Основы психотерапии

ШАВЕРДЯН Г.М. ОСНОВЫ ПСИХОТЕРАПИИ ОГЛАВЛЕНИЕ ПРЕДИСЛОВИЕ РАЗДЕЛ I ОБЩИЕ ПРОБЛЕМЫ ПСИХОТЕРАПИИ 1.1 Понятие о психотерапии. Структура психотерапевтической работы. Связь психотерапии с другими стратегиями вмешательства. Отличие психотерапии от психокоррекции, психофармакологического лечения и консультирования. Естественно-научный и психотерапевтический ориентиры. Классификация методов. Философские идеи как предпосылка к возникновению психотерапевтических методов лечения. Два анамнеза.

1.2 Формирование запроса клиента или пациента. Актуальная жалоба и базовая проблема. Установки к психотерапии – пассивная и активная. Три основные цели психотерапии. Некоторые положения психотерапии 1.3 Этические проблемы психотерапии. Основные принципы: компетентность, профессиональная и научная ответственность, конфиденциальность, исключение профессиональных злоупотреблений, принцип “не оценивать”. РАЗДЕЛ II ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ 2.1 Экзистенциальные проблемы человека. Идейное содержание экзистенциальной философии как предпосылка возникновения экзистенциальной психологии и психотерапии (С.Кьеркегор, П. Тиллих, Ж-П Сартр, М. Бубер, А. Камю, М.Хайдеггер, Г. Марсель). Понятия “бытие-в-мире”, “небытие”, “пограничная ситуация”, “смысл”, “другое Я”, “смерть, страх и тревога”,”трансцендентные переживания”, “мужество быть”.

2.2 Экзистенциальная психология. Г.Олпорт о проблемах бытия и самоактуализации. Р. Мэй как экзистенциальный психолог. Взаимосвязь уровней пирамиды, пиковые переживания и самоактуализация по А. Маслоу.

2.3 Экзистенциальная психотерапия. Л. Бинсваген как пионер экзистенциальной психотерапии. Эмпатическое знание К.Роджерсу; техника эмпатического проникновения, специфика терапевтических отношений, конгруэнтность. Логос в понимании В.Франкла, вершинная психология и опорные пункты логотерапии. РАЗДЕЛ III БИХЕВИОРИАЛЬНАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ 3.1 Прагматическая философия Ч. Пирса. У.Джеймс как философ и психолог.

3.2 Формула “S-R” Дж. Уотсона. Оперантный бихевиоризм Б. Скиннера. Основные принципы классического бихевиоризма: научение, подкрепление, генерализация. Положения бихевиориальной терапии.

3.3 Адаптивное поведение как цель бихевиориальной психотерапии. Изменения в поведении под воздействием поведенческих психотехник. Систематическая десенсибилизация Дж.Вольпе, феддинг, иммерсия и другие техники поведенческой терапии. РАЗДЕЛ IV ПСИХОДРАМА 4.1 Античный театр. Идейные нагрузки комедии и трагедии. Понятие катарсиса у Аристотеля. Составные катарсического процесса – потрясение и очищение.

4.2 Ф. Шиллер: “Письма об эстетическом воспитании человека”. Побуждение к форме и побуждение к материи. Эстетическое и свобода от побуждений. Человек играющий как сущность человека.

4.3 Театральная техника М. Чехова как предпосылка к созданию психодрамы.

4.4 Я. Морено как основатель психодрамы. Психотехнические понятия психодрамы –спонтанность, “теле”, инсайт. Персонажи психодрамы – протагонист, режисер, вспомогательные “Я”. Фазы психодрамы и их характеристика – разогрев, действие, завершение. Техники: монолог, обмен ролями, двойник, техника саморепрезентации, техника зеркала. Игра как ключ к реальности. Антимимезис как противоположность мимезису. РАЗДЕЛ V ПСИХОДИНАМИЧЕСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ ПСИХОТЕРАПИИ 5.1 Проблема бессознательного в философии. Анамнезис Платона как высшая ступень бессознательного. Нисшие формы психического – «малые» апперцепции по Г.Лейбницу. Эдуард фон Гартман о бессознательном 5.2 Понятие о психодинамике, психодинамическая концепция З.Фрейда. Структурный аспект бессознательного по З.Фрейду. Топографический, генетический и экономический аспекты. Топика психики и сновидения. Техника свободных ассоциаций. Психотерапевтические отношения перенос и контрперенос. Основные аналитические процедуры: работа с сопротивлениями, конфронтация, интерпретация, толкование или проработка.

5.3 Трансактный анализ Э.Берна. Структура психики по Э. Берну. Скрытые, перекрестные и дополнительные трансакции.

5.4 Аналитическая психотерапия К.Г. Юнга. Требования к терапевту. Структура психики по К.Г.Юнгу. Четыре ступени психотерапии. Признание как возвращение и принятие вытесненных содержаний. Разъяснение как понимание причины и вскрывание содержаний переноса. Воспитание социального человека как самостоятельная замена невротических привычек. Преобразование как достижение индивидуации и способности жить из “Я. РАЗДЕЛ VI СУГГЕСТИВНЫЕ ТЕХНИКИ 6.1 Древние ритуалы исцеления. Искусственный сон в храме Бога-врачевателя Асклепия. Суггестия и йога (мантры и мандалы).

Парацельс. Феномен сомнабулизма. Ф. Месмер и магнетизм. Фиксация взгляда как нововведение Дж.Брейда. История термина “гипноз”. Ж.Шарко о связи гипноза с истерическим неврозом. Нансийская школа. Самовнушение по методу Э.Куэ.

6.2 Подход В.М. Бехтерева к суггестии – размежевание понятий “убеждение”, ”внушение”, ”гипноз”. Триада Бехтерева. Прогрессивная мышечная релаксация по методу Джекобсона. Аутогенная тренировка по Шульцу.

6.3 Мильтон Эриксон и эриксоновский гипноз.

6.4 Нейролингвистическое программирование как разновидность словесной суггестии. Ключи доступа к бессознательному – паттерны глаз, модальность речевые предикаты (зрительные, аудиальные, кинестетические). Перепрограммирование личной истории. Метод якоря. Дисассоциация. Рефреминг. Техника логического квадрата. РАЗДЕЛ VII ПСИХОСИНТЕЗ 7.1 Мистерии древности. Призыв дельфийского оракула “Познай самого себя” как условие духовного роста. Мистерии христианства. Предпосылки возникновения психосинтеза.

7.2 Р. Ассаджиоли как основатель психосинтеза. Структура психики по Ассаджиоли (архитектоника “яйца”). Развитие проблемы “множественной личности” в психосинтезе. Понятие “self” – идентификация, деидентификация. Фокус самоидентификации.

7.3 Стадии достижения психосинтеза: глубинное познание личности, контроль над различными элементами личности, выявление или создание объединяющего центра, собственно психосинтез или переформирование “я” вокруг “Я”.

7.4 "Патология" или кризисы, предшествующие духовному развитию. Задачи психотерапевта при работе над кризисами. Духовный психосинтез. Техника медитации. Символы надличных переживаний. РАЗДЕЛ VIII КОГНИТИВНАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ 8.1 Расцвет души рассудочной в античности. Диалоги Сократа. Кант и рассудочные категории. Преимущества мыслящего человека по Гегелю.

8.2 Когнитивная психология. Теория конструктов Дж.Келли. Биполярные конструкты. А. Бек как основатель когнитивной психотерапии.

8.3. Работа с когнициями. Этапы КТ – обнаружение автоматических мыслей, реконструкция базисных схем или жизненных сценариев, замена дисфункцональныых конструктов на функциональные, закрепление конструктивных поведенческих навыков. Формула “АВС” и ошибка формирования среднего звена. Особенности КТ - активность, структурированность, краткосрочность, симптомоориентированность.

8.4 Рационально-эмотивная терапия А.Эллиса. Осознание внутреннего диалога. Тирания долженствования и бессмысленные обязанности мышления. Когнитивные искажения и иррациональные суждения. РАЗДЕЛ IX ГЕШТАЛЬТТЕРАПИЯ 9.1 Феноменология Э.Гуссерля. Аподиктическая и неаподиктическая очевидность, чистое мышление и беспредпосылочность. Понятие о феноменологической редукции.

9.2 Гештальтпсихология и её основные положения (“фон и фигура”, целостность, прегнантность).

9.3 Ф.Перлс как основатель гештальттерапии. Организм-среда как парадигмальная рамка. 3 ступени процесса взаимоотношения со средой: потребность, действие, ассимиляция. Основные понятия гештальттерапии: чувствование актуального (awareness), принципы “здесь и теперь”, “я-ты”. Понятие о контактной границе. Абаутизм. Основа психологических игр.

9.4 Невротические механизмы, их особенности и феноменология – интроекция, слияние, ретрофлексия, проекция. Слои невроза. ЗАКЛЮЧЕНИЕ ПСИХЕЯ Драма-мистерия (по мотивам Элевсинских мистерий)

ПРЕДИСЛОВИЕ

Психолог - человек-квартет. Сначала ему предстоит получить фундаментальное знание, вчитаться, перенять и прожить в себе существующий научный опыт по всем проблемам общей и отраслевых психологий (скажем, виолончель). Далее он должен попытать себя в самостоятельном исследовании, чтобы через эксперимент закрепить за собой право ориентироваться в инструментарии психологического эксперимента и эмпирических фактах, встречающихся на его пути. Важной особенностью этого этапа является перевод эмпирического факта в научный, в котором и заключается механизм развития академической науки (альт). Третий эпап состоит в овладении прикладной психологией в самом широком значении этого понятия, которое должно сопровождаться собственным “анализом”, независимо от того, какой метод психотерапии или тренинговой группы здесь имеется ввиду (первая скрипка). “Первая сприпка” здесь должна звучать и в другом фигуральном смысле, а именно: мы не имеем права продвигаться далее в нашем профессиональном развитии, если не удосужились проработать собственное психическое до возможно более глубинных слоев бессознательного. Наконец, в качестве завершающего этапа выступает практика, когда психолог осмеливается помочь другому в его проблемах и осуществляет то, к чему он был изначально призван (вторая скрипка). Эти этапы представлены последовательно только в целях анализа. В действительности, здесь происходит процесс одновременности и последовательности во времени. Этапы только превоначально должны следовать один за другим, однако ни один из них не должен быть завершен. Открытость к фундаментальному и прикладному знанию, неослабевающий интерес к исследованию и готовность к познанию самого себя никогда не перестают сопровождать психолога. С этим связана еще одна особенность профессии. Образовательный процесс как правило представляет собой поступенчатое развитие: сначала усваивается предыдущее, и на основании этого - последующее. Примечательной особенностью психологического образования заключается в том, что наряду с указанным вектором развития, имеет место другой, поспудный процесс, а именно: последующее действует на предыдущее, придавая ему смысл, направление и глубину. Только в этом случае студент психологического факультета может осознать значение фундаментального знания, понять куда оно направлено и чему служит. Так, если при изучении процессов памяти он сталкивается с т.н. эффектом Зейгарник (незавершенное действие обуславливает трудность забывания данного психического содержания), то далее, при изучении клинической психологии, он помещает это знание в связь с дефицитом отреагирования и неврозом навязчивых мыслей. При этом эффект Зейгарник начинает “блистать” новым, более глубоким смыслом. Если же далее, он знакомится с психотерапевтической техникой отрабатывания удержанного содержания и нацеливается на помощь человеку с подобной проблемой, то лишь тогда это конечное знание, выражаясь языком гештальтпсихологии, завершает гештальт первоначального знания. "Всякое знание есть перспектива", - говорил Ницше, перспектива, которая должна стать действием, иначе в знании нет толку. Непрекращающее самообразование психолога ставит перед ним труднейшую задачу: он один обязан владеть всеми инструментами и играть за весь квартет. При этом на каждом этапе его сопровождают опасности, которые могут привести вместо “музыки” к репризе: “А вы, друзья, как ни садитесь, все ж в музыканты не годитесь”. Так, если фундаменальное образование состоит из автоматических мыслей, абстрактных знаний школьной психологии, не побуждающих к самостоятельным раздумиям о проблемах души, эти знания начинают приобретать характер упрямых содержаний психики, научных предубеждений или “комплексов” по К.Юнгу, заграждающих путь к непредвзятому рассмотрению действительности (“осёл”). Психологическое исследование или эксперимент также может построен на различных основаниях. Мы можем по-мичурински “не ждать милостей от природы” и агрессивно отнимать у нее тайны антропоса. Так поступает психолог в торндайковкой лаборатории, изучая “слепой” отбор произведенных наугад движений голодных животных и переведя всесильный метод “проб и ошибок” на человека. Человек, который тыкается во все ворота, пока вдруг не откроет какую-либо из них (чем не козел?), представляет образ исследующего ученого, бравирующего своими знаниями, полученными от “тыкания”. Можно также хитроумно выманивать тайны человека, изобретая эксперимент, и потом страдать от разочарований из-за обнаруженной звериной природы человека, как это случилось с Зимбардо и Милгремом. Но можно по-гетевски, вдумчиво и благоговейно наблюдать человека, высмотрев научный факт в эмпирическом (“правильно увиденное есть уже теория”) и закрепив это наблюдение органическим, а не механическим исследованием. Когда же место бесстрашного самопознания заменяет кичливое самокопание с элементами самолюбования, то необходимый психологу самоанализ срывается в обезъяничание (“мартышка”). И, наконец, психотерапевтическая работа, проведенная грубыми, до конца не осмысленными приемами процедурных манипуляций приводит к тому, что психотерапевт “косолапо” бродит по психическому “пространству” пациента, не побуждая его к собственной внутренней активности, плодом которого должен быть катарсис и инсайт. В итоге: “осел, козел, мартышка и косолапый мишка затеяли квартет”. Академические знания, предшествующие практике психотерапевта, относятся не только к общей и отраслевым психологиям, психологии личности, экспериментальной психологии и пр., но и к историческим предпосылкам возникновения методов психотерапии, ибо первоначальное знание самой психотерапии заключено в философских основаниях. Усвоение же самих техник происходит не через книги или университетское образование, но через специальное многочасовое обучение в группах, что подтверждает мировой опыт психотерапии. Но ни одна отрабатывающая психотехнику “группа” не может продвинуться ни на шаг без понимания глубоких идейных содержаний, лежащих в основе техники. Без них техника осуществит не реальную работу с личностью, а удовлетворяющую любопытство пациента (психотерапия нынче в моде) и честолюбие психотерапевта процедуру. Осознавая это, мы подчинили структуру “Основ психотерапии” логике развития самой психотерапии: - философские идейные предпосылки - дальнейшее развитие этих идей в академической психологии - основные методы и техники психотерапии. Автор надеется, что после ознакомления с предлагаемой работой, овладение конкретными техниками на группах не составит никакого труда. Прослеживание идейных связей между философскими школами, психологическими направлениями и методами психотерапии, а также понимание идейной опоры методов будет означать знание основ психотерапии. Принципиально желательно, при этом, чтобы это знание приобреталось до ознакомления с психотехниками. Другим стимулом данной работы явилось существующее положение вещей на “рынке” психотерапии. “Новые” методы психотерапии, растущие как грибы после дождя, по заверениям рекламы не оставляющие следа от всяческих психологических и психопатологических проблем, всего лишь “отрыжки” от основных методов, берущих начало от философских и психологических школ, о которых не подозревают "новички" - любители психотерапии. Предлагаемое учебное пособие продиктовано необходимостью укрепить фундамент психотехнического приема, дабы применяющий его знал, откуда он идет и к чему может привести. С этих позиций мы надеемся также помочь начинающему психотерапевту в выборе метода в соответствии с проблемой пациента и его психическим статусом. Вышеназванное относилось к психотерапии в целом, однако в данной области имеются также локальные проблемы, связаные с отсутствием каких-либо правовых норм и легитимации практики психологии в Армении. Предпринятые автором и его коллегами попытки внести ясность в эту сферу со стороны соответствующих структур не принесли результата. Сегодня любой предприимчивый “малый” может дать объявление на психотерапевтические "сеансы" без обратной связи как с правом, так и с “лечившимся” у него пациентом. Остается полагаться на профессиональную ответственность, которая, как надеемся, должна вытекать из духа предлагаемой работы. Учебное пособие адресовано студентам – психологам и медикам, а также всем, кто интересуется проблемами души современного человека.

РАЗДЕЛ I ОБЩИЕ ПРОБЛЕМЫ ПСИХОТЕРАПИИ 1.1 Понятие о психотерапии. Структура психотерапевтической работы. Связь психотерапии с другими стратегиями вмешательства. Отличие психотерапии от психокоррекции, психофармакологического лечения и консультирования. Естественно-научный и психотерапевтический ориентиры. Классификация методов. Философские идеи как предпосылка к возникновению психотерапевтических методов лечения. Два анамнеза. Психотерапия – деятельность, осуществляемая психологом, прошедшим специальную подготовку, на основании теоретических, эмпирических и практических знаний. Работа психотерапевта имеет широкий диапазон: от простого снятия симптома до глубокой и долговременной работы над личностью. Под психотерапией понимается также ряд методов, применяемых в практике и доказавших свою эффективность. Если врачи под методом психотерапии понимают принцип лечения, вытекающий из патогенеза заболевания, то для психологов метод означает научную парадигму, находящуюся в рамках данной психологической ориентации. Психотерапией может считаться и система лечебного воздействия на организм, поскольку психотерапия давно вышла за рамки психиатрической патологии и применяется при болезнях самого широкого профиля. Эффективность психотерапии и популярность психосоматической медицины обуславливают тенденцию сближения психотерапии и медицины. Иначе говоря, специалисты снова возвращаются к принципу древних врачей о том, что сому невозможно лечить без психики. В обыденном языке психотерапией называют воздействие чего-либо, что имеет мало-мальски расслабляющий эффект. Такое понимание возникло под влиянием релаксирующих и суггестивных методов, которые на сегодняшний день составляют только один вспомогательный методов психотерапии. Психотерапевтический процесс состоит из 3 этапов: предварительный, собственно психотерапия и осуществление обратной связи с пациентом. Немецкие специалисты М.Пере и У.Бауманн представили примерную структуру психотерапевтического процесса: _____________________________________________________ Фаза Цели Средства _____________________________________________________ 1. Показания Постановка диагноза Интерью/анамнез Выбор метода терапии Личностные и При необходимости клинические тесты медицинское обследование При необходимости медицинское обслеИнформация о терапии дование Информированное согласие _____________________________________________________ 2. Создание терапев- Ролевое структурирование Проявление эмпатии тических отношений Формирование ожидания Пояснение “правил и объяснение целей позитивных изменений игры” В случае необходимости Терапевтический Объяснение этиологии контакт _____________________________________________________ 3. Проигрывание Овладение навыками и Применение психотератерапевтического умениями певтических техник научения Анализ мотивов поведения Непрерывное наблюдеРеструктурирование образа ние и оценка течения “Я” терапии _____________________________________________________ 4. Оценка до и после Психодиагностика достиже- Диагностика окончания терапии ния цели Сокращение сеансов Гарантия результата _____________________________________________________ Данная схема представляет приблизительную структуру психотерапевтического процесса. Психотерапия есть творческий процесс, поэтому здесь допустимы изменения как с точки зрения последовательности эпапов, так и в плане применяемых средств. В определенном смысле психотерапия находится посередине между наукой и искусством, если под практикой понимать не набор усвоенных манипулятивных техник, но применимое на каждый случай индивидуальное решение психотерапевта. Необходимость установления обратной связи после окончания терапии повышает ответственность психотерапевта и создает условия для повышения профессиональной уверенности. Психотерапия тесно связана с другими стратегиями вмешательства. Работа командой (team), в которую входят психиатр, социальный работник, терапевт общего профиля и психотерапевт представляется идеальной моделью организации службы психического здоровья. При отсутствии таких условий психотерапевт (врач или психолог) не должен позволять себе перешагивать профессиональное поле психиатра, и наоборот. Так, психиатр обязан осознавать, что лечение посттравматических стрессовых расстройств вполне может быть проведено без фармакологического вмешательства, а психотерапевт, в случае диагностирования психоза, обязан отсылать пациента на прием к психиатру. Существуют также проблемы, связанные с социальной работой (подробнее см. ниже - этические принципы профессиональных взаимоотношений). Границы психиатра, психокорректора, консультанта-психолога, социального работника и психотерапевта на практике зачастую оказываются прозрачными. Меж тем, существуют четкие требования, которые относятся к этим различным специальностям. В отличие от психиатра, которого, в первую очередь, интересует “что” явления (синдром, симптом, нозология), психотерапевт акцентирует свое внимание на “как” (как возник симптом, какова мотивация пациента, каким образом формировалась нозология и пр.). Если цель психиатра заключена в лечении нозологии, то цель психотерапевта – изменение личности, на фоне которого исчезают или редуцируются симптомы болезни. Если психолог-консультант строит свою работу на рекомендациях, то в работе психотерапевта рекомендации исключаются. Психотерапевт только создает фон, на котором сам пациент или клиент формирует соответствующую фигуру – инсайт, вследствие которого имеющий проблему сам её разрешает. Психотерапевт всего лишь подводит человека к воде – броситься в воду и плавать пациент должен сам. Кроме того, если в обязанности консультанта не входит владение методами психотерапии, то психотерапевт строит свою работу на основании метода и в рамках соответствующей парадигмы. Наконец, если психокорректор может различными приемами и упражнениями откорректировать психическую функцию (например, память) или личностную черту (например, застенчивость), то поле деятельности психотерапевта – весь человек как индивид, личность и индивидуальность.

Необходимо говорить не только о различии психотерапевтического и психиатрического подходов с точки зрения фармакологического или нефармакологического вмешательства, но о различии естественно-научного и гуманитарного подходов, образовательных векторов, ориентаций и мировоззрений этих двух специальностей. Три мира и три способа рассмотрения человека взаимно определяют и дополняют друг друга: телесно-природный мир, психический мир и мир духовный. Телесно-природный мир изучается естественно-научным способом, психический – методами психологии, духовный мир – духовно-научным способом. Психотерапия “задействована” во всех трех мирах и использует соотствующие им способы рассмотрения. Определяя многоразличные связи физиологии с психическими функциями или профилями личности, психотерапия опирается на естественно-научные данные и применяет числовую систему обработки данных, т.е. клиническое тестирование. Однако психотерапия лишь косвенно применяет естественно-научный метод. Психиатрия же полностью основана на естественно-научном методе; в конечном счете предмет ее исследования - биохимические изменения в организме и возможность лечения психики через тело. Вектор психотерапии - лечение психики и тела через психическое. Но не только. К методам психотерапии, ставящим во главу угла исследование духа, можно отнести такие методы психотерапии, как психосинтез, трансперсональная психотерапия, христианская психотерапия. Напротив, психоанализ акцентирует биологическую природу человека. Таким образом, психотерапия вобрала в себя культуру духа, психологический запрос и биологическую детерминированность, и, невзирая на противоречивость оснований методов, перекинула мосты внутри взаимоотношений между “логос-биос-социо-индивидуальность”. В соответствии с задачами методы психотерапии можно также подразделить на следующие типы: а) релаксационные, приводящие психику человека в относительно равновесное состояние; в) мишенеориентированые, направленные на снятие конкретного симптома; с) личностно-ориентированные, направленные на глубинную трасформацию личности. Вне зависимости от ориентированности подхода, каждому методу психотерапии соответствуют принципы или идеи, почерпнутые из философии. Философские идеи, являясь предпосылками возникновения школ психологии и психотерапевтических методов, определяют гуманитарную направленность психотерапии. Поэтому психотерапевт по идее должен идти от гуманитарного, а не естественно-научного образования. По духу своему он – гуманитарий, с той лишь разницей, что ни одна идея здесь не остается умозрительной абстракцией, как в философии, но переходит в практику собственного осуществления, приобретает субстанциональность, оформляет и воспитует волю. Так, если Ч. Пирс при создании своей философии основывался на идее прагматизма, то бихевиориальная психотерапия вырабатывает в человеке способность жить прагматично и в соответствии с требованиями среды. Констатация статического состояние на данный момент не заменяет понимания динамики психической жизни. Именно это совершает тестирующий психолог и психиатр. Строго говоря, в лице психиатра мы имеем протоколиста истории, в лице психолога - протоколиста “пунктов” тестирования. Меж тем человеку, имеющему проблему, необходим исследователь индивидуального опыта бытия-в-мире, необходимо, чтобы он почувствовал и познал его собственную идентичность и реалии жизни изнутри. В терминах М. Хайдггера речь идет о противопоставлении “калькулирующего” и “понимающего” интеллекта. Анализ индивидуального опыта бытия-в-мире обращен к таким событиям биографии человека, которые не могут быть зафиксированы как анамнестические данные. Это - вехи с т а н о в л е н и я личности, скрытый внутренний срез его биографии, тяготеющий быть выработанным и узнанным. Это совершает пациент вместе с психотерапевтом, который содействует изменению ракурса восприятия пациента и ведет его к прорывам на новые уровни осознания себя и мира. Потому что цель психотерапевтической работы заключается не в регистрации чего-либо (симптома, знания, диагноза, события, лечения и пр.), а в том, чтобы личность сама могла бы приобрести способности, которые привели бы его к познанию самого себя и своего жизненного пути. Поэтому анамнез в обычном смысле слова должен быть дополнен внутренним анамнезом – фиксацией событий, относящихся к истории становления самосознания индивида. Анамнез как познание “внешней” биографии и “анамнез” как познание биографии “внутренней” имеет ряд существенных различий: - достигнуть первого просто, дается без особенных усилий, не требует собственного совершенствования; достижение второго гораздо сложнее, требует больше времени и нового уровня сознания исследователя; - первое ближе к критериям научности, второе - к истине и жизни; - первое поддается систематизации, второе не поддается; - первое направлено на определение симптома и диагноза, второе - на преобразование личности; - первое тяготеет к установлению всеобщих законов психического как сочетания личностных и ситуативных факторов, второе направлено на обнаружение индивидуальных условий формирования проблемы и признаков духовно-душевных передвижек; - первое основано на рассудочных категориях, второе, помимо рассудочных категорий, включает интуитивные прозрения; - первое основано на естественно-научных выкладках понимания психики и приводит к границам познания, второе вскрывает глубинные корни душевной жизни. Возможность подобных противопоставлений происходит от наличия различий во всех центральных категориях исследования. Внешний анамнез фиксирует состояние человека или его составляющую как отдельное “пространственное” событие, центр изучения внутреннего анамнеза – весь человек в динамике его становления в потоке времени. Например, прочтение книг или просмотр фильа, потрясшего психику человека в 15 лет, может считаться незначительной деталью с точки зрения биографии, однако в отношении внутреннего анамнеза этот факт может быть существенным. Речь здесь идет не о снятии проблемы, но о развитии и приобретении способности, которая может вывести из кризисного состояния и о том, чтобы направить энергию кризиса на развитие, утилизировать его, а не подавить. Невзирая на различия, эти два типа анамнеза могут дополнять друг друга. Обследующий ногу хирург констатирует травму на основании жалоб больного и путем рук и глаз. Но он также дополняет к диагностике рентгеновский снимок. Психиатр или тестирующий психолог обходятся без “снимка”, снятого с процесса личностного формирования, а зачастую и снятого с симптома. Они фиксируют одномоментную картину как симптомов, так и человека. Психотерапевту приходится учитывать все данные “внешнего” и “внутреннего” анамнеза, все особенности построения телесного, психического и духовного организмов человека. Данные “внешнего” анамнеза должны служить для установления внутренних связей между событиями судьбы, чтобы привести человека к ощущению того, как действует его судьба. Из переживания своей судьбы и серьезного её принятия он может получить укрепляющие и целительные воздействия на психическое здоровье. Поэтому болезнь, личность и его судьба, рассматривающиеся в “плоской проекции” современного медико-психологического образования, должны дополняться перцепцией глубинного жизненного плана.

В целом, психотерапия возникла при непосредственном “участии” философии, психиатрии и психологии, каждая из которых имеет свой вклад в процесс ее становления как области практического человекопознания.

1.2 Формирование запроса клиента или пациента. Актуальная жалоба и базовая проблема. Установки к психотерапии – пассивная и активная. Три основные цели психотерапии. Некоторые положения психотерапии. Оформление проблемы является важнейшим аспектом психотерапии. Только в редчайших случаях основная проблема пациента или клиента бывает четко артикулирована с его стороны, а сопутствующие жалобы пациент относит к базовой проблеме. Обычно же актуальная жалоба маскирует подлинную ппроблему, лежащую в сфере бессознательного. Например, человек актуально жалуется на утомляемость, неудовлетворенность, чувство подвешеннности, однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что основной причиной подобного состояния является его неуспехи в финансовых делах при высокой степени притязаний; пациент жалуется на нарушения памяти (“не помню куда положил зажигалку, включил чайник и забыл и пр.), но базовая проблема заключена в необработанной травме (“у меня на глазах погиб близкий друг”); молодая женщина жалуется на головные боли и повышение давления, однако базовая проблема заключена в чувстве одиночества; жалобы на раздражительность (“часто кричу на детей, нервничаю из-за бесконечной домашней работы”) имеют в основе подозрения на измену мужа и т.д. В приведенных примерах относительно легко распознать базовую проблему, лежащую в основе актуальной жалобы. Однако базовая проблема может лежать в более глубинных слоях бессознательного. Неосознаваемая зависть (ненависть, алчность, похоть, злобность, желание смерти близкого человека и пр.) может выступить под маской всевозможных актуальных проблем, причем психологические корреляты здесь просматриваются с трудом. Так, травма потери как актуальная причина депрессии может скрывать базовую причину психологического конфронтации с возрастом (“потеря матери признак того, что я уже не молодая, а еще не начинала жить”). Как это не парадоксально, но чем менее стереотипно содержание актуальной жалобы, тем легче просматриваются психологические корреляты между актуальной жалобой и базовой проблемой (за исключением актуальных жалоб шизофреников, вытекающих из их необычных интересов и вычурного стиля мышления). Например, преуспевающий предприниматель обратился с жалобой на странные болевые ощущения в области запястий. Обнаружилось, что, невзирая на успехи в работе, в течение восьми лет он не мог полностью актуализировать свои способности ввиду того, что его шеф ограждал его от рискованных шагов в области бизнеса. На уровне сознания эта неудовлетворенность выразилась в ощущении, что на запястьях он носит кандалы (архетип “связанных рук”). Еще один парадокс заключается в том, что если клиент не высказывает ни одной актуальной жалобы (психологическая анозогнозия), для психотерапевта открывается широкий фронт работы. У пациента, который на первом сеансе уверяет в том, что у него нет никаких психологических проблем и что он пришел только по настоянию врача общего профиля, обнаруживается множество базовых проблем. Базовая проблема, таким образом, может состоять из цепочки проблем, которая в идеале должна оканчиваться исходной проблемой. Например, плаксивость как актуальная жалоба ведет к целому ряду базовых проблем: дефицит отреагирования - узел невротической вины и обиды - тревога - подсознательный страх потери позитивной “Я-концепции”. Вскрытие бессознательных содержаний психики как причин психологических проблем и невротических состояний невозможно без того, чтобы не выработать у пациента активную установку к психотерапевтическому процессу. За исключением некоторых суггестивных методов, основным условием психотерапевтического процесса является активное участие пациента, его усилия по расширению и просветлению сознания. Однако часто пациент занимает пассивную позицию, ожидая проснуться после гипнотического состояния без мучительного симптома. Рентное отношение к психотерапии как к товару (“я вам плачу, остальное – не мое дело”) или отношение как к приятно-развлекательному действию (в частности, со стороны страдающих истерическим неврозом) обрекает психотерапевтическое лечение на провал. Неэффективна также установка, мотивированная любопытством (“а я посмотрю, что нового мне скажет психотерапевт”). Пациент и психотерапевт должны быть одинаково активными соисполнителями задач, которые лежат на пути к достижению трех основных целей психотерапии – целостности, гармонии и свободы. Имея эти цели в качестве регулятива, психотерапия осуществляет задачи, которые в той или иной степени приближают к ним.

1. Целостность. Пациент, оказавшийся на приеме у психотерапевта, как правило принимает свою актуальную часть за целое. Это – тревожная, депрессивная, раздражительная, навязчивая и пр. часть, претендующая на целое, должна быть ассимилирована целостным “Я”, которое является центром искания истины. По К. Юнгу это - “Индивидуализированное “Я”, по Ф.Перлсу - “Истинное Я”, по В.Франклу - “Духовное Я”, по К.Роджерсу – “Идеальная самость”, по Р.Ассаджиоли – “Духовный психосинтез” и пр. Найти свой центр, объединить вокруг него все остальные части, тем самым достигая целостности, означало бы спасение от патологий. Не случайно, что этимология слова “спасение” восходит к лат. “salus” или “salvus”, что означает “исцеленный “или “целый” в противоположность состоянию разорванности.

2. Гармония. Абсолютно все методы психотерапии дают способы балансировки противоположностей, поскольку содержания психического пребывают в противоположностях. Психика подобна коромыслу весов, и проблема пациента есть перевес или недовес чего-либо. Точнее, проблема пациента состоит в чрезмерной активации одной полярности в ущерб другой. Общий для терапий путь – создание условий, при которых существующие конкретные полярности осознавались и приходили к равновесию. Гармония же относится к идеальному равновесию полярностей всей личности, ибо гармония – не статично-достигнутое состояние, а путь ритмически вырабатываемого душевного здоровья.

3. Свобода. Психотерапия осуществляет последовательные освобождения от зависимостей, привязанностей, симптомов, синдромов, нозологии, невротических механизмов, комплексов, безответственности, инфантильности, личностных черт, препятствующих адаптации и пр. Эти последовательные маленькие освобождения или пробуждения (“мини-сатори”) расположены на пути к достижению полной внутренней свободы или индивидуации по К.Юнгу, приобретение которой находится в далекой перспективе. Таким образом, отмеченнные цели психотерапии – отдаленные “маяки” всех методов, преподносимые индивиду в минимальных “световых” дозах и в соответствии с тематикой его конкретных проблем. В заключение отметим некоторые положения, относящиеся к психотерапии: - в психотерапии нет эффективных или неэффективных методов - все зависит от специфики случая и от профессионализма психотерапевта; - психотерапия не терпит косности - каждый случай требует творческого отношения, а не неотступного следования технике; - как в процессе, так и при прекращении сеансов, психотерапия требует обратной связи; - психотерапия вредна без знания идейных основ метода.

