20157. Яремич С.П. Михаилъ Александровичъ Врубель. Жизнь и творчество by biblg11

Игорь

Г р а б а р ь

Р у с с к и е Х у д о ж

ВРУБЕЛЬ т е к с т

с.п . ярёмича

МОСКВА ИЗДАНІЕ I -КНЕБЕЛЬ

н и к и

ИГОРЬ Г Р А БА Р Ь

РУССКИ Е Х У Д О Ж Н И К И С о б р а н іе и л л ю ст ри роан н ы хъ м о н о гр а ф ій

вы пускъ 1

ВРУБЕЛЬ

М ОСКВА ИЗДАНІЕ I. КНЕБЕЛЬ

с .я р е м и ч ъ

МИХАИЛЪ АЛЕКСАНДРОВИЧЪ

ВРУБЕЛЬ ЖИЗНЬ И

ТВОРЧЕСТВО

ИЗДАНІЕ І . КНЕБЕЛЬ

Т о ва р и щ ест во

Р . Г о л и к е и А . В и л ь б о р iъ

Работая въ теченіе многихъ лѣтъ надъ собираніемъ матеріаловъ но исторіи русскаго искусства, мы, естественно, не всегда были въ состояніи удерживаться въ точныхъ предѣлахъ, допустимыхъ для изслѣдованія по искусству, какъ бы широко оно ни было задумано: въ разгарѣ работы, среди увлеченія чудесной картинной галереей, захватывающей скульптурной красотой или потрясающей архитектурной мыслью,—мы слишкомъ часто не могли не поддаться искушенію сфотографировать всѣ интересныя картины извѣстнаго собранія, мы дѣлали снимки съ двухъ-трехъ точекъ каждой выдающейся статуи и снимали десятки и сотни деталей прекрасныхъ зданій. Нечего и думать о томъ, чтобы весь этотъ гигантскій художественный матеріалъ могъ быть использованъ для «Исторіи Русскаго Искусства». Эта книга и безъ того вышла далеко за всѣ предѣлы подобныхъ изданій. Между тѣмъ, про сматривая наши неиспользованные запасы фотографій и архивнаго матеріала, мы часто останавливались на мысли, что грѣшно оставлять весь этотъ цѣнный кладъ доживать свой вѣкъ въ папкахъ. Однако, дождаться того времени, когда онъ, нако нецъ, увидитъ свѣтъ,— казалось почти несбыточной мечтой. И вотъ она сбывается и уже сбылась. Передъ нами первое звено задуманной цѣпи, долженствующей охватить когда нибудь всѣ части русскаго искусства. Свя жетъ ли наша цѣпь— пусть даже прекрасно выкованная, въ чемъ мы далеко не увѣрены—сможетъ ли она связать разрозненныя части огромнаго цѣлаго въ стройное, логическое и ясное, наконецъ то ясное единство? Увы,—обѣщать этого мы не можемъ, ибо не въ томъ наша задача и не для того мы эту цѣпь куемъ. Еще меньше чѣмъ связывать, должна она навязывать кому либо что либо и когда либо. Искусство свободно и не выноситъ никакихъ, навязываній, предвзятостей и «непре ложностей». И пусть грядущія звенья нанизываются одно во слѣдъ другому безъ какой либо исканной и предрѣшенной связи, пусть ложатся такъ, какъ имъ ляжется,—-

нынче современникъ, завтра давно ушедшій, сегодня живописецъ, завтра ваятель, а тамъ зодчій. Серія монографій не есть «исторія искусства», но она даетъ воз можность освѣтить извѣстныя стороны «исторіи» съ такой исчерпывающей полнотой, съ какой сдѣлать этого не въ состояніи и не вправЪ книга по «исторіи». Осо бенно это касается всей современности. Въ исторіи не мѣсто для явленій нашихъ дней: говоря о современникахъ, историкъ неизбѣжно и роковымъ образомъ впадаетъ въ ошибку. Нашу серію мы открываемъ монографіей такъ не давно ушедшаго отъ насъ вдохновеннѣйшаго русскаго мастера нашего времени. Да будетъ его яркій образъ, пыш ный почти какъ великіе образы ренессанса, счастливой путеводной звѣздою на нашемъ дальнемъ пути. Игорь Грабарь.

С.-Петербургъ, 18 января 1911 года.

Среди современности Врубель стоитъ какъ художникъ возрожденія. Та изуми тельная способность видѣть праздничное въ жизни, воплощать его въ дивныхъ по строю композиціяхъ,—это отличительное качество у Врубеля налицо. .Среди совре меннаго искусства Врубель является исключеніемъ. Художники XIX вѣка имѣли, по большей части, иные вкусы,— они стремились къ строгой и нѣсколько печальной возвышенности образовъ или увлекались многоголосой яркостью повседневной жизни, какъ она представляется уравнов’Ѣшенному глазу. Правда, въ середин'Ѣ вѣка былъ нѣкоторый возвратъ къ традиціи возрожденія. Онъ въ большей или меньшей сте пени проявился въ нѣсколькихъ одинокихъ художникахъ; которые, въ сущности, остались безъ преемниковъ. Въ русскомъ искусствѣ традиція возрожденія въ зна чительной мѣрѣ проявилась у Иванова. Во многихъ частностяхъ именно съ Ивано вымъ скорѣе всего изъ художниковъ XIX вѣка можно сопоставить Врубеля. Но у Иванова были всегда отвлеченія въ сторону и тѣмъ онъ и ослаблялъ свое великое дарованіе. Ему казалось мало одного искусства и, какъ бы не надѣясь на собствен ныя силы, онъ искалъ поддержки по сторонамъ и изнемогъ. Врубель въ ртомъ отношеніи разительно противоположенъ Иванову. Несмотря па великія бѣдствія своей жизни, несмотря на страшное умственное одиночество, непризнаніе, отсутствіе поддержки, невозможность провести въ полной мѣрѣ хоть однажды свои грандіозные планы, онъ остается вѣренъ своей задачѣ и своему

искусству. Врубель не подражатель, онъ такъ же какъ и Ивановъ выработалъ свой могучій стиль глубокимъ и внимательнымъ изученіемъ природы, онъ дѣйствительно послѣдній мастеръ древняго праздничнаго искусства, давшій послѣдній аккордъ этому невѣроятному творчеству. Духовная индивидуальность Врубеля очень сложна. Въ этомъ отношеніи его можно сравнить съ великими портами первой половины XIX вѣка. И поразительная сдержанность скрѣпляетъ его характеръ. Такъ и въ художественномъ отноше ніи произведенія его полны совершеннаго строя, того высокаго строя, который отмѣчаетъ рѣдчайшее искусство. Явленія реальной жизни, проходя черезъ Глазъ великаго художника, принимаютъ волшебную окраску. Каждый предметъ въ восторженно настроенномъ умѣ становится божествен нымъ, чистымъ, прекраснымъ. Только такого качества умъ, въ связи съ необъятнымъ воображеніемъ, можетъ служить воплощенію красоты и создавать совершен ные образы. Такого рода рѣдчайшей спо собностью ума былъ одаренъ Вру бель. Въ этомъ отличитель ная его особенность, его сила и зна ченіе.

ДѢТСТВО.

Михаилъ Александровичъ Врубель родился въ Омскѣ 5 марта 1856 года. Отецъ его, Александръ Михайловичъ, былъ полякъ, офицеръ русской службы. Это былъ дѣятельный, жизнерадостный челов'ѣкъ, очень любившій дЪтей и заботившійся объ ихъ воспитаніи, человѣкъ свѣтскій, добродушный и хорошо образованный. Въ серединѣ 1850-хъ годовъ онъ женился на Аннѣ Григорьевнѣ Басаргиной, будущей матери художника. Анна Григорьевна по отцу своему была отдаленной родствен ницей декабриста Басаргина; со стороны матери, урожденной Краббе — она была датчанка. Такимъ образомъ, Врубель имѣлъ лишь четвертую часть русской крови. И въ обликѣ, и въ сложеніи, и въ характерѣ его мысли и творчества было много нерусскаго. Но по языку, по образованію и по собственному своему сознанію, онъ принадлежалъ къ русской культурѣ. Въ раннемъ дѣтствѣ Врубель былъ слабымъ и хрупкимъ ребенкомъ. Изъ за суроваго ли сибирскаго климата, и самъ онъ, и его старшая сестра начали ходить только въ три года. И впослѣдствіи, въ зрѣломъ возрастѣ, Врубель производилъ впечатлѣніе не то чтобы слабости, но нѣкоторой хрупкости и сдержанности,— былъ небольшого роста, по сложенію хотя и строго пропорціоналенъ, но миніатюренъ, и не любилъ физическихъ упражненій. Мать Врубеля умерла когда ему было три года. Черезъ четыре года послѣ этого отецъ женился вторично. Маленькій Врубель росъ въ культурной и уютной обстановкѣ. Отецъ очень заботился о воспитаніи дѣтей, самъ водилъ сына въ рисовальную школу, мачеха была піанисткой, въ роди тельскомъ домѣ и у знакомыхъ было много книгъ, гравюръ, рисунковъ. Разно образію впечатлѣній способствовали и частые переѣзды, вызываемые службой отца. До 12 лѣтъ маленькій Врубель побывалъ уже въ Омскѣ, въ Астрахани, Петербургѣ, Саратовѣ и опять въ Петербургѣ. О десятилѣтнемъ Врубелѣ есть замѣчательныя воспоминанія сверстницы его, В. Д. Александровой, урожденной Мордовцевой, дочери извѣстнаго писателя.

Русскіе Художники». Врубель.—2

Врубель cb своимЪ университетскимъ товарищемъ ВалуевымЪ .—Около 1877 г. (Собраніе А. А. Врубель).

Удивительно ярко рисуется тамъ образъ Врубеля-мальчика, и этотъ образъ бро саетъ свой свѣтъ и на всю личность и на все творчество художника. «Онъ былъ довольно крупный мальчикъ цвѣтущаго вида)), разсказываетъ Мордовцева о нервомъ знакомствѣ своемъ: «у него были свѣтлые, очень густые волосы и темные, полные жизни и огня глаза, большой красивый лобъ и поразительно нѣжный цвѣтъ лица. Выраженіе рта было удивительно милое и очаровательная улыбка. Свѣтло-голубая шелковая косоворотка еще больше подчеркивала ослѣпительный цвѣтъ его лица. Онъ мнѣ показался красивѣе всѣхъ безъ исключенія, кого я знала. Да правду говоря, мое дѣтское впечатлѣніе было правильно—мнѣ и послѣ того не приводилось видѣть мальчика съ такой привлекательной внѣшностью». В. Д. Александрова описываетъ далѣе всю обстановку дома, рисуетъ портреты родныхъ Врубеля, отца, мачехи, сестры и младшаго брата, сына мачехи. Она подробно описываетъ дѣтскія собранія въ домѣ Врубеля, гдѣ бывали какъ то почти исключительно дѣвочки. «Миша былъ кумиромъ всѣхъ дѣвочекъ: его наперерывъ выбирали въ пары въ «рекрут скомъ наборѣ», а когда во время игры въ фанты онъ «горѣлъ на камешкѣ», гово рилъ: «горю, горю на камешкѣ, кто меня любитъ, тотъ меня сниметъ»,-—всѣ, толкая другъ друга, бросались снимать его. Онъ былъ общимъ любимцемъ: къ

М а р ш р и ш а . Рисунокъ перомъ.—Около 1877 г. (Собственность С. ГГ. Яр омича).

нему привлекала не только его красота, веселость, изобрѣтательность въ играхъ, но особенно то, что въ немъ совершенно не былой той грубоватости, того молоде чества, чисто напускного, которымъ часто отличаются мальчики,—въ немъ же было много мягкости и нѣжности, что то жен ственное» . Но особенно оригинальны были не эти, многолюдныя игры, а игры болѣе интимныя, гдѣ принимали участіе лишь трое маленькихъ Врубелей и ихъ ближай шая подруга—Мордовцева. ЗдЬсь дава лись настоящія театральныя представле нія. Не могу не выписать разсказа В. Д. Александровой, такъ какъ въ немъ есть очень живыя и цѣнныя черты для хара ктеристики личностиВрубеля:«Игры наши были всегда въ высшей степени роман тичны и носили на себѣ яркій отпечатокъ вліянія тогдашней ходовой дѣтской лите ратуры—Купера, Майнъ-Рида и т. п., но много, разумѣется, было въ нихъ и соб ственной нашей, т. е. вѣрнѣе, Мишиной выдумки: его фантазія была неистощима. Премьеромъ, героемъ всѣхъ этихъ приключеній на сушѣ и на морѣ, конечно, всегда былъ Миша. Какъ сейчасъ вижу его въ главныхъ роляхъ, вижу его прелестное, ожи вленное, горящее вдохновеніемъ игры, личико. Вотъ онъ съ капитанскаго мостика или вышки, какъ мы чаще называли, зычнымъ голосомъ отдаетъ приказаніе вообра жаемымъ матросамъ крѣпить паруса или палить изъ пушки въ приближающійся смерчъ; вотъ онъ беретъ на «абордажъ» непріятельское (Сашино) судно; вотъ онъ отбиваетъ свою увезенную корсарами невѣсту (меня); вотъ онъ вырываетъ изъ рукъ жестокаго плантатора несчастную негритянку (Анюту); вотъ онъ пробирается по неприступнымъ скаламъ и страшнымъ крутизнамъ, гоняясь за серной, разоряя

гнѣзда хищнаго орла, или просто желая нарвать букетъ эдельвейсовъ. Вышки, мостки, крутизны и скалы, разумѣется, изображались нагроможденными другъ на друга столами, стульями и пр. и, чтобы лазить на эти сооруженія, требовалась извѣстная ловкость, которой Миша обладалъ въ сильной степени. Помню еще одну характерную черточку: если случалось Мишѣ когда нибудь изображать несимпа тичныя роли, достававшіяся обыкновенно на долю Саши (корсаръ, разбойникъ и т. д.), то въ Мишиной передачѣ онѣ теряли свою несимпатичность. Корсаръ оказывался великодушнымъ и благороднымъ, а разбойникъ грабилъ только для того, чтобы отграбленное у богатыхъ отдавать неимущимъ». Послѣ этого удивительнаго образа мальчика мы имѣемъ возможность вызвать слѣдующій образъ Врубеля лишь въ видѣ гимназиста, уже старшихъ классовъ. Гимназическое время началось для Врубеля во время второго пребыванія въ Петербургѣ, но главнымъ образомъ, гимназическіе годы его прошли въ Одессѣ. Отъ послѣднихъ одесскихъ годовъ сохранилось нѣсколько писемъ къ сестрѣ Аннѣ Александровнѣ, бывшей на педагогическихъ курсахъ въ Петербургѣ. Письма эти очень интересны для характеристики Врубеля; они показываютъ какой острой умственной жизнью онъ жилъ уже въ то время. «Вообще, я положилъ себѣ за правило, пишетъ онъ,—отвѣчать какъ можно обстоятельнѣе и логичнѣе на вопросы, которые задаешь себѣ по поводу разныхъ явленій въ жизни окружающаго, настоящей и прошедшей; этимъ я занимаюсь, лежа въ постели, ожидая, покуда «сладкій сонъ смежитъ мои вѣки»,—въ сочиненіяхъ по русской словесности (за что и заслужилъ особое вниманіе ПересвѢтова); позволь мнѣ излагать мои мысли и въ письмахъ къ тебѢ... Что ты? какъ ты? перемѣнило ли тебя время, какъ говоритъ тургеневскій Михалевичъ... милый Тургеневъ, прочла ли ты его всего, и что вообще ты теперь читаешь». Въ другомъ письмѣ Врубель говоритъ: «Что касается твоего возлюблен наго брата Мишеньки, то онъ собирался за лѣто сдѣлать и то и другое и не сдѣ лалъ ничего, или почти ничего». Врубель приводитъ авторовъ, которыхъ хотѣлъ про честь, —Гете, «Исторію жирондистовъ» Ламартина, и затѣмъ прибавляетъ: «Ну, что было, то прошло!. Проклятая пословица: я часто думаю, что русскій народъ для того такъ много насоздавалъ поговорокъ, чтобы всегда имѣть возможность придавать посредствомъ коллективной мудрости санкцію проявленіямъ своей индивидуальной немощности и умственной недальновидности». Особенно важенъ былъ для умственной жизни Врубеля послѣдній гимназическій годъ. Онъ самъ кончалъ гимназію, сестра его должна была кончить педагогическіе курсы, отецъ ждалъ перемѣщенія,—для всей семьи годъ этотъ былъ особенный. Врубель много думалъ о будущемъ и иногда впадалъ въ такое напряженное состояніе, что какъ бы переставалъ замѣчать окружающее. Отецъ, по разсказу

Введеніе во храмЬ.

Акварель,—1882 г.

(Музей Академіи Художествъ).

сестры художника, тревожился о состояніи сына и говорилъ: «опять ты впалъ въ свое оцѣпенѣніе». Но на ряду съ этими состояніями задумчивости, Врубель стано вился все болѣе дѣятельнымъ и полнымъ силъ. Въ послѣдній гимназическій годъ

Портретъ.

Акварель.—1882 г.

(Собств. Н. И. Врубель).

онъ опять много занимается рисованіемъ, рисуетъ портреты родныхъ, дѣлаетъ наброски съ натуры. Знакомый отца, нѣкто Клименко — одобрилъ эти рисунки и своими рѣчами объ искусствѣ сильно одушевилъ будущаго художника. Врубель пробуетъ писать красками и, видя неудачу, мечтаетъ о художественной школѣ. Въ то же время и въ другомъ отношеніи расширяетъ онъ кругъ своихъ интересовъ. Онъ познакомился съ актерами французской труппы, пріѣхавшей гостить въ Одессу. Объ ртомъ такъ разсказывается въ письмѣ, очень живо рисующемъ тогдашняго Врубеля. «О себѣ скажу, что я провожу послѣдніе праздники весело,— сверхъ обыкно венія, такъ какъ вотъ уже 4 года, какъ я провожу праздники, никуда не выходя, кое что почитывая и порисовывая. Такое не совсѣмъ умѣстное исключеніе для нынѣшнихъ праздниковъ произошло отъ знакомства съ французскими актерами, о которомъ тебѢ папаша вѣрно уже говорилъ. Это очень милые люди, и я съ ними

Античный мотивъ.

Акварель.—1882 г.

(Собств. Н. И. Врубель).

Автопортретъ. 1882 г.

Акваре.іь. (Собств. Н. И. Врубель).

тѣмъ больше сошелся, что вижу въ нихъ отличныхъ знатоковъ искусства и я, какъ адептъ послЪдняго, нахожу съ ними нескончаемыя темы для разговора. Имъ очень понравились мои croquis à la plume дѣйствующихъ лицъ въ разныхъ позахъ, такъ что, благодаря этимъ croquis, я имЪлъ удовольствіе познакомиться съ главой фран цузской труппы M-lle Keller, нить съ ней чай и слышать отъ нея нѣсколько любезно стей моимъ рисовальнымъ способностямъ. Все это меня нѣсколько увлекло, такъ что я сдѣлалъ порядочную глупость, об'ѣщавъ Dilpont нарисовать его вальсирующимъ съ M-lle Keller акварелью, и теперь этотъ рисунокъ отнимаетъ у меня очень и очень много времени. Но, вообще, согласись, что это знакомство очень оригинально, мило и интересно». Такъ въ послѣдній гимназическій годъ Врубель живетъ уже сложной, умственно оживленной жизнью, съ нетерпТшіемъ ожидая перехода въ болгѣе широкія жизнен ныя условія. Весной 1874 года онъ кончилъ гимназію. Осенью того же года восемнадцатил'Ѣтній Врубель переселяется въ Петербургъ и поступаетъ въ университетъ. Занятія искусствомъ отлагаются на неопредѣленное время. Только въ концѣ уни верситетскихъ годовъ Врубель серьезно взялся за рисованіе, и даже началъ посѣ щать вечерніе классы Академіи.

А вто портретЪ.

Акварель. (Собств. Н. И. Врубель).

1883 г.

И. УН ИВЕРСИТЕТЪ.

«Въ концѣ концовъ, что же тутъ удивительнаго? Развѣ намъ неизвѣстно, что вѣкъ Микель Анджело, Рафаэлей, Леонардо да Винчи, скажемъ даже Рейнольдсовъ, давнымъ давно прошелъ, и что общій умственный уровень художниковъ поразительно упалъ? Конечно, было бы несправедливо искать среди современныхъ художниковъ— философовъ, поэтовъ и ученыхъ, но было бы законно требовать, чтобы они интересо вались немного болѣе, чѣмъ дѣлаютъ, религіей, поэзіей и наукой». Такъ говоритъ знаменитый французскій писатель и выражаетъ сожалѣніе, что съ рѣдкимъ изъ современныхъ художниковъ можно «разговаривать о Виргиніи или о ІІлатонѢ». Такой упрекъ, во всякомъ случаѣ, нисколько не задѣваетъ Врубеля. Врубель былъ человѣкомъ рѣдкаго и, такъ сказать, индивидуально-сложнаго образованія. Изъ гимназіи онъ вынесъ, благодаря собственному увлеченію, а также хорошему преподавателю, дѣйствительное знаніе латинскаго языка. Явленіе рѣдкое

Русскіе Художники». Ирубель.—3

у наст. послѣ Пушкинской эпохи,—Врубель, не будучи спеціалистомъ, могъ читать въ оригиналѣ латинскихъ поэтовъ и прозаиковъ. Какъ разсказываетъ сестра худож ника, Анна Александровна, Михаилъ Александровичъ читалъ ей въ подлинникѣ и и переводилъ Овидія и Горація. И онъ всегда отстаивалъ латинскій языкъ; пишущій эти строки помнитъ, какъ, защищая въ спорѣ классическую систему образованія, сорокалѣтній Врубель сталъ хвалиться, что помнитъ латинскія исклю ченія, и началъ декламировать знаменитую таблицу. И во всѣхъ областяхъ мысли и вкуса Врубель обладалъ тѣмъ особымъ складомъ образованія, которое было у великихъ поэтовъ начала XIX вѣка и давало имъ такую сдержанность и исклю чительность. Такая образованность не заключается, конечно, въ одномъ изученіи книгъ. «Лучше всего знаютъ то».—говоритъ одинъ изъ самыхъ острыхъ и возвышенныхъ умовъ XYIII вѣка: 1) что самъ отгадалъ, 2) чему научился изъ жизненнаго опыта, 3) что узналъ не изъ книгъ, но благодаря книгамъ, т. е. изъ размышленій, на которыя онѣ навели, 4) чему выучился изт. книгъ или отъ учителей». Недостатокъ образованія большинства такъ называемыхъ символистовъ заключается въ томъ, что они пользовались только послѣднимъ источникомъ. Напротивъ, отличительная черта мысли Вр убеля—это ея глубокая жизненная сложность. Отъ университетскаго времени сохранились рисунки Врубеля—иллюстраціи къ Толстому и Тургеневу; они интересны, какъ указаніе на литературныя увлеченія Врубеля. Это Лаврецкій, Лиза, Анна Каренина и еще иллюстрація къ роману Болеслава Маркевича—«Четверть вѣка назадъ». Впослѣдствіи Михаилъ Александро вичъ, очень враждебно настроенный къ Толстому, говорилъ, что «Война и миръ» — послѣдняя его хорошая вещь; въ молодости Врубелю очень нравилась и «Анна Каренина». Вещи Толстого нравятся оттого, говорилъ Врубель потомъ, что читателю лестно узнавать въ графахъ и князьяхъ свои собственныя черты и мысли. И Врубель прибавлялъ, что въ молодости онъ самъ увлекался тѣмъ дендизмомъ, который есть въ произведеніяхъ Толстого. Какъ приверженность къ свѣтскому тону обращенія это увлеченіе сохранилось у Врубеля и впослѣдствіи, но, вмѣстѣ съ увлеченіемъ свѣтскостью и дендизмомъ, Врубель всегда сохранялъ всю ясность и простоту жи зненной мысли. Въ томъ и состоитъ одно изъ яркихъ отличій Врубеля отъ декаден товъ, даже и талантливыхъ, что онъ никогда не впадалъ въ истерику манерности. Его академическія и кіевскія письма къ сестрѣ, и вкусы его и мнѣнія носятъ отпечатокъ ума поразительнаго по тонкости и, вмѣстѣ, ясности жизненнаго чувства. Въ этомъ сказывается преимущество высокой организаціи и истинной геніальности. Такъ сложно, разнообразно и тонко было психическое содержаніе Врубеля. И если онъ умѣлъ устоять среди всего этого многообразія, то это изъ за того

Hopwpemb Г-жи Кнорре. 188.') г.

Акварель. (Собраніе А. В. Нрахова).

высокаго строя въ расположеніи плановъ, изъ за той удивительной техничности, которые были въ его духѣ и глазу. Тутъ необходимо отмѣтить весьма значитель ный въ умственной жизни Врубеля фактъ. Какъ говорилъ мнЪ товарищъ художника, Г. X. Бессель, Врубель въ первый университетскій годъ началъ изучать нѣмецкую философію по Куно Фишеру, затѣмъ онъ перешелъ къ изученію Канта въ его собственныхъ сочиненіяхъ. Изученіе Канта оставило глубокій слѣдъ на всю жизнь Врубеля. Отсюда такая ясность расчлененія жизни физической отъ жизни моральной, и сознаніе, что физическая жизнь съ ея обыденными потребностями—одно, а жизнь моральная, подчиненная неумолимому долгу, въ которомъ нѣтъ ничего угодливаго, что бы льстило людямъ,—совершенно другое. И оттого такая мягкость, уступчи вость, застѣнчивость въ житейскихъ мелочахъ дня и желѣзное упорство въ дѣлѣ общаго высшаго направленія жизни, которое великолѣпно иллюстрируется слѣ дующей мыслью Канта: «Высокое достоинство долга не имѣетъ ничего общаго съ

:г

Пирующіе римляне.

Акварель—1883 г.

(Музей Академіи Художествъ).

наслажденіемъ жизнью; оно имѣетъ свой собственный своеобразный законъ и свой собственный своеобразный судъ; если бы то и другое захотѣли встряхнуть такъ, чтобы смѣшать ихъ, и какъ цѣлебное средство, предложить больной душѣ, они тотчасъ же разъединились бы сами собой; если этого нѣтъ, то первое не имѣетъ дѣйствительной силы; если бы физическая жизнь пріобрѣтала притомъ нѣкоторую силу, то безвозвратно исчезъ бы моральный законъ».

HI. А К А Д Е М ІЯ Х У Д О Ж Е С ТВ Ъ .

Я убѣжденъ, напротивъ, что только путемъ подражанія достигаютъ правды и даже ори гинальности въ изобрѣтеніи. Скажу болѣе: самый геній или то, что обыкновенно при нято называть этимъ именемъ, есть дитя подражанія.

РейнолъдсЪ.

Бъ академическіе годы Врубель, какъ пишетъ онъ самъ въ одномъ изъ своихъ тогдашнихъ писемъ, былъ такъ занятъ работой, что забывалъ обо всемъ посторон немъ. О немъ можно сказать, что его «изсушила горячка желанія достичь совер шенства», какъ въ первомъ лицѣ написалъ о себѣ неизвѣстный среднев'ѣковый миніатюристъ среди диковинныхъ завитковъ и фигуръ въ книгѣ Августина— «De Ci vitale Dei». Въ эти годы Врубель кладетъ основаніе своему искусству. Очень интересно понять, какъ развивался глазъ и вкусъ великаго художника,—изъ какихъ матеріаловъ могло создаться рто рѣдкое устремленіе творчества. Цѣннымъ источ никомъ свѣдѣній являются письма Врубеля къ сестрѣ, много дающія для характе ристики какъ самого художника, такъ и тогдашняго времени. Начатки мастерства Врубель получилъ отъ Академіи, въ которую поступилъ осенью 1880-го года, черезъ годъ по окончаніи университета. Это была еще старая дореформенная Академія. Руководители ея не обладали особою талантливостью, но духъ школы, ея рабочая дисциплина были строже и выше, чѣмъ въ Академіи теперешней. Въ старой Академіи, дѣйствительно, цѣнился тонкій рисунокъ, отъ учениковъ требовали грамотной и уравновѣшенной компановки. Работа и изобрѣта тельность молодыхъ художниковъ подчинены были условнымъ требованіямъ, но Это приносило скорѣе пользу, чѣмъ вредъ. Самъ Врубель въ одномъ изъ позднѣй шихъ писемъ говоритъ о громадной пользѣ «отвода для ненастоящаго градуса

•21

БлагОвЬщенІе.

Акварель и масло.—1884 г.

(Собраніе В. С. Кульженко).

Энергіи» — о большей производительности работы на заказанный, не на свой сюжетъ. Только высокомѣріе неучей могло вообразить, что лучшимъ условіемъ для развитія художественной индивидуальности будетъ отсутствіе всякихъ рамокъ и принуди тельныхъ задачъ; ученикъ, не пріучаясь къ сдержанности, къ дисциплинѣ, сразу впадаетъ въ геніальничанье и манерность. «Величайшія природныя дарованія», говоритъ Рейнольдсъ,—«не могутъ продовольствоваться однимъ своимъ запасомъ. Тотъ, кто предприметъ рыться только въ своемъ ум'Ѣ, не заимствуя ничего отъ другихъ, вскорѣ доведенъ будетъ до одной скудости, до самаго худшаго изъ всѣхъ подражаній. Онъ принужденъ будетъ подражать самому себЙ и повторять то, что прежде уже неоднократно повторялъ».

Сошествіе Ce. Духа. Роспись на коробовомъ сводѣ хоръ Кирилловской церкви въ КіевЪ,—1884 г.

Конечно, старая Академія была несовершенна, традиціи ея были затемнены, руководители не обладали высокимъ мастерствомъ. Но все же эта Академія имЪла то достоинство, что предлагала ученикамъ не моду, а настоящую, хоть и затемненную, художественную традицію. Вотъ слова Врубеля о своемъ профессорѣ П, П. Ч и стяковѣ: «онъ умѣлъ удивительно быстро развѣнчивать въ глазахъ каждаго неофита мечты гражданскаго служенія искусствомъ, и на мѣсто этого балласта умѣлъ зажечь любовь къ тайнамъ искусства самодовлѣющаго, искусства избранныхъ». Старая Ака демія давала художественную дисциплину. Результаты налицо: ни одинъ изъ пи томцевъ новой Академіи не можетъ быть сравненъ съ тѣми крупными мастерами, которые вышли изъ старой. Конечно, они отбросили потомъ условности Академіи, но начатки мастерства они получили отъ нея. И самъ Врубель былъ усерднымъ

и благодарнымъ ученикомъ, который съ признательностью вспоминалъ потомъ акаде мическіе годы, но въ то же время рѣзко отдѣлялъ Академію—образовательное учрежденіе отъ омертвѣлой формы искусства, называемой академизмомъ. Въ первые два года въ Академіи Врубель проявлялъ исключительныя способ ности, но не имѣлъ еще ясно сознаннаго пути. Въ нарисованныхъ тонкимъ кон туромъ классическихъ композиціяхъ проявлялась элегантная виртуозность и строгость его рисунка. Врубель достигъ здѣсь такого мастерства, что, выносивъ въ себѣ задуманную многофигурную композицію, рисовалъ ее уже сразу, почти безъ по правокъ. Одна такая программа— «Орфей въ аду», имѣвшая болѣе ста фигуръ, была начата и окончена въ продолженіе одной ночи. Къ концу этого періода или, лучше сказать, къ началу уже третьяго академическаго года относятся два программныхъ рисунка высокихъ достоинствъ: удивительно изящный античный мотивъ въ стилѣ древней росписи на вазахъ и «Введеніе во храмъ», близко напоминающее библей скіе рисунки Иванова. Третій годъ пребыванія въ Академіи былъ для Врубеля рѣшающимъ. Съ осени онъ поступилъ въ мастерскую II. П. Чистякова. Въ этотъ третій годъ, въ зиму 1882—1883 г., Врубель охватилъ окружающія вліянія, занялъ свое мѣсто по отно шенію къ Рѣпину и Чистякову, нашелъ себѣ товарищей въ лицѣ Сѣрова и двоюроднаго брата послѣдняго—фонъ Дервиза. Наконецъ, и самое главное, онъ сдѣлала* свою первую углубленную работу, въ первый разъ послѣ долгаго, томительнаго труда открылъ и выразилъ всю тонкость и сложность своего взгляда на природу. Съ этихъ поръ онъ имѣетъ свой собственный путь въ искусствѣ. Врубель самъ разсказываетъ объ этомъ въ письмѣ къ сестрѣ, написанномъ въ мартѣ 1883 года. «Ты представить себѣ не можешь, до чего я погруженъ всѣмъ своимъ суще ствомъ въ искусство: просто никакая посторонняя искусству мысль или желаніе не укладываются, не прививаются. Это, разумѣется, безобразно, и я утѣшаю себя только тѣмъ, что всякое настоящее дѣло требуетъ на извѣстный срокъ такой без завѣтности, фанатизма отъ человѣка. Я. по крайней мѣрѣ, чувствую, что только теперь начинаю дѣлать успѣхи, расширять и физическій, и эстетическій глазъ. Когда я началъ занятія у Чистякова, мнѣ страсть понравились основныя его поло женія, потому что они были ничто иное, какъ формула моего живого отношенія къ природѣ, какое мнѣ вложено. Это очень недавній выводъ. Раньше же я думалъ, или лучше, разныя детали техники заставляли меня думать, что мой взглядъ въ основѣ расходится съ требованіемъ серьезной школы. Само собою, что «усвоеніе этихъ деталей помиритъ меня со школой», было выводомъ отсюда; и вотъ принялся за нихъ, какъ за сущность. Тутъ началась схематизація живой природы, которая такъ возмущаетъ реальное чувство, такъ гнететъ его, что не отдавая себѣ отчета

Сошествіе Ce. Духа. Деталь росписи Кирилловской церкви.—1884 г.

Русскіе Художники». Врубель.—4.

Сошествіе Ce. Духа. Деталь росписи Кирилловской церкви.— 1884 г.

въ причинѣ или просто заблуждаясь въ ея отысканіи, чувствуешь себя страшно не по себѣ и въ вѣчной не обходимости принуждать себя къ ра ботѣ, что, какъ извѣстно, отнимаетъ на половину въ ея качествѣ. Очень было тяжело. Разумѣется, цѣль нѢкоторая достигалась — детали въ значи тельной степени усвоились. Но дости женіе этой цѣли никогда не выку пило бы огромности потери: наивнаго индивидуальнаго взгляда, въ которомъ вся сила и источникъ наслажденія ху дожника. Такъ, къ сожалѣнію, полу чается иногда; тогда говорятъ: школа забила талантъ. Но я нашелъ зарос шую тропинку обратно къ себѣ. Точно мы встрѣтились со старымъ пріятелемъ, разойдясь на нѣкоторое время по око лицамъ; и точно, научась опытомъ, умѣю его лучше цѣнить. Встрѣча эта случилась слѣдующимъ образомъ. «Лѣтомъ я видѣлся съ Рѣпинымъ. «Начинайте вы какую ни будь работу помимо Академіи и добивайтесь, чтобы она самому вамъ понравилась». Я внялъ и рѣшилъ соединить рту работу съ заработкомъ, т. е. дѣлать ее для Кёнига и выставить ее вдобавокъ на конкурсъ, —на премію за жанръ при Обществѣ Поощренія Художествъ. Дѣ лалъ для этого всевозможныя пригото вленія : нанялъ мастерскую, кое чѣмъ обзавелся. Явился и сюжетъ, и эскизъ сдѣлалъ, но все твержу себѣ: «начну писать картину» и звучитъ это такъ холодно, безобразно, нестрастно, и еще

Сошествіе Св. Духа. Деталь росписи Кирилловской церкви.—1884 г.

4* /

ОдинЪ изЪ двухЪ ашеловЪ сЪ лабарами въ крестильнѢ на хорахъ Кириллов ской церкви.-—1884 г.

посл'Ѣ устройства всего, что нужно, чтобы возбудить въ художникѣ желаніе работать, т. е. мастерская, натура и проч.; и представь, до какого отчаянія и омерзенія я доходилъ, когда до того отдалился отъ себя, что рѣшилъ писать картину безъ натуры! А между тѣмъ, ключъ живого отношенія билъ тутъ недалеко, скрытый перешептываю щимся быльемъ и кивающими цвѣтиками. «Узнавъ, что я нанимаю мастерскую, двое пріяте лей — Сѣровъ и Дервизъ — пристали присоединиться къ нимъ писать натурщицу въ обстановкѣ Renaissance (пона тасканной отъ Дервиза, племянника знаменитаго богача) акварелью. Моя мастерская, а ихъ—натура. Я принялъ предложеніе. И вотъ, въ промежуткахъ составленія эскиза картины и массы соображеній (не забудь еще аккуратное посѣщеніе Академіи и постоянную рисовку съ анатоміи, и ты получишь цифры: съ 8-ми утра до 8-ми вечера, а три раза въ недѣлю до 10, 11 и даже 12 часовъ, съ часовымъ промежуткомъ только для обѣда) занимались мы акварелью (листы и листы про наши совмѣстныя занятія, дѣлежъ наблюденіями... но я просто разучился писать). Подталкиваемый дѣйствительно удачно, прелестно скомпанованнымъ мотивомъ модели, не стѣсненный во времени и не прерываемый замѣчаніями: «зачѣмъ у васъ здѣсь такъ растрепанъ рисунокъ», когда въ другомъ уголкѣ только что началъ съ любовью

ПророкЪ Моисей. Живопись на хорахъ подъ Сошествіемъ Св. Духа въ Кирилловской церкви.— 1884 г.

утопать въ созерцаніи тонкости, разнообразія и гармоніи; задѣтый соревнованіемъ съ достойными соперниками (мы трое—единственные, понимающіе серьезную аква рель въ Академіи),—я прильнулъ, если мояшо такъ выразиться, къ работѣ; передѣ лывалъ по десяти разъ одно и то же мѣсто, и вотъ, съ недѣлю тому назадъ, вышелъ первый живой кусокъ, который меня привелъ въ восторгъ; разсматриваю его фокусъ, и оказывается,—просто полная передача самыхъ подробныхъ впечатлѣній натуры; а детали, о которыхъ я говорилъ, облегчаютъ только поиски средствъ передачи. Я считаю, что переживаю моментъ сильнаго шага впередъ. Теперь и картина представляется мнѣ рядомъ интересныхъ, ясно поставленныхъ и разрѣ шенныхъ задачъ. И видишь, какъ я радъ; я такъ увѣренъ, что мой тонъ глупъ, какъ бахвальство!.. Акварель, если будетъ такъ итти, какъ идетъ, будетъ, дѣйствительно, въ родѣ дорогой работы Фортуни»... Со времени созданія «Натурщицы въ обстановкѣ ренессанса» Врубель имѣетъ свой собственный путь, онъ кладетъ основы, изъ которыхъ органически вырастетъ его творчество, онъ обособляется отъ окружающаго искусства. Русское искусство того времени,— имѣвшее мало общаго съ застывшей Академіей, хотя и вышедшее

изъ ея мастерскихъ,— переживало, послѣ рѣзкой тенденціозности шестидесятниковъ, время интеллигентскаго націонализма. Говорили, что русское искусство впереди европейскаго, въ картинѣ цѣнили широкую идейность и фельетонную живость выраженія; даже въ техникѣ нравилась та же интеллигентская безхарактерность. Крупный талантъ Рѣпина нѣсколько обмякъ въ этой доморощенной атмосферѣ; отсутствіе остраго художественнаго напряженія придало какую то мягкотѢлость его вещамъ, увлеченіе интеллигентской идейностью придало его картинамъ обличитель ный оттѣнокъ, и Рѣпинъ вылилъ свою большую силу лишь въ рядъ живыхъ этюдовъ, да въ двѣ-три картины, съ дѣйствительно жизненной экспрессіей. Нѣ сколько позже выдвинулся В. Васнецовъ и далъ въ своемъ сказочномъ стилѣ типичное выраженіе націоналистическому вкусу времени. Въ сторонѣ стояли Ге и Суриковъ, мастера съ высокимъ стилемъ, съ истинной страстью и выпуклостью художественнаго выполненія; ихъ вещи поражали экспрессіей, но пугали своей угловатой характерностью и считались несовершенными по техникѣ. Но оба эти мастера были одиноки; господствующій вкусъ выражался въ Рѣпинѣ и Васнецовѣ. Во время этого размягченія русскаго искусства начинаетъ Врубель свое развитіе и начинаетъ какъ разъ съ противоположнаго основанія, въ противоположномъ духѣ. Личное знакомство съ Рѣпинымъ оказало, правда, вліяніе на Врубеля, одушевило, толкнуло его къ самостоятельности. «Сильное онъ оказываетъ на меня вліяніе», пишетъ въ январѣ 1883 года Врубель сестрѣ,— «такъ ясны и просты его взгляды на задачу художника и на способы подготовки къ ней,—такъ искренни, такъ мало похожи на чесанье языка (чѣмъ вообще мы такъ много занимаемся и что такъ портитъ насъ и нашу жизнь), такъ, наконецъ, строго и блестяще отражаются въ его жизни». Но совѣту Рѣпина началъ Врубель, какъ мы видѣли изъ письма, и само стоятельную работу. Но скоро произошло и должно было произойти расхожденіе. Какъ только Врубель ощутилъ всю остроту изученія натуры, какъ только вникнулъ онъ въ тончайшія, драгоцѣнныя, едва уловимыя черты природы,— его уже не могли удовлетворять картины Рѣпина. Объ этомъ говоритъ второе изъ трехъ важныхъ академическихъ писемъ, писаное къ сестрѣ въ апрѣлѣ все той же весны 1883 года. «Я до того былъ занятъ работою, что чуть не вошелъ въ Академіи въ посло вицу. Если не работалъ, то думалъ объ работѣ. Вообще послѣдній годъ, могу похва стать, былъ для меня особенно плодотворенъ; интересъ и умѣніе въ непрерывности работы настолько выросли, что заставили меня окончательно забыть все постороннее: ничего не зарабатывая, жилъ «какъ птица даромъ Божьей пищи», не смущало меня являться въ обществѣ въ засаленномъ пиджачкѣ, не огорчала по цѣлымъ мѣсяцамъ тянувшаяся сухотка кармана, потерялъ всякій аппетитъ къ пирушкамъ и вообще совсѣмъ бросилъ нить; въ театръ пользовался изъ десяти приглашеній однимъ.

