22
1 Девяносто четыре вечера в своей новой квартире. Двадцать шесть вне дома. Реактивная депрессия, молчаливое воскресное путешествие. Сидр в баре на перекрестке. Возвращение теми же улицами, что и в среду. Несколько случайных пуговиц, застежек сумок, вырванных из пространства запахов духов. Отмытая душевая кабинка, расставленная посуда, застеленная постель. Улыбок больше пяти тысяч. Праздников — больше десяти. Снег, превращающийся в лед, превращающийся в слякоть, превращающуюся в лед. Неповоротливый язык ближе к двум, трем ночи, четырем, пяти утра. Лампа, зажженная в ночи, охраняющая от кошмаров, приводящая в норму дыхание и сердцебиение.
22 Сергей Рафальский
2 На его груди лист. Мы уже далеко от берега. Вода бьет о борты, на белых носках серые капли. Закуриваю. Знаешь почему мы здесь? Греби. Постарайся, чтобы я не выкинул тебя отсюда раньше времени. Пепел падает мне на серые шорты, резким движением стряхиваю его. Всегда любил водные прогулки. У меня страсть еще с тех пор, как мой дед увозил туристов в бухты на своей яхте. Гнилозубо улыбаюсь. Он думает, что не виновен. Он бесит меня своими редкими рыжими волосами, тонкой кожей, зелеными пятнами на штанах. Каждая деталь вызывает во мне желание взять со дна лодки один из камней и тотчас же разбить ему голову. Его губы дрожат, ни звука. Я связал его жену, которая давным-давно его не любит (позавчера плакала мне об этом в Большом Ките) и оставил у себя в подвале. С ним получится быстро. Мы приедем на остров, и я предложу ему сыграть в веселую игру. Для игры я приготовил две доски, связанные как крест, веревки и эластичные жгуты, несколько генераторов и ободы. На них наматываются веревки. Четвертование. Глубоко ночью мне захочется убедить ее, что он пропал навсегда. Потом полюбить ее так, как на фотографиях в ее тамблере. Если она откажется, мне придется применить крюк. Ванночка под ногами в которую стекает кровь — уже коричневая. Теперь, выкинув окурок в воду, я думаю: и зачем мне понадобилось увозить его на лодке? Что за прихоть? Любовь к водным прогулкам. Пошлость.
3 Мы сидим за столом и пьем свое светлое разливное. Сон, ах да, сон, что за чудный сон сегодня, уже под утро, так, что я не смог больше уснуть. И вот он: Одновременно с двух сторон танцы и медленные и быстрые и слева справа сразу две одна четыре непонятно сколько их они одни и те же русые волосы, пухлые губы, глаза зеленые, красная помада, а одежда – чернота. Ну и вот остается одна из них, а потом то на шею повесится, то ногу на меня закинет. И я понимаю, что мне это очень приятно, я вроде даже влюбляюсь, но по старой привычке хочу быть стойким солдатом и пуленепробиваемым парнем. Ну вот, эта девочка ведет себя будто пьяная даже, ластится ко мне постоянно, мы танцуем и танцуем и все кружится в танце… А теперь, говорю я, после того, как думал о той девушке все утро и до самого вечера, а потом еще возвращался к ней в последующие дни, забыл на пару недель и тут снова она: но уже в телефонной трубке, я говорю ей: я приехал, ведь мы можем встретиться, а она: да, кончено, уже выхожу к тебе. Ну и я сижу, жду ее на набережной, в городе, где набережной отродясь не бывало, а река течет подземными руслами, сваливая дома, да воняя жутко, а вокруг меня сумасшедшие какие-то, шлюхи подоржные локтевые, наркоманы, и тот самый бомж в ярких нарядах, туда-сюда. А я все жду, а она не идет. И, кажется, что устал ждать, но все жду и жду и жду и вся моя жизнь это лишь ждать и ждать и ждать. А ее призвание ебать мне мозг, заставляя ждать, видеться во снах и обещать что-то по телефону, и молчать и смеяться и показывать свои манеры, ум, поднимать юбку, обнажая бедра, показывать черное белье, издеваться надо мною, убегая из комнаты в комнату, но всегда оставаясь в одной и той же комнате, с одним и тем же мною, поскольку убежать от себя (от меня) невозможно.
