lifestory Если бы Давид Ливингстон родился
Добрый доктор
Ливингстон
ком». А представь, каково было прокладывать этот маршрут в начале XIX
рике, то цитата из «Даров цивилизации» нашего дорогого дяди Твена, которая крайне удачно описывает то, что произойдет дальше, была бы еще
стве европейских стран, но живой товар все еще был очень ценен,
века мальчишке из бедной шотландской семьи, работавшему на ткацкой фабрике с 10 лет, но все же совмещавшему 12-часовой рабочий день с уче-
более уместной. И все же: «Будем ли мы по-прежнему осчастливливать нашей Цивилизацией народы, Хо-
привычной святошеской трескотней или отрезвимся и сперва поразмыслим? Не благоразумнее ли собрать все орудия нашей Цивилизации и выяснить, сколько осталось на руках товаров в виде Стеклянных бус и Богословия, Пулеметов и Молитвенников,
řŇļĺŊŖ-ŎĿļŊĺŅŖ
В С Т РА Н Е М А КОЛ ОЛ О Н А Ш Е М У П Р И Е ЗД У ПРЕДШЕСТВОВАЛ П Р И К А З , КО Т О РЫЙ БУКВАЛЬНО ГЛ АС И Л : « Н Е Л Ь З Я Д О П УС К АТ Ь , ЧТОБЫ НАКЕ (ДОКТОР) БЫЛ Г ОЛ ОД Н Ы М » .
бой в приходской бесплатной школе. Детство Давида Ливингстона – идеальный вариант для начала любой выдающейся биографии. Его семья была так бедна, что едва могла оплатить жилье и пропитание, но очень набожна: отец и мать Ливингстона были активными прихожанами и мечтали о духовном образовании для своих детей, тем более что оно было единственным доступным, а значит – прекрасным вариантом другой, лучшей жизни. И Давид
Виски и Факелов Прогресса и Просвещения (патентованных, автоматических, годных при случае для поджога
и контрабанда людей продолжалась до середины XIX века. Заниматель-
был как раз тем ребенком. Библиотеками в то время 10-летних сотрудников фабрик не очень
деревень), а затем подвести баланс и подсчитать прибыли и убытки, чтобы решить уже с толком, продолжать ли
ная статистика: как-то так удалось подсчитать ООН, что за время процветания работорговли из Африки
жаловали, так что читать приходилось то, что попадется. Попались как раз записки некоего Карла Гютцла-
эту коммерцию или лучше распродать имущество и на выручку от продажи затеять новое дело под маркой Циви-
было вывезено порядка 13 миллионов рабов, не учитывая погибших во время захвата и перевозки. То есть
ва, миссионера, проповедовавшего Евангелие в Китае. Сочетание миссионерской, врачебной и приклю-
лизации? Людей, Ходящих во Тьме, становится все меньше, и уж очень они нас дичатся. Тьма же все редеет и редеет – для наших целей ей не
где-то +3 на каждого выжившего раба. Получается серьезно больше нынешнего населения Украины (нас бы ктонибудь вывез, что ли… – ред.).
ченческой практики этого Гютцлава настолько поразило парня, что он решил стать миссионером, о чем и сообщил отцу.
хватает густоты. Большинство Людей, Ходящих во Тьме, стало видеть теперь настолько яснее, чем прежде, что это
Вообще, если интересно в деталях – читай матчасть. История хранит прекраснейшие, с точки зрения рядового
Отец проникся и клятвенно пообещал отпрыску разбиться в лепешку, но добыть ему возможность по-
уже не полезно для них и невыгодно для нас». Миссионерство – величайшая ин-
фашиста, примеры миссионерства и мораль в нагрузку. Вот, теперь ты понимаешь, что все очень непросто.