Надгробный плачЪ. Живопись въ аркосоліи паперти Кирилловской церкви.—1884 г.

Видишь сколько подвиговъ». Врубель говоритъ далѣе, что теперь классы кон чились, затѣмъ его мысль переходитъ къ Рѣпину: «Рѣпинъ какъ то самъ къ намъ, чистяковцамъ, охладѣлъ, да и мы хотя и очень расположены къ нему, но чувствуемъ, что отшатнулись: ни откровенности, ни любовности отношеній уже быть не можетъ. Случилось это такъ. Открылась передвижная выставка. Разу мѣется, Рѣпинъ долженъ былъ быть заинтересованъ нашимъ отношеніемъ къ его «Крестному ходу въ Курской губерніи», самому капитальному по талантли вости и размѣрамъ произведенію на выставкѣ. Пошли мы на выставку цѣлой компаніей, но занятые съ утра до вечера изученіемъ натуры, какъ формы, жадно вглядывающіеся въ ея безконечные изгибы и всетаки зачастую сидящіе съ

Св. Аѳанасій. Образъ въ Кирилловской церкви въ Кіевѣ.—1885 г.

тоскливо опущенной рукой передъ своимъ холстомъ, на которомъ всетаки видишь еще лоскутокъ, а тамъ— цѣлый міръ безконечно гармонирующихся чудныхъ деталей, и до рожащіе этими минутами, какъ от правленіемъ связывающаго насъ культа глубокой натуры,—мы, войдя на выставку, не могли вырвать всего этого изъ сердецъ, а между т'Ѣмъ передъ нами проходили вере ницы холстовъ, которые смѣялись надъ нашей любовью, муками, тру домъ: форма, главнѣйшее содержа ніе пластики,—въ загонѣ; нѣсколько смѣлыхъ, талантливыхъ чертъ, и далѣе художникъ не велъ любов ныхъ бесѣдъ съ натурой, весь за нятый мыслью поглубже запеча тлѣть свою тенденцію въ зрителѣ. «Публика чужда спеціальныхъ тон костей, но она въ правѣ требовать отъ насъ впечатлѣнія; и мы съ тонкостями походили бы на пред лагающихъ голодному изящное га строномическое блюдо, и мы даемъ ему каши: хотя и грубо пригото вленныя, но вещи, затрогивающія интересы дня», почти такъ разсу ждаютъ передвижники. Безконечно нравы они, что художники безъ признанія ихъ публикой не имѣютъ нрава на существованіе. Но, при знанный, онъ не становится рабомъ: онъ имѣетъ свое спеціальное, само стоятельное дѣло, въ которомъ онъ лучшій судья, которое онъ долженъ

уважать, а не унижать его значенія до орудія публицистики. Это зна читъ надувать публику; пользуясь ея невѣжествомъ, красть у нея то на слажденіе, которое отличаетъ душев ное состояніе передъ произведеніемъ искусства отъ состоянія передъ раз вернутымъ печатнымъ листомъ. На конецъ, это можетъ повести даже къ совершенному атрофированію потреб ности въ такого рода наслажденіи; вѣдь это лучшую частицу жизни у человѣка украсть! Вотъ что прибли зительно вызываетъ картина Рѣпина. «Случилось такъ, что въ тотъ же день вечеромъ я былъ у Рѣпина на акварельномъ сеансѣ. За чаемъ шла бесѣда о впечатлѣніяхъ выставки, и мнѣ, разумѣется, оставалось пройти молчаніемъ свои—передъ его карти ной. Это онъ понялъ и былъ чрез вычайно сухъ и даже въ нѣкоторыя минуты желченъ. Разумѣется, это не было оскорбленное самолюбіе, но негодованіе на отсталость и школьность нашихъ эстетическихъ взгля довъ. Я все собирался какъ нибудь вступить съ нимъ въ открытое взаимно-объясненіе взглядовъ на искус ство, но тутъ подошли усиленныя занятія, такъ дѣло и кончилось тѣмъ, что мы съ тѣхъ поръ не видѣлись...» Такимъ образомъ, Врубель ра зошелся съ господствующимъ тече ніемъ: вмѣсто театральной прибли зительности, онъ проявлялъ неимо вѣрное, кантовское напряженіе въ

Русскіе Художники». Врубель.—5.

Богоматерь сЪ Младенцемъ. Образъ въ Кирилловской церкви въ Кіевѣ.—1883 г.

Голова Богоматери. Карандашный этюдъ для образа Кирилловской церкви. (Собраніе Е. А. Лраховой).

изученіи природы. Эта углубленная дисциплина придала печать высокаго евро пеизма его техникѣ. Врубель и Сѣровъ были европейцами среди русскаго искус ства, они «единственные понимающіе серьезную акварель въ Академіи». Акварель въ чистомъ своемъ видѣ требуетъ неустаннаго вниманія, неутомимой и вѣрной работы глаза, сопровождаемой мѣткими ударами кисти,—трудъ, невозможный безъ большого техническаго навыка; понятно ихъ пристрастіе къ акварели. Изъ всѣхъ современныхъ художниковъ Врубель особенно увлекался въ то время Фортуни. Объ этомъ увлеченіи онъ сохранилъ благодарную память на всю жизнь, говоря, что «у Фортуни въ его аквареляхъ удивительное пониманіе красоты деталей при роды». Какъ это ни странно, но даже при существованіи налицо факта вліянія

Богоматерь cb Младенцемъ. Картонъ д.іи образа Кирилловской церкви. Карандашъ.—1884 г. (Собраніе кн. С. А. Щербатова).

ХристосЪ. Образъ въ Кирилловской церкви въ КіевЪ.—1885 г.

Фортуни, онъ кажется мало вѣроят нымъ. Въ «ПортретЪ г-жи Кнорре», «НатурщицЪ», «Античномъ мотивЪ» и другихъ работахъ этого порядка скорЪе замѣтно нЪчто близкое къ Ж е рому. Та же выпуклость, полнота чув ства формы, подчеркнутость и стре мленіе къ крупному размЪру — чисто жеромовскія черты, тогда какъ у Фор туни изящная и ловкая миніатюра, въ характеръ летучемъ, иллюстративномъ. Такъ обособилась маленькая группа художниковъ, начинавшихъ новое те ченіе въ русскомъ искусствъ. Но скоро должны были разойтись художествен ные пути Врубеля и Сѣрова. Ихъ глу бокіе органическіе вкусы были несхожи, даже противоположны. Сѣровъ сдЪлался образцомъ умнаго и тонкаго современ наго мастера, пытливо всматривающа гося въ явленія жизни. Врубель насл'Ѣдовалъ великую традицію древ няго праздничнаго искусства. Неимо вѣрное чувство тончайшихъ чертъ природы всегда будетъ основой Вру беля; оно глубоко слито съ его мону ментальнымъ стилемъ. Удивительно, какъ рано Врубель почувствовалъ — и почувствовалъ какъ никто—смыслъ ве ликаго искуства возрожденія. Во второй части уже отчасти приведеннаго письма къ еестрЪ, Врубель говоритъ о Рафаэлѣ; Это слѣдующія драгоцѣнныя строки: «Въ Академіи праздновалось 400-л ѣтіе со дня рожденія Рафаэля. Лично для нашего кружка эти празднества имѣли то значеніе, что мы всмотрѣлись

въ Рафаэля еще разъ со вниманіемъ и, благодаря воспроизведенію его кар тинъ фотографіей, могли сдѣлать само стоятельный о немъ выводъ. . . Онъ глубоко реаленъ, святость навязана ему позднѣйшимъ сентиментализмомъ. Ка толическое духовенство и не нуждалось въ этой святости, потому что были глубоко-эстетики, глубоко-философы и слишкомъ классики, чтобы быть фана тико-сентиментальными. Реализмъ ро дитъ глубину и всесторонность. Оттого столько общности, туманности и шат кости въ сужденіяхъ о Рафаэлѣ и въ то же время всеобщее поклоненіе его авторитету. Всякое направленіе нахо дило подтвержденіе своей доктринѣ въ какой нибудь сторонѣ его произведеній. Критика но отношенію къ Рафаэлю находилась до сихъ поръ въ томъ же положеніи, какъ по отношенію къ Ш екс пиру до Sturm und Drang-Period’a въ Германіи. «У насъ въ Академіи живутъ все еще традиціи ложноклассическаго взгляда на Рафаэля... Разные Ingre’bi, Delacroix, David’bj, Бруни, Басины, безчисленные граверы—все дѣти конца прошлаго и начала нынѣшняго вѣка, давали намъ искаженнаго Рафаэля. ВсѢ копіи — пе редѣлки Гамлета Вольтеромъ. Я зады хаюсь отъ радости передъ такимъ открытіемъ, потому что оно населяетъ мое прежнее какое то форменное, дере вянное благоговѣніе передъ Санціо живой и осмысленной любовью... Взять, напримѣръ, его фигуру старика, несо-

Св. Кириллѣ. Образъ въ Кирилловской церкви въ Кіевѣ. 1883 г.

Карандашный рисуткЪ

изъ альбома 1884 г.

(Собств. В. Д. Замирайло).

маго сыномъ, на фрескѣ «Пожаръ въ Борго». сколько простоты и силы жизненной правды! Точно рядомъ учился у природы съ современнымъ натуралистомъ Фортуни! Только и превзошелъ его Тѣмъ, что умѣлъ этой формой пользоваться для чудныхъ, дышащихъ движеніемъ композицій, а послѣдній остался на изученіи. Но вѣдь и требованія усилились. Живопись въ тѣсномъ смыслѣ при Рафаэлѣ была послушнымъ младенцемъ, прелестнымъ, но все же младенцемъ; теперь она самостоятельный мужъ, отстаивающій энергично самостоятельность своихъ правъ. А всетаки какъ утѣшительна рта солидарность. Сколько въ ней задатковъ для величавости будущаго зданія искусства! Прибавлю еще, что утвержденіе взгляда на Рафаэля даетъ критеріумъ для ряда другихъ оцѣнокъ: напримѣръ, Корнеліусъ выше Каульбаха и неиз мѣримо выше Пилоти и т. д.». Такимъ образомъ, въ одну весну раскрылся взглядъ великаго художника. Вру бель понялъ скрытую связь жизненной правды съ высокимъ строемъ, почувствовалъ какъ объединяются живыя детали въ гармоническомъ цѣломъ. Съ этихъ поръ Врубель уже самостоятельный мастеръ. Такимъ рисуетъ его третье важное письмо академи-

Семья Я. В. Тарковскаго за карточнымъ столомЪ.~ті г. (Собсти. А. В. Палибина).

ческаго времени. Оно написано къ родителямъ, лѣтомъ изъ Петергофа, и содержитъ рядъ мыслей о художественномъ творчествѣ и рядъ свѣдѣній о лѣтнихъ работахъ Врубеля. «Вы горюете и сердитесь, что я глазъ не кажу. МиѢ самому не менѣе горько. Опротивѣло мнѢ до невѣроятности занимать мелочи и это презрѣнное обстоятель ство удерживаетъ меня; а какъ я не могу точно опредѣлить момента, когда ире-

Восточная сказка.

Акварель.—1886 г.

(Собр. В. Н. и Б. И. Ханенко).

ПортретЪ вЪ старинномъ костюмѣ. Неоконченная акварель, написанная на задней сторонѣ предыдущей картины.—1886 г.

Русскіе Художники». Врубель.—6.

возмогу себя, то и довольствуюсь письмомъ, чтобы поделиться съ вами моими интересами и мечтами. Отсутствіе и душевнаго и суетнаго въ значительной мѣрѣ замѣняетъ мпѢ моя работа, которая лѣтомъ тѣмъ труднѣе, а потому и интереснѣе, что нѣтъ ни академическаго распорядка, ни художественнаго общенія, которое зимой администрируетъ и критикуетъ работы, а ты себѣ въ душевномъ спокойствіи рабо тай, нѣтъ—лѣтомъ ты работай, да и думай самъ (прошлое лѣто неуспѣхъ работы моей именно и произошелъ оттого, что я забылъ совершенно думать, что и отра зилось и на выборѣ и на всей массѣ мелочей обстановки работы, которыя напра вляютъ непосредственное чувство и механическую работу, давая имъ жизнь, кажу щуюся непосвященнымъ истекающей изъ вдохновенія. Вдохновеніе—порывъ стра стный неопредѣленныхъ желаній,— есть душевное состояніе, доступное всѣмъ, осо бенно въ молодые годы; у артиста оно, правда, нѣсколько спеціализируется, направляясь на желаніе что нибудь возсоздать, но всетаки остается только формой, выполнять которую приходится не дрожащими руками истерика, а спокойными ремесленника. Паръ двигаетъ локомотивъ, но не будь строго разсчитаннаго сложнаго механизма, не доставай даже въ немъ какого нибудь дрянного винтика, и паръ разлетѣлся, растаялъ въ воздухѣ и нѣтъ огромной силы, какъ не бывало. Такъ вотъ работа и думы берутъ у меня почти весь день. На музыку даже не хожу. Только за Ѣдой да часовъ съ 9-ти вечера дѣлаюсь годнымъ для общежитія человѣкомъ. Сильно мою энергію поддерживаютъ тщеславныя и корыстныя мечты, какъ я на будущей акварельной выставкѣ выступлю съ четырьмя серьезными акварелями, какъ на нихъ обратятъ вниманіе, какъ пріобрѣтутъ за порядочною сумму презрѣннаго. Выбралъ я именно акварель, помимо массы спеціальныхъ соображеній, еще и потому, что зимой въ ней упражняться некогда, а недаромъ же Чистяковъ упорствуетъ въ прозвищѣ Фортуни, да и Рѣпинъ превозноситъ мой акварельный пріемъ. Рисую я: 1) Задумавшуюся Асю: сидитъ у стола, одну руку положивъ на закрыт}ю книгу, а другою подпирая голову; на столѣ серебряный двусвѢчпикъ рококо, гипсовая статуэтка Геркулеса, букетъ цвѣтовъ и только что сброшенная шляпа, отдѣланная синимъ бархатомъ; сзади бѣлая стѣна въ полутѣни и спинка дивана съ бѣлымъ крашенымъ деревомъ и блѣдно голубоватой атласной обивкой съ цвѣтами à Іа Louis XV. Это этюдъ для тонкихъ нюансовъ: серебро, гипсъ, известка, окраска и обивка мебели, платье голубое—нѣжная и тонкая гамма; затѣмъ тѣло теплымъ и глубокимъ аккордомъ переводитъ къ пестротѣ цвѣтовъ и все покрывается рѣзкой мощью синяго бархата шляпы. Размѣръ въ Г /г раза болѣе carte portrait. 2) Вяжущая M-me Кнорре. На темномъ фонѣ голова въ сѣренькомъ чепцѣ съ кружевными бѣлыми бридами, плечи въ сѣрой мантильѣ, завязанной лиловымъ бантомъ, атласнымъ; пара темныхъ костлявыхъ рукъ съ бѣлыми спицами и кусочкомъ розоваго вязанья; съ

М. А. Врубель (1856— 1910). Ц АРЕВН А-Л ЕБЕД Ь. 1900.

«Огонек».

14JT £^ _

Г о су д а р ств е н н а я Т р е т ь я к о в с к а я галерея.

М. А. Врубель. Д Е В О Ч К А Н А Ф О Н Е П Е Р С И Д С К О Г О КОВРА. 1886.

К и е в ск и й м у зей р у с с к о го и ск у сств а .

Д'двойка на фонѣ персидскаго ковра,—\ т

г. (Собр. И. Н. Терещенко).

; \ НабросокЪ портрета—\88б

г.

(Собств. Г. Трифановскаго).

лѣвой стороны—уголокъ столика, покрытаго бѣлой, вышитой розанами скатертью съ футляромъ для клубка, очковъ и серебряной табакеркой. Размѣръ головы немного болЪе Асиной. 3) M-r Jam es—ветхій старичекъ съ бородкой à l’impériale, нафабренными усами, bien élégant, avec un noeud de cravate gros-bleu—комичная фигура, размѣръ carte-portrait. 4) Еще въ эскизѣ. По вечерамъ вмѣсто музыки хожу, приглядываюсь къ весьма живописному быту здѣшнихъ рыбаковъ. Приглянулся мнѣ между ними одинъ старичокъ: темное, какъ мѣдный пятакъ лицо съ выли нявшими, грязными, сѣдыми волосами и въ войлокъ всклокоченной бородой; закоптѢлая засмоленная фуфайка, бѣлая съ коричневыми полосами, странно кутаетъ его старенькій съ выдавшимися лопатками станъ, на ногахъ чудовищные сапоги; лодка его сухая внутри и сверху напоминаетъ оттѣнками вывѣтрившуюся кость; съ киля— мокрая, темная, бархатисто зеленая, неуклюже выгнутая—точь въ точь спина какой

Надгробный ПЛачЪ.

Акварельный эскизъ для предполагавшейся росписи Владимірскаго собора

въ Кіевѣ.—1887 г. (Кіевскій Художественно-Промышленный Музей).

нибудь морской рыбы. Прелестная лодка съ заплатами изъ свѣжаго дерева, съ шелковистымъ блескомъ на солнцѣ, напоминающаго поверхность Кучкуровскихъ соломинокъ. Прибавьте къ ней сизовато голубые переливы вечерней зыби, перерѣ занной прихотливыми изгибами глубокаго, рыже зеленаго силуэта отраженія и вотъ картинка, которую я намѣренъ написать Кёнигу, которую уже набросалъ на память. Старикъ мнѣ обѣщалъ сидѣть за двугривенный въ часъ. Сидѣть онъ будетъ на полу лодки, привязанной къ берегу, съ ногами, спущенными за бортъ и изобразитъ отдохновеніе. Больше всѣхъ сработана Кнорре: почти кончено лицо и чепецъ и начата одна рука. У Жама сдѣлана голова, шляпа и плечи, у Аси начата рука и сдѣлана часть серебрянаго подсвѣчника. До свиданія»...

Надгробный плачб.

Второй варіантъ.— 1887 г.

(Кіевскій Художественно-Промышленный Музей).

Исключительные размѣры дарованія Врубеля и его огромная трудоспособность были предметомъ всеобщаго вниманія въ Академіи. ВсѢ академическіе товарищи Врубеля въ одинъ голосъ говорятъ о необыкновенномъ впечатлѣніи, которое онъ производилъ на окружающихъ: его пламенная любовь къ искусству, его безпрерывно совершенствующійся огромный даръ, его прекрасная внѣшность и чарующія манеры въ обращеніи—все располагало въ его пользу. Въ силу какихъ же недоразумѣній произошло то, что вмѣсто всеобщаго удивленія и признанія, великій художникъ въ расцвѣтѣ всѣхъ своихъ способностей сдѣлался мишенью для грубыхъ глумленій со стороны той самой корпораціи, которой онъ могъ осмыслить существованіе? Какъ могло случиться, что безпрерывно совершенствующемуся и совершенному

J* Н а д г р о б н ы й п л а ч ь . Третій варіантъ. — 1887 г. (Кіевскій Художественно-Промышленный Музей).

СоШ вСШ вІв С в . Д у х а .

Проектъ росписи Владимірскаго собора.— <887 г.

(Кіевскій Художественно-Промышленный Музей).

мастеру была наклеена безсмысленная кличка декадента? Все это настолько уродливо даже для насъ, что не поддается никакому разумному объясненію. Зима 1883—1884 г. заключала пребываніе Врубеля въ Академіи. Отъ академиче скаго времени остались, кромѣ упомянутыхъ двухъ программъ и «Натурщицы», еще рядъ рисунковъ и акварелей, тонкіе акварельные автопортреты, портретъ г-жи Кнорре и т. д. Къ концу 1883 г. относится акварель «Пирующіе римляне», находящаяся теперь въ залахъ Академіи Художествъ. Неожиданное приглашеніе прервало пребываніе Врубеля въ Академіи. Въ Кіевѣ реставрировалась древняя Кирилловская церковь, надо было написать и нѣсколько новыхъ композицій и наблюдать за реста враціей древнихъ фресокъ. Профессоръ Праховъ пріѣхалъ въ Петербургъ, чтобы найти въ Академіи художника, способнаго руководить рабо тами. Въ Академіи ему указали на Врубеля, и Врубель, представивъ эскизъ, получилъ приглашеніе завѢдывать росписью. Ему открылся прямой путь къ великому, монумен тальному искусству.

IV .

К ІЕ В Ъ .

Я былъ въ Кирилловскомъ л он а стырЬ, за че тыре версты отъ города. ...Взоры и сердце съ нѣкоторымъ нѣжнымъ и горестнымъ чувствомъ покоились на зеленыхъ тѣняхъ деревъ, окружающихъ монастырь, па мшистыхъ гробпыхъ камняхъ па лонѣ тишины и унынія, которыя обитаютъ въ кельяхъ и въ стѣ нахъ монастырскихъ. Сердце зюе трогалось болѣе и болѣе. Это былъ часъ вечера. «Путешествіе въ полуденную Россію въ 1799 году».

Подрядъ на художественныя работы въ Кирилловской церкви былъ сданъ Н. И. Мурашко—заведующему единственной въ то время въ Кіевѣ рисовальной школой. Почти всѣ подручные мастера, исполнявшіе второстепенныя работы по реставраціи, были юные ученики школы. Съ Мурашко надо было входить въ согла шеніе относительно размѣровъ вознагражденія. Поэтому Врубель сейчасъ же по пріѣздѣ въ Кіевъ явился къ нему для переговоровъ объ условіяхъ. Вотъ какъ Н. И. рисуетъ это появленіе въ своихъ воспоминаніяхъ: «Молодой или, вѣрнѣе сказать, моложавый человѣкъ, съ свѣтлымъ пушкомъ на мѣстѣ усовъ и бороды, средняго здоровья, даже немножко безцвѣтный лицомъ. Одѣтый небогато, съ темносѣрымъ маленькимъ брилькомъ (шляпой) на головѣ, Михаилъ Александровичъ не произво дилъ внушительнаго впечатлѣнія, но его прекрасная петербургская рѣчь, его интел лигентность и умъ скоро заставляли обратить на него вниманіе. При моей попыткѣ съ нимъ поторговаться насчетъ платы—онъ, дескать, такой молодой еще и я его не знаю, чтобы сразу платить ему столько же, сколько я платилъ его предшествен нику—онъ возразилъ: «я не такъ уже молодъ, я отбылъ уже воинскую повинность, потомъ могу сказать, что я недурно рисую и у меня талантъ композиціи». Такая прямота мнѣ показалась чуть-чуть забавною, но его серьезный видъ при ртомъ

Русскіе Художники». Врубель,—7.

В о с к р е с е н і е . Эскизъ для росписи Владимірскаго собора.—1887 г. (Кіевскій Художественно-Промышленный Музей).

заставилъ меня задуматься и принять безъ дальнѣйшаго спора его предложеніе, тѣмъ болѣе, что мы контракта съ нимъ не заключали». Для Врубеля началась весна его самостоятельной художественной дѣятельности. Объ этомъ времени онъ сохранилъ навсегда воспоминаніе какъ о лучшей порѣ своей жизни. «Кіевъ своимъ положеніемъ есть мѣсто совершенно живописное. Отъ прежняго его великолѣпія остались однѣ богатыя церкви. Четыре части города, находящіяся на горѣ и по долинѣ, весьма обширны, но очень худо застроены». Такъ охаракте ризовала Екатерина II, во время своего путешествія въ Крымъ, «мать городовъ русскихъ». При появленіи Врубеля Кіевъ былъ почти въ томъ же видѣ, какимъ' его нашла Екатерина II въ 1787 г., т. е. тихій, широко разбросанный, не особенно многолюдный провинціальный городъ. Повсюду были роскошные сады и среди нихъ въ пышной зелени утопали дома-особняки. Церкви въ то время еще сохра-

АнгелЪ cb кадиломЬ и со свЪчеіі. Эскизъ для росписи Владимірскаго собора. 1887 г. (Кіевскій Художественно-Промыш ленный Музей).

няли почти свой первоначальный видъ. Романтическая атмосфера древне населенной мѣстности, съ древними памятниками искусства не могла не подѣйствовать силь нѣйшимъ образомъ на живое во ображеніе художника. Врубель со всей страстью окунулся въ визан тійскій стиль, образцы котораго онъ нашелъ въ Софійскомъ со борѣ, Михайловскомъ монастырѣ и Кирилловской церкви. Въ этой послѣдней, рядомъ съ памятни ками XII вѣка, ему суждено было оставить свои произведенія, рав ныя старымъ по духу пониманія стиля, но безконечно превосхо дящія ихъ задушевной прелестью чувства интимности и глубочай шимъ проникновеніемъ въ тайны художественныхъ формъ. Древнія мозаики и фрески кіевскихъ церк вей не имѣютъ первостепеннаго значенія, но въ ихъ стилѣ кроется настоящій художественный смыслъ великой школы. Смыслъ этотъ тот часъ же былъ разгаданъ Врубе лемъ съ удивительной ясностью и свободой. Много лѣтъ спустя Врубель сказалъ мнѣ однажды: «Главный

недостатокъ современнаго художника, возро ждающаго византійскій стиль, заключается въ томъ, что складки одеждъ, въ которыхъ визан тійцы проявляютъ столько остроумія, онъ замѣняетъ простыней. Византійской живописи чуждо понятіе рельефа. Вся суть въ томъ, чтобы при помощи орнаментальнаго располо женія формъ усилить плоскость стѣны». Въ этой мысли Врубеля заключается прак тическое разрѣшеніе основного смысла визан тійскаго искусства. Уясненіе основного закона даетъ ему смѣлость съ самаго начала подойти къ византійскимъ образцамъ, какъ равный къ равнымъ. Какъ удивителенъ по своей стреми тельности этотъ переходъ отъ академической, хотя и усиленной, но все же подчиненной работы къ широкому и свободному разрѣшенію совершенно новыхъ задачъ! ТѢмъ болѣе удивительно, что среди окру жающихъ его не только художниковъ, но даже спеціалистовъ - изслѣдователей византійскаго искусства нѣтъ никого, кто бы могъ въ этомъ отношеніи быть хоть сколько нибудь ему полезенъ. Врубель обязанъ всецѣло необык новенной остротѣ своего художественнаго наблюденія. Здѣсь необходимо отмѣтить одно удиви тельное явленіе. Нерѣдко глубокіе знатоки, влюбленные въ византійское искусство, имѣ ХристосЪ вЪ ГеѳсиманскомЬ ютъ чрезвычайно смутное представленіе о томъ, с а д у .—1888 г. что составляетъ его сущность. Какъ только при (Собств. архит. Кузнецова въ Москвѣ). ходится въ художественной практикѣ примѣ нять свои знанія, спеціалистъ, несмотря на огромную эрудицію, остается слѣпъ къ тому, что вложено неизмѣнно прекраснаго въ византійскомъ искусствѣ, и подъ видомъ стиля санкціонируетъ вещи рѣшительно неимѣющія съ нимъ ничего общаго. Оттого всѣ наши реставраторскіе замыслы оканчивались всегда больше чѣмъ неудачно. Солнцевъ,

напримѣръ, прекрасно зналъ русскія и византій скія древности, но то, что онъ возсоздалъ само стоятельно въ Кіево-Софійскомъ соборѣ ниже вся кой критики и лишено какой бы то ни было художественной цѣнности. То же самое можно сказать и относительно другихъ нашихъ реставра торскихъ предпріятій. Ученый спеціалистъ вполнѣ Законно и безошибочно пользуется своей эруди ціей до тѣхъ поръ, пока дѣло касается классифи каціи и опредѣленія подлинно древнихъ предме товъ. Но какъ только вопросъ коснется возсозда нія иллюзіи искусства прошлаго, увѣренность его исчезаетъ. Его дѣятельность выражается тогда въ внимательномъ наблюденіи, чтобы не было отсту пленія отъ той или иной археологической детали, а въ главномъ, въ архитектоникѣ предмета, онъ остается рабомъ эстетическихъ теченій своего времени и, самъ того не замѣчая, впадаетъ въ худшій изъ анахронизмовъ. Этимъ только и можно объяснить существованіе у насъ византійскаго стиля, который, начиная съ сороковыхъ годовъ прошлаго вѣка, въ извѣстной части нашего обще ства составляетъ предметъ заботливыхъ попеченій. Почти каждое десятилѣтіе онъ мѣняетъ свой ха рактеръ и мы являемся обладателями особаго ви зантійскаго стиля или, вѣрнѣе, цѣлаго ряда сти лей, ничего общаго не имѣющихъ съ своимъ первоисточникомъ. Можно сказать больше: понятіе о византійскомъ стилѣ у насъ настолько невѣрно и сбивчиво, что если бы теперь кому нибудь при шло въ голову украсить храмъ буквальными ЭскизЪ для орнамента во ВладѵмгрскомЪ соборѣ. копіями хотя бы, напримѣръ, съ фресокъ Спасо1888 г. (Собстп. В. Д. Зампрайло). Нередицкой церкви, то это показалось бы вели чайшей ересью даже въ глазахъ ученыхъ спе ціалистовъ, какъ это ни странно, всегда предрѣ шающихъ вопросъ о стилѣ и реставраціи «согласно уровню развитія современнаго искусства».

ОрнаментЪ боковыхъ придЪловЪ Владимірскаго собора. 1888—1889 г.

Какъ это ни удивительно, но изъ всѣхъ художниковъ XIX вѣка, вѣка реставрацій по преимуществу, только у одного Врубеля есть настоящій подходъ и истинное пониманіе этого стиля. Но онъ остается совершенно одинокимъ. Принявъ на себя руководительство работами въ Кирилловской церкви, Врубель сейчасъ же приступилъ къ исполненію огромной композиціи на коробовомъ сводѣ хоръ— «Сошествіе Св. Духа». Писалъ онъ безъ предварительнаго эскиза, пользуясь для общей схемы снимкомъ съ миніатюры Евангелія Гелатскаго монастыря, а для частностей—набросками головъ, рукъ, ногъ и частей драпировокъ. Произведеніе это, проникнутое радостью откровенія, серебрится, свѣтится и переливаетъ едва замѣтными радужными оттѣнками. Лица очерчены безподобно. Они проникнуты восторгомъ созерцанія. Отяжелѣвшія формы рукъ и ногъ еще больше усиливаютъ впечатлѣніе покоя и созерцанія. Подъ «Сошествіемъ Св. Духа» (подъ Космосомъ) кисти Врубеля принадлежитъ голова фигуры пророка Моисея, безбородое лицо котораго, обрамленное пышной массой волосъ, пріобрѣтаетъ особую значительность чрезвычайной близостью своего типа къ «Демону». Демонъ Врубеля—властный, величавый, вѣчно мятущійся тревожный пророческій духъ и какъ знаменательно его проявленіе въ самомъ началѣ своего возникновенія въ образѣ пророка. Здѣсь же на хорахъ въ крестильнѣ надъ задѣланнымъ ходомъ (откуда раньше спускалась лѣстница въ алтарь бокового нефа) предстаютъ передъ зрителемъ два грозныхъ ангела съ лабарами. Навѣяны они, повидимому, снимками съ ангеловъ мозаичной композиціи Страшнаго Суда въ церкви св. Маріи въ Торчелло. Среди древне русскихъ фресокъ родственны этимъ ангеламъ неспокойные, какъ бы охва ченные порывомъ вихря апостолы церкви св. Георгія въ Старой .ІадогѢ. Рисунокъ ангеловъ вполнѣ самостоятельный, врубелевскій, равно какъ и типы. Не на многихъ византійскихъ произведеніяхъ искусства можно найти такую поразительную гибкость,

Павлины. Декоративное панно во Владимірскомъ соборЬ, 1888—1889 г.

остроуміе и живость воображенія въ размѣщеніи складокъ. Равеннскія мозаики и сюжеты императорскаго далматика въ Ватиканѣ принадлежатъ къ этого рода памят никамъ. Ангелы эти исполнены такъ же какъ сошествіе Св. Духа, безъ подготови тельнаго картона. Широкіе лѣса преграждали стѣну посрединѣ. Всю фигуру невозможно было намѣтить сразу. Они писаны по частямъ: сперва на лѣсахъ верхняя часть, а затѣмъ подъ лѣсами, не видя общаго, нижняя часть. Художникъ могъ увидѣть свою работу въ цѣломъ только тогда, когда лѣса совсѣмъ были убраны. Знаю это отъ самого Врубеля. Надъ входомъ въ крестильню въ полукругѣ изображеніе Христа, исполненное томительной сосредоточенности и вниманія, представляетъ сильный контрастъ съ мягкимъ и глубокимъ, хотя и недоступнымъ типомъ Христа въ иконостасѣ. Сложная и лихорадочная работа этихъ немногихъ мѣсяцевъ отразилась въ необычайномъ масштабѣ и въ умственной жизни художника, вотъ почему такая громадная разница въ настроеніи двухъ типовъ Христа. А. работа дѣйствительно огромная. Помимо указанныхъ вещей онъ еще долженъ былъ дѣлать прориси болѣе полутораста фигуръ для своихъ помощниковъ на мѣстахъ, гдѣ фрески были утеряны. Говоря словами Н. И. Мурашко, «онъ долженъ былъ, какъ главный дирижеръ росписи храма, постоянно отвлекаться отъ своего труда, одному замѣтить, а другому и собственноручно поправить». Наиболѣе любимая Врубелемъ вещь этой поры—«Надгробный плачъ». Не могу безъ волненія вспоминать слова Врубеля, сказанныя (весной 1901 г.) въ Кирил ловской церкви передъ этимъ произведеніемъ: «Вотъ къ чему въ сущности я долженъ бы вернуться». Въ «Надгробномъ плачѣ» замѣтно вліяніе одной изъ фресокъ Спасо-Мирожскаго собора. Только у Врубеля вся композиція упрощена, сообразно размѣрамъ

аркосоліи (небольшая ниша въ стѣнѣ паперти для умершихъ—форма, удержавшаяся въ византійской архитектурѣ еще со временъ катакомбъ). Здѣсь выражаютъ свою скорбь о Почившемъ три ангела. Фигура Христа помѣчена превосходно и вообще вся композиція необыкновенно торжественна своимъ царственнымъ спокойствіемъ. Создавая въ продолженіе одного лѣта всѣ эти монументальныя произведенія, Врубель въ то же время проявлялъ свѣтлый даръ своей индивидуальности и въ обращеніи съ подчиненными художниками и въ частной жизни. «Михаилъ Але ксандровичъ», пишетъ въ своихъ воспоминаніяхъ Н. И. Мурашко,— «очень всѣхъ къ себѣ располагалъ и внушилъ уваженіе къ себѣ всей маленькой артели, работающей подъ его ближайшимъ контролемъ, удивительно умѣлъ всегда защищать ея интересы, не зад'ѣвая моихъ интересовъ, какъ хозяина. Какъ истинно интеллигентный чело вѣкъ, уважая себя, онъ уважалъ даже самаго маленькаго члена нашей артели... Вечера проводили мирно въ моей семьѣ. Какъ будто сейчасъ я вижу передъ собой балконъ; кругомъ брошенный, запущенный старый садъ. За чайнымъ столомъ нѣсколько молодыхъ людей, группа дѣтей. Михаилъ Александровичъ весело, мило шутилъ со всѣми и отправлялся къ себѣ въ мезонинъ. Въ открытыя окна мы слышали или—«Ночи безумныя», или «Благословляю васъ, лѣса»— популярные романсы того времени... Хорошо жилось въ то время, всѣ были молоды, полны силъ, и не думали, какъ ужасно жизнь себя покажетъ нѣкоторымъ изъ насъ»... Къ этому времени расцвѣта жизни и творчества Врубеля относится и удиви тельное его письмо къ сестрѣ, гдѣ онъ, пренебрегая всѣмъ, что имъ создано, полонъ радостнымъ чувствомъ будущаго: «Я былъ виноватъ передъ тобой, когда не писалъ по мѣсяцамъ изъ неумѣнія распорядиться временемъ и по лѣни, и когда срокъ возросъ чуть не до полутора года, да и причиною непростительный эгоизмъ, постановка головного сумбура впереди настоящихъ цѣлей жизни, Одинъ чудесный человѣкъ (ахъ, какіе бываютъ люди!) сказалъ мнѣ: «вы слишкомъ много думаете о себѣ; это и вамъ мѣшаетъ жить, и огорчаетъ тѣхъ, которыхъ, вы думаете, что любите, а на самомъ дѣлѣ заслоняете все собою въ разныхъ театральныхъ позахъ»... Нѣтъ, проще, да и еще въ родѣ: «любовь должна быть дѣятельна и самоотверженна»... Все это—простое, а для меня до того показалось ново! Въ эти полтора года я сдѣлалъ много ничтожнаго и негоднаго и вижу съ горечью, сколько надо работать надъ собою. Горечь прочь, и скорѣй за дѣло. Дней черезъ пять я буду въ Венеціи. Вотъ у тебя нѣтъ этихъ упрековъ: вижу это по твоему лицу, которое сильно обра довало меня своимъ спокойствіемъ (я получилъ твой портретъ). А самъ я чуть не сегодня только начинаю порядочную и стоющую вниманія жизнь. Немножко фраЗисто. Хорошо, что говорю это не сѣдой и измученный, а полный силы для осуществленія фразы».

ГамлетЪ и Офелія,—1888

г.

(Собраніе іш. С. А. Щербатова).

Передъ самымъ отъѣздомъ въ Венецію, въ началѣ ноября 1884 г., Врубель заѣхалъ къ роднымъ въ Харьковъ. Живыми чертами обрисовываетъ сына А. М. Вру бель въ письмѣ къ дочери своей Аннѣ Александровнѣ: «Миша моложавъ, почти безъ усовъ и бакенбардъ, но видъ у него не особенно здоровый — жалуется на мигрени. Нравственно онъ ободрился, чувствуетъ силу таланта и уже не дорожитъ

Русскіе Художники». Врубель,—8.

Богоматерь— 1888

г.

(Собраніе А. В. Прахова).

академіей и карьерой черезъ нее. Не знаю, хорошо ли дто, говоритъ, что въ академіи закиснешь. Распо ложеніе духа какъ бы скучающее». . .

В Е Н Е Ц ІЯ .

Знай любопытный, что городъ Венеція раздѣ ляется на 6 частей и каждая называется Сестьеро. Въ этомъ порядкѣ я и буду вести свое описаніе. Прощай, наслаждайся, такъ какъ имѣешь къ тому случай. Marco Boschini. «Le Ricche Minière della Pittura Veneziana». Venezia.—1674.

Существуетъ два довольно распространенныхъ взгляда на византійское искус ство. Первый выражаетъ отношеніе къ нему какъ къ чему то суровому, схемати ческому, упадочному и даже мертвому; второй разсматриваетъ византійскіе образцы подъ угломъ наивысшей религіозности, какъ наиболѣе полно воплощенное въ искус ствѣ понятіе объ идеалѣ святости. Н о и тотъ, и другой взглядъ одинаково невѣренъ, такъ какъ обоимъ имъ чуждъ глубокій художественный смыслъ византійскаго искусства. Первый взглядъ едва ли стоитъ оспаривать. Скажу только, что происходитъ онъ отъ того, что заурядная толпа знатоковъ въ силу различныхъ обстоятельствъ времени, моды, традиціи и проч. выбираетъ изъ цѣлаго ряда самые неудачные образцы и на основаніи этихъ образцовъ распространяетъ свой судъ на предметъ во всемъ его объемѣ. Второй взглядъ въ равной степени несостоятеленъ. Въ древнія времена были художники, такъ же сомнѣвающіеся въ вопросахъ вѣры, какъ и въ наши дни, однако яге ихъ произведенія въ смыслѣ выраягенія религіозной силы нисколько не уступаютъ произведеніямъ художниковъ самой пламенной вѣры, такъ какъ и невѣрующимъ артистамъ было присуще самое главное, что превыше всего въ искусствѣ: пониманіе законовъ своего искусства. Одни благочестивыя намѣренія въ разрѣшеніи вопросовъ стиля не имѣютъ никакой силы. Оттого такъ безцвѣтны

8’

Акварель. (Собствен. Н. И. Врубель).

