rusfoto_022022

РУССКОЕ ФОТОВЕДЕНИЕ журнал не для всех

№ 2 (19). 2022

Тема номера: РУССКИЕ ФОТОГРАФЫ НА АФОНЕ

РУССКОЕ ФОТОВЕДЕНИЕ №2 (19). 2022 ЖУРНАЛ НЕ ДЛЯ ВСЕХ

Третий год издания

Все права на изображения принадлежат их владельцам. Любое воспроизведение без ссылки на издателя и владельцев фотографий запрещено

Тема номера: РУССКИЕ ФОТОГРФЫ НА АФОНЕ

Редактор-издатель Александр Китаев Редактор Ирина Гундарева Корректор Наталья Смородина Дизайн, вёрстка Александр Китаев

VK: https://vk.com/publicphotology VK: https://vk.com/kitaevphotoved

E-Mail: foto@kitaev.spb.ru

© А. А. Китаев, текст, дизайн, 2022 Санкт-Петербург. 2021

АЛЕКСАНДР КИТАЕВ Большая часть биографий первопроходцев светописи, возникшей в 1840-х годах, мало изучена. По тем или иным причинам судьбы этих людей выпали из поля зрения как современников, так и последующих поколений. Но именно им, пионерам, принадлежит честь создания обширной и документально точной портретной галереи своих современников — наших предков. Именно они закладывали основы новой демократичной профессии — фотограф. Дарования не всех отошедших в вечность светописцев были блестящи, лишь малая часть при жизни или после причислена к великим художникам. Кто-то из них был более удачлив, к кому-то фортуна была не столь благосклонна, чтобы позволить в полную силу раскрыть дар божий, но все трудились на благо общества. Они любили своё искусство, они были первыми, и все они достойны почитания и памяти нашей. История русской светописи знает множество имён иноземных фотографов, сделавших в XIX веке блистательную карьеру во многих городах Российской империи. Отечественные историки чтут вклад варягов в русскую культуру. Иная картина с нашими знаниями о российских фотографах, оставивших яркий след в развитии фотографии вдали от родных берегов — их имена и судьбы мало изучены. Настоящий номер журнала посвящён первым фотографам крупнейшего в мире средоточия православного монашества на полуострове Афон.

РУССКИЕ ФОТОГРАФЫ НА АФОНЕ В 1850 году в России вышел из печати первый тираж удивительной книги, содержанием которой с любопытством и упоением зачитывалась образованная публика. «Письма Святогорца к друзьям своим о Святой Горе Афонской» 1 неведомого тогда автора увлекательно рассказывали о малоизвестных обителях и духовных подвигах отшельников, подвизавшихся в единственном в мире месте, устранённом от всего светского и житейского. Многие читатели с изумлением узнавали, что на выдававшемся в море гористом клочке земли, пространством в восемьдесят вёрст в один конец и в двадцать вёрст в другой, между неприступных скал и пропастей находятся 20 монастырей, 10 скитов, до 800 пустынных келий и до 10000 иноков, почти одною третью более, нежели во всей России, а «все живые существа женского рода изгнаны из святого обиталища, и на Афонской горе не производится молока и даже не высиживаются яйца»2. Всех поражало новое знание, что Святая Афонская Гора представляет из себя «уголок России», — как её обозначил Фаддей Булгарин, — «где между множеством иноков из всех православных стран находится более двухсот русских, из которых значительное число живёт в уединённых кельях, а другие помещаются в монастыре»3. Не приходится сомневаться, что с особым вниманием и волнением читал книгу Святогорца Пётр Иванович Севастьянов. По окончании Московского университета сын пензенского купца Севастьянов в течение двадцати лет (с 1831 по 1851 гг.) служил в различных государственных ведомствах. Во время частых должностных командировок по необъятной Российской империи, а с 1840 года и в приватных поездках по Западной Европе, Египту, Сирии и Палестине, коллекционер начал изучать и собирать всё, что было связано с историей христианства. Археолога-любителя не мог не задеть за живое печальный рассказ Святогорца о кладези афонских библиографических сокровищ: «Все афонские библиотеки, какие

Гравюра «Вид Святой Афонской Горы и монастырей на оной по юго-западной стороне» 1836. СПб. Карта Святой Горы Афон 1901. СПб.

РФ

РФ

только я мог видеть, в самом небрежном положении, исключая только библиотеку Русика и Зографа. Афонские иноки о старинных книгах и рукописях, большей частью писанных на пергаменте, думают не как о драгоценных произведениях древнего учёного мира, а как о ничтожной ветоши, напрасно занимающей только место. Не диво после этого, если случится здесь видеть некоторые звена в окнах заклеенными археологическим отрывком какой-нибудь книги или рукописи. Может быть, таким образом, столько же утрачено драгоценных памятников учёной старины, сколько их и сгнило от небрежения и сырости подвального воздуха и расхищено неблагонамеренными учёными. Мне сказывали здесь, что на Запад продавали прежде отсюда библиотечный сор, то есть книги и рукописи, не поодиночке и порознь каждую книгу и рукопись, а без разбору целыми пудами»4. Спустя год после выхода книги в свет, в 1851 году, страстный любитель старины Севастьянов получил наследство, вышел в отставку и немедленно отправился в ознакомительную поездку на Афон. Первая встреча с сокровищами Святой Горы не могла принести ощутимого успеха в изучении монастырских библиотек и ризниц. Не говоря уже о существенном пополнении собственной коллекции. Схимник Серафим (в миру Семён Авдиевич Веснин), — а именно он оказался автором писем со Святой Горы, — оказался прав: «Для того, чтобы пересмотреть по собственной воле, и даже прихоти, все библиотеки афонские, главное и единственное к тому условие — хороший вклад в монастырь. И не менее того — личное расположение к себе святогорцев, иначе сразу же можно навлечь на себя неприятное нарекание от щекотливых греков и оттолкнуть от себя их внимательность. Впрочем, греки не жалуют учёных путешественников и за их привычку похищать археологические лоскуты из заветных тайников афонских библиотек»5. Забегая вперёд скажем, что ни опасения греков, ни слова схимника Серафима не были беспочвенны. Когда Севастьянову посчастливилось обнаружить в библиотеке греческого монастыря Ватопед драгоценный экземпляр т. н. «Птолемеевой географии» с картами и лист за листом сфотографировать всю рукопись, оказалось, что она не полна. Соратник 2

Александр Китаев

В. Тимм Портрет П. И. Севастьянова Литография по фотографии фотографического заведения И. Гоха и В. Каррика 1859 Русский художественный листок 1858. № 8

1 «Письма Святогорца к друзьям своим о Святой Горе Афонской» были изданы на средства известного паломникаслепца Г. И. Ширяева. Вся прибыль от продажи издания предназначалась в пользу Св. Пантелеимонова монастыря на Афоне 2 Ф. Б. [Ф. Булгарин]. Северная Пчела.

1850. 18 февраля. № 40. С. 158-159. (Пчёлка). Протяжённость полуострова Афон с северо-запада на юго-восток – около 60 км, ширина – от 7 до 19 км, площадь – 335,637 км² 3 Ф. Б. [Ф. Булгарин]. Северная Пчела.

1850. 15 июля. № 156. С. 625. (Пчёлка)

Севастьянова по афонской экспедиции архимандрит Антонин (в миру Андрей Иванович Капустин) рассказывал: «В книге недостаёт, впрочем, нескольких тетрадей, выдранных хищнической рукою ради этих самых карт, которых число также поэтому неполно. Кража эта сделана недавно; потому ещё несколько лет назад тому книга найдена была во всей её полноте одним нашим исследователем. Едва ли самые снисходительные к учёным покражам археоманы найдут возможным извинить подобный поступок одного из своих собратий, — поступок не только безнравственный, но и бессмысленный; потому что при повсеместной огласке покражи, похититель должен стыдиться кому бы то ни было объявить себя вором, и, следственно, должен будет обречь вырванные листы на неизвестность, забвение и может быть уничтожение»6. Как бы то ни было, но, увидев на Афоне воочию неисчерпаемый и непочатый пласт весьма ценных древностей христианства, Севастьянов утвердился в своём стремлении его исследовать, явить миру и тем самым, возможно, охранить сокровища от небрежения афонских монахов и спасти их от вероятных злых действий нечистых на руку «археоманов». Однако, в октябре 1853 года Турция объявила России войну, Британия, Франция и Сардиния выступили на её стороне, и приступить к полноценной подготовке экспедиции удалось лишь после замирения враждовавших между собой европейских стран. Проведя в 1851 году своеобразную рекогносцировку на местности, Севастьянов убедился, что на Святой Горе его ждёт множество творений человеческих рук, тесно связанных «с общегреческим, славянским и даже русским» наследием Византии. Нашего соотечественника особенно интересовала древняя фактура: архитектура многовековых монастырей с их мозаиками и фресками, старинные иконы, предметы церковной утвари и, конечно же, рукописные книги и печатные инкунабулы. Полагая сделать сокровища афонских обителей доступными всему учёному свету, исследователь понял, какие инструменты и умения ему понадобятся для осуществления своего намерения. Из всех известных изобразительных методов документации и копирования древних артефактов, Севастьянов сделал ставку на молодую светопись, шагнувшую в свою третью (после дагерротипии и калотипии) технологическую стадию — в эру мокрого коллодиона. Идея использовать фотографию в археологии витала в воздухе — уже в 1851 году при её посредстве в петербургском Императорском Археологическом обществе были успешно расшифрованы древние надписи знаменитого эпиграфического памятника т. н. «Чингисова камня». Где, как не во Франции можно было ознакомиться с техническими приёмами фотографии и запастись всем нужным для светописных работ? Сразу по окончании Крымской войны, в 1856 году,

«Земной удел Царицы небесной, отдалённой от нас русских Св. Горы Афонской, к которой и теперь со всех краёв нашего отечества несут на крылах чистой веры, ведомые Христу молитвы к матери Света, — с древних времён не прерывал духовного общения с Россией. Оно заключалось и в молитвенных посещениях Св. Горы русскими поклонниками, и в теплоте молитв о своей родине наших соотчичей, подвизавшихся и подвизающихся доныне под кровом Пресвятой Девы на самом Афоне. Преподобный Антоний Печерский, Арсений Каневский, Афанасий Лубенский, бывший Патриарх Царьграда, подвизаясь здесь, перешёл в благословенную Россию; так и в последующее за тем время являются русские на Афон, где и доселе слышится в церковных славословиях славянский язык в монастырях: Руссик, Зограф и Хилиндар, в скиту Св. Пророка Илии, скиту Богородицы-Ксилургу, в русском Андреевском скиту и во многих келлиях Афонской горы спасаются соотечественники наши под кровом Божественной Настоятельницы Св. Горы»

Общежительный русский скит св. Андрея Первозванного на Афоне. 1875

4 Цит. по: Письма Святогорца к друзьям своим о Святой Горе Афонской. Изд 8-е, М., 1895. С. 271 5 Цит. по: Письма Святогорца… С. 236 6 Антонин (Капустин), архимандрит. Заметки поклонника Святой горы. Киев, 1864. С. 101

