На первой странице обложки: Отец (Владимир Иванович Баньковский). 1950-1960-е годы Рисунок Л. В. Баньковского
2
Лев Владимирович Баньковский
Собрание сочинений Т. 22 В кругу Баньковского (Часть 4)
Г. МОСКВА 2018 3
ББК 63.3
Баньковский Л.В. Собрание сочинений: Т. 22. В кругу Баньковского. (Сб. материалов из архива Л.В. Баньковского). – Москва: 2018. – С. 76. [Электронный ресурс] ISBN Очерки, статьи, заметки, написанные на темы, над которыми работали коллеги и знакомые Льва Владимировича Баньковского.
ISBN Составитель А.В. ЛИТВИНОВА
4
Орлу – 400 лет Календарь-справочник Пермской области на 1964 год. – Пермь: Кн. изд-во, 1963. – С. 13-14. На одном из островов Камского водохранилища ниже старинного Усолья расположен ещѐ более старинный Орѐл, первоначально Орѐл-городок. По времени появления он соперничает со всеми русскими поселениями в этих местах, уступая только Пыскору – первому укреплѐнному городку Строгановых в Прикамье. Орѐл появился в 1564 году, основан тоже Строгановыми, был построен для защиты северо-восточной границы Русского государства от набегов сибирских ханов и их вассалов (мансийских князьков). Укреплѐнный городок был заложен на правом берегу Камы, против впадения в неѐ Яйвы. В писцовой книге Михаила Кайсарова, относящейся к 1623-1624 годам, содержится такое описание городка: «Городок Орѐл, деревянный, рубленный на реке Каме, против Яйвинского устья. А у городка трои ворота да две башни глухих, да меж ворот и башен городских по мере 26 сажен, да в стене ж острогу 60 сажен». Орѐл-городок был не только укреплением, а и центром ремѐсел и торговли. Об этом очень многое поведали раскопки, которые были проведены пермскими археологами в послевоенные годы. В Орле-городке ковалось оружие для Ермака перед его походом в Сибирь в 1581 году. Встречено много печных изразцов с разнообразными многокрасочными рисунками. Остатки рассолоизвлекательных труб напоминают о солеварении. При раскопках собрано много серебряных монет – «сабляниц», чеканенных при Иване Грозном. Судя по ним, жители Орла-городка, русские и коми-пермяки, поддерживали оживлѐнные торговые связи. В XVI-XVII веках Орѐл-городок являлся одним из крупных центров русской культуры в Прикамье и опорным пунктом для освоения земель Прикамья и Западной Сибири. В начале XVII века Кама сменила русло и затопила часть Орла-городка. Незатопленная часть оказалась уже на левом берегу реки. Пришлось переносить селение на новый правый берег. Перенос этот был завершѐн к 1706 году. Жители Орла всегда были связаны с рекой, с судоходством. Из орлинцев вышло много капитанов, штурманов, замечательных знатоков своего дела. Один из них – Яков Михайлович Пирожков (1874-1948), герой гражданской войны. Командуя пароходом «Товарищ», он, будучи тяжело ранен в бою, не покинул капитанского мостика и высадил красноармейский десант почти точно в назначенном месте. Неузнаваемо изменился Орѐл за годы Советской власти. Здесь имеются сплоточноформировочный рейд, рыбозавод, лыжная фабрика. Близ Орла, в Огурдино, работает здравница – дом отдыха «Урал». Остров, на котором расположен посѐлок Орѐл, – самый большой на Камском водохранилище. В длину он более 5,5 километра, шириной около четырѐх километров. Между островом и правым коренным берегом находится мелководная протока шириной 250300 метров. Зимой уровень воды в водохранилище резко падает, и протока обсыхает – Орлинский остров как остров на время исчезает. Выше Орла, в десяти километрах от него, раскинулся город Березники. Из-за тѐплых вод березниковских заводов река Кама между Березниками и Орлом замерзает очень поздно, а вскрывается очень рано. Если зима тѐплая, то вскрытие и замерзание наблюдается несколько раз; бывает, что в середине зимы приходится переправляться через реку на лодке. Навигация между Березниками и Орлом открывается в конце марта – начале апреля. Оживлѐнно на Камском водохранилище между Березниками и Орлом, оживлѐнно в самом Орле. Полнокровна жизнь старинного посѐлка.
Рукопись врача-краеведа Календарь-справочник Пермской области на 1966 год. – Пермь: Кн. изд-во, 1965. – С. 22-23. В Нытвенском народном музее хранится малоизвестная рукописная книга под названием «Медико-топографическое описание Пермской губернии». Она написана ветеринарным врачом Колесничевским, служащим Пермской палаты государственных имуществ, в 1858 году. В ней 815 страниц текста и 11 приложений. 5
В начале рукописи приводятся данные о географическом положении губернии, даѐтся характеристика рельефа, климата, вод, почв, растительности и животного мира. Содержится описание полезных ископаемых. Вторая глава посвящена населению края. Здесь имеются данные о численности населения, его национальном составе. Даются сведения об учебных заведениях губернии, об образовании жителей, а также о бытующих обрядах и обычаях. Приводятся распространѐнные пословицы, побасенки и загадки. Третья глава содержит сведения о населѐнных пунктах, о занятиях населения, о путях сообщения и внутренней торговле. В разделе «Образ жизни и занятия поселян Пермской губернии» даѐтся характеристика особенностей жилищ, освещения, отопления, одежды и пищи. Фабрики и заводы описываются по уездам. В четвѐртой главе рассматривается сельское хозяйство губернии. В приложении помещены статистические данные в виде таблиц, например, «Ведомость о пространстве земель в Пермской губернии по ведомствам, с показанием хозяйственного их значения», «Ведомость о числе жителей в городах и уездах». Как видно из содержания, в рукописи дано всестороннее описание Пермской губернии. Медицинские сведения приводятся попутно. Например, при характеристике сельскохозяйственных животных указаны наиболее распространѐнные болезни этих животных и возможные способы их лечения. При описании минеральных источников Колесничевский подробно характеризует каждый известный ему минеральный источник. Попутно заметим: Пермской губернии было посвящено немало и других описаний, которые, к сожалению, остались неопубликованными. Среди них хочется отметить «Топографическое описание Пермского наместничества», составленное в 1789 году губернаторским землемером Никитой Мелещаковым (хранится в Центральном государственном военно-историческом архиве, фонд ВУА, ед. 18920); «Статистическое описание округа Пермских казѐнных заводов», составленное в 1861 году Н.К. Чупиным (хранится в Государственном архиве Свердловской области, фонд 129, кн. 1, д. 26). Отличительной чертой всех этих описаний Пермской губернии является их комплексность и краеведный характер приводимого материала. Они являются хорошими источниками для изучения того, как менялась география нашего края. Ю.А. Власов
Мечтатель ХХ века Рассказ о нашем земляке, инженере, конструкторе и учѐном П.К. Ощепкове [Источник, дата публикации не установлены 1968? Не ранее февраля, не позднее июня] 1. Прикамье – это твоя и моя земля. Она так богата, щедра, что порой вся Россия держалась на ней. Не с чем сравнить несметные богатства Урала. Но самое здесь удивительное – это россыпи человеческих талантов. Только за два последних века Урал дал России и миру столько блестящих умов, что мог бы поспорить с Элладой. Первые в России паровой двигатель, паровоз, пароход, велосипед, вспышка электросварки, первый радиопередатчик сделаны руками наших знаменитых земляков. Уникальное собрание Пермской деревянной скульптуры, имена суксунского умельца Федота Киселѐва, зодчих А.И. Воронихина, И.И. Свиязева, композитора П.И. Чайковского, Н.Л. Афонасьева, художников Верещагиных, актрисы Е.А. Ивановой, писателей А.А. Кирпищиковой, Д.Н. Мамина-Сибиряка, Ф.М. Решетникова, В.В. Каменского составляют гордость России, говорят о духовной мощи уральцев. На две с половиной тысячи километров протянулась наша горная страна. Еѐ лучшие сыны всегда были на виду у цивилизованного мира. Первые девятнадцать лет Советской власти Академию наук СССР возглавлял уральский учѐный, геолог Александр Петрович Карпинский. И сегодня среди правофланговых советской науки мы можем назвать многих земляков. Павел Кондратьевич Ощепков – один из них. 6
В год революции ему было девять лет. Сирота и беспризорник, он продолжал колесить по России, пока матросы одного парохода не определили его в Шалашинскую школукоммуну в Оханском районе. Здесь в двенадцать лет мальчик впервые сел за букварь. Жадность, с которой он взялся за ученье, удивила не только сверстников, но и учителей. «…Благодаря его даровитости и настойчивости, – написали в характеристике его первые воспитатели А. и М. Сукрушевы, – Ощепков успел проработать учебный материал за четыре года. В течение двух лет он работал в сапожной мастерской. Помимо получения навыков… он оказывал помощь школе в снабжении детей обувью. Во всѐ время Ощепков был председателем школьного исполкома, впоследствии учкома. Последние два года был секретарѐм ячейки ВЛКСМ, которая была организована при его содействии…» После окончания школы Павел в числе лучших воспитанников был послан учиться в Пермь. 2. Во втором номере журнала «Наука и жизнь» в подборке «Учѐные – обороне» меня заинтересовали несколько строчек: «Огромную роль в период Отечественной войны сыграли радиолокационные установки, позволяющие обнаруживать вражеские самолѐты на значительных расстояниях. Первая такая установка была создана в Физико-техническом институте Академии наук СССР, в лаборатории Ю.Б. Кобзарева. Эта установка, расположенная в Тосно, под Ленинградом, утром 22 июня 1941 года переключилась на боевое охранение города от воздушного нападения». Но в Большой Советской Энциклопедии говорится: «Работы по созданию радиолокационных станций велись в СССР отдельными группами учѐных с начала 30-х гг. (П.К. Ощепков, Ю.К. Коровин, Б.К. Шембель и другие)». Да, в числе первых творцов отечественной радиолокации названо имя П.К. Ощепкова. …Как же пришѐл в науку вчерашний коммунар? Закончив в Перми курсы при рабфаке, он по путѐвке пермского комсомола уехал на учѐбу в Москву, поступил в энергетический институт и закончил его за два года и восемь месяцев. В 1932 году, будучи в армии, Павел Кондратьевич увлѐкся проблемой обнаружения самолѐтов. Он предложил обнаруживать цель с помощью радиоволн. Его идею поддержали. Решением проблемы радиолокации занималась большая группа советских учѐных, военных и инженеров, поэтому работа продвигалась быстро. В книге П.К. Ощепкова «Жизнь и мечта» об этом говорится так: «Уже к середине… 1934 годы мы имели прямые доказательства правильности метода. Были построены первые опытные станции, проведены их испытания, которые дали исключительно обнадѐживающие результаты… Теперь можно с уверенностью сказать, что это были первые в мире опыты по радиолокационной технике». В 1954 году за разработку принципов радиолокации учѐный совет Физического института Академии наук СССР присудил ему степени кандидата и доктора технических наук без защиты диссертации. 3. Разрабатывая принципы радиолокации, Павел Кондратьевич сумел заглянуть вперѐд. В 1934 году в статье «Современные проблемы развития техники противовоздушной обороны» он писал, что «не пройдѐт и нескольких лет, как разница между электромагнетизмом и оптикой окончательно исчезнет и появится новое средство – электрооптика. Проблема видения ночью и в тумане очень близка к своему разрешению». Предсказание учѐного сбылось. Сейчас он возглавляет первый в мире институт интроскопии. Слово «интроскопия» буквально означает «внутривидение». В лабораториях института созданы приборы, названные интроскопами. С помощью их можно заглянуть внутрь любого непрозрачного предмета, не разрушая его. Интроскопия – новое направление в науке и технике, которое уже сейчас оказывает влияние на развитие производительных сил страны. Павел Кондратьевич так характеризует будущее интроскопии: «Сейчас у нас, наверное, не хватит фантазии, чтобы очертить круг еѐ возможного применения. Интроскопы нужны для видения в металлах, в бетоне, в стеклопластиках, в 7
полимерах, в глубоководных зонах. Они нужны и для ранней медицинской диагностики: обнаруживания опухолей, микрофотографирования стенок кровеносных сосудов и сердца, в Арктике для наблюдения сквозь снег и лѐд, а в сельском хозяйстве для изучения процессов внутри зѐрен, в химии – для наблюдения процессов реакции и в радиоэлектронике – для контроля за качеством и степенью надѐжности деталей и схем. Интроскопия на высокочастотных упругих колебаниях необходима для решения задач ультразвукового подводного видения и также для контроля за процессами глубинного бурения и состоянием подводных частей и гидросооружений и стройматериалов». 4. В 1967 году в Москве был создан новый общественный институт по изучению проблем энергетической инверсии (ЭНИН). В состав его вошли видные учѐные, инженеры, конструкторы Москвы, Ленинграда, Днепропетровска, Ферганы и других городов. В беседе с корреспондентом ТАСС председатель совета института П.К. Ощепков сказал: – Перед наукой стоит весьма актуальная задача – вместе с изысканием экономичных, перспективных способов использования энергетических ресурсов – найти пути для возвращения рассеянной энергии методом перемещения, перестановки (инверсии), сосредоточения, концентрации и т.д. «С тех пор как в моѐм сознании отчѐтливо определился термин «концентрация энергии», – вспоминает учѐный, – прошло более двадцати лет. И надо прямо сказать, что порой этот термин было небезопасно произносить вслух – многие считали его свидетельством невежества и были готовы «предать анафеме» всякого, кто его произносит». А вот строки из книги учѐного «Жизнь и мечта»: «Пройдут годы, и из маленькой искры надежды возгорится настоящее пламя в буквальном смысле этого слова за счѐт энергии окружающего пространства». В них заключена пламенная страсть самого П.К. Ощепкова. «Есть что-то фаустовское, титаническое в том, что отличает творческие устремления этого человека, – писал о нѐм профессор Д. Пеннер, – как он размышляет, мечтает, одержимый мечтами о будущем. Питательной средой его деятельности является советская действительность, целью его мечтаний – благо человечества». П.К. Ощепков не удовлетворяется одной истиной, одной волей. Он движется вперѐд, влекомый неизвестностью мира. И это всѐ действительно роднит его с Фаустом. Но разница в том, что Фауст рождѐн фантазией и умом великого немца, а П.К. Ощепков – реальный человек нового мира; Фауст до конца остаѐтся в плену иллюзий, а П.К. Ощепков преобразует мир. В июне заслуженному деятелю науки и техники Павлу Кондратьевичу Ощепкову исполняется шестьдесят лет. Один из воспитанников и ветеранов пермского комсомола, он встречает свой юбилей в расцвете творческих сил, в работе над осуществлением своей прекрасной мечты. И. Ёжиков
Шаги интроскопии [Вечерняя Пермь. Дата публикации точно не установлена. Около 1968?] Колонка книголюба Внутривидение – новое направление в науке. О нѐм рассказывает наш земляк профессор П.К. Ощепков. В этом году издательство «Энергия» выпустило книгу «Светоэлектронная сверхрегенераация». Еѐ автор – наш земляк, профессор, доктор технических наук Павел Кондратьевич Ощепков, директор первого в мире института интроскопии. Названная книга – ещѐ один шаг в разработке фундаментальных основ этой науки. Интроскопия – новое направление в науке и технике, которое уже сейчас оказывает влияние на развитие производительных сил страны. Павел Кондратьевич так характеризует будущее интроскопии: 8
«Сейчас у нас, наверное, не хватит фантазии, чтобы очертить круг еѐ возможного применения. Интроскопы нужны для видения в металлах, в бетоне, в стеклопластиках, в полимерах, в глубоководных зонах. Они нужны и для ранней медицинской диагностики обнаруживания опухолей, микрофотографирования стенок кровеносных сосудов и сердца, в Арктике – для наблюдения сквозь снег и лѐд, а в сельском хозяйстве – для изучения процесоов внутри зѐрен, в химии – для наблюдения реакции, а в радиоэлектронике – для контроля за качеством и степенью надѐжности деталей и схем. Интроскопия на высокочастотных упругих колебаниях необходима для решения задач ультразвукового подводного видения и также для контроля за процессами глубинного бурения и состоянием подводных частей гидросооружений и стройматериалов». Книга «Светоэлектронная сверхрегенерация» вышла в серии «Библиотека радиоэлектроники», и это, конечно, не случайно. Как подчѐркивает автор книги, «анализ задачи, изучение путей возможного решения еѐ, а также анализ основных этапов развития радиотехники с успехом можно перенести в область светоэлектроники и на этой основе создать новые методы приѐма и усиления изображений в различных проникающих излучениях». Предисловие к книге написал видный советский учѐный в области радиотехники и кибернетики академик А.И. Берг. «Средства автоматики, системы управления, или, в более общем смысле, кибернетические устройства, поистине имеют безграничные области применения и исключительно большое народнохозяйственное значение, ибо от их развития в конечном итоге будет зависеть последовательное повышение производительности труда, столь необходимое обществу. Однако эффективное использование всего этого мощного арсенала средств может быть обеспечено только в том случае, если будут развиты средства получения первичной объективной информации… Большинство изделий и материалов, применяемых в современной технике, как известно, для видимого света непрозрачно. Поэтому задачу проникновения внутрь непрозрачных тел и сред призвано решить новое направление в науке и технике – интроскопия, что означает в самом общем смысле внутривидение». Книга П.К. Ощепкова «Светоэлектронная сверхрегенерация» предназначена для широкого круга инженерно-технических работников. И. Ёжиков
Первый [авиа]мотор [Исправлено «авиа» ЛВБ от руки на вырезке]
Календарь-справочник Пермской области – 1969. – Пермское кн. изд-во, 1968. – С. 70. 1 июня коллектив завода имени Я.М. Свердлова отмечает как день сборки и испытания первого авиационного мотора М-25, определившего дальнейший профиль предприятия. До той поры завод строился. Приказ № 1 по управлению строительством первый директор завода П.И. Чубуков подписал 15 июля 1930 года, а осенью за городской чертой уже началось строительство складов, столярной мастерской, кузницы, бараков, ларька ЦРК (центрального рабочего кооператива). Весной 1931 года строители приступили к закладке промышленных корпусов. Несмотря на то, что работы велись в основном с помощью кирки и лопаты, к концу 1931 года уже были возведены корпус вспомогательных цехов, ремонтно-монтажный, инструментальный и термический цехи, первые очереди главного корпуса и литейного цеха, школа ФЗУ, клуб, двадцать жилых бараков и другие объекты. Одновременно со строительством велась широкая подготовка кадров для будущего завода – в школе ФЗУ, на курсах целевого назначения, на родственных заводах страны. И вот в марте 1934 года коллектив завода получил правительственное задание: собрать из готовых деталей и испытать большую серию моторов М-25 (по тому времени – один из лучших авиамоторов). В том же году следовало наладить производство М-25, а в первом квартале 1935 года начать серийный выпуск мотора из деталей собственного изготовления. В 9
помощь местным работникам Наркомат тяжѐлой промышленности направил на постоянную работу в Пермь большую группу опытных специалистов. В их числе были назначенный директором завода И.И. Побережский, И.М. Макеев – главный инженер, А.Д. Швецов – главный, а впоследствии генеральный, конструктор, создатель авиационных моторов семейства АШ, И.В. Текин – начальник механического цеха, Н.П. Базилев – начальник литейного цеха, Л.С. Татко – начальник цехов сборки и испытания, Т.И. Шейко – начальник штамповочно-медницкого цеха и многие другие. Начались работы по планировке цехов, разработке технологий, по монтажу нестандартного оборудования, металлорежущих станков, термического и литейного оборудования. Ответственное задание правительства воодушевило весь коллектив завода. На решающих участках работу возглавили коммунисты. Первая серия моторов была собрана в установленный срок. Работа завода-новостройки получила высокую оценку Наркомтяжпрома. Забегая вперѐд, скажем, что свою первую производственную программу завод выполнил досрочно – 5 декабря 1935 года. – Что помогло заводу в короткий срок освоить производство первоклассного мотора, не уступающего по качеству американским? – спрашивали тогда у руководителей завода. – Прежде всего – мощная волна стахановского движения, – отвечали они. Директор завода И.И. Побережский писал: «Появление первых стахановцев – Ожгибесова на испытании моторов, Никитина и Носкова на формовке – явилось для коллектива завода таким же предвестником нового мощного подъѐма, каким для Донбасса явился рекорд Алексея Стаханова. Они перевернули все наши старые нормы, открыли блестящие перспективы могучего подъѐма производительности труда. За ними пошли шлифовальщица Брюхова, токари Минин, Янкин, Ломаев, Юдин, Пепеляев, стерженщица Гусева, шлифовщики братья Гавриловы, кокильщики Попов, Мишланов, Килунин, фрезеровщица Цапик и многие другие. Инженерно-технические работники, командиры производства встали во главе стахановского движения. Начальники цехов Базилев, Текин, Татко и другие горячо восприняли идею стахановского движения, сделали всѐ, чтобы вширь и вглубь развернуть его». Делегация стахановцев, ударников и инженеров завода выехала в Москву с рапортом Наркомтяжпрому об освоении производства моторов М-25 и досрочном выполнении первой годовой программы. 15 декабря делегация была принята Г.К. Орджоникидзе. Нарком поздравил коллектив завода с большой победой. В 1936 году коллектив завода, наращивая производственные мощности, снова добился досрочного выполнения государственного плана. 28 декабря 1936 года ЦИК Союза ССР за освоение высококачественного авиационного мотора М-25 и досрочное выполнение производственной программы 1935, 1936 годов наградил завод орденом Ленина. Правительственными наградами были отмечены тридцать шесть работников завода. С.С. Стряпунин
Зодчий старой Перми Вечерняя Пермь. – 1970 (?). – … Книжная полка Проектировщик и строитель-практик. Инженер-конструктор и теоретик архитектуры. Педагог, популяризатор научных знаний, общественный деятель… Перед нами незаконченный список «специальностей» и призваний одного человека – Ивана Ивановича Свиязева, бывшего крепостного Строгановых, впоследствии – академика архитектуры. В истории русского строительного искусства ему принадлежит очень заметное место. Активный участник реконструкции предприятий горнозаводского Урала в 20-40-х годах XIX века, автор первых русских учебников по архитектуре, изобретатель оригинальных систем в области отопительной техники, зодчий, оставивший потомкам большое количество выдающихся по архитектурным качествам построек, – такой человек не мог, разумеется, 10
оказаться обойдѐнным вниманием историков и теоретиков архитектуры. Тем не менее, печатных трудов о его деятельности довольно немного, а книга А.С. Терѐхина «Жизнь и творчество архитектора И.И. Свиязева» – пожалуй, первая попытка всесторонне охарактеризовать жизнь и деятельность нашего замечательного земляка. Существенно и то, что книга А.С. Терѐхина заинтересует не только специалистов (хотя тираж еѐ – 2000 экз. и не способствует этому). Нас, пермяков, жизнь и творчество И.И. Свиязева не может не интересовать хотя бы потому, что в городе, где мы живѐм, до сих пор стоят здания, созданные по его проектам и под его живейшим практическим руководством, – причѐм здания (и сооружения) всем нам известные. Среди них – нынешний клуб имени Ф.Э. Дзержинского (бывшее Благородное собрание); знаменитый «дом Мешкова» (ныне здание управления Пермского речного пароходства); комплекс зданий военного училища (бывшая духовная семинария); здание диспансера на улице Карла Маркса (бывший дом пермского гражданского губернатора); церковь и намогильный памятник герою Бородинского сражения майору Н.А. Теплову на Егошихинском кладбище; знакомая всей Перми ротонда в саду имени А.М. Горького. Наконец, колокольня кафедрального собора (теперь здание Пермской художественной галереи), сооружѐнная по проекту И.И. Свиязева. А сколько свиязевских построек разбросано по другим городам и посѐлкам Прикамья да и всего Урала! Однако книга А.С. Терѐхина привлечѐт внимание не одних только пермяков. Огромный, в значительной части впервые подвергнутый анализу материал, который собрал и исследовал автор, позволил ему создать книгу не просто полезную, а – интересную книгу. Не может не взволновать рассказ о драматической жизни человека, одним трудом и талантом победившим проклятие крепостного происхождения, поднявшимся к высотам современной ему науки (и заметно подвинувшим еѐ вперѐд!), достигшим славы и умершим в нищете и забвении. Но не меньший интерес у читателей, очевидно, вызовут главы сугубо специального характера, ибо и они полны подлинного драматизма. А.С. Терѐхину в значительной мере удалось показать движение творческой мысли архитектора, еѐ столкновение с противоборствующими, устаревшими идеями и их носителями, удалось создать образ (как ни странно это звучит в отношении специального труда) мужественного и талантливого человека. Причина такой удачи автора одна – живейший, душевный интерес к теме, к герою, внимание к тому, что, на первый взгляд, как будто и не представляет «специального» интереса. Но как много скажет читателю о личности архитектора, да и о его архитектурных представлениях, такое, скажем, «неспециальное» высказывание И.И. Свиязева, приведѐнное в книге: «…Пушкин стал поэтом народным, потому что… проникнул в русскую душу, подсмотрел в ней всѐ былое, сердечное, родное, заветное и все русские и мировые… идеи выразил, словно всякому по плечу, языком знакомым и уху и сердцу русскому и при всѐм том глубоко современным». Исследованный А.С. Терѐхиным материал позволил ему уточнить некоторые факты в биографии и творчестве И.И. Свиязева. Так, спорным до сих пор являлся вопрос о месте рождения архитектора. А.С. Терѐхин, введя в научный обиход неизвестные ранее документы, убедительно доказывает: И.И. Свиязев родился в селе Верхние Муллы (ныне – в черте города Перми). Другой документ, найденный автором книги, свидетельствует, что И.И. Свиязев не закончил Академию художеств, как считалось ранее, а был отчислен из неѐ по указу Александра I, потребовавшего, «чтобы впредь в число воспитанников Академии художеств не были принимаемы люди, не имеющие от господ своих увольнения…» К несомненным достоинствам книги следует отнести насыщенность еѐ интересным иллюстративным материалом, что также является заслугой автора. Уместно напомнить здесь, что А.С. Терѐхин – автор вышедшей два года назад популярной книги о другом нашем замечательном земляке – великом архитекторе А.Н. Воронихине, хорошо принятой читателями. Б. Касьянов
Микробы в шапке-невидимке Звезда. – 1975-1976 гг. (?)… 11
Досье научных публикаций Пермский отдел селекции и генетики микроорганизмов Института экологии растений и животных Уральского центра АН СССР выпустил первый сборник научных работ [Экология и популяционная генетика микроорганизмов. Свердловск, 1975 (УНЦ АН СССР)]. В число авторов сборника привлечены учѐные других городов. Особый интерес для массового читателя может представить работа москвича С. Прозоровского «Значение процесса λ-трансформации в экологии патогенных бактерий». Сведения о λ-трансформации до сих пор ещѐ являются достоянием специалистов. Между тем, знание об этом интересном явлении помогло бы правильно понять некоторые советы врача, предостерегло бы многих от попыток самолечения. При лечении инфекционных болезней очень важно установить присутствие в организме болезнетворных микробов и определить момент, когда эти микробы из организма исчезают. Врач, как полководец, должен располагать максимумом сведений и держать «врага» под постоянным наблюдением. Способов для этого много: и микроскопическая техника, и, главное, – сложнейшие методы выделения и культивирования микроорганизмов. Но часто возникает ситуация, когда после непродолжительного лечения больному становится лучше, бактерии из его организма не выделяются и создаѐтся впечатление, что лечение идѐт успешно, человек вот-вот встанет на ноги. Врач отменяет лекарства, и спустя 23 дня, болезнь… возвращается. Микробы, словно пережидая период лечения, пользуются шапкой-невидимкой. Всем своим видом и поведением микробы словно хотят показать свою непричастность к болезни. Наступает что-то вроде перемирия между организмом и бактериями, в момент которого классическими способами обнаружить возбудителей нельзя. И если врач, обманувшись кажущимся благополучием больного, прекращает лечение, происходит так называемая реверсия λ-форм, бактерии вновь становятся опасными для организма. Болезнь возвращается. Чаще всего микробам удаѐтся «перехитрить» не врача, а больного, который лечится самостоятельно. Особенно, если лечится антибиотиками. Причѐм способность маскироваться у микробов при неправильном применении лекарств отрабатывается настолько, что впоследствии на них не действуют даже повышенные дозы антибиотиков. Так возникают антибиотикоустойчивые штаммы патогенных микроорганизмов. Публикацию С. Прозоровского можно назвать программной. Она не только характеризует состояние вопроса, но и намечает основные пути его дальнейшего изучения. В Пермском отделе селекции и генетики микроорганизмов проблема λ-трансформации разрабатывается в течение двух лет. В соответствии с профилем учреждения процесс рассматривается с позиций экологии. По сути дела феномен, о котором идѐт речь, служит моделью, на которой исследуются общебиологические закономерности адаптации, взаимосвязи структуры и функции. Для этого применяются самые современные методы, благо пермским «академикам» на слабую техническую вооружѐнность пожаловаться нельзя. Работа ведѐтся вместе со специалистами Института микробиологии имени Гамалеи. У одной из сотрудниц отдела – Л. Глазачевой – из результатов соответствующих экспериментов уже вырисовываются определѐнные выводы. Самое же главное, комплексная работа специалистов различного профиля позволит в ближайшем будущем разгадать тонкости ещѐ одной «хитрости» микробов. А это в свою очередь позволит сделать лечение инфекционных болезней более рациональным и эффективным. А. Лебединский
12