и такъ безконечно далеки отъ своихъ прообразовъ произведенія современныхъ византистовъ, несмотря на воодушевляющія ихъ религіозныя чувства. Совершенно иначе относились къ византійцамъ ихъ непосредственные преемники— венеціанцы, почти на всемъ протяженіи своего существованія, а не только въ началѣ, какъ принято думать, насквозь проникнутые сознаніемъ важности своего наслѣдія. Даже венеціанцы возрожденія, несмотря на сильную склонность къ рельефу, въ основныхъ принципахъ остаются вѣрны древней традиціи. На первый взглядъ можетъ показаться страннымъ сравненіе венеціанцевъ съ византійцами и не только сравненіе, но приведеніе въ родственную зависимость одной школы отъ другой; но каждый, кто хоть немного внимательнѣе обыкновеннаго присматривался къ произведеніямъ венеціанцевъ, не можетъ не быть пораженъ, до какой степени связь ихъ искусства тѣсна съ византійской школой. Начиная съ Лоренцо Венеціано и затѣмъ, слѣдуя за пышнымъ рядомъ мастеровъ XV’ вѣка,—Якобело дель Фіоре, Карпаччіо, Джен тиле Беллини, Джіованни Беллини, Чима да Конельяно, Бартоломео Монтанья, Жироламо Пенаки, Жироламо дан Либери, Дж. Буонконсиліо и многихъ другихъ неутомимыхъ и жадныхъ искателей прекраснаго и даже не исключая такого страст наго любителя античности, какъ Андреа Мантенья, всѣ они заплатили дань визан тизму въ самомъ возвышенномъ смыслѣ этого понятія.

аНесется

КОНЬ

быстрѣе ляни ».

Иллюстрація къ Лермонтову. — 1890 г.

(Собр. И. А, Морозова).

Принципъ византійскаго искусства для нихъ призма, сквозь которую они созерцаютъ окружающія явленія. На всЪхъ на нихъ, въ различной степени, конечно, лежитъ отблескъ мозаикъ св. Марка, то въ нѣжномъ и таинственномъ мерцаніи сумерекъ, то въ блескѣ солнечнаго дня, но всѣ они одинаково сознательно и благо говѣйно относятся къ своимъ учителямъ. И что самое главное—понимаютъ ихъ языкъ. Но самое поразительное то, что вліяніе это теплится въ такой же степени, если не сильнѣйшей, на одномъ изъ титановъ возрожденія—великомъ язычникѣ Тиціанѣ. Тотъ, кто видалъ мозаики атріума собора св. Марка, исполненныя по картонамъ Тиціана, и очевидно подъ его наблюденіемъ, не можетъ не быть пораженъ глубиной пониманія декоративнаго смысла византійскихъ пріемовъ, который выра жается здѣсь съ полной убѣдительностью. Мозаики эти нисколько не уступаютъ, по строгости формы и по красотѣ цвѣта, великолѣпному плафону XII вѣка, находя щемуся здѣсь же и изображающему дни Творенія.

Иллюстрація кЪ Лермонт ову.~\ш

г.

Проникновенность византизмомъ рѣзко выдѣляетъ венеціанское искусство изъ всѣхъ школъ Италіи. По этой же причинѣ, начиная съ Вазари, почти всѣ историки искусства внѣ Венеціи, на протяженіи почти трехъ столѣтій, относятся къ вене ціанскимъ художникамъ съ оттѣнкомъ скрытаго недоброжелательства, свысока, какъ къ варварамъ, неумѣющимъ понять и оцѣнить античные образцы. Въ ртомъ сказался антагонизмъ двухъ теченій—строго классическаго и капризнаго великолѣпнаго востока съ его безумнымъ блескомъ и роскошью. Въ своихъ первыхъ работахъ въ Кирилловской церкви Врубель постигъ тайну линій византійскаго искусства, въ произведеніяхъ же, исполненныхъ въ Венеціи, его поглотила красота цвѣта. Этихъ послѣднихъ всего четыре: Христосъ, Бого матерь съ Младенцемъ, св. Кириллъ и св. Аѳанасій. Между стѣнной росписью и живописью иконостаса существуетъ огромное раз стояніе. Какъ будто въ промежуткѣ между ними (если говорить о трудѣ одного и того же лица) положены цѣлыя десятилѣтія. Въ первыхъ онъ является идеальнымъ византійцемъ ранней поры, въ послѣднихъ передъ нами предсталъ чистѣйшій вене ціанецъ возрожденія по чувству формы, по пріемамъ яшвописи и главное по необычайно болѣзненной чувствительности къ цвѣту. Самъ художникъ съ скром ностью признаетъ зависимость этихъ произведеній отъ мозаикъ св. Марка и созданій Карпаччо, Джованни Беллини и Чима Конельяно. Если въ нихъ и чувствуется при знаніе и усвоеніе принциповъ этого титаническаго искусства, самъ способъ выра-

Д вМ О н Ь . Иллюстрація къ Лермонтову.—1890 г. (Собраніе И. А. Морозова).

женія художественной мысли глубоко индивидуаленъ. Мощные типы, съ печатью огромнаго ума и характера, если бы ихъ не сковывало состояніе глубокаго созер цанія, готовы каждое мгновеніе сойти съ своихъ мѣстъ, чтобы проявить себя въ жизни. Жизнь тлѣетъ въ нихъ какъ уголь подъ золой, готовая вспыхнуть каждую минуту. Глубокій и таинственный Христосъ тонетъ въ волшебномъ полумракѣ полу тоновъ. Типъ Его прекрасенъ. Его покой не нарушается ни одной посторонней чертой. Въ Немъ все гармонически соразмѣрно, все свидѣтельствуетъ о полномъ равновѣсіи всѣхъ способностей художника. Въ письмахъ Врубеля сохранился взглядъ на изображеніе Христа, который поразительнѣе всего уясняетъ взглядъ великаго художника на задачи искусства: «Что публика, которую я люблю, болѣе всего желаетъ видѣть?—Христа. Я долженъ Его ей дать по мѣрѣ своихъ силъ и изо всѣхъ силъ. Отсюда спокойствіе, необходимое для направленія всѣхъ силъ на то, чтобы сдѣлать иллюзію Христа наивозможно прекрасно, т. е. на технику». Вотъ настоящая великая художественная мысль, чуждая безполезныхъ и ничего не выражающихъ словъ о вѣчности и идеалѣ. Умъ Врубеля кристаллически чистъ отъ мусора понятій современной схоластики. Если художникъ можетъ сосредоточить всѢ свои силы и способности мысли на одномъ—на техникѣ, то естественно, что

Голова Тамары.—\Ш г. (Собств. Е. П. Ясеповскоіі).

все остальное приложится, такъ какъ ничто не пройдетъ мимо, все неизбѣжно должно войти въ создаваемый предметъ. Истинность мысли Врубеля становится еще разительнѣе при взглядѣ на Бого матерь. Какое должно быть великое напряженіе моральныхъ и физическихъ воз можностей, чтобы отвоевать просторъ для воплощенія невиданнаго до сихъ поръ типа среди милліоновъ представленій этого же самаго сюжета. Я не знаю болѣе благоуханнаго и болѣе трогательно выраженнаго лика Приснодѣвы. Своей любве обильной жизненностью и невыразимымъ очарованіемъ женственности это един ственное представленіе объ истинно прекрасномъ въ русскомъ искусствѣ. Для святыхъ Кирилла и Аѳанасія схемой послужили сохранившіяся здѣсь же въ церкви фрески XII вѣка, изображающія различныя событія изъ жизни св. Ки рилла. Отсюда же заимствована необыкновенной формы митра на головѣ св. Кирилла

ТанецЪ Тамары __ ш о

Русскіе Художники». Врубель— 9.

г. (Собств. е . и . Ясеновскои).

ДемонЪ у монастыря.

Иллюстрація къ Лермонтову.—1890 г.

(Собраніе И. А. Морозова).

M .W ;

Демонъ

Тамара.—ІШ )

г. (Собраніе И. А. Морозова)

въ видѣ золотой сѣтки. Въ этихъ двухъ изображеніяхъ Врубель хотя и заимствуетъ внѣшнія формы фресокъ, но въ манерѣ письма остается уже чистѣйшимъ вене ціанцемъ. Оба изображенія явно родственны царственной фигурѣ св. Веніамина епископа на мозаикѣ по картону Тиціана въ атріумѣ собора св. Марка. Свѣдѣнія о жизни Врубеля въ Венеціи крайне скудны. Единственный человѣкъ, который встрѣчалъ его тамъ—Н. И. Мурашко—умеръ, къ несчастію, не закончивъ своихъ воспоминаній, такъ что почти всѣ житейскія подробности, если только какая иибудь счастливая случайность ихъ не обнаружитъ, для насъ утеряны. Но тотъ главный фактъ, что Венеція поглотила всецѣло и безповоротно пришельца, остается неопровержимымъ. Такъ поглотила она въ иномъ вѣкѣ другого великаго живописца, съ которымъ у нашего художника, несмотря на разность задачъ, есть какая то неуловимая родственная близость,— византійца Доменико Теотокопули. Сохранилось единственное письмо Врубеля къ сестрѣ, необыкновенно сдержанное. Скрытный и замкнутый въ себѣ художникъ даже близкому и дорогому человѣку боится открыть въ письмѣ свое сердце, точно предвидя, что какъ только его чувство будетъ выражено словами, оно сейчасъ же потеряетъ часть своей живительной силы. «Ты можешь предположить,—пишетъ онъ,— что мнѣ, какъ итальянцу, есть куча о чемъ писать. И ошибаешься. Какъ я ожидалъ, впрочемъ, такъ и случилось: я перелистываю свою Венецію (въ которой сижу безвыѣздно, потому что заказъ на тяжелыхъ цинковыхъ доскахъ, съ которыми не раскатишься), какъ полезную спеціальную книгу, а не какъ поэтическій вымыселъ. Что нахожу въ ней, то интересно только моей палитрѣ. Словомъ, жду не дождусь конца моей работы, что бы вернуться. Матеріала—и живого гибель и у насъ. А почему особенно хочу вер нуться, это дѣло душевное, и при свиданіи лѣтомъ тебѢ его объясню. И то я тебѢ два раза намекнулъ, а другимъ и этого не дѣлалъ»... Нѣсколько лѣтъ спустя, уже въ другую поѣздку, охваченный восторгомъ передъ великолѣпіемъ природы Италіи, онъ напишетъ изъ Генуи: «Дѣлаю этюды и глубоко огорченъ, что не могу увезти всю окружающую красоту въ болѣе удачныхъ, болѣе полныхъ художественныхъ воспоминаніяхъ». Нона этотъ разъ ему не до описаній природы и памятниковъ искусства, все это переработано и глубоко скрыто, его умъ и сердце обращены къ городу, кото рый ему останется дорогъ и памятенъ на всегда.

VT СНОВА К ІЕ В Ъ .

Жажду, жажду весны! Чувствуешь ли ты свое счастье? Знаешь ли ты его? Гоголь.

«Душевное дѣло», о которомъ Врубель едва намекаетъ близкому человѣку въ письмѣ изъ Венеціи, было сердечное увлеченіе, подъ вліяніемъ котораго художникъ находился съ лѣта 1884 г. Увлеченіе это продолжалось нѣсколько лѣтъ и лишь съ переѣздомъ въ Москву наступило полное отрезвленіе. Михаилъ Александровичъ вскорѣ по пріѣздѣ изъ Венеціи началъ очень тяготиться этимъ невольнымъ плѣномъ и хотѣлъ во что бы то ни стало избавиться отъ него, говоря, что не обходимо разстаться. Это послужило причиной переѣзда въ Одессу (іюль 1885 г.). У Врубеля было даже намѣреніе поселиться окончательно въ ртомъ городѣ. З д ^ сь Врубель познакомился съ однимъ старымъ скульпторомъ, который обѣщалъ ему устроить въ рисовальной школѣ мѣсто преподавателя. Были еще кое какіе проекты въ родѣ заказа росписи церкви для реальнаго училища въ Кишиневѣ, но они окончились ничѣмъ. Все это, взятое въ совокупности, дѣлаетъ понятнымъ без покойный, неудовлетворенный тонъ письма къ сестрѣ. Онъ пишетъ: «Настроеніе мое перемѣнное, но думаю таки сладитъ съ собой, промуштровавъ себя основательно на этюдахъ, въ которыхъ я за послѣднее время оказалъ лѣность и вольнодумное легкомысліе. Работы отъ себя за послѣдній годъ таки малость подгадили. А главное, все кругомъ твердитъ: довольно обѣщаній, пора исполненіе. Пора, пора». Уже въ это время Врубель началъ писать «Демона» на фонѣ горнаго пейзажа. В. А. Сѣровъ, очень часто видавшій тогда своего академическаго товарища (такъ какъ жили они въ одномъ и томъ же домѣ), разсказываетъ, что для пейзажа Врубель пользовался фотографіей, онъ не помнитъ ясно, что именно было изобра жено на ней, но въ опрокинутомъ видѣ снимокъ представлялъ удивительно сложный узоръ, похожій на угасшій кратеръ или пейзажъ на лунѣ, который былъ

Д вМ О н Ь . Раскрашенпая скульптура. — 1890 г. (Собраніе А. П. Боткиной).

использованъ для фона въ картинѣ. Сѣровъ помнитъ также еще одну очень милую подробность: Врубель привезъ изъ Венеціи старинный дамскій чулокъ, который ему служилъ вмѣсто галстука. Въ концѣ концовъ одесская жизнь не удовлетворила Врубеля, его потянуло обратно въ Кіевъ. ТѢмъ болѣе, что ему все казалось, что онъ можетъ принять участіе въ росписи Владимірскаго собора, работы въ которомъ въ то время еще только что начали выясняться. Безспорно, онъ имѣлъ больше чѣмъ кто бы то ни было правъ на эти работы, но судьбѣ было угодно распорядиться иначе. Мастеръ не нашелъ въ Кіевѣ своего мецената. Все, что его окружало, было без-

Хожденіе

ПО

вОдатЪ.

Акварель,— 1891 г.

(Третьяковская галерея).

конечно ниже по уровню и по развитію, оттого онъ остался совершенно непоня тымъ и не у дѣлъ. Въ восьмидесятыхъ годахъ прошлаго вѣка Кіевъ, какъ центръ въ смыслѣ общественной жизни, не существовалъ. Люди общества, еще вполнѣ проникнутые духомъ крѣпостничества, проводили въ городѣ извѣстную часть времени въ своемъ тѣсномъ, обособленномъ кругу, въ питьѣ, ѢдѢ и удовлетвореніи разнаго рода при хотей, отдавая все растительной жизни, безъ всякой мысли о своемъ верховномъ призваніи. Искусство было необходимо постольку, поскольку льстило ихъ сибаритизму. Были въ ртомъ кругу и симпатичные люди, радушные, хлѣбосольные и

ЭскизЪ для театральнто занавѣса—

18 У1

г.

(Собраніе И. И. Трояновскаго).

даже съ задатками меценатства, но ихъ взглядъ на художника, простой, крѣпостни ческій, мало чѣмъ отличался, въ смыслѣ широты сочівствія, отъ размѣровъ щедрости барина державинскихъ временъ, поощрявшаго «художниковъ младыхъ» въ минуты благодушія «полтиной денегъ». Художникъ безъ чина и матеріальнаго положенія, каковы бы ни были размѣры его дарованія, не существовалъ въ глазахъ общества. Нѣсколько замѣтнѣе билъ жизненный пульсъ въ другомъ кругу, столь же замкнутомъ, если не больше, чѣмъ первый,—въ профессорской средѣ. ЗдЬсь изощря лись умы по большей части въ разрѣшеніи вопросовъ метафизики, исторіи и археологіи. Изрѣдка жизнь выражалась въ едва примѣтной полемикѣ, состоящей изъ ядовитыхъ и тонкихъ намековъ, настолько тонкихъ и неуловимыхъ, что они совершенно свободно могли показаться въ свѣтъ, не рискуя зацѣпиться «за ф ари сейскія рогатки» тогдашней цензуры. Это все еще проявлялась въ жизни дожи вавшая свой вѣкъ въ глуши усмѣшка Вольтера, неуловимая какъ тѣнь, формы которой были настолько блѣдны и неясны, что при мало мальски внимательномъ взглядѣ она или совсѣмъ расплывалась въ туманѣ или же, чаще, желая сохранить нѣкоторую реальность, принимала благочестивое выраженіе. Въ этомъ кругу искус ствомъ почти совсѣмъ не интересовались. Несмотря на богатство оставшихся памят-

ЭскизЪ для театральнаго занавѣса.—1891

г.

(Третьяковская галерея).

никовъ въ видѣ мозаикъ и фресокъ, мѣстными научными силами они почти не Затрогивались, а если и затрогивались, то неохотно, какъ то вскользь, осторожно, чтобы въ предметѣ чуждомъ не выказать своего незнанія. Несмотря на то, что были мѣстные ученые огромной эрудиціи и превосходные знатоки въ вопросахъ исторіи и археологіи, все, что сдѣлано цѣннаго для обслѣдованія остатковъ древней живописи, принадлежитъ ученымъ пришлымъ. Фрески Кирилловской церкви, напри мѣръ, уже были открыты въ самомъ началѣ 60-хъ годовъ, но индиферентизмъ и невниманіе были настолько велики, что на нихъ не обращали никакого вниманія въ теченіе болѣе двадцати лѣтъ.

Русскіе Художники». Врубель.—10

Л в в Ь . Маіолика на воротахъ дома бывшаго С. И. Мамонтова. 1891 г.

Съ появленіемъ въ Кіевѣ профессора Прахова художественная жизнь повыси лась. Какъ человѣкъ нелишенный пониманія цѣнностей искусства, онъ тотчасъ же увидѣлъ, сколько интереснаго въ художественномъ смыслѣ находится въ мусорѣ и полнѣйшемъ забвеніи. Предпріимчивый, начитанный въ вопросахъ искусства, увле кательный свѣтскій собесѣдникъ, Праховъ умѣлъ заинтересовать гдѣ надо и, что самое главное, умѣлъ добывать необходимыя для работы средства. Одного плато ническаго желанія привести въ совершенный видъ памятники искусства было недо статочно, необходимы были, конечно, и матеріальныя соображенія. Зато сразу все ожило. Реставрація Кирилловской церкви, очистка части мозаикъ Софійскаго собора, открытіе фресокъ въ Михайловскомъ монастырѣ и, наконецъ, въ широкихъ размѣ рахъ работы во Владимірскомъ соборѣ, —все это замѣтно повысило художественную жизнь не одного Кіева, но разошлось веселымъ эхомъ и по всей Россіи. Казалось,

ДомЪ бывшій С. И. Мамонтова

на Спасской Садовой построенным по проекту Врубеля,—1891 г.

въ

Москвѣ,

не будетъ конца этимъ работамъ, и дыханіе возрожденія коснулось, наконецъ, и русскаго искусства. Это была пора, когда мы особенно тѣшились своимъ прошедшимъ, не могли нарадоваться на наше настоящее, а блестящимъ перспективамъ на буду щее, казалось, не будетъ конца. На Врубелѣ должно было отразиться вліяніе атмосферы, насыщенной повы шенной дѣятельностью. Развѣ онъ могъ чувствовать иначе, если, казалось, сама судьба предназначала поставить его во главѣ этого торжественнаго шествія возро жденія. Какъ онъ былъ далекъ отъ мысли, насколько его замыслы исключительны

10'

и одиноки, если могъ написать сестрѣ такія слова: «Теперь я энергично занятъ эскизами для Владимірскаго собора. Не думай, что это шаблоны, а не чистое творчеством. Послушный голосу своего Демона, онъ идетъ заранѣе предрѣшеннымъ путемъ, нисколько не сообразуясь съ требованіями суровой дѣйствительности, при нимая обманчивый миражъ, созданный восторженно настроеннымъ умомъ, за действи тельность. Времена художественно-религіозной свободы прошли безповоротно. Въ этой области повсюду остался одинъ лишь «шаблонъ». И его иго нисколько не менѣе тягостно, все равно, будетъ ли это указка ученаго старовѢда или же требованіе духовнаго цензора. И тотъ и другой во имя мертвой теоріи охраняютъ невѣдомо кѣмъ установленные типы и характеры. И горе талантливому художнику, если онъ пойдетъ на компромиссъ съ благочестивымъ шаблономъ; его воображеніе попадетъ въ желѣзные тиски невыносимаго менторства и творчеству конецъ. Безконечное количество произведеній мастеровъ возрожденія, съ необыкновенной полнотой выра жающія наше стремленіе къ прекрасному, очень часто полны самыхъ рѣзкихъ несообразностей, съ точки зрѣнія исторической вѣрности въ обстановкѣ, въ одеждѣ, типахъ, аксессуарахъ. И несмотря на это, заключаютъ въ себѣ самое драгоцѣнное, что можетъ быть въ искусствѣ—полное выраженіе неограниченной свободы фантазіи и тѣсную связь съ жизнью. Эта свобода и связь съ жизнью есть необходимое условіе процвѣтанія искусства. «Мы, живописцы, позволяемъ себѣ вольности, какія позволительны поэтамъ и безумцамъ»,—говоритъ Паоло Веронезе передъ инквизи ціоннымъ судилищемъ, въ отвѣтъ на обвиненіе его въ слишкомъ вольной передачѣ евангельскаго сюжета. Веронезъ съ геніальной простотой разрѣшаетъ сложную проблему художественной свободы. Но, къ несчастію, не для нашего времени. Въ наше время религіозное искусство такъ безпомощно, настолько отошло отъ жизни, что каждую минуту нуждается въ помочахъ, въ указкѣ ученаго руководи теля и, не владѣя самымъ главнымъ—сознаніемъ значенія техническихъ законовъ своего искусства, впадаетъ въ полную безцвѣтность и мертвечину. Несомнѣнно, однако, что художникъ, одаренный пониманіемъ тайнъ своего мастерства, будь это Веронезъ, Врубель или другой какой либо мастеръ такого же уровня, можетъ воспроизвести любой сюжетъ съ персонажами въ какихъ угодно костюмахъ, не исключая и современныхъ, и отъ этого иллюзія торжественности мѣста нисколько не нарушится, такъ же какъ не нарушается рта торжественность и святость мѣста въ какомъ нибудь санъ Витале, гдѣ изображены императоръ, императрица, духовныя лица и придворные чины въ современныхъ художнику костюмахъ. Въ любой церкви среднихъ вѣковъ или возрожденія почти каждая деталь говоритъ о бытѣ людей, которые созидали и украшали храмы, и эти детали не только не умаляютъ, но еще

Эскизъ

ДЛЯ

декораціи.

1892— 1893 г.

(Собраніе И. И. Трояновскаго).

больше увеличиваютъ настроеніе святости мѣста, связывая жизнь прошлую съ жизнью настоящей. Какое было бы счастье для русской культуры, если бы въ нашихъ храмахъ были отводимы спеціальныя пространства для изображенія на нихъ подвиговъ народныхъ героевъ, все равно, будутъ ли это личности легендарныя или принадлежащія реальной жизни! Это былъ бы не эфемерный, но дѣйствительный способъ поднять эстетическій уровень народа. Такъ какъ надо же сознаться, что всѣ заботы вплоть до полицейскаго наблюденія за иконописью давали до сихъ поръ одни только отрицательные резуль таты и, несомнѣнно, что другихъ они и не могутъ давать. Картины въ родѣ «Микулы Селяниновича» не только не нарушили бы торжественности и святости мѣста, но могли бы внести свою собственную торжественную ноту въ общемъ аккордѣ и будили бы у многихъ склонность къ чувству прекраснаго и великаго. Боже, какъ это было бы прекрасно! Страницы развертывались бы одна волшебнѢе другой. При этомъ какая свобода, а вмѣстѣ съ тЪмъ совершенно новые горизонты для нашихъ художниковъ. Повсюду эта свобода давала благіе плоды. Отчего же и намъ не вступить на этотъ благотворный и прекрасный путь? Но говоря о свобод'ѣ, необходимо сдѣлать одно замѣчаніе. Кто обладаетъ мѣркой, на основаніи которой можно было бы безошибочно опредѣлить гдѣ истин

ный носитель свободы, а гдѣ только рабъ, прикрывающійся фригійскимъ колпа комъ? Теперь въ художественныхъ школахъ чуть ли не съ масочнаго класса каждый считаетъ себя призваннымъ перекрасить на свой образецъ небесную твердь, а въ дѣйствительности эти грандіозные замыслы разрѣшаются въ жалкое и немощное кривлянье, которое, какими ни прикрывай его названіями—самыми послѣдними и самыми новыми, не станетъ отъ этого ни менѣе презрѣннымъ, ни менѣе антихудожественнымъ. Врубель дѣйствительно обладалъ рѣдчайшимъ свой ствомъ свободно управлять большими пространствами, онъ былъ во всеоружіи, но все несчастіе его жизни, которое можно разсматривать какъ несчастіе всего русскаго искусства, заключалось въ томъ, что онъ остался безъ настоящаго меце ната, такъ какъ только просвѣщенному меценату принадлежитъ право выбора. Помню, какъ то послѣ работы, въ минуты усталости Врубель говорилъ, какъ не пріятно и тяжело писать картины и если бы онъ былъ богатъ, то и не писалъ бы ихъ, а заказывалъ бы другимъ художникамъ, разсказавъ только, что ему нужно. Безъ сомнѣнія, какой нибудь Сикстъ IY или другой ему подобный такъ и дѣлалъ, но весь секретъ въ томъ, что выборъ настоящаго Сикста IY падаетъ на Боттичелли, а выборъ фальшиваго Сикста попадаетъ всегда мимо. Инстинктивный ли это страхъ передъ талантомъ или что иное, но въ боль шинствѣ случаевъ вкусы нашихъ меценатовъ имѣютъ склонность или къ откровенно банальному, или же къ ярмарочному юродству, а настоящій талантъ проходитъ мимо, едва терпимый. Не могу не вспомнить чрезвычайно типичный фактъ. Одинъ изъ самыхъ крупныхъ русскихъ живописцевъ былъ въ свое время привлеченъ къ росписи московскаго храма Христа Спасителя. Живописецъ этотъ былъ Ге. Ему было отведено въ храмѣ нѣсколько мѣстъ, но какъ только онъ представилъ эскизы, пригласившіе такъ перепугались, что сейчасъ же отняли работу, предназначавшуюся Ге и отдали, какъ нарочно, самому тупому изъ всѣхъ академическихъ эпигоновъ. Въ эскизахъ Ге не было ничего страшнаго, весь ихъ недостатокъ заключался въ томъ, что они не были банальны. И вотъ, въ ожиданіи своего Сикста 1Y, Врубель перебивается кое какъ, про должая упорно работать. Отъ этого времени осталось нѣсколько законченныхъ вещей и одна изъ нихъ безумной тонкости и совершенства— «Восточная сказка)). Многое погибло, потому что постояннымъ качествомъ мастера всегда было работать до пресыщенія и затѣмъ, когда изсушавшая его горячка совершенства на данной работѣ проходила, онъ бросалъ ее куда попало, какъ никуда непригодную вещь. Отъ этого многое погибло. Онъ такъ томится отсутствіемъ опредѣленныхъ рамокъ, отсутствіемъ реальнаго примѣненія своей дѣятельности, что иногда достаточно одного намека на заказъ, какъ онъ уже готовъ съ сотней проектовъ, а иногда

О у д Ь U ttpU C a. Триптихъ.—1893 г. (Собраніе М. К. Морозовой).

придумываетъ и фиктивные заказы, чтобы имѣть хоть какую нибудь, хоть вообра жаемую почву подъ ногами. Весь его грудъ, несмотря на универсальность своего объема, никому не нуженъ, а его голосъ отдается эхомъ въ пустомъ пространствѣ. По временамъ ему начинаетъ казаться, что онъ долженъ отречься даже отъ личнаго въ искусствѣ. Въ одинъ изъ такихъ моментовъ онъ пишетъ сестрѣ: «Съ каждымъ днемъ все болѣе чувствую, что отреченіе отъ своей индиви дуальности и того, что природа безсознательно создала въ защиту ея, есть половина задачи художника. А можетъ быть я говорю вздоръ. Ты мнѣ прости: я всталъ утромъ съ сильнѣйшей мигренью, которая меня посѣщаетъ одинъ—два раза въ

мѣсяцъ, да вѣдь такъ, что шею сводитъ судорогами отъ боли. Теперь не знаю, надолго ли полегчало, отчего? Мн’Г) вдругъ страстно захотѣлось рѣдиски и простого чернаго хлѣба, такъ что, несмотря на то, что каждый шагъ болью отдавался въ голову, я побрелъ на рынокъ купить того и другого и сталъ Ѣсть, а боль стала проходить. Когда я себя и въ искусствѣ буду чувствовать такимъ же облегченнымъ? А то все оно стоитъ не то угрозой, не то сожалѣніемъ, воспоминаніемъ, мечтой и мало мало баловало спокойными здоровыми минутами». Жизнь Врубеля временами становится невыносимой. Иногда, по мѣрѣ возмож ности, ему помогаетъ сестра. Никогда еще поддержка, оказываемая художнику, не была болѣе умѣстна, какъ въ данномъ случаѣ, и никогда признательность не находила словъ болѣе простыхъ и въ то же время болѣе трогательныхъ, чѣмъ эти: «Аня, дорогая, спасибо тебѢ: я дѣйствительно находился въ довольно критическомъ положеніи. Дѣло въ томъ, что я, наконецъ, нашелъ причину моей неуспѣшности за послѣднее время— это совершенное оставленіе втунѢ работы съ натуры, а между тѣмъ это единственная дисциплина и средство прокормленія; на творчество раз считывать нельзя. Я теперь пишу очень красивый этюдъ съ дѣвочки на фонѣ бархатнаго ковра—вотъ твои двадцать рублей и помогутъ мнѣ его окончить спокойно; вѣроятно, его удастся продать рублей за 200—300 и тогда опять за Терещенскую картину и за «Демона». Этюдъ дѣвочки давно оконченъ, но не продается и, чтобы существовать хоть какъ нибудь, художникъ хватается за случайно подвернувшіеся уроки. О его до крайности стѣсненномъ матеріальномъ положеніи доходитъ слухъ до родныхъ. Родные ему предлагаютъ переселиться къ нимъ въ Харьковъ отдохнуть, но всѣ предложенія этого рода Врубель обходитъ упорнымъ молчаніемъ. И отецъ худож ника съ грустью и недоумѣніемъ убѣждается, что «Миша прочно засѣлъ въ Кіевѣ» и что не такъ то легко сдвинуть его съ этого мѣста. Но онъ рѣшается на по слѣднюю мѣру, чтобы извлечь любимаго сына изъ критическаго положенія. Вос пользовавшись одной изъ служебныхъ командировокъ, А. М. Врубель заѣзжаетъ на одинъ день (8 сентября 1886 г.) въ Кіевъ. Впечатлѣніе, которое онъ вынесъ отъ свиданія съ сыномъ, сохранилось въ письмѣ къ дочери Аннѣ Александровнѣ. Письмо Это полно глубокой печали о судьбѣ сына, которому уже исполнилось тридцать лѣтъ, а о какомъ нибудь опредѣленномъ въ матеріальномъ отношеніи положеніи еще нѣтъ и помину. Но лучше передать это прекрасное письмо, такъ живо пере носящее въ ту эпоху, его собственными словами: Харьковъ, 10 сентября 1886 г.

«Миша здоровъ, по его словамъ, но на видъ худъ и блѣденъ. Съ вокзала я прямо отправился къ нему и былъ опечаленъ его комнатой и обстановкой—ни одного

СудЬ Париса.

Среднее панно.—1893 г.

(Собраніе М. К. Морозовой).

Русскіе Художники». Врубель.-—11.

СудЪ

П а р Ѵ С а . ЛЪвое боковое панно.—1893 г. (Собраніе М. К. Морозовой).

СудЪ ПарИСй.

Правое боковое панно.—18£3 г.

(Собраніе М. К. Морозовой).

іг

И спанія.~ \ш

г.

стола, ни одного стула. Вся меблировка— два простыхъ табурета и кровать. Ни теплаго одѣяла, ни теплаго пальто, ни платья, кромѣ того, которое на немъ (засаленный сюртукъ и вытертые панта лоны), я не видалъ, можетъ бытъ—въ закладѣ. Въ карманѣ всего 5 копеекъ à Іа lettre. Больно, горько до слезъ мнѣ было все это видѣть. Слава еще Богу, что Миша вѣритъ въ свой талантъ и твердо надѣется па будущность. Видя его поло женіе, я, разумѣется, еще разъ предло жилъ ему переселиться къ намъ безот лагательно, и даже ѣхать со мной. Но онъ говоритъ, что теперь никакъ не можетъ. Надо прежде всего окончить картины Терещенки, а потомъ, можетъ быть, получитъ (если представитъ эскизы не хуже и не позже другихъ конкурен товъ) работы въ храмѣ св. Владиміра. Такъ что вопросъ о переселеніи далеко еще не рѣшенъ. И вообще Миша почему то не ухватывается за наше предложеніе, несмотря на то, что и Васнецовъ при мнѣ яге совѣтовалъ ему переселиться къ намъ, пожить дома, въ семьѣ, въ другой обстановкѣ. И мнѣ кажется, что это необходимо; мнѣ каяіется, что онъ впадаетъ въ мистицизмъ, что онъ черезчуръ углубляется, задумы вается надъ дѣломъ и потому оно у него идетъ медленно. «Вообрази, послѣ почти годичной работы надъ картиной Терещенки (вели чиной 5/ і аршина въ квадратѣ) онъ при мнѢ рѣшился бросить написанное и начать вновь, разсчитывая, что такимъ

М. А. Врубель. М У З А . 1896.

м.

А. Врубель.

РЕКА.

Сш. іоf Из

ч а стн о го

собрания.

Из ч а стн о го

собрания.

М. А. Врубель. И СПАН ИЯ. Государственная

Т р е тья ко вска я

га л е р е я .

М. А. Врубель. К НОЧИ. 1900.

Картины Врубеля В Т р е т ь я к о в с к о й га л е р е е с о с т о я л а с ь в ы с т а в к а , п о с в я щ е н н а я с т о л е т и ю со д н я р о ж д е н и я М и х а и л а А л е к с а н д р о в и ч а В р у б е л я . П о с р а в н е н и ю с п р е ж н и м и н ы н е ш н я я э к с п о з и ц и я д ает наиболее п олное пр е дста вле ние о т в о р честве з а м е ч а те л ь н о го р у с с к о го х у д о ж н и к а . З д есь с о б р а н ы раб о ты и з м у зе е в М о с к в ы , Л е н и н г р а д а , К и е в а , а т а к ж е и з ч а с т н ы х к о л л е к ц и й . К а р ти н ы Врубеля п о р ой т а к ж е т р у д н о « об ъ я сн и ть », к а к т р у д н о о б ъ я с н и т ь м у з ы к у . З н а м е н и т о е « К н о ч и » — о д н о и з с а м ы х в о л н у ю щ и х , но о д н о в р е м е н н о и с а м ы х с л о ж н ы х е го п р о и з в е д е н и й . Д е н ь п р о ш е л , с л а б ы й е го с в е т к а к бы тл е е т в к р а с н ы х ц в е т а х ч е р то п о л о х а . Т а и н с т в е н н ы й о т б л е с к д о го р а ю щ е го д ня в з о л о т и с т ы х к о с м а т ы х г р и в а х л о ш а д е й, в гл а за х ч е р н о б о р о д о г о ц ы г а н а . Т р е в о ж н о , т о м и т е л ь н о , с т р а ш н о ... « К но ч и » н а п и с а н о на У к р а и н е , в с те п н о м х у т о р е п о д К и е в о м , куд а В р у б е л ь ч а с т о п р и е з ж а л и гд е ж и в а л п о д о л г у . В э т о й р а б о т е о ч е н ь я в с тв е н н ы х а р а к т е р н ы е для В рубел я п о и с к и н а ц и о н а л ь н о го ко л о р и та , увл е ч е н и е л е ге н д а р н о й « с ки ф с к о й » с т а р и н о й .

Г о суд а р ств е н н а я Т р е т ь я к о в с к а я галерея.

« Ц а р е в н а -Л е б е д ь » — л у ч ш а я и з к а р т и н «лебединой серии» Врубеля. Д л я т в о р ч е с т в а х у д о ж н и к а х а р а к т е р н о п о в т о р е н и е , п о с т о я н н о е совер ш е н с т в о в а н и е и у г л у б л е н и е и з л ю б л е н н ы х м о т и в о в . В р у б е л ь б ы л , если м о ж н о т а к в ы р а з и т ь с я , о ч е н ь п р и в я з а н к сбоим м е ч т а м , ф а н т а з и я м , и е го т в о р ч е с т в о о ч е н ь п о с л е д о в а т е л ь н о и ц е л ь н о , п р о н и к н у т о е д и н ы м на с т р о е н и е м . В о т и в^ « М у з е » с в о е о б р а з н ы й , « в р у б е л е в с к и й » о ва л лица, с р а з у н а п о м и н а ю щ и й « Д е м о н а » , о т к р ы т ы й , к а к о й - т о п р о з р а ч н ы й взгляд и т е ж е с в о й с т в е н н ы е х у д о ж н и к у у г л о в а т о с т ь , н е р в н о с т ь , н е к о т о р а я из л о м а н н о с т ь . К а р т и н а п р и м е ч а т е л ь н а е щ е и т е м , ч т о н а п и с а н а совсем п р о з р а ч н о , п о ч т и а к в а р е л ь н о . В р у б е л ь ч а с т о и с п о л ь з о в а л в р а б о т е маслом п р ие м ы а кв а р е л ьн о й т е х н и к и . В 1 89 4 г о д у в м е с т е с с е м ь е й п р о м ы ш л е н н и к а С а в в ы М а м о н т о в а , ДрѴ“ га х у д о ж н и к о в , В р у б е л ь е з д и л з а г р а н и ц у . К а р т и н ы - п а н н о «Венеция» и « И с п а н и я » — о т з в у к е го з а г р а н и ч н ы х в п е ч а т л е н и й . « И с п а н и я » привле ка е г с д е р ж а н н о с т ь ю , о с о б о й н а с ы щ е н н о с т ь ю , к а к б ы з в о н к о с т ь ю колорита» в н у т р е н н и м н а п р я ж е н и е м , с в о й с т в е н н ы м л у ч ш и м р аб о та м В рубеля. « Д е в о ч к а на ф о н е п е р с и д с к о г о к о в р а » п р и н а д л е ж и т К и е в с к о м у му-зе1 р у с с к о г о и с к у с с т в а и в М о с к в е э к с п о н и р у е т с я в п е р в ы е . С ам В р уо ел ч а с т о н а з ы в а л э т у с в о ю р а б о т у « К н я ж н а М е р и » . Н а д о с к а з а т ь , что гм* о б а я н и е м л е р м о н т о в с к о г о г е н и я х у д о ж н и к н а х о д и л с я в с ю с в о ю жизнь* В 9 0 -х г о д а х п о з а к а з у о д н о г о и з м о с к о в с к и х к н и г о и з д а т е л е й ВрубеЯ* и с п о л н и л б о л ь ш о е к о л и ч е с т в о р и с у н к о в и аквар ел е й к произведения Л ерм онтова. Г. А Л Е КС Е Е В

В е н е ц і я . — 1893 г. (Музей Александра III).

Портретѣ вЪ краснотѣ.

Акварель,—1894 г.

(Собраніе Н. В. Мещерина).

образомъ онъ кончитъ картину скорѣе. Сюжетъ этой картины, по моему,—не богатъ. Ш атеръ персидскаго принца, весь изъ персидскихъ крайне пестрыхъ ковровъ. Софа; на ней въ пестрыхъ одѣяніяхъ возлежитъ принцъ; при чемъ въ пестротѣ не только контуры его фигуры, но и лицо трудно разсмотрѣть. Возлѣ софы на коврѣ женщина, тоже съ трудомъ выдѣляющаяся изъ пестраго фона. Другая картина, съ которою онъ надѣется выступить въ свѣтъ,— «Демонъ». Онъ трудится надъ ней уже годъ, и что же? На холстѣ (Н/г аршина вышины и 1 аршинъ ширины) голова и торсъ до пояса будущаго «Демона». Они написаны пока одной сѣрою краскою. На первый взглядъ Демонъ этотъ показался мнѣ злою, чувственною, отталкивающею, пожилою женщиной. Миша говоритъ, что Демонъ—это духъ, соединяющій въ себѣ мужескій и женскій обликъ. Духъ, не столько злобный, сколько страдающій и скорб-

Р о м е о U Ю л І Л . Эскизъ для цвѣтныхъ стеколъ. Акварель.—1895 г. (Собраніе Ф. О. Шехтеля).