Русские фотографы на Афоне

3

РФ

РФ

Севастьянов отправился к парижскому фотографу Огюсту Беллоку, автору одного из первых в мире учебников по практической фотографии. Простой и рациональный метод Беллока позволял любому образованному человеку в десять уроков постичь тайны коллодиона. Успешно усвоив наставления опытного мастера, гость из России здесь же, в Париже, купил необходимые для светописи материалы, приборы, альбомы для рисования, продукты питания, лекарства, походную одежду и прочие потребные для работы в полевых условиях вещи. К марту 1857 года хлопоты по подготовке к поездке были завершены, и Севастьянов с несколькими помощниками повторно отправился на Афон. Штаб-квартирой экспедиции Севастьянова по исследованию Святой Горы стал довольно молодой русский скит святого апостола Андрея Первозванного или, как его по старой памяти называли афониты, — «Серай» (красивый дворец). Эту небольшую заброшенную келью русские пришельцы приобрели в 1830-х годах. С течением времени в скромной обители начали строиться новые храмы, возводиться корпуса братских келий, архондариков (гостиниц для трудников и паломников), помещений для различных мастерских и т. п. хозяйственных построек. В 1849 году неуклонно возраставшая братия старой патриаршей келлии Серай хлопотами русского духовного писателя-путешественника А. Н. Муравьёва была возвышена до статуса скита7. Хорошо помня наставление Серафима-Святогорца о непременном условии преодоления недоверия к чужаку со стороны афонских монахов — «хорошем вкладе в монастырь», — Севастьянов пожертвовал скиту значительные средства на строительство церкви св. Петра Московского (во имя своего ангела) с двухэтажным корпусом братский келий. (Петровская церковь Андреевского скита была заложена в мае 1857 года и освящена в 1860-м.) Таким образом, русским археологом-энтузиастом сразу же было преодолено важное, но далеко не единственное затруднение, с которым экспедиции предстояло встретиться на Афоне. Расположенный на земле греческого Ватопедского монастыря русский Андреевский скит был чрезвычайно благоприятно расположен в четверти часа хода пешком до Кареи, своеобразной «столицы» монашеской республики. В этом крошечном городке с единствен4

Александр Китаев

Портрет основателя Русского Андреевского скита на Афоне игумена иеросхимонаха Виссариона Фотолитография. 1860-е Частный архив

7 Вся территория полуострова Афон поделена между 20 монастырями, на землях которых находятся скиты, келлии и каливы иноков

ной улицей находился Протат — соборный орган управления Святой Афонской Горой, дышащий византийским искусством древний храм Успения Пресвятой Богородицы и горсть лавок со всевозможными товарами для монашеского обихода. В нескольких переулках Кареи ютились конаки — представительства всех святогорских монастырей, и отсюда же во все стороны полуострова вились дороги, по которым было удобно добираться до самих обителей. Вся эта немудрящая «инфраструктура» была крайне благоприятна для работы не только в оборудованных Севастьяновым и его помощниками мастерских в помещениях Серая, но и для походов за трофеями в самые отдалённые от стационарной лаборатории закрома. При современной Севастьянову светописной технологии съёмка на выезде не была лёгкой прогулкой. Труд путешествующего фотографа в эпоху мокрых коллодионных пластинок в 1888 году со знанием дела описал редактор-издатель журнала «Вестник фотографии» П. М. Ольхин: «Тогда производство негативов во время путешествия было не удовольствием, а тяжёлой работой. Тёмный ящик или палатка, разные препараты и жидкости, особенно при снимании на более крупных пластинках, вынуждали брать с собою носильщиков, повозку для вьючных животных. На каждом новом месте приходилось заняться скучной и хлопотливой установкой тёмной палатки, приготовлять пластинку, проявлять в неудобной тесноте, перемывать посуду, и, наконец, разбирать палатку и укладывать её, чтобы перейти на другое место съёмки. Кроме этих вполне неизбежных неудобств, встречались ещё разные другие затруднения, например, невозможность устроиться близ места съёмки, недостаток в воде, и пр. В наше время фотографы путешественники, работавшие на мокрых пластинках, кажутся какими-то мучениками или героями, и мы можем только удивляться их самоотвержению и скромности требований, потому что при всех своих хлопотах, они в результате вознаграждались ничтожным числом негативов. Действительно, для каждой съёмки требовалось 1 или 2 часа времени и лишь при очень благоприятных условиях и истощительной работе в день получалось едва с полдюжины негативов,

Ателье «Фотография Русского св. Андреевского скита на Афоне» Вид на церковь св. Петра митрополита Московского в Андреевском ските на Афоне 1810-е Частный архив

Русские фотографы на Афоне

5

РФ

Серай. Анреевский скит «Фотография Русского Пантелеимонова монастыря на св. Афонской Горе». Ок. 1870 Собрание Российской Национальной библиотеки

снятых с различных местностей»8. К очерченным Ольхиным общим стеснениям нужно прибавить местную специфику перемещений по полуострову: гористую местность, нестерпимую афонскую жару и удушающую атмосферу насыщенной парами химикатов походной лаборатории-палатки. И это ещё не все невзгоды, привычные для обычного уклада жизни афонского монашества, но доставлявшие нешуточное испытание прибывшим на Святую Гору мирянам. «Чтоб дать понятие о лишениях, которые он добровольно налагал на себя, надо самому пожить на Афоне, — читали россияне о Севастьянове в журнале “Светопись”. — Там целый год не увидишь говядины; баранина составляет такую же редкость, как у нас живые омары; для того, чтоб иметь овощи, надо самому заниматься огородничеством; даже свежая рыба редкость»9. Непреложный круглогодичный пост, то строгий, то с некоторыми послаблениями, установленный монастырскими уставами для непрерывно молящихся иноков, распространялся и на занятых весь световой день напряжённым физическим трудом участников русской экспедиции. Пять месяцев интенсивной работы от рассвета до заката в «колыбели византийского искусства» истощили запасы привезённых с собой светописных материалов, и осенью 1857 года Севастьянов отправился во Францию для их пополнения. Фотограф-археолог приехал в Париж не перевести дух и не с пустыми руками. 18 декабря первые добытые на Афоне трофеи — копии славянских и греческих рукописей, актов, икон и предметов прикладного искусства были им продемонстрированы на заседании Французского фотографического общества. Восторженный приём, оказанный знатоками светописи, побудил гостя преподнести часть уникальных снимков в дар Обществу. Об этой выставке сокровищ Афонской горы и о подарке русского фотографа немедленно рассказал своим читателям Эрнест Лакан — редактор первого в Европе журнала о фотографии Le Lumière10. Затем, 5 февраля 1858 года, последовала публичная лекция Севастьянова в Академии Надписей и Изящной Словесности. Русский исследователь православного Востока, первым применивший фотографию для археологических исследований, как отмечали газеты, «замечательных как по своим размерам, так и по той местности, которая сделалась предметом его изыскания», обосновывал важность своего предприятия следующими аргументами: «В различных библиотеках существует значительное число рукописей драгоценных и иногда единственных. Эти сокровища науки, часто неведомые публике и даже археологам и библиофилам, много бы выиграли, если бы были более известны или приобретены для науки и застрахованы

«Афонский полуостров занимает протяжение около 80 вёрст длиной и до 30 вёрст шириной. Местность вообще весьма живописная, гористая преимущественно на юге и более плоская в северной части полуострова, покрыта роскошной растительностью. Здесь произрастают кедры, кипарисы, каштаны. Дороги — только пешеходные или же для мулов, так как здесь вовсе не употребляются экипажи. Наша двухколёсная тележка, привезённая П. И. Севастьяновым из Пирея для облегчения доставки материалов экспедиции, была первым колёсным экипажем на Афоне. Климат на полуострове весьма различный, по причине гористой местности. При мне, в самый сильный холод в городе Серае, термометр показывал –3о. Выпавший снег только слегка покрывал землю; но мои товарищи по путешествию уверяли, что однажды зимой они сбились в лесу с дороги: так глубок был выпавший снег. На южном берегу полуострова возвышается гора Афон на 2000 фут. над поверхностью моря. На полуострове везде господствует тишина. Единственный город — Карея, в нижней части которого много лавок и магазинов, и тот отличается спокойствием; в нём нет шума, вследствие отсутствия экипажей, и потому, что продавцы не отличаются болтливостью» Клагес Ф. А. Из путешествия по Афону. Зодчий. 1872. № 4

8 Ольхин П. М. Путешественник фотограф // Вестник фотографии.

1888. № 8. С. 169 9 Художественное обозрение // Светопись. 1858. № 10/11. С. 217-219 10 Lora Gerd. Petr Sevast’anov and his expeditions to Mount Athos (1850s): two cartons from the French Photographic Society. Online Publication Date: 19 Oct. 2020

Русские фотографы на Афоне

7

РФ

Карея. Правительственное место на Афоне и иноческий базар «Фотография Русского Пантелеимонова монастыря на св. Афонской Горе». Ок. 1870 Собрание Российской Национальной библиотеки

от гибели: потому что несмотря на все предосторожности, всегда будут несчастные случаи, например, пожары, которые могут истребить памятники. Поэтому не полезно было бы употребить фотографическое искусство для съёмки драгоценнейших и редчайших памятников? В таком случае, не следует ли в каждой европейской библиотеке устроить фотографическое отделение»? — спрашивал докладчик, и утверждал, что «это был бы для археологии столь же важный переворот, какой произвело книгопечатание для литературы и наук»11. Заметим, будущий ход развития цивилизации показал, что русский археолог был услышан учёным сообществом, а его провидческие идеи в новую, теперь уже цифровую эру развития фотографии получили повсеместное применение с особенным размахом. В 1858 году в стенах парижской Академии П. И. Севастьянов обнародовал обширную программу своей экспедиции и в начале апреля, после нескольких недель интенсивной подготовки, вновь поспешил на Афон приводить в исполнение предначертанный план. Второе лето энтузиаст с несколькими единомышленниками вставал вместе с солнцем и работал ежедневно до тех пор, пока позволял дневной свет. Они фотографировали, делали планы и замеры, копировали от руки, зарисовывали, изготовляли точнейшие прориси… Счёт различных копий и снимков перевалил за тысячу, и пора было предъявить результаты беззаветного напряжённого труда соотечественникам. В сентябре 1858 года русский путешественник покинул Афон и отправился с добытыми в монастырях сокровищами в Россию. Возвратный путь не обошёлся без происшествия, о котором рассказал читателям корреспондент «Санкт-Петербургских ведомостей»: «Во время переезда в Смирну пароход стал на мель, в недалёком, впрочем, расстоянии от порта, так что можно было послать туда лодку к другому русскому пароходу, стоявшему там. В ожидании помощи все пожитки пассажиров были вынесены на палубу. Пришёл другой пароход, завёл канаты и перетащил к себе пассажиров, но без багажа, считая бесполезным возиться с ним. Один г. Севастьянов не решился расстаться со своим драгоценным грузом и, собственноручно уложив его в турецкую лодку, бережно перевёз. И хорошо он сделал, потому что когда начали тянуть обмелевший пароход канатами, его так наклонило на бок, что весь багаж полетел с палубы в воду и был вынут из неё, разумеется, подмоченный. “Что было бы с моими фотографическими и другими коллекциями, если бы я послушался!” — говорил нам г. Севастьянов. — “Что было бы с ними, если б захватила нас на мели буря!” А о себе он и не думал: труд и его последствия сделались для него дороже жизни. Он нянчился со своим тюком, как с ребёнком,

«Среди самой Кареи сосредоточена вся внешняя деятельность афонская, и каждую субботу бывает базар, в открытых лавках его, устроенных при монастырских подворьях, продаются преимущественно монашеские изделия для поддержания скудного быта пустынников и отшельников. Меня здесь особенно удивила многочисленность монашествующих и их разнообразие — на базаре были русские, греческие, болгарские. Молдавские и грузинские великие старцы и строгие подвижники, украшенные сединой. Стекшись по своей бедности сюда со всех мест и ущелий св. Горы для сбыта своих рукоделий, выработанных ими нередко весьма замечательно по искусству и чистоте отделки, например, кресты, иконы, чётки, ложки и разные благовонные масла, — пустынножители на вырученные от продажи труда рук своих деньги содержат себя: покупают хлеб, одежду и проч. Я дивился особенно чинному и скромному базарному торгу. Ибо посреди многочисленного собрания иночествующих царила удивительная тишина. Они большею частью безмолвствовали и только кроткими взглядами и с лёгкой улыбкой вполголоса приветствовали друг друга, сбывая свои рукоделия и покупая нужное для себя, унося купленное в свои недоступные жилища» Черкасов И. З. Глас с Востока о святых местах Афона и Иерусалима. Киев. 1902

