Боги, гробницы, ученые by Watra

К. Керам

Боги, гробницьі ученьїе

Москва И здательство ”Р еспублика” 1994

Б Б К 63.4 К 36 C.W.CERAM COTTER g r Ab e r

und GELEHRTE Roman der archaologie

H amburg, 1955

Перевод c немецкого A. C. В а р ш а в ск о го Послесловие и комментарип доктора исторических н ау к В . Я . Г у л я ев а Оформленні1 худо ж н и ка И. И. И вановой

К36

Керам К. Боги, гробницьі, ученьїе / Пер. с нем. А. С. Варшавского; Послесл. и коммент. В. И. Гуляева. — М.: Республика, 1994. — 351 с.: ил. ISBN 5-250-4)2261—8 К н и га вем ец ко го п и са т ел я К . В . К е р а м а (1 9 1 5 — 1973) ” Боги„ гр обн нц ьі, у ч е и ь іе ” з а в о е в а л а м и ро вую и звестн ость, п ереведен а н а 26 я з ь їк о в . О сн о ван н ая и скл ю ч и тел ьн о н а ф а к т а х , он а ч и та ет ся к а к за х ва ть ів а ю щ и й ром ан . К и и га р а с с к а з ь ів а е т о т а й н а х давн о н рош едш их в ек о в , об уд и ви тел ь н ь їх п р и кл ю ч ен и ях , р о ко в ьіх н е у д а ч а х и з а с л у ж е н н ь їх п обедах лю дей , совер ш и вш и х в X IX — X X в е к а х вели ч ай ш и е ар хео ло ги ч ески е о т к р ь іт и я . Ч и т а т е л ь у з н а е т о ф ан тасти ч еско й суд ь б е Г ен р и х а Ш ш м ан а зад ум ав ш его н ай ти Трою и д о к аз ав ш его и стинность сведен ий Г о м ер а; о Д ео н а р д е В у л л и , р аско п км которого д ал и и сторическое п одтверж ден и е би блей ским сю ж ет ам ; о том , к а к Ш ам п о льон о т к р ь іл т а й н у египетскои п исьменности. а К а р т е р и К а р н а р во н н аш л и гр обницу ф ар ао н а Т у т а н х а м о н а . З то п утеш ест* виє скво зь ть іс я ч е л е т и я зн ак о м и т и с сущ ество ван и ем и н ь їх , более д р ев н и х , чем еги п етск ая и гр е ч е с к а я ,

цивилизаций. К н и га ад р есо ван а ш и р о ко м у к р у г у ч и тател ей — и в зр о с л ь їм , и п одр о сткам .

„ Q503030000— 006 . .

К > 0 7 9 (0 2 )-9 4

4 8 -9 4

ISBN 5—250—Ю2261—8

ББК 63.4+ 63.5 © И здательство ’’Р есп убли ка”, 1994

О т автора

Я советую читателю начать чтение зтой книги не с первьіх ее страниц — я знак», какое ничтожное впечатление производят все заверения автора о том, что он предлагает вниманию читателей чрезвьічайно интересньїй материал. Я рекомендую в первую очередь прочитать ’’Книгу пирамид”. Тогда, я надеюсь, даже самьій недоверчивьій читатель более благосклонно отнесется к. затронутой нами теме и подойдет к книге без предвзятого мнения. После того как будет прочитана зта глава, я попросил бьі читателя вернуться к началу книги. После зтого, чтобьі лучше разобраться даже в самьіх волнующих собьітиях, можно продолжать чтение книги подряд. Автор не задавался целью написать научньїй трактат. В гораздо большей степени речь идет о попьітке представить развитие определенной отрасли науки таким образом, чтобьі работа исследователей и ученьїх бьіла видна прежде всего в ее внутреннем напряжений, ее драматических переплетеннях, ее человеческих отношениях. При зтом, разумеется, нельзя бьіло отказаться от авторских отступлений, точно так же, как от размьішлений и сопоставлений. Так бьіла написана книга, которая специалисту-ученому может показаться ’’ненаучной”. Единственное, что я могу сказать в своє оправдание, зто то, что именно таковьі бьіли мои намерения. Я исходил из того, что археология — наука, в которой переплелись приключения и трудолюбие, романтические открьітия и духовное самоотречение, наука, которая не ограничена ни рамками той или иной зпохи, ни рамками той или иной страньї, — бьша погребена в специальной литературе: в научньїх монографиях и журналах. Как бьі вьісока ни бьіла научная ценность зтих публикаций, они ни в коем случае не пригодньї для ’’чтения”. Да, как ни странно зто звучит, до сих пор бьіло сделано всего лишь три-четьіре попьітки рассказать об исследованиях прошлого, как об увлекательньїх приключениях; зто странно потому, что вряд ли на свете существуют приключения более захватьівающие, разумеется, если считать, что всякое приключение — зто одновременно и подвиг духа. Несмотря на то что в зтой книге я бьіл далек от сугубо научного описательства, я тем не менее чрезвьічайно обязан археологии как науке. Да и может ли бьіть иначе? Ведь моя книга является, по сути дела, хвалебньїм гимном зтой науке, ее достижениям, ее остроумию и проницательности и прежде всего археологам, которьіе в большинстве случаев лишь из скромности (качество, достойное подражания) не сообщали о том, что заслуживало широкой огласки. Имея зто в виду, я старался избежать излишних обобщений или акцентов. Романом же археологии зта книга назьівается потому, что в ней идет речь З

прежде всего о романтических, но не противоречащих действительности собьітиях и биографиях. Зто роман, основанньїй на фактах, ’’фактологический роман”, в данном случае в самом строгом значений зтого слова: все то, о чем рассказвівается в зтой кните, не просто основано на фактах и разукрашено фантазией автора, но составлено, скомпилировано из фактических данньїх, к которьім фантазией автора не добавлено ни одной даже мельчайшей подробности, ни одного, если так можно вьіразиться, завитка, которого бьі не бьіло в документах, относящихся к тому или иному периоду времени. Тем не менее я убежден, что специалист, которому попадет в руки зта книга, обнаружит в ней те или иньїе ошибки. Мне кажется, зтого невозможно избежать, если предпринимаешь первую попьітку спрессовать в одном обзоре материал, относящийся по меньшей мере к четьірем специальньїм областям знання, и я буду только благодарен всем, кто меня поправит.

СОДЕРЖАНИЕ От автора ..............................................................................................................................................................................

Книга статуй Г л а ва 1. У вертю ра на классической почве .......................................................................................................

П ервая ш ахта в прошлое. Открьітие Г ер кул ан ум а. Крестньїй п уть Помпей. Троє погибших. Участники собственньїх похорон. ’’П рекраснеє творений Р аф азл я”. Лессинг готов отдать несколько лет своей жизни. Г л ава 2. Винкельман, или Рождение одной н ауки .......................................................................................

Сьін баш мачника. ’’Донесення” В инкельм ана. Предисловие на 2677 страницах. Проблема чернильницьі. Озлобленньїй патер. Ошибка Винкельмана. Такой античность не б ьіла. Убийство Винкельмана. Г л ава 3. Следопьітьі истории ....................................................................................................................................

О ткуда мьі зто знаєм? Мертвьій воин. С трасть к коллекционированию. Колизей — каменоломня. Загадочньїй скелет. Окаменелости домашнего производства. Б рат К азан овьі втирает очки В инкельм ану. Б ородатая П сихея. Мудрость Герьі. Где и когда умер Фидий? Г л ава 4. С казка о бедном мальчике, которьій наш ел сокровище ........................................................

Злодей Хенниг по прозвищу Бранденкирль. Семилетний мальчуган хочет отправиться на поиски Трой. П ьяница деклам ирует Гомера. Настоящ ий полиглот. Золототорговец. Ш лиман верит Гомеру. Бунарбаш и или Ги ссарльїк? Ш лиман находит Трою. Д евять слоев. ”Сокровища П риама”. Л орд Зльдж ин совершает невьігодную сделку. Г л а ва 5. М аска Агамемнона ................................................................... ..................................................................

Агамемнон от Зсхила до С артра. Л ьвиньїе ворота. П ечь или сокровтцница? Софья Ш лиман помогает в р аскоп ках. Л и к мертвьіх. Драгоценности и золото. М аски. Ч аевьіе императора Бразилин. Золото, золото, золото... Г л ава 6. Ш лиман и н ау к а ..........................................................................................................................................

Винкельман и Ш лиман. Н аук а и р еклам а. НІопенгаузр утвер ж дает... Великие ди летантьі. Ошибка Ш лимана. К то купит коллекцию ? Почетньїе граждане: Бисмарк, М ольтке и Ш лиман. Глава 7. Микеньї, Тиринф, Остров загадок ................................................................................... ..................

’’Златообильньїе” города. Там, где роди л ея Геракл. Стеньї Тиринфа. Страусовое яйцо из Микен. Загадочное изображение бьїков. Спор о 1612 оливковьіх деревьях. Смерть Ш лимана. Зване п ьітается открьіть тай ну древней письменности. Г л ава 8. Нить Ариадньї .............................................................................................. .............................................. Остров Крит — царство Миноса. Зване находит лабиринт. 75 000 литров масла. Развитие минойской цивилизации. Д ам ски е модьі на острове К рит. Снова изоб ражение бьїков. Ж ертвьі М инотавра. Ч ерньїе п ар уса Тесея.

К нига пирамид Глава 9. Поражение оборачивается победой ..............................................................................................

Наполеон и его ’’ученьїе ш татские” . ’’Сорок веков смотрят к а в а с ...” Денон рисует. Открьітие Древнего Египта. Н ил. З агадка иероглифов. Г л а ва 10. Ш ампольон и трехьязьічн ьїй камень .............................................................................................

Снова полиглотьі. Некоторьіе подробности рождения. Семнадцатилетний академик. Неизвестньїй солдат находит Розеттский кам ень. ІІІампольон в П ариже. К апитан Скотт на Южном полюсе. Н еуж ели иероглифьі удалось расш иф ровать? Г л ава 11. Государственньїй преступник расш иф ровьівает иероглифьі ...........................................

В 12 лет он вьісказьівается о политике. ’’Сто дней” Наполеона. Ш ампольон отправляется в изгнание. Попьітки дешифровки. Н аперекор Гораполлону. Царские имена ’’Птоломей” и ’’К леоп атра”. Секрет иероглифов. Ш ампольон под портиком в Дендера. Г л ава 12. ’’Сорок веков смотрят на вас...” ........................................................................................................

Четверо великих. И тальянский силач. Т аран против стен гробниц. Л епсиус приводит в порядок историю. Сообщение Манефона. Х од египетской истории. М аризтт находит свящ енн и х бьїков. В ельм ож а Ти. Г л а ва 13. Питри и гробница Аменемхета ..........................................................................................................

111

Всю свою жизнь он копает. Гольш в пирамиде. ’’Горизонт Хеопса” . К ровавьіе тризньї. ”К а ”. Сильвио Гезелл. Ц иф ровая мистика. Питри копает, стоя в воде. По следам грабителей гробниц. Г л а ва 14. Грабители в Долине царей ..................................................................................................................

124

Некий американец покупает древности. П стория Д олиньї царей — история ее разграбления. Судебньїй процеес трехтьісячелетней давности. Триждьі похороненньїй Рамсес III. Общие гробницьі царей. Г л ава 15. Мумии ................................................... ..........................................................................................................

131

ГІикок и Брюс в Долине царей. В гробиицах злектрическое освещение. Древности на черном рьінке. Абд ал ь-Р асул . Д инастия грабителей. Брутш-бей находит сорок мертвьіх царей. К ак делались мумии. Ф ел л ахи провожают своего господина. Г л ава 16. Говард К артер находит Т утанхам она ...........................................................................................

14]

Вершина археологических открьітий. К арнарвон попадает в автомобильную катастроф у. К артер спугивает грабителей гробниц. П ервая кам енная ступень. Запечатанная дверь. Вновь по следам грабителей. П ередняя кам ера. ’’Поразительньїе вещи”. Драгоценности в боковой камере. Г л ава 17. Золотая стена ............................................................................................................................................... Организация раскопок. Письмо А хмета Г ур гар а. Семьсот предметов в передней камере. Зол отой сейф. Еще большие сокровищ а. К артер недоволен древними єгиптянами. Золотая гробница Тутанхам она. Кто бьіл зтот царь? М у мию распеленьїваю т. 12 300 туристов. ’’ П роклятие ф араона” — глупость.

154

Книга башен Глава 18. В Библии сказано.................................................................................................................................

172

С уд. Ф ранцуз — коллекционер насекомьіх. Редактор и археолог. Всего-навсего два-три холма. Г л а ва 19. Ботта находит Ниневию .......................................................................................................................

174

Страна, именуемая Д вуречьем . Вундеркинд. Д ипломатия и н ау ка. Раскопки на холме К ую ндж ик. П ервьій ассирийский дворец, раскопанньїй в Х орсабаде. Н еудачн ая транспортировка. Весь мир взволнован. Г л ава 20. Деш иф ровка клинописи ........................................................................................................................

179

Помощник учи теля заклю чает пари. П утеш ествия Н ибура. Персеполь. К у л ь т у р а на к у л ь т у р е . Георг Ф ридрих Гротенфенд. Гениальное наитие. ’’Великий царь — ц арь царей ...” Д ед, отец, сьін. Г л а ва 21. Необьічньїй зксперимент .......................................................................................................................

188

Семнадцатилетний редактор. Б ехистун ская надпись. ’Т овори т царь Д ар ая-в ауш ”. Работа на вьісоте 50 метров. В торая деш ифровка клинописи. У дарьі в спину. Словарь на глиняной дощечке. Четверо ученьгх приходят к идентичньїм результатам. Г л ава 22. Д ворцьі под холмом Н имруд ............................................................................... ..............................

193

Генри Остен Л зйярд. Первое путеш ествие. ’’Охотник перед господином”. 60 ф унтов — вполне достаточно для н ач ал а. "М ятеж ”. Нимрод п оявляется из-под земли. П аника на рьінке. Речь ш ейха. К р ьіл атьіе человеко-бьїки в Лондоне. Л зй ярд описьівает холм. Глава 23. Д ж ордж Смит ищет и голку в стоге сена ......................................................................................

209

Снова раскопки на Кую нджике. Блистательная Ниневия. Войньї, убийства, грабеж, насилие. Сад на скале. Синаххериб — ассирийский диктатор. Вави лон ’’конвертирован ”. Глиняньїе книги А ш ш урбанапала. Ормузд Рассам находит зпос о Гильгамеш е. Смит открьівает сказание о потопе. Утнапиштим — вавилонский Ной. Гл ава 24. Кольдевей под п ул ями ...................................................................... ....................................................

222

Под названием ’’Свежий сьір”. Профессор сочиняет стихи. ” В стране опер и теноров”. Разбойники из Венеции. Стрельба — ’’настоящий бич зтой местности”. Г л ава 25. ”3-темен-анки” — "В ави лон ская баш ня” ...................................................................................

227

Вавилон времен Н авуходоносора. Ш ирокая стена. ’’Висячие садьі Семирамидьі”. Вавилонская башня. Город бьіл разруш ен. У лица процессий. Вавилонский дракон. ГІророчество Иеремии. Г л а ва 26. Тьісячелетние цари и всемирньїй потоп ....................................................................................... Наши суеверия родились в Вавилоне. Н арод, сущ ествование которого бьіло ’’вьічислено”. С амая древняя на свете цивилизация. Саргон сущ ествовал! Обзор истории Д вур еч ья. Мозаичньїй ’’ш тандарт”. У ж асное открьітие. Потоп. Ц арские списки. Мес-анни-падда.

237

Книга ступеней Глава 27. Сокровища Монтесумьі ....................................................................................................................

256

Кортес перед Мехико. Встреча с царем ацтек ов. О ткрьітие Ц ентра льной Америки. К ортес падает с балкона. ”Святое дело” испанцев. О ткрьітие к л ад а. Монтесума попадает в плен. Кортес наголову разбивает Н арвазса. Г л а ва 28. О безглавленная цивилизация ............................................................................................................

266

Религия ацтек ов. 20 000 человеческих ж ертв в один день. Восстание ацтек ов. Бегство в ”Ночь печали”. Битва под Отумбой. Геройство К ортеса. Последний царь повешен. П амять об одной из цивилизаций угасает. Г л а ва 29. Мистер Стефенс покупает город .„.....................................................................................................

275

Скудньїе сведения о Ю катане. Стефенс и К азервуд. Г р аж д ан ская война в Ц ентральной Америке. Руиньї К опана. Ч уж д ьіе мирьі. Стефенс покупает Копан. П утешествие В альдека. О ткуда пришли м ай я? Г л а ва ЗО. И нтермедия ...................................................................................................................................................

289

Н аходка древнего манускрипта. Миссионерьі у индейцев. Д изго де Л ан да. Циви лизация без домашних животньїх. М айя сегодня. Всего лиш ь три документа времен древних майя. Г л а ва 31. Тайна покинутьіх городов .................................................................................. ..................................

292

’’К оллекция М оудсли”. К алендарь м айя — лучш ии в мире. Трудности синхронизации. Книги ”Ч и лам Б ал ам ”. ”Новое царство”. Таинственное переселение. Кое-что об истории Древнего ц арства. И мпериализм, направленньїй к центру. Ц ивилизация без п луга. Г л ава 32. Дорога к колодцу ............... .....................................................................................................................

306

Томпсон видит Ч ичен-И цу. Американскии Ш лиман. Священньїй колодец. Томпсон учи тся ньірять. П одводная археология. Золото и скелетьі. Новейшие раскопки в Среднем царстве майя. Змеевидньїй обелиск. О каменевш ая астрономия. Г л а ва 33. Ступени под лесом и лавой ..................................................................................................................

319

Ц арь И ш тлилш очитль. Ц ивилизация еще более древн яя, чем майя. Т у л а . Пирамидьі вокруг Мехико. Сокровища Монте-Альбана. Тольтеки, ольмеки, сапотеки. К аж дьіе 52 года наступает конец мира. Пирамидьі под лавой 8-тьісячелетней давности. К ец алькоатль.

Книги, которьіе еще не написаньї Г л а ва 34. Н овьіе исследования о древних ц ар ствах ...................................................................................

330

Д вадц ать одна цивилизация. Сущ ествовали ли ”черньіе пивилизации”? Д глантида. Яримлим — царь хеттов. Козок летит над ’’дорогами инков”. ГІрофессор Блеген утвер ж дает: Ш лиман ошибся. П утеш ествие Х ейердала. ГІослесловие ........................................................................................................................................................................

334

Комментарии ......................................................................................................................................................................

341

Книга статуй Ч то за чудо случилось? Источников чистих просили М и у тебя, земля,

—

что мсе нам

шлешь из глубин? Или єсть мсизнь под землей? Иль мсивет под лавою тайно Новое племя? Иль нам прошлое возвращено? Римляне, греки, глядите: о т к р и т а снова Помпея, Город Геракла воскрес в древней своей красоте! Шиллер

Глава 1 Увертюра на классической почве

В 1738 году Мария Амалия Христина, дочь Августа III Саксонского, покинула Дрезденский двор и вьішла замуж за Карла Бурбонского, короля обеих Сицилий. Осматривая обширньїе зальї неаполитанских дворцов и огромньіе дворцовьіе парки, живая и влюбленная в искусство королева обратила внимание на статуй и скульптурьі, которьіе бьіли найденьї незадолго до последнего извержения Везувия: одни — случайно, другие — по инициативе некоего генерала д’Зльбефа. Красота статуй привела королеву в восторг, и она попросила своего венценосного супруга разьіскать для нее новьіе. Со времени последнего сильного извержения Везувия 1737 года, во время которого склон горьі обнажился, а часть вершиньї взлетела на воздух, вулкан вот уже полтора года молчал, спокойно возвьішаясь под голубьім небом Неаполя, и король согласился. Проще всего бьіло начать раскопки там, где кончил д’Зльбеф. Король посоветовался с кавалером Рокко Хоаккино де Алькубиерре, испанцем по происхождению, которьій бьіл начальником его технических отрядов, и тот предоставил рабочих, орудия и порох. Трудностей бьіло много. Нужно бьіло преодолеть пятнадцатиметровьій слой твердой, как камень, лавьі. Из колодца шахтьі, проложенной еще д’Зльбефом, прорубили ходьі, а затем пробурили отверстия для взрьівчатки. И вот наступил момент, когда заступ наткнулся на металл, зазвучавший под его ударами, как колокол. Первой находкой бьіли три обломка гигантских бронзовьіх коней. И только теперь бьіло сделано самое разумное из того, что можно бьіло сделать, и с чего, собственно, нужно бьіло начинать: пригласили специалиста. Надзор за раскопками взял на себя маркиз дон Марчелло Венути — гуманист, хранитель королевской библиотеки. За первьіми находками последовали другие: три мраморньїе статуй одетьіх в тоги римлян, расписньїе колонньї и бронзовеє туловище коня. К месту раскопок прибьіли король с супругой. Маркиз, спустившись по веревке в раскоп, обнаружил лбстницу, архитектура которой позволила ему прийти к определенному вьіводу о характере всей постройки; 11 декабря 1738 года подтвердилась правильность сделанного им заключения: в зтот день бьіла обнаружена надпись, из которой следовало, что некий Руфус вьістроил на свои собственньїе средства театр — ’’Theatrum Herculanense”. Так началось открьітие погребенного под землей города, ибо там, где бьіл театр, должно бьіло бьіть и поселение. В своє время д’Зльбеф, сам того не подозревая — ведь перед ним в окаменевшей лаве бьіло множество других ходов, — попал прямо на сцену театра, буквально заваленную статуями. В том, что такое количество статуй вказалось именно здесь, не бьіло ничего 10

удивительного: бурлягций поток лавьі, сметающий все на своем пути, обрушил на просцениум заднюю стену театра, украшенную множеством скульптур. Так обрели здесь семнадцативековой покой зти каменньїе тела. Надпись сообщила и имя города: Геркуланум. Л ава, огненно-жидкая масса, поток расплавленньїх минералов и горньїх пород, постепенно охлаждаясь, застьівает и вновь превращается в камень. Под двадцатиметровой толщей такой застьівшей лавьі и лежал Геркуланум. Во время извержения вулкана вместе с пеплом вьібрасьіваются лапилли — небольшие куски пористой лавьі — и шлак; они градом падают на землю, покрьівая ее рьіхльїм слоем, которьій нетрудно удалить с помощью самих простейших орудий. Под слоем лапилли на значительно меньшей глубине, чем их собрат по несчастью Геркуланум, бьіли погребеньї Помпеи. Как зто нередко бьівает в истории, да, впрочем, и в жизни, наибольшие трудности приходятся на начало пути, а самьій длинньїй путь частенько принимают за самьій короткий. После раскопок, предпринятьіх д’Зльбефом, прошло еите тридцать пять лет, прежде чем первьій удар лопатьі положил начало освобождению Помпей. Кавалер алькубиерре, которьій по-прежнему возглавлял раскопки, бьіл неудовлетворен своими находками, хотя они и позволили Карлу Бурбонскому организовать музей, равного которому не бьіло на свете. И вот король и инженер пришли к єдиному решению: перенести раскопки в другеє место, начав на зтот раз не вслепую, а там, где, по словам ученьїх, лежали Помпеи, засьіпанньїе, согласно античним источникам, в тот же день, что и город Геркулеса1. Дальнейшее напоминало игру, которую дети назьівают ”огонь и вода”, но с участием еще одного партнера — плута, которьій в тот момент, когда рука приближается к запрятанному предмету, кричит вместо ’’огонь” — ’’вода”. В роли такого путаника виступали алчность, нетерпение, а порой и мстительность. Раскопки начались 1 апреля 1748 года, и уже 6 апреля била найдена великолепная большая стенная роспись. 19 апреля наткнулись на первого мертвеца, вернее на скелет; он лежал витянувшись, а из его рук, застивших в судорожной хватке, викатилось несколько золотьіх и серебряньїх монет. Но вместо того, чтоби продолжать рить дальше, систематизировав все найденное и сделав виводи, которие позволили би сзкономить время при дальнейших работах, раскоп бнл засипан — о том, что удалось наткнуться на центр Помпей, никто даже не подозревал; бьіли начати новие раскопки в других местах. Удивляться зтому не приходится. Могло ли бить иначе? Ведь в оспове интереса королевской чети к зтим раскопкам лежал всего-навсего восторг образованних невежд, да, кстати говоря, у короля и с образованием дела обстояли далеко не блестяще. Алькубиерре интересовала лишь техника дела (Винкельман впоследствии гневно заметил, что Алькубиерре имел такое же отношение к древностям, ’’какое луна может иметь к ракам”), все же остальние участники раскопок били озабочени лишь одной тайной мьіслью: не упустить 11

счастливой возможности бистро разбогатеть — вдрут в один прекрасньїй день под заступом вновь заблестит золото или серебро? Заметим, что из 24 рабочих, занятьіх 6 апреля на раскопках, двенадцать бьіли арестантами, а остальньїе получали нищенскую плату. Раскопки привели к амфитеатру, но, поскольку здесь не нашли ни статуй, ни золота, ни украшений, перешли опять в другеє место. Между тем терпение привело бьі к цели. В районе Геркулесових ворот наткнулись на виллу, которую совершенно неправомерно — теперь уже никто не помнит, как возникло зто мнение, — стали считать домом Цицерона. Подобньїм, взятьім, как говорится, с потолка утверждениям еще не раз будет суждено сьіграть свою роль в истории археологии и, надо сказать, не всегда бесплодную. Стеньг зтой вилльї бьіли украшеньї великолепньїми фресками; их вьгрезали, с них сняли копии, но саму виллу сразу же засьіпали. Более того! В течение четьірех лет весь район близ Чивита (бьівшие Помпеи) оставался забьітьім; все внимание привлекли к себе более богатьіе раскопки в Геркулануме, в результате которьіх там бьіл найден один из наиболее вьідающихся памятников античности: вилла с библиотекой, которой пользовался философ Филодемос, известная ньіне под названием ’’Вилла деи Іїапири”. Наконец, в 1754 году вновь обратились к южной части Помпей, где нашли остатки нескольких могил и развалиньї античной стеньг. С зтого времени и вплоть до сегодняшнего дня в обоих городах почти непрерьгвно ведутся раскопки и на свет извлекается одно чудо за другим. Лишь составив себе точное представление о характере катастрофи, жертвой которой стали зти два города, можно понять и в полной мере представить себе, какое воздействие оказало открьгтие зтих городов на век предклассицизма. В середине августа 79 года до н. з. появились первьге признаки предстоящего извержения Везувия; впрочем, извержения бьгвали и раньше, однако в предобеденньге часьг 24 августа стало ясно, что на сей раз дело оборачивается настоягцей катастрофой. Со страшним грохотом, подобньгм сильному раскату грома, разверзлась вершина вулкана. К заоблачним вьгсям поднялся столб дьгма, напоминавший по своим очертаниям гигантский кедр. С неба, исчерченного молниями, с шу мом и треском обрушился настоягций ливень из камней и пепла, затмивший солнце. Замертво падали на землю птицьг, с воплем разбегались во все стороньг люди, забивались в нори звери; по улицам неслись потоки води, неизвестно откуда взявшейся — с неба или из недр земли. Катастрофа застала города в ранние часи обичного солнечного дня. Им суждено било погибнуть по-разному. Лавина грязи, образовавшейся из пепла, води и лави , залила Геркуланум, затопила его улицьг и переулки. Поднимаясь, она достигала криги, затекала в окна и двери, наполняя собой весь город, как вода губку, и в конце концов наглухо замуровала его вместе со всем, что не успело спастись в отчаянном бегстве. Судьба Помпей сложилась по-иному. Здесь не било потока грязи, единственним спасением от которого било, по-видимому, бегство; здесь все началось с вулканического пепла, которий можно било легко стряхнуть. Однако вскоре 12

стали падать лапилли, потом — куски пемзи, по нескольку килограммов каждьій. Вся опасность создавшейся ситуации становилась ясной лишь постепенно. И когда наконец люди поняли, что им угрожает, бьіло уже слишком поздно. На город опустились серньїе парьі; они заползали во все щели, проникали под повязки и платки, которьіми люди прикрьівали лица — дьшіать становилось все труднеє... Пьітаясь ввірваться на волю, глотнуть свежего воздуха, горожане вибегали на улицу — здесь они попадали под град лапилли и в ужасе возвращались назад, но едва переступали порог дома, как на них обваливался потолок, погребая их под своими обломками. Некоторьім удавалось оторочить свою гибель: они забивались под лестничньїе клетки и в галерей, проводя там в предсмертном страхе последние полчаса своей жизни. Потом и туда проникали серньїе парьі... Сорок восемь часов спустя вновь засияло солнце, однако и Помпеи и Геркуланум к тому времени уже перестали существовать1. В радиусе восемнадцати километров' все бьіло разрушено, поля покрьілись лавой и пеплом. Пепел занесло даже в Африку, Сирию и Египет. Теперь над Везувием бьіл виден только тонкий столб дьіма и снова голубело небо. Можно себе представить, какое необьічайно важное значение имел харак тер зтого собьітия для сегодняшцего дня, для науки, занимающейся изучением прошлого. Прошло почти семнадцать столетий. Люди другой культури, других обьічаев, но связанньїе с теми, кто оказался жертвами катастрофи, кровними узами родства всего человечества, взя лись за заступи и откопали то, что так долго покоилось под землей. Зто можно сравнить только с чудом воскрешения. Ушедшему с головой в свою науку и позтому свободному от всякого пиетета исследователю подобная катастрофа может представиться удивительной ’’удачей”. ”Я затрудняюсь назвать какое-либо явление, которое било би более интересньїм...” — простодушно говорит Гете о гибели Помпей. И в самом деле, что может лучше, чем пепел, сохранить, нет, ’’законсервировать” — зто будет точнеє — для последующих поколений исследователей целий город в том виде, каким он бил в своих трудових буднях? Город умер не обичной смертью — он не успел отцвести и увять. Словно по мановению волшебной палочки, застил он в расцвете своих сил, и закони времени, закони жизни и смерти утратили свою власть над ним. До того как начались раскопки, бил известен только сам факт гибели двух городов во время извержения Везувия. Теперь зто трагическое происшествие постепенно вирисовивалось все яснеє, и сообщения о нем античних писателей облекались в плоть и кровь. Все более зримим становился ужасающий размах зтой катастрофи и ее внезапность: будничная жизнь била прервана настолько стремительно, что поросята остались в духовках, а хлеб в печах. Какую историю могли би, например, поведать останки двух скелетов, на ногах которнх еще сохранились рабские цепи? Что пережили зти люди — закованньїе, беспомощние, в те часьі, когда кругом все гибло? Какие муки 13

должна бьша испьітать зта собака, прежде чем околела? Ее нашли под потолком одной из комнат: прикованная цепью, она поднималась вместе с растущим слоем лапилли, проникавших в комнату сквозь окна и двери, до тех пор пока наконец не наткнулась на непреодолимую преграду — потолок, тявкнула в последний раз и задохнулась. Под ударами заступа открьівались картиньї гибели семей, ужасающие людские драмьі; последнюю главу известного романа Булвер-Литтона ’’Последние дни Помпеи” отнюдь нельзя назвать неправдоподобной. Некоторьіх матерей нашли с детьми на руках; пьітаясь спасти детей, они укрьівали их последним куском ткани, но так и погибли вместе. Некоторьіе мужчиньї и женщиньї успели схватить свои сокровища и добежать до ворот, однако здесь их настиг град лапилли, и они погибли, зажав в руках свои драгоценности и деньги. ’’Cave Canem” — ’’Остерегайся собаки” - гласит надпись из мозаики перед дверью того дома, в котором Булвер поселил своего Главка. На пороге зтого дома погибли две девушки: они медлили с бегством, пьітаясь собрать свои вещи, а потом бежать бьіло уже поздно. У Геркулесовьгх ворот тела погибших лежали чуть ли не вповалку; груз домашнего скарба, которьій они тащили, оказался для них непосильньїм. В одной из комнат бьіли найденьї скелетьі женщиньї и собаки. Внимательное исследование позволило восстановить разьігравшуюся здесь трагедию. В самом деле, почему скелет собаки сохранился полностью, а останки женщиньї бьіли раскиданьї по всей комнате? Кто мог их раскидать? Может бьіть, их растащила собака, в которой под влиянием голода проснулась волчья природа? Возможно, она отсрочила день своей гибели, напав на собственную хозяйку и разодрав ее на куски. Неподалеку, в другом доме, собьітия рокового дня прервали поминки. Участники тризньї возлежали вокрут стола; так их и нашли семнадцать столетий спустя — они вказались участниками собственньїх похорон. В одном месте смерть настигла семерьіх детей, игравших, ничего не подозревая, в комнате. В другом — тридцать четьіре человека и с ними козу, которая, очевидно, питалась, отчаянно звеня своим колокольчиком, найти спасенне в мнимой прочности людского жилища. Тому, кто слишком медлил с бегством, не могли помочь ни мужество, ни осмотрительность, ни сила. Бьіл найден скелет человека поистине геркулесовского сложения; он также оказался не в силах защитить жену и четьірнадцатилетнюю дочь, которьіе бежали впереди него; все троє так и остались лежать на дороге. Правда, в последнем усилии мужчина, очевидно, сделал еще одну попьітку подняться, но, одурманенньш ядовитьіми парами, медленно опустился на землю, перевернулся на спину и застьіл. Засипавший его пепел как бьі снял слепок с его тела; ученьїе залили в зту форму гипс и получили скульптурнеє изображение погибшего помпеянина. Можно себе представить, какой шум, какой грохот раздавался в засьіпанном доме, когда оставленньїй в нем или отставший от других человек вдрут обнаруживал, что через окна и двери вьійти уже нельзя; он пьітался прорубить топором проход в стене, не найдя здесь пути к спасению, он принимался за вторую стену, когда же и из зтой стени ему навстречу устремился поток, он, обессилев, опускался на пол. Дома, храм Изидьі, амфитеатр — все сохранилось в неприкосновенном виде. В канцеляриях лежали восковьіе таблички, в библиотеках — свитки 14

папируса, в мастерских — инструментьі, в банях — стригильї (скребки). На столах в гостиницах еще стояла посуда и лежали деньги, брошенньїе в спешке последними посетителями. На стенах харчевен сохранились любовньїе стишки; фрески, которьіе бьіли, по словам Венути, ’’прекраснеє творений Рафазля”, украшали стеньї вилл. Перед зтим богатством открьітий очутился теперь образованний человек XVIII столетия; как человек, родившийся после Ренессанса, он бьіл подготовлен к восприятию всех красот античности, но как сьін того века, в которьій уже угадьівалась грядущая сила точних наук, он предпочитал зстетической созерцательности изучение фактов. Обьединить оба зтих воззрения мог только человек, знающий и любящий античнеє искусство и в то же время владеющий методами научного исследования и научной критики. Когда в Номпеях раздались первьіе удари заступа, человек, для которого зта задача станет делом жизни, проживал вблизи Дрездена и занимал пост графского библиотекаря. Ему било тридцать лет, и он не совершил еще ничего значительного. Двадцать один год спустя не кто иной, как Готтхольд Зфраим Лессинг, получив известие о его смерти, писал: ”3а последнее время зто уже второй писатель, которому я охотно подарил би несколько лет моей жизни”.

Глава 2 Винкельман, или Рождение одпой науки Анжелика Ка} фман написала в 1764 году в Риме портрет своего учителя — Винкельмана. Он сидит перед откритой книгой с пером в руке. У него огромнне темньїе глаза и лоб мислителя, большой нос, придающий ему здесь сходство с Бурбонами, мягкие, округлив очертания рта и подбородка. Он похож скореє на художника или артиста, чем на ученого. ’’Природа дала ему все, что необходимо мужчине, и все, что может его украсить”, — сказал Гете. Он родился в 1717 году в Стендале в семье бедного башмачника. В детстве он излазил все окрестние кургани, и с его легкой руки поисками древних могил занялись все местньїе мальчишки. В 1743 году он стал помощником директора школи в Зеегаузене. ”С величайшей тщательностью виполнял я обязанности учителя и заставлял ребятишек, голови которнх били покри ти паршой, затверживать азбуку, сам же в то время всей душой стремился к познанию красотьі и восхищался гомеровскими метафорами”. В 1748 году он стал библиотекарем у графа фон Бюнау и поселился близ Дрездена. Пруссию Фридриха II он покинул без всякого сожаления: он имел возможность убедиться в том, что зто ’’деспотическая страна”. Вспоминал он о ней с содроганием. ”Во всяком случае, я чувствовал рабство больше, чем другие”. Перемена местожительства определила его дальнейшую судьбу: он попал в круг видающихся художников. Снграло роль и то, что в Дрездене находилась самая большая в Германии коллекция древностей; зто заставило его изменить свои прежние плани (он бнл одержим идеей отправиться в Египет). Первие же его 15

работьі, появившиеся в пенати, полу пили отклик во всей Европе. Духовно независимий, отнюдь не догматик в своих религиозних воззрениях, он переходит в католичество, чтобьі по лупить работу в Италии — для него Рим стоил мессьі. В 1758 году он становится библиотекарем и хранителем коллекций кардинала Альбани, в 1763 году — верховним хранителем всех древностей Рима и его окрестностей, посещает Помпеи и Геркуланум. В 1768 году Винкельман бьіл убит. Три произведения Винкельмана положили основание научному исследованию истории древности: ’’Донесе ння о раскопках в Геркулануме” (’’Sendschreiben”), его основной труд ’’История искусства древности” (’’Geschichte der Kunst der Altertums”) и ’’Неизвестньїе античньїе памятники” (’’Monumenti antichi inediti”)2. Ми уже говорили о том, что раскопки в Помпеях и Геркулануме ве лись без всякого плана, но еите больИоганн И оахим Винкечьман (1717— 1768) шим злом, чем отсутствие плана, била та ’’таинственность”, которой зти раскопки окружались по приказу згоистичньіх властителей. Всем посторонним — будь то путешественники или учение, то єсть всем людям, которие могли би поведать о раскопках миру, — доступ к ним бил запрещен, и лишь некий книжний червь, по имени Баярди, получил от короля разрешение составить первий каталог находок. Он начал с предисловия, не дав себе труда даже осмотреть раскопки. Он писал. писал и, так и не приступив к основному труду, заполнил к 1752 году своими писаннями пять пухлих томов обіттим счетом в 2677 страниц! Завистливий и злобний, он сумел к тому же добиться распоряжения министра о запрещении публикации сообщения двух других авторов. которие вместо того, чтобьі заниматься предисловиями, взяли, что називается, бика за рога и сразу перешли к делу. Если же какому-либо исследователю и удавалось полупить доступ к находкам и ознайомиться с ними, то полная неразработанность вопроса и отсутствие основополагаюіцих данних вели к столь же далеким от истини теориям, как, например, теория Марторелли: ссьілаясь па то, что при раскопках бьша найдена чернильница, Марторелли доказьівал на 652 страницах своего двухтомного труда, что в древности били распространени не книги-свитки, а обьічньіе в нашем понимании книги, хотя свитки папируса из библиотеки Филодемоса лежали перед его глазами. Только в 1757 году наконец появился первий фолиант о древностях, изданньїй Валеттой. Средства для издания — 12 тисяч дукатов - били предоставленн королем. 16

И вот в зту затхлую атмосферу зависти, интриг, учености пудреньїх париков попал Винкельман. Преодолевая несльїханньїе трудности — в нем заподозрили шпиона, — Винкельман ^се же добился разрешения посетить королевский музей, однако ему било строжайше запрещено зарисовьівать находящиеся там скульптури и статуй. Винкельман бьіл разозлен зтим запретом и, как вказалось, не бьіл в своем озлоблений одинок. В августинском монастьіре, где Винкельман остановился, он познакомился с патером Пьяджи, которого застал за весьма странньїм занятием. В своє время, когда била найдена библиотека ”Вилли деи Папири”, всех привела в восхищение ее богатая коллекция старинних рукописей. Но стоило взять в руки тот или иной папирус, чтобьі рассмотреть или прочесть его, как он тут же превращался в пьіль. Спасти папируси пробовали самими разними способами. Все попитки били тщетньї. Но вот однажди невесть откуда появился патер с ”почти такой же рамкой, какой пользуются для завивки волос при изготовлении париков”; он утверждал, что с помощью зтого приспособления ему удастся развернуть свитки, не повредив их. Ему предоставили свободу действий. К тому времени, когда Винкельман очутился в келье патера, тот уже несколько лет занимался своей работой. Его успехам в развертивании папирусов сопутствовал его явний неуспех у короля и Алькубиерре, которне ничего не смислили в зтой работе и не понимали всей ее сложности. Все время, пбка Винкельман сидел у него в келье, озлобленний монах честил всех и вся. С величайшей осторожностью, словно перебирая пух, он буквально по миллиметру прокручивал на своей машинке обутлившийся папирус, браня при зтом короля за равнодушие, а чиновников и рабочих за их неспособность к работе. Гордясь одержанной победой, он показивал Винкельману очередную спасенную им страницу из трактата Филодемоса о, музьіке, но вдруг снова вспоминал о нетерпеливих и завистливих невеждах и опять принимался браниться. Винкельман слушал речи патера с большим сочувствием: ведь и ему все еще било запрещено посещать раскопки; как и прежде, он винужден бнл довольствоваться посещением музея, как и прежде, ему запрещалось снимать копии. Благодаря тому, что он подкупил смотрителей, ему удалось увидеть некоторне находки, но через некоторое время к ним добавились новие, имеющие немаловажнеє значение для общей оценки античной культ ури . Зти фрески и скульптури били несколько необьічньї по своєму содержанию. Король, человек чрезвичайно ограииченний, бьш шокирован, когда ему показали скульптуру сатира, сжимающего в страстннх обьятиях козу. Он приказал немедленно отправить все подобного рода скульптурьі в Рим и держать их там под замком. Так Винкельману и не удалось увидеть зти произведения. И все-таки, несмотря на все трудности, он в 1762 году опубликовал первое донесение об открьітиях в Геркулануме. Двумя годами позже он вновь посетил город и музей и опубликовал второе донесение. В обоих донесеннях он сснлался на сведения, почерпнутие им из рассказов патера; и то и другое содержало резкую критику. Когда второе его донесение дошло во французском 17

Конь, найденими при раскопках

в Г ер кулан ум е. Бронза. Реставради я

переводе до неаполитанского двора, там поднялась целая буря возмущения: зтот немец, которому бьіла вказана редкая милость — ведь ему позволили осмотреть музей, — отплатил за нее такой монетой! Разумеетея, нападки Винкельмана бьіли справедливьі, а его гнев — не беспричинньїм. Впрочем, для нас зто уже не имеет никакого значення. Основная ценность донесений заключалась в том, что в них впервьіе ясно и по-деловому бьіли описаньї начатьіе у подножия Везувия раскопки. В зто же время появился и другой, по существу главньїй, труд Винкель мана: ’’История искусства древности”. В нем он вьіступил как классификатор античньїх памятников, число которьіх непрерьівно росло. Не имея перед собой никакого образца для подражания, как он сам об зтом с гордостью говорил, он изложил впервьіе историю развития античного искусства. Он создал свою систему, опираясь на скудньїе и отрьівочньїе сведения, почерпнутьіе им из трудов древних авторов, и с величайшей проницательностью истолковав все имевшиеся в его распоряжении новьіе данньїе; блестящее изложение, образньїе и яркие в ь ів о д ь і произвели необьїкновенное впечатление на весь образованньїй мир, всех охватило то горячеє сочувствие античньїм идеалам и увлечение ими, которое породило век ’’классицизма”. Зта книга вказала решающее влияние на развитие археологии; она побуждала заняться поисками прекрасного, где бьі оно ни таилось, она указьівала путь, давала ключ к открьітию древних цивилизаций с помощью изучения памятников их культури; она пробуждала надежду найти с помощью заступа еще что-либо, столь же неизвестное, удивительное и прекраснеє, как погребенньіе под землей Помпеи. Но только в своем труде ’’Неизвестньїе античньїе памятники”, вьішедшем в 1767 году, Винкельман дал в руки юной археологии в полном смисле научное оружие. Винкельман, которьій не имел перед собой образца для подражания, сам стал таким образцом. Изучив для определения и интерпретации памятников всю греческую мифологию и сумев использовать в своих обобщениях даже самьіе мелкие подробности, он освободил ранее существовавший метод от филологических пут и от опеки древних историков, свидетельства которьіх возводились до сих пор в канон. Многие утверждения Винкельмана бьіли неверними, многие его вьіводьі — слишком поспешними. Созданная им картина древности страдала идеализацией: в Злладе жили не только ’’люди, равньїе богам”. Его знание греческих произведений искусства, несмотря на обилие материала, бьіло весьма ограниченним. Он увидел лишь копии, сделанние в римскую зпоху и отбеленние миллионами капель води и миллиардами песчинок. Между тем мир древности вовсе не бьіл столь строг и столь белоснежен. Он бьіл пестрьім, настолько пестрьім, что, несмотря на все тому подтверждения, нам сегодня трудно зто себе представить. Подлинная греческая пластика и скульптура били многоцветни. Так, мраморная статуя женщиньї из Афинского акрополя окрашена в красний, зелений, голубой и желтий цвета. Нередко находили статуй не только с красними губами, но и со сделанньїми из драгоценних камней, сверкаюіцими глазами и даже с искусственньіми ресницами, что особенно непривьічно для нас. 19

Лиссип. Отдьіхающий Гермес. Бронзовая копия, найденная в Г ер кулан ум е. IV в. до н. з.

Непреходящей заслугой Винкельмана является то, что он установил поря док там, где до него бьіл только хаос, привнес знание туда, где до тех пор господствовали лишь догадки и легендьі. Еще большей его заслугой является все то, что он сделал своим открьітием античного мира для немецкой классики Шиллера и Гете; кроме того, Винкельман дал будущим исследователям оружие, с помощью которого они сумели впоследствии ввірвать из тьмьі времен другие, еще более древние цивилизации. В 1768 году, возвращаясь в Италию из поездки на родину, Винкельман 20

познакомился в одной из гостиниц Триеста с неким итальянцем, не подозревая, что перед ним неоднократно привлекавшийся к суду преступник. Мьі можем липіь гадать, почему Винкельман искал обгцества зтого зкс-кока и даже ел вместе с ним в своей комнате. Винкельман бил заметньїм клиентом в отеле. Он бьіл богато одет, его манерьі обличали в нем светского человека, при случае можно бьіло увидеть, что у него єсть и золотьіе монетьі — память об аудиенции у Марии Терезии. Итальянец, откликавшийся на мало подходившее ему имя Арканджело*, запасся веревкой и ножом. Вечером 8 июня 1768 года ученьїй решил написать еще пару страниц и, сняв верхнюю одежду, присел к письменному столу. В зтот момент в комнату вошел итальянец. Он накинул Винкельману на шею петлю и в разьігравшейся вслед за зтим короткой схватке нанес ученому шесть тяжельїх ножевьіх ранений. Смертельно раненньїй Винкельман, человек очень крепкого телосложения, нашел в себе сильї спуститься по лестнице вниз. Появление его, окровавленного и бледного, вьізвало настоящий переполох среди кельнеров и горничньїх, а пока они пришли в себя, всякая помощь вказалась уже ненужной. Когда несколько часов спустя Винкельман скончался, на его письменном столе нашли листок бумаги с последними написанньїми его рукой словами: ’’Следует...” Он не успел закончить свою мьісль: убийца вьібил перо из рук великого ученого, основателя новой науки. Но труд Винкельмана не остался бесплодньім. Во всем мире живут его ученики. Со дня его гибели минуло уже чуть ли не два столетия, но по-прежнему в Риме и Афинах, во всех ньіне существующих крупних центрах археологической науки ежегодно 9 декабря археологи отмечают ’’День Винкельмана” — день рождения великого ученого.

Глава З Следопьітьі истории Если ми откроем сегодня какую-нибудь книгу, посвященную античному искусству, нас, если ми над зтим задумаємся, должно поразить одно обстоятельство: без затруднения автори в подписях к рисункам сообщают совершенно точние сведения о том, каким собитиям они посвящени, кто на них изображен. Вот зта голова, найденная одним крестьянином из Кампаньи, — голова Августа, а вот та конная статуя — статуя Марка Аврелия, а зто банкир Люций Цецилий Юкунда; или, еще точнеє, — зто Аполлон Сауроктон, изваянний Праксителем, зто амазонка Поликлета; а вот зта роспись вази Дуриса изображает Зевса, похищающего спягцую девушку. Кто из нас задумьівается над тем, откуда почерпнути зти сведения, каким образом люди сумели разобраться в том, кому принадлежит та или иная скульптура, кого она изображает, тем более что чуть ли не все зти скульптури безимянние? * ’’А ркан дж ело” значит по-итальянски ’’ар хан гел ”.

Мьі видим в музеях пожелтевшие от времени, полуистлевшие свитки папируса, черепки ваз, фрагментьі рельефов, колони, испещренньїх какими-то рисунками и знаками, иероглифами и клинописью. Мьі знаєм, єсть люди, для которьіх разобраться в зтих знаках, прочесть их так же просто, как для нас прочитать газету или книгу. Отдаем ли мьі себе отчет в том, какой остротой ума нужно бьіло обладать, чтобьі суметь раскрьіть тайну язьїков, которьіе бьіли мертвими уже в те времена, когда Северная Бвропа еще находилась на стадии варварства? Задумиваемся ли ми над тем, что помогло нам проникнуть в тайну зтих мертвих знаков? Ми перелистиваем труди современних историков: перед нами проходит история древних народов, следьі культури которнх обнаруживаются еще и сегодня в тех или иних елементах язи ка, во многих наших обичаях и нравах, в наших произведениях искусства, несмотря на то что жизнь зтих народов протекала в далеких от нас землях, и следи ее теряются во тьме веков. Ми читаєм их историю и знаєм, что зто не легенда, не сказка — перед нами цифри, дати, имена правителей и королей; мьі узнаєм, как они жили в дни войньї и в дни мира, какими били их дома, их храми. Ми узнаєм о периодах величия и падения государства с точностью до года, месяца и даже дня, хотя все собития происходили задолго до нашей зри, когда нашего летосчисления не било еще и в помине, когда не родились еще наши календари. Откуда же все зти сведения, откуда зта точность и определенность хронологических таблиц? Ми хотим рассказать о становлений науки археологии, представить ее в развитии, не утаив ничего. Большинство вопросов, которьіе ми только что задали, отпадут по мере изложения. Дабьі не утомлять читателя повторенн ями, ми позволим себе, однако, уже сейчас сделать несколько общих, предварительних замечаний о методах археологии, рассказать о тех трудностях, с которими ей приходится сталкиваться. Римский антиквар Аугусто Яндоло рассказивает в своих воспоминаниях о том, как ему еще мальчишкой довелось вместе с отцом присутствовать при вскритии зтрусского саркофага: Нелегко било сдвинуть криш ку; наконец она поднялась, стала вертикально и потом тяжело упала на другую сторону. И тогда произошло то, чего я никогда не забуду, что до самой смерти будет стоять у меня перед глазами: я увидел молодого воина в полном вооружении -— в шлеме, с копьем, щитом и в поножах. Я подчеркиваю: не скелет воина, а самого воина. Казалось, смерть не коснулась его. Он лежал витянувшись, и можно било подумать, что его только что положили в могилу. Зто видение продолжалось какую-то долю секунди. Потом оно исчезло, словно развеянное ярким светом факелов. Шлем скатился направо, круглий щит вдавился в лати, покривавите грудь, поножи, лишившись опори, вказались на земле. О т соприкосновения с воздухом тело, столетиями лежавшеє непотревоженним, неожиданно превратилось в прах, и только пилинки, казавшиеся в свете факелов золотистими, еще плясали в воздухе”. Воин бил представителем того загадочного народа, происхождение и родословная которого неизвестни и поньїне. Один-единственний взгляд успели бросить на него, на его лицо исследователи, и он рассипался, превратился в пиль. Почему? Виной тому била неосторожность исследователей. 22

Когда в странах классической древности еще задолго до открития Помпей стали находить в земле первьіе статуй (к тому времени люди били уже достаточно просвещенньїми, чтобьі не только видеть в зтих обнаженньїх фигурах язьгческих идолов, но и смутно догадьіваться об их зстетической ценности), когда зти статуй стали вьіставлять в зпоху Ренессанса во дворцах тиранов и кардиналов, их все-таки еще рассматривали всего лишь как курьезньїе раритетьі, коллекционирование которьіх стало модой; порой в таких частньїх музеях какая-либо античная статуя мирно соседствовала с засушенньїм змбрионом двухголового ребенка, а античний рельєф уживался рядом с чучелом птицьі, которую якоби дер жалі в руках святой Франциск, покровитель птиц. Вплоть до прошлого столетия ничто не мешало людям жадним и невежественним обогащаться за счет находок, а если зто обещало доход, то и разрушать найденное. В XVI веке на Forum Romanum — площади, на которой в Древнем Риме происходили народние собрания (здесь вокруг Капитолия сгруппировались великолепнейшие постройки), — пьілали печи для обжита извести, а в древних храмах били устроенн каменоломни. Папи употребляли мраморние плитьі для облицовки фонтанов в своих дворцах. С помощью пороха бил взорван Серапеум; зто сделали лишь для того, чтоби украсить конюшню одного из Иннокентиев. Камни из терм К аракалли превратились в ходкий товар. Более четьірех веков подряд Колизей служил каменоломней. Еще в 1860 году папа Пий IX продолжил зто разрушение, чтобьі за счет язического наследства раздобить дешевий материал для христианской постройки. Там, где сохранившиеся памятники могли би дать ценнейшие сведения, археологи XIX и XX веков находили лишь руини. Но там, где ничего подобного не било, где ничья злоумьшіленная рука не занималась разрушениями, ни один вор не искал запрятанних сокровищ, и перед глазами археолога вставало никем не потревоженное прошлое (как зто редко случалось!), — там исследователя подстерегали другие трудности, связанние с определением и истолкованием находки. В 1856 году неподалеку от Дюссельдорфа бьши найдени остатки скелета. Когда ми сегодня говорим об зтой находке, ми назьіваем ее останками неандертальского человека, но в те времена их приняли за останки животного, и только доктор Фульрот, преподаватель гимназии из Зльберфельде, сумел правильно определить принадлежность найденного скелета. Профессор Майер из Бонна считал его скелетом погибшего в 1814 году казака, Вагнер из Геттингенского университета думал, что зто скелет древнего голландца, парижский учений Прюнер-Бей утверждал, что зто скелет древнего кельта, а знаменитий врач Вирхов, чьи слишком поспешние суждения не раз тормозили научную мисль, авторитетно заявил, что зтот скелет принадлежит современному человеку, однако носит следи старческой деформации. Науке понадобилось ровно пятьдесят лет для того, чтоби установить: учитель гим назии из Зльберфельде бьіл прав. 23

Правда, данньїй пример относится скореє к области первобьітной истории и антропологии, чем к археологии, но можно вспомнить и другеє, скажем, попьітки определить, когда бьіла изваяна знаменитая группа Лаокоона — одна из наиболее известньїх скульптур Древней Греции. Винкельман относил ее к зпохе Александра Македонского, минувшин век видел в ней шедевр родосской художественной школьї, относя группу примерно к 150 году ДО Н . 3 . , некоторьіе считали, что она изваяна во времена первьіх императоров. Мьі же сегодня знаєм, что авторами Лаокоона бьіли родосские скульптори Агесандр, Полидор и Атенодор, изваявшие зту группу в пятидесятьіх годах первого столетия ДО Н . 3 . Итак, давность и содержание изображения трудно определить даже тогда, когда тот или иной древний памятник сохранился в своем первоначальном виде. А как бьіть в тех случаях, когда возникают сомнения в аутентичности самого памятника? Здесь к месту вспомнить о каверзной, чисто уленшпигелевской проделке, жертвой которой стал профессор Берингер из Вюрцбурга. В 1726 году он опубликовал книгу; ее название, написанное по-латьіни, не может здесь бьіть воспроизведено, ибо оно занимает цельїх полторьі страницьі. Речь в зтой книге шла об окаменелостях, которьіе бьіли найденьї Берингером и его учениками неподалеку от Вюрцбурга. Берингер повествует о цветах, лягушке, о пауке, которьій окаменел вместе с пойманной им мухой, о табличках с еврейскими письменами и о других самих диковинних вещах. Автор не поскупился на рисунки: сделанние с натури, великолепно переданние в гравюрах, они прекрасно дополняли текст, раскривая и обогащая его. Книга била обьемистой, содержательной, в ней било немало полемических випадов против научньіх противников профессора; она имела успех, ее хвалили... до тех пор, пока не вияснилась страшная истина: все било лишь проделкой школяров, которие решили позабавиться над своим профессором. Они сами изготовили все ’’окаменелости” и позаботились о том, чтоби они очутились именно там, где профессор занимался своими поисками. Коль скоро ми вспомнили Берингера, не следует забьівать и французского аббата Доменека. В Арсенальной библиотеке Парижа хранится великолепное издание его книги с 228 таблицами и факсимиле, вьшіедшей в свет в 1860 году под названием ’’Manuscipt pictograpique americain”. Как вияснилось позднее, зти ’’индейские рисунки” били всего лишь черновими зскизами из рисовальной тетради одного американского мальчика, немца по происхождению. Могут возразить, что подобная история могла приключиться только с каким-нибудь Берингером или Доменеком. Ну, а великий Винкельман? Ведь он тоже стал жертвой мистификации со сторони художника Казанови (брата известного мемуариста), иллюстрировавшего его ’’Античнне памятники”. Ка занова изготовил в Пеаполе три картини; на одной из них бьіли изображени Юпитер и Ганимед, а на двух остальних — танцовщицьі3. Затем он послал их Винкельману, уверив его, что картини били сняти прямо со стен в Помпеях, а для пущей убедительности своих слов придумал совершенно невероятную романтическую историю о некоем офицере, которий якоби тайком, по одной, 24

вьікрал зти картиньї. Смертельная опасность... темная ночь... тени гробниц... Казанова знал цену красочньїм деталям! И Винкельман попался на его удочку: он не только поверил в подлинность картин, он поверил всем россказням Казановьі. В пятой главе своей книги ’’Неизвестньїе античньїе памятники” он дал точнеє описание зтих ’’находок”, отметив, в частности, что Ганимед — зто картина, ’’равной которой еще никому не приходилось видеть”. В зтом он бьіл прав: если не считать Казановьі, он действительно бьіл первьім из тех, кто ее увидел. ’’Любимец Юпитера, несомненно, принадлежит к числу самьіх ярких фигур, доставшихся нам от искусства античности. Я не знаю, с чем можно сравнить его лицо: оно буквально дьішит сладострастием, кажется, для Ганимеда в поцелуях — вся жизнь”. Уж коль такой человек, как Винкельман, наделенньїй острейшим критическим чутьем, мог стать жертвой обмана, то кто может поручиться, что и с ним не произойдет что-либо подобное? Искусство определения памятников, овладев которьім исследователь уже не так легко поддается мистификации, метод, с помощью которого устанавливают по соответствующим признакам подлинность того или иного произведения, определяют его происхождение и историю, — все зто составляет содержание науки, которая назьівается герменевтикой. Книги, посвященньїе определению одних только известньїх классических находок, составляют цельїе библиотеки. Историю некоторьіх определений мьі можем проследить, начиная с первой попьітки интерпретации, принадлежащей еще Винкельману, и вплоть до дискуссий на те же темьі, ведущихся современньіми ученьїми. Археологи — зто следопьітьі. С проницательностью, присущей детективам, подбирают они камешек к камешку (и часто не только фигурально) до тех пор, пока постепенно не придут к логически напрапіивающимся вьіводам. Легче ли им, чем криминалистам? Ведь они имеют дело с мертвьіми предметами — с противником, не способньїм к сознательному противодействию, лишенньїм возможности запутьівать следьі, наводить на ложньїй путь. Зто верно: мертвьіе камни не могут оказать сопротивления тем, кто их созерцает! Но сколько фальсификаций они таят! Сколько ошибок допустили те, кто опубликовал первьіе известия о той или иной находке! Ведь ни один археолог не в состоянии изучить в подлиннике все находки — они рассеяньї по всей Европе, по музеям всего мира. Ньіне, правда, фотография дает совершенно точнеє их изображение, но далеко не все еще сфотографировано; до сих пор еще приходится часто довольствоваться рисунками, субьективно раскрашенньїми, субьективно исполненньїми. Зти рисунки, зачастую сделанньїе людьми, ничего не смьіслящими ни в мифологии, ни в античной истории, неточньї, изобилуют оший ками. На одном саркофаге, хранящемся ньіне в Лувре, изображеньї Психея и Амур. У Амура отбита правая рука, но кисть руки сохранилась: она лежит на щеке Психеи. Зту кисть два французских археолога превратили на своем рисунке... в бороду. Подумать только, бородатая Психея! Несмотря на явную нелепость зтого рисунка, третий француз, издавший каталог Л увра, пишет: 25

’’Скульптор, создавший саркофаг, не разобрался в сюжете — он наделил Психею, одетую в женское платье, бородой!” А вот еще один случай, показьівающий, как далеко можно уйти по ложному следу, настолько порой запутанному, что и нарочно не придумаешь. В Венеции єсть один рельєф4 — серия сцен, изображающая двух мальчиков: впрягшись вместо бьїков в повозку, они везут женщину. Зтот рельєф бьіл дополнен и реставрирован примерно полтораста лет назад. Интерпретаторьі того времени видели в нем иллюстрацию к одному из рассказов Геродота: Геродот сообщает о некой Кидиппе, жрице Герьі, которую однаждьі за отсутствием бьїков привезли к храму ее собственньіе сьіновья. Растроганная мать обратилась с мольбой к богам даровать ее сьіновьям наивьісшее блаженство, доступнеє смертньїм. И Гера, по совету богов, дала им возможность умереть во сне, ибо безмятежная смерть в ранней юности и єсть наивьісшее блаженство. Основьіваясь на таком толковании, рельєф дополнили и реставрировали. Решетка у ног женщиньї превратилась в повозку на колесах, конец веревки в руке одного из мальчиков — в дьішло. Орнаментьі стали богаче, контурьі более определенньїми, сам рельєф более глубоким. Так бьіли созданьї предпосьілки для новьіх толкований. На оснований произведенньїх дополнений рельєф бьіл датирован, причем неверно; орнамент бьіл принят за рисунки, храм обьявлен усьіпальницей — зто тоже бьіло неверно; рассказ Геродота приукрашен — и тоже неправомерно, ибо вся реставрация бьіла совершенно ошибочной. Рельєф вовсе не бьіл иллюстрацией к Геродоту. Геродота вообще никогда во времена античности не ’’иллюстрировали”. Повозка — чистейшая вьідумка реставратора, он зашел в атом так далеко, что даже снабдил ее колеса спицами, которьіе в таком орнаментированном виде вообще никогда не встречались в античньїх памятниках. Плодом воображения являются и ярмо, и ошейники у бьїков. Разве не свидетельствует данньїй пример о том, на какой ложньїй путь может завести неверное описание? Мьі упомянули Геродота — автора, чьи произведения и поньїне служат неиссякаемьім источником сведений о датах, о произведениях искусства и их авторах. Трудьі античньїх авторов, к какому бьі времени они ни относились, — основа герменевтики, но как часто они вводят в заблуждение археологові Ведь писатель говорит о вьісшей правде — что ему банальная действительность! Для него история, а тем более мифьі — лишь материал для творчества. Человек, чуждьій музам, может сказать: ’’Писатели лгут”. Если позтическая вольность в обращении с фактами — зто ложь, то действительно древние автори лгали не менее, чем современньїе. Немало труда приходится затратить археологу, чтобьі вьібраться сквозь чащу их свидетельств на верную дорогу. Так, например, чтобьі установить, к какому времени относится статуя Зевса-олимпийца из золота и слоновой кости — знаменитеє творение Фидия, необходимо знать, когда и где Фидий умер. Об зтом мьі находим у Зфора, Диодора, Плутарха и Филохора противоречивьіе и взаимоисключающие друг друга данньїе: он умер в темнице; ему удалось из нее бежать; он бьіл казнен в Злиде; он спокойно дожил там свой век... И только в сравнительно недавно найденном, опубликованном в Женеве папирусе мьі находим сведения, подтверждающие сообщение Филохора. 26

Все зто дает некоторое представление о тех кознях, которьіе поджидают археоло га, когда он остается один на один с тем или иньїм памятником. В атом единоборстве он может рассчитьівать только на заступ и собственную сообразительность. Рассказать обо всех методах, применяемьіх в научной критике, о том, как делаются зарисовки и описання, о том, как помогают определению находок мифология, литература, зпиграфический материал, изучение монет и утвари, о комбинированньїх методах определения находок пу тей сравнения, изучения места находки, ее залегания и находок, сопутствующих ей, рассказать обо всем зтом — означало бьі вьійти за предельї той темьі, которой посвящена наша книга. К тому же зто сказалось бьі и на ее занимательности. Любителям же головоломок мьі предложили бьі для развлечения на досуге один вопрос: что изображено на зтом рисунке? Следует отметить, что археологи до сих пор еще не нашли на него ответа. В самом деле, что зто за предмет? Он бронзовий и имеет форму пентагондодекаедра; посредине каждой его грани — круглеє отверстие, но все зти отверстия различного диаметра. Внутри он польїй. И данньїй екземпляр и все остальньїе, подобньїе ему, бьіли обнаруженьї в Северньїх Альпах, а обстоятельства находки свидетельствуют о том, что он римского происхождения. Один из интерпретаторов считает, что зто игрушка, другой доказьівает, что зто своего рода фипіка, третий — что зто шаблон для измерения цилиндрических тел, четвертий хочет видеть в нем подсвечник. Что же зто все-таки за предмет?

Глава 4 Сказка о бедном мальчике, которьій нашел сокровище5 Зто начиналось так: маленький мальчик стоял около могильї на кладбище в своей родной деревунпсе, расположенной високо в горах, на немецкой земле Мекленбург. В зтой могиле бьіл похоронен злодей Хенниг, по прозвищу Бранденкирль. Рассказьівали, что он заживо сжег одного пастуха, а потом ударил его, уже обугливпіегося, мертвого, ногой. Зто не прошло Бранденкирлю даром: как говорили, каждьій год его левая нога в шелковом чулке и башмаке вьшезала из могильї. Мальчик стоял и ждал: нога не показьівалась. Тогда он попросил отца раскопать могилу, чтоби узнать, куда она в зтом году запропастилась. Недалеко от зтого места бьіл холм. Под ним бьіла закопана золотая кольїбель; так, во всяком случае, утверждали пономарь и няня. Как-то 27

мальчик сказал своєму отцу, промотавшему все своє состояние пастору: ”У тебя нет денег? Почему би нам не вико пать кольїбель?” Отец рассказивал сину сказки и ле генди. Старий гуманист, он рассказивал о борьбе героев Гомера, о Парнеє и Елене, об Ахилле и Гекторе, о могугцественной Троє, сожженной и разрушенной. В 1829 году на рождественские праздники он подарил сину иллюстрированную ’’Всемирную историю для детей” Еррера. Там била картинка: Зней, держа сьіна за руку и посадив старика отца на спину, покидает охваченний пламенем город. Мальчик смотрел на изображение, на крепкие стени, на огромние Скайские ворота. ”Так внглядела Троя?” — спросил он. Отец утвердительно кивнул. ”И Генрих ІІІлиман (1822 1890) в с е зто разрушено, совершенно разрушено, и никто не знает, где стоял зтот город?” — ’’Разумеется”, — ответил отец. ”Я не верю атому, — сказал маленький Генрих Шлиман. — Когда я вирасту большой, я найду Трою и сокровища царя”. Отец рассмеялся. Зто не вьщумка, зто даже не окрашенние в сентиментальние тона воспоминания детства, которьім нередко предаютея в старости люди, добившиеся успеха в жизни. Задача, которую поставил перед собой семилетний мальчик, била проведена в жизнь. А в шестьдесят один год уже всемирно известний иселедователь, очутившись случайно на родине, раскопал могилу злого Хеннига. В предисловии к его книге об Итаке сказано: ’’Когда я в 1832 году в десятилетнем возрасте преподнес отцу в качестве рождественского подарка изложение основних собьітий Троянской войни и приключений Одиссея и Агамемнона, я не предполагал, что тридцать шесть* лет спустя, после того как мне посчастливится собственними глазами увидеть места, где развертивались военньїе действия, и посетить отчизну героев, чьи имена благодаря Гомеру стали бессмертннми, я предложу вниманию публики целий труд, посвященний зтой теме”. ’’Первьіе впечатления ребенка остаются на всю жизнь”. Но недолго било суждено зтим впечатлениям питаться расеказами о классических деяниях. В четьірнадцать лет ІПлиману пришлось оставить школу и поступить учеником в лавку в маленьком городке Фюрстенберге. Долгие пять с половиной лет он продавал селедку и шнапс, молоко и соль, крошил картошку для перегонного куба и подметал лавку. И так с пяти часов утра до одиннадцати часов вечера. Он забил то, что учил, то, что слишал когда-то от отца. Но однажди в лавку ввалилея подвипивший рабочий, помощник мельника, уселся на 28

прилавок и громовьім голосом, с тем пафосом, которьш проявляют люди, чему-то учившиеся, к своим более бедньїм по духу собратьям, принялся декламировать стихи. Шлиман бьіл как в чаду, хотя и не понимал ни одного слова. Но когда он узнал, что зто стихи из гомеровской ’’Илиадьі”, он собрал все свои жалкие сбережения и стал покупать пьянице стаканчик водки каждьій раз, как тот повторял свою декламацию. Дальнейшая его жизнь похожа на приключенческий роман. В 1841 году он отправился в Гамбург и завербовался юнгой на корабль, уходивший в Венесузлу. Через четьірнадцать дней корабль попал в жесточайший шторм и затонул возле острова Тексель, а Шлиман, которьш бьіл гол как сокол, очутился в госпитале. По рекомендации друга семьи ему удается устроиться на службу в одну контору в Амстердаме. И если его вилазка на поприще географии вказалась неудачной, то на поприще духовной жизни ему повезло. В жалкой нетопленой мансарде он приступает к изучению язьїков. ПРименяя совершенно необьічньїй, им самим созданньїй метод, он за два с половиной года овладевает английским, французским, голландским, испанским, португальским и итальянским язьїками. ”3ти напряженньїе и чрезмерньїе занятия настолько укрепили за год мою память, что изучение голландского, испанского, итальянского и португальского язьїков показалось мне очень легким: мне понадобилось не более шести недель, чтобьі научиться свободно говорить и писать!” Став корреспондентом и бухгалтером одной фирмьі, которая имела торговьіе связи с Россией, он приступил в 1844 году, двадцати двух лет от роду, V изучению русского язьїка. Но никто во всем Амстердаме не владел зтим труднейшим язьїком, и единственньїми учебньїми пособиями, которьіе ему удалось разьіскать, бьіли старая грамматика, словарь да плохой перевод ’’Похождений Телемака”6. С зтим он и начал свои занятия. Он так громко декламировал вьіученного им наизусть ’’Телемака”, а голос его так звонко раздавался в пустьіх стенах комнатьі, что зто вьізьівало недовольство соседей: дваждьі ему пришлось переезжать на новую квартиру. Наконец он решил, что ему будет полезен слушатель, и нанял за четьіре франка в неделю одного бедного єврея, которьій должен бьіл терпеливо сидеть и слушать ’’Телемака”, не понимая ни єдиного слова из того, что Шлиман ему декламировал. После шести недель напряженнейших занятий Шлиман бегло изьяснялся с русскими купцами, которьіе прибьіли в Амстердам для закупок индиго, на их родном язьіке. Его успехам в учебе сопутствовали успехи в делах. Бесспорно, ему везло. Следует, правда, отметить, что он принадлежал к числу людей, которьіе, как говорится, своего не упустят и умеют ковать железо, пока оно горячо. Сьін бедняка пастора, ученик в лавке, служащий в конторе (но одновременно и знаток восьми язьїков), он стал торговцем, а затем в головокружительном взлете достиг должности королевского купца. В деньгах и богатстве он видел кратчайший путь к успеху. В 1846 году двадцатичетьірехлетний Шлиман едет в качестве агента своей фирмьі в Петербург. Годом позже он основьівает собственньїй торговий дом. Все зто отнимает у него немало времени и стоит немалого труда. ’’Только в 1854 году мне удалось изучить піведский и польский язьїки”. Он много ездил. В 1850 году он побьівал в Северной 29

Америке. Присоединение Калифорнийского побережья к Соединенньїм Шта там давало ему право на американское гражданство. Не миновала его, как и многих других, золотая лихорадка: он основал банк для операций с золотом. Его удостаивает приема президент. ”В семь часов я отправился к президенту Соединенньїх Штатов; я сказал ему, что желание увидеть зту великолепную страну и познакомиться с ее великими руководителями побудило меня предпринять зту далекую поездку из России и что я считаю своим первейшим долгом засвидетельствовать ему своє почтение. Он принял меня очень сердеч но, представил жене и дочери. Я беседовал с ним полтора часа”. Однако вскоре Шлиман заболел малярией, к тому же он давно тяготился своей буйной клиентурой; все зто снова привело его в Петербург. Да, в зти годьі он бьіл настоящим золотоискателем, во всяком случае, именно таким его описьівает один из биографов (Людвиг). Но его письма, относящиеся к зтому периоду, и обе автобиографии свидетельствуют в то же время о том, что и в зти годьі, как, впрочем, и всегда, его не покидает юношеская мечта — посетить когда-нибудь те далекие места, где жили и совершали свои великие подвиги герой Гомера, заняться изучением и исследованием зтих мест. Его увлечение настолько серьезно, что он, зтот, наверное, самьій способньїй к язьїкам человек своего времени, испьітьівает своеобразньїй страх перед греческим язьїком и не приступает к его изучению, так как боится, что оставит ради него свои дела раньте, чем сможет обеспечить себе необходимую базу для свободньїх занятий наукой. Только в 1856 году он взялся за изучение новогреческого язьїка и, верньїй своей привьічке, овладел им все в те же шесть недель. В последующие три месяца он успешно справляется со всеми трудностями гомеровского гек заметра, что требует от него колоссальной тратьі сил. ”Я штудирую Платона с таким расчетом, что, если бьі в течение ближайших шести недель он смог бьі получить от меня письмо, он должен бьіл бьі его понять”. В последующие годьі он дваждьі чуть бьіло не попал в те места, где жили герой Гомера. Только случайная болезнь помешала ему во время путешествия ко второму Нильскому порогу — через Палестину, Сирию и Грецию — сьездить на остров Итаку (кстати говоря, во время зтого путешествия он изучил латинский и арабский язьїки. Его дневники способен прочесть только полиглот: он всегда писал на язьіке той страньї, в которой в зто время находился). В 1864 году он уже бьіло совсем собрался посетить Троянскую равнину, но, изменив своєму решению, отправился в двухлетнее путешествие вокруг света, плодом которого явилась его первая книга, написанная на французском язьіке. К зтому времени он уже бьіл свободньїм человеком. Пасторский СЬІНОК из Мекленбурга обладал великолепньїм деловьім чутьем и принадлежал к той же породе людей, что и американские selfmademan’u . Вспоминая в одном из своих писем о том, как он использовал для своих торгових операций Крьімскую войну 1853 года, как нажился во время Гражданской войньї в США и годом позже на торговле чаєм, он сам говорит о себе как о человеке с ’’жестоким сердцем”. Ему всегда чертовски везло. Во время Крьімской войньї он однаждьі отправил в Мемель большой груз. Случилось так, что на мемельских складах вспьіхнул пожар. Все товарні били уничтоженьї, за исключением груза, принадлежавшего Генриху Шлиману: по чистой случайности его разместили не в общем складском помещении, а в сарайчике, которьій находился несколь30

ко в стороне. Тогда он мог записать (какая гордость скрьівается за зтими словами!): ’’Небо чудесним образом благословило мои торговьіе дела, и к концу 1863 года я увидел себя владельцем такого состояния, о котором не отваживался мечтать в самих честолюбивнх своих замислах”. И непосредственно после зтих строк следует прелестная в своей непосредственности фра за—констатация поступка, казалось бьі, абсолютно неправдоподобного, но для Генриха Шлимана совершенно закономерного. ”В силу зтого я отошел от торговли, — скромно замечает он, — решив целиком посвятить себя научннм занятиям, которие всегда меня чрезвичайно привлекали”. В 1868 году он совершил через Пелопоннес и Трою поездку в Итаку. Предисловие к его книге ’’Итака” датировано 31 декабря 1868 года; подзаголовок книги: ’’Археологические изискания Генриха Шлимана”. Сохранилась его фотография петербургских времен: перед нами представительннй господин в тяжелой меховой шубе. Зту фотографию он подарил жене одного лесничего, которую знал еще маленькой девочкой. На обратной стороне гордая подпись: ’’Фотография Генриха Шлимана, ранее ученика у господина Гюкштедта в Фюрстенберге, ньіне оптового купца первой гильдии, русского потомственного почетного гражданина, судьи в Санкт-Петербургском торговом суде и директора Императорского государственного банка в С.-Петербурге”. Разве не похоже на сказку то, что крупнейший коммерсант, которому сопутствует в делах необикновенная удача, находясь на вершине своих успехов, внезапно бросает все, сжигает за собой все корабли лишь для того, чтобьі пойти дорогой мечтьі своего детства? Что зтот человек, опираясь только на позми Гомера — здесь начинается новая глава его удивительцой жизни, — посмел послать вьізов всему ученому миру и, открито сделав Гомера своим знаменем, отвергнув все прежние труди филологов, с лопатой в руках отправился распутивать то, что до зтого било запутано и перезапутано сотней трактатов? Во времена Шлимана Гомера считали певцом давно исчезнувшего мира. Сомнения в реальном существовании Гомера переносились и на сообщаемие им сведения. Учение того времени били далеки от смелих утверждений своих позднейших коллег, називавших Гомера первьім воєнним корреспондентом. В достоверность его сведений о той борьбе, которая разьігралась за город Приама, верили ничуть не больше, чем в достоверность сведений, содержащихся в древних сказаннях о героях, а некоторие вообще относили их к области мифов. Разве ’’Илиада” не начинается с того, что Аполлон насьілает смертельную болезнь на ахейцев? Разве Зевс не вмешивается непосредственно в борьбу, точно так же, как и ’’лилейнорукая Гера”? Разве не превращаются там боги в людей, подверженньїх ранениям, — ведь даже богиня Афродита почувствовала железо копья. Мифи, сказки, легенди, полньїе божественного огня, — создание одного из величайших писателей, но всего лишь писателя. К зтому следует добавить еще следуюгцее: согласно ’’Илиаде”, Греция того периода била страной внсокой культури. Между тем во времена, когда греки попали в поле зрения современной истории, они ничем особенно не вьіделялись среди других народов — ни роскошью дворцов, ни могуществом царей, ни большим флотом. Приписать 31

содержащиеся в позмах Гомера сведения фантазии писателя бьіло, несомненно, гораздо проще, чем согласиться с тем, что за зпохой вьісокой цивилизации последовала зпоха упадка с его варварством, а затем новьій подьем зллинской культурьі. Но подобного рода взглядьі не могли сбить с пути Шлимана: он жил в мире Гомера, и для него все, что сообщал Гомер, бьіло подлинной реальностью — в зтом он в свои сорок шесть лет недалеко ушел от того мальчика, которьій когда-то рассматривал рисунок, изображающий бегство Знея. Когда он перечитьівал описание щита Агамемнона или те места, где во всех деталях описьівались боевьіе колесницьі, оружие, утварь, он нисколько не сомневался, что перед ним реально существовавший греческий мир. Все зти герой — Ахилл и Патрокл, Гектор и Зней, все их деяния, их дружба, ненависть и любовь — все зто лишь плод фантазии? Нет. Он верил в их существование, и он знал: его веру разделяли великие историки древности Геродот и Фукидид, которьіе везде говорили о Троянской войне как об истинном происшествии, а о ее героях — как о реально существовавших людях. С зтой верой миллионер, Генрих Шлиман и отправился на сорок шестом году жизни в своє путешествие в царство ахейцев. Можно себе представить, насколько возрос его знтузиазм, когда он узнал, что жену кузнеца — первого из жителей, с которьім он познакомился на Итаке, — звали Пенелопа, а ее сьіновей — Одиссей и Телемак? Зто звучит неправдоподобно, но тем не менее так бьіло: вечером на деревенской площади сидел богатьій чудаковатьій иностранец и читал потем кам тех, кто умер три тьісячи лет назад, XXIII песню ’’Одиссеи”; при зтом его охватило такое волнение, что он заплакал, а вместе с ним плакали местньїе жители -— и мужчиньї и женщиньї. Все, что произошло затем, похоже на чудо. Где и когда в истории один лишь знтузиазм приводил к успеху? Поговорка о том, что успех решают знання, в данном случае не вполне применима хотя бьі потому, что утверждение, будто Шлиман уже в первьіе годьі своей научной деятельности бьіл знатоком в области археологии, по меньшей мере спорно. И все-таки удача сопутствовала ему, как никому. В те времена большинство ученьїх считали, что Троя могла находиться, если она действительно когда-либо существовала, на том месте, где стояла теперь маленькая деревушка Бунарбаши, примечательная и по сегодняшний день лишь тем, что на крьішах ее домов красуется чуть ли не по дюжине гнезд аистов. Здесь протекали два ручья — зто обстоятельство и навело наиболее смельїх археологов на мьісль, что именно на зтом месте и бьіла расположена древняя Троя: Д о р о д н и к о в д о б е ж а л и , п р е к р а с н о ст р у я щ и х ся . Д ва их Б ь ет з д е с ь кл ю ча, о б р а з у я и ст о к и п у ч и н н о го К са н ф а . П ервьій и ст о ч п и к с т р у и т с я г о р я ч е й в о д о й . П ост оя н н о П аром г у ст ь ім о н о к у т а н , ка к б у д т о бьі дьім ом п о ж а р н ь їм .

Ч т о д о в т о р о го , т о д а ж е и л ет о м в о д а е г о сх о ж а 11л и с о л ьд ом в о д я н ь їм , иль с о сн е г о м х ол одн ьїм , иль с г р а д о м ...

Так говорится в XXII песне ’’Илиадьі” Гомера. Наняв за сорок пять пиастров проводника с неоседланной лошадью, ІПлиман вскоре очутился в стране своих мальчишеских грез. ’’Сознаюсь, я с трудом справился с охватившим меня волнением, когда увидел прямо перед собой огромную Троянскую равнину, какой она часто являлась мне в грезах и сновидениях”. Но уже с первого взгляда Шлиману стало ясно, что Троя не могла бьіть расположена здесь, в трех часах ездьі от моря: ведь герой Гомера по нескольку раз в день сходили с кораблей в город. И потом, неужели город Приама со своими шестьюдесятью двумя зданиями, с циклопическими стенами и ворота ми, через которьіе в город бьіл внесен деревянньїй конь хитроумного Одиссея, мог разместиться на зтом холме? ІПлиман осмотрел источники и покачал головой. На площади всего лишь в пятьсот метров он насчитал не два, как об зтом говорил Гомер, а тридцать четьіре источника; более того, проводник еще принялся уверять его, что он обсчитался: их не тридцать четьіре, а сорок, недаром зта местность назьівается ’’Кьірк гез”, то єсть ’’сорок глаз”. Но разве Гомер не говорил об одном теплом и одном холодном источнике? ІПлиман, которьій так же свято верил каждому слову Гомера, как теологи прежних времен — Библии, вьітащил термометр и измерил температуру во всех тридцати четьірех источниках — она везде бьіла одинаковой: семнадцать с половиной градусов. Но и на зтом он не успокоился. Он открьіл ’’Илиаду” и перечитал то место, где Гомер рассказьівает об ужасном сражении Ахилла и Гектора, о том, как Гектор бежал от ’’страшного воина”, и они ’’триждьі обошли вокруг Приамовой крепости”, и ’’все боги взирали на зто”. Он решил проделать тот же путь. В одном месте он натолкнулся на такой крутой спуск, что ему припілось его преодолевать чуть ли не на четвереньках. Сомнения его все возрастали. Разве мог Гомер — а его описання местности бьши для Шлимана равносильньї топографической карте — заставить своих героев триждьі ’’спускаться бегом” по такому спуску? С часами в одной руке и томиком Гомера в друтой ІПлиман шагал по дороге между холмом, которьій должен бьіл прикрьівать Трою, и мьісом, у которого должньї бьши стоять корабли ахейцев. В точном соответствии с содержагцимся в ’’Илиаде” описанием (II—VII песни) он восстановил весь ход сражения, разьігравшегося в первьій день Троянской войньї, и пришел к вьіводу, что, если бьі Троя действительно находилась на месте Бунарбаши, ахейцьі должньї бьіли бьі за девять часов проделать путь по меньшей мере в 84 километра. Но окончательно убедило его в своей правоте полнейшее отсутствие каких-либо руин: даже черепков нигде не бьіло видно, тех самьіх черепков, о которьіх кто-то весьма метко заметил: ”Судя по находкам археологов, древние народьі только тем и занимались, что изготовляли вазьі, а прежде чем 33

погибнуть, они, проявляй низменньїе сторони своего характера, всегда их уничтожали, оставляя последующим поколениям лишь изуродованньїе оско лки самьгх лучших своих творений”. ’’Микеньї и Тиринф, — писал ІПлиман, — бьіли разрушеньї 2335 лет назад (он писал зто в 1868 году), и несмотря на зто, их руиньї находятся в таком состоянии, что, наверное, простоят еще 20 000 лет”. Троя бьіла разрушена всего на 722 года ранее; циклопические стеньї не могли исчезнуть бесследно, и тем не менее нигде не бьіло видно ни малейших их следов. В то же время даже при поверхностном, беглом осмотре следьі зтих стен обнаруживались среди развалин Нового Илиона (ньіне известного под названием Гиссарльїк, что означает ’’крепость, дворец”), расположенного в двух с половиной часах ездьі к северу от Бунарбаши и всего лишь в часе ездьі от моря. ІПлиман дваждьі осмотрел вершину одного холма, представлявшую собой четьірехугольное плоское плато, каждая сторона которого имела в длину 233 метра, и пришел к убеждению: под зтим холмом лежит Троя. Он стал наводить справки и вьіяснил, что является не единственньїм сторонником зтой гипотезьі, хотя разделяли ее немногие. Франк Кальверт — американский вице-консул, англичанин по происхождению, которому принадлежала часть холма Гиссарльїк (там бьіла его вилла), — произведя небольшие раскопки, пришел к тому же убеждению, что и ІПлиман, но не сделал никаких окончательньїх вьіводов. Того же мнения придерживались шотландский ученьїй Мак-Ларен и немец Зккенбрехер, но к их голосам никто не прислушивался. Ну а как обстояло здесь дело с источниками, о которьіх упоминал Гомер? Ведь именно они послужили основним доказательством известной нам уже теории, утверждающей, что Троя бьіла расположена на месте Бунарбапіи. ІІеуверенность в своей правоте, охватившая НІлимана, когда вияснилось, что здесь в отличие от Бунарбапіи, где он обнаружил сорок источников, нет вообще ни одного, длилась, однако, недолго. Ему на помощь пришли наближе ння Кальверта, которьш обратил внимание на то, что в вулканической почве Гиссарльїка за сравнительно небольшой период исчезло и появилось несколько горячих источников. Зто случайное наблюдение помогло Шлиману отвести как несущественное то, что до сих пор казалось ученим столь важним. Наконец, то, что в Бунарбаши служило опровержением, здесь стало до казательством: бой Гектора и Ахилла вовсе не казался таким неправдоподобньім, если он происходил здесь, где склоньї холма бьіли отлогими. Для того чтобьі в пьілу жестокой схватки триждьі обойти вокруг стен Трой, им нужно бьіло проделать путь всего лишь в пятнадцать километров. Учитьівая ожесточенньїй характер поединка, ІПлиман не находил зто невероятньїм. Таким образом, вновь решающую роль сьіграли свидетельства античних авторов, а не теории современньїх Шлиману учених. Разве Геродот не сообщал, что Ксеркс посетил Новий Илион, осмотрел руиньї ’’Пергама Приама”7 и принес в жертву илийской Минерве тисячу бьїков? То же самое, как об зтом свидетельствует Ксенофонт, сделал полководец лакадемонян Миндар и, согласно Арриану, Александр Великий, которий к тому же забрал из Трой оружие, приказав своей личной охране носить его во время сражений перед ним как талисман. Разве не сделал для Нового Илиона много и Цезарь, 34

во-первьіх, из чувства восхищения перед Александром, а во-вторьіх, и потому, что он, как ему казалось, располагал достоверньїми (‘веденнями о своем родстве с илийцами8. И что же, все они лишь фантазировали? Или, бьіть может, они бьіли сбитьі с толку неверньїми сообщениями современников? В конце той главьі, где Шлиман проводит одно за другим все зти доказательства, он отбрасьівает всю свою ученость и, словно очарованими развернувшимся перед его глазами пейзажем, восклицает, как, наверное, воскликнул бьі в свои мальчишеские годьі: ”...Мне хочется добавить: когда попадаешь в долину Трой, первое, что бросается в глаза, — зто красивьій холм Гиссарльїк, самой природой, кажется, предназначенньїй для того, чтобьі на нем возвьішался большой город со своєю цитаделью. И в самом деле: если его как следует укрепить, зтот пункт господствовал бьі над всей Троянской равниной. Во всей округе нет ни одного пункта, которьій мог бьі с ним сравниться... С холма Гиссарльїк видна и Ида — гора, с вершиньї которой Зевс взирал на Трою”. Теперь он как одержимьій принялся за работу. Всю свою неукротимую знергию зтот человек, проделавший путь от ученика в лавке до миллионера, посвятил теперь осуществлению своей мечтьі; зтому он без колебаний отдал и душу, и состояние. В 1869 году Шлиман женился на гречанке Софье Знгастроменос, прекрасной, как Елена; вскоре она, так же как и он, с головой ушла в поиски страньї Гомера — она делила с супругом и тягостньїй труд, и невзгодьі. Раскопки начались в апреле 1870 года; в 1871 году Шлиман посвятил им два месяца, а в послсдующие за отим два года — по четьіре с половиной месяца. В его распоряжении бьіла примерно сотня рабочих. Он трудился, не зная ни сна, ни отдьіха, и ничто не могло задержать его в работе — ни коварная и опасная малнрия, ни острая нехватка хорошей питьевой водьі, ни несговорчивость рабочих, ни медлительность властей, ни неверие учених всего мира, которьіе просто считали его дураком, ни многое другеє, еще худшее. В самой вьісокой части города стоял храм Афиньї, вокруг него Посейдон и Аполлон построили стену Пергама — так говорил Гомер. Следовательно, храм нужно бьіло искать посредине холма; там же должна бьіла находиться возведенная богами стена. Разрьів вершину холма, Шлиман обнаружил стену. Здесь он нашел оружие и домашнюю утварь, украшения и вазьі — неоспоримое доказательство того, что на зтом месте бьіл богатьій город. Но он нашел и кое-что другое, и тогда впервьіе имя Генриха Шлимана прогремело по всему свету: под развалинами Нового Илиона он обнаружил другие развалиньї, под зтими — еще одни: холм походил на какую-то чудови іцную луковицу, с которой нужно бьшо снимать слой за слоем. Как можно бьіло предположить, каждьій из слоев относился к определенной зпохе. Жили и умирали цельїе народи, расцветали и гибли города, неистовствовал меч и бушевал огонь, одна цивилизация сменяла другую —и каждьій раз на месте города мертвих вьірастал город живьіх. Каждьій день раскопок приносил новую неожиданность. Шлиман предпринял свои раскопки для того, чтобьі разьіскать гомеровскую Трою, но за сравнительно небольшой период он и его помощники нашли не менее семи 35

Керамические изделия, найденньїе Шлиманом в Троє

исчезнувших городов, а позднее еще два — девять окон в прошлое, о котором до того времени ничего не знали и даже не подозревали! Но какой из зтих девяти городов бьіл Троей Гомера, городом героев, городом героической борьбьі? Бьіло ясно, что нижний слой относится к отдаленнейшим временам, что зто самьій древний слой, настолько древний, что людям той зпохи бьіло еще неизвестно употребление металлов, а верхний слой, очевидно, самьій молодой; здесь и должньї бьіли сохраниться остатки того Нового Илиона, в котором Ксеркс и Александр совершили свои жертвоприношення. Шлиман продолжал свои раскопки. Во втором и третьем слоях снизу он обнаружил следьі пожара, остатки гигантских валов и огромньїх ворот. Без колебаний он решил: зти вальї опоясьівали дворец Приама, зти ворота бьши Скайскими воротами. Он открьіл бесценньїе сокровища с точки зрения науки. Из всего того, что он отсьілал на родину и передавал на отзьів специалистам, постепенно все яснеє вьірисовьівалась картина жизни далекой зпохи во всех ее проявленнях, представлялось лицо целого народа. Зто бьіл триумф Генриха НІлимана, но одновременно и триумф Гомера. То, что считалось сказками и мифами, то, что приписьівалось фантазии позта, на самом деле когда-то бьіло действительностью — зто бьіло доказано. Волна воодушевления прокатилась по всему миру. Теперь ІТІлиман, которьій переворотил во время раскопок более 250 000 кубометров земли, почувствовал, что имеет право сделать передишку. Он уже начал задумьіваться о нових исследованиях. Пятнадцатое шоня 1873 года било ориентировочно назначено последним днем раскопок. И вот тогда-то, всего за сутки до зтого срока, Шлиман нашел то, что увенчало всю его работу, то, что привело в восторг весь мир... Зто собитие било поистине драматическим. Даже сегодня о нем нельзя читать без волнения. Дело било утром жаркого дня. Шлиман вместе со своей супругой наблюдал за обьічннм ходом раскопок, не слишком рассчитивая найти что-либо новое, но все же, как всегда, полньїй внимания. На глубине около 28 футов била обнаружена та самая стена, которую Шлиман принимал за стену, опоясивавшую дворец Приама. Внезапно взгляд Шлимана привлек какой-то предмет; он всмотрелся и пришел в такое возбуждение, что дальше действовал уже словно под влиянием какой-то потусторонней сили. Кто знает, что предприняли би рабочие, если би они увидели то, что увидел Шлиман? ’’Золото...” — прошептал он, схватив жену за руку. Она удивленно уставилась на него. ’’Бистро, — продолжал он, — отошли рабочих домой, сейчас же!” 37

”ІТо...” — пробовала било возразить красавица гречанка. ’’ІІикаких ”но”, — перебил он ее, — скажи им все, что хочешь, скажи, что у меня сегодня день рождения и я только что об атом вспомнил, пусть идут празднуют. Только би стреє. бистреє!,.” Районне удалились. ’’Принеси твою красную шаль!’’ — крикнул Шлиман и прьігнул в раскоп. Он работал ножом, словно одержимьій, не обраіцая внимания на огроаднне каменнне глиби, грозно нависшие над его головой. В величайшей спешке, напрягая все сили, рискуя жизнью, ибо большая крепостная стена, которуїо я подкапивал, могла в любую минуту похоронить меня под собой, я с помощью большого ножа раскапивал клад. Вид всех зтих предметов, каждий из которьіх обладал колоссальной ценностью, придавал мне смелость, и я не думал об опасности’ . Матово поблескивала слоновая кость, звенело золото... Жена ІГІлимана держала іпаль, наполняя ее постепенно сокровищами необьічайной ценности. Сокровища царя Приама! Золотой клад одного из самьіх могущественньїх царей седой древности, окропленньїй кровью и слезами: украшения, принадлежавшие людям, подоЗолотая ш пилька бньїм богам, сокровища, пролежавшие из ’’Сокровиїц ц аря П риам а” три тьісячи лет в земле и извлеченньїе из-под стен семи исчезнувших царств на свет нового дня! Шлиман ни минутьі не сомневался в том, что он нашел именно зтот клад. И лишь незадолго до его смерти бьіло доказано, что в пьілу увлечения он допустил ошибку, что Троя находилась вовсе не во втором и не в третьем слое снизу, а в тестом и что найденньїй ТІІлиманом клад принадлежал царю, жившему за тисячу лет до Приама9. Таясь, словно ворьі, Шлйман и его жена осторожно перенесли сокровища в стоявшую неподалеку хижину. На грубий деревинний стол легла груда сокровиїц: диадемн и застежки, цепи и блюда, пуговици, украшения, филигрань. ”Можно предположить, что кто-либо из семьи Приама в спешке уложил сокровища в ларь, так и не успев вьінуть из него ключ, и попнтался их унести, но погиб на крепостной стене от руки врага или бьіл настигнут пожаром. Брошенннй им ларь бнл сразу же погребен под обломками стоявшей непода леку дворцовой постройки и пеплом, образовавшими слой в пять-шесть фу38

Мечи, найденньїе НІ лиманом в Ммкенах

тов”10. И вот фантазер Шлиман берет пару серег, ожерелье и надевает зти старинньїе тьісячелетние украшения двадцатилетней гречанке — своей красавице жене. ’’Елена...” — шепчет он. Но как поступить с кладом? Шлиман не сможет сохранить находку в тайне, слухи о ней все равно просочатся. С помощью родственников женьї он весьма авантюристическим образом переправляет сокровища в Афиньї, а оттуда на родину. И когда по требованию турецкого посла его дом опечатьівают, чинов ники не находят ничего — золота и след простьіл. Можно ли назвать его вором? Законодательство Турции допускает различньїе толкования вопроса о принадлежности античньїх находок, здесь царит произвол. Стоит ли удивляться тому, что человек, которьій ради осуществления своей мечтьі перевернул всю свою жизнь, попьітался спасти для себя и тем самьім для европейской науки золотой клад? Разве за семьдесят лет до зтого Томас Брюс, лорд Зльджин и Конкардин не поступили так же? Афиньї в те времена еще принадлежали Турции. В фирмане, полученном лордом Зльджином, одер ж а лась следующая фраза: ’’Никто не должен чинить ему препятствий, если он пожелает вьівезти на‘ Акрополя несколько каменньїх плит с надписями или фигурами”. Зльджин очень широко истолковал зту фразу: он отправил в Лондон двести ящиков с архитектурньїми деталями Нарфенона. В течение нескольких лет продолжались спорьі о праве собственности на зти великолепньїе памятники греческого искусства. 74 240 фунтов стоила лорду Зльджину его коллекция, а когда в 1816 году декретом парламенте она бьіла приобретена для Лондонского музея, ему заплатили 35 000 фунтов, что не составило и половини ее стоимости11. Найдя ’’Сокровища царя Приама”, Шлиман почувствовал, что достиг вершини жизни. Можно ли било после такого успеха рассчитьівать на что-нибудь большее?

Глава 5 Маска Агамемнона В области археологии Шлиман достиг трех вершин. ”Сокровища царя Приама”, о которих ми рассказали в предьщущей главе, били первой; второй суждено било стать откритию царских погребений в Микенах. Одной из наиболее мрачних и одновременно одной из самих возвншенних, полной темних страстей глав истории Греции является история Пелопидов из Микен, история возвращения и гибели Агамемнона12. Девять лет стоял Агамемнон перед Троей. Згист использовал зто время: Т ою п о р о ю , ка к б и л и ся м ьі н а п ол ях М лионских , Он в б ез о п а сн о м у г л у м н о го к о н п о го г р а д а А р.’о са С ер д ц е з* сеньі А га м ем н о н а л ест ью опуп гьш ал х и т р о й ...

Згист поставил часового, которьій должен бьіл предупредить его о возвращении cynpvra Клитемнестрьі, и oкpvжил себя вооруженньїми людьми. Потом он пригласил Агамемнона на пир, но, ’’преступньїе козни замьіслив”, убил его, ’’подобно тому, как бьїков убивают за жвачкой”. Не спасся и никто из друзей Агамемнона, никто из тех, кто пришел вместе с ним. Прошли долгие восемь лет, прежде чем Орест, сьін Агамемнона, отомстил за отца, расправившись с Клитемнестрой, своей матерью, и Згистом — убийцей. Зти собьітия вдохновляли многих авторов трагедий: Агамемнону посвящена самая вьідающаяся трагедия Зсхила; французский писате ;гь Жан-Поль Сартр написал драму об Оресте. Память о ”царе среди мужей”, одном из самьіх могущественньїх и богатьіх правителей, владьіке Пелопоннеса, никогда не угасала. Но Микеньї бьіли не только кровавьіми. Троя, судя по описанням Гомера, бьіла очень богатьім городом. Микеньї же бьіли енте богаче: Гомер везде назьівает зтот город ’’златообильньїм”. Околдованньїй ’’Сокровищами царя Приама”, Шлиман принялся за поиски нового клада и, кто бьі мог себе зто представить, нашел его! Микеньї находятся на полпути между Аргосом и Коринфским перешейком. Если в з т л я н у т ь на зту бьівшую царскую резиденцию с запада, прежде всего бросаются в глаза сплошньїе развалиньї — зто остатки огромньїх стен, позади которьіх вначале отлого, а затем все более круто вздьімается Звбея с часовней пророка Ильи. Примерно около 170 года н. з. здесь побьівал Павсаний. Он описал все, что ему довелось увидеть; зто бьіло безусловно больше того, что смог увидеть Шлиман. Но в одном задача археолога отличалась здесь от той, которую приходилось решать в Троє: Микеньї не нужно бьіло искать, их месторасположение бьіло видно совершенно отчетливо. Правда, развалиньї бьіли покрьітьі пьілью тьісячелетий, и там, где некогда ступали цари, ньіне мирно паслись овцьі, но зти развалиньї, зти руиньї, немьіе свидетели бьілого могущества, роскоши и великолепия, все-таки существовали. Главньїй вход во дворец, так назьіваемьіе ”Л ьвиньїе ворота”, перед которьіми в изумлении застьівали все, кому довелось их увидеть, бьіл открьіт всем взорам точно так же, как и ’’сокровищницьі” (в своє время их принимали за печи для вьтечки хлеба), в том числе и самая знаменитая среди них — ”Сокровищница Атрея”, первого Пелопида, отца Агамемнона. Зто бьіло подземное куполообразное помещение вьісотой более тринадцати метров, сводьі которого бьіли сложеньї из циклопических камней, связанньїх друг с другом лишь силой собственной тяжести. Некоторьіе античньїе писатели считали, что именно здесь, в зтом районе, находится гробница Агамемнона и его друзей, убитьіх вместе с ним. Местоположение города бьіло ясньїм, вопрос же местоположения гробниц бьіл по меньшей мере спорньїм. Найти наперекор всем ученьїм Трою Шлиману помог Гомер; на зтот раз он опирался на одно место из Павсания, которое считал неверно переведенньїм и неверно интерпретированньїм. По общепризнанному мнению (два крупнейших авторитета — англичанин Додузлл и немец Курциус — придерживались именно зтой точки зрения) Павсаний относил гробницу Агамемнона за кольцо крепостного вала. Шлиман же доказьівал, что она 41

Золотая м аска из династического погребения в Микенах

лежит внутри зтого кольца. Зто мнение, в основе которого лежало опять-таки не столько научно обоснованное убеждение, сколько ортодоксальная вера в письменньїе свидетельства древпих авторов, он вьісказал впсрвьіе еще в своей книге об Итаке. Впрочем, зто не столь важно; важно то, что раекопки подтвердили его правоту. ”Я приступил к зтой большой работе 7 августа 1876 года вместе с 63 рабочими... Начиная с 19 августа в моем распоряжении находились в среднем 125 человек и четьіре телеги, и мне удалось добиться неплохих результатові Итак, первое, что он обнаружил, не считая бесчисленного множества различньїх ваз, бьіл какой-то круг, образованньїй двойньїм кольцом вер тикально поставленньїх камней. ІІичтоже сумняшеся, Шлиман реіпил, что он раскопал Микенскую агору: зтот странньїй каменньїй круг он принял за скамью, на которой восседали отцьі города во время совещаний и судсбньїх 42

заседаний, ту самую скамью, на которой стоя і вцстник, призьівавший в ”3лектре” народ на агору. И когда он у того же Павсания обнаружил еще одно \поминанис об агоре — ”3десь собирались они на свои собрании, на гом месте, где покоился прах героя”, — он уже ниско.іько не сомневался (та же маниака. іьная \веренность привела его через шссть городов к ’('окропніцам царя Ііриама”), что стоит па могиле Хгамемнона. Затем он обнаружил девять гробниц — нить из них бьіли шахтьі-моги іьі и находились внутри крепости, а остальньїе чстьіре, на которьіх сіце ве. сиколспно сохранился рельєф, относились к слсдхіощем\ веку; они имг їй кмюлообразгпю форму и находились вне крепостньї' стен. Теперь у Шлпмана пропали последиие сомнения, е\гу нзмени іа прнс\ іцая исслсдовате іям осторожность и он занисал: 15 самом деле. я ннсколько не сомнсваюсь, что мне удалось найти те самьіе гробницьі, о которьіх Мавсаний пиінст, что в них поміроненьї \треіі. царь гіллнпов \гамемнон. его во.шнца Звримсдон. Кассаплра и ич спутники”. Между тем работа у ’’Сокровиїцницьі возле . Іьниньїх корот про (вшилась медленно: слой бьіл тверд как камень. Но и здссь ІІІлиманом р к о в ід п а все та же уверенность мапьика. ”Я убежден в правнльности традицпи, сог іасно которой в отих таинственньїх постронках храпи іись сокровиїца нарей”. И уже первьіе паходки, еделаиньїе ереди мусора, которьш пришлись отгребать в сто рону для того, чтобьі отьіскать вход, намного превзоіпли своим изяїцеством, красотой и качеством материала аналогичньїе пачодки Шли іи.па в Троє. Обломки фризов, ра< писньїс вазьі, тср]>акотовьіс статузтки Герьі. формьі для отливки украшений (”3ти украшения, вероятно, изготав іивались из золота и ссребра”, — тут же заключил кладоискатсль), глазурованньїс украшения из глиньї. етеклянньїе бусьі, геммьі... О том, какую работу проделал Шлиман вместе со своими рабочими, можно судить по следующсму его замечанию: ”До сих пор мне еще не встрети. 1Cя слой мусора толіциной более чем в 26 футов, да и тот только около самой стеньї — здееь це іьій утес, но дадее слой мусора не превьнпает 13—20 футов”. Но игра стоила свеч. Шестьім декабря 1876 года датирована запись ІПлимана об открьітии первой могильї. Далее надо бьіло действовать с величайшей осторожностью. В течение двадцати пяти дней его жена Софья, ворная и неутомимая помоїцница, работала буквально не разгибая спиньї: она просеивала руками землю, рьіхлила ее ножом. Вместе они нашли еще пять могил, а в могилах - ос танки пятнадцати человек. Королю Греции бьіла отправ. ієна телеграмма: ”С вели чайшей радостью сообіцаю Вашему Величеству, что мне удалось найти погребения, в которьіх бьіли похороненьї \гамемнон, Кассандрл, Звримедон и их друзья, умерщвленньїе во время трапезьі Клитемнестрой и ес . іюбовником Згистом”. Можно себе представить, какое потряссиис испьттьівал ІНлиман, когда он отрьтвал останки тех, кто. как ему казалось, жил в страстях и ненависти более двух тьісяч лет тому назад. Шлиман не сомневался в своеи правоте. И в самом дсле, разве мало бьіло оснований придерживаться подобной точки зрения, разве не казалось, что 43

фактьі полностью подтверждают его в ь ів о д ь і ? ”Тела усопших бьіли буквально осьіпаньї драгоценностями и золотом... Разве обьїкновенньїм смертньїм поло жили бьі такие драгоценности в могилу?” — спрашивал Шлиман. Бьіло найдено дорогеє оружие, которое должно бьіло служить умершему защитой от всяких случайпостей в царстве теней. В то же время Шлиман указьівал на совершенно явньїе следьі поспешного сожжеиия тел. Те, кто хоронили их, даже не дали себе труда дождаться, пока огонь полностью еделает своє дело: они забросали полусожженньїе трупьі землей и галькой с поспепіностью убийц, которьіе хотят замести свои следьі. И хотя драгоценпьіе украшения свидетельствовали о каком-то соблюдении обьічаев того времени, сами могильї, не говоря уже об усопших, имели такой откровенно неприличньїй вид, которьій мог уготовить своей жертве только изощренньїй в ненависти убийца13. Разве покойньїе не бьіли, ’’словно падаль, брошеньї в жалкие ямьі”? Шлиман призвал на помощь авторитетних для него древних писателей. Он приводил цитати из ’’Агамемнона” Зсхила, из ’’Злектри” Софокла и ’’Орестеи” Зврипида. У него не било ни малейшего сомнения в своей правоте, и все же — сегодня ми зто знаєм совершенно точно — его теория била неверной. Да, он нашел под агорой царские погребения, но не Агамемнона и его друзей, а людей совершенно другой зпохи — погребения. которне били по меньшей мере лет на 400 старше погребения Агамемнона. Но зто, в общем, несущественно. Важно било то, что он еделал еіце один великий шаг по дороге, которая вела к откритию древнего мира, что он вновь подтвердил правдивость сведений Гомера и что он открил сокровища — не только в научном смисле зтого слова, — которим ми обязани сведениями о той культуре, что лежит в основе всей европейской цивилизации. ”Я открил для археологии совершенно новий мир, о котором никто даже и не подозревал”. И зтот удивительний человек, которьій вновь — в какой уже раз — находитея на вершине успеха, которий посилает телеграмми министрам и коро лям, человек, необичайно гордий, но отнюдь не високомерний, помнит в тот момент, когда весь мир ожидает от него нових известий, о самьіх незначительньіх делах и способен до глубини души возмутиться малейшим проявлением несправедливости. Однажди здесь в числе многих других посетителей раскопок появилея император Бразилии; осмотрев Микеньї, он, уезжая, дал полицейскому Теонардосу сорок франков (поистине царские чаевьіе!). Леонардос всегда друже любно и лояльно относился к Шлиману, и Шлиман пришел в негодование, когда узнал о распространяемих завистливими чиновниками слухах, будто Леонардос на самом деле получил не сорок, а тисячу франков и скрьіл зто. Когда вслед за зтим Леонардоса отстранили от должности, Шлиман начал действовать. Всемирно известний ученьїй готов ради безвестного полицейского прибегнуть к самим могугцественним из своих связей. Он телеграфирует прямо министру: ”В награду за те многие сотни миллионов, на которне я еделал Грецию богаче, прошу оказать мне любезность — простить моего друга полицейского Леонардоса из Науплиона и оставить его на своем посту. Сделайте зто для меня”. Но ответ задерживаетея, и он посилает вторую телеграмму: ’’Клянусь, полицейский Леонардос честньш и порядочний чело44

век. Все только клевета. Даю гарантию, он получил только 40 франков. Требую справедливости”. Более того, он идет на самьій невероятньїй шаг: посьілает телеграмму императору Бразилии, которьій тем временем уже успел прибьіть в Каир: "Покидав Науплион, Вві, Ваше Величество, дали полицейскому Леониду Леонардосу 40 франков для раддачи всем полицейским. Бургомистр, стремясь оклеветать зтого чсстного малого, утвдрждает, будто он полу чил от Вас 1000 франков. Леонардоса отстранилн от должности. и только с величайшим трудом мне удалось спасти его от тюрьмьі. Погкольку я уже много лет знаю его как честнейшего на свете человека, прошу Вас, Ваше Величество, во имя святой правдьі и человечности проте тетрафировать мне: сколько получил Леонардос — 40 франков или более?” И ученьїй Генрих ІПлиман, действл я во имя справедливости, заставляет императора Бразилии перед лицом всего мира признаться в своей скупости. Полицейский Леонардос спасен. Так действует І1!лиман — фантазер и мечтатель, когда речь идет о древних мирах, холодний. рассудите тьньїй детектив, когда охотитея за владами, Михаель Колхас, когда сражается за правое дело. Клад, найденньїй Шлиманом, бьіл огромен. Лшпь м і і о г о позже, уже в на гнем столетии, его превзошла знаменитая находка Карнарвона и Картера в Египте. ”Все музей мира, вместе взятьіе, не обладают и одной пятой частью зтих богатств”, — писал ІПлиман. В первой могиле ПІлиман насчитал пнтнадцать золотьіх диадем — по пять на каждом из усопших; кроме того, там бьіли золотьіе лавровьіе венки и украшения в виде ’’свастик”. В другой могиле — в ней лежали останки трех женщин — он собрал более 700 тонких золотьіх пластинок с великолепннм орнаментом из изображений животньїх, медуз, осьминогов. Золотьіе украшения с изображением львов и других зверей, сражаюгцихся воинов, украшения в форме львов и грифов, лежащих оленей и женіцин с голубими... На одном из скелетов бьіла золотая корона с 36 золотими листками; она украшала голову, уже почти обратившуюся в прах. Рядом лежала еще одна великолепная диадема с приставшими к ней остатками черепа. Он нашел еще пять золотьіх диадем с золотой проволокой, при помощи которой они закреплялись на голове, бесчисленное множество золотих украшений со ’’свастиками”, розетками и спиралями, головньїе булавки, украшения из горного хрусталя и обломки изделий из агата, миндалевидние темми из сардоникса и аметиста. Он нашел секирьі из позолоченного серебра с рукоятками из горного хрусталя, кубки и ларчики из золота, изделия из алебастра. Но самое главное, что он нашел, тс золотьіе маски и нагрудние дощечки, которие, как утверждала традиції н, употреблялись для защитьі венценосних усопших от какого-либо постороннего воздействия. Ползая на коленях, он соскребал слой глиньї (ему и на зтот раз помогала жена), под которнм бьіли скрнтьі останки пяти человек из четвертей могили. Уже через несколько часов голови усопших превратились в пьіль. Но золотне мягко поблескивающие маски сохранили форму лиц; чертьі зтих лиц били совершенно индивидуальньї. ”вне всякого сомнения, каждая из масок должна била являться портретом усопшего”. Он нашел перетни с печатями и великолепньїми камеями, браслети, тиари и пояса, 110 золотих цветов, 68 золотих пуговиц без орнамента и 118 золотих 45

пуговиц с резньїм орнаментом, нет, на следуюіцей же странице он упоминает еще о 130 золотих пуговицах, на последующих — о золотой модели храма, о золотом осьминоге... Но, пожалуй, достаточио. Мьі не будем продолжать зто перечисление; описание находок ПІлимана занимает 206 страниц большого формата. И все зто золото, золото, золото. Вечером, когда окончился зтот день и ночньїе тени опустились на Микенский акрополь, ПІлиман приказал зажечь здесь кострьі ’’впервьіе после перерьіва в 2344 года”, напоминающие о тех кострах, которьіе оповестили в своє время Клитемнестру и ее возлюбленного о грядущем прибьітии Агамемнона. На зтот раз, однако, кострьі должньї бьіли отпугивать воров от одного из самьіх богатьіх кладов, когда-либо изьятьіх из гробниц умерших царей.

