Произведения призеров и лауреатов
Международного литературного конкурса «КУБОК МИРА ПО РУССКОЙ ПОЭЗИИ — 2012»
Издательский дом «ПЕТИТ» Портал STIHI.LV Рига
ПОЛОЖЕНИЕ о Международном литературном конкурсе "Кубок Мира по русской поэзии - 2012" утверждено оргкомитетом 31 августа 2012 года. ОБЩИЕ СВЕДЕНИЯ О КОНКУРСЕ 1. Официальное наименование конкурса: "Кубок мира по русской поэзии - 2012". 2. Организатор Конкурса 2.1. Организатором конкурса является ИД «Петит» (IN Petits), Рига, Латвия. 2.2. Конкурс проводится на портале ИД «Петит» Stihi.lv при поддержке творческого порталасодружества ИД «Петит» Gazeta.lv. 3. Задачи конкурса Основными задачами Конкурса являются: 3.1. Создание экспериментальной творческой поэтической площадки, дающей возможность современным поэтам, проживающим в любой стране мира, обнародовать свои НОВЫЕ, ранее НИГДЕ НЕ ПУБЛИКОВАВШИЕСЯ поэтические произведения, созданные на русском языке, которые будут прочитаны и оценены в различных номинациях как членами независимого профессионального Жюри, так и литературными обозревателями, критиками, учредителями специальных призов и читателями - посетителями портала. 3.2. Поиск новых, ярких имен среди современных русских литераторов. 3.3. Определение в соревновательной форме победителей, призеров и лауреатов Конкурса. СОСТАВ ОРГКОМИТЕТА И ЖЮРИ 4. Состав Оргкомитета Конкурса Председатель Оргкомитета: Евгений ОРЛОВ - поэт, журналист, руководитель проекта, главный редактор портала Stihi.lv. Члены оргкомитета: Елена ГУЛЯЕВА - поэт (Латвия). Сергей БАРАНОВСКИЙ - член правления ИД "Петит". Илана ЭССЕ - поэт (Литва). Игорь ЯКИМОВ - драматург (Латвия).
Виктор ПОДЛУБНЫЙ - главный редактор портала Gazeta.lv. Наталья МАЛИНИНА - поэт, литкритик (Ярославль). Дмитрий ЕВДОКИМЕНКО — фотожурналист. Состав Оргкомитета может быть при необходимости расширен. 5. Состав литературного жюри Конкурса Председатель Жюри: Евгений ЛУКИН (Россия) – поэт, главный редактор литературного журнала «Северная Аврора». Члены жюри: Галина КЛИМОВА (Россия) - поэт, зав.отделом поэзии литературного журнала "Дружба народов". Денис СИБЕЛЬДИН (Россия) - поэт, администратор и редактор "Литературного радио". Людмила ОРАГВЕЛИДЗЕ (Грузия) - поэт, победитель Международного литературного конкурса "Чемпионат Балтии по русской поэзии". Сергей ПАГЫН (Молдова) - поэт, редактор, победитель литературного конкурса "Итоги года Стихи.ру - 2012". Виталий АСОВСКИЙ (Литва) – поэт, переводчик, редактор литературного журнала «Вильнюс». Ольга ЕРМОЛАЕВА (Россия) – поэтесса, завотделом поэзии литературного журнала «ЗНАМЯ» (примет участие в судействе, начиная с 1/2 финала). Владлен ДОЗОРЦЕВ (Латвия) – поэт, драматург, публицист. Бахыт КЕНЖЕЕВ (Канада) – поэт. Александр КАБАНОВ (Украина) – поэт, главный редактор литературного журнала «ШО» (примет участие в судействе, начиная с 1/2 финала). Семен КАМИНСКИЙ (США) – литератор. Сергей СЛЕПУХИН (Россия) – поэт, редактор литературного альманаха «Белый ворон». Михаил ГОФАЙЗЕН (Эстония) – поэт. Сергей ПИЧУГИН (Латвия) – поэт, президент Балтийской гильдии поэтов. Андрей КОРОВИН (Россия) - поэт, организатор Международного литературного конкурса им. М. Волошина. Дмитрий ЛЕГЕЗА (Россия) - поэт, один из организаторов Международного литературного конкурса им. Н Гумилева. Елена РЫШКОВА (Германия) - поэт, организатор Международного литературного конкурса "Согласование времен". Владислав СЕРГЕЕВ (Россия) - поэт, координатор проекта "Большой литературный конкурс" (БЛК) на сайте stihi.ru. Евгения КОРОБКОВА (Россия) - поэт, журналист, литературный критик ТВ-проекта "Вечерняя Москва" - "Вечерние стихи". Борис ХЕРСОНСКИЙ (Украина) - поэт. Михаил ДЫНКИН (Израиль) - поэт.
ОРГАНИЗАЦИОННЫЕ И ИНФОРМАЦИОННЫЕ ПАРТНЕРЫ 6. Организационные партнеры Конкурса Организационными партнерами являются: - Балтийская гильдия поэтов, - Библиотеки имени Николая Задорнова (Рига, Латвия). Состав организационных партнеров может пополняться в течение всего Конкурса. 7. Информационные партнеры конкурса: Газета «ВЕСТИ СЕГОДНЯ», Латвия, (ИД «Петит») Еженедельник «СУББОТА», Латвия, (ИД «Петит») Еженедельный журнал «Люблю», Латвия, (ИД «Петит») Газета «Телеграф», Латвия Интернет-портал Балтийской гильдии поэтов Библиотека имени Николая ЗАДОРНОВА, Латвия ТВ-программа «Вопрос с пристрастием», ТВ-канал PRO100, Латвия Радио-программа Voice Control, радио Baltcom 93.9 FM, Латвия Литературный альманах «Белый Ворон», Россия Портал литературного конкурса "Согласование времен", Германия Газета «Комсомольская правда», Россия Газета «Московский комсомолец», Россия Интернет-портал «МК-сетература», Россия Литературное радио, Россия Литературный портал «Литфест» Литературный портал «Литсовет» Литературный портал «Воздушный змей» и электронный журнал «Новые облака», Эстония Еженедельник «Обзор», Литва Еженедельник «Экспресс неделя», Литва Еженедельник АиФ ("Аргументы и Факты. Тбилиси"), Грузия Литературно-художественный журнал "Северная Аврора", Россия Портал Международного агентства новостей культуры и искусства «Контрабанда» Портал ENEWS , Молдавия Состав информационных партнеров конкурса может пополняться в течение Конкурса. ГЕНЕРАЛЬНЫЙ СПОНСОР И СПОНСОРЫ 8. Спонсоры конкурса 8.1. Генеральный спонсор Конкурса: - в настоящее время - отсутствует 8.2. Спонсорами конкурса являются: - Печатный дом Printstils (Латвия)
- Ювелирная фирма Gemmi (Латвия) Состав спонсоров может пополняться в течение всего конкурса УСЛОВИЯ, УЧАСТНИКИ, СРОКИ И ПРАВИЛА ПОДАЧИ ПРОИЗВЕДЕНИЙ 9. Условия Конкурса Принимая участие в Конкурсе, авторы выражают свое согласие: - Со всеми Правилами и Условиями, определенными данным Положением. - С возможностью публикации предоставленных произведений на странице Конкурса в интернете и на интернет-порталах наших информационных партнеров на безгонорарной основе. - С возможностью публикации присланных произведений - в случае их попадания в лонглист (ТОП-32) Конкурса - в печатных изданиях ИД «Петит» (IN Petits) на безгонорарной основе. - При принятии соответствующего решения Организационным комитетом - с возможностью публикации произведений в печатном сборнике литературной серии «Книжная полка «Петита». - С составом Оргкомитета и Жюри Конкурса. - С установленным Ходом и Порядком судейства на Конкурсе. 10. Участники Конкурса Участником Международного литературного конкурса "Кубок Мира по русской поэзии 2012" может быть любой автор старше 14 лет – вне зависимости от его места проживания, возраста, пола, профессии, национальности и т.п., согласный со всеми Правилами и Условиями Конкурса 11. Конкурсные произведения 11.1. К участию в 1-м туре Конкурса допускаются произведения авторов, прошедших "Отборочный тур" (см. п. 14) или допущенных до участия в Конкурсе без предварительного отбора (см. п. 13) 11.2. К участию в 1-м туре Конкурса допускается отдельные, не состоящие из циклов, стихотворения (не более 3-х от одного автора) любой тематики (любого поэтического направления, стиля, жанра), каждое объемом от 200 до 2000 знаков с пробелами, РАНЕЕ НЕ ПУБЛИКОВАВШИЕСЯ – как в печатных изданиях, так и в интернете (литературные и персональные сайты, блоги в социальных сетях, в виде отдельных постов и комментариев к ним, т.е. абсолютно НЕ ИНДЕКСИРУЕМЫЕ поисковыми системами) – и отправленные в адрес Оргкомитета Конкурса в указанные сроки (см. п. 12.2). 11.3. К участию в Конкурсе не допускаются произведения, подписанные творческими псевдонимами. Исключение - если творческий псевдоним автора до начала нашего Конкурса уже был зафиксирован на страницах бумажных литературных изданий, имеющих ISBN: журналов, альманахов, книг и сборников (см. ФОРМА ЗАЯВКИ участника Конкурса). 11.4. Оргкомитет оставляет за собой право не допускать до участия в Конкурсе и не публиковать произведения с низким художественным уровнем, а также - популяризирующие насилие, разжигание межнациональной и межконфессиональной розни и содержащие ненормативную лексику.