1.3 Этические проблемы психотерапии. Основные принципы: компетентность, профессиональная и научная ответственность, конфиденциальность, исключение профессиональных злоупотреблений принцип “не оценивать”. Психотерапевт не только способствует разрешению психологических проблем и проводит лечение, он также защищает психическое здоровье пациента и несет ответственность за вред, нанесенный его свободе. Он должен прилагать все усилия для создания психологически комфортной атмосферы, а в случаях вынужденного дискомфорта (например, при лечении истерии), он обязан специально предупреждать об этом и договориться с пациентом. Этика принципов или этика добродетели справедливо критикуется за произвольность и за то, что она слишком далека от реальности. Подобная критика выдвигается теоретиками нарративной этики, которая основывается на конкретных историях и проблемных

ситуациях. При таком подходе, однако, недостает синтетического взгляда на этические проблемы, поскольку этический принцип, применимый в данной конкретной ситуации, может оказаться неэтичным в другой. Кроме того, этическая ориентация имеет свою специфику у психотерапевтов разных направлений С другой строны, можно сколько угодно заучивать этические принципы, но не уметь их применять на практике. Таким образом, трудность этической рефлексии и решения этических проблем и дилемм заключается в правильном соотнесении конкретного и общего. Некоторые исследователи, поэтому, рассматривают этические принципы не с точки зрения завершенных максим, а в качестве регулятивных идей или упорядочивающих точек зрения. Специалист, абстрактно заучивающий этические принципы психотерапии, сам находится под влиянием тирании долженствования. Эти принципы должны вытекать из практики, поскольку последняя углубляет и высвечивает их смыслы и “срастается” с личностью самого психотерапевта. Именно в свете живой практики, а не с позиций внешне утвержденных моральных норм, должны восприниматься этические принципы. Компентентность психотерапевта действительно составляет основу его работы. Помимо ятрогений, ятропатий, диагностических ошибок, неправильно выбранной техники и пр., недостаток компентентности ведет к непониманию личности и состояния пациента, что составляет ядро его работы. Эмпатия как таковая является только производной от понимания, поскольку без понимания не может сформироваться действительного эмпатического отношения, а проявления эмпатии без глубокого понимания его проблем пациент и вовсе не принимает. Компентентность диктует мельчайшие приемы обращения с той или иной патологией, формирует его экспектации в тех или иных случаях психологического профиля. Так, не зная об обстоятельности и вязкости мышления эпилептоидного психопата, психотерапевт может потерять терпение при повторении ответа на один и тот же вопрос. Чтобы быть компентентным, психотерапевт обязан не прерывать образования и практики, постоянно повышать квалификацию и углублять специализацию. Особенным условием компентентности является общение с коллегами, участие в клинических конференциях и профессиональных тренингах с целью расширения умений и избегания “эффекта сгорания”. Он обязан знать возрасные, половые, этнические, социально-психологические и индивидуально-психологические особенности клиента и при необходимости обращаться к более компентентным коллегам. Ответственность за последствия своих решений, действий, экспертных заключений, диагностических операций. Экспертные заключения и психологический статус должны быть обоснованы, репрезентативны и валидны, представлены в четкой и ясной форме, поскольку из этого вытекают показания или противопоказания к применению того или иного метода психотерапии. Психотерапет обязан осознавать, что его профессиональные действия влияют на жизненные решения клиента и могут изменить его личный и социальный статус. В случаях суицидальных мыслей от его работы может зависеть и жизнь другого человека. Понимание, что вмешательство в судьбу человека, который доверился психотерапевту, является огромной ответственностью, ведет к строгому самоанализу и систематическому осмыслению последствий не только каждого слова, но и каждого паралингвистического жеста. Конфиденциальность, нераглашение или долг молчания психотерапевта по отношению к третьим лицам – важнейший принцип работы психотерапевта. Несоблюдение этого принципа ведет к полному краху доверия пациента к психотерапевту и делает его работу бессмысленной. Чрезвычано важно и одновременно наиболее трудно, чтобы данный принцип был воспринят психотерапевтом даже на уровне бессознательного. Например, если пациент и психотерапевт совершенно случайно встречаются в иной обстановке, то психотерапевт, который знает о данном человеке почти все, не в праве отреагировать на него непосредственным приветствием, пока сам пациент не сочтет нужным дать знать об их знакомстве. Однако бывают случаи, когда важная информация, могущая помочь сориентироваться лечащему врачу в назначении более эффективного и целенаправленого лечения, доверяется только психотерапевту. В таких ситуациях с пациентом заключается договор на информированное согласие, чтобы доверить информацию лечащему врачу. Профессиональные взаимоотношения. Данный принцип касается как взаимоотношений психолога, психиатра и социального работника, так и взаимоотношений между психотерапевтами различных школ и направлений. Необходимо, чтобы социальный работник, психолог-психотерапевт и психиатр четко знали поле собственной деятельности. Так, психолог не в праве беседовать с острым психотиком, психиатр – лечить, например, семейную психологическую проблему медикаментозным путем, а социальный работник не должен выходить за рамки социальных проблем и осуществления связи пациента с соответствующими структурами. Несоблюдение “поля”, невзирая на объективную близость проблем, чреваты тремя типами заблуждений: - медикализирование психологической или социальной проблемы; - социализирование медицинской или психологической прблемы; - психологизирование медицинской или социальной проблемы. Из этого вытекает, что указанные специалисты должны работать командой, совместно участвовать в клинических конференциях и подробно обсуждать случаи, что позволит правильнее понять проблему пациента и продвигаться в профессиональном развитии всем специалистам одновременно. С другой стороны, необходимо предпринимать меры по нивелированию различий этических принципов различных школ и направлений психотерапии, остановить разрастание специальных этик, которые исследователи называют “этическим Вавилоном”. Выход из такого положения - не разработка и внедрение всеобщего кодекса психотерапевтов, а работа по гарантированию качества и эффективности того или иного психотерапевтического метода. Если пациент определенное время посещал другого специалиста, то психотерапевт обязан обсуждать полученное лечение осторожно, не нанося ущерба репутации коллеги и не смущая пациента. Во избежание “эффекта сгорания” псхотерапевты должны регулярно организовывать встречи с коллегами и служить друг для друга в качестве супервизора, помогать конструктивными консультациями и тренингами. Исключение профессиональных злоупотреблений. Суггестивные методы психотерапии дают широкий простор для профессиональных злоупотреблений. Гипноз, употребляемый не в целях релаксации или в диагностических целях, противоречит основному тезису психотерапии о расширении и просветлении сознания. Даже внушение бодрственному пациенту собственной жизненной философии уже может считаться профессиональным злоупотреблением, противоречащим принципу свободы его воли. Одной из форм профессионального злоупотребления может считаться неосведомленность пациента о целях, сущности и смысле применяемой техники. Пациент должен быть досконально информирован о том, что и почему собирается делать с ним психотерапевт, каковы результаты исследования психологического статуса и в чем его базовая проблема. Встречи с пациентами за пределами психотерапевтического кабинета, предъявление пациенту личных просьб или формирование любых неформальных взаимоотношений с пациентом сводят на нет работу психотерапевта. Психотерапевт обязан находить балланс между директивностью и “либерализмом”, не возвышаться над пациентом, и вместе с тем соблюдать дистанцию. При каждом случае психологического профиля отмеченный баланс может менять точку оптимума. “Не оценивать”. Этот этический принцип представляет собой один из наиболее труднодостижимых в работе психотерапевта. Обычно каждое суждение, наряду с когнитивным содержанием, несет в себе также отношение – эмоциональный компонент суждения. Разделить эти компоненты зачастую не представляется возможным, однако именно это составляет суть отношения психотерпевта к пациенту. На первом плане отношения должно стоять не оценивание, а понимание, даже если информация, идущая от пациента к

психотерапету является чудовищной с точки зрения общепринятой морали. Оценивая и осуждая, психотерапевт закрывает доступ к пониманию личности, и, следовательно, не может найти оптимального способа работы с ним. При этом речь идет не только о том, чтобы ни в коем случае не высказывать пациенту морализирующих оценочных суждений, но о том, чтобы не судить и оценивать внутри себя вплоть до подсознательного. Соблюдать этот принцип удается только по достижении опыта и только при условии сознательных усилий к тому, чтобы в собственной душе умолкли всякие модальности отношения к пациенту. Психотерапевт не обязан “любить” или “не любить” пациента; он обязан личностно-безмолвно поместить его проблему в широкий контекст мирового опыта психологии и найти модус, посредством которого будет возможно укрепить и расширить его сознание и способствовать его развитию. Последнее будет являться наиболее адекватной формой уважения прав личности взамен пустопорожних разговоров о правах. Становится очевидным, что соблюдение отмеченных этических принципов находятся в прямой зависимость от индивидуальности самого психотерапевта. Опыт нашей работы показывает, что профессиональный психотерапевт сочетает профессиональные аспекты с этическими и, наоборот, неэтичность практического психолога сочетается с его непрофессионализмом. Наряду с непрерывным образованием, не должна прерываться также работа психотерапевта над собой. В свете этого наиболее желательными были бы упражнения, рекомендуемые исследователями духа: контроль мыслей, чувств, действий и речи, терпимость, непредзвятость, позитивность и спокойствие духа. Воспитание указанных качеств, предназначенных для духовного роста, не только помогает справляться с профессиональными обязанностями, но и ограждает от ошибок и неустойчивости в повседневной жизни. Совершенно необходимо также критически рассматривать собственные черты характера и подвергать анализу свою судьбу. И дело не в том, чтобы принуждать себя ко всему этому, но в том, чтобы постепенно выработать в себе привычку самопознания и саморегуляции. ЛИТЕРАТУРА 1. Карвасарский Б.Д., Психотерапия, М, 1976 2. Кондрашенко В.Т., Донской Д.И., Общая психотерапия, Минск, 1997 3. Клиническая психология, под ред., М.Пере и У.Бауманна М., 2003, общая часть, гл. 4, раздел 5 и гл. 22 4. Л.Хьел, Д.Зиглер, Теории личности, серия "Мастера психологии", С-Пб, 2002 5. Психотерапевтическая энциклопеция, под ред. Б.Д. Карвасарского, СПб, 1999 6. Соколова Е.Т. Общая психотерапия, М., 2001 7. Шавердян Г.М., Травматический стресс. Психические расстройства и развитие личности, Ереван, 1998, раздел 7. РАЗДЕЛ II ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ 2.1 Экзистенциальные проблемы человека. Идейное содержание экзистенциальной философии как предпосылка возникновения экзистенциальной психологии и психотерапии (С.Кьеркегор, П. Тиллих, Ж-П Сартр, М. Бубер, А. Камю, М.Хайдеггер, Г. Марсель). Понятия “бытие-в-мире”, “небытие”, “пограничная ситуация”, “смысл”, “другое Я”, “смерть, страх и тревога”,”трансцендентные переживания”, “мужество быть”, “самодетерминация”. Традиция экзистенциальной философии различать понятия “сущность” и “существование” берет начало в философии схоластов, которые под сущностью (essentia) пониманили что вещи (вневременной объект познания), тогда как существование (existentia) понималось как это вещи (временная и изменчивая категория). Вопрос о соответствии сущности и существования разрешался через абсолютное Бытие: сущность и существование тождественны только в Боге. Обычный же человек стоит перед проблемой конечности человеческого бытия, временности непосредственно переживаемого существования, отсюда – иллюзорные ценности, отчуждение, одиночество, бегство от действительности. В ходе работы психотерапевт почти всегда сталкивается с экзистенциальными проблемами. Вот почему он должен иметь в распоряжении приемы, посредством которых он сможет помочь другому реконструировать внутренний опыт согласно смыслам существования, обретести мужество, достичь сущности, самотождественности или подлинности, искать вечные ценности в условиях конечности бытия, помочь безболезненно осознать иллюзии и отказаться от искажений реальности. Теоретический фундамент экзистенциальной психотерапии – экзистенциальная философия, основанная С. Кьеркегором и получившая свое развитие в работах А.Камю, Ж-П Сартра, М.Бубера, П. Тиллиха и др. Отметим основные идеи экзистенциальной философии с тем, чтобы далее проследить их развитие в экзистенциальной психологии и психотерапии. Датский мыслитель С.Кьеркегор определял характер своего мышления как экзистенциальный. Исключая из сферы научного знания систематичность и объективность, которые имеют дело с абстрактно-общезначимым, автор ставит во главу угла субъективность, в которой, на его взгляд, обретает истина. Исходный пункт его философии – сама экзистенция, которая в своем становлении проходит эстетическую, этическую и религиозную стадии и которую невозможно постичь логическим мышлением. Эстетически живущий индивид достигает эмоционального наслаждения отказом от обретения “истины” своего существования, т.е. от всего, что он считал истиной для себя. Это приводит к неудовлетворенности и отчаянию. Но настоящий кризис переживает человек на этической стадии, результатом чего является осознание религиозной стороны своей личности. Религиозная стадия характеризуется экзистенциальной свободой, при которой человек находит путь к Богу и начинает владеть субъективной или экзистенциальной диалектикой. При этом, для субъективного мыслителя важен стиль, потому что “как” истины, в котором схвачено становление, именно и есть “что” истины. “В то время как объективное мышление рассчитывает во всем на результат и способствует тому, чтобы все человечество обманывалось, переписывая и пересказывая результаты и итоги, субъективное мышление рассчитывает во всем на становление и пропускает результат, …потому что субъективный мыслитель, будучи существующим, постоянно находится в становлении”( Заключительное ненаучное послесловие к “Философским крохам” В: От “Я” к Другому, сборник переводов, Минск, 1997, стр.10) Личностно-центрированный характер человеческого существования выступает у Кьеркегора как предпосылка его богоотношения и заключается в пути сосредоточения на конкретной экзистенции в противоположность экс-центрическому, которое рассеивает мышление в периферии безличного. “Действительное бытие” субъективного способа познания противостоит возможному бытию абстрактного познания. Так, при абстракно-объективном познании лицемерие кажется хорошим, а ирония – плохой. Каким же образом возможно понять другого? “Только сам индивидуум может знать что есть что. Спрашивать об этическом внутреннем другого индивидуума – это уже не соответствует этической точке зрения, поскольку это рассеивание”( там же, стр. 21)

Таким образом, С. Кьеркегор вводит понятия “действительного бытия”, “личностной центрированности”, “экзистенциальной свободы как пути к Богу”, подчеркивает значение становления в противоположность ставшему, однако фактически отказывается разрешить проблему интерсубъективности. Его идеи дали импульс к созданию целого направления философии и психологии, а сам он умер в безвестности в возрасте 42 лет. Французского писателя А.Камю называют философом абсурда. Абсурд определяется автором как осознание человеком бессмысленности существования. Эта мучительная проблема имеет два выхода: ложный, т.е. самоубийство, при котором человек не разрешает проблему, а бежит от нее, и истинный, т.е. бунт против иррациональности Вселенной, при котором человек достигает способности самостоятельного оформления ценности своего существования. В этом - величие человека, ибо даже Сизиф в своем стремлении быть “тверже своего камня и выше своей судьбы”, т.е. экзистенциальной бессмыслицы, заполняющей нашу жизнь, все же что-то преодолевает и празнует победу. “Я оставляю Сизифа у подножья горы! Ноша всегда найдется. Но Сизиф учит высшей верности, которая отвергает богов и двигает камни. Он тоже считает, что все хорошо. Эта вселеннная, отныне лишенная властелина, не кажется ему ни бесплодной, ни ничтожной. Каждая крупица камня, каждый отблеск руды на полночной горе составляет для него целый мир. Одной борьбы за вершину достаточно, чтобы заполнить сердце человека. Сизифа следует представлять себе счастливым”, (Мифа о Сизифе. Эссе об абсурде, В: Сумерки богов, М., 1989, стр. 308) Абсурд – конечная правда на земле, однако эта истина должна не обезоруживать, а пробуждать в душе мужественное достоинство продолжать жить вопреки вселенскому хаосу, обходясь без всяких доводов в пользу такого выбора. Свой основной труд о философии абсурда А.Камю предваряет следующим замечанием: “Вы здесь найдете только чистое описание болезни духа”. Вместе с тем, в борьбе против этой болезни он акцентирует изгнание духа - Бога, вступившего в мир вместе неудовлетвореннностью и тягой к бесцельным и бесконечным страданиям. Превратить судьбу в дело рук человека – вот задача, которую должен осуществить человек путем распознания истин, которые его сокрушают, и понести их в мир подобно Сизифу, разгласившему секреты богов. Но на этом пути Камю не приемлет компромиссов - ему необходимо что-то одно: либо величайший смысл, либо одни треволнения, Бог или время, крест или меч, "ибо для гордого сердцем нет середины" (там же, 283). Вот почему он иронично относится к кьеркегоровскому принципу о том, что “верующий в своем падении обрящет триумф” (там же, стр. 248). Достаточно несколько изменить ракурс рассмотрения, как нежелание компромисса можно понять как отказ от внутренней трансформации, который является альфой и омегой философии абсурда. Если Камю стоит перед выбором Бога и времени, то Жан Поль Сартр заранее выбирает время, хотя идея свободного выбора составляет ядро его философии. Он до основания развенчивает идею Бога, оставляя человека наедине с разрывающими его душу экзистенциальными проблемами, которые проявлены в трех формах реальности: “бытие-для-себя”, “бытие-для-другого” и “бытие-всебе”. “Бытие-для-себя”– непосредственная жизнь самосознания, функция которого есть отрицание всего того, что не есть оно и которое, следовательно, само по себе есть скольжение, пустота, “ничто”. Быть сознанием, по Сартру, - значит существовать на дистанции от себя, в то время как закон “бытия-для-себя”, т.е. самосознания – быть самим собой. “Бытие-для-другого” обнаруживает фундаментальную конфликтность межличностных отношений, где существуют отношения раба и господина, отсюда - борьба за признание свободы личности в глазах другого. “Я принимаю и хочу чтобы другие придавали мне бытие, которое я признаю”, - пишет Сартр. Одновременно с этим, человек постоянно стремится достичь “бытия-в-себе”, т.е. “быть богом” по традиции “дурной веры” в некую гипотетическую сущность. Атеистический экзистенциализм по Сартру отдает каждому человеку во владение его бытие и возлагает на него полную ответственность за существование. Такой подход, невзирая на методичные встречи человека с мрачными сторонами жизни, вовсе не должен ввергнуть его в отчаяние, но пробудить его к активности. Человек должен обрасти себя и убедиться, что ничто не может его спасти от себя самого, доже достоверное доказательство существования Бога. В этом смысле экзистенциализм – это оптимизм, учение о действии. (Ж-П Сартр, Экзистенциализм – это гуманизм, В: Сумерки богов, стр. 344) В контексте рассматриваемой проблемы предпосылок к положениям экзистенциальной психотерапии, в частности к принципам “здесь и теперь” и самоактуализации, нам представляется интересным также следующее высказывание Сартра: Свобода – это как раз то ничто, которое содержится в сердце человека и которое вынуждает человеческую реальность делать себя вместо того, чтобы быть. … Мы начинаем видеть парадокс свободы; свобода есть только в ситуации, а ситуация существует лишь благодаря свободе (Ж-П Сартр, Бытие и Ничто, М., 2000, стр. 498) Человек осуществляет поиск бытия ощупью, не зная о своем “проекте” и делая себя таким, каким делают его размещенные на его пути задачи, основная из которых - выбор. В выборе своих поступков он одинок, потому что обречен выбирать и нести ответственность за свои решения. Каждая ситуация несет свою свободу. Никто не является раз и навсегда трусом или храбрецом: в каждый данный момент он заново решает, быть ему трусом или храбрецом. С роковой неизбежностью каждый ответственен за себя, чем и, собственно, одинок. Но человек завоевывает свободу и признание ценности своего бытия через любовь – в ходе диалогической связи “я - другой”. “Другой” дает нам бытие и ставит нас в зависимость, отнимая наше “я”. Это - стремление отразиться в другом, игра “зеркальных отражений”, “пленения” и получения свободы, это - ”проектирование” и осуществление своих возможностей и действий. Итак, Сартр радикально ставит проблему ответственности, которая в дальнейшем будет поставлена во главу угла многих терапий. Немецкий пастор и философ П.Тиллих переводит проблемы экзистенции в плоскость теологии культуры. Экзистенциальная философия обращается к опыту внутреннего переживания, она есть попытка выйти за пределы “отчужденной объективности” и “пустой субъективности” современной эпохи, это - стремление обрести новый смысл жизни в реальности, от которой человек отчужден. Сам человек противоречив и трагичен, ибо существует на грани конечного и бесконечного. В плоскости конечного не разрешается ни один экзистенциальный вопрос. Следуя этим путем, он (человек) не может избежать своей конечности. Путь к конечности сам конечен и не может претендовать на свою завершенность: таковы ограничения, наложенные на экзистенциального мыслителя (П. Тиллих, Избранное, Теология культуры, М., 1995, стр.р307) Но П.Тиллих ставит под сомнение исходные предпосылки экзистенциальной философии - конечность, абсурд, отчужденность, одиночество. Да, человек отчужден, но отчужденность рассматривается им не в плане отчужденности от других и мира, но в аспекте отрыва от собственного подлинного существования, разрыва со своей сущностью. Именно это называет он "личным экзистенциальным отчуждением". Но для Тиллиха также бессмертие - "экзистенциально неубедительный аргумент" до тех пор, пока не осознано участие человека в собственной судьбе и судьбах человечества.

Человек обретает то, что раньше называлось любовью к судьбе и что сегодня можно назвать мужеством принятия собственных мучений. Tillich, The New Being, N.Y., 1955, p.22, цит. по: О.В.Шалыгина, Антропологическая концепция Пауля Тиллиха, Вестник МГУ, 3, 1990, стр. 36 Экзистенциальная философия мистична, но не в смысле мистического союза с Абсолютом, а в контексте порыва к единению с глубиной жизни. Как эссенциальная, так и экзистенциальная природа человека ищет чего-то “третьего”, запредельного сущности и существованию, посредством чего может быть преодолен разрыв между сущностным благом и экзистенциальным отчуждением. Христос, по Тиллиху, есть образ “нового бытия”, преодолевающего демонические механизмы сомнения, абсурда, тревоги, вины, личного и социального отчуждения. Ведь без сознания самой истины было бы невозможным сомневаться в истине. Мистический опыт ведет к мужеству быть: мужеству принятия таким, какой ты есть и в той точке, где ты есть, а также к мужеству доверия к той реальности, которая открывается во встрече человека и Бога. Даже смерти мужество доверия говорит: “Тебе вопреки”. Когда мы совершаем акт мужества быть, в нас действует сила бытия, независимо от того, сознаем мы это или нет. Всякий акт мужества есть проявление основания бытия независимо от содержания этого акта. Это содержание может скрывать или искажать истинное бытие, но мужество этого акта обнаруживает истинное бытие. Утверждая собственное бытие, мы соучаствуем в самоутверждении самого-бытия. (П.Тиллих, там же, стр. 126) Таким образом, Тиллих призывает к поиску подлинной сущности через "мужество быть" и настроение доверия к вечно существующей поддержке носителя "нового бытия". Немецкий философ-экзистенциалист М. Хайдеггер ставит вопрос о смысле бытия и причинах его потери. Последняя заключается, прежде всего, в омертвении языка – “не люди говорят языком, а язык говорит людям и людьми”. Подлиность обретается, когда за феноменом видится сущность и человек пытается осуществить максиму “К самим вещам”. М. Хайдеггер последовательно разоблачает феномен как нечто, что просто дает знать о себе, тогда как “логос” понимается как возможность видеть нечто, т.е. в “допущении внять сущее”. В логосе “извещается о собственном смысле бытия и основных структурах бытия”. Явление как проявление “чего-то” означает соответственно как раз не: показывание самого себя, но давание знать о себе чего-то, что себя не кажет, через нечто, что себя кажет. Явление есть себя-неказание. …Способ скрытости феноменов разный. Во-первых, он может быть скрыт в том смысле, что еще не открыт. Феномен может быть далее засорен. Здесь заложено: он был некогда прежде раскрыт, однако подпал снова сокрытию. И сокрыие как “искажение” - самое частое и опаснейшее, потому что здесь возможности обмана и дезориентации особенно упорны. (М.Хайдеггер, Бытие и время, М., 1997, стр. 31, 36) Такие феномены как “вина”, “забота” и “совесть” выражают у Хайдегерра духовный опыт человека, который, несмотря на “однократность” и смертность, стремится к “истине бытия”. При этом расхожее толкование совести (бытие виновным) входит в противоречие с его экзистенциальным толкованием: человек наделен своеобразным призывом - волей-иметь-совесть - сущим свидетельством своей способности быть. Особое место в его философии занимает труднопостигаемое понятие “Dasein” (нем. da “здесь”, sein - “бытие”), которое отлично как от что бытия, так и от как бытия. Это – подлинное присутствие и принадлежание чему-то в данный момент времени, некое открытое “бытие-вот”, импульсом к пониманию которого послужили услушанные философом слова священнника: “Не словами только должны вы нести истину, но нести истину своим присутствием”. М. Бубер понимает бытие и его смысл как диалог между “Я” и “Ты”, “Я” и Богом, “Я” и миром. Эти встречи преодолевают отчуждение и дарят чувство вселенского дома. В мире этих отношений человек приобретает свободу и ощущает судьбу, решает проблемы смысла жизни, одиночества и неустроенности. Это относится к миру “Я-Ты”, тогда как в мире “Я-Оно”, в котором существуют равнодушные и безликие объекты познания, господствует закон причинности. Мир не сопричастен процессу познания. Он позволяет изучать себя, но ему нет до этого дела. М.Бубер, Я и Ты, квинтэссенция, Философский альманах, М., 1992, стр. 296 Но всякое явившееся Ты может снова превратиться в Оно, стать объектом среди объектов, и снова - благодаря встрече - превратиться в Ты. Так например, “оживают” под нашим взглядом произведения искусства, так кусочек слюды в детстве подводит к мысли, что я есть не “нечто во мне”, но я связан с тобой и ты можешь “подняться из вещности”. Главное, чтобы понять исключитительность Ты, потому что всякое подлинное отношение в мире исключительно, а всякая подлинная жизнь - встреча. Но ввиду недолговечности встречи с Ты, человек стремится к вечному Ты, т.е. Богу, который доподлинно, уже никогда не становится Оно. Если вера в Бога означает способность говорить о Нем в третьем лице, то я не верю в Бога. Если вера в Бога означает способность говорить с Ним, то я верю в Бога. (М. Бубер, Две веры, М., 1995, стр. 4) Отношение человека к собственному бытию без отношения к другому – только “край человека” или “человек на краю”. Там, где между людьми установилась открытость, считает М.Бубер, уже присутствует спасительное диалогическое бытие. При этом он различает три вида диалога: подлинный, технический и монолог, замаскированный под диалог. Подлиный диалог основан на чувстве исключительности, инакости другого и обращен к другому как к личности. Только соучастие в бытии других обеспечивает подлинную диалогичность и основание собственного бытия. “Технический диалог” – обычный коммуникативный диалог, при котором каждый пытается достичь “объективного взаимопонимания”. “Замаскированный монолог” – разговор, в котором каждый считает себя абсолютной величиной, а другого – величиной сомнительной и относительной. Таков, к примеру, некий ”вид спорта”, называмый дискуссией, где никому нет дела до личности другого. Диалог тогда превращается в некий сорт видимости, в таком диалоге нет восприятия своей и чужой индивидуальности. М БУБЕР Всякое подлинное отношение в мире зиждется на индивидуализации; она – его блаженство, ибо только так совершается взаимное познание отличными друг от друга существами (М.Бубер, Я и Ты, М., 1993, стр. 60) В диалоге, согласно М.Буберу, чрезвычайно важна здесь роль мышления. Само возникновение мысли происходит в диалоге, не имеют монологичного характера также динамика мыслительного процесса, понимание и понятийный строй. Однако именно мышление уводит от подлинного диалога. Когда же процесс мышления станет выносить присутствие живущего рядом, включать его, иметь его в виду? Когда же диалектика мышления превратиться в диалогичность? Когда мышление станет лишенным сентиментальности, нераспадающимся, строгим мысленным диалогом с данным настоящим человеком? (М.Бубер, Две веры, там же, стр. 116) Французский философ Г. Марсель признал в буберовском размежевании “Я-

Ты” с “Я-Оно” важнейший этап освещения человеческой ситуации. Эти отношения он объясняет в терминах “расположенности” и “нерасположеннности”. Человек, которым можно располагать, это тот, который способен быть со мной целиком и полностью в то время, когда я в нем нуждаюсь; человек “нерасположенный” (indisponible), напротив, тот, кто из совокупности своих душевных ресурсов делает как бы временное “отчисление” в мою пользу (Г.Марсель Онтологическое таинство, В Г.Марсель, Трагическая мудрость философии, М., 1995, стр. 100) Отчуждение обнаруживается и растет в сердце нерасположенного, поскольку он абстрактно ощущает сочувствие к другому и миру, относится к событиям как к случаю, а не онтологическому таинству. Последнее взламывает рамки “эгоцентрической топографии” души, побуждает рассматривать мир не по отношению к себе, но совершенно открыто, защищает от тревоги, отчаяния и самоубийства, предчувствует свет и несется ему навстречу. Проблема бытия, преломленная через индивидуальный опыт, разрешается философом через преодоление дуализма между объектом и субъектом, сущность которого заключается в том, что все отношения с миром принимаются человеком как личностные. Подлинный мир бытия и неподлинный мир обладания создают расщепленность в психике человека, которую порождает техника – некий “разбитый мир”, отдаляющий от интуитивного, эмоционально-этического постижения мира и заменящий его на абстрактнорациональное познание. Бытие есть таинство, где осуществляется спасение в противоположность успеху, где человек, ставший проблемой, совершает акт жертвы перед благодатью. На вопрос, что может человек, мы все еще отвечаем: человек может то, что может его техника; но мы одновременно должны признать, что эта техника оказывается не в состоянии спасти его от него самого, и более того, она способна заключить самый опасный альянс с тем недругом, которого человек носит в себе. Человек выдан технике. (Г. Марсель, Онтологическое таинство, там же, стр. 91) Идеи экзистенциальных философов повлияли не только на экзистенциальных психологов и психотерапевтов. Так, буберовский анализ диалога и роли мышления сопрягается с когнитивной психотерапией, тиллиховский поиск подлинной сущности - с психосинтезом и пр. В целом же, разработка таких понятий экзистенциальных философов как “пограничная ситуация”, когда перед лицом смерти отслаиваются иллюзорные ценности и формируются подлинные, “бытие-в-мире”, требующее от человека ответственности, вытекающие из недействительного бытия или небытия “смерть, страх и тревога”, “смысл”, “другое Я”, ”трансцендентные переживания” и др. послужила импульсом к зарождению концепций ниже рассматриваемых авторов.

