BE OPEN TO THE FUTURE (RU)

Be oPen To THe FuTure A creaTIve THInK TanK wHose missIon Is To PromoTe PeoPle anD InnovaTIve IDeas

Be oPen To THe FuTure A creaTIve THInK TanK wHose missIon Is To PromoTe PeoPle anD InnovaTIve IDeas

THIs BooK Is a COllaboraTIon Данная книга BETween BE OPEN and INTERNI, создана coNCeiveD при сотрудничестве by ELENA BATURINA BE OPEN и INTERNI

по инициативе Елены Батуриной

Перевод на русский язык

Содержание Фонд BE OPEN: проекты и миссия

5

История будущего пишется сейчас…

8

Джильда Боярди

10

Главный редактор системы параллельных публикаций журнала INTERNI

Елена Батурина о BE OPEN в СМИ

12

Дизайнерское мышление и нео-прагматизм: 13 экологическая рациональность, счастье и уникальность Франческо Моvраче

Рациональность и экологическая устойчивость 15 Клэр Брасс,

16

дизайнер и доцент по дизайну (Королевский колледж искусств, Лондон)

Сасс Браун,

18

активист экологической моды и председательствующий директор филиала Нью-Йоркского Института моды в области технологии во Флоренции

Луиза Коллина,

21

ппрофессор дизайна (Миланский политехнический институт), вице-президент ассоциации Cumulus

Мария Себрегонди,

24

вице-президент по вопросам ценности бренда и системам коммуникаций в компании «Moleskine»

Счастье в повседневной жизни

26

Карло Кракко, шеф ресторана «Кракко»

28

Элио Фиоруччи, предприниматель и модельер

30

Эдсон Мацуо, арт-директор компании «Grendene»

33

Владимир Пирожков, промышленный дизайнер и президент компании «АстраРосса»

35

Джулиан Шнабель, художник и кинорежиссёр

38

Альберто Алесси, предприниматель и исполнительный директор компании «Алесси»

41

Джулия Таччини, специалист по дизайну в пищевой промышленности

45

3

Уникальность и универсальность 47 Ильзе Кроуфорд,

49

дизайнер интерьеров и художественный руководитель

Паола Навоне, архитектор и дизайнер, Даниель Розенстрок, арт-директор «Merci Paris»

52

Патриция Уркиола, архитектор и дизайнер

54

Гаэтано Пеше, архитектор, дизайнер и художник

57

Стюарт Парр, дизайнер и предприниматель

59

4

Фонд BE OPEN: проекты и миссия BE OPEN — это новая глобальная инициатива, нацеленная на пробуждение и стимулирование творческого потенциала и инновационных разработок. Продвигаясь по пути организации серии дискуссий, выставочных проектов и программы вручения призов за лучшие конкурсные работы, мы стремимся выявить те способы, благодаря которым самые новаторские продукты креативного мышления могут быть поставлены на реальные рельсы социально значимых проектов и причислены к разряду инновационных достижений, способных преобразить наш мир. Мы дали старт нашему новому проекту BE OPEN во время Миланской Международной Недели Дизайна-2012, работая в тесном сотрудничестве с журналом Interni. Наиболее динамичная «смотровая площадка» мирового дизайна оказалась той самой платформой, которая идеально подошла для старта BE OPEN. Организованная нами экспозиция и мероприятия, проходившие под патронажем Interni Legacy, помогли поместить программу наших конференций, а также церемонию награждения победителей конкурса и саму выставку в определенный контекст, способствующий их целостному концептуальному осмыслению. А это придало весомое значение представлению нашей аудитории молодых талантов и величайших деятелей мировой индустрии дизайна, чьи имена вошли в историю. В этой книге описываются результаты обсуждений, состоявшихся на наших конференциях в Милане, а также подводятся итоги нашей плодотворной совместной работы с Джильдой Боярди, Джулианом Шнабелем, Франческо Мораче, Альберто Алесси, Элио Фиоруччи, Ильзе Кроуфорд, Гаэтано Пеше и другими звездами на небосклоне креативной индустрии. Огромный внутренний двор Миланского университета и его 400-местный лекционный зал были полностью заполнены увлеченной публикой на протяжении всех трех дней нашей конференц-программы. При участии нашего блистательного модератора — мыслителя завтрашнего дня Франческо Мораче (FutureConceptLab) наши спикеры, все, без исключения, являющиеся непререкаемыми авторитетами и лидерами в своей области, способными вселять истинное вдохновение, вели разговор о самых животрепещущих проблемах современности: защите окружающей среды, взаимодействии факторов глобального применения и местного происхождения, и, самое главное, о вопросах человеческого счастья. Наша выставка “Грани” (Verge), продемонстрировавшая работы наиболее прогрессивных и революционных современных российских художников, привлекла огромный интерес СМИ, которые использовали фотографии ее экспонатов в более чем ста своих публикаций во время проведения FuoriSalone. И наконец, наше первое начинание в рамках программы присуждения призов победителям конкурса BE OPEN под названием «Создай будущее сейчас!» подарило 5

огромный заряд энергии, подпитывающей наш проект, и приковало к себе пристальное внимание многочисленной международной аудитории. Мы получили свыше двухсот заявок на участие в конкурсе от студентов дизайнерских ВУЗов, расположенных по всему миру, а разнообразие присланных на конкурс работ, — охватывающих диапазон от проекта системы освещения неэлектрифицированных районов до проекта строительства современной винодельни, — возымело поистине окрыляющее воздействие на всех нас. В целом, атмосфера в Милане была очень творческой, а количество и состав посетителей наших мероприятий — впечатляющими. Нашим следующим стала проектом стала программа BE OPEN Inside the Academy, представленная на выставке-инсталляции Design Miami/Basel в Швейцарии. На этой площадке собралось авторитетное жюри — целая группа выдающихся дизайнеров, писателей и других представителей созидательных профессий для того, чтобы присудить приз тому образовательному учреждению в сфере дизайна, студенты которого проявили заметное превосходство в своих инновационных разработках. Шесть высших дизайнерских школ приняли участие в конкурсном показе, демонстрируя работы своих самых одаренных и многообещающих студентов в рамках этой яркой и незабываемой выставки: La Cambre, Бельгия; Региональная школа искусства Лозанны (ECAL), Швейцария; Hochschule Basel, Швейцария; Konstfack, Стокгольм, Швеция; Институт Сандберга, Амстердам, Нидерланды; Школа искусств Глазго, Соединенное королевство Великобритании и Северной Ирландии. Победителем стал Институт Сандберга, получивший награду, которая позволит ему пригласить к себе известного спикера (по собственному выбору) для выступления с серией лекций перед студентами. Мы также привлекли к участию в наших мероприятиях Рона Арада (дизайнера), Даниила Чарного (преподаватель Королевского колледжа искусств в Лондоне) и Юргена Бея (Институт Сандберга), и вместе они провели открытую дискуссию, модератором которой выступил профессор архитектуры и дизайна Лукас Вервейж. В центре обсуждения была следующая тема: «Как воспитывать новое поколение дизайнеров, чтобы они стали завтрашними новаторами?». На подиуме разгорелась оживленная полемика вокруг ключевого вопроса: существует ли вообще возможность научить студента стать новатором и прогрессивным изобретателем? Пока вы читаете эту заметку, наш следующий проект уже превращается в реальность: речь идет о Звуковом Портале BE OPEN. В нем находит свое воплощение амбициозная идея создания мобильной лаборатории, которая исследует границы того, что может быть достигнуто с помощью самых передовых звуковых технологий. Будучи ключевым знаковым событием во время Лондонского Фестиваля Дизайна, Звуковой Портал будет установлен на Трафальгарской площади на период с 19 по 23 сентября 2012 года для того, чтобы продемонстрировать всему миру самые невероятные трансформационные возможности акустики, которые подвластны современному дизайну.

6

Эта книга посвящена первому этапу нашей глобальной миссии, которая заключается в том, чтобы находить великих новаторов нашего времени и помогать им воплотить их идеи в жизнь. Наши цели, в высшей степени, амбициозны, но, работая в партнерстве с нашими выдающимися единомышленниками в разных странах мира, мы уже сейчас можем видеть первые плоды своего труда. Мы планируем продолжать развиваться, путешествуя по всему миру, устраивая наши конференции и выставки для того, чтобы найти как можно больше инновационных идей, которые достигли определенной степени зрелости и готовы к культивированию и дальнейшему развитию. Что объединяет Гугл, Фэйсбук и Икеа? Эффективные системы поиска. Десятки и сотни миллионов людей охотно принимают помощь тех, кто предлагает им новую удобную структуру. Структурировать знания о современном искусстве, архитектуре, дизайне — сделать их максимально доступными и удобными — это и есть основная миссия Фонда. Фонд создан не для того, чтобы стать бизнесом для его учредителей или источником средств для тех, чью деятельность он поддерживает. Он создан с одной целью: сделать современный креативный мир более открытым и заметным. Помочь тем, кто творит наш мир, не потеряться в социальных сетях и поисковых запросах. Мы не только создаем идеи, мы находим их. Команда BE OPEN — его «апостолы» — яркие фигуры в мире дизайна, искусства, бизнеса, медиа, имеющие возможность и авторитет для популяризации идей BE OPEN. Капитал BE OPEN — уникальная открытая база данных по проектам в области дизайна, которая создается фондом. Инструменты BE OPEN — это публичные акции, обучающие программы, выставки, издание литературы. Нам важно быть полезными, и мы создаем продукты, которые помогут вам. Нам важно быть яркими и захватывающими, и мы обещаем удивлять вас. Нам важно быть передовыми и уникальными, и наша исследовательская команда прилагает к этому все свои силы и знания.

7

История будущего пишется сейчас… Пару десятилетий назад было модно утверждать, что история закончилась. Ее больше нет! Постмодернисты подхватили этот лозунг и стали возводить на нем новый мир. Прошли годы, и очередной концепт оказался опровергнут самым примитивным образом. Его изменило и разрушило время. Секунды, минуты и дни медленно обточили остроумную гипотезу. Как часто бывает, от сложной архитектуры остались лишь колоннады фраз, контуры и отдельные камни. К счастью или к сожалению, История не закончилась… Просто наступило будущее! Почти неважно, в каком году и десятилетии прошлого века Вы родились. Наверняка, как большинство людей планеты, вы проделывали одно нехитрое упражнение — считали свой возраст в далеком 2000. Подсчет длился мгновение, но навсегда оставался в памяти некой вехой. Годы цивилизации и Ваш собственный возраст, сливаясь в единое целое, давали простор фантазии и делали будущее ярким, близким и необычайно реальным. В том фантазийном 21 веке были потрясающие вещи: живые компьютеры, видеотелефоны, полеты в космос на частных звездолетах, удивительные лекарства и роботы-помощники. Но 2000 год уже давно прошел, и вроде бы ничего принципиально не поменялось. Или это не так? Изменения накапливаются и год за годом, и плавно входят в нашу жизнь. Попробуйте оглянуться и посмотреть вокруг себя свежим взглядом. Если получится, то вы увидите, что мы все уже живем в будущем. Технологии, идеи и привычки, которые нас окружают, — это принципиально другой новый мир. На столе лежит плоский компьютер с почти бесплатной беспроводной видеосвязью, он умеет отвечать на вопросы, за считанные секунды находит любую информацию. Можно сфотографировать здание напротив и без лишних слов и запросов моментально узнать, какой великий архитектор его построил; в кошельке основное место занимают различные пластиковые карточки, ключи от машины, которая ездит на батарейке, похожи на простой брелок. Не совсем понятно, как мы жили без всего этого всего лишь 4000 дней назад. Окружающий мир удивляет, и его отличительная черта — отсутствие границ. Человек создал новое безграничное пространство, которое не довлеет над человеком. Знания доступны всем, кто имеет возможность пользоваться интернетом, всемирную славу исполнителям приносят хиты, записанные на домашнем компьютере. По городам и музеям может путешествовать даже тот, кто никогда не покидает свою квартиру. Дизайн, архитектура и искусство, благодаря интернету, новым материалам, возможностям 3D-моделирования и фантазии авторов превращают мир вокруг нас в увлекательную серию фильма «Back to the Future». Конечно, осознание того, что мы уже живем в будущем, не может присутствовать постоянно. Это катарсис, оно, как разряд энергии, пробивает тебя в разные моменты жизни, и очень важно эти моменты зафиксировать. К сожалению, отсутствие границ 8

и колоссальные открытые массивы информации — это не только благо, но и беда нового мира. В информационном мусоре, как в большом мегаполисе, теряются гениальные идеи, шедевры дизайна и искусства. Игрой великого Джошуа Белла в Вашингтонском метро больше всех заинтересовался 3-хлетний мальчик. Он единственный оказался открыт для великого искусства, представленного среди толп бегущих на работу людей. Быть открытым в новой реальности сложно. Не пропустить яркие искры таланта, заметить изменения, удивляться и рефлексировать — это непростая задача для современного человека. Нужна помощь и поддержка тем инициативам, которые стремятся помочь сделать будущее более заметным, а нас более открытыми для него. Когда мы с коллегами начали придумывать BE OPEN, я поняла насколько важно сегодня попробовать сфокусироваться не на текущих проектах, а постараться создать конструктор — единую систему. Основная задача BE OPEN — найти идеи и тех, кто может их реализовать, дать инициаторам разнообразные платформы, которые им помогут, поддержат их. В Милане во время наших конференций таких идей было множество, лучшие вы сможете увидеть в этом издании. Посмотрите на них внимательно, постарайтесь не отбрасывать ничего, уверена — везде есть рациональное зерно. Надо только ухватить смысл и дать талантам развиваться — в этом суть проекта BE OPEN. Мы сами поставили перед собой эту нелегкую, но крайне интересную задачу, потому что просто наступившего будущего мало, надо чтобы оно стало заметной частью истории нашего мира.

Елена Батурина, основатель «BE OPEN»

9

Джильда Боярди Главный редактор журнала INTERNI BE OPEN — это открытое виртуальное пространство для налаживания системы взаимосвязи и взаимозависимости между настоящим и будущим, что в точности коррелирует с темами, которым, в более широком смысле, были посвящены мероприятия, организованные журналом Interni во время Недели Дизайна, проводимой им в Милане на протяжении многих лет. Событие 2012 года проходило под знаком концепции Наследия. То наследие, которое интересует нас, представляет собой свод знаний, рассматриваемых нами в свете перспективы устойчивого развития в будущем. Поэтому мы полны чувства гордости за то, что были устроителями первого мероприятия, прошедшего под эгидой проекта BE OPEN, в рамках которого состоялись дискуссии с участием талантливых профессионалов на темы, фигурирующие в повестке дня современного культурного обмена. В центре обсуждения оказались проекты в области дизайна, архитектуры и искусства, однако в процессе дискуссий была также затронута тема будущей перспективы, стоящей перед молодым поколением. Это — одна из причин, по которым местом проведения наших мероприятий вот уже в течение 5-ти лет является Миланский государственный университет: мы полагаем, что взаимодействие со студентами, талантливой молодежью в самые важные для них годы, когда происходит их профессиональное формирование, является наиболее важным и принципиальным моментом. Таким образом, планы и намерения Interni и BE OPEN совпали, и мы объединили наши усилия в совместном проекте, который был открыт для публики 3 дня, в течение которых нами была развернута серия обсуждений и лекций, где были выдвинуты гипотезы развития будущего. Идея донесения до аудитории дизайнерских ценностей, способных оставаться эффективным опытом, нацеленным на формирование будущего, — это как раз то, чего пытается достичь большинство специалистов в мире дизайна и архитектуры в современном мире. Interni брал эту целевую установку на вооружение и уже использовал ее в качестве лейтмотива своих Мероприятий в прошлом, озаглавив их: «Память, спроецированная в будущее». Совместно с BE OPEN мы обсудили ключевые проблемы современной эпохи, такие как «Рациональность и Экологическая Устойчивость», «Счастье в Повседневной Жизни», «Универсальность и Уникальность» в формате круглого стола с участием известных дизайнеров и архитекторов, художников, предпринимателей, шеф-повара и журналистов, приглашая к обсуждению присутствующую в зале аудиторию. Действуя в соответствии с перспективой работы в условиях городской среды, мы предложили дизайнерское событие в форме временного эксперимента, которое было 10

открыто всем жителям города и многочисленным международным гостям Недели Дизайна, которые ежегодно заполняют Милан в апреле. Сотрудничество с фондом BE OPEN позволило расширить концептуальные рамки общественного мероприятия до размеров открытой культурной «очной ставки», включающей в себя серию лекций. И это позволило нам впервые в этом году вывести обсуждение отдельных тем нашего мероприятия в теоретическую плоскость, всегда оставаясь открытыми для всех желающих и предлагая Наследие, которое может быть использовано как материал для создания возможного — и, как мы надеемся, лучшего будущего.

