Наполеон І Бонапарт Часть-1

■

ИСТОРИЧЕСКАЯ БИБЛИОТЕКА

■

НАПОЛЕОН І БОНАПАРТ

УДК 94(44)(092) Наполеон Бонапарт ББК 63.3(4Фра)-8 Б68 Серия «Историческая библиотека» Дизайн обложки: Марина Лкинина

Благовещенский, Г. Б68

Наполеон І Бонапарт / Г. Благовещенский.— М.: ACT; СПб.: Астрель-СПб, 2010.— 539 с. — (Историческая библиотека).

ISBN 978-5-17-067092-5 (ООО «Издательство АСТ») ISBN 978-5-9725-1772-5 (ООО «Астрель-СПб») Словно претворяя слова давнего пророчества в жизнь, На­ полеон неистово стремился стать владьїкой — и не одной отдельно взятой страньї, а целого мира! Он стирал с лица земли одни народьі, позволяя возникнуть другим. И настал тот миг, когда демиург в нем властно возобладал над человеком, которого к кормилу власти некогда привел простой народ. Отмахнувшись от народа, презрев его чаяния, он и впрямь стал мнить себя владьїкой целого мира. Да что там — мира! Очень может статься, что своими помьіслами он уже начинал стремительно возноситься к Небесам, намереваясь в итоге бросить дерзкий вьізов самому Творцу всего Сущего... И зто стало началом конца Наполеона Бонапарта. Перед вами удивительная жизнь человека, наделенного вьісокой и мятежной душой, познавшего невероятньїе взлетьі и сокрушительньїе падения и осмелившегося низвергнуть все по­ нятий и установки обьіденного мира. УДК 94(44)(092) Наполеон Бонапарт ББК 63.3(4Фра)-8 Подписано в печать 08.04.2010. Формат 84х 108*/з2. У сл . печ. л. 28,56. Тираж 3000 зкз. Заказ № 1034 Общероссийский классификатор продукции ОК-005-93, том 1; 953000 - книги, брошюрьі Санитарно-зпидемиологическое заключение № 77.99.60.953.Д.012280.10.09 от 20.10.2009 г. © Г. Благовещенский, 2010 © ООО «Астрель-СПб», 2010

ГЛЕБ БЛАГОВЕЩЕНСКИЙ

НАПОЛЕОН І БОНАПАРТ

ИЗДДТЕЛЬСТВО

М ОСКВА

«Астрель-СПб» Санкт- Петербург

ПРЕДИСЛОВИЕ М ь і сегодня по большей части склонньї проявлять скепсис по отношению к гадалкам, магам, прорицателям — иньїми словами, к тем, кто дерзает предсказьівать будущее. С одной стороньї, среди них встречается (да и всегда встречалось!) немало проходимцев и мошенников, однако, с другой стороньї, под неказистой внешностью гадалки вполне может скрьіваться Парка, прядухцая нить Судьбьі. И тогда грань между предсказанием и жизнью может исчезнуть! Собственно говоря, именно так и случилось с Напо­ леоном І Бонапартом.

В

своем знаменитом психологическом зтюде-исследовании, посвященном Наполеону, профессор П. И. Ковалевский (1850—1930) отмечает: «Существует рассказ, что появление Наполеона І би­ ло предсказано за сотни лет, и зто предсказание принадлежит Филиппу Дьедонне Нозлю Оливатусу (Philippe Dieudonne Noel Olivatius). Зтот доктор и археолог, занимавшийся некромантией и вьізшанием духов, оставил по­ сле своей смерти рукопись, которая после революции била

З

Предисловие

найдена генеральним секретарем Парижской Коммуни Франсуа де Мецом (Francois de Metz). Во время производившихся последним обьісков в библиотеках бенедиктинских или неневьевскихмонахов Франсуа де Мец снял копию с манускрипта и обозначил ее 1793 годом. После короно­ ванім Наполеона Ізт а копия бьіла ему представлена и в и ­ звала следующий зпизод. Однаждьі вечером Наполеон, немного взволнованний, приіиел к Жозефине. „Прочтите зто,— сказал Наполеон.— «Франция и Италия (la Franco-Italie) произведет на свет сверхьестественное существо. Зтот человек, еще совсем молодой, придет с моря и усвоит язик и манери франкских кельтов. В период своей молодости он преодолеет на своем пути тисячи препятствий, при содействии солдат, генералиссимусом котор и х он сделается впоследствии. Зтот извилистий путь будет для него сопряжен сомногими страданиями. Он будет в течение пяти и более лет воевать вблизи от места своего рождения. По всем странам света он будет руководить войною с великой славой и доблестью; он возродит заново романский мир. Он дарует закони германцам; он положит конец смутам и ужасам в кельтской Франции и будет впоследствии провозглаїиен не королем, как практиковалось раньїие, а імператором, и народ станет приветствовать его с превеликим знтузиазмом. Он в продолжение десяти лет и более будет обращать в бегство принцев, герцогов и королей. Затем он создаст новьіх принцев и нових герцогов и с вершини своего високого тро­ па он воскликнет: „О sidera, о sacra!" („О небо, о боги!") У него будет войско, численносте которого можно (По­ значить как 20 000, умноженное на 49; у солдат будет оружие и труби из железа. У него будет семью семь т и ­ сяч лошадей, будут всадники с саблями, пиками и кирасами из стали. У него будет семижди две тисячи человек для управленім ужасними машинами, которие станут 4

Предисловие

изригать серу, огонь и смерть. В правой руке у него будеш орел, символ победьі и войньї. Он даст народам многие земли и каждому из них дарует мир. Он придет в великий город, создавая и осуществляя великие проекти, здания, мости, гавани, водостоки и канали. У него будеш две женьі...»“ Жозефина прекратила чтение.

— Читайте дальше,— сказал император, не любив­ ший преривать дело. „Итолько один син! Он отправится воевать в продолжение пятидесяти пяти месяцев в страну, где скрещиваются параллели долготи и широти. Тогда его враги сожгут огнем великий город, и он войдет в него со своими войсками. Он покинеш город, превратившийся в пепел, и наступиш гибель его армии. Не имея ни хлеба, ни води, его войска подвергнутся действию такого страшного холода, что две трети его армии погибнут, а половина оставшихся в ж ивих никогда больше не вер­ нешся под его начальство. Тогда великий муж, покину­ т ий изменившими ему друзьями, окажется в положе­ ний защищающегося и будеш тесним даже в своей собственной столице великими европейскими народами. Вместо него будут восстановлени в своих правах короли старинной крови Капетингов. Он же, приговоренний к изгнанию, пробудеш одиннадцать месяцев на том сомом месте, гдеродился иот куда вишел; его будут окружать свита, друзья и солда­ ти, число которих некогда било семь раз семижди два раза больше ( 7 x 2 x 7 ) . Через одиннадцать месяцев он и его сторонники войдут на корабль и станут снова на землю кельтской Франции. И он вступиш в большой го­ род, где восседал король старинной крови Капетингов, которий обратится в бегство, унося с собой знаки королевского достоинства. Возвратясь в свою прежнюю империю, он даст народу прекрасние закони. Тогда его

5

Предисловие

снова прогониш тройной союз европейских народов, после трех с третью лун, и снова посадят на место ко­ роля старинной крови Капетингов. И его сочтут умершим как народ, так и солдати, которие на зтот раз, против своей воли, останутся дома. Кельти и францу­ зи снова станут поедать друг друга, как тигри и волки. Кровь старинного короля Капетингов будеш вечной причиной самих черних измен. Злие будут обманути и будут уничтожени огнем, и еще огнем. Лилия (la Fleur de Lys, змблема французского королевского дома) будеш существовать, но последние остатки старинной крови будут вечно в опасности. Тогда они станут биться между собою. Тогда к великому городу подойдет молодой воин. У него на гербе будеш петух и лев. И пика будеш ему да­ на великим принцем Востока. Ему чудесним образом по­ можеш воинственний народ бельгийской Франции (Іа France-Belgique), которий соединится с народом Пари­ жа, чтоби положить конец смуше, успокоить солдат и покрить все оливковими ветвями. Они будут сражаться с такой славой в продолжение семи раз семи лун, что тройной союз европейских наро­ дов в ужасе и с криками и слезами предложит своих синовей в качестве заложников, и соми тогда введут у себя закони совериіенние, справедливьіе и любимие всеми. Тогда мир просуществует двадцать пять лун. Сена, покрасневшая от крови бесчисленних битв, разольется по стране развалин и чуми. Появятся новие смути от других сеятелей. Но их прогониш из дворца королей доблестний муж, и после зтого он будеш признак всей Францией, всеми ве­ ликими нациями и его нацией — матерью. И он сохранит последние остатки старинной крови Капетингов, чтоби управлять судьбами мира. Он будеш вислуши-

6

Предисловие

вать руководящие советьі всей нации и всего народа. Он положиш основание (?) плоду, которому не будеш конца,— и умреш Чтение манускрипте котилось. Жозефина спросила императора его мнение о пророчестве. Наполеон дал уклончивьш ответ. „Предсказания всегда говорят то, что хотят заставить их предсказать. Однако призна­ юсь, что зто пророчество сильноменя изумляет“».

Подобная двойственность применительно к предсказаниям судьбьі, как правило, бьіла присуща великим лю­ дям. Например, тот же Леонардо да Винчи, хуливший днем гадалок и отмечавший в своих тетрадях, сколь негодно и бессмьісленно их убогое ремесло, с приходом ночи совершенно менял своє к ним отношение: он тай­ но принимал у себя под покровом тьмьі всевозможньїх вещуний и пророков, жадно вьіпьітьівая мельчайшие подробности, могущие пролить хоть какой-то свет на собьітия грядущего... Есть все основания полатать, что Наполеон и в самом деле не остался равнодушен к предсказанию. Да и как иначе? Судьба Наполеона на тот момент блестяще подтверждала слова пророчества, что и говорить. Только вот внял ли он пророчеству в полной мере? Пожалуй, вряд ли. На сей счет История не позволяет нам сделать иного вьівода. «Молодой воин» Наполеон Бонапарт на удивление бьістро добился невероятного взлета своей карьерьі. Прославившись в баталиях, он снискал горячие симпа­ тин народа. Его невероятная популярность позволила ему войти во дворец монархов и самому стать монархом. Только он на зтом отнюдь не остановился. Словно пре7

Предисловие

творяя слова давнего пророчества в жизнь, Наполеон неистово стремился стать владьїкой — и не одной отдельно взятой страньї, а целого мира! Он стирал с лица земли один народьі, позволяя возникнуть другим. И настал тот миг, когда демиург в нем властно возобладал над человеком, которого к кормилу власти некогда привел простой народ. И тогда император Бонапарт, пожалуй, наверняка перестал «вьюлушивать руководящие советьі всей нации и всего народа». Отмахнувшись от народа, презрев его чаяння, он и впрямь стан мнить себя владьїкой целого мира. Да что там — мира! Очень может статься, что своими помьюлами он уже начинал стремительно возноситься к Небесам, намереваясь в итоге бросить дерзкий вьізов самому Творцу всего Сущего... И зто стало началом конца Наполеона Бонапарта.

О п и сан н ю удивительной жизни человека, наделенного вьісокой и мятежной душой, познавшего невероятньіе взлетьі и сокрушительньїе падения и осмелившегося низвергнуть все понятия и установки обьщенного мира, и посвящена зта книга.

Часть первая ДЕТСТВО НА КОРСИКЕ

Н ап о л ео н І Бонапарт родился на Корсике, в Аяччо, 15 августа 1769 года. Известньїй отечесгвенньїй историк Е. В. Тарле, автор целого рада работ о Наполеоне, описьівает зто знаменательное собьггие так: «...19-летняя жена одного местного дворянина, занимавшегося адвокатской практикой, Летиция Бонапарте, находясь вне дома, почувствовала внезапное прибли жение родових мук, успела вбежать в гостиную и тут родила ребенка. Около родильници никого в зтот момент не вказалось, и ребенок из чрева матери упал на пол». Поистине знаменательное появление на свет! Оно словно бьі предвещало, что зтому младенцу суждена особенная судьба. ж, ж. Наполеон Великий Итак, Корсика... _ Карт. Буше-Деснуайе Корсика четвертий ПО ВЄ- по оригиналу Ф. Франсуаличине остров В Средиземном Паскаля-Симона-Жерара 9

Часть первая

море. Пожалуй, позтичнее всех о нем поведал в романе «Счастье» (1884) знаменитий французский писатель Ги де Мопассан: «Мир еще в хаосе, буря гор, разделяющих узкие овраги, где буиіуют потоки; ни одной равниньї,— только исполинские волньї гранита или такие же волньї земли, поросшие колючим кустарником и високими лесами каштанов да сосен. Все девственно, дико, пустинно, хотя коегде и мелькает селение, подобное куче скал на вершине го­ ри. Никакого зетеделия, никакого промисла, никакого искусства. Нигде неувидишь куска резного дерева или изваянного камня; ни одного воспоминания о ребяческом или утонченном вкусе предков к милим и прекрасним вещам. Вот что поражает больиіе всего в зтой великолепной и су­ рової/ зет е: наследственное равнодушие к тому исканию соблазнительнь/х форм, которое називается искусством». Подобная природа не могла не найти отражения в ха­ рактере местньїх жителей. «Островитяне,— говорит На­ полеон,— всегда имеют в себе нечто самобьітное, благодаря уединению, предохраняющему их от постоянньїх вторжений и смешений, которьім подвергаются жители материково. Зто свидетельство героя нашего повествования приводит в своей монографии о Наполеоне леген­ дарний писатель и философ Дмитрий Мережковский, развивая его далее следующим образом: «,,Остров“значит „уединение, а „уединение“значит „сила“. Зтолучше, чем кто-либо, знаеггі Наполеон. Точно сама Пречистая Матерь оградила двойною оградою — висью гор и ширью вод Свой возлюбленний Остров от наиіей нечисти — „прогресса“, „цивилизации “. Все дико, девственно, пустинно, невинно, не тронуто, не осквернено человеком; все так, как вииїло из рук Творца. Чувства людей чисти и свежи, как родники, бьющие прямо из гранитних толщ. Незапамятная древ-

10

Детство на Корсике

ность — юность мира. Так же блеют овци, пчельї жужжат, как в те райские дни, когда Бога Младенца козаАмалфея кормила молоком, а пчельї Мелиссьі — ме­ дами горньїх цветов. То же солнце, то же море, те же скали: все, как било в первий день творения и будет — в последний. Вот главная, вечная, единственная учительница Наполеона — Мать-Земля».

Итак, наш герой бьіл корсиканцем. Что же зто за народ такой — корсиканцьі?! Для ответа нам лучше всего обратиться к сочинению швейцарского ученого-знциклопедиста Фридриха Кирхейзена, одного из наиболее авторитетньїх биографов Наполеона. В своем фундаментальном труде он предлагает нашему вниманию поистине исчерпьівающую ха­ рактеристику обитателей Корсики: «Изучение зтих островитян, из среди которих ви шел великий завоеватель мира, во всем их физическом и психическом своеобразии, в их тогдашних привичках, представляет собою не только огромний интерес, но и настоятельную необходимость для понимания личности Наполеона. Типичний корсиканец — низкого роста, приземистий, но все же стройний и очень гибкий. Кожа его, как кожа всех южан, смугла, а маленькие, почти всегда темние глаза проницательни и живо сверкают. Воло­ си, на недостаток которих не может пожаловаться ни один корсиканец, почти всегда черни — плешивого корсиканца встретить почти невозможно. В корсиканском характере обьединяются меланхолия со страстностью темперамента. Корсиканец мо­ жет воспламеняться внезапно, точно вулкан, а через

11

Часть первая

мгновение он уже печален и сентиментально опускает голову. Вообще же он скуп на слова, молчалив, но не лишен красноречия, если представляется случай пого­ ворить. Он сдержан из осторожности, недоверчиво замкнут в общественной жизни, но откровенен и искренен в дружбе. От природи чрезвичайно восприимчивьій, он способен на столь же больиіие страсти и чувства, как и на большие пороки. В некоторьіх отношениях чрезвичайно честолюбивий, корсиканец считает величайшим достоинством показать другим свою храбрость или силу, хотя би в качестве бандита. Он невиразимо страдает, когда видит, что другие подле него превосходят его, и непрестанно стремится уподобиться им или превзойти их. Больше всего он любит оружие — нет ни одного корсиканца, у которого би его не било. Он скореє откажется от скота, от земли и от плуга, лишь би купить себе ружье, кинжал и пистолет. В обращении с оружием корсиканци били всегда на висоте положения, непрестанная борьба с внутренними и внешними врагами сделала их мужественними и бесстрашними людьми, которьіх не пугает никакая опасность. Каждий из них бил готов постоянно стать жертвой вендетти. Последняя играла когда-то кровавую роль на скалистом острове. Безграничное горе причинила она целому ряду семейств. Корсиканец, находившийся в какой-либо связи с вендеттой, бил способен на все: он не боялся ни опасности, ни страданий, ни смерти. Чтоби дать волю своим страстям, он приносил в жертву все: жену и детей, дом и землю, репутацию и положение. Семейние распри тянулись иногда в течение нескольких по­ колений, и сила их страстности нисколько не ослабевала. Когда у корсиканца в такой семейной войне убивали кого-либо из его родственников, он клялся отомстить

12

Детство на Корсике

за кровь убитого и не успокаивался до тех пор, пока не находи/і удовлетворения в вендетте. Исполнив своє дело, он бежал в гори и вел там жизнь бандита, чтоби избегнуть рук сбиров (сбири — в бьівшей Папской области судебние и полицейские служители), ибо копається к ним считалось величайшим позором. Вендетта била неотвратима. Оставшиеся в живьіх родственники и другие мстители не могли считать свою жизнь вне опасности: они должни били вести непрестанную оборонительную борьбу с врагом. Чувство мести все больше и больше охвативало людей. Уже детям в раннем возрасте внушалась зта неизгладимая ненависть. Корсиканская женщина, у которой убивали мужа, сохраняла до тех пор его окровавленное платье, пока ее дети не подрастали настолько, что могли понять значение вендетти. Тогда она показивала им одежду отца и воодушевляла на месть убийце. Перед детьми стояла всегда альтернатива: либо вести бесчестную и позорную жизнь, либо же стать убийцами, и, преклоняясь перед честью, они обично виби­ рали последнее. К счастью, в наши дни вендетта почти совершенно исчезла на Корсике. Во времена же Наполеона еще много корсиканских фамилий вели непримиримую войну друг с другом. Но, насколько страшни корсиканци в своей ненависти к врагам, настолько же искренне предани и верни они к друзьям. Дружба и гостеприимство — их лучшие добродетели. Тем не менее они нелегко сближаются между собою: тот, кого они називают своим другом, должен сперва заслужить зто. В своем доме они очень щедри даже к чужим, но за порогом едва ли не скупи. Для них свя­ щенно гостеприимство, и горе тому, кто его нарушает! Столь же страстни и пламенни, как в ненависти, они и в любви, которая, несмотря на всю пьиікость,

13

Часть первая

таит в себе что-то детски-наивное. Молодая девушка, утратившая свою честь, никогда не найдет человека, если на ней не женится соблазнитель. И горе ему, если он зтого не сделает! Родственники девушки обьединяются между собою, чтобьі отомстить тем или иньїм способом за позор семьи. Корсиканская женщина редко обманьївает мужа: прелюбодеяние весьма редкое явление в Корсике. Корсиканский народ чрезвьічайно терпе­ ливо и упрямо переносит всякие страдания и лишения, чему немало способствует его умеренность в употреблении алкоголя. Пьянство считается величайшим позором на острове: там действительно трудно встретить пьяного человека. Несмотря на то что корсиканцю благодаря свойствам своей страті должньї били би стать земледельческим, винодельческим или риболовним народом, они стали в гораздо большей степени воєнним племенем. К сельскому ха­ зяйству у них не бьіло склонности. Когда удовлетворялось их желание иметь оружие, других потребностей у них уже больше не било, и позтому они работали лишь столько, сколько нужно бьіло им для пропитания. Вследствие зтого денежний капитал редкое явление на Корсике. Еще даже теперь многие подати уплачиваются натурою. Корсиканец считал унижением своего достоинства работать за деньги: у него бьіло слишком високеє мнение о своем превосходстве над другими. Ввиду зтого среди корсиканцев очень мало служащих. Поденщики и прислуга по большей части итальянци. Лишь в солдатской профессии видели корсиканцю свой идеал. Мужественний, смелий человек, отважно сражавшийся за своє отечество, ценился гораздо больше того, кто оказивал значительние услуги науке или искусству. Военние люди пользовались успехом у женщин, мужчини преклонялись перед ними, а юноши брали с них пример.

14

Детство на Корсике

Корсиканцю обладают чрезвшайно сильно развитьім семейньїм чувством. Чем больше детей в семье, чем больиіе родних, тем большим уважением пользуются они у сограждан. Узи родства связивают корсиканские семьи с самими отдаленньїми их членами. Женщина даже в знатной корсиканской семье играла довольно второстепенную роль. Наибольшим ува­ жением пользовалась та, которая производила на свет наибольиіее количество детей. Она била подчинена мужчине и не знала другого времяпрепровождения, как служить ему, кормить, беречь и воспитьівать его де­ тей. Недостаточно розвитая и образованная, она бьіла очень хорошей хозяйкой: зкономная, она старалась и са­ ма умножить достояние семьи. С дочерьми отец бил больиіею частью строг и суров, по отношению же к си новьям виказивал всегда известную слабость. Тем не менее все дети одинаково любили и уважали его как главу семейства. В своем мишлении корсиканец обнаруживает много логики и рассудительности, если только дело не идет об его собственних интересах. Когда же на сцену появляются они, он становится софистом. Он обладает проницательним умом и умеет блестяще пользоваться им при всяком удобном случае. Он говорит изисканно, старается постоянно пополнить своє образование; манери его очень мягки, лжи он не терпит, но, тем не менее, не всегда говорит правду. В потребностях своих он прост и непритязателен. Бить может, в зтом и заключается розгадка его нелюбви к роботе: ему не нужно много трудиться, потому что он не стремится к богатству. Он не знает ни роскоши, ни излишеств, питается и одевается он очень просто — никакой роскоши не допускает, разве только в оружии.

15

Часть первая

Егонедоверие ко всему, означаєш собою культу­ ру и прогресе, тесно связано с историей его отечества. Вековая ожесточенная борьба сугнетателями не прохо­ дила бесследно для нации! „Все зто сообщает жителю острова,— говориш один анонимньїй бьітописатель Корсики,— перенесенньш в нашу зпоху характер итальянца-кватроченто, мужественная гордость которого приводиш в восторг художника и возмущает спокойного, честного жителя континента“».

Все зти качества, впитанньїе Наполеоном прямо с молоком матери, в полной мере проявятея в дальнейшей жизни юного героя и окажут на его судьбу несомненное влияние. Что же нам известно о детстве Наполеона?

Дом, в котором родилея император

16

Детство на Корсике

Он родился в семье дворян Шарля и Летиции Бонапартов. Помимо него, в семье бьіли еще и другие дети. Впоследствии Наполеон назначил трех своих братьев королями, а четвертого — имперским принцем. Троє се­ стер, впрочем, тоже не остались внакладе: одна полуди­ ла статус королеви, другая — титул герцогини, а третью Бонапарт сделал княжной. Отец Наполеона бьш социально пассивен, недалек и неразвит. В юности он, будучи високим красавцем и дамским угодником, еще вел себя достаточно активно, даже участвовал в партизанской войне, что вели корсиканцн против французов. Но потом как-то постепенно сник, смирился со своим убогим положением. Его неоднократние попнтки прибиться к той или иной влиятельной политической партии даровали подчас крайнє мимолетное процветание, вновь сменявшееся беспросветной нуждой. Увн, Шарль Бонапарт оказался решительно не в состоянии обеспечить должньш образом своє достаточно многочисленное семейство. Являвсь ходатаем по судебньш делам, он растрачивал вьірученньїе деньги на радости собственной плоти, мало заботясь о семье. Кстати, юному и гордому корсиканцу Наполеону пришлось жестоко страдать от сознания того бедственного положення, в котором находилась Бонапартьі. Сохранилось горькое и страшное своей фактической безнсходностью письмо, которое школьник-Бонапарт, учившийся в Бриенне, адресовал своєму отцу: «Отец, если ви или мои покровители не в состоянии дать мне средств содержать себя лучше, возьмите меня к себе. Мне тяжело показнвать мою нужду и видеть ульїбки насмешливьіх школьников, которне вьіше меня только деньгами, потому что ни один из них не лелеет в себе тех благородних и святих чувств, которне волнуют меня. И что же, сударь, ваш син будет постоянною мишенью для нескольких благородних бол17

Часть первая

ванов, которьіе, гордясь своими деньгами, издеваются над его бедностью?! Нет, отец, если Фортуна отказьівается ульїбнуться, чтобьі улучшить мою судьбу, возьмите меня из Бриенна. Если нужно, сделайте меня механиком, чтобьі я мог видеть вокруг равньїх себе. Поверьте, я превзойду их всех. Судите о моем отчаянии, если я готов на зто. Но, повторяю, я предпочитаю бьіть первьім на фабрике, чем артистом, презираемьім академией. Поверьте, зто письмо не диктовано глупьім желанием каких-либо удовольствий и развлечений. Я вовсе не стремлюсь к ним. Я чувствую только потребность доказать, что располагаю средствами не меньшими, чем у моих товарищей». Но что мог поделать отец Бонапарта? Практически ничего — даже если бьі пожелал. Он бьіл слишком слаб и безволен. Другое, совсем другое дело — мать Бонапарта, Летиция. Как вспоминает сам Наполеон: «...зто бьіла голова мужчини на теле женщиньї». Летиция происходила из древнего и некогда знатного корсиканского рода. Ее вьідали замуж в возрасте 14 лет; Шарль бьіл старше ее на 4 года. У Д. С. Мережковского о ней сказано: «Синьора Летиция славилась красотой даже на Корсике, где красавиц множество. Сохранился ее портрет в молодости. Прелесть отого лица, с таинственно-нежной и строгой ульїбкой, напоминает Мону Лизу Джиоконду или родственньїх ей, так же, как она, ульїбающихся зтрусских богинь, чьи изваяния находятся в незапамятно древних могилах Тоскани — Зтрурии. Как будто из той же темной древности светит нам и зта улибка второй Джиокондьі, зтрусской Сибилли,— Наполеоновой матери». Она, хоть и происходила из дворянского рода, практически ничем не отличалась от простой поселян­ ки. «Грамота, письмо да первие правила арифметики — вот все, что она знала. Даже говорить по-французски 18

Детство на Корсике

не научилась как следует: коверкала слова грубо и смешно, на итальянский лад. На пишньїх тюльерийских в и ­ ходах являлась в простом, почти бедном, платье: бе­ режлива бьта до скупости. „Люди говорят, что я скаредна, vilaine; пусть говорят... Можеш бить, когданибудь дети мои будут мне благодарни, что я для них берегла“. Все копила — coumoulait, на черний день, а когда он прииіел, готова бьіла для Наполеона продать все до последней рубашки».

Она изначально бьіла готова ради Наполеона на любое самопожертвование, словно чувствовала, кого суждено ей произвести на свет. Когда корсиканцьі подняли антифранцузский мятеж, она бесстрашно примкнула к восставшим наряду со своим супругом. Потрясенньїй ее мужеством, Д. С. Мережковский с восхищением пишет: «Восемнадцатилетняя синьора Летиция, беременная по шестому месяиу вторьім сином Наполеоном — первьім бил Иосиф,— сопровождала мужа в зтой трудной и опасной войне. В диких горах и дремучих лесах, то вер­ хом, то пешком, карабкаясь на кручи скал, пробираясь сквозь чащи колючих кустов — корсиканских „маки“, переходя через реки вброд, слиша над собой свист пуль, неся одного ребенка на руках, а другого под сердцем, она ничего не боялась... Однажди едва не утонула в реке Лиамоне. Брод бьіл глубокий; лоиіадь потеряла дно под но­ гами и попльїла, уносимая бистрьім течением. Спутники Летиции перепугались, бросились за нею вплавь и закричали ей, чтоби она тоже кинулась в воду — спасут. Но бесстрашная всадница укрепилась в седле и так хорошо управилась с лошадью, что благополучно добра­ лась до берега. Вот когда, можеш бить, уже передавала

19

Часть первая

Наполеону своє чудесное мужество — крепость Свято­ го Камня, Pietra-Santa. Ничего не боялась за него; носила младенца под сердцем так же спокойно и радостно, как потом на руках: посвятила его Пречистой Деве Марии и знала, что Она его сохранит». «Ото била деятельная, ловкая и розумная женщина, с суровой сдержанностью и вместе с нежностью управ­ лявшая своей семьей, заботливо исправлявшая в Наполе­ оне все детские вьіходки его независимой гордой ду­ ши»,— отмечает французский биограф будущего императора Франции Пезр. Характерно, что сам Напо­ леон, вспоминая впоследствии о временах своего детства, признается: «Моей матери, ее твердим принци­ пам обязан я своим положением и всем, что я успел сделать доброго... Моя мать обладала твердьім харак­ тером, била хорошо воспитана и горда. Низкие чувства били далеки от нее. Она окружала своих детей всем, что било великого и славного...» Н едругомместе: «Моя превосходная мать — женщина с умом и сердцем,— говаривал он.— Нрав у нее мужественний, гордий и бла­ городний. Ей обязан я всем моим счастьем, всем, что сделал доброго... Яубежден, что все добро и зло в человеке зависит от матери».

Зти признання говорят о многом. Наполеон всегда бесстрастно придерживался фактов — в зтом его кардинальнеє отличие от знаменитих деятелей, обожающих манкировать словами и чувствами. Его слова всегда шли от сердца, а потому они — истинньї. Именно влиянию матери, ее присутствию в своей жизни бьіл обязан юньїй Наполеон тому, что смог устоять и не сломаться под тягостньїм бременем созна20

Детство на Корсике

ния собственной социальной ущербности и презрения, что вьїказьівали ему другие школьники.

В добавок и внешностью он обладал весьма характерной; зто также препятствовало ему бьіть принятьім в школьное сообщество, сойти за «своєю». Он походил не столько на человека, сколько на какого-то неведомого зверька. «Цвет лица смуглий, волоси на голове торчком, вся фигура до крайности худощава. Он не обладал особенно располагающей внешностью, не имел приятних манер и не умел изящно виражаться. Мало того, он даже плохо владел франиузским язиком, проявляя резкий итальянский ви говор. Грубив задирания и насмешки, которьіми учащаяся молодежь имеет привичку встречать новичков, приводили Наполеона в величайшее озлобление. Он оставался одино­ ким, избегал товарищей и всецело предался изучению наук. Он презирал игри и забави своих товарищей, если же ему приходилось бить в обществе товарищей, то он висказивал к ним такое презрение, что оно приводило их в справед­ ливеє негодование...» — так свидетельствуют биографьі, и у нас єсть все основания им верить. На что мог рассчитьівать Наполеон? Исключительно на свои способности. А они имелись, причем изрядньїе! С раннего детства он демонстрировал, что интеллектуально и духовно развит гораздо сильнеє своих однокашников. П. И. Ковалевский пишет: «...учение Наполеону давалось легко. Он имел прекрас­ ную память, бистро схвативал предмети и твердо их удерживал. Его фантазия питалась всеми откритиями и приключениями, о которих ему приходилось читать, причем все зто он перерабативал по-своему и создавал

21

Часть первая

свой особенньш мир. Лиш енннй, по недостатку средств, тех удовольствий, которьіе доставляли себе его товарищи, он весь уходил в книги. Его гордость страдала, и он искал ей удовлетворения в занятии и знаниях. Постепенно, работая в тииіи и уединении, Наполеон сделался одним из первьіх учеников. Он читал все, что попадалось ему под руку: и древних авторов, и исторические сочинения, и географические описания, и даже запрещенньїе книги. Его ум стремился все обнять и все узнать».

Согласитесь, даже в юном Наполеоне властно проступает личностная харизма! С течением времени его упорное желание удержаться, захватать плацдарм, вьіделиться среди сверстников при­ несло свои плодьі. Он проявил невероятньїе успехи в учебе, пленив тем самьім сердца учителей. Дикий же и дерзкий нрав Наполеона, его сила, бесстрашие и готовность воздать сторицей за любую насмешку, а тем более за попьітку унизить его физически завоевали ему, в конце концов, и долгожданное признание со стороньї уче­ ников. Он зарекомендовал себя отменньїм бойцом. Что ж, истинньїй талант проявляется сьізмальства! Многие задирьі откровенно боялись Наполеона. И неспроста! Сегодня, когда некто вьіражает желание овладеть основними приемами восточньїх единоборств, чтобьі вьіжить в современном мире, наставник изначально приучает его к тому, что в руках мастера любой предмет (даже потешная точилка для карандашей) становится смертель­ ним оружием. У Наполеона, увн, не било возможности пройти проф есіональний курс обучения навикам само­ оборони, но он действовал интуитивно. Когда на него на­ падали, Наполеон хватал первое попавшеєся под руку 22

Детство на Корсике

(осколок кирпича, палку ит. д.) и яростно бросался на обидчика, красноречиво демонстрируя, что будет биться до конца. Очень скоро число желаЮщих утратить способность нормально функционировать сошло на нет. Наполеона признали. Он стал школьньїм лидером, или, как говорят англичане, «королем на горке». Между прочим, раз уж мьі заговорили о рано про­ явившихся силе личности и военном таланте Наполеона, будет целесообразно привести здесь два характерних зпизода с его участием, зафиксированньїе в памяти обитателей бриеннской школи и подтверждающие все ранее сказанное. Первьій зпизод таков. Воспользуемся для его изложения описанием Д. С. Мережковского: «Ректор школи отвел детям под садовив роботи довольно большую площадь земли, разделив ее на участки. Наполеон соединил три участка, свой и два уступленних ему соседями, окружил их високим частоколом и насадил на них деревца; ухаживал за ними в течение двух лет, пока они не розрослись так, что начали да­ вать тень и образовали зеленую келийку, „пустнньк у “ — „зрмитаж“, по-тогдашнему. Ото и бил его „угол о к “. Сюда уходил он, так же как некогда в свою дощатую келийку, позади айяччского дома,— мечтать и считать, заниматься математикой, потому что он уже строил свою безумную химеру с математической точностью; уже ледянне кристаллн геометрии преломляли огонь воображения в чудесную радугу. „Горе тем из нас, кто из любопитства или желания подразнить его осмеливался нарушать его покой! — вспоминает один из его товарищей.— Он яростно ви скакивал из своего убежища и внталкивал непрошеньїх гостей, сколько би их ни бьиіо

23

Часть первая

В зтом убежище он возвращался к „естественному состоянию“, „etat naturel“, по завету Руссо; уходил от людей к природе: „человек природи счастлив на лоне чувств и естественного разума“,— скажет впоследствии [Бонапарт]. Здесь испитивал он то же, что в будущей повести его пловец, заброшенний бурею на необитаемьш островок Торгону: „Я бил царем моего острова; я мог би здесь бить если не счастлив, то мудр и спокоен Или то же, что двойник Наполеони, Жюльен Сорель,— в своей пещере: „Спрятанний, как хищная птица в ска­ лах, он мог видеть издали всякого человека, которий подходил би к нему... «Здесь люди не могут мне сделать зла,— проговорив он, с глазами, заблестевшими от радости.— Ясвободен!» И, при звуке зтого великого сло­ ва, душа его загорелась восторгом Зтот первий завоеванний клочок земли — уже на­ чало Наполеоновой империи — всемирного владичества. Здесь он так же один, как потом на висоте величия и на Св. Елене».

Второй зпизод не менее показателен. Согласно П. И. Ковалевскому: «...однажди (а случилось зто в необьїкновенно снежную зиму 1783 года.— Г. Б.) Наполеон предложил воспользоваться випавшим снегом, чтоби построить из него укрепления, которие можно будет штурмовать и защищать, действуя в качестве оборонительного и наступательного оружия снежками. Игра зта в Бриенне появилась впервие. Воздвигнутие, по его указанию, форти, бастиони и редути приводили в изумление всех видевших их. На­ полеон, командуя то тою, то другою партией, виказав такое понимание и распорядительность, что в Бриенне долго еще вспоминали зимние его игри в крепость».

24

Детство на Корсике

Вот такие зпизодьі... Пожалуй, комментарии излишни! Нельзя не сказать и об удивйтельном свободолюбии Наполеона, проявившемся еще в самом раннем детстве. Оказавшись затем в бриеннской школе, он, уже достаточно проявив себя и многого достигнув, все равно бьіл готов пожертвовать своим статусом во имя справедливости. Его стихией бьіл бунт, восстание. Мережковский пишет: «Перейм бил также во всех бунтах против началь­ ства, маленьких школьньїх революциях. Очень любил произносить перед революционной толпой зажигательние речи, как настоящий народний трибун, говоря, по Жан-Ж аку (Руссо.— Г. Б.), о свободе и равенстве, о Правах Человека. Дело, однако, кончалось, большею частью, тем, что струсившие в последнюю минуту школьники отступали перед начальством, изменяя сво­ єму вождю, и он один отвечал за всех; шел в карцер или под розгу, молча, гордо, без жалоб, без слез; никого не видавал; а когда возвращался к товарищам, не упрекал их, но по лицу его видно бьіло, что он презирает их, смотрит на них как на дрожащую тварь. „Я всегда один среди людей,— скажет он скоро.— Как они подли, низ­ ки, презренни! Жизнь мне в тягость, потому что люди, с которими я живу и, вероятно, всегда буду жить, так не похожи на меня, как лунний свет на солнечний“. Раз, когда учитель виговаривал ему за что-то, он отвечал ему рассудительно, вежливо, но так самоуверенно, что тот посмотрел на него судивлением и сказал: — Кто ви такой, сударь, чтобтак отвечать?

— Человек,— ответил Наполеон».

Итак, вчерашний изгой стал отличником в учебе и предводителем в играх. Начав практически с нуля, он 25

Часть первая

обрел, а точнеє добился всего. Между прочим, мало кто в школе добивается подобного — и зто даже при жизни в режиме полного благоприятствования! Другой бьі на месте Наполеона Бонапарта, скореє бьі всего, успокоился и с удовольствием почивал на лаврах. Но только не он! Юноша мечтал о подвигах и славе, неистово стремился вьірваться из глуши, познать мир. В его мятежной ду­ ше звучало лишь одно: двигаться дальше! Осуществлению заветной мечтьі подчас недостает самой малости — протекции. И тут она неожиданно возникла, причем в лице генерала Марбефа, французского губернатора Кор­ сики. Марбеф бьіл пленен красотой Летиции Бонапарт, однако предпочитал ухаживать за нею, как прокомментировал зту деликатную ситуацию Стендаль, на «итальянский манер». Благодаря общению с Летицией, он бьіл знаком и с незадачливьім отцом Наполеона, Шарлем Бонапартом, которого великодушно соизволил пристроить к должности. Не сильно уважая Бонапарта-старшего, он, тем не менее, озаботился участью Бонапарта-младшего (конечно же, после просьбьі Летиции Бонапарт). Тем не менее именно благодаря Марбефу мальчик смог начать учиться в Бриенне. Генерал и в дальнейшем заботился о Наполеоне, помогал ему деньгами, прекрасно зная, что Шарль Бонапарт не в состоянии толком помочь своєму сьіну. Когда вольнолюбивьій нрав Наполеона приводил к серьезньїм конфликтам в стенах школьї (чего стоит хотя бьі одна дузль, на которую Наполеон вьізвал ученика, осмелившегося дурно вьісказаться о Шарле Бонапарте), генерал на правах губернатора всегда заступался за своего любимца. Без его постоянного заступничества Напо­ леон Бонапарт бьіл бьі исключен из бриеннской школьї еще на первом году обучения. Позднее Марбеф предста26

Детство на Корсике

вил Наполеона госпоже де Бриенн — хозяйке края. Зта владетельная дама обитала в собственном замке. Она благожелательно отнеслась к протеже генерала Марбефа и приняла в нем деятельное участие. Появленйе госпожи де Бриенн в жизни Бонапарта отразилось не только в увеличении суммьі, прежде вьщелявшейся ему генералом на карманньїе расходьі. Женщина тонкая и обходительная, владьічица замка бьіла к тому же еще и мудра. Она сумела распознать в подростке гордую и ранимую душу и по­ старалась смягчить ее. В известном смьісле она явилась для Бонапарта второй матерью. И в том для него бьіло великое благо! Когда сердце Наполеона впервьіе познало любовь, именно она, подобно верной наперснице, деликатно направляла Бонапарта. Д. С. Мережковский трогательно повествует о двух главньїх пристрастиях в жизни юного Наполеона: «В восемь влюбился в семилетнюю школьную подругу свою, Джьякоминетту. Вспоминал потом всю жизнь зту первую и, можеш бьіть, лучшую свою любовь. Джьякоминетта била одной из двух возлюбленньїх, а другой — Математика. Занимался ею так страстно, что жалко бьто ему метать: вистроили позади дома доща­ тую келийку, где проводив он цельїе дни, погруженньш в свои исчисления, а по вечерам вьіходил из нее, рассеянний, задумливий, и шел по улице, не замечая, что чулки — кальцетти — сползли у него до самих пят. Уличние дети дразнили его: Мильїй друг Джьякоминетти, Подими свои кальцетти.

Однако он их даже не слишал, будучи погружен в свои, лить ему ведомьіе мечтания.

27

Часть первая

А время между тем неумолимо двигалось... Настал день, когда обучение в Бриенне для Наполеона Бонапарта завершилось. Из ожесточенного малень­ кого зверька он превратился в уверенного в себе юношу. Существенная метаморфоза произошла и с внутренним обликом Наполеона. Если вначале он ненавидел Бриенн, особенно же — саму школу, то, покидая ее стени, Н а­ полеон, возможно, даже испитал некоторое сожаление. Некогда всецело замкнутий в себе суровий индивидуал покидал первое в своей жизни учебное заведение общительним человеком с позитивним настроєм. И в зтом єсть немалая заслуга бриеннской школи. Наполеон и сам не скривает зтого: «Для моей м исли,— пишет он,— Бриенн — моє отечество... Здесьмоя голова стала мислить, я почувствовал потребность учиться и все знать. Книги я пожирал. Скоро в школе заговорили обо мне. Мне удивлялись. Мне завидовали. Я сознавал свою мощь и гордился зтим превосходством».

За годьі учебьі в школе Наполеон бьіл удостоен ря­ дом наград за примерное прилежание. Из всех же предметов он уделял особенное предпочтение математике; впрочем, жаловал и историю. А вот ту же латьінь терпеть не мог (хотя и вполне постиг). Генерал Марбеф и госпожа де Бриенн постарались, чтобьі Наполеон бьіл направлен для продолжения учебьі в... Париж! Да, да — именно в столицу! Правда, аттестат Наполеона говорил сам за себя; а за талантливого ученика и похлопотать не грех. Что же руководство школьї нашло необходимьім отразить в сопроводительном письме, которое бьіло вруче­ но Наполеону? История сохранила для нас зтот любопьітньїй доку­ мент!

28

Детство на Корсике

«Наполеон Буонапарт 9 лет, 8 мес. и 5дней. Он провел в ней (т. е. в школе,— Г. Б.,) 5 лет, 5месяцев и 27 дней и вишел из нее 15лет, чтобьі поступить в вьісшую школу в Париже. 27 апреля 1779 — 1784 гг. Г. де Буонапарт (Наполеон) родился 15августа 1769 г., ростом 4 фута Юдюймов ІО линий1. Хорошего сложения. Характер добрий. Здоровье превосходное. Честен и благороден. Поведения очень хорошего. Отличался всегда прилежанием в математических науках. Посредственно знает историю и географию. Слаб в танцах, музьіке и других предметах изящного образования. Заслуживает поступления в парижскую воєнную школу».

Завидньш вердикт, право! Правда, П. И. Ковалевский, детально изучивший сопроводительньїе документи Наполеона, особенно обращает наше внимание на небольшую деталь — речь идет о характеристико, содержащейся в кондуитном списке, а именно: «Характер властолюбивьш, требовательний и упрямий». В близорукости и неопьггности обвинять бриеннских менторов никак не приходится. Они явно не питали особьіх иллюзий по поводу 1 Впоследствии Наполеон еще немного подрос, и рост его в итоге достиг значення в 5 футов 2 дюйма и 4 линии. Зто составляет примерно 169 см. Учитьівая, что мьі приводим цифрьі роста конкретного человека, жившего в XVIII — первой трети XIX в., нельзя не развеять одного из самих нелепьіх мифов о Наполеоне. Принято почему-то считать, что Наполеон бьіл маленького роста. Даже сегодня зто заявление прозвучало бьі не вполне корректно, а уж применительно к физическим константам зпохи Бонапарта вообще является глупостью. Вердикт не вьізьівает сомнений: император бил реально више среднего роста! И даже более того: до­ бавить бьі ему всего 3 см, и его (будь он не Наполеоном Бонапартом!) с радостью зачислили бьі в славние ряди гренадеров, куда брали только самих рослих представителей мужского племени. — Здесь и далее примеч. Г. Благовещенского.

29

Часть первая

того, кто именно направляется из Бриенна в Париж под благонравной личиной прилежного ученика. То, чего так страстно желал Наполеон, свершилось. Он покидал Бриенн, держа путь в столицу Франции. А что же его однокашники? Они остались в Бриенне. Скореє всего, вьіросли, обза­ велись какими-нибудь правильними профессиями и семьями, породили, как полагается, потомство, а потом состарились и умерли. И вероятно, свидетельств того, что они вообще когда-либо бьіли, не осталось. Однако неве­ селая участь забвения постигла не всех: пять учеников счастливо избегли ее. Спрашивается, каким образом? Ответ прост: они упомянутьі Наполеоном в его записях детских лет! Их имена: Демези, Гуден, Нансути, Фелипо и Бурриена. Именно они стали Наполеону добрьіми приятеля­ ми, и он воздал им по-императорски, даровав условное бессмертие. Не правда ли, поучительно?! Наполеон мечтал о большом мире, и его мечта сбьілась. Он попал в столицу и добился всего, а его соученики так и остались в Бриенне, бесследно канув в Лету. Остались они, не он! А Наполеон, душа которого трепетала перед долгожданньїм свиданием с Парижем, ЗОоктября 1784 года ступил на путь — тот, что бьіл избран им самим (но куда более вероятно — изначально ему уготовані). Последуем же за ним и мьі.

Часть вторая «ВСЕ ПОСТИГАЕТСЯ УПРАЖНЕНИЕМ...»

Н а в е р н о е, самое первое, что ощутил Наполеон, прибьів в Парижскую воєнную школу, зто чувство... досадьі и разочарования. Некогда, в Бриенне, ему уже пришлось столкнуться с подобньїм. С чем именно? С сознанием своей социальной ущербности. Только вот если раньше в основе зтого ощущения ле­ жало скверное финансовое положение семьи Бонапартов, то теперь возникла новая проблема: сословная. Ка­ залось бьі, Бонапарт, будучи дворянином, мог бьіть избавлен от зтого. Пожалуй, но... только не в Париже! В числе его соучеников оказались, как пишет Д. С. Мережковский: «...юньїе потомки древних родов, князья Роганьї-Геменеи, герцоги Лавали-Монморанси». Зти исполненньїе собственного достоинства барчуки «...поглядьівали с висот и величия на... захудалого корсиканского дворянчика». И вновь пошли в ход насмешки, убогие остротьі и откровенньїе задирання. Однако к зтому Наполе­ он бьіл готов. Бриенн явился для него неплохой школой, 31

Часть вторая

что и говорить. Когда его оскорбляли, он не оставался в долгу, а если чувствовал угрозу физического нападения, норовил наброситься на потенциального обидчика первьім. Ему бьіло уже далеко не девять лет, а потому риск­ нувшим на него напасть завидовать не приходилось! Его скоро оставили в покое, но раскрьівать ему свои обьятия не спешили. Наполеон вновь оказался словно бьі за линией отчуждения. «„Он всегда один, с одной сторони, а с другой — весь мир“,— скажеш впоследствии о великом человеке — о себе самом»,— замечает Мережковский. Естественно, он бьш готов к одиночеству. Более того, он знал неплохое средство, позволяющее с ним належно совладать. Убежище. «Свой „уголок“ старался отвоевать и здесь,— пишет Мережковский.— Раз, когда заболел и лег в лаза­ рет сожитель его по комнате, Наполеон тоже сказался больньїм, получил позволение не вьосодить, запасся провизией, запер дверь на ключ, закрьіл ставни, занавесил окна и прожил так два-три дня, в совершенном уединении, в темноте и безмолвии, читая, мечтая днем при огне. Ота парижская темная комната — метафизический затвор, „пещера“, „остров“ — святая ограда личности».

24февраля 1785 года отец Наполеона Шарль Бонапарт скончался от рака желудка. Фридрих Кирхайзен оставил любопьітную запись, приоткрьівающую завесу над финальньїми минутами жизни отца Наполеона Бонапарта: «Последние слова Карло (так, на итальянский манер, Кирхайзен величаєш Шарля Бонапарта) били обращени

32

«ВСЕ ПОСТИГАЕТСЯ УП РАЖ НЕНИЕМ ...»

к детям и к жене, которая за время его болезни родила его младиіего сина Джираломо (Иеронима). „Син мой,— сказал Карло Бонапарт Жозефу, которий, плача, опустился на колени перед его постелью,— син мой, подражай мне в моей вере, но не впадай в ошибки моей молодости! Будь покровителем твоих братьев и сестер и окружай твою несчастную мать всей заботой и уважением, которими т и ей обязан... Мне би хотелось увидеть еще раз моего любимого маленького Напо­ леони. Его ласки усладили би мой последние мгновения жизни, но Бог не захотел зтого!“ Так умер Карло Бонапарт, произнося в последнюю минуту имя Наполеони, до блеска u слави которого ему не суждено било дожить. Он бил похоронен в церкви Кордельеров. В 1802 году жители Монпелье захотели воздвигнуть памятник отцу Первого Консула, но Наполеон ответил очень розум­ но, что его отец умер уже пятнадцать лет назад и что никто не помнит о том незначительном в то время происшествии: лучше позтому памятника не воздвигать. В 1802 году Луи без ведома Первого Консула перенес ос­ танки отца в свой замок и похоронил их в парке. Во вре­ мя Реставрации они еще раз тайно ночью били вирит и наполеонидами и скрит и в пещере, поки, наконец, в день перевезения праха Наполеона в Дом Инвалидов, тело отца не бьіло погребено в церкви Сен-Ле».

Когда Шарль Бонапарт скончался, ему бьіло всего 39 лет. Наполеон, хотя между ним и отцом, увьі, никогда не бьіло подлинной близости (уж слишком разнились их темпераменти!), тяжело переживал постигшую его утра­ ту. Вместе с тем он нашел в себе достаточно сил, чтобьі обратиться к матери своей со словами утешения. Более того, он твердо уведомлял ее о том, что отньїне возлагает 2 — 1034

33

Часть вторая

заботьі об осиротевшей наполовину семье Бонапартов на свои юньїе плечи. «Утешьтесь, маменька, зтого требуют обстоятельства,— пишет Наполеон Летиции.— М и удвоим нами заботьі о вас, нашу благодарность, и будем счастливм если наше послушание вознаградит вас хоть че­ много за незаменимую потерю возлюбленного супруга». Д а не введеш вас в заблуждение пафосний тон его обращения к матери. Наполеон очень рано начал ощущать свою ответственность за тех, чьи судьбьі, как он полагал вверени ему Господом. Уже ребенком он проявлял себя как великий человек. Но толькомать действительно ведала о его далеко не мнимом величии. «Мать знала, кто ее сьін. „Ви чудо, ви феномен, ви то, чего и сказать н ельзяґ — говорила ему в глаза простодушно.— „Синьора Летиция, ви мне льстите, как все!“ — „Я вам льщу ? Нет, син мой, ви несправедливи к вашей матери. Мать сину не льстит. В и знаєте, государь: я оказьіваю вам всяческое уважение на людях, потому что я ваша подданная “. При зтом Летиция отнюдь не собиралась ума­ лять своє материнское достоинство: „...наедине я ваша мать, а ви мой син. Когда ви говорите: «хочу», я гово­ рю: «не хочу», потому что у меня тоже гордий харак­ тер'“».

Наполеон не раз обсуждал с матерью своє военное будущее. Любезнее всего его сердцу бьіла карьера моряка. Но в конце XVIII столетия попасть на флот могли лишь дети не только богатьіх, но и весьма влиятельньїх родителей. После кончиньї отца достаток семьи Бонапартов сошел почти что на нет. Знакомьіх среди столичного бомонда у них тоже не бьшо. Позтому о флоте Наполеону мечтать, увьі, даже не приходилось.

34

«ВСЕ ПОСТИГАЕТСЯ УП РАЖ Н ЕН И ЕМ ...»

Что же ему оставалось? Воспользоваться привилегией бедняков и служить в войсках, не пользовавшихся большой популярностью, например в артиллерийских. Так Наполеон и поступил. На момент кончиньї Шарля Бонапарта «Наполеону... оставалось видержать только одно испьітание, чтобьі по­ лупить жалованье,— сообщает Андре Моруа, еще один знаменитий биограф Наполеона.— Он б ш произведен в лейтенанти в шестнадцать лет и пятнадцать дней от роду. Зт о било почетно. Он ничем особо не поразил своего жзаменатора (знаменитого Лапласа), но мог бить доволен собой. От корсиканского мальчишки, говорящего только на диалекте, до лейтенанта королевской армии путь бил проделан немалий». Право же, с Андре Моруа нельзя не согласиться! По завершений годинного курса обучения в Парижской военной школе Наполеон бьіл направлен на 3-месячную стажировку в городок Валенеє (или Баланс) — в глубокую провинцию. В противном случае о получении Бонапартом офицерского чина не стоило и мечтать. Именно там у него и состоялось знакомство с практическими основами воєнного дела. Ведь до сих пор ему приходилось наращивать лишь свою базу теоретических познаний. «Трудние дни начались для Наполеона, труднеє, чем в школе,— признает Мережковский.— Надо било всему учиться с азов: дворяне-кадети випускались из военной школи без всяких практических знаний: не то что пуш­ ки, и ружья зарядить не умели как следует. Артиллерийское учение, по воєнному уставу, начинаясь с низших чинов — простим рядовим канониром, унтер-офицером, капралом, сержантом, продолжалось

35

Часть вторая

столько времени, сколько полковой командир считал нужньїм, сообразно с умом и прилежанием ученика. Бонапарт в течение трех месяцев прошел всю зту школу. Цельїе дни учился на Валенском полигоне манев­ рам, устройству батарей, фейерверочному делу и стрельбе из гаубиц, мортир, фальконетов; в теоретических классах слушал курси висшей математики, тригонометрии, интегрального и дифференциального исчисления, прикладной физики, химии, фортификации, тактики. Наскоро закусивал в плохонькой гостинице „ Трех Голубей “ или просто в пекарне сьедал два пирожка, запивал их стаканом водьі, молча кидсиі два су на прилавок и шел опять на учение. Работал по шестнадцать часов в сутки».

После такого изнурительного труда Наполеону бьіло просто необходимо существенно подкреплять свои сиЛЬІ. Но что он мог себе позволить? Ведь о ту пору он бьіл беден как церковная мьішь. «Знаєте, как я жил тогда? — вспоминает он.— Носу не показьівал в кафе и в общество; ел сухой хлеб, сам чистил платье, чтобьі носилось подольше. Не желая отличаться от своих товарищей бедностью, я жил как медведь, всегда один в своей маленькой комнатке, с единственньїми друзьями — книгами. Да и те чего мне стоили! Сколько надо бьіло урезьівать себя в самом необходимом, чтобьі купить зту рад ость. Когдаже, ценоюдолгих лишений, я накапливал наконец франков десять, то бежал в книжную лавку. Но часто, пересматривая книги на полках, я впадал в грех зависти и долго томился желанием, прежде чем мой кошелек позволял мне купить книгу. Таковьі бьіли порочньїе наслаждения моих юньїх годов!» Что касается естественньїх наслаждений юности, то он их, в сущности, и вовсе не познал. Когда ему бьіло 36

«ВСЕ ПОСТИГАЕТСЯ УП РАЖ НЕНИЕМ ...»

семнадцать, в его жизнь проникла юная девушка по имени Каролина. Влюбленньїе зашли настолько далеко, что дерзали устраивать ночньїе свидания — под покровом строжайшей тайньї. Однако на зтих трепетних и невин­ них свиданиях они лишь сообща лакомились крадени­ ми вишнями. С Каролиной у Наполеона все кончилось так же бьістро и просто, как и началось. Что он мог ей предложить? Ему даже некуда бьіло привести свою возлюбленную. Ввиду страшной нуждьі Наполеон ютился в жалкой сквозной комнатушке (скореє уж чулане!) рядом с бильярдной — ее он заполучил исключительно благодаря состраданию, каковое ему удалось пробудить в сердце владелицьі скромного кафе, где Бонапарт «столовался» — когда ему удавалось разжиться парой медяков. Зто вовсе не походило на гнездьішко влюбленньїх. Впрочем, не только беспредельная нужда бьіла виной тому, что зто чувство Наполеона не развилось далее. Ему тогда приходилось очень несладко. В полку друзей у него не бьіло — его предпочитали сторониться, словно угадьівая интуитивно, что он не такой как все остальньїе. Если на момент расставания с Бриенном Наполеон Бо­ напарт из озлобленного, дикого и нелюдимого зверька превратился в благожелательного и общительного юношу, теперь все бедьі прошлого вернулись. Постигая азьі артиллерийского искусства, он почти постоянно пребьівает в дурном настроєний, всех сторонится. Вместе с тем он по-прежнему стоек внутренне и даже свои жизненньіе злоключения пьітается использовать в качестве плаццарма для становлення духа. Так, например, возможность принимать пищу лишь один раз в день он приветствует, поскольку, как он твердо убежден, зто невероятно полезно для здоровья. И так далее...

37

Часть вторая

Поистине звериное одиночество Наполеона избавило его на сей раз от необходимости подьіскать себе новое убежище. «Всегда один среди людей,— пишет он в дневнике своем, ночью.— Явозвращаюсь домой, чтобьі мечтать наедине с самим собой и предаваться меланхолии. О чем же я буду мечтать сегодня? Осмерти. На заре моих дней я мог бьі надеяться еще долго прожить... и бьіть счастливьім. Какое же безумие заставляет меня желать конца?.. Правда, что мне делать в зтом мире?.. Как люди далеки от природи! Как подльї, низки, презренньї! Что я увижу, вернувшись на родину? Людей, отягченних цепями, и дрожащих, и целующих руки своихугнетателей... Если нет больше отечества, патриот должен умереть...»

Таковьі мьісли семнадцатилетнего Наполеона, уже поручика (лейтенанта) артиллерии. Однако если мьі обратимся к его биографам, то нам станет ясно, что его жизнь в то время бьіла не столь уж и беспросветна. Как пишет П. И. Ковалевский: «...Период жизни Наполеона от получения им первого офицерского чина и до тулонского успеха исполнен массьі приключений. Франиузские жизнеописатели На­ полеона, ему сочувствующие, обьїкновенно упоминают об зтих восьми годах жизни Наполеона вскользь, напротив, противники уснащают зтот период слишком гус­ тими мрачньши красками. Мьі будем придерживаться в данном случае преимущественно изложения американца Слоона, более беспристрастно относящегося к личности Наполеона.

38

«ВСЕ ПОСТИГАЕТСЯ УПРАЖ НЕНИЕМ ...»

В первое время по вьіходе в офицери и у Наполеоне немножко закружилась юношеская головка. Он появился в обществе, бил весел, танцевал, увлекал и увлекался. Вот как описивает Сальванди личность Наполеона в ту пору. „Краткая, отривистая речь, остроумная, иногда блестящая, поражающая, виделяла из толпи молодого корсиканского офицера. Он бил маленькогороста, строен, и в манере держать себя сказивалась смесь решимости, серьезности и грубоватости... Желтоватий цвет лица, впальїе щеки, поразительная худоба имели что-то привлекательное. Задумчивьш взор дополнял общее ви ражение физиономии “. В Балансе он бил введен в дом де Коломбье, где пользовался покровительством матери и етап неравнодушен к красавице дочери. С товарищами Наполеон плохо сходилея не потому, что они его чуждались, а потому, что у него вообще бил плохо развит дух товарищества. Вместе с тем Наполеон не покидал и своих друзей — книг. В ту пору он особенно увлекался сочинениями Руссо и аббата Рейналя. Мало того, он рискнул и сам пуститься в литературу. Он написал первие две глави „Истории Корсики “ и послал их на суд Рейналя. Ответ получилея милий, хотя автору советовали получше ознакомиться с источниками и строже, критически относиться к ав­ торам. Вообще, усердие Наполеона к умственним занятиям поразительно. Ознакомившись в детстве с Плутархом, он зачитиваетея Геродотом, Страбоном и Диодором Сицилийским. Особенно он увлекаетея Китаєм, Японией и Индией. Затем он переходит к истории Германии, Англии и Франции. Вместе с зтим он усердно изучил философию и образцовие произведения французекой литератури.

39

Часть вторая

Вскоре, однако, на Наполеона посипались невзгоди. Покровитель, генерал Марбеф, скончался 1. Брата Луи не приняли в училище. Матери не платили субсидии на разведение тутових растений. Дядя серьезно заболел. Все зто так повлияло на Наполеона, что он впал в какой-то сплин. В довершение всех бед он схватил болот­ ную лихорадку. У Наполеона развивается тоска по родине, и он уезжает в отпуск на Корсику».

Возможность отпуска подвернулась Наполеону неожиданно, и он немедленно ею воспользовался. Поду­ мать только: он может вернуться домой, на Корсику! Кратковременная, как то мьіслилось его начальством, побьівка растянулась на... долгие два года! Столь вопиющая вольность по отношению к воєнному уставу могла закончиться для Наполеона достаточно скверно, однако он сумел убедить своих командиров, что после смерти отца все тяготьі содержания матери, а также братьев и сестер легли на его плечи. Покуда он старался добиться звання поручика артиллерии, финансовьіе дела Летиции, его матери, пришли в совершенное запустение. И вот теперь он просто обязан уделить им должное внимание. Когда же он со всем разберется, то непременно вернется в полк для продолжения службьі. И зто будет полезно как для него, так и для армии: будучи совершенно убежден в благополучии семьи, он сможет полностью отдаться службе. Его резони бьіли сочтеньї армейским 1Как отмечает Фридрих Кирхайзен: «...Наполеон отблагодарил впоследствии за доброту Марбефа его сьіна, родившегося у старого губернатора от его молодой женьї, на которой он женился на семьдесят первом году своей жизни. В 1807 году император произвел молодого Марбефа в свои адьютантьі и помог ему сделать блестящую карьеру. Точно так же относился он и к дочери Марбефа, графине д’Амбрюжак».

40

«ВСЕ ПОСТИГАЕТСЯ УП РАЖ НЕНИЕМ ...»

начальством вполне убедительньїми, и ему позволили продлить его своеобразньїе «каникульї». Вот как описаньї зти собьітия у П. И. Ковалевского: «Дома Наполеона поглощали три главних занятия: ходатайства по семейньїм делам, научно-философские занятия и литературная деятельность. Первие и последняя шли из рук вон плохо. Лихорадка продолжала мучить юношу. Срок отпуска бьиі ему продлен. Наконец, Наполеону пришлось возвращаться во Францию. Но возвратился он не к своєму полку, а в Париж, где является ходатаем по делам матери, причем не стесняется извращать обстоятельства дела и допускать бесцеремонную неправду. Вместе с зтим он просит у воєнного министра нового отпуска в Корсику, причем опять-таки обращается с правдою очень свободно. Новий отпуск получается. Но положение Наполеона представляется безотрадним. Будучи корсиканцем в душе, он состоял на службе у Франции, поработившей Корсику. Отдав одной тело, он душой принадлежал другой. Не более завидно и материальное его положение. Глава и опора большой семьи, он бил почти без средств и без возможности до­ бить их. Исполненний кипучей мозговой деятельностью, он разряжался негодними литературними произведениями. Находясь в том возрасте, когда другие создают себе карьеру, Наполеон винужден бил идти по самой обичной дороге артиллерийского офицера. Все зто крайнє его тяготило и очень дурно отражалось на его физическом и душевном состоянии. Наполеон совершенно запутался, метался из сторони в сторону и ни на чем не мог долго останавливаться. Единственное его увлечение и удовольствие — умственний труд. Он виработал проекти укреплений для оборони Сен-Флорана, Ламортилли и залива Аяччо, составил доклад об органи-

41

Часть вторая

зации корсиканского ополчения и записку о стратегическом значений Маделенских островов. Но главное внимание своє он обратил на историю Корсики. Вскоре он окончил ее. Вся история пропитана била ненавистью к Франции, на службе у которой он состоял. Сочинение страдало недостатками знакомства с фактическими донними, неспособностью критически отнестись к изучаемим авторам и даже громадними грамматическими неправильностями. Нужно заметить, что орфография для Наполеона осталась на всю жизнь серьезним камнем преткновения. Несмотря на то что сочинение било посвящено известному єпископу Марбефу, оно и до сих пор не увидело типографского станка, ибо никто не хотел его издавать. Расчет Наполеона поправить свои финансовие обстоятельства продажею сочинения не удался».

Когда минуло два года его добровольного отлучения от службьі, Наполеону все-таки пришлось вернуться обратно в армию. Артиллерийский полк, к которому он бьіл приписан, перевели к тому времени в Оксонн — снова захолустная провинция, еще более удручающая, нежели прежде. Легко представить себе, как неприятно бьіло Наполеону возвращаться! Любопьітно, догадьівался ли он, что до грандиозного взлета его судьбьі остается лишь один миг? Наверное, нет. Наполеон свято верил в свою звезду, в свою избранность, но знать, что случится в августе 1789 года в Оксонне, он, скореє всего, никак не мог. Что же, собственно, там случилось?

16 августа 1789 года Оксонн стал центром... воєнного бунта! Как пишет Мережковский: «...солдати вишли из казарм, с революционними песнями, окружили дом полко­ 42

«ВСЕ ПОСТИГАЕТСЯ УПРАЖ НЕНИЕМ ...»