Жизнь и мечта П.К. Ощепкова [Источник и дата публикации не установлены. 1982?] Готовится к изданию В тематическом плане издательства «Московский рабочий» на 1983 год в разделе «Творцы советской науки» названа книга нашего земляка заслуженного деятеля науки и техники РСФСР, доктора технических наук П.К. Ощепкова «Жизнь и мечта. Записки инженера-изобретателя, конструктора и учѐного». Имя это хорошо известно в советской науке. В 1977 году газета «Красная звезда», рассказывая о достижениях нашей науки за годы Советской власти, напечатала под заголовком «Впервые в мире» любопытную хронику. Приведу несколько строк из неѐ: «Год 1932-й. В Советском Союзе впервые в мире началось промышленное производство высококачественного синтетического каучука по способу, разработанному С. Лебедевым. Год 1934-й. Под руководством П. Ощепкова испытаны первые в мире радиолокационные системы. Год 1935-й. И. Курчатов открыл ядерную изометрию у искусственнорадиоактивных элементов, что способствовало более глубокому пониманию строения атомного ядра. Год 1938-й. Академик П. Капица открыл сверхтекучесть гелия. Теоретическая работа, раскрывающая это явление, была выполнена академиком Л. Ландау и удостоена Нобелевской премии…» Учѐные, названные в хронике, – гордость советского народа. Книги о жизни и творческих исканиях таких людей пользуются особым вниманием читателей. И вот готовится ещѐ одна, заказать которую пермяки могут сейчас во всех магазинах облкниготорга. Автор книги «Жизнь и мечта» талантливо, с подкупающей искренностью рассказал о своѐм пути от беспризорника, а затем воспитанника шалашинской школы-коммуны бывшего Оханского уезда до крупного учѐного, человека самой дерзновенной научной мечты. Впервые книга была издана «Московским рабочим» в 1965 году и за двенадцать лет выдержала три издания. В адрес издательства и автора пришло более тысячи писем. В различных газетах и журналах было опубликовано свыше ста рецензий. «Книга эта не похожа на многие мемуарно-публицистические произведения, – писал в своѐм отзыве член КПСС с 1896 года, профессор Ф.Н. Петров. – Она вводит читателя в процессы научного поиска и дерзания не только в историческом плане, освещая перед читателем малоизвестные детали истории открытия такого важного изобретения нашего века, как «радиолокация», но и призывает к решению новых, ещѐ более грандиозных задач. Поставленная автором и уже начатая решаться задача прямого оптического видения внутри непрозрачных тел и сред при своѐм завершении встанет в ряд с такими открытиями, как открытие Левенгуком первого микроскопа, как открытие Галилеем первого телескопа. Отрадно видеть также, как автор книги призывает читателя критически осмыслить то, что порой нам всем кажется незыблемым. Изучая великое наследие классиков марксизмаленинизма и в первую очередь Фридриха Энгельса, его идеи о неизбежном открытии процессов круговорота рассеянного тепла (энергии) в природе, изучая труды К.Э. Циолковского по этому вопросу, автор книги в очень острой и доходчивой форме ставит вопрос о том, что замыслы эти созвучны нашей эпохе, что решение их нельзя откладывать на долгие годы, что они под силу многочисленной армии наших исследователей». Немало страниц книги «Жизнь и мечта» отведено встречам автора с С.М. Кировым, маршалом М.Н. Тухачевским, выдающимися советскими учѐными – академиками А.П. Карпинским, С.И. Вавиловым, А.Н. Крыловым, А.Ф. Иоффе, И.П. Бардиным. Третье издание книги, как и два предыдущих, быстро разошлось. Поэтому мне было очень приятно услышать от Павла Константиновича Ощепкова, который живѐт сейчас в Москве, что он закончил работу над четвѐртым изданием книги, дополнив еѐ двумя новыми главами. Одна из них называется «Невозможное вчера стало возможным сегодня». 13
За плечами у П.К. Ощепкова большая жизнь. В 1983 году ему исполняется 75 лет. Он и сегодня продолжает большую исследовательскую и экспериментальную работу. И многое из того, о чѐм мечтал, за что боролся всю жизнь этот удивительный человек, стало явью наших дней. А другому ещѐ предстоит в жизни утвердиться. Ради этого живут и работают П.К. Ощепков и сотни его последователей и учеников во всех уголках страны. И. Ёжиков
Рукотворная аллея Звезда. – 1982(?)… След на земле В один из тихих вечеров прошлой осени, возвращаясь из леса, я решил пройти к дому не привычным маршрутом по асфальтовой дороге, а по узкой, еле приметной тропе через рощу лиственниц, расположенную на взгорке метрах в двухстах от бойкой автомагистрали, уходящей от Соликамска на север. Удивительно, как просто иногда можно сделать открытие, хотя бы для себя. Эту рощу я вижу из окна своей квартиры. Особенно хорошо она смотрится весной в нежно-зелѐной дымке мягкой хвои, и осенью, когда эта дымка начинает желтеть… Из окна я всегда воспринимал эту рощу как естественный участок леса. Но в тот осенний вечер впервые заметил: деревья здесь посажены человеком. Вот незаконченным квадратом они обступили едва проглядывающий из земли старый фундамент. А вот они неторопливо пошагали вниз, образуя великолепную аллею. Стоят, как на подбор, крепкие, стройные, им лет по шестьдесят, не менее. Для человека – целая жизнь, а для них – пора зрелости. Кто же и когда создал этот прекрасный уголок? Чьи светлые головы и заботливые руки сберегли эти деревья от болезней и топора? В городском обществе охраны природы мне посоветовали обратиться за помощью к Н.И. Томаш. Нина Ивановна ведѐт большую поисковую работу, она дала мне адреса и фамилии людей, которые помогли в дальнейшем поиске. Удалось выяснить, что первые лиственницы были посажены здесь, на окраине города, учащимися бывшей лесной школы ещѐ до революции. Это сделали П.Д. Македонов, Л.М. Пищальников и другие, пока неизвестные выпускники. Деревья были высажены вокруг школы. Старый фундамент – это всѐ, что сегодня от неѐ осталось. Но в память о себе первые выпускники оставили не только эти лиственницы. Тогда же, незадолго до революции, их руками был посажен кедровый бор возле деревни Тархово, который сохранился до сих пор. Очень помогло в поиске письмо, которое написала мне из Перми Валентина Михайловна Заводчикова. «После революции, – вспоминает она, – очень нужны были специалисты по лесному хозяйству. В 1920 году в Соликамске был открыт двухгодичный лесной техникум. Среди первых его выпускников был мой брат Степан Михайлович Богданов. Первый выпуск техникума состоялся в 1922 году, в память об этом студенты и посадили аллею лиственниц. За деревьями был хороший уход, все они прижились. После учѐбы брат работал окружным лесничим в Соликамске». В Соликамске, в доме М.И. Богдановой мы восстановили фамилии тех, кто запечатлѐн на давней фотографии. Их немного, этих людей, поэтому список фамилий приведу здесь полностью: В. Ирундин, Л. Гасман, А. Зырянов, С. Богданов, А. Красных, В. Романова, К. Могильников, И. Черкасов. Одного человека на снимке Марии Ивановне вспомнить не удалось. На встрече первых выпускников лесного техникума не было Л. Добрынина, В. Мальцева, А. Кадова – они не вернулись с полей Великой Отечественной войны… – Вот ведь как бывает, – размышляет Мария Ивановна. – Люди давно умерли, а доброе дело, сделанное их руками, сохранило память о них. Сколько они ещѐ будут стоять, эти деревья, радовать своей красотой других людей! Недавно я снова побывал в роще. Необычайно холодные майские дни нынешней весны задержали пробуждение деревьев от зимней спячки. Серо и пусто было в роще. Может быть, поэтому резче обозначились кучи мусора среди деревьев, и овраг, промытый вешними 14
водами, слишком близко подступил к лиственницам. Давно рукотворная роща не знает человеческой заботы. А жаль… Г. Селиванов
Истории мудрый язык Звезда (?). – 1983 … Выставку «Из истории города Перми» открыл позавчера к еѐ 260-летию отдел досоветской истории областного краеведческого музея. Недавно геологи, ведя в черте нашего города изыскательские работы, подняли с пробами медистого песчаника (он у нас встречается повсюду) кусок старой древесины. Внимание к себе он привлѐк тем, что был когда-то рублен и обструган топором. Задумались: не остатки ли это деревянного крепления некогда вырытого здесь рудника? Связались с музеем. Там быстро определили: изыскания проходили как раз на месте одного из тех рудников, где брали сырьѐ для медеплавильного Егошихинского завода, чьѐ строительство началось сразу же после того, как в окрестностях была взята «большая проба» медной руды. Разглядываем блекло-зелѐные вкрапления меди на округлых, по форме стержня геологического бура, плитках песчаника, сквозные трещины иссохшего обломка крепи. Тут же в первом разделе, посвящѐнном основанию города, читаем на стендах выставки текст из книги начальника казѐнных уральских заводов, крупного специалиста горного и металлургического производства в России Виллима Ивановича Геннина «Описания уральских и сибирских заводов» (рукопись его была впервые опубликована лишь в 1937 году): «Оный завод начат строить мая 4-го дня 1723 году… При том заложник был артиллерии капитан Татищев. Оный завод строили Кунгурского уезда крестьянами разных сѐл и деревень и наѐмными людьми». Рядом – ксерокопии деловых бумаг Егошихинского завода с подлинников, хранящихся в фондах Государственного архива Пермской области. Из сводок-ведомостей можно понять (данные 1734 года), сколько доставлено сюда руды, сколько выплавлено металла; есть сведения о количестве мастеровых, учеников, служащих – 99 человек, «не считая штата заводской конторы». В подразделе «Регистр работников в павильоне у печей» находим записи об их заработке. Знаете, сколько они зарабатывали? Пятак в день. «У битья руды» были «приставлены» малолетние пацаны – они раскалывали молотом самые крупные куски песчаника. Так вот, Никита Никлисов, значится в ведомости, за 28 дней заработал 56 копеек. Прежде чем отправиться по выставке дальше, берѐм интервью у заведующей отделом досоветской истории, одного из авторов плана новой экспозиции – Светланы Александровны Димухаметовой. – В разделе основания города, – рассказывает она, – мы, как видите, попытались отразить подробности не только историко-краеведческой, но и социальной тематики. Многосложный образ того времени воссоздают и схемы медеплавильных печей Егошихи, и копия указа Екатерины II от 25 сентября 1780 года об учреждении здесь «уважая выгодность Егошихинского завода», губернского города Пермь, и чертѐжная «синька» первого его плана, два года спустя составленного губернским землемером Андреем Грубером. Есть в этом разделе и пейзаж Перми кисти неизвестного художника, и замысловатой конструкции солнечные часы начала девятнадцатого века – для определения времени в городах «северной части России». Два других раздела, продолжает наша собеседница, показывают Пермь как центр науки и культуры. По замыслу (второй автор плана – старший научный сотрудник музея Татьяна Чуракова) экспозиция предполагает сквозной просмотр, который будет продолжен в залах капитализма, а закончен у планшетов советского периода. Сделана выставка в основном на подлинных материалах из фондов музея; большинство экспонатов в открытом доступе появились впервые. Готовилась она в творческом сотрудничестве с художником Валерием 15
Сергеевичем Печерским. Сколько стараний – в этом убедились и мы – приложил он к тому, чтобы вещи, документы, книги «заговорили»… На книжном титульном листе читаем: «Руководство к архитектуре для студентов горного института, составленное архитектором Свиязевым», 1833 год, С.-Петербург. «Руководство», которым открывается следующий экспозиционный комплекс, – документ, интересный сразу с нескольких сторон. Это был первый и долгое время, до 50-х годов XIX столетия, единственный отечественный учебник архитектуры. Вспомним: до 1832 года Свиязев в течение десяти лет был главным архитектором Уральского горного правления. В Перми по его проектам возведено 31 здание – начиная с корпусов медеплавильной фабрики Мотовилихинского завода, дворянского собрания, кафедрального собора и кончая не дошедшими до наших дней обелисками Сибирской заставы и знаменитой ротондой в теперешнем городском детском парке имени А.М. Горького (всѐ это изображено на дореволюционных времѐн открытках, представленных здесь). Выходит, что учебник был написан Свиязевым на материале его пермской практики, обобщал еѐ. Но самое удивительное, пожалуй, в том, что книга из фондов нашего музея – рукописная. Уж не драгоценный ли это свиязевский автограф? Или из-за малого тиража «Руководство» по чьему-то заказу копировал переписчик? Точного ответа на эти вопросы книга-загадка пока исследователям не дала. Кого-то привлекут здесь старые книги о прошлом Перми и Прикамья, написанные Василием Шишонко, Александром Дмитриевым, Владимиром Верхоланцевым, или подлинные свитки – рукописные деловые бумаги почти двухсотлетней давности, ценнейшие первоисточники для историков всех поколений. Кто-то захочет повнимательней рассмотреть вещи из этнографической, ботанических коллекций, собранных естествоиспытателями и краеведами Фѐдором Теплоуховым и Павлом Сюзѐвым, – бронзовые украшения камской чуди, древних жителей нашего края; старинный кокошник, украшенный речным жемчугом; засушенные соцветия знаменитой, вошедшей в капитальный академический труд «Флора СССР» фиалки Морица: еѐ открыл Теплоухов на пермской земле, назвал еѐ в честь своего учителя, профессора Тарандской лесной академии в Германии. Не будем опережать события, дадим возможность посетителям музея что-то самостоятельно открыть для себя на этих стендах. А таких открытий, верится, они сделают немало на выставке, которой коллектив краеведческого музея отметил День города. Ю. Надеждин
Рабочая биография Звезда? 1986? Июль? У карты области. Краснокамск Люди. События. Факты Интервью Без малого пятьдесят лет назад на берегу Камы началось строительство крупнейшего по тем временам в стране и в Европе целлюлозно-бумажного комбината. Это предприятие – детище первых пятилеток, в дальнейшем дало жизнь городу Краснокамску, недавно отметившему своѐ сорокалетие. Наш корреспондент В. Бубнов попросил первого секретаря Краснокамского горкома КПСС И.А. Мочалова рассказать об индустриальном лице города, его профессиях, перспективах развития Краснокамска. – История нашего города, как это известно, началась со строительства Камского целлюлозно-бумажного комбината. По замыслу проектировщиков, это предприятие должно было давать столько же бумаги и другой продукции, сколько вырабатывали в тридцатые годы все целлюлозно-бумажные предприятия страны. В 1936 году в Краснокамске были пущены сразу два предприятия – ЦБК и фабрика Гознак. Сейчас среди печатных видов бумаг, изготовляемых краснокамским Гознаком, 16
отличная чертѐжная бумага, бумага для изготовления почтовых открыток. Думаю, любопытным будет и такой факт: для первого советского энциклопедического издания, выполненного современным офсетным способом, – «Детской энциклопедии» была использована бумага этого предприятия. Или другой не менее интересный факт, говорящий о мастерстве наших гознаковцев: первый макет ордена «Победа» также делался в Краснокамске. – Игорь Александрович, на первый взгляд может показаться, что Краснокамск – это город бумажников. Об этом свидетельствуют и цифры. Камский ЦБК даѐт 260 тысяч тонн бумаги в год, Гознак – 60 тысяч. Каждая пятнадцатая тонна бумаги, выпускаемая в стране, – краснокамская. Что можно сказать о других профессиях города? – Действительно, до определѐнного времени индустрия города имела одно направление. Первыми монополию работников бумажного производства стали теснить нефтяники, нефтепереработчики: разведанные месторождения стали поставщиками «лѐгкой» нефти, из которой получается высококачественный бензин. Затем, в сорок втором году, в городе появились металлоткачи – сюда был эвакуирован Кольчугинский завод металлических сеток. Правда, старое название не совсем соответствует сегодняшней продукции – в основном выпускается синтетическая сетка, позволяющая намного повысить производительность, например, буммашин. Использование таких сеток в целом по стране даѐт ощутимый экономический эффект. В последние годы профессии города стали ещѐ более разнообразными: энергетики и строители, мелиораторы и работники пищевой промышленности составляют значительную часть населения Краснокамска. Действуют завод бытовой химии, фабрика игрушек, развиваются объекты строительной индустрии. – Известно, что Краснокамск – поставщик не только промышленной, но и сельскохозяйственной продукции. Как развивается эта отрасль производства? – Приведу такие цифры. Если в 1965 году совхозы пригорода Краснокамска производили продукции лишь на 4,6 миллиона рублей в год, то сейчас в среднем на 30 миллионов рублей. Прирост в увеличении производства сельскохозяйственной продукции нужно отнести прежде всего на счѐт современного животноводческого комплекса, работающего на промышленной основе, каким является совхоз «Пермский». Сейчас ведѐтся строительство его второй очереди. Строительные подразделения Краснокамска должны освоить в этом году около 42 миллионов рублей капитальных вложений. В пригороде Краснокамска ведутся большие мелиоративные работы, расширяются сельскохозяйственные угодья. Большую часть новых земель планируется отвести под огромные «огороды», в связи с чем деятельность некоторых хозяйств станет специализированной – овощеводческой. – Игорь Александрович, многим, кто впервые попадает в Краснокамск, бросается в глаза большое количество хорошо оборудованных, красиво оформленных детских игровых площадок, обилие зелени. Расскажите о развитии социально-бытового обслуживания горожан, каким будет внешний облик города в ближайшие годы? – Благоустройству города, особенно его новых жилых массивов и реконструируемых районов, уделяется большое внимание. Краснокамску, занявшему первое место во Всероссийском соревновании по благоустройству в 1976 – 1977 годах, было вручено переходящее Красное знамя Совета Министров РСФСР и ВЦСПС. Заняли первое место мы и в минувшем году. Больше нас беспокоят темпы развития благоустроенного жилого фонда, сети дошкольных детских учреждений, коммунального хозяйства. Ведь планировалось, что в Краснокамске будет проживать всего 15-20 тысяч человек, а на сегодня население города, благодаря его бурному промышленному развитию в послевоенные годы, составляет около 64 тысяч человек. Не удовлетворяют нас и темпы жилищного строительства. Недавно этой проблеме было посвящено совещание представителей партийных и советских органов, руководителей предприятий и строительных организаций, разработаны мероприятия по ускорению жилищного строительства. 17
Облик города в ближайшем будущем станут определять в основном девятиэтажные здания, которые уже появились на камском берегу. Нынче такие здания закладываются для работников Гознака, НГДУ, завода металлосеток; создаѐтся общежитие на 600 человек для рабочих целлюлозно-бумажного комбината. Построен водовод, который скоро примет чусовскую воду. Говоря о развитии объектов социально-бытового назначения, надо назвать новую детскую поликлинику, корпус для женской консультации. Заканчивается строительство хирургического и перестраивается инфекционный корпус. Не забыты и дети. Расширена музыкальная школа, начато строительство городского Дворца пионеров. У спортсменов есть свой стадион, плавательный бассейн, водноспортивная база. Конечно, проблемы, связанные с улучшением бытовых условий, с удовлетворением всѐ повышающихся культурных запросов, у нас ещѐ есть. Над скорейшим их решением работают все трудовые коллективы города. Фото В. Сенкевича
От кольчуги до «паутинки» Звезда? 1986? Июль? У карты области. Краснокамск Люди. События. Факты Репортѐрские перекрѐстки Завод металлических сеток – предприятие в определѐнном смысле уникальное. Оно обеспечивает специальными сетками буммашины, всю целлюлозно-бумажную промышленность страны. И не только эту отрасль промышленности, но и автомобилестроительную, авиационную, предприятия строительной индустрии. Сетки Краснокамского завода известны не только у нас в стране, но и за рубежом. Каких только видов сеток не изготовляют в цехах завода. Есть здесь тяжѐлые, с крепкими ячейками, похожие на кольчугу русского воина. Пожалуй, это изделие – единственное, которое напоминает о забытой древней профессии старого завода, эвакуированного в годы войны из города Кольчугина в Краснокамск, напоминает о связи между кольчужных дел мастерами и современными металлоткачами. Можно здесь увидеть и тонкую, лѐгкую, прочную синтетическую сетку – прозрачную, как паутина. Производство сеток – дело сложное, связанное с использованием новых материалов, сложной техники, знанием тех условий, в которых сетке приходится «работать». Без научных рекомендаций производственникам порой трудно обойтись. Вот почему по просьбе руководителей завода здесь была организована лаборатория сеток Пермского филиала Всесоюзного научно-производственного объединения Бумпром. Задачи, которые приходится решать сотрудникам лаборатории, – самые различные как по содержанию, так и по их значимости. Диапазон деятельности учѐных простирается от разработки новых видов сетки, их экспериментального производства до проведения технических экспертиз. Главный технолог завода В.В. Кириллов, рассказывая об успехах лаборатории, показал нам пачку писем и телеграмм, поступивших недавно на завод. Специалисты фабрики имени Володарского из Ленинграда просят сотрудников лаборатории разработать рекомендации по продлению сроков службы сеток, такая же просьба поступила с Балахнинского бумкомбината. И на каждое письмо обязательно даѐтся ответ, который помогает потребителям сеток решить ту или иную проблему. – Недавно, – продолжает рассказ Владимир Васильевич, – с помощью работников лаборатории мы освоили выпуск сетки с диагональным швом. Что это даѐт? Значительную экономию времени при замене сетки, например, на буммашине. 18
Тем у научных сотрудников лаборатории немало. Сейчас, например, они разрабатывают условия обжига проволоки в печах в атмосфере азота. Результаты этой работы позволят обеспечить чистую и светлую поверхность проволоки, а следовательно, и металлического полотна. Есть и ещѐ одна очень важная тема, связанная с выпуском тонких синтетических сеток для буммашин. Новое производство, организованное на заводе, будет выпускать примерно 185 тысяч квадратных метров тонкой сетки в год. Лаборатория – это, в сущности, заводской цех в миниатюре. На экспериментальном участке, занимая почти полностью всѐ помещение, работают большой ткацкий станок и растяжная машина. Командует этим хозяйством опытная работница – ткач пятого разряда Т.В. Ветрова. В соседнем помещении – своеобразный «стол раскроя», где сетку режут, придают необходимый размер. На участке испытаний идѐт проверка качества полотна, выравнивание, растяжка, устранение дефектов. Свои опыты ставят химики, инженеры из группы эксплуатации сеток, технологи, конструкторы. Созданная чуть больше десяти лет назад лаборатория оказывает большую помощь заводу металлических сеток, а, следовательно, и всем потребителям сеток, которых насчитывается около шестисот. Во многом благодаря исследованиям сотрудников лаборатории – специалистов по бумаге и металлу, химикам и технологам, ткачам и слесарям – изделия завода имеют заслуженную известность, большая часть продукции выпускается высшей категории качества. В. Михайлов На снимках: главный технолог завода В.В. Кириллов и ткач экспериментального участка лаборатории Т.В. Ветрова оценивают качество полотна; испытания проводит младший научный сотрудник З.Г. Лазарева. Фото В. Победина
«Успеть сделать больше…» Звезда? 1986? Июль? У карты области. Краснокамск Люди. События. Факты Встреча с интересным человеком Художественную школу в Краснокамске знают, наверное, все жители города. Одни – понаслышке, другие – занимаются в ней сами, у третьих школу посещают дети. В выставочном зале школы – интересная экспозиция, на которой представлены рисунки, графические работы, акварель, игрушка, образцы художественноприкладного искусства. В ожидании директора школы – человек он чрезвычайно занятой, разыскать его не так-то просто – мы рассматриваем работы юных авторов, возраст которых колеблется от десяти до шестнадцати лет. Во многих работах (пусть технически они не всегда совершенны) удивляет бьющая через край жизнерадостность, как бы осязаемое чувство удивления обыденному, ставшему предметом изображения художника. – Нравится? – раздался негромкий голос у нас за спиной. – Давайте знакомиться – директор школы Морозов Иван Иванович. По многочисленным рассказам, которые нам довелось слышать о Морозове, директора художественной школы мы представляли иным, вроде тех людей, чья кипучая энергия напоказ, видна сразу. А перед нами стоял среднего роста человек с внимательными голубыми глазами, спокойным голосом и чрезвычайно сдержанной манерой поведения. …Создавать прекрасное Иван Иванович мечтал с детства. Много рисовал, читал. Специальное образование получил в знаменитом Пензенском художественном училище, приехал в Пермь, а затем оказался в Краснокамске, где работал в местном техникуме преподавателем рисования. Летом выезжал в деревню, на этюды. Но душа просила общения с людьми, понимающими и любящими искусство. Убедил руководство Дворца культуры фабрики Гознак создать художественную студию. Сейчас этот коллектив носит звание 19
народного, а сам Морозов за большую воспитательную и организаторскую работу отмечен званием заслуженного работника культуры РСФСР. – Начинаешь с одного, а затем другие задумки появляются, – улыбаясь, говорит Иван Иванович. – Ведь сколько способных, умных, сообразительных у нас детей – и мы не имеем права проходить мимо их способностей. Сначала детская художественная школа ютилась по различным углам. И если бы тем, начинающим ребятам сказали, какое помещение будет у их последователей – сочли бы наверное за фантазию. Ещѐ бы, по специальному проекту выстроен дом с выставочным залом, классами и студиями. Строили школу всем городом, сами еѐ ученики показывали пример настоящего энтузиазма. – Нынче в сентябре в школу придѐт 250 учеников, а ещѐ в прошлом году мы смогли принять только сто ребят, – делится своими планами директор школы. – С этого года открывается отделение общего эстетического образования для детей в возрасте от восьми лет. Дети постарше посещают художественное и театральное отделения. Хорошо бы ещѐ и хореографическое открыть, руководитель хороший есть… Иван Иванович задумывается, крепко сжимает пальцы сильных рук. Затем, словно очнувшись от забытья, произносит: «Сам я давненько кисти в руки не брал – некогда, преподавательская работа, хозяйственные хлопоты директора очень много времени отнимают. Мне ведь всего четыре года до пенсии осталось, а хочется успеть сделать как можно больше». Планы Морозова связаны с дальнейшим развитием школы, с превращением еѐ в школу искусств. Зарезервировано место для строительства дополнительного помещения школы, где можно создать свой собственный театр. В планах – организовать работу школы таким образом, чтобы общее и специальное образование ребята могли получать в одних стенах. Чтобы ребятам были знакомы многие виды искусства, первые навыки труда, первые уроки творчества, чтобы они выросли гармонически развитыми людьми. Что же, хочется пожелать этому увлечѐнному человеку успехов в его начинаниях. Хочется верить, что его последователи – молодые преподаватели школы – будут такими же увлечѐнными людьми. В. Денисов На снимке: И.И. Морозов. Фото В. Строгова
Гигантский пояс полезных ископаемых [Дата, источник публикации не установлены] Урал, как считалось ещѐ полвека назад, – это часть трансконтинентальной зоны глубинных разломов, часть «Урало–Омано–Мадагаскарской оси», отделяющей Европу от Азии. Геолого-географические исследования, выполненные в последние годы на территории СССР, Ирана и Омана, подтвердили существование такой зоны. Проанализировав комплекс данных, член-корреспондент АН СССР Л.Н. Овчинников и Ф.Я. Корытов (Институт минералогии, геохимии и кристаллохимии рудных элементов) установили, что меридиональные разломы действительно тянутся южнее Урала – вплоть до границы СССР с Ираном и ещѐ дальше – по территории Омана. Пояс разломов продолжается затем в Индийском океане, где образует несколько ветвей. К северу от Урала пояс разломов тянется в Северном Ледовитом океане, проходя по острову Новая Земля и желобу Святой Анны, котловине Нансена, поднятию Ломоносова и хребту Гаккеля. Состоящий из множества мегаблоков, протяжѐнный и проникающий вглубь до ядра Земли, этот пояс разломов представляет собой звено глобальной системы рифтовых структур. Одновременно этой крупнейший на Земле минералогенический пояс, где обнаружены полезные ископаемые. На северном его мегаблоке – Новой Земле – обнаружены проявления свинца, цинка, барита, марганца. На Полярном и Приполярном Урале оруденение включает к тому же железо, медь, хромиты. Южнее, в Приаралье, имеются гидротермальные месторождения железных руд и сульфата натрия, а в Центрально-Каракумском мегаблоке – месторождения газа. На Восточно-Иранском мегаблоке известны оруденения меди, свинца, 20
цинка, железа, хромитов; на Оманском мегаблоке – цинка, золота; а на острове Мадагаскар – самом южном мегаблоке пояса разломов, – как и на Урале, найдены месторождения редких металлов и графита. С обеих сторон Урало–Ирано–Оманского минерагенического пояса располагаются нефтеносные провинции, которые являются и крупнейшими соленосными бассейнами мира. Формирование полезных ископаемых в Урало–Ирано–Оманском поясе связано с подъѐмом флюидов различных веществ из мантии Земли в верхние слои по разломам земной коры. Доклады АН СССР, 1986, 290, 5. [Без подписи]
Слышит ли плотина землетрясения? Звезда. – 1989. – Май (?)… Среди разных слухов, имеющих хождение в Перми и области, один из самых живучих – о якобы грядущем разрушительном землетрясении. Начиная с 31 января, когда «Звезда» напечатала заметку «Надѐжна ли твердь Урала?», людская молва распространяла и распространяет самые невероятные слухи. Один из них – о плотине Камской ГЭС, которая будто бы неминуемо рухнет от подземных толчков, и огромные массы воды устремятся в проран, сметая всѐ на своѐм пути… Страсти подогрела газета «Вечерняя Пермь», 25 апреля подвергшая сомнению заключение института Гидропроект имени С.Я. Жука. Проектировщики считают, что пермские землетрясения не угрожают плотине. Где же истина? Выступая на встрече в Пермском университете, директор Камской ГЭС М.А. Старков призвал рассеять домыслы и пригласил вашего корреспондента на электростанцию. Ведь лучше один раз увидеть… В эти дни КамГЭС действительно испытывается стихией на прочность. Весенний паводок! Далеко окрест слышен гул сбрасываемой «лишней» воды. Внутри помещений шума меньше, но дребезжат кое-где стѐкла в оконных рамах – такова вибрация от действующих на полную мощь агрегатов. А в комнате, где размещается лаборатория наблюдений за гидротехническими сооружениями, – тихо. Такая работа здесь, требующая сосредоточенности и внимания. Э.Ф. Герасимов, руководитель лаборатории, рассказывает о деятельности этой службы. Для начала даѐт ознакомиться с отчѐтами по наблюдениям за 1988 год. В двух объѐмистых томах отчѐта – результаты геодезических и гидрохимических наблюдений в цифрах, схемах, графиках. Листая страницы, нахожу запись об осадке фундамента плотины: 12 миллиметров. Это спустя 35 лет после пуска первого агрегата (он состоялся 18 сентября 1954 года)! Проект допускал осадку до 30 миллиметров. Примерно через час путешествия по электростанции Э.Ф. Герасимов показал геодезические «марки», по которым ведѐтся контроль за вертикальными смещениями гидросооружений. В подземных галереях – смотровой и дренажной потернах – установлены, помимо этих «марок», устройства контроля за горизонтальными смещениями основания плотины, уровнем грунтовых вод, их температурой и другими необходимыми энергетикам параметрами. Экскурсия в потернах, закованных в бетон, впечатляет. За сводами галерей, местами украшенных известковыми сосульками сталактитов, и слоем грунта уже плещется Камское море… По словам Эрольда Фѐдоровича, наблюдения за бетонными и земляными сооружениями – их длина вместе со шлюзом около двух с половиной километров – ведутся регулярно, по графику. Периодически проходит и так называемая «министерская» проверка. Очередная, в которой будут участвовать проектировщики, специалисты объединения Пермэнерго и других организаций, начнѐтся 1 августа нынешнего года. А предыдущая «министерская» проверка состоялась в 1983 году. Кстати, после неѐ была усилена противофильтрующая завеса в основании бетонных сооружений. Да простят меня читатели за обилие специальных терминов. Но без них не обойтись, когда речь идѐт о безопасности столь внушительного сооружения, как Камская ГЭС. Я уже 21