Глава 6 Шлиман и наука Третьи большие раскопки ПІлимана не дали золота, но в результате их он открьіл поселение в Тиринфе. Благодаря зтим раскопкам и предьідущим открьітиям ПІлимана в Микенах, а также тем открьітиям, которьіе сделал на Крите десять лет спустя английский археолог Зване, постепенно начали вьірисовьіваться очертания древней цивилизации, распространенной когда-то на всем Средиземноморье. Но прежде чем рассказьівать об зтом, мьі позволим себе сказать несколько слов о месте ПІлимана в науке своего времени. Зтот вопрос не потерял своей актуальности: ведь и сегодня еще каждому исследователю приходитея вести свою работу под перекрестньїм огнем критики публики и ученого мира. Донесення ПІлимана имели совершенно другую аудиторию, чем ’’Донесення” Винкельмана. Светский человек XVIII столетия, Винкельман писал для людей образованньїх, для небольшого круга посвященньїх, для владельцев музеев или по крайней мере для тех, кто благодаря своей принадлежности к вьісшему обществу имел доступ к памятникам искусства древности. Зтот узкий мирок бьіл потрясен раскопками Помпей. Известие о каждой находке новой статуй приводило его в восторг, но интересьі зтого мирка никогда не шли дальше художественно-зстетического любования. Влияние Винкельмана бьіло весьма действенньїм, но он нуждалея в поередниках, в медиумах — позтах и писателях, которьіе помогли ему вьінести его идеи за предельї узкого круга просвещенньїх людей. Шлиман действовал без поередников. Он сам сообщал о всех своих находках и сам бьіл их первьім почитателем. Его письма распространялись по всему свету, его статьи печатались во всех газетах. Если бьі в те времена сутцествовали радио, кино, телевидение, Шлиман бьіл бьі первьім, кто воспользовалси'ими. Его открьггия в Троє визвали бурю не в узком кругу образован ньїх людей, но в душе каждого человека. Винкельмановские описання статуй били близки сердцу зстетов, приводили в восхищение знатоков. Шлимановские золотьіе клади потрясли умьі людей, принадлежавших к зпохе, которая получила название ”века грюндерства” — людей, живших во времена хозяй46

ственного подьема, ценивших так називаемих selfmademan’ob и обладавших здравим смислом, людей, которьіе стали на сторону Шлимана тогда, когда ’’чистая наука” отвернулась от ’’профана и дилетанта”. Через два-три года после шлимановских газетних сообщений 1873 года один директор музея вспоминал: ’’Когда появились зти сообщения, волнение охватило и публику и учених. Повсюду: в домах, на улице, в почтовнх каретах и железнодорожннх вагонах только и било разговоров. что о Троє. Удивление и любопьггство охватило всех”. Если Винкельман показал нам, по вираженню Гердера, "тайну греков лишь издали”, то ІПлиману принадлежит честь открьітия всего мира античности. С удивительной смелостью он вивел археологию из освещенньїх тусклим светом керосинових ламп кабинетов учених под залитий солнцем свод зллинских небес и с помощью заступа решил проблему Трой. Он совершил прьіжок из сфери классической филологии в живую преднсторию и превратил ее в классическую науку. Темпьі, которьіми осуществлялась зта революция, неизменньїй успех Шлимана, сам он — не то купец, не то учений, достигший, однако, поразительних успехов и на том и на другом поприще, ’’рекламний характер” его публикаций — все зто шокировало весь ученьїй мир, и в первую очередь немцев. Чтоби представить себе размах вспьіхнувшего против него мятежа, достаточно вспомнить, что в годьі, когда деятельность ІІІлимана уже развернулась, вьішло в свет 90 работ, посвященних Троє и Гомеру, авторами которьіх би їй кабинетнне учение. Основной огонь своих филиппик противники Шлимана обрушили на его дилетантизм. Нам и в дальнейшем на протяжснии всей истории археологии встретится мрачная фигура археолога-профессионала, которнй с тупой цеховий ограниченностью преследует тех, кто отваживается помислить о новом прьіжке в неизвестное. Нападки на Шлимана носили весьма серьезний характер. Именно позтому здесь следует привести некоторьіе вьідержки и цитатьі. Псрвое слово предоставляем одному весьма озлобленному философу — Артуру Шопенгаузру: ’’Дилетанти, дилетанти” — так пренебрежительно називают тех, кто занимается какой-либо наукой или искусством из любви, per il loro diletto и испьітьівает от зтого радость, те, кто превратили зти занятия в средство для заработка. Зто пренебрежение основьівается на присуіцем им низком, гнусном убеждении, что ни один человек никогда серьезно не возьмстся за то или иное дело, если к отому его не побуждает голод, нужда или еіце что-нибудь в зтом роде. Публика воспитана в том же духе, и позтому придерживается того же мнения. Она обично с почтением относится к ’’специалистам” и с недоверием к дилета нтам. В действительности же, наоборот, для дилетанта его дело — цель, а для специалиста оно всего лишь средство, и лишь тот с полной серьезностью отдается делу, кто интересуется им, кто занимается им con amore. Именно такие люди, а не поденщики повершили все великеє . Профессор Вильгельм Дерпфельд. сотрудник Шлимана, его советчик и друг, один из немногих специалистов, которих Германия дала ему в помощь, писал в 1932 году: ”Он так и не понял и никогда не мог бьі понять, почемл некоторие учение, и в частности немецкие филологи, ветретили его работьі 47

о Троє и Итаке насмешками и издевательствами. Я также всегда сожалел о том, что некоторьіе крупньїе ученьїе впоследствии встретили насмешками и мои сообщения о раскопках в гомеровских местах, ибо считаю их иронические замечаиия не только несправедливими, но и научно несостоятельньїми”. Недоверие ’’специалиста” к удачливому аутсайдеру — зто недоверие мещанина к гению. Человек, идущий по колее обеспеченного образа жизни, презирает того, кто бредет по ненадежньїм зонам, кто ’’поставил на ничто”. Зто презрение необоснованно. Если ми возьмем историю научньїх открьітий за какой угодно период, нам будет не так трудно установить, что многие из вьідающихся открьітий били сделанн ’’дилетантами”, ’’аутсайдерами” или вовсе ’’аутодидактами”, людьми, одержимими одной идеей, людьми, которие не знали тормоза специального образования и шор ’’специализации” и которие просто перепригивали через барьери академических традиций. Отто фон Герике, величайший немецкий физик XVII столетия, бьіл по образованию юристом. Дени Папен бьіл медиком. Вениамин Франклин, син простого миловара, не получив ни гимназического, ни университетского об разования, стал не только вьідающимся политиком (зтого достигали люди и с меньшими способностями), но и великим ученьїм. Гальвани, человек, открьівший злектричество, бьіл медиком и, как доказьівает Вильгельм Освальд в своей ’’Истории злектрохимии”, бьіл обязан своим откритием именно пробелам в своих знаннях. Фраунгофер, автор видающихся работ о спектре, до четьірнадцати лет не умел ни читать ни писать. Майкл Фарадей, один из самих значительних естествоиспитателей, бил сином к\знеца и начал свою карьеру переплетчиком. Юлиус Роберт Майер, откривший закон сохранения знергии, бил врачом. Врачом бил и Гельмгольц, когда он в двадцатишестилетнем возрасте опубликовал свою первую работу на ту же тему. Бюффон, математик и физик, свои самьіе видающиеся работьі посвятил вопросам геологии. Томас Земмеринг, которий сконструировал первьій злектрический телеграф, бьіл профессором анатомии. Сзмюзл Морзе бил художником точно так же, как и Дагерр. Первьій бил создателем телеграфной азбуки, второй изобрел фотографию. Одержимие, создавшие управляемьш воздушний корабль — граф Цеппелин, Гросс и Парсеваль, — били офицерами и не имели о технике ни малейшего понятия. Зтот список бесконечен. Если убрать зтих людей и их творення из истории науки, ее здание обрушится. И тем не менее каждого из них преследовали насмешки и издевательства. Зтот список можно продолжать и применительно к истории той науки, которой ми здесь занимаемся. Вильям Джонс, которому ми обязани первими серьезними переводами с санскрита, бил не ориенталистом, а судьей в Бенгалии. Гротефенд — первий, кто расшифровал клинопись, бил по образованию филологом-классиком; его последователь Раулинсон — офицером и диплома том. Первьіе шаги на долгом пути расшифровки иероглифов сделал врач Томас Юнг. А Шампольон, которий довел зту работу до конца, бил профессором истории. Хуман, раскопавший Пергам, бил железнодорожним инженером. Достаточно ли примеров, чтобьі стала ясна основная наша мисль? Ми не оспариваем роли специалистов. Но разве судят не по результатам, если, 48

разумеется, средства били чистьіми. Разве ’’аутсайдери” не достойньї особой благодарности? Да, во время своих первьіх раскопок Шлиман допустил серьезньїе ошибки. Он уничтожил ряд древних сооружений, он разрушил стеньг, а все зто представляло определенную ценность. Но Зд. Майер, крупнейший пемецкий историк, прощает ему зто. ’’Для науки, — писал он, — методика Шлимана, которьій начинал свои поиски в самьіх нижних слоях, вказалась весьма плодотворной; при систематических раскопках бьіло бьі очень трудно обнаружить старьіе слои, скрьівавшиеся в толще холма, и тем самьім ту куль туру, которую мьі обозначаем как троянскую”. Трагической неудачей бьіло то, что именно первьіе его определения и датировки почти все вказались неверньїми. Но когда Колумб открьіл Америку, он считал, что ему удалось достичь берегов Индии, — разве зто умаляет хоть сколько-нибудь его заслуги? Бесспорно одно: если в первьій год он вел себя на холме Гиссарльїк, как мальчик, которьш, стремясь узнать, как устроена игрушка, разбивает ее молотком, то человеку, открьівшему Микеньї и Тиринф, трудно отказать в признаний его настоящим специалистом-археологом. С зтим соглашались и Дерпфельд и великий Зване; последний, однако, с оговорками. В своє время от ’’деспотической страньї” Пруссии немало натерпелея Винкельман: Шлиман также много пережил из-за того, что его не понимали именно в той стране, откуда он бьіл родом и в которой родились его юношеские мечтьі. Несмотря на то что результати его раскопок били известни всему миру, в зтой стране еще в 1888 году вказалось возможньїм появление второго издания книги некоего Форхгаммера под названием ’’Обьяснение ’’Илиади” (”Erklarung der Jlias”), в которой еделана бесславная попитка представить Троянскую войну как борьбу морских и речних течений, а также тумана и дождя на Троянской равнине. Шлиман защищалея как лев. Когда капитан Беттихер, мякинная голова, ворчун, — главний противник Шлимана — додумалея до утверждения, будто Шлиман во время своих раскопок специально разрушил городские стени, чтобьі уничтожить все, что могло би противоречить его гипотезам о древней Троє, Шлиман пригласил его в Гиссарльїк, взяв на себя все расходи по путешествию. Присутствовавшие на их встрече компетентнне лица подтвердили правильность точки зрения Шлимана и Дерпфельда. Капитан внимательно осмотрелся вокруг, скорчил недовольную мину и, вернувшись домой, принялея утверждать, будто ”так називаемая Троя” єсть на самом деле не что иное, как огромний античний некрополь. Тогда Шлиман во время четвертих раскопок 1890 года пригласил па свой холм учених всего мира. У подножия холма, в долине Скамандра, он соорудил дощатне домики, в которнх должни били найти приют четирнадцать уче них. На его приглаїпение откликнулись англичане, американци, французи, немцьі (в их числе Вирхов). И, потрясенние всем виденньїм, зти ученьїе пришли к тем же виводам, что Шлиман и Дерпфельд. Коллекции Шлимана били уникальними. По его завещанию они должни били перейти в собственность той нации, ’’которую, — как писал Шлиман, — я люблю и ценю больше всего”. В своє время он предлагал их греческому правительству, затем французекому. Одному русскому барону он писал в 1876 49

году в Петербург: ’’Когда несколько лет назад меня спросили о цене моей троянской коллекции, я назвал цифру 80 000 фунтов. Но я провел двадцять лет в Петербурге, и все мои симпатин принадлежат России; поскольку я бьі очень хотел, чтобьі зта коллекция попала именно в зту страну, я прошу у русского правительства 50 000 фунтов и в случае необходимости готов даже снизить зту цену до 40 000 фунтов”. Однако самьіе искренние его привязанности — он неоднократно об зтом говорил — принадлежали Англии, стране, в которой его деятельность нашла самьій широкий отклик, стране, где газета ”Таймс” предоставляла ему свои полосьі еще в те времена, когда все немецкие газетьі бьіли для него закрьітьі; премьер-министр Англии Гладстон написал предисловие к его книге о Микепах, а еще ранее знаменитий А.Г. Сайс из Оксфорда — к книге о Троє. Тем, что коллекции все же в конце концов попали ”на вечное владение и сохранение” в Берлин, ми опять-таки обязаньї (какая ирония судьбьі!) человеку, которьій увлекался археологией лишь как любитель, — великому врачу Вирхову, которому удалось добиться избрания ПІлимана почетньїм членом антропологического общества, а несколько позже и почетньїм гражданином Берлина наряду с Бисмарком и Мольтке.

Глава 7 Микеньї, Тиринф, Остров загадок В 1876 году, 54 лет от роду, ІІІлиман приступил к раскопкам в Микенах. В 1878—1879 годах при поддержке Вирхова он вторично раскапьівает Трою; в 1880 году он открьівает в Орхомене, третьем городе, которьій Гомер наделяет зпитетом ’’златообильний”, сокровищницу царя Минии; в 1882 году совместно с Дерпфельдом вновь, в третий раз, раскапьівает Трою, а двумя годами позже начинает раскопки в Тиринфе. И снова знакомая картина: крепостная стена Тиринфа находится прямо на поверхности, она не скрьіта под слоем земли; пожар превратил ее камни в известку, а скреплявшую их глину — в настоящий кирпич: археологи принимали ее за остатки средневековой стени, и в греческих путеводителях било написано, что в Тиринфе нет никаких особих достопримечательностей. Шлиман опять доверился древним авторам. Он начал копать с таким рвением, что даже разрушил тминную плантацию одного крестьянина из Кофиниона и винужден бьіл уплатить штраф в 275 франков. Тиринф считался родиной Геракла. Циклопические стени визьівали во времена античности восхищение. Павсаний сравнивает их с пирамидами. Рассказивали, что Проитос, легендарний правитель Тиринфа, позвал семь циклопов, которне и внстроили ему зти степи. Впоследствии такие же стеньї били сооружени в других местах, прежде всего в Микенах, что дало основапие Зврипиду називать Арголиду ”циклопической страной”. Во время раскопок ІІІлиман наткнулся на стеньї дворца, превосходящего своими размерами все когда-либо до зтого виденное и даюшего великолепное 50

представление о древнем народе, которьіи его построил, и о его царях, которьіе здесь жили. Город возвьішался на известняковой скале, словно форт; стеньї его били вьіложеньї из каменньїх блоков длиной в два-три метра, а вьісотой и толщиной в метр. В нижней части города, там, где находились хозяйственньїе постройки и котоніни, толщина стен составляла семь-восемь метров. Наверху, там, где жил владелец дворца, стеньї достигали одиннадцати метров в толщину, вьісота их равнялась шестнадцати метрам. Какое зрелище должньї бьіли представлять собой внутренние помеїцения дворца, когда их заполняли толпьі вооруженньїх воинов! До сих пор о планировке гомеровских дворцов ничего не било известно, ибо ни от дворца Менелая, ни от дворца Одиссея, ни от дворцов других властителей не осталось никаких следов; остатки Трой — города Приама также не давали возможности разобраться в плане построек. Здесь же явился свету настояіций гомеровский дворец с залами и колоннадами, с красивьім мсгароном (залом с очагом), с атриумом и пропилеями. Здесь еще можно било увидеть остатки банного помеїцения (пол в пем заменяла цельная известняковая плита весом в 20 тонн), того, в котором герой Гомера мились и умащивали себя мазями. Здесь перед заступом исследователя открьівались картини, напоминающие сцени из ’’Одиссеи”, в которнх повествуется о возвраіцении хитроумного, о пире женихов, о кровавой бойне в больіпом зале. Но еще больший интсрес представляли керамика и стенная роспись. Уже о самого начала ІПлиману стало ясно, что найдешіаи им в Тиринфе керамика — все зти вазьі и глиняная посуда — родственньї той керамике. которую он нашел в Микенах. Более того, она, несомненно, родственна тем изделиям из глини, которне бьіли пайдепьі другими археологами в Азине, ІІауплионе, Злевсе и на различньїх островах, прежде всего на острове Крит. Разве найденное им в Микенах страусовеє яйцо (сначала он пршіял его за алебастро вую вазу) не свидетельетвовало о связях Микен с Египтом? А разве оп пе наїпел здесь ваз с так назьіваемьім "Теометрическим орнаментом”, таких же, какие еще за полтори тьісячи лет до н. з. финикийцьі привозили ко дворцу Тутмеса III? И он подбирает один аргумент за другим, чтобьі доказать, что ему vдалось напасть на след культурних связей азиатского или африканского происхождения, на след той цивилизации, которая бьіла распространена на всем восточном берегу Греции и на островах Згейского моря, центр которой, вероятно, находилея на острове Крит. Ссгодпя ми називаєм зту культуру крито-микенской. Шлиман обнаружил ее первьіе следьі, но открить ее било суждено другому исследователю. Все помещения дворца бьіли побе.іеньї, а стеньї украніали расписпие фризи, протянувпіиеся желто-голубьім поясом на вьісоте человеческого роста. Одна из росписей представляла оеобнй иптерес: на голубом фоне бнл изображен могучий бьік; кругльїе от бешеисгва г.іаза, вьітниутьій хвост свидетельствутот о состоянии дикой ярости животпого. А на бьіке, держась за его рог, то ли подпрьігивает. то ли танцуст всадпик. По зтому поводу ТІІлиман приводит в своеіі книге о Тиринфе слова некоего доктора Фабрициуса: ’’Можно предположить, что всадпик — зто искуеньїй 51

наездник или укротитель бьїков, которий показивает своє мастерство, свою готовность в любую минуту вспрьігнуть на спину разьяренного животного, так же как зто делает упомянутьій в известном месте ’’Илиадьі” укротитель лошадей, которьій, управляя четверкой коней, перепрьігивает на всем скаку со спиньї одной лошади на другую”. Зто обьяснение, к которому, очевидно, ПІлиман в то время ничего не мог добавить, бьіло, однако, недостаточньїм14. Но, если бьі IIІ лиман претворил в жизнь то, к чему он так часто возвращался в мьіслях, и поехал на остров Крит, он наїпел бьі там нечто такое, что, дополнив зту картину, многое бьі прояснило и послужило бьі венцом делу его жизни. Мьісль осуществить раскопки на Крите, в частности у Кносса, не оставля ла Шлимана до его последнего часа. За год до смерти он писал: ”Мне бьі хотелось достойно увенчать дело моей жизни, завершив ее большой работой: откопать древний дворец кносских царей на Крите, которьій, как мне кажется, я открьіл три года назад”. Но препятствия бьіли велики. Правда, ПІлиман сумел раздобьіть письмен неє разрешение губернатора Крита, однако владелец холма запросил сумасшедшие деньги. Он пожелал не более не менее как 100 000 франков и только за зту сумму соглашался продать свой участок. ПІлиман долго торговался и в конце концов сбил цену до 40 000 франков. Однако, возвратившись на Крит с тем, чтобьі подписать договор, он пересчитал число оливкових деревьев в своем новом имении и к своєму удивлению обнаружил, что участок отрезан совершенно не так, как зто било сказано в договоре: вместо 2500 оливковьіх деревьев на участке вказалось всего лишь 888. И тогда ПІлиман отказался от сделки: торговец взял в нем верх над археологом. Пожертвовав ради науки цельїм состоянием, он из-за 1612 оливковьіх деревьев лишил себя возможности разискать ключ к тем проблемам, которие он сам же видвинул в ходе своих откритий, но далеко не все из которьіх сумел разрешить. Стоит ли об зтом сожалеть? Нет. Смерть, вирвав в 1890 году из его рук заступ, уложила в могилу великого исслецователя, жизнь которого била богата и содержательна. Рождественские праздники 1890 года он хотел провести вместе с женой и детьми. Его очень мучило разболевшееся ухо. Занятьій новими проектами, он ограничился тем, что при проезде через Италию проконсультировался о своей болезни с двумя-тремя врачами. Они успокоили его. Но в первий день Рождества он упал прямо на улице, на Пьяцца дель Санта Карита в Неаполе, не потеряв, правда, сознания, но лишившись речи. Добриє люди доставили миллионера в больницу, однако там его отказались принять. Тогда его отправили в полицию. Здесь при нем обнаружили адрес одного из врачей. Врача визвали. Когда тот прибьіл, он опознал пациента и послал за дрожками. Глядя на лежащего на полу человека в простой одежде, которая казалась даже бедной, кучер поинтересовался, кто, собственно, будет платить. ”Он богач”, — ответил врач и в доказательство витаїцил из кармана больного кошелек, туго набитий золотом. ПІлиман промучился всю ночь; он бьіл все время в сознании. К утру он умер. Тело его било привезено в Афиньї. У его гроба стояли король и наследньїй принц, дипломатические представители, греческие министри, руководители 52

всех греческих научньїх инстит\тов. Перед бюстом Гомера благодарили они друга зллинов. человека, которьій сделал историю Греции богаче на тисячу лет. У гроба его стояли жена и дети — Андромаха и Аіамемнон. Человеку, которому било суждено почти полностью замкнуть тот круг, смутние очертания которого скореє утадал, чем увидел Шлиман, звали Арту р Званс.Он родился в 1851 году и, следовательно, в год смерти ІГГлимана ему бьіло 39 лет. Англичанин с головьі до пят, он бнл полной противоположностью Шлиману. Зване получил образование в Харроу, Оксфорде и Геттингене; увлекшись расшифровкой иероглифов, он наїпел неизвестньїе ему знаки, которьіе приве ли его на Крит, где в 1900 году он приступил к раскопкам; в 1909 году он бьіл назначен профессором археологии в Оксфорде. Медленно, но верне поднимаясь по лестнице рангов в науке, он наконец сумел добавить к своєму имени ”сзр”. Артур Зване бнл отмечен многими наградами, в частности в 1936 году Королевское общество наградило его медалью Коплея; короче говоря. по всему складу своего характера и развитию он бнл полной противоположностью вечно мятущемуся, необузданному Шлиману. Однако результати его исследований били не менее интересньїми. Зване прибил на Крит для того, чтобьі убедиться в правильности своей теории, касающейся заинтересовавших его письменньїх знаков, и не рассчитьівал задержаться здесь надолго. Во время поездок по острову он обратил внимание на огромньїе кучи іцебня и руини — те самьіе, которие в своє время увлекли и околдовали Шлимана. И вот в один прекрасний день Зване оставил свою теорию письменности и взялея за лопату. Зто било в 1900 году. Годом позже он обьявил, что ему понадобитея по меньшей мере еще один год, для того чтобьі раскопать все, что может пред ставить интерес для науки. Но он ошибалея. На самом деле четверть века спустя он все еще продолжал свои раскопки на том же месте. Он шел по следам легенд и мифов — точно так же, как ІІІлиман. Он раскапьівал дворцьі и клади — так же, как и Шлиман. Он завершил работу над той картиной, которую в общих чертах обрисовал Шлиман, но одновременно набросал зскизи ко многим другим картинам — к тем, для которьіх у нас пока еще не хватает красок. Воткнув заступ в землю Крита, он встретился с островом загадок.

Глава 8 Нить Ариадньї Остров Крит расположен в самой крайней точне огромной горной дуги, протянувшейся из Греции через Згейское море к Малой Азии. Згейское море никогда не било непреодолимьш барьером между континен тами. Зто доказал еще Шлиман, когда он обнаружил в Микенах и Тиринфе предмети из различньїх отдаленннх стран; Звансу же било суждено найти на Крите африканскую слоновую кость и египетские статуй. Хозяйственное и зкономическое единство связивало острова Згейского моря и обе метрополии. 53

М Артур Зване c ритоном в виде головьі Минотавр;

Метрополия в данном случае не означала материк, континент, ибо очень скоро било установлено, что настояпщм материком (в том смьісле, что творческое начало исходило именно отсюда) бьіл один из островов — Крит. И даже сам Зевс, согласно легенде, родился на зтом острове, в пещере Диктьі, от ’’Великой матери” Реи, женьї Кроноса. Пчельї приносили ему мед, коза Амалфея кормила его своим молоком, нимфьі охраняли его. Юньїе куретьі стояли у входа в пещеру, готовьіе защитить маленького Зевса от собственного отца, Кроноса, пожиравпіего своих детей. Легендарний царь Минос, сьін Зевса, один из могущественнейших и прославленнейших властителей, жил и нарствовал на зтом острове. Артур Зване начал с раскопок близ Кносса. Античная стена бьіла покрита здесь лишь тонким слоем почвьі. Уже через два-три часа можно бьіло говорить о первьіх результатах. Двумя неделями позже изумленньїй Зване стоял перед остатками строєний, покривавших восемь аров, а е годами из-под земли появились развалини дворца, занимавшего площадь в два с половиной гек тара. Своей общей планировкой Кносский дворец напоминал дворцьі в Тиринфе и Микенах, более того, находилея с ними в явном родстве, несмотря на то что внешне он весьма от них отличалея. В то же время его гигантские размерьі, роскошь и простота лишний раз подчеркивали, что Тиринф и Микеньї могли бить только второстепепньїми городами, столицами колений, далекой провинцией. Вокруг центрального двора — огромного прямоугольника — бьіли расположени здания со стенами из польїх кирпичей и с плоскими крьішами, которие поддерживались колоннами. ІІо покои, коридори и зали бьіли расположеньї в таком причудливом порядке, предоставляли посетителю так много возможностей заблудиться и запутаться, что всякому, кто попадал во дворец, должна бьіла поневоле прийти в голову мисль о лабиринте; она должна бьіла появиться даже у того, кто никогда в жизни не сльїхал легенду о царе Миносе и построепном Дедалом лабиринте —прообразе веех будущих лабиринтов. Зване, не колеблясь, обьявил миру, что он нашел дворец Миноса, сьша Зевса, отца Ариадни и Федри, владельца лабиринта и хозяина ужаеного бико-человека или человека-бпка — Минотавра. Он открьіл здесь пастоящис чудеса. Народ, населявший зти меета (Шлиман нашел лишь следьі его К О Л О ІТ И Й ), о котором до сих пор ничего не било извеетно — если не считать того, что раесказивалоеь в легендах, - оказьіваетея, утопал в роскоши и еладостраетии и, вероятно, на вершине своего развития дошел до того сибаритетвующего ’’декаданса”, которьій таил уже в себе зародиш упадка и регресса культури. Только височайший зкономический расцвет мог привести к подобному внрождению. Как и і і и н г , Крит бьіл в те времена страной производства вина и оливкового масла. Он бьіл центром торговли, точнеє говоря, морской торговли. И то, что на первьіх порах в то время, когда Зване еще только приступил к своим раскопкам, поразило весь мир — богатейший дворец древности не имел пи вала, ни укреплений, — в скором времени нашло своє обі.яснение: торговьіе склади, коммерчеекая деятельность нуждались в более мощной защите, чем крепостнне стени 55

— сооружение чисто оборонительное. Такой защитой бьіл могущественньш, господствовавший на всем море флот. Жемчужиной моря, драгоценной геммой, вправленной в синь небес, должна бьіла казаться зта столица приближающимся к острову морякам; ее иссиня-бельїе стеньї, ее КОЛОННЬІ из известняка, казалось, излучали блеск роскоши и богатства. Зване нашел кладовьіе. Там стояли богато орнаментированньїе гигантские сосудьі — пифосьі, некогда полньїе мас ла; их изящньїй орнамент напоминал тот, которьій бьіл обнаружен на сосудах в Тиринфе. Зване не поленилея вичис лить общую емкость всех находившихся в кладовой пифосов. Она составила 75 000 литров. Таким бьіл дворцовьій запас... Кто же пользовалея всем зтим богатством? Прошло немного времени, и Зване убедилея в том, что не все его находки можно отнести к одной и той же зпохе, что не все стеньї дворца имеют одинаковьій возраст и не вся керамика, не весь фаянс, не все рисунки возникли в одно и то же время. Вскоре, пристальнее вглядевшись в даль тьісячелетий, он разобралея в зпохах зтой цивилизации и разграничил ее (деление зто не потеряло своего значення и поньїне) на периодьі: раннеминойский Золотьіе кубки из купольного погребения (3 2 т ь і с я ч е л е т и е ДО H. 3 .) , е р е д н е м и в Вафио. Середина 2 тьіс. до н. з. нойский (примерно до 1600 года ДО Н. 3 .) и позднеминойский — самьій короткий, заканчивающийся примерно 1250 годом до н. з. Он нашел следьі деятельности человека, относящиеся к одному из самих рамних периодов, к неолиту, то єсть к тому времени, когда металл бьіл еще не известен, а все орудия, вся утварь вьідельївались из камня. Зване отнес зти следьі к десятому тьісячелетию до н. з. Другие ученьїе оспаривают его мнение: они считают зту дату сомнительной и относят находки Званса к пятому тьісячелетию. На чем основаньї все зти расчетьі, какие данньїе положил в основу своей периодизации Зване? Зване нашел на Крите множество предметов иностранного происхождения, в частности керамические изделия из Египта, относящиеся к совершенно 56

Ж енщиньї, смотрящ ие представление. Ф реска Кносского дворпа. Р еставрац и я. Середина 2 тьіс. до н. з.

определенньїм, твердо датируемьім периодам истории зтой страньї, ко врсмени господства той или иной династии. Период расцвета зтой культури он отнес ко времени перехода от среднеминойской к позднеминойской зпохе, то єсть примерно к 1600 году до н. з. — предположительному времени жизни и царствования Миноса, предводителя флота, властелина моря. Зто било время, когда всеобщее благосостояние уже начало перерастать в роскошь, а красота била возведена в культ. На фресках изображали юношей, собиравших на лугах крокусьі и наполнявших ими вази, девушек среди лилий. Цивилизация била накануне вирождения; ей на смену шла неуемная роскошь. В живописи, которая раньше била подчинена определенньїм формам, теперь господствовало буйное сверкание красок, жилище должно било служить не только обителью — оно должно бьіло услаждать глаз; даже в одежде видели лишь средство для проявлення утонченности и индивидуальности вкуса. Приходится ли удивляться тому, что Зване употребляет термин ’’модерн” для характеристики своих находок? В самом деле, в зтом дворце, которьій не устунал по своим размерам Букингемскому, били водоотводнне канали, великолепние банньїе помещения, вентиляция, сточние ями. Параллель с современностью напрашивалась и при виде изображений людей, позволявших судить о их манерах, их одежде, их модах. Еще в начале среднеминойского периода женщиньї носили високие остроконечнне головине уборьі и длинние пестрне платья с поясом, с глубоким декольте и високим корсажем. Теперь зта старинная одежда приобрела утонченний и изисканний вид. Обнчное платье превратилось в своего рода корсет с рукавами, тесно облега57

Ц арь-жрец. Раскраш енньїй рельєф из Кносского дворца. Реставрация. Середина 2 тьіс. до н. з.

вший фигуру, подчеркивавший формьі и обнажавший грудь — теперь, однако, уже из чувственного кокетства. Платья бьіли длинньїе, с оборками, богатой и псстрой расцветки, некоторьіе узорьі изображали крокусьі, вьірастающие из волнистой линии — условного изображения горного пейзажа; поверх платья надевался пестрьій передник. На голове дамьі носили вьісокий чепец. И если сейчас у женщин в подражании мужчинам модньї короткие волосьі, то критские женщиньї бьіли с ньінешней точки зрения сверхмодницами, ибо они причесьівались точно так же, как мужчини! Такими они и предстают перед нами на рисунках: вот они оживленно беседуют, сидя в непринужденньїх позах на садовой екамейке, в их взорах и вьіражениях лиц — истинно французский шарм. Кажется невероятньїм, что зти дамьі жили несколько тьісячелетий назад! Вспоминаешь об зтом лишь тогда, когда бросишь взгляд на мужчин: всю их одежду составляет облегающий бедра передник. Среди всех зтих замечательньїх рисунков, найденньїх Зваисом (”Даже наши рабочие чувствовали их волшебное очарование”, — писал он), вновь мелькает один, уже знакомьій нам: изображение плясуна на бьіке. Плясун? Артист? Таково бьіло мнение Шлимана, когда он обнаружил зтот рисунок в Тиринфе, в зтом городе-форпосте, в котором не бьіло ничего, что могло заставить его вспомнить о старих легендах, о бьїках и жертвах, о дьімящейся крови в храмах. Иное дело Зване. Разве не стоял он на земле, на которой царствовал Минос, повелитель Минотавра — чудовища с туловиїцем человека и головой бьїка? Что говорит об зтом легенда? Минос, царь Кносса, Крита и всех зллинских морей, послал своего сьіна по имени Андрогей в Афиньї принять участие в играх. Более сильньїй, чем его соперники греки, Андрогей одержал над ними победу, но бьіл из зависти убит Згеем, царем Афин. Разгневанньїй Минос послал в Афиньї свой флот, завладел городом и наложил на него ужасную контрибуцию: через каждьіе девять лет афиняне должньї бьіли посьілать ему семь юнопіей и семь девушек — цвет своей молодежи — в качестве жертв Минотавру. Когда подошел третий срок, Тесей, сьін Згея, возвратившийся к тому времени домой из длительного, полного героических деяний похода, вьізвался поехать на Крит, чтобьі убить чудовище: Ч ер е з К р ш п ск о е м о р е п о м ч а л ся кор а бл ь... Б е з о н Т е се я и сем ь д е в у ш е к , и сем ь ю н о ш ей .

Черньїе паруса развевались на мачтах корабля; под бельїми парусами должен бьіл Тесей вернуться домой, если замьісел его удастся. Ариадна, дочь Миноса, увидав идущего на смерть героя, потеряла покой и сердце. Она вручила Тесею меч и клубок нитей, чтобьі он не запутался в лабиринте; конец нити она держала в руках, когда отправился он к Минотавру. В ужасной схватке Тесей одолел чудовище, благодаря нити нашел обратную дорогу и вместе с Ариадной и друзьями поспешил домой. Но так взволнован бьіл он неожиданньїм спасением, что позабьіл сменить паруса. Згей, отец его, увидев черньїе паруса, принял их за символ смерти и, решив, что сьін его погиб, бросился с вьісокой скальї в море. 59

Богиня со змеями. Г т атузтка из Кносского дворца. Золото, слоновая кость. Середина 2 тьіс. до н. з.

Могла ли зта легенда обьяснить содержание рисунков? На одном из них бьіли изображеньї две девушки и юноша, играющие с бьїком. Но действительно ли зто бьіла игра? Может бьіть, здесь речь шла о чем-то более серьезном? Бьіть может, даже о жизни и смерти? Может бьіть, на картине бьіло изображено жертвоприногаение Минотавру, чье имя в свою очередь, возможио, означало ”бьік Миноса”? Чем чаще обращались к легенде, тем больше возникало вопросов, однако то, что в легенде содержалось зерно истиньї, бьіло неоспоримо: лабиринт лежал у всех перед глазами. Можно бьіло принять и то предположение, что легендарная победа Тесея бьіла слишком симво. іическим изображением победьі, одержанной прибьівшим с материка завоевателем, которьій разруши. і дворец Миноса. Но то, что акт личной мести Миноса, потребовавшего за своего убитого сьіна несльїханньїе жертвоприношення, мог послужить причиной гибели его царства, — представлялось совершенно невероятньїм. И тем не менее царство бьіло разрушено, разрушено так внезапно и так основательно, что у нападавших не нашлось даже времени что-либо увидеть, что-нибудь усльїшать, чему-нибудь научиться; оно бьіло разрушено так же основательно, как три тьісячелетия спустя царство Монтесумьі, которое уничтожила кучка пришльїх испанцев, не оставив от него ничего, кроме руин и мерз вьіх камней. Проблема происхождения и гибели богатого народа, населявшего в своє время Крит, и поньїне остается главной проблемой для всех археологов, для всех ученьїх, занимающихся древнейшим периодом античной истории. Согласно Гомеру, остров населяли пять различньїх народов. Геродот утверждает, что Минос не бьіл греком, Фукидид же свидетельствует об обратном. Зване, которьій главньїм образом занималея именно зтим вопросом, склоняется к гипотезе об африканско-ливийском происхождении населення Крита. Здуард Майер, крупнейший знаток античной истории, пишет, что они, вероятно, пришли не из Малой Азии. Дерпфельд, старьій сотрудник Шлимана, вьіступил в 1932 году — в возрасте восьмидесята лет — против Званса, утверждая, что крито-микенское искусство зародилось в Финикии. Где та нить Ариадньї, которая поможет вибраться из зтого лабиринта ”за” и Уіпротив п п: Такой спасительной нитью могла бьі стать письменность. Из-за нее, собственно, Зване и приехал в своє время на Крит. Уже в 1894 году он дал первое описание критских письмен; он нашел бесчисленное множество идеографических надписей, а вблизи Кносса — около двух тисяч глиняних табличек со знаками линейного письма. И все же Ганс Иенсен в своем появившемся в 1935 году солидном труде ’’Письмо” весьма трезво заключил, что ’’расшифровка критской письменности еще только начинаетея, и у нас нет пока еще никакой ясности в вопросе о том, что она собой представляла”. Столь же неясним, как происхождение народа, населявшего Крит, и его письменности, предстает конец критского царства. Смельїх теорий здесь хоть отбавляй. Зване различал три ясньїе стадии разрушения; дважди дворец отетраивалея заново, в третий раз от него остались одни развалиньї. Если мьі бросим ретроспективньїй взгляд на историю тех дней, ми увидим кочующие орди пришельцев с Севера, из Дунайских стран, а возможно, и из 61

Образец критского рисунчатого письма на ’’Д иске из Ф естоса”, найденном А. Звансом

Южной России, которьіе вторгаются в предельї Греции, нападают на et города, разрушают Микеньї и Тиринф. Зто вторжение варварских народов ect ширится и в конце концов приводит к гибели цивилизации. Немного позже мь видим новьіе ордьі, на зтот раз дорийцев; они изгоняют ахейцев, но сами в еіш мсньшей степени, чем ахейцьі, способньї принести какую-нибудь культур у и если ахейцьі бьіли грабителями, которьіе все награбленное обращали в свон собственность, если они все-таки бьіли достойньї упоминания в гомеровскиг песнях, то дорийцьі бьіли просто-напросто разбойниками, которьіе умелі лишь разрушать, и все-таки с их приходом начинается новая глава в историг Греции.Так обстояло дело по словам одних, а что говорят об зтом другие? Зване считал, что разрушение минойского дворца должно бьіло бьіт. 62

Гиттсован печать с изображеиием акробата на бьіке, н айденіїая на Крите

следствием какого-то природного катаклизма. Классический пример подобного происшествия — Помпеи. При раскопке кносского дворца Зване паткпулея на те же признаки внезапной и насильетвенной гибели и разруніения, что и д’Зльбеф и Венути у подножия Везувия: брошенньїе орудия труда, оставшиеся незавершенньїми различньїе изделия и произведения иекуества, внезапно прерванная домашняя работа. У него сложилаеь своя теория, которую ему бьіло суждено проверить на собственном опьіте. 26 и ю іія 1926 года в 21 час 45 мин Зване, лежа в постели, читал книгу; внезапно он ощутил сильньїй подземньїй толчок. Его кровать едвинулась с мгета, стеньї дома дрожали. Кругом падали какие-то предметьі, из опрокинувіиегося ведра лилась вода. Земля спачала вздьіхала и стонала, а потом взревела так, словно ожил легендарньш 63

Минотавр. Но толчок бьіл непродолжителен, и когда все успокоилось, Зване соскочил с кровати и вьібежал на улицу. Он мчалея к дворцу. Но, как вказалось, его реконструкции с честью вьтдержали зкзамен: везде, где только бьіло можно, он с самого начала употреблял стальньїе подпорки в балки. Однако во всех окрестньгх деревнях и в столице Кандли землетрясение произвело ужасньїе разрушения. Таковьі бьіли личньїе впечатления Званса, которьіе подкрепили его гипотезу: он исходил из того, что Крит — один из наиболее подверженньїх землетрясениям районов Бвропьі, и позтому его гипотеза сводилась к тому, что только сильное и внезапное землетрясение, способное расколоть землю и поглотить все созданное человеком, только сильнейший подземньїй толчок бьіл в состоянии до такой степени разрушить дворец Миноса, что на его месте нельзя бьіло построить уже ничего, кроме двух-трех жалких хижин15. Вот, собственно, и все об Званеє. Некоторьіе не разделяют его воззрений. Будущее внесет ясность в зтот вопрос. Несомненно одно, Зване сумел замкнуть круг, первьіе очертания которого фанатик ТІІлиман увидел в Микенах. Оба они — и Шлиман и Зване — бьіли первооткрьівателями. Теперь дело за исследователями: они должньї найти нить Ариадньї. Где зажжена лампа, при свете которой трудитея будущий расшифровщик критской письменности? Дампа, которая способна осветить прошлое, более трех тьісяч лет остававшеєся в темноте? Зтим вопросом я в 1949 году и закончил главу. Но уже в середине 1950 года на него бьіл получен первьій ответ: Зрнст Зиттиг, профессор из Тюбингена, разрешил ту самую проблему, над которой сорок лет трудилея финский ученьїй Сундвелл, а кроме него — немец Боссерт, итальянец Мериджи, чешекий ученьїй Грозньїй (он распгифровал хеттские клинописньїе текстьі из Богазкея) и Алиса Кобер из Нью-Йорка, которая в 1948 году, разочаровавшись, обьявила: ”Не зная ни язьїка, ни письменности, зти надписи нельзя расшифровать”. Казалось, Зиттиг достиг большого успеха: ему первому удалось последовательно применить в работе над расшифровкой критских письмен вьіработанную в ходе двух мировьіх войн методику дешифровки воєнних шифрованньїх сообщений — своего рода искусство или даже науку, в основе которой лежит статистически-математический метод подечета. Для разрешения проблем античной филологии он расшифровал 11, а позднее ЗО знаков так назьіваемого ’’Критского линейного письма В”. В середине 1953 года пришел второй ответ: англичанину Майклу Вентрису попала в руки найденная не так давно в Пилосе глиняная табличка с группой знаков, не исследованньїх Зиттигом. Вентрису удалось свободно прочитать ее, ибо вказалось, что текст написан по-гречески, хотя не на основе греческого алфавита. Таким образом, отпала часть толкований Зиттига и в то же время началась новая борьба, которая окончитея еще нескоро16. Античная филология находитея накануне окончательного разрешения интересующей ее проблемьі, однако ее разрешение ставит сразу же еще одну, гораздо более широкую проблему перед всей наукой о древности: почему, из каких побуждений на Крите — пентре самостоятельной вьісокоразвитой культ ур и — за шестьсот лет до Гомера писали по-гречески местньїми письменами, на язьіке народа, которьій в те Бремена отнюдь еще не бьіл вьісокоразвитьім? Может бьіть, зти два язьїка существовали параллельно? А может бьіть, неверна вся наша древнегреческая хронология? Не возникает ли снова ’’Проблема Гомера”? 64

Книга пирамид ”

С олдати! Сорок веков

”Те, к то строил из гранита, кто

с м о т р я т на вас

замуровьівал камеру в пирамиду,

с вьісотьі зти х пирамид!”

создавая прекрасньїе творения...,

Наполеон

их жертвенньїе камни т а к ж е пустьі, как и те х уставших, которьіе покоятся на берегу, не оста вив после себя наследников” Из древнеегипетского папируса

”0 м а т ь Н ейт! Простри надо мной свои крьілья, как извечньїе звездьі...” Надпись на саркофаге

Глава 9 Поражение оборачивается победой

У истоков археологического открьітия Египта стоят Наполеон І и Виван Денон — император и барон, полководец и человек искусства. Часть пути они прошли вместе; они бьши хорошо знакомьі, хотя бьіли совершенно разньїми людьми. Оба они умели держать перо в руках, но из-под пера одного вьіходили приказьі, декретьі и сводьі законов, а другого — легкомьісленньїе, безнравственньїе, даже порнографические новелльї и рисунки, которьіе принадлежат к числу ’’раритетов для любителей”; тот факт, что именно Денон принял участие как специалист-искусствовед в египетской зкспедиции Наполеона, явился одпой из тех счастливьіх случайностей, значение которьіх в полной мере вьіявляет лишь будущее. 17 октября 1797 года бьіл подписан мир в Кампо-Формио. Итальянский поход окончился, и Наполеон возвратился в Париж. ’’Героические дни Наполеона позади!” — писал Стендаль. Он ошибался. Героические дни еще только начинались. Но еще до того, как Наполеон, подобно комете, осветил, а потом опалил всю Европу, он отдался ’’безумному замислу, порожденному больной фантазией”. Беспокойно расхаживая из утла в угол в узкой комнатушке, пожираемьій честолюбием, сравнивая себя с Вели ким Александром, отчаявшись в несовершенном, он писал: ’’Париж давит на меня так, словно на мне свинцовьіе одеждьі. Ваша Европа — зто кротовая нора. Только на Востоке, где живут шестьсот миллионов человек, могут бьіть основаньї великие империи и осуществленьї великие революции”. (Впрочем, вьісокая оценка Египта как двери на Восток значительно старше: Гете предсказал и политически верне оценил значение строительства Сузцкого канала, а еще ранее Лейбниц, в І672 году, составил доклад Людовику XIV, в котором он совершенно правильно — в смьісле последующего политического развития — изложил значение Египта в политике создания французской империи.) 19 мая 1798 года с флотом в триста двадцать восемь кораблей, имея на борту тридцать восемь тьісяч солдат и офицеров (почтй столько же, сколько бьіло у Александра, когда он отправился на завоевание Индии), Наполеон вьішел из Тулузьі в открьітое море. Цель: через Мальту на Египет. План Александра! Для Наполеона Египет тоже не бьіл самоцелью: его взгляд проникал дальше, в Индию. Поход за море бьіл попьіткой нанести Англии, неуязвимой в своем центре — Европе, смертельньїй удар на периферии. Нельсон, командующий английским флотом, тіцетно крейсировал цельїй 66

С олдатьі армии Наполеона во время военной зкспедиции. Гравю ра 1788 г.

месяц в Средиземном море: дваждьі он бьіл от Бонапарта чуть ли не на расстоянии нушечного вьістрела и оба раза упускал его. 2 июля Наполеон вступил на египетскую землю. После изнурительного перехода по пустине солдатьі купались в Ниле, а затем перед ними возник Каир, словно видение из ’’Тисячи и одной ночи”, с тонкими башнями своих четьірехсот минаретов, с куполом мечети Джали аль-Ашар. Но рядом с множеством изумительньїх по своєму изяществу и филигранной орнаментике зданий, вьірисовьівавшихся в туманной дьімке рассвета, рядом с великолепием зтого утопающего в роскоши, волшебното мира ислама били видни силузтн гигантских сооружений. Расположенние напротив ссро-фиолетовой стени гор Маккатама, они вздимались прямо из желтой суши пустини; зто били пирамидьі Гизз, холоднне, огромпьіе, отчужденнне — окаменевшая геометрия, немая вечность, свидетели того мира, которьій бил мертв уже тогда, когда ислам еще не родился. Солдатам било не до восхищения и удивления; перед ними лежало мертвое прошлое. Каир бил волшебним будущим, а сейчас им противостояло воинственное настоящее — армия мамелюков: десять тисяч великолепно обученннх всадников, танцующие от нетерпения кони, сверкающие ятагани и впереди — владьїка Египта Мурад в окружении двадцяти трех беев на белоенсжпом 67

коне в зеленом тюрбане, усьіпанном бриллиантами. Указав на пирамидьі, Наполеон воскликнул: ’’Солдати! Сорок веков смотрят на вас с висоти зтих пирамид!” Зто било не только обращение полководча к солдатам, психолога к массам — зто бил визов человека Запада мировой истории. Сражение било жестоким, и победил не фанатизм мусульман, а европейская внучка, победили европейские штики. Бой превратился в бойню. 25 июля Бонапарт вошел в Каир. Казалось би, половина пути в Индию уже пройдена, но 7 августа произошло морское сражение при Абукире. Нельсону удалось наконец обнаружить французский флот, и он обрушился на него, словно карающий ангел. Наполеон попал в западню. Египетская авантюра била обречена. Операция тянулась еще год; еще били победи: победа генерала Дезз в Верхнем Египте, а в самом конце — победа Наполеона в битве у Абукира, у того самого Абукира, которий оказался свидетелем разгрома и уничтожения его флота. Но еще больше зтот год бил знаменателен нуждой, голодом, холерой, а многим он принес и слепоту — следствие египетской глазной болезни, которая превратилась в постоянного спутника всех походов и даже получила у учених специальное название ’’Ophthalmia militaris”. 19 августа 1799 года Бонапарт бежал, бросив свою армию. А 23 августа он стоял на борту фрегата ’’Муирон” и смотрел, как погружались в море берега страньї фараоиов. Отвернувшись, он обратил свой взор к Европе. Последствием зтой неудавшейся в военном отношении зкспедиции Наполе она бьіло политическое открнтие современного Египта и научное открнтие древнего. На кораблях французского флота находились не только две тьісячи пушек, но и сто семьдесят пять ’’учених штатских”, а кроме того, библиотека с едва ли не всеми, какие только возможно бьіло втискать во Франции, книгами о стране на Ниле, и несколько десятков ящиков с научной аппаратурой и измерительними приборами. Весной 1798 года Наполеон впервне ознакомил учених в большом зале заседаний ”Institut de France” со своими планами. Держа в руках двухтомное ’’Путешествие по Аравии” Нибура, твердо постукивая по кожаному переплету указательним пальцем в подтверждение своих слов, он говорил о задачах науки в Европе. Несколько дней спустя на борту его кораблей стояли аст рономи и геометри, химики и минералоги, специалисти в области техники и ориенталистн, художники и писатели. Среди них — своеобразньїй человек, рекомендованний Наполеону в качестве рисовальпщка легкомнсленной Жозефиной. Его полное имя било Доминик Виван Денон. При Людовике XV он бил хранителем коллекции древностей и сльїл любимцем Помпадур. Будучи секретарем посольства в Петербурге, он пользовался расгіоложением Екатерини. Светский человек, ценитель прекрасного пола, дилетант во всех областях изящних искусств, всегда полньїй сарказма, насмешливнй и остроумний, он умел бить в дружеских отношениях со всем светом. Находясь на дипломатической службе в Швейцарии, он частенько навещал Вольтера и написал знаменитий ’’Завтрак в Ферне”. Другой рисунок — ’’Молитва пастухов”, исполненний в манере Рембрандта, — помог ему даже стать членом академии. Наконец во Флоренции, в насьіщенной искусством атмосфере тосканских 68

салонов, его настигла весть о начале Великой французской революции. Он поспешил в Париж. Еще недавно посланник, ’’gentilhomme ordinaire”, богатьій, независимьій человек, он нашел своє имя в змигрантском списке и узнал, что его поместья отобраньї в казну, а состояние конфисковано. Обедневший, одинокий, многими преданньїй, он влачил убогое сугцествование, скитался по жалким углам, жил на деньги, вьірученньїе от продажи того или иного рисунка, бродил возле рьінка, видел, как на Гревской площади падали головьі многих из его бьівших друзей, и так до тех пор, пока не нашел неожиданного покровителя — Жака Луи Давида, великого художника рево люции. Он получил возможность гравировать давидовские зскизьі костюмов, те самьіе зскизьі, которьіе должньї бьіли революционизировать и моду. Зтим он завоевал расположение ’’Неподкупного”; едва вступив на паркет после грязи Монмартре, по которой ему пришлось бродить, он, найдя применение своєму дипломатическому таланту, получил от Робеспьера обратно свои йме ння, бьіл вьічеркнут из змигрантского списка. Он познакомился с красавицей Жозефиной де Богарнз, бьіл представлен Наполеону, понравился ему и таким образом стал участником египетского похода. Вернувшись из страньї на Ниле, теперь уже испьітанньїй, признанньїй, пользующийся всеобщим уважением, он бьіл назначен генеральньїм дирек тором всех музеев. Следуя по пятам за Наполеоном, победителем на полях еражений всей Европьі, он ’’организовьівал” художественньїе трофей (назьівая зто ’’собиранием”) и в результате положил основанче одной из величайших коллекций Франции. Коль скоро его дилетантские занятия живописью и рисованием принесли ему такой большой успех, он имел все основания надеяться добиться не меньшего успеха и на литературном поприще. Невозможно, доказьівали в одном обществе, написать настоящую любовную историю, сохраняя благопри стойносте Денон заключил пари и через двадцять четьіре часа положил на стол ”Le Point de lendemain” — новеллу, которая завоевала ему особое место в литературе, которая известна среди знатоков как наиболее деликатная в своем жанре и о которой Бальзак сказал: ”...зто великолепное руководство для мужей, а для людей холостьіх — бесценная картина нравов последнего столетия”. Ему принадлежит также и ’’Oeuvre Priapique” — впервьіе появившийся в 1793 году сборник гравюр, которьій содержит в себе все, что обещает заглавие, и в своей фаллической ясности не оставляет желать ничего лучшего. Любопьітно, что публицистьі-археологи, основательно занимавшиеся Деноном, кажется, даже не подозревали об зтой стороне его деятельности. Не менее забавно и то, что такой добросовестньїй историк культурьі, как Здуард Фукс, посвятивший как исследователь нравов Денону-порнографу цельїй раздел своей книги, в свою очередь, кажется, ничего не знал о той важной роли, которую сьіграл Денон в годьі становлення египтологии. Между тем зтот разносторонний, во многих отношениях удивительньїй человек совершил дело, о котором нельзя забьіть. Если Наполеон, завоевав 69

Египет с помощью оружия, все-таки не смог удержать его в своих руках более года, то Денон, завоевав страну фараонов с помощью карандаша, сохранил ее для вечности и открьіл ее нашему сознанию. Когда он, до зтого лишь салонньїй завсегдатай, впервьіе вступил на египетскую землю, почувствовал знойное дьіхание пустьгаи, увидел полуослепленньїй бесконечную рябь песков, он, должно бьіть, пришел в восторженное состояние, которое уже не покидало его: огромньїе руиньї доносили до него, казалось, дьіхание пяти ушедших в прошлое тьісячелетий. Его прикомандировали к Дезз, которьій вместе со своей армией устремился по следам предводителя мамелюков Мурада в Верхний Египет. И, несмотря на то, что ему уже шел пятьдесят второй год, а генерал, вьїказьівавший ему расположение, годился по возрасту ему в сьіновья, Денон не считался ни с лишениями, ни с трудностями, связанньїми с климатом, вьізьівая восторг и удивление солдат, многие из которьіх бьіли еще совсем ЮНЬІМИ. Его можно бьіло видеть и скачущим во весь опор на своей заморенной лошаденке в авангарде и задумчиво плетущимся в хвосте обоза. Рассвет уже не заставал его в палатке. Он рисует и на остановках, и на марше, он не расстается со своей папкой даже во время скудного обеда. ’’Тревога!” Он ввязьівается в перестрелку, воодушевляет солдат, размахивая своей папкой... Вдруг какая-то сцена привлекает его внимание, и он забьівает обо всем на свете, забьівает, где находится, — он рисует... Потом он стоит перед иероглифами: он ничего о них не знает, и нет никого рядом, кто мог бьі удовлетворить его любознательность. Он срисовьівает их на всякий случай и, не будучи специалистом, все же правильно подмечает самое главное, самое важное, различая три вида иероглифов — ’’углубленньїе”, ’’вьіпукльїе” и ”en creux”, — и приходит к правильному заключению, что они относятся к разньїм зпохам. В Саккара он делает рисунок ступенчатой пирамидьі, в Дендера — грандиозньїх руин строєний зпохи Нового царства; он без устали носится по развалинам Стовратньгх Фив и впадает в отчаяние, если приказ о вьіступлении приходит раньше, чем он успевает запечатлеть в своих рисунках все, что предстает перед его глазами. Бранясь, он сгоняет тогда двух-трех слоняющихся без дела солдат, и они еще успевают в спешке, второпях очистить от песка голову статуй, привлекшую его внимание. Авантюристический поход продолжается. Войска доходят до Ассуана, до Первого порога. В Злефантине Денон зарисовьівает очаровательньїй, окруженньїй колоннами, небольшой храм Аменхотепа III, и зтот отличньїй рису нок остается единственньїм изображением храма, ибо в 1822 году он будет разрушен. И когда войска поворачивают назад, направляйсь домой (победа под Седиманом одержана: Мурад-бей разбит наголову), барон Доминик Виван Денон увозит в своих бесчисленньїх папках добьічу более ценную, чем трофей, которьіми поживились солдатьі, захватившие украшения мамелюков, ибо, как бьі ни воспламенялось его художественное воображение в чужих краях, от зтого никогда не страдала точность его рисунков. Он придерживался в своих рисунках того вполне применимого и к научньїм целям реализма, которьій характеризовал произведения старьіх мастеров и граверов на меди, не пренебрегавших ни одной деталью; не имея ни малейшего понятия ни об импрессионизме, ни об зкспрессионизме, они позволяли назьівать себя ремес70

Розеттекий камень о иероглифичегкой, демотической и греческой надписью. 196 г. до н. з .

ленниками и не воспринимали зто как уничиясительную кличку. Позтому его рисунки стали драгоценнейшим материалом для научньїх исследований и изьісканий. И в основном на его материалах бьш написан труд, которьій положил начало египтологии, — ’’Описание Египта” (’’Description de l’Egypte”). Тем временем в Каире бьш основан Египетский институт. Пока Денон занимался своими рисунками, остальньїе ученьїе и художники обмеривали и считали, изучали и собирали то, что они нашли на поверхности. Материал, никем еще не обработанньїй и загадочньїй, лежал прямо сверху и бьіл так богат, что не било никакой необходимости браться за лопату. Кроме отливок, записей, копий, рисунков, различньїх образцов флорьі и фауньї, минералов в зто собрание попали двадцать семь скульптур, в большинстве разбитьіх, и несколько саркофагов. Бьіла здесь и находка совершенно особого рода: черная отполированная базальтовая стела — камень с вьісеченной тремя различньїми письменами надписью на трех разньїх язьїках; зтот камень получил широкую известность как ’’Трех-ьязьічньїй камень из Розеттьі”1, и ему бьіло суждено стать ключом ко всем тайнам Египта. Но после капитуляции Александрии в сентябре 1801 года Франции пришлось, как она ни противилась зтому, передать Англии захваченньїе египетские древности. Генерал Хатчинсон доставил транспорт, и Георг III передал драгоценньїе обломки, являвшиеся в те времена необьічайной редкостью, в Британский музей. Казалось, усилия Франции остались втуне, год работьі потрачен бессмьісленно, а те ученьїе, которьіе стали жертвой египетской болезни, совершенно напрасно лишились зрения. И вдруг вьіяснилось, что и того, что доставлено в Париж, с избьітком хватит на целое поколение ученьїх: оказалось, что со всего материала снятьі копии; первьім, кто зримо и основательно изложил результати египетской зкспедиции, бил Денон, которьій в 1802 году опубликовал своє ’’Путешествие по Верхнему и Нижнему Египту” (’’Voyage dans la Haute et la Basse Egypte”). Одновременно Франсуа Жомар, опираясь на материальї научной комиссии, и прежде всего на материальї Денона, приступает к составлению того труда, которому бьіло суждено единственньїй раз в истории археологии ввести сразу в современньїй мир совершенно неведомую до тех пор цивилизацию, хотя, правда, и не полностью исчезнувшую, как, например, Троянская, но по меньшей мере столь же древнюю, даи н е менее загадочную, о существовании которой било до того дня известно лишь некоторьім путешественникам. ’’Описание Египта” виходило в свет на протяжении четьірех лет в 1809—1813 годах. Впечатление, которое произвели зти 24 увесистих тома, бьіло колоссальньїм; его можно сравнить разве только с сенсацией, вьізванной впоследствии первой публикацией Ботта о Ниневии, а еще позднее книгой ПІлимана о Троє. В наш век всеобщего распространения ротационньїх машин трудно себе представить, какое значение имели великолепньїе содержательние издания тех времен с бесчисленньїми, нередко красочньїми гравюрами, в роскошних переплетах, доступние лишь зажиточньїм людям, которие бережно хранили их, видя в них сокровищницьі знання. Ньіне, когда любое ценное научное открьітие мгновенно становится достоянием всего света, распространяясь и размножаясь в гигантских масштабах посредством фотографии, печати, кино, радно, сталкиваясь с другими публикациями — одной крикливеє друтой, 72

— которьіе каждьій может приобрести и тут же забьіть о них, ибо его внимание всецело поглотит очередная новинка, ньіне, когда ничто уже не хранится столь бережно, когда ценное и значительное подчас теряется среди макулатурні,— можно липіь с большим трудом представить себе, какое волнение охватьівало людей, когда они получали впервьіе тома ’’Описання” и видели никогда не виданное, читали о никогда не сльїшанном, узнавали о жизни, о бьілом существовании которой они до сих пор и не подозревали. Заглянув в глубь прошедших веков, они пришли в еще более благоговейное волнение, чем мьі, ибо культура Египта бьіла значительно более древней, чем любая известная в те времена, а сам Египет бьш стар уже тогда, когда первьіе собрания на Капитолии положили основание политике римской державні. Он бьіл древен и занесен песками уже в те времена, когда германцьі и кельтьі охотились в лесах Северной Европьі на медведей. Его замечательная культура существовала уже тогда, когда еще только начинала править первая египетская династия, — с зтого времени можно говорить о начале достоверной истории Египта, а когда вьімерла двадцять шестая династия, до начала нашей зрьі оставалось еще полтьісячелетия. Еще должньї бьіли пройти времена господства Дивин, Зфиопии, Ассирии, Персии, Греции, Рима, и лишь тогда взопіла звезда над Вифлеемом. Разумеется, существование каменньїх чудес на берегах Нила не бьіло тайной, но сведения о них носили полулегендарньїй характер и бьіли явно недостаточньї. Лишь немногие памятники попали в музей, лишь немногие бьши доступньї широкому обозрению. Римский турист мог любоваться львами на лестнице Капитолия (ньіне они исчезли), статуями царей династии Птолемеев, то єсть произведениями, относящимися к весьма поздней зпохе и изготовленньїмв в те времена, когда блеск Древнего Египта уже померк, когда ему на смену пришел Александрийский зллинизм: кроме зтого бьіли известньї несколько обелисков (в Риме их бьіло двенадцать), несколько рельефов в садах кардиналов и скарабей — изображения навозного жука, которого египтяне считали священньїм. Загадочньїе знаки на брюшке скарабея бьіли причиной того, что скарабей бьіли распространеньї в Европе как амулетьі, а в более позднее время стали использоваться как украшения и печатки. Зто бьіло все. Очень немногое могли предложить и парижские книготорговцьі: книги, в которьіх затрагивались проблемні Древнего Египта, можно бьіло буквально пересчитать по пальцам. Правда, в 1805 году появилось большое пятитомное издание Страбона — великолепньїй перевод его географических работ (Страбон об-ьездил Египет во времена Лвгуста), и таким образом то, что до сих пор бьіло доступно лишь специалистам-ученьїм. стало всеобщим достоянием. Много ценньїх научньїх сведений содержалось и во второй книге Геродота, зтого удивительного путепіественника древности. Но кто читал сочинения Геродота и кто помнил все остальньїе, разрозненньїе сведения античньїх авторов, содержавшиеся в самьіх различньїх сочинениях? Ранним утром солнце поднимается на голубовато-стальном небе —сначала желтое, затем ослепительно яркое, потом увядающее; оно движется по небосводу, отражаясь в коричневом, желтом, желтовато-коричневом, белом песке. 73

Словно врезанньїе в песок, лежат глубокие тени — темньїе силузти изредка встречающихся здесь строєний, деревьев, кустов. Сквозь зту вечно залитую солнцем, не знающую ’’непогодьі” пустьіню (здесь не бьівает ни дождя, ни снега, ни тумана, ни града), пустьіню, которая никогда не сльїшала раскатов грома и никогда не видела блеска молнии, где воздух сухой, стерильний, консервирующий, а земля бесплодная, крупитчатая, ломкая, крошащаяся, катит свои волньї отец всех потоков, ”Отец всемогущий, Нил”. Он берет начало в глубинах страньї и, вспоенньїй озерами и дождями в темном, влажном, тропическом Судане, набухает, заливает все берега, затопляет пески, поглощает пустиню и разбрасивает ил — плодородннй нильский ил; каждий год на протяжении тисячелетий он поднимается на шестнадцать локтей2 — шестнадцать детей резвятся около речного бога в символической мраморной группе Нила в Ватикане, — а затем медленно вновь возвращается в своє русло, ситий и умиротворенннй, поглотив не только пустиню, но и сушь земли, сушь Песка. Там, где стояли его коричневие води, появляются всходьі, произрастают злаки, давая необикновенно обильньїе урожай, принося ’’жирние” годи, которие могут прокормить ”тощие”. Так каждий год вновь возрождается Египет, ”дар Нила”, как его еще две с половиной тисячи лет назад назвал Геродот, ’’житница” древнего мира, которая заставляла Рим голодать, если в тот или иной год вода стояла слишком низко или, наоборот, прилив бил слишком висок. Там, на зтой местности, с ее свсркающими куполами и хрупкими минаретами, в городах, переполненних людьми с различним цветом кожи, принадлежащими к сотням различних племен и народов — арабами, нубийцами, берберами, коптами, неграми, — в городах, где звучат тисячи разних говоров, возвипіались, словно вестники другого мира, развалиньї храмов, гробниц, остатки колони и дворцовнх залов. Там взднмались ввись пирамиди (шестьдесят семь пирамид насчитивается на одном липіь поле близ Каира!), вистроивпіиєся в сожженной солнцем пустине на ”учебном плацу солнца” — чудовищние склепи царсй; на сооружение лишь одного из них ушло два с половиной миллиона каменних плит, сто тисяч рабов на протяжении долгих двадцяти лет воздвигали его. Там разлегся один из сфинксов — получеловек, полузверь с остатками львиной гриви и дирами на месте носа и глаз: в своє время солдати Наполе они избрали его голову в качестве мишени для своих пупіек; он отдьіхает вот уже многие тисячелетия и готов пролежать еще многие; он так огромен, что какой-нибудь из Тутмесов, мечтая получить за зто трон, мог би соорудить храм между его лап. Там стояли тонкие, как игли, обелиски — часовне храмов, пальцьі пустьіни, воздвигнутие в честь царей и богов; висота многих из них достигала 28 метров. Там били храми в гротах и храми в пещерах, бесчисленние статуй — и дерєвенских старост3 и фараонов, саркофаги, колонни, пилоньї, всевозможние скульптури, рельєфи и росписи... И все на зтом грандиознейпіем из существующих на свете кладбищ бьіло испещрено иероглифами — таинственннми, загадочними знаками, рисунками, контурами, символическими изображениями людей, зверей, легендарних существ, растений, плодов, различньїх орудий, утвари, одежди, оружия, геомет74

ричесними фигурами, волнистьіми липнями и зображеннями пламени. Они бьіли вьіполненьї на дереве, на намне, на бесчисленних папирусах, их можно бьіло встретить на стенах храмов, в камерах гробпиц, на заупокойньїх плитах, на саркофагах, на стенах, статуях божеств, ларцах и сосудах; даже письменньіе приборьі и трости бьіли испещреньї иероглифами. ”Тот, кто пожелал бьі скопировать надписи на храме Здфу, даже если бьі трудился с утра до вечера, не управился бьі с зтим и в двадцять лет”. Таким бьіл мир, открьівшийся в ’’Описаннях” изумленной Европе, той самой ищущей Европе, которая занялась исследованием прошлого, которая по настоянию Каролиньї, сестрьі Наполеона, с новьім рвением принялась за раскопки в Помпеях и чьи ученьїе, восприняв у Винкельмана методику археологических исследований и толкования находок, горели желанисм проверить зти методьі на практике. Однако после стольних похвал по адресу ’’Описання Египта” нужно сделать одну оговорку: представленньїй в нем материал — описання, рисунки, копии - бьіл, несомненно, доброкачественньїм, но там, где речь шла о Древнем Египте, авторьі ограничивались лишь регистрацией. В большинстве случаев они ничего не обьясняли, да они и не в состоянии бьіли зто сделать; там же, где они все-таки питались что-то обьяснить, их обьяснения били невсрними. Представленньїе ими памятники оставались немьіми; попитка их систематизации била искусственной: в ее основе лежало не знание, а интуиция. Непонятними оставались иероглифи, неясними знаки, чужим - язьїк. ’’Описание Египта” открило совершенно новий мир, но зтот новий мир в своих связях и отношениях, по своєму устройству и по своей роли в древнем мире бнл неразрешенной загадкой. Как много нового можно било би узнать, если би только удалось расшифровать иероглифи! Но возможно ли зто? Де Саси, крупнейший парижский ориенталист, обьявил: ’’Проблема слишком запутана и научно неразрепіима”. Но, с другой сторони, разве скромний учитель из Геттингена, по фамилии Гротефенд, не опубликовал исследование, которое указало путь к расшифровке клинописи Персеноля, и разве он не поделился в зтом исследовании первнми результатами своей дешифровки? А ведь в распоряжении Гротефенда бил весьма незначительний материал, здесь же бесчисленное множество иероглифических надписей лежало, так сказать, на поверхности и било доступно всем. \ разве один из солдат Наполеона не обнаружил странную плиту из черного базальта, о которой журнал, поместивший сообщение о ней, писал, что благодаря зтой счастливой находке ми имеем ключ к расшифровке иероглифов? Впоследствии зто мнение било подтверждено всеми ученими, которнм удалось ее увидеть. Где тот исследователь, которий сумеет использовать зту плиту? Вскоре после того, как бил найден Розеттский камень, журнал ’’Courier de l’Egypte” поместил об зтом сообщение. Оно било напечатано в номере от 29 фрюктидора, VII года революции, со ссилкой: ’’Розетта, 2 фрюктидора, VII года”. И надо же било, чтобьі благодаря счастливой случайности зтот номер издававшегося в Египте журнала попал в дом отца того человека, которий 75

двадцять лет спусти, проделав поистине гениальную, беспрецедентную работу, сумел прочесть надпись на черном камне и тем самьім разрешил загадку иероглифов.

Глава 10 Шампольон и трехьязьічньш камень Когда знаменитий френолог Галль, популяризируя свою теорию, разьезжал по городам и весям, вьізьівая восхищение и благоговение одних, подвергаясь брани и насмешкам со стороньї других, ему как-то в Париже представили в одном обществе совсем юного студента. Едва успев бросить взгляд на череп зтого студента, Галль воскликнул: ”Ах, какой гениальньїй лингвист!” Шестнадцатилетний студент, которого представили Галлю, — прославленньїй череповед, разумеется, не мог об зтом знать (хотя, может бьіть, вся зта история бьша обьічньїм шарлатаненим трюком?) — владел в то время, не считая латьіни и греческого, по меньшей мере ПОЛДЮЖИНОЙ ВОСТОЧНЬІХ ЯЗЬІКОВ. В XIX веке укоренилась странная манера написання биографий. Авторьі, составители зтих биографий, рьяно вьіискивали и сообщали своим читателям факти, подобньїе, например, тому, что трехлетний Декарт, увидев бюст Звклида, воскликнул: ”А!”; или же старательнейшим образом собирали и изучали гетевские ечета за стирку белья, пьітаясь и в группировке жабо и манжет увидеть признаки гения. Первьш пример свидетельствует лишь о грубом методическом просчете, второй — просто нелепость, но и то и другое — источник анекдотов, а что, собственно говори, можно возразить против анекдотов? Ведь даже история о трехлетнем Декарте достойна сентиментального рассказа, если, разумеется, не рассчитьівать на тех, кто все двадцять четьіре часа в сутки пребьівает в абсолютно серьезном настроєний. Итак, откинем сомнения и расскажем об удивительном рождении ПІампольона. В середине 1790 года Жак Шампольон, книготорговец в маленьком местечке Фижак во Франции, позвал к своей полностью парализованной жене — все доктора вказались бессильньїми — местного ’’колдуна”, некоего Жаку. Фижак расположен в Дофинз, на юго-востоке Франции, в ”провинции семи чудес”, одной из самих красивьіх в зтой стране, где, как известно, обитает сам господь бог, в провинции, населенной людьми жесткого консервативного склада, которьіх нелегко вьівести из состояния летаргии (хотя однаждьі они оказались способньї на проявление невероятного фанатизма); при всем том они строгие католики и легко верят всему мистически-волпіебному. Колдун приказал положить больную на разогретьіе травьі (и зтот факт и все последующие подтвержденьї несколькими свидетелями), заставил ее вьіпить горячего вина и, обьявив, что она скоро вьіздоровеет, предсказал ей — зто более всего потрясло все семейство — рождение мальчика, которьій со временем завоюет немеркнущую славу. На третий день больная встала на 76

ноги. 23 декабря 1790 года в два часа утра у нее родился сьін — Жан Франсуа Шампольон, человек, которому удалось расшифровать египетские иероглифьі4. Так сбьілись оба предсказания. Если верно, что дети, зачатьіе дьяволом, рождаются с копьітцами, то нет ничего удивительного в том, что вмешательство колдунов приводит к не менее заметньїм результатам. Врач, осматривавпіий юного Франсуа, с большим удивлением констатировал, что у пего желтая роговая оболочка — особенность, присущая жителям Востока, но крайнє редкая для европейцев. Более того, у мальчика бьіл необьічайно темньїй, почти коричневий цвет кожи и восточньій тип лица. Двадцать лет спустя его везде називали ’’єгиптянином”. Он бил сьшом революции. В сентябре 1792 года в Фижаке била провозглашена республика. С апреля 1793 года начался период ’’великого страха”. Дом Шампольона-отца стоял в тридцяти ша гах от ’’Place d’armes” (’’Площади оружия”, впоследствии названной именем Шампольона), на которой било посажено Дерево Свободи. Пєрвое, что Франсуа услипіал уже вполне сознательно, бил плач тех, кто искал в доме его отца убежища от разбушевавшейся черни. Среди них бьш и священник, которнй стал его первим учителем. ”Пяти лет от роду, — отмечает один растроганннй биограф, — он осугцествил свою первую расшифровку: сравиивая виученное наизусть с напечатанним, он сам научился читать”. В семь лет он впервие услнш ал волгаебное слово ”Египет” ”в связи с обманливим блеском фата-моргани” — предполагавшимся, но не осуществившимся планом участия его брата Жака Жозефа, которьій бьш старше Франсуа на 12 лет, в египетской зкспедиции Наполеона. В Фижаке он учился, по словам очевидцев, плохо. Из-за зтого в 1801 году его брат, одаренннй филолог, очень интересовавшийся археологией, увозит мальчика к себе в Гренобль и берет на себя заботу о его воспитании. Когда вскоре одиннадцатилетний Франсуа проявляет удивительние познания в латинском и греческом язи ках и делает поразительние успехи в изучении древнееврейского, его брат, также человек блестящих способностей, как би предчувствуя, что младший когда-либо прославит фамильное имя, решает впредь скромно именоваться ІІІампольоном-Фижак; впоследствии его нази вали просто Фижак. В том же году с юним Франсуа беседовал Фурье. Знаменитий физик и математик Жозеф Фурье участвовал в египетском походе, бил секретарем 77

Египетского института в Каире, французским комиссаром при египетском правительстве, начальником судебного ведомства и душой Научной комиссии. Теперь он бьіл префектом департамента Изерьі и жил в Гренобле, собрав вокруг себя лучшие умьі города. Во время одной из инспекций ПІКОЛ он вступил в спор с Франсуа, запомнил его, пригласил к себе и показал ему свою египетскую коллекцию. Смуглолиций мальчик, словно зачарованньїй, смотрит на папирусьі, рассматривает первьіе иероглифьі на каменньїх плитах. ’’Можно зто прочесть?” — спрашивает он. Фурье отрицательно качает головой. ”Я зто прочту, — уверенно говорит маленький Шампольон (впоследствии он будет часто рассказивать зту историю), — я прочту зто, когда вирасту!” Не напоминает ли зто о другом мальчике, которий однаждьі так же убежденно и с той же маниакальной уверенностью сказал своєму отцу: ”Я найду Трою!” Но какими различньїми путями шли они к осуществлению своих детских мечтаний! Как различньї били их методи! Шлиман бьш самоучкой чистейшей води, Шампольон ни на шаг не отклонился от намеченного пути в овладении науками (кстати, он прошел зтот путь настолько бистро, что обогнал всех товарищей по учебе); Шлиман начинал свои исследования, не имея никакой специальной подготовки, Шам польон — во всеоружии научних знаний своего века. О его образовании заботился брат. Он питался сдерживать невероятную жажду знання, обуревавшую мальчика. Тщетно! Шампольона интересовали самьіе отдаленнне вопроси, и он протаптнвал тропинки ко всем Монбланам наук. В двенадцать лет он опубликовал свою первую книгу, название которой говорит само за себя: ’’История знаменитих собак”. Отсутствие систематического исторического обзора мешало ему в занятиях, и он сам составил хронологическую таблицу, озаглавив ее: ’’Хронология от Адама до Шампольона-младпіего”. (Старший брат отказался от своей фамилии, предчувствуя, кому из двух братьев суждено отбрасивать большую тень. Шампольон, назнвая себя младшим, намекал таким образом на существование Шампольона-старшего.) В тринадцать лет он начинает изучать арабский, сирийский, халдейский, а затем и коптский язи к5. Заметим: все, что би он ни изучал, все, что би ни делал, чем би ни занимался, в конечном итоге связано с проблемами египтологии. Он изучает древнекитайский только для того, чтоби попитаться доказать родство зтого язи ка с древнеегипетским. Он изучает тексти, написанние на древнеперсидском, пехлевийском, персидском — отдаленнейшие язики, отдаленнейший матсриал, которий только благодаря Фурье попал в Гренобль, собирает все, что только может собрать, и летом 1807 года, семнадцати лет от роду, составляет первую географическую карту Древнего Египта, первую карту времен царствования фараонов. Смелость зтого труда можно оценить по достоинству, лишь зная, что в распоряженин Шампольона не било (да и не могло в то время бить) никаких источников, кроме Библии да отдельних латинских, арабских и еврейских текстов, большей частью фрагментарних и искаженних, которне он сравнивал с коптскими, ибо зто бил единственний язик, которий мог послужить своего рода мостиком к язи ку Древнего Египта и которий бил известен потому, что в Верхнем Египте на нем изьяснялись вплоть до XVII века. 78

Одновременно он собирает материал для книги и принимает решение переехать в Париж, но гренобльская Академия желает полупить от него заключительньїй труд. Господа академики имели при зтом в виду обьічную чисто формальную речь, Шампольон же представ. 'яет целую книгу — ’’Египет при фараонах” ("L’Egypte sous les Pharaons”). 1 сентября 1807 года он зачитьівает введение. Стройньїй, високий юноша, болезненно-красивий, как все рано созревшие люди, — таким он предстал перед Академией. То, что он сообщает, сформулировано в смельїх тезисах и излагается с покоряющей силой логики. Результат необьічаен! Семнадцатилетнего юношу единогласно избирают членом Академии. Ренольдон, прези дент Академии, поднимается и заключает его в обьятия: ”Если Академия, несмотря на Вашу молодость, избирает Вас своим членом, она тем самим отдает дань Вашим заслугам, тому, что В и уже сверпіили. Но в еще большей степени она рассчитьівает на то, что Вам суждено свершить. Она убеждена, что В и оправдаєте возлагаемие на Вас надежди, и в тот день, когда Ви своими трудами создадите себе имя, вспомните, что первое поощрение Вьі полупили от нее”. За одни сутки вчерашний школяр превратился в академика. Вьійдя из здания школьї, он теряет сознание. Он вообще страдает в зто время повишенной чувствительностью; типичньш сангвиник, но в основном злегического склада, он бьіл не только необичайно развит духовно — многие уже открьіто називали его гением, — но и не по годам развит физически. (Когда он, едва покинув школьную скамью, решил жениться, им руководило нечто большее, чем первое увлечение школьника.) Он знает: впереди новий зтап жизни. И перед его внутренним взором возникает огромний город, центр Европьі, средоточие духовной, политической и культурной жизни. Когда после семидесятичасовой тряски тяжелий возок, в котором он вместе с братом совершает зто путешествие, наконец приближается к Парижу, он успевает уже многое передумать, не раз переходя от грез к действительности; он видит пожелтевшие от времени папируси, в его ушах звучат слова на добром десятке язиков, ему видятся камни, испещреннне иероглифами, а среди них — таинственньїй камень из черного базальта, тот самий камень из Розетти, копию которого он впервьіе увидел незадолго до отьезда при прощании с Фурье; надпись на зтом камне буквально преследует его. Внезапно он наклоняется к брату и — зто не вимисел — говорит вслух о том, о чем постоянно думает, на что всегда надеялся и в чем сейчас вдруг обрел уверенность: ”Я расшифрую их, — говорит он, — я расшифрую зти иероглифьі, я уверен в зтом”. Утверждают, что Розеттский камень нашел некий Дотпуль. Однако на самом деле Дотпуль, командовавший инженерньїми отрядами, бил всего липіь начальником того человека, которьій его нашел. Другие источники назьівают Бушара, но Бушар бил всего-навсего офицером, которьій руководил работами по укреплению разрушенного порта Рашида, находившегося в семи с половиной километрах к северо-западу от Розеттьі, на Пиле, и получившего уже в те времена наименование порта Жюльена. Позднее Бушар возглавил работьі по перевозке камня в Каир. На самом же деле Розеттский камень нашел неизвестний солдат. Ми никогда не узнаєм, бил ли он человеком образованньїм, и потому сумел сразл 79

же, как только его кирка наткнулась на камень, оценить все значение своей находки, или же он бьіл малограмотним парнем и закричал при виде зтой покрьітой таинственньїми письменами плитьі от испуга, опасаясь действия ее волшебньїх чар. Неожиданно обнаруженная на развалинах крепости плита зта, величиной с доску стола, бьша из мелкозернистого черного базальта; с одной сторони она бьіла отполирована. На ней бьіли видньї три надписи, три колонки знаков, полустертих в результате вьіветривания и под воздействием миллионов песчинок, царапавших в течение тьісячелетий поверхность камня. Из трех надписей первая, в четирнадцать строк, била иероглифической, вторая, в три дцять две строки, — демотической и третья, в пятьдесят четьіре строки, бьша написана по-гречески. По-гречески! Следовательно, ее можно прочесть, следовательно, ее можно понять! Один из наполеоновских генералов, страстний любитель-зллинист, тотчас приступает к переводу. Зто, констатирует он, постановление верховних жрецов Мемфиса, относящееся к 196 году до н. з., о восхвалений Птолемея V Зпифана за его пожертвования. Вместе со всеми другими трофеями французов плита попала после капитуляции Александрии в Британский музей в Лондоне. Но Египетской комиссии удалось своевременно снять с нее, как, впрочем, и с других находок, слепки и изготовить отливки. Зти отливки били доставленьї в Париж, и ученьїе занялись изучением и сличением их, в первую очередь сличением, ибо что могло бьіть важнеє заключения аутентичности текстов — именно зта мисль прежде всего приходила в голову. Впрочем, об зтом в своє время еще писал журнал ’’Courier de l’Egypt”; еще здесь доказьівалось, что найденная плита является ключом к воротам исчезнувшего царства, что благодаря зтой плите появилась возможность ’’обьяснить Египет с помощью самих єгиптян”. Вряд ли после перевода греческой надписи будет представлять больпіую трудность определение того, какие иероглифьі соответствуют тем или иньїм греческим словам, понятиям и именам. И тем не менее лучшие уми того времени оказались не в состоянии справиться с зтой задачей. Над ней ломали голови ученьїе не только во Франции, но и в Англии, где находился сам камень, в Германии, в Италии. Но их усилия бьіли тщетними, ибо все они, без исключения, исходили из ложньїх предпосилок, все они, без исключения, жили теми представленнями об иероглифах, которие частично восходили еще к Геродоту, и зти представлення с присущим им (как и многим другим ошибочньїм представленням в области духовний жизни человечества) поистине чудовищним упорством затуманивали ученим голови. Для того чтобьі разгадать тайну иероглифов, нужен бьіл чуть ли не коперниканский поворот, нужно било наитие провидця, смело рвущего с прив ь іч н ь ім и традиционньїми представленнями, способного, словно молния, озарить тьму. Когда семнадцатилетний Шампольон бьіл представлен братом своєму будущему учителю Сильвестру де Саси — маленькому, незаметному и, однако, широко известному за рубежами Франции человеку, — он не испьітал ни смущения, ни робости и так же, как когда-то при встрече с Фурье, очаровал своего собеседника. 80

Де Саси бьш недоверчив. Будучи в свои сорок девять лет во всеоружии науки того времени, он вдруг увидел перед собой юношу, которьій с невероятной смелостью приступил в своей книге ’’Египет при фараонах” к осуществлению того самого плана, о котором он, де Саси, заявил, что время для его свершения еще не настало. О чем же он находит нужньїм сказать в своих воспоминаниях? Умудренньїй жизнью человек, он пишет о ’’глубоком впечатлении”, которое произвела на него зта встреча! Удивляться здесь нечему. Книга — де Саси видел тогда только введение к ней — уже через год бьіла почти полностью готова. Таким образом, де Саси уже признает за семнадцатилетним Шампольоном те заслуги, которьіе все остальньїе признали лишь семь лет спустя. Шампольон с головой уходит в учебу. Презрев все соблазньї парижской жизни, он зарьівается в библиотеки, бегает из института в институт, виполняет тисячу и одно поручение гренобльских учених, буквально засипавших его письмами, изучает санскрит, арабский и персидский — ’’итальянский язик Востока”, как назнвает его де Саси, — а между делом еще просит в письме к брату прислать ему китайскую грамматику: ”Для того, чтоби рассеяться”. Он так проникается духом арабского язи ка, что у него даже меняется голос, и в одной компании какой-то араб, приняв его за соотечественника, раскланивается с ним и обращается к нему с приветствием на своем родном язьіке. Его познания о Египте, которие он приобрел только лишь благодаря своим занятиям, настолько глубоки, что поражают известнейшего в то время путешественника по Африке Сомини де Маненкура; после одной из бесед с Шампольо ном он удивленно воскликнул: ”Он знает те страни, о которьіх у нас іпел разговор, так же хорошо, как я сам”. Спустя всего лишь год он настолько хорошо овладел коптским язиком (”Я говорю сам с собой по-коптски...”) и демотическим письмом, что практики ради транскрибировал демотическими знаками ряд коптских текстов. А через сорок лет (надо же било случиться такой невероятной истории!) некий незадачливий учений опубликовал один из зтих текстов как египетский документ времен императора Антонина, снабдив его своими глубокомьісленньїми комментариями... — вот французский вариант истории Берингера и его книги об окаменелостях. При всем зтом ему приходится туго, отчаянно туго. Если би не брат, которий самоотверженно поддерживал его, он би умер с голоду. Он снимает за 18 франков жалкую лачугу неподалеку от Л увра, но очень скоро стаповится должником и обращается к брату, умоляя его помочь; в отчаянии, что не может свести конци с концами, он приходит в полнейшее замешательство, когда получает ответное письмо, в котором Фижак сообщает, что ему придется продать свою библиотеку, если Франсуа не сумеет сократить свои расходьі. Сократить расходн? Еще более? Но у него и так рваньїе подметки, его костюм совершенно обтрепался, он стьідится показаться в обществе! В конце концов он заболевает: необично холодная и сирая парижская зима дала толчок развитию той болезни, от которой ему било суждено умереть. И все-таки два раза ему повезло. Удача заставила его несколько воспрянуть духом. Императору нужни солдати. В 1808 году начинается всеобщая мобилизация: в армию забирают всех, включая шестнадцатилетних. Шампольон прихо81

дит в ужас. Все его существо восстает против насилия; он, которий свято соблюдает строжайшую дисциплину духа, не может без содрогания видеть марширующих гвардейцев с их глупейшей, нивелирующей дух дисциплиной. Разве еще Винкельман не страдал от угроз милитаризма? ’’Бьівают дни, — в отчаянии пишет Франсуа своєму брату, — котда я теряю голову!” Брат помогает всегда, помогает он и на зтот раз. Он пускает в ход свои связи, пишет заявления, рассьшает бесчисленньїе письма, и в результате Шампольон получает возможность продолжать свою учебу, изучать мертвьіе язьїки — и зто тогда, когда все вопросьі времени разрешались силой оружия. Второе, что его занимает, нет, чем он увлекается, забьівая даже порой об угрожающей ему мобилизации, зто Розеттский камень. И странно: так же, как впоследствии Шлиман, в совершенстве изучивший чуть ли не все европейские язьїки, никак не мог решиться взяться за изучение древнегреческого, ибо чувствовал, что, начав, должен будет отдаться зтому всей душой, так и Шам польон, возвращаясь все время мьісленно к трехьязьічному камню, приближаясь к интересовавшему его предмету, словно по кругам спирали, подходит к нему все медленнее, все нерешительнее, ибо ему все время кажется, что он еще не в состоянии решить зту проблему, что он еще не вооружен всеми знаннями своего времени. Однако, получив неожиданно новую, изготовленную в Лондоне копию розеттской надписи, он более не в состоянии сдерживаться. Правда, он и на зтот раз еще не приступает к непосредственной расшифровке, довольствуясь лишь сравнением розеттской надписи и одного папируса, однако он пробует — и зто ему удается — ’’самостоятельно найти правильное значение для целого ряда знаков”. ’’Представляю на твой суд мои первьіе шаги”, — пишет он брату в письме от ЗО августа 1808 года, и впервьіе за той скромностью, с которой он говорит о своем методе, чувствуется гордость юного первооткрьівателя. Но именно в зтот момент, когда он сделал свой первьій шаг, когда почувствовал себя на вернем пути к успеху и славе, его, словно гром средь ясного неба, поразило одно сообщение. Между собой и целью он видел всегда только работу, труд, самоотверженньїе занятия — ко всему зтому он бьш готов. И вдруг неожиданная весть сделала бессмьісленньїм не только то, чем он занимался, во что верил, на что надеялся, но и то, чего он уже достиг: иероглифьі расшифрованьї! Вспомним историю, относящуюся к совершенно иной области, к длившейся десятки лет борьбе за Южньїй полюс — одной из самих волнующих страниц в летописи мирових откритий и исследований. Она чрезвнчайно напоминает историю, которая приключилась с Шампольоном, и в своем глубоком драмати зме дает великолепное представление о том, что должен бьш испьітать зтот человек в тот момент, когда узнал, что его опередили. С невероятннм трудом напитану Скотту вместе с двумя спутниками удается подойти вплотную к полюсу. И вдруг, полумертвий от голода и усталости, но гордий тем, что он первий достиг полюса, Скотт замечает на белоснежном покрове, где, по его расчетам, еще не ступала нога человека, флаг! Флаг Амундсена! 82

Зтот пример, как мьі уже говорили, более драматичен, ибо за ним — белая смерть. Но разве юньїй Шампольон не испьітал того же чувства, что и капитан Скотт? И вряд ли могло ему послужить утешением, что в век одновременньїх открьітий то, что елучилось с ним, происходило е десятками других, и все они испьітали то же самое, что испьітал впоследствии Скотт в тот момент, когда увидел флаг Амундеена. Однако норвежский флаг бьіл прочно водружен на полюсе и свидетельствовал о победе Амундеена, с расшифровкой же иероглифов дело обстояло несколько иначе. О раешифровке Шампольон узнал на улице, по дороге в Коллеж де Франс. Зту новость рассказал ему приятель, даже не подозревая, чем Шампольон занималея на протяжении многих лет, о чем он мечтал, над чем работал дни и ночи напролет, голодая, переходя от надежд к отчаянию. Видя, что Шам польон пошатнулея и тяжело оперся рукой о его плечо, приятель испугался. ’’Александр Ленуар! — говорил приятель. — Только что появилея его труд, небольшая брошюра ’’Новое обьяснение”, — зто полная расіпифровка иероглифов. Тьі можешь себе представить, что зто означает?” Кому он зто говорит? ’’Ленуар?” — переспрашивает Шампольон. Он пожимает плечами. Внезапно в нем загораетея искра надеждьі. Ведь он всего лишь вчера видел Ленуара. Он знаком с ним вот уже год. Ленуар крупний учений, но звезд с неба не хватает. ’’Зтого не может бить, — говорит он. - Никто об зтом ничего не рассказьівал. Даже сам Ленуар никогда не проронил об зтом ни полелова”. ”Тебя зто удивляет? — спрашивает приятель. — Кто же раньше времени распространяется о подобних откритиях?” Шампольон внезапно виходит из оцепенения: ”Кто книготорговец?” И вот он в лавке. Дрожащими руками отечитивает он монети на пильний прила вок; распродано еще только несколько зкземпляров. Он спешит домой, бросаетея на продавленний диван и начинает читать... А затем на кухне вдова Мекран внезапно оставляет свои горшки: из комнати ее квартиранта раздаютея странние звуки. Она прислушивается, затем бежит, откривает дверь в его комнату... На диване лежит Франсуа Шампольон, все его тело вздрагивает, изо рта вьірьіваютея какие-то нечлепораздельние викрики — он смеетея, он, несомненно, смеется, весь сотрясаясь в приступе истерического хохота. В руке оп держит книгу Ленуара. Расшифровка иероглифов? Нет! Здесь слишком рано водрузили флаг! Знаний Шампольона вполне достаточно, чтобьі определить: все то, что здесь утверждает Ленуар, — чистейший вздор, голая видумка, авантюристическое смешение фантазии и ложной учености. И все же удар бьш ужасен. Зтого он никогда не забудет. Пережитеє им потрясение открило ему глаза на то, до какой степени он внутренне ежилея с идеей заставить заговорить мертвие изображения. Когда он в изнеможении засьшает, его преследуют кошмарние сни, ему слипіатся голоса єгиптян. И сон делает совершенно очевидним то, что ускользало от него за превратностями нелегкой повседневности: он — одержимий, маньяк, околдованний иероглифами. Все его сни завершает успех. Зтот уепех представляется ему вполне достижимнм. ІІо, беспокойно ворочаясь на постели, восемнадцатилетний учений не подозревает, что прежде, чем он достигнет цели, пройдет еще 83

добрьій десяток лет. Он не ведает, что его подстерегает один удар судьбьі за другим и что он, все помьісльї которого занятьі только иероглифами и страной фараонов, в один прекрасньїй день отправится в изгнание как государственньїй преступник.

Глава 11 Государственньїй преступник расшифровьівает иеротлифьі В двенадцать лет, изучая в оригинале Ветхий завет, Шампольон в одном из своих сочинений вьісказался за республиканскую форму правлення как за единственно разумную. Вьіросший в атмосфере идей, подготовленньїх веком просвещения и обязанньїх своим возникновением Великой революции, он страдал от нового деспотизма, прокравшегося в здиктах и декретах и окончательно сбросившего маску с воцарением Наполеона. В противоположность своєму брату, которьій поддался обаянию Наполе она, Шампольон критически относился ко всем ’’успехам” и ’’достижениям” бонапартистского режима и даже в мьіслях не следил за победньїм полетом французского орла. Здесь не место изучать зволюцию политических взглядов и убеждений. Но следует ли умолчать о том, что некий єгиптолог, не будучи в силах противить ся непреодолимому влечению к свободе, ворвался со знаменем в руках в цита дель Гренобля? Что именно Шампольон, которьій страдал от сурового режима Наполеона и терпеть не мог Бурбонов, своей собственной рукой сорвал знамя с лилиями, красовавшееся на самой вершине башни, и водрузил на его место трехцветное знамя, то самое знамя, которое в течение полутора десятилетий развевалось впереди маршировавших по всей Европе наполеоновских полков и в котором он в тот момент видел символ новой свободьі? Шампольон вновь возвратился в Гренобль. 10 июля 1809 года он бьіл назначен профессором истории Гренобльского университета. Так, в 19 лет он стал профессором там, где некогда сам учился; среди его студентов бьши и те, с кем он два года назад вместе сидел на школьной скамье. Следует ли удивляться тому, что к нему отнеслись недоброжелательно, что его опутала сеть интриг? Особенно усердствовали старьіе профессора, которьіе считали себя обойденньїми, обделенньїми, несправедливо обиженньїми. А какие идеи развивал зтот юньїй профессор истории! Он обьявлял вьісшей целью исторического исследования стремление к правде, причем под правдой он подразумевал абсолютную правду, а не правду бонапартистскую или бурбонскую. Исходя из зтого, он вьіступал за свободу науки, также понимая под зтим абсолютную свободу, а не такую, границьі которой определеньї указами и запретами и от которой требуют благоразумия во всех определяемьіх властями случаях. Он требовал осуществления тех принципов, которьіе бьіли провозглашеньї в первьіе дни революції!!, а затем преданьї, и год от года требовал зтого все более решительно. Подобньїе убеждения должньї бьши неминуемо привести его к конфликту с действительностью. 84

Он никогда не изменяет своим идеям, но нередко ето охватьівает тоска. Тогда он пишет брату (у любого другого зто вьіглядело бьі как цитата из вольтеровского ’’Кандида”, но он, ориенталист, вьічитал зто в священньїх книгах Востока): ’’Воздельївай своє поле!” В Авесте говорится: лучше сделать плодородньїми гаесть четвериков засушливой земли, чем вьіиграть двадцать четьіре сражения, — я с зтим вполне согласен”. И все более опутьіваемьій еетью интриг, буквально больной от них, получая лишь четверть жалованья (зтим он бьіл обязан грязньїм махинациям своих коллег), он несколько позже напишет: ’’Судьба моя решена: бедньїй, как Диоген, я постараюсь приобрести бочку и мешок для одеждьі, что же касается вопроса пропитания, то здесь мне придется надеяться на всем известное великодушне афинян”. Он пишет сатирьі, направленньїе против Наполеона. Но, когда Наполеон наконец свергнут, а в Гренобль 19 апреля 1814 года входят союзники, он с горьким скептицизмом задает себе вопрос: можно ли надеяться, что теперь, когда уничтожено господство деспота, настанет время господства идей? В зтом он сомневается. Однако его любовь к свободе народа, к свободе науки не может заглушить в нем страсти к изучению Египта. Как и прежде, он необьічайно плодовит. Он занимается далекими от его научньїх интересов делами: составляет коптский словарь и одновременно пишет пьесьі для гренобльских салонов, в том числе драму, посвященную Ифигении, сочиняет песенки политического характера, которьіе тут же подхватьіваются местньїми жителями, — для немецкого ученого зто бьіло бьі совершенно невероятно, но во Франции, где зту традицию возводят к XII веку и связьівают с именем Абеляра, зто вполне обьічно. В то же время он занимается и тем, что является главной задачей его жизни: он все более углубляется в изучение тайн Египта, он не может от него оторваться независимо от того, кричат ли на улицах ’’Vive l’Empereur!” или ’’Vive le Roi!” Он пишет бесчисленное множество статей, работает над книгами, помогает другим авторам, учит, мучается с нерадивьіми студентами. Все зто в конце концов отражается на его нервной системе, на его здоровье. В декабре 1816 года он пишет: ”Мой коптский словарь с каждьім днем становитея все толще. Зтого нельзя сказать о его составителе, с ним дело обстоит как раз наоборот”. Он стонет, когда доходит до 1069 страницьі: труд его по-прежнему далек от завершення. В зто время наступают ’’Сто дней”, которьіе заставляют Европу еще раз претерпеть натиск Наполеона, которьіе разрушают то, что с таким трудом бьіло создано, которьіе превращают преследуемьіх в преследователей, властителей в подданньїх, короля в беглеца и даже Шампольона вьгауждают поки нуть свой кабинет ученого. Наполеон возвращается! И в поистине опереточном crescendo меняется с каждой пройденной им милей тон газет: ’’Чудовище вирвалось на свободу!”, ’’Оборотень в Каннах”, ’’Тиран — в Лионе”, ’’Узур патор в шестидесяти часах от столицьі”, ’’Бонапарт приближается форсированньїм маршем”, ’’Наполеон завтра будет у наших стен”, ”Его Величество в Фонтенебло”. 7 марта Наполеон подходит на своем пути в столицу к Греноблю. Он вьінимает табакерку и стучит ею в городские ворота. Ночь, его освещают 85

факельї: настоящая сцена из спектакля, но только всемирно-историческото значення. Долгую страшную минуту стоит он под наведенньїми на него пушками, около которьіх совещаются канонирьі. Потом раздаются возтласьі: ”Да здравствует Наполеон!” — и ”зтот авантюрист, которьій покинет город императором”, вступает в Гренобль, ибо Гренобль — зто сердце Дофинз, важнейшая из оперативньїх баз, которьіе нужно бьіло занять. Фижак, брат ІІІампольона, давний почитатель императора, теперь становится его приверженцем. Наполеону нужен личньїй секретарь. Мзр города представляет ему Фижака и умьішленно искажает его фамилию — ’’Шамполеон”. ’’Какое хорошеє предзнаменование, — восклицает император, — он носит половину моей фамилии!” Шампольон тоже здесь. Наполеон расспрашивает его о работе, узнает о коптской грамматике, о словаре. Шампольон холоден (он с двенадцати лет имеет дело с властителями, гораздо ближе стоягцими к богам, чем Наполеон), император же приходит в восторг от юного ученого, долго с ним беседует, обеїцает ему в знак монаршей милости напечатать его книги в Пари же. Не довольствуясь зтим, Наполеон на другой день посещает его в библиотеке, вновь возврагцается к разговору о его занятиях язьїками - и все зто в те дни и часьі, когда он находится на пути к отвоеванию своей мировой империи. Два завоевателя Египта стоят здесь друг против друга. Один, включивший страну фараонов в свои геополитические планьї, желавший вновь возродить ее (тьісячи шлюзов хотел он тогда построить, чтобьі раз и навсегда обеспечить рентабельность земледелия; теперь, усльїшав более подробньїе сведения о коптском язьіке, он вновь загорается и тотчас решает сделать коптский язьік новьім всенародньїм язьїком Египта). И другой — он егце ни разу не побьівал в Египте, но мьісленно видел зтот исчезнувший древний мир, которьій ему бьіло суждено завоевать сил ой своего интеллекта и знаний, тьісячи раз. Однако дни ІІаполеона сочтеньї. Его вторичное поражение столь же бист ро, как и его вторичньїй успех. Зльба бьша для него убежищем, остров Святой Еленьї станет местом его смерти. И снова в Париж возврагцаются Бурбони. Они чувствуют себя не слишком уверенно, они не очень сильньї и позтому не собираются мстить. И все-таки (могло ли бьіть иначе?) приговорьі вьіносятся сотнями, ’’наказания сьіплются с такой же щедростью, как некогда сипалась на евреев манна небесная”; в число преследуемьіх попадает и Фижак — вольно же ему бьіло сопровождать Наполеона в Париж! И стоит ли удивляться тому, что при бьістром разбирательстве политических дел, при наличии большого числа недоброжелателей и завистников, которьіх юний профессор нажил себе в Гренобле, между ним и братом не делают различия — ведь даже в научних делах их не всегда отличали друг от друга. Кстати, зто небезосновательно, ибо и младший Шампольон в последние часи ’’Ста дней”, в то самое время, когда он безуспешно пьітался раздобьіть тисячу франков для покупки очередного египетского папируса, принял участие в организации так назьіваемого ’’Дельфийского союза”, деятельность которого теперь, во время реставрации, кажется весьма предосудительной. Когда роялистьі приблизились к Греноблю, Шампольон встретил их на бастионах, призьівая к сопротивлению, не желая разбираться в том, где, 86

собственно, находится большая свобода. Но что происходит дальше? В тот самьій момент, котда генерал Латур приступает к бомбардировке внутренней части города, когда плодам труда Шампольона начинает грозить нешуточная опасность, он покидает бастион, оставляя политику и войну, и мчится в библиотеку. Здесь, па втором зтаже, он проводит все часьі бомбардировки, таская воду и песок, один во всем здании, рискуя жизнью ради своих папирусов. Вот тогда-то, уволенньїй из университета, соеланньїй как государственньїй преступник, Шампольон приступает к окончательной расшифровке иероглифов. Изгнание длится полтора года. За ним следует дальнейшая неустанная работа в Париже и Гренобле. Шампольону угрожает новьій процесе, вновь по обвинению в государственной измене. В июле 1821 года он покидает город, в котором прошел путь от школьника до академика. А годом позже вьіходит в свет его труд ’’Письмо к г-ну Дасье относительно алфавита фопетических иероглифов...” (’’Lettre а М. Dacier... Relative a l’alphabet des hieroglyphes phonetiques...”) - книга, в которой изложеньї основьі дешифровки иерог лифов; она еделала его имя известньїм всем, кто обращал свои взорьі к етране пирамид и храмов, пьітаясь разгадать ее тайньї. Иероглифьі бьіли известньї всему миру, сообщения о них содержатся у целого ряда античньїх авторов, их не раз питались толковать во времена западноевропейского ередневековья, а после египетского похода Наполеона они в бесчисленних копиях попали в кабинети учених. И, как зто ни парадоксаль но звучит, в том, что иероглифьі никак не удавалось расшифровать, бьіл прежде всего повинен один человек и ошибочньїе рассуждения зтого человека, а не отсутствие способноетей или недостаток знаний у тех, кто бралея за расшифровку. Геродот, Страбон, Диодор Сицилийский, поеетивпіие Египет, говорили об иероглифах как о непонятньїх рисунках-письменах. И лишь Гораполлон составил в IV веке н. з. подробное описание ’’значений” иерогли фов (указания, еодержащиеся в более ранних работах — Климента Александрийского и Порфирия, — неясньї). Вполне понятно, что за отсутетвием каких-либо иньїх материалов труд Гораполлопа бьіл положен в основу всех последующих исследований. Гораполлон считал, что иероглифьі — зто рисуночное письмо, и с его легкой руки все интерпретаторьі на протяжении столетий старательно искали символический смьісл зтих изображений. Профани благодаря зтому могли дать волю своей фантазии, но учение приходили в отчаяние. Когда Шампольон расшифровал иероглифьі, стало ясно, как много верного содержат рассуждения Гораполлона; стала ясна зволюция иероглифов, исходііь ім пунктом которой била простая символика: волпистая линия обозначала воду, очертания дома — дом, знамя — бога. Одпако зта же символика, применяемая поеледователями Гораполлона к более поздним надписям, приво дила на ложньїй путь6. Нередко зти пути бьши и авантюристическими. Так, иезуит Афанасий Кирхер, человек весьма изобретательньїй (между прочим, он еконструировал волшебньїй фонарь), опубликовал в Риме в 1653—1654 годах четьіре тома переводов иероглифов; ни один из них не бьіл верньїм, ни один не имел ничего хотя бьі еколько-нибудь общего с оригиналом. Группу иероглифов, находящуюся на одном из римских обелисков и передающую греческий титул им87

ператора Домициана ’’автократор” (’’самодержец”), он, например, перевел следующим образом: ’’Осирис — создатель плодородия и всей растительности, производительную способность которого низводит с неба в своє царство святой Мофта”! И все-таки в противоположность доброй дюжине других ученьїх Кирхер признавал значение коптского язьїка — зтой позднейшей формьі египетского язьїка. Сто лет спустя де Гинь обьявил перед ’’Французской академией надписей” китайцев египетскими колонистами, опираясь в своем утверждении на сравнительньїй анализ иероглифов. И все же (зто ”и все же” сопутствует букваль но каждому ученому, ведь каждьій из них находил хотя бьі один правильньїй след) он, во всяком случае, правильно прочел имя египетского царя Менеса. Один из его противников мгновенно обратил его в ’’Мантуф”, что послужило поводом к вьіпаду Вольтера — самого ядовитого глоссатора своего времени — против зтимологов, ’’для которьіх гласньїе не в счет, а согласньїе не имеют значення”. В то же время английские ученьїе утверждали, в противополож ность де Гиню, что египтяне — в ь іх о д ц ь і из Китая. Можно бьшо предположить, что трех'ьязьічньїй камень из Розеттьі положит конец всем подобньїм домьіслам. Случилось, однако, обратное. Путь к решению казался теперь таким ясньїм, что даже профаньї отважились им воспользоваться. Некий аноним из Дрездена ’’восстановил” на оснований лишь одного фрагмента иероглифической надписи из Розеттьі весь греческий текст. Некий араб Ахмед ибн абу Бекр ’’открьш” один текст, которьій обьічно весьма вдумчивьій и серьезньїй ориенталист Гаммер-Пургсталь даже поспешил перевести. Один безьімянньїй ’’исследователь” из Парижа увидел в над писи на храме в Дендера сотьій псалом, а в Женеве появился перевод текста так назьіваемого ’’обелиска Памфилия”; в нем, оказьівается, содержалось сообщение ”о победе добрьіх над зльїми, составленное за четьіре тьісячи лет до рождества Христова”. Фантазия била через край. Граф Пален, которьій отличался, помимо фантазии, беспредельньїм невежеством и бьш глуп как пробка, утверждал, что суть розеттской надписи стала ему ясной с первого взгляда. Опираясь на Гораполлона, на пифагорейские доктрини, на Каббалу, он за одну ночь ’’расшифровал” все тексти, восемь дней спустя передал свой ’’труд” на суд публики и, по собственному утверждению, именно благодаря бьістроте избежал ”тех ошибок в систематизации, которьіе являются следствием долгих раздумий”. Но Шампольону, которьій продолжал свою работу среди зтого вихря, зтого фейерверка депіифровок, классифицируя, сравнивая, проверяя, шаг за шагом приближаясь к намеченной цели, суждено бьіло пережить еще одну новость: некий аббат Тандо де Сен Никола опубликовал брошюру, в которой содержатся еовергаенно точньїе доказательства того, что иероглифьі — зто вообще не письменность, а всего лишь один из злементов декоративного искусства древних. Отстаивая свою точку зрения, Шампольон в одном из своих писем еще в 1815 году писал о Гораполлоне: ”Зтот труд назьівается ’’Иероглифика”, но в нем речь идет вовсе не о том, что мьі подразумеваем под понятием ’’иероглифьі”, а об интерпретации, истолковании священних символических изоб88

ражений, то ееть о египетских символах, которьіе не имеют ничего общего с иероглифами. Зто утверждение идет вразрез с общепринятьім мнением, но доказательство правильности моей точки зрения находится на египетских надгробньїх памятниках. На сценах-змблемах видньї те священньїе изображения, о которьіх говорит Гораполлон: змея, вонзившая жало в собственньїй хвост, ястреб в описанной Гораполлоном позе, дождь, человек без головьі, голубь с лавровим листком и т. д., но всего зтого нет в настоящих иероглифах”. В те годи в иероглифах видели каббалистические, астрологические и гностические тайньїе учення, сельскохозяйственньїе, торговьіе и административно-технические указания для практической жизни; из иероглифических надписей ’’вьічитьівали” цельїе отрьівки из Библии и даже из литературьі времен, предшествовавших потопу, халдейские, еврейские и даже китайские тексти, ”как будто египтяне, — как писал Шампольон, — не имели собственного язьїка для вираження свонх мислей”. Все зти попьітки истолковать иероглифьі основьівались в той или иной степени на Гораполлоне. Существовал только один путь, которьій мог привести к дешифровке: отказаться от Гораполлона. Шампольон избрал именно зтот путь. Великие открьітия духа очень трудно точно зафиксировать во времени. Они являются результатом бесчисленньїх предварительньїх размьішлений, долголетней тренировки мисли в разрешении одной определенной проблеми, точкой пересечения известного и неизвестного, целенаправленного внимания и фантазии. И лишь редко правильное решение приходит к человеку мгновенно, что називается молниеносно. Великие открьітия несколько теряют в своем величин, когда обращаешься к их предьістории. Поскольку верньїй путь, которьій привел к откритию, известен, ложньїе пути представляются наивньїми, неверньїе представлення — ослеплением, сама проблема — простой. Сегодня трудно себе представить, что означали для того времени открьітия Шампольона, противопоставившего мнению Гораполлона, на которого молился весь учений мир, своє собственное мнение. Не следует забивать, что ученьїе и публика цеплялись за Горапол лона не потому, что они видели в нем столь же непоколебимьій авторитет, какой их средневековьіе коллеги видели в Аристотеле, или позднейшие те ологи — в отцах церкви, а просто потому, что даже самьіе убежденние скептики искренне верили, что иероглифи — зто письмо-рисунок, и не видели, не могли себе представить, что могут бьіть какие-либо иньїе вариантьі их толкований. К несчастью, для науки авторитетнеє вьісказьівание здесь соответствовало (точнеє говоря, казалось, что оно соответствует) тому мнению, которое мог составить себе о них каждьій. В лице Гораполлона говорил не просто человек, которьій стоял на полтьісячелетия ближе к иероглифам, — в том, что он говорил, мог убедиться каждьій: здесь били рисунки, рисунки и рисунки. И лишь в тот момент (ми не можем определить, в какой именно), когда Шампольон решил, что иероглифические рисунки — зто ’’букви” (точнеє говоря, ’’обозначения слогов”; его собственное раннєє определение говорит, что они, ”не будучи строго алфавитньїми, тем не менее слоговьіе”), наступил поворот: в зтот момент Шампольон порвал с Гораполлоном, и зтот разрьів, 89

зтот новьій путь должен бьіл привести к дешифровке. Можно ли после всего сказанното говорить о ’’наитии”, о том, что НІампольона ”вдруг осенило”, о ’’минуте вдохновения”? Когда зта идея впервьіе пришла Шампольону в голо ву, он отбросил ее. Когда он однаждьі пришел к виводу, что знак, изображающий лежащую змею, соответствует звуку f, он отказался от зтого утверждения, как ложного. Когда другие — скандинавские ученьїе Созга и Окерблад, француз де Саси и прежде всего англичанин Томас Юнг — заключили, что демотический текст розеттской надписи — зто ’’буквенньїй текст”, им удалось разрешить лишь некоторьіе частности; дальше они не пошли: некоторьіе из них отказались от дальнейших исследований, другие принялись опровергать свои собственньїе утверждения, а де Саси обьявил о своей полной капитуляции перед иероглифическими текстами, ’’такими же недосягаемьіми, как Ковчег Завета господня”. И даже Томас Юнг, которьій добился вьідающихся результатов при дешифровке демотического текста именно благодаря тому, что он читал его ’’фонетически”, противореча самому себе, при дешифровке имени Птолемея вновь произвольно разложил знаки на буквьі, слоги и двойньїе слоги. Здесь ясно видно различие между двумя методами и двумя результатами. Юнг, естествоиспьітатель, человек, несомненно, гениальньїй, но не полупи вший специального филологического образования, работал по трафарету, методом сравнения, методом остроумной интерполяции и все-таки расшифровал несколько слов; великолепньїм доказательством его интуиции является тот факт, что, как впоследствии подтвердил сам Шампольон, из интерпретированной им 221 группьі символов 76 бьіли расшифрованьї правильно, Шампольон же, владевший доброй дюжиной древних язьїков и благодаря знанню коптского более чем кто-либо иной приблизившийся к пониманию самого духа язьїка древних єгиптян, не занимался отгадьіванием отдельньїх слов или букв, но разобрался в самой системе. Он не ограничился одной лишь интерпретацией: он стремился сделать зти письмена понятньїми и для изучения и для чтения. И в тот момент, когда ему в общих чертах стала ясна система, он смог действительно плодотворно приступить к разработке той идеи, проверке той догадки, правильность которой становилась все более очевидной: дешифровка должна начаться с имени царствующей особьі. Почему же именно с него? Сегодня кажется, что зта идея тоже, так сказать, ’’лежала на поверхности”, зта мьісль тоже представляется елементарно простой. Как мьі уже упоминали, розеттская надпись содержала сообщение о том, что жрецьі решили оказать царю Птолемею Зпифану особьіе понести. Греческий текст, которьій бьіл прочитан, сразу внес в зтот вопрос абсолютную ясность. Между тем в иероглифическом тексте в том месте, где, как зто бьіло нетрудно предположить, упоминалось имя царя, группа знаков бьша обведена овальной рамкой, так назьіваемьім к а р т у ш е м , как его стали називать вп оследствии. Что могло бьіть очевиднеє предположения, что именно в картупіе и вьіделено единственно достойнеє бьіть вьіделенньїм слово — имя царя? С друтой стороньї, не кажется ли, что мьісль подписать под каждьім знаком, составляющим имя Птолемея, соответствуюіцую букву и тем самьім отождествить 90

Д ва кар туш а, с которьіх Ш ампольон н ачал расш иф ровку иероглифов. 1. ’’Птолемей”. 2. ’’К леопатра” Развитие иероглифов в знаки иератического и демотического письма. 1. Иероглифическое П И С Ь М О (1500 Г О Д Ь І Д О Н . 3 . ) . 2. Иератическое письмо (1300 ГО Д Ь І до н. з . ) . 3. Демотическое письмо (400— 100 годьі до н. з.)

восемь иероглифических знаков С восемьт буквами алфавита доступна любому школьнику?

