Юрий Лавров
Страницы бытия родного края
Томск – 2018
I Зной июньского солнца так раскалил воздух, что волнистые, прозрачные его слои мягко струились над землей, искажая очертания домов и тополей в деревне. В полдень такого дня на улицах деревни не увидишь ни одной живой души, ни одной скотины. От невыносимой жары все попрятались в домах, в тенях тополей и стайках. Можно подумать, что такое может быть где-нибудь в «жарких странах», как говорил один герой этого рассказа, но это было в самом центре Сибири – в с. Львовка Парабельского района Томской области, затерянной среди обширных Васюганских болот. Вот, в один из таких дней, сидят на лавочке двое мужиков у большого дома с расписными окнами и тихо ведут беседу. Георгий Иванович снял шляпу и, вытирая платком пот с лица, с восторгом сказал: – Сидим в тени, а пот льёт ручьем! Смотри, Макся, на градуснике уже двадцать семь! – Да какая это жара! - ответил Максим. - У нас в Чарджоу, когда, я уезжал к тебе, было сорок два в тени… – Ого, как вы там живете? - спросил Георгий Иванович. – Да ничего, ватные халаты спасают. - ответил Максим Иванович. Вот так спокойно вели свою беседу два родных брата, давно не видевшие друг друга. Максим Иванович долгие годы жил в Средней Азии и впервые приехал к брату в гости в Сибирь. – А я вот спасаюсь в бане на полке в такой день, – говорит Георгий Иванович, – там прохладно и комаров нет. Сами то, мы спрячемся, а вот скотина мучается. В стайке хоть и не жарко, но комаров набивается много, да и душно очень. Приходится разводить курево и дымом отгонять комаров. Так скотина и лежит у дымокура весь день голодная. Вечером, когда спадет жара, выгоняем их на поля. Ночью после 12 часов на полях поднимается такой комар, что они бедненькие бегут со всех ног домой к дымокуру. Что там они успеют ухватить за два часа? Вот и лежат они опять всю ночь у «курева». В 5 часов утра опять гоним их на поля, а в 9 часов бегут домой они уже от жары и гнуса. Утром поднимается такой паут, что их можно ловить ладошками. Махнешь рукой перед собой и в ладошке два, три «матросика». «Матросик» – это такой крупный овод желто-полосатого цвета. Он своим жужжанием и укусами гонит скотину домой. От него спасение только в тени, да в воде. Мелкий паут, слепец и комары боятся ветра, а этому хоть бы хны. Бьет как пуля! 2
После такого рассказа наступила очередь Максима задать тот же вопрос: – Как вы тут живете? – Да вот так и мучаемся. – говорит его брат. – В сентябре паут спадет, а комар нам не страшен! От мошки мы спасаемся сеткой, смоченной в дёгте. В октябре уже начинают пролетать «белые мухи», которые прогонят весь гнус. Вот и настает для нас благодать! – Да, «благодать» у вас! Где же столько кизяку напасешься? Летом на дымокур, а зимой от «белых мух» надо спасаться, – со смехом говорит Максим Иванович. – Да какой кизяк, Макся! Ты забыл, что у нас Сибирь? Здесь дров хватает, а на дымокур мы используем гнилушки от старых построек. В прошлом году вот, от такого дымокура у моего старшего сына сгорела стайка. Хорошо, что на соседей пожар не перекинулся. Всей деревней заливали его соседа – Силюта Михаила, что бы огонь не перекинулся на его крышу. Ладно, тополя были около дома, так они защищали от огня. Скотину успел спасти сын, был недалеко от стайки, вовремя увидел огонь. Примчался на мотоцикле, успел открыть ворота. Выгнал корову и теленка, а свинья с поросятами сидела внутри стайки, так пока выгонял их, свинья попалила себе бока, а поросята разбежались кто куда. Двух штук так и не нашли, а свинью пришлось пустить на мясо. Дымокур это дело опасное, постоянно надо следить за ним! Такую вот лекцию прочитал Георгий Иванович своему гостю, которого принимал в новом крестовом доме, недавно отстроенном. – Ладно, пойдем в дом, попьем свекольного кваску на кухне, там прохладнее, да и поговорим о нашем житии, – предложил Георгий Иванович. – Ну, пойдем, поговорим. Интересно мне, как вы в такой глухомани живете? – с интересом ответил Макся. Какая б жара ни была, но вот на деревенских пацанов она не действовала. От этого они спасались в речке Чузик на омуте около моста. Накупавшись в воде, они усаживались на перилах моста и смотрели в омут, где резвились язи. Пацаны ловили паутов и кидали в воду, язи выныривали на поверхность и хватали паута. На противоположном берегу ловил удочкой язя на паута Больнов Роман Никитич. Он запас себе паутов в поллитровую бутылку, которая лежала рядом с ним. Вскоре пацанам наскучила просто так глазеть на рыбу, и они решили добыть её способом взрыва. Для этого они крошили на мелкие кусочки 3