упоминал о встрече в Пермском университете, на которой геологи, геофизики, гидрологи вели разговор о природе пермских землетрясений. Увы, пока у нас в Прикамье никто из современных учѐных специально не занимался проблемой. И та информация, те мнения, что высказывались на этой встрече, скорее показатели эрудиции и практических наблюдений, нежели углублѐнного изучения проблемы. Всѐ же пренебрегать и тем, что сегодня известно, нельзя. Так, говоря о КамГЭС и водохранилище, интересными сведениями поделился специалист-гидролог профессор Ю.М. Матарзин. Ни на одном из равнинных водохранилищ в мире, а Камское с его средней глубиной в 6,5 метра именно таковым и является, не отмечалось усиления сейсмичности. Исследования показали: до образования водохранилища в створе ГЭС Кама проносила за половодье в среднем 33 кубических километра воды. При этом нагрузка на воображаемую преграду была меньше только на 20-25 процентов, чем на существующую сейчас плотину. На основе многолетней работы по изучению Камского водохранилища Ю.М. Матарзин делает вывод: усилить сейсмичность прилегающей территории, а тем более вызвать землетрясение, водохранилище не может; изучение сейсмики района целесообразно, поскольку возможны локальные толчки экзогенного происхождения, связанные с активизацией карстового процесса. Что ж, такая цель – познание тайн недр – и ставилась, когда «Звезда» подняла в январе вопрос о надѐжности уральской тверди. Программу изучения природы пермских землетрясений разрабатывает кафедра геофизики университета. Горный институт Уральского отделения АН СССР сейчас занят подготовкой координационного совещания по этой проблеме. Приглашения на совещание, намечаемое на конец июня, разосланы в адреса 33 организаций страны. Не слухами, а делами прирастает наше познание. А стихия не дремлет. Как сообщил начальник Кизеловской лаборатории горных ударов Ф.В. Сысолятин, в ночь на 11 апреля сейсмостанция «Северная» зарегистрировала 4-балльные подземные толчки. Запись этого землетрясения, эпицентр которого находился северо-восточнее Кизела, сделала и сейсмостанция в Свердловске. Здания и сооружения в Кизеле, Перми слабых толчков не услышали. М. Лобанов, корр. «Звезды»
Об Алтае и Белухе Белуха – царица Сибири На суше и на море. 1990: Альманах, 1991. – С. 476-480. Было бы непростительно не побывать ещѐ в одном регионе с большим скоплением снега, сосредоточением горного льда. И таким его обилием, что вошѐл он в название знаменитых сибирских белков, что дал имя и одной из примечательных больших вершин. Кто попадал на Алтай, тот прежде всего обращал внимание на эту выдающуюся примету. «А на том Камени лежат снега великие», – писал русский посол Фѐдор Ботков, следовавший через Алтай в Китай в 1654 г. Не меньшее впечатление произвели основательные снежные одеяния (как сибирские шубы!) на изящных плечах Белухи и на другого путешественника – П. Шангина. Его упоминание о ней в путевых записках в 1793 г. и принято считать первыми сведениями в биографии вершины. Потом Катунским Столбам (за Белухой водилось и это имя, а ещѐ алтайское КадымБажа, или Катын-Баш, т. е. «вершина, истоки Катуни», и Ак-Су-Рю – «белая вода», а у киргизов Южного Алтая – Мус-Ду-Тау – «ледяная гора») уделили внимание медики А. Бунге и Ф. Геблер. В разное время в первой половине XIX в. они объездили, исходили Горный Алтай, много сделали для географического описания малоизвестного края, составления его первых карт. В те времена, между прочим, уж было так принято, что медики очень много путешествовали, были любознательными краеведами и вот так, по совместительству, становились географами, входили в историю географических открытий. 22
Особенно пришлась по душе Белуха Фридриху Геблеру – он описал многие Алтайские хребты, реки, но здесь, у истоков Катуни, открыл впервые ещѐ и алтайские ледники. (Потомки остались ему признательны за это, и один из ледников назвали его именем.) Геблер подходил к красоте с меркой естествоиспытателя – изучал животный и растительный мир, измерял обозреваемые места и вширь и ввысь и здесь же пришѐл ещѐ к одному открытию – Катунские Столбы (Белухские вершины) представляют собой высшую точку Алтая. Со временем после уточнения еѐ высоту определили в 4506 м над уровнем моря. Через 13 лет после Геблера побывал на Алтае геолог Пѐтр Чихачѐв. И он тоже, естественно, уделил внимание поразившим его пирамидам, иглам, усечѐнным конусам, как он определял по формам увиденные скальные сооружения природы. Но наряду с этой «геометрической» и естественной для геолога оценкой вот ещѐ какие чувства пробуждались здесь у представителя корпуса горных инженеров: «Взобрался я на вершину и задрожал от восторга. Зубчатым великаном поднимались Катуньи Столбы. В ущельях змеями вились туманы. Но где слова, где краски, чтобы передать эту картину?! Я схватил альбом, но рука дрожала, мне казалось, я вижу живого Бога, со всею Его силою, красотою, и мне стало стыдно, что я, бедный смертный, мечтал передать Его образ». Как тут не вспомнить, что и алтайский народ считал Белуху священной, связывал с легендой о коварном и злом духе Эрлике, обитающем в ледяных чертогах и подземных пещерах, который должен покарать всякого, кто осмелится вступить даже на еѐ склоны! По поверью, даже смотреть на эту святыню, прибежище грозных сил, проявляющихся в лавинах, камнепадах, обвалах, грозах, было небезопасно. Ледниковый Алтай оказался обойдѐнным. И на продолжительное время, до конца XIX столетия, утвердилось мнение, что здесь вообще почти нет оледенения. Но имя П.А. Чихачѐва не осталось забытым на Алтае. В его честь назвали один из величайших хребтов этой горной системы. Пѐтр Александрович – брат Платона Чихачѐва, можно сказать, первого нашего русского альпиниста, известного своими восхождениями в прошлом веке в Пиренеях, Альпах, в горах Южной Америки. Не перехвалили ли знатную гордячку восторженные поклонники? Ведь дело доходило до того, что алтайцы и тувинцы заявляли: нам и смотреть на неѐ нельзя… Ну это, положим, уже не от еѐ чрезмерной святости, а потому, что первые смельчаки, кто пытался подняться на ледники и снежники без тѐмных очков, просто слепли от обжигающего отражѐнного света (это может случиться даже тогда, когда солнце вроде бы скрыто туманом и тучей и имеется лишь рассеянный свет). Белуха не особенно высокая, но и не малорослая, скорее всего средняя, она с плавными формами, не бьющими в глаза достоинством и благородством. Появляется неожиданно в просвете тѐмных елей, на тысячу метров выше окружающих гор, сияя в небесной синеве тонко очерченными гранями. Словом, полна величия. А в величие входит, по нашему мнению, обязательно и красота. А красота подразумевает и чистоту. Возьмите хоть животное, хоть дерево, даже ту же машину, если еѐ не загадят какие-то нерадивые руки при неумной голове. Природа же, если присмотреться к ней, старается содержать себя в порядке и чистоте. Как говорят, самоочищается. Даже на первый взгляд отходы в ней рационально идут на удобрения. Не без того, конечно, когда стихия, выйдя из-под контроля, творит «грязные дела». Но это как исключение. А общим правилом является то, что она всѐ-таки безостановочно стремится к опрятности, к упорядочению себя – как внешне, так и внутренне. Так вот, Белуху потому, возможно, так и назвали, что увидели еѐ удивительно величавой, чистой. Такой, как письмо, как венчальное платье, как бел-горюч камень – волшебный, загадочный, как белый свет (а он, по В. Далю, значил не только незапятнанность, но и «вольный свет, открытый мир, свободу на все четыре стороны»). Нечто подобное чувствовал человек с белой совестью, вырвавшийся из заключения, заблудившийся и нашедший путь – может ориентируясь на ту же гору, наконец, восходитель, оказавшийся на самой вершине. Не случайно именно здесь, на Алтае, два столетия подряд искали русские люди таинственное Беловодье, лѐгкую страну, устроенную как рай земной, где они могут зажить в 23
полном счастье. Искали и, по их представлениям, находили, приводили сюда из Европейской России, с Урала, из Сибири равнинной своих земляков. Не зря, видимо, так запала Белуха в душу Рериха, который рисовал еѐ неоднократно. «С вершины Студѐного видна сама Белуха, о которой шепчут даже пустыни», – писал он в 1926 г. А когда по воле судьбы он оказался на много лет далеко от Родины, то другая снежная красавица – Гэпанг в Кулу, в Западных Гималаях, своим очертанием всегда напоминала северную «царицу Сибири». Интересно, что задолго до того, как восходители прошли по тропам, ведущим к самой вершине, здесь побывала женщина – русская путешественница М. Полторацкая. Ей удалось сделать чѐткую, прекрасную фотографию Белухи в 1879 г. (это притом, что гора не любит показываться людям и, пожалуй, большую часть времени проводит, кутая себя в туманы и тучи). Полторацкая поместила эту фотографию в своей книге «Виды и типы Западной Сибири» и этим, может быть, обратила на гору внимание исследователей, пожелавших познакомиться с Белухой поближе. Томский профессор В.В. Сапожников сделал первую попытку восхождения в первый год нового века, а Самюэль Тюрнер, английский альпинист, последовал за ним через три года. Для профессора, конечно, восхождение не было главной целью – его здесь интересовали прежде всего ледники. Вопреки установившемуся мнению о малом оледенении Сапожникову удалось определить ледниковые центры горной системы Алтая. С 1895 по 1911 г. он совершил девять путешествий по Русскому и Монгольскому Алтаю, открыл три крупных ледниковых центра, посетил около 90 ледников с общей площадью оледенения более 350 кв. км. Сапожников пять раз посетил Белуху, побывал на всех еѐ основных ледниках, дал подробное описание массива и всех ледников, измерил высоту обеих вершин, седла, концов ледников и ряда промежуточных точек на пути подъѐма. При восхождении на седло на высоте 3200 м он заложил минимальные термометры. А его путешествием 1911 г. было положено начало систематическому наблюдению за скоростью движения ледников Белухи: на скалах делались отметки концов ледников. И как хороший след, оставленный на склонах Белухи, – ледник имени томского профессора. Это в ряду других «следов» – ледников Геблера, Родзевича, ТГУ (Томского государственного университета), ледник ГГФ (эти сокращения как «рекбусы» – попробуй разгадай; очевидно, по догадке, – геологогеографический факультет, который имеется в ТГУ). То ли дело – чѐтко звучащие, и со смыслом, белухские ледники Катунский, Берельский, Чѐрный, Братьев Троновых… Эти братья, Михаил и Борис, сыновья алтайского краеведаврача, первыми поднялись на восточную вершину Белухи в 1914 г. Правда, только с третьей попытки. В 1913 г. они устремились к вершине со стороны Катунского ледника. Но испортилась погода, и пришлось возвратиться. Только в следующем году им удалось при сильном ветре и снегопаде, да ещѐ в сплошном тумане достичь высшей точки. При спуске у одного из восходителей слетела с ноги «кошка», и оба стремительно покатились вниз. Но снежный сугроб у седла Белухи смягчил падение… Иногда подобные восхождения определяют в какой-то мере путь в жизни, выбор профессии, основное занятие. Михаил Тронов (1892-1978) стал видным гляциологом, точнее, гляциоклиматологом, специалистом по ледникам Алтая. Им открыто более половины всех известных ледников этой горной системы (а их насчитывается здесь более одной тысячи с общей площадью современного оледенения 800 кв. км). Исследования массива Белухи различными специалистами стали хорошей традицией. Здесь работали гидрологи, геологи, метеорологи, учѐные АН СССР, Томского университета, Сибирского технологического университета, Геологического комитета, геологогляциологическая экспедиция. В 1933 г. в связи со Вторым Международным полярным годом в верховье Катуни и у Аккемского озера организованы метеорологические станции. 1936 год для Белухи ознаменовался покорением и Западной вершины. К сожалению, у подножия, по альпийским лугам и фирновым склонам Белухи кроме следов первооткрывателей, путешественников, учѐных есть и другие следы. Несмотря на то, что восхождение на неѐ требует хорошей спортивной подготовки и соответствующего снаряжения (только маршрут через ледник Геблера относительно доступный), как и 24
следовало ожидать, в годы альпинистско-туристского бума началось паломничество. Ещѐ в 1935 г. на Белухе проводилась Всесибирская Альпиниада. Еѐ снабжение осуществлялось авиазвеном, которое также впервые произвело аэрофотосъѐмку массива. Потом были Альпиниада ВЦСПС, экспедиция ВЦСПС, Альпиниада томских студентов. Потоку отдельных организованных и самодеятельных групп потерян счѐт. Да и как не стремиться попасть сюда, к гигантским снежным полям и карнизам, крутым, закрытым натѐчным льдом скалам, многолетним накоплениям ослепительного фирна! А вот как опишет неотразимость этих гор писатель: «Эталон красоты европейской – Швейцарию – к Горному Алтаю подставляют особенно часто, природа здесь не просто живѐт, а царствует безбрежно и всевластно и, словно устыдившись своих высот – высот не над уровнем моря, а над уровнем человеческого восприятия, – начинает от великодушия спускаться вниз, с державной лѐгкостью снося свои богатства…» Это слова первоклассного нашего прозаика В. Распутина. Дальше он ещѐ говорит о том, что при взгляде на алтайское Телецкое озеро обмирает в глубоком обмороке душа – приходит мысль, что оно случайно обронено с какой-то другой планеты, более радостной и богатой… И всѐ же главный его восторг – от Белухи, царствующей хозяйки, владычицы окружающей местности. Восхищение невыразимо, чтобы выговориться – не хватает кислорода, чтобы охватить глазом эту неземную красоту – не хватает зрения. Но ещѐ и потому, что всѐ здесь сверх человеческого постижения, «над природой, единый раскрой еѐ и разнос на многие сотни и тысячи вѐрст, рождение ветра, воды и земли, и кажется даже, что времени, начало чистодува и чисторода, берущихся из вечности, выспоренное у солнца подлунное царство, космическая роспись…». Восторженное оцепенение не мешает всѐ же заметить, что оледенелая Белуха, этот «гигантский белый зверь с тѐмными пятнами и полосами, распустив длинный пушистый хвост, прилѐг на склоне гигантской же горы и приподнял двуголовье, заглядывая в чертизну на другой стороне». И, поднявшись на высоту, остаѐшься с чувством иного измерения, иных масштабов. И, даже совершив восхождение, не становишься покорителем: Белуха действует какой-то «осязаемой властительностью». Всѐ это сродни священно-трепетным отношениям древних алтайцев к горе. Ну как после таких слов не стремиться к этим высям! И всѐ, казалось, было бы хорошо – только побольше туристских проспектов, схем, карт и расписаний, чтобы не терять времени на поиски. Но оказывается, одного бодрячества и патриотизма при взгляде на белоснежные поля у истоков Катуни уже недостаточно. Приведѐм слова сибирского профессора, известного знатока Алтая В.С. Ревякина: : «Белуха хороша во все времена года, но особенно притягательна она в промѐрзлые лунные ночи, когда фантастическое сияние фиолетово-зелѐных ледяных обрывов и мощных снежных полей сближает склоны вершины с фиолетово-чѐрным небом. Популярность вершины, посещаемость района, к сожалению, не остались для горного ландшафта бесследными: натоптанные тропы, срубленные деревья, уничтоженные бездумно заросли трав, захламлѐнные места традиционных биваков виднеются в окрестностях вершины. Как грустно сознавать, что сияние снега в горах не у каждого посетителя просветляет разум и сердце». Встречаются и среди естествоиспытателей «озверелые» любители дикой природы. Както на одном из ледников пришлось наблюдать за работой гляциологов. Вешки для слежения за уровнем ледниковой поверхности они делали из молодых елей, оставляя султан хвои наверху. Потом забуривали их в лѐд на определѐнном расстоянии друг от друга. Такой «профиль» был действительно заметен издалека. – «Охрана природы» не видит, а то бы «насажала» нам за эти саженцы… – Это та самая жертва науке. – Может, приживутся? – иронизировал сотрудник. – Открытие в науке тогда будет: ель на леднике. Назовѐм аллеей гляциологов… А вылазки на природу туристов и вообще бывают хуже стихийного бедствия. Они, впрочем, иногда оправдываются тем, что ещѐ больший, мол, вред наносят нерадивые хозяйственники, лесорубы. Рубят всѐ подряд и не убирают за собой. Следы от тракторов через месяц-другой превращаются в канавы. Всѐ так. Наверное, и те и другие с таким подходом друг друга стоят. И думается, не настанет ли какой-то предел, когда очищающие, 25
обновляющие землю снега потеряют свою силу, окажутся не в состоянии размывать, прикрывать, возрождать ландшафт там, где наследили бездумные «покорители»? Будем надеяться, прекрасный образ Белухи навеет добрые чувства и мысли. Может, красота всѐ же спасѐт мир и от загрязнения? Ю. Супруненко, П. Супруненко
Белуха – царица Алтая Наука и религия. – 2005. – Февраль (№ 2). – С. 34-38. Все, кто попадал на Алтай, дивились его снежно-ледниковому изобилию. «А на том Камени лежат снега великие», – писал русский посол Фѐдор Ботков, следовавший через Алтай в Китай в 1654 году. Первым упомянул о горе Белухе в своих путевых заметках, относившихся к 1793 году, путешественник П. Шангин. Пышные, как сибирские шубы, снежные одеяния на изящных плечах Белухи произвели на него неизгладимое впечатление. У Белухи имелось и другое имя – «Катунские Столбы». А ещѐ – алтайское «КадымБажа» или «Катын-Баш», то есть «вершина, истоки Катуни», и «Ак-Су-Рю» – «Белая вода». Киргизы Южного Алтая называли еѐ «Мус-Ду-Тау» – «Ледяная гора». В первой половине XIX века путешественник Фридрих Геблер открыл здесь, у истоков Катуни, первые алтайские ледники. Один из них назван его именем. Геблер сделал ещѐ одно открытие: установил, что белухские вершины – высшая точка Алтая. Позже высоту Белухи определили в 4506 метров над уровнем моря. В 1842 году, через 13 лет после Геблера, на Алтае побывал геолог Пѐтр Чихачѐв. Он тоже отдал должное поразившим его «пирамидам», «иглам», «усечѐнным конусам» – так он определял увиденные им скальные сооружения. Эта «геометрическая» оценка естественна для геолога, но вот какие трепетные чувства пробудились у этого исследователя: «Взобрался я на вершину и задрожал от восторга. Зубчатым великаном поднимались Катуньи Столбы. В ущельях змеями вились туманы. Но где слова, где краски, чтобы передать эту картину?! Я схватил альбом, но рука дрожала, мне казалось, я вижу живого Бога, со всею Его силою, красотою, и мне стало стыдно, что я, бедный смертный, мечтал передать Его образ». Не зря, не зря алтайский народ считал Белуху священной. А ещѐ считали еѐ прибежищем грозных сил и боялись даже смотреть на неѐ. Бытовало поверье, что в еѐ ледяных чертогах и подземных пещерах обитает злой дух Эрлик, который покарает всякого, кто осмелится вступить на склоны Белухи: лавинами, камнепадами, обвалами. Говорили, что каждый, кто осмелится взойти на Белуху, потеряет зрение. Этому имелось вполне разумное объяснение: первые смельчаки, пытавшиеся подняться на ледники и снежники без тѐмных очков, просто слепли от обжигающего отражѐнного света. Такое случалось даже тогда, когда солнце было скрыто туманом или тучами и свет его был рассеян. Да, Белуха не особенно высока, но уж больно хороша: с плавными формами, исполненная достоинства и благородства. Перед путешественником появляется неожиданно – в просвете тѐмных елей, на тысячу метров выше окружающих гор, величава и прекрасна, сверкая в небесной синеве тонко очерченными гранями, сияя безукоризненной чистотой. Как венчальное платье, как волшебный, загадочный бел-горюч камень, как белый свет. А «белый свет», по В.И. Далю, значит не только незапятнанность, но и «вольный свет, открытый мир, свободу на все четыре стороны». Не случайно именно здесь, на Алтае, в течение двух столетий неустанно искали русские люди таинственное Беловодье, благодатную страну, рай земной, где можно обрести полное счастье. Искали и, по их представлениям, находили… Именно на Белухе, по некоторым преданиям буддистов, располагается страна богов Шамбала, и отсюда великий Будда Гаутама пришѐл в Индию. Поклонение природе – это образ жизни, который алтайцы унаследовали от предков. В Европе к природе отношение, в общем, утилитарное – еѐ сохраняют для себя: чтобы пить чистую воду, дышать свежим воздухом и употреблять экологически чистую продукцию. А на Алтае природа – прежде всего храм. Показательна в этом отношении археологическая находка – курганы на высоте 3000 метров. Вся жизнь для алтайца – ритуал. И особым 26
объектом поклонения всегда была гора Белуха – место, где находится «пуп» Земли, энергетически связанный с Космосом, дарующий людям заряд бодрости и здоровья. Какоето мистическое притяжение исходит от Белухи, особенно в напряжѐнные периоды. В середине августа 1999 года, когда ожидался «конец света», по Кучерлинской тропе к ней проходило около тысячи человек в день. Интересно, что задолго до того, как восходители нарушили невинность троп, ведущих к вершине и еѐ ледникам, здесь побывала женщина – русская путешественница М. Полторацкая. Ей удалось сделать чѐткое, прекрасное фото Белухи в 1879 году – несмотря на то, что эта гора не любит показываться людям и большую часть времени кутается в туманы и тучи. Полторацкая поместила фотографию в своей книге «Виды и типы Западной Сибири» и тем внесла свой вклад в популяризацию Белухи. Это, однако, имело не только положительные, но и отрицательные последствия. Не только первооткрыватели, учѐные-путешественники, оставили следы у подножия, на альпийских лугах и фирновых склонах Белухи. Несмотря на то, что восхождение на Белуху требует хорошей спортивной подготовки и соответствующего снаряжения (относительно доступен только маршрут через ледник Геблера), в годы альпинисткотуристского бума сюда устремилась людская лавина. Ещѐ в 1935 году на Белухе проводилась Всесибирская альпиниада. Потом были Альпиниада профсоюзов, Альпиниада томских студентов… А потокам отдельных организованных и самостоятельных групп давно потерян счѐт. Много было выпущено туристских проспектов, схем, карт и расписаний, чтобы не терять времени на поиски. Казалось бы, хорошо. Однако приведѐм слова сибирского профессора, известного знатока Алтая и исследователя его ледников В.С. Ревякина: «Белуха хороша во все времена года, но особенно притягательна она в промѐрзлые лунные ночи, когда фантастическое сияние фиолетово-зелѐных ледяных обрывов и мощных снежных полей сближает склоны вершины с фиолетово-чѐрным небом. Популярность вершины, посещаемость района, к сожалению, не остались для горного ландшафта бесследными: натоптанные тропы, срубленные деревья, уничтоженные бездумно заросли трав, захламлѐнные места традиционных биваков виднеются в окрестностях вершины. Как грустно сознавать, что сияние снега в горах не у каждого посетителя просветляет разум и сердце!» Встречаются и среди естествоиспытателей «озверелые» любители дикой природы. Както одному из нас пришлось наблюдать за работой гляциологов. Для слежения за уровнем ледниковой поверхности они делали вешки из молодых елей, оставляя наверху султаны хвои. Потом забуривали их в лѐд на определѐнном расстоянии друг от друга. Такой «профиль» был действительно заметен издалека. – «Охрана природы» не видит, а то бы «насажала» нам за эти саженцы… – Это та самая жертва науке. – Может, приживутся? – иронизировал совестливый сотрудник. Назовѐм аллеей гляциологов… А вылазки туристов на природу вообще бывают порой хуже стихийного бедствия. Не настанет ли предел, когда очищающие, обновляющие землю снега потеряют свою силу, окажутся не в состоянии размывать, прикрывать, возрождать ландшафт там, где наследили бездумные «покорители»? Надежда – на благоразумие и экологическое «просвещение». В 1990-х годах в этих краях был учреждѐн целый ряд охранных территорий: Катунский заповедник, Шавлинский заказник и Природный парк Белуха. В 1998 году в преддверии Международного года гор (решением ООН это стал 2002-й) в Список мирового природного наследия была включена природная система «Алтай – Золотые горы» с Катунским биосферным заповедником и Белухой. В этом списке ещѐ всего лишь три российских объекта – Байкал, Камчатка и леса Республики Коми. П. Супруненко, Ю. Супруненко
Белуха – царица Сибири Отечество. – 2007. – № 4. – С. 10-13. 27
Каждый, кто попадал на Алтай, прежде всего обращал внимание на снежноледниковую Белуху – главную вершину Алтайских гор. «А на том Камени лежат снега великие», – писал русский посол Фѐдор Ботков, следовавший через Алтай в Китай в 1654 году. Знатная гордячка Не меньшее впечатление произвели основательные, как сибирские шубы, снежные одеяния на изящных плечах Белухи и на другого путешественника – Петра Шангина. Его упоминание о горе в путевых заметках в 1793 году и принято считать первыми сведениями в биографии вершины. Потом Катунским Столбам (за Белухой водилось и это имя, а ещѐ алтайское «КадымБажа», или «Катын-Баш», т. е. «вершина, истоки Катуни», и «Ак-Су-Рю» – «Белая вода», а у киргизов Южного Алтая – «Мус-Ду-Тау» – «Ледяная гора») уделили внимание медики А. Бунге и Ф. Геблер. В разное время в первой половине XIX в. они объездили, исходили Горный Алтай, много сделали для географического описания малоизвестного края, составления его первых карт. В те времена было принято, что медики очень много путешествовали, были любознательными краеведами и вот так, можно сказать, по совместительству, становились географами, входили в историю географических открытий. Особенно пришлась по душе Белуха Фридриху Геблеру – он описал многие алтайские хребты, реки, здесь, у истоков Катуни, открыл ещѐ и первые алтайские ледники. (Потомки остались ему признательны за это, и один из них назвали его именем.) Геблер подходил к красоте с меркой естествоиспытателя – изучал животных и растительный мир, измерял обозреваемые места и вширь, и ввысь, и здесь же пришѐл ещѐ к одному открытию – Белухские вершины представляют собой высшую точку Алтая. Со временем, после уточнения, еѐ высота определилась в 4506 м над уровнем моря. Вершина, прямо скажем, по современным классификациям не очень высокая, но достаточно престижная и для учѐных, и для альпинистов. Через 13 лет после Геблера, в 1842 году на Алтае побывал геолог Пѐтр Чихачѐв. И он тоже отдал дань поразившим его пирамидам, иглам, усечѐнным конусам – так он определял по формам увиденные скальные сооружения природы. Но наряду с этой геометрической и естественной для геолога оценкой вот ещѐ какие чувства пробудила в Чихачѐве вершина: «Взобрался я на вершину и задрожал от восторга. Зубчатым великаном поднимались Катуньи Столбы. В ущельях змеями вились туманы. Но где слова, где краски, чтобы передать эту картину?! Я схватил альбом, но рука дрожала, мне казалось, я вижу живого Бога, со всею Его силою, красотою, и мне стало стыдно, что я, бедный смертный, мечтал передать Его образ». Как тут не вспомнить, что и алтайский народ считал Белуху священной, связывал с легендой о коварном и злом духе Эрлике, обитающем в ледяных чертогах и подземных пещерах. Он должен покарать всякого, кто осмелится вступить на еѐ склоны! По поверью, даже смотреть на эту святыню, прибежище грозных сил, проявляющихся в лавинах, камнепадах, обвалах, грозах, было небезопасно. Ледниковый Алтай оказался обойдѐнным. И на продолжительное время, до конца столетия, утвердилось мнение, что здесь вообще почти нет оледенения. Но имя П.А. Чихачѐва не осталось забытым на Алтае. В его честь назвали один из величайших хребтов Алтая. Не перехвалили ли знатную гордячку восторженные поклонники? Ведь дело доходило до того, что алтайцы и тувинцы заявляли: нам и смотреть на неѐ нельзя… Ну это, положим, уже не от еѐ чрезмерной святости, а потому, что первые смельчаки, которые пытались подняться на ледники и снежники без тѐмных очков, просто слепли от обжигающего отражѐнного света. Белуха не особенно высокая, но и не малорослая, еѐ даже средней не назовѐшь, она – с плавными формами, не бьющими в глаза достоинством и благородством. Она появляется неожиданно в просвете тѐмных елей, на тысячу метров выше окружающих гор, сияя в небесной синеве тонкоочерченными гранями. Словом, полна величия. А в величие входит 28
обязательно и красота. А красота подразумевает и чистоту. Природа же, если присмотреться к ней, старается содержать себя в порядке и чистоте. Как говорят, самоочищается. Так вот, Белуху потому, возможно, так и назвали, что увидели еѐ удивительно величавой, чистой, как подвенечное платье, как бел-горюч камень, как белый свет (а это, по В. Далю, значило не только незапятнанность, но и «вольный свет, открытый мир, свободу на все четыре стороны»). Неслучайно именно здесь, на Алтае, два столетия подряд искали русские люди таинственное Беловодье, благодатную страну, устроенную как рай земной, где можно зажить в полном счастье. Искали и, по их представлениям, находили, приводя сюда из Европейской России, с Урала, из Сибири своих земляков. А по преданиям буддистов, на Белухе находилась легендарная заоблачная страна богов Шамбала, из которой великий БуддаГаутама пришѐл в Индию. Поклонение природе – это образ жизни, который достался алтайцам от их предков. Он принципиально отличается от того, к которому привыкли в Европе, – сохранение природы для самих себя, чтобы пить чистую воду и дышать свежим воздухом. На Алтае природа – это прежде всего духовность, храм. Вся жизнь для алтайца – ритуал. Каждый день расписан по часам – когда и какую есть пищу, какие совершать обряды. Особым объектом поклонения была Белуха – священный символ Алтая. По поверьям, здесь находится «пуп» Земли, энергетически связанный с Космосом, дарующий людям заряд бодрости и здоровья. Какое-то мистическое притяжение исходит от Белухи и в наши дни. В середине августа 1999 года, когда ожидали «конец света», по Кучерлинской тропе к ней проходили около тысячи человек в день. Не зря, видимо, так запала Белуха в душу Николаю Рериху, который рисовал еѐ многократно. «С вершины Студѐного видна сама Белуха, о которой шепчут даже пустыни», – писал он в 1926 г. А когда судьба забросила его далеко от Родины на много лет, то другая снежная красавица – Гэпанг в Кулу, в Западных Гималаях, своими очертаниями всегда напоминала снежную царицу Сибири. Интересно, что задолго до того, как восходители ступили на нехоженые тропы, ведущие к самой вершине, здесь побывала женщина – русская путешественница М. Полторацкая. Ей удалось сделать чѐткое, прекрасное фото Белухи в 1879 году, несмотря на то, что гора не любит показываться людям и, пожалуй, большую часть времени проводит, кутая себя в туманы и тучи. Полторацкая поместила фотографию в своей книге «Виды и типы Западной Сибири» и этим, может быть, обратила на гору внимание исследователей, которые пожелали познакомиться с Белухой поближе. Интерес учѐных не ослабевает Томский профессор В.В. Сапожников сделал первую попытку восхождения в первый год ХХ века, а Самюэль Тюрнер, английский альпинист, последовал за ним через три года – в 1903-м. Для профессора само восхождение не было главной целью – его прежде всего интересовали ледники. Вопреки установившемуся мнению о малом оледенении, Сапожникову удалось определить ледниковые центры горной системы Алтая. С 1895 по 1911 г. он совершил девять путешествий по Русскому и Монгольскому Алтаю, открыл три крупных ледниковых центра, посетил около 90 ледников с общей площадью оледенения более 350 кв. км. Его путешествием 1911 года было положено начало систематическому наблюдению за скоростью движения ледников Белухи: на скалах делались отметки концов ледников. И как след памяти о добрых делах, оставленный на склонах Белухи, – ледник носит имя томского профессора Сапожникова. Это в ряду других «следов» – ледников Геблера, Родзевича, ТГУ (Томского государственного университета), ледник ГГФ (эти сокращения как «ребусы» – попробуй разгадай; очевидно, по догадке, – геологогеографический факультет того же ТГУ). Иное дело чѐтко и со смыслом звучащие белухские ледники – Катунский, Берельский, Чѐрный, Братьев Троновых… Эти братья, Михаил и Борис, сыновья алтайского краеведаврача, первыми поднялись на восточную вершину Белухи в 1914 г. Правда, только с третьей попытки. В 1913 г. они устремились к вершине со стороны Катунского ледника. Но 29