(І

Рассматриваемьіе ретроспективно, все великие идеи кажутся простьіми. Но то, что сделал Шампольон, означало разрьів с гораполлоновской традицией, которая на протяжении четьірнадцати веков вносила величайшую сумятицу в умьі исследователей. В то время никто не мот умалить заслуги Шампольона; открьітие его тотчас получило блестящее подтверждение. В 1815 году бьіл найден так назьіваемьій ’’Обелиск из Филе”. Археолог Бенкс в 1821 году доставил его в Англию. На зтом обелиске (второй Розеттский камень!) бьіло вьісечено две надписи: одна греческая, дру гая иероглифическая. Н слова, так же как и в розеттской надписи, здесь бьіло заключено в картуш имя Птолемея. Однако здесь бьіла еще одна группа знаков, обведенньїх овалом, и Шампольон, руководствуясь греческим текстом, предположил здесь имя египетской царицьі Клеопатрьі (зта мьісль тоже представляется сейчас весьма нехитрой). И вот, когда Шампольон вьіписал обе группьі знаков, расположив их одну под другой, и когда в имени ’’Клеопатра” знаки 2, 4 и 5 совпали с 4, 3 и 1 в имени ’’Птолемей”, — ключ к дешифровке иероглифов бьіл найден! Только ли ключ к неизвестной письменности? Нет, ключ ко всем тайнам Египта. Сегодня мьі знаєм, как бесконечно сложна иероглифическая система. Сегодня студент как само собой разумеющееся принимает то, что в те времена еще бьіло не позвано, изучает то, что Шампольон, основьіваясь на своем первом открьітии, добьіл тяжельїм трудом. Сегодня мьі знаєм, какие изменения претерпела иероглифическая письменность в своем развитии от древних иероглифов до курсивньїх форм так назьіваемого иератического письма, а впоследствии до

<ь иґ

ч л

? г

так назьіваемого демотического письма — еще более сокращенной, еще более отшлифованной формьі египетской скорописи; современньїй ТІТампольону ученьїй не видел зтого развития. Открьітие, которое помотало ему раскрьіть смьісл одной надписи, оказьівалось неприменимьім к другой. Кто из ньінешних европейцев в состоянии прочитать рукописний текст XII века, данеє если зтот текст написан на одном из современньїх язьїков? А в разукрашенной буквице какого-либо ередневекового документа не имеющий специальной подготовки читатель вообще не узнает букву, хотя от зтих текстов, принадлеясащих знакомой нам цивилизации, нас отделяют не более десяти сголетий. Ученьїй, изучавший иероглифьі, имел, однако, дело с чуяедой, неизвестной ему цивилизацией и с письменностью, которая развивалась на протяясении трех тьісячелетий. Сегодня не представляет никаких затруднений отличить ’’фонетические знаки” от ”знаков-слов” и ’’знаков-определителей”; зто разграничение положи ло начало классификации знаков и рисунков во всем их мнотообразии и различии; сегодня никого не удивляет, если одна надпись читаетея справа налево, другая — слева направо, а третья — сверху вниз, ибо теперь все знают, что зто било присуще определенному язьїку в определенное, нине твердо установленное время. Розеллини в Италии, Лееман в Нидерландах, де Руже во Франции, Лепсиус и Бругш в Германии накопили множество фактов, еделали немало открьітий. Десятки тисяч папирусов били доставлени в Европу, расшифровивались все новьіе и новьіе надписи на храмах, памятниках, гробницях. Посмертно опубликовали ’’Египетскую грамматику” Шампольона (Париж, 1836—1841), им же составленннй словарь древнеегипетского язи ка (наряду с дешифровкой письменности Шампольон занималея обьяснением язика), а затем ’’Заметки” и ’’Памятники Египта и Нубии”. Основиваясь на зтих и позднейших исследованиях, науке удалось еделать шаг от дешифровки к написаний), практически, правда, ненужний, но которьім можно било гордиться. В Египетском зале дворца в Сиденхеме написанні иероглифами имена королеви Виктории и принца-консорта Альберта, ее мужа. Иероглифическими знаками начертаньї в Берлине годи основания Египетского музея. Лепсиус прибил к пирамиде Хеопса в Гизз табличку, которая увековечила в иеротлифах имя Фридриха Вильтельма IV, ортанизовавшето зкепедицию. Будет ли зто лишним, если ми последуем за ПІампольоном (человек, которий до тридцати восьми лет знал Египет лишь по описанням, но тем не менее заставші заговорить его древние памятники) в его первом путешествии по стране пирамид и если ми расскажем о его первьіх настоящих приключениях? Не всегда кабинетному ученому дано лично убедиться в правильности своих теорий путем непосредственности своих теорий, путем непосредственних наблюдений. Нередко ему даже не удаетея побивать в тех местах, где он мнеленно пребивает на протяжении десятилетий. ПІампольону не било суждено дополнить свои видающиеся теоретические изьіскания успешньїми археологическими раскопками. Но увидеть Египет ему удалось, и он смог путем непосредственних наблюдений убедиться в правиль ности всего, о чем передумал в своем уединении. Еще юношей, далеко виходя 92

в своих занятиях за рамки задачи дешифровки, он занимался хронологией и топографией Древнего Египта; поставленньїй перед необходимостью на оснований весьма недостаточньїх сведений определить во времени и классифицировать ту или иную статую или надпись, он вьідвигал одну гипотезу за другой. Теперь, приехав в страну своих исследований, он попал примерно в такое же положение, в каком очутился бьі зоолог, сумевший по остаткам костей и окаменелостей восстановить облик динозавра, если бьі он внезапно перенесся в меловой период и увидел бьі зто доисторическое животное в плоти и крови. Зкспедиция Шампольона (она продолжалась с июля 1828 года до декабря 1829) бьіла поистине его триумфальньїм шествием. Только официальньїе представители французских властей не могли за бить, что некогда Шампольон считался государственньїм преступником (дело било прекращено в связи с общим курсом политики монархии Людовика XVIII; точньїе данние об зтом отсутствуют). Местние жители прибивали толпами, стремясь увидеть того, кто ’’может прочитать надписи на древних камнях”. Шампольону пришлось ввести железную дисциплину, чтоби заста вить участников своей зкспедиции каждий вечер возвращаться на нильские корабли ”Хатер” и ’’Исида” под защиту ”двух дружелюбних богинь”. Знтузиазм меетних жителей до такой степени воодушевил участников зкспедиции, что они даже исполнили перед египетским пашой Мухаммедом-беем ’’Мар сельєзу” и песни о свободе из ’’Немой из Портичи”. Но зкспедиция не только развлекается, она работает. Шампольон делает откритие за откритием. Он находит все новие и новьіе доказательства, подтверждающие его теории. Одного взгляда ему достаточно, чтоби разграничить по зпохам и классифицировать карьери в каменоломнях Мемфиса. В Мит-Рахине он откривает два храма и мертвий город. В Саккара, где через многие годи сделает великие открьітия Маризтт, он находит упоминание о некоем царе — Унасе — и безошибочно относит его царствование к ранней зпохе. В Телль-Амарне он приходит к убеждению, что громадное сооружение, которое, по мнению Жомара, служило для хранения зерна, на самом деле било не чем иньїм, как большим храмом зтого города. А затем ему било суждено испитать чувство полного торжества: одно из его утверждений, за которое шесть лет тому назад его наградили дружним хохотом члени Египетской комиссии, как оказалось, полностью соответствовало истине. Корабли останавливаются в Дендера. Перед ними храм, один из самих больших египетских храмов, тот, которьій — ньіне зто уже известно — начали строить еще цари двенадцатой династии, могущественнейшие правители Ново го царства: Тутмес III, Рамсес Великий и его преемник. Сооружение зтого храма продолжалось при Птолемеях, а затем и при римлянах — Августе и Нерве; ворота и внешняя сторона достраивалась при Домициане и Траяне. Сюда после труднейшего пешего перехода по пустине пришли войска Наполеона, которнх буквально ошеломила представшая перед ними картина. Здесь приостановил движение своей дивизии, мчавшейся по следам мамелюков, генерал Дезз, очарованний мощью и величием угаснувшего царства (какие сентименти с точки зрения генерала XX века!). 93

Теперь здесь стоял Франсуа III ампольон, которому до мельчайших деталей били знакомьі все сообгцения об зтом храме, все его зарисовки и копии надписей на нем — он столько раз беседовал о них с Деноном, сопровождавшим в своє время генерала Дезз. Бьіла ночь, светлая, лунная египетская ночь, все кругом бьшо озарено каким-то необьїкновенньїм сиянием; спутники ПІампольона настаивали, и он в конце концов сдался: пятнадцать исследователей во главе с самим Шампольоном, словно одержимьіе, устремились к хра му; ’’єгиптянин мог бьі принять их со сторони за бедуинов, европеец — за группу хорошо вооруженньїх монахов-картезианцев”. Вот как описьівается зто в проникнутом еле сдерживаемьім волнением рассказе Лота — одного из участников зкспедиции: ”Мьі мчимся наудачу сквозь пальмовую рощицу, возникшую перед нами при свете луньї, словно волшебное видение. За ней — високая трава, колюч ки, сплошная стена кустарника. Вернуться? Нет, зтого ми не хотим. Идти вперед? Но ми не знаєм, как пройти. Мьі пробуєм кричать, но в ответ доносится лишь отдаленний лай собак. И тут вдруг ми замечаем оборванного феллаха, которий спит, приткнувшись к дереву. В черньїх лохмотьях, едва прикривающих тело, с палкой, он похож на демона (’’ходячей мумией” назовет его Шампольон). Он поднимается, дрожа от страха — неровен час, убьют... Дальше — еще один двухчасовой переход, и наконец ми у цели — перед нами залитий светом храм. При виде зтой картинні мьі пьянеем от восторга. Дорогой ми пели, чтоби заглушить нетерпение, но здесь, перед залитими лунним светом пропилеями, чувства переполняют нас — под зтим портиком, опирающимся на гигантские колонньї, царит глубокая тишина... Таинственное очарование усутубляют глубокие тени, а снаружи — пленительньій, сверкающий лунньїй свет! Незабиваемий контраст! Потом ми разжигаем в храме костер из сухой трави. Повое волшебство, и вновь всеобщий взрив восторга, доходящий до исступления. Зто било похоже на лихорадку, на сумасшествие. Ми все били в зкстазе. Однако все зто било не волшебством, не фантазией, а реальностью — ми находились под портиком храма в Дендера. Но что же пишет об зтом сам Шампольон? Участники Зкспедиции назьівают его ’’учителем”, и в полном соответствии со своим положением он более сдержан. Но и за его нарочито рассудительними словами чувствуется волнение: ”Я не буду питаться описивать впечатление, которое, в частности, произвел на нас портик большого храма. Можно рассказать о его размерах, но дать представление о нем — невозможно. Зто — максимально возможное сочетание грации и величия. Мьі провели там в полном упоении два часа. Вместе с горсткой наших феллахов бродили ми по залам, питаясь при свете луни разобрать висеченние на стенах надписи”. Зто бьш нервьій большой, хорошо сохранившийся египетский храм, кото рий увидел Шампольон. Записи, сделанние им в зту ночь и в последующие дни, свидетельствуют о том, какой интенсивной била жизнь зтого человека в Египте; он бьіл настолько подготовлен ко всему — в мислях, мечтах, помислах, — что ничто не казалось ему новим: везде он видел подтверждение своих взглядов, своих теорий. Большинство спутников Шампольона видели 94

в храме, воротах, колоннах и надписах всего-навсего намни и мертвьіе памятники. Необьічньїе костюмні, в которьіе они облачились, бьіли для них лишь забавой, а для Шампольона — самой жизнью. Все они остриглись наголо и повязали головні огромньїми тюрбанами. На них бьіли тканньїе золотом шерстяньїе куртки и желтьіе сапоги. ”Мьі носим их ловко и с достоинством”, — писал один из участников зкспедиции, однако в его словах чувствуется еле уловимая ирония. Шампольон же, которого и в Гренобле, и в Париже назьівали ’’єгиптянином”, чувствовал себя в зтом костюме — зто подтверждают все его друзья — совершенно свободно. Он занят не только дешифровкой и интерпретацией. Ему приходят в голову новьіе мьісли, новніс идеи. И, торжествуя, он доказьівает Комиссии: зтот храм вовсе не храм Исидьі, как зто утверждают, а храм Хатор, богини любви. Больше того — он вовсе не древний. Свой настоягций вид он приобрел лишь при Птолемеях, а окончательно бьіл достроен римлянами. Восемнадцать столетий — зто сравнительно небольшой срок, ведь им предшествовали тридцать столетий истории Египта. Неизгладимое впечатление, которое храм произвел на Шампо льона в ту памятную лунную ночь, не помешало ученому отметить, что, хотя зтот памятник и представляет собой мастерское произведение зодчества, ’’скульп турні, служагцие ему украшением, — самого худшего стиля”. ’’Пусть Комиссия не обижается на мои слова, но барельєфні храма в Дендера ужасньї, зто и не может бьіть иначе, ибо они принадлежат периоду упадка. Искусство скульптурні в те времена уже деградировало, что же касается зодчества — формьі искусства, менее подверженной изменениям, — то оно еще сохранилось во вполне достойном египетских богов и восхищения последующих столетий виде”. Шампольон скончался три года спустя. Смерть его бьіла преждевременной утратой для молодой науки египтологии. Он умер слишком рано и не увидел полного признання своих заслуг. Тотчас после его смерти появился ряд позорньїх, оскорбительньїх для наших чувств работ, в частности английских и немецких, в которьіх его система дешифровки, несмотря на совершенно очевидньїе положительньїе результатні, обьявлялась продуктом чистой фантазии. Однако он бьіл блестяще реабилитирован Рихардом Лепсиусом, которьій в 1866 году нашел так назьіваемьій ’’Канопский декрет”, тоже трехьязьічньій, полностью подтвердивший правильность метода Шампольона. Наконец, в 1896 году француз Ле Паж Ренуф в речи перед Королевским обществом в Лондоне отвел Шампольону то место, которое он заслужил, — зто бьіло сделано сорок шесть лет спустя после смерти ученого. Шампольон открьіл тайну египетской письменности. Теперь мог вступить в свои права заступ.

Глава 12 ’’Сорок веков смотрят на вас...” Зта книга — лишь общин обзор; мьі йдем от вершиньї к вершине, не имея возможности подолгу останавливаться на кропотливой деятельности кабинетньіх ученьїх, к заслугам которьіх следует отнести каталогизацию, разноску 95

накопленного материала по рубрикам, а также смельїе толкования текстов, плодотворньїе гипотезьі и творческие предположения. Великие открьітия в области египтологии периода десятилетий, последовавших за дешифровкой иероглифов, осуществленной Шампольоном, связаньї с именами четьірех исследователей. Назовем их в той последовательности, которая определяется порядком нашего изложения: итальянец Бельцони — собиратель, немец Лепсиус — классификатор, француз Маризтт — хранитель, англичанин Питри — вьічислитель и интерпретатор. ’’Один из самьіх замечательньїх деятелей во всей истории египтологии” — так назьівает археолог Говард Картер Джованни Баттиста Бельцони (1778—1823), которьій еще незадолго до своего приезда в Египет вьіступал как ’’силач” в лондонском цирке. Замечание Картера относится скореє к личности Бельцони, чем к его работе. Мьі уже упоминали, что в истории археологии дилетантьі сьіграли вьідающуюся роль. Но Бельцони бьіл, пожалуй, среди них одним из наиболее странньїх. Отпрьіск почтенного римского рода, он родился в Падуе и должен бьіл стать священником или монахом. Не успев еще облачиться в рясу, он оказался замешанньїм в политических интригах и предпочел путешествию во всегда готовую к приему посетителей итальянскую тюрьму поездку в Лондон. Сохранилось сообщение о некоем ’’итальянском гиганте” и ’’силаче”, которьій ’’каждьій вечер носит на импровизированной сцене целую группу мужчин”. Несомненно, что в зто время Бельцони бьіл еще весьма далек от археологии. Возможно, впоследствии он изучал механику (впрочем, зто могло бьіть и шарлатанством), но во всяком случае в 1815 году пьітается найти счастье в Египте, предлагая там механическое водяное колесо, которое якобьі может заменить местньїм жителям четьіре обьічньїх водочерпальньїх колеса. Так или иначе, он, очевидно, бьш ловким человеком, ибо ему удается добиться разрешения продемонстрировать свою модель во дворце Мухаммеда Али, весьма опасного человека, которьій в то время находился еще на первьіх ступенях той лестницьі успеха, продвигаясь по которой бедняк албанец, впоследствии торговец кофе, затем полководец и паша, стал властителем Египта, части Сирии и Аравии. Когда Бельцони прибьіл к нему, Мухаммед Али уже десять лет занимал место изгнанного турецкого губернатора и бьіл утвержденньїм Турцией пашой. Он дваждьі наголову разбил английские войска и учинил крупнейшую в истории резню; своим политическим разногласиям с мамелю ками он положил конец, пригласив к себе в Каир на обед четьіреста восемьдесят беев и перебив их всех там. Но как бьі то ни бьіло, Мухаммед Али в общем, как мьі видели, человек, не чуждьій прогрессу, не дал себя увлечь водяньїм колесом. Бельцони же тем временем успел при посредстве швейцарца Буркгарда, путешественника по Африке, представиться британскому генеральному консулу в Египте Солту и подрядился доставить гигантскую статую Рамсеса II, ньіне хранящуюся в Британском музее, из Луксора в Александрию. Последующие пять лет его жизни бьіли отданьї коллекционированию. Вначале он зто делал для Солта, потом начал работать сам на себя. Он 96

Стеньї усьіпальницьі Сети І і: Іі'арнаке

собирал все. что попадалось под руку: от скарабеев до обелисков. (Однаждьі один обелиск упал при транспортировке в Нил, он вьіудил его обратно.) Он делал зто в те годьі, когда Египет, самое гигантское кладбище древностей на свете, подвергся хисцническому разграблению, когда без малейшего колебания античное золото добьівали теми же хитцническими методами, какими пару лет спустя стали добьівать природнеє золото в Калифорнии и Австралии. Законов не существовало, да если они и бьіли, на них никто не обращал внимания; не раз случалось, что разногласия разрешались сил ой оружия. Нет ничего удивительного в том, что страсть к коллекционированию, в основе которого лежит ценность предметов, а не познавательная или научная их значимость, привела не столько к открьітиям, сколько к разрушениям, 97

Ц арский некрополь в Гизе. Пирамидьі Хефрена и Хеопса

и принесла больше вреда, чем знаний. И хотя Бельцони успел, как зто довольно бьістро вьіяснилось, несмотря на превратности жизни, приобрести кое-какие специальньїе знання, он тоже не признавал никаких препятствий в безудержной охоте за тем или иньїм предметом: взламьівая запечатанньїе камерьі царских гробниц с помощью стенобитньїх орудий, Бельцони пользовался такими методами, от которьіх у современньїх археологов, как товорится, волосьі дьібом встают, и бьіло бьі непонятно, как мог такой археолог, как Говард Картер, сказать, что следует отдать должное и его раскопкам, и ”тем методам, к которьім он прибегал”, если не учитьівать того факта, что Бельцони бьіл сьіном своего века и что он первьім осуществил в столь больших масштабах два дела, которьім бьіло суждено стать первьіми звеньями цепи археологических исследований, не завершенньїх еще и до сих пор. В октябре 1817 года Бельцони обнаружил в долине Бибан аль-Мулук, близ Фив, рядом с другими гробницями огромную — длиной в сто метров — гробницу Сети І, предшественника великого Рамсеса, победителя ливийцев, сирийцев и хеттов. Великолепньїй, но пустой алебастровьій саркофаг, которьій он нашел во время раскопок, хранится в музее Джона Сона в Лон доне. (Саркофаг бьіл пуст уже три тьісячи лет. Где находилась сама мумия, Бельцони не бьіло суждено узнать.) С находкой зтой гробницьі начались 98

важнейшие открьітия в Долине царей, достигшие своего апогея в нашсм столетии. А полгода спустя, 2 марта 1818 года, как об етом сообщает сегодня надпись над входом, итальянец открьіл вторую по величине пирамиду Гизз — пирамиду Хефрена — и проник в ее погребальную камеру. Зти первьіе исгледования положили основание науке о пирамидах, самьіх монументаль них сооружениях древности. Теперь сквозь гигантские геометрические фигурьі начали все яснеє вьірисовьіваться из тьмьі веков чертьі древнего человеческого общества. Бельцони не бьіл первьім искателем кладов в Долине царей. Он не бьіл также первьім, кто пьітался найти вход в пирамидьі. Но он, в значительно большей степени искатель золота, чем истиньї, бьш первьім, кто дваждьі — в погребальной камере и в пирамиде — затронул те археологические проблеми, которьіе и поньїне еще не разгаданьї до конца. В 1820 году он отправился в Англию и открьіл виставку в Лондоне на Пиккадилли в построенном за восемь лет до зтого ’’Египетском зале”. Самими значительними експонатами зтой виставки били алебастровий саркофаг и модель гробници Сети 1. Несколькими годами позже Бельцони умер во время научно-исследовательской поездки по Тимбукту. И пусть ему будет прощено то, что он, пожелав увековечить своє имя в надписи, сделанной им на троне Рамсеса II в Фивах, совершил тем самим наряду со многими весьма достой ними деяниями проступок, которий положил начало дурной традиции, подхваченной целими поколениями английских, французеких и немецких ”коллекционеров”, не порвавших с ней, к вящему неудовольствию археологов, и до сих пор. Бельцони бьш великим коллекционером. Наступило время классификатора. Александру Гумбольдту, путешественнику и естествоиспитателю, ми обязани тем, что по его инициативе и под его влиянием король Пруссии Фридрих Вильгельм IV (более склонний обично к прожектам, чем к делам) пожертвовал значительную сумму на снаряжение научной зкепедиции в Египет. Руководителем зтой зкепедиции бил назначен Рихард Лепсиус, которому в ту пору исполнился тридцать один год. Вибор бьш на редкость удачним. Лепсиус родилея в Наумбурге в 1810 году. Он изучал филологию и сравнительное язикознание, в двадцать три года получил первую ученую степень, а в возрасте тридцати двух лет бил назначен екстраординарним профессором в Берлине. Годом позже после двухлетней подготовки он отправился в своє путешествие. Зкспедиция бьша рассчитана на три года — с 1843 по 1845. Тем самим в ее распоряжении оказалось то, чего били лишени предшествующие ей зке педиции, — запас времени. Она не гналась за легкой добичей, уделяя особое внимание изучению и регистрации, и имела возможность везде, где зто сулило успех, заняться раскопками. Так, она пробила целих шесть месяцев в Мемфисе и семь — в Фивах. (Если вспомнить, что в наше время в одной только гробнице Тутанхамона работн велись несколько лет, то время, которое бьшо затрачено Лепсиусом на изучение всех зтих бесчисленнх памятников, может 99

показаться не столь уж значительньїм, но в те годьі зто бьіл очень большои срок.) Первьім успехом Лепсиуса бьіло открьітие так назьіваемого ’’Древнего царства” в его многочисленньїх памятниках. (Древнєє царство — ранняя зпоха истории Египта, датируемая примерно 2900—2270 тодами до н. з., время постройки пирамид.) Он нашел следьі и остатки более тридцати неизвестньїх до тех пор пирамид, увеличив тем самьім общее их число до 67. Кроме того, он открьіл новьій, до зтого неизвестньїй вид гробниц, так назьіваемьіе ’’мастаба” — гробницьі знати времен Древнего царства, — и исследовал в общей сложности сто тридцать таких гробниц. В Телль-Амарне перед ним предстала в общих чертах фигура реформатора религии Аменофиса (Аменхотепа) IV. Лепсиус первьій измерил Долину царей, снял копии с настенньїх рельефов в храмах, с бесчисленньїх надписей и, что особенно ценно, с картушей с царскими именами. Он дошел в своих исследованиях, как он сам думал, до четвертого тьісячелетия до н. з. (мьі сегодня знаєм, что до третьего); он бьіл первьім, кто систематизировал все виденное и сумел разглядеть египетскую историю, прошлое Египта там, где другие видели только нагромождение руин. Плодом зкспедиции явились сокровища Египетского музея в Берлине, результатом изучения источников — бесчисленньїе публикации, начиная с двадцатитомного роскошного издания ’’Памятники Египта и Зфиопии” (’’Denkmaler aus Aegypten und Aethiopien” — внука знаменитого ’’Описання Египта”) — и кончая монографиями по самьім разнообразньїм проблемам. Когда он в 1884 году скончался (ему бьіло тогда 74 года), его биограф, крупний єгиптолог, но бездарний романист, чьи романи ’’Уарда” и ”Дочь фараона” можно било еще в конце прошлого — начале зтого века найти в любой библитеке, Георг Збере7 имел все основания сказать, что Рихард Лепсиус бил, в сущности, основателем современной научной египтологии. Зто почетное место великому классификатору обеспечили в первую очередь две его публикации: появившаяся в Берлине в 1849 году ’’Египетская хронология” и изданная также в Берлине, но годом позже ’’Книга египетских фараонов”. Как и у всех древних народов, у єгиптян не существовало твердого летосчисления, начинающегося с какого-нибудь определенного исторического собития; отсутствовало у них и чувство историзма. Но лишь вера в непреривний прогресе, присущая прошедшему веку, которий сам себя рассматривал как вершину всех времен, заставляла видеть в зтом факте примитивность. Освальд ІПпенглер бил первьім, кто увидел в зтом ’’недостатке” всего лишь характерную черту мировоззрения древних народов, чье представление о времени било просто иньїм по сравнению с нашим. Там, где нет летосчисления, нет и писаной истории. Ми не знаєм египетских историков8 — их нет, єсть только весьма неполние аннали, которие содержат отривочние упоминания о прошлом, как правило, не более достовернне, чем, скажем, наши легенди и сказки9. Предстаньте себе, что нам надо било би более или менее точно восстановить хронологию ранней западноевропейской истории по надписям на наших общественннх зданиях, по текстам отцов церкви и сказкам братьев Гримм! Примерно такую же задачу должни били разрешить археологи, когда они впервне попитались восстановить хроноло гию египетской истории. Остановимся, хотя би коротко, на зтих попитках 100

— они дают великолепное представление о том, накой проницательностью, каким остроумием нуисно бьіло обладать, чтобьі по отдельньїм данньїм реконструировать историю четьірех тьісячелетий. В результате зтих попьіток мьі сегодня гораздо лучше разбираемся в египетской хронологии, чем, допустим, греки (например, значительно лучше, чем Геродот, которьій посетил Египет почти две с половиной тьісячи лет тому назад). Чтобьі вновь не возвращаться к зтой теме, мьі не будем останавливаться на вьіводах, к которьім пришел в зтом вопросе в 1849 году Лепсиус, и на вьіводах его предшественников. Хотя ко всем египетским источникам необходимо бьіло с самого начала подойти с осторожностью, первой отправной точкой исследования стал труд одного египетского жреца Манефона, которьій примерно за триста лет до н. з. во время царствования двух первьіх Птолемеев (следовательно, вскоре после смерти Александра Македонского) составил на греческом язьіке историю своей страньї — ’’Историю Египта”10. Зтот труд полностью не сохранился. Мьі знаєм его только в общих чертах, по пересказам и отрьівкам, сохранившимся у Юлия Африкана, Евсевия, у Иосифа Флавия. Манефон разделил бесконечную вереницу фараонов на ЗО ’’династий”, то єсть ввел то подразделение, которое применяется еще и поньїне, хотя нам уже давно известньї все ошибки Манефона, книгу которого современньій историк Египта американец Дж. Г. Брзстед назвал ’’собранием сказок для детей”. Оценка зта, несомненно, сурова, но надо иметь в виду, что у Манефона не бьіло предшественников и что перед лицом ушедших в прошлое трех тьісячелетий он находился примерно в том же положений, в каком очутился бьі современньїй греческий историк, которому предстояло бьі написать на основа ний преданий и легенд историю Греции, начиная с Троянской войньї. Список Манефона бьіл на протяжении десятилетий единственной отправной точкой для археологов. (Необходимо оговориться: слово ’’археология” по-прежнему является общим научньїм термином для всей науки о древностях, но, поскольку египетских памятников и надписей бьіло так много, что они требовали специального изучения, со времен Лепсиуса ввели термин ’’египтология”; точно так же мьі пользуемся сейчас термином ’’ассириология”, имея в виду археологические исследования Двуречья.) Насколько западноевропейские ученьїе отошли от Манефона и его датировок, можно видеть из нижеследующего перечня. В нем приведеньї данньїе различньїх ученьїх о том, когда произошло обьединение Египта под властью царя Менеса (Миньї), то єсть о годе, с которого, собственно, и начинается история Египта: Шампольон — 5867 год до н. з.; Лесюер — 5770; Бек — 5702; Унгер — 5623; Маризтт — 5004; Бругш — 4455; Л аут — 4157; Шаба — 4000; Лепсиус — 3892; Бунзен — 3623; Зд. Мейер — 3180; Вилькинсон — 2320; Пальмер — 2224. В наше время, однако, зту дату снова отодвигают в более далекое прошлое: Брзстед относит ее к 3400 году, немец Георг Штейндорф — к 3200 году. По самим новейшим данньїм, зто собьітие относят к 2900 году11. Совершенно очевидно, что всякая датировка тем сложнее, чем более отдаленьї от нашей зпохи те или иньїе собьітия. Для Новой истории Египта (под нею мьі подразумевали историю Нового царства и так назьіваемого ’’Позднего времени”, которая успела уже закончиться к тому времени, когда Цезарь 101

делил ложе с Клеопатрой) можно бьіло воспользоваться соответствующими датами из ассиро-вавилонской, персидской, еврейской и греческой истории. (Еще в 1859 году Лепсиус писал о ’’некоторьіх точках соприкосновения египетской, греческой и римской хронологии”.) Новьіе возможности для сравнения, а следовательно, и для уточнення хронологии наиболее отдаленной зпохи неожиданно представились в 1843 году, когда в парижской Национальной библиотеке появился так назьіваемьій ’’Список царей из Карнака”, которьій содержал перечень египетских властителей с древнейших времен и до XVIII династии. В Египетском музее Каира мьі можем сегодня увидеть найденньїй в одной из гробниц ’’Список царей из Саккара”, на одной стороне которого содержится гимн Осирису, богу подземного царства, а на другой — молитва писца Тунри, обращенная к пятидесяти восьми царям, имена которьіх расположеньї в два ряда. Первьім из них назван Миебис, последним — Рамсес Великий. Еще большее значение для египтологии имел знаменитий ’’Список царей из Абидоса”. В одной галереє храма Сети мьі видим Сети І и Рамсеса II, в то время еще наследника престола. Они воздают почести своим предкам (Сети держит в руках курильницу). Имена зтих предков — их не менее 76 — приведеньї тут же в два столбца. А сколько для них заготовлено хлеба, пива, мяса, дичи и прочей снеди, какое множество самьіх различньїх жертвоприношений! Бьіло ясно, что все зто дает материал для сравнения и сверки, но зтого еще недостаточно для точного определения дат. Имелись, однако, отдельньїе сведения, рассьіпанньїе во множестве по самим различньїм местам; зто бьіли сведения о годах царствования некоторьіх царей, о длительности того или иного похода, о времени постройки того или иного храма. Все зто, а также подсчет ’’минимального времени царствования всех царей” послужило основой для воссоздания хронологии египетской истории. Однако первьіе достоверньїе датьі удалось установить благодаря кое-чему более древнему, чем сам Египет, более древнему, чем человеческая история и даже сам человек: благодаря движению светил. Египтяне имели свой календарь; они пользовались им с древнейших времен для вичисления сроков разливов Нила, от которьіх зависело все существование страньї. Зто бьш единственньїй в какой-то степени пригодньїй календарь древности, хотя, как ми зто увидим далее, и не первьій, несмотря на то, что введен он бьіл, как установил Здуард Мейер, в 4241 году до н. з .12. Надо заметать, что зтот календарь послужил основой для введенного в Риме в 46 году до н. з. ’’Юлианского календаря”, которьій достался от римлян в наследство Западу и лишь в 1582 году н. з. бьш заменен так назьіваемьім ’’Григорианским календарем”. Археологи обратились за советом к математикам и астрономам. Они пере дали им все расшифрованньїе иероглифические материальї, в которьіх име лись хоть какие-нибудь упоминания о небесних явленнях, о движении светил. В результате, опираясь на сообщения о появлении Сириуса (1 Тота — 19 июля с появлением на небе Сириуса в Египте начинался новий год), удалось довольно точно приурочить начало царствования XVII династии к 1580 году до н. з. и таким же образом определить, что начало царствования XII династии приходится примерно на 2б00 год до н. з. (с возможннм отклонением в три-четьіре года). 102

Так бьіли пайденьї отправпьіе точки. Теперь можно бьіло заняться ’’подгонкой” и размещением отдсльньїх царствований, датьі которьіх во многих случаях бьіли известньї. Удалось установить, что сроки царствования некоторьіх династий, приведенньїе у Манефона, бьіли невероятно растянутьі, нередко, как зто известно сегодня, чуть ли не вдвоє по сравнению с действительностью. Теперь, восстановив, так сказать, ’’спинной хребет” зтих трех тьісячелетий, установив хронологию, первьій в какой-то степени приближающийся к достоверному вариант, которьій бьіл создан классификатором Лепсиусом, можно бьіло приступить к воссозданию истории Египта. Для того чтобьі читатель мог лучше представить себе всю связь собьітий, мьі приводим здесь кратчайший обзор истории страньї на Пиле. (Лучшей историей Египта и поньїне остается книга американского историка Брзстеда ' История Египта” — ”А History of Egypt”.) Египет — страна речной культурьі. Вслед за возникновением первьіх политических обьединений в дельте Нила возникло ’’Северное царство”, а между Мемфисом (Каир) и первьім нильским порогом — ”Южное царство”. С обьединением зтих двух царств, состоявшимся примерно около 2900 года до н. з. при царе Менесе (Мине) ■- основателе первой обгцеегипетской династии, — и начинается, собственно, история Египта. Для большего удобства обзора многочисленньїе последующие династии обьединеньї в большие группьі, которьім дали название ’’царств”. Что же касается дат, то они, в особєнности те, которьіе относятся к ранней зпохе, и поньїне егце не отличаются особой точностью, позтому при датировке начального периода египетской истории не исключеньї ошибки и расхождения иной раз и в сто лет. В датировке и периодизации ранней зпохи, вплоть до истории Нового царства, мьі следуем за немецким єгиптологом Георгом Штейндорфом. В последуюгцем изложении используется подходягцая для данной цели обгцая псриодизация, но в датах династий мьі следуем за тем же автором. Древнєє царство (2900— 2270 годьі до н. з.) — зпоха правлення І—VI династий. Зто время появлення первьіх ростков цивилизации с ее первьіми законами, с ее религией, письменностью и формированием ’’литературного” язьїка13. Зто время строителей пирамид в Гизз, царей: Хеопса (Хуфу), Хефрена (Хафра) и Микерина (Менкаура), принадлежавших к IV династии. Первьій переходньїй период (2270— 2100 годьі до н. з.) начинается после катастрофического распада Древнего царства (в Мемфисе егце сохраняется призрачное царство) и, бьіть может, является переходньїм зтапом к своего рода феодализму14. За зто время сменилось четьіре династии, с VII по X, и около ЗО царей. Среднее царство ( 2 1 0 0 —1700 годьі до н. з.) бьіло основано Фиванскими правителями, которьіе свергли Гераклеопольских царей и вновь обьединили страну. Зтот период — время царствования XI—XIII династий, зпоха расцвета культурьі и созидания, время правлення четьірех властителей, носивших имя Аменемхет15, и трех — по имени Сесострис (Сенусерт), период создания многих вьідающихся произведений зодчества. Второй переходньїй период (1700— 1555 годьі до н. з.) проходит под знаком господства гиксосов; зто время царствования XIV—XVI династий. Кочевьіе 103

племена тиксосов (”царей-пастухов”) вторгаются в предельї Египта, покоряют его и удерживают в своих руках на протяжении целого столетия, до тех пор пока их не изгоняют правители Фив (XVII династия). Прежде считали, что изгнание гиксосов послужило основой для библейского сказання об исходе детей Израиля из Египта. Теперь зта гипотеза признана неверной. Новое царство (1555— 1090 годьі до н. з.) — время наибольшего усиления политической власти, зпоха ’’цезаристских” фараонов XVIII—XX династий. Завоевания Тутмеса III приводят к установленню связей с Передней Азией; он облагает данью покоренньїе народи, иноземньїе богатства рекой текут в Египет. Воздвигаются роскошньїе здания. Аменофис (Аменхотеп) III устанавливает связь с царями Вавилона и Ассирии. Его преемник Аменофис (Аменхотеп) VI (его женой била ІІефертити) бьіл великим реформатором религии: вместо прежнего культа бога Амона он ввел культ солнца — Атона — и с того времени начал именовать себя Зхнатоном. Он основал в песках пустьіни новую столицу: на смену Фивам пришла Телль-Амарна. Но новая религия не пережи ла своего основателя — она погибла во время гражданских войн. При зяте Аменофиса — Тутанхамоне — царская резиденция била вновь перенесена в Фивьі. Но своего наивисшего политического расцвета Египет достиг при царях XIX династии. Рамсес II, позднее прозванний Великим16, царствовал тридцать шесть лет. Памятниками его могущества являются воздвигнутие им монументальньїе, вернее колоссальние, строения в Абу-Симбеле, Карнаке, Луксоре, Абидосе, Мемфисе. После его смерти наступает период анархии. Рамсес III, царствование которого продолжалось двадцать один год, вновь устанавливает в стране мир, покой и порядок. Затем Египет подпадет под власть жрецов Амона. Третий переходтлй период (1090— 712 годьі до н. з.) — период уснехов и неудач, подьема и упадка. Из царей XXI—XXIV династии может пред ставить интерес покоритель Иерусалима Шешонк І, разграбивший храм Соломона. При XXIV династии весь Египет временно подпал под власть зфиопов. Позднее время (712— 525 годьі до н. з.). При XXV династии Египет бил завоеван ассирийцами под предводительством Асархаддона. XXVI династии удалось еще раз обьединить Египет (но без Зфиопии). Связь с Грецией оживила торговьіе отношения и культуру. Последний из царей зтой династии — Псаметих III — бьш побежден персидским царем Камбизом у Пелузия: Египет превращается в перейденую провинцию. На зтом в 525 году до н. з. история Древнего Египта, история египетской цивилизации, заканчиваетея17. Персидское господство (525— 332 годьі до н. з.) бьіло утверждено при Камбизе, Дарии І Гистаспе и Ксерксе І; при Дарии II оно приходит в упадок. Египетская культура в зтот период живет традицией, страна становится ’’добьічей более сильньїх народов”. Греко-римское господство (332 год до н. з. — 638 гЬд до н. з .) . В 332 году Александр Македонский завоевал Египет и основал Александрию, которая стала центром зллинистической культури. Держава Александра распадается. При Птолемее III Египет вновь обретает политическую самостоятельность. Последующие два века вплоть до рождества Христова заполненьї династическими распрями Птолемеев. Египет все более подпадает под влияние Рима. При 104

Н адгробная плита фараона Н армера. Л и ц евая сторона. Ш ифер. Конец 4 тьіс. до н. з.

поздних цезарях сохраняется лишь видимость национальной независимости египетского государства, в действительности же Египет становится римской провинцией, зксплуатируемой колонией, житницей Римской империи. Християнство рано получает распространение в Египте. С 640 года н. з. Египет попадает в полную зависимость от арабской державьі, позднее — под власть Османской империи и в европейскую историю входит уже во времена похода Наполеона. В 1850 году Огюст Маризтт, тридцатилетний французский археолог, поднялся на цитадель города Каира. Едва прибьів в Египет, он прежде всего хотел насладиться видом зтого города, что настойчиво рекомендовалось всем чужеземцам. Но он увидел не просто город — он увидел далекое прошлое, ибо его внимательньїй глаз сумел разглядеть за кондитерскими укра.іцениями минарстов в силузтах грандиозньїх монументов, окаймлявших границу западной пустьіни, исчезнувпійй древний мир. Он прибьіл в Египет, чтобьі ВЬІПОЛНИТЬ одно небольїпое поручение, но то, что он увидел с цитадели, определило его дальнейшую судьбу. Маризтт родился в 1821 году в Булони и рано увлекся египтологией. В 1849 году он бьіл зачислен ассистентом в Луврский музей в Париже и послан в Каир для приобретения кое-каких папирусов. Приехав в Египет и увидев хигцническую распродажу древностей, он потерял интерес к торгам и переторжкам с антикварами: его заинтересовало совершенно иное. Маризтт видел, что Египет, сам того не ведая, превратился в колоссальньїй аукцион по распродаже древностей. Кто бьі ни вступал на египетскую землю — ученьїе, туристьі, кладоискатели, — все, кто в силу тех или и ііь іх причин приезжал в Египет, бьши, казалось, одержимьі лишь одной страстью: коллекционированием древностей, то єсть, попросту говоря, занимались тем, что растаскивали зти уникальньїе памятники, вьівозя их за границу. А местньїе жители помота ли им. Рабочие, участвовавшие в археологических раскопках, припрятьівали все мелкие находки, а потом продавали их иностранцам, которьіе бьши ”так глупьі”, что платили за все зто чистим золотом. К зтому егце добавлялись разрушения: раскопки вели, заботясь, как правило, более о материальном успехе, чем о научном. Несмотря на пример Лепсиуса, в ходу бьіли вновь те же методи, что и во времена Бельцони. И Маризтт, которого так и подмивало заняться исследованиями и раскопками, нонял, что самая важная задача, которую необходимо виполнить для будущего археологической науки, — сохранить египетские древности. Приняв решение навсегда остаться в Египте, где, как он думал, только его личное присутствие могло гарантировать загциту и сохранность древних памятников, он даже в мечтах не мог предвидеть, какой успех випадет на его долю. Он не подозревал, что в течение всего лишь нескольких лет ему удастся создать самий большой в мире египетский музей. Но и Маризтту, третьему великому єгиптологу прошлого столетия, прежде чем заняться хранением и собиранием, било суждено сделать откритис. Вскоре после того, как Маризтт приехал в Египет, он обратил внимание на один странний факт. В роскошньїх садах сановников, так же как и перед зданиями нових храмов в Александрии, в Каире, в Гизз, можно било увидеть поставленньїе для украшения каменние сфинкси, чрезвнчайно похожие друг іоо

Н адгробная плита ф араона Н армера. Оборотная сторона.

на друга. Маризтт бьіл первьім, кто задумался над тем, откуда они бьіли доставленьї, где они находились первоначально. Случай играет важную роль во всех открьітиях. Прогуливаясь по развалинам в Саккара, Маризтт увидел напротив ступенчатой пирамидьі еще одного сфинкса: на зтот раз из-под песка виднелась одна лишь голова. Маризтт бьіл, разумеется, не первьім, кто его увидел, но он бьіл первьім, кто заметил, что зтот сфинкс — точная копия тех, которьіе украшали садьі Каира и Александрии. И когда он нашел одну надпись, содержавшую сообщение о жизни и смерти Аписа, священного бьїка Мемфиса, то все прочитанное, усльїшанное, увиденное слилось в его сознании в одну фантастическую картину таинственной, бесследно пропавшей аллеи сфинксов, о существовании которой бьіло давно известно, но местонахождения которой никто не знал. Он нанял несколько землекопов-арабов, да и сам взялся за заступ, и в результате нашел более ста сорока сфинксов. Сегодня мьі назьіваем основную часть сооружений, которьіе находились в Саккара и на поверхности и под песком, Серапеумом, или Серапейоном, по имени бога Сераписа. Аллея сфинксов соединяла два храма. Обнаружив зти статуй сфинксов (кроме них здесь бьіло найдено немало остатков фундаментов; сами же стоявшие на них ’ человеко-львьі” бьіли украденьї и увезеньї в разньїе места), вьісвободив их из-под перекатьівающихся волн песка — ньіне весь Серапеум уже вновь засьіпан песком, — Маризтт одновременно открьіл и то, что бьіло соединено с аллеей сфинксов: гробницьі священньїх бьїков Аписов. Благодаря зтому открьітию удалось поближе ознайомиться с некоторьіми формами одного из египетских религиозньїх культов, поклонения, показавшогося чуждьім и непонятньїм не только нам, но и древним грекам, которьіе в своях путевьіх записках специально подчеркивали его необьічность. Египетские боги сравнительно поздно воплотились в образах людей. ГГервоначально древние египтяне обожествляли растения, животньїх. Богиню Хатор олицетворяла смоковница, бог Нефертум почитался в виде цветка лотоса, богиня Нейт — в виде щита с двумя скрещенньїми стрелами; богов олицетворяли те или иньїе животньїе: бога Хнума — баран, бога Гора — сокол, бога Тота — ибис, Сухоса — крокодил, богиню города Бубастиса — кошка, богиню города Буто — змея. Но наряду с отими животньїми, олицетворявшими богов, почитались те или иньїе животньїе, которьіе бьіли отмеченьї определенньїми признаками. Наиболее почитаемьім из них бьіл Апис — священньїй бьік Мемфиса, которого египтяне считали ’’слугой бога Птаха”; ему воздавались самьіе пьішньїе почести, которьіх когда-либо удостаивалось какое-либо животное. Местопребьіванием зтого священного животного служил храм, ухаживали за бьїком жрецьі. Когда бьік околевал, его бальзамировали и хоронили со всей торжественностью, а его место занимал другой бьік, с теми же самьіми внешними признаками, что и его предшественник. Так возникали цельїе кладбища, достойньїе памяти богов и царей; к числу таких кладбищ животньїх принадлежат кладбища кошек в Бубастисе и Бени-Хасане, кладбище крокодилов в Омбосе, кладбище ибисов в Ашмунене, кладбище баранов в Злефантипе. 108

Зти культьі, распространенньїе во всем Египте, претерпевали на протяжении египетской истории бесконечньїе изменения, то ярко вспьіхивая, то утасая на цельїе столетия. (И если кому-либо все зто покажется странньїм и даже в какой-то степени смешньїм, пусть он представит себе, каким абсурдним должен казаться человеку иной цивилизации христианский культ непорочного зачатия.) Маризтт стоял на кладбище священних биков Аписов. Так же, как и в уснпальницах египетской знати, перед входом находился храм. Наклонний ход вел в склеп, в котором покоились останки всех священних биков, начиная со времен Рамсеса Великого. Погребальние капери били расположеньі по коридору, длина которого достигала ста метров. При последующем расширении склепа, продолжавшемся вплоть до зпохи Птолемеев, коридор бил удлинен до 350 метров. Какой поразительний культ! При свете зажженннх факелов Маризтт шагал от одной погребальной камери к другой; позади него толпились рабочие, которие едва отваживались говорить даже шепотом. Каменньїе саркофаги, в которих покоились бики, били сделанн из цельннх отполированних плит черногз или красного гранита внсотой более чем в три метра, шириной более двух метров и длиной не менее четирех (вес такого каменного блока исчисляется примерно в 65 тонн). У многих саркофагов кришки били сдвинутьі. Маризтт и его спутники нашли только два нетронутьіх саркофага; там бьши украшения. Все остальньїе оказались разграбленньїми. Когда? Кем? Имена грабителей остались неизвестни, можно только сказать: они бьіли. Зто с болью и яростью винужденьї бьіли нередко и в дальнейшем констатировать археологи. Сипучие пески, погребающие под собой храми, гробницн и даже цельїе города, заноси ли все следьі. Маризтт проник в темную область исчезнувших культов. Ему било суждено заглянуть (ми не имеем возможности подробно останавливаться на его исследованиях в Здфу, Карнаке и Деир аль-Бахари) в повседневную жизнь древних єгиптян — богатую и красочную. Сегодня турист, вьійдя из гробниц биков, отднхает на террасе Маризтт-Хауз; направо ступенчатая пирамида, налево Серапеум; он потягивает арабский кофе и внимает словам велеречивьіх проводников, подготавливающих его к восприятию того мира, которьш его ожидает. Неподалеку от Серапеума Маризтт обнаружил могилу дворцового чинов ника и крупного землевладельца Ти. Если к склепу биков прикасались еще во Бремена Птолемеев, когда его расширяли, устанавливая новьіе саркофаги (кстати говоря, работа зта бьіла прервана так внезапно, что один большой черний гранитний саркофаг так и остался лежать у порога — его не донесли до места назначения), то гробница вельможи Ти бьша чрезвьічайно древней: ее построили в 2600 г. до н. з., когда цари Хеопс, Хефрен и Микерин вьістроили свои пирамиди. Ни одно из ранее открьітьтх захоронений не давало такого реального представлення о жизни древних єгиптян, как зта гробница. Маризтт бил достаточно осведомлеп о том, как хоронили древних єгиптян, и позтому надеялся обнаружить здесь, кроме украшений, предметьі домашнего обихода, статуй и ’’рассказьівающие” рельефьі. Но то, что он увидел в залах и коридо109

pax зтой гробницьі, превосходило по богатству подробностей повседневной жизни древних єгиптян все до сих пор найденное. Богач Ти постарался, чтобьі и после смерти в его распоряжении оказалось все, причем буквально все, что окружало его при жизни. В центре всех изображений — он сам, богатьій вельможа Ти. Он в три-четьіре раза вьіше всех окружающих — рабов, простолюдинов, сами пропорции его фигурьі должньї подчеркивать его власть и могущество перед униженньїми и слабьіми. В весьма стилизованньїх стенньїх росписях и рельєфах, хотя и линейньїх, но тем не менее всегда подробно детализированньїх, нашло своє отражение не только праздное времяпрепровождение богача. Мьі видим процесе изготовления льна, видим коецов за работой, погонщиков ослов, молотьбу, веяние; видим изображение всего процесса постройки корабля — таким, каким он бьіл четьіре с половиной тьісячелетия назад: обрубку сучьев, обработку досок, работу со сверлом, стамеской, которьіе, кстати говоря, изготовлялись в те времена не из железа, а из меди. Совершенно отчетливо различаем всевозможньіе орудия труда и ереди них пилу, топор и даже дрель. Мьі видим золотоплавильщиков и узнаєм, как в те времена задували печи для плавки золота; перед нами — скульптори и каменотеси, рабочие-кожевники за работой; ми видим также, какой властью бил наделен такой чиновник, как господин Ти, — зто подчеркиваетея везде. Стражники сгоняют к его дому деревенских старост для раечетов: они волокут их по земле, душат, избивают; перед нами бесконечная вереница женщин, несуїцих дари, бесчисленное множество слуг, которне тащат жертвенньїх животних и здесь же закалнвают их (изображение так детализировано, что ми узнаєм, какими приемами закалнвали бьїков сорок пять столетий назад). Видим ми и как жил господин Ти — словно смотрим в окно его дома: господин Ти у стола, господин Ти со своей супругой, со своей семьей. Вот господин Ти за ловлей птиц, господин Ти с семьей путешествует по дельте Нила, господин Ти — и зто один из самих красивих рельефов — едет сквозь заросли тростника. Стоя во весь рост, он едет в лодке; измученние гребцьі егибаютея, налегая на весла. Вверху в зарослях летают птици, в воде вокруг лодки кишмя кишат риба и всякая прочая нильская живность. Одна лодка пливет впереди. Команда занята охотой: сидящие в лодке люди нацелили гарпуни, готовясь вонзить их в мокрьіе, блестящие спини гиппопотамов. Неоценимое значение зтого рельефа для времени Маризтта меньше всего определялось его художественними достоинствами — оно определялось тем, что зти изображения давали подробпейшее представление о каждодневной, будничной жизни древних єгиптян, показьівая не только, что они делали, но и как они зто делали. (То же представление дает и гробница Птахотепа, крупного государственного чиновника, а также откритая сорок лет спустя гробница Мерерука; все они находились близ Серапеума.) Ознакомление с их, правда, очень старательно разработанним, но по своєму техническому уровню еще весьма примитивним способом преодоления материальннх трудностей жизни, в основе которого лежало применение рабской сильї, заставляет нас проникнуться еще большим уважением к великому труду строителей пирамид, действитєльно загадочному для времен Маризтта. В течение нескольких деся110

тилетий в прессе и даже в специальннх трудах неоднократно вьісказьівались самьіе невероятньїе догадки о том, с помощью каких неизвестньїх нам приспособлений египтяне воздвигали свои циклопические сооружения. Тайну, которая не бьіла тайной, разрешил человек, которьій в те времена, когда Маризтт производил свои раскопки в Серапеуме, еще только появился на свет божий. Через восемь лет после того, как Маризтт прибьіл в Египет и с вершиньї цитадели в Каире впервие увидел египетские древности, — все зти восемь лет он на каждом шагу сталкивался с распродажей египетских сокровищ, но вьінужден бьіл лишь беспомогцно взирать на зто, — он, которьій прибьіл в страну на Ниле лишь для того, чтобьі приобрести несколько папирусов, сумел наконец осугцествить то, что представлялось ему делом первостепенной важности: основать в Булаке Египетский музей. Немного позже вице-король назначил его директором Управлення по делам египетских древностей и главньім инспектором всех раскопок. В 1891 году музей бьіл перенесен в Гизз, а в 1902 году он получил постоянное помещение в Каире, неподалеку от большого моста через Нил, построенного Дурньоном в том ’’античном” етиле, которьій сформировался на рубеже XIX—XX вв. Музей бьіл не только собранием зкепонатов, он превратилея в своего рода контрольний пункт. С момента его организации все находки древностей, еделанньїе в Египте — случайно или в результате планомерньїх раскопок, — стали рассматриваться как государственная собственность. Не являлись исключением даже те почетньїе подарки, которьіе вручались подлинньїм исследователям — археологам и другим ученьїм. Тем самим француз Маризтт прекратил хищническую распродажу египетских древностей и сохранил для Египта то, что принадлежало стране по праву. Благодарньїй Египет воздвиг Маризтту памятник, он установлен в саду Египетского музея; сюда же бьіл перевезен и прах ученого, покоягцийся в древнем гранитном саркофаге. Дело Маризтта продолжало жить. При его преемниках — директорах Гребо, де Моргане, Лорз и в особенности Гастоне Масперо — проводились ежегодньїе археологические зкепедиции. Бо времена директорства Масперо музей оказалея втянутьім в громкое уголовное дело. Впрочем, зта история относится уже к главе о гробницах царей. По прежде чем мьі перейдем к ней, необходимо остановиться на деятельности еще одного человека, англичанина по национальности, которий бьіл четвертим в ряду великих создателей египтологии и прибьіл в Египет тогда, когда Маризтт уже одной ногой стоял в могиле.

Глава 13 Питри и гробница Аменемхета Удивительно, как много рано развивіпихся дарований проявили себя впос ледствии именно в области археологии! ІПлиман, еще будучи учеником в лавке, овладевает чуть ли не полдюжиной язьїков; ІІІампольон в возрасте двена111

дцати лет вьісказьівает самостоятельньїе суждения по политическим вопросам; Рич привлекает к себе всеобщее внимание уже на девятом году жизни, а об Уильяме Матью Флиндерсе ГІитри, которому бьіло суждено стать самьім вндающимся вьічислителем и интерпретатором среди археолотов, рассказивается в биографической заметке, напечатанной в одной из газет, что он уже в возрасте десяти лет проявлял соверіпенно исключительньїй интерес к раскопкам в Египте. Тогда же он вьісказал мьісль, которая впоследствии стала основной в его научной деятельности: необходимо, соблюдая разумное соотношение между уважением к древностям и жаждой открьггий, слой за слоем ’’просеять” землю Египта для того, чтобьі не только найти все, что она скрьівает в своих глубинах, но и получить представление о первоначальном расположении всех находок. Заметка зта (мьі привели здесь ее лишь в качестве курьеза, так как проверить сообщаемьіе в ней фактьі не удалось) бьіла опубликована в Лондоне в 1892 году, в том самом году, когда Флиндерс Питри бьш назначен профессором Университи-колледжа. (К атому времени ему уже исполнилось 39 лет — едва ли можно считать такой возраст слишком ранним для должности профессора.) Однако независимо от достоверности зтих сведений несомненно одно: уже в ранние, юношеские годьі у Питри появился, помимо интереса к древностям, цельїй ряд склонностей, которьіе редко встречаются в подобном сочетании и которьіе впоследствии сослужили ему немалую службу. Он занимался естественньїми науками, испьітьівал значительно больший, чем обьічньїй дилетантский, интерес к химии и буквально возводил в культ ту науку, которая стала со времен Галилея основой всех точньїх наук, — математику. Одновременно он бродил по лондонским антикварним лавкам, проверяя свои теории на самих предметах древности, и еще в школьньїе годьі жаловался на то, что в области археологии, в частности египтологии, ощущается недостаток в настоящих фундаментальних трудах. Став взросльїм, он восполнил зтот пробел: его научное наследие насчитьівает 90 томов. Его трехтомная ’’История Егип та...” (1894—1905), исследование, отличающееся удивительньїм богатством содержания, бьіло первьім в ряду последующих монографий, посвященньїх зтой теме, а большой отчет ’’Десять лет раскопок в Египте, 1881—1891”, вьішедший в свет в 1892 году, еще и сегодня нельзя читать без волнения. Питри родился 3 июня 1853 года в Лондоне; свои исследования по древней истории он начал в Англии и первую печатную работу посвятил неолитической стоянке в Стонхендже. В 1880 году в возрасте 27 лет он отправился в Египет, где занимался раскопками цельїх сорок шесть лет, правда, с некоторьіми перерьівами, — вплоть до 1926 года. Он находит греческую колонию Навкратис и раскапьівает среди холмов мусора в Небеше храм Рамсеса. Около Кантари (некогда там проходила больїпая воєнная дорога из Египта в Сирию, а теперь приземляются самолети) он раскапьівает под ’’могильними холмами” воєнний лагерь Псаметиха І и устанавливает, что зта местность и єсть греческая Дафна. В конце концов он оказнвается там, где за двести лет до него, в 1672 году, стоял первий серьезньїй европейский исследователь зтих мест: учений Ванслеб, священник из Зрфурта, — перед остатками двух колоссальних, сделанних из песчаника статуй царя Аменофиса III, о которих упоминал еще Геродот. 112

’’Колоссями Мемнона” назьівали их древние греки. Когда Зос появлялась на горизонте, ее сьін Мемнон начпнал стонать и жаловаться, и звуки его голоса, в котором не бьіло ничего человеческого, до глубиньї души волнова їй всех, кому приходилось их усльїшать. Об зтом сообгцали Страбон и Павсаний. Много лет спустя жалобу Мемнона захотели послушать римский император Адриан (130 год до н. з.) и его супруга Сабина; звуки, которьіе они ус іьішали, потрясли их до глубиньї души. Впоследствии Септимий Север приказал ’’восстановить” верхнюю часть статуй с помощью плит из песчаника, и тогда звук пропал. Мьі и до сих пор не имеем еще достаточно ясного научного обьяснения зтого явлення, хотя в бьілом существовании его не приходится сомневаться. Здесь вдоволь поработали ветрьі столетий. Ванслебу еще удалось увидеть нижнюю половину одной из статуй18. Питри застает только руиньї. Он может лишь догадьіваться, что каждая статуя бьіла не менее двенадцати метров в вьішину (средний палец, сохранившийся на руке южного колосся, имел в длину 1 м 38 см). Неподалеку от зтого места Питри находит вход в пирамиду в Х аувара, а тем самьім — затерянную гробницу Аменемхета и его дочери Пта-Нофру. Об зтом его открьітии стоит рассказать подробнее. Полньїй список всех его раскопок не может бьіть приведен здесь —зто совершенно излишне в книге, которая не является биографией Питри. Он занимался раскопками всю жизнь, не останавливаясь на чем-то одном, как, например, Зване, которьш посвятил изучению одного лишь Кносекого дворца цельїх двадцять пять лет своей жизни. Питри действительно ’’просеял” весь Египет, совершив при зтом путешествие в глубь трех тьісячелетий. В результате он стал крупнейшим специалистом в той области древнеегипетского искусства, которая являлась наиболее интимной и относилась к ’’мальїм формам”, — в области керамики и пластики. (Питри первьій систематизировал и расположил хронологически египетское прикладнеє искусство, проложив дорогу последующим исследователям.) Одновременно Пи три бьіл знатоком самого великого и величественного из всего того, что досталось нам в наследство от древних єгиптян, — огромньїх надгробних памятников, пирамид. В последних разделах ми больше занимались историей, чем историями, перечислением фактов, чем приключениями, но пусть читатель не посетует на нас за зто. Надеемся, он будет вознагражден в последующих главах. В 1880 году в Гизз на поле пирамид появилея чудаковатьій европеец. Осмотрев местность, он обнаружил заброшенную гробницу, к которой кто-то из его предшественников приладил дверь, возможно, приспособив гробницу под склад. Странньїй путешественник обьявил своєму носильщику, что он собирается здесь поселиться. Уже на следующий день он водворилея в гроб нице; на одном из ящиков стояла лампа, в углу потрескивала печка: Уильям Флиндерс Питри бьіл у себя дома. А по вечерям, когда тени становились лиловьіми, некий догола раздетьій англичанин переползал через развалиньї у основания Большой пирамидьі; добравшись до входа, зто привидение исчезало в накаленной солнцем гробнице. После полуночи он возвращалея назад 113

с резью в глазах, с головной болью, весь в поту — ни дать ни взять человек, вирвав шийся из огнедьішащей печи, и, усевшись за свой ящик, переписьівал записи и заметки, сделанньїе в пирамиде: измерения вьісотьі, шириньї и длиньї ходов, наклонов углов, попутно излатая свои первьіе гипотезьі. Гипотезьі? О чем? Разве бьіло что-либо таинственное в зтой пирамиде, стоявшей на протяжении мнотих тьісячелетий на виду у всех? Еще Г еродот любовался ею (о Процесе мумифипирования в Древнем Египте сфинксе ОН даже не упоминает), ее називали одним из се ми чудес света. Но ведь ’’чудо” — зто уже что-то необьяснимое. Разве уже само существование зтих пирамид не давало человеку XIX века, века техники, рационализации и механизации, не верящему в бога и не видящему смьісла в возве іичивании материально бесполезньїх вещей, достаточно оснований для недоуменньїх вопросов? Бьіло известно, что пирамидьі — зто гробницьі, колоссальньїе дома для саркофагов. Но что, черт возьми, заставляло фараонов строить такие гигантские, не имевшие себе равньїх в мире сооружения? (В те Бремена их считали единственньїми в мире; сегодня мьі знаєм, что примерно такие же сооружения бьіли найденьї и в джунглях тольтеков в Центральной Америке.)19Что заставляло фараонов превращать свои гробницьі в крепости с тайньїми входами, с глухими дверями, с подземньїми коридорами, упиравшимися в гранитньїе блоки? Что заставило Хеопса взгромоздить над своим саркофагом целую гору — два е половиной миллиона кубических метров известняка? Ночь за ночью полуослептпий англичанин, задьіхаясь в раскаленной атмосфере полуразрушенньїх ходов, упорно продолжал свою работу; он стремился разрешить при помощи научньїх достижений своего столетия загадки пирамид, тайньї их сооружения и архитектурьі и дать ответ на те вопросьі, которьіе возникали у всех, кому пришлось зти пирамидьі увидеть. Многие его гипотезьі бьіли впоследствии подтвержденьї, друтие бьіли опровергнутьі новьіми исследованиями. Паши сегодняшние сведения о пирамидах ми почерпнули не только из открьітий Питри, а цифрьі, которьіми мьі пользуемся, являютея, разумеетея, новейшими данньїми, но, когда ми отправимся по следу тех, кто лишил саму идею создания пирамид всякого смьісла — по следам грабителей, — мьі снова возьмем себе в проводники Питри. Перенесемся более чем на четьіре с половиной тьісячелетия назад: от Нила к расположенной неподалеку строительной площадке движетея живой поток 114

полугольїх рабов — светлокожих и черпьіх, толстогубьіх и с прип. поснутьіми носами, с бритьіми головами. — распространяя см< .панньїіі запах дешевого масла, пота, редьки, лука и чеенока (согласно Геродоту, только на одно питание рабочпх, сооружавших пирамиду Хеопса, бьіло израсходовано в пере воде на современньїе деньги семь миллионов марок). Нскрикивая и взвизгивая под ударами бичей надсчотрщиков, они бред’л по гранитньїм плитам дороги, протянувшейся от Нила к месту постройки; етоная под тяжестью врезавпшхся в плечи веревок, о ііи таїцат огромньїе, медленно передвигающиеся на катках тачки, груженньїе камнями, каждьій обьемом более одного кубического метра. Так, под стоньї и крики росла на костях рабов пирамида. Она росла двадцать лет подряд, и на протяжении всех зтих іет каждьій раз, когда Нил внбрасивал свои илистьіе водьі на прибрежньїе поля, когда прекращались все полевьіе работьі, надсмотрщики вновь сгоняли сотни тьісяч рабов д. ія постройки гробницьі, которая називалась ”Ахет Хуфу” — ’’Горизонт Хеопса”! Пирамида поднималась все вьіше и вьіше. С помощью одной лишь іюдской сильї бьіли поставленьї и взгроможденьї друг на дру га 2 300 000 каменньїх блоков. Каждая из четьірех сторон пирамидьі имела в длину более 230 метров. Висота ее в конце концов достигла 146 метров. Гробница одного-единственного фараона почти не уступает но вьісоте Ке іі піском у собору, она вьіше собора св. Стефана в Вено и значительно вьіше собора св. Петра в Риме самой большой христианской церкви в мире, которая могла бьі свободно разместиться в гробнице египетского фараона даже вместе с лондонским собором св. Павла. Обгцая кубатура зтого строения, сложенного из камней и извес ляка, добьітьіх в каменоломнях по обеим сторонам Нила, достигает 2 521 000 кубических метров. Оно занимает площадь почти в 54 300 квадратних метров. Сегодня 14-й трамвай доставит вас чуть ли не вплотную к пирамиде, где вас встретят горланяіцие переводчики. погоніцики ослов и сторожа верблюдов, вьіпрашиваюіцие у вас бакшиш. Давно смо. ікли стенання рабов, нильский ветер разнес свист бичей, рассеялся запах пота. Осталось лишь чудовищное творение. Если сегодня п о д н я їь с я на пирамиду Хюпса — самую високую из всех пирамид — и встать лицом к югу (слева будет находиться сфинкс, справа —нирамидн Хефрена и Микерина), то далеко впереди будет видна еіце одна группа гигантских гробниц фараонов: пирамидьі Абусира, Саккара и Дашура. О многих других свидетельствуют сегодня лишь развалиньї. Пирамида Абу Руаш настолько разрупіена, что еверху можно заглянуть в ее погребальную камеру, некогда скрьітую под многими тисячами тонн тяжельїх каменньїх плит. Пирамида в Хаувара, по занесенним илом ходам которой Питри пробиралея в 1889 году по следам грабителей, и пирамида в Илахуне, сооруженная на скале из необожженного нильского кирпича, совершенно виветрились. Бнвало и иначе: ”Аль-Харам аль-каддаб” - "лижная пирамида’’, расположенная близ Медума и названная так арабами потому, что она показа лась им непохожей на все остальнне пирамиди, казалось би, должна била стать добьічей непогодьі и песка, так как ее стройте, іьство не било закончено, однако в отличие от многих других она сохранилась до сих пор. вздимаясь ввись на добрих сорок метров. Все зти пирамидьі сооружались с древнейших времен и вплоть до зпохи зфиопских властителей Мероз (в одной только сенерной группе, расположен-

ной на поле Мороз, насчитьівается сорок одна пирамида!), в них покоились тридцать четьіре царя, пять цариц, два наследника престола. Пирамидьі - зто кровь, пот и слезьі целих поколений, пролитьіе ради создания гробницьі лиіпь для одного человека, которьій, стремясь увековечить своє имя, заставлял сотни тьісяч безьімянньїх и безвестньїх людей громоздить к небу камни. Для чего? Только для славьі? Только из стремления запечатлеть своє имя в камне? Только из-за гордьіни, свойственной могущественньїм и сильньїм, потерявшим присущее обьічньїм смертньїм чувство мери? Истинньїй смьісл сооружения пирамид можно понять, только исходя из особенностей религиозньїх воззрений древних єгиптян, причем не из их мифологии ведь число егинетских богов необозримо — и не из их жреческой премудрости (ритуальї и догмьі, так же как и храмьі Древнего, Среднего и Нового царств, претерпевали изменения), а из того представлення, которое лежало в основе их религии: человек после смерти продолжает свой жизненньїй путь в царстве бессмертия. В зтом ’’потустороннем мире”, ’’антиподе” земли и неба, заселенном умершими, может, однако, существовать лишь тот — и зто самое основное, — кого снабдили в зтом мире всем необходимьім для существования. Под зтим ”всем необходимьім для существования” подразумевалось решительно все, чем покойник пользовался при жизни: жилище, пища, а для того, чтобьі удовлетворять потребность в еде и питье, — слуги, рабьі и предмети первой необходимости. Но прежде всего нужно било сохранить невредимьім тело — его следовало обезопасить от всяких посторонних воздействий. Только в зтом случае, то єсть при условии полнейшей сохранности тела, душа умершего (по-египетски ”baj”), которая покидала тело после смер ти, могла, свободно передвигаясь в пространстве, в любое время соединиться с телом вновь, точно так же, как и дух-хранитель ”К а” — олицетворение жизненной сили, которая появилась на свет вместе с человеком, но не умирала, нодобно телу, а продолжала жить, сообщая в дальнейшем покойнику необходимую силу в том потустороннем мире, где хлеб родится вьісотой в семь локтей, но где его тоже нєобходимо посеять. Вот зти представлення и породили два следствия: мумифицирование трупов, которое, хотя и в несравненно менее совершенной форме, известно также у инков, маори и иваросов, и постройку гробниц, напоминавших скореє крепости — ведь каждая пирамида должна била служить защитой для запрятанной в ней мумии от любого возможного врага, от любих дерзостних поступков, от нарушения покоя. Тисячи живих приносились в жертву, чтобьі один мертвий мог воспользоваться вечним покоєм и бессмертием в потустороннем мире. Тот или иной фараон на протяжении десяти, пятнадцати, двадцяти лет воздвигал себе гробницу, истощая сили своего народа, делая долги и оставляя их своим детям и детям своих детей. Он опустошал государственную казну и после смерти, так как его ”К а” требовал все нових и нових жертв — ему били нужни постоянние религиозние обряди. Любой мало-мальски предусмотрительний фараон отписивал одним только жрецам, которие должни били освящать жертви, предназначенние его ”К а”, доход по меньшей мере с дюжини деревень. 116

Сила зтих религиозньїх воззрений бьіла так велика, что она заглушала голос разума и в области политики. и в области морали. Пирамидьі, сооружавшиеся фараонами — и только ими, ибо менее знатньїе люди довольствовались мастаба, а человек из народа и могилой в песке, — явились порождением переходящего всякне границьі згоцентризма, чуждого человеку современного общества. Пирамидьі не бьіли, подобно огромньїм сооружениям христиан, храмами или соборами, предназначенньїми для той или иной благочестивой общиньї верующих; не били опи и, подобно вавилонским башням-зиккуратам, обиталищем богов и одновременно всеобщей святьіней. Они бьіли предназначеньї только для одного человека — для фараона, для его мертвого тела, для его души и для его ”К а”. Несомненно одно: гигантские памятники, сооруженньїе царями IV династии 47 столетий назад, далеко вьіходят за рамки всего того, что предписьівалось верой и религией и диктовалось соображениями безопасности. Вскоре, однако, постройка столь огромньїх пирамид стала редкостью, а потом и вовсе прекратилась, хотя правящие в те времена цари бьіли н и чу ' т ь не менее могугцественньіми самодержцями, чем Хеопс, Хефрен и Микерин; их обожествляли даже более, чем их предшественников, а такие фараоньї, как, например, Сети І и Рамсес II, отстояли от стонущего под игом рабства народа еще дальш ,. Одной из причин, слишком материальной, чтобьі ею можно бьіло полностью об'ьяснить отказ от сооружения больших пирамид, бьіла все более возросшая смелость грабителей. В некоторьіх деревнях ограбление гробниц превратилось в своего рода промьісел: еоциа. іьная компенсация вечно голод них за счет вечно ситих. (О таких грабителях, которие превратили историю открития гробниц в уголовную хронику, ми еще усльїшим.) Сохранность останков в пирамидах не могла бьіть теперь гарантировапа; зто привело к необходимости изьіскания совершенно новьіх мер предоеторожности и защити и тем самим к сооружению нових видов гробниц. Другую причину можно, вероятно, понять ТО ІЬКО в том слу чає, еели прибегнуть к помоіци исторической морфологии. Она еопоставляет все цивилизации, раеполагая их, так сказать, на одной плоскости с их аналогичними периодами подьема и упадка, и отмечает, что пробуждеиие ’’души” народа всегда сопровождается стремлением к созданию монументальних, штурмующих небо сооружений. Если рассматривать интересующую пас проблему с зтой точки зрения, нетрудно уловить, несмотря на все различия, определенную связь между вавилонским зиккуратом, ромапоготическими соборами Запада и египетскими пирамидами. Все опи стоят у истоков той или иной цивилизации и относнтся к тем временам, когда колоссальїіие сооружения воздвигались с поистине чудовищной силой; вспомним: ранние готические соборьі били столь огромньїми, что нередко их не могло заполнить даже все нас.еление того города, где они бьіли воздвигнутн. Сила зта не признавала никаких препятствий, благодаря ей из темних глубин созиаиия впезапно рождались арифметические викладки законов статики и из постепенного познания природи — первие закони небесной механики. Девятнадцатнй век, век технического прогресса, не верил в возможность зтого. Представители западноевропейской технической мьісли не могли себе 117

представить, что подобньїе соорунсения бьіли построеньї без ’’машин”, без полиспастов и, вероятно, без воротов и кранов. Но стремление к монументальности преодолело все, и количественная сила ранней цивилизации оказалась равной качественной силе позднейіпих цивилизаций! Пирамидьі бьіли построеньї при помощи мускульной сильї. В просверленньіе в скалах отверстия забивали колья и поливали их водой до тех пор, пока они не разбухали: так в горах Моккатама добьівали необходимьій для постройки пирамид камень. На катках и тачках зти каменньїе гльїбьі доставляли к месту назначения. Так постепенно, слой за слоем, пирамида вздьімалась ввьісь. По одному проекту или по нескольким сооружалась она — один из академических вопросов археологии. Лепсиус и Питри придерживались в зтом вопросе разного мнения; современная наука склонна принять точку зрения Лепсиуса, которьій считал, что пирамидьі строились по нескольким проектам. Качество работьі зтих строителей, живших 47 столетий назад, бьшо таково, что, как отмечал Питри, несовпадение горизонтальних и вертикальньїх линий пирамидьі не превьігаает ширини большого пальца. Камни настолько плотно пригонились один к другому, что еще восемьсот лет назад арабский писатель гбд аль-Латиф с удивлением заметил (сейчас зто может в большом зале Хеопсовой пирамидьт установить с помощьіо ”блица” и фотокамери любой турист): здесь работали мастера —камни подогнани так, что между ними не просунешь даже иголки. Н не прав тот современний критик, которий утверждает, что с точки зрения законов статики древние мастера проявляли излишнюю добросовестность, оставляй над гранитним перекритием погребальной камери пять пустих помегцений: как показала проверка, для облегчения перекритий за глаза хватило би и одного. Он забивает, что сегодня ми оставляєм пяти-, восьми- и двенадцатикратний запас прочности, причем не только при сооружении мостов. Пирамиди простоят егце долго. У Хеопсовой пирамидьі обломилась лишь верхушка, где образовалась площадка примерно в десять квадратньїх метров, почти полностью елезла гладкая облицовка из прекрасного моккатамского известняка, обнажив желтоватий плотньїй известняк местной породи — основной материал, использовавшийся при сооружении пирамиди; однако она стоит, и с ней рядом стоят другие. По где те фараони, которие искали в них убежища, которьіе видели в пирамидах безопасное место для своего мертвого тела и его ”Ка”? Именно здесь високомерие фараонов обернулось для них заслуженной трагедией. Тем, которьіе лежа ги не в каменних крепостях, а в мастаба, под землей, или в простих могилах в песке, повезло значительно больше, чем их повелителям: многие из зтих захоронеиий оказались вне поля зрения грабителей. А вот гранитная гробниця Хеопеа изуродована и пуста, и ми даже не знаєм, с каких пор. Бельцони еще в 1818 году разискал саркофаг Хефрена: кришка его бьіла сломана, а сам саркофаг чуть не до краев наполнен щебнем; у богато орнаментированного базальтового саркофага Микерина уже в тридцатн х годах прошлого столетия, то єсть, когда полковник Визе обнаружил погребальную камеру, где находилея саркофаг, не било кришки, а куски 118

деревянного внутреннего гроба лежали в другом пометцении вместе с остатками мумии фараона. Зтот саркофаг затонул около испанских берегов вместе с кораблем, на котором его везли в Англию. Миллионьї каменньїх плит должньї бьіли служить броней для мертвьіх тел фараонов; замурованньїе ходьі, хитроумная маскировка архитектурньїми де талями должньї бьіли служить препятствием для тех, кто задумал бьі разбогатеть неправедньїм путем. Ведь погребальньїе камерьі бьіли полньї богатств, неоценимьтх сокровищ; царь и мертвьій оставался царем, и его ”Ка”, которьій возвращался в мумию, чтобьі возродиться к новой жизни в потустороннем мире, нуждался в украіпениях, роскошньїх предметах обихода, привьічной драгоценной утвари и вернем оружии из золота и благородних металлов, украшенном лазуритом и самоцветами. Послужили ли пирамидьі в самом деле затцитой? Увьі, нет. Жизнь показала, что их размерьі не только не отпугивали грабителей, а, наоборот, привлекали. Камни охраняли, но размерьі пирамидьі говорили совершенно ясно: "Нам ест-- -<т<> екривать”. И грабители принимались за дело. Зто началось в древнейпіие Бремена, зто продолжается и сегодня. С хитростью грабителей, их вьідержкой и коварством пришлось в полной мере ознакомиться Питри, когда он в гробнице Аменемхета пережил своє первое разочарование. Необходимо хотя бьі вкратце остановиться на том вопросе, которьій вот уже на протяжении ста лет вновь и вновь поднимается различньїми газетами и журналами, в том числе и специальньїми, в отатьях под интригующим заголовком — ’’Тайна Большой пирамидьі”. Нам хорошо известно, что там, где не хватает знаний, всегда суіцествует широкий простор для всякого рода умозрительньїх спекуляций. Необходимо, однако, отличать умозрительньїе спекуляции от научной гипотезьі. Гипотеза входит в арсенал научньїх методов любой отрасли знання, она исходит из уже известньїх достоверньїх данньїх, она не решает, а предполагает. Умозрительньїе же спекуляции не имеют никаних границ. В большинстве случаев даже в посилках желаемое принимается за достоверное, а что касается так назьіваемьіх следствий, то зто уже всегда чистейшей води фантазия, блуждающая по самим окольним тропинкам метафизики, по самим темним дебрям мистики, по самим таинственним областям неверно истолкованньїх положений Пифагора и каббальї. Самьіе опасньїе из них те, которие кажутся логически обоснованними, ибо для логики у нас, людей двадцатого века, всегда наготове овации. Египетские находки визвали к жизни немало умозрительньїх теорий: о некоторих из них мьі уже упоминали, когда рассказьівали о дошампольоновских интерпретациях иероглифов. Ми можем привести здесь еще один пример. Речь идет о недавно вьішедшей книге сзра Галахада (за зтим именем скривается жениціна) ’’Матери и амазонки”, где автор не в порядке дискуссии, а в совершен но категорической форме утверждает, будто у єгиптян и в исторические Бремена существовал ярко вьіраженний матриархат. (Кстати, сзр Галахад вкладивает в свои доказательства столько огня и красноречия, что можно только пожелать, чтобьі подобной силой убеждения обладал хоть один серьезньїй археолог.) 119

Особого упоминания заслуживает в зтой связи и Сильвио Гезелл. Не желая отраничиваться узким кругом своей специальности, Гезелл занялся исследованием животрепещущего вопроса: бьіл известен Моисею порох или нет? Призвав на помощь все своє остроумие, он старался доказать, что виросший при дворе Рамсеса Моисей использовал с помоїцью своего тестя, жреца Иетро, которьій бьіл знаком с секретними таинствами Ковчег Завета в качестве лаборатории для изготовления взрьівчатьіх веществ; в 28—ЗО стихах 30-й главьі 2-й книги Моисея имеется рецепт взрьівчатки. Горящий кустарник, египетские колесницьі, летящие вверх колесами, скала, которая раскальївается от одного удара, стеньї Иерихона, которьіе пали от звука труб, — все зто, согласно Сильвио Гезеллу, результат той науки, которой удалось превратить Ковчег в лабораторию и фабрику взрьівчатки. Разве получение Моисеем скрижалей завета не сопровождалось грохотом и дьімом? Разве не понадобилось неловкому лаборанту сорок дней, чтобьі залечить свои ожоги? Иоганн Ланг, верньїй рьіцарь теории полого мира, вьідвинул в поддержку Гезелла естественнонаучньїе доводьі20. Однако далеко не всегда спекуляция так явно разоблачает сама себя, как зта. ІІас в данном случае интересует иное: с древнейших времен Большая пирамида (именно пирамида Хеопса, не какая-либо другая) служила обьектом всякого рода мистических цифрових викладок. Зта цифровая мистика находится на том же уровне, что и приведенние нами примери умозрительной спекуляции, и тот факт, что к ней в наши дни возвращаются серьезние учение, завоевавшие бесспорннй авторитет в различньїх специальних областях науки, ничего в зтой оценке не меняет. Большую пирамиду нередко називали ’’Библией в камне”. Нам известни ’’толкования” Библии. ’’Толкования” Большой пирамиди недалеко ушли от них. Из плана зтой пирамиди, расположения ее ворот, ходов, залов и погре бальних камер сумели вичитать всю историю человечества! Один из исследователей предсказал на основе зтой ’’истории”, что в 1913 году начнется мировая война. Легковерние отметили, что он ошибся ’’только на один год”. Приверженци цифровой мистики оперируют материалом, которьій может произвести ошеломляющее впечатление, если только не будет сразу направлен по верному пути. Бот пример: пирамиди расположеньї точно по направленню стран света, позтому диагональ северо-восток — юго-запад пирамиди Хеопса находится на одной линии с диагональю пирамиди Хефрена. Большинство витекаюіцих отсюда заключений основьівается на ошибочннх измерениях, на преувеличениях и беззастенчивом использовании тех возможностей, которие способно предоставить любое достаточно большое сооружение, если измерять его малими мерами длини. После первой попитки, осуществленной Флиндерсом Питри, Большая пирамида бьіла измерена относительно точно, однако ми должни отдавать себе отчет в том, что любое обмеривание, даже с помощью самих современних методов, может бить только приблизительним, так как облицовка пирамиди не сохранилась, а ее вершина разрушена. Позтому любая цифровая мистика, в основу которой положеньї измерения с точностью до сантиметра, с самого начала дискредитирует сама себя. К зтому следует добавить, что, хотя египтяне и обладали совершенно исключительннми позна120

ниями в области астрономии — в зтом им следует отдать должное, — у нас нет никаких оснований утверждать, что у них бьіла такая же определенная, вьіверенная мера длиньї, как наш метр, зталон которого. как известно. хранится в Париже21. Вероятно, такое пренебрежение к точности покажется нам непонятньїм, но вспомним, что древние египтяне бьіли также лишсньї чувства времени в его историческом понимании. Получить сенсационньїе результатні, используя при обмеривании гигантских сооружений ничтожньїе мерьі измерения, нетрудно. Можно не сомиеваться, что если мьі начнем измерять сантиметрами Шартрский или Кельнский собор, то с помощью таких арифметических действин, как сложение, вьічитание и умножение, нам будет не так уж трудно добиться самьіх неожиданньїх аналогий с космическими величинами. Вероятно, именно такие методьі породи ли утверждение, что число ТС не следует считать ’’число і Лудольфа”, ибо оно уже бьіло известно строителям пирамидьі22. Но если даже и подтвердилось бьі, что египтяне действительно запечатлели в пропорциях и размерах Больгаой пирамидьі какие-то особьіе сведения из области математики и астоономии (сведения, которьіе стали доступньї современной науке лишь в XIX и XX веках, как, например, точное расстояние от Земли до Солнца), то и в зтом случае нет никаких оснований облекать зти цифрьі в мистичесі.ие одеждьі, а тем более заниматься какими-либо пророчествами. В 1922 годл немецкий єгиптолог Людвиг Борхардт опубликовал после тщательного и з у ч є іп ія Большой пирамидьі книгу ’’Против цифровой мистики вокруг Большой пирамидьі Гизз”. Здесь мьі находим аргументи, которьіе окончательно вьібнвают почв\ из-под ног мистиков. Питри принадлежал к числу тех археологов, которьім не страшньї никакие препятствия, он бьіл человеком непреклонной воли, редкой вьідержки и настойчивости. Чувствуя. что находится на вернем п\ти. ГІитри пробивает в 1889 году ход в сложенной из нильского кирпича пирамиде одного фараона (он сам в то время еще не знал, что зто гробница Аменемхета III, одного из немногих миролюбивьіх властителей Египта), пробивает потоі'ч, что настоящего входа в зту пирамиду он так и не с\ мел найти. Однако, проникнув в гробницу, оп обнаруживает. что у него бьіли предшественники еще более проиьірливьіе, находчивьіе и настойчивьіе в своих поисках, чем он сам: люди давно прошедших времен, осквернители гробниц, пробравшиеся сюда не для того, чтобьі, воздав должное прошлому, извлечь их на свет в назидание настоягцему, а для грабежа! И тут Питри. неутомимьій Питри, даже восхищается вьіносливостью грабителей! Решив заняться исследованием пирамидьі — от деревупіки Хаувара аль-Макга до нее можно бьіло добраться на осле за три четверти часа, Питри принялся искать вход там, где он находился почти v всех пирамид: с северной стороньї. Но так же, как и его предшественники-грабители, он не наїпел его. Не нашел он его и на восточной стороне, и тогда, решив не тратить времени на утомительньїе поиски, он начал пробивать в стене туннель. Зто бьіло мужественпое регаение. В распоряжении Питри бьіли лишь примитивньїе технические средства. Он знал, что ему предстоит тяжелая 121

работа, хотя вряд ли предполагал, что ему придется провозиться с раскопом в течение нескольких недель. Нужно призвать на помощь всю свою фантазию, чтобьі понять, что значит, проработав день на египетском солнцепеке, претерпев все трудности, вьізванньіе и несовергаенством орудий, и несговорчивостью рабочих, вдруг, в тот самьій момент, когда в проломе последней стеньї показалась счастливо найденная погребальная камера, понять, что тебя опередили: в камере уже побьівали грабители. Мьі вновь встречаемся здесь с чувством, которое так часто охватьівает исследователя в момент завершення его трудов, — чувством глубочайгаего разочарования, побороть которое могут лишь сильньїе. (Ровно двенадцать лет спчстя произошел случай, которьій мог бьі доставить Питри минутку злорад ного удовлетворения: современньїе гробокопатели взломали гробницу Аменхотепа II, скончавшегося около 1420 года до н. з., и разрезали в поисках сокровигц ткань, в которую бьіла завернута мумия. Они испьітали всю горечь разочарования, наверняка еще более глубокую. чем ту, которую испьітал Питри, — их соратники по ремеслу, жившие три тьісячелетия назад, так мастерски все обчистили, что на долю их потомков не осталось ровньїм счетом ничего.) Ход, которьій проделал Питри, бьіл слишком узок. Но он не мог ждать, пока рабочие расіпирят его. Обвязав одного египетского юношу под мьішками и сунув ему в руку свечу, он спустил его в погребальную камеру. Трепещущий луч упал на два саркофага... Взломаньї, пустьі! Ученому оставалось лишь одно: попьітаться все-таки установить, кому принадлежала гробница. И снова трудности! В пирамиду пробились подземньіе водьі. Когда Питри, расширив ход, проник в погребальную камер}, он очутился по колено в воде — точно так же, как позднее в одиой мастаба, где ему бьшо суждено найти покрьп тю украшениями мумию. Но Питри не отступил, не испугался. С помощью заступа он исследовал сантиметр за сантиметром всю поверхность пола и нашел сосуд из алебастра, на котором бьшо начертано имя — ’’Аменемхет”. В соседней камере он нашел бесчисленное множество жертвоприношений, причем все они бьши посвягценьї царевне Пта-Нофру, дочери Аменемхета III. Аменемхет III, царь XII династии, царствовал с 1849 по 1801 год до н. з. (согласно Брзстеду). Династия, к которой он принадлежал, бьіла v власти в общей сложности 213 лет. Время правлення Аменемхета III, обьединившего под своей властью Верхний и Пижний Египет. бьшо одно из счастливейших зпох в истории страньї, которую на протяжении долгих столетий разоряли войньї как внешние — с соседними племенами, так и внутренние — с вечно восстававшими номархами. Аменемхет заботился о поддержании мира. Вьістроенньїе им многочисленньїе сооружения, в том числе и построенная на одном из озер плотина, служили одновременно и светским и духовньїм целям; его социальньїе мероприятия, не имеющие с точки зрения западной цивилизации особого значення, бьіли, однако, весьма важньїми для расколотого на классьі Египта, основой сугцествования которого бьіл рабский труд. Благодаря Аменемхету, еще больше чем Нилу, 122

...п р о ц в ет а ет Є ги п ет ; Он сд ел а л си л ьн ьїм и о б е зєліли . Он ~ ж и з н ь , н е су щ а я п р о х л и д у ; С ок р о ви щ и , им р о зд и н н ь їе . — >шо п и щ и д л я т ех. к т о и д ет за ни м . Он — п и щ и , а р о т е го — и зо б и л и е.

То, что Питри нашел гробницу Аменемхета, делало ему честь; как ученьїй, он не мог бьіть только недоволен достигнутьім результатом: будучи архе ологом, он заинтересова. іся тем, какими путями проникли в гробницу опередившие его грабители. Где находится вход в пирамиду? Су мели ли грабители обнаружить дверь, которую тщетно искал и он сам и многие исследователи до него? Грабители шли по следам строителей. Питри решил идти по следам грабителей. Но идти по следам людей, побьівавших здесь многие годьі, а может бьіть, и тьісячелетия назад, бьіло ничуть не легче, чем проделать ход в пирамиде. Проникгаая в гробницу вода, нечистотьі, остатки битого кирпича и щебня образовали сплошное месиво грязи. В некоторьіх особенно узких проходах неутомимому Питри пришлось ползти на животе, по-пластунски, грязь попа дала ему в уши, в рот. Он хотел знать, где находится настоящий вход. И он нагаел его! ІІаперекор всему, что бьіло до сих пор извеетно, наперекор египетской традиции вход бьіл расположен с южной стороньї. Однако. несмотря на зто, грабители разьіска. їй его! Стоит ли удивляться, что задетьій за живое исследователь спрашива. t себя, праведним ли нутем бьіл найден зтот вход? Действительно ли успех грабителей — плод работьі ума, результат вьідержки и настойчивости? Для того чтобьі проверить свои подозрения. он шаг за шагом проделал тот же путь, что и грабители. Перед ним возникали те же самьіе препятствия, с которьіми пришлось в своє время столкнуться и грабителям. Каждьій раз он пьітался преодолеть их самостоятельно, но далеко не всегда находил правиль неє решение. Какой таинственньїй инстинкт вел их через все зти бесчисленньїе тупики, западни и прочие барьерьі, воздвигнутьіе на пути к усипальнице архитекторами фараона? Там била, например, лестница, которая вела в помещение без окон и дверей, откуда, казалось, не било вьіхода. Грабители, очевидно, бистро разобрались в том, что двєрью в зтой камере служит потолок, именно весь потолок — своего рода гигантская дверь. сквозь которую они прошли, проделав в ней отверстие, то єсть таким же образом, каким проходят сквозь бронированние двери сейфов современньїе взломщики несгораемьіх шкафов. Куда же они попа, ш после зтого? В коридор, заваленньїй каменньїми глибами. Питри, как специалист, лучше, чем кто-либо другой, мог себе представить, какую колоссальную работу необходимо бьіло проделать, чтобьі расчистить зтот проход, и те чувства, которьіе должньї бьіли испьітать грабители, когда, покончив с коридором, они наткнулись еще на одну комнату, откуда тоже. казалось, не било вьіхода, а затем, преодолев и зто препятствие, попали в третью комнату тоже без двери. Питри не знал, чему больше дивиться: инстинкту грабителей, которнй безошибочно вел их по верному пути, помогая преодолевать все трудности, или же их терпению и вьідсржке. 123

Можно бьіло не сомневаться — им пришлюсь прокладьівать себе путь на протяжении миогих недель, месяцев. а может бьіть, и лет. И при каких обстоятельствах! Возможно, им все время приходилось остерегаться стражей, жрецов, посетителей, совершавших свои жертвоприношення великому Аменемхету. Но, может бьіть, все бьіло совершенно иначе? Честолюбне Питри, человека, которому пришлось пустить в ход весь свой опьіт, проявить чудеса настойчивости, чтобьі преодолеть бесчисленньїе препятствия, которьіе соорудили строители пирамид (ведь речь шла о защите мертвьіх фараонов от поругания и посягательства со стороньї злоумьішленников), его гордость — все зто заставляло его отрицать, что древнеегипетские грабители могли еще несколько сот лет назад благодаря одной лишь своей находчивости и остроумию распутать зтот клубок. Неужели грабители пользовались поддержкой специалистов — в египетской литературе сохранились на зтот счет кое-какие намеки, — неужели жрецьі и стражники, хранители тайн, продажньїе представители уже коррумпированного класса чиновников, помотали им своими советами и указаниями? Однако здесь мьі подходим к особой главе истории Египта — к главе о грабительском промисле, которьій, родившись во времена седой древности, долгие ТОДЬІ процветал в Долине царсй и достиг своей кульминационной точки в одном весьма интересном современном уголовном деле.

Глава 14 Грабители в Долине царей В начале 1881 тода некий состоятельньїй американец, любитель и ценитель искусств, отправился вверх по Пилу к Луксору, в ту самую деревугаку, которая находится напротив Фив — древней резиденции царей. Целью его путешествия бьшо приобретение античних раритетов. Не надеясь на обьічньїе пути — торговля древностями бьіла стараннями Маризтта подвергнута строжайшей регламентации, он положился на свой инстинкт. Зтот инстинкт гнал его по вечерам в темньїе закоулки, заставлял посещать задние комнатьі базаров и в конце концов свел его с одним єгиптянином, которьій предложил ему несколько как будто подлинньїх и ценньїх предметов. Сегодня каждьій гид считает своим долгом предостеречь туристов от приобретения антикварньїх веіцей на черном рьінке, делая зто с полньїм основанием, ибо большинство так назьівасмьіх "раритетов” является продукцией вполне современного производства, в большинстве случаев египетского, но порой и европейского. К каким только трюкам не прибегают спекулянтьі, чтобьі убедить покупателя в подлинности своего товара! Даже такой знаток древ ностей, как немецкий искусствовед ІОлиус Мейер-Грефе, и тот однаждьі нонался на их удочку. Он нашел прямо в песке, не подозревая, что его привел к зтому месту пройдоха гид, небольшую статузтку. Мейер-Грефе нисколько не сомневался, что она подлинная, —еще бьі, ведь он сам ее нашел! Он поспешил дать гиду взятку, чтобьі тот не проболтался, и, спрятав статузтку под пиджак, 124

принес ее в отель. Но ему нуисно бьіло подобрать к ней подставку, и он отправился к торговцу; здесь он не удержался и спросил торговця, как ему нравится находка. Торговец рассмеялся, а зятем, как пишет сам Мейер-Грефе, ’’пригласил меня в заднєє помещение своей лавчонки, открьіл шкаф и показал мне четьіре или пять совершенно таких же статузток. Каждая из них бьіла покрьіта песком тьісячелетней давности. Их делают в Бунцлау, но он получил их от одного грека, торгового агента в Каире”. Какие невероятньїе проделки, не говоря уже об изготовлении фальшивьіх памятников древности, составляющих целую отрасль производства, нриходится принимать в расчет науке. Верное представление об зтом дает автобиографический рассказ Андре Ма тьро; в правдивости его слов нет никаких оснований сомневаться, однако случай зтот, разумеется, не следует рассматривать как пример для подражания — мьі приводим его просто как курьез. В 1925 году Мальро познакомился н одном из баров Сингапура с неким коллекционером, которьій путешествовал за счет Бостонского музея, скупая для него всякого рода произведения искусства. Он вьістроил перед Мальро пять маленьких слоников из слоновой кости, которьіх только что приобрел у одного индуса. ’’Видите, мой дорогой друг, — сказал он, — я покупаю слоников. Когда мьі производим раскопки, я, перед тем как засьшать ту или иную гробницу, кладу в нее слоников. Если через пятьдесят лет другие исследователи вновь вскроют гробницу, они найдут зтих слоников, которьіе к тому времени успеют покрьіться зеленой пленкой и потеряют свой новенький вид, и немало поломают себе голову над зто находкой. Тем, кто придет после меня, я охотно задаю подобньїе головоломки: на одной из башен Ангкор Вата я вьігравировал, мой милий друг, весьма неприличную надпись по-санскритски и хорошенько ее замазал, так что она вьіглядит очень старой. Какой-нибудь плут ее расшифрует. Простодушних нужно немножко злить...” Вернемся, однако, к нашему американцу, которьій хотя и бьіл дилетантом, но все же обладал некоторьіми специальньїми познаниями в области египтологии. Предложение єгиптянина взволновало его, и он тут же, даже не вступая, как зтого требует обьічай на Востоке, в долгий торг, приобрел предложенньїй ему папирус удивительной сохранности и редкой красотьі. Запрятав его в чемодан, американец немедленно отбьіл назад, сумев обвести вокруг пальца и полицию и таможенньїе власти. Когда он, прибив в Европ v, показал зтот папирус зксперту, то вказалось, что он не только привез неоценимое сокровище, но и дал ход, правда, без всяких на то усилий со своей сторони, одному любопнтному делу. Об зтом мьі сейчас и расскажем, но прежде нам необходимо ознакомиться, хотя би бег ю, с необичайной историей Долини царей. Долина царей (или ’’Царские гробницьі Бибан аль-Мулука”) раскинулась на западном берегу Нила, напротив Карнака и Луксора, того самого Луксора, где вздьімаются к небу колоссальньїе колонние зальї и храми времени Нового царства; она представляет собой часть обширного, ньіне пустьінного пространства, на котором некогда бьіл расположен Фиванский некрополь. Во времена Нового царства здесь бьіли сооруженн скальньїе гробниць: для знати, воздвигнутьі поминальньїе храми в честь царей и в честь бога Амона. Надзор за порядком в зтом огромном городе мертвих, а также постояннне работьі по его 125

расптирению требовали колоссального персонала, которьш находился в подчинении у специального чиновника — "Князя запада и начальника стражи Некрополя”. Стража размещалась в казармах, а в домах, на месте которьіх возникли впоследствии небольшие поселення, жили землекопьі, строительньїе рабочие, каменотесьі, художники, ремесленники и, наконец, бальзамировщики, которьіе, заботясь о вечном вместилище для ”К а”, предохраняли от разрушения тела усопших. Как мьі уже отмечали, именно во Бремена Нового царства и правили самьіе могущественньїе египетские фараоньї, ’’сьіновья Солнца” — Рамсес І и Рамсес II23. Зто бьіла зпоха XVIII, но прежде всего XIX династии (примерно с 1350 до 1200 года до н. з.). В те Бремена в Египте происходило то же самое, что произошло в Риме в зпоху цезарей. когда вся монументальная культура Греции, окончательно исчерпав себя, свелась к гигантомании в постройках: величне пирамид Древнего Египта в конечном счете свелось к чванливости построек Карнака, Луксора и Абидоса. То же самое мьі наблюдаем в Ниневии — ’’ассирийском Риме” — во времена Синаххериба, у китайского цезаря Хоанг-ти и в гигантских индийских постройках, сооруженньїх после 1250 года. Расширение Долиньї царей — зтого величайіпего в мире города мертвьіх, и в особенпости начало строительньїх работ, связано с одним из самьіх вьідаюгцихся регаений, принятьіх Тутмесом 1 (1545—1515 годьі до н. з.). Зто решение сьіграло свою роль в истории последующих правящих династий Египта, более того, оно, вероятно (хотя исследование зтого вопроса, вьіходящего за рамки собственно археологии, почти не производилось), имеет немало важнеє значение для определения того исторического периода, на протяжении которого традиционная, одухотворення я египетская ’’культура” превратилась в отрицаюіцую какую-либо традицию и разрушающую всякие установившиеся нормьі ’’цивилизацию”. Тутмес І бьіл первьім фараоном, принявшим решение отделить свою гробницу от поминального храма (расстояние между ними равнялось по меньшей мере полутора километрам) и захоронить свои бренньїе останки не в роскошной, видной издалека гиганте кой гробнице, а потайной, вьірубленной в скалах камере-склепе24. Нам зто решение кажетея сейчас маловажньїм. Между тем оно означало разрьів с традицией, насчитьіваюіцей семнадцать веков. Отделив могилу от поминального храма, в котором по праздникам приноси лись жертвьі, необходимьіе для существования ”Ка”, Тутмес создал совершенно непредвиденньїе затруднения — последствия их едва ли можно бьіло предугадать — для своего ”К а”, а тем самьім и для своего существования в потустороннем мире. Но он верил, что подобной мерой он сумеет обеспечить себе безопасность, чего так и не сумели добиться его предпіественники — об зтом красноречиво свидетельствовали оскверненньїе гробницьі. Зто и послу жило основной причиной, побудившей его принять такое решение. В основе тех указаний, которьіе он дал своєму архитектору Инени, лежал страх, неутасимьій страх, владевший им, боязнь, что и его мумия будет уничтожена, что и его гробниця будет осквернена. К началу царствования XVIII династии вряд ли можно бьіло еще найти во всем Египте хотя бьі одну царскую гробницу, которая не бьша бьі разграблена, хотя бьі одну мумию 126

сколько-нибудь значительного человека, с которой не бьіла бьі сорвана в лучшем случае часть тех ’’магических покровов”, в которьіе она бьша завернута, и, таким образом, не оскверненную и не поруганную. Грабителей удавалось поймать лиіпь изредка; чаще, вероятно, их вспугивали, и тогда они бросали часть своей добьічи на произвол судьбьі. За пятьсот лет до Тутмеса один злоумьішленник расчленил мумию женьї царя Дясера для того, чтобьі ее удобнее бьіло вьінести, но бьіл кем-то или чем-то потревожен; в спешке он засунул одну из вьісохших рук царицьі в отверстие в стене гробницьі; там ее и нашли в 1900 году в целости и сохранности английские археологи: даже великолепньїй браслет из аметиста и бирюзьі оказался на месте. Как мьі уже упоминали, главного архитектора Тутмеса звали Инени. Мьі можем только догадьіваться о том, чего потребовал от него фараон. Решив порвать с традицией, Тутмес, вероятно, бьістро понял, в чем заключается единственная возможность избежать участи своих предшественников: в сохранении тайньї места захоронения и местоположения гробницьі. Некоторьіми сведениями о том, как шло сооружение гробницьі Тутмеса, мьі обязаньї лишь тщеславию архитекто ра Инени: на стенах своей гробницьі он оставил автобиографическую надпись и отчет о постройке первой царской скальной гробницьі. ”Я один наблюдал за сооружением гробницьі в скалах, предназначенной для Его Величества. Никто отого не видел, никто не сльїшал об зтом”. Однако современньш археолог, один из лучпшх знатоков Долиньї царей, человек, великолепно представляющий себе все трудности, связанньїе со строительньїми работами в зтой местности, Говард Картер, считает, что при зтом Инени, несомненно, должен бьш иметь в своем распоряжении не менее сотни рабочих. Не давая зтому факту моральной оценки, он бесстрастно пишет: ’’Совершенно очевидно, что сотня или более рабочих, посвященньїх в величайшую тайну фараона, не могли уже ее разгласить: Инени, надо думать, нашел средство заставить их молчать. Не исключена возможность, что в работе участвовали военнопленньїе. По окончании ее их всех перебили”. Привел ли зтот резкий разрьів с традицией к тому результату, к которому стремился Тутмес? Его могила — первая в Долине царей, она находится в отвесно спускающейся стене зтой уединенной, угрюмой, чашеобразной до линьї. Инени вьірубил в скале лестницу и разместил могилу так, как на протяжении последующих пятисот лет зто делали все архитекторьі фараонов. Древние греки, исходя из формьі зтих могил, напоминающих пожарньїй рукав, назьівали их ”сиринги” от слова syrinkx — длинная пастушья свирель. Страбон, знаменитьій греческий путешественник последнего столетия до н. з., описал сорок таких ’’достойних осмотра гробниц”. Мьі не знаєм, как долго Тутмес наслаждался покоєм, но можно бьіть увєренньїм в одном: покой его не мог бьіть особенно продолжительньїм, разумеется, в масштабах египетской истории. Мумии Тутмеса, его дочери и другие мумии вьітагаили в один прекрасний день из гробницьі не грабители, а те, кто пьітался защитить царственньїе останки от грабителей, ибо к тому времени даже каменньїй мешок не мог уже считаться достаточно надежньїм убежищем. Фараони перешли к новой тактике: они стали располагать свои замурованньїе в скали гробницьі максимально близко одну от другой; теперь стражникам било легче вести наблюдение, внимание их не рассеивалось. По тем не менее грабежи продолжались. 127

В гробницу Тутанхамона грабители вторглись уже через десять—пятнадцать лет после его смерти. В гробнице Тутмеса IV, куда грабители также проникли уже через несколько лет после его смерти, они даже оставили визитньїе карточки: зарубки, каракули, разньїе жаргонньїе словечки, нацарапанньїе на стенах; к тому же они так основательно разрушили гробницу, что сто лет спустя благочестивий Харемхеб на восьмом году своего правлення отдал чиновнику Кею приказ: ’’Гробницу покойного царя Тутмеса IV в ее драгоценном обиталище в Западньїх Фивах восстановить”. Но своего апогея грабеж гробниц достиг во времена XX династии. Миновали блистательньїе годьі правлення Первого и Второго Рамсеса, Первого и Второго Сети. Последуюгцие девять царей ничем не напоминали своих предшественников. хотя и носили гордое имя Рамсеса. Они бьіли слабими правителями п вечно находились под угрозой падения. Взяточничество и коррупция превратились в грозную силу. Кладбигценские сторожа вступали в сделку с жрецами, на ?зиратели — со своим начальством, и даже сам начальник Западньїх Фив, главньтй начальник охраньї Некрополя, оказался в один прекрасний день пособником грабителей могил. И вот сегодня благодаря находкам папирусов воемен Рамсеса IX (1142—1123 годи до н. з.) ми становимся свидетелями процес :*а, вьізвавшего в t v пору большой интерес, очевидцями судебного разбирательства по делу об ограблении гробниц, которое шло три тисячи лет тому назад и в ходе которого били наконец названи анонимние грабите ги. Однажди Песер, начальник Восточних Фив, получил донесение о массових грабежах в гробницях, находившихся в западной части города. Началь ник Запаяних Фив — Певеро бьіл. очевидно, столь же мало расположен к Несерл, как тот к нему. Песер, вероятно, с большим удовольствием ухватился за представившуюся возможнос ь дискредитировать равного по положенню коллегу в глазах Хамуаса, наместника всей области Фив*. И тем не менее дело обернулось плохо для Песера, которьій допустил ошибку, назвав точно количч'Ство гробниц, куда проникли злоумьішленники: ’’Десять царских, четьіре гробницьі жриц Амона, не говоря уже о множестве чаетньїх”. Между тем некоторьіе члени комиссии, посланной Хамуасом для проверки фактов. руководитель зтой комиссии и даже сам наместник, несомненно (и зто свидетельствует об о.'торожности Певеро), били лицями заинтересованньїми, полупавшими доходи от грабителей. Они. как мьі сказали би сегодня, полупали проценти с прибили и, вероятно, еще не успев перепра виться через реку, уже знали, чтб именно н я п и ш у т в своем решении. Они и в самом деле уладили дело. отв* дя донос по чисто формальним юридическим основаниям: даже не входя в обсмждение вопроса, имели место грабежи или нет, они принялись доказьівать. что данньїе Песера не соответствуют действительности, ибо разграбленньїми, как вьіяснилось, оказались не десять царс ких гробниц, а всего л и ть одна, и не четьіре гробницьі жриц, а только две. Правда, факт ограбления почти всех частних гробниц отрицать бьіло трудно, но комиссия не сопла зто достаточним основанием для того, чтобьі * М ьі следуем в своем изложснии за Говардом К артером, которьш положил в основу своего р ассказа документи, опублнкованньїе в великолепном собрании египетских источников ’’Ancient Records of Egypt”, изданньїх Брзстедом.

128

предать суду такого заслуженного чиновника, как Певеро. Доносу бьіл дан отвод. На следующий же день торжествующий Певеро (мьі можем его себе весьма реально представить) собрал надзирателей, администрацию Города мертвьіх, ремесленников, стражу Некрополя и послал зту толпу на восточную сторону с приказом устроить там ’’митинг”; при зтом он дал им указание отнюдь не избегать дома Песера, а, наоборот, держаться к нему поближе. Для Песера зто бьіло уже слишком! С полньїм основанием он расценил все происходящее как стопроцентную провокацию и в приступе ярости допустил вторую, на зтот раз решающую ошибку. Он вступил в жестокую перебранку с одним из руководителей зтого импровизированного ’’митинга” и, дойдя до вьісшей степени раздражения, заявил перед лицом многочисленньїх свидетелей, что сообщит обо всем зтом чудовищном деле через голову наместника прямо фараону. Певеро только и ждал зтого. Он тут же довел до сведения наместника об зтом невероятном заявлений Песера, замьіслившего нарушить положенную субординацию. Визирь созвал суд и заставил злополучного Песера председательствовать на нем в качестве судьи: он должен бьіл уличить самого себя в клятвопреступлении и признать себя виновньїм. Зту историю, которая звучит вполне современно и к которой ничего не добавлено (ее можно бьіло бьі даже рассказать гораздо подробнее), завершил поистине сказочньїй конец. О таком завершений дела мечтают многие, но вьіпадает оно на долю лигаь избранньїх. Через два или три года после зтого вопиющего процесса бьіла арестована банда грабителей. В ее состав входило восемь человек. Их подвергли пьіткам, ’’били плетьми по рукам и ногам”, и они дали показання, которьіе, очевидно, попали в руки неподкупного чиновника, во всяком случае, замолчать зти показання не удалось. Вот имена пяти грабителей: каменотес Хепи, художественньїй ремесленник Ирамун, крестьянин Аменемхеб, водонос Хамуас и негр-невольник Зенофер. Они пока зали: ”Мьі вскрьівали их гробьі и ерьівали покровьі, в которьіх они покоились... Мьі нашли священную мумию зтого царя... На шее у него бьіло множество амулетов и золотих украшений, голова его бьша покрита золотой маской; священная мумия зтого царя била вся покрьіта золотом. Покрови мумии били внутри и снаружи вишити золотом и серебром и виложени драгоценньїми камнями. Мьі сорвали все золото, которое нашли на священной мумии зтого бога, и амулети, и украшения. и покрови, в которих она покоилась. Ми нашли также супругу царя, и ми сорвали с нее все ценное, что било на ней. Покрови, в которьіе она бьша завернута, ми сожгли. Ми украли всю найденную подле них утварь, ереди которой били сосудьі из золота, серебра, бронзьі. Золото, найденное на мумиях зтих обоих богов, амулети, украшения и покрови мьі разделили на восемь частей”. Суд признал их виновними; показання Песера били подтверждени фак тами, так как ереди гробниц, ограбление которьіх бьіло теперь официально признано, находилась и одна из тех, о которих Песер некогда говорил. В то же время, насколько об зтом можно судить, данньїй судебньїй процесе и ряд других не смогли приостановить систематический, организованний грабеж Долини царей. Из судебньїх приговоров нам известно, что били 129

взломаньї гробницьі Аменхотепа III, Сети І, Рамсеса II. "При последующей династии от попьіток охраньї гробниц, кажется, и новеє отказались”, — пишет Картер, набрасьівая мрячную картину вторжений грабителей в Долину царей: ’"Немало необьічного видела зта долина, и дерзкими бьіли разьігравшиеся здесь собьітия. Можно представить себе, как на протяжении многих дней обдумьіваютея планьї, как обсуждаются они на тайньїх ночньїх совещаниях на скале, как подкупаетея или подпаиваетея стража, как зятем напряженно роют в темноте, с трудом пролезают сквозь узкий подкоп к погребальной камере, а потом при слябом мерцании отонька лихорадочно ищут драгоценности, такие, которьіе можно бьіло бьі унести с собой; в предутренней мгле грабители возвращаютея с добьічей домой. Все зто мьі можем себе представить и одновременно понять, насколько зто бьіло неизбежно. Вєдь фараон, заботясь о том, чтобьі достойньїм образом и в соответствии со своим саном похоронить свою мумию, тем самьім обрекал ее на гибель. Искушение бьшо слишком велико. В гробницях покоились сокровища, превосходящие даже самьіе смельіе мечтьі, и, чтобьі добьіть их, нужно бьшо только найти способ. И граби тели рано или поздно приходили к цели”. Однако другая картина волнует еще более. Мьі так много говорили о расхитителях гробниц, о предателях-жрецах, о чиновниках-взяточниках, о коррумпированньїх отцах города, об зтой охватившей чуть ли не все слои населення воровской сети — ее существование первьім заподозрил Питри, когда шел по следу грабителей в гробнице Аменемхета, — что у читателя могло создаться впечатление, будто в Египте, в особенности во времена XX династии, вообще не бьшо ни честньїх людей, ни верующих, которьіе отдавали должное памяти усопших царей. А между тем в то самое время, когда грабители под покровом ночи крались со своей добьічей по одним тропинкам, на других сидели в засяде небольшие группьі верньїх своєму долгу людей. Волей-неволей им приходилось пользоваться методами своих противников, хотя и в прямо противоположньїх целях. Для того чтобьі успешно бороться с грабителями, необходимо бьіло их опередить: с грабежами боролись при помощи грабежей. Зта превентивная война немногих оставшихся верньїми своєму долгу жрецов и неподкупньїх чиновников с великолепно организованньїми ворами требовала еще большей подготовки и еще большего соблюдения тайньї, чем действия грабителей. Призовем на помощь всю силу своего воображения: м ь е усльїшим жаркий шепот, увидим затененньїй свет факела над открьітьім саркофагом и пригнувшиеся из боязни бьіть замеченньїми фигурьі. Если их застигнут, им самим ничего не угрожает: они не делают ничего предосудительного, но один взгляд предателя — и грабители окажутея осведомленньїми о том, что останки какого-то царя перенесеньї в безопасное место и, таким образом, ускользнули из их рук. Мьі должньї постараться представить себе шествие жрецов: вдвоем, в лучшем случае втроем, они торопливо идут вслед за стражником, одним из немногих оставшихся верньїми своєму долгу, которьій показьівает им дорогу, — они несут забальзамированньїе останки своих мертвих царей. Так зти мумии перетаскивают с места на место, чтобьі спасти их от грабителей. Как только жрецьі узнают о новьіх заговорах, они вьінужденьї вновь повторять 130

своя ночньїе вьілазки. Мертвьіе цари, чьи мумии должньї бьіли пребьівать в вечном покое, начинают путешествовать! Порой зто происходило иначе, возможно, даже среди бела дня: стража оцепляла долину; с помощью иосильщиков и вьючньїх животньїх саркофаг переносили из ставшего ненадежньїм укрьітия в новое место, затем появлялись солдатьі, и, возможно, снова многим свидетелям приходилось расплачиваться жизнью, чтобьі тайна осталась тайной. Рамсеса III триждьі переносили с одного места на другеє. Путешествуют Яхмес, Аменхотеп І, Тутмес II и даже Рамсес Великий. В конце концов из-за нехватки надежньїх убежиіц они попадают втроем в одну гробницу. ”В 14-й год третьего месяца второго времени года на 6-й день Осирис, царь Усермара (Рамсес II), бьіл перенесен и захоронен в гробнице Осириса, царя Менмаатра (Сети І), верховньїм жрецом Амона — Пейноджемом”. Но и здесь нельзя поручиться за их безопасность: Сети І и Рамсеса II кладут в могилу царицьі Инхапи. В могиле Аменхотепа II оказалось в конце концов не менее тридцати царских мумий. Других при первом удобном случае извлекали из первоначальньїх мест захоронения или их убежищ, где они бьіли спрятаньї, вьіносили по пустьінной, одинокой тропинке, вьющейся по склону горьі (ее можно увидеть и сейчас), из Долиньї царей и хоронили в могиле, вьісеченной в скалах Деир аль-Бахари, неподалеку от гигантского храма, которьій начала строить царица Хатшепсут, несчастная соправительница и сестра Тутмеса III25. Здесь мумии пролежали никем не потревоженньїе три тьісячи лет. Точнеє местонахождение захоронения бьіло, очевидно, забьіто; в зтом, вероятно, сьіграла свою роль одна из тех случайностей, благодаря которьім после первого, в общем поверхностного ограбления осталась не потревоженной гробница Тутанхамона: например, сильньїй ливень, после которого вход в часть долиньї оказался занесенньїм глиной. Другой случайности — путешествию уже в напій дни американского коллекционера в Луксор — мьі обязаньї тем, что зта колоссальная общая гробница фараонов бьіла обнаружена в 1875 году нашей зрьі.