11

Елена Батурина о BE OPEN в СМИ «Мы открываем дверь для общения между исследователями сегодняшнего и завтрашнего дня путем проведения конференций, выставок и конкурсов с присуждением премий. Все направлено на поиски и продвижение лучших идей и инноваций будущего. Самые блестящие мыслители мира примут участие в этом проекте, помогая нам определить следующее поколение новаторов и отбирая вместе с нами решения по совершенствованию нашей жизни. BE OPEN будет работать с широко известными ведущими специалистами для того, чтобы выработать эти идеи заранее и затем претворить их в жизнь». [laRepubblica]

«Я убеждена, что человеческие идеи и мысли зачастую обусловлены визуальной действительностью, — говорит Елена Батурина. Если людям показывать уродливые вещи, то они и сами становятся агрессивными и ужасными. Красота же, напротив, способна привести к мирному и спокойному обществу».

[Financial Times]

«Мне нравится, как работают творческие умы, — говорит Елена Батурина. Мы знаем, что дизайнерское мышление всегда нацелено на улучшение нашего будущего, и именно это понимание составляет движущую силу проекта BE OPEN».

[Artinfo]

«Какой завет или наследство мы бы хотели оставить потомкам? Ответ уже звучит в названии моего фонда: BE OPEN, то есть, быть открытыми людям, идеям, всему лучшему в мире. Одним словом: быть открытыми для перемен! Мне хотелось бы содействовать переменам, изменяя системы, которые не работают, и преображая мир так, чтобы он стал лучшим местом для жизни». [Елена Батурина для Interni]

12

Дизайнерское мышление и нео-прагматизм: экологическая рациональность, счастье и уникальность Франческо Мораче BE OPEN — это открытое коммуникационное пространство, своеобразный мост между великими мыслителями нашего времени и восходящим, вселяющим надежды молодым поколением творцов из Европы, России и остальных стран мира. Сегодня новые правила игры формируются и появляются на поверхности в виде современной концепции, которая вобрала в себя принципы экологической рациональности, личного счастья и уникальности на глобальном рынке. Если судить о происходящем с сугубо экономической точки зрения, которая была превалирующей на протяжении нескольких последних десятилетий, то мы сейчас движемся — в смысле коллективного восприятия — по направлению к такому тренду, где человеческий аспект взаимоотношений и событийности обретает равноценную, если не большую значимость по сравнению с материальной стороной потребительской сферы. В условиях кризисного сценария возникает острейшая необходимость в воссоздании ценностей путем вовлечения в этот процесс одаренных, талантливых и увлеченных людей, окрыленных идеями «дизайнерского мышления». При этом творческие личности (не только дизайнеры или профессиональные авторы и разработчики) становятся носителями этих ценностей, позитивного мировоззрения, они же олицетворяют способность к совершению конкретных действий по реализации задуманного. Пребывая в поиске новых форм прагматизма, мы открываем для себя не только энергию и характерные особенности креативных личностей, но и новые способности тех, кто благодаря разработке и воплощению собственного проекта смог продемонстрировать нам возможности развития собственной личности, не следуя при этом некоему руководству, начертанному кем-то другим. Дизайнерское мышление также начинает проникать в сферу потребления, оно способно поднимать вопросы качества продукции, опираясь на знания и восприятие, интуицию и культуру. В рассматриваемом нами случае вызовом для компаний, ориентирующихся на дизайнерское мышление, становится гарантированное предложение клиентам своей продукции и услуг, которые будут способны взять на себя роль посредника между человеческим счастьем, пониманием новых аспектов жизни, переосмыслением условий, необходимых для того, чтобы вызвать ощущение счастья, и конкретными способами делать людей счастливыми. Это именно та область, в которой происходит превращение повседневной осведомленности (будничного интеллекта) в дизайнерское мышление. Это происходит в тот момент, когда субъекты-потребители начинают задумываться о качестве своей собственной жизни и жизненного опыта, оценивая ценность того или 13

иного предмета, изделия, формы или материала. В процессе этого переосмысления качественные характеристики времени, пространства и вещества занимают новую, центральную позицию, тогда как мысли об экономических, технологических и потребительских свойствах подвергаются серьезному пересмотру. Перспектива становится одним из наиболее существенных современных условий, которое не является ни банальным, ни стандартизированным, а это указывает на то, что налицо принципиально новая возможность для каждого из нас установить для себя границы того, что он или она определяет как его/ее собственное понятие нормы. Та информация и та осведомленность, которая требуется для такого дизайнупражнения, является многогранным массивом, проявляющимся в разнообразных формах: не только через эмоциональный аспект и не только сквозь призму рационального подхода. Самым решительным вызовом для будущего становится проблема изобрести и проложить такие направления, по которым будет следовать дизайн, производство и коммерция, и которые окажутся в состоянии сбалансировать упомянутые нами три аспекта: экологическую рациональность, счастье и уникальность. Они будут теми критериями и ориентирами, которых следует придерживаться для достижения этой амбициозной цели. Все вышеперечисленное в любом случае совпадает с медленным и сложным процессом реконструкции того этического измерения, в котором соприкосновение, способность завязать отношения или распределить ответственность приобретают доминирующее значение по отношению к технологиям властвования над территориями, сообществами и отдельными людьми.

14

Рациональность и экологическая устойчивость Мы должны вести разговор о «новых парадигмах». Почему мы используем этот термин? Потому, что если мы действительно хотим глобально мыслить и быть открытыми будущему, то мы не можем продолжать рассуждать, опираясь только на категории трендов. Устойчивое развитие — это не тренд! Это парадигма, своего рода вектор развития, по которому будет следовать наша дальнейшая работа, с высокой долей вероятности, в течение ближайших двадцати, двадцати пяти или тридцати лет. Самым подходящим сравнением может служить революция в области санитарии и гигиены в конце 1800-х годов. Сегодня никому не придет в голову говорить о гигиенических свойствах как о дополнительном преимуществе товара, поскольку если товар не отвечает санитарно-гигиеническим требованиям, то он просто-напросто вообще не проникнет на рынок сбыта. Устойчивое развитие в ближайшие годы станет данностью в масштабе поистине эпохального изменения. Мы должны использовать такие языки, логику и проекты, которые отклоняются от более идеологизированного, надменно экологического, воинственного подхода в сторону идеи, ориентирующейся на основополагающее понятие качества жизни, в которой инновации заложены не просто для удовлетворения требований немногочисленных законодателей тенденций моды и дизайна, а в качестве жизненной основы, позволяющей нам выжить. Это — разворот на 360 градусов в трактовке этой проблематики, который помогает нам пересмотреть все ключевые концепции нашей деятельности, как в сфере дизайна, так и в маркетинге. Это позволяет нам возродить идею роскоши и превосходства, опираясь на идеи простоты и стандартизации. Существует огромный потенциал не только для того, чтобы быть более оригинальным и аутентичным, двигаться в направлении передового ноу-хау, делая его самодостаточной стратегией, но и, помимо всего прочего, для того, чтобы продолжать задумываться и воплощать в работе красоту, интегрируя в ней категории этики и эстетики.

15

Клэр Брасс, дизайнер и доцент по дизайну (Королевский колледж искусств, Лондон) Я принимала участие во многих проектах, которые не были ориентированы на производимое изделие, напротив, они были посвящены возможности изменения модели поведения людей в повседневной жизни. Как дизайнер, я испытывала чувство досады, и мне было даже не по себе оттого, что большинство предметов оканчивают свое существование на свалке после того, как заканчивается период их использования. Я люблю природу, и я не хочу чувствовать, что я ответственна за такое уничтожение. Поэтому я решила принять участие в программах, которые могут предложить возможность дизайнеру работать поновому — так, чтобы не оказывать негативное воздействие на окружающую среду. Очень скоро я обнаружила, что существует очень тесная связь между экологическими и социальными факторами. Я спросила себя: как я могу «создать» экологически устойчивую модель, при этом, не просто пытаясь уменьшить негативное воздействие моей работы на окружающую среду, а применяя кардинально новый подход. Воодушевленная идеей о том, что дизайн должен помогать в решении серьезных проблем, я стала заниматься вопросами экологической устойчивости в лондонском Совете по Дизайну. Позже я создала организацию под названием «Фонд SEED» (Социальное экологическое предприятие в области дизайна), т.к. к тому моменту уже точно знала, что нужно делать: если дизайн полезен для бизнеса, то почему бы социально ориентированным компаниям не воспользоваться плодами дизайна для реализации своих прогрессивных, социально значимых проектов? И почему бы дизайнерам не использовать свое искусство и талант во благо социальных инициатив? Так я рассуждала, и на определенном этапе поняла, что мне нужны партнерыклиенты. Это форма взаимоотношений отметает в сторону классическую схему взаимодействия дизайнер — клиент. Идея заключается в том, чтобы работать с самыми разными контрагентами, которые становятся партнерами, с целью достижения взаимоприемлемых решений и нахождения рационального подхода к устранению общих проблем. Настоящий вызов — это создать то, что желаемо. Если мы хотим поощрить людей к тому, чтобы они изменили привычную для них манеру совершения каждодневных действий, то мы должны сделать так, чтобы новые модели поведения были для них забавными и желанными. Разумеется, те проблемы, с которыми мы имеем дело, достаточно сложны и многогранны, и по этой причине идея совместной работы с экспертами из различных областей стала для нас принципиально важной. Специалистам по проблемам окружающей среды зачастую присущ совершенно ужасный, отталкивающий и пугающий нас взгляд на вещи: они любят напоминать нам о том, насколько серьезна и опасна сложившаяся ситуация, а это часто приводит к нежелательным последствиям. Представьте себе, что могло бы случиться, если бы Мартин Лютер Кинг произнес бы такие слова в своей знаменитой речи: «Меня 16

преследует кошмар». Разве это вызвало бы отклик среди людей, и разве кто-нибудь стал бы ему на это отвечать? А в действительности он сказал: «У меня есть мечта!», видение… и описал свое видение, которое казалось невозможным каких-то 50 или 60 лет назад. А сегодня его видения стало реальностью. Он создал желанный образ в нашем сознании, реальность, которую большинство людей даже не могло себе представить самостоятельно. Мы, дизайнеры, должны прекратить заниматься конструированием предметов, а должны устремить свои взоры в завтрашний день и создать такие образы, которым предстоит стать частью устойчивого будущего. Это принципиально важно, потому что образы, существующие в нашем воображении, гораздо более привлекательны, чем окружающие нас объекты, и дизайнерам прекрасно удается выводить людей на решение самых ключевых аспектов существующих проблем. Они также могут создавать пилотные модели и образцы, иллюстрирующие их идеи, и они могут делать это очень быстро и экономично. Дизайнеры могут также взять на себя роль культурных посредников. Но никто не платит дизайнерам за то, чтобы они разрабатывали действительно экологически дружелюбное будущее. Промышленный мир продолжает оплачивать труд дизайнеров старого типа в расчете на то, что они будут продолжать разрабатывать повседневные потребительские товары. Выход из положения, который предлагается мною, состоит в том, что дизайнеры должны научиться делать это самостоятельно… вот поэтому мы и создаем этот наш фонд. В Королевском Колледже Искусств, в новом центре устойчивого развития под руководством Клэр Брасс идет работа над такими проектами, как мастерская по ремонту велосипедов в сельской местности и проект «Городской мед», цель которого содействовать развитию пчеловодства в городе. Весь этот опыт можно перенимать и приумножать. Один пример того, как можно работать, применяя дизайн-мышление для решения проблем рационального и устойчивого развития: с помощью нашего проекта Замкнутого Пищевого Цикла (FoodLoop) мы хотим, чтобы жители каждого жилого дома в Великобритании перерабатывали бы свои пищевые отходы в компост и выращивали с его помощью фрукты и овощи на своем приусадебном участке недалеко от дома. Наша идея состоит в том, чтобы создать такую службу, которая бы содействовала реализации такого проекта. Наша идея может стать новой бизнесмоделью, устойчивой в финансовом смысле и тиражируемой в различных условиях. Как только нами будет найдена приемлемая формула для жителей одного жилого дома, мы сможем повторить этот опыт в других домах за счет создания системы Замкнутого Пищевого Цикла.

17

Сасс Браун, активист экологической моды и председательствующий директор филиала Нью-Йоркского Института моды в области технологии во Флоренции Для нас чрезвычайно важно и актуально обсуждать кардинальные изменения в системе моды, в ее логике и цикличности. Нам необходимо вести разговор об экомоде, обладающей напористым и энергичным характером, как о явлении, явно отличном от эко- дизайна. Общественная деятельность, мой блог, веб-сайт и участие в социальных сетях, таких как Facebook, — все посвящено такому содержательному наполнению. В сети Twitter я сосредотачиваюсь на контенте, тесно связанном с хэштегом Эко-Мода. У меня такое чувство, что индустрия моды сейчас уже достигла своего предельного рубежа, и об этом надо вести неустанную пропаганду. Наряду с этим, эко-мода продолжает ассоциироваться в сознании некоторых людей с каким-то неприглядным обликом, холщовыми сумками, купленными в магазинах, торгующих кустарными изделиями. Я хочу изменить такой ракурс восприятия целиком. В своих сообщениях я обращаю внимание на сбалансированные, экологически безопасные принципы производства одежды и привожу конкретные примеры, описывающие производственные процессы, лежащие в основе изготовления определенных брендов и продукции. Я откровенно рассказываю правдивые истории и прослеживаю связи, которые все мы устанавливаем с окружающим нас миром через нашу манеру одеваться, подчеркиваю случаи с контрафактной продукцией, в которой используются поддельные ярлыки, комментирую случаи фальсификации товаров, рассказываю о вреде, причиненном неправильным изготовлением предметов одежды, и даже о случаях, повлекших за собой гибель людей. На таблице, подготовленной Советом по Охране Национальных Ресурсов, показано воздействие, которое оказывает производство предметов одежды на окружающую среду от начала до конца цикла, т.е. начиная с момента выращивания семян натуральных волокон до утилизации использованных предметов одежды. При таком всеобъемлющем анализе нам становится легче выявить и определить те проблемы, которые можно устранить, а также те факторы, которые можно улучшить. В своей переписке я раскрываю, к примеру, «энергетическую стоимость» товаров, которая никак не видна на их ярлыках: очень важно рассчитать норму расхода воды в процессе производства, начиная от начальной стадии выращивания волокон до момента утилизации… Достаточно будет привести один красноречивый пример: одна из самых «грязных» вещей, которая только может быть в вашем гардеробе, это — пара джинсов. Для производства только одной пары джинсов необходимо затратить 11 000 литров воды!