испортилась погода, и пришлось возвратиться. Только в следующем году, да и то со второй попытки им удалось при сильном ветре и снегопаде, в сплошном тумане достичь высшей точки. При спуске у одного из восходителей свернулась с ноги «кошка», и оба стремительно покатились вниз. Но снежный сугроб у седла Белухи смягчил падение… Иногда подобные восхождения определяют в какой-то мере путь в жизни, выбор профессии, основное занятие. Михаил Тронов (1892-1978) стал видным гляциологом, специалистом по ледникам Алтая. Им открыто более половины всех известных ледников этой горной системы (а их насчитывается здесь более одной тысячи с общей площадью современного оледенения 800 кв. км). Исследования массива Белухи различными специалистами стали хорошей традицией. Здесь работали гидрологи, геологи, метеорологи, учѐные АН СССР, Томского университета, Сибирского технологического института, Геологического комитета, геологогляциологическая экспедиция. В 1933-м в связи со Вторым Международным полярным годом в верховье Катуни и у Аккемского озера организованы метеорологические станции. 1936 год ознаменовался покорением и Западной вершины. Сейчас потоку отдельных организованных и самостоятельных групп на Белуху потерян счѐт. Да и как не стремиться попасть сюда к гигантским снежным полям и карнизам, крутым, закрытым натѐчным льдом скалам, многолетним накоплениям ослепительного фирна. Тут без лыж станешь лыжником. Это расскажет вам альпинист. А вот как представляет неотразимость Алтая писатель Валентин Распутин: «Эталон красоты европейской – Швейцарию – к Горному Алтаю подставляют особенно часто, природа здесь не просто живѐт, а царствует безбрежно и всевластно и, словно устыдившись своих высот – высот не над уровнем моря, а над уровнем человеческого восприятия, – начинает от великодушия спускаться вниз…» В книге «О Сибирь, Сибирь…» Распутин говорит, что «при взгляде на алтайское Телецкое озеро обмирает в глубоком обмороке душа – приходит мысль, что оно случайно обронено с какой-то другой планеты, более радостной и богатой…» Это, наверное, можно отнести и к Белухе. Ну как после таких слов не стремиться к этим высям. И всѐ, казалось, было бы хорошо – только побольше туристских проспектов, схем, карт и расписаний, чтобы не терять времени на поиски. Но если бы только это! Приведѐм слова сибирского профессора, известного знатока Алтая В.С. Ревякина: «Белуха хороша во все времена года, но особенно притягательна она в промѐрзлые лунные ночи, когда фантастическое сияние фиолетово-зелѐных ледяных обрывов и мощных снежных полей сближает склоны вершины с фиолетово-чѐрным небом. Популярность вершины, посещаемость района, к сожалению, не остались для горного ландшафта бесследными: натоптанные тропы, срубленные деревья, уничтоженные бездумно заросли трав, захламлѐнные места традиционных биваков виднеются в окрестностях вершины. Как грустно сознавать, что сияние снега в горах не у каждого посетителя просветляет разум и сердце». Встречаются и среди естествоиспытателей «озверелые» любители дикой природы. Както на одном из ледников одному из нас пришлось наблюдать за работой гляциологов. Вешки для слежения за уровнем ледниковой поверхности они делали из молодых елей, оставляя султан хвои наверху. Потом забуривали их в лѐд на определѐнном расстоянии друг от друга. Такой «профиль» был действительно заметен издалека. – Охрана природы не видит, а то бы «насажала» нам за эти саженцы… – Это та самая жертва науке. – Может, приживутся? – иронизировал совестливый сотрудник. – Открытие в науке тогда будет: ель на леднике. Назовѐм аллеей гляциологов… Однажды настанет какой-то предел, когда очищающие, обновляющие землю снега потеряют свою силу, окажутся не в состоянии размывать, прикрывать, возрождать ландшафт там, где наследили бездумные «покорители». В 90-х годах прошлого века в этих краях был учреждѐн целый ряд охранных территорий: Катунский заповедник, Шавлинский заказник и природный парк Белуха. А в 30
преддверии Международного года гор (решением ООН это стал 2002 год) в 1998 году в Список мирового природного наследия была включена природная система «Алтай – Золотые горы» с Катунским биосферным заповедником и Белухой. Регион стал четвѐртым в России после Байкала, Камчатки и лесов Республики Коми, получившим этот престижный статус. Юрий Супруненко
Последняя хозяйка Лыпьи Красная Вишера. – 1994. – 25 октября (№ 88/7728). – С. 2. Земля наша, вишерская 10 марта 1994 года последний раз совершила свой путь с Лыпьи до посѐлка Вѐлс Серафима Пантелеевна Собянина. В памяти всех, посетивших верховья Вишеры, она навсегда останется Бабой Симой, последней хозяйкой Лыпьи. Мне посчастливилось провести у Бабы Симы незабываемые дни и вечера, в течение которых удалось записать часть того, что она рассказала о себе, о своей жизни и что я увидел сам. Основная часть этого материала была готова ещѐ два года назад, но хотелось ещѐ и ещѐ встретиться с Бабой Симой, ещѐ что-то узнать… Но 9 марта этого года, находясь в очередной раз в пути к Бабе Симе, мы узнали о еѐ смерти. Там, на Свининском плѐсе, мы простились с ней… Хутор Лыпья расположен в исключительно удобном месте – на слиянии реки Лыпьи с Вишерой, но не у самой Вишеры, а в метрах трѐхстах от неѐ – так что незнающий человек может проплыть мимо Лыпьи и не увидеть это поселение… Чуть выше избы Бабы Симы из карстовой воронки прямо в русле Лыпьи бьѐт мощный ручей, незаметно сливающийся с водами основной Лыпьи, берущей начало где-то в километрах пятидесяти от своего устья. Температура воды здесь выше нуля (+4°), как и положено водному потоку, вырывающемуся из-под земли, поэтому от этой карстовой воронки и до Вишеры Лыпья зимой практически не замерзает, и чтобы перейти еѐ на лыжах, нужно сначала подняться в гору, к домикам бывшей геологической партии, и уже от них, мимо баньки у самой воды, переходить реку. В громадной яме с чистейшей водой, вырывающейся со дна воронки, навалены деревья с острыми сучьями, попадающие сюда, видимо, весной в половодье, и вид этих мѐртвых серых деревьев в воде и зимой и летом представляет жуткую картину. Суров и красив вид с Лыпьи на хребет Тулымский Камень (он в десяти километрах к востоку), где находится высшая точка Пермской области – 1470 метров над уровнем моря. Тулым в тучах – к непогоде; чист и ясен Тулым – погода простоит. По Тулыму всегда определяли погоду жители Лыпьи. – Ты на морок гляди, если он вниз пойдѐт – баско будет… История хутора началась в 30-е годы, когда в устье Лыпьи появился обычный вишерский концлагерь, видимо, «филиал» Вишхима. «Лес робили… Коренная парма здесь была. Двенадцать домов за один год построили, в два ряда. Барак, где я живу, они рубили… Хомуты в этом бараке сушили. Потом ещѐ на две избы его порезали… Вот эт-то дом был матеренный…» – так рассказывала Баба Сима. Но лагерь быстро убрали – всѐ-таки сказывались вишерские расстояния. «Коней – сорок лошадей – на плотах уплавили. Сторожа только оставили на всѐ это…» После лагеря, примерно в 1935 году, на Лыпью перебрались с Колвы несколько семей, особенно любящих свободную жизнь. Да и старая вера гнала их подальше от коллективного труда в приколвинских колхозах. Вольное крестьянство было в это время обложено налогами на всю продукцию, а потом пришѐл приказ объединяться – создавать колхозы. В числе первых переселенцев с Колвы был и Пантелей Корнилович Собянин – отец Бабы Симы. Пантелей не пошѐл в колхоз, а ушѐл на Вишеру – остался единоличником. Было ему тогда под сорок лет, и большевиками на Колве у него уже было описано имущество – «за деда, который торговал…» Бабе Симе было тогда только 17… Лыпья добывала хлеб, сдавая рыбу в Усть-Улсовский сельсовет – по пять-шесть тонн в год. Зимой 1952 года на Лыпью перебирается с Сурьи и Баба Сима с мужем Агафоном Григорьевичем и дочерью, а летом того же года основная часть населения Лыпьи выехала 31
вниз по Вишере – на Приисковую и дальше – «их в колхозы погнали…» На долгие годы на Лыпье осталось 4 человека. Пантелей Корнилович, Серафима Пантелеевна, Агафон Григорьевич и девочка Маня («на третьем годе ей было…»). – Агафон сюда лесником приехал работать, а я стала по договорам охотиться (!) – от госпромхоза «Денежкин Камень»… Хозяйство было внушительное – несколько жилых домов, сараи, баня, амбар, яма. Держали корову, овец, кур. Здесь же был свой огород. Сильно занимались охотой и рыбалкой – благо, природа вокруг была щедра. В зимние дни было скучновато, хотя работы всегда хватало, а летом на Лыпье почти всегда были гости. Наверное, 60-е годы были для обитателей Лыпьи лучшим временем – ещѐ все были живы и здоровы, ещѐ частенько ходили гости и с Дия и с Колвы, и бывшие дийцы и верхколвинцы бегали через Лыпью с Вишеры в свои родные места на Колву; много было весѐлых людей – туристов, охотников, рыбаков. Многие, очень многие прошли через гостеприимную Лыпью. Геолог И.А. Эсмонтович вспоминает: – В 1962-1963 гг. мы сплавлялись после полевого сезона с Ниолса. Один плот застрял на порогах. Второй ремонтировали на Лыпье. Жили в доме у Серафимы и Агафона Григорьевича. Бросили нам на пол шкур медвежьих, кучу перовых подушек, угощали малосольным хариусом. Кроме нас, ещѐ ночевала куча охотников. Прямо днѐм, в полдень, волк утащил овцу. Ох и сокрушалась Баба Сима… Где-то в это же время верховья Вишеры посетил М.А. Заплатин – пермский кинооператор и режиссѐр, снявший фильм «Вишера алмазная». Тогда все жители Лыпьи впервые снялись в кино. – Дочь подросла – еѐ отправили в школу на Вѐлс – там она и выросла… В 1974 году утонул Агафон. «Палька – сука прибежала, под мост забилась и три дня не выходила. Я пошла – грядку вскопала, сходила к тяте, а старика всѐ нет. По Лыпье (на лодке – П.Б.) залетела пять километров – нету! Поехала вниз – нашли лодку. Ружьѐ в островах нашли, оба патрона бумажные, оба выстрелены… Может, от отдачи и выпал-то, четвѐртый раз уж он тонул…» Уже после гибели Агафона на Лыпье появилась метеостанция. Обосновались приезжие на горе, рядом – вертолѐтная площадка. «Я их сразу в студѐную избу пустила – восемь человек их было. У них я тоже работала…» Пять лет Баба Сима работала на метеостанции – до еѐ закрытия. В 1977 году умер от паралича Пантелей Корнилович, прожив 91 год. Михаил Заплатин писал: «Пантелей Корнилович – старовер, кержак. Живѐт отдельно от молодых, во второй, маленькой избе. Не курит, не пьѐт, не сквернословит, гостей никогда в избу не приглашает…» – Он веры старой хорошо держался, – рассказывала Баба Сима… – И читал полатински. Ночь по ноче читал… Тяте 91 год был, а он всѐ работал. Я кошу, а он всѐ равно придѐт помочь, хоть с граблями… Хоронила она своего тятю одна и осталась единственной жительницей хутора Лыпья. Я был летом на кладбище Лыпьи. Это кладбище не похоже ни на какое другое, можно пройти по нему и не заметить, и не догадаться, что среди этих ѐлок в обхват находятся могилы. Здесь нет поляны, расчищенного места, могильных холмов. Здесь просто лес. И на двух ѐлках я видел ветхие деревянные кресты с крышей-домиком, прибитые к деревьям. Здесь лежит отец Бабы Симы, еѐ сестра, брат, другие родственники и выходцы с Колвы… Внизу, за тропинкой, речка Лыпья. «Сестра у меня в Краснодаре осталась – да брат на Вѐлсе, а было – 12 человек…» Где-то в 1981 году появился Афоня – хозяйство ещѐ было, одной тяжело управляться – также выходец с Колвы, «с одной деревни…» И жить Бабе Симе снова стало веселей. И снова хозяйство, охота, рыбная ловля. Тем и жили. Да и дочь с Вѐлса продукты регулярно подбрасывала. Но в жаркое лето 1987 года на Лыпье произошло большое несчастье – пожар. Видимо, Афоня заронил уголѐк, обогревая себе спину – спина у него шибко болела. Сначала один дом заполыхал, потом огонь на второй перекинулся. Баба Сима с Афоней сами едва успели 32
выскочить. Афоня ещѐ нарты только смог из-под избы вытащить кое с каким снаряжением, а Баба Сима – тѐлку вывести, и то у неѐ уже платок на голове задымился… Сгорело всѐ – припасы, ружья, капканы, масло, сыр… Сгорели и последние три старые книги – «книги загорели, да, вроде, как живые завизжали в огне, как люди…» «В той-то избе у нас белено было, шибко баско…». Пришлось снова перебираться в старый барак, построенный более полувека назад… А через две недели на Лыпье произошло новое несчастье – запутавшись верѐвкой у огорода, задавилась корова – кормилица и поилица жителей Лыпьи. Пришлось Бабе Симе ту зиму прожить на Вѐлсе, а Афоня остался на Лыпье, где и сгинул неизвестным образом. «Пришѐл охотник (на Лыпью – П.Б.) – печь студѐная, собаки голоднѐхоньки. На пече и всѐ везде собаки выходили…» Как погиб Афоня – теперь, наверное, уже никто не узнает… Не дождавшись даже конца зимы, Баба Сима снова перебралась на Лыпью, теперь уже навсегда. Уж без хозяина, без скота, но ещѐ с собаками и с огородом. С собаками она прожила всю жизнь. И все еѐ разговоры всегда, в конечном итоге, доходили до охоты, рыбной ловли и собак. – Пробовала быка водить на узде. Колькой бычка-то звали. Сильней лошади волокѐт. Узду сшила, на рога накинула, он и пошѐл как лошадь. Быка и корову тогда всю зиму рябиной прокормила, сено-то лесники всѐ забрали, так как билета на него не было… Только на быка сесть хотела – гляжу, выдра! Я по ружьѐ домой. Она всѐ кверху едет – рыбачит… – Та собака-то грядница была – грядой зверя водила хорошо. Чует она, где хвойку-то зверь обронил, чует… Загадкой звали ту собаку. Волк еѐ потом схватил. Бойкая была собака, а теперь у меня две – Кукла и Буско… (С Буской в марте 1990 года я поднимался на Тулым. Он честно прошѐл со мной весь путь до вершины, как партнѐр по связке. П.Б.). – Суку за 300 рублей купили, от неѐ четыре штуки раскормили. А волк трѐх собак сразу задавил за одну неделю. Как у разбитого корыта мы тогда оказались. Только на собаках и живѐм… – Собаки всѐ чуют. Григорич на меня рявкнет – так собака на него обидится и уйдѐт к зароду. Я всех зверей била, но собаку убить не могу – как человек она мне кажется… – Вот у меня весельство где – с собаками. Они всегда со мной. По грибы иду, со мной нет собаки – мне уж тоскливо! Глазки бы видели, ножки бы носили – какой мне Вѐлс бы нужен… В 1989 году через Лыпью прошла советско-американская туристская экспедиция. Экзотическая одинокая русская женщина произвела на иностранцев сильное впечатление. Баба Сима бережно хранила цветное моментальное фото – она с юными американцами и русскими возле своей избы. А через год по Всесоюзному телевидению в «Клубе путешественников» был показан видеофильм об этой экспедиции. И вся страна увидела Бабу Симу, живущую одиноко так далеко от людей. Наверное, все, кто видел этот фильм и бывал на Лыпье когда-то, вспомнил гостеприимную хозяйку хутора. Конечно, летом на Лыпье всегда было людно. Но зимой… Зимой Баба Сима месяцами не видела людей. Общение с людьми ей заменяли собаки. В последние годы хуже стало со здоровьем – особенно донимала нога, да и глаза стали хуже видеть. Ладно с дровами ей всегда кто-нибудь помогал летом, а уж зимой сама подтаскивала их с горы на нартах. Проблемы были и с огородом. Баба Сима традиционно сажала картошку, репу, чеснок, лук. В последнее лыпьенское лето 1993 года она посадила и рожь, вымахавшую почти под два метра. Чеснок был особенно ядрѐн – «лыпьенский сорт», смеялась Баба Сима. Но не стало навоза, и пришлось вместо него собирать опилки. Сгнила лодка – пришлось насчѐт хариуса договариваться с заезжими рыбаками. Хотя налимов ещѐ немного запирала. Собак надо было кормить мясом. И Баба Сима ловила клестов – прямо из окон своего дома. Они усядутся на солонец, а она – дѐрг за верѐвочку – их и накроет сеткой. Зимой 1992 33
года, вернувшись с Дия, мне довелось видеть эту охоту. Точно такой же способ ловли клестов мы видели и в Дие. Кстати, и в Дие, и в Талово – последних колвинских деревнях, хорошо знают (знали!) Бабу Симу. Многим она здесь приходится родственницей, да и фамилии у всех здесь – Собянины. Ближняя к Лыпье колвинская деревня Дий (восемь человек в 1994 году) – в 32 километрах, до Талово – ещѐ 16 километров. Вообще, эти места – край пермской земли: от деревни Талово до границы с Коми на север – менее 18 километров… До появления автотрассы Няризь – Верх-Колва жители Дия и Талово на Вишеру ходили через Лыпью. Да и бывшие дийцы и таловцы, осевшие ныне на Вишере, прямиком добирались до родных мест также через Лыпью. До Лыпьи – на лодке, а оттуда – пешком по широкой грани восток – запад, ныне обильно заваленной буреломом и уже не расчищаемой… Родилась же Баба Сима ещѐ дальше, вниз по Колве, в деревне Тиминской. На Лыпью они переселились с деревни Сурья по грани 27 километров. Сейчас на месте Сурьи ничего нет – только поляна, да тот же вечный вид на приколвинский лес с прибрежных белых скал, да так же течѐт незамерзающий ключ у берега… – На Колве я последний раз была 16 лет назад… (Это она говорила в 1990 году. П.Б.). На три часа залетала на вертолѐте… – Жили на Сурье – восемь домов. Нас десять человек, у Трапезникова – пять человек («вятский он» – пояснила она, имея в виду необычную для Колвы фамилию), у тѐти Тани – пять человек, у Сергея – двое, у Савина – девять человек, у Ерѐмы – семь человек, у тѐтки Маланьи – пять человек… Ещѐ была старуха Мисирева – двое… Коровы, лошади – у всех; в Чердынь даже ездили. Репы нарезывали по 40 мешков. Уху надо – невод в лодку – и на яму под окном прямо – вот и рыба… До войны ещѐ всѐ это было… (Жизнь выкидывает интересные штучки – оказалось, выходец с Дия и внук этого самого вятского Трапезникова И.А. – Пашин А.Ф. живѐт в ста метрах от моего дома по улице Береговой. – П.Б.). В начале февраля Бабе Симе стало плохо, и на Лыпью пришѐл санитарный вертолѐт. Но она лететь отказалась – умирать хотела на Лыпье. Ещѐ немного передвигалась. Звала на Лыпью дочь и внука. Толик к ней приезжал, а Маша сама болела с ногой – поэтому не смогла. К концу февраля ей стало значительно лучше. Инспектор заповедника Николай Якушев, живший на Лыпье с прибытия вертолѐта и оказавший ей посильную помощь, ушѐл на кордон «Мойва» и, вернувшись 8 марта, нашѐл еѐ холодной на русской печке. Изба была полностью выстужена. Посуда промѐрзла до дна. Баба Сима лежала на спине, в обнимку с грудой семенного лука… «Бураны» за ней пришли быстро. 10 марта Баба Сима навсегда покинула Лыпью. На всегда открытой людям избе на Лыпье появился замок. 16 апреля 1994 года ей бы исполнилось 76 лет. Баба Сима осталась живой в десятиминутном видеофильме, отснятом в июле 1993 года березниковским телеоператором Александром Лавровым. Твѐрдая речь, прекрасная память. Прикрывает рукой глаз – дважды попала мошка, и он болел… «Налимом нынче не занималась – выйду на улицу и зябу… зябу, парень…» Старые-старые доски еѐ строения, замшелые и с трещинами времени… Баба Сима идѐт по тропке от своей избы к нам, опираясь на палку… «Комары-то не едят, Колечка?» И мы стоим все вместе – мы, гости Лыпьи, наши дети и Баба Сима. Наклоняется, ласково смотрит, кашляет, и добрая-добрая улыбка появляется на еѐ лице… П. Бахарев
Наука, как обычно, впереди Соль земли. – 1998… С. 3. 8 февраля 1988 года в Перми был организован Горный институт Уральского отделения Российской Академии наук, а дата рождения Березниковского стационара Горного института – 19 сентября этого же года. Стационар был создан для проверки фундаментальных и прикладных разработок института в производственных условиях 34
калийных рудников. Об этом говорит широкий спектр его научных и практических секторов: рудничной аэрологии и теплофизики, разработки перспективных технологий, нетрадиционного использования калийных солей, а также опытно-методическая геологофизическая партия и газовая лаборатория. Большинство этих направлений связано с безопасностью ведения горных работ. В последние годы государство практически не выделяет денег на научные исследования, бюджетное финансирование то задерживается, то его вообще нет. Поэтому чтобы выжить, институтам приходится самим находить клиентов. Стационар Горного института в основном живѐт за счѐт договоров, которые заключает с ОАО «Уралкалий» и ОАО «Сильвинит», некоторые разработки внедряются и в ПО «Беларуськалий». Впрочем, научные институты никогда не жили легко и беззаботно. И раньше приходилось приспосабливаться, а сейчас и подавно. Если раньше от разработок до внедрения проходило 10-15 лет, то сейчас этот срок сократился до года-двух, а то и нескольких месяцев. За десять лет работы стационара с предприятиями сделано немало, потому что всегда находятся энтузиасты, люди, для которых нет жизни без поисков, научных разработок. Именно они не дают развалить научные институты. Наверное, благодаря таким преданным науке людям, как доктор технических наук Николай Иванович Алыменко, который является руководителем стационара, и кандидат технических наук Вадим Витальевич Минин, младший научный сотрудник Надежда Владимировна Норина и другим стационар Горного института ещѐ живѐт. Хотя определѐнные сложности пережил стационар в 1992-1993 годах, когда в силу объективных и субъективных причин стали уходить сотрудники, пришлось закрыть геологогеофизическую опытную партию и свернуть направление разработки перспективных технологий, а число сотрудников сократилось с 40 до 12 человек. Однако события последующих лет показали, что фундаментальные научные и технические разработки с успехом используются на калийных рудниках Верхнекамского месторождения. – Сейчас у нас идѐт глобальная работа по частичному повторному использованию воздуха в калийных рудниках, – рассказывает Николай Иванович Алыменко. – Внедрение еѐ даст большой экономический эффект. Суть в чѐм? Воздух, который поступает в рудник, по качеству хуже того, который выходит через диффузор главного вентилятора, получается, что сами соли очищают поступающий сверху воздух. Все исследования проводили на втором руднике «Уралкалия», так как здесь есть три основные вентиляторные установки, обеспечивающие устойчивое проветривание всех рабочих зон рудника. Эти работы велись более десяти лет: исследовали состав рудничного воздуха и в рабочих зонах, и на панелях, и на руднике в целом. Потом раз в три года на каждом руднике мы делали регламентные работы: воздушно-газовую съѐмку – сколько метана выделилось, откуда, где, зачем и воздушно-депрессионную съѐмку – как воздух распределяется по сети, в каком количестве, сколько и где. Выяснилось, что воздух, который мы выбрасываем, чистый. Поэтому его можно снова пустить на проветривание, то есть не выбрасывать наружу по стволу, а завернуть в самом руднике. Тогда количество воздуха, которое мы берѐм с поверхности, уменьшится. В течение трѐх дней на втором руднике провели эксперимент, показавший высокую безопасность, надѐжность и эффективность проветривания рудника. Кроме того, за счѐт частичного использования воздуха в шахте в переходный период уменьшается количество влаги. Учѐные своѐ дело сделали, теперь нужны деньги, чтобы внедрить их разработку на втором руднике. Ведь месяц работы рудника в таком режиме окупит затраты на научные 35
исследования, тем более что они практически проведены, осталась последняя стадия – завершить проект и согласовать в органах Гостехнадзора. Вообще, наука и деньги – проблема на сегодняшний день очень актуальная. И государству, и предприятиям нужна от научных разработок высокая эффективность за меньшие деньги. Николай Иванович Алыменко и его заместитель Вадим Витальевич Минин стали заниматься научными разработками не сразу. Они по несколько лет отработали на рудоуправлениях «Уралкалия», хорошо узнали производство, его слабые места. Идей у них много, планов тоже. Их нередко можно увидеть на рудоуправлениях «Уралкалия», «Сильвинита». Основная тема, которой занимается сейчас Минин, – проблема экологии: обеспечение нормальных условий труда в шахте. Как избежать скапливаемости газов в шахте, из-за чего нередко случаются взрывы. Как уменьшить запылѐнность, влажность, что вызывает специфические заболевания. Чтобы создать человеку приемлемые условия труда, надо решить эти проблемы. Над ними и работает Вадим Витальевич, который подготовил докторскую диссертацию. Для комбайнов создали специальные установки, обеспечивающие проветривание, запылѐнность в шахте значительно уменьшилась. Другая разработка, которая тоже необходима калийщикам, – снижение токсичности выбросов автотракторной техники в шахте. – Такая проблема существует не только в шахте, но и на поверхности, – поясняет Вадим Витальевич, – ведь машины выбрасывают огромное количество выхлопных газов. Только в шахте это намного опаснее, так как там замкнутое пространство, поэтому человек, находящийся рядом с машиной, может получить отравление. Мы создали эжектор, который ставится на выхлопную трубу. Уже два трактора с ним работают. Сейчас думаем, как внедрить это в автотранспортных цехах «Уралкалия». Одну машину оборудовали. Если раньше выхлоп еѐ составлял 4% (при норме не более 2%), то сейчас на всех режимах он не превышает 0,5%. За первое десятилетие существования Березниковского стационара здесь многое изменилось. И хотя работников стало намного меньше, но проблем не убавилось. Учѐным постоянно приходится доказывать свою необходимость, эффективность внедрения научных исследований, работать над самыми злободневными для предприятий темами. – Чтобы избежать взрывов в шахте, мы изменили принцип контроля, – рассказывает Вадим Витальевич. – Раньше он проводился по всему шахтному полю, и в результате оказывалось, что в особо опасных участках (рабочих зонах) внимание было ослаблено. Сейчас контролируем только те зоны, где ведутся определѐнные работы, где можно прогнозировать выделение газов. На остальных участках его меньше. Это впервые внедрили на рудниках «Уралкалия». Кроме того, после затопления третьего рудника перед геофизиками встали задачи по выявлению аномальных условий, которые могут привести к каким-то непредвиденным обстоятельствам. Такие аномальные зоны были выявлены на четвѐртом рудоуправлении «Уралкалия». А после ряда землетрясений, особенно соликамского, следствием которого явилось массовое обрушение кровли в северо-восточной части шахтного поля второго рудника «Сильвинита», стал осуществляться сейсмический контроль. А в Березниковском стационаре Горного института появился центр обработки информации, поступающей с сейсмодатчиков, расположенных в шахтном поле первого рудника. По линии связи данные поступают на компьютер, потом идѐт дешифровка, компьютерная обработка. На основании информации с трѐх датчиков, расположенных в разных местах, можно сделать локацию, где произошло событие. Хотя, по словам геофизика Алексея Константиновича Кустова, три датчика – это очень мало. В Соликамске более мощная сейсмическая станция, где датчики стоят чаще. Кропотливая работа с картами накопления данных, обработка статистики, позволяют сделать определѐнные выводы. – Если поставить больше датчиков, то можно более точно сказать, что происходит под землѐй, – считает Алексей Константинович, – но оборудование дорогостоящее (года два тому назад один датчик стоил две тыс. долларов), а финансирует предприятие. И всѐ же планируется поставить датчики на втором рудоуправлении «Уралкалия». Полученные результаты в сейсмическом центре отправляют в «Уралкалий». В решении организационных 36
и технических вопросов А.К. Кустову помогают главные специалисты первого рудоуправления С.П. Дьяков, Б.Н. Толмачѐв, В.В. Фролов. Гордость стационара – лаборатория, предназначенная для выполнения химических анализов рудничного и атмосферного воздуха. Она единственная в России, а появилась в стационаре Горного института благодаря «Уралкалию». Воздух в лабораторию доставляют из шахт в специальных бутылочках, здесь его шприцем вытягивают и «вкалывают» в хроматограф. Сейчас идѐт доработка и освоение нового хроматографа с компьютером, куда можно «вкалывать» до 15 проб. Благодаря новым приборам и методикам, которыми занимается химик Надежда Владимировна Норина, здесь достигают высокой точности. А она особенно важна в шахте, ведь разработка учѐными экологической проблемы позволила выйти на новые решения и по проветриванию шахт. – К сожалению, – говорит Алыменко, – производственники сейчас очень остро ставят вопрос: есть что внедрить в течение года – даѐм деньги, нет – работайте, поговорим потом. А над некоторыми проблемами приходится работать лет десять, а то и больше, чтобы потом внедрить в производство. Практически все работы, которые мы делали со специалистами «Уралкалия», внедрены. Как бы ни было трудно, но наука не стоит на месте. Новые разработки, постоянная связь с производством, а главное – молодые кадры. Сейчас в Березниковском стационаре Горного института работают шесть аспирантов, полноценных научных работников, а вообще средний возраст сотрудников – 33 года. Это мощная струя и, по мнению Минина, она никогда не иссякнет. Мировой опыт показывает, что прогресс только там, где используются научные открытия. Сотрудниками Березниковского стационара совместно со специалистами ОАО «Уралкалий» разработано и внедрено в производство более 15 изобретений, дающих ощутимый экономический эффект. Значит, стационару Горного института предстоит долгая жизнь, за первым десятилетием последует второе, затем… Впрочем, не будем загадывать. Известно одно: десять лет прожиты институтом не зря. И это главное. Лариса Сергеева На снимках: Н.И. Алыменко (второй слева) обсуждает результаты газовоздушной съѐмки рудника БКРУ-1 с сотрудниками стационара; аспиранты за наладкой хроматографа в лаборатории.