ный, но при всемъ томъ духъ властный, величавый. Положимъ такъ, но всего этого въ его Демонѣ еще далеко нѣтъ. ТѢмъ не менѣе, Миша преданъ своему Демону всѣмъ своимъ существомъ, доволенъ тѣмъ, что онъ видитъ на полотнѣ и вѣритъ, что Демонъ составитъ ему имя».

Затѣмъ говорится о поѣздкѣ въ Кирилловскую церковь и о впечатлѣніи отъ старыхъ фресокъ и новой живописи. И потомъ въ заключеніе: «Возвратясь домой (т. е. въ Харьковъ), я тотчасъ послалъ МишѢ небольшую субсидію — 25 рублей (болѣе послать не могъ—самъ остаюсь съ 20 рублями до 20 сентября). Въ настоя щую минуту она ему необходима, тѣмъ болѣе, что онъ намѣренъ купить холстъ, краски и начать вновь картину Терещенки, а денегъ—нуль!..» И опять съ горечью вспоминаетъ обстановку сына: «У него всего одна мельхіоровая чайная ложечка и одинъ сюртукъ, сшитый Богъ вѣсть когда и пришедшій въ крайне грязный и неприличный видъ. ТѢмъ не менѣе Миша бодрится и говоритъ, что матеріально опъ не бѣдствуетъ»... Въ это время Н. К. Пимоненко былъ друженъ съ Врубелемъ и нерѣдко посѣ щалъ его. Онъ помнитъ большую, неуютную комнату на Пироговской улицѣ въ домѣ Райсмиллера, ту самую, отъ обстановки которой пришелъ въ такое уныніе отецъ мастера. Комната зимой не отапливалась. «Приходишь къ нему (слова Н. К. Пимо ненко), а у него страшный холодъ, вода для умыванія замерзла, а онъ работаетъ какъ ни въ чемъ не бывало.—Какъ вы можете это выносить? А онъ: «А ничего»,— махнетъ рукой и переведетъ разговоръ на другую тему». Очень часто избираютъ художественную карьеру за неимѣніемъ ничего лучшаго въ томъ разсужденіи, что терять все равно нечего, а неравенъ часъ, что нибудь и перепадетъ,—заказъ, покойное мѣстечко, чинъ. Многіе погибаютъ, не выдержавъ борьбы, и это неизбѣжно. Нѣкоторые достигаютъ извѣстности и благосостоянія, и такъ какъ энергія и упорный трудъ въ рѣдкихъ случаяхъ не оправдываютъ возло женныхъ на нихъ надеждъ, то и нѣтъ въ этомъ достиженіи ничего удивительнаго. Но имѣть полную возможность сдѣлать жизнь достаточной и удобной и итти добровольно на худшія лишенія, какія только можно представить, и въ то же время сохранять всю независимость ума и ясность воображенія въ преслѣдованіи высшихъ жизненныхъ плановъ, такого рода явленіе — удивительная рѣдкость. Въ такомъ необычайно исключительномъ положеніи находился Врубель въ то время. И какъ св. Людовикъ, служа убогимъ и немощ нымъ, не терялъ своего королевскаго достоинства, такъ и Врубель, будучи въ бѣдности, сохранялъ все величіе и всю сложность психическихъ побужденій, — бѣдность ни сколько не унизила его сердца.

УН. Р А Б О Т Ы Д Л Я В Л АДИ М ІРС К АГО СОБОРА.

Въ жизни Врубеля 1887 годъ укладывается болѣе правильно, чѣмъ два преды дущихъ. Онъ получаетъ возможность работать въ бол'Ѣе нормальной обстановкѣ и вообще находитъ душевное равновѣсіе. Къ этому времени относится знакомство Врубеля съ семьей Я. В. Тарновскаго, въ имѣніе котораго художникъ былъ при глашенъ на лѣто. Здѣсь онъ приступилъ къ работѣ надъ эскизами къ Владимір скому собору. «Обстановка самая превосходная,— пишетъ Врубель,—въ имѣніи Тар новскаго подъ Кіевомъ. Прекрасный домъ и чудный садъ и только одинъ старикъ Тарновскій, который съ большимъ интересомъ относится къ моей работѣ. Дѣлаю двойные эскизы,—карандашные и акварельные, такъ что картоновъ не понадобится и потому вопросъ объ участіи въ работахъ устроится скоро: думаю къ первымъ числамъ іюля его окончательно выяснить и получить небольшой авансъ и тогда, двинувъ работу, двинуться въ Харьковъ. «Демонъ» мой за эту весну тоже двинулся, хотя теперь его не работаю, но думаю, что онъ отъ этого не страдаетъ, и по завер шеніи соборныхъ работъ, примусь за него съ большей увѣренностью н потому ближе къ цѣли». Эскизы были сдѣланы. Часть ихъ сохранилась до сихъ поръ и составляетъ самое законченное и совершенное произведеніе Врубеля конца восьмидесятыхъ годовъ. Орнаменты Владимірскаго собора, несмотря на высокія ихъ достоинства, являются только какъ бы дополненіемъ къ этимъ эскизамъ. И тѣмъ не менѣе, имъ никогда не было суждено занять мѣста, о которыхъ художникъ мечталъ. Художе ственное выраженіе мысли въ этихъ эскизахъ настолько высоко, что пришлось не по плечу лицамъ, распредѣлявшимъ соборные заказы. МнѢ не разъ приходилось слышать выраженіе негодованія на эту яко бы несправедливость по адресу лицъ, отъ которыхъ зависѣло распредѣленіе работъ. Я самъ въ свое время не избѣгъ этой ошибки и, сознаюсь, былъ неправъ. Съ Врубелемъ должно было произойти фатально все то, что произошло, такъ какъ онъ былъ неизмѣримо выше уровня окружавшей его среды. Въ другой странѣ и въ другую эпоху такой художникъ разсматривался

Русскіе Художники». Врубель.— (2

бы какъ чудо, и пріобрѣлъ бы всеобщее признаніе съ первыхъ же шаговъ своей дѣятельности. À y насъ онъ неизбѣжно долженъ былъ оказаться непонятымъ, на послѣднемъ мѣстѣ. Врубель обладалъ своимъ собственнымъ волшебнымъ языкомъ, безконечно разнообразнымъ и сложнымъ, которымъ никто не интересовался и не желалъ знать, такъ какъ всюду требовался для преуспѣянія въ житейскихъ дѣлахъ языкъ улицы. «Что безчестный и даже глупецъ всегда почти легче пробиваетъ себѣ дорогу, чѣмъ человѣкъ съ достоинствами и умомъ, — это лучше всего объ ясняется тѣмъ, что безчестному и глупцу легче приноровиться и освоиться въ обще ствѣ, которое въ массѣ своей есть ничто иное, какъ безчестность и глупость; напро тивъ, мыслящій и достойный человѣкъ, не будучи въ состояніи такъ быстро войти въ общеніе, теряетъ драгоцѣнное для успѣховъ время. Одни являются купцами, которые, зная языкъ страны, сразу же могутъ продать и закупить, между тѣмъ какъ другіе принуждены научиться языку своихъ поставщиковъ и покупателей, раньше чѣмъ показывать товаръ и вести торгъ; и часто они даже брезгаютъ этой наукой и тогда возвращаются съ нераспроданнымъ товаромъ». Эта великолѣпная мысль Шамфора какъ нельзя болѣе уясняетъ положеніе Врубеля. Эскизы для Владимірскаго собора — капитальная страница русской живописи. Глядя на нихъ, становится жаль, что въ настоящее время утерянъ прекрасный обы чай стараго времени воспроизводить въ крупныхъ размѣрахъ картоны, оставшіеся неприведенными въ исполненіе послѣ великихъ мастеровъ. Эгимъ воздавалась дань уваженія выдающимся артистамъ и въ то же время исполненіе монументальнымъ способомъ служило нагляднымъ доказательствомъ того, что вещи дѣйствительно заслуживаютъ своихъ размѣровъ. На дошедшихъ до насъ эскизахъ разработаны два сюжета: «Надгробный плачъ» и «Воскресеніе». «Надгробный плачъ» или, по пре красному выраженію XYH вѣка, «Уныніе», заимствуетъ свой сюжетъ идъ словъ знаменитаго канона Космы Майумскаго— «Не рыдай мене мати, во гробѣ зряще». Мысль эта развита въ четырехъ варіантахъ съ необыкновеннымъ достоинствомъ и совершенствомъ, какъ въ смыслѣ композиціи и рисунка, такъ и въ смыслѣ выра женія глубокаго драматизма. Страданіе перестало быть острымъ, но зато приняло видъ сознанной неутѣшности, унынія. По безподобной постановкѣ фигуръ, по совер шенству тона, по живописному пріему, главное, по остротѣ чувства драматизма, пере даннаго въ самихъ краскахъ, въ этихъ вещахъ звучитъ отголосокъ венеціанскихъ переживаній. Эти дивныя концепціи напоминаютъ (скорѣе по духу, чѣмъ по формѣ) великолѣпный надгробный плачъ Джіованни Буонконсиліо (Музей въ Виченцѣ). Что касается двухъ варіантовъ «Воскресенія», то, глядя на нихъ, невольно при ходятъ на умъ картоны послѣднихъ годовъ жизни Иванова. Въ нихъ какъ будто Заложено воспоминаніе, указаніе пути, намѣренный возвратъ къ одинокому мастеру,

Рыцарь.

Эскизъ ДЛЯ цвѣтныхъ стеколъ—1895 г. (Собраніе Ф. О. Шехтеля).

не оказавшему никакого вліянія на своихъ современниковъ. Это какъ бы упрекъ русскимъ художникамъ, оставившимъ совершенно неразработаннымъ великое наслѣ діе, оставшееся послѣ Иванова. Во всякомъ случаѣ, это настоящій моментъ сопри косновенія двухъ великихъ русскихъ художниковъ, которыхъ сближаетъ ихъ поло женіе полнаго одиночества. Но, несмотря на кажущуюся близость и сродство поло женій, между ними существуетъ огромное разстояніе. Ивановъ безподобный мастеръ, свободный, независимый, когда стоитъ лицомъ къ лицу съ природой и воспроизво дитъ ее, и разслабленный, неувѣренный, ищущій совѣтовъ и спасенія внѣ себя самого, когда принимается за свою большую композицію, которую онъ считаетъ миссіей своей жизни. Даже отъ его блестящихъ, вполнѣ индивидуальныхъ по манерѣ композицій послѣднихъ лѣтъ жизни вѣетъ холодомъ. Что имъ особенно вредитъ, такъ это то, что онѣ не имѣютъ опредѣленнаго лица, нѣтъ ясно выраженнаго типа. И понятно. Его любимое лицо, типъ его — природа. Отъ этого, какъ только оста вляетъ Ивановъ природу, онъ начинаетъ колебаться, сомнѣвается, ищетъ поддержки внѣ себя и внѣ своего искусства. У Врубеля, наоборотъ, центръ, точка опоры всегда въ немъ самомъ. Обладая въ высшей мѣрѣ свойствами практическаго генія, онъ мгновенно оріентируется въ своемъ положеніи, съ самаго начала онъ даетъ настолько законченныя и опредѣленныя формы выраженія своей мысли, что даль нѣйшей работой можетъ только видоизмѣнять ее, но не совершенствовать. И потомъ Врубель обладалъ рѣдчайшимъ качествомъ подчинять пространство, каковы бы ни были его размѣры. ВсѢ свои вещи огромныхъ размѣровъ онъ исполнялъ, не разби вая на клѣтки, какъ это обыкновенно принято дѣлать для удобства работы, когда переводятъ композицію на большія пространства. Кромѣ уже мною отмѣченныхъ произведеній Кирилловской церкви, почти всѣ свои большія панно (за исключеніемъ «Микулы Селяниновича» и «Принцессы Грезы») онъ создавалъ очень часто даже безъ предварительнаго наброска, а прямо на саженныхъ полотнахъ, чему я былъ неод нократно самъ очевидцемъ. Но, несмотря на столь глубокое различіе, въ характерѣ Иванова и Врубеля есть много родственнаго. Благородство и широта общаго плана жизни, стихійная преданность великому искусству, беззавѣтное стремленіе къ изу ченію природы, склонность къ созерцанію и добровольное подчиненіе долгу—вотъ черты, которыя сближаютъ двухъ великихъ художниковъ. Въ письмахъ не сохранилось, какъ отнесся Врубель къ удару, нанесенному ему отказомъ, но, судя потому, что онъ продолжаетъ неустанно работать, онъ муже ственно вынесъ этотъ незаслуженный ударъ. Въ это время онъ принимается за раз работку высшихъ моментовъ жизни Христа. Христосъ въ пустынѣ — сосредоточен ность, Христосъ въ Геѳсиманскомъ саду— борьба, и въ Воскресеніи—просвѣтленіе. Отъ всего этого замысла остался одинъ только чудесный картонъ для Христа въ

Г а д с и к а . — І Ш г. (Третьяковская галерея).

Геѳсиманскомъ саду. А «Демонъ» неотступенъ, какъ всегда. Жизнь кое какъ нала дилась, вошла въ норму, и опять работа на первомъ планѣ. Даже жажда сердечной привязанности, несмотря на томительность своего проявленія, нисколько не раз слабляетъ художника,-—все должно служить подвигу искусства. Но сердечная рана нѣтъ-нѣтъ и заноетъ съ прежней остротой: «Что теб'Ѣ сказать о томъ, что я тебѢ намекалъ? Ч уть-чуть хорошихъ минутъ, болѣе—тяжелыхъ и гораздо болѣе— безразличныхъ; одно только — средоточію и прямолинейности въ работѣ безмѣрно помогаетъ»,—точно, дѣйствительно, не пишетъ, а говоритъ, чувствуется даже инто нація голоса. Въ самомъ концѣ 1887 г. Врубель началъ усиленно заниматься скульптурой. Предметъ его работы былъ «Демонъ» въ большомъ видѣ. Въ первый разъ я увидѣлъ Михаила Александровича именно въ это время. Лѣпилъ онъ въ фигурномъ классѣ рисовальной школы Мурашко. Я началъ тогда посѣщать школу; у меня осталось воспоминаніе, что характеръ лица большого Демона очень походилъ на ту голову, которая была вылѣплена нѣсколько лѣтъ спустя уже въ Москвѣ и которая нахо дится теперь въ собраніи А. П. Боткиной. Самъ художникъ пишетъ объ этой работѣ довольно обстоятельно: «Я всѣ праздники работалъ буквально высуня языкъ (пусть не навернется тебѢ параллель съ Райскимъ— охъ, ужъ эти романисты, много разъ они меня съ толку сбили), я принялся за лѣпку. Я положительно сталъ замѣчать, что моя страсть обнять форму, какъ можно полнѣе, мѣшаетъ моей живописи,—дай сдѣлаю отводъ,—и рѣшилъ лѣпить Демона: вылѣпленный онъ только можетъ помочь живописи, такъ какъ, освѣтивъ его по требованію картины, буду имъ пользоваться, какъ идеаль ной натурой. Первый опытъ гигантскаго бюста не удался—онъ вышелъ очень впе чатлителенъ, но развалился; слѣдующій маленькій -— въ 1/3 натуры я закончилъ сильно, но утрированно — нѣтъ строя. Теперь я лѣплю цѣлую фигурку Демона. Зтотъ эскизъ, если удастся, я поставлю на конкурсъ проектовъ памятника Лермон тову; кромѣ того, съ него же буду писать—словомъ, въ проектѣ отъ него молока, сколько отъ швейцарской коровы. Васнецовъ, когда я передъ нимъ развертываю такія перспективы, всегда подсмѣивается: «да, я вѣдь знаю, вы очень практичны». Да, чуть было не забылъ, я живу теперь въ Chambres garnies Чернецкаго— наше сожительство съ молодымъ Тарновскимъ разстроилось, онъ уѣхалъ надолго за гра ницу и квартиру ликвидировалъ. Я радъ: горшокъ котлу не товарищъ. Такъ какъ у меня двѣ мастерскія—у Мурашко и у стариковъ Тарновекихъ, то маленькій номерокъ, чистенькій, свѣтлый, теплый, полный мебели и стоящій мнѣ съ двумя самоварами всего 15 рублей въ мѣсяцъ — вещь для меня очень подходящая, — главное, есть минуты полной изолированности и мнѣ флюгероватому это очень полезно». Безпрерывная работа исключительно для самого себя большой композиціи

ШикуЛСІ СеЛЯНЩОвичЪ.

Два варіанта эскизовъ для большого панно Нижегородской выставки.—1896 г.

Шикула СелянтовичЪ. Картонъ для декоративнаго панно Нижегородской выставки.—1896 г.

чрезвычайно утомляетъ художника. Къ тому же онъ чувствуетъ потребность для этой картины «покормиться этюдами, а подходящихъ для нея нѣтъ». Онъ оставляетъ Христа и, какъ бы въ видѣ отдыха, пишетъ очаровательную небольшую картинку en grisaille «Гамлетъ и Офелія», пользуясь для Гамлета собственной фигурой и лицомъ. Для того, чтобы добывать хоть какія нибудь средства къ жизни, Врубель про буетъ всевозможные способы. Не знаю, къ этой ли порѣ относится работа надъ костюмами для цирка, которыхъ было сдѣлано 400 штукъ, по двугривенному отъ костюма, но, во всякомъ случаѣ, работа эта относится къ кіевской эпохѣ. Онъ пы тается писать иконы въ одной иконописной мастерской, но изъ этого ничего не выходитъ, такъ какъ пріемъ художника настолько исключителенъ, что пробы эти оканчиваются для него крахомъ и самый ординарный богомазъ проходитъ поверхъ живописи Врубеля своимъ медоточивымъ флейсомъ и тогда образа годятся. Нако нецъ, онъ берется даже «иллюминировать акварелью серію фотографическихъ видовъ днѣпровскихъ пороговъ». И чтобы себя подбодрить, онъ считаетъ рту работу «интересной», но потомъ сейчасъ же убѣждается, что это нисколько не интересно, а наоборотъ, отвратительно. Вотъ письмо по этому поводу: «Не знаю, писалъ ли я тебѢ, что взялся было для заработка иллюминировать фотографіи видовъ порожистой части Днѣпра; тутъ я снова убѣдился, что много несчастій художника происходитъ оттого, что онъ недостаточно чтитъ свой даръ. Мучить себя (для какихъ бы то ни было цѣлей) надъ тѣмъ, что каждую минуту возмущаетъ твою художественную душу, не есть ли это ослаблять, принижать,

Ш икула

С е л я н т о в т ъ . Декоративное панно для Нижегородской выставки.—1896 (Собраніе М. II. Рябушинскаго).

П р и н ц е с с а Г р е з а . Декоративное панно д.ія Нижегородской выставки.—1896 г. (Собств. С. И. Мамонтова).

притуплять ея чуткость, ея иниціативу. И все это отъ привычки смотрѣть на интеллектъ, какъ на какую то неподчиненную никакимъ физическимъ зако намъ пружину. А, между тѣмъ, это то безконечно сложно обусловленное состоя ніе—функція организма, въ которой порча одного маленькаго колесика все оста навливаетъ; а мы думаемъ, что обойдется, если выломаемъ два, три и т. д.— и думаемъ, что творчество здорово, не хирѣетъ, когда одно изъ колесиковъ назы вается внѣшнимъ невмѣшательствомъ. Короче,—я бросилъ фотографіи и вообще рѣшилъ ни за что не браться, кромѣ уроковъ, для которыхъ я выработалъ такую систему: сажусь и пишу или рисую, а ученица смотритъ; нахожу, что это наилучшій способъ показать, что надо видѣть и какъ передавать. Учениковъ буду брать уже хорошо подготовленныхъ. Но чтобы не очень отнимать всетаки у себя времени, рѣшилъ имѣть не болѣе трехъ и много четырехъ уроковъ, что при платѣ 4 р. за урокъ даетъ 48 — 64 р. въ мѣсяцъ, что мнѣ вполнѣ достаточно. Теперь у меня два урока и ихъ даже, при маленькомъ стѣсненіи, вполнѣ достаточно для моего умѣреннаго обихода. Кромѣ того, моя система преподаванія и мнѣ приноситъ пользу, заставляя работать съ натуры во всю мочь и безъ всякихъ цѣлей, что наединѣ я уже усталъ до тошноты дѣлать, а это безусловно полезно. Второй принципъ, который себѣ ставлю—работать не болѣе двухъ часовъ въ день, покуда не бросишь тягостной привычки пропускать мимо ушей, что пробилъ часъ конца настроенію и продолжать поддерживать себя въ рабочемъ подвигѣ, который уже никуда не годится. Васнецовъ увѣряетъ, что черезъ нѣсколько дней захочешь

Принцесса Греза. Картонъ для декоративнаго панно Нижегородской выставки.—1896 г.

только четверть часа работать, а я увѣренъ, что время будетъ расти на томъ осно ваніи, что уберегшись, наконецъ, отъ ломанья, сберегаешь силы и тѣмъ прибавляешь устойчивость къ ежедневнымъ нормамъ. Теперь эти два часа четыре раза въ недЪлю буду посвящать Христу, который начатъ у Тарновскихъ, и я увѣренъ, что работая по два часа въ день, сработаю больше, чѣмъ сработалъ въ два мѣсяца, работая цѣлый день, да и не устану до омерзѣнія, до того, что полтора мѣсяца не хотѣлъ и смотрѣть на картину».

99 13*

Его все еще продолжаетъ занимать мечта объ участіи въ росписи собора и поэтому «изо всѣхъ силъ» онъ пишетъ Христа. Какъ сильно онъ былъ увлеченъ идеей о религіозной живописи, служитъ доказательствомъ то, что даже десять лѣтъ спустя его завѣтнымъ желаніемъ было расписать церковь. Самая мысль о Де монѣ отступаетъ на нѣкоторое время на второй планъ. Въ ноябрѣ 1888 г. онъ пишетъ сестрѣ: «Я, наконецъ, принялъ участіе въ соборныхъ работахъ. Покуда это, разу мѣется, не le bout du monde, a всего композиція и надзоръ за исполненіемъ орнаментовъ въ боковыхъ наосахъ—1.000 квадратныхъ аршинъ за 1.500 рублей, т. е., за покрытіемъ расходовъ, мнѣ удастся зарабатывать въ мѣсяцъ 150— 200 рублей. Далѣе будетъ исполненіе кар тоновъ и эскизовъ СвѢдомскаго на четы рехъ плафонахъ, а тамъ самостоятельно кусокъ съ такъ называемой лицевой, т. е. сюжетной живописью». Плафоны, о кото рыхъ упоминаетъ Врубель—«Дни Творе нія» П. СвѢдомскаго. Только одинъ изъ нихъ былъ исполненъ Врубелемъ, но почти совершенно переписанъ СвѢдомскимъ; техника Врубеля была найдена неудовлетворительной. Что касается ли Маргарита. ФаустЪ. цевой живописи, то здѣсь не подразумѢДекоративное Декоративное панно панно въ домѣ въ домѣ А. В. Моро вается ни «Воскресеніе», ни «Вознесеніе», А. В. Морозова зова въ Москвѣ. въ Москвѣ. такъ какъ эти сюжеты были уже отданы 1896 г. 1896 г. СвѢдомскому. Не были ли обѣщаны Вру белю изображенія Святыхъ, на столбахъ боковыхъ наосовъ храма? Какая иронія судьбы! Нѣсколько позже, а именно въ 1891 г., часть картоновъ, изображающая различныхъ святыхъ, была испол-

100

ФаустЪ

Маргарита.

Декоративное панно.—<896 г.

(Собраніе М. К. Морозовой).

йена для СвѢдомскаго Врубелемъ же во время пребыванія его въ Римѣ. Гдѣ эти картоны? Я помню безподобно нарисованныя руки и великолѣпныя по экспрессіи вдохновенныя головы; эти послѣднія, впрочемъ, были пройдены СвѢдомскимъ. Страхъ передъ Врубелемъ былъ такъ великъ, что ему даже не дали написать вверху надъ окнами ангеловъ, замыкающихъ его же собственные орнаменты. Да и орнаменты достались ему скорѣе случайно, благодаря фантастически низкой цѣнѣ,

101

Мефистофель. Декоративное панно въ дом'В А. В. Морозова,—1896 г.

102

нежели изъ признанія высокихъ достоинствъ худож ника. Насколько участіе его считалось несуществен нымъ и эпизодичнымъ, достаточнымъ доказательствомъ служитъ то, что имя Врубеля -забыли даже помѣстить на мраморной доскѣ, тогда какъ на ней перечислены рѣшительно всѣ участники въ работахъ соборныхъ. Въ орнаментахъ этихъ сказалось не только совершен ное пониманіе и остроуміе орнаментальныхъ формъ, но также передана красота и ароматъ живыхъ цвѣ товъ, которые встрѣчаются въ поляхъ, лугахъ и лѣ сахъ. Въ нихъ передано напряженное изученіе цвѣ товъ, которые писалъ и рисовалъ Врубель все это время въ огромномъ количествѣ. Фіолетовые, фосфо рически голубые цвѣты, — ландыши, водяныя лиліи, колокольчики и многія другія породы цвѣтовъ и травъ съ удивительной гибкостью ложатся на стѣнахъ храма. Есть также безподобныхъ два мотива—одинъ съ анге лами, другой—съ рыбами. Есть еще два прекраснѣй шихъ панно, которыя помѣщаются внизу подъ окнами. Къ сожалѣнію, эти панно теперь закрыты наполовину особаго характера сооруженіями въ quasi-русскомъ стилѣ, которыя неизвѣстно почему и для чего портятъ общее впечатлѣніе лучшихъ нашихъ храмовъ, разра стаясь какъ злокачественные грибы на мѣстахъ, со вершенно неподобающихъ. Я работалъ въ это время подъ руководствомъ Михаила Александровича и помню, что работа шла скоро и, какъ мнѢ въ то время казалось, необычайно просто. Художникъ прямо на стѣнѣ рисовалъ часть мотива, остальное переносилось механически. Ориги налъ, нарисованный углемъ, раскрашивался, по этой раскраскѣ составлялись тона и вся остальная площадь покрывалась соотвѣтствующими тонами и мотивъ по лучалъ совершенно законченный характеръ. Прекрасно помню наружный видъ Врубеля того времени. У меня сохранилась до сихъ поръ въ памяти прекрасная голова, разительно напоминающая по общему своему характеру

ПолетЪ Фауста и Мефистофеля—1896 (Собраніе С. А. Бахрушина).

103

РобертпЪ и БертпрамЪ. Декоративная скульптура на лѣстницѣ дома бывшаго С. Т. Морозова, нынѣ М. П. Рябушипскаго.—1896 г.

благородныя мраморныя римскія головы временъ Августа. Необыкновенно густые волосы опредѣленно и рѣзко очерчивали и выдѣляли пластичность лба. Упрямый и прочный затылокъ—признакъ желѣзнаго упорства. Тонко очерченное лицо съ постояннымъ мягкимъ выраженіемъ—какъ бы оттѣнкомъ улыбки. Онъ одѣвался въ родѣ того, какъ значительно позже начали одѣваться циклисты, носилъ также иногда высокіе штиблеты (объ этой детали костюма сохранилось воспоминаніе и у Сѣрова). По ходка у него была удивительно легкая, иногда онъ во время ходьбы прищелкивалъ пальцами, а иногда вращалъ кисть правой руки, какъ бы для упражненія, какъ дѣлаютъ японскіе каллиграфы. Маленькій автопортретъ Михаила Александровича

104

РобертпЪ и БертпрамЪ. Декоративная скульптура на лЪстнидЪ дома М. П. Рябушинскаго,—1896 г,

того времени, необыкновенно схожій, находится у жены художника. Мы всѣ любили Врубеля. Получить его одобреніе было особенно лестно, несмотря на то, что въ обращеніи онъ былъ необыкновенно мягокъ. Многіе, знавшіе его, подпадали подъ вліяніе его чарующихъ манеръ на долгое время. Оканчивается 1888 г. для Врубеля самыми радужными надеждами. Для него эта пора жизни была періодомъ почти абсолютнаго спокойствія и до вольства самимъ собой. Уравновѣшенности положенія много способствовали, ко нечно, условія обязательной заказной работы, такъ какъ работа послѣднихъ лѣтъ

Русскіе Художники». Врубель.—14.

105

Vmpo. Декоративное панно для дома С. Т. Морозова, нынѣ М. II. Рябушинскаго.—1897 г.

исключительно для самого себя безмѣрно утомила художника. Онъ самъ объ ртомъ говоритъ: «Веду жизнь гомерическую, три четверти денегъ извожу на Ѣду и половину времени на сонъ. Ничего не читаю; бываю только въ циркѣ, да изрѣдка у Мацневыхъ и Тарновскихъ. Пріѣзжалъ сюда Сѣровъ. Онъ мнѣ не признался, но я замѣ тилъ, что онъ мысленно разѢвалъ ротъ на мой «гомеризмъ». Онъ женится и въ январѣ переѣдетъ на жительство въ Кіевъ. Я съ нимъ только не стѣсняюсь, но удовольствія прежняго уже не нахожу. Вотъ уже скоро три недѣли, какъ я работаю, и работа все мнѣ становится проще и занимательнѣе — какъ разъ обратное моимъ одинокимъ замысламъ: всегда кажется до того просто, что за четырехаршинный холстъ берешься дерзко, даже безъ наброска предварительнаго, а послѣ запуты ваешься на работѣ, становится отвратительно. Это потому, что здѣсь много отво довъ для ненастоящаго градуса энергіи, въ видѣ разрѣшенія вопросовъ побочныхъ, помощническихъ, да и реагированіе Праховской дѣловитости и эрудиціи. Словомъ,

106

Муза — 1896

г.

(Собраніе Ф. О. НІехте.ія).

107

Декоративное панно для дома С. Т. Морозова, нын'В М. П. Рябушинскаго.—1897 г.

я на годъ въ будущемъ смотрю самымъ розовымъ образомъ, а дальше загадывать не стоитъ, самое худшее легко встрѣтить силами, накопленными въ годъ подъема духа. Гдѣ это педагогъ предлагаетъ родителямъ во что бы то ни стало поддержи вать въ дѣтяхъ веселость духа, что на всю жизнь воспоминаніе объ этомъ будетъ плюсомъ въ ихъ силахъ, да и взрослые незамѣтно отдаются иллюзіи сейчасъ, чтобы поднять бремя многихъ часовъ трезвости? Полное равновѣсіе— унылый признакъ. Ну, заврался: вышло въ родѣ панегирика— «завтра, завтра, не сегодня». На прощанье онъ еще разъ возвращается къ предмету своихъ помысловъ, къ своему кумиру. Иная жизнь и иная обстановка вырвутъ изъ сердца очарованіе и дадутъ мѣсто новымъ увлеченіямъ, но въ памяти художника сохранится навсегда живая признательность къ стихіи, давшей толчекъ къ созданію дивнаго женскаго образа. Въ послѣднемъ кіевскомъ письмѣ къ сестрѣ находимъ такую приписку: «А помнишь о чемъ мы говорили—то чувство, оно, кажется, растетъ и крѣпнетъ и тѣмъ сильнѣе, чѣмъ чаще я доволенъ собою. Ты знаешь, разсудочность усыпляетъ, а это чувство неусыпный показатель».

VIII

П Е Р Е Ѣ З Д Ъ В Ъ МОСКВУ.

«Москва, Москва!» Радищевъ. Путешествіе изъ Петербурга въ Москву.

Съ осени 1889 года Врубель переселяется въ Москву. Это произошло такимъ образомъ. Врубель изъ Кіева 'Ѣздилъ въ Казань къ заболѣвшему отцу и на возврат номъ пути остановился на нѣсколько дней въ Москвѣ. Онъ нашелъ здѣсь Сѣрова, и тотъ сталъ уговаривать Врубеля не Ѣздить въ Кіевъ, хвалилъ московскую жизнь, познакомилъ Врубеля съ извѣстнымъ московскимъ дѣятелемъ С. И. Мамонтовымъ, который содержалъ оперу и вообще интересовался новымъ искусствомъ. Мамонтовъ предложилъ Врубелю поселиться у него, и Врубель, думавшій пробыть въ Москвѣ лишь нѣсколько дней, такъ и не уѣхалъ въ Кіевъ, захваченный московской жизнью. Москва въ то время занимала особое мѣсто въ русскомъ искусствѣ. Девяностые годы были временемъ, когда стала ощущаться блѣдность и односторонность жиз ненныхъ идей тогдашней интеллигенціи. Но задачи болѣе высокой культуры были мало кому доступны: новыя теченія выражались въ отворачиваніи отъ интеллигент скихъ стремленій, въ увлеченіи «широкой» жизнью, въ увлеченіи искусствомъ fin de siècle. Купеческая, широко живущая Москва была болѣе для этого благопріятной почвой, чѣмъ чиновничій и интеллигентскій Петербургъ. И именно въ Москвѣ художники новаго направленія находили заказчиковъ и цѣнителей. Таково было общество, въ которомъ очутился Врубель, поселившись въ Москвѣ, и новое для художника положеніе должно было отразиться на его искусствѣ. Въ Кіевѣ Врубель жилъ на свободѣ и въ безызвѣстности, имѣя кое какія личныя отно шенія къ людямъ, но вмѣстѣ съ тѣмъ обладая огромнымъ запасомъ духовнаго уеди ненія, главное же, художественнаго уединенія. Въ такомъ положеніи было много, конечно, и труднаго: создавая рѣдкія по совершенству вещи, Врубель смотрѣлъ на нихъ лишь какъ на пробы и попытки, и вещи эти уничтожались или оставались въ видѣ эскизовъ. Въ иномъ положеніи очутился художникъ въ Москвѣ. ЗдВсь впер-

109

вые попалъ Врубель въ среду, насыщенную новомодными вѣяніями, насыщенную честолюбіемъ новизны. ЗдЬсь онъ долженъ былъ работать на виду, на заказъ, окру женный критиками и конкурентами. Такая перемѣна не могла не отразиться на Врубелѣ. Вотъ какъ описываетъ онъ свое настроеніе въ письмѣ къ сестрѣ, писа номъ въ девяностомъ году. І-е мая.

«Нюта, дорогая моя, ты не должна очень сердиться, что я такъ давно тебѢ ни слова; хотя это преступленіе и не имѣетъ названія. Страшно грубо. Но что дѣлать, когда моя жизнь все еще состоитъ только изъ опьяненій да самогрызки и ворчанья на окружающее. Ужасно какъ то ожесточаешься. Ты зна ешь, я рту зиму провелъ въ Москвѣ; и теперь здѣсь же. Васнецовъ правду гово рилъ, что я здѣсь найду полезную для меня конкуренцію. Я, дѣйствительно, кое что дѣлалъ часто изъ побужденія «такъ не дамся же»! И это хорошо. Я чувствую, что я окрѣпъ, т. е. многое платоническое пріобрѣло плоть и кровь. Моя манія, что непремѣнно скажу что то новое, не оставляетъ меня, и я все такъ же, какъ помнишь въ томъ стихотвореніи, которое намъ въ Астрахани или въ Саратовѣ (не припомню) стоило столькихъ слезъ, могу повторить про себя: «Où vas tu? je n ’en sais rien». Одно только для меня ясно, что поиски мои исключительно въ области техники. Въ этой области спеціалисту надо потрудиться, остальное все сдѣлано уже за меня, только выбирать». Съ переѣздомъ въ Москву и въ жизни и въ искусствѣ Врубеля начинается переломъ,—кончается время юности, наступаетъ зрѣлый возрастъ. Наставшее новое было и положительнымъ и отрицательнымъ. Въ уединенной мысли и творчествѣ Врубеля кіевскаго времени было поразительно тонкое и сложное чувство жизни, и Врубелевскія вещи этой эпохи полны непревзойденнаго, чуднаго строя. Но видно все же, что эти рѣдкія по совершенству произведенія еще не окончательное про явленіе художника. Врубель долженъ былъ достичь еще большей широты и осязатель ности въ своемъ творчествѣ. Попавъ въ среду новыхъ теченій и сталкивающихся интересовъ, Врубель долженъ былъ стать рѣшительнѣе, практичнѣе. Исчезла та, уже слишкомъ высокая, взыскательность, которая мѣшала ему на чемъ либо остановиться; теперь Врубель смѣло выполняетъ представляющіеся замыслы. Но не могла сохра ниться и вся сложность и тонкость настроенія предыдущей эпохи. Творчество Врубеля напрягается, но вмѣстѣ какъ бы тяжелѣетъ. Теперь оно уже не такъ сверкаетъ праздничнымъ строемъ искусства возрожденія. И все же оно развиваетъ ту же основную художественную тему, выражая ее въ мощныхъ и поразительныхъ, но менѣе уравно вѣшенныхъ созданіяхъ.

110

Полдень. Декоративное панно для дома С. Т. Морозова, нын’Ь М. II. Рябушинскаго.—1897 г.

ПортретЪ С. И. Мамонтова.—1897

г.

(Собраніе М. II. Рябушипскаго).

Первыя московскія произведенія были какъ бы завершеніемъ, хотя и непол нымъ, кіевскихъ замысловъ. Бъ 1890 г. Врубель наконецъ написалъ Демона, послѣ столь долгой работы надъ этой темой въ Кіевѣ. Объ этой картинѣ Врубель пишетъ сестрѣ тѣмъ же лѣтомъ девяностаго года: «Вотъ уже съ мѣсяцъ я пишу Демона, т. е. не то, чтобы моего монументальнаго Демона, котораго я напишу еще со вре менемъ, а «демоническое»: полуобнаженная, крылатая, молодая, уныло задумчивая

112

Русскіе Художники». Врубель.—15.

Портретъ К. Д. Арцыбушева.—т і

г. (Собраніе Ю .К. Арцыбушева).

Морская царевна — 1897

г.

(Музей Александра III).

фигура сидитъ, обнявъ колѣни, на фонѣ заката и смотритъ на цвѣтущую поляну, съ которой ей протя гиваются вѣтви, гнущіяся подъ цвѢтами». Въ этомъ «Сидящемъ Демонѣ» выразилась зрѣлость и полнота твор чества Врубеля. И по гармоничному, лиловато смуглому колориту, и по поразительной силѣ и энергіи ри сунка,—это произведеніе первой ве личины. Здѣсь въ первый разъ съ такой ясностью выражается въ твор чествѣ Врубеля идея громадности: фигура Демона съ превосходно изо гнутыми, тяжелыми руками полна нечеловѣческой мощи. Это моментъ боевой сосредоточенности искусства Врубеля: онъ самъ полонъ напряжен ныхъ силъ, и не знаетъ еще, куда направится. И Демонъ его громад ный, мускулистый и недвижный си дитъ, обнявъ колѣни, въ нѣмомъ раздумьѣ. Вскорѣ послѣ этого Врубель по лучилъ заказъ на иллюстраціи къ Лермонтову. «Я теперь занятъ», пи шетъ онъ, «иллюстраціями къ Де мону въ изданіи иллюстрированнаго Лермонтова Товариществомъ Кушнерева. Ты можешь прочесть объявле ніе объ этомъ изданіи въ мартов-

114

Прощаніе царя морского сЪ царевной Волховой—1898

г.

(Собраніе И. С. Остроухова).