2.2 Экзистенциальная психология. Г.Олпорт о проблемах бытия и самоактуализации. Р. Мэй как экзистенциальный психолог. Взаимосвязь уровней пирамиды, пиковые переживания и самоактуализация по А. Маслоу. В психологии не существует единого понимания границ экзистенциальной психологии. В узком смысле экзистенциальным психологом можно считать только Р.Мея (Л. Бинвагера - дазайнаналитиком, В. Франкла - логотерапевтом, Г.Олпорта – диспозиционным аналитиком и пр.). Однако близость разрабатываемых понятий и общая направленность психотерапий позволила нам расширить смысл понятия “экзистенциальная психология”. Г.Олпорт причисляется к психологам экистенциалистического направления, хотя он отстаивал эклектический подход к построению теории личности, так как последний дает больше надежд понять уникальность каждой личности в противоположность отдельным теориям, абсолютизирующим какую-либо часть из целого. Так, психоанализ абсолютизирует бессознательное, бихевиоризм - научение и пр. Кроме того, автор считал неверной любую фиксированную, стабильную и неизменную теорию личности – “вода тоже может временно принять форму, но водой останется”. Таким образом, он пытается “оживить” и сбалансировать теории психологии, и, вместе с тем, внести психологическую конкретику жизни в философские взгляды экзистенциалистов. Именно с Г.Олпорта экзистенциальное направление стало называться также гуманистическим, потому что проблемы существования стали рассматриваться с позиций глубокого почитания и доверия к человеку, включая потенциал личностного роста, преодоление себя и самореализацию. В этом смысле его даже можно назвать гегельянцем в психологии, поскольку он настойчиво старался доказать, что человек постоянно прорабатывается до вершины своего становления. Еще в одном смысле его концепцию можно назвать гуманистической: он взял в психологии сторону гуманитарности, а не естественно-научности. Основным методом психологии он считал не лабораторные эксперименты, не исследование бессознательного или “исторические” изыскания в жизни личности, а метафору. В связи с этим он призывал к анализу литературы, которая может преподнести психологии много ценных уроков проницательности. Психологу сильно надоели произвольные метафоры литературы. Но психологи говорят то же, но гораздо менее художественно. (Г. Олпорт, Личность: проблема науки или искусства? В: Психология личности: тексты, М., 1982, стр. 208-215). Г. Олпорт характеризовал себя в детстве как изолированного мальчика, слабого в точных науках и сильного в словесности. Очевидно, что он обладал интровертированной глубиной души, располагающей к поиску превоочередных вопросов существования. Кроме того, он воспитывался в духе протестанской этики, которая относится к труду как священнодействию. Результатом явилась его фундаментальная образованность в вопросах философии, экономики, религии, социологии, психоанализа, психиатрии и психологии, стажировка у европейских корифеев психологии, степень доктора психологии в 24 года, звание почетного профессора Гарварда, титул “старейшины” американских исследований в области исследования личности. Миру он известен как психолог, основавший проактивную теорию личности: люди обладают большой степенью сознательного контроля над своей жизнью, они вольны делать выбор, ищут новые области напряжения в стремлении реализовать свой потенциал и хотят изменяться и расти. Большинство же теорий рассматривают человека как биологический или социальный организм, реагирующий на поступающие стимулы. Личность представляется автору как открытая миру развивающаяся система, ядро которой “Я”. Основное свойство этого ядра - творчество, позитивность и рост, объединенный Олпортом в понятие "проприум". Прежде, чем достигнуть проприума, самость личности медленно эволюционирует в ходе жизни, проходя различные стадии: ощушение своего тела, ощущение самоидентичности, чувство самоуважения, образ себя, рациональное управление собой, познание самого себя (проприативное стремление). Здоровые люди мотивированы сознательными мотивами по принципу проприативной функциональной автономии, согласно которой самодостаточная, соответствующая данному времени и самостоятельно выработанная мотивация не зависит от предшествующих мотивов (например, по механизму сублимации), основана на собственной энергии ценностей роста, смысла жизни и ответственности. Личность, живущая по принципу функциональной автономии, не ждет наград и поощрений. Мастер не может халтурить, мать не может не заботиться, одаренный человек не может не стремиться к упражнению таланта. Понимание функциональной автономии, по мнению Г. Олпорта, является неотъемлемым атрибутом зрелой личности и шагом вперед по сравнению с проcтым существованием. Принцип свергает с престола стимул, устраняет фетиш генетического метода, объясняет социализованное и цивилизованное поведение. …Входя в жизнь и будучи совсем эгоистическим существом, ребенок остался бы поросенком или волчонком, если бы не происходила истинная транформация мотивов. А поскольку мотивы всецело изменчивы, догма эгоизма оказывается незрелой и поверхностной

философией поведения, а то и вовсе бесполезной. Принцип функциональной автономии – декларация независимости для психологии личности. (G.W.Allport, The Functional Autonomy of Motives, American journal of psychology, 1937, v. 50, p. 152-154) Созревание личности - это непрерывный процесс становления, а зрелая личность характеризуется шестью чертами: - широкими границами “Я” (способностью смотреть на себя со стороны); - способностью к сердечным социальным отношениям и сочувствию, умением справляться с эмоциями; - реалистичным восприятием; - способностью к самопознанию; - обязательным чувством юмора; - обладанием цельной жизненной философии. При этом нет двух одинаковых людей - каждый уникален в своей “гравировке” и особым образом маркирован своими характерными чертами. Непонимание этого (морфогеничного метода) приводит к факторному анализу и теории черт (номотетичному методу), которые ограничивают познание человека. Взамен этого Г.Олпорт предлагает концепцию индивидуальных черт или индивидуальных диспозиций, из-за чего американские психологи называют его диспозиционалистом. Кардинальной диспозицией обладают очень немногие люди; это - одна единственная выпуклая склонность, которая не может быть скрыта, например, главная склонность в жизни А.Швейцера – уважение к любому живому существу. Центральной диспозицией Г.Олпорт называет существенные характеристики данного индивидуума (в пределах 10), которые являются “строительными блоками” структуры личности. Наконец, вторичные диспозиции представляют собой менее устойчивые характеристики, установки и предпочтения личности. До тех пор, пока не установлены диспозии, психолог не может приступать к практической работе с данным человеком, поскольку он не узнает о том, как тот мыслит. Под пониманием я имею в виду способность проникать в паттерны мышления человеческого бытия. Психолог должен понимать, что ни один факт не может быть рассмотрен и интерпретирован, пока он не включен в индивидуальный смысл, в контекст всех отношений, которые важны для индивидуальности. …Необходимо ответственно применять нашу мощь в деле предсказывания, понимания и контроля человеческих действий, повсеместно избегая авторитаризма. G.W.Allport, The Psychologist`s Frame of Reference, In: Classic in the History of Psychology (by C.D.Green), York University, Toronto, p. 99. Жизнь Р.Мея - клинического психолога, художника, пастера, психотерапевта предоставила ему опыт пограничных ситуаций, нервных срывов, стрессов и труднейших личных проблем. Из всего этого он вынес глубоко гуманистический подход к проблемам человеческого существования. Поскольку, невзирая на многолетний опыт психотерапевта, он не склонен был описывать технику и методику своей работы, мы нашли целесообразным включить его подход в раздел об экзистенциальной психологии, а не психотерапии. Р. Мэй считается самым классическим экзистенциальным психологом. Но, строго говоря, его можно назвать также феноменологом, поскольку через принцип интенциональности он пытался преодолеть разрыв между субъектом и окружающим миром. Осознанные и неосознанные мысли, намерения, решения и другие содержания психики существуют в отношении к миру (интенционально), в отношении к другим субъектам (интерсубъективно) и к себе (внутрисубъективно). Этим ипостасям бытия-в-мире соответствует три типа отчуждения: отделенность от природы, разделение с другими и недостаток значимых отношений, и, наконец, отчуждение от подлинного “Я”. Развивая идею П.Тиллиха об онтологической вине (их связывала более чем 30-летняя дружба), Р.Мэй полагал, что последствием отчуждения является ощущение онтологической вины и тревоги, которые плодят различные симптомы. Мы живем в “эпоху тревоги”. Пытаемся ли мы разобраться в психологических причинах кризисов в политике, экономике, препринимательстве, в причинах профессиональных или домашних неурядицах, хотим ли углубиться в сущность современного изобразительного искусства, поэзии, философии, религии – везде мы сталкиваемся с проблемой тревоги (R.May, The Meaning of Anxiety, N.Y.: Pocket Book, 1977, p. 9). Но тревога, по Р.Мею, есть не что иное, как переживание бытия, утверждающего себя на фоне небытия которая ему угрожает. Защита своего бытия-в-мире (хайдеггеровский Dasein), значимых социальных, эмоциональных и нравственных ценностей может протекать конструктивно, в частности, через творчество, и деструктивно - через невроз и различные формы блокирования действий и пониманий. Поскольку тревожная личность находится перед опасностью превращения в "ничто", она напрямую "выходит" на проблему смерти. Но смерть, считает Р. Мэй, ввиду своей антиотносительной природы, придает нашей экзистенции качество абсолютности, которую необходимо принять, чтобы не комкать бытие, не сужать рамки существования и не отрицать свою индивидуальность. Круг замыкается и именно отсюда начинается тема самоактуализации, веры в потенциал человека, в возможность расти и изменяться. Однако человек постоянно подавляет в себе эти возможности, а подавленный потенциал личности не исчезает безболезненно, но трансфомируется в болезнь, отчаяние и деструктивные действия. Причем, не только процесс психотерапии (ключ к которому заключена в эмпатии), но и образование и познание в целом способствует самоактуализации, примиряет с реальным контестом бытия, помогает преодолеть отчуждение и тревогу позитивным способом. Цель образования – расширение и углубление сознания, …развитие способности конструктивно справляться с тревогой. (R.May, Psychology and Human Dilemma, 1967, Princeton, N.Y., p. 50). Поэтому тело человека не должно быть во власти тех, кто только лишь располагает информацией о его структуре и функциях. Подобное образование способствует отчуждению от тела и тому, чтобы человек пассивно вручал бы свою жизнь во власть чужого сознания. Быть же осведомленным о своем предназначении в мире означало бы духовное здоровье, свободу и преодоление пустоты, изза которой страдают не только патологические личности, в частности, шизоидные личности, но все люди технократического времени. Патологический симптом трактуется Р.Меем как способ бегства от свободы, а первая и последняя задача психотерапевта заключается в том, чтобы помочь получить эту свободу. С вопроса о том, “частью чего мы является?”, Р. Мэй представляет свою парадигму понимания духовности. Он рассматривает атеизм как утрату мужества и корень невротических расстройств, алкоголизма, наркомании и современной гонки за материальным. Как особый вид мужества он выделяет “мужество быть несовершенным” - принятие проявлений человеческой, профессиональной и моральной несостоятельности, что в эпоху идеала неузвимости, выигрыша и удачливости представляется особенно важным. При этом в отношении Р.Мэя к религии нет намека на догматизм, о чем свидетельствует его анализ невротической религиозности, заключающийся в отказе от трансформации и свободы. Последняя, подразделенная на экзистенциальную (свобода действий) и эссенциальную, возможную даже в условиях тюрьмы (свобода бытия), заключена в ответственности за свой выбор и сопряжена с любовью и волей. Эти последние проблематичны, потому что находятся в постоянном разладе, задача же человека – их объединить. Для этого как любовь, так и воля должны быть направлены вовне, обеспечивая заботу о другом, ведь только при таком условии может осуществиться духовная, бескорыстная любовь - агапе, идеальным примером которой является любовь Бога к человеку. Вместе с тем, Р.Мэй критически относился к трансперсональной психологии, полагая, что подходы, которые называют себя трансперсональными, являются бегством от экзистенциальной реальности и попыткой отвергать темную сторону человеческой

природы. Имя А. Маслоу связано со становлением трансперсональной психологии. Его анализ “пиковых” (метамотивационных, трансперсональных) переживаний и холистический подход, в противопоположность атомистическому, послужили поводом к тому, чтобы, назвать его трансперсональным психологом. Однако сам он, учитывая влияние на его профессиональное становление гештальпсихологии, психоанализа, бихевиоризма, нейрофизиологии и антропологии, протестовал против любого названия своей психологии. пПодобно Э.Сутичу, который представляет вторую ключевую фигуру в возникновении трансперсональной психологии, называл себя независимым от ориентаций, а подобно Р.Мэю, он не называл себя психотерапевтом, но консультантом. Более того, он признался в том, что ненавидит слова “терапия”, “психотерапевт”, “пациент” и медицинскую модель так же, как в 18 лет ненавидел юриспруденцию, карьеру в которой предлагал ему отец. Скорее он считал себя психологом-теоретиком, “работа которого параллельна теоретику-биологу”. Однако, помимо научноисследовательсткой работы, А.Маслоу внес неоценимый вклад в психотерапию. Во-первых, он настаивал на том, чтобы психотерапевт действовал по модели архетипического “старшего брата” или “даосского помощника”, не пытаясь принуждать следовать какому-либо образцу, не вмешиваясь в выбор клиента, но умело и незаметно регулируя его рост. Во-вторых, полагая, что основная причина психологических проблем происходит из фрустрации потребностей, а невротических – из преград на пути к самоактуализации, он наметил общие ориентации работы психотерапевта. Так разработаная им теория потребностей и самоактуализации легла в основу практики. Мы не будем останавливаться на известной иерархической концепции потребностей. Отметим только, что А.Маслоу ранжировал жалобы клиентов в соответствии с уровнем потребностей, высший из которых - метажалобы относились к фрустрации метапотребностей самоактуализации. Изучая психологию на протяжении ряда лет, в А.Маслоу зародился внутренний протест против того, что психологи постоянно носятся с патологическими личностями или проводят естественно-научные эксперименты, которые не в состоянии связать высшие проявления человеческой природы с его телесными основами. Мы даже не вправе, считал он, делать хоть какие-то выводы о биологической природе человека, если мы до сих пор изучали ущербных и недоразвитых, или, что еще хуже, “серых”, вышколенных представителей нашего вида. Современная психология слишком прагматична, и поэтому некоторые области человеческой деятельности, которыми ей следовало бы заинтересоваться, остаются без должного внимания. Психологи так озабочены результатами, технологией, средствами, что почти ничего не могут сказать о красоте, искусстве, забаве, игре, восторге удивлеия, благоговейном трепете, радости, любви, счастье и прочих “бесполезных” с их точки зрения, реакциях и высших переживаниях. Психология почти ничего не может дать человеку, стремящемуся к познанию высшей истины, человеку, превыше всего ценящему радость самовыражения, будь то художник, писатель, аксиолог, теолог, гуманист. Психология виновата в том, что ничего не предлагает человеку, который отчаянно жаждет познания естественных основ своей человечности, человеку, который нуждается в четкой и ясной системе ценностей. (Motivation nd Personality, N.Y., 1970, ch. 10). А. Маслоу пошел другим путем, исследуя человека с другого конца и взяв за образцы сначала двух своих талантливых учителей (М.Верхеймера и Р.Бенедикт), потом расширив анализ до исторических личностей. Критикуя теории инстинктов, рассматривающих с его позиций животную природу, он показал, что бытийные ценности или потребности самоактуализации входят в природу человека на правах инстинкта - человек инстиктивно выбирает истину вместо лжи, добро, а не зло, уникальность, а не стереотипность и пр. Психотерапия - восстановление этих потребностей и ценностей (уже Хорни говорила о том, что психотерапия делает тревожных пациентов более любящими, терпимыми, естественными). Вывод: здоровые люди делают правильный выбор в биологическом смысле. При этом “высокий гедонизм – штука куда более мощная, чем гедонизм низкий”. Но для этого надо переосмыслить актуально сущее и снизить требование к должному, полюбить саму природу реальности, принять неизбежное, даоситски вслушиваться в себя, сопротивляться окультуриванию, не бояться непривычного, воспринимать труд в радость, прорываться сквозь защиты эго, чтобы обрести идентичность, отклонять дефицитарную и принимать “бытийную” (бескорыстную) любовь. Всего этого, т.е. духовного роста, нет у патологических и “серых” личностей - они неаутентичны, играют в игры и позируют, следуют инерции привычки, подвержены давлению группы и постоянно внутренне защищаются. Вместе с тем, А.Маслоу был далек от абсолютизации самоактуализированных личностей (“любая завершенность есть смерть”), и отмечал в них несовершенства. Важным вкладом в психологическую практику явилось также его деление психотерапии на “внешее научение” и “научение подлинное”, опять же в соответствии с уровнем мотивационной сферы. Первое может предоставить временное умение, подсказать мысль и пр. (“это как положить в карман ключи или монеты”), второе – призвано помочь человеку стать тем, кем он способен стать.

2.3 Экзистенциальная психотерапия. Л. Бинсваген как пионер экзистенциальной психотерапии. Эмпатическое знание К.Роджерсу; техника эмпатического проникновения, специфика терапевтических отношений, конгруэнтность. Логос в понимании В.Франкла, вершинная психология и опорные пункты логотерапии. Идейный фундамент экзистенциальной философии дал возможность уверенного приложения этих идей на практике. Первый это сделал Л.Бинсвагер: именно он, наряду с дазайнаналитиком, впервые назвался экзистенциальным психотерапевтом, подхватил и развил дальше такие понятия как “экзистенция”, “Daisen”, “время” и др. Он родился в Швейцарии, в семье потомственных врачей: дед, отец и дядя были психиатрами (последний был один из лечащих врачей Ф.Ницше). После встречи с Юнгом и Блейером, начал изучать Хайдеггера, Гусерля и Бубера, хотя и раньше, будучи студентом Цюрихского университета, отрицал позитивизм, материализм и детерминизм. Главная работа “Основные формы и условия человеческой экзистенции” вышла в свет в 1942 году и содержит полную характеристику дазайнанализа. Хотя Л.Бинсвагер не обобщил свои взгляды в единую психотехническую систему, тем не менее выработанные им понятия открыли перспективу экзистенциальной психотерапии. Взаимоотношения “терапевт-клиент” он называл встречей или представлением одного daisen другому. Первые встречи с клиентом терапевт посвящал диагностике, но не в смысле психиатрической калькуляции симптомов, а в смысле включенности в концептуальный и перцептивный опыт клиента. В противопоположность формальному или техническому терапевту наподобии Фрейда или бихевиористов, он побуждал создавать атмосферу, при которой “клиент видел бы через твои глаза и переживал бы вещи как ты”. При этом трансфер или контртранфер не абсолютизировались, а входили во “встречу” как естественная часть. Этап бинсвагеровской диагностики включал: - определение взгляда на мир (world view) - то, как человек видит мир – деревья, дома, вещи и пр.

- определение личностного мира (personal world) - то, как человек воспринимает самого себя, свой разум, чувства, желание и тело; - далее проводилась работа со временем – анализировалось, например, какие дни в прошлом могли бы считаться “золотыми”, в чем не удовлетворяет его настоящее, что несет он для завтра и пр.

- работа с пространством включала выяснение степени открытости миру, холоден или горяч он п отношению к жизненным событиям, своему окружению, воспринимает ли жизнь как постоянную череду приключений или его жизнь заполняет скука и пр. В целом, диагностика или процесс дазайанализа заключался в исследовании того, что человек “знает-чувствует-желает”, в проникновении в смыслы времени, социума и самого себя клиента. В ходе анализа не столько определялся диагноз сам по себе (невротическая тревога, депрессия, истерия и пр.), а причина того, почему человек не разрешает себе быть свободным.

С этого начинается этап терапии, язык которого - метафора и который представляет собой настоящий диалог, помогающий клиенту раскрыться в собственной свободе и ответственности. Это и есть “симпатическое участие”, при котором ты ничего не изменяешь в клиенте, но в результате человек становится чем-то большим, чем был до тебя. Ведь психические нарушения есть ни что иное, как отказ от такого развития. Сущность Daisen - человеческое бытие – свобода и ответственность за свою жизнь. Мы не можем помочь клиенту быть более человечным, но можем, сохраняя его автономию подготовить его, чтобы он мог раскрыться. Это как когда учишь ребенка кататься на велосипеде – обучаешь, но сам не ездишь. (L. Binswager, The Foundation and Cognition of Human Existence, Munich 1964,p. 167, цит по: fragments transl. By C.G.Boere). Условие терапии Л.Бинсвагера - “быть естественным”, т.е. спокойно выслушивать клиента, не примешивая сюда себя. При этом ты вовсе не растворяешься в клиенте, ибо “быть естественным” включает также “знание разницы между тобой и мной”. В заключение представим рассуждения Л.Бинсвагера о типах понимания способов существования. Люди, имеющие единичный способ существования (singular mode) – одиноки, самодостаточны и живут только для себя. Понимающие существование дуалистически (dual mode) – центрируются на взаимоотношениях “Я-Ты” (примером такого понимния могут быть любящие). Анонимный способ существования характеризует человека, затерявшегося в своем окружении, живущего тихо, тайно и незаметно. Наконец, плюралистический способ существования (plural mode) предполагает многообразные связи, цель которых собственная выгода, формальные отношения, борьба и конкуренция. Поставленная С.Кьеркегором проблема субъект-субъектных отношений находит свое разрешение в концепции К. Роджерса о различных типах знания. К. Роджерс придерживается того взгляда, что в психологии есть три силы: бихевиоризм (операциональная, экспериментальная или лабораторная психология), психоанализ или динамическая психология и феноменологически-экзистенциальная (о трансперсональной психологии было объявлено только в 1967 г.). Этим силам соответствуют три типа знания. Первый тип объективное знание - позитивистично: гипотезы основываются на внешней парадигме, проверяются через внешне наблюдаемые операции и должны быть приняты референтной группой коллег. Этот тип знания все переносит на объект и воспринимает все только в аспекте объекта. Второй тип - субъективное знание - основано на формировании внутренней гипотезы, которая проверяется отношением к нашему внутреннему потоку переживания. Здесь психолог живет в субъективном взаимодействии с внешними и внутренними событиями. Наука вообще начинается с субъективной гипотезы и релевантных аспектов переживания, но динамическая психология предполагает также субъективную верификацию. Наконец, третий тип знания - феноменологическое или межличностное знание – находится где-то между первыми двумя. Здесь также стрятся гипотезы, но способ их проверки требует эмпатического понимания для того, чтобы добраться до феноменального поля другого, вникнуть в его приватный мир разума и увидеть, насколько правильна гипотеза. В психотерапии этот путь наиболее плодотворен. Он формирует психологические принципы личностных изменений, направляя эмпатию к другим индивидуальностям. Этот путь занания ограничивается только ограничесниями нашей способности к эмпатии и степенью нашей неискренности в желании вникнуть в frame of reference другого. …Если ты несчастен в это утро, то я - глядя через твой мир - говорю: “Утро темное”. (C.R.Rogers, Toward a Science of Person, In: Behaviorism and Phenomenology by T.W. Wann, ChicagoLondon, 1964, p. 116) Перевод в практику этого типа знания требовал мужества новатора. Повсеместная критика не заставила себя ждать – “своими идеями я бросил камень и пошла рябь”. Действительно, неужели достаточно быть эмпатичным, чтобы достичь понимания и даже роста клиента (термин “клиент” вместо “пациент” подчеркивает равенство терапевтических отношений)? Да, если терапевт: - по своим личностным качествам в состоянии служить для клиента моделью подлинной личности; - исключает все формы оценки, морального суждения, а также инструкции клиенту; - необусловленно внимателен к клиенту (“Я забочусь о тебе” вместо “я буду заботиться о тебе, если ты будешь вести себя так-то и такто”); - позволяет клиенту быть тем, кто он в действительности есть, а тем, кем он хочет казаться; - в состоянии увидеть позитивную сущность или самоактуализирующуюся сердцевину клиента, а не его агрессивное, деструктивное, тревожное, депрессивное и пр. поведение; - может чувствовать мир клиента как свой собственный ни на мгновение не теряя этого качества; - способен истинно присутсвовать для другого человеческого существа и передать свое понимание клиенту. Эти, по словам Е.Т.Соколовой, “почти невыполнимые требования”, тем не менее, во многом благодаря личностным качествам, были выполнены автором клиент-центрированной психотерапии, т.е. терапии, направляемой клиентом, поскольку именно клиент осуществляет изменения и продвижение к росту, у него самого находится ключ к исцелению, и именно эту экспектацию предпосылает терапевт своему клиенту. К.Роджерс вырос в семье со строгими религиозными правилами, в которой постоянно делили людей на благонравных и неблагонравных. Шестимесячная поездка в Пекин с группой студентов, наблюдение за нравстенным и религиознам поведением окружения расширила его взгляды на религию и изменила жизненное кредо - фундаментальная природа каждого человеческого существа конструктивна и заслуживает доверия. Феноменальное поле опыта каждого человека уникально, и самость, как текучая, постоянно изменяющаяся часть личности, на данный момент осознающая себя как такого-то, не предоставляет достаточного знания о нем, хотя постоянно стремится к целостности. Информация дополняется знанием идеальной самости, содержание которой составляет представление о желаемом “Я”. Но ни самость, ни “идеальное Я” не представляют сущностной характеристики личности. Сущность отражена в понятии “Истинная самость”, при которой человек воспринимает себя таким, какой он есть, он конгруэнтен, т.е. его наличный опыт, содержание переживания, его сознавание и выражение более или менее одинаковы. Ребенок предоставляет прекрасный пример конгруэнтности: если он обижен, то он воспринимает наличный опыт как обиду, уверен, что его обидели и открыто выражает обиду как вербально, так и невербально. Пример неконгруэнтности: провести скучный вечер, чувствовать себя одиноким и несчастным, но говорить, что прекрасно провел время. Психологические проблемы и психиатрические симптомы рассматриваются К.Рождерсом с точки зрения различных форм неконгруэнтности. Последняя изначально формируется под влиянием т.н. условия ценности, например, представления, что “мы должны быть любимыми и уважаемыми всеми, с кем вступаем в соприкосновение” или “я буду уважать и принимать тебя, если только в том случае, если ты будешь таким, каким я хочу тебя видеть”. Чтобы поддержать условие ценности, человек искажает реальность или отрицает ее, чем препятствует личностному росту и вконец запутывается в своей жизни. Когда же ему не удается исказить реальность, то возникает тревога или угроза “Я-концепции”. Так, студент, проваливший экзамен, считает, что ему не повезло, потому что заслуженный провал не стыкуется с его концепцией “умного” и пр.

Опасность дезорганизации организованной структуры “Я” и страх перед ее реорганизацией, т.е. несоответствие между самостью, Истинной самостью и “Идеальным Я” создает психологические проблемы, дискомфорт и оставляет все меньше шансов для самоактуализации. В современном мире разрыв между реальностью и тем, что переживается стал настолько большим, что человек не может нормально функционировать, примирить себя с окружением, правильно оценить себя, отделить “публичное Я” от Истинного ”Я”, сообразовать осознаное “Я” с переживанием. Поэтому поощрение выражения чувств, даже если они амбивалентны, при условии исключения одобрения или неодобрения со стороны терапевта составляет ядро клиент-центрированной терапии. Основные положения: - терапевт строит свою работу на эмпатическом вслушивании и должен стать пустым резервуаром для перетекания в него чувств клиента; - клиент имеет врожденное стремление к здоровью; - терапия больше акцентируется на эмоциональных аспектах, нежели на интеллектуальных, направлена на осознание ранее неосознаных чувств; - терапия строится по принципу здесь и теперь; - терапия основана на возрастающей открытости опыту, которая противопожна защите; - психотерапевт имеет минимум участия в разрешении проблем клиента, предоставляя ему самостоятельно совершать выбор. Одними из наиболее действенных переживаний клиента в психотерапевтических отношениях являются те, в которых он чувствует власть открытого выбора. Он свободен – стать самим собой или спрятаться за фасадом, двигаться вперед или назад, вести себя как пагубный разрушитель себя и других или делать себя и других более сильными, - в буквальном смысле слова он свободен жить или умереть, в обоих психологическом и физиологическом смыслах этих слов. К. Роджерс, Полноценно функционирующий человек, В: К. Роджерс, Взгляд на терапию. Становление человека, М., “Прогресс”, 1994, стр. 234-247 Хотя терапевтический процесс, как и клиент, уникален, К. Роджерс ориентировочно наметил этапы терапии: - клиент приходит за помощью; - определеляется ситуация; - поощряется свободное выражение чувств; - терапевт принимает и поясняет; - постепенное выражение позитивных чувств; - обнаружение позитивных импульсов; - появление инсайта; - проявление выбора; - позитивные действия; - возрастание инсайта; - растущая независимость и уменьшающаяся потребность в помощи. Как видно, проявлению выбора предшествует инсайт, и последний же возрастает после выбора, иначе говоря, именно свободный выбор составляет ядро роджерианской терапии. Из конкретных техник работы можно выделить успокаивающие техники, молчание и управление молчанием, разблокировку переживания через эмпатическое слушание, дальнейшую рефлексию чувств через осторожно задаваемые вопросы, отказ от стереотипов прежней семьи и приятие своей роли, осознание самоисполняющегося предвидения (неудачи в прошлом не должны мешать будущему) и пр. Развивая свою концепцию в парадигме “Я - другое Я”, К.Роджерс не надеется только на терапевта, но приглашает других к эмпатическому слушанию. Так создаются группы встреч (энкаутер группы), несущие огромный исцеляющий и самоактуализационный потенциал. Продолжая традиции отца, Н. Роджерс создает “Экспрессивную арттерапию”, призванныую через движение, танец, рисунок, импровизационный театр и музыку облегчить осознание и выражение тяжелых эмоций. Таким образом, “человек чувствующий”, поставленный во взаимоотношения “Я- другое Я” составляет парадигму роджерианской терапии, в рамках которой начинаются и завешаются возрастающие инсайты. В. Франкл сместил акцент от чувства к смыслу (Логосу) во всех модификациях последнего - от смысла повседневного действия до смысла смерти, от отношения к себе до отношения к Богу. Боль, смерть и вина – трагическая триада человеческого существования становится в логотерапии последним шансом выбора между достойным и недостойным несением бремени страдания, причем достойное несение само по себе оказывается делом и даже свершением. Бытие протекает в двойном поле напряжения: между должным и сущим и между субъективным и объективным. Например, человек разрывается между психологическими и соматическими аспектами реальности, между влечением и Логосом, наслаждением и гиперрефлексией и пр. Все эти проблемы невозможно решить в пределах человеческой реальности, но возможно решить в ином, более высоком измерении. Именно это - измерять в высоком смысле и брать “по большему счету” – отличает вершинную психологию В.Франкла от гиперинтерпретации психоанализа и объективной конкретики бихевиоризма. Объективной конкретикой здесь становятся такие категории как дологическая, иррациональная совесть, духовная интуиция, ответственность, свобода, любовь, Бог. Слова Паскаля о том, что “лишь вершина человека есть человек” взяты В.Франклом на вооружение не в умозрительном, а в практическом смысле. И речь идет не об отвлеченных коррелятах Бога и человека, ибо человеческая вершина или духовная сущность, по В.Франклу, совпадает с Божественной сущностью, а том, что Логос есть не только смысл, но и дух, и с необходимостью включает веру в Бога. Психотерапия так или иначе сталкивается религией, но психотерапевт должен держать нейтральную позицию, поскольку психотерапия приходит на помощь всем - верующим и атеистам. Кроме того, каждый выбирает сам - жить ему с или без Бога. В молодости В.Франкл прошел этап нигилизма и переживания экзистенциального абсуда (“мне пришлось преодолеть нигилизм в самом себе”), в зрелом – пограничную ситуацию в концлагере. Зато в пожилом возрасте жизненный опыт и результаты познания отразились в плодотворном творчестве. Начало профессиональной деятельности В. Франкла связано с З.Фрейдом. Авторитет, благоволение и протекция последнего, однако, не помешали В.Франклу отступить от него, примкнуть к А.Адлеру, а потом уже занять диаметрально противополжную позицию, основав логотерапию. З.Фрейд рассматривал волю к смыслу как невротический комплекс. Известно его высказывание в письме к своей последовательнице М. Бонапарт: “Если человек задумался о смысле жизни, значит он серьезно болен”. Напротив, болен тот, кто не задумывается о смысле жизни, и болен, прежде всего, нооогенным неврозом, даже если он силиться заполнить свой экзистенциальный вакуум созданием сверхзвукового самолета. Сотворение человека со всеми ид-эо-суперэго, считает В.Франкл, есть гомункулизм, и он составляет неосознаваемую основу современной психотерапии. Еще в одном он усматривал он опасность психоанализа - пандетерминизме - игнорировании способности человека занимать личную позицию по отношению к обстоятельствам. Взамен гомункула он задается целью создать целостный образ человека, ибо психика не может существовать без концепции мира и иерархии ценностей, взамен же пандетерминизма – самодетерминизм.

В традициях экзистенциализма В.Франкл выделяет три онтологических измерений или три уровня экзистенции: биологический, психологический и духовный. В последнем “локализованы” смыслы и ценности или т.н. смысловые универсалии, которые, в свою очередь, составляют три класа: - ценности переживания (прежде всего, любовь); - ценности творчества (предле всего, труд); - ценности отношения (осуществляющая смысл сознательно выбранная позиция ко всему). Как только список категории ценностей пополняется ценностями отношения, становится очевидным, что человеческое существование по сути не может быть бессмысленным. В.Франкл, Человек в поисках смысла, М., 1990, стр. 174 Итак, духовный человек самодетерминирован. Воплощением к самодетерминации является способность к самотрансценденции направленности себя вовне, а также способность к самоотстранению - принятию позиции по отношению к внешним ситуациям и самому себе. У человека есть всегда возможность выбора. Даже в концлагере можно выбирать между тем, чтобы быть “свиньей или святым”. Другое дело,что боясь ответственности, человек не совершает его. Существование – самоопределяющееся бытие. Человек может сделать вид, “как будто” у него нет выбора и он несвободен в своем решении. Такое поведение “как будто” составляет существенную часть человеческой трагикомедии. В.Франкл, там же, стр. 204 Жизнь “как будто” - это позиция невротика. Его фатализм проявляется в том, что свобода воли как бы скрыта от него. Невротик сам по себе не дает реализовать собственные возможности, он сам мешает себе быть таким, каким “может быть”. Автор логотерапии распространяет такую позицию и на психотический уровень патологии, считая, что дух человека всегда здоров. Даже за проявлениями психоза скрывается по-настоящему духовная личность, недоступная для заболевания. Болезнь затрагивает только возможности общения с окружающим миром, но сущность человека остается неразрушимой. Невозможно себе представить, что что-то могло обусловить личность человека до такой степени, чтоб он полностью лишился своей свободы. Следовательно, определенная свобода сохраняется у человека и случае невроза, и даже психоза. В.Франкл, Доктор и душа, СПб, 1997, стр. 279 Человек - не механическая игрушка внутренних условий или внешних обстоятельств, но представляяя себя так, он приходит к нигилизму, который держит перед ним “кривое зеркало”, искажающее изображения. Нигилизм, прежде всего, закрывает возможность для принятия ответственности, которая гарантирует свободу. Свобода же представляет собой свободу по отношению к трем вещам: влечениям, наследственности и среде. На пути к этому необходимо правильно “расставить” смыслы. К этому направлена техника логотерапии, хотя за исключением техники парадоксального намерения, В.Франкл не описал психотехнику логотерапии. Во многом это объясняется тем, что Логос глубже чем логика, и вмещать логотерапию в схематические рамки означало бы придать ей механический характер. Тем не менее, попытаемся представить основные этапы логотерапевтической техники. Отметим также, что логотерапия, помимо индивидуальной, имеет групповую форму с элементами психодрамы (логодрама) с той лишь разницей, что тематика обсуждения обязательно связана с поиском смысла. Воля к смыслу есть первичный побудительный мотив жизни, а не вторичная рационализация инстинктивных влечений. Поэтому каждый обладает этой волей, достаточно только начать поиски смысла. Поиск смысла протекает поэтапно в соответствии с темами: а) смысл жизни б) смысл страдания в) смысл любви г) смысл творчества д) смысл существования - возможности выбора и принятия ответственности е) раскрытие сущности - духовного начала человека. По каждой из этих тем автор логотерапии представляет примеры, по которым можно составить представление о том, в каком русле шли обсуждения с пациентом. Особое место в терапии В.Франкла занимает техника парадоксального намерения. Она направлена на лечение обсессивных, компульсивных и фобических состояний, особенно в случаях, связанных с антиципированной тревогой. На первый взгляд может показаться, что эта техника не стыкуется с общей направленностью логотерапии. Не случайно, что ее даже причисляли к поведенческой терапии. Однако эта техника имеет глубинную связь с логотепией на том основании, что мысль, не проникнутая волей, не может стать Логосом. “Желание - отец мысли”, - повторял В.Франкл известную пословицу, и при смене желания претерпевает изменения также мысль. При отмеченных расстройствах мысль отделена от воли, или действует по чьей-то невидимой воле. Чтобы избавиться от нее, человек прилагает усилия гиперинтенции, но интенция, по собственной воле человека сознательно направленная именно на мысль, от которой человек хочет избавиться, укрепляет волю и ослабляет силу тревоги. Кроме того, отстранение от проблемы и, если удается смех над ней, создает возможность победы над над ней. Наш опыт работы с фобическими и обсессивными состояниями показал, что уже при первых сеансах работы по технике парадоксального намерения, “жало” тревоги оказывается снятым, а дальнейшие упражнения закрепляют этот эффект.