11 Севастьянов П. И. О светописи в отношении археологии. Известия Императорского Археологического Общества. 1859. Т. I. Вып. 5. С. 258-259

Русские фотографы на Афоне

9

РФ

Келлия святогорца «Фотография Русского Пантелеимонова монастыря на св. Афонской Горе». Ок. 1870 Собрание Российской Национальной библиотеки

почти на руках довёз его до Петербурга. И заметьте при этом, что всю Россию проехал он с ним на перекладных»12. На родине Севастьянова ждал восторженный приём россиян, а его имя не сходило с журнальных и газетных полос. Хронику триумфа недавнего самоотверженного аскета нетрудно проследить по многочисленным публикациям в столичной и московской прессе. «Русский художественный листок» сообщал: «По прибытии П. И. Севас­ тьянова в Москву тамошний Университет, желая доставить зрителям первопрестольной столицы случай видеть драгоценное собрание снимков с древних икон и рукописей Святой Афонской Горы, убедил своего достойного бывшего воспитанника выставить их в залах Университета. Выставка продолжалась только неделю (с 11 по 17 января), потому что П. И. Севастьянов спешил в Петербург, чтобы, поделясь с ним новыми сокровищами, снова отправиться к весне на Афон для продолжения начатого труда. За вход на выставку была назначена плата в пользу беднейших афонских монастырей, скитов и келлий»13. «Увидев сокровища, привезённые г. Севастьяновым, — делился с читателями своими впечатлениями о московской выставке обозреватель журнала “Светопись”, — мы поняли чувство, которое он к ним питает: нельзя не пристраститься к такому занимательному и, в то же время, так успешно совершенному труду… Вообще, фотография делает чудеса в руках г. Севастьянова. Мы видели у него, например, старую, полусъеденную червями икону, на которой, видимо, существовала надпись, но от надписи осталось только место, буквы же стёрлись совершенно, так что и следов их незаметно. На фотографическом снимке с иконы надпись видна ясно, так что, по всей вероятности, её можно прочесть с помощью сильно увеличивающего стекла. Это кажется нам чрезвычайно важным: фотография будет открывать и восстановлять (реставрировать) то, чего не может видеть даже вооружённый глаз. Многие рукописи, очень мелкие, сняты с такой ясностью, что читаешь их без всякого затруднения. И особенно приятно при этом то, что, читая по фотографическому списку, получаешь полное понятие о подлиннике, потому что фотография передала его до мельчайших подробностей: пред нами не только смысл рукописи, почерк, которым она написана, но и цвет пергамента, съеденный временем угол страницы, копоть, наложенная на неё веками, одним словом, точный портрет рукописи, похожий на неё как две капли воды»14.

11 января 1859 года Императорское Русское археологическое общество «обратило внимание на труды П. И. Севастьянова по части археологии и палеографии, ознаменованные такими блистательными последствиями, которые вносят в науку новые открытия, на общем собрании … положило избрать нашего достопочтенного

«Каливиты. Каливиты живут в небольших домиках без церкви на небольшом клочке земли, приобретённом от монастыря. Они, так же как и келиоты, могут передавать обитель после смерти своему ученику. Они живут по двое, редко втроём или по одному. Занимаются ремесленными работами, на что и меют пропитание. В церковь ходят в ближайшие келлии или читают службу у себя дома. Они все почти все люди бедные и монастыри их эксплуатируют ещё более келлий (конечно в меньших суммах). Точное число каливитов неизвестно. По всей вероятности всех калив около 300 шт. и значит около 500 каливитов. Русских каливитов немного» Павловский А. А. Спутник русского паломника по Св. Горе Афону. М. 1905

12 С.-Петерб. ведомости. 1858. 21 дек. № 280. С. 1650-1651. (Петербургская летопись) 13 Труды П. И. Севастьянова // Русский художественный листок. 1859. № 7 (1 марта). С. 21-22 14 Светопись. 1858. № 10/11. С. 217-219. (Художественное обозрение)

Русские фотографы на Афоне 11

В. Ф. Тимм Посещение публикой зал Святейшего Синода, где ныне помещены снимки П. И. Севастьянова с древних икон, церковной утвари и рукописей славянских и греческих, хранящихся в Афонских монастырях. Февраль 1859 Литография Русский художественный листок 1859. № 8

«На рисунке № 8-го Рус. Худож. Листка изображены: …

2) Посещение публикой в феврале 1859 года зал Святейшего Синода для обозрения снимков П. И. Севастьянова с древних икон, церковной утвари и рукописей славянских и греческих, хранящихся в Афонских монастырях. На длинном столе напротив окна с левой стороны помещены изображения церковной утвари и копии с рукописей; по стенам висят прориси (кальки) с фресок в церкви Протата. У самого окна, на левой стороне, изображение св. Прокопия воина, в правой руке он держит меч, в левой щит; на кольчугу накинута мантия. Затем следуют: Ангел, явившийся св. Пахомию в одежде монашеской; голова облачена голубым покровом, мантия иноческая лилового цвета, сзади видны ангельские крылья; штукатурка отошла во многих местах и образ в одежде искажён; Архангел, также с крыльями, но с поднятым мечом в руке, изгоняющий из храма нечестивых, небрежно внимающих литургии, и другой Архангел, с крыльями, вносящий писалом на хартию имена тех, которые с должным благоговением внимают божественной литургии»

РФ

соотечественника в свои члены» 15. 9 февраля «Северная пчела» уведомила петербургскую публику: «В здании Святейшего Синода в настоящее время помещены сделанные действительным статским советником Севастьяновым в афонских монастырях снимки с древних икон, церковной утвари и рукописей славянских и греческих. Для почитателей древнего христианского искусства, желающих видеть богатое собрание рисунков г. Севастьянова, залы святейшего Синода будут открыты с 8-го февраля. Плата за вход назначается: в понедельник, среду и пятницу 1 руб, в прочие дни недели по 25 коп., и определяется на вспомоществование беднейшим монастырям и скитам Афонской Горы»16. 28 февраля Совет Императорской Академии художеств постановил «в уважение любви и познаний в художествах признать Почётным Вольным Общником Академии действительного статского советника Петра Ивановича Севастьянова»17. Выставка Севастьянова в Святейшем Синоде получила большой резонанс в России и «обратила на себя внимание европейских учёных обществ». «Чтобы дать понятие, что могут ожидать от трудов г. Севастьянова история, филология и художества, — сообщал журнал “Современник”, — представляем беглый обзор важнейших из вывезенных им с Афона драгоценностей». В этом обзоре были поименованы с разъяснениями копии сотен страниц рукописей, перечислены отдельно снимки с икон и фресок, фотографии церковной утвари и «виды Святой Горы Афонской». Газеты сообщали, что на Афоне «по-прежнему продолжают работать оставленные там г. Севастьяновым художники», что «пример Севастьянова породил многих подражателей: на Афоне уже несколько фотографов», и, напутствуя, все желали соотечественнику успеха в его грядущих трудах. Вскоре публике стало известно, что императрица Мария Александровна из собственных средств «повелела отпустить исследователю древностей сумму, нужную ему для его нового путешествия на Афон», и что действительный статский советник П. И. Севастьянов был зачислен на службу в Министерство народного образования. Теперь личное предприятие археолога-любителя обрело официальный статус. Снабжённый рекомендациями Святейшего Синода, Археографической комиссии, Академии художеств и подъёмными средствами в размере 16 тысяч рублей, в апреле 1859 года руководитель экспедиции с группой помощников продолжил свой подвиг во имя науки. В тот летний сезон 1859 года к отряду работавших в Андреевском ските профессионалов присоединился византинист и пылкий фотограф-любитель архимандрит Антонин. До приезда на Святую Гору известный учёный и церковный деятель много и плодотворно 14 Александр Китаев

РФ

«Среда 1 июля. 1859. Сижу с закрытыми ставнями, дыша сбережённой с утра прохладой. Слышу внизу стук в двери. Вслед за тем светлый Ламброс летит с вестью, что κάποιος ξένος Ῥῶσσος με ζητεῖ. [Меня спрашивает какой-то чужой русский (греч.)] Напасть, да и только! Просто нет покою! С неохотою надеваю рясу и ожидаю. Является… кто бы вы думали? Пётр Иванович СЕВАСТЬЯНОВ!.. — “Что, не ожидали, небось? А я вот за Вами. Собирайтесь-ка на Св. Гору… Теперь уж Вы не увернётесь от меня”. Вот ведь какие оказии бывают иногда нежданно-нечаянно! Голова пошла кругом. Среда 19 августа. 1859. … Вчера был у Петра Ивановича с визитом ага здешний, а третьего дня геронда Руссиковский о. Герасим. Моё дело сторона. Я сидел себе в своей келье и читал “Афинские статьи”. Сегодня занимался в протатской библиотеке. Какой-то молодой послушник, пленённый моею ласковостию, исповедал, что “Трагоса” [“Трагос”, или Типикон Иоанна Цимисхия, первый официальный устав Св. Горы (971/972 г.), писанный на пергамене из козьей кожи. Хранится в архиве Протата] нарочно из Протата передали в Котломуш, чтобы мы с г. Севастьяновым не добрались до него. Экие злые старцы! Вечером привитал в Серае Руссикский о. Макарий, привёзший нам напутственные благословения своей обители, уведавший, что предпринимаем завтра длинную поездку в Лавру и кругом горы» Архимандрит Антонин. Из дневника 1859 г.

15 Труды П. И. Севастьянова // Русский художественный листок. 1859. № 7 (1 марта). С. 21-22 16 Северная пчела. 1859. 9 фев. № 31. С. 121 17 Сборник материалов для истории Имп. С.-Петербургской академии художеств за сто лет её существования / Изд. под ред. П. Н. Петрова и с его примеч. [Ч. 1]-. – СПб., 1864-1866. С. 323

занимался научными изысканиями в Греции, Италии, Иерусалиме и в Египте. Священник о. Антонин состоял при церкви русского посольства в Афинах, в совершенстве владел греческим языком, и теперь его интересовали рукописные сокровища святогорских библиотек — лучшего соратника Севастьянову, прослывшему на Афоне с именем «Генерал», трудно было бы и пожелать18. В 1864 году из-под лёгкого пера архимандрита вышла книга «Заметки поклонника Святой горы», и ей мы обязаны знанием некоторых подробностей пребывания команды Севастьянова на Афоне. «С водворением его на Серае … явились как бы две обители и два настоятеля, — рассказывал о. Антонин. — К учёной его экспедиции принадлежат 8 человек, и для этого, связанного обетами искусства братства уступлена большая часть западной стороны скита. 40 ящиков разнородных припасов, привезённых г. Севастьяновым с собой только в последний приезд его на св. Гору, требовали действительно для себя немало места. Ими наполнились два архондарика. Художники разместились по соседним комнатам. Всем приятно было видеть дружескую работу их — каждого в своей области искусства и, прибавим, науки, — равно как их общий стол, на котором немалой приправой служил весёлый, неумолкаемый говор французов, с коими ни в какое соперничество не могли вступать немецкая мыслительность, русская смекалистость, греческая сдержанность и болгарская меланхолия. Чудное смешение народностей, верований и привычек, умиряемых единством призвания и отличным тактом главы экспедиции. Всё в этом, невиданном на Афоне монастыре, представляется обдуманным и предусмотренным, подведённым под закон доброй свободы, скреплённым обетами долга и направленным к одной цели — труду по назначенному плану. Все нужные запасы для рисования фотографии, топографических съёмок, архитектурных черчений, гальванопластических слепков и пр., разные учёные руководства к тому, и всякого рода пособия не только в довольстве, но во множестве собраны заботливой рукой. Библиотека избранных (и самых разнообразных) сочинений, журналы русские и французские, стереоскопы, микроскопы, камер-люциды, электрический телеграф, ручная типография, литографический прибор и пр., чего и пересчитать нельзя, привезённые частью для нужд, частью для развлечения общества. Я уж не говорю о запасах подарков для святогорцев, выбор которых не оставляет желать ничего лучшего. Одним словом: если задача экспедиции поражает своей важностью, то состав и деятельность её не менее представляются изумительными»19.

