньїе древнерусской, «обьясняющей появление Рюриковичей на Руси и пьітающейся исторически оправдать их княжескую власть, имели целью благовидное разьяснение и обоснование владьічества завоевателей»71. Анализ самого летописного текста позволяет отрицательно ответить на зтот вопрос. Дело в том, что в летописном рассказе сохранились следьі древнего славянского права, представленньіе в соответствующих терминах. Князья приглашались «кня жить» и «владеть», что виражалось, вероятно, в урегулировании межплеменньїх отношений и обеспечении безопасности международной торговли на севере Руси. Другая функция приглашенньїх князей заключалась в том, чтобьі они «рядили по праву», «судили по праву», то єсть творили суд в соответствии с местньїми обьічаями и правовими нормами. Внражение летописи «рядить по праву» раскрнвает смисл вираження «а наряда у нас нету», то єсть нет управления, управителя. В «По вести временньїх лет» зта связь понятий «рядить» и «наряд» оказалась менее очевидной — глагол «рядил» (по праву) заменен на «судил», а понятие «наряд» отнесено не к совокупности племен, а к их земле. Терминология летописи показивает, что между местннм населением и пришлнми варяжскими предводителями било заключено устное соглашение, «ряд», которнй определял пра

230

ва и обязанности князя и положение призванньїх варягов на Руси. Князь должен бьіл защищать местньїе племена от напа лений других скандинавов, обеспечивать нормальнеє функционирование торговли в регионе, вероятно, регулировать взаимоотношения между разньїми племенами, отстаивая их общие интересьі. В обмен он получал право сбора определенной час ти доходов, дани с населення, и право суда, но в соответствии с местньїми правовими установками. Таким образом, приглашаемьіе князья бьіли поставленьї в зависимость от местного общества72. Все зто показьівает, что летописньїй рассказ донес до нас реальньїе сведения о таком соглашении — причем соглашении, делавшем варяжских князей не полноправньїми хозяевами на новой земле, а зависимьіми от местньїх порядков управителями. Возможно, с условиями «ряда» бьіли связаньї и раздачи Рюриком городов «своим мужам» — полагают, что зто бьіла раздача кормлений, ленов, то єсть права на сбор дани на зтих территориях73. Но все они, конечно, подчинялись «центральной власти» — власти Рюрика. Между тем и зта власть не бьіла «абсолютной». Именно «ряд», заключенньїй местньїми племенами с варя гами, как уже отмечалось историками, и послужил, по всей видимости, основой для дальнейшей новгородской традиции приглашения князя на престол и заключения с ним определенного соглашения, договора. Становится понятньїм в зтом случае и уход преемника Рюрика Олега вместе с Игорем и дружиной из Новгорода на юг Руси. Ограничения княжеской власти, установленньїе «рядом», не позволяли князьям самостоятельно распоряжаться «государственньїми доходами», собранной данью, чувствовать себя полноправньїми правителями. Власть же Олега в Києве оказьівается основанной не на договоре, а на праве завоевателя74. Князь как бьі вьірьівается из-под контроля местной верхушки, становится более самостоятельньїм в своих решениях. Хотя, конечно, учитьівать определенньїе тра диции и установленньїе порядки он бьіл должен. Иначе с ним могло произойти то, что случилось с Игорем, убитьім древля нами, с которьіх он попьітался собрать тройную (!!!) дань. Подобньїе договори с норманнами известньї и в Западной Европе. Такого рода соглашения бьіли заключеньї, например, в 878 году между королем Узссекса Альфредом Великим и датским конунгом Гутрумом, в 911 году между западнофранкским королем Карлом Простоватьім и предводителем викингов Хрольвом (Роллоном) (зтот договор положил начало образованию герцогства Нормандия). С помощью таких договоров местньїе государи стремились урегулировать отношения со скандинавами, уже оседавшими на их землях. Скандинавам

231

вьіделялась определенная территория для проживання, то єсть их расселение ограничивалось. Они должньї бьіли защищать предельї отих стран от напалений других отрядов викингов. Вожди норманнов со своими дружинами принимали крещение и присягу на верность местньїм правителям. Тем самьім, с одной сторони, обеспечивалась безопасность от нових норманских вторжений, с другой — убнстрялось вхождение, включенность пришлих воинов в местное общество75. «Ряд», заключенннй с Рюриком, имеет некоторне схожие чертьі с отими договорами. Между тем одно различие принципиально. В Европе норманнн сталкивались с уже сложившимися государственннми структурами. Позтому упомянутне договори били соглашениями между давно сформировавшимися, достаточно сильними государствами и предводителями скандинавских отрядов, то єсть представителями народов, на ходившихся лишь на самой начальной стадии развития государственности, политические образования которих били близки скореє к «вождеству», нежели к более или менее сложившейся государственной структуре. Иньїми словами, зто бьіли договори между более «цивилизованними» и «примитивньши» системами (зпитетн зти, конечно, чисто условнн и характеризуют некий общий уровень состояния). На севере же Руси все било иначе. Говорить о каком-то достаточно сложившемся государственном образовании, даже називая его «конфедерацией племен», здесь не приходится. И тем более невозможно сравнивать зто племенное обьединение с западноевропейскими королевствами той пори. Таким образом, соглашение с Рюри ком било соглашением между «равннми», то єсть между сис темами и народами, находившимися на примерно одинаковом уровне цивилизационного развития. Такое соглашение, опи равшеєся на традиционное, «обнчное» право, не могло носить того четко структурированного, документально оформленного характера, которнй бьіл присущ западноевропейским дого ворам. По-видимому, зто устное соглашение касалось лишь самих общих, немногочисленних вопросов, договоренность по которнм могла скрепляться, например, взаимной клятвой. Однако считать древнерусскую «дипломатию» того времени хотя би приближающейся по своєму уровню к западноевропейской или византийской вряд ли возможно. В любом случае речь идет об условиях и нормах, преломленних через правовне положення XI—XII веков — времени работьі летописцев. Итак, местное население, состоящее из разньїх племен, как славянских, так и финно-угорских, между которнми начались раздорн, призивает «третью силу» в качестве князя (князей?) с дружиной. Силу, которая, находясь вне межплеменних проти-

232

воречий, может урегулировать отношения между племенами и обеспечить пресловутьій «порядок», то єсть, по-видимому, безопасность торгових путей и защиту от нападений варягов. Могла ли такая «третья сила» бьіть инозтничной — принадлежать к другому племени, другому народу — не славянскому и не финно-угорскому? Вполне возможно. Здесь следует вспомнить и о таком примечательном факте, как избрание западннми славянами в VII веке в качестве князя некоего Само, франка по происхождению. Вот как описаньї зти собьітия во франкской хронике VII века — так назьіваемой «Хронике Фредегара» (в рукописях самой хроники имени автора нет, а предположение об авторстве бьіло вьісказано только в XVI веке). «В год 40-й царствования Хлотаря (то єсть 623/624 год, время правлення франкского короля )Оіотаря II. — Е. 77.) человек по имени Само, по рождению франк, из округа Сансского (к юго-востоку от Парижа. — Е. 77.), увлек с собой многих купцов [и] отправился торговать к славянам, прозьіваемьім винидами. Славяне уже начали восставать против аваров, прозьіваемьіх гуннами, и царя их хагана. (Далее описьіваются притеснения аварами славян, память о которьіх отразилась и в древнерусских летописях, где аварьі именуются обрами. — Е. Я.)... Когда винидьі пошли походом против гуннов, купец Само... отправился с ними в поход; и там столь большая до блесть проявилась в нем против гуннов, что бьіло удивительно, и огромное множество их бьіло уничтожено мечом винидов. Узнав доблесть Само, винидьі избрали его над собой королем; там он и царствовал благополучно ЗО и 5 лет. Во многие битви вступали против гуннов винидьі в его царствование; благодаря его совету и доблести винидьі всегда одерживали над гуннами верх. Бьіло у Само 12 жен из рода славян; от них он имел 22 е н на и 15 дочерей»76. Итак, «королем» славян стал иноземец — франк Само, причем имя Само — вероятно, кельтского происхождения. По всей видимости, Само бьіл торговцем оружием, как-то знакомьім с воєнним делом. Славянская «держава Само», хотя и била временним союзом (в исторической науке ее тоже назьівают «конфедерацией») славянских племен, охватнвала значительную территорию — Чехию, Южную Моравию, Юго-Западную Словакию и другие земли. Основой зтого обьединения била борьба с внешним врагом — аварами. Именно в процес се зтой борьбьі славяне и избрали Само своим правителем. Разумеетея, сложно видеть в истории Само прямьіе аналогии с летописним рассказом о призвании варягов. Однако некоторне факти схожи — зто борьба против притеснителей (восстание западних славян против аваров и изгнание племенами Се-

233

верной Руси варягов «за море») и иноземное происхождение правителя. Зто сопоставление, уже отмечавшееся в науке, привело даже к мьісли о том, что на Руси на самом деле произошло не призвание варяжских князей (и тем более не варяжское завоевание), а именно их избрание. При зтом зтническая принадлежность «избранного» значення не имела77. В то же время племена Северной Руси обратились не про сто к каким-то иноземцам, а к самим же варягам. Призьіваемьіе варяги должньї бьіли защитить земли славян и финно-угров от нападений других варяжских отрядов. Что, по всей видимости, и произошло — во всяком случае, до конца X века в источниках не имеется никаких упоминаний о скандинавских нападениях на север Руси78. Более чем вероятно, что зти варяги, а вернее, их предводители, принадлежали к другой «категории» норманнов, нежели те, кто собирал дань на севере Руси ранее. Изгнанньїми «за море» варягами бьіли, вероятно, шведьі. Призвание же князя из Ютландии, дана по происхождению, каким бьіл Рорик Ютландский, вьіглядит в зтом отношении вполне логичньїм79. Зто действительно бьіла третья или даже четвертая (если считать славян, финно-угров и варягов из Швеции) нейтральная сила, которая могла вьіглядеть независимой от предшествующих собьітий, развернувшихся на севере Руси. Еще раз хочется подчеркнуть, что про исхождение правящей династии никоим образом нельзя напрямую связьівать с происхождением самого государства. Как писал академик Д. С. Лихачев, «Русское государство мог ло возникнуть под влиянием внутренних потребностей в нем, а династия Рюриковичей, тем не менее, явиться извне. Динас тии большинства западноевропейских государств имели ино земное происхождение, но зто не побуждало историков сомневаться в том, что государственньїе образования Западной Европьі имели автохтонное происхождение»80. Иноземное происхождение правящего рода могло иметь и определенньїй символический смьюл. Сам факт появлення династии да и правящей злитьі (братья-варяги пришли «с родьі своими») извне уже являлся существенньїм фактором легитимации. Князья и их приближенньїе происходят, таким образом, не из местной, «своей» средьі; они — принципиально «иньїе», как бьі из другой системьі, другого мира — и уже зтим оправдьівается их вьісокое положение. Иностранное проис хождение отнюдь не лишало династию и злиту их прав, а, напротив, оправдьівало их власть и ведущее положение в обществе. Происхождение правителя извне, из другой культурной или зтнической традиции могло способствовать укреплению прав его потомков на власть, а добровольное призвание такого

234

правителя только подтверждало законность зтой династии. Полатаю, что именно в зтом контексте можно рассматривать и генеалогические легендьі русской аристократии. Зто тоже своего рода «переселенческие» сказання, хотя и появившиеся значительно позднее, но по сути обнаруживающие сходство с легендой о Рюрике. Как основатель главной, первой династии правителей Руси оказался иноземцем, так и другие родьі в по зднее Средневековье стали фиксировать тот же мотив иноземного прародителя. Вероятно, именно по зтому типу и возникали впоследствии многочисленньїе дворянские легендьі (к XVIII веку вьіродившиеся в откровенньїе басни) «о вьіездах» родоначальников из других земель. Своеобразное зтническое дистанцирование злитьі ставило ее как бьі над остальньїм обществом и тем самьім оправдьівало ее руководящее социальное положение. Между тем история рода на новом месте действительно как бьі «начиналась заново». Сведения о предках Рюрика, о его деятельности до прихода на Русь, если и могли каким-то образом сохраняться в варяжской дружинной среде, для представите лей местного общества оказьівались совершенно несущественньїми — именно позтому их нет на страницах летописей. Варяжские князья приходят «из-за моря» в другую, «нашу» страну и становятся тем самьім уже «своими». Начинается ис тория собственно русского княжеского рода. В начале XII века благодаря «исследовательской» работе летописцев сказание о Рюрике обретает и временньїе вехи. Историки, как правило, подчеркивают искусственность ранней летописной хронологии. Для зтого, конечно, єсть основания. Летописцьі знали преемственность «вьісшей власти» на Руси: Рюрик — Олег — Игорь. С именем князя Олега бьіл связан точно датированньїй русско-византийский договор 911 года, имевшийся в распоряжении составителя «Повести временньіх лет». С именем Игоря бьіл связан другой договор — 944 года, дата которого в тексте, доступном летописцу, впрочем, отсутствовала. Текстьі обоих договоров вошли в летопись. До говор 911 года с византийской сторони бьіл заключен от имени византийских императоров Льва VI Философа (Мудрого), правившего с 886 года, и его соправителей, брата Александра и сьіна Константина VII (Багрянородного), которьій бьіл венчан на царство еще младенцем 9 июня 911 года, при жизни отца. Лев VI умер 11 мая 912 (6420) года. К зтому же году летописец приурочил и смерть Олега, сопоставив зти два собьітия. Та же ситуация сложилась и с хронологией княжения Игоря. Дого вор 944 года бьіл заключен при «царях» Романе, Константане и Стефане, то єсть при византийских императорах Романе І

235

Лакапине, правившем с 920 года, и его соправителях — зяте Романа Константине VII Багрянородном и сьіне Романа Стефане. 16 декабря 944 (6453) года Роман Лакапин бьіл свергнут с престола. К концу его правлення летописец приурочил и смерть Игоря, которую он пометил тем же 6453 годом. Поскольку Игорь, таким образом, правил 33 года, то такой же срок летописец отмерил и правленню Олега. Полупалось, что Олег должен бьіл начать править в 879 (6387) году. Так бьіла определена дата смерти его предшественника — Рюрика81. Число 33, кроме того, имело и сакральньїй, библейский подтекст. Именно столько царствовал в Иерусалиме библейский Давид, таков бьіл срок земной жизни Христа, столько должен бьіл править последний перед кондом света царь Михаил, согласно византийскому «Откровению Мефодия Патарского» (напомню, что с именем византийского императора Михайла летопись связьівает начало «Русской земли», а поход Аскол’Ьда и Дира на Константинополь приурочен к 866 году, концу прав лення зтого императора, убитого в сентябре 867 года). А по апокрифической «Книге Юбилеев» (так назьіваемое «Малое Бьітие») в начале тридцать третьего «юбилея» (под юбилеем подразумевается период в семь седмин, то єсть в 49 лет) Сим, Хам и Иафет разделили землю на три части. Числа 3 и 33 оказьівались, таким образом, для начальной части летописного повествования особенно значимими. Периодьі зтого 33-летнего ритма оканчивались походами язьіческой Руси на Византию82. Периодьі правлення князей в «Повести временньїх лет» зафиксированьї и при общем счете лет мировой истории. Сведения об зтом даются в летописной статье под 6360 (852) годом, к которому в летописи отнесено начало царствования импера тора Михайла III. «Аот перваго лета Михаиловадо перваго лета Олгова, рускаго князя лет 29; а от перваго лета Олгова, понелиже седе в Києве, до перваго лета Игорева лет 31; а от перваго лета Игорева до перваго лета Святьславля лет 33; а от перваго лета Святославля до перваго лета Ярополча лет 28; а Ярополк княжи лет 8» — и далее счет лет приобретает иной ха рактер: говорится, не сколько прошло лет от начала одного княжения до другого, а сколько правил тот или иной князь. Сьін Святослава Ярополк погиб в 6488-м, то єсть 980 году, а на чал княжить в 6481-м, то єсть 973 году, что подчеркнуто в ле тописи. Таким образом, срок его правлення составляет восемь лет — с 6481 по 6488 год. Начало княжения Святослава в лето писи отнесено к 6454-му, то єсть 946 году. Между 946 и 973 годами прошло 28 лет, если считать и 946-й, первьій год княже ния Святослава, и 973-й, первьій год княжения Ярополка. Такой счет лет условно назьівается «включающим», то єсть

236

учитьівающим и первьій, и последний годьі какого-либо периода. Начало княжения Игоря в летописи отнесено к 6421 -му, то єсть 913 году. Период в 33 года охватьівает года начиная с 913-го по 945-й включительно. Олег захватил Киев в 6390-м, то єсть 882 году, а умер в 6420-м, то єсть 912 году. Период его киевского правлення охватьівает, таким образом, 31 год, включая и 882-й, и 912 годьі. Начало правлення императора Михайла датировано 6360-м, то єсть 852 годом. Считая от отого года 29 лет, получаем 6388-й, то єсть 880 год — первьій год княже ния Олега после смерти Рюрика в 6387-м, то єсть 879 году Рюрик же в зтом перечне не упоминается, потому что речь здесь идет только о тех русских князьях, которьіе сидел и в Києве. Но тем не менее, как видим, Рюрик подразумевается в зтом перечислении, поскольку первьій год нового княжения, княжения Олега, датируется от его смерти. Хронология начальной части летописи во многом искусственна, но дата 6370-й, то єсть 862 год — приход Рюрика на Русь, никак из каких-либо умозрительньїх конструкций не вьіводится. Правление Рюрика при включающем счете охватьіва ет 18 лет. Зто больше чем простая половина 33-летнего периода. Как летописец вьічислил зту дату, неизвестно. Остается полатать, что некоторая часть ранних летописньїх датировок могла иметь вполне реальньїй характер. Итак, при всей кажущейся легендарности сказания о при званий варягов во главе с Рюриком за зтой историей стоит реальность серединьї IX века. Рюрик — бесспорно, реальное историческое лицо. Зто первьій известньїй нам князь на севере Руси. Сохранившиеся в летописях немногочисленньїе сведения о нем, отголоски реальньїх собьітий — драгоценньї. Именно с зтих собьітий пошла непрерьівная цепочка исторической преемственности верховной княжеской власти на Руси от кня зя к князю, от одного поколения рода к другому. Но бьіл ли Рю рик реальньїм предком «Рюриковичей»?

Глава восьмая

п о те м ки р ю ри ка Первьіе поколения княжеского рода представленьї в летописях следующим образом. Рюрик оставил малолетнего сьіна Игоря, правителем при котором стал родственник Рюрика Олег. Составитель Начального свода 1090-х годов считал Оле га «воеводой» Игоря. Составитель же «Повести временньїх лет» счел Олега самостоятельньїм князем, как бьі регентом при ребенке Игоре, потому что точно знал о княжеском статусе Олега из договора Руси с Византией 911 года, заключенного от имени Олега, «великого князя русского». Однако зто «регентство» яв но затянулось — ведь по летописной хронологии Олег княжил 33 года. В 903 году, по данньїм «Повести», Игорь женился на Ольге. В 945-м, а точнеє, осенью 944 года, он бьіл убит древля нами по время полюдья, оставив опять-таки малолетнего сьіна Святослава (его рождение Ипатьевская летопись датирует 942 годом1), реальной правительницей при котором бьіла его мать Ольга. Ольга умерла в 969 году, Святослав погиб в 972-м. Младшим сьіном Святослава бьіл креститель Руси, князь Владимир. О предках самого Рюрика летописи сведений не сохранили, да и не могли сохранить, поскольку скандинавские генеалогии бьіли совершенно неактуальньї для восточнославянской средьі2. Таким образом, цепочка из трех поколений княжеской династии вьіглядит так: Рюрик — Игорь и Ольга — Святослав. То, что Святослав бьіл сьіном Игоря, подтверждают иностранньіе источники X века. Константин Багрянородньїй в трактате «Об управлений империей» прямо назьівает Святослава сьіном Игоря, «архонта Росии»; о том же свидетельствует в своей «Истории» Лев Диакон. Родство Ольги и Святослава очевидно, исходя из текста русско-византийского договора 944 года, а также (впрочем, менее определенно) из другого трактата императора Константина — «О церемониях византийского двора», где описан прием княгини Ольги в Константинополе. Таким образом, связь между поколениями «Игорь и Ольга» и «Свято слав» несомненна.

238

А прямая родственная связь Рюрика с Игорем? Здесь ситуация сложнее. Летописи однозначно утверждают, что Игорь бьіл сьіном Рюрика. Вот как об зтом говорится в Новгородской первой летописи, основанной на Начальном своде: Рюрик «роди сьін, и нарече имя ему Игорь. И вьзрасгьшю же ему, Игорю, и бьість храбор и мудр. И бьість у него воєвода, именем Олег, муж мудр и храбор. И начаста воевати...». «Повесть временньїх лет» существенно уточняет зту информацию, исходя из данньїх о княжеском статусе Олега: «Умершю Рюрикови предасть княженье своє Олгови, от рода ему суща, вдав ему сьін свой на руце, Игоря, бе бо детеск вельми». Летописец подчеркивает родство Олега с Рюриком, поскольку в летописи проводится мьісль о том, что законним князем на Руси может бьіть только представитель Рюрикова рода. Вторая часть сообщения Начального свода отнесена в «Повести» к 903 году и сопоставлена с известием о женитьбе Игоря на Ольге: «Игореви же вьзрасгьшю, и хожаше по Олзе и слушаша его...» Таким обра зом, в основе обоих известий лежит общий источник. Составитель «Повести» лишь уточняет сведения Начального свода. В Софийской первой и Новгородской четвертой летописях известие о смерти Рюрика очевидним образом восходит к «По вести временннх лет»: «Умре Рюрик, княжив лет 17 и предасть княжение своє Олгови, понеже ему от рода своего суща, и вда ему син свои на руце, Игоря малого: бе бо детеск велми». Та ким образом, все зти известия демонстрируют внутреннее единство и происхождение от одного источника, не позволяющее считать их искусственной конструкцией летописца3. Никаких иньїх данньїх о происхождении Игоря в источниках нет. Между тем сомнения в зтой связи порождает летописная хронология. Рюрик умер в 879 году, оставив Игоря малолетним. Следовательно, Игорь погиб, когда ему било не меньше 65 лет, женился в возрасте не менее 25, а родил Святослава по сле почти 40 лет брака с Ольгой, уже будучи 60-летним (да и Ольге в зто время било больше 50 лет). Такая ситуация вьіглядит столь сомнительной, что в исторической науке общим местом стало представление о нереальносте зтой генеалогии. При зтом не берется в расчет явная искусственность некоторнх дат, например, дати смерти Рюрика (хотя, возможно, она и недалека от истиньї, если признать тождество Рюрика Новгородского с Рориком Ютландским). Явно мифической является дата женитьбн Игоря и Ольги. Скореє можно предположить, что Игорь мог жениться на сравнительно молодой девушке незадолго до гибели, чем представить 40 лет бездетного брака. Зта позиция летописной схеми наиболее уязвима. В то же время нужно помнить, что ми совершенно ничего не

239

знаєм о каких-либо других родственниках княжеской семьи в конце IX — первой половине X века. Летопись давала линейную схему, оставляй «за кадром» прочую родню. О том, что та кая родня бьіла, ясно свидетельствует русско-византийский договор 944 года. С другой стороньї, летопись вьістраивает слишком стройную композицию княжеской родословной. Рюрик оставляет малолетнего Игоря на попечений родича Олега. Игорь, в свою очередь, также оставляет малолетнего наследника Святослава на попечений матери Ольги. Таким обра зом, положение Игоря при Олеге соотносится с положением Святослава при Ольге. Если вспомнить к тому же, что имена Олега и Ольги стоят рядом в известии «Повести временньїх лет» о женитьбе Игоря, зта конструкция вьіглядит еще более очевидной4. Впрочем, возможно, что зта конструкция єсть вторичное «моделирование» ситуации летописцем, возникшее благодаря вьістраиванию зтой единой генеалогической линии. И такая конструкция вовсе не предполагает отрицание отдельньїх ее звеньев. В принципе ничего удивительного в том, что Игорь мог прожить 65 лет, нет. То, что он мог родить Святослава, когда ему бьіло около шестидесяти, не слишком убедительно, но вполне возможно. Когда у польского короля Владислава II Ягайло в начале XV века родились сьіновья от четвертой женьї (от предьідущих браков бьіли только дочери), их отцу бьіло за 70. Несколько браков для средневековьіх монархов явля лись скореє правилом, чем исключением. Что же касается Рюрика, то еще раз подчеркну, что, по сути, мьі ничего не знаєм о нем до его появлення на Руси в 862 году. Позтому сказать, сколько ему бьіло лет и в каком возрасте он произвел на свет Игоря, совершенно невозможно. Даже если признать тождество Рюрика с Рориком Ютландским, то получится, что он умер в возрасте около шестидесяти лет. Сомнительно, чтобьі у него не бьіло детей до появлення на Руси (хотя франкские источники на зтот счет ничего не говорят), но еще более вероятно, что, прибьів на Русь, Рюрик мог заключить брак с представительницей какого-либо из местньїх племен и Игорь мог бьіть СЬІном от зтого брака. Все зто, конечно, лишь предположения, но все-таки источники не дают ясньїх оснований для отрицания происхождения Игоря от Рюрика. Как бьі то ни бьіло, наиболее уязвима летописная дата брака Игоря и Ольги — при ее «устранении» генеалогия не кажется столь натянутой. Другой вопрос, почему «регентство» Олега так затянулось. Но зтот вопрос к генеалогии прямого отношения не имеет. Следует заме тать, что сама конструкция «вдав ему сьін свой на руце» является, скореє всего, домьіслом летописца.

240

Есть, впрочем, и некоторьіе косвенньїе аргументи, как бьі говорящие против происхождения Игоря от Рюрика. Все они на поверку оказьіваются несостоятельньїми, но поскольку они кочуют из книги в книгу, упомянуть их нужно. Древнерусскому церковному деятелю Илариону, которьій бьіл священником церкви Святих апостолов в селе Берестове под Києвом (там находился великокняжеский дворец), а в 1051 году стал русским митрополитом, приписьівается проповедь, условно названная «Словом о законе и благодате». Создано «Слово» между 1037 и 1050 годами при Ярославе Мудром. В нем, в частности, есть такие слова: «Похвалимь же и мьі, по силе нашеи, мальїими похвалами великаа и дивнаа сьтворьшааго нашего учителя и наставника, великааго кагана нашеа земли Володимера, вьнука старааго Игоря, сьіна же славнааго Святослава, иже вь своа лета владьічествующе, мужьствомь же и храборьствомь прослуша вь странахь многах, и победами и крепостию поминаются ньіне и словуть. Не вь худе бо и неведоме земли владьічьствоваша, нь вь Руське, яже ведома и сльїшима есть всеми четьірьми конци земли»5. Итак, Иларион перечисляет предков «кагана Володимера», то есть князя Владимира Святославича, крестителя Руси. Среди них названьї Святослав и Игорь, Рюрик же не упомянут. Зто неупоминание позволило некоторьім исследователям утверждать, будто Рюрик в то время еще не считался предком княжеской династии. Ясно, что такое мнение совершенно несостоятельно. Вопервьіх, зто аргумент «от умолчания», что резко снижает его убедительность. Во-вторьіх, для того, чтобьі придать зтому умолчанию некое значение, нужно сперва доказать, что Ила рион по какой-либо причине, например, по существовавшей тогда традиции, должен бьіл обязательно перечислять всех предков князя Владимира до какого-либо колена. Если зто не доказано или не доказуємо, то и говорить не о чем. Существенно, однако, что, как правило, в древнерусских источниках предки какого-либо лица дальше третьего колена не упоминаются6. Показательно в зтом отношении хотя бьі другое «Сло во» — «Слово о полку Игореве», созданное в конце XII века. Вот его начало: «Слово о пльку Игореве, Игоря, сьіна Святьславля, внука Ольгова». Предки Игоря до князя Олега Свято славича здесь не перечисленьь, но из зтого вовсе не следует, что автор «Слова» о них не знал. В-третьих, для риторики вообще характерна именно троичная формула — зтой классической традиции отвечает и проповедь Илариона. Несмотря на все зто, «умолчание» Илариона о Рюрике обрело столь большую популярность, что Игоря Рюриковича в нашей исторической литературе стали именовать не иначе как Игорь «Старьій».