18

Эта астрономическая цифра получается, если принимать в расчет все затраты воды, начиная с выращивания растения и кончая многочисленными стирками,необходимыми для обработки ткани деним. Только в одних Соединенных Штатах Америки ежегодно продается 450 миллионов пар джинсов, что соответствует 1,4 триллиона галлонов воды! И это только на американском рынке… Обработка пескоструйным методом — еще одна проблемная зона при производстве джинсов, — одна из основных причин респираторных заболеваний, таких как силикоз. В Турции запрещено использование этого метода по всей стране. В этой связи многие производители были помечены как «критически опасные» в социальных сетях, и после этого на них стали оказывать огромное давление в средствах массовой информации для того, чтобы вынудить их отказаться от применения этого технологического процесса. На сегодняшний день такие компании, как Levi’s, H&M, Armani и Versace, за единственным исключением Dolce&Gabbana, разрабатывают соглашение об исключении пескоструйной технологии из процесса обработки ткани деним. Турция пошла на такой шаг потому, что 46 местных рабочих заболели силикозом. Текстильная промышленность является вторым источником загрязнения воды в мире по объему причиняемого ею ущерба. Первым в этом списке стоит сельское хозяйство, и при любой постановке вопроса многие из предметов одежды, которые мы носим, являются следствием производства, также связанного с сельским хозяйством. Эта цифра делает одежную индустрию самым мощным загрязняющим производством в мире. Остановимся на переработке для вторичного использования, утилизации отходов и реконструировании. Система мировой индустрии моды опирается на использовании чрезвычайно пагубной логики, основанной на полном расточительстве: коэффициент отходов в любом производственном процессе составляет около 57% при подсчете от стадии выращивания сырья до очистки волокон, кройки, шитья и выработки окончательного продукта, все стадии сопряжены с колоссальными потерями ресурсов. Нам важно безотлагательно начать задумываться об этом с позиции стратегического мышления, потому что крайне актуально и злободневно сейчас стоит вопрос о глубинных переменах, затрагивающих индустрию моды, ее производственные процессы и циклы. Сегодня уже есть такие лейблы и компании, которые испытывают на этот счет обеспокоенность и интересуются новыми бизнес-моделями, которые обычно отличаются жесткими требованиями. Нам с вами важно отметить не только дизайнеров, которые работают с органическими или переработанными материалами, но и ведущих представителей творческих профессий, имеющих всемирную известность, которые являются инициаторами экопроектов, получающих широкий резонанс в прессе. Например, Ливию Ферт (Livia Firth), которая на церемонии вручения Оскара в компании своего мужа была одета в платье Armani, изготовленное из ПЭТФ-волокна, или взять хотя бы Conscious Collection 19

(«Сознательную Коллекцию») от H&M, которая произведена из органических волокон и материалов, прошедших вторичную переработку. Таких примеров можно привести достаточно много. Многие люди спрашивают меня, является ли эко-мода просто трендом, который с течением времени будет предан забвению. Вовсе нет, я считаю, что эко-мода — это насущная необходимость! Задумываться об экологически дружелюбной и устойчивой модели — это не просто выбор, стоящий перед нами, а требование времени, продиктованное нынешними условиями. У дизайнеров есть одна обязанность — учиться друг у друга, заниматься изобретательством с большей элегантностью и чувством ответственности, проложить путь в экологически устойчивое и самодостаточное будущее как для бизнеса, так и для нашей планеты, в целом, тоже. А моя роль состоит в том, чтобы донести концепцию наиболее дальновидных дизайнеров и компаний до самых широких слоев общественности.

20

Луиза Коллина, профессор дизайна (Миланский политехнический институт), вице-президент ассоциации Cumulus Я преподаю в Миланском политехническом институте, где мы серьезно задумываемся над тем, как нам вести подготовку профессионалов будущего: сейчас много говорят о кризисе, огромных переменах, новых парадигмах, новой социальной динамике, необходимости разрешить вопросы, связанные с самодостаточным и устойчивым развитием. Все это имеет самое непосредственное отношение к образованию: как мы должны воспитывать дизайнеров будущего? Новым вызовом, стоящим перед нами, является, по нашему убеждению, то, что роль дизайна в будущем должна измениться и сфокусироваться на разработке проектов, имеющих значимость для целого поколения, на поиске решений системного свойства. Сейчас много говорят о более широком взгляде на вещи с учетом всеобъемлющего системного подхода, о возросшей потребности в совмещении и комбинировании различных дисциплин. Профессионалам зачастую свойственно замыкаться в пределах их собственной компетенции, их сферы деятельности отличаются «глубиной и узостью», тогда как проблемы, с которыми мы сталкиваемся, широки и многоплановы. Если мы не объединим наши усилия, то не сможем расширить наши перспективы, и для нас будет все труднее находить решения сложных назревших проблем. Дизайнеры также надо становится активистами, им надо быть деятельными, чтобы способствовать прогрессивным изменениям. И нам приходится приступать к работе, засучив рукава, особенно в Италии. Другой ключевой темой является поиск «новой эстетики», потому что дизайн также означает красоту, нечто, что мы зачастую упускаем из вида, когда концентрируемся на достижении самодостаточности и экологической устойчивости. Иногда мы стараемся разыскать решения, которые являются однобокими: дизайн же, напротив, должен сочетать в себе и экологическую устойчивость, и красоту. Мы считаем, что эстетические исследования составляют одну из основных целевых установок дизайна. «Рациональность и экологическая устойчивость» — это прекрасное название, т.к. в нем подчеркиваются два важнейших аспекта одновременно. Я даже посмотрела в справочнике определение слова «рациональный»: оно означает разумный, продуманный (семь раз отмерь, один отрежь, прежде чем создавать конструкцию), но также подразумевает связь с нашими органами чувств, с сенсорной стороной принятия решений — вещь нужно потрогать, протестировать ее эффективность. Важно также отметить, что происходит возврат к испытанию материалов сквозь призму собственного опыта, что подтверждается нашими отдельными экспериментами, которые были проведены с участием наших студентов за последние годы. Совсем недавно мы трансформировали наш кампус в совершенно открытое 21

пространство: теоретически, университетские кампусы — это место, куда может зайти любой желающий, но в действительности обычно люди испытывают некоторое замешательство и нерешительность на этот счет: мы располагаемся в районе Бовиза, и, конечно, не каждый житель района Бовиза побывал на территории нашего кампуса. И поэтому мы сами решили их туда пригласить, и однажды субботним утром организовали «день открытых дверей», темой которого было «Добро пожаловать, все желающие!». Мы хотели, чтобы наши гости приняли участие в серии программ, в том числе в нашем пилотном проекте «Здесь сад для всех», а также в занятиях в учебных мастерских для детей и интерактивных лекциях. Нашей целью было сделать кампус местом общения для студентов, профессоров и местных жителей. После проведения первого мероприятия, как это бывает с успешными проектами, наших студентов уже ничто не могло удержать, они решили преобразовать сады из временного проекта в постоянную рекреационную зону и втянули меня в эту затею, а также вовлекли в нее других студентов и сотрудников кафедры, заинтересованных в этой теме. И это пример того, как дизайнер становится «активистом», засучившим рукава, и пытается осуществить задуманный коллективный проект вместе с проживающими в этом районе людьми. Мы уже переговорили с ректором и сотрудниками, ответственными за вопросы снабжения в Институте, и они должны оказать поддержку нашей инициативе. Если разработка и создание общественного сада станет системной программой, то видение, порожденное дизайнерским мышлением, восторжествует: это будет означать, что мы будем сами продумывать, какая система, схема, процесс, людские и материальные ресурсы будут необходимы, кто будет поддерживать это место в дальнейшем, каков будет график работ по проекту, который должен быть закончен через 5 лет. Цель состоит в том, чтобы создать объект ограниченной площади, с точки зрения пространственных характеристик, но не ограниченный, с точки зрения времениего использования. Идея заключается также в том, чтобы совместить коллективные сады с индивидуальными садами, и эта мысль возникла уже после изучения студентами случаев аналогичной практики; там также будут сооружены зоны отдыха, зоны учебных мастерских и обучающих центров, зоны для занятий спортом. Это всего лишь один пример «посеянного зерна». Но из этого зерна может получиться нечто, что нужно будет взращивать. EMUDE, «Формирующийся потребительский спрос на экологически устойчивые решения», — это европейский проект, в котором я была координатором, целью которого было генерировать позитивное и некатастрофическое видение будущего, пытаясь создать устойчивые мелкомасштабные модели решений в ограниченном контексте с использованием студентов европейских дизайнерских ВУЗов. Это привело к разработке целых сетей и платформ, которые смогли бы усиливать такие небольшие позитивные сигналы. Такая сеть была создана в Миланском Политехническом Институте благодаря неиссякаемому энтузиазму профессора Эзио Манзини, который работал над этими вопросами на протяжении многих лет. Такая 22

сеть называется Desis — Дизайн для социальных инноваций и устойчивого развития, и он очень быстро развивается: никаких барьеров в ней не существует, это не закрытый клуб для избранных, любой может присоединиться и стать ее членом. Я думаю, что проект BE OPEN тоже движется в этом же направлении, поскольку он выдвигает идею о создании платформы для объединения талантов и идей; а мы все так нуждаемся в притоке созидательной силы и новаторских идей, генерируемых в разных странах мира. Даже Филипп Старк, легенда мирового дизайна, недавно сказал: «пребывать в изолированном состоянии — это ошибка, существует такая вещь, как коллективная мудрость», и мне кажется, что это — очень важный сигнал для всех нас. Наконец, одна последняя цитата, дань уважения нашему наставнику Андреа Бранци, который сказал, что он убежден в том, что мы покидаем эру фирменного, авторского дизайна, когда великие герои дизайна красовались на обложках журналов, и вступаем в период более анонимного, скоротечного и разумного дизайна с меньшей долей тестостерона и большей долей интеллекта.

23

Мария Себрегонди, вице-президент по вопросам ценности бренда и системам коммуникаций в компании «Moleskine» Самодостаточное устойчивое развитие лежит в основе всякой формы социальной, экономической и экологической активности. Это имеет отношение к процессу функционирования нашего разума, в котором есть место и эмоциям, и спокойной паузе, и бурной мыслительной деятельности. В нашей корпоративной работе с брендом Moleskine мы стараемся предложить открытые платформы для размышления,а также такое пространство, в котором разум может отдохнуть, а мысли могут обрести конкретную форму. Нам всем нужны передышки, в особенности сегодня, и мы также не отказываемся от обращения к легкому развлечению, например, пытаясь вернуться к парадигме дизайна из прошлого, гласящей «лучше меньше, да лучше», которая теперь в перефразированном виде звучит так: «лучше больше, но с меньшими затратами». Мы все ищем впечатлений и ощущений, которые несут в себе определенное значение для нас. Слово «senso» в итальянском языке, как и во многих других языках, совмещает в себе два значения: «смысл» и «чувства». Современные научные исследования нервной деятельности человека обнаружили тесную связь между разумом и эмоциями, поведав нам о том, что мысль и сенсорное восприятие, действительно, имеют глубокую связь. Синестезия, комбинация нескольких органов чувств, придает более глубокий смысл практическому опыту. Итак, мы говорим о незаполненных пространствах, оставленных свободными для нас самих, и о поиске большего с наименьшими затратами. Это стало реальностью именно благодаря технологическому прогрессу, который позволил нам совершать физические и умственные действия с наименьшими потерями, иметь дело с предметами небольшого веса и габаритов. Пустая страница может быть заполнена историей каждого из нас, она может стать местом встречи с нашим собственным воображением. Она также может стать местом, где любой из нас может восстановить свою взаимосвязь с природой, обнаружить талант, страсть, а может стать местом, где может найти свое отражение иной взгляд на пейзаж вокруг нас. Существуют тысячи образов, запечатленных в наших личных базах данных, которые могут предстать перед нами на пустых страницах, и позволяют нам что-то передать людям: короткое стихотворения японской поэзии в жанре хайку или динамику кручения педалей велосипеда. Мы в нашей компании имеем редкую и счастливую возможность работать с предметами, которые задумываются, создаются и концептуализируются таким образом, чтобы оставаться с нами на долгое время, эти предметы произрастают из великой традиции. Нашему бренду присуще также определенное свойство, которое 24

отводит нам особое место, выделяя среди всех прочих: в отличие от технологий, которым постоянно требуются инновации — что является большим достоинством (но также, вполне возможно, и недостатком, потому что подчас их внедрение ведет к запрограммированному устареванию), наша работа представляет собой непрерывный последовательный процесс. Поскольку мы работаем с бумагой, то я не случайно хочу вернуться к самому существенному аспекту темы устойчивого развития и подчеркнуть, что нашей главнейшей задачей в отношении бренда, разделяемой концепцией проекта BE OPEN, является взаимодействие и обмен. Взаимодействие как парадигма нашего способа существования, включает в себя изобретение, производство и распространение нашей продукции, осуществление всей невероятной деятельности, которая развертывается он-лайн при поддержке нашей торговой марки Moleskine, и охватывает людей, которые ценят нашу продукцию. С ними мы поддерживаем постоянный диалог, сотрудничаем по части разработки контента, предоставления места для рекламы, с целью совместного обсуждения новых товаров, это подкрепляется присутствием элементов, которые можно скачать с нашего сайта и распространить среди приверженцев нашего сообщества MyMoleskine. Многие из наших проектов, которые начинались с чистого листа, были созданы как внутри, так и за пределами корпоративного бренда, это — проекты, которые придают вдохновляющий импульс нашей работе, предлагая нескончаемый ряд вопросов для поддержания диалога с нашей аудиторией.

25

Счастье в повседневной жизни Тема счастья в последние годы стала одной из важнейших экономических категорий, поскольку, как мы знаем, многие специалисты в области экономики, социологии и психологии сегодня занимаются определением стандартов качества жизни, но при этом они уже не используют в виде отправной точки показатели ВВП, а ориентируются на наше представление о счастливой жизни. Это — очень сложная, но очень увлекательная и захватывающая работа. Счастье все более и более находит свое проявление в нынешнем актуальном ракурсе — «доверие и взаимодействие»: все результаты наших исследований, проведенных за последние десять лет во всем мире, указывают на появление новой концепции счастья, которое уже не является, как это было раньше в 1980-х и 1990- х годах, в высшей степени приватным и частным явлением, а теснейшим образом связано с возможностью и способностью разделить его с другими; и в этом смысле один из символических примеров, который здесь уместно привести, является еда, в которой элемент разделенного счастья необычайно отчетливо выступает на первый план с новой силой. И это совершенно новое звучание, которое получил сценарий, доминирующий на протяжении нашего недавнего прошлого. Мы можем с вами, действительно, говорить о возникновении новой парадигмы, которая противопоставляется или же дополняет собой наше представление о «системе современной моды», которая до этого была целиком сфокусирована на концепции личного стиля. Мода была движущей силой для всех сфер человеческой деятельности на протяжении тридцати лет, придавая вращение всему вокруг идеи счастья, которое было очень индивидуальным, связанным с личностным внешним обликом и способностью передавать с его помощью различные знаки и переводить их в плоскость личного опыта. Однако, с другой стороны, для того, чтобы работать, будучи мотивированными идеей взаимодействия и соприкосновения, нам нужно также использовать новые инструменты, которые предлагает технический прогресс, в том числе, социальные сети. И тогда ценность понятия «доверие» становится гораздо более важной: оно приобретает вектор, связанный с верой, надежностью, преданностью, что так далеко отстоит от общения, основанного исключительно на внешнем облике, а не на внутреннем содержании. Раньше бытовало такое изречение: «неважно, что они говорят, а важен факт того, что они говорят о тебе». Однако сегодня мы живем уже в другом мире, в другой вселенной, в которой, если они говорят о тебе, то важно, чтобы они делали это в позитивном ключе и, прежде всего, в правдивой манере, чтобы это соответствовало тому, чем ты в действительности занимаешься. Таким образом, вектор «доверия» порождает вектор «взаимообмена и взаимодействия», и это огромный скачок вперед, который должен быть осмыслен, к примеру, теми же компаниями-производителями.