4 Случаются провидения. Ну кто знал что ты будешь жить здесь, ты. Но не знал, а чувствовал. Чувствовал, что будет влюблена в тебя женщина вот именно эта, и она будет приходить к тебе ночью, а ты будешь сидеть на своем исполинском диване, которого в мыслях тогда еще не было, и будешь слушать ее извинения. Потом скажешь, что хочешь остаться один, отправишь ее в морозную ночь, а она не взяла шапку, перчатки, придется ей вызывать такси, ждать, покуривать, молчать. Но прошлой ночью была еще любовь, да, ты оплатишь ее в следующем счете за коммунальные услуги. А прошлым утром ее кожа еще краснела на морозе, в такую рань идти к метро, запихивать себя в вагон. Сидя в кафе на обеде, смотришь: за окном сизифы во дворе складывают снежные горы. Недосып. Еще собирать весь день волосы с постели. Напротив борд: у вас будет ребенок — истерика бесплодных.
Ну что тут такого протестовать против... Или думать о бюторовском поезде. Зимой милые звери не успевшие построить себе домик яростно пытаются бороться с холодом выстраивая дом из подручных средств. Это я. Ошибся. Я бывший завсегдатай 535ой маршрутки, а ты нынешняя заложница моего порога. Ты говоришь: ты конечно можешь стереть все из памяти, но я никуда не исчезну, я останусь-то. А потом: Никто не уделяет особого всех захватывают отношения знает, что женщины – это и Твое такси приехало. Серый
значения отношения с женщинами, с жизнью и смертью, никто не есть жизнь и смерть. дэу ланос.
5 Зима ведь началась дождями. Отели на рейтарской начали пахнуть кремом для обуви. Знакомыми духами, но старыми чувствами. Это все уже было. Где? В кинотеатре имени чапаева, в неудобных креслах обитых красной кожей на фильме годара. Что? Что скажешь? Кого целовала ты в полной темноте отеля кто вынес тебя на руках из твоего номера и откуда синяки на твоей шее что не стереть ни ластиком ни льдом? Доски подиума ломаются от твоего эгоизма твое черное теплое платье окутало твои тонкие ноги и твои соски опали. Назад в тепло пытаясь нащупать тротуар среди льдин. Не смотря на небо черное где на востоке венера а на западе юпитер. Где хаос правит твоей упряжкой. Где холод в твоей спальне сильнее холода твоего сердца. Где я улыбаюсь обнимая тебя плачущую. Втыкая нож тебе в спину. Ха-ха, ведь они вернутся, с оружием в руках и покалеченные, ведь их много. Они умирают сотнями в пропастях, в волчьих ямах, приготовленных для здоровых и умных, на остатках колючей проволоки и кольев; они вмешиваются в правильные, разумные сражения и дерутся, как герои всегда впереди, всегда бесстрашные; но часто бьют своих. Они мне нравятся. Сейчас я только еще схожу с ума и оттого сижу и разговариваю с вами, а когда разум окончательно покинет меня, я выйду в поле – я выйду в поле, я кликну клич – я кликну клич, я соберу вокруг себя этих храбрецов, этих рыцарей без страха, и объявлю войну всему миру. Веселой толпой, с музыкой и песнями, мы войдем в города и села, и где мы пройдем, там все будет красно, там все будет кружиться и плясать, как огонь. Те, кто не умер, присоединятся к нам, и наша храбрая армия будет расти, как лавина, и очистит весь этот мир. Кто сказал, что нельзя убивать, жечь и грабить?..
6
7 Опасности подстерегают на каждом шагу теперь. В нашем подвале живет целая семья беженцев, в подъезде Н. прямо на этаже сосед только что откинулся (пять лет за наркоту), милая попутчица в метро больна корью. И если ты не сбежишь от этого парня с остановки, что кидается на прохожих с ножом, если не вызовешь вовремя скорую во время микроинсульта, если вспомнишь, что газ у тебя включен, а спичку ты зажечь забыл, — пиши пропало, тебя не было здесь, в этом мире, в этом пространстве. Ты не существовал. Бойся смерти внезапной, бойся медленной смерти. Задумывайся каждый миг, что завтра тебе станет еще хуже, чем было сегодня, и уж тем более вчера. Осознавай, что кашель это не просто так, что рези в животе не уйдут так же как появились, а этот нарост у тебя стыдно сказать где не от того, что его просто так надуло зимним ветром. Задумайся! и не упусти молодость. Не ходи сегодня на эту дискотеку, умоляю.