241

Хотя у Илариона говорится о «старом», то єсть «прежнем», «раннем» Игоре, подобно тому, как «старьій» Ярослав (Яро слав Мудрьій) упоминается в «Слове о полку Игореве». При зтом Святослава никто из историков «Славньїм» назьівать не стан... Такое наименование Игоря бьіло своеобразной уловкой, с помощью которой можно бьіло не упоминать о его отчестве и «оторвать» его имя от «мифического», «полулегендарного» Рюрика. Второй источник — зто «Память и похвала князю Русскому Владимиру» — произведение, созданное в XI веке и приписьіваемое Пакову Мниху (то єсть монаху). Древнейший сохранившийся список зтого памятника датируется XV веком. Здесь также упомянутьі предки Владимира: «Тако же и азь, худьій мнихь Иаковь, сльїшавь от многьіхь о благовернемь князе Володимери всея Руския земля, о сьіну Святославле, и мало сьбравь от многьія, добродетели его написахь, и о сьіну его, реку же святою славную мученику Бориса и Глеба, како просвети благодать Божия сердце князю рускому Володимеру, сьіну Святославлю, внуку Игореву, и возлюби и человеколюбивьій Богь, “хотяй спасти всякого человека и вь разумь истинньїй приити”, и вжада святого крещения». Опять-таки среди них упоминаются только Святослав и Игорь. Почему зто так, становится ясно из дальнейшего текста: «И Богь поможе ему (Владимиру. — Е. Я ) , и седе вь Києве на месте отца своего Святослава и деда своего Игоря»7. То єсть на самом деле Иаков Мних перечисляет тех предков Владимира, которьіе княжили в Києве. Рюрик, естественно, к ним не относился. Позтому и зто «умолчание» ничего не доказьівает. Ачто же именадревнерусских князей? Не могут ли они вне сти какую-то ясность? И вот здесь как раз возникают любопьітньїе моментьі. Само имя Рюрика, основателя династии, среди его потомков встречается только два раза. Зто, во-первьіх, правнук Ярослава Мудрого Рюрик Ростиславич (умер в 1092 году), князь Перемьішльский, и, во-вторьіх, Рюрик Рос тиславич (умер предположительно в 1212 году), внук Мстисла ва Великого, семь раз занимавший киевский стол в конце XII — начале XIII века. Заманчиво бьіло бьі сопоставить его имя с именем предьідущего князя, полного тезки, но ни генеалогические, ни политические связи в данном случае не обнаруживаются. Возможно, «возрождение» имени Рюрик в потомстве Мстислава Великого вписьівается в общий контекст появлення ряда скандинавских по происхождению имен в зтой ветви Рюриковичей в связи со скандинавским браком самого Мстислава. Таковьі имена дочерей Мстислава — Мальмфрид, Ингибьерг, Рогнедьі. Вероятно, к зтому кругу от-

242

носится также и имя Ингварь (то єсть Игорь в его первоначальной, скандинавской форме): его носили два правнука Мсти слава — Ингварь Ярославич и Ингварь Игоревич, причем второй бьіл племянником Рюрика Ростиславича8. Хотя, судя по хронологии летописей, Рюрик родился уже после смерти деда: первьій раз он упоминается в 1157 году как смоленский князь, участвующий в военньїх действиях9, что позволяет отнести время его рождения к рубежу 1130—1140-х годов, следовательно, он умер в возрасте около семидесяти лет. Примечательно, что христианское имя Рюрика Ростиславича, Василий, отсьілает к традиции, идущей от Владимира Святого, христианским именем которого бьіло Василий. Таким образом, в именах Рюрика Ростиславича как бьі соединились имена двух основателей династии: генеалогического родоначальника язьіческих времен и христианского предка — крестителя Руси. Есть, впрочем, сведения и еще об одном Рюрике. Зто Рюрик Ольгович, черниговский князь, в крещении, возможно, носивший имя Констан тан. Его упоминает В. Н. Татищев под 1212 годом, и с ним сопоставляют имя Константин из Л юбецкого синодика, в котором упомянутьі имена князей Черниговской династии. Однако в реальносте отого князя существуют серьезньїе сомнения10. Казалось бьі, имя родоначальника должно пользоваться особой популярностью среди его потомков. Но как раз зтогото и не происходит. Более того, в традициях и других династий, как европейских, так и азиатских, заметно редкое употребление имен родоначальников — имен, которьіе могли считаться особо почитаемьіми и потому до некоторой степени «табуированньїми». Династия Рюриковичей в зтом отношении не исключение. Но особенно интересен первьій Рюрик среди по томков Рюрика «старого». Первьій Рюрик Ростиславич происходил из той ветви потомков Ярослава Мудрого, которая «вьіпала» из лествичной системьі престолонаследия (системьі родового старейшинства) и, по сути, стала «изгойской». Дед Рюрика, старший сьін Ярослава Мудрого Владимир Яросла вич, княжил в Новгороде и умер еще при жизни своего отца. Отец Рюрика, Ростислав Владимирович, в 1064 году бежал в Тмуторокань, где через несколько лет бьіл отравлен. Не совсем понятно, какие бьіли у него владения до зтого, но, во всяком случае, с 1080-х годов сьіновья Ростислава пьітались закрепиться в Юго-Западной Руси11. В 1086 году Рюрик Ростиславич княжил в Перемьішле, а на Любечском сьезде 1097 года Перемьішль и Теребовль бьіли закрепленьї за его братьями Волода рем и Василько. Сочетание имен братьев Ростиславичей — Рюрик, Володарь и Василько12 — вьіглядит не случайньїм. Можно предпо-

243

ложить, что на их вьібор повлиял политический контекст — именами своих сьіновей князь Ростислав Владимирович хотел подчеркнуть принадлежность своей семьи к княжескому роду, ее происхождение от общих для всех древнерусских князей предков. Рюрик — наиболеедревний предок, основатель рода, Володарь (ср. Володимир, по принципу «варьирования родо вого имени») — аллюзия на имя крестителя Руси Владимира Святославича, Василько (ср. Василий) — имя князя Владими ра в крещении. Тем самьім Ростислав хотел продемонстрировать родичам законность притязаний своей семьи на определенную часть земельньїх владений княжеского рода13. Зта демонстрация, безусловно, бьіла рассчитана на «старших» Ярославичей и их семьи и, конечно, не имела бьі смьісла, если бьі представление о Рюрике как родоначальнике княжеского дома уже не бьіло к тому времени прочно укоренившимся на Руси (по крайней мере в древнерусской княжеской динасїии). Когда же произошло зто имянаречение? Судя по генеалогической хронологии, Рюрик Ростиславич родился уже после смерти Ярослава Мудрого (1054), но не позже серединьї 1060-х годов — скореє всего, на рубеже 1050—1060-х. Следовательно, к зтому времени Рюрик уже однозначно считался родоначаль ником русской княжеской династии. Если родственная связь Игоря с Рюриком и не существовала в устной традиции изначально, она должна бьіла появиться тогда, когда княжеская династия остро нуждалась в обосновании законности своих прав на власть. Ведь сам факт приглашения князя обеспечивал за конность правлення на Руси реальньїх или предполагаемьіх потомков Рюрика. Следовательно, при «создании» родственной связи Игорь—Рюрик принципиальной бьіла легитимация княжеской династии в целом. Когда же в зтой легитимации су ществовала реальная необходимость, исходя из наших знаний о ранней русской истории? Очевидно, что такая необходи мость могла бьіть прежде всего тогда, когда на Руси существовали другие династии или правители, которьіе могли соперничать с потомками Игоря или с которьіми у «Игоревичей» возникали конфликтьі. Зто — зпоха Ольги (и очевидно, Свя тослава), когда еще сохранялись сильньїе племенньїе князья местного происхождения (типа древлянского Мала), или на чальний период правлення Владимира, когда известньї князья скандинавского происхождения в разньїх центрах (типа Рогволода в Полоцке и, возможно, Тури в Турове). Именно тогда демонстрировать легитимность именно «Рюриковичей—Иго ревичей» бьито наиболее актуальним. Следовательно, родст венная связь между И горем и Рюриком возникла еще в период устного бнтования преданий о первьіх русских князьях. Воз-

244

можно, такая связь возникла в начальний период княжения Владимира, тесно связанного с Новгородом и, согласно летописи, даже приглашенного новгородцами к себе на княжение, а не просто назначенного киевским князем — своим отцом. Во всяком случае, при Владимире представление о единой княжеской генеалогии одного княжеского рода должно бьіло уже сформироваться14. Однако на самом деле єсть еще один аргумент, подтверждающий происхождение Игоря от Рюрика, — и ото опять княжеские имена. Даже при самом беглом знакомстве с именами князей домонгольской Руси невольно поражається широкой распространенности имен со второй основой «-слав». Таковьі Святослав, Ярослав, Изяслав, Мстислав, Вячеслав, Брячислав, Всеслав, Ростислав и многие другие. Имена такого типа бьіли распространеньї повсеместно — во всех ветвях огромного рода Рюриковичей, во всех княжеских земельних династиях. Первьім носителем такого имени среди Рюриковичей бнл уже многократно упоминавшийся внук Рюрика — Святослав Игоревич. Однако чем обьяснить такую популярность основи «-слав» в княжеском именослове? В своє время била внсказана гипотеза о том, что имя Святослав представляло собой как би соединение двух имен — Рюрика, первой основой которого, как известно, било слово «слава», и Олега (Хельги), в буквальном переводе означающего «священний»15. Несмотря на то что ота гипотеза визвала критику16, определенное рациональное зерно в ней может бить. Вторая часть имени Свято слав могла восходить к одной из скандинавских основ имени Рюрик — Нгор-, «слава». Если зто так, то Рюрик, бесспорно, считался предком уже Святослава и сведения о том, что он бнл отцом Игоря, достовернн. Интересно и то, что один из сьіновей самого Святослава бил назван Олегом. Возможно, зто имянаречение произошло не только потому, что его бабку звали Ольгой, но и потому, что когда-то существовал князь Олег, которьій реально являлся родственником Рюриковичей. В любом случае отрицать родство Рюрика с Игорем, а значит, и с последующими Рюриковичами, достаточннх оснований нет. Во внелетописннх источниках Рюрик впервне упоминается в качестве предкарусских князей в «Задонщине», написанной вXV веке и посвященной победе на Куликовом поле17. «Тот бо вещий Боян воскладоша гораздня своя персти на живьія струни, пояше руским князем слави: первую славу великому князю Киевскому Игорю Рюриковичю, вторую — великому князю Владимеру Святославичю Киевскому, третюю — великому князю Яросла ву Володимеровичю», — говорит создатель отого произведения, используя словесние обороти «Слова о полку Игореве».

245

Потомки Рюрика правили на Руси в течение 740 лет (с 862 по 1598 год и в 1606—1610 годах), а во многих своих ветвях зтот род продолжается и ньіне. Рюриковичи внесли существенньїй вклад в становление и развитие восточнославянской государственности, оставили заметньїй след в духовной жизни, из их средьі вьішло множество видньїх деятелей в самьіх различньїх областях18. Как и история любой другой династии, история Рюриковичей заслуживает самого пристального и де тального изучения, но она имеет лишь немногочисленньїе аналоги в европейской династической традиции благодаря, во-первьіх, столь долгому времени нахождения зтого рода у власти, а во-вторьіх, его колоссальному генеалогическому разветвлению, создавшему довольно сложную родословную структуру. Почти одиннадцать с половиной веков докумен тально зафиксированной родословной, то єсть непрерьівной истории с серединьї IX века до сегодняшнего дня — случай редкий для европейской династической генеалогии. Иньїми словами, зто три с половиной десятка поколений. В контексте истории европейских династий Рюриковичи входят в число немногих родов, количество поколений которьіх превьішает ЗО. Зто династии, существовавшие до X века и продолжающиеся до сих пор, а именно: Брабантский дом (Гессенская динас тия), Вельфьі-д’Зсте (Брауншвейгская династия), саксонские Веттиньї (ньіне правящие в Бельгии и Великобритании), баварские Виттельсбахи, Габсбурги (ньіне Габсбурги-Лотарингские) и Капетинги (ньіне несколько ветвей дома Бурбонов). Из европейских династий в плане разветвленности и охвата большой территории с Рюриковичами могут сравниться, пожалуй, только Капетинги (со всеми ветвями, включая Валуа и многочисленньїх Бурбонов), Габсбурги (обьединившие под своим скипетром огромньїе территории) и Ольденбурги, которьіе занимали престольї Даний, Швеции, Норвегии, Греции и России (династия Романовьіхс 1761 года). Со времени внука Рюрика Святослава в династической ис тории Рюриковичей возникают два новьіх (насколько зто известно по источникам) явлення: образование первьіх княже ний «внутри» самого рода и зарождение проблеми побочного, внебрачного происхождения, обеспечивающего различия в династических правах. Трех своих сьіновей — Ярополка, Оле га и Владимира — Святослав направляет на княжения в Киев (сам князь воюет за пределами Руси), в Древлянскую землю и Новгород — три наиболее значимих на том зтапе части Древнерусского государства. Конечно, зто свидетельствует не о центробежньїх тенденциях, а скореє о попьітке закрепить власть киевского центра на местах. Но в условиях, когда связи

246

между отдельньїми землями Руси бьіли недостаточно прочньїми, а само государство еще только оформлялось, зтот шаг мог иметь и обратньїе последствия и привести к децентрализации страньї. Сложно сказать, насколько полно зта угроза воплотилась в жизнь. В историографии можно встретить утверждения, что после гибели Святослава в 972 году государственное единство Руси оказалось нарушенньїм и часть территорий даже вьішла из повиновения киевскому центру19. Но летописньїе известия не дают возможности делать столь однозначньїе вьіводьі. Во всяком случае, Ярополк, начавший княжить самостоятельно в 972 году, в течение нескольких лет, по-видимому, удерживал единство Древнерусского государства, и только в 977 году вспьіхнула усобица между ним и древлянским князем Олегом, закончившаяся гибелью последнего, бегством Владимира и установлением единовластия киевского правителя на всей территории тогдашней Руси. Собьітия 977 года бьіли первой усобицей Рюриковичей, завершившейся гибелью одного из братьев. Затем, как известно, Владимир уничтожил и Ярополка, захватив власть и установив уже своє единодержавное правление20. Между тем необходимо иметь в виду особое происхождение отого князя, ставившеє его в несколько своеобразное положение по сравнению со старшими братьями. Владимир бьіл рожден от рабьіни, то єсть являлся внебрачньїм сьіном Святослава. Вероятно, даже в язьіческой Руси ото могло иметь определенное значение для дальнейшей судьбьі княжича21. Представление о нем как о «робичиче» существовало по крайней мере до его вокняжения в Києве (что проявилось в драматической истории его женитьбьі на Рогнеде). Казалось бьі, отому противоречит поставление Владимира на новгородский стол, очень значимьій для Руси (сам Святослав, сьін и наследник Игоря, по сообщению Константина Багрянородного, когда-то княжил в Новгороде22). Но можно думать, что в 970 году Новгород интересовал Святослава менее всего; Ярополк и Олег получили владения в Южной Руси, а Владимир на далекой северной окраине Древнерусского государства, которая, впрочем, могла и вьійти из повиновения («Если не пойдете к нам, то сами добу дем себе князя»)23. Так, первьіе княжения среди самих Рюрико вичей не просуществовали и десятка лет. Став киевским князем, Владимир продолжил укрепление своей единоличной власти. Время правлення Владимира Святославича для Рюрикови чей ознаменовалось несколькими существенньїми явленнями. Князь расширил предельї своей земли за счет включення тер риторий ряда славянских и даже балтских (ятвяги) племен. При зтом бьіло фактически покончено с местньїми племенньї-

247

ми княжениями. В 980 году Владимир присоединил Полоцкое княжество, где правил варяг Рогволод. Вероятно, с зтого времени на Руси установился принцип, что князем может бьіть только представитель рода Рюриковичей, а вся Русь считается владением именно зтого рода. Даже в Новгороде, традиционно назьіваемом в исторической науке «боярской республикой», власть князя являлась обязательньїм злементом государственного управления. Семья Владимира бьіла значительной: летописи назьівают как минимум 12 его сьіновей, єсть сведения и о наличии нескольких дочерей. Происхождение детей Владимира по женской линии бьіло, конечно, различньїм и отчасти интернациональньїм, но последний факт вряд ли свидетельствует о какой-то продуманной династической политике княжеского рода в язьіческий период. Подлинньїй «прорьів» в зтом плане наступил со времени крещения самого князя и христианизации подвластного ему государства. В 988 году Влади мир заключил брак с сестрой византийских императоров Константина VIII и Василия II Болгаробойцьі Анной (дочь императора Романа II от брака с дочерью простого харчевника Анастасией, ставшей императрицей Феофано). С тех пор Рюриковичи устанавливают тесньїе династические связи с правящими родами многих сопредельньїх (а иногда и весьма далеких) стран, тем самьім фактически войдя в семью христианских династий, а также (благодаря уникальному геополитическому положенню Руси) и азиатских правящих родов24. Среди сьіновей Владимира бьіл и второй «бастард» Рюри ковичей — Святополк (Окаянньїй), родившийся «от двух отцов», реально, вероятно, сьін Ярополка, знавший о своем происхождении25, чем и обьяснялась его активность в 1015—1019 годах, хотя и среди детей Владимира к моменту смерти князя он оставался старшим. Незаконное происхождение впоследствии, хотя и не бьіло широко распространенньїм явлением сре ди русских князей, сьіграло существенную роль в политической истории ряда княжеств. Но главное, на рубеже X—XI веков Владимир направил своих сьіновей на княжения в различньїе древнерусские города, большинство из которьіх бьіли центра ми старьіх племенньїх княжений. Таким образом бьіл осуществлен второй династический раздел Древней Руси. Старший сьін Владимира от чешки, Вьішеслав, до своей смерти в 1010 году бьіл князем Новгорода. В зтом можно видеть продолжение традиции, начатой еще Игорем и поддерживаемой князьями в дальнейшем, — старший сьін правит в «северной столице» Руси. Второй сьін, Изяслав, старший из ро дившихся от Рогнедьі, стал князем Полоцка. Он умер в 1001 го ду, прожив чуть более двадцати лет. Его потомки образовали

248

династию полоцких князей, сохранявшую свои владения и при Ярославе Мудром, и при Ярославичах, и при Владимире Мономахе вплоть до серединьї XIII века. Примечательно, что именно ото княжество стало первьім по времени образования среди княжеств удельной Руси. Его автономность, вероятно, основьівалась на каких-то древних племенньїх традициях — Изяслав стал наследником не столько отца (Владимира), сколько деда по матери (Рогволода), продолжив его род по женской линии. Зто, кстати, заставляет задуматься о значений родства по матери в генеалогической картине всего Рюрикова рода, которая не является для нас полностью ясной из-за отсутствия сведений о значительной части жен и дочерей древнерусских князей. Во всяком случае, родство по женским линиям не только учитьівалось, но и в определенньїе моментьі, надо думать, могло играть весьма важную роль в политической ситуации26. История преемственности власти в Галицко-Вольінской Руси XIII—XIV веков, когда наследниками станови лись родственники по женским линиям из иностранньїх династий, а не свои же (более отдаленньїе, конечно) родственники по мужской, показьівает, что пример полоцких Изяславичей не представляет собой столь уж исключительного явления в истории Древней Руси. Святополк (в крещении Петр), вероятно, третий по стар шинству сьін Владимира, получил во владение Туровскую зем лю, не очень вьігодную в зкономическом отношении, но довольно близко расположенную к Киевщине. Ярослав (в крещении Георгий), сьін Рогнедьі27, бьіл отправлен в Ростов, а после смерти Вьішеслава в Новгород. Еще один сьін Рогнедьі, Всеволод, стал князем на Вольїни (здесь Владимир основал го род, назвав его своим именем). Святослав (возможно, сьін другой чешки) — князем древлянским, Мстислав (в крещении Константин) — тмутороканским (бьівшая греческая колония Таматарха, затем хазарская крепость Самкерц, перешедшая под власть Руси), Станислав — смоленским. Позвизд княжил где-то на Вольїни (возможно, в Луцке), Судислав — во Пскове. Сьіновьями «болгарьіни» (скореє всего, из Дунайской Бол гарин) бьіли Борис (в крещении Роман), княживший сначала на Вольїни, затем в Муроме, а позже в Ростове, и Глеб (в кре щении Давьід) — князь Суздаля, а с 1010 года — Мурома. Еще А. Н. Насонов обратил внимание на тот факт, что среди уделов отсутствуют Переяславль и Чернигов, которьіе, очевидно, ос тались под непосредственньїм контролем киевского князя, сохранявшего единство южной «Русской земли»28. Историки по-разному оценивали раздел владений Влади мира, однако, думается, правьі те, кто считает зту реформу по-

249

пьіткой укрепления государственного единства. Сьіновья Вла димира не бьіли полноправньїми владетелями своих земель — они являлись наместниками отца, проводниками его политики, и Владимир мог переводить их из одного города в другой29. Но зтот раздел таил и опасность разделения Руси — Владимировичи, находясь вдалеке от отцовской власти, стремились к большей самостоятельности. Имеется по крайней мере два бесспорньїх свидетельства тому: заговор Святополка и мятеж Ярослава, отказавшегося посьілать дань в Киев30. Зто бьіли первьіе ростки удельного сепаратизма, первьіе признаки грядущей удельной системьі. Смерть Владимира в 1015 году привела к новой, масштабной усобице. Киевским князем на вполне законних основаниях стал Святополк, но Ярослав решился оспаривать его право на престол. В междоусобной войне погибли Борис, Глеб, Свя тослав и, наконец, сам Святополк. В 1019 году в живьіх оста лось только троє сьіновей Владимира: Ярослав и его младшие братья Мстислав и Судислав. Таким образом, вне контроля Києва находились только периферийньїе Полоцк (там княжил сьін Изяслава Брячислав), Псков и Тмуторокань. В 1024 году вспьіхнул конфликт между Ярославом и Мстиславом. Он завершился тем, что братья «разделили Русскую землю по Днепру». Зто собьітие иногда трактуется как установление соправительства, «дуумвирата» князей31, открьівающего череду многочисленньїх «триумвиратов» и «дуумвиратов», продолжавшихся вплотьдо концаХІІ века. Но летописньїе данньїе не всегда дают возможность для таких вьіводов. Не говоря уже о том, что терминьї политической истории Древнего Рима вряд ли применимьі для истории Древней Руси, сама сущность подобного рода явлений в политической жизни Руси значительно отличалась от принципов коллегиального управления должностньїх лиц в античньїе времена. Так, о «дуумвирате» Яросла ва и Мстислава может свидетельствовать лишь их совместньїй поход на Червенские города в 1031 году, а при «триумвирате» Ярославичей, предположение о существовании которого опирается также только на фактьі нескольких совместньїх действий трех сьіновей Ярослава Мудрого (остальньїе к тому времени уже умерли), у каждого князя не только бьіли свои владения, но и существовал «старейший» среди них — Изяслав. После внезапной смерти Мстислава в Чернигове в 1036 го ду Ярослав вновь обьединил почти всю Русскую землю под своей властью, посадив в темницу и своего последнего брата, псковского князя Судислава (его випустили только Ярославичи, после чего он принял постриг и вскоре умер). Несмотря на то что, по крайней мере, у Святослава и Мстислава бьіли сьі-

250

новья, дальнейшая родословная Рюриковичей продолжшіась только от Изяслава (Полоцкая ветвь) и Ярослава Мудрого. Зпоха княжения сьіна Владимира Ярослава Мудрого бьіла временем дальнейшего укрепления и развития Древнерусского государства. Ярослав бьіл женат дваждьі. От первого брака у него бьіл сьін Илья, которьш недолго княжил в Новгороде (как старший сьін киевского князя) и умер в 1019/1020 году. Второй раз Ярослав женился в 1019 году на Ингигерд, дочери шведского короля Олава Шетконунга, получившей в крещении имя Ирина. От нее у Ярослава родилось шесть сьіновей и три или четьіре дочери. Старший сьін Владимир (1020—1052) княжил в Новгороде. Далее по старшинству шли Изяслав (Дмитрий) (1024—1078), Святослав (Николай) (1027—1076), Всеволод (Андрей) (1030—1093), Игорь (Георгий или Константан) (1032—1060) и Вячеслав (Меркурий) (1036—1057). Дочери бьіли вьщаньї: Елизавета за норвежекого конунга Харальда Суро вого, Анна за французекого короля Генриха І и Анастасия за венгерского короля Зндре 1. Перед смертью в 1054 году Ярослав вновь разделил державу между своими сьіновьями. Согласно его завещанию, киевским князем стал старший из братьев Изяслав, он же должен бьіл считаться старшим из всех русских князей («Слушайтесь его, как слушались меня, пусть будет он вам вместо меня»), Свято слав получил Чернигов, Всеволод — Переяславль (три центра южной «Русской земли»), Игорь — Владимир-Вольїнский, Вячеслав — Смоленск. Вячеслав и Игорь через несколько лет умерли, их удельї, очевидно, бьіли поделеньї между старшими братьями. Существенно то, что «ряд» Ярослава, по всей види мосте, устанавливал лествичньїй (от старшего брата к младшему) порядок наследования княжеских столов (о том, каков бьіл порядок престолонаследия на Руси ранее, сказать сложно, учитьівая отсутствие надежньїх данньїх), о чем свидетельствует статья «Повести временньїх лет» под 1093 годом32. Зтот по рядок в масштабах Киевского княжества в целом соблюдался до 1113 года и несколько позднее, в некоторьіх княжествах он сохранялся в отдельньїх ветвях потомков Ярослава. Но его нарушение, как и нарушение одного из главньїх принципов завещания Ярослава — «жить мирно, слушаясь брат брата», — произошло уже при самих Ярославичах. Междоусобньїе войньї и продолжавшееся разветвление княжеского рода заставили князей искать новьіе формьі организации власти. Важньїм шагом на зтом пути явилея Любечский сьезд 1097 года. Оценки зтого крупного исторического собьітия в историографии зачастую прямо противоположньг33. Сьезд определил следующее: «Каждьій владеет отчиной сво-

251

ей: Святополк — Києвом, Изяславовой отчиной, Владимир — Всеволодовой, Давьід и Олег и Ярослав — Святославовой, и те, кому Всеволод раздал города: Давиду — Владимир, Ростиславичам же: Володарю — Перемишль, Васильку — Теребовль»34. Следовательно, в масштабах всей Руси бнл закреплен отчинннй принцип владения, уже реально существовавший в Полоцкой земле. Било закреплено существование нескольких княжеств, принадлежавших отдельним ветвям потомства Ярослава, и дело не в том, что решения сьезда били вскоре нарушеньї (по вине Давида Игоревича и при попустительстве Святополка Изяславича), а в том, что именно он заложил юридическую основу для внделения самостоятельних княже ских династий в роду Рюриковичей. И хотя впоследствии относительное единство Руси било частично восстановлено Вла димиром Мономахом и его сином Мстиславом, именно сьезд 1097 года можно считать датой установления новой системи княжеской власти — началом удельного периода русской истории. На протяжении XII века Древнерусское государство окончательно распалось на ряд княжеств, в которнх правили те или иньїе ветви династии Рюриковичей35. Такая удельная сис тема продолжалась на Руси до конца XV века. В момент ее возникновения существовало около десяти крупних княжествземель, в которнх, в свою очередь, возникали более мелкие княжества-уделн. Важнейшим среди княжеств оставалось Киевское, его правитель считался «старейшим» среди русских князей. К владениям киевских князей относились также Бєл город, Вншгород и другие небольшие города, куда киевские князья обьічно сажали своих родственников. Тесно связанним с Києвом било Переяславское княжество36. Там, как правило, княжили братья или ближайшие родственники киевских кня зей. Переяславль считался владением Всеволодовичей, а имен но они чаще всего занимали киевский великокняжеский стол. В политическом отношении до середини XII века от Києва зависела и Волинь. Затем Волннской землей владели потомки Изяслава Мстиславича, образовав таким образом династию владимиро-волннских князей. Родовим владением Всеволо довичей являлась и Ростовская земля. Политическим центром ее бнл Ростов, но княжеская резиденция находилась в Суздале. В Ростово-Суздальской земле правили потомки Юрия Долгорукого. Смоленское княжество тоже принадлежало Всево лодовичам (лишь изредка смоленский стол занимали потомки Святослава Ярославича). Здесь в первой половине XII века возникла своя династия, основателем которой бнл один из сьіновей Мстислава Великого — Ростислав Мстиславич.