казеиновую игрушку в бутылку. Потом кидали туда горящий уголек, от него тлел казеин. Бутылку закупоривали деревянной пробкой и бросали в воду. Через некоторое время бутылка взрывалась. Взрыв, конечно, был не такой сильный, чтобы оглушить рыбу. Это подзадоривало ребятишек, и они повторяли свою затею. Наконец у них кончились бутылки, и они решили утащить бутылку у Романа Никитича. Сережка Кадыров тихонечко подкрался сзади к рыбаку, схватил бутылку и пустился наутек. Однако Роман Никитич вовремя заметил этот разбой и успел удилищем «огреть» Сережку по спине. – Паутей-то, отдай, татарчонок! – крикнул он вдогонку. Какой там, «паутей»! Сережка на ходу начал вытряхивать их из бутылки, готовя её к другому предназначению. Вскоре эта «бутылка-бомба», как и все остальные, полетела в воду, и тоже безрезультатно. Бутылок больше не было, все «боеприпасы» кончились. Все расселись на перила моста и решили покурить. Самым заядлым курильщиком был Колька. Его уже ругал отец, который никогда не курил. Старший брат тоже не курил и все время говорил ему, что никто в семье не курит, не кури и ты! Все было бесполезно! Пацаны решили отучить его от курева оригинальным способом. Они начинили папиросу головками от спичек. И вот, Колька, сидя на перилах моста, закурил эту папиросу. Через секунду эта папироса взорвалась у него во рту, он, взмахнув руками, полетел в воду. У моста собрался плавник, который задержался на старых сваях. Колька упал между свай в чистую воду, чудом не угодил на коряги и сваи. Несмотря на такой урок, он так и не бросил курить. Между тем день клонился к вечеру. Деревня начинала оживать от дневного зноя. По мосту за речку пошла скотина на вечернее пастбище. Алексей Кузьмич Нетесов тоже погнал корову и быка пастись «За базу». Кроме кнута, у него за плечами была одностволка. – Чё, Кузмич, решил поохотится? – спросил кто-то из пацанов. – Ага, на быка… – ответил Кузьмич. Надоело Кузьмичу гоняться за быком с кнутом. Его бык, как только проходил последний столб городьбы за деревней, поднимал хвост и, взбрыкнув, бежал в обратную сторону от пастбища домой. Как ни бегал за ним Кузьмич, бык все равно возвращался домой раньше его. Вот и решил он его проучить! В этот раз, Кузьмич, прогнав корову и быка за изгородь, присел за столбом городьбы, приготовив ружьё. Бык, немного прошел за коровой, развернулся и направился обратно домой, ничего не подозревая. Как только он поравнялся с городьбой, 4
Кузьмич, вскочив, произвел выстрел из ружья в сторону быка. Выстрел был холостым патроном, однако бык, от неожиданности подпрыгнул, и рванул с такой скоростью домой, что из-под его хвоста, до самого моста протянулась прерывистая, темно-зеленая жидкая дорожка. Кузьмич, матюгнувшись, забросил одностволку на плечо, отправился следом за быком домой. Не прошел у него фокус! Ну, а в деревне наступил вечер! Загорелся фонарь на столбе у клуба. Промчался лихой мотоциклист по дороге в сторону деревни Венера. В клубной ограде начала собираться деревенская молодежь. Вот послышались хлопки по волейбольному мячу, над сеткой, натянутой на деревянных столбах, примитивной волейбольной площадки. Рядом с площадкой кто-то развел дымокур от комаров. В свете его пламени мелькали тени игроков на поле и стене клуба. Вскоре начался киносеанс, и все потянулись в клуб. Вот такой, один из дней славной страницы истории, далекой деревни Львовка на краю Васюганского болота в пике своего развития. II Ну, а в доме Георгия Ивановича свет горел только в кухонном окне. Братья просидели там весь день за беседами, которым не было конца. Узнал Максим Иванович о происхождении, по его мнению, глухоманного села и его жителях от своего брата. Деревня носила имя её основателя Льва Ивановича Вяткина. В то время, там жил его сын – Вяткин Калистрат Львович. От него то, все жители и знали, что их деревня называется по имени его отца. Он рассказывал, что его отец с семьей первыми появились в этом месте на берегу реки Чузик в 1915 году. На месте, где они причалили свои баркасы с домашним скарбом на высокий берег Чузика, стоял вековой кедрач, который и принял их под сень своих крон. Старообрядцы в России со времени Никоновых реформ были почти всегда гонимы. Гнал их и тишайший царь Алексей Михайлович и Петр Первый, вот и бежали они на окраины России и в Сибирь. Такой вот и была семья Льва Ивановича, которая решила покинуть свою Вятку и искать тихие места. Место здесь им очень понравилось. Вокруг первозданная глухая тайга, на сотни километров нет ни, единой, живой души. В тайге есть все для проживания человека; полно всякого зверья, птицы, рыбы. Леса, для строительства и для дров, хватит на века. Любые дикоросы: ягоды, грибы, орехи. Река, полная рыбы и бобров. – Вот и попали мы в Царство Божие на земле тогда! – сказал Калистрат Львович Георгию Ивановичу, когда они лежали, отдыхая в тенечке сруба его будущего дома. 5