8
Под шум машин, вдоль магистралей, дождь или снег, сквозь целую жизнь он идет, несет это сквозь себя. Я пытаюсь записать что он говорит, но все урывками, урывками... Какая мрачная отрада! Разве можно вообразить более чудовищную мысль, более убедительное зрелище, более очевидное доказательство бессилия разума, безумия, заложенного в человеческом мозгу? Война… Философские системы, религии, искусства, достижения технической мысли и мастерства — все ведет к этому. Самые утонченные цветы цивилизации. Чистейшие построения ума. Самоотверженные страсти благороднейших сердец. Самые героические людские порывы. Война. Сегодня то же, что тысячу лет назад, завтра — как за сто тысячелетий до нас. Нет, речь не о твоей родине, будь она Германией или Францией, не о белых и черных, не о вождях Папуа или Борнео. На кону твоя жизнь. Убивай, чтобы вырваться на волю, чтобы есть и гадить. Всего позорнее убивать скопом, в назначенный день и час, во славу определенных принципов, под сенью того или другого знамени, по указке каких-нибудь старцев, убивать бескорыстно и покорно. Нет, юноша, восстань один против всех и убивай, убивай, ты неповторим, тебе никто не ровня, кроме тебя, живых нет, убивай, пока другие тебя не окоротят — гильотинируют, удушат гарротой, вздернут на виселицу. С помпой или по-тихому, во имя общества или короля.
9 Нужно вернуться в детство, чтобы писать как взрослый. Смеется. А вообще, знаешь, такие как ты мне не нравятся. Я просто из вежливости с тобой тут сижу. Не нравятся мне твои рассказы про детство пацанское, кто где с кем клей нюхал или кого отец из ментовки вытаскивал. Очень стремно. Пугает меня твоя сила и напор. Ты сексистка, вот так. Знали бы женщины вообще как мужикам тяжело приходится. Знали бы вы все как вы из нас веревки вьете. Конечно, я не спорю, Вы все должны быть уверены в себе и самодостаточны. Я говорю сейчас про нашу прослойку общества, слушай, понимаешь, нас? Тебя меня твоих друзей моих друзей. Ну откуда в тебе это? Мало же бля кому нравится из мужиков если ты будешь тыкать ему шпилькой в яйца, пока он закован в ошейник и кандалы. Ага, мало кому нравится, но много кто испытывает это каждый божий день. И таким как ты рассказывать про рак предстательной железы или про работу со свинцовыми красками? Как труд косит нашего брата каждый день? Ага. Воздух только сотрясать.
10 Когда-то я жил в этих домах, показываю пальцем, теперь, видишь, иногда заносит сюда. Ветра здесь бывают ууу. Ничего, переживем и эту зиму. Скажу тебе весной, когда будет уже совсем тепло: вот смотри, кажется, мы пережили и эту зиму. Ну и ты улыбнешься. И так каждую зиму будет случаться, обещаю. Пространство истаивает подобно тому, как песок утекает между пальцами. Время уносит его, оставляя мне лишь бесформенную рвань: Писать: пытаться цепко удерживать нечто, сохранять живым чтото: вырывать какие-то отчетливые фрагменты у разверзающейся пустоты, оставлять где-нибудь след, черту, метку или несколько знаков.
11 Ноль. Как заканчивается каждый вечер: в красный чайник липкий от грязи льется вода потрошишь сигарету чтоб набить ее зеленым мусором и надев свитер провонявшийся за несколько месяцев табаком выходишь на балкон чтобы хорошенько прокашляться чтобы ощутить как бесконечна эта зима затем под оранжевое одеяло на клетчатую постель не погасив красный свет уснуть до часу ночи примерно а вынырнув из светлых снов почистить зубы снять линзы и снова нырнуть в глубину покинуть дом. И она бы смогла набрать мой номер чтобы снова почувствовать себя как дома и я бы схватил ее голос чтобы она не чувствовала себя брошеной. И эти вещи что делают нас такими одинокими в конце концов сведут наши одиночества под один знаменатель числителем же будут голоса покинувшие дома.