лучить необходимое образование. А оно включало в себя и медицинское, что и в наше-то время не Ин-
тервенция в истории человечества. Причины, цели и результаты миссионерства всегда приблизительно одинаковы: за идею просвещения
98-99
особенно если выбрать режим «пеш-
но запрещена в Англии в 1807 году, а спустя несколько лет и в большин-
дящие во Тьме, или дадим этим несчастным передохнуть? Будем ли мы и в новом веке оглушать мир нашей
К О Г Д А С А Д И Ш Ь С Я В О Т ТА К М Е Ж Д У В Т О Р О Й И Т Р Е Т Ь Е Й Н А К А Н У Н Е К О Н Ц А С В Е ТА О П И С Ы В АТ Ь И С Т О Р И Ю Ч Ь Е Й - Т О Ж И З Н И , Б Ы В А Е Т П О - РА З Н О М У: И Н О ГД А И Д Е Т Л Е Г К О И Б О Д Р О , Б УД Т О Д Р У Г У В Б А Н Е РА С С К А З Ы В А Е Ш Ь , А И Н О Г Д А С О В С Е М И Н АЧ Е . В И С Т О Р И Ю Э Т О Г О Ч Е Л О В Е К А Я У Ш Л А , К А К В В О Д Ы К О Н Г О , Д О Л Г О Т О Н УЛ А И Е Д В А В Ы П Л Ы Л А . В Н АЧ А Л Е В О С Х И Щ А Л А С Ь , В С Е Р Е Д И Н Е В О З М У Щ А Л АС Ь , В КО Н Ц Е Д А Ж Е П Р О С Л Е З И Л АС Ь . П О Т О М Д ОЛ ГО Д У М А Л А : К Т О Ж Е О Н , Э Т О Т Д О К Т О Р А Й Б О Л И Т , И « П О Ч Е М У Ж Е О Н Н Е Е Д Е Т » ? К Т О Э Т О Т П УТ Е Ш Е С Т В Е Н Н И К , М И С С И О Н Е Р, П Р О П О В Е Д Н И К , Е С Т Е С Т В О И С П Ы ТАТ Е Л Ь , И С К А Т Е Л Ь П Р И К Л ЮЧ Е Н И Й ? О Н У Т О П И С Т, Т О В А Р И Щ И , У Т О П И С Т. И В Э Т О М – Н А И В Н Ы Й С В Е Т Е Г О П А М Я Т И И Н Е П Р О ГЛ Я Д Н А Я Т Ь М А О Б Ъ Е К Т И В Н О Й Р Е А Л Ь Н О С Т И . Ч Т О Б Ы РА З О Б РАТ Ь С Я В О В С Е Й Э Т О Й И С Т О Р И И , Н У Ж Н О Д Е Р Ж АТ Ь С Я К О Р Н Е Й : Х Р О Н О Л О Г И И И Г Е О Г РА Ф И И . Д О К Т О Р Л И В И Н Г С Т О Н .
Да, работорговля была официаль-
не в шотландской провинции, а гденибудь в Америке, где угодно в Аме-
И встал Айболит, побежал Айболит, По полям, по лесам, по лугам он бежит. И одно только слово твердит Айболит:
ститут культуры Поплавского, а уж тогда и вовсе фантастика. Тем не менее, постоянно откладывая деньги и отказывая себе во всем, как того
и борьбы с рабством, параллельно прокладывая лыжню для работорговцев и мошенников. Доброе дело
Ты хотя бы раз пробовала в Google Maps проложить маршрут из Цент-
и требует биография истинного героя, джентльмена и подданного Ее Величества, в 23 года Ливингстон
в 99 случаях из 100 заканчивалось печальными последствиями.
ральной Ирландии на юг Африки? Занимательное занятие, скажу я тебе,
таки поступил на медико-хирургический факультет в Глазго.
«Лимпопо, Лимпопо, Лимпопо!»
lifestory над морями-океанами, Ост-Индская компания утверждалась в Индии. Наполеоновские войны дорого обо-
риканцев из враждебных племен.
Божьего, людей, среди которых он
профпригодность в Лондонском миссионерском обществе Давид провалил.
Там же он впервые узнал о бурах – голландско-немецко-французских
стал бы светом во тьме. Создание собственной миссии стало его глав-
А тут еще начались опиумные войны с Китаем, на который он так метил, вдохновленный опытом Гютцлава… Второй заход оказался удачнее.
шлись Франции и ее соратникам. Конкуренции, собственно, не осталось вовсе, когда пришло время расширять границы империи. Черный
эмигрантах, практически захвативших территорию от Оранжевой реки до Вааля. Бурами были практически унич-
ной целью. А пока он искал возможности и людей для масштабного продвижения в глубь Африки, где, как
Он почти не завалил проповедь и даже не убежал, как в предыдущий раз, застеснявшись, из церкви. Да-
континент был в приоритете, и первыми грудью на амбразуру пошли миссионеры.
тожены целые племена. Они проводили крайне жестокую и, самое неприятное, массовую охоту на
считалось, лежит одна сплошная пустыня и ни один белый человек не сможет выжить, он принялся за
крупную дичь, торговали слоновой костью, провоцировали войны между племенами и использовали
работу: уроки в школе, проповеди и лечение.
их для захвата рабов. Многие мелкие племена были вынуждены платить бурам живой налог, отдавая
стало считать его не просто врачом, а могущественным волшебником, способным воскрешать мерт-
молодых соплеменников в пожизненное услужение. «Я был свидетелем, когда буры однажды пришли в поселок и, как обычно, потребова-
вых. Он не навязывал им белую систему ценностей, лишь изредка, в благоприятной беседе, позволял себе ввернуть слово-другое в за-
ли двадцать-тридцать женщин для прополки огородов. Я видел, как эти женщины с узелками продуктов на
щиту веры в одного Бога, помогал обустраивать нехитрый быт, строить оросительные каналы, трудил-
Первый экзаменационный смотр на
виду предложили Вест-Индию, а не Китай… И тут, так это часто бывает в таких биографиях, в коридорах этого самого миссионерского общества Давид встретился со своим будущим тестем, миссионером из Южной Африки Робертом Моффатом. Тоже, кстати, шотландцем. Моффат увлек Давида рассказами об Африке, которые скоро затмили мечты о Китае, и поддержал его прошение о практике на Черном континенте. В 1840 году Ливинг-
В АФ Р И К Е Н И КО ГД А Н Е Н А Й ДЕШЬ МОГИЛЫ ИЛИ КАМНЯ, В О ЗД В И Г Н У Т О Г О В К АЧ Е С Т В Е П А МЯТНИКА.