вого командира, потребовали вьідачи полковой казни; пере­ пившись, лезли к офицерам целоваться и принуждали их пить за свободу, плясать фарандолу. Бонапарт смотрел на бунт с тем отвращением, которое всегда внушала ему революционная чернь». Он вполне откровенен с самим собой: «Если бьі мне приказали стрелять в них из пушек, то привьічка, предрассудок, воспйтание, уважение к имени короля заставили бьі меня повиноваться без колебания». Но... увьі, всегда єсть хотя бьі одно «но». Вьі помните, как Бонапарт-школьник стремился восставать против школьного руководства — стоило ему лишь ощутить малейший намек на несправеливость по отношению к ученикам? Несмотря на то что учителя к нему благоволили, Наполеон в любой миг бьіл готов обрушиться на них с беспощадньїми обвинениями. И зта двойственность по отношению к вдасть придержащим бьіла присуща ему, как и прежде. Ему откровенно претил животньїй разгул солдатни, но он признается: «...революция мне прииїлась по душе, и равенство, которое должно било меня возвисить, соблазняло меня». «„Человек! Человек!Как т и презрен в рабстве, как велик в свободе... Возрожденний, т и воистину царь Природи!“ — бредит Н а­ полеон, пьяний или только притворяясь пьяним от вина Революции». Итак, революция свершилась. Все мгновенно стали «царями Природи». И что же, их жизнь от зтого изменилась? Да ни в коей мере! Герой нашего повествования, как отмечает Мережковский: «...живет по-прежнему, в бедной комнатке оксонских казарм, как будто никакой революции не било.

43

Часть вторая

Комнатка в одно окно, со скудной мебелью: узкая кровать без занавесок, заваленний книгами и бумагами стол, на полу дорожньїй сундук, тоже с книгами, одно старое просиженное кресло и иіесть соломенньїх стульев. Рядом, в еще более бедной комнатке, с тюфяком на полу вместо постели, живет двенадцатилетний брат его, Людовик, взятий им на воспитание, чтоби облегчить обузу мами Летиции. Старший брат любит младшего с отеческой нежностью; тратит на него последние гроши: оба живут на три франка пять сантимов в день. Наполеон сам варит суп, а иногда оба сит и одним молоком с хлебом. Учит брата истории, географии, франиузскому язику и катехизису; каждий день водит в церковь к обедне и готовит к конфирмации, хотя сам уже не верит ни во что: „Теология єсть клоака всех предрассудков и всех заблуждений“».

Думаєте, у других «царей Природи» дела обстояли иначе? Отнюдь. Когда схльїнул пьяньш угар, и люди стали постепенно приходить в себя, они очень скоро ощутили недовольство и раздражение. Они ж ведь теперь вроде би «цари», а в карманах пусто; у многих даже криши над головой нет. «Детский» бунт остался в прошлом, и назревал уже бунт «взрослий». И как раз когда Наполеон вновь отправился в отпуск в родньїе пенати, на Корсику, во Франции наступило царство разнузданной анархии. Повсюду — лишь террор и кровь. Корсика, увн, также не стала исключением. Наполеон вдруг ощутил, что судьба дарует ему шанс осуществить свою мечту. Если ранее он и впрямь мог лишь мечтать о том, чтоби завоевать весь мир, то теперь, 44

«ВСЕ ПОСТИГАЕТСЯ УПРАЖ НЕНИЕМ ...»

когда все основьі старого государственного порядка рух­ нули, и на крови тех, кто пал жертвой революции, неспешно возводились новьіе, можно бьіло реально развернуться. Наполеон «очертя голову кидаєшся в революционнне клуби, комитети, заговори и уже не из книг, а на деле учишся войне и революции. Избранний в полковники аяччского батальона волонтеров национальной гвардии, на Пасхальной неделе 1792 года, он роздуваєш искру в по­ жар — уличную стичку солдат с горожанами, из-за пустяков — опрокинутих кеглей,— в гражданскую вошу. Запершись в своих казармах, волонтери, по приказу будто би двух своих полковников, Кверца и Бонапарта, стреляют из окон в прохожих, убивают женщин и детей, делают вилазки, грабят дома, овладевают целим кварталом, возмущают окрестних поселян и пастухов, которие осаждают город и прекращают подвоз сьестних припасов. Цель Бонапарта — захватить Аяччскую крепость. Цели зтой он не достиг, но в течение трех дней подвергает город всем ужасам неприятельского нашествия — голоду, грабежу, убийству, террору. Долго помнили граждане и никогда не прощали ему кровавой Пасхи 1792 года». Вот так — причем, наверное, совершенно неожиданно для себя — и пролил Наполеон первую кровь, загубил первьіе человеческие жизни, впервьіе прошел по голо­ вам людским во имя достижения своей величественной цели... «В том ужасном положений, в каком м и тогда нахо­ дились,— оправдьівает он себя,— нужна била сила ду­ ха и отвага; нужен бил человек, которий, исполнив своє

45

Часть вторая

назначение, мог би ответить, как Цицерон и Мирабо, на требование клятви, что он не преступил закона: „Клянусь, что я спас РеспубликуҐ».

Именно так он обьясняет мотивьі проявленной им невероятной жестокости в записке, поданной на имя парьі ответственньїх комиссаров, отряженньїх революционньїм комитетом для дознания причин происшедшего. Кого-то он убедить сумел, а кого-то нет. На него жи­ во состряпали кляузу. Явственно запахло революционньім судом. Тогда финал каждого из подобньїх судов бьіл, по сути, предрешен заранее. А тут еще и в полку его хватились. Вновь Бонапарт безбожно просрочил отпуск! В сложившейся ситуации мешкать бьіло недопустимо. Прекрасно отдавая себе отчет в том, что с судом ему связьіваться никак нельзя, Наполеон решает вернуться в армию и замолить свои грехи. Корсиканское землячество, представленное его сторонниками, даже направило специальное ходатайство, в котором превозносились заслу­ ги Наполеона и то благо, что он якобьі принес Корсике. В итоге он настолько смог расположить к себе полков­ ника, что тот милостиво соизволил его простить и принял обратно в лоно армии. Более того! Наполеон бьіл представлен к новому чину. Отньїне он являлся капитаном артиллерии! Вдобавок ему бьіло вьіплачено все жалованье за те месяцьі, когда он насаждал революционньш порядок на Корсике. Анализируя происшедшее, Наполеон сильно досадовал на себя: ему казалось, что он использовал не все шансьі. И, конечно же, он непрестанно мечтал о реванше. «Сначала Корсика, а потом — весь мир!» — так он шептал самому себе долгими бессонньїми ночами. И хотя память о том, что он едва избежал воєнного трибунала, бьіла еще куда как свежа, зто не помешало 46

«ВСЕ ПОСТИГАЕТСЯ УПРАЖ НЕНИЕМ ...»

ему через несколько лет вновь вернуться обратно для за­ вершення начатого. Уж очень хотелось Наполеону стать диктатором Кор­ сики! Однако все прошло совсем не так гладко, как он предполагал. В смуте гражданской войньї, в которую Напо­ леон угодил по своей воле, он поссорился с престарельїм генералом Паоли, прежде его кумиром, а теперь — непосредственньїм руководителем; тот, кстати, до некоторой степени обладал теми самими полномочиями, на которьіе нацелился Наполеон. Последствия зтого бьіли устрашающими: Наполеону и его семье (их всех обьявили изменниками!), чтобьі не погибнуть, пришлось бросить дом со всем имуществом и спасаться в горах. Летиция Бонапарт, мать Наполеона, просто и мужественно приняла зтот жребий. «Синьора Летиция, с младшими детьми, так же бежала в гори, как двадцать четире года назад, когда но­ сила Наполеона под сердцем,— пишет Мережковский.— Беглеци вишли из города ночьюиутром били на первих висотах, откуда он еще виден. Кто-то, обер­ нувшись, заметил клуби дима над ним и указал на них синьоре Летиции: „Бон горит ваш дом!“ — „Пусть горит, лучше построимґ»

Даже когда могло показаться, что все кончено, и отньіне им предстоит скитаться по миру, испрашивая себе подаяния, Летиция Бонапарт свято верила в гений Напо­ леона. Она бьіла убеждена, что счастливая звезда Напо­ леона поможет им с достоинством пережить зтот ужасньш удар судьбьі. И как вьі понимаете, она не ошиблась! Бонапартьі счастливо избегли преследования и до­ брались до побережья.

47

Часть вторая

Нужно уточнить: бегством в горьі спасалась Летиция с детьми. Наполеон же, которого сопровождал его брат Жозеф, пьітался раздобьіть корабль, чтобьі покинуть Корсику. Последние дни пребьівания на родине оказались для Наполеона весьма насьіщенньїми. За несогласие с Паоли Бонапарт, как отмечает Стендаль: «...бьіл заключен в тюрьму. Он бежал, скрш ался в горах, но наткнулся там на крестьян, приверженцев враждебной ему партии, и бьіл отведен ими к Поццо ди Борго (знатньїй соратник генера­ ла Паоли.— Г. Б.). Тот, чтобьі избавиться от опасного противника, решил видать его англичанам. Если би зтот приказ бьіл исполнен, Бонапарту, вероятно, пришлось би провести в тюрьме несколько лет своей молодости; но крестьяне, которим бьіло поручено стеречь его, движимие состраданием или, бить может, подкупленние им, дали ему возможность бежать. Ото вторичное бегство произоиїло ночью, накануне того самого дня, когда его должни били доставить на английский корабль, крейсировавший вдоль берега». Счастливо избежав грозящей ему печальной участи, Наполеон, все время помня о том, что его первостепенная задача — позаботиться о семье, кинулся срочно искать судно, которое доставило бьі его семью к бере­ гам Франции. Тем временем Летиция Бонапарт с детьми бьша вьінуждена скитаться по побережью, не имея ни едьі, ни денег. Впрочем, ее любимец Наполеон недолго мешкал с поисками корабля и вскоре припльїл к ним на виручку. Так счастливо воссоединилась семья Бонапартов, на краткий миг обретя душевний покой.

11 июня 1793 года они отпльїли на французском военном корабле в Кальви.

48

Часть третья ТУЛОН: НАЧАЛО ТРИУМФА

ІЧлльви встретил Бонапартов не особенно приветливо, и Бонапарт решил перебраться в Тулон. Там им тоже не удалось зацепиться, и Бонапартьі уехали в Марсель. Там бьіло принято решение остановиться. Наполеон едва успел позаботиться об обустройстве на новом месте, как ему пришлось оставить семью по делам служби (что би там ни творилось в Европе, а Наполеон по-прежнему бьіл приписан к артиллерийскому полку, стоявшему на тот момент в Ницце). В его отсутствие Бонапартьі, и прежде не сильно процветавшие, бедствуют страшно. Андре Моруа отмечает: «И тут приходиш нужда, почти нищета. Какими, собственно, средствами располагают Бонапарти? Од­ но капитанское жалованье и скудное репатриантское пособие, которое французи виплачивают корсиканским беженцам».

Фридрих Кирхайзен оставил более пространную характеристику того положення, в котором пребьівала в Марселе семья Бонапартов: 49

Часть третья

«В Марселе Летиция жила более чем скромно. В конце концов она подавила свою корсиканскую гордость и обратилась в благотворительное общество, прося вспомоществования себе и детям; скудного офицерского жалованья, которьім Наполеон должен б ш покривать все потребности, семье далеко не хватало. Теперь же Ле­ тиция имела, по крайней мере, обеспеченньш кусок хлеба. В общем, у Бонапартов бьіло ровно столько, чтобьі не умереть с голода. Летиция не слииіком страдала от зтих плачевних обстоятельств — гораздо больше ее три красивие дочери, из которнх Марианне (Злизе) бьіло восемнадцать лет, Марии-Аннунциате (Полине) — пятнадцать и Марии-Шарлотте (Каролине) — тринадцать. Мать заставляла их усердно работать: будущие королеви u княгини должни били мить посуду u витирать пьіль. В скромньїх платьях и дешевих шляпах за четнре су ежедневно делали они скромнне покупки по хозяйству. Дома же мать и дочери шили и штопали: они били в то время для себя и портнихами, и модистками. Благодаря чрезвнчайной расчетливости Летиции и ее беспрестанннм т искам поддержки, положение несколько улучшилось. Они могли вскоре взять приличную квартиру и переехали на улицу Римского предместья, чтобн сделать одолжение Наполеону, которий начал уже иметь некоторое влияние на окружающих. Комиссарн благотворительного общества видали Бонапартам единовременное пособие, давшеє Летиции возможность купить для себя и дочерей немного одежди u белья, в котором они так нуждались».

И зто бьіло только начало! Не стоит забивать, кем бьіла Летиция, и чья кровь текла в ее жилах.

50

ТУЛОН: НАЧАЛО ТРИУМФА

«Но г-жа Летиция мужественная женщина, а ее сьмовья хороша собой,— восхищается Андре Моруа.— Ей удаєшся породниться с одним марсельским купцом, торгующим тканями, по имени Клари: Жозеф женишся на его дочери Мари-Жюли; в один прекрасний день она станеш королевой Испании. Наполеон охотно сделал би своей женой вторую дочь, Дезире. Но, говорят, Клари счел, что на семью довольно одного Бонапарта. В б удущем Дезире вийдеш замуж за Бернадота и станеш королевой Швеции. Клари допустил ошибку, отказав второму Бонапарту. Но кто мог предвидеть, каким невероятним образом повернешся история? В то время как другие делали карьеру и добивались почета и уважения, двадцатичетирехлетний Наполеон бил всего лишь заштатньїм капитаном, казалось, не имевшим будущего».

Как вьі помните, Наполеону Бонапарту надлежало явиться в свой полк в Ниццу. Наполеон ехал туда, обуреваемьій тревожньїми размьішлениями о том, каким образом он сможет обеспечить своей семье достойньїе условия существования, имея всего-навсего капитанский чин. Ему бьіло ясно од­ но: необходимо что-то срочно придумать, иначе бьіть беде. Догадьівался ли он, что не за горами его звездньїй час? Стенд аль пишет: «Ему бьіл поручен надзор за береговьіми батареями между Сан-Ремо и Ниццой. Вскоре его послали в Мар­ сель и близлежащие города; он раздобил для армии различние боевие припаси. С такими же поручениями его посилали в Осони, Ла-Фер и Париж. Поездки его по Южной Франции совпали с гражданской войной, проис-

51

Часть третья

ходившей в 1793 годумежду департаментами и Конвен­ том. Получить от городов, восставших против правительства, необходимие для войск зтого правительства боевьіе припаси било делом весьма нелегким. Наполеон сумел с ним справиться, то взивая к патриотизму повстанцев, то искусно пользуясь их опасениями. В Авиньоне несколько федератов питались уговорить его присоединиться к ним. Он ответил, что никогда не согласится принять участие в гражданской войне. За то время, которое ему для виполнения возложенной на него задачи приишось провести в Авиньоне, он имел случай убедиться в полной бездарности генералов обеих враждующих сторон, как роялистов, так и республиканцев. Известно, что Авиньон сдался Карто, которий из плохого живописца стал еще более плохим генералом. Молодой капитан написал памфлет, где висмеял историю зтой осади; он озаглавил его: „Завтрак трех воєн­ них в Авиньоне “ (1793). По возвращении из Парижа в Итальянскую армию Наполеон получил приказ принять участие в осаде Туло­ на. Отой осадой опять-таки руководил Карто, смехотворний генерал, на всех смотревиїий как на соперников и столь же бездарний, как и упрямий».

Но, спрашивается, при чем же здесь Тулон и что зто вообще за осада? У Е. В. Тарле мьі читаєм: «На юге Франции разразилось контрреволюционное восстание. Роялисти Тулона в 1793 г. изгнали или перебили представителей революционной власти и призвали на помощь крейсировавший в западной части Средиземного моря английский флот. Революционная армия осадила Тулон с суши. Осада шла вяло и неуспешно». Да, именно «вяло и неуспешно»!

52

ТУЛОН: НАЧАЛО ТРИУМФА

Впрочем, могло ли бьіть иначе? Без Наполеона Бонапарта — едва ли. Однако, к счастью для Конвента, он бьіл именно там, у стен Тулона. Позднее Наполеон напишет теоретический военньїй труд «Осада Тулона». Его творение разительно отличается от скучньїх академических штудий, которьіе чаще всего вьіходят из-под пера известньїх стратегов. Наполеон пишет о себе в третьем лице. Его детальное изложение собьітий завораживает. При всей беспристрастности повествования время от времени встречаются исполненньіе горечи абзацьі, в которьіх неоднократно упоминается бестолковость генералитета. Нужно помнить, что в начале кампании у Наполеона бьіл всего-навсего чин майора (правда, он бьіл очень ско­ ро произведен в полковники). Не бьіло ничего удивительного в том, что его предложения, планьї, блестящее предвидение того, как будут разворачиваться собьітия,— все зто бьіло воспринято генералами в штьїки. Слава богу, по­ сле отзьіва парьі бездарньїх генералов, армией стал командовать Дюгоммье — он бьіл куда более толков и сведущ в военном деле, а главное — смог беспристрастно отнестись к Наполеону и оценить того по достоинству. А теперь давайте предоставим слово главному ге­ рою — Наполеону Бонапарту. Поскольку труд его («Оса­ да Тулона») достаточно пространен, нами бьіла сделана специальная вьіборка ключевьіх мест; нас в первую очередь интересовали все ситуации, в которьіх Наполеон описьівает свои планьї и действия на поле боя. Наиболее важньїе моментьі специально вьіделеньї полужирньїм шрифтом. «...Английс/сий и испанский адмирали заняли Тулон с 5000 человек, которие били виделени из судових

53

Часть третья

команд, подняли белое знамя и вступили во владение го­ родом от имени Бурбонов. Затем к ним прибш и испанци, неаполитанци, пьемонтци и войска с Гибралтара. К концу сентября в гарнизоне находилось 14 000 человек: 3000 англичан, 4000 неаполитанцев, 2000 сардинцев и 5000 испанцев. Союзники разоружили тогда тулонскую национальную гвардию, которая казалась им ненадежной, и распустили судовьіе команди французской зскадрьі. 5000матросов — бретонцев и нормандцев,— причи­ нявших им особое беспокойство, били посажени на четире французских линейньїх корабля, превращенних в транспортьі, и отправлени в Рошфор и Брест. Адмирал Худ почувствовал необходимость, чтоби обеспечить се­ бе стоянку на рейдах, укрепить висоти миса Брен, господствовавшие над береговой батареей того же имени, и вершини миса Кзр, господствовавшие над батареями дгильетт и Балагье, с которьіх простреливались большой и малий рейди. Гарнизон бил размещен в одну сто­ рону до Сен-Назера и Олиульских теснин включительно, в другую — до Ла-Валетти и Мера. Все береговие бата­ рей от Бандольских до батарей Иерского рейда били разрушени. Иерские острова били заняти противни­ ком. ...Измена, отдавшая англичанам флот Средиземного моря, город Тулон и его арсенал, потрясла Конвент. Он назначил генерала Карто главнокомандующим осадной армией. Комитет общественного спасения потребовал указать артиллерийского офицера старой служби, способного руководить осадной артиллерией. В качестве такого офицера бил назван Наполеон, в то время майор артиллерии. Он получил приказ срочно отправиться в Тулон, в главную квартиру армии, для организации ар­ тиллерийского парка и командования им. 12 сентября он прибьіл в Боссз, представился генералу Карто и скоро

54

ТУЛОН: НАЧАЛО ТРИУМФА

заметил его неспособность. Из полковника — команди­ ра небольшой, направленной против федералистов (т. е. контрреволюционеров) колонньї — зтот офицер на протяжении трех месяцев успел сделаться бригадньш гене­ ралом, затем дивизионньш генералом и, наконец, главнокомандующим. Он ничего не понимал ни в крепостях, ни в осадном деле. ...Артиллерия армии состояла из двух полевьіх бата­ рей под командой капитана Сюньи, только что прибьівшего из итальянской армии вместе с генералом Лапуапом, из трех батарей конной артиллерии под командой майора Доммартена, отсутствовавшего после рани, полученной в бою под Олиулем (вместо него в ту пору всем руководили артиллерийские сержанти старой служби), и из восьми 24-фунтових пушек, взятих из марсельского арсенала. В течение 24 дней — с тех пор как Тулон находился во власти противника,— ничего еще не бьіло сделано для организации осадного парка. На рассвете 13 сентября главнокомандующий повел Наполеона на батарею, которую он виставил для того, чтоби сжечь английскую зскадру. Ота батарея била расположена у вихода из Олиульских теснин на небольшой висоте, несколько правеє шоссе, в 2000 т уазах 1от морского берега. На ней било восемь 24-фунтових пушек, которие, по его мнению, должни били сжечь зскадру, стоявшую на якоре в 400 туазах от берега, т. е. в целом л ь є 21 от батарей. Гренадери Бургундии и первого батальона Кот-д’Ора, разойдясь по соседним домам, били 1Туаз — около 2 м.

2 Льє — старинная французская единица измерения длиньї, имевшая различньїе значення: 4444,4 м, 5555,5 м, 6172,78 м, равньіе соответственно длине дуги земного меридиана в >/25 °» '/ 20 ° и Vl8°-

55

Часть третья

заняти разогреванием ядер при помощи кухонних мехов. Трудно представить себе что-нибудь более смешное. Наполеон приказал убрать в парк зти восемь 24-фунтових орудий. Им бьіли принятн все мери для того, чтоби организовать артиллерию, и менее чем в шесть недель он собрал 100 орудий большого калибра — дальнобойньїх мортир и 24-фунтових пушек, в изобилии снабженньїх снарядами. Он организовал мастерские и пригласил на службу нескольких артиллерийских офицеров, ушедших с нее вследствие революционних собитий. Между ними бил и майор Гассенди, которого Наполеон назначил начальником марсельского арсенала. На сомом берегу моря Наполеоном били построени две батарей, названние батареями Гори и Санкюлотов, что после оживленной канонади винудило корабли противника удалиться и очистить малий рейд. В зтот начальний период в осадной армии не било ни одного инженерного офицера. Наполеон должен бил действовать и за на­ чальника инженерной служби, и за начальника артиллерии, и за командира парка. Каждий день он отправлялся на батарей. ...14 октября осажденние в числе 4000 человек сделали вилазку с целью овладеть батареями Гори и Санкю­ лотов, беспокоившими ихзскадри. Одна колонна проиїла через форт Мальбоске и заняла позицию на полдороге от Мальбоске к Олиулю. Другая шла вдоль морского берега и направлялась на м ис Брега, где били расположени зти батарей. Когда бил открит огонь, Наполеон поспешил на передовие позиции вместе с Альмейрасом, адьютантом Карто, прекрасним офицером, впоследствии дивизионним генералом. Он уже успел внушить войскам та­ кеє доверие, что, как только они его увидели, солдати стали единодушно и громко требовать от него приказаний. Таким образом, по воле солдат он стал командо-

56

ТУЛОН: НАЧАЛО ТРИУМФА

вать, хотя при зтом присутствовали генерали. Резуль­ тати оправдали доверие армии. Противник сначала бьіл остановлен, а затем отброшен к крепости. Бата­ рей бьіли спасени. Сзтого момента Наполеон понял, что представляют собой коалиционние войска. Неаполитанци, составлявшие часть зтих войск, били плохи, и их всегда назначали в авангард. ...В конце сентября в Олиуле собрался воєнний совет для решения вопроса, с какой сторони вести главную атаку — с восточной или с западной? ...Наполеон... видвинул тезис, что, если блокировать Тулон с моря таким же образом, как с суши, крепость падет сама собой, ибо противнику вигоднее сжечь склади, разрушить арсенал, взорвать док и, за­ брав 31 французский воєнний корабль, очистить город, чем запереть в нем 15-тисячний гарнизон, обрекая его, рано или поздно, на капитуляцию, причем, чтоби до­ биться почетной капитуляции, зтот гарнизон будет винужден сдать невредимими зскадру, арсенал, склади и все укрепления. Между тем, принудив зскадру очи­ стить большой и малий рейди, блокировать Тулон с моря — легко. Для зтого било би достаточно вист а­ вить две батарей: одну батарею из тридцати 36- и 24-фунтових пушек, четирех 16-фунтовьіх орудий, стреляющих коленими ядрами, и десяти мортир сис­ теми Гомер на оконечности мьіса Згильетт, а другую, такой же сили,— на мисе Балагье. Обе зти батарей будут отстоять от большой башни не далее как на 700 туазов и смогут обстреливать бомбами, граната­ ми и ядрами всю площадь большого и малого рейдов. Ге­ нерал Мареско, в то время капитан инженерних войск, прибивший для командования зтим родом оружия, не разделял подобних надежд, однако изгнание английского флота и блокаду Тулона он находил вполне уместними,

57

Часть третья

видя в зтом необходимие предпосшки бистрого и знергичного ведения атак. ...На третий день после прибития в армию Наполеон посетил кзрскую позицию, не занятую еще противни­ ком, и, составив тотчас же свой план действий, отправился к главнокомандующему и предложил ему войти в Тулон через неделю. Для зтого требовалось прочно за­ нять позицию на мисе Кзр, чтоби артиллерия могла тотчас же виставить свои батарей на оконечностях мисов Згильетт и Балагье. Генерал Карто не бил способен ни понять, ни виполнить зтот план, тем не менее он поручил отважному помощнику генерала Лаборду, впоследствии генералу императорской гвардии, отправиться туда с 400 человек. Но через несколько дней про­ тивник висадился на берег в числе 4000 человек, отбросил генерала Лаборда и приступил к возведению форта Мюрграв. В течение первих восьми дней начальник артиллерии не переставал просить о подкреплении для Л а­ борда, чтоби можно било отбросить противника с зтого пункта, но не добился ничего. Карто не считал себя достсточно сильним для удлинения своего правого фланга, или, вернее, он не понимал важности зтого. Кконцу же октября положение вещей сильно изменилось. Нельзя било больше думать о прямой атаке зтой позиции. Нужно било ставить хорошие пушечние и мортирние батарей, чтоби смести укрепления и заста­ вить замолчать артиллерию форта. Все зти соображения били приняти военньш советом. Начальник артиллерии получил приказание принять все необходимие мери, касающиеся его рода оружия. Он немедленно принялся за роботу. Однако Наполеону ежедневно ставил препятствия невежественньш штаб, всячески питавшийся отвлечь его от виполнения принятого советом плана и требо-

58

ТУЛОН: НАЧАЛО ТРИУМФА

вавший то направить пушки совсем в противоположную сторону, то обстреливать бесцельно форти, то сделать попитку забросить несколько снарядов в город, чтобьі сжечь пару домов. Однаждьі главнокомандующий привел его на висоту между фортом Мальбоске и фор­ тами Руж и Блан, преблагая расположить здесь бата­ рею, которая сможет обстреливать их одновременно. Тщетно питался начальник артиллерии обьяснить ему, что осаждающий получит преимущество над осажденньім, если расположит против одного форта три или четире батарей и возьмет его, таким образом, под перекрестний огонь. Он доказивал, что поспешно оборудованние батарей с простьіми земляньїми укритиями не могут бороться против тщательно сооруженних бата­ рей, имеющих долговременние укрития, и, наконец, что зта батарея, расположенная между тремя фортами, будет разрушена в четверть часа и вся прислуга на ней будет перебита. Карто, со всей надменностью невежди, настаивал на своем; но, несмотря на всю строгость воинской дисциплини, зто приказание осталось неисполненним, так как оно било неисполнимо. В другой раз зтот генерал приказал построить ба­ тарею опять-таки на направлений, противоположном направлению общего плана, притом на площадке перед каменной постройкой, так что не оставалось необходимого пространства для отката орудий, а развалини до­ ма могли обрушиться на прислугу. Снова прииїлось оглу­ шаться. На батареях Гори и Санкюлотов сосредоточилось внимание армии и всего юга Франции. Огонь с них велся ужасний. Несколько английских иілюпов било потопле­ но. С нескольких фрегатов били сбити мачти. Четире линейних корабля вказались настолько сильно поврежденними, что прииїлось ввести их в док для починки.

59

Часть третья

Главнокомандующий же, воспользовавшись моментом, когда начальник артиллерии отлучился на 24 часа для посещения марсельского арсенала и ускорения отправки некоторьіх необходимьіх предметов, приказал звакуировать зту батарею под предлогом, что на ней гибло много канониров. В 9 часов вечера, когда вернулся Наполеон, звакуация батарей уже началась. Опять приитось не повиноваться. В Марселе бьіла одна старая кулеврина, давно служившая предметом любопитства. Штаб армии решил, что сдача Тулона зависит только от зтой пушки, что она обладает чудесними свойствами и стреляет, по меньшей мере, на два льє. Начальник ар­ тиллерии убедился, что зта пушка, к тому же чрезвичайно тяжелая, вся перержавела и не может нести служби. Однако приитось затратить немало сил и средств, извлекая и устанавливая зту рухлядь, из которой сделали лишь несколько вистрелов. Раздраженний и утомленний зтими противоречивьіми распоряжениями, Наполеон письменно попросил главнокомандующего ознакомить его с общими предначертаниями, предоставив ему исполнение их в деталях по вверенному ему роду оружия. Карто ответил, что согласно плану, принятому им окончательно, начальни­ ку артиллерии надлежит обстреливать Тулон в продолжение трех дней, после чего главнокомандующий атакует крепость тремя колошами. По поводу зтого странного ответа Наполеон написал доклад народному представителю Гаспарену, изложив все то, что следовало предпринять для овладения городом, то єсть по­ вторив сказанное им на военном совете. Гаспарен бил умним человеком. Наполеон очень уважал его и многим бил обязан ему в течение осади. Гаспарен отослал переданний план с нарочним в Париж, и оттуда с тем же курьером бьто привезено приказание, чтоби Карто

60

ТУЛОН: НАЧАЛО ТРИУМФА

тотчас же покинул осадную армию и отправился вАльпийскую. На его место бьіл назначен генерал Допне, командовавший армией под Лионом, которнй бьіл только что взят. ...ГлавнокомандующийДоппе прибьіл к осадной армии Юноября. Он бьіл савоец, медик, умнее, чем Карто, но такой же невежда в области воєнного искусства; зто б ш один из корифеев общества якобинцев, враг всех лю ­ дей, у которих замечался какой-либо талант. Через несколько дней после его прибьітия английская бомба в и ­ звала пожар порохового погреба на батареє Гори. Находившийся там Наполеон подвергался большой опасности. Бьіло убито несколько канониров. Явившись вечером к главнокомандующему для доклада об зтом случае, начальник артиллерии застал его за составлением протокола в целях доказательства, что погреб бил подожжен аристократами. ...На следующий день батальон котдорцев, находив­ шийся в траншеях против форта Мюрграв, взялся за оружие и двинулся на форт, возмущенний дурним обращением испанцев с одним попавшим в плен французским волонтером. За ним направшіся Бургундский полк. В дело оказалась вовлеченной вся дивизия генерала Брюле. Началась ужасающая канонада и оживленная ружейная перестрелка. Наполеон находился в главной квартире; он отправился к главнокомандующему, но и тот не знал причини всего происходящего. Они поспешили на место происшествия. Било 4 часа дня. По мнению начальника артиллерии, раз вино било откупорено, надо било его вип ит ь •. Он считал, что продолжение атаки будет стоить меньше, чем прекращение ее. Генерал разрешил ему принять атакующих под своє командование. Весь1 1То єсть довести начатую атаку до конца.

61

Часть третья

м ис бил покрит нашими стрелками, окружившими форт, и начальник артиллерии построил в колонну две гренадерские роти с целью проникнуть туда через теснину, как вдруг главнокомандующий приказал ударить отбой вследствие того, что вблизи от него, но довольно далеко от ли ш и огня, бил убит один из его адьютантов. Стрелки, заметив отступление своих и услишав сигнал отбоя, били обескуражени. Атака не удалась. Наполеон с лицом, покритим кровью от легкой рани в лоб, подьехал к главнокомандующему и сказал ему: „...Велевший играть отбой не дал нам взять Тулон". Солдати, поте­ рле при отступлении немало своих товарищей, виража­ ли недовольство. Они громко говорили о том, что пора покончить с генералом. „Когда же перестанут приси­ лать для командования нами живописцев и медиков?“ ...Власти, находившиеся в Марселе и знавшие о плане осади только по слухам, боясь все усиливающегося голода, предлагали Конвенту снять осаду, очистить Про­ ванс и отступить за Дюранс. ...Батарей бьіли построени. Все бьіло готово для атаки форта Мюрграв. Начальник артиллерии считал необходимьім поставить одну батарею на Аренской висоте, против форта Мальбоске, так, чтоби с нее на другой день после взятия Малого Гибралтара можно б и ­ ло открить огонь; он рассчитивал, что огонь зтой ба­ тарей произведет большое моральное воздействие на во­ єнний совет осажденньїх, которий соберется для принятия решения. Для того чтоби поразить, нужно действовать внезапно, и, значит, следовало скривать от врага существование батарей; с зтой целью она била успешно замаскирована оливковими ветками. 29 ноября в 4 часа дня ее посетили народние представители. На батареє на­ ходилось восемь 24-фунтових пушек и четире мортири.

62

ТУЛОН: НАЧАЛО ТРИУМФА

Она називалась батареей Конвента. Представители спрости канониров, что мешает им начать стрельбу. Канонири ответти, что у них все готово и что их орудия будут действовать весьма зффективно. Народние представители разрешти им стрелять. Начальник артиллерии, находившийся в главной квартире, с изумлением услишал пальбу, что противоречт о его намерениям. Он отправтся к главнокомандующему с жалобой. Зло бьіло сделано непоправимое. На другой день, на рассвете, О’Хара во главе 7000 человек сделал вилазку, переправтся у форта Сент-Антуан через ручей Ас, опрокинул все пости, защищавшие батарею Конвента, овладел ею и заклепал орудия. В Олиуле забш и тревогу. Поднялось стьное смятение. Дюгоммье поехал по направлению атаки, собирая на своем пути войска и послав приказания придвинуть ре­ зерви. Начальник артиллерии вист авт на различних позициях полевие орудия с целью прикрить отступление и сдержать движение противника, угрожавшее олиульскому парку. Сделав зти распоряжения, он отправтся на висоту, находившуюся напротив батарей. Через небольшую долину, разделявшую их, от зтой висоти до подножия насипи пролегт ход сообщения, сделанний по приказанию Наполеона для подноса к батареє боеприпасов. Прикритий оливковьіми ветвями, он бьш незаметен. Войска противника стояли в боевом порядке справа и слева от него, а группа штабних офицеров находтась на батарейной платформе. Наполеон приказт баттьону, занимавшему висоту, спуститься с ним в зтот ход сообщения. Подойдя к подножию насипи незаметно для против­ ника, он приказал дать залп по войскам, стоявшим впра­ во от нее, а затем по стоявшим влево. По одну сторону

63

Часть третья

находились неаполитанци, по другую — англичане. Неаполитанци подумали, что их обстреливают англичане, и тоже открьіли огонь, не видя врага. В ту же минуту один офицер в красном мундире, хладнокровно прогуливавшийся по платформе, поднялся на насит с целью разузнать о происшедшем. Ружейний вистрел из хода сообщения поразил его в руку, и он свалился к подножию наружного откоса. Солдати подняли его и принесли в ход сообщения. Зто оказался главнокомандующий О’Хара. Таким образом, находясь среди своих войск, он исчез, и никто зтого не заметил. Он отдал свою шпагу и заявил начальнику артиллерии, кто он такой. Наполеон заверил его в том, что он не подвергнется оскорблениям. Как раз в зту минуту Дюгоммье с собравшимися войсками обошел правий фланг противника и угрожал прервать его коммуникации с городом, что и привело к отступлению. Вскоре оно превратилось в бегство. Противника преследовали по пятам до самого Тулона и по дороге к форту Мальбоске. Дюгоммье в зтот день получил двелегкие рани. Наполеон бил произведен в полков­ ники. ...Отборний отряд из 2500 человек егерей и гренадер, затребованний Дюгоммье из Итальянской армии, прибил. Все говорило за то, чтоби не медлить больше ни минути с захватом миса Кзр, и бьіло решено штурмовать М алий Гибралтар. ...14 декабря франиузские батарей открили беглий огонь бомбами и ядрами из пятнадцати мортир и тридцати пушек большого калибра. Канонада продолжалась день и ночь с 15-го по 17-е, до моменти штурма. Артиллерия действовала очень удачно. ...Главнокомандующий приказал двинуться на при­ ступ в час ночи, рассчитивая подоспеть к редуту либо

64

ТУЛОН: НАЧАЛО ТРИУМ ФА

до того, как гарнизон, предупрежденннй об атаке, успеет туда вернуться, либо, по крайней мере, одновременно с ним. Целий день 16-го шел проливной дождь, и зто могло задержать движение некоторьіх колони. Д ю гоммье, не ожидая от зтого ничего хорошего, хотел б и ­ ло отложить атаку на следующий день, но, побуждаемьій, с одной сторони, депутатами, образовавшими комитет и исполненними революционного нетерпения, а с другой — советами Наполеона, считавшего, что плохая погода не являєшся неблагоприятньїм обстоятельством, продолжал подготовку к штурму. ...Ночь стояла очень темная. Движение замедлилось, и колонна расстроилась, но все же добралась до форта и залегла в нескольких флешах. Тридцать или сорок грена­ дер проникли даже в форт, но били оттеснени огнем из бревенчатого укрития и принуждени вернуться назад. Дюгоммье в отчаянии отправился к четвертой колон­ не — резерву. Ее вел Наполеон. По его приказанию впереди шел батальон, которий бьіл вверен им Мюирону, капитану артиллерии, в совершенстве знавшему местность. В 3 часа утра Мюирон проник в форт через амбразу­ ру; за ним последовали Дюгоммье и Наполеон. Лаборд и Гильон проникли с другой сторони. Канониров перебили у орудий. Гарнизон отошел к своєму резерву на холме, на расстоянии ружейного вистрела от форта. Здесь про­ тивник перестроился и произвел три атаки с целью вер­ нуть форт. Около 5 часов утра к противнику били подвезени два полевих орудия, но, по распоряжению начальника ар­ тиллерии, уже подоспели его канонири, и орудия форта повернулись против врага. В темноте, под дождем, при ужасном ветре, среди валявшихся в беспорядке трупов, под стони ранених и умирающих, стоило большого труда З — 103 4

65

Часть третья

изготовить к стрельбе шесть орудий. Лишь только о т открьиіи огонь, противник отказался от продолжения атак и повернул назад. Немного спустя стало светать. ...Оба занятьіх форта представляли собою лишь про­ стив батарей, вш ож енние из кирпича на морском бе­ регу, с большой башней на горке, которая служила вместе и казармой, и укритием. Над башней, в 20 туазах от нее, возвьішались холми миса. Зт и батарей совсем не предназначались для оборони против неприятеля, наступающего с суши и располагающего пушками. Наши шестьдесят 24-фунтових пушек и 20 мортир находи­ лись у деревни Сени на колесном ходу и передках, на расстоянии пушечного вистрела, так как било важно без малейшего замедления начать из них стрельбу. Однако начальник артиллерии отказался от огневих позиций обеих батарей, бруствери которьіх били из камня, а башня находилась в такой близости, что рикошетние снаряди и обломки ее могли поражать канониров. Он наметил огневие позиции для батарей на висотах. Остаток дня пришлось затратить на их оборудование. ...Штурм обошелся республиканской армии в 1000 человек убитими и раненими. Под Наполеоном била уби­ та лошадь вьістрелом с батарей Малого Гибралтара. Накануне атаки он бьіл сброшен на землю и расшибся. Утром он получил от английского канонира легкую ко­ лотую рану в икру. ...Наметив огневие позиции для батарей и отдав все приказания, необходимие для парка, Наполеон отправился на батарею Конвента с целью атаковать форт Мальбоске. Он заявил генералам: „Завтра или самое позднее послезавтра ви будетеужинать в Тулоне“. Ото тотчас же сделалось предметом обсуждения. Некоторие надеялись, что так и будет, большая же часть на

66

ТУЛОН: НАЧАЛО ТРИУМ Ф А

зто не рассчитьівала, хотя все гордились одержанной победой. ... Тем временем [в Тулоне] бьіл созван воєнний совет. Протоколи его [впоследствии] попали в руки Дюгоммье, сравнившего их с протоколами французского воєнного совета в Олиуле 15 октября. Дюгоммье нашел, что На­ полеон все предвидел заранее. Старий и отважний гене­ рал с удовольствием об зтом рассказивал. В самом деле, в зтих протоколах говорилось, что „совет спросил у артиллерийских и инженерних офицеров, имеется ли на большом и молом рейдах такой пункт, где могла би стать зскадра, не подвергаясь опасности от бомб и ко­ лених ядер с батарей Згильетт и Балагье; офицери обоих родов оружия отеє тили, что не имеется. В случае, если зскадра покинет Тулон, сколько следует ей оста­ вить в нем гарнизона? Сколько времени сможет он де­ ржаться? Ответ: нужно 18 000 человек; держаться они смогут самое большее 40дней, если будет продовольствие. Третий вопрос: не соответствует ли интересам союзников немедленно очистить город, предав ог­ ню все, чего нельзя захватить с собой? Воєнний совет единодушно настаивает на оставлений города: у гарни­ зона, которий можно оставить в Тулоне, не будет возможности отступить, и ему нельзя будет более поси­ лать подкреплений, он будет ощущать недостаток в необходимих припасах. Сверх того, двумя неделями раньте или позже он принужден будет капитулировать, и тогда его заставят сдать невредимими и арсе­ нал, и флот, и все сооружения“. ...Воєнний совет распорядился взорвать форти Ломе и Ла-Мальг. Форт Поме бил взорван в ночь с 11-го на 18-е. Очищение фортов Фарон, Мальбоске, редутов Руж, Блан и Сент-Катрин произошло в ту же ночь. 18-го все зти форти бьіли занятьі французами.

67

Часть третья

...Англо-испанская зскадра, сумевшая вийти с рейдов, крейсировала за их пределами. Море бьіло покрито шлюпками и малими судами противника, направлявши­ мися к зскадре. Им приходилось двигаться мимо французских батарей; несколько судов и значительное число шлюпок били пущени ко дну. Вечером 18-го по страшному взриву узнали об уничтожении главного порохового погреба. В то же мгновение в арсенале показался огонь в четирех-пяти местах, а полчаса спустя весь рейд бьіл обьят пломенем. То били подожжени девять французских линейних кораблей и четире фрегата. На несколько льє кругом горизонт находился как би в огне; било видно как днем. Зрелище б и ­ ло величественное, но ужасное. Каждую секунду ждали взрива форта Ла-Мальг, но его гарнизон, боясь бить отрезанним от города, не успел залежить мини. Той же ночью в форт вошли франиузские стрелки. Тулон бил обьят ужасом. Большая половина жителей поспешно покинула город. Ге, кто остался, забаррикадировались в домах, опасаясь мародеров. Армия осаждающих стояла в боевом порядке на гласисе. ...18-го, в 10 часов вечера полковник Червони взломал ворота и с патрулем в 200 человек вошел в город. Им бил обойден весь Тулон. Повсюду царила величайшая тишина. В порту валя­ лись груди багажа, на погрузку которого у бежавших жителей не хватило времени. Разнесся слух, что подложени фитили для взрива порохових погребов. Били по­ слань! дозори из канониров, чтоб проверить зто. Затем вошли в город войска, назначенние для его охрани. В морском арсенале оказался чрезвичайний беспорядок.

800—900 галерних каторжников с величайшим усердием занимались тушением пожара. Ими била вказана

68

ТУЛОН: НАЧАЛО ТРИУМ ФА

громадная услуга; они противодействовали английскому офицеру Сиднею Смиту, которому бьіл поручен поджог судов и арсенала. Зтот офицер очень плохо исполнил свою обязанность, и Республика должна бьіть ему признательна за те весьма ценньїе предмети, которие сохранились в арсенале. Наполеон отправился туда с канонирами и вказав­ шимися в наличии робочими. В течение нескольких дней ему удалось потушить пожар и сохранить арсенал. Потери, которие понес флот, били значительни, но имелись еще огромние запаси. Били спасени все пороховие погреба, за исключением главного. Во время изменнической сдачи Тулона там находился 31 воєнний корабль. Четире из них бьіли использовани для перевозки 5000 матросов в Брест и Рошфор, девять бьиіи сожженьї союзниками на рейде, а тринадцать оставлени разоруженними в доках. С собой союзниками бьіло уведено четире, из которих один сгорел в Ливорно. Боялись, как би союзники не взорвали док и его дамби, но на зто у них не хватило времени. Тринадцать кораблей и фрегатов, сгоревших на рейде, образовали ряд заграждений. В течение восьми или десяти лет производились попьітки ихудалить, и, наконец, неаполитанским водолазам удалось зто исполнить при помощи распиливания остовов, удаляя их кусок за куском. Армия воилла в город 19-го. Семьдесят два часа она находилась под ружьем, в дождь и слякоть. В городе ею бьіло произведено много беспорядков как би с разрешения начальства, надававшего солдатам обещаний во время осади. Главнокомандующий восстановил порядок, обьявив все имущество Тулона собственностью армии, и приказал снести все в центральньїе склади как из частньіх складов, так и из покинутих домов. Впоследствии

69

Часть третья Республика конфисковала все видав в награду дому офицеруи солдату годовой оклад жалованья. ...Весть о взятий Тулона в тот когда зтого менее всего ожидали, произвела огромное впечатление на Францию и на всю Европу. 25 декабря Конвент устроил национальний праздник. Взятие Тулона послужило сигналом для успехов, ознаменовавших кампанию 1794г. Несколько времени спустя Рейнская армия овладела Вейссембургскими линиями и сняла блокаду с Ландау. Дюгоммье с частью войск отправился в Восточние Пиренеи, где Д о т е делал одни только глупости. ...Дюгоммье отдал приказ Наполеону следовать за ним; но из Парижа били получени другие распоряжения, возлагавшие на него обязанность заняться сперва перевооружением Средиземноморского побережья, в особенности Тулона, а затем отправиться в Итальянскую ар-

I

Жак Луи Давид. Генерал Бонапарт

70

ТУЛОН: НАЧАЛО ТРИУМ ФА

мию в качестве начальника артиллерии (т. е. бригадно­ го генерала!). С зтой осадьі утвердилась репутация Наполеона. Все генерали, народньїе представители и солдати, знавшие о мнениях, которие он висказивал на различн и х советах за три месяца до взятия города, все те, кто били свидетелями его деятельности, предрекали ему ту воєнную карьеру, которую он потом сделал. Д оверием солдат Итальянской армии он заручился уже с зтого момента. Дюгоммье, представляй его к чину бри­ гадного генерала, написал в Комитет общественного спасения буквально следующее: „Наградите и видвиньте зтого молодого человека, потому что, если по отношению к нему будут неблагодарни, он видвинется сам собой“. В Пиренейской армии Дюгоммье беспрестанно говорил о своем начальнике артиллерии под Тулоном и внушил високеємнение о нем генералам и офицерам, отправившимся впоследствии из Испанской армии в Италию. Находясь в Перпиньяне, он посьиіал Наполеону в Ниццу курьеров с известиями об одержаннях им победах».

Таким оказался первьій реальний триумф Наполеона Бонапарта. Итог налицо: он стал бригадним генералом в 25 лет!

Часть четвертая ВЧЕРА ГЕНЕРАЛ СЕГОДНЯ ПЕРВЬІЙ КОНСУЛ!

Триумф Наполеона оказался не столь уж и долгим. Правда, зто бьша не его вина, а следствие изменений в политической жизни Франции. Как вдохновенно пишет Мережковский: «бфевраля 1794 года Конвент подтвердил производство Бонапарта в чин бригадного генерала от артиллерии. Вместе с генеральским чином он получил хлопотливое, ответственное и ничтожное назначение по инспекции берегових отрядов Итальянской армии, полу­ чил и кое-что похуже. Войсковой депутат Конвента Робеспьер Младший, очарованний Бонапартом, как все в Тулонском лагере, звал его в Париж, обещая ему, через брата, главнокомандование внутренней армией. Соблазн бьіл велик. Но Бонапарт знал — помнил, что час его еще не пришел — „груша не созрела“. Огненний юноша поступил как охлажденний опитом старик. „Что мне делать на зтой проклятой каторге?“ — т. е. в Терроре, ответил

72

ВЧЕРА ГЕНЕРАЛ - СЕГОДНЯ П ЕРВЬІЙ КОНСУЛ!

он Робеспьеру и отказался решительно. Батом отказе — весь Наполеон, с тем, что он потом назьівал „квад­ ратом гения“ и что можно бьі назвать, по Гераклиту, „сочетанием противоположностей — ледяного расчета и огненной страсти, Аполлона иДиониса. Он строит свою безумную химеру с геометрической точностью. Наступило 9 Термидора. Максимилиан Робеспьер бьиі казнен и младший брат его вместе с ним. „Я бьіл немного огорчен его несчастьем, потому что любил его и считал непорочним, риг,— писал Бонапарт о своем

Пленник. Бонапарт в тюрьме Антибского форта в августе 1794 К. Мотте по оригиналу Д. Вебера

73

е

Часть четвертая

недавнем друге все так же холодно-расчетливо,— Но если би даже отец мой пожелал бить тираном, я заколол би его кинжалом“. Скоро зта записка ему пригоди­ лась. Пало правительство, которому служил Бонапарт. Вспихнул новий террор. Якобинци доносили друг на дру­ га, чтоби спасти свои голови. Салицети, тоже недавний друг Бонапарта, сделал на него донос в Конвент, будто би он вступил в заговор с обоими братьями Робеспьерами, составлял для них военние плани, чтоби предать Республику ее врагам, генуззцам, и хотел восстановить разрушенние укрепления Марселя, гнезда контрреволюции. Конвент постановил предать Бонапарта суду. 12 августа он бил арестован и посажен в Антибскую крепость. Знал, что один шаг из тюрьми на плаху, мог би легко бежать, но помнил, что зтого делать не надо. „От начала Революции не бил ли я всегда ей предан? — писал он в своем оправданий Конвенту.— Явсем пожертвовал, все потерял для Республики... Язаслужил имя патриота... Вислушайте же меня, снимите с меня тяжесть клевети... Если же злодеи хотятмоей жизни, я так мало дорожу ею, так часто презирал ее. Д а одна только мисль, что жизнь моя может бить полезной отечеству, заставляет меня нести бремя ее с мужеством ґ Через две недели он бил освобожден, но не восстановлен в прежней должности, а назначен командиром пехотной бригади в Западную армию, в глухую и кровавую Вандею,— в ссилку, и за отказ ехать туда виключен из ст ека боевих генералов. Такова била награда за Тулон».

В має 1796 года Наполеон возвратилея в Париж. У него бьш генеральский чин и... совершенно непонятная репутация.

74

ВЧЕРА ГЕНЕРАЛ - С ЕШ Д Н Я П ЕРВЬІЙ КОНСУЛ!

Наполеон — генерал. Жиру Гравюра на стали

Зто означало лишь одно: все нужно наминать сначала! Наполеону бьшо не привьїкать. Бригадний генерал, ничтоже сумняшеся, поступает на ничтожное место в типографию при военной канцелярии. «Зто б ш о самое тощее, самое странное существо, какое я когда-либо видела,— вспоминает Бонапарта тех дней одна умная женщина.— Он носил по тогдашней моде собачьи уши, непомерно длинньїе, до плеч, во­ лоси... Мрачний взгляд его внушал мисль о человеке, торого нехорошо встретить под вечер, на Платье тоже не внушало доверия: потертий мундир имел такой жалкий вид, что мне сначала трудно бьіло поверить, что зто генерал; но я скоро увидела, что он человек умний, или, по крайней мере, необикновенний. Если би он не бил так худ, что казался больним и что 75

Часть четвертая

жалко бьіло смотреть на него, можно бш о бьі заметить, что чертьі его лица удивительно топки; особенно рот бьт прелестен... Иногда онмного говорил и оживлялся, рассказшая об осаде Тулона, а иногда угрюмо молчал... Мне теперь кажется, что в очеркерта его, таком тонком, нежном и твердом, можно бш о прочесть, что он презирает опасности и побеждает врага без гнева». Не приходится удивляться отношению к нему со сторо­ ни начальства. Трудясь в типографии, он разработал гениальньш план Итальянской кампании. Когда он ознакомил с ним генерала Шерера, тот его вьісмеял. Наполеон, чье новое и беспримерное восхождение должно б ш о начаться менее чем через год, реиіает поки­ нуть Париж. Но тут происходит восстание сразу 48 провинций Франции. Конвент на грани краха. О Н а­ полеоне тут же вспоминают! Его призьівает к себе все тот же Баррас и предлагает... возглавить вооруженньіе сильї Конвента. Наполеон, понимая, что, возможно, решается вся его дальнейиіая судьба, соглашается. «Мне надо бш о увидеть зтого маленького человека с монументальним лицом, чтоби узнать того, ктонекогда в аллее Фейанов явился мне „как жертва вспоминает генерал Конвента Тьебо.— Беспорядок в одежде, длинние, висящие волоси и ветхость всего жалкого убора по-прежнему обличали его нищету... Но он изумил всех своєю деятельностью: б ш вездесущ; только что исчезал в одном месте, как появлялся в другом; изумил еще больше краткостью, ясностью и бистротой своих распоряжений, в висшей степени повелительних; нако­ ти,, верность его диспозиции сначала поразила, а потом восхитила всех».

Работа в типографии отнюдь не притупила воєнного чутья Наполеона. Его нисколько не смущало, что ему 76

ВЧЕРА ГЕНЕРАЛ - СЕГОДНЯ П ЕРВЬІЙ КОНСУЛ!

противостоят в несколько раз превосходящие сильї про­ тивника. «Против тридцати тисяч штьїков национальной гвардии у Конвента било только тисяч семь-восемь довольно сомнительного войска. Чтоби увеличить его, открит и били тюрьми и випущени самие опасние террористи. Пока болтуни болтали в Конвенте, солдати братались с бунтовщиками на улицах. Бонапарт положил зтому конец: вооружил самих депутатов, 800 человек, и болтуни умолкли, оробели, как будто вдруг поняли, что царству их наступает конец»,— пишет Мережковский. Итог стратегии Бонапарта: двух часов вказалось достаточно, чтобьі ніестью тисячами штьїков разогнать тридцать тисяч. К шести часам вечера все било кончено! «Слава Богу, все кончено,— пишет Бонапарт брату Иосифу.— М и перебили много народу и обезоружили секции... Теперь все спокойно. Я, по обикновению, цел. Счастье за меня». Мережковский отмечает, что первьім делом после своего триумфа он «...поспешил отправить бООООфранков в Марсель, маме Летиции, у которой тогда оставалась в кармане последняя пятифранковая ассигнация. В тот же день он произведен в главнокомандующие армией. Теперь уже никто не спросит: „Бонапарт, зто еще что за черт?“ Над Парижем, над Францией вставал во весьрост „маленький человек смонументальнимлицом “». Вскоре Бонапарт знакомится с прекрасной креолкой Жозефиной. Она била существенно старше Бонапарта и мечтала вийти за банкира. Нравом подчас напоминала юную гимназистку. Поскольку банкир все не подворачивался, Жозефина решила вийти за генерала. Собственно, вся инициатива исходила с ее сторони. Брак со~ стоялся. Впоследствии обе сторони вели себя весьма двусмьіленно, но очевидцн констатируют, что Наполеон питал кЖозефине подлинную страсть. О справедливосте 77

Часть четвертая

зтого мнения можно судить хотя бн по фрагменту одно­ го из писем Наполеона, отправленного его новоявленной супруге: «Меня интересуют понести лишь потому, что тьі ими интересуешься; стремлюсь к победе, потому что зто тебя обрадует; в противном случае я покинул би все, чтоби самому броситься к твоим ногам. М илий друг, будьте уверени и смело уверяйте других, что я люблю вас превииіе всякого воображения! Знайте, что каждое мгновение моего времени посвящено вам; что не бивает такого часа, когда би я о вас не думал; что мне никогда не случалось думать о другой женщине; что все они кажутся мне некрасивими, неграциозними и лишенними остроумия. Ви, ви одна, такая, какой я вас вижу мисленними своими очами, можете мне правиться и поглотить все способности моей души, пучини которой ви измерили. В моем сердце не осталось затаенних складок, которие би не остались пе­ ред вами откритими. Все мои мисли подчинени вам, так как в вас заключается вся моя умственная и физическая

Жозефина, первая жена Наполеона Художник Т. Готьер

Профиль Жозефиньї

78

ВЧЕРА ГЕНЕРАЛ - СЕГОДНЯ П ЕРВЬІЙ КОНСУЛ!

знергия. Моя душа связана с вами до такой степени, что день, когда ви перестанете меня любить или когда жизнь ваша прекратится, будет также и днем моей смерти. Природа и весь земной шар облечени в моих глазах прелестью единственно лишь потому, что ви здесь живете. Если ви не поверите всему зтому, если ваша душа неубеждена до полного насищения уверенностью в моей любви, то ви приведете меня в отчаяние, так как у меня родится предположение, что ви меня не любите. Между любящими сердцами устанавливается как би магнетическая связь. Вам известно, что я не могу винести даже и мисли о том, что у вас завелся любовник. Еще более невозможним било би терпеть его присутствие. Увидеть его и вирвать сердце из его груди бьіло би для меня делом одного мгновения, и тогда, чего доброго, я мог би в гневе наложить руку и на вашу священную особу. Впрочем, нет, я никогда не решился би зтого сделать, но тотчас же покинул би мир, где даже и добродетельнейшая из женщин меня обманула. На сомом деле я верю в вашу любовь и горжусь ею. Несчастия являются ведь только испитаниями, еще более увеличивающими силу нашей взаимной привязанности. Младенец столь же милий, как и его мать, увидит свет в ваших обьятиях. Подумаешь, до чего доходит моя слабохарактерносте! Я пожертвовал би, кажется, всем за возможность увидеться с тобою хоть один день. Тисячу раз целую ваши глазки и губки. Восхитительная женщина! Каким могуществом т и обладаешь! Зная, что тебе нездоровится, я положительно чувствую себя больним. Впрочем, у меня действительно лихорадочний жар. Не задерживай у себя курьера долее шести часов и отправь его сейчас же ко мне с драгоценньїм письмом от царици моего сердца».

Конвент преподнес Наполеону характерний дар к свадьбе: утверждение его главой Итальянской кампании.

79

Часть четвертая

«Юапреля начата кампания, а 26-го он говорит в воззвании к армии: „Солдати! В пятнадцать дней ви одержали шесть побед, взяли двадцать одно знамя, пятьдесят пять орудий и несколько крепостей; ви завоевали богатейшую часть Пьемонта... Лишенние всего, ви все наверстали: виигривали сражения без пушек, пе­ реходили через реки без мостов, делали форсированние мариіи без сапог, стояли на бивуаках без водки и часто без хлеба. Только республиканские фаланги, солдати свободи, способни били терпеть, что ви терпели. Благодарю вас, солдати!.. Но ви еще ничего не сделали по сравнению с тем, что вам остается сделать“»,— ска­ зано у Мережковского. Вот лишь один из примеров героических деяний армии Наполеона в Италии: «Бонапарт шел на Милан. Чтоби попасть туда, незачем било переходить через Адду, по Лодийскому мосту, и, уж во всяком случае, зтого, казалось, нельзя било сделать играючи: мост охраняли десять тисяч австрийских штиков с тридцатью пушками. Но Бонапарт знал, что делает. Он построил своих гренадеров в две колонки: спрятал одну в засаду, а другую пустил на мост. Добежав до середи­ ни его, под страшним картечним огнем, голова ее вста­ новилась, хотела било повернуть назад. Остановилось и сердце Бонапарта, замерло, как у игрока, которий по­ ставив на карту слишком много. Но зто бил только миг между двумя биениями сердца: снова забилось оно, уже от радости. Голова колонки страшно поредела, но не вернулась назад. Люди сползли по мостовьім бикам в реку, нащупали брод, вишли на берег и рассеялись по полю цепью застрельщиков, делая вид, что обходят австрийскую линию в тил, и отвлекая на себя огонь батарей. В ту же минуту вторая колонна, випущенная из засади на мост, побежала стремительно, и не успели австрий-

80

ВЧЕРА ГЕНЕРАЛ - С ЕШ Д Н Я П ЕРВЬІЙ КОНСУЛ!

ци опомниться, как французи ударили в ш тили и батарею, и мост бьиі перейдем». Мережковский отмечает: «Подвиг прост, но только Бонапарт бьиі собен к такой простоте».

Прекрасно сказано! Триумфьі Наполеона в Италии бьіли обусловленьї не только его блестящим военньїм геннем и отвагой.

«Немалою любовью,— пишет П. И. Ковалевский,— Наполеон пользовался и среди большинства го народонаселення. Зтому прежде всего стоятельство, что он сам бил корсиканец. Кроме того, он хорошо знал дух итальянского народа, его желания,

Бонапарт в сражении при Арколе 17 ноября 1796 г.

81

Часть четвертая

потребности, нужди, надежди и идеальї; он хорошо изучил его благосостояние и богатство страни, харак­ тер населения и взаимние отношения отдельних владений. Появляйсь в той и другой части Италии, Наполеон прежде всего через своих агентов разискивал недовольних положением дела; теми и другими способами и приемами склонял их на свою сторону и подготовлял почву для воздействия; а затем обьявлял, что он явился представителем от Франции с целью освобождения порабощенной страни от рабства и для проведения в жизнь начал свободи, равенства и братства. Все зто так ослепляло доверчивий народ, что он без рассуждения бросался в пасть акули. Позтому неудивительно, если зтому новому Аттиле в завоеванних странах устраивались такие торжества и овации, каких не имели и законние владики стран. Итальянские народи преклонились перед необикновенним человеком, которий одновременно их и парализовал, и очаровивал. Австрия упала духом, а ее армии уже вперед считали себя побежденними и уничтоженними».

Последовало еще несколько тяжелейших сражений. В одном из них, под Риволи, Наполеон, будучи взят в кольцо 45-тьісячньім войском австрийцев, мог легко погибнуть. Силой своего духа он увлек солдат за собой и одержал очередную фантастическую победу. 17 октября 1797 года бьіл подписан мир в Кампо-Формио, и 5декабря Бонапарт вернулся в Париж. «В Итальянской кампании он проявил наибольшее величие,— говорит генерал Лассаль в 1809 году, уже в вечерние дни Наполеона.— Тогда он бьіл героєм; теперь он только император. В Ита­ лии у него било мало людей, да и те без оружия, без хлеба, без сапог, без денег, без администрации; наружность его бьіла незначиттьна; репутация математика и мечтате82

ВЧЕРА ГЕНЕРАЛ - СЕГОДНЯ П ЕРВЬІЙ КОНСУЛ!

ля; никакого дела еще не бьіло за ним и ни одного друга; он сльїл медведем, потому что бьиі всегда один и погружен в свои мисли. Он должен бьиі создать все, и создал. Вот где он бьиі всего изумительнее!» При зтом Наполеон вел себя исключительно скром­ но. Зато «военние специалисти,— как замечает П. И. Ковалевский,— бьіли подавлени необикновенньїм величием наполеоновской кампании и ее результатов. Они не бьіли в состоянии розгадать истину и охватить гений Наполеона. Зтот гений наводил на нихуж ас и порождал мисль о том, что Бонапарту помогали сверхьестественние сили. На деле же зто бьиіа битва гения с тупостью, необикновенной знергии со спячкою, живьіх принципов с безжизненною р у­ тиною и отжившею ходульностью. Успех Наполеона обусловливается не случайностью и не счастьем, а гениальной предусмотрительностью и тщательнейшим расчетом. Будучи идеалом воссозданной и прославленной им армии и примером, достойньш подражания для своих генералов, Наполеон делал со своей армией что хотел. Целий ряд блестящих побед и завоеваний покрили его имя необикновен­ ной славой — и во всей Франции Наполеон стал предметом обожания. С зтой сторони Наполеон бил покоен. Умелие публицисти постарались все деяния Наполеона не только оповестить по всей Франции, но и преувеличить их. Напо­ леон бьіл глубоко убежден, что вся Франция стоит столь же крепко за него, как и армия». Характеристика Наполеона, данная ему именно в то время д’Антрегом, весьма показательна: «Бонапарт — человек маленького роста, с болезненним цветом лица. Он обладает проницательньїм взглядом, в котором, равно как и в виражений рта, можно подметить что-то жесткое, скритное, изменническое. Он скуп на слова, но оказьівается очень сообщи-

83

Часть четвертая

тельньїм, когда затронуто тщеславие или когда он считает себя чем-нибудь обиженньїм. Здоровье его очень плохо. Кожа Бонапарта покрита лишаями, и зто болезненное состояние держиш его в постоянном раздраженном состоянии, словно усиливая его природную стремительную знергию. Он всегда разрабатьівает какие-нибудь проекти, не дозволяя себе никакихразвлечений, спит только три часа в сутки и не принимает лекарств, за исключением тех случаев, ког­ да страдания становятся уже положительно невиносимьіми. Зтот человек хочеш владичествовать над Францией, а через нее и над всей Европой. Все остальное, даже в нинешних блестящих успехах, представляєшся ему единственно только средством к достижению цели. Он крадеш совершенно открито и грабит решительно все, накопляя себе громадние сокровища золотом, серебром, драгоценньши вещами и самоцветними камнями, но смотрит на все зти богатства как на орудие для осуществления своих замислов. Генерал Бонапарт, способний ограбить какую-нибудь деревню до последнего гроша, не задумиваясь подарит миллион человеку, которий мо­ жеш ему пригодиться. Если такой человек питаєш к кому-нибудь ненависть и жаждет мести, Бонапарт даст ему случай утолить зт у жажду. Вообще, Бонапарт сделает решительно есе для человека, которий можеш, по его мнению, вказаться ему полезним. Сделка с ним можеш состояться в две мину­ т и и в двух словах, так велика его способность очаровьівать и обольщать людей, с которими он хочеш пола­ дить. Затем, однако, обнаруживается и оборотная сторона медали: оказав кому-нибудь услугу, он требует у человека полнейшего его подчинения или же становиш­ ся непримиримим ему врагом. Подкупив кого-нибудь и

84

ВЧЕРА ГЕНЕРАЛ - СЕГОДНЯ П ЕРВЬІЙ КОНСУЛ!

заставив его изменить, Бонапарт, по миновании надобности в изменнике, не заботится о том, чтобьі сохранить его тайну. Человек зтот ненавидит прежний монархический режим и его представителей — Бурбонов. Он всячески старается отвратить от них свою армию. Если би во Франции, тем не менее, царствовал кто-нибудь, кроме его самого, то Бонапарт согласился би, по­ жалуй, играть роль полководца, возводящего королей на престол с тем, чтоби власть короля всегда опиралась на его собственний меч. Зтот меч он ни под каким ви­ дом не отдаст и не задумается пронзить им сердце ко­ роля при первой же попитке монарха вийти из полного ему подчинения».