12. Сроки проведения Конкурса 12.1. Приём заявок на участие в Конкурсе ("Отборочный тур", см. п. 14): 1.09.2012 – 31.10.2012. 12.2. Первый этап (1-й ТУР) Конкурса – прием конкурсных работ, определение финалистов: 1.11.2012 – 21.11.2012. 12.3. Второй этап (2-й ТУР) Конкурса – плей-офф, определение победителей (см. п. 16 и 17), призеров и лауреатов: 1.12.2012 – 31.12.2012. 12.4. Объявление результатов Конкурса - 31 декабря 2012 года на странице конкурса в Интернете. 13. Размещение заявок на участие 13.1. Размещение Заявки на участие в Отборочном туре (см. п. 14) Конкурса происходит на специальной странице Конкурса (ФОРМА ЗАЯВКИ) в течение сроков, указанных в Положении о Конкурсе (см. п. 12.1). 13.2. Размещение Заявки на участие в 1-м ТУРЕ Конкурса (см. п. 15) происходит на специальной странице Конкурса (ФОРМА ЗАЯВКИ) в течение сроков, указанных в Положении о Конкурсе (см. п. 12.2). 13.3. Авторы - участники Конкурса - несут ответственность за правильное и полное заполнение ФОРМЫ ЗАЯВКИ. 13.4. В Заявке требуется указать все необходимые анкетные сведения о себе, а также сведения о публикациях в бумажных печатных изданиях (в случае использования на Конкурсе творческого псевдонима). ХОД КОНКУРСА И ПОРЯДОК СУДЕЙСТВА 14. Отборочный тур. Прием Заявок на участие в Конкурсе. Отбор авторов, получающих право на участие в Конкурсе "Кубок Мира по русской поэзии - 2012".. 14.1. Приём Заявок на участие в конкурсе одновременно является Отборочным туром Конкурса. 14.1.2. Чтобы получить возможность принять участие в литературном конкурсе "Кубок Мира по русской поэзии - 2012", автор обязан в период с 1.09.2012 по 31.10.2012 выслать в адрес Оргкомитета (см. ФОРМУ ЗАЯВКИ на участие в конкурсе) подборку из 3-х своих внеконкурсных стихотворных произведений (любого поэтического направления, стиля, жанра, ранее публиковавшиеся или не опубликованные, объемом от 500 до 5000 знаков с пробелами), которые выполнят функцию "визитной карточки" автора и на основании которых ОРГКОМИТЕТ Конкурса примет решение о допуске автора к участию в 1-м ТУРЕ Конкурса. 14.1.3. В случае допуска автора, присланные произведения будут размещены на персональной странице автора на конкурсном сайте в разделе "УЧАСТНИКИ". 14.2. Участие в Конкурсе без прохождения Отборочного тура. - От участия в Отборочном туре освобождаются Члены Клуба Лауреатов сайта Stihi.lv, а также авторы, вошедшие в список "Плюс 32" из числа участников литературного конкурса "1-й открытый Чемпионат Балтии по русской поэзии - 2012". - От участия в Отборочном туре освобождаются поэты, входившие в состав любого из шортлистов Международного литературного конкурса имени Н. Гумилева "Заблудившийся трамвай".
- От участия в Отборочном туре освобождаются поэты, входившие в состав любого из шортлистов Международного литературного конкурса имени М. Волошина (поэзия). - от участия в Отборочном туре освобождаются поэты, побеждавшие (1,2,3 места) в Международном литературном конкурсе "Согласование времен" (поэзия). - от участия в Отборочном туре освобождаются поэты, побеждавшие (1 место) в любом из конкурсных циклов Большого литературного конкурса (БЛК) на сайте Stihi.ru. 14.2.2. Чтобы подтвердить свое желание участвовать в "Кубке Мира по русской поэзии 2012", все вышеперечисленные авторы обязаны до 31 октября 2012 года выслать на е-майл конкурса (stihi.lv@inbox.lv): - краткие сведения о себе (имя, фамилия, город и страна проживания), - фотографию, - е-майл для связи (публиковаться на странице сайта не будет), - ссылки на свои литературные страницы в Сети (не более 3-х), - ссылки, подтверждающие данные о своих победах на упомянутых выше литературных конкурсах, - подборку из 3-х своих внеконкурсных стихотворных произведений (любого поэтического направления, стиля, жанра, ранее публиковавшиеся или не опубликованные, объемом от 500 до 5000 знаков с пробелами), которые выполнят функцию "визитной карточки" автора и будут размещены на персональной странице автора на конкурсном сайте в разделе "УЧАСТНИКИ". 15. Ход Конкурса. 1-й ТУР. Определение Оргкомитетом 32-х лучших произведений, допущенных до участия в плей-офф (2-й ТУР). Проверка Оргкомитетом 32-х произведений, допущенных до участия в плей-офф, на соответствие условиям Конкурса. 15.1. В 1-м ТУРЕ принимают участие произведения только авторов, допущенных Оргкомитетом (см. пп. 13.1 и 13.2) до основной части Конкурса, персональные страницы которых до 1.11.2012 были размещены на конкурсном портале в разделе "УЧАСТНИКИ". 15.2. Участник 1-го ТУРА обязан в период с 1.11.2012 по 21.11.2012 (23:59 по Москве) заполнить "ФОРМУ ЗАЯВКИ" участника Конкурса (будет опубликована на портале 1.11.2012 в 00.01 по Москве) и разместить в ней поэтические произведения (не более 3-х от одного автора) любой тематики (любого поэтического направления, стиля, жанра) каждое объемом от 200 до 2000 знаков с пробелами, РАНЕЕ НЕ ПУБЛИКОВАВШИЕСЯ – как в печатных изданиях, так и в интернете (литературные и персональные сайты, блоги в социальных сетях, в виде отдельных постов и комментариев к ним, т.е. абсолютно НЕ ИНДЕКСИРУЕМЫЕ поисковыми системами). Участник 1-го ТУРА обязуется не разглашать авторство конкурсных произведений до дня окончания конкурса - 31 декабря 2012 года.. 15.3. Все произведения, полученные Оргкомитетом, будут размещены на странице "1-й ТУР" под номерами, таким образом ни один член Жюри и ни один посетитель сайта не будут знать имена авторов конкурсных стихотворений вплоть до окончания соревновательной части конкурса, что обеспечит абсолютную объективность в конкурсной оценке произведений. 15.4. В период с 22.11.2012 по 31.11.2012 Оргкомитет отберет 32 лучших стихотворения 1-го ТУРА и разместит их на странице 2-го ТУРА - "ПЛЕЙ-ОФФ"