– Как же вы попали в это царство на земле? – спросил Георгий Иванович. – Дело длинное, паря, было. – ответил Калистрат Львович. Добирались мы сюда, не един год! Сначала остановились в Пудиной, я тогда еще малой был, но помню много народу было там. Остяки устраивали свои праздники, пьянки, гулянки, да драки, а нам это не ндравилось. Вот и решил отец продвигаться по речке вверх. Мужики все были у нас здоровые и сильные. Остяки показали тропу по берегу речки, мы потом назвали её «остяцкая тропа». Вот по ней мы и продвигались пешком и на лошадях. В Пудиной соорудили ладью да два баркаса, да купили у остяков еще три обласа. Загрузили все свое богачество и на этом добирались с места на место. Первую зиму прожили на берегу Чузика на половине дороги от Пудиной до того места, где решили остановиться, это значит, где мы сейчас проживаем, Львовка, значит. Это уж потом её так назвали остяки по имени нашего отца Льва Ивановича. Ну, а следующей весной продолжили подниматься выше по речке. Братья-то давно уже бывали и не единожды здесь, говорили отцу, что дальше не стоит продвигаться. Пондравилось им это место. Уходили они и пешком, и проплывали на обласах, а потом возвращались и помогали продвигать баркасы по реке. Баркасы мы двигали веслами, да веревками. Во многих местах делали волоки, и обрезали большие повороты речки. Речка делала большие повороты, а потом возвращалась назад. Вот на этих перешейках мы и устраивали волоки. Рубили высокие сосны, разделывали их на сутунки и укладывали на землю друг к дружке через весь перешеек. Стволы сосны были без сучков, а кора их скользкой. Вытаскивали ладью и баркасы из воды на волок и веревками по этим бревнам перетаскивали на другой берег Чузика. Такая работа быстрее приближала нас к заветной цели. Некоторые повороты были такими большими, что на обласе братья проходили их целый день, а перешейки были совсем небольшие, по 200-300 метров. Вот так летом и добрались до указанного братьями места. Здесь была всего одна землянка старого остяка, который редко здесь бывал. Отец решил здесь и остановится. Так и началась наша жизть здесь! Об этом человеке Георгий Иванович пишет с восторгом в своих воспоминаниях: «Бывают же такие моменты в жизни! Заходил к Калистрату бараном, а вышел человеком! С той поры днем работал, а ночью читал библию. Прошли десятилетия, но точкой отсчета считаю момент посещения Львовича, когда стал прозревать!» Действительно, Калистрат Львович, для своей деревни был необычным человеком. Он был, единственным в деревне, который носил бороду. Никто, 6
никогда его не видел пьяным или курящим. Львович всегда крестился перед трапезой. Вот что пишет дальше Георгий Иванович в своих воспоминаниях: «Хватит, однако, лежать – сказал Калистрат, - полчаса уже пролежали, робить пора. – А что у Вас часы есть? – спросил я. – Нетука, - ответил Калистрат. – А как же Вы тогда узнали, сколько мы пролежали? – А вот, приходи ко мне на Троицу, я и открою тебе секрет». Вот такой у нас состоялся диалог с Калистратом Львовичем на постройке моего нового дома. Он, несмотря на свой возраст, приходил ко мне и помогал. Где-то учил меня плотницкому делу, где-то и физически подставлял свою спину под бревно. В назначенный день я пошел к нему, все же хотелось узнать, как определять время, не имея часов. Здесь я и узнал, что все его богатство состояло из множества различных книг духовного содержания. Этих книг было так много, что они занимали место в специальном сундуке до самой крышки. – И Вы всё это читали? – спросил я. – И не единожды раз, – ответил хозяин. – А теперь откройте секрет мне, который обещали. – Так секрет-то, очень прост. – сказал Львович. – Только вот рассказывать его придется издалека. – Дело было это в Дивеевом монастыре,- начал Калистрат. – Великий Пахомий упросил ангела Господня, что бы он открыл ему, какие самоглавные молитвы читать надобно; так как всех молитв очень много. Вот после этого я и сделал себе зарубку на носу. Молитвы я эти и раньше знал, только не знал, что они главные. Вот с той поры я и читаю их днем и ночью. Всех молитв десять, а Иисусову молитву надо повторять сто раз. Вот я и читаю десять молитв, плюс сто раз повторяю молитву Иисусову. На все это время уходит пять минут. Стало быть, когда я сказал «полчаса прошло» означало, что повторил я молитвы шесть раз. А всего, надобно, их повторять двенадцать раз днем и двенадцать раз ночью, что я и делаю ежедневно. Вот такой был человек, сын основателя деревни Калистрат Львович Вяткин. III Много воспоминаний у Георгия Ивановича, ныне почившего, сохранилось в его записях бесед с другими односельчанами. В своё время он работал библиотекарем во Львовке и Шерстобитово. Часто у него бывали читателями очень грамотные люди. Естественно, он как библиотекарь и просто любознательный человек, не мог не вовлечь таких людей в беседу о 7