Неизвестный фотограф Портрет архимандрита Антонина (А. И. Капустина) 1860-е (?)

18 Согласно российской «Табели о рангах» гражданский чин действительного статского советника соответствует воинскому званию генерал-майор 19 Антонин (Капустин). Ук. соч. С. 135-137

Русские фотографы на Афоне 15

РФ

Нам известны имена участников интернационального отряда Севастьянова. В «связанное обетами искусства братство» входили русские художники Ф. А. Клагес, М. Ф. Грановский и француз Н. Воден; фотографией занимались болгарин Х. Христофоров, француз О. Леборн и немец Б. Янсонс (Янсен), топографические съёмки проводил К. Зур, а врач П. Шюц присматривал за здоровьем всех друзей. О некоторых из этой «братии» мы знаем больше, чем только имена. Маститый художник Фёдор Андреевич Клагес до поездки на Афон преподавал архитектуру, перспективу и акварель в Московском дворцовом архитектурном училище. Клагес провёл четыре месяца в составе экспедиции и, вероятно, именно он исполнил большинство архитектурных чертежей и планов монастырей, церквей, фасадов, разрезов и разных архитектурных украшений. Художник Михаил Фёдорович Грановский отправился в экспедицию, состоя студентом Императорской Академии художеств, а после её завершения получил звание свободного художника и трудился помощником академика М. И. Эппингера — главного архитектора русских построек в Иерусалиме. С опытным французом Огюстом Леборном, начинавшим свою карьеру с времён дагерротипии, Севастьянов встретился на том памятном заседании Французского Фотографического общества, где показывал свои репродукции афонских рукописей. Леборн в тот же день представлял коллегам свою систему сенсибилизирующих ванн для работы с коллодием во влажном или сухом состоянии, что, видимо, и побудило руководителя афонской экспедиции пригласить именно этого специалиста. Архимандрит Антонин в своих «Заметках» рассказал о местных святогорских причудах и предрассудках по отношению к фотографии. Спутник Севастьянова вспоминал: «Приученные не удивляться ничему старцы от фотографии, по-видимому, ожидали большего. Слушая уверения, что дивное искусство представляет предметы точь-в-точь, как они есть, справедливо замечая, что фотографией отображается не что и как есть, а что и как видится, тогда как им хотелось бы видеть монастырь свой и изнутри, вместе со всеми принадлежащими ему келлиями, и непременно с верхушкой горы, и даже двумя»20. А вот ещё замеченная очевидцем сценка, иллюстрирующая досадные препоны, чинимые предвзятыми монахами: «Из библиотеки одного монастыря предложено было просить на дом, для снятия фотографий, одной древней Литургии. При этом встретилось затруднение. Просил рукописи француз. “Как же я дам в руки иноверцу, — говорил мне библиотекарь? — Ведь она же некогда на престоле”. В другом монастыре почтенный Епитрон говорил мне: “Судите сами: прилично ли пред Чудотворной иконой 16 Александр Китаев

РФ

«В 1859 году я был приглашён принять участие в экспедиции, предпринятой одним из тех любознательных и деятельных людей, которые не щадят ни трудов, ни расходов для приведения их в исполнение задуманного предприятия. Экспедиция была начата ещё в 1858 г. с. с. П. И. Севастьяновым, главным образом, с целью изучения христианских древностей в одном из уголков Балканского полуострова — на Афоне. Сопровождаемый фотографом и художником Воденом (Vodin), архитектором г. Грановским, болгарином Христофором, знающим турецкий и греческий языки, и одним топографом, запасшись всеми необходимыми для его предприятия материалами и изучив фотографию, гальванопластику, способы выделывания слепков и проч., он отправился на Афон. Плодом его поездки был тот богатый материал, — состоящий из снимков древних рукописей, церковной утвари, икон, видов, а также приобретённых им книг и икон, — который он привёз с собой в С.‑ Петербург и который удостоился внимания Ея Императорского Величества Государыни императрицы, равно как и св. Синода. Вследствие того П. И. Севастьянову, собственно от имени Ея Величества и Синода, были отпущены деньги для дальнейшего продолжения экспедиции. Тогда г. Севастьянов вторично отправился на Афон, где остались его сотрудники. В эту последнюю поездку я и присоединился к нему в Риме в качестве сотрудника»

Клагес Ф. А. Из путешествия по Афону. Зодчий.

1872. № 4

20 Антонин (Капустин). Ук. соч. С. 320

поставить фотографическую машину? Г. Севастьянов как православный, конечно, этого не сделает”»21. Можно ли оспорить подобные доводы? «Фотография ещё многим там кажется искусством опасным, — размышлял о. Антонин. — Увековечивая с одной стороны и предохраняя некоторым образом от гибели документы монастырей, она в то же время сообщает к сведению всего мира те сокровища их, на которые, при неблагоприятных обстоятельствах края, всегда могут найтись жадные глаза и тёплые руки». Официальная экспедиция Севастьянова на Афон продлилась больше года. И вновь триумф! 18 февраля 1860 года, в преддверии грядущей выставки святогорских раритетов на родине археолога, корреспондент «Северной пчелы» восклицал: «Четырнадцать месяцев! Как долго! Скажут, может быть, некоторые, не посвящённые во все трудности и некоторые исключительные условия светописи, но самые опытные фотографы говорят не то: они удивляются, как мог г. Севастьянов в такой срок исполнить труд, в который необходимо было, по крайней мере, три года»22. Спустя месяц та же «Пчела» сообщила о выставке подробности: «Привезённое им ныне собрание фотографических снимков … составляет значительное обогащение для священной археологии. Бывшая за два года тому назад выставка афонских редкостей в С. Петербурге и Москве представляла только слабую тень того, что ныне П. И. Севас­ тьянов подарил России. В настоящее время выставка всего им привезённого устроена в Белой зале Зимнего дворца. Вчера, 16-го марта, Государь Император и Государыня Императрица удостоили своим посещением эту выставку. П. И. Севастьянов поднёс Государю Императору от болгарского Зографского монастыря древнее глаголицкое евангелие, составляющее необычайную редкость в славянском мире, потому что оно представляет самый древний экземпляр и, может быть, даже древнее кирилловских памятников. Государь Император, приняв поднесение родственных нам болгар, поручил П. И. Севастьянову немедленно отвезти этот редкий памятник древности в Императорскую публичную библиотеку»23. Большинство собранных экспедицией древностей и копий были доставлены в Императорскую Академию художеств и легли в основу Музея христианских древностей в её стенах. Затем часть собрания была перевезена в Москву и размещена в четырёх залах Пашкова дома — новом пристанище легендарного Румянцевского музея, а Севастьянов стал первым хранителем отделения христианских

Зографская рукопись. Лист 1 Собрание Российской национальной библиотеки

21 Антонин (Капустин). Ук. соч.С. 137. Вероятно, речь идёт об участнике экспедиции Севастьянова французском фотографе О. Леборне. Предрассудки по отношению к фотографии и фотографам сохраняются на Святой Горе до настоящего времени 22 Выставка фотографических достопримечательностей Афонской горы // Северная пчела 1861.

18 фев. № 40. С. 160 (Петербургское обозрение) 23 Археологическое собрание П. С. Севастьянова // Северная пчела 1861. 17 марта. № 61. С. 242

Русские фотографы на Афоне 17

РФ

древностей этого публичного собрания. Неутомимый археограф в 1864 году вышел в отставку и в отведённый ему срок пребывания на земле, увы недолгий, принялся собирать печатные источники и рисунки, относящиеся к привезённым с Афона сокровищам. Изу­ чал и классифицировал своё собрание, в коем оказалось более 5000 копий и оригиналов, включая до 150 подлинных древних икон, ездил в Италию за новыми покупками предметов старины и намеревался заняться устройством своего «Византийского музея». Но этому плану не суждено было сбыться. 15 января 1867 года газета «Голос» опубликовала горькую весть: «В пятницу совершён был в Александро-Невской лавре обряд отпевания и погребения умершего здесь, в Петербурге, замечательного, но не оценённого ещё археолога, Петра Ивановича Севастьянова, о кончине которого мы уже извещали читателей. Весь похоронный обряд был исполнен при великолепной обстановке, как мы слышали, на счёт самой Лавры, отдавшей таким образом дань заслуженной благодарности едва ли не первому русскому изыскателю христианских древностей, посвятившему свою жизнь и половину своего состояния этому почтенному и драгоценному для науки труду. Александро-Невская Лавра не ограничилась его похоронной помпой, она отвела телу покойного безвозмездно место между могилами знаменитых наших соотечественников: Суворова, Панина и др., внутри монастырской церкви св. Благовещения»24. Впечатляющая коллекция исследователя православного Востока уже при его жизни начала делиться на части и рассеиваться по разным собраниям. В последующие десятилетия собранные Севастьяновым оригиналы и сделанные им копии, придав динамику в изучении различных гуманитарных знаний, продолжили своё движение по фондам учреждений культуры и науки. Сегодня добытыми знаменитым путешественником и фотографом трофеями гордятся собрания Академии художеств и Русского музея, Исторического музея и Эрмитажа, музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина и Третьяковской галереи, Российской Национальной и Российской Государственной библиотек. Роль Севастьянова в изу­ чении христианских древностей неизгладима и высоко оценена в мире археологии. Не менее важное место принадлежит русскому археологу и собирателю в истории фотографии — никто до него не применял светопись в приложении к наукам и музейному делу в таких огромных масштабах. Эхо грандиозной русской экспедиции продолжает звучать на Святой Горе до наших дней. В построенной на средства «Генерала Севастьянова» церкви св. Петра в Андреевском ските и поныне 18 Александр Китаев

РФ Вид русского Свято-Андреевского общежительного скита на Афоне 1888, Одесса Хромолитографя В. Тиль и Ко Собрание Государственного музея истории религии

«Собрание рукописей знаменитого нашего путешественника по Востоку, П. И. Севастьянова, составленное им преимущественно на Афоне, вместе с принадлежавшим ему собранием христианских древностей, было передано в Московский публичный музей, и именно на правах временного пользования, ещё в первый год основания музея, в 1862 году. Затем, в 1865 г., собственноручным завещанием от 5-го апреля, покойный владелец собрания предназначил его к безвозмездной в полную собственность музея; но, к сожалению, упомянутому завещанию не успел дать надлежащей официальной формы. Поэтому после кончины собирателя (10 янв. 1867 г.), к исполнению посмертной воли его относительно собранных им сокровищ открылись разные затруднения, которые отдалили окончательное поступление собрания в собственность Музея до октября 1874 г. Около того же времени от наследников П. И. Севастьянова в Музей было передано большое принадлежавшее ему собрание фотографических снимков с Афонских рукописей и древностей и его бумаги» Викторов А. Е. Собрание рукописей П. И. Севастьянова. М. 1991

1 Голос. 1867. 15 янв. № 15. (Петербургская хроника)