Со временем местное население
стон получил корочку миссионера и через сутки после посвящения отправился из Ливерпуля в Капскую
Когда теперь уже доктор и миссионер Давид Ливингстон впервые сошел на берег Африки и через полго-
голове, привязанным ребенком на спине и орудиями труда на плечах направлялись к месту тяжелых ра-
ся вместе с ними, ходил на охоту, строил дома, учил детей… Ну, просто Мать Тереза, мать нашу, а не мис-
колонию, Кейптаун, Южная Африка.
да пути прибыл в миссию Моффата Куруман, он был неприятно удивлен. В путешествии, за время которого
бот, выполняемых без всякого вознаграждения». Мародеры, короче. Тогда Ливингстон еще не знал, что пред-
сионер! «У этого народа врач одновременно выполняет и другую функ-
тую землю насыпали на одежду
надумаю когда-нибудь женить-
Колонизация Африки – отдельная
он научился управляться с судном и ориентироваться по звездам, Ливингстон нарисовал себе идиллию миссионерского труда, где все белые
ставители этой «власти» будут частым препятствием на его пути. (И не только его. Буры до конца ХХ века рулили в Южной Африке. Именно
цию – ниспосылает дождь. И чтобы не отстать в этом искусстве от моего коллеги, я возвестил, что могу также даровать полям нужную вла-
из шкур, в черепашьи панцири и в деревянные посудины и затем относили ее в сторону». Во всей этой достаточно тоскли-
ся, то для меня нет иного пути, кроме как прибегнуть к объявлению в “Евангелистском журнале” о желании вступить в брак. А еже-
тема не то чтобы лайфстори, но целого журнала, точнее, научного труда, докторской диссертации или пусть
братья, как один, на благо непросвещенного черного народа трудятся денно и нощно, прокладывая путь
благодаря им мы знаем словосочетание «расовая сегрегация». И именно их в конце концов победил Нельсон
гу, правда, не чудодейственным колдовством, как он, а отводом на поля вод реки. Необычный замы-
вой жизни в Курумане был свой огромный и, пожалуй, единственный плюс: у Моффата было несколь-
ли я окажусь уже старым, то, повидимому, это будет почтенная вдова. Но я слишком занят, чтобы
даже энциклопедии. Если коротко, то до Ливингстона в Африке побывало уже очень много разных белых:
христианству, торговле и цивилизации. На поверку оказалось, что Куруман уныл и плохо организован, а его
Мандела. – ред.)
сел получил всеобщее одобрение, и мы немедля взялись за дело. Даже личный врач вождя оказал-
ко дочерей, и старшая из них, Мэри, закаленная жизнью вдалеке от цивилизации и привыкшая к услови-
думать об этом». Он ни о чем не думал, обо всем подумали за него: на многие мили вокруг не так уж
работорговцев, военных, священников… И не только британцев, их было как раз меньшинство. Большинство же составляли португальцы, еще в XV
соплеменники-миссионеры не особо пекутся о благосостоянии местного населения, скорее, пытаются воссоздать комфорт своей прежней жизни
ся в числе энтузиастов и, усердно принявшись за работу, добродушно посмеивался над хитростью чужеземца, который задумал таким
ям жизни миссионера, стала женой Ливингстона. Ах, разбиты женские сердца и упущен уникальный исторический шанс.
легко было найти молодую и крепкую белую девушку, которая после первого же несварения или отсутствия столовых приборов не по-
веке развернувшие там широкомасштабный отлов рабов. А еще арабы… Тем не менее XIX век – золотое
на родине. Африканские вожди, развращенные поведением белых, жестокостью и разграблениями своих
ных в Курумане, Ливингстон еще больше укрепился в своей идее идти в глубь континента, искать
образом вызвать дождь. Вся наша техника состояла из одной лопаты, да и то без черенка. Работали за-
Почему-то мне кажется, что здесь история с Покахонтас была бы очень уместна. Но Ливингстон был – прак-
теряет сознание и не сбежит к родителям в какой-нибудь Хэмпшир. Мэри была ему правильной парой
время именно для экспрессивной Британии. Ее флот господствовал
земель, продавали в рабство, меняя на нитки бус и ружья, пленных аф-
людей, еще не видевших белого человека, не слышавших Слова
остренными палками и все же прорыли довольно длинный ров. Выну-
тически единственный его минус – пуританским пуританином: «Если я
в правильное время и в правильном месте.