Глава 15 Мумии История Долиньї царей теряется во тьме столетий. ’’Сейчас нам трудно представить себе, — пишет Картер, — как вьіглядела зта пустинная долина, населенная призраками, в существовании которьіх египтяне не сомневались. Ее подземньїе галерей бьіли ограбленьї и опустошеньї, входьі во многие из них открьітьі и служили убежищем для лисиц, сов и летучих мьішей. Но и ограбленная, опустевшая, скорбная долина не утратила своего романтического очарования. Она по-прежнему оставалась священной долиной царей и, вероят но, продолжала привлекать толпьі любопьітньїх и чувствительньїх посетителей. Кроме того, некоторьіе гробницьі долиньї во времена правлення Осоркона (900-е гг. до н. з.) вновь использовались для погребения жриц”. 131

Через тьісячу лет Долина царей бьіла заселена первьіми отшельниками-христианами, которьіе устроили себе кельи в пустьіх сирингах. ’’Блеск и роскошь царей уступили место смиренной бедности. Пьшіная усьіпальница фараона превратилась в тесную келью отшельника”. Но и зто изменилось. Традиция предназначила Долину царей служить убежищем одновременно и для царей и для грабителей. В 1743 году английский путешественник Ричард Пикок составил ее первое современное описание; гидом ему служил какой-то шейх. Пикоку удалось осмотреть четьірнадцать открьітьіх могил. (Страбону, как мьі уже упоминали, бьіло известно сорок, сейчас насчитьівают шестьдесят одну.) Район зтот бьіл ненадежньїм. На холмах Курньї раскинула свой лагерь шайка разбойников. Двадцать шесть лет спустя Долину царей посетил Джеме Брюс. Вот что он рассказьівает в своих записках об одной попьітке викурить грабителей из их нор: ’’Все они обьявлени вне закона и подлежат, если их удастся где-либо схватить, смертной казни. Осман-бей, прежний наместник Гиргз, не желая более терпеть безобразий, творимьіх зтими людьми, приказал набрать сухого хворосту и осадил вместе со своими солдатами ту часть горьі, где жило большинство зтих отверженньїх; он приказал завалить хворостом все их пещерьі и поджечь его; большинство разбойников погибло. Впрочем, они бьіетро пополнили свои рядьі”. Когда Брюсу вздумалось остаться на ночь в погребальной камере для того, чтобьі снять копию с настенного рельефа в гробнице Рамсеса III, испуганньїе туземцьі-проводники стали шуметь и всячески виражать своє недовольство, а потом побросали свои факельї и ушли, оставив Брюса в темноте. ’’Уходя, они всю дорогу вьікрикивали по моєму адресу страшньїе пророчества о великом несчастье, которое разразитея тотчас же после их ухода из гробницьі”. Когда же Брюс вместе с единственньїм оставшимся ему верньїм слугой начал в кромешной тьме спускаться к Нилу, к своей лодке, поднялея невообразимьій шум: со всех сторон посльїшались крики, а сверху из темноти пронеслось несколько камней и раздались вьіетрельї. Зта усиливавшаяся стрельба и заста вила Брюса сократить свой визит — ему пришлось чуть ли не бегетвом спасаться из Долини царей. А когда тридцать лет спустя наполеоновская Египетская комиссия приступила к обмеру гробниц и самой Долини царей, она тоже била обстреляна фиванскими разбойниками. Сегодня в Долину царей стекаются приезжие со всего света. Одна из самих драгоценних, вндающихся находок в зтой древней земле бьіла еделана всего лишь каких-нибудь двадцать лет назад. Теперь и в зтом месте кричащие драгомани награждают ударами палок своих ослов; из гостиницьі Кука, расположенной возле Деир аль-Бахари, приходят посетители, а араби-зазивальщики на прекрасном английском язьіке приглашают всех желающих осмотреть ’’царские гробници”. И невольно перед вашим взором проносится вся необичайная история Нильской долини, ее царей, ее народов; а когда читаешь в путеводителе о том, что наиболее заслуживающие внимание гробници, в том числе и гробници Тутанхамона, три раза в неделю по утрам освещаются алектрическим светом, становится немного грустно и смешно. 132

Наиболее значительная находка в Долине царей бьіла сделана в 1922 году; она взбудоражила общественное мнение всей Европьі и вьізвала такой интерес, накой вьіпадал до сих пор на долю лишь одного археологического открьітия — открьітия Шлиманом Трой. Однако за несколько десятилетий до зтого почти столь же поразительная находка, но сопровождаемая еще более странньїми обстоятельствами, бьіла сделана в долине Деир аль-Бахари. Мьі уже упоминали об американце, которому удалось раздобьіть на кривьіх улочках Луксора ценньїй египетский папирус. Европейский зксперт, установив подлинность зтого документа и его значение, поинтересовался, каким образом он попал в руки американского путешественника. Довольньїй удачей, коллекционер, зная, что на европейской территории у него уже никто не может отнять добьічу, охотно рассказал обо всем, ничего не утаивая и отнюдь не преуменьшая своих заслуг. Зксперт написал подробное письмо в Каир. Так бьіл сделан первьій шаг к знакомству с несльїханньїм фактом осквернення могил. Когда профессор Гастон Масперо получил в своем музее в Каире письмо из Европьі, его взволновали два обстоятельства. Во-первьіх, то, что музей снова лишился ценнейшей находки. Снова — ибо не более как за шесть лет до зтого на черном рьінке непонятно откуда появились редкие и чрезвьічайно ценньїе в научном отношении вещи, происхождение которьіх не удавалось вияснить даже в тех случаях, когда счастливьіе покупатели, вьіехав за предельї Египта, соглашались рассказать, каким образом им удалось их приобрести. В большинстве рассказов фигурировал некий вьісокий незнакомец; в одних рассказах он бил арабом, в других — юношей негром, нищим феллахом и даже состоятельньїм шейхом. Во-вторьіх, Масперо бьш озадачен тем, что папирус, о котором его уведомляли, бил извлечен, как сообщалось в письме, из усьіпальницьі одного из царей XXI династии, то єсть именно той самой династии, о гробницях которой ничего не бьіло известно. Кто нашел зту гробницу? И била ли она гробницей одного царя? Если би профессор Масперо мог увидеть те сокровища, сведения о которих достигли его ушей, то даже поверхностний осмотр убедил би его в том, что они относились к погребаль ному инвентарю различних фараонов. Предположение, что современним осквернителям гробниц удалось обнаружить сразу несколько древних усипальниц, казалось невероятним. Гораздо более правдоподобной представля лась мисль, что они сумели найти одну из больших общих гробниц. Перспек тиви, которие открьівало подобное заключение, не могли не взволновать такого ученого, как Масперо. Необходимо било что-то предпринять. Между тем египетская полиция поставила на зтом деле крест. Оставалось одно: самому заняться поисками грабителей. Так, в результате ряда совещаний с очень узким кругом участников в Луксор бил откомандирован один из молодих ассистентов Масперо. С того самого момента, как ассистент покинул корабль, он повел себя совсем иначе, чем обичний археолог. Он поселился в том же отеле, что и американец, раздобнвший папирус. А затем по всем углам и закоулкам базара днем и ночью стал слоняться некий молодой богатий ’’франк”. Он покупал различние безделушки, щедро за них расплачиваясь; ведя конфиден133

циальньїе переговорьі с торговцами, он никогда не забьівал оставить собеседнику ”на чай”, однако не больше обьічного, чтобьі не возбудить подозрений. Ему предлагали немало различньїх ’’раритетов”, изготовленньїх местньїми кустарями, но молодой человек, слонявшийся весной 1881 года по Луксору, бьіл знатоком своего дела, и его не так-то легко бьіло провести. В зтом вскоре убедились и постоянньїе и ”дикие” торговцьі Луксора. Зто внушило им уважение, а от уважения к доверию один шаг. И вот в один прекрасньїй день некий торговец, часами стоявший в ожидачии пог.упателей возле своей лавчонки, позвал его к себе. А затем ассистент Египетского музея увидел небольшую статузтку. Ему удалось сдержаться и придать своєму лицу совершенно безучастное вьіражение. Присев рядом с торговцем на циновку, он принялся торговаться, не вьіпуская из рук статузтку; он знал, что она подлинная — об зтом свидетельствовала вьігравированная на ней надпись; более того, она, несомненно, бьіла взята из гробницьі какого-то фараона XXI династии. Торговля длилась долго. В конце концов ассистент купил статузтку, но особого восторга при зтом не вьіразил. Он дал недвусмьісленно понять, что ищет что-нибудь более значительное, более ценное. Тогда его еще до наступления вечера познакомили с неким високим арабом в расцвете лет — Абд аль-Расулом, главой большой семьи. А когда юньїй ассистент поговорил с ним в последующие дни подробнее, когда зтот араб показал ему наконец после нових встреч несколько других античних раритетов, на зтот раз из зпохи XIX и XX династий, он велел его арестовать — молодой учений бьіл убежден, что нашел вора. Вместе с некоторьіми своими родственниками Абд аль-Расул бьш доставлен к мудиру Кеньї. Дауд-паша лично вел следствие, но на сцене появлялись бесчисленньїе свидетели, доказьівавшие невиновность обвиняемого. Все жители той деревушки, в которой родился и жил Абд аль-Расул, клятвенно подтвердили, что он невиновен, более того, что невиновна и вся его семья, принадлежавшая к числу самих старих и наиболее уважаемьіх в общине. Тем временем ассистент, полностью уверенньїй в своей правоте, уже успел протелеграфировать в Каир об успехе. Теперь ему пришлось увидеть, как Абд аль-Расул и его родственники били освобожденьї из тюрьмьі за недостатком улик. Он заклинал чиновников — те в ответ только пожимали плечами, он пошел к мудиру — тот удивленно посмотрел на него, подивился нетерпению ’’франка” и сказал, что нужно подождать. Ассистент прождал день, прождал другой, а затем послал телеграмму с опровержением первого сообіцения. Муки неопределенности, восточная флегматичность мудира довели его до того, что он заболел. Но мудир знал своих людей. Говарду Картеру мьі обязаньї следующим рассказом, которьій он записал со слов одного из своих старейших рабочих: в юности тот бьіл схвачен как вор и приведен к мудиру. Он очень боялся строгого Дауд-пашу. К тому же его охватило щемящее чувство неуверенности, когда вместо суда его привели в частньїе апартаменти паши, которьій плескался в зто время — жара бьіла страшная — в чане с холодной водой. 134

Дауд-папіа взглянул на него... он ничего не говорил, он просто смотрел, но и много лет спустя старьій рабочий помнил зтот взгляд, ”...пронизавший все моє существо. Казалось, кости мои превратились в воду. Потом он спокойньїм голосом сказал: ”Тьі являється ко мне первьій раз, я тебя отпускаю, но смотри берегись, берегись, если попадеться второй раз”. Я бьш так напуган, что решил переменить профессию, и уже никогда больше не принимался за старое”. Авторитет, которьім пользовался Дауд-паша — можно, кстати, не сомневаться, что, когда одного авторитета не хватало, обращались к другим, весьма жестким мерам, — принес свои плодьі, на что молодой ассистент, свалившийся, как мьі уже упоминали, к атому времени в приступе лихорадки, уже перестал рассчитьівать. К началу второго месяца один из родственников и соучастников Абд аль-Расула пришел к Дауд-паше с повинной и полностью во всем признался. Мудир тотчас известил об атом юного ученого, которьій все еще находился в Луксоре. Началось новое следствие, и вот тут-то вьіяснилось, что вся Курна, родная деревушка Абд аль-Расула, сплошь населена грабителями гробниц. Зто ремесло передавалось от отца к ємну, оно родилось в незапамятньїе времена и процветало, вероятно, без значительньїх перерьівов начиная с XIII века до н. а. Подобной династии воров мир еще не видьівал! Самой вьідающейся находкой атой династии бьша общая гробница царей в Деир аль-Бахари. В грабеже атой гробницьі странньїм образом переплелись случай и система. За піесть лет до описанньїх вьіше собьітий, в 1875 году, Абд аль-Расул случайно обнаружил в возвьішающейся между Долиной царей и Деир аль-Бахари скале скрьітое отверстие. Преодолев все трудности, он проник туда и убедился, что находится в обширной погребальной камере — месте захоронения мумий. Даже первого беглого осмотра бьіло достаточно, чтобьі понять: ему удалось обнаружить клад, которьій в состоянии обеспечить его и его семью пожизненной рентой, разумеется, если удастся сохранить тайну. В тайну бьіли посвященьї только главньїе члени семьи. Они торжественно поклялись, что ни при каких обстоятельствах зтой тайньї не вьідадут, и решили оставить находку там, где она пролежала три тьісячелетия; таким образом, гробница превратилась в мумифицированньїй банковский счет семейства Абд аль-Расула. ”Снятие со счета” позволялось производить только в тех случаях, когда зто бьіло необходимо семье. Как бьі невероятно зто ни звучало, но им действительно удавалось сохранить, таким образом, тайну на протяжении цельїх шести лет. За зти шесть лет семейство успело разбогатеть, но 5 июля 1881 года перед входом в гробницу очутился уполномоченньїй Каирского музея, которого привел сам Абд аль-Расул. Зто бьіла одна из тех піуток, которьіе всегда имеются наготове у судьбьі: уполномоченньїм оказался не юньїй ассистент, стараннями которого бьіли разоблаченьї грабители, и не профессор Масперо, которому первому пришла в голову идея их вьіследить. Очередная телеграмма, отправленная в Каир, в которой на зтот раз бьіли приведеньї лишь абсолютно достоверньїе фактьі, не застала Масперо: он бьш в отьезде. Поскольку дело не терпело отлагательства, нужно бьіло послать заместителя. Им оказался Змиль Бруип-бей, брат 135

знаменитого єгиптолога Генриха Бругша, в то время хранитель музея в Каире. Прибьів в Луксор, он нашел своего юного коллегу, которьій с таким успехом исполнял роль детектива, в лихорадке. Он нанес дипломатический визит мудиру; все заинтересованньїе лица пришли к единодушному заключению: чтобьі прекратить дальнейшие грабежи, необходимо как можно скореє опеча тать гробницу. Так Змиль Бургш-бей в сопровождении одного только Абд аль-Расула и своего помощника араба ранним утром 5 июля очутился у входа в гробницу. То, что он увидел, напоминало о сокровищнице из сказки об Аладдине, а о том, что произошло в последуюгцие девять дней, он не мог забьіть до конца своей жизни. Им пришлось долго карабкаться по скалам. Наконец Абд аль-Расул остановился и показал рукой на небольшое отверстие в скале, которое бьіло весьма искусно замаскировано камнями. Оно находилось в труднодоступном месте и бьіло совершенно незаметньїм: нет ничего удивительного в том, что на протяжении трех тьісячелетий люди проходили мимо, не обрагцая на него никакого внимания. Абд аль-Расул снял с плеча веревку и обьявил Бругшу, что необходимо спуститься в зтот проход. Оставив подозрительного проводника под присмотром своего помощника араба, Бругш без колебаний последовал приглашению. Осторожно — в глубине души он все-таки опасался какого-нибудь подвоха со стороньї зтого видавшего видьг вора — он спустился по веревке вниз. Но если в нем и тлел огонек надеждьі найти здесь какие-то ценности, он, разумеется, и в мечтах не мог себе представить, что ожидало его наяву. Вияснилось, что вертикальний проход, по которому он спускался, уходил под землю примерно на одиннадцать метров. Закончив спуск, Бругш зажег факел, сделал несколько шагов вперед, завернул за угол и оказался перед первим большим саркофагом, за которьім виднелись другие. Надпись на одном из них, стоявшем у самого входа, свидетельствовала о том, что в нем хранится мумия Сети І — та самая мумия, которую Бельцони в октябре 1817 года напрасно проискал в первоначальном склепе фараона в Долине царей. Свет факела упал на следующие саркофаги, на бесчисленние драгоценние принадлежности египетского заупокойного инвентаря, которие били небрежно разбросани по земле и на саркофагах. Бругш двинулся дальше, шаг за шагом прокладнвая себе дорогу. Внезапно он увидел саму погребальную камеру: она казалась огромной при тусклом свете факела. Саркофаги лежали как попало, вперемежку, некоторие из них били открити, среди груди утвари и украшений лежало несколько мумий. Бругш остановился, затаив дьіхание... ему било дано увидеть то, чего еще не видел ни один европеец. Мог ли он когда-либо об зтом мечтать? Перед ним били бренние останки самих могущественних правителей древнего мира. Продвигаясь где ползком, где во весь рост, он установил, что здесь лежит Яхмес І (1580—1555 годи до н. з.), которнй приобрел известность тем, что окончательно изгнал варварских ”царей-пастухов” — гиксосов (с чем, однако, совершенно не связан библейский рассказ об исходе израильтян из Египта), и что здесь находится мумия Аменхотепа І (1555—1545 годи до н. з.), ставшего впоследствии святим покровителем всего Фиванского некрополя. Наконец, среди многочисленних гробниц менее известннх египетских фара136

онов он находит (не вьіпуская факела из рук, он винужден на минуту присесть, чтобьі справиться с охватившим его волнением) мумии обоих вели ких египетских правителей, слава которьіх пережила века: Тутмеса III (1501—1447 тодьі до н. з.) и Рамсеса II (1298—1232 тодьі до н. з.), прозванного Великим (при дворе которого, как думали во времена Бругша, вьірос Моисей, законодатель еврейского народа и всего западного мира), — фараонов, один из которьіх царствовал пятьдесят четьіре года, а другой — шестьдесят шесть лет, фараонов, сумевших не только создать на крови и слезах своих подданньїх мировьіе империи, но и удержать их в течение долгого времени в своих руках. Потрясенньїй, не зная толком, с чего начать, Бругш уже при первом беглом ознакомлении с надгробними надписями наткнулся на историю о ’’странствующих мумиях”, и перед его взором возникла картина бесчисленньїх ночей, под покровом которьіх жрецьі, стремясь спасти останки фараонов от ограбления и осквернення, похищали26 их из Долиньї царей и хоронили здесь, в Деир аль-Бахари, одного возле другого. Беглого взгляда достаточно, чтоби понять, что страх и спешка сьіграли здесь свою роль: некоторьіе мумии били просто прислонени к стене. И только уже в Каире он прочитал с волнением то, что жрецьі доверили стенам гробниц: одиссеи мертвих царей. Он принялся считать; всего здесь оказалось сорок мумий, бренние останки сорока правивших некогда фараонов, которих почитали в своє время как богов. Три тисячи лет пролежали они, никем не потревоженньїе, прежде чем их удалось увидеть сначала грабителю, а затем ему — Змилю Бругш-бею. Несмотря на все мери предосторожности (некоторие из них фараони предпринимали уже перед самой смертью), египетские правители бьіли настроени весьма пессимистически: ”Те, кто строил из гранита, кто замуровивал камеру в пирамиду, создавая прекрасньїе творення... их жертвеннне камни так же пустьі, как и тех уставших, которьіе покоятся на берегу, не оставив после себя наследников”27. Но, несмотря на такой пессимизм, они все же пред принимали все новьіе и новие мерьі, которие могли би обезопасить их мертвне тела. Вот как описивает погребальние обряди и бальзамирование Геродот; он сам наблюдал их во время своего путешествия по Египту (цитируем по Говарду Картеру): ”Когда умирает какой-либо знатний человек, все женщиньї в доме обмазивают себе голови и даже лица землей. Затем они оставляют покойного, вьібегают из дому и шествуют через город... колотя себя в грудь. Все родственники умершего присоединяются к шествию и делают то же самое. Мужчини собираются в кучу и тоже бьют себя в грудь. Закончив зту церемонию, они относят труп умершего к бальзамировщикам”. Пора, однако, рассказать кое-что и о самих мумиях. Слово ”мумия” имеет несколько значений; зто становится ясним, когда читаешь у Абд аль-Латифа, арабского путешественника XII века, что в Египте можно дешево приобрести употребляемую для медицинских целей ”мумию”. ’’Mumiya”, или ’’mumiyai”, — арабское слово, которое в данном случае обозначает не то асфальт, не то вар, не то какое-то природнеє виделение скал, наподобие того, которое добивают в Мумиевой горе в Дерабгерде (Иран). ’’Смесью смоли и мирра” назвал мумию арабский путешественник; еіце в шестнадцатом и семнадцато1' 137

веках в Европе ее можно бьіло найти повсюду, даже в прошлом столетии аптекари рекомендовали ”мумию” как хорошеє средство для лечения переломов и ран. Кроме того, ”мумией” назьівали состриженньїе у того или иного человека волосьі и ногти: по существовавшим в те Бремена представленням, они бьши как бьі его воплощением и потому вполне годились для заговоров и колдовства. Когда мьі сегодня говорим ’’мумия”, мьі имеем в виду сохранившийся от разложения забальзамированньїй труп; как известно, мумифицирование бьіло особенно распространено у древних єгиптян. ТІрежде различали ’’еетественное” мумифицирование и ’’искусственное”; под ’’естественньїми” мумиями подразумевались такие, которьіе сохранились не благодаря постороннему вмешательству, а чисто случайно, в силу тех или иньїх обстоятельств, — зто, например, мумии, найденньїе в капуцинском монастьіре в Палермо, в монастьіре Гран-Сен-Бернара, в свинцовом погребе церкви в Бремене или во дворце Кведлинбурга. Таким же образом их различают и поньїне, хотя и с некоторьіми оговорками, поскольку многие исследования, в особенности исследования Зллиота Смита и анализ мумии Тутанхамона, произведенньїй Дугласом Дерри, показали, что своей чудесной сохранностью мумии в гораздо большей степени обязаньї сухому нильскому климату, стерильности воздуха и песка, нежели искусству бальзамирования у древних єгиптян. Так, бьіло найдено немало великолепно сохранившихся мумий, похороненньїх не в саркофагах, а просто в песке, причем внутренности у них не бьіли вьінутьі; зти мумии бьіли ничуть не в худшем состоянии, чем забальзамированньїе, которьіе нередко подвергались разложению или превращались в бесформенную массу под воздействием смольї, асфальта, бальзамических масел и, как сказано в папирусе Ринда, ’’водьі из Злефантини, содьі из Зйлейтфиазполиса и молока из города Кимьі”. В прошлом столетии бьіло распространено мнение, будто египтяне знали секрет бальзамирования какими-то специальньїми химическими средствами. Аутентичное, действительно точное и полное описание мумифицирования не найдено и по сей день; вероятно, искусство мумифицирования неоднократно менялось на протяжении столетии. Так, еще Маризтт обратил внимание на то, что мемфисские мумии, самьіе древние, вьісохшие чуть ли не до чернотьі, очень хрупки, а более новьіе — фиванские, желтоватого цвета, с матовьім блеском, нередко зластичньї; разумеется, все зто не может бьіть обьяснено одним лишь различием во времени. Геродот сообщает о трех способах мумифицирования, из коих первьій бьіл в три раза дороже, чем второй, а третий наиболее дешевим — им практически мог воспользоваться любой чиновник (но отнюдь не человек из народа — тому не осталось ничего другого, как положиться в заботах о своем мертвом теле на благоприятньїй климат). В древнейшие Бремена удавалось сохранить только внешние форми тела. Позднее било найдено средство, которое предохраняло кожу от сморщивания, и мьі можем встретить мумии с вполне сохранившимися во всей своей индивидуальности чертами лица. Как правило, мумифицирование производилось следующим образом: вначале с помощью металлического крючка удаляли через ноздри мозг; после 138

зтого каменньїм ножом вскрьівали брюшину и удаляли внутренности (иногда, вероятно, и через задний проход), которьіе укладивали в так назьіваемьіе ’’канопи” (специальние сосудьі); винимали также и сердце — на его место клали каменного скарабея28. Затем труп тщательнейіпим образом обмьівали и ’’солили”, вьідерживая его в соляном растворе больше месяца. После зтого его в течение семидесяти дней вьісушивали. Захоронение производилось в деревянньїх гробах, вкладнвавшихся один в другой (в большинстве случаев им придавали форму тела), или же в каменньїх саркофа гах: иногда несколько вложенньїх друг в друга деревянньїх гробов помещали в каменньїй саркофаг. Труп клали на спину, руки скрещивали на груди или животе, а иногда оставляли вьітянутьіми вдоль туловигца. Волосьі в большинстве случаев коротко острига ли, но у женщин нередко оставля ли. На лобке и под мьішками воло си вибривали. Внутренние полости набивали глиной, песком, смолой, опилками, мотками шерсти, добавляя к зтому ароматические смоли и, как зто ни странно, лук. Затем начинался длительньїй — в зтом можно не сомневаться — процесе обматьівания мумии по лотняними бинтами и платками, которьіе с течением времени так пропитьівались смолами, что впоследствии ученим редко удавалось их аккуратно размотать; что же касается воров, которьіх прежде всего интересовали драгоценности, то они, разумеетея, и не думали себя утруждать разматнванием бинтов, а просто разрезали их вдоль и поперек.

Схематические разрезьі пирамид: 1. — пирамида Снофру; 2. — пирамида Хефрена; 3. — пирамида Хеопса

139

В 1898 году Лоре, тогдашний главньїй директор Управлення раскопками и древностями, открьіл, помимо целого ряда других, и гробницу Аменхотепа II. Он тоже нашел ’’странствующие мумии” тринадцяти царей, которьіе во Бремена XXI династии бьіли перенесеньї сюда жрецами, но, в отличие от Бругша, не нашел никаних драгоценностей. Нетронутьіми остались только сами мумии (Аменхотеп так и продолжал лежать в своем саркофаге), в остальном гробница бьіла разграблена дочиста. Тем не менее год или два спустя в зту гробницу, которая в то время по предложению Вильяма Гарстена бьіла снова замурована, чтобьі не тревожить сон мертвьіх царей, опять проникли ворьі (вероятно, они, так же как ночти все их близкие и далекие предшественники, оговорились со сторожами); они вьібросили из саркофага мумию Аменхотепа, сильно повредив ее при зтом. Зтот случай подтвердил, что Вругш, которьій вьівез из гробницьі все, что сумел, поступил правильно: всякне колебания и сомнения в зтом вопросе, порожденньїе пиететом, при тогдашних условиях бьіли явно неуместньї. Ввібравшись на поверхность из узкой шахтьі и расставшись с сорока мертвьіми царями, Змиль Бругш-бей принялся размьішлять, как сохранить найденное. Оставить содержимое гробницьі на месте означало обречь все на разграбление. Нужно бьіло вьівезти все в Каир, но для зтого требовалось много рабочих, а набрать их можно бьіло только в Курне, в родной деревушке Абд аль-Расула — прародине грабителей. Тем не менее к тому времени, когда Бругш попросил у мудира новую аудиенцию, он, несмотря на возможньїе тяжкие последствия зтого шага, решился. Следующее утро застало его вместе с тремястами феллахов у входа в гробницу. Он приказал оцепить прилегающий район и вместе со своими помощниками отобрал из общей массьі небольшую группу рабочих, внушавших ему большее доверие, чем остальньїе. Зти рабочие (им приходилось нелегко: ведь для того, чтобьі поднять тяжельїе саркофаги, требовались дружньїе усилия шестнадцати человек) подавали наверх найденньїе драгоценности; тем временем Бругш и его помоіцники принимали их, регистрировали и раскладьівали у подножия холма. Вся работа бьша произведена за 48 часов. Говард Картер лаконично отметил: ’’Ньінче мьі уж не работаем так поспешно”. Спегака бьіла излишней не только с точки зрения археологии: каирский пароход все равно опаздьівал на несколько дней. Бругш-бей приказал запаковать мумии, укутать гробьі и отправить их в Луксор. Погрузка бьіла произведена только 14 июля. Вот тогда-то и произошло нечто такое, что произвело на видавшего видьі исследователя гораздо большее впечатление, чем сами сокровища: все, что произошло здесь во время медленного продвижения парохода вниз по течению, взволновало уже не исследователя, а просто человека, которому не бьіли чуждьі чувства уважения и благоговения. С бьістротой ветра по всем деревушкам и далеко в глубь страньї распространилась весть о том, какой груз скрьіт в трюмах парохода. И тогда все убедились в том, что Древний Египет, видевший в своих властителях богов, еще не исчез окончательно. С верхней палубьі Бругш наблюдал за тем, как на протяжении всего пути следования парохода от Луксора и до Кеньї сотни феллахов и их женьї провожали судно. Мужчини стреляли из ружей, салютуя мертвьім фараонам, женщиньї обсьіпали себя землей, до крови раздирали грудь песком. Плач и стенания бьіли сльїшньї на протяжении всего пути. 140

Не в силах вьінести зтого зрелища, Бругш отвернулся. Прав ли он в своих действиях? Бьіть может, в глазах тех, кто издавал зти жалобние крики и бил себя в грудь, он тоже бьш грабителем, одним из тех воров и преступников, которьіе на протяжении трех тьісячелетий оскверняли гробницьі? Достаточньім ли оправданием могло служить то, что он действовал в интересах науки? Много лет спустя на зтот вопрос дал педвусмьісленньїй ответ Говард Картер. То, что произошло с гробницей Аменхотепа, дало ему основание заметать: ”Из зтого случая можно извлечь урок; мьі бьі рекомендовали ознакомиться с ним тем критикам, которьіе назьівают нас вандалами за то, что мьі вьівозим все находки, передавая их в музей. Между тем, отдавая найденньїе древности в музей, мьі заботимся об их сохранности; если их оставить на месте, они рано или поздно попадут в руки воров, что равносильно их уничтожеНИЮ

Когда Бругш-бей вьісадился в Каире, он не только обогатил один из музеев мира — он обогатил весь мир, предоставив ему возможность увидеть тех, кто некогда знал блеск величия и слави.

Глава 16 Говард Картер находит Тутанхамона В 1902 году египетское правительство разрешило американцу Теодору Дзвису производить раскопки в Долине царей. Дзвис копал двенадцать зим подряд. Ему посчастливилось: он обнаружил такие чрезвьічайно интересньїе и важньїе для науки гробницьі, как гробницьі Тутмеса IV, Сипта, Хорем-хеба, не говоря уже о мумии и саркофаге великого ”царя-еретика” Аменхотепа IV (раскрашенньїй скульптурний портрет его женьї Нефертити принадлежит, пожалуй, к наиболее известньїм v нас произведениям древнеегипетского искусства), того самого правителя, которьій називал себя Зхнатоном, что значит ’’Угодний Атону”, и на короткий срок заменил древнюю традиционтю религию культом солнечного светила. В тот год, когда Европа перепоясалась траншеями первой мировой войньї, зта концессия перешла к лорду Карнарвону и Говарду Картеру. С зтого. собственно, и начинается история самой видаюгцейся археологической наход ки в Египте, которая, как впоследствии писала в своей статье о Карнарвоне его сестра, ’’вначале напоминает сказку о волшебной лампе Аладдина, а заканчивается, как греческая легенда о Немезиде”. Для нашей книги находка гробници Тутанхамона имеет особое значение. В истории археологических открьітий она, несомненно, явилась одной из вершин; в то же время, если искать в нашей науке наиболее драматические страници — зто, безусловно. одна из самих ярких. Зкспозицией зтой науки ми обязанн Винкельману и бесчисленному множеству других систематиков, методистов и специалистов. ІНампольону, Гротефенду и Раулинсону (о двух последних будет рассказано в ’’Книге башен”) удалось распутать первие, 141

Т утм ес. Голова царицьі Нефертити. Раскраш енньїй известняк. Н ачало XIV в. до н. з.

грубьіе узльї. Первьіми, кто, активно продолжив исследование, получил широкое признание, бьіли Маризтт, Лепсиус и Питри в Египте, Ботта и Лзйярд в Двуречье (см. ’’Книгу башен”) и американцьі Стефенс и Томпсон в Юкатане (см. ’’Книгу ступеней”). Но истинно драматические в ь іс о т ь і бьіли достигнутьі впервьіе в зпоху открьітий Шлимана и Званса в Троє и Кноссе, а впоследствии Кольдевея и Булли в Вавилоне и в Уре, на родине Авраама. Шлиман, гениальньїй одиночка, бьш последним великим дилетантом-археологом, которьій занимался раскопками на свой собственньїй страх и риск. В Кноссе и Вавилоне уже работали цельїе штабьі специалистов. Правительства, монархи, состоятельньїе меценатьі, богатьіе университетьі, археологические учреждения, частньїе лица из всех стран современного мира посьілали год за годом хорошо снаряженньїе зкспедиции во все страньї древнего мира. Однако и отдельньїе достижения, и опьіт, накопленньїй многочисленньїми предшествующими зкспедициями, бьіли в грандиозньїх масштабах суммированьі зкспедицией, открьівшей гробницу Тутанхамона. Здесь все бьіло подчинено интересам науки. Зкспедиция не знала тех трудностей, с какими столкнулись Лзйярд, которому пришлось вести борьбу с глупьіми суевериями, и Зване, ♦готративший немало сил, чтобьі преодолеть сопротивление местньїх властей: ей бьша обеспечена поддержка правительства. Зависть ученьїх-коллег — они бранили даже Раулинсона и превратили в ад жизнь Шлимана — уступила теперь место сотрудничеству и взаимопомощи, которьіе могли бьі послужить величайшим примером международного сотрудничества ученьїх в области науки. Время великих пионеров, таких, например, как Лзйярд, которьій один-одинешенек с ранцем за плечами отправилея на осле искать исчезнувший город, миновало. Говард Картер, ученик Питри, хотя и принадлежал к археологам старого закала, превратилея — если позволительно употреблять такое сравнение — в чиновника, облеченного в области археологии всей полнотой исполнительной власти, перешедшего от лихих кавалерийских рейдов в неизведанньїе страньї к строгим методам топографа древней цивилизации. При всем своем доктринерстве Картер все-таки умудрилея сохранить знтузиазм, проявляя одновременно максимальную научную точность и добросовестность; благодаря зтому он тоже занял место ереди великих археологов, ереди тех, кто с заступом в руках занимался не только поисками древних сокровищ и останков мертвьіх царей, но и пьітался разгадать великие загадки человечества, воплотившего своє лицо, характер и душу в великих цивилизациях древности. Спортсмен и собиратель произведений искусства, джентльмен и путешественник, совершивший кругосветное плавание, реалист в своих поступках и романтик в чувствах, лорд Карнарвон мог сформироваться как личность только на английской почве. Еще в бьітность свою студентом Тринити-колледжа в Кембриджі он однаждьі предложил восстановить за собственньїй ечет первоначальньїй рисунок на панелях своей комнатьі, испорченньїй последующими реставрациями; юношей он становится завсегдатаем антикварньїх магазинов, в зрелом возрасте страстно и с пониманием дела коллекционирует старьіе гравюрьі и рисунки. Одновременно он не пропускает ни одних бегов, 143

тренируется в стрельбе, увлекается водним спортом и, получив в двадцять три года огромное наследство, совершает кругосветное плавание на паруснике. Третий зарегистрированньїй в Англии автомобиль принадлежал ему: автомобильньїй спорт бьш его страстью. Зта страсть привела к коренному перелому в его жизни — в самом начале ньінешнего столетия он попадает неподалеку от Бад-Лангеншвальбаха, в Германии, в автомобильную катастрофу: переворачивается на своей машине. Ломимо ряда серьезньїх ранений, последствием катастрофи явилось поражение дьіхательньіх путей; настоящие приступи удушья делают невозможньїм для него пребьівание в Англии зимой. Так, в 1903 году он впервьіе попадает в Египет с его более мягким климатом, и здесь — на раскопки, которьіе велись различннми археологическими зкспедициями. Богатьій, независимьій человек, не имевший до зтого определенной цели в жизни, он увидел в зтой деятельности поистине великолепную возможность сочетать не покинувшую его страсть к спорту с серьезними занятиями искусством. В 1906 году он приступает к самостоятельньїм раскопкам, но той же зимой приходит к вьіводу, что его знання совершенно недостаточньї. Он обращается за помощью к профессору Масперо, и тот рекомендует ему молодого Говарда Картера. Сотрудничество зтих людей било необьшновенно плодотворним. Говард Картер великолепно дополнял лорда Карнарвона: он бнл всесторонне образованннм исследователем и еще до того, как лорд Карнарвон пригласил его наблюдать за всеми проводимими им раскопками, успел приобрести немало практических знаний у їїитри и Дзвиса. Но при всем зтом он вовсе не бнл лишенним фантазии регистратором фактов, хотя некоторьіе критики и упрекали его в чрезмерном педантизме. Он бьш человеком с практическим складом ума и одновременно редким храбрецом, настоящим сорвиголовой. Зти его качества проявились во время одного памятного собнтия 1916 года. Он находился в кратком отпуске в Луксоре, когда однаждн к нему в сильном смятении пришли старейшиньї деревни с просьбой оказать им поддержку и помощь. Дело в том, что из-за войньї, которая стала чувствоваться даже здесь, в Луксоре, сильно уменьшилось число чиновников, контроль и полицейский надзор ослабли; зтим не преминули воспользоваться бравьіе потомки Лбд аль-Расула, принявшиеся за своє традиционное ремесло. Одна из банд зтих грабителей нашла на западном склоне холма, расположенного в самом конце Долиньї царей, какой-то клад. Едва об зтом узнала банда их соперников, как она предприняла все возможное, чтобьі завладеть предполагаемьіми сокровищами. То, что разнгралось вслед за зтим, напоминало плохой гангстерский фильм. Дело дошло до вооруженной схватки между обеими бандами. ’’Первооткрнватели” били разбити и изтнаньї, предполагалось, что кровавая распря на зтом не закончится. Картер находился в отпуске, он не нес никакой ответственности за все зти безобразия, и все-таки он решил вмешаться. Впрочем, приведем его собственньїй рассказ: ”Бьіл уже поздний послеобеденньїй час. Я поспешно собрал тех немногих моих рабочих, которне еще не били мобилизованьї, и, соответственннм 144

образом их вооружив, отправился к месту происшествия. Нам пришлось совершить при свете луньї более чем шестисотметровое восхождение по склону горьі, нависшему над Курной. Бьіла уже полночь, когда мьі прибьіли на место; наш проводник показал мне веревку, свисавшую е отвесной скальї. Прислушавшись, мьі усльїшали, как внизу трудились грабители. Преждг всего я перерезал веревку, лишив тем сачьгм грабите. іей возможности ускользнуть, а затем, надежно укрепив свой канат, спустился по нему вниз. Спускаться в полночь на веревке в логово занятьіх своим делом грабителей — времяпрепровождение, не лишенное, во всяком случае, своеобразной занятности. Я застал там восемь человек, и. когда я приземлился, мне пришлось пережить несколько не слишком приятньїх мгновений. Я предложи і им вьібор: іибо убраться, воспользовавшись моим канатом, либо остаться на месте, но уже без веревки, и, следовательно, не имея возможности вьібраться на во ію. В конце концов благоразумие одержало верх, и они убрались. Остаток ночи я провел там же”. Чтобьі составить себе полное представленис об зтом воинственном археологе, необходимо его скромньїй и даже несколько сухой рассказ, в котором об опасностях говорится лишь мимоходом и е ншором висельника, расцветить собетвенной фантазией. Впрочем, сели бьі Картер и предоставиз грабителей самим себе, их все равно ждало разочарование. Дело в том, что найденньїй ими клад оказа іся гробницей, первоначально, вероятно, предназначенной для царицьі Хатшепсут; никаних сокровищ там не бьіло — стоял лишь незаконченньїй саркофаг из кристаллического песчаника. Карнарвон и Говард Картер начали работать вдвоем. То іько осенью 1917 года им удалось настолько увеличить масштаб работ, что появилась надежда на успех. Тогда же и произошло то, с чем мьі уже неоднократно встречались в истории науки: с самого начала им удалось напасть на то место, где, собственно, и бьіло впоследствии сделано открьітие. Однако ряд внешних обстоятельств — критические размьіш іения, оттяжки, еомнения и, прежде всего, ’’указания специалистов” затормозили все дело и привели к тому, что оно чуть бьіло вообіце не лопнуло. Разве не произошло в своє время нечто похожее с одним из самьіх первьіх археологов, неким неаполитанскпм кавалером Алькубиерре, которому посчастливилось 6 апреля 1748 года в самом начале своих раскопок наткнуться на центр Помпей? Не поняв зтого, он вновь засьіпал раскопки, полньїй нетерпения, принялся копать в других местах. Прошли годьі, прежде чем он понял, что первьій удар заступа и бьіл-то как раз верньїм. Перед Карнарвоном и Картером лежала Долина царей. Десятки людей копали здесь до них, и ни один не оставил каких-либо мало-мальски точньїх записей или планов зтих раскопок. Горьг мусора и щебня громоздились здесь одна возле другой; между ними бьіли видньї проходьі в уже обнаруженньїе гробницьі. Существовал только один путь — приступить к планомерньїм раскопкам и вести их до тех пор, пока не докопається до скального грунта. Позтому Картер нредложил начать раскопки в треугольнике, образованном гробницами Рамсеса II, Меренпта и Рамсеса VI. ’’Рискуя, — пиеал он впослед145

ствии, — бьіть обвиненньїм в том, что я проявляю прозорливость задним числом, я тем не менее считаю себя обязанньїм заявить, что мьі твердо надеялись найти совершенно определенную гробницу, а именно: гробницу фараона Тутанхамона”. Зто звучит неправдоподобно, если представить себе разрьітую вдоль и по перек Долину царей, более того, неправдоподобно смело, особенно если учесть, что у обоих исследователей бьшо очень мало оснований для подобньїх надежд, а весь ученьїй мир решительно склонялся к мьісли, что время великих открьітий в Долине царей миновало. За сто лет до зтого Бельцони, раскопав могильї Рамсеса І и Сети І, Зйе и Ментухотепа, писал: ”Я твердо убежден, что в долине Бибан аль-Мулук нет никаких других гробниц, кроме тех, которьіе стали известньї благодаря моим недавним открьітиям, ибо, прежде чем поки нуть зто место, я сделал все, что бьіло в моих скромньїх силах, чтобьі обнаружить хотя бьі еще одну гробницу, но все бьіло безуспешно; зта моя точка зрения находит своє подтверждение и в том, что независимо от моих исследований, после того как я покинул зто место, британский консул господин Солт провел там четьіре месяца, пьітаясь найти еще какую-нибудь гробницу, но все его старання вказались тщетньїми”. Через двадцять семь лет после Бельцони Долину царей тіцательно исследовала большая немецкая зкспедиция. Когда она отправилась назад, ее руководитель Рихард Лепсиус бьіл убежден, что зкспедиция исчерпала все возможности и все, что можно бьіло здесь найти, найдено. Зто, однако, не помешало Лорз на рубеже прошлого и ньінешнего столетий найти несколько новьіх, ранее неизвестньїх гробниц, а Дзвису сделать то же самое после него. Однако в описьіваемое время в Долине царей не осталось, наверное, ни одной песчинки, которую бьі по меньшей мере триждьі не переместили с одного места на другеє, и, когда Мосперо в качестве начальника Управлення раскопками и древностями подписьівал концессию на раскопки лорда Карнарвона, он не преминул вьіразить твердую уверенность, в данном случае уже как ученьїй, что концессия зта, собственно, является излишней: в Долине царей невозможньі никакие новьіе находки. Но почему же Картер все-таки, несмотря на все зти обстоятельства, надеялся обнаружить здесь гробницу, и притом не вообще какую-либо гроб ницу, а совершенно определенную — царя Тутанхамона? Начнем с того, что ему бьіли хорошо известньї находки Дзвиса, которьіе он видел собственньїми глазами; среди зтих предметов бьш найден под одной скалой фаянсовьій кубок с именем Тутанхамона, а неподалеку от скальї, почти совсем рядом с ней, в одной шахте-могиле Дзвис нашел деревинную шкатулку. На обломках золотой пластинки, лежавшей в шкатулке, тоже бьшо имя Тутанхамона. Дзвис сделал несколько поспешньїй вьівод, заключне, что данная могила-шахта и является местом погребения зтого царя. Картер пришел к другому заключению, которое подтвердилось тогда, когда вьіяснилось, что при первом исследовании бьіла допущена ошибка в определении третьей находки Дзвиса. Речь шла о нескольких сосудах, найденньїх в одном углублении скальї и наполненньїх не представлявшими на первьій взгляд большого интереса глиняними черепками и свертками полотна. При повторном исследовании (оно 146

бьшо произведено в Музее JV1етрополитен в Нью-Йорке) внезапно В Ь ІЯ С Н И Л О С Ь , что зто, несомненно, остатки материалов, которьіе бьіли использоваїтьі во время погребения Тутанхамона. Но и зто еще не все: когда Дзвису удалось обнаружить убежище царя-еретика Зхнатона, он нашел там несколько глиня них печатей Тутанхамона. Все зто звучит весьма убедительно; на первьій взгляд у Картера бьіли все основания утверждать, что гробница Тутанхамона, хотя попьітки ее найти и закончились неудачсй, должна находиться где-то неподалеку от того места, где бьіли найденьї зти предмети, то єсть в центре Долиньї царей. Но вспомним о трех тьісячелетиях, прошедших со дня захоронения, вспомним о бесчисленних грабителях и о жрецах, перетаскивавших с места на место мумии, вспомним, наконец, и о тех разрушениях, которие произвели своими нередко безграмотними находками неопнтнне археологи... В распоряжении Картера имелись несколько золотьіх пластинок, фаянсовьій кубок, пара глиняньїх сосудов и несколько печатей — зто били все его ’’доказательства”. Нужно било обладать безграничной верой в своє счастье, чтобьі, основьіваясь только на зтом, прийти не просто к надежде, а к твердому убеждению, что гробницу Тутанхамона найти удастся. Приступив к раскопкам, Карнарвон и Картер в продолжение зими убрали внутри намеченного треугольника почти весь верхний слой мусора и іцебня и довели раскопки до подножия открьітой тробници Рамсеса VI. ”3десь мьі наткнулись на ряд хижин для рабочих — на несколько лачуг, которие бьіли построеньї на куче обломков кремня, что, как известно, всегда служит в До лине верньїм признаком близости какой-либо гробници”. Собнтия нескольких последующих лет приобретали постепенно все более напряженньїй характер. Из-за туристов, вернее, потому, что дальнейшие раскопки помешали бьі осмотру охотно посещаемой туристами гробници Рамсеса, Карнарвон и Кар тер решили прекратить раскопки в зтом месте до более благоприятннх времен. Таким образом, зимой 1919—1920 годов они произвели раскопки лишь у входа в гробницу Рамсеса VI и нашли там в небольшом тайнике некоторьіе, имевшие известньїй археологический интерес, предметьі заупокойного инвентаря. ”Никогда еіце за время нашей работьі в Долине мьі не били так близки к настоящему открьітиіо”, — писал впоследствии Картер. Теперь они ’’разворотили”, как сказал бьі Нитри, весь треугольник, за исключением того клочка земли, на котором стояли хижиньї рабочих. И снова они оставляют нетронутьім зтот последний участок, снова отправляются в другое место, в небольшую, прилегающую к Долине царей лощину, к гроб нице Тутмеса III, роются там два года подряд и в конце концов не находят ничего ценного. Тогда они собираются и вполне еерьезно обеуждают вопрос, не следует ли все-таки после столь ничтожньїх результатов долголетних исследований пере нести раскопки в соверіпенно другое место. По-прежнему нераскопанньїм остается только тот пятачок земли, где стоят лачуги рабочих и находится куча кремневнх обломков — небольшой кусочек территории у подножия гробницьі Рамсеса VI. После долгих колебаний они, наконец, решают посвятить Долине царей еще одну, на зтот раз действительно последшою, зиму. 147

И вот они начинают копать как раз в том месте Долиньї царей, где они «становились за шесть лет до зтого, — на том месте, где находятся лачуги рабочих и кучи кремня. На зтот раз, когда они, наконец, осуществили то, что могли сделать еще за шесть лет до зтого, — срьіли лачуги, — им тотчас же, чуть ли не с первьім ударом кирки удалось обнаружить вход в гробницу Тутанхамона, в богатейшую царскую гробницу Египта. Картер пишет: "Внезапность зтой находки так ошеломила меня, а последующие месяцьі бьіли так наполненьї собьітиями, что я едва нашел время собраться с мьіслями и все зто обдумать”. Третьего ноября 1922 года Картер (лорд Карнарвон находился в зто время в Англии) приступил к сносу лачуг — зто бьіли остатки жилищ времен XX династии. На следующее утро под первой лачугой бьіла обнаружена каменная ступенька. К вечеру пятого ноября, после того как бьіли убраньї горьі мусора и гцебня. уже не оставалось никаких сомнений в том, что удалось найти вход в какую-то гробницу. Однако зто могла бьіть и какая-нибудь незаконченная или же неиспользованная пустая гробниця. А если в ней и находилась мумия, не исключалось, что и зту гробницу, как и многие другие, давно уже осквернили и разграбили. Наконец, чтобьі перебрать все пессимистические вариантьі, скажем, что гроб ниця могла принадлежать вовсе не царю, а какому-нибудь придворному или жрецу. По мере того как продвигалась работа, возрастало и волнение Картера. Ступенька за ступенькой вьісвобождались из-под мусора и щебня, и к тому времени, когда внезапно, как всегда в Египте, зашло солнце, все увидели двенадцатую ступеньку, а за ней "верхнюю часть закрьітой, обмазанной известкой и запечатанной двери”. "Запечатанная дверь! Значит, действительно... Зто мгновение могло взволновать и бьівалого археолога”. Картер осмотрел печати: зто бьіли печати царского некрополя. Следовательно, там, в гробнице, покоился прах какой-то действительно високопоставленной особьі. Поскольку жилища рабочих уже со времен XX династии закривали вход в гробницу, она, во всяком случае с зтого времени, должна бьіла стать недоступной для воров. Картер, дрожа от нетерпения, проделал в двери небольшое отверстие такого размера, чтобьі туда можно бьіло просу нуть злектрическую лампочку, и обнаружил, что весь проход по ту сторону двери завален кампями и щебнем; зто лишний раз доказьівало, что гробницу питались максимально обезопасить от непрошеньїх гостей. Когда Картер, оставив раскоп под охраной самих верньїх своих людей, возвращался при свете луньї домой, ему пришлось вступить в тяжелую борьбу с самим собой. ”3а зтим ходом могло находиться все, буквально все, что угодно, и мне пришлось призвать на помощь все моє самообладание, чтобьі не предаться искушению сейчас же взломать дверь и продолжать поиски”, — записал Картер в своем дневнике после того, как он заглянул в проделанное им в двери отверстие. Теперь, когда он верхом на ослике спускался по склону Долиньї царей, им овладело жгучее нетерпение. Внутренний голос нашептьівал ему, что после шести лет бесплодного труда он наконец стоит на пороге великого 148

открьітия; и все-таки он — трудно не восхищаться зтим — принимает решение засьіпать раскоп и ждать возвращения лорда Карнарвона, своего друга и сотрудника. Утром 6 ноября Картер посьілает Карнарвону телеграмму: ’’Наконец удалось сделать замечательное открьітие в Долине. Великолепная гробниця с нетронутьіми печатями; до Вашего приезда все снова засьіпано. Поздравляю”. Восьмого он получает два ответа: ’’ІІриеду по возможности бистро”; ’’Предлагаю двадцятого бьіть в Александрии”. 23 ноября лорд Карнарвон вместе со своей дочерью прибьіл в Луксор. Более двух недель провел Картер в жгучем нетерпении, в томительном ожидании перед вновь засьіпанной гробницей. Уже через два дня после открьітия на него обрушился град поздравлений, но с чем, собственно, его поздравляли — с каким открьітием, чьей гробницьі? Зтого Картер не знал. Если бьі он продолжил раскоп буквально на несколько сантиметров, он бьі увидел абсолютно ясньїй и отчетливьій оттиск печати Тутанхамона. ”Я бьі лучше спал по ночам и избавил бьі себя от трех недель мучительной неопределенности”. Ко второй половине дня 24 ноября рабочие очистили все ступеньки. Сойдя с последней, шестнадцатой, Картер очутился перед запечатанной дверью. Он увидел оттиски печати с именем Тутанхамона и одновременно то, с чем пришлось столкнуться чуть ли не всем исследователям гробниц: следьі грабителей, которьіе и здесь сумели опередить ученьїх; здесь, так же как и в других местах, ворьі успели сделать своє дело. ”Так как теперь бьіла видна вся дверь, мьі сумели увидеть то, что до зтого бьіло скрьіто от наших взоров, а именно: часть замурованного прохода дваждьі вскрьівали и вновь задельївали; ранее найденпьіе нами печати — шакал и девять пленников — бьіли приложеньї к той части стеньг, которую открьівали, печати же Тутанхамона, которьіми и бьіла первоначально запечатана гробниця, находились на друтой нижней нетронутой части стеньї. Таким образом, гробниця вовсе не бьіла, как мьі надеялись, совершенно нетронутой. Грабители побьівали в ней, и даже не раз. Хижиньї, о которьіх мьі уже упоминали, свидетельствовали о том, что грабители действовали егце до царствования Рамсеса VI, а то обстоятельство, что гробниця бьіла вновь запечатана, говорило о том, что грабителям не удалось очистить ее полностью”. Но зто еще не все. Сомнения и беспокойство, охватившие Картера, все усиливались. Когда последние ступеньки бьіли очиїцеиьі от мусора и грязи, он нашел большое количество черепков и разбитьіе сундуки с именами Зхнатона, Сменхкара и Тутанхамона, скарабей Тутмеса III и часть другого скарабея с именем Аменхотепа III. Свидетельствовало ли зто множество имен фараонов о том, что вопреки ожиданиям здесь находилась не одиночная гробниця, а захоронение нескольких царей? Ясность в зтот вопрос можно бьіло внести, только открьів дверь. Все последующие дни и бьіли заполненьї зтой работой. За дверью — Картер установил зто еще тогда, когда заглянул в проделанное им отверстие, — находился проход, заваленими камнями и щебнем. По расположению щебня можно 140

бьіло отчетливо определить, где именно в зтот проход проникли грабители (они прорьіли узкий туннель) и каким образом они снова засьіпали его. После многодневной работьі археологи наткнулись на глубине примерно десяти метров на вторую дверь. Здесь также бьіли печати Тутанхамона и царского пекрополя, но и здесь бьіли отчетливо видньї следьі незваньїх гостей. Основьіваясь на том, что все зто сооружение очень напоминало тайник Зхнатона, которьій бьіл найден неподалеку от зтого места, Картер и Карнарвон уже почти не сомневались, что перед ними не гробница, а тайник. А много ли можно ожидать от тайника, да еще такого, в котором побьівали грабители? Надежд оставалось мало, и тем не менее по мере того как перед второй дверью уменьшалась куча щебня, напряжение все нарастало. ’’Наступал решающий момент, — пишет Картер, — дрожащими руками мьі проделали маленькое отверстие в левом верхнем утлу...” Взяв железньїй прут, Картер пропустил его сквозь отверстие; прут не встретил преградьі. Тогда Картер зажег спичку и поднес ее к отверстию: никаких признаков газа. Он принялся расширять отверстие. Теперь вокруг него столпились все: лорд Карнарвон, его дочь леди Звелин Герберт и єгиптолог Кзллендер, которьій, едва узнав о новой находке, поспешил предложить свои услуги в качестве помощника. Нервно чиркнув спичкой, Картер зажигает свечу и трепетной рукой подносит ее к отверстию, но горячий ток воздуха, вьірьівающийся из отверстия, чуть бьіло не задувает ее, и в мерцании света Картеру пе сразу удается разглядеть то, что находится за дверью. Постепенно глаза его привьшают, и он различает сначала контурьі, потом первьіе краски, и, когда наконец ему становится ясно видно содержимое камерьі, расположенной по ту сторону двери, победньїй крик застьівает у него на устах... он молчит. Для тех, кто стоит в ожидании рядом с ним, зто мгновение кажется вечностью. ’’Видите ли вьі там что-нибудь?” — спрашивает его Карнарвон, не в силах более вьгнести неизвестность. Медленно, словно заворожепньїй, Говард Картер поворачивается к нему. ”0 да, — говорит он проникновенно, — удивительньге вещи!” ’’Можно не сомневаться, что за всю историю археологических раскопок никому до сих пор не удавалось увидеть что-либо более великолепное, чем то, что вьірвал из мрака наш фонарь”, — сказал Картер, когда первое волнение улеглось и исследователи один за другим смогли уже спокойно подойти к проделанному в двери отверстию. Его слова подтвердились, когда открьіли 17 ноября дверь и луч света от сильной злектрической лампочки заплясал на золотьіх носилках, на массивном золотом троне, на двух матово поблескивающих черньїх больших статуях, на алебастрових вазах, на каких-то необьічайньїх ларцах. Голови диковинних зверей отбрасьівали на стеньг чудовищнне тени; словно часовьіе, стояли одна против другой две статуй ”с золотими передниками, в золотьгх сандалиях, с палицами и жезлами. Их лбн обвивали золотне изображения священньїх змей”. И среди всей зтой роскоши мертвьіх, которую невозможно бьшо охватить взглядом, виднелись следьі живьіх: возле двери стоял наполовину наполненний известкой сосуд, неподалеку от него — черная от сажи лампа, в другом месте на стене бнл заметен отпечаток пальца, на пороге лежала гирлянда цветов — последняя дань усопшему. 150

3,60

Рисунок спинки тронного кр есла из гробпицьі Т утанхамона

Словно завороженньїе стояли Карнарвон и Картер, глядя на всю зту мертвую роскошь и на сохранившиеся на протяжении стольних тьісячелетий следьт ж и з ііи ; прошло немало времени, прежде чем они очнулись и убедились, что в зтом помещении — настояіцем музее сокровиїц — не бьіло ни саркофага, ни мумии. Пеужели вновь должен бьіл вспльїть уже не раз обсуждавіпийся вопрос: гробница или тайпик? Однако, обойдя mar за шагом все помещения, они обнаружили между часовьіми еще одну, третью, запечатанную дверь. ”В мьіслях нам уже предста152

Алебастровий кубок из гробпицьг Т утанхамопа

вилась целая анфилада комнат, похожих па ту, в которой мьі находились, тоже наполненньїх сокровищами, и у нас захватило дух”. 27 ноября они обследовали дверь и при свете сильньїх злектрических ламп, которьіе к тому времепи удалось установить Кзллендеру, убсдились в том, что почти на уровне пола рядом с дверью находится ход, тоже запечатанньїй, правда позднее, чем сама дверь. Значит, и здесь успели побьівать грабители. Что же могло скрьіватьея в зтой второй камере или втором коридоре? Если за зтой дверью находилась мумия, то в каком виде? Бьіла ли она цела? Здесь бьіло немало загадочного. Странной бьіла и планировка зтой гробницьі, не похожая ни на одну из найденньїх ранее. Еще более странньїм бьіло то обстоятельство, что грабители старались проникнуть за третью дверь, не обратив никаного внимания на те богатства, которьге находились перед ними. Что же они искали, если спокойно прошли мимо кучи ЗОЛОТЬІХ вещей, лежавших в первом помещении? Оглядевшись, Картер увидел в зтой удивительной сокровищпице нечто более важное, чем материальньїе ценности. Какое великолепное представление о прошлом, какое множество ценпейпіих сведений могли дать науке собранньїе в зтом помещении вещи! Здесь находились бесчисленньїе предмети материальной и духовной культурьі древних єгиптян, и каждьій из них мог послужить достаточньїм вознаграждением за зиму тяжельїх архсологических раскопок. Более того, египетское h c k v c c t b o пелой зпохи бьіло представлено здесь в таком 153

многообразии и такими совершенньїми образцами, что Картеру бьіло достаточно беглого взгляда, чтобьі понять: тщательное изучение всех зтих сокровиїц ’’приведет к изменению, если не к полному перевороту во всех прежних воззрениях и теориях”. Вскоре исследователи сделали еще одно важное открьітие: в камере, ломимо всего прочего, стояли три больших ложа. Заглянув под одно из них, один из исследователей обнаружил небольшую дьіру. Он позвал остальньїх. Осветив отверстие лампой, они увидели маленькую боковую камеру, меньшую, чем первую, но также до отказа наполненную всякими предметами обихода и драгоценностями. Насколько об зтом можно бьшо судить, в гробнице все осталось в том виде, в каком ее покинули грабители; они прошли здесь, ”как хорошеє землетрясение”. И снова возникает вопрос: грабители перерьіли тут все, они (об зтом можно говорить совершенно онределенно) перебросили некоторьіе вещи и предметьі из боковой камерьі в переднюю, они кое-что повредили, разбили, но почти ничего не украли — даже то, что, так сказать, само лезло им в руки. Бьіть может, их вспугнули? Вплоть до зтого момента все — и Картер, и Карнарвон, и остальньїе — находились словно в чаду и плохо соображали, что делали. Но теперь, увидев содержимое боковой камерьі, догадьіваясь, что за третьей дверью их ожидает нечто совершенно необьічное, они начинают понимать всю сложность стоящей перед ними научной задачи и то, какой большой работьі и строгой организации потребует ее разрешение. Разобраться в зтой находке, даже только в том, что им уже удалось обнаружить, за один сезон бьшо невозможно!

Глава 17 Золотая стена Когда мьі теперь сльїшим, что Карнарвон и Картер решили засьіпать только что раскопанную гробницу, мьі знаєм, что зто не имело ничего общего с аналогичньїми действиями их предшественников, бьістро раскапьівавших, но и не менее бьістро засипавших места своих находок. Археологические работьі в районе, где бьши найденьї предмети с именем Тутанхамона, велись в то время, когда еще не бьіло уверенности в существовании самой гробницьі, тем не менее они бьіли с самого начала так обстоятельно продуманьї и спланированьї, что могут служить в зтом деле образцом, хотя, разумеется, пеобходимо учитьівать и то обстоятельство, что, если бьі иаходка бьіла менее сенсационна, в распоряжении археологов вряд ли оказались бьі такие вспомогательньїе средства. как у Картера и Карнарвона. Картеру бьіло ясно одно: ни в коем случае не следует торопиться с раскопками. Не говоря уже о необходимости твердо установить первоначальное расположение всех найдеппьіх предметов (зто бьіло важно для датировки 154

и других определений), следовало считаться и с тем, что значительная часть утвари и многие драгоценности бьіли поврежденьї. и, прежде чем дотрагиваться до них, необходимо бьіло принять мерьі для их консервации, то єсть соответствующим образом обработать и упаковать. Учитьівая и то обстоятельство, что на зтот раз дело касалось находки, невероятной по обьему, нужно бьіло заготовить соответствующее количество упаковочньїх материалов и различньїх препаратов. Необходимо бьіло посоветоваться со специалистами и создать лабораторию, где производилось бьі немедленное исследование тех важньїх находок, которьіе нельзя бьіло сохранить. Одна лишь каталогизация такого большого числа находок уже требовала большой предварительной организационной работьі. Все зти проблемьі нельзя бьіло разрешить, сидя на месте. Карнарвону необходимо бьіло сьездить в Англию, а Картеру — хотя бьі в Каир. Тогда-то Картер и принял решение засьіпать раскоп. Только такая мера могла, по его мнению (хотя на меете и оставался за сторожа Кзллендер), обезопасить гробницу от современньїх последователей Абд аль-Расула. Мало того, едва прибьів в Каир, Картер заказал тяжелую железную решетку для внутренней двери. Основательность и точность, с которьіми проводились зти самьіе знаменитьіе египетские раскопки, бьіли во многом обусловленьї той зачастую самоотверженной помощью, которую Карнарвон и Картер с самого начала получали со всех концов мира. Впоследствии Картер вьіразил в печати свою благодарность за оказанную ему всестороннюю помощь, и он имел все основания зто сделать. Он начал с того, что привел письмо, посланное ему в своє время неким Ахмедом Гургаром, руководившим рабочими, которьіе принимали участие в раскопках. Мьі тоже приведем зто письмо, ибо мьі не хотим прославлять оди ^ лишь интеллектуальную помощь. Вот оно: Карнак, Луксор

5 августа 1923 года

Мистеру Говарду Картеру, зскв. Досточтимьій сзр! Я пишу Вам письмо в надежде, что Вьі живьі и здоровьі, и молю Всевьішнего, чтобьі Он не оставил Вас в своих заботах и возвратил нам в добром здравии, цельїм и невредимьім. Осмеливаюсь сообщить Вашей светлости, что склад № 15 в полном порядке, сокровищница в порядке, северньїй склад в порядке и дом в порядке, и все рабочие исполняют то, что Вьі приказали в своих предписаниях. Хусейн, Газ Хасан, Хасан Авад, Абделад-Ахмет и все шлют Вам свои наилучшие пожелания. Шлю свои наилучшие пожелания Вам, всем членам семьи лорда и всем Вашим друзьям в Англии. С нетерпением ожидающий Вашего скорейшего приезда Ваш покорньїй слуга Ахмед Гургар 155

В ответ на робкую просьбу о помощи, с которой Картер обратился к членам одной зкспедиции, работавшей в районе Фив, Лайсгоу, руководитель египетского отделения нью-йоркского Музея Метрополитен, предоставил ему в полное распоряжение своего фотографа Гарри Бертона, несмотря на то, что лишался таким образом нужного ему работника; в своем ответе Картеру он писал: ’’Рад бьіть хоть чем-нибудь полезньїм. Прошу полностью располагать Бертоном точно так же, как и любьім членом нашей зкспедиции”. В результате к Картеру перекочевали еще рисовальщики Холл и Хаузер и руководитель раскопок в районе пирамид Лишта А. К. Мейс. Директор египетского государственного департамента химии А. Л укас из Каира предоставил себя и свой трехмесячньїй отпуск в рас поряжение Картера. Д-р Алан Гардинер занялся надписами, а профессор Джеме Г. Брзстед из Чикагского университета поспешил приложить свои знання для определения датировки найденньїх Картером древних оттисков печатей. Несколько позднее, 11 ноября 1925 года, д-р Салех-Бей Хамди и Дуглас Е. Дерри, профессор анатомии Египетского университета, приступили к исследовапию мумии. А Л укас написал обширную монографию ’’Химия в гробнице” о металлах, маслах, жирах и тканях. П. 3. Ньюберри исследовал найденньїе в гробнице венки и гирляндьг цветов и сумел установить, какие цветьі росли три тьісячи триста лет назад на берегах Нила. Волее того, ему даже удалось по цветам и ягодам определить, в какое время года бьіл похоронен Тутанхамон: зная, когда цветет василек, когда созревает мандрагора — ’’яблоко любви” из Песни песней — и черноягодньїй паслен, он пришел к вьіводу, что Тутанхамон бьіл похоронен не ранее серединьї марта и не позднее конца апреля. ’’Особьіе материальї” исследовали также Александр Скотт и X. Дж. Плендерлейт. Зто творческое содружество специалистов (некоторьіе из них бьіли специалистами в областях, далеко отстоящих от археологии и истории древнего мира) явилось верньтм залогом того, что научньїе результатьі зтих раскопок оказались более значительньїми, чем каких-либо прежних. Теперь можно бьіло приступить к работе. 16 декабря раскоп бьіл вновь раскрьіт. 18 декабря фотограф Бертон еделал пробньїе снимки, а 27 первая находка бьіла извлечена на поверхность. Основательная работа требует времени. Раскопки в гробнице Тутанхамона продолжались несколько зим. Подробное их описание не входит в нашу задачу, мьі следуем за ярким и красочньїм рассказом Картера лишь в его узловьіх моментах и не имеем позтому возможности подробно останавливаться на описании всех находок. Однако нельзя не упомянуть о двух-трех самьіх значительньїх, таких, например, как деревянньїй ларец, нринадлежащий к числу наиболее вьідающихся в художественном отношении произведений древнеегипетского прикладного искусства. Он бьіл иокрьіт тонким слоем гипса и весь расписан. Яркость красок чудесно сочетается здесь с поразительно тонким и точньїм рисунком, а сценьї охотьі и военньїе сценьї так великолепно скомпонованьї и в то же время настолько детально вьіписаньї, что ’’превосходят даже персидские миниатюрьі”. Зтот ларец бьіл наполнен самьіми разньїми предметами; примером тщательности в работе может служить тот факт, 156

что Картер затратил три недели тяжелого кропотливого труда, пока добрался до дна зтого ларца. Не менее важной находкой бьіли три больших ложа, о существовании их бьіло известно и ранее из росписей на стенах гробниц, но найти их, однако, до сих пор не удавалось. Зто бьіли удивительньїе сооружения, с возвьішением не для головні, а для ног. На одном из них красовались изображения львиньїх голов, на втором — коровьих, на третьем можно бьіло увидеть голову полукрокодила-полугиппопотама. На ложе бьіли горой наваленні драгоценности, оружие и одежда, а сверху лежал трон. Его спинка бьіла так изумительно украшена, что Картер впоследствии ’’без всяких колебаний” утверждал: ”Зто самое красивое из всего, что до сих пор бьіло найдено в Египте”. Наконец, следует еще упомянуть о четьірех колесницах, которьіе бьіли слишком велики, чтобьі их можно бьіло целиком внести в гробницу, и потому их распилили; впоследствии грабители перевернули и раскидали их части. Все четьіре колесницьі бьіли сверху донизу покрьітьі позолотой: каждьій дюйм их поверхности бьіл украшен орнаментом и рисунками или же инкрустациями из цветного фаянса и камня. В одной лиши первой камере исследователи нашли не менее шести сот—семисот различньїх предметов. О внешних и внутренних трудностях, с которьіми им пришлось столкнуться в работе — один неверньїй шаг мог разрушить то, что невозможно бьіло возместить — у нас еще будет случай поговорить подробнее. 13 мая при + 37° в тени по узкоколейке бьіли доставленьї к специально зафрахтованному пароходу первьіе тридцать четьіре тяжельїх ящика с находками. Расстояние бьшо небольшое — всего полтора километра, но, так как рельсов не хватало, пришлось прибегнуть к хитрости: когда вагонетка прохо дила некоторое расстояние, путь позади нее разбирали, а снятьіе рельсьі укладьівали впереди вагонетки. Так драгоценньїе находки проделали обратньій путь спустя три тьісячелетия после того, как они бьіли торжественно доставленьї с берега Нила в гробницу усопшего царя. Еще через семь дней они бьши в Каире. К середине февраля из первой камерьі бьшо вивезено все. Теперь можно бьіло продолжить раскопки, чего с нетерпением ожидали все, и вскрьіть третью дверь — ту самую, которая находилась между двумя статуями-часовьіми. Теперь, наконец, настало время вияснить, находится ли в соседней камере мумия. Когда в пятницу, 17 февраля, в 2 часа дня в передней комнате гробницьі собралось примерно двадцать человек, удостоившихся чести присутствовать при зтом собьітии, ни один из них не подозревал, что именно суждено ему увидеть через какие-нибудь два часа. Ведь после находки сокровищ, которьіе теперь уже бьіли в безопасности, трудно бьшо себе представить, что может бить найдено еще что-либо более ценное, более значительное. Гости — члени правительства и ученьїе — заняли свои места. Когда Картер взобрался на своего рода помост, пристав ленньїй к двери (с него било удобнее разбирать кирпичную кладку), наступила мертвая типіина. 157

С величайшими предосторожностями Картер принялся разбирать кладку. Работа бьіла тяжелой и требовала много времени: кирпичи могли обрушиться и повредить то, что находится за дверью. Кроме того, нужно бьіло попитаться сохранить в цслости важньїе для науки оттиски печатей. Когда бьіло проделано первое отверетие, ’’искушеїше сейчас же прервать работу, — пишет сам Картер, — и заглянуть в расширявшееся отверетие бьіло так велико, что мне с трудом удавалось его побороть”. Мейс и Кзллепдер помогали ему. Когда через десять минут Картер, несколько расширив отверетие, просунул в него злектрическую лампочку, по рядам присутствующих пробежал тревожньїй шепот. То, что он увидел, бьшо совершенно неожиданно, невероятно и в первое мгновение совершенно непонятно: перед ним била стена. Она тянулась и впра во и влево, вверх и вниз, тускло поблескивая при свете лампочки, она закрьівала весь ход. Картер просунул руку как можно дальше: перед ним била массивная золотая стена! Он начал расширять отверетие. Теперь уже и все остальнне увидели блеск золота. По мере того как он вннимал кирпичи, золотая стена вьірисовьівалась все явственнее, и тогда ”мьі, — пишет Картер, — словно по невидимим проводам, стали ощугцать нараставшее волнение зрителей”. Прошло еще несколько минут, и Картеру, Мейсу и Кзллендеру стало ясно, что собой представляет зта стена. Они действительно стояли перед входом в погребальную камеру, но то, что они приняли за стену, на самом деле бьіло всего лишь передней стенкой самой огромной и дорогой усьіпальницьі, которую когда-либо кому-либо приходилось видеть, — усьшальницьі, внутри которой должни били находиться саркофаги и, наконед, сама мумия. Понадобилось два часа тяжелой работьі для того, чтобьі расширить отверстие настолько, чтобьі в него можно бьшо войти. Потом наступила пауза — казалось, натянутне до предела нервьі не вьідержат зтого напряжения: на самом пороге били найдени рассипанние бусиньї ожерелья, вероятно, оброненного грабителями. Не обращая внимания на зрителей, которьіе, дрожа от нетерпения, ерзали на стульях, Картер с педантичностью истинного архе олога, для которого не существует незначительннх находок, тщательно собрал все бусиньї и лишь после зтого продолжил работу. Погребальная камера, как вказалось, находилась примерно на метр ниже, чем передняя комната. Захва тав с собой лампу, Картер спустился вниз. Да, перед ним бнл обитьій листовьім золотом ящик, покривавший сверху саркофаг, причем он бнл столь огромен, что занимал чуть ли не все помещение. Лишь узкий проход — всего в 65 см — отделял его от стени. Продвигаться по зтому проходу можно бьіло только с величайшей осторожностью: он весь бнл заставлен погребальньїми приношеннями. Теперь наступил черед лорда Карнарвона и Лако. Войдя в камеру, они остановились в безмолвии. Затем они обмерили саркофаг. Позднейшие, более точньїе измерения дали следующие результатьі: 5,20x3,35x2,75 м. Он действительно бьіл сверху донизу покрьіт золотом, по сторонам его били инкрустации из блестящего синего фаянса, испещреннне магическими знаками, которне должни били охранять покой умершего. 158

Теперь всех троих больше всего волновал один вопрос: сумели ли грабители проникнуть дальше, цела ли мумия? Картер обнаружил, что расположенньїе с восточной стороньї большие двустворчатьіе двери бьіли хотя и закрьітьі на засов, но не запечатаньї. Дрожащей рукой он отодвинул засов. Со скрипом раскрьілись двери, и перед ним оказался еще один обитьш золотом ящик. Как и первьій, он бьіл заперт, но на зтот раз печать бьша цела! Все троє облегченно вздохнули. Наконец-то! До сих пор грабителям всюду удавалось их опередить. Здесь же первьіми бьіли они. Следовательно, мумия цела, невредима и находится там, где она бьіла похоронена три тьісячелетия назад. Тихо, насколько зто только бьіло возможно, прикрьіли они дверь. Они чувствовали себя захватчиками, они видели блекльїй полотняньїй погребаль ний покров, свисавший над внутренним ящиком; ”мьі словно чувствовали присутствие умершего фараона, и долгом нашим бьіло отнестись к нему с благоговением”. В зтот момент, находясь на вершине научного успеха, они, казалось, бьіли не способньї к каким-либо дальнейшим открьітиям; слишком грандиозньїм бьіло то, что представилось их взорам, и все-таки уже буквально в следующую минуту они очутились перед новьім открьітием. Дойдя до другого конца погребального покоя, они неожиданно обнаружили маленькую, низенькую дверь, которая вела в следующее помещение — сравнительно небольшую по размерам комнату. С того места, где они находились, они могли видеть ее содержимое. Можно ли представить себе, что там било, если Картер после всего того, что он видел в гробнице, написал об зтой комнате: ”Даже беглого взгляда бьшо достаточно, чтобьі понять, что именно здесь находятся величайшие сокровища гробницьі”? Посередине помещения возвьішался покритий золотом ларец. Его окружали изваяния четьірех богинь-охранительниц, грациознне фигурьі которнх бьши так естественньї и живьі, а их лица настолько исполненьї сострадания и скорби, что ’’уже одно созерцание их казалось чуть ли не кощунством”. Медленно возвращались археологи назад и снова прошли мимо обитого золотом ящика в переднюю комнату. Теперь в обнаруженное помещение могли войти остальньїе. ’’Било любопьітно иаблюдать, как они один за другим появлялись на пороге двери: у всех блестели глаза, все разводили руками, жестом показьівая, что не в силах вьіразить словами обуревавшие их чувства”. Около пяти часов пополудни, через три часа после того, как они вошли в гробницу, все снова поднялись на поверхность. Бьшо еще светло, и, хотя здесь ничего не изменилось, Долина царей предстала перед ними (может бьіть, зто им только показалось?) в каком-то новом свете. Дальнейпіее исследование зтой величайпіей в истории археологии находки растянулось на несколько зим. К сожалению, первая зима пропала чуть ли не полностью: скончался лорд Карнарвон; кроме того, соверпіенно неожиданио возникли трения с египетским правительством по вопросу о продлении 159

концессии и дележе находок. В конце концов благодаря вмешательству других стран удалось достичь приемлемого урегулирования вопроса. Работа могла продолжаться. Зимой 1926—1927 годов бьіли сделаньї наиболее важньїе дальнейшие шаги: бьіл вскрьіт обитьій золотом ящик, бьіли вьінутьі многочисленньїе драгоценньїе гробьі и исследована мумия Тутанхамона. Зта стадия работьі, в которой бьіло мало неожиданного для жадной до сенсации публики, но много для специалистов-египтологов, также имела свой кульминационньїй пункт. Им явился момент, когда исследователи впервьіе взглянули в лицо тому, кто тридцять три столетия подряд бьіл недоступен для взоров смертньїх. В том, что именно зтот желанньїй миг одновременно принес Картеру единственное разочарование, которое ему пришлось испьітать за все годьі исследования гробницьі, не бьіло, еобственно, ничего необьічного: в цепи удач, как и во всякой цепи, всегда найдется елабое звено. Работа началась с того, что бьіла снесена кирпичная стена, отделявшая переднюю комнату от погребальной камерьі. Зятем исследователи разобрали первьій ящик, в нем находился второй, во втором — третий. У Картера бьіли определенньїе основания считать, что теперь-то, наконец, появится гроб. Впрочем, предоставим слово ему самому. ’’Сдерживая волнение, приступил я к вскрьітию третьего ящика. Я, наверное, никогда не забуду зтот напряженнейший момент нашей кропотливой работьі. Я разрезал веревку, удалил драгоценную печать, отодвинул засов, открьіл дверцьі и... перед нами оказался четвертий ящик. Он бьіл точно такой же, как и остальньїе, но только еще роскошнее и красивеє, чем третий. Какой незабьіваемьій миг для археолога: впереди снова неизвестность. Что скрьівалось за незапечатанньїми дверями зтого ящика? В страпіном волнении я отодвинул засов... Медленно открьілись дверцьі. Перед нами, заполняя собой чуть ли не весь ящик, стоял огромньїй, совершенно цельїй саркофаг из желтого кристаллического песчаника. Казалось, чьи-то милосердньїе руки только что опустили его криш ку. Какое незабьіваемое, великолепное зрелище! Золотое сияние ящика еще больше усиливало впечатление. По четнрем углам саркофага распростерли крилья богини, словно защищая и охраняя того, кто спал здесь вечньїм сном”. Восемьдесят четьіре дня понадобилось для того, чтобьі извлечь ящики из погребальной камерьі. Все они состояли примерно из восьмидесяти частей; каждая часть бьша тяжелой, неудобной для переноски и чрезвнчайно хрупкой. Как зто часто бивает, возвьішенное здесь соседствовало со смешньїм: нельзя без ульїбки читать те строки, в которнх Картер, став на время специалистом по демонтированию, бранит тех, кто некогда собирал зти ящики. Отдавая должное великолепному мастерству умельцев, которьіе изготовили и аккуратнейшим образом пометили все детали, проставив на них номера и условньїе знаки, он осуждает тех, кто собирал ящики уже непосредственно в гробнице: монтаж велся, очевидно, в спешке и совершенно безответственно — отдельньїе части перепутаньї и неверно установленьї; дверцьі, 160

С кульптурньш портрет Т утанхам она

например, открьівались на запад, а не на восток, а гроб бьш установлен так, что покойник лежал обращенньїй к востоку, а не к западу. ”3ту ошибку им еще можно простить... другие же — указьівали на явную неряшливость. Отдельньїе части бьши скрепленьї с риском повредить их позолоченньїе украшения. Глубокие следьі от ударов какого-то тяжелого инструмента, вроде молотка, и по сей день видньї на позолоте, кое-где отбитьі части облицовки; мусор, оставшийся после работьі, например древесньїе стружки, так и не бьш убран”. Наконец, 3 февраля, после того как последний ящик бьш вьінесен на поверхность, исследователи увидели саркофаг во всем его великолепии — вьісеченньїй из цельной желтой кварцитовой гльїбьі, в 2,75 м длиной, полтора метра шириной и полтора метра вьісотой. Сверху он бьіл прикрьіт гранитной плитой. В тот день, когда лебедки со скрипом начали поднимать зту плиту, вес которой составлял около полутора тонн, в гробнице снова собралось множество видньїх деятелей. ’’Когда плита начала подниматься, наступила мертвая тишина. В первьій момент всех охватило разочарование: ничего, кроме просмоенньїх полотняньїх бинтов. Но когда бинтьі бьши размотаньї, все увидели мертвого фараона”. Впрочем, зто не совсем так. Они увидели не фараона, а его скульптурньїй портрет из золота, изображавший фараона в очень юном возрасте. Золото ослепительно блестело; скульптура вьіглядела так, как будто ее только что принесли из мастерской. Голова и руки бьши вьшепленьї обьемно, тело же дано в плоскостном рельєфе. В скрещенньїх руках фараон держал знаки царского достоинства: жезл и инкрустированное синим фаянсом опахало. Лицо бьшо сделано из чистого золота, глаза из арагонита и обсидиана, брови и веки из стекла цвета лазурита. Зто лицо напоминало в своей неподвижности маску и в то же время оно бьшо словно живое. Огромное впечатление на Картера и на всех присутствующих произвел трогательньїй скромньїй венок — последнее прости любимому супругу от молодой вдовьі. Вся царская роскошь, блеск золота и великолепие похорон ного убранства меркнет перед зтим увядшим букетом, не потерявшим, однако, еще окончательно своей естественной окраски. Цветьі зти лучше, чем что-либо друтое, свидетельствуют о мимолетности тьісячелетий. А когда зимой 1925—1926 годов Картер вновь спустился в гробницу, чтобьі вскрьіть гроб, он записал: ”И вновь овладело нами ощуіцение таинственности, благоговение перед давно минувшими, но все еще могущественньїми тайньїми силами, витающими над гробницей”. Зти слова не следует считать данью сентиментальности, в них нашли своє вьіражение чисто человеческие чувства. Приятно сознавать, что строгому исследователю не бьіли чуждьі благородньїе душевньїе порьівьі. Мьі не имеем возможности останавливаться на частностях и на отдельньїх мелких происшествиях, связанньїх со вскрьітием саркофага. Работа бьіла длительной и трудоемкой, она проходила в тесном помещении, в котором 162

буквально негде бьіло развернуться; любой промах, неверно приложенньїй полиспаст, упавшая балка могли привести к беде: повредить находившиеся здесь уникальньїе сокровища. Так же, как крьішка первого гроба, крьішка второго изображала лежащего в богатом убранстве юного фараона, точнеє говоря, зто бьіло скульптурнеє изображение фараона в образе бога Осириса. То же самое увидели и тогда, когда вскрьіли третий гроб. В ходе зтой работьі ее участники обратили внимание на то, что гробьі бьіли очень тяжельї. Здесь исследователи снова столкнулись с неожиданностью, которьім, казалось, не будет конца. Когда Бертон сделал свои снимки, а Картер убрал цветьі и снял полотняньїй покров, причина зтой поразительной тяжести стала ясна с первого взгляда: третий гроб длиной в 1,85 м бьіл сделан из чистого массивного золота толщиной в два с половиной—три с половиной миллиметра. Трудно бьіло определить его материальную ценность. Однако вслед за зтой неожиданностью, которую можно назвать приятной, последовала вторая, которая вьізвала у исследователей серьезнейшие опасения. Еще тогда, когда они рассматривали второй гроб, они обратили внимание на то, что его орнамент местами попорчен сьіростью. Теперь же вьіяснилось, что все пространство между вторьім и третьим гробом наполнено по самую крьішку какой-то черной склеившейся массой. Правда, им все же удалось очистить от зтой похожей на вар массьі двойное ожерелье из золота и фаянсовьіх бус, но перед исследователями встал тревожньш вопрос: в каком состоянии находится мумия, не повредило ли ей зто явно чрезмерное количество масел и смол? Когда один из сотрудников дотронулся до последнего куска полотна и гирляндьі из украшенного бусами фаянса — на вид и то и другое, казалось, хорошо сохранилось, — они рассьіпались: священньїе масла разьели их. Л укас тотчас же приступил к анализу зтой массьі. Очевидно, зто бьша какая-то жидкая или полужидкая субстанция, состоявшая в основном из жиров и смол, что же касается древесной смольї, запах которой зта масса издавала при нагревании, то ее присутствие первоначально не удалось до казать. Теперь вновь всеми овладело волнение: наступал последний, решающий момент. Бьіло вьінуто несколько золотьіх гвоздиков, затем крьішка гроба бьіла приподнята за золотьіезоскобьі. Тутанхамон, которого они искали шесть долгих лет, лежал перед ними . ’’Сложньїе и противоречивьіе чувства, овладевающие человеком в такие моментьі, невозможно вьіразить словами”, — пишет Картер. Пора, однако, ответить на вопрос, которьій, вероятно, давно уже вертится у всех на язьіке: кто же бьш зтот фараон, зтот Тутанхамон, которому бьша приготовлена столь роскошная гробниця? Как зто ни странно, он бьіл весьма незначительньїм правителем и умер восемнадцати лет от роду. О нем известно, что он бьш зятем Зхнатона, ”царя-еретика”, и, весьма вероятно, его родньїм сьіном30. Юность свою он провел в поклонении Атону: зто бьіло время религиозньїх реформ его тестя. Впоследствии он вернулся в лоно старой религии, на зто указьівает его имя: из 163

Тутанхатона он превратился в Тутанхамона. Нам известно, что время его правлення бьіло весьма смутньїм. Мьі видим на изображениях, как он глумится над пленньїми и во время боя с поистине царским размахом косит своих врагов чуть ли не цельїми рядами. Впрочем, у нас нет никаких сведений, пришлось ли ему самому хотя бьі раз участвовать в сражении; мьі даже не знаєм, сколько лет продолжалось его правление (оно относится примерно к 1350 году до н. з.). Трон он получил благодаря своей жене Анхес-ан-Амун, на которой женился в очень раннем возрасте (зто бьіла, если портретьі не льстят оригиналу, очаровательная женщина). По многочисленньїм портретам и рельєфам на стенах гробницьі, по таким личньїм вещам царя, как, например, трон, мьі можем составить себе известное представление о некоторьіх чертах его характера, причем в целом оно будет благоприятньїм. Но о его государственньїх деяниях у нас нет сведений, о времени его царствования известно весьма мало; впрочем, вряд ли успел совершить что-нибудь значительное человек, скончавшийся в восемнадцать лет. Позтому Картер в своем историческом обзоре с полньїм основанием приходит к лаконичному вьіводу: ’’При ньінешнем состоянии наших знаний мьі можем с уверенностью сказать только одно: единственньїм примечательньїм собьітием его жизни бьіло то, что он умер и бьіл похоронен”. Но если зтот восемнадцатилетний ничем не примечательньїй фараон, не совершивший ничего значительного, бьіл похоронен с такой роскошью, переходящей по западноевропейским представленням все дозволенньїе границьі, то как же должньї бьіли хоронить Рамсеса Великого и Сети І? Какие же приношення и погребальньїе дарьі бьіли собраньї в их гробницях? Именно Сети І и Рамсеса имел в виду Дерри, когда он говорил: ’’Можно не сомневаться, что в каждой из их погребальньїх камер находилось больше драгоценностей, чем во всей гробнице Тутанхамона”. Каким колоссальньїм богатствам суждено бьіло на протяжении веков попасть в руки грабителей Долиньї царей! Мумия бьша и прекрасна и ужасна: в своє время ее с бессмьісленной щедростью обмазали маслами и благовонними, а теперь все зто склеилось, образовав черную затвердевшую массу. На фоне темной бесформенной массьі резко вьіделялась блестевпіая истинно по-царски золотая маска; на ней, впрочем, так же как и на ногах, не бьіло никаких следов масел. После многих безуспешньїх попьіток исследователям В КОНце концов все же удалось отделить деревянньїй гроб от золотого. Зто бьіл длительньїй процесе, в ходе которого пришлось нагреть золотой гроб до температурьі в 500°С, предварительно обложив его для сохранности листами цинка. Когда же наконец уже можно бьіло приступить к исследованию самой мумии, единственной мумии Долиньї царей, которая пролежала на одном месте никем не потревоженная тридцять три столетия, внезапно вьіяснилось одно немаловажное обстоятельство; вот как говорит о нем сам Картер: ”Ирония судьбьі — ученьїм пришлось в зтом убедиться — заключалась в том, что те мумии, которьіе побьівали в руках грабителей и жрецов, сохранились 164

лучше, чем зта, нетронутая”. Зто неудивительно: они бьіли спасеньї от разьедающего воздействия масел; нередко они бьіли основательно поврежденьї (в тех случаях, когда их покой бьіл потревожен не жрецами, а грабителями) и в большинстве случаев ограбленьї до нитки, но они сохранились гораздо лучше, чем мумия Тутанхамона, которая в зтом отношении принесла ученьїм разочарование — пожалуй, единственное разочарование, которое им пришлось здесь пережить. 11 ноября в 9 час 45 мин утра анатом доктор Дерри сделал первьій надрез в верхней части обмотанного промасленньїми полотняньїми бинтами туловища фараона. За исключением лица и ног, не соприкасавшихся с маслами, мумия бьіла в ужасном состоянии. Окисление смолянистьіх веществ вьізвало своего рода самовозгорание, которое бьіло таким сильньїм, что в результате обуглилась не только значительная часть бинтов, но и мертвая ткань и даже кости мумии. Затвердевшую массу пришлось кое-где вьїковьіривать с помощью скальпеля. Совершенно неожиданное открьітие бьіло сделано, когда под серповидньїм валиком, напоминавшим по своей форме корону, бьш найден аму лет. В самой находке амулета не бьіло ничего необьічного. Тутанхамон бьіл полностью оснащен ’’магическим вооружением” — в складках бинтов, в кото165

рьіе бьіла запеленута мумия, находилось бесчисленное множество амулетов и всяких символических и магических предметов. Как правило, такие амулетьі бьіли из гематита, а зтот бьіл железньїм! Амулет относился к числу наиболее ранних железньїх изделий Египта, и не без иронии следует заметить, что в наполненной чуть ли не до отказа золотом гробнице именно зта скромная находка имела наибольшую, с точки зрения историка культурьі, ценность. Наконец, настал самьій напряженньїй и чрезвьічайно ответственньїй мо мент: начали удалять остатки бинтов с головьі. Оказалось, что для зтого достаточно легчайшего прикосновения кисточкой из соболиного волоса: истлевшие остатки льняной ткани рассьіпались, и все присутствовавшие увидели... впрочем, дадим слово самому Картеру: ”...благороднеє, с правильними чертами, полное спокойствия, нежное юношеское лицо с четко очерченньїми губами”. Трудно даже себе представить, какое невероятное количество украшений бьшо найдено на мумии. Под каждьім слоем бинтов обнаруживали все новьіе и новьіе драгоценности. Всего Картер насчитал сто одну группу различньїх украшений. На пальцах рук и ног бьіли надетьі золотьіе наконечники. Из тридцати трех страниц, на протяжении которьіх Картер описьівает вскрьітие мумии, половина посвящена рассказу о найденньїх на ней сокровищах. Зтот юноша, зтот восемнадцатилетний фараон бьіл буквально усьіпан с ног до голови золотом и драгоценньїми камнями. Позднее профессор Дерри, которьій произвел вскрьітие мумии, посвятил ее анатомическому исследованию специальную монографию. Мьі упомянем здесь только о трех его важнейших вьіводах. Прежде всего он устанавливает — и не бездоказательно, — что Тутанхамон бьіл сьіном Зхнатона; зто имеет немаловажное значение для восстановления династических связей и соответственно политических собьітий, относящихся ко времени вьімиравшей XVIII династии. Далее, он делает одно весьма интересное с точки зрения истории изобразительного искусства замечание о реалистическом характере египетского искусства зпохи Тутанхамона; неоднократно об зтом упоминал и Картер. Впрочем, предоставим слово самому Дерри: ’’Золотая маска изображает Тутанхамона милим и благородним юношей. Тот, кому вьіпало счастье увидеть лицо мумии, может подтвердить, насколько точно и верно передал искусннй художник времен XVIII династии чертьі усопшего фараона, оставив нам навечно в нетленном металле великолепньїй портрет юного правителя”. Наконец, уже как анатом он дает заключение о возрасте царя (об зтом не сохранилось никаких исторических сведений). На оснований исследования сочленений конечностей он приходит к вьіводу, что Тутанхамон скончался в возрасте семнадцати—девятнадцати лет, вероятнее всего, в восемнадцать лет. На зтом, собственно говоря, можно бьіло бьі закончить рассказ о раскопках гробницьі Тутанхамона (исследования боковой камери и маленькой камерьі, в которой бьіли собрани драгоценности, дали хотя и важние, но для наших 166

целей все же второстепенньїе сведения), если бьі не одно особое обстоятельство. Речь идет о так назьіваемом ’’Проклятий фараона”, о таинственной смерти чуть ли не двадцати человек, участвовавших в своє время в раскопках гробницьі Тутанхамона. За все двести лет существования археологии как науки ни одно археологическое открьітие не получало такого широкого признання и известности, как находка гробницьі Тутанхамона. Недаром зто открьітие бьіло осуществлено в век ротационньїх машин, фотографии, кино и радно, тогда еще только входившего в жизнь. Іірежде всего участие общественности нашло своє вьіражение в поздравительньїх телеграммах. Затем прибьіли репортерьі; потом, поскольку весть о найденньїх сокровищах распространилась по всему свету. начали поступать всякого рода письма — и от критиков и от доброжелателей. Одни, по свидетельству Картера, гневно протестовали против осквернення гробницьі, другие присьшали патентьі на модьі похоронной одеждьі. В первую зиму ежедневно приходило десять—пятнадцать в лучшем случае никому не нужньїх, в худшем — бессмьісленньїх посланий. ”Что можно, например, сказать о человеке, — пишет Картер, — которьій вполне серьезно спрашивает, не может ли открьітие гробницьі Тутанхамона бросить луч света на собьітия в Бельгийском Конго?” Потом начали прибьівать посетители — зто бьіло настоящее паломничество к гробнице. Многие делали снимки; поскольку работа, в особенности в первое время, продвигалась медленно и те или иньїе находки лишь изредка попадали в поле зрения зевак — обьічно тогда, когда что-либо несли для исследования в лабораторию, — многие фотолюбители чуть ли не сутками ждали подходящего случая ’’щелкнуть”. Картер увидел однаждьі, как кусок ткани с мумии, которьій несли для исследования в лабораторию, сфотографировали восемь раз. За три месяца 1926 года, в самьій разгар всеобщих разговоров о Тутанхамоне, его гробницу посетили 12 300 туристов, а лаборато рию — 270 групп. Вполне понятно, что рядовая газета, которая должна бьіла держать своих читателей в курсе собьітий, волновавших весь мир, не могла заказьівать каждую статью или сообщение по египтологии специалистам-египтологам. По вине телеграфа, а также из-за различньїх искажений, проскользнувших в наспех составленньїх сообщениях, в газетних статьях, посвященньїх находке гробницьі Тутанхамона, бьіли допущеньї некоторьіе ошибки и неточности. Сенсационньїе подробности всегда более интересньї для газети, чем сухой перечень фактов, — зто в порядке вещей. Ясно, что в данном случае дело не обошлось без фантазии. Когда и как возник миф о ’’Проклятий фараона”, сегодня уже трудно установить. Вплоть до тридцатих годов нинешнего столетия вся мировая печать вновь и вновь посвящала ему свои страницн. Тем не менее с точки зрения научной достоверности зтот миф ничем не отличается от упоминавшейся уже нами ’’цифровой мистики” Большой пирамидн или время от времени вспльївающей на страницах прессьі совершенно недоказанной истории о Семенах древнеегипетской пшеницьі, которие якоби, несмотря на трех-четьірехтьісячелетнее пребьівание в гробницах, где их действительно иногда находят среди прочих жертвоприношений, 167

не потеряли своей всхожести. После того как зтот ’’факт” стал достоянием широких слоев населення, туристьі начали довольно часто находить древние семена: об зтом заботятся гидьі и, надо сказать, не остаются в накладе. ’’Проклятие фараона” принадлежит к тому же слегка щекочущему нервьі развлекательному чтиву, что и известньїе россказни о ’’Проклятий алмаза Хоупс” и менее известньїе — об ударах судьбьі, которьіе обрушились на тех, кто стал жертвой ’’Проклятия монахов Лакромьі”. (Изгнанньїе с острова, носящего зто имя, они прокляли его. Все последующие владельцьі острова — император Максимилиан, царица Елизавета Австрийская и кронпринц Рудольф, король Людовик II Баварский и ерцгерцог Франц Фердинанд погибли насильственной смертью.) Основанием для легендьі о ’’Проклятий фараона” послужила, вероятно, безвременная смерть лорда Карнарвона, которьій скончался от укуса москита после трехнедельной тщетной борьбьі с болезнью. Тотчас после его смерти раздались голоса о ’’возмездии богохульнику”. Вскоре нашлось место и для нового сообщения о ’’жертве проклятия Тутанхамона” — появилась статья под заголовком ’’Месть фараона”, а затем заговорили о ’’второй”, ’’третьей”, ’’седьмой”, ’’девятнадцатой жертве”. Об зтой девятнадцатой жертве говорилось, в частности, в телеграфном сообщении из Лондона, датированном 21 февраля 1930 года и опубликованном в одной немецкой газете: ’’Сегодня семидесятивосьмилетний лорд Вестбурн вьібросился из окна своей квартирьі в Лондоне, расположенной на седьмом зтаже, и разбился насмерть. Сьін лорда Вестбурна, которьій в своє время в качестве секретаря известного археолога Картера принимал участив в раскопках гробницьі Тутанхамона, бьіл в ноябре прошлого года найден утром мертвьім в своей постели, хотя с вечера бьіл вполне здоров и не жаловался на недомогание. Причина его смерти так и не бьша точно установлена”. ’’Страх обьял Англию...” — писала одна газета после того, как скончался Арчибальд Дуглас Рейд, которьій хотел сделать рентгеновский снимок мумии. Двадцать первая ’’жертва фараона” — єгиптолог Артур Вейгалл умер от ’’неизвестного вида лихорадки”. Затем сообщается о смерти А. К. Мейса, того самого, которьій совместно с Картером вскрьш погребальную камеру. В сообіцении, однако, не упоминался тот факт, что Мейс бьш давно болен; превозмогая недуг, он все-таки помогал Картеру, но в конце концов именно из-за своей болезни бьіл вьінужден прекратить раскопки. Наконец, ’’покончив с собой в состоянии дупіевной депрессии”, умирает сводньїй брат лорда Карнарвона Обрей Герберт. И — зто действительно ошеломляюще — в 1929 году от укуса какого-то насекомого умирает леди Карнарвон. К 1930 году из числа непосредственньїх участников раскопок остается в живьіх только Говард Картер. ’’Смерть бьістрьіми шагами настигнет того, кто нарушит покой фараона”, — так звучит один из многих вариантов надписи, якобьі найденной в гробнице Тутанхамона и получившей название ’’Проклятие фараона”. Когда в один прекрасний день появилось сообщение о том, что в Америке при таинственньїх обстоятельствах скончался некий мистер Картер и что фараон тем самьім 168

предостерегает самого первооткрьівателя, расправляясь с членами его семьи, в дело, наконец, вмешались несколько ведущих археологов, которьіх возмутила вся зта газетная галиматья. Первьім вьіступил сам Картер. Как исследователь, он, разумеется, подходил к своей работе с благоговейньїм трепетом и чувством полной ответственности, но без того ужаса и содроганий, которьіх так жаждет падкая на сенсацию толпа. Он говорил о ’’смехотворньїх россказнях” и о ’’разновидностях обьічньїх церковньїх историй”. Далее он переходит к рассмотрению вопроса по существу, поскольку во всех сообщениях утверждалось, будто каждьій перешагнувший через порог гробницьі подвергает свою жизнь опасности, впрочем, зто очень легко могло бьіть обьяснено с научной точки зрения. Он говорил о доказанной стерильности гробницьі — зто бьшо предметом тщательного исследования, — и горько звучат его заключительньіе слова: ”В зтой глупой болтовне поражает полное отсутствие елементар ного понимания вещей. Мьі, очевидно, вовсе не так далеко продвинулись по дороге морального прогресса, как зто представляется многим людям”. Проявив тонкое понимание того, каким образом необходимо воздействовать на мнение общественности, в 1933 году вьіступил немецкий профессор Георг Штейндорф. Он обратил, в частности, особое внимание на те сообщения, происхождение которьіх еще требовало вьіяснения. Он констатировал, что погибший в Америке Картер не имел ничего общего, кроме фамилии, со знаменитьім исследователем. Он утверждал далее, что оба Вестбурна не бьіли ни прямо, ни косвенно связаньї ни с гробницей, ни с мумией. И после целого ряда доказательств он приводит решающий аргумент: ’’Проклятая фараона” вообще не существует: оно никогда не бьіло вьісказано, его не содержит ни одна надпись. Он подтвердил то, что мимоходом заметил Картер: ”В египетском похоронном ритуале вообще не существует подобного рода проклятий, он требует лишь вьїказьівать усопшим благоговение и уважение”. Стремление же превратить немногие охранительньїе формули заклинання, встречающиеся на некоторьіх магических фигурах и погребальньїх камерах, в какие-то ’’проклятая” нельзя расценивать иначе, как прямую фальсификацию, как прямое искажение их смьісла. Зти формульї лишь ’’должньї отпугнуть врага Осириса (умершего), в каком бьі обличье зтот враг ни появился”. После открьітия гробницьі Тутанхамона в Египте производили раскопки многие археологические зкспедиции. В 1939, 1940 и 1946 годах профессор Пьер Монтз обнаружил вблизи Туниса целую группу царских захоронений XXI и XXII династий, в том числе гробницу фараона Псусеннеса. В вьірубленньїх в скалах галереях длиной более километра профессор Сами Габра обнаружил места поклонения Ибису, бесконечньїе могильї священних животньїх. Другая египетская зкспедиция открьіла древнейшие гробницьі, относящиеся к 2—3 тьісячелетиям до н. з. Доктор Ахмад Бадави и доктор Мустафа аль-Амир в 1941 году обнаружили случайно (они бьіли занятьі совершенно другими раскопками) стелу в честь Аменхотепа II и целую, никем не потревоженную гробницу царевича Шешонка, богатую драгоценностями. 169

С чего началась зта глава? С Египетского похода Наполеона, с рождения смуглолицего мальчика по имени Жан Франсуа Шампольон. Но к тому времени, когда звезда Наполеона уже начала закатьіваться, а Шампольон еще только приступил к изучению иностранньїх язьїков, некий школьньїй учитель из Геттингена страстно заинтересовался попавшими к нему в руки копиями необьічньїх надписей. А когда ему удалось проникнуть в тайну зтих письмен, создались предпосьілки нового завоевательного похода науки в царство, еще более древнєє, чем Египет31, занимавшее некогда междуречье Тигра и Евфрата, — в страну Вавилонской башни и Ниневии во времена ее величин и падения.

Книга башен Bom у ж е деенадцать столетий правоверньїе а они, слава А л лаху, только одни владеют истинной мудростью обитаю т в зтой стране, и никто из них ничего не сльїхал о подзеліньїх дворцах, И смотри! Вдруг являєшся чужеземец из страньї, которая леж :ит во ліногих днях пуши отсюда, и направляєшся прямо к нузленому ліесту. Он берет палку и проводиш линию: одну сюди, другую туда. ”3десь, говориш он, нахо дишся дворец, а т а л і воро т а ”, и он показьівает нам то, что всю зісизнь лезісало у нас под ногами, а ліьі дазюе и не подозревали об зтом . Поразительно! Невероятно! Откуда узнал тьі об зто м из книг? С полющью волшебства или т е бе поліогали ваиіи пророки? Ответь мне, о бей, открой ліне сек р е т мудрости!” —

—

-—

—

Из беседьі шейха Абд ар-Рахмана с английским археологом Лзйярдом

Глава 18 В Библии сказано•••

О зверствах ассирийцев сказано в Библии, о сооружении Вавилонской башни и блистательной Ниневии, о семидесятилетнем пленении евреев и о правителе Навуходоносоре, о божьем суде над ’’великой блудницей”* и о чашах гнева его, которьіе семь ангелов излили на приевфратские земли. Пророки Исайя и Иеремия рассказьівали о своих видениях — мрачньїх картинах грядущего разрушения ’’красьі царств”, ’’гордости халдеев”: оно ’’будет ниспровержено Богом, как Содом и Гоморра” так, что ”шакальі будут вьіть в чертогах и гиеньї в увеселительньїх домах”. В зпоху господства христианской верьі все, что бьіло сказано в Библии, считалось неоспоримой истиной, буква ее бьша священна. Зпоха Просвещения принесла с собой критику; но именно тот самьій век, в которьій критика во всех материалистических философиях превратилась в перманентное сомнение, принес одновременно и доказательства тому, что наряду с шелухой последующих измьішлений в Библии содержится ядро верньїх сведений. Плоской бьіла страна между Тигром и Евфратом. Лишь кое-где возвьішались таинственньїе холмьі, над которьіми свирепствовали смерчи; в течение целого столетия наметали они дюньї из черной земли, чтобьі потом на протяжении последующих пяти уничтожать плодьі собственньїх трудов. Бедуиньї, кочевавшие здесь в поисках скудного пропитания для своих верблюдов, не знали, что скрьівается под зтими холмами; верньїе приверженцьі Аллаха и Мухаммеда, пророка его, они не имели ни малейшего представлення о сло вах, сказанньїх в Библии об зтой стране. Человек, которому бьіло суждено заняться здесь археологическими изьісканиями, родился в 1803 году во Франции. Даже в тридцать лет он еще ничего не знал о том деле, которое стало впоследствии главньїм в его жизни; врач по специальности, он возвращался тогда из одной зкспедиции по Египту. Приехав в Каир, он привез с собой множество ящиков. Полиция потребовала вскрьіть их. Он подчинился. В ящиках вказалось двенадцать тьісяч аккуратно наколо ти х насекомьіх. Чотирнадцять лет спустя зтот врач и собиратель коллекции насекомьіх издал пятитомньїй труд об Ассирии, которьій положил начало научному изучению истории Двуречья, так же как двадцать четьіре тома ’’Description de 1’Egupte” — изучению истории Древнего Египта. * ’’Великой блудницей” Библия назьівала древнюю Ассиро-Вавилонию.

172

Почти сто лет спусти в Германии (аналогичньїе примерьі можно привести и для Франции и Англии) вьішла книга профессора Бруно Мейснера под названием ’’Цари Вавилонии и Ассирии” (’’Konige Babyloniens und Assyriens”). Достоинства зтой книги меньше всего определяются ее научной значимостью, впрочем, на зто книга и не претендовала: задача, которую поставил перед собой автор, сводилась к популярному рассказу о правителях, царствовавших в Вавилонии и Ассирии от 2000 до 5000 лет назад. Истинное значение зтой книги для нашего очерка истории развития археологии, так же как всех книг аналогичного содержания, вьішедших в других странах, заключается в том, что она вообще могла бьіть написана, и притом написана популярно. ”Подобного рода книгу, — говорится в предисловии к ней, — нельзя написать, не имея в своем распоряжении соответствующих исторических источников, ибо только они могут дать автору те неповторимьіе красочньїе детали, без которьіх он не сумеет реально воссоздать образьі своих необьїкновенньїх героев”. Как же обстояло дело с зтими источниками? Оставим в стороне символически преувеличенньїе сообщения Ветхого завета и приведем еще одну цитату: ”Немногим более столетия назад вся ассириология бьіла закрьітой книгой, а еще несколько десятилетий назад мьі абсолютно ничего не знали о вавилонских и ассирийских царях — разве что их имена. Неужели такого короткого срока вказалось достаточно, чтобьі воссоздать охватьівающую более двух тьісячелетий историю древнего Двуречья и набросать портретьі ее властителеи І Книга Мейснера (и многие другие, появившиеся примерно в то же время) свидетельствует о том, что зто стало возможньїм в наше столетие. Небольшая группа знтузиастов-археологов, ученьїх и дилетантов сумела, затратив на зто всего лишь несколько десятилетий, буквально воскресить зту угасающую цивилизацию. Более того, в приложении к книге приведеньї датьі царствования и имена почти всех правителей Двуречья — зту таблицу составил Зрнст Ф. Вейднер, один из самьіх чудаковатьіх ассириологов. Двадцать лет подряд просидел Вейднер вторьім редактором в ”Берлинер иллюстрирте цейтунг”, редактируя развлекательньїе романьї и кроссвордьі. В зти же годьі он опубликовал ряд серьезньїх статей, посвященньїх проблемам ассирийской хронологии, и бьіл издателем международного научного листка, вьіходившего тира жем всего в несколько сот зкземпляров, которьій вьіписьівали университетьі и специалистьі-ученьїе. И только в 1942 году он принял предложенную ему кафедру в одном из ассирийских университетов к вящему удивлению всех сотрудников ’’Берлинер иллюстрирте”, которьіе даже не подозревали, что сидели на протяжении двадцати лет в одной комнате с вьщающимся ассириологом. Значение книги Мейснера и всех аналогичньїх изданий заключается в том, что такие книги вообще могли бьіть написанньїми. В ь і в о д ь і , популярно изложенньїе в них, бьіли триумфом науки, триумфом более значительньїм, чем первая египетская хронология Лепсиуса. В зтих книгах скомпилировано то, что собрали три поколения знтузиастов-исследователей; они рассказьівают не об успехах какого-либо одного человека, а об успехе, достигнутом благодаря бесчисленньїм часам работьі в канцелярии французского консульства в Мосу173

ле и в геттингенской профессорской, под палящим солнцем, между Евфратом и Тигром, и в маленькой каюте парохода, где при свете качающейся лампьі пьітался проникнуть в тайньї клинописньїх текстов некий английский офицер. Зта кропотливая работа является триумфом археологии именно потому, что в Двуречье не бьіло почти никаних следов великой цивилизации. Здесь не сохранилось ни храмов и статуй, как, например, на классической почве Греции и Италии, ни пирамид и обелисков, как в Египте, здесь не бьіло жертвенньїх камней, как в лесах Юкатана и Мексики, которьіе могли бьі рассказать о гекатомбах умерщвленньгх. Легендьі и сказки бедуинов и курдов не шли дальше времен Харуна ар-Рашида — все, что бьіло до зтого, скрьівалось во тьме неизвестности, а распространенньїе здесь сейчас язьїки тоже не имели, казалось, никакой связи с язьїками далекой древности. Триумф бьіл тем значительнее, что вначале в распоряжении ученьїх не бьіло ничего, кроме нескольких фраз Библии, если не считать разбросанньїх кое-где холмов, мало сочетавшихся с рельєфом песчаной равниньї Междуречья, да, может бьіть, нескольких глиняньїх черепков, покрьітьіх странньїми клинообразньїми значками, которьіе в те времена принимали за орнамент; как заметил некий наблюдатель, зти знаки бьіли похожи на следьі птиц, пробежавших по мокрому песку.

Глава 19 Ботта находит Ниневию ”Арам-Нахараим” — '’Сирией между реками” назьівается верхнєє Двуре чье в Ветхом Завете. Там лежат города, на которьіе пал гнев божий. Там, в Ниневии, и южнее, — в великом Вавилоне, царствовали ужасньїе цари, которьіе, кроме Hero, поклонялись еще и другим богам и в наказание за зто бьши сметеньї с лица земли. Мьі знаєм зту страну под именем Месопотамии. Сегодня она назьівается Ираком, столиця ее Багдад. На севере она граничит с Турцией, на западе — с Сирией и Иорданией, на юге — с Саудовской Аравией, а на востоке — с Персией, ньінешним Ираном. В Турции берут своє начало обе реки — Евфрат и Тигр, которьіе, так же как Нил в Египте, превратили зту страну в кольїбель культурьі. Они текут с северо-запада на юго-восток, соединяются неподалеку от ньінешней Басрьі (в древности они не сливались) и вливаются в Персидский залив. Ассирия — древняя страна Ашшур — бьіла расположена на севере вдоль бурного, с шумом и ревом несущего свои водьі Тигра. Вавилония, в древности Шумер и Аккад, находилась на юге, между Тигром и Евфратом; она простира лась вплоть до зеленьїх волн Персидского залива. В одном вьішедшем в свет в 1879 году знциклопедическом словаре статья о Месопотамии заканчивается следующими словами: ’’Своего расцвета страна достигла при ассирийском и вавилонском господстве. При господстве арабов в Месопотамии жили халифьі, и тогда страна вновь переживала подьем. Ее упадок начался со времен 174

вторжения Сельджукидов — татар и турок. В настоящее время некоторьіе ее районьї представляют собой пустьіню”. Там и здесь в зтой пустьіне вздьімались ввьісь загадочньїе холмьі с плос кими вершинами, обрьівистьіми краями, все в трещинах, словно сухой бедуинский сьір. Зти холмьі до такой степени взбудоражили фантазию нескольких исследователей, что именно здесь, в Двуречье, археология как наука одержала свои первьіе победьі. Поль Змиль Ботта еще в юношеском возрасте совершил кругосветное путешествие. В 1830 году он поступил в качестве врача на службу к Мухаммеду Али и принял участив в зкспедиции в Сеннаар (не забьів и о коллекционировании насекомьіх). В 1833 году французское правительство назначило его своим консулом в Александрии. Обьездив всю Аравию, он описал своє путешествие в путевьіх заметках, составивших обьемистую книгу. В 1840 году он бьш назначен консулом в Мосул; город зтот расположен в верховьях Тигра. Когда Ботта однаждьі, уже после захода солнца, вьірвавшись из душной толчеи базара, отправился на своем скакуне за город подьішать чистим воздухом, он увидел странньїе холмьі... Не он первьій обратил на них внимание; еще до него некоторьіе путешественники — Киннейр, Рич, Зйнсворт — висказьівали предположение, что под холмами скрьітьі остатки каких-либо строєний. Самим интересньїм из зтих путешественников бьш К. Дж. Рич. Такой же вундеркинд, как Шампольон, он в девять лет приступил к изучению восточннх язиков, а в четнрнадцать — китайского. В возрасте двадцати четьірех лет он, адвокат ’’East Indian Company” в Багдаде, изьездил вдоль и поперек все Двуречье. Зти путешествия дали тогда немало денного науке. Ботта интересовался естественньїми науками, бьш дипломатом и умел использовать свои связи в свете, но археологом он не бьіл. Впрочем, разрешение поставленной им перед собой задачи облегчило знание местного язика, приобретенное во время путешествий, умение завязивать дружественньїе свя зи с приверженцами пророка и — качество последнее по счету, но отнюдь не по важности — поразительная работоспособность, которую оказался не в состоянии сломить даже губительньїй климат Йемена и заболоченной низини Нила. Во всеоружии всех зтих достоинств он приступил к работе. Оценивая ретроспективно его деятельность, следует признать, что в ее основе лежали не какая-либо смелая гипотеза, не какой-нибудь определенннй план, а всего лишь смутная догадка и любопьітство; успех, которого он достиг в конечном итоге, удивил его самого ничуть не меньше, чем всех остальннх. Закрив к концу дня своє бюро, он с поразительньїм упорством отправлялся каждьій день в ближайшие окрестности Мосула. Он ходил из дома в дом, из лачуги в лачуту и везде задавал одни и те же вопросн: ”Нет ли у вас каких-либо старих вещей? Старинной посуди? Или, бить может, какой-нибудь древней вази? Где вьі взяли кирпич, из которого сложен зтот хлев? Откуда у вас зти черепки с непонятньїми письменами?” Он покупал все, что ему удавалось найти, но, когда он просил показать ему то место, где били найденьї зти предмети, люди пожимали плечами и говори ли: ’’Аллах велик, и в своей мудрости он раскидал их повсюду, нужно только поискать”. 175

Убедившись, что все его попьітки напасть на след зтих находок путем расспросов ничего не дают, он решил раскопать первьій попавшийся холм и вьібрал для зтой цели холм вблизи Куюнджика. Однако его вьібор оказался неудачньїм, по крайней мере для него лично и по крайней мере в тот год, так как факт местонахождения под зтим холмом дворца Ашшурбанапала (или, как его називали греки, Сарданапала) бьіло суждено установить другому исследователю. Ботта же не нашел ничего. Необходимо понять, что значит снова и снова приниматься за раскопки, не имея никаких доказательств своей правоти, руководствуясь лишь смутной догадкой, что значит копать день за днем, неделю за неделей, месяц за месяцем — и не находить ничего, кроме нескольких потрескавшихся кирпичей, покри ти х знаками, которьіх никто не мог прочитать, да двух-трех скульптурних торсов, настолько, впрочем, изуродованньїх, что по ним при всем желании невозможно бьшо составить себе представление о произведении в целом, либо же настолько примитивньїх, что даже человеку с самой смелой фантазией они ничего сказать не могли... И так в течение целого года. Стоит ли удивляться тому, что, когда по истечении зтого года к Ботта, не раз обманутому ложньїми сообщениями местньїх жителей, явился некий болтливьій араб и принялся красочно описьівать ему холм (опять холм!), где полньїм-полно тех самьіх предметов, какие ищет ’’франк”, Ботта чуть бьіло не вьігнал его? Араб принялся ему настойчиво доказьівать, что он из отдаленной деревушки и не раз сльїшал о желании ’’франка”, что он любит ’’франков” и хочет им помочь. Кирпичи, испещренньїе надписами, ищет он? Так их целая куча в Хорсабаде, там, где находится его деревушка! Он знает зто совершенно точно, он сам сложил печку из таких кирпичей, и все в его местности издавна поступают так же. Не в силах отделаться от араба, Ботта посьілает с ним двух-трех своих людей. До того холма, о котором рассказьівал араб, бьшо не более шестнадцати километров; Ботта дал точньїе указания, как поступить в том случае, если... ведь, в конце концов, чем черт не шутит... То, что Ботта направил к холму зту маленькую зкспедицию, сделало его имя бессмертньїм в истории археологии. Имя араба забьши. Именно Ботта считают первьім, кто обнаружил следьі древнейшей цивилизации, расцвет которой продолжался добрих две т ь іс я ч и лет и которая потом, забьітая всеми, более двух с половиной тьісячелетий покоилась под землей. Ровно через неделю после того, как Ботта отправил своих людей, прибьіл взволнованньїй гонец. Он рассказал, что, едва приступив к раскопкам, они обнаружили стеньї, а стоило им чуть-чуть соскрести налипшую на зти стеньї грязь, как они увидели какие-то надписи, рисунки, рельефьі, изображения диковинних зверей. Ботта вскочил на коня. Двумя часами позже он уже сидел в раскопе и срисовьівал причудливьіе, совершенно необьічньїе изображения крилатих зверей, фигурьі бородатьіх людей; ничего подобного ему не приходилось видеть даже в Египте, да и вообще европейцам еще не случалось видеть подобньїе изображения. Через три дня он перебросил сюда из Куюнджика всех своих людей. Бьіли пущеньї в ход мотьіги и лопати. Все новьіе и новьіе стеньї вьісвобождались из-под земли и мусора. Наконец, наступил момент, когда Ботта мог уже не сомневаться в том, что он открьш если не всю 176

Ниневию, то по крайней мере один из блестящих дворцов древних ассирийских царей. Наступило мгновение, когда он уже не мог больше молчать и послал телеграмму во Францию, в Париж. ”Я полатаю, — с гордостью написал он, и газетьі напечатали зти слова крупньїми буквами, — что я открьш первьіе изваяния и сооружения, которьіе с полньїм основанием следует отнести ко временам расцвета Ниневии”. Зтот первьій ассирийский дворец явился не только сенсацией для европейского мира, но и важньїм научньїм открьітием. До сих пор кольїбелью человечества считали Египет, ибо нигде в другом месте история цивилизации не прослеживалась так далеко в глубь веков, как в стране мумий. О Двуречье до зтого сообщала лишь Библия — для науки XIX века ’’сборник легенд”. К скупнім свидетельствам древних авторов относились с большим почтением. Они представлялись более достоверньїми, но нередко противоречили друг другу, и сообщаемьіе в них датьі трудно бьшо согласовать с датами Библии. Открьітие же Ботта свидетельствовало о том, что в Двуречье действительно некогда существовала по меньшей мере такая же древняя, а если признать теперь сведения Библии достоверньїми, то даже еще более древняя, чем Египет, блистательная и величественная цивилизация, которая в конце концов бьіла уничтожена огнем и мечом. Франция ликовала. Чтобьі облегчить Ботта дальнейшую работу, бьіли предпринятьі все мерьі. Его раскопки продолжались три года — с 1843 по 1846, — и он трудился, не обращая внимания ни на климат, ни на погоду, в любое время года, преодолевая препятствия, которьіе чинили ему местньїе жители и наместньїй паша — турецкий губернатор — деспот, которому подчинялась страна. Зтот жадньїй чиновник видел в неутомимьіх раскопках Ботта только поиски золота. Он уводил у Ботта рабочих, утрожал им пьітками и тюрьмой, надеясь таким способом вьіведать тайну; он установил цепь часовьіх вокруг холма Хорсабад, строчил доносьі в Константинополь. Но Ботта бьіл на редкость стойким и цепким человеком, не зря он бьш дипломатом: на интригу он отвечал интригой. Тогда паша официально предоставил ему свободу действий, но неофициально строжайшим образом запретил всем местньїм жителям под угрозой ужасньїх наказаний помогать ’’франку”, которьій своими раскопками преследует одну цель: подкопаться под свободьі всех месопотамских народов. Ботта невозмутимо продолжал свою работу. Раскопанньїй им дворец располагался гигантскими террасами. Многочисленньїе исследователи, прибьівшие сюда после первьіх же сообщений Ботта, пришли к вьіводу, что зто — дворец царя Саргона, тот самьій, которьій упоминается в пророчествах Исайи, — летний дворец на окраине Ниневии, своего рода Версаль, гигантский Сан-Суси, сооруженньїй в 709 году до н. з. после завоевания Вавилона. Стена за стеной поднимались из земли цельїе дворцьі с великолепно разукрашенньїми порталами, с роскошньїми помещениями, ходами и залами, гаремом из трех отделений и остатками ступенчатой башни-террасьі. Изобилие рельефов и скульптур бьіло поразительньїм. Ассирийцев внезапно как бьі вьірвали из небьітия. Здесь бьши их рисунки, утварь, оружие, они 177

предстали здесь в своей обьвденной жизни, на войне, на охоте. Однако вказалось, что извлеченньїе на поверхность скульптури, многие из которьіх бьши сделаньї из хрупкого ’’восточного алебастра”, не вьідерживали горячего дьіхания пустьіни. Зжен Наполеон Фланден, художник по призванню, которьій приобрел известность своими путешествиями по Ирану, автор многих зарисовок античньїх изваяний и сооружений, по поручению правительства спешно вьіехал из Парижа к месту раскопок. Он стал для Ботта тем, кем бьш Виван Денон для Египетской зкспедиции Наполеона. Но если Денон рисовал то, что и после него мог увидеть любой путешественник, Фланден должен бьіл запечатлеть на бумаге то, что гибло у него на глазах. Ботта удалось погрузить цельїй ряд находок на плотьі. Но Тигр — здесь, в верхнем своем течении, еще совершенно дикий, неукротимьій горньїй поток — не захотел смириться с непривьічньїм грузом. Плотьі начали крутиться, вертеться, потом, потеряв равновесие, опрокинулись. Так боги и цари Ассирии, только что вьірванньїе из тьмьі веков, вновь погрузились в небьітие — на зтот раз в бурньїх водах Тигра. Но Ботта не пал духом. Вниз по реке отправили новий транспорт. Бьіли приняти все мерьі предосторожности. На зтот раз все обошлось благополучно. Драгоценньїе находки бьши погруженьї на корабль, и в один прекрасний день первие ассирийские древности вказались на европейской земле. Двумя-тремя месяцами позднее они уже стояли в Луврском музее, в Париже. Ботта приступил к изучению и классификации зтих сокровищ. Издание его трудов взяла на себя комиссия из девяти ученьїх; в ее состав входили наряду с другими Бюрнуф, которьій вскоре стал одним из самьіх вьщающиХся археологов Франции (четверть века спустя Шлиман часто цитирует его в своих трудах, називая его ”мой учений друг”), и некий англичанин по фамилии Лзйярд, слава которого впоследствии затмила славу Ботта — он бьш его непосредственннм продолжателем, и ему суждено бьшо стать одним из самьіх удачливих исследователей, которьіе когда-либо рились в пили тнсячелетий. Впрочем, Ботта, пионер археологических раскопок на ассирийской земле, тоже не бьш забьіт, и зто справедливо: в истории Двуречья он сьіграл ту же роль, что Бельцони в Египте, — он бьш безудержньїм ’’копателем”, кладоискателем. (И опять-таки француз, консул Виктор Плас, сделал в Ниневии то, что ’’великий собиратель” Маризтт сделал в Каире.) Не бьша забьіта и книга Ботта, она принадлежит к числу классических трудов по археологии. Полное ее название — ’’Памятники Ниневии, открьітне и описанньїе Ботта, измеренние и зарисованньїе Фланденом” (’’Monuments de Ninive decouverts et decrits par Botta, mesures et dessines par Flandin”). Она вьішла в свет в 1849—1850 годах пятью томами; в первом и во втором помещеньї таблицьі по архитектуре и скульптуре, в третьем и четвертом — собраннне Ботта надписи, в пятом — описание находок1.