ЛИТЕРАТУРА 1. С.Кьеркегор, Страх и трепет, М., 1993 2. П. Тиллих, Избранное. Теология культуры, М., 1995 3. Ж-П Сартр, Бытие и Ничто, М., 2000 4. М. Бубер, Я и Ты, М., 1993 5. М.Хайдеггер, Бытие и время, М., 1997 6. Сумерки богов, под ред. А.А. Яковлева, М,1989 5. G.W. Allport, Pattern and Growth in Personality, N.Y., 1961 6. Р. Мей, Искусство психологического консультирования, М., “Класс”, Библиотека психологии и психотерапии, 1999 7. А. Маслоу, Психология бытия, М., “Рефл-бук”, 1997 8. L. Binswager, The Foundation and Cognition of Human Existence, Munich 1964 9. L. Binswager, Being-in-the-World, J. Needleman (trasl), Selected paper of L.

Binswager, N.Y. 1963 10. К. Роджерс, Клиент-центрированная психотерапия, “Рефл-бук”, 1997 11. В. Франкл,Человек в поиках смысла, М., 1990 12. В. Франкл, Воля к смыслу, М., Эксмо-пресс, 2000

БИХЕВИОРИАЛЬНАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ 3.1 Прагматическая философия Ч. Пирса. У.Джеймс как философ и психолог. Достижение объективного знания - традиционный путь психологической науки. Человек же, по словам К. Роджерса непознаваем в традиционном научном смысле, потому что в мире личных субъективных переживаний “объективная реальность”, хотя и теоретически допустима, никто не сможет ее достичь. Но именно этого пытается достигнуть бихевиоризм, беря в свое оправдание тот же аргумент: как в мире личных субъективных переживаний мы определим объективны ли последние или нет, если не будем иметь какого-либо внешнего критерия? Действительно, если у нас нет сверхчувственной способности схватить например, такую реальность как бессознательное, как мы можем делать научные выводы? Единственное, что доступно органам чувств – это поведение, на основании которого мы можем судить об истинности полученного знания о человеке. В противном случае мы будем бродить в неясных содержаниях интуиции. Со статьи американского философа, естествоиспытателя, логика и математика Ч.Пирса “Как сделать наши идеи ясными” началась эпоха американского прагматизма. Ч.Пирс родился в Кембридже, отец его преподавал математику и астрономию в Гарвардском университете. В молодости он пережил ряд травм, связанных со скандальным разводом и вторым браком, фрустрацией профессиональных амбиций (сначала он хотел стать химиком). Будучи преподавателем, он никак не мог адаптироваться университетской рутине, не выполнял формальные требования, а его мысли были непонятны студентам. Биографы также отмечают некоторые эпизоды маниакально-депрессивных состояний. Его мучил вопрос о том, как возникает ситуация, при которой, хотя мы знаем об ошибочности наших суждений, все же пока мы не имеем реальных оснований усомниться в них, для нас они остаются абсолютными истинами. Есть ли вообще абсолютные истины и в чем их источник? В конце жизни он ответил: абсолютных истин нет, а вера в Бога не есть верование или убеждение, коренится “не в голове, а сердце”, и основана не на разуме, а на недостоверном чувстве. Отрицая врожденные идеи, интуитивное познание и декартовский принцип ясности и отчетливости мышления, Ч.Пирс рассматривает видимость как исходный пункт познания. Когда эта видимость становится ясной, отчетливой и неопровержимой на данной стадии познания, она несет истину. Однако всякая истина относительна, практика требует ее постоянного обновления. Истинность же условие практической пригодности. Полезность определяет значение истины и ее надежность. В чем же причина нашей заинтересованности в искании истины? Практический интерес. Реальность, даваемая с помощью ощущений, недостоверна и то и дело ускользает от познания. Поэтому никакая теория не может претендовть на истинность. Нельзя ошибаться только в том, что все теории ошибочны (фаллибизм). Не может существовать выводимого (дедуцируемого) знания, потому что знание вероятностно, гипотетично абдуктивно (abduct - отводить), и не поспевает за “жизненным процессом”. При этом нет никакого беспредпосылочного научного знания, оно “принципиально погрешимо”, поскольку всегда является интерпретированным, а возможность заблуждения кроется уже в самом концептуально обусловленном отборе эмпирических фактов. Мышление рассматривается Ч.Пирсом как приспособительная деятельность организма. Воля предшествует разуму, запускает ее. Человек, вынуждены действовать в мире, вырабатывает различные типы действий или привычек, которые соответствуют различным обстятельствам. Они заменяют ему животный инстикт, но будучи осознанными, превращаются в верования. Верования удовлетворяют человека, сомнения же беспокоят его. Цель мышления - в устранении сомнения и достижении верования. Существует 4 метода достижения и закрепления верования: - метод упорства, когда отвергается всякая критика и мнения окружения по поводу данного верования; - метод авторитета, когда верование сформировано давлением авторитета, например, церкви; - метод априори, когда верование изначально построено на согласии с разумом; - метод науки, при котором важно только, какого рода следствия, имеющие практическое значение, имеют наши верования, понятия или убеждения. При этом, истиной достойна именоваться не соответствие знаний действительности, а эффективность и практическая полезность знаний. Наши убеждения не являются независимыми от нашей практической деятельности. Наши убеждения влияют на наши действия, дают им направление, указывают на средства, ведущие к достижению намеченной цели. Если это влияние делает действие эффективным, обеспечивает достижение намеченной цели, то наши убеждения являются истинными.

Ch. Pears, How to make our ideas clear, In: Ajudukiewisz, Problems and Theories In Philisophy, Cambridge, 1973, p.17 С именем У. Джеймса связана не только психология прагматизма. Можно даже сказать, что становление психологии как науки связано с выходом в свет его работы “Принципы психологии” (1890 г.) не в меньшей степени, чем с вундовской лабораторией (1879г.). Сам он, являясь первым преподавателем психологии в США, называл психологию “молодой наукой, выросшей точно гриб за одну ночь”. Человечество было вдохновлено открытиями в физике, механике, биологии, и понимание истины стало приближаться к измерениям технического прогресса. Не последнюю роль в дальнейшем развитии прагматической философии и психологии сыграли формирирующиеся особенности американской ментальности: идеология “голубой” мечты, культ тела и внешнего успеха, отрицание болезни и старости, акцентирование действия в противовес переживанию и другим содержаниям сознания (“Давай вкалывай!” - один из популярных лозунгов американского прагматизма). У. Джеймс вырос в состоятельной семье, что позволило ему с детства быть в атмосфере научной мысли, получить первоклассное образование по медицине (философии, музыке, живописи), подолгу бывать и учиться в Европе. Разлад между логикой понятий и логикой конкретного опыта очень рано болезненно отразился в его сознании. Его слова о том, что “жизнь постоянно нарушает наши логические аксиомы”- звучат почти как жалоба. Очевидно, нарушение этих аксиом, в частности, в области моральных категорий, обусловили после окончания учебы в Гарварде тревожно-депрессивные состояния и несколько попыток самоубийства. Только проникнувшись идеей моральной свободы воли, ему удалось вырваться из болезниенного внутреннего конфликта и развернуть творческую деятельнотсь с присущими ему прямотой, искренностью и “конгруэнтностью” (его совершенно не беспокоило, какое впечатление могут произвести на других его взгляды). В частности, он знал, что многие относятся к прагматизму как к философии вандалов, но это не остановило его высказвать ту точку зрения, в которой он убедился сам. У. Джеймс был исследователем широчайшего диапазона: философия, проблемы потока сознания, опыты Гельмгольца, физиологические функции мозга, экстрасенсорное восприятие, гипноз, патология сознания (еще до И.Брейра и З.Фрейда он заговорил об измененных формах сознания), религиозное чувство и духовность, мышление, внимание, эмоции, структура и классификация “Я” и

пр. Местами в его взглядах проявлялись противоречия, которые он называл “плюралистическим” взглядом. Последнее несколько усложняет интерпретацию его взглядов, поэтому остановимся на тех его положениях, которые послужили импульсом к возникновению бихевиоризма. Отметим только, что У.Джеймс рассматривал психологию как естественную науку, пытаясь не допустить просачивание в нее “воды метафизических рассуждений”. Невзирая на это, он считал, что духовное “Я” – внутреняя субъективная сущность личности - активно во всех видах сознания и принадлежит континууму космического сознания. Однако дальше этого он не захотел идти, т.е. вникнуть в это внутреннее ”Я” и найти в нем опору сущности. Следуя ествественно-научной “объективности”, он переместил акцент на внешние доказательства наличия этой сущности. Согласно У.Джеймсу, поступки, а не чувства или мысли - окончательная цель нашего познания. Чувственное впечатление существует лишь для того, чтобы возбудить центральный процесс мышления, а последний существует лишь для того, чтобы вызвать конечный акт. Таким образом, всякий акт – есть не что иное, как реакция на внешний мир; а средняя ступень – рассмотрение, созерцание или мышление – только переходный пункт, середина петли, оба конца которой прикреплены к внешнему миру. Если бы умственный процесс не коренился во внешнем мире, если бы он не вел к активным проявлениям, он не исполнял бы своего назначения, и его надо было считать или патологическим, или незаконченным. Поток жизни, проникающий через уши или глаза, должен вернуться во внешний мир через посредство наших рук, ног или уст. У. Джеймс, Зависимость веры от воли и другие опыты популярной философии, СПб, 1904, стр. 131 Итак, формула “S-R”, впоследствие выведенная Дж. Уотсоном, вместе с промежуточной переменной в виде мышления фактически сформулирована. Сознание представляет собой поток субъективных мыслей, который невозможно удержать и исследовать, отсюда немощь познания, интеллекта и мышления. В этом потоке, который У.Джеймс называет периферией (или бахромой) выделяется что-то, к чему сознание испытывает интерес, что значимо для него - ядро. Сознание постоянно делает отбор, без этого избирательного интереса или внимания опыт превращается в сплошной хаос. Важно отметить, при этом, что автор относит внимание (сосредоточенное сознание) не к познавательным процессам, а к воле. С другой стороны, психофизиологические экперименты убедили Джеймса в том, что тренированные люди с помощью механизма биологической обратной связи могут управлять своими физиологическими процессами (пульс, температура тела, артериальное давление). Наконец, как педагог-теоретик, он работал в направлении выработки необходимых навыков через их повторение и закрепление вплоть до формирование привычки. Важным звеном этого поцесса является также активное желание обучающегося приобрести это навык. В той мере, в какой мы – просто живой комплекс привычек, мы являемся стереотипными существами, подражающими или копирующими свое собственное прежнее “я”. А так как мы при всяких условиях обнаруживаем тенденцию стать такими существами, то отсюда прежде всего следует, что главные усилия учителя должны быть направлены на то, чтобы выработать у ребенка именно те привычки, которые в дальнейшей жизни принесут ему наибольшую пользу. Люди воспитываются для действия, материалом же, из которого действия состоят, служат привычки. У. Джеймс, Многообразие религиозного опыта, 1902, цит по: Р.Фрейджер, Дж. Фейдимен, Личность, теории, упражнения, эксперименты, М., 2002, стр. 347 Нетрудно догадаться, что все это вырисовывается в бихевиориальные принципы генерализации, научения и подкрепления. Работы У.Джеймса, однако, дали толчок не только к созданию бихевиориальной психологии. Он был одним из первопроходцев исследований в области биологической обратной связи, медитации, гипноза, множественности личности, галлюцинаторных расстройств восприятия, измененных состояний сознания и трансперсональной психологии. Он исследовал все эти проблемы через призму естествоиспытателя, и даже религиозный опыт рассматривал с точки зрения его биологической ценности. Идея по У.Джеймсу сама по себе не истинна и не ложна, поскульку истина в конечном счете - разновидность благого, т.е. полезного, о котором можно говорить лишь в будущем времени, когда станут очевидны ее последствия для жизни. Основной проблемой пространных концептуальных построений У.Джеймса заключена, на наш взгляд, в неправомерности поставленной им дилеммы, при которой следует выбирать одно из двух: “Кто может дать ответ, что лучше – жить или понимать жизнь?” W.James, Some pronlems in philosophy, 1911, там же, стр. 323 3.2 Формула “S-R” Дж.Уотсона. Оперантный бихевиоризм Б. Скиннера. Основные принципы классического бихевиоризма: научение, подкрепление, генерализация. Положения бихевиориальной терапии. Б.Скиннер радикализировал некоторые взгляды У.Джеймса и, вместо поиска единства понимания и жизни, выбрал жизнь на манер механики, которой он любил увлекаться в детстве. Разочаровавшись в карьере писателя (литература была для него слишком субъективной и метафизичной), Б.Скиннер с головой окунается в экспериментальную науку (изучает психологию и физиологию в Гарвардском университете), однако в глубине души вынашивает планы “решения загадки вселенной”. Но еще более механистичными были взгляды на природу психики основоположника бихевиоризма Дж. Уотсона, высказанные в 1913 г. в программной работе “Психология с точки зрения бихевиориста”: “сознания вообще не существует”, “бихевиорист не должен признавать разделения человека и животного”, “основой поведения является формула S-R” и пр. Эти идеи вызвали шквал критики из-за радикализма и даже агрессивности в подходе к человеку. Б.Скиннер был в числе критиков, но, в отличие от них, он задается целью создать фактологическую базу для подтверждения или опровержения этих идей. Эксперименты с голубями, анализ постгипнотических экспериментов М.Эриксона, изучение методов школького обучения и пр., а также пылкое стремление “очиститься” от метафизики, приводят Б. Скиннера к мысли, что человек есть набор поведенческих шаблонов. Понятие ”личность”, “свобода”, ”творчество”,”достоинство” и пр. автор относит к надуманным фикциям, которые вредят науке и затуманивают мозги. Человека отличает от белой крысы только вербальное поведение. Ни одно человеческое действие не может быть свободным - все обусловлено и может быть обусловлено внешними причинами, личность же не может быть инициатором действий. Автор отрицает и даже ненавидит саму возможность допущения внутренних причин целеполагания и волеизъявления. Когда мы все наконец убедимся в этом, то одним махом отбросим всякое упоминание об ответственности вместе с утверждением, будто свободная воля – это внутреняя причина, побуждающая к действию. B.F. Skinner, Science and Human Behavior, N.Y., 1953, p.116 Как же обусловлено поведение человека? Оперантно, т.е. в зависимости от тех последствий, которые следуют за действием (упрощенно: пообещайте ребенку конфету и побудите к действию). Оперантное обуславливание имеет место как в случае, когда человек знает о нем, так и тогда, когда даже не подозревает. То, что осознается, когдато также возникло на основе оперантного обуславливания (когда-то человек понял, что быть вежливость имеет позитивные социальные последствия, и стал вежливым). То, что называют “автономным человеком”, т.е. человеком, принимающим решения на основе

внутренних, спонтанных, свободных (не организмических) причин, на самом деле оперантное обусловленность, вытесненная в бессознательное. Но механизм оперантного обуславливания наиболее эффективен, когда человек знает о нем и сознательно сотрудничает. При этом, определенные действия, которые обусловлены определенными последствиями, необходимо методично подкреплять. Подкрепление – это стимул, увеличивающий вероятность заранее запрограммированной реакции. Оно может быть как позитивным (пряник), так и негативным (кнут). Любое поведение может быть рассмотрено, объяснено и проконтролировано посредством позитивного или негативного подкрепления. Все остальное придумывается по причине того, что мы не понимаем поведения или не можем докопаться до первичного подкрепления. Незнание причин своего поведения он рассматривал как невежество. Некоторые из подкреплений нам уже заданы - воздух, пища, кров, остальные сопровождают нас всю жизнь. Им можно научить также животных (так, шимпанзе можно научить опускать жетон в автомат и получать банан, голодный голубь или крыса нажимает на рычаг и получает вознаграждение - корм и пр.). Как видно, идеи Б. Скиннера основаны на данных строгих экспериментов над животными. Стремлением к точности продиктована также впервые разработанная им программа компьютерного обучения: “ответы машины всегда имеют иерархию точности”. Так, с одной стороны животное, с другой - машина, стали для него образцами познания человека. Эти данные он переводит на социальное взаимодействие в семье, экономике, религии, юриспруденции и пр., и строит на той же схеме контролирования и воздействия приемы жизненной практики (так, учитель угрожает ученикам за невыполнение задания; выполняя задание, ученики избегают наказания, а поведение учителя подкрепляется). При этом знание - только поведенческий репертуар, набранный в течение жизни и возникающий в ответ на стимул, а ментальность, в том числе весь опыт философии и психологии - бесполезный обман, который рассеется, когда люди прибегнут к фактам. Факты же Б.Скиннер видит и знает, остальное - нет (организм - некий ящиком с входом и выходом, а что внутри мы не знаем). Это почти ”демоническая” страсть к прямому следованию фактам подводит его к мысли, что человек – аморальное существо, действующее исключительно под влиянием внешних обстоятельств или условий среды. В изменении последних он видит спасение человечества. Однажды Б.Скиннер оговорился о том, что “оперантное обусловливание не означает управление человеком как марионеткой”. Тем не менее именно этого он требует от психолога-психотерапевта: он должен уметь проделать в области поведения то же, что сделал бы врач своей вакцинацией - снизить вероятность заболевания. Иначе говоря, необходимо максимально натренировать правильный поведенческий шаблон, чтобы снизить вероятность неправильного. Так психотерапия превратится в “сферу контроля с неограниченной властью”. Взамен диагностики Б.Скиннер предлагает функциональный анализ - исследование всех сторон поведения как функцию внешних обстоятельств, а также причинно-следственные связи этих переменных. Таким образом, на основе идей Джеймса, Уотсона, Скиннера, а также И.Павлова, Э. Торндайка, А.Бандуры и А. Лазаруса формируются принципы классического бихевиоризма, на основе которых, в свою очередь формируются основные принципы бихевиоризма: - генерализация – процесс, при котором в выработке условного рефлекса участвует не только подкрепляемый стимул, но другие, более или менее близкие к нему стимулы. Так, по структурному принципу ассоцианизма, реакция, полученная на один определенный стимул, имеет тенденцию ассоциироваться с другим (успех в одном предприятии переносится на другое, успех или неуспех которого неясен). Нейрофизиологическим механизмом генерализации является иррадиация возбуждения; научение - переучивание, при котором нежелательные реакции заменяются желательными; - подкрепление - отказ от прежних реакций и навыков с помощью механизмов пооощрения и наказания.

- принцип подражания – модели демонстрации эффективных форм поведения. В соответствии с ними формируются основные положения бихевиориальной психотерапии: - целью терапии является адаптивое поведение – уничтожение дезадаптивных поведенческих шаблонов и замена адаптивными, а также расширение поведенческого репертура; - симптом является самой болезнью, а не признаком скрывающейся за ним болезни, поэтому терапия не личностно-, а симптомоориентирована; - терапевт учит реагировать а обстоятельства так, как пациент хотел бы на них реагировать; цель терапии - желаемое поведение индивида; - терапевт не мешает свободному проявлению поведения пациента (плач, враждебность и пр.), но не подкрепляет их; - пациент и терапевт договариваются о целях и методах терапии.

3.3 Адаптивное поведение как цель бихевиориальной психотерапии. Изменения в поведении под воздействием поведенческих психотехник. Систематическая десенсибилизация Дж.Вольпе, феддинг, иммерсия и другие техники поведенческой терапии. Рассмотрим 2 классических варианта техник поведенческой терапии, ибо современное понимание поведенческой терапии несколько отошло от узкорефлекторного и включает также мотивационные, эмоциональные, когнитивные и экспектационные компоненты (когнитивно-поведенческая техника М.Махони, рационально-эмотивная техника А.Эллиса и др.). Методы поведенческой терапии эффективны при лечении тревожных состояний и различных фобий. Метод систематической десенсибилизации, разработанный Дж. Вольпе в 50-х годах направлен на научение или привыкание к ситуациям, вызывающим дискомфорт. Суть метода заключается в создании условий, при которых клиент входит в конфронтацию со стимулами или ситуациями, которые вызывают страх. Многократное повторение этого стимула или ситуации тормозит реакции страха (по механизму реципроктного торможения) или страх замещается другой реакцией (например, яростью) по механизму контробуславливания. Систематическая десенсибилизация может быть построена на моделировании ситуации по типу демонстрации, когда сам терапевт демонстрирует, как он справляется с подобным стимулом, по типу определенных ходов, которые должен проделать пациент (например, при фобии паука посмотреть на него в конце комнаты, приблизиться, накрыть стаканом, поймать в кулак и пр.). Конфронтация также может быть сопровождаема релаксацией, при которой болезненные или волнующие содержания чередуются с прогрессивной мышечной релаксацией или имагинативным подкреплением на уровне ощущения (in sensu), которое потом переносится в жизнь - (in vivo). Иммерсия (наводнение) Л.Оста или имплозивная техника Т.Стампфла предлагает пациенту представить наиболее страшные ситуации в течении максимально длительного времени без релаксации. Цель имплозии – вызвать интенсивный страх в кабинетной ситуации, чтобы снизить его in vivo. Угашение страха происходит по мере длительности сознательного пребывания в страхе. Психотерапевт, предварительно объснив суть техники, актуализирует в имагинации пациента ситуацию (например, крайне агрессивную сцену с

супругой при остром конфликте, пребывание в лифте при клаустрофобии, психиатрическую клинику при лисофобии), стимул или его символический заменитель (игрушечную змею при фобии змей), заставляет больного долго контактировать с ним или пребывать в воображаемой ситуации. При этом задача терапевта состоит в том, чтобы, невзирая на интенсивные вегетативные или вербальные реакции, поддерживать максимальный уровень страха в течение 40-45 мин. После окончания процедуры обсуждается степень эффективности. Среди других техник поведенческой психотерапии отметим метод фединга (fading - затухание) с использованием слайдов с негативными и позитивными стимулами до затухания болезненных симптомов, жетонную технику, направленную на создание условного подкрепления и представляющую договорную систему различного вознаграждения, метод редукции травматического инциндента (TIR), при котором используется многократное повествование травматического эпизода вплоть до исчезновения травматической реакции, вербальное подкрепление, при котором с помощью терапевта или аутокоммуникации подкрепляются позитивные оценки пациента, метод аверсивного контроля - метод наказания и лишения позитивного подкрепления и др. Итак, поведенческая терапия наиболее приближена к жизненным отношениям, проста в применении, позволяет непосредственно контролировать результат, добивается исчезновения болезненного симптома, учит правильным отношениям со средой, помогает приобрести самоуверенность, иметь продвижение в карьере и успех. В заключение вернемся к Ч.Пирсу и отметим замечательный парадокс. В одном из своих писем У.Джеймс писал о своем почитаемом друге Ч.Пирсе: ”Он удивительный пример таланта, не способного сделать карьеру. …Я не уступлю никому в восхищении его гениальностью, но у него склонный к парадоксам необщительный ум, и он не заботится о том, чтобы ладить с людьми, с которыми общается”, цит. по: Ю.К.Мельвиль, Чарлз Пирс и прагматизм, М.,1968, стр. 49 Кардинальный тезис Ч. Пирса заключен в его словах: “То, что истинное, представляет реальное”. Истинна ли философия прагматизма, если ее основатель реально прошел по жизни как клятвенный антипрагматик? ЛИТЕРАТУРА 1. Ю.К.Мельвиль, Чарлз Пирс и прагматизм, М.,1968 2. У.Джеймс, Прагматизм, изд 2, СПб, 1910 3. B.F.Skinner, The behavior of organizms: An experimental analysis, N.Y. 1938 4. В.Г.Ромек, Поведенческая психотерапия. Учебное пособие, М., 2005 5. Клиническая психология, под ред., М.Пере и У.Бауманна М., 2003, стр. 558-587 РАЗДЕЛ IV ПСИХОДРАМА 4.1 Античный театр. Идейные нагрузки комедии и трагедии. Понятие катарсиса у Аристотеля. Составные катарсического процесса – потрясение и очищение. Искусство сцены родилось в Игра переносит человека в некую магическую ситуацию, в которой реальность выступает как воображаемое, а воображаемое как реальность. Воображаемый мир здесь “работает” на реальный и наоборот. В этом кроется ее мощный терапевтический эффект. Она вызывает самый широкий спектр переживаний, дает возможность творческого моделирования ситуации, целенаправлено воздействует на изменение субъективной картины мира человека. В разное время драматическое искусство было призвано воспитывать, развлекать, проповедовать, лечить или выполнять все эти функции вместе. Так, в средневековье о театре выражались как об “очищающем нервы”, поощряющим добродетель предприятии. Античным театром называется сценическое искусство древней Греции и Рима (театральные постановки ставились и на территории древней Армении). Первоначально он возник из мистериальных обрядовых игр и песнопений и совершался как ритуальное действо. В ритуалах “играли” богов, чтобы воздействовать на людей и показать им их волю. Например, в Элевсинских мистериях устраивались игры, во время которых изображалось бракосочетание Зевса и Деметры, похищение Коры Плутоном; в Мистериях Диониса - бога творческих сил “Диониса” одевали в козлинную шкуру и наряжали виноградной лозой. Свиту ему составляли подвипившая толпа ряженных, поющих песни и подшучивающих над друг другом. (“трагос” - козел, “одэ” – песнь, отсюда трагедия, “комос” – шествие веселых ряженных, отсюда “комедия”). Из этих обрядовых игр возникла трагедия, комедия и сатировская комедия, которая сопровождалась хором сатиров и завершалась счастливым концом. Рождением театра считается 534 г. до н.э., когда афинский трагик-поэт Феспид выделил одного актера, который речитативом отвечал на хор. Далее, постановки ставились по эпосу-поэме и уже с несколькими актерами. Так появилась трагедия (Софокл, Эсхил), а потом комедия (Аристофан), где к мифологическим мотивам примешивались житейские. Последние напоминали народный балаганный театр, в котором актеры назывались мимами ("мим” - подражание). Театр считался делом государственным, и за его организацию отвечало государственное лицо, а расходы брал на себя богатый гражданин города. Кроме религиозно-мифологической и катарсической нагрузки, в античном театре допускались карикатурные изображения политических вождей и поэтов. По Аристотелю театр и поэтическое искусство возникли по причине подражания и познавания. В трагедии подражают людям лучшим, комедии - худшим. Он выделяет несколько типов трагедии, в которых определил их важнейшие особенности. Трагедия, сплетенная, в которой все есть перелом и узнавание (спустя столетие это узнавание назовется “инсайтом”), трагедия страданий, которая непосредственно направлена на катарсис, трагедия характеров и трагедия чудесного, как например, “Прометей”, где все действия происходят в Аиде. Сущность трагедии Аристотель видел в его катарсическом действии. Трагедия есть подражение действию важному и законченному, … это совершающее посредством сострадания и страха очищение, Аристотель, Поэтика, Собр. соч, М., 1976, т. 4, стр. 651 Очищение, переживаемое как зрителем, так и актером, следует за потресением. Трагедия должна потрясать, иначе она не приведет к изменениям в душе, а зритель должен уходить с театра в какой-то степени изменненным.

4.2 Ф. Шиллер: “Письма об эстетическом воспитании человека”. Побуждение к форме и побуждение к материи. Эстетическое и свобода от побуждений. Человек играющий как сущность человека. Различные авторы отмечали близость идей основателя психодрамы Я.Морено с идеями Кьеркегора, Бубера, Спинозы, Дильтея, Маркса. Однако нам представляется целесоообразным, прежде всего, обратиться к автору, который наиболее полно и глубоко передал сущность игры. Ф. Шиллер в своей работе “Письма об эстетическом воспитании человека“ начинает с описания трагизма личности, разорванной между естественными влечениями, потребностями и запросами и требованиями общества, государства и культуры. Сама культура в

своем формальном значении нанесла человеку эту “рану” – порвался внутренний союз человеческой природы и развоились ее гармонические силы. В результате человек оказался прикованным к какому-либо отдельному, малому обрывку целого, и сам стал “обрывком”. Человек стоит перед перманентным выбором между природой, т.е. чувственным побуждением, физическим бытием, желаемым или побуждением к материи, и культурой, т.е. разумом, суждением, долгом или побуждением к форме. Побужение к материи понуждает дух с помощью законов природы, побуждение к форме - с помощью законов разума. Исполняя одно из двух противоположных требований, человек оказывается в царстве несвободы и теряет целостность: следуя побуждению к материи, он представляет собой неразумное животное, следуя побуждению к форме - разумное животное. Но человек может разрешить эту проблему посредством искусства, эстетической культуры, красоты и игры. Ф.Шиллер высмеивает кантовский выбор долга в решении проблемы желаемого и должного. Неужели же назначение человека состоит в том, чтобы ради известной цели пренебречь самим собой? Наверно, развитие отдельных сил должно влечь за собой пожертвовать целостностью. Сколько бы законы природы к этому не стремились, все же в нашей власти при помощи искусства …восстановить целостность нашей природы. Ф. Шиллер, Письма об эстетическом воспитании человека, Собр.соч., т.6, стр. 270 Посредством игры или эстетической формы человек, с одной стороны, совершает переход от давящего закона к самостоятельному свободному внутреннему законодательству, а с другой - возвышает чувственность со ступени принудительной животности на ступень разумности. Он научается благородно желать, переходить от страдательного состояния ощущения к деятельному состоянию мышления и достигает состояния эстетической свободы. Деятельное состояние мышления - есть ключ к разгадке человека, к тому, чтобы сама истина стала не меньшей силою, чем чувственное побуждение и разум. Но человек не умеет мыслить в согласии с истиной, он слепо следует, как бы сейчас выразились бы, “культурным паттернам”, поэтому не подозревает в себе достоиства законодателя, и испытывает только гнет и бессилие подданого природы и социума, что есть несчастнейшее из его заблуждений. Довольный тем, что избавился от неприятной необходимости мыслить, человек предоставил другим право опеки над своими понятиями. там же, стр. 274 Эстетическое, красота и игра восстанавливают в напряженном человеке гармонию, а в ослабленном – энергию, гармонизируют его душу, примиряют с миром и самим собой. Человек, по Ф. Шиллеру, только тогда полностью человек, когда он играет, и играет он тогда, когда он полностью человек.

4.3 Театральная техника М. Чехова как предпосылка к созданию психодрамы. Русская театральная школа в лице С.Станиславского и М.Чехова оказала на Я.Морено непосредственное влияние. Принципы С.Станиславского следовать “истине страстей” и “подниматься от себя к роли” трансформировались в психодраматические принципы психологической правды в психодраме и проживания вовне своих чувств, том числе и в “чужой” драме. Я.Морено восхищался пониманием психологических секретов актерского мастерства великого М.Чехова (племянника писателя). Невзирая на трудную судьбу и серьезные психические расстройства, М.Чехов воплощал на сцене мореновский идеал сочетания техники игры со спонтанностью. Все в игре актера - звук, молчание, движение - было значимо и исполнено смысла. “М.Чехов играет от паузы к слову, другие артисты - от слова к паузе, в них пауза - психологическая ретушировка, а не остов игры”, - писал А.Белый. М.Чехов отводил интуиции и “душевной технике” актера ведущую роль, и на своих занятиях с известными актерами требовал не перевоплощения в роли, а воплощения в соответствующей форме отношения к жизни. Он отказался от деления персонажей на положительные и отрицательные, считая, что каждый персонаж несет добро и зло одновременно, и дело не в их различении, а в тончайших переходах добра и зла. “Я не вывел ни одного злодея, ни одного ангела”, - писал М. Чехов. Главный конфликт пьесы он связывал с душевным миром героев, их чувствами и переживаниями. Он создавал особый эмоциональный тон – настроение, через которое он добивался сильнейшего воздействия на зрителя. Принципы чеховского театра отражены с его книге “О технике актера”. Одним из таких принципов было соответсвование слова и даже звука движению (эвритмические упражнения, разработанные Р.Штайнером). Актеры вспоминали, что репетируя “Гамлета”, они молча перебрасывались мячами, вкладывая при этом в свои движения художественное содержание ролей. Или медленно и громко читался текст пьесы, и актеру предлагалось пережить жесты слов в их звучании подбирать к словам и фразам соответствующие движения. В эти движения вкладывалась сила, им придавалась определенная душевная окраска до тех пор, пока не вспыхивал волевой импульс, и уже после этого произносились слова и фразы. Жест переходил в слово и “звучал” в нем. Целые сцены проходили таким образом, что движения производились в молчании. Этим мы достигали следующих целей: во первых, мы освобождали себя от необходимости говорить слова раньше, чем возникали внутренние художественные побуждения к ним. Мы избавляли себя от мучительной стадии произнесения слов одними губами без всякого внутреннего содержания, что бывает всегда с актерами, произносящими слова преждевременно. Во-вторых, мы учились практически постигать глубокую связь движения со словом, с одной стороны, и с эмоциями - с другой. Мы постигали закон, который состоит в том, что актер, многократно проделавший одно и то же волевое и выразительное движение, имеющее определенное отношение к тому или иному месту роли, получает в результате соответвующую эмоцию и внутреннее прово на произнесение относящихся сюда слов. От движения мы шли к чувству и слову. Михаил Чехов, Путь актера, М., “Транзиткнига”, 2003, стр. 75-76 М. Чехов заставлял своих актеров играть не только за себя, но и за партнера (“обмен ролями” в психодраме), а также имагинативно проигрывать роли, посредством чего приобреталась уверенность и сочувственный обмен между персонажами (теле см. ниже). Современные психодраматические тренинги уверенности применяют и другие упражнения, разработанные М.Чеховым. Мы также много работали в области воображения. По указанию режисера и под его руководством мы проигрывали в воображении целые сцены, мы, так сказать, репетировали в воображении, каждый за себя и своих партнеров. Потом, когда репетиции производились на сцене, много прекрасного и оригинального переносили актеры из своих “воображаемых” репетиций в реальные. Мы увлекались той свободой и легкостью, которые допускали наши “бестелесные” репетиции. Развивалась изобретальность, уверенность, актерская смелость и столь желанная и нужная актеру уверенность хорошего тона на сцене. Там же, стр. 145-147 Переживания на сцене нереальны, считал М.Чехов, но актер создает новую душу, и его чувства становятся сочувствием. Для этого необходимо видеть себя со стороны, смотреть на себя как на постороннего, живя одновременно в 3-х сознаниях: своем, персонажа и творца и наблюдателя роли. В книге “Техника актера” М.Чехов приводит признание венского актера Левинского по поводу трех сознаний: “Я ничего не мог бы достичь как актер, если бы появлялся на сцене таким, каков я есть в действительности: маленьким, горбатым, со скрипучим голосом и безобразным лицом. Но я сумел помочь себе в этом отношении: я всегда появляюсь на сцене как три человека. Один – маленький, горбатый, уродливый. Другой – идеальный, чисто духовный, находящийся вне горбатого и уродливого; его я всегда должен иметь перед собой. И, наконец, в качестве третьего… я вместе со вторым играю на горбатом, уродливом, скрипучем (в психодраме - вспомогательные “я”).