26

Мы уверены в том, что мы живем в совершенно особенное время. Мы считаем, что это — не просто эра перемен, а, в действительности, смена эпох. Хочется отметить, что тема счастья очень явно прослеживается в творчестве Альберто Алесси, в кулинарном искусстве и опыте сомелье Карло Кракко, в мире космического и автомобильного дизайна Владимира Пирожкова, в бразильской жизни Эдсона Мацуо, который возглавляет целое направление исследовательской деятельности в компании Grendene и работает для бренда Melissa, у Джулиана Шнабеля с его трехсотшестдесятиградусной креативностью, который является поистине глобальным художником. Или возьмем Элио Фиоруччи и его творческое видение, которое всегда было неразрывно связано с идеей счастья и любви. И не случайно, что «Любовная Терапия», его последний проект, самым тесным образом соприкасается именно с этим измерением, выходя прямиком на подушку счастья от Джулии Таччини, преподавателя курса дизайна продовольственных товаров в Миланском Политехническом Институте.

27

Карло Кракко, шеф ресторана «Кракко» Когда я только начинал свою карьеру шеф-повара, я не прослеживал связи между кулинарией и дизайном. С годами мир ресторанного бизнеса, пищевых продуктов и вин подвергся кардинальным изменениям — как в смысле нашего восприятия, так и его ориентированности, процессов, происходящих в нем, соотношения вкусовых качеств и эстетики. Начнем с вопроса об эстетике. В прошлом — так сложилось исторически — кулинария была так тесно связана с эстетикой, что шеф-повар был зачастую еще и архитектором, так как нужно было сконструировать блюдо, сгруппировать композицию, преподнести ее на подносе в совершенном эстетическом ключе. Вкусовые качества приготовленного блюда оказывались при этом даже и не столь важны… ведь, тогда не существовало ни методов консервации, ни замораживания, и поэтому кулинарам приходилось прибегать ко всяческим уловкам, чтобы обойти все эти проблемы. Настоящей революцией современной эпохи стала функциональность. Питание стало тем наследием, которое сделалось достоянием всех, и еда перестала быть эксклюзивным удовольствием, доступным лишь немногим привилегированным гражданам. С этого самого времени люди начали по-новому истолковывать традиционные принципы: «скромный стол» в повседневной жизни, характерный для каждой страны, продукты питания, которые называются «здоровыми». Затем у нас наступил переход к эпохе «подъема», когда в 1960-е и 1970-е годы, период изобилия и финансового благополучия, в ресторанах подавали пасту со сливками, горошком и ветчиной, попросту говоря, ужасную пищу. Но я делал все то же самое, и не могу вам даже сказать почему, просто было принято так делать, и вы не могли оспаривать эту сложившуюся практику. Затем мы стали двигаться в сторону более однородного, чистого, актуального и определенного кулинарного искусства, придавая большее значение эстетике, поскольку кулинария совмещает в себе искусство формы и цвета. Наряду с этим произошел также решительный возврат к подчеркиванию ценности самих продуктов, к работе с различными консистенциями, ароматами, вкусовыми качествами, и это была поистине эпохальная перемена. Мы отошли от концепции слишком «жирной» пищи, в которой присутствовали сливки и отягощенность обилием калорий, к концепции более «сдержанной» пищи. Если вы взгляните на наши блюда, то почти не обнаружите в них присутствия соуса, или же соус будет где-то сбоку всего лишь в качестве дополнительной детали, призванной служить заключительным штрихом, усиливающим или повторяющим эффект отдельных ароматов и привкусов. А было время, когда соус играл главенствующую роль во всем блюде, он определял категорию и важность рецепта приготовления.

28

Сами же продукты питания стали приобретать более важную роль, когда они появились в широком ассортименте и стали действительно доступными для всех. Сегодня мы употребляем пищу не таким образом, каким делали это двадцать или тридцать лет тому назад, мы питаемся совершенно иначе — подчас гораздо хуже, чем прежде, потому что постоянно куда-то спешим, или же по той причине, что мы не испытываем вдохновения. В то же время высокая кухня по-прежнему остается недосягаемой, предназначенной лишь для тех, кто способен оценить блюда из 200 различных ингредиентов, и для тех, кто много путешествует. По существу, высокая кухня сегодня — это результат определенного жизненного опыта, способности изменяться и адаптироваться к реальной жизни. А процесс приготовления пищи тем или иным шеф-поваром стал значительно более персонифицированным явлением, сопровождаемым личностной трактовкой используемых ингредиентов.

29

Элио Фиоруччи, предприниматель и модельер В тексте американской Конституции говорится о праве на счастье. Речь об этом идет в самой первой главе, и я считаю это крайне важным. Думается, что счастье — это и то, что заложено внутри нас, и то, что мы постоянно ищем, хотя сами точно не знаем, что это такое, поскольку не представляем себе, какие именно обстоятельства сделают нас счастливыми. Каждый раз, когда мы обретаем какойлибо опыт, мы испытываем новые чувства и думаем: «вот это принесет мне счастье. Я сам, кстати сказать, родом из сельской местности, и для меня счастье — это природа. Я любуюсь этим явлением, которое мы до конца так и не разгадали и не поняли, хотя нас окружает это чудо. Более того, к великому сожалению, наша цивилизация относится к природе слишком пренебрежительно и довольно расточительно. Как бы то ни было, но человеческая жизнь всегда была сложной и хрупкой, а человек начал свое существование в борьбе, и я думаю, над ним довлел сильный страх. Я даже придумал такое изречение: «там, где кончается страх, начинается любовь». Мне представляется, что жизнь предшествующих поколений была омрачена страхом. Мы сражались друг с другом, потом завязывались войны между кланами, потом городами, целыми народами. И вот теперь настал черед глобализации. Интернационализм — замечательная вещь. Он отменяет необходимость вести войны. А я думаю, что если исчезнут войны, то на смену им придет любовь, и тогда наступит новая эра, новая эпоха, в которой люди смогут любить друг друга по велению их сердец, и им не придется при этом акцентировать внимание на том, что ты — немец, а я — итальянец, он — американец, а она — японка. Итак, скажу я вам, мы движемся в правильном направлении, и нам не следует относиться с опаской к глобализму, мы должны радоваться ему и чувствовать себя в нем совершенно счастливыми. Лично для меня судьбоносной оказалась моя случайная поездка из Италии в Лондон в 1965 году, где я обнаружил, что существуют совершенно другие жизненные устои и другие способы мышления. Когда я вернулся в Милан, я сказал себе: «Я хочу создать такое место, где можно было бы размышлять в такой манере, которая будет отличаться от той, которая привычна для людей, живущих в Милане». Затем я пригласил к себе архитектора для того, что он соорудил магазин в центре города, потому что, если бы я стал осуществлять этот проект за чертой города, то моя затея была бы обречена на полный провал. После этого я сказал себе: «в этом магазине должно быть все, но, прежде всего, в нем должна быть любовь — то, что поможет людям осознать, что продавать товары не является для нас первостепенной задачей, напротив, это является следствием другой потребности, вытекающей из желания почувствовать вокруг себя любовь». Мне кажется, что величайшей человеческой потребностью является стремление к общению с другими людьми, и на этом рубеже кончается страх, и начинается любовь.

30

Затем я сказал себе: «Я хочу сделать большой ящик» и позвал для этого Марио Дель Понте, попросив его создать не магазин, а такое вместилище, в котором могло бы происходить самое разное действо. И мы стали устраивать концерты, даже прямо в наших витринах. У нас было очень много книг, много записей — мы, ведь, продавали музыку, которую я привозил в чемодане из Лондона, чтобы наверняка быть уверенным в том, что это самые последние новинки, — тогда еще не было никаких независимых радиостанций, и все это недвусмысленно говорило о том, что это — не просто торговое помещение для продажи товара, а место, где можно провести время в свое удовольствие, пообщаться с другими людьми. Это было такое сообщество, в котором вращались люди с определенными духовными потребностями, и там происходило общение между ними. Это было именно то место, где такое общение и могло состояться. Я часто слышал из уст людей такое высказывание: «Надо же, как странно, я вошел сюда в подавленном настроении с чувством грусти на душе, а когда выходил отсюда, то на моем лице была улыбка». И тут же я задавал им вопрос: «А что же делает мой магазин таким терапевтическим инструментом?», и мне отвечали: «Все это потому, что здесь мы чувствуем обилие любви, а мы, в конце концов, приходим сюда не только для того, чтобы совершать покупки или продавать что-то, а потому, что нам здесь нравится, и нам приятно, что здесь мы находимся среди интересных людей». Раньше я сам был очень скромным и застенчивым человеком, но я перестал быть таким и перестал бояться других людей. На Виа Торино у нас магазин был на цокольном этаже, на первом этаже был ресторан, а на втором этаже был театр, где мы устраивали всякие представления, поскольку я считал, что чувствовать себя хорошо — это значит быть в таком месте, где происходит не только продажа товара, но где можно встретиться и познакомиться с другими людьми и почувствовать, что ты настроен на тот же лад, что и другие посетители и гости. Одним из моих извечных пристрастий была теория о том, что мода должна быть демократичной, и поэтому все товары были в доступной ценовой категории, чтобы их мог позволить себе буквально любой покупатель. Наши изделия были забавными, революционными, броскими, атмосфера в нашем магазине была такой, которой не было больше нигде в Италии в то время. Наши же идеи были невероятно простыми, например, Микки Маус в тот период использовался только на детской одежде, а мы стали помещать его и на одежду для взрослых, и это стало своего рода революцией. Не только дети, но и молодые женщины, да и более взрослые, красивые, с прекрасным бюстом стали носить футболки с изображением Микки Мауса. «Джинсовая» революция тоже была очень простой, может быть потому, что мне самому так нравятся джинсы. В то время было только три джинсовых бренда: Levi’s, Wrangler и Lee. И вот в один прекрасный день я отправился в Ибицу, где увидел молодых девушек, которые носили поношенные джинсы Levi’s, но поскольку джинсы в ту пору считались рабочей одеждой, их покрой никак не позволял подчеркнуть всю прелесть женской фигуры. И я сказал: «Мы должны делать такие брюки, которые 31

смогут идеально подчеркнуть женские формы». И мы опередили всех остальных на целые годы вперед, когда стали продавать миллионы пар таких джинсов, и благодаря этому фирменное название Фиоруччи распространилось по всему миру. Я поехал в Нью-Йорк, когда решил открыть там свой магазин в самом центре города, на 59-й Стрит, почти напротив универмага Bloomingdales. Я пригласил Андреа Бранци, Этторе Соттсасс и Франко Марабелли для того, чтобы они разработали этот проект. И в который раз нас ждал величайший сюрприз: мы думали, что нам не удастся ошеломить Нью-Йорк, поскольку Нью-Йорк — это все-таки Нью-Йорк, но, вопреки нашим опасениями, в один чудесный миг мы увидели, что всем захотелось прийти к нам в магазин. Одним из наших первых посетителей был Энди Уорхолл, который сделал запись в своем дневнике: «Я пришел посмотреть магазин Фиоруччи, и здесь есть все, что мне очень нравится, и вдобавок, я встретил в нем отличных, интересных ребят», а потом Энди Уорхолл приехал на открытие нашего магазина в Лос-Анджелесе. Он много писал о Фиоруччи, и всякий раз это были очень лестные отзывы. Однажды в разговоре с Итало Лупи я сказал: «Я бы хотел, чтобы люди поняли, что в этом магазине присутствует не только товар, но и царит своя атмосфера и свойственный ему особый дух. И мне нужен такой образ, который бы передавал этот настрой. Не просто желание продавать, а желание дать возможность побыть среди людей и ощутить себя частью этого сообщества». И в один прекрасный день он пришел ко мне со своим рисунком, изображающим двух ангелочков, один — темноволосый, другой блондин, — и если вы взгляните на них, то сразу же их полюбите, потому что они смотрят на небо так, как будто бы видят там нечто, что действительно может там находиться. Сегодня они стали такими популярными, потому что оказались сорванными со своих мест, которые были изначально закреплены за ними, и проникли на свободный рынок — они очутились на хозяйственных сумках, на футболках молодых девушек, буквально повсюду… Нет никакого смысла испытывать страх и бояться чего-либо, вы можете внести разнообразие в окружающий нас мир: детская футболка на молодой женщине — это здорово, ангелы за пределами церкви — это нормально, мини-юбка и голые ноги на улице — это хорошо! Я чувствовал, что находился в самом разгаре ошеломляющей революции, и в своем магазине я мог делать все, что только захочу, и в действительности там случалось все, что только могло случиться, — самые замечательные вещи, а все потому, что это было настоящей революцией и прорывом в будущее, и даже сегодня многие вспоминают Фиоруччи со щемящим чувством ностальгии. Самое главное мое послание, которое я хотел бы донести до сознания людей, заключается в том, что все это было насквозь пронизано любовью. Если у вас нет боязни, то вам следует всего лишь отойти от принятых канонов. Некоторые вполне резонно говорят, что торговля должна быть коммерческим предприятием, а искусство должно быть только искусством, а церковь должна быть религиозным центром…. но жизнь хочет, чтобы самые различные компоненты слились бы воедино, а человеческий дух мог бы почувствовать себя свободным. И я всегда старался добиться именно этого, действуя инстинктивно, по наитию.

32

Эдсон Мацуо, арт-директор компании «Grendene» Ощущение счастья получает свою подпитку от «вкуса» к жизни. Многообразие ощущений, если их воспринимать без каких-либо оглядок, помогает нам творить и мечтать, не ставя перед собой никаких границ, помогает быть счастливыми. Когда мы говорим о счастье, то не можем не вспомнить свои мечты, поскольку счастье это и есть мечта. И когда мы говорим о мечтах, я вспоминаю один фильм Акира Куросавы — великий фильм великого мастера кинематографа, который провозглашает концепцию мечты, весьма близкую к моей. В этом фильме Акира Куросава предстает перед нами как бы в диалоге с Ван Гогом. В фильме показано, как сбывается мечта всей жизни. Как говорил Ле Корбюзье, мечты не имеют границ. Я полагаю, что только мы сами можем воздвигнуть барьеры на пути реализации нашей мечты. Хотя у меня и японские черты лица, но родился я в Бразилии и впитал в себя многое из культуры этой страны. В частности, это счастье проживания в среде с огромным разнообразием этнических групп. Бразилия — это страна, где спокойно сосуществуют рядом самые различные этносы, где многообразие характерно как для населяющих ее людей, так и для ее природы. Бразилия отличается своим высоким уровнем биологического разнообразия. Качество моей жизни, мое счастье во многом определяется этим подходом «наслаждения жизнью», смакования ее разнообразия, безоглядного проявления себя в своем творчестве. Я попал в компанию «Grendene» в 1980-годы, буквально чтобы изобрести велосипед. После известного фильма Спилберга «Инопланетянин» даже девушки хотели иметь гоночный велосипед, но в те времена такие велосипеды существовали только для юношей. Меня попросили создать подобный и для девушек. Для меня, в самом начале моей карьеры в качестве дизайнера, а затем и директора по научным исследованиям и разработкам, это было определенным творческим вызовом: нужно было создать нечто совершенно инновационное в плане концепции, производственных характеристик, стиля, продвижения на рынке и, наконец, продаж. С течением времени все это привело меня к запуску нового бренда, о котором теперь знают многие люди и который стал гордостью «Grendene». Я говорю о бренде «Мелисса», вокруг которого сегодня происходит поистине международный бум. Такова была история моей карьеры: после велосипеда почти случайно я получил от президента компании предложение разработать некоторые модели женской обуви, хотя в то время, а это были 1980-е годы, я едва отличал, в чем состоит разница между правой и левой туфлей. Это позволило мне заняться данным проектом с огромным воодушевлением, без какого-либо предвзятого мнения. Разумеется, постепенно я набирался знаний и опыта. Сквозной идеей этого проекта было революционное 33