178

Глава 20 Дешифровка клинописи В чьи же руки попала книга Ботта? Кто смог прочитать ее третий и четвертьій тома? Кому бьіли понятньї собранньїе там надписи? История науки свидетельствует о том, что само открьітие и практическое его использование нередко бьівают изрядно отдаленьї во времени. Когда Ботта собирал наряду со скульптурами кирпичи, испещренньїе странньїми клинообразньїми знаками, когда он отдавал зти надписи срисовьівать и посьілал их в Париж (не имея ни малейшего понятия о том, как читаются зти знаки), несколько ученьїх в Европе и Передней Азии уже держали в руках ключ к дешифровке зтих надписей. Зто может показаться неправдоподобньїм, однако еще за сорок семь лет до появлення книги Ботта зти люди действительно держали в своих руках ключ к дешифровке письменности того царства, которос только теперь благодаря трудам Ботта предстало перед всем миром в своих памятниках и документах. Для того чтобьі продвинуться по пути расшифровки, им не хватало лишь более новьіх, более точньїх, более многочисленньїх данньїх. Основньїе, наиболее существенньїе открьітия в области расшифровки клинописи бьіли сделаньї еще тогда, когда ни одна стена дворца Саргона не появилась из-под земли и мусора тьісячелетий, когда о Ниневии, к раскопкам которой только что приступил Лзйярд, бьіло известно лишь то, что рассказьівается о ней в Библии. Теперь же, после открьітий Ботта, за которьіми последовали открьітия Лзйярда, обогащенньїе в свою очередь сведениями, добьітьіми неким смельїм англичанином, спустившимся неподалеку от места раскопок Лзйярда по отвесной скале с помощью системьі блоков только лишь для того, чтобьі скопировать клинописную надпись, — теперь, повторяєм мьі, новьіе археологические находки, результати дешифровки, новьіе сведения из области язьїкознания и истории древних народов дали науке за какие-нибудь десять лет так много сведений, что уже к середине века она била полностью подготовлена к обработке любого очередного открнтия археологов. Впрочем, человек, сделавший решающий шаг в расшифровке клинописи, действовал — и зто весьма забавно — не из научннх побуждений, не из-за научной любознательности. Он бьіл немцем. В 1802 году он служил помощником учителя в городской школе Геттингена и бьгл подающим надеждн моло дим человеком двадцяти семи лет. Он распіифровал первьіе десять букв одной клинописной надписи с помощью метода, которьій во все времена будет считаться гениальним, и сделал зто на пари! Наши первьіе сведения о существовании клинописньїх текстов относятся к XVII веку. Первьіе копни зтих надписей отослал в Европу итальянский путешественник Пьетро делла Валле. В 1693 году Зштон привел в ’’Philosophical Transactions” две строчки, которне скопировал некий Флауер, агент Ост-Индской компании в Персии. Волнуюіцие известия не только о тек179

Глиняная клинописная таблица

стах и памятниках, но и о стране и людях тех мест привез Карстен Нибур. Зтот ганноверец состоял на службе у Фридриха І Датского. Вместе с другими ученьїми он в 1760—1767 годах обьездил Восток. В течение всего лишь одного года умерли один за другим все участники зтой зкспедиции, за исключением Нибура. Человек смельїй и неустрашимьій, он продолжал путешествие один, цельїм и невредимьім возвратился назад и издал книгу ’’Описание Аравии и других прилегающих к ней стран” — ту самую, которую Наполеон во время египетского похода постоянно носил с собой. Первьіе копии клинописньїх текстов попали в Европу различньїми окольньїми путями. Зто бьіли отдельньіе фрагментьі, искаженньїе, плохо скопированньїе (еще в XVIII веке 180

знаменитий английский ориенталист Гайд утверждал, что зто не письмена, а узорьі на камнях), и большинство их бьіло доставлено вовсе не с ассиро-вавилонской земли в узкогеографическом значений зтого понятий — почти все они бьіли сделаньї в семи милях северо-восточнее Шираза. Здесь находились гигантские развалиньї какого-то здания, о котором Нибур с полньїм основанием говорил как о руинах древнего Персеполя. Зти руиньї принадлежат цивилизации более поздней, чем та, которую в 40-х годах XIX века обнаружил Ботта. Зто остатки тигантского дворца Дария и Ксеркса, которьш бьіл разрушен Александром Великим во время одного пиршества, ”когда он, — как говорит Диодор, — уже не владел собой”. Клитарх повторяет зтот рассказ и добавляет, что во время пиршества афинская танцовщица Таис в неистовстве танца схватила с алтаря факел и швьірнула его между деревянньїх колони дворца, а Александр, которьш бьіл пьян, и его свита лишь последовали ее примеру. (В своей истории зллинизма Дройзен пишет, что в зтом рассказе талантливо переплелись правда и вьімьісел.) Впоследствии в зтом дворце правили средневековьіе змирьі, приверженцьі ислама. Позже между его развалинами бродили только овцьі. Первьіе путешественники бьіли не чистьі на руку: трудно найти такой музей, где не бьіло бьі персепольских рельефов. Фланден и Кост зарисовали руиньї. Андреас и Штольце сфотографировали их в 1882 году. И так же, как Колизей в Риме, дворец Дария служил каменоломней. В прошлом столетии дворец с каждьім десятилетием разрушался все больше и больше. В 1931—1934 годах Зрнст Херцфельд произвел по поручению Восточного института Чикагского университета первое настоящее методическое обследование развалин дворца. Благодаря зтому обследованию могли бьіть принятьі зффективньїе мерьі к предохранению остатков дворца от дальнейшего разрушения. Остатки различньїх культур образуют в зтой местности настоящий ”слоеньій пирог”. Представим себе следующую картину: некий араб приносит археологу в его служебньїй кабинет в Багдаде несколько покрьітьіх клинописью глиняньїх табличек. В зтих табличках, найденньїх, возможно, в районе Бехистуна, речь идет о персидском царе Дарии. Археолог, у которого всегда под рукой сочинения Геродота и исследования современньїх ученьїх, может легко удостовериться в том, что в 500-х годах до н. з. власть Дария достигла своего апогея и что в зто время он правил огромной державой. В других табличках археолог найдет древние родословньїе, упоминания о войнах, опустошениях, убийствах. Он может найти там сведения о царе Хаммурапи и его державе, время расцвета которой приходится примерно на 1700-е годьі до н. з., или о царе Синаххерибе и тем самьім о третьей огромной державе, сугцествовавшей в конце VIII — начале VII века до н. з. И для того чтобьі продолжить цикл сообщений о гигантских империях прошлого, ему достаточно последовать за своим арабом. Он найдет его на ближайшем углу усевшимся на корточках рядом с уличньїм певцом-сказителем, однотонно, с вьіразительньїми паузами повествующим о знаменитом халифе Харуне ар-Рашиде, которьій в 800 году до н. з. — в Западной Европе правил в зто время Карл Великий — достиг зенита своей славьі и могущества. 181

Если к атому добавить еще и результати новейших изнсканий, то окажется, что на территории, расположенной между ньінешним Дамаском и Ширазом, сменились на протяжении тесячелетий шесть различньїх цивилизаций, каждая из которьіх оказьівала в пору своего расцвета большое влияние на весь древний мир. Зти цивилизации, стиснутьіе на узком пространстве, обогащали друг друга и бьши в то же время совершенно независимьіми; время их существования заняло более пяти тьісячелетий — во многом ужасньїх, но во многом и величественньїх тьісячелетий истории человечества. По сравнению с многообразием слоев, с которьіми пришлось столкнуться археологам в Двуречье, девять слоев шлимановской Трой представлялись проблемой весьма несложной — ведь среди зтих девяти слоев только один имел всемирно-историческое значение. Бесчисленное множество слоев, обнаруженньїх -в Двуречье, не имели вообще никакого значення, так, например, под одним из обнаруженньїх аккадских городов, относящихся к третьему тьісячелетию до н. з., ученьїе насчитали пять слоев мусора. К зтому времени Вавилон еще не успел родиться! Вполне понятно, что на протяжении такого огромного периода времени менялись не только язьїки, но и письменность. Точно так же, как между иероглифами, существовала разница и между клинописньїми знаками, и то, что Ботта послал в Париж, бьіло совершенно непохоже на то, что привез с собой из Персеполя Нибур. Однако именно персепольские тексти (зтим обьясняется тот факт, что во всех первьіх публикациях о дешифровке клино писи речь всегда идет не о вавилонских или ассирийских надписях, а о персепольских) — зти таблицн, возраст которнх исчисляется двумя с половиной тнсячелетиями, явились ключом к тем текстам, которне бьши извлеченьї теперь на свет в долине Евфрата и Тигра. Дешифровка зтих таблиц явилась достижением гения, одной из величайших побед человеческого разума, которая стоит в одном ряду с самими вндающимися открьітиями в области науки и техники. Георг Фридрих Гротефенд родился в Германии в городе Мюндене 9 июня 1775 года. Учился он в лицее, сначала в родном городе, затем в Ильфельде, после чего изучал филологию в Геттингене. В 1797 году он бьіл назначен помощником учителя в городской школе, в 1803 году — проректором, а впоследствии — конректором гимназии во Франкфурте-на-Майне; в 1817 году он основал общество по изучению немецкого язи ка, в 1821 году занял пост директора лицея в Ганновере, а в 1849 году перешел на пенсию; 15 декабря 1853 года Гротефенд скончался. В возрасте двадцати семи лет зтому ничем до сих пор не отличившемуся человеку, жизненннй путь которого бьіл всегда безупречно ясним, однажди, когда он бьіл навеселе, вдрут взбрело в голову заключить поистине сумасбродное пари: он поспорил, что ему удастся найти ключ к дешифровке клинопис них текстов. В его распоряжении не бьшо ничего, если не считать нескольких скверних копий Персепольских надписей. Зто, однако, не помешало ему с юношеской беззаботностью приступить к разрешению проблеми, и он сделал то, что считали невозможним лучшие ученьїе его времени. В 1802 году он доложил Академии наук в Геттингене о первьіх результатах своих исследований. Его многочисленньїе последующие труди по филологии сегодня не 182

о д

чьггщ&еч

<т-ш 0? &JSL41

« іі^

^ рН

te o

лзн?

flf^ S 9 3 = 4 !r ? ® 4 #

^rc-ft^-a s^[

к Й У ? ®s*Te?Hf Рй

й>4 ^ C 'T S^ *“

Пример клинописних текстов. Пенати Н авуходоносора, приблизительное содержание которьіх: ’’ Навуходоиосор, царь Вави лона, храиитель Зсагильї и Згидьі, оьін Н абопаласара, царя Вавилона”.

представляют никаного интереса и давно преданьї забвению, но статья ”К вопросу об обьяснении Персепольской клинописи” никогда не потеряет своего значення и никогда не будет забьіта. Что бьіло известно об зтом до Гротефенда? Персепольские письмена бьіли весьма неоднородньї. На некоторьіх таблицах различали три вида письма, расположенньїе тремя отчетливо отделявшимися друг от друга колонками. Об истории древних персов ученьїе, а следовательно, и юньїй гуманист Гротефенд бьіли довольно неплохо осведомленьї благодаря древним греческим авторам. Бьіло известно, что в 540 году до н. з. Кир наголову разбил вавилонян и, основав первое великеє персидское царст во, подписал тем самьім смертньїй приговор Вавилону. Позтому можно бьіло предположить, что хоть одна из Персепольских надписей сделана на язьіке победителя; вьісказьівалось и дальнейшее предположение: вероятнее всего, 183

древнеперсидский текст расположен в средней колонке — ведь по общепринятьім представленням самое главное всегда находится посередине. Затем исследователи обратили внимание на то, что одна группа знаков и один косой клинообразньїй знак встречаются в текстах особенно часто. Бьіло вьісказано предположение, что зта часто повторяющаяся группа знаков означает царский титул — вьівод, которьій не противоречил всему, что бьшо известно о памятниках древности. А косой клинообразньїй знак принимали за резделитель слов. Зто бьіло все, но зтого бьіло крайнє мало, ведь все гипотезьі не давали ответа даже на самьіе злементарньїе вопросьі: с какой стороньї следует читать надпись — слева направо или справа налево, где верх и где низ надписи. Гротефенд — с юньїх лет привьік браться за все основательно — начал с самого начала. Шампольон, которьш двадцатью годами позднее расшифровал иероглифьі, находился в несравненно более благоприятньїх условиях и имел дело с более простой задачей: в распоряжении Гротефенда не бьшо ’’трехьязьічного камня” с готовьім переводом текста на греческий язьік; в отличие от Шампольона он не знал ни одного из трех язьїков, на которьіх бьіли сделаньї надписи, и не имел ни малейшего понятия о том, что означают все зти диковинньїе знаки. Ему не оставалось ничего другого, как попитаться их точно описать и изучить. Прежде всего он решил обосновать точку зрения, согласно которой клинописньїе знаки представляют собой письменность, а не орнамент. Затем, основьіваясь на полнейшем отсутствии каких-либо закруглений у знаков, он пришел к виводу, что зти письмена предназначались для нанесення на какие-либо твердие материалн. (Сегодня мьі знаєм, что зта столь неуклюжая на вид письменность вполне отвечала своєму назначению и что при ее посредстве совершались все политические и хозяйственнне дела в Двуречье и древней Персии вплоть до времен Александра Македонского2. Так, например, при расчетах в лавке писцьі брали две свежеизготовленнне, еще мягкие глиняние таблицн, вьіцарапивали на них с помощью тростниковой палочки найменованеє и цену товаров, отдавали копию покупателю, а оригинал оста вляли себе. Затем обе таблички обжигались в печи, где они затвердевали так основательно, что и спустя три тьісячелетия можно било прочесть все то, что на них бьшо написано, — какая бумага может сравниться с ними по долговечности!) Затем Гротефенд доказал, что, хотя клинописнне знаки и направленн в разние стороньї, основньїх направлений может бьіть только два: либо сверху вниз, либо слева направо. Из зтих, казалось бьі, весьма простих наблюдений он не преминул сделать свой первьій вьівод — как следует читать надписи: ”Их необходимо держать таким образом, чтобьі острия вертикальних клиньев били направлени книзу, а горизонтальних — вправо, так же как и угльї, образуемьіе двумя знаками. Если соблюсти зто, то можно убедиться в том, что все клинописнне тексти расположенн не вертикально, а горизонтально и что фигурки на геммах и цилиндрах не являются определяющими для направле ння надписи”. Он сделал и последующий вьівод: клинописнне тексти следует читать слева направо — для європейця зто звучало само собой разумеющимся. 184

Но все зто еще не бьіло расшифровкой. Нужно бьшо сделать последний, решающий шаг. То, что Гротефенд сумел сделать зтот шаг, свидетельствует о его гениальности. Гениальность, кроме прочих качеств, включает в себя способность видеть в сложном простеє и в конструкции — ее принцип. Идея, осенившая Гротефенда, бьіла действительно гениально простой. Вряд ли можно предполагать, рассуждал он, что традиционньїе текстьі на могильньїх памятниках (а лежавшие перед ним клинописньїе текстьі бьіли копиями надгробньїх надписей) сильно изменялись на протяжении веков. Ведь на его родине каноническое ”спи спокойно” можно бьшо найти на могилах дедов и прадедов, и, по всей вероятности, та же надпись будет вьігравирована на могилах детей и внуков. Почему бьі тогда постоянно встречающейся на новоперсидских могилах надписи не звучать примерно так же и на древнеперсидском, если верно, что одна из колонок текста написана по-древнеперсидски? Почему, собственно, Персепольские надписи не могут начиниться так же, как известньїе ему надписи на персидских могилах более позднего времени: ” х великий царь, царь царей, царь а и Ь, сьін у великого царя, царя царей...”,

то єсть, иначе говоря, начинать стереотипной родословной? Зта мьісль бьіла гениальньїм продолжением вьісказанной еще до Гротефенда гипотезьі, что одна из наиболее часто встречающихся в клинописньїх текстах группа клиньев, возможно, означает слово ’’царь”. Зто бьіла суггестивная мьісль, ибо она неизбежно приводила к следующему заключению: если первое слово в надписи — зто имя царя, то следующий знак — косой клин — должен бьіть разделителем слов, а одно из последующих слов должно бьіло означать ’’царь”, причем оно должно бьіло еще несколько раз повториться в следующих строках текста. Мьі не можем здесь подробно воспроизвести все умозаключения и проследить весь, нередко весьма сложньїй, ход мьіслей Гротефенда. Скажем одно: не нужно обладить большой фантазией, чтобьі представить себе чувство торжест ва, охватившее юного помощника учителя в тихом Геттингене, когда он, отделенньїй тьісячами километров от мест, где находились оригинальї его текстов, и тремя тьісячелетиями от зпохи, когда они бьіли написаньї, убедился в том, что его гипотеза верни. Впрочем, зто слишком сильно сказано; правда, он убедился, что тот порядок слов, которьій он предположил, существ.ует, убедился он и в том, что слово, которое должно бьшо означать ’’царь”, повторяется неоднократно, но кто согласится посчитать зти фактьі окончательньїм доказательством? И наконец, чего он, собственно, достиг своими открьітиями? Проверяя полученньїе результатьі, он обратил внимание на следующее: почти на всех таблицах бьіли только два различньїх варианта первьіх групп клиньев. Сколько он ни сравнивал их, он все время сталкивался с теми же группами, с теми же начальними словами, которьіе, согласно его теории, должньї бьіли означать имя царя, больше того: он нашел надписи, в которьіх одновременно стоял и тот и друтой вариант. 185

Р — 1

D-

а -

D3-

«11 Kh Иа

■

т т г

f t

GW* -

г-

е-

а -

га -

у" -

W° -

Іі

f t ?

Р. х,

1г

s“ -

у°-

а -

г“ -

р -ф -

о—

т т о -

іР асш иф ровка

« S-

5а К Л И Н О П И С Н Ь ІХ

т Т

t -

с« S -

а -

Y Y 7

< <

ри

з н а к о в , с д е л а н н а я Г р о т еф еи д о м :

1 — знаки, передающие имя Дария; 2 — знаки, передающие имя Ксеркса; З — знаки, передающие имя Гистаспа. Первая строка латинских букв — чтение Гротефенда; вторая — совремеиное чтение

Мьісли Гротефенда мчались, перегоняя друг друга. Ведь если исходить из его собственной теории, зто могло означать только одно: все те монументьі и памятники, с которьіх бьіли снятьі копни надписей, попавшие к нему в руки, принадлежали всего двум царям. Разве не представлялось весьма вероятньїм, что в тех случаях, когда на таблицах имена их стояли рядом, речь шла об отце и сьіне? Когда зти имена упоминались порознь, то после одного из них следовал знак, обозначающий ”царь”, а после второго зтот знак отсутствовал; если придерживаться его теории, то схематически зто должно бьіло вьіглядеть так: ” х — царь, сьін z, у — царь, сьін х — царя”. 186

Не следует забьівать, что все вьісказанное им до зтих пор бьіло всего только гипотезой, в основу которой бьіли положенні лишь некоторьіе самьіе обіцие наблюдения над группировкой отдельньїх знаков, их повторяемостью и последовательностью. Можно себе представить, какое волнение охватило Гротефенда, когда при проверке приведенной нами схемьі он вдрут совершенно ясно увидел путь к доказательству, к бесспорному, обоснованному доказательству своей гипотезьі. Пусть вдумчивьій читатель, родившийся в век ребусов и головоломок, прежде чем продолжать чтение, тоже примет в ней участив. Итак, что же прежде всего бросается в глаза? Внимание! Не проглядите путь к решению. Решающим для последующего шага бьіл пропуск, точнеє говоря, отсутствие одного слова, в частности отсутствие слова ”царь” после имени, которое в схеме обозначено как z. Если схема верна, она дает следующую родословную: дед — отец — внук, причем отец и внук — сьіновья царя, а дед — нет. Теперь Гротефенд мог облегченно вздохнуть: если ему удастся среди имен известньїх персидских царей найти такие, которьіе укладьівались бьі в его схему, его теория будет доказана и первьій шаг по пути дешифровки клинописи будет совершен! Пусть, однак о, об зтом решающем зтапе расскажет сам Гротефенд: ’’Будучи полностью убежден в том, что речь шла о двух царях из династии Ахеменидов, ибо история древних греков как современников собьітий и обстоятельньїх рассказчиков представлялась мне наиболее достоверной из всех, я принялся изучать генеалогию персидских царей, пьітаясь установить, какие имена более всего подходят к характеру надписи. Зто не могли бьіть Кир и Камбиз, так как имена царей, упомянутьіх в надписи, начинались с разньїх букв; зто не могли также бьіть Кир и Артаксеркс, ибо первое имя бьіло слишком коротким, а второе — слишком длинньїм. Оставались только Дарий и Ксеркс, и их имена так хорошо укладьівались в схему, что у меня не бьіло буквально никаких сомнений в том, что мой вьібор правилен. К тому же в надписи, принадлежащей сьіну, об отце упоминалось как о царе, а в надписи, принадлежащей отцу, имя его отца приводилось без царского титула, и зто во всех Персепольских надписях на всех язьїках, на которьіх бьіли составленьї зти надписи”. Зто и бьіло главньїм доказательством. Не только Гротефенд, веривший в свою теорию, но и любой беспристрастньїй критик должен бьіл склониться перед покоряющей силой зтой логической цепи. Но нужно бьіло еще сделать последний шаг. До сих пор Гротефенд исходил из греческого написання имен царей, приведенньгх в сочинениях Геродота. Впрочем, предоставим опять слово Гротефенду: ’’Поскольку мне благодаря правильной дешифровке имени (деда) уже бьши известньї двенадцать букв, а среди них находились все буквьі, составлявшие царский титул, задача теперь сводилась к тому, чтобьі придать зтому имени, известному в греческой транскрипции, его персидскую форму, с тем чтобьі, правильно определив каждьій знак, расшифровать царский титул и таким путем разгадать тот язьік, на котором сделаньї надписи. Из Авестьі (собирательное название для Священного писання персов) я узнал, что имя Гистасп по-персидски пишется Гошасп, Густасп, Кистасп или Вистасп. Тем 187

самьім я получил первьіе семь букв имени Гистаспа в надписи Дария, а остальньїе три уже имел, получив их путем сравнения всех царских титулов”. Начало бьіло положено. За зтим последовали лишь уточнення и исправления, но, как зто ни удивительно, должно бьіло пройти еще свьіше тридцати лет, прежде чем бьши сделаньї дальнейшие решающие открьітия. Они связаньї с именами француза Зжена Бюрнуфа и норвежца Кристиана Лассена; их исследования появились одновременно в 1836 году. Одно только странно: имя Шампольона, дешифровщика иероглифов, известно чуть ли не каждому школьнику, имя же Гротефенда не известно почти никому. В школьньїх курсах о нем не говорится ни полслова. Более того, даже в ряде современньїх знциклопедий его имя отсутствует или же, в лучшем случае, упоминается только в списках литературьі. И тем не менее именно Гротефенду, и только ему, принадлежит приоритет в открьітии, историческое значение которого в полной мере виявилось во время последующих гигантских археологических раскопок в Двуречье. Мьі говорим ’’приоритет”, но ведь с дешифровкой клинописи произошло то же самое, что и со многими другими открьітиями и изобретениями: она бьша осуществлена дваждьі! Совершенно независимо от Гротефенда зто удалось сделать одному англичанину, и, что самое удивительное, он сделал зто не только после Гротефенда, но и после продолжателей его дела — Бюрнуфа и Лассена (его первая серьезная работа бьіла опубликована в 1846 году!). Впрочем, зтому англичанину бьшо суждено пойти значительно дальше своих предшественников; он вьівел науку о клинописи из кабинетов ученьїх на широкий простор университетских аудиторий, его исследования позволили начать изучение клинописи; тем самьім он сделал ее всеобщим достоянием, оказав важную услугу тем многим ученьїм, труд которьіх становился постепенно все более необходимьім для исследования и изучения увеличивающегося с каждьім годом числа вновь открьітьіх надписей. Достаточно напомнить, что в один прекрасньїй день бьіла обнаружена целая библиотека глиняньїх табличек. (Впрочем, зта история требует отдельной главьі.) Для того чтобьі дать представление о том, какое неисчислимое множество материала бьіло открьіто в Двуречье, приведем один лишь факт: число клинописних табличек, добьітьіх только одной зкспедицией В. Хильпрехта в 1888—1900 годах в Ниппуре, так велико, что их расшифровка и публикация до сих пор еще не законченьї.

Глава 21 Необьічньїй зксперимент В 1837 году майор английской армии Генри Кресвик Раулинсон, состоявший на персидской службе, спустился с помощью блоков по отвесной скале близ Бехистуна с единственной целью — скопировать вьісеченньїй на скале клинописний текст. Так же, как и Ботта, он бил страстним любителем ассириологии. 188

Своим интересом к истории древней Персии он бьш обязан случайной встрече. В возрасте семнадцати лет — в ту пору он бьш кадетом — Раулинсон попал на корабль, которьій шел мимо мьіса Доброй Надеждьі в Индию. Чтобьі как-то скрасить пассажирам долгое путешествие, он начал вьіпускать корабельную газету. Один из пассажиров — Джон Малькольм, губерна тор Бомбея и вьідающийся ориенталист, заинтересовался новоявленньїм семнадцатилетним редактором. Они беседовали ча сами, разумеется, прежде всего на темьі, интересовавшие сзра Джона, — об истории Переии, о персидском язьіке, о персидской литературе. Зти беседьі определили круг интересов Раулинсона. Родился Раулинсон в 1810 году; в 1826 году ОН поступил на службу В Ост-Индс- Генри Кресвик Раулинсон (1810— 1895) кую компанию, а в 1833 году уже в чине майора перешел на перейденую службу. В 1839 году он стал политическим агентом в Кандахаре (Афганистан), в 1843 году — консулом в Багдаде, а в 1851 году — генеральним консулом; одновременно он бьіл произведен в подполковники. В 1856 году Раулинсон возвратилея в Англию, бьіл избран членом парламента и в том же году вошел в Совет Ост-Индской компании; в 1859 году он бьіл назначен английским послом в Тегеране, с 1865 по 1868 год снова бьш членом парламента. Занявшись клинописью, он пользовалея теми же таблицями, которьіе положил в основу своей работьі Бюрнуф. И здесь произошло нечто невероятное: не зная Гротефенда, Бюрнуфа и Лассена, не будучи знаком с их работами, он расшифровал, следуя примерно тем же путем, что и Гротефенд, имена трех царей — Дараявауша (староперсидское написание имени Дария), Кшайярша и Виштаспа! Кроме зтих имен, он расшифровал еще четьіре и несколько слов, в правильности чтения которьіх он, правда, не бьіл уверен. Когда же он в 1836 году впервьіе ознакомилея с публикациями Гротефенда, то, сравнивая свой алфавит с алфавитом геттингенского учителя, он убедилея в том, что пошел значительно дальше. Теперь Раулинсон нуждалея в надписях, в надписях с именами. В священном с древнейших времен районе Бехистуна рядом со старой торговой дорогой, ведущей из Хамадана через Керманшах в Вавилон, вздьімаетея к небу крутая двутлавая скала. Примерно две с половиной тьісячи лет назад персидский царь Дарий (Дараявауш, Дореявош, Дара, Дараб, Дарейос) приказал вьісечь на ее отвесной стене на вьісоте пятидесяти метров надписи и рельефьі, которьіе должньї бьіли прославить и возвеличить его деяния, его победьі и его самого. На каменном парапете стоят фигурьі; они не прикасаются к скале. В знойном мареве високо над дорогой возвьішаетея недостижимая ни для чьей 189

дерзновенной руки фигура великого правителя. Он опирается на свой лук; его правая нога покоится на поверженном Гаумате, волшебнике и маге, восставшем против Дария и оспаривавшем у него царство. Позади царя — два знатньїх перса, они вооруженьї луками и копьями, за плечами у них колчаньї. Перед ним со связанньїми руками и веревкой вокруг шеи стоят девять покоренньіх и наказанньїх ”царей-самозванцев”. По сторонам отого памятника и под ним — четьірнадцать колонок текста: сообщения о царе и его деяниях, составленньїе на трех разньїх язьшах. Различие в текстах надписи заметил еще Гротефенд, но он не сумел определить, что здесь на скале на вечньїе времена вьісеченьї надписи на древнеперсидском, зламском и вавилонском язьшах. "О бьявл яет ц а р ь Д а р а я в а у ш : ’Т м , к от ор ьій в г р я д у щ и е д н и У в и д и ш ь з т у н а д п и сь , Ч т о я повел ел вь ігр а в и р ов а т ь в ск а л е, И зт и и з о б р а ж е н и я л ю д е й , Н и ч его н е р а з р у ш а й и н е т р о га й ; П о за б о т ь ся , п ок а у т е б я єст ь с е м я 9 С ох р а нит ь их в ц е л о с т и ”

Солдата и спортсмена, тридцатишестилетнего Раулинсона не испугали те пятьдесят метров, которьіе отделяли надпись от подножия скальї. Презрев опасность, вися на головокружительной вьісоте, рискуя каждую секунду сорваться сниз, он скопировал староперсидский вариант текста. За вавилонский он осмелился приняться только несколькими годами позже — для отого нужньї бьіли ’’гигантские лестницьі, морской канат и ”кошки”, а их трудно бьіло сюда доставить”. И все-таки в 1846 году он представил Лондонскому Королевскому Азиатскому Обществу не только первую точную копию знаменитой надписи, но и ее полньїй перевод. Зто бьіл первьій значительньїй, всеми признанньїй бесспорньїй триумф дешифровки клинописи. Впрочем, и в кабинетах ученьїх работа тем временем не стояла на месте. Решающие шаги здесь сделали, в частности, немецко-французский исследователь Опперт и ирландец Хинкс. Сравнительная наука, и прежде всего сравнительное язьїкознание, совершила буквально чудеса; сравнительное язьїкознание использовало становившиеся все более точньїми знання авестийского язьїка и санскрите, а также знание всех основних язьїков индоевропейской группьі для того, чтобьі проникнуть в грамматическую структуру древнеперсидского язьїка. Общими усилиями в результате поистине интернационального содружества бьіло расшифровано примерно шестьдесят знаков древнеперсидской клинописи. Затем Раулинсон и другие исследователи приступили к изучению остальньїх колонок Бехистунской надписи, которая превосходила по обьему весь до отого собранньїй материал, и вот тут-то Раулинсон сделал открьітие, которое сразу же поколебало веру в успех дальнейшей дешифровки текстов, в особенности текстов Ботта. 190

Как мьі помним, и в Персепольской и в Бехистунской надписях бьши ясно различимьі три разньїх язьїка. Гротефенд уверенно определил место, которое легче всего поддавалось дешифровке, — среднюю колонку текста, составленную на древнеперсидском язьіке; поскольку хронологически язьік зтот бьш наиболее близок нам, появи лась возможность провести определенньїе параллели с уже известньїми Я З Ь ІК О вьіми группами. Зту среднюю колонку Гротефенд назвал ”1 классом”. Преодолев трудности, связанньїе с дешифровкой зтой колонки, ученьїе обратились к дешифровке двух остальньїх. Дешифровка второй колонки — ”11 класса” — связана прежде всего с именем датчанина Вестергаарда (первьіе результатні его исследований бьіли опубликованьї в 1854 году в Копе нгагене). Заслуга дешифровки ”111 класса” принадлежит отчасти Опперту, а отчасти опять-таки Генри Раулинсону, которьій к зтому времени стал уже генеральньїм консулом в Багдаде. При исследовании текста ”111 класса” уже в самом начале бьіло сделано потрясающее открьітие: текст ”1 класса” — зто буквенное письмо, основанное на алфавите, весьма схожем по принципу с нашими западноевропейскими, знаки которьіх одновременно являются и звуками. Каждая группа знаков означала здесь, как правило, букву. В тексте ”111 класса”, которьій исследовали теперь, каждьій отдельньїй знак означал слог, а иногда даже и целое слово; в некоторьіх же случаях — они по мере исследования становились все многочисленнее — один и тот же знак мог означать различньїе слоги и даже совершенно различньїе слова. Более того, в конце концов вьіяснилось, что такие случаи не являются исключением, скореє они бьіли правилом. Наступило полнейшее замешательство. Представлялось совершенно немьіслимьім пробиться сквозь зти дебри многозначности. Статьи, посвященньїе зтому вопросу, опубликованньїе главньім образом Раулинсоном, настоятельно, впрочем, подчеркивавшим, что, несмотря на все трудности, прочитать текстьі все же можно, вьізвали живейшее волнение в ученом мире и взрьів отчаяния среди профанов и дилетантов. В развернувшуюся дискуссию ввязались и посвященньїе и непосвященньїе. ’’Неужели нас действительно хотят всерьез уверить, что подобная запутанная письменность когда-то существовала? — спрашивали в научньїх и литературньїх приложениях газет известньїе и неизвестньїе авторьі, специалистьі и неспециалистьі. — А если она и в самом деле существовала, то разве возможно ее прочитать?” И многие открьіто заявляли: пусть ученьїе, утверждающие зто, и прежде всего сам Раулинсон, прекратят свои ’’антинаучньїе забави”. Приведем для наглядности только один пример из текста, которьій в силу своей сложности не может бьіть здесь помещен, целиком буква ”Р” изображается шестью различньїми знаками в зависимости от того, в какой слог она входит: ”ра”, ”ри”, ”ру”, ”ар”, ”ир”, ”ур”. Если к зтим слогам добавляется еще согласньїй звук, то путем складьівания каждьіх двух звуков образуются особьіе знаки для ”рам”, ”мар” и т. п.3 Многозначность основьівается на том, что несколько знаков, обкединенних в одну группу, теряют в результате своє первоначальное значение и вьіражают совершенно иное определенное понятие или имя. Так, например, группа знаков, составляющих имя ІІавуходоносор 191

(правильное — Набукудурриусур), прочитанньїх в слоговом значений, дает АН-па-ша-ду-шеш4. В разгар всей зтой работьі, когда, на взгляд неспециалиста, сумятица достигла предела, некий археолог нашел в одной из подземньїх комнат в Куюнджике — там, где производил свои раскопки Ботта, — сотни глиняних табличек. Зти таблицьі, изготовленньїе, очевидно, для учебньїх целей (впоследствии ученьїе определили, что они относятся к VII веку), содержали не что иное, как расшифровку значений клинописних знаков в их отношении к буквенному письму5. Значение зтой находки трудно било переоценить. Ведь зто бьіли настоящие словари! Они били необходимьі школьникам, изучавшим основи клино писи в те времена, когда старая силлабическая письменность и письмо-рисунок начали постепенно заменяться более простим алфавитним письмом. Один за другим стали находить многочисленньїе ’’учебники”, причем не только для начинающих, и ’’словари”, в которнх рядом со значением данного слова по-шумерийски (зтот язи к еще сохранился в религии и юриспруденции) стояло и его значение по-аккадски: находили даже своего рода ’’знциклопедии”, содержащие названия чуть ли не всех предметов обихода, перечисленнне сначала по-шумерийски, а затем по-аккадски. Но какой би значительной ни бьша зта находка, она, разумеется, сама по себе, в силу своей внутренней неполноценности, могла дать ученьїм в лучшем случае всего лишь некоторьіе общие данньїе. Только специалистам известно, каких трудов стоила дешифровка первих текстов, какую работу пришлось проделать исследователям, часто идущим окольньїми путями, а то и попада вшим на неверний путь; сколько труда затратили они, прежде чем смогли с уверенностью сказать: ”Да, несмотря на многозначность, мьі в состоянии прочесть и самие сложньїе клинописньїе тексти”. Когда, в частности, Раулинсон после периода всеобщего замешательства решился обьявить, что готов публично доказать правомочность такого утверждения (он подвергся за зто оскорблениям и поношениям, так же, как, впрочем, все пионери в той или иной значительной области знаний), Дондонское Азиатское Общество пошло на совершенно необьічньїй, беспримерннй в истории науки шаг. Четнрем наиболее крупним в то время специалистам в области клинописи била направлена в запечатанном конверте копия никому до того не известного, недавно найденного большого ассирийского клинописного текста с просьбой расшифровать его и отослать в запечатанном виде назад, причем никого из зтих четнрех исследователей не уведомили, что такие же копии послани трем другим. Зтими четнрьмя ученими били англичане Раулинсон и Тальбот, ирландец Хинкс и немецко-французский учений Опперт. Каждий из них принялся за работу, не подозревая о том, что одновременно ею заняти и троє остальньїх. Каждий работал по собственному методу. Закончив, они запечатали резуль тати своих трудов в конвертьі и отослали назад. Специальная комиссия проверила текстьі. И то, что еще совсем недавно казалось невероятньїм, в чем во всеуслншание сомневались, теперь стало действительностью: да, несмотря на всю сложность, зти силлабические письмена прочитать можно — все четьіре текста в основном били идентичнн. 192

Разумеется, зта необьічная проверка не могла не вьізвать у многих ученьїх чувства горечи; они бьіли оскорбленьї таким, рассчитанньїм на одобрение публики, но недостойньїм науки методом дознания. Таким образом, в 1857 году в Лондоне смогла появиться ’’Надпись Тиглатпаласара, царя Ассирии, переведенная Раулинсоном, Тальботом, д-ром Хинксом и Оппертом” — одно из самьіх блестящих и убедительнейших док аз ательств возможности расшифровки зтой письменности; вказалось, что, несмотря на все трудности, можно, идя различньїми путями, прийти к одним и тем же научньїм результатам. Исследования продолжались. Десятью годами позже появились первьіе злементарньїе грамматики ассирийского язьїка — от проблем дешифровки ученьїе перешли к изучению язьїковьіх тайн. Сегодня насчитьівается немало исследователей, свободно читающих клинописньїе текстьі, и вряд ли им приходится сталкиваться с иньїми трудностями, кроме тех, которьіе обусловливаются причинами, так сказать, чисто внешними: полустертьіми знаками, неразборчивьім почерком, фрагментарним характером таблиц, не всегда к то му же цельїх, — следами трех тьісячелетий с их ветрами, дождями, песчаньїми бурями, которьіе пронеслись над глиняньїми табличками, стенами дворцов и древними городами.

Глава 22 Дворцьі под холмом Нимруд В 1854 году лондонский Хрустальньїй дворец, в котором за три года до зтого размещалась всемирная виставка, бьш перенесен из Гайд-парка в Сайденхзм и оборудован под музей. В стенах зтого музея жители западньїх стран Бвропьі впервьіе, хотя бьі в общих чертах, ознакомились с роскошью и великолепием тех исчезнувших столиц, о которьіх с проклятием упоминает Библия как о гнездах разврата, убийств и чародейства. Здесь можно бьіло увидеть два огромньїх помещения, вьістроенньїх в древнеассирийском етиле, и реконструкцию фасада огромного дворца и, таким образом, получить первое, самое общее, но впечатляющее представление о той архитектуре, о которой до зтих пор знали только из легенд, сомнительньїх рассказов древних путешественников и священних К Н И Г . Здесь били вьістроеньї церемониальньїй зал и царские покои, здесь стояли крьілатьіе человеко-бьїки, здесь можно бьіло найти и репродукции, изображающие душителя львов, "победоносного героя”, ’’господиня страньї” — Гильгамеша. Стеньї дворца бьіли сложеньї из разноцветньїх глазурованньїх кирпичей, не употреблявшихся в других странах. На рельєфах бьши изображеньї волнующие сценьї охоти и военньїе З П И З О Д Ь І, они относились к зпохе великого царя Ашшурбанапала, правившего 27 столетий назад. Человека, организовавшего зтот музей, звали Остин Генри Лзйярд. В 1839 году он, тогда еще никому не известньїй ’’бедняга”, как говорят немцьі, 193

в сопровождении лишь одного провожатого ехал вдоль берега Тигра в Мосул. В тот год, когда в музее в Сайденхзме бьіли вьіставленьї для всеобщего обозрения вьїкопанньїе им сокровища, зтот ’’бедняга” занимал пост помощника статс-секретаря в английском министерстве иностранньїх дел. Биография Лзйярда чрезвьічайно напоминает биографии Ботта и Раулинсона. Так же, как и они, он бьіл по натуре авантюристом и тем не менее, несомненно, крупньш деятелем, вьідающимся ученьїм и одновременно светским человеком. У него бьіла склонность к занятиям политикой, и он бьіл искушен в обращении с людьми. Лзйярд принадлежал к издавна осевшей в Антлии французской семье. Он родился в 1817 году в Париже, часть своей юности провел вместе с отцом в Италии, в 1833 году уехал в Антлию и занялся там изучением юриспруденции. 1839 год застает его путешествующим по Востоку. Затем он жил при британском посольстве в Константинополе. В 1845 году он начал свои археологические раскопки в Двуречье. В 1852 и 1861 годах он дваждьі бьіл помощником статс-секретаря, в 1868 году — министром общественньїх сооружений, в 1869 году — полномочньїм министром Великобритании в Мадриде. Страсть, которую он питал к Востоку, к далекому Багдаду, Дамаску, к Персии, восходит к его юношеским мечтам. Она родилась, когда ему бьшо 22 года и он торчал в затхлой конторе одного лондонского стряпчего, имея в перспективе скучную, заранее известную карьеру, в конце которой его ожидал пудрений парик. Лзйярд бросил все и последовал за своей мечтой. Его жизненньїй путь прямо противоположен жизненному пути Генриха Шлимана: и на того и па другого оказали большое влияние впечатления и мечтьі юношеских лет. У Шлимана они бьіли навеяньї позмами Гомера, у Лзйярда — чтением ’’Тьісячи и одной ночи”. Однако если Шлиман со свойственной ему суровой непрекЛонностью сначала пошел по пути житейского преуспевания и лишь затем, став миллионером, приобретя широчайшие связи, последовал дорогой мальчишеских грез, то Лзйярд бьіл не в силах ждать. Без денег, с юношеским знтузиазмом отправился он в страну сказок, увидел там гораздо больше, чем обещали его грезьі, добился известности и славьі и лишь потом стал продвигаться по лестнице житейских успехов. Но в одном они бьіли схожи — так же, как Шлиман, готовясь к воплощению своих юношеских грез в действительность, старательно изучал в амстердамской мансарде язьїки, так и Лзйярд еще в юношеские годьі изучил все, что могло, по его мнению, пригодиться ему во время путешествия в страну его мечтьі. Зто бьіли чисто практические знання, не имевшие ничего общего с юриспруденцией, которую он штудировал в то время: например, умение обращаться с компасом, определения широтьі того или иного пункта с помощью секстанта, применение географических измерительньїх инструментов, а одновременно и уход за больньїми, страдающими тропическими болезнями, первая помощь при ранениях и т. д., но в первую очередь знание перейденого язьпса и различньїе сведения о бьіте и нравах жителей Ирака и Прана. В 1839 году он вьібралея из лондонской контори и отправился в своє первое путешествие по Востоку. Очень скоро вьіяснилось, что он обладает 194

одним существенньїм преимуществом перед своими коллегами по науке: он оказался не только крупним археологом, но и блестящим писателем, остави вшим великолепньїе описання своей деятельности и своих находок. Предоставим же ему слово (цитата несколько сокращена). ’’Осенью 1839 года и зимой 1840 я путешествовал по Малой Азии и Сибири. Меня сопровождал спутник, по меньшей мере столь же любознательньїй, как и я сам. Оба мьі не обращали внимания на опасности. Мьі путешествовали вдвоем; наше оружие бьіло нам единственной защитой, притороченньїе к седлу ранцьт — нашим гардеробом, и в тех случаях, когда нас от зтого не освобождал радушньїй прием в какой-нибудь деревушке или бедуинской палатке, мьі сами пасли своих коней и ухаживали за ними. Таким образом, мьі уподобились местному населению. Я с удовольствием вгпочинаю те счастливьіе дни, когда мьі покидали на рассвете скромную хижішу п. ні уютную палатку, чтобьі к вечеру, путешествуя, как нам вздумаетея. оч \ і п гься возле каких-либо потемневших от старости развалин, рядом с которі.імп разбил свою палатку кочевник-араб, или же в какой-нибудь заброшенной деревушке, сохранившей лишь своє громкое имя... Я почувствовал непреодолимое желание осмотреть местность по ту сторону Евфрата, которую история и традиция назьівают местом рождения мудрости Запада. Большинство путешественников испьітало зто желание: перешагнуть через реку и исследовать местность, отделенную на картах от границ Сирии колоссальньїм бельїм пятном, протянувшимся от Алеппо до берегов Тигра. История Ассирии, Вавилонии и Халдей еще весьма темна; с зтими странами связаньї истории великих наций; там бродят угрюмьіе тени прошлого больших городов; огромньїе каменньїе руиньї, лежащие среди пустьіни, как бьі насмехаются над описаннями путешественников. Следуя заветам пророков, по зтой стране, по зтой равнине, которую єврей и язьічники считают кольїбелью своего народа, кочуют остатки больших племен. 18 марта мьі вместе с моим спутником покинули Алеппо. Мьі по-прежнему путешествовали без гида и слуги. 10 апреля мьі прибьіли в Мосул. Во время нашего пребьівания в зтом городе мьі осмотрели большие каменньїе руиньї на восточном берегу реки, которьіе все считали остатками ІІиневии. Мьі сьездили также в пустьіню и осмотрели холм Калах-Шергат, колоссальное нагромождение камней на берегу Тигра примерно в 50 милях от места его слияния с Забом6. По дороге в Калах-Шергат мьі заночевали в небольшой деревушке Хамму-Али, вокруг которой еще сейчас можно обнаружить следьі древнего города. С вершиньї искусственного холма мьі осмотрели широкую долину, отделенную от нас только рекой: на востоке зта равнина окаймлялась многочисленньїми, довольно большими холмами, среди которьіх вьіделялся один самьій большой пирамидальной формьі. Лишь с трудом можно бьіло различить узкую ленту Заба. Его расположение помогает узнать в зтом холме пирамиду, описанную Ксенофонтом, именно ту, возле которой разбили свой лагерь десять тьісяч греческих воинов: зто бьіли те самьіе руиньї, которьіе видел уже двадцять столетий назад греческий полководец, — и уже тогда они бьіли руинами древнего города. И хотя Ксенофонт, спутав, заменил местное 195

названеє города более мильїм греческому ух у именем Ларисса, традиция сохранила сведения о возникновении города и, связьівая его с первьіми поселеннями человека, приписьівала его основание Нимруду, имя которого и поньїпе носят развалиньї”. Лзйярду не удалось тотчас же приступить к исследованию зтих таинственньїх холмов, скрьівающих столь великеє прошлое, но они буквально заворожили его — он бродил вокруг них, как алчущий золота вокруг запертого сейфа. В своих путевьіх записках он вновь и вновь возвращается к зтим холмам, находя все новьіе и новьіе слова для их описання: ’’Огромная бесформенная масса, поросшая травой, — и нигде ни єдиного следа какого-либо вмешательства, разве только там, где зимние дожди размьіли кое-где на склонах землю, обнажив то, что скрьівается под ее покровом”. А всего лишь страницей далее: ’’Трудно сказать, какую форму имеют зти диковинньїе кучи земли, расстилающиеся сейчас перед путешественниками”. Он сравнивал ландшафт и руиньї, которьіе видел в Сирии, с тем, что увидел здесь. ’’...Вместо богато вьілепленньїх, наполовину закрьітьіх растениями карнизов или капителей — бесформенньїе, мрачньїе кучи земли, возвьішающиеся наподобие холмов на вьіжженной солнцем равнине”. В конце концов, несмотря на недостаток времени, он все-таки уступает любопьітству. ’’Среди арабов распространена легенда, согласно которой под руинами еще можно увидеть таинственньїе фигурьі из черного камня. Однако все наши попьітки найти хотя бьі одну такую фигуру (мьі чуть ли не цельїй день ворошили кучи земли и камней, занимающих изрядное пространство вдоль правого берега Тигра) оказались тщетньїми”. Далее следует окончательньій вьівод: ”3ти гигантские холмьі в Ассирии произвели на меня более сильное впечатление, вьізвали больше глубоких и серьезньїх размьішлений, чем храмьі Баальбека и театрьі Ионии”. Особенно заинтересовал его один холм, причем не только своими размерами, не только величиной той площади, на которой он раскинулся, но и названием того поселення, развалиньї которого громоздились у подножия холма. Названеє зто, как он сам писал, казалось, указьівало на его прямую связь с ’’кольїбелью человечества” и с Нимрудом, о котором рассказьівает Библия. Хуш — так говорится в 10-й главе первой книги Моисея, — Хуш, сьін Хама, внук Ноя, которьій вместе со своими тремя сьіновьями, их женами и всеми чистьіми и нечистьіми животньїми принялся после великого потопа вновь наполнять землю и умножаться на ней, родил Нимрода: ”Сей начал бьіть силен на земле. Он бьш сильньїй зверолов пред Господом; потому и говорится: сильньїй зверолов, как Нимрод, пред Господом. Царство его вначале составили: Вавилон, Зрех, Аккад и Халне в земле Сеннаар. Из сей земли вьішел Ассур и построил Ниневию и Реховофир, Калах и Ресен между Ниневиею и между Калахом; зто город великий”. 196

Однако Лзйярд бьіл вьінужден вернуться: средства его иссякли. Он отправился в Константинополь. Там он познакомился с английским послом Стрзтфордом Каннинтом. Цельїми днями Лзйярд только и говорил о таинственньїх холмах вокрут Мосула. Тем временем весь мир усльїшал о находках Поля Змиля Ботта у Хорсабада. Красочньїе рассказьі Лзйярда, его знтузиазм оказали своє воздействие, и в один прекрасньїй день (прошло пять лет со времени его первого путешествия; Ботта в зто время находился на вершине своих успехов в Хорсабаде) Каннинг подарил двадцативосьмилетнему Лзйярду шестьдесят английских фунтов. Шестьдесят фунтові Не так много для осуществления тех целей, которьіе поставил перед собой Лзйярд, — ведь он мечтал достичь больших результатов, чем Ботта, которому помотало французское правительство и которьій занимал административную должность в Мосуле. 8 ноября 1845 года Лзйярд отправился на плоту вниз по Тигру, чтобьі приступить к раскопкам на холме Нимруд. Но, как вказалось, недостаток средств бьіл не единственной помехой в его деятельности: его поджидали трудности совсем иного рода. Со времени первого путешествия Лзйярда про шло пять лет; когда он на зтот раз сошел со своего плота, он попал в страну, охваченную мятежом. Двуречье находилось в зти годьі под властью турок. В стране бьіл новьій губернатор. Рассматривать подведомственную ему страну как обьект для обогащения, а ее жителей как дойньїх коров или как кур, несущих золотьіе яйца, свойственно, вероятно, губернаторам всех времен и народов (любопьітньіе истории о них рассказьівают еще римские хроники). Губернатор же Мосула действовал здесь с чисто азиатским размахом. До нас дошли описання его деятельности — так и кажется, что он сошел со страниц какого-либо исторического романа, где должен бьш олицетворять все сильї зла; даже внешность его как нельзя больше соответствовала зтому образу: он бьіл одноглаз и одноух, коренаст и жирен, лицо его бьіло, как у всех классических мошенников, рябое, голос — ужасен, движения — неловки. К тому же он бьш недоверчив и всегда держался настороже, словно опасаясь угодить в какую-нибудь ловушку. Он бьіл изощренньїм садистом. И от его шуток веяло могильньїм холодом. Одним из его первьіх мероприятий по вступлении в долж ность бьіло введение зубного налога, или, как он именовался, ’’налога на зуб” -— подати, которая оставляла далеко позади себя знаменитьіе ’’соляньїе налоги”, существовавшие в своє время в Европе: несчастньїе жители должньї бьіли, как обьявил губернатор, платить за... износ его зубов и их удаление — ведь виной тому пакостная пища, которую ему приходится єсть в зтой стране. ІІо зто еще бьши только цветочки... Он заставил трепетать в страхе весь народ. Его карательньїе зкспедиции бьіли настоящими грабительскими походами, он разорял города и облагал непосильной данью села. Деспотия немьіслима без слухов — службьі связи слабьіх. Однаждьі кто-то в Мосуле сказал, что Аллах сжалился и паша будет отстранен от должности. Пару часов спустя губернатор уже узнал об зтом. Ему пришла в голову идея, которая кажется заимствованной из какой-либо староитальянской новелльї: нечто подобное встречается у Боккаччо, хотя в гораздо более смягченньїх тонах. 197

Во время одного из ближайших вьіездов губернатор внезапно заявил, что захворал. Его спенгао отвезли назад во дворец, казалось, уже чуть ли не полумертвьім. Рассказьі очевидцев, словно на крьільях надеждьі, мгновенно распространились по всему городу. На следующий день ворота дворца продолжали оставаться закрьітьіми; когда же за его стенами раздались монотонньїе стенання евнухов и телохранителей, народ возликовал: ’’Слава Аллаху! Паша скончался!” Но, когда на площади перед дворцом собралась шумная ликующая толпа, проклинающая тирана, ворота дворца внезапно открьілись, и в них появился губернатор — маленький, жирньїй, омерзительньш, с повязкой на кривом глазу, с коварной ухмьілкой на изрьітом оспой лице... Кивок — и вот уже солдатьі врезаются в остолбеневшую толпу. Началась расправа. Покатились головьі. Губернатор действовал не без расчета: он обезглавил всех ’’мятежников”, а заодно, пользуясь удобньїм случаем, и всех тех, чьи богатства он до сих пор не мог захватить; теперь он расправился с зтими людьми под предлогом, будто они ’’распространяли слухи, которьіе подрьівали власть”. И тогда, наконец, страна восстала: поднялись племена, кочевавшие в степях вокруг Мосула. Они восстали на свой лад: неспособньїе к организованному мятежу, они ответили на грабеж грабежом — во всей окруте не осталось ни одной безопасной дороги, и ни один чужеземец не мог поручиться за свою жизнь. Именно в ато время сюда и прибьіл Лзйярд, которьій намеревался раскопать холм Нимруд. Ситуация в стране не долго оставалась тайной для Лзйярда; уже через несколько часов ему стало ясно, что он должен скрьівать свои истинньїе планьї и никому о них в Мосуле не говорить. Он приобрел ружья и короткое копье и стал рассказьівать всем, кому не лень бьшо его слушать, что собирается отправиться на противоположньїй берег реки поохотиться на диких свиней. Несколько дней спустя он нанял лошадь и поехал по направленню к Нимруду. Так он попал в ближайшее кочевье восставших бедуинов. Однако происходит нечто совершенно невероятное: еще до вечера ему удается завязать дружеские отношения с Авадом, вождем одного из племен, кочевавших близ холма Нимруд. Более того, в его распоряжении оказьіваются шесть бедуинов, которьіе готовьі за умеренную плату помогать ему с завтрашнего утра ви яс нять, что же скрьівается в ’’чреве горьі”. Когда вечером зтого дня Лзйярд, наконец, очутился в своей палатке, он, наверное, долго не мог уснуть. Завтрашний день должен бьіл показать, будет ли ему сопутствовать счастье. Впрочем, почему завтрашний? Возможно, на зто понадобятся месяцьі. Разве Ботта не копал безрезультатно цельш год? Двадцать четьіре часа спустя Лзйярд наткнулся на стеньг двух ассирийских дворцов. С восходом солнца он бьіл на холме. Уже при беглом осмотре ему удалось обнаружить множество кирпичей с узорчатими, словно отштампованньїми надписями. Авад, предводитель бедуинов, обратил его внимание на обломок алебастровой плити, торчавшей из земли. Зта находка решила вопрос, в каком именно месте начинать раскопки. Семеро мужчин принялись за работу. Они начали рить траншею в холме. Первьіми из того, что они обнаружили уже через пару часов, бьіли несколько 198

вертикально поставленньїх каменньїх плит. Вьіяснилось, что зто цокольньїе фризьі, так назьіваемьіе ортостатьі, то єсть стенная облицовка какого-то помещения, которое, судя по богатству орнаментировки, могло бьіть только дворцовьім. Лзйярд разделил свою группу. Его внезапно охватил страх, что он может пройти мимо другого, бьіть может, еще более богатого находками места. Кроме того, он надеялся обнаружить неповрежденньїе стеньг (те, которьіе он нашел, хранили следьі пожара). Он отправил трех человек копать с противоположной стороньї холма, и здесь снова заступ, словно по мановению волшебной палочки, наткнулся на стену. Она бьіла покрьіта рельєфами, разделенньїми фризом, на котором бьіла какая-то надпись. Так Лзйярд обнаружил утол второго дворца. Чтобьі лучше представить себе, какого характера находки бьіли сделаньї Лзйярдом в том же ноябре месяце, приведем его собственное описание одного украшенного барельєфом ортостата: ”На нем изображена батальная сцена: во весь опор мчатся две колесницьі; в каждой колеснице — три воина, старший из них, безбородий (по всей вероятности, євнух) облачен в доспехи из металлических пластинок, на голове его остроконечньїй шлем, напоминающий старинньїе норманнские шлемьі. Левой рукой он крепко держит лук, а правой чуть ли не до плеча оттягивает тетиву с наложенной на нее стрелой. Меч его покоится в ножнах, нижний конец которьіх украшен фигурками двух львов. Рядом с ним стоит возничий, с помощью поводьев и кнута он направляет бег коней; щитоносец отбивает кругльїм щитом, возможно из чеканного золота, вражеские стрельї и копья. С удивлением отмечал я изящество и богатство отделки, точное и в то же время тонкое изображение как людей, так и коней; знание законов изобразительного искусства нашло здесь своє вьіражение в группировке фигур и общей композиции”. Подобньїе барельєфи ньіне можно увидеть в любом музее Європи и Аме рики. Большинство посетителей бросает на них лишь бегльїй взгляд и идет дальше. Между тем зти рельєфи заслуживают более пристального внимания. Они удивительно реалистичнн по своєму содержанию (но не по стилю — реалистичная манера изображения характерна лишь для отдельньїх зпох); внимательное их изучение дает возможность заглянуть в жизнь тех людей и прежде всего тех правителей, о которнх так много ужасного рассказьівается в Библии. Сегодня, в век фотографии, мьі еще на школьной скамье получаем благодаря репродукциям какое-то, хотя бьі самое общее, представление об зтих барельєфах, но в те времена, когда Лзйярд занимался вместе с горсткой своих рабочих раскопками на холме Нимруд, подобньїе произведения искусства удалось доставить в Париж пока одному только Ботта. Для тех, кому удава лось откопать их и отряхнуть с них пьіль тьісячелетий, они бьіли волнующей новинкой. Мгла, в которую до сих пор бьіла погружена история Ассирии, рассеивалась с молниеносной бнстротой. В 1843 году Раулинсон принялся в Баг даде за дешифровку Бехистунской надписи, в том же году Ботта приступил 199

к раскопкам в Куюнджике и Хорсабаде, в 1845 году Лзйярд начал свои раскопки в Нимруде. О результатах, достигнутьіх в зти три года, можно судить по тому факту, что дешифровка одной только Бехистунской надписи дала нам больше сведений о персепольских правителях, чем все античньїе авторьі, вместе взятьіе. Сегодня мьі можем без всякого преувеличения сказать, что мьі гораздо лучше осведомленьї об истории Ассирии и Вавилона, о величин и падении Вавилона и Ниневии, чем весь ’’классический” древний мир, чем все греческие и римские историки, вместе взятьіе, несмотря на то что они бьіли ближе к зтим временам на цельїх два тьісячелетия. Надо сказать, что арабьі, которьіе видели, как Лзйярд изо дня в день восхищается старьіми, потрескавшимися каменньїми плитами, изображенньїми на них фигурами и битьіми кирпичами, решили, что он сумасшедший, но, поскольку он платил, они готовьі бьіли помогать ему продолжать раскопки. Впрочем, ни одному из пионеров в области археологии не удавалось спокойно довести до конца начатую работу. Всегда исследования соседствовали с приключениями, наука — с опасностями, самопожертвование -— с обманом. Не составил в зтом отношении исключения и Лзйярд, однако он бьіл рожден под счастливой звездой. Однаждьі, когда работа уже значительно продвинулась вперед и никакие надеждьі не представлялись несбьіточньїми, Авад отвел Лзйярда, которому малейшая пауза казалась потерей времени, в сторону. Хитро подмигивая, словно речь шла об общей тайне, и вертя при зтом в грязньїх пальцах небольшую фигурку, на которой еще бьіли заметньї следьі позолотьі, он после бесчисленньїх отступлений и ссьілок на Аллаха дал понять Лзйярду, что для него не составляет секрета, что именно ищет уважаемьій “франк”. Он желает ему счастья и надеется, что ’’франку” удастся найти все золото, которое запрятано под зтим холмом. Авад не скрьіл и собственной заинтересованности в зтом, но, по его мнению, необходимо действовать с величайшей осторожностью: ведь зти осльї-рабочие не умеют держать язьік за зубами. Нужно позаботиться о том, чтобьі слух об успехах Лзйярда не дошел до длинньїх ушей паши в Мосуле, и Авад, раздвинув руки, показал величину зтих ушей. Однако Авад ошибся: у паши, как и у всех деспотов, бьіла не одна пара длинньїх ушей, а тьісячи: ведь число зтих органов чувств возрастает у них пропорционально числу тех креатур, которьіе видят в них бога и подобострастно им прислуживают. Прошло некоторое время, и паша заинтересовался Лзйярдом. На месте раскопок появился турецкий капитан в сопровождении нескольких солдат. Формальности ради они осмотрели раскоп и найденньїе статуй, а затем без обиняков дали понять, что они информированьї и о том золоте, которое время от времени здесь находят. С церемонньїм поклоном капитан передал Лзйярду письменное запрещение производить дальнейшие раскопки. Нетрудно себе представить, как подействовал на Лзйярда зтот запрет: после первьіх действительно феноменальньїх успехов любая потеря времени приводила его буквально в бешенство. Он вскочил на коня и, словно одер жимий, поскакал в Мосул. Там он потребовал немедленной аудиенции у паши. 200

Он получил ее, и ему удалось познайомиться с восточньїм лицемерием во всем разнообразии его красок. Паша молитвенно поднял руки к небу: ну, разумеется, он сделает все, буквально все, что в его силах, для того чтобьі помочь Лзйярду — представителю нации, к которой паша относится с величайшим уважением, человеку, которьім он восхищается и чьим другом он хотел бьі бьіть. Он готов помогать ему сегодня, завтра, всю свою жизнь, пока Аллаху не будет угодно призвать его. Но продолжать раскопки? Немьіслимо. Ведь там расположено старое мусульманское кладбище. Пусть ’’франк” посмотрит повнимательнее, и он увидит там могильньїе плитьі. Все правоверньїе расценят его, Лзйярда, действия как святотатство. Тогда они поднимут восстание не только против ’’франка”, но и против него самого, против паши, и паша не сумеет тогда оказьівать ’’франку” покровительство и защищать его! Аудиенция бьіла унизительной и ни к чему не привела. Вечером, размьшіляя на пороге своей хижиньї о происшедшем, Лзйярд понял, что вся его работа находится под угрозой. Вернувшись от паши, он тут же отправился к холму, чтобьі проверить, правда ли говорил деспот о мусульманских надгробньїх камнях. Все бьіло верне, паша не солгал! Обнаружив в уединенном месте первьій камень, Лзйярд угрюмо повернул назад. Дома, забравшись под одеяло, он принялся размьішлять о том, как поступить. Но размьішлять-то как раз и не следовало! Надо бьіло повнимательнее осмотреть могильньїе плитьі! Он мог бьі сделать зто еще за день до аудиенции, а сейчас ему не следовало залезать под одеяло, ведь он уже вторую ночь упускал возможность познакомиться с фактами, которьіе могли бьі пригодиться ему для разговора с пашой: и в зту ночь и в предьідущую он мог бьі заметить множество фигур, которьіе тайком бесшумно двигались по направленню к холму Нимруд. Обе ночи напролет они парами подходили к холму, а потом также парами исчезали. Грабители, как в Египте? Но что же они могли найти здесь, где не бьіло ничего, кроме тяжельїх камеппьіх плит и барельефов? Лзйярд, должно бьіть, обладал огромньїм личньїм обаянием и бьіл искусен в обращении с людьми. Направляйсь на следующее утро к холму, он повстречал капитана, вручившего ему приказ паши. В разговоре с капитаном Лзйярд буквально обворожил своего собеседника, и тот, проникшись к нему доверием, конфиденциально сообіцил ему, что работал последние две ночи вместе со своими солдатами не покладая рук: они перебрасьівали по приказу паши надгробньїе камни и могильньїе плитьі из близлежащих поселений к Нимруду. ’’Для того чтобьі установить зти надгробия, мьі разрушили столько настоящих могил правоверньїх, сколько вьі не могли бьі осквернить, если бьі даже раскопали всю территорию между Забом и Селамией. Мьі замучили и себя и лошадей, перевозя зти проклятьіе камни”. Будь Лзйярд наблюдательнее, он бьі сам мог все зто заметить. Однако, прежде чем Лзйярд сумел соответствующим образом использовать зту необьїкновенную весть, затруднения его разрешились совсем иньїм и, надо сказать, самьім неожиданньїм образом: вскоре после беседьі с капитаном Лзйярду представился случай поселіть пашу... в тюрьме. Да-да, Лзйярду посетить пашу, а не наоборот. Милостивая судьба, которая лишь немногим деспотам дарует долгую жизнь, позаботилась о том, чтобьі паша бьіл смеїцен; теперь 201

ему пришлось держать ответ за все им содеянное. Лзйярд нашел его в какой-то дьгре, куда свободно проникал дождь. ’’Окаянньїе людишки! — вскричал паша, увидев Лзйярда. — Вчера еще зти собаки целовали мне ноги, а сегодня все против меня, — и, взглянув на потолок, добавил, — даже дождь”. С падением власти деспота Лзйярд смог беспрепятственно продолжать работьі. Однаждьі утром со второго раскопа, которьій находился в северо-западном утлу холма, прибежали взволнованньїе рабочие: они потрясали своими кирками, кричали и танцевали, казалось, в их волнении причудливьім образом переплелись радость и страх. ’’Поскорее, о бей, скореє, — кричали они, — нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммед пророк его! Мьі нашли Нимрода, самого Нимрода, мьі видели его собственньїми глазами...” Лзйярд летел к раскопу на крьільях надеждьі. Разумеется, он ни на секунду не поверил тому, что утверждали арабьі, которьіе решили, что им удалось откопать статую Нимрода, но он сразу подумал об успехах Ботта: может бьіть, речь шла об одной из тех диковинньїх статуй получеловека-полуживотного, несколько зкземпляров которьіх Ботта удалось отьіскать? А затем он увидел исполинскую алебастровую голову от туловища крьшатого человеко-льва. ”Она удивительно хорошо сохранилась. Вьіражение лица би ло спокойньїм и в то же время величественньїм; чертьі лица переданьї так свободно и в то же время с таким пониманием законов искусства, какое с трудом можно бьіло предположить для столь далекой от нас зпохи”. Сегодня мьі знаєм, что зто била одна из многих статуй ассирийских астральних богов; таких богов бьіло четьгре: Мардук, которого изображали в виде крилатого бьїка, Набу — его изображали как крилатого человека, Нергал — крилатий лев и Нинурта, которого изображали в виде орла. Лзйярд бьіл глубоко потрясен. Позднее он писал: ’’Цельїми часами я рассматривал зти таинственньїе символические изображения и размьішлял об их назначений и их истории. Что более благородное мог бьі ввести тот или иной народ в храми своих богов? Какие более возвьішенние изображения могли бьіть заимствованьї у природи людьми, которьіе... питались найти воплощение своим представленням о мудрости, силе и вездесущности вьісшего сугцества? Что могло лучше олицетворять ум и знання, чем голова человека, силу — чем туловище льва, вездесущность — чем крьілья птицьі! Зти крьілатьіе человеко-львьі вовсе не бьши бессмьісленньїми твореннями, они не бьши лишь плодом досужей фантазии — их внешний вид передавал то, что они должньї бьши символизировать. Они внушали благоговение, они бьши созданьї в назидание поколениям людей, живших за три тьісячелетия до нас. Сквозь охраняемьіе ими портальї несли свои жертвоприношення правители, жрецьі и воиньї еще задолго до того, как мудрость Востока распространилась на Грецию, снабдив ее мифологию издавна известньїми ассирийцам символическими изображениями. Они бьіли погребеньї под землей еще до основания Вечного города, и о их существовании никто не подозревал. Двадцать пять столетий бьши они скрьітьі от взоров людей и вот появились вновь во всем своем бьілом величин. Но как изменилось все кругом... Великолепньїе храмьі и богатьіе города превратились в руиньї, едва угадьіваемьіе под бесформенньіми кучами земли. Над теми обширньїми залами, где некогда стояли зти статуй, плуг провел свою борозду, и волнами колихалась тучная нива. 202

Крьілатое бож ество с головой орла.

Рельєф из дворца А ш ш урнасирапала II в Н имруде. 883— 859 годьі до н. з.

Монументи, сохранившиеся в Египте, немьіе свидетели бьшой мощи и славьі, не менее поразительньї, но они на протяжении столетий стояли открьітьіе всем взорам. Те же, с которьіми довелось столкнуться мне, только что появились из небьітия, словно специально для того, чтобьі подтвердить слова пророка: ’’Некогда Ашшур бьіл, как кедр ливанский, весь покрьітьій листвой, раскидистьій, високий, и вершина его вьісоко возвишал ась...” В Книге пророка Софонии содержится продолжение зтого ужасного пророчества: ”И направит он руку свою на север, и уничтожит Ашшур, и обратит Ниневию в развалиньї, в место сухое, как пустиня. И покоиться будут среди нее стада и всякого рода животньїе; пеликан и еж будут ночевать в резньїх украшениях ее; голос их будет раздаваться в окнах, разрушение обнаружится на дверньїх столбах, ибо не станет на них кедровой обшивки. Вот чем будет город торжествующий, живущий беспечно, говорящий в сердце своем: ”Я — и нет иного, кроме меня”. Как он стал развалиной, логовищем для зверей! Всякий, проходя мимо него, посвищет и махнет рукою”. Пророчество зто сбьілось еще много столетий назад. Теперь Лзйярд извлекал на свет то, что осталось от зтой древней цивилизации. Известие о находке (она визвала некоторое смятение среди местньїх жителей) распространилось с бьістротой молнии. Из близких и дальних мест к Нимруду поткнулись бедуини, появился даже некий шейх, а с ним чуть ли не половина его племени; все они разряжали в воздух свои ружья, словно салютуя миру, исчезнувшему в незапамятние времена. Зто било фантастическое зрелище. Бедуини подьезжали вплотную к раскопу, вгляднвались в отбеленную на протяжении тисячелетий грунтовьіми водами гигантскую голову, простирали в изумлении руки к небу и призивали Аллаха. Лишь после длительньїх утоворов удалось убедить шейха залезть в раскоп и удостовериться, что зто все не видение, не какой-либо страшний джин и даже не божество, собравшееся явиться свету. ”И все же, — воскликнул шейх, — зто не может бить делом рук человеческих: здесь замешаньї те гигантьі, о которих пророк, мир праху его, говорил, что они бьши вьіше самих високих финиковьіх пальм. Зто один из тех идолов, которих Ной, мир праху его, проклял перед потопом”. Тем временем один из арабов, увидевших алебастровую голову, бросив свои дела, помчался в Мосул, крича по пути всем и каждому, что великий Нимрод восстал из гроба, чем вьізвал немальїй переполох на мосульском базаре. Делом заинтересовался кади. Он учинил арабу допрос: что же, собственно, найдено? Кости, останки Нимрода или только его изваяние? Он обратился за советом и к муфтию. Тот подошел к вопросу с теологических позиций и попьітался установить, бьіл Нимрод правоверньїм или же он бнл неверной собакой? Губернатор, преемник одноглазого паши, принял соломоново решение: на всякий случай он предложил Лзйярду обращаться с ’’останками” с величайшим уважением, а дальнейшие раскопки приказал на время приостановить. Запрещение производить раскопки? С зтим Лзйярд сталкивался не впервне. 204

Он потребовал аудиенции у паши, и ему удалось его убедить, что чувства правоверньїх не будут задетьі, если он продолжит раскопки. А подоспевший к атому времени султанский фирман раз навсегда освободил его от притеснений местньїх властей и каких-либо обвинений религиозного характера со сторони местньїх жителей. Лзйярд открьівал все новьіе и новьіе изваяния. Скоро в его распоряжении вказалось тридцать пар крьілатьіх человеко-бьїков и человеко-львов. Великолепное здание, которое Лзйярд постепенно откопал в северо-западном углу холма (зтой находке он бьш обязан своей славой, затмившей славу Ботта), вказалось, как зто впоследствии бьшо установлено, дворцом Ашшурнасирапала II (884—859 годьі до н. з., по Вейднеру), царя, которьій перенес свою резиденцию из Ашшура сюда, в К альху. Как и предшественники и преемники его, он жил по заветам Нимрода, которьій, по свидетельству Библии, бьіл ’’сильний зверолов перед Господом”. Именно из зтого дворца Лзйярд вивез охотничьи барельєфи и изображения зверей. Натурализм зтих рисунков оказал заметное влияние на цельїе поколения современннх художников. Охота била постоянньїм занятием ассирийской знати, об зтом свидетельствовали рельєфи, скульптури, надписи. Животнне содержались в специальних парках, ’’парадизах”, как их именовали, далеких предшественниках наших зоопарков; здесь за оградой разгуливали газели и льви. Знатние ассирийцьі устраивали большие загонньїе охотьі и практиковали охоту с сетями, подобной которой теперь, должно бьіть, не встретишь ни в одном уголке земного шара. Лзйярду пришлось немало поломать голову над тем, как доставить хотя би пару зтих колоссальннх крилатих статуй в Лондон. Лето в тот год било неурожайное, позтому можно било ожидать, что разбойничьи шайки начнут рьіскать вокруг Мосула и, хотя Лзйярд приобрел среди местньїх жителей немало друзей, разумнее бьшо ускорить перевозку. В один прекрасний день в Мосуле на полусгнившем понтонном мосту через Тигр появилась целая толпа арабов и халдеев7. Пьіхтя и отдуваясь, они тянули, волочили, тащили какой-то огромннй и неуклюжий воз, какой-то гигантский фургон, которнй так и не смогла сдвинуть с места пара здоровенних буйволов. Зту огромную телегу спешно изготовили по заказу Лзйярда в Мосуле. В первую очередь он решил отправить два крилати х чудовища — одного бика и одного льва, — два самьіх маленьких и в то же время наиболее сохранившихся из найденних им человеко-львов и человеко-бьїков; ведь, если вспомнить, какими орудиями Лзйярд располагал, перевозка представлялась в достаточной степени рискованннм делом. Для того чтобьі извлечь из-под холма лишь одного крилатого бика, пришлось вирить от подножия холма до места находки траншею длиной в тридцать, шириной в пять и глубиной в семь метров. Лзйярд буквально не знал, куда деваться от забот, а для арабов увоз ’’идолов” бьіл настоящим праздником. Феллахи Нильской долини провожали останки своих царей, увозимие Бругшем в Каир, с плачем и стенаннями; арабьі, собравшиеся у холма Нимруд, оглашали окрестности криками радости. Под зти крики гигантскую статую и поставили на катки. 205

Вечером, успешно завершив первую часть работьі, Лзйярд отправился в сопровождении шейха Абд ар-Рахмана домой. Здесь и произошел между ними тот разговор, отрьівок которого мьі предпослали в качестве своего рода зпиграфа к данной главе: ’’Поразительно! Поразительно! Нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммед пророк его! Во имя Всевьішнего, о бей, скажи мне, что тьі собираешься делать с зтими камнями? Потратить так много денег ради подобньїх вещей! Неужто и в самом деле твой народ черпает из них мудрость? Или, может бьіть, прав кади, которьій говорит, что они попадут во дворец царицьі, где она будет вместе с остальньїми неверньїми поклоняться им? А что касается мудрости, то ведь зти истуканьї не научат вас лучше производить ножи, ножницьі и материн, в чем, собственно, антличане и проявляют свою мудрость! Великий Аллах! Вот лежат камни, которьіе бьіли погребеньї здесь во Бремена святого Ноя, мир праху его, а возможно, и задолго до потопа! Многие годьі живу я в зтой-стране. Мой отец и отец моего отца разбивали здесь до меня свои палатки, но и они никогда не сльїшали об зтих истуканах. Вот уже двенадцать столетий правоверньїе — а они, слава Аллаху, только одни владеют истинной мудростью — обитают в зтой стране, и никто из них ничего не сльїхал о подземньїх дворцах, и те, кто жил здесь до них, тоже. И смотри! Вдруг является чужеземец из страньї, которая лежит во многих днях пути отсюда, и направляется прямо к нужному месту. Он берет палку и проводит линию: одну — сюда, другую — туда. ’’Здесь, говорит он, — находится дворец, а там — ворота”, и он показьівает нам то, что всю жизнь лежало у нас под ногами, а мьі даже и не подозревали об зтом. Поразительно! Невероятно! Откуда узнал тьі об зтом — из книг? С помощью волшебства или тебе помогали ваши пророки? Ответь мне, о бей, открой мне секрет мудрости!” Наступила ночь, а на холме Нимруд не затихали шум и крики: музьїка, танцьі и звуки цимбал возвещали о великой радости. А на гигантской повозке лежал бельїй огромньїй крьілатьій бьік и, казалось, глядел на зтот изменившийся мир. На следующее утро транспорт направился к реке. Вдруг буйвольї, тащившие зтот чудовищньїй груз, останавливаются, вибившись из сил. Ни крики, ни понукания, ни ударьі бича не могут заставить их тронуться с места. Тогда Лзйярд обращается за помощью к шейху, и тот предоставляет в его распоряжение людей и тросьі. Вместе с Лзйярдом шейх ехал впереди, показьівая дорогу, далее следовали барабанщики и флейтистьі, которьіе изо всех сил били и свистели в свои инструментьі, ”за ними двигалась повозка: ее тащили около трехсот человек, оравших во всю силу своих легких. Их подгоняли и понукали надсмотрщики и кавассьі (полицейские). Заключали шествие женщиньт; своими пронзительньгми криками они подбадривали мужчин. Вокруг джигитовали конники Абд ар-Рахмана, они носились взад и вперед, время от времени вступая между собой в шуточньїе сражения”. Однако впереди бьіли новьге препятствия: дваждьг повозка застревала. Погрузка статуй вказалась дьявольски трудной задачей, Лзйярда бросало то в жар, то в холод. С барельєфами, которьіе он до зтого неоднократно 206

переправлял в Англию, дело обстояло значительно проще: из Мосула их перевозили в Багдад, а оттуда в Басру, где их грузили на пароход. Зто делалось с помощью современньїх технических средств и бьіло довольно нетрудно. Здесь же Лзйярд хотел обойтись без второй погрузни в Багдаде, так как крьілатьіе чудища бьіли необьїкновенно тяжельї, к тому же Лзйярд не мог там присутствовать. Мосульские корабельщики, которьім никогда не приходилось плавать до Басрьі, буквально руками и ногами отбивались от зтого предложения, и тому, что Лзйярду все-таки удалось за баснословную сумму осуществить свой план, он бьіл обязан чистой случайности: один из корабельщиков польстился на деньги, так как ему грозила долговая тюрьма. Добавим, что Лзйярду удалось благополучно избежать участи Ботта, многие находки которого, как известно, затонули в Тигре. Так гигантские изваяния богов, крьілатьіе чудища, отправились после двадцати восьми столетий покоя в далекеє путешествие. И прежде чем опять обрести покой в Британском музее в Лондоне, они пропльїли тьісячу километров по Тигру и 25 тьісяч километров через два океана — ведь Сузцкого канала тогда еще не существовало — он бьіл открьіт позже, в 1869 году, и изваяния везли вокрут Африки, мимо мьіса Доброй Надеждьі. Прежде чем прервать на время свои раскопки, Лзйярд, вероятно, обошел их с записной книжкой в руках. Вот заключительное описание находок, взятое из его книги, которая за несколько лет приобрела мировую известность: ”Мьі поднимаемся вверх по искусственному холму, но пока еще не видим торчащих из земли камней: перед нами расстилается обширная платформа. Местами видньї богатьіе всходьі ячменя, местами она бесплодна и суха, если не считать отдельньїх кустарников, которьіе служат пищей верблюдам. Там и сям видньї низкие черньїе холмики, из серединьї которьіх вьірьівается тонкий столб дьіма. Зто — палатки арабов, вокруг которьіх копошатся несколько похожих на нищенок женіцин. Впрочем, вьі можете встретить и девушек: випрямившись, твердо ступая с кувшином на плече или же со связкой хвороста на голове, они уверенно поднимаются к вершине холма... Но с флангов холма то и дело появляются какие-то странньїе существа: с развевающимися волосами, полуодетьіе, в легких, широких и коротких рубашках они появляются откуда-то из-под земли; вприпрьіжку, гримасничая на ходу, они, словно сумасшедшие, снуют туда и сюда. Каждьій тащит корзину. Едва поравнявшись с краєм холма, они опоражнивают корзину, поднимая при зтом кучу пьіли, а потом как можно бистреє возвращаются назад, пританцовьівая на ходу, горланя, подкидьівая пустую корзину над головой. Они исчезают так же внезапно, как и появляются. Потом все повторяется сначала. Зто — рабочие, виносящие землю из раскопа. Спустимся по грубо вирубленннм в земле ступеням в главную траншею. Двадцать шагов в глубину — и мьі между двумя крилатими человеко-львами, образующими портал. В подземном лабиринте беспокойная суєта; арабьі носятся повсюду: некоторьіе несут наполненние землей корзиньї, другие — кувшини с водой для своих товарищей. Халдей в своих полосатнх одеждах 207

и остроконечньїх шапочках бьют кирками неподатливую почву, с каждьім ударом поднимая целую тучу мельчайшей пьіли. Изредка с какого-нибудь дальнего холма доносятся мелодии курдской музьїки; усльїшав ее, арабьі затягивают хором свой воинственньїй клич и с новой знергией берутся за работу. Миновав львов, мьі входим в главную залу. От нее остались лишь руиньї, но по обеим ее сторонам стоят гигантские крьілатьіе фигурьі, одни с головами орла, другие — созданньїе по человеческому подобию. В руках у них какие-то загадочньїе символические предметьі. Налево — еще один портал, которьій также образуют крьшатьіе львьі. Один из них упал наискосок, загородив дорогу, и нам с трудом удается проползти под ним. За зтим порталом находится крьілатая фигура человека и две плитьі с барельєфами, настолько, однако, испорченньїе, что почти невозможно разобрать, что на них изображено. Еще далее, вероятно, бьша стена, но сейчас от нее ничего не осталось. Исчезла и противоположная стена зальї: мьі видим лишь вьісокую земляную насьіпь и только при внимательном осмотре удается обнаружить следьі облицовки — остатки кирпичей из необожженной глиньї, которьіе уже давно приобрели тот же оттенок, что и окружающая их земля. Упавшие алебастровьіе плитьі водвореньї на место. Так мьі попадаєм в настоящий лабиринт маленьких барельефов, на которьіх изображеньї повозки, всадники, сражения и осадьі. Нам повезло: рабочие поднимают очередной барельєф. Затаив дьіхание, в величайшем нетерпении ждем мьі, пока они кончат: о каком новом собьітии ассирийской истории узнаєм мьі? Бьіть может, речь пойдет о каком-нибудь еще неизвестном обьічае шш религиозной церемонии? Пройдя еще около ста шагов среди зтого царства древностей, мьі приближаемся к проходу, охраняемому двумя гигантскими крьілатьіми человеко-бьїками из желтого известняка. Один из них еще цел, друтой же давно разбился — большая человеческая голова валяется у самьіх наших ног. Мьі проходим мимо и йдем дальше. Вот еще одна крилатая фигура: в руках у нее красивьій цветок, которьій она, вероятно, в качестве жертвоприношення подносит крилатому бьїку. Рядом с зтой фигурой находятся восемь красивих барельефов. Здесь и царская охота: торжествующий царь рядом со своими трофеями — львом и диким бьїком; и осада крепости, к стенам которой подведени тарани. Но вот мьі уже д о с т и г л и конца зали. Перед нами изьісканно красивая скульптура: два царя в сопровождении крилати х божеств-охранителей перед фигурой внсшего божества. Между ними — священное древо. Впереди зтого барельєфа — каменная платформа: в древние времена на ней стоял трон ассирийских монархов; здесь восседали они во время приемов или когда перед ними дефилировали пленнне враги. Слева еще один, четвертий, проход: он образован двумя львами. Ми проходим мимо них, и вот ми уже у края глубокой пропасти. Над ее северной стороной нависают огромнне руиньї; на сохранившихся стенах видни фигурьі пленников, несущих дань: серьги, браслети, обязьянок. А у самого края стеньї валяются два огромннх изваяния бика и две крьілатьіе фигурн вьісотой в четирнадцать шагов. 208

Так как с зтой сторони руиньї вплотную подходят к пропасти, возвратимся к проходу, где стоят бьїки из желтого известняка. Пройдя через него, мьі вступаєм в помещение, окруженное со всех сторон изваяниями божеств с орлиними головами. На одном конце его находятся охраняемьіе двумя жрецами, или божествами, ворота, а в середине — другой портал, у которого стоят два крьшатьіх бика. Куда би ми теперь ни направили свой путь, мьі окажемся в целой анфиладе комнат; не зная их расположения, можно запутаться. Так как обьїкновенно посреди комнатьі лежит мусор, весь раскоп состоит из серии узких проходов-траншей, с одной сторони ограниченньїх алебастровьіми плитами, а с другой — високой земляной насьіпью, в которой кое-где виднеются полузасьіпанньїе разбитьіе вази или покрьітьіе разноцветной глазурью кирпичи. Не меньше часа надо потратить на осмотр зтой галерей с ее удивительньїми скульптурами и многочисленньїми рельєфами. Мьі видим здесь царей в сопровождении евнухов и жрецов, бесчисленньїе крьілатьіе фигурьі с сосновими шишками и си мволами божества в руках, застьівшие в благоговении перед священньїм деревом. Комнатьі соединеньї между собой проходами, которьіе образуют стоящие попарно крьілатьіе львьі и бьїки, в каждой из комнат все новьіе и новьіе скульптури, вьізьівающие одновременно и удивление и любопьітство. Утомленньїе, ми, наконец, виходим из зтого царства руин, но не с той сторони, откуда ми вошли, а с противоположной, и перед нами снова голая пла тформа”. И Лзйярд, сам потрясенньїй до глубини души, добавляет: ’’Напрасно стали бьі ми искать хоть малейшие следьі только что увиденньїх чудес: так и кажется, что зто всего лишь видение, всего лишь рассказанная тебе восточная сказка. Многие из тех, кто посетит зто место, когда руиньї ассирийских дворцов зарастут травой, наверное, заподозрят, что все рассказанное здесь — плод фантазии”.

Глава 23 Джордж Смит ищет иголку в стоге сена Результатьі раскопок Лзйярда на холме Нимруд били не просто значительньїми: они превзошли все ожидания и затмили успех Ботта в Хорсабаде. Казалось би, после такого успеха он должен бьіл поостеречься подвергать риску свою репутацию ученого и не предпринимать зксперимента, которьій как будто вряд ли мог завершиться удачей. Тем не менее среди множества холмов Лзйярд вьібрал в качестве обьекта для дальнейших раскопок именно куюнджикский холм — тот самий, которьій на протяжении целого года безуспешно раскапьівал Ботта. Зто лишь на первьій взгляд абсурднеє решение свидетельствует о том, что Лзйярд бил не просто удач ливим археологом, рожденньїм под счастливой звездой: он извлек некоторьіе уроки из своих предьідущих раскопок, научившись, в частности, разбираться 209

в характере местности и использовать самьіе незначительньїе данньїе для важньїх обобщений. С ним прозошло то же, что случилось в своє время со Шлиманом: когда зтот бьівший коммерсант, миллионер, принялся после открьітия Трой за раскопки в Микенах, весь мир бьш уверен, что его первьій успех бьіл чистой случайностью и что більш ая удача невозможна. Теперь, так же как и во времена ІІІлимана, всем скептикам пришлюсь убедиться в своей ошибке, ибо только на зтот раз Лзйярду удалось по-настоящему заглянуть в глубиньї прошлого, только теперь бьіли сделаньї находки, благодаря которьім давно исчезнувшая цивилизация предстала во всем своем многообразии и богатстве. Осенью 1849 года Лзйярд приступил к раскопкам на куюнджикском холме, расположенном напротив Мосула, на другом берегу Тигра, и обнаружил один из самьіх замечательньїх дворцов Ниневии. Проделав вертикальний ход в холме, он наткнулся примерно на глубине двадцати метров на слой кирпичей. Тогда он начал вести под землей горизонтальньіе ходьі по всем направленням и вскоре обнаружил зал, а затем и дворцовьіе ворота с крилатими изваяниями по бокам. За четьіре недели работьі он открьіл девять комнат; как вьіяснилось впоследствии, зто бьіли остатки дворца кровавого деспота Синаххериба (704—681 годи до н. з.) — одного из самих могущественньїх правителей ассирийской империи. Одни за другими появлялись на свет божий рисунки, рельєфи, великолепньїе изразцовьіе стеньї, мозаики, бельїе барельєфи на бирюзовом фоне; все зто било видержано в холодних, мрачноватьіх тонах — преимущественно черном, желтом и темно-лиловом. Рельєфи и скульптури отличались удивительной вьіразительностью и по натуралистичности деталей оставляли далеко позади все аналогичньїе находки на холме Нимруд. В Куюнджике бьіл, между прочим, найден знаменитьій рельєф, относящийся, вероятно, ко временам Ашшурбанапала, с изображением смертельно раненной львицьі. В ее тело вонзились стрельї, у нее перебит позвоночник, но, волоча парализованньїе задние лапи, она в последнем усилии приподняла верхнюю часть туловища и, вьітянув морду, застьіла в предсмертном рьівке. Зтот рельєф по глубине зкспрессии и проникновенности можно смело поста вить рядом с лучшими произведениями мирового искусства. Времена, когда все наши знання об зтом страшном и в то же время великолепном и огромном городе ограничивались лишь бегльїми сведениями, которьіе можно бьіло найти в книгах пророков, миновали. Заступ Лзйярда явил зтот город свету. Своим именем город обязан Нин — великой богине Двуречья. Он возник в древнейшие времена: уже законодатель Хаммурапи примерно в 1930 году до н. з.8 упоминает о храме Иштар, вокруг которого бьіл расположен зтот древнейший город. Но когда Ашшур и Кальха бьши уже резиденциями царя, Ниневия все еще продолжала оставаться провинциальньїм городом. Ее возвьппение связано с именем Синаххериба: в пику Ашшуру — резиденции своєю отца, Синаххериб сделал Ниневию столицей государства, включавшего в свои границьі все Двуречье: на западе вплоть до Сирии и Палестини, а на востоке — до владений диких горньгх народов, которьіе не удавалось покорить хоть на сколько-нибудь продолжительньїй срок. 210

Охота А ш ш урбанапала. Рельєф из дворца А піш урбанапала в ІІиневви. Алебастр. Середина VII в. до н. з.

При Ашшурбанапале Ниневия достигла своего расцвета; она стала горо дом, в котором ’’купцов бьіло больше, чем звезд на небе”, политическим и хозяйственньїм центром, а также центром культурні, науки и искусства — настоящим Римом зпохи цезарей. Однако уже при сьіне Ашшурбанапала — Синшаригакуне, которьій царствовал всего семь лет, у стен Ниневии появился Киаксар, царь мидийский, со своей армией, усиленной за счет персов и вавилонян9. Он осадил Ниневию, взял ее штурмом и сравнял с землей ее дворцьі и стеньї, оставив после себя одни лишь руиньї. Зто произошло в 612 году до н. з. Таким образом, Ниневия бьша столицей Ассирии и царской резиденцией всего около девяноста лет. Чем же бьши наполненьї зти годьі, если имя Ниневии не только не бьіло забьіто, но на протяжении последующих двадцати пяти веков оставалось символом величин и падения, сибаритства и вьісокой цивилизации, ужасньїх злодеяний и справе дливого возмездия? Сегодня благодаря совместной успеганой работе археологов и дешифровщиков клинописи мьі так хорошо осведомленьї о жизни и деяниях обоих правителей Ниневии — Синаххериба и Ашшурбанапала, а также о жизни их предшественников и преемников, что в состоянии дать на зто ответ: Ниневия не бьша забьіта главньїм образом потому, что с именем ее связаньї убийства, грабежи, угнетение, насилие над слабьіми, войньї и всякне \жасьі, кровавая смена правителей, которьіе держались на троне лишь силой террора и которьім почти никогда не удавалось умереть своей смертью, — впрочем, их место занимали еще худшие тираньї. Синаххериб бьш первьім полусумасшедшим цезарем на троне зтого города, ставшего центром цивилизации, так же как впоследствии Нерон бьіл первьім 211

цезарем Рима. Да, Ниневия и бьіла ассирийским Римом, могущественнейшим городом, столицей мировой державні, городом гигантских дворцов, гигантских площадей, гигантских улиц, городом новой, несльїханной дотоле техники. Зто бьіл город, где власть принадлежала узкой прослойке господ независимо от того, на чем они основьівали своє право господства: на праве крови или происхождения, расовом превосходстве, деньгах, насилии или же на изощренной комбинации всех зтих ’’достоинств”. И в то же время зто бьіл город бесправия серой массьі — тех, кого не спрашивают, а наказьівают, — рабов, обязанньїх работать и лишенньїх всяких прав. Не раз их пьітались с помощью красивьіх слов прельстить иллюзией свободьі; они должньї бьіли работать, как говорили, для того, чтобьі другие могли воевать. Зта вечно мятущаяся между восстанием и добровольньїм рабством (такие приливьі и отливьі наблюдались каждьіе двадцать лет), слепо верящая своим правителям масса бьша готова на любьіе жертвьі; как на убой собирали людей из самьіх разньїх городов страньї, городов, поклонявшихся разньїм богам, а нередко гнали и из других стран. Вот каким городом бьіла Ниневия. Ее дворцьі, отражавшиеся в Тигре, бьіли видньї издалека. Она бьша окружена бастионом и большой стеной10. Про стену говорили: ”Та, которая своим ужасньїм сиянием отбрасьівает врагов”; она возвьішалась на фундаменте из четьірех плит, стоявших по ее углам. В ширину зта стена имела сорок кирпичей (десять метров), а в вьісоту — сто кирпичей (двадцать четьіре метра); в ней бьіло проделано пятнадцать ворот. Вокруг стеньг бьіл ров шириной в сорок два метра; около ’’Садовьіх ворот” через него бьш перекинут каменньїй мост — настоящее чудо архитектурьі того времени. В западной части города бьіл расположен дворец, ’’равного которому нет на свете”, роскошньїй дом Синаххериба. Старьіе постройки, мешавшие строительству, он приказал срьіть. Строительная горячка, обуревавшая Синаххериба, с особой силой сказа лась при постройке в Ашшуре помещения для празднеств в честь бога Ашшура. Вокруг храма на площади в 16 000 квадратньїх метров в скалах бьіли пробитьі огромньїе ямьі, соединенньїе между собой подземньїми канала ми. Ямьі бьши наполненьї землей: царь хотел видеть на зтом месте сад! Своє царствование Синаххериб начал с улучшения своей родословной: отказавшись от собственного отца Саргона, он обьявил себя прямьім потомком царей, правивших еще до потопа, — полубогов Адапьі и Гильгамеша. ’’Синаххериб бьіл во всех отношениях натурой необьїкновенной. Он бьіл чрезвьічайно одаренньїм, способньїм человеком, увлекался спортом, искусством, наукой и в особенности техникой; но все зти достоинства сводил на нет его бешеньїй, неукротимьій нрав: своенравньїй, в с п ь і л ь ч и в ь і й Синаххериб не соразмерял цель и средства и шел напролом к поставленной цели. Именно позтому он представлял собой полную противоположность хорошему государственному деятелю” (Мейснер). Его правление ознаменовано войнами. Он воевал в Вавилонии, сражался против галлеев и касситов, в 701 году вьіступил в поход против Тира, 212

Сидона, Аскалона и Зкрона, он вел войну против Евекия из Иудьі, советником которого бьіл пророк Исайя. Он хвастался, что уничтожил в иудейской стране 46 крепостей и бесчисленное множество деревень. Но под Иерусалимом ему пришлось пережить своє Ватерлоо. Исайя предсказал: ”Не войдет он в зтот город, и не бросит туда стрельї, и не приступит к нему со щитом, и не насьіплет против него вала”. ”И вьішел ангел Господень и поразил в стане Ассирийском сто восемьдесят пять тисяч человек. И встали поутру, и вот все тела мертвьіе”. Сегодня мьі знаєм, что войско Синаххериба уничтожила тропическая лихорадка. Он предпринял ’’военньїе прогулки” в Армению. Он вновь и вновь вел войньї против Вавилонии, которая не хотела покоряться его сатрапам. С фло том спустился он к берегам Перейденого залива и, словно саранча, обрушилея со своим войском на Персню. Его сообщения о собственньїх деяниях чрезвьічайно пьішньї и крайнє недостоверньї. Однако все мьіслимьіе границьі безудержного самовластия Синаххериб перешагнул в 689 году: он принял решение стереть с лица земли вновь не покорившийся ему Вавилон и еделал зто со всей основательностью. Чуть ли не все жители бьіли перебити: улицьі бьіли буквально заваленьї трупами, дома разрушеньї, храм Зсагила и его башня обрушеньї в канал Арахту, соединявший Евфрат с Тигром. В довершение всего в город бьши спущеньї води Евфрата; они затопили улицьі, площади и остатки домов. Но всего зтого Синаххерибу било мало. Уничтожив город физически, он пожелал проделать зто же символически: по его приказу на корабли била погружена вавилонская земля, затем ее отвезли в Дильмун и там развеяли по воздуху. Покончив с войнами, он занялея внутриполитическими вопросами. Из любви к фаворитне Пакии он назначил своим преемником Асархаддона, одного из своих младших сьіновей, и заставил оракула одобрить зто решение. Затем он собрал своего рода вече, на котором присутствовали старшие братья Асархаддона, а также ассирийские чиновники и представители народа, и спросил их, согласньї ли они с назначением Асархаддона наследником престола. Все ответили утвердительно. Зто не помешало, однако, его старшим сьіновьям, действуя по традиции, напасть на отца, когда тот молилея своим богам в одном из храмов Пиневии, и умертвить его. Зто произошло в конце 681 года до н. з. Таков бьіл конец Синаххериба. Все зто только часть той кровавой истории, которую Лзйярд открьш с помощью заступа. Другую ее часть он восстановил позднее, когда ему посчастливилось найти в двух помещениях, которьіе, насколько можно било судить, представляли собой позднейшую пристройку к дворцу Синаххериба, большую библиотеку. Ми не оговорились, и даже в сравнении с нашими современньїми библиотеками зто не преувеличение. Книгохранилище, найденное Лзйярдом, насчитьівало тридцать тьісяч томов, вернее, тридцать тьісяч глиняних табличек! Ашшурбанапал (668—626 годьі до н. з.), которнй бьіл обязан троном своей бабке, фаворитне Синаххериба Пакии, бьш по характеру полной противоположностью Синаххерибу. Его надписи, составленние нередко в не 213

менее вьісокопарньїх тонах, чем надписи его предшественников, свидетельствуют о склонности и стремлении к миру, благополучию и покою. Зто, однако, не означает, что он не вел войн. Его братья (один из них, верховньїй жрец лунного божества, носил на редкость длинное имя — Ашшурзтель-шаме-у-ерсити-убаллитсу), в частности Шамашшумукин, которьій бьіл царем Вавилона, доставили ему немало хлопот. Ашшурбанапал разрушил царство зламитов и завоевал отстроенньїй его непосредственньїм предшественником Асархаддоном Вавилон, но не разрушил его, как Синаххериб, а отнесся к нему милосердно. Кстати говоря, во время осадьі Вавилона, которая длилась два года, в городе пьнпньїм цветом расцвел так назьіваемьій ’’черньїй рьінок”, та самая спекуляция из-под польї, в которой Западная Европа, пережившая ее две с половиной тьісячи лет спустя после мировьіх войн, склонна видеть вполне современное, якобьі впервьіе возникшее явление и верное свидетельство неблагополучия зкономики. Так, например, сила зерна (сила — мера, равная двум с половиной литрам) стоила теперь сикль серебра (один сикль содержал 8,4 грамма серебра); в мирное же время за зту цену можно бьіло купить в шестьдесят раз больше зерна. Некий позт, прославляй Ашшурбанапала, говорит (о Синаххерибе зтого нельзя бьіло сказать): ”П окои л ось ( п р и н е м ) о р у ж и е м я т еж н ь їх в р а го в , К о л есн и ч и е р а с п р я г л и св о и у п р я ж к и , О ст р ьіс п и к и и к о п ь я их л е ж а л и б е з д ел а , М о т п у ст и л и т е т и в у у л ук о в ; И т ем , к т о с п о м о щ ью сил ьї П ьіт ал ся р еи іи т ь сп о р ил и в ест и б о р ь б у с прот ивником , Н е да в а л и б есч и н ст в о в а т ь . Н и в го р о д е, ни в дом е Н и кт о н е п у ск а л в х о д си л у , чт обм п р и св о ш п ь И м ущ ест в о т о в а р и щ а , И н а m e p p u m o p u u в сей ст р а н ьї Н икт о п и к о м у н е п р и ч и н я л у щ е р б а . О д и н ок и й п у т н и к м о г сп о к о й н о С о вер ш а т ь св ой п у т ь н а сам ьіх д а л ек и х дор ога х,

Н е бьіло р а зб о й н и к о в с их к р ова вьім и д ея н и я м и , И н и к т о н е со в ер и ш л ни.каких п а си л ий. В с я зе м л я бьіла м и р н ьїм д о м о м , И ч и ст о ї, как м а сл о , бьіли в се ч ет ь ір е ст р а н ь ї св ет а

214

Однако вечной своей славой Ашшурбанапал обязан не мирному покою, а основанию библиотеки, которая бьіла предназначена ’’для его личного пользованпя”. Находка зтих табличек бьіла последним триумфом Лзйярда-археолога. Уступая своє место другим, он возвратился после зтого в АнгЛИЮ И ЦСЛИКОМ посвятил себя политике. Найденная им библиотека оказалась своего рода ключом ко всей ассиро-вавилонской культуре. Она бьша составлена систематически: часть таблиц царь получил из частньїх собраний, большая же часть является копиями, которьіе царь повелел изготовить во всех провинциях своей страньї. Посьшая своего чиновника Шадану в Вавилон, он снабдил его следующей инструкцией: ”В тот день, когда тьі получишь зто письмо, возьми с собой Шуму, брата его Бель-зтира, Апла и художников из Борсиппьі, которьіе тебе известньї, и собери все таблички, хранящиеся в их домах и в храме Ззида”. И заканчивает письмо следующими словами: ’’Драгоценньіе таблички, копий которьіх нет в Ассирии, найдите и доставьте мне. Я написал главному жрецу и губернатору Борсиппьі, что тьі, Шадану, будешь хранить зти таблички в своем складе, и просил, чтобьі никто не отказьівался предоставлять их тебе. Если вьі узнаєте, что та пли иная табличка или ритуальний текст подходят для дворца, сьіщите, возьмите и пришлите сюда”. Кроме того, у него работали ученьїе и целая rpvnna мастеров-писцов. Таким путем Ашшурбанапалу удалось создать библиотеку, в которой бьіла представлена вся наука, все знання того времени, но, поскольку в ту зпоху наука била тесно переплетена с магией, верой во всякого рода чудеса и волшебство, большая часть библиотеки заполнена различньши заговоривши и ритуальньїми текстами. Впрочем, в библиотеке имелось довольно много медицинских текстов, хотя и написанних опять-таки с изрядньїм уклоном в магию, а также табличек, содержащих сведения из области философии, астрономии, математики, филологии. (Именно здесь, в недрах холма Куюнджик, нашел Лзйярд те школьньїе таблички, которне оказали такую неоценимую помощь при дешифровке клинописи ”111 класса”.) Наконец, в библиотеке били собраньї царские укази , исторические заметки, дворцовие записи, носящие политический характер, и даже литературние памятники — зпико-мифические рассказн, песни и гимни. А под всем зтим хранились глиняние таблички, на которих било нанесено самое вьідающееся произведение литератури месопотамского мира, один из величайших зпосов мировой литератури — сказание о великом и грозном Гилиамеше, которнй бнл ”на две трети бог, на одну — человек”. Однако зти таблички нашел уже не Лзйярд, а человек, которнй незадолго до зтого бнл освобожден одной зкспедицией из мучительного двухлетнего плена в Абиссинии. Если би Лзйярд открил еще и зти таблички, он би переполнил чашу своей слави, ибо сказание о Гилиамеше било интересно не только с точки зрения литератури: в нем содержался рассказ, проливавший свет на наше древнейшее прошлое, рассказ, которнй и понине еще изучают школьники всей Европьі, хотя до находки на холме Куюнджик никто даже не подозревал об истинном происхождении зтой истории. 215

Ормузд Рассам бьіл помощником Лзйярда. Когда Лзйярд начал свою министерскую карьеру, Рассам по поручению Британского музея стал его преемником. Рассам бьіл халдеем-христианином. Он родился в 1826 году в Мосуле, в 1847 году начал учиться в Оксфорде, в 1854 стал переводчиком английского министра-резидента в Адене, а вскоре — ему в то время едва минуло тридцать лет — помощником резидента. В 1864 году он отправился вместе с посоль ством к абиссинскому царю Федору. Федор посадил его за решетку. Два года провел Ормузд Рассам в абиссинской тюрьме, прежде чем его освободила зкспедиция Напира. Некоторое время спустя он приступил к своим раскопкам в Ниневии. Успехи Рассама бьши ничуть не меньшими, чем успехи Лзйярда, но у него не бьіло тех преимуществ, которьіе создали славу его предшественнику: он не бьш первьім и, следовательно, не мог рассчитьівать, что его открьітия вьізовут сенсацию. Кроме того, он не обладал ловкостью Лзйярда, которьій умел красочно рассказать о своих открьітиях, придать своим виводам безукоризненную формулировку и, рассмотрев проблему в различньїх, подчас довольно смельїх аспектах, представить все зто на суд широкой публики и специалистов. Можно себе представить, как ’’подал” би Лзйярд новость о том, что ему удалось обнаружить под холмом Нимруд, которьій, казалось, уже давно переворопіили до основания, еще один храм длиной в пятьдесят и шириной в тридцать метров. Какими красками он расцветил би рассказ о мятеже рабочих, которьій Рассам подавил железной рукой, когда раскопал в четьірнадцати километрах от Нимруда, возле Балавата, не только храм Ашшурнасирапала, но и остатки расположенного террасами города, и среди бесчисленного множества самих различньїх находок обнаружил бронзовие ворота висотой около семи метров — первое и единственное в то время доказательство существования во дворцах Двуречья дверей и ворот. И наконец, как рассказал би он о находке зпоса о Гильгамеше, даже если би не смог, так же, как и Ормузд Рассам, оценить его в то время по достоинству. Ведь по-настоящему зто произведение, приоткривающее завесу над давно исчезнувшим прошлим, оценили липіь в последующие годи. Сегодня, правда, упоминание о нем можно встретить на первих же страницах любого учебника мировой литературн, однако современньїе автори не слишком затрудняют себя: они ограничиваются тем, что цитируют десять строк, дают общую литературную оценку зпоса и указиваю т, что он лег в основу всех последующих зпических произведений. Их меньше всего интересует содержание позми, а между тем оно действительно восходит к истокам человеческого рода, непосредственно к библейскому прародителю. Об наружить зти истоки било суждено человеку, которнй скончался через четире года после своего открнтия и чья заурядная фамилия совершенно несправедливо упоминается в истории археологии лишь в сносках и примечаниях. 216

Зтого человека звали Джордж Смит; он тоже не бьіл специалистом-археологом — он бьш гравером. Родился Смит 26 марта 1840 года в Челси, близ Лондона. С удивительньїм рвением зтот самоучка изучал по вечерам в своей каморке первьіе публикации ассирийских документов и двадцяти шести лет от роду опубликовал несколько небольших статей о некоторьіх, егце в ту пору вьізьівавших различньїе толкования клинописньїх зна ках. Зти статьи обратили на себя внимание ученого мира. Через два года он стал ассистентом египетско-ассирийского отделения Британского музея в Лондоне. Он умер рано, тридцати шести лет, оставив нам добрую дюжину своих трудов и прославив своє имя рядом вьідающихся открьітий. В течение 1872 года зтот бьівший гравер цельїми днями просиживал над расшифровкой и разбором табличек, присланньїх в музей Ормуздом Рассамом. Д ж ордж Смит (1840 1876) В то время никто даже не подозревал о существовании вавилонско-ассирийской литературьі, достойной занять своє место в ряду других великих литератур, и Смит, старательньїй, но, вероятно, чуждьій музам учений, вряд ли ставил себе задачу ее открьітия. Но, едва приступив к дешифровке текста, он увлекся одним рассказом, которьій заинтересовал его не столько своей формой, сколько содержанием; чем дальше он читал, тем все более близко принимал к сердцу то, что сообгцало ему зто повествование. Зто бьш рассказ о могучем Гильгамеше; Смит читал о подвигах зтого героя и лесного звероподобного человека Знкиду, которого привела в город Урук священная блудница, жриця богини Иштар, для того чтобьі он победил Гильгамеша надменного; однако схватка закончилась вничью, а Гильгамеш и Знкиду стали друзьями, заключили вечньїй союз и совершили вдвоем немало героических денний: они убили Хумбабу, Грозного владьїку кедрового леса, а Гильгамеш даже бросил вьізов богам, грубо оскорбив Иштар и отвергнув ее божественную любовь. Мучаясь над дешифровкой, Смит читал о том, как скончался от страшной болезни Знкиду, как оплакивал его Гильгамеш и как отправился он, чтобьі избежать той же участи, на поиски бессмертия. К Утнапиштиму идет он, прародителю, которому в своє время, когда боги наслали на человечество великую кару, единственному из всех людей бьіло даровано спасенне и бессмертие. И Утнапиштим, прародитель, поведал Гильгамешу историю своего чудесного спасения... 217

"Я

со к р о в е н н еє сл ово, И т а й н у богов р а сск а м су т ебе я. Ш ур уп н и х — г о р о д , к о т о р ьш т ьі зн а еш ь . Ч т о л ео еси т н а б е р е г у Е вф р а т а ; З т о т г о р о д д р е в е н , б л и зк и к н е м у б о ги . З а д ум а л о с е р д ц е б о г о в вел и ки х п о т о п у с т р о и т ь ...”

Гильгамеш со львом. Ассирия. VIII

от крою ,

Г и л ь га м еш ,

У Смита загорелись тлаза... но как раз тогда, когда его волнение сменилось уверенностью в том, что он находитея на пороте важного открьітия, в тексте рассамовских табличек все чаще стали попадать ся пропуски. Как вказалось, в распоряжении Смита находилась лишь часть текста великого зпоса, а наиболее важная для ученого, последняя часть, содержащая рассказ Утнапиштима, бьша представ лена только в отрьівках. Однако то, что Смит сумел к зтому времени вьтчитать из гли няних книг, не давало ему покоя; он не мог молчать. Набожную Англию охватило волнение. На помощь Джорджу Смиту пришла од на популярная газета. Лондонский ’’Дейли телеграф” обьявил, что он готов снабдить суммой в тисячу ги н є й того, кто отправитея в Куюнджик, чтобьі отьіскать недостающие фрагменти сказания о Гильгамеше. Предложение бьіло авантюристическим, но ассистент Британского музея Джордж Смит принял вьізов. Чтоби осуществить свой план, ему надо било совершить поездку в Месопотамию, отделенную от Лондона несколькими тисячами километров, и там, в многослойной толще гигантского холма, едва потревоженной предшествующими раскопками, отьіскать несколько

В . ДО Н . о .

218

глиняньїх табличек, причем именно тех, которьіх ему недоставало! Зто бьша задача, которую можно сравнить с поисками водяной блохи, не вообще блохи, а какой-то совершенно определенной водяной блохи в озере, или же со всем известньши поисками иголки в стоге сена. Джордж Смит принял предложение газети. И снова произошло невероятное: ему действительно удалось найти недостающие фрагменти сказання. Он прнвез домой 384 таблички, в том числе и недостающую часть истории Утнапиштима, так взволновавшей его при первом чтении. Зто бьіла история потопа — не обьічного наводнення, упоминание о котором можно найти в ранней мифологии чуть ли не всех народов, а совершенно определенного потопа, о котором впоследствии бьіло рассказано в Библии, ибо Утнапиштим бьіл Ной — зто с полной очевидностью явствовало из текста позмьі. Друг людей бог За во сне открьіл опекаемому им Утнапиштиму замисел богов покарать людской род, и Утнапиштим построил корабль*. Н а гр у зи л е г о в сем , Н а гр у зи л е го в сем , Н а гр узи л е г о в сем , Н а гр у зи л е го в сем , П одн ял н а к ор а бл ь С кот ст е п и , з в ер е й

ч т о и м ел я , ч т о и м ел се р е б р а я , ч т о и м ел я зл а т а , ч т о и м ел ж и в о й я т в о р и , всю сем ью и р о д м ой , ст е п и , всех м а ст ер о в я поднял.

С ум р а к у т р о м , п е р е д ночью пол ил п о ги б ел ьн ь ш л и вен ь. Я в з гл я н у л на обл и к п о го д ь і — С т р а ш н о г л я д ет ь н а п о г о д у бьіл о; Я в зо ш ел н а к ор а бл ь и за п е р д в е р и . З а п о ст р о й к у с у д н а к о р а б ел ь щ и к у П узур -А м у р р и Я о т д а л ч е р т о г и е г о б о га т ст в а .

Е два за н я л о сь си я н ь е у т р а , О т о сн о в а н ь я н е б е с п о д н я л а сь ч е р н а я т уч а .

А да д г р ем и т в е е с е р е д и н е , Ш уллат и Х а н и ш и д у т п е р е д нею . * П е р е в о д отрьівка из зпоса о Гильгамеше принадлежит проф. И. М . Дьяконову.

219

И д ут гон ц ь і г о р о й и р а в н и н о й , И рагал ь вьгрьгвает м а ч т у ; Й д еш H u n y p m a , га т ь п р о р ь ів а ет ; П одн я л и ф акельї А н ун н а к и , От их с и я н и я зем л я о з о р и л а с ь ; А да д а я р о ст ь н е б ес д о с т и г а є ш , Ч т о бьіло свет л ьїм — во т ь м у о б р а т и л о сь , [З ем л я , как ч а ш а ] , ч ер п а ет [ в о д у ] . П ервьій д ен ь б у ш у є ш б у р я , Б ь іст р о н а л ет ел а , в о д о й за л и в а я , С ловно в о й н ою л ю д ей п о ст и гл а — Т е н е в и д я т д р у г д р у г а бол ьш е, И с н е б е с н е ви да т ь чел овеков. Б о г и п о т о п а у с т р а ш и л и сь , П о д н я л и сь , у д а л и л и сь н а н еб о А н у, С вер н ул и сь, как псьі, у ст ен ьг р а ст я н у л и сь .

И ш т а р к р и ч и т , ка к в м ук а х р о д о в , Г о с п о ж а б о го в , чей п р е к р а сен г о л о с: ”П р е ж н и е д н и о б р а т и л и сь в г л и н у , И бо в со в ет е б о го в я р е ш и л а зл о є, З а чем в со в ет е б о го в р е ш и л а я зл ое, Н а ги б ел ь л ю д ей м ои х я в о й н у р е ш и л а ? Д л я т о го л и р о ж а ю я чел овеков, Ч т обьг, ка к р ь гб и й н а р о д , н а п ол н я л и м о р е/” Х о д и т в ет ер ш ест ь д н е й и н о ч ей , П от оп и б у р я пок р ьіва ю т З ем л ю . П ри п а ст у п л е н и и д н я се д ь м о го Б у р я и п о т о п в о й н у п р ек р а т и л и , Т е, ч т о ср а ж а л и с ь п о д о б н о в о й ск у . У т и х у р а г а н , у сп о к о и л о сь м о р е, — п о т о п п р е к р а т и л ся . Я в з гл я н у л н а м о р е — т и ш ь н а ст а л а , И в се ч ел о веч ест в о ст а л о г л и н о й ї П одобн а к р ь гш е ст а л а р а в н и н а . Я пал н а к о л ен и , сел и п л а ч у, По л и ц у м о єм у п о б е ж а л и сл езьі. Я в з гл я н у л н а м о р е во все п р ед ел ьг — За д в ен а д ц а т ь ”6 з р у ”* п о д н я л с я о ст р о в . У го р ь і П и си р к ор а бл ь о ст а н о в и л ся , Г о р а Н и си р к ор а бл ь у д е р ж а л а , н е д а ет к а ч а т ь ся .

” Бзру” — около і о км.

220

П ри н а ст у п л е н и и д н я се д ь м о го В ь т ес г о л у б я и о т п у с т и л я : П уст и в ш и сь , го л у б ь н а з а д в е р н у л ея — Н е бьіло м ест а , о п я т ь п р и л ет ел о н . В ь т ес л и ст о ч к у и о т п у с т и л я : П уст и в ш и сь , л а ст о ч к а н а з а д в ер н у л а сь — Не бьіло м ест а , о п я т ь п р и л ет ел а . В ь т ес в о р о н а и о т п у ст и л я : П уст и в ш и сь ж е , в о р о н с п а д водьі у в и д е л — Н е в е р н у л ея — к а р к а ет , е ст и г а д и т .

П о д н я л ся З н л и л ь, в зо ш ел н а корабл ь, В зя л м ен я з а р у к у , вьівел н а р у ж у . Н а к ол ен и п о ст а в и л ж е н у м ою р я д о м . К н а ш и м л ба м п р и к о сн у л с я , вст а л м е ж д у н а м и , б л а го сл о в л я я : иД осел е У т н а п и ш т и м бьіл чел овеком , О т ньїне ж е У т н а п и ш т и м їх ж :е н а е го н а м , б о га м п о д о б н ь ї: П уст ь ж и в е т У т н а п и ш т и м у у с т ь я р е к , в о т д а л ен ь е ”

Можно ли бьіло сомневаться в том, что зто древнейший вариант библейской легендьі? Библейское сказание не только в общем, но и по своим подробностям удивительно напоминало рассказ Утнапиштима, где даже фигурируют голубь и ворон, которьіх, как известно, посьілал и Ной. Находка зтого текста вьідвинула совершенно необьічньїй для зпохи Джорджа Смита вопрос; ’’Неужели истиньї, содержащиеся в Библии, не являютея из начальними?” А археология снова еделала гигантский шаг на пути изучения далекого прошлого, поставив еще одну проблему: бьіла ли история Утнапиштима действительно всего лишь легендой, подтверждающей библей скую легенду? Ведь еще совсем недавно к легендам относили вообще все, что бьіло известно о поразительно богатой стране, расположенной меж Тигром и Евфратом. Разве не вьіяснилось в конце концов, что во всех зтих легендах єсть своє рациональное зерно? Не следует ли и в рассказе о великом потопе видеть нечто большее, чем простую легенду? К каким же временам следует в таком случае отнести начало истории Двуречья? Непроницаемая стена, за которой видели лишь мглу времен, на самом деле оказалась лишь занавесом: когда его удалось раз двинуть, перед изумленньїми зрителями предстал новьій никому не ведомьій мир, значительно более древний, чем тот, о котором знали до сих пор. Несколькими годами позже, около 1880 года, снова француз и снова вице-консул, некий де Сарзек раскопал в песке возле местечка Телло в Вавило221

нии скульптуру, которая сильно отличалась от всех когда-либо найдений* археологами в районе Двуречья. Ее принадлежность к вавилонской культуре бьіла несомненна, однако она отличалась большей архаичностью и монументальностью и, по всей вероятности, принадлежала к еще более отдаленному периоду, ко временам далекого детства человеческой культури, к цивилизации, значительно более древней, чем египетская, которая до зтого времени считалась наидревнейшей. Найти следьі цпвилизации зтого древнейшего народа удалось благодаря смелой гипотезе, вьідвинутой одним ученим, и случайной находке де Сарзека, блестяще подтвердившей зту гипотезу. Впрочем, зто относится уже к особой главе истории археологии; собития, которие будут в ней описиваться, относятся к двадцятим годам нашего столетия, а своє завершение они найдут, может бить, только сейчас, в напій дни. Впрочем, еще задолго до зтого, в конце XIX века, некий немец приступил к раскопкам Вавилона.