Какое же влияние оказала Итальянская кампания на мир и на судьбу Наполеона? П. И. Ковалевский отмечает: «Итальянская война да­ ла Франции очень многое. Дала она еще больше Наполеону. Но не осталась она бесследною и для всего мира. Гений тем и велик, что он порождает великие мировие собития бессознательно для себя. Так било и здесь. Пребивание и войни Наполеона в Италии дали толчок к национальному обьединению итальянских народов. Мало того, они дали толчок и первий импульс к национальному возрождению в Греции и даже в Польше». Триумфу Бонапарта бешено завидовали. П. Сегюр свидетельствует, что сльшіал, будто бьі враги итальянского триумфатора даже предпринимали определенньїе шаги для поиска наемного убийцьі с целью физического устранения Наполеона. Однако в Париже Наполеон вновь стал задихаться. Его воєнному гению бьіл необходим простор. 19 мая 1798 года Бонапарт вьішел из Тулона на стодвадцатипушечном фрегате «Ориент» во главе флота из сорока восьми 85

Часть четвертая

военньїх и двухсот восьмидесята транспортних судов, с тридцативосьмитьісячной армией, направляясь через Мальту в Египет. «Все вероятности били против нас, а за нас ни одной. С легким сердцем м и шли почти на верную ги­ бель. Надо признаться, игра бьиіа безумная и даже самий успех не мог ее оправдать»,— вспоминает участник Египетской кампании генерал Мармон. Казалось, изначально даже морская стихия бьіла против французов. Начало движения зскадрьі Наполеона бьіло ознаменовано грандиозной бурей, которая в один миг разметала растянувшийся на 7 километров караван судов. В довершение всего в зтих водах несла дозор зскадра вездесущего адмирала Нельсона. Лишь благодаря туману адмирал не углядел флагман Наполеона и не пустил его на дно... «Вскоре,— пишет Мережковский,— Мальта сдается французам в девять дней, почти без сопротивления. А тем временем Нельсон, опять верно угадав путь Бонапарта, идет на Александрию; но, не найдя его и там, продолжает идти дальше, на Сирию; если би только еще день остался в Александрии, захватил би французский флот наверняка: с мачти авангардного фрегата, посланного Бонапартом для разведки, видна била английская зскадра, уходившая в море. И потом, в течение целого месяца, Нельсон гоняется по всему Средиземному морю за исчезающим флотом-призраком, и за зтот месяц происходит французская оккупация Египта». «Приступая к зкспедиции в Египет,— отмечает П. И. Ковалевский,— Наполеон и на зтот раз остался верен своєму всеобьемлющему гению. Он взял с собою лучшиевойска и лучших генералов. Его соратниками б и ­ ли генерали: д’Иллье, Воуба, Дезе, Клебер, Мену, Ренье, Дюгуа, Ланн, Даву, Мюрат, Андреосси, Маршон, Жюно,

86

ВЧЕРА ГЕНЕРАЛ - СЕГОДНЯ П ЕРВЬІЙ КОНСУЛ!

Лефер, Денцентт и Бессер. Вооружения бьиіи достойньї полководца. Но в зтот поход Наполеон шел как началь­ ник жспедиции, имеющей назначение изучить край во всех его мелочах и дать научно освещенное представление о земле, которая давно интересовала всех, но которую знали все-таки мало. Позтому в составлении египетской жспедиции Наполеон проявил не только воєнний гений, но и гений познания и света науки и просвещения. В его отряде находились не только лучшие полководци, но и лучшие учение того времени по всем отраслям естествознания, археологии, истории и проч. Имена Бертолета, Конте-Долимье, Деженера, Ларрея, Женара, Манта и других служили тому ручательством. Ученая жспедиция била обставлена прекрасними приспособлениями по части инструментальной и библиотеки, а музей она составила уже сама на месте. Сам Н а­ полеон, отправляясь в добровольное изгнание, бьіл полон мечтами о восточном великолепии, грезами об империи, раскинувшейся на трех материках, омогуществе и власти, затмевавших собою все, что существовало нине. Витая, однако, лично в облаках, он знал, что фантазией и идеалами солдат увлечешь ненадолго. Им нужно бьіло нечто посущественнее. Позтому при посадке солдат на суда Наполеон без стеснения им заявил, что каждий солдат вернется из похода с капиталом для покупки не менее трех акров земли. В изданном воззвании Наполеон обещал солдатам полний успех похода при соблюдении, однако, трех условий: уважать жен, имущество и веру мусульман».

Вьісадка в Египте прошла достаточно благополучно. Правда, солдати Наполеона не слишком хорошо пред­ ставляли, что их ожидает. Авпереди им бьіло суждено маршировать по пустьіне в полном военном облачении!

87

Часть четвертая

Шестидневньш египетский марш — зто просто адовьі муки. Если бьі во главе армии не бьіло Наполеона, сол­ дати наверняка бьі учинили бунт. Но присутствие Напо­ леона действовало магически. Солдати привикли слепо ему повиноваться, полностью вверяя его гению свою судьбу. Двигаться по пустине пешком, даже без конницьі! Кто еще, кроме Наполеона, мог решиться на подобное?! Мамелюки, «храбрне си н и пустьши», восседая на прекрасних бедуинских конях, накатали лавиной на армию Наполеона. Они полагали, что вскоре уже будут срезать французские голови подобно арбузам на бахче. «Солдати, сорок веков смотрят на вас с висоти пирамид!» — сказал Бонапарт и построил пять дивизий каре, с четнрьмя по углам, орудиями,— пять живих крепостей, ощетиненннх стальною щетиной ШТЬІКОВ. «Всадники кружились вокруг них и жалко о них роз­ бивались, как волньї о скали; налетали и отскакивали, как пес от взьероиіивиїего игльї дикобраза. Скоро бой превратился в бойню. Мамелюки, когда поняли, что участь их решена, точно взбесились: сделав последний вьістрел из пистолета, нанеся последний удар ятаганом, кидали оружие в лицо победителей и сами кидались на штики, хватали их голими руками, гризли зубами и, падая и умирая у ног солдат, все еще стара­ лись укусить их за ноги. Так издихала дикая вольность А зи и у ног просвещенной Европи»,— пишет Мережковский.

24 июля французи триумфально вступают в Каир. Наполеон мечтает уже, как он двинется на Индию и покорит ее. Подвиги Александра Македонского тревожат и мучительно ранят его воображение. Но тут приходит страшная весть: французская зскадра полностью 88

ВЧЕРА ГЕНЕРАЛ - С ЕШ Д Н Я П ЕРВЬІЙ КОНСУЛ!

уничтожена адмиралом Нельсоном. Положение Наполеона и его армии, еще мгновение назад бьівшее триумфальньїм, становится катастрофическим. Они все отрезаньї от Франции! «У нас больше нет флота; нам остается только погибнуть или ввійти отсюда великими, как древние!» — говорил в те дни Наполеон. И вот тут солдатьі уже не вьідержали. Открьгго бунтовать они, правда, не осмеливались, но уже начинали подумьівать о том, чтобьі схватить Наполеона и доставить его в Александрию для вьідачи англичанам. И все зто лишь для того, чтобьі спастись... Их же гениальньїй предводитель вьінашивал невероятньїе планьї марш-броска через Сирию в Индию. Он мечтал добрать­ ся до Индии, а потом поднять всю Азию и двинуться с зтими несметньїми ордами обратно, в Европу, желая навсегда поставить ее на колени. На досуге Наполеон посвящал себя занятиям теологией. За ним в то время укрепилась многозначительная кличка: Огненний султан. Как бьі то ни бьіло, но Наполеону удалось подвигнуть своих солдат следовать за собой в Сирию. Египетская кампания завершилась, отньїне напиналась Сирийская. Скорость передвижения впечатляла! Всего за какой-то месяц с небольшим армия прошла почти семьсот километров от Каира, до Акра, с боями и крепостньїми осада­ ми. Акр вьщержал два месяца свирепой осадьі. Когда же с моря подошли подкрепления, посланньїе англичанами, Сирийская кампания для Наполеона завершилась. «Песчинка остановила мою судьбу,— скажет Наполеон на Св. Елене.— Если бьі Акр бьіл взят, французская ар­ мия кинулась бьі на Дамаск и Алеппо и в одно мгновение бьіла бьі на Евфрате. Шестьсот тьісяч друзов-христиан присоединилось бьі к нам, и, как знать, что бьі из зтого вьішло? Я дошел бьі до Константинополя, до Индии... я изменил бьі лицо мира!»

89

Часть четвертая

По той же пустьіне, под тем же жестоким и палящим солнцем армия потянулась обратно в Египет. А что еще оставалось делать? У французов помимо всего прочего бьіли теперь и обозьі с раненьїми. Зто затрудняло движение. Уже бьіло отмечено несколько случаев чумьі. Зто известие вселило во всех ужас. Во всех, кроме Наполеона. Он, желая продемонстрировать, что страх перед чумой не слишком-то и обоснован, свободно общался с заболевшими и даже помогал переносить их с одного места на другое.

15 июня французьі вновь вступили в Каир. Каковьі же бьіли итоги зтих месяцев? Несмотря на героические марши и ряд блестящих побед, обе кампании — Египетскую и Сирийскую — следовало считать неудачньїми, проигранньїми. «С тридцатитьісячньїм корпусом,— констатирует П. И. Ковалевский,— Наполеон отправился завоевать едва ли не весь свет: он имел против себя море, англичан, мамелюков и турок, а главное, безводную, знош ую песчаную пустиню, неимоверное утомление, бесконечную площадь, чуму и отсутствие всяких подкреплений роди­ ни. И при всем том, чтоби сделать то, что Наполеон сделал в Египте, нужно действительно обладать гениальним умом, знергией и деятельностью. Нужно добавить, что армия Наполеона не только не получала никаких подкреплений из Франции, но она била совериіенно отрезана морем и англичанами от ро­ дини и даже не получала никаких известий о ней. Единственние сведения имелись из английских газет, которие умишленно рисовали дела Франции в очень плачевном виде, причем такие газети в очень большом количестве сваливались к сведению отрезанних от м и­ ра французов.

90

ВЧЕРА ГЕНЕРАЛ - СЕГОДНЯ П ЕРВЬІЙ КОНСУЛ!

Ота замкнутость французов имела и свою хорошую сторону для Наполеона. Франция тоже не ведала того, что делается с горстью ее детей, закинутих в Африку. Все, что имелось, получалось из донесений Наполеона, а Наполеон знал, что и как доносить. Несмотря, однако, на поражающее неблагоприятное положение армии Наполеона, он сумел сделать все, что только мог сделать гениальний человеческий ум, в пользу армии и Франции. Прежде всего, Наполеон не являлся для народа хищником и розорителем. Напротив, он употреблял все усилия к тому, чтоби на деле показать, что он является защитником и покровителем униженних и обиженньїх. Французи в Египте не только не запятнали себя, а, напротив, оставили после себя вчень много добрих воспоминаний, и, почему-то, м и не терн­ ем надежди, что во Франции явится новий гений, которий закончит дело Наполеона, пожнет плоди его посева и освободит страну от зверства и алчности современних цивилизованних мамелюков Англии. Прибавим к зтому, что представители науки, участвовавшие в жспедиции, вивезли неоценимие сокровища знания и положили основу современному необикновенно богатому изучению страни фараонов и вообще Востока. Одно из зтой жспедиции осталось для Наполеона непростительним — зто небрежение и непонимание окончательного урока, которий дала ему жспедиция. Наполеон не обратил внимания на то, что бороться даже гению с стихийними силами природи не под силу. С зтими стихийними силами бороться можно и должно, но единичная мощь в зтих случаях является ничтожною. Отого урока Наполеон не понял и за то жестоко поплатился. Если зной, пустиня и пески Наполеона поща­

91

Часть четвертая

дили, то стужа, бесконечнш степи и снег погубили даже Наполеона-императора».

В Каире до Наполеона доходят известия о том, что Франция вновь охвачена смутой, а все завоеванньїе им позиции в Италии — бездарно сданм. Он, рискуя стать во мнении всей своей армии дезертиром, тайно добирается до Александрии и, следуя на двух чудом уцелевших от разгрома французских кораблях, гошвет на родину. После почти двухмесячного плавання Наполеон достиг Корсики, вот уже его течением стало увлекать к Тулону, но там его уже поджидал ангийский флот. Начинается погоня. И тут судьба вновь ульїбается Наполеону. Поднимался вечерний туман; англичанам пришлось пльїть навстречу лучам заходящего солнца. Зто помешало им правильно сориентироваться. Полагая, что корабли французов движутся в открнтое море, англичане двину­ лись в соответствующем направлений, тогда как Напо­ леон на всех парусах устремился к берегу. Проходит немного времени, и он уже в Париже. «В отсутствие Наполеона главньїм его агентом во Франции била Жозефина и братья Наполеона,— читаєм м и у П. И. Ковалевского.— Дом жени Бонапарта сделался центром блестящего кружка. Внем постоянно обитали лучшие представители тогдашнего парижского общества. Зтот кружок на деле доказал свою искреннюю преданность интересам отсутствующего хозяина. Он вербовая ему друзей и приверженцев во Франции, интриговал в его пользу за границей, старался извлечь пользу для Наполеона от всякого случайного политического обстоятельства и организовал могущественную партию, исповедующую ту идею, что спасете Франции единственно только в Наполеоне. Нужно добавить, что 92

ВЧЕРА ГЕНЕРАЛ - С ЕШ Д Н Я П ЕРВЬІЙ КОНСУЛ!

жизнь зтого кружка иіла очень весело и беззаботно, даже разнузданно, и дуиіою всего зтого бьіла Жозефина. Деньги лились щедрою рукою, и богиня нравственности смотрела на веселье зтого кружка сквозь пальцьі. Приятели Наполеона не прочь бьіли, между прочим, пус­ тить в общество и ту идею, что Наполеон является жертвою политической зависти, сосланною в политическую ссьиіку, подальше от людей, которне в зто время обдельївают свои дела. И вот зтот мученик за славу родини явился в П а­ риж. Париж не бьіл такувлечен почетом герою Египта, как провинция, но и здесь ему било воздано должное. Главное, однако, для Наполеона заключалось не в народ­ них овациях, торжествах и восхвалений, а в деле. И он принялся за дело. Самие разнообразние партии прогля­ нули руку к Наполеону. И он не отталкивал зтих рук. Напротив, он схватил все зти руки при лозунге: не нужно больше партий, долой все партии! Идея Наполеона воплотилась в его тосте на торжественном банкете, данном ему народними представителями: „За согласие между всеми французами!"»

Почти сразу же Наполеон становится в центре заговора, имеющего своей целью совершить государственньш переворот. Впрочем, все пошло совершенно непредсказуемьім путем. Попьітка договориться с депутатами ми­ ром провалилась, и Наполеону не оставалось ничего другого, кроме как бросить клич своей армии. «Двери зали заседаний распахнулись настежь, и на пороге показался Бонапарт, окруженний гренадерами. Зто визвало невообразимий хаос. Депутати повскакали смест. Некоторие из нихустремились к окнам, другие с угрожающими жестами бросились навстречу генералу,

93

Часть четвертая

осмелившемуся явиться с вооруженною силою в залу заседания. Многие пришлись кричать: „Обьявим его вне закони!11— и требовать, чтобьі зто заявление немедленно же било подвергнуто голосованию. Беспорядок все более усиливался... Возбуждение умов доиїло до того, что раздраженние представители перешли от слова к делу и бросились на Бонапарта с кулаками. Взволнованний до крайности Бонапарт, которого, без сомнения, истомили опасения, естественние учеловека, поставившего реши тельно все на ставку в таком рискованном деле, внезапно побледнел илишился чувств. Солдати подхватили его на руки и винесли на свежий воздух, где он тотчас же пришел в себя и сел на кош . По виходе Наполеона из совета пятисот Сийес, человек более покойний и видержанний, заявил: „Они хотят вивести вас из-под охрани закона, а ви должни вивести их из за льґ. Наполеон отправился к войскам. В то же время к войскам прибьіл и Люсьен Бонапарт и обьявил, что боль-

И. Мюрат. Литография Греведона

94

ВЧЕРА ГЕНЕРАЛ - СЕГОДНЯ ПЕРВЬІЙ КОНСУЛ!

шинство совета пятисот людпорядоч ющие уважения, но в числе их имеется несколько убийц, английских наемников, которьіе держат ньіх в страхе; они вздумали умертвить его брата ге­ нерала, на которого возложено било поручение. войске поднялся крик: „Ура, да здравствует Тогда Мюрат обратился к Наполеону: „Прикажете нам войти в залу заседания?“ „Да,— отвечал ему Бонапарт,— ве­ ли они будут сопротивляться, колите их следуйте за мною, я должен бить для вас сегодня ством!" Ксчастью, зти необдуманние слова, шиеся у Бонапарта словно в припадке, удалось шать лишь немногим. „Замолчи же наконец,— сказал Люсьен брату,— уж не воображаешь ли т и, что гово­ рить с мамелюками ?“ Роздалась команда, и предводимие обоими братьями, ехавшими на конях, дви­ нулись вперед... Вскоре зал совета пятисот опустел. Видели, как несколько довольно тучних men вилетело из окон оранжерей. Вечером в зтот день Люсьен Бонапарт созвал в П же верньїх членов совета старейшин и некоторих членов совета пятисот, которьім представлен бил проект новой конституции. При зтом било постановлено: отменить директорию, исключить 60 членов законодательного корпуса, учредить временное правительство из трех консулов: Бонапарта, Сийеса и Дюко, распустить законодательний корпус, учредить две временних комиссии для пересмотра конБонапарт, Первьій консул 95

Часть четвертая

ституции и законов и виразить благодарность отечества Бонапарту, генералам и солдатам. Наполеон теперь стан полньм владикою Франции. Однако зто стоило ему недешево в буквальном смисле слова. По мнению людей, хорошо знающих дело, зтот переворот обошелся ему в полтора миллиона. Било не секретом, что 18 брюмера каждий солдат парижского гарнизона получил от Бонапарта по 12 франков, новий мундир и чарку водки. А сколько роздано било другим, более важним лицам, трудно и сосчитать. Тем не менее дело било сделано. Наполеон бил избран перейм консулом, и семья его перебралась в Люксембургский дворец»,— констатирует П. И. Ковалевский.

Часть пятая ВЛАСТЕЛИН МИРА

«ҐУласть за мир — таков бьиі безмолвньш договор между ним и Францией. Но, чтобьі заключить мир, надо бьиіо сначала победить — отвоевать Италию: для того ведь он и вернулся во Францию, покинув Египетскую армию как „дезертир Долгая война бьиіа невозможна как по отчаянному состоянию финансов, так и по слишком сильному в стране желанию мира; надо бьіло нанести врагу внезапньш удар, пасть на него, как молния»,— пишет Мережковский.

Многих крайнє удивило, что Бонопарт, став в мгновение ока фактически первьім лицом государства, не вьїказал никакой робости или смущения перед перед лицом не столько своих вновь открьівшихся полномочий, сколько новьіх и весьма обременительньїх обязанностей. Однако Наполеон незамедлительно приступил к вершению государственньїх дел, продемонстрировав всем, что не только является великим воином и замечательньїм стратегом, но еще и блестящим государственньїм деятелем. Он с поразительной скоростью разрешил самне на4 — 1034

97

Часть пятая

болевшие внешнеполитические проблеми Франции, не забьів и о внутренних надобах вверенного ему государства. «Будучи великим воєнним гением,— пишет П. И. Ковалевский,— Наполеон оказался столь же великим и в деле внутреннего благоустройства государства. Разумеется, вибор консулов, министров и лиц первих важнейших должностей принадлежал первому консулу,— остальних избирают лица, соподчиненние Наполеону, но почти всегда под его контролем и с его ведома. А ведал Наполеон всех и все. ИСийес (тот самий Сийес, что некогда порекомендовал Наполеону прибегнуть к услугам армии для получения власти) бьіл прав, говоря Талейрану после избрания Наполеона: „Унас теперь єсть повели­ тель; он все знает, он все видит, все может “. При виборе людей на должности принимались во внимание: характер человека, большая или меньшая степень его честности и пригодности к deny и преданности само­ му консулу. Политические убеждения принимались мало в расчет. И действительно, у Наполеона на службе нахо­ дили место и республиканци, и роялисти, и жирондисти, ирадикали, иумеренниереспубликанци, иантифрюктидорци. Достаточно указать на первих ближайших сотрудников Наполеона, чтоби найти оправдание донному положению. Такови били: министр воєнний — знамени­ т ий Карно, министр полиции — Фуше, министр иностранних дел — Талейран и т. д. Несомненно, чт оумногих из отих деятелей совесть и нравственность находились в латентном состоянии, зато все они отличались прекрасним знанием дела, блестящим умом и образцовой исполнительностью. Перейм делом Наполеона по вступлении в должность первого консула, било улучшение финансов Фран­ ции. Нужно било исправить государственную доход-

98

ВЛАСТЕЛИН М ИРА

ность, финансовьіе обороти государства, поднять ценность бумаг, улучшить благосостояние и промишленность края, уменьшить задолженность и т. д. Для всего отого нужно било найти подходящих людей. И Напо­ леон их нашел. В зтом отношент ближайшими его помощниками бьиіи: Лекуте-де-Кантле, Годен, Молльен и др. С первьіх же шагов своей деятельности Наполеон сократил периодические издания. Он оставил только тринадцать газет, причем подверг их строжайшей цензуре. Вместе с отим Наполеон стремится есе упорядочить, есе умиротворить. Он отменяет нелепий закон о залож­ никах и лично освобождает заключенних. Отменяет и другой закон, по которому родственники змигрантов ли­ шались политических прав и удалялись из государственной и общественной служби. Священникам, сосланним 18 фримера, разрешено возвратиться на родину, дмигрантам, попавшим вследствие кораблекрушения на берег Франции и потом заключенним, дарована бьта свобода. Многим змигрантам дозволено било возвратиться на ро­ дину. Вместе с финансовими предприняти бьиіи административние и судебние реформи, настолько совершенние и законченние, что они и нине признаются едва ли не образцовими. Наполеон обратил также особенное внимание на умиротворение Вандеи и Бретани и вскоре в зтом до­ стиг полного успеха. Проекти всех реформ предварительно весьма тщательно изучались самим Наполеоном; причем последний, будучи вначале учеником, скоро становишся полним обладателем и руководителем донного дела. Все отрасли администрации действовали легко и плавно, что обусловливалось опять-таки непосредственним внимательньїм

99

Часть пятая

надзором самого Наполеона. Все сношения с ми державами велись не иначе как с ведома Наполеона, причем Талейран сознается, что почин вьіяснения самой хитросплетенной сети дипломатических интриг, а равно и составления такой сети производился всегда по инициативе Наполеона. Несмотря на то что воєнним делом ведал гениальньїй Карно, тем не менее и здесь Наполеон делал все мелочи относительно каждой отдельной части, каждого полка, батальона, даже роти в пехоте, артиллерии и кавалерии. Он знал везде число щих солдат и конскриптов и в то же время имел самие подробние сведения о составе и численности ной г в а р д и и . . „Все зто в совокупности производит т впечатление, как если би в Европе в появилось существо, которое нельзя било би признать ни человеком, ни демоном, ни ангелом. Ото бил человек со сверхьестественной виносливостью, сообразительностью и способностью к труду. Он напоминал ангела без совершенств или же демона без зложелательства. Все, шенное Наполеоном, вказалось в конце концов благодетельним, созидающим и прочним по отноиіению не только к Франции, но тоже ко всей Европе и к остальному миру". Одним из важнейших иіагов первого консула бил, однако, конкордат, заключенний с папой. Со времени революции религия во Франции бьіла очень не в фаворе. Правда, мало-помалу Бонапарт, Первьій консул остриеотношения м Гравюра А. Тадье вительством и

100

ВЛАСТЕЛИН М ИРА

лями церкви с верующими сглаживались. Уже во времена директории фактически установилась свобода совести и вероисповедания, но законние отношения государства к церкви остались в прежнем виде. М и видели уже, что Наполеон, главнокомандующий Итальянской армией, отнесся к Риму очень снисходительно и даже покровительственно. „Милий с и н “ мог стереть Рим с лица земли и сохранил не только духовную и физическую целость его, но и политическую. Шаг весьма важний для человека дальновидного. Теперь первий консул видел ясно, что без религии он обойтись не может. Армия — великая сила. С нею можно повелевать народами; но управлять народами можно только при свободе совести и душевной привязанности. Нужно било зту свободу со­ вести для верующих легализировать. И Наполеон с первьіх же дней поиіел по зтому пути. Прежде всего, по смерти папи Пия VI во Франции назначена била панихида. Зтот акт со сторони Наполеона послужил наилучшим доказательством его сочувствия и отзивчивости к чувствам народних масс. Далее. По избрании нового па­ пи, Пия VII, Наполеон поспешил уведомить его, что светские владения его предшественников, за исключением легатств, могут поступить в его ведете, но, разумеется, на известних условиях. Ответом на зтот шаг Наполеона к папе бил приезд папского секретаря, кардинала Гонзальви, в Париж, где обе сторони скоро оговорились и заключили договор, по которому первий консул отменил закони 1790 года и признал папу главою церкви; папа же обязался утвердить епископов, назначенних правительством, и согласился на положение духовенства в денежной зависимости от правительства. Зтот конкордат имел весьма важние последствия: 1) французский народ в делах совести становился под контроль папи, зато 2) в государстве

101

Часть пятая

признавалась духовною властью тіне существующая гражданская законом и Богом дарованною, через что все притязания Бурбонов падали соми собою. Таким образом, гений Наполеона уже давно прозрел силу и значение папской власти, и для него папа — мелкий владетельньїй князь бьіл гораздо удобнее папьі — главьі церкви. Папа — державец весь во власти Наполеона, папа — глава церк­ ви являєшся властителем и Наполеона. Зтот шаг Напо­ леона дал ему мир и спокойствие с Римом и Италией, а главное, упрочил его положение не только в настоящем, но и в будущем. Пользуясь случаем, папа просил об увеличении своих владений, на зто Наполеон ответил посил­ кою в Рим останков папи Пия VI. Вообще, в дипломатическом отношении Наполеон показал себя вполне достойним дипломатических представителей римской курии».

Уже тогда сразу же определились основньїе против­ ники Наполеона на европейской арене: германский император и английский король. Они весьма косо посмотрели на новоявленного правителя Франции и, когда тот послал им учтивейшие грамотьі с предложением разрешить все имеющиеся между ними разногласия путем подписания мирньїх договоров, ответили презрительньім отказом. Наполеону стало совершенно понятно, что войньї избежать не удастся. Интересно, задаются подчас историки вопросом, а если бьі вдруг монархи все-таки соблазнились предложением мира? Ведь тогда Наполеону, возможно, и не пришлось бьі устраивать грандиозньїе зоенньїе походьі, сделавшие его имя великим и позволившие ему стать властелином мира. Не исключено, что он бьі ограничился пределами Франции... Что ж, все мо;.ет бьіть. Только вот ограничился ли бьі? С его-то бес102

ВЛАСТЕЛИН М ИРА

предельной жаждой власти, с неистребимьім стремлением завоевать весь мир? Да полноте! Все бьіло предначертано его судьбой заранее. Он лишь исполнил своє предначертание... Военньїе действия велись Наполеоном на территории Австрии и Италии. Главнокомандующим австрийской армии Бонапарт назначил Моро, а главнокомандующим итальянской армией — Массену. Если у Моро ситуация бьіла достаточно благоприятна, то маршалу Массене пришлось тяжко. Наполеон решает прийти к нему на помощь. Чтобьі осуществить задуманное в кратчайший срок, следовало пересечь горньїе в ь іс о т ь і , среди которьіх особенно вьщелялся пик Сен-Бар. Прежде он считался непроходимьім. Но зто лишь потому, что Наполеону прежде не случалось там бьівать. Зато теперь первому консулу предоставилась прекрасная возможность исправить положение. У П. И. Ковалевского сказано: «Наполеон бьіл гений, имел готовую резервную армию и перешел Сен-Бернар. Находясь у Сен-Бернара, Напо­ леон пригласил инженерного генерала Мареско и спросил его о возможности перехода через зтот хребет, на что получил ответ, что переход будет очень трудний. „Трудно — зто ничего, но возможно ли ? “ — спросил первий консул. „Я считаю зто возможним, но для зтого понадобятся необичайниеусилия “. „В таком случае в путь“,— сказал Наполеон».

О переходе через Сен-Бернар читаєм у Мережковского: «Главньш переход бил через Сен-Бернар, от Мартиньи на Аосту. В тесном ущелье, на линии вечних снегов, по обледенельш, скользким тропинкам, над головокружительньїми пропастями, где и одному человеку

103

Часть пятая трудно пройти, ита бесконечньїм гуськом пехота, конница, артиллерия. Снятьіе с лафетов пушки лись в видолбленньїе сосни, округленние спереди и плоско обструганние снизу, чтоби могли скользить по снегу; канонири запрягались в них и тащили на веревках, сто человек каждую. Снежная буря била в лицо; изнемогали, падали, вставали и снова тащили. В самих трудних местах играла музика, барабани били в атаку, и солдати штурмовали кручи, как крепости; становились друг другу на плечи, образуя живую лестнииу, и карабкались на отвесние скали; хватаясь за острие камни руками, сдирали с них кожу, ломали ногти, окровавливали руки. И все зто делали весело, с революционньїми песнями,— славили победний путь человечества: per asperaadastra, „через кручи к Спуск бил еще труднеє подьема: на северном осло­ не — зима, с крепким снегом, а на южном — уже весна, со снегом тальїм, рьіхльм. Неосторожно ступая на

Переход Бонапарта через перевал Сен-Бернар Гравюра Обертена

104

ВЛАСТЕЛИН М ИРА

хрупкий наст, люди, лошади, м ули проваливались в глубокие ям и с мокрим снегом и тонули в нем; или, сриваясь с обледенелих и оттаявших, особенно скользких, круч, падали в пропасти. Так едва не погиб сам Бонапарт: мул оступился под ним на краю бездни и, если би проводник не удержал его за повод, полетел би в нее вместе с всадником. 2 7 мая французская армия вступила на беззащитньїе равнини Ломбардии. Зтот главний маневр всей кампании сразу дал Бонапарту стратегическое превосходство над австрийской армией, оказавшейся в положений неестественном, повернутой тилом к Франции, фронтом к Лом­ бардии, застигнутой врасплох и отрезанной от своей операционной бази. Дверь во вражий дом бьиіа взломана, и Бонапарт в него вошел; пал на Италию, как молния.

2 июня уже вступил в Милан, а генерал Мелас все еще думал, что он в Париже».

Переход через Сен-Бернар

105

Часть

«В зтом переходе через Сен-Бернар сказался весь ний Наполеоне,— отмечает П. И. Ковалевский.— Он видел и знал все, он не упуст імизвиду ничего. Провиа бьіл заготовлен. Носильщики бьіли готовьі. Уущелий б и ­ ли запасени артели кузнецов. Здесь же устроена бьіла шорная мастерская для упряжи. Словом, не било той мелочи, которой би не предусмотрел прозорливий глаз Наполеона. В силу зтого армия Наполеона не только вполнеудачно воиїла в Италию, но даже очень скоро до­ стигла Милана. Результатом зтого посещения Милана

Переход Наполеона через перевал Сен-Бернар Жак Луи Давид

106

ВЛАСТЕЛИН М ИРА

Наполеоном бьіла постановка прекрасной статуй Наполеона на Миланском соборе, в числе остальньїх шести тисяч находящихся там статуй. Можно себе представить весь ужас Меласса (австрийский генерал, чья группировка ранее успешно теснила маршала Масену.— Г. Б.), когда он узнал, что Напо­ леон уже в Италии и армия его не миф. дто последнее вскоре он испитал на опите под Маренго, оставив Н а­ полеону 7000убитих, 40пушек и 3000 пленних. Мелас бьіл уничтожен и просил перемирия. Теперь первий консул-победитель вновь обратился к германскому императору с предложением мира. Между прочим, он пишет: „Я имел возможность взять всю армию вашего величества; но я довольствовался перемирием, в надежде, что зто будет первий шаг к миру, мисль о котором тем более близка моєму сердиу, что я могу навлечь на себя подозрения в нечувствительности к ужасам войни... Прошу ваше величество читать зто письмо с теми чувствами, какие меня заставили пи­ сать его, и бить уверенним, что после мислей об интересах и счастии моего народа ничто не будет меня занимать столь живо, как благосостояние воинственной нации, мужество и военние качества которой возбуждают уже в течение восьми лет мой неизменний восторг. Бонапарт“. К сожалению, за несколько часов до предложения Наполеона подписан бьіл Австрией договор с Англией — не вступать с Францией ни в какие сепаратние предло­ жения. Война продолжалась. Зато Наполеон успел заключить почетний мир с Неаполем. В силу зтого договора порти Неаполитанского королевства закривались для Англии. Оставив армию на попечение полководцев, Наполеон уехал во Францию. Его возвращение в Париж бьіло три-

107

Часть пятая

умфальньїм шествием от французской границь/ и до П а­ рижа».

Тогда еще бьіл жив русский император Павел. Несмотря на то что в нем бьіл отменно силен прусский дух, Павел І крайнє отрицательно относился к австрийцам. Причиной такого отношения явилось незтичное поведение австрийцев к царскому любимцу — генералиссимусу Суворову. Наполеон бьіл в деле политики изрядньїм докой. Он моментально (еще загодя) сообразил, какие преимущества сулит ему союз с Павлом І. Как пишет П. И. Ковалевский: Бонапарт «...всеми мерами старался склонить императора Павла на свою сторону. При зтом он совериіил цельїй ряд авансов, действительно могиіих поправиться императору Павлу. Он признал за /імператором Павлом звание гроссмейстера Мальтийского ордена и прислал ему гроссмейстерский меч, взятий французами на ост­ рове Мальте. Затем Наполеон обмундировал 7000русских пленних и приказал их отправить императору Павлу. Ввиду зтих и других любезностей Наполеона император Павел написал ему следующее письмо: „Гражданин переш консул! Я пи­ шу вам не с тем, чтоби вступать в прения по поводу прав человека и гражданина; каждая страна управляется по своєму усмотрению. Повсюду, где би я ни встречал чело­ века, умеющего управлять и сражаться, моє сердце склоняется к нему. Я пишу вам, чтоби довести до сведения вашего о моем неудовольствии против Англии, которая нарушает все международние права и которая руководствуется единственно своим згоизмом и собственньїми интересами. Я хочу соединиться с вами, чтоби положить предел несправедливостям зтого государства“.

108

ВЛАСТЕЛИН М ИРА

В зто же время последовали новьіе военньїе неудачи в Австрии, и последняя волей-неволей вшуждена бьіла заключить с Францией сепаратний договор как за себя, так и за мелкие германские государства. Условия зтого мира били уже далеко не столь благоприятни для Австрии и на­ несли тяжелий удар завоевательним стремлениям, которими Австрия до сих пор слишком широко пользовалась. Несомненно, что моневильский договор с Австрией дал очень многое Франции, но еще более он важен бил для Наполеона, которому предстояло сделать весьма мно­ гое для упрочения своего положения».

Его отношения с Павлом между тем укреплялись. «Император Павел не только вошел в мирний договор с Францией, но и проникся воззрением Наполеона на от­ ношения кАнглии. Он ей обьявил вооруженний нейтралитет. Вместе с зтим совместно вирабативался проект похода на Индию. Предполагалось отправить туда две армии. Одна из них — русская, сосредоточившись на Д о­ ну и в низовьях Волги, должна била пройти через Хиву и Афганистан на Инд, а оттуда вийти в долину Ганга; другая, франко-русская, двигаясь по Дунаю, Черному мо­ рю, Дону и Волге, должна била вийти в Каспийское мо­ ре, висадиться в Персии, а затем войти в связь с первою армией и двинуться вместе в Индию. Плани били рассмотрени и одобрени самим Наполеоном. Император Павел писал Наполеону собственноручное письмо, чтоби тот скореє принимал королевское звание, доби скореє приступить к исполнению проекта похода в Индию».

Удивительное дело! Ну, то что сам Наполеон по-прежнему лелеял мечту сравниться в своих трофеях и дости109

Часть пятая

жениях с Александром Македонським,— зто понятно. Но вот подвигнуть Павла І на подобньїй вояж — Павла І, не рисковавшего покидать пределов Михайловского замка, отделенного ото всех водньїми каналами,— зто уже та­ лант. И не просто талант, а истинньїй гений. Судите сами: совсем еще недавно, казалось бьі, Наполеон бьіл опальньїм бригадньїм генералом. Проходит совсем немного времени, и он уже прославленньш главнокомандующий, всенародно признанньїй первьім консулом. Только Наполеон — не совсем обьічньїй консул Франции. Зтот первьій консул в кратчайшие сроки обрел некий магический статус, позволявший ему отдавать распоряжения всем без исключения монархам Европьі! И что удивительно: они ему беспрекословно подчинялись... К тому времени уже бьіли заключеньї мирньїе договорьі с Испанией и Португалией. Вместе с зтим в Италии бьіли созданьї новьіе республики и новьіе королевства (вьі поглядите только: без году неделя как первьій кон­ сул, а уже творит новьіе страньї и народьі!). Англия, упорно не желавшая идти на попятньш, оказалась вскоре в полной изоляции. С учетом зтого ей не оставлось ничего другого, как подписать с Наполеоном мирньїй договор. Бонапарт вновь добился своего! Андре Моруа откровенно им восхищается: «...начало Консульства бьіло как в своє время восшествие на престол Генриха IV, золотим веком в истории Франции. Единство и процветание — все возрождалось. В глазах всех Бонапарт становился посланцем Провидения. Естественно, он стремился, чтоби национальное примирение шло ему на пользу. Кто еще мог сказать убийцам короля: „Ви сохраните голови и пости, но за­ будете о ненависти; ви позволите католикам мирно co­ rn

ВЛАСТЕЛИН М ИРА

вершать свои религиозньїе обряди бившим изгнанникам: „Ви вернетесь; список змигрантов будет уничтожен; ви получите своих священников, но откажетесь отмести“. Сохранить принципи Революции, возобновив при зтом связь с проиїлим,— задача сверхчеловеческая. Достойная сверхчеловека. И он действительно бил сверхчеловеком, стоящим над страстями, которьіх не разделял».

Казалось би, все обстоит благополучно. Но происходит неожиданное. 23 марта 1801 года разносится дикая весть: убит Павел І! Французи, начинавшие уже считать своего первого консула кем-то вробе полубога, постепенно свьїкались с мьіслью, что пора войн для Франции, слава Богу, позади. Убийство Павла І вносило определенньїе коррективьі в расстановку политиченских сил на европейской арене. Воєнних конфликтов теперь било уже не избежать... Впрочем, у Наполеона пока что все било под контро­ лем. Он в полной мере ощущал себя триумфатором, стремясь облагодетельствовать Францию. Для зтого, ко­ нечно же, ему надлежало крепко потрудиться. Однако уж к зтому Наполеону било точно не привикать! У П. И. Ковалевского сказано: «Наполеон ежедневно трудился от двенадцати до пятнадцати часов. При таком количестве дела ему не било времени самому заняться полировкою собственного поведения, позтому неудивительно, если в дамском обществе он являлся совершенно невиносимьім. Общество людей, доводивших искусство правиться и пользоваться наслаждениями жизни до степени художества,— людей, признававших удовольствие главной целью

111

Часть пятая

существования, производило в большинстве случаев раздражающее, неприятное впечатление на человека, смотревшего на молодую хорошенькую женщину как на орудие для удовлетворения физической страсти. В качестве полководца Бонапарт в каждой женщине видел мать одного или нескольких солдат. Снаучной точки зрения, семья и дети представлялись ему, как политическому деятелю, простьши данньши определенной математической задачи. Наконец, в качестве властного диктатора, он не вьіносил даже мисли о преобладании женщиньї в законной сфере его веления. Зт о не метало ему относиться с уважением к женщинам, обладавшим розвитим сознанием долга. Вообще Наполеон так серьезно бил сосредоточен на своих делах, что бил нечувствителен по отношению к женским чарам. Наполеон не чуждался общества приятелей своей жени, но он не до­ зволяв друзьям своей жени вмешиваться в его дела, а также, по-видимому, не забил и того, что ее собственная нежная и ревнивая преданность имела много основи в его славе и могуществе. В зто время Наполеон бил много занят составлением свода законов. Лучшие юристи того времени, как Тронше, Биго де Преамене, Порталис, Адриаль, Берлье, Буле, Камбасерес и Лебрен, принимали самое деятельное уча­ стив в зтом деле, но душой зтого дела бил сам Бона­ парт. Простота, ясность, понятность и целесообразность, характеризовавшие способ мишления Наполеона, являются видающимися чертами всего Наполеоновского кодекса. Кодекс Наполеона в некоторих странах Европи и до настоящего времени служит основним законом жизненних отношений. Одновременно с зтим Наполеон очень бил занят улучшением народного образования, причем ему обязан существованием Парижский университет.

112

ВЛАСТЕЛИН М ИРА

Наконец, Наполеон учредил орден Почетного легиона. Когда ему возражали, что зто не больше как детская игрушка, то Наполеон совершенно основательно возразил: „Ви називаєте зто детскою игрушкою! Пусть так, но с помощью зтих именно игрушек легче всего управлять людьми “. По заключении Амьенского договоре, с которьім Франция вступала в полньїй мир и на путь внутреннего благоустройства и преуспевания, друзья Наполеона подняли пропаганду о вознаграждении первого консула за все благодеяния, доставленньїе им Франции. Когда Амьенский договор бьіл обьявлен в трибунате, то председатель трибуната предложил виразить первому консулу, Бонапарту, какую-нибудь осязательную благодарность. Предложение било передано в комиссию. Своевременно комиссии били вьіраженьї желания Бонапарта, почему она скоро внесла в сенат своє предложе­ ние: в знак благодарности обьявить Наполеона Бонапарта пожизненньш консулом и сделать зту должность наследственной в его семье. Зто предложение сенату не поправилось и било отвергнуто большинством. Вместо зтого сенат 11 моя 1802 г. постановил: продлить кон­ сульство Наполеона еще на десять лет. Наполеон страшно бьіл взбешен нелепой щепетильностью собственних креатур и едва било не скомпрометировал себя; но успел удержаться и вьіразил признательность сенаторам, сообщившим ему о решении сената. На следующий день Наполеон явился в сенат и заявил, что он не может принять предложения полномочий, предоставленних ему сенатом, так как на зто требуется народнеє голосование, почему он предлагает произвести плебисцит по вопросу: надлежит ли Напо­ леону Бонапарту бить пожизненним консулом; когда же один из сенаторов внес добавление „с правом назна­

113

Часть пятая

чать себе преемника“, то генерал Бонапарт обьявил, что зто бьіло бьі посягательством на державньїе права народа, и собственноручно вичеркнул поправку. Ре­ зультати плебисцита били самие благоприятние: З 568 000за назнрчение и только 8374 против назначе­ ний».

Итак, теперь Наполеон, можно сказать, пожизненньій Первьій консул Франции. Отсюда уже рукой подать до императорского титула. Жаль, бедньїй Павел І не дожил до зтой минутьі, он бьі очень порадовался... Кончина же Павла І, как и предвидел Наполеон, возьімела серьезньїе последствия. На престол российский взошел Александр І. Он открьіто симпатизировал Англии и немедленно отменил все договоренности и постановления, утвержденньїе его предшественником. Англия митом приободрилась и тут же отказалась от условий ранее подписанного мирного договора с Францией. Война бьіла неминуема. Казалось, Наполеон мало озабочен происходящим. Что его заботило? Отнюдь не участившиеся покушения на его жизнь. Он стремился сделать Францию истинно великой державой. Его потрясающая работоспособность вошла в легенду. Редерер свидетельствует: «Наполеон мог провести восемнадцать часов за одной и той же работой или за многими занятиями одновременно. Я никогда не видал его умственно уставшим, никогда мисль его не находилась в бездействии, даже при самом большом физическом изнеможении. Никогда ни один человек не бил до такой степени способним предаться всецело тому, чем он в данную минуту бил занят, и никто не умел лучше распределять своего време-

114

ВЛАСТЕЛИН М ИРА

ни для разнообразньїх дел, которьіе ему предстояли». Наполеон же свои поразительньїе способности обьяснял в присущей ему оригинальной манере: «Когда я желаю прервать какое-нибудь занятие, я запираю ящик и от пираю другой. Позтому все дела у меня не перепутьіваются между собою и не утомляют меня. Когда я хочу спать, я запираю все ящики, и зтого достаточно, чтобьі немедленно заснуть».

И он не лукавил! «Несмотря на присущее гениальной, полуварварской и полуцивилизованной натуре Бонапарта презрение ко всяческим установленньш рамкам и ограничениям, он в глубине сердца обладал ясньїм сознанием, что добро порождается только добром, и задавался совершенно определенною целью сделать все, что может, для возрождения общества в добрьіх началах. У него лично не бьіло отечества, так как все его патриотические стремления погибли в неудачной попьітке корсиканцев возвратить себе самостоятельность. Бьіть может, именно позтому он и придавал так мало значений территориальньш границам и оказьівался не в состоянии понять могущества национальньсх уз. Не обладая в настоящем искренней верой и благочестием, он с детства нелишен бьіл религиозного чувства и теперь сознавал его значение как для отдельного лица, так и для общества. Бо время зкспедиции в Сирию он велел служить обедню в церкви Назарета; когда ж он стал главой государства и когда ему пришлось рассматривать религию как один из злементов, необходимьіх для благоустроенного обще­ ства и как орудие правления, он не замедлил воспользоваться удобньїм случаем и ярким образом вьісказать те чувства, которьіе всегда питал к религии.

115

Часть пятая

Будучи в Милане, Наполеон обратился с следующей речью к духовенству: „Я желал вас видеть всех вместе, дабьі вьісказать вам свои чувства по поводу религии, религии апостольской, римской, которая одна может принести истинное счастие благоустроенному обществу и укрепить основи розумного правления“»,— сообщает П. И. Ковалевский.

Обретя статус Первого консула, Наполеон, как и следовало ожидать, не оставил без виймання религиозную сферу! Как пишет Андре Моруа: «...Первьіи Консул чувствовал себя достаточно силь­ ним, чтоби восстановить во Франции религиозний мир.

8 апреля 1802 года конкордат (подписанньш еще в январе 1801-го) бьіл винесен на голосование, и 18 апреля, в день Пасхи, в соборе Парижской Богоматери состоялась торжественная служба, ознаменовавшая одновременно возврат к миру и восстановление религии. На паперти собора под звон всех колоколов архиепископ и тридцать епископов встретили Первого Консула. Он приехал в карете с ливрейними лакеями, весь в красном, что оттеняло „серистую“ бледность его красивого лица».

Некоторьіе офицерьі из его окружения бьіли не в восторге от зтого решения Наполеона, но тот бьіл вполне удовлетворен содеянньїм. Вообще же, будучи избран пожизненно, Первьій консул ощущал себя всемогущим и всерьез начинал задумьіваться о короне. И вот, в марте 1804 года, его волею всего народа избирают императором Франции! «Став императором,— отмечает П. И. Ковалев­ ский,— Наполеон, однако, понимал под империей нечто

116

Коронация Наполеона. Гравюра Лавале

Церемония коронации Наполеона. Гравюра Симоне

«

Жак Луи Давид. Коронующийся Наполеон

Зтюд к портрету Наполеона в парадном одеянии

ВЛАСТЕН ИН М ИРА

Жак Луи Давид. Зтюд к портрету Наполеона в императорском одеянии

иное, чем весьостальной род человеческий. Империя д Наполеона — зто не бьіла Франция — географическая единица, составлявшая только частину того великого, рисовавшегося в фантазии Наполеона целого, к которому он стремился. „Все сделанное мною до сих пор, собственно говоря, еще ничтожно, сравнительно с тем, что предстоит сделать. В Европе водворится мир только тогда, когда в ней установится единоначалие, когда в ней будет император, царствующий над королями и распределяющий королевства между

119

Часть пятая своими помощниками. Одного он назначиш ским, другого — баварским королем, третьего — иівейцарским ландманом, четвертого — голландским штатгальтером, и все они будут занимать соответственньїе должности при императорском дворе... скажете, что зто лишь подражание плану, по которому била построена Карлом Великим германская империя; но вспомните, что ничто не ново под луною, что политические учреждения описивают сомкнутие орбити, в которих зачастую надо возвращаться к прежним комбинациям... “»

Папа римский оказал Наполеону вьісочайшую честь, прибьів в Париж для свершения помазання. Даже сам Карл Великий должен бьіл прибьіть в Ватикан для прохождения зтой церемонии! Ритуал помазання прошел в соборе Парижской Богоматери 2декабря 1804 года. Отньіне зтот день стал всенародньїм празднеством во Франции.

Бонапарт едет в Нотр-Дам (Собор Парижской Богоматери)

120

Миропомазание Наполеона. Гравюра Дельво

Наполеон І. Гравюра Р. Мергбена

Часть пятая

Но едва минуло торжество, как против Наполеона восстала коалиция европейских стран. Наполеон не побоялся принять их вьізов. Вскоре он уже вовсю заправлял на полях воєнних баталий. Итак: «...началась новая вош а. На зтот раз Наполеон впервьіе вел вош у по собственному своєму усмотрению, без всякой помехи и без необходимости давать кому би то ни било отчет в своих действиях. Его армия состояла из молодих, хорошо обученних солдат, между которьіми находилось также много старослуживих солдат, и, несомненно, била лучшею в Европе. Все генерали, несмотря на свою строгую боевую известность, били еще люди молодив, полние ума, знергии, знаний и жаждьі слави и добичи. Сам Наполеон забьіл о своем императорском достоинстве и со всею силою ума и знергии проявил себя гениальним главнокомандующим и началь­ ником штаба. Через три недели от начала похода Наполеон писал Жозефине: „Яуничтожил неприятеля без боя, одними толькомаршами". Зто била правда. Венаувидела на сво­ их улицах франиузскую армию. Вся Австрия била в руках Наполеона. Но решающим моментом бьіл Аустерлицкий бой. По­ сле зтого Австрия смирилась. Смирились и другие государства. Наполеон стал фактическим повелителем на континенте Европи. Он предписивал условия мира. Он чертил новую карту Европи. Неудачи на море в борьбе с Англией не смущали Наполеона, так как, в свою очередь, он бьіл неуязвим на суше, нанося, однако, существенний урон интересам торговой Англии... Теперь Наполеон мог фактически осуществить создание новой римской империи под верховним владичеством

122

ВЛАСТЕЛИН М ИРА

французского імператора, на развалинах старой римской империи с австрийским імператором во главе».

После зтого настала очередь Пруссии. «До сих пор прусский король старался держаться нейтралитета. Напрасно его старались уговорить принять активнеє участив в войне Австрия и Россия, на­ прасно и Наполеон соблазнял Фридриха I I I принять его сторону. Прусский король оставался нейтральним, желая тем, с одной сторони, сохранить целими войска, а с другой — оставить страну полную сил и могущества. Котилось, однако, тем, что он должен бил вийти из своего нейтралитета и вступить в борьбу с Наполео­ ном. Только теперь его положение било хуже, нежели раньте. Прежде Пруссия могла войти в коалицию про­ тив Наполеона с Австрией и Россией, теперь же толь­ ко лить с Россией, так как Австрия била розгромлена, бессильна и бездеятельна. Несмотря на то что при войне с Пруссией французские войска на пути не встречали ни труднопереходимих рек, ни неприступних скал, ни недоступньїх вершин, тем не менее Наполеон готовился очень серьезно к зтой вой­ не. За прусской армией били хорошие традиции, и с ними приходилось спитаться. К сожалению, полководци прус­ ской армии били люди отсталие и мало научившиеся вошами Наполеона. Война зта била непродолжительна. Русская армия не успела прийти Фридриху на помощь, а прусская армия била бистро уничтожена. Берлин бил взят, и королю пришлось скитаться в северних пределах своего королевства, доселе французами не занятих. Французи не постеснялись и Пруссии, как Италии. Картинние галерей, музей и дворци били разграблени. Наполеон не постеснялся даже такими драгоценньми

123

Часть пятая предметами, как шпага, портупея и шляпа покойного Фридриха Великого, и послал их в Париж. Маршали не уступали главнокомандующему. Особенно на по­ прище успешно действовали Массена и Даву. ские солдати не нуждались в примерах и поощрениях, доби хозяйничать в завоеванном крає по-своему. Особен­ но сильно пострадал Любек, отданньш Наполеоном сол­ датам на разграбление. Вообще, требования победителей не отличались скромностью. Наполеон снисходительно относился ко всему втому, а потому солдати могли про­ являть самую безграничную алчность. Император полагал, что все такие мелкие отступления от кодекса общепризнанной нравственности должни увеличивать верноподданническую преданность к нему войск... Ото жеудерживало и маршалов в должном повиновении. Уничтожив Пруссию, Наполеон обратился теперь к разрушению России и Англии. Перейм серьезним шагом

Наполеон, император Франции и король Италии Ф. Арнольд по оригинапу Г. Делнига

124

ВЛАСТЕЛИН М ИРА

на зтом пути б ш о обещание восстановления Польши. Зто б ш а угроза в такой же мере России, как и Пруссии и Австрии».

Что касается Австрии, то она еще все-таки осмелилась в 1809 году вступить в очередную коалицию против Наполеона! Зто бьіл на редкость нелепьій шаг. Кроме Австрии, в коалицию вошло еще 2 страньї. Коалиция просуществовала всего около полугода. После сокрушительного разгрома, которьій им учинил Бонапарт, бьіл заключен Шенбруннский мир — на крайнє скверньїх условиях для стран коалиции. Впрочем, взаимодействие с королевским домом Австрии дало шанс Наполеону обратить внимание на очаровательную дочь императора Австрии Франца І Марию-Луизу. К то­ му времени Наполеон уже принял решение о расторжении брака с Жозефиной. После того как бьіли соблюденьї все необходимьіе формальносте, в 1810 году состоялось бракосочетание Наполеона и Марии-Луизьі. Для Фран­ ца І зто бьіл, конечно же, страшний удар, но император вполне оценил создавшуюся ситуацию. Ему теперь уже все бьіло нипочем. Европа полностью бьиіа под пятой Наполеона. Он чувствовал, что границ для него не существует. Правда, оставалась еще Россия... Столкновение с ней бьіло неизбежньїм.

Часть шестая РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

ІУІожно лишь гадать, как сложилась бьі судьба само­ го Наполеона и его невероятной империи, не решись он затеять войну с Россией. В принципе, наверное, все и так бьіло предрешено. В великом начале всегда уже заключен великий конец. Прозорливая мать Бонапарта, зта вездесущая и мудрая Летиция, догадьівалась, а точ­ неє знала о том, что ее любимьш сьін принимает фаталь­ неє решение. Стендаль замечает: «Твердо знала всегда, что все рушишся». Однако пред гласом Рока беззащитньї даже избранньїе. «...Сьт ее знал, сльїшал голос Судьбьі и покорно шел на него, как дитя — на голос матери. Знал, что близок час его — Двенадцатьій год»,— убежден Мережковский. П. Сегюр в книге «История и память» отмечает, что Наполеон отнюдь не вьінашивал намерения нападать на Россию. Во всяком случае, в 1812 году он зтого делать точно не собирался: «Цельїми часами, лежа на софе, в долгие зимние ночи 1811 года он погружен б ш в глубокую задумчивость; вдруг вскакивал, вскрикивал: „Кто меня зо­ веш?" — и начинал ходить по комнате, бормоча: „Нет, рано еще, не готово... надо отложить года на три... “ 126

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

Впоследствии, уже будучи пленником на острове Святой Елени, Наполеон признаєшся: „Я не хотел войньї, и Александр ее не хотел; но м и встретились, обстоятельства толкнули нас друг на друга, и Рок довершил остальное“». «Русская кампания — неизбежное следствие континентальной блокади, поединка Франции с Англией. Разрушив Австрию и Пруссию, зти естественньїе оплоти Европейского Запада, Наполеон оказался лицом к лицу с Русским Востоком»,— делает вьівод П. Сегюр. Итак, все свершилось по воле Рока...

С а м о е забавное заключается в том, что Наполеон предложил росиийскому императору Александру стать его союзником. Тот же понимал прекрасно, что если На­ полеон окончательно сломит Англию при помощи Ро­ сини, то тем самьім будет утрачен своего рода последний громоотвод. Война станет неизбежной. И финал ее очень непросто предсказать. Блистательно воплощая в жизнь заветьі Юлия Цезаря и Николо Макьявелли, Александр пообещал на словах Наполеону оказать всемерное содействие, а сам начал действовать. «Сянваря 1811 года Александр потихоньку мобилизует двести сорок тисяч иітиков к западной границе. Он обманивает Наполеона беззастенчиво: готовиш на него внезапний удар, и нанес би его, если би Польиіа согласилась».

В пользу того, что зто не пустьіе домьісльї, говорит любопьітнейший документ, которьш приводит в своем фундаментальном исследовании жизни Наполеона Аль­ берт Вандаль, «один из немногих справедливих судей Наполеона» (такую характеристику ему дает Д. С. Мережковский).

127

Часть шестая

Документ зтот — тайное послание графа Нессельроде императору Александру, отправленное еще в октябре 1811 года: «Государь, приступая по приказанию Вашего Величества к изложению мислей, которьіе я имел честь пред­ ставить вам в воскресенье, думаю, что било би бесполезно подробно перечислять собития, которие привели нас к тому положению, в каком находятся в настоящее время наши отношения к Франции. Достаточно ска­ зать, что они уже не такови, какими били после Тильзита и Зрфурта, и что уже с начала сего года между обоими государствами создалось поистине натянутое положение, которое с минути на минуту заставляет предусматривать возможность войни. Зт а перемена отношений побудила Ваше Величество собрать и организовать значительние средства оборони. Ваши армии сильнеє, чем когда-либо; они ограждают вашу империю от неожиданного нападения, а так как в ваши плани не входит мисль о нападении даже с чисто оборонительной целью, то цель нашей политики тем самим била би уже не достигнута, если би зто положение не обострилось вследствие отказа обсуждать интереси Ольденбургского дома, каковой отказ возбудил в императоре Наполеоне чрезмерное беспокойство и заставші его подозревать задние мисли. Позтому зто положение может сделаться если не причиной, то предлогом к войне, которой Ваше Величество желает, насколько возможно, избегнуть, однако, не принося жертв, несовместим и х с достоинством Вашего Величество и интересами вашей империи. Зто желание основано на бесспорних данних, но, если би токових и не било, все-таки, смотря на дело с широкой точки зрения, всякая война, предпринятая при настоящих обстоятельствах, не обещает надежни на успех.

128

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

Действительно, более чем доказано, что крушение старой, политической системи — все печальньїе пере­ вороти, свидетелями коих м и били, все зародившиеся и укоренившиеся перед нашими взорами ужас наводящие нововведения, все испитиваемие нами притеснения и предстоящие всевозможние перевороти, которие заставляют нас дрожать за будущее — все зто является результатом тех одиночних, спешно начатих и плохо задуманних войн, в которие с 1792 г., а главное, с 1805 г. великие держави бросались одна за другой, прав­ да, в силу крайнє справедливих и достойньїх похвали причин, но со столь плохо рассчитанними средствами, что они не могли обеспечить за ними не только успеха, но даже гарантировать их от непоправимих неудач. Кзт ой же категории пришлось би, к несчастью, причислить и нашу войну, если би м и пожелали предпринять ее теперь. Но, судя по всему, что било, судя по определенньїм заявлениям императора Наполеона в разговоре 15 августа, м и можем льстить себя надеждой избегнуть ее при условии принятия предлагаемих нам переговоров. Продолжать же отказиваться от них — значило би доставить ему возможность свалить на нас ответственность за войну и, в некотором роде, дать ему право приступить к приготовлениям к войне с нами. Его приготовления потребовали би усиления и наших. Кризис с каждим днем начал би принимать все более тревожний характер, и, в конце концов, единственньїм средством вийти из него сделалась би воша. Истинная цель переговоров должна состоять в том, чтоби вияс­ нить, искренноли висказиваемое императором Наполе­ оном желание прийти к соглашению, не видвигаетли он таковое при всяком удобном случае только потому, что убежден, что м и отринем его, или же он думает, что время для приведения в исполнение враждебних нам планов, 5 — 103 4

129

Часть шестая

существование ко и ху него, к несчастью, более чем подтверждается неопровержимьіми данньши, еще не приспело. При последнем предположении можно било би воспользоваться настоящим положением вещей, чтоби достигнуть соглаиіения, сущность и характер которого способствовали би улучшению нашего теперешнего по­ ложений и обеспечению нам на некоторое время спокойствия, которое, если им мудро воспользоваться, могло би подготовить гораздо более прочние вигоди, чем какое-нибудь виигранное в настоящее время у французов сражение. Ради зтого следовало би, не колеблясь и вполне доброжелательно воспользоваться предлагаемим нам средством кончить настоящие спори и как можно ско­ реє послать в Париж такого человека, которий бил би пригоден для ведения столь важного дела, которьш пользовался би доверием Вашего Величества и, зная в совершенстве ваши измерения, бил би формально уполномочен заключать все, что согласуется с ними, и в то же время мог би вступить с императором Наполеоном в откровенние и точние обьяснения вроде тех, какие давал ему до сих пор только герцог Виченци, но которие не произвели особого впечатления потому, что император Наполеон не находит нужним смотреть на них как на имеющие официальний характер. Достойно сожаления, что зтот шаг не бил предпринят еще весной, когда неудачи, истощившие французские войска в Испании, сделали би императора Наполеона более уступчивим относительно условий подобного соглашения. Впрочем, блестящие победи генерала Кутузова в Турции исправили в настоящее время зтот недочет, и, если, как надо надеяться, результатом зтих побед будет почетний и умеренний мир, возможно, что настоящий момент еще более благоприятен. Всякий сделанний после зтого мира миролюбивий шаг непременно произведет хорошеє впе130

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

чатление и разрушит поддерживаемьіе во Франции опасения, что м и ждем только зтого результатіз, чтобьі начать вошу. Главньїе предмети, подлежащие обсуждению во время зтих переговоров, суть: 1. Интересьі герцогов Ольденбургских.

2. Уменьшение боевьіх сил России и Франции на гра­ нице.

3. Положение герцогства Варшавского — тепереш­ нєє и в будущем.

4. Положение Пруссии — теперешнєє и в будущем.

5. Торговьіе отношения России.

1. На первом месте я ставлю ольденбургские дела не потому, чтобьі зтот вопрос имел большое значение по сравнению с остальньши, а потому, что он единственньій, которьій вьідвигался до сего времени как предлог к неудовольствию франиузским правительством, и пото­ му, что достоинство Вашего Величества требует, чтобьі нам било дано удовлетворение за обиду, нанесенную принцам, родственникам вашего дома. Но так как м и не могли и не хотели протестовать против деяний, в которие, между прочим, входил и захват территории зтих принцев, и так как без счастливой войни с Францией м и не можем надеяться заставить ее восстановить в прежнем виде Ольденбургское герцогство, то нам остается только одно — принять принцип вознаграждения. Но вибор токового труден. дрфурта или всякой другой расположенной между государствами Рейнской Конфедерации территории било би недостаточно, и, сверх того, она постоянно бьиіа би под страхом подвергнуться одинаковой с герцогством Ольденбургским уча­ сти. К тому же Франция ничего не имеет в своем распо131

Часть шестая

ряжении, а Ваше Величество держишся слишком либеральной политики, чтобьі желать, чтобьі Франция обобрала кого би то ни било. Позтому единственний способ устроить зто дело бил би обмен наших прав на Ольденбург, передачи которих желает Наполеон, на такие уступки, которие доказали би, что он действительнохочеш мира,— одним словом, на те сделки, какие будут изложени ниже.

2. Уменьшение боевьіх сил России и Франции на гра­ нице. Ядалек от мисли ослабить в каком би то ни било отношении наше воєннеє положение или желать прекращения мудрих робот, предписанних для создания новой сис­ теми укреплений! Но, отведя от наших границ часть наших войск, м и всегда имели би возможность расставить их зшелонами на позициях, где они могли би бист­ ро сосредоточиться и прийти вовремя на угрожаемое место всякий раз, когда распоряжения Франции укажут нам на близость нападения, на действительную опасность. Следовательно, если установить полную взаимность мероприятий, м и дадим мало, а вииграем много, ибо, если император Наполеон твердо нцмерен прекратить настоящий кризис, он не можеш отказаться: 1. От сокращения паличного состава гарнизона Данцига, причем в одной из статей будеш точно определен его минимум; 2. От обязательства не посилать французских войск в герцогство Варшавское. Если би можно било прибавить третью статью, по которой армия герцогства била би ограничена более отвечающим денежним средствам зтого государства количеством войск, зто, без сомнения, било би вигодно. Мне кажешся, попитка достигнуть зтого не предста­ виш никаких неудобств.

132

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

3. Я никогда не придавал большого значений ни фор­ мальному заявлению, ни договору, по которому император Наполеон раз навсегда обязался бьі отказаться от того, что назш ается восстановлением Польши, ибо, пока м и будем жить с ним в мире, он не будет об зтом думать, если же будет война, никакая конвенция не помешает ему сделать зто. Но, так как он во многих случаях висказивался по поводу зтого весьма определенно, можно било би воспользоваться его словами, чтоби включить в договор статью, содержащую зту декларацию, конечно, при условии, что она не будет сочтена за больиіее, чем она стоит, и что она не послужит предлогом к большей уступчивости по другим, более важним вопросам, ибо единственной вигодой, какая отсюда может последовать, может бить только впечатление, какое зта статья произведет на ум и поляков.