А в Африке, а в Африке, На черной Лимпопо, Сидит и плачет в Африке Печальный Гиппопо.
-
řŇļĺŊŖ-ŎĿļŊĺŅŖ
И сейчас же к нему из-за елки Выбегают мохнатые волки: «Садись, Айболит, верхом, Мы живо тебя довезем!»
За несколько месяцев, проведен-
ƼǖǚǖNjǘLjǜǐǧ njǓǧ ǗǘǍǙǙǣ ƷǘǐljǓǐǏǐǚǍǓǤǕǖ ǚLjǒ ǟǐǚLjǚǍǓǐ ǐ ǗǘǍnjǙǚLjNJǓǧǓǐ ǙǍljǍ ǔǐǙǙǐǖǕǍǘLj Ǘǘǐ ǗLjǘLjnjǍ ǐ Ǚ ǟǍǘǕǖǒǖǎǐǔ ǙǓǛNjǖǑ
lifestory
jƺLjǒ ǒLjǒ ǧ NJǙǍNjnjLj ǙǟǐǚLjǓ ǟǚǖ njǓǧ ǛǙǗǍǠǕǖNjǖ ǗǛǚǍǠǍǙǚNJǐǧ ǕǛǎǕǖ ljǘLjǚǤ Ǚ ǙǖljǖǑ ǒLjǒ ǔǖǎǕǖ ǔǍǕǤǠǍ NjǘǛǏLj ǐ ǕǍ ǏLjljǣNJLjǚǤ ljǘLjǚǤ Ǚ ǙǖljǖǑ ǙNJǖǑ ǘLjǙǙǛnjǖǒ ǚǖ NJǏǧǚǖǍ ǕLjǔǐ ǙǕLjǘǧǎǍǕǐǍ ljǣǓǖ NJǍǙǤǔLj ǙǒǘǖǔǕǣǔz
или картографии. Но, даже не имея
И горы встают перед ним на пути,
«Как же может быть, чтобы короле-
этого статуса и заручившись достаточно скромным образованием, он
И он по горам начинает ползти,
ва не выслушала меня, если я явлюсь к ней? Ведь я проделал такой
А горы все выше, а горы все круче,
сделал то, что до него, да и после, не сделал никто для африканского народа. Как доктор с ящиком хинина он
Добравшись до Нгами, Ливингстон был вынужден вернуться в Куруман: все его трое детей были
далекий путь!..» Сечеле добрался до Кейптауна, но на этом его попытка покинуть континент закончилась, он вернулся в родное племя.
никогда не отрицал народного лечения, как христианин и проповедник не осуждал местных ди-
больны, а супруга опять в положении. Кроме того, значительно ухудшились отношения миссионера
Теперь путь Ливингстона лежал в Луанду, что на западном побережье Африки. Компанию ему со-
коватых обычаев, как джентльмен всегда был на стороне гуманности и решения конфликтов путем пе-
с бурами, которые предъявляли ему обвинения в распространении среди народа тсвана огнестрельного ору-
ставили два белых охотника, которых Ливингстон был вынужден взять с собой. Денег на столь даль-
реговоров. «Мое понимание долга миссионера вовсе не ограничено узкими рамками, как у тех, чьим
жия и в контрабанде. Сам же он после одной опасной встречи со львом, после которой он уже не мог нор-
нее путешествие у него просто не было. Сначала по предыдущему маршруту, минуя Нгами, они под-
идеалом является человек с постным видом и Библией под мышкой. В жизни все необходимо: и кирпич, и раствор, и кузнечные меха, и вер-
мально использовать левую руку, и перенесенных нескольких острых приступов лихорадки не собирался сдаваться, надеясь теперь отыскать
нялись до реки Замбези, открытие которой в самом центре материка также принадлежит Ливингстону, и свернули на запад к Луанде. Этот
стак. И я управлялся с ними так же, как и с проповедью, одновременно мог оказать и необ-ходимую вра-
в центре пустынной Африки судоходную реку. «Очень важно не думать о своей болезни. Если человек
маршрут пролегал через земли макололо, с которыми у Ливингстона сложились очень хорошие отноше-
малодушен и при каждом приступе лихорадки приходит в отчаяние, он не сможет побороть болезнь».
ния. Часть племени пошла с нашим великим Айболитом. Если на этом моменте тебе вдруг
А горы уходят под самые тучи!