славят Го̀ спода афонские иноки, а зёрна светописи, завезённые им на полуостров, проросли в русских обителях и взошли неведанными в миру плодами. Избрав Андреевский скит в качестве своей базы, начальник экспедиции основал в его стенах первую на Афоне полностью оснащённую фотографическую студию. Библиотека пополнилась подаренными русской обители, частью привезёнными из Европы, частью приобретёнными на Святой Горе книгами, пособиями, письмами, изготовленными в студии кальками и фотографическими снимками. Здесь же оставалось почти всё светописное оборудование и обученные им пользоваться монахи. Никаких сведений о переданных скиту негативах не сохранилось. Мало вероятно, что Севастьянов увёз их с собой, и вряд ли их было много. Во-первых, его интересовали бумажные оттиски. Скорее всего, сделав на месте потребное число копий на бумаге, эмульсию с коллодионных пластинок смывали и использовали для новых съёмок. Такая процедура для эпохи мокрого коллодия не была чем-то необычным. Во-вторых, значительные партии тонких стеклянных пластинок большого формата представляли из себя слишком тяжёлый и хрупкий груз для длительной и много­ этапной транспортировки. По-видимому, некоторое время после отъезда П. И. Севастьянова сотоварищи из гостеприимного скита, фотографическое оборудование

Под литографией: «1. Строящийся собор трёхпрестольный во имя Св. Апостола Андрея Первозванного, Св. Благоверного Князя Александра Невского и Св. Марии Магдалины 2. Церковь Божией Матери в Скорбях и Печалях Утешение 3. Древняя Патриаршия келлия «Серай» 4. Церковь Св. Апостола Андрея Первозванного и Антония Великого 5. Церковь Покрова Пресвятой Богородицы 6. Настоятельская келлия 7. Церковь Св. Петра Митрополита Московского 8. Усыпальница братская с церковью Всех Святых Афонских 9. Церковь Св. Николая 10. Церковь Трёх святителей 11. Келлия Молчальника с церковью Успения Пр. Богородицы 12. Св. Порта 13. Братская трапеза, кухня и хлебная 14. Надвратная церковь Св. Троицы 15. Больница братская 16. Аптека 17. Источник 18. Мастерская монашеских шапок 19. Кузница 20. Вордунарня»

Русские фотографы на Афоне 19

РФ

за неимением научного или коммерческого применения пребывало в «спящем» режиме. До и во время Крымской войны редкие православные богомольцы решались на долгий, трудный путь на Афон и в Иерусалим на небольших парусных судах и иностранных пароходах по недоступной русскому простолюдину цене. Путь паломников на поклонение святыням Востока пролегал «на полдень от нас, за тремя морями и двумя проливами, примерно тысячи две вёрст от наших портовых городов Севастополя и несколько далее Одессы…», — рассказывал один из пилигримов. До святогорских монастырей добирались за год дай бог человек сто. В послевоенное время российская судоходная компания «Русское Общество пароходства и Торговли», энергично налаживая регулярные рейсы из черноморских портов, дала возможность паломникам отправляться к святым местам под русским флагом на вместительных пароходах. К концу 1860-х годов до тысячи верующих мирян стали посещать Святую Гору, и все они хотели привести из путешествия те или иные сувениры. Таким образом, стремительно рос спрос на фотографические портреты афонских иерархов, старцев, на снятые с чудотворных икон фотокопии и, конечно же, на снимки в память о пребывании поклонников в святогорских обителях. Близость русского Андреевского скита к Карее — перекрёстку всех афонских дорог, обеспечивала приток большого числа благочестивых посетителей, а это, в свою очередь, стимулировало братию на возрождение фотографического дела. Как бы то ни было, но греческие исследователи установили, что в конце XIX века «в ските были уже две фотостудии: одна находилась в самом скиту, в северном крыле, где располагались и остальные мастерские (иконописная, слепков и т. п.), а другая — за пределами двора, за западным крылом»25. Точные даты ввода в строй этих студий, равно как и имена монахов-фотографов из-за отсутствия документов и квалифицированных изысканий не представляется возможным установить. Причина такого положения дел кроется в сложной исторической судьбе русских афонских обителей и Серая в частности. Первый крупный ущерб архивам скита был нанесён в начале 1880-х годов, когда в пламени внезапного пожара погибла тщательно собранная библиотека. Это несчастье не остановило созидательного труда русских иноков. Поток паломников и пожертвований из России 20 Александр Китаев

РФ

Ателье «Фотография Русского св. Андреевского скита на Афоне» Портрет неизвестного монаха Нач. 1900-х Частный архив

25 Не Holy Skete of Saint Andrew. Texts and editing by Fr. Pavlos Polites – Nikos K. Triantaphyllou. Athens. 1999. С. 72-73

не оскудевал, а состав монашествующей братии непрерывно возрастал. В начале XX века «Русский Свято-Андреевский общежительный скит» достиг своего процветания и, как отмечали современники, «по своему великолепию занимал одно из первых мест на Афоне». В 1905 году «Спутник русского паломника по св. горе Афону» сообщал: «Братии в ските с подворьями до 500 человек. Скит имеет подворья в Санкт-Петербурге, Одессе, Константинополе и в Ростове-на-Дону и свои участки земли (метохи) вне пределов Афона. Скит издаёт свой журнал «Наставления и утешения веры христианской». Всех цер­ квей, соборов и параклисов до 15. Главный храм с двумя приделами лучший на Афоне … окружают три высоких многоэтажных корпуса. Рядом со скитом большой сад и несколько построек хозяйственных … Имеется своя фотография, иконописная и другие мастерские»26. Беда пришла в русские святогорские обители откуда не ждали. С 1910 года в среде православного афонского монашества возникли ожесточённые богословские споры, следствием которых явилось движение «имяславцев». Непризнанное Святейшим Синодом новое учение было определено как ересь, а его приверженцев стали называть «имябожниками»27. Андреевский скит оказался в эпицентре

А. Китаев Интерьер фотографического заведения «Фотография Русского св. Андреевского скита на Афоне» 1999

26 Павловский А. А. Спутник русского паломника по св. горе Афону / Сост. А. Павловский. – М, 1905. С. 46-47 27 См.: Забытые страницы русского имяславия. Сборник документов и публикаций по афонским событиям 1910-1913 гг. и движению имяславия в 1910-1918 гг. Сост. А. М. Хитров, О. Л. Соломина, М. 2001

Русские фотографы на Афоне 21

РФ

РФ Ателье «Фотография Русского св. Андреевского скита на Афоне» Изготовление просфор иноками Андреевского скита 1910-е Отпечаток с оригинального стеклянного негатива Частный архив

вышедшей за рамки богословских споров дискуссии, и в 1913 году более трети его насельников — 183 горячих приверженцев имя­ славия — были выдворены с Афона и депортированы в Россию. В начале 1914 года, стремясь изменить судьбу своих единоверцев, делегация монахов-имяславцев добилась высочайшего приёма у монаршей четы — императора Николая II и императрицы Александры Фёдоровны. Во время проходившей в Царском Селе аудиенции иноки поднесли государю императору оригинальный альбом с тридцатью фотографиями Свято-Андреевского скита: видами обители, снимками её церквей, мастерских и подворий. Вероятно, этот альбом был последней значительной работой фотографической мастерской Андреевского скита. В том же году в Одессе в типографии Е. И. Фесенко была напечатана полиграфическая версия «Альбома видов Русского Св.-Андреевского скита на Афоне». Все фотографии издания были снабжены пояснительными подписями. Снимок с запечатлением Петровской церкви сопровождал комментарий: «Церковь св. Петра, митрополита Московского, выстроена Петром Ивановичем Севастьяновым, известным археологом, художником, членом Академии наук, (в честь своего ангела), который, прибывши на Афон 1 мая 1857 года, поселился в скиту для археологических занятий. Во время пребывания своего в скиту и впоследствии он оказывал скиту много благодеяний, был ктитором и всей душой любил святую обитель»28.

22 Александр Китаев

28 Альбом видов Русского Св.-Андреевского скита на Афоне. Виды обители, церквей, подворий и проч. Одесса, 1914. Ктитор – лицо, выделившее средства на строительство или ремонт православного храма или монастыря

А. Китаев Интерьеры фотографической мастерской в Андреевском ските 1999

«Пожар ереси» и усмирение «монашеского бунта» стали отправной точкой упадка скита. Следующие сокрушительные удары по его жизнедеятельности были нанесены Первой мировой войной и Гражданской войной в России с последовавшими гонениями на церковь в новом государстве. Иссяк многотысячный поток паломников из России, прекратился приток новых иноков, пресеклось поступление денежных средств, и святогорские обители начали неуклонно увядать. Исследователь «русского Афона» М. Г. Талалай привёл красноречивые сведения о динамике исхода иночества в Андреевском ските: «Статистика Серая в XX веке такова: в 1812 году здесь жило почти шестьсот монахов, в 1917-м — около двухсот, в 1929-м — около ста, в 1965-м — пять. … В 1968 году … обитель поразил трёхдневный пожар, уничтоживший патриарший дворец, библиотеку и опустошивший ряд корпусов. Смерть в 1871 году последнего русского монаха Сампсона закрыла собой целую эпоху афонской жизни. После этого двадцать лет скит пустовал, подвергаясь разного рода хищениям»29. В конце XX века в полуразрушенном комплексе зданий Андреевского скита ещё сохранялись помещения бывших фотографических мастерских. В одном из них, в двухэтажном здании за стенами монастырского каре, уцелел зал с живописным задником, стеклянным потолком и тёмной комнатой. В другом помещении, в одном из корпусов с разными мастерскими, находились на своих местах склянки с фотографическими химикатами, остатки оборудования и незначительное число

«Имясла́ вие (имябо́жничество, в синодальных документах — имябо́жие, также называемое ономатодоксия) — религиозное догматическое и мистическое движение, получившее распространение в начале XX века среди православных русских монахов на Святой Горе Афон. Главным богословским положением сторонников имяславия являлось учение «о незримом присутствии Бога в Божественных именах». В этом смысле сторонники имяславия употребляли фразу: “Имя Бога есть Сам Бог” (“но Бог не есть имя”), которая и стала наиболее известным кратким выражением имяславия. Признанным лидером движения был иеросхимонах Антоний (Булатович). В 1913 году учение имяславцев было осуждено как еретическое Святейшим правительствующим синодом, а смута, возникшая в русских монастырях на Афоне из-за споров вокруг этого учения, была подавлена с использованием российской вооружённой силы. Богословская полемика, возникшая в связи с учением имяславцев, оживила в России интерес к наследию Григория Паламы и исихастов и оказала заметное влияние на развитие русской религиознофилософской мысли» Википедия

29 Талалай М. Г. Некрополь Свято-Андреевского скита на Афонской горе. СПб., 2007. С. 9

Русские фотографы на Афоне 23

РФ

стеклянных негативов. В 1992 году в пустующий скит вселилась небольшая группа греческих монахов и начала рачительно собирать разбросанные повсеместно безнадзорные фотографические отпечатки и уцелевшие негативы30. Цифры русского присутствия на Святой Горе в начале XX века поражают! Число россиян во всех разрядах монашеской жизни: монастырях, скитах, келлиях и каливах доходило до 6 тысяч человек. Счёт паломникам, прибывавшим ежегодно к святогорским святыням из России, шёл на тысячи. Не удивительно, что в одной из русских обителей афонского полуострова успешно действовало ещё одно крупное фотографическое заведение. В 1883 году в заброшенную и пустовавшую келью св. Иоанна Златоуста вселился русский иеро­ схимонах Кирилл (Абрамов) с сопровождавшей его горсткой иноков. Эта древняя обитель, принадлежавшая славянскому монастырю Хиландар, находилась на небольшом участке неблагоприятной к возделыванию почве. Занимаясь благоустройством пустынного общежития, русские келлиоты во главе со своим настоятелем о. Кириллом принялись настойчиво развивать различные ремесленнические производства. Спустя несколько лет упорных трудов хорошо организованная иконописная мастерская келлии св. Иоанна Златоуста начала снабжать русский православный народ «иконами искусного афонского письма строгого византийского стиля» на кипарисовых досках различных размеров. Другим важным предприятием для жизнеобеспечения братии стала маслобойня — в ней ежегодно 24 Александр Китаев