252

Потомкам другого сьіна Ярослава Мудрого — Святослава также принадлежали значительньїе владения. Святославичи разделились на две большие ветви: Ольговичи княжили в Черниговской земле, потомки младшего брата Олега, Ярослава — в Муромской. ВетвьЯрославичей разделиласьнадвединастии: от Святослава Ярославича пошли муромские князья, а от его бра та Ростислава — рязанские. В конце XII века в Черниговской земле образовались Новгород-Северское, Курское, Трубчевское и некоторьіе другие княжества. Ветвь одного из старших сьіновей Владимира Святого продолжала сохранять за собой Полоцкую землю. Род старшего сьіна Ярослава Мудрого и Ингигерд, Владимира, поначалу довольствовался маленькими городками — Звенигородом, Перемишлем и Теребовлем. Но в 1141 году правнук Владимира Ярославича Владимирко Володаревич сумел обьединить владения своих родичей в единое целое, сделав столицей княжества город Галич. Так возникло Галицкое княжество и, соответственно, династия галицких князей. Родовьім владением династии, идущей от еще одного сьіна Ярослава Мудрого — Изяслава Ярославича, точнеє от сьіна последнего Святополка II, бьіл Туров. В середине XII века один из потомков Святополка II — Юрий Ярославич стал князем Пинска. Таким образом, и Туров и Пинск стали принадлежать одной династии. Наконец, потомки одного из младших сьіновей Ярослава Мудрого Игоря довольствовались мелкими владениями на Вольїни. Зто бьіли изгои рода Рюриковичей, которьім в середине XII века удалось закрепиться в небольшом городке Городнє, где недолго существовало маленькое Городенское княжество37. Особое положение среди русских земель занимали Новгород и отделившийся от него в политическом отношении в середине XII века Псков. Они приглашали к себе князей, и потому зти княжества, назьіваемьіе часто «феодаль ними республиками», не принадлежали какой-то одной дина стии. Власть в Новгороде менялась очень бьістро38, пока после монгольского нашествия сюзеренами Новгородской земли не стали великие князья Владимирские. На Псков тоже значительное влияние оказьівали князья из Ростовской ветви, во второй половине XIII — начале XIV века на оту землю претендовали литовские князья, а начиная с Василия І, сюзереном Пскова также стал владимирский (и московский) князь39. В со став русских земель входила также Тмуторокань, где находили пристанище князья-изгои. С конца XI века политическое по ложение отого княжества неясно — вероятно, город перешел во владения Византийской империи. Монгольское нашествие и установление ордьінского контроля не ослабили центробежньїе тенденции на Руси — напро-

253

тив, образование нових княжеств по мере разрастания Рюрикова рода шло со все большей интенсивностью, приобретая в разньїх землях свои особенности. Позтому удельная система в XIII—XIV веках вступила в новую стадию развития, когда одновременно шли процессьі укрепления отдельньїх княжеств (как, например, Галицко-Вольїнского) и возникновения новьіх, более мелких. Исторические судьбьі значительной части древнерусских земель в XIV—XV веках оказались связанньїми с Великим княжеством Литовским — владения большинства ветвей рода Рюриковичей вошли в состав зтого государства, причем различньїми путями. Во многом зтому способствовало желание русских князей избавиться от ордьінской зависимости. Литовская держава Гедиминовичей бьіла одним из центров обьединения древнерусских земель40, а другой центр находился на северо-востоке Руси. Зто бьіла Ростово-Суздальская зем ля, отчина рода Юрия Долгорукого. Зто княжество особенно укрепилось при сьіновьях Юрия Андрее Боголюбском (ок. 1111 —1174) и Всеволоде (Дмитрии) Большое Гнездо (1154— 1212), питавшихся взять под свой контроль другие русские земли, включая Киев. Ордьінское завоевание замедлило зтот процесе, но не остановило его — после распада ВладимироСуздальской Руси в ней возникли новьіе центри «собирания земель», ереди которнх главними били Москва и Тверь. Московская княжеская династия, идущая от младшего с и на Александра Невского Даниила (умер в 1303 году), в конечном итоге обьединила под своей властью все остальнне рус ские земли, не отошедшие к Литве41. Но зто не значит, что она оставалась единой — в ней тоже образовалось несколько удельннх династий Рюриковичей. Политика централизации власти, проводимая московскими князьями, привела к пере ходу уделов в руки родственников великого князя, но не уничтожила саму удельную систему. Даже Йван III, присоединивший к Москве ббльшую часть еще уцелевших русских княжеств — Тверь, Ярославль, Ростов, а также огромную Новгородскую землю, — формально разделил свои владения между енновьями, хотя львиная их доля досталась наследнику Ба сил ию III. Он продолжил процесе централизации, в результате которого его сину Йвану IV пришлось иметь дело только с од ним удельннм князем — его двоюродннм братом Владимиром Старицким, которнй бнл казнен в годи опричного террора. Принятие царского титула в корне изменило положение в роду Рюриковичей. Царь бнл главой всех своих подданннх, в том числе и потомков бивших князей, а поскольку род московских Рюриковичей почти исчез, власть на Руси олицетворяла только семья самого Йвана Грозного. Опричнина покон-

254

чила с последними отблесками удельного времени42. Борьба московских князей за лидерство, присоединение ими все но вих и нових земель за счет уничтожения своих родственников, в том числе и ближайших представителей московского рода — потомков Калити, имели и Обратннй результат. Московская династия стояла у грани полного вимирання, что в конечном итоге и произошло со смертью 6 января 1598 года единственного внжившего наследника Йвана IV — царя Фе дора Ивановича, не оставившего потомства. В Смутное время один из потомков Рюрика, князь Василий Иванович Шуйский, сумел в 1606 году занять царский престол. Но он воспринимался уже не как наследник Рюрикова рода, а лишь как один из родовитих бояр, хотя и пнтался апеллировать к своєму древнему происхождению43. В 1610 году его свергли, и два года спустя он умер в польском плену. На Земском со боре 1613 года среди претендентов на царский титул били и Рюриковичи (князья Д. М. Пожарский и И. М. Воротннский), но избран бнл Михаил Федорович Романов, приходившийся двоюродньш племянником Федору Ивановичу. Родство именно с последними царями московской династии оказалось важнеє происхождения от одного с ними предка. Многочисленньїе Рюриковичи уже не мнслились членами правящего рода, они стали лишь подданннми, а не равньши царской семье, и в зтом можно видеть причини их неудачи на Земском соборе и успеха «худородннх» Романовнх. Потомки Рюриковичей влились в состав российского дворянства. Многие известньїе княжеские и дворянские роди, такие как Одоевские, Оболенские, Волконские, Долгорукови, Щербатовн, Горчаковьі, Вяземские, Шаховские, Курбские, Гагаринн, Кропоткинн, Татищеви, Мусоргские и другие, происходили от разньїх ветвей Рюриковичей. Множество вндающихся деятелей политики, науки и культури — такие как С. Ю. Витте и П. А. Стольшин, А. С. Пушкин и Л. Н. Толстой, В. В. Набоков и И. М. Сеченов — являлись потомками Рюрика по женским линиям. Потомство Рюрика огромно, а через династические связи к нему восходят родословние и многих европейских правителей, так что практически все нине правящие европейские мо нархи являются потомками первого русского князя. Через зти родственнне связи и цельїй ряд видающихся деятелей других стран также имеют среди своих предков Рюрика (например, Чарлз Дарвин, Уинстон Черчилль и даже Александр Дюма).

Глава девятая РЮРИК ПОСЛЕ РЮРИКА Как мьі помним, в период формирования Московского царства возникла легенда о «римско-прусском» происхождении Рюрика. В XVI веке она стала, по сути, официальной идеей государственной идеологии. В зтом качестве «августианская» версия генеалогии русских князей и царей бьіла зафиксирована не только в письменньїх памятниках, но и зримо. Речь идет о росписях Грановитой палатьі Московского Кремля — самого древнего тронного зала Москвьі, к счастью, сохранившегося до наших дней. Современньїе росписи бьіли сделаньї в 1882 году мастерами знаменитого села Палех, славившегося своими иконописцами. Однако в своей работе они руководствовались старой описью стенописи палатьі, составленной еще в 1672 году знаменитьім иконописцем Симоном Ушаковьім. В зтой описи бьіли отмеченьї все сюжетьі и текстьі прежней стенописи, уничтоженной в конце XVII века. Сама же роспись стен и потолка палатьі бьіла сделана в конце XVI века, при царе Федоре Иоанновиче — последнем Рюриковиче на московском престоле. Легенда об Августе и Прусе также нашла отражение в стено писи Грановитой палатьі. Иллюстрирующие ее росписи помещеньї на восточной стене палатьі, причем в правой (от зрителя), южной ее части. Зто место вообще бьіло чрезвьічайно значимим. Дело в том, что у восточной стени, ближе к юговосточному утлу палати, стоял царский трон. Такое угловое расположение трона било глубоко символичним. Юго-восточньїй угол имел особое, сакральное значение в пространственной топографии русского дома. Зто бнл угол, где вешали иконьї, и назнвался он «красним». Вот в зтом-то «красном ут лу» Грановитой палати и находилось царское место. Царь, та ким образом, являлся как би «живой иконой», фигурой, обладавшей сакральним статусом. Сидя у восточной стени, спиной к востоку, он находился в том пространстве, которое било наиболее «почетньш», значимим в топографической си-

256

стеме традиционной русской культурьі. На восток ориентированьї православньїе храмьі, на востоке находятся алтари с цер ковними престолами, где пребьівает Господь, на востоке же находился и царь на престоле царском. Трон стоял у стеньї между двумя окнами. В верхней части отой стеньї располагается еще одно окно, делящее зту часть как бьі на две. Здесь, по обеим сторонам верхнего окна, изображеньї две композиции. Слева от зрителя — римский император Август с братьями, в числе которьіх Прус. Август раздает им владения. Справа от зрителя — Прус в окружении придворних. Так в верхнем пространстве зтой части восточной стеньї изображено начало ле генди — преемственность власти Пруса от цесаря Августа. Ни же, между двумя окнами, помещена роспись с изображением трех князей — Рюрика, Игоря и Святослава. Ми не знаєм, как «внглядел» РюриквХУІІ веке, но художники концаХІХстолетия изобразили его бородатим воином в кольчуге, шлеме и плаще, вооруженньш луком и мечом, а также топором и ножом, заткнутими за пояс. Подобньш же вооружением, с некоторьіми отличиями, наделенн и Игорь со Святославом. Так легенда получаетразвитие — от Августа и Пруса властьпереходит к Рюрику, на Русь. В нижнем пространстве росписей восточной и южной стен история зтой преемственности продолжается. Слева от компо зиции с первнми русскими князьями, на восточной стене помещен сюжет «Владимир с снновьями». Здесь креститель Руси раздает княжения своим наследникам, среди которнх особенно вьіделеньї, конечно, святне Борис и Глеб. Справа от Рюри ка, Игоря и Святослава, но уже на южной стене — царь Федор Иоаннович на престоле с приближенньши. Нетрудно заме тать, что зти росписи сюжетно повторяют верхние компози ции — Август, раздающий земли братьям, соответствует Вла димиру, распределяющему княжения среди снновей, а Прус на престоле в окружении придворних соответствует царю Федо ру Иоанновичу, в правление которого роспись и била вьіполнена. Вся династическая история России от императора Авгу ста до царя Федора кратко била показана в зтих пяти росписях. При зтом роспись с Рюриком занимает центральнеє среди них положение. Роспись зта била не видна, поскольку царский трон фактически закрнвал ее. Рюрик, Игорь и Святослав находились за спиной царя, будучи его прямими предками и далекими предшественниками, основателями правящей династии Руси. Над царем справа от него напиналась история царского рода — здесь император Август жаловал владения своим родичам. Сле ва над царем история продолжалась — здесь бнл изображен 9 Е. Пчелов

257

Прус, как и Август, сидящий на троне. Зти композиции как бьі осеняли русского государя, демонстрируя древние истоки его царской власти. Затем история «спускалась вниз» — русские первопредки находились за спиной царя. Справа от царя сидел на престоле князь Владимир, креститель Руси. Слева от царя, но уже на южной стене, сидел на троне во всем великолепии царь Федор Иоаннович. Таким образом, русский государь бьіл окружен визуальной историей царской власти на Руси, восходившей в конечном итоге к императору Августу. Итак, Рюрик занимал в отой композиционной структуре важное место — он являлся связующим звеном в цепи поколений и его изображение в стенописи Грановитой палати несло существенньїй символический смисл. Но как именно он бьіл изображен тогда, мьі не знаєм. Первьій официальньїй портрет Рюрика — разумеется, совершенно условньїй — помещен в «Титулярнике». Так сокращенно назьівается «Большая государева книга, или Корень российских государей», составленная в 1672 году в Посольском приказе. Создание отого памятника связано с дипломатическими контактами Московского царства. По сути, «Титулярник» представляет собой своего рода справочное пособие — он содержит точное воспроизведение титулов (отсюда и название) российского и иностранньїх монархов для правильного их написання в официальньїх документах. В книге приведеньї портрети российских государей от Рюрика до Алексея Михай ловича, иностранньїх правителей, русских и восточннх патриархов, изображения гербов тех земель, названия которнх содержались в царском титуле, и гербов иностранньїх монархов. Над «Титулярником» работала целая группа художников Посольского приказа и Оружейной палати под руководством старшего золотописца Посольского приказа Григория Анто новича Благушина. «Титулярник» сохранился в нескольких зкземплярах, «главннй» из которьіх хранится в Российском государственном архиве древних актов (недавно вьішло его роскошное издание). Портрет «великого князя Рюрика» представлен здесь в следующем виде — мужчина с небольшой бородкой и длинннми свисающими усами одет в доспехи и меховой кафтанчик, шлем украшен перьями, на поясе висит меч, за спиной фигурний щит, в левой руке небольшой топорик с острьім концом, напоминающий чекай или клевец. Такие топорики били распространенннм предметом вооружения в XV—XVII веках. Видно, что художник хотел подчеркнуть европейское происхождение Рюрика и его статус воєначальника. Изображение из «Титулярника» стало основой для позднейших портретов Рюрика XVIII — начала XIX века. На них он

258

предстает воином в доспехах и шлеме с плюмажем, а чекай является характерной чертой его вооружения. Итак, в конце XVII века сложился определенньїй «портрет ний тип» Рюрика. В следующем столетии в литературе и изобразительном искусстве появились й первьіе сюжетьі из его истории. Интерес к древней русской истории в образованньїх кругах русского общества бьіл сопряжен в том числе с появлением первьіх научньїх сочинений, связанньїх с обращением к истокам Руси. В 1730—1740-х годах над своей «Историей» работал В. Н. Татищев, к концу 1740-х годов относится начало полемики Миллера и Ломоносова, в начале 1750-х годов Ломоносов начинает писать свою «Древнюю Российскую историю». В Российском государстве, которое вьішло победителем из Северной войньї и обрело статус империи, возникает потребность в оформлений определенного взгляда на историческое прошлое, его осмьісления на новом уровне развития, создании своего рода исторической доктриньї государства. Интерес к древним истокам Руси проявился и в литературном творчестве. Первьім писателем, обратившимся к зтой теме, бьіл вьідающийся позт и драматург Александр Петрович Сумароков (1717—1777). В 1747 году он написал свою первую трагедию, которая називалась «Хорев» (первая постановка состоялась в 1750 году). Как полагают исследователи, на Сумарокова повлияло изложение начала русской истории в так назьіваемом «Киевском Синопсисе» («Синопсис, или Краткое описание о начале словенского народа»), составленном во второй половине XVII века на Украине и являвшемся популярним пособием по русской истории, неоднократно переиздававшемся. Но сю жет трагедии Сумароков сочинил самостоятельно, следуя ка нонам классицизма. Главнне действующие лица пьесьі — брат и наследник «князя Российского» Кия Хорев и Оснельда, дочь бнвшего киевского князя Завлоха. В своє время Завлох бнл свергнут с престола Києм, захватавшим город, а Оснельда стала пленницей. Теперь Завлох подошел к Києву с войском, требуя отдать ему дочь. Оснельда и Хорев любят друг друга и надеются на прими ренне двух враждующих княжеских семей. Однако «первьій боярин» Кия Сталверх оклеветал Оснельду, обвинив ее в стремлении вернуть престол своєму отцу. Кий приказнвает отравить Оснельду, а Завлох попадает к Кию в плен. Видя отчаяние Хорева, лишившегося надеждн на счастье, Кий терзается угрнзениями совести и осознает свою вину. Он признвает Хо рева покарать его, но Хорев лишь просит Кия отпустить Завло ха, а себя убивает мечом. Разумеется, историзм зтой трагедии чисто условннй. В тексте упоминаются и скифьі, исчезнувшие

259

задолго до начала Руси, и Орда, возникшая много позже Бре мен легендарного Кия. Такая условность — вообще характер ная черта литературньїх произведений как бьі на исторические темьі, создававшихся в XVIII — первой половине XIX века. Конечно, древнерусский антураж трагедии Сумарокова — л и т ь обрамление трагической любви и игрьі человеческих страстей. Вторая трагедия Сумарокова на сюжет из ранней русской истории, «Синав и Трувор», бьіла написана в 1750 году. По времени действия она уже близка к зпохе Рюрика. Главньїми действующими лицами пьесьі являются братья Синав (то єсть Синеус) и Трувор, а сам Рюрик даже не упомянут (возможно, Сумароков не включил Рюрика в число героев из осторожности, поскольку тот считался родоначальником русских монархов). Синав именуется «князем Российским». Именно он во главе трех братьев пришел на помощь «знатнейшему боярину Новгородскому» Гостомьіслу во время усобиц и беспорядков. Силой оружия он утвердил мир, «настала тишина, и в воздаянье сил, / Которьіми сей князь напасти прекратил, / Единогласно все на трон его желали / И, умолив его, венцом его венчали». Синав решает жениться надочери Гостомьісла Ильмене (имя образовано, конечно, от названия Новгороде кого озера), но Ильмена любит брата Синава Трувора. Гостомьісл принуждает Ильмену вьійти замуж за Синава, которьій любит ее. Иль мена вьінуждена подчиниться, но решает умертвить себя сразу же после брачньїх торжеств. Синав же узнает о любви Ильменьі к Трувору и отправляет брата в изгнание. Ильмена стано в и с я женой Синава. Отьехав от Новгорода, разлученньїй с Ильменой Трувор «близ устья Волхова в себя сей меч вонзил». Получив зту весть, Ильмена также покончила с собой. Потеряв и брата и возлюбленную, Синав винит себя в их гибели, призьівая кару небес: О солнце! для чего еще тьі мною зримо! Разлей свои вальї, о Волхов! на брега, Где Трувор поражен от брата и врага, И шумньїм стоном вод вещай вину Синава, К оторой навсегда его затмилась слава! Чертоги, где лила свою Ильмена кровь, Падите на меня, отметите злу любовь! Карай мя небо, я погибель в дар приемлю, Рази, губи, греми, бросай огонь на землю!..

На зтом пьеса заканчиваетея. Сумароков написал еще несколько трагедий на темьі древнерусской истории, из которьіх «Семира» (1751) относится ко времени Олега (действующие лица — «правитель Российского престола» Олег, его сьін Рос

260

тислав, князь Киевский Оскольд, сестра Оскольда — Семира, «любовница Ростиславова», и др.). При зтом в «древнерусских» пьесах Сумарокова герой могут носить и искусственньїе славянские, и зкзотические восточньїе имена (Семира, Димиза и т. п.). Особую актуальность древняя русская история получила в правление Екатериньї II. Императрица бьіла искренне увлечена историей России и даже сама занималась ею. Именно по распоряжению Екатериньї Г. Ф. Миллер подготовил первое издание «Истории» Татищева. Князь М. М. Щербатов по заказу императрицьі писал русскую историю, будучи официальньім историографом. Екатерина составляла собственньїе тру ди по истории России, опираясь преимущественно на «Историю» Татищева. К зпохе Екатериньї относится несколько серий изображений портретов русских правителей и собьітий из русской истории. Своє воплощение они нашли прежде всего в медальерном искусстве1. Так назьіваемая «портретная серия» медалей охватьівала всю историю русской монархии, начиная с Рюрика. На лицевой стороне каждой медали помещался портрет правителя, на оборотной — сведения о времени его правлення и главньїх собьітиях. «Портретная серия» опи ралась на «Краткий Российский летописец», составленньїй М. В. Ломоносовьім и А. И. Богдановьім в 1759 году. По сути, зти медали служили как би иллюстрацией к «летописцу», где в хронологическом порядке били перечисленн русские князья и цари с указанием времени правлення и важнейших собьітий за зтот период. Серию медалей начали изготавливать по инициативе сина петровского сподвижника Андрея Андреевича Нартова в 1768 году. Над созданием медалей работали мастера Иоганн Георг Вехтер и Иоганн Гасе. Прототипом для зтой серни послужили овальние печати из зеленой яшми с портретами русских государей, вьіполненнне немецким мастером Иоганном Доршем в 1740-х годах. Изображения прави телей на них, в свою очередь, основнвались на портретах из «Титулярника». Первая медаль «портретной серни», естественно, посвящена Рюрику. На ее лицевой стороне помещен портрет князя, практически повторяющий рисунок «Титулярника» — те же маленькая бородка и уси, тот же рицарский шлем с плюма жем, те же доспехи и предмети вооружения, включая чекай. Портрет сопровождает легенда — «Великий князь Рюрик». Ти тул Рюрика обозначен так же, как и в «Титулярнике», хотя в ре альносте, как известно, такого титул а у Рюрика не било. На оборотной стороне медали надписи «Призван из Варяг, начал княжить в Нове городе с 862 года. Владел 17 лет».

261

На основе «портретной серии» медалей великий скульптор Федот Иванович Шубин (1740—1805) в 1774—1775 годах создал мраморньїе медальоньї с портретами русских монархов, которьіе первоначально предназначались для украшения интерьеров Чесменского дворца под Петербургом, построенного в 1774—1777 годах (ньіне в черте города). Зти медальоньї впоследствии бьіли перенесеньї в московскую Оружейную палату и украсили стеньї одного из залов нового здания палатьі, возведенного К. А. Тоном в 1851 году. Медальоньї Шубина находятся там и сейчас. Изображение Рюрика в точности повторяет изображение на медали «портретной серии», восходящее в конечном итоге к миниатюре из «Титулярника». «Портретная серия» медалей послужила основой и для пятидесяти восьми изображений русских государей от Рюрика до Екатериньї II, которьіми украшена сделанная из мамонтовой кости уникальная кружка с крьішкой, созданная замечательньїм мастером-косторезом Осипом Христофоровичем Дудиньїм (1714—1785). Кружка Осипа Дудина датируется 1774—1775 годами и хранится в собрании Государственного Зрмитажа. Так, портретьі с медалей екатерининской зпохи «вошли» в контекст русского изобразительного искусства. В начале 1780-х годов начали издаваться «Записки касательно российской истории», составленньїе самой императрицей. В основном она опиралась на исторический труд Татищева, дополняя его собственньїми соображениями. Взглядьі Екатериньї на русскую историю бьіли весьма патриотичньї и отличались совершенно фантастическими утверждениями. Так, императрица полатала, что славяне существовали испокон веков, еще до Рождества Христова, могли иметь свою письменность и оставили следьі своего пребьівания не только в Европе, Азии и Африке, но даже и в Америке (правда, наиболее крайние суждения в окончательньїй вариант «Записок» не вошли). Варягов Екатерина считала морской охраной берегов Балтики, а Рюрика хотя и признавала возможньїм потомком «родоначальника шведов» Одина, но в конечном итоге также считала славянином, поскольку Один, по скандинавским преданиям, пришел в Швецию с Дона и, следовательно, произошел от скифов (как мьі помним, в поздней скандинавской традиции действительно возникла легенда об Азии как прародине скандинавских богов-асов во главе с Одином, основанная на простом созвучии «асьі — Азия»). Под именем же скифов, по мнению Екатериньї, могли подразумевать и славян. Зто название, по тогдашней моде, императрица производила от слова «скитаться». В то же время в вопросе о происхождении Рюри ка Екатерина полностью следовала за Татищевьім, признавая

262

реальньїми лицами Гостомьісла и Умилу. В своих «Записках» императрица представила проекти 235 медалей на теми собьітий русской истории от смерти Гостомьісла (860) до конца правлення Мстислава Великого (1132). По признанню самой Екатериньї, зтот текст бьіл сочинен ею за один день. В основе описання предполагавшихся медалей лежала «История» Татищева. По зтим проектам с конца 1780-х годов началось создание медалей. Полностью весь замисел осуществить не уда лось — било отчеканено только 94 номера. Однако и то, что сделано, поражает своим масштабом. Собнтия русской истории представленн в «исторической серии» медалей с чрезвнчайной подробностью. Так, периоду от смерти Гостомьісла до конца правлення Рюрика посвящено 22 медали. На аверсе медалей помещались портрети того кня зя, во время правлення которого произошли те или иньїе собьітия. Изображение Рюрика на медалях близко к «портретной серии», однако голова князя повернута в профиль. Чертьі лица князя слегка изменились, уси уменьшились, а борода стала более окладистой — Рюрик приобрел более благообразннй и «приглаженннй» вид. Портрет сопровождает надпись — «Ве ликий князь Новгородский и варяг Рюрик». Интереснн сюжети оборотних сторон медалей. Так, на са мой первой медали «Кончина Гостомьісла 860 года» изображен умирающий новгородский старейшина в окружении приближенньїх. Надпись гласит — «Неустройствн упреди советом». Подобнне изречения характернн и для других медалей. Ме даль «Приход послов новогородских к варягам 860 года» со провождает надпись «Приидите владети нами» (видоизмененнне слова летописи). Медаль «Приход Рюрика со братиею к рубежам руским в 861 году» (дата ошибочна) показнвает трех воинов с дружиной, стоящих на берегу Волхова, на другой стороне которого виднеется город Ладога. Надпись — «Разумом и храбростию славньї». Две медали посвящени смертям Синеуса и Трувора. На реверсе обеих изображено по «великому насьіпанному кургану». Медаль «Синеус скончался на Беле озере в 864 году» имеет надпись «Без наследия памятен», а медаль «Трувор скончался в Изборске в 864 году» — «До днесь памя тен». Отдельнне медали посвящени укреплению Старой Ладо ги (с надписно «Тако нача»), встрече новгородцами Рюрика с братьями («Надежда причина радости»), присоединению Белоозера и Изборска к Новгороду («Паки соедини»), переселению Рюрика из Ладоги в Новгород Великий («Предвидя доброе»), прилежанию Рюрика о расправе и правосудии («Расправою и правосудием»), назначению градских начальников (так интерпретирована раздача Рюриком городов своим «мужам») («На

263

чальниками началие устрои»), принятию Рюриком великокняжеского титула (чего в реальносте не бьіло) («Имянем и делами»), просьбе полян о назначеним князя и назначению пасьінка Рюрика, Оскольда, князем Полянским и Горянским («Дела раждают упование» и «Упование не тщетное»), дозволению Оскольду идти походом на Царьград («Над землею и мо рями»), войнам Оскольда с поляками и древлянами («Защищал и оборонял»), походу Оскольда на Царьград («Шел ко Царю граду»), усмирению «новгородских беспокойств» («И зависть победи»), браку Рюрика с княжною Урманскою Ефандою («Добродетель и любовь»), врученню Рюриком сьіна и княжения князю Урманскому Олегу («Великодушен до конца») и даже владению Рюриком обеими «сторонами» Варяжского моря («Властвовал обоюдньїми странами»). На медали на кончину Рюрика в Новгороде в 879 году изображен опустевший трон с регалиями и оружием, лежащим на столах. Надпись гласит — «Рановремянно». Итак, перед нами достойная жизнь достойного правителя. Рюрик совершает все то, что должен бьіл сделать мудрьій и справедливьій монарх за время своего правлення. Он укрепляет города, чинит правьій суд, назначает городских начальников, внимает просьбам подданньїх, усмиряет мятежи, расширяет свои владения, то єсть делает все, что следовало делать хорошему государю и что делала сама Екатерина, которая гор дилась и основанием новьіх городов, и своими губернской и городской реформами, и военньїми победами, приведшими к присоединению новьіх земель, и справедливим правосудием (как тут не вспомнить знаменитий портрет Левицкого «Екате рина II в образе законодательницн в храме богини Правосудия»). Во благо государства она усмирила и бунт — пугачевщину. По суте, деяния Рюрика — первого в череде российских государей — ото своего рода программа для государей будущих. Программа, которую вьшолняют государи достойнне и которой пренебрегают государи дурньїе. Деяния Рюрика — ото деяния самой Екатеринн, достойной государнни, идущей по стопам своего далекого предшественника. Ясно, что Екатери на всячески подчеркивала єдинодержавную власть Рюрика, назначавшего князей как своих наместников и «дозволявшего» им идти в походи. Разумеется, к реальной истории все зти сюжети мало имели отношения. Зто бьіл образ древней русской истории, сконструированний в Екатерининский век просвещенного абсолютизма. Так исторические начала Руси бук вально шаг за шагом, детально воплощались в такой важной презентационной форме, как памятнне медали. Увлеченность императрицьі историей России не могла не

264

отразиться и на ее литературном творчестве. Екатерине принаддежит несколько пьес на исторические сюжетьі, одна из которьіх непосредственно связана с зпохой Рюрика — «Историческое представление из жизни Рюрика». Она бьіла написана в 1786 году для Зрмитажного театра. В зтой пьесе Єкатерина, пьітавшаяся в своем драматургическом творчестве подражать, ни много ни мало, историческим хроникам Шекспира, впервьіе обратилась к теме, ставшей позднее скандально известной — мятежу Вадима Новгородского. Как мьі помним, о самом Вадиме Храбром сохранились л и т ь весьма неопределенньїе сведения в летописании XVI века, однако В. Н. Татищев, занимаясь логическим домнсливанием русской истории, счел зтого персонажа, убитого Рюриком, возглавителем мятежа против княжеской власти. Єкатерина решила использовать зтот сюжет, но представила его в ином, нужном ей ключе. В пьесе действуют новгородский князь Гостомьісл, новгородские посадники Добрьінин, Триян и Рулав (нетрудно заме тать, что в основе зтих имен — имена реального новгородского наместника, дяди князя Владимира, Добрьіни, и двух русских послов,упомянутьіх в договоре Олега с греками, — в пьесе Три ян и Рулав вьіполняют роль послов к варягам), новгородский воєвода Рагуил, славянский князь Вадим — «сьін меньшой дочери Гостомьісла» (согласно домьіслу Татищева), дочь Гостомьісла Умила и ее супруг, финский король Л юдбрат, их сьіновья Рюрик, Синеус и Трувор, жена Рюрика Едвинда, «княжна урманская», и ее брат Олег, пасьінок Рюрика (сьін Едвиндьі) от первого брака Оскольд и др. Вслед за Татищевьім все персонажи ранней русской истории оказьіваются связанньїми между собой родством. Мятеж Вадима предстает как династическая коллизия — умирающий Гостомьісл отдает власть своим варяжским внукам в обход Вадима, внука от младшей дочери. Посльї «Славян, Руси, Чуди, Веси, Мери, Кривич и Дрягович», вьіполняя волю Гостомьісла, призьівают Рюрика с братьями. Вадим остается местньїм славянским князем, вьінужденньїм подчиниться «великому князю новгородскому и варягорусскому» Рюрику, своєму старшемудвоюродному брату. Пьілкий патриотизм Єка терини и здесь берет своє — Рюрик и варяги показаньї какхрабрьіе мужи, воюющие в разньїх странах Європи, вплоть до Португалии и Испании, сам же Рюрик доходил до Парижа. Славяне тоже оказьіваются не ликом шити: «Славянская одна пехота на востоке, юге, западе и севере овладала толикими областьми, что в Европе едва осталась землица, до которой не дошли». Прибив на Русь, Рюрик активно принимается за дело. Он намеревается укрепить Ладогу, поснлает «начальников» в под-

265

властньїе города, отправляет Оскольда в Киев, своего «вельмо жу» Рохволда — в Полоцк (здесь опять смешение времен — Рогволод бьіл современником Владимира) и принимает титул «великого князя», поскольку имеет под своей властью местньїх князей. Иньїми словами, совершает все то, о чем Екатерина писала в своих исторических «Записках». Вадим же в Новгоро де поднимает мятеж против варягов, однако при приближении варяже кого войска волнение прекращаетея, а сам Вадим оказьівается в плену. На суде перед Рюриком Вадим признаетея в организации мятежа, но Рюрик прощает его. Показательньї слова Едвиндьі, обращенньїе к мужу: «Вадим молод, с младенчества при деде вашем воспитан, окружен бьіл ласкателями, кой бодрость духа его поощряли к блистательньїм предприятиям; род князей славянских храбр... кровь их течет в вас, государь... Вадим брат ваш двоюродньїй... подданньїе обожают ми лосердне... Прости мне государь, что я так смело изьясняюсь; тьі не токмо лю бить сльїшать правду, тьі поощряешь всех своим снисходительньїм обхождением говорить истину, дерзость одна тебе противна, ее тьі прекращаешь по должности». Рюрик проявляет великодушне: «Бодрость духа его, предприимчивость, неустрашимость и прочия из того истекающия качества могут бьіть полезньї государству вперед. Он с тобою, князь Оскольд, пусть поедет; Славяне же пошли к Києву, он там их соберет и будет тебе верно помощником. Освободите его из-под стражи...» Тронутьій милосердием Рюрика, Вадим падает на колени и говорит: «О, государь, тьі к победам рожден, тьі ми лосердием врагов всех победишь, тьі дерзость ею же обуздаешь... Я верньїй твой подданньїй вечно». Интересно, что инициатива прощення Вадима исходит от Едвиндьі — Екатерина как бьі показьівает особую склонность женщиньї-княгини к добросердечию и мягкости, намекая тем самьім на собственньій пример. Как видим, мятеж усмиряется даже не силой оружия, а лишь демонстрацией зтой сильї, а сам мятежник, потрясенньій великодушием государя, становится его верньїм подданньім. Такой еглаженньїй, «беззубий» вариант истории Вадима предлагает императрица в своем произведении, показьівающем справедливого и мудрого монарха, милосердием обращающего к себе сердца людей. Нечто подобное представлено и в трагедии драматурга Петра Алексеевича Плавильщикова (1760—1812) «Рюрик», написанной в начале 1790-х годов (при первой постановке пьеса називалась «Всеслав»). Новгородский вельможа Вадим, в дочь которого Пламиру влюблен князь Рюрик, изображен мятежником, желающим вернуть се бе власть, которой когда-то обладал. Однако в финале побеж-

266

денньїй Вадим смиряется перед благородством и великодушием Рюрика. Такая «конфетная» трактовка противостояния двух героев оказьівается совершенно уничтоженной другой пьесой — трагедией, сьігравшей большую роль и в истории русской литературьі, и в истории русского общества. Зто «Вадим Новгородский» замечательного позта и драматурга Якова Борисовича Княжнина (1740—1791). В 1760—1780-х годах Княжнин (которьій, кстати, бьіл зятем Сумарокова) пользовался известностью как талантливьій литератор — автор од, злегий, басен и других стихотворньїх сочинений, особенно же — драматических произведений, причем как трагического, так и комического характера. Трагедия «Вадим Новгородский» бьіла написана Княжниньїм в конце 1788-го или начале 1789 года. Главньїе действующие лица пьесьі — князь Новгородский Рурик, по садник и полководец Вадим и дочь Вадима Рамида (само зто имя, вероятно, искусственно сконструировано из имени Ва дим). Рамида и Рурик любят друг друга. Рурик предстает как идеальньїй правитель, он полон добродетели и всяческих достоинств. Прекратив беспорядки и нестроения в Новгороде, он стал князем по просьбе самих жителей, причем сначала отказьівался от короньї. Рурик жалуется на тягость своего монаршего долга, на «иго скипетра», подчеркивает, что не по собственной воле, а по необходимости стал князем, но как князь правит в вьісшей степени справедливо и достойно. Вадим — противник монархической власти, его идеал — древние вольности Новгорода, народовластие, по сути, республиканский строй. Один из соратников Вадима так говорит об зтом: Что в том, что Рурик сей героєм бьіть родился, — Какой герой в венце с пути не совратился? Величья своего отравой упоен, — Кто не бьіл из царей в порфире развращен? Самодержавне, повсю ду бед содетель. Вредит и самую чистейш у добродетель И, невозбранньїе пути открьів страстям, Дает свободу бьіть тиранами царям, Воззрите на владьік вьі всяких царств и веков, Их вдасть — єсть вдасть богов, а слабость — человеков!