ской книжкѣ «Русской Мысли». Мучаюсь и работой, мучаюсь и порывами къ кубку Ж И ЗН И ». Издатели задались цѣлью сдѣлать это изданіе «по возможности характернымъ и самостоятельнымъ въ художественномъ отношеніи», какъ говорится въ предисло віи, и обратились къ цѣлому ряду художниковъ: Сурикову, Рѣпину, Сѣрову, ПолѢнову, Васнецову и т. д. Они обратились также къ Врубелю, и благодаря этому сдѣ лали свое изданіе дѣйствительно исторически памятнымъ. Въ изданіи есть недурные рисунки другихъ художниковъ, но только Врубель создалъ нѣчто поразительное. И съ чисто технической стороны эти рисунки представляютъ удивительное по блеску и изяществу разрѣшеніе художественной задачи иллюстраціи. Врубелю принадле житъ 13 иллюстрацій,—изъ нихъ около половины относятся къ «Демону». Все вмѣ стѣ составляетъ циклъ, полный силы и значительности. Въ этихъ произведеніяхъ, въ «Сидящемъ Демонѣ» и иллюстраціяхъ къ Лер монтову выразились замыслы, давно уже занимавшіе Врубеля, только чудная лег кость кіевскаго времени замѣнилась большей мощностью и напряженностью. И самъ Врубель въ эти первые московскіе годы жилъ повышенной жизнью, переходя отъ общительности къ напряженной сосредоточенности. Рисунки къ Лермонтову относятся къ 1890 г. Увидѣли они свѣтъ благодаря заступничеству П. П. Кончаловскаго, имѣвшаго вліяніе на издателей и принимавшаго участіе въ изданіи. Познакомилъ Врубеля съ Кончаловскимъ Сѣровъ. У Е. II. Ясе-

15*

Н5

новской, урожденной Кончаловской, прекрасно сохранились въ памяти многіе эпи зоды, сцены, слова и выраженія Врубеля, бросающіе очень яркій свѣтъ на первый годъ его московской жизни. Нѣсколько цѣнныхъ подробностей помнитъ также и В. II. Кончаловская. На отца Е. П. и В. П. произвело сильное впечатлѣніе знаком ство съ Врубелемъ. Когда Кончаловскій зашелъ къ Врубелю, то увидѣлъ неболь шого роста человѣка въ черной шелковой шапочкѣ на головѣ, который что то рабо талъ, но, увидавъ гостя, сейчасъ же бросилъ работу, засуетился, вытащилъ эль и поставилъ на столъ (все англійское въ то время его увлекало) и Демона вытащилъ. Кончаловскій такъ былъ плѣненъ Врубелемъ, что сразу же пригласилъ его къ обѣду. А дня черезъ три онъ явился съ своимъ рисункомъ Казбича, мчащагося на конѣ. Отецъ Е. П. убѣдилъ Врубеля переѣхать поближе къ нимъ и снялъ для него ком нату внизу подъ своей квартирой. Врубель переѣхалъ и началось очень веселое и оживленное время. Ровно годъ бывалъ онъ каждый день у Кончаловскихъ, а потомъ исчезъ. Все время находился въ обществѣ молодежи и принималъ участіе во всѣхъ забавахъ и занятіяхъ. Набрасывался онъ всегда на все съ увлеченіемъ, но въ осо бенности любилъ театръ. У Кончаловскихъ была маленькая домашняя сцена. Взду мали ставить «Севильскаго Цырюльника», Врубель въ одинъ день сдѣлалъ декора ціи (передѣлалъ какіе то русскіе пейзажи), изъ ломбернаго стола сдѣлалъ клаве синъ, который съ зрительнаго зала производилъ полную иллюзію. Страшно любилъ Шекспира. Намѣревались однажды играть «Комедію ошибокъ». Врубель хотѣлъ играть всѢ роли—мужскія и женскія. Кто нибудь изъ барышенъ начиналъ читать роль, онъ говорилъ: «это недостаточно страстно, она не можетъ играть». Дузе онъ ненавидѣлъ. Говорилъ: пойдите въ любое общественное мѣсто въ Италіи и найдете такихъ сколько угодно. Онъ былъ очень музыкаленъ, но пѣлъ непріятно. Могъ пѣть цѣлые дни. Страшно любилъ «Руслана и Людмилу» и «Карменъ». «Степь» Чехова была его конькомъ, онъ постоянно носился съ этой вещью. Любилъ также «Адъ» Данта и Эдгара По—бывало прочтетъ «Золотаго жука» или «Бочку Амонжильядъ» и приходитъ и разсказываетъ—пугаетъ. Увлекался также Шопенгауэромъ. Но самое сильное впечатлѣніе на него произвела драма Ибсена «Привидѣнія», кото рую Врубель прочелъ въ рукописномъ переводѣ вмѣстѣ съ Еленой Петровной въ 1890 г. Часто возвращался къ этому произведенію и приравнивалъ жизнь героя къ своей собственной. И дѣйствительно, помимо грознаго, совершенно Врубелевскаго финала, въ этой пьесѣ есть слова и отдѣльныя выраженія, въ которыхъ намѣ чается весь характеръ Врубеля. Все время «вѣчно и всегда» мечтать въ своихъ твореніяхъ о радости жизни и въ то же время чувствовать надъ собой страшную грозу, которая можетъ разразиться въ любой моментъ—въ этомъ основной тонъ великой драмы художественнаго вымысла и дѣйствительности.

116

Портретъ жены художника.—1898

г.

(Собственность Н. И. Врубель).

117

Валькиріи . —1899

г.

(Собственность Н. И. Врубель).

Рисунки къ Лермонтову проходили съ трудомъ и только благодаря тому, что Кончаловскій ихъ отстаивалъ, они вошли въ собраніе сочиненій. Если Врубель самъ отвозилъ рисунки, ихъ браковали или требовали передѣлокъ. Однажды, показы вая свой безподобный рисунокъ— «Дуэль Печорина съ Грушницкимъ»—онъ съ сарказ момъ представлялъ, какъ будутъ критиковать: «что это, сюда луна упала? и зачѣмъ черви вокругъ?» Его обычное пламенное свойство не могло не поразить Е. П. Въ одинъ изъ вечеровъ по обыкновенію сидѣли за чаемъ у Кончаловскихъ, Врубель вдругъ всталъ изъ за стола, пошелъ въ кабинетъ отца Е. П., взялъ чернила и сдѣ лалъ Печорина на диванѣ—тотъ самый листъ, который вошелъ въ изданіе сочине ній Лермонтова; и сдѣлалъ въ полчаса, а можетъ быть, въ часъ и, показывая ба рышнямъ совершенно законченный рисунокъ, спрашивалъ: «что, можно въ этого господина влюбиться?» Общество художниковъ ненавидѣлъ, но и къ себѣ относился съ неумолимой

Б о г а т ы р ь . Декоративное панно.—1898 г. Собственность Л. П. Смирновой. Квадратное первоначальное панно значительно урѣзано впослѣдствіи съ боковъ и сверху, при чемъ вверху ему придана остроконечная, обезобразившая композицію, форма).

119

Балалайка __ 1899

г.

(Собраніе кн. М. К. Тенишевой).

строгостью и почти съ жестокостью. Нѣкоторыя вещи свои ненавидѣлъ, издѣвался надъ ними, рѣзалъ ножницами по куску,—такъ онъ сгубилъ много своихъ произведеній. Иногда говорилъ: «Если бы я былъ богатъ, бросилъ бы живопись, поселился бы навсегда въ Римѣ и ходилъ бы изъ одного кафе въ другое». Выражалъ также иногда желаніе, чтобы всѣ музеи погибли: «Надо, чтобы перестали перелистывать искусство прошлаго, тогда пасъ признаютъ». Художникъ, всецѣло проникнутый стремленіемъ ко всему жизненному и живому, съ ненавистью относился къ явленіямъ омертвѢлаго порядка. Поэтому у него и было развито враждебное чувство къ музеямъ. Врубель говорилъ однажды В. Д. Замирайло по поводу своей «Сирени», что онъ бы не хотѣлъ, чтобы его картина попала въ музей, потому что «музей—это покойницкая»; онъ хотѣлъ бы, чтобы вещь была вдѣлана въ стѣну въ жиломъ домѣ и совершенно слилась со стѣной и была, бы одна. Нѣтъ надобности повторять насколько высоко было пониманіе

120

Балалайка, л ш

г.

(Собраніе кн. М. К. Тенишевой).

Врубелемъ стараго искусства. Но ему была противна игра въ культъ стараго искус ства потому только, что оно старое. Мастеръ не могъ не видѣть и не чувствовать, какой огромный вредъ наносится этой лицемѣрной любовью живому художнику и его искусству. Съ 1891 г. Врубель сближается съ семействомъ Мамонтовыхъ. Съ ними онъ жилъ и за границей, гдѣ провелъ, главнымъ образомъ въ Римѣ, конецъ 1891 г. и первую часть 1892 г. Въ Москвѣ Врубель постоянно исполнялъ для Мамон това различные заказы и жилъ въ его дом ѣ, а Обстановка моей работы превосход ная»,— пишетъ онъ сестрѣ,— «въ великолѣпномъ кабинет!) Саввы Ивановича Мамон това, у котораго я живу съ декабря. Въ домѣ, кромѣ его сына студента, съ кото рымъ мы большіе друзья, и его самого наѣздами, никого нѣтъ. Каждые 4—5 дней мы отправляемся дня на 2 — 3 гостить въ Абрамцево, подмосковное, гдѣ живетъ мать съ дочерьми, гд'Ѣ и проводимъ время между кавалькадами и спаньемъ». Вру-

Русскіс Художники». Врубель,--і6.

121

бель былъ друженъ съ сыномъ Мамонтова; послѣ его смерти онъ такъ пишетъ о немъ сестр'Ь: «Сейчасъ я даже совсѣмъ одинъ, семья Мамонтовыхъ уЪхала въ Кіевъ, посмотрѣть на работы по исполненію во Владимірскомъ соборѣ орнаментныхъ эски зовъ сына ихъ Андрея Мамонтова, чудеснаго юношу, полтора мѣсяца тому назадъ скончавшагося здѣсь, въ Абрамцевѣ, отъ отека легкихъ. Много-много обѣщавшій юноша; я, несмотря на то, что чуть не вдвое старше его, чувствую, что получилъ отъ него духовное наслѣдство. А можетъ, это только впечатлѣніе вообще той семей ной среды, у которой и онъ душевно питался». Въ эти нервые московскіе годы Врубель велъ дѣятельную, временами ожи вленную жизнь, но часто также былъ въ мрачномъ настроеніи духа. Онъ былъ еще на перепутьи, и не выработалъ той странной уравновѣшенности, которой отличался въ концѣ 90-хъ годовъ. И онъ ощущалъ потребность въ уединеніи. Въ 1893 г. сестра художника, Анна Александровна переѣхала жить въ Москву. Она отправилась въ домъ Мамонтова разыскать своего брата: къ ней вышелъ Коровинъ; Врубель уже не жилъ у Мамонтова, онъ устроился самостоятельно. Сестрѣ Врубель былъ радъ. Они жили отдѣльно, но Врубель, особенно первое время, прихо дилъ къ сестрѣ по вечерамъ почти ежедневно. «Часто онъ приходилъ», разсказываетъ Анна Александровна,-—«и сидѣлъ совершенно молча, ничего не говоря. Ему было пріятно, что сидитъ со мной, но онъ былъ такъ мрачно настроенъ, что не разговари валъ». Такъ сосредоточенъ и напряженъ былъ духъ Врубеля, но еще долженъ былъ онъ найти выходъ и провести нѣсколько спокойныхъ, уравновѣшен ныхъ лѣтъ въ занятіи своимъ искус ствомъ.

122

Балалайка __1899

г.

(Собраніе кн. М. К. Тенишевой).

ІА. ЭПОСЪ.

«Что это такое?»—думалось мнѣ: «какъ такъ можно, чтобы весь человѣкъ (Байроновскій Манфредъ) превратился въ одно страданіе, не находилъ бы покоя и вылъ, какъ волкъ голодный, на весь свѣтъ (на Сенъ-Готардъ пробрался!): «МнЪ ску-у-учно, мнЪ у-жа-сноЬ)... Здѣсь же всѣ физическія и духовныя способности дѣйствуютъ въ мѣру, не шибко, не поражаютъ грандіозностью, но дѣйствуютъ всѣ, и вотъ, эта

16 *

123

всесторонность въ общемъ производитъ и грандіозное впечатлѣніе». Такъ говоритъ писатель, къ которому Врубель имѣлъ исключительное пристрастіе, глубоко и самъ цѣня уравнов'Ьшешюсть непосредственной жизненности. «Сейчасъ я опять въ Абрамцевѣ»,— пишетъ Врубель сестрѣ въ 1892 г., — «и опять меня обдаетъ, нѣтъ не обдаетъ, а слышится мне та интимная національная нотка, которую мне такъ хочется поймать на холсте и въ орнаменте. Это музыка цель на го человека, нерасчлененнаго отвлеченіями упорядоченнаго, дифференцирован наго и блѣднаго запада». Выраженію этой цельной жизненности посвящаетъ Вру бель свое творчество. Это періодъ творческаго эпоса, начинающійся въ 1891 —1892 г. и идущій рядомъ большихъ и малыхъ картинъ до конца 90-хъ годовъ. Въ это время Врубель создаетъ собственный, совершенно своеобразный стиль, и для многихъ имя Врубеля связано именно съ этимъ стилемъ. Въ творчестве Вру беля въ основе развивается все та же тема Византіи и Вене ціи—тема праздничности красокъ. Но теперь она растекается въ неуловимой плав ности чертъ природы. «Для чего растетъ вотъ этотъ дубъ? Какая ему польза сто летъ тянуть изъ земли соки? Что ему за интересъ каждый годъ покрываться листьями, потомъ терять ихъ и, въ конце концовъ, кормить жолудями свиней?—Вся польза и интересъ жизни этого дуба именно въ томъ и заключается, что онъ просто ра стетъ, просто зеленѣетъ, такъ, самъ не зная зачѣмъ». И въ вещахъ Врубеля выра жается это «просто растетъ» природы. Въ соотвѣтствіи съ новымъ настроеніемъ измѣняется и техника художника. Врубель говорилъ, что вначалѣ онъ компановалъ углами, а потомъ перешелъ къ округлымъ линіямъ. Различіе манеръ особенно замѣтно, съ одной стороны, въ эскизахъ къ Владимірскому собору, съ другой—въ «МикулѢ СеляниновичѢ». Какъ то Врубель показывалъ еще только углемъ намѣченный холстъ—будущее «Утро». «Это надо все расчертить», сказалъ онъ,— «и тогда пойдетъ веселая работа— раскрашивать». Таковъ ритмъ работы Врубеля въ это время. Отъ совершеннаго строя древняго искусства Врубель движется къ другому строю, къ безпредѣльному, неуловимо плавному строю природы. Послѣ чудесной легкости кіевскихъ эскизовъ, теперь его творчество стремится къ большей осязательности, широтѣ и полнотѣ. Надо, однако, сказать, что жизненный центръ, тотъ фокусъ, къ которому все стремится, какъ бы расплывается въ этомъ искусствѣ. Самъ Врубель жилъ расте кающейся жизнью, и только категорическій императивъ техники скрѣплялъ его стре мленія. «Совершенствованье жизненной техники—вотъ пульсъ настоящій; опъ же долженъ быть и въ искусствѣ», пишетъ Врубель, восхваляя пользу фотографіи для художника. Всегдашнее остроуміе техники и художественной мысли не покидаетъ Врубеля, оно— постоянная опора его индивидуальности и именно теперь онъ ну-

ПроектЪ гребня. (Собраніе кн. М. К. ТенишевойJ.

ждается въ этой onopîi. Теперь его искусство и стремленія растекаются въ ширь, и иногда сквозитъ въ нихъ нѣчто непріятное—какой то налетъ московскихъ улицъ. Но увлеченіе свое Москвой Врубель соединяетъ съ сдержанностью европейца; такъ и въ искусствъ не покидаетъ его достоинство формы. Непосредственность жизненности привлекала Врубеля въ русскомъ характерѣ. «Гоголь, Щ едринъ и Чеховъ», говаривалъ онъ,— «изображаютъ идиллію русской жизни; они, правда, считали, что что то обличаютъ, но въ сущности, центръ ихъ про изведеній—въ изображеніи положительныхъ сторонъ существованія». И Врубель при водилъ, какъ иллюстрацію, разсужденіе Гоголя о желудкѣ господина большой и господина средней руки, изъ которыхъ послѣдній одолѣетъ и осетра, и поросенка,

■125

и бараній бокъ съ кашей. Бъ то время, въ серединѣ 90-хъ годовъ, Врубель жилъ въ гостиницѣ «Парижъ» противъ Охотнаго ряда. И какъ жилъ! Здѣсь останавлива лись прогорѣвшіе купцы, военные въ отставкѣ, разные пропойцы, съ которыми Врубель сходился и былъ чуть ли не на ты. «Приходишь къ нему», разсказываетъ В. А. Сѣровъ,—-«а у него сидятъ красныя рожи съ щетинистыми усами и чувству ютъ себя какъ дома, входятъ въ любой моментъ, нисколько не стѣсняясь». Такого рода фантастическая среда, повидимому, служила развлеченіемъ художнику, вносила новый элементъ въ его душевный міръ, давала пищу наблюдательности и служила оплотомъ отъ постоянныхъ уколовъ, которымъ подвергается слишкомъ зрячій и чув ствительный художникъ. Въ такой средѣ художникъ сохраняетъ неприкосновенными свои взгляды и въ то же время не тяготится своимъ одиночествомъ. Окружающее представляется ему заколдованнымъ дремучимъ лѣсомъ, стихійное кипѣніе жизни котораго нисколько не нарушаетъ высокаго строя мыслей созерцателя. Вращаясь въ средѣ такихъ же спеціалистовъ, какъ онъ самъ, художникъ теряетъ остроту взгляда

126

Пророкъ.

Эскизъ.—1904.

на жизнь, онъ становится сектантомъ, въ которомъ мало по мал} замираетъ чуткое отношеніе къ явленіямъ окружающаго міра. Въ этомъ разгадка равнодушія Врубеля къ художественной средѣ вообще. Извѣстна его нелюбовь къ художественнымъ выставкамъ, которыя онъ не посѣщалъ годами. Сѣровъ отмѣчаетъ также удивительно острую особенность характера Врубеля того времени: если было достаточно денегъ, Врубель любилъ пойти одинъ въ дорогой ресторанъ, занималъ отдѣльный кабинетъ и угощалъ себя хорошимъ обѣдомъ; бралъ полбутылки шампанскаго, потомъ опять полбутылки. Послѣ такого обѣда онъ появлялся въ обществѣ напряженный, нервный, точно заряженный электричествомъ, руки но швамъ и, казалось, достаточно было малѣйшаго прикосновенія къ концамъ пальцевъ, какъ сейчасъ же посыплются искры.

127

Мыслитель, увлекавшій въ то время Врубеля, даетъ разгадку кажущейся на первый взглядъ странной потребности художника повеселиться наединѣ: «Меня не удивляетъ, что они чувствуютъ скуку, когда они одни: въ одиночествѣ они не могутъ смѣяться; это кажется имъ даже глупымъ. Но развѣ смѣхъ—это только сигналъ для другихъ или простой знакъ, подобный слову? Недостатокъ воображенія и живости ума—вотъ что мѣшаетъ имъ смѣяться, когда они одни. Животныя ие смѣются ни въ оди ночку, ни въ обществѣ другихъ». И творчество Врубеля за этотъ длинный періодъ эпоса заключаетъ въ себѣ многообразіе мотивовъ, хотя одно остается въ центрѣ—передача плавной сложности природы. Иногда и въ вещахъ художника есть упомянутый непріятный налетъ, но въ общемъ онѣ прекрасны въ своемъ гармоническомъ спокойствіи. Стиль Врубеля за это время измѣняется медленно и постепенно и одинъ фазисъ незамѣтно пере

123

, Ыі і ЩёШШ

ходитъ въ другой. Такихъ фазисовъ въ эпическомъ періодѣ творчества Врубеля было два. Въ первомъ еще вырабатывается новая манера художника, въ его стилѣ есть что то остро неспокойное. Этотъ фазисъ характеризуется прежде всего стремле ніемъ къ болѣе прихотливому, болѣе богатому деталями творчеству. Во второмъ фазисѣ эпическое спокойствіе и передача природы въ искусствѣ Врубеля дости гаютъ полнаго своего расцвѣта: лѣсъ, степь и раздолье долгое время занимаютъ воображеніе художника. Врубель вырабатываетъ наконецъ округленную, болѣе легкую и плавную манеру письма.

Русскіе Художники». Врубель.—17.

129

Переходъ къ эпическому творчеству замѣтенъ уже въ письмахъ, относящихся къ 1892 году: «Я опять въ Москвѣ иди лучше въ Абрамцевѣ», пишетъ Врубель, возвратясь изъ за границы сестрѣ, «и опять осажденъ тѣмъ же, отъ чего отдыхалъ 8 мѣсяцевъ: поисками чисто и стильно прекраснаго въ искусствѣ и затѣйливаго личнаго счастья въ жизни,— какъ видишь все голова и тѣло. Переведя на болѣе понятный языкъ: опять руковожу заводомъ изразцовыхъ и терракоттовыхъ декорацій (въ частности отдѣломъ часовни подъ могилою Андрея Мамонтова) и постройкой (по моему проекту) пристройки къ дому Мамонтовыхъ въ Москвѣ съ роскошнымъ фасадомъ въ Романо-византійскомъ вкусѣ. Скульптура вся собственноручная. Такъ всѣмъ ртимъ занятъ, что къ живописи сталъ относиться легкомысленно; я привезъ изъ Италіи много прекрасныхъ фотографій, еще болѣе— прекрасныхъ видовъ; въ одинъ прекрасный день взялъ одну изъ таковыхъ да и откаталъ почти въ одинъ при сѣетъ на 3-хъ аршинномъ холстѣ; мнѣ за нее уже дали 50 рублей. Если я напишу 10 такихъ картинъ въ мѣсяцъ—то вотъ 500 руб.; а если ихъ продамъ по 100, то и вся 1000 въ мѣсяцъ. Недурная перспектива? Если я самъ смотрю и не нагляжусь на фотографію, то, прибавивъ къ ней намекъ еще на тонъ, я могу совершенно удовлетворить зрителя; тонъ,—и размѣръ. Я давно объ этомъ думалъ, но утомлен ный поисками завѣтнаго, я никогда не имѣлъ энергіи приняться, какъ слѣдуетъ, за Это здравое дѣло. Богъ съ ней съ призмой, пусть природа сама говоритъ за себя. Призма—въ орнаментистикѢ и архитектурѣ—это музыка наша». Въ другомъ письмѣ, помѣченномъ 7 сентября и относящемся, очевидно, къ тому же году, Врубель пишетъ: «Я здоровъ и работаю надъ отдѣлкой фасада флигеля у Мамонтова. Собираюсь писать сразу три большія картины: Роща подъ Равенной изъ пиній, въ которой прогуливался Дантъ (я привезъ чудесныя фотографіи Этой рощи) съ фигуркой Данта, Макбета и трехъ вѣдьмъ (я на дняхъ на маломъ театрѣ видѣлъ «Сѣверные богатыри» Ибсена, и мнѣ страшно понравилось, какъ и все что онъ пишетъ,—по моему это болѣе гуманный Толстой и потому глубже и шире видящій). И, наконецъ, Снѣгурочку на фонѣ снѣжныхъ сумерекъ. Читала ли ты что нибудь Ибсена»? Затѣя копировать фотографіи, о которой говорится въ первомъ изъ этихъ писемъ, какъ кажется, осталась безъ послѣдствій; она интересна лишь какъ пока затель тогдашняго настроенія художника. Врубель стремится къ болѣе легкому и беззаботному отношенію къ своему искусству. «Павелъ Веронезъ», говоритъ въ свовхмъ дневникѣ Делакруа, «не имѣетъ претензій, какъ напримѣръ, Тиціанъ, создать шедервъ изъ каждой своей вещи. Это умѣнье не всегда дѣлать слишкомъ, Это какъ бы легкомысленное отношеніе къ деталямъ, дающее картинѣ такую простоту, происходитъ отъ привычки къ декоративному искусству». Эти слова

130

Неоконченный «ДемонЬъ.—і ш

г.

(Собраніе М. П. Рябушинскаго).

хорошо рисуютъ стремленія Врубеля въ разсматриваемый періодъ. Послѣ чрезвы чайной художественной сосредоточенности кіевскаго времени и послѣ напряженности первыхъ московскихъ произведеній, Врубель теперь хочетъ свободно раскинуться въ прихотливыхъ затѣяхъ. Это тогдашнее рабочее настроеніе художника, беззаботная раскидчивость и вмѣстѣ цѣпкая конструктивность его мысли прекрасно выражаются еще въ одномъ письмѣ къ сестрѣ около конца 1893 г. Оно городское, такъ какъ Анна Александровна въ то время гоже жила въ Москвѣ: «Я послѣднее время все

17 '

131

Снѣгурочка.

132

Скульптура для маіолики. Зима 189Э—1900 г.

Л в Л Ъ . Скульптура для маіолики. 1899—1900 г.

133

В о Л Х О в й . Скульптура для маіолики. Зима 1899—1900 г.

былъ въ заботахъ, а потому мы и не увидѣлись,—благо хлопоты мои увѣнчались успѣхомъ. Я получилъ довольно большой заказъ: написать на холстахъ панно и плафонъ на лѣстницу дома Дункеръ, женатаго на дочери извѣстнаго коллекціонера д. Боткина; работа тысячи на полторы; что нибудь относящееся къ эпохѣ ренессанса и совершенно на мое усмотрѢніе. Теперь обдумываю темы и поло жительно теряюсь въ массѣ; но не унываю, потому что чувствую, что такъ выужу что нибудь по своему вкусу. Аллегорическіе, жанровые или историческіе сюжеты взять? Какъ ни симпатичны мнѣ 1-й и 3-й, а какое то чувство тянетъ къ модѣ— къ жанру. Рѣшилъ: пейзажи съ фигурами. Матеріалъ огромный: болѣе сотни

п.

Садко.

Скульптура для маіолики. 1899—1900 г.

отличныхъ фотографій Италіи; а не утилизировать это усовершенствованіе глупо. Совершенствованіе жизненной техники—вотъ пульсъ настоящій; онъ же долженъ быть и въ искусствъ. Никакая рука, никакой глазъ, никакое терпѣніе не сможетъ столько объективировать, какъ фотографическая камера,—разбирайся во всемъ ртомъ живомъ и правдивомъ матеріалѣ съ твоей душевной призмой: объ его непризрачные рельефы она только протрется—потускнЪла, слишкомъ ревниво сберегаемая. Про тивъ чего я горячусь? Противъ традицій, которыя, если бы имъ было даже и 10—15 лЪтъ отъ роду (какъ традиціи нашихъ «Передвижниковъ»), уже узурпируютъ абсолютизмомъ. Какая нибудь дрянная школа постановки голоса, искалѣчившая много природныхъ даровъ въ какое то мурлыканье, горлополосканье и вопли, смЪетъ ставить себя музыкальнымъ диктаторомъ». Подъ вліяніемъ прихотливой раскидчивоети фантазіи и въ то же время строгой конструктивности замысла вырабатывается первая манера эпическаго творчества Врубеля. Для параллели были приведены слова Делакруа о Веронезгѣ; необходимо, однако, прибавить, что Врубель, при всемъ стремленіи своемъ къ декоративной беззаботности, остается мен'Ѣе уравновѣшеннымъ, чѣмъ великій венеціанецъ. Въ дальнѣйшемъ своемъ развитіи творчество Вр}беля еще сдѣлается болѣе спокойнымъ и углубленнымъ, но теперь, въ серединѣ 90-хъ годовъ, декоративный стиль его характеризуется интереснымъ и вмѣстѣ безпокойнымъ элементомъ: какой то напы щенностью и нагромозженностыо. Художникъ не передаетъ еще съ полнымъ спо койствіемъ плавную неуловимость чертъ природы. Уже намѣчаются тѣ же задачи, но пока онѣ исполняются съ меньшимъ техническимъ углубленіемъ, съ большимъ secco, съ большей бѣглостью и капризностью. Примѣромъ такого направленія искусства Врубеля могутъ въ особенности служить писаные для Морозова панно на сюжеты изъ «Фауста». Инымъ характеромъ отмѣчена относящаяся къ тѣмъ же годамъ картина «Испанія»: разнообразіе мотивовъ и даже стилей является характерной чертой въ искусствѣ Врубеля того времени. Все пробы и пробы. Художникъ, не давая себѣ ни минуты отдыха, безконечно изощряется на всевозможныхъ опытахъ. Превосходнымъ образцомъ его тогдашней манеры является также, теперь находя щаяся въ музеѣ Ихмп. Александра ІИ, «Венеція», гдѣ съ пышной декоративной фантасмагоричностыо намѣчены въ размѣрѣ большемъ натуры участники кар навала, въ переливающихся тканяхъ, стоящіе на фонѣ пышной декораціи «Моста вздоховъ». Среди вещей этого перваго фазиса эпическаго періода есть еще одна— со вершенно исключительная по художественному своему совершенству. Это панно триптихъ, изображающее «Судъ Париса». Оно писано около 1893 г. по заказу одного богатаго москвича для украшенія лѣстницы въ домѣ. Врубелю было заказано

136

|ф|S шш?

К у п а в а . Скульптура для маіолики. Зима 1899—1900 г.

Русскіе Художники». Врубель,— \8.

137

написать три панно и плафонъ, «что нибудь относящееся къ эпохѣ ренессанса и совершенно на мое усмотрѢніе», какъ пишетъ онъ сестрѣ. Художникъ приступилъ къ работѣ и исполнилъ одно изъ самыхъ цѣльныхъ и совершенныхъ произведеній этой эпохи— «Судъ Париса», но оно было забраковано заказчикомъ, такъ же какъ и плафонъ, изображавшій цвѣты. Впослѣдствіи «Судъ Париса» былъ пріобрѣтенъ г. Арцыбушевымъ, а плафонъ уничтоженъ самимъ художникомъ. Вмѣсто забрако ванныхъ работъ были начаты другіе сюжеты, но изъ нихъ сохранилась только «Венеція». Совершенно законченное панно изъ этого же цикла—«Сборъ винограда» было уничтожено художникомъ; были сдѣланы также эскизы для этихъ картинъ, но они погибли при пожарѣ. «Венеція» по стилю значительно отличается отъ «Па риса»,— она типичный и въ то же время прекрасный образецъ манеры Врубеля въ серединѣ 90 годовъ. Напротивъ, «Судъ Париса»—произведеніе совершенно исклю чительное, въ которомъ вмѣстѣ съ эпическимъ спокойствіемъ заключена вся тонкость и художественная сдержанность предыдущей кіевской эпохи. И потому необходимо выдѣлить это произведеніе, занимающее особое мѣсто въ искусствѣ Врубеля. Вся картина выдержана въ мягкихъ, млечно сиреневыхъ тонахъ и состоитъ изъ трехъ продолговатыхъ, сверху закругленныхъ холстовъ. На лѣвомъ отъ зрителя холстѣ изображена Юнона на облакахъ и подъ ней тритоны въ водѣ, на правомъ— Минерва среди древеснаго пейзажа, на среднемъ изображена Венера въ раковинѣ и нѣсколько въ отдаленіи Парисъ, сидящій на камнѣ подъ тонкимъ свивающимся деревомъ, и стадо овецъ на покатѣ у рощи, въ легкой сиреневой дымкѣ. Совсѣмъ на первомъ планѣ средняго холста обнаженный Амуръ, сидя на дельфинѣ, возно ситъ надъ головой полученное яблоко. Болѣе вс-Ѣхъ произведеній московскаго вре мени «Судъ Париса» является чисто возрожденской вещью. Въ общей компановкѣ, въ совершенной по остроумію моделировкѣ складокъ одеждъ и въ рѣдко прекрасномъ Амурѣ на первомъ планѣ, и въ дальнемъ пейзажѣ,— во всемъ разлитъ высокій праздникъ искусства. Это совершенно венеціанская вещь, и въ ея сѣро сиреневомъ, какъ бы затаенномъ тонѣ есть воспоминаніе о поздней зрѣлости Тиціана. Здѣсь необходимо сдѣлать замѣчаніе объ архитектурныхъ замыслахъ Врубеля. О Врубелѣ, какъ архитекторѣ, приходится говорить лишь вскользь, такъ какъ, несмотря на огромныя его познанія въ этомъ высокомъ искусствѣ, эта его спо собность и пониманіе остались безъ примѣненія. Остались лишь немногіе проекты, свидѣтельствующіе о необыкновенной ясности мысли и удивительной мѢткости и отчетливости архитектурныхъ формъ. Если бы ему была предоставлена возможность, онъ бы преобразилъ физіономію Москвы и удивилъ бы міръ, давъ мощный музы кальный ударъ въ единственномъ въ своемъ родѣ сочетаніи линій. И какъ ему хотѣлось породнить зубцы стѣнъ венеціанскаго арсенала съ зубцами кремлевскихъ

138

Египтянка.

Скульптура для маіолики. Зима 1899—1900 г.

139

Сиренъ.—1900

г.

(Собраніе И. С. Остроумова).

стѣнъ! И такъ и не удалось. Значительно позже, углубившись въ созерцаніе красотъ нетронутой природы, онъ даже какъ будто совсѣмъ позабудетъ о разрушенныхъ планахъ; но въ это время онъ стоитъ, сжавъ кулаки въ невыразимой ярости, какъ у одного изъ его забракованныхъ несравненныхъ Демоновъ, у котораго такъ напря жены мышцы отъ невѣроятнаго усилія удержать равновѣсіе, что кровеносные сосуды готовы лопнуть. 140

Тотъ, кому было дано осмыслить физіономію огромнаго города и кто могъ бы породить цѣлую архитектурную шкоду, былъ обреченъ увидѣть осуществле ніе своей архитектурной мысли лишь въ видѣ маленькаго флигелька на Спасской Садовой и то въ упрощенной и далеко несогласной съ первоначальнымъ планомъ формѣ. Античной красоты головы львовъ, принадлежащія Врубелю же, со столбовъ воротъ глядятъ "съ сурово стью и высокомѣріемъ чисто античнаго характера.

БО ЛЬШ ІЯ ПАННО.

1896 г. былъ особенно важенъ въ яшзни Врубеля. Въ ртомъ году онъ женился на Надеждѣ Ивановнѣ ЗабѢла и со здалъ рядъ громадныхъ картинъ. Врубель познакомился съ своей будущей ягеной въ Петербургѣ въ январѣ 1896 г.; Надежда Ивановна въ то время пѣла въ частной оперѣ. Сдѣлавъ предло женіе, Врубель вскорѣ уѣхалъ въ Нижній Новгородъ писать огромныя панно, зака занныя ему Мамонтовымъ для Нижегородской всероссійской выставки. Сохранилось письмо Врубеля того времени къ сестрѣ: оно рисуетъ, какія 'затрудненія дѣлались Врубелю, а таюке его настроеніе, полное рѣшимости и пренебреягенія молвой. «Прости мнѣ, что такъ долго оставилъ тебя въ неизвѣстности о своей судьбѣ. Твое приглашенье попрощаться уже не застало меня въ Москвѣ,—я былъ въ Нижнемъ, откуда вернулся только 22-го. Работалъ и приходилъ въ отчаяніе; кромѣ того, академія воздвигла на меня настоящую травлю, такъ что я все время слышалъ за спиной шиканье. Академическое жюри признало вещи слишкомъ претенціозными для декоративной задачи и предложило ихъ снять. Министерство финансовъ выхло потало Высочайшее повелѢніе на новое жюри, не академическое, но графъ Толстой и Вед. Князь Владиміръ Александровичъ настояли на отмѣнѣ этого повелѢнія. Такъ какъ въ матеріальномъ отношеніи (Мамонтовъ купилъ у меня эти вещи за 5.000 руб.) ртотъ инцидентъ кончился для меня благополучно, то я и уѣхалъ изъ

141

ПроектЪ русского печи.—\ ш г.

Нижняго, до сихъ поръ не зная, сняли ли панно или только завысили. Теперь работаю Морозовское панно и, вѣроятно, выберусь за границу къ Н. И. не раньше конца іюня: свадьба не раньше 30-го. Конечно, изъ 5 тысячъ мнѣ осталось полу чить только 1 тысячу, изъ которой получилъ 500, триста послалъ Надѣ и 100 ЛилѢ; и этимъ я совершенно утѣшенъ въ моемъ фіаско». Нижегородскія панно, изображающія одно—«Микулу Селяниновича», а другое «Принцессу Грёзу», были всетаки выставлены въ особомъ павильонѣ, устроенномъ для нихъ Мамонтовымъ. Оба панно имѣютъ сверху закругленную форму и пред ставляютъ каждое правильный полукругъ. Композиція Микулы Селяниновича отли-

142

ПроектЬ выставочнаго павильона для всемірной выставки въ Парижѣ.—1900 г.

чается чрезвычайной простотой: лѣвую часть полукруга занимаетъ самъ Минула и рядомъ стоящая лошадь его, съ развѢвающейся по вѣтру гривой, запряженная въ соху; правую часть занимаетъ Вольга на лошади и поодаль—мчащіеся его дружин ники. Картина полна глубокой монументальной величавости и впечатлѣніемъ дале кой, пустынной степи. Фономъ «Микулы» является степь, въ картинѣ же «Прин цесса Грёза» удивительно выражено ощущеніе моря. Его почти не видно, оно выражено лишь нѣсколькими условными гребнями волнъ, бьющими на первомъ планѣ въ корабль, но во всемъ,— въ расположеніи на кораблѣ фигуръ и въ задумчивыхъ обликахъ ихъ и недвижности, удивительно чувствуется морской вечерній ритмъ. Я берегъ покидалъ туманный Альбіона, Казалось, онъ въ волнахъ свинцовыхъ утопалъ, За кораблемъ видася Гальціона И тихій гласъ ея пловцовъ увеселялъ. Вечерній вѣтръ, валовъ плесканье, Однообразный шумъ и трепетъ парусовъ, И кормчаго на палубѣ взыванье Ко стражѣ, дремлющей подъ говоромъ валовъ,

143

JRce сладКую задумчивость питало. Какъ очарованный у мачты я стоялъ II сквозь туманъ и ночи покрывало, Свѣтила сѣвера любезнаго искалъ. II вдругъ, то былъ ли сонъ?..

Возвратившись изъ Нижняго Новгорода въ Москву, Врубель сейчасъ же полу чилъ отъ Морозова заказъ пяти большихъ декоративныхъ панно на сюжетъ Фауста и исполнилъ ихъ съ той же поразительной быстротой, какъ и нижегородскія вещи. Эти панно состоятъ изъ двухъ, почти квадратныхъ, и трехъ, предназначенныхъ для узкихъ простѣнковъ. На одномъ широкомъ панно изображены Фаустъ и Марга рита въ саду, на другомъ—полетъ Фауста и Мефистофеля на коняхъ надъ средне вѣковымъ городомъ. На узкихъ панно изображенъ Фаустъ въ первой сценѣ, Мефи стофель съ ученикомъ и плачущая Маргарита. Это панно отличается, при прекрас номъ рисункѣ, большей бѣглостью, меньшей углубленностію, чѣмъ другія вещи Врубеля, но совершенно неправильно мнѣніе, что это плохія вещи. Въ нихъ выра жено, напротивъ, въ полной мѣрѣ присущее Врубелю остроуміе замысла и компа новки. Въ «Полетѣ», напримѣръ, поразительно передано неслышно стремительное движеніе летящихъ, дьявольская прыть Мефистофеля и глубокая сосредоточенность Фауста. Такихъ безподобныхъ головъ, какъ выраженіе лица и типъ Фауста немного во всемъ европейскомъ искусствѣ. Голова эта, по силѣ сосредоточенной въ ней мысли, напрашивается на сравненіе съ дивной головой, хотя и иного строя, въ произведеніи Карпаччо—св. Георгій, умерщвляющій дракона. Окончивъ панно, Врубель поѣхалъ въ Швейцарію, гдѣ была Надежда Ива новна, и вѣнчался въ Женевѣ 28-го іюля. Затѣмъ Врубели проѣхали черезъ Италію и Грецію, и къ осени возвратились въ Россію. Весной Морозовъ заказалъ Врубелю три новыхъ большихъ панно: Утро, Пол день и Вечеръ. Врубель поѣхалъ съ женой въ Римъ и тамъ написалъ первое панно—День. Въ маѣ Врубели возвратились въ Россію. Они получили приглашеніе провести лѣто въ Черниговской губерніи, въ имѣніи Ге, родственниковъ Надежды Ивановны. Здѣсь Врубели проводили лѣто 1897 г. и нѣсколькихъ слѣдующихъ годовъ. Зимами они жили въ Москвѣ, гдѣ Надежда Ивановна пѣла на сценѣ, а Михаилъ Александровичъ, кромѣ самостоятельныхъ работъ, сочинялъ для театра декораціи и костюмы. Театромъ онъ увлекался всегда, но теперь это увлеченіе превратилось въ страсть, благодаря тому, что жена пѣла на сценѣ и, слѣдовательно, интересы театра были на первомъ планѣ. Въ одномъ изъ писемъ жена художника отмѣчаетъ чрез мѣрность этого увлеченія. «Миша такъ занятъ этими декораціями, которыя я теперь

144

. Врубель.—19.

си

33 боМШЫрЯ.—1900

г. (Собраніе В. О. Гиршмапа).

ПроектЪ камина, шо

г.

(Собраніе кп. С. А. Щербатова).

ненавижу, что я даже никогда его не вижу, думаю, что ему скоро это надоѣстъ и онъ броситъ, и хотя мы лишимся 400 руб. въ мѣсяцъ, но я почти рада, чтобы онъ занялся чѣмъ нибудь другимъ, онъ слишкомъ утомляется, раздражается ». Работалъ онъ одинъ, безъ помощниковъ. Приходилось закрывать самому большія площади холста — трудъ тяжелый прямо физически. При помощи Врубеля были исполнены постановки «Тангейзера», «Царя Салтана», «Аси» Ипполитова-Иванова и мн. др. МнѢ, къ сожалѣнію, не удалось увидѣть ни одной идъ этихъ постановокъ, но костюмы, которые мнѣ приходилось видѣть, по остроумію выдумки, но сочности деталей, разсчитанныхъ на далекое разстояніе, и по доступности средствъ, прево-

146

ПроектЪ катит.

сходитъ все мною вид'Гшное въ этомъ родЪ. Художникъ, помимо пониманія разнообразныхъ формъ костюма, зналъ въ совершенств!) свойства и качества различныхъ матеріаловъ, изъ которыхъ долженъ быть изготовленъ костюмъ.

19*

147

СлобоДКй

HCl

ВолгЪ.

Эскизъ декораціи къ «Чародѣйкѣ».—1900 г.

(Собраніе И. И. Трояновскаго).

148

XL ЖИ З Н Ь НА ХУТОРѢ.