16. Ход Конкурса. 2-й ТУР. Порядок судейства. Определение победителя по системе "ТОП-10". 16.1. Определение членами Жюри победителей конкурса по системе "ТОП-10". 16.1.1. В самом начале 2-го ТУРА - сразу по получении 32-х стихотворений финалистов каждый член литературного Жюри представляет Оргкомитету список лучших на его взгляд произведений, представленных на Конкурс (не более десяти), в результате чего Оргкомитет определяет ТОП-10 произведений "Кубка Мира по русской поэзии - 2012". 16.1.2. Публикация индивидуальных "ТОП-10" от каждого члена Жюри на специальной странице сайта происходит в течение декабря 2012 года. 16.1.3. Объявление победителя "Кубка Мира по русской поэзии - 2012" по системе "ТОП-10" произойдет 31 декабря 2012 года. 16.1.4. Победитель "Кубка Мира по русской поэзии - 2012" по системе ТОП-10 будет награжден специальным Призом Издательского Дома "Петит" и Дипломом победителя Конкурса по системе "ТОП-10".. 17. Ход конкурса. 2-й ТУР. Порядок судейства. Определение победителя по системе "ПЛЕЙ-ОФФ", т.е. в соревноющихся парах (игра на выбывание). Жеребьевка. Определение призеров и победителя "Кубка Мира по русской поэзии - 2012". 17.1. Начиная с этого этапа (1/16, 1/8, 1/4, 1/2 финала и финал Конкурса) произведения участников 2-го ТУРА (Плей-офф) «соревнуются» между собой в в парах. Определение пар 1/16, 1/8, 1/4 и 1/2 финала происходит в результате жеребьевок, проводимых Оргкомитетом конкурса. 17.1.1. Победителей в каждой паре соревнующихся стихотворений определяет Жюри конкурса. Каждый член Жюри Конкурса отдает «победу» (1:0) одному из участников соревнующихся между собой пар, "ничьей" быть не может. 17.1.2. В случае, если по какой-либо причине суммы голосов, отданных членами Жюри «за» соревнующиеся между собой стихотворения, оказываются равными (например, 10:10), победителем пары объявляется то произведение, «ЗА» которое проголосовал Председатель Жюри Конкурса. 17.2. Обладателем звания «Победитель Кубка Мира по русской поэзии - 2012» становится участник конкурса, чье стихотворение выиграло в финале. 17.3. Поединок за 3-е место в Конкурсе не проводится. 18. Определение "Абсолютного победителя "Кубка Мира по русской поэзии - 2012". В случае, если конкурсное стихотворение победит как в конкурсной соревновательной системе "ПЛЕЙ-ОФФ", так и в конкурсной системе "ТОП-10", его автор будет удостоин звания "Абсолютный победитель Международного литературного конкурса "Кубок Мира по русской поэзии - 2012". ПРИЗЫ И НАГРАДЫ 19. Победителю (Абсолютному победителю) Международного литературного конкурса "Кубок Мира по русской поэзии - 2012" будут вручены: - Диплом победителя Международного литературного конкурса "Кубок Мира по русской поэзии - 2012". - Медаль победителя Международного литературного конкурса "Кубок Мира по русской
поэзии - 2012". - Кубок победителя Международного литературного конкурса "Кубок Мира по русской поэзии – 2012". - Денежный приз в размере 500 EUR. 19.1. Авторам стихотворений, занявших 2 и 3 места, будут вручены: - Медали призеров Международного литературного конкурса "Кубок Мира по русской поэзии - 2012". - Дипломы призеров Международного литературного конкурса "Кубок Мира по русской поэзии - 2012". 19.2. Победителю Международного литературного конкурса "Кубок Мира по русской поэзии - 2012" по системе ТОП-10 будут вручены: - Специальный Приз ИД "Петит". - Диплом победителя Международного литературного конкурса "Кубок Мира по русской поэзии - 2012" по системе ТОП-10. 19.3. Авторам стихотворений, вошедших в шорт-лист (1/4 финала Конкурса) будут вручены: - Дипломы лауреатов Международного литературного конкурса "Кубок Мира по русской поэзии - 2012". 19.4. Участникам конкурса будут вручены специальные призы: - Приз литературных симпатий редакции газеты «ВЕСТИ СЕГОДНЯ», (ИД «Петит»), Латвия. - Приз литературных симпатий редакции еженедельника «СУББОТА», (ИД «Петит»), Латвия. - Приз редакции еженедельного женского журнала «ЛЮБЛЮ»,(ИД «Петит»), Латвия. - Приз альтернативного (народного) Жюри Конкурса на портале GAZETA.LV (ИД «Петит»). - Приз симпатий Библиотеки имени Николая ЗАДОРНОВА, Латвия. - Приз симпатий Печатного дома PRINTSTILS в номинации "Лирика". - Приз российского журнала «Белый Ворон» – публикация подборок победителей Конкурса. - Приз Литературно-художественного журнала "Северная Аврора" - публикация в специальном выпуске литературно-художественного журнала "Северная Аврора" стихотворений победителей и участников конкурса. - Приз председателя жюри конкурса Евгения Лукина - подарочное издание "Слово о полку Игореве" (Евгений Лукин осуществил современный литературный перевод памятника) из серии "Классика в иллюстрациях" российского издательства "Олма". 19.5. Лучшие конкурсные стихи будут опубликованы в изданиях Издательского дома «Петит» (IN Petits), Латвия. 19.6. Денежный призовой фонд может увеличиваться в ходе проведения Конкурса. 19.7. Список призов может пополняться в течение всего Конкурса. Председатель Оргкомитета - Евгений ОРЛОВ Член оргкомитета - Сергей БАРАНОВСКИЙ Член оргкомитета - Игорь ЯКИМОВ
Светлана ЧЕРНЫШОВА, Большой Камень (Россия) В булочную Храни Господь двух бабушек бумажных (и с ними иже всех, кто будет стар) Когда они форсируют отважно Бурлящий после ливня тротуар. Когда они плывут в людском потоке, Не слышащем, не видящем ни зги, Убереги пергаментные щёки, Их шелестящий шаг убереги. На мокрой, скользкой, как стекло, брусчатке Листов опавших вдоволь настели, Вложи им силы в сухонькие лапки, Уменьши притяжение земли, Притормози Пежо, чтоб не обрызгал, Развей туман густой, как молоко. Им до Тебя добраться - близко-близко. До булочной треклятой далеко.
Александр ЛАНИН, Франкфурт-на-Майне (Германия) Одна жизнь Дашратха Манджхи Дело было недавно, почти вчера. Засекай полвека до наших дней. Деревушка в Бихаре, над ней гора. И тропа в обход. И гора над ней. Путешествие в город съедало дни, напрямик по скалам - смертельный риск. Вот крестьяне и жили то вверх, то вниз. Да и что той жизни - навоз да рис. Он - один из них, да, считай любой, И жена-хозяйка, считай - любовь. И гора смолола её, урча, В хороводе оползня закружив. До больницы день. Это птицей - час, А, когда телегой, возможно, жизнь. Тишина скользнула к его виску, прошуршала по глиняному порогу. Неуклюже щерилась пасть окна, свежесломанным зубом белел восход. И тогда крестьянин достал кирку и отправился делать в горе дорогу, Потому что, если не можешь над, остаётся хотя бы пытаться под. - Здравствуй, гора, - и удар киркой - это тебе за мою жену, За скрип надежды по колее, бессилие, злость и боль. - Здравствуй, гора, - и удар киркой - это тебе за то, что одну Жизнь мне суждено провести в этой борьбе с тобой. Он работал день, он работал два, он работал неделю, работал год. Люди месяц пытались найти слова, а потом привыкли кормить его. Догорит геройства сырой картон, рассосётся безумия липкий яд, Только дело не в "если не я, то кто", и не в том что "если никто, то я". - Здравствуй, гора, к чему динамит, я буду душить тебя день за днём, Ломать твои кости, плевать в лицо, сбивать кулак о твою скулу. - Здравствуй, гора, к чему динамит, ты ещё будешь молить о нём Все эти двадцать калёных лет, двести палёных лун. И гора легла под кирку его. И дорога в город, примерно, час. Потому что время сильнее гор, Даже если горы сильнее нас. Человек-кирка. И стена-стена Утирает щебня холодный пот. Потому что птицы умеют над, Но никто иной не сумеет под. Помолчим о морали, к чему мораль. Я бы так не смог, да и ты б не смог. Деревушка в Бихаре, над ней гора. У горы стоит одинокий бог. Человек проступает в его чертах, его голос тих, но удар весом. Человек просто жил от нуля до ста. Да и что той жизни - земля да соль.