Вадим, возглавляющий войско, хочет вернуть свободу новгородцам и готовит мятеж. Однако, узнав о заговоре, Рурик благородно решает в открьітом бою сразиться с Вадимом и его сторонниками. В сражении победа достается Рурику, и Вадим попадает в плен. Рурик же предлагает Вадиму примиренне. Обращаясь к гражданам, он так говорит о прежней «свободе» новгородцев:

267

Вельможи, воиньї, граждане, весь народ! Свободьі вашея какой бьіл прежде плод? Смятение, грабеж, убийство и насилье, Л иш ение всех благ и в бедствах изобилье. И каждьій здесь, когда лишь только силен он, О дно законом чтил, чтобьі свергать закон; М ечом и пламенем раздора воруженньїй, К о власти тек, в крови гражданей погруженньїй. Священньї узьі все ваш рушил смутньїй град: Сьіньї против отцов, отцьі противу чад, Тиранам чтоб служить, простерши лютьі длани, Отцеубийствию искали гнусной дани. Граждане видели друг в друге лишь врагов, Забьіли честность все, забьіли и богов. Прибьіток здесь один бьіл всех сердец владетель, Сребро — единьїй бог и алчность — добродетель...

Призьівая народ в судьи, Рурик вопрошает: «Вещай, народ, моей державою храним, / Гневил ли я богов правлением моим?» Рурик вновь отказьівается от власти, снимая с головьі венец: Теперь я ваш залог обратно вам вручаю; Как принял я его, столь чист и возвращаю. Вьі можете венец в ничто преобратить Иль оньїй на главу Вадима возложить.

Народ в безмолвии опускается перед Руриком на колени «для упрошения его владеть над ними». Зто вьізьівает отвращение Вадима: О, гнусньїе рабьі, своих оков просящи! О, стьід! Весь дух граждан отселе истреблен! Вадим! се общ ество, которого тьі член!

Рурик уверен в своей правоте: Коль власть монарш у чтишь достойной наказанья, В сердцах граждан мои увиди оправданья; И что возможешь тьі против сего сказать?

В ответ Вадим просит отдать ему меч. Рурик вьіполняет его просьбу и просит Вадима согласиться на его брак с Рамидой и стать ему отцом. Но Вадим остается непреклонньїм: Внемли тьі, Рурик, мне, народ и тьі, Рамида:

(к Рурику) Я вижу, власть твоя угодна небесам. И ное чувство тьі гражданей дал сердцам. Все пало пред тобой: мир лю бит пресмьїкаться; Н о миром таковьім могу ли я прельщаться?

(к народу) Тьі хочешь рабствовать, под скипетром попран!

268

Нет боле у меня отечества, граждан!

(к Рамиде) Тьі предана любви и сердцем, и душ ею — Итак, и дочери я боле не имею...

Рамида, понимая, что сейчас сделает отец, хочет вказаться достойной его и закальївается. Вслед за ней кончает с собой и Вадим со словами, обращенньїми к Рурику: «В средине твоего победоносна войска, / В венце, могущий все у ног твоих тьі зреть, — / Что тьі против того, кто смеет умереть?» Вадим вьібирает свободу, когда все вокруг становятся рабами, и зта сво бода может бьіть только в смерти. Такой антимонархический пафос пьесьі Княжнина, направленньїй не просто против тирании, а против единодержавия вообще (Рурик, напомню, показан справедливим и добродетельньїм правителем, но зто не меняет сущности власти), не мог, конечно, не визвать реакции и в обществе, и в верхах. Княжнин предполагал поставить пьесу на сцене, но после революции во Франции ему пришлось забрать ее изтеатра, поскольку сами артисти не хотели ее играть. Сложно сказать, известна ли била пьеса при жизни автора — скореє всего, нет. Однако смерть Княжнина в январе 1791 года вказалась стель внезапной, что поползли слухи о ее насильственном характе ре. Якобьі Княжнин бнл подвергнут допросу «с пристрастием» в Секретной зкспедиции, после чего и скончался. Причину разбирательства современники видели как раз в «Вадиме Новгородском», что заведомо неверно, исходя из дальнейшей истории пьесьі. Возможно, допрос визвала рукопись статьи Княж нина «Горе моєму отечеству», которая так и не била найдена. Что-либо определенное по зтому поводу сказать сложно (семья утверждала, что позт скончался от «простудной горячки»). Через два года после смерти писателя рукопись «Вадима Новгородского» обнаружил в бумагах покойного его зять. Вместе с рукописями других неопубликованннх сочинений Княж нина «Вадим Новгородский» бнл продай книгопродавцу И. П. Глазунову. Он, в свою очередь, передал пьесу в Академическую типографию. Академией наук в то время руководила княгиня Екатерина Романовна Дашкова. Не прочтя текста и понадеявшись на мнение советника академической канцелярии Осипа Петровича Козодавлева, она дала разрешение на публикацию. В 1793 году «Вадим Новгородский» бнл напечатан в Академической типографии отдельньш изданием, а затем увидел свет и в журнале «Российский феатр». «Вадим Нов городский» обратил на себя внимание Екатеринн, которая отреагировала на публикацию трагедии Княжнина крайнє не гативно. Она восприняла зто как второй удар после публикации

269

в 1790 году «Путешествия из Петербурга в Москву» А. Н. Радищева. Приведу отрьівок из «Записок» Дашковой: «На следующий день, вечером, я, по обьїкновению, поехала к императрице провести вечер с ней в интимном кружке. Когда императрица вошла, ее лицо виражало сильное неудовольствие. Подходя к ней, я спросила ее, как она себя чувствует. — Очень хорошо, — ответила она, — но что я вам сделала, что вьі распространяете произведения, опасньїе для меня и моей власти? — Я, Ваше величество? Нет, вьі не можете отого думать. — Знаєте ли, — возразила императрица, — что ото произведение будет сожжено палачом. Я ясно прочла на ее лице, что ота последняя фраза бьіла ей внушена кем-то и что ота идея бьіла чужда ее уму и сердцу. — Мне ото безразлично, Ваше величество, так как мне не придется краснеть по отому случаю. Но, ради бога, прежде'чем совершить поступок, столь мало гармонирующий со всем тем, что вьі делаете и говорите, прочтите пьесу и вьі увидите, что ее развязка удовлетворит вас и всех приверженцев монархического образа правлення; но главньїм образом примите во внимание, Ваше величество, что, хотя я и защищаю ото произведение, я не являюсь ни его автором, ни лицом, заинтересованньїм в его распространении. Я сказала оти последние слова достаточно вьіразительно, чтобьі отот разговор окончился; императрица села играть; я сделала то же самое». Несмотря на смелость Дашковой, приговор трагедии бьіл вьінесен. «Оную книгу, яко наполненную дерзкими и зловред ними против законной самодержавной власти вираження ми, а потому в обществе Российской империи нетерпимую, сжечь». В декабре 1793 года окземплярьі отдельного издания «Вадима Новгородского» бьіли сожженьї на площади близ Александро-Невской лаври в Петербурге. Следующее нзданне отого произведения состоялось лишь в 1871 году Однако трагедия Княжнина разошлась в списках и стала знакома читающей публике. Образ Вадима Новгородского вошел в русскую литературу уже в начале XIX века. С верноподданнических позиций в последний год XVIII ве ка историю Вадима и Рюрика изложил в своей опической пооме «Царь, или Спасенний Новгород» (1800) известньїй поот Михаил Матвееевич Херасков (1733—1807). В отом произведении, правда, Вадим именуется Ратмиром, но предстает как порочний и злой юноша-мятежник, от которого отступается народ. Имя Ратмир, по всей видимосте, восходит к «Житню Александра Невского», в котором среди героев Невской битвьі

270

упоминается княжеский слуга Ратмир, храбро сражавшийся и павший на поле брани. Впоследствии зто имя использовал А. С. Пушкин для одного из персонажей «Руслана и Людмильі» — некий восточньїй колорит зтого имени позволил Пушкину сделать своего Ратмира «хазарским ханом». Кстати, совпадение имен героя Невской битвьі Ратмира и предка Пушкиньїх Ратши позволило Александру Сергеевичу утверждать, что «мой предок Рача мьішцей бранной Святому Невскому служил», хотя на самом деле в Невской битве участвовал другой прародитель Пушкина — Гаврила Алексич, правнук Ратши. Но вернемся к Рюрику и Вадиму. Популярности образа Вадима в литературе начала XIX века способствовали два аспекта. Во-первьіх, Вадим представал как одинокий романтический герой, которьій гибнет не в силах противостоять окружающему миру; во-вторьіх, играл роль революционньїй пафос истории Вадима, героя-бунтаря, борца против тирании за народную «вольность». Обе линии заметньї в русской словесности 1810—1820-х годов. Первьім среди писателей «нового поколения» к образу Ва дима обратился Василий Андреевич Жуковский (1783—1852). В 1803 году в журнале Н. М. Карамзина «Вестник Европьі» бьіло напечатано начало его повести «Вадим Новгородский», так и оставшейся незавершенной. В ней живописно изображена лачуга на скале у берега волнующегося Ладожского озера, в которой живет отверженньїй славянский вождь Гостомьісл. Осенним вечером он играет на арфе и поет песнь. «Солнце среди разорванньїх туч катилось в шумящее озеро Ладоги. На древней вершине черного бора сиял последний луч его. Ветер вьіл; озе ро вздьімалось; мрачньїе облака летели; седьіе туманьї дьімились. На скате скальї, заросшей кустарником и глубоко вдавшейся в пространное озеро, стояла хижина; дьім вьілетал из трубьі и разносился бурньїм ветром. На пороге уединенной хижиньї сидел старец. Потускльїй взор его неподвижно устремился на волньї; задумчиво склонял он голову, как лунь седую, на правую руку, опирающуюся на колено; в левой держал арфу; борода его и длинньїе волосьі, всклокоченньїе ветром, развевались». На вечерней заре к Гостомьіслу пришел уставший юноша-охотник, попросивший о ночлеге. Утром оказалось, что зто Вадим, сьін давнего соратникаГостомьісла — Радегаста (для его имени Жуковский использовал мифологию западньїх славян). Несколько лет назад Радегаст с сьіном бьіли вьінужденьї отправиться в изгнание, где Радегаст скончался. Судя по тексту по вести, и Гостомьісл, и Радегаст с Вадимом стали изгнанниками из-за варягов, захватавших славянские земли. К сожалению, дальнейший замьісел повести Жуковского остался неизвестен.

271

Позднее «романтический» Вадим, лишенньїй, впрочем, каких бьі то ни бьіло бунтарских порьівов, стал героєм одной из баллад Жуковского. Как известно, зти балладьі сьіграли значительную роль в истории русской культурьі. Сам жанр, возникший еще в зпоху Средневековья, приобрел чрезвьічайную популярность у западноевропейских позтов-романтиков, став своего рода «визитной карточкой» романтизма. Жуковский использовал цельїй ряд сюжетов из баллад зарубежньїх, прежде всего немецких, позтов, но стремился порой придать зтим произведениям русский колорит. Сочинил он и несколько оригинальньїх баллад, самой известной из которьіх стала «Светлана». Балладьі Жуковского бьіли своеобразньїм знаменем русских романтиков, борцов с архаическими литературньїми традициями, сторонников нового, «карамзинистского» направления в литературе, группировавшихся вокруг неформального кружка «Арзамас». Участники «Арзамаса» даже приняли для себя шуточньїе прозвища, взятьіе из баллад Жуковского. В 1810 году Василий Андреевич сочинил балладу «Громобой», сюжет которой восходит к прозаическому рома ну немецкого писателя Христиана Генриха Шписа (1755— 1799), но творчески переработан Жуковским. Действие пере несено во Бремена Древней Руси, имя главного героя — Громобой — заимствовано из однойменного рассказа литератора Гавриила Петровича Каменева (1772—1803). Начинается баллада картиной думьі главного героя, сидящего на берегу Днепра: Над пенистьім Днепром -рекой, Над страшною стремниной, В глухую полночь Громобой Сидел один с кручиной; Окрест него дремучий бор; Утесьі под ногами; Туманен вид полей и гор; Туманьї над водами; П одернут мглою свод небес; В ущельях ветер свищет; Ужасно шепчет темньїй лес, И волк во мраке рьіщет.

Нетрудно заметить, что такой зачин — одинокий герой на фоне бушующей стихии — повторяет начало повести Жуков ского «Вадим Новгородский». Сюжет балладьі повествует о грешнике, которьій продал свою душу дьяволу Асмодею, а в час расплатьі отдал ему и души своих невинньїх двенадцати дочерей. Но искреннее раскаяние Громобоя, его горячие молитвьі и благочестивая жизнь принесли надежду на искупление

272

греха. По воле Творца дочери Громобоя должньї спать непро будним сном до тех пор, пока не явится чистьій дутою юноша, движимьій любовью к одной из них, и не снимет заклятие с сестер. Душа же почившего Громобоя будет томиться в отверженной могиле, ожидая искупления и пробуждения своих дочерей. Стеньї, поросшие лесом, закрьівают обитель Громобоя от людей, и его владения превращаются в сказочное «спящее царство». В 1814—1817 годах Жуковский продолжил зту историю новой балладой — «Вадим», которая вместе с «Громобоем» составила «старинную повесть» под названием «Двенадцать спящих дев». Для образа юного героя позт и воспользовался романтическим именем Вадима. Зтот Вадим, впрочем, не имеет ни малейшего отношения к «историческому» Вадиму Новгородскому — общее у них только имя и новгородское происхождение. Вадим — прекрасний юноша-новгородец, которьій, полюбив одну из дочерей Громобоя, увиденную им во сне, сумел избавить ее и всех ее сестер от векового заклятая. Мистическое, религиозно-романтическое содержание зтой балладьі не остав ляло места для прежних, тираноборческих, свободолюбивьіх мотивов в образе главного героя. Вадим балладьі Жуковского — кристально чистое создание русского романтизма. Зто совершенно другой герой, и, соответственно, само имя Вадим «зазвучало» по-новому. Возможно, именно популярность балладьі Жуковского, как и в случае с именами «Людмила» (впоследствии еще больше прославленньїм Пушкиньїм) и «Светлана», стала основой для дальнейшего вхождения имени «Вадим» в живую ткань русской культури и способствовала его распространению в русском именослове. Но революционное содержание истории Вадима не исчезло из русской литературьі. Конечно, сам образ бунтаря-республиканца оказался созвучен идеям декабристов. Один из наиболее ярких деятелей декабристского движения, Кондратий Федорович Рилєєв (1795—1826), в начале 1820-х годов создал позтичєский цикл «Думьі» на сюжети из русского прошлого. К сочинению зтого цикла Рилєєва подтолкнули «Исторические песни» польского писателя Юлиана Урсьіна Немцевича (1758—1841), бьівшего адьютанта Т. Костюшко, которьіе увидели свет в 1816 году. Среди «Дум» Рилєєва єсть и наброски неоконченной думьі «Вадим», датированньїе примерно 1821 — 1823 годами. К сожалению, от замьісла Рилєєва сохранилось только несколько вариантов начала думьі и небольшой фраг мент монолога героя. Начинается дума тривиально. Герой в ночную грозу сидит на берегу бушующей реки и погружен в думьі:

273

Над кипящею пучиною, На утесе сев, Вадим Вдаль безбреж ную с крупиною Смотрит нем и недвижим. Гром гремит! Змеей огнистою Воздух молния сечет; Волхов пеной серебристою В берег хлещет и ревет.

Такое начало вообще характерно для «Дум» Рьілеева. Точ но так же сидит на «диком бреге Иртьіша» «обьятьій думой» Ермак. Недаром Пушкин считал, что «Думьі» Рьілеева «составленьї из общих мест». Прототип отого начала очевиден — ото, конечно, «Громобой» Жуковского. Возможно, Рьілеев сознательно скопировал зтот зачин, чтобьі затем дать совершенно иную трактовку образу Вадима. «Пламенньїй» витязь, «хладньїй в грозньїх битвах за народ», с тяжельїм сердцем думает о судьбе родиньї: Д о какого нас бесславия Довели враждьі граждан — Насьілает Скандинавия Властелинов для славян!

Но вскоре наступит пора борьбьі: Грозен князь самовластительньїй! Н о наступит мрак ночной, И настанет час решительньїй, Час для граждан роковой.

Под «грозньїм» самовластцем здесь подразумевается, ко нечно, Рюрик. Подобно наступлению будущей ночной грозьі — рокового часа восстания для граждан Новгорода, на бе рег Волхова спускается ночь: Вот уж небо в звездьі рядится, Как в серебряньїй венец, И луна сквозь тучи крадется, Будто в саване мертвец.

Саван мертвеца — предчувствие будущей судьбьі героя. Сам Вадим грезит свободой: Ах! если б возвратить я мог П орабощ енному народу Блаженства общ его залог, Бьілую праотцев свободу.

Образ мятежного Вадима бьіл близок и другому позту-декабристу, Владимиру Федосеевичу Раевскому (1795—1872).

274

В стихотворении 1822 года «Певец в темнице» Раевский упоминает Вадима как одного из символов новгородской вольности, павшей под гнетом самовластия. Но рано или поздно порабощенньїй народ вновь восстанет «с ударом сильї». Верность зтим идеалам Раевский сохранил до конца. В 1848 году он назвал Вадимом своего младшего сьіна, родившегося, когда его отец находился в ссьілке. В те же годьі, что и Рьілеев, образ Вадима нашел отражение и в творчестве Пушкина. «Романтический» Вадим балладьі Жуковского упомянут уже в четвертой песни «Руслана и Люд мили». Но в начале 1820-х годов Пушкин обращается к образу Вадима как символу вольности и борьбьі с самовластием. В 1821 —1822 годах позт начал писать трагедию о Вадиме и заговоре новгородцев против Рюрика. Сохранились ее план и небольшой отрьівок. По замьіслу Пушкина, изгнанник Вадим встречается у могильї Гостомьісла близ Новгорода с Рогдаем, своим соратником, которьій рассказьівает Вадиму о настроениях горожан. Затем появляется дочь Гостомьісла Рогнеда, возлюбленная Вадима, которая стала невестой новгородца Громвала, перешедшего на службу к Рюрику. Вадим призьівает Рогнеду убить Громвала, как изменника, но Рогнеда любит своего жениха. В следующей сцене в княжеском дворце происходит разговор Рюрика с Громвалом. Рюрик, как князь, с презрением относится к народу. Громвал же защищает новго родцев. Затем следует сцена веча, на котором появляется Рю рик. Когда заговорщики уже готовьі осуществить свой план, Рогнеда из любви к Громвалу вьідает их замьісльї. Происходят восстание и бой, в результате которого Вадим попадает в плен к Рюрику. В последней сцене в пушкинском плане трагедии Вадим, вероятно в заточений, встречается с Громвалом, которьій оказьівается его другом детства. По всей видимости, трагедия должна бьіла заканчиваться гибелью Вадима, но полностью замьісел Пушкина для нас остался неизвестньїм. В том же 1822 году Пушкин сочинил другое произведение натемудревнерусской истории — знаменитую «Песньо Вещем Олеге». Но и «Вадим» не бьіл им забьіт. Позт решил создать на зтот сюжет позму, но и ее не закончил. Бьіла написана лишь первая из песней, опубликованная без указания в тексте и в заглавии, что ее герой — Вадим. В зтой песне рассказьівается, как в ночи к берегу причаливает челн, в котором пльївут двоє — старик-рьібак и юньїй славянин, вернувшийся с чужбиньї, где он покрьіл себя бранной славой, в родньїе края, в Новгород — там остался его отчий дом и возлюбленная. Следующая песнь должна бьіла повторять начало трагедии — разговор Вадима с Рогдаем у могильї Гостомьісла. Далее Пушкин намеревался

275

описать свадебньїй пир у Рюрика и неожиданное появление на нем Вадима. Но все зти планьї не бьіли осуществленьї. Вадим так и остался для Пушкиналишь«наброском» веготворческой биографии. Последним из позтов-романтиков, кто обратился к образу мятежного Вадима, бьіл М. Ю. Лєрмонтов. Его позтическая повесть «Последний сьін вольности», написанная в 1830—1831 годах, так и осталась при жизни автора в рукописи и впервьіе увидела свет только в 1910 году. Зто произведение Лєрмонтов посвятил своєму другу Николаю Семеновичу Ш еншину (1813—1835) (к роду Шеншиньїх, как известно, принадлежал позт А. А. Фет). Зпиграфом стали слова из позмьі Байрона «Гяур»: «Когда такой герой родится снова?» Лєрмонтов рисует позтическую картину осени на берегу Ильменя. Страна славян порабощена иноземцами: Увьі! пред властию чужой Склонилась гордая страна, И песня вольности святой (Какая б ни бьіла она) Уже забвенью предана. Свершилось! дерзостньїй варяг Богов славянских победил; Один неосторожньїй шаг Свободньїй край поработил! Н о єсть поньїне горсть лю дей, В дичи лесов, в дичи степей; Они, увидев падший гром. Не перестали помьшілять В изгнанье дальнем и глухом, Как вольность пробудить опять.

Зти герой — удалившиеся в изгнание тесть славянских юношей, среди которьіх Вадим и один старик, которого зовут Ингелот. Зто имя через «Историю» Карамзина восходит к до говору Олега с греками, где среди русских послов назван некий Инегелд. Ингелот у Лєрмонтова — не славянин, но сочувствуетсвоим молодьім друзьям. Славянские воиньї собираются вокруг костра, и Ингелот поет песнь о бьілом. Он рассказьівает, как перед смертью Гостомьісл обратился к новгородцам с таки ми словами: Ах, вьі люди новгородские! М ежду вас змея-раздор шипит. Призовите князя вьі чуждого, Чтоб владел он краєм родиньї!

Кривичи, славяне, весь и чудь отправили послов «за море синєє» к князьям «варяжских стран» со словами: «Край наш славен — но порядка нет!»

276

Рурик, Трувор и Синав клялись Не вести дружиньї за собой; Н о с зарей блеснуло множество Острьіх копий, бельїх парусов Сквозь синею щ ий туман морской!.. Обманулись вьі, сьіньї .славян! Чей белеет стан под городом? Завтра, завтра дерзостньїй варяг Будет князем Новагорода, Завтра будете рабами вьі!..

Под покровом ночи ЗО юношей пробрались в стан врагов и поразили множество спящих варягов. Но в неравной битве в живьіх осталось только шестеро славянских воинов, которьіе вьінужденьї скрьіваться в лесах. После песни Ингелота Вадим призьівает своих товарищей не смиряться с властью Рурика. Семеро отважньїх упльївают в чужие края, Вадим оставляет в Новгороде любовь — «младую Леду». Имя Леда взято Лєрмон товим по аналогии со славянской Ладой — вьімьішленной богини любви у славян. Зимой Рурик ходит войной на врагов. Весной в роще Ладьі молодьіе славяне собираются на свой язьіческий праздник, во время которого Рурик увидел Леду и «вьірвал у нее любовь». Обесчещенная Леда уходит из дома. Между тем Вадим с Ингелотом, единственньїе оставшиеся вживьіх из изганников (остальньїе погибли, сражаясь на чужбине), возвращаются в родньїе края. На холме они видят труп Ледьі. Безутешньїй Вадим решает мстить. Он появляется на пиру пе ред Руриком. Варяг! — сказал он, — вьіходи! С вободное в моей груди Трепещет сердце... испьітай, Сверши злодейство до конца; Паденье одного бойца Не может погубить мой край: И так уж он у ног чужих, Забьів победьі дней бьільїх!.. Новогородцьі! обо мне Не плачьте... я родной стране И жизнь и счастие принес... Не требует свобода слез!

В поединке Рурик побеждает Вадима. «Последний вольньїй славянин» гибнет. Ингелот хоронит Вадима на холме рядом с Ледой. Под могильними камнями «спит последним сном, / С своим мечом, с своим щитом, / Забьіт славянскою страной, / Свободьі витязь молодой». Позма Лєрмонтова заканчивается цитатой из «Позм Оссиана» — фальсификации шотландского писателя XVIII века Джеймса Макферсона, приписьівавшего зти произведения легендарному кельтскому барду III века н. з.

