Рассказ второй
Мост по дороге в Рамади Лет пятьдесят тому назад одна крупная югославская строительная компания закончила строительство моста через реку Евфрат при выходе из Фаллуджи в направлении Рамади на важном транспортном пути в Сирию. Строители сталкивались с обычными трудностями, всегда сопровождающими такие виды работ, однако срок сдачи объекта, предусмотренный внешнеэкономическим договором, уже прошел. Местные контролирующие органы (по своей или чужой инициативе) усложнили процесс подписания акта сдачи объекта, хотя и были выполнены все предварительные условия, предусмотренные договором. Стоит отметить, что сдача объекта предполагала оплату выполненных работ, которую заказчики (не только арабские) любили либо максимально долго оттягивать, либо вообще не платили. Начальник стройки (или же руководитель проекта) инженер Бобич был вне себя. Люди давно ждали моста для переезда через великую библейскую реку. (Евфрат, надо сказать, и не был таким уж широким в этом месте, но мост дол‑ жен был стать настоящим Божьим даром для путешественников и жителей двух берегов, использовавших хлипкие мостики и остатки старого допотопного моста, который вот-вот мог обрушиться.) В общем, мост был построен, население им пользовалось, а официального акта приема-передачи все еще не было. Как-то однажды утром по дороге из Багдада в Рамади передвигалась колонна танков. Инженер Бобич узнав, что они намеревались переправиться через этот еще официально не сданный мост, принял волевое решение — не пустить танковую колонну. Не имея возможности с кем-либо посоветоваться о своих намерениях (согласие на это он вряд ли получил бы), инженер дал распоряжение об установлении запрещающего знака и шлагбаума. Постепенно образовался затор из легковых автомобилей и нескольких караванов 17
верблюдов, которые, видя неумолимость югославского начальника стройки, рассыпались вдоль берега в поисках иных возможностей перебраться через реку. Вскоре прибыли военные машины. Офицер грозно потребовал убрать шлагбаум, но югославские рабочие не разрешили сделать это. Тогда он потребовал вызвать к себе чибир мудира1 — главного по лагерю, расположенному неподалеку от стройки. Инженер Бобич пришел и вежливо, но не слишком услужливо, поздоровался с садиком (товарищем) офицером. Хотя инженер и без переводчика понимал, чего от него хотят, но все-таки попросил переводчика объяснить Абдул Кериму, капитану иракских войск, что объект закончен, все испытания уже проведены, документация и акты выполненных работ переданы, но инженер Халим Эль-Сабах — представитель иракского министерства — избегает подписывать акт сдачи объекта. «Мы же со своей стороны не имеем права позволить официальным государственным органам, к тому же министерству обороны, использовать без разрешения своего министерства объект, официально не сданный в эксплуатацию...» Хакий Омерович, официальный югославский переводчик, выучивший арабский в медресе в Дамаске, блестяще справился с заданием. Капитан был удивлен решительностью в голосе и логическим обоснованием инженера. Он попросил Бобича поехать с ним к приближающейся военной колонне, возглавляемой генералом Ясином. Инженер сел вместе с ними в машину — что-то среднее между джипом и легковушкой, — и они вместе поехали в направлении приближающейся колонны. Генерал Ясин, человек лет пятидесяти, с большими усами, выразительными чертами лица, волосами, черными как уголь, и слегка поседевшими висками, посмотрел оценивающе на югославского инженера. Он увидел энергичного человека, одетого в «сахарку», с решительным взглядом из-под очков с толстыми линзами. — Что происходит там впереди? — спросил генерал, не выходя из своей машины, трофейного британского джипа марки «виллис». — Высокоуважаемый садик генерал, — мучился с языком инженер Бобич, осознав, что зря оставил Хакию на мосту, и теперь ему будет нелегко общаться с генералом на арабском. Генерал Ясин это почувствовал и повторил свои слова на английском языке. У инженера уже поплыла земля под ногами. Он лихорадочно подбирал слова, но ничего не получалось — возникали лишь какие-то несвязные конструкции на техническом не Это слово на арабском языке означает «высокопоставленный начальник, имеющий право подписи зелеными чернилами». 1
18
мецком языке, которым иногда пользовался в институте, и на плохом русском, когда-то изучаемом в школе... — Давайте посмотрим, что вы там сделали, — уже довольно сердито произнес генерал, указывая на мост. Пока машина капитана Абдул Керима разворачивалась на узкой дороге, там уже образовалась толпа зевак, пришедших поглядеть на технику и военных. Генерал уже ходил по мосту, наклоняясь через высокое ограждение и посматривая на течение всегда мутного Евфрата. Инженер понял, что переводчика Хакию он сможет найти в самой гуще горожан (он всегда использовал возможность поупражняться в языке, беседуя с обычными людьми). Бобич схватил Хакию за руку и привел к мосту, на котором уже находился генерал, а чуть дальше — еще несколько офицеров. — Вы не передумали? — спросил всегда спокойный Хакия своего шефа. — Конечно, нет, но я не могу общаться с ним без тебя. — Не волнуйтесь, шеф, — сказал переводчик, направляясь вместе с инженером к генералу. Приближаясь