Со станціи Илиски идите и'іішкомъ. Это будетъ де шевле, а хуторъ нашъ виденъ и дорога одна—спросите только хуторъ Ге, и вамъ всякій скажетъ, куда итти. Идъ письма II. II. Ге.

Послѣ встрѣчъ въ концѣ 80-хъ годовъ, я снова увид'Ѣлъ Михаила Александро вича въ хуторѣ Ге въ 1897 г. МнѢ знакомъ хуторъ съ 1889 г. ЗдЬеъ я про водилъ въ разное время многіе мѣсяцы въ обществѣ Н. Н. Ге, совмѣщавшаго въ себѣ огромный художественный даръ съ очарованіемъ остроумнаго собесѣдника и прекраснаго, увлекательнаго и увлекающагося человѣка. Въ то время существовалъ еще прудъ во всей своей красѣ, прудъ, который такъ поэтично переданъ много разъ Н. Н. Ге по впечатлѣнію, въ воспоминаніе о ночныхъ прогулкахъ художника. Запущенный, заросшій сорными травами старый садъ. Почти къ самому дому под ходила дивная аллея гигантскихъ тополей и березъ, на вершинѣ которыхъ раздавался неумолкаемый шумъ грачей. Аллея рта запечатлѣна Г е съ высокимъ совершенствомъ на портретѣ Н. И. Петрункевичъ. Одноэтажный домъ съ просторными комнатами и большой художественной мастерской былъ выстроенъ Николаемъ Николаевичемъ по собственному плану. Вокругъ хуторнаго сада разстилается жирная, плодородная рав нина, съ одними только пахотными полями и лугами, такъ что издали со всѣхъ сторонъ хуторъ кажется оазисомъ пышной непроницаемой растительности. Ге никогда не встрѣчался съ Врубелемъ. Несмотря на частые пріѣзды l e въ Кіевъ и дружбу съ учениками рисовальной школы, изъ которыхъ многіе были знакомы съ Врубелемъ, оба художника ни разу не встрѣтились. Помню только, какъ однажды въ мастерской одного изъ моихъ товарищей Ге обратилъ вниманіе на висѣвшій на 149

стѣнѣ рисунокъ Врубеля «Христосъ въ Геѳсиманскомъ саду» и сказалъ: «Талантли вый человѣкъ; зачѣмъ онъ только такъ ортодоксально подходитъ къ изображенію Христа»? Въ этомъ мимолетномъ замѣчаніи сказался весь антагонизмъ міровоззрѣ ній двухъ художниковъ. Теперь Врубель занималъ самую большую комнату въ домѣ — мастерскую. Михаилу Александровичу теперь было 40 лѣтъ, но на видъ онъ казался гораздо моложе. Безукоризненно одѣтый, съ гладко выбритымъ подбородкомъ и яснымъ выраженіемъ лица, онъ былъ спокоенъ и безпечно сдержанъ. Говорилъ онъ довольно мало и нерѣдко поддерживалъ разговоръ лишь одобрительнымъ носовымъ звукомъ на вопросы собесѣдника, сопровождая этотъ звукъ, если вопросъ былъ настояте ленъ, едва замѣтнымъ кивкомъ головы и облаками табачнаго дыма. Только рѣдкія темы и, главнымъ образомъ, споръ о толстовствѣ, вызывали въ немъ глубоко зата енную раздражительность. Онъ не любилъ много ходить, не любилъ прогулокъ въ обществѣ. Только иногда послѣ обѣда, въ сумерки, уходилъ съ ружьемъ въ ту часть сада, которая примыкала къ пруду, теперь уже высохшему и обильно зарос шему пышными камышами; иногда также выходилъ вечеромъ въ поле посидѣть на заброшенномъ колодцѣ. Но чаще всего сидѣлъ подъ старыми липами на ска мейкѣ недалеко отъ дома. Оттуда видно, какъ проходящій съ полей скотъ остана вливается у колодца и слышенъ въ вечернемъ воздухѣ жалобный скрипъ журава, которымъ вытаскиваютъ воду. Вечера проводили на обширной крытой верандѣ, которая выходитъ въ садъ. Здѣсь къ вечернему чаю собирался весь домъ, т. е. хозяева и гости. Тихіе, души стые, блаженные вечера, какъ они мнѣ памятны! Обыкновенно читали что нибудь вслухъ. Врубель очень часто читалъ Чехова и читалъ превосходно. Онъ любилъ Чехова больше всѣхъ современныхъ писателей и говорилъ, что единственно съ кѣмъ изъ писателей хотѣлъ бы познакомиться, такъ это съ Чеховымъ. «Только одинъ Чеховъ», говорилъ Врубель, «умѣетъ передавать безсвязность разговорной русской рѣчи безъ малѣйшаго оттѣнка искусственности и литературы». Говорилъ также, что Гоголь и Чеховъ—два великихъ русскихъ поэта-пейзажиста—первый воспѣлъ дорогу, второй—степь. Объ искусствѣ Врубель говорилъ рѣдко и неохотно и считалъ, что только съ спеціалистомъ можно разсуждать объ искусствѣ, такъ какъ «только худож никъ можетъ вѣрно оцѣнить художника». Объ одномъ только Толстомъ онъ могъ спорить до ожесточенія. Хозяйка хуторнаго дома, не будучи вовсе толстовисткой, тѣмъ не менѣе, защищала Толстого и однажды случилось, что возгорѣвшійся споръ продолжался отъ завтрака до самаго обѣда, такъ что Михаилъ Александровичъ потерялъ свое обычное рабочее время. Ненависть его къ Толстому была такъ велика, что даже въ шутку опъ не могъ объ этомъ говорить равнодушно. Остальные пред-

150

Архитектурный проектЪ. іэоо г. (Собственность С. П. Яревшча).

меты рѣдко вызывали Врубеля къ спору; онъ ограничивался обычно краткими, тонко насмѣшливыми отзывами о людяхъ и вещахъ, въ которые вкладывалъ затаенное лукавство своего ума. Врубель переживалъ теперь періодъ тихой, счастливой семейной жизни въ тѣсномъ кругу родныхъ и немногихъ знакомыхъ. По природѣ своей Врубель былъ очень гостепріимнымъ и любилъ, чтобы вокругъ него била жизнь ключемъ, чтобы было весело, чтобы были у всѣхъ веселыя лица. По временамъ Врубель Ѣздилъ съ женой въ ближайшій отъ хутора городъ Нѣжинъ съ визитами къ родственни камъ дюны, а также за покупками вина и сластей. Какъ сейчасъ помню, на дворѣ, поросшемъ травой стоитъ экипаліъ, готовый къ отъѣзду. Врубель въ длинномъ англійскаго покроя пальто подсаживаетъ жену въ экипаягъ и говоритъ, что ему

151

Игра наядЪ—т о г. (Третьяковская галерея).

необходимо постричься; а мнѣ такъ жаль его восхитительныхъ свѣтлыхъ шелко вистыхъ волосъ, вьющихся легкими изгибами на упрямомъ и крѣпкомъ затылкѣ. Распорядокъ хуторной жизни былъ очень веселый. Въ хуторѣ въ лѣтнее время всегда бывало довольно много гостей. Помню одинъ фактъ, страшно меня поразившій. Въ хуторѣ выписывали большую столичную газету, въ иллюстрированномъ прило женіи которой однажды было воспроизведено невѣроятное чудовище, нѣчто среднее между человѣкомъ и обезьяной, что то уродливое, ужасное. Это мать засадила родную свою дочь съ малолѣтства въ погребъ и поддерживала жизнь своей жертвы на протяженіи болѣе двадцати лѣтъ питьемъ и малымъ количествомъ ѣды; безъ одежды, безъ ухода, человѣческое существо превратилось въ дикое безсмысленное животное. Помню, какъ я смѣялся и со смѣхомъ показывалъ Врубелю рѣдкій образчикъ уродства. На другой день пріѣхалъ кто то изъ товарищей. Я ищу газету съ изображеніемъ урода, чтобы показать гостю и не нахожу. Каково же было мое удивленіе, когда я, найдя наконецъ номеръ, увидѣлъ, что листъ съ искомымъ вырванъ. Я спрашиваю всѣхъ—кто оторвалъ и почему? Тогда Врубель вдругъ говоритъ: «это такъ отвратительно, что невозможно выносить — это я уничтожилъ». И сказалъ съ оттѣнкомъ невѣроятнаго омерзѣнія, точно онъ уничтожилъ всѣ экземпляры этого

152

Лебедь— 1900

г.

(Третьяковская галерея).

необыкновеннаго уродства вмѣстѣ съ оригиналомъ. Я и раньше любилъ и цѣнилъ Врубеля, но только этотъ случай съ ясностью показалъ мнѣ степень высокой и исключительной организаціи художника. Такой нѣжный и легко раздражимый глазъ свидѣтельствовалъ о невѣроятной общей чувствительности, сдерживаемой дисципли ной желѣзнаго долга. Еще одна особенность—это оттѣнокъ пренебреженія, съ которымъ Врубель нерѣдко относился къ своимъ защитникамъ и поклонникамъ. Одинъ изъ моихъ товарищей передавалъ отзывъ Рѣпина о «Панѣ». Рѣпинъ утверждалъ, что у Пана «плечо измято». Всѣмъ присутствующимъ казалась смѣшной придирчивость Рѣ пина. Врубель отнесся къ вышучиванію Рѣпина крайне сухо и сдержанно: «Да

^Русскіе Художники». Врубель,—20.

153

Демонъ.

Эскизъ,—1900 г.

(Собраніе кн. С. А. Щербатова).

плечо и дѣйствительно измято, Рѣпинъ правъ». Какъ то разъ я сильно нападалъ на В. М. Васнецова и утверждалъ и доказывалъ, что Васнецовъ въ своихъ работахъ во Владимірскомъ соборѣ цѣликомъ воспользовался пріемомъ Врубеля. И Врубель невозмутимо: «Вы не совсѣмъ правы. Васнецовъ въ свое время произвелъ на насъ сильное впечатлѣніе—въ особенности его «Поле битвы», мы многимъ ему обязаны». Помню также съ какимъ сарказмомъ онъ отзывался объ одной особѣ, которая изъ снобизма подражала ему и преклонялась передъ нимъ. Впрочемъ, и къ самому себѣ Врубель относился съ неумолимой строгостью. Одинъ изъ моихъ товарищей, показывая мастеру свою работу, говорилъ, что онъ уже разъ передѣлывалъ и ничего не вышло. Тогда Врубель: «тысячу разъ не выходитъ, а тысячу первый выйдетъ». Только путемъ продолжительной и безжалостной ломки своего труда вырабатываются такого рода аксіомы. Но идиллія, переживаемая художникомъ въ рто время, нала гала на его жизнь отпечатокъ спокойствія, довольства и даже оптимизма. Однажды за большимъ семейнымъ обѣдомъ отецъ жены художника сказалъ тостъ съ поже ланіемъ Михаилу Александровичу занять мѣсто придворнаго художника. Полушутя, полусерьезно, Врубель выразилъ полную готовность выставить свою кандидатуру,

Д в М О н Ъ . (Третьяковская галерея). Верхній снимокъ сдѣланъ съ картины въ декабрѣ 1901 г. нижній въ январѣ 1902 г. Послѣдній представляетъ окончательную редакцію картины.

Разбившійся ДемонЪ__1901

г.

(Собраніе А. Г. Голикова).

такъ какъ необходимо еще немного поизучить женскую фигуру и тогда онъ будетъ готовъ занять мѣсто и придворнаго художника. Но больше всего онъ мечталъ о томъ, чтобы сдѣлаться помѣщикомъ и зажить спокойной, сосредоточенной жизнью. Теперь Врубель работаетъ исключительно по впечатлѣнію. Единственно, что онъ написалъ въ это время съ натуры—«въ видѣ отдыха», какъ говорилъ художникъ,— Это блестящій портретъ Н. И. Врубель въ легкомъ прозрачномъ капотѣ, кисея зеленая съ лиловымъ, форма empire, въ садовой кисейной шляпѣ и съ лорнетомъ въ рукахъ. При огромной памяти форма предметовъ не составляла для него затрудненія. Трудность заключалась лишь въ поискахъ разрѣшенія всегда новыхъ техническихъ проблемъ. А память у него была дѣйствительно необъятная. Нуженъ ему костюмъ ассирійскій, персидскій, какой угодно—онъ рисуетъ тутъ яге, никогда не прибѣгая къ книжнымъ справкамъ. Врубель постоянно наблюдалъ жизнь отовсюду, извлекая необходимый для него матеріалъ. Придетъ, напримѣръ, въ какую нибудь гостиную и все разсмотритъ одинаково внимательно,— и дурное и хорошее,—каждый предметъ; при этомъ все останется у него въ памяти. Это наблюденіе В. А. Сѣрова. Да и меня лично Врубель не разъ пораягалъ своей острой и тонкой способностью все запоминать. Какъ онъ помнилъ до тончайшихъ подробностей какой нибудь дамскій

156

нарядъ, цѣлыя серіи нарядовъ на какомъ нибудь вечерЪ или въ театрЪ, со всѣми оттѣнками цвѣтовъ, со всѣми особенностями! Меня поразила рта способность Врубеля еще въ 1889 г. весной, когда я съ другими моими товарищами расписывалъ подъ руководствомъ мастера плафонъ въ одномъ богатомъ кіевскомъ домѣ. Врубель чертилъ сложнѣйшія буквы готическаго характера для латинскаго девиза хозяина дома съ такой удивительной легкостью, точно рто была его единственная и постоянная спеціальность. Первыми большими вещами, которыя Врубель сдѣлалъ въ хуторѣ были панно «Утро» и «Вечеръ». Эти и слѣдующія хуторныя произведенія, а также вещи, напи санныя за эти годы зимами въ Москвѣ и скульптуры изъ обожженой глины на сюжеты русской миѳологіи составляютъ особую эпоху въ творчествѣ Врубеля. Только теперь его эпическое спокойствіе и передача природы достигаютъ полнаго расцвѣта. Стиль этихъ вещей исключителенъ своей величавой вольностью. Неуло вимыя почти черты природы во всей ихъ невѣроятной несмятости, дѣвственности и природной орнаментальности передаются художникомъ, п получаются образы глубокой фантастичности. И колоритъ Врубеля достигаетъ теперь полной свободы. Роскошь и затаенность красокъ, всегдашняя основа его творчества, теперь глубо кими напоенными тонами разливается въ его картинахъ. Картины эти полны впечатлѣній природы, впечатлѣній лѣса и степи. На нихъ переданъ ритмъ и узловатая мощь древесной чащи и все безконечное спокойствіе пустынныхъ закатовъ и восходовъ надъ стѣной сѣрѣющаго лѣса. Картина «Къ ночи» даетъ живое напоминаніе вечернихъ прогулокъ, когда пышный багрянецъ черто полоховъ на пустынномъ незасѣянномъ полѣ загорается послѣдній разъ въ надви гающейся ночи, а вдали уже густѣетъ свинцовый мракъ. Въ первоначальномъ «Утрѣ» среди мглистаго пейзажа фигуры Земли, Воды, залитаго зеленымъ свѣтомъ Луча и вздымающагося Тумана изображали жизнь природы въ разсвѣтный часъ, и глубокіе холодные тона картины давали звучный, многостройный аккордъ. Многія изъ этихъ изображеній природы погибли. Панно «Утро» и «Вечеръ» по требованію заказчиковъ были до неузнаваемости переписаны. Они и теперь прекрасны, но первоначально были несравненно болѣе богаты роскошью вымысла, и дыханіе жизни чувствовалось въ нихъ на каждой детали. Такой же поэзіей вѣетъ и отъ скульптуръ Врубеля этого времени. И то же сложное, стремительное, увѣренное въ себѣ великолѣпное мастерство. Въ скульпту рахъ этихъ онъ выражаетъ легко, свободно восхитительные образы, волнующіе своей истомой задумчивыя мужскія и женскія божества; то голова арапченка, или барельефъ, а то вдругъ его фантазія разсыпается тысячами орнаментальныхъ моти вовъ и все это съ подъемомъ несравненнымъ.

158

ПортретпЪ сына художника— і ш

г.

(Собственность Н. И. Врубель).

Надо сказать еще, что художникъ вполнѣ понимаетъ красоту своего матеріала— обожженой глины; эти воплощенія русскихъ миѳологическихъ образовъ являются по художественной безупречности совершенно единственными въ своемъ родЪ вещами. Здѣсь же въ хуторѣ въ первый разъ Врубель началъ поиски разрѣшенія фіолетовыхъ и лиловыхъ гаммъ въ своихъ великолѣпныхъ «Сиреняхъ». Два года занимали его эти тональности. Онъ даже говорилъ не разъ: «Подождите, я еще напишу сирень зеленой краской»—такъ поглощала его наравнѣ съ стремленіемъ охватить съ возможной полнотой форму и мысль о тайнѣ красочныхъ сочетаній. Огромная сирень осталась незаконченной. Въ письмѣ къ В. Д. Замирайло (1901 г.)

159

Нагая женщина,—іш

г.

(Собраніе И. А. Морозова).

находимъ причину, которая помѣшала взыскательному художнику завершить самое душистое изъ его созданій. Врубель пишетъ: «Вещь моя далеко еще не кончена, хотя и записанъ весь холстъ: точка взята неудачно и все требуетъ капитальныхъ передѣлокъ; почти все на смарку. Это уже въ Москвѣ». Но въ тотъ годъ «Демонъ» охватилъ художника съ такой страшной силой, что мысль о передѣлкѣ «Сирени» такъ и не была приведена въ исполненіе. Зимами Врубель съ женой жили въ Москвѣ; здѣсь онъ переписывалъ лѣтомъ писаныя панно, здѣсь же были вылѣплены скульптуры и написаны нѣкоторыя новыя картины. Вотъ письмо Михаила Александровича къ сестрѣ, рисующее его тогдашнее положеніе въ художественномъ мірѣ. Оно относится къ 1899 г. «Все безконечныя и мало подвигающіяся заботы о нашей съ Надей артистической участи. Плюсъ это— я закончилъ наконецъ Морозовскія панно и принялся за «Богатыря», котораго еще лѣтомъ писалъ. Пользуюсь свѣтомъ, а потому всѣ праздники и сейчасъ никуда не выхожу. Администрація нашей выставки въ лицѣ Дягилева упрямится и почти отказываетъ мнѣ выставить эту вещь, хотя она гораздо законченнѣе и сильнѣе прошлогодней, которую они у меня чуть не съ руками оторвали. Вещь почти кончена и радуетъ меня настолько, что я хочу рискнуть съ ней на академиче скую выставку, если примутъ. Вѣдь я аттестованъ декадентомъ. Но это недоразумѢніе и теперешняя моя вещь, мнѣ кажется, достаточно его опровергаетъ.

160

Марка для архи тлектурной вы ставки.

Какъ видишь, я себя утѣшаю, потому что мнѣ по крайней мѣрѣ не мѣшаютъ въ моей мастерской». Родная сестра жены художника Е. И. Ге въ своихъ воспоминаніяхъ даетъ живое представленіе объ обстановкѣ Врубелей въ Москвѣ и о томъ, какъ каждую вещь Михаилъ Александровичъ подбиралъ сообразно своему вкусу: «Такъ какъ онъ такъ любилъ разнообразныя и тонкія краски, то онъ массу мебели устроилъ изъ совсѣмъ простой кухонной мебели—бѣлой, некрашенной, все рто было обтянуто плюшемъ самыхъ нѣжныхъ оттѣнковъ vieux rose, réséda; таковъ былъ и Надинъ туалетъ, полки, лѣстница, чтобы писать картины; полка задергивалась, кромѣ того, занавѣскою подъ цвѣтъ обивки. Когда кто нибудь изъ насъ пріѣзжалъ въ Москву, Михаилъ Александровичъ все дѣлалъ, чтобы принять какъ можно лучше; онъ былъ очень гостепріимнымъ, у него въ квартирѣ всегда были большіе диваны, чтобы можно было и уложить гостей. Квартиру Врубель нанималъ непремѣнно со всѣми усовершенствованіями культуры, съ лифтомъ и, если электричества не было — про водилъ его». Въ Москвѣ Врубели жили довольно залчкнутой артистической яшзнью — изрѣдка бывали гости и иногда наѣзжали родственники. Привожу одинъ фактъ, рисующій Врубеля со стороны шутливой, которая такъ подходитъ къ зимнему масляничному сезону Москвы, а еще больше къ венеціанскому карнавалу. «Когда мы жили въ домѣ Братановскихъ»,—разсказываетъ жена художника, «намъ тамъ ужасно не везло, да и всѣмъ живущимъ въ домѣ вообще. Тамъ у насъ сгорѣли вещи, а воро вали тамъ очень часто—даже хозяйку однажды обворовали. Жилъ въ этомъ домѣ старичокъ. И вотъ онъ умеръ и никого это не поразило. На другой или на третій день у насъ были гости. Михаилъ Александровичъ ушелъ къ себѣ и черезъ нѣко торое время вдругъ видятъ всѣ—выходитъ покойный старичокъ. Сначала перепугагались, а потомъ начали смѣяться. А это Михаилъ Александровичъ загримировался, сдѣлалъ усы изъ ваты, вообще замѣчательно загримировался, съ полнымъ сход ствомъ».

Русскіе Художники». Врубель.—21.

1С1

Не есть ли это желаніе обратить въ шутку самую острую опасность и, такимъ образомъ, хоть отчасти застраховать себя отъ чувства приближенія этой опасности, хоть на время стать внѣ ея предѣловъ? Но скорѣе всего въ этомъ выражалась страсть къ театру и гриму. В. Д. Александрова сохранила подобный же фактъ изъ дѣт скихъ лѣтъ Врубеля: «Какъ извѣстно, есть обычай 1-го апрѣля въ шутку обманывать другъ друга (первое апрѣль, никому не вѣрь) и вотъ 1-го апрѣля, желая пошу тить, Миша раскрасилъ себѣ лицо такимъ образомъ, что получа лось подобіе страшнаго ушиба и въ такомъ видѣ явился къ своимъ мачехѣ и теткѣ. Сгоряча онѣ не разсмотрѣли въ чемъ дѣло и п е р ет гались. Отецъ Миши разсердился не на шутку за эту шалость».

хи. ДЕМОНЪ.

Весной 1901 года Врубели, по дорогѣ въ хуторъ, проводили въ Кіевѣ нѣсколько дней. И въ Кирилловской церкви—я уже объ ртомъ упоминалъ—Врубель, стоя передъ «Надгробнымъ плачемъ», выразилъ желаніе возврата къ веснѣ своего творчества. Въ настроеніи художника происходила какая то перемѣна,—несмотря на наружное спо койствіе, въ немъ замѣтна была тревога. Его тянуло въ деревню и помню, какъ онъ удивительно поэтично описывалъ «земляной полъ и низенькіе потолки» дере венскаго жилья. Послѣ долгаго періода безличнаго эпическаго творчества въ немт> опять возрождались прежніе, на время заглохшіе центры индивидуальности. Вмѣстѣ съ тѣмъ онъ опять обратился къ тому, что занимало его въ кіевскую эпоху—обра тился къ изображенію Демона. Но, какъ говоритъ самъ Врубель въ одномъ изъ своихъ писемъ еще въ 1887 г., «Демонъ требуетъ «во что бы то ни стало» и страсти и увѣренности въ своемъ художественномъ аппаратѣ». Необходимо сконцентрировать силы всей жизни для генеральнаго сраженія, которое близко. А гдѣ же искать точку опоры, какъ не въ безкорыстныхъ порывахъ ранней поры жизни, полной фанатическаго напряженія и праздничныхъ упованій безъ конца? Въ началѣ 1900 г. Врубель уже началъ писать Демона — тогда былъ напи санъ тотъ большой, въ темныхъ тонахъ выдержанный Демонъ, который теперь составляетъ собственность В. П. Рябушинскаго. На фонѣ горнаго снѣжнаго пейзажа летитъ съ своимъ огромнымъ тѣломъ, съ закинутыми надъ изогнутой головой тяже лыми руками и распластанными, перистым® крылами—Демонъ. Онъ полонъ напря женной страсти и его лицо, среди темныхъ, холодныхъ тоновъ картины, горитъ дивной мощью и красотой. Это все еще Демонъ мощный, наслаждающійся своей силой, Демонъ полный созерцанія и спокойствія. Дѣтомъ 1901 г. въ хуторѣ Врубель углемъ компануетъ стоящаго на горныхъ вершинахъ Демона, но вещь эта не была написана. Наступаетъ осень и Врубель снова принимается за Демона. Но

21 *

163

тутъ началась въ немъ перемѣна, совершенно измѣнившая темпъ его творчества, доведя его до крайняго напряженія. Готовилась ли уже будущая болѣзнь, вліяли ли на художника обстоятельства личной жизни и рожденіе сына, а можетъ быть, и общее повышенное настроеніе эпохи, но осенью Врубель приходитъ въ мрачное и вмѣстѣ очень возбу жденное состояніе духа. Онъ рѣшаетъ, что долженъ наконецъ написать своего главнаго, большого «Демона», и останавливается на изображеніи его поверженнымъ. Всю зиму 1901 г. Врубель работаетъ съ страшнымъ напряженіемъ. Вмѣсто обыч ныхъ трехъ—четырехъ часовъ, онъ работаетъ по 14-ти, а иногда и больше,—при искус ственномъ освѣщеніи, никуда не выходя и едва отрываясь отъ картины. Разъ въ день онъ надѣвалъ пальто, открывалъ форточку и съ четверть часа вдыхалъ холодный воздухъ,—это онъ называлъ своей прогулкой. Весь поглощенный работой, онъ сталъ нетерпимымъ ко всякой помѣхѣ, не хотѣлъ видѣть гостей и едва разговари валъ съ своими. Демонъ уже много разъ былъ почти законченъ, но Врубель снова и снова его переписывалъ. Въ настоящемъ видѣ картины, среди пышнаго гремящаго великолѣпія свер кающихъ красокъ гигантскихъ крылъ своихъ, Демонъ синѣетъ своимъ разбитымъ и какъ бы хрупкимъ тѣломъ,—онъ не похожъ на прежнихъ, геркулесовскихъ Демоновъ Врубеля. Изъ всѣхъ произведеній Врубеля это наиболѣе болѣзненное и вмѣстѣ самое личное. Выраженіе чувства Врубель обычно замыкалъ въ дивный и легкій орнаментальный строй. Только тутъ близка уже къ нарушенію высшая худо жественная сдержанность. И все же Демонъ полонъ поразительной красоты и ускользающаго отъ толкованій значенія. И въ пониманіи Врубеля происходила перемѣна,—теперь онъ настаивалъ на важности содержанія въ искусствѣ. Интересно, что онъ сталъ теперь цѣнить всегда прежде отрицаемаго Ге,— цѣнить какъ колориста и какъ изобразителя человѣческаго лица. Особенно ему нравился «Геѳсиманскій садъ», въ которомъ, какъ говорилъ онъ,— «изобраяшна такая лунная ночь, которая бываетъ, когда болитъ голова». Но это направленіе духа, потрясшее Ге, еще болѣе гибельно отраяіалось на Врубелѣ,— оно вело его къ ненормальности или скорѣй было уяіе ея плодомъ. Къ концу работы надъ Демономъ Врубель былъ уже психически разстроенъ. Въ эту весну 1902 г. Врубель два раза пріѣзжалъ въ Петербургъ и былъ очень возбужденъ и разговорчивъ. Я провожалъ его на вокзалъ и помню впечатлѣніе, которое онъ во мнѣ оставилъ. Дто не было впечатлѣніе болѣзни,— услышавъ потомъ, что онъ заболѣлъ, я былъ пораженъ какъ неояшданностью. Дто было впечатлѣніе громаднаго, какъ бы бѣшенаго подъема силъ. «Черезъ пять лѣтъ русское искусство будетъ первымъ въ мірѣ, мы все завоюемъ». Врубель говорилъ, что онъ повезетъ

Авто портрет!). 1904 г.

Рисунокъ (Собраніе М. IT. Рябушинскаго).

своего Демона въ Парижъ, говорилъ о современномъ состояніи искусства, науки, культуры и вездѣ развивалъ громадные планы. Изъ Москвы онъ написалъ въ Пе тербургъ письмо Е. И. Ге; часть его я привожу, какъ ярко рисующее тогдашнее настроеніе Врубеля. «Я у'Ѣхалъ такой радужный, но зависть и глупость людская въ одинъ день по возвращеніи въ Москву исковеркали меня». Врубель говоритъ о всевозможныхъ затрудненіяхъ, которыя произошли у него съ совѣтомъ Третьяковской галереи, куда онъ хотѣлъ продать Демона, и съ дирекціей частной онеры, затѣмъ онъ пере ходитъ къ общей темѣ: «Когда наука открываетъ величественные горизонты «необходимостей» и геніальный нѣмецъ показалъ безсиліе и дрянность измышленныхъ человѣкомъ «возможностей» передъ «необходимостью», тогда милые скоты нашли своевре меннымъ отрыгнуть одну изъ «возможностей» и зачавкать эту застоявшуюся въ ихъ желудкахъ кашицу, которая имѣла въ свое время свойства настоящей пищи, а съ теченьемъ вѣковъ въ желудкахъ идіотовъ превратилась въ американствующую хлыстовщину. Когда искусство изъ всѣхъ силъ старается иллюзіонировать душу,

165

будитъ ее отъ мелочей будничнаго величавыми образами, тогда онъ съ утроенной злостью защищаетъ свое половинчатое зрѣніе отъ яркаго свѣта. Передъ патетиче скимъ онъ вздыхаетъ о милой его отрыжкѣ, и жвачкѣ мелочнаго, будничнаго якобы натурализма. Надя находитъ, что я тебя напрасно обижаю выходками противъ Толстого; нѣтъ, не напрасно: надо вылѣчиться отъ привычки толочься, какъ комары въ вечер немъ воздухѣ. Посылаю своего Демона въ Петербургъ и вовсе не увѣренъ, что онъ будетъ принятъ. Защищайте меня, Петербуржцы»! Одновременно съ отправкой Демона Врубель и самъ опять пріѣхалъ въ Пе тербургъ. Демонъ былъ поставленъ на выставку, но Врубель все еще не могъ оторваться отъ его переписыванія. Несмотря на открытіе выставки, онъ приходилъ раннимъ утромъ и переписывалъ картину. При частыхъ моихъ посѣщеніяхъ я каждый разъ видѣлъ въ Демонѣ перемѣну. По счастливой случайности сохранился фотографическій снимокъ одного изъ тѣхъ Демоновъ, которые были записаны. На лицѣ его печать усталости, есть что то удивительно мягкое, болѣзненное, жен ственное во всемъ обликѣ, и въ особенности, въ большихъ дѣтски обижен ныхъ глазахъ; нѣжныя и хрупкія руки—лѣвая съ безсильно сжатымъ кулакомъ закинута за голову, правая—безпомощно протянута съ пукомъ вырванныхъ перьевъ изъ собственнаго же крыла. Были моменты, когда по лицу его лились слезы. Затѣмъ онъ снова ожесточался. И въ окончательномъ Демонѣ, несмотря на не обыкновенный подъемъ силъ, все же остались слѣды слезъ. За всю свою жизнь Это было единственный разъ, когда Врубель вышелъ изъ очарованнаго круга созерцанія и выразилъ живое страданіе. Но въ этомъ заключались признаки такого страшнаго удара, отъ котораго художнику уже не суждено было оправиться. Пробывъ въ Петербургѣ первую половину марта, Врубель возвратился въ Москву. Здѣсь его болѣзнь стала проявляться уже въ ненормаль ныхъ поступкахъ. Тѣмъ не менѣе, онъ еще могъ писать, его послѣдней работой былъ необыкновенно блестящій портретъ сына въ колясочкѣ. Въ маѣ 1902 года Врубель былъ помѣщенъ въ лѣчебницу.

1Ü6

XIII.

ПОСЛѢДНІ Е ГОДЫ.

Но всетаки онъ тотъ же самый геніальный чело вѣкъ, какой и прежде былъ, н всетаки онъ, и въ томъ болѣзненномъ состояніи души, въ которомъ теперь на ходится, выше всѣхъ своихъ хулителей, и, когда захо четъ, то сокрушитъ ихъ однимъ словомъ и размечетъ ихъ, какъ быліе непотребное. Чаадаевъ о Гоголѣ.

Болѣзненное состояніе Врубеля длилось бол tie полугода. Зимой 1902— 1903 г. онъ сталъ замѣтно поправляться, весной уже былъ психически нормаленъ, но полонъ глубокой печали. Ѣздилъ на мѣсяцъ съ братомъ въ Крымъ, но море и яркое солнце не произвели на него благотворнаго впечатлѣнія. Онъ ничѣмъ не восторгался и увѣрялъ, что природа Малороссіи ему милѣе. Пробовалъ работать съ натуры, но ничего не выходило. Врубель вернулся изъ Крыма въ Москву очень разстроеннымъ, онъ постоянно плачетъ, тоскуетъ и говоритъ, что никуда негоденъ, неспособенъ, стремится въ деревню; работать онъ совсѣмъ не можетъ, хотя ему и предлагали разные заказы. Лѣто было рѣшено провести въ Малороссіи и въ началѣ мая, по пути въ деревню, Михаилъ Александровичъ съ женой, двухлѣтнимъ сыномъ и сестрой Анной Александровной остановились въ Кіевѣ изъ за болѣзни сына, кото рому сдѣлалось плохо въ дорогѣ. Въ это время я видѣлъ Врубеля. Онъ попрежнемѵ былъ безконечно милъ, но какъ то безутѣшенъ. Я попробовалъ сказать нѣсколько банальныхъ словъ, которыя обыкновенно говорятъ: «отдохнете, поживете лѣто въ деревнѣ» и пр. А онъ въ отвѣтъ: «хорошо отдыхать, когда отдыхъ является слѣд ствіемъ усиленнаго труда, но когда усталость происходитъ отъ причинъ иного порядка—отдыхъ невозможенъ». Нисколько не стѣснялся говорить о своей болѣзни. Иронизировалъ надъ собой, говоря: «я съ Кирилловскаго началъ—Кирилловскимъ и окончу», намекая на то, что въ бывшемъ Кирилловскомъ монастырѣ, гдѣ онъ началъ свою художественную карьеру, помѣшается въ настоящее время больница

167

для душевно-больныхъ. И память и вниманіе его были съ присутствующими, чувство же настоящее, острое, живое, которое въ немъ всегда такъ поражало,— ушло куда то далеко. Черезъ нисколько дней но пріѣздѣ умеръ ребенокъ. Это событіе страшно потрясло Врубеля и его жену, но Михаилъ Александровичъ наружно весьма мужественно вынесъ этотъ ударъ, всЪмъ распоряжался и утѣшалъ убитую горемъ жену. Это было мое послѣднее свиданіе съ Врубелемъ. Черезъ недѣлю художникъ снова занемогъ и потребовалъ самъ, чтобы его помѣстили куда нибудь въ лѣчебницу, «только не въ Кирилловскую», просилъ онъ. Второе заболѣваніе Врубеля длилось около года— съ весны 1903 по лѣто 1904 г. Вначалѣ Врубель былъ помѣщенъ въ лѣчебницу въ Ригѣ, потомъ его перевезли въ Москву и помѣстили сперва въ клинику, а затѣмъ къ доктору Усоль цеву. Здѣсь Михаилъ Александровичъ почувствовалъ себя гораздо лучше, хотя былъ еще ненормаленъ, видѣлъ галлюцинаціи, но все же замѣтно поправлялся. Къ пребыванію у Усольцева относится нѣсколько рисунковъ: портреты доктора и боль ныхъ, nature morte, и т. и. Впрочемъ, Врубель занимался своимъ искусствомъ и въ клиникѣ. Вообще надо сказать, что во время своей болѣзни онъ не терялъ спо собности узнавать близкихъ людей и, до извѣстной степени, также памяти и само сознанія. Во время пребыванія въ клиникѣ въ 1904 г. написана послѣдняя крупная картина Врубеля: «Херувимъ» съ горящей кадильницей и кинжаломъ. Эта картина написана поверхъ «Пасхальныхъ голосовъ»— весенній мотивъ, очень легко набро санныя березки и но небу пролетаютъ ангелы. Въ этой вещи Врубель опять воз вращается къ византизму, но этотъ византизмъ значительно отличается отъ стиля его первоначальныхъ произведеній. Вмѣсто серебристыхъ кирилловскихъ вещей первой поры и вмѣсто мягкихъ и глубокихъ образовъ венеціанскаго времени теперь въ стилѣ Врубеля есть что то рѣзкое и напряженное. Художникъ оставитъ этотъ стиль во время своего послѣдняго выздоровленія и снова къ нему вернется при послѣднемъ заболѣваніи. Нѣкоторыя вещи этого рода, обладая крупнымъ художе ственнымъ интересомъ, носятъ все же печать творческаго утомленія мастера. Но этого нельзя сказать о «Херувимѣ». «Херувимъ»—это произведеніе исключительной силы. Въ немъ есть воспоминаніе о послѣднемъ «Демонѣ». Это въ то же время возвратъ къ блеску византійской мозаичной техники, запечатлѢнный высшимъ подъемомъ творчества. Лѣтомъ 1904 г. произошло послѣднее выздоровленіе Врубеля. На этотъ разъ недугъ оставилъ его въ покоѣ около полутода. Врубель поселился съ женой и сестрой, сперва въ Москвѣ, а потомъ къ осени въ Петербургѣ. Въ это послѣднее выздоровленіе я не видѣлъ Михаила Александровича. Какъ говорятъ, онъ внѣшне

168

C o ^ a tn J I^ U /j^ R ^ L u u n c k ^ i

jLgprnponib . Р кпсрія. J),ОЮСОвОу (îjo;J

А вт о п о р т р ет ъ.~ іш

г.

(Третьяковская галерея).

значительно измѣнился, сталъ сдержаннѣе и строже въ обращеніи съ людьми. И въ произведеніяхъ Врубеля этого времени ощущается признакъ творческой уста лости. Въ это время онъ прекращаетъ попытки поисковъ композиціи, а почти исключительно отдается работѣ съ натуры. Такое настроеніе художника пре красно передано въ его письмѣ къ женѣ, писаномъ изъ Москвы за границу въ августѣ 1904 г. До отъѣзда ягены за границу Врубель началъ съ нея портретъ на фонѣ березовой рощи, и объ этомъ портретѣ идетъ рѣчь: «ВсѢ 32 березки на рисованы и остается ихъ оживить красками. И еще осталась кофточка и розы на ноясѢ—вечеромъ. Не писалось утромъ. В. À. принесла двѣ черныя розы и я устроился у насъ въ столовой (такъ какъ день былъ чудесный и Ѣли и пили на террасѣ), въ которой окно на сѣверъ. Я писалъ до вечерняго чая и написалъ обѣ.

Русскіе Художники». Врубель.—22.

169

Теперь мнѣ осталась одна crème. Сейчасъ идетъ дождь и я очень бы желалъ завтра сквернаго сѣраго дня, чтобы писать березки. Но краски лица поблѣднѣли рядомъ съ сильно написанными аксессуарами. Vous apporterez des couleurs de vos promenades и портретъ будетъ, еще пройденный съ натуры, восхитителенъ. Сегодня мы—я, О. А. и П. И. были на Бутыркахъ и ни души не застали дома; да и лучше— я могъ свободно отдаться обозрѣнію своихъ прежнихъ вдохновеній и вышелъ очень ободреннымъ. Портретъ С. И. дѣйствительно, какъ экспрессія, посадка, сила языка и вкусность аксессуаровъ прямо очаровалъ меня. Въ высшей степени силь ная и красивая техника—и не мазня, а все, что сдѣлано болѣе чѣмъ правдиво,— красиво и звучно. Какъ разъ вчера вечеромъ я, Замирайло и П. И. нарочно послѣ провода Анюты зашли на Ярославскій вокзалъ. Я поджалъ хвостъ передъ совершен ствомъ портретовъ Сѣрова и Цорна, да и передъ Коровинскими панно. Но сегодня я вижу, что Цорну далеко до моего портрета; а у Сѣрова нѣтъ твердости техники: онъ беретъ вѣрный тонъ, вѣрный рисунокъ, но ни въ томъ ни въ другомъ нѣтъ натиска (Aufschwung) восторга. А что до Коровинскихъ панно, то это точно срисосованные фотографическіе снимки (не композиціи самостоятельныя съ фотографіи, какъ подспорья). Помнишь, въ Римѣ я часто при писаніи панно прибѣгалъ къ фотографіи, но пусть мнѣ кто нибудь укажетъ мѣста, которыя я дѣлалъ съ фото графіи и отличитъ ихъ отъ тѣхъ, что дѣлалъ отъ себя; стало быть я не копировщикъ былъ, а оставлялъ фотографію позади. Вотъ разгадка отчего тебя СѢровскіе портреты оставляютъ равнодушной. И почему Малявинская дама у рояля остановила твое вниманіе? Малявинъ тоже имѣетъ даръ Aufschwung’a и восторга; но къ этой стихіи надо прибавить культурное чутье и изобразительность фантазіи и Малявинъ тоже останется позади. МнѢ и скульптура моя понравилась. Помнишь полуфигуры Весны съ руками, отмахивающимися отъ птицы и пичужекъ съ ласковой истомой въ гла захъ, улыбкой и движеніемъ; это очень похоже на тебя, т. е. формы, а впрочемъ и въ экспрессіи». Даже теперь, когда страшный недугъ его подстерегаетъ съ часу на часъ и когда, казалось бы, каждое усиліе должно было пагубно отражаться на артистическихъ способностяхъ утомленнаго мастера, онъ все еще продолжаетъ отвоевывать въ смыслѣ техники новое. Его произведенія и теперь не перестаютъ быть предметомъ удивленія. Въ это время, высшаго выраженія творческаго усилія Врубель достигаетъ въ «Раковинѣ». Здѣсь мастеръ передалъ съ поразительнымъ остроуміемъ и вир туозностью всю сложность капризнаго узора раковины и все волшебство переливовъ перламутра. «Эта удивительная игра переливовъ», говорилъ Врубель, заключается не въ краскахъ, а въ сложности структуры раковины и въ соотношеніяхъ свѣто тѣни; въ другой разъ я передамъ цвѣтъ только бѣлымъ и чернымъ». У Врубеля,

170

Автопортретъ.—1905

г.