использование пластика для производства обуви, используя цвета, комфортность этого материала и даже запахи (обувь марки «Мелисса» единственная в мире, имеющая определенный ароматизированный запах…), в сочетании с креативным дизайнерским подходом к созданию новой обуви ведущих дизайнеров. В те времена это было некоей мечтой, которая в течение последних 30-ти лет превратилась в реальность. Все это осуществлялось в соответствии с выверенной концепцией, выработанной совместно с наиболее известными дизайнерами Бразилии и других стран мира — от братьев Кампана до Захи Хадид, и клиентами магазина, который был создан не в виде банального торгового помещения, а как некая художественная галерея. Именно так родилась галерея «Мелисса». Галерея «Мелисса» в Сан-Пауло была еще одной осуществленной мечтой: мы были горды работать над созданием такого стимулирующего нас бренда. Было большим счастьем отдавать себя инновационным разработкам, охватывающим самые различные аспекты дизайна. Галерея «Мелисса» находится на улице Оскара Фрейре, улице магазинов модной одежды и обуви в Сан-Пауло. Мы нередко изменяем дизайн вестибюля этой галереи, чтобы внести некое разнообразие, поскольку данное помещение предназначено для демонстрации трендов развития культуры. Это — хорошая возможность для создания креативного места встреч, для привлечения людей из близлежащих частей и районов города. Молодого Эли Садбрека, например, мы пригласили для совместной работы с нами в Нью-Йоркской галерее. Он, с минимальным использованием дизайн-технологий, разработал концепцию создания яркого эмоционального пространства. И теперь посетители нашей галереи используют виды этого места для демонстрации их своим друзьям через социальные сети. И это — именно то, чего мы хотели добиться в Нью-Йорке: люди делятся своими эмоциями, посылая сообщения друг другу с прикрепленными фотографиями нашей галереи; большое количество людей посмотрело также и видеоролик на сайте YouTube, где было зарегистрировано свыше миллиона посещений! Галерея «Мелисса» в Нью-Йорке — это не копия галереи в Сан-Паулу, у них даже нет ничего похожего. Еще раз повторю, наша стратегия строится на использовании многообразия различных вариантов возможных дизайнерских решений. Концепции различны, помещения также различны. В Сан-Паулу галерея напоминает собой пару татуированных рук, где татуировки время от времени меняются. Галерея в Нью-Йорке похожа на некую урбанистическую пещеру, где реализована сильная эмоциональная концепция. Она находится на улице Гринстрит в Сохо, между улицами Принс и Спринг, перед красивейшим книжным магазином. Различия во всем — в расположении, окружении, духе, стиле и атмосфере, но при этом используется тот же самый бренд! От идеи использования франчайзинга и повторяемости нас разделяет пропасть, измеряемая световыми годами, и я полагаю это правильный путь в будущее.

34

Владимир Пирожков, промышленный дизайнер и президент компании «АстраРосса» Окружающие нас вещи продолжают усложняться, и мы потеряли смысл этих вещей; они уже не дают ожидаемого результата. Пришло время упростить эти вещи. Нужно перейти от концепции модернизации к концепции инновации. Я хотел бы остановиться на, модной на сегодняшний день, теме «инновации». В детстве я очень хотел иметь складной ножик, предназначенный для швейцарских военных, в то время это была его базовая модель, он был прост и эффективен. Однако сейчас окружающие нас вещи все более и более усложняются и постепенно утрачивают свое первоначальное назначение. И чем более сложными они становятся, тем они менее эффективны. Настало время начать упрощать эти вещи. Если мы научимся регулировать их сложность, то мы одержим важную победу. Но как это сделать? Если мы вернемся к тому самому швейцарскому ножику, то я считаю, что если данный предмет приобретает множество дополнительных функций и поэтому уже не умещается на вашей ладони, то это — уже не ножик. Обратимся к современным самолетам. Ведь мало кто знает, что внутри самолета скрыто около 700 км электропроводки — это расстояние между Москвой и СанктПетербургом! Для сертификации модели А380 пришлось потратить шесть лет, чтобы понять, где же находятся все эти кабели и провода. В Боинге порядка 350.000 сертифицированных деталей: это поистине очень сложный объект. В таком городе как Токио степень сложности его структуры нарастает буквально взрывообразно, и ориентироваться в нем очень тяжело. Если мир все более и более усложняется, что же можем противопоставить этому мы, люди. Наш ответ — инновацию. Но для нас инновация это вовсе не синоним модернизации. Если мы внимательно посмотрим на процесс модернизации, то увидим, что это не что иное, как просто наращивание числа модификаций и моделей, так называемых новинок, в то время как при истинной инновации реальный скачок вперед можно сделать только на пути перехода к совершенно иным физическим процессам и системам. Возьмем для примера хотя бы первый автомобиль модели Форда, знаменитый автомобиль Т, появившийся 100 лет назад. Сегодня это примерно тот же автомобиль, имеющий четыре колеса, руль управления, сиденье для водителя. По существу ничего не изменилось. И мир автоиндустрии при этом хочет убедить нас, что он отличается поистине инновационным характером! Наш выбор в России, наш единственный выбор, может состоять только в инновации; мы не можем свести все наши действия по развитию страны только к модернизации, поскольку США, Франция и Япония уже проделали этот путь и при этом очень быстро; мы сильно отстаем от них, и нам нужно их нагонять. Думая о нашем выборе между прогрессом и инновацией, мы должны выбрать последнюю.

35

Констатируя этот факт, перейдем к моей деятельности в качестве дизайнера. Я занимался дизайном автомобилей в составе группы специалистов, которая работала в этой отрасли много лет. Я работал на компании Citroen и Toyota, принимая участие в разработке 20, 30, а может быть даже и 100 автомобилей. В конце концов, я спросил сам себя: чем я здесь занимаюсь? Я разрабатываю один автомобиль за другим… и вот я встал перед выбором. Я могу продолжать делать это дальше, или я могу попытаться создать для человека что-либо иное: и здесь мы сталкиваемся с вопросом о счастье. Например, если вы ежедневно трудитесь в какой-либо компании и занимаетесь разработкой автомобилей каждый день, и в конце рабочего дня спрашиваете себя: «счастлив ли я?», то вы можете вдруг понять, что нет, поскольку вы изо дня в день просто делаете одно и то же! Я предпочел выбрать другой путь, принимая на себя инновационный вызов и начав работать в аэрокосмической отрасли. Сейчас мы разрабатываем новое поколение космических летательных аппаратов с очень высокими скоростями полета как крупные, так и малогабаритные. Мы пользуемся автомобилями уже в течение 120 лет, и я хотел бы напомнить, как счастливы мы были, перейдя к автомобилям от лошадок — этот переход занял всего каких-то десять лет. Когда инженер Даймлер изобрел свой автомобильный двигатель, который должен был осуществлять движение безо всяких лошадей, люди с готовностью признали его и забыли о лошадях как о двигательной силе уже через какие-то двадцать лет. Сейчас мы стоим на пороге другого перехода, и он связан с изменениями во всем нашем мире. Все, что связано с наземным транспортом, привязано к дорогам, а дороги уже сами по себе создают определенные ограничения: мы привязаны к дорожной сети и можем ездить только там, где есть дороги. В России в 2008 г., до экономического кризиса, на автомобили было израсходовано 20 миллионов долларов, при этом, например, в Сибири есть огромные территории, где автомобильных дорог вообще нет. В то же самое время в таких городах, как Москва, мы не можем быстро передвигаться из-за пробок! Таким образом, требуется найти простое, поистине инновационное решение. Представьте себе газонокосилку. Возьмем газонокосилку и превратим ее в летающую метлу: давайте используем третье измерение. По утрам вы выходите из дома со своей газонокосилкой! Вы можете перелететь через реку, то есть вам уже не требуется ни мостов, ни дорог. Спустя многие годы создания самых различных автомобилей мы, наконец, говорим: хватит автомобилей вообще! Давайте их забудем! И мы сейчас занимаемся разработкой странных объектов, которые напоминают аэропланы, хотя, в общем-то, и не являются таковыми. Вообразите себе автомобиль с четырьмя сиденьями, который может летать и стоит примерно столько же, что и обычное авто. Практически в нем совмещается все: скорость доброго старого аэроплана, вертикальный взлет и посадка, цена и комфорт традиционного автомобиля, и, наконец, двигатель, который может работать на самых различных видах топлива, т.е. фактически на всем.

36

А следующий шаг уже будет состоять в переходе с этой гибридной модели на электрическую модель. Этот переход неизбежен и мы, без сомнения, не единственные, кто работает над этим! Мы разработали дизельный двигатель, который очень подходит для этого летательного аппарата и позволяет осуществлять заправку на любой сервисной станции в мире. Наиболее существенным его параметром является скорость: около 500 км/ч при полете на высоте порядка 8 км на расстояние до 2000 км с 5 пассажирами и 300 кг багажа, т.е. как обычный автомобиль. Конечной целью нашей группы является создание устройства, позволяющего летать всегда и везде, давая людям средство достижения свободы, а именно, свободы передвижения.

37

Джулиан Шнабель, художник и кинорежиссёр Что касается счастья в повседневной жизни, я могу сказать, что живу в доме, который мне нравится, я работаю так, как мне это нравится, и я счастлив, поскольку я рисую и делаю вещи, которые не имеют никакого иного логического смысла, кроме моего собственного желания их делать. В моем понимании счастье связано с тем, как вы провели свой день. Зачастую, когда молодые живописцы жалуются на недостаток пространства в своей студии и невозможность взглянуть на свои картины с достаточного расстояния, я советую им взять полотна на натуру и рисовать там, чтобы они всегда могли несколько отойти назад и увидеть их в естественном освещении. В 1978 г. я нарисовал картину «Пациент и доктор» с разбитой посудой, приклеенной к поверхности полотна. Я пытался найти такую манеру живописи, которую никогда не видел ранее. Я был в Барселоне и купил там кое-какую посуду в магазине Армии спасения. Затем я разбил ее молотком, приклеил к полотну и стал рисовать на этом фоне. Я сделал также несколько панно, на которые нанес куски разбитой посуды, но уже после того, как я их нарисовал, то есть это были обычные панно, но для меня они выглядели как листья деревьев, как часть чего-то природного. Я люблю рисовать на натуре. Мне импонирует идея использования определенных элементов средиземноморского города и нанесения их на ледяную поверхность. В Санкт-Морице были размещены 18 моих ледяных скульптур в виде некоей рождественской сцены и оставлены там на всю зиму. Многие вещи смотрятся по-разному в зависимости от их размещения таким или иным образом, и от наблюдения их в том или ином окружении. Будь то вазы, которые я находил в Тоскане, или поделки из магазина скобяных товаров — я покрывал их бронзовым слоем, создавая скульптуры, ставя их друг на друга. Большинство из вещей вокруг нас создано для массового производства, но я работаю только по заказу или для друзей, и зачастую это истинно ручная работа. Как-то я проектировал дом во Флориде, думая при этом об итальянском и марокканском архитектурных стилях. Когда я был в Египте, то купил несколько парусов у моряков Фалуки, подумав: почему я должен делать только классические прямоугольные картины, если вместо этого могу использовать эти паруса для создания картин такой конфигурации? Одна из лодок называлась Джейн, и это сразу заставило меня подумать о Биркин, в связи с чем я и назвал одну из своих свою работ «Джейн Биркин», поскольку это позволило мне как бы вести диалог с Египтом. Сейчас эти работы размещены во Дворце Венеции (Palazzo Venezia) в Риме. Очень важным для меня является ощущение чувства времени. Порой, когда я думаю о будущем, у меня возникает чувство, что мы двигаемся в никуда. Я думаю, что, по сути, нет никакого будущего, равно как и прошлого, а только растянутое в вечности 38

настоящее, в котором мы и пребываем, и которое не имеет временных границ. На эту тему, равно как и на тему о непрекращающейся эволюции, можно дискутировать очень долго. Расскажу следующую историю из детства: когда я был мальчиком, мы ехали с отцом в дом нашей тетки, и из окна автомобиля я увидел телефонные будки. Я глядел на них, и потом мы проехали мимо: в этот момент я подумал, что до этого они были как бы в будущем, а теперь оказались в прошлом. То есть, когда мы видим их впереди — они это будущее, а после того, как мы миновали их, они стали прошлым; иначе говоря, меня как бы не было в этой реальности, поскольку я плавно переходил из одного времени в другое, даже не осознавая этого. Таким образом, рисуя картины, я исхожу из того, что они могут как бы остановить течение времени, остановить настоящее его мгновенье, чтобы вы могли опять в него вернуться. Возьмем, к примеру, монастырь в Севилье, построенный в 1492 г., который позднее стал приютом для военных. Я оставил, в монастыре все таким, как и было, но нарисовал картины и повесил их на стенах — 24 Калварии вместо традиционных 14 (примечание переводчика: речь идет о 14 изображениях крестного пути Христа у католиков, которые обычно расположены около церкви или по дороге к ней). Там была картина под названием «Кортес» и еще одна под названием «Благословенная Клара». И эта поездка оказалась для меня очень важной. Другая поучительная история: я спроектировал и построил здание в Нью-Йорке. Практически я поместил Венецианский дворец сверху того здания, где жил, и где было еще два человека, которые проживали в одном здании вместе со мной. Хочу подчеркнуть, что есть одна вещь, которая мне особенно не нравится — когда я оглядываюсь по сторонам и смотрю на все эти здания из стекла снизу, в любой точке мира — будь-то Нью-Йорк, Гонконг или Милан, они все выглядят как близнецы. Мы сейчас повсюду наблюдаем глобальную стандартизацию, даже в области строительства зданий, что выражается в широком использовании таких материалов, как стекло, и такого строительного стиля, который я определяю как универсальный и скучный. А я же хотел сделать здание, которое как бы помогало взглянуть вглубь времен и выглядело бы более почтенно, чем соседний «новострой». Что касается счастья в повседневной жизни, то я могу сказать, что живу в доме, который мне нравится, работаю так, как мне это нравится, и я счастлив, иметь возможность рисовать и делать вещи, которые не имеют никакого иного логического смысла, кроме моего желания их делать. Иногда я режиссирую фильмы, в частности, я снял один фильм под названием «Скафандр и бабочка». Я на одной площадке закончил съемки на 10 дней ранее намеченного срока, начал искать другое место для съемок и встретился с дамой, у которой был дедушка, оставивший здесь удивительный дом. Я приехал для того, чтобы увидеть его. Здесь были эти типографские гравюры 1911 г. — года, когда родился мой отец… и эти гравюры выглядели, по моему мнению, как картины, и я 39

сразу же использовал их для выбора вариантов названия фильма, а затем переделал их в картины. Я вижу картины везде… А сейчас бы я хотел поговорить о времени… В 1950 г. у меня в офисе были изображения Джорджа Вашингтона и Кромвеля. У меня также были чучела козла и кролика. Я прикрепил их над головами Вашингтона и Кромвеля. Я очень рекомендую вам прочесть «В руке Данте» Ника Тошеса, и если у вас есть вопросы о себе, Боге и вечности, чувстве собственного достоинства и грешниках, вы здесь можете найти некоторые ответы на них. В заключение хочу сказать: я наблюдаю за вещами и нахожу полные и частичные совпадения между ними, аналогии… Я брожу по миру и смотрю на вещи, и они всегда напоминают мне о чем-то ином, что я уже видел в другом месте, как будто бы они возрождаются. В подобном контексте дискуссия на тему, кто первым сделал то-то и то-то, больше не правомочна. Может быть, лучше было бы говорить о том, кто был последним из тех, кто сделал это. Это некий род миопии. Люди ведут себя как конформисты, делая то, что я считаю совершенно бесполезным; может быть, для других людей это срабатывает, но для меня нет, поскольку я ставлю перед собой задачу построить свою собственную реальность. Возможно именно потому, что я говорю о счастье, я пытаюсь создавать мою собственную реальность, и в итоге, например, я могу сидеть без света, который слишком ярок, или могу регулировать звуки, в доме, где я живу… Люди все время пытаются уговорить меня не делать то, что я делаю. Я думаю, люди всегда пытаются остановить вас, когда вы хотите заниматься необычным искусством. В жизни имеют место изменения различного характера — я предпочитаю делать единовременно только один шаг и делаю его на свой страх и риск, и даже когда другие просили меня делать вещи на продажу, я никогда не шел на это. Каждый предмет мебели, который я сделал, каждая картина, которую я рисовал, были выполнены совершенно индивидуальным способом, и даже если они мне нравились, то непременно нравились и кому-либо еще. Может быть, в этом и состоит счастье.