его судьбе. Люди охотно шли на контакт и увлеченно рассказывали о своей судьбе и о многих исторических фактах известных им. Вот что рассказал некий дед Годыныч, поляк по национальности, проживший в Америке девятнадцать лет и вернувшийся обратно в Польшу: – Как же ты оказался во Львовке? – спросил его Георгий Иванович. – Очень просто; Красная Армия захватила часть Польши, где мы проживали, я и стал гражданином Советского Союза, и как куркуль, был выслан в Сибирь. – Стоп, дед! Когда это Красная Армия захватила Польшу? – Семнадцатого сентября 1939 года. Потом стали называть её Западной Украиной. И сообчалось в газетах, что таковая вошла в СССР добровольно. – Вон оно что… а я-то думал… – А чего тут думать, – перебил Полтинку Поповичь (собеседники). – Так же и Литва, Латвия и Эстония присоединились «добровольно» . – А откуда у Вас сведения? – задал кто-то вопрос. – Какие-то там сведения, когда я там родился и жил, – ответил Полтина – Это где? – В Литве. – Это интересно! – Ну-ка расскажи, батя, как вы присоединились. – Что тут интересного? В августе сорокового объявили по радио: «Внимание, внимание! У микрофона будет говорить король!». Мы затихли. Король сказал всего несколько слов: «Дорогие братья и сестры, у границы нашего государства сосредоточены большие силы Красной Армии. Советское правительство заявило нам ультиматум. Наше маленькое государство не может устоять против великой державы. Не будем проливать напрасно кровь. Что Бог даст, то и будет». Вот так мы и присоединились «добровольно». – Ну ладно, батя, – обратился Полтинко к Поповичу, – расскажи-ка, как ты у дракона в когтях был? Здесь надо пояснить, что Попович Василий Степанович, прислан во Львовку для отбывания ссылки сроком на пять лет после тридцати лет заключения. Он говорит о себе, что прошел три «университета» по десять лет каждый. Осужден он был по одной и той же статье на все сроки, пятьдесят восьмая, пункт первый. Кроме этого он называл всех «бывший брат». В деревне его называли «драконом». Всё это было связано с его особой верой в Бога. Несмотря на такие «университеты», бывший брат не потерял веру в Бога. 8
Вот, такие беседы, проходили тогда в библиотеке у Георгия Ивановича! Вот откуда такая многонациональная и разносторонняя народность села была в то время! Кулаки, спецпереселенцы, ссыльные зэки составляли население деревни. Все друг знали по имени и отчеству. Теперь дети и внуки их, разлетевшиеся по всей стране, с теплом вспоминают своих односельчан. Много можно рассказать и о других удивительных людях этого села. Ведь, несмотря на таежную глухомань и отдаленность от внешнего мира, Львовка за короткий промежуток времени, по человеческим меркам, превратилась в оазис для различных человеческих судеб. Если отслеживать в хронологическом порядке заселение этого села от староверов Вяткиных и их единоверцев, которые добровольно и с радостью устраивали свое проживание здесь, то следующим этапом, было принудительное поселение, неудобных властям, людей со всей России. Первыми такими людьми, стали бывшие кулаки, спецы, которых начала высылать в такие края Советская власть. Дальше пошли репатрианты различных национальностей. Последним этапом, было заселение бывших заключенных, имеющих после основного срока и срок отбывания в поселениях. Эти этапы были основными притоками населения. IV Были и другие движения; это и многочисленные родственники, которые проживали на «Большой земле», это и любители длинного рубля – завербованные из различных регионов России. Весь многонациональный Советский Союз представляла Львовка в недавнем прошлом. Немцы, чехи, поляки, евреи тоже были не редкостью среди жителей села. Вот таких жителей села Львовки, кто-то из них прозорливо и удачно, назвал «Львовскими карагазами». Карагаз, по-тюркски «Кар-гёз», что означает черноглазый, плутоватый мужчина, который являлся персонажем театра теней и был воплощением народного юмора и природной смекалки. Все эти качества были и у наших героев. Действительно, были они тенями, исчезнувшими при появлении нового государственного устройства в России. Тенью осталась и сама деревня. Несколько развалившихся домов, да старых тополей обозначают её место. Снова, всё возвратилось на своё место. Теперь сюда уже ни проехать, ни пройти. Также, как и раньше, на сотни километров, нет ни одной живой души. Разница лишь только в том, что вместо вековой тайги, остались заросшие мелким лесом, бывшие поля. Поля, когда- то, кормившие не только жителей села, но и другие регионы России. 9