(Собственность Н. И. Врубель).

какъ и у всѣхъ великихъ колористовъ, всегда было стремленіе искать силы цвѣта не въ пестротѣ, не въ рѣзкихъ и контрастныхъ сочетаніяхъ, а въ счастливой комбинаціи двухъ-трехъ тоновъ, при помощи которыхъ ему удавалось получать иллюзію богатства и разнообразія цвѣта. Въ послѣдніе дни, передъ т'Ѣмъ какъ заболѣть окончательно, Врубель купилъ дорогой, очень красивый китайскій ящикъ,

171

величиной въ кубическій аршинъ, обитый Кругомъ многоцвѣтной тканью, съ выши тыми на ней фантастическими узорами и цвѣтами. Художникъ говорилъ, что онъ счастливъ, пріобрѣтя такую вещь. Весной 1905 г. Врубель заболѣлъ и на этотъ разъ окончательно. Послѣдніе пять лѣтъ жизни онъ провелъ въ лѣчебницѣ, сперва въ Москвѣ, потомъ въ Пе тербургѣ. Въ первое время болѣзни Михаилъ Александровичъ еще писалъ и рисо валъ. Онъ снова возвратился къ византизму и сдѣлалъ цѣлый рядъ рисунковъ и акварелей на религіозныя темы, останавливаясь особенно на Іоаннѣ Крестителѣ. Самой замѣчательной изъ этихъ акварелей является— «Шествіе въ Емаусъ». Томи тельная острота совершенно исключительнаго вечера передана съ необыкновенной силой. Скалистый пустынный пейзажъ, чернымъ силуэтомъ на небѣ рѣзко, не предвѣщая ничего добраго, вырисовывается вѣтка дерева. Лица путниковъ удиви тельно значительны. Еще въ одномъ произведеніи Врубель проявилъ необычайный подъемъ творческихъ силъ— это въ портретѣ поэта Брюсова, который навѣшалъ художника въ больницѣ и пріобрѣлъ его расположеніе. Въ этомъ портретѣ— какъ бы предчувствіе поворота къ чему то совершенно новому по силѣ экспрессіи, мѢткости удара и красотѣ цвѣта. По это было послѣднее усиліе. Есть еще одна композиція— «Видѣніе Іезекіиля». Все пространство занимаетъ ангелъ съ огромными крыльями и съ непередаваемымъ по трогательности выраженіемъ лица, въ правой рукѣ его огненный мечъ, въ самомъ низу справа ясно видна голова пророка. Не у самаго лица ангела, а нѣсколько дальше, помѣченъ овалъ съ чертами лица—это уже почти ослѣпшій мастеръ хотѣлъ дать новое выраженіе прекраснѣйшему и трогательнѣйшему изъ ангеловъ. Это самое послѣднее, что сдѣлано Врубелемъ. Теперь онъ можетъ сказать вмѣстѣ съ творцомъ «Страшнаго Суда»: «тѣнь сгущается вокругъ меня, солнце меркнетъ, немощный и разбитый, я уже не въ силахъ под няться». До самаго конца дней онъ часто приходилъ въ сознаніе и нерѣдко говорилъ, что теперь онъ уже не можетъ наслаждаться. Иногда его мысль была полна горечи и онъ утверждалъ, что другіе будутъ расти, а его индивидуальность должна все уменьшаться и уменьшаться. Бывали также времена, когда тяжесть муки ложилась бременемъ непомѣрнымъ, тогда онъ говорилъ: «вотъ, принять бы ціанистаго кали и уснуть летаргическимъ сномъ». Такъ томился великій художникъ еще около пяти лѣтъ.

Характеръ Врубеля сотканъ изъ безконечно тонкихъ, сложныхъ и едва уло вимыхъ побужденій. Но главное качество его характера, стоящее въ центрѣ его

172

Раковина.—mo

г.

(Собраніе кп. С. А. Щербатова).

жизнепониманія, заключается въ ясно выраженномъ устремленіи къ закрѣпленію высшихъ жизненныхъ моментовъ. Эта жгучая всеохватывающая сосредоточенность и преданность земной жизни, возвеличеніе высшихъ сторонъ этой жизни и постоянное стремленіе продлить и закрѣпить моментъ настоящаго, способность передавать мимолетное ощущеніе біенія сердца— вотъ отличительная особенность генія Врубеля, ставящая его на ряду съ величайшими художниками всѣхъ временъ. И не только какъ художникъ, но и какъ необыкновенной чистоты, цѣльности и стройности характеръ, онъ стоитъ недосягаемо высоко. Кто взялъ на себя подвигъ искусства, тотъ найдетъ въ жизни Врубеля великій образецъ, опору и утѣшеніе. Среди самыхъ тягостныхъ и враждебныхъ условій, въ невозможной обстановкѣ, онъ остается художникомъ и человѣкомъ чистоты и прозрачности совершенной. Ясный и возвышенный строй ума Врубеля сохраняетъ свой ароматъ и прелесть свѣжести въ самые трагическіе моменты жизни. Чрезмѣрное напряженіе надламываетъ мощный организмъ. Подъ натискомъ бури, охватившей его умъ, «въ немъ сердце истомилося и духъ упалъ». Но до того момента, пока свѣтъ не погасъ въ его очахъ, сложный и великолѣпный художникъ героически

173

переноситъ худшія лишенія, не лелѣя мысль о какихъ либо несбыточныхъ незем ныхъ благахъ. Острымъ умомъ своимъ онъ постигалъ, что все земное и есть самое прекрасное наше достояніе, со всѣми его праздничными и мрачными сторо нами, со вс'Ѣми радостями, болями и противорѣчіями. Необходимо только отыскать равновѣсіе, необходимо устремить все вниманіе на настоящее и быть вѣрнымъ убѣжденію, что конецъ вѣнчаетъ дѣло. Изъ противорѣчій сплетается жизнь и въ неизбѣжномъ концѣ получается наивысшее гармоническое разрѣшеніе проблемы бытія или, говоря жгучимъ словомъ самого Врубеля, брошеннымъ однажды въ разговорѣ въ самую цвѣтущую и счастливую пору его жизни--«смерть, уничтожающая всѢ противорѣчія, и есть категорическій императивъ».

ЛѢТО П И СЬ Ж И ЗН И В Р У Б Е Л Я .

Д ѣ т с к іе годы . 1 8 5 6 — 1 8 7 4 г.

1 8 5 6 — 1 8 5 9 г. О м с к ъ . 1 8 5 9 — 1 8 6 3 г. А с т р ах а н ь . 1863—

1 8 6 4 г. П е т е р б у р г ъ .

1864—

1 8 6 7 г. С ар ато въ .

1 8 6 7 — 1 8 6 9 г. П е т е р б у р г ъ , г и м н а з ія . 1 8 6 9 — 1 8 7 4 г. О десса, г и м н а зія . П ет ер б ур гѣ . 1 8 7 4 — 1 8 8 4 г.

1 8 7 4 — 1 8 7 9 г. У н и в е р с и т е т ъ . Д ѣ т о 1 8 7 6 г. П у т е ш е с т в іе п о Г е р м а н іи , Ш в е й ц а р іи и Ф р а н ц іи . 1879—

1880 г. В оинская п ови нность.

1880—

1 8 8 4 г. А кад ем ія Х у д о я;еств ъ . К іевѣ . 1 8 8 4 — 1 8 8 9 г.

М а й — о к т я б р ь 1 8 8 4 г. К іе в ъ . Р а б о т ы в ъ К и р и л л о в с к о й ц е р к в и . Н о я б р ь 1 8 8 4 г .— а п р ѣ л ь 1 8 8 5 г. В е н е ц ія. А п р ѣ л ь — ію н ь 1 8 8 5 г. К іе в ъ . І ю н ь — д ек аб р ь 1 8 8 5 г. О десса. Я н в а р ь — о с е н ь 1 8 8 9 г. К іе в ъ . М о ск ва . 1 8 8 9 — 1 9 0 4 г.

О с е н ь 1 8 8 9 г. и 1 8 9 1 г. М о сква. О с е н ь 1891 г .— л ѣ т о 1 8 9 2 г. Р и м ъ . Л ѣ т о и о с е н ь 1 8 9 2 г. М и л а н ъ , П а р и ж ъ . О с е н ь 1 8 9 2 — 1 8 9 4 г. М о сква. 1 8 9 4 г. П а р и ж ъ , С р ед и зем н о е м о р е , А ѳ и н ы . 1 8 9 4 — 1 8 9 6 г. М о сква. В есна 1 8 9 6 г. Н и ж н ій Н о в г о р о д ъ .

174

Видѣніе пророка Іезекіиля.—і ш

г.

ПосдЪдііее произведеніе художника. (Собственность Н. И. Врубель).

175

Л ѣ т о 1896 г. Ш в е й ц а р ія , п о т о м ъ И т а л ія . Ж е н и т ь б а . О с е н ь 1 8 9 6 г. Х а р ь к о в ъ . Я н в а р ь — м а р т ъ 1 8 9 7 г . М осква. В есна 1 8 9 7 г. Р и м ъ . Л ѣто

1 8 9 7 г. Х у т о р ъ Г с.

Зима

1 8 9 7 — 1 8 9 8 г. М о сква.

Л ѣто

1 8 9 8 г. Х у т о р ъ Ге.

Зима

1 8 9 8 — 1 8 9 9 г. М о сква.

Л ѣто

1 8 9 9 г. И м ѣ н іе к н я г и н и Т е н и ш с в о й .

Зима

1 8 9 9 — 1 9 0 0 г. М о ск в а.

Л ѣто

1 9 0 0 г. Х у т о р ъ Г е.

Зима

1 9 0 0 — 1901 г. М о сква.

Л ѣто

1901 г . Х у т о р ъ Ге.

О сен ь 1901 г .— в е с н а 1 9 0 3 г . М о сква. В есна 1 9 0 3 г . К р ы м ъ , К іе в ъ , Р и г а . Л ѣто

1 9 0 3 г. и 1 9 0 4 г. М о сква. П ет ер б ур гѣ . 1 9 0 4 — 1 9 1 0 г.

О с е н ь 1904 г.— м а р т ъ 1 9 0 5 г. П е т е р б у р г ъ . В есн а 1 9 0 5 г . — я н в а р ь 1 9 0 6 г. Ф е в р а л ь 1 9 0 6 г. П е т е р б у р г ъ .

ЛИ ТЕРАТУРА

О ВРУБЕЛѢ.

Общія сочиненія о русскомъ искусствѣ. А л ек са н д р ѣ Б е н у а . « И с т о р ія р у с с к о й

о т д ѣ л ь н а я г л а в а, н а п е р в ы й п л а н ъ

ж ивописи

вы двигаю тся

вѣ

вещ и

X IX

конца

вѣ кѣ ».

9 0 -х ъ

1 9 0 2 г. го д о в ъ :

В рубелю

посвящ ена

« П а н ъ » , « С и р ен ь » ,

«Н очное». «Р у с с к а я ш к о ла ж и в о п и с и )). С пб. 1 9 0 4 г. О ц ѣ н к а х у д о ж н и к а и с н и м к и с ъ « В о с то ч н о й с к а зк и » ,

«Д ем она» и п р о ч . Н . Н . Г е . «Г л а в н ы я т е ч е н ія р у с с к о й ж и в о п и с и X I X

вѣ к а ». Т е к с т ъ и а л ь б о м ъ . М о сква.

1 9 0 4 г.

В рубелю п о с в я щ е н о п я т ь с н и м к о в ъ в ъ а л ь б о м ѣ и о т д ѣ л ь н а я гл а в а в ъ т е к с т ѣ .

Художественные журналы. «М ірѣ И с к у с с т в а » . В Ъ 1 8 9 9 іо д у в ъ х у д о ж е с тв е н н о й х р о н и к ѣ , стр . 4 0 — 4 1 , н а п е ч а т а н о с л ѣ д у ю щ ее п и с ь м о х у д о ж

н и к а с ъ р е д а к ц іо н н ы м ъ п о я с н е н іе м ъ : М и л о с т и в ы й Г о су д ар ь Г. Р е д а к т о р ъ . В ъ н у м е р ѣ т р е т ь е м ъ ж у р н а л а « И с к у с с т в о и Х у д о ж е с тв е н н а я п р о м ы ш л е н н о с т ь » , н а

стр. 137,

п о м ѣ щ е н ъ в ъ к р а с к а х ъ о р н а м е н т ъ и з ъ В л ад и м ір ск аго со б о р а. К а к ъ в ъ в ы ш е у п о м я н у т о м ъ ж у р н а л ѣ , т а к ъ и в ъ и зд а н іи г. К у л ь ж е н к о (отку д а ж у р н а л ъ п е р е п е ч а т а л ъ эту х р о м о л и т о г р а ф ію ) о з н а ч е н н ы й о р н а м е н т ъ п р и п и с ы в а е т с я В. М . В аснецову. С и м ъ з а я в л я ю , ч то о р н а м е н т ъ э т о т ъ , н а х о д я щ ій с я в ъ л ѣ в о м ъ о т ъ входа к о р а б л ѣ с о б о р а , в с е ц ѣ л о м о ей р а б о т ы , и з о б р а ж е н ія и р а зр а б о т к и , и к а к ъ г. С т а с о в ъ , т а к ъ и г. К у л ь ж е н к о

ош ибочно

п р и п и с ы в а ю т ъ е г о В. М . В асн ец ову. С ъ и с к р е н н и м ъ у в а ж е н іе м ъ Ж. В р у б е л ь .

Москва, 27 декабря 1898 г.

176

Оказалось, что редакція журнала «Искусство и Художественная Промышленность» не только ошибочно приписала орнаментЪ М. Врубеля В. Васнецову, по и напечатала одинЪ и тотЪ оке мотивѣ орнамента дважды, первый разѣ — хромолитоірафіей (стр. 13 7 ), назвавЪ его орнаментомъ г. Васнецова, и второй разѣ — цинкографіей (стр. 179), назвавЪ его орнаментомъ г. Врубеля. Очень досадное недоразуменіе по поводу этого орнамента вышло также и въ статьѣ: «В. М. Васнецовъ», гдѣ объ одномъ и томъ же мотивѣ сказано на одной страницѣ (179): «Особливо прелестны его (В. Васнецова) громадныя группы орнаментовъ съ пальмою...... и многія другія чудесныя, тоже вьющіяся, гирлянды изъ розовыхъ цвѣтовъ съ зеленой чашечкой внутри». При этомъ указывается на стр. 137, гдѣ помѣщенъ въ краскахъ якобы орнаментъ В. Васнецова. Затѣмъ, про тотъ же мотивъ читаемъ: «Въ алтарѣ есть не мало орнаментовъ, вовсе не византійскихъ и не русскихъ, а просто декадентскихъ, вовсе не идущихъ къ остальной церкви, а свидѣтельствующихъ только о плохомъ вкусѣ, капризности и маломъ художественномъ знаніи н творчествѣ ихъ авторовъ по части византшства». При этомъ указывается на стр. 179, гдѣ помѣщенъ тотъ же мотивъ орнамента Врубеля. 1 9 0 1 г. М

2 и 3.

C m . Я р е м и ч Ъ . «Ж. И . В р у б е л ь ». Э та к р а т к а я с т а т ь я н а п и с а н а н а о с н о в а н іи а в т о б іо г р а ф и ч е с к о й

за м ѣ т к и В р у б ел я, к о т о р у ю о н ъ с о с т а в и л ъ п о п р о с ь б ѣ р ед ак ц іи . О ттуда за и м с т в о в а н ы

у к а зы в а е м ы я

д аты , н а п р и м ѣ р ъ , 1 8 9 1 — 1 8 9 2 г. для « П ар и са» ; н о , к а ж е т с я , х у д о ж н и к ъ о ш и б с я и « П ар и съ »

бы лъ

н а п и с а н ъ п о зж е. В ъ н о м е р ѣ м н о г о ч и с л е н н ы е с н и м к и с ъ в е щ е й В р у б еля. 1 9 0 3 г. Ж

Д войной ном еръ, п освящ енны й

В рубелю

10 и И .

съ

м ногочисленны м и

сн и м к а м и ,

въ

том ъ

числѣ

э с к и з ъ «Д ем она» в ъ к р а с к а х ъ . Х у д о ж н и к у п о с в я щ е н ы с л ѣ д у ю щ ія т р и статьи : А л е к с а н д р ъ Б е н у а . «В р у б е л ь ». В ъ э т о й с т а т ь ѣ , н а р яду с ъ о б щ ей о ц ѣ н к о й х у д о ж н и к а, а в т о р ъ

в ъ о с о б е н н о с т и о с т а н а в л и в а е тс я н а «Д ем он ѣ » и о п и с ы в а е т ъ , в ъ к а ч е с т в ѣ о ч еви д ц а, р а б о т а л ъ н ад ъ э т о й к а р т и н о й .

какъ

В рубель

Н . Г е . кВ р у б е л ь ». C m . Я р е м и ч Ъ . (.(.Фрески В р у б е л я вЪ К и р и л л о в с к о й ц е р к в и вЪ К іевѣ ».

«В ѣ с ы ». 1 9 0 2 годѣ. Я . Р е р и х Ъ . « В р у б е л ь » . З а п и с н ы е л и с т к и х у д о ж н и к а. П е р е п е ч а т а н о

съ

н ѣ которы м и

и з м ѣ н е н ія м и в ъ « Б и р ж е в ы х ъ В ѣ д о м о стя х ъ » 3 а п р ѣ л я 1 9 1 0 г. « И с к у с с т в о )). 1 9 0 5 годѣ , Ж

1 и 2. П я т ь с н и м к о в ъ с ъ в е щ е й

х у д о ж н и к а,

въ

том ъ

числѣ

« Ф и л о с о ф ія » —

ф о т о т и п и ч е с к и м ъ с п о с о б о м ъ . В ъ с о п р о в о ж д а ю щ е й з а м ѣ т к ѣ о ш и б к а : « Ф и л о с о ф ія » — п р о и зв е д е н іе н е п е р в ы х ъ м о с к о в с к и х ъ го д о в ъ , а 1 8 9 9 года. ((Золот ое Р у н о » . 1 9 0 6 годѣ, Ж 1. М н о г о ч и с л е н н ы е с н и м к и с ъ в е щ е й п о с л ѣ д н я го п ер іо д а. А в т о п о р т р е т ъ (ф о т о

т и п ія ). « С е р а ф и м ъ » , «Г ол ова Іо а н н а К р е с т и т е л я » (ц в ѣ т н ы я а в т о т и п іи ). Надо о т м ѣ т и т ь т а к ж е б о л ь ш ую а в т о ти п ію — п а н н о «Д ень»

въ

его

первоначальном ъ

ви д ѣ .

О ригин алъ

бы лъ

уничтож енъ

худож ником ъ. 1 9 0 6 ю дЪ , Ж

9. П о р т р е т ъ Б р ю с о в а (ф о т о т и п ія ).

1 9 0 6 годѣ, Ж

11 и 1 2 . А к в ар ел ь «М оре» (ц в ѣ т н а я а в т о ти п ія ).

1908

го/ b , Ж

1. П о м ѣ щ е н а в ъ к а ч е с тв ѣ п р о и зв е д е н ія В р у б ел я р е п р о д у к ц ія с ъ

вещ и,

о б щ а го н е и м ѣ ю щ е й с ъ В р у б ел ем ъ , к ъ то м у ж е п о д п и сн о й и д ат и р о в а н н о й : M in e lli 1 8 9 1 .

Русскіе Художники». Врубель.—23.

177

н и чего

1909

годѣ, М

5. Р ядъ сн и м ковъ с ъ ри су н ко въ послѣ дн яго врем ени. Ч то

к о т о р ы й ж у р н а л ъ « З о л о т о е Р у н о » п о с в я щ а л ъ В р у б елю , т о о н ъ н е з а к л ю ч а е т ъ

касается

никакихъ

до т е к с т а ,

данны хъ

для б іо г р а ф іи х у д о ж н и к а. Н . И . М у р а ш к о . « ИзЪ в о с п о м и н а н ій ст а р а го у ч и т е л ю >, в ы п . I I. К іе в ъ . 1 9 0 8 г. О ч е н ь ж и в о о п и

сан о п о я в л е н іе В р у б еля в ъ К іе в ѣ в ъ 1 8 8 4 г. « И с к у с с т в о и П е ч а т н о е Д ѣ л о ». 1 9 0 9 іодѣ , М

К.

1 и 2. Б .

Я но вскій .. « В о с п о м и н а н іе о В р у б е л ѣ ».

1 9 1 0 годѣ. Н а ч и н а я с ъ а п р ѣ л я м ѣ с я ц а 1 9 1 0 года, ж у р н а л ъ « И с к у с с т в о и П е ч а т н о е Д ѣ ло » д ѣ

л а е т с я к а к ъ б ы а р х и в о м ъ , п о с в я щ е н н ы м ъ п а м я т и В рубеля; б о л ь ш е п о л о в и н ы и л л ю с т р а ц ій в ъ к а ж д ом ъ н о м е р ѣ в о с п р о и зв о д я т ъ в е щ и х у д о ж н и к а , — в ъ о с о б е н н о с т и , е щ е н е и з д а н н ы я и н е и з в ѣ с т н ы я ; ж урналъ

дѣлается

т а к ж е ц е н т р о м ъ , куда л и ц а , з н а в ш ія

В р у б еля

н а п р а в л я ю т ъ св о и в о с п о м и н а н ія .

До с и х ъ п о р ъ н а п е ч а т а н ы сл ѣ д у ю щ ія ст ат ь и : A . И ва но вѣ . « Ж. А . В р у б е л ь ». О п ы т ъ б іо г р а ф іи . № №

4 , 5 , 6 , 7 , 1 0 . Д т о т ъ т р у д ъ , д о в ед е н н ы й

п о к а т о л ь к о до к о н ц а к іе в с к а г о п ер іо д а, я в л я е т с я о б с т о я т е л ь н о й , д о б р о с о в ѣ с т н о й б іо г р а ф іе й х у д о ж н и к а . О н ъ н а п и с а н ъ п р о с т ы м ъ , б л а г о р о д н ы м ъ я з ы к о м ъ и о т л и ч а е т с я р ѣ д к и м ъ д о с т о и н с т в о м ъ то н а. Б . К . Я н о в с к ій . « В о с п о м и н а н іе о В р у б е л ѣ ». № 5. Г. Я н о в с к ій г о в о р и т ъ , м еж ду п р о ч и м ъ , о м у зы

кальны хъ

вкусахъ

В р у б ел я, а

и м е н н о , о е г о п р и с т р а с т іи к ъ В а гн е р у .

ж е н а х у д о ж н и к а , Н . И . В р у б ел ь, г о в о р и л а

м н ѣ , что

Зд'Ь сь е с ть н ед о р азу м Ѣ н іе:

М . А. с ъ т р у д о м ъ м о г ъ с л у ш а т ь

В агн ер а и

о с о б е н н о е г о п о зд н ія в ещ и . А л е к с а н д р ѣ Б ло к ѣ , « П а м я т и В р у б е л я ».

№

8 — 9 . Э та н е б о л ь ш а я с т а т ь я с о с т а в л я е т ъ п ер ед ѣ л к у

р ѣ ч и , с к а за н н о й А . Б л о к о м ъ н а м о г и л ѣ В рубеля. Е . И . Г е . « П о слѣ д н іе годы ж и з н и В р у б е л ю ) . №

8 , 9 , 10. Э ти в о с п о м и н а н ія и в с т а в л е н н ы я

въ

н и х ъ в ы п и с к и и з ъ д н е в н и к а п о л н ы х а р а к т е р н ы м и п о д р о б н о с тя м и , я р к о р и с у ю щ и м и В р у б еля. B . А . А л е к с а н д р о в а , аИ зЪ д ѣ т с к и х ѣ лѣ т ѣ М . А . В р у б е л я ». №

10.

Г а з е т н ы я с т а т ь и послѣ с м е р т и х у д о ж н и к а .

И з ъ м н о г о ч и с л е н н ы х ъ ст ат е й зд ѣ с ь у к а за н ы л и ш ь и м ѣ ю щ ія б іо г р а ф и ч е с к ій и л и л и т е р а т у р н ы й ин тересъ. А л е к с а н д р ѣ Б е н у а . « В р у б е л ь ». « Р ѣ ч ь »

1 9 1 0 г ., 2 а п р ѣ л я . П е р е п е ч а т а н о в ъ ж у р н а л ѣ « И с к у с с т в о

и П е ч а т н о е Д ѣ ло» 1 9 1 0 г ., № 5. Ф. У сольцевѣ . « В р у б е л ь » . « Р у с с к о е с л о в о » , 3 а п р ѣ л я . П е р е п е ч а т а н о т а м ъ ж е. C. С. М а м о нт о вѣ .

человѣ ком ъ, лично сл ѣ д у ю щ ее

«В р у б е л ь какѣ х у д о ж н и к ѣ » . « Р у с с к о е сл о в о , 4 а п р ѣ л я .

зн авш и м ъ

м ѣ с то :

«В руб ель

Э та с т а т ь я н а п и с а н а

В р у б е л я , и в ъ н е й е с т ь и н т е р е с н ы я п о д р о б н о с ти . увлекался

Въ особенности,

Ш е к с п и р о м ъ и о с о б е н н о « Г а м л е то м ъ » , с ч и т а я , ч т о н и к т о ,

даж е Р о с с и , н е

д ае т ъ в ѣ р н а г о т о л к о в а н ія п с и х о л о г іи Д а тс к а го п р и н ц а . « В отъ б у д у тъ д е н ь г и , сн и м у

театръ, поды щ у

актеровъ

сы граю

«Г ам лета»

п о н а с т о я щ е м у » ,— с к а за л ъ о н ъ к а к ъ то в ъ к р у г у

п р ія т е л е й . П р ія т е л и в о зр а ж а л и , ч то н и к т о н е п о й д е т ъ с м о т р ѣ т ь н а т а к о е п р е д с та в л е н іе . « Ч т о ж ъ ? — х л а д н о к р о в н о в о з р а з и л ъ В р у б ел ь:— э т о м е н я н е т р о г а е т ъ , буду и г р а т ь о д и н ъ п е р е д ъ п у с т ы м ъ за л о м ъ , съ м еня довольно». Г . Бурдат вЪ .

Вт> с т а т ь ѣ

е с ть

«М и х а и л ѣ

нѣсколько

В рубель»

А лександровичѣ

ш три ховъ

личны хъ

(Э тю д ъ ).

в о с п о м и н а н ій ,

« К іе в с к а я М ы с л ь » . 2 2 м а я 1 9 1 0 г. о т н о с я щ и х с я ко в р е м е н и

р о с п и си

В л ад и м ір ск аго со б о р а. И зъ

с т ат е й

газетн аго характера,

н ы х ъ худож нику и чрезм ѣ рн о

грубы хъ

п о я в и в ш и х с я п р и ж и зн и В р у б еля, в ъ с в о е й м а с с ѣ вр аж д еб по

тону

и лиш енны хъ

поэтом у

к а к о г о б ы то н и б ы ло

з н а ч е н ія , н ео б х о д и м о в ы д ѣ л и т ь ф е л ь е т о н ъ « Н о в а го В рем ени» о т ъ 2 4 Ію н я 1 9 0 2 г ., п о д ъ за г л а в іе м ъ « И з ъ б е с ѣ д ъ о х у д о ж н и к а х ъ » , в ъ к о т о р о м ъ п о м ѣ щ е н о о ч е н ь ц ѣ н н о е п и с ь м о В руб еля к ъ С. И . М а м онтову, писаное

178

худож никомъ

н е за д о л го

до

б о л ѣ зн и и з а т р о г и в а ю щ е е сам ую т я ж е л у ю с т о р о н у

н а ш е й х у д о ж е с тв е н н о й ж и зн и : н е т е р п и м о с т ь и п о л н о е и г н о р и р о в а н іе ч ес т н а г о о т н о ш е н ія к ъ труду во и м я н а ч а л ъ , о ч е н ь ч ас т о н и ч е г о о б щ а г о н е и м ѣ ю щ и х ъ

съ

и с к у с ст в о м ъ .

П и сьм о

написано

по

поводу сам о у б ій ств а Р и ц ц о ни и з а к л ю ч а е т ъ в ъ с е б ѣ р я д ъ т о н к и х ъ и ж и в ы х ъ з а м ѣ ч а н ій о б ъ и ск у с с т в ѣ . Б о т ъ т е к с т ъ э т о г о п и сьм а: «Я б ы л ъ гл у б о к о п о т р я с е н ъ и т р о н у т ъ к о н ц о м ъ А. А, Р и ц ц о н и . Я п р о с л е зи л с я . Т ако й тв ер д ы й х о з я и н ъ с в о е й ж и з н и , т а к о й ч е с т н ы й т р у ж е н и к ъ ! И ч то ж е м о гл о п о в е р г н у т ь е го в ъ так у ю бездну о т ч а я н ія ?

Ч естн ы й

труж еникъ!

Вы

с к а ж е т е , p r o п р и с т р а с т іе д р у га? Н едавн о

ещ е на стран и ц ахъ

«М іра И с к у с с т в а » т а к ъ п р е з р и т е л ь н о и п р и с т р а с т н о т р а к т о в а л и эту ч ес т н о с т ь .

Г осп од а, да м ы за

б ы в а е м ъ , в ъ к а к и х ъ р у к а х ъ су д ъ н а д ъ н а м и , х у д о ж н и к ам и . только

н е у к л ю ж ія

К то т о л ь к о н е д ер зал ъ н а н а с ъ ?

руки не касались сам ы хъ то н ки х ъ стр у н ъ чистаго творчества?

ксальностью , укаж у н а ещ е грем ящ ее

и м я Р е с к и н а . М н о го

ли

в ъ эт о й о ч а р о в а т е л ь н о й б о л т о в н ѣ

и н т е р е с н а г о д ля х у д о ж н и к а? О н е у м ы т ы х ъ р у к а х ъ я у ж е и н е го в о р ю . н а л іи р о к о в ы м ъ о б р а з о м ъ с п у т а т ь п р е д с т а в л е н ія и в ъ н а ш е й средѣ . Д а, н а м ъ н у ж н о о г л я н у т ь с я , н ость скром н аго

м астер а

надо п е р е о ц ѣ н и т ь м н о го е .

несравненно

почтен нѣ е

Ч ьи

Р и с к у я п ар ад о

Н е у д ал о сь ли э т о й в ак х а

Н у ж н о твер до п о м н и т ь , ч то д ѣ я т е л ь

и п о л е зн ѣ е , ч ѣ м ъ

п р е т е н з іи д о б р о в о л ь н ы х ъ и

недобровольны хъ

невропатовъ,

л и зо б л ю д н и ч а ю щ и х ъ н а п и р у и ск у сств а. О со б ен н о о т в р а т и т е л ь н ы

добровольцы .

м о ей

м е л ь к а ю тъ

Въ

пам яти

и м ен а, к о т о р ы я

о став л я ю

п р и себ ѣ . И п о т о м ъ эт а

н е д о с то й н а я ю р к о с т ь , это с м ѣ ш н о е о б е з ь я н н и ч а н ь е т а к ъ п р е т я т ъ и с ти н н о м у со зер ц ател ю , ч то м нѢ сл у ч ал о сь н е б ы в ат ь по ц ѣ л ы м ъ го д а м ъ н а в ы с т а в к а х ъ . М нѢ б ы х о т ѣ л о с ь в ъ п р о т и в о п о л о ж н о с т ь ги б ш а г о .

Я его

зн алъ

б л и зк о .

Я бы лъ

набросать

слиш ком ъ

силуэтом ъ

м о л о дъ

к р а т к ій и я с н ы й

противополож енъ

въ

образъ по ж итейскихъ

в к у с а х ъ и п р іе м а х ъ , ч т о б ы ч ѣ м ъ н и б у д ь п о д к у п ать Р и ц ц о н и , а м еж ду т ѣ м ъ м ало о т ъ к о го я у с л ы ш алъ

столько

с п р ав ед л и в о й , с т о л ь к о б л а г о ж е л а т е л ь н о й о ц ѣ н к и .

И это и м ен н о в ъ ту п о р у , к о гд а

« н еу м ы ты е» зв ал и м е н я « Ю п и т е р о м ъ д ек а д е н то в ъ » , к о н е ч н о , в ъ н а и в н о с ти

д ум ая, ч то э т о с т р а ш

н о е зло. Ж и з н ь А. А. в ъ т р е х ъ сл о в ах ъ : п о л у ч и л ъ о б р а з о в а н іе в ъ

« стар о й акад ем іи »

(го сп о д а, п о ж а

л ѣ е м ъ н а ш у о п р о м е т ч и в о с т ь в ъ н а ш е м ъ судѣ н а д ъ н ею ) и , ч у в с т в у я р а з м ѣ р ы с в о и х ъ с и л ъ , п о ш е л ъ в ъ сторону, по троп и н кѣ чѣмъ

основательно,

о т ъ б о л ь ш о й д о р о ги « э п и г о н о в ъ Б р ю л л о в с к и х ъ » , к а к ъ б о л ѣ е о с тр о у м н о ,

опредѣлено

это

н а п р а в л е н іе

на

страницахъ

«М іра И ск у с с т в а » м о и м ъ т о в а

р и щ е м ъ . Р и ц ц о н и с р о д н и л с я с ъ м и л о в и д н ы м ъ , с ъ и д и л л іей , п о л о ж и в ъ всѢ с и л ы с в о его т а л а н т а н а в о зм о ж н о д о б р о с о в ѣ с тн у ю р аб о ту . Р е зу л ь т а т ъ эт о й ч е с т н о й и , во в с я к о м ъ с л у ч а ѣ , « н евр ед н о й » д ѣ я т е л ь н о с т и с о б р а л ъ ем у к р у ж о к ъ п о ч и т а т е л е й в ъ и н о й средѣ р у к о в о д и тел ей , к о т о р у ю я и м е н н о бы н а зв а л ъ средою по п р е и м у щ е с т в у долга ч е с т и и труда. П о р а у б ѣ д и т ь с я , ч т о т о л ь к о т р у д ъ и у м Ѣ л о сть д аю тъ ч е л о в ѣ к у ц ѣ н у ,

в о п р е к и д аж е е го п р я

м ы м ъ н ам ѣ р ен іям ъ ,- в о п р е к и ж е е го н а м ѣ р е н ія м ъ о н ъ и з а я в и т ъ с е б я в ъ т р у д ѣ , л и ш е н н о м ъ и с к а тельны хъ ж и зн и силъ,

в н у ш е н ій .

в о п ію т ъ , рта

и с т о р ію .

когда

истина

Д орогой

И к о гд а м ы о п о л ч и л и с ь п р о т и в ъ э т о й все

впервы е кам енны й

зо в е т ъ

истины ?

К о гд а

всѢ

о т р а сл и

родной

в е р н у т ь с я к ъ п о в с е д н е в н о й а р и ѳ м е т и к ѣ , к ъ п р о с т о м у п о д счету

за с в е р к а л а , к о гд а о б ъ р у к у с ъ н е й ч е л о в ѣ к ъ в ы ш е л ъ и з ъ п е щ е р ы в ъ человѣкъ,

к а к ъ т в о я р ы ж е к у д р а я ф и г у р а н а п о м и н а л а м нѢ э т и т ѣ н и

н а и в н ы х ъ стар ател ей . С колько в ъ т в о е й с к р о м н о ст и у к о р а сам о зван ц ам ъ ! П у сть э т и с т р о к и б у д у тъ в ѣ н к о м ъ н а м о ги л у у м е р ш а го о с к о р б л е н н ы м ъ » .

23"

179

С П И С О К Ъ П Р О И З В Е Д Е Н ІЙ

И. А. ВРУБЕЛЯ

СЪ ПОЯСНИТЕЛЬНЫМИ КЪ НИМЪ ПРИМѢЧАНІЯМИ 1.

Произведенія, отмѣченныя звѣздочкой, воспроизведены вЪ настояшей монографіи.

Около 1877 г. * Х удож никъ с ъ одним ъ и зъ сво и х ъ ун и верси тетски хъ товарищ ей . Рисунокъ перомъ. (Собств. А. А. Врубель). Стр. 10. ‘ М аргарита. Рисунокъ перомъ. (Собств. С. П. Яремича въ С. Петербургѣ). Стр. 1 1 . 1 8 8 2 г.

‘Введеніе во храм ъ. Акварель. (Музей Академіи Художествъ). Стр. 13 . ‘ А н ти ч н ы й м отивъ . Акварель. Стр. 15 . ‘ А вто п о р тр етъ . Акварель. Стр. 16. Собств. Н. И. Врубель въ С. Петербургѣ. "Ж е н с к ій п о р тр етъ Акварель. Стр. 14. П о р тр етъ студента. Акварель. 1883

‘ П ирую щ іе рим ляне. Акварель. (Музей Академіи Художествъ). Стр. 20. ‘ А втопортретъ . Акварель (Собств. Н. И. Врубель). Стр. 17 . ‘ П о р тр етъ г-ж и К норре. Акварель. (Собраніе А. В. Прахова въ Кіевѣ). Стр. 19. Н атурщ ица. Акварель. (Собраніе И. Н. Терещенко въ Кіевѣ). З а круж кой пива. Акварель. (Собств. С. Толочинова въ Кіевѣ). 1 8 8 4 г.

‘ БлаговЪ щ еніе. Акварель и масло (Собраніе В. С. Кульжснко въ Кіевѣ). Стр. 22. Композиція въ византійскомъ стилѣ, исполненная въ видѣ испытанія передъ началомъ работъ въ Кирилловской церкви въ Кіевѣ. П роизведенія, и сп олн ен н ы я в ъ К ирилловской церкви: ‘ С ош ествіе Св. Д іх а — на коробономь сводѣ хоръ. Стр. 23, 25, 26, 27. ‘ Два ан ге л а с ъ л а б а р а м и — въ крестильнѢ на хорахъ. Стр. 28.

Х р и с т о с ъ — въ полукругѣ нагъ входомъ въ креетильню. ‘ Голова пророка М оисея— подъ Сошествіемъ Св. Духа.Стр. 29. Г олова ц а р я С о л о м о н а —между оконъ на хорахъ.

Входъ Господень в ъ Іерусали м ъ — часть композиціи, изображающая группу апостоловъ. ‘ Н адгробны й п л а ч ъ — въ аркосоліи паперти. Стр. 3 1. ‘ К а р т о н ъ для Б огом атери в ъ ик о н о стасѣ К ирилловской ц еркви . (Собраніе кн. С. А. Щербатова). Стр. 35.

Къ 1884 г. относится небольшой альбомъ съ цѣлымъ рядомъ карандашныхъ набросковъ. Н. И. Мурашко, которому принадлежалъ альбомъ, раздарилъ значительную часть листковъ друзьямъ и знакомымъ. Въ настоящее время альбомъ принадлежитъ г-зкѢ Мурашко въ Кіевѣ. Въ альбомѣ еще осталось среди мало законченныхъ набросковъ два необыкновенно экспрессивныхъ этюда для головъ апостоловъ къ Сошествію Св. Духа. Наиболѣе типичный рисунокъ этого альбома воспроизведенъ на стр. 38. (Собств. В. Д. Замирайло въ Москвѣ).

1 Само собою разумѣется, что настоящій списокъ не можетъ претендовать на безусловную полноту: по мимо намѣренныхъ пропусковъ, относящихся къ незначительнымъ рисункамъ, наброскамъ или этюдамъ, въ немъ найдется немало и пропусковъ невольныхъ. Пополнить списокъ въ той мѣрѣ, въ какой этого заслузкиваетъ огромная фигура Врубеля, сейчасъ едва ли и возможно, ибо мастеръ намъ слишкомъ еще близокъ. Подобные списки пополняются лишь медленно, по мѣрѣ того, какъ пониманіе значительности художника растетъ и въ ши рокихъ кругахъ, Игорь Грабарь,

18 0

‘ К а р а н д а ш н ы й этю дъ для г о л о в ы Б о г о м а т е р и . (Собраніе Е. А. Праховой въ Кіевѣ). Стр. 34. Д р у го й эт ю д ъ д ля т о й ж е г о л о в ы . Карандаш ъ. (Собраніе Е. А. Праховой въ Кіевѣ).