О чѐм кричит сарчѝк Азотчик. – 2002. – 29 августа (№ 34/6532). Как оказалось, найти Анну Лазаревну Паршакову в деревне Паршаково Красновишерского района очень просто. Проходившая мимо остановки автобуса жительница деревни сразу же указала приезжим журналистам еѐ дом, прежде уточнив: «Вам нужна учительница, которая букварь написала?» Поняли, что попали по назначению и познакомимся с женщиной, которая взялась за непростое, но чрезвычайно нужное для еѐ малой родины дело – сбор лексических единиц родного коми-язьвинского языка. Легенда деревни Паршаково оказалась невысокой, хрупкой женщиной, общительной, разговорчивой. Пригласила к столу, и, пока хлопотала по хозяйству, говорила о жизни края, проблемах района, о своих тревогах и заботах. По-учительски поставленный громкий голос, энергичная речь… И постепенно мы начинаем понимать, что же именно заставило сельскую учительницу заняться столь непростым делом. 37
Сарчѝк и коми-язьвинцы Анна Лазаревна рассказала, что еѐ интерес к родному языку проснулся после участия в ежегодном местном празднике Сарчик, что в переводе означает «трясогузка». (В этом году в деревне Паршаково отмечали десятилетие с момента восстановления обряда: съезжались гости со всех соседних деревень.) Это древний, уникальный праздник. Народ, проживающий в Красновишерском районе, весной, 22 мая, приветствовал приход весны, а символом наступления тѐплых дней была трясогузка, маленькая птичка, которая по поверьям комиязьвинцев, «своей толстой ножкой разбивает лѐд на реках». За это птичку угощали, славили и благодарили. Сегодня на праздник собирается множество людей, и именно на нѐм принято исполнять песни, представлять инсценировки на родном наречии. Вот и заметила Анна Паршакова, что всѐ реже звучит там коми-язьвинская речь, меньше становится тех, кто понимает, и почти не остаѐтся тех, кто говорит. «Приезжают коллективы из Коми-округа, поют на комипермяцком, и видно, как они свой язык берегут, любят, уважают, – рассказывает Анна Лазаревна. – А у нас, видимо, не выходит. Я решила попробовать сохранить языковые единицы, написать букварь. Не для того, чтобы научить говорить, а чтобы хоть сохранить для потомков. Ведь кто-то когда-нибудь опомнится, что мы не – русские, имеем своѐ прошлое, свой язык, свою культуру. Пусть хоть в музее, с переводом, молодѐжь сможет познакомиться с пословицами, поговорками, загадками, увидеть, как красиво говорили их предки…» Язык или диалект? Действительно, наречие, которым свободно владеет Анна Лазаревна, для русского уха немного непривычно, но удивительно певуче, фразы льются плавно, много мягких, свистящих звуков. В нѐм, как и в любом языке, отразилась мудрость североуральского народа. Анна Паршакова: «У нас множество пословиц и фразеологизмов. Записываем их кириллицей, но есть несколько звуков (три напряжѐнных гласных, согласные [дж], [тч]), которые не встречаются в русском языке. Для них придумали новые буквы, и теперь в нашем алфавите всего 39 знаков». Коми-язьвинский немного похож на язык коми-пермяков и коми-зырян, так как они относятся к одной группе угро-финских языков. Но, то ли оттого, что народы эти живут далеко, то ли по другим причинам, их представители не понимают друг друга. Это позволяет предположить, что коми-язьвинцы – особая народность, а их наречие – самостоятельный язык. Правда, утверждение это спорное. Например, финский учѐный-угровед Арвид Генетц более чем сто лет назад назвал описанное им языковое явление восточно-пермским языком, а известный лингвист Василий Лыткин, который в 50-х годах приезжал в Красновишерский район, изучал, как он определил, коми-язьвинский диалект. Так что для учѐных-лингвистов на коми-язьвинской земле работы – непочатый край. Но только в том случае, если язык не умрѐт раньше, чем наука проявит к нему интерес. Судьба народа – судьба языка «Помню, когда была маленькой, – рассказывает Анна Лазаревна, – в деревне очень многие на родном языке разговаривали. Для нас это был язык повседневного общения. Я, когда в школу пошла, русского почти совсем не знала. В школе нас научили русскому языку, а разговаривать на родном – категорически запрещали. И дома отец – а он был советским служащим – всѐ время одѐргивал маму, когда она говорила с нами на коми. Почему так происходило? Вероятно, процесс отчуждения языка начался в период, когда сюда приехали русские. Они насмехались над нашими предками, над их наречием. И коми-язьвинцы стали стесняться своей самобытности. А в период коллективизации отчуждение языка и культуры продолжилось. Теперь язык умирает. Моя дочь понимает кое-что, но уже не говорит, а внучки и не понимают уже. Представляете, в скором времени никто разговаривать не будет, и мы превратимся в безликую массу, без своего языка…» Чтобы сохранить 38
Уже третий год Анна Паршакова работает над проблемой сохранения родного языка. Делает всѐ возможное, на что только способна учительница средней школы. Собственноручно составила, разработала букварь, в прошлом году начала вести курс родного языка в 5, 6 и 7 классах. Под руководством Анны Лазаревны некоторые из еѐ учеников собирают слова, пословицы, поговорки, загадки. Самые способные, те, кто владеет языком (к счастью, такие ребята ещѐ есть), пишут исследовательские работы, потом успешно выступают с ними на областных и всероссийских конкурсах. В этом году у педагога большая удача. Алла Антипина, выпускница 11 класса, стала лауреатом Всероссийского конкурса «Юность. Наука. Культура». Анна Лазаревна мечтала, что Анна станет лингвистом, займѐтся научным изучением родного языка. Но девушка решила, что нынче это не престижно, и поступила на исторический факультет… Что дальше? Живейший интерес к проблеме проявил профессор ПГУ Георгий Чагин. Он занялся редактированием букваря, который должны были в скором времени напечатать. Но воз и ныне там. Анна Лазаревна доработала букварь, его увезли в Пермь, и с тех пор о судьбе своего детища она ничего не знает. Сетует: «Хоть бы один экземпляр напечатали, а потом на ксероксе скопировать можно. Нет ведь никаких пособий». Не хватает бумаги, диктофонов, чтобы записывать живое слово… Анна Паршакова сама подготовила и пособие, которое назвала «Родная речь». Туда вошли исконные и переведѐнные на коми-язьвинский пословицы, поговорки, стихи, сказки и небольшие рассказы. Мечтает уже о том, чтобы заняться грамматикой. Работа проделана серьѐзная, но педагог, может, в силу природной скромности, даже не помышляет о том, чтобы напечатать и этот учебник. Пока энтузиазма и здоровья Анны Лазаревны, которая уже несколько лет на пенсии, хватает, чтобы поддерживать слабое горение уникального языкового явления, но сложно сказать, появятся ли у неѐ последователи. Людей, владеющих языком, остаѐтся всѐ меньше, а заниматься народной культурой сегодня не престижно… Подготовила Оксана Воробьѐва Врезка: Прикоснись к языку «пиньѐзсо рѐза» – «зубы раскидаю» в значении «накажу» (фразеологизм). «Кòлнат пѝссо он пòткот» – «Языком дрова не расколешь» (пословица). «Бод кань пò роду кошьенос» – «Кошку по роду ищут» (пословица). «Вöлыс бо вöл да дöл борыс» – «Был бы конь, да весь вышел» (поговорка). [От составителя: «коми-язьвенцы» исправлено на «коми-язьвинцы», «в деревне Паршаковой» на «в деревне Паршаково»]
Поле профессора Прокошева Деловое Прикамье. – 2003. – Январь. – С. 2. Юбилеи Десятого января исполнилось 100 лет со дня рождения заслуженного деятеля науки РСФСР, доктора сельскохозяйственных наук, профессора Василия Николаевича Прокошева. Он оставил глубокий след в агрономической науке. С первого июля 1928 года В.Н. Прокошев работал заведующим Соликамским опытным полем, а затем директором Соликамской опытной станции – до 1948 года, причѐм несколько лет он совмещал руководство станцией с работой в Пермском СХИ. Ныне Соликамская опытная станция ОАО «Сильвинит» носит имя учѐного. Она была создана при калийном комбинате, и основной задачей еѐ было изучение эффективности калийных и других видов удобрений (фосфорных, азотных, сидеральных, извести, гипса, серы). Особую ценность представляют результаты длительных опытов с удобрениями. 39
По материалам исследований на опытной станции Прокошев в 1950 году защитил докторскую диссертацию на тему «Повышение плодородия песчаных и супесчаных почв дерново-подзолистого типа». Она удостоена премии имени академика Д.Н. Прянишникова. Благодаря исследованиям на этой опытной станции Василий Николаевич стал одним из ведущих учѐных-агрохимиков СССР. В 1945 году В.Н. Прокошева избрали по конкурсу на должность заведующего кафедрой растениеводства Пермского сельскохозяйственного института. На этой должности он проработал 30 лет и ещѐ два года до своей кончины был профессором кафедры. С этого же года и до конца жизни Василий Николаевич являлся членом учѐного совета Пермской сельскохозяйственной опытной станции. Такое сочетание обязанностей давало возможность участвовать в исследованиях ведущих научных агрономических учреждений Прикамья. Он стоял у истоков многих исследовательских проектов в области земледелия. Многое сделал В.Н. Прокошев для развития научно-исследовательской работы в Пермском СХИ. Под руководством учѐного были разработаны или усовершенствованы технологии возделывания всех полевых культур Предуралья, широко развернулись исследования по производству кормового белка, продолжались исследования по применению удобрений в Предуралье. Результаты этих исследований изложены им в книгах. Под редакцией и при соавторстве В.Н. Прокошева изданы также учебники для сельхозтехникумов. А всего им опубликовано 240 научных работ. Велика заслуга профессора и в создании большой научной школы растениеводов и агрохимиков. За многолетнюю и плодотворную научную, учебную и организаторскую работу В.Н. Прокошев награждѐн орденом и медалями. В память о профессоре Василии Николаевиче Прокошеве в Пермской сельхозакадемии установлена стипендия его имени для студентов, обучающихся по специальности «Агрономия», показавших отличные и хорошие знания и активно участвующих в научных исследованиях. А в 1998 году установлена ежегодная областная премия первой и второй степени имени Прокошева за достижения в биологических и сельскохозяйственных науках. Иван Осокин, заведующий кафедрой растениеводства Пермской ГСХА, доктор сельскохозяйственных наук, профессор
Небесная и земная механика Литературная газета (Научная среда). – 2003. – 9-15 апреля (№ 14/5919). – С. 13. Портрет науки на рубеже эпох Сейчас трудно представить, как классическая астрономия могла работать без высокогорных чилийских обсерваторий с их прозрачнейшим воздухом, без спутниковых детекторов в рентгеновском, гамма-квантовом, инфракрасном и других диапазонах электромагнитного спектра. Ведь, по существу, наземные оптические телескопы с точки зрения астроклимата находятся на дне довольно замутнѐнного атмосферного океана, где наблюдениям мешает буквально всѐ – влажность, пыльность, облачность, воздушные потоки, всяческие линзы и пузыри. Тем удивительней, что астрономическая картина Вселенной силами научной мысли в принципе сложилась объективно и требовала потом не столько опровержения, сколько уточнения и детализации. Среди тех, кто оказался в истинном авангарде этой ищущей мысли, астрофизик академик Григорий Абрамович ШАЙН (1892-1956). Пределом его мечтаний на исходе научной биографии было создание в Советском Союзе крупнейшего по тем временам рефлектора диаметром 2,6 метра для Крымской астрофизической обсерватории АН СССР. Он был еѐ организатором и директором, много сил и энергии отдал для того, чтобы этот телескоп (носящий теперь его имя) был построен отечественной промышленностью. Но не дожил до его пуска, как не дожил нескольких лет до подлинной технологической революции в астрофизических наблюдениях. Но можно уверенно считать, что предчувствовал еѐ в далѐкой молодости, работая в Пулковской обсерватории, где занимался вопросами небесной механики, применения теории относительности к переменным и двойным звѐздам, проблемами 40
эволюции их компонентов. Звѐздная спектроскопия, физика газовых туманностей, исследования метеорных потоков – даже в общем трудно очертить ту инструментальную тщательность и теоретическую фундаментальность, которые проявлял Г.А. Шайн. Открытие новой кометы, получившей его имя, определение лучевых скоростей около 800 звѐзд, открытие новых спектрально-двойных звѐзд и вычисление их орбит, открытие высокого содержания изотопа углерода в спектрах углеродных звѐзд, открытие более 150 диффузных туманностей… Всѐ это и многое другое – знак того, как беззаветно учѐный был поглощѐн точнейшей и старейшей из наук, как преданно ей служил. Из глубин Вселенной в глубины Земли нас возвращает академик Феликс Артемьевич ЛЕТНИКОВ. Притом уже прямо в эпоху современных геохимических методов исследования, которым он посвятил свою научную жизнь. Правда, придя к ним по трудной и крутой лестнице, ступенями которой были и поисковые отряды среднеазиатских геологических экспедиций, и научная работа в отраслевом региональном институте. Наверняка академик гордится исходной квалификацией «горный инженер-геолог», а сейчас им по праву гордится иркутский Институт земной коры Сибирского отделения РАН. Ведь отсюда вошли в учебники по геохимии результаты уникальных исследований, перечисление которых требует толстых книг. Петрография, литология и минералогия – это такая же астрономическая точность при изучении процессов формирования и взаимодействия великого множества внутриземных элементов и пород. На базе уникального банка газовых хроматических анализов главных типов горных пород и руд (более 30 000 определений!) впервые им в серии монографий освещѐн «флюидальный режим эндогенных процессов в коре и верхней мантии в исследованном возрастном диапазоне – 3,8 млрд. лет. Создана эволюционная флюидальная модель формирования литосферы… в ходе геологического развития Земли от раннего архея до кайнозоя…» Теория гранитообразования, закономерности формирования рудных месторождений, новое научное направление в науках о Земле – синергетика геологических систем – это нескончаемое и напряжѐнное путешествие научной мысли вглубь времени и материи. Ведь микроскоп и телескоп, в сущности, братья, а космос как единство Вселенной – он и над нами, и под ногами у нас. Просвеченный главным космосом – мысли. Выпуск составлен при участии специалистов Лаборатории научно-прикладной фотографии и кинематографии РАН. Архивные материалы подготовлены Зоей Ефимовой (ЛАФОКИ – Институт истории естествознания и техники РАН). Особое почвенное тело Литературная газета. – 2003. – 9-15 апреля (№ 14/5919). – С. 13. Журнальный зал Как ни удивительно, но «история жизнедеятельности» современного российского научного журнала «Почвоведение» началась ещѐ в позапрошлом, XIX веке, ибо первый его номер вышел в январе 1899 года. Основало журнал Вольное экономическое общество «по настоянию» председателя его Почвенной комиссии В.В. Докучаева, «постоянно и страстно пропагандировавшего не только значимость почвоведения как фундаментальной науки, но и необходимость знания истории почв не столько в интересах земледелия, сколько для сохранения и улучшения жизни человечества»; и полагавшего (цитируя статью заместителя главного редактора издания С.В. Зонна «Историческая роль журнала в развитии почвоведения»), что «с почвой связано благополучие и благосостояние всех живущих на Земле». Выдающийся учѐный своей «беспредельной преданностью науке о почве сумел так увлечь своих учеников и последователей, что они не только создали журнал, но сделали его рупором новой науки, способствовавшим еѐ развитию». А произошло это (по мнению Зонна) благодаря вере Докучаева в то, что наука о почве «займѐт подобающее место в цикле естественноисторических наук». Кстати, вера учѐного, обусловленная тем, что «к новой науке он проделал путь от геологии через биологию», позволила ему «выделить особое почвенное тело, имеющее самостоятельное значение в жизни человечества и являющееся результирующим компонентом взаимодействия минеральной массы с растительными и животными объектами». 41
Интересно, что с первых номеров журнал издавался не только на русском, но и на одном из западноевропейских языков по желанию авторов, а в состав его совета входили как российские, так и зарубежные учѐные. Организатором же и главным редактором издания вплоть до 1917 г. был «выдающийся деятель докучаевского почвоведения» почвоведгидролог В.В. Отоцкий (в 1917 году учѐный эмигрировал сначала в Швецию, а затем в Чехословакию). Первому главному редактору, по мнению редколлегии журнала, удалось привлечь к работе над созданием «Почвоведения» «весь цвет почвенной мировой науки», что весьма поспособствовало «созданию определѐнных традиций и научной значимости журнала как первого органа научного почвоведения в мире». С 1993 года и поныне его издаѐт на русском и английском языках МАИК «Наука/Интерпериодика» (англоязычная версия называется «Eurasian Soil Science»). Перерыв в публикациях журнала за столь долгий срок был лишь однажды: с 1917 по 1923 год – из-за революционной разрухи. При этом, как утверждает редколлегия издания, несмотря на смену издателей, журнал «не только не потерял научного значения, но углублял и расширял его», поскольку он «непрерывно совершенствовался, повышалась научная значимость публикуемых материалов – оригинальных, дискуссионных, хроникальных и библиографических». Кстати, редколлегией подсчитано: за 100 лет существования журнала было опубликовано около 15 тысяч печатных листов – столь «обширную информацию о развитии науки о почве трудно себе представить, но она реально существует». Причѐм обзор вековой истории сей науки «затрудняется необъятностью и разносторонностью материалов, а также отсутствием системных указателей научных статей и материалов, опубликованных в журнале за 100 лет». Само же почвоведение развивалось «на стыке геологических, биологических, географических и сельскохозяйственных наук», став, наконец, «широкой и комплексной наукой – одной из важнейших биосферно-экологических дисциплин современного естествознания». При этом, как считает нынешний главный редактор издания, доктор биологических наук, академик РАН, директор Института почвоведения МГУ-РАН, президент Докучаевского общества почвоведов профессор Г.В. Добровольский, «полное подтверждение и дальнейшее развитие получили за это время основные принципы учения В.В. Докучаева о почвах как естественно-исторических телах, их незаменимой роли в жизни природы и человека». «Можно утверждать, – заключает в статье «Место и роль современного почвоведения в науке и жизни» академик Г.В. Добровольский, – что за прошедшие сто лет почвоведение заняло достойное место среди других естественных наук, существенно расширялись его теоретическая база, методы исследований и области практического использования в различных направлениях хозяйственной деятельности человека. Широта научного мировоззрения и методологии докучаевской школы почвоведения сыграли выдающуюся роль в развитии многих естественнонаучных дисциплин. В научно-организационном отношении почвоведение приобрело статус мировой науки с регулярными международными связями; в условиях угрозы глобального экологического кризиса почвоведение становится одной из важнейших биосферноэкологических дисциплин современного естествознания». Юлия Седова
Несколько счастливых жизней Литературная газета. – 2003. – 9-15 апреля (№ 14/5919). – С. 14. Библиознание Воспоминания об академике А.Б. Мигдале. – М.: Физматлит, 2003. Составители сборника предлагают читательскому вниманию около пятидесяти очерков, авторы которых – а среди них и Белла Ахмадулина – делятся с читателями своими воспоминаниями о выдающемся физике академике Аркадии Бенедиктовиче Мигдале. Причѐм, как признаются создатели книги, «авторские тексты редактировались только в случае явных фактических ошибок», что свидетельствует о крайне уважительном отношении к каждому авторскому произведению. Поскольку, по мнению редколлегии, «небольшие 42
отклонения от «истины» порой даже помогают взглянуть с разных сторон на такого неординарного человека, каким был Мигдал, и способствуют воссозданию многомерной картины той среды, в которой он жил и которую он сам в значительной мере формировал». Думается, характер самого академика Мигдала в значительной мере сформировало и закалило то, что, будучи студентом физического факультета Ленинградского университета, он был арестован (а через два месяца выпущен на свободу). Если учесть, что после всего пережитого молодому человеку удалось не только выполнить несколько научных работ, но и восстановиться на вечернем отделении ЛГУ, а затем поступить в аспирантуру ЛФТИ, остаѐтся позавидовать силе духа и упорству будущего академика… Неудивительно, что именно на основе популярных статей и выступлений А.Б. Мигдала был снят телефильм «Сомневаюсь в явном, верю в чудо». В нѐм Аркадий Бенедиктович «выразил радость по поводу возвращения из ссылки Андрея Дмитриевича Сахарова». По словам редколлегии, телевизионное начальство этот эпизод поначалу «вырезало», и Мигдалу «пришлось обратиться с письмом к А.Н. Яковлеву, бывшему тогда членом Политбюро». Конфликт благополучно разрешился, «а имя ещѐ полуопального академика впервые зазвучало с экранов телевизоров без оскорбительных эпитетов». Помимо науки, учѐному были не чужды самые разные увлечения, причѐм в каждом из своих многочисленных хобби он старался достичь профессионального уровня. Так, будучи уже профессором МИФИ, Мигдал был членом сборной института по плаванию, «создал группу любителей по подводным фото- и киносъѐмкам и организовал экспедиции аквалангистов на Курильские острова, в которых были отсняты три подводных фильма о жизни моря», занимался альпинизмом. «Однажды мы, – вспоминает В.Г. Вакс (которому, по его признанию «посчастливилось быть учеником А.Б. Мигдала – АБ, как мы его называли очно и заочно, и работать в руководимом им секторе в Курчатовском институте»), – АБ, Лѐня и Павел Филиппович Захаров («Пал-Фи»)… шли по леднику Марды в окрестностях Узункола. Ледник этот является не слишком сложным, но «закрытым», то есть содержит глубокие разломы – «трещины», засыпанные слоем снега, так что есть опасность провалиться в эти трещины. Поэтому в правилах альпинизма ходить по таким ледникам предписывается со страховкой, «в связках»… Однако движение в связке часто неудобно и неприятно, поскольку верѐвка мешает двигаться. Поэтому в случаях, когда видимой опасности нет, этим правилом часто пренебрегают, особенно если руководитель группы опытен и уверен в себе. Так было и в этот раз. Ледник казался ровным и спокойным, и при выходе утром с ночѐвки Пал-Фи сказал: «Ну еѐ на хрен, эту верѐвку, пойдѐм так»… Погода была прекрасная, ледник сиял, и мы шли неспешно, разговаривая о разных разностях. И вдруг, подняв в некий момент глаза от следов, я не увидел перед собой Пал-Фила, хотя всѐ кругом оставалось тихим и благостным… АБ среагировал мгновенно и точно. За считанные минуты с одного из нас был сдѐрнут рюкзак с верѐвкой, верѐвка размотана. АБ нашѐл надѐжное место у края трещины и стал «травить» туда верѐвку, успев расставить и нас с Лѐней в положения, нужные для страховки… Остальное было уже просто. Втроѐм мы без особых усилий вытащили ПалФила и затем, после того, как он и все мы пришли в себя, продолжили путь уже со всеми возможными предосторожностями». Между прочим, автор именно от своего учителя впервые услышал о «Волшебной скрипке» Гумилѐва, а было это в пятидесятых годах ХХ века, когда очень немногие граждане «самой свободной страны» могли решиться на столь отважный поступок (впрочем, академик тоже знал наизусть и цитировал стихи Пастернака, Мандельштама и других опальных или «полузапрещѐнных» в те времена поэтов). Кстати, он утверждал, что смысл жизни заключается «не в том, чтобы прийти к цели кратчайшим путѐм, а в том, чтобы как можно больше почувствовать и увидеть по пути». …В последние дни своей жизни, будучи смертельно больным, мужественно и с достоинством перенося страдания, А.Б. Мигдал говорил навещавшим его друзьям: «Я не 43
боюсь смерти. Я прожил не одну, а несколько счастливых жизней, я счастлив и сейчас. Я очень рад, что узнал о своей болезни достаточно поздно, чтобы успеть в последний раз побывать в альплагере». Юлия Седова
Меншиков в Соликамске Соликамский рабочий. – 2003. – 10 сентября. – С. 4. Страницы истории Сегодня я хотела бы рассказать об одном из интересных эпизодов в жизни города – пребывание в 1728 году сподвижника императора Петра Первого – Александра Даниловича Меншикова. «Сего июня 24 дня прибыл за Камою рекою на судне в город Соль Камскую в добром состоянии и при мне Меншиков с сыном и дочерьми и служителями…» – доносил в Верховный тайный совет лейтенант Преображенского полка Степан Крюков, сопровождавший виднейшего государственного деятеля петровской эпохи, первого петровского губернатора в суровую ссылку. Не одну тысячу вѐрст сухим путѐм и водою отмотали они от Петербурга до Соликамска (сюда прибыли на барке, которую тянули бурлаки) по дороге в глухое сибирское местечко Берѐзово. Соликамск был одним из последних транзитных пунктов на этом пути. Прочные нити связывали Петербург с Соликамском так же, как и с другими городами обширной Российской империи на заре существования новой русской столицы. Со всех концов страны сгонялся работный люд на строительство Петербурга. Дошла очередь и до Соликамска. В 1710 году из него были «востребованы в СанктПетербург на вечное житьѐ плотники, столяры и котельники с жѐнами и детьми» – как записано в Соликамском летописце. В этом же году начали бить сваи под первое монументальное здание столицы – каменный дворец князя Меншикова на набережной Васильевского острова. Но недолго ему посчастливилось жить в новом дворце: при новом императоре Петре Втором Меншиков стал опасен, и от него поспешили избавиться. Рано утром подплывали струги с семейством Меншикова к окутанному туманом незнакомому городу. Неяркое северное солнце медленно поднималось над лесистыми холмами. Засеребрились в утреннем тумане кованые кресты соликамских храмов. Чѐткие силуэты каменных громад встречали некогда могущественного князя перезвоном колоколов: чѐрный люд спешил на соляные варницы, в калашном ряду суетились торговцы. А.Д. Меншикову хорошо было известно, какую лепту внесли мастеровые люди, выписанные из Соликамска, в строительство Петербурга. Каменщики и плотники, столяры и литейщики вместе с суздальцами и ярославцами, рязанцами, псковичами, москвичами, новгородцами возводили своды его петербургского дворца, отделывали многочисленные покои. «Полудержавный властелин» хотя и был выслан в ссылку, но держался с достоинством, и соликамские власти не посмели выделить ему для ночлега бедную лачугу, а поместили в покоях воеводы – единственном каменном доме Соликамска начала XVIII века. Воеводские палаты, на пороге которых стоял опасный столичный гость, были построены в Соликамске в конце XVII века, на 10-15 лет раньше, чем зародился город на Неве. Самому Соликамску тогда перевалило уже за два с половиной столетия. Расположенный среди густых уральских лесов, Соликамск был сплошь деревянный. Вот тогда-то и поднялись над рекой Усолкой каменные палаты воеводы, взметнулись ввысь главы белоснежных соборов. Это замечательное сооружение возведено в 1688 году при воеводе Иване Головине после пожара, уничтожившего в 1672 году Соликамскую крепость. Здание было построено по челобитной соликамцев и по грамоте царя Алексея Михайловича от 27 сентября 1673 года из посадских доходов города. 44
За какую-то четверть века Соликамск преобразился, встав в один ряд с другими русскими городами, обладающими архитектурными жемчужинами: Вологдой и Сольвычегодском, Тотьмой и Великим Устюгом. И как другие русские города, Соликамск платил дань молодой столице на Неве своими мастерами, поднимавшими город «из тьмы лесов, из топи болот». Мастера, строившие воеводские палаты в Соликамске, возможно, участвовали и в строительстве Меншиковского дворца. Это вполне могло произойти, если учесть, что воеводские палаты в миниатюре представляли собой то, что Меншикову удалось развить в большом масштабе: жилой дом служил одновременно административным зданием. Именно этим соликамские воеводские палаты значительно отличались от жилой каменной архитектуры других городов России того времени. Двойная роль здания прекрасно выражена в его архитектуре. Если мы посмотрим глазами жителя города Соликамска XVIII века на Дом воеводы, то увидим, что облик его несколько суров. Толстые стены расширяются книзу, в центре фасада сияет узкое окно бойницы. Тот, кто был в Доме воеводы, видел, что в толще стен пересекаются узкие переходы, которые соединялись с лабиринтом подземных ходов, существовавших в Соликамске ещѐ задолго до строительства каменных палат. Суровая гладь стен с трѐх сторон разбита множеством оконных проѐмов, обрамлѐнных нарезными наличниками. Глядя на Дом воеводы, А.Д. Меншиков был поражѐн зрелищем, которое воскресило в нѐм воспоминания о собственном дворце, оставленном на далѐких берегах Невы. В Соликамске А.Д. Меншиков провѐл сутки, с грустью покинув последний очаг цивилизации на пути в изгнание. А Дом воеводы по своему прямому назначению (как приказная изба) использовался вплоть до упразднения соликамского воеводства в 1781 году. Воеводский дом приобрѐл богатый солепромышленник Максим Суровцев. Молва гласит, что при обходе подземных ходов в районе здания он нашѐл ларец с деньгами и какие-то драгоценности. Спустя полвека дом принадлежал губернскому секретарю Плотникову, в 50-х годах XIX века владельцем дома стал земский судья Карнаухов. Перебывали в этом доме аптека, больница, арестное помещение. Одним словом, интересная судьба. Татьяна Югова, зав. архивным отделом городской администрации
Первая на Урале [Пермская государственная сельскохозяйственная академия имени академика Д.Н. Прянишникова] Деловое Прикамье (?). – 2003. – Ноябрь. – С. 2. Юбилеи Сегодня Пермская государственная сельскохозяйственная академия имени академика Д.Н. Прянишникова отмечает свой 85-летний юбилей, а вместе с ним и восьмидесятипятилетие высшего агрономического образования на Урале. Поздравить юбиляров прибыли представители Министерства сельского хозяйства РФ и департамента агропромышленного комплекса Пермской области, сельскохозяйственных вузов Уральского региона и Приволжского федерального округа, выпускники академии из разных областей России. Торжество откроется в актовом зале академии юбилейным пленарным заседанием XXXII научной конференции. С докладом о подготовке агрономических кадров в Уральском регионе выступит и.о. руководителя департамента кадровой политики и образования Министерства сельского хозяйства Б.П. Гульченко. О достижениях высшего агрономического образования на Урале расскажет ректор ПГСХА, доктор сельскохозяйственных наук, профессор Ю.Н. Зубарев. Датой рождения Пермской государственной сельскохозяйственной академии считается 1918 год, когда в Пермском университете был создан сельскохозяйственный факультет. В 1930 году он преобразовался в Уральский сельскохозяйственный институт, а ещѐ через три года – в Пермский сельскохозяйственный институт. Имя выдающегося агрохимика академика Д.Н. Прянишникова ему присвоено в 1948 году. 45
Сегодня Пермская государственная сельскохозяйственная академия – это 44 кафедры на 12 факультетах по 17 специальностям. Она реализует программы высшего профессионального образования; научно-исследовательские проекты различных степеней; обеспечивает получение дополнительного и послевузовского образования, подготовку и переподготовку специалистов АПК. Два последних года руководит академией еѐ бывший выпускник, профессор, доктор сельскохозяйственных наук Юрий Зубарев. – В связи с возросшими требованиями к качеству образования мы провели модернизацию структуры и реконструкцию материально-технической базы, – говорит Юрий Зубарев, – открыли ряд новых специальностей и диссертационных советов. В составе академии появились два комплексных центра – физкультурно-спортивный, включающий спортивный манеж, кафедру физвоспитания и спортивно-оздоровительный лагерь «Аэлита», и культурно-информационный, объединивший идеей развития личности музей вуза, фонд редкой книги и читальный зал с Интернет-порталами. За 85 лет существования вуза из его стен вышло более 35 тысяч дипломированных специалистов, в том числе 10 тысяч учѐных агрономов. Среди профессоров, прославивших агропромышленную науку в регионе и стране, такие известные имена, как В.Н. Прокошев, Т.В. Вологжанина, Н.Я. Коротаев, М.П. Петухов, Н.А. Козлов, А.П. Никольский, М.Н. Гуренев, Ф.М. Юдкин, В.М. Макарова, Н.А. Халезов, И.В. Осокин, А.Н. Папонов, Л.А. Ежов. В академии функционируют двенадцать научных школ: агрономического направления по растениеводству; кормопроизводству; земледелию и защите растений; агрохимии и почвоведения, сформированная при участии академика Д.Н. Прянишникова; физиологии сельскохозяйственных растений и другие. Ольга Семченко
Одна из городских тайн Звезда (?). – 2003 (?)… Всем известно, что грунт находится в постоянном движении. Даже под асфальтом происходят невидимые глазу геологические процессы, обусловленные в первую очередь природными особенностями городской территории и увеличивающие риск возникновения различных аварий и катастроф. У этих процессов сложные научные названия, но всѐ в этом мире можно объяснить простыми словами. Итак, о процессах Для Перми характерны подтопление, эрозия – перенос грунтов ветром и водой, заболачивание, суффозия – обводнение, это когда грунт «распухает» от впитанного в себя большого количества воды и «теснит своих соседей», отвоѐвывая место для существования, и высушивание, когда грунт «сжимается» от недостатка воды, и свободное место занимают другие грунты. Так или иначе, всѐ это внутренние подвижки грунтов. Сами по себе процессы особой опасности не представляют: природа регулирует их и сохраняет необходимое равновесие. Но сегодня во всѐм определяющую и решающую роль играет человек, его деятельность. Поэтому «безобидные» природные процессы развиваются под воздействием техногенных факторов и превращаются в опасные. Но всѐ это теория. Обратимся к практике. Приветы из прошлых веков Гуляя по городу, вы, наверное, обращали внимание на трещины, воронки, провалы, вспученные участки на асфальте. Так знайте, это «выходит» на белый свет суффозия. Чем страшна сия «дама»? Под действием суффозионных процессов может произойти деформация зданий, особенно построенных на фундаментах свайного типа. Отсюда всевозможные перекосы, трещины и т.д. К тому же вследствие суффозии могут образоваться серьѐзные провалы на дорогах и в цокольных этажах зданий. В Перми специалистами выделяются районы, где эти процессы наиболее развиты. Самые опасные участки охватывают значительные площади Ленинского и Свердловского районов. Это улицы Большевистская, Крисанова, Орджоникидзе, Революции. Причѐм негативный фактор, наиболее влияющий на развитие этого геологического процесса, – 46
высокий уровень освоенности этих территорий. Ничуть не лучше обстоят дела и в других районах. В Балатово, например, в опасных зонах расположены шоссе Космонавтов, улицы Мира, Леонова. Здесь на развитие процесса влияют и значительная застроенность, и трасса главного городского коллектора, и большое число старых рудников. В Мотовилихе – это улицы КИМ, Крупской, Уральская, Лебедева. Здесь «отягчающим фактором» является значительный возраст построек, особенно на улице Лебедева, и всѐ те же старые рудники. Пустоты выработок вскрываются при проведении инженерно-изыскательских работ, и вполне естественно, что в проект вносятся поправки. Но изыскания проводятся на ограниченном участке. Сказать, какую площадь занимает вся выработка, никто не сможет. Финансировать такое полномасштабное исследование строителям не выгодно, да и не нужно. Их интересует только конкретная площадка, о которой они знают всѐ или практически всѐ. Ох, речка, реченька В становлении Перми как города важную роль сыграло географическое положение. Пермь находилась на перекрѐстке сухопутных торговых путей и на берегу крупной реки. Купцам российским и заморским было удобно перебрасывать свои товары с возов на корабли и обратно. Коммерческая выгода была налицо. Но… Это «но» «выплывает» сегодня совершенно с другой стороны. Город расположен на низких речных террасах (по отношению к уровню Камы). К тому же в Перми очень развита внутригородская речная сеть. Как следствие – подтопление территорий. Да и природа сама создаѐт к этому предпосылки: глина не даѐт выйти на поверхность воде, а следовательно, испариться «лишней» влаге. Сегодня никто не может сказать, сколько речек, речушек, ручьѐв (с учѐтом подземных) протекает по городу. Особые сложности для жилой застройки города представляют именно подземные водоѐмы. С годами они могут менять свои русла и, скажем, через несколько десятков лет появляются там, где их совсем не ждали. Строители научились «бороться» с такими «тайными врагами». Посмотрите при случае повнимательнее на дома, замыкающие улицу Ленина (то есть в районе, прилегающем к Перми II). Они, дабы вы знали, построены на плитах, так как под ними протекает небольшая речка Пермянка. Это природный аспект проблемы. Существует и другой – техногенный. С годами в городе увеличивается плотность застройки, особенно в центральных районах. Строительные организации используют каждый квадратный метр земель и, если есть техническая возможность, то возводят здание. К новому сооружению подводят все инженерные сети, обязательно водопровод, проводят благоустройство прилегающей территории, которое в основном сводится к асфальтированию. Чем это чревато? Водопроводы почему-то имеют тенденцию к утечкам. Просочившаяся вода образует те же самые подземные водоѐмы. Асфальт же играет роль глины, он не позволяет водам выйти на поверхность и испариться. Результат неутешительный: образуются новые горизонты грунтовых вод техногенного характера, которые со временем увеличиваются, сливаются, а следовательно, образуются большие подтопленные участки. А вода тихонечко подбирается к сооружениям, «разъедает» металлические конструкции, бетон в фундаменте, что совсем не способствует устойчивости здания, а значит, дом может деформироваться. И опять трещины, перекосы, а в худшем случае обрушение. По оценке специалистов подтопление охватывает около 40 процентов территории Перми. В числе наиболее подтопляемых – значительная часть Свердловского района, Висим, Парковый, Нагорный. Последние – это новые микрорайоны, подтопление которых носит чисто техногенный характер. Оползень по-пермски И такое возможно в Перми. Не забывайте, мы живѐм недалеко от Уральских гор. Старенькие, но всѐ же это горы. И наследство нам досталось от них – холмы. Склоны их таят в себе потенциальную опасность оползней. Но об этом забыто. Оползень – это на Кавказе или ещѐ где-нибудь, а не у нас. Тем не менее обратимся к недавней истории. Несколько лет назад в районе цирка со склона «откололся» кусок земли и пополз вниз, увлекая за собой всѐ, что попадалось на пути. Стали разбираться что да почему. Оказалось всѐ достаточно просто. 47
Кто-то умный и экономный проложил по бровке склона трассу водовода и канализации, а о мерах по укреплению грунтов забыл. Земля впитывала воду, как губка, и постепенно смещалась. А потом наступил критический момент. В заключении многие учѐные-геологи заметили, что имела место эрозия. Наиболее опасны с точки зрения таких процессов долина реки Егошиха недалеко от впадения в Каму, среднее течение реки Мулянка, а также долины речек Мотовилиха и Ива. Хотя оползень может возникнуть на любом склоне, если при строительстве не будут учтены природные особенности площадки и приняты меры безопасности. Оглянись, человече! Homo sapiens – человек разумный. Оглянись и посмотри, к чему приводят труды твои. Да, жизнь становится комфортнее, но за это мы платим порой очень высокую цену. Загнали под землю все трубопроводы и радуемся. А о том, что происходит под землѐй, мы вспоминаем, когда по тротуарам и дорогам льются ручьи или когда отключают воду и под окнами начинают копать траншеи и менять трубы. Порой масштаб ремонтных работ поражает. А почему? Организация, устраняющая аварию, очень часто не может найти место утечки или прорыва, ведь не они прокладывали этот трубопровод. В Перми же до сих пор нет кадастра коммуникаций. Аварию устраняют, но никто не задумывается, какие последствия она имела для города. Может быть, не сиюминутные, а те, которые проявятся через несколько лет. Мы очень любим шагать по асфальту – чистота и порядок, а о том, что мы нарушаем хрупкое природное равновесие, даже не задумываемся. Естественно, что никто из нас не согласится сегодня ходить по деревянным тротуарам. Но есть современные экологические материалы. Например, входящая ныне в моду плитка. Конечно, это дороже. Но, как известно, экономия сегодня может обернуться большими затратами завтра – на устранение крупномасштабных аварий. Чтобы жить комфортно, человек должен минимально влиять на природу. Наталья Дементьева P.S. Сегодня мы раскрыли один из секретов нашего города. Но он далеко не последний. Геологи, биологи, географы могли бы поведать ещѐ о многом. Причѐм информация эта нужна для развития города. При разработке генерального плана, при планировании массового строительства не бывает мелочей: учитывать нужно всѐ. И в первую очередь – провести комплексное качественное исследование городской территории, чтобы тайн стало меньше.