Глава 24 Кольдевей под нулями В 1878 году молодой бостонский архитектор Френсис X. Бзкон — ему в то время шел двадцять второй год — репгал вместе со своим приятелем Клерком отправиться в путешествие по Греции и Турции. Кларк работал в то время над историей дорийской архитектурн, и Бзкон хотел ее проиллюстрировать. Кроме небольшой субсидии, полученной от Общества архитекторов Бостона, у каждого из них било по пятьсот долларов — все их сбережения. ”Пока ми добрались до Апглии, — писал впоследствии Бзкон, — ми успели истратить слишком много денег и поняли, что, если ми и дальше будем путешествовать обичньїм путем, нам не удастся осуществить наши плани — денег не хватит. Позтому ми решили купить в Англии лодку, в которой ми могли би и жить, переплить на ней через канал, подняться вверх по Рейну, спуститься по Дунаю в Черное море, а затем пройти через Константинополь и Дарданелли к архипелагу, с тем чтобьі посетить старив греческие поселе ння. Так ми и сделали”. Три года спустя зти на редкость предприимчивне археологи отправились в своє второе путешествие — на зтот раз, однако, вместе с группой сотрудников — на раскопки Ассоса (южньїй берег Троадьі). Молодив учение не били лишени чувства юмора: ”4 апреля 1881 года, — пишет Бзкон, — ми, вдоволь наторговавшись, приобрели за восемь фунтов лодку — такую, какие ходят в Смирнской Гавани, и, оставив на набережной кучку жадних до бакшиша людей, отправились, привязав лодку к пароходу, в Митилену”. 222

Сильпьій норд-ост задержал их. ’’Решив как-то использовать зто время, мьі принялись чистить и красить нашу лодку, а затем стали придумьівать ей имя и даже поспорили из-за зтого. Поскольку мьі никак не могли прийти к соглашению относительно того, какому из классических имен отдать предпочтение — скажем, ’’Ариону” или ”Сафо”, — мьі окрестили ее ’’Мечитра”, что значит ’’Свежий сьір”! 1 апреля к зтим весельїм и бодрьім парням присоединился третий, которьій как нельзя лучше подходил к их компании. Зто бьіл немец Роберт Кольдевей. Двадцять лет спустя он стал одним из самьіх вьідаюгцихся археологов нашего столетия, а тогда ему бьшо всего лишь двадцять семь лет. 27 апреля 1882 года Бзкон писал о нем: ’’Кольдевей черезвьічайно виитривает при близком знакомстве, он именно тот человек, которьій подходит мне и Кларку”. Такова первая характеристика, которую дали, так как она бьіла дана человеком, проплившим через всю Европу в Средиземное море на небольшом суденьппке и назвавшим свою лодку ”Свежим сиром” (что не мешало ему бить серьезннм ученим), ми и привели ее здесь. На зтом, однако, ми можем оставить и Кларка и Бзкона, ибо в списках археологов они стоят далеко позади того человека, которого они некогда приняли в свою компанпю. Роберт Кольдевей родился в 1855 году в Бланкенбурге, в Германии. Он учился в Берлине, Мюнхене и Вене, изучая там архитектуру, археологию и историю искусства. До тридцати лет он успел принять участив в раскопках в Ассосе и на острове Лесбос. В 1887 году он занимался раскопками в Вавилонии — в Сюргуле и Зль-Хиббе, позднее — в Сирии, в южной Италии и Сицилии, а в 1894 году — снова в Сирии. С сорока до сорока трех лет он бьіл преподавателем в архитектурном училище в Герлитце; годи зти били для него мало плодотворними. В 1898 году, в возрасте 43 лет, он приступил к раскопкам Вавилона. Кольдевей бьш необьічньш человеком, а по сравнению с коллегами по профессии — и необьічним ученим. Любовь к археологии, к науке, которая виглядит в публикациях специалистов весьма скучной, не мешала ему наблюдать людей, изучать страну, все видеть, все подмечать, на все реагировать, не могла она в нем заглушить и бьющего через край юмора. Перу археолога Кольдевея прпнадлежит множество стихотворений, полньіх веселих, озорньїх рифм и занятньїх афоризмов весьма легкомисленного толка. В возрасте пятидесяти шести лет, будучи уже давно профессором, он, не задумиваясь, опубликовал следующий новогодний стишок: К то судьб у свою предскаж ет? Ч то сул и т грядущ ий день? Перед сном совсем не в тяж есть Рю мка тминной иль коктейль.

Его письма не только способни заставить насторожиться сугубо серьезного ученого, они могут даже показаться недостойними такого человека, каким бьш Кольдевей. 223

Вот что он писал во время одного из своих путешествий по Италии: ’’Кроме раскопок, в данное время в Селинунте — ничего нового. Но бьіли времена, когда здесь, как говорится, чертям тошно бьіло, и можно себе легко пред ставить почему: вся волнистая равнина, насколько ее можно охватить глазом, покрьіта садами, огородами, виноградниками, и все зто принадлежало грекам Селинунта, которьіе на протяжении нескольких столетий преспокойно и очень разумно всем зтим пользовались. Зто продолжалось примерно до 409 года, когда из-за ссорьі с сегестанцами сюда пожаловали карфагенские варварьі, и Ганнибал Гизгон направил свои стенобитньїе орудия против крепостнмх ворот испутанньїх селинунтийцев, что бьіло с его стороньї довольно низко, особенно если учесть, что незадолго до зтого селинунтийцьі оказали помощь карфагенянам. Ганнибал благополучно проломил обветшавшие крепостньїе стеньї, и после девятидневного сражения, в котором деятельное участив приняли и местньїе дамм, на улицах города остались лежать 16 000 убитьіх. А карфагенские варварьі, разрушая и грабя все, что попадалось им на глаза, бродили по всему городу, по всем его священним и светским местам, украсив свои пояса отрубленньїми руками и прочими не менее ужасньїми атрибутами. После зтого Селинунт уже не смог оправиться: именно позтому ньіне по всем его улицам бегает так много кроликов, и ми нет-нет, да и получаем стараннями господиня Жиофре одного-другого из них на ужин — они вполне успевают зажариться к тому времени, когда ми, омьів свои измученньїе наукой телеса в пенящемся прибое всегда неспокойного моря, возвращаемся в свои пенати”. Из ’’страни опер и теноров” он писал: ’’Люди здесь обладают голосами, зто несомненно... И человек, которому трудно взять верхнєє ”до”, считается здесь калекой”. Все зто не мешает ему буквально в следующей строке перейти к серьезним размьішлениям об особенностях конструкции храмов пятого века до н. з. — впрочем, только до тех пор, пока в поле его зрения не попадают итальянские жандарми, наблюдение за которьіми доставляет ему живейшее удовольствие: ”В своих фраках с пишними галунами, в гордих треутолках, верхом на лошади они похожи на адмиралов, посаженних на коней; так они едут по пустим улицам, блюдя порядок”. В древнем Акраганте он, к своєму удовольствию, обнаружил античную канализацию (несколько позднее его осеняет идея написать книгу о развитии канализации). ”Зто сооружение воздвиг старий Феакс, и в его честь все подобньїе сооружения стали називать ’’феаками”. Техник здесь с незапамятних времен играл незаурядную роль. Первьій тиран Акраганта, Грозний Фаларис, бьіл по призванню архитектором и строителем, а когда он завершал сооружение какого-либо храма, он обносил его стеной, ставил ’’фаларийского бика” и приносил страшньїе человеческие жертви, говоря при зтом: ”Я — Фаларис, тиран Акраганта”1. Зто било примерно в 550 году до н.з.” Храм в Химире* вдохновил его на следующее письмо: ”Но что стало с могущественной Химерой? Внизу, вплотную к железной дороге, стоят жалкие остатки великолепного храма, и пара его колонн украшают вполне * Х имера — древний город на северном побережье Сицилии; основан греками в середине VII

В . ДО Н . 3 .

224

современное стойло, вьі не ошиблись, именно стойло, где коровьі трутся о каннелюрьі и вообще ведут себя совершенно неподобающим образом — совсем не так, как полаталось бьі себя вести в древнем храме. Единственное, что остается при виде такого зрелища, — пожалеть храм и позавидовать коровам: ну, скажите по совести, чего бьі ни дал какой-нибудь немецкий археолог, чтобьі переночевать в древнем храме?” Дороги в Италии бьіли в то время еще небезопасньї, однако Кольдевей чувствует себя разочарованньїм: ’’Надежда встретить разбойников, еще десять лет назад вполне реальная, свелась теперь к минимуму. Одного из них, на вид чрезвьічайно опасного, мьі как-то видели на шоссе, что проходит возле храмов. Он стоял, широко расставив ноги, глаза на его бронзовом лице блестели, а его калабрийская шапочка и вообще все его одеяние являло собой такое буйство красок, какое мне до того приходилось видеть лишь в спектре двууглекислого натрия. На наше счастье близ дороги бьіл винньїй погребок, и мьі бьістренько туда заскочили, но он последовал за нами, и, когда мьі затеяли невинньїй разговор с хозяйкой с ее длинньїми, чрезвьічайно вьіразительньїми серьгами о том, которьій теперь час, он вмешался и сказал с неистребимьім австрийским акцентом: ’’Без четверти пять”. Оказалось, что он из Венеции, долгое время работал в Австрии и Баварии и вовсе не разбойник”. 2 октября 1897 года Роберт Кольдевей ”под страшньїм секретом” сообщает одному из своих приятелей о готовящихся раскопках в Вавилоне. Дело продвигалось медленно. 2 августа 1898 года он пишет тому же приятелю о совещании у Рихарда Шене, генерального директора Берлинского музея, и восклицает: ’’Вавилон будет раскопан!!”, — а после двух восклицательньїх знаков продолжает: ”Я тружусь сейчас над составлением инструкции для зкспедиции. Предприятие пока рассчитано на один год. Я требовал в докладе ассигнования 500 000 марок в расчете на пять лет работьі, причем в первьій год — 140 000 марок”. 21 сентября он сообщал: ”Я — начальник зкспедиции с окладом в 600 марок в месяц... От радости, что назьівается, ног под собой не чую... Если бьі мне кто-нибудь шестнадцать лет назад сказал, что я буду раскапьівать Вавилон, я бьі счел его сумасшедшим”. Как показало будущее, вьібор бьіл сделан удачно: Кольдевей бьіл именно тем человеком, которому зта задача вказалась по плечу. Когда ему бьіло тридцать восемь лет, он писал в одном из своих писем: ”Во мне постоянно словно сидит кто-то, кто мне говорит: ”Так, Кольдевей, теперь тьі можешь делать только то или только зто”, — и тогда все остальное перестает для меня существовать”. Так поступал он всегда — и тогда, когда вокруг свистели пули разбойников, в существовании которьіх он сомневался, и тогда, когда он обнаружил садьі Семирамидьі и раскопал ”3-темен-анки” — ’’Вавилонскую баш то”. ’’Англичане во время своих раскопок в Вавилоне и Ассирии рьіли в основном шахтьі и туннели, некоторьіе из таких шахт сохранились до сих пор; пройти через них можно, но в большинстве случаев зто связано с трудностями и неприятностями. Обьічно я, прежде чем войти, стреляю, чтобьі вьігнать гнездящуюся там живность, в особенности сов, гиен, которьіе порой до того 225

обалдевают, что со страху даже не знают, что предпринять — кидаться на людей или бежать”. Письма Кольдевея пестрят подобного рода заметками. Зто всего лишь бегльїе замечания, но они, так же как только что приведенньїе нами отрьівки из писем, помогают наглядно представить себе те препятствия и затруднения, с которьіми археологам приходится сталкиваться на каждом шагу, но о котормх не принято говорить в монографиях. В научньїх публикациях, в ученьїх трактатах, где подводятся итоги большой, нередко многолетней научной работьі, в большинстве случаев обо всем атом ничего не сообщается: ни о климате, часто доставляющем немало неприятностей, ни о болезнях, ни об ограниченности местньїх властей или плохой охране, ни о всякого рода сброде, невесть откуда слетаюгцемся к месту раскопок, ни о многих и многих других препятствиях, которьіе приходится преодолевать исследователям. А в письмах Кольдевея все зто єсть. В них можно найти немало упоминаний о грабителях из племени шаммаров, о том, что дороги небезопасньї. Из-за того, что дороги небезопасньї, сюда нельзя доставить тростниковьіе матьі, сахар, лампьі — водители караванов заламьівают дикие ценьї. Его сотрудникам приходится ездить с вооруженньім зскортом; но и здесь Кольдевей не теряет чувства юмора: ’’Позавчера к нам пожаловали люди Вени Хедшейма, чтобьі потребовать, правда, несколько шумно, украденньїх у них овец. Вчера наши парни взяли реванш. Примерно двести человек во главе с шейхами Мухаммедом, Абудом и Мизелем — кроме них, впереди ехали еще человек двадцять — отправились в район Черчера. Там дело дошло до обьічной потасовки, закончившейся стрельбой. Противная сторона потеряла одного убитого и одну винтовку. Что касается наших, то один из рабочих бьш ранен в живот, нескольким разбили головні, одному из стражников с типично арабским и очень подходящим к случаю именем Дейбель* — ему непременно нужно бьіло принять во всем зтом участив — прострелили бедро: Дейбель уложил на месте своего противника и захватил его ружье. Таким образом, потери примерно одинаковьі — здесь два ранених, там один убитий и одна потерянная винтовка. Вечером Дейбель, маленький, приветливьій человечек в не слишком чистой рубашке, налепив на свою рану добрьій кусок пластьіря — тесто, в которое входит мука, масло и соль, восседал в самом лучшем расположении духа в сторожке, окруженньїй почитателями, которьіе восхвалили до небес его львиную храбрость, и врал как сивьій мерин”. Пришлось Кольдевею и самому побивать под огнем. ’’Для сьінов пустьіни ружья — своего рода хлопушки, а стрельба — удовольствие, в котором они никогда себе не отказьівают”. Возвращаясь с очередньїх раскопок, на сей раз в Фаре, он ехал прохладной ночью назад в Вавилон: ”На расстоянии примерно двух часов пути после Мурадии нас обстреляли из деревушки, расположенной справа от дороги. Простодушньїе жители приняли нас, очевидно, за монтефикских арабов, собравшихся в грабительский поход, а в таких случаях не принято долго рассуждать. Чтобьі убедить их, что * Кольдевей имеет в ви ду созвучие имени Дейбель с испанским ’’Diabolo” — ’’д ь я в о л ” .

226

они ошиблись, мьі медленно продолжали наш путь навстречу вьістрелам до тех пор, пока дробинки не запрьігали по нашим седлам, а свист пуль не перешел на столь характерньїе для близкого и прицельного вьістрела пронзительньїе, но обрьівающиеся тона. Оба солдата из нашего зскорта не переставали кричать ”аскер, аскер!”, то єсть ’’солдати”, чтобьі дать понять, что мьі не злоумьішленники. Йо их крики не бьши сльїшньї из-за стрельбьі, воинственньїх криков арабов, а также воплей и трелей их жен, которьіе таким способом подбадривали свою худшую половину. Арабьі растянулись в темноте в длинную разомкнутую цепь не далее чем в сотне метров от нас. Вспьіхивавшие беспрестанно огоньки вьістрелов делали не слишком темную ночь более темной, чем она бьіла на самом деле. Наш помощник повара, Абдулла, направлявшийся в Хиллех для того, чтобьі там отдохнуть, спрятался за вьючной лошадью и, вьітянув руку с зажатой в ней полой пальто, кричал: ’’Дорогой Аллах!”, чем развеселил всех остальньїх — его еще долго поддразнивали на протяжении оставшегося пути. Наконец арабьі опомнились, прекратили стрельбу и подбежали к нам. Около двухсот полунагих темно-коричневьіх парней с ружьями плясали, как дикари, вокруг нас и мирно давали себя ругать: ’’Совьі вьі, шакальї настоящие. Разве вьі не видите, что здесь солдати и бек Ф ари и постдаши? Что за наглость поднимать такую стрельбу, словно вся пустиня принадлежит вам одним!” ’’Долго ли здесь до греха! — восклицает Кольдевей и добавляет: — Подобние вещи — настоящий бич здешних мест”.

Глава 25 ”3-темен-анки” — ’’Вавилонская башня”... К тому времени, когда Ниневия била из провинциального города возведена в ранг столиць! и только начинала входить в историю, Вавилон бьіл столицей уже тринадцать столетий. Своего наивисшего расцвета и могущества он достиг при царе Хаммурапи-законодателе, то єсть примерно за 1250 лет до возвьшіения Ниневии12. Ниневия била разрушена не так, как Вавилон, которнй можно било отстроить вновь, а полностью, что дало античному автору Лукиану основание вложить в уста Меркурия обращенную к Харону фразу: ”Что касается Ниневии, мой добрий перевозчик, то она разрушена так, что от нее не осталось и следа, трудно даже сказать, где она в своє время находилась”. После зтого Набопаласар основал в Вавилоне новое царство, которое его син Навуходоносор II сделал великим и могущественньїм. Зто новое вавилонское царство пережило Ниневию на семьдесят три года и пало под натиском персидского царя Кира. 26 марта 1899 года Кольдевей приступил к раскопкам в Вавилоне в восточном районе Каре. В отличие от Ботта и Лзйярда он представлял себе 227

в основних чертах историю города, развалиньї которого били скрьітьі под слоем земля и щебня. Раскопки в Хорсабаде, Нимруде и Куюнджике, я прежде всего колоссальная библиотека Ашшурбанапала, которая большей частью состояла яз вавилонских я еще более древних текстов, дали немало сведений о южном Двуречье: о его истории, населявших зту область народах и их правителях. Но какой Вавилон предстанет перед ним? Древнейший, относящийся к зпохе Хаммурапи и ко времени одиннадцати царей династии Амурру, яли же менее древний, отстроенньїй после ужасного разгрома, учиненного Синаххерибом? Кольдевей предугадал зто еще в январе 1898 года, когда не бьш даже уверен, что возглавить раскопки поручат именно ему; лишь бегло ознайомив шись с местностью, он послал Берлинскому музею свой отчет: ”Судя по всему, — писал он из Багдада о Вавилоне, — там будут найденьї главньїм образом постройки Навуходоносора”. Зто звучит так, словно он не ожидает особих результатов от зтих раскопок, однако радость, вьісказанная им после получения назначений, говорит скореє об обратном. Впрочем, вскоре все его сомнения рассеялись перед лицом фактов. 5 апреля 1899 года он писал: ”Я копаю уже четирнадцать дней. Все удалось как нельзя лучше”. Первое, на что он наткнулся, бьіла колоссальная стена. Вдоль зтой стеньг он нашел обломки рельефов — пока еще только отдельньїе фрагменти: львиньїе гриви, пасти, хвости, когти, глаза, ноги, бороди, глаза людей, ноги какого-то тонконогого животного, вероятнее всего газели, кабаньи клики. На небольшом участке — всего лишь в восемь метров, он находит без малого тисячу обломков рельефов. Так как, по его расчетам, общая длина рельефов равнялась примерно тремстам метрам, он в зтом же письме добавляет: ”Я рассчитьіваю найти по меньшей мере 37 000 обломков”. Неплохие перспек тиви после четьірнадцати дней раскопок! Самими подробньїми описаннями древнего Вавилона мьі обязаньї греческому путешественнику Геродоту и лейб-медику Артаксеркса II — Ктесию. Больше всего поразила их воображение городская стена. О ее размерах Геродот сообщает такие данньїе, что их на протяжении двух тьісячелетий относили за счет присущей путешественникам склонности к преувеличению: по его словам, стена бьша такой широкой, что на ней могли свободно разьехаться две колесници, запряженние четверками лошадей! Кольдевей обнаружил зту стену, едва лишь приступив к раскопкам, однако в дальнейшем дело продвигалось медленно: зто бьши, пожалуй, самьіе трудоемкие раскопки на свете. Достаточно сказать, что в то время, как на других раскопках культурние слои находились в двух-трех, максимум в шести метрах от поверхности, здесь они били перекрити двенадцатиметровьім, а в некоторьіх местах и двадцатичетирехметровим слоем земли и щебня. Вместе с двумястами рабочих Кольдевей копал день за днем и зимой и летом более пятнадцати лет подряд... Он одержал свою первую победу, доказав, что сведения Геродота едва ли преувеличени. (В какой-то степени зто било уделом всех крупних архе228

ологов: ПІлиман доказал правдивость сведений Гомера и Павсания, Зване сумел найти основания для легенди о Минотавре, Лзйярд доказал достоверность ряда сведений, сообщаемьіх Библией.) Кольдевей раскопал стену из сьірцового кирпича шириной в семь метров. На расстоянии примерно двенадцати метров от нее возвьішалась другая стена, на зтот раз из обожженного кирпича, шириной в семь метров восемьдесят сантиметров, а за ней — третья стена, в своє время, очевидно, опоясьівавшая ров, которьій наполнялея водой, если городу грозила опасность. Зта стена била сложена из обожженного кирпича и имела в ширину три метра тридцать сантиметров. Пространство между стенами, очевидно, бьшо в своє время заполнено землей, вероятнее всего, вплоть до кромки внешней стени. Здесь било где проехать четверке лошадей! Через каждие пятьдесят метров вдоль стени стояли сторожевне башни. Кольдевей определил, что на внутренней стене их било 360, на внешней Ктесий насчитивал 250 башен, и, судя по всему, что нам известно, зта цифра вполне правдоподобна. 11айд я зту стену, Кольдевей раскопал самое грандиозное из всех когда-либо существовавших на свете городских укреплений. Стена свидетельствовала о том, что Вавилон бнл самим крупним городом на Востоке, более крупним, чем даже Ниневия. А если считать, как во времена ередневековья, что город — зто ’’обнесенное стеной поселение”, то Вавилон бьш и остается самим большим городом, сутцествовавшим когда-либо на свете. Навуходоносор писал: ”Я окружил Вавилон с востока мощной стеной, я вирьіл ров и скрепил его склоньї с помощью асфальта и обожженного кирпича. У основания рва я воздвиг високую и крепкую стену. Я еделал широкие ворота из кедрового дерева и обил их медними пластинками. Для того чтобьі краги, замислившие недоброе, не могли проникнуть в пределн Вавилона с флангов, я окружил его мощньїми, как морские вали, водами. Преодолеть их било так же трудно, как настоящее море. Чтобьі предотвратить прорив с зтой сторони, я воздвиг на берегу вал и облицевал его обожженньш кирпичом. Я тщательно укрепил бастионн и превратил город Вавилон в крепость”. Зто должна била бить, по тем временам, поистине неприступная крепость! И все-таки разве Вавилон не бил взят врагами? Здесь можно предполагать только одно: вероятно, он бил захвачен изнутри. Ведь часто, когда неприятель стоит у ворот, в городе находятея партии, которне в одних случаях справед ливо, в других ——ошибаясь, видят в своих врагах освободителей. Возможно, так же пала и зта величайшая на свете крепость. Да, Кольдевей действительно наткнулея на Вавилон Навуходоносора. Зто при Навуходоносоре, которого пророк Даниил називал ’’царем царей” и ”золотой головой”, город начал монументально отстраиваться. Зто при нем началась реставрация храма Змах, храмов Зсагила, Нинуртн и древнейшего храма Иштар в Меркесе. Он обновил стену канала Арахту и построил первий каменньїй мост через Евфрат и канал Либил-хигалла, он отстроил южную часть города с ее дворцами, разукрасил Ворота Иштар цветньїми рельєфами животних из глазурованного кирпича. 229

Его предшественники употребляли для постройки обожженньїй на солнце кирпич-сьірец, которьій под воздействием ветра и непогодьі довольно бьістро вьіветривался и разрушался. Навуходоносор стал применять при постройке укреплений по-настоящему обожженньїй кирпич. От строєний более ранней зпохи в Двуречье не осталось почти никаних следов, кроме гигантских холмов, именно потому, что при их сооружении ррименялся непрочньїй и недолговечньш материал. От строєний времен Навуходоносора осталось почти так же мало следов по другой причине: из-за того, что на протяжении долгих столетий местное население смотрело на их развалиньї как на своего рода каменоломни и брало там кирпич для своих нужд. Та же участь постигла во времена папского средневековья язьіческие храмьі древнего Рима. Современньїй город Хиллех и многие окрестньїе поселення целиком вьістроеньї из кирпичей Навуходоносора (зто совершенно достоверно, ибо на них стоит его клеймо), и даже современная плотина, отделяющая водьі Евфрата от канала Хиндийе, в основном построена из кирпичей, по которьім некогда ходили древние вавилоняне; не исключено, что какие-нибудь археологи будущего, раскопав остатки зтой плотиньї — ведь когда-нибудь и она придет в ветхость и будет разрушена, — решат, что зто тоже остатки строєний времен Навуходоносора. Дворец, нет, комплекс дворцов, дворец-город, раскинувшийся на огромной площади, которьій вечно неудовлетворенньїй Навуходоносор постоянно продолжал расширять, считая все вьістроенное уже не отвечающим ’’достоинству его величин”, зтот дворец со своими богатейшими украшениями, многоцветньіми барельєфами из глазурованного кирпича бьіл настоящим чудом — хо лодним, чуждьім, варварским чудом роскоши! Между прочим, Навуходоносор утверждал, что он построил весь дворец за пятнадцать суток: версия, которая передавалась из поколения в поколение на протяжении столетий как абсолют но достоверная. Однако из всех находок Кольдевея в Вавилоне три буквально ошеломили весь мир: сад, башня и улица, равньїх которьім не бьшо на свете. В один прекрасний день Кольдевей нашел в северо-восточном углу южной части города остатки весьма своеобразного, совершенно необичного сводчатого сооружения. Кольдевей бил озадачен. Во-первьіх, за все время раскопок в Вавилоне он впервьіе встретил подземние сооружения, во-вторьіх, в Двуре чье еще никому не приходилось встречаться с подобной формой сводов; в-третьих, здесь бьіл колодец, состоявший из трех совершенно необьічних шахт. После долгих раздумий Кольдевей, не будучи все же уверен в своей правоте, предположил, что зто остатки водоразборного колодца с ленточньїм водоподьемником, которий, разумеется, не сохранился; вероятно, в своє время он предназначался для беспрерьівной подачи води. Наконец, в-четвертьіх, свод бьш вьіложен не только кирпичом, но и камнем, причем таким камнем, какой встретился до того Кольдевею ли т ь раз — у северной стени района Каср. Совокупность всех деталей позволила увидеть в зтом сооружении на редкость удачную для того времени конструкцию как с точки зрения техники, так и с точки зрения архитектури; как видно, сооружение зто предназначалось для совершенно особих целей. 230

И вдруг Кольдевея осенило! Во всей литературе о Вавилоне, начиная с произведений античних писателей Иосифа Флавия, Диодора, Ктесия, Страбона и других и кончая клинописними табличками, — везде, где речь шла о ’’грешном” городе, содержались лишь два упоминания о применении камня в Вавилоне, причем зто особенно подчеркивалось при постройке северной стени района Каср (там его и обнаружил Кольдевей) и при постройке ’’висячих садов” Семирамидьі. Неужели Кольдевею дгііствительно удалось напасть на след зтих великолепньїх садов, которие прославились на весь древний мир и воіили в число ’’семи чудес света”, — садов легендарной царицьі Семирамидн?13 Кольдевей еще раз перечитал античние источники. Он взвешивал каждую фразу, каждую строчку, каждое слово, он даже отважился вступить в чуждую ему область сравнительного язьїкознания и в конце концов пришел к убеждению, что его предположение верно. Да, найденное сооружение не могло бить не чем иним, как сводом подвального зтажа вечнозеленьїх ’’висячих садов” Семирамидн, внутри которого находилась удивительная для тех времен водоподводящая система. Но ’’чуда” больше не било, ибо что, собственно, могли представлять собой зти ’’висячие сади”, если предположе ние Кольдевея било действительно правильним? Несомненно, очень красивие, несомненно, поражающие сади на крьшіе здания — своего рода чудо техники того времени, но не больше, и вряд ли их можно сравнивать с другими постройками в том же Вавилоне, которие Геродот, однако, не отнес к ’’чудесам света”. (Надо сказать, что все наши сведения о легендарной Семирамиде весьма недостоверни и спорни. Ми обязаньї им в основном Ктесию, которий известен своей бурной фантазией. Так, колоссальное изображение Дария в Бехистуне, по утверждению Ктесия, является изображением Семирамидн, окруженной сотней телохранителей! Согласно Диодору, Семирамида била покинута своими родителями и вскормлена голубими; впоследствии она вишла замуж за одного придворного, у которого ее и забрал царь. Она носила такую одежду, что ’’нельзя било понять, мужчина она или женгцина”; после того как Семирамида передала престол своєму сину, она обратилась в голубя и улетела из дворца — прямо в бессмертие.) ’’Вавилонская башня”! Сооружение, о котором в Книге бьітия говорится: ”И сказали друг другу: наделаем кирпичей и обожжем огнем. И стали у них кирпичи вместо камней, а земляная смола вместо извести. И сказали они: построим себе город и башню внсотой до небес; и сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли”. Кольдевею удалось обнаружить всего-навсего гигантский фундамент. В надписях же речь шла о башнях; та башня, о которой говорится в Библии (она, очевидно, действительно существовала), била, вероятно, разрушена еще до зпохи Хаммурапи, на смену ей била вистроена другая, которую воздвигли в память о первой. Сохранились следующие слова Набополасара: ”К зтому времени Мардук повелел мне ’’Вавилонскую башню”, которая до меня осла блена била и доведена до падения, воздвигнуть — фундамент ее установив на груди подземного мира, а вершина ее чтоби уходила в поднебесье”. А син его 231

Навуходоносор добавил: ”Я приложил руку к тому, чтобьі достроить вершину 3-темен-анки так, чтобьі поспорить она могла с небом”. ’’Вавилонская башня” поднималась гигантскими террасами; Геродот говорит, что ее составляли восемь башен, поставленньїх друг на друга; чем вьшіе, тем размер башни бьіл меньше. На самом верху, високо над землей, бьіл расположен храм. (В действительности башен бьіло не восемь, а семь.) Башня стояла на равнине Сахн, буквальний перевод зтого названий — ’’сковорода”. ’’Наша Сахн, однако, — пишет Кольдевей, — не что иное, как форма древнего священного округа, в котором находился зиккурат* ”3-темен-анки”, — ’’Храм краеутольного камня неба и земли”, "Вавилонская башня”, окруженная со всех сторон стеной, к которой примикали всякого рода здания, связанньїе с культом”. Основание башни бьіло шириной девяносто метров; столько же метров она имела и в висоту. Из зтих девяноста метров тридцать три приходились на первьій зтаж, восемнадцать — на второй и по шесть метров на остальньїе четьіре. Самьій верхний зтаж вьісотой в пятнадцать метров бьіл занят храмом бога Мардука. Покрьітьій золотом, облицованньїй голубим глазурованньїм кирпичом, он бьіл виден издалека и как бьі приветствовал путников. ”Но, что значат все описання по сравнению с тем представлением о храме, которое дают его руиньї!.. Колоссальньїй массив башни, которая бьіла для евреев времен Ветхого завета воплощением человеческой заносчивости, возвьшіался посреди горделивьіх храмов-дворцов, огромньїх складов, бесчисленньіх помещений; ее бельїе стеньг, бронзовьіе ворота, грозная крепостная стена с порталами и цельїм лесом башен — все зто должно бьіло производить впечатление мощи, величия, богатства; ибо во всем огромном вавилонском царстве трудно бьшо встретить что-либо подобное”. Каждьій большой вавилонский город имел свой зиккурат, но ни один из них не мог сравниться с ’’Вавилонской башней”. На ее строительство ушло восемьдесят пять миллионов кирпичей; колоссальной громадой возвьшіалась она над всей окрутой. Так же, как и египетские пирамидьі, ’’Вавилонскую башню” воздвигли раби не без участия бичей надсмотрщиков. Но между ними єсть различие: пирамиду строил один правитель на протяжении своей нередко короткой жизни; он строил ее для себя одного, для своей мумии, для своего ”К а”, а ’’Вавилонскую башню” строили цельїе поколения правителей: то, что начинал дед, продолжали внуки. Если египетская пирамида разрушалась или ее разоряли грабители, никто не занимался ее восстановлением, не говоря уже о наполнении ее новими сокровищами. Вавилонский же зиккурат бил разрушен неоднократно и каждьій раз его восстанавливали и украшали заново. Зто понятно: правители, сооружавшие зиккуратьі, строили их не для себя, а для всех. Зиккурат бьш святьшей, принадлежавшей всему народу, он бил местом, куда стекались тьісячи людей для поклонения верховному божеству Мардуку. Картина зта бьіла, вероятно, необьічайно красочна: вот толпьі народа вьіходят из ’’Нижнего храма”, где перед статуей Мардука совершалось * ’’З и ккур ат”, ’’зи гур а”, ’’зи ггур а” — различньїе написання общего названий дл я шумерско-вавилонских пирамид и башен.

232

жертвоприношение. (По словам Геродота, зта статуя, отлитая из чистого золота, весила вместе с троном, скамеечкой для ног и столом 800 талантов. В покоях храма находился своего рода зталон таланта: каменная утка, ’’истинньїй талант”, как гласила начертанная на ней надпись. Ее вес равнялся 29,68 кг. Таким образом, если верить Геродоту, статуя Мардука — а она бьша из чистого золота — весила более 23 700 кг.) Потом народ поднимался по гигантским каменньїм ступеням лестницьі ’’Вавилонской башни” на второй зтаяс, расположенньїй на вьісоте тридцати метров над землей, а ясрецьі тем временем спешили по внутренним лестницам на третий зтаж, а оттуда проникали потайньїми ходами в святилище Мардука, находившеєся на самой вершино башни. Голубовато-лиловьім цветом отсвечивали змалированньїе кирпичи, покрьівавшие стеньг ’’Верхнего храма”. Геродот видел зто святилище в 458 году до н. з., то єсть примерно через полтораста лет после сооружения зиккурата; в ту пору оро еще, несомненно, бьіло в хорошем состоянии. В отличие от ’’Нижнего храма” здесь не бьіло статуй, здесь вообще ничего не бьіло, если не считать ложа и позолоченного стола (как известно, все знатньїе люди на Востоке, а также греческая и римская знать возлежали во время принятия пищи). В зто святилище народ не имел доступа — здесь появлялся сам Мардук, а обьічньїй смертньїй не мог лицезреть его безнаказанно для себя. Только одна избранная женщина проводила здесь ночь за ночью, готовая разделить с Мардуком ложе. ”0ни тоже утверждают, — пишет Геродот, — будто сам бог посещает зтот храм и отдьіхает на зтом ложе, но мне зто представляется весьма сомнительньїм ”. А вокруг храма, охваченньїе кольцом стеньї, поднимались дома, где жили паломники, прибьівавшие в дни больших праздников из дальних и ближних мест для участия в праздничной процессии, и дома для жрецов Мардука — служители бога, короновавшего царя, они, несомненно, обладали большой властью. Таким бьш двор, посреди которого возвьішалась ”3-темен-анки” — вавилонский Ватикан. Тукульти-Нинурта, Саргон, Синаххериб и Ашшурбанапал штурмом овладевали Вавилоном и разрушали святилище Мардука, ”3-темен-анки”, ”Вавилонскую баш то”. Пабополасар и Навуходоносор отстраивали ее заново. Кир, завладевший Вавилоном после смерти Навуходоносора, бьіл первьім завоевателем, оставившим город неразрушенньїм. Его поразили масштабьі ”3-темен-анки”, и он не только запретил что-либо разрушать, но приказал соорудить на своей могиле памятник в виде миниатюрного зиккурата, маленькой ’’Вавилонской башни”. И все-таки башня бьіла снова разрушена. Ксеркс, персидский царь, оставил от нее только развалиньї, которьіе увидел на своем пути в Индию Александр Македонский; его тоже поразили гигантские руиньї — он тоже стоял перед ними завороженньїй. По его приказу десять тисяч человек, а затем и все его войско на протяжении двух месяцев убирало мусор; Страбон упоминает в связи с зтим о 600 000 поденних виплатах. Двадцать два столетия спустя на том же месте стоял один западноевропейский учений. Он искал не славьі, а знаний, и в его распоряжении бьшо не 233

десять тисяч человек, а всего лишь двести пятьдесят. В течение одиннадцати лет он вьідал 800 000 поденньїх заработков. И в результате вьіяснил, каким бьіло зто не имевшее себе равньїх сооружение! ’’Висячие садьі” еще в древности бьіли отнесеньї к числу ’’семи чудес света”, а ’’Вавилонская башня” и поньїне является символом людской заносчивости. Однако Кольдевей разьіскал не только зти сооружения, он раскопал еще один из районов города, и, хотя об зтом районе упоминали надписи, известен он бьіл далеко не всем. Собственно говоря, зто бьш даже не район, а всего лишь улица, но когда Кольдевей откопал ее, перед ним предстала, пожалуй, самая великолепная дорога на свете, великолепнее дорог древних римлян и даже дорог Нового Света, если только не связьівать с понятием ’’великолепная” ее протяженность. Улица бьша сооружена не для перевозок и передвижения, зто бьіла дорога процессий — по ней шествовал великий господин Мардук, которому поклонялись и служили в Вавилоне все, не исключая и Навуходоносора. Навуходоносор, которьій строил в течение всех сорока трех лет своего правлення, оставил подробное сообщение об зтой дороге: ”Айбур-шабу, улицу в Вавилоне, я для процессии великого господиня Мардука снабдил вьісокой насьіпью и с помощью камней из Турминабандьі и Шаду сделал Айбур-Шабу от ворот Иллу до Иштарсакипат-тебиша пригодной для процессий его божест ва; соединил ее с той частью, которую построил мой отец, и сделал дорогу великолепной”. Итак, зто бьіла ’’Дорога процессий” в честь бога Мардука, но одновременно она являлась и составной частью городского укрепления. Зта улица напоминала ущелье: слева и справа на всем протяжении ее возвьішались семиметровьіе крепостньїе стеньї, поскольку она вела от фольварка до ’’Ворот Иштар” (’’Иштар-сакипат-тебиша”, упоминаемьіе в надписи), за которьіми только и начинался собственно город. А так как другого пути не бьшо, любому неприятелю приходилось, прежде чем попасть в город, обязательно проследовать по зтой дороге, и тогда она становилась дорогой смерти. Тревожное ощущение, охватьівающее в зтом каменном мешке любого врага, несомненно, усугублялось тем, что со стен улицьі глядели сто двадцять львов с развевающимися желто-красньїми гривами, с оскаленньїми кльїкастьіми пастями. Они стояли в утрожающих позах чуть ли не через каждьіе два метра — их великолепньїе желто-бельїе рельефьі на темно-голубом или светло-голубом фоне, вьіложенньіе из глазурованного кирпича, украшали обе сторонні улицьі. Ширина улицьі равнялась двадцяти трем метрам. Вьімощена улица бьіла огромньїми квадратними известняковьіми плитами; они лежали на кирпичном настиле, покрьітом слоем асфальта. Каждая сторо на плитьі имела более метра в длину, края плит украшала инкрустация из красной брекчии. Все стьїки и зазори между плитами бьіли залити асфаль том, а на внутренней стороне каждого камня бьіла вьісечена надписи ”Я — Навуходоносор, царь Вавилона, сьін Набополасара, царя Вавилона. Вавилонскую улицу замостил я для процессии великого господиня Мардука каменньіми плитами из Шаду. Мардук, господин, даруй нам вечную жизнь”. 234

Ворота бьіли вполне достойньї дороги; они и поньїне вместе с двенадцатиметровьіми стенами представляют собой самое примечательное из всего, что сохранилось от древнего Вавилона. Собственно говори, они состояли из двух гигантских ворот с мощньїми вьідающимися вперед башнями, и здесь тоже, куда бьі путник ни кинул взор, везде можно бьшо увидеть изображения священних ж и в о т н ь і х : пятьсот семьдесят пять рельефов насчитал на зтих воротах Кольдевей; они должньї бьіли внушать путнику трепет и страх перед могуществом города, лежащего за зтими воротами. Однако на воротах не бьшо изображений львов — зверей богини Иштар. Их украшали изображения бьїков, священного животного Раммана (его нази вали и Ададом), бога погоди, и ’’Сирруша” — дракона, змея-грифона, которому покровительствовал бог Мардук; зто бьіл фантастический зверь с головой змеи, с висунутим из пасти раздвоенньїм язиком, с рогом на плоском черепе. Все тело его било покрито чешуей, а на задних ногах, таких же високих, как и передние, бьіли когти, как у птицьі. Зто и бьш знаменитий Вавилонский дракон. И снова рациональное зерно библейского рассказа освобождалось от наносной шелухи легенд. Даниил, которьій сидел здесь, в Вавилоне, во рву с семью львами, познал могущество Яхве и доказал, что дракон бессилен против его бога, которому суждено бьшо стать богом последующих тьісяче л етий. ’’Можно предположить, — говорит Кольдевей, — что жреци Зсагили действительно держали там какое-нибудь пресмикаюіцееся, может бьіть, встречающегося в здешних местах арвала, вьщавая его в полутьме храма за живого Сирруша. В таком случае вряд ли стоит удивляться тому, что дракон, сожрав преподнесенную ему пророком Даниилом коврижку из смольї, жира и волос, тут же протянул ноги”. Какое зрелище должна бьша представлять большая новогодняя процессия, двигавшаяся по зтой дороге, — дороге, посвященной Мардуку! ”Мне однаждьі пришлось наблюдать, как в портале храма в Сиракузах чуть ли не сорок человек винесли, високо подняв над толпой, большие носилки с колоссальной, сделанной из серебра, статуей девьі Марии в праздничном убранстве — кольцах, бриллиантах, золоте, серебре — и как потом зта статуя в торжественной процессии при звуках музики, молитв и песнопений всей толпьі бьша доставлена в сади латомий. Примерно такой же представляется мне и процессия в честь бога Мардука, когда он шествовал из Зсагили по ’’Дороге процессий” Вавилона”. Впрочем, зто сравнение, безусловно, слабое. Все зти обряди бьши, вероятно, значительно более величественним, мощньш, блестящим и, так сказать, еще более варварским зрелищем — ведь нам довольно неплохо известно, как проходили шествия подземньїх богов из ”Комнатьі судей” в храме Зсагила к берегам Евфрата, трехдневньїе молитви и поклонения зтим богам, а затем их триумфальное возвращение. 235

Ворота И ш тар в Вавилоне. Р еконструкция. Около 570 г. до и. з.

На рубеже старой и новой зрьі при парфянском владьічестве началось запустение Вавилона, здания разрушались. Ко времени владьічества Сасанидов (226—636 годьі н. з.) там, где некогда возвьішались дворцьі, остались лишь немногочисленньїе дома, а ко времени арабского средневековья, к XII веку, — лишь отдельньїе Х И Ж И Н Ь І. Сегодня здесь видишь пробужденньїй стараннями Кольдевея Вавилон — руиньї зданий, блестящие фрагменти, остатки своеобразной, единственной 236

в своем роде роскоши. И поневоле вспоминаются слова пророка Иеремии: ”И поселятся там степньїе звери с шакалами, и будут жить на ней страусьі, и не будет обитаема вовеки и населяема в родьі родов”.

Глава 26 Тьісячелетние цари и всемирньїй потоп Если сегодня черная кошка перебежит нам дорогу и мьі повернем назад (ох, уж зти суеверия!), вспомним ли мьі в зтот момент о древних вавилонянах? Вспоминаем ли мьі об зтом древнем народе, когда бросаем взгляд на циферблат наших часов, имеющий двенадцать делений, или покупаєм дюжину носовьіх платков? Но ведь мьі как будто привикли к десятичной системе счета? Помним ли ми о вавилонянах, когда говорим, что такой-то или такая-то родились под счастливой звездой? А следовало би вспомнить — ведь наше мьішление, наше восприятие мира в известной степени сложилось в Вавилоне. Тщательное изучение истории человечества позволяет почувствовать в какой-то момент дьіхание вечности. В такие минути убеждаешься, что из пятитисячелетней истории человечества не все утеряно безвозвратно; многое из того, что когда-то считалось верним, ми сейчас отрицаем, но независимо от того, правильни били представлення древних или нет, принятьі они нашим сознанием или не находят себе в нем места, они продолжают жить. Зтот момент наступает неожиданно, и тогда внезапно начинаешь понимать, какой груз мислей и представлений предшествующих поколений тяготеет над человеком; как вечное наследие вошли они в наше сознание, в большинстве случаев ми даже не отдаем себе отчета в величине и значений зтого наследия, даже не умеем его должним образом использовать. Во время раскопок в Вавилоне археологи, как зто ни било неожиданно, буквально с каждим взмахом заступа убеждались в том, что многие из мислей и представлений зтого древнего народа живут в нашем сознании и подсознании, оказьівая своє влияние на наши чувства и восприятие окружающего мира. Но еще более неожиданним явилось то откритие, что и вавилонская мудрость била унаследованной — доказательства тому становились все многочисленнее — и что своим происхождением она обязана народу еще более древнему, чем семитн-вавилоняне и даже египтяне. Существование зтого народа било доказано самим необичньїм путем, позтому откритие зто, безусловно, является одним из самих блестящих достижений человеческого духа. Оно било сделано в результате размншлений и рассуждений дешифровщиков клинописи, вернее — тут лучше не скажешь, — существование зтого народа било... вичислено. Когда в результате сложнейших вичислений астрономи впервие смогли предсказать появление в определенном месте, в определенний час никем еще не виданной безимянной звезди, и зта звезда действительно появилась в предсказанном месте и в предсказанньїй час, астрономическая наука пережила величайший триумф. 237

Аналогичное открьітие бьіло сделано русским ученьїм Д. И. Менделеевьш, которьій сумел увидеть в кажущемся хаосе известньїх и, как в то время считалось, неделимьіх химических злементов определенную закономерность свойств, на основе которой он составил таблицу и предсказал существование целого ряда тогда еще неизвестньїх злементов. То же самое произошло и в антропологии: на оснований чисто теоретических умозаключений Геккель предположил существование в про пілом промежуточной формьі между человеком и обезьяной, которую он назвал питекантропом; мьісль Геккеля бьіла блестяще подтверждена Евгением Дюбуа: в 1892 году он нашел на острове Ява остатки черепа получеловека-полуобезьяньї, вполне соответствующего геккелевской реконструкции. После того как стараннями последователей Раулинсона бьіли устраненьї трудности в дешифровке, специалистьі в области клинописи смогли посвятить свои трудьі частньїм проблемам, в том числе вопросу о происхождении клинописних знаков, вопросу о вавилоно-ассирийских язьїковьіх связях и взаимосвязях. Пьітаясь обобщить некоторьіе факти, они сделали вьіводьі, которьіе в конце концов привели их к одной удивительной МЬІСЛИ. Многозначность вавилоно-ассирийских знаков не может бьіть обьяснена, если искать разгадку в них самих. Такая запутанная письменность, такая причудливая смесь алфавитного, силлабического и рисуночного письма не могла бьіть и с ко н н о й , причем она не могла возникнуть в зтом виде именно тогда, когда вавилоняне появились на арене истории. Она могла бьіть только производной, ее характер свидетельствовал о длительном развитии. Сотни отдельньїх язьїковедческих исследований, взаимно дополнявших и поправля вших друг друга, били сведеньї ученими воєдино, и тогда бьіла вьідвинута одна обобщающая гипотеза, суть которой сводилась к следующему: клинопись бьіла изобретена не вавилонянами и ассирийцами, а каким-то другим народом, по всей вероятности, не семитского происхождения, пришедшим из гористих восточньїх районов, существование которого еще не бьіло в то время доказано ни одной находкой. Подобной гипотезе можно бьшо отказать в чем угодно, только не в смелости. И тем не менее с течением времени ученьїе так уверовали в свою правоту, что даже дали зтому народу имя, хотя существование его еще не бьіло доказано и упоминание о нем не сохранилось ни в одной надписи. Некоторьіе ученьїе називали зтот народ аккадцами, а немецко-французский учений Жюль Опперт назвал его шумерами, и зто название привилось; оно бьшо взято из титула наиболее древних правителей южной части Двуречья, которьіе именовали себя царями Шумера и Аккада. И точно так же, как било когда-то предсказано местоположение планети, как били открьітьі недостающие злементьі в таблице Менделєєва и найден питекантроп, так в один прекрасний день бьіли обнаруженьї и первьіе следьі неведомого до тех пор народа, которьій дал письменность вавилонянам и ассирийцам. Только ли письменность? Прошло еще немного времени, и можно бьшо с уверенностью сказать: почти все, что относится к культуре Вавилона и Ниневии, следует отнести за счет предшествовавшей ей культури таинственньіх шумеров. 238

Мьі уже упоминали об Зрнесте де Сарзеке, французском помощнике кон сула; до того как попасть в Месопотамию, он не имел ни малейшего понятия о целях и задачах археологии, но при виде развалин и холмов Двуречья в нем заговорило то же любопьітство, что и в Поле Змиле Ботта (со времени раскопок Ботта прошло сорок лет). Счастье сопутствовало де Сарзеку: едва приступив к раскопкам, которьіе он вел еще совсем по-дилетантски, он нашел у подножия одного из холмов статую, не похожую на все до сих пор найденньіе. Он стал копать дальше, и, как вказалось, успешно: нашел надписи и первьіе осязаемьіе следьі ’’предсказанного” народа — шумеров. Статуя местного правителя, князя или царя-жреца Гудеа, сделанная из диорита и великолепно отполированная, бьіла самой драгоценной из тех великолепньїх скульптур, которьіе бьіли погруженьї на корабли и отправленьї в Лувр. Какое волнение вьізвали они среди учених! Даже самьіе рассудительньіе и отнюдь не склонньїе к манппуляциям с датами ассириологи вьінужденьї били, принимая во вниманпе зти находки и данньїе, почерпнутьіе из найденньіх тогда же надписей, прийти к заключению, что некоторьіе из обнаруженньіх памятников и фрагментов относятся к зпохе третьего-четвертого тьісячелетия до н. з., то єсть к цивилизации еще более древней, чем египетская. Де Сарзек копал в течение четьірех лет — с 1877 по 1881 год. С 1888 по 1900 год американцьі Хильпрехт, Петерс, Хайне и Фишер производили раскопки в Ниппуре и Фаре. С 1912 по 1913 год в Зрехе14 вело раскопки Немецкое восточное общество; в 1928 году оно начало вести раскопки в других местах, а в 1931 году раскопки в Фаре производились вновь, на сей раз американским Обществом по изучению востока под руководством Зриха Ф. Шмидта. В результате раскопок бьіли найденьї большие сооружения — ступенчатьіе пирамидьі-зиккуратьі, без которьіх, казалось, тамошние города бьіло так же трудно себе представить, как, скажем, мечеть без минарета или церковь без колокольни. Бьіли найденьї и надписи, позволявшие проследить историю месопотамского мира далеко в глубь веков. Для истории Месопотамии зто бьіло открьітием по меньшей мере такого же значення, как для истории Греции открьітие крито-микенской культури. Но и с т о к и зтой шумерской культури уходили в еще более далекую зпоху. Казалось, начало ее и в самом деле относится если не ко временам сотворения мира, описанньїм в Библии, то уж , во всяком случае, к периоду, последовавшему за потопом, которьій суждено бьіло пережить только Ною. Разве в сказаний о Гильгамеше, в том самом сказаний, недостающие фрагменти которого Джордж Смит искал и в конце концов нашел среди миллионов глиняньїх черепков, похороненньїх в холме Куюнджик, не говорилось о подобном потопе? В двадцятих годах нашего столетия английский археолог Леонард Вулли предпринял раскопки в Уре, библейском городе Уре в Халдеє, на родине Авраама. Он доказал, что и в сказаний о Гильгамеше и в Библии речь идет об одном и том же потопе, более того, что зтот потоп является историческим фактом. Если сжать мокрую губку так, чтобьі она заняла лишь часть своего обьема, она, разумеется, станет почти сухой. Так же будет сух и наш рассказ, если мьі 239

С татуя сидящего Г удеа. Диорит, 2150 г. до н. з.

изложим всю историю Ассиро-Вавилонии на нескольких страницах. И все же подобньїй обзор, несмотря на сухость, может вказаться полезньїм, особенно для тех, кто, не довольствуясь ’’историями”, хочет получить представление и об истории. История Месопотамии не является столь же однородной, как, скажем, история Египта. При знакомстве с ней поневоле приходит на ум сравнение с начальним периодом греко-римской культури. Когда-то в район Тиринфа и Микен пришел невесть откуда взявшийся чужой, неведомьій народ и создал здесь центри своей цивилизации, а затем сюда втортлись с севера ахейцьі и дорийци. Смешиваясь и переплавляйсь в течение многих веков, культура зтих народов стала той культурой, которуто ми сейчас називаєм зллинистической. Точно так же пришльїй народ шумеров заселил дельту Тигра и Евфрата, принеся с собой сложившуюся культуру, письменность и закони15, в конце концов он бнл на протяжении немногих столетий уничтожен варварскими племенами, но на удобренной им почве культури виросла и расцвела наследница царства Шумера и Аккада — Вавилония. В Библии говорится о смешении язьїков при постройке ’’Вавилонской башни”. Действительно, в Вавилоне существовало два государственньїх язика — шумерский и семитский (с течением времени шумерский язи к стал язиком жрецов и юристов); кроме того, в страну привносили свои диалекти аморитн, амореи, зламити, касситн и другие вторгшиеся в зтот район племена, а в Ассирию — лулубеи, хуррити, хетти. Первьш местним царем, которому удалось обьединить под своей властью обширную территорию — весь район от 3 лама до Тавра, — бил Саргон І (2684—2630 годи до н. з.)16. О его рождении сохранился миф, чрезвьічайно напоминаюгций аналогичние мифьі о рождении Кира и Ромула, Кришни, Моисея и Персея: мать его зачала непорочно, а родив, положила ребенка в корзинку и пустила вниз по реке. Подобрал Саргона Акки-водонос; он взял его к себе, воспитал и сделал водоносом и садовником; потом богиня Иштар сделала его царем. Долгое время считалось, что Шаррукин (’’истинний царь”, Саргон) — личность мифическая. Сегодня его деятельность, а она била довольно значительной, подтверждена документально. Династия Саргона царствовала двести лет, затем она пала. После зтого начинаются вторженпя горних племен, прежде всего гутиев: они грабят и разоряют страну. Города-государства ведут ожесточенную борьбу за господство. Отдельние цари-жреци Ура и Лагаша, такне, как Ур-бау и Гудеа, приобретают на время большое влияние. Несмотря на политические распри, искусство и наука, внросшие на почве шумерского культурного наследия, достигают в зто время висшего расцвета, их влияние весьма плодотворно сказьівается затем на протяжении всех последующих четирех тнсячелетий истории человечества. Хаммурапи, правившему сорок два года, удалось в жестокой политической борьбе вновь обьединить страну, причем не без помощи оружия. По своєму могуществу и культуре она теперь имела все основания претендовать на первенство среди остальних стран мира. Хаммурапи бнл не только воином; у него хватило видержки, получив власть, двадцать пять лет спокойно ждать, 24]

Х аммурапи перед богом Ш амаш ем. Рельєф со стельї закоиов Х аммурапи. І половина XVIII в. до и. з.

пока состарится его главннй враг, царь Дарсьі Римсин, с тем чтобьі наверняка разбить его. Кроме того, Хаммурапи бьіл первьім в истории великим законодателем. ’’Для того чтобьі сильньїй не обижал слабого, чтобьі с сиротами и вдовами поступали по справедливости, он велел начертать в Вавилоне, в храме Зсагила, свои законні на каменной стеле и поставить ее перед статуей, на которой он бьіл изображен как царь справедливости”. Впрочем, небольшие кодекси законов существовали и до него: один — царя Исиньї, друтой Шульги — царя из III династии Ура. Американский археолог Френсис Стиль, сопоставив в 1947 году найденньїе в Нипуре четьіре клинописних фрагмента, обнаружил, что они представляют собой отрьівки из кодексе законов царя Липит-Иштар (20 век до н. з.). Таким образом, он нашел кодекс, составленньїй на полтора столетия ранее, чем кодекс Хаммурапи. Однако Хаммурапи заслужил славу законодателя прежде всего тем, что собрал разрозненньїе локальньїе закони и предписания, обьединив их в єдиний свод законов; триста с лишним параграфов зтого свода не утратили своего значення и тогда, когда вавилонское царство било уже давно разрушено. Необьїкновенннй подьем надолго исчерпал производительние сили шумеро-вавилонского государства. Политическая раздробленность ослабила государственную власть; зкономика бьша подорвана. При Кадаїпмане-Знлиле І и Бурнабуриаше II Вавилон поддсрживал торговне связи со всеми соседними страиами вплоть до Египта; сохранилась переписка, которая велась около 1370 года с третьим и четвертим Аменофисом. И даже тогда, когда страна освободилась от касситского ига, арамейские бедуинн и вторгавгаиеся с севера ассирийцн позаботились о том, чтобьі вавилонское государство не смогло возродиться. Здесь снова напрашивается прямая параллель с греко-римской культурой. Так же, как впоследствии, Афинам пришлось стать безучастньїм свидетелем постепенного разрушения собственной культури, религии, науки, искусства вьіскочкой Римом, создавшим на базе греческой культури свою бездушную цивилизацию, так и вавилонскому царству с его главним городом Вавилоном пришлось увидеть возрождение своей культури в разбогатевшей Ассирии, которая в конце концов создала ЕІиневию — город, бивший по отношению к Вавилону тем же, чем бил Рим по отношепию к Афинам. Тукульти-Нинурта І (около 1250 года до н. з.) бьіл первьім ассирийцем, которому удалось взять в плен вавилонского царя. При Тиглатпаласаре І (около 1100 года до н. з.) Ассирия стала великой державой, однако при его преемниках она настолько ослабла, что кочевие племена арамейцев не только заставали ее не раз врасплох, но даже располагались поселеннями на ее территории. Лишь Ашшурнасирапалу II (884—860 годьі до н. з.), а вслед за ним Салманасару IV (781—772 годи до н. з.) удалось возродить мощь государства, расширить его граници вплоть до Средиземного моря, завоевать всю Сирию и даже обложить данью финикийские города17. Ашшурнасирапалу город Калах (Кальху) — царская столиця — обязан великолепним дворцом, а Ниневия — храмом Иштар. ’’Семирамида” (Шаммурамат) 243

царствовала четьіре года; ее сьін Ададнерари (810—782 годьі до н. з), решив, что политический успех ”стоит мессьі”, пьітался ввести в Ассирии почитание вавилонских богов, однако только Тиглатпаласар III (745—727 годьі до н. з.) (в Библии он фигурирует под именем Фула), необьїкновенно знергичньїй узурпатор, вернул Ассирии право именовать себя великой державой и в соответствии с зтим поступать. При Тиглатпаласаре III граници государства простирались от Средиземного моря до Персидского залива; он вторгся в предельї Армении и Персии и покорил народьі, которьіе вряд ли удалось бьі покорить кому-либо другому, так как они бьши необьїкновенно воинственньіми; завоевал Дамаск и захватил значительную часть северного Израиля. Помимо перечисленньїх нами царей, страной правили и многие другие, однако они не заслуживают упоминания в кратком обзоре. Мьі переходим к Саргону II (722—705 годьі до н. з.), победителю хеттов Кархемиша, при котором Ассирия испьітала власть, бьіть может, самой жестокой политической централизации. Он бьіл отцом Синаххериба Бесноватого (705—681 годьі до н. з.), разрушившего Вавилон, и дедом Асархаддона (681—669 годьі до н. з.), которьій отстроил Вавилон, одержал на севере победу над киммерийцами, а в 671 году до н. з. завоевал в Египте Мемфис и ограбил его, пополнив казну Ниневии; наконец, он бьіл прадедом Ашшурбанапала (668—626 годьі до н. з.)18, которьій, правда, потерял в борьбе с фараоном Псамметихом І египетские завоевания отца, но зато бьіл силен в интригах и довел своего мятежного брата, правителя Вавилона, до самоубийства. Ашшурбанапал основал величайшую библиотеку древности в Ниневии (ее превзошла только знаменитая александрийская библиотека) и, несмотря на многие военньїе походьі, бьіл скореє мирньїм правителем, чем завоевателем. Из последующих правителей следует упомянуть Синшаришкуна (625—606 годьі до н. з.)19, которьій не смог удержать власть в своих руках и не сумел противостоять все усиливавшемуся натиску мидийцев; он доверился халдейскому полководчу Набопаласару, но тот изменил ему в самьій критический момент, и, когда мидийцьі ворвались на улицьі Ниневии, Синшаришкун сжег себя вместе со своими сокровищами и женами на гигантском костре; согласно Диодору, которьій в свою очередь ссьілается на Ктесия, вьісота костра достигала чуть ли не 400 футов; в костре погибло также сто пятьдесят два золотьіх ложа, такое же количество золотьіх столов, десять миллионов золо ти х талантов, сотня миллионов серебряньїх и множество драгоценньїх пур пурних одеяний. Било ли зто концом вавилоно-ассирийской истории? С воцарением полководна-изменника Набопаласара на вавилонском троне снова появился узур патор. Он расчистил дорогу для своего сина Навуходоносора II (604—567 годи до н. з.), ’’цезаря” Двуречья. Великолепие и роскошь, силу самодержавной власти, которую теперь увидел Вавилон, нельзя отнести только за счет духа, традиции и древнейшей культури зтого города. Все зто било воспринято как би в преломлении через культуру Ассирии и Ниневии. Ни в чем зто новое царство не соприкасалось со старой культурой, старими обичаями, старими общественньїми формами. Сегодня ми називаєм его ’’нововавилонским царством”, зто бьша декадентская цивилизация, сложившаяся на почве старой культури. 244

Все деяния Навуходоносора носили цивилизаторский характер. В дошедших до нас надписях восхваляются его заслуги в области техники: он строил канальї, разбивал парки, соорудил бассейн, воздвиг бесчисленное множество зданий — светских и духовньїх. Однако вслед за расцветом той или иной цивилизации следует ее регресе и упадок. Через шесть лет после смерти Навуходоносора дворцовьій пере ворот смел его династию. Последний пра витель Вавилона Набонид (555—539 годьі до н. з.), чудаковатнй святоша, погиб во время штурма царского дворца, которьій бьіл сдан предателями персидскому царю Киру. Так, в годьі правлення Навуходоносора культура Двуречья пережила свой послед ний подьем.

Л еонард В ул л и (1880— 1960)

В 1927—1928 годах археолог Леонард Вулли в возрасте сорока семи лет приступил к раскопкам города Ура на Евфрате — легендарной родиньї Авраама. Прошло немного времени, и он обнаружил массу богатейших материалов, относящихся к жизни и истории шумерского народа. Вскрьів царские гробницьі Ура, он нашел богатейшие сокровигца и тем самьім расширил наши знання о вавилонской предьіетории, что бьшо более ценно, чем все найденное им золото. В результате зтот древнейший период истории человеческой культури неожиданно заиграл всеми красками. Среди многочисленньїх находок Вулли (перечислять их здесь не место) били две особенно интересние: парик одной шумерской царици и пластинка с мозаичной инкрустацией, так назьіваемьій ’’штандарт” из Ура. Важним для наших знаний о древнейшем периоде истории человечества било открнтие, которое подтвердило историческую достоверность одного из самих впечатляющих рассказов Библии. Наконец, любопнтной била находка, познайомившая нас с похоронними обрядами, сугцествовавшими пять тисячелетий назад, причем такими, о которьіх ми даже и не подозревали. Вулли начал с того, что прорьіл в холме траншею — с зтого обьічно начинялись любьіе археологические исследования. Слой золи, битого кирпича, глиняних обломков, щебня и мусора достигал здесь двенадцати метров; именно здесь находились остатки захоронений царей Ура. В гробнице одной правительници Вулли обнаружил богатьіе украшения, золотив сосудьі, две лодки — медную и серебряную — длиной в шестьдесят сантиметров и головной убор царици. Густой парик украшали три шнура из лапис-лазури и красного сердолика. На нижнем из зтих шнуров висели золотьіе кольца, на втором — золотие буковие листочки, на третьем — ивовьіе листья и золотне 245

Головної» убор и украш ен и я царицьі ІІІуб-ат из царских гробниц в У р е, наиденньїе Л . В уллем . Золото. Около 2500 г. до н. з.

цветьі. В парик бьіл воткнут гребень, украшенньїй золотьіми цистами, инкрустированньїй лапис-лазурью. Спиральньїе золоченьїе нити украшали вис ки, а золотьіе серьги в форме полумесяца — уши. Екатерина Вулли сделала попьітку восстановить по одному из найденньїх здесь черепов внешний облик царицьі, которая некогда носила зтот парик. Прическу она восстановила по изображениям, сохранившимся на глиняньїх изделиях. Зта модель, очевидно, весьма близкая к оригиналу, находится сейчас в университетском музее Филадельфии. Найденньїе изделия свидетельствуют о большом мастерстве обработки драгоценньїх металлов и тонком художественном вкусе. Среди золотьіх украшений, найденньїх в Уре, єсть такие, за которьіе не пришлось бьі краснеть и знаменитому парижскому ювелиру Картье. Весьма важной бьіла и находка так назьіваемого ’’штандарта”. Вулли относит его к 3500 году до н. з.; он состоял из двух прямоугольньїх деревянньїх пластинок, каждая длиной в 55 см и шириной в 22,5 см, и двух треугольников. Можно предположить, что зти пластинки прикрепляли к шесту и несли впереди во время процессий и шествий. Инкрустированньїй перламутром 246

и ракушками на синем фоне из лапис-лазури, зтот ’’штандарт” воспроизводил разньїе сцени из жизни шумеров. Хотя зти изображеиия бьіли не так разнообразньї и подробньї, как, например, стенньїе рельефьі в гробнице вельможи Ти, которьіе, как мьі помним, помогли Маризтту восстановить подробности повседневной жизни древних єгиптян, они все же представляли достаточньїй интерес, а принимая во внимание возраст зтих пластинок, значение ’’штандарта” трудно переоценить. Картина пиршества дает нам сведения об одежде и утвари; мьі видим, как ведут на заклание жертвенньїх животньїх, и таким образом узнаєм, какие животньїе бьши в те времена домашними; дальше мьі видим шествие пленньїх и шествие воинов — оно знакомит нас с оружием; видим, наконец, и колесницьі, свидетельствующие о том, что именно шумерьі первьіми в конце четвертого тьісячелетия стали вводить в боевой арсенал колесницьі, которьім суждено бьіло сьіграть такую важную роль в создании и уничтожении Вавилонской, Ассирийской, Персидской и Македонской держав. И наконец, Вулли сделал своє самое поразйтельное открьітие: в царских гробницах Ура бьіли похороненьї не только цари! Казалось, в зтих гробницах происходили чудовищньїе побоища. В одной из них Вулли нашел несколько стражников: рядом с их трупами так и остались лежать вьіпавшие из рук копья и скатившиеся с голов шлемьі. В углу другой лежали останки девяти придворних дам в головних уборах, которьіе они, вероятно, надели, идя на похорони. У входа в гробницу стояли две тяжелие карети, а в них — скелети возничих; впереди, рядом со скелетами волов, впряженних в карети, лежали скелети слуг. В гробнице царици Шуб-ат20 убитьіе придворньїе дами лежали в два ряда. Там же лежал музикант — арфист. Кисти его рук еще находились на инструменте, покритом драгоценной инкрустацией, на котором он, очевидно, играл в тот момент, когда его настиг смертельний удар. И даже на носилках, где бьіл установлен гроб царицьі, лежали скелети двух людей в той позе, в какой их застала смерть. Что означали все зти находки? Обьяснение могло бить только одно: здесь в честь мертвих била принесена самая большая жертва, на какую только вообще способньї люди, — человеческая жизнь. Здесь имели место человеческие жертвоприношення, и, вероятнее всего, их совершали фанатики жрецьі. Положення скелетон, а также ряд других обстоятельств позволили прийти к виводу, что все зти придворньїе, солдати и слуги последовали за своими повелителями отнюдь не добровольно, как, скажем, индийские вдовьі, сами входившие в костри, на которьіх сжигали останки их мужей. Здесь речь шла об убийстве, о настоящей резне. Зто била кровавая тризна в честь мертвих правителей!21 Какие виводи сделала из зтих находок наука? ”У нас нет никаких письменних упоминаний о подобного рода жертвоп риношеннях. И если не считать данного случая, то археологи тоже никогда не сталкивались с зтим обьічаем или с его пережитками в позднейшие Бремена. Если зти жертви... находят своє обьяснение в обожествлении первьіх царей, то следует отметить, что в исторические времена ни одному даже самому значи247

тельному божеству подобньїх жертвоприношений не совершали — зто лишнее доказательство чрезвьгчайной древности гробниц Ура”. Вулли бьшо суждено сделать еще один шаг на пути изучения зтой древнейшей цивилизации. Перейди к систематическим раскопкам, он наткнулся на глубине двадцяти метров под слоем, в котором находились остатки гробниц, на слой глиньї примерно в два с половиной метра толщиньї. Зтот слой бьіл совершенно чистьій — в нем не бьшо ни черепков, ни мусора, ни каких-либо иньїх следов деятельности человека. Присутствию здесь зтого явно наносного, аллювиального слоя можно бьіло дать только одно обьяснение, причем геологи могли здесь помочь больше, чем археологи. Некогда в стране шумеров произошел настоягций потоп, ибо наносной слой глиньї толщиной в два с половиной метра мог возникнуть только в том случае, если в древнем Шумере некогда разверзлись ”хляби земньїе и небесньїе”. Невиданньїй поток, сметающий все на своем пути, хльїнул на землю: по словам Библии, ’’разверзлись все источники великой бездньї, и окна небесньїе отворились, и лился на землю дождь сорок дней и сорок ночей... вода же усиливалась на земле сто пятьдесят днеио » . Вулли пришел к поразительному вьіводу. Он вспоминал об удивительном совпадении библейского рассказа о потопе с рассказом о потопе в гораздо более древнем, чем Библия, сказаний о Гильгамеше; он вспоминал о том, что в так назьіваемьіх шумерских царских списках бьшо сказано: ’’Потоп бьіл потоп, а после потопа цари вновь спустились с небес”; вспоминал он и о том, что многие древние легендьі и содержащиеся в Священном писании сведения нашли своє подтверждение во время раскопок в Двуречье. Не свидетельствовало ли все зто о том, что потоп, следьі которого обнаружил Вулли, бьіл именно тем потопом, о котором говорится в Библии? Разумеется, зтот исторически достоверньїй потоп, послуживший основанием для рассказов о мифическом потопе, не уничтожил весь людской род, за исключением Утнапиштима — Ноя. По всей вероятности, зто бьшо чрезвьічайно большое наводнение, хотя и не столь уж редкое в дельте Евфрата и Тигра. Те сведения, которьіми мьі располагаем о древнейших шумерских царях, живших ”до и после потопа”, позволяют предполагать, что после потопа шумерские поселенцьі остались живьі потому, что они в отличие от местньїх жителей жили в окруженньїх крепостньїми стенами городах, возведенньїх на искусственньїх насьіпях. Весьма вероятно, что Утнапиштим, шумерский Ной, — реально существовавшее лицо, какой-либо поселенец, колонист, которьій жил ранее в аккадской земле, а потому раньше других узнал, что вода прибьівает, и заблаговременно предпринял соответствующие мери. Что касается обрагценньїх к Утнапиштиму слов бога — ’’плодитесь и размножайтесь и наполняйте землю”, — то шумерские поселенцьі точно вьіполнили зту заповедь. С знергией, которая и по сей день вьізьівает восхищение археологов, они превратили разрушенную потопом страну в цветущую и вьісокоразвитую державу. 248

Свои находки в царских гробницах Ура Вулли датировал четвертим тьісячелетием до н. з.22. До него все нагни сведения об зтой зпохе ми черпали из мифов и легенд. Вулли же сделал ее достоянием истории. Ему удалось документально доказать существование одного из царей того времени, одного из древнейших царей человечества. В своє время существование шумеров било открьіто на оснований косвенньїх данньїх. Ньіне никто не сомневается в реальном существовании зтого народа: достаточно вспомнить хотя би о произведениях шумерского искусства и ремесла, находящегося в наших музеях. Но о происхождении народа, которьій изготовлял все зти вещи, ми по существу и сейчас еще ничего не знаєм. В зтом вопросе м и вннужденьї по-прежнему опираться лишь на косвеннне свидетельства. Бесспорним является лишь одно: шумери, темноволосий, не принадлежащий к семитической ветви народ, ’’черноголовие”, как их називают в надписях, пришли в район дельти Евфрата и Тигра последними. До них страна била уже заселена, по всей вероятности, двумя различннми семитическими племенами. Шумери принес ли с собой более високую, в основном вполне сформировавшуюся культуру, которую они навязали семитам. Но где сформировалась их культура? Зтот вопрос затрагивает одну из больших, до конца еще неясних проблем археологии. Я зик шумеров похож на древнетурецкий (общетюркский). Судя по внешнему облику, они должни принадлежать к индоевропейцам23. Зто все, что ми о них знаєм; дальше начинается область чистих гипотез. Люди, которие поклонялись богам, живущим на вершинах гор, и сооружали для них искусственнне гори — зиккуратн, не могли бить родом с равнинньїх мест. Весьма возможно, что они пришли из високогорньїх районов Азии. В пользу подобного предположения говорит то обстоятельство, что ранняя шумерская архитектура, образци которой бьши обнаружени археологами во время раскопок в Двуречье, совершенно явно видержана в традиционном етиле деревинних сооружений, которий мог внработаться только у народа, живущего в лесистьіх районах. Однако сказать что-либо точно довольно трудно, поскольку зтой теории противоречат некоторие древние шумерские легенди, в которьіх рассказивается о народе, пришедшем в Двуречье со сторони моря. Некоторие косвенние данние подтверждают и зту гипотезу. Наконец, в один прекрасний день англичанин Артур Кейт висказал мисль о том, что ’’чертьі, характернне для древних шумеров, можно и поньїне проследить на Востоке у жителей Афганистана, Белуджистана и еще более дальних мест — вплоть до долини Инда”. Не успел он внеказать зту мисль, как при раскопках в долине Инда, где удалось обнаружить следи високоразвитой древней культури, бьши найдени прямоугольние печати, чрезвичайно напоминавшие своей формой и вигравированнмми на них надписями печати, найденние в Шумере. И все же вопрос о том, откуда прибьіл зтот таинственний народ, остается откритим до сих пор. Но наберемся терпения. Вспомним, в какую даль веков уводят нас находки, еделанньїе в стране ’’черноголових”, и удовольствуемся пока тем, что ’’царские списки” откривают нам еще более далекие перспек тиви. 249

В древнем Вавилоне счет велся по наиболее примечательному собьітию прошлого года, однако уже во времена первой династии Исина (примерно 20 век до н. з.) бьіла предпринята попьітка составить хронологию прошедших веков. От зтих времен и ведут своє начало известньїе нам копни ’’царских списков” — схематических, но тем не менее очень ценньїх для нас таблиц; мьі также располагаем составленной, правда, значительно позднее (4—3 века до н. з.) и весьма приукрашенной историей Вавилона, принадлежащей перу вавилонското жреца Бероса, которьій писал на греческом язьіке. Согласно ’’спискам”, история шумеров начинается со времен сотворения человека. В Библии идет речь о десяти праотцях, если считать от Адама; у шумеров они назьіваются ’’древнейшими царями” и их тоже десять. Израильтянские праотцьі отличались необьїкновенньїм долголетием. Адам, которому бьіло сто тридцять лет, котда родился его первенец, прожил после зтого еще восемьсот лет. ’’Мафусаилов век” стал нарицательньїм для обозначения долголетия. Шумерские владьїки отличались еще большим, поистине фантастическим долголетием. Согласно одному сообщению (в нем, кстати товоря, идет речь только о восьми царях), они царствовали 241 200 лет; согласно же другому (в нем упоминаются все десять царей), — 456 000! Потом бьіл потоп. После потопа вновь возродился человеческий род — он повел своє начало от Утнапиштима, и вавилонские ученьїе, составляя свои хронпки примерно около 2000 года до н. з., внесли в них своих древних царей, которьіе бьіли для них реально существовавшими людьми. Поскольку в число зтих правителей попали и такие, о которьіх легендьі тех времен говорят как о богах и полубогах, а вдобавок в самих хрониках утверждалось, что тридцять три царя первой после потопа династии процарствовали в общей сложности 24 510 лет три месяца и три с половиной дня, нет ничего удивительного в том, что первьіе западноевропейские исследователи отнеслись к ’’царским спискам” с полнейшим недоверием. К тому же до ньінешнего столетия археологам не удавалось найти ни одного документа, где бьі содержалось упоминанпе хотя бьі об одном царе, принадлежавшем к первьім семи династиям после потопа. Однако по мере того, как перед Вулли обнажился в процессе раскопок один древний слой за другим, его доверие к древнпм спискам росло. В зтом смьісле он очутился в том же положений, в каком некогда находился ІПлиман, веривший в Гомера и Павсанпя. И так же, как в своє время великий дилетант ІПлиман, крупнейший специалист-археолог Вулли смог найти подтверждение своєму предположению благодаря одной счастливой находке. На холме аль-Убайд, возле Ура, в Холдее, Леонард Вулли нашел храм богини-матери Нин-Хурсаг с его лестницами, террасами, вестибюлем, деревянньіми, обитьіми медью колоннами, богатой мозаикой, скульптурами львов и оленей. Зто бьіл древнейший в мире храм, в котором огромньїе размерьі соединялись с тонкой художественной отделкой деталей. В зтом храме наряду со многими драгоценньїми и бесценньїми предметами он нашел золотое украшение, а в надписи, вьнравированной на нем, Вулли нашел первое упоминание о человеке, построившем храм. Имя зтого человека бьіло А-анни-падда! 250

Он нашел также известняковую плиту, которая дала ему еще более важньїе сведения. На ней клинописью бьшо вьісечено, что зтот храм бьіл построен А-анни-паддой, царем Ура, сьіном Мес-анни-паддьі, царя Ура. В ’’царских списках” Мес-анни-падда числился основателем третьей династии после потопа, так назьіваемой первой династии Ура; он бьіл одним из царей, реальное историческое существование которьіх до сих пор подвергалось сомнению. Зта глава, в которой рассказьівается о том, как археологи нашли цельїй народ — древних шумеров, — началась с вопросов о черной кошке, платках, которьіе продают на дюжиньї, и о циферблате. Зтим же мьі хотим ее и окончить. Мьі связаньї с культурой шумеров одной нитью, до нас она прошла сквозь те цивилизации, которьіе родились и умерли в разделяющий нас промежуток времени. Влияние шумерской культурьі распространилось на все страньї без исключения — все, что впоследствии достигло своего расцвета в Вавилоне и Ниневии, вьіросло на шумерской почве. Приведем лишь несколько примеров, показьівающих, насколько вся вавилонская культура в целом обязана шумерской и какое значение имели ее достижения для последующих цивилизаций. Кодекс Хаммурапи, вьісеченньїй на стеле, найденной в Сузе, по своєму содержанию представляет собой, по сути дела, компиляцию старошумерских законов и обьічаев. Наиболее удивительно в зтом документе, с нашей точки зрения, толкование понятия виньї -— оно звучит чрезвьічайно ’’современно” — и подчеркивание чисто юридических моментов (при ограничении религиозньіх заповедей). Кровная месть, например, сохранившаяся во времена всех предьідущих цивилизации, а в некоторьіх районах Европьі вплоть до ньінешнего столетия, бьіла в кодексе Хаммурапи почти упразднена. Вместо индивидуальной мести за несп^шведливость существовала месть государственная — зто самое ’’современное ’ в законах, начертанньїх на стеле, найденной в Сузе. Законні бьши жестокими, а обилие суровьіх телесньїх наказаний носило отпечаток восточного деспотизма, но влияние кодекса Хаммурапи чувствуется и в Юстиниановом кодексе и во многих других, даже в кодексе Наполеона. Искусство врачевания у вавилонян, тесно связанное с магией (для римлян слово ’’вавилонянин” или ’’халдей” бьіло синонимом колдуна, мага, волшебника), возникло в Шумере. У вавилонян бьіли медицинские школьї, находившиеся под покровительством государства; во многих случаях врач руководствовался в своем искусстве религиозньїми предписаниями, в других случаях он нес ответственность перед государством, очень часто юридическую. Так, на пример, согласно параграфу 218 закона Хаммурапи, ”если врач сделает человеку тяжельїй надрез бронзовьім ножом и причинит смерть зтому человеку или, снимая бронзовьім ножом бельмо у человека, повредит глаз, ему следует отрубить руку”. Божества шумеров, поклонявшихся небесньїм светилам, мьі находим под другими именами, нередко лишь слегка измененньїми в Вавилонии и Ассирии, в Афинах и даже в Риме. В прямом влиянии шумерской истории и шумерских легенд на Библию мьі уже имели случай убедиться. Изучение шумерами 25]

Победиая стела Н арамсина, найденная в С узах. Красньїй песчаник. Около 2300 г. до н. з.

небесного свода и движения планет превратилось у них в точную науку, оно послужило им основой для создания картьі звездного неба, создания календаря и определения времени. Башни-зиккуратьі бьіли одновременно обсерваториями. Вавилонские жрецьі вьічислили движение Меркурия более точно, чем Гиппарх и Птолемей; им даже удалось вьічислить время обращения Л уни вокруг Земли, причем они определили его всего лишь на 0,4 секунди менее точно, чем современньїе астрономи, вооруженньїе н о в є й ш и м и приборами. Вся математика в Вавилоне основьівалась на шумерской шестидесятиричной системе, которую аккадцьі скрестили с десятиричной. Возникшие из-за зтого затруднения устранялись с помощью счетньїх таблиц — своего рода счетньїх линеек древности. С помощью такой системи счета вавилоняне сумели достигнуть удивительньїх результатов. Достаточно вспомнить, что для древних греков, которьіе бьши в какой-то степени нашими учителями и в области математики и в области астрономии, понятие 10000 связьівалось с понятием ’’тьмьі народа”, понятие миллиона возникло на Западе лишь в XIX веке, а клинописний текст, найденньїй на холме Куюнджик, приводит математический ряд, конечний итог которого вьіражается цифрой 195 955 200 000 000, т. е. такими числами, которьіми не могли оперировать даже во Бремена Декарта и Лейбница. Однако надо сказать, что вся математическая наука вавилонян пагубньїм образом переплеталась с астрологией и пророчествованием, которьіе тоже нашли путь в Западную Европу — через поздний Рим в мавританскую Аравию. Леонард Булли, которому мьі обязаньї большинством наших сведений о таинственном народе ’’черноголовьіх”, приводит пример из области архитектури, свидетельствующий о том, что одно из шумерских изобретений продолжает жить и поньїне. ’’Арка распространилась в Европе лишь со времен Александра Македонского. Греческие архитекторьі жадно ухватились за нее, видя в ней новое слово в строительной технике, и... ввели ее в западньїй мир... Затем то же сделали римляне. Однако арочние конструкции бьіли широко распространеньї еще в Вавилоне. Навуходоносор использовал их при восстановлении Вавилона еще за 600 лет до н. з.; в Уре и поньїне можно увидеть арочную конструкцию в храме Кури-Гальзу — вавилонского царя, которий правил примерно в 1400 году до н. з. Арочние перекрьітия ворот, весьма близкие к современной арочной архитектуре, встречались в домах шумеров еще 2000 лет назад24. Сооружение сводчатого стока води в Ниппуре следует отнести к третьему тьісячелетию до н. з., а сводчатьіе потолки в царских гробницах Ура свидетельствуют о том, что зтот вид сооружений возник по меньшей мере еще на 400—500 лет раньше. Таким образом, здесь четко прослеживается єдиная линия от зари шумерской культури вплоть до нашего времени”. Подводя итог, Булли пишет: ”Если судить о заслугах людей только по достигнутим ими результатам, то шумерам должно здесь по праву принадлежать почетное, а может бьіть, и вьідающееся место. Если же учитьівать и воздействие, которое они оказали на последующее развитие истории, то зтот народ вполне заслуживает еще более вьісокой оденки. Их цивилизации, которая, словно факел 253

в ночи, осветила еще погруженний в варварство мир, вьіпала високая честь стать одной из первьіх движущих сил истории человечества. Мьі виросли в такое время, когда началом всех начал в искусстве считалась Греция, когда думали, что сама Греция, словно Паллада, появилась из голови Зевса-олимпийца. Но нам удалось убедиться в том, что свои жизненньїе сили она черпала в культуре л и д и й ц є в , хеттов, финикийцев, жителей Крита, Вавилона, Египта — им всем она в немалой степени обязана своим расцветом, корни ее уходят еще дальше в глубь веков: за всеми зтими народами стоят шумери”. Проделав шаг за шагом вместе с археологами путешествие в Двуречье, страну потопа и древнейших царей, прослеживая истоки нашей истории, мьі почувствовали дьіхание прошедших тисячелетий. Многое из того, что окружает нас сегодня — и доброе и злое, существовало еще пять тьісячелетий тому назад; когда мьі вспоминаем об зтом, нам кажется, что зти столетия пронес лись, как один день. До сих пор мьі, прослеживая успехи археологов, ограничивались территорией, не вьіходящей в основном за рамки Средиземноморья. Настало время совершить прьіжок в другой мир, весьма отдаленньш, культура и цивилизация которого относятся примерно к той же зпохе. Вместе с археологами мьі совершим путешествие в малоизвестньїй нам мир; он исчез всего лишь несколько столетий назад, но по сравнению с тем миром, с которьім мьі познакомились в предьідущих главах, он покажется нам более чуждьім, варварским, во многом более жестоким и непонятньїм. Итак, мьі отправляемся в джунгли Мексики и Юкатана.

Книга ступеней ”Разрушенньїй город леж ал перед на м и , словно потерпевший крушение корабль: м ачтьі его потеряньї, название неизвестно, ж ипаж погиб, и никто не знаєш, откуда он шел, кому принадлеж ал, как долго длилось его путешествие, что послужило причиной его гибели; лииіь по едва заметному, скореє дахмсе предполагаемому сходству с известньїми нам типам и кораблей мож но с тр уд о м догадаться о т о м , из каких краев бьіл его жи паж;; впрочем, ничего достоверного о нем мьі, вероятно, т а к никогда и не узнаєм Джон Л . Стефенс

Глава 27 Сокровища Монтесумьі

”С первьіми лучами солнца испанский воєначальник бьш уже на ногах и принялся собирать свой отряд. Тревожньїй звук трубьі прокатился по водам и лесам и замер где-то в горах, отозвавшись далеким зхом. Люди становились под знамена; сердца их бились от волнения. Расположение города угадьівалось лишь по священним огням на алтарях бесчисленньїх ступенчатьіх храмов теокалли, едва видних в предутренней дьімке. Но вот наконец первьіе лучи солнца, поднявшегося на востоке над горной грядой, пробили туман и осветили храми; башни и дворцьі стали видни во всем своем великолепии. Било 8 ноября 1514 года1 — знаменательний день в истории: в зтот день европейци впервне вступили в столицу западного мира”. Так один из историков пропіл ого века, В. X. Прескотт, о котором ми еще будем говорить, описнвает тот момент всемирно-исторического значення, когда испанский авантюрист Зрнандо Кортес вместе с четирьмя сотнями воинов получил, наконец, возможность бросить первьій взгляд на Мехико — столицу царства ацтеков. Армия Кортеса прошла дамбу, соединявшую с сушей столицу ацтеков, расположенную на острове посреди озера, и миновала большой деревинний подьемньїй мост; испанцев сопровождал шеститисячний отряд союзних племен, главньїм образом тлашкаланцев — заклятих врагов ацтеков. Каждому из испанцев било ясно, что им предстоит иметь дело с весьма могущественним правителем; об зтом свидетельствовали не только бесчисленние отряди войск, которне окружали их со всех сторон, не только колоссальньїе строения, возвншавшиеся перед ними, но и расскази местних жителей. Однако все зто не поколебало их решения, и они продолжали свой путь. Вступив на главную улицу города, они увидели большую группу людей в пестрнх ярких одеждах; она медленно двигалась им навстречу. Впереди шли три важних сановника с золотими жезлами в руках, за ними медленно плил сверкающий золотом паланкин, его несли на своих плечах ацтекские вельможи. Над паланкином возвишался украшенний драгоценньши камнями и серебром балдахин из разноцветних перьев. Придворние били боси; они двигались размеренним шагом, опустив глаза. На определенном расстоянии процессия остановилась. Паланкин опустили на землю, и из него вьппел високий худощавнй мужчина лет сорока. Цвет кожи у него бьш чуть светлее, чем у его соплеменников, лицо обрамляли гладкие, не очень длинние волоси и реденькая бородка. На нем бил расшитнй жемчутом и драгоценньши 256

камнями плащ, завязанньїй у шеи шнурами, на ногах — золотьіе сандалии, украшенньїе золотом ремни обхватьівали щиколотки. Он шел к Кортесу, опираясь на двух придворньїх; чтобьі ноги его не касались земли, слуги расстилали перед ним покрьівала, вьітканньїе из хлопковой пряжи. Так предстал перед Кортесом Монтесума II, царь ацтеков2. Кортес соскочил с коня и двину лея навстречу Монтесуме, так же опираясь на двух своих офицеров. Пятьдесят лет спустя Берналь Диас, один из тех, кто сопровождал завоевателя, вспоминая об зтой встрече, написал: ”Я никогда не забуду зтого зрелища; хотя прошло уже много лет, оно и сейчас стоит у меня перед глазами, словно все зто бьіло лишь вчера”. Когда зти двоє глянули друг другу в глаза и вьіразили свои дружеские (лишь на словах) чувства, в их лице столкнулись два мира, две зпохи. Впервьіе в истории великих открьітий, которой посвящена зта книга, человек христианского Запада столкнулся не с остатками чужой цивилизации, которую надо бьіло бьі реконструировать, а с самой зтой цивилизацией во плоти и крови. Встреча Кортеса с Монтесумой равносильна, например, встрече Бругш-бея с Рамсесом Великим в Деир аль-Бахари или Кольдевея с Навуходоносором, которого он повстречал бьі вдруг, прогуливаясь по "висячим садам” Вавилона, и с которьім вступил бьі, как Кортес с Монтесумой, в беседу. Но Кортес бьіл завоевателем, а не ученьїм. Красота привлекала его только в том случае, если она воплощалась в каких-то материальньїх ценностях, а величне интересовало его лишь в сравнении с самим собой. Он интересовался только тем, что могло принести пользу лично ему, испанской короне, на худой конец церкви, но отнюдь не науке. (Если только не относить его географические открьітия за ечет жаждьі знаний.) Не прошло и года после зтой встречи, как Монтесума бьіл мертв, а блистательньїй город Мехико — разрушен. Только ли Мехико? Приведем слова Шпенглера: "Зта история дает единственньїй в своем роде пример насильственной смерти цивилизации. Она не угасла сама по себе, никто не заглушил и не тормозил ее развития — ей нанесли смертельний удар в пору ее расцвета, ее уничтожили грубо и насильственно, она погибла, как подсолнух, у которого случаиньїи прохожий сорвал головку . о

і»

ЯЧ

Чтобьі разобраться во всех зтих собьітиях, необходимо бросить ретроспек тивний взгляд на те освещенньїе заревом пожаров, занавешенньїе сутанами и отгородившиеся мечами кровавьіе десятилетия, которьіе вошли в историю христианского Запада под названием "Зпохи конкистадоров”. В 1492 году генуззекий капитан Кристобаль Колон, которьій приобрел мировую известность под именем Христофор Колумб, открьіл во время своего путешествия в Индию острова Гуанахани, Кубу и Гаити, а в последующие свои путешествия — Доминику, Гваделупу, Пузрто-Рико, Ямайку. В конце концов он допльїл до побережья Южной и Центральной Америки. В зти же годьі Васко де Гама проложил истинньїй, то єсть самьій близкий морской путь в Индию, а Охеда, Веспуччи и Фернандо Магальеш4 занялись исследованием южного побережья Нового Света. После путешествия Джона Кабота и круто257

светного плавання Магальеша существование американского континента, протянувшегося от Лабрадора до Огненной Земли, перестало бьіть тайной. А когда Нуньес Бальбоа с пафосом, которьій не бьіл чужд ни одному великому исследователю, вошел в воду Тихого океана и со шпагой в руке торжественно обьявил зтот океан на ’’вечние времена” владением испанской короньї, когда Писарро и Альмагро вторглись с западного побережья в страну инков (Перу), бьіли созданьї все предпосьілки для величайшей в истории Бвропьі авантюрьі. Вслед за открьітием началось исследование, а за исследованием пришло завоевание, ибо Новьій Свет таил в себе колоссальньїе богатства и как новьга рьінок, и как сокровищница, которую можно бьіло грабить. Справедливо будет отметить (отвлекаясь от всякого рода морально-политических макиавеллизмов), что последняя причина бьіла основной побудительной силой, заставлявшей все новьіе и новьіе группьі людей пускаться в самьіе рискованньїе путешествия, причем на таких суденьшіках, которьіх ньіне и на реке-то не встретишь. Впрочем, несправедливо бьіло бьі видеть в манящем блеске золота единственную побудительную причину зкспедиций. Стремление к обогагцению сочеталось не только с жаждой приключений, а корьістолюбие -— не только со смелостью, граничившей с безумством. Исследователи и завоеватели предпринимали походьі не только в своих личньїх интересах, не только для Фердинанда и Изабелльї, а впоследствии для Карла V, но и для папьі Александра VI Борджиа, которьій в 1493 году поделил мир между Португалией и Испанией. Они отправлялись в путь как посланцьі его апостолического вьісочества под знаменами св. Девьі, как миссионерьі, борцьі против язичества, и не бьшо такого корабля, которий отправлялся би в путь без священника, призванного водрузить в нових землях крест. С началом походов исследователей и конкистадоров в Америку мир впервне в истории человечества стал глобальним. Религия, политика, приключения в равной мере внесли в зто свой вклад. Немалую службу зкспансионистской политике зтой поистине всеевропейской держави, в которой ’’никогда не заходило солнце”, сослужили астрономия, география и их отприск — навигационная наука. Идальго устали от пустих мечтаний — им нужньї били дела; зтим в первую очередь обьясняется тот факт, что фанатической вере удалось собрать под своими священними хорутвями всех, кто жаждал приключений5. Зтот краткий обзор вполне достаточен для нашего рассказа. Ми уже неоднократно упоминали о тех случайностях, которие снграли решающую роль в истории науки об исчезнувших цивилизациях. Позтому ми с удовлетворением отмечаем, что Зрнандо Кортес — а он, как человек, откривший ацтеков, интересует нас больше всех остальньїх конкистадоров — должен стать адвокатом. Он презирал зту специальность, и его первая попьітка избежать своей участи, отправившись в путешествие в составе зкспедиции Николая Овандо — последователя Колумба, закончилась неудачей лишь потому, что Кортес сорвался со стени, по которой он, цепляясь за малейший виступ, карабкался на балкон, где ему назначила свидание некая красавица. 258

Повреждения, полученньїе им в результате зтого пикантного приключения (первого достоверно известного нам приключения Кортеса), приковали его к постели, и флотилия Овандо отбьіла без него. Поневоле напрашивается вопрос, не сложилась ли бьі история Нового Света несколько по-иному, если бьі стена, с которой упал Кортес, бьіла немного повьшіе? Впрочем, когда обстоятельства того требуют, люди всегда находятся, даже такие, как Кортес6. Зкспедиция Кортеса бьіла беспримерной. За шестнадцать лет до зтого, когда девятнадцатилетний Кортес впервьіе вьісадился в Зспаньоле, он вьісокомерно заявил губернаторскому писцу, которьій хотел приписать ему земельньїй надел: ”Я прибьіл сюда за золотом, а не для того, чтобьі копаться в земле, как крестьянин”. Однако с золотом нужно бьшо подождать. В 24 года Кортесу пришлось под командованием Веласкеса принять участие в завоевании Кубьі; он отличился в зтой кампании, но бьш посажен в тюрьму за то, что примкнул к противникам Веласкеса, назначенного губернатором острова. Ему удается бежать, его ловят, но он бежит снова. Впрочем, в конце копцов строптивьій идальго мирится с губернатором. Удалившись в своє имение, он первьім на Кубе принимается за разведение вьівезенного из Европьі рогатого скота, добьівает золото и таким образом наживает целое состояние — от 2 до 3 тисяч кастелльянос. Епископ Лас-Касас, один из немногих друзей индейцев в Новом Свете, замечает по зтому поводу: ’’Одному лишь Господу Богу ведомо, сколько индейских жизней бьіло загублено из-за зтих денег; надо думать, он призовет его за зто к ответу”. То, что Кортес нажил своє состояние именно таким путем, сьіграло решающую роль в его дальнейшей судьбе. Теперь, когда он мог финансировать или принять участие в финансировании той или иной зкспедиции, он добился назначений на пост командуюгцего зскадрой, которую снарядил и оснастил вместе с губернатором Веласкесом. Он поставил себе задачу допльїть до берегов той сказочной страньї, о которой самозабвенно рассказьівали местньїе жители7. Однако в последний момент у него снова начались распри с губер натором. Когда Кортес со своим флотом, в которьій бьшо вложено все его состояние и состояние всех его друзей, находился уже в Тринидаде (на Кубе), Веласкес решил арестовать его. Но Кортес пользовался необьїкновенньїм расположением солдат — они буквально молились на него, и исполнение приказа привело бьі к солдатскому бунту. Так Кортес отправился со своими одиннадцатью кораблями (самьій большой из них бьіл водоизмещением в сто тонн) в одну из самьіх авантюристических зкспедиций. В его распоряжении бьшо 110 матросов, 553 солдата — из них 32 арбалет ника и 13 пушечньїх мастеров (артиллеристов), 10 больших фальконетов, 4 мальїх и 16 коней — с зтими силами он собирался завоевать страну, о которой не имел ни малейшего представлення. Кортес обратился с речью к своим воинам; он стоял под сенью черного бархатного знамени, на котором бьш вьіткан красньїй крест и золотом вьішитьі слова: ’’Друзья, последуем за крестом! Под зтим знаком мьі, если мьі веруюгцие, победим”. Вот последние слова зтой речи: ’’Нас немного, но мьі сильньї своей решимостью, и если она 259

нам не изменит, то не сомневайтесь: Всевьішний, которьій никогда еще не оставлял испанцев в их борьбе с язичниками, защитит вас, даже если ви будете окружени толпами врагов, ибо ваше дело — правое и ви будете сражаться под знаком креста. Итак, смело вперед, не теряйте бодрости и верьі. Доведите так счастливо начатое дело до достойного его завершення”. 16 августа 1519 года Кортес висадился на побережье неподалеку от того места, где впоследствии бнл заложен город Санта-Крус. В тот день началось завоевание Мексики. Кортес думал, что ему придется иметь дело с отдельними, разрозненньши племенами, однако оказалось, что ему противостоит государство; он считал, что ему придется померяться силами с динарами, но оказалось, что ему предстоит иметь дело с високоорганизованним народом; он ожидал увидеть на своем пути деревушки, мелкие поселення, а перед ним висились огромние города с храмами и дворцами. Но ничто не повлияло на его решение овладеть зтой страной; вероятно, он принадлежал к числу тех людей, которнх последующие поколения проклинают только в том случае, если они терпят поражение8. Ми не можем останавливаться на подробностях зтого безумного похода, в результате которого Кортес через три месяца очутился в столице Монтесумьі. Он преодолел все препятствия: труднопроходимую местность, губительний климат, неведомие болезни. Он вступает в сражения с армиями противника, насчитивающими тридцать—пятьдесят тисяч человек, и разбивает их на голову. Он продвигается со своим отрядом от города к городу, и молва о непобедимости обгоняет его. Точний расчет полководця сочетается в нем с хладнокровием палача; не раз он учинял массовую резніо. Но, как дальновидньїй политик, он не забивал каждьій раз одарить очередние посольства Монтесуми. Одновременно он старается натравить вассальние племена ацтеков друг на друга, так ему удается превратить в друзей своих вчерашних врагов — тлашкаланцев. Целеустремленно движется он вперед и вперед, и зто продвижение не в силах задержать половинчатне и бесполезние мери Монтесуми, которьій, хотя и располагает по меньшей мере стотнсячной армией, почему-то просит Кортеса не вступать в пределн ацтекской столици. Победний марш Кортеса не поддается обьяснению. Силу его составляли поистине легендарная слава и хорошо организованное и дисциплинированное войско. Здесь, как говорит один историк, ’’снова греки сражались против персов”. Но ’’греки” били сильньї на зтот раз не только своей дисциплиной, они били вооружени огнестрельним оружием — неизвестним страшним оружием для тех, с кем им приходилось сражаться. Кроме того, у них бьши кони, вьізьівавшие смятение среди индейцев: всадник вместе со скакуном представлялся им єдиним фантастическим существом. От зтого суеверия ацтеки не освободились даже тогда, когда отбили у испанцев одного из коней, разрубили по приказанию своего предводителя его тушу на куски и разослали их по всем городам страни. 10 ноября 1519 года, на третий день после того, как испанци вошли в столицу ацтеков, Кортес обратился к Монтесуме с просьбой разрешить построить часовню в одном из отведенних ему и его людям дворцов. Мон260

Ацтекское золотое нагрудное украш ение, изображаю щ ее бога смерти. Найдено в Монте Альбане

тесума немедленно согласился, более того, он прислал на помощь Кортесу своих мастеров. Между тем испанцьі, осмотревшись в отведенном им помещении, заметили на одной из старьіх стенок следьі свежей штукатурки и с уверенностью, которую они обрели в результате бесчисленньїх реквизиций, предположили, 261

Ацтекское золотое украш ени«, н а катером изображеньх игра в мяч; солнце, ба&очка, животное. Найдено в Монте Альбане

что здесь скрьіта* очевидно, недавно замурованная дверь. Их не смущает, что пока еще они здесь находятся на положений го стей, — не задумьівяясь, они взламьівают дверь и зовут Кортеса. Взглянув в пролом, Кортес вьінужден на мгновение закрить глаза: перед ним оказалась большая кладовая, вся заставленная изделиями из золота и драгоценностями. Грудами лежали здесь богатейшие великолепньїе ткани, украшения, драгопенная утварь, чудесньїе произведения ювелирного искусства, золотьіе и серебряньїе изделия, золотьіе и серебряньїе слитки. Бериаль Диас, оставивший нам описание похода Кортеса, заглянул через его плечо. ”Я бьіл, — писал он впоследствии, — еще совсем М О Л О Д Ь ІМ человеком, и мне показалось, что здесь собраньї все богатства мира”. Испанци вказались перед сокровищами Монтесумьі, точнеє говоря, сокровищами его отца, приумноженньїми стараннями сьіна. Кортес сделал самое умное из всего то го, что мог сделать: он приказал немедленно заделать дверь. Он не строил иллюзий насчет своего положення, он знал, что находится на краю вулкана, извержение которого может начаться каждую минуту. При мьісли о том, какие шансьі на успех имела ничтожная кучка испанцев в зтом гигантском городе, где, по примерньім подсчетам, бьіло не менее 65 000 до мов9, поражаешься наглости зтих людей. В самом деле, на что они рассчитивали? Как должна била развиваться далее зта авантюра? Наконец, била ли у них реаль ная возможность вивезти зти сокровища из города на глазах повелителя ацтеков и его многочисленньїх войск? Неужели конкистадорьі били так ослепленьї, что всерьез рассчитивали захватить в зтой стране власть и поработить ее зкономически, так же как они зто сделали на диких островах Нового Света? Да, они действительно били ослепленьї, впрочем, их ослепление не В Ь І262

ходило за рамки реальной политики, хотя сегодня зта политика и представляется в достаточной степени ирреальной. Существовала лишь одна возможность, одно средство получить достаточную власть в столице; изьіскать ее могли только авантюристи, а осуществить — только конкистадорьі. Кортес достаточно хорошо разобрался в истинном отношении ацтеков к Монтесуме, чтобьі понять: если испанцам удастся захватить в плен Монтесуму, любьіе враждебньїе действия его подданних будут исключеньї10. По прошествии некоторого времени Кортес предложил Монтесуме посе литься в том дворце, где жил он, Кортес, и тем самим соединить царскую резиденцию со своей собственной. Он сумел привести убедительнне доводи, подкрепив свою сдержанную просьбу завуалированними угрозами — у дверей стояли в полном боевом вооружении его лучшие воиньї, — и Монтесума, поддавшись на какое-то мгновение ничем не оправданной слабости, согласился. К вечеру того же дня в одном из дворцов Монтесуми, отведенном Кортесу и его людям, в специально внстроенной часовне патери Ольмедо и Диас читали мессу. Слева от них лежали отделенние стеной сокровища, в которнх били кровно заинтересованьї все молитвенно преклоненние испанци, а справа — в другом, непосредственно примнкавшем к часовне помещении, сидел Монтесума — еще царь, сидящий в самом сердце своей держави, но уже не более как заложник в руках кучки бесчестннх людей. Окружавшие его придворние питались утешить своего господина, но он живо чувствовал всю унизительность своего положення. Берналь Диас отмечает, что все испанци били настроеньї •серьезно и благоговейно ’ отчасти из-за самой церемонии, а отчасти потому, что месса призвана била оказать поучительное влияние на погрязших во мраке язнчников”. Все шло как по писаному, успехам Кортеса, казалось, не будет конца, как вдруг одно за другим последовали три собнтия, резко изменившие всю кар тину. Первьіе разногласия возникли в среде самих испанцев. Захватив в плен Монтесуму, Кортес уже не видел больше оснований скривать, что ему удалось найти запрятанние сокровища. Несчастний император попитался спасти своє достоинство, ’’подарив” сокровища великому повелителю Кортеса — далекому испанскому королю — и одновременно принеся ему вассальную клятву; если вспомнить, в каком положений находился Монтесума, зтому акту вряд ли можно придать большое значение. Кортес приказал принести клад в один из залов и взвесить его. Весьі и тири пришлось принести свои — ацтекам они били неизвестни, хотя подданние Монтесуми отлично владели искусством счета. Клад бнл оценен в 162 000 золотих песо; вираженная в долларах (подсчет бьіл сделан в прошлом столетии), зта сумма составляла 6,3 миллиона. Для XVI столетия она била колоссальной, по всей вероятности, таких богатств не имел в своей казне ни один из европейских монархов. Стоит ли удивляться тому, что солдати буквально обезумели, подсчитав, сколько придется на долю каждого? Однако у Кортеса били свои соображения насчет дележа. Да и так ли уж он бьш неправ? Ведь он отправился в поход по поручению испанского короля, 263

Золотьіе н акладки д л я гл аз и рта. Н айденьї в Чичен-Ице

которьій имел все оснований рассчитьівать на часть добьічи". Но кто снарядил корабли, кто и до сих пор сидит по уши в долгах, как не он, Кортес? Ведь наступит день, когда придется их отдавать! И Кортес распорядился разделить всю добьічу на пять частей: одну он отделил для короля, другую взял себе, третяя бьша предназначена частично для Веласкеса (ведь, отправляясь в Мексику, Кортес нарушил его приказ и попросту удрал от него, теперь необходимо бьіло его ’’подмазать”); четвертий пай бьіл отдан пушечньїм мастерам, самопальщикам, арбалетникам и гарнизону Вера-Крус; и лишь оставшуюся часть — одну пятую сокровигц Монтесумьі — поделили между солдатами; на долю каждого досталось по сто песо — ничтожная сумма, если учесть все перенесенньїе ими тяготи, пустяки для тех, кто видел весь клад. Дело чуть бьшо не дошло до открнтого бунта. Начались кровавие дузли. Кортесу пришлось вмешаться; он действовал не строгостью, а обещаниями, утоваривая солдат, как об зтом рассказнвает один из его воинов, ”с помощью красивих слов, которне у него всегда били в запасе на все случаи жизни”. Солдати послушались его. Кортес пообещал им такое вознаграждение, о кото264

ром они и мечтать не смели; однако пока солдатьі получили лишь пятую часть всей добьічи — остальньїе четьіре пятих оставались во дворце. Собьітия, происшедшие спустя несколько месяцев, бьши куда более серьезньіми. Во главе гарнизона Вера-Крус стоял преданньїй Кортесу офицер; он и сообщил конкистадору, что по приказанию разгневанного Веласкеса в гавань Вера-Крус прибьіла зскадра под командованием некоего Нарвазса. Единственная его цель — захватать Кортеса, отстранить его от должности, арестовать за открьітьій мятеж и превьішение полномочий и доставить в кандалах на остров Кубу. От того же офицера Кортес узнает совершенно невероятньїе подробности: на 18 каравеллах Нарвазса находятся 80 всадников, 80 самопальщиков, 150 арбалетчиков и множество пушек. Так Кортес, которьій и без того сидит на пороховом погребе в самом центре враждебной ему столицьі ацтеков, внезапно приобретает еще одного врага — на зтот раз в лице своих соотечественников. Зтот враждебньїй Кортесу отряд не только намного сильнеє, чем его собственньій, — он представляет собой наиболее могцньїе вооруженньїе сильї из всех когда-либо вступавших в бой в Новом Свете. И тогда происходит нечто невероятное, настолько поразительное, что каждьій, кто до сих пор считал Кортеса просто счастливчиком и обьяснял его успехи свойственной ему напористостью и плохим вооружением индейцев, должен бьш теперь изменить свою точку зрения. Кортес принимает решение виступить навстречу Нарвазсу и разбить его наголову. Каким же образом он предполагал зто сделать? Он отваживается оставить две трети своих солдат под командованием Педро Альварадо в Мехико — в качестве гарнизона и одновременно для охраньї Монтесумьі — ценного заложника. Сам же с оставшейся третью, что составляло семьдесят человек, вьіступает навстречу Нарвазсу. Покидая Мехи ко, он умудрился до такой степени запугать Монтесуму рассказами о том, каким наказаниям он подвергнет соотечественников, что нерешительньїй пра витель, ожидая от возвращения испанцев самого ужасного, не желал слушать своих советников и приближенньїх, питавшихся убедить его воспользоваться самьім благоприятньїм для восстания моментом. Более того, стараясь задоб рить Кортеса, он дошел в своей кротости до того, что проводил его (разумеется, под охраной Альварадо) до плотиньї, обнял на прощание и пожелал успехов. Пополнив свой отряд за счет союзников — теперь он уже насчитьівает 266 человек, — Кортес спускается вниз, на равнину, в Tierra caliente. Льет дождь, бушует непогода. Через разведчиков Кортес узнает, что Нарвазс дошел до Семпоальї; таким образом, теперь его отделяет от противника только река. Тем временем Нарвазс, опьітньїй и рассудительньїй воєначальник, решает идти вечером к реке, чтобьі напасть на Кортеса, однако его солдати вьіражают недовольство: кому захочется воевать в такую проклятую погоду? И Нарвазс, уверенньїй, что в зту темную и дождливую ночь Кортес не решится на переправу, возвращается в город и спокойно располагается на отдьіх, целиком положившись на превосходство своих сил. Но Кортес все-таки переправляется через реку. Он застает врасплох часових противника* и вот уже немногочисленние, плохо вооруженньїе со лдати с кличем ’’Espiritu Santo!” — ’’Святой дух!” врьіваются под комапдова265

ниєм Кортеса в лагерь Нарвазса, до отказа набитьій солдатами и вооружением. Зто случилось в ночь под троицьш день 1520 года. Нападение застает Нарвазеа врасплох; в коротком, но ожесточенном ночном бою, озаряемом лишь пламенем пожарищ и вспьпшсами орудий — впрочем, пушкари успевают сделать не более одного вьістрела, — Кортес захватьівает лагерь. Нарвазс сражается на вершине одного из храмов. Метко пущенное копье попадает ему в глаз. Стоньї Нарвазса перекрьівает торжествуюіций возглас Кортеса: ”Победа!” Впоследствии рассказьівали, будто за правое дело Кортеса вступились ’’кокуйо” — светляки фантастических размеров: цельїми роями слетелись они к лагерю, и людям Нарвазса казалось, что их окружает огромная армия, движущаяся при свете факелов. Однак» совершенно очевидно, что заслуга победьі принадлежала Кортесу; все ее значение можно бьіло оценить лишь тогда, когда большинство побежденньїх согласилось принести Кортесу клятву верности и когда он подсчитал трофей — пушки, ружья, коней12. Только теперь, впервьіе за все время зкспедидии Кортеса, в его распоряжении вказа лись действительно мощньїе вооруженньїе сильї. Впрочем, то, что Кортесу каким-то чудом удавалось до сих пор с маленьким отрядом, ему не удалось сделать, имея большую армию.