РФ Ателье «Фотография на святой Афонской Горе русской келлии Иоанна Златоуста Общий вид келлии Иоанна Златоуста 1900 Частный архив

Ателье «Фотография на святой Афонской Горе русской келлии Иоанна Златоуста Портрет инока Андреевского скита Варлаама Соловьёва 1897 (?) Частный архив

«Русская общежительная келлия св. Иоанна Златоуста расположена на северном склоне Афона, на очень живописном уединённом холме, мимо дороги, ведущей из Русика на Карею и Ватопед. С южной и северо-западной стороны обитель окружена горами, покрытыми вечно зеленеющей растительностью. С остальных сторон она совершенно открыта и вдали виден Серай (Андреевский скит) и море с уходящими вдаль островами. Обитель основана в XI веке, вместе с Хиландарской лаврой, о чём имеются документы и надпись на камне, найденном при раскопках ветхого храма. Она не имеет древних зданий и других достопримечательностей, кроме чудотворной иконы Божией Матери Испанской, старинного образа Иоанна Златоуста, мощей св. угодников и некоторых старинных рукописей в большой библиотеке обители. До переселения в обитель иеросхимонаха Кирилла с братством в ней был только один маленький ветхий корпусок и развалившийся храм. В течение восемнадцати лет иеросхимонаху Кириллу удалось устроить в непроходимом месте большую обитель с множеством построек»

«Старец иеросхимонах Кирилл, настоятель русской общежительной келлии св. Иоанна Златоуста, есть замечательная личность: умный и стойкий по характеру, выдержке, хладнокровию и предприимчивости, он в то же время любвеобилен и безгранично добр к окружающим его детям духовным. Вся жизнь его была посвящена укреплению русского иночества на Афоне. … В настоящее время, управляя келлией св. Иоанна Златоуста, о. Кирилл обращает преимущественное внимание на развитие в ней пустынного общежития и заботится о её благоустройстве. Замечательно в этом отношении то, что этот старец в самое трудное для пустынников время воздвиг единственный на Св. Горе храм-памятник о милости Божией, явленной в бозе почившему царю-миротворцу Александру III и всему русскому Императорскому семейству, при крушении железнодорожного поезда 17 октября 1888 года»

Павловский А. А. Иллюстрированный путеводитель по святым местам Востока. 1903

30 По состоянию на 1999 год в ските было выявлено 400 стеклянных негативов и более чем 1000 фотографий

изготавливались разные виды природных масел «самого высокого достоинства», пользовавшиеся неизменным спросом в России31. А с 1888 года на территории обители открылось фотографическое заведение, действовавшее под вывеской «Фотография на Святой Афонской Горе русской келлии св. Иоанна Златоуста». В 1880-е годы в фотографии наступила эпоха сухих броможелатиновых пластинок, в значительной мере упростившая и удешевившая все светописные процессы. В смысле применяемых технологий фотографические фотостудии Афона шли в ногу с техническим прогрессом и ничем не отличались от подобных заведений в миру̀. Однако, спектр светописных работ афонских монахов-фотографов был довольно своеобразен и имел разительные отличия. Многовековой византийский запрет на посещение Святой Горы особами женского пола вёл к полному отсутствию запечатлений «лучшей половины человечества», а все сделанные здесь снимки представляли исключительно мужское население «земного удела богородицы». В этом аскетичном сугубо мужском мире были невозможны приносящие львиную долю прибыли мирским фотографам карточки с обликом милых дам и личиками младенцев, популярных артистов и артисток, равно как и с портретами знатных сановников и воинов в шитых золотом мундирах. Афон неудержимо влёк к себе благочестивых россиян всех сословий, и именно снятые с них портреты приносили основной доход в копилку обителей. Бо̀ льшая часть из них — коротко

Черкасов И. Обитель св. Иоанна Златоуста… СПб. 1900

31 Обитель св. Иоанна Златоуста на св. Горе Афонской и возобновительнастоятель её иеросхимонах о. Кирилл. СПб., 1900

Русские фотографы на Афоне 25

РФ

Русский монастырь св. великомученика и целителя Пантелеимона Ателье «Фотография Русского Пантелеимонова монастыря на св. Афонской Горе». Ок. 1870 Собрание Российской Национальной библиотеки

гостившие на «острове молитвы» именитые и безвестные богомольцы — заказывали карточки «в память о посещении святых обителей Афона» и увозили оригинальный сувенир с собой. Другие прибывшие, проходя испытание послушанием и принимая постриг, оставались надолго. Новоиспечённые чернецы отправляли свои портреты в изменившейся ипостаси родственникам и друзьям в далёкое отечество. И те, и другие вряд ли заказывали отпечатки дюжинами, а печатать принятую во всём свете надпись на бланках «негативы сохраняются» не имело смысла. Неизменный интерес в мире православных россиян вызывали портреты настоятелей русских обителей и просветлённых афонских старцев, чей опыт духовного делания служил примером для подражания. Сохранившиеся образцы оттисков со штампом «Фототипия русской келлии св. Иоанна Златоуста» свидетельствуют, что для удовлетворения массовых ожиданий на такие отпечатки была предназначена именно эта новая по тем временам фотомеханическая технология. Изготовленная с оригинального снимка стеклянная матрица позволяла получать методом фототипии до тысячи высококачественных полутоновых изображений на обыкновенной бумаге. Кроме разлетавшихся по России из дешёвых фототипий и фотокопий чтимых икон, паломники имели возможность приобрести в обители хромолитографические виды святых мест, отпечатанные по заказам келлии св. Иоанна Златоуста в Одессе. В пору своего расцвета обитель претендовала на статус скита и была самой населённой из более чем 60 русских святогорских келлий. Трудами её насельников в Константинополе было устроено подворье для следующих к святым местам паломников, и там же русское училище для детей младшего возраста. В самой обители проживали до 90 келлиотов, а для её гостей был построен странноприимный дом на 150 мест. После революции в России келлию св. Иоанна Златоуста постигла участь почти всех русских святогорских обителей — тихое умирание. Известно, что в 1962 году в ней обретался всего один семидесятидвухлетний иеромонах. После ухода последнего инока в лучший мир, обитель пришла в разорение и полное запустение32. В бытность П. И. Севастьянова на Афоне для него, как для археографа и фотографа, общежительный монастырь св. Великомученика Пантелеимона на фоне других святогорских обителей не представлял большого интереса. Библиотека Русика — так называли свой приют русские монахи, содержалась в образцовом порядке, но почти вся состояла из новых книг33. Сам монастырь раскинул свои постройки на самом берегу Сингитского (Святогорского) залива и в то время был населён греками и русскими, живущими между собой обособленно

«Монастырь св. Пантелеимона находится на юго-западной стороне св. Горы и расположен на низменном прибрежье залива Монте-Санто среди изумительной местности, имеющей вид правильного четырёхугольника; он обнесён высокими в несколько этажей корпусами — многоценных жилищ иноков, а посередине красуются три великолепных храма, из коих один, и самый главный, во имя св. Пантелеимона принадлежит грекам. Монастырь своим чарующим видом, роскошью зданий и богатством внутренней отделки, с множеством св. церквей и параклисов, скорей походит на приморский торговый город, нежели на жилище пустынников. … По своему весьма обширному богатству монастырь этот играет здесь немаловажную роль пред прочими обителями, а его греко-русское братство имеет своё особое преимущество, как по своей численности, так равно и по независимому и вполне обеспеченному положению. На славу отделанные жилые и другие строения, выгодное местоположение монастыря, большие виноградники, масличные и фруктовые сады на Афоне, вне — метохи, рыбные ловли, роскошные подворья, неиссякаемый приток даяния со всех концов России, — всё это пантелеимоновское братство чрезвычайно здесь обогатило и придало ему господствующее положение среди остальных обителей Афона и особенно русских» Черкасов И. З. Глас с Востока о святых местах Афона и Иерусалима. Киев. 1902

32 В 1996 году в полуразрушенных корпусах келлии Иоанна Златоуста повсюду валялись остатки фотографической продукции и груды изданных обителью книг и брошюр 34 Антонин (Капустин). Ук. соч. С. 40

Русские фотографы на Афоне 27

РФ

и немирно. Монастырские летописи связывают усиление и умножение российских насельников с именами духовника русской братии иеросхимонаха о. Иеронима и первого русского игумена схиархимандрита о. Макария (Сушкина). Под водительством этих подвижников началось активное обновление обветшавших старых стен, энергичное строительство новых храмов, возведение братских корпусов со встроенными параклисами (часовнями) и без них. Одновременно в монастыре зарождались разного рода новые хозяйственные и производственные мастерские, предназначенные как для жизнеобеспечения постоянных и временных насельников, так и для распространения разного рода сельскохозяйственных и ремесленнических продуктов монашеского труда за пределами Афона. Одной из таких мастерских была возведённая за северо-западной стеной монастырского каре «особая постройка», в которой помещалась монастырская фотография34. Точная дата строительства «особой постройки» для фотографии неизвестна. Современный исследователь фотографического архива Пантелеимонова монастыря монах Ермолай (Чежия) в 2016 году опубликовал имена первых монахов-фотографов: «В 1862 году в монастырь поступили два брата, Геннадий и Николай Щепетильниковы, уроженцы Ярославской губернии, которые по благословению духовника обители иеросхимонаха Иеронима начали внедрять 28 Александр Китаев

РФ

Ателье «Фотография Русского Пантелеимонова монастыря на святой Афонской Горе» Портрет игумена (1889-1903) Пантелеимонова монастыря Схиархимандрита Андрея (Верёвкина) Ок. 1890 Собрание А. Л. Подойницына

34 Русский монастырь св. великомученика и целителя Пантелеимона на святой горе Афонской. М., 1886. С. 71. По непроверенным сведениям, в 1888 году монастырская фотография была переведена в новое помещение

фотодело в обители. По всей видимости, они имели определённое обучение и навыки в фотографическом деле, так как на свои средства устроили монастырскую фотомастерскую, закупили фотоаппарат в Париже … и начали снимать Афонские обители, пейзажи, иконы и другие святыни Афона»35. Далее о. Ермолай рассказал, что в 1868 году в Москве был сформулирован проект создания альбома видовых фотографий Афона, для реализации которого был приглашён монах-фотограф Троице-Сергиевой Лавры о. Леонтий. По просьбе пантелеимоновского фотографа о. Геннадия его коллега о. Леонтий «приобрёл для фотомастерской обители лучшую технику, что можно было найти в то время в России». А в 1869-м о. Леонтий прибыл на Афон, и результатом совместной работы двух фотографов стал изданный в том же году «первый в истории Афона фотоальбом Св. Горы с высококачественными изображениями всех 20 монастырей и многих скитов Афона»36. Изложенные о. Ермолаем сведения несколько противоречат информации, которую можно почерпнуть из опубликованного в 1868 году текста известного богослова и историка архимандрита Леонида (Кавелина). В июне 1867 года во время учебного плавания по Средиземному морю Афон посетил великий князь Алексей Александрович. Визиты к святогорцам влиятельных персон из России всегда имели значительную роль в укреплении внутреннего и внешнего положения русских

Ателье «Фотография Русского Пантелеимонова монастыря на святой Афонской Горе» Портрет монаха Феодорита (Филарета Кадрева, уроженца села Суринска Сызранского уезда Симбирской губернии) 1908 (?) Собрание В. В. Авдеева Портрет игумена (1875-1889) Пантелеимонова монастыря Схиархимандрита Макария (Сушкина) 1880-е Собрание А. А. Классена

35 Русский на Афоне Свято-Пантелеимонов монастырь. Светопись жизни обители.