4. Гораздо большее значение я придаю статье, по которой на некоторое время могло би бить обеспечено политическое существование Пруссии; более того, я считаю зту статью главним предметом соглаиіения. Ваше Величество не может отнестись безразлично к судьбе государства, на которое, невзирая на теперешнєє его слабое состояние, следует смотреть или как на аван­ гард сил, с которими Наполеон рано или поздно обрушится на Россию, или как на таковой же России, которий она противопоставит его планам. Так как истинная цель соглашения, о каковой цели нужно било би громогласно обьявить перед лицом Франции,— єсть поддержание всеобщего спокойствия, то всякеє по зтому поводу постановление будет бесплодно и безрезультат­ но, доколе прусская территория не будет свободна. Франция заявила, что всякеє с нашей сторони вторжение в герцогство Варшавское повлечет за собой войну. Отчего би и нам не ответить, что всякое с ее сторони 133

Часть шестая

нападение на Пруссию, всякая посилка войск в оту страну сверх норми, установленной договорами для гарнизонов крепостей по р. Одеру, равносильни обьявлению войни? К тому же от Франции требовалось би только добросовестное виполнение обязательств, принятих ею на себя по отношению к Пруссии в 1808 г., притом менее вигодних для зтой страни, чем обязательства, включенние в Тильзитский договор. Она должна била би дать нам обязательство очищать крепости на Одере по мере того, как прусское правительство будет уплачивать оставшуюся за ним контрибуцию, а так как поло­ вина таковой уже у плачена, то Глогау следовало би уже теперь возвратить Пруссии. Чтоби облегчить Пруссии возможность расплатиться с Францией, может бить, можно било би воспользоваться статьей Тильзитского договора, по которой виговаривается в пользу Пруссии уступка в триста тисяч душ, в случае если Ганновер не будет возвращен Англии. Между тем Франция распорядилась зтой страной, и я н е понимаю, зачем прощать ей нарушение зтой статьи — ей, которая никогда, ничего не прощает. Вообще, всякий способ отнять у Наполеона повод занимать долее крепости на Одере хорош и должен бить проведен с полной знергией. Только при условии, что на прусской территории не будет больше французских войск. Пруссия при всяких обстоятельствах будет иметь возможность принять решение, отвечающее ее истинним интересам, а так как зтим она будет обязана нам, то нужно надеяться, что она последует тому направлению, на которое ей уже теперь указивает настроение ее народа, а главним образом, ее армии.

5. Торговие сношения России. Ваше Величество отказал уже Наполеону в его последних настояниях, как относительно новьіх, более распространительних мер так назьіваемой континен-

134

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

тальной системи, так и в принятии трианонского та­ рифе и в изгнании нейтральньїх кораблей. Вам не следует уступать ни по одному из зтих вопросов. дтот отказ, как и все, что может отличить Россию от толпьі слабьіх союзников, слепо повинующихся произволу и капризам Франции, хорошо обдумай и делает ей честь, и лучше розрив и, бить может, даже война, чем несколько статей, которие лишат нас возможности де­ ржаться системи, которой м и следовали в нинешнем году по отношению к торговле! Вот начала, на которьос должни бить установлени переговори и должно бить основано витекающее из оньїх соглашение. Но если и допустить, что соглашение состоится наиудовлетворительнейшим образом, остается еще один капитальний пункт, которьш следует рассматривать почти как краеугольний камень: следу­ ет, чтобиАвстрия била приглашена гарантировать со­ глашение. Император Наполеон, сам когда-то предлагавший зту гарантию12, не имеет основания отклонить ее. У венского же двора не может бить весьма веских при­ чин согласиться на нее; ибо отсюда и для него, и для нас проистекли би крупние вигоди. Россия и Австрия, т. е. две единственние континентальние держави, единение которьіх в настоящее время могло би еще вказать существенний противовес непомерному могуществу Франции, впервие после шести лет бьіли би связани не только общими интересами, которие 1Тариф, в силу которого колониальньїе товарьі облагалась пошлиной до 50% их стоимости.

2 Без сомнения, намек на взаимньїе гарантии, которьіе Напо­ леон предлагал установить в 1809 г. между Францией, Россией и Австрией.

135

Часть шестая

никогда не переставали существовать, но и надежньїми и открьіто признанньши узами. Во всем кругу политических отношений нет предмета, по которому бьі правиль­ но понимаемьіе интереси обоих государств не бьиіи бьі в полном согласии. Я не исключаю отсюда даже турецких дел, ибо, хотя относительно зтого единственного пункта и может возникнуть между Россией и Австрией несходство во взглядах, которое прибавляет ко всем другим соображениям столь важний повод желать скорой развязки войньї с Турцией, я, тем неменее, убежден, что при ньінешних обстоятельствах истинньїй государственний человек в России скореє согласится пожертвовать крупной территориальной вьігодой, чем визвать неудовольствие Австрии. Равно как и в Австрии истинньїй государ­ ственний человек скореє согласится примириться с последствиями при обичних условиях, не отвечающими его политической системе, чем разойтись с Россией или бить простим зрителем при нанесений ущерба ее достоинству заключением мира на основах, слишком далеко расходящихся с теми, о которих говорилось до сего времени. Зтот мир представил би необьятние вигоди: он устранил би между Россией и Австрией все существующие поводи к зависти, тогда как статья о гарантии в договоре, заключенном с Фращией, узаконила би, так сказать, между ними доверительние и непреривние сношения, приучила би оба двора думать и действовать от­ носительно всех существенньїх интересов Европи в одном и том же духе и сделалась би зародишем формального союза, задачей которого било би установить как мери, которие пришлось би принять против возможньїх посягательств Франции на гарантированное соглашение, так и помощь, которую следовало би взаимно оказивать друг другу. Я смотрю на соглашение России с Австрией как на единственное, остающееся после стольких крушений, 136

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

средство спасения. Если, считая с сегодняшнего дня, че­ рез известний промежуток времени, оно не будеш уста­ новлено на твердих началах и если Австрии не удастся восстановить свои финанси и свою армию так, чтоби соглашение не било бессильним и, следовательно, бесполезним, тогда рушатся наши последние надежди и все погибнет безвозвратно. Самое роковое следствие преждевременного разрива между Францией и Россией будеш заключаться в том, что таковое соглашение сделается невозможним; величайшее же благодеяние мирного соглашения с Францией будеш состоять в том, что оно даст возможность подготовить союз с Австрией и будеш ему благоприятствовать. За время более или менее устойчивого мира, которий последует за указанним соглашением, Россия и Австрия будут иметь время заняться своими внутренними делами, приведением в порядок своих финансов и армий. Их союз u взаимное доверие облегчат зти дела. Всамьіх опасних обстоятельствах много значиш знать, что все плани, все поступки, всеусилия соседа направлени к общей цели, что можно рассчитивать на его преданность, не бояться диверсии на наших флангах и бить глубоко уверенним, что успехи обоих государств в деле восстановления их сил могут возбудить беспокойство только в том, на кого они в глубине души смотрят как на своего единственного врага. Если во время зтого мира император Наполеон заду­ маєш какой-нибудь новий захват, Россия и Австрия найдут в акте о гарантии законний предлог воспротивиться зтому. Тот день, когда оба государства в первий раз дерзнут висказать одни и те же принципи и загово­ риш с французским правительством одним и тем же язиком, будеш днем, в которий возродится из пепла сво­ бода Европи. Зтот день будеш предвестником воскре137

Часть шестая

шения политического равновесия, без которого, что би ни делали, достоинство государей, самостоятельность государств и благосостояние народов будеш только грустньїм воспоминанием. Таким образом, от одной хорошо рассчитанной мери получится целий ряд вигод, и Ваше Величество, отвратив грозу, увидит плоди своей мудрой политики — за­ чатки истинного мира, которого — если он только совместим с существованием императора Наполеона,— при том жалком положений, в каком находятся все государства, как в моральном отношении, так и в отношении их материальних средств, можно добиться только зтим путем. Можеш бить, возразят, что все зти прекрасние мечти — ибо они зиждутся только на добросовестном отношении французского правительства — испарятся в тот момент, когда окажется, что, преблагая начать переговори, оно хотело только замаскировать свою игру, вииграть время или поставить нам западню. Но даже в таком случае нашей отзивчивостью на его миролюбивие демонстрации м и ничего не теряем. Ввиду того, что вош а не била обьявлена весной, всякая отсрочка послужиш нам только на пользу. Настоящий мо­ мент, несмотря на все, что можно сказать относительно войни в Испании, бил би самим роковим, какой м и могли би избрать. Старинное правило, что все, чего хочеш избежать наш противник, уже в силу зтого слу­ жиш нам на пользу, недопустимо без ограничений. Мой противник можеш иметь весьма серьезние причини не желать того, что в конечном результате целиком обратится в его пользу. Думаю, что нет надобности распространяться по зтому поводу, так как мне кажешся, что мисли Вашего Величества о пользе избежать вой­ ни, как и о средствах достигнуть зтого, уже вполне 138

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

установленьї. Н амисли, которьіея имел смелость пред­ ставить вам, ви возразили, что, если кончить тепе­ решнюю распрю соглашением, то исчезнет и та обида, которую Франция нанесла нам, присоединив к себе Ольденбург, а что ви желали би оставить за собой право воспользоваться ею для открития своих гаваней в тот момент, когда император Наполеон не будет в состоянии вести с нами вош у только из-за зтой причини. Д у ­ маю, что в зтом отношении Ваше Величество может положиться на всем известний характер императора; ибо, наверное, император не замедлит дать вам новие поводи к жалобам и упрекам. К тому же ваши обязательства с ним не вечни, и, если в течение еще некоторого времени они не окажут на Англию воздействия, которого он тщетно надеется при помощи их добиться, Ваше Величество всегда будет вправе заявить Франции, что не может долее жертвовать интересами своей империиради идеи, нелепость которой доказал шестилетний опит. Никто не усмотрит в зтом заявлений нарушения договоров, и, если к тому времени нам удастся упрочить нашу оборону и довести ее до техразмеров и усовершенствований, которие она должна иметь при жизни Н а­ полеоне, я даже сомневаюсь, чтоби ваше заявление мог­ ло визвать вошу».

Да, иезуитской ловкости и умению убеждать, вьїказанньїм графом в зтом посланим, можно только позавидовать иньїм дипломатам! Даже при беглом прочтении видно, что Нессельроде прямо наводит на мьісль о целесообразности двойной игрьі с Наполеоном, которая неминуемо завершится воєнним конфликтом. Впрочем, на тон и суть послання оказала безусловное влияние личность писавшего.

139

Часть шестая

Карл Васильєвим Нессельроде (урожденньїй Карл Роберт фон Нессельроде) — бьіл в то время русским послан­ ником в Париже. Он — протеже убитого заговорщиками русского самодержца Павла І (тот бьш просто одержим всем прусским!) и ученик блестящего дипломата Метгерниха, представлявшего ю Франции интересьі Австрии. Метгерних, конечно же, ненавидел Наполеона и вообще французов; его настроения бьіли горячо перенятьі учеником, чуть ли не боготворившим своєю старшего коллегу. Что любопьггно: до того как начал стремительно зарождаться конфликт с Наполеоном, Нессельроде, изводивший императора нескончаемьіми депешами антифранцузского содержания, бьш не слишком-то популярен при дворе Александра І. Как только Александр начал ощущать, что, разобравшись с Европой, Наполеон вполне может взяться за Россию, его симпатин к корсиканскому гению заметно со­ пши на нет. Зто обстоятельство крайнє благотворно отразилось на карьере Нессельроде. Он бьш возвращен в Москву, принят при дворе и изрядно обласкай (пригодились его депеши!). Всего через пять лет после зтого Нессельроде станет министром иностранньїх дел и продержится на своем посту... 40 (!!!) лет. Поистине более искусного царедворца сложно себе вообразить. Когда человек, подобньш Нессельроде, вьіступал в качестве советника Александра І, будучи ярьім врагом французов, война бьша неизбежна. И хотя в итоге русские вьіиграли войну, но победа зта впоследствии обусловила ущемление политических интересов России. Альберт Вандаль справедливо отмечает: «Полупив от Александра недоброкачественную помощь, Наполеон вьінужден б ш позаботиться о своей безопасности и принять против царя некоторие мери предо140

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

сторожности, вследствие чон несо лил доли и вознаградил преданность поляков в ущерб России. Взт от день союзу бьіл нанесен смертельний удар. Наполеон сделал некоторие усилия вернуть союз к жизни; Александр приложил старания избегнуть войни; но их попитки могли кончиться только неудачей. Их ви­ на бьіла не в том, что они обьявили друг другу вошу, а в том, что поставили себя в такое положение, при котором неминуемо должна била вспихнуть между ними вош а. С того момента, как они захотели разделить между собою власть, они осуждени били оспаривать ее другу друга, ирезультатами борьби, роковой для Наполеона и Франции, били: спасетусилен щи и возвишение Пруссии, т. е. подготовка для России грозньїх соперников, тогда как осуществление естественних задач ее политики не подвинулось вперед ни на шаг».

Кстати, то, что на посту министра иностранньїх дел Российской империи после разгрома Наполеона на долгих 40 лет оказался ловкач, даже и не помишлявший о благе столь вьісоко вознесшего его отечества,— вполне закономерньїй факт! Итак, до того как интрига Александра І сработала, Наполе­ он предпочитал видеть русского монарха союзником, не помьшіляя о военном нашествии. Можно даже сказать, что его заставили пойти на зто. Причем русская сто­ рона еще крепко надеялась вдобавок обогнать Наполеона в процессе подготовки необходимьіх для Александр І противостояния воєнних сил! Гравюра Ф. Вендрамини 141

Часть шестая

«Но Наполеон все-таки предупреждает Александра: к весне 1811 года собирает в Германии армию небталую в новьіе времена — шестьсот семьдесят тисяч штиков,— соединяющую две трети военной Европи, дисциплинированную железной рукой, образованную и движимую волей одного человека. Он решает напасть на Россию в 1812 году»,— пишет Мережковский. Наполе­ ону явно начинает казаться, что Рок — на его стороне. Как всегда, перед началом новой военной кампаниии он виходит к своим солдатам и обращается к ним: «Солда­ т и! — говорит он в воззвании к Великой Армии.— Война начинается... Россияувлекаема Роком; судьби ее должни совершиться... перейдем же Неман!»

Еще мгновение назад все еще можно бьіло встано­ вить, повернуть Историю вспять. Но Наполеон бьіл непреклонен. Наверное, он все понял уже тогда, когда его Великая Армия стала переправляться 22июня 1812 года через Неман, ступив на русскую землю. Понял и ощутил в ду­ ше великий ужас. «Армия переходила через Неман по трем понтонним мостам, тремя колош ами,— пишет Мережковский,— Русские переходу не мешали. Зтому радовались все, кроме императора. Стоя на том берегу и следя за движением войск, он часто поглядивал вдаль, как будто ждал кого-то. Вдруг вскочил на коня и один, без конвоя, помчался в лес. Скачет версту, две, три — ни души. Остановился, оглянулся, прислушался: тишина, пустота, бесконечная — бесконечная тайна — Россия. „Ктоменя зовет?“ — воскликнул и поскакал назад к Неману. Армия шла на Россию через Литву — Ковно, Вильно, Витебск, нигде не встречая врага и углубляясь все даль­

ні

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

ше и дальше, в тишину, пустоту бесконечную. Точно па­ дала в пропасть, тонула в воде, шла, как ключ, ко дну. Ужас овладел людьми. Зто била уже не война, а что-то неизвестное: люди воюют с людьми или с природой, но как воевать с невещественньїм, неосязаемьім — с Пространством?»

Сражаться с Пространством и надеяться победить — зто утопия... Наполеон не мог не знать зтого — и все же он не повернул назад. Мережковский замечает по зтому поводу: «Но если би и могла встановиться армия, он сам би не мог: ужасает пространство и притягивает, как бездна; должен идти все вперед и вперед, проваливаться в бездну, уходить в глубину, в тишину бесконечную — бесконечную тайну — Россию». Видимо, Наполеон внутренне осознал, причем осознал глубоко и бесповоротно, что он должен пройти через зто, пусть даже в конце пути его ждет смерть...

Г у сск и й художник Василий Верещагин (1842— 1904), чьи полотна донесли до нас мятежньш образ Наполеона и страшную судьбу, випавшую на долю его Великой Армии, бьіл убежден, что решение Наполеона напасть на Россию бьіло продиктовано не только политическими соображениями, но еще и имело своей целью оказание социального блага. Кому именно? Ну как же... русскому крестьянству! Верещагин пишет: «Наполеон шел в Россию с намерением восстановить Польщу, а если император Александр не смирится, то и

143

Часть шестая

освободить крестьян — зта последняя мера должна бьіла, впрочем, только служить одним из средств обуздать противника, так как завоеватель далеко не имел сентиментальной любви к свободе вообще. Он полагал найти в России народ, готовий сбросить рабство, и если до некоторой степени не оиіибся, в том смисле, что о воле народ действительно толковал, ждал ее, то не понял, что средства для приведения зтой мисли в исполнение должньї били бить радикально противоположни средствам, пущенним им в ход. Несправедливо било би сказать, что при движении Наполеона внутрь России вовсе не било смути и измени — они били, только сравнительно невелики и вскоре покрились общим единодушним негодованием, которому немало способствовало варварское поведение французских и особенно союзних им войск. Внушения неприятеля жителям о том, что во всех занятих местностях русские власти, чиновники и помещики не будут допущени,— настолько поколебало уми, что местами крестьяне помогали неприятелю отискивать фураж и скритое имущество, а то так даже и пускались на откритий грабеж господских до­ мов. Тут и там крестьяне отказивались давать лошадей под господ: „Как же, станем м и лошадей готовить про господское добро; придет Бонапарт, нам волю даст,— м и господ знать не хотим!“ — говорили мес­ тами».

Целесообразно здесь заметить, что не только мьісли и в ь і в о д ь і , но и сами фактьі, приводимьіе Василием Верещагиньїм настолько порой неожиданньї, что, поверьте, способньї пролить новьій свет на общепринятую версию изложения собьітий Отечественной войньї 1812 года. Именно позтому мьі еще не раз будем обращаться здесь 144

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

к его удивительной и откровенной книге «Наполеон в России». Между прочим, согласно Верещагину, наполеоновское нашествие пришлось по душе... части русского ду­ ховенства: «Особенно непонятно поведение могилевского и витебского духовенства, настолько поверившего рассказам о непринадлежности более завоеванньїх губерний к Рос­ сии, что єпископ Варлаам и сам принес присягу на верность Наполеону, и разослал через консисторию указ всем свя­ щенникам своей пастви: принявши ту же присягу, поми­ нать в церквах вместо императора Александра Наполеона. „Я, нижеподписавшийся, клянусь Всемогущим Богом в том, что установленному правительству от его императорского величества французского императора и италийского короля Наполеона имею бить верним и все повеления его исполнять, и доби исполнени бьіли — стараться буду". За архиереем священник Добровольский и многие другие, отправляя литургию и молебни, вовсе не упоминали никого из фамилии Императорского Русского Дома, а молились „о здравии французского императора и италийского короля великого Наполеона "». Не правда ли, такое необьічное поведение со стороньї крестьян и особ духовного звання разительно контрастирует с традиционной подачей фактов? Ведь принято считать, что, стоило Наполеону вка­ заться на русской территории, его хитростью завлекли вглубь страньї, заставили сражаться при Бородино на нев ь і г о д н ь і х для французов позициях, а потом, намеренно отступив и сдав Бонапарту столицу — Москву, генералиссимус Кутузов обьединился с партизанами (вчерашними крестьянами) и полностью прервал снабжение продовольствием. Когда немногие запасьі, что бьіли в русской столице, истощились, Наполеон понял, что его Великая Армия обречена умерегь с голода. Тогда он предал 145

Часть шестая

Москву огню и решил прориваться с боями на родину. Он сумел вирваться, чудом избежав плена, но его Вели­ кая Армия практически била уничтожена. Все вншеизложенное — правда, но далеко не все б и ­ ло так просто и однозначно. Давайте же обратимся к фактам. Прежде всего, надо отметить, что бедьі наполеоновской рати начались еще до того, как они достигли исконно русских земель. Вообще, поход Наполеона бьіл сквер­ но подготовлен в хозяйственном отношении, да и время для внступления било вибрано неудачно. Ми читаєм у Мережковского: «В зн ое зрела гр о за недаром : р а зр а зи л ась потопньїми ливням и, и сразу, после палящ его зноя, наст упили да — в июле — окт ябрь. Д еся т ь т и сяч лош адей пало от плохих корм ов и вн езап н ого холода; т лею щ ие т р уп и их валялись по дорогам , за р а ж а я воздух. Н еп ролазная грязь вст ан ови ла п одвоз провиант а. В а р м и и начался голод, гнилая горянка и к р о в а в и й понос. Л ю ди м ерли к а к м ухи,

На бивуаке у Лиозньї 4 августа 1812 г. Литография 3 . Зменже

146

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

бежали из-под знамен. И з т о только начало — Литва еще не пройдена. „Я знаю, положение армии ужасно,— говориш Напо­ леон,— С Вильни у нас половина отстальїх, а теперь — две трети. Времени терять нельзя: надо вирвать мир; он в Москве. К тому же армия уже не можеш встано­ виться: ее поддерживает только движение; с нею мож­ но идти вперед, но не останавливаться и не отступать. Зто армия для нападения, а не для обороньґ».

Естественно, наполеоновские солдатьі привикли совсем к другому. Но если раньше все бьіло ясно (почти всегда): привьічньїе европейские территории, привьічньій характер воєнних действий и т. д., то теперь все б и ­ ло иначе. Россия предстала французам как неведомая загадочная планета. Теперь уже ни в чем нельзя било бить уверенньш. Страх и ужас, царившие в душах французских вояк, сменились отчаянием; отсюда било уже рукой подать до проявлення той беспримерной жестокости, примерн которой отраженн во многих документальних свидетельствах того времени. Характерно, что французи находились в столь смятенном состоянии и действовали столь безотчетно, что та к ним приязнь, родившаяся в сердцах многих русских граждан, истаяла мгновенно и без следа! «В народе, бесспорно, бьиіо недовольство,— говорит А. Е de-B., бивший офицер русской служби, свидетельствует Верещагин,— и, чем далее иіел неприятель, тем оно сказивалось сильнеє. Расположение умов бьіло очень и вчень сомнительное, но Наполеон, или, вернее, войска его, сами позаботились о том, чтоби вирвать из среди крестьян слабие зачатки вери в его освободительние намерения. Скоро стали расходиться в народе 147

Часть шестая

слухи, что неприятель грабит и обращает церкви в ко­ нюший, святьіе иконьї топчеш, рубит на дрова, не ща­ диш жителей, ни жен их, ни девиц, ни даже детей, все добро крестьянское забираєш, а воли обьявлять и не ду­ маєш... Тогда кресшьяне стали поголовно уходить в леса со своим добром и жечь то, чего нельзя било спрятать».

Известно, какие обидьі терпели обьїкновенно жители стран, подвергавшихся французскому нашествию, но никогда, вероятно, они не доходили до такой степени неистовства, как в зту кампанию. О разорениях и грабе­ жах по дороге многие беспристрастньїе очевидцьі-французьі дают интересньїе подробности. Лябом (Labaume) приводит несколько случаев самого варварского обращения войск с частною собственностью: «Ми вошли,— говориш он,— в большое поместье Введенское — прелестное место с прекрасно отделанним внутри и снаружи домом; в несколько минут все било роз­ бито и рознесено так, что даже не успели ничем воспользоваться...» Другой раз «ми встановились в богатом доме, с чудесним садом. Видимо, помещение только недавно било отделано, но уже розорено самим ужасним образом: везде по дорожкам валялась розбитая мебель, обломки дорогого фарфора и многоцветних гравюр, вьірванних из рам и разбросанних по ветру...» Буржуа (Bourgeois) говорит, что «жители, вигоняемие из домов пожаром, бросались куда попало. Иногда они искали спасения у бесчеловечних солдат, которие их дочиста гробили... Все женщини хватались и подвергались последним оскорблениям... Даже розривали могили, ища спрятанних сокровищ. После зтого стало понятно, почему французи встречали одни пьілающие города, стало понят­ но, что русские хотели заставить их идти по пустиням без жилья, без пищи, даже без води: перед тем как жечь 148

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА дом а, ж ит ели засоряли ко л о дц и нечист от ам и и падалью , ж гли запасньїе м а га зи н и , гум н а и ст ога сена щ адили ничего».

— словом , не

Известно, как ответили москвичи на призьів императора Александра. Много ратников предложено бьіло дворянами, много денег купцами. Хотя часть ратников бьіла доставлена поздно, а часть денег вносилась силком еще в 1814 году — нет сомнения, что народ московский, не допускав и мьісли о какой-нибудь уступке Наполеону, решился воевать с ним до крайности. Нашлось, правда, несколько дворян и немало купцов, согласившихся по­ ступить на службу в наполеоновскую администрацию, но зти отдельньїе случаи не изменяют общего патриотического характера отношений Москвьі к завоевателю. Между тем приближался день битвьі при Бородино — битвьг, в известной степени решившей судьбу всей кампании. Армия Наполеона уже приближалась к заветньїм

Наполеон Бонапарт

149

Часть шестая

русским городам. Аникакого мало-мальски значимого сражения так и не происходило! Французи уже извелись, а Наполеон — и того пуще. Впрочем, он, как обьічно, постарался использовать даже зту ситуацию к вьігоде своей — насколько зто бьшо возможно в сложившихся обстоятел ьствах. Вот несколько записей из захватьівающей хронологии собьітий, созданной пером Дмитрия Мережковского: «28 июля — Витебск. Император входиш в приготовленную для него комнату, снимает шпагу; кладеш ее на стол с картой России и говориш: „Я остановлюсь здесь, подожду, осмошрюсь, дам отдохнуть армии, устрою Польшу, соберусь с силами. Кампания 1812 года копчена; кампания 1813года довершиш остальное“.— „В 1813-м м и будем в Москве, в 1814-м — в Петербурге. Русская кампания — трехлетняя“». Но теперь все шло вопреки воле Наполеона. Не полупилось ничего с остановкой, да и силами собраться не удалось. Какое там — внутри один непреривний ад: «Говориш для дру­ гих, а про себя знаєш, что не остановится — дойдет до Москви — коснется дна пропасти.

17 августа — Смоленск. Город взят приступом, сожжен. Думали било французи, что русские не отдадут без боя святих ворот Москви, с древней иконой Богоматери. Нет, отдали, только увезли Владьічицу. „Отдали Смоленск — отдадут и Москву! — кричиш Наполеон в бешенстве.— Труси, баби, люди без отечества. М и их гольїми руками возьм ем ґ „Ну-ка — попробуй во зьм и ґ — отвечают, без слов, угрюмие лица маршалов. Бой, наконец бой! 5 сентября французи увидели русскую армию. Защищая подступи к Москве по Можайской дороге, она заняла укрепленние висот и Бородина».

150

*

Около стен Смоленска. Литография 3 . Зменже

Перед стенами Смоленска 18 августа 1812 года в 5 часов вечера Литография 3 . Зменже

Часть иіестая

Что ж, давайте подьітожим.

22 июня 1812 года Великая Армия переправилась че­ рез Неман. И л и т ь 5 сентября 1812 года, почти два с половиной месяца спустя (!), у французов состоялось первое сражение с регулярними частими русской армии! Собственно говори, приключалась даже не настоящая воєнная баталия; зто и пробой сил-то нельзя бьіло назвать. Так, нечто вроде... Но даже зта небольшая, но невероятно, пронзительно долгожданная для французов стьічка, предвещавшая близость решающего сражения, бьіла для них подобна бесценному дару небес! « В еликая Армия, снова поверила в зв е зд у В ож дя, поняла, что зт о первьш и последний, в с е реш аю щ ий бой, в кот ором надо п о бедит ь или п огибнут ь»,—

«

пишет Мережковский.

В есь день 6 сент ября проиіел в пригот овлениях. В ече-

р о м перед полкам и чит алось во ззва н и е Н аполеона: „С ол да-

Наполеон І на Бородинских висотах. Художник В. Верещагин

152

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

ти, вот битва, которой ви так желали! Впредь победа зависит от вас! Она нам необходима, она нам даст изобилие, хорошие зимние квартири, бистрое возвращение на родину. Поведите себя так, как под Аустерлицем, под Фридландом, под Витебском, под Смоленском, и пусть самое отдаленное потомство говорит о вашем поведений в зтот день. Пусть о вас скажут: он бил в великой битеє под стенами Москви!“ Читался зтот приказ Наполеона и в другой редакции на рассвете 7 сентября: „Солдати!День, которого ви так желали, настал. Неприятельская армия, которая бежала перед вами, теперь стоит перед вами фронтом. Вспомните, что ви — французские солдати! Виигриш зтого сражения откривает перед вами ворота древней русской столици и даст нам хорошие зимние квартири. Враг обязан будет своим спасением только поспешному м и­ ру, которий будет славним для нас и наших верньїх союзни­ кові Дано в главной квартире перед Можайском 7 сентяб­ ря 1812г. Наполеон"» — так описьівает происходившее Е. В. Тарле. До сражения оставалась одна л и т ь ночь. Но если раньше Наполеон с радостньїм нетерпением ожидал наступления битвьі, предчувствуя заведомо очередной свой триумф, то теперь все бьіло иначе. «Ночь накануне боя император плохо спал: простудился, сделалась лихорадка с кашлем и насморком. В дни осеннего равноденствия — поворот годового дня к ночи, солнца к зиме — он всегда себя чувствовал плохо, как будто слабел и хирел вместе с солнцем. Все просипался, спрашивал, которий час, и посилал узнать, не уходят ли русские; бредил, что уйдут. В пять утра, когда ему доложили, что маршал Ней все еще видит неприятеля и просит позволения начать ата­ ку, император встал, встряхнулся, как будто ободрился и 153

Часть шестая

проговорім: „Наконец-то м и их держим! Йдем же, откроем дверь в Москву!“[Ibid. Р. 373.] Виїиел на занятий позавчера Шевардинский редут; подождал, чтоби солнце взошло, и, указивая на него, воскликнул: „Ото — солнце Аустерлицॠ— но таким равнодушним голосом, что лучиїе би совсем не говорил. Д а и солнце всходило против него, со сторони русских, ослепляя французов и открьівая их ударам врага»,— свидетельствует со слов П. Сегюра Мережковский.

Еще ночью, когда начало битвьі бьшо уже в принципе не за горами, Наполеон встрепенулся. Стоял час Бьїка — «наиболее томительное для человека время незадолго до рассвета, когда властвуют демоньї зла и смерти» (по определению Йвана Ефремова). Бонапарт неожиданно обратился с вопросом к одному из своих адьютантов. У Тарле об зтом упомянуто так: «Он (т. е. Наполеон.— Г. Ь.) внезапно спросил дежурного генерала Раппа, позванного в палатку: „Верите ли ви в завтрашнюю победу?“ — „Без сомнения, ва­ ше величество, но победа будет кровавая“. Тут Наполеон невольно видал, играя цифрами, свою мисль не пускать завтра в ход ни гвардию, ни часть кавалерии, т. е. уберечь от битви около 50 тисяч человек из 130, которие составляли тут его войско: „Уменя 80 тисяч, я потеряю 20 тисяч, а с 60 тисячами войду в Москву. К нам там присоединятся отставшие, потом и маршевие батальони, и м и будем сильнеє, чем до сражения“».

Генерал Рапп, увьі, бьіл совершенно прав. В день Бородина бьшо пролито целое море человеческой крови...

154

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

«...самьій кровавьш из всех моих боев»,— скажет о нем Наполеон. Е. В. Тарле справедливо утверждает: «Во всем ирной истории очень м ало бит в, кот орьіе м огли бьі б и т ь л ен и с Бородинским боєм и по неслиханном у до той п ори кровопролит ию, и по ож ест оченност и, и по огром ним последст виям. Н аполеон уничт ож ил в

бою почти поло­

ви н у русской армии и спуст я несколько дней воиіел в М оскву, и, несмотря на зт о , он не т олько не сломил дух уц части р усск о го вой ска, но не уст раш ил и р усск ого народа, кот орий именно после Бородина и после гибели лил ярост ное сопрот ивление неприят елю».

По поводу реального соотношения сил перед боєм, как зто ни странно, бьітуют самьіе различньїе мнения. Давайте же обратимся к монографии все того же Е. В. Тарле, известного своей скрупулезностью при изложении фактов.

П. И. Багратион Гравюра Ф. Вендрамини

М. Б. Барклай де Толли

155

Часть иіестая

«Русская армия под верховним начальством Кутузова располагала перед Бородинским сражением следующими силами. П равш і крилом и центром командовал Барклай де Толли. Правим крилом непосредственно командовал Милорадович, в расположении которого било два пехот них корпуса: 2-й и 4-й (19 800 человек) и два кавалерийских— 1-й и 2-й (6 тисяч человек), а в общем — 25 800 человек. Центром непосредственно командовал Дохтуров, у которого бьіл один пехотний и один кавалерийский корпус (в общей сложности 13 600 человек). Резерв центра и правого крила состоял в непосредственном распоряжении самого Кутузова (36 300 чело­ век), а всего на зтом правом криле и в центре с резерва­ ми било 75 700 человек. Вся зта масса войск (правое крило и центр) носила название „1-й армии“, потому что ядром ее бьіла прежняя 1-я армия Барклая. Левим крилом командовал Багратион, и так как ядром войск зтого левого крила бьіла та 2-я армия, которой командовал Багратион до Смоленска, то и все левое крило, сражавшееся под Бородином, називалось по старой памяти „2-й армией“, а Багратион — „вторим главнокомандующим“. Левое крьиіо состояло из двух пехотньїх корпусов (22 тисячи человек) и одно­ го кавалерийского — 3800 человек, в общем же у Багратиона бьіло 25 тисяч человек, а резерви багратионовского левого крила насчит ивали 8300 человек. Следовательно, у Багратиона в общей сложности бьіло к началу боя 34 100 человек, т. е. в 2 ,5 раза меньше, чем в 1-й армии. Кроме зтих регулярних войск с резервами, составлявших в общем 110 800 человек, к русской армии под Бородином присоединились 7 тисяч казаков и 10 тисяч ратников (смоленского и московского ополчення).

156

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

В общем у Кутузова под ружьем бш о (без казаков) 120 800 человек. Вего артиллерии бш о 640орудий. дти цифри даются во многих источниках. Однако цифра, даваемая Толем, несколько меньиіе: „В сей день российская армия имела под ружьем линейного войска с артиллерией 95 тисяч, казаков 7 тисяч, ополчения московского 7 т и ­ сяч и смоленского 3 тисячи. Всего под ружьем 112 тисяч человек; при сей армии 640орудий артиллерии “».

Кстати, попутно следует заметить, что артиллерии русских не только превосходила по численности французскую, но использовала ядра чуть ли не в два раза более тяжельїе! А что же у Наполеона? А у Наполеона и в помине не бьіло того колоссального перевеса в силе, о котором нам столь часто приходится сльїшать! С чем же он пришел к Бородину? Вновь обратимся к данньїм Е. В. Тарле: «...когда Наполеон подошел к Смоленску, у него б ш о 182 тисячи человек, а когда он подошел к Бородинскому полю, у него б ш о 130 тисяч и 5 8 7 орудий. Остальние 52 тисячи бьіли потеряни для Бородинского сражения: 36 тисяч Наполеон потерял в боях под Смоленском, на Валутиной горе, в мелких боях и стичках от Смоленска до Шевардина, а также вольними и отставшими, 10 тисяч отправил в подкрепление витебского гарнизона, 6 тисяч оставил в Смоленске. Цифри зти даются также французскими воєнними историками похода, у которих после критической проверки, собственно, и взял их Клаузевиц». Авторитет Клаузевица для нас поистине несомненен! Зт о стратег видний, суждения его весоми и истинни.

157

Часть шестая

Но каков же вьівод из всего зтого?! Получается любопитно: 120 800 человек противостоят на своей земле 130 000 захватчиков, имея перевес в артиллерийской мощи! В сущности, у Кутузова бш и, таким образом, все возможности для того, чтобьі по­ котить с Наполеоном там же, у Бородина. Почему же, спрашивается, зтого не произоито? Наверное, нам будет проще ответить на зтот вопрос, если мьі детально познайомимся с ходом самой битви. Как уже отмечалось, в зтот раз все у Наполеона илло не так, как обично. «Первий раз в жизни Наполеон в бою не участвовал,— отмечает Мережковский.— Шевардинский редут, где пробьт он весь день, находился в т илу французской армии, поле сражения, заслоненное холмами, плохо било видно оттуда. Император то садился на складной походний стул, тоходил взад и вперед по площадкередута. Каменная скука била палице его — „летаргический сон“. Жаждал боя, а, когда он начался, едва смотрел на него, едва слуиіал о нем донесения. Узнавая о гибели храбрих, только упило отмахивался, как будто думал о другом, другим бьіл занят. Чем? Или просто болен. „С телом моим я всегда делал все, что хотел Но теперь ничего не мог сделать. Мир хотел победить и не победил насморка. Сгорбившись, понурив голову, сидел и каиілял, чихал, сморкался. Одутловатобелое, бабье лицо его напоминало „старую гувернантку М арии-Луизьґ. Люди и боги ему не простят, что в та­ кую минуту он, Человек, оказался „мокрой курицей“. Но, может бить, ему и не надо, чтоби прощали,— ни­ чего не надо; мир уже не хочет победить: понял, что игра не стоит свеч. „Лет до тридцати победа может ослеплять и украшать славою уж аси войни, но по­ том... “ — „Никогда еще война не казалась мне такою мерзостью!“ 158

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

Мог победить и не захотел; оттолкнул Победу, как пресищенний любовник — любовницу: зтого она ему не простиш».

Суровьш приговор, но справедливость его оспорить сложно.

JVapTHHa Бородинской битвьі, пожалуй, наиболее детально воссоздана Е. В. Тарле. Предоставим же ему слово: «Битва началась с нападения дивизии Дельзонна на деревню Бородино. Деревня бьіла в расположении правого крьіла русской армии, которьім командовал Барклай. Французи витеснили из деревни стояв­ ших там егерей, и на берегу реки Колочи произошла очень жаркая схватка. Барклай велел сжечь мост через Колочу. Деревня осталась за французами, но зто стоило очень больших потерь не только русским єгерям, но и пехоте Дельзонна». Заметам, что еще даже толком не рассвело, а начало битве уже бьіло положено. «С пяти часовутра самий яростний бой завязался на левом криле русской армии, где у Семеновского оврага стоял Багратион. Наполеон направил сюдаДаву, Мюрата и Нея, которому бьіл подчинен корпус Жюно. Первие атаки бьіли отбити русской артиллерией и густим ружейньїм огнем. Маршал Даву упал, контуженний в го­ лову, лошадь под ним била убита».

Зто бьіло очень недоброе знаменне! Даву Луи Николя, герцог Аузрштедтский, бьіл именно тем маршалом Наполеона, чей корпус некогда вьістоял под чудовищньїм напором русских войск на позиции 159

Часть шестая

французов в сражении под Аустерлицем, обеспечив тем самьім Наполеону самую главную победу в его жизни. Наполеон крайнє вьюоко ценил его, полагая его присутствие исключительно важньїм для войска. Даву, впрочем, остался жив при Бородино. Маршал скоро оправился от контузии и вернулся в строй, но у императора все же остался крайнє неприятньїй осадок Л. Н. Даву. Л. Шарон от зтого инцидента. Даву, по оригиналу Л. Обри между прочим, бьіл одним из тех, кто сохранил верность Наполеону до конца. Скончался же он 11 лет спустя — и не от боевьіх ран, а от туберкулеза легких. Вообще же, согласно Е. В. Тарле: «...в первьіх ата­ ках на позиции Багратиона у французов б ш о перебито очень много начальников — несколько генералов и полкових командиров». Но давайте посмотрим, каким образом разворачивались собьітия в дальнейшем. «Укрепления вокруг Семеновского, так називаемне „Багратионовьі флеиіи“, бьіли сделани наспех и с ческой сторони очень неудовлетворительно, но защита била такой яростной, что об зти флейт с пяти часов утра до 11.30 безуспешно и с ужасающими потерями розбивались все отчаянние нападения французов. Напо­ леон приказал уже к семи часам утра видвинуть почти 150 орудий и громить зтим огнем Багратионови флеши. После долгой артиллерийской подготовки Ней, Д аву и 160

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

Мюрат с огромньїми силами (один Мюрат бросил на флеши три кавалерийских корпуса) бросились на новский овраг и на флеши. Подавляющие сили налетели на дивизию Воронцова,опрокинули и смяли ее, нале на дивизию Неверовского, смяли и ее тоже. Дивизия Во­ ронцова бьіла истреблена почти полностью, и сам ронцов бьіл ранен и вьібш из строя. Неверовский тивлялся отчаянно, и его батальоньї не раз бросались в штиковой бой против напиравшей громадной массьі французов. Мюрат, Ней, Даву послали к Наполеону за нием. Но он отказал, вьіражая неудовольствие тем, что флеши еще не взяти. Тогда на зтом месте закипел пролитнейший бой. Багратион и франиузские маршали несколько раз отбивали друг у друга покрьітие трупами людей и лошадей Семеновские флеши. Для людей, давших в зти страшние часи князя Багратиона, хорошо знавших его натуру, помнивших всю его карьеру, в рой самое изумительное било то, что он каким-то обра­ зом прожил до сорока семи лет, не могло бить сомнений, что на зтот раз третьего решения бить не можеш: или флеши останутся в руках Баг­ ратиона, или он сам вибудеш из строя мертвим или тяжелораненим. Наполеон тоже не мог и не хотел отступить от своего намерения, твердо решив сначала прорвать русское построение с его левого фланга, а потом направить все усилия на центр. На БагратионоМаршал Нзй ви флеши император направші Гравюра Г. Паркера 6 — 10 34

161

Часть шестая

уже не 130 и не 150, как до сих пор, а 400 орудий, т. е. больиіе двух третей всей своей артимерии. Велено бьіло идти на новий общий штурм флешей. Багратион решил предупредить врага контратакой». «„Вот тут-то и последовало важное собитие,— говорит участник боя Федор Глинка.— Постигнув намерение маршалов и видя грозное движение французских сил, князь Багратион замислил великое дело. Приказания отдани, и все левое крило наше по всей длине своей двинулось сместа и поиїло скорим шагом в ш т ики“. Русская атака била отброшена, и Даву отвечал контратакой. Французские гренадери 57-го полка с ружьями наперевес, не отстреливаясь, бросились на флеши. Они не отстреливались, чтоби не терять момента, и русские пули косили их. „Браво, б р а в о ! — с восторгом перед храбростью врага крикнул навстречу 57-му полку князь Багратион».

Однако недаром ведь говорят, что на войне ситуация может измениться в одно мгновение. Казалось бьі, совсем недавно Наполеону вьіпало потрясение, поскольку он посчитал, что утратил одного из самьіх верньїх и талантливьіх своих маршалов. Теперь настала очередь Кутузова. «Град картечи ударил с французской батарей в русских защитников флешей. В зтот момент в Багратиона попал осколок ядра и раздробил берцовую кость. Он еще силился скрить несколько мгновений свою рану от войск, чтоби не смутить их. Но кровь лилась из рани, и он стал молча медленно валиться с лошади. Его успели подхватить, положили на землю, затем унесли. То, чего он опасался, во избежание чего пересиливал несколько 162

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

секунд страшную боль, случилось: „Вмгновение пронесся слух о его смерти, и войско невозможно удержать от замешательства... одно общее чувство — отчаяние! — говорит участник битвьі Ермолов,— Около полудня (уже после исчезновения Багратиона.— Е. Т.) 2-я армия (т. е. все левое крьіло, бьівшее под начальством Багра­ тиона.— Е. Т.) бьша в таком состоянии, что некоторое части ее, не иначе как отдалясь на вьістрел, возможно бьто привести в порядок11. Сейчас после атаки 2-й армии, отброшенной контратакой французов, Федор Глинка увидел у подошви пригорка раненого генерала. Белье и платье на нем били в крови, мундир расстегнут, с одной ноги снят сапог, го­ лова забризгана кровью, большая кровавая рана више колена. „Лицо, осмугленное порохом, бледно, но спокойно“. Его сзади кто-то держал, обхватив обеими рука­ ми. Глинка узнал его. Зт о и бил „второй главнокомандующий“, смертельнораненний Багратион. Окружающие видели, как он, будто забив страшную боль, молча вглядивался в даль и как будто вслушивался в грохот битви. „Ему хочетсярозгадать судьбу сражения, а судьба сражения становится сомнительной. По линии рознеслась страшная весть о смерти второго главнокомандующего, и руки у солдат опустились“. Багратиона унесли, и зто бил критический, самий роковой момент битви. Дело бьіло не только в том, что солдати любили его, как никого из командовавших ими в зт у войну генералов, исключая Кутузова. Они, кроме того, еще и верили в его непобедимость. „Душа как будто отлетела от всего левого фланга после гибели зтого человека“, — говорят нам свидетели. Ярое бешенство, жажда мести овладели теми сол­ датами, которие били непосредственно в окружении Багратиона».

163

Часть шестая

Крайнє любопьітна ремарка Дмитрия Мережковского, которую он делает, говоря о той ярости, с которой сражались при Бородине: «...люди вообще никогда не дрались с таким ожесточением и с такою равною доблестью, пото­ му что за святьши равньїе: французи — за мир и Человека, русские — за отечество и еще за что-то больиіее, сами не знали за что; думали: „За Христа против Антихриста “». Именно: за Христа! «Когда Багратиона уже уносили, кирасир Адрианов, прислуживавший ему во время битви (подававший зрительную трубу ипр.), подбежал к носилкам и сказал: „Ваше сиятельство, вас везут лечить, во мне уже нет вам надобностиґ Затем, передают очевидци, „Адрианов в виду тисяч пустился, как стрела, мгновенно врезался в ряди неприятелей и, поразив многих, пал мертвьім “. В позднейшем донесений генерала Сен-При императору Александру взятие французами Багратионових флешей и редутов тоже обьясняется тяжкой раной Багратиона и исчезновением его, смертельно раненного, с поля. Урусских било в начале нападения на Семеновское всего 50 орудий, у французов же с самого начала больше сотий . Чем больше свирепела борьба вокруг фле­ шей, тем больше французских орудий подьезжало к мар­ шалам, а русских к Багратиону. Атакуемие французами пункти так бистро переходили из рук в руки, что артиллерия обеих сторон не всегда успевала приноровиться и иногда обстреливала по нескольку минут своих. Перед гибелью Багратиона и последним штурмом Багратионових флешей зтот небольшой участок поля битви обстреливался 400 французскими орудиями и ЗООрусскими. Теперь Наполеон повернул зти орудия против батарей Раевского, стоявшей в центре позиций.

164

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

Левое крило било сломлено. Багратион погиб. Кутузову доносили с разньїх пунктов битви о тяжких потерях. Бьіли убити два генерала братья Тучкови, Буксгевден, Кутайсов, Горчаков. Солдати дрались с поразительной стойкостью и падали тисячами. „В зто время кавалерийские атаки беспреривно сменялись одна другой и били столь сильни, что войска схо­ дились цельїми массами, и потеря с обеих сторон била ужасная; лошади из-под убитьіх людей бегали цельїми табунами пишет очевидец генерал Никитин. Как и под Смоленском, ранение до последней возможности терпели муки и не уходили из строя, не слушаясь офицеров, которие отправляли их в лазарет. Командний состав ничуть не уступал в зтот день солдатам. Принц Евгений Вюртембергский, находившийся в русской армии в день Бородина, передает поразивший его случай: генерал Милорадович приказал своєму адьютанту Бибикову отьіскать в разгаре битви Евгения Вюртембергского и передать, чтоби Евгений ехал к Милорадовичу. М и знаєм из всех свидетельств, что артиллерийский гро­ хот в течение всего зтого дня бил ужасающий, больше, чем при дйлау, больше, чем при Ваграме, больше, чем в любой битеє всей наполеоновской зпопеи. Даже ружейние вистрели не били слишни, совершенно терялись в зтом оглушительном орудийном громе и треске. Очевидно, Бибиков не мог прокричать Евгению то, что бьіло велено, и он поднял руку, показивая, где находится Милорадович. В зтот момент ядро оторвало у него руку. Бибиков, падая с лошади, поднял другую руку и показал снова, куда только что показивал».

Поистине, того, что творилось тогда на поле брани при Бородино, прежде еще никому из участников сражения видеть не приходилось!

165

Часть шестая

«После взятия флешей вторьім центральним момен­ том Бородинской битви стала борьба за так називаемую курганную батарею, или батарею Раевского, сто­ явшую в центре русского фронта, между левим и правьім крьілом. После взятия деревни Бородино фран­ цузами русские егеря вибили их, но затем сами били в и ­ бити. Бородино осталось за французами, и тогда вицекороль Италии Евгений перешел через реку Колочу и новел атаку на курганную батарею. Зт а центральная батарея Раевского уже с 10 часовутра подвергалась ря­ ду последовательних атак. Генерал Бонами штурмовим натиском овладел батареей Раевского, но бил вибит оттуда русскими. Второй раз он овладел ею и второй раз бьиі вибит. Начальник штаба 6-го корпуса Монахтин получил две рани штиком и успел еще крикнуть солдатам перед третьим натиском французов, указивая на батарею: „Ребята, представьте себе, что зто — Россия, и отстаивайте ее грудью!“ В зтот момент пуля попала ему в живот, и Монахтина унесли с поля битви. (Зтот полковник, тяжко израненний, прожил еще несколько дней. Узнав, что Кутузов велел оставить Москву неприятелю, Монахтин сорвал со своих ран все повязки и вскоре скончался.) Ермолов вибил дивизию Брусье из батарей Раевско­ го и от подступов к батареє. Ранений, исколотий штиками генерал Бонами бьіл взят в плен. Наполеон приказал во что би то ни стало отобрать батарею Раевского. С двух часов дня Наполеон велел занять артиллерией те позиции вокруг Семеновских флешей, которие бьіли отняти французами после гибели Багратиона. Страш­ ний артиллерийский огонь с зтого пункта косил русские войска. Ядра рьіли землю, сметая людей, лошадей, за166

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

рядньїе ящики, орудия. Разрьівньїе гранати вибивали по десятку человек каждая. А одновременно уже не только с бивших Багратионових флешей, но и с правого фланга французская артиллерия била по батареє Раевского и по отходившим от батарей русским войскам. Никогда до зтого дня русские солдати и командний состав не про­ являли такого полнейшего пренебрежения к опасностям, к витавшей вокруг них и косившей их огненной смерти. Барклай (явно для всех искавший смерти в зтот день) поехал вперед, к месту, где страшнеє всего бьіл огонь, и остановился там. „Он удивить меня хочет Ґ — крикнул Милорадович солдатам, перегнал Барклая еще далее по направлению к французским батареям, о именно там, где скрещивался французский огонь слева (от взятих уже французами Багратионових флешей) с огнем справа (от позиций вице-короля), слезслошади и, ■сев на землю, обьявил, что здесь он будет завтракать. Такое отчаянное молодечество било вообще свойственно Милорадовичу».

Зто «молодечество» погубит его 13 лет спустя, когда он, буду­ чи уже генерал-губернатором Петербурга, отважно вьійдет к восставшим и станет убеждать их отказаться от присяги, данной ставленнику декабристов, и переприсягнуть Николаю. Каховский сразил его пулей в легкое, а Оболенский добил штьїком. Ког­ да псевдочеловеческая мразь во. . _ локла Милорадовича с Сенатской площади якобьі в лазарет, 167

.....

М. А. Милорадович Гравюра

и. г. Мансфельда

Часть шестая

зти нелюди, воспользовавшись тем, что он впал в беспамятство, украли все его ордена — несчастньїй вздумал обращаться к мятежникам, будучи при полном параде... Милорадович пользовался невероятной популярностью за свою беззаветную храбрость и отчаянньїй харак­ тер. Оцените восхищение, с которьім описьівает его поведение во время Бородинской битвьі Федор Глинка, личньїй биограф: «Вот он, на прекрасной, прьігающей лошади, сидиш свободно и весело. Лоиіадь оседлана богато: чепрак за­ лиш золотом, украшен орденскими звездами. Он сам одет щегольски, в блестящем генеральском мундире; на шее крестьі (и сколько крестов!), на груди звездьі, на шпаге гориш крупний алмаз... Средний рост, ширина в плечах, грудь високая, холмистая, черти лица, обличающие происхождение сербское: вот примети генерала приятной наружности, тогда еще в средних летах. Довольно большой сербский нос не портил лица его, продолговато-круглого, веселого, откритого. Русие волоси легко оттеняли чело, слегка подчеркнутое морщинами. Очерк голубих глаз бил продолговатий, что придавало им особенную приятность. Улибка скрашивала губи узкие, даже поджатие. У иних зто означаєш скупость, в нем могло означать какую-то внутреннюю силу, пото­ му что щедрость его доходила до расточительности. Високий султан волновался на високой иіляпе. Он, каза­ лось, оделся на званий пир! Бодрий, говорливий (таков он всегда бивал в сражении), он разьезжал на поле смерти как в своем домашнем парке; заставлял лошадь делать лансади, спокойно набивал себе трубку, еще спокойнее раскуривал ее и дружески разговаривал с солда­ тами... Пули сшибали султан с его иіляпи, ранили и би­ ли под ним лошадей; он не смущался; переменял лошадь,

168

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

закуривал трубку, поправлял свои крестьі и обвивал около шеи амарантовую шаль, которой конци живописно развевались по воздуху. Французи називали его русским Баярдом; у нас, за удальство, немного щеголеватое, сравнивали с франиузским Мюратом. И о н не уступал в храбрости обойм...»

Между тем ужасное сражение продолжалось. «Солдати бросались вперед, часто не ожидая приказа. Бот показание очевидца, рисующее наступление второй легкой роти гвардейской артиллерии в тот мо­ мент, когда зту роту двинули вперед в самое страшнеє место, в сердцевину побоища. „Люди рот и били гораздо веселеє под зтим сильним огнем, чем в резерве, где их да­ ром били". Русская артиллерия отвечала убийственним огнем. Но французский огонь все более и более свирепел: стано­ вилось очевидно, что Наполеон решил, во-первих, до­ биться взятия батарей Раевского, а затем кончить дело победой в артиллерийском поединке, расстроить огнем русскую армию и обратить ее в бегство. Но ничего из зтого не виходило. Русская армия отодвигалась в полном порядке. Платов с козаками и командир 1-го кавалерийского корпуса Уваров с кавалерией произвели по приказу Кутузова в сомом почти т илу Наполеона большую диверсию, которая на несколько часов спасла батарею Раевского. Платов и Уваров перейти через Колочу, обратили в бег­ ство французскую кавалерийскую бригаду, стоявшую довольно далеко от центра битви и вовсе не ожидавшую нападения, и атаковали пехоту в т илу Наполеона. Однако атака била отбита с потерями для русских. Уварову велено било отступать, Платов бил отброшен.

169

Часть іиестая

И все-таки зтот рейд русской кавалерии не толь держал конечную гибель батарей Раевского, но и не зволил Наполеону удовлетворить хотьотчасти вторую просьбу Нея, Мюрата и Даву о подкреплении. Наполеон отвечал на зт у просьбу словами, что он не может на таком расстоянии от Франции отдавать свою гвардию, что он „еще недостаточно ясно видит шахматную ску“. Но одной из причин отказа императора маршалам явилось, бесспорно, чувство некоторой сти тьіла после дерзкого, смутившего французов налета Уварова и Платова. СравнитеуМережковского: „«Гва дии! Гвардии! — молят, требуют марш али.— Пусть только появится издали, и м и одни кончим все!» — «Нет, я еще недостаточно ясно вижу на моей ной доске... Если завтра будет новий бой, с чем я оста­ нусь?» — отвечает император. «Я его не узнаю!» — вздихает Мюрат с грустью. «Что он там делает в тьілу?— кричит в бешенстве Ней.— Если он хочет бить не генералом, а императором, пусть возвращается в Тюильрийский дворец,— м и будем воевать за него!» “ Тотчас после отбития на­ лета Платова и Уварова На­ полеон велел вице-королю Евгению и части кавалерии Мюрата во что би то ни стало штурмовать и взять батарею Раевского. Последовала атака, встреченная отчаянним сопротивлением русских. Ранение солдати не уходили из строя, ожесточение бьіло с обеих сторон неМ. И. Платов. Гравюра Г. Кука истовое, битва шла на самой 170

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

батареє и между батареей и тем местом, где утром стоял Багратион: теперь левий русский фланг бьіл уже сильно отодвинут сначала Коновнициним, которий сменил смертельно раненного Багратиона, и потом Дохтуровьш, сменившим Коновницьма. В начале четвертого часа русские защитники бата­ рей на три четверти бьіли перебити, остальние отброшени. Батарея осталась за французами. Но русские не уходили с поля битви, и их артиллерия не умолкала. Рус­ ские ядра уже начали падать вблизи от императора и летать над его головой. Наполеон тогда приказал видвинуть ближе к русскому огню несколько нових батарей гвардейской артиллерии. Но проиїло несколько времени, и русские ядра снова начали летать над Наполеоном и его свитой. Некоторие ядра на излете подкативались к ногам Наполеона. „Он их тихо отталкивал, как будто отбрасивал камень, которий мешает во время прогулк и “,— говорит дворцовий префект де Боссз, бивший в зти часи в свите Наполеона. Угрюмое настроение и плохо скриваемое беспокойство императора не проходили, и ни гибель Багратиона и взятие Семеновских флешей, ни победа над редутом Раевского нисколько неулучшали его настроение. Никому не рассказал Наполеон о том, что он чувствовал, когда кровавий день стал наконец потухать и солнце начало окри­ ваться за тучами. И Боссз, u маршали, и свита, и непреривно подлетавшие галопом с отчетами и за приказами адьютанти — все видели мрачное и суровое лицо властелина, но никого он неудостоил откровенности».

Гвардейский полковой врач французов доктор де ла Флиз вспоминает: «Русские хотели отнять взятие редути, но они оставили только груди тел, пораженньіх нашей картечью. Во все время сражения Наполеон 171

Часть шестая

не садился на лошадь. Он шел пешком со свитой ров и не переставал следить за движением на поле бит­ ви, ходя взад и вперед по одному направлению. Говорили, что он не садился на лошадь оттого, что бьіл нездоров. Адьютанти беспрестанно получали от него приказания и отьезжали прочь. Позади Наполеона стояли гвардия и несколько ре­ зервних корпусов. М и били вистроени в боевой поря­ док, оставаясь в бездействии и вижидая приказаний. Полковая м узика разигривала военние марши, напоминавшие победние поля первих походов революции: „Aliens, enfants de la patrie!“ (Марсельєзу), когда дра­ лись за свободу. Тут же зти звуки не воодушевляли воинов, и некоторие старшие посмеивались, сравнивая обе зпохи. Я отдал лошадь свою солдату и пошел вперед к группе офицеров, стоявших за спиной императора.

Канонир при наведеним орудия Рисунок и литография Лещинского

172

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

Перед нами расстилалось зрелище ужасного ния. Ничего не б ш о видно за димом из тьісячи орудий, гремевших беспрерьівно. В воздухе подьімались густьіе облака одно за другим вслед за молниями вистрелов. По временам у русских взлетали ракет и, должно бить, сигнали, но значение их для меня било непонятно. Бомби и гранати лопались в воздухе, образуя беловатое облачко; несколько порохових ящиков взлетели на воздух у неприятеля, так что земля вздрогнула. Такого рода случаи гораздо реже встречаются у нас, нежели у русских, потому что ящики у них дурного устройства. Я несколько придвинулся к императору, которий не переставал смотреть в трубку на поле сражения. Он одет бил в свою серую шинель и говорил мало. Случалось, что ядра подкативались к его ногам: он сторонился, так же как и м и, стоявшие позади».

Обер-офицер гренадерских полков. Литоірафия Л. Белоусова и П. Жаркова

173

Унтер-офицер егерских полков Литография П. Ферлюнда

Часть шестая

Е. В. Тарле отмечает: «Очевидцьі не могли никогда забить бородинских ужасов. „ Трудно себе представить ожесточение обеих сторон в Бородинском сражении,— говорит основанная на показаниях солдат и офицеров «История лейб-гвардии Московского полка».— Многие из сражавшихся побросали своє оружие, сцеплялись друг с другом, роздира­ ли друг другу рт и, душили один другого в тесних обьятиях и вместе падали мертвими. Артиллерия ска­ кала по трупам, как по бревенчатой мостовой, втискивая трупи в землю, упитанную кровью. Многие батальони так переметались между собой, что в общей свалке нельзя било различить неприятеля от своих. Изувеченние люди и лошади лежали грушами, ранение брели к перевязочним пунктам, покуда могли, а вибившись из сил, падали, но не на землю, а на трупи павших раньше. Чугун и железо отказивались служить мщению людей; раскаленние пушки не могли видерживать действия пороха и лопались с треском, поражая заряжавших их артиллеристов; ядра, с визгом ударяясь о землю, ви брасивали вверх кусти и взривали поля, как плугом. Пороховие ящики взлетали на воздух. Крики командиров и вопли отчаяния на десяти разних язиках заглу­ шались пальбой и барабанним боєм. Более нежели из тисячи пушек с обеих сторон сверкало пламя и гремел оглушительний гром, от которого дрожала земля на несколько верст. Батарей и укрепления переходили из рук в руки. Ужасное зрелище представляло тогда поле битви. Над левим крилом нашей армии висело густое черное облако от дьіма, смешавшегося с парами крови; оно совершенно затмило свет. Солнце покрьілось кровавой пеленой; перед центром пилало Бородино, облитое огнем, 174

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

а правий фланг бьіл ярко освещен лучами солнца. В одно и то же время взорам представлялись день, вечер и ночь“. Стремясь ускорить розгром и бегство русских, Напо­ леон приказал кавалерии (кирасирам и уланам) ударить на русскую пехоту, на корпус графа Остермана. Тяжко контуженньш, Остерман вибьіл из строя одним из первих, но его пехотинци встретили атаку французской кавалерии таким огнем, что атакующие дрогнули. В зтот момент на помощь пехотинцам подоспели свежие гвардейские полки (кавалергарди и конний полк), и французи бьіли отброшени. Но затем последовал новий общий штурм батарей Раевского, французская кавалерия (саксонци) ворвалась на батарею с тьіла, а пехота вице-короля Евгения бросилась на батарею густими массами прямо в лоб. Последовало страшное побоище, русские штиками сбрасивали в ров взбиравшуюся пехо­ ту. В плен на зтот раз не брали ни с той, ни с другой сторони. Забравшись на батарею, французи перекололи всех, кого нашли там еще в живих. Зто бил последний большой акт Бородинской битви. Артиллерия продолжала греметь. Отдельние частичние конньїе атаки отбивались русскими. Так, польская кавалерия Понятовского била отброшена с тяж­ кими потерями. Речи не бьіло не только о бегстве русской армии, но даже об ее отступлении, несмотря на страшно поредевшие ряди. Наступал вечер. Величайшая битва всей наполеоновской зпопеи шла к концу, но как назвать зтот конец? Зто не било ясно ни Наполеону, ни маршалам. Они на своем веку видели столько настоящих, блистательних побед, как никто до них не видел, но как назвать победой то, что произошло только что в зтот кровавий день 7 сентября?

175

Часть шестая

Бюллетень можно бьиіо написать какой угодно. Вот что писал, например, Наполеон императрице Марии-Луизе, своей жене, на другой день после битви: „Мой добрий друг, я пишу тебе на поле Бородинской битви, я вчера разбил русских. Вся их армия в 120 тисяч человек била тут. Сражение било жаркое; в два часа пополудни победа бьіла наша. Я взял у них несколько тисяч пленних и 60 пушек. Их потеря может бить исчислена в ЗО тисяч человек. Уменя било много убитих иранених"».

Невероятно! Всегда дотошньш и скрупулезно отмечающий малейшие детали император изменяет своей откровенной манере и совершенно искажает собьітия и фактьі. Отчего же Наполеон поступил подобньш образом? Как пишет Е. В. Тарле, в действительности «...пленних бьіло всего около 700 человек. А письма к Марии-Луизе били тоже своего рода маленькими „бюллетенями “, рассчитанними на широкую огласку, и церемониться с истиной в них так же не приходилось, как и в больших бюллетенях». Вот так-то! «Чувство победи решительно никем не ощущалось. Маршали разговаривали между собой и били недовольни... Собеих сторон до вечера гремела артиллерия и продолжалось кровопролитие, но русские не думали не только бежать, но и отступать. Уже сильно темнело. Пошел мелкий дождь. „ Что русские?“ — спросил Напо­ леон.— „Стоят на месте, ваше величество".— „Усильте огонь, им, значиш, еще хочется,— распорядился им­ ператор. Дайте им еще!“ Угрюмий, ни с кем не разговаривая, сопровождаемий свитой и генералами, не смевшими преривать его молчания, Наполеон обьезжал вечером поле битви, глядя воспаленними глазами на бесконечние груди трупов...»

176

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

Перед началом рассказа о Бородинской битве мьі специально привели перечень людских и огневьіх ресурсов, подготовленньїх каждой из сторон. Теперь, когда битва практически приблизилась к завершенню, самое время поведать точную информацию о потерях. Е. В. Тарле пишет: «Император еще не знал вечером, что русские поте­ рт и из своих 112 тисяч не ЗО тисяч, а около 58 тисяч человек; он не знал еще и того, что и сам он потерт больиіе 50 тисяч из 130 тисяч, которие привел к Бородинскому полю. Но что у него убито и тяжко ранено 47 (не 43, как пииіут иногда, а 47) лучших его генералов, зто онузнал уже вечером. Французские и русские трупи так густо устилали землю, что императорская лошадь должна била искать места, куда би опустить копито меж горами тел людей и лошадей. Стоньї и вопли раненьіх неслись со всех концов поля. Русские ранение пора­ зили свиту: „Они не испускали ни одного стона,— пи­ шет один из свити, граф Сегюр,— может бить, вдали от своих они меньше рассчитивали на милосердие. Но истинно то, что они казались более твердими в перене­ сений боли, чем французи “. На 58 тисяч убит их и тяж­ ко раненних, потерянньїх русской армией, пленних русских вказалось всего 700 человек... „Самое страшное из всех моих сражений — зто то, которое я дал под Москвой. Французи в нем показали себя достойними одержать поведу, а русские вказались достойньїми бить непобедимими“,— так говорил Н а­ полеон уже незадолго до своей смерти».