5 лет бечуане и семья Ливингстона, которая на свежем воздухе особо
и молодая жена были огромной ответственностью и, что уж тут,
чебную помощь... Я служу Христу даже в том случае, когда провожу астрономические наблюдения или
активно размножалась (мальчик, потом девочка, потом еще девочка), не знали дождя. Каждый следую-
большим грузом для искателя приключений, в которого медленно, но уверенно превращался миссио-
забиваю буйвола для моих людей». В отличие от всех европейцев, с которыми ему довелось встретить-
Итак, Ливингстон, заимев жену и сомиссионершу одновременно, решил отправиться на север, где, как рассказывали, живет мирное
щий год был голоднее и суше предыдущего, и у племени крепла уверенность в том, что в этом виноват Ливингстон. Именно он охмурил их
нер Ливингстон. Прошло девять лет с тех пор, как он покинул Куруман, и вот в августе 1849 года он стал первый европейцем, увидевшим
ся, а среди них были богатые жирненькие и пухленькие охотники, работорговцы, журналисты и искатели приключений, он единственный не
племя бечуана и его король Сечеле, вполне приемлемый для обращения в христианство и дружественный
авторитетного заклинателя дождя, и тот перестал колдовать. Зрел бунт, а впереди лежала неизвестная еще
озеро Нгами. Путевые дневники Ливингстона, которые он вел во время всех своих
делал различий между африканцами и европейцами, он единственный, кого африканцы уважали.
белым людям. Он добрался до них и, спасаясь от засухи, уже вместе с племенем Сечеле, первым и един-
ни одному белому человеку пустыня Калахари. Ливингстон решил попрощаться
путешествий, стали основой для нескольких его биографий и основанием для получения им Золотой ме-
Наивность Ливингстона приобрела со временем мировые масштабы: «Для меня было непостижимо, как
ственным африканцем, обращенным Ливингстоном в христианство, продвигался все дальше в глубь континента, подыскивая хорошее
с бечуанами (потом они еще не раз встретятся, а дружба с Сечеле продлится многие годы) и ушел в закат. Дорога была не то чтобы тяжелой:
дали Британского географического общества. Видя жизнь местного населения, предвидя постепенное истощение и высыхание центральных
это путешественники дарят иногда местным людям, скажем, три пуговицы или другие пустяковины, имея при этом возможность подарить ка-
Мэри и их трое детей (четвертый ребенок умер вскоре после рождения) отбыли в Англию в 1852 году. К ним, узнав об отъезде, решил при-
в обратный путь, я все равно пойду вперед, даже один. И после этого я ушел в свою палатку. Спустя некоторое время один макололо просунул
место для поселения, но на самом деле все больше и больше увлекаясь самим процессом, параллельно изу-
приступы малярии и африканской лихорадки, мухи цеце, отсутствие достаточного количества воды
земель континента, он проявил себя как очень наблюдательный человек, которому впору было бы получить
кие-нибудь полезные вещи. И если они об этом еще хвастливо упоминают в своих книгах, то, наверное, сов-
соединиться и Сечеле. Ливингстон долго отговаривал его, но тот был упрям, он хотел рассказать коро-
туда голову и сказал: “Мы никогда тебя не оставим. Не теряй мужества! Куда бы ты нас ни повел, мы после-
чая бечуанский язык и все меньше думая о просвещении.
и еды, зной и усталость сопровождали упрямого доктора. Трое детей
какое-нибудь докторское звание в области социальной антропологии
сем не понимают, что тем самым роняют честь англичан».
леве Англии о том, что творится в Африке, и попросить ее о помощи:
дуем за тобой”». Остановить Ливингстона могло
Но вот, поглядите, какая-то птица Все ближе и ближе по воздуху мчится, На птице, глядите, сидит Айболит И шляпою машет и громко кричит: «Да здравствует милая Африка!»
-
řŇļĺŊŖ-ŎĿļŊĺŅŖ
Б ОЛ Ь Ш О Й В О П Р О С , У В А Ж А ЮТ ЛИ ДИКАРИ ТОГО Е В Р О П Е Й Ц А , КО Т О Р Ы Й С А М О П УСКАЕТСЯ ДО СТЕПЕНИ ДИКАРЯ.
стало интересно, сколько же еще бедный доктор Ливингстон будет топтать Африку и сколько еще букв я собираюсь об это накатать, то вдумайся: он пер только в одну сторону 16 лет! И ты хочешь, чтобы я уместила это в двадцать тысяч знаков?! Замбези не годилась для судов, нужно было, как говорится, что-то решать. «Перспектива повернуть назад меня крайне обеспокоила. Исчерпав все способы уговорить их, я заявил, что, если они направятся
lifestory только одно, но до этого было еще
всем Восточном Побережье и в незави-
и государство, и Королевское гео-
далеко. В 1854 году он добрался до озера Дилоло, далее в долину реки
симых областях внутренних регионов, а также главы экспедиции по иссле-
графическое общество, и целый ряд географов и им сочувствующих ре-
Кванго, притока Касаи, и открыл умопомрачительный водопад, названный им водопадом Виктории: «Закончив посадку, я вырезал на од-
дованию Восточной и Центральной Африки, по распространению торговли и цивилизации с целью уничтожения работорговли».