4.4 Я. Морено как основатель психодрамы. Психотехнические понятия психодрамы –спонтанность, “теле”, инсайт. Персонажи психодрамы – протагонист, режисер, вспомогательные “Я”. Фазы психодрамы и их характеристика – разогрев, действие, завершение. Техники: монолог, обмен ролями, двойник, техника саморепрезентации, техника зеркала. Игра как ключ к реальности. Антимимезис как противоположность мимезису. В отличие от театра психодрама, во-первых, построена на чистой импровизации – сценарий действия зарождается в момент самого действия; во-вторых, проигрывается не сюжет, относящийся к вымышленному персонажу, а реальный опыт личности; в-третьих, персонажи психодрамы не входят в роль, а по-возможности спонтанно переживают жизнь. Психодрама выгодно отличаеся от других методов психотерапии тем, что здесь задействован весь человек, включая двигательные составляющие, а также своей интенцией на развитие творческого воображения. У игры, считал М.Бахтин, общим является то, что они не являются действительной жизнью. Однако их “недействительность” разная: игра воображает жизнь, а искусство изображает (М.М.Бахтин, Эстетика словесного творчества, М., 1979, стр. 67). Особенностью психодрамы является то, что она как изображает, так и воображает жизнь. Примечательно, что психодрама началась не с воображения, а с изображения. Однажды Я.Морено предложил своей пациентке расхаживать по комнате и не рассказывать свою ситуацию, а показывать (в то время, будучи студентом, он разработал проект помощи одиноким проституткам). К его удивлению ей удалось передать глубинные пласты переживаний, посмотреть на себя со стороны, прибавить детали к осознанию ситуации. “Действовать целебнее, чем говорить” - заключил Я. Морено. Но еще до этого, когда он наблюдал за играми детей, он подумал об игровых методиках работы с пациентами. Импульсом к будущей психодрамы были также игры его собственного детства. Эпизод из детства, когда он играл роль Бога, восседал на сложенных друг на друга стульях, наблюдая за “поющими ангелами” - снующих около него детей, оказался символическим. “Бог” попытался взлететь вместе с “ангелами”, но свалился и сломал руку. Детская мечта стать Богом “воплотилась” в идее создания метода духовного развития, передачи регигиозного опыта последством драматического искусства, ибо к Христу, считал Я.Морено, можно обращаться лично, и эта “нормальная мегаломания”. Позже он назвал психодраму “храмом театра”. Я. Морено родился в Бухаресте, получил образование в Австрии, профессиональную карьеру начал и завершил в США. Он превратил свою клинику в психодраматический театр, детально разработал технические приемы психодрамы, дал философский анализ ее основным понятиям, одарил социальную психологию основным методом диагностики (социометрия). Примечательна и история создания этого метода, который возник в результате наблюдения за тем, как рассадилась группа девушек перед началом занятия. Прежде, чем приступить к построению основ теории социометрии, я решил начать с того, что подверг сомнению все ценности, и, если нужно, отбросить все существующие социальные концепции, решил не принимать ни одной за достоверность, начать с пустого места, как будто ничего не было известно о человеческих и социальных отношениях. Я.Морено, Социометрия. Экспериментальный метод и наука об обществе, М., 2001, стр. 51-52 Понятие о драме как о терапевтическом методе возникло в результате театрального эксперимента, начатого в Вене после первой мировой войны и получившего название “спонтанный театр”. Я.Морено поставил на сцене историю одной актрисы, у которой произошел конфликт с женихом. Дома она вела себя крайне агрессивно, а на сцене играла персонажей мягких и нежных. Он предложил ей сыграть роль проститутки. Свободное отреагирование бессознательных содержаний послужило ей на пользу. Так родилась психодрама (1921 г.) - мощнейший метод психотерапии, который, в первую очередь благодаря супруге ее основателя - Зерки Морено, процветает по сей день и обогащается новыми техниками и творческими идеями. Я.Морено не дал единого определения психодрамы - на различных этапах своего творческого пути он рассматривал её как теологию, форму искусства, философию жизни, науку. Он также не выстроил системы положений и технических приемов, его стиль написания – метафоричен и допускает различные толкования, что более, чем естественно, если учитывать то, как он сам приходил к своим идеям и то, что при схематизации его теория потеряла бы спонтанность, по его выражению, “искру Божью” - космический источник творчества. Главное - стремление к встрече с Богом, а спонтанность означает причастность к божественному творчеству. Согласно Я.Морено, спонтанность (от лат. spons – свободная воля) является центральной проблемой человека, и помощь в ее приобретении составляет основную задачу психодрамы. Он определяет спонтанность как “ответ различной степени адекватности на ситуацию различной степени новизны”, т.е. индивид проявляет спонтанность тогда, когда может адекватно реагировать на новую ситуацию и давать новую реакцию на старую ситуацию. Для возникновения спонтанного состояния необходимо восприятие новизны ситуации и саморегуляция поведения в ситуации новизны - “спонтанные импровизации”. Спонтанность существует sui generis, она не может являтся результатом среды или наследственности. При этом Я. Морено не отрицает психологического детерминизма: прошлые события, разумеется, влияют на последующие, но спонтанного состояния можно добиться только в "текущий момент": Спонтанные состояние недолго длятся, чрезвычайно насыщены, иногда сопровождаются вдохновением. Я определил их как кусочки времени, крохотные временные вселенные. В этой временной форме индивид действительно живет, а не просто конструирует или воспринимает реальность. Это методологически важно для специфики такого режима существования как спонтанное время. … Высокая частота событий, которыми наполнено спонтанное время, насыщенность дейсвиями и намерениями может объяснить существование того представления, что они приходят откуда-то, с некоторого метапсихологического уровня, из “бессознательного”. Я. Морено, Психодрама,М.,2001, цит. по: Психодрама и современная психотерапия, 2, 2003, стр.19 Хотя акт рождения культуры связан со спонтаностью, которая словно катализатор пробуждает “спящую красавицу”, т.е. творчество, результатом творческого процесса являются “культурные консервы”, сохраняющие культурные ценности – искусство, язык, ритуалы. Правда, консервация необходима культуре, но без новизны и принципа “здесь и теперь” творчества невозможно развитие. Остановка на "культурных консервах" делает культуру омертвелой. "Давид" Микеланджело остается истинным Давидом лишь в месте своего творения; помещенный в музей он перестает быть собой и становится частью музейной композиции. Собственно для терапии разговор об абстрактном поведении неизбежно связан с потерей содержания. Я.Морено, цит.по: Д.Киппер, Клинические ролевые игры. Психодрама, "Класс", 1986, стр. 20 В связи с этим представляется важным разделение типов поведения на спонтанное и миметическое в процессе психодраматического действия. Спонтанное поведение отражает истинные, неподдельные чувства, отношения и навыки через непосредственные реакции. Миметическое ("мимезис" - подражание) поведение является повторением уже существующих моделей, внешних по отношению к личности. Наряду со спонтанностью, к основным понятиям психодрамы относят теле, катарсис и инсайт.

Теле - взаимный поток негативных и позитивных чувств, возникающих в группе в процессе психодрамы, взаимосвязь переноса, контрпереноса и эмпатии. Посредством такого обоюдного эмпатического процесса анализируется восприятие друг друга в группе, изучаются и осмысляются переживания, контролируются взаимные эмоциональные потоки участников действия. Катарсис – потрясение и очищение. В отличие от Аристотеля, Я. Морено педалирует катарсис не зрителя, а актера. Она (психодрама) имеет лечебный эффект – не по отношению к зрителю (вторичный катарсис), а по отношению к самому актеру, который разыгрывает драму и одновременно освобождает себя о нее. Я. Морено, цит. по: К. Рудестам, Групповая психотерапия, М.,1993, стр. 184 Инсайт или “ага-переживание” – изменения в перцептивном поле участников и конечный результат психодраматического процесса, мгновенное решение или новое понимание проблемы. Действующие лица психодрамы: Протагонист - член группы, который на данном групповом занятии оказывается центральным объектом психодраматического действия, выступая одновременно как драматург, режиссер и актер. С помощью ведущего и предложенных им техник он осуществляет имповизационную постановку из своей жизни. Ведущий – руководитель психодраматической группы, компентентный в техниках терапевт, обладающий подлинным ощущением игры, создающий творческую атмосферу, умеющий индуцировать спонтанность, развивать фантазию, вселять увереность, помочь высказать непроговоренные содержания. Допускается второй ведущий – сотерапевт. Вспомогательные “я” являются представителями “Я” протагониста и посредниками между протагонистом и ведущим. Вспомогательных эго может быть несколько. Каждый из них изображает различные аспекты личности протагониста или его прежние эго, например, детское эго или то, какое предположительно оно будет через 10 лет и пр. Все они находятся на сцене, но каждый играет в соответствии с планом режиссера. Зрители – те члены группы, которые на данном сеансе психодрамы не участвуют и выступают в качестве аудитории. Обозначим основные психодраматические техники, отмечая, что перечисленные ниже техники могут пересекаться. Монолог – это монолог протагониста “in suti”. Протагонист проговаривает вслух мысли, чувства в данный момент, представляя обычную жизненную ситуацию, которая изо дня в день повторяется в его реальной жизни (“сижу на работе, вернулся из кабинета начальника, который завалил меня работой, которая не входит в мои обязанности. Опять я не посмел сказать начальнику хоть чтонибудь, из того, что я о нем думаю” и т.д.) При этом протагонист время от времени комментирует свои действия или слова (“реплики в сторону”), что помогает осознать несоответствие между реальными событиями и его восприятием этих событий (в указанном примере: “хотя он мне неплохо платит, а сейчас так трудно найти работу” ). Техника двойника или дублирование – эффективна при внутриличностных конфликтах. ” Двойник” находится рядом с протогонистом, помогая ему понять его проблему. Протагонист: У меня все хорошо, не стоит так волноваться Двойник: Не лги самой себе. Дублирование предполагает временное присоединение к протагонисту другого члена группы, выступающего как его alter ego. Он озвучивает подавляемые протагонистом мысли и чувства, способствует его продвижению в самоосознании. Протагонист вправе принять или отвергнуть сказанное дублем. В роли дубля или двойника может быть сам терапевт. Техника саморепрезентации состоит в том, что протагонист изображает самого себя, свою мать, отца, сестру и пр. с тем, чтобы вспомагательные эго или “я” представили, как ведут себя родственники протагониста в обычной домашней обстановке. Пример: девушка 26 лет, не могущая устроить свою жизнь из-за постоянных конфликтов дома (протагонист). Ее брат уткнулся в свое дело, как будто его ничего не касается, мать жалуется на сына и провоцирует его на скандал, отец “подливает масло в огонь”, и все обращаются к протагонисту за помощью. Обмен ролями – техника эффективна в сложном межличностном взаимодействии. Протагонист и вспомогательные “я” меняются ролями, чтобы посмотреть на одну и ту же ситуацию или характер как “изнутри”, так и со стороны, как бы “в зеркале”. Во время обмена ролями вспомогатетельное “я” играет роль протагониста и наоборот. Техника служит децентрации личности от проблемы. Зеркало – разница этой техники заключается в том, чтобы вспомогательное “я” по возможности точно копировало бы поведение протагониста, служа ему “живым” зеркалом. Иногда оказывается целесоообразным по рекомендации ведущего акцентировать и даже утрировать некоторые черты протагониста. Техника основана на понятии "встречи с самим собой" и конфронтации с загнанными в подсознание аспектами личности. Техника самореализации – протагонист изображает на сцене свой жизненный план с помощью нескольких вспомогательных эго, которые могут выражать его бессознательные желания и проекты. С их помощью протагонисту удается завершить свою “психодраматическую беременность”. Шаг в будущее предполагает разыгрывание ситуации из ожидаемого (желаемого или нежелаемого) будущего. Применяется также возврат во времени - воссоздание картин прошлого в соответствии с принципом “здесь и теперь”. Психодраматический шок - техника, используемая при работе с психотическим пациентом с бредом и галлюцинациями, но обязательно в стади ремиссии. Протагониста просят воспроизвести галлюцинацию с помощью вспомогательных “я”, как бы вернувшись в нее и посмотрев на нее в ином ракурсе. сиходраматический Основные фазы психодрамы: разогрев, действие (игра) и обмен чувствами или шеринг (от to share - делиться). Я.Морено говорил также о четвертой стадии - анализе и интерпретации. Разогрев или разминка состоит в раскрепощении двигательной активности и эмоционального состояния членов группы путем специальных упражнений, а также в сосредоточении на теме действия. Особое значение имеют выбор темы (его осуществляет режиссер в соответствии с интересами группы) и разогрев протагониста, при котором участники задают ему дружеские, ознакомительные вопросы. Разогрев должен сохранять оптимум, поскольку в случае напряженных острых эмоциональных реакции, протагониста необходимо “охладить”.

Психодраматическое действие начинается с приглашения протагониста на сцену, терапевт уточняет тему и экспектации протагониста (контракт). При этом тема по ходу действия может меняться, в частности, если актуальная проблема замещается базовой. По мере возможности организуется пространство сцены и начинается действие. Остальные участники выводятся на сцену по мере назначения на роли и с согласия протагониста. Драматическое действие завершается, когда у протагониста наступает инсайт. Шеринг состоит в постдраматическом сопереживании группы протагонисту. Все участники садятся в круг и делятся переживаниями и ассоциациями. Такая групповая поддержка позволяет протагонисту приобрести психологическую стабильность, понимание, что он не уникален в своих переживаниях. Кроме того, члены группы имеют возможность отреагировать собственные чувства, возникшие в ходе действия. ЛИТЕРАТУРА 1. Аристотель, Поэтика, собр. соч., т. 4, М., 1976 2. Ф. Шиллер, Письма об эстетическом воспитании человека, собр.соч, т. 6, М., 1957 3. Я.Морено, Психодрама, М., 2001 4. К. Рудестам, Групповая психотерапия, М.,1993 5. П. Келлерман, Психодрама крупным планом, М., Класс, 1998 6. Д.Киппер Клинические ролевые игры и психодрама, М., 1993 7. Г.Лейтц, Психодрама: теория и практика. Классическая психодрама Я. Морено, М., 1994 РАЗДЕЛ V ПСИХОДИНАМИЧЕСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ ПСИХОТЕРАПИИ 5.1 Проблема бессознательного в философии. Анамнезис Платона как высшая ступень бессознательного. Нисшие формы психического – «малые» апперцепции по Г.Лейбницу. Эдуард фон Гартман о бессознательном. Посвященным в древние мистерии Египта, Персии или Греции были в точности известны границы сознания и бессознательного. На знании содержаний и способов функционирования бессознательного были построены ритуальные отправления, среди которых важнейшим было введение ученика мистерий в сновидческое состояние, при котором он познавал тайны духовного и физического мира. Философская мысль неоднократно обращалась к проблеме бессознательного. Еще Платон вкладывал смысл бессознательного в понятие «анамнезис», которое предполагало бессознательные протофеноменальные содержания любого познавательного акта. Постижение понятий складывается из различных чувственных впечатлений посредством разума. А это есть припоминание того, что некогда видела наша душа, когда она сопутствовала Богу, свысока смотрела на то, что мы теперь называем бытием, и, поднявшись, заглядывала в подлинное бытия. Платон, В: Антология мировой философии, М., 1969, т.1, стр. 386 Аристотель уже различил сознательные и несознательные действия с точки зрения их произвольности и непроизвольности: Пьяный или охваченный гневом совершает поступки не по неведению, а по известным причинам неосознанно. ...Влечение противоположно сознательному выбору. Аристотель, Собр. соч. Т.4, М, 1984, стр. 97, 101 После многовекового перерыва о бессознательном заговорил Г. Лейбниц. Наряду с перцепцией, воспроизводящей внешние вещи, и апперцепцией, т.е. рефлективным познанием внутреннего состония, при котором присутствует дух, он вводит понятие «малых» перцепций (petite perseption), которые, хотя всегда наличествуют в душе, но находятся ниже порога сознания, ощущаются очень слабо и проявляются в сновидениях, болезненных приступах, в детстве, обмороке или даже смерти. В письме к королеве Софии-Шарлотте Лейбниц пишет: В смерти, или в том, что имеет видимость смерти, ибо я считаю ее лишь свертыванием (по Лейбницу смерть - свертывание одушевленного начала в противоположность развертыванию, т.е. рождению – примечание Г.Ш.), никто не теряет ни жизни, ни чувства, ни разума, но, что мешает нам в течение некоторого времени отдать себе в этом отчет, так это спутанность, иначе говоря, мы обладаем тогда бесконечным множеством малых перцепций, среди которых нет ни одной, которая бы заметно отличалась от другой, Лейбниц, Соч. в четырех томах, М., 1983, т. 3, стр. 388 «Малые» перцепции охватывают всю протяженность времени, значительны, не могут когда-либо изгладиться, но лишены непосредственного ощущения удовольствия или страдания. Лейбниц рассматривает бессознательное как представление «с весьма слабой степенью сознания», т.е. включает в сферу бессознательного толику сознания, благодаря чему мы догадывемся о сфере бессознательного. В свое понимание бессознательного философ включает практически весь психический опыт индивида и человечества - от влияния его на повседневную жизнь вплоть до духовной хроники истории вселенной. При этом в бессознательное включены не только малые восприятия, но и действия, совершаемые в так называемом пассивном состоянии, наподобии действий животного, побуждаемого к действию не активной силой мышления, в котором присутствует дух, а благодаря сообщаемому внешнему впечатлению. Есть тысячи признаков, говорящих за то, что в каждый момент в нас имеется бесконечное множество восприятий, но без сознания и рефлексии, т.е. имеются в самой душе изменения, которых мы не сознаем. ...Таким образом, действие этих малых восприятий гораздо более значительно, чем это думают. Именно они определяют те неподдающиеся определению вкусы, те образы чувственных качеств, ясных в совокупности, но неотчетливых в своих частях, те впечатления, которые производят на нас окружающие нас тела и которые заключают в себе бесконечность, - ту связь, в которой находится каждое существо со всей остальной вселенной. Можно даже сказать, что в силу этих малых восприятий настоящее чревато будущим и обременено прошедшим, что все находится во взаимном согласии ...и что в ничтожнейшей из субстанций взор, столь же проницательный, как взор божества, мог бы прочесть всю историю вселенной, по Вергилию, «те, которые есть, которые были и которых принесет будущее» там же, т. 2, стр.53-54 Как и Платон, Лейбниц привлекает сюда также идею перевоплощения душ. При переходе в новое тело, души могут сохранить выражение того, что они восприняли в старых телах, то есть новое тело даже может чувствовать реальные следы своего индивидуального продолжения.

Мы видим отсюда, каким образом поступки кого-либо из древних могли бы принадлежать нашему современнику, который обладал душой, хотя и не осознавал бы этого. Но если он узнал бы это, то к этому присоедилось бы и личное тождество. Там же, стр. 241-242 Вышеотмеченный длительный «стоп» в понимании проблемы бессознательного объясняется, на наш взгляд, неподвластностью области бессознательного опытному познанию и вдохновленностью девятнадцатого века открытиями в сфере естественных наук. Не случайно, что, обращаясь к проблеме бессознательного, Д.Юм задумывается о способах опытного естественно-научного познания бессознательных восприятий и его источниках, однако в погоне за достоверностью знания, в этом вопросе не выходит за рамки предположений: Каким образом можно доказать,что восприятия в нашем уме должны быть вызываемы внешними предметами, ...а не проистекают либо от энергии самого ума, либо проистекают от энергии самого ума, либо от действия какого-либо невидимого и неизвестного нам духа, либо от какой-то другой причины, неизвестной нам? Известно, что мнгие из этих восприятий не вызываются чем-то внешним, как это бывает в сновидениях, при сумасшествии или иных болезнях. Каким образом этот вопрос может быть решен? Разумеется посредством опыта, но в этом пункте опыт молчит и не может молчать. Д. Юм, Соч. В двух томах, М.,1966, т.2, стр. 156 Проблему соотношения опыта и бессознательного взялся решить Эдуард фон Гартман. Он снимает проблему естественно-научного обоснования области бессознательного, переводя проблему из области естествознания в область идеалистических философских систем, рассматривая бессознательное как бессознательное идейно-волевое начало действительности, которому вторит сознательное начало человеческого духа. Человек не может ограничиваться наблюдением фактов, перцепциями по Лейбницу, он должен от фактов восходить к идеям. При этом идея рассматривается как реальность, а требование логических и эмпирических доказательств для всех идей, что бессознательно существуют в нашей душе, беспочвенно. Воля вне и внутри человека нелогична, неразумна, бессознательна, но человек придает своей воле сознательность, через которую обнаруживает бессознательные содержания душевной жизни. Но сначала Гартман представляет критический анализ всех существующих в философии представлений о бессознательном. Так, Кант определяет бессознательное как априорный категориальный синтез, который предшествует достигающему сознания содержанию опыта; у Фихте оно составляет первичную неограниченную деятельность абсолютного «я», включая бессознательную разумность мировой фантазии; Гегель считал, что бессознательное – своего рода самодвижение, погружение в инобытие природы до возвращения сознательного духа; у Шопенгауэра оно представляет бессознательную первичную волю, которая расщепляется на индивидуальные воли до пробуждения интеллекта в мозгу. Особым предметом внимания Шеллинга было изучение стремления бессознательного духа, погруженного в природное состояние, вырваться на волю путем сознания. Последний для этой цели исследовал ненормальные и болезненные состояния душевной жизни. Именно Шеллинг вдохновил врача Каруса продолжить эти исследования, которые последний обобщил в работе «Психея», вышедшей в 1846 году. Гартман пишет: Великая заслуга Каруса состоит в том, что он применил шеллингово понимание бессознательного не только к органической натурфилософии, и ненормальным состояниям душевной жизни человека, но и к нормальному ее течению; короче, его заслуга заключается в том, что понятие бессознательного, которым до того пользовались только в метафизике и в натур-философии, он ввел также и в психологию. Непосредственное влияние его усилий было незначительно только потому, что это введение бесссознательного не соответствовало методу и образу мыслей, которые требовались современностью; тем не менее, нет сомнения в том, что он дал значительные импульсы своим последователям. Эдуард фон Гартман, Современная психология, Критическая история немецкой психологии за вторую половину девятнадцатого века, М., Издание Д.П. Ефимого, 1902, стр.30-31 Таким образом, за столетие до Фрейда, Карус разрабатывает понятия физиологического и психического бессознательного, прометеевского и эпиметеевского бессознательного (бессознательные воспоминания и бессознательное предвидение), а на основе изучения сомнамбулизма приходит к выводу о бессознательной связи души с другими душами. Он обосновывает, что сознание движется в свете свободы, а бессознательное подчинено необходимости, за исключением активной творческой продуктивности. Бесссознательное, по Карусу, движется с изяществом, легкостью, неутомимой непосредственностью, без утомления, уверенно, оно целесообразно определяет устройство организма с момента оплодотворения. Остерегаясь нападок как со стороны теистов и идеалистов, так и материалистов и агностиков, Карус оформлял свои идеи мягко, не доводя их до логического конца. Не будь это так, на наш взгляд, его учение о бессознательном далеко превзошло бы учение Фрейда. Фехнер разбирает вопрос о том, произошли ли создания природы посредством сознательной творческой деятельности или благодаря бессознательно действующим силам природы. Приобретенные или унаследованнные привычки, инстинкт и упражнения механизированы и бессознательны, однако это - результат филогенетического развития, корни которого лежат в первичной сознательной деятельности Творца. Последнее, однако, отбросил последователь Фехнера В.Вунд, усвоив только идею механизированного первично-сознательного, чем с точностью наоборот извратил идеи Фехнера. Впоследствие Вунд решительно высказался против всякой бессознательной психической деятельности и вывел понятие бессознательного из области психологии. Тем не менее, такие пионеры психологии как Фортлаге подробно исследовали бессознательное (телесное бытие вещей и все стремления психической жизни бессознательны до тех пор, пока они не "задерживаются", чем доводятся до сознания в качестве представлений), Липпс (всякая психическая активность и все психические функции, включая мышление, бессознательны, но могут переходить в сознательное, а внутри бессознательного можно говорить о сознательной бессознательности), Ремке (то, что известно индивидууму, но неизвестно его сознанию, т.е. непринятое во внимание есть сфера бессознательной психики). С развитием естественно-научных исследований и сопутствующего им атеистического и механистического мировоззрения проблему бессознательного все больше стали называть ненаучной. Наряду с остальными метафизическими проблемами она стала замалчиваться, чем, по выражению Э. фон Гартмана, подвергла себя "с а м о к а с т р а ц и и, перерезала свой жизненный нерв и осудила себя на тягостное бесплодие". (там же, стр. 104) По парадоксальным путям развития науки, проблема бессознательного заново и на сей раз навсегда заняла свое место в психологии именно через естественно-научный подход, который десятилетия назад отбросил ее за ненаучностью. Просто З.Фрейд наиболее детально разработал проблему, придал понятию бессознательного эмпирический статус, а эпатирующие подробности сыграли не последнюю роль в популяризации проблемы.

5.2 Понятие о психодинамике, психодинамическая концепция З.Фрейда. Структурный аспект бессознательного по З.Фрейду. Топографический, генетический и экономический аспекты. Топика психики и сновидения. Техника свободных ассоциаций. Психотерапевтические отношения перенос и контрперенос. Основные аналитические процедуры: работа с сопротивлениями, конфронтация, интерпретация, толкование или проработка.

Детство З. Фрейда, по его словам, прошло в "бедности, нищете и крайнем убожестве", что обидным образом противоречило его честолюбивам планам (он мечтал стать великим военноначальником или, на худой конец, министром). Из школьных лет сохранились воспоминаниния о похвалах учителей за его прилежность, а также ненависть и зависть однаклассников. Прилежностью в учебе и постоянным чтением литературы (философия, биология, физиология, психология и пр.) были отмечены также студенческие годы Фрейда. В 29 лет, через 4 года после окончания медицинского факультета Венского университета, он получает финансирование на стажировку у известного французского невропатолога Ж.Шарко, который демонстрировал на публичных сеансах исцеление гипнозом истерических пациенток с онемением конечностей, глухотой и слепотой. Вдохновленность сеансами этого "Наполеона неврозов" перешла в вопрос, который по возвращении в Вену Фрейд поставил перед самим собой: "Почему бы не попробовать самому?", тем более, что желание жениться на Марте Бернайс, с которой они впоследствии прожили белее половины века, заставляло решить финансовые проблемы. Встреча с талантливым врачом И. Брейером, лечившим истерических пациенток посредством своего метода свободных рассказов, гипнозом и постгипнотическим анализом, в результате которого возникал катарсис, оказалась решающей. Друзья и сомышленники, а впоследствие враги, совместно пишут книгу "Исследования истерии", год издания которой (1895) считается исследователями основанием психанализа, который в то время шокировал медицинскую общественность вплоть до решения изгнания Фрейда из Венского медицинского общества. Шок, однако, исходил не только и не столько от того, что главенствующая роль в регуляции психики и поведения отводилась сексуальности, столько от того, что, как позднее осознал Фрейд, он доказал преобладающую неразумность и бессознательность человека, чем нанес сокрушительный удар по его самолюбию. Далее следовали десятилетия ослепительной славы, изнурительная практическая работа, огромная творческая плодотворность, бегство от нацизма, тяжелая болезнь. Свой конец Фрейд определил сам, попросив лечащего врача ввести смертельную дозу морфия. Борьба между природой и культурой или по терминологии Шиллера, между побуждением к метерии и побуждением к форме в человеческой психике имеет перманентный характер. Она определяет содержания психики, детерминирует патологию и регулирует поведение. При этом главенство одного или другого в психике человека динамично меняется местами, отсюда термин "психодинамика", указывающий на постоянно изменяющийся результат этой борьбы. В более узком смысле "психодинамика" означает детерминированность мышления, чувствования и воления человека бессознательным. Чрезвычайно важно отметить, однако, что в конфликте между культурой и инстинктом Фрейд выступает как адвокат инстинкта. Всякая культура покоится на принуждении к труду и на отказе от удовольствий. ... В конце концов, главная задача культуры, ее подлинное основание - защита нас от природы. З. Фрейд, Будущее одной иллюзии, ВФ, 1988, 8, стр. 135, 138 Однако как культура, так и труд может быть источником удовольствия, и если человеку требуется защита от культуры, то что может защитить его от его же культурной "природы"? Динамика разворачивается, по сути, между двумя природами, если под второй природой понимать не искусственные постановления Суперэго, а природный побуд человека к культуре. Как бы ни было, будучи студентом медицинского факультета Венского университета З.Фрейд сочувственно воспринял одну из идей Э.Брюке, преподававшего ему психологию. Она заключалась в том, что живые организмы представляют собой динамические энергетические системы, подчиняющиеся законам Вселенной. Законы Вселенной и энергию, которую черпает живой организм из далей Космоса отцом психоанализа были напрочь забыты, а динамическая энергетический обмен лег в основу психодинамического аспекта учения о бессознательном. Центральный конструкт психодинамики по Фрейду обозначался как "trieb" (drive) - толчок, влечение или движущая сила, которая создает в организме динамику напряжения и разрядки согласно гомеостатической модели. Источник функционирования психики находится в соматических органах, а влечение запускает механизмы как соматического, так и психического. Отсюда выдвинутый Фрейдом принцип удовольствия как первопричина всех психических процессов, действующий по механизму возбуждения и удовлетворения. Тем не менее, сами влечения и их источник остаются в неопределенном статусе неразгаданого мифа. Теория влечений - это так сказать наша мифология. Влечения - мифические существа, грандиозные в своей неопределенности. З.Фрейд, Страх и жизнь влечений, В: Введение в психоанализ. Лекции, М., 1989, стр. 358 В ранних своих работах Фрейд относил к влечению исключительно либидо, добавив потом его противоположность - влечение к смерти. Пара Эрос и Танатос получили статус базовых влечений, детерминирующих поведение и социальные связи. Однако удовлетворение сексуальных и агрессивно-деструктивных влечений наталкивается на запреты общества и, таким образом, динамический аспект теории плавно переходит в структурный, рассматривающий функционирование психического во взаимоотношениях "Id-Ego-Superego". Детальное рассмотрение конфликта этих психических сил создает необходимость сформулировать основную теоретическую топографическую перспективу: психическое функционирует по модели бинарной оппозиции сознательного и бессознательного. Отсюда - вся разновидность психологических защит и врожденная готовность взаимодействовать с реальностью и адаптироваться к ней. При этом Фрейд выделяет 3 уровня функционирования психической жизни: сознание, состоящее из ощущений, переживаний, мыслей, которые осознаются в данный момент времени, уровень предсознательного (иногда называемый "подсознание") - "доступная память", готовая без особых усилий войти в сферу сознания и уровень бессознательного, содержания которого составляют примитивные инстинкты, вытесненные и подавленнные эмоции и воспоминания и пр. Эти области не закреплены, но могут перемещаться, невзирая на то, что термин "топика" (с греческого - теория мест) у древних греков обозначал четко разделенные области логики или риторики. Гипотеза о существовании психической топики возникла у Фрейда в связи с идеями современной ему медицинской науки, в частности, в связи с анатомо-физиологической теорией локализации психических функций. Однако, в отличие от узкого локализационизма, господствующего в современной Фрейду неврологии, топика фрейдовской модели не только определяла место и границы каждой из выделенных систем, но и наделяла их разным внутренним устройством, разными функциями и выводила законы их движения, взаимодействия. Так, между областями существуют границы, на страже которых стоят Цензоры, а это значит, что проницаемость границ строго регулируется, а, следовательно, и свобода перемещения, миграции и эмиграции из одной области в другую меняются от полной стены непроницаемости до прозрачности. Е.Т. Соколова, Общая психотерапия, М., 2001, стр. 31 Отмеченная оппозиция сознательного и бессознательного меняет свою конфигурацию на протяжении онтогенетического развития, чем и детерминирует развитие психического. Так, по наблюдениям Фрейда, инстиктивные влечения на каждом возрастном этапе имеют свою специфику и переходят друг в друга. Анализ особенностей каждого этапа приводит его к постулатам генетического аспекта теории. Во-первых, он выделяет 5 стадий психосексуального развития: оральная, анальная, фаллическая, латентная и генитальная (здесь мы не видим смысла подробно останавливаться на них), во-вторых, в фаллической стадии Фрейд обнаруживает комплекс ЭдипаЭлектры, и, в-третьих, определяет детские травмы вследствие неудовлетворенных инстинктов каждой стадии. Это - детские комплексы, рождение других детей, конфликты между родителями, наблюдение за сексуальными сценами и пр., которые объявляются причиной дальнейшей невротизации и всего разнообразия психологических проблем взрослого. Одной из задач Фрейда, по его собственному признанию, заключалась в снятии покрывала амнезии с детского возраста. Однако каким образом содержания детской травмы сохраняются и трансформируются в нарцицизм, страх, вину, деструктивность и другие невротические симптомы? Ответ репрезентируется в экономическом ракурсе теории Фрейда, который позволяет рассматривать