Елена КРЮКОВА, Нижний Новгород (Россия) Эмегельчин Ээрен. Дух продолжения рода Черная кошка — ночь — свернулась вверху бытия. Желтым злым медом текут глаза ея. Она запускает когти елей и кедров в тела Сладких форелей. Горящий ручей течет оттуда, где мгла. Земля жжет босую пятку. В ночи земля отдает тепло. В юрте две жирных бараньих свечи коптят, чадят тяжело. Закрой глаза. Секунда — век. Закрой — и уже зима. В юрте предсмертно кричит человек. Зверем сходит с ума. В юрте — стоны, крики, возня. В зубах зажат амулет. Ноги роженицы, как ухват, держат бешеный свет. Тот, кого нет, ломает мрак, сквозь родовые пути Продирается, сквозь лай собак: до холода, до кости. Обнимает голову тьма. Луковицу — земля. Винтись, грызись, - так входят тела в тебя, земная зима. Зубья красны. Кровавы хвощи. Пещера: звездами — соль... Дави, бейся рыбой, слепни, - ищи! - пробейся наружу, боль! Тебя не ждали на этой земле. Тебя не звали сюда. Плыви, червяк, голомянка, во мгле. Хрустальна небес вода. Раздвинулись скалы. И хлынул свет. И выметалась икра Слепящих планет! Но тебя уже нет — Там, в небе, где звезд игра! Плачь, мать! Прижимай пирожок к груди! Сама месила его! По юрте — снега. По юрте — дожди. Небесное торжество. Ты рыбу жизни словила опять. Кто ей приготовит — нож?! Ты выткала звездами полог, мать. Ты завтра в степи умрешь. Но сын созвездья твои прочтет на черной глади ковра: Вот Конь, вот Охотник, вот Ледоход, Вот Смерти свистит Дыра. А в самом зените — Кол Золотой отец крепко в матерь вбил: Чтоб род продолжался его святой, Чтоб тяжко качался живот над пятой... ...чтоб старой елью, слепой, седой, Все помнила, как любил.
Елена ФЕЛЬДМАН, Иваново (Россия) Татка Татка, не плачь. Это время такое гнилое. Если не мяч, так развод, не развод, так киста. Лето – как мачеха: серое, дымное, злое. Грязной водой размывает опоры моста. Татка, я выросла видишь какая большая? Ноги стоят на земле, голова – в облаках. Спит в волосах журавлей перелетная стая, И прорастает лопух на немытых руках. Я подержу тебя в теплых чумазых ладонях. Здесь не бывает ни ветра, ни мокрых снегов. Татка, твой мяч никогда, ни за что не утонет. Я эту реку не выпущу из берегов. Татка, вот деньги. Возьми и настрой фортепьяно. Я до утра подлатаю трухлявый мосток. Гаммы Шопена толпятся и плачутся пьяно, Ходит во тьме ходуном золотой молоток. Татка, мы живы. За нами последнее слово. Брезжит за мутными окнами зимний рассвет. Можешь играть без опаски. Я выловлю снова Мяч из реки, у которой названия нет.
Анастасия Лиене ПРИЕДНИЕЦЕ, Саулкрасты (Латвия) От большой любви От большой любви рождаются лучшие дети, ну, а то, что Юрис женат — ничего, не страшно, ты давно привыкла счастье держать в секрете, ты ещё посмотришь, кто тут — заблудший третий, Юрис чётко и ясно сказал — разведусь однажды. От большой любви не скроешься, и не пробуй, всем известно — чувства не снабжены штурвалом, а когда тебе тридцать, зеркало смотрит строго, пахнет воздух предосенней смутной тревогой, — знай бери что дают — и не жалуйся, если мало. -Как-то неловко, неаккуратно вышло: Юрис сгорел от рака, да не развёлся. Но ведь дарил — пускай не кольцо, а кольца, да и живое наследство — хмурится, дышит, что-то поёт — почему про другое солнце, ты покупаешь ей всё, ты рада стараться! «Ну, ничего, — утешаешь, — потом ещё посмеёмся, звякни лучше подружке, сходи на танцы». Это несправедливо — растишь принцессу, ждёшь короля ей, замка да платьев ярких — выросла зверь с наследственным лишним весом, пачкой стишат и Снейпом на аватарке. Ты, чёрт возьми, сдаёшься. Читаешь Роулинг. И нанимаешь старенькую поэтессу. Та говорит — не рифмуйте «крови» и «кровли». Детка шипит — мне иначе не интересно. -И не то что хвастаться нечем — дочь уехала за границу. Только всё не по-человечьи — ни карет, ни дворцов, ни принцев. Что там принцы — тебе бы внуков, только дочь не выходит замуж. В ставни Юрис стучится глухо — просыпаешься со слезами. Это Юрис, конечно, Юрис, собрала отцовские гены. Нет чтоб жить, как мама — не хмурясь, ведь любовь — одна — неизменна! Вспоминаешь: хотела сына. Получаешь книгу по почте. Осень. Дымно, темно и сыро. Ничего не понять. Ни строчки.
Сергей СМИРНОВ, Кингисепп (Россия) Сон прораба Вечером – ласточки, ночью – летучие мыши в воздухе летнем у стен суетливо снуют. Кот полосатый сурово гоняет двух рыжих, что-то кузнечики в травах прилежно куют. На пустыре был заложен вчера супермаркет, жались машины к домам оголтелой гурьбой. Выправил смету прораб и убрал чёрный маркер, и с головою ушёл в сновиденье, как в бой. Через развязки, сплетения, ямы, траншеи дрёма крадётся стигматом извечной войны: и автокран, как жираф, тянет длинную шею, месят суглинок бульдозеры, словно слоны. Там, где в оплётке резиновой вьются лианы, светятся лампочек жёлтых тугие плоды – там по лианам скользят вверх и вниз обезьяны и получают по пригоршне звёзд за труды. Дремлет прораб, одурманенный горькой отравой, и проступает сквозь джунгли убогий пустырь, и подступает к окну разнобой разнотравья, и навевает кошмары крылом нетопырь. А поутру похмелится прораб, примет дозу, глянет в окошко бытовки, не чая беды: нет автокрана, исчез среди ночи бульдозер, и повсеместно видны обезьяньи следы.
Павел САБИНСКИЙ, Минск (Беларусь) Безбожник Время вышло, чтоб в сумерках лечь, Тени дня уползли в пустоту. Старикова бессвязная речь Адресована небу, коту, Холодам, сковородке, дровам, Душам тех, что господствуют в снах. Угасая, подобно словам, Угольки обращаются в прах. А когда красный солнечный гвоздь Остывает в небесном зрачке, К старику возвращается злость, Собирается кукиш в руке: «Вот тебе» - говорит он наверх, «Это вам» - обращается вниз, Облака, посчитав - это грех, Заслоняют закатную высь. Он смеётся: «Ещё поживём, Надо мной не получите власть», После долго сидит за столом Не решаясь в бездумье упасть. Над деревней, над вышней тоской, Тянет звук за собой самолёт. Человек, получивший покой, Ничего ниоткуда не ждёт… Что ещё: тишина и кровать, Стены, крыша – ему повезло, Оттого так легко доживать, Оттого день прожить тяжело.
Александр ЛАНИН, Франкфурт-на-Майне (Германия) Линия связи В час, когда бог осознал что разведка врёт, В час, когда пушечный залп освятил мечеть, Небо над Питером сделало шаг вперёд, Хмурым косым дождём отдавая честь. Фрицы из фильмов кричали "тавай, тавай". Небо вжималось в позёмку, как смертник в дот. Если на горло удавкой легла Нева, Хватит ли сил, чтобы сделать последний вдох? Рухнет на плечи разорванный пулей нимб. Ляжет на сердце пробитый штыком валет. Как я мальчишкой пытался бежать за ним С грузом своих десяти пулемётных лет! Вечность скрипит окровавленным льдом в горсти. Что нам эпохи, когда на часах зеро? Буркни хотя бы спасибо, что я гостил, Раз уж ты снова идёшь без меня на фронт. Женщина в красном, о, как вам идёт плакат! Память пятнает бетонную плоть стены. В мире моём не бывает иных блокад, Как не бывает "Второй мировой войны". Небо над Питером режет по нам - живым, Мёртвые стиснули зубы и держат связь. Гришка Распутин уходит на дно Невы, Так и не смыв ни святость свою, ни грязь.