А если это Открытие? Соликамский рабочий. – 2004. – 21 мая. – С. 5. Точка зрения Вопрос следует рассматривать следующим образом. Сельхозкультура в почвенных условиях Земли при прорастании и произрастании зависит от шести факторов: света, тепла, влаги, почвы, газообменного процесса и питательного режима. Науке и человеку эти факторы известны, в действиях по ним делается всѐ, но растениеводство по-прежнему остаѐтся слабо управляемым процессом. Однако, в почве есть ещѐ один природный фактор, от которого зависит рост сельхозкультуры. Это группа ЭМР [Электро-Магнито-Радиационных] геофизических храктеристик, которые имеют схожие свойства: они невидимы, неосязаемы, их нельзя подержать в руках, они не имеют способности к массообмену. Потому, что они невидимы и не входят во взаимодействие с материальными компонентами, земледелец всех предыдущих веков и тысячелетий (с тех пор как началось земледелие) и не мог знать о их влиянии на растениеводство. На планете Земля ЭМР первичны, в них зародилась вся растительность нашей планеты, они платоничны к ней. Это земные планетарные естественные природные Электро-МагнитоРадиационные (ЭМР) поля. Эти поля (силы) воздействуют на семя, посеянное в почву, 48
облучают его. Это тот седьмой фактор, от которого так же, как и от первых шести, зависит жизнеспособность семян. От того, много их или мало, есть ЭМР-поля или их нет, напрямую зависит формирование урожая. Как воспользоваться ЭМР-инкубационными характеристиками? Землю пахать противопоказано, рыхление почвы необходимо вести агрегатами поверхностной обработки, причѐм не более чем на глубину заложения семени. Сев вести посевными агрегатами со стрельчато-лапчатыми сошниками. Лапчатые сеялки занесут семя под разрыхлѐнный слой почвы на твѐрдое почвенное ложе. Слой почвы от семени и ниже никогда не должен обрабатываться (рыхлиться) для сохранения твѐрдого ложа, для сохранения целостности земли, где природные ЭМР-поля выдают максимальные по земному номиналу излучения, составляя ту самую инкубационную среду, где ЭМР-поля будут работать на полную мощность. Того, что ложе «твѐрдое», пугаться не надо: в природе существует такая категория, как почвенное биологическое разуплотнение, оно срегулирует всѐ. Космический пример. Космический корабль летает на орбите на расстоянии 300 км от Земли. Напряжѐнность магнитного, электрического, планетарных полей, принадлежащих планете Земля, на таком расстоянии мала и недостаточна. Посеянная пшеница на орбите выросла, созрела и дала зерно, но оно оказалось невсхожим, семенные воспроизводственные качества равны нулю. Культура получила на орбите все шесть факторов зависимости, но «не взяла» с собой земные магнит, электричество, радиацию. Это послужило причиной получения невсхожего зерна. Космический опыт, считаю, надо повторить, но теперь уже с полным набором всех семи факторов зависимости. Если после проверочного опыта на орбите полученное зерно окажется всхожим, то надобность ЭМР-инкубационной среды будет доказана. Человеку можно будет летать в космос в длительные командировки, растениеводство будет выполняться по полному циклу, будут получаться растительная продукция и семена для воспроизводства. Из анализа существующих агротехнологий выявлена зависимость кустистости культур от ЭМР-полей. На свежевспаханной земле из семечка вырастает один стебелѐк с чахлым колосом или из некоторых зѐрен не вырастает ни одного стебелька. Полевая всхожесть низкая. На беспаханном фоне в зависимости от культуры на твѐрдом ложе вырастет 5-20 стеблей с полновесными колосьями. Всхожесть полученного зерна идѐт по первому классу. Повышение урожайности с высоким качеством получено. ЭМР-инкубационная среда благотворно влияет на образование гумуса, плодородие почв растѐт и становится управляемым, контролируемым. Замечено: все зернобобовые культуры, рассады, клубни и даже кустарники при положении зародышевого материала на твѐрдом ложе дают стабильный урожай. Предлагаемая читателю тема – гипотетическая. Чтобы превратить еѐ в теорию, нужны проверочные опыты и некоторые исследования (замеры) ЭМР-характеристик, нужно то, что автор не может добиться от властей всех уровней в России за девять лет. По материалам темы издана брошюра под названием «Новейшая система земледелия». Книжка читается нелегко, многие термины читателю понять трудно, но она не является настольной книжкой садовода. Вся суть темы заключается в том, что даѐтся определение: «Для эмбрионального развития семени растительной культуры нужна дополнительная природная естественная планетарная земная ЭМР-инкубационная (не тепловая) среда». Выявлены новая связь, новые «взаимоотношения» растительности и геофизических ЭМР-характеристик. Много или мало будет сил у ЭМР-характеристик, такой будет формироваться и урожай. Автор позволил себе сказать, что это – «Открытие нового закона природы в земледелии», а человечество обретает ещѐ одно познание природы – необходимость ЭМРинкубационной среды для растительной системы. 49
Новейшая система земледелия хорошо противостоит засухе, и это самое сильное достоинство ЭМР-теории, а растениеводство становится управляемым процессом. Владимир Ивашов
Не прост карст Поиск. – 2004. – № 24. В Перми состоялся международный симпозиум «Карстоведение – XXI век: теоретическое и практическое значение» В нѐм приняли участие учѐные из Канады, Польши, Ирана, Китая, Германии, Израиля и других стран дальнего и ближнего зарубежья. Выбор места проведения этого [крупного] форума был обусловлен тем, что в Пермском Предуралье развиты почти все литологические типы карста и представлено большое разнообразие карстовых форм. К тому же становление русского карстоведения связано с именем профессора Пермского госуниверситета, основателя Института карстоведения и спелеологии Георгия Максимовича, чьѐ столетие научная общественность отмечала в дни симпозиума. Напомним, что карстовые явления, возникающие в растворимых природными водами горных породах, существенно осложняют промышленное, жилищное и транспортное строительство. «Территорий, поражѐнных карстом, становится больше – и в нашей стране, и за рубежом, – отметил директор Института геоэкологии РАН академик Виктор Осипов. – Нынешний симпозиум знаменует начало принципиально нового этапа в изучении этих и других природных угроз. Сейчас перед нами стоит задача не просто оценивать природные опасности, но и прогнозировать риски, с ними связанные, в том числе экономические». Научные дискуссии велись в шести секциях – «Общие вопросы карстоведения», «Гидрология карста», «Инженерная геология карста», «Полезные ископаемые», «Карст и экологические проблемы» и «Спелеология». На пленарное заседание были вынесены такие вопросы, как состояние и задачи изучения карста, инженерное карстоведение и перспективы развития, и другие. Чрезвычайно интересной оказалась экскурсионная программа симпозиума: водный маршрут вдоль побережья Камского водохранилища, сложенных гипсоангидритами, обзор провала на шахтном поле Березниковского калийного рудоуправления, Кунгурская ледяная пещера, инженерно-геологический полигон на трассе магистральных газопроводов Кунгур – Красный Ясыл. На симпозиуме произошло ещѐ одно примечательное событие. Президент Международного геологического союза профессор Э. де Малдер (Голландия) рассказал об идее проведения в 2006 году Международного года планеты Земля. «Уже восемь стран, включая Россию, поддержали эту инициативу, – сообщил он. – Мы разработали соответствующую научную программу, касающуюся подземных вод, здоровья, климата, ресурсов, недр Земли и океанов». Ольга Волина
Кто изобрѐл анкету? Сын Отечества. – 2004. – Вып. 2. Практическая деятельность на Урале и в Сибири, связанная с организацией управления народностями Российской империи, толкала Татищева и к непосредственному изучению самих народностей, их быта и культуры, языка и религии. В Московском отделении архива Академии наук хранятся ответы воеводских канцелярий на анкету В.Н. Татищева, разосланную по Уралу и Сибири в 1735-1737 годах, содержащие списки лесных ягод и грибов. Они дают возможность судить об обилии полезных растений леса, которые знали и использовали крестьяне. В анкетах просматривается стремление оградить дикорастущие растения при сборе лесных плодов от хищнического их использования. Так, в Сургутском уезде Тобольской 50
губернии в общинах деревень и сѐл принимались на сходках решения, строго воспрещавшие сбивать кедровые шишки раньше полного созревания ореха. Другие анкеты состояли из 92, 198 вопросов. Татищевские анкеты и сейчас поражают всякого, кто знакомится с ними. Но самое интересное вот что. В журнале «Советская этнография» 1951, стр. 154 сказано: «Анкета Татищева явилась первой в истории не только русской, но и мировой науки, программой собирания этнографического потенциала – и не только этнографического, но и естественноисторического, археологического, исторического и т.д.».
Литературные места Соликамска Литературное краеведение Прикамья: Материалы научно-практической конференции 25 апреля 2006 г. – Пермь, 2006. – С. 126-130. Город Соликамск входит в число исторических городов России. Во всех более или менее значимых книгах о городе много места уделяется описанию его памятников, но это, как правило, памятники архитектуры. Мемориальные памятники упоминаются редко. И так же редко можно встретить упоминания о памятниках, памятных местах в Соликамске, связанных с жизнью и деятельностью писателей и поэтов. Из литературы о Соликамске мы узнаѐм, что здесь отбывал трѐхмесячную ссылку будущий известный русский писатель Ф. Решетников, жили писатели Л. Карелин и Л. Давыдычев, город посещал писатель К. Паустовский, здесь родился поэт И.И. Варакин. И этим списком перечень литераторов, в основном, исчерпывается [1]. В статье А.Л. Зимина в Соликамском ежегоднике [2] есть сведения о связи с Соликамском В. Мешавкина. А мемориальная доска в нашем городе есть только одна, на одном из зданий Свято-Троицкого мужского монастыря, где располагалась пересыльная тюрьма; посвящена она Варламу Шаламову, побывавшему здесь в 1930-е годы. Соликамск с первых веков своей истории считался культурным центром Верхнего Прикамья. Это касалось разных сфер: архитектуры, художественных промыслов, иконописи и пр. Естественно, здесь была и литературная жизнь. В городе составлялись летописи, на сегодняшний день исследователи называют более десяти списков соликамских летописей XVII-XVIII вв., в селе Родники под Соликамском был обнаружен список Сказания о Сибирском взятии XVII века [3]. А рассказ мы начнѐм с Потапа Прокопьева, сына Иголешникова. Согласно последним исследованиям, в 1674-1676 гг. он служил протоиереем в Христорождественской церкви. Этот деревянный храм стоял на том самом месте, где сейчас находится Воскресенская церковь. Потап Прокопьев – автор уникального памятника культуры XVII в. – рукописной книги «Статир». На еѐ огромную ценность как литературного памятника указал в 1842 г. В.Ф. Одоевский [4]. В Богоявленской церкви в конце XVIII- начале XIX вв. служил также в должности протоиерея Семион Белозеров, автор-составитель летописи Богоявленской церкви [5], одной из самых подробных соликамских летописей. В Соликамске родился И.И. Варакин, крепостной поэт, современник А.С. Пушкина, но места, связанные с этим именем, не установлены. Современником И.И. Варакина и А.С. Пушкина был игумен Иннокентий (в миру Я. Коровин). С 1812 по 1824 гг. он был настоятелем Соликамского Троицко-Истобенского монастыря и оставил целое собрание сочинений из десяти томов на богословские темы. Он был лично знаком с М.М. Сперанским и с А.С. Пушкиным. По архивным записям известно, что кроме богословских трудов он писал и беллетристику, в частности, составлял «записки» или «письма» о А.С. Пушкине. А.А. Дмитриев в своѐ биографическом справочнике причислял его в 1902 г. к числу 30 известнейших деятелей Пермской губернии [6]. В 1839 г. известный писатель Павел Иванович Мельников-Печерский совершил поездку по городам и заводам Пермской губернии. В то время [в] 1838-1839 гг. он жил в г. Перми, где работал старшим учителем истории и статистики в мужской гимназии [7]. Судя 51
по его описанию, он обошѐл Соликамск практически весь, но достоверно можно утверждать, что посещал дом воеводы, где жил в то время губернский секретарь Плотников. В начале января 1855 г. в городе сделал короткую двухдневную остановку по пути из Чердыни будущий писатель М.Е. Салтыков-Щедрин [8]. Останавливался он в магистрате, который в те годы занимал часть второго этажа Соборной колокольни. В декабре 1856 г. указом Пермской духовной консистории в Соликамский монастырь в наказание на три месяца был отправлен учащийся Пермского уездного училища Фѐдор Решетников, также в будущем известный русский писатель [9]. Но вынужденным трѐхмесячным пребыванием в нашем городе связь Фѐдора Михайловича с Соликамском не закончилась. Летом 1865 г. Ф.М. Решетников снова посетил Соликамск, на этот раз он останавливался у своего дяди В.В. Решетникова. К сожалению, не удалось установить, где находился его дом. Это посещение, в отличие от первого, Фѐдор Михайлович подробно описал в повести «Глухие места. Из дорожных заметок». В июне 1888 г. через Соликамск проезжал писатель Д.Н. Мамин-Сибиряк. Впечатления о Соликамске описаны в его очерке «Старая Пермь» [10]. Какие здания и учреждения посетил известный уже тогда писатель, точно неизвестно. В самом начале [ХХ] века в Соликамске поселилась семья священника В. Боголюбова. Его перевели на службу в Богоявленскую церковь из с. Вильгорт. В этой семье вырос Константин Боголюбов, ставший впоследствии известным писателем [11]. В Соликамске прошли его юношеские годы. Перед Богоявленской церковью сейчас стоит новый красивый кирпичный коттедж, возвели его совсем недавно. Всего несколько лет назад здесь стоял двухэтажный деревянный дом, один этаж этого дома занимал А. Чернавин, самый известный фотограф Соликамска в начале ХХ в., а другой занимала семья священника Василия Боголюбова. Переехав на постоянное жительство после 1925 г. в г. Свердловск, Константин Васильевич в Соликамске больше не бывал, но образ города сохранился в его памяти. В известном историческом романе «Атаман Золотой» описываемые события конца 60-х – начала 70-х гг. XVIII столетия разворачиваются, в том числе, и в Соликамске. В 1916 г. в пос. Всеволодо-Вильва жил писатель Борис Пастернак. Он побывал в Усолье, в Кизеловских шахтах, на Березниковском содовом заводе, в Соликамске [12]. Маршруты его путешествия по нашему городу пока не изучены. В 1920-е гг. в городе побывала, направляясь из Западной Сибири по старой Верхотурской (Бабиновской) дороге, Лариса Рейснер, писатель и журналист. Летом 1925 г. в Соликамске побывал Борис Пильняк. Он на гидросамолѐте облетел все города и районные центры от Чистополя до Чердыни [13] и рассказал о своѐм авиапутешествии в книге «Россия в полѐте». В селе Усть-Боровское, по одной из версий, родился Василий Васильевич Каменский, поэт, футурист, авиатор [14]. Но места в Соликамске, связанные с пребыванием этих трѐх литераторов, пока не установлены. В начале ХХ в. в приходском училище Соликамска учился Павел Степанович Богословский, в будущем литературовед, фольклорист, краевед [15]. Здание приходского училища ныне занимает медицинский колледж. В приходском училище в с. Нижнее Мошево работал учителем Михаил Лебедев. После мошевского училища он преподавал историю в Чердынской гимназии, затем переехал в г. Усть-Сысольск (нынешний Сыктывкар). Там во время гражданской войны следы его теряются [16]. Работая в Верхнем Прикамье, он написал историческую повесть «Пермь Великая: исторические очерки», опубликованную в 1917 г. В 1931 г. Соликамск посетил известный писатель К.Г. Паустовский. Целью его поездки было написание серии очерков о строительстве калийных предприятий в Соликамске и Березниках. Территорию мужского монастыря тогда передали тресту «Союзкалий». В монастырских храмах и монашеских кельях разместились рабочие кабинеты, квартиры и гостиница для приезжающих. Здесь, в бывших монашеских кельях, где жил в 1917-1918 гг. епископ Феофан, и останавливался К.Г. Паустовский [17]. Впечатления от командировки в Соликамск легли в основу нескольких произведений: «Книга скитаний», «Великан на Каме», «Соль земли», «Золотая роза», «Блистающие облака» и др. 52
Годом раньше здесь же останавливался ещѐ один столичный писатель, сегодня малоизвестный, – П.П. Субботин. В нашем городе пробыл он довольно долго, не меньше года. Результатом этой поездки стала книга «Соли Камские», вышедшая в Москве в 1932 г. [18]. Книга для краеведов чрезвычайно интересная. В 1937 г. на смену калийному тресту в стенах монастыря пришѐл НКВД. Здесь была оборудована пересыльная тюрьма, сколько прошло через неѐ народу – трудно сказать. Но в одной из первых партий заключѐнных прибыл сюда после второго ареста Варлам Тихонович Шаламов [19]. В Соликамске он пробыл недолго, видимо, поэтому город в его произведениях [не] так часто упоминается; но есть отдельный рассказ «Крест», повествующий о тяжѐлой судьбе бывшего настоятеля Соликамского собора. Летом 1927 г. в гости к П.С. Богословскому в г. Пермь приехал его друг, автор известных романов «Угрюм-река» и «Емельян Пугачѐв» Вячеслав Иванович Шишков. Прикамские впечатления навеяли ему мысль написать книгу об Урале. Для сбора материала в 1931 г. он вновь приехал в Пермь, а оттуда, вероятно, по совету Богословского, поехал в Соликамск. К сожалению, задуманная книга не была написана, и о пребывании в Соликамске В.И. Шишкова есть только несколько строк в его письмах: «Был на калийных рудниках в Соликамске. Я спускался там в шахты на глубину 242 метра, видел много любопытного…» [20]. С 1920-х гг. в здании бывшего духовного училища, где сегодня находится гимназия № 2, размещалась школа № 1. В ней с 1934 по 1939 гг. учился известный пермский писатель Л.И. Давыдычев [21]. Несколько поколений детей выросли на его произведениях. В 1930-е гг. в стенах этой школы учился ещѐ один известный писатель – Л.В. Карелин [22]. Десятилетия прошли с тех пор, как он уехал из Соликамска, но всѐ чаще образ нашего города появляется в его произведениях. В 1930-е гг. здесь же, в этой же школе учился ещѐ один будущий писатель В.В. Касатский. Со школьной скамьи, как и большинство из выпускников 1941 года, его направили в артиллерийское училище, а потом [на] фронт. В 1963 г. за письмо, написанное в редакцию журнала «Коммунист», где он критиковал советскую избирательную систему, В. Касатский был осуждѐн на семь лет строгого режима. Отбывал наказание в политических лагерях в Мордовии. В книге известного диссидента В. Буковского «И возвращается ветер» представлен как «психиатр из Мурманска Ковальский» [23]. Стихи и рассказы В. Касатский писал давно, но печататься смог только с начала 1990-х гг. На Соликамском шоссе находятся здания, занимаемые типографией. В здании, занятом сейчас производственными помещениями, около десяти лет назад половину второго этажа занимала редакция газеты «Соликамский рабочий»; а ещѐ раньше, в начале 1960-х гг., часть кабинетов занимала редакция межрайонной газеты «Северная звезда». Тогда здесь работал журналист Вячеслав Мешавкин [24]. Много позже, когда он уже был редактором окружной газеты Коми-пермяцкого национального округа «По ленинскому пути», в Пермском книжном издательстве вышла его книга «Пермянка – соль горькая». Здесь же в начале 1960-х гг. работала Ирина Петровна Христолюбова. Сейчас это известная пермская писательница, автор книг: «Загадочная личность», «Колокольчики мои» (по этой повести был снят фильм), «Топало». Эта сказка стала такой популярной среди детей, что при детской библиотеке был даже открыт клуб «Топало» [25]. В конце 1950-х гг. в Соликамский район после учѐбы и службы в армии вернулся к родителям В.М. Михайлюк и стал работать в горкоме комсомола [26]. А располагался он тогда в здании на углу современных улиц Советской и 20-летия Победы. Через несколько лет его имя стало известно в писательских кругах. В Соликамске родился писатель Н.К. Чаусов, здесь прошли его детство и юность. Он автор книг: «Дальние рейсы», «Сибиряки», «Чѐрная борода», «Юность Дениса», среди них детских – «Белый грач», «Волшебный доктор», «Стѐпкина правда». По его произведениям ставились спектакли в Иркутском драматическом театре [27]. Через соликамскую пересыльную тюрьму прошли такие известные люди, как Михаил Танич (1947) [28], Л.Э. Разгон (1953) [29], А. Марченко (1968). Анатолий Марченко 53
описывает Соликамск в повести воспоминаний «Живи, как все» [30]. В настоящее время в этом здании находится ГАИ. В послевоенное время попал на соликамскую землю эстонский писатель Ахто Леви, известный по своему произведению «Записки Серого Волка». Большую часть своего срока он отбывал в лагере п. Мысья на реке Глухая Вильва [31]. Ныне этого посѐлка уже нет. В Соликамске прошли детские годы поэта Алексея Леонидовича Решетова. Родился он в Хабаровске, но в 1938 году его отца арестовали и расстреляли, а мать была отправлена в лагеря, вначале в Казахстан, а потом на строительство Соликамского бумажного комбината. Чтобы дети были поближе к матери, бабушка Оля привезла их в Соликамск [32]. Барак, в котором жила семья Решетовых в 1940-е годы, давно снесѐн. В 1980-е гг. вошѐл в литературу Иван Дмитриевич Гилѐв, уроженец с. Верхнее Мошево. Потеряв зрение во время Великой Отечественной войны, он смог получить высшее образование, и уже в зрелом возрасте заняться литературным творчеством. Сейчас из-под его пера вышло шесть книг [33]. Сегодня большая часть писателей и поэтов города объединились в творческий поэтический клуб «Лира», действующий на базе центральной городской библиотеки. Образован клуб в 1995 г., организатором и первым председателем его был Николай Бадрызлов. В настоящее время «Лира» объединяет полтора десятка поэтов и писателей Соликамска. Среди них есть те, кого можно считать состоявшимися мастерами пера. 1. Соликамск: Путеводитель. – Пермь, 1976; Соликамск. – Пермь, 2000; Чагин Г.Н. На древней пермской земле. – М., 1988; Бординских Г.А. История Соликамского края с древнейших времѐн по XIX век. – Соликамск, 1990. 2. Зимин А.Л. Наш город в художественной литературе // Соликамский ежегодник. 1995. – Соликамск, 1995. – С. 93-100. 3. Бруцкая Л.А. Летопись Богоявленской церкви Соли Камской // Устные и письменные традиции в духовной культуре Севера. – Сыктывкар, 1969. – С. 79-80; Краснопѐров Д.А. Родное Прикамье. – Пермь, 1997. – С. 76. 4. Мудрова Н.А. К вопросу о личности автора «Статира» // Книга в культуре Урала. – Екатеринбург, 1991. – С. 23-33; Богословский С.С. Орловский проповедник // Известия Пермского епархиального церковного археологического общества. – Вып. 2. – Пермь, 1917. – С. 6-18. 5. Бруцкая Л.А. Летопись… – С. 79-80. 6. Дмитриев А.А. Биографический указатель памятных деятелей Пермского края. – Пермь, 1902. – С. 16-18. 7. Материалы свода памятников истории и культуры РСФСР: Пермская область. – Пермь, 1978. – С. 39-45. 8. Бординских Г.А. Чердынь литературная. – Чердынь, 1985. – С. 4. 9. В Парме. – Пермь, 1988. – С. 393-396. 10. Мамин-Сибиряк Д.Н. Старая Пермь: Путевые очерки. – Чердынь, 1994. – С. 34-38. 11. Боголюбов К.В. Годы и встречи. – Свердловск, 1975. – С. 41-43. 12. Шматенок Т.Б. Пастернак и Пермский край // Соль земли Пермской. – Пермь, 1997. – С. 159. 13. Краснопѐров Д., Гашева Н. Родное Прикамье. – С. 412. 14. Там же. С. 21-22. 15. Материалы… С. 36. 16. Соликамский горизонт Пермской системы. – Соликамск, 2005. – С. 11. 17. Краснопѐров Д., Гашева. Указ. соч. – С. 410. 18. Субботин П. Соли Камские. – М., 1931. 54
19. Краснопѐров Д., Гашева. Указ. соч. – С. 421. 20. Там же. С. 396. 21. Там же. С. 120. 22. Лазарь Карелин // Писатели России: Автобиографии современников. – М., 1998. – С. 234-239. 23. Послесловие // Касатский В. С молнией встык: Стихи тех лет. – Рефтинский, 1994. – С. 39. 24. Зимин А.Л. Указ. соч. – С. 97. 25. Краснопѐров Д., Гашева Н. Указ. соч. 26. Коротко об авторе // Михайлюк В.М. Не один пуд соли. – Пермь, 1997. – С. 362-364. 27. Никитин В. Инженер, строитель, писатель // Соликамский рабочий. 1989. 5 янв. 28. Мишин Ю. Лесоповальный период // Соликамские вести. 1998. 14 апр. 29. Разгон Л. Концертмейстер первых скрипок // Огонѐк. 1991. № 24. С. 20-23; Он же: Непридуманное: Повесть в рассказах // Юность. 1989. № 1. С. 30; № 2. С. 39,60. 30. Марченко А. Живи, как все // Знамя, 1989. № 12. С. 50-52. 31. Соликамский горизонт Пермской системы. – Соликамск, 2005. – С. 12. 32. Неверов И.А. Никому не отдам свою биографию. – Березники, 1998. – С. 78; Михайлюк В.М. Не один пуд соли. – Пермь, 1997. – С. 148-149. 33. Петухов П. Мужество // Гилѐв И.Д. Был я ранен. – Березники, 1994. – С. 3. Е.И. Бакланова, ученица 10 класса гимназии № 1, г. Соликамск
Профессор из Веретии Березниковская неделя. – 2008. – 30 января (№ 5/109). – С. 6. В одном из залов Березниковского историко-художественного музея им. И.Ф. Коновалова висит старинная фотография села Веретия. На ней запечатлены Свято-Троицкая церковь и двухэтажный деревянный дом. Эта фотография – единственное, что осталось от села, основанного ещѐ в 1620 году. Церковь снесли в 1943 году. Со стороны Первого калийного комбината на село наступал солеотвал, с запада – новые корпуса азотно-тукового завода. Последние дома Веретии исчезли в 1966 году. Но Веретия прославлена тем, что в ней в 1890 году родился крупнейший фольклорист, этнограф, краевед Павел Степанович Богословский, первый профессор открытого Пермского университета. Наши края дали потом много профессоров, даже академиков, но Богословский был первым в славной плеяде наших земляков. К Богословскому приложимы многие определения: фольклорист, литературовед, музеевед, историк, археолог, специалист по древнерусской литературе и по церковности старины. Однако основным, на наш взгляд, может служить определение пермский краевед. Вся научная деятельность этого видного учѐного вытекала из его любви к Пермскому краю и из желания познать историю родных мест в разных еѐ аспектах. Практически каждая тема, которой занимался исследователь, так или иначе связана с Прикамьем, а больше всего с его малой родиной, Березниковским и Усольским районами. От богословия до раскопок – к науке Род Богословских был потомственным родом священников. Дед Михаил Игнатьевич был соратником Серафима Саровского. Из Мордовии Михаил вместе с братом Петром приехал в Пермскую губернию. Пѐтр стал священником в Лѐнве, а Михаил десятником. Его сын, Степан Михайлович, окончил духовную семинарию, но пошѐл работать учителем в Лѐнвинскую школу. Здесь он встретился со своей будущей женой, учительницей Екатериной Фѐдоровной Антипиной. Брак и необходимость содержать семью побудили принять Степана Михайловича священнический сан и приход в Веретии, где и родился сын Павел. Всего в семье было девять детей. 55
В 1901 году Павел поступил в Соликамское духовное училище, поселился в доме друга отца, протоиерея Преображенской церкви Н.Ф. Поносова. Соликамск с его богатой историей и памятниками архитектуры стал для Богословского важным фактором в формировании краеведческого интереса будущего учѐного. Мальчиком пристрастился он к любительским раскопкам Владимира Поносова, сына протоиерея, который исследовал соликамские рвы. В доме Поносовых Павел обнаружил для себя ещѐ одну точку притяжения – богатую библиотеку. Он пишет в воспоминаниях: «К дому Поносовых примыкал небольшой садик. В нѐм были старые-старые берѐзы и липы, но самая большая ценность заключалась в большой остеклѐнной беседке, стоявшей в середине сада. Что же там? Открыл дверь и ахнул… Беседка вся была наполнена книгами. Книги на столе, стоявшем посередине, книги кругом на скамейках, масса книг, многие в переплѐте». Чтение было одним из самых главных увлечений юного Богословского, чему способствовала и библиотека Поносовых, и система обучения в Соликамском духовном училище. Это учебное заведение отнюдь не напоминало бурсу, которую описал Помяловский в своих, когда-то знаменитых, «Очерках бурсы». Все учителя в мемуарах Богословского охарактеризованы только положительно. Как строгие и вдумчивые наставники, они следили, чтобы книга была обязательным предметом занятий учеников, направляли курс их чтения, разъясняли непонятное. Поощрялись в училище и письменные работы. Богословский получил оценку «пять с плюсом» за сочинение «Моя родина», где давалась характеристика Березниковского содового завода. С 1904 года Богословский учился в Пермской духовной семинарии, а в 1909 году поступил на историко-философский факультет Петербургского университета, одновременно посещая лекции в Археологическом институте. В 1913 году после окончания учѐбы вернулся в Пермь, где поступил на работу в краеведческий музей и начал преподавать в гимназии. В этом же году появилась его первая печатная работа «Строгановский крест». Пыскорский археолог В 1915 году из Соликамского земства в Пермский музей поступило сообщение, что жители села Пыскор нашли вход в какое-то подземелье. Музей командировал Богословского. В Кизеле он нанял горного мастера и двух шахтѐров, и с помощью местных жителей начались раскопки подземного хода, который, как впоследствии выяснилось, принадлежал Пыскорскому монастырю. Около двух месяцев выносили грунт, откопали около 30 метров древних строений. Сезон заканчивался, поставили двери, хотели продолжить на следующий год, но не получилось. Результатом тех раскопок явилась увлекательная книга «Подземный ход и археологические раскопки в селе Пыскор Соликамского уезда», вышедшая в 1915 году, где автор подробно, день за днѐм, описывает ход раскопок, одновременно высказывая свои соображения о назначении хода. Дверь в подземелье стояла несколько лет, потом исчезла. Молодѐжь Пыскора баловалась, спорили, кто дальше пройдѐт по ходу. Было жутко, изнутри раздавались непонятные звуки. В начале 1930-х годов по склону сползли пласты земли, ход завалился, но жители знали, где он был, и показывали мне это место ещѐ в 1960-х годах. С удивлением недавно прочитал, что в минувшем году археологи сделали «великое открытие» – наконец-то нашли место, где был ход. Но ведь его знал каждый старожил Пыскора. Белые и красные В 1916 году в Перми открылся государственный университет, и Богословский вошѐл в первый состав научных работников. С 1920 года он приват-доцент, с 1922 г. – профессор, заведующий кафедрой русской литературы. Богословский одновременно занялся и возрождением краеведения, процветавшего в Перми до революции. В 1923 году он возглавил кружок по изучению северного края и был редактором четырѐх выпусков «Пермского краеведческого сборника». По качеству материала они по сей день остаются непревзойдѐнным образцом краеведческой литературы. В начале 1930 года по всей стране развернулась борьба с краеведением. Считалось, что в краеведческих кругах «окопались остатки контрреволюционеров», которые много внимания уделяли церковной тематике. Поэтому все краеведческие общества были закрыты, издания прекращены. 56
В Перми объектом травли стал Богословский – за ним нашли ещѐ весомый грех сотрудничества в газетах Белой армии в 1919 году. В 1932 г. его уволили, и Богословский уехал в Москву, где работал в Историческом музее, но в 1935 г. был арестован всѐ за то же участие в издании колчаковской газеты «Сибирские огни» и отправлен в ссылку на 10 лет в Караганду. Но карагандинский период нельзя назвать временем истощения творческих сил учѐного. Он занимался темой сборника Кирши Данилова, имеющего к нашим краям прямое отношение. Бабариха-то наша! В 1804 и 1818 годах в Москве была издана книга «Древние русские стихотворения», более известная как сборник Кирши Данилова. Это первое печатное издание записей русских былин и песен. Интерес к сборнику был огромным, и его приравнивали к «Слову о полку Игореве». Для Пушкина книга Кирши Данилова была одним из постоянных источников изучения народной поэзии. В его личной библиотеке имелся экземпляр издания 1818 года, в его выписках есть фразы со ссылкой на Киршу Данилова. Творческое восприятие поэтом материалов сборника отразилось в сказках и поэме «Руслан и Людмила». Кто такой Кирша Данилов, неизвестно – то ли составитель, то ли автор-импровизатор. Из 71 песни наиболее популярна «Усы, добры молодцы», содержание которой повествует о событиях в Новом Усолье у Строгановых. Ещѐ в 1928 г. Богословский, используя глубокие познания в диалектологии, фольклоре и истории, доказал не просто уральское происхождение Кирши Данилова, а более конкретное – район рек Лѐнва и Кама. Это из своего детства Кирша выносит песни и предания о вольных людях, составлявшие неотъемлемую часть быта Веретии. В карагандинской ссылке Богословский расширил свою работу: исследователь приводит многочисленные факты переклички между сборником Кирши и уральской фольклорной традицией. Но работа не издана. Богословский подметил также интересный момент о связи Пушкина с нашим краем через Киршу Данилова. Всем известны пушкинские строки из «Сказки о царе Салтане»: А ткачиха с поварихой, Сватьей бабой Бабарихой… Кто такая Бабариха? Это имя встречается только в двух произведениях: у Пушкина и в сборнике Кирши Данилова в песне «Про дурня», которую Богословский относит к нашим местам. Когда-то Бабариха занималась профессией, по всей Руси довольно прибыльной и наследственной. Колоритные образы представительниц этой важной специальности показал Островский во многих своих пьесах. Богословский вспоминал, что ещѐ от своих нянек и прислуги слышал в детстве, как Бабарихой называли последнюю профессиональную сваху. Видимо, с еѐ предками имел дело Кирша Данилов. Версия интересная, но не бесспорная. Березниковский архив Пушкинского дома После окончания срока ссылки осенью 1946 г. Богословский возвратился в родной университет в Пермь. Но отношения с коллективом у него не сложились. Ему не прощали «контрреволюционное прошлое», клеймо «врага народа», склонность к церковной тематике. Администрация проверяла каждую лекцию Богословского, среди студентов всегда сидел наблюдатель, который писал «куда надо» отчѐты. В конце концов его совсем лишили чинов, и в 1948 году Богословский уехал к сыну в Москву. Но и за краткосрочный второй период пребывания в Перми Богословский оставил добрую память у студентов, которые успели его послушать. Хотя долгие годы в Прикамье старались всячески замалчивать заслуги этого выдающегося краеведа. Даже в 50-х годах, когда я учился в Перми, об этом человеке отзывались презрительно, приписывая ему якобы белогвардейское прошлое. В Москве Богословский заболел, стал инвалидом. Главным занятием его стали мемуары и обширная переписка, направленная на собирание сведений по истории и культуре Пермского края. В 1966 году Павел Богословский умер. 57
Обиженный на Пермь, он завещал передать свой обширный бесценный архив в Ленинград, в Институт русской литературы, названный также «Пушкинский дом», что и было сделано. Доступ в этот архив практически недоступен, а львиную долю в переданных материалах составляет березниковский отдел. Всѐ перечислить невозможно. Назовѐм, к примеру, документы по Березниковскому кружку любителей «драматического искусства» с воспоминаниями о любительских спектаклях, ставившихся в XIX веке в Березниковском содовом заводе, которые посещал автор (оп. 3, № 120). Отрадно, что в Березниках помнят о Богословском. В только что вышедшей книге «Березники. Энциклопедический справочник» в разделе «Ими гордится город» есть фотография Богословского и статья о нѐм. Геннадий Верѐвкин
Бизнес на костях Пока краевые власти выясняют, кто отвечает за охрану палеонтологических памятников, охранять скоро будет нечего… Пермские новости. – 2008. – 20 июня (№ 25/1468). – С. 14,15. Человек неразумный. Палеонтология Учѐные бьют тревогу. За последние два года несанкционированные раскопки в Прикамье приобрели массовый характер. Почти все пещеры Пермского края, где имелись кости доисторических животных, разграблены. По мнению учѐных, меры по охране и изучению палеонтологических объектов нужно предпринимать прямо сейчас. Иначе в ближайшие 10-15 лет мы будем полностью лишены всех свидетельств древнейшей истории нашего края. Варварские следы пребывания человека Пещерные находки позволяют заглянуть в прошлое Пермского края как минимум на миллион лет. Благодаря постоянному микроклимату и особому минералогическому составу отложений в пещерах в течение тысячелетий накапливаются и сохраняются уникальные «архивные данные» древнейшей жизни: наскальные рисунки, чешуя рыб, металлические вещи. Практически все пещеры содержат в своих отложениях кости животных. Это могут быть остатки трапезы хищников или древнего человека, или останки самих диких зверей, попавших в естественные ловушки. «Все эти находки крайне редки «наверху», где под внешним воздействием различных факторов они подвержены быстрому разрушению», – объясняет Ольга Кадебская, заведующая Кунгурской лабораторией Горного института УрО РАН. Но, судя по еѐ словам, наш регион рискует за весьма короткие сроки растерять весь свой ценный палеонтологический «архив». Пещеры Пермского края интересны в основном костными останками пещерных медведей и львов – последних особей вида. Эти животные жили во времена доисторического человека и вымерли вместе с мамонтами. По мнению учѐных, кости пещерных медведей представляют почти такую же научную ценность, как и кости динозавров. Их изучение, к примеру, позволяет выявить причины вымирания видов и делать прогнозы в отношении современных животных. Такие методики могут рассказать учѐным, на кого охотились наши предки, что ели, кого приносили в жертву богам, кого считали родоначальником… К сожалению, пещерные находки представляют ценность не только для учѐных, но и для тех, кто далѐк от науки. В конце прошлого года экспедицией Горного института УрО РАН были обследованы 84 пещеры на территории одиннадцати особо охраняемых природных территорий (ООПТ) в Александровском, Гремячинском, Губахинском и Кизеловском районах. Практически везде учѐные обнаружили варварские следы пребывания человека. Так, на территории геологического памятника природы «Сухой лог», где находится одиннадцать карстовых пещер и гротов, обнаружена несанкционированная заготовка древесины. Незаконно 58
вырублена почти половина (!) пощади ООПТ. Во многих пещерах учѐные обнаружили следы костров и кучи бытового мусора. В одном месте туристы наглядно показали, как они относятся к памятникам природы: в пещере Безгодовской уѐные наткнулись на фекалии. Сергей Вахрушев, заместитель начальника управления по охране окружающей среды министерства градостроительства и развития инфраструктуры Пермского края, во всѐм винит менталитет. «Это проблема нашего с вами воспитания. Мы любим гулять, разглядывая красоты родной природы, но не любим убирать за собой мусор. Управление проводит работы по расчистке мусора, но поставить человека с метлой к каждому памятнику природы оно не в силах», – говорит он. В идеале, конечно, человека возле пещер нужно поставить не только с метлой, но и с ружьѐм – для охраны от несанкционированных раскопок. Люстра из черепа пещерного медведя Профессиональных охотников за палеолитическим материалом, то есть за костями, иначе называют хантерами (от англ. hunter – охотник). В некоторых пещерах (Двухэтажке, Близнецов, Тайн), как выяснили учѐные, такие «охотники» сделали выемки объѐмом до 200 кубометров, общая площадь вскрытых поверхностей превысила сто квадратных метров. «Раскопки такого масштаба полностью уничтожили эти местонахождения, причинив невосполнимый ущерб не только российской, но и мировой науке», – констатируют учѐные. Сейчас пещеры Пермского края, где были более-менее крупные скопления костей доисторических животных, уже уничтожены. А ведь Пермский край и соседняя Башкирия – почти единственные регионы в России, где встречались пещеры со значительным скоплением костей пещерного медведя. Да и в мире таких местонахождений – единицы. Кроме того, в наших пещерах (Тайн) жил пещерный медведь, недавно выделенный в отдельный вид, который больше в мире нигде не встречался, и назван он в честь краеведа из Александровска: пещерный медведь Близнецова.