40

Альберто Алесси, предприниматель и исполнительный директор компании «Алесси» Я расскажу вам о том мире, в котором я жил практически всю свою жизнь, и этот мир — компания, которой я руковожу. Но, прежде всего, я расскажу вам о своей семье, поскольку Алесси — это семейный бизнес cо всеми вытекающими из этого последствиями. Мне пришлось энергично взяться за решение проблем, с которыми столкнулись мой отец, мой дядя, мои двоюродные братья в местечке Valle Strona, очень узкой долине на берегу озера Орта примерно в 100 км от Милана. Около трехсот лет тому назад в этом месте зародилась традиция производства небольших предметов из дерева и металла для применения в домашнем хозяйстве и на кухне. Оба моих деда были последователями этой традиции Valle Strona: отец моей матери, Альфонсо Биалетти, был изобретателем, а также конструктором и производителем нашей самой популярной кофеварки, а другой мой дед основал нашу компанию в 1921 г. Дизайн, в том смысле, в котором мы понимаем его сегодня, ведет свое начало от моего отца Карло, который разработал дизайн большинства изделий Алесси в 1930 г. В 1950-х годах он начал привлекать к работе по созданию изделий сторонних архитекторов или дизайнеров. И мне было предначертано судьбой работать на этом же поприще. Рынок домашней утвари, по крайней мере, в 1970-е годы был довольно скучным, и поэтому я попытался вдохнуть в него свежее инновационное дыхание с тем, чтобы придать этой унылой ситуации некоторое оживление и радость, учитывая то, что мне самому предстояло работать на этом рынке.Фактически,первым моим инновационным опытом был эксперимент под названием Alessi D’Après; основная идея состояла в том, чтобы использовать наше фабричное оборудование для производства истинных произведений искусства, которые бы пришли на смену привычным и неприглядным подносам, шейкерам, кофейникам, чайникам для заварки чая и т.п., то есть изделия не создавались бы дизайнерами или архитекторами, а над ними работали бы художники. Существенным отличительным свойством этого плана было то, что в своем творчестве художники использовали бы промышленное оборудование, а произведенные ими изделия не выпускались бы лимитированным тиражом. На самом деле, это была совершенно утопическая идея от начала до конца: искусство для всех и каждого, экземпляры которого предлагаются по доступной цене. Тем не менее, такая новая линия была выпущена в 1971 году, и нам потребовалось всего несколько месяцев на то, чтобы понять, что вся эта затея была полным провалом – это была первая неудача из всех, которые меня постигли. Людей просто не интересовали растиражированные мною непритязательные художественные предметы, и мой отец положил этому конец, он не позволил мне расширять производство этой коллекции, и поэтому у меня не было шанса на то, чтобы, к примеру, внедрить в массовое производство изделие Сальвадора Дали. Дали создал совершенно потрясающее изделие для меня, 41

которое он назвал «…petit vase sur un problème de topologique negative» — (маленькая ваза на тему топологического негатива). Центральным звеном его произведения был крупный позолоченный гребень, к которому были присоединены огромные крючки для ловли лосося, что делало это арт-объект чрезвычайно опасным в обращении. Мой отец остановил меня, но к тому времени мы уже закупили 50 000 тысяч таких крючков для ловли рыбы у одного производителя из Осло. Надо вам сказать, что мы все еще храним их у себя на складе, потому что после Дали я работал еще с сотнями других творцов, и никто из них так и не смог придумать ни одного способа утилизации этих крючков. Меня все это страшно веселило, а мое старшее поколение думало, что я просто сошел с ума. В 1970-х годах на мою долю выпала необычайная удача, так как мне представилась возможность работать с величайшими мастерами итальянского дизайна, практически со всеми из них, начиная с Этторе Соттсасса, и кончая Ричардом Саппером, который разработал дизайн первого кофейника Алесси. А когда мы задумались над созданием первого чайника Алесси, мы поняли, что лучшего дизайнера, чем Саппер, нам не найти, так как в это время мы работали над несколькими потрясающими проектами вместе с ним. Однако он поставил нам одно свое условие: «недостаточно просто сделать симпатичный чайник… Я хочу создать из него мультисенсорный предмет, который бы воздействовал на разные органы чувств, не только на уровне осязания и зрения». На бумаге все это было изложено прекрасно, но в действительности он захотел, чтобы чайник издавал мелодию, когда в нем закипала вода. Вместо обычных раздражающих звуков, которые производили чайники, имеющиеся в то время на прилавках магазинов, его чайник должен был издавать музыкальные звуки, воспроизводя мелодию, которую он помнил с детства, проведенного в деревне недалеко от Штутгарта, где была река и лодка, которые и создавали именно эту музыку. После двух лет непрерывных экспериментов оказалось, что мои технические специалисты все еще никак не могут найти способа, как сделать это возможным, и поэтому я был вынужден — опять же под нажимом моего отца и моего дяди — отложить реализацию этого проекта. Позже, спустя полтора года одна из сестер Саппера, которая жила в Германии, разыскала некоего умельца в горном массиве Шварцвальда, который знал, как делать такие приспособления. Его специальностью было изготовление камертон-дудок, используемых музыкантами для настройки своих инструментов. После нескончаемых переговоров с этим мастером мы все-таки убедили его, чтобы он сделал две специальные камертон-дудки не с нотой А, а с нотой E и B. Мы решили, что если мы вставим их внутрь крышки чайника, то получим мелодию. В конце концов, мы изготовили наше изделие, и оно стало одним из самых символичных и замечательных товаров Алесси. Оно производится нами и по сей день и является для нас величайшим успехом, в том числе и в коммерческом смысле, несмотря на то, что со временем в этом изделии обнаружились некоторые функциональные проблемы. Что же случилось? Поскольку эти злосчастные камертон42

дудки не были приспособлены для того, чтобы быть вставленными в чайник, то в зависимости от жесткости воды они начинали окисляться после нескольких месяцев и прекращали работать. Вы всегда можете вскипятить воду, но самая важная функция, по мнению Саппера, и в этом я с ним не могу не согласиться, была для нас — создать чуть больше радости, доставить музыкальное удовольствие там, где его никогда до этого не было. С того времени мы стали закладывать по две двойные камертон-дудки в каждую коробку, и теперь вы можете с легкостью произвести замену одной на другую. Акилле Кастильони — еще один выдающийся мастер, с которым мне довелось работать. Каждый из великих архитекторов оставил свой неизгладимый след в деле становления нашего бреда, но и также произвел незабываемое впечатление на всех моих коллег, работающих на итальянских дизайнерских фабриках. Алессандро Мендини — мастер и дизайнер, наиболее близкий мне по духу и восприятию, с ним мы разрабатывали и налаживали производство самых сложных и даже парадоксальных проектов, таких как Alessofono. Alessofono — это саксофон, который мы изобрели вместе с двумя другими специалистами. Это — самый дорогой саксофон во всем мире, потому что изготовлен полностью вручную на озере Орта, где издавна существует местная традиция изготовления этого инструмента. Алессандро Мендини был всегда чрезвычайно горд тем, что его считали дизайнером, который создает вещи, который потом не продаются, вещи, которые слишком сложны для традиционной аудитории, что соответствует действительности… Однако вместе со мной пятнадцать лет назад он разработал Анну G, которая стала одним из наших бестселлеров в течение многих лет, и много лет спустя мы решили создать для нее жениха — Алессандро M. С той поры они стали жить вместе, и в действительности частенько люди покупают сразу обе эти отвертки, что само по себе выглядит немного абсурдно. Альдо Росси был одним из трех личностей, которые наилучшим образом представляли «Алесси» в 1980-х годах; его пристрастием были кофейники. Его не стало в 1997 г., а его последним проектом для «Алесси» стала кастрюля под названием «La Cubica», которая стала его последней данью девизу «форма определяется функциональностью», поскольку она является идеальной посудой для варки кубовидных томатов. Вторым колоссальным дарованием в 1980-е годы был для нас Майкл Грейвс… а уже позже, в середине этого же десятилетия я впервые встретился с французским дизайнером Филиппом Старком. Он умеет придумывать очень смешные названия для своих творений. Одним из самых забавных проектов в моей практике была ваза Ecolo, задуманная еще одним великим мастером итальянского дизайна, Энзо Мари. Этот проект был запущен в начале 1990-х годов. На протяжении многих лет Энзо Мари старательно убеждал нас в том, что для того, чтобы доказать свою приверженность социальным и экологическим принципам, фирма «Алесси» должна произвести вазу, сконструированную им и 43

изготовленную из утилизированных пластиковых бутылок. Мы посвятили этой работе изрядное время. И что же получилось в итоге? Пока мы собирали все эти использованные бутылки, отмывали их, высушивали, обрезали, следуя инструкциям Мари, а затем помещали в красивую упаковку… их стоимость возросла настолько, что люди просто не захотели бы платить такую высокую цену за них. После нескольких попыток мне все же удалось переубедить Энзо Мари в том, что в этом конкретном случае реальным продуктом должна стать сама инструкция по использованию подручного материала для изготовления вазы, и, в конце концов, к этому мы в итоге пришли. Таким образом мы и продавали ее в течение многих лет. Графический дизайн буклета инструкции разработан самим Мари, он содержит его собственные рисунки и пояснения того, как каждый сам может сделать такую вазу, начав со сбора пластиковых бутылок. А еще прилагается действительно очень красивый ярлык, который вы можете прикрепить к вазе, когда она будет закончена, чтобы было видно, что это — оригинальная продукция «Алесси», разработанная великим мастером Мари. В заключении я должен сказать вам, что получил очень много наслаждения и радости от своей работы, хотя мне пришлось вложить в это дело огромный труд.

44

Джулия Таччини, специалист по дизайну в пищевой промышленности Ничто не может приносить столько повседневного счастья, как хлеб наш насущный. Исследуя его происхождение и историю, связанные с ним ритуалы и традиции, взаимодействуя с социологами и антропологами, мы можем способствовать проявлению нашей индивидуальности в рамках процесса «Давайте готовить вместе». На наших курсах по дизайну в области пищевой промышленности, которые вел Джанни Эмилио Симонетти в Миланском Политехническом Институте, мы разрабатывали дизайн для кампаний в области рационального питания, взаимодействуя с социологами, антропологами, историками. Начиная с вопросов повседневной важности этой проблемы и достижения счастья, мы на практических занятиях рассматривали тему хлеба с самого начала истории его появления. Хлеб всегда был связан с определенными ритуалами и традициями, уборкой урожая зерна, временами года, течением времени; мы говорим о нашем «насущном хлебе» в широком смысле этого слова. Хлеб является одним из элементов нашего питания, сохраняемого в нашей памяти и сопровождаемого определенными традициями, которые нет-нет, да и снова проявляются в нашей жизни. Человек каменного века в зоне «плодородного полумесяца» имел в своем обиходе много разных злаковых культур и быстро научился распознавать их и превращать в похлебку и хлеб. Сегодня мы можем сказать, что люди очень быстро осознали ценность злаковых культур, начав работать над ними в целях улучшения их качественных показателей; что касается самого хлеба, то его следы в археологических раскопках обнаруживаются весьма редко. В 1976 г. в местах неолитических археологических раскопок в Туане была обнаружена круглая хлебная буханка, говорящая о том, что в Европе хлеб на основе пшеницы производился с четвертого тысячелетия до рождения Христа. Первыми, кто овладел искусством хлебопечения, были греки, которые выпекали свыше 70 его разновидностей, строя мельницы для производства муки, начиная с 5 века до новой эры. В греческой культуре все, что было связано с пищевыми предпочтениями, было закодировано в сложной системе знаков и символов, что отличало греческий стиль жизни; не случайно, что греки, чтобы дистанцироваться от варваров, называли себя «едоками хлеба», На практических занятиях наши студенты делали хлеб именно так, как это было в каменном веке. Они должны были молоть зерно для получения муки, получать дрожжи для закваски с помощью сбраживания, замешивать тесто и использовать методы приготовления хлеба того времени — поскольку тогда еще не было печей, тесто выпеклось на камнях с округленными краями, обычно бравшимися из реки, которые подвергались прямому нагреву на открытом огне. В системе пищевого символизма 45

человек отождествлял хлеб с чем-то добрым и хорошим, о чем следует думать, и что можно есть. Существует бесконечное количество интерпретаций, связанных с конкретными историями, ритуалами и традициями применительно к хлебу, и именно потому, что они распространены повсюду, хлеб для людей является сегодня символом всего того, что отождествляется с повседневным счастьем.

46

Уникальность и универсальность Эта тема представляется совершенно удивительной, так как она помогает разобраться в том, что мы можем назвать второй глобализацией. Всем нам хорошо известна первая глобализация, суть которой может быть суммарно выражена понятием американизации мира или термином макдональдизации, если мы заведем разговор о нашем привычном рационе питания. В начале 1990-х годов некоторые из нас полагали, что миру суждено стать стандартизированным и унифицированным благодаря наступающей из-за рубежа внушительной экономической и финансовой мощи, однако сегодня мы можем с уверенностью сказать, что этого не произошло. Не случилось этого по причине того, что существует множество реальностей, налицо — многополярная модель глобализма, если можно так выразиться. Страны, которые испытывают бурный рост, не копируют в точности американский, западный или европейский образец. Нам следует задуматься над новой формой глобализации. Мы можем в этой связи предложить парадигму, которая опровергает классический лозунг «думайте глобально, поступайте локально», относящийся к первой глобализации. В действительности, глобальное мышление не существует как таковое. Все мысли и человеческий опыт всегда локальны, или точнее сказать — по крайней мере, в смысле их физиологии и метаболизма. Главный вопрос в том — как мы можем справиться с необходимостью продолжения работы, поддержания жизнедеятельности и представления самих себя в глобальном мире посредством локального мышления. И вот здесь на смену паре противоположностей приходит взаимодополняющая друг друга пара: Уникальность и Универсальность. Сегодняшний креативный рынок демонстрирует, что чем выше ваша уникальность, тем больше у вас возможностей «пересадить» ваши культурные корни на другую почву, тем большего признания вы добьетесь на международной арене, при условии, что вами будут соблюдаться подобающие гарантии качества. Если мы гарантируем способность к такой трансформации на локальном уровне, а, стало быть, на уровне, выходящем за рамки сугубо итальянской провинциальности, то никакого страха в отношении местной обрядности и традиций у нас и не возникнет. На протяжении многих лет мы думали, что для ограждения нашей самобытности от посягательств, нам необходимо изолированное существование, мы пытались возводить баррикады для псевдо-защиты своей территории, но все это было лишь тщетными усилиями. А дело-то заключается совершенно не в этом, ибо территория является всего лишь генерирующей субстанцией. В ее пределах зарождается интеллектуальная деятельность, мысли, идеи, проекты, но перед нами встает задача найти способ, чтобы примириться с окружающим миром и разработать приемлемую схему налаживания взаимоотношений с ним. Мы должны испытать свои силы в контексте универсальных категорий пригодности. И, разумеется, справиться с этой задачей самым кардинальным образом нам могут помочь новые технологии.