Татьяна ШЕИНА, Минск (Беларусь) Выбор Это не между романтиком-Васей с пятого этажа И Серёгой – обладателем нового «мерса» чёрного… Выбор – убить внутриутробно или рожать Ребёнка с врождённым пороком (читай: почти обречённого). Выбор – война, стена, пустые глаза Мужа, матери и детей. Карканье фашистского ворона, Который предлагает тебе указать, Кому – единственному - из них отойти от свинца в сторону. Выбор – изогнувшийся над пропастью «серпантин», Пешеход, застывший на тормозном пути без движения Когда остаться в живых может только один, В зависимости от поворота руля и твоего решения. Выбор – броситься ли безоружным на подлеца, Спасая девчонку, что зря по городу ночью шастала. Выбор – оперировать ли больного раком отца, С высочайшими рисками и минимальными шансами. Выбор – когда у входа в подвал души Совесть включает навязчивый пожизненный зуммер Потому что, в чью бы пользу ты ни решил Ты всё равно вместе с кем-то из них уже умер. Когда все твои «это пройдёт» и «никогда не сдавайся» Одномоментно погребены под гранитной глыбой… …Дай Бог тебе выбирать только между Серёгой и Васей – И никогда не узнать, что такое Выбор.
Сергей СМИРНОВ, Кингисепп (Россия). Сыктывкарский шаман Памяти друга Вавилов, пасынок Вавилона, проездом в вечность гостил у нас, на бренном ложе, на скорбном лоне, перебиваясь с воды на квас. И от него я узнал на коми, что значат "парма" и "Сыктывкар". Да, он был трагик, да, он был комик, Дедал – делами, душой – Икар. Он строил башню, кричал, как баньши, умел музы'кам и языкам, был хитромудрым, был бесшабашным, но пал однажды его секам. Он знал, как роют, как матом кроют, то он был мягок, то он был строг, и о поэтах твердил порою: попса, мол, Саша, а Миша – рок! Водил руками, ходил кругами – и выходил на последний круг, гулял с богами, бухал с врагами, пастух Пегаса и Музы друг. Он знал и помнил, но взял – и помер, не попрощавшись, ушёл в астрал... А я утратил небесный номер, небесный адрес я потерял.
Елена КОПЫТОВА, Рига (Латвия). В плацкартном вагоне «Скорый» ход набирает, время его пришло – Измерять колесами Среднюю полосу. А моя попутчица – как же не повезло – Говорливая тетка, жующая колбасу. И она все болтает, битком набивая рот… Вот ведь, думаю, надо же – выдался мне «досуг»! А она – про соседку, Путина, огород… Начала о себе. Побежали мурашки вдруг. И в глазах ее шевельнулось на самом дне То, что с детства задолблено: взялся – тяни свой гуж… Ее сын в девяносто пятом погиб в Чечне. В девяносто девятом повесился спьяну муж. Она, пот отирая со лба, говорит: «Жара». Отхлебнув воды, улыбается: «Хорошо». У нее умирает от рака в Москве сестра, Она едет прощаться с последней родной душой. Паренька жалеет: «Совсем еще не окреп. Видно мать измаялась, бедная, ждать сынка!» – Спит в наушниках тощий дембель, сопя под рэп, С верхней полки свисает жилистая рука. Все затихло, уснуло, съежилось, улеглось. И вагон стучит колесами и храпит. Но метет мозги бессонницы помело. Сколько сорных мыслей… какая из них пронзит, прошибет, проймет до ядрышка, до нутра? – «Я лишь пепел Европы, и здесь не моя страна»… Как же сладко курится в тамбуре в пять утра! За окном рябинно, розово. Тишина.
Елена КАЧАРОВСКАЯ, Санкт-Петербург (Россия). *** Синоптики пророчат неполадки В настройке неба: кляксы, Спамер-ветер. У октября – Февральские повадки, А я по-бабски – Думаю о лете. В летах – Тепло ценней. Острее – Пища. Циничней – Ум. Нутро – Сентиментальней. Окладистей – У шуток бородища. Покладистей Охранник мой ментальный. Смиряясь, ждёшь на сумрачной неделе С неангельским терпеньем азиатки: Случится ли на метеопределе Краюшка солнца между тучной кладки. Пока я философствую про это, Февральствую – Октябрь, увы, неласков, Синоптики взлетают клином в лето, На Красноморье. Мягких им … осадков.
Ирина ГРАНОВСКАЯ, Рамат-Ган (Израиль). I век н.э. Тех, кто стремился к свету, кого тяготила судьба твари, амебы, раба, кто жаждал скользить по нагретой солнцем воде, любить ли, владеть, раздавать хлеба, творить, попирая смерть, а может взлететь незримым над пламенем Рима, смеясь, как будто он Марс, или червь, но с именем Марса – их славила серая масса... Но смыло небесную твердь дождями, словами, слезами в античный поток Геллеспонта; И образы, став образами, осели на стены. А тех, разрывающих вены в паденьи без крыл с высоты, их всех перекладина горизонта на миг превращала в кресты, уводя в прошедшее время, известное тем, что запанибрата со всеми, и точно «на ты» с покрытым уже расстояньем, где, в точке земного касанья, героев средь пошлой толпы встречал в черной траурной тоге паромщик Харон, говоря: - Под ликами идолов разных вы часто искали в бессмертье дорогу, забыв про исход бытия и неотвратимость порога, где - триединством Бога Стикс, переправа и я.
Лариса МАХОТКИНА, Санкт-Петербург (Россия). Аранжировка дождя Я начинаю дождь как пьесу для фагота. Он медленно гудит в округе и окрест. И я тревожно жду одной заветной ноты — когда фагот умрет, когда взойдет оркестр. Я терпеливо жду волненья и простора (волненья для души, простора для идей) и медленно живу для власти дирижера. А он — не человек, он — вымысел людей. Он снова дирижер. Как вечно. Как внезапно. Не верить не хочу. И счастлива вверять его заботам — Рок, Вчерашнее и Завтра — не чая уберечь, не мысля потерять. ...Задумайся, замри в неведеньи просторном. Вот крыши расцвели. Вот меркнут фонари... Я продолжаю дождь как тему для валторны (всегда хотелось знать, что у нее внутри!). Валторна унесет мятежные признанья. Валторна утаит подробности беды... Ты скажешь: «Это дождь...» А я скажу: «Не знаю...» Но дождь, конечно, дождь, круговорот воды... ...Ах, помню... Тоже — дождь. Удушливый. — Угарный Он в городе торчал, как пьяный гарнизон.,. Вот и ответ, за что я не люблю ударных! За то и не люблю, что это — тоже он. ...Однако вдруг светлей. Но свет такой обманный, дневной и не дневной... Открылась в небе щель. Там кто-нибудь живет и ждет гостей незванных. Не знаю, что теперь?.. Пускай виолончель!.. Как тихо!.. Но вчера казалось — можно тише и жить, и говорить, и мыслить, и дышать... Ты думаешь, нельзя?.. Ну что ж, так и запишем: НАМ ТИШЕ ЖИТЬ НЕЛЬЗЯ - НАМ НЕКУДА ТИШАТЬ!
Пока еще жива мелодика протеста, пока еще ведет мелодика любви — я продолжаю дождь вступлением оркестра, в нем тысяча стихий — поди останови! Ни небо, ни земля души в нас не стесняют. Но хочется понять, откуда в нас душа — от неба? от земли? Их дождь соединяет, и глаз не оторвать — как пара хороша! Вот случай разорвать круг жизнь окаянной! Исчезнуть! Воспарить! растаять! упорхнуть!.. Я завершаю дождь как соло фортепьяно... и долго не могу, заслушавшись, уснуть...