психическое в терминах трансформации энергии - застой, разрядка, кумуляция, затраты, перемещение и пр. Экономическая модель построена на идее взаимодействия между тремя инстанциями. Так, универсальная энергия Ид трансформируется в навязчивые фиксации (стагнация), энергия интериоризированных норм Суперэго - в длительное чувство вины (кумуляция) и конфликт (разрядка) и пр. При этом первоначальная энергия, которая трансформируется, к примеру, в невротический страх может проистекать из филогенетического развития. Ядром ...является повторение какого-то определенного значительного переживания. Это переживание нужно отнести к доисторическому периоду не индивида, а вида. Мы полагаем, что это впечатление от акта рождения, при котором происходит такое объединение неприятных впечатлений, стремление к разрядке напряжения и соматических ощущений, которое стало праобразом смертельной опасности и с тех пор повторяется у нас как состояние страха, там же, стр. 252-253 Энергия дневных впечатлений, мечты, мыслительные конструкты и вытесненные желания трансформируются также в сновидения. Кроме того, сновидения - альтернативный, конструктивный и полезный путь удовлетворения требований бессознательного. Невзирая на внеморальность, абсурность, иллюзорность и даже психотичность сновидений, они не бессмыслены и включены в последовательность реальных психических процессов. Тщательное исследование сновидений показывает картину перемещений в топике психики, т.е. то, какие содержания структуры "Ид-Эго-Суперэго", меняя свою форму посредством сновидческой фантазии, перетекают друг в друга. Эти изменения позволяют Эго осознать содержания Ид в приемлемой для Эго форме. Фрейд отказывается от мысли о том, что сновидения интерпретируются исключительно с точки зрения и сексуального содержания. Толкование сновидений - длительный, тщательный и трудный процесс, и приписывание ему функции удовлетворения неосуществленных желаний касается не только секса. Сновидения, по словам Фрейда, скорее выполняют функцию "истинных толкователей наших наклонностей". Рассмотрев вкратце основные положения общей теории личности, передем к описанию практики психоанализа, цель которого заключается в установлении оптимального уровня функционирования Эго, т.е. по сути, в адаптации путем выработки относительно устойчивых паттернов представлений и поведения (ибо неустойчивые паттерны - это весь реестр психологических защит), которые избавят Эго как от неумолимой вины Суперэго, так и от неумолимых требований Ид. Однако сразу возникает вопрос: насколько устойчивы эти паттерны и насколько длительны и эффективны результаты? Необходимое уточнение еще в 50-ых годах ввел психоаналитик К.Кобби: Если под "лечением" мы подразумеваем облегчение существующих невротических расстройств пациента, тогда это определенно наша цель. Если под "лечением" мы подразумеваем пожизненную свободу от эмоциональных конфликтов и психологиеских проблем, тогда это не может являться нашей целью. Точно также, как человек может страдать от пневмонии, перелома или диабета в течение своей жизни и нуждаться в особых медикаментах и различном лечении по каждому случаю, так и другой человек может переживать на разных этапах жизни депрессию, слабость или фобию, требующие психотерапевтической помощи, цит по: Р.Фрейджер, Дж. Фейдимен, Личность, теории, упражнения, эксперименты, М., 2002, стр. 61 Отметим, что Фрейд ограничивал применение психоанализа рамками невротических расстройств, но эти рамки по сегодняшний день расширяются его последователями, которые многообразно модифицируют основные положения ортодоксального психоанализа. Поскольку одна ассоциация влечет за собой другую, лежащую в бессознательном, то разработанный еще И.Брейером метод свободного рассказа лег в основу психоаналитического метода " свободных ассоциаций". Некоторые биографы Фрейда с известной долей шутки объясняют идею "кушетки" метода нечеловеческими нагрузками в начале практической деятельности. Фрейд, жаловался жене, что не может выносить, то на него смотрят другие люди столько часов кряду: пусть, мол, лежат на кушетке и несут, что вздумается. Ассоциации произвольно продуцируемые пациентом, являются символами вытесненных содержаний, а задача аналитика заключается в установлении связей между вытесненным материалом и наличной симптоматикой пациента. Последнее, т.е. какие жалобы предъявляет пациент в данный момент, Фрейд считал фокусом психоанализа. Разрешение войти в такое состояние, при котором пациент беседует наугад и бесцельно, позволяет терапевту прощупать эмоционально насыщенные зоны и вывести воспоминания на уровень сознания. Содержания бессознательного обнаруживается не только посредством свободных ассоциаций, но самой психотерапевтической ситуацией проведения психоанализа - через трансфер - пренесение бессознательных импульсов на терапевта, и контртрансфер обратное перенесение содержаний психики терапевта на пациента. Терапевт позволяет стать для пациента безопасным объектом вытесненных чувств ненависти, агрессии, любви (негативный и позитивный трансфер), т.е. все проблемы пациента терапевт отвлекает на себя. Это без ведома самого пациента продолжается и поощряется до тех пор, пока у пациента сформируется так называемый невроз транфера, который повышает вероятность инсайта, т.е. через процесс осознания своих чувств к терапевту осознание истинных причин собственного невроза. Став нормальным по отношению к врачу, считал З.Фрейд, пациент станет нормальным и в частной жизни. Главное, что в терапевтическом кабинете не существует запретов на любое выражение своих чувств, влечений и желаний, что может исцелять само по себе. Но и здесь должно быть сохранено условие "вытаскивания" этих содержаний из прошлого, которые, едва став опытом, вытеснились в бессознательное хранилище и лежат там мертвым грузом. Перенос состоит в переживании эмоций, побуждений, отношений, фантазий и защит по отношению к некоторой личности в настоящем, неадекватных по отношению к ней, так как они являются перемещением реакций, образовавшихся по отношению к значимым лицам в раннем возрасте. Восприимчивость пациента к реакциям переноса исходит из его состояния инстинктивной неудовлетворенности и проистекающей из этого необходимости поиска возможных разрядок. З. Фрейд, Теория полового влечения, СбП, 1912, цит по: Кондрашенко В.Т., Донской Д.И., Общая психотерапия, Минск, 1997, стр. 234 Собственно техника психоанализа предполагает четыре основные процедуры, которые предваряются рабочим альянсом, при котором на рациональном уровне обсуждается готовность пациента выполнять психоаналитические процедуры, даже если они причиняют дополнительные страдания, а также выявляется степень мотивированности пациента избавиться от проблем и его экспектации по отношению к лечению. Конфронтация и прояснение - терапевт сталкивает пациента с какой-либо частью опыта и удостоверяется, что данное содержание ему понятно. Например, частный феномен переноса ("мне показалось, что у вас возникло желание меня ударить") или сопротивления (мне кажется, что вы сейчас жалуетесь на головную боль, потому что не хотите говорить о ваших отношениях с отцом) мотивируется для осознания. Таким образом терапевт осуществляет обратную связь, и в случае, когда пациент принимает, что такое явление имеет место быть, терапевт проясняет границы этого явления и выделяет его для последующего этапа. Интерпретация или собственно анализ - процесс осознания пациентом бессознательных истоков того или ного фрагмента поведения, мыслей и эмоций. При интерпретации происходит реконструкция определенного опыта прошлого и установление новых причинноследственных связей, связанных с этим опытом. Если, например, сопротивление связано с детски-родительскими взаимоотношениями, то определенные траватические события детства должны быть восстановлены в их последовательном эмоциональном опыте и осознаны пациентом. Сопротивление редуцируется посредством одного или нескольких инсайтов, которые приносит с собой новая каузальность. Если сопротивление сочетается с эротизированной реакцией переноса, необходимо "вскрыть" эдипов комплекс. Проработка - тщательная и наиболее длительная во времени процедура, при которой отдельный опыт осознания переводится на возможно большее число симптомов, защит, сопротивлений, переносов и пр. При этом, во-первых, пациент отказывается от

вытеснений за их бессмысленностью, и, во-вторых, постепенно приходит к зрелому контролю вытесненных содержаний. В целом, проработка заключается в расширении и углублении процедуры интерпретации. Эмоциональное переучивание или эмоциональный коррегирующий опыт в широком смысле означает перевод результатов анализа в повседневную жизнь. Так, путем поощрения терапевтом тех или иных поведенческих паттернов, пациент закрепляет результаты процесса осознавания. Однако эмоциональный коррегирующий опыт относится не только к поведению. Сюда входит новое понимание себя и окружения, изменение мышления, эмоциональной жизни, перестройка мировоззрения. С этой точки зрения завершение психоаналитической работы представляется двусмысленным: формально терапевт может объявить о завершении, но процесс может длиться десятилетиями, поэтому, как считают Л. Хьел и Д. Зиглер, "часто объем психоанализа ограничивается доходом клиента" (Л.Хьел, Д.Зиглер, Теории личности, серия "Мастера психологии", С-Пб, 2002, стр. 151). Объем и разноплановость новейших разновидностей психоанализа не позволяют рассмотреть их данной работе.

5.3 Трансактный анализ Э.Берна. Структура психики по Э. Берну. Скрытые, перекрестные и дополнительные трансакции. Э. Берн (Берштейн) родился в Канаде в семье врача и по семейной традиции получает медицинское образование. После переезжает в Сан-Франциско, проходит двухгодичный анализ у Э.Эриксона. Пройдя войну в качестве психиатра, он решает начать карьеру психоаналитика, но ему отказывают в статусе, требуя еще несколько лет пройти персональный психоанализ. Как это часто бывает, неудача оборачиваетя везением, и Э.Берн задается целью создать собственный метод психоаналитического лечения. Еще до основания своего метода в предисловии своей книги "Введение в психиатрию или в психоанализ для непосвященных" (1947) он пишет: Вне всякого сомнения, большая часть изложенных здесь идей основана на трудах З.Фрейда, однако за расстановку акцентов и способы формулировки несу ответственность я один. В результате нейрохирургических исследований В. Пелфилд вводит термин "состояния Я", означающий одновременно интегральное и прерывистое состояние личности, охватывающее прошлое и настоящее. С другой стороны, психоаналитик Э.Вейс выдвигает идею об остаточных проявления инфантильного Я у взрослого человека, которое хоть и является замещенным, но может в любой момент быть восстановленным в состоянии "Я - ребенок". Термин "состояние Я" подхватывают психиатры и психологи, но только Э. Берн развивает его до целостной концептуальной схемы. Понятие "трансактный или трансакционный анализ" Э.Берн применяет как к теоретической системе в целом, так и к анализу специальных трансакционых взаимодействий. Он определяет человека как энергетическую систему, полную динамических стремлений, а выход из энергетического равновесия рассматривает как причину патологии. Развитие понятия "состояния Я" и психоаналитический подход к психике обусловили возникновение трансактного анализа, который Э.Берн излагает не столько концептуально, сколько на примере случаев, от случая к случаю прибавляя к своей теоретической модели новые элементы. Трансакционый анализ включает 4 типа анализа, которые связаны между собой единой целью - через анализ межличностных отношений осознать непродуктивные стереотипы структурных единиц личности.

1. Структурный анализ личности. Структура личности по Э.Берну состоит из трех органов: Экстеропсихе - орган, который направлен на внешне принятые нормы поведения, и которому соответствует состояние Я под названием "Родитель", Неопсихе, направленный на разумные и творческие решения, соответственно - "Взросный", и Археопсихе, происходящий из впечатлений прошлого - "Ребенок". В некотором отношении структурные единицы трансактного анализа сходны с фрейдовской структурой личности. Однако единицы, называемые состояниями Я, фактически рассматириваются как феноменологические реальности, как "реальные личности, имеющие определенные имена, занятия, положение". Родитель - результат социализации, он набит социальными нормами, правилами, а также предубеждениями и предрассудками, полученными в детстве от родителей, учителей и других авторитетных лиц. Контролирующий Родитель сух, филистерски холоден и оперирует запретами, в то время как Заботящийся Родитель любит, поддерживает, опекает. Родитель диагностируется выражениями типа: "нельзя", "всегда", "никогда", "сколько раз говорил", "я бы на твоем месте", "сынок", "гнусный", "невоспитанный", "умница" и пр. Его габитус - поджатые губы, нахмуренный лоб, качание головой, руки на бедрах, указующий перст и пр. Взрослый представляет голос рассудка, работает как комьютер, принимающий решения на основе разумных вероятностей, следит за тем, чтобы сохранить ваше достоинство. Он употребляет слова "Готов?" "Сейчас". Примечательно, что Взрослый, как и Суперэго, лишен моральных качеств - он не принимает решений как зрелый, добрый или искренний. Он облечен свободной властью выбирает наиболее "элегантное" и компентентное решение. Он берет на себя функцию арбитра между Родителем и Ребенком и разрешает их конфликт. Его девиз, как и девиз трансактного анализа - "Будь всегда Взрослым", его дело - сбор и обработка информации, полученная как от Родителя, так и от Ребенка. Типичные слова Взрослого - "способный", "желаемый", "экономный", т.е. употребление не ярлыков, а наиболее нейтральных и однозначных характеристик. При этом одно и то же слово, "произнесенное" Родителем, Взрослым и Ребенком может отличаться по своей психологической нагрузке. Анализ слова "хороший" - это упражнение на интуицию, простое и забавное. Написанное с большой буква, оно является Родительским; употребленное однозначно, оно является Взрослым; употребленное импульсивно, как восклицание, оно характерно для Ребенка наряду с "хо-хо-хо" и другими в этом стиле. Э.Берн, Транакционный анализ и психотерапия, СПб, 1994, стр. 61 Ребенок представляет эмотивное начало в человеке и включает качества детского поведения - доверчивость, изобретательность, любознательность, искренность, наивность, беспомощность. С другой стороны, он - капризен, эгоцентричен, упрям, агрессивен, демонстративен. Особенно это присуще т.н. естественному ребенку в противоположность адаптивному, который конформен, неуверен, стыдлив и замкнут. Бунтующий Ребенок категорически не принимает никакие санкции и терроризирует окружающих. Ребенок диагностируется на основании высказываний "я хочу", "я не хочу", "я боюсь", "я обиделся", "я ненавижу", "мне все равно" и пр. Его габитус - надутые губы, хныкающий голос, крики от восторга, слезы, потупленный взор и пр.

2. Анализ трансакций Между этими состояниями Я существуют перманентные динамические взаимоотношения. Так, Непоколебимый Родитель или непоколебимый Ребенок, исключающий две другие грани, указывает на патологию. Например, исключительный Родитель встречается среди шизофреников, исключительный Ребенок - среди импульсивных нарциссов. Ребенок может безраздельно господствовать также при травматическом неврозе или истерии. В норме все три инстанции Я должны быть в наличии, даже если какая-либо из них на первый взгляд не функционирует. Особенно это касается Взрослого, потому что, по выражению Э.Берна, взрослого трудно "включить", но он существует даже при патологии. Просто Ребенок и Родитель легко "прощупываются" в каждом человеке, чего нельзя сказать о Взрослом. Понятие Взрослый имеет особый смысл в структурном анализе. На основании солидных клинических данных можно принять без доказательств, что в каждом человеке существует хорошо развитый Взрослый, и что согласно структурному анализу, не существует личностей незрелых. Существуют люди, у которых Ребенок владеет исполнительной властью и которые ведут себя так, как будто они

достигли зрелости, но если терапевтическое вмешательство преуспеет снабдить Взрослого полномочиями, их поведение становится зрелым, там же, стр. 46 Одно состояние Я может заразить другое и это заражение (контаминация) может нивелироваться или обеззараживаться (деконтаминироваться) третьим состоянием. Определенные типы бреда или предрассудков демонстрируют контаминацию. Так, сын одного миссионера доказывал, что танец - это грех, предполагая, что это говорит его Взрослый, тогда как это был заражающий Взрослого Родительский предрассудок (в данном случае его отец негативно отосился к танцам). Терапевтическое обеззараживание Взрослого заключалось в том, чтобы укрепить самого Взрослого так, чтобы возвраты Родителя становились реже. В бредовых состояниях может иметь место также двойная контаминация, когда Взрослый оказывается зараженным как от Родителя, так и Ребенка. Так, Взрослый личности, пережившей в детстве инцест и связанный с ним скандал, впоследствие может быть заражен как от Ребенка (деформированные сексуальные импульсы), так от Родителя (устрашение сексом). Другой пример - "Мать, открывающая дверь" психологический образ подслушивающей матери, когда всегда чувствуют себя так, как будто тебя за все порицает отсутствующая или умершая мать. Образ матери пациентка всегда носит в голове, и в этом смысле мать действительно "подслушивает". Здесь Родитель инициирует бред, заражающий Ребенка и Взрослого. Э.Берн сравнивал процесс терапевтической деконтаминации с процессом очистки днища корабля от ракушек, чтобы он мог беспрепятственно плавать. Взаимоотношения между тремя состяниями Я группируются в три типа трансакций. Дополнительные трансакции присущи здоровым межличностным взаимоотношениям, неконфликтогенны и соответствуют экспектициям контактирующих сторон. Стимул и ответная реакция при этом изображаются паралельными линиями, например, "Взрослый"- "Взрослый". Перекрестные или пересекающиеся трансакции возникают в случае, когда стимул направлен на другое состояние Я, а ответная реакция идет от другого состяния Я. Они обладают конфликтогенной способностью и на какое-то время прерывают общение. Классический пример Э.Берна - "Запонки", когда муж спрашивает у жены "где мои запонки?", а жена, вместо ответа "в нижнем ящике" (Взрослый), отвечает "возьми там, где положил" (Родитель). Рассмотрим случай, когда в какой-либо ситуации один человек советует другому сделать что-то. Когда Взрослый обращается к Взрослому, последний может сказать что-то типа: "Да, я так и сделаю" или "Я подумаю". Родитель встанет в позу и ответит: "Я сам всех учу, мне не нужны советы"; Ребенок обидится и скажет что-то вроде: "Вечно вы меня обвиняете". Чем менее общение содержит перекрестных трансакций и чем более дополнительных, тем дальше отстоит общение от межличностных нарушений, конфликтов и стрессов. В связи с этим Э. Берн даже говорит о счастьи: По терминологии структурногого анализа, человек счастлив, когда важнейшие аспекты Родителя, Взрослого и Ребенка согласуются друг с другом, там же, стр. 45 3. Анализ психологических игр или скрытых трансакций Скрытые трансакции составляют суть психологических игр, описанных Э.Берном в работах "Игры, которые играют люди" и "Люди, которые играют в игры". Скрытые трансакции - набор социально обусловленных трансакций со скрытой мотивацией, ряд загоняющих в ловушку ходов. Так, самой распространенной игрой между супругами Э.Берн считал игру "Без тебя". Описанный Э.Берном пример госпожи Додакис наглядно демонстрирует эту игру. Выбор мужа-тирана имеет ряд скрытых преимуществ. С его помощью она избегает фобий, которые имеет, извлекает материальную выгоду из своего положения, имеет свободное время, а когда ей не хватает активности всегда может сказать ему: "без тебя я могла бы...". Фактически эта дама сама приводит мужа к необходимости делать запреты даже после того, как по настоянию врача запреты (заниматься общественной работой, спортом и пр.) с его стороны были сняты. Примерами других игр могут служить игры под названием "Говорят..." (когда человек сбрасывает с себя ответственность Взрослого на неопределенный объект), "Я безупречен" (когда Родитель находится в идеализированном статусе), "Я - чувствительная" (скрытые ходы Ребенка) и др. При этом игры можно классифицировать с точки зрения характерной патологии. В игре "Хитрость" Ребенок (в игре Э.Берна персонаж "кошка") после совершения всякого свинства постоянно повторяет: "извините, я просто в отчаянии", но внутренне испытывает радость, давая волю анальной агрессивности; в игре "Алкоголик" Ребенок затрудняется принять какую-то социальную роль и пр. С нозологической точки зрения игра "Ты вовлек меня..." носит параноидальный характер, а "Я из этого не выпутаюсь" - депрессивный. С точки зрения зон "Алкоголик" - оральная, "Хитрость" - анальная, а "Сражайтесь!" - фаллическая. ...Меня часто просят дать список игр. Нужно довольно длительное наблюдение, чтобы усвоить основные моменты игры, ее мотивации, дать ей название. там же, стр. 96 4. Анализ жизненного сценария Одним из основных понятий трансактного анализа является понятие "психологической позиции". Набираясь в ходе жизни, позиции совместно с играми и трансакциями составляют жизненный сценарий, который определяет судьбу. Например, фантасм женщины, которая верит в волшебное выздоровление мужа-алкоголика или развод и новую попытку замужества представляет ее жизненный сценарий. Он возник вследствии того, что ее несколько мужей были алкоголиками и потрясение от сценария такого типа приводит ее в отчаяние. Сценарий может быть записан родителями в раннем детстве и остаться на всю жизнь, например, "Такую толстушку никто замуж не возьмет" (деструктивный сценарий) или "Ты - такой умница, ты достигнешь высот (конструктивный). Практическая работа со сценариями представляет некий вид интеракционной психотерапии с использованием элементов гештальттерапии и психодрамы. От психодрамы берется проведение драматического действия, выбор пациентом исполнителей своего сценария и пр, от гештальттерапии - некоторые приемы осознавания состояний Я и позиций с целью перехода от археопсихически неосознанного к неопсихически осознанному.

5.4 Аналитическая психотерапия К.Г. Юнга. Требования к терапевту. Структура психики по К.Г.Юнгу. Четыре ступени психотерапии. Признание как возвращение и принятие вытесненных содержаний. Разъяснение как понимание причины и вскрывание содержаний переноса. Воспитание социального человека как самостоятельная замена невротических привычек. Преобразование как достижение индивидуации и способности жить из “Я. Еще в детстве Юнг осознал, что в нем живут две личности. Одна - общающаяся, прилежная, обычная, другая - постигающая глубины мира, носящаяся с проблемами мироздания, ощущающая тесную связь с Богом, ищущая оккультных истин, но ...одинокая. Эта вторая личность гнала его к мудрости гностиков, алхимиков и мистиков, вызывала в его душе мифические образы, соединяла веру и знание, была активна и стремилась ввысь, но не находила отклика в других. Даже восьмидесятитрехлетний Юнг вынужден был признать, что всегда был и продолжает оставаться одиноким, так как узнавал вещи, недоступные другим, вещи, о которых большинство людей не знает и даже не хочет знать. Неослабевающий интерес к оккультной сфере, однако, не закрыл доступа к естественно-научным дисциплинам. Наоборот, поняв, что путь к пониманию оккульных истин пролегает через науку и рассудочное познание (иначе этот путь оказывается слишком опасным), он поступает в Базельский университет, где изучает естественно-научные дисциплины и медицину. Докторская диссертация на тему "Психология и патология т.н. оккультных феноменов" имел целью объединить оккультные феномены с наукой психологии.

"Главное, чтобы пациент научился искать свой собственный путь", - говорил К.Г.Юнг на заседании медицинского общества в Цюрихе в 1935 году. Можно с уверенностью сказать, что сам он нашел свой путь, который в конце концов совпал с волей, познанной им как воля Бога: "Никто не мог лишить меня уверенности, и мне доставляло радость делать то, что хотел Бог, а не то, что хотел я". Чтобы прийти к этому, на протяжении своей долгой жизни Юнг искал, и начались его искания со странного образа: 3-4 летнем возрасте ему, сыну пастера, приснился огромный фаллический образ, стоящий на троне в подземелье. Прошло немало лет, прежде чем он не только осознал, но и изучил ритуальный смысл этого подземного божества. Но до этого, возможно именно реминисценции из этого сна, привели 25-летнего Юнга к Фрейду (в это время он с интересом прочитал "Толкование сновидений"), у которого он искал разгадки. "Разгадка" оказалась узкой для юнгианской души, и он пошел путем расширения, углубления и "окультуривания" бессознательного, чем не на шутку огорчил своего друга, претендовавшего на роль учителя. Поначалу Фрейд увидел в нем самого достойного своего ученика и последователя, "человека поражающей одаренности и огромной энергичности". Он возлагал на Юнга большие надежды, сулил ему роль глашатая его идей в мировом сообществе. Действительно, в 1910 году Юнг стал первым президентом Международной психоаналитической ассоциации. Но через несколько лет он сложил с себя полномочия президента (за год до этого произошел болезненный для обоих разрыв), тем самым не оставив ни единого шанса на их повторную встречу. Биографы интерпретируют их разрыв с ракурсе Эдипова комлекса, с точки зрения неподеленной воли к славе, фактором Сабины Шпильрейн, иудейско-христанской несовместимостью и пр. Внутреняя же причина разрыва, вызвавшего у обоих психическую травму, и даже обмороки у Фрейда, исходила из идейных различий: Юнг перестал рассматривать либидо как универсальный принцип психики, сновидения как реализацию желаний, и, наряду с интерпретацией прошлого, начал исследовать психическое будущее, углубился в мифологию, историю, алхимию и пр. Практика говорила ему, что однозначный естественнонаучный подход Фрейда заводит пациента в тупик, что необходимо расширить представления и выйти на другую дорогу понимания психических феноменов. Чрезвычайно интересно, на наш взгляд, следующее замечание Юнга: Я занялся историческим исследованием не из прихоти, а по вполне практическим причинам. К.Г.Юнг, Практика психотерапии, Минск, 2003, стр. 89 Иначе говоря, история, философия, мифология, алхимия, оккультизм и религия оказывались более пригодны в смысле "практических соображений", чем биологический подход, а мифологемы - включенные в психику своеобразные "части мира" - оказывались основным ключом к пониманию опытного материала, состоящего из сновидений, фантазий, грез, бредовых содержаний и пр. Я хочу открыто заявить, что мы, психотерапевты, в самом деле должны быть философами или философствующими врачами. И мы действительно таковы, даже если не сознаем этого из-за того, что наши занятия разительно отличаются от философии в ее академическом понимании. Мы не располагаем временем для абстрагирования или систематизации нашего опыта - таковы обстоятельства нашей работы, когда мы работаем с психическими расстройствами, воздействующими на мир аффектов. Поэтому мы не можем разработать систему взятых отдельно от ситуации тезисов, способную удовлетворить требованиям университетской философии или теологии. там же стр. 86 Слово "техника" в обычном понимании методов психотерапии к аналитической психотерапии неприменимо. Юнг не дал конкретных техник (кроме, пожалуй, свободных ассоциаций), тем не менее описание фаз его терапии, основные концептуальные положения и подробные разъяснения случаев дают богатейший материал для ориентиров в психотерапии, что на наш взгляд важнее, чем конкретные "процедурные" мероприятия. Потому что именно ориентиры не закрывают доступ к творческому потенциалу психотерапии и позволяют фантазии, как говорил К.Г. Юнг, "каждый раз приходить на помощь" психотерапевту. Я хотел бы лишь напомнить, что действую далеко не беспорядочно и вовсе не бесцельно. Если какой-то фактор мог бы оказаться эффективным, я никогда не выхожу за рамки содержащегося в нем значения, а стремлюсь показать значение этого фактора пациенту, которому открываются его надиндивидуальные связи. там же, стр. 54 Что означает "не выхожу за рамки содержащегося в нем значения"? Ничто иное, как то, что Юнг не позволяет себе интерпретировать факт согласно своей теории или основным постулатам. Правда сама теория его настолько всеохватывающе рассматривает психику, что любой жизненный факт мог бы в нее вместиться. Тем не менее, факт рассматривается в своем "девственном" значении и преподносится пациенту лишь с предложением акцентирования его значения. И еще: Мы движемся по неизведанному пути, полагаясь большей частью лишь на богатство опыта. Очень важно не соблазниться скоропалительными выводами - ведь мы затрагивает жизненный процесс души вне сознания, который можно наблюдать только опосредованно. И мы еще не знаем, что может открыться нам в этих глубинах, там же, стр. 59. Действительно, "пришпилить" любой замеченный в психике пациента факт к определенной системе координат - настоящий соблазн для психотерапевта, ибо, во-первых, это легко и удобно, во-вторых, безопасно, потому что, если обнаружаться иные интерпретационные смыслы, за них еще придется "отвечать" и доказывать их обоснованность. Юнг выбирает трудный путь, а именно, неизведанное. Следует только заметить, что "богатство опыта" - вовсе не случайная фраза. Идти по неизведанному пути без него опасно, а идти с "богатством" по проторенному пути - механистично. Другое требование, которое Юнг предъявляет к терапевту - быть личностью, осознавать требования времени и не избегать проблем, которые оно ставит перед душой. Первобытный человек не имеет психологии, отмечал Юнг, его психическое является объективным и происходит вовне, что является полной противоположностью современному человеку, который не сможет отмахнуться от познания души. Каждый психотерапевт не только имеет свой метод, он сам и есть метод. В психотерапии для исцеления важна личность врача, которая не дается априори, а становится высшим достижением, там же, стр. 95 Юнг явил прекрасный пример того, как его метод является им самим. Но прежде, чем перейти к его методу, проследим в форме словаря терминов его подход к структуре личности. Архетипы - извлекаемые из коллективного бессознательного изначальные образы, детерминирующие склонность отвечать миру определенным способом. Самость - самое сложное понятие структуры личности, центр, охватывающий противоположные и взаимокомпесаторные установки сознательного и бессознательного, создающее единство личности, главный руководящий архетип центрированности, от которого Эго получает свет. Материализация этого единства - создание духовного тела, наподобии "священного плода". У большинства людей эта структурная единица неразвита и они даже не знают о ней. Символически это выражено в круге, мандале, кристале, божественном ребенке и пр. Первоначально Юнг рассматривал Самость как божественную сферу, находящуюся "по ту сторону поля сознания", как "функцию бессознательного" и даже как "отколовшуюся часть либидо". А как же иначе, если человек не осознает воздействия божественного на свой внутренний мир. В последние годы своей жизни, однако, Юнг вводит существенное изменение в эту точку зрения:

...образ Бога, точно выражаясь совпадает не с бессознательным вообще, а с его определенным элементом, а именно с архетипом Самости, К.Г.Юнг, Ответ Иову,М., 1995, стр.233 При этом символом самости по Юнгу является Христос. Иначе, в бесконечном море бессознательного есть элемент, который, правда действует бессознательно, но импульсирует личность в понимании подлинного самого себя - своей Самости. Тень - отсеченные личностью темные содержания (желания, вожделения, страсти, мысли, воспоминания и опыты), имеющие остро негативный характер. Наиболее страшна неузнанная Тень, ибо после ее осознания, которое заключается в (а) принятии опыта Тени, (б) знании ее стремления, (в) в длинных и сложных переговорах, вследствие чего подавленная часть тени перестает устрашать личность. Ее необходимо узнать, но невозможно убить, поскольку она - кладовая инстиктивной энергии. Символически это: дъявол, карлик, чудовище, бродяга, животное и пр. Особое место в структуре личности занимает понятие "комплекс", наиболее близко стоящее к понятию "Тени". Это - некий домовой в психике человека, автономный некто (это может быть мысль, чувство, ощущение), который ведет себя таким образом, что не подчиняется Эго, и "выскакивает" по поводу и без повода. Невроз есть ничто иное как отщепившийся комплекс. Комплекс - это слабое место в любом значении этого слова, Юнг К.Г., Проблемы души нашего времени, М., 1993, стр. 95 Персона - то, что мы предъявляем миру: социальные роли, характер, позволяющий общаться с другими, индивидуальный стиль и пр. Юнг назвал персону "согласованным архетипом", поскольку персона заключает некий компромисс между Эго и бессознательным. Символически персона разбивается на тематическую атрибутику, например, символ статуса - машина, дом, портфель и пр., символ женского пола - косметика, сумочка, одежда и пр. Эго - архетип, обеспечивающий постоянство нашего Я в мире, функция которого заключается в сознательном планировании и анализировании полученного опыта. Анима-Анимус - бессознательная структурная единица (Анима у мужчины, Анимус у женщины). Эго женщины устанавливает связь с Анимусом через архетипические образы принца, отца, романтичекого любовника и пр. Аналогично с Анимой у мужчин, которые несут в бессознательном какой-либо женский образ, например, прекрасной незнакомки. При этом, чем маскулиннее Эго мужчины, тем сильнее Анима. Анима-Анимус проецируются на объект любви, чем и объясняется влечение между полами. По Юнгу к пациенту необходимо подходить целостно, в совокупности личностного и коллективного бессознательного, а также с точки зрения единства указанных структурных единиц. Осознание последних и есть процесс аналитической психотерапии, состоящий из четырех последовательных ступеней.

1. Признание. Девизом этой ступени может служить сакральное античное изречение "Освободись от того, что имеешь и ты будешь принят". Вытесненные образы, представления, чувства рано или позно снова возвращаются в психику и беспокоят, поэтому лучше признать их, и таким путем освободиться. Тень становится частью, принятой личностью в свою структуру. Но это еще не катарсис, ибо последний наступает тогда, когда Тень принята не только в форме интеллектуальной констатации, но также сердцем.

2. Разъяснение. Даже после того, как исчезает комплекс и произошел катарсис, остается зависимость пациента от терапевта и начинаются переносы и контрпереносы. Поэтому необходимы разъяснения по поводу признанных и подвергшихся катарсису содержаний, что развивает терпимость к собственной недостаточности.

3. Воспитание. Поскольку ложные невротические пути стали закоренелыми привычками, то они не исчезают, пока не будут заменены на здоровые. Цель данной ступени - в обучении этим привычкам, однако главное здесь заключается в самовоспитании, которым пациент продолжает работу психотерапевта.