шили или деньгами, или своим присутствием не только поддержать, но и примазаться к славе. По закону подлости это путешествие, гораздо
ном дереве свои инициалы и дату 1855 год. Это был единственный случай, когда я поддался тщеславию». В конце года, обессиленный лихорадкой, он наконец прибыл в Луанду. Здесь он остановился, чтобы отдохнуть и отправить свои заметки в Географическое общество, за что и был удостоен той самой Золотой медали. Он идет от Занзибара, Он идет к Килиманджаро – И кричит он, и поет он:
КО ГД А И М Е Е Ш Ь Д Е Л О С Л ЮД Ь МИ НЕЦИВИЛИЗОВАННЫМИ, ЛУЧШЕ ВСЕГО В ОТНОШЕНИЯХ С НИМИ, БЕЗ С О М Н Е Н И Я , И СКРЕННОСТЬ.
лучше снаряженное и профинансированное, было менее удачным, чем первое. Основной целью Ливингстона оставался поиск водного пути, по которому коммерция и цивилизация должны проникнуть в Африку и спасти ее. «Во время следующей экспедиции я намерен побывать на берегах Замбези, попытаться примирить вождей враждующих племен, побудить их возделывать хлопчатник и отказаться от работорговли.
Впервые за 3 года он получил хоть
Он надеялся провести в Англии месяц-другой с семьей и погнать об-
Они уже торгуют слоновой костью и золотым песком и полны желания расширить торговые связи. Вза-
какие-то новости от своей семьи. Но это были не единственные письма: миссионерское общество написало
ратно, но это ему не удалось: долгое время Мэри и дети жили в изоляции, денег практически не было, как
имные интересы, наши и их, сулят большие возможности, а это приведет к развитию африканских стран».
ему мрачное письмо о том, что более не намерено финансировать его путешествия, которые никак не похожи на
и друзей, готовых поддержать семью известного африканского исследователя. Расставаться с мужем Мэри боль-
Нет ничего удивительного в том, что, наблюдая за португальцами или арабами в Африке, он уповал на британ-
торговцы и постоянно вспыхивали мелкие межплеменные войны.
лота, но выданные ему деньги были потрачены не так, как того хотели
считаю своим долгом делать добро для африканцев: просвещать этот
миссионерство, а Географическое общество сообщило о признании его заслуг. Он даже не представлял, какой ажиотаж вокруг его персоны был
ше не была намерена. Как бы тяжело не было в Африке, в Англии без Давида было еще тяжелее. Да, она была настоящей бойцицей, но мужчина
цев: джентльмены в мягких креслах клубов казались ему верхом человеческой рассудительности и гуманности.
Друзья Ливингстона, даже среди макололо, хотели убраться подальше от Замбези, которая казалась кровавой и несчастливой рекой. Ко-
меценаты. Открытий, по их мнению, было сильно меньше. Впрочем, разговоры с ним все еще развлекали. Ливингстон не стал, хоть все
бедный народ или способствовать тому, чтобы его родине открылась законная торговля». Так что денег от географов он получил сильно
в Британии. Его письма друзьям и единомышленникам из Географического общества печатались в газетах,
должен и честь знать: шляешься гдето – содержи семью. Давид все понял, за полтора года написал книгу о сво-
В Замбези его ждали макололо, и он надеялся вместе с ними продолжить бесконечные поиски и в этот
роче, карта не шла нашему доктору. А 2 июля 1863 года пришла депеша: «Правительство Ее Величества в пол-
к тому и шло, свадебным генералом. Во время разговоров с членами Географического общества его мозг воз-
меньше, чем в прошлый раз, но более скромные масштабы третьей экспедиции больше устраивали его.
все светское общество следило за его приключениями из своих прокуренных салонов. Восточное побережье –
их путешествиях, которая, кроме еще большей славы, принесла еще и деньги. Теперь ничто не мешало ему вер-
раз исследовать притоки реки. Вместе с Ливингстоном в этот раз ехали не только его жена и дети, но и стар-
ной мере отдает должное рвению и упорству, проявленному Вами при выполнении Вашей миссии... Однако
будил новый объект исследований – Нил. Теории и предположения о его истоках сразу воодушевили Ливинг-
В 1865 году Ливингстон покинул Англию. Теперь уже навсегда.
новая великая цель. Через два года он достиг порта Келимане и стал первым европейцем, пересекшим африканский континент.
нуться в Африку.