Эти самые карагазы, обладая качествами природной смекалки персонажа театра теней, и качествами вятского старовера «робить», для собственного выживания, начали создавать сельхозартели. Дальше стали появляться колхозы. Вокруг Львовки стали появляться новые деревни, новые поля, отвоеванные у тайги. Села Венера, Верх-Чузик, Корга, Осиновка выросли за счет отселения жителей Львовки на отвоеванные территории у тайги. В 10 км от Львовки появилось село Шерстобитово, в котором образовано три колхоза: колхоз «2-ая Пятилетка», колхоз «Красный Факел», колхоз «им. Чкалова». В самой Львовке образован колхоз «Красное Знамя». Между Львовкой и Шерстобитово в с. Большая Речка колхоз им. «1 Мая». Незабываемая история страниц бытия родного края будоражит земляков, далеко живущих от него в настоящее время. Переписываясь между собой посредством Интернета, они выражают свои эмоции, вспоминая прошлое своей малой родины. Вот как вспоминает Григорий Пихенько, ныне живущий в Одинцово, Московской области. Полковник в отставке, участник запуска Гагарина в космос: «Шерстобитово, Львовка, Намечено, Горемычка ... Сердце начинает часто биться при этих названиях! А вот между Львовкой и Шерстобитово была моя Малая родина!!! Я мог бы много рассказать!!! Думаю, нам есть, о чем поговорить!!! Моя малая родина – это Большая Речка!!! Для справки. Мои родители «кулаки» в возрасте 23 лет с двумя детьми (2,5г и 6 мес.) были репрессированы в 1931 году. В марте месяце их вывезли с юга НСО через Барабинск, Каинск, Горемычку, через болото в Шерстобитово! Их приютила семья Седельниковых. С их сыном Петром я потом учился до 10 класса. Ссыльным определили место в 5 км в сторону Львовки, где они вручную корчевали деревья и готовили место для жизни и создания колхоза. В первое лето 70% ссыльных полегли в сырую землю! Мои родители выжили! Там я и родился в 1938 году! Отец наш был 15 лет председателем колхоза (с1938 по 1954 год)! Вот такое начало!» Интересуется судьбой каждого жителя, Зоя Ревва (живет Новороссийске), переписывается со своими земляками в одноклассниках: «Мой дедушка, Петрухин Лаврентий Семёнович, жил в с. Верх-Чузик, затем во Львовке. Я почти каждое лето жила во Львовке, родители мои в Шерстобитово. Сейчас очень часто вспоминаю как мы проводили летние каникулы. Во Львовке жили мои двоюродные сёстра и братья, это Литвиновы, Захаровы, училась с Долгополовым Николаем, Кадыровым Серёжей. А когда закрыли в Шерстобитово среднюю школу, учились во 10
Львовке, до восьмого класса, ну а потом в Пудино. Во Львовке жили мы в интернате, так как родных моих уже никого не было там. Дедушка умер в 1961г, там и похоронен, помню кладбище, по-моему, было не далеко от аэропорта. Сейчас прочла все ваши, мои дорогие односельчане, записи, и так хорошо всё всплыло перед глазами, и так захотелось побывать в родных местах моего детства т. е. на Родине! Хорошо, что мы помним своих родных, кто мы такие и откуда. В лихие 90 годы все развалили, сейчас с этих мест качают нефть и газ, а людей переселили в Пудино да в вахтовый городок Кедровый (10км от Пудино). С Литвиновой Раей я учился, Захаров Паша был нач. Аэропорта. Лет 10 назад я ездил в Пудино, есть автодорога с Томска Ну до Львовки дороги нет, можно проехать только по зимнику, Кадыров Иван ездил. Захаров Геннадий был нач. аэропорта (брат моего отца). Он один остался в живых из 4-х братьев, живут в Архипо-Осиповке. Рая Литвинова жила здесь на Кубани, но вот лет 6-7 назад (точно не знаю) она умерла. Остальные девчата, а их было шестеро, живут где-то в Томске. Да, хотелось бы посмотреть на свою Родину Я родилась по паспорту во Львовке, потому что там была больница. За 39 лет ни разу не удалось съездить, когда работала, зарплата была мизерная, ну а сейчас на нашу пенсию сильно не нашикуешь. Я сейчас общаюсь со многими и Шерстобитовскими и Львовскими, и Пудинскими друзьями, одноклассниками. Юра, наверное, Ваш брат? Я его хорошо помню. Он, оказывается, принимал дела у моей мамы в Шерстобитово, т.е. секретарём сельского совета. Всего Вам и Вашей семье всего доброго». Вот ответ её земляка Лаврова Вячеслава (живет в Краснояске): «Да, Юра брат мой живет в Томске, а во Львовке кто-то из Куприсовых живет занимается охотой. В Шерстобитово давно уж нет домов». Так через годы и через расстояния поговорили земляки между собой через интернет! Да…! Вот они моменты ностальгии и приятных воспоминаний молодости. Слава Богу, что есть еще такие люди, которые могут вспомнить свою юность, да еще и запечатлеть ее в письменном виде. Ведь для его современников, это «бальзам на душу», а для потомков радость познания жизни своих предков. Интерес к быту и образу жизни поколения прошлого века всегда изумляет настоящих людей. Такие вопросы, как: «Это правда?», «Как вы выжили?», не редкость при разговорах с нашими молодыми современниками. А, ведь действительно! Почему мы себе таких вопросов не задаем? Самобытность тех времен и настоящая жизнь разительно отличались! 11