47

Они могут оказаться нам полезными, потому что позволяют совершенно бесплатно быть и локальными, и глобальными одновременно. Они позволяют нам продолжать оставаться самими собой, работать на высочайшем уровне нашего субъективизма, но в то же самое время становиться главными героями на социальной сцене, где можно выслушивать друг друга, вести наблюдение и дискурссии, что является совершенно потрясающей возможностью, хотя одной ее — тоже недостаточно. Итак, основная территория — это пространство креативных языков, имеющих дело с кодами и проектами. И это может превратить «креативное перекрестное опыление» в интересный феномен, который сродни тому, как колибри-пчелка и ветер переносят пыльцу с одного цветка на другой, способствуя тем самым появлению новых видов растений. Сегодня дизайнеры, архитекторы и другие люди творческих профессий могут передвигаться повсюду, как колибри. И это — не просто эклектицизм, в этом таится способность к сращиванию структур и «пересадке ткани». В странах Средиземноморья взаимообмен всегда происходил именно таким путем. На этом пути развития Уникальности и Универсальности, по сути дела, нет ничего нового. Но что важно для нас, так это овладеть знаниями и быть в состоянии воспользоваться таким арсеналом средств, включая культурное наследие, который позволит нам управлять этой ситуацией по нашему усмотрению.

48

Ильзе Кроуфорд, дизайнер интерьеров и художественный руководитель С точки зрения дизайнера, парадигма «Уникальность и универсальность», вне всякого сомнения, заключает в себе превосходный способ для создания коммерческих возможностей: она несет в себе стратегический смысл, а не только романтическую подоплеку. Однако нам всегда следует во главу угла ставить концепцию самобытности и неповторимости. Ле Корбюзье затратил большую часть своего существования, предаваясь рассуждениям о механизмах жизни, и он как-то сказал: «в конце концов, жизнь всегда права, а архитектор всегда неправ». Как это ни странно, это высказывание не стало тем, благодаря чему он вошел в историю и запомнился следующим поколениям… Сегодня существует возможность быть одновременно уникальным и универсальным, локальным и глобальным, в значительной степени, благодаря коммуникационной революции. Маршалл Мак Лухан был прав, когда завел разговор о глобальной деревне еще в начале шестидесятых годов. Сегодня мы без труда можем общаться на тему какой-либо локальной деятельности, обсуждать разнообразные стили и проекты по всему миру так, как будто мы все находимся в одном и том же месте, и это само по себе представляет колоссальную разницу с тем, что было раньше. При этом парадокс заключается в том, что местные элементы могут легко проникать на территорию другого государства. Однако специфические элементы субкультур с трудом поддаются копированию, и мы должны это тоже признать, хотя промышленная революция изменила наш взгляд на эти вещи. Китай, Индия, Бразилия… мы не в состоянии больше конкурировать с ними по части быстроты, уровня ценовых показателей, новизны или количественных критериев, поэтому мы поставлены перед необходимостью изобретать новые подходы. И это совсем даже не пессимистическая идея: поиск индивидуальной самобытности всегда был существенно важным моментом для многих странах мира. В этом смысле проект на острове Фого является стратегическим, речь идет о новой земле, о месте, которому еще предстоит выработать концепцию своей собственной самобытности и индивидуальности. Мы работали над этим проектом совместно с общественным кооперативом этого острова и архитектором острова Ньюфаундленд. Это место, которому так необходимо, чтобы о нем стало известно всему миру, потому что в прошлом его жителям удавалось выживать за счет ловли трески, а сейчас им приходится отыскивать новые действенные альтернативные источники существования: экономика этого острова пришла в упадок, и молодое поколение постепенно покидает остров. Один из возможных стратегических планов выживания заключается именно в том, чтобы превратить остров в место притяжения туристов, сделать так, чтобы местные жители смогли бы выразить и преподнести свою самобытность с чувством гордости, с достоинством и в подобающей манере.

49

С этой целью мы провели большую исследовательскую работу, касающуюся этих людей и того, что они могут сделать в рамках данной программы. И в итоге обнаружили, что у них есть достаточно большой ресурс и потенциал, который передает специфический характер их местной самобытности, что они могут производить ткани, они — мастера лоскутного шитья и умеют производить много других предметов ручной работы! Один архитектор построил там дома для художников, чтобы привлечь на этот остров творческие личности, сделать его более известным и приковать к нему внимание общественности. Пока мы работали над этими зданиями, то нашли методы, с помощью которых можно сделать так, чтобы они органично сочетали в себе признаки и характерные особенности уклада жизни жителей этого острова, не причиняя никакого ущерба их внешней привлекательности. Мы разработали такой проект, который вобрал в себя элементы, уже имеющиеся в наличии на острове, использует материалы, которые применяются здесь для изготовления стульев, скамеек и других предметов. Мы организовали команду дизайнеров, которые начали работу с выработки общего видения проекта, а затем приступили к индивидуальной работе с местными умельцами. Этот проект сейчас уже почти завершен, и мне очень хочется увидеть его в законченном виде, однако совершенно определенно можно сказать, что нам удалось поддержать местную экономику на основе идеи о создании механизма самоусиления. Попытка сохранить гармоничную целостность мира благодаря дизайнерскому мышлению — это нечто абсолютно удивительное и стратегически значимое: для этого нужно бизнес-чутье и эстетическое восприятие. Мне нравится фраза: «Я видел будущее, и оно такое же, как и настоящее, только более продолжительное», в этом высказывании сокрыта одна многозначительная мысль: люди часто думают о будущем, как о чем-то разительно отличающемся от настоящего. И, во многом, это так и есть. Однако многое из того, что мы делаем сегодня, будем продолжать делать и завтра. В моем отношении к дизайну присутствует такой момент, который позволяет мне воспринимать здания и их интерьеры как живой организм, продолжающий свое существование: у них есть прошлое, есть настоящее и будущее, у них, совершенно очевидно, есть своя жизнь. И такое их восприятие вновь отсылает нас к той самой цитате Ле Корбюзье, которую я привела в начале нашего разговора. Я не испытываю чувства ностальгии, но я думаю, что сегодняшний день уже предлагает нам ответы на все наши самые злободневные вопросы. Мы вовлечены в процесс постоянно происходящих перемен, и, мне думается, что очень интересно строить то, что я называю «жизненным каркасом», т.е. то, что может быть заселено людьми, но может быть также и трансформировано, подвергнуто изменению даже без малейшего вмешательства с нашей стороны. В итоге, нам необходимо понять, что здание — это то место, где мы живем, но, одновременно с этим, оно связано с землей, поэтому, когда я говорю о жизненном каркасе, то думаю о том, что следует проявлять уважение к самим 50

этим зданиям, к характеристикам конкретной местности, ее полезным свойствам и функциям. Это — то, что должно наполнять нашу жизнь, которая происходит внутри здания, воздавая ему должное и придавая ему значимость, а также облекая в конкретную форму присутствие добрых гениев, покровительствующих данному месту. Дизайн имеет схожесть с 3D–языком, он появляется уже в самом конце процесса нашей деятельности, вначале он неуловим: мы всегда предпринимаем грандиозную подготовительную исследовательскую работу до того, как составляем прообраз какоголибо сооружения, и для нас это означает быть всегда открытыми для восприятия внешнего мира. Я всегда говорю, что у нас есть два глаза, два уха и один рот, и мы должны использовать их в пропорциональном отношении: сначала смотреть и слушать, но не торопиться делать поспешные выводы раньше времени. Если вы задумаетесь обо всем этом, то вы поймете, что это — данность, которая существует: мы задумываемся о психологии и маркетинге, а, ведь, у каждого места есть еще и душа.

51

Паола Навоне, архитектор и дизайнер Даниель Розенстрок, арт-директор «Merci Paris» Основу нашей работы, несомненно, составляет простота, повседневная жизнь и поистине образцовые, прототипичные формы. Простота заключает в себе широчайший потенциал. В ней сокрыто одно необычайное свойство: уважительное отношение и забота, проявляемые как к объектам материального мира, так и к самой жизни. Исходя из этой предпосылки, можно изобрести нечто одновременно уникальное и универсальное, поскольку простота имеет одно большое преимущество: она понятна всем нам, к какой бы культуре мы не принадлежали. Нам нравится название, которое мы придумали для нашего краткого рассказа — «губочный дизайн». Оно связано с тем, что наш стиль работы подобен губке. Мы просыпаемся и начинаем впитывать разные образы, формы, цветовые палитры, запахи и впечатления. И так каждый день, круглые сутки, 12 месяцев в году. Все эти впечатления откладываются в нашей голове. И каждый раз, когда мы приступаем к работе над каким бы то ни было проектом, все необходимое для него мгновенно всплывает в нашей памяти самым естественным образом. Так наша идея обретает свою форму. Она, ведь, уже была там заложена, просто ждала где-то свое время. И каждый раз, когда это происходит, мы не перестаем удивляться этому маленькому чуду. Лично для меня, губка — символический предмет. Он — естественный, универсальный, демократичный, известный, эклектичный и по-своему ироничный. По существу, это — превосходный пример «дружелюбного дизайна». Мне приятно думать, что все, что мы делаем, это — известно, деликатно, поэтично и, уж во всяком случае, никогда не агрессивно. Вещи, обличенные в интуитивные и простые формы. Почти банальные. Простота для нас — это слово, глубоко пронизанное вдохновением. Оно не означает посредственность, монотонность, привычность. В нем заложена идея, которая связана с уважительным отношением к предметам и с тем очарованием, которое сохранилось о них в памяти. Оно не исключает красоты и определенной иронии. Все, что мы делаем, проистекает от нашей любознательности, скорее даже от нашего маниакального любопытства, подобного тому, которое движет антропологом в его неустанных поисках. Предмет нашего интереса — не поведение людей, принадлежащих к различным культурам, а те вещи, которые они производят, сам результат безымянного творческого процесса. Нас завораживают объекты повседневной жизни, способы выражения древних традиций, которые мы изучаем по мере необходимости. Места, где мы проводим наши исследования, это — площади, рынки, музеи, магазины, улицы, концерты, киоски, супермаркеты, показы мод, сельские праздники: все те места, где можно встретить невероятные гибриды материальной культуры, — либо совсем поблизости, либо в далеких странах.

52

Как эксцентричные «антропологи материальных предметов», мы почти инстинктивно начинаем сочетать, «вкрапливать» и соединять образы, цвета, материалы и объекты из разных миров, ближних и дальних, не ранжируя компоненты по критериям времени или ценности. И так зарождаются неожиданные, уникальные произведения. Вещи, в которых заложено несколько жизней, о которых они могут рассказать. Например, как кто-то только что вернулся из долгого путешествия в дальние страны и привез с собой немного истории того мира, который он посетил. Будь то Гонконг, Средиземноморье, Милан, Африка, Нью-Йорк, Северная Европа, Индия, Балканы, Париж, Таиланд или даже супермаркет за углом. Путешествие — это то, что никак не может быть отделено от нашей работы или от нашей личной жизни. Путешествие, воспринимаемое как форма познания и мысли. Способ бытия. И не важно, как далеко вы едете. Это — кочующее око, которое никогда не перестает наблюдать, впитывать, изумляться, протягивать связующие нити между предметами, представляющими самый широкий и разнообразный диапазон. Мне нравится, когда какой-то предмет, который относится к одному месту, перемещается, находит себе новое применение, подвергается обновлению и становится чем-то другим, находясь в другом, не свойственном ему прежде помещении; когда предмет покидает свое исконное место происхождения и становится продуктом, вобравшим в себя множество рассказов, взаимоотношений, путей, дорог и путешествий. Нам нравится производить гибриды. Это означает совмещать совершенно различные предметы в одном и том же объекте. При это мы соединяем элементы, кажущиеся несоединимыми и даже диссонирующими, в единую структуру, вещи, которые далеко отстают друг от друга и во времени, и в пространстве. Мы как бы начинаем свободный от противоречий диалог между сегодняшним и завтрашним днем, выходя за границы простого цитирования устаревших приемов. Самый естественный и занимательный способ создания гибридных проектов — это работать с другими людьми: людьми, которые представляют другие культуры, имеют другой жизненный опыт и иной менталитет, но которых объединяет инстинктивное желание сплести воедино разные вещи. Им свойственна любовь к культурному сращиванию и гибридизации в некоем «плавильном котле», что и является источником взаимообогащения. Невероятные, прекрасные вещи получаются в результате такого смешения элементов, взятых из этого поразительного разнообразия. Мне никак не хотелось бы упустить из виду упоминание об иронии. Все позволительно, если присутствует ирония. Вы можете преподнести объекты повседневности, доведя их до самого крайнего предела их семантического потенциала, демонстрируя даже самые банальные вещи таким способом, о котором никто раньше и не помышлял. Вверх дном. Не соблюдая никакого масштаба. Вне места исходной принадлежности. Предлагая новые интерпретации реальности, совершенно отличные от однозначной трактовки. Ирония остается при этом фундаментальной составляющей. Мы надеемся, что присутствие иронии всегда чувствуется в наших работах.

53

Патриция Уркиола, архитектор и дизайнер Эклектизм является частью моей культуры и моего жизненного опыта, взаимосвязь между промышленностью и ремеслами, особенно в Италии, изменили мое представление о «серийном производстве». Граница разделения между уникальным и универсальным стирается с помощью синтеза того и другого. Но понимание этого происходит только к концу работы. Я дочь постмодернизма, и это важно для меня. По своей природе я эклектична: испанка, но живу и работаю в Италии вот уже 25 лет. Мои профессиональные навыки итальянские, точнее даже — миланские, но мои корни абсолютно испанские. Я выросла в постмодернистскую эпоху, с книгой «Учимся на примере Лас-Вегаса» Боба Вентури и с Вимом Вендерсом, режиссером фильма «Париж, Техас». А также с Дэвидом Бирном, другой фундаментальной фигурой для моего становления. Когда я попала в Милан, там были две замечательные вещи. С одной стороны, Соттсасс, руководитель группы «Мемфис», и Мендини, руководитель группы «Алхимия». С другой стороны, Кастильони в университете и Магистретти на своем велосипеде, от которых я получила мощные творческие импульсы, зачастую противоречащие друг другу, но порождающие в итоге завораживающие картины. Со своими испанскими корнями я была где-то посередине. В 1980-е годы Милан был пленителен: это был очень хороший момент времени. Тогда в домах обычных людей были светильники модернового дизайна — изделия от Парентези, например, еще не были столь дорогими, и многие мои друзья их имели; это были предметы, которых я не встречала в Испании. В Испании люди не столь индифферентны в отношении дизайна домов и не столь падки на универсальный модерн. Тогда в Милане были популярны также складные кресла Плиа, которые люди складывали и ставили за дверью в кухне. Для меня это были два самых типичных миланских предмета, и они меня кое-чему научили. Люди в мире, особенно в пору кризиса, ценят нечто такое, что отличается особой эстетикой и функциональными качествами. Мы ценим новые решения всех типов и цветовых оттенков, мы хотим участия в нашем быту дизайнеров, и после меня уже появились поколения, которые имеют более интересные позиции и более широкие взгляды. Типично итальянские взаимоотношения между промышленным и ремесленным подходом изменили мое понимание того, что такое массовое производство. Для выставки на Венецианском Биеннале меня попросили экстренно разработать определенное семейство предметов, предназначенных для изготовления на острове Мурано. Стеклодувы здесь начинают работать ни свет, ни заря, и мы создали серию ваз к шести утра, переделывая чертежи в нужные формы и делая эскизы буквально на полу!