277

«Позмьі Оссиана» пользовались огромной популярностью в Европе в конце XVIII — начале XIX века. Оказали они влияние и на Пушкина. Знаменитьіе слова из позмьі «Руслан и Людми ла» — «Дела давно минувших дней, преданья стариньї глубокой...» — представляют собой вольньїй перевод строк Оссиа на-Макферсона «А tale of the times of old!.. The deeds of days of other years!..». Зти же строки в английском оригинале Лєрмон тов поместил в заключение своей позмьі «Последний сьін вольности». Вадимом Лєрмонтов назвал главного героя и другого своего произведения — неоконченной повести, над которой он работал, по-видимому, в 1833—1834 годах. Здесь Вадим — безоб разний внешне, нищий и отверженньїй наследник своего отца-помещика, которого в своє время разорил его богатьій сосед. Сюжет зтот частично напоминает сюжет повести Пущкина «Дубровский». Как отмечают литературоведьі, оба произве дения имели прототипом одну и ту же реальную историю. Вадим нанимается на службу к притеснителю своей семьи. Он охвачен жаждой мщения и становится одним из активних участников пугачевского бунта. Мотиви отверженного героя, ме сти и бунта роднят зтого лермонтовского Вадима с его литературньши предшественниками — само его имя становится знаком судьбьі. К сожалению, повесть осталась незавершенной, и что ожидало Вадима в будущем — неясно, хотя можно думать, что и здесь конец предсказуем. Вадим должен погибнуть, даже если ему удастся осуществить свою месть. М и видим, как имя легендарного исторического персона жа, тесно связанного с Рюриком, вошло в текст русской куль тури второй половини XVTII — первой половини XIX века, «оторвалось» от своего исторического прототипа и зажило самостоятельной жизнью, сохраняя некоторне свои «родовне» чертьі. Имя Вадим стало одним из популярних имен русского именослова. Пришло оно и на сцену русского музикального театра. В 1832 году состоялась премьера волшебной опери в трех действиях с прологом «Вадим, или Пробуждение двенадцати спящих дев», написанной вндающимся композитором Алексеем Николаевичем Верстовским (1799—1862) на либретто позта и публициста, будущего профессора истории словесности Московского университета, Степана Петровича Ш евнрева (1806— 1864). Верстовский впоследствии развивал в своем творчестве «древнерусскую» тему. В 1835 году в московском Вольтом те атре била поставлена его новая опера — «Аскольдова могила», имевшая громадннй успех. Она продержалась в репертуаре русских театров вплотьдо Первой мировой войньї. «Аскольдо-

278

ва могила» бьіла создана на сюжет одноименной исторической повести Михайла Николаевича Загоскина (1789—1852), действие которой разворачивается в зпоху «Владимира Первого». Действие же оперьі относится ко временам Святослава Игоревича. Аскольдова могила здесь — одно из мест, где разворачиваютсясобьітия, и служит символом стариньї — «счастливого» времени киевского князя Аскольда, к которому безуспешно призьівает вернуться киевлян один из коварньїх персонажей оперьі. Романтическая зпоха в восприятии Древней Руси прояви лась даже в таком явлений, как имена кораблей русского флота. Период царствования Александра І бьіл временем Великих географических открьітий для России. На открьітие далеких земель отправлялись корабли с романтическими и патриотическими названиями — «Надежда», «Нева», «Восток», «Мирньій». Среди них бьіл и бриг «Рюрик». Зто небольшое судно построили в 1814 году в Финляндии (входившей тогда в состав Российской империи) по чертежам корабельного мастера С. С. Разумова специально для задуманной кругосветной зкспедиции. Средства на строительство дал уже упоминавшийся граф Николай Петрович Румянцев, инициатор первой русской кругосветной зкспедиции И. Ф. Крузенштерна и Ю. Ф. Лисянского. Крузенштерн, кстати, лично сделал заказ на строи тельство корабля, командиром которого и руководителем кру госветной зкспедиции стал молодой офицер, участвовавший в кругосветном плавании Крузенштерна—Лисянского, лейте нант Отто Евстафьевич Коцебу (1788—1846) (сьін немецкого писателя и драматурга Августа Коцебу и племянник Крузен штерна по мачехе). 11 мая 1815 года двухмачтовьій бриг бьіл спущен на воду. Название «Рюрик» бьіло дано ему, вероятно, на волне патриотического порьіва после окончания войньї с Наполеоном. Главная задача зкспедиции Коцебу состояла в поиске Северо-Восточного морского прохода из Тихого океана в Атлантический (то єсть через Берингов пролив вдоль северного побережья Канади). Во время зкспедиции, продолжавшейся с лета 1815-го по лето 1818 года, Коцебу на «Рюрике» открьіл и исследовал многие острова Океании и часть побере жья североамериканского континента. 23 апреля 1816 года в северной части архипелага Туамоту зкспедиция открьіла цепь атоллов, названньїх «Рюрик» в честь корабля. Кроме того, в честь «Рюрика» бьіли названьї также гавань в заливе Аляска и пролив в Беринговом море. Так имя Рюрика, правда, опосредованно, через название брига, появилось на географической карте мира. К сожалению, русские мореплаватели не смогли закрепить за новооткрьітьіми землями данньїе ими названия,

279

которьіе впоследствии бьіли замененьї местньїми ИЛИ ИНЬІМИ, что произошло и с полинезийским «Рюриком» — ньіне он носит название Арутуа. Но все же слава русского флота вьінесла ото имя далеко за предельї России. В 1862 году Россия праздновала свой 1000-летний юбилей. После неудачной Крьімской войньї, в начале правлення Александра II и зпохи Великих реформ, зто собьітие воспринималось как символ возрождения России, ее открьітости к новой жизни, своеобразного подведения «итогов» с надеждой на хо рошеє будущее. Общество в целом с воодушевлением встретило юбилей. Еще в 1857 году Александр II утвердил предложение министра внутренних дел С. С. Ланского об установке памятника в честь 1000-летия России. Тогда же начал ся и сбор средств на его создание. На конкурсе, проведенном в 1859 го ду, победил проект молодого художника Михайла Осиповича Микешина (1835—1896), вьіполненньїй им в содружестве со скульптором Йваном Николаевичем Шредером (1835—1908). 8 сентября 1862 года, в день Рождества Пресвятой Богородицьі, в Новгородском кремле в присутствии императорской семьи произошло торжественное открьітие монумента2. К его открьітию композитор Милий Алексеевич Балакирев (1836— 1910), организатор знаменитой «Могучей кучки», написал му зикальную картину «1000 лет» (во второй редакции 1887 года — симфоническая позма «Русь»). Памятник «Тьісячелетию Государства Российского» (именно таково его официальное название) представляет собой как бьі коллективньїй скульптурний портрет вьідающихся деятелей России за десять веков ее истории. Он решен в виде колокола, верхняя часть которого символизирует увенчанную крестом державу. В нижней части памятник опоясьівает скульптурний пояс с барельєфами героев русской истории и культури от равноапостольньїх Кирилла и Мефодия до Михай ла Ивановича Глинки. На верху держави расположена скульп турная группа « Р о с с и я , преклоненная перед Православной верой». Вокруг держави помещено еще несколько скульптурних групп, демонстрирующих узловьіе моменти русской истории и наиболее вьідающихся правителей. Таким образом, в целом памятник отвечает небезьізвестной доктрине «Православне — Самодержавне — Народность». Передняя сторона монумента, можно сказать, его «фасад» украшен большой скульптурой Петра Великого, которьій является как бьі завершеннем исторической панорами верхнего скульптурного пояса памятника. Начало же русской истории символизирует фигура Рюрика, расположенная по другую сто

280

рону монумента, прямо напротив Петра. Бронзовая скульпту ра первого русского князя бьіла вьіполнена академиком Академии художеств Павлом Степановичем Михайловьім. Рюрик предстает в образе сурового воина в кольчуге и остроконечном шлеме, с накинутой на плечи в виде плаща звериной шкурой. В левой руке князь держит меч, а правой опирается на щит, на котором написано «лета sto», то єсть «лета 6370» — указание на 862 год. Единственное, что обьединяет отого Рюрика с прежними, традиционньїми «портретами» русского князя, — длинньіе усьі, достигающие небольшой бородьі. В целом вся фигура князя и его лицо вьіполненьї очень реалистично. Рюрик стоит, обращенньїй к зданию присутственньїх мест. По правую руку от него находится скульптурная группа, показьівающая крещение Руси при князе Владимире, по левую — группа, символизирующая победу в Куликовской битве, центральное место в которой занимает Дмитрий Донской. Памятник «Тьісячелетию Государства Российского» бьіл и остается первьім и единственньїм памятником Рюрику в России, на котором представлена сама фигура первого русского князя. Попьітки установлення нового памятника Рюрику в Новгороде уже в наши дни так и не дали результатов. Правда, в 1960-е годьі памятник Рюрику, Олегу и Игорю появился в Швеции. Он установлен в портовом городе Норчепинге (на юго-восточном побережье Швеции), откуда, по местному преданию, отправился на Русь Рюрик. Зтот памятник представляет собой гранитную стелу с условньїми портретними з о б р а женнями Рюрика, Игоря и Олега и датой «862», увенчанную красивой бронзовой скульптурой корабля викингов. 1860—1870-е годьі бьіли временем подьема либерально-демократических настроєний в русском обществе. Одновременно возникало и ироническое отношение к русской истории, становившейся предметом сатири. Наиболее яркими произведениями отого плана бьіли «История государства Российского от Гостомьісла до Тимашева» графа Алексея Константиновича Толстого (1868) и «История одного города» Михайла Евграфовича Салтьїкова-Щедрина (1869—1870). В «Истории» Толсто го рефреном звучат слова летописи, вьінесенньїе в зпиграф, — «Вся земля наша велика и обилна, а наряда в ней нет». Слово «наряд» Толстой понимает как «порядок» и показьівает, что порядка на Руси как не бьіло во Бремена Рюрика, так нет и теперь. При всех правителях и всех собьітиях порядок устано вить так и не удалось. Начало «Истории» связано с призванием варягов, первьіми попитавшихся навести порядок в нашей стране:

281

Послушайте, ребята, Что вам расскажет дед. Земля наша богата, Порядка в ней лишь нет. А зту правду, детки, За тьюячу уж лет Смекнули наши предки: Порядка-де, вишь, нет. И стали все под стягом, И молвят: «Как нам бьіть? Давай пошлем к варягам: Пускай придут княжить. Ведь немцьі тороватьі, Им ведом мрак и свет, Земля ж у нас богата, Порядка в ней лишь нет». Посланцьі скорьім шагом Отправились туда И говорят варягам: «Придите, господа! Мьі вам отсьіплем злата, Что киевских конфет; Земля у нас богата, Порядка в ней лишь нет». Варягам стало жутко, Н о думают: «Что ж тут? Попьітка ведь не шутка — П ойдем, коли зовут!» И вот пришли три брата, Варяги средних лет, Глядят, земля богата, Порядка ж вовсе нет. «Ну, — думают, — команда! Здесь ногу сломит черт, Es ist ja eine Schande, Wir mussen wieder fort» («Ведь зто позор, ми должньї

убраться прочь»). Но братец старший Рюрик «П остой, — сказал другим, — Fortgeh’n war’ ungeburlich, Vielleicht ist’s nicht so schlim m («Уйти бьиіо би не-

прилично, может бить, зто не т акуж плохо»). Хоть вшивая команда, Почти одна лишь шваль; Wir bringen’s schon zustande, Versuchen wir einmal» («Ми справимся, давайте по

пробуєм»).

282

И стал княжить он сильно, Княжил семнадцать лет, Земля бьіла обильна, Порядка ж нет как нет!

М. Е. Салтьїков-Щедрин в истории города Глупова пародирует не только начало летописи, но и «Слово о полку Игореве»: «“Не хочу я, подобно Костомарову, серьім волком рьіскать по земли, ни, подобно Соловьеву, шизьім орлом ширять под облакьі, ни, подобно Пьіпину, растекаться мьіслью по древу, но хочу ущекотать прелюбезньїх мне глуповцев, показав миру их славньїе дела и предобрьій тот корень, от которого знаменитое сие древо произросло и ветвями своими всю землю покрьіло”. Так начинает свой рассказ летописец и затем, сказав несколько слов в похвалу своей скромности, продолжает. Бьіл, говорит он, вдревности народ, головотяпами именуемьій, и жил он далеко на севере, там, где греческие и римские историки и географьі предполагали существование Гиперборейского моря. Головотяпами же прозьівались зти люди оттого, что имели привьічку “тяпать” головами обо все, что бьі ни встретилось на пути... По соседству с головотяпами жило множество независимьіх племен... Ни вероисповедания, ни образа правлення зти племена не имели, заменяя все сие тем, что постоянно враждовали между собою». Поскольку между племенами шли рознь и вражда, а среди взявших верх головотяпов порядка не бьіло, то по совету старца Добромьісла (явная аллюзия на образ Гостомьісла) головотяпьі отправились искать себе князя, с появлением кото рого и основанием города Глупова начались «исторические Бремена»... Период царствования Александра III бьіл зпохой мощного подьема России. Официальной идеологией зтого времени стал консервативньїй патриотизм, когда обращение к национальньім истокам ярко проявилось и в символическом оформленим государственной власти, и в так назьіваемом «русском етиле», занимавшем все большее место в культуре, особенно в изобразительном искусстве. При Александре III активно шло строительство русского флота, причем мощньїх судов нового типа. Первьій океанский броненоеньїй крейсер нового класса получил название «Рюрик»3. Как мьі помним, зто название не бьіло для русского флота новьім. После брига, на котором совершил своє кругосветное плавание О. Е. Коцебу, в 1851 году бьіл спущен на воду паровой фрегат Балтийского флота с таким же названием. Он принимал участие в Крьімской войне, а в 1866 году встречал праздничньїм салютованием прибьітие по морю невестьі наследника русского престола — датской принцессьі

283

Дагмарьі, будущей императрицьі Марии Федоровньї. Теперь же имя «Рюрик» присваивалось уже третьему кораблю. Крейсер 1-го ранга «Рюрик» бьіл спущен на воду 22 октября 1892 года. Зтот мощньїй боевой корабль водоизмещением более десяти тьісяч тонн считался «первьім, вполне удавшим ся... и наиболее сильньїм из ньіне существующих судов зтого типа». «Рюрик» вместе с крейсером «Дмитрий Донской» вошел в состав Тихоокеанской зскадрн русского флота. В должности помощника вахтенного начальника на «Рюрике» одно время проходил службу будущий адмирал А. В. Колчак. Во время Русско-японской войньї 1 (14) августа 1904 года три корабля Владивостокского отряда крейсеров, в том числе и «Рюрик» (командир — капитан 1-го ранга Е. А. Трусов), шедшие на помощь русской зскадре, пьітавшейся прорваться из осажденного Порт-Артура во Владивосток, приняли бой в Корейском проливе с шестью японскими крейсерами. Зто сражение вошло в героическую летопись истории отечественного флота. Уже в самом начале боя «Рюрик» получил серьезньїе повреждения и потерял управляемость. Два других крейсера — «Россия» и «Громобой» по приказу начальника отряда контр-адмирала К. П. Иессена питались прикрить крейсер «Рюрик», но сами попали под ожесточенннй огонь противника, принесший им тяжелне повреждения, и отступили на север, к Влади востоку. В ходе пятичасового боя на русском крейсере били убити все старшие офицерн и осталось только одно действующее орудие. Принявший командование кораблем младший артиллерийский офицер, лейтенант Константан Петрович Иванов (1872—1933), которнй сам бьіл триждьі ранен и дваждьі контужен, отдал приказ затопить крейсер. В 10 часов 42 минути под непрекращавшимся огнем противника «Рюрик» с поднятим Андреевским флагом и сигналом «Погибаю, но не сдаюсь!» ушел под воду. Оставшиеся в живих члени команди спаслись с помощью подручннх средств. За проявленную доблесть лей тенант Иванов бьіл награжден орденом Святого Георгия 4-й степени и получил почетное добавление к фамилии «ИвановТринадцатий». Скончался он в змиграции, во Франции, в чи не контр-адмирала; его потомки живут в Лионе до сих пор. В честь крейсера «Рюрик» била названа улица во Владивостоке (ньіне перейменована). Новий броненосний крейсер «Рюрик» начал строиться по заказу России на верфях Англии в 1905 году4. Он бьіл спущен на воду 4/17 ноября 1906 года и по техническим параметрам превосходил своего предшественника, являвсь самим большим кораблем из судов зтого класса на русском флоте. Второй «Рюрик» бьіл флагманом Балтийского флота и принимал уча-

284

стає в военньїх действиях на Балтике во время Первой мировой войньї. В феврале 1915 года он потерпел аварию у острова Готланд, но после нескольких месяцев ремонта и довооружения вновь встал в строй. В ноябре 1916 года крейсер подорвался на германской мине у острова Гогланд, бьіл отремонтирован и в 1918 году участвовал в так назьіваемом «Ледовом походе» Балтийского флота из Гельсингфорса в Кронштадт. Последний корабль русского флота с именем «Рюрик» пошел на слом в 1923 году. В составе русского флота бьіли и другие корабли с названиями из древнерусской истории — легендарньїй крейсер «Варяг» (вступил в строй в 1901 году, впервьіе же имя «Варяг» в качестве названия русского корабля, бинтового корвета, появилось еще в 1862 году), крейсер «Аскольд» (вступил в строй в 1902 го ду и тоже имел соименного «предшественника»), линейньїй корабль «Редедя — князь касожский» и др. Отдал дань культурной актуализации ранней истории Руси и такой вьідающийся деятель, как Йван Владимирович Мичурин (1855—1935). Великий селекционер, впоследствии поднятьій на щит советской пропагандой, до революции придерживался весьма правьіх политических взглядов (о чем позднее старались не упоминать). Так, он состоял членом Союза Ми хайла Архангела, монархической организации, возглавлявшейся В. М. Пуришкевичем. Патриотизм Мичурина проявился и в некоторьіх названиях вьіведенньїх им сортов. Мало кто знает, что помимо многочисленньїх сортов плодово-ягодньїх культур Йван Владимирович занимался также созданием новьіх сортов декоративньїх растений, в том числе роз. Он внес большой вклад в вьіведение морозостойких роз. В общей сложности результатом его работьі стали около тридцати новьіх сор тов. Среди них вьтделялись так назьіваемьіе «синие розьі», имевшие темную красновато-черную окраску цветов с синим отливом. От скрещивания двух уже известньїх сортов в 1892 го ду Мичурин получил новьій сорт розьі, которьій назвал «Князь варягов». От его самоопьіления в 1896 году селекционер вьівел еще один сорт — «Князь Рюрик». Последним в отой цепочке бьіл сорт, представлявший собой гибрид двух предьідущих сор тов и названньїй Мичуриньїм «Нептун». Как видим, первьіе два названия входили в контекст общекультурной ориентации на национально-исторические истоки, характерной для зпохи Александра НІ и первьіх лет царствования Николая II. Интерес к древнейшей истории Руси ярко проявился и в художественной жизни рубежа XIX—XX веков. Возрождение «русского стиля» в изобразительном искусстве того времени неразрьівно связано с творчеством Виктора Михайловича Вас-

285

нецова (1848—1926). Среди богатого наследия зтого великого мастера вьіделяется цельїй ряд работ на темьі из древнерусской истории. Одна из них — картина «Призвание варяжских князей» (1909). Зто наиболее яркое из довольно редких изображений данного сюжета в русской живописи и графике. «При звание» входило в замечательньїй цикл «Картин по русской истории» — художественно-образовательного проекта московского книгоиздателя Иосифа Николаевича Кнебеля (1854— 1926). Кнебель задумал осуществить издание серии исторических картин для школьного преподавания. Он привлек к работе известного историка Сергея Александровича Князькова (1873— 1920), которьій составил общий план серии и написал сопроводительньїй текст к каждой из картин, а сами картиньї бьіли заказаньї самьім лучшим русским художникам того времени. «Картиньї по русской истории», изданньїе в 1908—1913 годах, — зто общий труд Виктора Михайловича и Аполлинария Михайловича Васнецовьіх, Сергея Васильевича Иванова, Ва лентина Александровича Серова, Александра Николаевича Бенуа, Бориса Михайловича Кустодиева, Мстислава Валерьяновича Добужинского, Евгения Евгеньевича Лансере, Йвана Яковлевича Билибина, Дмитрия Николаевича Кардовского и других замечательньїх художников. Оригинальї многих картин стали известньїми шедеврами русской живописи и зажили своей самостоятельной, отдельной от цели их создания жизнью. Таковьі, например, «Петр Великий» В. А. Серова, «Флот Петра Великого» Е. Е. Лансере, «Вахтпарад при императоре Павле І» А. Н. Бенуа... «Призвание варягов» бьілотретьей картиной зтого уникального художественно-исторического цикла. Картина изображает встречу старейшинами племен севера Руси трех варяжских князей с дружиной. Рюрика сопровождают братья Синеус, имеющий, кстати, длинньїе усьі, и Трувор. Васнецов старался бьіть точньїм в изображении конкретньїх историко-зтнографических деталей. Одна из таких деталей поистине поразительна. Левой рукой Рюрик поддерживает меч (вспомним Рюрика на памятнике 1000-летию России), а в правой держиттот самьій чекай, которьій стал непременньїм атри бутом всех «портретов» первого русского князя, начиная с «Титулярника». Совершенно очевидно, что в поисках максимально возможной исторической «достоверности» художник обратился к наиболее раннему портретному изображению Рюрика 1672 года, продолжив тем самьім ту традицию, которая бьіла характерна для русского искусства второй половиньї XVIII — начала XIX века. В конце XIX века древнерусская тема оригинально и очень ярко зазвучала в творчестве другого титана русской живописи —

286

Николая Константиновича Рериха (1874—1947), чья сканди навськая фамилия имела, кстати, ту же зтимологию, что и имя Рюрик. Еще в годьі учебьі на юридическом факультете Петербургского университета и в Вьісшем художественном училище при Академии художеств Рерих живо заинтересовался древнерусской историей. Он проводил археологические раскопки древних курганов, серьезно изучал материальную и художественную культуру Древней Руси, а позднее читал курс «первобьітной археологии» в Петербургском археологическом институте. Особенно привлекали Рериха язьіческий период русской истории, древние племена Восточной Европьі, славяне и ва ряги в их взаимоотношениях (зтому как бьі соответствовали собственньїе смешанньїе «варяго-славянские» родовьіе корни). В художественном смьісле Рерих многое воспринял от своего учителя Архипа Ивановича Куинджи, и в ранних работах Рериха очень заметно влияние зтого мастера. Характерно оно и для первой картиньї Рериха, вьізвавшей большой резо нанс у русской публики. Полотно бьіло представлено на конкурсной вьіставке Академии художеств в 1897 году. За зту работу Николай Константинович получил звание «художника», то єсть оно как бьі ознаменовано начало его профессиональной деятельности на зтом поприще. Картина назьівается «Гонец. Восста род на род». В самом названий — цитата из «Повести временньїх лет», из рассказа о призвании варяжских князей: «И вьста род на род, и бьіша в них усобице, и воевати почата сами на ся». Иньїми словами, Рерих «иллюстрирует» слова летописи об усобицах племен. Картина передает тревожное настроение. Ночью, к притихшему на холме у берега реки городищу, пльївет челнок, лодка-однодеревка (именно такие лодки, по сообщению Константина Багрянородного, бьіли основним средством передвижения по рекам восточньїх славян). В лодке двоє: стоящий молодой мужчина гребет веслом, старик, вероятно, старейшина одного из родов, сидит на дне лодки, устало положив руки на вьітянутьіе ноги. Из-за холма вьіглядьівает серп луньї, чуть освещая темноту вокруг. Колорит картиньї, решенной в темних синих, зелених, приглушенннх бельїх тонах, заставляет вспомнить ночньїе пейзажи Куинджи. Здесь также удивительно передай свет и ярким рожком на ночном синем небе виднеется месяц. Судя по замислу, Рерих стремился передать «диссонанс спокойствия природи с целью поездки виборних». Вся картина мнслилась как пролог к большому циклу работ о начале Руси. Общая идея цикла становится ясной из записних книжек ху дожника. Вот как он формулирует ее:

287

«Начало Руси совпадает с установлением в ней общего государственного устройства взамен господствовавшего до той порьі исключительно родового бьіта. Устройство ото возникло на русской почве, но при содействии не русского иноземного рода, по летописи Нестора, а варяжского. Так представляется знаменательньїй исходньїй пункт русской истории». Рерих «задался целью воспроизвести вьішеуказанную мьісль в серии картин, изображающих наиболее характернеє моменте нача ла Российского государства». За «Гонцом» следовали такие сю ж ете, как ночная сходка в городке, разорение славянского поселка соседями, варяжские ладьи в северном море, набег славянского рода, призвавшего варяжскую дружину, на соседних родичей, битва славян, вече славянских родов у священно го дуба поутру, княжеское полюдье, кургане. Бели у Рериха и другие сюжете, в частности язеческое гадание, побежденнее на невольничьем ренке в Константинополе и т. д . 5 К сожалению, полностью осуществить зтот замесел художнику не уда лось. Однако некоторьіе из его последующих картин тематически непосредственно примьїкают к зтому циклу. Таковьі, например, знаменитеє «Заморские гости» (1901 —1902). Существует несколько вариантов зтой картиньї, изображающей ва ряжские ладьи, пльївущие по просторам Северной Руси. «Гонец» же вьізвал восторженньїй прием публики, картину хвалили и Стасов, и Репин, и Л. Толстой, а П. М. Третьяков приобрел ее для своей галерей, где она находится и сейчас. Романтизация начальной русской истории в зпоху Серебряного века «оживила» даже само имя Рюрика. Оно, конечно, воспринималось как некая зкзотическая архаика, став, напри мер, частью псевдонима позта Михайла Александровича Ко валева (1891 —1981) — Рюрик Ивнев. Хотя существовали и вполне «официальньїе» Рюрики, такие как Рюрик Юрьевич Геринг (1898—1932?), позт, писавший под псевдонимом Рю рик Рок, активньїй участник литературной группьі начала 1920-х годов «Ничевоки», или внук знаменитого ювелира Рюрик Агафонович Фаберже (1908—1978). Вероятно, под влиянием зтой традиции появлялись и «Рюрики» в ранний постреволюционньїй период, например, зтнограф Рюрик Леонидович Садоков (1929—1984). Так, в начале XX века образ Рюрика обрел «новое дьіхание» в русской культуре. Затем наступил долгий, «нигилистический» перерьів.

Заключение

ТЕНЬ «ВАРЯЖСКОГО ГОСТЯ» В начале XXI века фигура первого русского князя вновь обретает значение в общественном сознании. В 2002 году исполнилось 1140 лет со времени прихода Рюрика на Русь. Зто бьіл первьій юбилей российской государственности, как-то отмеченньїй в современной России. Научная общественность про вела в конце сентября конференцию «Рюриковичи и российская государственность»1. А в конце года вьішел специальньїй сдвоенньїй номер журнала «Родина», посвященньїй истории домонгольской Руси, в котором бьіло опубликовано немало содержательньїх статей ведущих отечественньїх специалистов в отой области. Издательским центром «Марка» РФ бьіла вьіпущена почтовая марка России «1140 лет российской государ ственности». На ней в красивом декоративном оформлений изображен памятник «Тьісячелетие России» с фигурой Рюрика в центре. Надпись на марке гласит: «Вь лето 6370 и прия власть Рюрикь». К сожалению, вьіполнена она с ошибкой («власть» вместо «власть») и, будучи вьірванной из контекста, лишена первоначального смьісла. Ведь влетописи зти слова идут после сообщения о смерти Синеуса и Трувора, после чего «и прия власть Рюрикь». В тексте же на марке союз «и» оказьівается совершенно излишним. Но сам факт филателистического «отмечания» зтой исторической датьі показателен. Археологические раскопки, вьіявившие в Старой Ладоге слои серединьї VIII ве ка, позволили говорить о ней как о древнейшем русском го роде (и даже как о «первой столице Руси»). В 2003 году на официальном уровне (соответствующий указ бьіл подписан президентом России) отмечалось 1250-летие Старой Ладоги. Юбилей ознаменовался несколькими научньїми мероприятиями, в частности конференциями в Старой Ладоге и Петербурге, открьітием в Старой Ладоге археологического музея, торжественньїм праздником 16 августа, масштабной вьіставкой в Зрмитаже. «Марка» вьіпустила почтовую карточку (художник А. Московец) с оригинальной маркой, на которой представле 10 Е. Пчелов

289

на Староладожская крепость, и довольно неумельїм рисункомколлажем с изображением ладожских храмов и пльївущей по Волхову ладьи. Юбилеи подвигли на создание местньїх достопримечательностей. Так, в 2004 году в городе Приозерске, которьій с XIII века бьіл известен как Корела, а во Бремена шведской власти назьівался Кексгольм, установили памятник Рюрику. Дело в том, что в позднем сказаний о славянском народе и о «зачале Новограда», относящемся кХУІІ веку, имеется вьімьішленное известие о том, что в 879 году «умре Рюрик в Кореле в воине, тамо положен бьість в городе Кореле». Ясно, что версия зта по явилась в то время, когда Россия утеряла Корелу, ставшую шведским Кексгольмом, и должна бьіла подкрепить территориальньїе притязания Московского царства на зти земли. Па мятник в Кореле бьіл установлен, таким образом, к 1125-летию со времени смерти Рюрика. На гранитном камне вьісеченьї слова сказання и изображена ладья. Увлеченность некоторьіх авторов местньїми легендами порождает весьма смельїе умозаключения. Так, локальная народ ная традиция связьівает с Рюриком, вернее, с неким Юриком, сопку Шум-гора, которая находится на берегу реки Луги в Батецком районе Новгородской области. «Рассказьі старожилов» о могиле Рюрика подвигли поклонников краеведческих легенд на исследования зтой сопки (первьіе работьі здесь провел известньїй археолог Г. С. Лебедев в 2002 году). Появились сообщения о находке неких надписей на валунах с верхней площад ки сопки и совершенно фантастические их интерпретации. Откровенно бредовая телепрограмма «Искатели» посвятила одну из своих передач поискам «могильї Рюрика» (зтим якобьі занимались еще нацистские археологи летом 1942 года)... Все зто, конечно, не имеет никакого отношения к науке и больше связано с той волной безудержньїх фантазий на темьі древнейшей русской истории, которая в последние годьі буквально захлестнула российский книжньїй рьінок2. Одна из последних сенсационно звучащих новостей, связанньїх с Рюриком, сообщает о находке в Старой Ладоге герба (!) отого князя. Таковьім признается часть изображения птицьі (что само по себе отнюдь не очевидно), сохранившегося на половинке глиняной литейной формьі второй четверта X века, найденной в Старой Ладо ге. Зта фигура связьівается и с разнообразньїми изображениями птиц в различньїх культурах Западной и Восточной Европьі, и конечно же с небезьізвестньїми «знаками Рюриковичей»3. Наряду со всем зтим псевдонаучньїм сенсационньїм шумом в недавнєє время бьіли проведеньї некоторьіе действительно интересньїе исследования, не получившие должного отраже-

290

ния в научной печати и потому оказавшиеся на откупе у «желтьіх» журналистов. Речь идет об исследованиях в области ДНК-генеалогии, становящейся все более и более популярной в современном мире. Генетический анализ потомков Рюрика бьіл инициирован журналом «Русский Newsweek». В 2007 году бьити опубликованьї первьіе результатьі исследования ДНК потомка Рюрика, известного историка и генеалога князя Дмитрия Михайловича Шаховского, живущего во Франции. Затем исследования бьіли проведеньї среди других Рюриковичей — князей Гагариньїх, Лобанова-Ростовского, Хилкова, Кропоткина, Вадбольского, Оболенского и др. Вьіяснились два важньїх момента, которьіе, однако, сюрпризом для серьезньїх историков не стали. Во-первьіх, ббльшая часть современньїх Рюриковичей, — имеющая бесспорную генеалогическую преемственность от древнерусских князей, — принадлежит к той Y-хромосомной гаплогруппе, которая распространена прежде всего среди финно-угорских, а также скандинавских народов. Позтому со всей уверенностью можно утверждать, что генети ка подтверждаетсевероевропейское, скандинавское происхождение Рюрика. Во-вторьіх, некоторьіе потомки черниговской ветви Рюриковичей, такие как Оболенские и Волконские, относятсякдругой Y-хромосомной гаплогруппе — R lal,pacnpoстраненной у славян. Зто значит, что на самом деле Рюриковичами считаются потомки двух разньїх родов — скандинавского и славянского происхождения. Оборотистьіе журналистьі тут же постарались сделать абсолютно ложньїй, но попахивающий излюбленной для представителей зтой профессии «клубничкой», вьівод: какая-то из жен князей черниговской ветви, идущей от сьіна Ярослава Мудрого, Святослава Ярославича, изменила своєму мужу!4 Между тем для профессионала в области исторической генеалогии все предельно ясно. Дело в том, что потомки черниговских Рюриковичей, а вернее, так назьіваемьіх Верховских князей (Одоевские, Оболенские, Волконские и др.) происходят от младших сьіновей князя Михайла Всеволодовича Черниговского, убитого в Орде в 1246 году. Сами же зти младшие сьіновья — Семен глуховский и новосильский, Мстислав карачевский и Юрий тарусский — упоминаются только в сравнительно поздней генеалогической традиции начиная с XVI века. Позтому у историков всегда существовали сомнения в реаль носте их происхождения от Михайла Всеволодовича. Генетические исследования лишь подтвердили, что происхождение некоторьіх родоначальников Верховских князей от чернигов ской ветви Рюриковичей по мужской линии недостоверно. Иньїми словами, потомки Верховских князей приписали свой

291

род к Михайлу Всеволодовичу, знаменитому герою-мученику русской истории, одному из почитаемьіх святьіх князей. Возможно, Верховские князья бьіли потомками Черниговских по женской линии или какими-то мелкими феодалами, которьіе получили во владение земли по Оке от литовского князя, закрепились там и впоследствии возвели свою родословную к черниговским Рюриковичам. Во всяком случае, их местное, не связанное с Рюриковичами происхождение более чем вероятно. Так современньїе методьі популяционной генетики человека позволяют уточнить некоторьіе важньїе исторические детали. А беспокойньїй образ Рюрика продолжает будоражить общество. В 2008 году по результатам интернет-голосования Рюрик неожиданно вошел в число пятидесяти лиц, отобранньїх из пятисот в процессе реализации широко разрекламированного телепроекта «Имя России». В том же году писатель Илья Бояшов издал роман «Конунг», посвященньїй приключенйям Рюрика до его прихода на Русь, а композитор Борис Базуров сочинил музьїкальное произведение «Рюрик, конунг Русский», которое характеризуется автором как «оперная трилогия в етиле “кроссовер” с злементами реконструированной зтники, авангардной, классической и рок-музьїки» (либретто и тексти Дмитрия Петрова и Бориса Базурова). Одна из российских кинокомпаний собирается снимать масштабний блокбастер «Рюрик», для которого сценарист Ариф Алиев придумал следующее, вполне в духе времени, обьяснение прихода Рю рика на Русь: «Благородний Рюрик влюбилея в русскую девушку»... Как говоритея, ни прибавить ни убавить. Зная, что именно по сценарию А. Алиева снималась такая псевдоисторическая халтура, как фильм «1612», остается только печально вздохнуть: «Бедньїй Рюрик!»... В 2009 году в Великом Новгороде отмечали 1150-летний юбилей города. Как ми помним, именно под 859 годом в «По вести временннх лет» содержится известие о варяжекой дани, связанное с последующим рассказом о призвании Рюрика. В честь юбилея на Ярославовом дворище бьіл открьіт памятник билинному гусляру Садко — фольклорному символу Нов города. Хорошо би, чтобьі к следующему юбилею — в 2012 го ду — в Новгороде, да и вообще в России вспомнили о Рюрике, с начала правлення которого идет условннй отечет истории российской государственности. Думается, зтот незаурядннй исторический деятель вполне достоин благодарной памяти своих «потомков».