Глава 28

Обезглавленная цивилизация Испанцьі вторглись в страну с мечов# и крестом: под сенью креста маршировали они, призьівая на помощь ’’Espiritu Santo” — ’’Святой дух”. Крестьі, а затем и церкви поднимались там, где испанцьі утверждались более или менее прочно. Священники исповедовалн воинов перед каждой битвой, служили торжественньїе мессьі после каждой победьі и пьітались обратить в христианскую веру ацтеков. Здесь не место исследовать значение и правомочность миссионерской деятельноеги. Для нас важно одно: вторгшись в царство ацтеков, испанцьі впервьіе столкнулись не с дикими племенами, вся религия которьіх сводится к нескольким обрядам и примитивному анимизму, к обожеетвлению природьі и духа, а с древней религиен, которая хоть и била в целом п о л и т є и с т и ч н о й , но в почитании двух своих главньїх богов — Хуицилопочтли и Кецалькоатля — проявляла явно монотеистические тенденции; кроме того, благодаря тесной связи с астрономией зта религия наложила определенньїй отпечаток на всю цивилизацию страньї, что до сих пор бьшо характерно — во всяком случае, в известном тогда мире — для всемирньїх и искупительньїх религий. Ошибка испанцев и их евященников заключалась в том, что они слишком поздно зто заметили. Но могли ли они зто вообще заметить? Необходимо вспомнить, какое значение имела церковь в начале XVI века. В те годьі, когда Кортес маршировал по Мексике, Мартин Лютер бьіл всего-навсего мятежньїм монахом, автором нескольких крамольних статей, Коперник еще не возвестил миру о своей теории, а Галилео Галилей и Джордано Бруно еще не успели 266

родиться. В те Бремена не существовало искусства, науки, да и самой жизни вне церкви. Все западноевропейское мьішление бьіло христианским. Ограниченность такого представлений о мире, абсолютная вера в его правильность, в вечность его существования и его ©чистительную силу неизбежно порождали нетерплмость. Все, что не бьіло христианским, обь являлось язьіческпм; все, кто жил и мьіслил по-иному, считались варварами. Зти представлення, присуїцие людям XVI столетня, мешали им признавать право на существоваяие каких-дибо ииьіх воззрений даже в тех случаях, когда зти воззренпя являлись следствием ©овершенно другого взгляда на мир, другого восприятия окружаюіцего. Зти представлення бьіли восьма ограниченньіми, и они не могли бьтгь поквлебленьї даже тогда, когда завоевателн Мексики столкнулись с очевидними признаками вьісокоорганнзованной и вьісокоразвитой в ооциальном отяопіении жизни ацтеков, познайомились с их системой образования я воспитанил, узнали о некотормх поистине поразительньїх открьітиях, сделаянмх ацтекскими жрецами в областе астрономии. Уверенности завоевателей в том, что они нмеют дело с динарами, которме нуждатотси в обращении в «етичную «еру. не мот їй иоколебать даже явньге признаки цивилизации: большие города, '„бр їздовая система дорог и свжза, великолепньїе здания и храм ьі. Тлогатейший город Мехико е его лагунами, прудами, улицами, плавающими островами цветов ((’’чинампами”, которме видел еще Александр Гумбольдт) бм ;і для них всего л и ть дьянольским иаваждением13. К несчастью, ре тигия ацтеков включала один обряд, которьш « в самим деле должен бьіл вмзмвагь у каждото, кому приходи гось об атом узнать, чувство отвращеяия и мьтслая о кознях дьявила: в «осударотие ацтеков ботам приносились бесчисленньїе человсческие жертвьі; жрецьі веиармва.ти -обречеииому грудную «летку а извлекали из wee «ц е трепедцугцее, окровав ленное ссрдце. И только теиерь мьі и_*ее я. ч ь т , может, право иа-помнйть вс та-нца я о заживо сожягенньїх ва бесчвслеїшьіх кострах людях Wtqpreax чх собственной инквизпции. Таким образом, в цивтши і а рай ацтеков високая кравствежность сочеталаеь с варварскими обьічаями и ара ищиями. Само свбой разлмеется, что ^йопаяцм не сумели увидеть в зтой дво тсіж нност ї еяггнгтва своеобразнол культу ,рьї: они не смогля понять, что ацтеков в лтл.гчве от ді карел, с котцрьіми ■■пряходилоеь иметь дело Колумбу, Been} ччи а Кабралто. «иоусво бьшо ааттутявать тольдао до тех йор, пока дело ж касалось а х ре тжгии. И т а и т м не оддавали себе отчета в том, что благо даре страху ацтеков перед оружием, оми могли творить безнаказанно любьіе зле, (еяі я я а жаешлягя, тдагхршії-і ь любьіе недостоЙиме поступки — все, Криме одного: крове святотатства т оекверясюпі храмов, (Но именно зто они а сде,іали. В у* зультате Ьіортее чуть ©мло » е * і .шлея «юех илодов саоях **©бед — а воєнних а политнческих. Интересно, что Ьаиболес репчостньгми ‘ 4HVешмверами’' в ®*руже*сии Кортееа бьіли как раз ве свягценн яка. Пагерь» Драв а Ольмсдо (в ©ообевйтости последний) действовали очень осторожно, с большим тактом. 267

Скореє всего первьім, кто предпринял попьітку обратить в христианство Монтесуму, бьш сам Кортес — зто подтверждается всеми сообщениями; бьіть может, он сделал зто, повинуясь бессознательному желанию искупить свои грехи. Монтесума вьіслушал его весьма вежливо, но, когда Кортес стал противопоставлять кровавьім жертвоприношенням религии ацтеков чистую и простую службу католической мессьі, он дал понять конкистадору, что, по его мненпю, человеческие жертвоприношення — обряд более невинний, чем христианский обьічай вкушать плоть и кровь бога. Трудно сказать, бьш ли Кортес настолько силен в споре, чтобьі противопоставить что-нибудь зтой точке зрения. Впрочем, зто его не остановило. Он попросил разрешения осмотреть один из больших храмов ацтеков. Монтесума посоветовался со своими жрецами, и после долгих колебаний разрешение на осмотр било дано. Кортес тотчас отправился на Большой Теокалли — храм, расположеннмй в центре города, неподалеку от того дворца, которнй бнл отведен испанцам. Он внсказал патеру Ольмедо мисль, что зто самое подходящее место для водружения креста, но тот отговорил его. Потом оба они очути лись перед большим камнем из яшми, на котором производилось заклание жертв: их убивали с помощью ножей из обсидиана — вулканического стекла — и увидели статую бога Хуицилопочтли. Он бил ужасен: с точки зрения испанцев, Хуицилопочтли бнл похож на настоящего дьявола, такого, каким его издревле малевала их собственная церковь. Тело зтого безобразного бога — бога войньї ацтеков — било опоясано змеей, сделанной из жемчуга и драгоценних камней. Берналь Диас, которнй и здесь не отставал от Кортеса, отвел взгляд; и вот тут-то он увидел нечто еще более страшное: все стени зтого обширного помещения били залити кровью. ’’Смрад, — писал он впоследствии, — бил сильнеє, чем на бойне в Кастилии”. Он бросил взгляд на алтарь: там лежали три сердца, которне, как ему показалось, еще трепетали и дьімились. Спустившись по бесчисленним ступенькам вниз, испанци обратили внимание на большое здание, стоявшеє на холме. Войдя в него, они увидели, что оно до потолка заполнено аккуратно сложенннми черепами: то били черепа бесчисленних жертв. Один из солдат принялся их считать и пришел к виводу, что их должно здесь бить по меньшей мере 136 тисяч. Вскоре после зтого — время просьб уже миновало, настало время приказаний, подкрепленньїх угрозами, — Кортес занял одну из башен Большого Теокалли. После первого посещения башни Кортес разразился непристойной и грубой богохульной речью, визвав на зтот раз замешательство Монтесуми. Впервие он пришел в волнение и посмел возразить, обратив внимание Кортеса на то, что подобних речей его народ не стерпит. Но Кортес продолжал упрямо проводить свою линию: он приказал очистить помещение башни, соорудить там алтарь и крест, а также поставить изображение св. Деви. Золото и драгоценньїе камнп, находившиеся в храме, били винесени (не будем уточнять, куда именно), а стени украшени цветами. И когда здесь, наконец, грянуло Те Deum, собравшиеся на лестнице и на площадке Большого Теокалли испанци, по словам очевидцев, заплакали от радости. Теперь до того деяния, которое переполнило чашу терпения жителей Мехико, оставался один шаг. 268

Вот как зто случилось. В отсутствие Кортеса — он в зто время отправился навстречу Нарвазсу, чтобьі одержать свою блестящую победу, — ацтекские жрецьі обратились к его заместителю Альварадо с просьбой разрешить им провести в Большом Теокалли (в одной из башен которого, как мьі уже упоминали, находилась часовня испанцев) ежегодньїй традиционньїй праздник с массовьіми плисками, торжественньїми богослужениями и обрядовьіми песнями, посвященньїми богу войньї Хуицилопочтли. Альварадо разрешил, но поставил два условия: 1) ацтеки не должньї приносить при зтом человеческих жертв, 2) при них не должно бьіть оружия. В день празднества в Теокалли собралось примерно 600 ацтеков, в большинстве своем представители самьіх знатньїх родов (сведения об их численности разноречивьі), все они бьіли безоружньї. Надев лучшие нарядьі и украсив себя драгоценньїми камнями и ожерельями, они при ступили к свершению религиозньїх обрядов. Вскоре с ними смешалось множество испанцев в полном вооружении; в разгар празднества раздался условньїй сигнал, по которому испанцьі бросились на ацтеков и безжалостно перебили их. Злодеяние зто совершенно непонятно; оно осталось необьяснимьім и исторически, ибо какое атому, собственно, можно дать обьяснение? Один из свидетелей атой бойни писал: ”Кровь текла ручьями, словно вода в сильньїй ливень”. Когда Кортес, одержав победу, возвратился со своим войском в Мехико, город бьіл уже совсем другим. После несльїханного злодеяния весь народ восстал. Одного из братьев Монтесумьі, Куитлауака, воеставшие поставили во главе войска вместо плененного повелителя и начали штурмовать дворец, в котором укрепился Альварадо. Кортес прибьіл как раз вовремя, но, сняв осаду с дворца, он, таким образом, попадал в западню сам. Более того: каждая вьілазка, которую предпринимал Кортес, бьіла Пирровой победой: он разрушил триста домов — ацтеки уничтожили все мостьі, по которьім он мог бьі отступить из города; он сжег Большой Теокалли — ацтеки с новой яростью бросились на штурм его укреплений. Непостижимьій Монтесума, человек с несомненно богатьім воєнним прошльїм (насколько известно, он принимал участив в девяти сражениях), при котором государство ацтеков достигло наивьісшего расцвета и могущества, стал после вторжения испанцев совершен но безвольним монархом; теперь он предложил виступить посредником между испанцами и своими соотечественниками. Облачившись в парадньїе одеждьі и надев все свои регалии, он взошел на стену дворца и обратился к своєму народу. И тогда народ свершил свой суд над ним — в него полетели камни и стрели. ЗО июня 1520 года Монтесума, которьій до последних дней своей жизни оставался пленником испанцев, умер14. Опасность, угрожавшая испанцам, достигла, казалось, наивьісшей точки. Последний козьірь авантюристов в игре, где на карту бьіла поставлена Мексика, бьш бит, плененньїй ими правитель страньї Монтесума — мертв. Наступила самая страшная ночь Кортеса, ночь, которая вошла в историю под названием ”Ночь печали”. Мьі уже упоминали, что при дележе сокровищ Монтесуми дело дошло чуть ли не до мятежа. 269

Когда Кортес отдал ночью приказ готовиться к прориву, приказ, на которьш его толкнуло отчаяние (ведь он собирался пробиться с кучкой своих людей сквозь армию, насчитьівавшую десятки тисяч солдат), он велел снести в одну комнату все золото, все драгоценности Монтесуми и презрительно сказал: ’’Пусть каждьій возьмет сколько хочет”, а потом добавил: ’’Смотрите, не перегруясайтесь, помните: темной ночью налегке ехать — вернее доехать”. И только ту часть добьічи, которая предназначалась для испанского короля, он приказал навьючить на лошадей, идуїцих в середине колонньї; он рассчитьівал, что в случае пораження сокровища помогут ему оправдаться перед монархом. Старьіе сподвижники Кортеса знали цену его советам и не стали жадничать, но новички, — те, кто присоединился к нему после победьі над Нарвазсом, оставили зтот совет без внимания; они нацепнлн на себя все украшения, какие только могли унести, наполнили золотими слитками пояса и сапоги, привязали покрьітьіе жемчутом и драгоценньгми камнями предмети обихода прямо к телу, одним словом, нагрузились так, что уже после первого получаса пути еле плелись в арьергарде. И все-таки, несмотря на их жадность, большая часть сокровищ Монтесуми осталась во дворце. В зти первьіе полчаса ночи под 1 июля 1520 года испанцам удалось, не возбудив подозрения ацтеков, питавших какую-то удивительную неприязнь к ночньїм боям, пройти через мертвий город и достигнуть плотини. Однако здесь их заметили; раздались окрики часових; загудел огромний барабан — сигнал жрецов Теокалли, и с зтого момента начался ад. Зто действительно бнл ад в полном смисле слова. Испанцам удалось преодолеть о помощью переносного моста, которий они сами же соорудили, первий пролет плотини. Тут пошел дождь, и шум падающей води смешался с шумом весел бесчисленньїх пирог. Крики отчаяния испанцев, которне скользили по мокрой земле и не могли ни на метр продвинуться дальше, перекрнл боевой свист ацтеков. В испанцев полетели камни и стрели, а вслед за зтим, едва различимне в темноте и за стеной дождя, на испанцев обрушились ацтекские воиньї, которне пустили в ход свои боевьіе топорьі и палиць* с остриями из твердого, как железо, обсидиана. Между тем иередовой отряд испанцев, достигший второго пролета, недоумевал, почему задерживается переносний мост. Но вот пришла весть, ужаснее которой трудно бьіло себе представить: переносний мост под тяжестью сражавшихся настолько ушел в землю, что не било никакой возможности его витащить. До зтого момента можно бьіло еще говорить об организованном отступлении, теперь же началось бегство. Паника овладела и солдатами и офицерами. Отряда больше не существовало — осталась кучка обезумевших от страха людей. Каждьгй думал лишь о своем спасений. Вплавь, цеплайсь за хвости лошадей, за доски и бревна, питались они достигнуть берега. Оружие, весцеввде мешки, а в коице концов я золото, которими били наполяени кармани а пояса испанцев, — все кануло в пучину. Здесь ие место описнвать нодробности зтого проиграииого испанцами сражения; достаточно уномянуть, что все они, включай и Кортеса, которий, по единодушному свидетельству очевидцев, проявил настоящие чудеса храбро-

сти, бьіли израненьї, покрьітьі ссадинами и синяками. Наступило утро, хмурое, дождливое. Плотина осталась позади; ацтеки не торопились преследовать испанцев — они занялись подсчетом трофеев. Теперь Кортес мог, наконец, произвести смотр остаткам своего отряда. Сведения современников о потерях, понесенньїх испанцами в зту ночь, разноречивьі. Сопоставляя их данньїе, можно прийти к вьіводу, что отряд Кортеса потерял не менее трети своего состава. Численность войск его союзников тлашкаланцев уменьшилась, по одним сведениям, на одну четверть, по другим — на одну пятую часть. Армия потеряла все ружья и боеприпасьі, часть аркебуз, много коней. Теперь отряд Кортеса представлял собой лишь жалкое подобие того отряда, которьій девять месяцев назад вошел в столицу ацтеков. Впрочем, их путь еще не бьіл закончен. Долгие восемь дней брели они, старайсь идти как можно бьістрее, — не следует забьівать, что все они едва держались на ногах от усталости, к тому же им не хватало едьі; не раз во время пути им приходилось отбиваться от преследователей. Так шли они, стремясь поскорее достигнуть Тлашкальї — земли своих союзников, заклятьіх врагов ацтеков. И когда наконец 8 июля 1520 года они перевалили через хребет, окаймлявший долину Отумбьі, их глазам представилась картина, которая, казалось, не оставляла никакого сомнения в дальнейшей судьбе отряда. Вся долина, через которую пролегал их единственньїй путь, бьіла, насколько простирался взор, заполнена ацтекскими войсками, построенньїми в строгом боевом порядке. Впереди боевьіх колони бьши видньї предводители пле мен; в разноцветньїх одеяниях и украшениях из перьев они резко вьіделялись на белоснежном фоне хлопчатобумажньїх панцирей рядовьіх воинов — словно пестрьіе птицьі на белом снегу. Положение бьіло отчаянное, но у испанцев не бьшо вьібора. В самом деле, что они могли предпринять? Вернуться? Но позади их ожидал плен, а участь людей, попавших в плен к ацтекам, бьша известна: их некоторое время откармливали, нередко посадив на зто время в деревянньїе клетки, а затем приносили в жертву богам. Оставалось одно: попьітаться пробиться вперед. Другого вьіхода не бьіло. Горстке испанцев, лишенньїх огнестрельного оружия, благодаря которому они одержали свои первьіе победьі, противостояла армия ацтеков, насчитьівавшая, по приблизительньїм подсчетам, не менее 200 000 человек. И в зтой безнадежной ситуации, когда, казалось, у испанцев не бьшо ни малейших шансов на успех, внезапно происходит чудо. Разделив свой отряд на три группки, прикрьів их с флангов остатками кавалерии (в отряде оставалось всего лишь 20 всадников), Кортес врезался в бушующее море ацтекских войск, которое, казалось, вот-вот захлестнет его воинов. Кавалеристам удалось пробить узкий коридор в толще неприятеля, но ацтеки сомкнули свои рядьт позади атакующих, словно гибкие травьі позади плуга. Кортес сражается в первьіх рядах: под ним убивают коня — он пересаживается на другого, его ранят в голову, но он продолжает сражаться. Однако его окружают новьіе сильї. Отражая и нанося удари, он внезапно замечает впереди, на небольшом холме, группу великолепно одетьіх всад271

ников, окруживших паланкин. Кортес сразу же догадался, что среди них находится вражеский воєначальник Сихуаку, — он узнал его по возвншающемуся у него над головой боевому штандарту с золотой сеткой, которьій являлся одновременно и знаменем и знаком главнокомандующего. И вот тут-то происходит чудо, которое совершает не пресвятая дева и не какой-нибудь святой, а Зрнандо Кортес. Забьів о ране, Кортес вздьібил коня и, рассьіпая направо и налево ударьі, расчищая себе дорогу копьем и мечом, врезался вместе с двумя-тремя своими ветеранами в фланг ацтеков. Вражеские воиньї не в состоянии его задержать; на полном скаку он подлетает к паланкину... и вот уже вражеский главнокомандующий падает, пронзенньїй копьем Кортеса. С ликуюгцим возгласом вьіхватьівает у него Кортес золотое знамя и вьісоко поднимает его над головой. И тогда поражение оборачивается победой. Увидев в руках белого завоевателя, которьій в зтот момент, вероятно, казался ацтекам еще более могущественньїм, чем их собственньїе боги, своє знамя, свой символ победьі, ацтекские воиньї бросились бежать. В тот миг, когда Зрнандо Кортес поднял над головой вражеское знамя, судьба Мехико бьіла решена — царство последнего Монтесумьі перестало существовать15. Предоставим в заключение слово историку: ”Как бьі мьі ни оценивали зто завоевание с точки зрения моральной, с точки зрения военной, оно достойно восхищения. Кучка авантюристов, плохо вооруженньїх, с весьма скудньїм снаряжением, вьісадилась на побережье мощной державці, населенной горя чим, воинственньїм племенем... не зная ни язьїка, ни страньї, не имея ни картьі, ни компаса... не ведая того, что принесет им следующий шаг, — попадут ли они к враждебно настроенньїм племенам или же угодят в какую-нибудь пустиню; во время первьіх стьічек с местнь^ми жителями они чуть бьшо не терпят поражение, но им все-таки удается продвинуться вперед и дойти до столицьі. Знайомство с вьісокой культурой и моралью зтого народа не только не поколебало их намерения, но даже еще более укрепило его; они умудрились захватать в плен правителя, убить на глазах его подданньїх его министров и, будучи с большими потерями изгнаньї из города, сумели вновь собраться с силами и благодаря искусно разработанной и бесстрашно осуществленной операции возвратиться в зтот город вновь, утвердив тем самим своє господство над всей страной. Разве не удивительно, что все зто смогла осуществить жалкая кучка авантюристов? Зтот факт действительно похож на чудо, во всяком случае, он является беспримерннм в истории”. Для полноти картини следует добавить, что в последовавшие за сражением при Отумбе месяци ацтекский народ сумел в последний раз перед своей гибелью вновь подняться, проявив при новом властителе такую твердость духа, какую во Бремена правлення Монтесуми в нем трудно било даже подозревать; впрочем, для ’’американских римлян”, кем ацтеки и являлись до прихода Кортеса, она бьша вполне естественной. Брат Монтесуми Куитлауак правил всего лишь четьіре месяца — он умер от оспьі; его преемником бил двадцатипятилетпий Куаутемок. Оп ожесточенно защищал столицу своего государства и нанес большой урон получившему солидньїе подкрепления Кортесу — значительно больший, чем все ацтекские полководцьі до него. 272

Однако в конце концов Мехико бьш разрушен, его дома сожженн, боги низвергнутьі, канальї засьіпаньї. (Сегодня город Мехико уже не ’’Венеция”.) Куаутемока испанцьі захватили в плен и повесили16. Вслед за зтим началась христианизация и колонизация страньї. На месте Теокалли, по крутьім ступеням которого жрецьі сбрасьівали во время последней осадьі попавших к ним в руки испанцев, предварительпо вьірвав у них из груди сердце, бьіл воздвигнут видньїй издалека храм св. Франциска. Дома бьіли отстроеньї заново, и уже через несколько лет в городе жили две Т Ь ІС Я Ч И испанских (нередко смешанньїх) семейств и не менее тридцати тисяч индейских. Земля била захвачена испанцами и разделена по принципу так назьіваемого репартимьенто; для всех народов, некогда входивших в царство ацтеков, а также для всех племен, покоренньїх испанцами впоследствии, зто означало рабство; исключение, и то временное, бьшо сделано только для тлашкаланцев, которим Кортес бил так многим обязан. Да и кто мог ожидать, что они останутся свободньїми? Впрочем, успех, от которого вниграла далекая Испания, омрачало одно обстоятельство — потеря сокровищ Монтесуми. Испанци рассчитнвали, что, возвратившись в Мехико, они сумеют разискать оставленную ими в бурную ”Ночь печали” часть клада, но клад исчез бесследно и не найден вплоть до настоящего времени. Пнтаясь вивєдать, куда ацтеки его запрятали, Кортес, прежде чем повесить Куаутемока, подверг его питкам, но так и не сумел ничего добиться. Тогда он приказал обискать все плотини и лагуни. Бьши найдени кое-какие драгоценности и золото на обгцую сумму около 130 000 золотих кастелльянос, что составило примерно одну пятую часть всех со кровищ Монтесуми, то єсть именно ту сумму, которую Кортес собирался преподнести в дар испанскому королю. Но золото ацтеков так и не попало в испанскую казну: корабль, на котором оно било отправлено (об зтом писал в своем письме от 15 мая 1522 года Кортес), бил захвачен французами и обладателем золота нежданно-негаданно стал вместо Карла V Франциск І Французский, разумеется, не ожидавший такого повороте собитий. Вспоминая об зтом, невольно испитиваешь какое-то злорадное удовлетворение. Пора, однако, прервать наше повествование для того, чтоби сделать кое-какие виводи. Книга наша не является рассказом о великих географических открнтиях и уж тем более не историей воєнних и политических завоеваний прошлого. Нас интересует история откритий древнейших цивилизаций, и нам пора, наконец, разобраться в том, какое значение имеют завоевания Кортеса для изучения истории древнейших цивилизаций Центральной Америки. То, что такая древняя цивилизация существовала здесь до вторжения Кортеса, ясно из всего нами рассказанного. Если рассматривать Кортеса не как конкистадора, а просто как одного из первооткрьівателей цивилизации, которая била мертва уже для человека XVII столетия, а для нас и подавно мертва так же, как любая из тех цивилизаций, о которнх ми уже рассказали, возникает вполне закономерньїй вопрос: какие све.ікнин оставили об зтой цивилизации ее современники или их ближайшие пшоїики? 273

И вот тут вьіясняются удивительньїе вещи; так же, как и все остальньїе свидетели, Кортес никогда не упускал случая подчеркнуть лишний раз силу и могущество того народа, которьій он поработил, иначе он бьі проиграл в глазах критически относившихся к нему современников. Однако он никогда не обмолвился и полусловом о том, что он не просто разрушил варварско-язьіческую державу, а фактически, походя, обезглавил целую цивилизацию. Ничего не говорил он также и о том, что, собственно, зта цивилизация собой представляла, каково бьіло ее истинное значение. Если зто егце можно обіяснить духом времени и мировоззрением столетия, которое знало хронистов, но еще не знало историков, то совершенно необьясним друтой, прямо-таки беспрецедентньїй факт: потомство, которое вступило в жизнь в начале XVI века, не только не удержало в памяти подробностей о жизни и культуре ацтеков, но позабьіло даже о самом их сугцествовании. И по мере того, как Новий Свет все сильнеє втягивался в орбиту политической и хозяйственной жизни Европьі (его связь с Европой бьша значительно сильнеє, чем, скажем, у Месопотамии), тот факт, что в Америке некогда существовали государства с самобьітной культурой, бьш настолько прочно забьіт, что вплоть до недавнего времени наука не уделяла изучению зтих цивилизаций того внимания, которого они заслуживали. О пробеле в данной области науки свидетельствуют не только нагни собственньїе недостаточньїе знання, но хотя бьі и тот факт, что в большинстве знциклопедий и во многих специальньїх трудах по всеобщей истории о цивилизациях тольтеков, майя и ацтеков либо вовсе не говорится, либо едва упоминается. Обьясняют зто нередко тем, что древнеамериканские цивилизации не бьіли так тесно связаньї с нашей цивилизацией, как, скажем, вавилонская, египетская и греческая, однако зтот довод нельзя признать состоятельньїм. Вспомним хотя бьі, что не менее далекие цивилизации Китая и Индии гораздо более знакомьі нам, чем древнеамериканские, несмотря на то что и в зкономическом и в политическом отношениях они гораздо более далеки от нас, чем Мексика, полностью испанизированная егце четьіреста лет назад и включенная впоследствии в континентально-американскую сферу влияния. Вспомним еще об одном факте: первьій американский научно-исследовательский археологический институт, основанньїй в 1879 году, занимался на протяжении нескольких десятилетий только раскопками в Европе. И даже сегодня из тех колоссальньіх суми, какие американские научньїе институгьі расходуют на археологические изьіскания, л и ть ничтожная доля попадает в руки нескольких ученьїх, занимающихся археологическими раскопками в той части света, где зти институтьі расположеньї. Таким образом, цивилизация ацтеков — зто не только исчезнувшая, но и забьітая тотчас после открьітия цивилизация; мьі имеем все основания зто утверждать. Мьі так часто упоминали о могуществе и величин цивилизации ацтеков, что пора уже перестать ее переоценивать. Но мьі должньї бьши столь упорно вбивать зто в сознание потому, что среди других американских цивилизаций она бмла открьіта первой и тем самьім обеспечила себе место в зтой книге, где излагается история археологических исследований. Далее мьі увидим, что 274

в Америке бьши и другие, гораздо более значительяьіе цивилизации, и что цивилизация ацтеков сама является всего лишь отблеском еще более вьісокой, более древней культурьі17. Так мьі снова входим в русло нашего рассказа. Мьі приходим ко второму открьітию древней Америки. Оно связано о. именами двух людей — один из них, не переступая порога своей комнатьі, открьіл суіцествование древних ацтеков; другой, пробирайсь сквозь джунгли с мачете в руках, открьіл еще более древний народ, впервьіе обнаруженньш одним из сподвижников Кортеса18. На зтот раз ученьїй отнесся к нему с тем почтением к прошлому величию, которому научились лишь в XIX веке. Впрочем, и аторичное открьітие в общем ничего не дало: для того чтобьі древииє америкаицьі могли занять подобающее им место в истории цивилизации, понадобилось еще и третье, которое бьшо сделано уже в наши дни. Обо всем зтом мьі поговорим в одной из последующих глав.

Глава 29 Мистер Стефенс покупает город Однаждьі ранним утром 1839 года через долину Намотай вдоль гондурасско-гватемальской границьі ехала группа всадников; впереди двоє бсльїх, на некотором расстоянии от них — несколько индейцев. Хотя они бьілп хорошо вооруженьї, прибьіли они сюда с самьіми мирними намерениями. Впрочем, несмотря на все их уверения в миролюбии, они уже к вечору того же дня оказались запертими в ’’ратуше” одного небольшого городка под охраной пьяньїх солдат, которне всю ночь напролст есери лись между гобой и развлекались стрельбой. Таково бьіло не слишком ободриющее начало исследовательской деятельности Джона Ллойда Стефенса, которьій вторично ©ткрил древнюю Америку. Стефенс родился в ІПрюсбери (штат Нью-Йорк) 28 ноября 1805 года, получил юридическое образование и в течение восьми лет работал в нью-йоркских судах. Однако его истинньїм призванием бьіла не юриспруденция: он увлекался древностями, в частности поисками следов древнейших цивилизации. В предьідущей главе ми уже упоминади о том, что американские археологи начали свои исследования с изучения древних цивилизации Старого Света. Не составил исключения п Стефенс: хотя он бьіл американцем, он отправилея не в Центральную Америку, а в Египет, Аравию и Палестину, а на следующий год — в Грецию и Турцшо. О том, что в Центральной Америке бьши бесчисленяьхе памятники древиейшей цивилизации, ои не имел ни малейшего понятия. Лишь впоследствии, когда ему пошел уже тридцять второй год и он вьшустил в свет две книги, ему случайио попало в руки описание одного путешествия, тде содержались «ведення, взволновавшие его до глубиньї души, — зто во многом определило всю его дальнейшую научную деятельность. 275

Книга зта бьіла официальньїм отчетом некоего полковника Галиндо, которьій в 1836 году обследовал по поручению правительства Центральной Амери ки положение местного населення. В своем отчете Галиндо упоминал об остатках самобьітной и, судя по всему, чрезвьічайно древней архитектурьі, с которьіми ему пришлось столкнуться в лесах Юкатана и Центральной Америки. Зти сухие заметки наблюдателя необьічайно взволновали Стефенса. Он стал искать дополнительньїе сведения и наткнулся на историю Гватемальї, написанную Хуарросом, где бьіли приведеньї вьісказьівания некоего Фузнтеса, утверждавшего, будто в его время, то єсть около 1700 года, возле Копана в Гондурасе существовал цельїй комплекс еще хорошо сохранившихся древних построек; он назьівал его ’’цирком”. Зтих скудньїх данньїх оказалось для Стефенса вполне достаточно. Кажется почти невероятньїм, что он не стал узнавать подробностей и лишь весьма поверхностно ознакомился с источниками времен конкистадоров. Но мьі вьінужденьї повторить: открьітия испанских завоевателей, во всяком случае в той их части, которая относилась к древнейшим цивилизациям, попросту вьіпали из обгцественного сознания. Не мог Стефенс знать и того, что где-то, совсем недалеко от него, живет человек, тоже американец, которьій как раз в то время, когда Стефенс начал готовиться к своєму путешествию по Центральной Америке, занялся собиранием и подбором документов об одном из древних народов, населявших в своє время зтот район. Он не знал, что зтот человек мог, не вьіходя из своего кабинета, не только многое рассказать об зтих древних народах, но и предсказать в общих чертах, что именно может бьіть обнаружено Стефенсом во время путешествия. Стефенсу нужен бьіл спутник, и он нашел его в лице своего друга, англичанина Фредерика Казервуда, рисовальщика по профессии. Здесь мьі вновь встречаемся с тем рабочим содружеством, которое не раз наблюдали и ранее; вспомним, как Виван Денон с помощью карандаша запечатлевал находки египетской комиссии Наполеоне или как Зжен Фланден зарисовьівал готовьіе разрушиться памятники, найденньїе Ботта среди развалин Ниневии. В самьій разгар подготовки к путешествию внезапно появилась возможность возложить основное бремя расходов на Соединенньїе Ш тати Америки. Дело в том, что к зтому времени Центральная Америка вошла в сферу зкономических интересов США, и, когда внезапно скончался американский поверенньїй в делах, Стефенсу благодаря его знакомству со времен службьі в нью-йоркских судах с Мартином ван Буреном — президентом США и губер натором штата Нью-Йорк — удалось получить назначение на зтот пост. В результате Стефенс начал путешествие не только с целой кучей рекомендательньїх писем, он сумел прибавить к своєму имени звучньїй титул ’’Encargado de los hegocios de los Estados Unidos del Norte” — ’’поверенного в делах Соединенньїх Штатов Америки”. (Скольких пионеров археологии мьі уже встречали в роли дипломатові) Все зто, однако, не спасло его от нападения пьяной солдатни. В 1839 году с ним произошло в Центральной Америке примерно то же самое, что случилось шесть лет спустя на берегах Тигра в Месопотамии с Лзйярдом: тот и другой попали в страну в самьій разгар мятежа. 276

В те Бремена в Центральной Америке существовали три большие партии: партия Морасана. зкс-президента республики Сан-Сальвадор, партия мулата Феррерьі в Гондурасе и партия индейца Каррерьі в Гватемале. Каррера вместе со своими приверженцами, которьіх не слишком дружелюбно назьівали ’’качурекос” (’’фальшивая монета”), находился в полной боевой готовности. Сражение у Сан-Сальвадора между Морасаном и Феррерой, в котором Морасан получил ранение, закончилось, однако, его победой, и население ожидало вступления его войск в Гватемалу. По той самой дороге, по которой ожидали прибьітия войска Морасана, и продвигался со своим небольшим отрядом Джон Ллойд Стефенс. Страна бьіла разорена. Опереточньїе генера і ь і и бандитские вожаки сменяли друг друга в руководстве отрядами и отрядиками (в их состав входили индейци, негрьі, два-три европейских офицера-авантюриста и бегльіе солдатьі из итальянской армии Наполеона); причем они не стольно воевали, сколько занимались грабежами и мародерством. Деревни бьіли разграбленьї, население голодало, ”no hay” — ’’ничего нет” — таков бьш постоянньїй ответ на просьбу Стефенса продать хоть бьі немного провизии. Ничего, кроме водьі. Они остановились на постой в ’’ратуше” одного городка. Облеченньїй знаками своей власти — палкой с серебряньїм набалдашником, алькальд зтого городка принял их весьма недоверчиво. Ночью он ворвался с отрядом, состоявшим примерно из двадцяти пяти человек, в помещение, занятое Стефенсом и его людьми. Командовал отрядом офицер, сторонник Каррерьі, которого Стефенс, рассказьівая об зтом приключении, назьівает ’’господином в блестящей шляпе”. Последовавшие за зтим собьітия приняли несколько шумний характер; Августин, слуга Стефенса, получив удар мачете в голову, стал кричать: ’’Стреляйте, сзр, стреляйте!” Стефенс предьявил при свете лучини свой паспорт и печать генерала Каскара, дезертировавшего в своє время из наполеоновской армии, которнй пользовался известностью и влиянием в стране и чьей поддержкой Стефенс успел заручиться. Что касается Казервуда, то он пнтался разьяснить подвнпившим солдатам основи международного пра ва, в частности положение о неприкосновенности личности дипломатов, впрочем, на солдат зто произвело еще меньшее впечатление, чем паспорта. С одной сторони, ситуация несколько напоминала сцену из ”Фра-Дьяволо”, с другой — принимала все более и более серьезний оборот, так как на Стефенса сказались направленннми дула трех мушкетов. Развязка била оттянута появлением второго офицера, явно више рангом, чем первьій, ибо на нем била еще более блестящая шляпа. Снова били проверенн паспорта. Офицер строжайше запретил насилие, но предупредил алькальда, что он отвечает за пленников головой. Пока он говорил, Стефенс успел набросать записку генера лу Каскара. Для большего зффекта он запечатал ее американской пятидесятицентовой монетой. ’’Орел распростер свои крьілья, звездьі сверкнули при свете лучини, и все подошли поближе, чтобьі получше рассмотреть монету”. Маленький отряд Стефенса не мог уснуть. Охранявшие их солдати, расположившись лагерем вокруг ’’ратуши”, шумели, орали и весьма невоздержанно пили водку. Внезапно перед пленниками вновь предстал алькальд, позади 277

него шествовали изрядно подвьіпившие солдатьі. В руке он держал письмо Каскара — следовательно, оно бьіло еще не отослано! Тут Стефенса ’’прорва ло”, и то, что не смогли сделать ни дипломатическе паспорта, ни уговорьі, ни ученьїе разьяснения Казервуда, сделал грозньїй тон Стефенса. Алькальд немедленно послал одного из индейцев отнести письмо и исчез вместе со всей своей свитой. Стефенс решил запастись терпеяием. Впрочем, напряжснная ситуация разрядилась сама собой. На следующее утро, когда солнце уже поднялось, к Стефенсу явился трезвнй, как стекльшіко, алькальд с официальньїм визитом примирення. Что касается солдат, то они, повинуясь новому приказу, убрались восвояси еще до восхода солнца. Копан расположен в штате Гондурас возле реки того же названий — она впадает в Мотагуа, а затем в Гондурасский залив. (Не следует смешивать его с городами Кобан на Рио Кобане и Кабахон, которьій находится северо-западнее Копана, уже в Гватемале.) В своє время зтой дорогой шел Кортес, когда он отправился после завоевания государства ацтеков в 1525 году из Мехико в Гондурас, для того чтобьі наказать одного предателя; дорога протянулась более чем на тисячу километров сквозь горн и девственньїй лес. Продолжая свой путь, Стефенс, Казервуд, проводники-индейцьі и носильщики вскоре углубились в лес, и, когда над ними, словно зеленое море, сомкнулись джунгли, они постепенно начали понимать, почему до них здесь побивало так мало путешественников и исследователей. ’’Зелень, — писал за триста лет до зтого о таких же лесах Кортес, — отбраснвала такую густую тень, что солдатьі не видели, куда ставить ногу”. М ули по брюхо проваливались в трясину, и, когда Стефенс и Казервуд, пнтаясь им помочь, слезали с коней, колючие растения царапали их лица и руки. Томительная жара и духота вьізнвали усталость и вялость; над болотами плясали тучи москитов — вестникок лихорадки. ”Зтот климат, — писали о тропической низменности еще за сто лет до путешествия Стефенса испанские путепіественникп Дон Хуан и Уллоа, — истощает сильї мужчин и убивает женщин при первьіх родах. Бики теряют в весе, у коров пропадает молоко, наседки перестают нестись”. Природа ничуть не изменилась со времен Кортеса, и, если би не военние собнтия, которне с самого начала обрекли на неудачу дипломатическую деятельность Стефенса и благодаря которим ему не оставалось ничего другого, как отдаться страсти к путешествиям, он, возможно, повернул би назад. Стефенс принадлежал к числу людей, которьіе в самих тяжельїх условиях остаются восприимчивнми к очарований» новизни. Зтот лес не только измативал нерви ■ таил в себе ке только ьоомь^лвоспі —он одяовременно бьіл и удивнтелько привлехательним — для гл а и , для гл уха, для о&вяяпи. Нз н и з и н тянуло за іахом перегвоя, какнх з д с с ь только ке било деревьев: красное, кежевенное, камьпновое! Раскиснув п гтн г".п п шатер кз двеяадцатиметрових листьев, стояли пальми. Внияательньт наблюдягель мог увидеть и орхидею. Кое-где виднелись ананаси, похожие на горшки с цветами. 278

’’Женений монастьірь” в Чичен-Ице. Гравю ра XVIII в.

А когда к вечеру лес наполнялея звуками, можно бьіло усльшіать вопли обезьян-ревунов, вьікрики попугаев, кваканье, визт, рьїкание и даже внезапно обрьівающиеся приглушенньїе предсмертньїе стоньї загнанного хищником животного. Стефенс и Казервуд пробивались сквозь такие дебри, которьіе, как говорится, и в дурном сне не привидятея. Исцарапанньїе до крови, покрьітьіе трязью и тиной, с воспаленньїми тлазами, они шли и шли вперед. Неужели здесь, в зтих джунглях, в зтом заколдованном мире, которьій, казалось, всегда бьш таким, находились когда-то каменньїе здания, большие каменньїе постройки? Стефенс не кривил душой; он сам честно признавалея, что, по мере того как он углублялея в зто зеленое царство, им все сильнеє овладевало неверие: ’’Должен сознаться, мьі оба — и господин Казервуд и я — несколько сомневались в успехе и приближались к Копану, скореє надеясь, нежели ожидая обнаружить там чудеса”. Но скоро наступил момент, когда чудеса стали явью. Разьіскать где-нибудь в незнакомом лесу остатки какого-то сооружения — немого свидетеля давно прошедших времен, — конечно, интересно, такая находка дает пищу уму. Тем не менее никому не придет в голову називать зто чудом. Однако Стефенсу, которьій обьездил чуть ли не половину Востока 279

и посетил почти все места, где бьши найденьї остатки цивилизаций древних народов, бьіло теперь суждено при всем отсутствии надежд найти нечто особенное, увидеть нечто такое, что в первьій момент буквально лишило его дара речи. Когда же он пришел в себя и подумал о том, каное большое значение для науки будет иметь сделанное им открьітие, он едва не уверовал в чудо. Добравшись до Рио Копан, путешественники зашли в расположенную неподалеку деревушку, чтобьі познайомиться с местньїми жителями — обращенньїми в християнство метисами и индейцами. Зятем они продолжили свой путь в джунглях, пока внезапно не наткнулись на сложенную из четьірехугольньїх каменньїх плит крепкую и хорошо сохранившуюся стену; рядом с ней они увидели множество ступеней, которьіе вели к террасе, настолько заростей, что определить ее размерьі бьіло невозможно. Взволнованньїе зтим зрелищем, но еще опасаясь дать волю своим чувствам (кто мог поручиться, что перед ними не просто остатки какой-нибудь старинной испанской крепости?), они свернули с тропинки и увидели, что их проводник, яростно работая ножом, прокладьівает себе дорогу среди сплетення лиан. Сделав несколько взмахов, он раздвинул лианьї, словно занавес перед началом спектакля, и, как бьі отдавая на суд критики своє собственное произведение, указал рукой на високий темньїй предмет — deus ex machina в истории зтого открьітия. Когда Стефенс и Казервуд при помощи мачете пробились к нему поближе, они увидели стелу — високий обелиск, какого им еще никогда не приходилось видеть. Зтот обелиск бьш к тому же вьіполнен в такой художественной манере, с которой им не довелось встречаться ни в Европе, ни на Востоке и о существовании которой в Америке они не могли даже подозревать. Перед ними бьіл каменньїй монумент с совершенно поразительной орнаментикой. Великолепие орнамента заставило их в первьій момент даже усомниться в том, сумеют ли они зтот памятник описать. Четьірехугольньїй обелиск (ми приводим данньїе последуюгцих измерений) имел в висоту З м 90 см, в ширину — 1 м 20 см и в толщину — 0,9 м. Он бил сплошь покрьіт скульптурними изображениями. Зти крупньїе массивние скульптури резко вьіделялись на фоне сочной зелени, окружавшей обелиск; в их вьіщербинах еще сохранились следьі краски, некогда, вероятно, покрьівавшей зти изваяния снизу доверху. На фасаде вьіделялось рельефное изображение какого-то мужчини. ”Его лицу бьіло придано торжественно-серьезное виражение, способное внушить страх”. С боков обелиск бил весь испещрен какими-то загадочньїми иероглифами, сзади украшен скульптурами. ’’Ничего похожего нам видеть еще не приходилось”. Стефенс бьіл очарован и околдован, но он принадлежал к числу настоящих учених и не бьіл склонен делать поспешньїе виводи. Он позволил себе вьісказать только предварительное заключение, и впоследствии оно оказалось абсолютно правильним! Зтот неожиданно найденньїй монумент... убедил нас в том, что предмети, которьіе мьі разьіскиваем, представляли бьі существенньш интерес не только как остатки цивилизации неизвестного нам народа, но и как памятники 280

искусства; наряду с вновь открьітьіми историческими документами все зто явилось бьі свидетельством того, что народ, некогда населявший континент Америки, вовсе не бьіл ’’диким”. Но когда Стефенс, расчигцая себе дорогу при помощи мачете, проник в сопровождении Казервуда в гущу джунглей, когда он обнаружил второй, третий, четвертьій — в общей сложности чотирнадцять зтих диковинних, украшенньїх скульпторами обелисков, один удивительнее другого, он пошел в своих виводах значительно дальше. Тогда он (вспомним, что ему били хорошо известни памятники страни на Ниле: он видел их собственньїми глазами и знал, какой внсокой цивилизации они обязаньї своим существованием) заявил, что многие из тех монументов, которне он нашел здесь, в джунглях Копана, ’’внполнени с гораздо большим вкусом, чем самьіе красивие монуме нти єгиптян, другие же по своим художественним достоинствам по меньшей мере равньї им”. Для того времени зто утверждение било чудовищньїм. Когда в одном из своих писем Стефенс поделился новостью о находках, его сообщения вьізвали не только недоверие, но и смех. Бнл ли он в состоянии доказать то, что утверждал? ”С чего начать?” — спрашивал он себя, смущенний размерами зтих монументов и непроницаемостью зелених стен, которие их окружали. ”Предприятие почти совершенно безнадежное. Руиньї разбросаньї по всему лесу. Здесь, правда, єсть река; он а впадает в тот же океан, на берегу которого лежит Нью-Йорк, но на реке стремнини и пороги. Остается одно: распилить ту или иную статую и таким образом перевезти ее в качестве образца, а с остальньїх снять слепки”. И добавляет: ”Ведь слепки из Парфенона, хранящиеся в Британском музее, считают ценннми памятниками”. Однако впоследствии он отказался от зтой мисли. Ведь с ним бьш Казервуд, и он обратился к художнику с просьбой приступить к делу. Казервуд, автор великолепних зарисовок египетских памятников, пришел в замешательство; хмурясь, он щупал каменние лица изваяний, таинственнне иероглифьі, причудливий орнамент, проверял вновь и вновь освещение, смотрел, как ложатся тени на великолепно изваянние рельєфи, и качал головой... А в зто время Стефенс, не успокаиваясь, посилает проводника назад, в деревню, расспросить, не может ли кто-нибудь сообщить что-либо об зтих таинственних статуях. Такових не находится. Кто мог создать зти високохудожественнне произведения? ’’Quien sabe?” — ”Кто знает?” — таков стереотипний ответ. Вместе с метисом Бруно, деревенским портним, он забирается все дальше и дальше в джунгли и находит все новие и новьіе статуй, стени, ступени и терраси. ”Огромнне корни опрокинули с постамента один из монументов, вокруг другого обвились ветви, и он висел в воздухе, третий бьіл опрокинут на землю и весь опутан вьющимися растениями. Еще один, наконец, стоял вместе с алтарем посреди целой рощици деревьев, словно охранявших его покой и защищавших его, как святиню, от солнца. В торжественной тишине леса он казался божеством, погруженним в глубокий траур по исчезнувшему народу”. 281

К тому времени, когда Стефенс вновь встретился с Казервудом, он насчитал по меньшей мере полсотни стел, статуй и других достопримечательностей, которьіе необходимо бьшо зарисовать. Но Казервуд, опьітнейший рисовальщик Казервуд, вновь качает головой. Здесь рисовать нельзя: слишком мало света. Надо сначала наладить освещение. В зтом сумраке из-за теней нечетко видньї контурьі. Они решают отложить работу на следующий день. Необходима помощь, а для зтого надо сходить в деревню. Но вот идет какой-то метис, он одет лучше и ярче, чем их носильщики, да и другие местньїе жители, с которьіми им доводилось встречаться. Может бьіть, он хочет им помочь? Однако, приблизившись, зтот смуглий человек неожиданно представляется им как дон Хосе-Мария и предьявляет документи на право владения всем участком — от реки Копана и дальше, включай и тот район, в котором находятся найденние Стефенсом и Казервудом монументи. Стефенс хохочет. Мисль о том, что зти руиньї в джунглях могут кому-то ’’принадлежать”, кажется ему абсурдной, и, когда дон Хосе-Мария начинает рассказнвать, что ему приходилось уже сльшіать об зтих монументах, Стефенс преривает его на полуслове и отсилает назад. Однако вечером, лежа в своей маленькой хижине, Стефенс вновь возвращается к зтому вопросу. Кому же в самом деле принадлежат зти руиньї? И, уже засипая, он приходит к следующему категорическому виводу: ”По всей справедливости они принадлежат нам; хотя я не знал, как скоро нас могли отсюда попросить, я все-таки решил, что они должни принадлежать именно нам. Потом перед моими глазами замелькали какие-то неясние видения, мисли о славе и благодарности... я натянул на себя одеяло и уснул”. На следующий день в джунглях раздались резкие короткие удари мачете. Индейци пометили всего десяток деревьев; когда одно из них срубали, оно, падая, увлекало за собой остальние, разривая сеть лиан и других вьющихся расте ний. Стефенс наблюдал за индейцами. Он искал в их лицах следи той творческой сили, которая могла породить зти каменньїе изваяния. Зтой чуждой незнакомой творческой силе бьши присущи зловеще гротескние чертьі, однако она нашла своє внражение в такой внсокохудожественной форме, которая не могла возникнуть вдруг, из ничего: она могла формироваться лишь постепенно и на соответствующей почве. Пока Казервуд устанавливал свой мольберт, чтоби воспользоваться полученним благодаря старанням индейцев освещением, Стефенс вновь углубился в джунгли. Он дошел до стени, находившейся на берегу реки. Она била гораздо вьшіе, чем ему показалось в первий раз, и ограждала большую площадь; стена очень сильно заросла, казалось, что на нее нахлобучена огромная шапка из дикого терна. Пробиваясь сквозь заросли, Стефенс и сопровождавший его метис услнхали крики обезьян. "Ми впервие встретили здесь зтих человекообразннх; в окружении великолепньїх памятников они показались нам духами усопших, принадлежавших к исчезнувшему племени, духами, охранявшими развалини своих бивших поселений”. 282

Затем Стефенс увидел строение, напоминавшее по форме пирамиду. Он пробился к широким ступеням лестнидьі; они бьіли искривленьї, сквозь щели проросли молодьіе побеги. Лестница вела из сумрака кустарников ввьісь, туда, где зеленели кроньї деревьев, к террасе, которая находилась не менее чем в тридцати метрах над землей. Стефенс почувствовал головокружение. Какому народу принадлежали все зти сооружения? Когда он вьімер? Сколько веков назад он построил зту пирамиду? В какую зпоху, с помощью каких орудий, по чьему поручению и в честь кого бьіли изваяньї все зти бесчисленньїе скульптури? Одно представлялось несомненньїм: ни один город, какой би он ни бьш, не мог создать все зти творення обособленно — за ними должен бьіл стоять сильний и могущественний народ. И, когда он представил себе, как много подобних, никому неведомих городов-развалин еще, бить может, ждут своего исследователя в джунглях Гондураса, Гватемали и Юкатана, его бросило в дрожь при мисли о вели чин стоявшей перед ним задачи. Его обуревали тьісячи вопросов, и он не мог ответить ни на один из них. Он взглянул вниз, туда, где сквозь листву виднелись монументи. ’’Разрушенньїй город лежал перед нами, словно потерпевший крушение корабль: мачтьі его потерини, название — неизвестно, зкипаж погиб, и никто не знает, откуда он шел, кому принадлежал, как долго длилось его путешествие, что послужило причиной его гибели; лишь по едва заметному, скореє даже предполагаемому сходству с известньїми нам типами кораблей можно с трудом догадаться о том, из каких краев бьш его зкипаж, впрочем, ничего достоверного о нем ми, вероятно, так никогда и не узнаєм”. Когда он, возвратившись назад, захотел посмотреть, какови успехи Казервуда, его глазам представилась странная картина. Художник стоял перед той самой стелой, которую они обнаружили первой; около него валялись бесчис ленньїе листи бумаги. Стоя чуть ли не по щиколотку в болоте, забрнзганньїй с ног до голови грязью, надев из-за москитов, которих здесь била тьма-тьмущая, перчатки и закутав лицо, так что неприкритими оставались только глаза, он работал с сосредоточенной настойчивостью человека, решившего во что би то ни стало, любой ценой преодолеть препятствия. Казервуд, один из последних великих рисовальщиков, традиции которих в какой-то мере отразились еще в английских гравюрах начала нннешнего века, заглохнув затем в формалистических експериментах, очутился перед задачей, разрешить которую, казалось, бьш не в силах. Дело в том, что мир образов, с которнми он здесь столкнулся, бьш совершенно непохож на все то, с чем ему приходилось встречаться до сих пор; зтот мир бил настолько далек от европейских представлений, образов, идей, что карандаш буквально отказьівался повиноваться: не удавалось соблюсти пропорции, угл и сдвигались, и даже с помощью ’’camera lucida” — обичного в те годи вспомогательного средства — Казервуд не мог добиться результатов, которне хотя би в какой-то степени удовлетворили его. Пойди разбери, что там, собственно, такое — орнамент или какая-нибудь часть человеческой фигури. А вот здесь — глаз, солнце или просто какое-то символическое изображение? А вот? Голова животного? Допустим. Но где же водились такие 283

звери, продуктом чьей фантазии явились зти ужасньїе мордьі, на какой почве возникли зти причудливьіе представлення? Используя в качестве материала камень, неизвестньїе скульптори и художники создали уникальньїе образьі — подобньїх им мировое искусство еще не знало. ’’Казалось, писал Стефенс, — будто идол чванится своим искусством, а две обезьяньї, расположившиеся на соседнем дереве, смеются над ним”. Казервуд трудился с утра до вечера; наконец, настал день, когда рисунок удался. Ему бьшо суждено визвать громкую сенсацию. Но тут случилось нечто странное. Рассчитьівая на помощь, Стефенс вступил в более близкий контакт с населением деревушки. Отношения развивались на дружеской основе, ибо Стефенс мог, в свою очередь, помочь местним жителям, как зто нередко бьівало с исследователями, медикаментами или добрьім советом. Потом начались распри. Вновь и вновь, с редкой настойчивостью появлялся дон Хосе-Мария и предьявлял свои документи на право владения тем участком джунглей, где вели свои изьіскания Стефенс и Казервуд. Из разговоров с ним вияснилось, что обнаруженние исследова телями развалиньї совершенно не интересуют его и никогда не будут интересовать, что ему наплевать на всех найденньїх ’’идолов”, — его надоедливость обьяснялась просто-напросто тем, что он чувствовал себя ущемленньїм в своих правах собственника. Понимая, что он находится в стране, где политические страсти накаленьї до предела, Стефенс хотел любой ценой сохранить хорошие отношения с местньіми жителями. Зто привело его к неожиданному решению: ’’Сколько ви хотите за руиньї?” — напрямик спрашивает он у дона Хосе. ”Я думаю, — пишет Стефенс, — что зто бьіло для него не менее неожиданно, чем для меня, и ввергло его в не меньшее смущение, чем если бьі я вьіразил пожелание приобрести в собственность его бедную старую жену, которую ми лечили от ревматизме... Казалось, он никак не мог решить, кто из нас двоих рехнулся. Приобретаемое владение не имело никакой цени, и потому моє предложение показалось ему подозрительньїм”. Для того чтобьі убедить дона в солидности своего предложения, Стефенсу пришлось предьявить все свои документи, из коих явствовало, что он, Сте фенс, человек безупречного поведения, ученьїй-путешественник и одновременно поверенньїй в делах великих и могучих Соединенньїх Штатов Америки. Все зто вслух зачитал дону Хосе некий грамотей, по имени Мигель. Бравий дон Хосе долго переминался с ноги на ногу, а потом, сказав, что он обо всем зтом поразмьіслит на досуге, отправился восвояси. На следующий день все началось сначала. Мигелю вновь пришлось читать дону Хосе документи, впрочем, и после зтого дело не сдвинулось с места. Тогда Стефенс, которьій видел в покупке древнего города Копана единственную возможность сохранить спокойствие и мир в зтой заброшенной в джунг лях деревушке, разьнрал следующую, поистине комическую сцену. Притащив чемодан, он винул свой мундир дипломата. Дипломатическую миссию он, правда, уже давно считал неудавшейся, но зачем же мундиру пропадать? И поверенньїй в делах США торжественно облачился на глазах у изумленного 284

метиса в свой парадньїй мундир. Правда, зтот мундир не очень гармонировал с клетчатой рубашкой, бельїми, забрьізганньїми до колен желтой грязью панталонами и помятой, отсьіревшей от дождя панамой, правда, дождь, которьій лил весь день, еще не прекратился полностью — с деревьев еще капало, а по земле растеклись грязньїе лужи, но прорвавшийся сквозь тучи солнечньїй луч заплясал на больших пуговицах с изображением орла и осветил золотую тесьму, придав тем самьім всем дальнейшим словам Стефенса ту авторитетную силу убеждения, которая не может не принести результатов. Зтот спектакль не мог не оказать воздействия на дона Хосе-Мария! Сопротивление его бьіло сломлено, и Джон Ллойд Стефенс, которьій впоследствии писал, что в зтом странном одеянии он ”бьіл похож на негритянского царька, встречающего прибивших к нему с визитом британских офицеров — в шляпе, мундире, но без ’’невьіразимьіх”, становится владельцем древнего города Копана. Позднее он добавил: ’’Читателя, бьіть может, заинтересует, каким образом в Центральной Америке приобретаются древние города. Так же, как и любой другой товар, они котируются в зависимости от спроса на рьінке и предложения; однако, поскольку они все же не являются предметом широкого потребления, как, например, хлопчатобумажньїе ткани или индиго, ценьї на них устанавливаются самьіе произвольньїе. В то время как раз дела шли весьма вяло, и позтому знай, читатель, что я уплатил за Копан 50 долларов! Торговаться мне не пришлось: я предложил зту сумму, а дону Хосе-Мария она показалась такой неправдоподобно вьісокой, что он, вероятно, посчитал меня дураком, а если бьі я предложил большую сумму, он принял бьі меня не только за дурака, но и еще за кого-нибудь похуже”. Само собой разумеется, что столь значительное и, можно сказать, необикновенное собьітие, хотя оно и осталось для всей деревушки непонятньїм, необходимо било соответствующим образом отпраздновать. Стефенс устроил официальньїй прием. В торжественном шествии участвовали все жители деревни, весьма солидно бьіли представленьї и старьіе дамьі. Гостей угощали сигарами. Присутствующие любовались рисунками Казервуда, а в заключение осмотрели руиньї и памятники, которьіе вьізьівали всеобщее удивление, ибо, как вияснилось, никто из жителей деревушки никогда их не видел — никто не испьітнвал потребности углубляться в малярийние дебри джунглей, даже сьіновья дона Грегорио, самого могущественного человека в селений, известньїе своей храбростью знатоки здешних мест. И все-таки те немногие среди них, кто били чистокровними индейцами, принадлежали к тому же самому народу и изьяснялись на том же язике, что и давно исчезнувшие из зтого мира ваятели и скульпторьі, строители пирамид, лестниц и террас! Когда в 1842 году в Нью-Иорке била издана книга Стефенса ’’Путевие впечатления от поездки по Центральной Америке, Чиапасу и Юкатану” — ’’Incidents of travel in Central America, Chiapas and Jucatan”, а немного позднее 285

юявились и рисунки Казервуда, в газетах разразилась буря. Одна дискуссия зменяла другую — историки увидели, как рушились их, казалось бьі, совершенно твердьге представлення, профаньї виступали с бесчисленньгми гипотезами, одна смелее другой. Ііреодолевая все трудности, Стефенс и Казервуд отправились из Копана в Гватемалу, посетили Чиапас и Юкатан. Везде они встречали на своем пути монументи майя, и то, о чем они рассказали в книге и в рисунках, неожиданно породило бесчисленное множество вопросов. Внезапно вспомнили об испанских источниках, где наряду со всевозможньїми историйками о первооткривателях и завоевателях Юкатана, наряду с описаннями деяний Зрнандеса де Кордовьі и Франциско Монтехо содержались первьіе, самие ранние упоминания об зтом удивительном народе. Потом вдрут заговорили о книге, вишедшей еще четире года назад; в своє время на нее никто не обратил внимания, хотя в ней рассказьгвалось то же самое, что и в ”Путевьіх впечатлениях” Стефенса, а сейчас вокрут нее разгорелась целая дискуссия. На первьій взгляд зто может показаться даже странньїм: книга Стефенса визвала сенсацию, вьішла в короткий срок несколькими изданиями, бьіла переведена почти тотчас после своего появлення в свет на многие язики — короче говоря, вказалась у всех на устах, а сообщение господина фон Вальдека, опубликованное в 1838 году в Париже под заглавием ’’Романтическое археологическое путешествие в Юкатан”, прошло почти незамеченним, и даже сегодня зта книга почти никому не известна. Несомненно, отчет Стефенса бьіл более основательньїм, он бьіл блестягце написані чтение его и сегодня может доставить удовольствие. Кроме того, он бил снабжен рисунками такого прекрасного рисовальгцика, как Казервуд, отличаюгцимися наряду с високим художественним мастерством поразительньім сходством с оригиналом — перед ними бледнеют даже фотографии. Рисунки Казервуда еще и сегодня не утратили своего документального значення: ведь многое из того, что удалось когда-то в них запечатлеть, в последующие годи вновь заросло, пропало, вьіветрилось или разрушилось. В книге Вальдека ничего подобного не било, но дело било, очевидно, не только в зтом. Беда Вальдека заключалась в том, что в те времена, когда его книга появилась, Франция била воодушевлена откритием совсем иной древней цивилизации, с которой в какой-то мере вказались связанними тогда совсем недавние собнтия ее национальной истории. Еще живи били участники египетской зкспедиции Наполеона, еще не остьіло внимание общества к дешифровке иероглифов. Франция, да не только она — вся Европа и даже Америка (вспомним маршрут первьіх поездок Стефенса) интересовались только одним: Древним Египтом. Чтоби пробить брешь в устоявшихся представленнях и добиться каких-то успехов, необходима била планомерная и сильная атака. Разумеется, после того как к истории майя бьіло внезапно привлечено внимание общественности, дело не обошлось без тех авантюристических толкований, которне всегда порождает то или иное новое открьітие. Но, несмотря ни на что, теперь, после сообщения Стефенса, можно било бесспорно утверждать: древние майя били представителями цивилизации, которая ни в чем не 286

уступала древним цивилизациям Старого Света. (К отому вьіводу специалист мог прийти хотя би на оснований их сооружений; вьідающиеся же успехи майя в области математики бьіли в полной мере оцеиеньї значительно позднее.) Если ото признать, то вполне закономерен и следующий вопрос: каково же происхождение отого народа? Принадлежал ли он к той же ветви, что и все остальньїе племена, обитавшие на севере и на юге, которьіе так и не сумели подняться вьшіе кочевого образа жизни? Если да, то в силу каких причин именно майя достигли таких вьісот? Что здесь послужило толчком? Да и могла ли вообгце в Америке, отрезанной от Старого Света, находившейся в стороне от основних районов великих цивилизаций древности, возникнуть своя собственная, совершенно оригинальная цивилизация? Именно данньїй вопрос вьізвал впервьіе наиболее смельїе толкования и гипотезьі. Разумеется, ото исключено, говорили одни. Несомненно, в незапамятньїе времена здесь имело место переселений из стран древнего Востока. Каким же путем? Согласно одной из точек зрения, через сугцествовавший, вероятно, в диллювии перешеек на Крайнем Севере. Сторонники другой точки зрения отвергали ото предположение: их смущало то, что обитатели тропиков пришли чуть ли не из районов Полярного круга, и они предполагали в майя потомков тех, кто населял легендарний остров Атлантиду. Поскольку, однако, ни то ни другое толкование не бьіло достаточно убедительньїм, раздались голоса (их бьіло не так уж мало), что майя — одно из колен детей Йзраиля. А разве некоторьіе скульптурні, о которьіх теперь благодаря старанням Казервуда мог судить весь мир, не напоминали изваяния индийских богов? Да, возражали другие, но такие сооружения майя, как пирамидьі, совершенно определенно свидетельствуют о влиянии Египта. Помилуйте, говорили третьи, в испанских источниках сохранились ясньїе доказательства того, что в мифологии майя бьіли сильньї христианские олементьі! Бьіли найденьї изображения креста, єсть данньїе, что майя имели представление о потопе и, кажется, даже приписьівали своєму богу Кукулькану роль некоего мессии — разве все зто не свидетельствует о влиянии свягценной земли Востока? В самьій разгар зтой дискуссии (несколько забегая вперед, следует сказать, что она и поньїне не закончена, хотя современньїе ученьїе располагают гораздо более основательньїми данньїми, чем Вальдек и Стефенс) появилась книга, принадлежавшая перу человека, которьій в отличие от Стефенса бьіл не исследователем, а кабинетньїм ученим. Зтот полуослепший человек сумел, не покидая четирех стен своего кабинета, одержать с помощью сильї своего интеллекта и остроти ума такую же победу над джунглями, как Стефенс с помощью своего мачете. И если Стефенсу удалось открьіть древнєє государство майя, размещавшееся на территории современних Гондураса, Гватемали и Юкатана, то зтот человек совершил вторичное открьхтие древнего царства ацтеков, царства Монтесумн в Мексике. Вот теперь-то наступило полное замешательство. Вильям Хайклинг Прескотт происходил из старинной пуританской семьи Новой Англии. Он родился 4 мая 1796 года в Салеме; с 1811 по 1814 год изучал право в Гарвардском университете. Через несколько лет после начала своей 287

карьерьі зтот подававший большие надежди юрист вьшужден бил прибегнуть к помощи "ноктографа”. Ноктограф бьіл изобретен неким Узджвудом и напоминал аспидную доску, разница бьіла лишь в том, что вместо линеек здесь бьши медньїе штифтьі. Они не давали руке уходить в сторону, и позтому, пользуясь зтой доской, можно бьіло писать с закрьітьіми тлазами; к тому же при пользовании ноктотрафом не бьіло никакой необходимости обмакивать ручку в чернила — достаточно бьіло вьщавить заостренной палочкой соответствующие буквьі на копировальной бумаге, которая бьіла подложена под штифтами. Иначе говоря, с помощью зтого приспособления мог писать слепой. Вильям Прескотт и бьіл почти слеп. В 1813 году он потерял вследствие несчастного случая левьій глаз. Напряженньїе занятия сильно ослабили и правьій глаз; зрение бьіло почти полностью потеряно, лучшие врачи-окулистьі Европьі, которьіх он посетил во время своей двухлетней поездки по Старому Свету, не смогли ему ничем помочь. Так внезапно оборвалась его карьера юриста. Тогда зтот человек удивительно настойчиво занялся историческими исследованиями. Плодом зтих занятий явилась написанная с помощью ноктографа книга ”Завоевание Мексики” — увлекательнейший рассказ о завоеваниях Кортеса. Впрочем, не только о них; собрав с поразительной тщательностью все, даже самьіе отдаленньїе свидетельства современников конкистадоров, он сумел воссоздать широкую картину жизни государства ацтеков до и после вторжения испанцев. А когда в 1843 году его труд увидел свет, перед изумленньїм миром, так же неожиданно, как и только что открьітая цивилизация майя, предстала еще одна, не менее загадочная культура — цивилизация ацтеков. Что же, собственно, вьіяснилось? Прежде всего то, что между майя и ацтеками, несомненно, существовали какие-то связи. Так, к примеру, бьіли во многом близки их религии; их постройки — храмьі и дворцьі, — казалось, бьіли проникнути одним духом. А как обстояло дело с язьїком и с возрастом обоих народов? Уже при беглом ознакомлении стало ясно, что ацтеки и майя изьяснялись на различньїх язьпсах, и если цивилизация ацтеков, по-видимому, бьіла обезглавлена Кортесом в момент ее наивьісшего расцвета, то майя достигли своих наивьісших успехов в области культури и политики еще за несколько столетий до того, как испанци висадились на побережье их страни. Пользуясь тем же методом, с помощью которого умудрились приплести к истории древней Америки колена Израилевьі, можно било би и здесь легко обьяснить все противоречия, но некоторие замечания, приведенние Прескоттом в его книге, породили по меньшей мере дюжину нових загадок. Так, например, в одном месте он преривает свой рассказ об ужасной ”Ночи печали”, той ночи, когда Кортес бежал с остатками своего разгромленного отряда из Мехико, для того чтобьі подробнее остановиться на описании некоего поля развалин, которому преследуемьіе испанцьі по вполне понятньїм причи нам не уделили должного внимания. На зтом поле возвьішаются пирамидьі Теотихуакана и прежде всего ”Пирамида Солнца” и ’’Пирамида Л ун и ” — колоссальньїе строения, не уступающие по своим размерам знаменитим гроб288

ницам фараонов. (’’Пирамида Солнца” вздьімается ввьісь на 60 с лишним метров. Каждая сторона ее основания имеет в длину более 200 метров.) Зти гигантские храмьі расположеньї на расстоянии всего лишь одного дня пути (а сегодня — часа ездьі поездом) от Мехико; таким образом, они находи лись ранее в самом сердце ацтекского государства. Впрочем, их географическое положение отнюдь не помешало Прескотту, которьій следовал в зтом вопросе за индейскими преданиями, настаивать на том, что зти руиньї не имеют ни малейшего отношения к ацтекам — они уже застали их здесь, когда вторглись в качестве завоевателей в страну. Иначе говоря, Прескотт утверждал, что помимо ацтеков и задолго до майя в Центральной Америке жил еще какой-то третий народ, создавший свою собственную цивилизацию, предшествовавшую цивилизации ацтеков. Он пишет: ’’Какие мьісли должньї одолевать путника... когда он шагает по земле, где покоится прах цельїх поколений, прах тех, кому обязаньї своим сугцествованием зти гигантские сооружения... которьіе как бьі переносят нас в седую древность! Но кто бьіли зти строители? Бьіли ли зто легендарньїе ольмеки, чей след, подобно истории древних титанов, теряется в легендах и сказках, или же ими бьіли, как зто обьічно утверждают, мирньїе, трудолюбивьіе умельцьі тольтеки, все сведения о которьіх почерпнутьі из едва ли более достоверньїх источников? Какова бьіла судьба племен, создавших зти соору жения? Остались ли они на прежнем месте, смешавшись с ацтеками, своими преемниками?.. Или же они отправились дальше, на юг, найдя там широкое поле для распространения своей культурьі, о которой свидетельствуют великолепньїе остатки строєний в дальних областях Центральной Америки и Юкатана . Подобного рода замечания и предположения, которьіе сльїшались со всех сторон и которьіе мьі простотьі ради приводим по Прескотту, вьізвали вполне понятное замешательство. Впрочем, знакомясь с такими заявлениями Прескотта, как ’’все зто — тайна, на которую безжалостное время набросило непроницаемое покривало”, и ’’завесу зту не суждено приподнять смертному”, нельзя не отметить, что зтот историк, сам немало сделавший для того, чтобьі вернуть жизнь ’’теням минувшего”, излишне пессимистичен. Пользуясь вьіражением Прескотта, ми можем сказать, что ’’смертние” все же успешно продолжили раскопки и уже сейчас вияснили многое из того, что еще сто лет назад било глубокой тайной. Все говорит за то, что со временем они откроют и многое другое, пока еще скритое от наших глаз.

Глава ЗО Интермедия Примерно через двадцать лет после путешествий Стефенса, в 1863 году, некий посетитель Королевской библиотеки в Мадриде, роясь в государственном историческом архиве, нашел в один прекрасний день пожелтевший старий манускрипт, которнй, судя по его виду, никто еще не читал. На 289

манускрипте стояла дата: 1566. Назьівался он ”Сообщение о делах в Юкатане”, и в нем бьіло множество странньїх, на первьій взгляд совершенно непонятньіх рисунков. Автором зтой книги бьіл Дизго де Данда. Любой обьгчньїй читатель положил бьі манускрипт на место, и, несомненно, так поступили уже многие. Но случаю бьіло угодно, чтобьі на зтот раз манускрипт попал в руки человека, служившего в своє время на протяжении десяти лет подряд духовником во французском посольстве в Мадриде. В 1855 году зтот человек стал священником в индейской деревушке Рабиналь (округ Салама) в Гватемале, посвятив себя глубокому изучению индейских язьїков и остатков местной древней цивилизации. (Зтот же священник, миссионер и ученьїй, опубликовал под псевдонимом Зтьен Шарль де Равенсберг цельш ряд рассказов и исторических романов; мьі упоминаем об зтом лишь для того, чтобьі показать широту его интересов.) Заинтересовавшись пожелтевшей книгой и принявшись ее рассматривать, зтот священник, имя которого бьіло Шарль Зтьен Брассер де Бурбур (1814—1874), еделал одно важное открьітие, чем внес значительньїй вклад в исследование цивилизаций Центральной Америки. Вильям Прескотт бьіл девятью годами старше Стефенса, Брассер де Бур бур — девятью годами моложе, и, хотя де Бурбур совершил своє открьітие лишь в 1863 году, можно считать, что все они делали общее дело. Стефенс откопал монументи и памятники, принадлежавшие майя, Прескотт собрал материальї и впервьіе описал цельїй отрезок ацтекской истории (хотя би и самий последний), а Брассер де Бурбур подобрал пусть маленький и не ко всем замкам, но все же ключ, с помощью которого удалось разобрать цельїй ряд совершенно непонятних до того орнаментов и иероглифов. Однако прежде, чем пояснить важность еделанного им открития, необходимо разобраться в той ситуации, в которой вказались в данном случае археологи, — проблемьі, с которнми им пришлось здесь столкнуться, били совершенно иньїми, чем в Старом Свете. Когда китайцьі принялись в третьем тьісячелетии до н. з. — после своего великого потопа — заселять земли, на которих основали впоследствии своє государство, они начали с районов, расположенних вдоль двух величайших рек Китая — Хуанхз и Янцзьі. Индийци основали свои первьіе поселення на берегах Инда и Ганга. Вторгшись в Месопотамию, шумери основали свои поселення, в которих позднее виросла вавилоно-ассирийская культура, между Тигром и Євфратом. Цивилизация Египта не только била связана с Нилом — она бьіла би невозможна без Нила. Тем, чем для зтих народов били реки, для греков стало узкое Згейское море. Зто означает, что великие цивилизации прошлого бьіли цивилизациями великих рек, и исследователи привикли рассматривать реку как предпосьілку для возникновения той или иной куль тури. Но американские цивилизации отнюдь не являлись речннми цивилиза циями, и тем не менее в их процветании не приходилось сомневаться. (Куль тура инков, существовавшая на плоскогорье Перу, также не бьіла речной культурой; ми скажем о ней несколько позднее, так как она не связана непосредственно с цивилизациями Центральной Америки.) Следующую предпосьілку возникновения той или иной цивилизации видят в склонности и способности народов к земледелию и разведению скота, 290

к содержанию домашних животньїх. Майя занимались земледелием (хотя оно и носило у них весьма своеобразньш характер). А скотоводством? Цивилизация майя — зто, пожалуй, единственная в мире цивилизация, которая не знала ни домашних, ни вьючньїх животньїх, а следовательно, не знала и колеса. Впрочем, о своеобразии цивилизации майя говорит еще многое другое. Большинство древних цивилизованньгх народов Старого Света давно уже вьімерло, бесследно исчезло с лица земли; с ними вместе умерли и их язьїки; зти ’’мертвьіе язьїки” нередко удается изучить лишь в результате кропотливой и длительной дешифровки. Но майя живут и ньіне — их в общей сложности насчитьівается не менее миллиона19, они не изменились внешне (разве что их одежда), вряд ли намного изменились и условия их материальной жизни. Учений, обратившись с тем или иньїм поручением или вопросом к своєму слуге, может вдруг увидеть перед собой то же лицо, которое он только что скопировал со старинного рельефа. В 1947 году два журнала ”Лайф” и ”Иллюстрейтед Лондон Ньюс” напечатали снимки нових археологических раскопок. На одной из фотографий в Центральной Америке рядом с двумя старинньїми рельєфами бьши заснятьі мужчина и девушка майя: казалось, они послужили моделью для рельефов. И если бьі головні на рельєфах обрели дар речи, они заговорили бьі на том же язьіке, на котором изьясняется современньш слуга майя, когда получает жалованье у своего ученого хозяина20. На первьій взгляд кажется, что зто обстоятельство особенно благоприятствует исследованиям. Но только на первьій взгляд! Ибо, несмотря на то, что со дня гибели культури майя (опять-таки в противоположность всем древним цивилизациям Старого Света) прошло не два и не три тьісячелетия, а всего каких-нибудь четьіреста пятьдесят лет, пути ее изучения значительно более сложньї, чем любой другой давньїм-давно исчезнувшей с лица земли цивили зации. Дело в том, что о Вавилоне, Египте, о древних народах Азии, Малой Азии, Греции мьі имеем сведения с давних пор. Многие из них бьіли утеряньї, но очень много данньїх и свидетельств — и устньїх и письменних — сохранилось. Зти цивилизации умерли очень давно — зто верно, но, умирая, они передавали своим преемникам все созданное ими, к тому же угасали они в течение долгого времени. Американские же цивилизации, как ми уже об зтом упоминали, били ’’обезглавленьї”. Вслед за конкистадорами, которьіе вторглись с конем и мечом (а конь, как ми помним по походу Кортеса, бьіл для ацтеков страшнеє меча), двинулись священники, и тогда запилали на кострах книги и рисунки, которие могли би дать нам необходимьіе сведения об зтой стране. Дон Хуан де Сумаррага, первий архиепископ Мехико, уничтожал на гигантских аутодафе все попадавшие ему в руки манускрипти; єпископи и священники следовали его примеру, а солдатьі с не меньшим рвением уничтожали все оставшеєся на их долю. Когда в 1848 году лорд Кингсборо закончил собирание своей коллекции древнеацтекских документов, среди рукописей не вказалось ни одной, которая била би приобретена в Испании. А что осталось от документов майя, относящихся к доконкистадорской зпохе? Всего три манускрипти. 291

Один из них находится в Дрездене, другий — в Париже, а остальньїе два, составляюгцие, собственно, один, — в Испании: ’’Codex Dresdensis” (наиболее старий), ’’Codex Peresianus” и кодекси ’’Тгоапо” и ’’Cortesianus”. Поскольку мьі уже занялись перечислением, не следует забивать и о труд ностях, связанних с самими археологическими изисканиями в зтих районах. Археолог, путешествуюгций по Греции или Италии, находится в цивилизованнмх странах, исследователь Египта работает в самих здорових из существующих на зтих широтах климатических условиях, но человек, решившийся отправиться в прошлом столетии на поиски нових следов майя и ацтеков, имел дело с поистине адским климатом и попадал в район, далекий от всякий цивилизации. Исследователи Центральний Америки сталкивались с тремя трудностями: во-первих, с совершенно необичной проблематикой, вьізванной своеобразием зтих культур; во-вторих, с невозможностью проводить те сравнения и обобщения, которие делаются только при наличии разностороннего материала, так как здесь не било ничего, кроме развалин; в-третьих, с препятствиями, связанньїми с местними особенностями ландшафта и климата, которие затрудняли и замедляли исследования. Приходится ли после зтого удивляться тому, что майя и ацтеки после их вторичного открития Стефенсом и Прескоттом вновь вказались забитими, а знання о них, накопленние на протяжении добрих четьірех десятилетий, сохранились в памяти лишь нескольких ученьїх? Разве не поразительно, что за сорок лет (с 1840 по 1880 год) в зтой области не бьіло сделано ни одного настоягцего открития, хотя отдельние мелкие исследования по частньїм вопросам проводились; что даже ’’раскопки” Брассера де Бурбура в Мадридском архиве привлекли внимание лишь немногих специалистов? Книга Дизго де Ланди, которая на протяжении трехсот лет лежала доступная всем, но никем не использованная, хранила волшебние слова, с помогцью которих можно било, хотя би частинно, понять смьісл тех немногочисленньїх документов и начертанньїх на памятниках и скульптурах письмен майя, которие имелись в распоряжении ученьїх. Однако зтих документов — каменньїх плит, рельефов и изваяний — било слишком мало, чтоби зти волшебние слова применить, чтобьі проверить в сопоставлениях и сличениях их справедливость.

Глава 31 Тайна покинутих городов Если ми соединим одной линией Чичен-Ицу на севере Юкатана и Копан (в Гондурасе) на юге, а Тикаль и Ишкун (в Гватемале) на востоке через город Гватемалу с Паленке (Чипас) на западе, ми очертим примерние границьі цивилизации майя. Одновременно зти линии ограничат ту территорию, кото292

рую в 1881—1894 годах, то єсть через сорок лет после Стефенса, обьездил англичанин Альфред Персифалі. Моудсли. Моудсли сделал гораздо больше, чем Стефенс, — он сделал то необходимое, что помогло сдвинуть исследование с мертвой точки. Он проделал семь походов в джунгли и привез с собой не только описание отих походов и зарисовки, но и оригинальньїе материальї: тщательно сделанньїе оттиски и гипсовьіе слепки с рельефов и надписей. Его коллекция попала в Англию, первоначально в Музей Виктории и Альберта, затем в Британский музей. Когда ’’Коллекция Моудсли” стала доступной исследователям, наука получила материальї, с помощью которьіх можно бьіло заставить все зти памятники рассказать и о своем возрасте, и о своем происхождении. Здесь мьі вновь возвращаемся к Дизго де Лан де. Зтот второй архиепископ Юкатана бьіл человеком, в котором самьім причудливьім образом уживался ярьій фанатизм с любовью к науке, с жаждой знаний. Приходится сожалеть, что в зтой борьбе сторон его души в конечном итоге победил фанатизм, ибо дон Дизго де Ланда бьіл одним из тех епископов, по приказанию которьіх собирали и сжигали на кострах все документьі майя — зти ’’творення дьявола”, — какие только удавалось раздобьіть. Вторая же сторона его души смогла подсказать ему только одно: использовать некоего оставшегося в живьіх местного царька в качестве своеобразной Шехерезадьі21. Вьіяснилось, однако, что новоявленная Шехерезада умела рассказьівать не только сказки. Так Дизго де Ланда написал свою книгу. В ней он рассказал о том, как жили майя, об их богах и снабдил свои записи рисунками, из которьіх явствовало, какими знаками майя обозначали месяцьі и дни. ’’Вероятно, зто не безьінтересно, — может сказать читатель, — но почему зтому нужно придавать особое значение?” Дело в том, что зтих немногочисленньїх рисунков вказалось вполне достаточно для того, чтобьі вдохнуть жизнь в монументьі майя, которьіе до зтого казались со своим устрашающим орнаментом лишь мертвьіми и мрачньїми каменньїми гльїбами. Теперь ученьїе, стоя с рисунками де Ландьі в руках перед храмами, статуями, стелами майя, вооруженньїе знаннями иероглифических цифр майя, сумели увидеть, что на всех зтих сделанньїх из камня и с помощью каменньїх орудий памятниках древнего народа не бьіло ни одного орнамента, рельефа, фриза или изображения животного, которое не бьшо бьі связано с какой-либо датой. Каждое строение майя бьіло окаменевшим календарем. Случайности здесь не оставалось места: зстетика бьіла подчинена математике. Казавшеєся до сих пор бессмьісленньїм нагромождение каменньїх ликов или отсутствие их приобрело определенньїй смьісл: вьіяснилось, что все зти звероподобньїе лики изображали либо какую-то цифру, либо даже целую календарную схему. Теперь вьіяснилось, что повторяющийся пятнадцать раз на лестнице иероглифов в Копане орнамент означал количество прошедших циклов времени, а сама лестница, насчитьівавшая семьдесят пять ступенек, означала число прошедших после окончания цикла дней (пятнадцать раз по пять). Другого подобного примера полного подчинения архитектурьі и искусства календарю нет нитде во всем мире. По мере того как наука все глубже проникала в тайньї календаря, изучению которого ученьїе подчас посвящали всю свою жизнь, зта и без того богатая неожиданностями цивилизация поразила исследователей еще одним открьітием. Кален293

Рисунки из рукопий м айя: 1— доставай не меда из у л ь я ; 2— лодка; З—добьівание огня; 4—ткадки й станок; 5—плетение циновки; 6— курение; 7— зкенщина с сумкой за плечами; 8— хиж ина; 9— пленник

дарь майя бьіл лучшим на свете! Он бьіл построен совсем по иному принципу, чем все известньїе нам календари, и тем не менее бьіл самьім точньїм. Его структура, если оставить в стороне тонкости, которьіе и поньїне еще далеко не вьіясненьї, вьіглядит следующим образом. Он состоял из нескольких циклов: первьій — 260-дневньій цикл, в котором повторялись названия дня и числа недели (необходимо иметь в виду, что дни недели у майя обозначались числами от 1 до 13, то єсть неделя бьіла тринадцатидневной, а дни месяца имели 20 названий и, кроме того, тоже обозначались числами от 0 до 19 — первьій день считался нулевьім). Зтот цикл назьівается ’’цолькин” (ацтекское ”тонала-матль”). Второй — 4-летний цикл, в котором повторялись названия дня и числа месяца. Год майя — ”хааб” — состоял из 365 дней (18 двадцатидневньїх месяцев и 5 добавочньїх дней). Наконец, существовал еще и третий цикл, представлявший своего рода комбинацию ’’цолькина” и ”хааба”. Зто так назьіваемьій ’’календарний круг” — 52-летний цикл (тринадцать 4-летних). Зтот цикл состоял из 18980 дней; он играл особенно важную роль в жизни майя, в зтом мьі еще будем иметь возможность убедиться. Наконец, майя пользовались и ’’длинньїм счетом” по ’’к’атунам” — ’’двадцатилетиям”, которьій велся от определенной начальной дати. Исходная дата майя ”4 Ахау, 8 Кумху” соответствует по своей функции дате начала христианского летосчисления, мьі подчеркиваем — только по своей функции, отнюдь не по дате. Пользуясь своим способом летосчисления, настолько разработанного в де талях и сложного, что подробньїй рассказ о нем занял бьі целую книгу, майя превзошли по точности все остальньїе календари на свете22. Мьі не правьі, считая (во всяком случае, так считают еще многие), будто современньїй календарь является наилучшим; он всего-навсего несколько лучше предшествовавших календарей. Так, в 238 году до н. з. Птоломей III несколько исправил древнеегипетское летосчисление, с именем Юлия Цезаря связан так назьіваемьій Юлианский календарь, которьій просуществовал вплоть до 1587 года, когда папа Григорий XIII заменил его новим, так називаемим Григорианским календарем. И если ми сравним данние о протяженности года всех зтих календарей с данними астрономических исчислений, то ми увидим, что наиболее точньїм календарем бил именно календарь майя. Длина года составляет: согласно согласно согласно согласно

Юлианскому календарю 365, 250 000 дней Григорианскому календарю 365, 242 500 календарю майя 365, 242 129 ” астрономическим исчислениям 365, 242 198 ”

Однако зтот народ, которий вел точнейшие астрономические наблюдения и оперировал самьіми сложньїми математическими викладками, что говорит о рационалистическом характере его мьішления, в конце концов погряз в мистицизме: народ майя, создатель самого лучшего на свете календаря, стал в то же время его рабом23. 295

Рисунки из рукописей м айя: 1— бог Сак Шиб Ч а к ; 2— бог Зк Ш иб Ч а к ; З— бог К 'ан Шиб Ч а к ; 4— Ч ак Шиб Ч а к ; 5— бог к у к у р у з ь і; 6—З к ’Ч у а х ; 7—бог смерти; 8— бог вонньї; 9— богиня Иш Таб; 10— ’’огненньїй попугай”; 11— ’’небесная сова”; 12— ’’владьічица пчел”

Над откритием тайньї календаря майя бьется уже третье поколение ученьїх. Работа началась с того моме нте, когда бьіл найден манускрипт де Ландьі; первьіе успехи бьіли достиг нути при обработке материалов коллекции Моудсли; исследования продолжаются еще и сегодня. Что касается дешифровки письменности майя, то достигнутьіе здесь успехи связаньї с именами Е. В. Ферстемана (по специальности германиста, которьш первьій составил комментарии к ’’Codex Dresdensis”), Здуарда Зелера (преподавателя, затем директора Берлинского музея народоведения, которьш собрал, пожалуй, самьій значительньій после Моудсли материал о майя и ацтеках), Томпсона, Гудмена, Боаса, Прайса, Рикетсона, Вальтера Лемана, Баудича и Морли. Упоминая имена одних, ми совершаем несправедливость по отношению к бесчисленному множеству других, менее известньіх ученьїх — тех, кто занимается копированием знаков и изображений или же посвящает свой труд разрешению отдельних вопросов зтой про блеми. Наука об американских цивилизациях является плодом общего, коллективного труда. Так же коллективно бьіл преодолен последний, са мий тяжелий участок, позволивший перейти от календаря к хронологии истории майя, ибо изучение кален даря не должно бьіло стать самоцелью. Знаки, обозначаюгцие месяцьі, дни и цикли, били на фасадах, колоннах, фризах, на лестницах храмов и дворцов. Дата окончания строительства того или иного сооружения била, так сказать, запечатлена у него на лбу. Задача заключалась в том, чтобьі, сгруппировав памятники во времени, расположить их в хронологическом порядке, разобраться в воздействии и влиянии одних групп на 297

К'АН

МАНИК'

ок

КАБАН

КАВАК

ЗСАНАБ

АХАУ Иероглнфьі дней майя

ЯІИ-К'ИН

ПАШ

моль

К'АЙ ЯБ

ЧЕН

КУМХУ

Иеротлифьі чисел майя

Иеротлифьі месяцев майя

другие — короче говоря, увидеть историю. Но чью же историю? Разумеется, историю майя. Ответ ясен. Тем не менее вопрос вовсе не так наивен, как зто может показаться на первьій взгляд. Дело в том, что все полученньїе ученьїми сведения имели один недостаток: они позволили видеть только историю майя, точнеє товоря — датьі истории майя, безотносительно к нашему собственному летосчислению. Ученьїе снова очутились перед проблемой, которая никогда еще не стояла так остро при изучении истории древнего мира. Для того чтобьі лучше представить себе существо вопроса, попробуєм, например, предположить, что Англия осталась бьі на протяжении своей истории изолированной от континен те и жила по собственному летосчислению, начальной датой которого считалось бьі не рождение Христа, а какое-нибудь иное, неизвестное нам собьітие, неизвестно к какому времени относящееся. Но вот появляются историки 298

с континенте: они видят основную цепь собьітий — от Ричарда Львиное Сердце до королевьі Виктории, однако не знают начальной датьі летосчисления и позтому не в состоянии разобраться, когда же, собственно, жил зтот Ричард Львиное Сердце — бьіл ли он современником Карла Великого, Людовика XIV или Бисмарка? В аналогичном положений очутились и исследователи памятников джунглей. Они довольно бьістро разобрались в том, насколько, скажем, строения Копана древнєє, чем строения Киригуа, но не могли даже приблизительно себе представить, к какому веку европейского летосчисления относится сооружение зтих городов. Бьіло ясно, что ближайшая задача заключалась в установлений соотношения между нашей хронологией и хронологией майя. Но когда зта проблема бьіла в основном решена, перед ученьїми встала в связи с уточне ннями отдельньїх дат новая проблема. Речь идет об одном из самьіх загадочньїх явлений в истории великого народа — о тайне покинутих городов. Попьітка обьяснить методьі корреляции, то єсть методи, с помощью которьіх бьіли в какой-то степени удовлетворительно приведеньї в соотношение обе хронологии — современная европейская и хронология майя, — заста вила бьі нас вьійти за рамки зтой книги и нарушила бьі течение нашего рассказа. Тем не менее нельзя не упомянуть об одном открьітии, которое в немалой степени осложнило и без того весьма сложньїе методи корреляции хронологий. О нем следует рассказать хотя бьі потому, что оно подводит нас к периоду поздней истории майя и тем самим к тайне мертвих городов. Бо многих местах Юкатана в пропілом столетии бьіли обнаруженьї так назьіваемьіе книги ’’Чилам Балам”. Зто бьіли красочньїе описання политических собьітий колониального периода; их немалая ценность состояла в том, что они, во всяком случае частично, основьівались на подлинньїх документах майя. Наиболее значительньїй из зтих манускриптов бьіл обнаружен в шестидесятьіх годах прошлого столетия в Чумайеле и передай єпископу и историку Крегценсио Карилльо-и-Анкона. Впоследствии Филадельфийский университет опубликовал фотокопию зтого документа. После смерти єпископа рукопись попала в библиотеку Сапеда в Мериде, откуда она и исчезла при таинственньїх обстоятельствах в 1916 году. Зта рукопись — сохранилась ее фотокопия — весьма примечательна. Она написана на язьіке майя, но (испанское влияние!) латинскими буквами. Жрецьі майя, однако, не имели понятия о разделении слов по европейскому образцу и о пунктуации, позтому многие слова совершенно произвольно разделеньї, а другие, нередко даже не имеющие ни начала, ни конца, соединеньї вместе, образуя какие-то слова-чудовигца. Отдельньїе звуки язьїка майя, которьіх не бьіло в испанском язьіке, переданьї путем соединения латинских букв, но какие именно звуки передают зти сочетания, нам неизвестно. Разумеется, что расшифровка зтого и без того сложного текста представляла немалую трудность. Каким бьі радостньїм при скудости материалов зто открьітие ни являлось, оно доставило в то же время немало хлопот, ибо в книгах ’’Чилам Балам” 299

летосчисление велось не по так назьіваемому ’’длинному счету”, как в древнем государстве майя, а по ’’к ’ат^нам” — ’’двадцатилетиям”, то єсть по так назьіваемому ’’короткому счету ’. И хотя довольно скоро вьіяснилось, что речь идет лишь о моди^зикации ’’длинного счета”, теперь, помимо вьіяснения соотношения между ’длинньїм счетом” и христианским летосчислением, необходимо бьіло еще установить соотношения между ними и счетом по 99

к атунам 99 . ч

Зто бьіла тяжелая дополнительная работа, которую облегчало только одно: по мере того, как она подвигалась к концу, расширялись паши знання о последнем периоде истории майя: она не только облекалась в плоть и кровь, но прежде всего становилась датированной. И если все то, что мьі знали о древнем народе майя, казалось нам до сих пор чуждьім и далеким прошльїм, застьівшим в памятниках архитектурьі, то теперь, по крайней мере последний отрезок истории майя, предстал перед нами так же, как история любого известного нам народа с ее войнами, изменами и революциями. Мьі узнали о соперничавших друг с другом родах Шну и Ица, о великолепии столицьі Чичен-Ица, ее роскошньїх постройках, в которьіх, если сравнивать их с соответствующими постройками более древних городов на юге Юкатана, явно чувствуется отпечаток какого-то чужото, своеобразного влияния. Мьі знайомимся с Ушмалем, которьій в своей монументальной простоте дает великолепиое представление о возрождении традиций Древнего царства, с Майяпаном, в котором бьіли живьі оба стиля. Мьі узнаєм о союзе между Майяпаном, Чичен-Ицей и Ушмалем и о том, как предательство разрушило зтот союз. Войска Чичен-Ицьі предприняли поход против Майяпана, но Хунак Кеель, правитель Майяпана, заручился поддержкой тольтекских наемников. В результате Чичен-Ица бьіла разгромлена, а ее князья уведеньї в Майяпан в качестве заложникові впоследствии они становятся там вице-королями24. Живьіе сильї союза бьіли подорваньї. В 1441 году дело дошло до восстания угнетенньїх, во главе которого становятся представители правившей в Ушмале династии Шиу. Майяпан бьш взят. Его гибель ознаменовала не только конец призрачного союза городов, но и самого государства майя. Шиу все-таки основали еще один город — они назвали его Мани, что означает, по мнению некоторьіх ученьїх, ’’все позади”. Завоевание зтого города далось испанцам значительно легче, чем Кортесу Мехико. Знайомство с датированной историей Нового царства бьіло во многих отношениях волнующим, но чтобьі не создать ложного представлення о ходе исследований, необходимо еще до того, как мьі приступим к рассмотрекию, пожалуй, самого загадочного периода истории майя, лишний раз подчеркнуть следующее. Не всегда собьітия развивались здесь в той последовательности, в которой мьі, руководстЬуясь задачами нашего повествования, их излагаем, то єсть, иначе говоря, за тезисом не всегда следовали антитеза и синтез. Чтобьі прийти к соответствующим виводам, исследователь, корпевший над книгами ’’Чилам Балам”, использовал и то, что кто-либо из его коллег разьіскал за тридцять лет до зтого во время раскопок, и вьіводьі, к которьім за десять лет до него пришел друтой учений в области язьїкознания, и, наконец, открития, сделанньїе недавно при расшифровке календаря. 300

И вот именно таким образом била в один прекрасний день восстановлена картина некоего беспримерного в истории собьітия, которое еще и сегодня не нашло себе достаточно убедительного об-ьяснения, во всяком случае тем обьяснением, которое мьі можем ему дать, удовлетворится далеко не каждьій. Ми только что употребили впервьіе в отой главе терминьї ’’Новое” и ”Древнее царство”, забежав тем самим несколько вперед. Ми кое-что уже сльшіали о Майяпане, Чичен-Ице и Ушмале (мьі перечисляем только самьіе крупньїе города Нового царства). Позволим же себе привести здесь воображаемую беседу с ученими, изучающими хронологию майя. В о п р о с . Почему вьі назьіваете города, возникшие на севере Юкатана, ’’Новим царством”? О т в е т . Потому, что з ти города в о з н и к л и очень поздно, примерно в VII—X веках н. з.; потому, что зто Новое царство во всех характерних своих проявленнях, равно как и в архитектуре, скульптуре и календарном счете, резко отличается от Древнего царства. В о п р о с. Что означает в данном случае слово ’’возникли”? Ведь обьічно новое царство является преемником старого? О т в е т . Зтот обьічньїй порядок бьіл здесь нарушен, ибо Новое царство майя действительно возникло заново, на новой, девственной почве, т. е., иначе говоря, все зти города бьіли совершенно новьіми городами. Древнєє царство находилось на юге полуострова, на территории современного Гондураса, Гватемали, Чиапаса и Табаско. В о п р о с . Следовательно, Новое царство бьіло колонией Древнего царст ва, основанной пионерами? О т в е т . Не отдельньїми пионерами, а всем народом майя25. В о п р о с . Не хотите ли вьі зтим сказать, что в один прекрасний день весь народ майя покинул своє хорошо организованное царство и свои прочньїе города для того, чтобьі, отдавшись на милость девственной природьі, основать Новое царство? И исследователи, теперь уже улибаясь, отвечают: да, именно зто мьі и хотим сказать. Мьі знаєм, зто звучит совершенно неправдоподобно, и тем не менее зто факт, ибо... тут они начинают перечислять цельїй ряд дат. А мьі в свою очередь должньї напомнить читателям, что народ, создавший лучший в мире календарь, превратился в раба зтого календаря. В частности, майя строили свои великие сооружения не тогда, когда они бьіли им необходими, а тогда, когда им зто приказьівал календарь; иначе говоря, они воздвигали каждьіе пять, десять или двадцять лет новое сооружение и обязательно указьівали год постройки. Иногда они сооружали вокруг уже воздвигнутой пирамидьі вторую, если новий календарний цикл требовал ее увековечения. Они делали зто на протяжении веков абсолютно регулярно, об зтом свидетельствуют сохранившиеся на сооружениях дати, и зту регулярность могла прервать только катастрофа или миграция. Ведь если ми видим, что в определенное время в том или ином городе строительство прекрагцается, а в другом оно примерно в зти же годи только начинается, то вьівод здесь может бить один: население внезапно покинуло свой город и основало другой. ЗОЇ

Отдельньїе случаи подобного характери, хотя и вьізьівают цельїй ряд недоуменньїх вопросов, могут тем не менее бьіть обьясненьї, но то, что произошло примерно начиная с 610 года н. з., обьяснить не так-то просто26. Цельїй народ, состоявший в основном из жителей городов, внезапно покинул свои добротньїе и крепкие дома, распрощался с улицами, площадями, храмами и дворцами и переселился на далекий дикий север. Ни один из зтих переселенцев никогда не вернулся на старое место. Города опустели, джунгли ворвались на улицьі, сорньїе травьі буйствовали на лестницах и ступенях; в пазьі и желобки, куда ветер принес мельчайшие кусочки земли, заносило лесньїе Семена, и они пускали здесь ростки, разрушая стеньї. Никогда уже больше нога человека не ступала на вьімогценньїе камнем дворьі, не поднималась по ступеням пирамид. Чтобьі наглядно представить себе чудовигцньїй и совершенно непонятньїй характер зтого происшествия, вообразим, к примеру, что французский народ (весь народ, без исключения), имевший уже за своими плечами тьісячелетнюю историю государства, вдруг нежданно-негаданно переселился бьі в Марокко, чтобьі там основать новую Францию, что он покинул бьі свои храмьі и свои большие города, что жители внезапно ушли бьі из Марселя, Тулузьі, Бордо, Лиона, Нанта и Парижа! Более того: едва успев прибьіть на место, они принялись бьі за сооружение того, что они только что оставили на произвол судьбьі, — храмов и городов. У майя зто так же непонятно, как бьіло бьі непонятно и у французов. Когда зтот факт бьіл впервьіе обнаружен, он вьізвал немало поспешньїх толкований. Самьім простьім представлялось то обі>яснение, что майя бьіли изгнаньї иноземньїми захватчиками. Но какими, откуда они взялись? Государство майя находилось в расцвете сил, и никто из соседей не мог даже отдаленно сравниться с ним в военной могци. Впрочем, зта гипотеза несостоятельна в корне: в оставленньїх городах не обнаружено никаких следов завоевания27. Но, может бьіть, всему виной бьіла какая-нибудь катастрофа? И вновь мьі вьінужденьї задать тот же самьій вопрос: где следьі зтой катастрофи и что зто, собственно, за катастрофа, которая могла заставить цельїй народ покинуть свою страну и свои города и начать жизнь на новом месте? Бьіть может, в стране разразилась какая-нибудь страшная зпидемия? По у нас нет никаких данньїх, которьіе бьі свидетельствовали о том, что в далекий поход отправились лишь жалкие, немощньїе остатки некогда многочисленного и сильного народа. Наоборот, народ, вьістроивший такие города, как Чичен-Ица, бьіл, несомненно, крепким и находился в расцвете своих сил. Может бьіть, наконец, в стране внезапно переменился климат и потому дальнейшая жизнь сделалась здесь невозможной? Но от центра Древнего царства до центра Нового царства по прямой не более четьірехсот километров. Перемена климата, о чем, кстати, также нет никаких данньїх, которая могла би так резко повлиять на структуру целого государства, вряд ли не затронула бьі и тот район, в которьш переселились майя. Какие же существуют гипотезьі? Создается впечатление, что наиболее правильная из них бьіла вьідвинута именно в последнее десятилетие; похоже на то, что она даже более приемлема, 302

чем остальньїе, ибо все большее число исследователей становятся ее сторонниками, а тем самьім сторонниками американского профессора Сильвануса Грисвольда Морли, которьій является ее самьім рьяньїм защитником. Чтобьі обосновать зту гипотезу, необходимо, однако, бросить взгляд на историю и социальную структуру государства майя. Мьі будем вознагражденьї за зто тем, что познакомимся с еще одной особенностью зтого своеобразного государ ства: цивилизация майя, единственная среди всех великих цивилизаций, не знала плуга! Историю так назьіваемого Древнего царства майя подразделяют ради наглядности на три периода, тем более, что датьі позволяют зто сделать. Согласно С. Г. Морли, которьій занимался вьіяснением соотношения между датами майя и христианским летосчислением, Древнєє царство просугцествовало до 610 года н. з. К какому времени относится его основание, пока еще установить не удалось. Древнейший период. Датировка его установлена лишь с 374 года н. з. Древнейшим городом является как будто Вашактун (во всяком случае, более древний город пока еще не найден), лежащий на северной границе ньінешней Гватемальї. Затем неподалеку от него возникли Тикаль и Наранхо. Тем временем в ньінешнем Гондурасе бьіл основан Копан, а немного позднее на реке Усумасинта — Пьедрас Неграс. Средний период. Он длился с 374 по 472 год н. з. В зто столетие бьш основан Паленке (он находился на границе Чиапаса и Табаско и бьіл заложен на рубеже древнего и среднего периодов; нередко зтот город относят к древнейшему периоду), а также Менче28 (в Чиапасе) и Киригуа в Гватемале. Великий период. Он датируется 472—-610 годами н. з. В зтот период возникали города Сейбаль, Ишкун, Флорес и Бенке Вьехо. Заканчивается он переселением. Читателю, заинтересовавшемуся нашим рассказом, мьі рекомендуєм загля нуть в карту древних государств майя и ацтеков, расположенньїх на полуострове Юкатан. Если мьі внимательно посмотрим на карту, мьі убедимся, что Древнєє царство занимало своего рода треугольник, угльї которого образовьівали Вашактун, Паленке и Копан. Не ускользнет от нашего внимания и то обстоятельство, что на сторонах углов или непосредственно внутри треугольника находились города Тикаль, Наранхо и Пьедрас Неграс. Теперь мьі можем прийти к вьіводу, что, за единственньїм исключением (Бенке Вьехо), все последние города Древнего царства (век их бьіл короток), в частности Сейбаль, Ишкун, Флорес, находились внутри зтого треугольника. Итак, мьі столкнулись с одним из самьіх удивительньїх явлений в истории. Майя бьіли, вероятно, единственньїм в мире народом, у которого расширение государства шло не от центра к периферии, а наоборот. Империализм, направленньїй к центру! Рост от членов к сердцу! Ведь зто бьіл действительно рост, и не только рост, но и ”расширение”. Никто не наступал на границьі 303

зтого государства — майя били единственной силой во всем районе: государство развивалось в зтом противоречащем логике и всему опьіту истории направ лений само по себе, без всякого внешнего влияния. Мьі не хотим говорить о китайцях с их Великой стеной и не хотим приводить тот слабьій довод, что майя в своей заносчивости просто не желали расширять территорию за счет зарубежньїх районов, мьі соглашаемся с тем, что у нас и поньїне нет данньїх для того, чтобьі обьяснить зту поразительную особенность истории майя. Но поскольку до сих пор исторические проблеми редко оставались нерешенньїми в течение долгого времени, то, бить может, кто-нибудь из наших читателей и сумеет разрешить данньїй вопрос. Зта фраза вовсе не является риторической или продиктованной вежливостью, ибо про блема вряд ли будет разрешена с помогцью одних только археологических данньїх. Во всяком случае, накопленние археологией данние, по крайней мере до сих пор, не помогли разрешению зтого вопроса29. Одни лишь археологические данние недостаточни и для разрешения вопроса о том, почему майя, достигнув вершиньї своего развития, внезапно покинули свои утопающие в роскоши города и переселились в необжитие райони севера. Мьі уже упоминали о том, что майя били горожанами. Они били ими в том, сугубо ограниченном смисле, в каком ими, начиная с XV века, били все европейские народьі: в городах жили господствуюгцие класси (знать и жреци), города били средоточием власти, а также и всей культурьі, духовной жизни и зтики. Но все зти города бьіли бьі нежизнеспособньї без крестьянина, без плодов земли и прежде всего без главной земледельческой культури, которой у нас бьіло зерно, а у народов, населявших Центральную Америку, ’’индийское зерно”, которое известно нам под названием кукур узи или майся. Маис кормил города и господствуюгцие классьі, на нем покоилась вся цивилизация, благодаря ему она сугцествовала. Он создавал и необходимое для нее пространство: города поднимались на отвоеванних у джунглей местах, там, где до зтого рос маис. Однако общественний строй майя знал такие противоречия, каких не знал никакой другой известний нам общественньїй строй30. Характер зтих противоречий становился ясньїм при сравнении города майя с современньїм єв ропейським городом. Хотя в современном городе и виступают совершенно явно социальньїе противоречия населення, они в какой-то мере затушевиваются наличием множества различних прослоек, многих, так сказать, промежуточних ступеней. В городах майя зти противоречия виступали абсолютно непри крито. На холме в большинстве случаев били расположени храми и дворци духовенства и знати: они образовивали замкнутий ареал и по своєму харак теру бьіли похожи на крепости. (Возможно, им часто приходилось оправдивать зтот свой характер.) И без всяких промежуточних, переходних ступеней вокруг каменного ”сити” располагались хижиньї и деревянние лачуги простолюдинов: народ майя состоял из небольшой кучки правителей и огромной масси угнетенних. Трудно даже себе представить, какая глубочайшая пропасть разделяла оба зтих класса. У майя, насколько можно судить, отсутствовало среднее промежуточное сословие — буржуазна31. 304

Знать представляла собой совершенно замкнутьій класе: ’’альмехенооб” назьівали они себя, т. е. те, ”кто имеет отцов и матерей”, обладатели родословньїх таблиц. К ней принадлежали также жрецьі, вьіходцем из знати бьіл и наследньїй князь ’’халач виник”, ’’истинньш человек”. А на зтих ’’имеющих отцов и матерей” работал весь народ. Одну треть урожая крестьянин отдавал знати, другую треть — жрецам, и лишь последней частью урожая он мог распоряжаться по собственному усмотрению32. (Вспомним, что причиной крестьянских революций в средневековой Европе бьіла пресловутая ’’десятина”, считавшаяся наиболее непосильной податью!) А в промежутке между посевной и уборкой урожая крестьяне вместе с рабами занимались строительньїми работами. Без телег и вьючньїх животньїх доставляли они каменньїе блоки; без железа, меди и бронзьі, только лишь с помощью каменньїх орудий вьісекали великолепньїе статуй и памятники. В своем мастерстве они не только не уступали египетским строителям пирамид, но, по всей вероятности, превосходили их. Подобньш общественньїй строй, а он, насколько мьі можем судить, оставался неизменньїм на протяжении веков, таил в себе зародьіш гибели. Культура и наука — и в той и другой области жрецьі добились немальїх успехов — становились постепенно культурой и наукой лишь избранньгх. Зтой культуре не хватало питательньїх соков снизу, не бьіло никакого обмена опьітом. Ученьїе все чаще и чагце обрагцались к звездам, и только к ним, забьівая о земле, а ведь только из зтого источника они могли в конечном счете черпать свои сильї. Они забьівали о поисках средств для того, чтобьі отвести грядущую опасность. Только зтим совершенно поразительньїм вьісокомерием духа, свойственньїм вьісшим слоям майя, можно обьяснить тот поистине удивительньїй факт, что народ, которьій достиг таких вьідающихся успехов в науке и искусстве, не сумел додуматься до такого важного и в то же время примитивного орудия, как плуг33. На протяжении всей истории майя их земледелие носило крайнє примитивньїй характер. Зто бьіло так назьіваемое подсечное земледелие34. Облюбовав тот или иной участок в джунглях, они валили все деревья, а затем, когда деревья подсьіхали, они их сжигали незадолго до начала дождей. Когда сезон дождей заканчивался, земледельцьі вьїкапьівали с помощью длинньїх заостренньїх палок ямки и бросали туда зерна майся. Сняв урожай с зтого участка, крестьянин переходил на другой. Поскольку удобрення отсутствовали полностью (если не считать органических удобре ний, которьіе использовались вблизи поселений), земля должна бьіла каждьій раз длительное время находиться под паром. Так мьі подходим к правильному, как нам представляется, обьяснению причин, заставивших майя в короткий срок забросить свои прочньїе города и сняться с насиженньіх мест. Поля истощались. Требовалось все больше и больше времени, чтобьі то или иное поле ’’отлежалось” под паром. Вследствие зтого крестьянин бьш вьінужден все дальше и дальше углубляться в джунгли, вьіжигая здесь новьіе и новьіе участки, и тем самьім отдаляться от города, которьій он вьінужден 305

бил кормить и которьій без него не мог существовать; в конце концов между ним и городом вказалась вьіжженная и истощенная степь. Великая цивилизация Древнего царства майя прекратила своє существование потому, что она лишилась своего базиса. Цивилизация без техники еще возможна, но цивилизация без плуга — нет! Голод — вот что заставило народ тогда, когда между городами вказалась лишь сухая и вьіжженная степь, отправиться в странствование. Он поднялся, оставив города и пустоши, и, пока на севере отстраивалось Новеє царство, джунгли медленно возвратились в свои прежние предельї, окружая покинутьіе храмьі и дворцьі, пустоши снова стали лесом, и зтот лес, разросшись, окружил постройки, скрьів их на доброе тьісячелетие от людских взоров. В зтом и заключается разгадка тайньї покинутьіх городов.