Е. В. Тарле продолжает: «...потери вказались в самом деле несльїханними, ужасающими. Темнота окончательно сгустилась над 177

Часть шестая

долиной побоища, и неумолкавшие стоньї и вопли раненьіх, брошенних на поле и французами, и русскими, не­ слись оттуда всю ночь. И всю ночь горели огни на всех пригорках, к которьш отоиіел штаб Кутузова и куда собирались уцелевшие части русской армии. „Мрачную ночь, следовавшую после кровопролитного боя, употребили на то, чтобьі с помощью лагерньїх огней, расставленньїх на вьісотах и служивших точками соединения, расположить наши войска в другую позицию“,— пишет Барклай де Толли. Всю ночь подходили и подползали к зтим сигнальним огням измученние, израненние люди; всю ночь и всеутро шли первие, приблизительньїе подсчети потерь. От зтих подсчетов зависело то решение, которое немедленно обязан бьіл принять Кутузов. Утром общая кар­ тина била ясна. Действительность вказалась страшнеє самьіх худших впасений... „Под Бородином русских вибило из строя около 58 тисяч человек, половина сражавшейся армии. От гренадерской дивизии Воронцова из 4 тисяч человек уже к трем часам дня осталось 300 человек. В Ширванском полку из 1300 человек осталось 96 солдат и троє офицеров“. Били батальони и роти, истребленние почти целиком. Бьіли и дивизии, от которих осталось в конце концов несколько человек. Бьіли корпуса, больше походившие по своей численности уже не на корпуса, а на ба­ тальони. Но у нас все-таки, повторяєм, єсть ряд пока­ заний, что вечером 7 сентября, когда ночная темнота оборвала бой, а русская армия осталась стоять на поле битви, никто ни среди солдат, ни среди командного со­ става не считал сражение проигранним. Напротив, громко говорили о поведе, о завтрашнем наступлении на французов... и тутлишний раз оправдалось стареє изре178

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

чение: побежденньїм бьівает только тот, кто чувствует и признаєш себя побежденньїм. Русская армия, половина которой осталась лежать на Бородинском поле, и не чувствовала, и не признавала себя побежденной, как не чувствовал и не признавал отого и ее полководец. Он (Кутузов,— Г. Б.) видел то, чего никакие Винценгероде, Клаузевици и Жомини ви­ деть и понять не могли: Бородино окажется в конечном счете великой русской победой. Не чувствовал себя побежденньїм и русский народ, в его памяти Бородино осталось не как поражение, а как доказательство, что он и в прошлом умел отстоять свою национальную независимость от самих страшних попадений, умеет ото делать в настоящем и сумеет зто сделать и в будущем».

Ну а что же творилось в стане врага? Там отнюдь не бьіло ликования. Василий Верещагин приводит следующие слова П. Сегюра, бьівшего очевидцем всего сражения: «Когда он остался один в своей палатке, к физическому упадку сил присоединились нравственние сомнения. Он видел поле битви, и места говорили сильнеє, чем люди: победа, которой он так добивался, которою купил такой дорогой ценой, била далеко не полная — громадние потери били без соответствующих результатов. Все его приближенние оплакивали смерть — кто друга, кто брата или родственника, потому что жребий войни пал на самьіх видающихся. Сорок три генера­ ла били убити или раненьї. Какой траур в Париже! Какое торжество для его врагов! Какой опасний предмет для размишления Германии! В армии вплоть до его собственной палатки победа принята молча, пасмурно, угрюмо — даже льстеци молчат...»

179

Часть шестая

«Те, что бьиіи все время с ним, видели, что зтот победитель стольких народов бьіл сам побежден лихорадкой и особенно возвратом той мучительной болезни, которая возобновлялась у него при всяком слишком сильном движении, всяком глубоком потрясений. Они вспоминали его собственньїе слова: „Для войньї необходимо хорошеє здоровье, которое ничем не может бить заменено!" Вспоминали также его пророческое восклицание после Аустерлицкой битви: „Для войни нужни известние годи. Я сам буду годен для нее только еще шесть лет — после зтого мне придется встановиться “. Под Бородиним, где срок прошел и где к годам и нездоровью присоединилась из ряда вон виходившая стойкость противника, ему приходилось пожалеть, что он не остановился...»

Бородинская битва завершилась. «Когда Кутузову представили ночью первие подсчет и ,— отмечает Е. В. Тарле,— и когда он увидел, что половина русской армии истреблена в зтот день, 7 сентября, он категорически решил спасти другую половину и отдать Москву без нового боя. Зт о не помешало ему провозгласить, что Бородино било победой, хоть он и бил удручен. Победа моральная била бесспорно».

М. И. Кутузов, категорически желая оставить Москву Наполеону в качестве наживки, чтобьі, собравшись с си­ лами, отрезать затем французскому императору путь к бегству и уничтожить, бьіл удовлетворен тем, что теперь ему наверняка позволят зто сделать. Кутузов бьіл не в фаворе у царской клики, как, впрочем, и у самого царя. На тот момент мало кто бьіл способен оценить тактическое мастерство Кутузова. При дворе ни у кого не воз180

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

никло и тени сомнения в оценке итогов состоявшегося сражения. Бородинскую битву царь с готовностью счел проигранной, и после отого его неприязнь к Михайло Илларионовичу лишь усугубилась. Характеристика Кутузова, составленная Е. В. Тарле, говорит сама за себя: «Михайлу Илларионовичу Голенищеву-Кутузову бьіло в зтот момент 67лет. В дни Отечественной войни ему пришлось навсегда связать своє имя с одним из величайших собьітий русской и всемирной истории и навсегда остаться в памяти людей истинньш представителем

М. И. Кутузов. Гравюра Дж. Годби

181

Часть шестая

русского народа в самую страшную минуту существования России. При дворе, среди аристократии, Кутузов, хотя и потомок старого дворянства, всегда бьіл чужаком; если би даже не бьіло так широко и твердо известно, что царь его терпеть не может, то и тогда ни Воронцови, ни Шереметеви, ни Волконские, ни Строганови вполне „своим “ его би никогда не признали. В большие генерали он вишел еще при Румянцеве и Суворове. Два раза он бьіл тяжело ранен и в полном смисле слова бил на волосок от смерти. Глаз у него вибила турецкая пуля в битеє под Алуштой, когда ему било еще 29 лет. Суворов бьіл в восторге от его поведения во время штурма Измаила и називал его своей правой рукой и тогда же назначил его комендантом Измаила. В 1805 г. Кутузов считался главнокомандующим австрийской и русской армий и всеми силами и средствами противился желанию Александра дать генеральную битву Наполеону. Битва под Аустерлицем била дана и проиграна. С тех пор Александр вчень невзлюбил Кутузова, и когда однажди Кутузова перед ним оправдивали тем, что ведь Кутузов старался удержать царя от битви под Аустерлицем, то Александр ядовито сказал: „Слишком мало удерживал“. Кутузов бил очень умен, вчень хитер и тонок. Он сказал раз, сказал два: Наполеон поколотит русских и австрийцев, если дать ему битву. Его не послушали, ца­ рю угодно било ломать себе шею. Кутузов умел бить вместе с тем ловким царедворцем, прекрасно вникал в военние и всякие иние интриги, очень цент власть, по­ нести, блеск, успехи. Александра Павловича он не только не лю бт , но и не уважал. Чувство родини у него б и ­ ло очень глубокое, и особенно оно обостртось в 1812 г. Его способности как стратега били бесспорни и обще182

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

признанньї. Вместе с тем он бьіл u дипломатом замечательньш, и несколько раз оказьівал на зтом поприще ценнейшие услуги. Суворов ставил его много вьіше других своих соратников. „Хитер, хитер! Умен, умен! Никто его не обманет говорил о Кутузове Суворов. Но не только хит ­ росте и ум ценил в нем знаменитий его начальник. Именно на оснований донесения Суворова Екатерина I I писала Кутузову 25марта 1791г.: „...отличная ваша храбрость... при взятий... города и крепости Измаила... при котором вьі... вказали повне опит и искусства и неустрашимости, преодолев под сильньїм огнем неприятельским все трудности, взоиїли на вал, овладели бастионом, и, когда превосходний неприятель принудил вас встановиться, ви, служа примером мужества, удержа­ ли место, превозмогли сильного неприятеля, утверди­ лись в крепости и продолжали... поражать врагов... “ Громадние стратегические способности, личная несокрушимая, спокойная храбрость, вчень большой воєн­ ний опит на командньїх постах, широчайшая популяр­ носте Кутузова в населений и армии — все зто ставило старого генерала на совершенно исключительное место в данний момент. Кутузова совсем незачем „причесивать “ под Суворова: он велик именно тем, что у него б и ­ ла своя самостоятельная историческая роль — и он блистательно сиграл ее. И как стратег, u как тактик он бил вполне своеобразен. Стратегия и тактика Кутузо­ ва, победившие Наполеона в 1812 г., били не суворовские, а кутузовские, потому что и Суворов не мог би в 1812 г. действовать так, как он действовал на Римнике, или под Измаилом, или под Варшавой. Конечно, в Ку­ тузове било много и лукавства, и умения играть людь­ ми, когда ему зто било нужно, и близкие к нему зто вчень хорошо понимали. „Можно сказать, что Кутузов 183

Часть шестая

не говорил, но играл язьїком: зто бьіл другой Моцарт или Россини, обвораживавший слух разговорньш своим смичком... Никто лучше его не умел одного заставить говорить, а другого — чувствовать, и никто тоньше его не бьіл в ласкательстве и в проведений того, кого обма­ нуть или обворожить принял он намерение“. Зтот „тончайший политик“нелюбил делиться славой... „ Тех, кого он подозревал в разделении слави его, невидимо подьедал так, как подьедает червь любимое или ненавистное деревцо...— так отзивается о нем человек, ежедневно его видевший и имевший с ним постоянние деловие сношения в 1812 г., дежурний генерал Маевский.— ...Надо било еще пойматьминуту, чтоби заставить его вислушать себя и кое-что подписать. Так он бьіл тяжел для слушания дел и подписи своего имени в обикновенньїх случаях“. Но в том-то и дело, что в необикновенньїх случаях Кутузов бивал всегда на своем месте. Суворов нашел его на своем месте в ночь штурма Измаила; русский народ нашел его на своем месте, когда наступил необикновенний случай — 1812 год. Только черти сибаритства, лени, лукавства и бросались в глаза людям, которие или не хотели, или просто не способни бьіли углубляться в анализ очень сложной натури, большого ума, очень крупньїх воєнних дарова­ ний Кутузова... В ум и находчивость Кутузова верили не только в широких кругах дворянского общества и не только в купечестве. Его популярность била огромной и в армии. Конечно, зто не било то почти суеверное чувство, с которьім солдати относились к Суворову, да и манера обхождения с солдатами у Кутузова бьиіа совсем иная. Су­ воров, легендарний герой, волшебник, подставляющий поминутнолоб пулям и дразнящий картечь, которая его 184

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

„не берет “, Суворов, всегда и всех побеждающий, бьіл обожаем своими солдатами. Фельдмаршал, которьій бегает в одной рубахе полагерю, вьізьівает солдат драть­ ся с ним на кулачки, отказьівается в 70 лет надеть теплую шинель, пока не пришлют зимнюю одежду его солдатам,— зтот Суворов, конечно, немог не занимать в душе солдата совсем исключительного положения. Кутузов на зто положение и не претендовал. Но отблеск суворовской слави лежал на нем, как лежал и на Багратионе; вибитий глаз напоминал о том, за что Суворов любил Кутузова, а затем Кутузов умел по-простому, добродушно поговорить с солдатом. Суворовские виходки и фамильярности, которие привлекали к Суворову сердца солдат, никак не подходили к старому, рихлому, тяжеловесному, тучному фельдмар­ шалу Кутузову. Говоря с солдатом, он делался таким же немудрящим, простим, чисто русским человеком, как сам солдат, сердечньїм и благожелательньїм дедушкой. Его любили и ему верили в армии, как никому другому по­ сле смерти Суворова. ...Кутузов очень хорошо сознавал, с каким гигантом ему придется иметь дело, и у нас єсть немало тому доказательств. ...И все-таки он не терял надежди одолеть, если не „разбить“, то перехитрить Наполеона; одолеть его, используя все — и время, и пространство. Зто не значило, конечно, что он отказивался от активной военной борьби с Наполеоном. Но зту борьбу он хотел вести с наименьшей затратой живьіх сил русского народа. Среди провожавших Кутузова, когда он после своего назначений отьезжал из Петербурга к армии, бил его племянник, к которому фельдмаршал благоволил. „Неужели ви, дядюшка, надеетесь розбить Наполеона?" — спросил он. „Розбить? Нет, не надеюсь розбить!А обмануть — надеюсьґ 185

Часть шестая

... Чем больше м и углубимся в анализ и слов и действий Кутузова, тем яснеє для нас станеш, что он еще меньше, чем до него Барклай, искал генеральной битвьі с Наполеоном под Москвой, как не искал он ни единой из битв, происшедших после гибели Москви, как не искал он ни Тарутина, ни Малоярославца, ни Красного, ни Бе­ резини. Барклай бивал т о й раз растерян, метался, говорил о переходе в наступление. Кутузов, репутация и авторитет которого бьіли несравненно прочнее, вел себя спокойнее, чем его предшественники, и свою идею „золотого моста“ Наполеону, т. е. изгнания его из России без излишнего кровопролития, проводил последовательно. В конечном счете зта тактика привела к истреблению вторгнувшейся армии, и он планомерно исполнял свой план, начав его гениальним маршем на Тарушино и продолжая фланговьім „параллельньім“ преследованием вплоть до изгнания врага из России. Но всетаки трудно бьіло его положение и д о и после Бородина, и много пришлось ему хитрить...»

И т а к , путь на Москву для Наполеона бьіл открьіт. О прибьітии Наполеона в Москву читаєм у Верещагина следующее: «Усталий, еще не вполне оправившийся от тяжелих впечатлений Бородинской битви, Наполеон подьезжал к Москве в карете. Последний переход, однако, он сделал верхом, двигаясь тихо, осторожно, обшаривая кавалериею все окрестние рощи и овраги. Ждали битви, так как местность казалась удобною для нее: кое-где находили начатие земляние роботи, но они вказались покинутьіми, и нигде не встречено било ни малейшего сопротивления.

186

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

Наконец, осталось подняться на последнюю перед го­ родом висоту, називаемую „Поклонною“, потому что с нее богомольци совершают первое поклонение московским святиням. Солнце ярко играло на кришах и куполах громадного города. Било 2 часа дня, когда французские разьездьі по­ казались на отой горе и роздались их восторженние крики: „Москва! М осквॠВсе бросилось вперед в беспорядке, как би боясь опоздать, и вся армия, неистово аплодируя, повторяла: „Москва! М осквॠ— подобно то­ му, как моряки в конце долгого и трудного плавания кричат: „Земля! Земля!" Подьехал сам Наполеон и остановился в восхищении, у него невольно вирвалось радостное восклицание». Сравните у Мережковского: «„Москва! М осквॠ— закричали солдати и захлопали в ладоши от радости, когда 14 сентября, в два часа пополудни, увидели на краю Можайской равнини золотьіе маковки. Вдруг за­ били есе муки войни: „мир в Москве “ обещал император. Может бить, радовались и чему-то большему, о чем сказать не умели. Через Москву — путь на Восток, где некогда Господь насадил Свой сад, рай, для Адама; и вот новий Адам, Человек, ведет их в новий рай — царство свободи, равенства и братства. От Фавора до Гибралтара, от пирамид до М оскви — таков Наполеонов крест на земле — апокалипсическое знамение. „Цель века била достигнута, совершилась Революция,— вспомнит он сам, уже на Св. Елене, свои тогдаїиние мечтьі.— Я делался ковчегом Ветхого и Нового Завета, естественним между ними посредником. Моє честолюбие, может бить, величайшее и глубочайшее, какое существовало когда-либо, заключалось в том, чтоби утвердить и освятить, наконец, царство разума — 187

Часть шестая

полное проявление и совершенное торжество человеческих сил. И какие бьі тогда откршись горизонти сильї, слави, счастья, благоденствия. Зто значит: «через Мос­ кву — в рай!» «Наконец-то!» — воскликнул он, глядя с Поклонной гори на простирающуюся у ног его Москву и как будто просипаясь от страшного сна“». Характерно, что «...маршали, несколько отдалившиеся от него со времени Бородинской битви, в которой он не проявил должной решимости, теперь, при виде Мос­ к в и ,— „чудной пленници, лежащей у его ног",— пораженние таким великим результатом и под впечатлением слухов о явившемся будто би русском парламентере с мирньїми предложениями, забьіли свои неудовольствия: приблизившись к императору, они еще раз преклонились перед его звездой и, наперерив висказивая свои поздравления, пожелания, надежди, не затрудняясь, отнесли к его предусмотрительности то, за что прежде порицали его».

И

вот французи — в Москве!!! Наконец-то в Москве... Просто невероятно! Но что же зто происходит? Отчего их вступление в русскую столицу столь разительно отличается от триумфальньїх вхождений в полоненньїе столицьі захваченньїх ими европейских стран? И ведь что удивительно: «Уже у Дорогомиловской за­ ст ави,— говорится у Е. В. Тарле,— до Наполеона стали доходить странние слухи, шедшие из гвардии: из Москви ушли почти все жители, она пуста, никакой депутации с ключами от города, которой ждал император, нет и не будет. Слухи подтвердились».

188

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

«По мере того как французи занимали громадний го­ род,— пишет Верещагин,— они все более и более пора­ жались его мертвенним покоєм и пустинностью — полная тишина кругом невольно заставляла и их соблюдать молчание, нервно прислушиваться к гулко раздававшемуся стуку лошадиних копит о мостовую. Самим храбрим било не по себе от зтой пустоти — при длине улиц не било возможности с одного конца различать лю ­ дей на другом, и трудно било разобрать, кто там впереди двигался, друг или враг! Случалось, что, охваченние безотчетним страхом, одни части войска бежали перед другими, своими же... Солдат Бургонь (Bourgogne) наивно виражает своє удивление пустому виду города: „Ми били очень удивлени, не видя никого: хотя би какая-нибудь дамочка послушала нашу полковую музику, наигривавшую мотив «победа наша!». М и не знали решительно, чему припи­ сать зту полную тишину: зтакий славний город — и вдруг молчаливий, угрюмий, пустой! Слишен бил только шум наших шагов, барабанов и музики — конечно, и с нашей сторони било не очень-то много разговоров! М и только посматривали друг на друга и про себя, при­ знаться, думали, что жители, не смея показаться на улицах, смотрят на нас в щелки ставней: оттуда ведь легко бьіло смотреть, так что самих их не било видно. Ну как же, в сомом деле: можно ли било подумать, чтоби такие богатейшие дворци, такие красивие богатие постройки били брошени владельцами... Через час, примерно, после нашего прихода начались пожари; конечно, полагали м и, какие-нибудь грабители из наших же заро­ нили по нечаянности огонь... Уж никак не могли и ду­ мать, чтоби народ зтот бил такой варвар — решился би сжечь свою собственность и уничтожить один из лучших городов в свете“.

189

Часть шестая

„Во всехзтих богатьіх домах и дворцах,— рассказьівает Лябом (Labaume),— мьі находили только детей, стариков да русских офицеров, раненньїх в предьідущих бит­ вах. В церквах престоли били убрани, как для праздника: по множеству зажженних свечей и лампад перед образа­ ми святих видно било, что до самого ухода набожние москвичи молились. Зт и разительние картини народной набожности и приверженности к религии возвишали в на­ ших глазах побежденний народ и наводили стид на нас за сделанную ему несправедливосте... Иногда под невольним впечатлением страха м и чутко прислушивались: воображение, нервно настроенное среди громадного покоренного города, заставляло нас ждать везде засад и слишать то шум и бряцание оружия, то будто крики дерущихся... “ „Простой офицер очутился квартирантом превосходно меблированних помещений, в которьіх мог спи­ тать себя полним хозяином, так как не видел никого, кроме покорного, униженного дворника, дрожащею рукой представлявшего ключи ото всего... “ „Поставила свою квартиру 2 5 августа (бсентября),— рассказивает г-жа Фюзиль, актриса московского франиузского театра.— Проходя городом, я била по­ ражена трогательним зрелищем: улици били пусти, кое-где только встречался прохожий из простого поро­ да. Вдруг я услишала вдали какое-то жалостное пение — подойдя, увидела громадную толпу мужчин, женщин и детей с образами, в предшествии священников, поющих священние гимньї; нельзя било без слез смотреть на зт у картину населения, покидающего город со своими священними предметами... Вдруг меня позвали: придите, пожалуйста, взглянуть на явление в небе, зто удивительная вещь — точно огненний меч — верно, бить беде! И в сомом деле, я увидела нечто совершенно необикновенное, настоящее знамение... “ 190

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

По разньш указаниям можно считать приблизительно во сто двадцать тисяч число вошедших в Мос­ кву войск; но, исключая гвардии, французские войска на другой же день вишли из нее и расположились по окрестностям; гвардия, как више замечено, заняла Кремль. В Москве поместились испанци, португальци, швейцарци, баварский корпус, виртембергский и саксонци. Зтим постоянним пребиванием в городе „союзного злемента“ и надобно, вероятно, обьяснить необичайность совершенних в Москве жестокостей».

Но не только жестокостями незваних гостей бьіла отмечена зта пора. Москва изнемогала буквально от пожа­ рові Но только их учинили отнюдь не французьі! Посу­ дите сами: армия входит в столицу европейского уровня. В зтом городе солдатам и офицерам предстоит зимовать. С чего ж, спрашивается, им самим обрекать себя на пе­ чальний удел? Нет, виновниками пожаров бьши совсем иньїе лица. Кто именно? Нам стоит справиться об зтом у Василия Верещагина: «... Тем временем пожари не только не прекращались, а все более розгорались. „Страшно било,— рассказивает оставшаяся в Мос­ кве молодая девушка из купеческого семейства,— Наши жгли Москву!“ — „Говорили, что свои жгут Москву,— рассказивает другой,— чтоби Бонапарте из нее в и ­ гнать. Правда или нет, того я не знаю; но что наш дом подожгли, то зто верно!“ Видели, например, что из одного дома (Куракина) ви шел управляющий с четирьмя лакеями, которие палка­ ми гнали перед собою пьяного человека, в белом армяке, радостно кричавшего: „Какхорошо горит ґЛ ю ди Кура191

Часть шестая

В Кремле — пожар! Художник В. Верещагин

кина обьяснили, чтоон только что поджег дом дут его к французам. Его немедленно расстреляли. Судя по зтим и многим другим свидетельствам, можно заключить, что Москва бьіла сожжена чительно самими русскими (вот он и ответ! — Г. Б.); однако вернее, кажешся, принять, что город сожжен не по обдуманному заранее намерению, а просто, вопервьіх, потому, что бьіл наполовину деревинний, а вовторих — достался в руки неприятеля. Сначала по­ жар приписивали Ростопчину, которий писал, между прочим, Багратиону, что в крайнем случае решился, „следуя русе кому правилу: «не доставайся злодею!» — обратить город в пепел!“ К тому же заключению при­ 192

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

водило и то обстоятельство, что он позаботился в и ­ везти все пожарньїе инструментьі. Но после, по расследованию, дело поджогов вказалось более случайньш, что удостоверил и сам Ростопчин: „Главная черта русского характера,— говорит он в своем обьяснении,— скореє уничтожить, чем сдать врагу, пусть никому не достается... Когда наполеоновская армия заняла город, многие из генералов и офицеров отправились в Каретний ряд, где били главние магазини ж ипажей, вибрали и отметили своими именами то, что каждому поправилось. Владельци лавок, с общего согласия, чтоб не бить поставщиками своих врагов, зажгли магазини “. Зт о обьяснение весьма правдоподобно и, кажется, может бить принято. Французи сначала приписивали дело неосторожности своих и немало казнились зтим. „Много офицеров прибежало укриться во дворце,— говорит Сегюр.— Начальство, сам маршал Мортье, тридцать шесть часов уже боровшийся с пожаром, просто падали от изнеможения!.. Все молчали, все м и обвиняли себя. Всем казалось, что пьянство и отсутствие дисциплини французских солдат начали беду, а буря роздула, рознесла ее... Нам просто противно б и ­ ло смотреть друг на друга... Что скажет об нас Европа?!Заговаривали нерешительно, потупивши взори, в отчаянии от такого страшного бедствия, омрачавшего нашу славу, вирвавшего у нас плоди ее, угрожавшего, наконец, нашей жизни,— м и били армиею преступников, которих Провидение должно било по­ карать, так же как и цивилизованний мир... Зт и досадние м исли стали рассеиваться только известиями о том, что жгут сами русские! Офицери, являвшиеся с разних сторон, согласно показивали одно и то же, сомневаться било нельзя!.. “ 7 — 1 03 4

193

Часть шестая

„Вереду утром,— рассказшают французи,— поднялея ураган, и огонь начал свирепствовать с невероятной силой. В один час он разнесся в десять различньїх мест, так что все огромное пространство по ту сторо­ ну реки превратилось в море пламени, волньї которого бушевали в воздухе, разнося опустошение и ужас. Вся полоса воздуха над городом превратилась в огненную массу, которая изригала горящие головешки, и, вследствие расширения воздуха от теплоти, буря еще более усиливалась; никогда Господь Бог в гневе своем не являл людям зрелища ужаснее зтого: огонь решительно повсюду, грабители преследуют своих жертв, а бежать некуда! Церкви горят, и дома горят. Просто ад кипит, и со всех сторон всерушитея... Бревна горят и катаютея по улицам, головни так и сиплются; листовое железо летит с криш, жара такая, что не продохнешь, а мосто­ вая раскалилась, жжет ноги. Колокольни в огне, колокола ериваютея, падают... “ „Пожар продолжал распространяться,— говорит Лябом (Labaume),— и скоро захватил лучшие кварта­ л и города. Вминут у есе чудесние здания, которими м и восхищались, били охвачени и уничтоженьї пло­ менем. Их превосходние фронтони, украшенние ба­ рельєфами и статуями, с шумом и треском летели на остатки колони. Церкви, хоть и крит ие железом, тоже рушились, а с ними и чудесние колокольни, сиявшие серебром и золотом, которими накануне еще м и любовались. Госпитали, со множеством ранених, загора­ лись также, и сцени, в них происходившие, роздирали душу. Почти все зти несчастние погибли, а немногие, еще державшиеся на ногах и дишавшие, полуобгорелие, виползали из-под груд обломков и пепла; многие, придавленние грудами трупов, старались освободиться на свет Божий.. . “» 194

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

Вот какие страшньїе дела творились в Москве той горестной осенью 1812 года. То бьіл сущий ад... А дальше и того более. «Как описать все, происходившее в городе, отданном на грабеж,— говориточевидец,— солдати, маркитанти, преступники из тюрем и публичние женщини бегали по улицам, вривались в покинутие дома и вихват ивали оттуда все, что могло им приглянуться. Одни накутивали на себя шелковие с золотом одежди, другие взваливали на плечи, сколько могли, без разбора, всяких мехов; там одевались в женские и детские шубки, сол­ дати и всякая уличная сволочь разодевались в придворние одежди. Толпи бросались к погребам, вибивали двери и, перепившись, шатаясь, уносили награбленное. Зто безобразие не ограничивалось только покинутими дома­ ми: солдати вривались во все жилие квартири и насиловали всех попадавшихся женщин. Когда генерали по­ лупили приказание виехать из Москви, распущенность достигла крайнего предела: солдати, не сдерживаемие присутствием начальства, дошли до чудовищного безобразия, не жалели ничьих убежищ, не щадили ни церковньїх, ни каких других украшений и богатств». «Ничто так не разожгло алчности грабителей, как Архангельский собор в Кремле с гробницами царей, в которих ожидали найти громадние сокровища. Взт ом чаянии гренадери спустились с факелами в подземелье и взрили, перебудоражили самие гроби и кости попив­ ших...» «Ми надеялись, что хоть ночь скроет от нас зти ужаси, но пожар сделался ещеужаснее в темноте: пламя, расстилавшееся с севера на юг, упиралось в небо, закритое густим димом. Просто леденела кровь от уси­ 195

Часть иіестая

лившихся еще с темнотою криков несчастньїх, которьіх мучили и убивали, воплей девушек, искавших спасения у своих матерей и только еще больше разжигавших зтим ярость палачей. К зт им воплям присоединялся вой со­ бак, по московскому обьічаю, прикованньїх в цепях у ворот домов и вгоравших вместе с ними...» «Сквозь густой дьім виднелись вереници зкипажей, нагруженньїх добичею и поминутно останавливавшихся; сльїшались крики возчиков, боявшихся сгореть, погонявших лошадей, протискивавшихся вперед со всевозможньши ругательствами...» «М и встретили єврея,— рассказьівает Бургонь (Bourgogne),— которийреал на себе бороду и пейси при виде горевшей синагоги, которой он бил раввином. Так как он болтал немного по-немецки, то м и поняли, что вместе со многими другими своими одноверцами он снес в храм все, что имел наиболее цепного... Не могу себе представить,— говорит зтот очевидец,— что бедний єврей, среди таких бедствий, не утерпел, чтоби не спросить нас, нет ли у нас чего-нибудь для продажи или промена... Он принужден бил, несмотря на все отвращение, повсть с нами окорока... Стрелки, набравшие на монетном дворе слитков серебра, обещали ему променять их». «Когда м и вошли с ним в самий еврейский квартал, вказалось, что в нем все вигорело дотла — приятель наш, при виде зтого, вскрикнул и упал без чувств. Через минуту он открил, однако, глаза, и м и , давши ему опра­ виться, стали спрашивать, чего он так испугался: он дал понять, что дом его сгорел, а с ним, вероятно, и вся семья. Сказавши зто, он снова впал в беспамятство...» «Везде вооруженние солдати, уходя, розбивали двери, будто боясь оставить дом неограбленним, и, если новие вещи били или казались лучше прежде захвачен196

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

ньіх, они бросали старше, хватали новьіе и, когда повозки не могли более вместить, уносили цельїе гори на себе. Пожар часто преграждал им дорогу; тогда они возвращались назад и бродили по незнакомому городу из улици в улицу, ища вьіхода из лабиринта огня. Несмотря на крайнюю опасность, жадность грабителей толкала их лезть прямо в огонь: в крови по трупам пробирались они туда, где рассчитивали что-нибудь найти, несмотря на то что уголья и горящие головни падали им на голови и на руки. Конечно, они погибали би там, если би невиносимий жар не вигонял их, наконец, и не заставлял убегать в лагерь».

Земля бьіла до такой степени нагрета, что нельзя бьіло приложить к ней руку — жгло. Ноги прожигало через подошвьі обуви. Растопленная медь и другие металльї смешивались в одну струю, текли по улицам, как уверяют свидетели. Иностранцьі дивились тому, как русские жители, повидимому, хладнокровно смотрели на свои горящие дома, должно бьіть, вера поддерживала их, потому что, не крича, не ломая рук и не беснуясь, они вьіносили из домов образа, ставили их перед дверьми и, крестясь, уходили. «Собрались м и ,— рассказьівает одна мещанка, решившаяся вместе с другими бежать из города,— к старушке Поляковой; она стоит у киота и лампаду пе­ ред иконами зажигает, а сама нарядилась, словно на праздник собралась: вся в белом и на голове белий платок. Что зто ви, бабушка, или не знаєте, что дом загорелся ? Заберем скореє ваиіи вещи да и уйдем с Богом: м и за вами пришли. А она говорит: „Спасибо вам, мои го­ лубчики, что не забили меня, а я свой век в зтом доме прожила и не вийду из него живая. Как он загорелся, я 197

Часть шестая

надела свою подвенечную рубашку и нарядилась как покойница. Стану на молитву, и за молитвой застанет меня смерть, я готова». Начали мьі представлять резо­ ни, что зачем, мол, вам идти на мученическую смерть, когда Господь вам помогает спастися? „Я, говорит, не сгорю, я задохнусь, пока огонь до меня дойдет; ступай­ те, пора, уж и сюда дим пробирается, а мне еще помо­ литься надо — простимся, и уходите с Богом “. Обняли м и ее, а сами ридаєм. Она нас всех благословила, и слези у нее на глазах навернулись. „Простите меня, гово­ рит, грешную, если в чем перед вами провинилась, а моих увидите — передайте им мой последний поклон “. М и ей поклонились в ноги, как покойнице. В комнате стоял уже густой дим...»

Скромное имущество монахинь Алексеевского монастьіря, спрятанное в кладовую, бьіло разграблено; солда­ ти нарядились в монашеские ряски... Несколько человек поселились в келье игуменьи, где пировали двоє суток и приглашали к себе молодих монахинь — одна добровольно пошла на позор, осталось известно и имя ее. «До смерти хотелось нам, немногим оставшимся мо­ лодим монашенкам,— рассказнвает одна ,— узнать, что там делается; м и все забились в одну комнату, отворили дверь да и стали вьіходить помаленьку; а подбежала старуха-монахиня: „Куда? — говорит,— сейчас назад! Ви уж и ради на военньїх-то глазеть! срамници зтакие! Вишь как есе раскраснелись! путние би побледнели от страху... “ Бьиіа у нас одна монахиня, как их, бивало, встретит, так и виругается — они ничего!По­ шла она раз к колодиу води накачать; француз вежливо подскочил помочь ей ведра поднять — как она на него накинется!„Станем, говорит, м и после твоих поганих 198

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

рук воду пить! Убирайся, окаянний, а не то я тебя оболью!" Другой би, кажется, осерчал, а он засмеялся и отошел». «В Рождественском монастире придумали моло­ дих монахинь сажей вимазать... Идут они двором, а навстречу французи — тотчас их окружили; старухи-то начали отплевиваться и показивать, что клирошанки гадкие, черние. Рассмеялись французи. Сто­ яла тут бочка с водой, один из них налил води в ковш и показивает им, чтоби умьілись. Они сробели и хотели бежать. Французи их догнали и начали их умивать. Девочки кричат, и старухи кричат, а французи помирают со смеху. Как их вимьіли, начали говорить: жоли филь!» «По собранним мною сведениям,— пишет далее Верещагин,— как и по словам многих очевидцев, сами французи немилосердно расстреливали наших, бьіли, в частном обращении, справедливеє и жалостливее, чем их союзники (зто весьма важная деталь, согласитесь.— Г. Б ./ Священник Казанской церкви, села Коломенского, близ Москви, рассказивал мне, со слов своего покойного тестя, что тот, будучи мальчиком, спрятался от французов в печку и, когда вечером, соскучившись и про­ голодавшись там, начал плакать, они его витащили, обласкали и утешили сахаром. Вся священная утварь зтой церкви била похищена солдатами, но священник пошел к Мюрату, остановившемуся невдалеке, и со слезами умолил возвратить вещи, нужние для богослужения,— их разискали и отдали ему; надпись на одном из серебряних сосудов свидетельствует об зтом. Древний старичок деревни Новинок, помнящий стоявшего у них „француза “уверял меня, что неприятель не сделал им большого зла — только кормился их добром.

199

Часть шестая

Неприятели не знали, что в К реш е находился пороховой склад, и непредусмотрительно поместили там гвардейский артиллерийский парк, на открьітом воздухе, так что достаточно било одной из головешек, но­ сившихся в воздухе, упасть на зарядний ящик — вся гвардия, все начальство с самим Наполеоном пропали би. В продолжение многих часов участь армии зависела от всякой искри, рассипаемой пожаром. „Что же зто ваши русские делают? — вьіговаривал русскому один французский генерал.— Видано ли когданибудь, чтоби так жгли свою столицу?“ — „Я не знаю, кто ее поджигает, но последствия отого для нас самие печальние“.— „дто верно ваши козаки?“ — „Полноте, где ви теперь увидите тут хоть одного козака?..“ — „ Черт возьми, они у ворот города! Вчера только что на отой самой дороге м и их прогнали; могу вас в зтом уверить, потому что я сам командовал. Так не ведут войньїґ Другой французский офицер говорит иначе: „Хотя несчастние последствия московского пожара падали на нас, тем не менее, м и не могли не удивляться велико­ душному самопожертвованию жителей города, храбростью и настойчивостью поднявшихся до високой степени слави, характеризующей великие нации... “ Зтот же писатель удивляется стойкостию русских, приговоренних к расстрелянию: „Перед казнью каждьій старался притискаться вперед, чтоби перейм принять удар. С видом полного спокойствия они крестились и па­ дали под пулями солдат “. Один из московских католических священников, тоже очевидец, говорит: „Солдати не щадили ни стидливости женского пола, ни детской невинности, ни седьіх волос старух... горемичние обитатели, спасаясь от огня, били принуждениукриваться на кладбищах“. „Цер­ ковная утварь, образа и все священние вещи верую-

200

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

щих,— говориш аббат,— бьіли пограбленьї или позорно вьіброшеньї на улицьі. Священньїе места бьіли превращеньі в казарми, бот и и конюшни; даже неприкосновенность гробниц била нарушена. Никогда, конечно, города, даже взятие приступом, не подвергались большим поруганиям“. Один из французскихофицеров сознавался, что со времени революции не видано било такого беспорядка в армии... „Всеулици бьіли полни человеческими трупа­ ми, перемешанними с падалью лошадей и других животних... Здесь кричали караул, и голова замирали, захлебиваясь в своей крови; там жители видерживали в домах настоящую осаду, защищая свои очаги, уже ограбленние и переограбленние, против окончательного разорения от пьяного солдатства, доведенного до бешенства вином и зтими попитками сопротивления“. „В других местах тащили по улице чуть не гольїх мужчин и женщин и с ножом у горла требовали открития спрятанних будто би сокровищ. Все двери лавок били настежь открити, продавци в бегах, товари разбросани повсюду... Не успевала одна шайка мародеров уйти из дома, как другая вривалась и не оставляла ни рубашки, ни какого-нибудь сапога“. На улицах в зти дни жителям нельзя било показиваться даже и с конвоєм, так как сама охрана гробила, а в влу­ чає крика или жалоб била до полусмерти. Ограбленние одевались потом во что попало, часто по-женски; грабители же почти все щегояяли в иіляпах, украшенних цветами или перьями, в кофтах, в женских башмаках. Даже французские офицери принимали участие в зтом смешном маска­ раде. Начинал сказьіваться холод, и атласние меховьіе шубки отлично служили для защити от него, зато их но­ сили даже на лошади, поверх военной форми. Мислимо ли бьіло вкрить что-нибудь от людей, воевавших и гробивших во всехуглах Европи ? Розбивались и

201

Часть шестая осматривались комини и печи; глубоко рились в земле, засовивали туда шпаги и штики. Как сказано, розрива­ ли кладбища, особенно свежие могили, вскривали гроби, сбрасивали больньа с кроватей и рились в тюфяках. Лимонние и апельсинние деревья и горшки с цветами в оранжереях сбрасивались, обшаривались — не бьіло ли в горшках запрятано что-нибудь. Даже когда проносили мертвое тело для погребения, его останавливали и осматривали...»

И все зто бьиіо известно Наполеону. То, что творилось в Москве, бьшо поистине за гранью разумения. Даже великий мозг Наполеона бьіл не в си­ лах отьіскать какой-то реальньїй способ изменить ситуацию клучшему. Наверное, впервьіе в своей жизни Напо­ леон Бонапарт чувствовал себя растерянньїм. Все зто бьшо неправильно. Зтого просто вообще не могло происходить с ним... Но происходило. «Страшное усилив, сделанное для того, чтоби тить Москву, потребовало всех наличньїх средств; Мос­ ква била окончанием всех замислов, целью всех стремлений и надежд, и зта Москва теперь пропадала, улетучивалась. Что предпринять? Он недоумевал, колебался. Он, которий сообщал свои плани са­ мим близким людям только для беспрекословного исполнения, принужден бьіл теперь советоваться. Наполеон предлагал мар­ Наполеон І шалам идти на Петербург, но Модюи по оригиналу Жибара 202

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

они отвечали, что время года слишком позднее, дороги дурньї, продовольствия нет, позтому предпринять зтот поход немислимо. Уговоренний, но не убежденньш, он ни на что нерешался, колебался, мучился... Он так рассчитивал на мир в Москве, что даже не заготовил настоящих зимних квартир, и теперь не мог решиться на новую битву, так как она открила би всю операционную линию, покритую вольними, раненими, отсталими, загроможденную обозами. Самое же главное: он не мог расстаться с надеждой, для которой столько пожертвовал, что письмо, посланное им Александру, уже проиїло через русские аванпости и, может бить, через какую-нибудь неделю он получит желанний ответ на его предложение мира и дружби. Его репутация, его обаяние били еще не тронути тогда,— как било не верить в возможность хорошего исхода! — тогда он еще держался...»

Арман Коленкур, знаменитьій дипломат и советник Наполеона, бьівший подле него во время нашествия на Россию, делится на страницах своих знаменитьіх мемуаров рядом соображений, которьіе способньї пролить дополнительньїй свет на тогдашнее положение Наполеона Бонапарта. Он пишет: «Привикнув диктовать мир тотчас же по прибитии во дворец государя, столицу которого он завоевивал, император бил удивлен молчанием, которое хранил на сей раз его противник. Чем больиіе зто молчание показивало ему, что ньтешний противник и его нация полни воодушевления и отчаянной решимости, тем более он убеждал себя, что мир можно заключить только в Мос­ кве. Его умеренность должна била примирить все; он 203

Часть шестая

снял с себя всякие обвинения в поджоге; он даже сделал все, чтобьі встановить ото бедствие. Он „не видит позтому, говорил он,— никаного особого повода к враждебности, которая помеиіала бьі прийти к соглаиіению. Поскольку мьі воиїли в древнюю столииу России, оста­ вить ее, не подписав предварительного мира, зто зна­ чило бьі создать видимость политического поражения, каковьі бьі ни били военньїе преимущества какой-либо другой позиции. Европа,— продолжал император,— смотрит на него, и положение, которое обеспечивает нам успех весною, она в настоящий момент расценивала би все же как неудачу, а зто могло би повлечь за собой серьезние последствия“. Он торопился позтому покотить с делом, не отправляясь на поиски позиции, более близкой к нашим флангам и грозной для противника, но могущей лишь в отдаленном будущем принудить его к миру, о котором мечтал император; он пошел би сейчас на самие легкие условия, лишь би они немедленно положили конец борьбе; и он говорил об зтом как для того, чтоби создать определенное настроение в армии, так и для того, чтоби дать неприятелю почувствовать те опасности, которим тот может подвергнуться. Он все время повторял, что его позиция в Москве бьіла весьма тревожной и да­ же угрожающей для России, если учесть те последствия, к которим могла би привести малейшая неудача Кутузова, и те мери, которие он саммог принять, что­ би воздействовать на население. Однако характер, которий приняла война, а также молчание его противников показали императору не менее реальние опасности его собственной позиции, и он бил готов звакуироваться из России и удовольствоваться кое-какими мерами против английской торговли, чтоби спасти честь своего оружия. Он ограничивал204

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

ся тем, что соглашался осуществить свою цель только по видимости; но так как он не видел, чем можно за­ ставить русских принять зти жертви, если не предложить их сразу же в качестве винужденних у ступок, то придавал большое значение тому, чтоби завязать пере­ говори, которие привели би ко взаимним обьяснениям и, как он думал, к бистрому примирению. По его словам, император Александр не мог рассчитивать на такие условия соглашения, и он думал соблазнить его, предложив их в качестве своей добровольной жертви, предназначенной оправдать Александра в глазах его нации. Увлекаясь зтой идеей и не желая ду­ мать об уже сделанних шагах, он решил непосредственно написать императору Александру; Лелорню било поручено поискать в госпиталях или среди русских пленних какого-нибудь офицера високого чина, чтоби послать его в Петербург. Он нашел брата одного из рус­ ских дипломатических агентов в Германии. Император имел с ним такой же разговор, как и с Тутолминим. Он точно так же говорил ему о своих стремлениях к примирению и миру, но офицер почтительно ви сказал свои сомнения насчет возможности прийти к соглашению до тех пор, пока французи остаются в Москве. Император не обратил внимания на зти замечания ни тогда, ни потом; он отправил зтого офицера со своим письмом, по-прежнему льстя себя надеждой, чтомолчание петербургского правительства обьясняется только тем, что ему приписивают чрезмерние притязания, и рассчитивал, что Петербург ухватится за представляющийся ему случай воспользоваться возвещенной императором Наполеоном умеренностью. Именно зта роковая уверенность, именно зта несчастная надежда заставили его оставаться в Москве и бросить визов зиме, которая подкосила нас бистреє, чем могла би зто сделать чума».

205

Часть шестая

Наполеон бьіл, судя по всему, настолько вьібит из колеи, что, решительно не понимая, как ему следуеттеперь поступить, не брезговал обращаться за советом к самьім подчас случайньїм людям. Так, когда ему, например, стало известно о том, что сравнительно недалеко от его временной резиденции — Петровского дворца — скрьівается в ближнем лагере некая госпожа Обзр-Шальмз, хозяйка магазина и верньїй друг режима, император тут же потребовал, чтобьі ее до­ ставили к нему. Когда госпожу Обзр-Шальмз, полумертвую от ужаса, пробужденного в ней всем увиденньїм и усльшіанньїм по дороге, ввели в покои Наполеона, тот еще более ужаснул горемьічную даму, осведомившись учтиво и самим будничньїм образом, не печалит ли ее что-либо; а затем и пуще того напугал: он стал интересоваться ее мнением... по поводу освобождения русского

Возвращение из Петровского дворца. Художник В. Верещагин

206

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

крестьянства!!! Что та магазинщица могла ответить императору? Она пролепетала бьіло, что подобньїй шаг едва ли будет понят и оценен по достоинству. Пролепетала так тихо, что Наполеон и не рассльїшал. Увлекшись и словно даже не ожидая ответа, император накинулся на нее с новьіми расспросами. Он предложил госпоже Обзр-Шальмз откровенно поведать, что именно, по ее мнению, надлежит сейчас делать ему — как верховному главнокомандующему французских сил. Госпожа ОбзрШальмз, понятное дело, бьіла в полном шоке... А теперь нам совершенно необходимо сделать очень важное отступление! Вопрос, заданньїй императором перепуганной соотечественнице, далеко не празден. Как мьі уже указьівали ранее, идею об освобождении крестьянства он вьінашивал непосредственно перед нашествием. Парадоксально, но факт: зто бьіл тот самьій козьірь, которьій принес бьі ему триумф несравненньїй, вьісочайший, доселе неведомьій... То, что подобная идея вообще у Наполеона возникла, лишний раз подтверждает, что он действительно бьіл осеней печатью гения! О кардинальной значимости крестьянского вопроса прекрасно написал Е. В. Тарле. Его обоснование настолько блестяще, что мьі сочли необходимьім привести здесь полностью зтот текст, вопреки его пространности. Итак, Тарле повествует: «Лютое беспокойство овладело верхами дворянства после занятия Москви Наполеоном, и Александру доно­ сили, что не только среди крестьян идут слухи о свободе, что уже и среди солдат поговаривают, будто Александр сам тайно просил Наполеона войти в Россию и освободить крестьян, потому, очевидно, что сам царь боится помещиков. А в Петербурге уже поговаривали (и 207

Часть иіестая

за зто бьіл даже отдан под суд некий Шебалкин), что Наполеон — син Екатерини I I и йдеш отнять у Александра свою законную всероссийскую корону, после чего и освободит крестьян. Что в 1812 г. происходил ряд крестьянских волнений против помещиков, и волнений местами серьезних,— зто м и знаєм документально. Наполеон некоторое время явственно колебался. То вдруг приказивал искать в московском архиве сведения о Пугачеве (их не успели найти), то окружающие императора делали наброски манифеста к крестьянству, то он сам писал Евгению Богарне, что хорошо би визвать восстание крестьян, то спрашивал владелицу магазина в Москве француженку Обзр-Шальмз, что она думает об освобождении крестьян, то вовсе переставал об зтом говорить, начиная расспрашивать о татарах и козаках. Наполеон все-таки приказал долежить ему об истории пугачевского движения. Зт и мисли о Пугачеве показивают, что он очень реально представлял себе возможние последствия своего решительного виступлений в качестве освободителя крестьян. Если чего и боялись стихийно, „нутром“, русские дворяне, то не столько континентальной блокади, сколько именно потрясения крепостного права в случае победи Наполеона, причем они могли мислить зто потрясение или так, как им подсказьівал пример Штейна и Гарденберга в Пруссии (после иенского разгрома прусской монархии), т. е. в ви­ де реформи „сверху“ уже после заключения мира, что тоже било для них совсем неприемлемо, или в виде новой грандиозной пугачевщини, визванной Наполеоном во время войни в форме всенародного крестьянского восстания, стремящегося откритим, революционним путем низвергнуть рабство. Наполеон не захотел даже приступить к началу реализации последнего плана. Для императора новой бур208

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

жуазной Европьі мужицкая революция вказалась неприемлемой даже в борьбе против феодально-абсолютистской монархии, и даже в такой момент, когда зта рево­ люция являлась для него единственньїм шансом возможной победьі. Так же мимолетно подумал он, сидя в Кремле, о восстании на Украине, о возможном движении среди та­ тар. И все зти плани также били им отвергнути. В висшей степени характерно, что и в современной нам Франции новейшая историография похваливает Наполеона за зту твердость консервативних его настроєний среди московского пожарища. Вот что говорит автор новейших громадних восьми томов исследований, посвященних внешней политике Наполеона, Здуард Дрио: „Он думал поднять казанских татар; он приказал изучить восстание пугачевских ко­ з а к о в у него било сознание существования Украйни... Он думал о Мазепе... Поднятьреволюцию в России — слишком серьезное дело! Наполеон не без боязни остановился перед грозной тайной степей... Он бил не творцем революций, но их усмирителем; у него било желание порядка; никто никогда больше, чем он, не обладал чувством и как би инстинктом императорской власти, у него било чтото вроде физического отвращения к народньїм движениям... Он остался императором, без компромиссов, без низости“. При всем своем французском патриотизме историк Наполеона с особенньїм жаром хвалит своего героя за то, что тот предпочел в 1812 г. какие угодно бедствия, лишь би не воззвать к революции, как с ударением и внушительностью подчеркивает правобуржуазньш и благоговейний поклонник Наполеона в 1927г., уда­ рившийся в 1937— 1938 гг., кстати будь сказано, в самую оголтелую реакцию. В тот октябрьский день, когда в московском Петровском замке Наполеон колебался, издать ли декрет об 209

Гражданський Кодекс Наполеона

Наполеоновский Кодекс Художник Мозесс

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

освобождении крепостньїх крестьян или не издавать, в нем шла сильная борьба. Для 25-летнего генерала, только что покорившего контрреволюционний Тулон, для друга Огюстена Робеспьера, для сторонника Максимилиана Робеспьера, даже позже уже для автора Наполеоновского кодекса колебаний по вопросу о том, остав­ лять ли крестьян в руках Салтьічих обоего пола, бить не могло. Что русское крепостное право гораздо более похоже на рабство негров, чем на крепостничество в любой из разгромленних им феодально-абсолютистских держав Европьі, Наполеон очень хорошо знал; шпионов в России он содержал целую тьму и информацию имел весьма полную и разнообразную. Но революционного ге­ нерала уже давно не бьшо, а по залам Петровского зам­ ка, украдкой наблюдаемий дежурньїми адьютантами, ходил в раздумье взад и вперед его величество Наполе­ он І, Божьей милостью самодержавний император французов, король Италии, фактический верховний сю­ зерен ихозяин всего Европейского континента, зять императора австрийского, отправивший на гильотину или сгноивший в тюрьмах и ссилке многих людей, которие тоже били в своє время друзьями Максимилиана и Огю­ стена Робеспьеров и имели мужество остаться верними своим убеждениям. Декрет об освобождении крестьян, если би он бил издан Наполеоном и введен в действие во всех губерниях, занятих войсками Наполеона, дойдя до русской армии, сплошь крепостной, державшейся палочной дисциплини, такой декрет мог би, как зто казалось некоторим из наполеоновского окружения, всколихнуть крестьянские миллиони, разложить дисциплину в царских войсках и прежде всего поднять восстание, подобное пугачевскому. Ведь все-таки Россия бьіла единственной страной, где всего за какие-нибудь 35—36лет до прихода Наполеона

211

Часть шестая

пьілала грандиозная крестьянская война, очень долгая, со сменой побед и поражений, со взятием больиіих городов (восставшие в известньїе моменти располагали лучшей артиллерией, чем царские войска), победоносно прошедшая по колоссальной территории, несколько месяцев сряду потрясавшая все здание русской империи. О германском крестьянском восстании Наполеон мог узнать только по документам, которьш от роду било около 300лет, а о русской пугачевщине ему могли рассказать, поличним воспоминаниям даже и не очень стариелюди. Ведь крепостная жизнь русских крестьян ничуть не изменилась ни в главном, ни в деталях. На смену Салтичихе, бросавшей крестьян на горящие уголья, пришли Измайлови и Каменские с застенками и гаремами, и даже всероссийские невольничьи ринки, где можно било поку­ пать крепостних людей оптом и в розницу, детей отдельно от родителей, остались те же, что при Екатерине: Нижний Новгород на севере и Кременчуг на юге. Разница заключалась лишь в том, что опорой крестьянского восстания била би на зтот раз французская армия, стоявшая в самом сердце страни».

Теперь вьі понимаете, как близко стоял Наполеон к возможности реального завоевания русского трона, предприми он в отношении крестьянства те мерьі, которьіх от него ждали. Миф доброго и справедливого батюшки-царя (не беда, что француз,— главное, он за крестьян!) вполне мог бьі сработать, и крестьяне, демонстрируя свою благодарность Наполеону, играючи смели бьі основи самодержавия русского! Но Наполеон не осмелился. Что же удержало руку Наполеона? Почему он не решился даже попитаться привлечь на свою сторону многомиллионную крепостную массу?

212

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

Гадать много не приходится, он сам обьяснил зто. Впоследствии император заявил, что «...нехотел „разнуздать стихию народного бунта“, что не желал создавать положений, при котором „не с кем “ бш о би заключитьмир­ ний договор. Словом, император новой буржуазной монархии чувствовал себя все-таки гораздо ближе к хозяину крепостной полуфеодальной романовской держави, чем к стихии крестьянского восстания. С перейм он мог очень би­ стро столковаться, если не сейчас, то впоследствии, и знал зто хорошо по тильзитскому опиту; а со вторим он даже и не хотел вступать в переговори. Если франиузские буржу­ азний революционери летом и ранней осенью 1789 г. боялись движения крестьян во Франции и страшились углубления зтого движения, то что же удивительного, если буржуаз­ ний император не бьіл расположен в 1812 г. визвать на сце­ ну тень Пугачева ?» Вот так и совершается История... Руководствуйся Наполеон сословньїми зоб раж ен н я­ ми в меньшей степени и воплоти в жизнь хоть половину своих намерений относительно российских крестьян, и свершилась бьі несльїханная катастрофа, которая задолго до 1917 года уничтожила бьі самое средоточие царской власти в России. Ход Истории оказался бьі карди­ нально изменен. Можно лишь предполагать, какие бьі последствия могло вьізвать решение Наполеона. Однако Наполеон находился в слишком большом рассеянии и явно чересчур бьіл озабочен сословньїми предрассудками, чтобьі отважиться на освобождение крестьянства. Он предпочитал вместо зтого звать к себе самих подчас неуместньіх людей, вьіспрашивая у них о впечатлении от творящегося в Москве и вьіспрашивая для себя возможного совета. Да, как зто ни дико, но подобньїх неожиданньїх и весьма странньїх аудиенций (как в случае с госпожой 213

Часть шестая

Обзр-Ш альмз) удостоились тогда немало случайньїх лиц, в силу ничтожества своєю неспособньїх не только предложить что-то полезное, а и вообще даже уразуметь суть вопросов императора. Что ж, даже у великих душ бьівают свои взлетьі и падения. Люди обьічньїе, не совладав с чрезмерньїм шоком, пребьівают потом в смятении всю оставшуюся жизнь. Избранники же судьбьі, поддавшись на мит душевной смуте, скоро овладевают своими чувствами и способньї вершить своє дело, как и прежде! Наполеону приходилось заботиться не только об уча­ сти своей армии, оказавшейся в России. Он бьіл обязан контролировать собьітия, имевшие место в Европе, изрядная часть которой составляла его империю. Ему следовало корректировать военньїе действия, которьіе в то же самое время имели место на европейских фронтах. Не мог забьіть Наполеон и о внутренних проблемах Франции. Кроме всего прочего, он еще деятельно пекся о своей семье... Столько ответственности — и на одни плечи! Поистине зто под силу лишь великим мира сего. И Наполе­ он, даже будучи отчасти потерянньїм, все-таки оставался верен себе. «Император почти каждьш день обьезжал верхом различние райони города и посещал окружающие егомонастири, високие стени которих делали их похожими на маленькие крепости. Он часто распространял зти разведки на довольно далекеє расстояние. Монастири били заняти сильними гарнизонами или же служили ка­ зармами для наших войск. Император приказал устроить в монастьірских стенах бойници с таким расчетом, чтоби оборону могли вести небольшие отряди,—

214

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

на случай, если армия виступиш из Москви, чтоби дать сражение неприятелю. Особое внимание император уделял продовольственним запасам не только для настоящего момента, но и на зиму, как если би он реиіил оставаться в Москве. Он очень заботился о солдатах и их бите, а также об ронительних роботах, о которих он отдал ние. Он работал весь день и часть ночи. Он управлял Францией и руководил Германией и Польшей так, как если би находился в Тюильри. Каждий день с тами приходили донесения и отправлялись прикази, дававшие направление Франции и Европе. Зстафетная служба достигла такой регулярности, что почта при­ ходила по расписанию с точностью до двух часов. После обеда император принимал марш алое, роля и тех дивизионних генералов, которие могли в дач­ ний момент отлучиться от своих корпусов. Три-четире раза в неделю он собирал за обедом вместе с маршала­ ми нескольких дивизионньїх генералов. Во время послеобеденних разговоров импе­ ратор настраивал в подходящем для него духе своих собеседников и сообщал им те политические сведения, которие согласно его желанию должна била знать и обсуждать армия»,— зто свидетельство Армана Коленкура, которому у нас нет никаких оснований не Наполеон І. Л. Аристид доверять. по оригиналу П. Делароша

215

Часть шестая

Однако согласитесь: очень непросто вьіносить грамотньїе решения при отсутствии доступа к свежей информации. Вот зто бьіло истинное горе для императора! Представьте себе, что вам приходится осуществлять руководство значительньїми военньїми силами на территории, о которой у вас нет никаких сведений. Кроме то­ го, вьі ничего не знаєте и о дислокации противника, о численности его сил и намерениях. «Іімператор все время жаловался,— вспоминает Коленкур,— что не может раздобьіть сведения о происходящем в России. И в сомом деле, до нас не доходило оттуда ничего; ни один секретний агент не решался пробраться туда. Всякое прямое сообщение бьто очень трудно, даже невозможно. Ни за какие деньги нельзя бьто найти человека, которьш согласился би поехать в Петербург или пробраться в русскую армию. Единственние неприятельские войска, с которими м и приходи­ ли в соприкосновение, били козаки; как ни желал император раздобить нескольких пленних, чтоби получить какие-либо сведения об армии, нам при стичках не уда­ валось их захватить. Единственние сведения о России, которие получал император, приходили из Вени, Вар­ шави и Берлина через Вильно. дт и сведения проделивали, таким образом, большой крюк, прежде чем доходили до императора».

Так что Наполеону бьіло от чего прийти в смятение. Ну а уж если даже великий человек оказьюается в замешательстве, то чего же тогда следует ожидать от простьіх смертньїх? И таково бьіло давление обстоятельств, что чувство анархии тогда все больше и больше овладевало людьми. Все исконньїе понятия стремительно упразднялись, по216

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

нятия зтики и нравственности сгинули напрочь. Все неотвратимо погружалось в бездну хаоса. «Нельзя себе пред­ ставить картину Москви в зти дни,— говорит Перовский,— улици покрит и виброшенними из домов вещами и мебелью, всюду слииіни песни пьяних солдат, крики грабящих, дерущихся между собою. Многие французские офицер и весьма серьезно пеняли на то, что не могут найти ни сапожника, ни портного, чтоби исправить обувь или одежду,— они как будто имели на то полное право и жаловались на нас...» «Усатие-разусатие гренадери ходили в священнических ризах, треугольних иіляпах, другие в женском сало­ пе с епитрахилью на шее или в женской мантильє, в ша­ роварах, с каской или в белом плаще с алим кокошником на еолове,— повествует Василий Верещагин.— Ста­ рий воин щеголял в дьяконовском стихаре. Тут всадник верхом в монашеской рясе, с красним пером на шляпе, здесь куча солдат в женских юбках, завязанних около шеи. Когда солдати возвращались в свой лагерь, переодетие таким образом в самие невероятние одежди, их можно било узнать только по оружию. Еще печальнеє било то, что офицери, подобно солдатам, начали хо­ дить из дома в дом и гробить; другие, более совестливие, довольствовались грабежом в своих квартирах. Д аже генерали nod предлогом розиска по обязанностям служби заставляли вносить отовсюду, где находили, вещи, которие для них годились. „Ми пустили лошадей марш-маршем,— рассказивает г-жа Фюзиль,— и добрались до бульвара, но дом, в котором надеялись укриться, бил весь в огне. М и ходи­ ли из улици в улицу, из дома в дом — все било розорено... Со вчерашнего дня м и ничего не ели. Винесли из одного 217

Часть иіестая

дома стол и несколько уцелевших стульев, что можно било,— состряпали и обедали среди улици... Пусть представят себе зтот обед среди домов в огне, некоторьіх представлявших уже только дьімившиеся развалини. Ветер нес нам в глаза какую-то огненную пиль; тут же рядом расстреливали поджигателей; пьяние солда­ т и тащили по всем направлениям награбленное добро... “ И среди зтих ужасов разискивали по городу артистов: одним приказано било явиться для пения на кон­ цертах в Кремле, другим — играть в наскоро устроенном театре, в доме Позднякова, где давали комедию. Репер­ туар бил составлен, и зал приведен в порядок; занавес сшили из парчи священнических риз, которая пошла и на костюми, благо солдати охотно променивали ее за ку­ сок хлеба. Партер освещала большая люстра, взятая из церкви; дорогая мебель набралась из домов частних лиц. Оркестр бьіл составлен из полкових музикантов, но в числе их било будто би несколько русских. Собранньїми по церквам восковими свечами иллюминировали не толь­ ко зтот театр, но и некоторие из уцелевших домов, где давали бали. Французи, вальсируя друг с другом, приста­ вали к русским: Ои sont Vos Barines? Ои sont Vos demioselles? 1 — u висказивали наивное сожаление, что не могут с ними хорошенько поплясать. Ни Наполеон, ни маршали не посещали новоустроенного театра, но многие генерали и масса офицеров и солдат ежедневно наполняли зал. Временного веселья било не занимать стать тогда по Москве между победителями. „Так как, может бить, пришлось би пробить здесь долго,— говорит Bourgogne,— то у нас било кое-что припасено на зиму: семь больших ящиков игристого шампанского и много 1«Где ваши барьішни? Где ваши барьішни?» (Франц.)

218

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

порто; пятьсот бутьшок ямайского рома и более сотий голов сахара — есе зто для шестерьіх унтер -офицеров, одного повара и двух женщин. Говядиньї бьіло мало, но у нас бьіла корова... Много бьіло также окороков, которьіх м и отискали громадное количество. Прибавьте к зтому большой запас соленой риби, несколько мешков муки, два бочонка жиру, которий м и приняли бьто за масло, также много пива. М и спали в бильярдной, на отличних мехах соболей, куниц, на тигровьіх, медвежьих и лисьих шкурах; голову обвязивали тюрбаном из каиімировьіх шалей“». «Отлучавшиеся возвращались нагруженньїми всем, что только можно себе представить чудесного и богатого. Между замечательними вещами бьто несколько серебряньїх риз с образов, с прекрасньїми тисненьїми украшениями; приносили также слитки серебра величи­ ною в кирпич; затем били головние украшения, индейские шали, ткани из шелка, затканние серебром и золо­ том. М и, унтер-офицери, имели право брать себе от сол­ дат двадцать процентов с приносимого ими. Прежде всего м и позаботились нарядить наших русских женщин no-французски, маркизами, и, так как сами они ничего в зтом не смислили, то двоє нас, я и товарищмой Фламан (Flamant), занялись их туалетом...— словом, всякий из нас оделся по своєму вкусу. Наша маркитантша, тетушка Дюбуа (Dubois), подошедшая на зтот случай, надела богатое платье русской боярини. Так как париков не бьто маркизам, то ротний цирюльник взялся их причесать: намазал голови салом и посьіпал мукой вместо пудри; затянути они бьти отлично. И вот, когда все бьто готово, м и принялись танцевать. Надобно сказать, что во все время зтих приго­ товлений к балу м и пили пунш и что маркизи наши и 219

Часть іиестая

маркитантша, хотя и крепкие на хмель, после нескольких больших стаканов бьиіи уже сильно вш ивш и. Ор­ кестр представляла флейта, на которой играл наш старший сержант, ему вторил барабан. Начали с мотива „зададим им жару", рам, рам, рам, там, плам, тире, лир, лам, плам. Но только что роздались звуки флейти и барабана, в ту самую минуту, как тетушка Dubois стала виходить со своим vis-a-vis, наши маркизи, должно бить, под влиянием удалой музики, приш ­ лись вдруг випригивать по-татарски, направо-налево: викидивают ногами, откидивают руками, сгибаются, разгибаются — просто сам черт в них влез! Если би они били одети по-русски, оно било би не так смешно, но видеть французских маркиз, как известно, держащих себя чинно, так бешено пригающими, било до того потешно, что м и треснули со смеха, а флейта наша просто покотилась и не могла продолжать — бил один барабан, и то... тревогу! А маркизи наши снова принялись за то же, пока, наконец, не попа­ дали на пол от усталости. М и им давай аплодировать, подняли их, опять стали пить и плясать, так до четирех часов утра... На смотру полковник, оглядев помещение солдат, спрашивает: а унтер-офицерьі хорошо помещени ? Очень хорошо, ответил ему адьютант, ввел полковника в на­ шу квартиру и давай отворять двери, показивать наши комнатьі, да вдруг и открил в одной из них наших птичек — сейчас же он закрьіл дверь к ним и ключ спрятал в карман. Когда осмотр кончился, он показал мне ключ и, смеясь, сказал: „А, голубчики! у вас дичинка в клетке, а ви об ней ни гугу! Что зти баришни у вас там делают, где ви их отрили: нигде зтого добра не видать, а ви раздобьілисьґ Тогда я рассказал ему, как я их нашел, и обьяснил, что они наммоют белье. „В таком случае,— ска-

220

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

зал он,— дайте их нам на несколько дней, пусть они помоют и наши рубашки, очень грязньїе — надеюсь, как добрьіе товарищи, ви не откажете в зтом ?“ В тот же вечер он их увел, и надобно думать, что они перемили все офицерские рубашки, потому что воротились к нам через неделю. Немало веселились и в Кремле. „При всех Кремлевских воротах, — говорит автор «Журнапа»,— стояли на часах гвардейские гренадери; они били одети в русские шуби, опоясани каиімирскими шалями. Подле них сто­ яли хрустальние вази вполсажени каждая, полньїе са­ мим деликатньїм вареньем из разньїх фруктов, с большими деревянними суповьіми ложками. Около зтих ваз било навалено множество всевозможной форми бутилок, которьім, для бистроти, отбивали горлишки. Некоторие солдати поснимали свои лохматие шапки и надели московские, и все били более или менее пьяни. Сложивши своє оружие, они отбивали службу со своими суповими ложками и не пропускали никого, кто отказивался пить с ними, что требовали именем великого могола, китайского императора и др. “. Грабеж бьіл, наконец, официально запрещен, но, тем не менее, он продолжался; несмотря на прикази, уходи­ ли целие роти, батальони, с которьіми грабили соми офицери. Запрещение отлучаться повторялось, но совершенно бесполезно. Тогда стали развешивать по горо­ ду строжайшие прикази с угрозами и расстреливать ослушников — зто произвело своє действие. Жители стали понемногу вьіходить из своих подвалов и не узна­ вали Москви! Она превратилась в огромние пространства развалин, между которьіми едва можно било различить прежние улици. Везде на улицах и на дворах валялись трупи людей, большею частью из простонародья, мертвие лошади, корови, собаки; встречапось

221

Часть шестая

немало трупов повешенньїх: ото бьіли поджигатели или заподозренньїе таковьши; они били сначала расстреляни, потом повешени, и мимо всего зтого солдати про­ ходили с величайшим хладнокровием. До четирнадцати тисяч домов били обращени в пепел, и в числе их множество настоящих дворцов, из которих каждий стоил от 100 до 200 тисяч рублей. Сгорело шесть тисяч лавок м алих и больших, между последними некоторие магазини громадной цени. Так как никто не ожидал, что город будет предан пламени, то можно только представить себе, сколько богатства погибло».