ший брат, а также несколько ученых. В 1862 году Мэри умерла, ее похоронили на берегах Замбези, исследование которой не принесло Ливингсто-
правительство Ее Величества не может закрывать глаза на то, что цели, поставленные перед экспедицией под Вашим началом, так и не были
стона на новое путешествие, тем более что географы обещали материальную поддержку. Однако лишь жажда приключений и открытий
В конце 1856 года Ливингстон прибыл Англию. Его ждали балы, лекции, встречи, обеды и ужины. Он был пред-
И, как большой пароход, Тебя повезу я вперед!» Если предыдущее 16-летнее путе-
ну ничего, кроме потерь: любимой супруги, нескольких друзей и всех выданных государством денег. Зам-
достигнуты». Пришлось вернуться. После второй неудачной экспедиции Ливингстона опять затянуло
не удовлетворяла доктора: «Я не соглашусь путешествовать только как географ, скорее отправлюсь туда как
Путешествие в поисках истоков Нила было полно опасностей, но ввиду отсутствия белых оно боль-
ставлен английской королеве и удостоен титула консула в Келимане и «на
шествие начиналось с энтузиазма одного Ливингстона, то в этот раз
бези не была приспособлена для судов, на ее берегах орудовали рабо-
в клубы и приемы: самый «черный» британец в Лондоне был на вес зо-
миссионер, а попутно буду вести географические исследования, так как
ше походило на единоличный рывок доктора Ливингстона, подоб-
«Слава, слава Айболиту! Слава добрым докторам!»
-
řŇļĺŊŖ-ŎĿļŊĺŅŖ
Но тут выплывает кит: «Садись на меня, Айболит,
jLJ ǕǐǒǖNjnjLj ǕǍ ǓǦljǐǓ NJǐnjǍǚǤ ǓǦnjǍǑ NJǙǍ ǘLjNJǕǖ ljǖǓǤǕǣǝ ǐǓǐ ǏnjǖǘǖNJǣǝ Ǚ NjǖǚǖNJǕǖǙǚǤǦ ǖǗǐǘLjǦǡǐǝǙǧ ǕLj njǘǛNjǐǝz
«О, если я не дойду, Если в пути пропаду, Что станется с ними, с больными, С моими зверями лесными?»
велось прочесть Ливингстону: «Не-
тора Давида Ливингстона, поскольку сообщения о его возможной смерти
смотря на все опасности, подстерегавшие нас всюду, принявшись за еду,
уже настолько слаб, что не мог ехать даже верхом, но на уговоры повер-
несколько раз доходили до главного редактора, но опровергнуть или подтвердить их было нечем…
мы все же были счастливы, ибо свою трапезу слегка приправили морализирующей философией, породившей
нуть назад он не реагировал – возвращаться не было смысла. Последнюю запись в дневнике Ливингстон сделал 27 апреля: «Совсем выбился
«Ну, пожалуйста, мой милый, Мой любезный Бармалей, Развяжите, отпустите Этих маленьких детей!»
И нашел, что ты думаешь, нашел! В ноябре 1871 года он явился в лагерь Ливингстона, весь такой в белом, с караваном, почтой, столовым серебром и американским флагом. Лекарства, которые он привез, системно Ливингстону уже не могли помочь, но все же на какое-то время доктор взбодрился и почувствовал прилив сил. Американский журналист был очень «мил» с нашим доктором и
ưǙǚǖǘǐǟǍǙǒLjǧ njǓǧ LjǔǍǘǐǒLjǕǙǒǖNjǖ ǘǍǗǖǘǚǍǘLj NJǙǚǘǍǟLj Ǚ NJǍǓǐǟLjǑǠǐǔ ǐǙǙǓǍnjǖNJLjǚǍǓǍǔ ƨǜǘǐǒǐ ƵLj ǜǖǕǍ ǚLjǒǐǝ NJǖǚ ǙǚǥǕǓǍǑ ljǐǖNjǘLjǜǐǐ ǓǐNJǐǕNjǙǚǖǕǖNJ ǒLjǎǛǚǙǧ ǍǡǍ ǙNJǍǚǓǍǍ ǐ njǖljǘǍǍ
В апреле 1873 года Ливингстон был
оплачиваемое задание: найти док-
у нас чувство превосходства над этими бесчисленными язычниками вокруг нас. Под влиянием кофе мокко и этой философии теперь мы взирали на них свысока, со спокойным презрением, к которому немного примешивалось и чувство сострадания».
из сил и останавливаюсь, чтобы отдохнуть, велел купить дойных коз». 1 мая рано утром его нашли мертвым: он стоял на коленях у кровати, будто спрятав лицо в ладонях. Его сердце и внутренности были похоронены недалеко от деревни Читамбо, последней достигнутой Ливингстоном географической точке. 14 дней
Л У Ч Ш А Я ГА РА Н Т И Я Б Е З О П АС Н О СТИ – ДОСТОЙНОЕ ПОВЕДЕНИЕ.