V Наш герой, хотя и жил в семье председателя колхоза, тоже испытывал суровые условия жизни, хотя об этом никогда не говорит. Не всё было в розовом цвете. Большая у них семья накладывала на каждого члена свои тяготы и заботы. Непросто было с продуктами питания. В то время в каждом доме была «Русская печка», в которой готовили еду и выпекали хлеб. Хлеб выпекали из собственного зерна, которое выдавали на трудодни колхозникам. Зерно мололи дома на примитивных жерновах или на колхозной мельнице. Картошку и капусту выращивали на домашних огородах. Очень хорошо выручали дикоросы. Ягоды и грибы были в каждой семье. Немногие семьи имели домашний скот, так как трудности в заготовке кормов для него, из-за отсутствия полей и лугов, (всё вокруг было колхозное) не позволяли выращивать коров. Те, кто решался на такое косили сено в лесу, на старых гарях или между колхозных полос. Не было свободного времени для этого, так как все время отнимали колхозные работы. Те, кто, имел такое время, так это дети, использовали его для ловли рыбы в Чузике. Так вот и решалась продовольственная проблема в то время. В магазине, сельповском, продавали керосин, спички, чай, сахар, да селедку в бочках. Русские печки тоже надо было «кормить», необходимо было готовить дрова для длинной зимы, которые пилили в лесу двуручными пилами или лучком и колунами. Вся семья весной выходила в лес на заготовку дров. Взрослые валили деревья, распиливали их на чурбаки. Старшие дети кололи их на поленья, а младшие укладывали их в поленницы. За лето эти поленницы высыхали, а осенью и зимой возили дрова в деревню. Начинали возить дрова по первому снегу на санках. Мало кому удавалось вывезти дрова на лошадях, так как все они были заняты на колхозной работе. Многие не могли вовремя заготовить достаточного количества дров, поэтому зимой возили бревна из леса. Распиливали их дома и топили печки сырыми дровами. В каждом дворе можно было увидеть козлы для распиливания дров. Вот так! Жернова да пилы, коромысло да колун, лопата да коса, были основными орудиями производства в семье. Время на отдых было только в ночное время, до первых петухов. Суровые условия проживания в Сибири, и в то же время красота природы делают здесь человека особенным. Чего только стоит одна речка Чузик! Если не считать, Великого Васюганского болота, то Чузик – главная достопримечательность этого края. Протекая от болота и до Великой Сибирской реки Обь, он на своих живописных берегах приютил все окрестные деревни, жители которых имели всё от реки. Рыба, птица, зверь, 12
ягоды, лес, транспортная артерия и даже электричество, всё это давал Чузик. В омутах Шерстобитовских, от «первого до четвертого», на их песчанных берегах, загорали и резвились местные ребятишки. Во Львовке, Шерстобитово и в Пудино на реке стояли плотины. Здесь были и мельницы, и были генераторы, дающие электроэнергию. Весной, все берега реки по обе стороны, утопали в черемуховом цвете. Черемухи было тогда столько, что её сушеную, мололи на муку в мельницах мешками. В чистых водах реки водились пескари, забава для местной детворы, да ещё и лакомство в жареном виде. Много можно говорить о красоте Сибири, о её благах для человека. Невозможно, конечно, вспомнить одному человеку каждого жителя села, но наиболее, особенных, здесь следует отметить. Не будем говорить о перечисленных, а вспомним таких необычных людей как, например, Агарин Сергей Иванович. Дочь живет в Кедровом. Сын в Хабаровске. Литвинов Василий Харитонович, участник войны. У него была большая семья, рано умерла жена. Дети были в основном все девчонки. Ира, его дочь живет в Томске. Черемисин Егор Андреевич, участник войны. Со Львовки уехали в Зоркальцево. В настоящее время там живет его сын Валерий. Макаров Олег Васильевич переехал из Львовки в Тавангу. Устюгов Иван Афонасьевич переехали в Анастасьевку, в Мельниково живет его сын Анатолий. Силюта Михаил Григорьевич Чернаков Петр Павлович, Мартюшев Максим Ефимович, Капранова Анна Федоровна, Богачева Анна Прокопьевна, Долгополов Николай Платонович, Куприсов Николай Васильевич, Больнов Роман Никитович, Смирнов Петр Иванович и еще многие, многие. Вот такие люди устраивали собственную жизнь и развивали село. Можно представить себе, как в такой глуши можно было организовать полное натуральное хозяйство. Сначала разработали поля для посевов. Начали собирать зерно. Его надо было переработать. Построили водяную мельницу на речке. Зерно начали молоть на муку и фураж для скотины. Начала появляться техника, первые трактора, первые паровые локомобили. Построили пилораму с паровым локомобилем. Построили дорогу до Пудино с многочисленными мостами и мостиками по глухой тайге. Дальше, и пошло, и поехало. В этой таежной глуши появились базы «Заготзерно», убойный пункт. Начали возить зерно, мясо и масло на благо народа Советского Союза. Вместе с тем начали объединять колхозы многочисленных деревенек в округе маленьких деревенек. Деревня Корга в вершине одноименной речки, Верх-Чузик, Осиновка, Корга, Большая речка, Венера, Шерстобитово, Черная речка, 13