ПРИМЕЧАНИЯ Введение. Русь и мир в середине IX века 1 О б зт о м су щ ест в ен н о м для т огд аш н ей Европьі явл ен и й см.: ГуревинА. Я. П оходьі вик ин гов. М ., 2005; Розсдаль 3 . М ир вик ин гов. С П б ., 2001; а такж е д о в о л ь н о «старьіе» работьі: Стриннгольм А. П оходьі в и к и н гов. М ., 2002; Сойер П. З п о х а вик ин гов. С П б ., 2002.

Глава первая. Рюрик на страницах летописей 1Древнерусский летописньїй текст здесь и далее воспроизводится в упрощ енном варианте: вьішедшие из употребления буквьі замененьї их современньїми зквивалентами (вместо «ятя» — «е» и т. п.). 2 В Лаврентьевской летописи слова «седе Н овегороде» отсутствуют, зта лакуна восполняется по другим близким спискам. 3 В древнерусском тексте: «урмане», то єсть норвежцьі. 4 Традиционно зто слово переводится, в том числе и Д. С. Лихачевьім, как «порядок». В древнерусском тексте: «наряд». Само зто слово мож но понимать и как «управление», ведь речь идет прежде всего о приглашении правителей, а не о наведений порядка. 5 Повесть временньїх лет (далее — ПВЛ). С П б., 1996. С. 149. 6 Там же. С. 150. 7 Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов / / П олное собрание русских летописей (далее — ПСРЛ). Т. 3. М., 2000. С. 106— 107. 8 Мельникова Е. А. Рюрик, Синеус и Трувор в древнерусской историографической традиции / / Древнейш ие государства Восточной Европьі. 1998 г. М ., 2000. С. 151. 9 Ипатьевская летопись / / ПСРЛ. Т. 2. М ., 1998. Стб. 14. 10 Седов В. В. Славяне. И сторико-археологическое исследование. М ., 2002. С. 3 6 2 -3 6 4 . 11 Седов В. В. Конфедерация северно-русских племен в середине IX в. / / Древнейш ие государства Восточной Европьі. 1998 г. М ., 2000. С. 245. 12 Янин В. Л.,Алеиіковский М. X. Происхождение Новгорода (к постановке проблем и) / / История С С С Р 1971. № 2. С. 40—43, 52—55; Гринев Н. Н. Легенда о призвании варяжских князей (об источниках и редакциях в Новгородской первой летописи) / / История и культура древнерусского города. М ., 1959. С. 34—35. 13 Петрухин В. Я ., Раевский Д. С. Очерки истории народов России в древности и раннем средневековье. М ., 1998. С. 278. 14 Там же. С. 2 7 7 -2 7 8 . 15 И м енно на таком понимании настаивал еще П. А. Лавровский ( Лав ровский П. А. И сследование о летописи Якимовской / / Ученьїе записки Второго отделения И мператорской Академии наук. Кн. 2. Вьіп. 1. С П б., 1856. С. 1 0 3 -1 0 4 ). 16 Комментарий Д. С. Лихачева к ПВЛ. С. 405). Н едавно А. А. Горский предложил для предлога «от» в данном тексте временное значение — «со времени тех варягов прозвалась Русь» ( Горский А. А. Русь: От славянского расселения д о М осковского царства. М ., 2004. С. 40—41).

Глава вторая. «Рус из прус» или внук Гостомьісла? 1Янин В. Л. Новгородские посадники. М ., 2003. С. 23—63. 2 ПСРЛ. Т. 3. С. 164, 471.

293

3 На чеш ские аналоги имени Гостомьісл, как мож но думать, впервьіе обратил внимание П. А. Лавровский ( Лавровский 77. А. Указ. соч. С. 113— 114). 4 Здесь и далее текст хроники цитируется по изд.: Козьма Пражский. Чешская хроника. М ., 1962 (пер. и коммент. Г. 3 . Санчука). 5 Там же. Прим. 59. 6 См.: ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. М ., 2000. С. З, 1 1 -1 3 . 7 ПСРЛ. Т. 23. М ., 2004. С. 2 - 3 . 8 На примере славянского мира формирование таких историографических конструкций подробно исследовано А. С. М ьільн и ко вьім ( Мьиіьников А. С. Картина славянского мира: взгляд из Восточной Европьі. З т н о генетические легендьі, догадки, протогипотезьі XVI — начала XVIII века. С П б., 1996), которьій, в частности, останавливается и на легенде о римском происхож дении Рюрика (С. 213—216). 9Дмитриева Р. П. Сказание о князьях Владимирских. М.; Л., 1955. С. 1 6 1 -1 6 2 . 10 Замечательньїй справочник по варварским зтнонимам античности принадлежит В. П. Будановой (см.: Буданова В. 77. В арварскиймирзпохи Великого переселення народов. М ., 2000). 11 Зимин А. А. Рец. на кн.: Дмитриева Р. 77 Сказание о князьях Влади мирских. М.; Л., 1955 / / И сторический архив. 1956. № 3. С. 235—238; Он же. Античньїе мотивьі в русской публицистике конца XV в. / / Феодальная Россия во всемирно-историческом процессе. М ., 1972. С. 128— 138. Вьісказьівались и иньїе гипотезьі. 12 Текстьі обеих редакций см.: Дмитриева Р. П. Указ. соч. С. 174— 175, 1 8 8 -1 8 9 . 13 Герберштейн С. Записки о М осковии. М ., 1988. С. 60. 14 Сборник материалов по истории предков царя Михайла Ф еодоровича Романова. Генеалогический и исторический материал по печатним источникам, собранньїй Н. Н. Селифонтовьім. Ч. 1. С П б., 1901. С. 50—51. 15 Там же. С. 5 1 - 5 5 . 16 О легенде см.: Филюшкин А. И. Легендарньїе родословия Великих князей Литовских и Великих князей Московских: принципи п ост р оен и я // Русский родословец. 2001. № 1. С. 6. 17 Лукомский В. К. Герби потомства Гланди К амбилн / / Л етописннй и Лицевой И зборн и к Д ом а Романовнх. Внп. 2. М ., 1913. С. 113— 114. 18 Здесь и далее см.: ПСРЛ. Т. 7. М ., 2001. С. 262, 267—268, атакж е 231. 19 Там же. Т. 9. М ., 1965. С. З, 8 - 9 , 13, 15. 20 Там же. Т. 3. С. 106. 21 Рьібаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII—XIII вв. М., 1993. С. 3 0 4 -3 1 3 . 22 Там же. С. 116. 23 Лосева О. В. Русские месяцесловн X I—XIV веков. М ., 2001. С. 313. 24 ПСРЛ. Т. 21. 1-я половина. С П б., 1908. С. 61. 25 П одробно о работе Татищева над «Историей» см. новаторскую м он ографию: Толочко А. П. «История Российская» Василия Татищева: источники и известия. М.; Киев, 2005. 26 Татищев В. Н. Собрание сочинений. Т. 7. М ., 1996. С. 79—80. 27 Там же. Т. 4. м :, 1995. С. 113,397. 28 Там же. С. 102. 29 Там же. С. 396, 400. 30 ПСРЛ. Т. 7. С. 231. 31 П одробнее см.: Толочко А. П. Указ. соч. С. 147— 158. 32 Татищев В. Н. Указ. соч. Т. 2. М ., 1995. С. 208. 33 Там же. Т. І .М ., 1994. С. 1 0 7 -1 1 9 .

294

34 О б зт о м пам ятн ик е см.: ГольдбергЛ. JI. Л еген дар н ая п ов есть Х У ІІ в. о д р ев н ей ш ей и сто р и и Руси / / В сп ом огател ьн ьїе и ст ор и ч еск и е д и с ц и п л и ньі. Вьіп. 13. Л ., 1982. С. 50—63. 35 Татищев В. Н. Указ. соч. Т. 1. С. 311. 36 О со о тв етств ую щ ей т о п о н и м и к е с м ., к прим еру: Мельникова Е. А. Д р ев н еск а н д и н а в ск и е геогр аф и ч еск и е со ч и н ен и я . Текстьі, п ер ев од , к ом м ентари й. М ., 1986. С. 4 5 —4 9 \Джаксон Т. Н. И сл а н д ск и е к ор ол ев ск и е с а ги о В о сто ч н о й Е вроп е (с др ев н ей ш и х в рем ен д о 1000 г.). Текстьі, п ер ев од , ком м ен тар и й . М ., 1993. С. 2 5 2 —254. 37 П о д р о б н е е см.: ТолочкоА. П. Указ. соч. С. 222. 38 Татищев В. Н. Указ. соч. Т. 1. С. 115. 39 ТолочкоА. П. Указ. соч. С. 243. 40 Лавровский П. А. Указ. соч. С. 113. 41 П о д р о б н е е с м .'.Джаксон Т Н. Указ. соч. С. 2 4 8 —250. 42 ТолочкоА. П. Указ. соч. С. 223. 43 Татищев В. Н. Указ. соч. Т. 1. С. 284. 44 Филюиікин А. И. Указ. соч. С. 6. 45 ТолочкоА. П. Указ. соч. С. 2 2 8 —230. 46 Лавровский П. А. Указ. соч. С. 81. 47 ТолочкоА. П. Указ. соч. Ч. 1. Гл. 5.

Глава третья. «Проклятьш» вопрос русской истории 1 За подробньїм разбором всего многообразия концепций и подходов отсьілаю читателя к фундаментальной работе В. А. М ош ина «Варяго-русский вопрос» (Slavia, X, 1931), книге И. П. Ш аскольского «Норманская теория в современной буржуазной науке» (М ., 1965), работе А. А. Хлевова «Норманнская проблема в отечественной исторической науке» (С П б., 1997, где преимущ ественное внимание уделено истории археологических исследований) и книге Л. С. Клейна «Спор о варягах. История противостояния и аргументи сторон» (С П б., 2009), которая бьіла написана еще в 1960 году (издание 2009 года дополн ен о многими другими материалами) и содерж ит подробньїй анализ аргументации обеих сторон. 2 Герберштейн С. Указ. соч. С. 60. 3 Сводку данньїх о венедах см.: Свод древнейш их письм енних известий о славянах. Т. 1 (I—VI вв.). М ., 1991. Ч. 1. 4 См. об зтом: Антонов В. А. Датская геральдика X II—XVII веков. М , 2008. С. 2 9 0 -2 9 2 , 305 и д р . 5 П одробнее о вандалах и венедах см.: Буданова В. П. Варварский мир... С. 176, 1 8 0 -1 8 1 . 6 Татищев В. Н. Указ. соч. Т. 1. С. 293. 7 Д ополнения к Актам историческим. Т. 1. С П б., 1846. С. 284. 8 П оследняя по времени публикация на русском язьіке: О начале войн и смут в М осковии: Исаак М асса «Краткое известие о М осковии»; Петр Петрей «История о великом княжестве М осковском» (Серия «История России и Д ома Романовьіх в мемуарах современников. XVII—XX вв.»). М., 1997. 9 Миллер Г. Ф. Избранньїе трудьі / Сост., ст. и прим. С. С. Илизарова. М., 2006. С. 31—56 (текст опубликован по изданному зкземпляру из собрания Отдела редких книг Государственной публичной исторической библиотеки). 10 Текст первого тома см.: Ломоносов М. В. Избранньїе произведения. Т. 2. М ., 1986. С. 4 7 -1 3 0 .

295

11 См.: Буданова В. Я . Варварский мир... С. 332—333. 12 Страбон. География. М ., 1994. С. 280 (VIІ. З, 17). 13 Мьиіьников А. С. Картина славянского мира: взгляд из Восточной Европьі. Зтногенетические леген ди, догадки. Протогипотезьі XVI — начала XVIII века. С П б., 1996. С. 155. 14 О нем см.: Джаксон Т. Н. Август Людвиг Ш лецер / / Историки России: биографии. М., 2001. С. 62—66. 15 Шлецер А. Л. Нестор. Русские летописи надревле-славенском язьіке. Ч. І.С П б ., 1809. С. 325. 16 Карамзин Н. М. История государства Российского. Т. 1. М., 1988. Стб. 2 7 - 3 0 . 17 Замечательная биограф ия П огодина написана К. Б. Умбрашко (М . П. Погодин: человек, историк, публицист. М., 1999). 18 Погодин М. П. П роисхож дение варягов и руси. С П б., 1864. С. 7. 19 Письмо г. Погодина к г. Костомарову, читанное Погодиньїм на публичном диспуте / / Костомаров Н. И. Русские инородцьі. И сторические монографии и исследования. М ., 1996. С. 42. 20 СоловьевС. М. Сочинения. Кн. 1. История России с древнейш их Бре мен. Т. І.М ., 1988. С. 1 1 8 - 1 1 9 ,5 1 - 5 2 , 1 2 2 - 1 2 3 ,2 6 4 ,2 9 1 - 2 9 2 . 21 Переизд. см.: ТомсенВ. Начало Русскогогосударства/ / Из истории русской культури. Т. II. Кн. 1. Киевская и Московская Р усь /С ост. А. Ф. Лит вина, Ф. Б. Успенский. М ., 2002. С. 143—226. 22 «Великая Свитьод», где по преданиям находилась прародинаскандинавских богов — асов. 23 Русскому читателю зтот автор известен прежде всего благодаря замечательной книге «Викинги», изданной еще в 1961 году, а на русский язьік переведенной только в начале 2000-х годов. 24 См.: Рьідзевская Е. А. Древняя Русь и Скандинавия IX—XIV вв. (М атериальї и исследования). М ., 1978. 25 Первая книга вьішла в русском переводе в 1996 году. 26 Не так давно зту старую, но абсолютно мифическую идею попьітался возродить Тур Хейердал, занявшийся безуспеш ньїми поисками следов древних скандинавов близ Азова (см.: Мельникова Е. А. Ренессанс Средневековья? Размьішления о мифотворчестве в современной исторической науке / / Родина. 2009. № 3. С. 56). 27 Вернадский Г. В. Древняя Русь. М.; Тверь, 1996. С. 117, 268, 282—283, 3 3 6 -3 3 7 , 3 4 0 -3 4 3 . 28 Греков Б. Д. Феодальньїе отнош ения в Киевском государстве. М.; Л., 1936. С. 18. 29 Справедливости ради следует сказать, что В. В. Мавродин бьіл дей ствительно крупним историком, о котором с большим уважением ОТЗЬІваются знавшие его ученьїе. Приведенньїе цитати даньї здесь не для того, чтобьі в отрицательном свете представить их автора, а для того, чтобьі п о казать, в какой атмосфере обсуждала тогдашняя гуманитарная наука в СССР зтот вопрос. О В. В. М авродине см.: Дворниченко А. Ю. Владимир Васильевич Мавродин. Страницьі ж изни и творчества. С П б., 2001. 30 Толстов С. П. Древнейшая история СС СР в освещ ении Г. Вернадского / / Вопросьі истории. 1946. № 4. С. 123. 31 Цитати из текстов Рьібакова см.: Рьібаков Б. А. Киевская Русь и рус ские княж естваХ ІІ—XIII вв. М ., 1993. С. 90, 94, 298—301. 32 Работьі А. Г. Кузьмина, с которьіх началось обоснование его теории: «Варяги» и «Русь» на Балтийском море / / Вопросьі истории. 1970. № 10. С. 28—55; Об зтнической природе варягов (к постановке проблеми) / / Вопросьі истории. 1974. № 11. С. 54—83.

296

33 См.: Пашуто В. Т. Р усски е и ст о р и к и -зм и г р а н т н в Е вропе. М ., 1991. С. 350. 34 М атериальї д и ск у сси и см . в книге Л. С. К л ей н а «С п ор о варягах» (С П б ., 2009). 35 О б зт о м см . книгу Г. С. Л ебед ев а и Ю . Б. Ж виташ вили «Д ракон “ Н е в о ” на П ути из варяг в греки. А р хео л о г о -н а в и г а ц и о н н ь їе и ссл ед ов ан и я др ев н и х водньїх к о м м ун и к ац и й м еж ду Балтикой и С р ед и зем н ом ор ь ем » (С П б ., 1999). 36 См.: Пашуто В. Т. Р усск о -ск а н д и н а в ск и е от н о ш ен и я и их м есто в и сто р и и р а н н еср ед н ев ек о в о й Европьі / / С к ан д и н ав ск и й сб о р н и к . Вьіп. XV. Таллин, 1970. 37 С м ., наприм ер: Фомин В. В. Варяги и варяжская Русь. М ., 2005. К н и га и м еет х а р а к т ер н и й п о д загол ов ок «К итогам д и ск у сси и п о варяж ском у вопросу».

Глава четвертая. Рюрик Славянский 1 Классическая работа в зтой области: Гильфердинг А. Ф. История балтийских славян / / Собрание сочинений. Т. 4. С П б., 1874. См. также: НидерлеЛ. Славянские древности. М ., 2000. С. 120— 126; Херрман Й. Ободритьі, лютичи, руяне/ / Славяне и скандинави. М ., 1986. С. 338—359; Седов В. В. Славяне. И сторико-археологическое исследование. М., 2002. С. 330—348. 2 З т о свидетельство часто внступает одним из доказательств того, что у западних славян существовала какая-то письменность в язнческий период, хотя из самого текста Титмара неясно, каков бнл характер зтих надписей (возможно использование латинских букв для написания славянских слов). 3 Здесь и далее, в особо не оговоренних случаях, цитати из источников приведенн по «Хрестоматии по истории южньїх и западних славян» (Т. 1. М инск, 1987. Раздел «П олабские и поморские славяне». С. 248—262. Сост. и прим. А. Н. Саливона, пер. В. К. Ронина). 4 Цит. в пер. А. В. Назаренко: Назаренко А. В. Древняя Русь и славяне (историко-филологические исследования). М ., 2009. С. 304. 5 И здание см.: Гельмольд. Славянская хроника. М ., 1963. 6 Буданова В. 77. Варварский мир зпохи Великого переселення народов. С. 333. 7 Седов В. В. Славяне. С. 330. 8 Цит. по: Херрман Й. Указ. соч. С. 351, 358. 9 Иванов Вяч. Вс., Топоров В. Н. Свентовит / / Мифьі народов мира. З н циклопедия. Т. 2. М., 1992. С. 420—421. 10 См.: Назаренко А. В. Древняя Русь и славяне. С. 298—314 (Гл. XIV. «О язнчестве славян»). 11 Зйнхард. Ж изнь Карла В ел и к ого//И ст ор и к и зпохи Каролингов. М., 1999. С. 19 (пер. М. С. Петровой). 12 ГедеоновС. А. Варяги и Русь. М ., 2004. С. 172— 178. 13 Иванов Вяч. Вс., Топоров В. Н. Рарог / / Мифьі народов мира. З н ц и к лопедия. Т. 2. С. 368. 14 Херрман Й. Указ. соч. С. 338. 15 Снорри Стурлусон. К ругзем ной. М., 1995. С. 71. 16 Обзор историографии и современного состояния изучения знаков Рюриковичей см.: Молчанов А. А. Знаки Рюриковичей: итоги и проблеми изучения / / Древнейш ие государства Восточной Европьі. 2005. М ., 2008. С. 250—269 (первая публикация в 2001 году); Белецкий С. В. Начало русской геральдики (знаки Рюриковичей X—XI вв.) / / У источника. Внп. 1. Сб. ст. в честь С. М. Каштанова. М ., 1997. С. 93— 171; Он же. Знаки Рюри-

297

ковичей. Часть первая: X—XI вв. / / Исследования по музеефикации древ ностей Северо-Запада. Вьіп. 2. С П б., 2000. С. 1— 120. Из более отдаленной по времени историографии о знаках Рюриковичей важное значение имеютработьігр. И. И. Толстого, А. В. Орешникова, Н. П. Лихачева, Б. А. Рьібакова, В. Л. Янина. 17 Мельникова Е. А. К вопросу о происхождении знаков Рюриковичей / / Древнейш ие государства Восточной Европьі. 2005 г. М., 2008. С. 240—249. 18 Молчанов А. А. Древнейш ий памятникрусскойсфрагистики. М оливдовул князя Святослава Игоревича серединьї X века / / Нумизматический сборник (М осковского нумизматического общества). N° 3. М., 1994. С. 80; Белецкий С. В. Начало русской геральдики. С. 110— 114. 19 Молчанов А. А. Знаки Рюриковичей. С. 264—265. 20 Герб и флаг России. X—XX века. М ., 1997. С. 41—44. 21 Шаповалов Г. И. О символе «якорь-крест» и значений знака Рюрико вичей / / Византийский Временник. Т. 57. М., 1997. С. 204—210. 22 Сотникова М. П . Древнейш ие русские м онетьіХ —XI веков. М., 1995. С. 241,245. 23 Мельникова Е. А. К вопросу о происхож дении знаков Рюриковцчей. С. 241; Молчанов А. А. Знаки Рюриковичей. С. 268. 24 Рапов О. М. Знаки Рюриковичей и символ сокола / / Советская археология. 1968. N° 3. С. 6 2 - 6 9 . 25 См.: Драчук В. С. Системьі знаков Северного Причерноморья. Тамгообразньїе знаки северопонтийской периферии античного мира первьіх веков нашей зрьі. Киев, 1975. 26 О хазарском происхож дении знаков см.: Мельникова Е. А. К вопросу о происхож дении знаков Рюриковичей. С. 247—249; Франклин С., ШепардД. Начало Руси. 7 5 0 -1 2 0 0 . С П б., 2000. С. 144, 247. 27 П одробнее см.: Коновалова И. Г. Древнейш ий титул русских князей «каган» //Д р е в н е й ш и е государства Восточной Европьі. 2005 г.. М ., 2008. С. 2 2 8 -2 3 9 . 28 Мельникова Е. А. К вопросу о происхож дении знаков Рюриковичей. С. 248. 29 И сторики зпохи Каролингов. С. 146 (пер. А. И. Сидорова). 30 Азбелев С. Н. Устная история в памятниках Новгорода и Новгородской земли. С П б., 2007. С. 66—69. При зтом автор полагает, что сообщ ение анналов о гибели Гостомьісла ош ибочно, поскольку в противном случае возникает больш ой временной промежуток между гибелью князя и призванием его «внука» на Русь в 862 году. 31 См. подробнее: МьільниковА. С. Картина славянского мира: взглядиз Восточной Европьі. С. 131 — 135. 32 П одробн о зта поздняя генеалогическая традиция рассмотрена B. И. Меркуловьім ( Меркулов В. И. М екленбургская генеалогическая традиция о Древней Руси / / Трудьі Института российской истории РАН. Вьіп. 7. М ., 2008. С. 8—28), однако сам автор, впрочем, придает ей значе ние источника по истории IX века (!). 33 Седов В. В. Славяне. С. 352, 363, см. также: Седов В. В. Древнерусская народность. Историко-археологическоеисследование. М., 1999. С. 113— 128. 34 П одробньїй анализ см.: ЗализнякА. А. Древненовгородский диалект. М., 2004. 35 Седов В. В. Древнерусская народность. С. 161 — 162; Он же. Славяне. C. 3 6 4 -3 7 2 . 36 Мурашова В. В. «Путь из ободрит в греки...» (археологический комментарий по «варяжскому вопросу») / / Российская история. 2009. N° 4. С. 179.

298

Глава пят ая. Рюрик Ю тландский

1 О деятельности Румянцевского кружка см.: Козлов В. П. Колумбьі российских древностей. М ., 1981. 2 Крузе Ф. О происхож дении Рюрика / / Журнал Министерства народ ного просвещ ения. 1836. Январь. С. 43—73; Июнь. С. 513—517. 3 Беляев Н. Т. Рорик Ю тландский и Рюрик начальной летописи / / Сборник статей по археологии и византиноведению. Т. 3. Прага, 1929. С. 2 1 5 -2 7 0 . 4 Вернадский Г. В. Древняя Русь. С. 341—344, 380—382. 5 Ловмяньский X. Рюрик Ф рисландский и Рюрик Н овгородский / / Скандинавский сборник. Вьіп. VII. Таллин, 1963. С. 221—249. 6 Рьібаков Б. А. Киевская Русь... С. 299; Лебедев Г. С. Зп оха викингов в Северной Европе. Л., 1985. С. 214; Свердлов М. Б. Домонгольская Русь. Князь и княжеская власть на Руси VI — первой трети XIII в. С П б., 2003. С. 107— 109, 118— 119; Кирпичников А. Н. Сказание о призвании варягов: Легендьі и действительность / / Викинги и славяне. С П б., 1998. С. 40—50; Молчанов А. А. Древнескандинавский антропонимический злемент в д и настической традиции рода Рюриковичей: О роли отдельньїх ком понентов в полизтнической основе формирования Древнерусского государства / / Образование древнерусского государства: спорньїе проблеми. М ., 1992. С. 4 4 - 4 7 . 7 В пользу отождествления — КасиковХ ., КасиковА. Еще раз о Рюрике новгородском и Рорике датчанине / / Скандинавский сборник. Т. 33. Тал лин, 1990. С. 98— 109. Против — Яманов В. Е. Рорик Ю тландский и летописньїй Рюрик / / Вопросьі истории. 2002. № 4. С. 127— 137. Существуют гипотезьі, признающ ие отождествление и Рюриков (ютландского и древ нерусского), и Гостомьіслов (ободритского и Новгороде кого), причем в соответствии с «Историей» Татищева первьій признаетея внуком второго — см. в наиболее заверш енном виде: Азбелев С. Н. Устная история... С. 6 1 - 8 6 . 8 Франкские аннали опубликованьї в известном фундаментальном издании средневековьіх источников «M onumenta Germaniae Historica» (серия «Scriptores»). В томе 1 (Hannoverae, 1826): Большие королевские (S. 134—218), Фульдские (S. 337—415), Бертинские (S. 419—515), Ведастинские (S. 516—531); в томе 2 (Hannoverae, 1829): Ксантенские (S. 217— 235). Ббльшая часть их на русский язьік не переведена. 9 См.: Мельникова Е. А. Образование Датского государства (VIII — с е редина XI в.). Зп оха викингов / / История Даний с древнейш их Бремен до начала XX века. М ., 1996. С. 41—44; Розсдаль 3 . Мир викингов. С П б., 2001. С. 173— 178; Мельникова Е. А. Укрощение неукротимьіх: договори с норманнами как способ их интегрирования в инокультурннх обществах / / Древняя Русь: вопросн медиевистики. 2008. № 2 (32). С. 12— 17. 10 Мельникова Е. А. Укрощение неукротимнх. С. 12. 11 Пер. В. В. Рибакова (Рьібаков В. В. Хроника Адама Бременского и первьіе христианские м и сси о н ер и в Скандинавии. М ., 2008. С. 71—72). 12 Там же. С. 63. 13 Там же. С. 5 4 - 5 5 . 14 Там же. С. 48. 15 Там же. С. 62. 16 M G H SS. Т. 2. S. 604. 17 Ibid. Т. I .S . 200. 18 Ibid. S. 162, 349. 19 Ibid. S. 438; цит. по: Розсдаль 3 . Указ. соч. С. 174.