к месту, где стоял генерал, Хакия пропустил вперед себя инженера Бобича с жестом почтения, что было очень важно в культуре народа, среди которого они находились. На расстоянии пяти-шести шагов от генерала переводчик попросил Бобича представить его. Генерал стоял, по-военному выпрямившись. Лицо его не показывало ни малейшего признака эмоций. Вне джипа он казался еще серьезнее и авторитетнее. — Кажется, вы проделали хорошую работу, — сказал генерал на английском. Хакия обратился к инженеру Бобичу за разрешением ответить генералу. Этот жест уважения к старшему по должности не остался без внимания. Подошли остальные офицеры. — Великий, мудрый, уважаемый садик генерал, — стал говорить Хакия на изысканном арабском, на котором общаются в высших слоях общества. — Мой садик, мудир инженер Бобич и наш чибир мудир в Югославии очень рады видеть вас на нашем объекте, и мы очень рады, что вы можете оценить нашу работу, которую югославские рабочие, инженеры и техники вместе с вашими специалистами построили на благо вашего народа и вашего высокоуважаемого руководства... Генерал махнул рукой, желая прервать эту тираду, которая, казалось, будет длиться вечно, а у него был план, и он спешил. — Великий, мудрый и праведный садик генерал, мое руководство не имеет права нарушать законы этой уважаемой и историче19
ски дружественной нам страны. Наш уважаемый чибирчибирчибир мудир садик Тито и ваш... Услышав имена этих двоих, генерал поклонился и стал по стойке смирно, принимая позу для приветствия... — В чем проблема? — решительно повторил генерал. — Мой конвой должен немедленно переехать через этот мост, — сказал он, наблюдая, как вдали виднеется приближающийся громоздкий моторизированный конвой. — Великий, мудрый, уважаемый... Объект еще не запущен в эксплуатацию, — ответил Хакия. — Как это не запущен в эксплуатацию, если у нас есть доклад, что он закончен и что машины переезжают по мосту? Я сам тоже вижу, что все качественно сделано... Инженер Бобич покашлял, дав Хакию понять, что уже его очередь говорить, а Хакий должен переводить: — Представитель министерства не успел в оговоренные сроки подписать акт приема-передачи, и объект официально еще не сдан в эксплуатацию, а соответственно мы не имеем права предоставлять его для использования государственными органами, поскольку за него отвечает другое министерство... — Довольно, — строго прервал генерал. — Мост построен в соответствии со строительными нормами и правилами, проектом? — Да, уважаемый, мудрый... — Все необходимые испытания закончены? — снова перебил генерал переводчика, перечислявшего все его достоинства. — Да, — уверенно на арабском ответил Бобич. — Инженер, вы гарантируете, что мой конвой может без проблем переехать этот мост? — Да, — еще более уверенно ответил инженер Бобич. — Вы уверены? Какие ваши гарантии? — придирчиво докапывался мудрый генерал. — Моя голова и собственная жизнь, — несколько артистично, но уверено, на чистом аристократическом арабском подтвердил Бобич, который вдруг выпрямился и стал чуть выше генерала... Генерал подал знак одному из своих офицеров подойти ближе, что тотчас было сделано. — Бери бумагу и пиши, — решительно приказал генерал. В течение нескольких секунд во время паузы, образовавшейся из-за поиска бумаги и ручки, слышен был лишь гул моторов, приближающегося конвоя, а легкая вибрация моста была тому подтверждением. 20
— Во имя военного министерства, которое подчиняется такомуто министерству, генерал иракских таких-то доблестных войск подтверждает, что фортификационное сооружение — такой-то мост — на 12-м километре от города Фаллуджа на пути к Рамади в такой-то провинции такого-то дня принят в эксплуатацию, что своими подписями подтверждают представитель югославского предприятия инженер Бобич и нижеподписавшийся генерал. — Подпишите, — сказал генерал Ясин, вручив Бобичу в руки документ после его внимательного прочтения. — А я подпишу на другой стороне, после того, как конвой переедет мост, и мы с вами выпьем по чашке чая, — добавил генерал, читая мысли гордого и решительного инженера, которому импонировало это предложение, поскольку он любил себе равных и не терпел подхалимов и скользких людей. Конвой, конечно, переехал через мост без проблем. Вслед за ним в пыли шла толпа людей. Большеглазые, с черными как уголь волосами чумазые дети с интересом пялились на все происходящее. После всех — на пристойном расстоянии от толпы людей, ослов и обеспокоенных женщин — мост, существующий и поныне, перешли мудрый генерал иракских войск и решительный лидер и профессионал инженер Бобич, чье мужество по достоинству оценил высокопоставленный представитель другого народа. Так инженер своим неординарным шагом помог ускорить решение затянувшейся проблемы, до того длительное время и безрезультатно решавшейся на более высоком уровне. Инженер Бобич того же дня показал, что «утопия» — это: У — Устойчивость. Т — Толерантность, Терпение и Талант (понять ситуацию и правильно ею воспользоваться). О — Оптимизм (пессимист никогда не будет лидером). П — Профессионализм и Посвящение себя целиком своему делу и идее. И — Интуиция и Интеллект. Я — Я как персона, как личность и лидер, что сыграло свою роль в данном конкретном случае. 21