59
Объѐмы бизнеса на костях оценить не то чтобы сложно, почти невозможно: систематический мониторинг состояния пещер не ведѐтся. Однако известно, что растаскивать историю нашей страны начали ещѐ в начале 90-х, когда палеонтологические материалы стали ходовым товаром. Из Перми в эти годы кости отправлялись целыми вагонами. Вначале – в обе столицы страны, затем – за рубеж. Зафиксированы случаи, когда костный материал пермских местонахождений продавался на геологических ярмарках Германии и Америки и специальных палеонтологических аукционах, обнаруживался в коллекциях музеев Европы. Но чаще кости попадают в частные коллекции. Заграничными нуворишами они, как правило, используются в качестве украшений интерьера. Считается модным, к примеру, иметь дома люстру из черепа пещерного медведя. Похождения питерского «туриста» Привлечь к ответственности «чѐрных» копателей у нас в стране очень сложно. Даже в том случае, если поймаешь их за руку. Доказательная база должна быть безупречной. Где-то в конце 90-х на железнодорожной станции в Перми был задержан груз – несколько вагонов с 20 тоннами (!) костных останков. При осмотре были обнаружены бивни мамонта, останки плейстоценовых животных, пещерного медведя, шерстистого носорога и бизона. «Операцией» по раскопкам и вывозу костей в Германию руководил житель Петербурга Кирилл Силин. По подозрениям учѐных, этот товарищ шастал по пещерам нашего края в поисках доисторических животных в течение нескольких лет. И это не единственный груз, отправленный им по назначению. «Груз был конфискован и передан Пермскому краеведческому музею. В результате исследования выявлено, что ископаемые остатки извлечены из пещер Пермского края. Дело дошло до суда. В итоге – состава преступления не нашли, задержанным чуть ли не принесли официальные извинения и отпустили с миром. Да ещѐ в придачу и награбленное назад вернули», – рассказывает корреспонденту «ПН» заведующий зоологическим музеем Института экологии, растений и животных Уральского отделения РАН, кандидат биологических наук Павел Косинцев (г. Екатеринбург), которого привлекли к исследованию изъятого материала в качестве эксперта. Основная проблема, на взгляд учѐного, заключается в том, что нет ясного и чѐткого законодательства по охране пещер и в целом – по охране археологических и природных памятников. Есть законы, регулирующие «торговлю культурными и научными ценностями», но нет точного списка, что подлежит вывозу за рубеж и по каким критериям определить ценность вывозимого материала. Существующее законодательство имеет такие «дыры», что можно безнаказанно продолжать работы по раскопкам пещер, сбору палеонтологического материала и его вывозу. 60
Подтверждением тому служит тот факт, что три года назад Кирилла Силина снова поймали за руку. В июле 2005-го он был задержан при раскопках возле пещеры Заповедной на границе Белорецкого и Архангельского районов Республики Башкортостан. Как сообщали местные газеты, питерский «турист» вѐл дело с размахом: устроил лагерь и нанял нескольких рабочих, которые насобирали для него тридцать мешков костей. Белорецкий райсуд вынес обвинительный приговор по редко применяемой статье 243-й Уголовного кодекса – «Уничтожение или повреждение памятников истории и культуры». Но и в этот раз Силин отделался лѐгким испугом. Учтя отсутствие судимостей, положительные характеристики и наличие трѐх детей, суд вынес наказание в виде штрафа в размере… 2500 рублей. На дорогу, проживание в Белорецке во время судебного разбирательства и услуги адвоката у Силина, говорят, ушло в несколько раз больше. Классика отфутболивания Как пресечь незаконные раскопки? Учѐные кивают на мировую практику, которая в таких случаях однозначна: во всех странах, где есть крупные палеонтологические памятники, сбор костного материала в коммерческих целях и вывоз его за пределы страны полностью запрещѐн. По тому же принципу они предлагают региональным властям объявить мораторий на произведение палеонтологических раскопок в пещерах Пермского края: подготовить и утвердить законодательные акты, официально запрещающие как самодеятельные раскопки, так и раскопки, проводимые научными организациями без согласования и разрешения Управления по охране окружающей среды. Также в первую очередь, по их мнению, необходимо изучить уже имеющиеся материалы: в музеях Пермского края накоплена огромная коллекция необработанного материала – около 300 тысяч костей. Музеи зачастую не имеют возможности правильно их хранить. Кости, неряшливо сваленные в коробки, разрушаются временем и уничтожаются крысами. Поэтому витает в воздухе идея создания единого научного центра на базе Кунгурской лаборатории Горного института УрО РАН, который будет координировать усилия учѐных и проводить изучение палеонтологического и археологического материала. Требуемый объѐм средств – около 800 тысяч рублей в год при общей продолжительности работ в пять-десять лет. Но в краевой администрации встревоженные письма учѐных «футболятся» по различным министерствам, ни одно из которых, по всей видимости, не горит желанием взять на себя ответственность. Так, в мае пришло письмо из министерства природных ресурсов. На бумаге оно «поддерживает предложения и считает данный вопрос заслуживающим внимания органов государственной власти». Но в связи с тем, что «полномочия по охране палеотических [палеонтологических?] памятников не входят в компетенцию министерства, обращение направлено в министерство градостроительства и развития инфраструктуры и министерство культуры и массовых коммуникаций края». От этих структур ответа учѐные пока не дождались: они от проблем с размещением музейного мамонта не знают куда деваться, а тут, видите ли, ещѐ «какие-то» медведи со львами… Марина Сизова Врезки Будем знакомы Большой пещерный медведь. Доисторический вид медведей, живший в Евразии в среднем и позднем плейстоцене и вымерший порядка 10 тысяч лет назад. Появился около 300 тыс. лет назад. Длина тела пещерного медведя достигала 2,7 – 3,5 метра, то есть он был на 30% крупнее современного бурого медведя. Судя по значительной степени стачивания зубов, пещерный медведь был вегетарианцем, питался травой и мѐдом. Продолжительность его жизни составляла около 20 лет. Обитал пещерный медведь вовсе не в пещерах, а на лугах, в разреженных лесах и лесостепи. Своѐ видовое название получил, поскольку его кости во множестве находят в пещерах. 61
Материал из Википедии – свободной энциклопедии Когда простота хуже воровства Дайте слово Эдуард Чурилов, заведующий отделом археологии Пермского краеведческого музея: – Проводить исследования в пещерах следует с привлечением специалистов разных направлений, по специальной методике. И вот залезают в пещеру «чѐрные» палеонтологи и начинают своими шаловливыми ручками отбирать только кости. Всѐ остальное выбрасывается. Попался им каменный нуклеус в руки – они его выбрасывают, даже не догадываясь, что это орудие древнего человека. При этом предмет извлекается из естественной среды, лишается общего контекста. Слои пещерных грунтов варварски перемешиваются, масса информации оказывается потерянной. Чтобы собрать полный скелет животного, с каждого памятника обычно берѐтся несколько костей, поэтому перекопанными могут быть целые серии гротов. Кстати, охотникам за костями в нашей стране – все карты в руки. Причѐм в прямом смысле этого слова. Парадоксальная ситуация, например, сложилась в Александровске, куда в течение нескольких лет приезжали залѐтные археологи якобы из какого-то института. Никто почему-то даже не заинтересовался их документами. Лжеучѐным в раскопках с большим энтузиазмом помогали детские турклубы и местные краеведы. Совместными усилиями они уничтожили почти все памятники в окрестностях. Как раз тот случай, когда говорят, что простота хуже воровства. Тревога! Человек с лопатой! Пойти и сообщить На самом деле местные жители обычно знают, где и что копают. И тут всѐ зависит от их доброй воли: либо они промолчат, либо известят о раскопках природоохранные и правоохранительные органы или местную администрацию. По словам инспектора-археолога краевого научно-производственного центра по охране и использованию памятников истории и культуры Пермского края (ОЦОП) Дениса Изосимова, все, кто проводит раскопки, должны зарегистрироваться в их центре. Поэтому если вы заметили подозрительных людей с лопатами и металлоискателями, можете сообщить об этом в ОЦОП по телефону 8(342) 21250-96. Подписи к иллюстрациям: С. 14. В пещере Двухэтажка остались одни стены: все отложения вынесены вместе с костями (фото Ольги Кадебской). С. 15. Пермский край уже лишился уникального памятника истории и природы – пещеры Тайн, которую специалисты сравнивали со святилищем Драхенлох в Швейцарских Альпах (ныне – музей) (фото Ольги Кадебской).
Где ты, выхухоль? Звезда. – 2008. – 23 декабря. – С. 3. Природа и мы В Пермском государственном университете состоялась презентация первой в истории Пермского края «Красной книги», в которой представлена информация о 102 видах растений и животных. Некоторые из них уже исчезли «с лица земли» в пределах нашего края. Причѐм исчезли буквально на наших глазах. Так, последний раз ручьевая форель – а она была реликтом ледникового периода – встречалась в верховьях Ирени в 1997 году, с тех пор экспедициям учѐных обнаружить еѐ в пермских водоѐмах не удаѐтся. – Ранее обычная для наших рек рыба сазан, которую добывали центнерами, сегодня встречается чрезвычайно редко, – рассказывает один из авторов «Красной книги», заведующий кафедрой зоологии позвоночных и экологии Пермского государственного 62
университета, доктор биологических наук Евгений Зиновьев. – Немало ходило слухов о возвращении в Каму белорыбицы. Наши исследования, к сожалению, не позволяют считать это фактом: рыбаки – и даже опытные – за белорыбицу принимают жереха. Но исчезнувший было в 20-30-е годы сом в Камское и Воткинское водохранилища действительно возвращается чуть ли не повсеместно. Причиной тому – потепление, которое нынче ощущается в полную силу. По словам Евгения Зиновьева, среди исчезающих или исчезнувших в пределах Пермского края видов – ценный пушной зверѐк выхухоль, ещѐ недавно вольготно чувствовавший себя в Прикамье. У нас его не стало, а в соседней Кировской области выхухоль пока ещѐ благоденствует. Факт любопытный: ведь условия проживания в пермских и кировских лесах, по сути, одинаковы. Вытесненная американской родственницей, исчезает европейская норка. Она боится заокеанской гостьи, быстро превратившейся в полновластную хозяйку, и перестаѐт размножаться. Как видно, даже в лесу, на уровне биологии, словно повторяется печальный опыт нынешних мировых процессов, американизирующих среду обитания всего живого. Оказывается, и нашей норке от американцев досталось. Беда… Шутки шутками, а происходят серьѐзные перемены в природе, не замечать которые уже просто невозможно: более ста видов растений и животных, попавших в «Красную книгу» Пермского края, находятся под угрозой исчезновения! Разные факторы повлияли на сложившуюся ситуацию, не последним из которых является изменение экологического фона. Кроме того надо помнить, что часть территории нашего края является границей ареалов распространения многих растений и животных. Условия обитания на краю ареала всегда запредельны, угрожающи для выживания. Плюс хозяйственная деятельность человека, которая, как правило, не добавляет комфорта «краснокнижникам». Над созданием «Красной книги» несколько лет трудились два десятка учѐных из пермских вузов. Большой вклад в общее дело внесла кафедра зоологии позвоночных и экологии Пермского государственного университета, которой в уходящем году исполнилось 75 лет. Учѐные этой кафедры оказались единственными и первыми в масштабах страны зачинателями рационального подхода к структуре, принципам подбора объектов и реальной охране редких растений, грибов и животных из «краснокнижного списка», которым грозит исчезновение. В последние годы кафедрой был проведѐн цикл работ по кадастру фауны в реках Прикамья и ихтиомониторингу. Анализировались гидрологические, морфологические, морфо-физиологические и экологобиологические (структура популяций, возраст, рост, питание, размножение) характеристики рыб, особенности фауны и популяций в разных реках в сезонной и годовой динамике. Проведена аналогичная работа для Красновишерского, Краснокамского районов, Коми-Пермяцкого автономного округа, Усольского и Чердынского районов. Многократно исследовалась деятельность по добыче песчано-гравийных смесей и воздействие еѐ на водные экосистемы рек и камских водохранилищ. Детально проанализировано влияние на биологические объекты гидромеханизированных работ в русловых и прибрежных акваториях, а также проведения через водные объекты нефтегазопроводов. Накопленные ценные материалы содержатся более чем в 40 отчѐтах. Сотрудники кафедры кроме монографий и крупных учебных пособий выпустили определители рыб, амфибий, рептилий, птиц и млекопитающих Прикамья. Среди них «Животный мир заказника «Предуралье», «Рыбы и рыбное хозяйство Пермской области», красочная книга для учащихся «Животные Прикамья», «Фауна и экология рыб Прикамья», «Животный мир Вишерского края». Подготовлены к изданию «Рыбы Пермского края». – Отныне планируется выпускать том «Красной книги» через каждые десять лет, чтобы фиксировать, какие угрожающие ситуации складываются в природе нашего края, чтобы успевать противостоять негативным тенденциям, – пояснил доктор биологических наук Евгений Зиновьев. Василий Бубнов 63
Жизнь заповедная Звезда (?) Приложение еженедельника «Интерфакс-ВРЕМЯ» (?), 2008(?) [Басеги] «И увидел Бог, что это хорошо». Осмелюсь предположить, что, сотворяя мир, Господь подумал об эстетической стороне дела рук своих, любуясь горным районом, название которого носит сегодняшний государственный природный заповедник «Басеги». Нынче заповедник, раскинувшийся на северо-востоке Пермского края по склонам трѐхвершинного хребта (Северный, Средний и Южный Басеги), по берегам норовистых Усьвы и Вильвы, – это суровая красота коренного таѐжного леса и примкнувших к тайге молодых мелколиственных и смешанных лесов, это первозданная горная тундра и болота, чистейшие горные реки с хариусом, тайменем, ельцом и мощные руины останцев – свидетелей ушедших геологических эпох. И вся эта территория – вместилище бесценных заповедных раритетов. «Вот она – живая Природа, одно из чудес Вселенной. Кажется, что не тронута она ни временем, ни человеком, – укрытая пѐстрым ковром трав, населѐнная зверями и птицами, украшенная вековыми елями и пихтами, пропитанная родниками и ручьями живой воды. Как будто специально выгнулась земная твердь, подняла над лесами и холмами причудливые, изъеденные временем останцы, разукрасила землю пятнами тундр, цветущими лугами – для того, чтобы мы могли любоваться и восхищаться ею!» Эти замечательные слова, полные глубинной поэзии и благодарного восхищения божественным мирозданием, могли бы принадлежать перу некоего маститого прозаикаклассика и лауреата. Однако не только баловням муз подвластны образные высоты, умение видеть и выразительно поведать об увиденном. Знание предмета, каким обладает специалист, ещѐ никому не мешало для постижения сути предмета. Быть может, не таким уж деревянным чурбаном был евстигнеевский персонаж из фильма «Берегись автомобиля», так рассуждавший о балансе творчества и правды реальной жизни в театральном искусстве: «Насколько бы лучше играла Ермолова, если бы днѐм она стояла у шлифовального станка». В нашем случае речь, конечно, не о театре. Но это не умаляет дела, а быть может, только углубляет, возвеличивает его. Поскольку предмет познания – сама Природа, вечная и бесконечная. Кандидат биологических наук Надежда Лоскутова – директор заповедника «Басеги». Надо ли говорить, каково ей приходится, управляя огромным заповедным хозяйством! Здесь твѐрдый характер, твѐрдая рука, твѐрдая воля, самодисциплина и требовательность к окружающим жизненно необходимы, а рабочий день трудно регламентировать. Хватает забот и организационных, и хозяйственных, и научных. Тем не менее, она находит время и для писательства. Приведѐнные выше замечательные строки о природе – из еѐ книги «Басеги – страна заповедная». А недавно вышла ещѐ одна еѐ книжная новинка «Басеги. Заповедные раритеты» – это прекрасно изданный пермским редактором Ириной Максаровой фотоальбом, снабжѐнный интереснейшим фактическим и справочным материалом. Альбом этот неплохо бы иметь в каждой семье жителей нашего края, чтобы осознать, рядом с каким чудом мы живѐм. Автор просит называть эти издания плодом всего научного коллектива заповедника. Что ж, скромность – не худшее качество человека. Я много хорошего слышал о Надежде Михайловне Лоскутовой. Она интересовала меня как энтузиаст заповедного дела. Кроме того, не на каждом же шагу встретишь женщину, командующую коллективом крупного заповедника в глубине таѐжного Урала, где расстояния измеряются непроходимыми зимой вѐрстами утонувших в снегу просторов, а собственно заповедная территория удалена от центральной базы в Гремячинске аж на 80 километров! Согласитесь, есть в этом какая-то загадка, редукция привычного представления о назначении женщины, о выборе приличествующих сему слабому полу профессий и занятий. Книжные новинки, вышедшие из-под живого пера Надежды Михайловны, оказались наконец-то тем поводом, который и помог совершить наше знакомство. 64
Мы начали беседу с этих книг, а потом незаметно перешли на разговор о жизни. О разнообразных видах и способах жизни в тайге и на вершинах Басегов, о жизни в тундре и в поймах быстрых северных рек, о жизни Природы как таковой и «венценосной» судьбе еѐ блудного сына – человека. Когда дети супругов Лоскутовых, приблизившись к школьным годам, стали говорить с акцентом, родители – выпускники биологического факультета Пермского университета – поняли: пришла пора покидать гостеприимную Башкирию, Башкирский государственный заповедник, где Надежда Михайловна, изучая «краснокнижных» орлов, выросла от лаборанта до старшего научного сотрудника, где собрала богатейший материал для кандидатской диссертации. Необходимо было срочно менять степную языковую среду, чтобы дети успевали усвоить до школы правильный русский язык. А на Урале в то время становился в трудах и проблемах новый природный заповедник. Его открытию в 1982 году предшествовала многолетняя история борьбы в местных и столичных инстанциях, история разочарований и надежд. Заслуга рождения «Басегов» в основном принадлежала учѐным кафедры биогеоценологии и охраны природы Пермского университета под руководством профессора Георгия Воронова. Специалисты «Басегам» были ой как нужны. – В 1989 году я приехала сюда на разведку, – вспоминает Надежда Михайловна. – Сначала я увидела утонувший в сером снегу страшный Гремячинск, увидела кошмарные вырубки на многие десятки километров: Господи, разве здесь можно жить человеку? Жуткое первое впечатление тяготило до тех пор, пока я не увидела горы. Смотрела на заснеженный хребет, любовалась неописуемой красотой и с каждой минутой всѐ более утверждалась в мысли: сюда надо ехать. Приехали. Обосновались. И не пожалела об этом решении Надежда Михайловна даже в страшные 90-е годы, когда фактически было прекращено финансирование заповедника, когда в командировки отправлялись за собственный счѐт, когда собирали у сотрудников деньги даже на бумагу для многостраничных отчѐтов для Москвы. – Было тяжело, – говорит Лоскутова. – Но ведь тогда было всем, всей стране тяжело – и это успокаивало. Привычная к преодолению трудностей, не пожалела о переезде и не испугалась новых хлопот, каждодневной рутины и природоохранной законотворческой чехарды, то и дело меняющей «правила игры», когда в 2004 году, даже не передав дела, уехал за лучшей долей директор заповедника, и заместителю по науке Лоскутовой пришлось взять бразды правления в собственные руки. – Народ помогал. Одна бы, конечно, не справилась на первых шагах, – вздыхает, не скрывая былых эмоций, Надежда Михайловна. – Правда, я умела писать отчѐты – это немаловажное умение для руководителя. И вот началась новая жизнь – уже в ранге директора «Басегов». Хотя и от старой никто не освобождал – наукой, научными наблюдениями занимается и по сей день регулярно. – Для заповедников существует общепринятая характеристика ценностей: на первом месте – научная, на втором – эталонная и так далее – в отличие от распространѐнных на Западе национальных парков, в которых главенствуют рекреационная, воспитательная и образовательная ценности, – поясняет директор «Басегов». – Заповедники – форма древняя, чисто российская. Это понятие не может быть переведено, пожалуй, ни на один иностранный язык – нет аналогов заповедникам. Поэтому при их упоминании в иностранной литературе слово так по-русски и пишется, только латинскими буквами. Кстати о древности. Заповедниками в полном смысле сегодняшнего понимания этого термина служили уже в XVI-XVIII веках «засечные полосы» – непроходимый рукотворный бурелом на границах со степью для защиты от набегов степняков. Царский указ 1638 года гласил: «…учинить заказ крепкий, чтобы в заповедный засечный лес никакой человек для бортных ухожий и для рыбных ловель, и бобровых и выдряных гонов не ходил». Иначе «…быть в смертной казни без всякой пощады». При Петре I смертной казнью каралось нарушение запретов, связанных с «заповедными участками» и «заповедными деревьями». Сегодня нарушителей заповедной жизни ни смертной казнью, ни членовредительством не карают. Более того, охране заповедника «Басеги» строго-настрого приказано общаться и 65
обращаться с задержанными «на месте преступления» вежливо, сдержанно, корректно. А поди-ка сумей с пьяным нахалом поговорить вежливо, сумей сдержаться, когда тот куражится, ведѐт себя агрессивно, не желает подписывать протокол! Нелегко – но надо. Даже несмотря на угрозы. Нынче вот одному из сотрудников нарушитель руку вывернул. Правда, потом долго извинялся. Однако не чрезвычайные обстоятельства заполняют будни заповедника «Басеги» – из ряда вон выходящего здесь немного. Главное же заключается вот в чѐм: поскольку бережно сохраняется весь комплекс живой и неживой природы и своим чередом происходят все природные процессы и явления, эта местность стала эталоном для современного мониторинга природной среды. В заповеднике «Басеги» из года в год накапливаются данные о численности и экологии животных, о климатических параметрах среды и о многом другом. Эталонная ценность «Басегов» близка к научной, ибо природный заповедник является естественным образцом для сравнения с процессами, происходящими на нашей грешной Земле под воздействием техногенной среды. Ведь важно знать, насколько тяжѐл «пресс» загрязнения среды, других нежелательных явлений. – Говоря языком казѐнным, главные задачи заповедника – это мониторинг и сохранение природного комплекса, обучение кадров природоохранного направления, просветительская работа, – поясняет Надежда Лоскутова. – Не секрет, что основной экологической проблемой сегодня является неграмотность людей, их сугубо утилитарное отношение к природе. Но ещѐ опаснее экологическая неграмотность управленческих структур. Директор заповедника сетует на то, что нередко природоохранные законы не работают никак. Особенно это удручает при виде безжалостной и бесхозяйственной вырубки уральских лесов. Рубится лес вдоль речек и ручьѐв, пока ещѐ питающих землю влагой и дающих пристанище разной живности и всевозможной растительности. А ведь при таком варварстве иссякнет водоток, перестанут радовать взор таѐжные водные артерии, под угрозой окажутся многие звенья жизни легко ранимой природы. В глубинке Горнозаводского района, например, в верховьях малых рек никто не контролирует состояние охраны природы – невозможно уследить за нарушениями десятку человек, обеспечивающих охрану на территории всего края! – В заповеднике, конечно, сейчас лес не рубят, прошли те времена, – говорит моя собеседница. – Но рядом с нами безобразий хватает. По Усьве в течение двух недель текла не вода, а какая-то кофейная жижа – это на нерестовой-то реке. Видимо где-то наверху строители гоняли тяжѐлую технику, что-то таскали через речки, питающие Усьву. Словом, перепахали водотоки. Как с этим бороться, скажите? Впрочем, один из ответов Надежда Михайловна знает сама. Это терпеливое воспитание. Прежде всего, – детей, молодѐжи, идущих на смену людям «утилитарного сознания». В заповеднике «Басеги» созданы отдел экологического просвещения и экологический центр с музеем природы, с лекционным залом, с фотостудией «Зелѐный Урал», а в визит-центре проходят выставки детских рисунков, плакатов, поделок, работают фотовыставки. Небольшому количеству туристов разрешено ежегодно летом пройтись по экологической тропе – это пять с половиной километров по тайге, по горным лугам с выходом на вершину горы Северный Басег. Посетители – а многие из них школьники – получают здесь новые знания, которые вызывают не только гордость за свой чудесный край, но и желание охранять его от злого умысла. Ведь «Басеги» – это царство «живых ископаемых», царство реликтов и эндемиков, среди которых природные объекты, растения, насекомые, птицы. Часть из них занесена в «краснокнижные списки». Только млекопитающих на территории заповедника и в его окрестностях насчитывается 50 видов, из них 15 видов – это хищники. У директора полевых дней, когда она выходит на таѐжную тропу для учѐта пернатых, около 30 в год – больше никак не получается, времени не хватает. Но профессионализм терять нельзя, – уверена Надежда Лоскутова. – В лесу я начинаю день летом в 4-5 утра: намазываюсь кремом от гнуса, надеваю сетку, вооружаюсь диктофонами и записными книжками – и вперѐд, на маршрут. 66
– Орнитологу, видимо, зрение нужно отличное? – И слух – тоже. И терпение. Информацию в основном по голосу добываешь. Поющую птицу в лесу не видно: пеночка ли, синичка, зяблик или сорока могут выводить свои арии метрах в ста от наблюдателя. Обход продолжается часа два – больше не выдерживаешь. За это время встречаешь до 40 видов птиц, информацию о каждой встрече – а их за время обхода бывает до 300 и больше – фиксируешь в записную книжку. Основные птичьи биотопы – лес, луга, горная тундра, долины рек, бывшие вырубки. Нагуляешься вдоволь. – Голос канюка от голоса ястреба отличите? – Конечно. – Птиц, селящихся в России, всех знаете? – По нашему региону знаю примерно 90 процентов птиц. Остальные – редки, мне не приходилось идентифицировать их в природе. – Не страшно ходить по тайге одной и без оружия? Можно ведь и на медведя попасть… – Да, встречи медведя с человеком происходят ежегодно, до пяти случаев в год. Звери редко угрожают. Как правило, стараются уступить дорогу. Мы ходим по издавна проложенным в лесу при научных стационарах тропам. Мне кажется, что всѐ зверьѐ нас давно знает – если не в лицо, то по запаху-то уж точно. Столкновений на этих тропах, можно сказать, не бывает. Но стоит появиться новому человеку – особенно взрослому мужчине – как звери реагируют незамедлительно: появляются свежие задиры на деревьях. Мол, чужака мы учуяли. Здесь хозяева они, звери. И медведи ведут себя нормально. Ну, рявкнут при встрече для острастки – и убегут. Нынче летом ехали в машине, медведь переходил дорогу – он, можно сказать, даже голову не повернул в нашу сторону, его больше беспокоил сильный ливень. Весной, конечно, надо быть особо осторожным. Во время гона медведи драки с шумом могут устроить у самого кордона – ни на что уже внимания не обращают. Могут своих же медвежат не пощадить – такова природа зверя. Мать с малышами тоже опасна – в любой сезон. Хотя, повторяю, животные стараются уйти от глаз человека подальше, скрыться и скрыть малышей. Порой только по следам можно понять, что происходило в таѐжной глубине. Медведь – не дурак. Если он нападает, как это случилось недавно с ягодниками в Губахе, значит его человек обидел. Таковы неопытные охотники: ранят самку или медвежат, а добить несчастных умения не хватает. Та же картина – с лосями, мощными и свирепыми весной животными. Хорошо, когда о подранках охотники нам сообщают: звери могут уйти в заповедник. Но чаще сообщить «забывают». – Малышей редко удаѐтся увидеть? – Редко. Лиса прячет своих лисят, волчица – своих волчат. И если случается неожиданная встреча – лучше обойти это место, не тревожить животных. Например, если вы набредѐте на глухариное гнездо, мать улетит, а малышня спрячется. – А если в гнезде ещѐ только яйца, на кладку больше не сядет? – Если один раз мимо пройдѐте – вернѐтся. Но испытывать терпение глухарки чревато для будущих птенцов. – Рыси как ведут себя в природе? – Очень осторожны. Бдительность теряют только в марте, тогда и людям показываются. По следам можно видеть, как они охотятся: редко удаѐтся им что-то поймать, трудная у них жизнь зимой. Ловят в основном зайцев, тетеревов, что лежат в снегу. А летом этих красивых больших лесных кошек не видно совсем – даже следов не оставляют. Зимой же рысь может и собачку взять, если идѐшь по лесу с четвероногим другом. – Что обычно происходит, если зверь встречает домашнее животное? – Знаю, например, что лисицы не трогают кошек. При научном стационаре у нас жил уже немолодой кот. А в гости наведывалась лисица и могла запросто его слопать – но ни разу не тронула. Охотники, деревенские жители подтверждают, что лисицы, наведывающиеся к жилью, не тронут хозяйскую мурку. – Кого по численности в тайге больше других животных? 67