4. Преобразование. Наиболее трудная для достижения, а также для понимания ступень, которая не укладывается в рамки всеобщих принципов работы. Есть только индивидуальные случаи со всеми возможными потребностями и запросами, причем они настолько различны, что нельзя, в сущности, никогда знать, в каком направлении будет развиваться каждый конкретный случай. там же, стр. 31 Цель этой ступени - достижение определенной степени индивидуации, которое есть примирение с собой и человечеством, динамический процесс интеграции противоположных сил, самоосуществление, направленное на реализацию собственной Самости, внутренней свободы и независимости. Завершенный образ индивидуации был представлен человечеству только однажды - в Христе. ЛИТЕРАТУРА Э фон Гартман 1. Эдуард фон Гартман, Современная психология, Критическая история немецкой психологии за вторую половину девятнадцатого века, М., Издание Д.П. Ефимого, 1902, стр.30-31 2. Фрейд З., Бессознательное, М., 1989 3. Фрейд З., Печаль и меланхология, В: Психология эмоций, Тексты, М., 1984 4. Фрейд З., Толкование сновидений, М., 1991 5. Фрейд З. Введение в психоанализ, Лекции, М., 1989 6. Берн Э., Трансакционный анализ и психотерапия, М., 1995 7. Юнг К.Г., Аналитическая психология, СПб, 1994 8. Юнг К.Г., Проблемы души нашего времени, М.,1993 9. Юнг К.Г., О психологии восточных религий, М., 1994 10. Юнг К.Г., Об архетипах коллективного бессознательного, М., 1934 11. Хрестоматия по гуманистической психотерапии, сост. М.Папуш, М., 1995 12. Психотерапевтическая энциклопеция, под ред. Б.Д. Карвасарского, СПб, 1999

РАЗДЕЛ VI СУГГЕСТИВНЫЕ ТЕХНИКИ 6.1 Древние ритуалы исцеления. Искусственный сон в храме Бога-врачевателя Асклепия. Суггестия и йога (мантры и мандалы). Парацельс. Феномен сомнабулизма. Ф. Месмер и магнетизм. Фиксация взгляда как нововведение Дж.Брейда. История термина “гипноз”. Ж.Шарко о связи гипноза с истерическим неврозом. Нансийская школа. Самовнушение по методу Э.Куэ.

Мистерии древнего Египта совершались в честь бога солнца Озириса, который представлял высшую природу человека и которого, согласно мифу, убил его брат Тифон (бог ветра и нисшая природа). На земле человек не мог соединиться с Озирисом, для этого необходимо было пройти врата смерти. Однако для самых избранных - верховных жрецов и их учеников это возможно было в мистериях. Если ученик (иерофант) покидал тело, т.е. если он умертвлял свою нисшую природу, то становился бессмертным постигающим Озириса, окруженного 42-мя судьями мертвых ("Египетская книга мертвых"). Для этого его погружали в сон, который не имеет ничего общего с обычным сном или современным гипнотическим состоянием. В этом сне, в противоположность всяким представлениям о сне, сознание было гораздо интенсивнее, чем при любом бодрственном сознании, однако это сознание не было направлено на физический мир, но на духовный, из которого черпались также тайны физического мира. Если кто-то проникал в духовный мир неподготовленным, т.е. без того, чтобы сложить с себя все, что касается чувственного мира, то его ждала смерть или безумие. Ритуальным отправлениям должно было предшествовать процесс очищения: пост, уединение, духовное образование, душевные упражнения, ритуальные обряды очищения и пр. Во время сна посвящаемого окружали 12 жрецов, которые удерживали в себе его обычное я, пока по истечении 3-х дней ученик не возвращался в свое обычное сознания, но уже посвященным в тайны духовного мира. Богом Солнца для древних греков был Апполон. Он представлялся также богом, покровительствующим музам и передающим людям мудрость. Для этого он должен был пускать стрелы в дракона, который в виде клубов дыма выходил из Кастальского ущелья. Эту мудрость он передал сыну - Асклепию, который был был целителем и считался одновременно человеком и ангелоподобным существом. Поэтому древние ритуалы исцеления связаны с Асклепием и его музами, потому что струнный звук приводил в порядок мысли, чувства и волю. Наряду со звуками в храме Асклепия исцеляли также мистериальным сном, при котором совершались целительные ритуалы физического тела, а исцеляющийся слышал голос Асклепия. Никто не мог войти сюда без предварительных богослужений. Суровая кара ждала также тех, кто разглашал тайны древних мистерий непосвященным людям. Известно, что поэт Эсхил был обвинен в том, что перенес на сцену что-то, что принадлежало мистериям. Он спасся только тем, что доказал, что сам он не был посвященным. Сохранились свидетельства о том, что тысячелетия назад отец китайской медицины Вонг Тай, наряду с целительными травами использовал также целительный сон, тайну которого держал в строгом секрете. Мы не можем проникнуть к истокам суггестивных методов психотерапии с обычными современными воззрениями. За прошедшие тысячелетия мистериальная мудрость претерпела такой упадок, что первоначальные его смыслы обернулись их противоположностью. В первую очередь это касается сознания и бессознательного. Если посвященные мистерий в мистериальном сне владели расширенным и просветленным сознанием (на языке современной психологии - сверхсознанием), то современные суггестивные методы в той или иной степени, и даже полностью ампутируют сознание. Последнее еще больше относится к древнеиндийской культуре, которая возникла раньше, чем древнеегипетская и древнегреческая культуры. О внушении как таковом здесь не могло идти речи, поскольку все упражнения по просветлению и самосовершенствованию совершались в состоянии высшего сознания, и даже в состоянии сна ученик не оказывался в тенетах бессознательного, но вопрошал свое истинное "Я", отличающееся от обычного, иллюзорного "я". Первоначально, 2500-3000 г.г. до Р.Х., Веды передавались из уст в уста, а для последующих поколений сохранились "Упанишады" и индийский эпос II века до Р.Х. "Махабхарата", а также термин "йога", буквально обозначающий "объединение" (с высшим или божественным "Я"). Результатом йогических упражнений и системы самосовершенствования (воздержание или аскеза, соблюдение моральных норм, особое питание и пр.) является состояние, при котором созерцающее сознание перестает сознавать свое обычное, направленное на чувственные объекты "я" и сливается с объектом концентрации. Это достигается путем дыхательных упражнений, специальных поз (асаны), мантр (слово или словосочетания), мандал (рисунок), а также медитаций. Мандала - заключенные в круг (реже в квадрат или овал) сложные знаки, созерцание которых и углубление в их смысл дает душе глубинные прозрения. Пример знаков мандалы - взятый из Упанишад рисунок, где две соединенные вместе птицы, которые льнут к одному и тому же дереву, но одна из них клюет сладкую ягоду, другая смотрит, не поедая. Эти птицы, по мнению индуистов, символизируют дживу (эго) и Атмана (истинное "Я") или околдованный дух и дух, вырвавшийся из-под чар. Обычно в мандале скрыт семиричный смысл, для расшифровки которой необходимо провести пространное исследование. Например, мандала, передающая сложнейший смысл выражения "Тат твам ази" ("Это - Ты") содержит множество символов и знаков. При произнесении мантр используется влияние звуков речи на психическое состояние, поскольку звук сам по себе несет психологическую нагрузку. Так "А" создает ощущение возвышенного, окрытости, света, "Р" - активности, напора, стимуляции к действию. Звуковая символика индусов соответствовала содержанию многократно произносимой мантры, в противоположность современным извращениям матрической мудрости, которые используют суггестивное воздействие бессмысленных для произносящего звуковых сочетаний (например, ТМ - транцендентальная медитация). Так, индусы вкладывают в слово "АУМ" многообразные значения: "А" - прошлое (кармическая необходимость) , "У" - настоящее (свобода и кармическая необходимость), "М" - будущее (свобода); или "Атма-Будхи-Манас" - высшие духовные члены человеческого существа; или "мир-мир-мир" в разных значениях слова и пр. Практика медитации (от греч. размышлять, созерцать) усиливает психические возможности, позволяет проникнуть в суть вещей и явлений, делает мысли живыми, ведет к интуитивным прозрениям, способствует психической уравновешеннности и соматическому здоровью. Объектом для медитации могут служить как совершенно обычные предметы, так и высказывания Учителей. Как видно, цель связанных со сном древних практик - уменьшить воздействие подсознательного и расширить сознание. Укрепившись в своем сознании, индийские (брахманы), египетские (жрецы) и древнегреческие (мудрецы) посвященные могли исцелять недуги наложением рук, заклинаниями, воскурением особых трав и другими ритуальными отправлениями. С разрушением мистериальной мудрости стал происходить другой процесс. Постепенно стали обращать внимание на рациональное внушение больному позитивного настроя, что эффективно дополняло проводимое лечение. Еще Гиппократ в трактате о поведении врача писал: Все, что надо делать, делай спокойно и умело, так, чтобы больной мало замечал то, что ты делаешь. Его надо, когда следует, ободрить дружеским, веселым, участливым словом, надо думать только о больном. Гиппократ, цит по: А.П. Слободянин, Психотерапия, Внушение, гипноз, Киев 1978,стр. 7 Древнеримский ученый Авл Корнелий Цельс рекомендовал для лечения больных убеждение и разумные занятия. Постепенно убеждение и участливое обращение с пациентом стало нормой врачебной этики. Однако последнее не касалось психически больных (одержимых и прельщенных), с которыми жестоко обращались и содержали при монастырях, хотя в Западной Европе уже в XVI веке были врачи (Ф.Платер, К.Лепоус), считающие, что психические болезни связаны патологией мозга. В том же веке совершенно другое объяснение психическим и соматическим болезням дает Парацельс. Парацельс, (одно из многочисленных его имен - Теофаст) - алхимик, врач, астороном, естествоиспытатель и мистик, по его собственному признанию изучал природу, которая есть мир, с опасностью для жизни и часто среди бродяг и нищих. Исколесив Швецию, Венгрию, Испанию и Восток, он самостоятельно перешел от природного знания к духовному знанию, считая, что традиции и авторитеты не имеют цены без того, чтобы самому не предпринять поиски истины и пережить тайны мира: "Вы за мной, а не я за вами, Вы, Авиценна, Гален, Мезур!"

Мнения меняются, меняются убеждения и вера, но знание, которое мы находим в себе, непоколебимо как скала, ибо оно является частью нас и честью природы, а свойства духа превосходят интеллектуальное понимание. Парацельс, Оккультная философия, гл. IX От познания невидимых принципов природы Парацельс приходит к познанию человека. Человек един и поэтому нет смысла в различении психических и соматических болезней, но имеет смысл различать их причины: (1) астральные причины, которые заложены в констеляции звезд при рождении, (2) душевные причины, обусловленные эгоизмом, завистью, ненавистью, высокомерием и пр., (3) физиологические причины, заключающиеся в неправильном питании, злоупотреблениях, загрязненном воздухе и пр.

(4) духовные причины, происходящие из негативных плодов предыдущих воплощений. На каждый тип болезни необходимо воздействовать соответствующим образом, но надо знать, что "воздействие волей - немалая статья по врачеванию". Все в человеке пронизано Духом, считал Парацельс, и нет ничего на небе и земле, чего не было в человеке, и Бог, который на небе, Он и в человеке. Подобно Аристотелю, он различает отдельные члены человеческого существа, в которых неизменно присутствует Дух. В теле он выступает как ограническая или жизненная часть (spiritus-vitas), в астральной части души - как животный дух, в рассудочной части - как душа рассудочная, осмысленно связывающая чувственные впечатления. Когда же душа углубляется в свои собственные духовные порождения, она научается познавать Дух, тем самым поднимаясь до духовной души. Наконец, он узнает, что в духовной душе можно пережить основу мирового бытия, что духовная душа трансформируется из индивидуальной в универсальную, и уже Мировой Дух сам созерцает себя в этом человеке. Среди этих отдельных душевных членов только астральная или животная душа, как обнаруживает Парацельс, может попадать под влияние оккультных сил магнетизма, поэтому в своей практике лечения Парацельс начинает использовать магнит. Спустя столетие, в XVII веке, австрийский врач, юрист и философ Ф.Месмер создает учение о животном магнетизме. Используя магнит в своей врачебной практике, он неожиданно обнаружил, что у сомнамбул и истериков наступает ожидаемый лечебный эффект даже тогда, когда он прикасается к ним рукой без магнита. Пытаясь подвести эмпирический факт к научному, Месмер истолковал это явление накоплением в себе магнетического флюида Вселенной и способностью передавать его другим людям. Все происходит на уровне физиологии, а животный магнетизм принадлежит к естественно-научным явлениям, подвластным рациональным объяснениям. Именно это безуспешно пытался доказать Месмер членам комиссии Французской Академии, которые осудили его опыты и его самого за возгонку воображения, которая в своем напряжении приводит сомнамбул и истериков к конвульсиям. Постконвульсионный релаксационно-целебный эффект опытов не был оценен, а сам Месмер умер в безвестности швейцарским эмигрантом. Врачи, интересовавшиеся сомнамбулизмом и истерическими явлениями сочувственно восприняли опыты Месмера. Сомнамбулы, у которых душевное отрывалось от физического тела, физическое тело которых не подчинялось силам гравитации (древние астрономы связывали эти силы с силами Луны, отсюда - лунатики), легко подвергались магнетическому действию, поскольку частично усыпленное сознание легче усыплять магнетическим воздействием. Вот почему один из последователей Месмера называл самую глубокую стадию гипноза сомнамбулизмом. Присутствуя на одном из магнетических сеансов, английский врач Дж. Брейд обращает внимание на то, что человек в состоянии "магнетизма" в сущности не отличается от спящего человека. Он начинает предлагать своим пациенткам сосредотачиваться на конкретном предмете (фиксация взгляда) и думать о сне. В результате пациентки впадали в состояние телесной релаксации, рассредоточения внимания и изменения дыхания, свойственному сну. Это состояние он назвал гипнозом (гр. -сон). Помимо введения термина, вклад Брейда заключался в том, что он связал с проблемой магнетизма эффект сосредоточения на одной мысли (моноидеизм) и фиксацию взгляда. Следует отметить, что посвященной гипнозу книге Дж. Бреда (1843 г.) предшествовали опыты португальского аббата Фариа (1813 г.) с фиксацией взора на блестящем металлическом шаре, при котором возникало утомление глаз и наступление сна. Однако, поскольку опыты не были зафиксированы в отдельном труде и не было термина "гипноз", фиксация взгляда стала считаться нововведением Дж. Брейда. С именем И.Брейера связано не только возникновение психоанализа, но и вербальное применение гипноза. Одна из его истерических пациенток страдала наступающими время от времени помрачениями сознания и параличом левой руки. И.Брейер заметил, что чем многократнее пациентка пересказывала свою историю, тем более она попадала в полусонное состояние, и тем более отступали симптомы ее болезни. Однако, как в случае психоанализа, так и в случае вербального гипноза, за открытием И. Брейера не последовало сенсации, поэтому "лавры" ему не достались и на сей раз. Сенсация последовала через сто лет после Месмера и возкникла в связи с опытами французского психиатра Ж.Шарко. Он заметил, что под воздействием гипноза симптомы истерии исчезают или появляются вновь. Из этого Шарко сделал два вывода. Во-первых, он постулировал, что гипноз - это искусственно вызванный или купированный истерический невроз, во-вторых, что лечебный эффект зависит от степени глубины гипнотического состояния (каталепсия, летаргия, сомнабулизм). При этом он впервые применил также "шокововый" гипноз, при котором в полутемной тихой комнате внезапно раздавался гонг и возникал интенсивный свет. В дальнейшем П.Жане, А.Бине и др. точно описали гипнотические явления в связи с истерическим неврозом и его аффективными источниками. Это же сделал ранний З.Фрейд, который впоследствии решителььно открестился от гипнотического метода. Однако истерическая природа гипноза была отвергнута профессором терапевтической клиники университета французского города Нанси И. Бернгеймом и его сторонниками (нансийская школа). Они рассматривали гипноз как снижение критичности гипнотизируемого и подвластность внушению гипнотизера. "Гипноза нет, есть только внушение", - постулировали они, тем самым дав толчок к дальнейшему изучению суггестии и связанных с ней психологических проблем. Основателем терапевтической клиники в Нанси был Э.Куэ, в силу своей наблюдательности (сначала он был аптекарем) заметивший, что лекарства воздействуют эффективно в том случае, когда больной верит в целебную силу этого лекарства. Если посредством мысли больной непроизвольно влияет на лечебный эффект, то почему нельзя сделать этот процесс произвольным? Э.Куэ разрабатывает способ сознательного самовнушения, состоящий из простых формул, применяемых в просоночном состоянии разов двадцать: "Я здоров", "Я могу", "Мое решение бесповоротно" и пр.

Эти формулы он называл "детскими", поскольку они предназначены не для сознания, а для бессознательного. Получается, что посредством метода самовнушения Э.Куэ, по существу, непроизвольно-бессознательный процесс трансформируется в произвольнобессознательный.

6.2 Подход В.М. Бехтерева к суггестии – размежевание понятий “убеждение”, ”внушение”, ”гипноз”. Триада Бехтерева. Прогрессивная мышечная релаксация по методу Джекобсона. Аутогенная тренировка по Шульцу. Стажировавшийся в клинике Шарко профессор кафедры Казанского университета В.М. Бехтерев разграничивает понятия "убеждение" (осознанная и осмысленная переработка психического содержания, закрепленного в его Я), "внушение" (прививание психического состояния, идей, чувств, ощущений от одного лица другому без участия воли и без участия ясного сознания) и "гипноз" (искусственно вызванный сон без участия какого-либо сознания). Вместе с известным дрессировщиком Дуровым он проводил эксперименты с собаками, которые показали, что психическое внушение может производиться дрессировщиком (индуктором) даже в том случае, когда индуктор находиться вне поля зрения и слуха собаки. Это натолкнуло его на идею гипноза с помощью фотографии или письма. Внушенные человеку идеи были названы Бехтеревым "психическими микробами", которые могут вести к опустошительным войнам и психическим эпидемиям. Содержания внушения в противоположность содержаниям убеждения не требуют никакой логики и критичности, поэтому возможны заражения самыми губительными идеями. Однако гипносуггестивные методы вполне можно применять в групповой и индивидуальной терапии, например, при лечении алкоголизма или органических поражениях головного мозга. Необходимо только соблюдать три принципа (триада Бехтерева), которые предварительно дезинфицируют негативное влияние гипносуггестии: - подробная разъяснительная работа с пациентом на рациональном уровне или убеждение в бодрственном состоянии; - сам процесс мотивированного внушения в состоянии гипноза на тему предварительных бесед с пациентом - лечебный сон; - обучение пациента формулам самовнушения с целью самостоятельного овладения приемами внушения и редуцирования бесконтрольного воздействия на него. При этом для каждого случая должна быть выработана определенная формула, формулы должны произноситься в полном сосредоточении, несколько раз, от своего имени, в настоящем времени, в промежутках между сеансами (особенно во время засыпания и непосредственно после пробуждения) и повышать уверенность пациента в самом себе (самоутверждение). Убеждения, по мнению Бехтерева, могут служить более высоким задачам. Так с помощью убеждений можно привить ребенку нравственные идеалы, без которых ослабляется его Я. Метод лечения одновременно убеждением, гипнотическим внушением и самоутверждением приводит к наилучшим результатам без всякиз других лечебных процедур, цит. по: Психотерапевтическая энциклопедия, СП-б, !999, стр.432 Невзирая на то, что В.М.Бехтерев разработал систему гипносуггестивной терапии, которая является эффективным, но фактически обманным средством воздействия на пациента, он неоднократно предупреждал о разрушительной роли внушения в общественных процессах, а своей жизнью явил пример антисуггестивной бескомпромиссности. Согласно некоторым биографам, он поставил Сталину диагноз "паранойя", за что был отравлен и поплатился жизнью. Метод американского врача Джекобсона, названный прогрессивной мышечной релаксацией, основан на корелляции мышечной и эмоциональной напряженности, а также на дифференцированном напряжении различных групп мышц при различных негативных эмоциональных состояниях - страх, стыд, волнение, враждебность, гнев и др. Сначала пациент тренируется в умении максимально напрягать и расслаблять все мышцы туловища, шеи, плеч, лица, языка и пр., потом - те группы мышц, которые соответствуют данной эмоции. Через 10 лет (1932 г.) в Европе Дж. Шульц, сменив специальность дерматолога на невропатолога, основал метод аутогенной тренировки, представляющий собой синтез йогической практики, метода мышечной релаксации, самовнушения, гипноза и рациональной терапии. В дальнейшем метод АТ многократно модифицировался и корректировался другими авторами. Полный курс тренировки по Шульцу длится до года и делится на две ступени. На первой ступени проводится рациональная беседа, в которой объясняются некоторые физиологические механизмы воздействия метода и приемы повторения стандартных формул самовнушения на покой, тепло, прохладу, тяжесть, сердечный и дыхательный ритм, при котором происходит "понижение биотонуса мышц при сохранном сознании" (например, "моя левая рука теплая", "мое сердце бьется ровно" и пр.). Тренирующийся должен научится удерживать себя в этом состоянии "пассивной концентрации" не менее часа. Вторая ступень, названная Шульцем "аутогенной медитацией" или "высшей ступенью АТ", состоит из шести медитативных упражнений: концентрация на спонтанно возникающих цветовых представлениях, визуализация предметов, абстрактных понятий ("счастье", "справедливость" и пр.) и конкретных людей. Последний этап второй ступени заключается в вопросе бессознательному о своей проблеме и последующем ответе бессознательного, который заключается в потоке образов, среди которых человек должен найти катарсическое содержание, ведущее к аутогенной нейтрализации тревожащих симптомов. Не случайно, что К.Г.Юнг считал внушение малой психотерапией, работающей на снятие симптома, в противоположность великой психотерапии, которая затрагивает уровень личности.

6.3 Мильтон Эриксон и эриксоновский гипноз. Еще большую веру в возможности подсознания и излечение через образы питал Эриксон, начавший публиковаться в США примерно в то же время, что Шульц в Европе. Еще более глубже и эффектней был его воздействие на пациентов, еще более непонятней были его объяснения механизмов гипнотического влияния, еще более загадочным был он сам. Определив гипноз как "передачу образов", он основательно озадачил исследователей, которые, невзирая на переданное ученикам внушительное наследие, ищут ответы на вопросы: как происходит эта передача, в какой момент, посредством каких механизмов и на основании чего? Меж тем как сам он дает следующий ответ: Мы вынуждены признать, что существуют вещи, которых мы не понимаем и о которых мы не знаем ничего. А поскольку мы ничего не знаем о них, то нет смысла давать какие-либо исчерпывающие объяснения феномена гипноза, а лучше попытаться понять природу отдельных его проявлений, а также их связь друг с другом. Erickson, M. H. The collected papers of Milton H. Erickson on hypnosis. (Edited

by Ernest L. Rossi) New York: Irvington Publishers, 1980, Vol. II, 33, p. 349 К тому же каждый, по мнению Эриксона, обязан выработать свой метод внушения, ибо по выражению одного из его последователей, каждый психотерапевт или гипнотерапевт работает "собой". Итак, рассмотрим вместо теории природу отдельных проявлений гипноза и личность самого Эриксона. Жизнь Мильтона Эриксона являет миру классический пример адлерианской сверхкомпенсации, превращения недостатка в достоинство, слабости в силу, трагедии - в иронию и смех, убожества - в величину с богоподобным ореолом мага. Будучи ребенком, он не различал цвета (кроме его любимого пурпурного), музыкальные тона, значение слов при чтении (дислексия), но недостатки сенсорного аппарата только усилили его интерес к сенсорным модальностям, а дислексия обострило восприятие значения слов. Именно он, уже имея два образования (медицинское и психологическое), обнаружил, что владение основными тремя сенсорными модальностями (зрение, слух и кинестетически-телесное) позволяет психотерапевту полностью взаимодействовать с подсознанием

клиента. Будучи прикованным к постели из-за полиомелита, он удесятерил свою наблюдательность по отношению к тем ограниченным контактам, которые имел, открыв "поразительные противоречия между вербальной и невербальной коммуникацией". Наше подсознание воспринимает мир полнее, точнее и многообразнее, оно знает сотни значений английского слова "to run", а сознание знает лишь одно. Задача психотерапевта - разчаровать зачарованные личные ассоциации, связанные с опытом взаимодействия с тем или иным словом, т.е. подключиться к его подсознанию и использовать его ресурсы. Для этого необходимо знать язык до мельчайших психолингвистических характеристик ("я тщательно изучил язык, я знаю все части речи, значения всех слов"), освободить ум от всяческих теорий, оценивания и критичности ("сейчас вы ничего не видите, ничего не слышите, ничего не думаете. Вот три последовательных шага"). Нужно только наблюдать и еще раз наблюдать, и в какое-то время бессознательное возьмет на себя решение. Хотя не существует способа сознательно давать инструкции бессознательному уму, при использовании самогипноза можно намеренно говорить себе, чего бы мы хотели достичь, затем передавать это бессознательному, и оно само сделает все, что необходимо. При этом не делается ничего противоестественного, поскольку транс является неотъемлемой частью жизни человека. Более того, человек даже испытывает потребность в трансе, которая организует его психику, релаксирует и позволяет смотреть на вещи шире. Необходимо отметить, что такое широкое понимание Эриксоном термина "транс" отличается от традиционного как до него, так и после, поскольку трансовое состояние сознания в обычном понимании - такой уровень бессознательного, который глубже глубокого сна без сновидений. По Эриксону транс - бодрственное состояние, при котором человек размышляет. Он это делает, когда погружен в воспоминания, в транспорте, на лекции, в очереди и пр. Для чего нужен транс? Во-первых, в трансовом состоянии сознания в человека можно легко вкладывать нужные содержания, во-вторых, в трансовом сознании человек сам находит решения своих проблем. Интерес к гипнозу приводит любознательного студента на сеансы гипноза К. Халла, который вскоре подвергается беспощадной критике ("он низводит субъекта гипнотического внушения да уровня неодушевленного лабораторного устройства!"). В дальнейшем эта критика распространяется и на другие методы психотерапии, особенно на психоанализ, ибо все самобытно, нет и не может быть единой теории психотерапии. Есть только некоторые технические приемы и соотношения между ними, но, если гипноз есть передача образов от терапевта к пациенту, при котором потенциал образов терапевта временно становится потенциалом образов пациента, необходимо иметь этот потенциал, а для этого владение техническими приемами совершенно недостаточно. Тем не менее, представим некоторые из них, отметив, что базовая модель гипнотерапии М.Эриксона состоит из трех этапов: наведение транса, использование транса, переориентация (перструктурирование или переучивание).

1. Присоединение. На первоначальном этапе присоединение касается убеждения пациента, что вы его понимаете, установления доверия к терапевту через внимательное, трепетное и чуткое отношение к нему. Далее необходимо постепенное присоединение к позе его тела до тех пор, пока вы не почувствуете, что ведете его. Следующий этап - присоединение к его дыханию. Если пациент взволнован и его дыхание частое, то ваше дыхание первоначально также должно быть частым, постепенно переходя в медленное и спокойное, от чего дыхание пациента меняется вслед за вами. После чего совершается присоединение к микродвижениям - терапевт зеркально имитирует микродвижения клиента. На этом завершается физиологическое присоединение и достигается трансовое сосотояние, которое узнается по ряду признаков: расширение зрачков, фиксация взгляда, рассеивание мышления, замедление дыхания и мигательных движений и пр. Когда транс достигнут, начинается психологическое присоединение, т.е. терапевт присоединяется к мышлению клиента. Человек мыслит при помощи внутренних образов, которые отражаются в движениях глаз и репрезентированы в трех модальностях (зрительная, аудиальная или кинестетическая). Помимо движений глаз, модальности отражены также в речи - при обращении к другому человеку, употребляются разные слова, которые показывают, к какой сенсорной системе апеллирует данный человек. Определив, какая из модальностей или сенсорных систем преобладает у клиента, необходимо начать строить фразы так, чтобы одна коммуникация вызывала отличающиеся восприятия, и даже противоположнные по сути (например, заменить "холодное отношение", о котором говорит клиент, на предложение "видеть цвет, форму" этого отношения. Так, постепенно вкрапливая образы из других модальностей, клиент выводится из предпочитаемой сенсорной системы и вводится в альтернативную, которая приносит с собой альтернативные смыслы и выводит на другой уровень понимания одного и того же содержания.

2. Техника тройной спирали состоит из трех не связанных между собой маленьких историй. Гипнотерапевт начинает рассказывать первую историю, и в момент, когда подходит к кульминационному моменту, без всякой связки начинает рассказывать вторую историю. При подходе к кульминации второй истории без всякой связки начинает рассказывать третью. Третья история уже должна содержать собственно текст внушения. Как только произносится текст внушения, можно переходить ко второй истории и завершить ее. После этого заканчивается первая история, с того места, которого рассказ был прерван. Особенно эффективна техника при работе с детьми, при использовании вступления "когда я был маленький...".

3. Образы достижений. Введенный нейрофизиологом К.Прибрамом термин "образы достижений" означает, что в нейронных связях или подсознании скрыты созданные прошлым опытом представления, т.е. позитивные образы, которые управляют нашей жизнью. Эти образы можно использовать для формирования представлений относительно будущего. В трансовом состоянии гипнотерапевт обращается к бессознательному клиента с просьбой вспомнить давно забытое впечатление, которое поможет создать образ будущего. Главное, чтобы клиент выудил из бессознательного те образы, которые могут считаться системой отсчета для дальнейших реализаций. Далее ведется работа по формированию образов достижений: "Не могли бы вы представить себе, чего бы вы хотели достичь? Настройтесь на глубинный смысл ваших желаний." Когда образы полностью сформированы, мечты оказываются "реализованы", а психика становится уравновешанной.

4. Конфузионная техника основана на "забалтывании" темы, при которой сознание оказывается в конфузе, а бессознательное занимает его место. Терапевт долго говорит, применяя всевозможные обороты речи (например, "как только ваше сознание..., то", "после того, как вы...", "прежде, чем вы и ваше бессознательное...). Вначале клиенту кажется все логичным, но постепенно терапевт усложняет логические связки, а клиент тратит больше усилий, чтобы сосредоточиться и понять, что говорит терапевт. Под конец терапевт проговаривает абсурдные предложения, используя те же слова, а клиент, отбросив попытки вникнуть в содержание, оказывается в трансе. Теперь уже внушаемые содержания с легкостью проникают в него. М. Эриксона часто называют самым великим психотерапевтом XX века. Он - первый лауреат Международного общества гипноза, человек, преодолевший обстоятельства и предлагающий сделать это каждому. Он использует все возможности, чтобы целеустремленно справится с волнующей или тревожащей проблемой, достичь целей и удовлетворить желания. Взамен занудливых жалоб или пассивной мечтательности, он побуждает клиента освободится от культурный ограничений и влияния прошлого опыта, которые формируют неадекватные паттерны поведения и заменить их новыми, соответствующими его интересам и возможностям. Одно из правил Эриксона - никогда прямо не предлагать пациенту сделать то, что ему необходимо сделать, но создавать стимулирующую ситуацию, которая вызывает желаемую реакцию спонтанным неосознаваемым путем. При этом не надо трогать симптом и бороться с ним - последний исчезнет сам собой, когда появятся новые паттерны поведения. Значение основанной им терапии, на наш взгляд, в первую очередь, связано с эффективностью, а также с тремя важными моментами его терапии. Во-первых, эриксоновноский гипноз позволяет справиться с проблемой, на которую другие терапии могут потратить год, во-вторых, невзирая на неоднократное акцентирование уникальности каждого случая, она универсальна и берется за любые проблемы, и, в-третьих, она позволяет забывать болезнетворные содержания психики. Последнее достигается не установкой "забыть", поскольку бессознательное переводит эту установку на противоположную и лишь усиливает воспоминание. Но так можно вымывать из памяти ненужные опыты, выбив из рук клиента возможность контролировать содержания сознания.

Главное отличие между гипнотической амнезией и амнезией в повседневной жизни состоит в том, что в первом случае амнезия вызывается намеренно и контролируется другим человеком, в то время как сходные явления в повседневной жизни не так легко подчинить внешнему воздействию, поскольку они зависят прежде всего от внутренних процессов личности. Р. А. Хейвенс, Мудрость Милтона Эриксона, под ред. М.Р. Гинзбурга, М., 1999, стр. 213. К бесспорным заслугам М.Эриксона следует также отнести презрение ко всем принятым в психологии абстрактным и отвлеченным истинам. Он серьезно возражал против таких понятий как самоактуализация, стремление к совершенствованию, личностное развитие и пр. В стремлении презирать пустое теоретизирование, однажды он договорлся до фразы: "Мне плевать на чувство собственного достоинства!" Он был воплощением принципа импровизации, мог утилизировать и включить в терапию любую деталь, превратив ее в центр реактуализации защитных механизмов конструктивного характера, в любых обстоятельствах старался сохранять свободу личности. Однако величие М.Эриксона нельзя отнести к пониманию того, что происходит с человеком, который подвергается его гипнозу. В начале сеансов он часто предупреждал присутствующих, что даже самые наблюдательные и внимательные не смогут уловить и половины того, то с ними происходит. Следовательно, и не стоит пытаться вникать в суть вещей. Подсознанию нужно доверять, более того, хвалить (мы не можем удержаться от ассоциации увещевать, уговорить и даже заговорить, как если бы шла речь о заговоре, которым ворожат). Меж тем современному человеку, помимо избавления от симптомов, полезности и успехов в бизнесе, необходимо также досконально знать механизмы, по которым происходят эти изменения, необходимо, по выражению Ф.Аквинского, "видение истины", понимание более широких связей этих изменений с общечеловеческими ценностями. Будучи на втором курсе, еще до ознакомления с гипнозом, М. Эриксон испытал первое спонтанно возникшее проявление самогипноза. Он решил, что мог бы заработать деньги, публикуя статьи в местной газете. Для их написания он намеревался использовать свою ранее открытую способность - однажды он решил во во сне арифметическую задачу. Он решил заниматься до десяти вечера, потом заснуть, проснуться в час ночи и написать статью для газеты. На следующее утро он проснулся, ничего не помня том, что написал ночью, но статья лежала возле пишущей машинки. Эриксон не стал читать ни эту, ни другие статьи, созданные им таким таинственным образом, а просто отправлял их в редакцию. Каждый день, открывая свежий номер газеты, он обнаруживал, что не может узнать своих собственных статей, хотя все они были напечатаны. "В голове содержится намного больше, чем я знаю", - подумал он. Так он начал доверять своей голове, которая не знала, о чем думает и руке, которая не знала о чем пишет. Стоит ли удивляться после этого таиственным эриксоновским изречениям типа: "Я не знаю, как они входят в транс. Я знаю лишь, что я нахожусь в этой комнате, и они находятся здесь и состояние транса неизбежно возникает", или лозунгам его последователей: "Позвольте неосознаваемой психотерапии оставаться неосознанной" (Р. А. Хейвенс, Мудрость Милтона Эриксона, под ред. М.Р. Гинзбурга, М., 1999, стр.193). Остается надеяться, что эта неосознаваемая терапия до окончательного осознания ее основ будет использована исключительно во благо, и не только для успешного заключения материально выгодных сделок. Но так уже не случилось, потому что основанный на эриксоновском гипнозе метод нейролингвистического программирования за последнее время стал использоваться в менеджменте чаще, чем в психотерапии. Когда М. Эриксону рассказали об новом методе и его создателях, он иронично отметил: "Они думают, что взяли жемчужину, тогда как держат в руках одну раковину".