Пожар продолжался, к счастью, не так уж долго. Чаще всего очевидцами назьівается одна цифра: 5дней. Но, право же, поверить в то, что подобньїй уроц может бьіть нанесен такому городу за столь мизерньш срок времени, бьіло решительно невозможно. По прекращении пожаров жизнь постепенно стала возвращаться в более или менее обьіденное русло. Уж так устроеньї люди, что, в принципе, способньї свьїкнуться с чем угодно. Даже с сожжением родного города и присутствием в нем иностранного воинства! Тем более что и материальная жил­ ка давала себя знать. Как сообщает Верещагин: «...в самой Москве, впрочем, менее боязливие и более чуткие к наживе жители стали под коней, ближе схо­ диться с неприятелем, не так бояться его, и происходили интересние сцени с обьяснениями язиком, кулаком и ружейними прикладами. Найденное на монетном дворе большое количество меди дало возможность платить французским солдатам жалованье зтою монетой. Как только императорская гвардия начала продавать свои

222

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

мешки в 25рублей медью, тотчас же стан хищньїх птиц из жителей направилась на Никольскую, где бьіло главное место продажи; там сначала по 50 коп., потом по рублю можно бьіло получить сколько угодно зтих мешков с медью, и говорят, что тут било положено на­ чало богатству некоторих первостепенньїх купеческих домов в Москве. Трудно било, однако, уносить их по причине их тяжести, тесноти и давки от толпи. Женщини жадно взваливали себе мешки на оба плеча, но не успевали сделать и нескольких шагов, как какой-нибудь силач отнимал у них добичу и убегал с нею. Крики, брань, драка — все смешивалось. „Мусью, мусью! подарите “. — „ Что даешь?“ — „Але! Але!" — „Подарите, мусью!" — и затем градударов обнаженною саблей, но на зто не обращали внимания, так как нажива бьіла слишком близка и велика... На другой день несколько солдат, поместившись под окнами присутственних мест, устроили разменную кассу: они по­ лупали сначала деньги, следующие за мешок, потом бросали его из окна — все толпилось и дралось, чтоби пробраться поближе к продавцам. Несмотря на удари и даже ружейние вьістрели, посьілаемие иногда в толпу для водворения порядка, народ не переставал напирать и бешено кидаться на вибрасиваемие из окна мешки. В Москве в зто время бьіло три кабака; деньги собирали французи, а приказчиками служили русские — и тут стояли толкотня, крики и драки. В глухих местах, подвалах и по окраинам города б и ­ ло перебито немало неприятельских солдат: по освобождении Москви их находили заритими в садах, ого­ родах и брошенними на дно колодцев. По рассказу одного воспитанника духовного училища, он „прислуживал в доме на окраине города, где жил отряд неприятельских гусар. Раз вечером он заметил, что кто-то, то приги223

Часть шестая

баясь, то приподнимаясь, смотрел в освещенньїе окна. Он окрикнул и спросил: что тьі висматриваешь? Незнакомец отскочил от окна, подошел и, узнав о горькой уча­ сти семьи малого, отвел его в глубь сада, где показал под сермягою казацкую форму. Он расспросил мальчика, сколько именно живет в доме гусаров, в которой компо­ те они спят, где хранится их оружие, где стоят лошади, и пригрозил не болтать. Через день суматоха ранним утром розбудила мальчика — гусарьі бьіли все перебитьі. Много било подобньїх случаев,— французам недаром виделись везде проклятие казаки“. В общем положение неприятеля в городе стало принимать тревожний оборот. Прокламации к жителям с восхвалением мудрости, милосердия и великодушия Наполеона и приглашением, возвратившись в свои дома, мирно предаться прежним занятиям — не имели ника­ ного действия: кто мог бежать, скривался из Москви и в последние дни. Вступить в торговие отношения с окрестними жителями, как сказано, не удалось отчасти из-за недостатка дисциплиньї и безопасности в го­ роде, отчасти из-за того, что само общество крестьян стало очень строго относиться к тем из них, что пробовали завязьівать зти сношения,— их стали наказивать смертью, как изменников родине и царю».

Ранее мьі уже отмечали, что на первьіх порах Великая Армия бьіла встречена в русских землях довольно благожелательно. Правда, французи сами сокрушили напрочь возможность установлення «добрососедских» отношений — уж очень они бьіли ошеломленьї величием и необьятностью страньї, которую вознамерились покорить; и уж совсем их ставило в тупик то обстоятельство, что о привьічном ведений войньї в данном случае не могло бьіть и речи!

224

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

Когда Москва оказалась в руках французов, там все пошло в обратном порядке. Поначалу, когда пошли пожарьі и воцарился повсюдьі ужасньїй хаос, ни о каком сближении с захватчиками никто даже не помьішлял. Однако, как только положение отчасти стабилизировалось, некоторьіе из москвичей вьїказали себя не такими уж и трепетньіми патриотами своего отечества; впрочем, повела себя таким пакостньїм образом большей части торговая бра­ тня — что, согласитесь, не очень и удивляет. Ведь на Руси понятия чести и торговли совершенно чуждьі друг другу! У Василия Верещагина, собственно, так и сказано: «Изменьї со сторони русских в Москве бьто сравнительно немного, а от дворян совсем мало: кроме штал­ мейстера Загряжского, умьішленно оставшегося в горо­ де, угождавшего французам, особенно другу будто бьі своєму, Коленкуру, и часто бьівшего в своем шитом мун­ дире у Наполеона, можно назвать Самсонова, прислуживавшего Даву, и еще разве очень немногих. Духовенство столичнеє держало себя достойно — не било и подобия слабости, проявленной на западе. Некоторие из оставшихся священников питались возобновлять Божественную службу, очищали, запирали свои церкви, но в них снова виламивали двери и замки, рвали церковние книги и бесчинствовали. Едва ли не один свя­ щенник Новинского монастиря Пилаев оказался слишком уступчивим: визвался потешить Наполеона и отслужил в Успенском соборе литургию под архиерейским облачением, так как французский император пожелал видеть архиерейскую службу. Били молодци из русских и иностранцев, жсплуатировавшие затруднительное положение неприятеля и са­ мого Наполеона; так, явился в Кремль поляк, казавшийся человеком хорошего общества, и обьявил, что он подо8 — 1034

225

Часть іиестая

слан русским главнокомандующим для разведок. Наполе­ он сам продиктовал ответьі на вопросьі, будто бьі данньіе русским генералом, вручил их незнакомиу, хорошо наградивши его,— и тот не возвращался. Некая краси­ вая дама, музьїкантша, назвавшаяся немецкою баронессой, предложила тоже свои услуги, получила несколько тисяч франков и — тоже пропала. Между кущ ами трех гильдий вказалось больше всего людей, согласившихся вступить на службу к завоевателю; било несколько чиновников, лекарей, учителей и не­ мало разночинцев. Из зажиточньїх большинство вступи­ ли вучрежденний „муниципалитет “под принуждением и угрозами; члени зтого муниципалитета носили на руках перевязки из бельїх и красньїхлент и в случае надобности могли требовать от французского начальства вооруженного вмешательства. Купец Кольчугин, например, обьяснил невиезд свой из города тремя причинами: 1) из-за ручательства главнокомандующего через афиши в том, что Москва не будет добровольно сдана; 2) из-за того, что паспорта в последнее время видавались только женщинам и детям; 3) из-за семейних и торгових соображений. Большинст­ во, конечно, могло би привести те же резони. Все они: купци Коробов, Бакинин, Лешаков, помянутий Кольчу­ гин и, особенно, принявший должность городского голо­ ви купец Находкин уверяли потом, будто обьявили, что не намерени делать ничего противного вере и государю, на что французский губернатор Лессепс будто поспешил ответить, что „ссора между императором Напо­ леоном и императором Александром до них не касается и что единственною их обязанностью будет смотреть за благосостоянием города “. Согласно зтому последнему заявлению, обязанности муниципалитета бьіли разделени на такие рубрики: 226

РОССИЯ: НАЧАЛО KOI

ІА

„Спокойствие и тишина“, „Мостовьіе", „Квартирмейстерская часть“, „Закупки", „Правосудне", „Надзорза богослужением", „Попечение и надзор за бедньїми", „Комиссари и помощники" (пристава). Московский купец Осипов поднес Наполеону хлебсоль на серебряном блюде, за что дом его не велели трогать и ему б ш дан подряд по продовольствию. Однако, когда, для исполнения отого поручения, он потребовал необходимое число подвод, Наполеон велел ему сказать, что повесит его, коли тот станет рассуждать. Городской голова Находкин бьіл награжден за свои услуги 100 ОООрублей фальшивими бумажками, не принесшими ему пользи. По уходе неприятеля все зти господа, с их шелковими перевязями, по приказанию Ростопчина, сгребали под караулом снег на московских улицах».

То, что услуги городского голови бьіли оплаченьї фальшивими банкнотами, не должно удивлять. Помимо проекта об освобождении крестьян, Наполеон замнслил также аферу с введением в обиход в России подцельннх денег. Он полагал, что тем самим в кратчайший срок добьется дестабилизации страньї и поставит ее на колени. Неоправданная уверенность Наполеона в том, что зтот не слишком-то благородний замисел, мало подабающий ему как императору, увенчается успехом, застав­ ляла недоумевать его ближайшее окружение. Василий Верещагин пишет: «Нельзя думать, чтоби Наполеон сам вполне доверял своєму оптимизму; главним двигателем его поступков, очевидно, била нерешительность. Все окружающие удивлялись полному отсутствию в нем прежней живой, бистрой, сообразной требованию решимости; видели, 227

Часть шестая

что гений его разучился прилаживаться к обстоятельствам, как зто бьівало при его возвьішении: тут он упирался, спорил, не желая мириться с крушением своих планов. Не только военньїе замисли, но и все другие затеи, при успехе називаемие гениальньїми, а при неудаче позорними и бесчестньши,— не удавались ему, разлетались как дим. К числу таких неудачних затей, кроме помянутих попиток возмутить крестьян и татар, надобно отнести и горький промах с поддельними бумажками, которьіх бьіло сфабриковано на 100 000 000рублей. Сомневаться в существовании зтих 100-рублевьіх ассигнаций парижского происхождения нельзя. В одном из писем Бертье єсть жалоба на потерю последней коляски, в которой били „самие тайние бумаги“,— в зтой коляске найдена бьіла улика мошенничества: доска для делания сторублевьіх русских ассигнаций. Всевозможние предосторожности били приняти перед войной, чтоби парижские художники, которим поручено било гравирование досок, не догадались, для какого позорного дела они работают. Подделка производилась медленно, что сердило Наполеона, не раз подтверждавшего обускорении дела. Кампанияуже началась, когда привезли 28 ящиков с фальшивьши бумажками, и если он не успел пустить их в оборот, то только пото­ му, что путь бьіл безлюден, некому бьіло платить, некого награждать. Еще весною 1812 года герцог Бассано передал варшавскому банкиру Френкелю на 20 000 000 фальшивих денег с поручением пускать их в русские предели, по ме­ ре вступления французов, и в помощь операции бил распущен слух, будто при занятии французами Вильни б и ­ ло захвачено на многие миллиони ассигнаций,— но слух зтот не помог делу. Исправлявший должность московского городского голови купец Находкин, получивший за 228

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

свою податливосте 100 000рублей, Поздняков и Кольчугин и др., награжденньїе из того же источника, не решились распространять зти деньги, а почтенньїй дирек­ тор воспитательного дома Тутолмин прямо отказался принять такую помощь: „Их бьіла одна зловредность,— писал он в донесений императрице,— чтобьі ссужать меня своими фальшивьши ассигнациями, коих привезли с собою весьма большое число и ими даже, по повелению Наполеона, видавали своим войскам жалованье“. Гвардия неохотно принимала зти бумажки, хотя они били хорошо подделани и по ошибке бьіли даже принимаеми после русскими банками. Столь же малоуспешной, как и печатание фальши­ вих банкнот, вказалась стратегия, направленная на вербовку оставшихся в Москве русских граждан с целью использования их в качестве шпионов. Хоть некоторие, как ви уже видели више, подчас шли соми на сотрудничество, но в целом ставка Наполеона на то, что ему без особьіх забот удастся заручиться и воспользоваться услугами перебежчиков и изменников, не подтвердилась».

Вместе с тем не следует забьівать о том, что у Наполе­ она в России, естественно, существовали свои шпионьїпрофессиональї. Более того, специфика организации той же российской почтовой служби словно предрасполагала к утечке сведений особо важного характера, которьіе легко могли бьіть использованьї во вред отечеству. У Е. В. Тарле об зтом сказано так: «Россия полна била наполеоновскими шпионами обоего пола и всех мастей, и зти шпиони преспокойно сидели в Петербурге, в Москве, в Одессе, в Риге, в Кронштадте вплоть до нашествия, а многие остались и после наше-

229

Часть шестая

ствия и служили верой и правдой Наполеону, когда он бьіл в Москве. Никого из них все зти русские полицейские следопнти не уследили, а между тем сколько бьіло возни с организацией зтой слежки! И в какой хаос при­ шле зто дело при военной грозе 1812 г.»!

Приведу документальньїе примерьі. Владелец большой суконной и шерстобитной фабри­ ки в селе Бондарях, Тамбовского уезда, француз Лионн бьіл заподозрен в шпионстве в пользу Наполеона. Опасаясь возмущения патриотически настроенньїх рабочих, центральньїе и местньїе власти заботились не столько о том, чтобьі обезвредить шпиона, сколько о том, чтобьі прикрьіть самьій факт шпионажа и не довести его до сведения рабочих. Министр внутренних дел писал тамбовскому губернатору: «Весьма опасно, чтобьі огласка не довела крестьян-фабричньїх до возмущения и до остановки работ на фабрике». После гибели Москвьі, когда правительство бьіло особенно неспокойно, оно даже совершило в области расследования внутреннего шпионажа некоторьіе необдуманньїе поступки, на которьіе люди, в зтой сфере имевшие и дар и призвание, взирали с большим неодобрением и опасениями. Тут мьі наталкиваемся на нечто вроде порицания ученого знатока и специалиста против увлекающихся дилетантов, которьіе, не изучив техники дела, думают, что можно все взять одними лишь порьівами и широкими стремлениями. В самом деле. Сидит в Нижнем Новгороде переехавший из занятой Москвьі помощник директора Московского почтамта Рунич, тот самьій, которьій впоследствии искоренял безбожне в Петербургском университете. И вдруг он получает известие из Петербурга, что оттуда циркулярно предложено губернаторам требовать от гу230

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

бернских почтмейстеров подозрительньїе письма для перлюстрации. Он в смятении. Для многоопьітного Дмитрия Павловича Рунича перлюстрация — зто не ре­ месло, которому можно наскоро и кое-как вьіучиться, но одно из изящньїх искусств, требующее любовного культивирования, и нельзя первого встречного губерна­ тора к нему подпускать, потому что могут полупиться гибельньїе последствия. «...Освидетельствование корреспонденции и наблюдение за оною производилось всегда чрез один только почтамт посредством особьіх чиновников, при перлю­ страции употребляемих, и cue делалось так тайно и с толикою осторожностью, что самьіе жспедиции разбора и отправления почт не ведали того, чья именно корреспонденция наблюдается и какие письма перлюст­ рации подвергаются,— с горечью и достоинством жалуется Рунич своєму министру Козодавлеву.— И до сих поррезультати бьіли блестящие: „В доказательство того, что операция сия весьма скрьипно производилась, представить можно то, что в течение многих лет самьіе перлюстрированние письма полупавшим оньїе не подавали малейшего повода к сомнению или подозрению, и правительство чрез внушенную в публике доверенность к почтовому департаменту имело всегда в руках своих средства к таким откритиям, которьіе при са­ м и х усерднейших исследованиях оставались иногда скритими. По уважению сих истин и бив удостоверен, что поручение о наблюдении за корреспонденцией, сделанное почтовим конторам, совершенно подорвать может издавна утвердившуюся доверенность публики к почто­ вому департаменту, ибо губернские контори ни средств для сего потребнихне имеют, да и самое виполнение почтмейстерами предписаний господ губернаторов подверг231

Часть шестая

нуться можеш огласке, и, следовательно, те лица, за коими наблюдение производиться будеш, сделает осторожньїми, я имею справедливий повод думать, что под сим предлогом и непозволительное даже злоупотребление весьма легко вкрається можеш “. Ота „внутренняя доверенность“ публики к почтомту, которую так цент Рунич, в самом деле, судя по позднейшим его сетованиям, стала исчезать и заменяться самой „злокачественной“ осторожностью со сторони лиц, пииіущих письма. Вообще же помощник московского почт-директора Рунич прямо говорт своєму начальнику министру внутренних дел Козодавлеву, что он смотрит на перлюстрацию писем как на главную свою обязанность по службе. Он только скорбит, что нетулюдей уже прежней их доверчивости: все пииіут о семейних делах и разнихличних расчетах, да еще повадтись отправлять по нескольку писем в одном большом пакете на безопасное чье-нибудь имя. Бот тут и следи! „Без сомнения, т и по недоверчивости к почтовому месту, т и с другим каким видом ото делается“. Словом, никакого чистосердечия у отправителей писем нет, и зто крайнє затрудняет дело. Если на ком можеш взгляд встановиться с надеждой, то разве на некоем „Кр.“ (приведени только две первие букви). Он, можно сказать, сам по себе ходячий почтамт. „По связям его со всеми знатними здешними домами и лицами, великому обращению в свете и, можно сказать, особой любезности он имеет (такие.— Е. Т.) средства узна­ вать и мнения частние, и общие слухи, что никто с ним в сем случае поравняться не можеш “. Но, конечно, на „Кр. “ надейся, а сам не плошай. „Но, несмотря на то, я не оставлю усугубить всехуст ий моих, чтоби открьіть подобний сему кант чрез перлюстрацию и особливо счастливим почту себя, если успех в том соответствовать 232

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

будеш и желаниям вашего превосходительства, и усердному во всех отношениях стремлению моєму “ и т. д.».

Некоторьіе из тех, что прошли вербовку, давали фран­ цузам своє согласие на сотрудничество, но, покинув Мос­ кву и вказавшись в расположении армии Кутузова, по­ ступали иначе и тут же приходили к своим с повинной, подобно купцу по фамилии Жданов: «...иное бьіло поведение купцаЖданова. По внушению поминутого Самсонова, клеврета маршала Даву, ему бьіло поручено отим последним идти в Калугу, рассмотреть и расспросить: — сколько русской армии; — кто начальник ее; — кто начальники частей; — куда идет армия; — укомплектовани ли полки после Бородинского сражения; — подходят ли еще войска; — что говориш народ о мире; — разгласить, что в Москве хлеб весь цел; — распустить слух, что хотят зимовать в Москве. Если российская армия идет на Смоленскую дорогу, то, не доходи до Калуги, возвратиться в Москву как можно скореє. Возвратясь, ни в чем не лгать, говорить только о том, что подлинно видел и сльїшал. 9то предписание под великим опасением никому не откршать и даже жене не сказьівать, куда идешь. Возвратясь назад, на первом франиузском посте обьявить о себе, для пред­ ставлений князю Зкмюльскому. В случае успешного возвращения обещано 1000 червонцев наградьі и дом в Мос­ кве; в случае изменьї должно било ответить семейство, оставшеєся в залог.

233

Часть шестая

Жданов не задумался явиться к Милорадовичу, открьіть причину, по которой бьіл вьіпущен из Москви, и рассказать о поручении, данном ему французами... Его успокоили, обласкали, вдобавок, каким-то чудом, семья его осталась цела».

Кстати, раз уж мьі упоминаем здесь русское купечество, то надо помнить, что война всегда на руку тем, кто работает с деньгами (даже в том случае, если страна их становится жертвой вражеского вторжения). Е. В. Тарле совершенно справедливо замечает по ато­ му поводу: «Купечество, тот „средний класс“, которий Напо­ леон рассчитивал найти в Москве, обнаружило дух полной непримиримости к завоевателю, хотя Ростопчин в Москве очень подозрительно относился к купцам-раскольникам и полагал, что они в душе ждут чего-то от Наполеона. Во всяком случае, никаких торгових дел с неприятелем (очень отого домогавшимся) купци не вели, ни в какие сделки с ним не входили и вместе со всем населением, которое только имело к тому материальную возможность, покидали места, занятие неприятелем, бросая дома, лавки, склади, лабази на произвол судьби. Московское купечество пожертвовало на оборону 10миллионов рублей — сумму по тому времени огромную. Били значительние пожертвования деньгами от купечества также и других губерний».

Пожертвования бьіли очень значительньїе. Но если часть купечества очень много потеряла от великого разорения, созданного нашествием, то другая часть много вьшграла. Многие купеческие фирмьі «жить пошли по­ сле француза». Мьі уж не говорим о таких взьісканньїх 234

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

фортуной удачниках, как Кремер и Бзрд (знаменитьій потом фабрикант), разжившихся на поставках ружей, пороха и боеприпасов. На чрезвьічайном заседании комитета министров 9 сентября бьшо решено вьіписать из Англии пороху 40 тьюяч пудов и 50 тьісяч ружей. Виписку зтих вещей брали на себя коммерции советник Кремер и заводчик Бзрд. Цена за пуд пороха бьша и м и поставлена 29 рублей (серебром), за каждое ружье — 25 рублей. Ценьі зти бьши очень и очень хорошие — не для казни, но для получивших зтот заказ на поставку. Но и «средние» подрядчики, доставлявшие армии сено, овес, хлеб, сукно, кожу, «охулки на руку не клали» и жили с армейскими «комиссионерами» и «комиссарами» (интендантами) в дружбе, любви и совете. По воєн­ ному времени торговаться много с поставщиками и подрядчиками не приходилось, проверять их счета б и ­ ло некогда. Генерал Ермолов только помечтал «сжечь» уличенного им вора-интенданта. О «сожжении» или хотя бьі уголовном преследовании купцов-поставщиков речь могла идти лишь в совсем исключительньїх случаях (да и то уже тогда, когда война давно окончилась). Справедливьіе нарекания посипались в 1812 г. на купечество за громадньїй и внезапньїй рост цен на все това­ ри вообще и на предмети первой необходимости в частности. Знаменитьіе, всегда и всеми авторами цитируемьіе стихи применимьі били не только к Петербургу, где они возникли: «Лишь с Англией розрив коммерции открьілся, то внутренний наш враг на прибьіль и пустился. Враги же єсть есе те бесстидние глупци, грабители людей, бесчестньіе купци» и т. д. Зти стишки сложеньї (о чем иногда забьівается) не по поводу войньї с Наполеоном, а в предшествующие годьі, в годьі континентальной блокади, но истинную попу235

Часть шестая

лярность приобрели они в 1812 г., когда все вздорожало в совершенно несльїханньїх размерах. Дело бьіло не только в полном прекращении ввоза товаров из-за границьі, но и в огромньїх закупках и заготовках для армии и в обширньїх спекуляциях на зтой почве. К зтому нужно при­ бавить разорение занятой неприятелем территории, уничтожение промьішленньїх предприятий, истребление посевов и урожая. В Смоленске, в Москве, в Вязьме, в Гжатске, в Можайске все фабрики без исключения бьіли уничтоженьї огнем или дотла разграбленьї. Рабочих в тогдашней России числилось около 150 тьісяч человек (в 1814г,— ІбОтьюяч). Рабочие бьіли большей частью крепостньїми и работали на фабриках своих помещиков или на предприятиях купцов, которьім помещики передавали крестьян на определенньїе сроки, часть же рабочих бьіла и вольнонаемной. И те и другие в большинстве случаев бьіли тесно связаньї с деревней, и, когда пришла гроза двенадцатого года, рабочие занятьіх непри­ ятелем мест разбежались по деревням. Очень сильно спекулировали и на предметах вооружения. Спекуляция зта получила новьій толчок после посещения Москвьі царем. До приезда царя в Москву и до его патриотических воззваний и обьявления об ополченнях сабля в Москве стоила 6 рублей и дешевле, а после воз­ званий и учреждения ополчений — ЗО и 40 рублей; ружье тульского производства до воззваний царя стоило от 11 до 15 рублей, а после воззваний — 80 рублей; пистолетьі повьісились в цене в пять-шесть раз. Купцьі видели, что гольїми руками отразить неприятеля нельзя, и бессовестно воспользовались зтим случаем для своего обогащения — так свидетельствует несчастньїй Бестужев-Рюмин, которьій не успел в своє время вьіехать из Москвьі, попал в наполеоновский «муниципалитет», старался там (конечно, без существенньїх результатов) защитить 236

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

жизнь и безопасность оставшейся кучки русских, а в конце концов после ухода французов бьіл заподозрен в измене, подвергся преследованию и нареканиям. Уже в декабре московские купцьі стали подавать правительству заявления об убьітках от нашествия. Реєстри при зтом составлялись очень подробньїе. Начинались многие зти заявления одной и той же курьезной формулой, очевидно пущенной в ход каким-нибудь грамотеемприказньїм, зарабатьівавшим по купечеству на составлении просьб и иньїх бумаг: «Известньш всем неприятель, вторгнувшись в Москву, пожег в ней доми и купеческие ря­ ди, в числе которих сгорело на великотисячную сумму и моего разного товара». Последствий зти прошения (как общее правило) не имели. Есть свидетельства о денежньїх пожертвованиях в 1812 г. и от дворянства, но в большинстве случаев нельзя принимать за чистую монету все зти помещичьи заявле­ ния о пожертвованиях, приносимьіх на алтарь отечества. Вот, например, помещики Невельского уезда Витебской губернии заявили (уже после войньї), что они ставили продовольствие для русских войск из чистейшего патриотизма и не желают получать за зто деньги, но скептический витебский губернатор Лешерин фон Герцфельд доносит сенату: «Они (помещики.— Е. X), описивая, что все исполняли единственно из верноподданнической ревности, между прочим нечувствительно ведут, чтоби им за перевожу овса и каких-то других предметов сделали уплату, а также уволили би и от взноса податей, которих, может бить, больше следует с них взискивать, нежели сколько получить им от казни за поставленние ими припа­ си. Следственно, мисли их стремятся к тому, чтоби под видом верноподданнического пожертвования приобресть себе сугубое вознаграждение». Вчитьіваясь в подобньїе 237

Часть шестая

документи, мьі часто замечаем, куда «нечувствительно ведут» некоторьіе патриотические заявлений. Конечно, бьіли и мелкие, обьіденньїе, житейские интересьі и узколичньїе помьішления, и как курьезен иногда бьівает зтот калейдоскоп действительной жизни, когда читаешь некоторьіе документи! Вот перед нами письмо, помеченное из лагеря в Тарутине ЗО сентября 1812 г. Москва уже сдана и сгорела. Наполеон в Кремле. Генерал Лавров пишет в Петербург Аракчееву: «Должно, наконец, отдать справедливость русским, что они ни в ко­ ком положений не унивают; пламенное их усердие непременно. Поистине вам скажу, что не сльїхал ни одного человека, жалующегося о потере своей, всякий стремится к одному предмету, дабьі Россию избавить от нашествия вражия. Умьі до такой степени воспламененьї, что генера­ ли, офицери, солдати и мужики лучиїе согласятся погребстись под развалинами отечества своего, нежели слишать о мире... При помощи Всевьішнего ответим неприятелю — вот цель всех наших желаний — и потом поедем на отдьіх. А между тем сделайте одолжение, милостивейший благодетель мой, попросите Гурьева, доби он предписал, что всемилостивейше пожалованная мне земля в Козельском уезде отдана била калужской казенной палатой, которая, кажется, и по cue время не извещена». Е. В. Тарле горько замечает: «Зто простодушнеє „а между тем “ с прямим переходом от Наполеона, у которого нужно вирвать Россию, к калужской казенной палате, у которой нужно вирвать „пожалованное“ имение, очень типично и для класса, к которому принадлежал автор письма, и для момента. Ведь он явно одинаково искрвнен и в жвлании победить Наполеона, и вусилиях сломить сопротивление калужской казенной палати». Кстати отмечу, раз уже упомянуто имя Аракчеева, еще и следующее: Аракчеев, никогда даже и на сотню верст 238

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

не приблизившийся ни к одному опасному месту за всю войну, хотя он бьш генералом и состоял на действительной службе, отличался, кроме исключительной трусости, еще необьічайньїм своекорьістием и постоянно затруднял власти жалобами и ябедническими бумагами, имеющими целью избавить его, «как новгородского помещика», от каких-либо вьізьівавшихся войной чрезвьічайньїх расходов и платежей. Конечно, воровавшие интендантские чиновники и грабившие казну помещики находили себе в Петербурге стойкого покровителя в лице Аракчеева. Характернейшую историю передает нам в своих запи­ сках сурово-правдивьій Сергей Григорьевич Волконский, будущий декабрист, которьш служил в 1812 г. под началь­ ством генерала Винценгероде, старавшегося по мере сил вопль бороться против всех зтих казнокрадові ников, кот орьш препят ст вовал Винценгероде делат ь з а к у ­ п и по ф абулезньш (сказочньїм,— Е. Т .) ценам, и т аковой ж е вопль господ помещ иков, кот ори е, к а к т огда, т а к и т еперь и всегда будут зт о д е ­ лат ь, кричат ь о пат риот изм е, но из т ого, что м ож ет п о­ ст упит ь в их кош елек, не д а д ут ни а л т ьш а ,— зт о т вопль наигел приют в П ит ере, и на зт и ж алоби , хот я в в и раж ениях весьм а учт ивих,от граф а А ракчеева бьш прислан В инценгероде зап рос. И м ея рьіцарские чувст ва, Винценге­ роде, получив его, вспьшил, не от вечал граф у, но, н а п и са в письмо прямо государю , при239

Ф. Винценгероде Гравюра В. Ческого

Часть іиестая

казал мне немедленно отправиться с зтим письмом в Пе­ тербург». Князь Волконский тотчас отправился к царю и бьш им принят. Дело бьіло в октябре 1812 г. Александр предложил ему три вопроса, и Волконский так, по трем пунктам, и издагает вопросьі царя и свои ответьі: «1) Каков дух армии? Я ему отвечал: Государь! От главнокомандующего до всякого солдата все готовьі положить свою жизнь к защите отечества и вашего императорского величества. 2) А дух народньїй? На зто я ему отвечал: Государь! Вьі должньї гордиться им: каждьш крестьянин — герой, преданньїй отечеству и вам. 3) А дворянство? Государь, сказал я ему: я стьгжусь, что принадлежу к нему. Бьшо мною слов, а на деле ничего». Таковьі бьши впечатления правдивого и беспристрастного свидетеля. Не менее интересна развязка дела с жалобой Винценгероде: Александр І, отлично понимая, что Винценгероде совершенно прав и что Аракчеев — покровитель воров и казнокрадов, стал на сторону Аракчеева. «Вот тебе письмо к Винценгероде, он поймет меня и убедится, что имею полное уважение и доверие к нему, но в ходе дел административньїх надо давать им общий ход...» Что означает зта умьішленно темная фраза? А вот что: пусть Винценгероде не тревожится неприятньїми для него бумагами и пусть впредь «кладет их под красное сукно». То єсть, значит, пусть не обращает внимания на запросьі Аракчеева. Зто — с одной сторони. А с другой сторони — царь тут же прибавил, заканчивая разговор с князем Волконским: «Через несколько часов потребует тебя для отправления граф Алексей Андреевич (Аракче­ ев.— Е. Т.) — ти не говори, что я тебя требовал к себе и что ти получил от меня конверт для вручення Винценге­ роде». Зти слова подчеркнутн самим С. Г. Волконским, которнй прибавляет: «Я указмваю на зти последние сло­ 240

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

ва как на странньїй факт того, что государь себя подчинял какой-то двуличной игре с Аракчеевьім, и как доказательство сильї Аракчеева у государя». Волконскому не суждено бьшо передать зту странную беседу с царем генералу Винценгероде: пока он ехал из Петербурга в действующую армию, Винценгероде бьіл взят в плен и... чуть бьіло не расстрелян Наполеоном. Но все равно — ясно, что ни Винценгероде и никто из подобньїх ему борцов за интересьі казньї ни малейшей поддержки со стороньї царя не имели, и помещики могли и впредь спокойно продавать русской армии продукти по «фабулезньїм ценам», чувствуя за собой прочную защиту в лице «новгородского помещика» Аракчеева. Ни с зтим «новгородским помещиком», ни с другими помещиками вообще Александр Павлович никогда не считал благоразумньїм ссориться, хотя очень хорошо понимал, что Винценгероде прав в своих действиях, а князь Волконский искренен в своих общих отзьівах. У Аракчеева пред глазами били вьісокие образцьі для подражания. Наиболее резкий контраст героическому самопожертвованию народних масс являло то, что происходило в верхах. Ограничимся одним, но зато особо показательньш примером. Царский брат цесаревич Константан Павлович, укрившись от войньї в Петербурге, времени даром не терял. Он представил в Екатеринославский полк 126 лошадей, прося за каждую 225 рублей. «Зкономический комитет ополчення сомневался, отпустить ли деньги, находя, что лошади оньїх не стоят». Но государь приказал, и Константин получил 28 350 рублей сполна, а затем лошади били принятн: «45 сапатнх застреленн немедленно, чтобьі не заразить других, 55 негодннх велено продать за что би то ни било, а 26 причисленн в полк».

241

Часть шестая

Зто бьіло единственной «услугой», оказанной отечеству Константаном Павловичем в 1812 г. В. И. Бакунина в своих интимньїх заметках говорит по поводу зтого по­ ступка Константина, что «язьік недостаточен», чтобьі приискать «название истинно вьіразительное» для подобньїх деяний; «надобно изобрести новьіе», достаточно «вьіразительньїе» слова, чтобьі восславить Константина Павловича так, как он того заслуживает. Некоторьіе же российские граждане в то время, несмотря на своє влияние и возможности, хоть и не бьіли замеченьї в казнокрадстве и измене, но явно предпочитали просто отсиживаться без дела. Так они поступали или из страха, или же по славянскому обьїкновению: пусть-ка там все само рассосется! «Нельзя не сделать упрека Ростопчину — с возмущением пишет Верещагин,— в том, что во время пребш ания французов в Москве он проживал в недальнем расстоянии от нее в сравнительной бездеятельности,— почему как горячий патриот не посвятил он себя делу организации партизанской войньї? Деньги, средства и власть на то у него, бесспорно, бьіли. Тут Ростопчин оказался не на вьісоте обстоятельств, неудержимою волной смьівших все его детские соображения об истреблении неприятеля с висоти воздушного иіара и защите столици московскою голью, вооруженною чем по­ пало, вместе с пишними фразами его всеподданнейших донесений и каламбурами знаменитих ,,афиш“».

Все вьішеописанное — изменьї одних, позорное бездействие других, чудовищньїе хищения и прочее — мог­ ло бьі заставить капитулировать любую страну, но только не Россию. Все традиционньїе способи и методи воєн­ ного противостояния в случае с русскими оказнвались 242

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

незффективньїми. Россия и не думала капитулировать! И зто создавало воинству Наполеона очень серьезньїе проблемьі. Однако среди всех проблем, с которьіми пришлось столкнуться французам в зто время, наиболее остро все же стояла проблема продовольствия. Василий Верещагин утверждает: «...несмотря на обилие вин, сахара ит . п., довольно трудно бьиіо достать хлеба; говядиньї тоже бьіло мало. Приходилось посьиіать сильние партии для фуражировки в леса, куда скрьілись со скотом крестьяне, но часто фуражири возвращались вечером ни с чем — таково в конце концов бьіло изобилие, доставленное грабежом. Между тем достоверний очевидец, аббат Сириг (Sirugue), говорит, что если би власти правильно завладели всеми запасами муки, водки и вина и учредили какой-нибудь порядок в распределении всего отого, то найденное в Москве могло би с лихвою прокормить всю армию в продолжение зимних месяцев. Теперь же вииїло, что в начале вино и водка випускались из бочек для развлечения прямо в погреба, до того иногда переполненние, что, случалось, солдати тонули в них; потом, при наступив­ ших холодах, стан ощущаться недостаток в отих пред­ метах первой необходимости. Подмосковние жители села Останкина приехали б и ­ ло в Москву на ЗО подводах с овсом и мукою — все бьіло куплено и за все заплачено; их отпустили назад и нака­ зали непременно приезжать опять. Но едва они виехали за город, как неприятельские отряди напали на них, избили, отняли лошадей, а самих крестьян возвратили в Москву и заставили работать. Еще два других крестьянина из вьіискавшихся охотников продавать францу­ зам сельские произведения били ограблени. После отого, 243

Часть шестая

конечно, не вказалось желающих торговать с неприятелем и, несмотря на все старання и заманивания Лессепса и его русских помощников, не удалось восстановить безопасности и свободного обмена».

Между тем, согласно Арману Коленкуру, по распоряжению императора «...бьіла у строєна хлебопекарня; шла знергичная робота по постройке многочисленньїх кухонь. Стремительно развертьівались оборонительньїе роботи; часть корпуса князя Зкмюльского разместили в казармах в самом городе. Била произведена тщательная уборка овощей, в частности капусти, на огромних огородах вокруг города. В районе двух-трех льє от города убрали также картофель и сено, сложенное в многочисленньїх стогах; транспорт бил непреривно занят перевозкой зтих продуктов. Для снабжения императорского двора я отобрал лю ­ дей, которие должни бьіли пустить в ход мельницу; она давала нам муку, начинавшую уже становиться редкостью. Я приказал также заготовить большой запас сухарей и соорудить сани. Словом, я приготовлял все необходимое как на тот случай, если наше пребивание здесь затянется, так и на случай отступления. Воинские отряди обходили сельские местности, чтоби раздобить скот, которий, как имука, становился большой редкостью. Уда­ лось организовать регулярную роздачу пайков». По поводу проблем с продовольствием Коленкур предоставляет и дополнительную информацию: «Ми в Москве находились не в лучшем положений, чем наши т или. Госпитали и жители не сегодня завтра должни били остаться без продовольствия. Герцог Тревизский требовал продовольствия, но администрация берегла спасенние ею небольшие запаси для более важ­ них надобностей. Корпуса имели по большей части свои 244

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

продовольственние запасьі, но те ведомства, которьіе должньї бьіли получать снабжение от интендантства, так как они сами не имели ни соАдат, ни транспортньїх средств, чтобьі добивать продовольствие, находились в бедственном положений. Император думал, что можно будет, как u в других странах, организовать здесь компании, которие делали би поставки за деньги, точнеє — за бумажки. Но там, где не удавалось организовать администрацию, нельзя бьіло найти и поставщиков. Им­ ператор не отступал перед трудностями и старался переиіагнуть через них, как всегда, когда он не мог их преодолеть; он думал, что сможет использовать жителей, среди которьіх нужда сильно давала себя знать, и что козаки, меиіавшие нашему снабжению, снизойдут к положению своих соотечественников; таким путем можно будет удовлетворять нужди жителей, а час­ тинно и наши собственние. Он приказал позтому образовать русскую компанию, которая производила би за­ купки в деревнях, но, хотя бьіло обьявлено, что расчет будет производиться наличньши деньгами, никто не реиіался вступать в зт у компанию, ибо никто не сомневался, что козаки будут церемониться с жителями Мо­ скви не больиіе, чем с ее гарнизоном».

Таким образом, в перспективе вполне реально замая­ чила возможность гибели от голода. Необходимо бьіло срочно что-то предпринимать. Наполеон еще до сих пор полагал, что сможет догово­ риться с императором Александром о мире. Коленкур, обращая на себя гнев Наполеона, и без того в последнее время его не слишком жаловавшего, категорически не согласился: «Я откровенно вьісказал ему своє мнение: принесение Москвьі в жертву свидетельствует о не слишком мирньїх намерениях, а по мере того, как будет 245

Часть иіестая

надвигаться зима, шансьі все больше будут склоняться в пользу России; словом, нельзя считать вероятньїм, что русские сожгли свою столицу для того, чтобьі потом подписать мир на ее развалинах». Наполеон не желал принимать во внимание резоньї, приводимьіе Коленкуром: «Российская империя погибла; потерпев поражение, император Александр находится в очень затруднительном положений и ухватится обеими руками за преддожение, сделанное нами, так как оно даст ему почетньїй вьіход из скверного положення, в которое он попал». Спорить с ним бьіло практически бесполезно. Арман Коленкур, явно обиженньїй на своего императора и недавнего кумира за полное невнимание, которое тот демонстрировал в отношении его доводов, позволяет себе даже критиковать Наполеона: «В глубине души он (т. е. Наполеон,— Г. Б.,) попрежнему лелеял надежду, что переговори состоятся; по крайней мере так он говорил, и можно бьіло ему верить, ибо он оставался в Москве, несмотря на то что до сих пор не бьіло получено ответа ни на одно из его предложений, а между тем и время, истекшее после его первих шагов в зтом направлений, и голос рассудка воочию доказьівали, что Александр не хочет вступать в переговори. А он упорно собирался все же предпринимать новие шаги. Император чувствовал, как и все остальньїе, что его повторньїе послания разоблачают затруднительность его положения и лишь укрепляют враждебние плани неприятеля. И, однако, он отправлял новие послания. Какая слепая вера в свою звезду и, можно сказать, в ослепление или слабость противников должна бьіла бить у отого столь здравого и расчетливого политика!» И далее: «Хотя он ясно оценивал положение, но бьіл так 246

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

увлечен и до такой степени любил тешиться собственньіми иллюзиями и надеждами, что по-прежнему убаюкивал себя ожиданием ответа от імператора Александра или, по крайней мере, ожиданием переговоров с Кутузовьм о перемирии, которие привели бьі к соглашению также и по другим вопросам. Можно сказать, что именно затруднительность положения метала ему ви­ деть опасности, хотя последующие собития помогли ему открить глаза и побудили пойти навстречу опасностям, которие ему угрожали».

Вместе с тем где-то на подсознательном уровне Напо­ леон, скореє всего, уже понимал, что совершил роковую ошибку. Покуда стояла осень, осуществить отступление еще можно бьіло, причем малой кровью. Но с приближением зимьі сама мьісль о том, что, вполне вероятно, предстоит отступать в тяжелейших климатических условиях, без грамотной организации снабжения и т. д., мог­ ла свести с ума. Впрочем, не Наполеона. И хотя какая-то часть его существа до сих пор полатала свести все дело к мирньїм переговорам, но внутренне император бьіл го­ тов к жестокому жребию. И ряд распоряжений, которьіе он сделал, внешне вьіглядели вовсе не имеющими отношения к организации возможного отступления, но зто только на первьій взгляд. Император, как пишет Коленкур: «...приказал собрать транспортние средства для звакуации ранених генералов и офицеров, которие не могли в ближайшее время возвратиться в строй. Вместе с ними должни бьіли отправиться перенесшие ампутацию солдати и отобранние во всех полках унтер-офицерские кадри для нових корпусов, организуемих во Франции. Вдоставке лошадей и жипажей должни бьіли участвовать все. Император показал пример. Так как санитарное управление армии существовало 247

Часть шестая

только набумаге, то его начальник генерал-лейтенант де Нансути, тоже ранений, бил назначен начальником зтого транспорта; транспорт переиіел через Неман еще до наступления жестоких Морозов и благополучно прибил во Францию. В связи с зтой звакуацией император затребовал от главного интенданта сведения о том, сколько времени ему понадобится, чтоби дойти до Немана, и бил очень недоволен его вичислениями: бить может, он не хотел признать, что находится так далеко от своего исходного пункта (именно так: покуда его обвиняют в бездействии и нерешительности, император разрабатьівает планьї отступления! — Г. Б.,), а может бить, он подумал, что когда другие произведут такие же вичисления, то они им не понравятся. Он виразил сомнение в правильности зтих расчетов и бил очень рассержен ими, как будто от графа Дюма зависело сократить расстояние до Немана». В довершение всех бед у французов появилась новая тема для опасений. Зто бьіли КАЗАКИ! После завершення бесславной и неимоверно горестной по своим результатам русской кампании, казаки стали для французов и прочих европейцев символом всего самого страшного и чудовищного, что может встретиться в зтом мире. Ими пугали даже детишек в кольїбели. А всему виной — невероятньїе истории, которьіе рассказьівали чудом уцелевшие ветераньї русского Донской казак. Гравюра неизвестного художника похода.

248

Казак лейб-гвардии Черноморской сотни Литография Г. Знгельмана

Характерно, что столкнуться с казаками французам пришлось еще до того, как они оставили Москву. Арман Коленкур пишет:

«Тогда как в нашем штабемечтали о переговор мире, козаки нападали на наших фуражиров и каждьій день захватьівали их почти у самих ворот города. Они появились также между Можайском и Москвой. Несколько человек, ехавших в одиночку, подверглись преследованию, а некоторие бьиіи захвачени казаками; один раз зстафета опоздала на 15 часов, что крайнє взволновало императора. Каждие четверть часа он посьілал за мной и за начальником штаба, чтоби спросить, не узнали ли м и чего-нибудь насчет причин зтого опоздания. Я воспользовался случаем, чтоби возобновить просьбу об зскорте для зстафет хотя би из двух человек, с которой обратилея к нему после нашего прибития в Москву; но, для того чтоби организовать такой зскорт на всех перегонах, понадобились би довольно 249

Часть иіестая

значительньїе сили, а так как численность кавалерии уже сильно сократилась, то імператор счел возможньм разрешить вопрос заявлением, что такая предосторожность является излишней, ибо путь вполне безопасен. Через три дня почтальона, ехавшего с зстафетой в Париж, обстреляли за Можайском и преследовали на протяжении двух льє. Тогда император срочно послал отрядьі, о которьіхя его просил. В Можайске, окруженном неприятельскими отрядами, находился большой госпиталь; город бьиі занят кор­ пусом герцога д’Абрантес; вдоль дороги, по которой ежедневно прибивали из Франции большие воинские ча­ сти и обозьі, били расположени зшелонами другие войска. Как я уже сказал, малейшее запоздание парижской почти раздражало и беспокоило імператора не потому, что неприятель мог извлечь какую-либо действительную вигоду из захвата депеш (все сколько-нибудь значительние депеши бьіли зашифровани),— ему било неприятно, что коммуникационние пути, связивающие его с Францией, находятся под угрозой, и он знал, какое впечатление во Франции и в остальной Европе должно б и ­ ло произвести сообщение, что неприятель находится у нас в тилу. Император бьіл очень озабочен и начинал, без сомнения, сознавать затруднительность положений, тогда как до сих пор он старался скривать зто даже от себя. Ни потери, понесенние в бою, ни состояние кавалерии и ничто вообще не беспокоило его в такой мере, как зто появление казаков в нашем тилу. При беседах во время прогулки, а также вечером после обеда, когда собирались обично приглашенние им маршали, генерали и видние лица из числа придворних, император по-прежнему говорил о хорошей погоде, о том, как м и проведем зиму 2 50

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

в Москве, о блокгаузах, которьіе он построит, чтобьі обеспечить безопасность тех пунктов, где расквартированьї войска, и таким образом охранять зти пункти, не утомляя солдат и не заставляя их мерзнуть, о своем проекте оттянуть кавалерию залинию фронта, о польских козаках, которьіх он ожидал и собирался противопоставить русским. Император говорил также во всеуслишание о своем плане немедленного наступления на Кутузова, чтоби отбросить его и дать, наконец, отдих армии. Он говорил также, что, по сообщениям Бассано, в Польше произведени большие рекрутские набори и вскоре прибудут 6 тисяч польских казаков».

Однако пока до отого бьіло еще слишком далеко. Приходилось исходить из сложившегося положення вещей. А оно становилось все тревожнее и безьісходнее: «...на предложение о мире по-прежнему не било никакого ответа, а козаки продолжали беспокоить нас в окрестностях Москви. Дело доиїло до того, что они захватили в предместьях города людей и лошадей, отправленних за продовольствием. Пришлось отправлять вместе с транспортами, едущими за продовольствием, большой кавалерийский и пехотний конвой. Почтальони с зстафетами часто подвергались преследованию. Некоторим из них лииіь с трудом удавалось спастись, да и то потому, что казаки не отдавали себе отчета в значений зтой корреспонденции, доставка которой бьіла один раз прервана в течение 48 часов. Часто зстафети били обязани своим спасением только лишь виносливости лошадей и мужеству отважних французских курьеров, которих не могла вста­ новить никакая опасность, ибо спасение и доставка депеш по назначению бьіли для них делом чести. Задержки и опасности, грозившие нашей почте на каждом шагу, производили большое впечатление на императора».

251

Часть шестая

Коленкур бьіл талантливьім и весьма проницательньім дипломатом. Вдобавок он бьіл совсем неглуп. Посетившая его идея о том, что император, вопреки своим заявлениям о необходимости мирньїх переговоров, уже смирился с необходимостью отступления, бьіла совершенно справедливой. Но хотя ему и бьшо отрадно сознавать, что император наконец-то осознал все то, в чем раньте пьітался его убедить, Коленкур теперь решительно недоумевал, почему же теперь Наполеон по-прежнему медлит и колеблется. Разве не принято им решение? Он так прямо и пишет: «Уже приняв такое решение, он, к несчастью, откладивал его исполнение, хотя и понимал всю срочность дела, так как дороже всего бьиіа для него вера в желанний успех. Он не мог поверить, что судьба, которая так часто ему уливалась, совершенно отвернулась от него как раз в тот момент, когда он должен бьіл про­ сить у нее чуда. Он по-прежнему хотел надеяться, что предпринятие им шаги приведут к переговорам. Повторяю еще раз, что в жертву зтой надежде он принес драгоценнейший момент, и м и все еще оставались в Москве, а между тем в зтот момент можно било би спасти армию, так как, если би она виступила тогда, она успела би прийти в Бильно еще до наступления зимних холодов. Вместо того чтоби улучшаться, наше положение с каждим днем есе более усложнялось из-за новьіх задач, навязанньїх нам близостью неприятеля и нападениями его многочисленних легких отрядов». Ситуация становилась критической. Кольцо русских войск вокруг Москвьі постепенно сужалось.

«24 сентября,— методично сообщает нам Колен­ кур в своих мемуарах,— Можайская дорога била совер­ шенно перерезана корпусом русских драгун и казаков.

252

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

Император направил туда несколько гвардейских стрелковьіх и драгунских зскадронов, и у них бьіл ряд столкновений с русской кавалерией. Наши драгуни, одержав верх, слишком далеко преследовали неприятеля, били окружени и должни бьіли уступить численно­ му превосходству русских. Командовавший зскадронами Марто, несколько других офицеров, драгуни и часть двух сводньїх зскадронов попали в плен. дт а маленькая неудача, которую потерпела гвардия, хотя она и сражалась с большой отвагой, била неприятна императору не меньше, чем проигриш настоящего сражения. Прав­ да, и на всех остальних зтот случай произвел тогда больиіе впечатления, чем вибитие из строя 50 генералов в сражении под Москвой (случившееся наверняка должно бьіло заставить серьезно задуматься даже самих беспечньїх солдат из воинства Наполеона. Если прежде они бьіли увереньї в грамотности той стратегии, что избрал их император, то теперь в их души стали закрадьіваться сомнения по поводу реальности благо­ получного финала зтой кампании.— Г. Б.,). Смоленская дорога бьіла перерезана неприятельскими отрядами еще и в других пунктах; таким образом, м и не имели больше надежного коммуникационного пути, связивающего нас с Францией. Бильно, Варшава, Майни,, Париж уже не получали каждий день приказов монарха великой империи. Император напрасно ожидал в Москве сообщений своих министров, донесений губернаторов, новостей из Европи. На всех лицах било написано, что никто не думал о возможности такой помехи. М и готови били драться ежедневно за кусок хлеба, отправляться за охапкой сена с риском попасть в плен и оставаться в России с риском замерзнуть зимою. М и свиклись с возможностью, или, точнеє, с вероятностью, всех зтих приключений, но не привикли к мисли о

253

Часть иіестая

том, что ожидаемое письмо из Франции не будеш получено».

На зтот раз катастрофи удалось избежать. Бравьій ге­ нерал с именем известного католического святого — Сен-Сюльпис во главе внушительного отряда конньїх гвардейцев учинил бешеную атаку на сильї русских, перерезавших Смоленский тракт, и сумел вновь восстановить все коммуникации. Его успешньїй демарш существенно поднял дух французской армии. Еще никто (и даже сам Наполеон) не предполагал, что пройдет меньше месяца, и французским войскам придется покидать Москву, причем спешно... Кстати, того же 24 сентября у реки Чернишньї окопался авангард маршала Мюрата, численность которого доходила до 22 тьісяч человек. Им практически при­ піл ось бездействовать на протяжении нескольких недель. В течение последовавшего после конфликта на Можайской дороге времени Наполеон составлял письма в Европу с требованием подкреплений, говоря о своем намерении зимовать в Москве; одновременно он отдал распоряжение, чтобьі в Смоленск бьша отправлена на бьїках теплая одежда для солдат (все, что удалось реквизировать по Москве). А еще Наполеон прямо заявлял о намерении... атаковать Санкт-Петербург! Так, например, 16 октября Наполеон отправляет в Париж министру полиции герцогу Ровиго депешу следующего содержания: «Вероятно, война затянется на всю зиму, и только взятие Петербурга откроет глаза императору (Александру.— Е. Т ). Москва уже не существует. З то в самом деле важная потеря для всей империи. Она по справедливости бьша центром и гордостью империи. Все офицерьі русской армии, кажется, в отчаянии из-за московской 254

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

катастрофи. Они приписьівают ее сумасбродньїм и яростньїм страстям своего рода Марата, которьій бьіл ее гу­ бернатором, Ростопчина. Я звакуировал все мои госпитали, которьіе бьіли тут в домах, посреди развалин. Я только укрепил Кремль, которьій теперь вне опасности неожиданньїх напалений. От двух до трех тисяч человек могут в нем продержаться некоторое время. Я тут поместил все мои боевьіе припаси и продовольствие». «Итут,— отмечает Е. В. Тарле,— Наполеон в пер­ е ш раз говорит о виступлений из Москви: „Я скоро двинусь, чтоби приготовить зимние квартири и мои операции на будущий год... Все сообщения говорят, что пехота у неприятеля ничтожна. Меня уверяют, что нет и 15 тисяч старослуживьсх солдат. Второй и третий ряди состоят только из ратников милиции. Но неприятель усилил свою кавалерию. Он учетверил число своих казаков, страна наводнена ими, и зто порождает для насмногомелких столкновении, очень тягостних“».

Еще раз обратите внимание на дату послання: 16 октября. А 18 октября, когда Наполеон во дворе Кремля производит смотр дивизии маршала Нзя, воздух неожиданно сотрясается от звуков артиллерийской канонади! Что же произошло? А случилось так, что Кутузов, совсем недавно согласившийся принять парламентера с посланием от Наполеона, очень мудро счел, что дела французов сильно плохи. Он приказал готовить наступление и 18 октября неожиданно вьішел из Тарутина и обрушился на аван­ гард, находившийся под командованием Мюрата. Мюрат бьіл застигнут врасплох! Однако у него били опьітние солдати. Очень бистро придя в себя, они открили 255

Часть шестая

по русским убийственньїй огонь. Итог отого сражения бьіл таков: «Мюрат потерял 2,5 тьісячи (по другим данньім — около 3 тисяч), русские — около тисячи или 1200 человек. Конечно, победителями били русские: Мюрата все-таки винудили отступить, и русские забрали 36 пушек, 5 0 зарядиш ящиков и знамя»,— пишет Е. В. Тарле. И далее он продолжает: «В моральном отношении оно (т. е. Тарутинское сражение.— Г. Б.) подняло духрусской армии: оно било перейм чисто наступательним сражением за всю вошу, притом успешним для русской сторони. В политическом отношении оно явилось последним, решающим толчком, заставившим Наполеона наконец вийти из Москви». Да, ото несомненно: Тарутинское сражение и впрямь оказалось последней каплей. Наполеон, будучи отменньім стратегом, конечно же, понял, что со стороньї Кутузова ото вьіступление явилось откровенной демонстрацией сильї. Он словно хотел указать Наполеону на то, что готов померяться с ним силами в любой момент. Та­ кая перспектива совершенно не устраивала Наполеона. Видя, что Кутузов еще не перерезал ему южного направ­ лення, Наполеон решил виступить немедленно! Однако самое время уточнить, каковой била численность армии Наполеона перед бегством из Москви, а за­ одно и проанализировать соотношение сил. Согласно Е. Б. Тарле: «Когда Наполеон тронулся из Москви, у него било немного менее 110 тисяч человек. У Кутузова в Тарутине и возле Тарутина било в тот момент 91112 человек. Артиллерия Наполеона значительно уменьшилась сравнительно с тем, что у него било еще под Бородином; много орудий прииїлось побросать по дороге из-за невозможности тащить их: ведь даже у кавалерии лошадей не хватало, и целие кавалерийские части давно уже 256

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

спешились. У Кутузова же в зто время било 622 орудия. Наполеон не знал в точности сил своего противника, когда виступал из Москви, но он б ш полон уверенности, что в случае столкновения в откритом поле перевес еще будет на его стороне». «Французская армия вьіиїла из М оскви,— пишет Василий Верещагин,— и значиш, 303 орудия, втащенние на кремлевские стени, вказались лишнею роскошью; но зтот Кремль должен бил бить наказан хотя би за то, что его нельзя бьіло захватить с собою, как захватали гигантский крест с Йвана Великого и некоторие другие „трофей"; все стени, собори и дворец приказано бьиіо взорвать... Жаль, так как если трехсаженний крест стоило везти до Парижского дома Инвалидов, купол которого он назначен бил украшать, то не менее логично било би перевезти хоть часть кремлевской стени, с

У Калужской заставьі при вьіходе из Москви 19 октября 1812 года

9 — 1 034

257

Часть шестая

башнями, для обвода, например, Тюльерийского сада — оба трофея послужили би памятником сили и превосходства европейской цивилизации над азиатским вар­ варством. Без панталон, без баиімаков, в лохмотьях — вот какови били виходившие из Москви солдати армии, не принадлежавшие к императорской гвардии, одетой несколько лучше. Шли и ехали врассипную, кто где случится, не так, как обьїкновенно виходят полки из больших городов — стройно, в порядке. „Французи шли настоящими нищими,— говорит од­ на купчиха,— не хуже нас обносились. Все в лохмотьях, обвернувшись во что попало: тут и зипуни, и женские юбки, и поповские ризи, стихари — чего хочешь, того и просишь“. Уцелевшие от пожара дома вказались донельзя загажени: „В доме французи пакостили на полу в мраморной зале, и войти туда не било возможности. Картини били вирвани из рам и увезени. Вирезивали и увозили даже переплети с больших книг! В доме князя Б. жил маршал Бессиер, и величественная библиотека и зал — вероятно, свитою маршала — обращени тоже в безимянное место. Маршал Мортье бил оставлен в Кремле с молодою гвардией, с приказом во всеуслишание обьявлять невероятньїми слухи о совершенном оставлений города, так как Наполеон, розбивши русские войска, намерен будто би воротиться,— но никто не верил отому, и все скомпрометировавшие себя, начиная от французских торговцев, кончая русскими девицами легкого поведения, последовали за армией. Мини под Кремлем били расположени таким обра­ зом, что огонь должен бьиі сообщиться им по виступле­ ний Мортье с последними войсками и всеми тяжестями, 258

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

которие возможно бьіло увезти; остальньїе тяжести назначено б ш о сжечь — таковьіх вказалось много, считая в том числе немалое количество провианта, которий отдельние части, не в силах будучи поднять своими средствами, без церемонии бросали,— еще одно из последствий беспорядочного, неорганизованного грабежа. Ночь взрьіва била очень темная. В полночь о дошел к минам, подложенньїм под арсеналом, и раздался переш удар, за которьім через коротше промежутки последовали иіесть других. Действие взрьіва бьіло про­ сто ужасно — огромньїе камни били отброшеньї на

Маршал Мортье, взорвавший Москву Бронзовая статуя, отлитая в его честь на родине, в Като-Камбрези

259

Часть шестая

пятьсот шагов, чуть не все оставшиеся еще в Москве оконньїерами и двери били вибити, и, конечно, не оста­ лось цельних стекол — осколки их врезивались в соседние стени, камни влетали в комнати. Упали 2 башни, также часть стени и арсенала, дворец и пристройки к колокольне Йвана Великого; самая колокольня пошатнулась, дала трещину, но устояла. В общем, результат, сравнительно с тем, что било предположено, бил ничтожен: задумано било взорвать все стени, со всеми башнями и все кремлевские постройки; Наполеон бил вполне уверен в том, что именно зто бьіло сделано, и обьявил Европе о полном уничтожении Кремля: „Москва не стоила того, чтоби ее продолжать занимать,— разве только Кремль! Но Кремль, после 15 дней роботи по укреплению, бил найден не стоящим хлопот. Москва вказалась настоящей клоакой нечистот и зарази... “ — Ростопчин справедливо удивляется, зачем Наполеон жил 5 недель в зтой „клоаке нечистот и зарази “ — не стоило жертвовать чем би то ни било для предмета, не имеющего никакой стратегической важности и утерявшего всякую политическую силу... Император велел взорвать Кремль u Арсенал, казарми, мага­ зини; все разрушено — старая крепость, построенная при оснований самой монархии, первие дворци царей — все уничтожено! Конечно, разрушение или попитка разрушения Крем­ ля била только виражением злоби и мести со сторони Наполеона — мести жестокой и бесполезной. Меру зту нельзя обьяснить ни с политической, ни со стратегиче­ ской точки зрения, так как Кремль, при современних условиях науки, бил даже не крепость и не цитадель, а просто красивое возвишенное место, обнесенное стеной. Особенно ярко виступает желание хоть чем-нибудь отомстить за неудачи в приказе взорвать все собо­ 260

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

р и и колокольню Йвана Великого, конечно, ничего общего не имевшими ни с политикой, ни со стратегией. „В самий день ухода французов,— рассказьівает од­ на женщина-очевидец,— нас разбудил в нашем доме такой гром и треск, что м и света невзвидели. Земля дрожала под ногами, как живая, и мне казалось, что еще минута, и своди подвала обрушатся над нашими головами. Раздался еще взрив, и камни градом полетели во все сторони. Наконец, при третьем взриве так потрясло церковь над нами, что она треснула сверху донизу “. Не только вся Кремлевская площадь била покрита известью, листовим железом, сорванним с крьіш, и кирпичами, но все зто летело за Москву-реку, и Полян­ ка била обсипана. „23/11 октября, в час с половиною ночи,— говорит Сегюр,— воздух потрясся страшним взривом... Мортье виполнил данное ему приказание, и... Кремль приказал долго жить: бочки с порохом бьіли положени во всех покоях дворца и сто двадцать три тисячи килограммов (до 7000 пудов) под сводами его. Маршал оставался на зтом вулкане, которий мог взорваться от одного русского снаряда, и прикривал движение армии на Калугу, виход ранених и других обозов на Можайск“. „Земля поколебалась от сили взрива под ногами Мортье. За восемьдесят верст, в Фоминском, император слишал зтот взрив и в гневньїх виражениях обьявил об нем на другой день, из Боровска, Европе; обьявил, что он оставляет зту помойную яму — Москву, в добичу русским ни­ щим и ворам, а сам идет на Кутузова: отбросит его и спокойно пойдет к Двине, где станет на зимние квартири. Потом, боясь, чтоби не подумали, будто он отступает, Наполеон прибавил: таким образом он, на 80льє, приблизится к Вильне и Петербургу, на 20переходов станет 261

Часть шестая

ближе к своим запасам и своей цели — отступление бш о представлено наступлением“. „Москва,— говорит т-те Fusil,— имела какую-то особую прелесть, которую уже невозможно воротить; можеш бить, она будеш опять хорошим городом, но го­ родом похожим на другие, тогда как прежде она напоминала не то Испагань, не то Пекин — вполне азиатский город... “» В 7 часов утра 19 октября Наполеон покинул Москву вслед за армией. «Мой друг,— пишеш он жене,— я в до­ роге, чтоби занять зимние квартири. Погода великолепна, но она не можеш длиться. Москва вся сожжена, и так как она не єсть воєнная позиция, нужная для моих конечних целей, то я ее покидаю и уведу гарнизон, которий я тут оставил. Моє здоровье хорошо, мои дела идут хорошо». «Итут же,— указивает Е. В. Тарле,— он небрежно поминаєш о Тарутине: „Бьіла стичка с ко­ заками“».

Будучи, как и его содатьі, потрясен грохотом первьіх взрьівов (их жертвой стал винньїй склад; после него занялся огнем Симонов монастьірь; в последующие дни последуют новьіе взрьівьі; благодаря неожиданномуливню разрушения окажутся не столь чудовищньїми, как рассчитьівал французский император), Наполеон, тем не менее, с омерзением взирал на то, как отвратительно растянулась его армия на местности,— она словно составляла одну бесконечную линию. Причиной зтого бьіли бесконечньїе обозьі с награбленньїм добром. Характерная деталь: Наполеон позволяет сохранить обозьі. Почему? Неужели же он не отдавал себе отчета в том, что обозьі существенно влияют на скорость перемещения воин262

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

ских частей и вдобавок решительно не позволяют де­ ржаться строгого порядка, тем самим демонстрируя полную уязвимость всей армии? Естественно, отдавал! Отчего именно в тот момент позволил им остаться — непонятно. Возможно, еще один пример двойственности решений, принимаемьіх им в то страшное для французов время. Правда, возможно истолковать колебание Наполеона иначе: понимая, как разочарованьї солдатьі его армии, привьікшие к триумфам, и какие тяготьі в и ­ пали им на долю уже и ожидают впоследствии, император вознамерился позволить им сохранить до порьі до времени хотя бьі то, что им удалось урвать, дабьі по счастливом возвращении на родину они хоть как-то могли возместить моральньїе и материальньїе издержки. Однако очень скоро, когда яростньїе атаки жутких казаков станут постоянньїми, Наполеон отдаст приказ бросить все награбленное: «Тут не до жиру, тут бьіть бьі живу!» За несколько часов до того, как Москву покинул Мортье, которому бьіло поручено Наполеоном устройство всех взрьівов, весть об зтом достигла русских. Но первьіми о случившемся узнали казаки. Е. В. Тарле сообщает: «Взршьі не б ш и сльїшньї в далеком русскомлагере, но их слишали казачьи разьездьі, давно уже украдкой рискавшие вокруг Москви. 22 октября прапорщик Язиков с казачьим отрядом пробирался близ Москви с целями разведки. Вдруг они услиш али страшний грохот и треск, донесшийся из города. Язиков решился на очень рискованний поступок: проникнуть в город насколько будет возможно, чтоби узнать о причине. Маленький отряд вьехал в Москву. Мертвое молчание поразило их. Не видя французов и ни души на улицах,

263

Часть шестая они пост епенно продвинулись к сам ом у К рем лю , и т ут они первьіе в Р оссии узн а л и пот рясаю щ ую новост ь: Н а ­ полеон уш ел».