Е. А. Праховой принадлежитъ цѣлый рядъ акварелей и рисунковъ Врубеля—это этюды цвѣтовъ, тканей, портреты, пейзажи и пр. Около 60 листовъ всего и, большею частію, превосходнаго качества. Исполнены эти работы въ 1884 и 1885 г. 1 8 8 5 г.

Д ем онъ. Масло. (Уничтожено художникомъ). По словамъ Н. К. Пимоненко, Демонъ былъ въ сидячемъ положеніи, со сложенными на колѣняхъ руками и по типу очень близко походилъ на скульптурнаго Демона въ собраніи А. П. Боткиной. Ж е н с к ій п о р т р е т ъ с ъ зе л е н о й лам п ой . Акварель. (Собств. Е. А. Праховой въ Кіевѣ). Ч е т ы р е о б р аза в ъ и к о н о с т а с ѣ К и р и л л о в с к о й ц е р к в и : * Х р и с т о с ъ . Масло. Стр. 36. ‘ Б о г о м а т е р ь с ъ М л ад ен ц ем ъ . Масло. Стр. 33.

* Св. К и р и л л ъ . Масло. Стр. 37. ‘ Св. А ѳ а н а с ій . Масло. Стр. 32. 1 8 8 6 г.

‘ Набросокъ портрета. Перо. (Собств. Г. Трифановскаго въ Кіевѣ). Стр. 44. ‘ В о с т о ч н а я с к а зк а . Акварель. (Собраніе В. Н. и Б. И. Ханенко въ Кіевѣ). Стр. 40. ‘ М уж ской п о р тр етъ в ъ стар и н н о м ъ костю м ѣ. предыдущей вещи. Стр. 4 1.

Неоконченная акварель, написанная на задней

сторонѣ

‘ Д ѣвочка на ф о н ѣ персидскаго ковра. Масло. (Собраніе И. Н. Терещенко въ Кіевѣ). Дѣвочка изображаетъ портретъ дочери владѣльца ссудной кассы въ Кіевѣ—г. Дахновича. Н. К. Пимоненко разсказываетъ, что Врубель этотъ портретъ очень часто называлъ «Княжна Мери». Стр. 43. П р о е к т ъ р о с п и с и к у п о л а. Акварель. (Собраніе А. П. Боткиной въ С.ПетербургЬ). П о р т р е т ъ х у д о ж н и к а А п. М . В асн ец о ва. Карандаш ъ. (Собраніе И. С. Остроухова въ Москвѣ). П о р т р е т ъ х у д о ж н и к а II. К. П и м о н е н к о . Карандашъ. (Собств. Н. К. Пимоненко въ Кіевѣ). ‘ С ем ья Я . В. Т а р н о в е к а г о за к а р т о ч н ы м ъ с т о л о м ъ . Карандашъ. (Собств. А. В. Палибина въ Кіевѣ). Стр. 39. 1 8 8 7 г. Э с к и зы д ля В л ади м ір ск аго со б о р а. ‘ Н а д г р о б н ы й п л а ч ъ . Т р и п т и х ъ с ъ ф и г у р а м и С п аси тел я и Б о г о м а т е р и п о с р е д и н ѣ и с ъ двум я

фи

гу р а м и в ъ к аж д ой и з ъ б о к о в ы х ъ ч ас т е й . Акварель. Кіевскій Художественно-Промышленный музей. Приложеніе кЪ стр. 48.

* Н а д г р о б н ы й п л а ч ъ . В а р іа н т ъ с ъ п е й з а ж н ы м ъ ф о н о м ъ . Акварель. Тамъ же. Стр. 45. ‘ Н а д гр о б н ы й п л а ч ъ . В торой в а р іа н т ъ с ъ ф и г у р о й Б о г о м а т е р и н а п е р в о м ъ п л а н ѣ . Акварель. Тамъ же. Стр. 46.

‘ Н а д г р о б н ы й п л а ч ъ . Т р е т ій в а р іа н т ъ с ъ ф и г у р о й Б о г о м а т е р и н а в т о р о м ъ п л а н ѣ . Акварель. Тамъ же. Стр. 47. ‘ В о ск р есен іе. Т р и п т и х ъ с ъ с п я щ и м и в о и н а м и в н и зу . Акварель. Тамъ же. Приложеніе кЪ стр. 56. В о ск р есен іе. ф игуры

Ф рагм ентъ

в а р іа н т а т о го

сидящ ихъ

воиновъ.

же

э с к и за .

В ерхняя

Головы

Х риста

часть отрѣзан а

обоихъ

о с т ал и сь

а н г е л о в ъ н е д о ст а е т ъ .

лиш ь

Акварель.

(Собраніе кн. С. А. Щ ербатова въ Москвѣ).

‘ В оскресеніе. В аріантъ музей. Стр. 50.

безъ

сп ящ и хъ

вои н овъ .

Акварель. Кіевскій Художественно-Промышленный

‘ С о ш е ст в іе Св. Д уха. Рисунокъ карандашомъ. Тамъ же. Стр. 48. ‘ А н г е л ъ с ъ к а д и л о м ъ и со с в ѣ ч е й . Акварель. Тамъ же. Стр. 5 1.

Существуетъ копія съ ангела (собств. В. В. Переплетчикова въ Москвѣ), въ совершенствѣ передающая манеру Врубеля, исполненная В. Д. Замирайло. На копіи написано рукой Врубеля—«Врубель-Замирайло». Исторія этой подписи такова: однажды Врубель зашелъ къ Замирайло (это было въ Москвѣ въ сере динѣ 90-хъ годовъ) и, увидѣвъ своего Ангела, спросилъ, предполагая, что это оригиналъ,—«откуда это у васъ?» И когда узналъ—что это копія, пришелъ въ восхищеніе, взялъ перо и подписалъ свою фамилію и фамилію Замирайло.

181

1888' г. ‘ Г а м л е тъ и О ф е л ія . Масло. (Собраніе кн. С. А. Щербатова). Стр. 57.

М уза. Масло. (Собраніе А. Б. Прахова въ Кіевѣ). ‘ Б о г о м а т е р ь (О р ан та). Масло. (Собраніе А. В. Прахова) Стр. 58.

‘ Х ристосъ в ъ Г еѳсим анском ъ саду. У го л ь. (Собств. архитектора И. С. Кузнецова въ Москвѣ). Стр. 52. ‘ О р н а м е н т н ы й м о т и в ъ с ъ а н г е л а м и , для В л ад и м ір ск аго со б о р а. Акварель. (Собств. В. Д. Замирайло въ Москвѣ). Стр. 53. * О р н а м е н т н ы й м о т и в ъ с ъ п а в л и н а м и , д ля В л ади м ір ск аго со б о р а. Акварель. (Собств. доктора Станислав

скаго въ Кіевѣ). Стр. 55. 1 8 8 8 — 1 8 8 9 г. ‘ О р н а м е н т ы в ъ б о к о в ы х ъ н а о с а х ъ В л ади м ір ск аго со б о р а. Стр. 54. 1 8 8 9 г. Т е а т р ъ . Акварель. (Собств. С. С. Мамонтова въ Москвѣ). ‘ А в т о п о р т р е т ъ . Акварель. (Собств. Н. И. Врубель въ Спб.). Стр. 60.

В осточны й тан ец ъ . Акварель. (Собств. Г. И. Квятковскаго). Э ски зъ для постановки пьесы «С аул ъ » . Пьеса написана С. И. и С. С. Мамонтовыми и была поставлена на частной сценѣ С. И. Мамонтова 6 января 1890 г. Декораціи всѣхъ четырехъ актовъ написаны были Врубелемъ, по его же эскизамъ, а рисунки для костюмовъ сдѣлала Е. Д. ПолѢнова. Подробности см. въ обильно иллюстрированномъ изданіи С. И. Мамонтова «Хроника нашего художественнаго кружка», Москва, 1894. Кромѣ отмѣченнаго выше эскиза, здѣсь воспроизведенъ еще одинъ. 1 8 9 0 г. ‘ С и д ящ ій Д е м о н ъ . (Собраніе В. О. Гиршмана). Приложеніе кЪ стр. 64.

* И л л ю с т р а ц іи к ъ Л е р м о н т о в у . Рисунки тушью . <-ШИ идъ лучшихъ рисунковъ этой замѣчательной серіи, принадлежавшей покойному П.П . Кончаловскому и нынѣ разрозненной, находятся въ собраніи И. А. Морозора,г именно: ‘ Д е м о н ъ и Т ам ара стр. 67, ‘Г о л о ва Д ем он а стр. 63, ‘Д е м о н ъ у м о н а с т ы р я стр. 66, ‘ « Н е с е тс я к о н ь б ы с т р ѣ е л а н и » ... стр. 61, Т ам ара в ъ г р о б у и Д у эл ь П е ч о р и н а с ъ Г р у ш н и ц к и м ъ . Превосходные рисунки находятся также въ собраніи

Е. П. Ясеновской въ Петербургѣ. Особенно хороши ‘ Т а н е ц ъ стр. 65 и ‘ Г о л о ва Т ам ар ы стр. 64. Одинъ рисунокъ изъ той же серіи есть въ собраніи М. К. Морозовой—Д е м о н ъ и Т ам ар а. Въ томъ же собраніи есть еще рисунокъ, относящійся къ «Лермонтовской» эпопеѣ мастера и изображающій Лермонтова среди друзей. Рисунки па Лермонтовскую тему есть и въ собраніи М. II. Рябушинскаго въ Москвѣ). 7 рисунковъ находятся въ собраніи В. О. Гиршмана въ Москвѣ: Г ер о й н а ш е г о в р е м е н и , два в а р іа н т а « И зм а и л а б ея» и ч е т ы р е в а р іа н т а

« Д ем о н а» .

‘ Д ем онъ. Скульптура. (Собраніе А. II. Боткиной въ С. Петербургѣ). Стр. 70. П адш ій Д ем онъ. Акварель. (Собраніе И. С. Остроухова въ Москвѣ). Н абросокъ Демона. Уголь. (Собств. С. С. Мамонтова въ Москвѣ). 1891 Г.

‘ Х ож деніе по водамъ. Акварель. (Третьяковская галерея). Стр. 71. ‘ Э ски зъ д ля театральнаго занавѣ са. Акварель. (Третьяковская галерея). Стр. 73. Кромѣ этого эскиза, довольно близко напоминающаго знаменитый занавѣсъ Врубеля въ Солодовниковскомъ театрѣ, погибшій во время пожара, существуетъ еще нѣсколько варіантовъ-подходовъ къ темѣ, сильно занимавшей художника. ‘ Э ски зъ для театральнаго зан авѣ са. Очень сложная и законченная акварель съ античными фигурами на фонѣ моря. (Собраніе И. И. Трояновскаго, варіантъ ея—въ собраніи В. О. Гиршмана). Стр. 72. Э ски зъ для театр ал ьн аго занавѣ са. Акварель. (Собраніе В. II. Ш каффера въ Москвѣ). ‘ П р о е к т ъ дома на С п асской С адовой. Стр. 75.

‘ Л ьвы . Маіолика въ воротахъ того же дома. Стр. 74.

182

1 8 9 2 — 1 8 9 3 г.

' Э ски зъ декораціи для постановки комедіи «В индзорскія кум уш ки». Акварель. (Собраніе И. И. Троя новскаго въ Москвѣ). Этотъ эскизъ сдѣланъ художникомъ въ Римѣ для предполагавшейся, но несостояв шейся постановки этой пьесы на частной сценѣ С. И. Мамонтова. Стр. 77. ' Судъ П ариса. Масло. (Собраніе М. К. Морозовой въ Москвѣ). Стр. 79, 8 1, 82, 83. 'В е н е ц ія . (Музей Имп. Александра Ш). Стр. 85. 1894

г.

Э кр ан ъ для кам ина. Масло. (Собств. А. С. Мамонтовой въ Абрамцевѣ). Э скизъ экрана для кам ина. Акварель. Варіантъ на тему «Царевна Лебедь». (Собраніе А. Г. Голикова въ Москвѣ). ‘ И спанія. Масло. Стр. 84. Д екорація и постановка ж и вой кар ти н ы «Отелло» въ домѣ С. И. Мамонтова. З а в т р а к ъ на воздухѣ. Масло. (Собраніе И. И. Трояновскаго въ Москвѣ). Небольшой, мастерски набросанный Этюдъ, изображающій кружокъ друзей художника—семью II. М. Третьякова, С. С. Мамонтова и семью маркиза да Лассано, среди деревьевъ на виллѣ маркиза да Пассапо, около Генуи. Къ этому году относится довольно большая серія блестящихъ этюдовъ - миніатюръ, писаныхъ масломъ на дощечкахъ, во время путешествія мастера въ Парижъ, по Средиземному морю и въ Аѳины. Въ собраніи И. И. Трояновскаго есть еще четыре этюда изъ этой серіи: Nervi, Восхожденіе на В езувій, А крополь и Д орога среди кактусовъ. Въ собраніи И. С. Остроухова есть также два этюда: Porto Fino и Elbo,—двѣ прелестныхъ марины. Нѣсколько дальнѣйшихъ этюдовъ есть въ собраніяхъ В. В. фонъ Меккъ и кн. С. А. Щербатова'Ж е н с к ій п о р тр етъ в ъ красн ом ъ . Акварель. (Собраніе Н. В. Мещерина въ Москвѣ). Стр. 86. С пящ ій ч ел о вѣ къ . Карандашъ. Портретный набросокъ съ С. С. Мамонтова, которому рисунокъ и при надлежитъ. П ортретъ С. С. М амонтова. Карандашъ. Неоконченный рисунокъ. (Собств. С. С. Мамонтова въ Москвѣ). Б о л о тн ы е огни. Масло. (Собств. С. С. Мамонтова). 1 8 9 5 г.

Д екораціи для оперы «Бензель и Г ретель». Бензель и Г ретель. Акварель. Портреты Т. С. Любатовичъ и Н. И. Врубель. (Собраніе А. Г. Голикова въ Москвѣ). Для оперы С. И. Мамонтова художникъ сдѣлалъ множество костюмныхъ рисунковъ, большею частію, къ сожалѣнію, погибшихъ. Ш есть изъ нихъ, сдѣланныхъ акварелью, сохранились въ собраніи реяшссера Московскаго Большого театра В. П. Шкаффера. Костюмный рисунокъ «Царевичъ Гвидонъ», исполненный акварелью съ золотомъ, есть у В. А. Поповой въ Москвѣ). “ Ромео и Ю лія. Э скизъ для ц в ѣ т н ы х ъ стеколъ. Акварель. (Собраніе Ф. О. Шехтеля въ Москвѣ). Стр. 87. “ Р ы ц ар ь. Э скизъ для ц в ѣ т н ы х ъ стеколъ. Акварель. (Собраніе Ф. О. Шехтеля). Стр. 9 1. 'Г ад ал ка. Масло. (Третьяковская галерея). Стр. 93. * М икула С елянин овичъ. Э ски зъ для панно. Акварель. (Собраніе В. В. фонъ Меккъ въ Москвѣ). Стр. 95. ' М икула С елянин овичъ. Э ски зъ для пан но, варіан тъ . Акварель. Стр. 95. 1 8 9 6 г.

' М икула С еляниновичъ. П анно. Масло. (Собраніе М. II. Рябушинскаго въ Москвѣ). Стр. 97. ‘ М икула С елянин овичъ . Картонъ для панно. Акварель. Стр. 96. ‘ П р и н ц е с с а Г р еза. П а н н о . Масло. (Собств. С. И. Мамонтова въ Москвѣ). Стр. 99. ‘ П р и н ц е с с а Г реза. Картонъ для панно. Акварель. Стр. 98. Ф а у с т ъ и М а р г а р и т а в ъ саду.

Масло. (Большое панно, исполненное для дома А. В. Морозова. ІІынѢ въ собраніи М. К. Морозовой въ Москвѣ). Стр. 10 1. ‘ Ф а у с т ъ . Стр. 100. Четыре панно масляными красками, испол ненныя для того яге дома А. В. Морозова 'М а р г а р и т а . Стр. 100. въ Введенскомъ пер. въ Москвѣ. Изъ нихъ 'М е ф и с т о ф е л ь и ю н о ш а . Стр. 102. «П олетъ Ф ауста и М еф истоф еля» нахо дится нынѣ въ собраніи С. А. Бахрушина. “ П о л е т ъ Ф ау ста с ъ М е ф и с т о ф е л е м ъ . Стр. ю з. Превосходный эскизъ этого послѣдняго панно сохранился въ копіи В. Д. Замираііло. Мѣстона хожденіе самого оригинала Врубеля неизвѣстно.

183

‘ Мѵза. (Собраніе Ф. О. Шехтедя въ Москвѣ). Стр. 107. ‘ С кульптурная гр у п п а «Р о б ер тъ и Б ер трам ъ ». Бронза. (Исполнена для лѣстницы дома С. Т. Морозова на Спиридоновкѣ въ Москвѣ, принадлежащемъ нынѣ М. II. Рябушинскому, гдѣ она находится до сихъ поръ). Стр. 104, 105. 1897

г.

Д екоративное пан но. (Собраніе кн. М. К. Тенишевой въ ТалашкинѢ, Смоленск, губ.). Д ень. О гром ное панно. (Уничтожено художникомъ). * У тр о . Стр. 106.

Три панно, исполненныя для дома G. Т. Морозова, нынѣ М. П. Рябушивскаго. Масло. Панно до сихъ поръ находятся на первоначальныхъ мѣстахъ.

‘ П о л д ен ь. Стр. 1 1 1 . * В еч ер ъ . Стр. 108.

]

‘ П о р тр етъ С. И . М амонтова. Масло. (Собраніе М. II. Рябушинскаго въ Москвѣ). Стр. 1 1 2 . ‘ П ортретъ К. Д. А рцы буш ева. Масло. (Собств. Ю. К. Арцыбушева въ Москвѣ). Стр. 1 1 3 . П о р тр етъ М. И. А рцы буш евой. Масло. Неоконченный. (Собств. Ю. К. Арцыбушева въ Москвѣ). ‘ М орская царевна. Масло. (Музеи Имп. Александра III). Стр. 114 . ‘ П рощ ан іе Ц аря М орского с ъ царевной Волховом. Масло. (Собраніе II. С. Остроухова въ Москвѣ). Стр. 115 . О блож ка програм м ы для оперы «О рф ей». Литографія. На фонѣ цвѣта охры оконтуренная чернымъ бѣлая фигура Орфея, спускающагося навстрѣчу Церберу. (Собраніе С. С. Го.юушева въ Москвѣ).

1 8 9 8 г. Т а н ц о в щ и ц а О тер о . Пастель въ натуральную величину. Въ 1898 г. она стояла въ мастерской С. И. Мамон

това, позже ее видѣли на полу, залитой бѣлилами при забѣлкѣ потолка. Въ настоящее время нахо дится у В. И. Чекато въ Москвѣ. Она сильно переписана—или, вѣрнѣе, «окончена и исправлена»—чьей то неумѣлой рукой. Ж е н щ и н а среди ц в ѣ то в ъ . Акварель. (Собств. П. Н. Ге въ С. Петербургѣ). Л овля ры бы . Масло. Картина находилась въ тон же мастерской и, вѣроятно, на ней позже написана другая картина. ’ П о р т р е т ъ ж е н ы х у д о ж н и к а . Масло. (Собств. Н. И. Врубель въ С. Петербургѣ). Стр. 117 . Садко. Масло. (Собств. Н. И. Врубель). С н ѣ г у р о ч к а . Э с к и з ъ для д е к о р а т и в н а г о п а н н о . Акварель. (Собраніе кн. С. А. Щербатова въ Москвѣ). Ц арь С а л т а н ъ . Э ски зъ для д екоративнаго п ай но. Акварель. (Собраніе кн. С. А. Щербатова). Эти два эскиза были сдѣланы для панно, которыя художникъ долженъ былъ писать для дома И. А. Моро зова. Панно исполнены не были. ‘ Б о гаты р ь. Масло. (Собст. Е. М. Терещенко въ С. Петербургѣ). Стр. 119 . П л а ф о н ъ и з а н а в ѣ с ъ С о л о д о в н и к о в ск аго т е а т р а в ъ М о с к в ѣ . (Сгорѣли во время пожара театра). Сцена на Ponte della Paglia в ъ В е н е ц іи . Акварель. (Собраніе И. С. Остроухова въ Москвѣ).

1899

г.

‘ В алькирія. (П о р тр етъ кн. М. К . Т ени ш евой). Масло. (Собств. Н. И. Врубель). Стр. 118 . Лѣтомъ 1899 г., во время пребыванія художника въ имѣніи кн. М. К. Тенишевой, ТалашкинѢ, имъ исполнена серія эскизовъ и набросковъ декоративнаго характера. Такъ, здѣсь набросаны рисунки для головныхъ украшеній стр. 12 5 и здѣсь яге расписано худоягникомъ нѣсколько балалаекъ. Стр. 120, 1 2 1, 123. * П анъ. (Третьяковская галерея). Приложеніе кЪ стр. 120. ‘ Д ем онъ (неоко н чен н ы й ). Масло. (Собраніе М. II. Рябушинскаго въ Москвѣ). Стр. 13 1. ‘ П р о р о к ъ . (Собраніе И. А. Морозова въ Москвѣ). Стр. 126. ‘ З а с т а в к а для ж у р н а л а « М ір ъ И с к у с с т в а » . Стр. 129. Ф и л о с о ф ія и л и С о ф ія. (Собраніе А. В. Морозова въ Москвѣ).

184

Садко. Стр. 135. Ц ар ь м о р с к о й . В олхова.

Стр. 134 .

С н ѣ г у р о ч к а . Стр. 132 .

С к у л ь п ту р ы для м аіо л и к и .

К уп ава. Стр. 137. Л ел ь. Стр. 13 3 . Г олова л ь в и ц ы . Г олова е г и п т я н к и . Стр. 139.

ВсѢ эти работы исполнены зимой 1899—1900 г. для маіоликоваго завода въ Абрамцевѣ. Первые экземпляры обожжены подъ наблюденіемъ самого мастера и превосходны по раскраскЪ (Гельсингфорскій музей). Къ сожалѣнію, послѣдующіе экземпляры раскрашивались какъ попало и очень часто въ прямой ущербъ красотѣ пластической формы. Въ теченіе этой зимы художникомъ исполненъ цѣлый рядъ рисунковъ и для другихъ маіоликовыхъ работъ Абрамцевской мастерской: для нѣсколькихъ печей стр. 142, для каминовъ стр. 146, 14 7 и т. п. ВсѢ эти произведенія, какъ выполненныя въ маіоликѢ, такъ іі эскизы для нихъ разошлись по разнымъ рукамъ. 1900

г.

‘ С ирень. Масло. (Собраніе II. С. Остроухова въ Москвѣ). Стр. 140. * К ъ ночи. (Третьяковская галерея). Приложеніе. кЪ стр. 128. ‘ П р о е к т ъ в ы с т а в о ч н а г о п а в и л ь о н а д ля в с е м ір н о й в ы с т а в к и в ъ П ар и я;Ѣ 1 9 0 0 г. Стр. 143. ‘ Ц а р е в н а Л еб ед ь. Масло. (Собраніе М. К. Морозовой въ Москвѣ). Приложеніе кЪ стр. 144.

Небольшой эскизъ, являющійся одной изъ первыхъ мыслей картины, есть въ собраніи И. И. Троя новскаго. *33 б огаты ря. Акварель. (Собраніе В. О. Гиршмана въ Москвѣ). Стр. 145. 33 б о г а т ы р я . В а р іа н т а п р ед ы д у щ ей . Акварель. (Собраніе В. О. Гиршмана въ Москвѣ). 3 3 б о г а т ы р я . Н е о к о н ч е н н а я к а р т и н а . (Собств. И. И. Врубель). Д е к о р а ц іи

къ

« Ц ар ю

С ал тан у»,

« Т а н г е й зе р у » ,

«А сѣ»,

«Ч ародѣйкѣ»,

«П иковой

дам ѣ» и др.

Въ собраніи И. И. Трояновскаго въ Москвѣ есть о д и н ъ э с к и з ъ к ъ « Ц ар ю С алтан у» (В о л ш е б н ы й г о р о д ъ ), о д и н ъ — к ъ * « Ч а р о д ѣ й к ѣ » (С лободка н а В о л г ѣ ) стр. 148 и два к ъ « П и к о во й дам ѣ» (Л ѣ т н ій садъ

и З и м н я я к а н а в к а ). Всѣ эскизы акварельные.

‘ А рхитектурны й п р о е к та . (Собств. С. П. Яремича въ С. Петербургѣ). Стр. 1 5 1 . наядъ. Акварель. (Третьяковская галерея). Стр. 15 2. Т р и то н ъ и Н ереиды . Э ски зъ. Масло. (Была на выставкѣ «Союза Русскихъ Художниковъ» въ Москвѣ въ декабрѣ 1910 г.). Т р и т о н ъ и Н ереи д ы . Акварель. Неоконченная. (Собраніе И. И. Трояновскаго въ Москвѣ). С то я щ ій Д е м о н ъ . Карандашъ. (Собраніе В. Н. и Б. И. Ханенко въ Кіевѣ).

* И гра

1901

г.

С ирень (нео ко н чен н ая). Масло. (Собраніе И. А. Морозова въ Москвѣ). С ирень. Э ски зъ -в ар іан тъ преды дущ ей картин ы . Какъ и въ первой, здѣсь намѣчена фигура Пушкинской Татьяны. Собств. В. Д. Замирайло). ‘ Лебедь. (Третьяковская галерея). Стр. 153. ‘ Д ем онъ. П редпослѣдній в а р іа н т а . (Сохранился только въ фотографическомъ снимкѣ). Стр. 155. ‘ Д ем онъ. Акварельный эскизъ, близкій къ предыдущей картинѣ.(Собраніекн. А. С.Щербатовавъ Москвѣ). Стр. 154. ‘ Этю дъ для Д емона. Карандашъ и акварель. (Третьяковская галерея). Стр. 157. Р аутенделеинъ. Масло. (Собр. П. II. Барышникова въ С. Петербургѣ). * Р азб ивш ійся Д ем онъ. Карандашъ-перо-акварель. Демонъ лежитъ среди груды камней, сжимая въ лѣвой рукѣ мечъ. (Собраніе А. Г. Голикова въ Москвѣ). Стр. 156. Р азбивш ійся Д ем онъ. К арандаш ъ. (С обраніе В. Н. и Б . И . Х аненко въ Кіевѣ). П асхальны е голоса. Масло. Ангелы пролетаютъ между березами, изъ за которыхъ виднѣется церковь. Внизу снѣгъ. Картина уничтожена художникомъ.

Русскіе Художники». Врубель.— 24.

185

1 9 0 2 г. К ъ э т о м у го д у о т н о с и т с я р я д ъ

граф и чески хъ

работъ

худож ника:

А фиш а

вы ставки

«36»,

м арка для той ж е вы ставки , м арка для А рхи тектурн ой вы ставки , о р ган и зован н ой И . А. Ф ом и нымъ

в ъ М о ск в ѣ , и др.

“ Д е м о н ъ . (Т р е т ь я к о в с к а я га л е р е я). Стр. 155. “ П ортретъ

Стр. 159.

с ы н а х у д о ж н и к а . А к в а р е л ь . (С обств. Н . И . В рубел ь). 1903

г.

К р ы м с к і й п е й з а ж ъ . Н е о к о н ч е н н а я к а р т и н а . М асл о . (С о б р ан іе М. II. Р я б у ш и н с к а г о в ъ М осквѣ). 1904 г. А нгелъ с ъ

к и н ж а л о м ъ . (С обств. Н . И . В р у б ел ь).

Н а г а я ж е н щ и н а - А к в а р е л ь н ы й э с к и з ъ . (С обран іе И . А . М о р о зо в а в ъ М о с к в ѣ ). Стр. 160. С т р е к о з а . А к в а р е л ь . (С о б р ан іе I I . II. Б а р ы ш н и к о в а в ъ С. П е т е р б у р г ѣ ). М а р к а д л я А р х и т е к т у р н а г о О б щ е с т в а . Стр. 16 1. И н и ц іа т о р ъ в ы с т а в к и а р х и т е к т у р ы и х у д о ж е с т в е н н о й п р о м ы ш л е н н о с т и в ъ М о с к в ѣ зи м ою 1902 г., И . А . Ф о м и н ъ д у м а л ъ в ъ т о в р ем я о б ъ о сн о в ан іи Х у д о ж е с т в е н н о А р х и т е к т у р н а г о О б щ е с т в а и о б р а т и л с я к ъ В р у б е л ю с ъ п р о с ь б о й н а р и с о в а т ь для о б щ е с т в а м а р к у . О с у щ е с т в и т ь э т о й и д еи т о г д а н е у д ал о сь и с д ѣ л а н н а я м а р к а -п а н т е р а б ы л а п у щ е н а в ъ х о д ъ для н а д о б н о с т и в ы с т а в к и , п р и ч е м ъ н е н у ж н ы я б о л ьш е б у к в ы бы л и у б р а н ы , а с а м а я п а н т е р а з н а ч и т е л ь н о и зм ѣ н ен а. П ортретъ

ж ены

худож ника на ф он ѣ

березовой

р о щ и . (С обств. Н . И . В р у б ел ь).

М о р с к а я ц а р е в н а . (С обран іе В. А . Т с л як о в с к а го в ъ С. П е т е р б у р г ѣ ). Р я д ъ а в т о п о р т р е т о в ъ . (* О д и н ъ н а х о д и т с я

в ъ с о б р а н іи

М . П . Р я б у ш и н с к а г о стр. 165, д р у го й

въ

Т ретья

ковской г а л е р е ѣ стр. 169, т р е т ій у H . И . В р у б ел ь ). Стр. 17 1. “ Р а к о в и н а . А к в а р е л ь . (С о б р а н іе кн. С. А . Щ е р б а т о в а в ъ М о с к в ѣ стр. 173). “ П р о р о к ъ ,. Э с к и з ъ . К а р а н д а ш ъ и а к в а р е л ь . Стр. 127. С е р а ф и м ъ ,. Э с к и зъ . К а р а н д а ш ъ и а к в а р е л ь . Б ы л ъ в о с п р о и зв е д е н ъ в ъ « З о л о т о м ъ Р у н ѣ » ). “ Г о л о в а п р о р о к а . К а р а н д а ш ъ . Стр. 128. В ъ э т о м ъ го д у х у д о ж н и к ъ , н а х о д я с ь в ъ л ѣ ч е б н и ц ѣ д о к т о р а У с о л ь ц е в а в ъ П е т р о в с к о м ъ п а р к ѣ в ъ М о с к в ѣ , с д ѣ л а л ъ м н о ж е с т в о р и с у н к о в ъ с ъ п а т у р ы : п о р т р е т ы д о к т о р а У с о л ь ц е в а и б о л ь н и ч н а го п е р с о н а л а , р а з л и ч н ы х ъ п о с ѣ т и т е л е й , а т а к ж е н а б р а с ы в а л ъ в с е в о з м о ж н ы я с ц е н ы и н а б л ю д е н ія и з ъ о к о н ъ . ВсѢ э т и р и с у н к и , н а б р о с к и и п о м ѣ т к и р а з с ѣ я н ы н ы н ѣ п о р а з н ы м ъ р у к а м ъ . Ч а с т ь и х ъ б ы л а в о с п р о и з в е д е н а в ъ « З о л о т о м ъ Р у н ѣ » . В ъ о б щ е м ъ о н и , о д н а к о , м ал о п р и б а в л я ю т ъ н о в а г о к ъ х а р а к т е р и с т и к ѣ т в о р ч е с т в а В р у б ел я . 1905 К ам папулы .

Г.

А к в а р е л ь . (С о б р а н іе к н . С. А . Щ е р б а т о в а в ъ М о ск в ѣ ).

П ортретъ доктора У сольцева. Іо а н н ъ

К р е с т и т е л ь . П одкраш енны й акварелью ри сунокъ.

Е м а у с с к іе п у т н и к и . А кварель. Х е р у в и м ъ . А кварель. А в т о п о р т р е т ъ . Р и с у н о к ъ , сл егк а п о д ц в ѣ ч е н н ы й

пастелью

на

ф онѣ

Собств. Н. И. Врубель.

ком наты ; в ъ лѣвом ъ углу п ерлам утровая раковина. П ортретъ ‘ П ортретъ

ж ены

х у д о ж н и к а у к а м и н а . П астель.

В. Я . Б р ю с о в а . (С о б р ан іе М . II. Р я б у ш и н с к а г о ). Приложеніе

кЪ стр. 168. * В и д ѣ н іе п р о р о к а І е з е к іи л я .

186

J П о с л ѣ д н я я р а б о т а . (С обств. Н .

И.

В р у б ел ь). Стр. 175.

ИГОРЬ ГРАБАРЬ

PVGGKJ& ХУДОЖНИКИ С о б р а н іе )C j[jy U ^ O O C lH H G (J c L ЛАЛАЮСЬ

монограф іи Э та с е р ія м о н о г р а ф ій я в л я е т с я е с т е с т в е н н ы м ъ п р о д о л ж е н іе м ъ и п о п о л н е н іе м ъ н аш ей « И с т о р іи Р у с с к а го

И скусства».

Д ал ек о

не

всѣ

в ы д а ю щ ія с я

п р о и зв е д е н ія д аж е с а м ы х ъ к р у п н ы х ъ р у с с к и х ъ

х у д о ж н и к о в ъ м о гл и н а й т и м ѣ с т о н а с т р а н и ц а х ъ э т о г о

и зд а н ія , н е с м о т р я н а всю

е го о б ш и р н о с ть .

И з ъ х о р о ш а г о надо б ы л о в ы б и р а т ь л у ч ш е е , и п р и х о д и л о сь ж е р т в о в а т ь м н о ж е с т в о м ъ ц ѣ н н ы х ъ в о сп р о и зв ед ен ій т о л ь к о для т о г о , ч т о б ы с о х р а н и т ь р а в н о в ѣ с іе о т д ѣ л ь н ы х ъ ч а с т е й и зд а н ія , к о т о р о е в ъ п р о т и в н о м ъ с л у ч а ѣ н е и зб ѣ ж н о п р е в р а т и л о с ь б ы и з ъ « И сто р іи » в ъ б е з к о н е ч н ы й « С б о р н и к ъ м а т е р іа л о в ъ » . О с о б е н н о э т о о т н о с и т с я к ъ и с к у с ст в у сам аго п о с л ѣ д н я г о в р е м е н и . С о в р е м е н н и к и , вооб щ е, н е судьи с в о е го и ск у сств а и в ъ к н и г ѣ по и с т о р іи н о в ѣ й ш и м ъ в ѣ я н ія м ъ д о л ж н о б ы ть у д ѣ л яем о м ѣ с то л и ш ь с ъ в е л и ч а й ш е й о см о тр и те л ь н о ст ь ю . П р и д е тъ в р е м я — л э т и в ѣ я н ія н а й д у т ъ с в о е го и сто р и к а;

в ъ н а ш и дн и и м ъ

в и с и м ы я м о н о г р а ф іи .

м огутъ

Е сть не

м ал о

к о м и ть с я с ъ ж и зн ь ю и т в о р ч е с т в о м ъ еъ

д р у го й

том у

или

б ы ть п о с в я щ а е м ы

т о л ь к о о т д ѣ л ь н ы я , од н а о т ъ д р у го й н е за

л ю б и тел ей , к о т о р ы е х о т ѣ л и б ы к а к ъ м о ж н о п о д р о б н ѣ е о зн а круп н ы хъ русскихъ м астеровъ бы лы хъ врем енъ , как ъ

есть ,

с т о р о н ы , и л и ц а , о п р е д ѣ л е н н о т я г о т ѣ ю щ ія к ъ н о в ѣ й ш е м у и с к у с ст в у , с и м п а т и зи р у ю щ ія д р у го м у

и зъ

ны нѣ

ж ивущ ихъ

или

н ед ав н о

отъ насъ

и зв ѣ с т н о й х у д о ж е с тв е н н о й г р у п п ѣ . П р е д л а га е м а я с е р ія м о н о г р а ф ій

уш едш ихъ

х у д о ж н и к о в ъ , или

д о л ж н а о т в ѣ т и т ь эт о м у п о п я т

ном у т я г о т ѣ н ію лю дей р а з л и ч н ы х ъ т е м п е р а м е н т о в ъ и с и м п а т ій к ъ р а з л и ч н ы м ъ м а с те р а м ъ . М о н о г р а ф іи н а ш и , в ъ за в и с и м о с т и о т ъ з н а ч е н ія д а н н а го х у д о ж н и к а и л и к о л и ч е с т в а е г о п р о и зв е д е н ій , б у д у тъ н е всѢ о д и н а к о в аго о б ъ е м а

и ц ѣ н а и х ъ , о твѣ ч ая дѣй стви тельной стоим ости , въ

к аж д о м ъ о т д ѣ л ь н о м ъ с л у ч а ѣ м о ж е т ъ т о п о в ы ш а т ь с я , то п о н и ж а т ь с я , к о л еб л ясь м еж ду 1 р . и 4 р . Т ак ая д о ст у п н о с ть , н е с о м н ѣ н н о , о б е з п е ч и т ъ и м ъ ш и р о к о е р а с п р о с т р а н е н іе в ъ с а м ы х ъ о т д а л е н н ы х ъ у г о л к а х ъ Р о с с іи . В ы ш елЪ Вы п.

1. В Р У Б Е Л Ь .

Т екстъ

С. И.

Я рем ича.

О б ло ж ка п е р е п л е т а

исполнена Е. Е. Л ансере.

Ц ѣ н а в ъ к а р т о н а ж ѣ 3 р. 5 0 к ., в ъ п о л о т н я н о м ъ п е р е п л е т ѣ — 4 р . 5 0 к. Д ля л ю б и тел ей и м ѣ ю т с я э к зе м п л я р ы в ъ и з я щ н ы х ъ к о ж а н ы х ъ п е р е п л е т а х ъ по 7 руб. за к аж д ы й .

187

Печатается: В ы л . 2. Л Е В И Т А Н Ъ . Текстѣ Сергѣя Глаголя гг Игоря Грабаря. В ы л. 3. С Ѣ Р О В Ъ . ТекстЪ Игоря Грабаря.

П о д го т о в л я ю т с я кЪ п е ч а т и : В ы п. 4. С У Р И К О В Ъ .

В ы п. 23. К. БР Ю Л Л О В Ъ .

У)

5. Я К У Н Ч И К О В А .

))

24. Кн, Т Р У Б Е Ц К О Й

6. Р Ѣ П И Н Ъ .

))

25. Р А С Т Р Е Л Л И -О Т Е Ц Ъ

7. Б О Р И С О В Ъ - Ш У С А Т О В Ъ .

))

26.

ѲЕДО ТЪ

8. П О Л Ѣ Н О В А .

))

27.

ѲЕДОСЪ Щ ЕДРИ Н Ъ

))

9. Г Е .

28. К О З Л О В С К І Й (скульпторѣ).

))

29. М А Р Т О С Ъ

))

30. В И Т А Л И

•)

3 1 . Р А С Т Р Е Л Л И -С Ы Н Ъ

))

32. С ТА Р О В Ъ

))

3 3 . К В А Р Е Н Г И ( архитекторѣ) .

(скульпт орѣ).

Ш УБИНЪ

(скульпт орѣ ). ( скульпторѣ) . (скульпт орѣ ).

(скульпт орѣ).

))

10. В . В А С Н Е Ц О В Ъ .

11.

12. К. К О Р О В И Н Ъ .

13.

сотовъ.

))

и.

АЛЕКСАНДРЪ

))

15. Г О Л О В И Н Ъ .

3 4 . Т О М О Н Ъ (архитекторѣ).

У)

16. Р Е Р И Х Ъ .

))

35. ЗА Х А Р О В Ъ

17. Л Е В И Ц К ІЙ .

36. С ТАС О ВЪ

18. Б О Р О В И К О В С К ІЙ .

))

37. Б А Ж Е Н О В Ъ

19. К И П Р Е Н С К ІЙ .

38. К А ЗА К О В Ъ

20. В Е Н Е Ц ІА Н О В Ъ .

))

3 9 . Ж I I Л Я Р Д И ( архитекторѣ) .

21. А Л Е К С А Н Д Р Ъ

40. Б О В Е

))

22.

ряБУ ш т нъ.

БЕНУА.

ИВАНОВЪ.

(скульпторѣ). (архитекторѣ).

(архитекторѣ).

(архитекторѣ). ( архитекторѣ) . (архитекторѣ}). (архитекторѣ).

(архитекторѣ).

Ѳ ЕДО ТОВЪ.

и р я д ъ д р у ги х ъ .

К н и г о и зд а т е л ь с тв о I. К н с б е л ь . М о сква. П е т р о в с к ія л и н іи , 13.