299

20 Историки зпохи Каролингов. С. 130 (пер. А. И. Сидорова). 21 Там же. С. 149 (пер. А. И. Сидорова). Ср. Бертинские аннальї под 854 г. (M G H SS. Т. 1. S. 4 4 8 -4 4 9 ). 22 Историки зпохи Каролингов. С. 146— 147 (пер. А. И. Сидорова). 23 M G H S S .T . I .S . 4 4 1 -4 4 2 . 24 Пер. В. В. Рьібакова ( Рьібаков В. В. Указ. соч. С. 76—77). 25 M G H SS. Т. 1. S. 445 (пер. Т. Ю. Стукаловой, за что автор приносит ей глубокую благодарность). 26 Историки зпохи Каролингов. С. 148 (пер. А. И. Сидорова). 27 M GH SS. Т. 1. S. 449 (здесь и далее, кроме особо оговоренньїх случаев, пер. Т. Ю. Стукаловой). 28 Ibid. S. 370. 29 Ibid. S. 459. 30 Ibid. S. 475. 31 Ibid. S. 486. 32 Ibid. S. 493, 494. 33 Ibid. S. 386. 34 Ibid. T. 2. S. 235; Историки зпохи Каролингов. C. 158 (пер. А. И. С и дорова). 35 M G H SS.T. l .S . 386. 36 Ibid. S. 396. 37 Ibid. S. 514. 38 Историки зпохи Каролингов. C. 167 (пер. А. И. Сидорова). 39 Там же. С. 170 (пер. А. И. Сидорова). 40 Там же. С. 263 (коммент. А. И. Сидорова). 41 Розсдаль З . Указ. соч. С. 178. 42 M G H SS.T. l.S . 521; Историки зпохи Каролингов. С. 169 (пер. А. И. Си дорова). 43 M GH SS.T. 1. S. 524; Историки зпохи Каролингов. С. 174 (пер. А. И. Си дорова). 44 Мельникова Е . А. О бразование Датского государства... С. 44. 45 Рьібаков В. В. Указ. соч. С. 68—69 (пер. В. В. Рьібакова). 46 П одробнее см.: Там же. С. 70—85. 47 См.: Там же. С. 76—78. 48 Там же. С. 77—78 (пер. В. В. Рьібакова). 49 Топорова Т. В. Культура в зеркале язьїка: древнегерманские двучленньіе имена собственньїе. М ., 1996. С. 118. 50 Благодарю за консультации в зтом вопросе доктора исторических наук Е. А. Мельникову. 51 ЗиминА. А. Слово по полку Игореве. С П б., 2006. С. 197. 52 Мельникова Е. А. Образование Д атского государства... С. 61. 53 П одробнее см.: ГорскийА. А. Русь «от рода франков» //Д р е в н я я Русь: вопросьі медиевистики. 2008. № 2 (32). С. 55—59. 54 Старшая Здда. С П б., 2005. С. 167 (пер. А. И. К орсуна). 55 И сландские саги. Ирландский зп ос. М ., 1973. С. 200. 56 Там же. С. 334—335. 57 Беовульф. Старшая Здда. Песнь о нибелунгах. М., 1975. С. 29—31,635. 58 Мельникова Е. А. От племени к раннему государству. Железньїй век / / История Даний с древнейш их времен до начала XX века. М ., 1996. С. 37. 59 Здесь, конечно, возникают хронологические неувязки. Если при знать версию Снорри, что Харальд Прекрасноволосьій бьіл праправнуком Рагнара Лодброка, то время рождения последнего долж но бьіло бьі относиться самое позднее к 770-м годам. Однако им енно Рагнару приписьівается осада Парижа в 845 году и гибель в Нортумбрии в 865 году.

300

60 С н орри С т у р л у с о н . Круг земной. М , 1995. С. 39—40. 61 М о л ч а н о в А . А . Д ревн ескан динавски й антропони м ич еск ий зл емент... С. 45—46. 62 С н орри С т у р л у с о н . Указ. соч. С. 53.

Глава шестая. Русь д о Рюрика 1Петрухин В. Я. Древняя Русь: Народ. Князья. Религия / / Из истории русской культурьі. Т. І. Древняя Русь. М., 2000. С. 77. 2 ПВЛ. С. 9— 10, 145— 146 (пер. Д. С. Лихачева). 3 П С Р Л .Т .З. С. 103. 4 Там же. С. 1 0 4 -1 0 5 . 5 Петрухин В. Я. Начало зтнокультурной истории Руси IX—XI веков. Смоленск; М., 1995. С. 74. 6 Комарович В. Л . Культ рода и земли в княжеской среде X I—XIII вв. / / Из истории русской культурьі. Т. II. Кн. 1. Киевская и М осковская Русь. М ., 2002. С. 16. 7 ПВЛ. С. 390 (коммент. Д. С. Лихачева). 8 Петрухин В. Я. Начало зтнокультурной истории Руси... С. 59, подробнее см. с. 52—61. 9 Он же. Древняя Русь: Народ. Князья. Религия. С. 124, 130. 10 ПВЛ. С. 390 (коммент. Д. С. Лихачева), 590 (коммент. М. Б. Сверд лова). 11 Трубачев О. Н. В поисках единства: взгляд филолога на проблему истоков Руси. М ., 2005. С. 40—41, 48. 12 П одробнее см.: Там же. С. 40—51. 13 ЩавелевА. С. Славянские легендьі о первьіх князьях. Сравнительноисторическое исследование моделей власти у славян. М ., 2007. С. 109. 14Данилевский И. Н. П овестьвременньїхлет. Герменевтические основьі изучения летописньїх текстов. М ., 2004. С. 201—203. 15 ГолбЯ , Прицак О. Хазарско-еврейские докум енти X века. М.; И ерусалим, 2003. С. 209 (коммент. В. Я. Петрухина). 16 ЩавелевА. С. Указ. соч. С. 109. 17 П одробнее см.: Иванов Вяч. Вс., Топоров В. Н. М ифологические географические названия как источник для реконструкции зтногенеза и древнейш ей истории славян / / Вопросьі зтногенеза и зтнической истории славян и восточньїх романцев. М ., 1976. С. 109— 128. 18 См.: ЩавелевА. С. Указ. соч. С. 117— 119. 19 Петрухин В. Я. Древняя Русь: Народ. Князья. Религия. С. 58. 20 Трубачев О. Н. Указ. соч. С. 46. 21 П одробнее см.: ЩавелевА. С. Указ. соч. С. 117— 122. 22 Петрухин В. Я. Древняя Русь: Народ. Князья. Религия. С. 49. 23 Мельникова Е. А. Легенда о Кие: о структуре и характере летописного текста / / А сє єго срєбро: Збірник праць на пош ану чл. -кор. НАНУ М. Ф. Котляра з нагоди його 70-річчя. Киів, 2002. С. 16; Щавелев А. С. Указ. соч. С. 113. 24 Петрухин В. Я. Древняя Русь: Народ. Князья. Религия. С. 58—59. 25 Рьібаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества X II—XIII вв. С. 92— 100; более осторожно: Сахаров А. Н. Кий: легенда и реальность / / Вопросьі истории. 1975. N° 10. С. 133— 141 (по мнению автора, Кий или его прототип в VI или начале VII века побьівал в Византии с мирними намерениями, то єсть с некоей дипломатической м иссией). 26 См.: Мельникова Е. А. Легенда о Кие: о структуре и характере летописного текста. С. 15.

301

27 П одробньїй анализ легендарньїх мотивов о Кие проведен в работах:

Котляр Н. Ф. Киевская Русь и Киев в летописньїх преданиях и легендах. Киев, 1986. С. 17—25; Мельникова Е. А. Легенда о Кие: о структуре и ха рактере летописноготекста. С. 9— 16; ЩавелевА. С. Указ. соч. С. 105— 126. 28 О боснование датировки X веком см.: Арутюнова-Фиданян В. А. Сирийцьі в Тароне (по данньїм «Истории Тарона») / / Вестник Православно го Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Серия III. Ф илология. 2007. Вьіп. 1(7). С. 7 - 2 5 . 29 См.: Марр Н. Я. Книжньїе легендьі об оснований Києва на Руси и Куара в Армении / / Известия Российской академии истории материальной культури. Т. 3. Л., 1924. С. 257—287 (та же статья опубликована в пятом томе «Избранньїх работ» Н. Я. Марра (М .;Л., 1935); Брайчевский М. Ю. Когда и как возник Киев. Киев, 1964. С. 95—99 (в книге также приведеньї широкие сопоставления киевской легендьі с преданиями других народов и фольклорньїми мотивами); Боровський Я . Е. Вірменьский варіант дапвньоруського пересказу про заснування Київа / / Украпньский Істо ричний журнал. 1981. № 9. С. 82—87. К сожалению , современного научного издания зтого важного для древнерусской истории текста нет. 30 Щавелева Н. И. Древняя Русь в «Польской истории» Яна Длугоша. Текст, перевод, комментарий. М ., 2004. С. 226. 31 См.: Рьібаков Б . А. Древняя Русь и русские княжества XII—XIII вв. С. 307. 32 Петрухин В. Я. Древняя Русь: Народ. Князья. Религия. С. 82. 33 Пигулевская Н. В. Сирийский источник VI в. о народах Кавказа / / Ве стник древней истории. М ., 1939. № І.С . 114— 115. 34 Петрухин В. Я. Древняя Русь: Народ. Князья. Религия. С. 90. 35 Там же. С. 91—94. 36 См.: Новосельцев А. П. Восточньїе источники о восточньїх славянах и Руси VI—IX вв. / / Древнейш ие государства Восточной Европьі. 1998 г. М ., 2000. С. 268—273; Коновалова И. Г. Состав рассказа об «острове русов» в сочинениях арабо-персидских авторов X—XVI вв. / / Древнейш ие госу дарства Восточной Европьі. 1999 г. М ., 2001. С. 177. 37 Коновалова И. Г. Восточньїе источники / / Древняя Русь в свете зарубежньїх источников. М ., 1999. С. 204. 38 Бибиков М. В. Византийские источники / / Там же. С. 92—93. 39 См.: Рапов О. М. Русская церковь в IX — первой трети XII в. П ринятие християнства. М ., 1998. С. 68—69. 40 См.: Бибиков М. В. Византийские источники. С. 90—91. 41 Кузенков П. В. П оход 860 г. на К онстантинополь и первое крещ ение руси в средневековьіх письм енних и сточ н и к ах//Д р ев н ей ш и е государст ва Восточной Европьі. 2000 г. М ., 2003. С. 5. 42 Там же. С. 9 1 - 9 2 . 43 О возмож ной достоверности сообщ ений обоих Ж итий см.: Литаврин Г. Г. Византия, Болгария, Древняя Русь (IX — начало XII в.). С П б., 2000. С. 2 4 - 3 5 . 44 П родолж атель Ф еоф ана. Ж и зн еоп и сан и я византийских царей. С П б., 1992. С. 6 8 - 6 9 , 289. 45 Коновалова И. Т. Вхождение Руси в систему политических отнош ений Хазарии, Халифата и Византии (IX в.) / / Средневековая Русь. B un . 7. М ., 2007. С. 1 6 -1 8 . 46 Назаренко А. В. Западноевропейские источники / / Древняя Русь в свете зарубежньїх источников. С. 288—289 (пер. А. В. Назаренко). 47 См.: Коновалова И . Г. Еще раз о кагане русов Бертинских анналов / / Восточная Европа в древности и средневековье. П олитические инсти-

302

тутьі и верховная власть. XIX Чтения памяти В. Т. Пашуто. М ., 2007. С. 1 1 7 -1 1 9 . 48 См. подробнее: Седов В. В. Славяне. С. 275—295. 49 Обьічно исследователи усматривают в зтих народах мадьяр (венгров), которьіе примерно в зто время заняли ю жнорусские степи, где оста вались до конца IX века. 50 Калинина Т. М. Первьіе географические сочинения описательного ж а н р а //Д р ев н я я Русь в свете зарубежньїх источников. Хрестоматия. Т. 3. Восточньїе источники. М ., 2009. С. 25. 51 В переводе Т. М. К алининой — «меха бобра» (Там же. С. ЗО). 52 Коновалова И. Г. Восточньїе источники. С. 206. Ср.: Калинина Т. М. Первьіе географические сочинения описательного жанра. С. 30—31. 53 Калинина Т. М. Указ. соч. С. 32 (пер. Т. М. Калининой). 54 Там же. С. 35. 55 Коновалова И. Г. Восточньїе источники. С. 207. 56 Калинина Т. М. Первьіе географические сочинения описательного жанра. С. 31. Существует точка зрения, что на самом деле И бн Хордадбех описьівает один путь — из Руси в П ричерноморье, потом вверх по Дону, д о Волги и далее вниз по Волге д о Каспия {Назаренко А. В. Две Руси IX ве ка / / Родина. 2002. N° 11 — 12. С. 22). Однако ал-Ф аких четко разделяет два пути. 57 Коновалова И. Г. Вхождение Руси в систему политических отнош ений... С. 13. 58 См. подробнее: Франклин С., Шепард Д . Начало Руси. 750— 1200. С. 5 6 - 6 9 . 59 Калинина Т. М. Арабские историки IX—X вв. / / Древняя Русь в свете зарубежньїх источников. Хрестоматия. Т. III. С. 37—38 (пер. Т. М. Кали ниной). 60 Полная сводка известий и их анализ см.: Калинина Т. М. Арабские ученьїе о нашествии норманнов на Севилью в 844 г. / / Древнейш ие государства Восточной Европьі. 1999 г. М ., 2001. С. 190—210. 61 Калинина Т. М. Арабские историки IX—X вв. С. 39 (пер. Т. М. Кали ниной); см. также: Коновалова И. Г. Восточньїе источники. С. 202; Она же. Вхождение Руси... С. 23. 62 Коновалова И. Г. Вхождение Руси... С. 23—25; Она же. Восточньїе ис точники. С. 202. 63 Полная публикация всего корпуса источников с подробньїми комментариями осуществлена П. В. Кузенковьім (см.: Кузенков П. В. Указ, соч. С. 3— 172). Далее цитатьі из иностранньїх источников приводятся по зтому исследованию в переводе П. В. Кузенкова. 64 Там же. С. 68. 65 Там же. С. 44, 67. 66 Там же. С. 43. 67 П одробнее см.: Там же. С. 68—69. 68 Там же. С. 11,98. 69 П одробно зтот вопрос рассмотрен в работе: Сахаров А. Н. Д иплом а т ц і Древней Руси: IX — первая половина X в. М., 1980. 70 О различньїх версиях см.: Бибиков М. В. Византийские источники. С. 99— 102; Кузенков П. В. Указ. соч. С. 77—79. Критику зтой версии см.: Назаренко А. В. Древняя Русь на международньїх путях. М еж дисциплинарньїе очерки культурньїх, торгових, политических связей IX—XII веков. М., 2001. С. 3 2 - 3 4 . 71 См.: Кузенков Г/. В. Указ. соч. С. 42, 8 0 - 8 3 , 1 3 2 -1 3 3 , 135. 72 ПСРЛ.Т. 3. С. 105.

303

73 ПВЛ. С. 149 (пер. Д. С. Лихачева). 74 См. изложение гипотезьі А. А. Шахматова на зтотсчет: Кузенков П. В. Указ. соч. С. 161 — 165 (коммент. к древнерусским известиям о походе 860 года). 75 ПВЛ. С. 405 (коммент. Д. С. Лихачева). 76 На зто обратил внимание еще А. А. Шахматов. См.: Кузенков П. В. Указ. соч. С. 163. 77 О боярских дворах XI века, упоминаемьіх в ПВЛ, см.: Кузьмин А. В. Боярский двор: историко-топографический комментарий к сообщ ению летописца XI в. / / Точное гуманитарное знание: традиции, проблемьі, ме тод и , результатьі. М., 1999. С. 86—87. 78 ПВЛ. С. 275 (текст Д. С. Лихачева). 79 Д. С. Лихачев (ПВЛ. С. 408, коммент.). 80 Щепкин Е. Н. Порядок престолонаследия у древних норвежских конунгов / / Сборник статей, посвященньїх В. О. Ключевскому. Ч. 1. М., 1909. С. 164. 81 Калинина Т. М. Арабские знциклопедистьі X—XI вв. //Д р е в н я я Русь всвете зарубежньїх источников. Хрестоматия. Т. III. С. 117. Об ал-М ас’уди см.: Там же. С. 109; Коновалова И. Г. Восточньїе источники. С. 220—221. 82 См.: Мишин Д . Е. Сакалиба (славяне) в исламском мире в раннєє средневековье. М ., 2002. С. 68—72. 83 Флоря Б. Н. Сказання о начале славянской письменности. С П б., 2000. С. 1 1 -1 8 . 84 Там же. С. 223. 85 Там же. С. 149. 86 Там же. С. 223—227. О деятельности Кирилла и М ефодия и «руских письменах» см. также: Истрин В. А. 1100 лет славянской азбуки. М ., 1988; Уханова Е. В. У истоков славянской письменности. М., 1998. 87 См.: Назаренко А. В. Н емецкие латиноязьічньїе источники IX—XI веков. Текстьі, перевод, комментарий. М ., 1993. С. 7— 11, 14— 15, 41—42; Он же. Западноевропейские источники / / Древняя Русь в свете зарубежньїх источников. М., 1999. С. 292—295. 88 См.: Горский А. А. Баварский географ и зтнополитическая структура восточного славянства / / Древнейш ие государства Восточной Европьі. 1995 г. М ., 1997. С. 278—281. Исследователь отождествляет русов Баварского географа с полянами. И ное мнение см.: Седов В. В. Славяне. С. 268; ср.: Назаренко А. В. Н емецкие латиноязьічньїе источники... С. 44. 89 Назаренко А. В. Н емецкие латиноязьічньїе источники... С. 52—58; Он же. Западноевропейские источники. С. 299—301. 90 См.: Назаренко А. В. Н емецкие латиноязьічньїе источники... С. 59— 67, 83—90; Он же. Западноевропейские источники. С. 295—297. Зтот путь даже бьіл назван автором «из немец в хазарьі» (Назаренко А. В. Русь на «пути из немец в хазарьі» (IX—X века) / / Он же. Древняя Русь на международньіх путях. С. 71 —112). 91 П одробньїй анализ различньїх форм названия «русь» в западноевропейской латинской традиции IX—XII вв. см.: Назаренко А. В. Древняя Русь на международньїх путях. С. 11—50. 92 Назаренко А. В. Западноевропейские источники. С. 290—292. 93 П о д р о б н е е см .: Новосельцев А. П. К вопросу о б о д н о м издревнейш их титулов русского князя / / Древнейш ие государства Восточной Европьі. 1998 г. М ., 2000. С. 367—379; также важньїе наблюдения: Коновалова И. Г. Древнейш ий титул русских князей «каган». С. 228—239. 94 Калинина Т. М. Рассказ об «острове русов» в сочинениях X—XVI вв. / / Древняя Русь в свете зарубежньїх источников. Хрестоматия. Т. 3. С. 47— 50 (пер. Т. М. Калининой).

304

95 См. подробнее: К о н о в а л о в а И . Г. Состав рассказа об «острове русов» в сочинениях арабо-персидских авторов X—XVI вв. / / Древнейш ие государства Восточной Европьі. 1999 г. М ., 2001. С. 169— 189. Исследовательница, впрочем, полагает, что рассказьі об «острове русов» и «островах ру сов» в Причерноморье — два варианта одной традиции, что представляется не вполне очевидньїм. 96 Заслуживает внимания, впрочем, соотнесение «острова русов» с Биркой, основанное на сопоставлении упоминаемьіх И бн Русте зтнографических деталей с данньїми археологии (П е т р у х и н В. Я . «Русский каганат», скандинавьі и южная Русь: средневековая традиция и стереотипьі современной историографии / / Древнейш ие государства Восточной Европьі. 1999. М ., 2001. С. 135). 97 К о н о в а л о в а И . Г. Состав рассказа об «острове русов»... С. 189. 98 К а л и н и н а Т. М . Региональньїе истории / / Древняя Русь в свете зарубежньїх источников. Хрестоматия. Т. 3. С. 164— 165. 99 К о н о в а л о в а И . Г. П оходи русов на Каспий и русско-хазарские отношения / / Восточная Европа в исторической ретроспективе. К 80-летию В. Т. Пашуто. М ., 1999. С. 114. 100 См.: Г о р с к и й А . А. Русь. От славянского Расселения д о М осковского царства. М., 2004. С. 54—58. Ср. противоположное мнение: П е т р у х и н В. Я . «Русский каганат»... С. 127— 142.

Глава седьмая. Призвание варягов: история и легенда 1Типологию зтнонимов см.: Мельникова Е. А ., Петрухин В. Я. К омментарии / / Константан Багрянородньїй. Об управлений И мперией. Текст, перевод, комментарий. М ., 1989. С. 304—305. 2 Там же. С. 297. 3 Обший обзор различньїх версий о происхож дении названия «русь»: Мельникова Е. А ., Петрухин В. Я. Комментарии / / Константин Багряно родньїй. Об управлений империей. С. 297—304. 4 Рьібаков Б . А. Києвекая Русь и русские княжества... С. 78—90. 5 Петрухин В. Я. «Русский каганат», скандинави и Южная Русь... С. 128. 6 Он же. Древняя Русь: Народ. Князья. Религия. С. 81. 7 Мельникова Е. А ., Петрухин В. Я. Комментарии / / Константин Багря нородньїй. Указ. соч. С. 302. 8 См. подробнее: Трубачев О. Н. В поисках единства... С. 150— 182. 9 См. подробнее: Мельникова Е. А ., Петрухин В. Я. Комментарии / / Константин Багрянородньїй. Указ. соч. С. 297—300 ,3 0 5 —307; Они же. Название «Русь» в зтнокультурной истории Древнерусского государства (IX—X вв.) / / Вопросьі истории. 1989. № 8. С. 24—38. 10 См. об зтих особенностях: Петрухин В. Я. Древняя Русь: Народ. Кня зья. Религия. С. 100. 11 Калинина Т. М. Арабские знциклопедистьі X—XI вв. //Д р е в н я я Русь в свете зарубежньїх источников. Хрестоматия. Т. III. С. 121, 123. 12 П одробнее см.: Мельникова Е. А ., Петрухин В. Я. Скандинави на Руси и в Византии в X—XI вв. К истории названия варяг / / Славяноведение. 1994. № 2 . С. 5 6 - 6 8 . 13 См.: Петрухин В. Я. Древняя Русь: Народ. Князья. Религия. С. 79— 80. 14 См.: Г о р с к и й А . А . Русь. С. 38—43. 15 П е т р у х и н В. Я . Древняя Русь... С. 87. 16 Там же. С. 78—79.

305

17 См.: Петрухин В. Я. Начало зтнокультурной истории Руси IX—XI веков. С. 54—55. 18 Горский А. А. Русь. С. 65—66. 19 Успенский Ф. Б. Скандинави. Варяги. Русь: И сторико-ф илологические очерки. М ., 2002. С. 31. 20 И ное м нение, основанное на более поздних летописньїх вариантах текста договора с необьясненной инверсией («Улебов Володислав» вместо «Улеб Володиславль»), возникш ей во многом благодаря стремлению B. Н. Татищева обьяснить отсутствие Улеба, мужа Сфандрьі, в перечне князей и искусственно связать зти имена родством с Игорем, см.: Белецкий С. В. Кто такой Володислав договора 944 г.? / / Норна у источника Судьбьі. Сборник статей в честь Е. А. М ельниковой. М ., 2001. С. 16—23. 21 Список соответствий именам договоров см.: Томсен В. Указ. соч. C. 2 1 9 -2 2 6 . 22 Мельникова Е. А. Тени забьітьіх п р ед к о в // Родина. 1997. № 10. С. 17— 19. О скандинавских именах на Руси см.: Она же. И сточниковедческий аспект изучения скандинавских личньїх имен в древнерусских летопис ньїх текстах / / У источника. Вьіп. 1. Сборник статей в честь чл. -корр. РАН С. М. Каштанова. М ., 1997. С. 82—92. 23 Там же. С. 1 8 -1 9 . 24 П одробнее см.: Мельникова Е. А. Древнерусские лексические заимствования в шведском язьіке / / Древнейш ие государства на территории СССР. 1982 г. М ., 1984. С. 6 2 - 7 5 . 25 Томсен В. Указ. соч. С. 217—218. 26 ЛебедевГ. С. Славянский царьДир / / Родина. 2002. № 11—12. С. 25—26. 27 Кирпичников А. Я. Великий Волжский путь / / Там же. С. 63. 28 Там же. С. 59. 29 Мельникова Е. А. Варяжская доля. Скандинави в Восточной Европе: хронологические и региональнне особенности / / Родина. 2002. № 11 — 12. С. 31. 30 Мельникова Е. А. Балтийская система коммуникаций в І тнсячелетии н. з. / / Д ревнейш ие государства Восточной Европьі. 2009 г. М ., 2010. С. 5 4 - 5 6 . 31 Петрухин В. Я. Путь из Варяг в Греки: становой хребет Древнерусской держ ави / / Родина. 2002. № 11— 12. С. 54. 32 П одробнее см.: Петрухин В. Я. Путь из Варяг в Греки. С. 52—58. 33 Мельникова Е. А. Скандинавские рунические надписи. С. 200—202. 34 Раскопки В. И. Равдоникаса. В озм ож ное прочтение: «Умер (=попал после смерти) в виси одети й в [могильний] камень владетель трупов (= вои н ), сияю щ ий, губитель мужей, в могучей дороге плуга (=земле)». См.: Мельникова Е. А. Скандинавские рунические надписи. С. 202—206. 35 Носов Е. Н. Н овгородское городище в свете проблеми становлення городских центров П оволховья ЦНосовЕ. Я., ГорюноваВ. А/., ПлоховА. В. Городище под Новгородом и поселення Северного Приильменья (новьіе материалн и исследования) / Труди Института истории материальной культури РАН. Т. XVIII. С П б., 2005. С. 2 6 - 2 7 . 36 Кирпичников А. Я., Дубов И. В., Лебедев Г. С. Русь и варяги (русскоскандинавские отнош ения домонгольского времени) / / Славяне и скан динави. М., 1986. С. 193. 37 Носов Е. Я. Новгородское городище в свете проблеми становлення городских центров Поволховья. С. 25. 38 Там же. С. 30—32; Носов Е. Я. Славяне на Ильмене / / Родина. 2002. № 11 — 12. С. 50—51. См. также: Он же. Н овгородское (Рюриково) городи ще. Л., 1990.

306

39 Захаров С. Д . Древнерусский город Белоозеро. М ., 2004. С. 109— 128. 40 Седов В. В. И зборек в раннем Средневековье. М ., 2007. С. 114— 117. 41 Седов В. В. Становление И зборска. Как возникдревнейш ий город на Псковской земле / / Родина. 2002. № 11 — 12. С. 45. 42 Свердлов М. Б . Домонгольская Русь. С. 112— 114. 43 Ср.: Там же. С. 1 1 4 -1 1 5 . 44 См.: Древнерусские города в древнескандинавской письменности. Текстьі, перевод, комментарий / Сост. Г. В. Глазьірина, Т. Н. Джаксон. М ., 1987. С. 119— 122; Мельникова Е. А. Древнескандинавские географические сочинения. Тексти, перевод, комментарий. М ., 1986. С. 36—37, 62, 65. 45 ГиппиусА. А. Н овгород и Ладога в Повести временньїх лет / / У истоков русской государственности. И сторико-археологический сборник. B. Новгород; С П б., 2007. С. 217. В зтой работе прослеж ено соотнош ение двух вариантов известия о княжении Рюрика и обоснована первичность «Новгороде кого». 46 Янин В. Л . О начале Новгорода / / Там же. С. 208. 47 Петрухин В. Я. Призвание варягов: историко-археологический кон тек ст//Д р евн ей ш и е государства Восточной Европьі. 2005 г. М ., 2008. С. 37, со ссьілкой на работу В. М. Потина. 48 См.: Мельникова Е. А. Предпосьілки возникновения и характер «северной конфедерации племен» / / Восточная Европа в древности и сред невековье. М ., 1993. С. 53—55; Седов В. В. Конфедерация северно-русских племен в середине IX в. / / Д ревнейш ие государства Восточной Европьі. 1998 г. М ., 2000. С. 240—249. 49 Янин В. Л . О начале Новгорода. С. 207—208. 50 Петрухин В. Я. «Русский каганат»... С. 139. 51 См.: Шахматов А. А. Сказание о призвании варягов. С П б., 1904. C. 3 4 - 3 6 . 52 Михайлов К. А. Скандинавский могильник в урочищ е Плакун (заметки о хронологии и топографии) / / Ладога и ее соседи в зпоху Средневековья. С П б., 2002. С. 63—68. См. также: Петрухин В. Я. Л егенда о при звании варягов и Балтийский регион / / Древняя Русь: Вопросьі медиевистики. 2008. N° 2 (32). С. 44. 53 Рьібаков Б . А. Киевская Русь и русские княжестваХІІ—XIII вв. С. 298. Вероятно, зта идея идет от Н. К. Рериха. 54 См.: Гринев Н. Н. Легенда о призвании варяжеких князей (об источниках и редакциях в Новгородской первой летописи) / / История и куль тура древнерусс кого города. М ., 1989. С. 31—43. 55 Мельникова Е. А ., Петрухин В. Я. Легенда о «призвании варягов» и становление древнерусской историограф ии / / Вопросьі истории. 1995. № 2. С. 54; Мельникова Е. А. Рюрик, Синеус и Трувор в древнерусской историографической традиции / / Д ревнейш ие государства Восточной Европьі. 1998 г. М ., 2000. С. 157. 56 Любезная консультация Е. А. М ельниковой, за что автор приносит ей глубокую благодарность. 57 Мельникова Е. А. Рюрик, Синбус и Трувор... С. 157. 58 Гринев Н. Н. Указ. соч. С. 37. 59 Мельникова Е. А. Рюрик, Синеус и Трувор... С. 148— 149. 60 Там же. С. 147, 149. 61 Петрухин В. Я. П ризвание варягов... С. 44—45. 62 Он же. Древняя Русь: Народ. Князья. Религия. С. 109— 112; Он же. Начало зтнокультурной истории Руси... С. 119— 121. 63 См.: Тиандер К. Ф. Датско-русские исследования. B un. III. Пг., 1915.