1850-1950-е годы. Сост. Монах Ермолай (Чежия). М., 2016. С. 20-21 36 Там же. Никаких иных сведений и упоминаний об издании в 1869 году «первого в истории фотоальбома» обнаружить не удалось

Русские фотографы на Афоне 29

РФ

обителей и оставляли яркий след в их истории. Императорский сын начал своё знакомство с обителями Святой Горы в монастыре Св. Пантелеимона, и эта встреча высокопоставленного гостя с русскими насельниками стала первой, о которой сохранились светописные свидетельства. Сопровождавший паломничество великого князя на Афон архимандрит Леонид писал: «Его Высочество … изволил пройти в фотографию (устроенную внизу на северной стороне обители); здесь монастырские фотографы монахи Леонтий и Геннадий сняли с Его Высочества два портрета (один в формате визитной карточки), а потом, ободрённые успехом, и целую группу. В эту группу, кроме особ свиты и сопровождающих его из Константинополя: секретаря посольства г. Хитрово, архимандрита Леонида и солунского консула, были по особому соизволению Его Высочества включены и два старца русской обители: духовник иеросхимонах о. Иероним и его ревностный помощник о. Макарий. В промежутках между сеансами Его высочество милостиво беседовал с собравшеюся возле фотографического павильона братией, ласково принимая простые и безыскусные, но полные мысли и чувства выражения их радости и счастья видеть в своей русской иноческой семье столь дорогого гостя. … По выходе из фотографии Его высочество благоволил посетить келлию иеросхимонаха Макария … Сюда были принесены для показания Его высочеству оба фотографических портрета, из которых один (в формате карточки) вышел весьма удачно, и в то же время поднесены Его Высочеству фотографические виды обители, снимки с некоторых икон и образцы братских рукоделий…»37. [Курсив мой.] Попутно отметим, что двухдневное знакомство великого князя с афонскими обителями, их святынями и древностями сопровождалось приметами недавней деятельности экспедиции Севастьянова. Публикуя подробную хронику визита, спутник высокопоставленного гостя архимандрит Леонид писал, что в Андреевском ските, бывшей штаб-квартире экспедиции, августейший гость участвовал в закладке грандиозного соборного храма во имя святого апостола Андрея Первозданного. Во время осмотра греческой Лавры святого Афанасия, «рассматривая стенную живопись, великий князь узнал двух ангелов, виденных им в московском музеуме в фотографических снимках покойного Севастьянова». А позже, когда гости переместились в монастырь Ватопед, очевидец выделил ещё одно свидетельство: «При выходе из храма … зашли в библиотеку, где 30 Александр Китаев

РФ Ателье «Фотография Русского Пантелеимонова монастыря на святой Афонской Горе» Портрет великого князя Алексея Александровича 16 июня 1867 Собрание Российской Национальной библиотеки

37 Леонид (Кавелин). Двухдневное пребывание на св. Афонской горе его императорского высочества великого князя Алексея Александровича. СПб., 1868. С. 9-10

между прочим Его Высочество рассматривал рукопись Птолемеевой Географии, известной ему по фотографическому снимку Севастьянова»38. Теперь, зафиксировав следы трудов фотографа-первопроходца Севастьянова, вернёмся к занятиям его последователей — фотографов Пантелеимонова монастыря. Итак, нам достоверно известно, что в монастырской мастерской, получившей в будущем название «Фотография на Святой Афонской Горе русского Пантелеимонова монастыря», уже в 1867 году успешно выполнялись фотографические работы. Кроме того, не приходится сомневаться, что в это время в ней работал фотограф-монах о. Геннадий (Щепетильников) син­­­ хронно с фотографом-монахом из подмосковной Троице-Сергиевой Лавры о. Леонтием. А судя по тому, что в день визита великого князя Алексея Александровича гостю были поднесены фотографические виды монастыря, можно заключить, что тогда же в русской студии было положено начало формированию коллекции видовых запечатлений примеча­ тельных мест Афона. К началу 1870-х годов фотографами в рясах было изготовлено более 30 большеформатных ландшафтных снимков, отпечатанных с мокроколлодионных пластин: на них все двадцать монастырей, ряд крупных скитов и некоторых достопамятных, заслуживающих особого внимания россиян, местностей Св. Горы39. О нацеленности сюжетов фотографий на русскую аудиторию говорят и русскоязычные подписи на бристольских бланках под всеми известными нам образцами. Готовые отпечатки изготавливались и распространялись полистно, а когда сложилась полная подборка основных видов, то и сшитыми в альбомы40. Два изготовленных в «Фотографии русского Пантелеимонова монастыря» альбома с оригинальными отпечатками в память о визитах на Афон членов Российского Императорского дома находятся в Санкт-Петербурге. Один из них, посвящённый двухдневному пребыванию на Св. Горе великого князя Алексея Александровича в июне 1867 года, хранится в фондах Российской Национальной библиотеки.

Ателье «Фотография Русского Пантелеимонова монастыря на святой Афонской Горе» Великий князь Алексей Александрович с группой лиц в Свято-Пантелеимоновом монастыре 16 июня 1867 г. Собрание Российской Национальной библиотеки

38 Леонид (Кавелин). Ук. соч. С. 19-20 39 Анализ отпечатков показывает, что виды сняты разными камерами – наиболее ранние снимки имеют меньший формат 40 Скорее всего изготовление альбомов началось после 1875 года, когда игуменом обители св. Пантелеимона стал архимандрит о. Макарий, после назначения которого на этот пост начался период плодотворной издательской и просветительской деятельности монастыря

Русские фотографы на Афоне 31

РФ

Великий князь Константин Константинович с группой лиц в Свято-Пантелеимоновом монастыре 15 августа 1885 года «Фотография Русского Пантелеимонова монастыря на св. Афонской Горе» Собрание Института истории материальной культуры РАН

Другим, подаренным великому князю Константину Константиновичу в память о его паломнической поездке на Афон в августе 1881 года, гордятся учёные Института истории материальной культуры РАН. Оба альбома аналогичны по составу видовых фотографий и снимков со святогорских чудотворных икон41. Оба представляют из себя уникальные и наиболее полные подборки изображений обителей и памятных мест Святой Горы, созданные в конце 1860-х — начале 1870-х годов42. И в том, и в другом индивидуально собранном альбоме заглавное место занимают портреты августейших гостей и групповые снимки с их участием. Дата изготовления памятного альбома для Алексея Александровича неизвестна. Греческие и отечественные исследователи утверждают, что некоторые включённые в его состав сюжеты не могли быть сняты ранее 1871-го и позднее 1872 года43. Константин Константинович путешествовал по полу­острову пять дней. За это время пантелеимоновские схимники спешно собрали и сшили альбом из имевшихся в наличии заготовленных к распространению порознь листов44. В таком виде памятный дар и был торжественно поднесён великому князю 18 августа 1881 года в час отплытия фрегата «Принц Эдинбургский». Шло время. Строительные работы в монастырях и скитах меняли их архитектурный облик, преображались старые и появлялись новые скиты и келлии, и для их репрезентации требовались новые запечатления. Активно занимаясь просветительской дея­ тельностью, населённая русскими иноками обитель издавала множество славянских церковных и прочих душеполезных книг, а также путеводителей. С 1890-х годов и вплоть до Первой мировой войны под маркой «Издание Русского на Афоне Пантелеимонова монастыря» по городам и весям расходились альбомы под общим названием «Виды монастырей и скитов Святой Афонской Горы». Скромные, доступные по цене для паломников из любых слоёв населения альбомы, имели огромный спрос. Все тиражи выпускались в свет без указания места и года издания в расположенных на территории России типографиях45. В отпечатанных различными полиграфическими способами альбомах, давно снятые сюжеты соседствовали с новейшими запечатлениями достопамятных мест Святой Горы. Над иллюстрациями для этих изданий трудились преемники монастырских фотографов-первопроходцев. Архивы обители Св. Пантелеимона сохранили некоторые имена продолжателей фотографической эстафеты. Основатели студии Братья Щепетильниковы — монахи-фотографы Геннадий и Николай — покинули Святую Гору в 1879 году46. С 1864 года в их фотографической мастерской обучался светописи

41 В альбомах используется термин «подобие чудотворной иконы…»

42 Большие подборки оригинальных фотографий с видами монастырей до сегодняшнего дня украшают стены монастырей Св. Пантелеимона и Ватопеда, а отдельные листы находятся в ряде других афонских обителей. Выявленные на Афоне фотографии были опубликованы в 1996 году греческим исследователем П. Л. Теохаридесом в книге Photography on Mont Athos 4. Monasteries and Sketes of the Holy Mountain. A Photographic record from 1870 / Plutarchos L. Theocharides. Thessaloniki, 1996. В этом издании Теохаридес сообщил о существовании ещё одного альбома, сходного с хранящимися в Петербурге: «Он был продан в 1994 году на аукционе Кристи как бывшая собственность императора Александра III». По всей вероятности, аналогичные оригинальные фотографии некогда были полистно представлены и в помещениях многочисленных подворий русских обителей 43 См. Монастыри и скиты Святой Горы Афон в фотографиях из альбома великого князя Константина Константиновича Романова.

1867–1872. М, 2003 44 В поднесённом Константину Константиновичу Романову альбоме нельзя не обратить внимание на разнобой стиля и кегля шрифтов на этикетках с подписями к фотографиям 45 Предпринятая в 1865 году попытка открыть в стенах Пантелеимонова монастыря собственную русскославянскую типографию потерпела неудачу по независящим от обители причинам 46 Здесь и далее информация об именах и датах активности монахов-фотографов воспроизводится по книге: Русский на Афоне Свято-Пантелеимонов монастырь. Светопись жизни обители. 1850–1950-е годы. Сост. Монах Ермолай (Чежия). М., 2016

Русские фотографы на Афоне 33

РФ

уроженец города Острогожска схимонах Вассиан, в миру Василий Ильич Лаухин. После отъезда наставников схимник Вассиан исполнял фотографическое послушание в монастырской фотографии вплоть до своей кончины, наступившей в 1910 году. Другой фотограф — чернец Гавриил, в миру Григорий Иванович Плужников, прибыв на Афон в 1870 году, обучился фотографическому ремеслу в Андреевском ските. Перейдя в 1873 году в Русик, инок Гавриил (с 1900 г. — схимонах) занимался преимущественно фотохроникой повседневной монастырской жизни, фотографируя обряды и мероприятия разной степени важности. Одна из его на первый взгляд рядовых съёмок привела к неожиданному следствию — она получила заметную огласку в миру и оказалась вписана в анналы Пантелеимонова монастыря. 21 августа 1903 года возле Святых Врат обители иеромонах Гавриил сфотографировал сцену раздачи милостыни (хлеба) неимущим святогорским монахам-сиромахам (странникам). Когда негатив был проявлен и отпечатан, иноки увидели на снимке запечатлевшийся чудесным образом «образ Богоматери, смиренно получающей вместе с другими просителями благословенную милостыню». В память об этом событии сразу же было напечатано большое количество копий, которые расходились среди насельников и паломников. Спустя более ста лет оригинальный негатив иеромонаха Гавриила был найден в архиве монастыря. Давняя история обрела новое дыхание — знаменитый снимок схимонаха Гавриила послужил основой для 34 Александр Китаев

РФ

Ателье «Фотография Русского Пантелеимонова монастыря на святой Афонской Горе» Портрет монаха Наума (Н. М. Муравьёва) с фотоаппаратом 1920-е (?) Собрание монастыря св. Пантелеимона на Афоне