Клавдия СМИРЯГИНА-ДМИТРИЕВА, Санкт-Петербург (Россия). ПМЖ Ей – двадцать два, а ему – пятьдесят четыре Он неопрятный, рыхлый, уже с брюшком. В их захламлённой, как старый чулан, квартире пахнет прокисшим пивом и стариком. Молча терпеть и сносить все его капризы, гогот и брань, шлепки поперёк спины будет она, пока продлевает визу, чтобы её не выгнали из страны. Будет уборщицей, няней, ночной сиделкой, зубы сцепив, зажмурив на всё глаза, - Это ведь сделка, голубушка, просто сделка,будет твердить, а что ей ещё сказать? Что написать постаревшей до срока маме, как объяснить, что красный диплом – фигня? Хочешь стать фрау – своими учись руками жареное вытаскивать из огня. Старый очаг на приснившейся в детстве дверце жжётся и больно - выяснилось теперь. Если родители делали выбор сердцем, дочери просто ищут другую дверь. Дверь, за которой мерещится Эльдорадо, сытая, словно гусь к Рождеству, страна. Только не надо задумываться, не надо, будешь ли ты кому-нибудь там нужна. Да и вернуться домой никогда не поздно, маме на гроб успеть положить цветы. Кто там уронит раскаянья злые слёзы? Ты это будешь или уже не ты? Вертится вихрь озарений и мыслей горьких, сыто рыгает муж. За окошком – мрак. Девушка засыпает в своей каморке. Дверь заперта. Горит на двери очаг.
Валерий НОСУЛЕНКО, Усть-Каменогорск (Казахстан). Кентавры Кентавры – это люди, скрывающие звериную сущность под человеческим обличием(с) Кентавры, выходя на разбой, говорят о свободе (с) Кентавры строем вышли на охоту, Почувствовав разбой гнедым нутром, И родина прижалась к огороду, И солнце опрокинулось в ведро. Писец напишет почерком айвовым Пушистые слова на бересте: «Всё хорошо, а если и хреново, То это, может быть, не насовсем. Хлеба крошились в глотках супостатов, Стада мясной рекой вливались в рот И даже пёс не выл, а страшно плакал У наших скособоченных ворот. И не было не выхода, ни входа, Ни выдоха, ни вдоха на версту… Писец напишет… «Вот она, свобода!» И выбросит в окошко бересту.
Алена ЗАКАБЛУКОВСКАЯ, Иркутск (Россия). *** Я кутаю яблони, словно детей готовлю к прогулке неблизкой. По капельке свет отползает с ветвей вовнутрь оловянного диска, Плывущего медленно в белой пыли, привычной дорогой, на запад. А саженцы малые, как журавли, пружиня мосластые лапы, Того и гляди - упорхнут к облакам, взмахнув на прощанье дерюгой. Но разве поднимется чья-то рука сдержать их стремление к югу? Случится такое, я в землю врасту и стану глядеть, обмирая, Как кустик незрелый курлычет во льду, а сад, словно дикая стая, Встаёт на крыло и зовёт за кордон. Вот корни, державшие мёртво, Срываются с дёрна, не чуя урон и в папиной куртке потёртой Взлетает вожак у села на виду, скрывается прочь за оградой… Я кутаю яблони в нашем саду. Я, папочка, знаю – так надо.
Елена КОНДРАТЬЕВА-САЛЬГЕРО, Томри (Франция). Вариации на тему Л. да Винчи Мир затих перед новой строкой, зыбью речи теплеет поверхность Вот набросок, нетвёрдой рукой, карандашный, до пробы на верность Здесь изменчивы контур и свет всех земных окоёмных законов, ни штриха без погрешности нет... "Кто докажет улыбку Джоконды?"... Про Лялю K. (Oптимистический вариант трагедии) (Л. Кудряшёва) Семь или восемь. Ключ на столе. Суп нелюбимый к обеду. Нос пятаком на оконном стекле. Окнами к Витьке-соседу. Выйдет-не выйдет сегодня во двор? Будем-не будем считаться? Дым из комфорок. От супа - костёр.Форточку! Девять, двенадцать... Все на работе. Уроки в зубах, с привкусом горьким, как хина. В зеркале - мрачно: вся личность - в прыщах. Витька - почти что мужчина. Мир - весь в углах, округляюсь лишь я, там, где мне вовсе не нужно. Четверть шестого. Пустая скамья. Здрассьте! Приветик! Натужно... В сторону взгляд и движенья - не те: спичкой дрожу в cигарету... Счастье, когда его нет в красоте, то и нигде его нету! Вот уж шестнадцать. А ключ - всё в двери. Витька студент-третьекурсник. Нового нет под луной, хоть сгори ! Жизнь - как дешёвый капустник. Знаю я всё про себя наперёд: мне лишь водить ветер свищет. Прятаться - мне, подошёл мой черёд. Прячусь. Меня всё не ищут... Камень в желудке. В окнах - стена. Слёзы от тусклого света. Это проходят все, но одна - я понимаю это Ну и пускай. Наплевать. Оборву. Знаю, что лихо слагаю. То намечтаю, что не проживу. Что проживу - домечтаю. Пусть не в седле, но и не под седлом. Витька - в Америке. Вязко. Дождь на стекле. Пустота за стеклом. Скука в оконной замазке. Кто говорит, что вся жизнь впереди? В двадцать-то?! Гиблое дело! Словно дитя у неспелой груди. Mыкаюсь. Mрак. Hеумело. Счастья не будет ! Но я дотерплю. Невидаль. Беды какие! Если публично себя не взлюблю - сразу полюбят другие
Будет и тридцать, и сорок, и пусть ! Cправлюсь. Aвось, не Джоконда! Я уж давно ни фига не боюсь той пустоты заоконной Смело читаю и ровно дышу. И вспоминаю со смехом.... A в посвященье ему напишу: "Витька! Дурак, что уехал!".
Юлия ЕЛИНА, Тобольск (Россия). *** Шепчутся деревья, поскрипывая, боятся заговорить со мной. Снег обжигает кожу. Куда в себе не пойдёшь, Ливневый снег преграждает дорогу. Набивается в ботинки под язычок, Сыплется за шиворот мимо шарфа. Собираю доказательства бытия Бога, просто вдыхая воздух, протягивая ладонь. У моего друга - внутренний Мадагаскар. Бесконечный пляж, яркий песчаный берег. Много солнца и моря. У подруги - внутреннее Монако. Автомобили, яхта, рулетка, быстро сорвать джек-пот. Хотелось лет пятнадцать тому назад – Внутренний Париж перед Рождеством. Маленькое кафе, витрину антикварной лавки напротив, Много старинных кукол, Мишек тедди, помнящих Первую Мировую. Мне приносят волшебный кофе, Дольки апельсина в шоколадном фондю И круассаны. Сидеть, любоваться, вслушиваться, молчать. Но у меня - внутренняя Нарния: Ливневый долгий снег. Жамевю* на грани фола. Обыденный мир, Где терракт в христианском квартале Бейрута Не вызывает ужаса у читателя утренней газеты.
Калеки-собаки на улицах, распятые кошки по чердакам. Детей забирают у родителей по звонку: «Мама не давала конфеты до полдника. Папа заставляет делать уроки». Все мои страхи слились в один: «Господи, не отпускай мою руку».
•
Противоположность «Дежа Вю», состояние, когда все привычные люди и места, внезапно видятся незнакомыми и чужими.
Михаил ЮДОВСКИЙ, Франкенталь (Германия). *** Ты еще не отпет. Не пытайся себя оплакать, И долги оплатить, и по новой уйти в бега. Посмотри, как земную твердь превращая в мякоть, Из-за пазухи неба сыплются вниз снега. Став прозрачней и строже, деревья бросают тени, На путях обозначив границы неровных вех. И сугробы, лохмато взгорбившись, как ступени, Простираясь вдаль, незаметно уводят вверх. Ты еще не отмерен. Не взвешивай раньше срока Тень родной стороны и чужого пространства свет. Оттого ли в своем отечестве нет пророка, Что в самом пророке отечества тоже нет? Приникает невольно сердце к иным просторам, Исповедуясь тишине неродных полей, И глядится вверх, с удивленьем молясь соборам Уходящих в небо готических тополей. Ты не знаешь конца пути, позабыв начало, Размотав клубок и порвав ненароком нить. Человеческой жизни, видимо, слишком мало, Чтоб однажды себя понять и себя простить. В наступивших сумерках ты обернешься слепо, Поглядев назад и следы различив с трудом. И среди бездомья покажется домом небо, Как среди безнебья небом казался дом.