– Больше всего зайцев. Они, наверное, и забавнее всех. Наблюдать за их забавами из окон вагончика научного стационара или из рядом стоящей беседки можно сколько угодно: их поведение разнообразно и непредсказуемо. Дерутся, носятся, прыгают, пасутся на траве и всѐ делают, кажется одновременно. Зайцы-подростки любят бегать наперегонки с автомобилем: выскочит зайчонок с обочины и бежит впереди, не сворачивает. С километр может скакать. Остановишься – и он стоит, оглядывается, ждѐт: давай, дескать, играть дальше. А вот лисица серьѐзна. Подойдѐт к кордону, проверит, нет ли какого случайного обеда – и дальше по своим делам уходит. Биологи на машинах разъезжают редко. Всѐ больше пешком передвигаются. А зимой, которая царит в «Басегах» более полугода и напрочь переметает снегом все дороги и тропы, по заповеднику можно идти только на лыжах. Пригодилась Надежде Михайловне спортивная подготовка: в молодости играла в баскетбол и волейбол, занималась акробатикой, лыжами, коньками. Выходя в рейд или отправляясь на учѐт, иногда топаешь до лесной избушки от лесовозной дороги километров 20. Зимой по свежему снегу, без наста, идѐшь целый день. Доберѐшься до избушки (их содержат в заповеднике для ночѐвки во время рейдов или летних работ «научников»), а там – разор, всѐ загажено, да ещѐ и двери нараспашку. Бомжи? Нет. Им сюда не добраться. Это любители экстрима катят на мощной снегоходной технике. Она везде пройдѐт: по бывшим вырубкам, по бездорожью и глубокому снегу. Что делают? Катаются на снегоходах по склонам гор. Шум, гам, выхлопы. Рубят подрост для костров. Ранят кусты тяжѐлыми машинами. Разливают бензин. Гадят в избушках, где заготовлены дровишки для печки и есть посуда. – От них, от этих варваров, и охраняем природу, – вздыхает директор Лоскутова. – Такой мощной техники в заповедниках нет. Поэтому разрешаем вменяемым людям за небольшую плату полюбоваться зимой красотами Басегов. Но с одним условием: подсаживаем своих людей, чтобы за туристами присматривали, а заодно, если необходимо, чтобы и варваров выдворяли. Проблем у заповедника немало. Он окружѐн лесовозными дорогами, что облегчает доступ в заповедные места, где, между прочим, нельзя охотиться, собирать ягоды, грибы, цветы, где запрещена любая деятельность, которая может уничтожить или повредить живой или неживой объект. Надо бы расширить территорию, включить дороги в границы заповедника. Не хватает денег на самое необходимое. О технике – вернее, об еѐ отсутствии – мы уже говорили. – Природу-то ведь свою, не марсианскую, охраняем, – резонно замечает директор. – А что, – спрашиваю Надежду Михайловну, – то чувство восторга и преклонения перед Еѐ Величеством Природой, что родилось при первом знакомстве с Басегами, – оно осталось? Или глаза и душа привыкли, и всѐ стало обыденным? – К этому нельзя привыкнуть. Например, работники научного отдела заповедника абсолютно уверены, что Северный Басег – гора волшебная. Там даже собаки медитируют. Люди часами сидят на вершине и глазеют на горизонт. И где их мысли в это время – никому не ведомо. Я эти горы ощущаю как живые: они поют, они о чѐм-то разговаривают, они воздействуют на людей. Я здороваюсь с ними. Прошу прощения за людскую глупость или неосторожность, если кто-то обидит Басеги. И не только потому, что горы обязательно отомстят. Ведь человек, возомнивший о себе шут знает что, должен наконец-то понять, что он только ничтожная частица великой Природы. И что он обязан ей, как своей матери, абсолютно всем. Василий Бубнов
Не сдаваться врагу «Варягу» помогали прикамцы Один протрубил сигнал к бою, другой крутил штурвал Пермские новости. – 2009. – 6 февраля (№ 6/1501). – С. 30. Колесо истории. Флот. Тихий подвиг 68
9 февраля – 105-я годовщина воспетого подвига легендарного крейсера. Историки оживляют подзабытые страницы. «Школьником я слушал рассказ Ивана Фѐдоровича о «Варяге», – вспоминает профессор, доктор исторических наук Георгий Чагин. Иван Ярославцев – уроженец Чердынского уезда деревни Лекмортовой. В армию его призывают в октябре 1898 года, на 22-м году жизни. На флоте ему удалось побывать и в Лондоне, и в Финляндии, и в Америке, где строился крейсер «Варяг». За четыре года службы чердынский паренѐк дослужился до горниста. И вот «Варяг» отправлен в бухту Чемульпо, где и произошла знаменитая битва. В чердынском музее хранятся воспоминания Ярославцева. «Матросы с английских и французских кораблей кричали «Ура!» – вспоминал спустя многие годы он выход из корейского порта навстречу превосходящим силам японцев. – У нас же играли гимн «Боже, царя храни». Горнисты проиграли боевую тревогу. «Во время боя Ярославцев помогал заряжать пушки, осколками разорвавшегося снаряда рядом убило трѐх товарищей, его и ещѐ одного матроса ранило», – рассказывает главный хранитель Чердынского краеведческого музея Ирина Копытова. Дальнейшая судьба крейсера и его экипажа хорошо известна. Обед в Зимнем дворце Экипаж вернулся в Россию, слава о подвиге «Варяга» бежала впереди моряков, везде их встречали с великими почестями. «В Одессе моряков наградили Георгиевскими крестами, затем их приветствовали в Севастополе, Москве, Петербурге. В Зимнем дворце моряков встречал сам Николай II, здесь же был дан обед, после которого разрешили взять с собой посуду (из которой ели), – продолжает свой рассказ главный хранитель. – В Чердынском музее хранится крышка от миски с изображением Георгиевского креста, переданная Ярославцевым. Вечером показали «туманные картинки» о «Варяге», устроили ужин в Народном доме. Всем матросам подарили часы (впоследствии, в 1921 году, во время голода бывший горнист был вынужден обменять их на хлеб), деревянные ложки с серебряными черенками, открытки с портретами царя, вино». После торжеств Иван Ярославцев продолжил службу на Чѐрном море. 23 года молчания Вернулся Иван Фѐдорович домой 3 декабря 1905 года. «Долгое время с женой работал на лесозаготовках, был сторожем на колхозном складе, награждѐн медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне». В его семье выросло четверо детей, дочь и три сына, двое из них погибли на фронте», – вводит в экскурс в дальнейшую биографию «варяжца» Копытова. Интересно, что о своей службе на легендарном крейсере Ярославцев молчал 23 года! «Впервые он об этом рассказал тогдашнему директору Чердынского музея И.А. Лунегову уже после Великой Отечественной, в 1947 году. И документы подтверждающие предоставил. Лунегов даже обиделся: «Мы с тобой столько лет дружим! И ты мне – ни слова?!» – рассказывает профессор Чагин. Оказалось, что храбрый моряк боялся! Боялся, что советские власти конфискуют серебряные медаль и Георгиевский крест. «Ему было жалко расставаться с наградами, заслуженными кровью», – поясняет Копытова. С Будѐнным на память Дальше, по рассказам Копытовой, в жизни горниста произошло ещѐ одно знаменательное событие. В январе 1954-го Иван Фѐдорович получил из Москвы телеграмму с приглашением на торжества, посвящѐнные 50-летию подвига «Варяга». Указом Президиума Верховного Совета за личное мужество в бою у Чемульпо пятнадцать моряков, среди которых был и единственный представитель Прикамья Иван Ярославцев, награждены медалями «За отвагу». Тогда же состоялась встреча с Будѐнным. «В журнале «Советский воин» за 1954 год была напечатана фотография Будѐнного с моряками, один из которых, кстати, Ярославцев», – вспоминает Чагин. С подаренной в Москве морской формой Иван Фѐдорович не расставался до самой смерти. Через четыре года его не стало. 69
Ранен, но пост не покинул Был на «Варяге» ещѐ один наш земляк – Григорий Снегирѐв. Родился Григорий в 1887 году в Слудской волости, в деревне Ледянка (Ильинский район), но большую часть жизни прожил в деревне Северово Добрянского района. Недолго прослужил на «Авроре». Затем переведѐн на «Варяг». За месяц до боя «Варяга», как свидетельствует справка из Центрального архива Военно-морского флота, он произведѐн в должность рулевого квартирмейстера. В донесении командира крейсера «Варяг» Владислава Руднева и в описании боя при Чемульпо сказано: «Ранен в спину тут же стоявший рулевой старшина Снигирѐв (не заявил о ранении до конца боя, оставаясь при исполнении обязанностей, рана оказалась впоследствии средней тяжести)». После контузии Григорий Петрович страдал от постоянных головных болей. В Первую мировую Снегирѐв добровольцем ушѐл на фронт. Тогда-то и встретился рулевой снова со своим кораблѐм! В 1914-м в одном из японских портов он увидел знакомые очертания, только крейсер к тому времени уже имел чужое имя, но через краску явственно проступало: «Варягъ». Это японцы вытащили из морских пучин непокорное судно. Во время Первой мировой Снегирѐв был тяжело ранен. В 1917-м из-за гангрены ему ампутировали руку. «Есть предположения, что после революции он работал штурманом на Каме. Но они ничем не подтверждены», – говорит директор Добрянского историко-краеведческого музея Татьяна Матяшина. Сын Снегирѐва Владимир погиб в 43-м – подорвался с кораблѐм на Ладоге. (Он пошѐл по стопам отца, работал машинистом на тральщике, обеспечивавшем провод судов с продовольствием для осаждѐнного Ленинграда.) Дочь, Лидия, прошла всю войну. Умер рулевой «Варяга» в 1948 году. «Музея тогда ещѐ не существовало, поэтому сведений о нѐм меньше, чем хотелось бы, – сожалеет Матяшина. – В 1989 в центре Висима был установлен памятный знак Григорию Петровичу, что примечательно – деньги на обелиск собирали всем миром». Подготовила Марина Сизова Врезка: По законам самурайской чести. Как это было «Варяг» тонул дважды В начале Русско-японской войны, 27 января (9 февраля по новому стилю) 1904 года, в бухте Чемульпо крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец» вынуждены были принять неравный бой с эскадрой противника. Чтобы корабли не достались врагу, по решению офицерского совета «Варяг» был затоплен, а «Кореец» взорван. Русских моряков забрали на борт иностранные суда. Подвиг «Варяга» восхитил даже противника: то, что российские моряки поступили по канонам самурайской чести, было использовано в пропагандистских целях, как пример для подражания. Кроме того, после Русско-японской войны японское правительство наградило капитана крейсера Руднева орденом Восходящего Солнца. В 1905 году «Варяг» был поднят японцами. В 1916 году выкуплен Россией. В феврале 1917-го ушѐл на ремонт в Великобританию, где был конфискован британцами, поскольку советское правительство отказалось платить за его ремонт. В 1920 году перепродан германским фирмам на слом. В 1925 году при буксировке корабль попал в шторм и – по иронии судьбы – затонул второй раз. На месте гибели крейсера (оно было установлено только в 2003 году) на берегу залива Ферт-оф-Клайд возле шотландского населѐнного пункта Лендалфут, 30 июля 2006 года установлена памятная доска. 8 сентября 2007 года там же установлен памятник. (По данным сайта Министерства обороны РФ и Википедии)
Великаны и карлики камских глубин Звезда. – 2009. – 10 апреля. Природа и мы На рыбных развалах продают бычков, уверяют, что выловили их в Каме. Неужели в акватории Перми появились обитатели Чѐрного и Азовского морей? Что-то не верится. Говорят также, что стерлядь в Каму пришла. Рыбацкие байки, наверное. Расскажите, какие рыбы живут в Каме. 70
А. Кривощѐков, пос. Новые Ляды Хотелось бы заметить читателю нашей газеты, что реки и речки Камского бассейна заселены самой разнообразной живностью. Жизнь в них не так тиха, проста и незаметна, как кажется несведущему человеку. Реки таят в своих водах немало загадок и даже опасностей, которые могут подстерегать нас при встрече с хозяевами водных глубин. Кама и еѐ многочисленные притоки – это целое царство, в котором, несмотря на активную борьбу человека с природой, пока ещѐ живѐт 42 вида рыб. Самыми распространѐнными – более 20 видов – являются карповые. Это лещ, плотва, язь, голавль, карась, чехонь, краснопѐрка, густера и многие другие. Обитают у нас несколько видов окуневых. Есть представитель сельдевых – тюлька. А есть и скорпеновые – это как раз бычки. Мадам Стороженко отдыхает Думаю, многие помнят, как описывает одесский Привоз Валентин Катаев в своей замечательной книжке о детстве черноморских мальчишек «Белеет парус одинокий». Знаменитый рыбный рынок словно видишь своими глазами, словно собственными ушами слышишь его запоминающийся яркий говор. Вот мадам Стороженко – профессиональная одесская торговка с Привоза – кричит вслед уходящей покупательнице: «Мадам, о чѐм может быть речь? Таких бычков вы нигде не будете иметь! Разве это бычки? Это золото!» Не знаю, что сказала бы мадам Стороженко, если бы увидела пермских бычков. Наверное, решила бы помолчать, закрыть рот и отдохнуть. Ибо представители пермской ихтиофауны всѐ-таки не «золото», отличаются не в лучшую для себя сторону от крупных – до 30, а то и до 40 сантиметров – бычков Чѐрного и Азовского морей. Но когда появились они в Каме? – Года три-четыре назад «новички» обосновались здесь, – поясняет доктор биологических наук, профессор, заведующий кафедрой зоологии позвоночных и экологии Пермского государственного университета Евгений Зиновьев. – Черноморско-азовские бычки поднялись в Каму по Волге. Это 10-15-сантиметровые рыбки. В Приазовье – самая дешѐвая, но очень вкусная морская добыча. У нас в Перми мальчишки ловят их на удочку в районе мелькомбината. Заметной особенностью, отличающей южных пришельцев от местных бычков, является присоска вместо брюшного плавника. По словам профессора Зиновьева, в Каме и еѐ притоках всегда был, есть и будет наш, родной бычок. Это подкаменщик – 10-12-сантиметровая рыбка, абориген местных вод. С лѐгкой руки столичных ихтиологов она почему-то попала в «Красную книгу», хотя, как замечает мой собеседник и большой знаток «населения» рек Камского бассейна, подкаменщик привычно нерестится в наших водах и исчезать, как видно, не намерен. Кстати сказать, существует поверье, что настой из подкаменщика является отличным противолихорадочным средством, употребляется как противоядие при укусе гадюки. Татары в старину носили сушѐного подкаменщика как верное средство от лихорадки. Хотя профессор Зиновьев в наши дни просит читателей этот рецепт не применять. – Надо отметить, что в последнее время из южных регионов страны в наши края переселились не только черноморско-азовские бычки, но и такая обитательница солѐных вод, как морская игла, – говорит Евгений Зиновьев. 71
– Евгений Александрович, может, огласите весь список тех рыб, которые не так давно пополнили ихтиофауну Камского бассейна? – Надо назвать тюльку, хорошо прижившуюся в Каме и притоках. Еѐ сейчас очень много, особенно в нижнем бьефе КамГЭС. Радует, что вернулся в связи с потеплением сом. Через шлюзы гидростанций он поднялся снизу в наши края. Самостоятельно стала размножаться стерлядь, совершенно пропавшая одно время. Еѐ не было у нас нигде кроме акватории в районе северного посѐлка Мошево, где стерлядь оставалась всегда. Сейчас она распространилась до Гайн, еѐ достаточно много. Разводят еѐ и на Добрянской ГРЭС. Нерестится стерлядь в Верхней Каме, Колве, Вишерке, в других чистых речках. Еѐ обычный вес сегодня не более 5 килограммов, тогда как в 1800-е и более поздние годы попадалась 16килограммовая стерлядь. Сылвенскую стерлядку, как особо любимую при царском дворе, возили живой в Петербург. Рыба вкусная и перспективная, хорошо размножается. Единственная из осетровых рыб, которая начинает рано нереститься – в трѐх-четырѐхлетнем возрасте. А уха из неѐ – царская! Акула пресных вод Профессор увлечѐнно рассказывал мне об особенностях размножения, развития и повадок жителей камского рыбьего царства. Очень интересно и познавательно. Однако, дорогие читатели, прежде всего мне хотелось бы остановить ваше внимание на весьма серьѐзной персоне, вернувшейся в Каму. Речь идѐт о соме. Уже сегодня, по словам профессора Зиновьева, он расселился по всему бассейну, быстро откармливается, дырявит 100-миллиметровые сети. А это значит, что камские сомы уже достигают веса 30-40 килограммов и более. С виду сом – ленивая, безобидная рыба. Но не зря у него есть зловещее прозвище – акула пресных вод. Из всех пресноводных рыб первое место по величине принадлежит сому. Его превосходит только одна белуга, но она – рыба проходная, заходит в реки лишь для икрометания. Пасть у речной акулы огромная и вооружена многочисленными, очень мелкими, но очень острыми зубами, имеющими вид короткой щѐтки. Сом ест буквально всѐ. Известный наш природовед Леонид Сабанеев сообщал следующее: «Сомы, особенно крупные, не дают спуску ничему живому, плавающему на поверхности». По его словам, речная акула пожирает молодь и взрослую птицу, топит собак и даже телят, утаскивает в воду и топит купающихся детей, нападает на взрослых, хватая их за ноги. Думается, что пока наши сомы не достигнут значительного веса, нам это не грозит. Немецкий исследователь Гесснер рассказывал, что однажды в желудке пойманного сома найдена была человеческая голова и рука с золотыми кольцами. Поедая рыб, раков, лягушек, сом, как видите, не брезгует ничем. Альфред Брем, например, указывал на то, что в желудке великана подводного царства неоднократно находили трупы детей. Вот такой монстр вернулся из более тѐплых вод в Каму. Прожорливое чудовище, по свидетельству того же Брема, может достигать пяти метров длины и 300 килограммов веса! И хотя со времѐн Гесснера и Брема прошѐл достаточно длительный срок, повадки хищника в наши дни вряд ли изменились в лучшую сторону. Коварные новосѐлы Это совсем не шутки – камские воды становятся небезобидными. В основном благодаря новым пришельцам. Грозой всего живого (имеются в иду только обитатели водоѐмов) может стать рыбка по имени головѐшка – ротан, появившаяся у нас примерно четверть века назад. Из карьеров в окрестностях Перми (загадочно еѐ появление в этих рукотворных ямах) ротан быстро распространился в других водоѐмах – вплоть до устья Вишеры. – Ростан пожирает всѐ, что движется: беспозвоночных, позвоночных, молодь рыб, – рассказывает Евгений Зиновьев. – В озѐрах или прудах, где нет щуки, судака либо крупного окуня, головѐшка быстро превращается в монополиста, уничтожая окуня, карася и так далее. Когда всех сожрѐт, примется за себе подобных. – Откуда же прибыла такая ужасная особа, Евгений Александрович? 72
– Из бассейна Амура. Возможно, попала сюда вместе с икрой или мальками белого амура либо белого толстолобика, доставляемых с Дальнего Востока на Пермскую ГРЭС: эти рыбы очищают некоторые гидросооружения станции от растений, которые в выбрасываемых тѐплых водах быстро развиваются. Ещѐ один вариант появления рыбы – это следствие опытов аквариумистов. Они нынче разводят самых экзотических рыб. А излишки процесса размножения попросту сливают в водоѐмы. – Есть опасность встретиться с неизведанным? – Если учесть, что в местных условиях разводят даже амазонскую пиранью – агрессивного хищника, опасного для человека, – то всѐ возможно. Кстати сказать, на Амазонке ещѐ больше, чем пиранью, боятся карликового сомика, ибо он, предпочитающий жить укромно в любом углублении, в любой щели, забирается в половые органы купающихся людей, а извлечь его – дело чрезвычайно трудное. Заметьте, что наши аквариумисты разводят и карликового сомика. – Следовательно, окунувшись в реку, можно в мирных камских водах подвергнуться атаке пираньи, пожелавшей что-нибудь откусить у пловца или пловчихи, либо, как вариант, «заполучить» сомика? – Маловероятно. Всѐ-таки они живут в тѐплых водах Южной Америки. – Вспомните, Евгений Александрович, как в прошлом году сбежавший из цирка крокодил пугал отдыхающих на Азовском море. Кто до этого мог подумать о крокодилах на песчаных пляжах Азова? Прощай, белуга… Недавно вышло из печати первое издание «Красной книги Пермского края», в создании которого активное участие принимал мой собеседник и кафедра, которую он возглавляет. Печален в книге список исчезнувших из наших водоѐмов рыб: белорыбицы, осетров, сельдей, каспийского лосося, ручьевой форели. – В оскудении некогда рыбообильной Камы, всего еѐ бассейна виноват, конечно же, человек. Лесники вырубили водораздельные леса. Нефтяники заражают воду. Драги золотои алмазодобытчиков превращают прекрасные северные реки в некую систему канав, соединѐнных узкими протоками. Лунный ландшафт! Думаю, вся Вишера имеет деревянное дно, а некоторые участки реки – это мутные потоки грязи из продуктов разработки горных пород. Некоторые речки к нормальной жизни вернуть уже невозможно. И вот вместо хариуса и тайменя мы ловим на Колве, на Колчиме, на Щугоре пескаря, гольяна да бычкаподкаменщика. На Вишере стал редок таймень, язь заменил хариуса, лещ – ельца. – И всѐ-таки, Евгений Александрович, на мой взгляд, главная камская потеря – это исчезновение белуги, замечательной красоты осетровой рыбы, также занесѐнной в «Красную книгу Пермского края». Есть сведения, что огромная, почти стопудовая белуга была поймана в 1860-е годы в Вишере, а белуги до 30 пудов были явлением чуть ли не обычным. – Я вам скажу больше. Одна из последних белуг (а их вес действительно достигал полутора тонн) была выловлена сто лет назад – где бы вы думали? В Данилихе – пермской речке, которая сегодня измельчала и превращена в мусорную яму. Эх, дорогие земляки, до чего жаль эту царь-рыбу! Сколько легенд об еѐ могуществе рождено в народе. До нас дошли сведения о том, что в почках белуги счастливцам удавалось обнаружить так называемый белужий камень размером порой с куриное яйцо. Поверье гласит, что он отличается необычайной целебной силой. Он – универсальное средство от всех болезней. Камень имеет якобы даже таинственную силу предохранять людей от порчи, сглаза и прочего колдовства. Пермский уникум Евгений Александрович Зиновьев рыбаком считает себя не последним. Не было случая ни летом, ни зимой, чтобы остался без улова. К рыбалке ещѐ мальчиком его пристрастили мама с папой. В военное время каким подспорьем была рыба к голодному столу! И сейчас 70-летнего профессора можно увидеть на рыбалке. Зимой бывали катастрофы – не выдерживал лѐд. Последний раз Зиновьев во всей амуниции, в шубе ухнул под воду в 2073
градусный мороз: вылез, выжал сырую одежду, накинул вставшую колом шубу – и снова к лунке, ещѐ два часа рыбачил, дожидаясь автобуса. И ничего – даже не чихнул потом ни разу! Кажется, он знает всѐ о пермских реках и их обитателях. Он обследовал двести рек Камского бассейна, провѐл их кадастр. Знает, где ловить щуку, где – окуня, а куда ехать за сазанами. А уж хариусолов он – из первых. Счѐт идѐт на тысячи. – Наверное, рыбы знают, что прибыл на ловлю доктор наук, уважают – вот и улов богатый. Не так ли, Евгений Александрович? – У меня одна привилегия: я ловлю не для еды, а лишь для исследований, поэтому без рыбы не возвращаюсь. Научные наблюдения привели профессора к неутешительному выводу: мельчают представители рыбьего царства. И всѐ благодаря человеку: своей деятельностью он доводит до предела плодовитость рыб и до предела снижает их рост. Так, перекрыв плотиной рыбам путь на пруду, что на речке Пыж неподалѐку от Гамово, человек обрѐк обитающую здесь карликовую популяцию хариуса на генетическую изоляцию. Рыб оказалось мало. Чтобы они не вымерли, природа смекнула, что нужно сделать: хариус нерестится здесь уже при весе 2025 граммов вместо обычных 200-250 граммов, выбрасывая 250-450 икринок вместо обычной плодовитости от двух до десяти тысяч икринок. Рыба размножается чуть ли не сразу после рождения. Нигде в мире пока не зарегистрировано такой ультракороткоцикличности. Возможно, пермский учѐный благодаря своим многолетним наблюдениям приоткрыл ещѐ одну из великого множества тайн природы, владеющей 23 тысячами видов рыбы во всѐм мире – это больше, чем птиц, амфибий, рептилий и млекопитающих вместе взятых. И сколько ещѐ тайн хранится в подводных глубинах? Василий Бубнов, фото Владимира Бикмаева http://www.nevod.ru/local/zvezda/page.php/zvezda/2009-04-10/6
Мелодии падающих звѐзд Звезда … Это интересно На всю жизнь осталась в памяти сибиряка Н. Гребенникова странная мелодия, донѐсшаяся до него с небес в один прекрасный вечер. Одновременно над горизонтом прочертила огненный след падающая звезда. Научное описание этого редкого природного явления, происшедшего более четырѐх десятилетий назад в сибирском городе Исилькуль, включено в «Каталог электрофонных болидов», изданный в Новосибирске. Вместе с В. Гребенниковым, посвятившим много времени изучению метеорных тел, падение которых сопровождается звуковыми и оптическими эффектами, в составлении каталога участвовали московские исследователи кандидат физико-математических наук В. Бронштэн и астроном-любитель Д. Рабунский. Поиски в архивах, библиотеках, опросы очевидцев, сообщения из различных мест позволили учѐным собрать обширную коллекцию сведений. В каталог включено 343 наблюдения электрофонных болидов. Авторы приводят данные, поступившие со всех континентов. Первое упоминание об аномальных звуковых явлениях относится к 1683 году, когда в Гамбурге, Лейпциге, Йене видели падение тела наподобие бомбы, издавшего «звук с треском, как молния». Завершает сводку описание случая, взбудоражившего сибиряков четыре года назад. Тогда жители Томской, Новосибирской и Кемеровской областей могли видеть, как по тѐмному ночному небу вдруг побежали яркие всполохи. Из них вырвался добела раскалѐнный шар с огненным шлейфом. Полѐт сопровождался яркими голубоватозелѐными вспышками, после которых шар рассыпался на множество красных искр. От его света на нескольких улицах Томска погасли уличные фонари: сработала автоматика. Шелест листьев, прерывистый свист, треск горящих дров, шипение бенгальского огня, гул топящейся печки, сигнал автомобиля – вот далеко не полная гамма звуков, которые посылают на землю летящие болиды. Учѐные пытаются объяснить их физическую природу. (ТАСС) 74
Внимание: трубопроводный транспорт Вода России… Аварии на нѐм участились. Нужны срочные меры. Как сообщает наш собкор Валерия Котовец, на рабочем совещании в Волгограде ассоциация «Большая Волга» рассмотрела проблему технологической надѐжности и экологической безопасности трубопроводного транспорта. В совещании участвовал зам. министра Министерства природных ресурсов России В.И. Макаренцев. Обратившись к этой проблеме с позиции оценки надѐжности нефте-, газо-, продуктопроводов, участники совещания отметили, что ситуация в Волжском бассейне не проходила комплексного изучения. Между тем, даже внешняя незащищѐнность трубопроводов на участках пересечения с водными объектами в случае намеренного или случайного повреждения труб может стать причиной экологического бедствия для нескольких регионов. Вот некоторые факты состояния трубопроводов. На трассах нефтепроводов АООТ «Приволжскнефтепровод», обслуживающих экспортные поставки и проходящих по Самарской, Саратовской, Волгоградской областям, в 1996 г. выявлено более 8000 дефектов, из них около 3000 – опасных. Шестьдесят процентов трубопроводов эксплуатируется более 20 лет. В АООТ «Северо-Западные магистральные трубопроводы» (Республика Татарстан) и на предприятиях «Волгоградтрансгаз» трубопроводы эксплуатируются 30 и более лет. В последние годы из-за снижения объѐмов перекачки нефти повышается коррозионный износ оборудования. Участились аварии на нефтепроводах, приводящие к многомиллиардным затратам на ликвидацию их последствий, безвозвратным потерям значительного количества нефти, наносящие огромный ущерб природной среде. В России – около 100 000 километров нефтепроводов, из них – почти 40 процентов в Волжском бассейне. Почти 30 000 т нефти ежегодно выливается в Волгу и около 25 000 поступает в реки бассейна другими путями (смывом с загрязнѐнных почв и т.п.). Члены ассоциации «Большая Волга», проанализировав положение дел, приняли решение собрать полную информацию и выйти с предложениями по улучшению ситуации в Правительство России. Субъектам РФ необходимо направить в Государственную Думу проект федерального закона о добыче, транспортировке, переработке углеводородного сырья. Минтопэнерго России совместно с владельцами нефте- и газопроводов рекомендовано провести инвентаризацию трубопроводов с диагностикой их состояния, в первую очередь – на границах пересечения с водными объектами. Должна быть разработана подпрограмма безопасной эксплуатации продуктопроводов и повышена плата за ущерб водным объектам и окружающей природной среде, наносимый авариями на нефте- и газопроводах. Необходимо разработать программу изготовления отечественного оборудования для оснащения им предприятий по транспортировке нефти, нефтепродуктов, газа, использующих трубопроводный транспорт. [Конец 1990-х годов?]
28 февраля – День Калевалы [Источник, дата публикации не установлены] Отмечается в годовщину выхода в свет (1835) карело-финского народного эпоса о подвигах и приключениях героев сказочной страны Калевала – «Калевала». Составлен из народных песен – рун. Их автор – выходец из финской крестьянской семьи, фольклорист, в будущем доктор, почѐтный член Петербургской академии наук Элиас Лѐннрот. Ценою великого и упорного труда Лѐннрот добился высшего образования, а позднее стал одним из крупнейших филологов своей родины. Он шѐл в глухие, болотистые, подчас еле проходимые дебри Карелии, доходил до берегов Ледовитого океана, жил в нищих избах карельских крестьян, ночевал в лапландских юртах на оленьей шкуре. И всюду записывал народные песни-руны. 75
Совершив своѐ первое путешествие в 1828 году, Лѐннрот повторил его в 1831 году, затем продолжил в 1833 и, наконец, увенчал в 1834 году. Из рун складывалась единая эпопея народа. Лѐннрот не сразу опубликовал «Калевалу». Он издал сперва в 1835 году 32 руны (12078 стихов). Спустя четырнадцать лет он добавил ещѐ 18 рун. И в таком виде (50 рун – 22795 стихов) «Калевала» была закончена в 1849 году. Это явилось событием не только для финского народа: «Калевала» как бессмертный памятник народного творчества вошла в сокровищницу мировой литературы. Итак, «Калевала» – народный эпос, собранный в российской Карелии, большинство стихов которого (учѐные утверждают, что до 94 процентов) вышло из уст народа, в своей основе подобен «Илиаде» и «Одиссее» – будет жить вечно. П. Петухов
76