307

64 Б е д а Д о с т о п о ч т е н н ьш . Церковная история народа англов. С П б., 2001. С. 2 1 ,2 4 7 —248 (пер. и коммент. В. В. Зрлихмана). 65 Там же. С. 223—224, 316—317 (пер. и коммент. В. В. Зрлихмана). 66 Г альф р ид М о н м у т с к и й . История бриттов. Ж изнь Мерлина. М ., 1984. С. 6 6 - 6 9 . 67 И в а н о в Вяч. Вс. Дуальньїе структури в антропологии. М ., 2008. С. 31. 68 В и д у к и н д К о р в е й с к и й . Деяния саксов. М ., 1975. С. 128— 129 (пер. Г. 3 . Санчука). 69 П е т р у х и н В. Я . Древняя Русь: Народ. Князья. Религия. С. 109. 70 Там же. 71 Р ш д зе в с к а я Е. А. Древняя Русь и Скандинавия в ЇХ—XIV вв. С. 165— 166. 72 П одробно см.: М е л ь н и к о в а Е. А ., П е т р ух и н В. Я . «Ряд» леген ди о при званий варягов в контексте раннесредневековой дипломатии / / Д ревнейшие государства натерритории СССР. 1990 г. М., 1991. С. 219—229; П е т р у х и н В. Я . Древняя Русь: Народ. Князья. Религия. С. 104— 115. 73 М е л ь н и к о в а Е. А ., П е т р у х и н В. Я . «Ряд» л еген д и ... С. 223; П е т р у х и н В. Я . Древняя Русь: Народ. Князья. Религия. С. 119. На возможность такого понимания л етоп исни х сведений обратил внимание ещ е В. Т: Пашуто. 74 Я н и н В. Л. О начале Новгорода. 2008. № 2(32). Июнь. С. 209—210. 75 П одробнеесм .: М е л ь н и к о в а Е. А . Укрощение неукротимнх: договори с норманнами как способ их интегрирования в инокультурньїх общ ествах// Древняя Русь: вопросн медиевистики. 2008. № 2(32). Июнь. С. 12—26. 76 С воддревнейш их письм енних известий о славянах. Т. II (VII—IX вв.). М ., 1995. С. 367, см. также с. 374—388 (пер. и коммент. В. К. Ронина). 77 С в е р д л о в М . Б . Домонгольская Русь... С. 108. 78 М е л ь н и к о в а Е. А ., П е т р у х и н В. Я . «Ряд» леген ди... С. 228. 79 Я н и н В. Л. О начале Новгорода. С. 209. 80 Цит. по: К и р п и ч н и к о в А . Н . Сказание о призвании варягов: Л егенди и действительность/ / Викинги и славяне. С П б., 1998. С. 36. 81 Н а з а р е н к о А . В . Две Руси IX века. С. 17. 82 П е т р у х и н В. Я . Древняя Русь: Народ. Князья. Религия. С. 130, 143.

Глава восьмая. Потомки Рюрика 1 П С Р Л . Т. 2. Стб. 34. 2 Мельникова Е. А. И стор и ч еск ая пам ять в устн ой и п и сь м ен н о й т р ади ц и ях (П о в есть в р е м е н н н х лет и «Сага о б И нгли нгах») / / Д р ев н ей ш и е го судар ства В о сто ч н о й Европьі. 2001 г. М ., 2003. С. 58. 3 З т о т вьівод п р о т и в о п о л о ж ен точк е зр ен и я Е. А. М ел ь н и к ов ой (см .: Мельникова Е. А. Р ю р и к и в о зн и к н о в ен и е в осточ н осл ав я н ск ой государ ств ен н о ст и в п р едстав л ен н я х д р в н ер у сск и х л ет о п и сц ев XI — начала XII в . / / Д р ев н ей ш и е государства В о ст о ч н о й Европьі. 2005 г. М ., 2008. С. 6 7 —68), и н т ер есн о е и ссл ед о в а н и е к отор ой п о с т р о е н о во м н огом на а п р и ор н ом у б е ж д е н и и в т о м , что п р о и с х о ж д е н и е И горя от Р ю р ик а — и ск усствен н ая кон стр ук ц и я. 4 Н ев ер н о утв ер ж д ен и е о том , что п о л ет о п и си и м ен н о О лег привел Ольгу в ж е н и И горю . «П овесть в р е м е н н н х лет» гов ор и т л и ш ь, что «п р и ве ли» И го р ю ж ен у и з П ск ов а, и м ен ем Ольгу, а кто зт о сделал, н е уточняет. 5 Модован А. М. «С лово о за к о н е и благодати» И л ар и он а. К м ев, 1984. С. 91. 6 Ср.: Мельникова Е. А. Р ю р и к , С и н еус и Трувор... С. 144— 145.

308

7 Богуславский С. А. Клитературной истории «Памяти и похвальї» кня зю Владимиру. Л., 1925. С. 142, 152. 8 П одробнее о скандинавских именах в семье М стислава Великого см.: Джаксон Т. Н. И сландские королевские саги как источник по истории Древней Руси и ее соседей X—XIII вв. / / Древнейш ие государства на территории СССР. 1988—1989 гг. М ., 1991. С. 159— 164; Мельникова Е. А. И сточниковедческий аспект изучения скандинавскихличньїхимен... С. 91 — 92; Литвина А. Ф., УспенскийФ. Б. Вьібор имени... С. 355—366. 9 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 491 (ультрамартовская датировка). 10 См.: Толочко А. П. «И стория Российская» Василия Татищева... С. 458—468; Пятнов А. П. Рюрик Ольгович черниговский: мифический персонаж или реальньїй политический деятель XIII века? / / Сборник Русского исторического общества. М ., 2003. № 8. С. 287—289. 11 Котляр Н. Ф. Древнерусская государственность. С П б., 1998. С. 167— 170. 12 И м енно такой порядок по старшинству следует из летописньїх сообщений: Рюрик княжит в Перемьішле, затем П еремиш ль отходит Волода рю, Василько в известии о Л юбечском сьезде назван после Володаря. 13 Ср. мнение В. Я. Петрухина, полагающего, что «Ростислав назвал своего сьіна Рюриком, демонстрируя “старейш инство” новгородского стола» ( Петрухин В. Я. Н икон и Тмуторокань: к проблемам реконструкции начального летописания / / Восточная Европа в древности и средневековье. Х У Ч тения памяти В. Т. Пашуто. Материальї конф еренции. М ., 2003. С. 195), которое к тому времени, как кажется, бьіло вполне очевид но (после киевского, разумеется). 14 Ср.: Мельникова Е. А. Рюрик и возникновение восточнославянской государственности... С. 73—74. 15 ЧленовА. М. К воп р осу об имени Святослава //Л и ч н ь їе имена в про пілом, настоящем и будущем. П роблем и антропонимики. М ., 1970. 16 См.: Литвина А. Ф., Успенский Ф. Б. Вьібор им ени... С. 41. 17 Повесть временньїх лет. С. 398 (коммент. Д. С. Лихачева). 18 Основная библиография по истории и генеалогии Рюриковичей приведена в кн.: Пчелов Е. В. Рюриковичи: история династии. М ., 2001. С. 406—423; Войтович Л. В. Княжа доба на Русі: портрети еліти. Біла церква, 2006. С. 107— 194. 19 Котляр Н. Ф. Древнерусская государственность. С. 77. 20 Ряд сюжетов, связанньїх с княжескими усобицами домонгольского периода, рассмотрен в кн.: Толочко П. П. Дворцовьіе интриги на Руси. С П б., 2003. 21 Ср. мнение, что Владимир не мог спитаться «незаконнорожденньїм» ( КарповА . Ю . Владимир Святой. М ., 1997. С. 12), хотя далее автор не обходит вниманием отличие в положений Ярополка и Олега, с одной сторо н и , и Владимира — с другой (С. 18). 22 Константин Багрянородньш. Указ. соч. С. 45. 23 КарповА. Ю . Указ. соч. С. 50—51. 24 Лучшим обобщ ением зтой дцнастической политики за домонгольский период до сих пор остается труд: Пашуто В. Т. Внеш няя политика Древней Руси. М ., 1968. С. 419—429. 25 И з последних работ, подтверждающих зто происхождение: Белецкий С. В. К вопр осу о правовом статусе СвятополкаЯрополчича в годьі ве ликого княжения Владимира Святого / / Восточная Европа в древности и средневековье. X Чтения памяти В. Т. Пашуто. Материальї конф еренции. М ., 1998. С. 7 - 1 0 .

309

26 В зтой связи лю бопьітно, кстати, наследование имен по женской линии: имя Рогволод, например, известно (и причем исключительно) в д инасгии полоцких князей, Владимир М ономах носил родовое прозвание деда по матери, а сьін М ономаха Мстислав — имя в честь деда по матери «Харальд». О принципах имянаречения в роду Рюриковичей см. фунда ментальную работу: Литвина А. Ф., Успенский Ф. Б. Вьібор имени у русских князей в X —XVI вв.: династическая история сквозь призму антропонимики. М ., 2006; здесь же и справочник по антропонимии рода Рюриковичей — с. 461—626. 27 Следует заметить, что его летописная дата рождения — 978 год, вьічисляемая из сообщ ения о его возрасте на момент смерти, вряд ли верна. Антропологическое исследование его останков показало, что князь прожил примерно 66 лет, а значит, родился незадолго д о 988 года ( РохлинД . Г. Итоги анатомического и рентгеновского изучения скелета Ярослава М уд рого / / Краткие сообщ ения Института истории материальной культурьі. Вьіп. 7. М .;Л ., 1940. С. 56). 28 НасоновА. Н. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. М ., 1951. С. 31—32. 29 Котляр Н. Ф. Древнерусская государственность. С. 87. 30 Повесть временньїх лет. С. 58; Назаренко А. В . Н емецкие латиноязьічньїе источники IX—XI веков. С. 141. Следует, впрочем, иметь в виду, что заговор Святополка мог бьіть направлен и на свержение власти Вла димира в Києве, тем более что Святополк являлся прямьім наследником престола. Свидетельства скандинавских саг о конунге Висавальде не дают однозначних оснований видеть в нем Всеволода Владимировича (Джак сон Т. Н. И сландские королевские саги о Восточной Европе. Тексти, п е ре вод, комментарий. Т. 1. М ., 1993. С. 211). 31 Котляр Н. Ф. Древнерусская государственность. С. 121— 124. 32 Там же. С. 162— 165. П одробнее о принципах престолонаследия см.: Назаренко А. В. Древняя Русь и славяне. С. 7— 102. 33 См., кпримеру, обзор и мнение Н. Ф. Котляра (Указ. соч. С. 230—234). 34 Повесть временньїх лет. С. 248. 35 Рапов О. М. Княжеские владения на Руси в X — первой половине XIII в. М ., 1977. 36 Сжатьій, но очень инф ормативннй очерк его истории за домонгольское время см.: Кучера М. 77. Переяславское княжество / / Древнерусские княж естваХ—XIII вв. М ., 1975. С. 127— 135. 37 Впрочем, в современной историографии существует и иное м нение о происхож дении городенских князей: Назаренко А. В. Древняя Русь и сла вяне (историко-филологические исследования). М ., 2009. С. 124— 161. 38 Янин В. Л. Новгородские посадники. М ., 1962. С. 94— 116. 39 Горский А. А. Русские земли в XIII—XIV веках. Пути политического развития. М ., 1996. С. 7, 47—51. 40 Греков И. Б. Указ. соч. С. 38—39; Шабульдо Ф. М. Указ. соч. С. 5—73; Думин С. В. Другая Русь (Великое княжество Литовское и Русское) / / И с тория Отечества: лю ди, идеи, реш ения. М ., 1991. С. 76— 126. 41 П одробно зтот процесе рассмотрен в фундаментальних трудах А. Е. Преснякова (О бразование Великорусского государства. М ., 1998), Л. В. Черепнина (Образование Русского централизованного государства в XIV—XVI вв. М ., 1960) и других исследователей. 42 См.: Кобрин В. Б. Йван Грозний. М ., 1989. С. 106— 120. И з недавних биографий Йвана Грозного см.: Флоря Б. Н. Йван Грозний. М ., 1999. 43 П одробнее см.: Абрамович Г. В. Князья Ш уйские и российский трон. Л., 1991.

310

Глава девят ая. Рюрик после Рюрика

1 П одробнеесм.: ГавриловаЛ. М. Русская историческая мьісльи медальерное искусство в зпоху Екатериньї II. С П б., 2000. 2 О памятнике см.: Сокол К. Г. Монументальньїе памятники Российской империи. Каталог. М., 2006. С. 17—21. • 3 П одробнее см.: Мельников Р. М. «Рюрик» бьіл первьім. Л ., 1989; Он же. К рейсер І ранга «Рюрик» (1889— 1904). Самара, 2005. 4 П одробнее см.: Виноградов С. Е., Федечкин А. Д. «Рюрик» — флагман Балтийского флота. М ., 2003. 5 См.: Полякова Е. И. Николай Рерих. М., 1985. С. 47—48.

Заключение. Тень «варяжского гостя» 1 На основе материалов конф еренции позднее вьішел сборник: Древнейш ие государства Восточной Европьі. 2005 г. Рюриковичи и российская государственность. М ., 2008. 2 Пример подобного рода сочинений: Соловьев Ю. «Могила Рюрика» и возвращение Государя. Брянск, 2004. 3 http://www. chernov-trezin. narod. ru/GerbRurika. htm 4C m .: Максимов Я , Кравченко C. Ф инно-угрюриковичи / / Русский Newsweek. 2007. Январь. С. 68—69 (само название статьи абсурдно, так как никаких оснований считать «истинньїх» Рюриковичей ф инно-уграми, а не скандинавами нет); Кузнец Д ., Максимов Я , Кравченко С. Операция «чистьіе Рюрики» / / Русский Newsweek. 2007. Декабрь.; современньїе исследования проводятся в рамках проекта Family Tree DNA.

ОСНОВНЬІЕ ДАТИ БИОГРАФИИ РЮРИКА И ЕГО ЗПОХИ 817 — примерная дата рождения Рорика Ютландского. 839, 18мая — кимператоруЛю довику Благочестивому в Ингельгейм при

О коло

би л о посольство от византийского императора Ф еофила, вместе с которьім приехали посльї от «хакана росов». Первое достоверное упом инание о Руси в письм енних источниках. 842 — начало правлення византийского императора Михайла III, в царствование которого «стала прозиваться Русская земля». 840-е г о д и — сообщ ение Ибн Хордадбеха о путях купцов-русов к Черному морю, на Каспий и далее в Багдад. 843 — Верденский договор между сьіновьями Людовика Благочестивого. 844 — поход восточнофранкского короля Людовика Н емецкого на ободритов. Гибель одного из вождей ободритов Гостимусла. Набег норманнов-«русов» на Севилью. 850 — первое упоминание Рорика Ю тландского во франкских анналах. Рорик напал на Ф рисландию и захватил город Дорестад. П о сообщ ению «Бертинскиханналов», Рорик совершил набег даже на Англию. Император Лотарь І принял Рорика в вассальї и пожаловал ему Дорестад в лен. 855 — попьітка Рорика и его родича Годфрида захватить вдасть в Данин, окончившаяся неудачей. 857 — Рорик напал на ютландского конунга Хорика II и захватил часть его земель. 859 — летописное сообщ ение о варяжской и хазарской данях, взимавшихся с восточнославянских и ф инно-угорских племен. 860, 18 июня — появление русских кораблей у стен Константинополя. Первьій поход русов на Византию, окончивш ийся неудачей. В летописях поход датируется 866 годом и приписьівается Аскольду и Диру. 860-е г о д и — крещение русов при патриархе Ф отии. 861 — К онстантан Ф илософ (Кирилл) в Х ерсонесе нашел церковньїе книги, написанньїе «рускими» письменами. 862 — летописное сообщ ение об изгнании варягов за море, усобицах пле мен и призваним Рюрика с братьями. 862—863 — в грамоте Людовика Н емецкого Альтайхскому монастирю упоминается торговое поселение на Дунае — «Русарамарха». 863 — моравская миссия Константина Ф илософ а (Кирилла) и М ефодия, создание славянской азбуки. Набег викингов (во главе с Рориком?) на Ф рисландию и земли по Рейну. Рорик становится вассалом западнофранкского короля Карла Л исого. 864 — смерть Синеуса и Трувора, согласно летописной хронологии: «И принял всю вдасть один Рюрик, и стал раздавать мужам своим города». О к о л о 865 — крещ ение Дунайской Болгарин. 867 — изгнанньїй из Ф рисландии Рорик угрожает войной королю Лотарю II. 870 — сою з Рорика с Карлом Льісьім в Нимвегене. 872 — встречи Карла Л исого с Рориком и Родульфом в Льєже и Маастрихте. Рорик признал себя вассалом Карла. 873 — Рорик в Аахене становится вассалом Людовика Немецкого.

312

С е р ед и н а 8 7 0 - х г о д о в — крещ ение русов при патриархе Игнатии. К он ец 8 7 0 - х — н а ч а л о 8 8 0 - х го д о в — первьій поход русов на Каспий, напа-

дение на город Абаскун (Абесгун). 8 7 9 — смерть Рюрика. Новьім князем стал его родич Олег. 8 8 2 — захват Олегом Києва. Гибель Аскольда и Дира. Владения Рорика во

Ф рисландии переданьї императором Карлом Толстьім другому предводителю норманнов — Годфриду.

КРАТКАЯ Б И Б Л И О Г Р А Ф И Я

Горский А А. Русь: От славянского расселения д о М осковского царст ва. М ., 2004. Гринев Н. Н. Легенда о призваним варяжских князей (об источниках и редакциях в Н овгородской первой летописи). В кн.: История и культура древнерусского города. М ., 1989. Древнейш ие государства Восточной Европьі. 2005. Рюриковичи и российская государственность. М ., 2008. Древняя Русь в свете зарубежньїх источников / Под ред. Е. А. Мельниковой. М., 1999. Древняя Русь в свете зарубежньїх источников. Хрестоматия. Т. III. Восточньїе источники / Сост. Т. М. Калинина, И. Г. Коновалова, В. Я. Петрухин. М ., 2009; Т. V. Древнескандинавские и сточн ик и/С ост. Г. В. Глазьірина, Т. Н. Дж аксон, Е. А. Мельникова. М., 2009. Кирпичников А. Н. Сказание о призваним варягов: Легендьі и действит ел ь н о с т ь // Викинги и славяне. С П б., 1998. КлейнЛ. С. Спор о варягах. История противостояния и ар гум ен ті сторон. С П б., 2009. Котляр Н. Ф. Древнерусская государственность. С П б., 1998. Котляр Н. Ф. КІіевская Русь и Киев в летописньїх преданиях и леген дах. Киев, 1986. Лебедев Г. С. Зп оха викингов в Северной Европе и на Руси. С П б., 2005. Ловмяньский X. Рюрик Фрисландский и Рюрик Н овгородский / / Скандинавский сборник. Вьіп. VII. Таллин, 1963. Мельникова Е. А. Рюрик и возникновение восточнославянской государственности в представленнях древнерусских летописцев XI — начала XII в. //Д р е в н е й ш и е государства Восточной Европьі. 2005. М., 2008. Мельникова Е. А. Рюрик, Синеус и Трувор в древнерусской историографической традиции //Д р е в н е й ш и е государства Восточной Европьі. 1998. М ., 2000. Мельникова Е. А., Петрухин В. Я. Л егенда о «призваним варягов» и становление древнерусской историографии / / Вопросьі истории. 1995. № 2. Мельникова Е. А , Петрухин В. Я. Название «Русь» в зтнокультурной истории Древнерусского государства (IX—X вв.) / / Вопросьі истории. 1989. № 8. Мельникова Е. А , Петрухин В. Я. «Ряд» легендьі о призваним варягов в контексте раннесредневековой дипломатам / / Древнейш ие государства натерритории С С С Р 1990. М ., 1991. Молчанов А. А. Древнескандинавский антропонимический злемент в династической традиции рода Рюриковичей / / Образование древнерус ского государства: спорньїе проблемьі. М ., 1992. Назаренко А. В. Древняя Русь на международньїх путях. М еж дисциплинарньїе очерки культурньїх, торгових, п о ли ти чєски х связей IX—XII веков. М., 2001. Новосельцев А. П. Восточньїе источники о восточньїх славянах и Руси VI—IX вв. //Д р е в н е й ш и е государства Восточной Европьі. 1998. М., 2000. Носов Е. Н. Н овгородское (Рюриково) городище. Л., 1990. Паиіуто В. Т. Русско-скандинавские отнош ения и их место в истории раннесредневековой Европьі / / Скандинавский сборник. B un. XV. Тал лин, 1970. Петрухин В. Я. Древняя Русь: Народ. Князья. Религия / / И з истории русской культури. Т. І (Древняя Русь). М., 2000.

314

Петрухин В. Я. Легенда о призваним варягов и Балтийский регион / / Древняя Русь: Вопросьі медиевистики. 2008. № 2 (32). Петрухин В. Я. Начало зтнокультурной истории Руси IX—XI веков. Смоленск; М., 1995. Петрухин В. Я. Призвание варягов: историко-археологический кон т ек ст / / Древнейш ие государства Восточной Европьі. 2005. М., 2008. Петрухин В. Я., Раевский Д. С. Очерки истории народов России в древности и раннем средневековье. М ., 1998. Повесть временньїх лет / Подг. текста, пер., ст. и коммент. Д. С. Лихачева. М., 1996. Рьібаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII—XIII вв. М ., 1993. Рьідзевская Е. А. Древняя Русь и Скандинавия IX—XIV вв. (Материальї и исследования). М ., 1978. Свердлов М. Б. Домонгольская Русь: Князь и княжеская вдасть на Руси VI — первой трети XIII в. С П б., 2003. Славяне и скандинавьі. М ., 1986. Тиандер К. Ф. Датско-русские исследования. Вьіп. III. Пг., 1915. Томсен В. Начало Русского государства / / И з истории русской культурьі. Т. II. Кн. 1. Киевская и М осковская Русь / Сост. А. Ф. Литвина, Ф. Б. Успенский. М ., 2002. Франклин С., ШепардД. Начало Руси. 750— 1200. С П б., 2009. Фроянов И. Я. И сторические реалии в летописном сказаним о призва ним в а р я го в // Вопросьі истории. 1991. № 6. Шахматов А. А. Сказание о призваним варягов. С П б., 1904. Щавелев А. С. Славянские легендьі о первьіх князьях. Сравнительноисторическое исследование моделей власти у славян. М., 2007. Янин В. Л. О начале Новгорода / / У истоков русской государственности. Историко-археологический сборник. В. Новгород; С П б., 2007.

СОДЕРЖ АНИЕ

Введение. Русь и мир в середине IX в е к а ......................................................

Глава первая. Рюрик на страницах л е т о п и с е й .......................................... Глава вторая. «Рус из прус» или внук Гостомьісла? .............................. Глава третья. «Проклятьій» вопрос русской и с т о р и и .......................... Глава четвертая. Рюрик С л авя н ск и й .......................................................... Глава пятая. Рюрик Ю т л а н д ск и й ................................................................. Глава шестая. Русь до Р ю р и к а ........................................................................ Глава седьмая. Призвание варягов: история и л е г ен д а .......................... Глава восьмая. Потомки Р ю р и к а .................................................................... Глава девятая. Рюрик после Рюрика ..........................................................

16 29 68 115 134 157 201 238 256

Заключение. Тень «варяжского г о с т я » ..........................................................

289 Примечания ........................................................................................................... ' 293

Основньїе датьі биографии Рюрика и его з п о х и ..................................... Краткая б и б л и о гр а ф и я ......................................................................................

312 314

П 92

Пчелов Е. В. Рюрик / Евгений Пчелов. — М.: Молодая гвардия, 2010. — 316[4] с.: ил. — (Ж изнь замечательньїх людей: сер. биогр.; вьіп. 1277). IS B N 978-5 -2 3 5 -0 3 3 7 6 -4

Имя князя Рюрика уводит нас далеко в прошлое — в зпоху возникновения Древнерусского государства, основанного, согласно легенде, в IX веке тремя братьями-варягами. С тех пор «варяжский» или «норманнский» вопрос не перестает волновать ученьїх, вьізьівая ожесточенньїе спорьі. Почему летописньїе известия о Рюрике так кратки и противоречивьі? Кем бьіл ро доначальник великокняжеской династии —датчанином, шведом, славянином или просто мифом, придуманньїм средневековьіми книжниками? Как Рюрик и его преемники сумели создать из множества разобщенньїх племен огромную державу с центром в Новгороде, а затем в Києве? На зти вопросьі отвечает историк Евгений Пчелов в первой биографии Рюрика в серии «ЖЗЛ». Сравнивая данньїе русских, византийских, западноевропейских и восточньїх источников, автор детально исследует не только жизнь своего ге роя, но и легенду о нем, отголоски которой донеслись до наших дней. УДК 94(47)(092)“08” ББК 63. 3(2)411-02

Пчелов Евгений Владимирович РЮРИК Редактор В. В. Зрлихман Художественньїй редактор А. В. Никитин Технический редактор М. П. Качурина Корректорьі Л. С. Барьшіникова, Г. В. Платова Лицензия ЛР № 040224 от 02.06.97 г. Сдано в набор 07.05.2010. Подписано в печать 08.09.2010. Формат 84х108/зг. Бумага офсетная № 1. Печать офсетная. Гарнитура «Newton». Усл. печ. л. 16,8+0,84 вкл. Тираж 5000 зкз. Заказ 10292 Издательство АО «Молодая гвардия». Адрес издательства: 127994, Москва, Сущевская ул., 21. Internet: http://gvardiya.ru. E-mail:dsel@gvardiva.ru Типография АО «Молодая гвардия». Адрес типографии: 127994, Москва, Сущевская ул., 21 ISB N 978-5-2 3 5 -0 3 3 7 6 -4

СТАРЕЙШАЯ РОССИЙСКАЯ КНИЖНАЯ СЕРИЯ

Ж ИЗНЬ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЬІХ ЛЮДЕЙ Уже изданьї и готовятся к печати: Б. М инаев «Е Л Ь Ц И Н »

С. К редов «Щ Е Л О К О В »

Р. Грзм «М А Р И Я С ТЮ А РТ»

В. Л опатни ков «К А Н Ц Л Е Р Р У М Я Н Ц Е В »

Е. П челов «Р Ю Р И К »

А. Ф илю ш ки н «В А С И Л И Й III»

М . Ф или н «Т О Л С Т О Й -А М Е Р И К А Н Е Ц »

Телефоньї для о ііт о в ь іх покупателей: 8 (4 9 9 ) 9 7 8 -2 1 -5 9 ; 8 (4 9 5 ) 7 8 7 -6 3 -7 5 ; 8 ( 4 9 5 ) 7 8 7 - 6 3 - 6 4 h ttp ://gvard iya.ru . dsel@ gvardiya.ru

СТАРЕЙШАЯ РОССИЙСКАЯ КНИЖНАЯ СЕРИЯ

Ж ИЗНЬ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЬІХ ЛЮДЕЙ Уже изданьї и готовятся к пенати: А. Варламов «А Н Д Р Е Й П Л АТОН О В»

М. К оп ш и ц ер «П О Л Е Н О В »

Г. Ч ерн явск ий «ЛЕВ Т Р О Ц К И Й »

С. Ф и р сов Н И К О Л А Й II»

В. Н овик ов «А Л Е К С А Н Д Р БЛОК»

О. В олк огонова «Б Е РД Я Е В »

И. П ож арская «Ю Р И Й Н И К У Л И Н »

Т ел еф о н ь ї д л я о п т о в и х п о к у п а т ел ей :

8 (4 9 9 ) 9 7 8 -2 1 -5 9 ; 8 (4 9 5 ) 7 8 7 -6 3 -7 5 ; 8 (4 9 5 ) 7 8 7 -6 3 -6 4 h ttp ://g v a r d iy a .r u . d sel@ gvard iya.ru

ИНФОРМАЦИЯ ДЛЯ ОПТОВЬІХ ПОКУПАТЕЛЕЙ Склад издательства «Молодая гвардия» находишся в центре М оскви по адресу: Сущевская ул., д. 21 cm. м . «Новослободская», «Менделеевская»

В отделе реализации действует гибкая система скидок

Доставка книг по территории Москвьі и Московской области БЕСПЛАТНО

ТЕЛЕФОНИ ОТДЕЛА РЕАЛИЗАЦИИ

8(495) 787-64-20 8(495) 787-62-92 ТЕЛЕФОНИ СКЛАДА

8(495) 787-65-39

8(495) 787-63-64