Намечено, Семеновка и т. д. Это и вызвало негативный процесс распада малых деревень, и народ начал постепенно выезжать на «Большую землю». VI В 1961 году все колхозы, вообще ликвидировали, и создали совхоз «Пудинский». Во Львовке образовали отделение совхоза. Всё, казалось бы, было закономерно, но отношение к земле уже было другое. Поля начали уменьшаться в размерах, а некоторые и вообще забрасывались. Все это было противоречием, непонятным старожилам села. Казалось бы, при такой технике, которой никогда ранее на полях не было, которые раньше обрабатывались конями и штыковой лопатой, должна была бы возрастать культура их возделывания и увеличение урожайности! Но все, происходило наоборот. Оказывается, никакого противоречия здесь нет! Чем больше обесценивался труд человека, тем меньше у него ответственности за него. Вот! Отсюда, можно бы, и начать отсчет времени гибели села. Среди работников совхоза, начал появляться контингент из мест «не столь отдаленных». Начались прогулы по причине запоев. Местные «карагазы» всё более и более тоже стали приобщатся к этому. Не все, конечно! Те жители, которые всегда стремились к труду, улучшали свои условия жизни. Безмятежность своего существования в деревне подкреплялась заботой государства о сельском хозяйстве. В деревне строили новые дома для работников села, животноводческие фермы, школу, пекарню, административное здание сельского Совета с гостиницей и почтовым отделением связи. Люди стали жить на «широкую ногу», как тогда говорили. Стали появляться у людей транспортные средства, мотоциклы, автомобили. В совхозе можно было выписать продукты для себя, масло молоко, сметану. Можно было выписать бензин на заправке для бензопил и для личного автотранспорта. Частники выращивали скот и сдавали его заготовителям. Это тоже был хороший доход для семей. Благо, появились выпаса и покосы для частного сектора. Не то, что было раньше при колхозах, когда частнику разрешали покосы только между полями, да у дороги. Жизнь в селе всё более и более принимала современный образ похожий на жизнь «Большой земли». Начали регулярно летать самолеты АН-2 Регулярными стали рейсы в районный центр – Парабель, в областной центр – Томск, а также выполнялись рейсы за болото – в Новосибирск и Барабинск. Интересно было наблюдать, как народ спешил на аэропорт при звуке приближающего самолета к селу. Бежали туда все, и мал и стар! Интересно было всем посмотреть, кто прилетел к ним в деревню, безразлично кто, свой или какойлибо начальник! Весь день у небольшой избушки аэропорта были не только 14
пассажиры, но и просто любопытные зеваки. Пассажиры всегда были во все направления. Стоимость билета на самолет была невелика. Так, например, билет на Томск стоил 13 рублей, а в Парабель 7 рублей. Лететь до Томска надо было 2,5 часа, а до Парабели один час. Так что, летали «кто куда, и кто, зачем»! Выполнялись и грузовые рейсы трудягой «Аннушкой». Из деревни вывозили масло сливочное топленое в деревянных бочках, а также масло пихтовое в больших металлических бочках. Бывали случаю, что возили даже коров из Львовки в Лавровку. Многие товары с «Большой земли» тоже стали попадать в магазин через аэропорт. Во время сухого закона, многие любители «зеленого змия» умудрялись за один день слетать в Барабинск и отоварится этим продуктом на много дней вперед. Все удобства были для жизни в селе. VII В начале 80-х годов на просторах Васюганского болота началась промышленная разработка нефтяных и газовых месторождений, обнаруженных здесь еще в далекие 60-е годы. Жизнь закипела и начала искать новые приключения. В регионе начинаются новые условия жизни. Известие о том, что началась промышленная разработка открытых месторождений нефти, придало уверенности в дальнейшем развитии села. Рядом с центральной усадьбой совхоза начали строить город Кедровый. Недалеко от Львовки были пробурены первые газовые скважины. Механизаторы сразу же нашли здесь свою выгоду от близости этих скважин к селу. Они срочно переоборудовали местные котельные на газоконденсатные. Приспособили тракторные повозки для доставки его со скважин в село. Абсолютно бесплатное топливо, пошло в близлежащие деревни. Начали работать и недра земли на человека. В четырех километрах от Пудино нефтяники построили большой аэропорт, который начал принимать тяжелые самолеты АН-24 и другие. В глухой тайге, через непроходимые болота стали строить нефтепроводы, и линии электропередач. Закружили в округи многочисленные вертолеты. Потянулась высоковольтная линия ко Львовке. Все, вроде бы закономерно, но вот для села, вместо радости, наступила черная полоса. Наступил 1991 год! Закончилась «перестройка» и наступил «дикий капитализм»! Все сразу изменилось! Приостановили строительство электролинии до Львовки, оставалось каких-то 4 км. Раньше здесь была своя дизельная электростанция. Топливо для нее завозили из Пудино. Начались перебои с подвозом солярки для электростанции. Начался развал села. Совхоз «Пудинский» стал акционерным обществом. Казалось бы, 15