написания иконы Светописного Образа Божией Матери, внесённой в официальный список чудотворных икон Афона 47. К концу XIX века обитель Св. Пантелеимона стала самым большим монастырём на Святой Горе по площади и численности братии. В год чудесного запечатления фотографом Гавриилом Богородицы в монастыре насчитывалось 1446 монахов, а фотостудия Пантелеимонова монастыря ещё в XIX веке считалась лучшей в Греции. Спустя десять лет, в предвоенные годы, число братии выросло до 2000 человек. После кончины фотографа-схимонаха Вассиана «Фотографию русского Пантелеимонова монастыря» возглавил другой насельник обители о. Наум. Уроженец Тамбовской губернии Николай Матвеевич Муравьев подвизался в монастыре в 1883 году. Приняв через пять лет монашеский постриг, о. Наум нёс фотографическое послушание в обители дольше всех своих монашествующих коллег. Бо̀ льший срок его служения в фотостудии пришёлся на период постепенного увядания русского монастыря. Минуло десять лет после революции в России. В мае 1927 года опустевший на три четверти монастырь Святого Пантелеимона посетил крупнейший литератор-эмигрант русского зарубежья Борис Зайцев. «Бедность русских монастырей сейчас очень велика. Нет России, и нет поддержки оттуда…», — рассказывал писатель о быте населяющих Святую Гору людей. — «Беда, однако, в том, что среди братии слишком мало молодых. Это чрезвычайно затрудняет работу. Рабочие силы монастырей напряжены до крайности. Разумеется,

Ателье «Фотография Русского Пантелеимонова монастыря на святой Афонской Горе» Портрет монаха Наума (Н. М. Муравьёва) в фотостудии монастыря 1920-е (?) Собрание монастыря св. Пантелеимона на Афоне

47 Богослужебное почитание чудотворного образа началось в 2003 году. В столетнюю годовщину явления Божией Матери решением Собора старцев Афонского СвятоПантелеимонова монастыря было установлено празднование для увековечивания памяти чудесного события. Тогда же была создана иконописная «версия» фотографии для богослужебного использования и составлена служба

Русские фотографы на Афоне 35

РФ

старики не могут так работать, как молодые. Значит, на более молодых ложится как бы двойное бремя»48. Путевые очерки Зайцева под общим названием «Афон» были опубликованы в Париже в 1928 году. Один из очерков — «Крин сельный» — предоставляет нам редкую возможность побывать вместе с автором в старой фотографической мастерской, познакомиться с её обитателем и рассмотреть обстановку. «О. Наум, полный, русый, несколько мягкотелый монах с доб­ рыми глазами и медлительный в движениях. Он живёт в отдельном домике за стеной монастыря. В послеполуденные знойные часы нередко приходилось мне подходить к этому домику. Каждый раз любовался я цветущими у крыльца белыми лилиями — “крин сельный”, называют их тут. О. Наум фотограф монастырский. Домик его в то же время студия, светлая комната, заваленная снимками и негативами, с “фонами”, на которых снимались группы посетителей, с тёмной каморкой для проявления — всей, вообще, обстановкой немуд­ рящего ателье. О. Наум выбирал мне снимки медленно и как-то неуверенно. Оттенок некоторой грусти я заметил в нём. Точно всё уже видел, всё знает и устал от смены обликов. Его студия увешана изображениями — попытками остановить поток. Он снимал “высочайших особ” и посланников; адмиралов и митрополитов — стены эти в некотором 36 Александр Китаев

РФ

48 Здесь и далее цит. по: Зайцев Б. К. Афон. СПб. 1992. С. 36

роде история обители. Вот мягкий, тонкий архимандрит Макарий, знаменитый игумен обители в конце прошлого века, вот суровые брови и густая борода не менее известного духовника обители о. Иеронима, проведшего на Афоне сорок девять лет, считающегося, наравне со своим учеником арх. Макарием, одним из создателей теперешнего монастыря. Узнаю и здравствующего игумена о. Мисаила и вижу, что годы не молодят. Былое, всё былое! Князья, митрополиты и адмиралы давно, наверно, уже отчалившие на иных судах в страны иные. Профессора и археологи в отложных воротничках, двубортных сюртуках и сапогах с рыжими голенищами под брюками — вряд ли кто жив ещё. Студенты, семинаристы-экскурсанты — теперь, пожалуй, почтенные протоиереи, а возможно и мученики. Пройдёт полвека и наш снимок — меня и о. Пинуфрия, собирающихся в путь, — иной заезжий также не без грусти взглянет… Пока я жил в Пантелеимоновом монастыре, лилии о. Наума всё цвели. О кусте роз, развернувшемся на высоком, искривлённом стволе под окнами келии о. Игумена, и о лилиях о. Наума сохранил я светлое воспоминание. “Яко крин сельный, тако отцветёт”, — сказано о них, о человеке. Знаю, что отцветёт. Но домик ловца видимостей вспоминаю с неотцветшими, нежными кринами»49. Остаётся добавить, что о. Наум завершил свой земной путь в степени схимонаха в 1945 году, а в начале 1970-х годов в Пантелеимоновом монастыре оставалось 13 монахов.

Страницы записной книжки монаха-фотографа Наума (Н. И. Муравьёва) 1920-е (?) Частный архив

49 Там же. С. 119-121. Иеросхимонах Пинуфрий – спутник и проводник Б. К. Зайцева по святыням Афона

Русские фотографы на Афоне 37

РФ

38

РФ

ФОТОГРАФИЯ РУССКОГО ПАНТЕЛЕИМОНОВА МОНАСТЫРЯ НА СВЯТОЙ АФОНСКОЙ ГОРЕ

39

40

41

ФОТОГРАФИЯ РУССКОГО ПАНТЕЛЕИМОНОВА МОНАСТЫРЯ НА СВЯТОЙ АФОНСКОЙ ГОРЕ

ФОТОГРАФИЯ РУССКОГО ПАНТЕЛЕИМОНОВА МОНАСТЫРЯ НА СВЯТОЙ АФОНСКОЙ ГОРЕ

42

43

ФОТОГРАФИЯ РУССКОГО ПАНТЕЛЕИМОНОВА МОНАСТЫРЯ НА СВЯТОЙ АФОНСКОЙ ГОРЕ

ФОТОГРАФИЯ РУССКОГО ПАНТЕЛЕИМОНОВА МОНАСТЫРЯ НА СВЯТОЙ АФОНСКОЙ ГОРЕ

44

45

ФОТОГРАФИЯ РУССКОГО ПАНТЕЛЕИМОНОВА МОНАСТЫРЯ НА СВЯТОЙ АФОНСКОЙ ГОРЕ

ФОТОГРАФИЯ РУССКОГО ПАНТЕЛЕИМОНОВА МОНАСТЫРЯ НА СВЯТОЙ АФОНСКОЙ ГОРЕ

46

47

ФОТОГРАФИЯ РУССКОГО ПАНТЕЛЕИМОНОВА МОНАСТЫРЯ НА СВЯТОЙ АФОНСКОЙ ГОРЕ

ФОТОГРАФИЯ РУССКОГО ПАНТЕЛЕИМОНОВА МОНАСТЫРЯ НА СВЯТОЙ АФОНСКОЙ ГОРЕ

48

49

ФОТОГРАФИЯ РУССКОГО ПАНТЕЛЕИМОНОВА МОНАСТЫРЯ НА СВЯТОЙ АФОНСКОЙ ГОРЕ

ФОТОГРАФИЯ РУССКОГО ПАНТЕЛЕИМОНОВА МОНАСТЫРЯ НА СВЯТОЙ АФОНСКОЙ ГОРЕ

50

51

ФОТОГРАФИЯ РУССКОГО ПАНТЕЛЕИМОНОВА МОНАСТЫРЯ НА СВЯТОЙ АФОНСКОЙ ГОРЕ

ФОТОГРАФИЯ РУССКОГО ПАНТЕЛЕИМОНОВА МОНАСТЫРЯ НА СВЯТОЙ АФОНСКОЙ ГОРЕ

52

53

ФОТОГРАФИЯ РУССКОГО ПАНТЕЛЕИМОНОВА МОНАСТЫРЯ НА СВЯТОЙ АФОНСКОЙ ГОРЕ

ФОТОГРАФИЯ РУССКОГО ПАНТЕЛЕИМОНОВА МОНАСТЫРЯ НА СВЯТОЙ АФОНСКОЙ ГОРЕ

54

55

ФОТОГРАФИЯ РУССКОГО ПАНТЕЛЕИМОНОВА МОНАСТЫРЯ НА СВЯТОЙ АФОНСКОЙ ГОРЕ

ФОТОГРАФИЯ РУССКОГО ПАНТЕЛЕИМОНОВА МОНАСТЫРЯ НА СВЯТОЙ АФОНСКОЙ ГОРЕ

56

57

ФОТОГРАФИЯ РУССКОГО ПАНТЕЛЕИМОНОВА МОНАСТЫРЯ НА СВЯТОЙ АФОНСКОЙ ГОРЕ

ФОТОГРАФИЯ РУССКОГО ПАНТЕЛЕИМОНОВА МОНАСТЫРЯ НА СВЯТОЙ АФОНСКОЙ ГОРЕ

58

59

ФОТОГРАФИЯ РУССКОГО ПАНТЕЛЕИМОНОВА МОНАСТЫРЯ НА СВЯТОЙ АФОНСКОЙ ГОРЕ

ФОТОГРАФИЯ РУССКОГО ПАНТЕЛЕИМОНОВА МОНАСТЫРЯ НА СВЯТОЙ АФОНСКОЙ ГОРЕ

60

61

ФОТОГРАФИЯ РУССКОГО ПАНТЕЛЕИМОНОВА МОНАСТЫРЯ НА СВЯТОЙ АФОНСКОЙ ГОРЕ

ФОТОГРАФИЯ РУССКОГО ПАНТЕЛЕИМОНОВА МОНАСТЫРЯ НА СВЯТОЙ АФОНСКОЙ ГОРЕ

62

63

ФОТОГРАФИЯ РУССКОГО ПАНТЕЛЕИМОНОВА МОНАСТЫРЯ НА СВЯТОЙ АФОНСКОЙ ГОРЕ

ФОТОГРАФИЯ РУССКОГО ПАНТЕЛЕИМОНОВА МОНАСТЫРЯ НА СВЯТОЙ АФОНСКОЙ ГОРЕ

← Ателье «Фотография Русского Пантелеимонова монастыря» Портрет игумена (1908-1920) св. Андреевского скита на Афоне схиархимандрита Иеронима (Силина) 1908 → Свидетельство, выданное игуменом Пантелеимонова монастыря о. Макарием Н. М. Муравьёву (о. Науму) 23 апреля 1889 года Частный архив

Александр Китаев Петербургский свет в фотографиях Карла Даутендея СПб, «Росток», 2016 – 204 с. (Серия ФОТОРОССИКА)

←

Ателье «Фотография Русского св. Андреевского скита» Трапеза гостей во дворе Андреевского скита в день памяти его святого покровителя 1910 Собрание монастыря св. Пантелеимона на Афоне

Александр Китаев Петербург Ивана Бианки. POSTE RESTANTE СПб, «Росток», 2015 – 168 с. (Серия ФОТОРОССИКА)

АЛЬБОМ На стр. 38-39 Интерьер павильона «Фотографии Русского Пантелеимонова монастыря» Нач. XX века Собрание Русского Пантелеимонова монастыря на Афоне На стр. 40-63 Современные отпечатки с оригинальных стеклянных негативов ателье «Фотография Русского Пантелеимонова монастыря» Частный архив ОБЛОЖКИ Портрет неизвестных монахов На берегу Афона (фрагмент) Современные отпечатки с оригинальных стеклянных негативов ателье «Фотография Русского Пантелеимонова монастыря» Частный архив

Александр Китаев КАРТОМАНИЯ. Невыдуманные рассказы из истории фотографии СПб, «Росток», 2019 – 352 с.

Книги издательства «РОСТОК» МОЖНО ПРИОБРЕСТИ, связавшись с нами по электронной почте: foto@kitaev.spb.ru irenegoond@mail.ru rostokbooks@yandex.ru

РУССКОЕ ФОТОВЕДЕНИЕ 2022. №2 (19)