Когда Великая Армия оставила Москву, вновь охваченную огнем, зарево пламени распространилось по округе почти на 10 км. Бьіло светло как днем и жутко. Наполеон двигался на Смоленск, рассчитьівая оттуда идти через Калугу. Помните о загодя отправленной в Смоленск теплой одежде? Вот тут-то она и должна бьіла пригодиться (правда, случись отход по зиме; а пока бьіло сравнительно тепло). Кроме одеждьі, у Наполеона в Смоленске находились припасьі для армии. Так что об ином маршруте отступления не могло бьіть и речи!

Сражение при Малоярославце 12 октября 1812 года Литография С. Шифляра

264

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

«„Йдем в Калугу! Игоре тем, кто станеш на моем пути!“ — таковм били его слова, когда 19 октября он виводил свою армию из Москви»,— пишет Е. В. Тарле. Но о том, что у Наполеона в Смоленске запаси, било известно и Кутузову. Прекрасно понимал он и то, что, если Наполеон двинется на Смоленск через Калугу, зто будет для французов очень вигодно: воєнних действий там не било, окрестньїе села не разорени. Именно позтому 24 октября Кутузов решает напасть и устроить На­ полеону стражение под Малоярославцем. Зто, между прочим, бьіл еще один своего рода поворотний момент. Если би Наполеон отважился на новое Бородино и вдруг би победил,— все могло би пойти иначе. Малоярославец 8 раз переходил из рук в руки и бьіл в итоге разрушен и охвачен пожаром. В развалинах осталось много ране­ них, которьш не било никакой возможности помочь изза очень сильного пламени. Вопреки пожеланию императора Александра І и его клики (их требования вполне отвечали вьігоде, например, Англии, но отнюдь не России), «25 октября на рассвете Кутузов приказал русской армии отступить от Малоярославца к югу на 2,5 версти. Авангард Милорадовича отошел от города на самое ничтожное расстояние. Наполеон видел, что ему предстоит, если он по-прежнему намерен прорваться к Калуге, принять генеральний бой, не меньший по размерам, чем Бородино. И он не решился. В первий раз в своей жизни Наполеон отступил от ждавшей его генеральной битви. В первий раз за зту кровавую русскую кампанию он повернулся спиной к русской ар­ мии, решился перейти из позиции преследующего в позицию преследуемого. Истинное отступление Великой Армии на­ чалось не 19 октября, когда Наполеон вивел ее из Москви и повел на Калугу, а вечером 24 октября, когда он решил 265

Часть шестая

отказаться от Калуги и отступить назад, к Боровску»,— отмечает Е. В. Тарле. Впрочем, сама жизнь Наполеона могла оборваться той же ночью. Арман Коленкур, все зто время неотлучно бьівший при нем, приводит в своих мемуарах следующие сведения: «За час до рассвета (в ночь на 25 октября) император снова вьізвал меня. Мьі бьши одни. У него бьіл очень озабоченньїй вид, и, казалось, он чувствовал потребность излить душу, вьісказать гнетущие его мисли.

— Дело становишся серьезньїм,— сказал он мне,— Я все время бью русских, но зто не ведеш ни к чему. Минут пятнадцать продолжалось молчание, и император ходил взад и вперед по своей маленькой комнатке. Потом он сказал: — Я сейчас удостоверюсь сам, находишся ли неприятель на позициях или же, как видно по всему, отступает. Зтот чертов Кутузов не примет боя! Прикажите подать лошадей. Едем! С зтими словами он схватил свою шляпу, собираясь вийти. Ксчастью, в зтот момент воиїли герцог Истрийский и князь Невшательский; вместе со мною они стали уговаривать императора, указивая, что сейчас очень темно, и он подьедет к аванпостам еще до того, как можно будеш различить что-нибудь; гвардия заняла свои позиции ночью, и м и не слишком точно знали, как разместились корпуса. Император все же хотел ехать, но в зто время прибьіл один из адьютантов вице-короля и сообщил ему, что на неприятельской стороне горят лишь костри казаков, а только что задержанние нами солдати и крестьяне подтверждают отступление русской армии. Получив 266

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

зти сведения, імператор решил но полчаса спустя нетерпение взяло верх, и он отправился в свою поездку. Еще только починало рассветать, и в 500 зах от ставки м и столкнулись нос с носом с ко главний отряд которьіх напал впереди нас на рийский парк и артиллерийские части, их передвижение. Козаки захватили несколько орудий. ...Возле імператора б ш и только князь ский и я. М и все троє держали в руках обнаженн шпаги. Схватка происходила очень близко, все ближе и ближе к імператору; он решил проехать несколько гов и подняться на вершину холма, чтоби лучше смотреть, что происходит. В зтот момент к нам соединились остальньїе егери из конвоя; один за другим прибили дежурньїе зскадрони,которие не успели сесть на коней, когда імператор внезапно отправился в свою поездку. Ринувшись в том направлений, откуда доноси­ лись крики сражающихся, два первих зскадрона опрокинули первие ряди казаков. Остальньїе два с герцо­ гом Истрийским во главе, шедшие на небольшом расстоянии от них, подоспели как раз вовремя, чтоби поддержать первие зскадрони, завязавшие ожесточенний бой и окруженние целой тучей казаков. К зт ом у моменту уже достаточно рассвело, и заря осветила происходившую сцену. Вся равнина и дорога Офицер донских казаков Гравюра Ф. Л. Кушесьіна кишели козаками. Гвардия 267

Уральский казак. Литография Ф. Верне

Уральский казак. Литография 3 . Знгельмана

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

вновь отбила свои орудия и нескольких канониров, захваченньїх неприятелем, и принудила казаков пере­ браться на другой берег реки, но у нас бьіло много ранеНЬІХ.

Не подлежит сомнению, что если би император ви ехал, как он скачала хотел, еще до рассвета, то он оказался би в сопровождении лишь своего конвоя и восьми генералов и офицеров как раз посреди зтой тучи каза­ ков. Если би козаки, оказавшиеся под самим нашим но­ сом и на один момент окружившие нас, били более решительни и ринулись би на дорогу, вместо того чтоби с ревом рубить направо и налево по обеим сторонам доро­ ги, то они захватили би нас, прежде чем зскадрони успели би прийти к нам на помощь. Конечно, м и дорого продали би свою жизнь, насколько зто можно сделать с помощью короткой шпаги, да еще в темноте, когда не знаешь, кому т и наносишьудар. Но не подлежит сомне­ нию, что император бьіл би убит или взят в плен, и никто не знал би даже, где искать его среди огромной равнини, там и сям покритой рощицами, под прикритием которих и прятались казаки в расстоянии ружейного вистрела от дороги и от позиций, занимаемих гвардией».

Таким образом, получается, что на рассвете 25 октября Наполеон Бонапарт бьіл практически на один воло­ сок от гибели! И опять постарались вездесущие казаки, бесстрашньїе демоньї Отечественной войньї! Как живописует Василий Верещагин: «...виступившая из Москви неприятельская армия скоро всецело поступила на попечение казаков, окружавших, провожавших ее до самой граници и далее и надоевших ей на зтом долгом пути до такой степени, 269

Часть шестая

что вскоре французская нация, а за нею и вся Европа, без ужаса не произносили слова „казак“, сделавшегося синонимом варварства, бессердечия, алчности, вероломства и жестокости; в сущности, казаки, преследуя и истребляя номере своихсил неприятеля, только исполняли свою прямую обязанность, и если дело не обоиїлось без проявле­ ний жестокости и алчности, то, наоборот, бьівали случаи и гуманнейшего отношения их к своим врагам. „Казаки,— говорит Констан (Constant),— как будто созданьї для того, чтобьі составлять слошадью одно целое. Ничего нет смешнее походки их пеших: ноги, привьікшие бить полошадиньш бокам, какие-то вьігнутьіе, похожие на железньїе клещи; когда они сойдут на зем­ лю — сейчас видно, что им не по себе. Лошади маленькие, с длинньши хвостами и, по-видимому, очень послушние. Когда император вьіезжал в Гжатск, за ним ехало двоє зт их варваров. Он приказал дать им водки они в ш и ли ее как воду и смело подставили снова свои стакани, дескать: еще!“

Отдельньїе отрядьі и обозьі очень страдали от казаков; так, на Можайской дороге 300 человек их напали на лагерь обоза в 350 фур, шедших под прикрьітием четьірех кавалерийских полков и двух батальонов пехотьі, и так перепортили все упряжки повозок, что те не могли дви­ гаться далее. Фзн (Fain) иронически замечает, что „если Кутузов слаб в правильной битеє, то на большой дороге очень силен “. Дерзость зтих недисциплинированньїх орд, по словам его, не знает пределов. „Они торчат перед нами, сзади нас и с флангов — что ни шаг, то они тут! Разве, может бить, дорога на Вязьму отделит нас несколько от них"». Арман Коленкур в своих мемуарах также не раз и весьма характерно распространяется о казаках: «Каза270

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

ки — несомненно, лучшие в мире легкие войска для сторожевого охранения армии, для разведок и партизанених в и ­ лазок. Однако, когда м и давали им отпор или открито двигались против них сомкнутим строєм, они ни разу не вказали сопротивления нашей кавалерии. Но попробуйте потревожить их, когда ви отрезани от своих! Или двинь­ тесь в атаку рассипньїм строєм! Ви погибли, потому что они возобновляют нападение с такой же бистротой, как и отступают. Они — лучшие наездники, чем м и, и лошади у них более послушньї, чем наши; они могут позтому ускользать от нас, когда нужно, и преследовать нас, когда преимущество на их стороне. Они берегут своих лошадей, если иногда и принуждают их к аллюрам и переходам, требующим большого напряжения, то чаще всего избавляют их от ненужной гонки туда и сюда, а м и такой гонкой губим сво­ их лошадей». На Наполеона происшествие с казаками, результатом которого могла стать его собственная гибель, большого впечатления не произвело, чего нельзя сказать об армии. Арман Коленкур свидетельствует: «...не проиїло и 48 часов, как вся армия знала об зтом; впечатление бьіло очень нехорошеє. Ото происшествие должно бьіло би послужить для всех уроком, показивая, как м и неосторожни. Однако урок не принес пользи никому ». Говоря о казаках, нельзя не указать, что сам Наполеон относился к ним с изрядной долей пренебрежения: «...презренная кавалерия, только шумящая, но неспособная прорвать роту стрелков, сделавшаяся. страшною только при данних обстоятельствах». Василий Верещагин остроумно комментирует отношение Наполеона к козакам: «...он не знал или не принимал во внимание, что казацкое войско совсем отлично от регулярной кавалерии, что коза­ ки сражаются только тогда, когда наверное рассчитьівают одержать победу,— ему би нужно бьіло видеть того 271

Часть шестая

казака, которьій, нарядившись в мундир его „храброго из храбрьіх“маршала Нея, преспокойно справлял свои казачьи обязанности, чтоби понять, сколько наивной удали в зтих „синах степей"». Да, удали казакам уж точно бьіло не занимать! Верещагин приводит записи одного из очевидцев тех собьітий: «„В довершение беспорядка нашего отступления, которого одного било довольно, чтоби нас погубить,— говорит Буржуа (Bourgeois),— казахи ежеминутно налетали на нас... Как только наши завидят их, так сейчас бросаются в сторони, одни очертя голову, другие в некотором порядке, под прикритие вооруженних групп, коегде державшихся... Число бредших отдельно било так велико, что казахи брали далеко не всех, а вибирали своих пленних; они забирали только тех, что казались получше одетими и обещали какую-нибудь поживу, других же пропускали, будто не замечая... “ Платов совершенно расстроил, почти уничтожил отряд принца Евгения, убил 1500 и взял в плен 3500 человек, захватил 62 пушки, знамена и множество багажа».

Именно казакам достался личньїй обоз самого императора Франции! Василий Верещагин отмечает: «Взахваченном казаками собственном обозе Наполеона всего больше поправились им и офицерам бутилки с буквами N и императорскою короной — в бутилках било старое Шато-Марго! Интересни захваченньїе казаками походние кровати Наполеона, находящиеся теперь в Москве, в Оружейной палате: одна побольше, расставлявшаяся в городах и местах более долгих остановок, другая небольшая — для повседневного употребления. Чехли на кроватях лилового 272

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

шелка, снабженьї карманами для книг, бумаг и приходив­ ших ночью донесений». Происходило и мною забавньїх собьітий, непременньіми участниками которьіх бьіли казахи. Если им верить, то казахи вовсе не бьіли такими кровожадньїми монстрами, не знающими пощадьі. Подчас в их заскорузльїе сердца проникало милосердне; они могли даже вьїказать... добродушне по отношению к французам! Ре­ дактор «Воєнного журнала» рассказьівает, что «...несмотря на своє критическое положение, во время отступления, они (т. е. французи.— Г. Б.) искренно посмеялись над одним из налетевших на них казаков, схватившим тюк тонкого полотна и бросившимся с ним наутек: так как он успел схватить кусок только за один конец, а французи де­ ржались за другой и не випускали из рук, то полотно продолжало все развертиваться до тех пор, пока „варвар“ не скрился влес». Василий Верещагин делится с читателями и другими историями: «Наша артиллерия била взята в плен в битеє (под Тарутином),— говорит автор „Походногожурнала“, — артиллеристи обезоружени и уведени. В тот же вечер захватившие их казаки, празднуя победу и уже изрядно випившие, вздумали закончить день — радостний для них и горький для нас — национальними танцами, причем, разумеется, випивка била забита. Сердца их размягчились, они захотели всех сделать участниками веселья, радости, вспомнили о своих пленних и пригласили их принять участив в веселье. Наши бедние артиллери­ сти сначала воспользовались зтим приглашением толь­ ко как отдихом от своей смертельной усталости, но потом, мало-помалу, под впечатлением дружеского обращения, присоединились к танцам и приняли искреннее 273

Часть шестая

участив в них. Казахам так зто поправилось, что они совсем разнежились, и, когда обоюдная дружба доиїла до вьісшей точки — французи наиіи оделись в полную фор­ му, взяли оружие и после самих сердечних рукопожатий, обьятий и поцелуев расстались с козаками,— их отпустили домой, и таким образом артиллеристи возвратились к своим частям. Вот еще рассказ пленного солдата морской гвардии: „Пока м и грелись около нескольких соснових полешков, подошел казах, високий, худой, сухой, до того свирепьш видом, что м и невольно попятились. Он подошел к нам по-воєнному и стал что-то говорить, но м и не понимали; вероятно, он спрашивал о чем-нибудь. В нетерпении на то, что м и ничего не поняли, он сделал знак недовольства, обеспокоивший нас: однако, заметивши зто, он в ту же минуту придал своєму лицу доброе виражение и, увидев, что одежда моего приятеля бьіла в крови, ви ка ­ зав желание осмотреть его рану и сделал знак следовать за ним. Он свел нас в ближайшую избушку. Вииїла женщина, которой он приказал постлать соломи и согреть води, а сам ушел, дав понять, что воротится. Она бросила нам немного соломи, но позабила о воде, а м и не смели слишком настойчиво напоминать ей. Когда он воротился, то прежде всего спросил жестом: елили м и ?М и отрицательно покачали головами. Вероятно, он потребовал от женщини, чтоби она дала нам поужинать, и за ее отказ крепко стал бранить ее. Тогда она показала ему чашку с каким-mo варевом и, по-видимому, уверяла его, что больше у нее ничего нет. Козак стал шуметь, даже грозить, но безуспешно — она поставила только греть воду для нас. Он опять ушел и скоро воротился с куском соленого свиного жиро, на которий м и набросились, несмотря на то что он бил сьірой. Пока м и ели, 2 74

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

казак смотрел на нас с видимьш удовольствием и рукою показьівал, чтобьі мьі не наедались сразу. Когда м и понаситились, он снова что-то стал гово­ рить женщине, как м и поняли, насчет нашей перевязки. Он требовал от нее тряпок, но та отговаривалась, отбивалась со словами: «нема, нет». Тогда почтенний воин, взявши ее за руку, заставші перерить все угли изби, но ничего не добьіл. Рассерженний таким упрямством, он вьшул свою саблю: крестьянка закричала, а м и, тоже подумавши, что он убьет ее, бросились к его ногам. Он ульїбнулся нам, как будто хотел сказать: «Ви меня не знаєте, я хочу только попугать ее». Женщина вся дрожала, но все-таки ничего не давала; тогда он снял сюртук, скинул рубашку, разрезал ее саблею на бинти и стал перевязивать наши рани. В продолжение зтой роботи он все время говорил, вставляя в свою речь много польских и немецких слов; но если зто бормотание било нам мало понятно, то самие поступ­ ки хорошо указивали на благородство его чувств. Он старался, кажется, дать нам понять, что знаком с войной уже более 20 лет (ему било около 40), что он бьіл во многих больших битвах и понимает, что после пове­ ди нужно уметь бить милостивим к несчастним. Он показал на свои крести, как би давая понять, что такие доказательства храбрости налагали на него известние обязанности. М и только радовались отому великодушию, и он мог, конечно, прочитать на наших лицах виражение нашей благодарности. Я хотел би ему ска­ зать: товариш,, будь уверен, что твоє благодеяние никогда не изгладится из нашей памяти. Только двоє здесь свидетелей твоего человеколюбия, потому что ота женщина не оценит его, но скажи нам твоє имя, чтоби м и могли передать его и другим нашим товарищам. Он стоял на коленях, но потом, уставши, сел на пол, поса­ 275

Часть шестая

див меж ног моего товарища, подставившего ему свою раненую спину; он вьімш , вичистил рану плеча с чайшим вниманием и старанием и, как будто вая моего совета, намеревался, с помощью дрянного но­ жичка, у него бьівшего, витащзасевш попробовал открнть края рани, но приятель так вскрикнул, что козак остановился и, упершись в его го­ лову своєю головой, видимо стан извиняться за причиненную боль. Я не утерпел перед таким нежньїм внима­ нием и, схвативши его руки, крепко пожал их: собравши в голове все, что знал польских, русских и немецких слов, я хотел било говорить, но не мог — от умиления глаза мои бьиіи полни слез! «Добре, добре, камарад!» — сказал он мне, торопясь окончить перевязку, для которой, кажется, боялся, что нехватит времени. Когда пришелмой черед, добрий ко­ зак осмотрел рану и, положивши указательннй палец на

На большой дороге. Отступление, бегство Художник В. Верещагин

276

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

палец мизинца, показал, что она не более нескольких линий в глубину и что она закроется сама собою,— должно бить, удар пики бьіл смягчен одеждой. Он еще возился с нами, когда один из его товарищей позвал его с улици: Павловский! — так узнал я его имя — и он ушел, сопровождаемий нашими благословениями. М и уж думали, что не увидим более зтого бравого казака, но он пришел на другой день очень рано и осмотрел перевязки наших ран. Он принес нам также по два русских сухаря, виразивши сожаление, что не мог сделать большего... “»

Вот вам и казаки! ...А между тем отсупление Великой Армии продолжалось... Как пишет Е. В. Тарле, «Наполеон отступал от Малоярославца на Боровск, Верею, Можайск». Можно себе представить, как он негодовал на то, что его грамотньїй план использовать калужское направление провалился. Его досада нашла свой вьіход в особой жестокости, вьіказанной французами по отношению к населенню. «На зтот раз он приказивал забирать у населения решительно все, что может пригодиться в походе, и беспощадно сжигать города, села и деревни, через которие будет отступать его армия. Правда, после первого прохождения по зтим местам русской и следовавшей за ней наполеоновской армии сжигать там осталось очень мало, хотя, например, Боровск оказался уцелевшим. После того как Наполеон вишел из зтого города в Верею, Боровск бил сожжен до оснований. Та же участь постигла Верею, где Наполеон имел лишь краткую стоянку».

277

Часть шестая

Арман Коленкур вспоминает: «Недалеко от того места, где м и стояли, виднелся большой и красивий помещичий дом. Император, нервное раздражение которого не утихло, приказал двум гвардейским зскадронам отправиться обискать и поджечь зтот дом, говоря при зтом: — Так как господа варвари считают полезним сжигать свои города, то надо им помочь. Приказ бил виполнен с полнейшей точностью. Единственний раз я слишал, чтоби император отдавал подобние прикази. Наоборот, он всегда старался предотвращать и не допускать зло, которое разоряет только частних лиц и причиняет вред только им. В Верею им­ ператор возвратился до наступления ночи. В городе не оставалось ни одного жителя».

Не приходится удивляться тому, что жители тех деревнь и городов, что бьіли беспощадно разоряемьі фран­ цузами, платили своим разорителям той же монетой. Они подстерегали солдат, отставших от своих вследствие ранения или по какой-либо иной причине, и расправлялись с ними. Впрочем, даже примерьі столь очевидной враждьі, демонстрируемьіе населением, не останавливали французов от попьіток обрести толику сочувствия се­ бе, когда внезапно пришли сильньїе холода, и участь ра­ нених или недужньїх наполеоновских солдат, прежде не воевавших в столь суровом климате, сделалсь и вовсе незавидной. Е. В. Тарле приводит слова Роберта Вильсона, имевшего, кстати, большое влияние на императора Александра І: «Сегодня я видел сцену ужаса, которую редко можно встретить в новейших вош ах,— записьівает Вильсон 278

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

5 ноября в 40 верстах от Вязьмьі, по дороге к Смоленску: — 2 тьісячи человек, нагих, мертвьіх или умирающих, и несколько тисяч мертвьіх лошадей, которие по большей части пали от голода. Сотий несчастньїх ране­ них, ползущих из лесов, прибегают к милосердию даже раздраженних крестьян, мстительньїе вьістрели котор и х слишни со всех сторон. 200 фур, взорванньїх на воздух, каждое жилище по дороге — в пламени, остатки всякого рода военной амуниции, валяющиеся на дороге, и суровая зимняя атмосфера — все зто представляет по отой дороге зрелище, которое невозможно точно изобразить». Армия Наполеона уже сильно голодала. Один из французских офицеров вспоминал: «...по три-четирераза в день я переходил от крайних неприятностей к крайнему удовольствию. Нужно сознаться, что зти удовольствия не бьіли очень деликатними: например, одним из живейших удовольствий бьіло найти вечером несколько картофелин, которие нужно бьіло єсть без соли со сгнившим хлебом. Ви понимаете наше глубоко жалкое положение? Зт о длилось 18дней. Виехав Ібоктября из Москви, я прибьіл [в Смоленск] 2 ноября». У Е. В. Тарле говорится: «В письмах, конечно, французские офицери и солда­ т и не смели и сотой доли писать о всем том, что они переживали. Но и того, что они писали, более чем достаточно. „Ми прошли по самой дурной и опустошенной дороге, лошади, павшие в пути, тотчас же пожирались“,— пишет другой офицер своей матери, уже придя в Смоленск. „В нашей армии кавалерии уже нет, чемно­ го осталось лошадей, и те падают от голода и холода — и еще до того, как падут, ихуж е распределяют по кус­ 279

Часть шестая

кам “. Лейб-медик Наполеона доктор Ларрзй пииіет жене: „Я еще никогда так не страдал. Египетский и испанский походи — ничто сравнительно с зтим. И м и далеко еще не у конца наших бедствий... Часто м и спи­ тали себя счастливими, когда полупали несколько обривков конской падали, которую находили по дороге Если такова била жизнь сановника и любимого доктора самого императора, то можно легко себе представить, каково приходилось нижним чинам отступающей армии. „Вся почти кавалерия идет пешком, не наберется на пятий полк и одной сотий конньїх",— доносит французский инженер Монфор своєму начальнику генералу Шаслу». Муки голода становились настолько чудовищними, чтолюди стремительно забивали о собственном достоинстве. 9 ти воини галантной Франции, искушенние европейци, утрачивали все человеческое, превращались в зверей. Явления каннибализма, поначалу единичние, вскоре возьімели характер повального бедствия. «Голод приобретал катастрофические размери для французской армии,— продолжает Е. В. Тарле.— Уже в начале отступления франиузов, на переходе от Вязьми до Смоленска, русский генерал Крейц, идя походом со своим полком, услишал какой-то шум в лесу, правеє дороги. Вьехав в лес, он с ужасом увидел, что французи ели мясо одного из своихумерших товарищей. Дело било еще до Морозов, до полного расстройства французской армии, до несльсханньїх бедствий, ждавших ее впереди. Зт о показание Крейца подтверждается рядом других аналогичньїх. „...Кроме лошадиного мяса, им єсть нечего. По оставлений Москви и Смоленска они едят человеческие тела... “ „...Голод винудил их не только єсть палих лошадей, но многие видели, как они жарили себе в пищу мертвое человеческое мясо своего одноземца... Смолен280

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

ская дорога покрьіта на каждом шагу человеческими и лошадиньши трупами",— пишет Воейков престарелому позту Держ авш у П ноября из Ельни. Как видим, везде тут речь идет о начале отступления, о перегоне Москва — Смоленск. Что поедание трупов сделалось обьіденньїм явлением в конце бедственного отступле­ ния, об зтом свидетельств сколько угодно. Но нам важ­ но зафиксировать факт страшного голода именно в тот период, когда еще и Морозов не бьиіо, а стояла пре­ красная солнечная осень. Именно голод, а не мороз бис­ тро разрушил наполеоновскую армию в зтот период от­ ступления».

Вот когда с пронзительной очевидностью подтвердилось, что обозьі с драгоценньїми трофеями на войне (особенно такой, как зта) — непозволительная роскошь! Наполеон наверняка корил себя за то, что проявил мягкость и сострадание. Впрочем, можно бьіло себе представить, сколь велико бьшо бьі разочарование его армии, прикажи он оставить все трофей, а вместо них за­ хватать как можно больше снеди. Тогда, 19 октября, Наполеон еще вполне верил в то, что ему удастся достаточно бьістро достичь Смоленска по Калужской дороге, имея к тому же к услугам своей ар­ мии неразоренньїе города и села. Кутузов заставші Наполеона двинуться по тому пути, каким он пришел к Москве. По пути разорения. Армия первоначально осталась без возможности ре­ гулярного пополнения припасов, а потом еще и морозьі хорошенько вдарили. И вот тогда французьі уже бьіли точно обреченьї! Они должньї бьіли почти безостановочно двигаться, не позволяя себе сколь-либо серьезного привала, а им практически наступали на пятки сильї корпусов Милорадовича и Платова. На флангах тоже 281

Часть шестая

бьіло неспокойно: постоянньїе атаки партизан и налетьі казаков. Русские бьіли отдохнувшие, к ним постоянно подходили все новьіе пополнения; снабжение тоже бьіло на вьісоте. Космический контраст по сравнению с фран­ цузами. Что касется участи последних, то, не умаляя серьезности их преступлений, нельзя все же не вспомнить расхожую поговорку: такого и врагу не пожелаешьі П. И. Ковалевский, повествуя об отступающей армии, приводит страшное признание П. Сегюра: «„Солдати без пищи и теплой одежди шли, дрожа от холода; если, изнемогая от усталости, они падали, то снег покривал их моментально и только по малень­ кому бугорку можно било узнать их присутствие. Вся дорога била покрита такими бугорками, как на кладбище. Самьіе хладнокровние и равнодушние с ужасом глядели на зти бугри и, отвернувшись, бистро проходили мимо. Но впереди них, вокруг них — всюду снег, взгляд теряется в зтой бесконечной равнине “. Каждий шел сам по себе, говорит Соанье, ни малейшей человечности солдати не виказивали друг к другу; никто не протянул би руку помощи даже своєму родному брату. За ночь снег настолько засипал бивуаки, что место расположения их можно било узнать только по трупам солдат и лошадей... С зтими несчастньїми, голодними, оборванньїми, изнуренними и изможденньши шел их император, угнетенний, подавленний и больной, неся на себе кару своей несчастной неосмотрительности. „Все обгоняли Наполеона, все видели, как он шел пешком с палкой в руках, видно било, что движение зто било для него затруднительно, и он останавливался каждие четверть часа, казалось, он не в силах бил покинуть своих несчастних товарищей по оружию“».

282

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

Мало кто знает, но французьі, покидая в спешке Мос­ кву, нашли необходимьім захватать с собой тьісячи русских военнопленньїх. Согласно Е. В. Тарле: «Отступающие французи влекли за собой несколько тисяч русских пленних, взятьіх с начала войни. Их почти вовсе перестали кормить. Велено бьіло слабосильних пристреливать. В одной только партии русских пленньіх, которьіх французи гнали от Москви до Смоленска, било пристрелено 611 человек (из них 4офицера). Пристреливали их как слабосильних. Пленних убивали даже при малейшем признаке отставания. Ихпогибло, конеч­ но, много тисяч человек. Трупи расстрелянних русских пленних постоянно встречались между трупами французов по дороге, на всем пути отступления наполеоновской армии».

Отступление французской армии из России в 1812 году Ксилография по оригиналу Л. Потта

283

Часть шестая

Наступили морозьі. «Морозная зима,— пишет Верещагин,— бистро со всею силою подвинувшаяся на не подготовленную к ней отступавшую армию — награбившую массу ценньїх вещей, но не позаботившуюся о зимней одежде,— показа­ ла ей, что в зтой стороне она незваная гостья. Злой приказ Наполеона жечь все кругом, имевиїий целью на­ казать русских, наказал прежде всего своих: приводив­ шийся в исполнение не арриергардом, как би следовало, а авангардом, он отнимал у несчастньїх солдат последнюю возможность хоть изредка отогреться под кришею и заставлял проводить все ночи под откритим не­ бом. Те, которим удавалось розвести огонь, по часам сидели вокруг него, наслаждаясь теплотой и не замечая, как загорались их одежди и даже обугливались отмороженние части тела. Некоторие прямо входили в кост­ р и и обгорали до смерти. Ужаснее всего били ночи во время ветров и снежних бурь: длинние ряди тесно сжавшихся солдат, укутанних в продирявленние шинели и плащи, также в женские юбки, крестьянские армяки, священнические ризи и кто во что горазд,— издавали один общий протяжний стон, не заглушавшийся даже воем ветра. Тут били генерали, офицери и солда­ т и — все взивали к далекой родине и кляли Россию с ее морозами, одинаково недружелюбно поминая императоров Наполеона и Александра...»

Что еще позволило французам сохранять хоть какуюто видимость порядка при спожившихся обстоятельствах? Наверное, сознание того, что впереди — Смоленск. Именно там наконец удастся им всем хотя бьі на время обрести покой, восстановить сили, отьесться и отоспаться. В зто верили практически все, даже Наполеон.

284

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

Пока впереди спасительной перспективой маячил Смоленск, еще можно бьіло — в принципе — говорить о проведений конкретного воєнного маневра — отступления. Наполеону, некогда величайшему триумфатору, зто позволяло хоть до некоторой степени сохранять своє лицо. Однако с каждьім днем делать зто становилось все труднеє и труднеє... «Партизанская война, крестьянская активная борьба, казачьи налети — все зто при усиливающемся недоедании, при ежедневном падеже лошадей заставляло франиузов бросать по дороге пушки, бросать часть кла­ ди с возов, а главное — бросать вольних иранених товарищей на лютую смерть, ожидавшую их, если только им не посчастливилось би попасть в руки регулярной армии. Изнуренние небивалими страданиями, полуголодние, ослабевшие войска шли по разоренной вконец доро­ ге, обозначая свой путь трупами людей и лошадей»,— констатирует Е. В. Тарле.

Арман Коленкур вспоминает: «Когда м и проходили мимо Можайска, император сделал остановку, чтоби вьіяснить, как идет звакуация и как виполняется его распоряжение о видане пайков раненьїм. Он сам разместил значительное число ранених как в своих личньїх повозках и зкипажах, так и во всех тех, которие проезжали мимо. Некоторьіе возражали против зтой мери, заявляя, что она обрекает несчастньіх ранених на гибель, так как они, едва покинув лаза­ рети, должни будут тащиться по дороге, но импера­ тор приказал рассадить их повсюду, где они только могли примоститься, в том числе на кришах фургонов, на повозках для фуража и даже на задках телег, уже 285

Часть шестая

нагруженньїх до отказа раненими и вольними из Малоярославца. Все они один за другим пали жертвой добрих намерений императора, хотевшего укрить их от опасности, которая могла би грозить им со сторони ожесточенних русских крестьян. Те из них, кто не свалился в результате истощения и мучительного способа путешествия, стали жертвой ночних Морозов или погибли от голода, за исключением ранених гвардейцев и тех раненьїх, которие находились в обозе императора (зти ранение пользовались пищей и уходом благодаря изумительной самоотверженности доктора Лерминье и заботам начальника обоза Жи); так как все потеряли свои обози, то до Бильно доехали живими не больше 20 человек. Даже те из них, которие били в лучиїем состоянии, чем другие, не могли винести того способа путешествия и держаться на повозках там, где било размещено большинство из них. Легко представить себе состояние зтих несчастних после нескольких льє пути. Истощение, тряска и холод — все вместе обрушилось на них. Никогда не приходилось видеть более скорбного зрелища». Там же. «около Можайска отступающая армия про­ ходила мимо громадной равнини, пересеченной оврагом и речкой, снебольшимихолмами, сразвалинами и почернелим и бревнами двух деревень. Вся равнина била покри­ та гниющими, разложившимися многими тисячами трупов и людей, и лошадей, исковерканними пушками, ржавим оружием, валявшимся в беспорядке и негодним к употреблению, потому что годное бьіло унесено. Сол­ дати франиузской армии не сразу узнали страшное место. Зт о било Бородино с его все еще не похороненними мертвецами. Ужасающее впечатление производило теперь зто поле великой битви. Шедшие на мучительньїе

286

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

страдания и смерть в последний раз взглянули на товарищей, уже погибших»,— сказано у Е. В. Тарле.

Взглянул на них и Наполеон. Наверняка ему многое вспомнилось... У Василия Верещагина Наполеон размьішляет: «Не он ли виновник того, что день зтот бьіл только днем величайшей резни, а не величайшей победьі? Не его ли болезнь (дизурия), не позволившая сесть на лошадь, заставила его издали смотреть на поле битви, пред­ ставлявшеє море дьіма, с грохотом орудий и ружей, кри­ ками „Ура“ и „Vive L ’Empereur" — не дала довершить битви? Наполеон вновь переживал в воображении зтот день и мисленно представляй себе, как би следовало ему про­ вести его: бить здоровьім, бодрьім, свежим, сутра сесть на коня, обьехать, вдохновить войска илично направить их в обход слабого левого фланга противника; тогда разговор бил би другой! Маршал Ней не бил би так чертовски прав, как теперь, когда, узнавши об отказе дать ре­ зерв гвардии, вскричал: „S’il a desapris de faire son affaire, qu’il aide s e a Tuillerie; nous ferons mieux sans lui“ дти досадние u неотвязние мисли так растревожили императора, что он у скорші шаг и стал нервно отбивать удари своєю березовою палочкой... Ему представилась битва в сомом разгаре: маршали умоляют его о подкреплении, об окончательном ударе, и он решается дать свой последний резерв, он сам сейчас поведет гвардию в бой!.. Тогда будет сломлен остаток сопротивления русских, все еще занимающих позиции, в 1 1 Если он разучился делать свои дела, то пусть идет с... в Тюильри; мьі обойдемся и без него (франц.).

287

Часть шестая

которьіе их оттеснили, но уже видимо изнемогающих. Сейчас победоносно завершишся кровопролитнейшая из всех известнь/х в истории битв, армия неприятельская бу­ деш рассеяна, и Александр волей-неволей запросиш мира... Но маршал Бессиер подходит и шепчеш ему на ухо: „Не забивайте, ваше величество, что ви за 800льє от вашего базиса!“ От волнения при зтом воспоминании император внезапно остановился; встановилось и все за ним следовавшее, причем не обошлось без комических столкновений между генералитетом, криков и брани в войсках. Напо­ леон обернулся и осмотрелся, причем взгляд его невольно пал на маршала Бессиера... Потом он пошел далее — так или иначе дело сделано и день битви под Москвою вписан в скрижали истории как день кровавейшего, но нерешительного побоища. Д а и то сказать: не бил ли прав тогда Бессиер?Если теперь, среди страшньїх невзгод отступления и холодов еще не все побросали оружие и соблюдается некоторое подобие порядка, если гвардия поддерживает еще несколько дух и дисциплину армии, то не обязаньї ли зтим тому, что зт у гвардию поберегли тогда, сохранили ее офицеров и состав, не дали охладиться ее пилу? Что било би, если би зта колонна из нескольких отборних тисяч людей била би теперь в числе всего нескольких сотен, павших духом, потерявших знергию, деморализованних? Общая погибель била би несомненна! Лошади падают тисячами, кавалерия йдеш пешком, а артиллерия брошена; канави по сторонам дороги полни людьми и лошадьми. Конечно, парфянские всадники не били назойливее казаков, а жаркие степи Бактриани — убийственнее снежних пустинь России; участь же обеих армий, римской и франиузской, очевидно, одинакова: обе уничтоженьї!

288

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

...Уже бросили в воду все московские трофей и большую часть награбленного добра. Ужас царит поваоду, все видят спасете только в бегспіве. Генерали и офицерьі смешались с денщиками, и все одетьі в те же рубища, так же обросли бородами, так же грязни, закопчени, по­ крит и паразитами. Зто какая-то шайка воров и разбойников, между которими ни жизнь, ни имущество не в безопасности: воруют все, что только можно воровать, обирают споткнувшихся и упавших братьев, слабих, вольних, умирающих. Дорога представляєш сплошное по­ ле битви, одно непреривное кладбище; все окрестности разорени и вижжени».

Оставалось лишь одно — идти вперед. Более ничего своим солдатам Наполеон предложить уже не мог...

У

Е. В. Тарле в точносте приведен маршрут следования некогда Великой Армии, по-прежнему предводительствуемой Наполеоном: «...император с гвардией шел в авангарде. Вийдя из Вереи 28 октября, Наполеон 30-го бьіл в Гжатске, 1 ноября — в Вязьме, 2 ноября — в Семлеве, 3-го — в Славкове, 5-го — в Дорогобуже, 7-го — в селе Михайлове и 8-го вступил в Смоленск. Армия входила вслед за ним ча­ стими с 8 по 15 ноября. В течение всего зтого бедственного пути от Малоярославца до Смоленска все упования — и самого Наполеона, и его армии — связивались со Смоленском, где предполагались продовольственние запаси и возможность сколько-нибудь спокойной сто­ янки и отдьіха для замученних, голодньсх людей и лошадей. Фельдмаршал двигался южнее, по параллельной 1 0 — 10 34

289

Часть шестая

линии,с пораж авш ей ф ран ц узов медленност ью . д т о „параллельное п р еследован и е“, задум ан н ое ленное К ут узовьім ,

игубило вернее всего н

армию . Ф ранцузский ш т аб зт о го , конечно, т огд а не знал. К азалось, в См оленске будет хорош ий от дьіх, сол­ д а т и см огут прийт и в себя, опомнит ься от перенесенньіх ими ст раш н и х ст раданий, но вк а за лось другое. В мертвом,полуразруш енном, п о л усгоревш ем го р о д е от ст упаю щ ую арм ию ж дал у д а р , сломивш ий окон чательно д ух м н оги х ее част ей: в С моленске почти н и к а ки х прип асов не вказалось».

А вот зто уже бьіл конец. Конец бесславной русской кампании (хотя войне суждено бьіло еще продлиться 27 мучительньїх и безум­ них дней) и предвестие скорого конца для самого Наполеона. В Смоленске французам задерживаться бьіло теперь явно не с руки. Погреба пусти, приличного жилья не найти — катастрофа! Да что там задерживаться — одно им всем оставалось: бегство. Бежать, бежать стремглав, из последних сил, пока Кутузов с ре­ гулярними частями, Денис Давндов со своими огольцамипартизанами и Платов — во главе своих казаков не отрезали спасительннй путь к прусским берегам! До нас дошло одно из писем Дюрока, одного из командиров Наполеона, отправленное 10 ноЖ. К. Дюрок ября из Смоленска в Париж его Гравюра Дж. Гопвуда 290

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

приятелю-камергеру Монтескье; вот фрагмент из него: «...вьі видите, что все наши приготовлений к тому, чтобьі провести зиму в Москве, вказались ненужньши и что все на­ ши надеждьі на удовольствия и на спектакли исчезли, но, однако, еще не совсем, потому что мьі тащим за собой комическую труппу, и, если она не останется на дороге, м и доставим себе удовольствие смотреть комедии там, где м и расположимся на зимние квартири. М и ничего совсем не зна­ єм о том, где зто будет возможно, зто зависит от собитий и от движений неприятеля. Смоленск сохранился не лучше, чем Москва, он вигорел, конечно, до такой же степени, как и столица». Из Смоленска следовало бежать как можно бьістрее. Кстати, именно там, в Смоленске, вияснилась страш­ ная деталь: город бьіл разорен теми самьіми французскими частими из подкреплений, что бьіли направленьї Наполе­ ону после того, как он занял Москву. Зто не мародерьі едва не снесли Смоленск с лица земли, а собственньїе же солдати. Наверняка хоть кто-то из них должен бьіл уцелеть и дожить до прибитая в Смоленск. Легко предста­ вить, о чем они размьшіляли... Шок от того, что обнаружилось в Смоленске, бьіл ужасен. Он подействовал на солдат и офицеров Наполеона самим скверним образом. Если до Смоленска существовали хоть какие-то сдерживающие моменти, то теперь все окончательно пошло прахом. Об зтом превосходно говорится у Е. В. Тарле: «В Смоленске не вказалось почти ничего из тех обильних запасов, на которие рассчитивали. Лошади пали почти все, потому что в Смоленске и вокруг Смо­ ленска никакого фуража достать било невозможно. Скот, которий бил в своє время доставлен, сьели те маршевие батальони, которие с августа до начала ок291

Часть шестая

тября проходили через Смоленск на подкрепление Вели­ коїї Армии, стоявшей в Москве, и все-таки, если би армия, придя в Смоленск, била хотя би отдаленно похожа на одну из тех армий, с которими Наполеон совершал свои прежние походи, смоленских запасов хватило би — правда, на очень и очень скудние рациони, но хватило би на 15—20 дней по крайней мере. Однако пестрая, разноязичная масса голодньїх, озлобленних, совсем чужих друг другу людей, уже чующая над собой смертельную опасность, вступив в Смоленск, повела себя так, что и речи не могло бить о сколько-нибудь правильной, организованно проведенной видане рационов. Гвардия получала все, в чем нуждалась, и в таком изобилии, о котором остальние части не смели и думать. Озлобление против гвардии, визванное завистью, охвативало все другие части армии, но так как гвардейци сохранили полностью дисциплину, исправное оружие и товарищескую прочную связь, то вступать с ней в борьбу не приходилось, но зато другие части, потеряв всякое чувство дисциплини, бросились, как голодние дикие звери, на склади, розбили и растащили все, что там нашли, и никакие угрози и окрики начальства не могли ничего с ни­ ми поделать. Смоленские магазини перестали существовать чуть ли уже не на третий день. Дисциплина падала с ужасающей бистротой, озверение голодних германских, польских, итальянских солдат, а также уже и некоторих частей чисто французских (чего еще в Москве не замечалось) доіило до неслиханной степени. Французские офицери в своих частньїх письмах утверждали, что в сумерках и в ночное время человеку, несущему хлеб, било опасно проходить по улицам Смоленска: нападут иубьют. Расстрели уже не могли восстановить дисциплину. Испугать смертной казнью било трудно тех, кто еже292

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА дневно

ж дал смерт и от голода, от истощения и от

уст алост и. Беспощ адная суровост ь Д а в у к о е -к а к поддерж ивала дисциплину в его корп усе. Д р уги м м арш а­ л ам

зт о уда ва л о сь очень плохо. С моленск обманул

дания арм ии ещ е и в другом кр а й н є сущ ест венном от нош ении. О т д и х со всем не у д а л с я : в п ервьіе дни — ож ест оченная борьба во к р у г р а ст аски ваем ьіх нов, в о к р у г распределения н ай ден н н х за п а с о в по а рм ей ским част ям, а пот ом — т ревога, слухи о н адви га ю щихся р у с ск и х (разьездьі к а за к о в ), сборьі к вьіст уплению из города».

^^ранцузская армия — точнеє, ее арьергард — покидает Смоленск 17 ноября 1812 года. Наполеон вьішел на несколько дней раньше, направляясь к Красному, находившемуся юго-западнее Смоленска. Характерно, что Кутузов специально не стал преследовать французов до ворот Смоленска, а предпочел прямиком следовать к

Русская артиллерия на марше. Литография К. А. Хендрикова

293

Часть шестая

Красному, что дало бьі возможность перерезать Наполе­ ону вьіход к Березине. Наверное, стоит упомянуть о том, что стратегическое мастерство Кутузова в финале кампании проступило во всей очевидности. Наиболее прозорливьіе люди наконец-то стали постигать, в чем состояла его стратегия. Явилось очевидним, что от Бородина бьіло просто необходимо отступить, а Москву действительно следовало оставить. Бои у Краснова продолжались на протяжении нескольких дней — с 15 по 18 ноября. Возможно, «бои» — зто слишком сильное слово. Наполеон не собирался сражаться, теперь уж бьіло не до показательньїх баталий. Он хотел лишь одного для себя и своей гвардии — вирвать­ ся любой ценой из стремительно образующегося кольца русских войск. Впрочем, существуют диаметрально противоположние трактовки тех боев. То, что столкновения русских с французами не явились серьезннми, утверждает, например, Денис Давидові «Сражение под Красним, носящее у некоторих воєн­ н и х писателей пишное наименование трехдневного боя,— заявляет он,— можеш бить по всей справедливости названо лишь трехдневним тиском голодних, полунагих французов; подобними трофеями могли гор­ диться ничтожние отряди вроде моего, но не главная армия. Целие толпи французов при одном появлении небольших наших отрядов на большой дороге поспешно бросали оружие». При всем уважений к легендарному герою Отечественной войни 1812 года его мнение не можеш считаться вполне справедливим. Отрадно, что Е. В. Тарле, проведя достошний анализ множества источников, трактуєш происшедшее иначе: «Он (т. е. На­ полеон,— Г. Б.) спешил к Березине. Уход из России, уход как можно более поспешний, один только мог сохра294

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА нит ь хот ь част ь т ех ЗО— 4 0 т и сяч бойцов, к о т о р и е него ост ались. П о д К расн ьш произоиіел сво его р о д а о т ­ ворі погибли в бою или сдались в плен наим енее со б н и е лю ди , к о т о р и е прост о не м огли у ж е поспет ь за уходящ им и частями. Но в с е -т а к и х а р а кт ери ст и ка, к о т орую дает боям п од К расньш Д ен и с Д а в и д о в , не совсем справедлива. К ст ат и, зт о сраж ение, неизвест но почему, он н а зи в а ет , к а к и Л евениїт ерн, „ т р ех д н евн и м “, т огд а к а к бои п од К расн ьш длились не т ри, а чет и ре дня, и сраж ение ст оило не т олько ф ран ц узам , но и р у с ским н ем али х ж ерт в».

Арьергард маршала Нея отчасти отвлек внимание русских войск, позволив Наполеону с почти не пострадавшей гвардией достичь Орши. Ней с 7 тьісячами сол­ дат бьіл взят в кольцо 80-тьісячной русской армией. Он

Маршал Нзй. Неизвестньїй художник

295

Часть шестая

категорически отказался слаться. Призвав своих солдат, Ней ринулся в глухне и неведомьіе леса, по бездорожью, и сумел дерзко вьірваться из окружения! Более того, он смог достичь Днепра и переправиться через него. Днепр бьіл отчасти затянут льдом, причем еще очень некрепким. Под тяжестью бегущих франпузов лед не вьщержал; смертель­ но холодная вода довершила остальное. Из 3-х тисяч сол­ дат, бьівших с Неем, 2200 человек погибли. С оставшими­ ся Ней все-таки переправшіся и вскоре воссоединился с Наполеоном под Оршей. Обьективности ради стоит заме­ тать, что то, что удалось совершить Нею со своими людь­ ми, вьіходит за грани разумения. Он бьіл обречен — зто понимали все. Наполеон специально медлил под Красновьім, ожидая своєю любимого маршала. Лишь когда ста­ ло ясно, что 80-тьісячная группировка русских войск взя­ ла Нея в кольцо, Наполеон отдал приказ двигаться к Орше. Ней и до зтого пользовался по праву репутацией великого воина. Русские уважали его не меньше, чем свои! Геройский подвиг Нея под Красновьім вошел в аннальї Истории; пожалуй, ни одно из собьггий Отечественной войньї 1812 года не может с ним сравниться... Все требовали или убеждали, чтобьі Кутузов покончил с Наполеоном там же, под Красновьім. Кутузов, в свою очередь, мечтал сохранить как можно больше русских солдат живьіми. Для него бьіло очевидно: миф Наполеона разрушен. В сущности, нет необходимости затевать кровопролитний бой с гвардией Бонапарта. Отборньїе войска будут свирепо сражаться, и малой кровью дело яв­ но не обойдется. А зачем губить новьіе русские жизни? Зта война и так уже стоила огромньїх жертв. А Наполе­ он — он лишь стремится спастись бегством. Ну и пусть себе бежит! Даже вернувшись к себе, в Париж, он никогда не обретет уже прежней мощи. Его империя обречена...

296

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

Мудрость в Кутузове удачно сочеталась с прозорливостью. Он не знал, что на родине Наполеона не все обстоит благополучно. А в зто время там происходило следующее. П. И. Ковалевский пишет: «Во время отсутствия Наполеона в Париже произошло собьітие, которое едва не произвело государственного переворота. Генерал Мале решил воспользоваться отсутствием Наполеона, произвести замешательство и стать во главе правления. Генерал Мале бьіл ярим республиканцем и вместе с тем бьіл дуиіевнобольньм и параноиком, из-за чего он содержался в заведений для душевнобольних. 23 ноября, пользуясь слабостью надзора, он бежал из больницьі и направшіся к казармам Попинкур. Здесь, при помощи подложньїх документов, он убедил ге­ нерала Ломота в том, что Наполеон умер 7 октября в Москве и что сенат, собравшийся ночью, провозгласил республику. Вместе с Ламотом он отправился в крепость, где освободил генералов Лагория и Гидала, заключенньїх там за сношения сАнглией. Рядом с зтим они арестовали и заключили в тюрьму герцога де Ровиго и префекта полиции. Только мужество и стойкость ко­ менданта крепости генерала Гюлена спасает дело. Мале бьиі арестован и казнен. Все зто не могло не потревожить Наполеона и не заставить поспешить в Париж...»

Арман Коленкур оставил для нас описание реакции Наполеона на полученное из Парижа известие о попьітке переворота: «Император бьіл в негодовании. Он оказался оскорбленньїм до глубиньї души.

— Когда имеешь дело с французами,— сказал он,— или с женщинами, то нельзя отлучаться на слишком 297

Часть шестая

долгое время. Поистине нельзя предвидеть, что смогут внушить людям интриганьї и что случилось би, если би там в течение некоторого времени не получали никаких известий от меня».

Его раздражение понятно. Имея дело с республикой, невольно привьїкаешь к возможности заговора. Правда, воєнний министр пьітался убедить императора, что заговор может иметь в своей основе чью-то тонкую интригу. Более того, он даже приводил наиболее вероятную кандидатуру творца всего заговора — член городского совета Фрошо. Наполеон, поначалу не слишком веривший в возможность прямой изменьї, очень скоро изменил своє мнение и очень беспокоился о том, что творится в Париже. Относительно же Фрошо он сказал, согласно Коленкуру, следующее: «Я хорошо знаю, что не всегда можно особенно полататься на людей, которьіе смотрят на воєнную карьеру только как на ремесло, на вьігодную спекуляцию и готовьі служить всякому, кто оплачивает их риск соответствующим окладом, но ведь Фрошо вьісшее должностное лицо, человек с большим состоянием, отец семейства, обязанньїй показьівать своим детям пример верности своєму государю, которая является первейшим долгом каждого! Я не могу поверить в такую подлость...» Удаленность от Парижа играла скверную роль, что и говорить. Наполеон становился мнителен. Но била в отой истории еще одна сторона. О происшедшем непременно должна била узнать Европа! И зто беспокоило Наполеона по-настоящему — и, надо при­ знать, в данном случае у него били основания для беспокойства... Даже если би не произошло катастрофи, и Наполеон не потерял би в России свою армию, безумная внходка Мале, поставившая на три дня весь Париж на голову, бьі298

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

ла очень скверним знаком. Зто било предвестием заката для империи Наполеона. В любом случае, Кутузов словно в воду глядел!

В Орше Наполеон бьш 18ноября, а 20 уже стоял в Борисове, что на левом берегу реки Березини. Зтот го­ род представлял для императора исключительную важность, поскольку в нем каким-то чудом уцелел мост, пригодний для переправи. Арман Коленкур вспоминает: «...он (т. е. Наполеон.— Г. Б.,) считал, что сосредоточение под Борисовом тех войск, которьіми он располагал в зтом районе и которьіе, наверное, в связи с происходящими собитиями собрались там вместе, надежньїм образом обеспечивает отступление армии, которое теперь нельзя прершать вплоть до Бильно. Он бьіл уверен, что борисовский мост находится под крепкой охраной. Зтот мост бьіл важньїм пунктом. Уже давно император приказал привести его в оборонительное состояние, держал там войска, и, судя по тому, что он соблаговолил говорить мне, а также князю Невшательскому, он думал, что может рассчитьівать на зтот пункт. Вечером, когда император лег в постель, он оставил у себя, как зто часто бьівало, графа Дарю и Дюрока, чтобьі поболтать с ними; он задремал, а Дарю и Дюрок стали разговаривать между собой, ожидая, пока импе­ ратор окончательно заснет и можно будет удалиться. Через четверть часа император проснулся и спросил их, о чем они говорят.

— Мьі мечтали о воздушном шаре,— ответил Дарю.

—Для чего ?

— Чтобьі увезти ваше величество.

299

Часть шестая

— Да, положение довольно трудное. Ви, значиш, боитесь попасть под замок в качестве военнопленньїх?

— Нет, не военнопленньїх, потому что вашему величеству такой хорошей участи не предоставят.

— Положение действительно серьезно. Вопрос осложняется. И есе же если начальники подадут пример, то я есе еще буду сильнеє, чем неприятель. Уменя больиіе, чем нужно, сил, для того чтобьі пройти по трупам русских, если единственньш препятствием будут их войска». А сил, которьіми мог би воспользоваться Наполеон для обеспечения своего плана, становилось меньше с каждьім днем. Е. В. Тарле пишеш: «...у Наполеона било около 30—35 тисяч годних к бою людей, можеш бить, немного меньше или немного больше. Зти люди принадлежали больше всего к чисто французским частям. За ними тащились десятки тисяч итальянцев, немцев, поляков, голландцев, иллирийских славян, разноплеменньїх и разноязичних, не понимавших друг друга, ненавидевших друг друга и особенно своє начальство, рвущих друг у друга хлеб и те жалкие суррогати пищи, которими люди питались утолить свой голод. Их засьіпал снег, они мерзли, спотикались и падали, голод и холод довели их до какого-то потемнения сознания. Они двигались как автомати, падали, замерзали, умирали молча, и товарищи шли мимо, даже не питаясь им помочь. Вокруг носились казаки, налетали порой с криком „ура!“ партизани, били, кололи, рубили отстающих и обозников и окривались, а иногда отрезивали целие отставшие части и принуждали к сдаче. Наполеон шел пешком в рядах старой гвардии, шел по глубокому снегу молча по нескольку километров».

Зтот контраст — между гвардией и прочим воинством особенно сильно бросился в глаза Денису Давидову: 300

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

«Подошла старая гвардия, посреди коей находился сам Наполеон... м и вскочили на коней и снова явились у большой дороги. Неприятель, увидя шумние толпьі наиіи, взял ружье под курок и гордо продолжал путь, не прибавляя шагу. Сколько ни покушались м и оторвать хотя одного рядового от отих сомкнутих колони, но они, как гранитние, пренебрегая всеми усилиями нашими, оставались невредими; я никогда не забуду свободную поступь и грозную осанку сих, всеми родами смерти испитанних, воинов. Осененние високими медвежьими шапками, в синих мундирах, белих ремнях, с красними султанами и зполетами, они казались маковим цветом среди снежного поля... Командуя одними козаками, м и жужжали вокруг сменявшихся колони неприятельских, у коих отбивали отстававшие обози и орудия, иногда отривали рассипанние или растянутие по дороге взводи, но колон­ ки оставались невредимими... Полковники, офицери, урядники, многие простие казаки устромлялись на неприятеля, но все било тщетно. Колоти двигались одна за другою, отгоняя нас ружейними вистрелами и издеваясь над нашим вокруг них бесполезним наездничеством... Гвардия с Наполеоном прошла посреди... казаков наших, как 100-пушечний корабль между рибачьими лодками»,

Описание, приведенное Давьідовьім, невольно завораживает, не правда ли? Тут все наносньїе змоции уходят прочь: движется воєнная злита, отборньїе воиньї, умеющие обьігрьівать саму Смерть — на ее собственном поле! Зто воиньї-победители — им не страшньї никакие каза­ хи! Неизбьюная броня Наполеона! Кутузову бьшо хорошо известно, на что способна гвардия Наполеона! К зтому времени в русской армии имелись колоссальньїе потери в численном составе. Причем речь идет не о павших на поле брани. ЗОЇ

Часть шестая

Е. В. Тарле приводит невероятную калькуляцию, исходя из данньїх самого Кутузова: « В р у с с к о й „главной а р м и и “ (т .

кот орая шла

от Тарут ина до В ильни вслед за Н аполеоном ) вказалось к Ю д ек а б р я всего

2 7 4 6 4 человека и 2 0 0 о

она ви х о ди л а из Тарут ина, в ней бьиіо 9 1 1 1 2 человек при 6 2 2 орудиях. И т ак, за два м есяца пут и ви бьіло из ст роя 70 т и сяч человек. И з них более или м ен ее поддает ся т олько циф ра в 6 0 т исяч: 4 8 т исяч вол ьн и х леж али в госпит алях, 12 т и сяч у б и т и в боях или у м е р ­ ли от р а н и болезней. П ра вда , м ож но бьіло надеят ься к зт ой ничт ож ной циф ре ( 2 7 4 6 4 человека) прибавит ь во й ск а В и т генш т ейна ( 3 4 4 8 3 ч ело век а ) и Ч ичагова (2 4 4 3 8 человек). Н о зт и арм ии Ч ичагова и В и т ген ­ ш т ейна би ли для К ут узо ва не очень ясно уч и т и ваем ой величиной, а у ж в т а ла н т и обоих предводит елей он и

совсем м ало верил. а к и х услови ях

„пой Н ап олеон е не п ред­

ст авлялось К ут у зо ву делом весьм а вер н и м , и т акт и ка

П. В. Чичагов Гравюра В. Лемана

П. X. Витгенштейн. Фототипия по оригиналу Дж. Доу

302

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

фельдмаршала больше всего и вьітекала из убеждения, что без определенного смьісла проливать солдатскую кровь непозволительно».

Ведь и впрямь парадоксально! Более 80 тьісяч войска, адоверия заслуживают л и т ь 27 464 человека... Впрочем, армия того же Чичагова заняла Борисов, сорвав планьї Наполеона с переправой. Императору приходится стремительно смещаться, пожертвовав часть своих сил на отвлечение войск Чичагова. И он отвлекает Чичагова мастерски. Признаємся, что Кутузов, не слишком вьісоко ставя полководческие талантьі Чичагова и Витгенштейна, бьіл отчасти прав. Оба (и Чичагов, и Витгенштейн) просто рвались уничтожить Наполеона. В итоге они не смогли толком договориться, и Чичагов прибьіл первьім. Витгенштейн сильно запоздал. Зто позволило Наполео­ ну отьіскать место для сооружения новой переправьі. Арман Коленкур пишет: «Судьба, казалось, хотела подвергнуть нас в зту тяжелую кампанию всем самим жесточайшим испитаниям. Собития, которие могли больше всего расстроить плани императора, следовали одно за другим. Лишившись складов, которие могли би удовлетворить все наши потребности и позволить нам реорганизовать армию, он терял теперь — как раз в тот момент, когда не бьіло другого пути спасения,— единственную переправу, на которую он так рассчитивал. Всякий другой на его месте пал би духом. Но император показал, что несчастье не может его одолеть. Бедствия не сокрушили его, и вся знергия зтого великого человека лишь проявилась с еще большей силой; он показал, что могут сделать благород­ неє мужество и храбрая армия именно тогда, когда на них обрушивается слишком много несчастий. Император

303

Часть шестая

показал, что его воля сильнеє всяких собьітий, и, следовательно, он мог би еще раз справиться с ними, если бьі не искушал больиіе судьбу, людей и славу. Но надежда и одна только видимость успеха опьяняли его больиіе, чем удручила би его самая больиіая неудача. Полученное им тогда косвенньш путем сообщение об успехах, одержанньїх 16 и 17-го князем Шварценбергом, оживило его надеждьі. Судьба так часто осипала его своими милостями в самих отчаянньїх обстоятельствах, что он тотчас же пожелал верить и поверил, что австрийци, предупрежденние министром (герцогом Бассано) и вдохновленние примером его гения, воспользовались случаем, чтоби подойти к нам, и их маневри виручат нас и даже дадут нам некоторие шанси на успех, из которого он сумеет извлечь большие результати. Обладая таким гением, таким закаленним характером и такой могучей волей, делавшей его сильнеє неудач, он в то же время до такой степени бьш склонен предаваться мечтаниям, как будто действительно нуждался в зтом средстве утешения слабих душ. Его уверенность и упрямство еще больше возросли утром, когда он получил донесение от герцога Реджио о неудаче чичаговского авангарда под командованием ге­ нерала Палена, которий рискнул напасть на Неманицу и, по словам герцога, потерял много пленних и все обози, неблагоразумно переброшенние русскими из Борисова на другой берег реки. Об зтом успехе у нас раззвонили во все колокола, и м и виступили в путь, направляйсь в Борисов. Вверх и вниз по реке били послани отряди, чтоби вияснить позиции неприятеля, обследовать переправи черезреку и обмануть неприятеля ложними демонстрациями». За зто время король неаполитанский (маршал Мюрат), маршал Удино и два видних инженерньїх гене­ рала Зблз и Шасслу смогли почти мигом возвести два моста у Студянки.

304

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

Гвардия Наполеона вступила в ночь с 25 на 26 ноября, когда все уже бш о готово к переправе. Наполеон, до­ бравшись к студянке на рассвете, командует: «Начать переправу!» Те, кому випало судьбой вказаться в Сту­ дянке на тот момент, спаслись и встретили другой день на правом берегу, вистроившись в боевом порядке. Что же до тех, кто запоздал... Предоставим слово Е. В. Тарле: «Вечером и ночью с 2 7 на 28 ноября на левий берег, еще не вполне оставленний всеми регулярними французскими войсками, стали прибивать огромние толпи безоружних и полубезоружньїх людей, отставших, больньїх, с отмороженними пальцами, а иногда и руками или ногами. За ними и вместе с ними стали пе­ реправляться обози, а с обозами те несчастние иностранци, вишедшие с французами из Москви, которие ещеуцелели во время отступления. Там било много женщин и детей. Они рвались к переправе, умоляли пропу­ стить их поскорее, говорили о козаках, которие идут следом за ними, но их не пропустили. Наполеон приказал прежде всего переправить бойцов, а уж потом, если хватит времени, безоружних, ранених, женщин и де­ тей, если же не хватит времени, сжечь мости. Времени не хватило».

Что же произошло потом? «Бои 28 ноября бьіли упорни,— продолжает Е. В. Тар­ ле,— но они не сопровождались успехом для русских. Ни Чичагов, ни Витгенштейн ("прибивший в конце концов к месту сражения, правда вначале лишь со своим шта­ бом, обогнав свою же армию! — Г. Б.,) не действовали так, как могли би, принимая во внимание, что на правом берегу у Чичагова било 25 тисяч человек, а у Наполеона 19 тисяч, на левом же берегу у русских около 25—26 т и305

Часть иіестая сяч,а у м арш ала В икт ора около 7— 8 т исяч бойцов. В 9 часов ут р а 2 9 ноября при воплях и молениях т исяч р а неньїх,безоруж ньїх и всех т янувш ихся с обозами генерал З б л з приказал сж ечь оба построенньїе им и Ш асслу м о ст а. П осле зт о го к о за к и налетели на ост авш ую ся м н огот исячную , беспорядочную т олпу ост авленних, пошла р у б к а и стрельба».