присутствие хорошо отлаженного сельскохозяйственного производства и нефтяников дали бы друг другу большую выгоду. Деревня обеспечивала бы нефтяников продуктами, а нефтяники обеспечивали бы селян техникой, топливом и т. д. Однако в условиях частного бизнеса это было невыгодно. Ажиотаж, быстрого обогащения за счет государства, затмил разум нефтяным боссам. Зачем им возиться с какой-то деревней, если есть возможность приобрести и доставить на месторождения всё необходимое из-за границы, не забывая и про свою выгоду? Нефтедоллары тоже позволяли это делать! Вот и осталась деревня со своим мясом и молоком без рынка сбыта. Все! Вот и тупик! Что делать «карагазу»? К нефтяникам устроится на работу не так, то просто - нет образования. В совхозе (ЗАО) перестали платить зарплату, из-за отсутствия денег. Вот и начали оплачивать труд здесь натуроплатой. Вместо денежных выплат стали предлагать зерно, мясо и молоко. Все эти продукты у любого сельского жителя всегда были свои. Зачем им ещё и совхозное. Вопрос о необходимости села уже не стоял. Село стало обузой и власти, и нефтяникам. Вопрос стоял, куда пристроить народ? Народ же не стал дожидаться решения своей судьбы чиновником. Акционерное общество решено было ликвидировать. Акционерам раздали паи общества. И каждый начал устраивать собственную жизнь самостоятельно. Пошли обозы «карагазов» в Пудино, в Кедровый и в Тавангу. Те, кому на паи выдали технику, грузили свой скарб и выезжали на постоянное место жительство в основном в Пудино. Деревня держалась до того времени, пока там была электростанция. На один год продлил жизнь деревни Сергей Анатольевич Жвачкин, нынешний губернатор Томской области, а в то время он был генеральным директором ОАО Томскгаз ВНК. Однажды он принимал участие в выборах в депутаты областной думы и отчитывался перед народом в г. Кедровый. Кто-то из участников собрания попросил его оказать помощь жителям с. Львовка в завозе солярки для электростанции. Сергей Анатольевич обещал помочь и свое обещание выполнил. Через некоторое время были отправлены два бензовоза во Львовку с соляркой. Этой солярки хватило ещё на одну зиму. Когда остановилась работа электростанции, быстро опустела деревня Львовка. Некоторое время оставалась там семья Голева Валерия Никитовича. Галина его жена жила еще некоторое время там одна, после гибели Валерия. Вот и всё! На этом и прервалась жизнь в деревне. Теперь, только в зимнее время, приезжают сюда бывшие жители села, чтобы посмотреть на свою Малую родину. Через бывшую деревню проходит зимник на промыслы, этим и пользуются дети и внуки тех самых «карагазов», которые жили и творили свои подвиги в островке цивилизации 16
среди Васюганских болот. Удивительное совпадение, или какое-то пророчество появилось в последний год. Слово «карагаз», оказывается напрямую связано с Турцией. Ведь в 2015 году, правительством России, было принято решение направить газ Сибири на турецкий берег. В этом году (2018) завершается строительство газопровода «Турецкий поток ». Какой был прозорливый человек, который применил это слово к сибирякам столько лет назад! Какие бывают повороты судьбы! Судьба же деревни Львовка закончена! Заканчивается жизнь и региона, где шумела, когда-то жизнь как в Царстве Божьем только на земле, как говорил Калистрат Львович Вяткин. Возникший недавно рядом город Кедровый, из-за того там сгорел вокзал аэропорта, и перестали летать пассажирские самолеты в областной центр, тоже начал рассыпаться. Закрыт давно уже аэропорт в Кедровом, но нет, как и не было транспортного сообщения по суше с «Большой землей». Строительство дороги тоже давно было уже заброшено. Закрыли больницу в Пудино. В Кедровом, тоже оставили только два врача. Главная задача каждого жителя – это продать квартиру за любую цену и выехать на новое место жительства из Кедрового. Квартиры покупают только пудинские жители, в основном пенсионеры, у которых свои лачуги стали непригодными для дальнейшего проживания. Вот такая грустная история длится здесь уже не один год. Вот такая жизнь пролетела над Васюганским болотом за сто лет, с 1915 до 2015 года. Сегодня из всех деревень в этом регионе остались только Пудино, Останино, Калининск, да Таванга, а также город Кедровый. Основным центром является город Кедровый. С приходом к власти нового губернатора Жвачкина Сергея Анатольевича были прекращены разговоры о закрытии города. Ежегодно вкладываются деньги по ремонту дороги из областного центра. В областной думе рассматриваются варианты авиарейсов в 2019 году. В городе Томске образовано Кедровское землячество из бывших жителей города, которые сейчас живут в областном центре. Что будет дальше? Будут ли продолжены эти страницы бытия родного края? Благословенного Господом края, где наши предки дали нам жизнь!
17