Светлана ЧЕРНЫШОВА, Большой Камень (Россия). Oдинокий гвардии капитан познакомится Первой своей он читал с угловатым шармом запредельных Рильке и Мандельштама, ревновал к декану, возбуждался, злился, поцарапав лицо о пупочный пирсинг, вниз лицом на её окровавленном животе лежал, как солдат на занятой высоте. Но мельчает Рильке, Мандельштаму - тесно в женском скудомыслии-редколесье, к тому же, она целовала шарпея в слюнявую морду, а капитан, увы, был брезглив от природы… Со второй было холодно, сумрачно изначально после мелочной ссоры неделю молчали, и опасность жила в молчаливой неделе, неусыпная, будто в Аргунском ущелье, её зевающий рот напоминал дзот. Потому никогда ни тверёзым, ни пьяным в дым капитан не рассказывал им: Нет прощенья, вины. Нет ни рая, ни ада. есть заутренний миг – звон лозы виноградной просторечный восторг родника, сон камней в желторотом пуху эдельвейсов, в тишине этой смертной - в кого ты ни целься – обязательно дрогнет рука. Капитану не спится, ночь змеится, двоится, воронёная осень в окне серебрится, и, в лицо ударяя, царапает больно ветер оцинкованный колокольный, оглушает, бьёт ледяным огнём… Не по нём ли колокол, не по нём?
Анастасия ВИНОКУРОВА, Дрезден (Германия). Сестре Помнишь наши рассветы в городе N? Ты стремишься понять, как поёт вода, – я приручаю ветер. За окнами март. Мы больны ожиданием перемен. Под пальцами целый мир, ослепительно чист и светел. Две девочки-пианистки – так трепетны и легки, что даже слово «общага» для нас пока чужеродно. Мы на втором этаже. На первом духовики. За стеной – «народники». Труба в кабинете под нами терзает Рахманинова: страшная тайна всех музыкантов – «В начале было фальшиво». Мы все – одной крови, одной мечты, одного пошиба. Мы тоже с тобой совсем не росли расхваленными – и пряников, и кнутов нам обеим с лихвой досталось, но всё это так неважно, если идти вдвоём. Нам кажется, тридцать – это такая старость! Едва ли мы доживём. Ты играешь романтиков – я углубляюсь в Баха. Трубач старательно учит гимны новой весне. Руки-крылья гудят и отчаянно ждут размаха. Мы спорим до хрипоты, но сходимся, что честней играть о том, что самих царапает изнутри – даже в классике быть настоящими невыразимо проще. ...Ворчим: «Ну, восемь утра! Ну, суббота, чёрт побери!..» Это потом он станет великим, а пока – играет наощупь. И мы так же – наощупь – уходим дальше, солнечно переглядываясь, от фальши – к другому, прозрачному миру соль ля си соль ля до ми ре до... Это останется в нас – никуда не деться, – дрожью в кончиках пальцев, печатью на дне зрачков. Ты чувствуешь, тридцать – это такое детство! Куда нам учеников?
Чему мы научим – распахнутым взглядам в небо? Нашей книге ещё далеко до финальных ударов грома. Убийца – дворецкий, я помню, но всё это так нелепо, а вдруг у нас по-другому? Ты струишься, будто вода, – я улетаю с ветром. Совершенная магия в каждом звуке поющей о нас природы. В городе N всё те же безумные розовые рассветы. Мы просыпаемся под «Вешние воды».
Сергей ИВКИН, Екатеринбург (Россия). Очевидец На Купалу в сумерки над холмом появляются двое, из ниоткуда. Те, кто были там, не своим умом возвращались утром, как после блуда: кто в засосах синих, как в орденах, у кого разодрана вся спина. Приезжал чиновник с отарой СМИ (шуганула полиция любопытных), обещал развеять досужий миф – даже жёлтой прессой остались скрыты результаты выгула на луга. И погоны с местными ни га-га. Взяв бинокль и камуфляж надев, я залёг в осиннике недалече. За час сорок вызубрил весь рельеф. Где живут полёвки, мне выдал кречет. Пару раз барсук подходил ко мне. Но ничто не дёрнулось на холме. По рассказам первый (мужик) высок. Вроде негра, божился Василий Каин. Над башкой со спицами колесо золотые искры вокруг пускает – под гипнозом сами идёте вы. А вторая – баба без головы. За спиною солнце коснулось трав, и на лысой вершине, где только ветер, проявились эти. Василий прав: Майкл Иэр Джордан в закатном свете. Прям рекламный клип: над его лицом баскетбольное ворочается кольцо. Я вцепился в оптику: между плеч у товарки гладко, а то, что ниже неприкрыто и выпукло. Слышно речь, словно в церкви молятся. Дальше вижу: оба воздух плотный, как будто ткань, раздвигают в стороны. Я - тикать. Не прополз и метра, из-за осин вышли люди. И с ними Василий Каин. Закрутили руки мне и внесли
в безвоздушный лаз. Он внутри зеркален. Отовсюду слышатся визг и лязг. Тут земля и небо пустились в пляс. Баскетбольный мяч ощущает так пот ладоней, площадки солёный гравий. Я два раза отскакивал от щита, извивался, выл в нарушенье правил. Попадал в лицо, не понять кому, бесконечно долго летел во тьму. Разлепил глаза: санитарка, гипс. Приходили в штатском, вели беседу. Отвечал: Не помню. Как не погиб-с, объяснить не в силах. Брехал соседу, что набрёл в потёмках, мол сам дундук. Поскользнулся – вывих обеих рук. Я довольно часто хожу к холму. По периметру выставлены капканы. Я остался в разуме: никому не свезло так прежде. Василий Каин дурачка включает, пока молчу, но при встрече хлопает по плечу.
Игорь ЛУКШТ, Москва (Россия). O квазимодо горбат и стар благословляя летний жар сарай кривил хребет в расплавленную синь о квазимодо ворчал и слушал как под брюхом небосвода качались мята зверобой чабрец полынь резным венцом узорный лист мерцал с ленцой знобим слегка когда венозные бока царапал ветер что навещал забытый край блажен и светел в зелёных космах шелестя березняка и лопотал ни с кем на птичьем языке свирельный бог отшельник гулких пустырей крылатый странник арканил облако в воздушной таракани клонил дыханием татарник да репей сарай скрипел бурча про нищенский удел в утробе шмыгали и сено вороша шуршали мыши смола слезой текла к дождям сквозила крыша где гостевали мох лохматый и лишай о день так мал когда шиповник отдавал последний свет - всходили две больших звезды над чёрной степью как очи Господа – благоговейный лепет в потёмках полнил полудрёмные сады вздыхал сенник в астральный вглядываясь лик молил стропила подпереть до белых мух ему не к спеху надежды робкие ворочалась под стрехой он засыпал и детство грезилось ему
Александр СПАРБЕР, Москва (Россия). Глобальное потепление Однажды кто-то выдохнет – и разом превысит в атмосфере норму газа – (ну, станет слишком много СО2 ) – тогда с зимовок разлетятся стаи, уйдут снега, и ледники растают – всё, всё поглотит жадная вода – ей наплевать на силы наших армий… И коли прав был старикашка Дарвин, то эволюция раскрутится назад: тела изменят все свои изгибы, и жабры прорастут. Мы станем – рыбы. И поплывём. И выпучим глаза.
Татьяна ЛЕРНЕР, Ремоним (Израиль). Груши на хохломском блюде Мы сидели на веранде, мы неспешно ели груши, ели, чавкали, за ели солнце заходило, за ближний холм. Сказать по правде, мне, болтливой рыжей вруше, было стрёмно, как в купели, было cool. И за глаза я скажу, что было вкусно, топко, мягко, непротивно. Но тебе – не жди, ни слова! Ем, молчу, смотрю закат. Между письменной и устной – эти груши. Груши дивны. И чего же в них такого, если ум мой, языкат и треплив, когда не надо, спешно складывает строки в столбик, в стену, в небоскрёбы, в город. В город – ни ногой. Здесь у нас робинзонада. Глянь, как груши желтобоки. Здесь у нас любовь до гроба. Правда, сладко, дорогой?