Инженер Чичагова Мартос бьіл очевидцем происходящего и оставил его описание: «В вечеру т ого дня равн и н а В еселовская, довольно прост ранная, предст авляла уж аснейш ую , н еви рази м ую карт ину: она бьіла п о к р и т а карет ам и , т елегам и, больш ею част ью п ерело м а н н и м и , н а ва л ен н и м и одн а на другую , уст л а н а т елами ум ерш и х ж енщ ин и дет ей, к о т о р и е следовали з а арм ией из М о с к ви , спасаясь от б ед ст вий сего города или ж елая соп ут ст воват ь своим со отечест венникам, к о т о р ьа смерть пораж ала различн им

Переправа через Березину

306

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

образом. Участь сих несчастньїх, находящихся между двумя сражающимися армиями, бьіла гибельная смерть; многие бьіли растоптаньї лошадьми, другие раздавленьї тяжельїми повозками, иньїе пораженьї градом пуль и ядер, иньїе утопленьї в реке при переправе с войсками или, ободранньїе солдатами, брошеньї нагие в снег, где холод скоро прекратил их мучения... По самому умеренному исчислению, потеря простирается до десяти т и ­ сяч человек... Невольний ужас овладел нашими сердцами. Пред­ станьте себе широкую извилистую реку, которая бьіла, как только позволял видеть глаз, вся покрита человеческими трупами; некоторьіе уже начинали замерзать. Здесь бьіло царство смерти, которая блестела во всем ееразрушении... Первий представившийся нам предмет бьиіа женщина, провалившаяся и затертая льдом; одна рука ее отрублена и висела, другой она держала грудно­ го младенца. Малютка ручонками обвился около шеи матери; она еще бьіла жива, она еще устремляла глаза на мужчину, которьш тоже провалился, но уже замерз; между ними на льду лежало мертвое дитя... Ветер и мороз бьіли прежестокие, есе дороги замело снегом, по ближнему полю шатались толпами французи. Одни кое-где розводили огонь и садились к нему, другие резоли у лошадей мясо и глодали их кости, жарили его, ели с и ­ рим; скоро показались люди замерзлие и замерзающие. Никогда сии предмети не изгладятся из моей памяти. [Дорога казалась] улицей мертвих тел».

Русским раненьїм приходилось столь же несладко, как и французам: «...Давно не помню я столь тягостного для себя дня. Деревушка бьіла завалена нашими и французскими ране­ 307

Часть шестая

ними и пленними, коих так много увеличивалось, что и девать било почти некуда. Ужасно бьіло видеть их: большие и малие, все вместе, мужчини и женщини, с обмотанними соломой ногами, прикрьітие какими-то тряпками, без сапог, с отмороженними лицами, с побелевшими руками...»

О тсутствие грамотной организации у русских стало причиной того, что Наполеон сумел переправиться через Березину с лучшими своими силами! Кутузов не стремился настичь Наполеона, Витгенштейн позорно опоздал, а Чичагов не имел достаточньїх сил для того, чтобьі разгромить Наполеона в одиночку. Кроме того, хоть Чи­ чагов на словах и рвался сокрушить императора, но по пути следования к Березине допустил ряд необьяснимьіх остановок, упустив много времени (чего стоит один только двухдневньїй простой в Минске для «ковки лошадей»!). Тарле полагает, что вообще все троє не спешили виходить на бой с Наполеоном, но если Кутузов делал зто демонстративно, то его коллеги громогласно заявля­ ли о своем желании сразиться, а потом намеренно меш­ кали, предоставляя Наполеону возможность уйти. В итоге при дворе Александра І во всем обвинили, конечно же, Кутузова. Все как обьічно... «После перехода через Березину,— вспоминает Арман Коленкур,— лица у всех просветлели; впервие мисль о Польиіе уливалась всем. Бильно стало землей обетованной; зто била гавань, укритая от всех бурь,— конец всех бедствий. Все прошлое казалось только сном; перспектива лучшего будущего почти полностью заста­ вила забить наиіи бедствия. Усталость, переживаемие 308

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

лишений, вид несчастньїх, погибавших на каждом шагу от истощения, голода и холода,— все зто мало действовало на характер французского солдата, веселого и беззаботного по природе. Опасности делают людей згоистами; те, кто чувствовал себя хорошо, привикли к зрелищу гибели и скорби. Люди, сильние духом, сделались нечувствительни к несчастьям и старались своим спокойствием закалить менее сильних. Страдали, несомненно, много; м и били свидетелями уж асних несчастий и великих бедствий, но, проникнутие чувством самосохранения и воодушевленние чувством национальной гордости и чести, люди не отдавали себе отчета в размерах бедствий. Голова ииіа кругом, и человек не мог, или, вернее, не хотел, верить в то, что он понял потом. Вчерашние, сегодняшние и завтрашние опасности каза­ лись нашему воображению не чем т и м , как опасностями непреривно возобновляющегося боя. Ведь м и били на войне, и каждий из нас участвовал в ней, а потому все обично били весели, беззаботни и даже в шутливом на­ строєний, как зто всегда бивает накануне, в самий день и назавтра после сражения. Несмотря на наши несчастья, в нашей ставке царило, бесспорно, не менее хо­ рошеє настроение, чем в ставке русских».

Однако переправой через Березину Отечественная война 1812 года не завершилась. Русские наладили свою переправу и, оказавшись также на правом берегу, продолжили преследование отступающего противника. И тут в довершение всех бед наступили лютьіе русские морозьі. Начались они 28 ноября. Очевидцьі вспоминают, что температура составляла от —20° до —28° (ночами столбик термометра опускайся до —30°). Если бьі войска Наполеона подоши к Березине позднее, ему не бьіло и вовсе никакой нуждьі для возведения мостов, поскольку 309

Часть шестая

Березина бьіла бьі скована льдом. Морозьі самим прискорбньїм образом отразились на здоровье как французов, так и русских. Люди не могли долго сопротивляться холодам и умирали... Правда, русские все-таки бьіли более привьічньїми к таким климатическим условиям. Приводимьій нами ниже фрагмент докладной записки маршала Бертье Наполеону от 9 декабря 1812 года ясно показьівает, какие страдания приходилось терпеть фран­ цузам: «Больш ая част ь арт иллерии приведена в негодност ь вследст ви е п адеж а лош адей и вследст ви е т ого, что у ш инст ва канони ров и ф урлейт ов от морож еньї р ук и и ноги... Д о р о га усеян а зам ерзш им и,

умерГосудар

долж ен ска за т ь вам всю правду. Армия прииїла в полннй беспорядок. С олдат бросает руж ье, пот ом у что не м ож ет больше держ ат ь его; и

оф ицери, и солдат и

о т ом, к а к б и защ ит ит ь себя от уж асн ого холода, кот орий держ ит ся все время на 2 2 —2 3 градусах. О ф ицери ген ераль­ ного ш т аба, наиіи адью т ан т и не в сост оянии идти. М ож ­ но надеят ься, что в т еч е т е сегодн яш н его дня м и соберем ва ш у гварди ю ... М и неминуемо пот еряем значит ельную часть арт иллерии и обоза... Н еприят ель преследует н ас все время с большим количест вом к а в а л ери и , орудиями на санях и н ебольшим от рядом пехот и».

Тремя днями позднее Бер­ тье вновь рапортует Наполео­ ну о том, сколь ужасна и непоправима ситуация: «М ери , Л. А. Бертье Литография А. Зенефельдера

п р и н я т и е для п р еб и ва н и я в Вильне, сведеньї на нет б лагодаря от сут ст ви ю дисциплини 310

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

и преследованию со сторони неприятеля. Генерал Бреде принужден отступить. Король [Мюрат] приказивает за ночь очистить город. Герцог Зльхингенский [Ней] винужден сжечь всю артиллерию и весь обоз в полукилометре от Вильни. Мороз — 25 градусов... Мороз измучил всех, у большинства людей руки и ноги отморожени... Ваше величество знаєте, что в полутора льє от Вильни єсть ущелье и очень крутая гора; прибив туда к 5 часам утра, вся артиллерия, ваши зкипажи, войсковой обоз представляли ужасное зрелище. Ни одна повозка не могла проехать, ущелье било загромождено орудиями, а повозки опрокинути... неприятель... обстреливал дорогу... Зт о и бил момент окончательной гибели всей артиллерии, фур и обоза, герцог Зльхингенский [Ней] приказал сжечь все зто... Чрезвичайний мороз и большое количество снега завершили дезорганизацию армии, большая дорога била сплошь занесена снегом, люди теряли ее и падали в окружающие дорогу р ви и ями. ...Я принужден сказать вашему величеству, что армия в полнейшем беспорядке, как и гвардия, которая состоит всего из 400 или 500 человек; генерали и офицери потеряли все, что у них било, у большинства из них отморожени те или другие части тела, дороги усеяни трупами, дома наполнени ими... Вся армия представляет собой одну колонну, растянувшуюся на несколько льє, которая виходит в путь утром и останавливается вечером без всякого приказания; маршали идут тут же, король [Мюрат] не считает возможним встановиться в Ковно, так как нет более ар­ мии... В дат ую минуту, государь, с нами ведет войну не неприятель, а ужаснейшее время года, м и держимся только благодаря нашей знергии, но вокруг нас все замерзает и не в состоянии приносить никакой пользи. Посреди всех зтих бедствий ви можете бить уверени, ваше величество, что все, что окажется в силах человеческих, будет сделано ра­ ди спасения чести вашего оружия. Двадцать пять градусов 311

Часть шестая

мороза и обильний снег, покршающий землю, служат причиной бедственного состояния армии, более не существующей...» Бертье так говорит о гвардии Наполеона. Те самьіе воиньї-титаньї, которьім бьіли не страшньї даже бешенме казаки с их косматмми бородами, непоправимо вимира­ ли, косимме необоримьім холодом. Невероятно, но в те кошмарнме для французских гвардейцев дни некоторме из них открмто мечтали подасть в русский плен, веря, что зто бьі принесло им хоть временное ослабление му­ чений. Однако еще одна характерная деталь: Наполеона не хулил никто! Столь велика бьіла вера солдат в его во­ єнний гений, что они кляли на чем свет стоит превратности судьбьі, но не своего предводителя... Вот она, истинная верность! Из-за Морозов нарушилось снабжение продовольст­ в о м и в русских войсках. Сравнительно досита удава­ лось поесть разве что казакам Платова, рискавшим ден­ но и нощно по округе в поисках провианта, да еще и гвардейцам Финляндского полка, которьш казаки уделяли приличную часть своей добьічи. Голод и холод не дозволяли вести преследование отступавших французов так же ретиво, как и прежде. Ряди наполеоновского воинства неотвратимо таяли. Е. В. Тарле приводит слова П. Сегюра о том, что «...через Березину с Наполеоном переправилось в общем, считая с безоружньши, отставшими, раненими, вольними, около 60 тисяч человек, что уже на правом берегу, от Березини до Молодечно, к ним присоединилось еще до 20 тисяч войск (из корпусов, оставшихся на флангах), что из зтой общей масси в 80 тисяч человек 40 тисяч погибли на пути от Бе­ резини до Вильни, а большая часть из зтих 40 тисяч погибла именно между Молодечно и Вильной, и еще очень многим суждено било погибнуть между Вильной и Неманом».

312

Бедственное положение французской армии во время отступления из Москвьі Гравюра М. Дюбурга

Наполеон и старуха. Неизвестньїй художник

Часть шестая

Мороз все крепчал. В попьітке хоть немного защититься от холода солдатьі Наполеона питались строить «берлоги», используя в качестве строительного материала... тела своих павших товарищей! Удивительное дело: в районе Немана никто даже не подозревал о том, какая жуткая участь випала на долю Вєликой Армии. Как в Бильно, так и в Ковно била пиш ­ но отпразднована годовщина коронации Наполеона. А где же в зто время бьіл сам Наполеон? Согласно Арману Коленкуру: «...2 декабря ставка б ш а в Селищах, причем помещение б ш о почти такое же плохое, как и накануне; но за­ те м и нашли здесь много картофеля. Нельзя описать радость, испитанную всеми, когда вказалось, что мож­ но наесться досита. Мороз бил такой, что оставаться на бивуаках било невиносимо. Горе тому, кто засипал на бивуаке. В результате дезорганизация чувствительним образом захватила уже и гвардию. На каждом ша­ гу можно било встретить обмороженних людей, которие останавливались и падали от слабости или от потери сознания. Если им помогали идти, или, вернее, с трудом тащили их, то они умоляли оставить их в покое. Если их клали на землю возле бивуаков (костри бивуаков горели вдоль всей дороги), то, как только зти несчастние засипали, они били неминуемо обречени на смерть. Если им удавалось сопротивляться сну, то ктонибудь из проходящих мимо отводил их немного дальше, и зто продолжало их агонию на некоторое время, но не спасало их, ибо для людей в таком состоянии визиваемая морозом сонливость является силой, против которой нельзя устоять; засипаешь вопреки своей воле, а за­ снуть — зто значит умереть. Я пит ался спасти некоторих из зтих несчастних, но тщетно. Они могли 314

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

пробормотать лишь несколько слов, прося оставить их в покое и дать им немножко поспать. Послушать их — так зтот сон должен бьіл бить их спасением. Увьі! Он означал последний вздох несчастного, но зато бедняга переставал страдать, не испьітьівая мук агонии. На побелевших губах замерзших бьіла запечатлена признательность судьбе и даже ульїбка. На тисячах людей я видел зто действие мороза и наблюдал смерть от замерзания. Дорога била покрита трупами зт их бедняг».

И вот проходит каких-то двенадцать дней (меньше двух недель), и местньїе жители с оторопью взирают на описанньїх Коленкуром «бедняг» — полумертвьіх, обмороженньїх людей, в которьіх даже людям с творческой фантазией бьіло бьі сложно признать блестящих гвардейцев Наполеона... Несчастньїм бьіло не суждено обрести желанную передишку, лишь отчасти утолить свой го­ лод им тогда удалось. А 14 декабря 1812 года русский авангард, правда не отличавшийся большой численностью, уже завязьівает перестрелку, явно намереваясь помешать уцелевшим отрядам Наполеона переправиться через Неман. И вновь на виручку своєму императору пришел геройский маршал Ней. Располагая лишь тисячью людей (многие говорят, что их било едва восемьсот!), он отважно отвлекает огонь русских на себя. Ней непоколебимо держит оборону все время переправи и последним покидает мост. Истинний герой! В числе переправлявшихся через Неман уже не било Наполеона. Он оставил армию еще 6 декабря. Зто произошло в местечке с причудливнм названием: Сморгонь. Наполеон, созвав своих маршалов, обьявил им свою волю. «При нннешнем положений вещей,— сказал 315

Часть шестая

он,— я могу внушать почтение Европе только из дворца в Тюильри»,— впоминает слова своего императора Арман Коленкур. Некоторьіе сочли, что его отьезд окончательно деморализует солдат. Однако ото бьиш истинньїе военньїе. Несмотря на все тяготи, которьіе им чудом удалось пере­ жить, они понимали: чем скореє Наполеон возвратится в Париж, тем скореє он сможет приступить к созданию новой армии. Арман Коленкур дословно воспроизводит последний приказ Наполеона Бонапарта: «Сморгонь, полдень 5 декабря. Император вшзж ает в 10 часов вечера. Его сопровождают 200 человек из его гвардии. После перекладного пункта между Сморгонью и Ошмянами его сопровождает до Оиімян маршевьій полк, расположенний в четьірехлье отсюда; передать распоряжения зтому полку через генерала ван Хогендорпа.

150отборньіх гвардейских кавалеристов будут посланьї на расстояние одного льє от Ошмян. Штаб маршевого полка и зскадрон гвардейских уланов будут размещеньї на зтапах между Сморгонью и Ошмянами. Неаполитанцьі, которьіе ночевали сегодня ночью между Бильно и Ошмянами, поместят 100 всадников в Медниках и 100 в Румжишках. Генерал ван Хогендорп остановит там, где он его встретит, маршевий полк, которьій должен прибить 6-го в Бильно, и прикажет ему поставить 100 всадни­ ков на полдороге в Ковно. Он распорядится, чтоби в Бильно били наготове 60 человек зскорта и почтовие лошади, необходимие обер-шталмейстеру от Сморгони до райони за Вильковишками. Генерал ван Хогендорп не316

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

медленно возвратится в Бильно и передаєш герцогу Бассано, чтобьі он тотчас же отправился к императору в Сморгонь. Император поедет с герцогом Винченцским в зкипаже его величества; впереди г-н Вонсович, сзади — при­ дворний лакей; обер-церемониймейстер граф Лобо, один придворний лакей и один рабочий — в коляске; барон Фзн, придворний лакей Констан, хранитель портфеля и один канцелярский служитель — в коляске. Обер-шталмейстер предупредит Неаполитанского короля, вице-короля и маршалов, чтоби они явились к семи часам в ставку. Он получит от начальника штаба ордер на поездку в Париж со своим секретарем Рейневалем, своими курьерами и своими слугами ».

В ьіезд состоялся строго по расписанию. Наполеон двигался в одних санях с Арманом Коленкуром. Перс­ пектива скорого прибьітия в Париж преобразила императора. Будто бьі и не бьіло всех тех страданий, которьіе ему пришлось переносить совместно со своей армией! Подобно шахматисту, разбирающему все достоинства и ошибки завершенной партии, Наполеон анализировал наиболее вероятньїе причиньї неудачи русской военной кампании. Он говорил Коленкуру: «...Сожжение русских городов — в том числе пожар Москви — зто бессмислица. Зачем било поджигать, если он возлагал столько надежд на зиму. Есть армии, и єсть солдати для того, чтоби драться. Нелепо расходовать на них столько денег и не пользоваться ими. Не следует с самого начала причинять себе больше зла, чем 317

Часть шестая

мог би причинить вам неприятель, вели би он вас побил. Отступление Кутузова — зто верх бездарности. Нас убила зима. М и жертви климата. Хорошая погода меня обманула. Если би я виступил из М оскви на две недели раньше, то моя армия била би в Витебске, и я смеялся би над русскими и над вашим пророком Александром, а он жалел би о том, что не еступил в переговори. Все па­ ши бедствия обьясняются зтими двумя неделями и неисполнением моих приказаний о наборе польских казаков. Русские воззвания в пророческом етиле, распространявшиеся от времени до времени, просто глупость. Если би хотели завлечь нас внутрь страни, то надо бьіло би на­ пинать с отступления и не подвергать риску корпус Багратиона, то єсть не держать его войска на слишком близком к границе и, следовательно, слишком растянутом фронте. Не надо било тратить столько денег на постройку картонних домиков на Двине. Не надо било сосредоточивать там столько складов. Русские жили изо дня в день без определенних планов. Они ни разу не сумели дать сражения вовремя. Если би не трусость и глупость Партуно, то русские не взяли би у меня ни одной повозки при переходе через Березину, а м и захва­ тали би часть их авангарда, взяли би 1800 пленних и с несчастними, еле дишащими людьми вииграли би сражение, одержав верх над отборной русской пехотой, которая сражалась с турками. В конце концов остатки наших войск вказались между тремя русскими армиями. И что же русские еделали ? Они захватали несчастних, которие замерзали или, терзаемие голодом, отбились от своих корпусов. В другой раз император сказал мне, что если би у русских действительно бил проект завлечь его внутрь страни, то они не шли би на Витебск, чтоби атаковать его там; они с самого начала должни били би боль318

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

ше тревожить наши фланги, ограничиваясь только такой малой войной, захват ш ат ь наши депеши, небольшие отряди, офицеров, едущих в свои части, солдат, занимающихся грабежем. Он считал большой ошибкой, что они сражались так близко от Москви.

— Все дела приняли плохой оборот,— говорил в другой раз император, потому что я слишком долго оставался в Москве. Если би я покинул ее через четире дня после вступления в нее, как я зто думал сделать, когда увидел пожар, то Россия погибла би. Император Александр бил би очень счастлив получить от меня мир, которий я в зтом случае великодушно предложил би ему из Витебска. Если би морози не отняли у меня мою армию, я еще продиктовал би емуусловия мира из Вильно, и ваш дорогой император Александр подписал би их — хотя би для того, чтоби избавиться от военной опеки своих бояр. Именно они навязали ему Кутузова. А что сделал зтот Кутузов? Он рисковая армией под Москвой и песет ответственность за московский пожар. Если неаполитанский король не натворит глупостей, если он будет следить за генералами, если он останется на первое время в авангарде, чтоби ободрить нашу молодежь, которая будет немного мерзнуть, то все реорганизуется очень скоро, русские остановятся, а казаки будут де­ ржаться подальше, как только они увидят, что им показивают зуби. Если поляки окажут мне поддержку, а Россия не заключит мира ньшешней зимой, то ви увидите, что с нею будет к июлю. Все способствовало моим неудачам. В Варшаве мне служили плохо. Аббат де Прадт бьт там обуян страхом и разигривал из себя помесь важной персони с неотесанним холопом, вместо того чтоби держаться вельможей. Он думал лишь о собственних интересах и занимался салонной и газетной болтовней, для дела же — ровно ничего. Он не сумел

319

Часть шестая

воодушевить поляков; рекрутские набори не бьіли проведеньї; я не получил ничего, на что вправе бьіл рассчитивать. Герцог Бассано прозевал Польщу, как он прозевал Турцию и Швецию. Я сделал большую ошибку, рассердившись на Талейрана. Будуарньїе интриги герцогини Бассано возбудили во мне гнев против него, и моє дело не удалось. Он дал би совсем другое направление по­ лякам. Польские бойци обессмертили себя в наших ря­ дах, но они ничего не сделали для своей родини. Все хва­ лили мне зтого аббата де Прадта. Он не глуп, но он путаник. В одном из разговоров со мною император сказал по поводу императора Александра: — У зтого государя єсть ум и добриє намерения. Но он не является хозяином у себя. Его постоянно стесняют тисячи мелких семейних и даже персональних соображений. Хотя он очень внимательно относится к армии, много занимается ею и, бить может, больше, чем я, вникает в мелкие подробности,— его все же обманивают. Расстояния, привички, оппозиция дворянства против рекрутских наборов, хищения плохо оплачиваем их начальников, которие прикарманивают солдатское жалованье и пайки, вместо того чтоби кормить ими солдат,— все препятствует укомплектованию русской армии. В течете трех лет шла безостановочная робота над ее укомплектованием, а в результате всего зтого под ружьем вказалось наполовину меньше людей, чем думали до боев. Надо отдать справедли­ восте козакам: именно им обязани русские своими успехами в зтой кампании. Зт о — бесспорно лучшие легкие войска, какие только существуют. Если би у русских солдат бьіли другие начальники, то можно бьіло би по­ вести зту армию далеко...»

320

РОССИЯ: НАЧАЛО КОНЦА

С а н и мчали Наполеона в Париж. Е. В. Тарле отмечает: «В общем несколько менее ЗО тисяч человек вказа­ лось в распоряжении сначала Мюрата, которому Напо­ леон, уезжая, передал верховное командование, а потом, после отьезда Мюрата, в распоряжении вице-короля Италии Евгения Богарне. И зт о било все, что осталось от „великой армии“, от 4 2 0 тисяч человек, перешедших по четирем мостам через тот же Неман 24 июня 1812 г., и от тех 150 тисяч человек, которие потом к зтой армии постепенно присоединились».

Как и подобает истинно великим людям, Наполеон и не думал уже о понесенньїх им потерях, вовсю размьішляя о том, как продолжит перекраивать карту Европьі. Будучи всегда отменньїм аналитиком, на сей раз император все-таки недооценил фатальное значение проигранного им русского похода. Бонапарт полагал, что проигрьіш одной отдельно взятой партии еще не означает проигрьіша всей войньї, которую он обьявил всему миру. Вьівод Наполеона неоспорим в той мере, в какой применим к стандартной партии. Беда Наполеона в том, что сданная им Кутузову партия, увьі, отнюдь не бьіла стандартной. Она предвещала скорое падение всей империи Напо­ леона!

11 — 1 0 3 4

Часть седьмая ОДИН ПРОТИВ ВСЕГО МИРА

Возвращ ение в Париж буквально вдохнуло в Наполеона новьіе сильї. Не желая тратить ни мгновения на отдьіх (хотя уж он-то ему бьі точно не помешал!), Бонапарт с головой погрузился в государственньїе дела. «Масса затруднений, явившихся в государственном механизме,— повествует П. И. Ковалевский,— только изощряли его находчивость и изобретательность. Обращаясь к сенату, он заявил, что в настоящий момент все малодушньїе должностньїе лица должньї бить удалени, так как их присутствие на службе только подрьівает авторитет закона. По отношению к государственному совету били пущени громи и молнии по адресу лиц, при­ писавших народу державние права, которими на деле народние масси не могут пользоваться. Вместе с зтим Наполеон строго порицал всех, мечтавших основать ав­ торитет власти не на принципе справедливости, естественном порядке вещей или гражданских правах, а на капризе людей, не понимающих ничего в законодательстве и администрации. Все поняли то, что кому надле322

О Д И Н ПРОТИВ ВСЕГО МИРА

жало понять, и все притихли. Наполеон бьт еще Напо­ леоном».

Именно так. Особенно хорошо зто понимали в России и в Англии. До тех пор, пока Наполеон пребьівает на троне, ожидать покоя Европе, увьі, не приходится. А если лихорадит Европу, то непременно зацепит и Россию. И вновь, как уже зто бьіло прежде, антинаполеоновская коалиция. Некогда Наполеону удалось блестяще расправиться с своими противниками. Он заслуженно наслаждался славой Аустерлица. Однако сейчас ситуация бьіла иной. Если сам он — по крайней мере с виду — вполне оправился от российского фиаско, то о Франции зтого ска­ зать бьіло нельзя. Ведь жертвьі, понесенньїе в России, бьіли настолько велики, что очень многие французские семьи лишились своих кормильцев. Позтому перспекти­ ва новой войньї да еще против коалиции стран едва ли могла вьізвать симпатию. «Наполеон все сили своего гения направші на создание новой армии,— пишет П. И. Ковалевский.— Полний розгром его армии повел к тому, что теперь ему ожи­ вать поддержки в армиях других державних владельцев било мало надежди. Главное ядро все-таки должни б и ­ ли составлять французи. А где их взять, если все, что можно било набрать, он уже забрал для прежних войн. Довольно того, что уже в Испании над французскими войсками издевались, видя в них не солдат, а подростков и школьников. Тем не менее Наполеон успел набрать но­ вую, почти двухсоттисячную армию. Правда, зтих солдатиков сами французи називали Мариями-Луизами, а все-таки зто била славная французская армия, славная славою и подвигами прежних подвижников ее и предво323

Часть седьмая

дительством великого гения — Наполеона. Однако сам Наполеон видел и сознавал, что зто б ш а армия подростков. Старих ветеранов в ней било очень мало. Все они или лежали на полях необьятной России, или находились в плену, или били в госпиталях. Не било у Наполеона и артиллерии — она тоже осталась в руках недавних победителей. Не било и кавалерии, ибо лоиіади пали в прежнем походе... Тем не менее воевать било нужно».

Вдобавок, как только стало известно о результатах по­ хода в Россию, произошло движение в стане его союзников. Они начали разбегаться, подобно крьісам с тонущего корабля. «Прежние союзники и вассали стали отпадать от своего повелителя, или старались стать в нейтральнеє положение, или даже перешли во враждебний лагерь. Естественно, что на помощь России пришла Англия; но вскоре к ним присоединились и Швеция, и Испания, и Турция, и Пруссия. Пруссия переживала в данний момент народнеє возрождение, и вместе с сознанием своего национального достоинства и единства там возникала и сто­ яла идея освобождения от гнета и рабства Наполеона и отмщения за все предидущие невзгоди, принесенние ей под предлогом освобождения от гнета и рабства. Мало того, по виду искренне преданние двори вказались далеко не столь верньїми Наполеону, как он мог того желать. Варшавское герцогство, созданное Наполеоном и слишком много ему давшеє, било уже в руках Александра, к которомумногие из поляков относились нехуже, чем к На­ полеону».

Пошли первьіе сражения. Поначалу Наполеон бьш на вьісоте. Так, он вьшграл битву под Еоценом, хотя и не 3 24

О ДИ Н ПРОТИВ ВСЕГО М ИРА

смог окончательно уничтожить спасающегося бегством противника по причине отсутствия у нею артиллерии. Затеянньїе бьіло обеими сторонами переговорьі о перемирии зашли в тупик, как того и следовало ожидать. Наполеон по-прежнему мнил себя властелином мира, а союзная коалиция полагала, что именно им надлежит диктовать условия. Австрия, которая еще недавно раболепно предлагала Наполеону любьіе ресурсьі, теперь заслала все того же вездесущего посла Меттерниха, у которого с Наполеоном состоялся прелюбопьітнейший разговор. Вспоминает Пзер: «„От вас зависит располагать нашими силами,— сказал Меттерних,— мьі не можем оставаться нейтральньїми, мьі будем или за вас, или против вас". При зтом за помощь он требовал Иллирию, половину Итал ш , Польщу, Голландию, Швейцарию, возвращение папе Рима, Испании — прежнего короля иуничтожение Рейнской федерации. „Как,— воскликнул Наполеон, — мне покинуть Европу, половину которой я теперь занимаю, увести свои легионьї за Рейн, за Альпи, за Пиренеи!.. И зт о тогда, когда наши знамена развеваются в устье Висли и на реке Одере, когда моя победоносная армия стоит у дверей Берлина и Бреславля, когда я нахожусь во главе 300 000 человек!.. Австрия без вистрела, не обнажая меча, осмеливается предлагать мне такие усло­ вия! И зт о видумал такой проект мой же тесть! Ото он вас сюда прислал!.. О, Меттерних! Признайтесь, сколько вам заплатила Англия за то, чтоби ви обьявили мне войну!.. “ Меттерних указивает на могущие произойти от зтой войни для народов несчастья. „Ви сами не солдат,— говориш Наполеон,— ви не знаєте, что происходит в душе солдата. Я видвинулся на поле битви, 325

Часть седьмая

и такой человек, как я, не можеш беспокоиться о жизни даже миллиона людей!" Меттерних заметил, что Наполеон чем-то озабочен, не так владеет собой, не так бистро схвативает общее положение дел; он видел, что зта нравственная невоздержанность, которая уже не раз била причиною его оиіибок, била теперь в нем сильнеє, чем когда-либо».

Вскоре Наполеон наголову разбивает своих врагов под Дрезденом. Но победа не окрьіляет его. Бонапарта, похоже, даже не трогает участь противника, которого на сей раз он вполне способен уничтожить совсем. Он вообще ведет себя странно. Слоон вспоминает: «Неприятельская армия била роз­ бита, и ее можно било совершенно уничтожить. „Между тем на другой день, лишь в четире часа пополудни, Наполе­ он приказал одному корпусу Вандама преследовать неприятеля. Оставив затем Мортье предписание держаться в Пирне, он сел в карету и преспокойно уехал в Дрезден. Вообще, весь образ действий такого гениального полководца, как Наполеон, представлялся в данном случае до чрезвичайности стратим. Он мог нанести во второй день боя страшний удар союзной армии, но вместо того ограничился розгромом одного только ее крила и после второго дня не распорядился сколько-нибудь знергически преследовать отступавшего врага. Даже и на третий день преследование производилось только для вида. Наполеон, начав приво­ дить свой план в исполнение, впал тотчас же в состояние загадочной усталости и апатии. В продолжение всего боя он находился в таком состоянии, из которого слегка пробудился, лишь когда ему донесли, что Моро смертельно ранен... По словам Наполеона, у Пирни с ним сделался страш­ ний приступ рвоти, заставивший его в зтот роковой день положиться во всем на других"». Происходило что-то не326

О ДИ Н ПРОТИВ В С Е Ш МИРА

понятное. Наполеон одерживал одну победу за другой, а между тем его положение вовсе не упрочалось. Более то­ го, вновь пошли вьізьівающие горечь изменьї со сторо­ ни, казалось бьі, союзников. Согласно Слоону, «Несмотря на одерживаемьіе Наполеоном победьі, дела его, однако, б ш и таковьі, что ему приходилось очистить Саксонию, и теперь он решил дать сражение под Лейпцигом; вместе с тем шли приготовлений к отступлению. У Наполеона било все, как говорится, начеку, чтоби вьіполнить такое решение, которое окажется наиболее сообразньїм с обстоятельствами. Ночью император два раза принимал тепльїе ванньї. Привичка пить крепкий кофе, чтоби разогнать сон, вьізьівала у него нервньїе припадки, которие еще более обострялись у него под бременем тяжких забот, лежавших теперь на императоре. Много било писано о таинственной болезни, которая будто би все более усиливалась у Наполеона (Слоон). В зто время стали приходить известия, что союзники Наполеона начали ему изменять. Ему изменила Бавария, а во время сражения под Лейпцигом 35 тисяч саксонцев также перешли на сторону неприятеля. Зто страшно по­ разило Наполеона. Кто-то из приближенних императора пододвинул деревянньш стул, на которий он тяжело опустился и тотчас же впал словно в оцепенение. С полчаса просидел он на стуле в бессознательном состоянии, напоминавшем по внешности глубокий сон. Мрак все более сгущался. Французские маршали и старшие генерали, столпившись вокруг соседних бивачних костров, угрюмо ожидали пробуждения императора. Очнувшись, Наполеон отдал последние приказания к отступлению... Все утро Наполеон бесцельно бродил по Лейпцигу, отдавая приказа­ ния, имевшие целью по возможности сохранить спокойствие и порядок в рядах отступавшей армии. Вид у него бьіл, однако, такой растерянньїй и одежда в таком беспорядке, 327

Часть седьмая

что французские содцатьі и офицерьі зачастую его не узнавали и, вместо того чтобьі повиноваться, отвечали ему дерзостями... Один из французских генералов, увидев человека, которий совершенно безучастно смотрел на проходившие мимо войска, потихеньку насвистьівая песенку: „Мальбрук в поход пустился... “ — обратился к нему с расспросами. В первую минуту он не узнал императора в пло­ хо одетом человеке, которий стоял совершенно один, без свити. Вследующее затем мгновение генерал, заметив свой промах, страшно растерялся, но император, по-видимому, даже не слишал его расспросов. Очевидцам казалось, будто сердце его окаменело». Да, такого за императором прежде не наблюдалось. Подобнме состояния стали отмечаться все чаще. Впрочем, всякий раз на следующий день после такого «приступа» Наполеон вел себя как ни в чем не бьівало, пора­ жав всех своей бодростью и жизнерадостностью.

Наполеон на мосту через Арсис-сюр-Об 20 марта 1814 года Гравюра А. Шоле

328

О ДИ Н ПРО ТИ В ВСЕГО М ИРА

Известно, что беда никогда не приходит одна. Интендантское ведомство, прежде смертельно боявшеєся Наполеона, зная, как он жестоко карает за негодное снабжение армии, совершенно распустилось. Из-за скверньїх и некачественньїх поставок страдали солдатьі. Очень скоро возник сьіпной тиф. Войско стремительно становилось недееспособньїм. Похоже, звезда Наполеона и впрямь стала угасать. Все шло вопреки тому, как он хотел. Вроде бьі его армия одерживала победьі (пусть и не столь фантастические, как триумфьі бьшого, но все же зто бьши победьі). Атеперь Наполеону приходилось оставлять позиции и возращаться в Париж, чтобьі учинять новьій набор в солдатьі. Хотя какой там мог бьіть набор, когда даже оружия и боеприпасов уже недоставало! «На зтот раз не хватало уже не только людей, но и оружия. Боевьіе припаси и артиллерийские принадлежности били разбросани по всей Европе, и только во Франции их не било. Прииїлось новобранцев вооружать всяким хламом и старьем, а нередко охотничьими ружьями и ножами или же старими мушкетами, с которими не умели даже управляться. Мундиров тоже не бьіло, и новобранци оставались в блузах. Зт и молодив войска не только не били обучени, но даже не умели справлять­ ся с ружьями. Передают о следующем случае: один офицер спросил в бою новобранца, стоявшего безучастно под сильнейшим неприятельским огнем, почему он сам не стреляет; на зто юнец очень простодушно ответил, что он сам стал би стрелять нехуж е кого другого, вели би только умел стрелять. Артиллерии не било. Лошадей не било ни для артиллерии, ни для кавалерии, ни для обоза. В народе сеялись смути. Роялисти подняли голову. Предатели министри, вроде Талейрана, делали все, чтоби погубить императора и создать себе мостик для 329

Часть седьмая

перехода к другому правительству. Тем не менее Напо­ леон не падал духом. Он один ходил по Парижу, и народ его встречал очень радушно».

Конечно же, зто окриляло Наполеона. Нельзя оста­ ваться безучастньїм к восторгам толпьі. Даже великие люди к ним восприимчивьі. Вскоре Наполеону пришлось оставить Париж. Впрочем, за предельї Франции ему отправляться не понадобилось, война шла уже на ее территории. Параллельно продолжались переговори о перемирии, но им и конца не предвиделось. Стоило Наполеону победить, как он вновь заносился и требовал невозможного (с учетом своего положення). И наоборот. Бедньїе французские сол­ дати... «Гений бнл с ними, но судьба била против них». Ситуация ухудшалась с каждьім днем. «Неприятельское кольцо все больиіе и больиіе суживалось и все ближе подходило к Парижу. Маршали Наполеона обессилевали и ста­ новились неспособними к службе. Часто виривались резкости и проявлялось ослушание. Наполеон боролся, но и его гений не мог из ничего создать нечто. Наконец неприятель овладел Парижем ». Наполеон узнал об зтом, будучи в Фонтенбло. Условием пощади для Франции било отречение Наполеона. Вскоре его предают несколько верньїх маршалов. Войска еще ему рукоплещут, а маршали... Наполеон отрекся. Перед зтим он пнтался принять яд, но безуспешно. Большая часть его штаба присягнула на верность Бурбонам. Впрочем, сам Наполеон не утратил титула. Правда, теперь он бнл всего лишь императором острова Зльба, пределов которого не имел права поки­ дать. Ужас падения его бнл неимоверно страшен. «Меня порицают за то,— говорил он,— что я пережил своє падение. Зто совершенно ошибочно... Необходимо гораздо 330

О ДИ Н П РОТИВ ВСЕГО МИРА

более мужества, чтобьі пережить незаслуженное несчастье...» Он не мог поверить, что с ним может происходить подобное. Ведь он же — Наполеон! «Праведний Боже, неужели зто возможно!..» Перед тем как отбьіть к месту своего императорского заточення, Наполеон обратился к сохранившим ему верность гвардейцам: «Солдати старой гвардии, я с вами прощаюсь! Двадцать лет я видел, как ви неустанно шли по пути к чести и славе. В зти последние дни, как и в дни моей слави, ви не переставали бить образцом храбрости и верности. С такими молодцами, как ви, я мог би еще бороться; но война продолжалась би нескончаемо. Зто била би война междоусобная, и положение Франции било би еще печальнеє. Я пожертвовал всеми моими интересами ради интересов страньї. Яуезжаю, а ви,

Прощание в Фонтенбло 14 апреля 1814 года. Гравюра А. М. Колзна

331

Часть седьмая

друзья мои, продолжайте верой и правд ой служить дорогой Франции. Ее счастье бьіло единственной моей мьіслью; и оно навсегда останется предметом моей мечтьі и пламенньїх желаний! Не печальтесь о моей судьбе. Если я решаюсь пережить собьітия, то только для того, чтобьі послужить на пользу вашей славе. Я опишу великие дела, которьіе мьі совершили вместе с вами... Прощайте, мои дети, я всех вас хотел бьі прижать к своєму сердцу, как я обнимаю вашего генерала. Идите сюда, генерал Пти, дайте прижать вас к моєму сердцу! Дайте сюда зна­ мена, орльї, я хочу с ними проститься! О, дорогое знамя! Пусть зтот поцелуй отзовется в потомстве! Прощайте, мои дети! Мои мьісли, мои мечтьі будут всегда с вами... Не забьівайте и вьі меня...» При нем оставался лишь батальон гвардии и немного свитьі. Как и надлежало настоящему правителю, а не только чтобьі отойти от чудовищньїх переживаний, На­ полеон деятельно занялся обустройством Зльбьі. Для него зто бьіла все та же Франция, правда, в миниатюре. Он практически постоянно бьіл окружен шпионами, докладьівавшими о каждом его шаге. Пребьівание на острове, однако, шло императору на пользу. «Здоровье Наполеона стало поправляться,— отмечает П. И. Ковалевский.— Он производил впечатление крепкого и сильного мужчини. Слегка отвисшие щеки и полная нижняя губа виказивали признаки чувственности, но зто впечатление стушевивалось високим лбом и откритими висками. Движения его, несмотря на присушую ему нервность, казались спокойними. Глаза били ясние и проницательние. Кзльбским крестьянам он относился ласково и доброжелательно. Посетители всегда в обращении видели в нем много такта и добродушного юмора».

332

О ДИ Н ПРОТИВ ВСЕГО М ИРА

Там же, на острове, достигло его горькое известие о том, что скончалась его первая супруга Жозефина. Ха­ рактерно, что Наполеона никто даже не подумал поста­ вить об зтом в известность. Не попадись ему на глаза ее некролог в газете, уже начавшей от времени желтеть, он бьі так и пребьівал в неведении. У Мережковского читаєм: «Перед капитуляцией Парижа, 29 марта 1814 года, она бежала от русских казаков куда глаза глядят, за­ шив бриллианти и жемчуга в ватную юбку; но потом осмелела, вернулась в Мальмезон и ждала здесь милостей от Бурбонов и союзников. О Наполеоне как будто забила. Русские, австрийци, англичане, пруссаки — все завоеватели Франции — били желанними гостями в Мальмезоне; император Александр особенно. Вообразив, что он к ней неравнодушен, она кокетничала с ним, мо­ лодилась, наряжалась в белие кисейние платья, как семнадцатилетняя девочка, и не чуяла, что стоит одной ногой в гробу.

22мая слегла, простудилась; сделался насморк с небольшою болью в горле. Не обратив внимания на зто, она танцевала на балу с Александром и прусским коро­ лем, разгорячилась, вишла в легком бальном платье ночью в сад, на сирость, простудилась еще больше и заболела гнилою жабою, 28-го началась агония, и 29-го, в полдень, не приходя в память, Жозефина скончалась. Ничего не оставила в мире, кроме трехмиллионного долга за духи, румяна, помади, перчатки, корсети, кружева, иіляпки и тряпки. Незадолго до смерти, но еще совсем здоровая и даже как будто веселая, произнесла однажди страто для нее глубокие слова: „Мне иногда кажется, что я умерла, и у м ет осталось только смутное чувство, что м ет нет... “» 333

Часть седьмая

Так и жил Наполеон, все более ободряясь внутренне и входя во вкує островной жизни. Но зто бьіло лишь затишье перед бурей. Вдруг стали твориться просто какието чудеса! Бурбоньї во Франции, вернув себе трон, рьяно вознамерились вознаградить себя за все то время, что бьіли отлученьї от него. В итоге страна погрузилась в хаос. Всем бьіло еще очень памятно, как им жилось при Наполеоне. Контраст бьіл явно не в пользу новой власти. Антироялистские настроения процветали. Все громче раздавался ропот народньїй. А у Наполеона, несмотря на всю изоляцию, бьіли свои осведомители. Он знал практически обо всем, что творится в стране. Наполеон, видя происходящее и понимая, что Судьба дарует ему еще один шанс, решает нарушить условия своего отречения. Поводов к тому — хоть отбавляй: «...бш о несколько злодейских покушений на его жизнь, масса невиполненних его совершенно правиль­ них и законних требований, наконец, неуплата обещанного ему содержания 2 000 000 франков в год — все зто дава­ ло ему полное право отказаться от своих слов отречения. Вместе с тем своим появлением во Францию Наполеон явился освободителем ее от гнета, введенного новьім правительством»,— пишет П. И. Ковалевский.

26февраля 1815 г. с отрядом из ІбООчеловек с 80 лошадьми и несколькими пушками Наполеон отбьівает к бе­ регам Франции. 1 марта в 4 часа утра его небольшая армия успешно вьісаживается на берегу Жуанвильского залива. «Весть о вьісадке Наполеона бистро разошлась по Франции и достигла Парижа. Против него немедленно вислани били войска. Понемногу и около Наполеона ста­ ли группироваться. Встреча с королевскими войсками произошла у Гренобля. Офицер, командовавший королев334

О ДИ Н П РОТИВ В С Е Ш МИРА ским и войскам и, за ви д ев Н аполеона, приказал го т о ­ вит ься к ст рельбе. Н аполеон подош ел на пист олет ньш вьіст рел. К оролевский оф ицер пли! Н о сол­ д а т и , все бледньїе, дрож али, и никт о не вьіст релил. Н а ­ полеон бьіл в своем сером сю рт уке, деш евои с т рехцвет ной кокардой. П одош едш и ещ е на несколько ш аго в, Н аполеон сказал: „С олдат и 5 -го линейного полка у зн а єт е л и в и м ен я?“ „Д а, д а “, — роздалось со всех ст орон. Зат ем , расст егн ув сю рт ук и обнаж ив грудь, Н апо­ леон произнес: „ Я п ред вам и. Если здесь м еж ду вам и н а й дет ся хот ь один солдат , располож енний убит ь своего им перат ора, он м ож ет зт о сделат ь беспрепят ст венно. М оя гр удь к его у с л у га м “. „Д а здравст вует им перат ор!“ — крикнули все солдат и и бросились целоват ь его плат ье. „ С ол дат и ,— воскликнул Н аполеон,— я прибьіл лиш ь с горст ью храбрецов, именно рассч и т и вая н а ва с и на весь ф ранцузский народ! Б урбони царст вую т незаконно,

Наполеон-триумфатор

335

Часть седьмая

так как возведеньї на престол не народом..." Вместе с солдатами на сторону Наполеона стали переходить и офицери. По мере движения его по направлению к Пари­ жу, его армия все увеличивалась и увеличивалась»,— говорится у П. И. Ковалевского.

Во Франции творится что-то несусветное. К Наполео­ ну начинают возвращаться... его маршальї! Все вьюьшаемьіе против него войска стремительно переходят на его сторону! Такого не бьшо прежде и уже никогда ни с кем не случится вновь... как отмечает Андре Моруа, «смая по июнь 1815 года император собрал 500 000 человек, союзни­ ки — более миллиона. Кроме того, Веллингтон спровоцировал новьіе беспорядки в Вандее. Ото парализовало 25 000 че­ ловек, которие могли бьі стать цепним подспорьем...» Таким образом, сильї у Наполеона бьіли; проблем с вооружением также не имелось. Противостоял ему против­ ник коварньїй и превосходящий его по численности — но разве Наполеону бьіло к зтому привьїкать? Только На­ полеон бьіл уже не тот, что прежде... Зти изменения затронули даже внешний облик его. Слоон свидетельствует о том, что во внешности Напо­ леона произошли ктому времени разительньїе переменьї: «Лицо сохраняло спокойное своє бесстрастное виражение, но сильно похудело, и челюсти начали очень видаваться впе­ ред. Он похудел всюду, за исключением талии... Иногда у не­ го вирш ался тяжелий вздох... Кт ому же времени явилась у него привьічка щуриться и глядеть в полуоткритие веки, как если би у него начала обнаруживаться чрезмерная дальнозоркость. Миганиелевим глазом и подергивание уха ста­ ли проявляться с большею, чем когда-либо, силой. По мере накопления трудностей и неприятностей общее состояние здоровья императора значительно ухудшилось. У него нача­ лись серьезние страдания желудка и уринальних путей, к 336

О ДИ Н ПРОТИВ ВСЕГО МИРА

которьім присоединился также упорний сухой кашель... Ввиду бистрих изменений душевного настроєний, перемежающегося возбуждения и упадка духа, усиленной чувствительности и грубой резкости, находили возможньш обьяснить состояние французского императора особою формой истерической апоплексии». При зтом Наполеону приходилось думать не о терапии, а о подготовке к новой войне. Что она неибежна, понимали все. Второе правление Наполеона продолжалось недолго и вошло в историю под памятньїм названием: Сто дней. Против него вьіступили Англия и Пруссия, к которьім присоединились впоследствии и сильї других государств. Главное сражение Наполеона периода Ста дней — зто битва при Ватерлоо. «Я побеждаю под Ватер­ лоо и в ту же минуту падаю в бездну... Чувства окончательного успеха у меня уже не бьіло,— продолжает На­ полеон вспоминать Ватерлоо.— То ли годьі, которьіе обьиановенно благоприятствуют счастью, начали мне изменять; то ли в моих собственньїх глазах, в моем воображении, чудесное в судьбе моей пошло на убьіль; но я, несомненно, чувствовал, что мне чего-то недостает. Зто бьіло уже не прежнее счастье, которое шло неотступно за мной по пятам и осьіпало меня своими дарами; зто бьіла строгая судьба, у которой я вьірьівал их как бьі насильно и которая мстила мне за них тотчас; ибо у меня не бьшо ни одного успеха, за которьім бьі не следовала тотчас неудача». «И все зти ударьі, я должен сказать, больше уби­ ли меня, чем удивили: инстинкт мне подсказьівал, что исход будет несчастньїм. Не то чтобьі зто влияло на мои решения и действия, но у меня бьіло внутреннее чувство того, что меня ожидает». Слоон пишет: «Ватерлоо бьшо решающим моментом в судьбе Наполеона. Диспозиция сражения била составлена са­ мим Наполеоном достойно его гения; тем неменее он чувст337

Часть седьмая

вовал себя во время сражения так плохо, что вьтужден бьіл сойти с коня. Сидя у стола, на котором разложена била кар­ та, імператор то и дело впадал в дремоту и мгновенно из нее опять пробуждался. Знергия и деятельность английского главнокомандующего представляли собою резкий контраст с постоянно возраставшей апатией Наполеона». Сражение при Ватерлоо бьіло проиграно. Проиграно бьіло и дело Наполеона. К концу сражения «у Наполеона обнаружился полнейший упадок сил, так что на него жал­ ко било смотреть. Глаза его неподвижно уставились вдаль, голова качалась из сторони в сторону, и сам он находился почти в бессознательном состоянии...» Наполеон возвращается в Париж. Он еще не бьш сломлен окончательно, уповая на подцержку. Хотя, как он сам некогда заметил: «Моя слава — ото мои победьі». Не стало побед, минула и слава. Франция, еще мгновение назад восторженно его приветствовавшая, поворачивается к нему спиной. Все настаивают на вторичном отречении. Два документа отого времени, составленньїе лично Наполеоном, имеют особое для нас значение. Первьій — ото текст его второго отречения от власти. Второй — обращение к Англии с просьбой избавить его от ссьілки на остров Святой Еленьї.

«Французьі! Начиная войну, чтобьі поддержать национальную независимость, я рассчитьівал на соединение всех усилий и стремлений народа; на зтом я основал успех и не боялся воззваний государств, направленньїх против меня. Я вижу, обстоятельства переменились. Я предаю себя в жерт­ ву ненависти врагов Франции. Моя политическая жизнь окончилась, и я обт>являю своего сьіна, под именем На­ полеона II, императором Франции. Соединитесь все для 338

О Д И Н ПРОТИВ ВСЕГО МИРА

всеобщего приветствия и для удержання национальной независимости. Наполеон» «Я торжественно протестую пред лицом неба и людь­ ми против насилия, которому я подвергся, против нарушения моих самьіх священньїх прав, когда, при помощи сильї, располагают моей особой и моей судьбой. Я свободньїм человеком вступал на борт Bellerephone, я не пленник, а гость Англии... Если правительство, поручая капитану Bellerephone меня, а также мою свиту, имело в виду устроить лишь сети, ловушку, то оно обесчестило себя и запятнало свой национальньїй флаг... Я взьіваю к истории. Она скажет за меня, что противник, воевавший двадцять лет с английским народом, теперь обездоленньій, является к нему добровольно, отдается под защиту его законов; какое же иное, более веское, мог он приве­ сти доказательство своего уважения и доверия? И как же ответила Англия на подобное великодушне? Она лицемерно протянула ему свою гостеприимную руку, и, когда он преисполнился верой и доверием к ней,— она его умертвила. Наполеон». Отречение бьіло принято, прошение о помилований сухо отклонено. Больше Наполеон никогда не увидит берегов Франции...

Часть восьмая УЗНИК СВЯТОЙ ЕЛЕНЬІ

I J октября 1815 года английский корабль «Нортумберленд» бросил якорь в Джемс-Таунской Гавани остро­ ва Святой Еленьї. Самий важньїй пассажир на корабле одновременно являлся узником. Зто бьіл Наполеон. Он медленно сошел на берег, и что же предстало его глазам? У Мережковского очень хорошо написано об зтом ост­ рове. «Здесь сама природа — проклятая узница ада, осужденная на вечнш муки. Все один и тот же ветер — юговосточньїй пассат; все одно и то желютое солнце тропиков. „9тот ветер разрьівает мне душу, зто солнце сжигает мне мозг!“ — жалуется император. Все одно и то же время года — ни зима, нилето, ни весна, ни осень, а что-то между ними среднее, вечное. Восемь месяцев — дождь, ветер и солнце, а остальние — солнце, ве­ тер и дождь: скука неземная, однообразие вечности. Почва летейская — меловая глина, от дождя клей­ кая, липнущая к ногам таким тяжельїм грузом, что трудно ходить: ноги, как в бреду, не движутся. Зелень тоже летейская: чахлие, скрюченньїе ветром все в одну сторону, каучуковьіе деревья, сухие морские 340

УЗН И К СВЯТОЙ ЕЛЕНЬІ

верески, жирньїе кактуси да бледний, с ядовитой слюной, молочай. Низко по земле ползущие облака-призраки: входить в такое облако, и вдруг все исчезает в тумане; исчезаешь и сам — сам для себя становиться призраком. Гроз не бивает на острове: горний пик Дианьї — громоотвод; только удушье, томление бесконечное. Лучшего места для Наполеонова ада сам дьявол не вибрал би. „Английские дипломати, когда он попался им в плен, более всего желали, чтоби кто-нибудь оказал им услугу — повесил или расстрелял его, а когда никого не нашлось для зтого, решили посадить его под замок, как карманного воришку, pick роскеҐ,— говорит лорд Росбери. „Если би англичане убили Наполеона сразу, зто било би великодушнеє говорит Лас Каз, соузник императора».

Вот в каком месте предстояло Наполеону Бонапарту теперь провести последние шесть лет своей жизни... Граф Бельмен так описьівает остров Святой Еленьї: «Зто место самое печальное, самое неприступное, самое удобное для защити, самое трудное для атаки и самое годное для своего настоящего назначения (т. е. для заключения Наполеона.— Г. Б.)». «Я чувствую себя таким же сильньїм, как прежде; не устал, не ослабел,— говорит император в начале плена.— Я сам удивляюсь, как мало подействовали на меня по­ следние великие собьітия: все зто скользнуло по мне, как свинец по мрамору; тяжесть согнула пружину, но не сломала: она разогнулась с прежней упругостью». Чем мог заниматься на острове Наполеон? Читать и писать. Может, немного пройтись.

341

Часть восьмая

Некогда он очень любил скакать на коне, но, прибьів на остров, наотрез отказался от привьічной забавьі. Он признается: «Зтот переход от деятельной жизни к совершенной неподвижности все во мне разрушил». Наполеон в Лонгвуде (где ему било предписано жить) решительно «...не знает, как убить время. Утром валяется в постели или цельїми часами сидит в ванне. Днем, немьітьій, небритий, в белом шлафроке, в бельїх штанах, в рубашке с расстегнутьім воротом, с красним клетчатнм платком на толове, лежа на диване, читает до одури; стол завален книгами, и в ногах и на полу кучи прочитанньїх, растрепанннх книг. Иногда диктует дни и ночи напролет, а потом зарнвает рукописи в землю. Вместо прогулок вер­ хом устроил себе внутри дома длинное бревно на столбике и качается на нем, как на деревянной лошадке. По вечерам придворние сходятся в салон его величества; играют в карти, домино, шахматн, беседуют о про­ пілом, как „тени в Елисейских Полях“.

— Скоро я буду забьіт,— говорит император.— Если би пушечное ядро убило меня в Кремле, я бьіл би так же велик, как Цезарь и Александр... а теперь я почти ничто...» — так вспоминает генерал Гурго, весьма сблизившийся с Наполеоном на острове. Наполеон внхлопотал (точнеє — внтребовал!) у гу­ бернатора для себя право общаться с местньши жителя­ ми, бьіл с ними приветлив. Вполне при зтом отдавал се­ бе отчет в том, что любой из приветствующих его может являться английским шпионом — мало бьшо англичанам иметь у острова воєнную зскадру! Впрочем, основания для зскадрн, возможно, и били. Мережковский пишет: «В Рио-де-Жанейро арестован французский полков­ ник, желавший пробраться на Св. Елену на паровой 342

Лонгвуд

Часть восьмая

шлюпке, чтобн освободить імператора. Если одному не удалось, можеш, удастся другому». А почему и нет? На острове за Наполеоном наблюдали постоянно. Нигде он не мог чувствовать себя вполне свободньїм от чу­ жих глаз. «Каждое утро являєшся в Лонгвуд английский офицер,— сообщает Мережковский,— и, когда император прячется от него,— смотрит в замочную скважину, чтобьі убедиться, что арестант в сохранности. Однаждьі, сидя в ванне и заметив, что офицер смотрит на него, Наполеон вьіскочил из ванни и пошел на него, голий, страшний. Тотубежал, а он грозил его убить: — Первий, кто войдет ко мне, будеш убит наповал!

— Он мой военнопленний, и я его усмирю! — кричиш Лоу в бессильном бешенстве, но знаєш, что ничего с ним не поделает: можеш его убить — не усмирить». Как смог Наполеон прожить долгие шесть лет в зтом отвратительном заточений?Наверное, дополнительние душевние сили придало ему особое качество его души: непосредственность, присущая разве что ребенку. «На острове Святой Елени зта детская непосредст­ венность,— полагает Андре Моруа,— помогла ему пере­ жить резкий переход от дворца к ангару». Андре Моруа далее констатирует: «Англичане, никогда не признававшие победоносную империю, обращались с пленним императором сурово. Деревянние бараки, где разместили Наполеона и его спутников в Лонгвуде, били построени для скота. Тюремщик Хадсон Лоу, человек с лицом висельника, бьиі мелочен и ничтожен. Но дурное обращение послужило осуществлению последнего замисла императора. На острове Святой Елени у зтого гениального режиссера оказались в руках все составляющие пятого акта. „Несчастьям тоже присущи героизм и слава. Моей карьере недоставало невзгод. Если би я умер на троне в облаках собственного 344

УЗН И К СВЯТОЙ ЕЛЕНЬІ всем огущ ест ва,

для м н оги х

о б раз

Н и н че, благодаря несчаст ью , я н а г п еред судом л ю дей “».

Вот что однаждьі Бонапарт приказал перевести по-английски доктору Арноту: «Я прибьіл, чтобьі приютиться у очага английского народа; я искал законного гостеприимства. Вьі мне надели кандальї... Зто ваше министерство вьшскало зти ужасньїе скальї, где каждьій месяц сокращает жизнь европейца на три года, чтобьі убить меня медленной смертью... Не бьіло такой гнусности и подлости, которьіе бьі вьі не сделали со мной, доставляя себе зтим удовольствие. Вьі мне не позволяли вести даже самую обьїкновенную семейную переписку, которая никому не возбраняется. Вьі не допустили до меня ни одного извещения, ни одной бумаги из Европьі; моя жена, мой сьін даже не существуют для меня больше... На зтом негостеприимном острове вьі заставили меня жить в месте, менее всего удобном для жилья, в ме­ сте, где убийственньїй тропический климат дает себя знать всего чувствительнее. Заточение меня в четьірех стенах, в нездоровом климате, меня, которьій обьехал верхом всю Европу... Умирая на зтой проклятой скале, отторгнутьш от всех и лишенньїй всего, я завещаю честь и бесчестие моей смерти царствующему дому Англии...» После зтих слов император впал в обморок. Наполеон на острове Болезнь подкралась к На­ Святой Еленьї полеону незаметно. Еще по С. Рейнолдс по оригиналу весне 1817 года он отметил у Г. Верне 345

би

Часть восьмая

себя появление неприятньїх болей в правом боку; внезапно стали опухать ноги. Доктора полагали поначалу, что все ото следствие неподвижного образа жизни. Они предлагали Наполеону замолвить за него словечко перед губернатором, чтобьі тот сделал для Наполеона режимньіе послаблення. Бонапарт презрительно отверг их предложения. Между тем ему становилось все хуже. А по осени 1819 года состояние настолько ухудшилось, что он слег. Доктора затруднялись с диагнозом, но сам Наполе­ он бьіл уверен, что страдает тем же недугом, что и его отец. Он имел в виду рак желудка. 1Докторам, впрочем, ничего не говорил. Он их вообще не принимал всерьез. «Докторам не верил, лекарств не принимал, лечился по-своему. Только что сделалось ему полегче после припадка, занялся садовими работами. Цельїми днями, ко­ мандуй артелью китайских рабочих, сажал деревья в саду, планировал цветники, газони, аллеи, рощи; устраивал во­ допроводи, фонтани, каскади, гроти. Так увлекался работой, как будто снова надеялся исполнить мечту всей своей жизни — сделать из земного ада рай. Лечение, казалось, шло ему впрок. Но все кончилось ничем: лютое солнце сжигало цветьі, дождь размнвал землянне работьі, ветер ломал и вирьівал с корнем де­ ревья. Рая не вьішло, ад остался адом, и зта Сизифова работа ему, наконец, так опротивела, что он опять запер­ ся в комнатах.

1 Современньїе ученьїе, в частности Стен Форсхувуд и Бен Вейдер, полагают на оснований анализа чудом сохранившихся волос Наполеона, что тот бьіл отравлен мьішьяком. Подлое деяние зто приписьівается вовсе не англичанам, а графу Шарлю Монтолону, бьівшему соузником Наполеона на острове и не простившему императору того, что его жена питала к Бонапарту чувство, несколько большее, нежели простая симпатия. Впрочем, да­ леко не все их коллеги разделяют подобное мнение.

346

УЗНИК СВЯТОЙ ЕЛЕНЬІ

Сделался новьій припадок. В самьіе тяжельїе минутьі он вспоминал детство, мать». За шесть дней до смерти потребовал от врачей: «По­ сле моей смерти, ждать которой осталось недолго, я желаю, чтобьі вьі произвели вскрьітие моего тела... Я желаю также, чтобьі вьі извлекли моє сердце, поместили его в бокал с винньїм спиртом и увезли в Парму моей дорогой Марии-Луизе (зто вторая жена Наполеона.— Г. Б.)... Особенно рекомендую вам внимательно исследовать мой желудок и изложить результати в скрупулезном и подробнейшем отчете, которьій ви вручите моєму сьіну... Я прошу, я требую, чтобьі вьі со всем тщанием провели зто исследование... В наследство всем царствующим домам я оставляю лишь ужас и позор последних дней моей жизни...» П. И. Ковалевский пишет: «В ночь на 5 мая 1821 г. над островом Св. Еленьї разразилась страшная буря. В зту ночь, в 5 часов, отошла душа великого человека. В предсмертньїе минути он шептал отдельнне бессвязнне слова, из которнх можно било разобрать: „Голова... армия... Боже мой!“ В 5 часов 40 минут глаза его покрились легкой днмкой... он скончался». Мережковский добавляет: «Тело его положили на узкую походную кровать и покрили синим походньш плащом; шпага у бедра, на груди распятие. Мертвое лицо его помолодело, сделалось похоже на лицо Бонапарта, Первого Консула». Его похоронили неподалеку от Лонгвуда, в месте, именуемом местньши: «Долина герани». Наполеону било тогда всего 52 года. В 1840 году его прах бьіл перевезен с острова для почетного перезахоронения на берегах Сени. Тем самим била исполнена его собственная воля, отраженная в завещании.

347

Часть восьмая

Посмертная маска Наполеона Бонапарта

Некогда, еще будучи на Корсике, бесконечно юньїй Наполеон Бонапарт старательно вьіведет в своей тетрадке: «SainteHelene, p e tite ііе ...» — С вят ая Е лен а, м аленький о ст р о в...

Такова сила предвидения, свойственная лишь вели­ ким гениям!

Содержание

Предисловие .........................................................................

З

Часть первая. ДЕТСТВО НА К О Р С И К Е ............................

9 Насть вторая. «ВСЕ ПОСТИГАЕТСЯ УПРАЖНЕНИЕМ...» 31 Часть третья. ТУЛОН: НАЧАЛО ТРИ У М Ф А ..................... 49 Часть четвертая. ВЧЕРА ГЕНЕРАЛ - СЕГОДНЯ ПЕРВЬІЙ К О Н С У Л ........................................... 72 Часть пятая. ВЛАСТЕЛИН МИРА ...................................... 97 Часть шестая. РОССИЯ: НАЧАЛО К О Н Ц А ..................... 126 Часть седьмая. ОДИН ПРОТИВ ВСЕГО М И Р А ................. 322 Часть восьмая. УЗНИК СВЯТОЙ ЕЛЕНЬІ .......................... 340 ПРИЛОЖЕНИЯ .........................................................................349 От составителя.............................................................................351 Приложение 1. П. И. Ковалевский. Наполеон и его гений. Наполеон как человек................................................................ 354 Приложение 2. Д. С. Мережковский. Наполеон — Человек 372 Судьи Наполеона ................................................................ 372 Устроитель хаоса..................................................................... 392 Владика мира .........................................................................401 Человек из Атлантидьі ...........................................................418 Злой или добрий..................................................................... 440 Работник ................................................................................. 470 Вож дь....................................................................................... 484 Commediante ........................................................................... 507 Рок ........................................................................................... 517

539

Популярнеє издание

Гпеб Благовещенский

Наполеон І Бонапарт

Ведущий редактор В. Пименова Художественньїй редактор Ю. Межова Технический редактор В. Беляева Верстка О. Савельевой Корректор В. Леонова

ООО «Издательство АСТ» 141100, Россия, Московская область, г. Щелково, ул. Заречная, д. 96 Наши злектронньїе адреса: WWW.AST. RU E-mail: astpub@aha.ru ООО «Астрель-СПб» 198096, Санкт-Петербург, ул. Кронштадтская, д. 11, лит. А E-mail: mail@astrel.spb.ru Отпечатано в полном соответствии с качеством предоставленньїх диапозитивов в ОАО «Издательскополиграфическое предприятие «Правда Севера».

163002, г. Архангельск, пр. Новгородский, 32. Тел./факс (8182) 64-14-54, тел.: (8182) 65-37-65, 65-38-78, 20-50-52 www.ippps.ru, e-mail: zakaz@ippps.ru

■

ИСТОРИЧЕСКАЯБИБЛИОТЕКА

Словно претворяя слова давнего пророчества в жизнь, Наполеон неистово стремился стать владьїкой — ине одной отдельно взятой страни, а целого мира! Он стирол слица земли одни народи, позволяя возникнуть другим. И настал тот миг, когда демиург в нем властно возобладал над человеком, которого к кормилу власти некогда привел простой народ. Отмахнувшись от народа, презрев его чаяния, он и впрямь сталмнить себя владьїкой целого мира. Дя что там — мира! Очень может статься, что своими помислами он уже начинал стремительно возноситься к Небесам, намереваясь в итоге бросить дерзкий визов самому Творцу всего Сущего... И зто стало началом конца Наполеони Бонапарта.

Перед вами— удивительная жизнь человека, наделенного вьісокойимятежной дуиіой, познавшего невероятньїе взлетьі и сокрушительньїе падения и осмелившегося низвергнуть все понятия и установки обьіденного мира.

ISBN 978-5-17-067092-5

785170 670925'

■