54

Самое интересное в этой работе, на грани между уникальным и универсальным, — создать синтез того и другого. Это примерно так же как при работе с мрамором. Этот материал такой дорогой и такой мощный, что к нему даже боязно подойти, но когда вы видите людей, которые с ним работают, ремесленных мастеров с выдающимися способностями, вы понимаете, что вам трудно избежать искушения и не попробовать — это такая возможность, которой мы должны воспользоваться любой ценой. Один из интереснейших проектов, о котором я хочу рассказать, фантастический с социологической точки зрения, связан с дамой из Сардинии Патрицией Моросо, с которой мне предстояло сотрудничать для создания коллекции ковров по заказу одной компании. Маленькая дама из Сардинии (это было ее первое посещение «континента») должна была работать над проектом новой интерпретации своих изделий со мной, чтобы создать, как она выразилась, «какой-либо современный дизайн», но я ей сказала: «Нет, нет, вы принесите мне все свои маленькие штучки, и мы будем исходить из того, что является вашей культурой». Это было вызвано потребностью задуматься о местном колорите: о необходимости пропитаться пониманием корней других культур, которые мы способны творчески переработать и по-новому интерпретировать. При этом важно было понять, какие корни являются наиболее глубокими. Патриция Моросо замужем за выходцем из Сенегала, который работает художником, и она приняла решение провести эксперимент, который сейчас в самом начале. Наряду с тем, что производится на заводе, она создала небольшую команду, которая создает серии художественных изделий, несущих в себе черты как культурных традиций Сардинии, так и Сенегала. Это настоящая семья, в которую входят все знакомые ей дизайнеры. Гибридные творения создаются на основе использования знаний в различных дисциплинах. Три года назад ко мне пришел директор одного оперного театра. «Я хотел бы, чтобы Вы поработали со мной над дизайном декораций», — сказал он. Я ответила ему: «Я архитектор и дизайнер, но не художник-декоратор». Но это его не убедило. В конце концов, я поддалась на его уговоры. Мы проделали эксперимент с некоторыми предметами моей меблировки: кресло Картелла, предмет производства фабрики Дриаде, ковер из Сардинии. Это было занимательно, выглядело так, как будто вы представляете себя и свою креативность на сцене. Там был также стол с кубиками, который поднимался и перемещался по сцене. В моей студии мы постоянно работаем над материалами, проводим детальные исследования, и в Академии изобразительного искусства Brera появился человек, пожелавший стать членом нашей небольшой команды, который помогает нам делать модели. А вот еще одна хорошая история, связанная с разработкой гибридных решений. Компания «Баккара» пригласила меня принять участие в одном проекте, и после посещения ее головного офиса я увидела многие интересные вещи: есть городок Баккара, есть церковь Баккара, рядом с заводом, отель Баккара. Поняв, что эта компания имеет за плечами два века непрерывного развития, и ее имя в итоге стало 55

брендом изделий класса люкс, вы осознаете, что для работы с ней вы должны попасть в необходимый резонанс и даже стать немного француженкой или, как минимум, знать, чем дышит этот городок. Мы посещали исторические архивы, работали интенсивно, делали столовые предметы из хрусталя по приемлемой цене, и все были довольны. В заключение я хочу сказать, что глубинный смысл понятий «Уникальный и Универсальный», по моему мнению, состоит в постоянном скрещивании гибридов.

56

Гаэтано Пеше, архитектор, дизайнер и художник Я придумал своеобразный антидот против стандартизации: паспорт в качестве фирменного знака. Каждая страна должна продемонстрировать свои отличительные особенности, и Италия должна иметь свой уникальный, универсальный паспорт, отражающий ее культуру и искусство. Возвращаясь к рассмотрению творческой составляющей парадигмы «Уникальность и Универсальность», я хотел бы заметить, что проблема заключается не в том, как это соотносится с локальным или глобальным стилем. А в том, что такая постановка вопроса предполагает размышление на тему завтрашнего дня человечества: объединенного, целостного мира, в котором может быть единое правительство и логическая структура, при которой функция творцов и креативных личностей будет заключаться именно в том, чтобы создавать разнообразие стилей или форм, оказывающее стимулирующее воздействие на прогресс. Такой консолидированный мир может стать замечательной парадигмой, передающей посыл к всеобщей демократизации во всем мире. Если это действительно случится, и у нас появится единая валюта, а, в конечном счете, и экономика, то из этого могут получиться только хорошие вещи, поскольку путешествовать по миру и жить в нем с разными валютами будет становиться все более затруднительно. В то же время, важнейшим делом будет при этом обеспечение защиты нашему разнообразию, потому что существует риск отмирания языков и культур. В условиях сценария, основанного на научно-фантастическом подходе, мы можем даже вплотную подойти к устранению географических признаков различных мест и замене их на искусственный климат. Некоторое время тому назад я выступил с идеей об одном чрезвычайно простом и эффективном, почти банальном антидоте, предложенном в качестве контрапункта к этому рассуждению о стандартизации: паспорт, с которым все мы ездим в поездки по разным странам мира, служит уникальным и универсальным знаковым атрибутом. Самым прекрасным делом для молодых людей было бы иметь в своем паспорте как можно больше штампов и печатей, потому что путешествия помогают нам оценивать и лучше понимать существующие в мире противоречия. Это и есть самое важный вектор, который мы может сегодня активизировать, поскольку мир все еще представляет собой разнообразие. Поэтому-то я и задумался об этом предмете, который позволяет вам путешествовать по миру: о паспорте. Любой паспорт, который мне приходилось видеть до сегодняшнего дня, анонимен, в нем нет никаких своеобразных черт, и вот я подумал, что каждая страна мира должна продекларировать своим паспортом свои отличительные особенности и свой индивидуальный характер так, чтобы любой ее гражданин смог бы взять с собой в путешествие частичку характера своей родной страны, ее доброго гения.

57

Приведу один конкретный пример о моей стране: я долгое время жил за пределами Италии, и у меня сложилось впечатление, что итальянцы слишком много критикуют свою собственную страну. Они всегда видят ее негативные стороны. Я же, напротив, считаю, что это удивительная страна, и, в действительности, Организация Объединенных Наций в своем статистическом обзоре опубликовала данные о том, что 66% всех мировых художественных сокровищ находится в Италии. Узнав об этом, я подумал, что это должно найти свое отражение в итальянском паспорте, и тогда даже маленькие дети смогут понять, пока будут расти, что они живут в таком месте, которое обладает огромной ценностью. Буквально каждый день в любом месте нашей страны вы можете посещать музеи и площади, которые заключают в себе уникальные и универсальные ракурсы человеческого творчества. Поэтому я говорю: дизайн — это не вопрос формы, а генетического кодирования, более глубокого и сокровенного языка, который оказывал преобразовывающее влияние на мир со времен эпохи Возрождения до наших дней, и величайшим главным героем этого преобразования была и есть Италия. В заключении, хочу сказать, что я представляю себе мир объединенным, и это будет способствовать прогрессу и, наверняка, поможет людям обрести лучшую жизнь, однако, в то же самое время, этот новый мир должен быть способен распознать и оценить свойственное ему разнообразие. Страны сегодняшнего мира будут регионами завтрашнего мироздания. Более того, тот регион, который мы называет Италией, должен быть оценен по достоинству как «уникальное и универсальное» место, имеющее свою историю и искусство, помимо всего прочего, потому что он этого заслуживает. Вспомним «L’Italia in croce» Гаэтано Пеше. Инсталляция, представленная в Teatrodell’Arte в Милане в апреле 2011 года, явилась символическим показом, целью которого было призвать итальянцев воспрянуть духом и возродиться вновь.

58

Стюарт Парр, дизайнер и предприниматель Несколько замечательных примеров (мотороллер Vespa, iPod, автомобиль Beetle) доказывают, что уникальный дизайн может креативно откликаться на зов универсальной практики. Уникальность и Универсальность! А существуют ли такие вещи вообще? Мне думается, что это зависит от того, как на них взглянуть. Существуют разные способы исследования предметов и их дизайна, претерпевающих изменения в зависимости от контекста, состояния рынка, коммуникаций или даже передаваемой из уст в уста молвы, возникшей неизвестно откуда. Для того чтобы понять применение этой парадигмы, важно повнимательнее присмотреться к некоторым образцам продукции, которые нам всем прекрасно известны. Именно потому, что они одновременно уникальны и универсальны, они могут помочь нам осознать всю глубину этой концепции. Первый пример: революционный товар — мотороллер Vespa, который способен развивать большую скорость; он является источником удовольствия и радости, порождающим воспоминания о годах экономического подъема и процветания. На заводах концерна Piaggio сначала производили детали авиационных двигателей, затем перешли к колесам и, в конце концов, появился на свет мотороллер Vespa. Будучи, несомненно, очень итальянским изделием, этот мотороллер у нас ассоциируется с Италией. Но если вы родились в Таиланде, то у вас он будет ассоциироваться с Таиландом, потому что его туда экспортирован. Таким образом, он уже воспринимается как универсальное изделие. Второй пример: инновационный бренд Braun. Среди всех прочих электронных брендов Braun воплощает в себе наиболее яркие и оригинальные идеи. Я сегодня был в студии своего друга, и мне в голову неожиданно пришла мысль о том, что одной из причин, побуждающей дизайнеров заниматься изобретательством, является их озлобленность. В той студии, где я побывал, стоит восемь принтеров, и ни один из них не выглядит хоть мало-мальски привлекательным или хотя бы, по меньшей мере, симпатичным. И тут вдруг, совершенно спонтанно, вы сталкиваетесь с продукцией компании Braun, которая производит радио и другие технические устройства, обладающие невероятной притягательностью и прекрасными функциональными характеристиками. И тогда, испытывая раздражение по поводу засилия неэстетичных предметов, вы, конечно же, понимаете, сколь необходим дизайн для улучшения нашей жизни. Третий пример: культовый предмет, такой как стул Ритвельда (Rietveld). Лично у меня возникает ассоциация с живописью Пита Мондриана (Piet Mondrian), его замечательным временем и стилем, однако особенностью этого стула является то, что его можно сложить таким образом, что он превратится в коробку. Он был именно 59

так задуман, чтобы человек, который его покупал, мог бы сам его собрать. И я думаю, что до этого такая идея просто никому не приходила в голову. Стул Ритвельда также имеет свою противоположность: Тонет (Thonet) — стул, изготовленный братьями Тонет из Австрии из гнутой древесины. Он тоже может быть собран в домашних условиях, но то, что делает его по-настоящему уникальным и универсальным, — так это его технологичность, широкая функциональность и привлекательность: он везде уместен, вы можете встретить его в самых разных уголках мира. Четвертый пример: бренд Монклер (Moncler). Думаю, что мы все знаем Moncler, а если у вас французские корни, то, весьма вероятно, что ваши воспоминания о детстве связаны с ним: у каждого из нас была куртка Moncler, она в то время была не то, чтобы уж супермодной, но это был очень функциональный и популярный бренд. И люди, которым нужна была теплая одежда, покупали такую куртку. Именно благодаря своему дизайну, как мне представляется, за последние десять лет Moncler увеличил свои продажи в десятки раз. Я считаю, что дизайн для бренда Moncler чрезвычайно важен. Множество дизайнеров путешествуют по всему миру, раздумывая над тем, как можно сделать те или иные вещи по-другому, как изменить определенный предмет или изделие, сделать его дутым, избавиться от каких-либо элементов, изменить его цвет. Очевидно, что всем известен автомобиль «Фольксваген Битл» (Volkswagen Beetle): это — пятый рассматриваемый нами пример. Машина, которая мгновенно стала универсальной в свое время: недорогая, практичная, отлично подходит для семейного использования, оригинального вида и легко узнаваемая. Beetle был экономичным по части расхода топлива и имел колоссальный успех. Каждый из нас побывал внутри такой машины, и хотя лично мне нравится Fiat 500, я все же должен признать, что ничто не может сравниться с Beetle. Шестой пример: iPhone. Мы все его знаем, он повсюду, мы видели, как люди простаивали в очередях, чтобы его купить. Это — нечто, чего мы до этого никогда не видели, я имею в виду его дизайн. Создатель этого дизайна — Джонатан Айв (Jonathan Ive). Существует десятки моделей мобильных телефонов, многие из которых даже способны продемонстрировать и более современный, продвинутый дизайн, но в памяти навсегда остается свежее и незабываемое впечатление, это как первый поцелуй: я помню, как я впервые дотронулся до iPhone. Вроде бы всего лишь небольшое изделие электронной техники, но вы можете на нем открыть фотографию, а затем переместить ее на своем экране, перейти к следующему изображению. Дизайн настолько завораживающий и мощный, что его интерфейс может сделать из него универсальное изделие. Он, действительно, вызывает ощущение полного счастья. Седьмой и последний пример из самой что ни на есть банальной стороны жизни: у нас у всех есть дома сушилка для посуды. Мы все проводим время у себя на кухне, и подставка-сушка для посуды Марка Ньюсона (Marc Newson) для бренда Magis стала 60

универсальной благодаря своему дизайну. Вместо деревянной сетки, установленной на кусочках резины, ее части соединены вместе, днище и верх составляют единую конструкцию, изделию придан яркий цвет, и в результате оно тоже стало универсально популярным товаром. Дизайн был в этом случае применен к предмету повседневности, который используется людьми ежедневно в домашнем обиходе, и тем самым было продемонстрировано, что дизайн может креативно откликаться на потребности, имеющие универсальный характер. Моторные судна производятся во многих странах, но катер Riva за счет своего дизайна и изготовления из качественных материалов обрел универсальный успех по всему миру: мне даже думается, что моторный катер Riva может считаться Мона Лизой среди моторных лодок. В частности, именно эта модель была переработана Марком Ньюсоном в прошлом году. Окончательный результат представляется мне очень красивым: дизайнеру удалось сохранить оригинальный ДНК катера. И даже если вы будете смотреть на него с некоторого расстояния, то непременно поймете, что это Riva, а если вы будете разглядывать его вблизи, то вы также заметите признаки эволюции в его дизайне. Марк Ньюсон — творец, которому свойственна эклектика. Он произвел на свет широкий спектр различных творений: стулья, предметы домашнего обихода, велосипед, рестораны, студия звукозаписи и даже интерьер салона частного самолета, а также стеклянные предметы для Iittala, кухонную утварь и принадлежности для «Alessi», предметы домашнего обихода для «Magis», в том числе знаменитую подставку-сушилку DishDoctor и ограничитель открывания двери Rock. А теперь короткая справка. Vespa — это историческая модель мотороллера фирмы «Piaggio», на которую был выдан патент 23 апреля 1946 г. Геррит Ритвельд, голландский архитектор, много и напряженно работал над производством мебели и предметов домашнего обихода. Одним из наиболее известных его произведений является красно-синий стул «Red and Blue», 1918 г. «Венский стул №14» — это изделие, снискавшее славу и престиж фирме «Братья Тонет»; его производство началось в 1855 г. Серия продукции под названием «Up», разработанная Гаэтано Пеше в 1969 г., получила массу хвалебных отзывов и была названа одним из самых выразительных проявлений итальянского дизайна. Фирма «Braun» «взяла старт» в 1950-х годах, начав производство изделий для дома, символизирующих современную промышленную революцию 20-го века. Фирма «Moncler» была образована в 1952 г. Рене Рамийоном (René Ramillon),дизайнером предметов для жизни в условиях горной местности. Название Moncler происходит от сокращенного названия Monestierde Clermont, альпийского городка неподалеку от Гренобля. Первые куртки на гусином пуху были придуманы и произведены в 1954 г. для самих работников фирмы Moncler. Модель «VW Тип 1», более известная в Италии как «Maggiolino», также известная как «Кӓfer» в Германии, «Coccinelle» во Франции, «Beetle» или «Bug» в Великобритании и США, «Fusca» в Бразилии и «Vocho» в Мексике — это компактный автомобиль, который выпускался в период с 1938 по 61

2003 гг. Это, вне всякого сомнения, самый известный немецкий автомобиль во всем мире. iPhone — это название семейства смартфонов с мультимедийными функциями, производителем которых является компания Apple. Первая модель, разработанная дизайнером Джонатаном Айвом, появилась в продаже в 2007 г.

62