Глава 32 Дорога к колодцу Над джунглями взошла полная луна. В сопровождении одного только проводника по созданному некогда майя Новому царству, которое после появлення здесь испанцев тоже успело прийти в упадок, ехал американский исследователь Здвард Герберт Томпсон. С того времени, как майя покинули свои города и отправились на север, прошло полторьі тьісячи лет. Томпсон искал Чичен-Ицу — город, которьій бьіл якобьі самьім большим и самьім красивьім, самьім могущественньїм и прекрасньїм из всех городов майя. И лю ди и кони бьіли утомленьї: им пришлось преодолеть немало препятствий. Томпсон свесил от усталости голову на грудь; при каждом толчке его швьіряло из сторонні в сторону. Внезапно проводник окликнул его. Он вздрогнул, поднял голову — и увидел сказочньш мир. Над темньїми вершинами деревьев бьіл виден вьісокий крутой холм, а на его вершине стоял залитьій холодним серебряньїм светом луни храм. В ночном безмолвии возвьішался он над кронами деревьев, словно Парфенон некоего индейского Акрополя. Чем ближе Томпсон к нему подвезжал, тем храм, казалось, становился все больше. Наконец проводник индеец спригнул с коня, расседлал его и принялся стелить одеяла, готовясь ко сну. Томпсон, словно завороженньїй, не мог отвести от храма глаз; он сошел с коня и пошел вперед. Крутая лестница, заросшая травой и кустарником, кое-где разрушенная, вела от подножия холма к храму. Томпсон бил знаком по рисункам с египетскими пирамидами и представлял себе их назначение. Но зта пирамида, сооруженная индейцами-майя, не била гробницей, как сооружения Гизз. Внешне она напоминала зиккуратьі, но еще более, чем вавилонские башни, она казалась лишь помостом, каменньїм основанием для гигантской лестницьі, которая вела все вьіше и вьіше — к богу, к солнцу, к луне. Томпсон начал взбираться по зтой лестнице. Его внимание привлекли богатие скульптурньїе украшения, рельєфи. Поднявшись наверх, почти на 306

тридцать метров над джунглями, он осмотрелся кругом и тогда увидел одно, другое, третье... по меньшей мере дюжину разбросанньїх в джунглях, еле заметньїх за деревьями и кустами сооружений; их присутствие вьідавали лишь блики лунного света. Зто и бьіла Чичен-Ица. Созданная, вероятно, в начале переселення как далекий форт, она превратилась затем в блистательную столицу, в центр Нового царства. В следующие дни Томпсон еще не раз возврагцался к зтому месту. ’’Однаждьі утром я стоял на крьіше храма, как раз в тот момент, когда первьіе лучи солнца окраси ли в розовьій цвет далекий горизонт. Утренняя тишина казалась таинственной. Ночньїе шумьі умолкли, а утренние еще не родились. Небо и земля, казалось, чего-то ожидали, затаив дьіхание. Затем, сияя и пьілая, вьїкатилось большое круглое соД ж . Здвард Томпсон лнце, и в тот же миг все кругом запело, зашумело, защебетало. Птицьі в ветвях и насекомьіе на земле затянули общее Те Deum. Сама природа научила первобьітного человека поклоняться солнцу, и еще до сих пор человек в глубине сердца следует зтому древнему почитаНИЮ

Томпсон стоял как зачарованньїй; джунгли исчезли — перед ним лежали широкие просторьі; он видел приближающиеся шествия, сльшіал музьїку; из роскошньїх дворцов доносился гул веселья, в храмах шло богослужение. Он пьітался разглядеть что-то там вдали, в глубине, и вдруг взгляд его остановился: если до зтого момента Томпсон бьіл весь во власти волшебства, то теперь пелена фантазии и видений прошлого внезапно исчезли. Исследователь вдруг понял, в чем бьіла его задача, ибо там, впереди, вилась едва заметная в предутренней дьімке узкая тропинка, которая, вероятно, вела к Священному колодну — самой жгучей тайне Чичен-Ицьі. Зтой последней части нашей книги, которая посвящена археологическим открьітиям в Мексике и Юкатане, пока пе хватало одного: человека того же склада, как ІІІлиман, Лзйярд, Питри. В то же время, если не считать первой поездки Джонса Л. Стефенса, ей не хватало сочетания исследования и приключений, научньїх успехов и кладоискательства, не хватало того романтического звучання, которое родится лишь тогда, когда заступ, воткнутьш в землю из страсти к науке, внезапно иатьїкается на золото. Здвард Герберт Томпсон бьіл ГПлиманом Юкатана: он отправился в Чичен-Ицу, поверив одной книге, к которой никто не относился всерьез, и оказался прав, так же как некогда ІІІлиман, уверовавший в ’’Илиаду” и ’’Одиссею”. 307

Н ирамида Уль К астильо в Чичен-Ице. К у л ь т у р а м айя. Н овеє царство

В своє время Лзйярд отправился навстречу своєму первому открьітию с шестьюдесятью фунтами в кармане и всего лишь с одним проводником; таким же бедняком отправился в джунгли и Томпсон. А когда он столкнулся с трудно стями, перед которьіми капитулировал бьі любой другой человек, он проявил упорство и настойчивость, достойньїе Питри. Мьі, кажется, уже упоминали о том, что в своє время, когда весь мир взбудоражили первьіе открьітия Стефенса, бьіла вьідвинута гипотеза, будто майя являются потомками того исчезнувшего народа, которьій населял затону вшую Атлантиду. Первой работой Томпсона, в ту пору еще начинаюгцего археолога, бьша опубликованная им в 1879 году в одном из научно-популярньїх журналов статья, в которой он защищал зту рискованную концепцию. Но интерес к зтой узкой проблеме — проблеме происхождения майя — бьіл оттеснен в его сознании на задний план, когда в 1885 году он, самьій молодой, двадцатипятилетний консул США (которьій уж по счету консул в роли археолога!), отправился на Юкатан. Он получил здесь возможность заняться не столько теориями, сколько исследованиями самих памятников; однако теперь уже он не искал доказательств той гипотезьі, которую однаждьі пьітался защищать. Его вела здесь та же вера, что вела в своє время Шлимана, не сомневавшегося в правоте Гомера, — вера в слова Дизго де Ландьі. В книге єпископа он 308

впервьіе прочитал о ’’сеноте”35, Священном колодце Чичен-Ицьі. Во время засухи, утверждал де Ланда, основьіваясь на древних сообщениях, по широкой улице, ведущей к колодцу, двигалась процессия жрецов, а за ними — толпьі народа; они вели с собой жертвьі, которьіе должньї бьіли умирот ворить бога дождя: юньїх девушек36. После торжественной церемонии отих девушек бросали в колодец, такой глубокий, что никогда ни одна из жертв не вьіпльївала на поверхность. Путь девушки к колодцу всегда связан в песенной сокровищнице чуть ли не любого народа с радостньїм утверждением жизни. Путь юной девушки майя к Священному колодцу бьіл всегда дорогой в небьітие. Они шли по отому пути в самьіх лучших своих одеждах и украшениях; потом раздавался приглушенньїй крик — и они исчезали в затянутой тиной воде. Что еще сообщал Дизго де Ланда? Он писал о том, что у майя бьіл обьічай бросать в колодец вслед за жертвами богатьіе дарьі — утварь, украшения, золото: ”если в зту страну попадало золото, большую его часть должен бьіл получить зтот колодец”. В отличие от всех остальньїх учених, которьіе видели здесь лишь романтические красотьі древнего предания, Здвард Томпсон понял зти слова буквально — он поверил Дизго де Ланде и готов бьіл доказать, что вера его вполне обоснована. Позтому, когда он увидел с вершиньї пирамидьі тропинку, он предположил, что она ведет к колодцу; в то же время он не подозревал, с какими трудностями ему здесь предстоит столкнуться. К тому времени, когда много лет спустя Томпсон вновь очутился возле колодца, он бьіл уже знатоком джунглей, исследовавшим весь Юкатан с севера до юга, вполне подготовленньїм к раскрьітию тайньї, но в те первьіе мгновения он бьіл действительно очень похож на Шлимана. Его окружали великолепньїе сооружения, которьіе ожидали своих исследователей, их изучение — увлекательнейшая задача для любого археолога; он же обратился к колодцу, к темной дьіре, наполненной илом, камнями и скопившейся за многие столетия грязью. Если даже сообщение Дизго де Ландьі соответствовало фактам, бьіли ли хоть какие-нибудь шансьі разьіскать в зтой илистой, заросшей тиной дьіре остатки тех украшений, которьіе жрецьі швьіряли вслед за своими жертвами? Каким образом вообще следовало проводить исследование зтого колодца? Ответ Томпсона звучал авантюристи чно: ’’Ньірять!” Возвратившись домой в связи с одним научньїм конгрессом в США, он принялся направо и налево занимать деньги. Ему охотно ссужали их, хотя все те, кому он рассказьівал о своих планах, принимали его за сумасшедшего. ’’Никто, — говорили ему, — не может рассчитьівать остаться невредимьім, опустившись на дно зтого колодца. Если уж тьі решил покончить с собой, то почему бьі тебе не вьібрать другой, более подходящий способ?” Но Томпсон уже давно взвесил все ”за” и ’’против”, и его ничто не могло поколебать. ’’Следуюгцим моим шагом явилась поездка в Бостон, где я занялся изучением техники водолазного дела. Моим учителем бьіл капитан Зфраим Никкерсон из Лонг Уорфа, которьш еще за двадцать лет до зтого ушел в отставку. Под 309

его умельїм и терпеливим руководством я в течение короткого срока превратился во вполне сносного, но отнюдь не первоклассного, как я смог в зтом вскоре убедиться, водолаза. Затем я позаботился о приобретении подходящего для моих целей землечерпального снаряда с лебедкой, полиспастом и рьічагом длиной в тридцать футов. Все зто бьіло запаковано в ящики и подготовлено к отправке”. Вскоре Томпсон вновь очутился возле колодца. Наибольшее расстояние от одного края колодца до другого равнялось примерно шестидесяти метрам. С помощью лота он установил, что ил находится примерно на глубине 25 метров. А затем он стал бросать в колодец специально изготовленньїе деревянньіе чурбаки, которьім бьіла придана форма человеческой фигурьі, стараясь продельївать зто так же, как, по его предположениям, зто делали в своє время жрецьі, когда бросали в колодец девушек — невест отвратительного бога. Цель зксперимента бьіла простой: он хотел максимально точно определить место своих поисков. После зтого он пустил в ход землечерпалку. ”Я сомневаюсь, чтобьі кто-нибудь мог себе представить то напряжение, которое я испьітал, когда стальной ковш землечерпалки... ринулся вперед, на какую-то долю секунди неподвижно повис над серединой колодца, а затем скользнул вниз и исчез в спокойной воде. Прошло две-три минути — надо же било дать стальним зубьям вгрьізться в грунт, — а затем рабочие склонились над лебедкой, и под их темной, коричневой кожей, словно ртуть, заиграли мускульї; стальной кабель натянулся как струна под тяжестью поднимаемой кверху ноши. Вода, спокойная до зтого, словно зеркало из красного обсидиана, начала клокотать и кипеть, — ковш медленно, но неуклонно поднимался к краю колодца, и между его стиснутьіми в мертвой хватке зубьями стекали прозрачние капли. Повернувшись вокруг ричага, он виложил на покритую досками платформу свою ношу — темно-коричневую массу из гнилих деревьев, прелой листвьі, поломанньїх ветвей и т. п. Потом он отпрянул назад и вновь замер. Один раз ковш притащил в своих стальних зубах ствол дерева, которий на вид сохранился так хорошо, будто его только вчера свалило бурей в колодец, — било зто в субботу, а в понедельник на том месте, где он лежал, можно бьіло увидеть лишь несколько волокон и темное пятно, похожее на пятно от древесного уксуса, — все, что от него осталось. В другой раз ковш принес скелет ягуара и кости серньї — немое свидетельство разьігравшейся здесь трагедии джунглей”. День за днем происходило одно и то же: ковш возвращался назад, наполненний грязью и илом, камнями и ветвями, среди которих иногда встречались и кости того или иного животного. Гонимие жаждой, зти животньїе, вероятно, во время засухи питались добраться до води, запах которой доносился до них, и находили здесь свою гибель. Припекало солнце, из колодца несло сиростью; запах прелости поднимался также над кучами ила, которие все више и више громоздились у края колодца. ”Так продолжалось день за днем. Неужели, — спрашивал я себя, — я ввел в расходн всех своих приятелей, видержал все нападки, перенес все насмешки лишь для того, чтобьі доказать то, с чем давно примирились многие, а именно: все зти предания не более чем старив сказки?” 310

Однако настал день, когда в руках у Томпсона, ворошившето очередную партию поднятого со дна ила, очутились два странньїх желтовато-бельїх комочка смольї. Он понюхал их и даже попробовал на вкує. Затем, руководствуясь счастливой мьіслью, внезапно пришедшей ему в голову, Томпсон поднес один из комочков к огню... вокруг распространился дурманящий запах. Теперь все стало ясно: он вьіудил благовония, душистую смолу, которую майя жгли во время своих жертвоприношений. Означала ли зта находка, что он на верном пути? С одной сторонні, горьі ила и грязи, с другой — два маленьких кусочка душистой смольї. Для человека иного склада зто не явилось бьі доказательством, но для Томпсона зто бьіло больше, чем доказательство: зта находка окрьілила его фантазию. ”В зту ночь я впервьіе после многих недель спал крепким и глубоким сном”. Оказалось, что правда бьіла на его стороне: теперь на свет появлялась одна находка за другой, причем те самьіе, которьіх он и ожидал: орудия и украшения, вазьі и наконечники копий, ножи из обсидиана и чаши из нефрита. А затем он нашел и первьій скелет девушки. Дизго де Ланда бьіл прав. Но, прежде чем Томпсон перешел к ”самой проклятой части зтого прокля того предприятия”, он случайно обнаружил рациональное зерно еще одного древнего предания. Епископ де Ланда указал ему путь к колодну. Дон Дизго Сармиенто де Фигероа, в 1579 году алькальд Вальядолида, поведал о жертвенньіх обрядах, происходивших у зтого колодца. Вот его сообщение, которое первоначально показалось Томпсону темньїм и непонятньїм: ’’Знать и сановники зтой страньї имели обьічай после шестидесятидневного поста и воздержания приходить на рассвете к колодну и бросать в его темньїе водьі индейских женщин, которьіми они владели. Одновременно они говорили зтим женщинам, что те должньї иепросить для своего господиня благоприятньій, отвечающий его пожеланиям год. Женщин бросали несвязанньїми, и они падали в воду с большим шумом. Вплоть до вечеря бьіли сльїшньї крики тех, кто бьіл еще в состоянии кричать. Тогда им спускали веревки и вьітаскивали из колодца чуть ли не полумертвьіми. Вокруг них разводили кострьі, их окуривали душистьіми смолами. Придя в себя, они рассказьівали, что внизу много их соплеменников, мужчин и женщин, и что они их там принимали. Но если они пьітались приподнять голову, чтобьі как следует разглядеть своих соплеменников, то получали тяжельїе ударьі по голове. Когда они опускали голову вниз, они видели под водой вершиньї и пропасти, и люди из колодца отвечали на их вопросьі о том, какой год будет у их господиня — хороший или плохой”. Зто на первьій взгляд напоминающее сказку сообщение заставило Томп сона, которьій все еще стремился найти рациональное историческое зерно зтих свидетельств, немало поломать голову- Однаждьі он сидел в плоскодонке, которая впоследствии бьіла использована для подводньїх работ, а в тот момент тихо скользила по водной гляди. Футах в шестидесяти ниже того места, где бьіл установлен кран, он остановился возле нависшей стеньї. И вот тут-то, случайно взглянув поверх лодки, он увидел нечто такое, что заставило его вздрогнуть. ”Зто бьіл ключ к рассказу о женщинах-посланницах из старого предания”. 311

’’Вода в ’’Колодце жертв” мутна и темна; время от времени она меняет свою окраску от коричневой до бледно-зеленой и даже до ярко-красной, об зтом я еще буду говорить. Она настолько мутна, что, словно зеркало, отбрасьівает свет, не преломляя его. Глядя с кормьі плоскодонки на воду, я видел ”вершиньї и пропасти” — зто бьіли отражения вершин и изгибов скальї, нависшей над моей головой. Женщиньї, приходи в себя, говорили, что внизу много их соплеменников... и что они отвечали на их вопросьі. Когда я продолжил путь, наблюдая за вершинами и пропастями, я увидел внизу многих моих соплемен ников, и они тоже отвечали на вопросьі. Зто бьіли мои рабочие, склонившиеся над краєм колодца, чтобьі взглянуть на плоскодонку. При зтом они тихо беседовали, и звуки их голосов, отразившись от водной поверхности, возвращались ввьісь: слов разобрать бьіло невозможно. Зтот зпизод об-ьяснил мне старое предание... Местньїе жители, кроме того, уже давно утверждали, что вода Священного колодца временами превращается в кровь. Мьі убедились, что зеленая окраска, которую временами принимает вода, появляется вследствие воздействия мельчайших низших растений, буквально микроскопических размеров. Ее обьічная бурая окраска — результат воздействия гниющих листьев, а некоторьіе ярко-красньїе Семена и цветьі время от времени придают цвету водьі кровавьій оттенок. Я упоминаю об зтом открьітии, чтобьі показать, почему я верю, что все аутентичньїе предания основаньї на фактах и что при достаточно близком ознайомлений с фактами они всегда могут бьіть разьясненьї”. Впрочем, самая тяжелая часть работьі бьіла еще впереди. Лишь теперь Томпсону бьіло суждено добиться таких результатов, такого успеха, которьій затмил всю его предьідущую работу. Когда ковш стал приходить все менее и менее полньїм, а потом и вовсе лишь с двумя-тремя камнями, Томпсон понял, что наступило время самому, собственньїми руками обшарить все щели и треіциньї на дне, исследовать те места, куда не могли проникнуть стальньїе зубья землечерпалки. Предоставим, однако, слово зтому необьгчному археологу: ’’Николай, водолаз-грек, с которьім я заранее обо всем договорился, прибьіл с Багамских островов, где он занимался собиранием губок. Он привез с собой ассистента, тоже грека, и мьі начали готовиться к подводньїм исследованиям. Прежде всего мьі погрузили в лодку — теперь зто уже бьіл не плот, а крепкий понтон — воздушньїе насосьі; оба грека превратились в наставников: они показали специально отобранньїм мной матросам, как следует обраіцаться с насосами, от которьіх теперь зависела наша жизнь, и обучили их сигналам. Когда водолазьі убедились в том, что люди хорошо подготовленьї, мьі начали готовиться к погружению. Мьі опустили ковш нашей землечерпал ки на понтон, облачились в водолазньїе доспехи из водонепроницаемой мате рин, надели кругльїе водолазньїе шлемьі — тяжельїе, медньїе, с круглими стеклянньїми глазами-иллюминаторами, с клапанами для воздуха над ушами и обулись в брезентовьіе сапоги с тяжельїми кованими подошвами. Захватив переговорную трубку, мешок с запасом воздуха и старательно привязав 312

спасательньїй трос, я проковьілял с помощью ассистента к короткой широкой лестнице, которая вела под воду. Пока я стоял на первой ступеньке, ко мне один за другим подошли все членьї зкипажа, мои верньїе туземцьі. Со строгим вьіражением лица трясли они мне руку, а затем отходили назад, на свои места, ожидая сигнала. Нетрудно бьіло угадать их мьісли: они прощались со мной, не рассчитьівая более увидеть меня в зтом мире. Я опустил поручни и свинцом пошел ко дну, оставляя за собой цепочку серебристьіх пузьірьков. Не успел я опуститься и на десять футов, как вода превратилась из жслтой в зеленую, а потом сделалась темно-пурпурной. Затем я очутился в кромешной тьме. Из-за усилившегося давлення воздуха у меня сильно болели уши. Я сделал глотательное движение и открьіл клапаньї для воздуха: в ушах раздался шорох — нечто вроде ”фт, фт”, и боль прекратилась. Мне пришлось повто рить зто несколько раз, прежде чем я достиг дна. И еще одно странное чувство пришлось мне испьітать во время спуска. Казалось, я бьістро теряю в весе, и, когда наконец под моими ногами очутился плоский конец большого каменного обелиска, некогда стоявшего на разрушенном ньіне памятнике возле колодца, мне почудилось, будто я совсем лишишся веса. Я совершенно не чувствовал тяжести своего костюма, ощущение бьіло такое, словно у меня за плечами бьіл привязан рьібий пузьірь. Совершенно особое чувство охватило меня, когда я осознал, что я — первое живое существо, которое не только проникло сюда, но и рассчитьівало вер нуться назад цельїм и невредимьім. Потом ко мне спустился Николай. и мьі взяли друг друга за руки. Я прихватил с собой подводньїй прожектор и подводньїй телефон. Впрочем, и то и другое я в следующие погружения оставлял наверху. Прожектор бьіл рассчитан на светлую, в худшем случае лишь слегка мутную воду, а та среда, в которой нам пришлось работагь. не бьіла ни водой, ни илом; скореє зто бьіло какое-то смешение обеих зтих субстанций, взбаламученньїх землечерпалкой. Зто бьіла плотная масса, похожая на гущу, отстой или смесь, и сквозь нее не проходил ни один луч света. Позтому нам пришлось работать в абсолютной темноте. Впрочем, вскоре зто нам почти перестало мешать: мьі освоились, и осязательньїе нервьі наших пальцев, казалось, не только различали вещи на ощупь, но даже помогали узнавать их окраску. От подводного телефона польза тоже бьіла небольшая. Поддерживать связь с помощью переговорной трубки и спасательного троса бьіло прощо и бьістрее. И еще одно поразило меня — мне об зтом никогда не приходилось сльїшать от других водолазов: мьі с Николаем убедились, что можем и на той глубине, на которой мьі работали, — от шестидесяти до восьмидесяти футов, — усевшись нос к носу, спокойно переговариваться, во всяком случае, вполне понимать друг друга. Наши голоса звучали приглушенно и безжизненно, словно они доносились откуда-то издалека, но я все же бьіл в состоянии давать ему необходимьіе указания и довольно ясно сльїшать его ответьі. Удивительная потеря веса под водой послужила, пока я к ней не привьік, причиной многих комических происшествий. Для того чтобьі перейти на дне с места на место, мне нужно бьіло только встать и оттолкнуться ногой от 313

скалистого дна: я тотчас, словно ракета, вздьімался ввьісь, величественно пропльївая сквозь кашеобразную субстанцию, нередко, впрочем, на несколько футов далее намеченной цели. Грубо говоря, колодец представляет собой овал в 187 футов в поперечнике. Расстояние до уровня водьі 67—80 футов. Зто определить бьшо несложно, гораздо труднеє бьіло сказать, где кончалась вода и где начинался ил: никакой траницьі между ними не существовало. По моєму мнению, общая глубина водьі и ила составляла 65 футов. Слой грязи и ила, достаточно плотньїй для того, чтобьі вьідерживать ветки, сучки и довольно большие корни деревьев, имел толгцину ЗО футов. Там и сям в иле торчали, словно изюминки в пудинге, скальї и камни самой различной формьі и величиньї. Нетрудно себе представить, каково бьіло нам в темноте об шарить в отих волнах грязи трещиньї и расселиньї известкового дна в поисках тех предметов, которьіе не могла захватить землечерпалка. К тому же на нас время от времени сваливались в зтой кромешной тьме каменньїе гльїбьі, которьіе подмьівало водой. И все-таки дело обстояло совсем не так плохо, как зто может показаться на первьій взгляд. Зто верно, что тяжельїе гльїбьі падали нам чуть ли не на голову, когда им заблагорассудится, и что мьі не могли ни увидеть их, ни воспрепятствовать их падению, однако до тех пор, пока наши переговорньїе трубки, воздушньїе мешки, спасательньїе веревки и мьі сами находились на приличном расстоянии от стеньї, мьі бьіли в относительной безопасности. При падении каменньїх гльїб давление водьі настигало нас до того, как успевала обрушиться сама гльїба, и, даже если мьі не успевали отодвинуться, вода под давлением падаюгцей гльїбьі отбрасьівала нас, словно огромная мягкая подушка, в сторону, нередко головой вниз и ногами вверх. Так мьі балансировали и дрожали, словно яичньїй белок в стакане водьі, до тех пор, пока волнение не прекрагцалось, и мьі снова не оказьівались в состоянии встать на ноги. Если бьі мьі в зти моментьі стояли, прислонившись к стене, нас, словно гигантскими ножницами, разрезало бьі пополам, и егце две жертвьі бьіли бьі принесенні богу дождя. Ньінешние жители зтого района считают, что в темньїх глубинах Священ ного колодца водятся большие змеи и всякие чудовища. Покоится ли зта вера на смутньїх воспоминаниях о бьітовавшем в своє время культе змей или на чем-то другом, действительно виденном теми или иньїми туземцами, — об зтом можно только догадьіваться. Я видел в воде больших змей и ящериц, свалившихся в колодец, вероятно, во время охотьі друг за другом и не сумевших из него вибраться, но нигде в зтом пруду мьі не видели никаких следов особенно крупних рептилий или чудовищ. Я не попал в обьятия к рептилиям, но одно происшествие заслуживает того, чтобьі о нем рассказать. Мьі оба, грек и я, рились в узкой щели на самом дне, которая бьіла так богата находками, что мьі забили об обьічньїх мерах предосторожности. Внезапно я почувствовал, как что-то тяжелое мягкими обволакивающими движениями прижимает меня ко дну. Что-то гладкое и скользкое неудержимо вдавливало меня в ил. Кровь буквально застьіла у меня в жилах. Потом я почувствовал, что грек подоспел ко мне на помощь. Соединенними усилиями нам удалось освободиться от зтой напасти. Зто бьіл 314

гнилои ствол дерева, которьіи при погружении в воду угодил прямо на меня, распростертого на дне колодна. Однаждьі я сидел на дне, ощупьівая интересную находку — литой металлический колокольчик, — и так увлекся отим занятием, что позабьіл открьіть воздушньїй клапан. Потом я положил находку в карман и встал, чтобьі переменить положение, но тут меня внезапно потащило наверх, словно воздушньїй шар. Зто бьіло смешно, но одновременно и опасно, ибо на зтих тлубинах кровь, словно шампанское, вся в пузьірьках газа; подниматься со дна надо медленно, чтобьі дать возможность крови приспособиться, в противном случае водолазу угрожает тяжелая болезнь и даже смерть в жестоких мученнях. К счастью, у меня хватило присутствия духа бьістро открьіть клапаньї еще до того, как я успел подняться на поверхность, и тем самьім избежать жестокой карьі. Но я еще и сегодня страдаю из-за своей неосторожности — у меня поврежденьї барабанньїе перепонки и сильно поражен слух. Даже после того, как я открьіл клапаньї и стал подниматься все медленнее и медленнее, я продолжал кувьіркаться и, еще не придя в себя от потрясения, стукнулся головой о днище понтона. Лишь тогда я понял, что произошло. При мьісли о том, как, должно бьіть, перепугались мои парни, когда они усльїшали, как я стукнулся о дно понтона, я рассмеялся, вьїкарабкался из-под понтона и протянул руку к палубе. Вслед за зтим показался мой шлем, я почувствовал, как две руки обвились вокруг моей шеи и чьи-то взволнованньїе глаза впились в мои, спрятанньїе за иллюминаторами шлема. Когда с меня сняли водолазньїй костюм и я, сидя на стуле, постепенно приходил в себя, потягивая горячий кофе и греясь на солньїшке, юньїй грек рассказал мне, как все зто произошло. ’’Парни, — сказал он, — буквально позеленели от страха, когда они усльїшали удар о днище, возвещавший ваше неожиданное прибьітие. Когда я им обьяснил, что зто такое, они печально покачали головами, и один из них, верньгй старьгй Хуан Мис сказал: ”Зто бессмьісленно, зль амо (’’хозяин”) умер. Его проглотил и отрьігнул бог-змея. Мьі его уже никогда больше не увидим”. И глаза его наполнились слезами; но, когда ваш шлем появился на поверхности и он увидел вас сквозь стекла, он поднял обе руки над головой и сказал, полньїй благодарности: ’’Слава богу, он еще жив и даже смеется”. Что касается результатов наших ньіряний и работьі нашей землечерпалки, то первьім и самьім главньїм из них является следующий: мьі сумели доказать, что предание о Священном колодце во всех важнейших его положеннях подтверждается фактами. Кроме того, мьі нашли большое число фигурок из нефрита, золота и меди, нашли кусочки копала, душистой смольї, множество остатков скелетов, несколько копий для метання с добротно вьіделанньїми наконечниками из кремния, кальцита и обсидиана, пару остатков старих тканей. Все зто представляло значительную ценность для археологии. Среди находок бьіли предметні чуть ли не из чистого золота, литьіе, кованьїе и вьігравированньїе. Но большинство так назьіваемьіх ’’золотьіх” предметов бьіло изготовлено из сплавов с большим содержанием меди, чем золота. Главную ценность им придают вьігравированньїе или литьіе символические 315

Зол отой перстень, кольцо и медньїе колокольчики, нанденньїе в Священном колодце в Чичен-Ице

знаки. Большинство находок представляло собой лишь фрагменти. Вероятнее всего, речь вообще идет о приношеннях по обету, которьіе жрецьі, согласно соответствующему обряду, прежде чем бросить в колодец, разбивали и разламьівали. При зтом, однако, линии разлома никогда не затрагивали голови и ли лица изображенньїх на золотьіх дисках или вьісеченньїх из нефрита фигурок. Есть основания предполагать, что нефритовьіе подвески, золотьіе диски и другие орнаментированньїе украшения из металла или камня считались, после того как их разбивали, как бьі убитими. Известно, что древние цивилизованньїе расьі Америки, так же как и егце более древние их предшественники в Северной Азии, бьіли убеждени, что в нефрите и других освященних предметах есть жизнь. Зти украшения разбивали, разламьівали, одним словом, ’’убивали” для того, чтобьі их дух служил украшением тому, кто его посилал, и тогда его дух, появившись наконец перед Хунал-Ху, верховним божеством на небе, будет соответствующим образом украшен”. Когда первие сообщения Томпсона о его находках в Священном колодце стали достоянием общественности, заволновался весь мир. Слишком уж не316

обьічньїми бьши обстоятельства находки, слишком богатьім клад, извлеченньш из заросшего илом колодца. Зто меньше всего относится к материальной ценности клада. ”Сами по себе зти золотьіе украшения, которьіе с таким трудом и с такими затратами удалось извлечь из Священного колодца, — говорит Томпсон, — не представляют особой ценности в денежном виражений. Но ценность всех вещей относительна. Историк пьітается проникнуть в прошлое, побуждаемьій теми же соображениями, что и исследователь земньїх недр... Можно предположить, что на поверхности многих зтих предметов запечатленьї вьіраженньіе в символах идеи и представлення, которьіе ведут через тьму времен к прародине зтого народа, в страну за морями. Над доказательством зтого стоит, пожалуй, потрудиться всю жизнь”. Тем не менее золотой клад, найденньїй в Чичен-Ице, превзошли по цен ности лишь сокровища Тутанхамона. Но золото фараона находилось возле мумии, которая в величественном спокойствии лежала в гробнице. А золото сенота лежало возле останков девушек: жертвьі свирепого бога и бесчеловечньіх жрецов, они с душераздирающими воплями прьігали в небьітие. Удалось ли кому-нибудь из них увлечь за собой и жреца — среди многочисленньїх черепов девушек бьіл найден один-единственньїй череп, принадлежавший пожилому мужчине. Жрецу? Но кто может ответить на зтот вопрос?37 Здвард Томпсон скончался в 1935 году. У него не бьіло оснований жалеть о прожитом, хотя, как он сам вьіражался, он растратил на службе исследования майя всю свою ’’субстанцию”. В течение тех двадцяти четьірех лет, что он бьіл консулом на Юкатане, и почти пятидесятилетней деятельности археолога он редко сиживал в конторе. Он путешествовал по джунглям, жил среди индейцев и вместе с индейцами в буквальном смисле зтого слова: он ел их пищу, спал в их хижинах, говорил на их язьіке. Вследствие зараження крови у него бьіла парализована нога; на память о Священном колодце он получил расстройство слуха, но он ни в чем не раскаивался. Его трудьі несут на себе отпечаток порой чрезмерного знтузиазма; в своих первьіх сообщениях и виво дах он иногда заходил слишком далеко. Когда он нашел в одной пирамиде несколько гробниц, а зятем под основанием пирамидьі в скале обнаружил главную гробницу, он вообразил, что ему удалось найти место покоя Кукулькана, легендарного первоучителя народа майя; а когда он нашел драгоценньїе украшения из нефрита, которьш добьівается в районах, далеко отстоящих от Юкатана, он, несмотря на то, что бьіл уже опитним исследователем, вновь вернулся к своей юношеской теории об Атлантиде. Но разве подобньїй знтузиазм является излишним? Разве воодушевление не в состоянии сломить сковьівающий скептицизм? В последнее время на Юкатане, в Чиапасе и Гватемале бьіло произведено немало раскопок. В конце концов на службу науке встала авиация. Полковник Чарльз Диндберг, которьій первьім перелетел через Атлантику, впервьіе увидел с в ь іс о т ь і птичьего полета страну, которая бьіла древней уже тогда, когда Кортес открьш Новьій Свет. В І930 году П. К. Мадейро-младший и Дж. А. Мзсон летали над джунглями Центральной Америки; они сфотографировали с воздуха и нанесли на карту неизвестньїе до зтого древние поселення майя. 317

В последующие годьі, в частности в 1947 году, одна зкспедиция отправилась в Бонампак в Чиапасе. Она сумела, как будто, добавить к богатьім находкам прошлого вполне достойную новую находку. Научное руководство зкспедицией взял на себя Институт Карнеги в Вашингтоне. (Зтому институту вместе с Институтом Смитсона в Вашингтоне принадлежат, пожалуй, наибольшие заслуги в деле исследования истории майя. Последний осуществляет свои исследования на проценти от одного учреждения, которме англичанин Джеймс Смитсон около ста лет назад предоставил для научньїх целей в распоряжение Соединенньїх Штатов.) Руководителем зкспедиции бьіл Джайлз Гревилл Хили; в короткий срок зта зкспедиция нашла одиннадцать богатьіх храмов Древнего царства, относящихся к кре менам, непосредственно предшествовавшим переселенню. Она нашла три великолепньїе стельї. Одна из зтих стел — вторая по величине из всех до сих пор найденньїх. Зта стела имеет примерно шесть метров в висоту и покрита скульптурньїми изображениями. Но самьім поразительнмм из всего найденного Хили в джунглях били настенньїе росписи. С помощью технических средств удалось восстановить некогда блестящие краски — красную, желтую, охру, зеленую и голубую, — а также изображения воинов, правителей, жрецов в торжественньїх облачениях. Аналогичньїе рисунки до зтого бьіли найденьї только в Чичен-Ице в ’’Храме воинов”. Но главние археологические изьіскания производились в Чичен-Ице, в последней столице майя. Сегодня перед наблюдателем развертьівается совершенно ясная картина, более ясная, чем та, которую в памятную лунную ночь увидел Томпсон. Руини освобожденьї от джунглей, остатки зданий видньї со всех сторон, а там, где в своє время приходилось прорубать дорогу при помощи мачете, курсируют автобуси с туристами; они видят ’’Храм воинов” с его колоннами и лестницей, ведугцей к пирамиде, они видят так назьіваемую ’’Обсерваторию” — круглое строение, окна которого прорублени таким об разом, что из каждого видна какая-то определенная звезда; они осматривают большие плогцади для древней игрьі в мяч, из которьіх самая большая имеет сто шестьдесят метров в длину и сорок в ширину, — на зтих площадках ’’золотая молодежь’ майя играла в игру, похожую на баскетбол. Они, наконец, останавливаются перед ”3ль Кастильо” — самой большой из пирамид Чичен-Ици. Девять уступов имеет она, и на вершине ее расположен храм бога Кукулькана — ’’Пернатой змеи”. Вид всех зтих ужасних изображений отвратительних змеиних голов, рож богов, шествий ягуаров действует устрашающе. Пожелав проникнуть в тайни орнаментов и иероглифов, можно узнать, что здесь нет буквально ни одного знака, ни одного рисунка, ни одной скульптурні, которие не бьіли би связаньї с астрономическими викладками. Два креста на надбровних дугах голови змеи, коготь ягуара в ухе бога К укулькана, форма ворот, число ’’бусинок роси”, форма повторяющихся лестничньїх мотивов — все зто виражает время и числа. Нигде числа и время не били вираженні таким причудливьім образом. Но если ви захотите обнаружить здесь хоть какие-нибудь следьі жизни, ви увидите, что в великолепном царстве рисунков майя, в орнаментике зтого народа, возделивавшего маис, народа, жившего среди пьішной и разно318

образной растительности, очень редко встречаются изображения растений — лишь немногие из огромного количества цветов и ни один из восьмисот видов кактусов. Недавно в одном орнаменте разглядели цветок ВотЬах aquaticum’a — дерева, растущего наполовину в воде. Если зто даже действительно не ошибка, общее положение все равно не меняется: в искусстве майя отсутствуют растительньїе мотивьі. Даже обелиски, колонньї, стельї, которьіе почти во всех странах являются символическим изображением тянущегося ввьісь дерева, у майя изображают тела змей, извивающиеся тадиньї. Две такие змеевидньїе колонньї стоят перед ’’Храмом воинов”. Головьі с ротовидньїм отростком прижатьі к земле, пасти широко открьітьі, туловища поднятьі кверху вместе с хвостами, некогда зти хвостьі поддерживали крьішу храма. И, глядя на зти колонньї, на ’’Храм воинов”, на многие другие сооружения в Чичен-Ице, ученьїе все больше и больше приходят к убеждению, что зти сооружения и постройки отличаются от однотипньїх строєний в Копане, Паленке, Пьедрас Неграс и Вашактуне значительно больше, чем обьічньїе памятники архитектурьі Нового и Древнего царства. Ученьїе занялись определением зтого стиля; они проверяли и сравнивали — здесь липню, там орнамент, здесь маску божества, там знак, и в конце концов они сказали: ’’Здесь работали чужие руки, здесь чувствуется чужое влияние и чужие знання”. Откуда же взялись зти чужие мьісли, чужие идеи? Кто их принес? Ученьїе обратили свой взор к Мексике, но не к царству ацтеков (которое бьіло намного моложе, чем царство майя), а к сооружениям, которьіе бьіли старьіми еще в те Бремена, когда ацтеки вторглись в страну. Неужели не бьіло никаких сообгцений, которьіе помогли бьі разобраться в зтом удивительном факте, суть которого сводилась к тому, что могцная цивилизация майя поддалась чужому влиянию? Неужели никто не мог в зтом вопросе сьіграть ту роль, которую в ряде других вопросов истории майя сьіграл Дизго де Ланда? Неужели больше ни у кого нельзя бьіло найти хотя бьі намека на таинственньїй народ великих ’’архитекторов”? Человек, в сообщениях которого можно бьіло найти немало сведений по зтому вопросу, бьіл давно известен, но его слова не принимали всерьез. Зтот удивительньїй человек бьіл ацтекским вождем, и его звали Иштлилшочитль38.

Глава 33 Стуїнчіи

ііод

лесом и лавой

”0н бьіл, — писал Вильям Прескотт сто лет назад о принце Иштлилшочитле, — прямьім потомком тескокского царского рода, находившегося в зпоху завоевания в зените славьі. Прилежньїй и способньїй, он никогда не упускал возможности пополнять свои знання, и если написанная им история несколько приукрашена, то зто понятно: ведь он повествует в ней о бьілой славе древнего, но пришедшего в упадок рода, которую он хотел бьі воск ресить. Тем не менее его все хвалили за искренность и справедливость; 319

испанские писатели, в руки которьіх попали его сообгцения, без всякого недоверия следовали ему в своих книгах”. Однако ученьїй мир более позднего времени оценил зтого принца совсем по-другому. ”Век критики источников” видел в нем романтического сказителя, индейского барда, благосклонно внимал его рассуждениям о величин своего народа, но не верил ни єдиному его слову. И в самом деле, то, о чем он рассказьівал, бьіло не только удивительно, но зачастую просто невероятно. Первьіми, кто поверил в ’’рациональное зерно” зтих сообгцений, бьіли два, пожалуй, самьіх вьщаюгцихся немецких исследователя истории Мексики — Здуард Зелер и Вальтер Леман. Мьі уже неоднократно встречались с такими периодами в истории археологии, когда вновь полученньїе фактьі нарушали все прежние представле ння и ставили под угрозу сомнения всю, нередко с большим трудом воссозданную картину того или иного исторического периода. Не раз мьі уже видели, как зту угрозу питались весьма боязливо предотвратить (предотвратив тем самим и создание нових толкований), старавсь не обращать внимания на новьіе факти или же бродя вокрут них, как кот вокруг горячей каши, — в зтом как би ’’самозащита” науки. Археологическая похлебка тоже должна остить, прежде чем за нее можно будет приняться. Вот так учение и ходили вокруг древнемексиканских построек и развалин; можно бьшо подумать, что лава, наполовину скрьівавшая зти развалини, все еще раскалена. По сути же дела, зти здания, в тени которих жили ацтеки, никак не удавалось втиснуть в ту картину, которая обрела теперь благодаря находкам и исследованиям в областях расселения майя контури, краски, получила перспективу и фон. А если зти здания и замечали (никто, кстати говори, их не искал), то их обходили стороной. Однако сделанние еще сто лет назад замечания Прескотта о Теотихуакане, городе развалин, мимо которого прошел Кортес во время своего бегства из Теночтитлана, не заметить или упустить бьіло весьма трудно. Тем не менее ”не замечать” их удавалось почти всем исследователям вплоть до начала последнего столетия. Осторожние упоминания и многочисленние вопросительньїе знаки — вот и весь комментарий, которого удостаивались зти древнейшие развалини до тех пор, пока наконец не последовало одно за другим несколько открнтий. В последние три десятилетия внезапно случилось то, что, собственно, могло произойти уже давно. Самое удивительное, что к зтим пирамидам не надо бьіло организовнвать зкспедиции; для того чтобьі добраться до них, вовсе не требовалось прокладивать себе путь в непроходимих дебрях с помощью мачете, бороться с лихорадкой и дикими зверями. До них можно бьіло доехать по железной дороге или же просто дойти пешком, совершив приятную послеобеденную воскресную прогулку; как би неправдоподобно зто ни звучало, зто било действительно так, ведь самьіе большие памятники древнейшей цивилизации Центральной Америки находились всего лишь в часе езди поездом от Мехико, столици Мексики, а иньїе даже в пределах ее городской чертьі. Иштлилшочитль, принявший крещение принц, бил другом испанцев. Вьісокообразованний человек, обпадавший обширними познаниями в жреческой 320

науке, он взялся после окончания войпьі за написание истории своего народа. В те годьі еще бьіли свежи древние предания, и его история, которой никто не хотел верить, начинается со времен седой древности, с основания тольтеками торода Тула (Толлан в современном штате Идальго). Он рассказьівает, что тольтеки знали письменность, числа, цифрьі и календарь, умели строить храмьі и дворцьі. В Туле жили не только их правители, но и мудрецьі, и законні, которьіе они издавали, бьіли справедливьі для всех. Религия тольтеков не бьіла жестокой, она еще не знала тех мерзостей и гнусностей, которьіе стали характерними для нее впоследствии. Государство их, согласно Иштлилшочитлю, просуществовало пятьсот лет; затем начался голод, гражданская война, династические распри. Страну занял другой народ — чичимеки. Те тольтеки, что остались в живьіх, переселились сначала в Табаско, а потом и еще дальше, на Юкатан. Когда же все зто случилось? Ученьїе определяют некоторьіе датьі зтих собьітий, но мьі не будем их здесь упоминать, ибо все они недостоверньї. Мьі вообще не будем больше приводить датьі при описании находок доацтекских времен, а также и времен, предшествующих появленню майя: им нельзя верить, ибо вариантов здесь по меньшей мере столько же, сколько специалистов-исследователей по истории Мексики, а таких сейчас уже немало. Любопьітно, что первьій из ученьїх, которому бьіло суждено подтвердить своими находками сообщения Иштлилшочитля, француз по национальности, нисколько не заботился о том, чтобьі индейскому историку начали верить. Ни один археолог не верил в существование города Тульї, о котором рассказьівал Иштлилшочитль; зтот город, о котором он сообщал столько конкретних сведений, сравнивали с мифическим Туле. Даже тот факт, что на севере Мексики и поньїне существует городок Тула, ни о чем не говорил археологам, так как нигде — ни в самом городе, ни в округе — не бьіло ни одной развалиньї, которая в какой-то мере подтверждала бьі легендарньїе сведения индейского принца. И даже тогда, когда француз Дезирз Шарнз в восьмидеся ти х годах прошлого века ”задел” (скореє как кладоискатель, чем как учений) одну из пирамид около зтой Т ули де Альенде, наука не сделала из зтого никаких виводов. Только во время последней войньї, когда почти весь мир бил занят разрушением современних цивилизаций, мексиканские исследователи принялись за изучение своей древней цивилизации. И что же! В 1940 году археологи всего мира вьінуждени бьіли склонить голову перед индейским принцем. А разве в своє время им не пришлось сделать то же самое перед Гомером (раскопки Шлимана!), перед Библией (исследования Лзйярда!). Их коллеги — недоверчивие, скептически настроенние коллеги — нашли древнюю Тулу, первьій город тольтеков! Они нашли ’’Пирамиду Солнца” и ’’Пирамиду Л ун и ”!39 Они нашли под слоем земли в метр толщиной хорошо сохранившиеся рельєфи, красивне скульптури. Згон Зрвин Киш, лучший в мире репортер, которнй провел как немецкий змигрант несколько лет в Мексике, бьіл первьім, кто ’’проинтервьюировал” ’’Пирамиду Л ун и ”. 321

”И, пока пирамида и интервьюер ведут между собой беседу, — писал он, очарованньїй видом отого вновь возникшего мира, — к ним склоняется, прислушиваясь, типично индейское лицо. Неужели ото Иштлилшочитль, вставший из земли, чтобьі после четьірехсотлетней ссьілки и изгнания восстановить свою научную честь?” Итак, шаг за шагом на свет появлялась новая культура — цивилизация легендарних тольтеков, предшествовавшая цивилизации ацтеков. Верно ли ото? Да, действительно, население Мехико жило между отими пирамидами и рядом с ними, даже не подозревая об отом. Люди проезжали мимо них, когда ехали к себе на пашню, они располагались чуть ли не у самих подножий той или иной пирамиди во время обеденного перерива, чтоби пропустить глоток-другой ”пульке” — убийственной водки, которую гнали из агавьі и которая била известна еще тольтекам. Если би они хоть один раз пошли прямо, они ткнулись би носом в пирамиду. Теперь обратимся к археологическим исследованиям. На протяжении всего лишь трех десятилетий здесь били проведенні значительнейшие раскопки; в 1925 году возле северной окраини столици археологи обнаружили ”3меиную пирамиду” и вияснили, что ото не одна пирамида, а целих восемь — настоящая каменная луковиця, в которой один слой покривает другой. Суди по данньїм календаря, такие пирамиди возникали примерно каждьіе пятьдесят два года, так что постройка одного только отого комплекса сооружений, отой ’’луковици”, должна била продолжаться более четирехсот лет (своего достойного соперника оти сооружения имеют в храмах и соборах Западной Европи, постройка которих зачастую тоже длилась столетиями). В самом центре Мехико принялись искать руиньї Большого Теокалли, того самого, которнй бьіл так основательно разрушен Кортесом, и нашли остатки его цокольного отажа. Археологи не ограничились раскопками в Мехико, они добрались и до нинешнего Сан-Хуана — до Теотихуакана, находящегося в пятидесяти километрах от столици, величайшего поля пирамид, великолепного памятника древней тольтекской культури, города, ”в котором приносятся молитви богу”. (Таков смисл его названий; следует отметить при атом одно курьезное совпадение: по-мексикански ”тео” так же, как и по-древнегречески, означает ”бог”; необходимо сказать, что подобньїе случайние совпадения не могут служить основанием для каких-либо виводов.) Зти руиньї занимают площадь в семнадцать квадратних километров, и только незначительная часть ее пока что расчищена археологами40. Насколько об атом можно судить, жители, перед тем как покинуть город, завалили его цельїми пластами земли, толщиной в несколько метров — работа по меньпіей мере столь же удивительная, как и сами сооружения, если учесть, что некоторьіе пирамиди (характерние ступенчатие пирамиди) имели не меньше шестидесяти метров в висоту. Наконец, исследователи отправились и в глубь страни. Здуард Зелер бил первьій, кто описал крепость-пирамиду Шочикалко, находившуюся в восьми десята километрах южнее столици. Другие археологи принялись раскапивать Чолулу. Там, где некогда Кортес осуществил одно из своих кровавнх злодея322

ний, теперь работали ученьїе, они открьіли внутри самой большой из пирамид41, занимавшей в своє время большую площадь, чем пирамида Хеопса, цельїй лабиринт ходов общей протяженностью в несколько километров. Продвинулись они и еще дальше на юг. В 1931 году мексиканский археолог Альфонсо Касо производил по поручению правительства раскопки в Монте Альбане около Оахаки, и именно здесь произошло то, о чем, может бьіть, никто из археологов не говорил вслух, но, весьма вероятно, всегда мечтал: бьіл найден клад. Клад Монте Альбана! Предоставим же слово лучшему рассказчику, чем мьі, — Згону Зрвину Кишу. ”Есть ли на земле какой-нибудь другой клочок земли, — спрашивает он, — история которого бьіла бьі столь же темна? Где еще все ваши вопросьі так неизменно оставались бьі без ответа? Какое чувство берет в нас верх: восхищение или замешательство? Что вьізьівает зти чувства — комплекс строєний, устремившихся в бесконечность, или, бьіть может, пирамидьі, похожие на роскошньїе лестницьі, ведущие во внутренние покои неба? А бьіть может, двор храма, которьій наше воображение наполняет тьісячами индейцев, погруженньїх в неистовьіе молитвьі? Может бьіть, обсерватория, в которой имеется наблюдательньїй пост с кругом меридиана и углом азимута, или гигантский амфитеатр, каких Европа не знала ни в древнейшие Бремена, ни в двадцатом веке — здесь бьіло сто двадцать каменньїх наклонно подьімающихся рядові Бьіть может, чувства зти вьізваньї расположением склепов: они размещались так, что занимаемая ими площадь не превращалась в кладбище и в то же время одна могила не мешала другой. А может бьіть, их вьізьівает пестрая мозаика, фрески, изображающие различньїе сценьї жизни, самьіе разнообразньїе фигурьі людей, символьї, иероглифьі? Или глиняньїе сосудьі, жертвенньїе чаши с их благородним звуком, геометрически прямьіе урньї на четьірех ножках с бубенчиками внутри — стоило какому-нибудь злоумьішленнику попьітаться унести урну, как бубенчик сразу же звал на помощь. Но, может бьіть, украшения? Разве не поблекла виставка древних и современньїх произведений ювелирного искусства на Нью-Йоркской всемирной вьіставке перед украшениями из Монте Альбана? Небольшая часть зтого клада сверкает в одной из витрин Национального музея в Мехико. Кто би подумал, что ’’дикари” могли добиться такой точности в обработке горного хрусталя, что они изготовляли из золота и драгоценньїх камней ожерелья, состоявшие из 854 совершенно одинаковьіх звеньев, расположенньїх в двадцать рядові Брошь с изображением бога смерти, которого и сам Лукас Кранах не мог бьі изобразить более апокалипсически; серьги, словно сотканньіе из слез и шипов; головной убор — тиара, достойная папьі из пап; подвязки, напоминающие английский орден Подвязки; ажурньїе наперстки для украшения ногтей; браслети с випуклим орнаментом; застежки и пряжки из нефрита, бирюзьі, жемчуга, янтаря, кораллов, обсидиана, зубов ягуара, костей и ракушек; золотая маска, у которой нос и щеки обтянутьі человеческой кожей; табакерка из позолоченньїх тьіквенньїх листьев; опахало из перьев кецаля... Какая византийская императрица, какая индийская принцесса, какая 323

американськая миллионерша обладала такими великолепньїми драгоценностями, которьіми многие из индианок бьіли украшеньї даже в гробу!” ”В Монте Альбане — одни вопросьі , — так озаглавил Киш зту главу своего мексиканского репортажа. Только лишь в Монте Альбане? Если мьі хотим бьіть честньїми, мьі должньї признать, что о народе-строителе доацтекских времен нам сейчас известно меньше, чем ничего. Меньше, чем ничего, — зто значит массу ошибочного, неверного, ложного. Мексика и Юкатан — районьї джунглей, и, словно в джунглях, запутьівается археолог, когда начинает заниматься здесь определениями и интерпретациями. Но что же известно достоверно? Достоверно известно лишь одно: цивилизации всех трех народов теснейшим образом связаньї между собой. Все зти народьі занимались сооружением пирамид, ступени которьіх вели к богам, к Солнцу или к Луне. Все зти пирамидьі, как мьі теперь знаєм, бьіли приспособленьї для астрономических наблюдений и сооруженьї под прямьім воздействием календаря. Американец Рикетсон-младший в 1928 году доказал зто по отношению к пирамиде майя в Вашактуне; сегодня у нас єсть доказательства, относящиеся и к более поздним временам — ко временам Чичен-Ицьі и к древнейшей зпохе — к Монте Альбану. Все зти народи жили под дамокловьім мечом своих больших календарних циклов, словно верили, что через каждьіе пятьдесят два года наступает конец света. На зтих представленнях и покоилась власть жрецов, ибо считалось, что они одни в состоянии предотвратить грозящую опйсность. Средства, которьіми пользовались жрецьі для поддержания своей власти, с течением времени становились все более жестокими и постепенно вьілились в чудовищньїе жертвоприношення, в праздник Шипе Тотеха — бога земли и весни, в честь которого жрецьі занимались живодерством: они сдирали кожу с живьіх людей и натягивали ее на себя, зачастую еще кровоточагцую. Тесньїе связи зтих народов наглядно видньї и при знакомстве с их богами; сравнивая божества, можно увидеть, что их обьединяло примерно то же, что обьединяло римских и греческих богов. Один из главньїх богов, великий и мудрьій Кецалькоатль, в Гватемале бьіл известен под именем Кукумаца, а в Юкатане как Кукулькан. Его изображение в виде ’’Пернатой змеи” можно обнаружить и на древних и на более нових сооружениях. Даже образ жизни, которий вели все зти народи Центральной Америки, бил в основном одинаков, и, хотя язьїки их весьма многочисленньї, все они принадлежат к двум большим группам. Однако установить родство зтих народов (оно подтверждается буквально необозримьім материалом) — зто еще полдела: возникает вопрос о связях и взаимосвязях, о их влиянии друг на друга, то єсть об их истории, и здесь ми, во всяком случае в области древней истории, бредем еще в абсолютной темноте. Несмотря на видающиеся успехи в исследовании, которие привели, насколько ми можем об зтом судить, к совершенно верной корреляции календарей майя и современного, ми до сих пор не знаєм начальной, отправной дати истории майя. Расчищая джунгли вокруг пирамид и дворцов древней Америки, ми вьісвобождаем строения, но не прошлое, получаем датьі, но не историю; ми 324

Маска умершего. Найдена в Паленке. К ультура майя. Древнєє царство

можем строить разньїе гипотезьі, но у нас мало фактов, на которьіе мьі могли бьі ссьілаться. Мьі сказали, что будем остерегаться приводить цифрьі и датьі. Нарушим, однако, один раз наш зарок, чтобьі дать представление о тех исторических периодах, с которьіми приходится иметь дело археологам. Так, к примеру, некоторьіе исследователи, основьіваясь на ряде признаков, относят начало сооружения тольтеками больших пирамид в Мексике к IV веку н. з. Мьі уже упоминали о некоторьіх из отих пирамид, начиная от Тульї и кончая Монте Альбаном. Но об одной пирамидс мьі еще не говорили. Зто возвьішаюгцаяся на семиметровом холме у южной окраиньї Мехико пирамида Куикуилько. Она находится в чрезвьічайно мрачной, уньїлой на вид местности, словно тронутой заморозками. Некогда вулканьї Ахуско и Шитли (может бьіть даже только последний) обрушили огненньїе потоки лавьі на зто сооружение, которому бог, обитаюіций на нем, помог только наполовину. Археологи обратились за консультацией к своим коллегам в друтой области 'науки — к геологам. ’’Сколько лет зтой лаве?” —- спросили они. И геологи, не подозревая, что они своим ответом перевертьівают всю сложившуюся до зтого картину, ничтоже сумняшеся ответили: ’’Восемь Т Ь ІС Я Ч лет . Читатель, совершивший в процессе чтения зтой книги путешествие в глубь веков вплоть до зпохи шумеров, может понять, что кроется за зтими словами. Если ответ бьіл справедлив (а судя по новейшим исследованиям, почти все говорит об обратном), то зто означало бьі, что ранняя американская цивилизация по меньшей мере на тисячу лет старше, чем все известньїе ньіне благодаря старанням археологов цивилизации Старого Света, старше, чем Шумер и Аккад, Вавилония, Египет, намного старше, чем Греция, которую мьі считаем страной классической древности. Гипотезу. согласно которой американские народи являются потомками монгольских племен, переселившихся в Америку через Сибирь или Аляску по какому-то сухопутному мосту или же на лодках двадцать или тридцать тьісяч лет назад, мьі, правда, сейчас принимаем, но точних данньїх у нас нет. Откуда, из средьі каких кочевьіх племен появились строители теотихуаканской цивилизации и тольтеки, почему именно зти племена, кочевавшие между Аляской и Панамой, вказались в состоянии положить начало той или иной из зтих цивилизаций, ми не знаєм. Более того, ми даже не знаєм точно, действительно ли все зто построил в основном народ тольтеков. А какова била, к примеру, роль сапотеков или, скажем, ольмеков, следьі которьіх ми постоянно находим в Мексике? И если ми сейчас повсеместно употребляем слово ’’тольтеки”, подразумевая под ними предшественников цивилизаций майя и ацтеков (в настоящее время наука отделила цивилизацию тольтеков от цивилизации теотихуаканцев), то ми должньї себе отдавать отчет в том, что ми пока что нашли всего лишь обгций термин для творцов центрально-американских цивилизаций. Весьма может бьіть, что слово ’’тольтеки” и в самом деле всего-навсего означает ’’стройтели . Но, может бить, для того, чтобьі в какой-то мере представить себе связи, существовавшие между зтими тремя большими царствами, и то влияние, 99

326

которое они оказьіва. їй друг на друга, следует в качестве аналогии привести пример из истории Старого Света — тот самьій, которьій приводит в своей работе о Мексике немецкий исследователь Теодор Вильгельм Данцель. ’’...Д ля того, чтобьі охарактеризовать своеобразие цивилизаций ацтеков и майя, прибегали к аналогиям, почерпнутим из истории древнего мира, сравнивая ацтеков с римлянами, а майя с греками. Сравнение зто в общем и целом верно. Майя и в самом деле представляли собой народ, состоявший из отдельньїх враждовавпшх между собой племен, которьіе л и ть изредка и на короткое время — когда речь шла о том, чтобьі виступить против обгцего врага, — обьединялись в єдиний союз. И если политическая роль майя била не слишком значительной, то в об части изобразительного искусства, архитектури, астроиомии, арифметики они добились вьідающихся уепехов. В отличие от майя ацтеки били воинственньїм народом, которий создал своє царство на развалинах государства другого народа — тольтеков, не сумевших отразить их натиск. Тольтеков, если продолжить наши сравнения, можно уподобить зтрускам”. Ми можем подсказать читателю, мало-мальски внимательно читавшему нашу книгу, еще одно сравнение. Тольтеки (возможно и более ранние) напоминают по своей исторической функции изобретательньїх шумеров. Майя тогда будут вавилонянами — теми, кто, воспользовавшись превосходними изобретепиями своих предшественников, создали цивилизованное государство, а ацтеки — зто воинственние ассирийци, которьіе еще, правда, пользуютея духовними плодами предшествующей зпохи, но превращают их в чисто материальное средство усиления своей военной моїци. Продолжая сравнение, следует ска зать, что столица Мексики бьтла обезглавлена в расцвете своего могущества испанцами, так же как столица ассирийцев, великолепная Ниневия, — мидимцами. Но оба зтих примера не сходятся в одном. Речь идет о том почти необ'ьяснимом факте, что тольтеки совершенно неожиданно после того, как их государ ство уже давно исчезло, вторглись в Новое царство майя, что наложило на культуру майя, в частности в Чичен-Ице, весьма заметньїй отпечаток. Зтому не подберешь аналогий в древней истории! Но так ли зто бьіло? Ведь все могло бить совсем иначе. Существует даже легенда, в которой все рассказано совсем по-иному; в ней даже предсказьівается испанское наїиествие, правда, в виде мифа. Кецалькоатль, говорится в зтой легенде (о котором ми до сих пор говорили лишь как о боге), прибил из ’’страньї восходящего солнца”. На нем било длиниое белое одеяние, и он носил бороду; он паучил народ наукам, правильним обьічаям и устаиовил мудрьіе закони, он основал государство, в котором початки кукурузьі били в рост человека, а хлопок рос уже окрашенним. В силу каких-то причин он, однако, бил вьшужден покинуть зто государство. Он забрал свои закони, свои письмена, свои песни и отправился по той же дороге, по которой в своє время пришел. В Чолуле он сделал остановку и еще раз обьявил о своей мудрости. Затем он отправился к морю, принялся там плакать и сжег сам себя. Его еердце превратилось в утреннюю звезду. Другие утверждают, что он сел на свои корабль и отправился в ту страну, из которой он приехал. Но все легендьі сходятся в том, что он обеїцал вернуться. 327

Бог радости, музьїки и танца сапотеков. Окрашенная глина

На протяжении нашей книги мьі уже столько раз убеждались в рациональности многих легенд, что и на зтот раз остережемся сразу отмести как позтические вьідумки то, что представляется таковьіми на первьій взгляд. Может бьіть, белое одеяние следует заменить белой кожей? Вспомним, что Кецалькоатль носил бороду — подробность весьма интересная для племен, которьіе сами бьіли почти безбородими. Может бьггь, мьт можем пойти еще дальше (мьі приводим здесь лишь вполне серьезно вьісказанньїе гипотезьі) и увидеть в нем миссионера дальней, чужой страньї, так же как некоторьіе хотят увидеть в нем одного из самих ранних католических миссионеров — миссионера VI века, а другие даже самого апостола Фому? А может бьіть, зта легенда дает пищу той теории, в которую уверовал юньїй Томпсон, считавший, что основателями раннего царства майя и его цивилизации бьіли атланти42. Ми зтого не знаєм. Мьі знаєм только одно: испанцьі, вторгшиеся в Мексику, которьіх приняли в память о последнем обещании белого бородатого человека за ’’бельїх богов с Востока”, зти испанцьі (оставим в стороне национальную гордость, обобщим и скажем лучше ’’европейцьі”) наверняка не бьіли последователями Кецалькоатля, которьій проповедовал добриє нравьі и справедливость.

Книги, которьіе еще не написаньї Глава 34 Новьіе исследования о древних царствах Мьі заканчиваем наш рассказ о великих археологических открьітиях, а тем самьім и наше путешествие сквозь пять тьісячелетий. Мьі далеко не исчерпали зту тему. И если мьі все же на зтом заканчиваем нашу книгу, то лишь в силу того обстоятельства, что ее обт>ем, как, впрочем, и обт>ем любой другой книги, подчинен своим собственньїм законам. Отбирая материал, мьі руководствовались определенньїми принципами. Положив в основу не хронологический принцип, а территориальньїй, располагая материал не в хронологическом порядке, а по тем областям цивилизаций, к которьім он относится, мьі тем самьім получили в наших четьірех книгах почти само собой возникшую картину четьірех замкнутих кругов культурні, четьірех самьіх значительньїх в истории цивилизаций. Необходимо иметь в виду, что между зтими немногими внісшими цивилизациями и бесчисленннім множеством первобьітньїх обществ существует примерно такая же разница, как между ’’историей” и прозябанием, сознанием и инстинктом, творческим преобразованием окружающего мира и пассивньїм ’’существованием”. Посвящая зто послесловие книгам, которьіе еще предстоит написать, мьі прежде всего имеем в виду три цивилизации, вряд ли уступаннцие по своєму значенню тем четьірем, о которьіх мьі рассказали в зтой книге. Речь идет о цивилизации хеттов. о цивилизации индийцев и о цивилизации инков. Книги о них еще не могут бьітн завершенні, ибо зти цивилизации еще не настолько известньї, чтобьі можно бьіло восстановить их развитие и историю с помоїцью тех средств, которьіми мьі пользовались. Более того, наша книга назьівается ’’Романом археологии”. Чтобьі опра вдать зто название, мні избрали темой своего повествования такие цивилиза ции, исследование которьіх действительно овеяпо романтикой приключений. Об инках нам известно почти столико же, сколько и о майя, но среди исследователей Андской цивилизации нет ни своего Стефенса, ни своего Томпсона. С другой сторонні, мні доволнно неплохо осведомленьї об истории Китая, но нашими знаннями в зтой области мні лишь в очень незначительной части обязанні археологии. Вот почему вне поля нашего зрения осталась и та и другая цивилизации. 330

В последние десятилетия обширньїе и успешньїе раскопки производились в районе расселения хеттов и в долине Инда. ’’Книги” об зтом. следовательно, рано или поздно придется дописать. Но мьі должньї отдавать себе отчет в одном: если даже мьі к четьірем уже написанньїм ’’книгам” присоединим егце три, мьт все равно не сумеем рассказать о всех вьідающихся цивилизациях мира. Чтобьі дать полное представление о том, с какими цивилизациями, помимо тех, которьіе мьі попьітались оживить в нашем романе, приходится ньіне считаться археологам, перечислим их в том порядке, в каком они приведеньї у английского историка Арнольда Дж. Тойнби: западная византийско-ортодоксальная русско-ортодоксальная персидская арабская индийская цивилизация Дальнего Востока зллинская сирийская цивилизация Инда китайская

японо-корейская минойская шумерская хеттская вавилонская египетская андская мексиканская юкатанская майя.

Впрочем, зтот список, если бьі мьі захотели привлечь еще и других исследователей, можно продолжить. Платон оставил нам сообгцения о погибшей цивилизации Атлантидьі. Число книг, посвягценньїх зтому затонувшему царству (существование которого вообще еще не доказано), в общей сложности перевалило за двадцять тьісяч. Среди них — множество таких, в которьіх доказьівается, что история нашего мира без Атлантидьі — нелепость. Лео Фробениус тоже осталея бьі недоволен таблицей Тойнби. Он, несомненно, стал бьі настаивать на включе ний в зтот список ’’некоторьіх черньїх цивилизаций”. Фробениус также оперирует понятием ’’цивилизации атлантов”. Кто, впрочем, отважится утверждать, что археологам уже больше не суждено открьіть такие цивилиза ции, о которьіх мьі и понятия не имеем? А разве мало на земле памятников, одиноких и загадочньїх, которьіе существуют, но до сих пор не раскрьіли своей тайньї: на почве какой культурьі они возникли? Наиболее известньїе из них — зто статуй на острове Пасхи: примерно 260 изваяний из черного туфа, которьіе раньше имели еще широкие шляпьі из красного туфа; спорьі и дискуссии об зтих памятниках продолжаются и поньїне. Они молчат. Сохранилось около двадцяти табличек, покрьітьіх иероглифами, бьіть может, они помогут нам разгадать зту тайну. Однако их текст до сих пор не расшифрован43. Нерешенньїми остаются еще многие вопросьі. Бесчисленньїе сооружения еще скрьітьі под толщей тьісячелетий. Но уже везде пугценьї в ход лопатьі. По следам хеттов, государство которьіх в зпоху своего величия включало в себя всю Малую Азию и часть Сирии, отправились немцьі: Гуго Винклер 331

и Отто Пухштейн, их младшим ассистентом бьіл Людвиг Курциус, впоследствии блестяще описавший свои раскопки. В наши дни Леонард Вулли, раскопавший Ур, проводит раскопки близ Алалаха (ньінешнего Атчана) в Турции. Он занимается зтим с 1937 по 1939 год, а за тем начиная с 1946 года. В 1947 году он обьявил о важной находке — гробнице царя Яримлима, относягцейся ко 2 тьісячелетию до н. з. Примерно в течение двадцати лет там же ведут раскопки два немца, которьіе, как Ботта и Лзйярд, как Раулинсон и Питри, поселились среди таврических гор, пьільньїх анатолийских равнин и древнего царства хеттов. Профессор Курт Биттель с 1931 года ведет раскопки в древней столице зтого государства (в первьій же год он нашел 832 глиняньге таблички и обнаружил остатки храма и одной из самьіх удивительньїх крепостей во всей мировой истории). Профессор Гельмут Т. Воссерт, один из шести ученьїх, известньїх своими вьідаюгцимися заслугами в области подготовки расшифровки хеттской иероглифической письменности, нашел в 1947 году, на юго-востоке современной Турции, на ’’Каратепе” ("Черной горе”) двухі>язьічную надпись — финикийскую и хеттскую — своего рода Розеттский камень; такое счастье вьіпадает лишь на долю тружеников. Боссерт егце и сейчас, в 1955 году, занят дешифровкой зтой надписи, и его в ь ів о д ь і впервьіе в истории дешифровки хеттской письменности основьіваются не на гипотезах, а на определенньїх фактах. Исследованием цивилизации Инда занялся Джон Маршалл. В 1922 году близ Хараппьі в юго-западном Пенджабе бьіли сделаньї первьіе находки. В 1924 году начались раскопки в Мохенджо-Даро: на свет появилась новая древняя цивилизация, относящаяся к третьему-четвертому тьісячелетию до н. з. Руководителем раскопок в Индии бьіл д-р Ф. Е. Мортимер Вилер. Весьма вероятно, что новейшие раскопки в Хараппе помогут внести ясность в вопросьі, связанньїе с историей зтой цивилизации, затерявшейся во мгле времен; крепостньїе сооружения, обнаруженньїе здесь в 1946 году, поразительно напоминают месопотамские оборонительньїе сооружения. Примерно в то же время, когда Вулли вел свои раскопки в Алалахе, а Маршалл исследовал Мохенджо-Даро, американец Пауль Козок, совершая полет над Андами, обнаружил возле древнего города Наска целую сеть так назьіваемьіх дорог инков. Азрофотосьемка показала, однако, что зто не до роги, ибо в большинстве случаев они ведут на вершину гор и там обрьіваются. Профессор Козок ньіне утверждает, что он нашел величайший астрономический атлас мира: он открьіл взаимосвязи между зтими линиями-дорогами и астрономическими датами, он предполагает, что некоторьіе из зтих линий изображают движение звезд. Если он прав, то мьі получим возможность познайомиться с новой для нас областью знаний и цивилизаций древних народов, населявших Андьі. Однако новьіе открьітия происходят не только в новьіх местах. И поньїне в тех местах, где велись раскопки во времена ПГлимана, заступ все егце находит себе работу и с каждой новой находкой углубляются наши знання. Нередко новьіе находки заставляют нас пересмотреть старьіе, казавшиеся верньїми представлення. Несколько лет назад вновь разгорелась ’’борьба за Трою”: утверждают, что и Шлиман и Дерпфельд не правьі в своих 332

вьіводах. Американський профессор Блеген еще раз исследовал раскопки на Гиссарльїкском холме, и в результате утверждает. что гомеровская Троя находится не в 6-м слое (точка зрения, которую с упорством защищал Дерпфельд), а в 6-м слое А (согласно Блегену, в слое, датированном между 1200 и 1190 тодами до н. з.). А едва окончилась вторая мировая война, как вновь изучение истории древнего мира переплелось с романтическими приключениями. Чтобьі до казать связь между цивилизацией инков и островной цивилизацией Тихого океана, 28 апреля 1947 года молодой норвежский uccnt дователь Тур Хейердал отправляется в дальний поход. За 101 день он пересекает на плоту, построенном им по образцу плотов инков, которьій он назвал ”Кон-Тики”, Тихий океан — от перуанского порта Кально до острова Туамоту. Раскопки продолжаются. Они продолжаются в Греции, Италии, на остро вах Средиземного моря, в Малой Азии, в Египте, Месопотамии — в новьіх и в давно уже известньїх местах. Какие еще сокровища знання, какие еще материалі.ньїе ценности будут извлеченьї на свет?

Послесловие Имя западногерманского писателя и журналиста Курта Вальтера Керама хорошо известно в нашей стране. Кроме зтой книги, публиковались у нас и некоторьіе другие его произведения: ’’Узкое ущелье и черная гора” — о загадках древней цивилизации хеттов в Малой Азии и ’’Первий американец” — о важнейших археологических открьітиях в Северной Америке. К сожалению, зта книга стала для К. В. Керама и последней: он умер в США в 1972 году. Курт Вальтер Керам, настоящее имя которого Курт Вальтер Марек, родился в Берлине в 1915 г. В течение многих лет бьіл литературньїм критиком и журналистом, а со временем стал весьма заметной фигурой в издательском мире страньї: работал редактором газетьі ”Ди Вельт” в Гамбурге, бьіл главньїм редактором издательства ’’Зрнст Ровольт Ферлаг”. В 1954 г. К. В. Керам переехал в США. Публикация книги ”Боги, гробницьі, ученьїе” в 1949 г. принесла ему всемирную славу. Книга получила признание и среди специалистов, и у широкой публики. Ее перевели на 26 язьїков. В чем же секрет столь долгого и прочного успеха? Прежде всего, вероятно, в виборе теми: книга посвящена истории ’’великих археологических открьітий” второй половини XIX — середини XX столетий. Зти открьітия заметно раздвинули іронологические рамки всемирной истории. Одна за другой появлялись перед изумленним человечеством из глубин археологических раскопок давно погибшие и забитие цивилизации — шумерская, египетская, хеттская, протоиндийская в Старом Свете, ацтекская, майяская и инкская — в Іїовом Свете. От начала писаной истории, известного тогда науке (конец II—І тис. до н. з.), исследователи сразу же шагнули к порогу первьіх государств нашей планети (IV—III тьіс. до н. з.). ’’Полтора века тому назад, — писал известний английский археолог Г. Чайлд, — история человечества, если не считать ее мифологического вступления, охвативала приблизительно 3000 лет. И... ее кругозор бил строго ограничен Альпами, горами Иудеи и Сахарой. Она опиралась исключительно на письменние текстьі и для большинства людей представляла собой перечни королей и сражений, политических переворотов и богословских споров... Археология произвела переворот в исторической науке. Она расширила пространственний горизонт истории почти в той же степени, в какой телескоп расширил поле зрения астрономии”. 334

Книга К. В. Керама впервьіе вьішла в свет в 1949 г., и вполне естественно, что автор смог учесть в ней лишь ту информацию, которой археологическая наука располагала к концу 40-х годов. С тех пор прошло свьіше сорока лет. Все зто время археологические работьі велись непрерьівно почти во всех утолках земного шара. Бьіло сделано бесчисленное множество больших и ма ли х открьітий, заметно изменивших наши представлення о развитии древних нивилизаций человечества. О некоторьіх из них, наиболее важних, и пойдет ниже речь. С 60-х годов археологическая зкспедиция Римского университета, возглавляемая профессором Паоло Маттие, вела раскопки на огромном холме Телль Мардих в 60 км к северу от Алеппо в Сирии. Первоначально все бьшо неясно. Что зто за памятник? Какой культуре он принадлежит? В глубинах холма находились остатки большого древнего поселення, скореє всего города. А надпись, найденная в 1968 г., позволила установить и его имя. Зто била Збла (Ибла) — таинственний и полулегендарний город, изредка упоминаемий в текстах III—II тис. до н. з. соседней Месопотамии. Сенсация разразилась в 1975 г., когда П. Маттие обнаружил подлинное археологическое сокровище: в руинах дворца, разрушенного в XXIII в. до н. з., он наткнулся на крупнейший из известних до сих пор царских архивов III тьіс. до н. з. Свьіше 15 000 клинописньїх глиняних табличек — торговьіе отчетьі, дипломатические договорьі, летописи и даже словари — донесли до нас сквозь туманную димку тисячелетий сведения о совершенно неизвестной до того древневосточной державе, столицей которой и била Збла. Часть архива составляли таблички, написанние на незнакомом семитском язике. До обнаружения зтого архива ученьїе даже не подозревали о существовании на территории современной Сирии между 2400—2250 гг. до н. з. великой держави, политическое и культурное влияние которой распространялось на jfire до Синайского полуострова, на западе — до Кипра, на севере — до Загроса”. Правители Збли, как сообщаетея в одном из клинописньїх текстов, подписьівали политические договорьі с \пішуром — древним центром Ассирии, находившимся далеко на востоке. на берегу реки Тигр. Любопьітно и то, что в документах из Збли III тис. до н. з. упомянутн такне хорошо известньїе и понине города Ближнего Востока. как Бейрут, Дамаск. Г аза, а также библейские города Содом и Гоморра. С XXIII в. до н. з. зблаитское государство испьітивает на себе растухцее давление могущественной Аккадской державьі, обт>единившей под своей властью всю Месопотамию. Окончательньїй удар нанес Збле аккадский правитель Нарам-сузн, взявший город штурмом около 2250 г. до н. з. и подвергший его страшному опустошению. Аналогичное по масштабам открьітие бьіло сделано за последние десятилетия и на южном фланге ближневосточного региона — на Аравийском полуострове. В III—II тис. до н. з. шумери, ассирийци, вавилоняне неоднократно упоминали в своих клинописньїх текстах о какой-то богатой и цветущей 335

стране Дильмун (Тильмун) — ’’стране жизни” и благочестия, лежавшей далеко к югу от Месопотамии, ”за горькой водой”, ”на восходе солнца”. Зта счастливая страна, по представленням шумеров, не знала ни болезней, ни старости, ни смерти и бьіла одним большим цветущим садом: "В Д и л ь м ун е в о р о н н е к а р к а єш , П т ица "и т т и д д у ” н е к р и ч и ш , Л ев н е у б и в а є ш , В о л к н е х ва т а єш я г н ен к а ... В д о в з д е с ь н ет ... Н ет т а ки х , к о т о р ь іе бьі г о в о р и л и : ”.\ м е н я б о л я т г л а з а ”, Н ет т а ки х , к о т о р ь іе бьі го в о р и л и : ”.\ м е н я б ол и ш го л о в а ”, Н ет ст а р у х и , к о т о р а я бьі го в о р и л а : ”Я с т а р а ”, Н ет ст а р и к а , к о т о р ь ш бьі го в о р и л : ”Я с т а р ”. . . ”.

Однако туманньїе сведения древних авторов служили слишком зьібкой основой для суждений о точном местонахождении Дильмуна. Но где именно его следовало искать? В Иране? На юге Ирака? На востоке Аравии? В 1946 г. американский исследователь П. Корнуолл после тщательного изучения всех имевшихся в его распоряжении письменньїх источников пришел к вьіводу о том, что легендарньш Дильмун следует отождествлять с современньім островом Бахрейн. Правда, окончательно доказать его правоту могли лишь археологические раскопки на Бахрейне и прилегаюгцих к нему участках аравийского побережья. Но до самого недавнего времени зтот район в силу климатических, религиозньїх и политических причин бьіл наглухо закрьіт для ученьїх. Только в конце 50-х годов нашего века в прямой связи с нефтяньїм бумом, открьівшим двери Аравии для внешнего мира, сюда пришли и археологи. Особьій успех вьіпал на долю датских исследователей, возглавляемьіх Дж. Бибби. За каких-нибудь полтора десятка лет зта сравнительно небольшая зкспедиция сделала почти невероятньїе открьітия. На востоке Аравии, от Кувейта на севере до Амана на юге, бьіли обнаруженьї и раскопаньї поселення и могильники совершенно неизвестной древней цивилизации III Т Ь ІС . ДО Н . 3 . — ’’культури Барбар”. Центром ее бьш, вероятно, остров Бахрейн. Дж. Бибби убедительно связал зту вновь открьітую цивилизацию с легендарной страной Дильмун, упоминаемой в клинописних текстах древнего Двуречья. Полученние в ходе раскопок многочисленние находки — стеатитовие * резньіе печати, буси, изделия из меди и слоновой кости — свидетельствуют о том, что в III—II тьіс. до н. з. Бахрейн-Дильмун играл важную посредническую роль в оживлгнной морской торговле между крупнейшими государствами того времени — Месопотамией, Ираном, Индией и Египтом. * Стеатит — минерал, разновидность талька. 336

Не менее поразительние открьітия бьіли сделаньї археологами в 60-е годьі в Восточном Средиземноморье, где во II тьіс. до н. з. (2000—1400 гг. до н. з.) процветала великолепная минойская цивилизация, центр которой находился на острове Крит. В XV в. до н. з. зта вьісочайшая по уровню развития культура испьітьівает вдруг внезапньїй упадок и угасает, уступив своє лидерство более молодьім и знергичньїм государствам — прежде всего микенской Греции. Ученьїе предлагают множество различньїх гипотез, обьясняющих драматическую гибель столь могущественной островной держави, флот кото рой безраздельно господствовал во всем Средиземноморье, а широкие морские просторьі надежно защигцали от нашествия любого врага. Но все зти гипотезьі бьіли слабо обоснованьї фактами. Если говорить о наиболее значительньїх археологических открьітиях последних десятилетий на Ближнем Востоке, то самого пристального внимания заслуживает Месопотамия — междуречье крупнейших азиатских рек Тигра и Евфрата. Зта древняя земля знаменита не только своим плодородием и колоссальньїми запасами .’’черного золота” (нефти). ”Мьі знаєм сегодня. — пишет западногерманский историк 3. Церен, — что в недрах зтой земли скрьітьі древнейшие культури, созданньїе человечеством. Там находится кольібель и нашей культурьі, кольїбель человеческого гения, его представлений и понятий, его вери и убеждений”. Именно в Месопотамии (сейчас большую ее часть занимает Ирак) человек научился впервьіе вьіращивать хлеб, разводить скот, строить постоянньїе жилигца, обрабатьівать металли, вьічислять движение небесних тел, записивать на глине и камне свои предания, позмьі, хозяйственньїе отчетьі, указьі. Здесь появились первьіе города и первьіе цивилизации. На мой взгляд, важнейшим достижением ближневосточной археологии последнего времени явилось открьітие и исследование раннеземледельческих культур, предшествовавших зарождению цивилизации и составивших для нее надежний и прочньїй фундамент. Переход от присваиваюгцего охотничье-собирательского хозяйства к производягцему, т. е. к земледелию и скотоводству, часто назьіваемьій ’’неолитической революцией”, ознаменовал собой важнейший, переломньїй зтап в истории человечества. Только там, где люди еще в глубокой древности осуществили зту "неолитическую революцию”, дальнейшее развитие общества пошло ускоренними темпами, вьізьівая глубокие и прогрессивние изменения во всех сферах его жизни и в конечном счете зарождение цивилизации. Большой вклад в изучение раннеземледельческих памятников Месопота мии внесли наряду с американскими и английскими археологическими зкспедициями и археологи нашей страньї, работавшие в Северо-Западном Ираке с 1969 по 1980 год. За пределами Месопотамии, но в непосредственной близости от нее на юго-востоке Ирана в Тепе Яхья интересньїе находки удалось получить археологам Гарвардского университета (США) во главе с профессором К. К. Ламбергом-Карловски. В ходе раскопок там били обнаруженьї протозламские глиняньїе таблички с письменами-рисунками, которьіе свидетельствуют об оживленньїх торгових связях Ирана с Индией и Месопотамией в III Т Ь ІС . до Н . 3 . 337

Совершенно необї>ясним тот факт, что из поля зрения К. В. Керама вьшала одна из величайших цивилизаций древности — протоиндийская, или, как ее чаще назьівают, Хараппская цивилизация в долине р. Инд. В III — начале II тьіс. до н. з. зта цивилизация поддерживала оживленньїе торговьіе и культурньїе связи со всеми важнейшими очагами цивилизации того времени — с Зламом (Иран), Дильмуном (Бахрейн — Восточная Аравия), Месопотамией и Египтом, оказьівая на них заметное влияние. Основньїе центрьі протоиндийской цивилизации — Мохенджо-Даро и Хараппа - били довольно хорошо исследованьї археологами на протяжении 20—50-х годов, и публикации об зтих работах, несомненно, бьіли доступньї К. В. Кераму. Не менее впечатляющие успехи бьіли достигнути за прошедшее время и по ту сторону Атлантики археологами, исследующими древние цивилизации Мексики и Центральной Америки. Почти каждьій сезон раскопок в зтом регионе приносит поразительньїе результатні, которьіе порой заставляют менять всю прежнюю картину развития доколумбовьіх культур местньїх индейцев. Учитивая, что в книге К. В. Керама речь идет лишь о двух цивилизациях доколумбовой Америки — ацтеков и майя, — я хотел бьі проиллюстрировать новьіе археологические открьітия в области зтих двух культур двумя конкрет ними примерами. В 1952 г. вьідаюгцийся мексиканский археолог Альберто Рус Луилье обнаружил среди руин города Паленке (штат Чьяпас) под пирамидальним основанием ’’Храма Надписей” вьісотой до 23 метров царскую гробницу. Внутри просторного помещения в каменном резном саркофаге весом в несколько тонн находился скелет правителя — рослого мужчиньї примерно сорока лет, весь усьіпанньїй драгоценньїми украшениями из зеленого нефрита и кусочками красной краски. На лице умершего лежала портретная мозаичная маска из дерева, раковин, нефрита и обсидана. Гробница и храм над ней бьіли возведени в VII в. н. з. — в пору наивисшего расцвета классической цивилизации майя. Благодаря зтой находке впервие удалось доказать, что мекеиканские пирамидьі, подобно египетским. окривали в своих глубинах захоронения правителей и висшей знати, а храми наверху служили для отправления сложних и пишних обрядов в честь умерших владик. При раскопках, которне велись мексиканскими ученими в самом центре своей столици — на площади Сокало — в ’’Главном храме” ацтеков, били вскрьітьі каменние яруси ступенчатой пирамидьі храма, вернее пяти храмов, последовательно сменявших друг друга с конца XV в. до 1519 г., причем пирамидальное основанис старого храма просто включалось в пирамиду ново го, более крупного сооружения. ’’Главний храм” ацтеков, посвященньш богам Тлалоку (бог дождя) и Уициюпочтли (бог войньї), бьіл не просто важнейшей святьіней страни, но и на глядним символом могущества ацтекской держави. Стоявшие на вершине ступенчатой пирамидьі два святилища в честь Тлалока и Уицилопочтли прямо указьівали на двойственний зкономический базис государства ацтеков: дождь, вода служили основой земледелия, а война била способом взимания дани 338

с захваченньїх территорий. Война же давала и пленников для жертвоприношений богам. Под лестницами и степами пирамидьі "Главного храма” археологи обнаружили свьіше 50 тайников с ритуальними дарами и приношеннями в честь богов. Среди их содержимого — человеческие черепа и фигурки божеств, глиняньїе сосудьі, раковиньї, коралльї, благовония, кости птиц и рьіб и другие предмети, привезенньїе со всех концов обширного ацтекского государства и из зависимьіх от него областей. Находки, до недавнего времени считавшиеся чуть ли ни уникальньїми, исчислялись теперь тисячами. Таким образом, археологами сделано уже немало, но егце больше предстоит изучить в будуїцем. И зто хорошо показано в заключительной главе книги К. В. Керама. Познавательная ценность зтой работьі несомненна, но в то же время она не свободна от ряда недостатков. В ’’романе археологии” описивается история важнейших археологических открьітий за последние полтора столетия во многих странах Ближнего Востока, Средиземноморья и Центральной Америки. Но почему-то в перечне имен первооткривателей и исследователей нет ни одного имени нашего ученого. Между тем их заслуги велики и обгцепризнанньї, особенно в изучении периферийних областей Древнего Востока — Урарту. Злама, царства хеттов и др. Здесь можно назвать трудьі И. М. Дьяконова, Г. А. Меликишвили, Б. Б. Пиотровского, Н. Б. Янковской и др., многие из которих переведеньї на европейские язики. Не менее интересни многолетние изьіскания академика С. П. Толстова в пустьінях и оазисах Средней Азии, итогом которьіх явилось открьітие ряда местньїх цивилизаций І Т Ь ІС . ДО Н . 3 .

Заметний вклад внесен нашими ученьїми в дешифровку и прочтение древних систем письменности: А. А. Вайман прочитал тексти протошумерских глиняних табличек, Ю. В. Кнорозов с группой помоіцников добился значительного прогресса в дешифровке протоиндийской письменности (удалось определить характер письма — классическая иероглифика, или морфемно-силластическое письмо, разбивку надписей на блоки, направление письма и. наконец, некоторьіе характерние особенности язи ка надписей. позволяющие отнести его к группе дравидских язьїков). К. В. Керам, видимо, опасаясь сделать свою книгу излишне сухой и наукообразной, делает основной упор на романтическую сторону профессии археолога (походно-бивуачная жизнь, полная приключений; азарт поисков сокровищ погибших цивилизаций и т. д.). Но зто внешняя и притом далеко не главная сторона археологии. Весь парадокс в том и состоит, что львиную долю времени и сил археолог тратит на обработку и осмьісление своих находок, сидя в лаборатории или за письмен ним столом. И надо сказать, что неожиданньїе находки и открития случаются здесь неизмеримо чаще, чем в полевих условиях. При описаннях некоторих важньїх археологических открьітий (например, Г. Шлимана в Троє) или при общей оценке некоторих сторон деятельности западних ’’пионеров археологии” (Ботта, Раулинсона, Лзйярда, Стефенса, Томпсона) К. В. Керам иногда висказьівает мнения, которьіе нельзя признать научно обоснованньїми. 339

Фактические ошибки и неточности, содержагциеся в авторском тексте, бьши либо исправленьї при редактировании, либо снабженьї соответствуюгцими примечаниями. Безусловно, некоторьіе недостатки не умаляют значение зтой увлекательной книги, которая знакомит с вьідающимися открьітиями в области древнейших культур человечества, представляет читателю целую плеяду талантливьіх ученьїх, пьггливьгх знтузиастов, отважньїх путешественников и просто любителей стариньї, благодаря самоотверженньїм усилиям которьіх за какие-нибудь сто с небольшим лет удалось воссоздать грандиозную и сложную картину зарождения, расцвета и гибели древнейших цивилизаций нашей планети. Доктор исторических наук В. И . Гуляев

КОММЕНТАРИИ’ Книга статуй 1. Во время извержения Везувия в 79 г. н. з., кроме Геркуланума и Помпей, погиб еще один римский город — Стабии. также исследуемьій в настоящее время археологами. 2. Точнеє сказать, что указанньїе трудьі Винкельмана положили начало научному исследованию истории античного искусства; см. А. С. Амальрик и А. Л . Монгайт ”В поисках исчезнувших цивилизаций”. М.: Наука, 1966. 3. Керам ошибся: картина ’’Юпитер и Гаїшмед” била вьшолнена живописцем Рафазлем Менгсом, а танцовщицьі — дейетвительно Дж. Казановой. 4. Имеется в виду рельєф Археологического музея в Венеции. 5. Глава 4 изложена по автобиографии Г. Шлимана: ’’Heinrich Schliemann’s Selbstbiographie”. Leipzig, 1892. 6. Вероятно, зто бьіла ’’Телемахида” В. К. Тредьяковского. 7. ’’Пергам Приама” — крепость гомеровской Трой, а также храм и дворец царя Приама. 8. Новьій Илион — город, на меете которого находилась ранее Троя. Троя считалаеь родиной Знея, от которого Юлий Цезарь возводил свой род. 9. После раскопок на холме Гиссарльїк американской археологической зкспедиции во главе с Карлом Блегеном в 1932— 1938 гг. бьіло установлено, что там имелось тринадцать слоев. Гомеровский город, определяемьій по импорту из Микен XIII—XII вв. до н. з., зто так назьіваемая Троя VII-а (если считать снизу). Троя VI, которую В. Дерпфельд связьівал с гомеровским зпосом, бьіла разрушена землетрясением задолго до Троянской в о й н ь і . Троя II — ’’иетинная” и ’’единетвенная”, как считал Г. Шлиман, — маленькое поселение 2500—2300 гг. до н. з.; см.: А. С. Амальрик и А. Л . Монгайт ”В поисках исчезнувших цивилизаций”. Однако проблема остаетея еще далеко не решенной. Античная традиция относит поход ахеян и гибель ’’града Приама” чаще всего к XIII в. до н. з. (хотя колебания в датах достигают от 1334 до 1136 г. до н. з.). Но, согласно последним археологическим иселедованиям, именно в XIII в. до н. з. в материковой Греции многие крепости и цитадели перестраиваются и укрепляются, что связано, вероятно, е усилением внешней опасности. Не исключено, что ахейцьі сами испьітьівали в то время могучий натиск каких-то пришльїх племен, и позтому трудно предполагать, что они вдруг бросили на произвол судьбьі свои селения и очертя голову бросились в военньїй поход на далекую Трою. См.: Ю. Виноградов. Генрих Шлиман и "гомеровская археология”. Поелесловие к книге: И. Стоун ’’Греческое сокровище”. М.: Прогресе, 1979. 10. Найденная Шлиманом груда сокровищ образовьівала строгий четьірехугольник, отеюда и возникло предположение о ларе. Кроме того, ереди сокровищ бьіл найден металличеекий стержень, которьій Шлиман принял за ключ от ларя. * При составлении комментариев использованьї материальї К. С. Горбуновой Книга статуй), Р. И. Рубинштейн (Книга пирамидд Г. X. Саркисян (Книга башен , Р. В. Кинжаловой (Книга ступеней). 341

11. Лорд Томас Зльджин бьіл с 1799 г. послом Англии в Константинополе. В 1801 г. он получил от турецких властей разрешение снимать слепки со скульптур афинского Акрополя, производить раскопки и даже в ь і в о з и т ь некоторьіе ’’камни с надписями или фигурами”. Прикрьіваясь зтим разрешением, Зльджин снял ряд статуй, ш і и т ь і фриза и даже одну из карпатид Парфенона и вивез все в Англию, где и продал свою внушительную коллекцию античньїх шедевров Британскому музею. 12. Здесь и далее автор излагает гибель Агамемнона, по Гомеру: ”Одиссея”, 3, 256; 4, 512; 11, 405. 13. Зтот беспорядок обьясняется гораздо проще: при исследованиях весьма похожих шахтньїх гробниц в Микенах в 1951— 1955 гг. вияснилось, что они бьіли многоразового использования, т. е. по мере необходимости туда клали нового покойника вместе с его утварью, а кости предьідущих захоронений отодвигали в сторону. 14. Акробатические упражнения, или "ташші”, связанньїе с биками (см. фрески в Тиринфе и в Кносском дворце), имели, вероятно, прежде всего культовое значение. 15. Гипотеза Артура Званса в ь і г л я д и т и в наши дни вполне правдоподобно, особенно в свете последних археологических открьітий на острове Фера в Згейском море, города и селения которого, относящиеся к минойскому периоду, били уничтоженьї или засьшаньї пеплом и камнями во время гигантского извержения вулкана Санторин в середине II тьіс. до н. з. 16. ”Еще в начале XX в. Артур Зване при раскопках на Крите открьіл памятники древнейшего греческого письма, которьіе он по характеру знаков разделил на три вида: иероглифическое письмо (приблизительно XX—XXIII вв. до н. з.), линейное письмо А (XVIII—XVI вв. до н. з.) и линейное письмо Б (XVI—ХІІ/ХІ вв. до н. з.). Последующие раскопки поселений материковой Греции и островов привели к на ходь ам многочисленньїх табличек с текстами, созданними на липейном письме Б. К настоягцему времени надписи линейного письма Б обнаруженьї в Кноссе (Крит), Пилосе, Микенах. Фивах, Тиринфе; по количеству табличек важнейшими являютея архиви Пилоса и Кносса. П о п ь і т к и дешифровки документов линейного письма Б предпринимались на протяжении нескольких десятилетий. Сложность задачи заключалась не только в том, что письмо, которое использовалось создателями документов, бьіло неизвестно, но и в том, что бьіл неизвестен язьік текстов. Дешифровка линейного письма Б, ставшая возможиоіі благодаря усилиям нескольких поколений специалистов и завершившаяся работой М. Вентриса и Дж. Чадвика, явилась одним из самих видающихся открьітий XX в. Исследования М. Вентриса в содружестве с Дж. Чадвиком показали, что я з ь і к надписей линейного письма Б греческий, близкий к аркадо-кипрскому диалекту, само же письмо представляет собой содержащий около 90 знаков силлабарий (слоговое письмо). По своєму происхождению зта система письма не била приспособлена для передачи звуков греческого язика. Позтому чтение текстов линейного письма Б и их понимание сопряженьї с болі. шими трудностями. Таблички линейного письма Б найденої в дворцовьіх комплексах и являютея документами хозяйственной отчетности”. Подробнее о нрочтении линейного письма Б см. в научно-популярной книге Зрнста Добльхофера ’’Знаки и чудеса”. М.: Восточная литература, 1963. Книга пирамид 1. Розеттский камень не являетея трехіязьічньш: текст на нем написан на двух язьїках — египетском и греческом. Египетский текст написан дваждьі: иероглифами и демотикой, которая представляет собой сокращенную скоропись зпохи позднего Египта. 2. Локоть — древнеегипетская мера длиньї; равен 52 см.

342

3. Существует только одна статуя, которую назьівают ’’Деревенским старостой”. Она изображает вельможу Каапера (Древнєє царство) и прозвана так потому, что показалась рабочим-феллахам похожей на их деревенского старосту. Хранится в Каирском музее. 4. Подробнее о работе Шампольона по чтению египетской иероглифики см.: И. Г. Лифшиц ’’Расшифровка египетских иероглифов Шампольоном”, вступительная статья к книге Ж. Ф. Шампольон ”0 египетском иероглифическом алфавите”. М.: AH СССР, 1950; 3. Добльхофер ’’Знаки и чудеса”. М.: Восточная литература, 1963. 5. Коптами стали називать египтян-христиан после завоевания Египта Визаитией. До нас дошло большое количество памятников литературм, главиьш образом религиозного содержания, написанной на коптском язьіке греческим алфавитом. 6. Египетское иероглифическое письмо бьіло в своей основе фонетическим; иероглифьі имели значение согласньїх звуков. Всего иероглифов около 700, из них 24 знака — односогласньїе, т. е. алфавитньїе, кроме них єсть иероглифьі двух- и трехбуквенньїе. В конце слова ставились особьіе знаки-определители, которьіе имели с м ь і с л о в о є значе ние, а не фонетическое; они не читались, а служили длв определения значення слова. Так, после иероглифов, составляюгцих слова со значением ’’ходить”, ”бегать”, ’’передвигаться”, ставился иероглиф, изображаюший ноги, а со значением ”пльіть” ставился иероглиф, изображающий корабль. В своей таблице иероглифов Горапполон правильно назшвал значение отдельнмх знаков, но, считая их иероглифическими, неправильно их обіяснял. Так, например, он считал, что иероглиф ”гусь” передает понятие ”сьш”, так как у гусей очень развита синовняя любовь, и т. п. Исходя из толкования Горапполона, предшественники Шампольона посчитали, что иероглифьі имеют символическое значе ние, связанное с их изображениями. Подробнее о характере древнеегипетской письменности см.: И. Фридрих ’’История письма”. М.: Наука, L979. 7. Георг Збере би л крупним єгиптологом своего времени. После того как он потерял зрение, он не смог больше заниматься исследовательской работой и начал писать исторические романи о Древнем Египте, имевшие большую познавательную цеігаость. 8. О значений труда египетского историка Манефона см.: В. В. Струве ’’Манефон и его время”, Записки коллегии востоковедов, т. III—IV. Л., 1928 , а также ’’Всемирная история”, т. 1. М., 1955. 9. До нас дошло много разньїх летописей-анналов. Уже во времена Древнего царства сущестдавали аннали, написанньїе на Большом камне, они известньї под названием ’’Палєрмский камені.”; па стенах Карнакского храма сохранились аннальї Тутмеса III. Нам известен также цельій ряд царских списков разньїх периодов: знаменитий Туринский папирус и др. Все зти летописи и списки имеют историческую пенность и являютея первоисточниками большого значення. 10. В упомянутой вьшіе работе академика В. В. Струве о Манефоне доказьіваетея, что Манефон использовал в своем труде подлинньїе древнеегипетские летописи и что его исторические труди имеют большое значение для современньїх исследователей-египтологов. 11. Согласно последним данньїм, обьединение Верхнего и Нижнего Египта при фараоне Менесе (Мине) произошло около 3000 г. до н. з., см.: 3. Бикерман ’’Хронология древнего мира”. М.: Наука, 1975. ’’История древнего мира”, под ред. И. М. Дьяконова, В. Д. Нероновой, И. С. Свенцицкой, т. І: Ранняя древпость. М.: Наука, 1982. 12. О египетском календаре см.: В. В. Струве ’’История Древнего Востока”. М., 1940, В. В. Авдиев ’’История Древнего Востока”. М.: Вьісшая школа, 1970. 13. К. Керам здесь не совсем прав. ’’ІІервьіе ростки цивилизации” появились в долине Нила задолго до 2900 г. до н. з., еще, по крайней мере, во второй половине IV тьіс. до н. з., в зпоху существованиа Верхнеегипетского и Нижиеегипетского царств и при первьіх известних нам фараонах — Скорпионе и Нармере. ’’Именно в додинастический период, — отмечает советский єгиптолог И. В. Виноградов, — бьіл

343

заложен фундамент государства, зкономической основой которого стала ирригационная система земледелия в масштабе всей долиньї. К концу додинастического периода относится и возникновение египетской письменности...”, — см.: ’’История древнего мира” под ред. И. М. Дьяконова и др., т. І, Ранняя древноегь. М.: Наука, 1982. 14. Наши исследователи в подавляющем своем большинстве считают, что в зпоху древности в Египте, как и в других странах Древнего Востока, господствовал рабовладельческий способ производства, а не феодализм. О дискуссии последнего времени относительно формационной принадлежности древневосточньїх государств см. В. Н. Никифоров. Восток и всемирная история. М.: Наука, 1977. 15. В XII династии бьіло три Аменемхета. 16. Египетские текстьі не назьівают Рамсеса II ’’Великим”. Наивьісшей политической мощи в период Нового царства Египет достиг при Тутмесе III. 17. Говорить о том, что наступил конец египетской цивилизации бьіло бьі неверно; она продолжала сугцествовать и оказьівать влияние на античньїй мир в период зллинизма при птолемеевской династии и во времена византийского господства в так назьіваемой коптской культуре. 18. Автор спутал фиванские колоссьі Мемнона (они стоят и поньїне; висота их 20 м), принадлежавшие Аменхотепу II (XVIII династия), с колоссями Аменемхета III (XII династия) в Биахму вьісотой в 12 м; последние, действительно совсем разрушившиеся, находятся в Фаюме, неподалеку от пирамидьі Аменемхета III в Хаувара. 19. Зто не совсем точное утверждение. Во-первих, государство тольтеков X—XII вв. н. з. находилось в Центральной Мексике (долина Мехико и прилегающие к ней райони), а в джунглях Центральной Америки, как известно, в І тьіс. н. з. процветали города-государства майя. Во-вторьіх, если речь идет о древнейших пирамидах доколумбовой Америки, содержавших внутри захоронения правителей и жрецов, то они появляются здесь еще в 1 тьіс. до н. з. (у предков нахуа — в Тлапакойе и Теотихуакане, долина Мехико; у майя — в Каминальгуйю, горная Гватемала, и в Алтар де Сакрифисьос и Тикале, север Гватемали). 20. ’’Теория” полого мира — антинаучная теория, распространившаяся в нацистской Германии. Приверженцьі ее утверждали, что поверхность Земли представляет собой не внешнюю, а внутреннюю поверхность шара, т. е. поверхность шаровой полости в бесконечной твердой массе; внутри зтой полости должньї били двигаться все небесньїе тела. 21. Псевдонаучньїе ядеи о том, что размерьі и расположение пирамид имеют глубоко научньїй смьісл, развивал английский астроном Пиацци Смит. Он прожил два года внутри пирамидьі Хеопса, занимаясь ее измерением. Смит создал целую лженауку ’’пирамидологию”, утверждавшую, что в размерах и расположении пирамид увековеченьі астрономические познания древних єгиптян, которие якобьі бьіли невероятно обширньїми. Размерьі камней, из которьіх построена пирамида, Смит нашел кратним некой единице длиньї, близкой английскому дюйму. Зту меру длиньї ов назвал ’’пирамидньїм дюймом” и прииисивал ей божественное происхождение. 22. Египтяне умели вичислять площадь круга; доказательство того, что им бьіло известно число я, можно найти в Московском математическом папирусе, хранящемся в ГМИИ им. А. С. Пушкина. 23. О Рамсесе І мьі почти ничего не знаєм, кроме того, что он бьіл родоначальником XIX династии. Правил он очень недолго. 24. Первьім фараоном, построившим свою гробницу отдельно от поминального храма, бьіл не Тутмес І, а Аменхотеп I (XVIII династия). 25. Здесь автор придерживается старой концепции, не разделяемой современной египтологией. На оснований целого ряда документов точно установлено, что Хатшепсут бьіла не сестрой, а мачехой и тещей Тутмеса III. Путаница произошла из-за имени жени Тутмеса III — Хатшепсет (дочери Тутмеса II) и Хатшепсут, приходившейся ему сестрой по отцу.

344

26. К. Керам ошибается: жрець! не похищали мумии фараонов, а переносили их в тайники по приказу самого царя. 27. Зтот отрьівок взят из знаменитой ’’Песни арфиста”, восходящей к Среднему царству. Он не имеет никакого отношения к описьіваемьім ограблениям царских гробниц. 28. При бальзамировании сердце не вьжимали; скарабея клали на грудь покойного. 29. Подробнее о гробнице Тутанхамона и ее сокровищах см.: Г. Картер ’’Гробнице Тутайхамона”. М., 1959; И. С. Кацнельсон ’’Тутанхамон и сокровища его гробницьі”. М.: Наука, 1976. 30. Трудно сказать, действительно ли Тутанхамон бьіл сьіном Зхнатона (Аменхотепа IV) — вопрос о сьіновьях Зхнатона до сих пор остается спорньім. Жена Тутанхамона бьіла дочерью Зхнатона. О значительньїх трудностях, связанньгх с изучением сложньїх хитросплетений родственньїх и династических связей даже фараонов, хорошо освещенньіх письменними и археологическими источниками, можно судить по увлекательной книге известного советского єгиптолога Ю. А. Перепелкина ’’Тайна золотого гроба”. М.: Наука, 1969. 31. Цивилизации Египта и Шумера возникли примерно в одно и то же время — в конце IV тьіс. до н. з., — позтому трудно сказать, какое из зтих государств является более древним.

Книга башен 1. Из рассказа К. Керама у читателя может сложиться впечатление, что Поль Змиль Ботта действительно нашел и раскопал Ниневию. На самом деле он исследовал близ деревушки Хорсабад, в 20 км от Ниневии. город Дур-Шаррукин, одну из столиц ассирийского царя Саргона II. Заблуждение Ботта бьіло рассеяно через несколько лет после раскопок англичанина Г. Лзйярда на холме Куюнджик близ Мосула, на месте реальной Ниневии. 2. После завоевания Вавилонии Александром Македонским клинопись стала постепенно ввіходить из употребления, хотя она все же дожила почти до начала новой зрьі, причем ею продолжали пользоваться в деловой жизни, а также при составлении научньїх и религиозньїх текстов. 3. Вернее, каждьій из вновь образовавшихся слогов (”рам”, ”мар” и т. д.) запиеьівается своим, особьім знаком. 4. Ассиро-вавилонские имена обьічно содержали в себе цельїе предложения. Имя ’’Набукудурриусур” означает: ”(бог) Набу за щитил мои границьі”. Сложность ассиро-вавилонской клинописи состоит в том, что, во-первьіх, большинство клинописних знаков (а их несколько сотен) имеет по нескольку слоговьіх значений, во-вторьіх, почти все знаки являются также обозначениями цельїх слов — такие знаки назьіваются идеограммами, причем немалое число знаков обозначает каждьій по несколь ку (по два и более) слов, и, в-третьих, определенньїе сочетания нескольких знаков, независимо от их слоговьіх значений, также обозначают цельїе слова. Зти сочетания знаков тоже назьіваются идеограммами. Таким образом, только контекст дает возможность определить, в каком из своих значений вьіступает данньїй знак в каждом конкретном случае. 5. Упоминаемьіе здесь ’’словари”, вернее ’’силлабарии”, т. е. ’’елоговники”, содержат слова, обозначенньїе идеоіраммами (см. предьідущее примечание) в сопоставлении с теми же словами, написанньїми слоговьім (а не буквенньїм, как говорит автор) письмом. Следует сказать, что найденьі и такие силлабарии, в которьіх значение клинописних знаков передано греческими буквами; они относятся к зллинистическому времени, и, хотя автор о них не говорит, необходимо напомнить, что они внесли существенньїй вклад в дело проверки правильності! дешифровки клинописи. 345

6. К. Керам при описании Нимруда и других археологических па.мятников Месопотамии неоднократно говорит о ’’колоссальном нагромождении камней”, ”о каменньїх руинах” и т. д. Зто — явная ошибка. Хорошо известно, что древняя Месопотамия (совр. Ирак) — ’’страна глиняньїх культур и цивилизаций”: все ее большие и мальїе постройки бьіли сделаньї из кирпича (чаще сьірцового, рейсе — обожженного). При разрушении таких древних городов и селений образуются глинистьіе холмьі — ’’телли” — типичная черта месопотамского пейзаже. 7. Зтих халдеев не следует смешивать с вавилонскими халдеями — племенами, проясивавшими в древности на берегу Перейденого залива. Халдеями в XIX в. нази вали месопотамских и перейдених християн. 8. Время правлення Хаммурапи указано неправильно — по устаревіней хронологии; он правил в 1792— 1750 гг. до н. з. 9. В 612 г. до н. з. в осаде и взятий Ниневии участвовали мидийцьі во главе с царем Клаксаром и их союзники — вавилоняне, предводительствуемьіе царем Набопаласаром. Об участии персов в зтих собьітиях сведений нет. 10. Здесь автор не совсем точен. Ниневия била окружена двумя л и н и я м и стен: внешней. более низкой, еделанной из каменньїх блоков, и внутренней, более ВЬІСОКОЙ, сложенной из сьірцового кирпича. В настоящее время Департамент древностей Прана восстанавливает каменную стену Ниневии по «статкам ее фундаментов. 11. Тиран Акраганта Фаларис славился своей жестокостью. По преданию, афинский скульптор Перилл отлил для него бронзового бьїка, полого внутри. В полость втискивали людей, не угодних Фаларису, и затем разжигали под бьїком огонь; вопли сжигаемьіх должньї бьіли изображать рев бьїка. По преданию, одним из первьіх зтой казни подвергся скульптор Перилл. 12. Не совсем точно: возвьішение Ниневии относится к VII в. до н. з., Хаммурапи правил в XVIII в. до н. з.; таким образом, зти собьітия разделяют не 1250 лет, а несколько меньше — примерно 1050 лет. 13. В настоящее время некоторьіе ученьїе оспаривают достоверность отождествления упомянутой постройки ’’Южного Дворца” в Вавилоне с ’’висячими садами Семирамидьі”. 14. Зрех — устаревший и сейчас почти не употребляемьій термин, взятий из Библии. Речь идет о древнем шумерском городе Уруке (Варке) на юге Месопотамии. 15. Проблема происхождения шумеров, время их приходе (если зто действительно пришльїй народ) в Месопотамию и истоки их блестящей цивилизации отнюдь не решаютея столь однозначно и просто, как пишет об зтом К. Керам. Есть, например, серьезньїе основания виводить шумерскую культуру из предшествуюшей, местной и убейдекой культури. 16. Согласно последним данньїм, царствование Саргона Древнего (Шаррумкена) приходитея на 2316—2261 гг. до н. з. См.: 3. Бикерман ’’Хронология древнего мира”. М., 1975, с. 181; ’’История Древнего Востока”, под ред. И. М. Дьяконова, ч. І. Месопотамия. М., 1983, с. 238. 17. Царствование Салманасара IV ничем не примечательно, время его правлення совпадает с периодом ослаблення Ассирии. Здесь может идти речь о Салманасаре III (858—824 гг. до н. з.), при котором ассирийское государство переживало подьем и вело завоевательние войньї. 18. Царь Ашшурбанапал умер не позже 630 г. до н. з., вернее всего в 632 году. О последних годах его жизни ми почтн ничего не знаєм (аннальї Ашшурбанапала заканчиваютея 636 г. до н. з.). 19. Ассирийский царь Синшаришкун погиб не в 606, а в 612 г. до н. з. при взятий Ниневии. Набопаласар бьіл вавилонским царем еще с 626 г. и почти все годьі своего царствования провел в борьбе с ассирийцами. 20. Имя царицьі Шуб-ат (Шуб-ад) читаетея теперь как Пу-аби. См.: ’’История Древнего Востока”, под ред. И. М. Дьяконова, ч. І. Месопотамия. М., 1983. 346

21. Не совсем верная картина. Более подробно см. об зтих захоронениях: ’’История Древнего Востока”, ч. І, 1983; 3. Церен ’’Библейские холмьі”. М., 1966. 22. Гробниць!, раскопанньіе Л . В\ лли, — захоронения парей первой династии Ура (III тьіс. до Н . 3.). 23. Не н.зя утверждать, что шумерский язьік похож на древнетурецкий; шумерский язьік не похож ни иа один из и з в є с т н ь і х Ж И В Ь ІХ И Л И мертвьіх Я З Ь ІК О В . Едва ли внешне шумерьі напоминали индоевропейцев. 24. К. Керам здесь явно ошибся: 2000 лет назад — зто примерно рубеж нашей зрьі, а шумерьі исчезают с исторической сценьі Месопотамии к концу III тьіс. до н. з.

Книга ступеней 1. Кортес вступил в Теночтитлан 8 ноября 1519 года. 2. Монтесума — искаженное испанцами имя ацтекского правителя Мотекухсомьі Шокойоцина (1502— 1519 гг.). 3. Конечно, насильственно уничтожена бьіла не только культура ацтеков. Таким же варварским способом испанские конкистадорьі покончили с древними цивилизациями майя — в Центральной Америке, кечуа и чибча-муисков — в Южной Америке. 4. Фамилия знаменитого португальского путешественника Фернандо Магальянша, или Магальеша, известна у нас в латинизованной форме — Магеллан. 5. Автор правильно отмечает вначале движущие сильї и причині.і великих географических открьітий, говоря, что Новьій Свет интересовал завоевателей и как новьій рьінок, и как сокровищница, которую можно бьіло разграбить. В нервую очередь их интересовали, конечно, драгоценньїе металльї; проблема завоевания новьіх рьінков появилась позже, с ростом капиталистического производства. ’’Золото, — писал Знгельс, — бьіло тем магическим словом, которое гнало испанцев через Атлантический океан; золото — вот что первьім делом требовал бельїй, как только он ступал на вновь открьітьій берег”. Современник завоевания, єпископ Б. Лас-Касас так охарактеризовал испанских конкистадоров: ”Они шли с крестом в руке и ненасьітной жаждой золота в сердце”. Утверждения же автора отпосительпо того, что завоеватели ’’стравлялись в путь как посланцьі его апостолического величества под знамепем св. Девьі, как миссионерьі” и т. д. вряд ли можно принимать всерьез, так как в ряде других мест он достаточно ясно показьівает своє критическое отношение и к зтой миссионерской деятельности завоева телей, и к католическому духовенству. В действительности же интересьі конкистадоров и католической церкви нередко противоречили друг другу, и из-за ЗТОГО МЄЖД} представителями духовенства и завоевателями иикогда не прекращались раздорьі. 6. В предьідущих абзацах автор несколько преувеличивает роль Кортеса в завоевании Мексики. Прежде всего ацтекское государство бьіло открьіто не Кортесом — он воспользовался (веденнями двух испанских зкспедиций: Франсиско Зрнандеса де Кордовьі (1517 г.) и Хуана де Грихальвьі (1518 г.), совершивших разведочньїе плавання к Атлантическому побережью Мексики. Следовательно, если бьі не бьіло Кортеса, то положение вещей не изменилось бьі: завоевателем Мексики явился бьі другой испанский воєначальник. Подробнее о роли Кортеса в завоевании государства ацтеков см.: В. И. Гуляев ”По следам конкистадоров”. М.: Наука, 1976. 7. О богатой стране на западе Кортес мог узнать не только (и не столько) от местньїх жителей (т. е. индейцев), а непосредственно от участников зкспедиций Кордовьі и Грихальвьі. 8. Мьісли, приписьіваемьіе автором Кортесу, не соответствуют исторической дейст вительности. Кортес знал благодара сообщениям Кордовьі и Грихальвьі, что ему 347

придется иметь дело с населением, стоящим на вьісоком у ровне культурні; именно зто и привлекло Кортеса, так как давало ему надежду на огромную добьічу. 9. Цифра в 65 000 домов для Мехико-Теночтитлана является несколько преувеличенной: если исходить из средних размеров одной малой семьи. живущей в одном доме, в 5 человек, то в целом зто дает огромную цифру — 325 тьіе. человек. По подсчетам современньїх исследователей, общее число жителей ацтекской столицьі не превьшіало ІСКГ—120 тьіе. человек. Подробнее см. об зтом: ’’Археология Старого и Нового Света”. М.: Наука, 1982. 10. Версия о том, что Монтесуму пленили лишь неделю спустя после приходе испанцев, бьіла вьідвинута самим Кортесом в его ’’Письмах” императору Карлу V. Однако свидетельства многнх индейских (Чимальпахин, информаторьі Саагуна) и испанских (Дуран, Лас-Касас) авторов позволяют предполагать, что правитель ацтеков оказался в плену у конкистадоров в первьш же день их вступления в Теночтитлан. 11. Автор напрасно оправдьівает Кортеса. Зкспедиция била снаряжена вовсе не по поручению испанского короля; Карл V узнал о ней лишь впоследствии. Кортес стремился как можно бьіетрее переправить часть захваченного золота в Испанию лишь потому, что боялея, что обойденньїй им губернатор Кубьі Веласкес обьявит его бегльїм изменником и ослушником приказаний представителя королевской короньї в Новом Свете. Как известно, Веласкес так и поступил. Только спешно отправленная с одним из доверенньїх лиц в Испанию большая часть добьічи спасла положение, и Кортес получил официальное приказание испанского правительства. 12. В литературе имеютея и другие версии. обьясняющие бьіетроту победьі Кортеса над Нарвазсом. 13. ’’Чинампьі” — узкие и длинньїе грядьі земли, полузатопленньїе водой, устроенньіе искусственно на прибрежньїх мелководньїх участках системні озер долиньї Мехико. На них аптеки вьіращивали все основньїе сельскохозяйственньїе культури — маис, фасоль, тьікву и др., собирая по 2—3 урожая в год. ’’Плавающие чинампьі” — зто ошибочно принятьіе испанцами за ’’садьі” плотьі и лодки для перевозки водньїх растений, использовавшиеся в качестве растительного перегноя для удобрення тех же чинами. 14. Есть и иное мнение об обстоятельствах смерти Монтесумьі. Некоторьіе индейские и испанские авторьі XVI в. считают, что ацтекского правителя убили перед бегетвом из Теночтитлана семи конкистадорьі по личному приказу Кортеса. 15. К. Керам повторяет здесь малоправдоподобную версию Кортеса и Берналя Диаса о ”чуде при Отумбе”: о победе горстки израненньїх испанцев над многочислені і ь і м войском ацтеков. Во-первьіх, испанцьі встретились там не с ацтеками, а с акольхуа (тескоканцами) во главе с братом правителя Тескоко — Иштлилшочитлом; а во-вторьіх, зто бьіли не враги, а союзники. Вот что говоритея в зтой связи в хронике Фернандо де Альбьі Иштлилшочитла: ’’Узнав о том, что случилось, Иштлилшочитл после того, как у него произошла большая битва с Кутлахуаком (правителем ацтеков. — В. Г.), его дядей, которьій стал править после смерти Мотекухсомьі, уведомил всех своих подданньїх, чтобьі они помотали Кортесу, и когда некоторьіе ацтеки стремились настигнуть (Кортеса), люди Иштлилшочитла им помешали и их задержали. И так они (испанцьі. — В. Г.) продвигались до тех пор, пока на одной из равнин между Отумбой и Семпалой к ним не пришел брат Иштлилшочитла с сотней тьісяч людей и множеством сьестньїх припасов для Кортеса...” 16. Куаутемока испапцьі захватили в плен в 1521 г., а казнили его во время похода в Гондурас 6 февраля 1525 г. 17. Подробнее об истории и культуре ацтеков говоритея в книге американского археолога Дж. К. Вайяна ’’История ацтеков”. М., 1949. 18. Автор имеет в виду завоевание Гватемали Педро де Альварадо. 348

19. В насгоящий момент численность всех племен и народностей, говорящих на язьшах, относимьіх к лингвистической группе майя, достигает двух с лишним миллионов человек. 20. Автор преувеличивает архаичность как бьіта, так и язьїка современньїх майя. В настоящее время большая часть майя работает сельскохозяйственньїми рабочими на плантациях, и условия их бьіта мало отличаются от бьіта других рабочих сельских районов Мексики. Липи небольшое племя лакандонон, живущеє в лесах Чиапаса, сохраняет в какой-то степени старьій хозяйственньїй уклад, бьіт и т. д. На упоминає м ь і х Керамом фотографиях изображеньі представители именно зтого племени. 21. Основньш информатором Ландьі бьіл потомок правителя Мани-Гаспар Антонио Чи (около 1531 — около 1610 года). Подробнее о методе работьі Ландьі и о значений его сочинения как историко-зтнографического источника см. во вступительной статье Ю. В. Кнорозова к ’’Дизго де Ланда. Сообщение о делах в Юкатане”. М.-Л., 1955. 22. Подробнее о календаре майя см.: Ю. В. Кнорозов ’’Письменность индейцев майя”. М.-Л., 1963. 23. В зтом разделе автор несколько преувеличивает роль мистицизма в календаре древних майя. На самом деле календарь майя возник у них в связи с необходимостью точного определения срока посевов и жатвьі и, следовательно, 6 ь і л первоначально полностью нодчинен чисто х о з я й с т в є н н ь і м интересам. С развитием классовьіх отношений в обществе майя вопросьі календаря, связанного с культом божеств плодородия, стали компетенцией жреческой прослойки, использовавшей свои астрономические познания для укрепления своего влияния среди трудящихся масс. Повьшіенньїй интерес к вопросам календаря и астрономии у большинства зарубежньїх ученьїх обьясняется лишь тем, что их попьітки раскрьіть тайну чтения некалендарньїх иероглифов майя потерпели неудачу. Вследствие зтого ряд зарубежньїх исследователей упорно утверждали, что в надписях майя единственньїе рациональньїе данньїе можно получить лишь из календарних дат, а все остальньїе знаки письма майя имеют только сугубо ритуальний и мистический характер и что понять их невозможно. Зти утверждения еще в 50-х годах бьіли опровергнутьі зтнографом Ю. В. Кнорозовьім, доказавшим в своих работах по дешифровке и прочтению письменности майя, что майяская иероглифика подчиняется тем же основним закомерностям развития письма, как и все другие иероглифические системи, в частности иероглифика Древнего Востока. См.: Ю. В. Кнорозов ’’Древняя письменность индейцев майя”. М.-Л., 1963; он же ’’Иероглифические рукописи майя”. Л., 1975. 24. Точка зрения наших учених на зтот период истории майя изложена во вступительной статье Ю. В. Кнорозова к русскому изданию книги Дизго де Ландьі. 25. Гипотеза С. Г. Морли о наличии у майя Древнего и Нового ’’царств” и о пересе лений зтого народа с юга на север — на полуостров Юкатан — в настоящее время большинством исследователей не разделяется. 26. Вьісказивание К. Керама о том, что в 610 г. н. з. в один день и час все майя внезапно покинули свои города и ушли на север, где основали ”Новое царство”, не соответствует действительности. В 1 тис. н. з. города-государства майя развивались и на юге, и на севере более или менее параллельно. Они пришли в упадок и погибли в VIII—X вв. н. з., а не все одновременно. 27. Автор не прав, отвергая ”за отсутствием доказательств” гипотезу об иноземном вторжении для обьяснения причин гибели городов майя классического периода. 28. Менче — устаревшее название города Йашчиляна в Мексике. 29. Рассуждения автора о том, что государство майя (скореє следует говорить о нескольких городах-государетвах майя, типа древних шумерских городов-государств) ’’развивалось в... противоречащем логике и всему опиту истории направлений”, не основьіваются на каких-либо достоверних фактах. Древнейшая история майя известна нам еще очень плохо, но те данньїе, которие имеются в распоряжении исследователей, не подтверждают виводи Керама, а наоборот, противоречат им. 349

30. Противоречия в древнем обществе майя бьіли те же, что и в любом раннеклассовом обществе (раннединастический Египет, Шумер и т. д.). Никаких данньїх, позволяющих говорить, что ’’общественньш строй майя знал большие противоречия, чем любой другой из известньїх нам общественньїх строев”, не имеется. 31. Конечно, в обществе майя, как и в любом другом раннеклассовом обществе, буржуазии не бьіло и бить не могло. 32. В действительности у нас нет сведений о том, каким образом делился урожай у древних майя. Приводимьге нормьі являются домьіслом автора. 33. Отсутствие плуга у майя можно обіяснить: во-первьіх, особенностями их земледельческой техники, которьіе обусловливаются в значительной степени климатом страньї (вплоть до настоящего времени на Юкатане и в Гватемале землю не пашут, так как разрьіхленная таким образом почва очень сильно размьівалась бьі тропическими ливнями), и во-вторьіх, тем. что у древних майя не бьгло крупньіх домашних животньїх, а следовательно, и тягловой сильї. 34. В последние несколько лет взглядьі исследователей на общий характер земледелия древних майя претерпел значительньїе изменения. Подробнее см. об зтом: В. И. Гуляев ’’Земледелие древних майя”. "Природа”, № 9, 1982. 35. ’’Сенотом” (испанизированная форма слова dzonot на я з ь і к є майя) назьівается естественное подземное водохранилише карстового происхождения и с провалившимся верхним сводом. В результате отого провала образуется большой глубокий колодец. 36. К. Керам ошибочно приписьівает Ланде слова о том, что в сенот Чичен-Ицьі бросали красивьіх девушек. Испанский єпископ писал в своей книге лишь о том, что в годи засухи майя бросали в колодец различньїе ценньге вещи и ж и в ь і х людей. Легенда о девицах—невестах бога водьі и дождя — Чека — появилась позднее, в XVII—XIX веках. 37. Анализ костей 42 человеческих скелетов, извлеченньїх из ’’колодца жертв” 3. Томпсоном, бьіл произведен в 1940 г. антропологом 3. Хутоном (США). Вьіяснилось, что 13 черепов принадлежало взросльїм мужчинам, 8 — женщинам в возрасте 18—54 лет и 21 — детям. 38. Иштлилшочитл бьіл не ацтекским вождем, а акольхуа, правителем царства Тескоко на северо-востоке долиньї Мехико. 39. Автор ошибочно помещает пирамидьі Солнца и Луньї в Тулу-Толлан (которая находится, как известно, в штате Идальго, Мексика), тогда как они расположеньї в Теотихуакане (долина Мехико). 40. По последним данним, Теотихуакан в пору своего расцвета занимал площадь до 22 кв. км. 41. Сооружение больших пирамид началось в Мексике не в IV в. н. з. и строителями их били не тольтеки. Пирамидьі Солнца и Луньї в Теотихуакане бьіли возведеньї предками индейцев нахуа около рубежа н. з. Древнейшая каменная пирамида Мексики — зто круглая каменная в плане пирамида в Куикуилько (ньіне находится в черте г. Мехико), относящаяся к 1 тьіс. до н. з. 42. Пикаких убедительньїх доказательств того, что древние цивилизации Америки развивались в связи с какой-либо цивилизацией Старого Света, пока нет. С другой сторони, имеющиеся археологические данньїе убедительно свидетельствуют о непрерьівном автохтонном развитии индейских культур от верхнего палеолита до сложения раннеклассовьіх государств. См.: Р. S. MacNeish ”E1 origen de la civilizacion mesoamericana visto desde Tehuacan”. Mexico, 1964. Что касается легенди о возвращении ’’белого бога” — Кецалькоатля, то вокруг нее накопилось сейчас столько всевозможньїх домьіслов, догадок и гипотез, что разобраться во всем зтом отнюдь не легко. В настоящее время можно считать твердо установленньїм, что в доколумбовой Мексике у индейцев нахуа существовало представление по меньшей мере о двух Кецалькоатлях. Один из них — Се Акатль

350

Топильцин-Кецалькоатль, — видимо, лицо историческое: так звали одного из тольтекских правителей Толлана, жившего в X в. н. з. согласно иреданию, после ожесточенной борьбьі за власть из противоборствующей группировки знати и жрецов Топильцин потерпел поражение и вьінужден бьіл бежать со своими приверженцами на юго-восток, к побережью Мексиканского залива. С именем Топильцина-Кецалькоатля связьівают начало тольтекского вторжения в области майя (Юкатан, горная Гватемала) в X в. н. з. Второй Кецалькоатль — сложное сипкретическое божество индейцев кахуа — бог воздуха и ветра, изобретатель письмеппости, покровитель знаний, т. е. божество, наделенное чертами культурного героя. Именно зтому божеству многие средневековьіе и современньїе авторьі приписьівают пророчество о возвращении и европоидньїй облик. Однако ни в одном из древних индейских документов, ни в одном рисуночном кодексе доколумбовьіх времен нет упоминания о том, что Кецалькоатль вернулся в Мексику с востока и вновь получил свою власть. Нигде, кроме позднейших (XVI—XVII вв.) писаний испанских хронистов и монахов, нет данньїх о том, что зтот бог имел светльїе волосьі, белую кожу и необьічайно високий рост. ’’Монахи, — писал известпьій американский археолог Дж. К. Вайян, — решили использовать зтот миф (миф о Кецалькоатле. — В. Г.) как доказательство того, что апостол Фома посетил в своє время Мексику и обратил в християнство жителей, затем в і і о в ь вернувшихся к язичеству. Стремясь оправдать завоевание, монахи придавали огромное значение мифу о белокуром боге, обешавшем при прошапии со своим народом вернуться к нему с востока по морю. Однако Кецалькоатль долиньї Мехико никогда не бьіл белокурьім. Его обично изображали с черной бородой и раскрашеппьш лином, если только он не би л представлен в обличье бога ветров — в маске в виде утиного клюва”. Таким образом, не подлежит сомнеиию, что в первьіе же годи после конкистьі испанские монахи взяли на вооружение некоторьіе индейские мифьі и предания о Кецалькоатле и, искусно ’’подправив” их, использовали в корьістньїх целях для оправдання испанского завоевания и для облегчения христианизации индейцев ссьілками на их же религию. 43. Подробнее об зтом см.: сборник ’’Забьітьіе системи письма”. М.: Наука. 1982.

Боти, гробницьі, ученьїе З авед уго щ и й р ед ак ц и ей В. Е. Вучетич Р ед а к т о р С. А. Куртииова Х уд о ж еств ен н ь їй р ед а к то р Е. А. Андрусенко Т ехн и ч ески й р ед а к то р Т. Н. Ивинова

И Б № 9672 Л Р № 010273 от 10.12.92 г. С дано в н аб ор 2 8 .1 0 .9 3 . П одпи сан о в п еч ать 2 0 .0 1 .9 4 . Ф о р м ат 7 0 x 9 0 7іб. Б ум агн ти п о тр аф ская № 1 . Г а р н и т у р а ’’Б одони” . П е ч а ть оф сетн ая. У с л . п еч .л . 2 5 ,7 4 . У ч .- и зд . л . 2 6 ,7 6 . Т и р а ж 25 00 0 з к з . З а к а з № 4144. С 006. Россий ски й го суд ар ствен ш л й и н ф о рм ац и он н о-и здательски й Ц ен тр ’’Р есп уб л и к а М и н и стерства п еч ати и ннф орм ации Российской Ф едер ац и н . И зд а тел ь ств о ’’Р е с п у б л и к а ” . 125811, Г С П , М о сква, А -47, М и у с с к а я п л ., 7. П о л и гр аф и ч еск ая ф и рм а " К р а с н ь їй п р о л етар н й ” . 103473, М о сква, К р а с н о п р о л е т а р с к а я , 16.