его тело, охраняемое почетным караулом, мумифицировалось в соли под африканским солнцем. Суси и Чума, старые, еще со времен первого похода,
Ливингстон практически не упо-
друзья Ливингстона взяли миссию по возвращению тела доктора на себя, требовали от участников процессии
традиционно жесток и требователен к африканцам, слугам, друзьям Ливингстона. Он был жаден до кровавой
минает Стэнли в своих записках, но по обрывкам можно догадаться, что он терпеть не мог этого заносчи-
соблюдать все правила в точности так, как это было при Ливингстоне, сохранили все его записи и личные вещи.
но его первому путешествию, а не на полный проблем второй поход.
было такое состояние, как будто мне прочли смертный приговор».
ли победителем в этой борьбе или погибну... В первые три года меня
охоты и нравоучений, Ливингстону постоянно приходилось улаживать конфликты Стэнли с африканцами,
вого писаку (странно, с каким удовольствием я написала только что это слово, а ведь оно может отно-
9 месяцев они несли тело Ливингстона, без предводителя, без плана, без платы, рискуя попасть на тер-
Рядом с ним были верные друзья из макололо и старые знакомые охотники, которые периодически встречались ему на пути. Но Ли-
Исключительно на характере Давид все же переплыл Танганьику и направился в сторону Занзибара. Тут ему «помогли» еще и погодные
угнетало неприятное предчувствие, что мне не удастся осуществить мои планы, что я не доживу до этого, но это чувство, по мере того как
на что Стэнли писал в своих письмах друзьям о Ливингстоне: «Полуобезумевший от чрезмерной дозы хинина». Или вот: «Снова мою руку сдержало
ситься и ко мне). Стэнли действительно неоднозначный герой, что-то между Шолоховым, якобы укравшим свой великий «Тихий дон», и док-
ритории враждебных племен, быть пойманными работорговцами или просто убитыми за то, что они несут тело мертвого белого через всю Аф-
вингстон был уже не нов, отнюдь не молод и болен. В 1866 году он прибыл в Занзибар, где заручился
условия: начался сезон дождей, которые ему пришлось пережидать в поселении торговцев слоновой
путешествие мое шло к концу, постепенно угасало». Несмотря ни на что, медленно
лишь присутствие доктора. Так хотелось послать в эту толпу парочку прицельных выстрелов, чтобы в буду-
тором Ватсоном, прославившимся с молчаливого согласия Холмса.
рику в порт Багамойо. В Англии ему устроили долгие проводы и пышные похороны в Вест-
поддержкой султана, который из уважения к известному человеку жаловал ему сопроводительные
костью долгих 5 месяцев. «Во время этого похода я старался неизменно следовать своему долгу. Я перенес
и уверенно он продолжал свой путь к реке Луалаба, уже тогда подозревая, что где-то здесь находятся истоки не
щем они остерегались докучать иностранцам». Так что очень понятно, почему Ливингстон был так сдержан
письма и людей. Непроверенные африканцы по ходу углубления в континент, где все так же вспыхивали войны и шарили охотни-
многое: трудности, лишения, голод, болезни – в твердом убеждении, что стою на верном пути к цели во что бы то ни стало довести до
Нила, а другой реки – Конго. Теперь доктора сопровождал не караван туристов и наемных носильщиков, а всего четверо верных африканских
и не особо расстроился, когда Стэнли покинул Африку, взяв его дневники и большую часть походных записей
ки за рабами, сбежали, прихватив с собою лекарства. Переболевший практически всем, что можно было
конца исследование истоков Нила. Полный надежд, спокойно стремился я к тому, чтобы исполнить
друга, однако, несмотря на свое тяжелое состояние, он продолжал путь... А в это время в Америке репор-
и оставив часть своего каравана, еду и скот. Стэнли ждала слава, Ливингстона ждала Африка. То, что позже писал в своих супер-
достать в те времена в Африке, Ливингстон был очень слаб: «У меня
этот нелегкий труд, выпавший на мою долю, не заботясь о том, выйду
теру New York Herald Tribune Генри Стэнли дали срочное и очень хорошо
популярных мемуарах американский журналист, слава богу, никогда не до-
-
řŇļĺŊŖ-ŎĿļŊĺŅŖ
А в лицо ему ветер, и снег, и град: «Эй, Айболит, воротися назад!» И упал Айболит и лежит на снегу:
минстерском аббатстве, всячески увековечили его память и по сей день гордятся тем, что он был англичани-
Собрав последние силы, Ливингстон направился к озеру Бангвеоло. «Если Луалаба, текущая через это
ном. Единственное, как обычно бывает в таких случаях, чего не сделала Англия в память о Ливингстоне – не смогла колонизировать Африку
озеро, и есть Нил, то истинные истоки Нила надо искать где-то южнее озера. Обходя его с юга, неизбежно
и превратить ее в цивилизованный, с его точки зрения, континент. По сей день там процветают болезни и меж-
натолкнешься на нильские истоки Геродота».
доусобные войны. Слава богу, хоть с рабством кое-как справились…
«Я дальше идти не могу».