Нина САВУШКИНА, Санкт-Петербург (Россия). Измена Проснешься, нарвешься своей утончённой ноздрёю на приторный запах подаренной мужем сирени, и – сердцебиенье, смятенье в душевном настрое. Итак - уравненье с одной неизвестной: «Нас – трое». Итог – подозренье в измене. С тобою он важен, небрежен, с ней – нежен, вальяжен. Трещат отношенья, что были прозрачны, стеклянны. Лишь похоть, как нефть, из глазных изливается скважин. Разрушен красивый марьяж, безнадежно изгажен. Наружу всплывают изъяны. Пока эдельвейсом ты произрастала над бездной, то плоть утончала, то творческий дух источала, супруга манило в объятия той – неизвестной, не слишком духовной, местами – излишне телесной иное – земное начало. Тебе удавались эссе, экзерсисы, этюды, а ты все букеты, буклеты, конфеты, награды сложила к ногам ренегата, зануды, Иуды... Теперь между вами – соперницы груди, как груды, как горные гряды... Ты – на высоте, и тебе там не то, чтобы тошно, но душно, как в туче, пока не пробило на ливень. Ты тише голубки, но есть голубиная почта. Клейми же неверных небесным помётом за то, что их рай примитивен!
Геннадий АКИМОВ, Курск (Россия). Деревенское В деревне, где полёвки да кроты гораздо многочисленней, чем люди, ворочает разбухшие пласты пшеничный бог, мечтающий о чуде, не зная, доживёт ли до весны в краю, где смерть гуляет в снежной маске, где женщины в тулупах расписных заводят огнедышащие пляски, где пасечник сноровистый жужжит, в бутыли разливая медовуху унять тревогу, вечную, как жид, залить непобедимую разруху; на улице, подмяв собой кусты, лежит оцепенелая корова и повторяет голосом густым простое переливчатое слово. Из темноты идёт большой пастух с кнутом, огнём, со взглядом вертухая... ...и безголовый носится петух, рассвет неумолимый возглашая.
Александр РАШКОВСКИЙ, Ставангер (Норвегия). О тишине А на закуску – мир, где тишина хранит слова, как выцветший пергамент, среди следов, оставленных ногами случайных ближних, приходивших к нам – зачем? не помню (думаю, что вру), скорей всего – за солью, по-соседски, а заодно – посетовать на сердце и на детей, отбившихся от рук, и помолчать, рисуя на стекле и посыпая пеплом подоконник – как будто им от этого спокойней, как будто нам от этого теплей. Чужих забот простая нагота как щебет птиц оглохшему от взрыва, который так неосторожно вырвал из недр земли кричащую гортань. Совсем недавно были – и ушли, так далеко еще не уходили, а мы остались – прах забытый или вернувшаяся в землю соль земли? В безмолвном мире старые слова приобретают странные оттенки, как в пламя спьяну брошенные деньги и как пожар в пустых глазах зевак.
Игорь ЛУКШТ, Москва (Россия). Шелест ветра В краю, где в чести достархан и коран, где льдами сверкают Небесные горы, свой короб ещё не открыла Пандора, и мир архаичен, скуласт, первоздан. Там, в детстве азийском, как сон, безмятежном, щербетное лето и матери нежность, знакомый чайханщик, базар да казан. А в утреннем парке, лучами согрет, картавит арык, терпелив и смиренен, и каплет на кипы лиловой сирени, кораллово-розов, диковинный свет. Там в сумерках ранних рассветной нирваны над озером горным текучи туманы, и времени нет… Там лбы обжигает полуденный зной, дыханье песков раскалённой пустыни несут суховеи в барханной гордыне, в их шелесте – хриплый напев горловой, поверья седые о жизни, о смерти, о битве и небе… И беркуты чертят в потоках круги над моей головой… И матери голос, и шорох страниц кочевников древние кличи ли, притчи ль, и эпос суровый, и старый обычай… Путь звёздный омыт молоком кобылиц, бредут облака, как овечьи отары, о дружбе поёт манасчи сухопарый, как плод, смуглолиц… Но век изувечен, прими и трезвей, дурманным вином межусобиц и розни отравлены недра, и воды, и воздух… И каменным Янусом, неба немей, Евразии сторож – двуглавая птица в смятенье и скорби глядит сквозь границы в бескрайний простор азиатских степей, где в смене эпох полыхает мятеж и грозные армии широкоскулых раскосых племён, покидая аулы, встают на голодный кровавый рубеж, мечты о земле и достатке лелея… Над миром тревожная тень Водолея и трепет надежд…
Сергей ШИРЧКОВ, Нижний Новгород (Россия). Муха ты хочешь выжить, ты лезешь выше, а снизу тянут за край плаща… ночами снятся такие крыши, с которых надо кричать «прощай». вдруг замолкаешь на полуслове, соображаешь, дай бог, на треть, а в мягких пальцах так мало крови, что ими кружку не рассмотреть. на тумбе пусто, в гортани сухо и еле-еле жужжит окно. ты понимаешь: вот сдохнет муха – и сразу станет совсем темно.
Александр ЖИВЕЦ, Рига (Латвия). *** В стране прохладного покоя, великой боли и хоккея, в стране, где помнят, что такое война, но кое-кто жалеет, что Коба был сильней Адольфа, где всё ещё лапту от гольфа не отличат, но дух Европы уже сквозит спины пониже, в стране, где Маленьким Парижем зовут столицу - милый город, века, как наковальню молот, ласкали склоны бастионов, в стране, Эйнштейнов и Ньютонов не давшей миру совершенно, где, всё же, планы от свершений гораздо ближе, чем на Волге, июньский день настолько долгий, что путник с севера до юга пройдет страну, где зной и вьюга обычны, как в Сахаре ливень, где отыскать янтарь могли вы, бредя однажды краем моря, где память радости и горя хранят бесчисленные дайны, еловый лес скрывает тайны от серых глаз озёр досужих, лишь в январе твердеют лужи, сирень цветёт обычно в мае, где все почти друг друга знают, чужая нефть в чужие трюмы течёт в земле страны по трубам, а больше в небогатых недрах нет ничего, где пара метров между барьеров в споре мнений, где люди рады перемене, но, взявшись за руки, в цепочку уже не встанут... Может, точку пора поставить – с мысли сбился. О чём же я? Я здесь родился!
Майя ШВАРЦМАН, Гент (Бельгия). *** Приятно туристом бродить наугад, как палец блуждает страницами книжными, идти, попирая имбирь и мускат опавшей листвы на холодном булыжнике. Держа на уме, как просфору во рту, возлюбленных строк стихотворные святцы, на Гиссельбергштрассе свернуть в темноту, но всё ещё медлить и не приближаться. Кто б знал этот адрес, кто чтил бы теперь невидного дома карнизы и плинтусы, когда бы отсюда, расплавивши дверь, не вырвался русский грохочущий синтаксис. «Здесь жил...», разгораясь поэзией впрок, снимавший мансарду ли, комнаты угол, сожжённый смятеньем и сам как ожог скуластый философ с губами как уголь. Не всё ли равно нам, столетье спустя, была, не была ли у чаеторговца на выданье дочка, – причины пустяк ушёл в примечанья и лёг как придётся. Под крышей вскипев, как под крышкой котла, сглотнула ступенек суставы артрозные, и вынеслась вон, раскалясь добела, любовная первая страсть студиозуса. Любовь разрасталась и, расколыхав рыданьем гортань, поперхнулась приличьями и хлынула в город горячкой стиха, бруски мостовой превращая в горчичники. Добротным декором его окружал квартал, досаждая своими услугами, таращился оком совиным вокзал, ворочались лавки со снедью упругою. Под тёплой корицей коричневых крыш качался кондитерской вывески бретцель, процентные банки сулили барыш и высился корпус университетский.
От зноя бульвары свернулись в кольцо, а кирхи и кухни до ороговенья застыли под облачным душным чепцом в апатии средневековой мигрени. Он шлялся до ночи. Как псы, допоздна калитки лениво засовами клацали на звук его бега. Болталась луна латунной медалью у неба на лацкане. Всё было им смято и уценено. Минувшее было захвачено смерчем и скручено в узел, и умерщвлено, и душу хлестало жгутом гуттаперчевым. К утру миновал наваждения вихрь. В испарине звуков, очнувшись от приступа, он вынырнул из помрачений своих, собрал на пожарище угли – и выстоял. Он взял этот город, затерянный средь других, словно крестик на вышивке фартука, и запер его в стихотворную клеть бесценным трофеем под именем «Марбурга».