6.4 Нейролингвистическое программирование как разновидность словесной суггестии. Ключи доступа к бессознательному – паттерны глаз, модальность речевые предикаты (зрительные, аудиальные, кинестетические). Перепрограммирование личной истории. Метод якоря. Дисассоциация. Рефреминг. Техника логического квадрата. Нейролингвистическое программирование (НЛП) совокупность моделей коммуникации, которая используется в психотерапии и менеджменте с целью повышения эффективности и адаптивности поведенческих паттернов. Является суггестивным психотерапевтическим методом, хотя некоторые психологи причисляют его к необихевиористическому (поведенческому) направлению. Основатели метода - Ричард Бэндлер и Джон Гриндер (в дальнейшем к ним примкнула автор метода семейной психотерапии Вирджиния Сатир), помимо техники эриксоновского гипноза, базировались на на современных данных о межполушарной ассиметрии (различия в переработке информации между правым и левым полушарием), на зоопсихологических данных (работы Бетсона о выработке нестандартных форм поведения у животных), на концепции трансформационной грамматики Хомского, который выявил глубинные структуры языка и правила организации и трансформации сообщения, а также на исследованиях кибернетики по стиранию различий между искусствкнным и естественным интеллектом. Направление существует около 20 лет и в настоящее время по всему миру созданы центры и институты НЛП. Метод эффективно внедрен в семейную психотерапию, организационные процессы больших и малых групп, политические процессы, PR-технологии, лечение фобий, депрессий и навязчивостей. Посредством НЛП можно внушить человеку установки, представления, эмоции, мысли и мотивы действия так, чтобы человек не догадался об этом, перепрограммировать его мировоззрение или спрограмммировать новое. Считается, что каждый человек имеет ресурсы, которые ему помогут беспроблемно жить во внутреннем мире и иметь успех во внешнем мире. Нейролингвист полагает, что психотерапевтическая коммуникация равна манипуляции или сделке, при которой выигрывают оба партнера. Сопротивление пациента следует расценивать как знак неправильного использования энергии пациента. Подобно компьютеру, человеческий мозг запрограммирован. Кроме генетической программы, он запрограммирован программами значимых лиц, которые ему внушили те или иные стереотипы поведения и жизнедеятельности, а стрессовые переживания, которые всегда сопровождаются трансовыми состояниями сознания и имеют тенденцию самопрограммирования в мозгу их психологических последствий. Но возможно перепрограммирование на более приятные и адаптивные содержания. Какими путем достигается это, не имеет никакого значения. НЛП отличается только тем, что мы намеренно придумываем ложь, чтобы понять субъективный опыт человеческого существа" (Р.Бэндлер, Используйте свой мозг, СПб, 1994,стр. 25). Большая часть заложенной в человека "программы" не осознается и не предъявляется в речи, а отражается в глубинных речевых структурах, ощущениях и паралингвистических характеристиках (взгляд, ощущения цвета, звука, движения, внутренние образы и пр.). Программу можно определить (диагностировать), оспорить, исказить, нарушить или изменить. Изменяют, разумеется, в хорошую сторону, но владея инструментом, можно изменить и в плохую. "В этом вся математика и вся наука - рационально и изящно закодировать мир так, чтобы запоминать пришлось бы меньше, оставляя мозг свободным для других дел, более интересных и приятных" (там же, стр. 133). Психотерапевты же, т.е. те, кто идет трудными и долгими дорогами расширения и просветления сознания, усложняют свою жизнь, а "то, чему хотят научиться у них люди, дает им в точности то, чего они не хотят" (там же, стр. 75). Нейропрограммист задает обычные вопросы с заранее включенными туда тестовыми вопросами (например, какого цвета было что-то в вашем впечатлении?), на которые клиент или пациент должен отвечать "да-нет". Он при этом даже может молчать, содержание

ответов не важно. Фиксируются телесные ответы (расширение зрачков, подергивание щеки или стопы, учащение дыхания, изменения цвета лица, глазодвигательные реакции и пр.). Считается, что эти реакции отражают мозговую архитектонику и именно в мозговые процессы (нейронные связи) вмешивается нейролингвист, создавая новый язык образа мира и реакций на события. Раппорт, т.е. сознательная и подсознательная связь нейролингвиста с пациентом строится на основании результатов применения метамодели. Эти результаты носят название репрезентативных систем. Они - ключи доступа к бессознательному пациента (так, если при ответе на вопросы или рассказе пациент смотрит вправо, значит у него визуальная репрезентативная система). Доверительные отношения с клиентом можно установить и на уровне речевого общения, например, если кто-то делится с вами о замысле убийства и вы неожиданно соглашаетесь, то сразу устанавливаете раппорт и возникает доверие к нейролингвисту. Когда уже есть ключ доступа к бессознательному, т.е. репрезентативные система определена, она используется таким образом, что нейролигвист постраивается ("подстройка") к репрезентативной системе пациента и зеркально воспроизводит его образы. Например, если это визуальная система, то в картине, которую представляет пациент, где все в черном цвете, необходимо сделать изменения: "Попробуем представить, что этот отдельный кадр из фильма вашей жизни меняет цвет, становится светлее, розовым, меняет яркость, уменьшается в размерах, исчезает, а вместо него становится другой позитивный "кадр" и пр., т.е. происходит постепенное перепрограммирование негативного ощущения на позитивное. Работа над метамоделью может происходить и на уровне речевого общения. Например, когда пациент говорит: "Меня мучает депрессия", необходимо номинализировать (перевести существительное в глагол) метамодель посредством коррегирующего вопроса: "Что именно вас угнетает?" Или пациент говорит "Я недостаточно хорошо это сделал?", программист уточняет: Относительно чего, какого стандарта вы недостаточно хорошо это слелали?" (утраченный стандарт). Таких типов нарушений девять. В каждом случае коррекции неконгруэнтный элемент метамодели переходит в конгруэнтный. Конгруэнтность достигается тогда, когда все внутренние убеждения, побуждения и стратегии поведения полностью согласованы направлены на достижение желаемого результата. Например, человек неконгруэнтен, если хочет разбогатеть, но ничего для этого не делает, или убежден, что неудачник, но имеет хорошие результаты в работе и пр. Позитивный результат должен сформироваться при правильных условиях. Правильно сформулированные условия те, при которых результат: (а) сформулирован в позитивных утверждениях, (б) нацелен на индивидуальный подход, (в) экологичен, т.е. сохраняет качество всех систем связи, (г) может быть проверен на опыте. Проверка на опыте означает, что речевое высказывание должно вызывать именно соответствующую сенсорику (цвет, запах, вкус, звук). Если нет такого сенсорного обоснования, результат не может быть закреплен. Система якорения - одна из техник НЛП, при которой создаются уловно-рефлекторные связи по системе "стимул-реакция". Например, в психике алкоголика существуют пьяная и трезвая части. На каждую из этих частей ставится якорь, т.е. условно-рефлекторная связь. Нейролингвист предлагает: "Когда представляете свою пьяную часть (учащается дыхания, появляется тремор в руках, мысли путаются и т.д.) коснитесь моей правой руки (якорь), когда трезвую (по репрезентативным системам это видно для нейролингвиста), то коснитесь моей левой руки. Это будет сигналом, по которому я определю, что вы ассоциированы с той или иной вашей частью. Так до тех пор, пока связь не закрепится. Потом необходимо слить эти два якоря, т.е. касаться одновременно правой и левой руки и закрепить также этот якорь. Далее -работать на уровне информации, например, установить, что принятие алкоголя связано с вторичной выгодой, которая заключается в том, что человек приобретает товарищей. Для достижения товарищества без алкоголя, но без разрушительных последствий, надо найти альтернативные варианты поведения. Можно также сякорить пусковой механизм (рука подводит рюмку ко рту) неприятным ощущением (каждый раз, когда подводите рюмку, представляйте что-либо отвратительное). Вместе с новыми якорями это ведет к новой программе. Каждый человек имеет личную историю, которая ведет в определенному результату (например, "он загубил мою жизнь"). Эта история детерминирует всю психологию человека и прогнозирует его поведение. Необходимо вмешаться в личную историю, например, представить ее в виде фильма, прокрутить туда и обратно, вывести определенные детали и перепрограммировать их. Заставьте в своем представлении человека, который является для вас негативным стимулом ("загубил") отреагировать иначе на то или иное событие, спросите себя что вы намеревались сделать и почему вам помешал стимул, воссоздайте воспоминание в репрезентативной системе, например аудиальной ("он кричит") и попытайтесь наложить на этот звук цирковую музыку, создайте образ желаемого результата, как если он у вас был и пр. НЛП способно полностью изменить мировоззрение человека, например, вынуть из мировоззрения религиозного человека одну деталь (к примеру, понятие добра и зла) и перевернуть его психологию с ног на голову. Сознание - эдакий "черный ящик" - в личной истории не участвует, зато история в качестве "личной карты" хранится в нейронной сети головного мозга, которую можно изменять, фильтровать поступающие из внешнего мира сигналы и буквально перестроить свой разум. Одним из приемов такого изменения - визуально-кинестетическая дисассоциация. Визульная ассоциация (цвет, размер, форма) и кинестетическая ассоциация (давление, расположение, движение, текстура, температура) могут быть в прочной ассоциативной связи. Когда нейропрограммист разбивает эту ассоциацию (дисассоциирует), связывая с цветом другое ощущение (из той же репрезентативной системы, но приятное), то человек лишается неприятного ощущения. Или, при болевом ощущении (боль давит кинестетическая система), предлагается представить цвет, форму (визуальная система) боли, манипулировать с ней и заставить ее исчезнуть. На месте этого внушается другое убеждение, перепрограмирующее прежнее. Человек может быть мучим воспоминанием, потому что смотрит на него собственными глазами, иначе говоря, ассоциирован с ним. Диссациировать его - значит смотреть на него с любой точки зрения, кроме собственных глаз, например, с самолета. Рефрейминг - (букв. переформирование) изменение наличного содержания, смысла и контекста, перепрограммирование, апеллирующее к бессознательным ресурсам человека, смена неадаптивного способа реагирования (симптом, нерешенная проблема, неадекватный шаблон поведения) на адаптивный. Изменение смысла или содержания называется также переопределением. Упрощенно говоря, смысл определяется по-новому в результате того, что с данным сенсорным ощущением (например, приятный вкус) связывается новая реакция ("этот вкус мне отвратителен"). Паттерн поведения изменяется, когда он вкладывается в другой контекст. Так называемый 6-шаговый рефрейминг - сложная процедура кодифицированного общения, при которой пограммист работает с подсознанием клиента, переориентируя его установки в соответствии с его желаниями. Рефрейминг - это не надувательство. Не способ обмана. Он действует потому, что соответсвует благоустройству личных потребностей. Р.Бэндлер, Дж.Гриндер, Рефрейминг, НЛП, Воронеж, 1995, стр. 48. Нейролингвист может перепрограммировать человека, даже не зная о его проблеме, но он знает какими шагами продвигаться к изменению его подсознания. Он применяет такие выражения как: "назовем "Х" тот стереотип поведения, который вам не нравится", "прошу ваше подсознание подать сигнал, если в вашем представлении сформировалось данное ощущение" и пр. Приведем простейшие примеры применения рефреминга. У женщины мания чистоты и у нее дурное самочувствие, когда ее ковер грязный (связь: грязный ковер - дурное самочувствие). Представьте, что ковер чистый, пушистый, сияющий, но к вам никто не приходит, вы живете одна, вы никому не нужны, у вас нет никого, кто бы о вас позаботился, кто бы вас любил... (новая связь: чистый ковер - одиночество). В приведенном случае изменяется содержание или смысл, в следующем - контекст. Отец жалуется: "Моя дочь упряма!" Нейролингвист Вы добились всего в жизни сами? Клиент: Да Нейролингвист: Значит, что вы были иногда упрямы?

Клиент: Да Неролингвист: Можно сказать, что упрямые люди могут постоять за себя? Клиент: Этому качеству нет цены. Содержание "упрямая дочь" было поставлено в другой контекст и переопределилось. Становится очевидным, что приемом рефреминга можно закодировать не только позитивное, но негативное и даже аморальное содержание. Ведь сознание при этом не участвует, но это и не интересует основателей НЛП. "Мне не важно, что хочет сознание. Сознание глупо" Р.Бэндлер, Дж.Гриндер, там же, стр. 38 Вот почему необходимо помнить: НЛП - всего лишь инструмент, и лишь в том случае, если он окажется в руках неэтичного человека, он способен нанести вред, о масштабах которого не догадываются даже некоторые психологи. Однако метод несомненно эффективен как симптомоориентированная и краткосрочная терапия. Давно и не нами отмечено, что в области психических процессов, поведения и деятельности людей психологи могут почти все объяснить, но мало что изменить. В этом отношении нейролингвистическое программирование, которое почти ничего не объясняет, но очень многое легко изменяет, может оказаться воистину бесценным даром для любого человека, профессионально работающего с людьми, универсальным инструментом или, если хотите, своеобразной "палочкой-выручалочкой" психокоррекции, личностного редактирования и построения человеческого совершенства. С.В.Ковалев, Введение в современное НЛП. Психотехнологии личностной эффективности, М., 2002, стр. 12 Благодаря Р.Бэндлеру, "построение человеческого совершенства" уже носит свое название -"инженерное проектирование человека" (Desigh Human Engineering) и претендует чуть ли на завоевание мира. Следует особо отметить, что "проектирование" и НЛП в целом не интересуется содержанием человеческого опыта (что собственно является основным предметом психологии). Здесь уделяется внимание в основном организации этого опыта - тому, как человек строит этот опыт, какие процессы лежат в основе данного построения и как всем этим надо управлять. Именно в связи с этим "классики" НЛП часто предлагают рассматривать использование этой науки как своеобразный образовательный процесс по реорганизации и переобучению мозга. Есть старинная притча о том, как Бог и сатана совершали прогулку. Бог заметил на земле блестящий предмет, поднял его и воскликнул: "Смотри, это - истина!". "Дай мне ее, - ответствовал сатана, - и я организую её". Чем меньше мы понимаем в содержании, тем легче организованно управлять нами, чем меньше мы заинтересованы в самостоятельном поиске смыслов нашей жизни, тем легче они будут нам навязаны, чем охотнее мы бежим за сиюминутным успехом в политике, образовании, терапии, рекламе, тем отдаляются от нас "времяупорные" цели. Предметом особой гордости российских нейропрограммистов является "успешное применение НЛП в предвыборной кампании Б.Н.Ельцина в 1996 году" (С.В.Ковалев, там же, стр. 9), однако еще неизвестно, как отразился этот успех на дальнейших судьбах России и мира. Последователи НЛП называют бихевиористов "крысинными психологами" а экзистенциалистов - "отстраненными наблюдателями" (Р.Бэндлер, Используйте свой мозг, СПб, 1994, стр. 53, 87), но часто заявляют о том, что используют в своей работе опыт психосинтеза, гештальттерапии и когнитивной терапии. Однако из этих методов предварительно снимается их жизненный нерв: стремление к центру психосинтеза, awareness гештальттерапии, понимание когнитивной психотерапии. Аналогичным образом в НЛП препарируется слово. Пример - техника "логического квадрата". Предположим, что есть исходное выражение, содержащее какую-либо логическую связку, называемую программистами "комплексной эквивалентностью". Например: "Она не пишет - значит не любит" (не А=не В). Комплексную эквивалентность "не А=не В" можно расписать по квадрату: наверху: не пишет, значит не любит (не А=не В) внизу: пишет, значит любит (А=В) справа: не пишет, значит любит (не А=В) слева: пишет, значит не любит (А=не В) Скорее всего, если вы последовательно прочитали все четыре квадрата, записанные в секторах логического квадрата, у вас явно поубавилось уверенности в том, что "не пишет - значит не любит". Слишком много вариантов связок между А и В обраружилось, чтобы продолжать упорно утверждать, что "не А=не В". Именно этой множественностью обнаруживающихся вариантов и пользуются в НЛП, для того, чтобы элегантно и эффективно преодолеть комплексную эквивалентность. Как? Достаточно просто быстро, почти без пауз - так, чтобы сознание клиента не успевало обработать информацию, задать ему вопросы отражающие отношение А и В в предложенном комплексном эквиваленте. Если в основе словесного выражения лежит комплексный эквивалент, надо "немедленно раскрутить его по логическому квадрату: "Итак она не любит. А было так, что когда она любила, но не писала? Пишут но не любят, любят но не пишут. Если произнесете быстро, но, разумеется, демонстрируя вдумчивое внимательно и серьезное отношение к вашему клиенту - скорее всего, в его мозгу произойдет нечто вроде "котороткого замыкания", и комплексный эквивалент, который мешает прийти к истине, окажется разрушенным" (С.В.Ковалев, там же, стр. 95-96). И пока сознание догадается о разрушении, необходимо срочно вложить нужную программу так, чтобы кажущейся сложностью упростить смыслы и "вымыть" содержание. Однако о какой истине, которой мешает комплексный эквивалент идет речь? Можно разубедиться в том, что когда не пишут, то не обязательно не любят, но речь не о том, что "не пишет", а о том, "что не любит"! Если на самом деле не любит, психотерапевтически сделай так, чтобы укрепить его настолько, чтобы даже в случае нелюбви, его жизнь, которую, кстати, невозможно уместить в логический квадрат, не давала "короткого замыкания". Но это сложно и долго, взамен этого есть легкий путь, например, продолжить переформирование, начав с вопросов типа: "Почему вы хотите, чтобы она вас любила? Откуда вы знаете, что вам от этого было бы лучше?" и пр. Далее создать большую розовую картину осуществления мечты с ней и маленькую, темную картину осуществления мечты с другой. Потом "махнуть" картинами: маленькую картину увеличить и осветлить, большую - сжать до маленького угла и затемнить (техника взмаха). В заключение раздела отметим, что представленное пространное описание суггестивных методов вытекает не из сложности методов, а из намерения описать их простоту, завуалированную под сложность. В целом, суггестивные техники, на наш взгляд, симптомоориентированная терапия, невзирая на амбиции некоторых ее последователей прибрать к рукам контроль над миром. ЛИТЕРАТУРА 1. Психотерапевтическая энциклопедия, СП-б, !999 2. Васильев Л.Л., Таинственные явления человеческой психики, М., 1964 3. Бехтерев В.М., Внушение и его роль в общественной жизни, СПб, 1908 4. А.П. Слободянин, Психотерапия, Внушение, гипноз, Киев 1978 5. С.С. Либих, Аутогенная тренировка, Л., 1978 6. Р.Ассаджиоли, Медитативные техники в психотерапии, В: Роберто Ассаджиоли, Психосинтез. Принципы и техники, "Эскмо-пресс", 2002, стр. 299-414

7. Р. А. Хейвенс, Мудрость Милтона Эриксона, под ред. М.Р. Гинзбурга, М., 1999 стр. 213.

8. Семинары с Мильтоном Эриксоном, М., 1995 9. Р.Бэндлер, Используйте свой мозг, СПб, 1994, 10. Р.Бэндлер, Дж.Гриндер, Рефрейминг, НЛП, Воронеж, 1995, 11. С.В.Ковалев, Введение в современное НЛП. Психотехнологии личностной эффективности, М., 2002, РАЗДЕЛ VII ПСИХОСИНТЕЗ 7.1 Мистерии древности. Призыв дельфийского оракула “Познай самого себя” как условие духовного роста. Мистерии христианства. Предпосылки возникновения психосинтеза. Если уходящие в глубь веков предпосылки возникновения суггестивных методов касались только внешней формы посвятительских церемоний (сон), то предпосылками психосинтеза можно считать весь накопленный человечеством опыт проникновения в содержания посвящения, т.е. духовные тайны Космоса, души и тела. В дохристианских мистериях понимание вечных законов духа было переживаемо только избранными. В дельфийских мистериях знание о вечности души и существовании непреходящей ее части наступало только при соблюдении принципа дельфийского оракула - "Познай самого себя". Один из смылов этого великого требования заключался в том, что мист должен был мужественно сойти в глубины бессознательного (в подземное царство Аида), встретиться с демоном, который отражен в его собственных демонических проявлениях с тем, чтобы, преодолев их, подняться к пониманию боготворческих сил и законов. Сами Боги проходили этот путь - Озирис, Адонис, Иштар, Персефона вынуждены были умирать и нисходить в ад, но, по словам М.Элиаде, "смерти эти несут творческое начало, а нисшествия божества в ад становится позднее ядром мистериальных религий" (М.Элиаде, Аспекты мифа, М, 2001 стр.129). Люди, знавшие истинный смысл Мистерий, знали, что демоническое имеет множество проявлений внутри одной и той же личности, а личность, как носительница демонического, должна была быть преодоленной или "преданной могиле". Пребывание в "царстве теней" или схождение в ад описывалось символически - пронзающий меч, страшный огонь, льды и снега, растекание почвы и пр., что указывало на раздробление и уничтожение всего, что дорого человеку в его обычной жизни. Символизм описания был здесь не случаен, потому что опыт посвящения относился не к познанию как таковому, а переживанию, сравнимому только с переживанием смерти или множества "смертей". Гераклитовское "все изменяется, нельзя два раза окунуться в одну и ту же реку" означает также переживание множества смертей, то, что ты уже не тот, чем был раньше, уже не так мыслишь, чувствуешь и действуешь. Но до переживания множества смертей, проходящему посвящение необходимо было пережить, что он есть не единство, а размноженное и расчлененное существо. Так, он представляет одно существо, когда его "я" смотрит на мир через его глаза, другое - когда он мыслит мысль, третье - когда что-то говорит и пр. (образ разорванного на части Диониса - символическое выражение этих переживаний). Все эти переживания связывались с космическими силами и возникала тоска по совокупному, истинному "Я". Так преодолевалась нисшая природа или земное "я" и пробуждалась высшая (древнеиндийское сатори), что преображало миста настолько, что возгоняло к новой жизни и делало его достойным познания божественности в себе, своей высшей природы, соединенной с вечным миропорядком - силами звезд и планет. Эти переживания прикосновения к вечности, связанные с Озирисом, Дионисом, Апполоном и др., были переживаниями высшего порядка. Даже физический путь, например, от Афин до Элевсин - места одной из древних мистерий - был наряжен таинственными знаками, вводящими миста в особое настроение и готовящее к возвышенным переживаниям. И только в конце мучительнейшего странствия он достигал внутреннего самопостижения и осуществлял требование дельфийского оракула. После Р.Х. мистерии древности перешли в христианскую мистику. Мудрость мистерий познейших времен, странствие, страдание, искупление и запрос души к высочайшему отражены, прежде всего, в легенде о святом Граале. Тайна Грааля - выражение христианского пути посвящения, символически выраженная в труднейших испытаниях на пути к святой чаше, в которой по преданию была собрана кровь из ран Христа Не случайно, что основатель психосинтеза придавал особенное значение медитативным упражнениям, основанным на легенде о св. Граале, считая их условием достижения духовного синтеза. Известный мистик Я. Беме выводил идею множественной личности из деяний Люцифера, приглашая смореться в них как в истинное зеркало для людей - "пусть они поглядятся в него и узнают, что есть грех". Грех имеет 7 видов или образов, суть семь источных духов тела, и четыре их сына - гордость, жадность, зависть, гнев. (Я.Беме, Aurora или утреняя заря в восхождении, М., 1914, стр. 201). Все они - части Люцифера, отраженные в частях человеческого существа. Если человек следует этим частям, он усиливает соответствующие части и воиство падшего ангела, в котором заключен сокровенный смысл греха. Семь источных духов тела относится к ощущениям и органам чувств, скрывающим, согласно индийской философии, истинный мир под майей чувственного. Разумеется, идеи различных self или надличных переживаний Р. Ассаджиоли не непосредственно основаны на древних мистериях, тем не менее неоспоримо, что психосинтез являет собой поздний продукт более ранних дофилософских духовных достижений человечества. Не было ничего в древних мистериях, что не занимало бы первых философов. Более того, они сами являлись посвященными в мистерии, из переживаний которых они вынесли мудрость и передали ее в форме идей. Это относится и к идее множественной личности (multiple personality), но мы начнем рассмотрение с конкретных размышлений Д.Юма о множественном "я". Д.Юм ставит под сомнение тождество и единство "я" полагая, что "я" не тождественно в различные моменты, как бы не было велико стремление воображать подобную простоту. Личность - своего рода театр, и у нас нет ни малейшего представления о том материале, из которого этот театр состоит. Я или личность есть не какое-нибудь единичное впечатление, а то, к которому, по предположению, относятся многие наши впечатления или идеи. Если идея нашего я порождается некоторым впечатлением, то оно должно оставаться неизменно тождественным в течение всей нашей жизни, поскольку предполагается, что наше я таковым именно и остается. Страдание и наслаждение, печаль и радость, страсти и ощущения сменяют друг друга и никогда не существуют все одновременно. ...Я решаюсь утверждать, что это ничто иное, как связка или пучок различных восприятий, следующих друг за другом с непостижимой быстротой и находящихся в постоянном движении. Д.Юм, Трактат о человеческой природе, В: Антология мировой философии, М, 1970, т. 2, стр. 597-598 Разработка понятия "множественная личность" принадлежит В. Джеймсу. В работах "Принципы психологии" и "Многообразие религиозного опыта" он задается вопросом, с каким из множества своих "я" отождествляет себя человек, которое среди них является истинным "я". Истинное "я" осознается как высшая часть его существа, которая, хотя и родственна ему, но бесконечно превосходит его. "Именно к этому "я", - заключает В. Джеймс, - человек хотел бы быть приобщен". Проблему множественной личности развили психиатры, писатели и кинематографисты. В 1967 г. диагноз "множественная личность" была внесена в классификацию болезней внутри дисассоциативных нарушений. После книги Стивенсона "История доктора Джекиля и

мистера Хайда" появились такие романы как "Сибила", "Три лица Евы", "Множественные умы Билли Миллигана", были написаны сценарии на тему подобных расстройств. Сам основатель психосинтеза усматривает предпосылки возникновения его метода в: - психоанализе, включая неофрейдистов - психологии религии (в частности, в работе Андерхила "Мистицизм") - работах, изучающих проблему сверхсознания и творческого самоосознания (А.Маслоу, П.Успенский, Г. Кейзерлинг) - восточной философии, в частности индийской, - в холистическом подходе (Г. Олпорт, Ф.Перс, К.Холл), а также в социальной психологии, психиатрии, антропологии и других методах психотерапии. Становится понятным, что Р.Ассаджиоли основывается на всем накопленном до него опыте психологии и психиатрии. Невзирая на это, у него были личные предпочтения. Так, он считал психоанализ несовершенным и частным подходом, но очень ценил Юнга. Он - "башня", возвышающаяся над всем, что сделали до него психиатры и психологи, одинокий гигант и первый пионер, ...единственный, кто переправил медицинскую модель и подчеркнул важность духовности. Roberto Assagioli, Self-realization and psychological disturbances, In: Spiritual Emergency, When Personal Transormation Becomes a Crisis, Stanislav and Chistina Grof (ed.), 1989, Los Angeles, USA, p. 28 В частности, плодотворными для него была идея Юнга о комплексе как оторванном от целостности психическом содержании, как автономном некто, совершающим с психикой человека то, что ему вздумается. Он часто переписывался с Юнгом, а также с Маслоу, к идеям которого относился крайне сочувственно и назвал его "достигшим человеческой природы". Меж тем, первым ученым, привнесшим вклад в развитие проблемы был П.Жане, который, начав с феномена "психологического автоматизма", пришел к выводу, что многие процесы в психике пациента происходят независимо от сознания и что существуют даже настоящие "вторичные" личности, которые живут, спрятавшись за обычную "будничную" личность человека и все время меняются с ним местами. Ему же принадлежит термин "ментальный психосинтез", хотя о синтезирующей функции "Я" писали Фрейд, Юнг, Кречмер и др. Однако только итальянский врач Р. Ассаджиоли сумел на основе этой идеи создать терапевтический метод и концепцию личности.

7.2 Р. Ассаджиоли как основатель психосинтеза. Структура психики по Ассаджиоли (архитектоника “яйца”). Развитие проблемы “множественной личности” в психосинтезе. Понятие “self” – идентификация, деидентификация. Фокус самоидентификации. Роберто Ассаджиоли родился в Венеции в конце XIX века. Он воспитывался в викторианском духе и интерес к психоанализу студента-медика вполне может быть расценен как смелость. Однако еще более удивительным было то, что в свои неполные 22 года он выдвигается на соискания ученой степени доктора наук по психоанализу. При этом уже в этой ранней работе были заложены основы психосинтеза, для чего необходимо было быть достаточно знающим и зрелым. После 1910 года Р.Ассаджиоли начинает практику и без устали апробирует свой интегративный подход, включающий мудрость и жизнь, импульсы и духовность, нейропсихологию и философию, творчество и волю. Окончательно убедившись в действенности своего метода, в 1926-ом он основывает Институт психосинтеза в Риме с целью обучить своему методу как можно больше людей. Однако метод получает огласку и широкое распространение только после II мировой войны, когда открываются Центр психосинтеза в Париже, Институт психосинтеза в Индии, ассоциация психосинтеза в США (в настоящее время центры психосинтеза существуют по всему миру). Помимо профессионального таланта, Р. Ассаджиоли обладал редким даром доброты, толерантности и понимания. Современники отмечали, что в его присутствии находились нужные слова, он воспринимал другого как дар, позволял открыться и реализоваться, а его глаза до глубокой старости светились удивлением и жизненностью. Одной из своих пациенток он сказал примечательные слова: "Все возможно для Вас и все приемлемо". В основе психосинтеза лежит своеобразное понимание Ассаджиоли структуры психики. Он подобно Фрейду занимается не только "подвалом" психики, но всем "небесным сводом", включенным в нее. В центре психики Ассаджиоли располагает поле сознания с его центром в сознательном "Я". Оно напрямую связано с Высшим "Я", которое едино со Вселенной и которого достигают при достижении синтеза. Поле сознания - изменчивый непрерывный поток мыслей, ощущений, образов, чувств и желаний. Сознательное "Я" - точка чистого самоосознания, функционирующая по принципу "здесь и теперь". Последнее находится в середине между нисшим и высшим бессознательным. Нисшее бессознательное - все низменные содержания психики и тела, а также патологические явления: влечения, побуждения, телесные процессы, парапсихологические явления, многочисленные комплексы (в юнговском понимании), фобии, навязчивости и пр. Нижнее бессознательное направляет основную психологическую активность и функционирует посредством инстиктов. Высшее бессознательное или сверхсознание находится над потоком мысли и состояний тела и состоит из высших эстетических, этических, религиозных чувств, творчества, духовной энергии и любви. Оно осуществляет свою активность через способности к имагинации, инспирации и интуиции. Между полем сознания и сверхсознательным располагается среднее бессознательное, где "зреют плоды" для сознания. Среднее бессознательное иначе можно назвать подсозанием, с той лишь разницей, что подсознание готово переносить в сознание негативные содержания психики, а среднее бессознательное непосредственно связано со сверхсознанием. Оболочку "яйца" окутывает коллективное бессознательное, и, таким образом, овальная структура психики состоит из семи составляющих: поле сознания, сознательное "Я", Высшее "Я", нисшее, среднее, высшее и коллективное бессознательное. Во всех структурных составляющих психики действуют различные элементы личности. Они различны, поскольку различно идентифицированы или самоидентифицированы. Ассаджиоли предлагает троякое понимание термина "самоидентификация". Самое распространенное значение термина состоит в том, что человек идентифицирует себя с тем, что дает ему наибольшее ощущение бытия и представляет наибольшую ценность. Большей частью это социальная или приписываемая себе роль, которую исполняет личность. Например, у атлета точка идентификации или "предоминантная функция" расположена в физическом теле, в частностни в силе мускулов, интеллектуалы идентифицированы со своим разумом, мать идентифицирована с ребенком и пр. Второе значение самоидентификации - внутреннее чувство самосознания, которое не связано с функциями и ролями личности, но передается ощущением "живого центра" сознания. К такому ощущению ведет, например, опыт восточных психотехник. Наконец, самоидентификация - это осознание высшего или духовного "Я". Идентификация в первом значении - идентификация с персонами - не позволяет нам вбирать новый личностный опыт и закрывает доступ к изменению и развитию. В частности, она не позволяет человеку пережить опыт синтетического центра внутри себя, поэтому Ассаджиолои предлагает упражнения по разотождествлению с различными элементами личности, которые он называет self. Механическая совокупность self (selves) не ведет к самосознанию, потому что только избавившись от различных элементов личности, мы можем приблизиться к опыту переживания центра внутри себя и синтезировать различные аспекты личности. Эту "персону" или личность необходимо отбрость - в том смысле, что мы уже больше не отождествляем себя с ней и не позволяем ей себя ограничивать. Это очень важно, потому что идентификация с ней делает нас статичными и неподвижными. Она представляет собой некий образ, "паттерн" (рисунок, схему) или модель, способную поработить нас. ...Упражнение в разотождествлении способствует усилению чувства самости, бытия; оно действительно позволяет пережить то, о чем так много говорили

экзистенциальные аналитики, причем пережить это с помощью столь малых средств: чувство идентичности, бытия, чувство "центра" внутри себя, чувство внутренней сущности внутри себя. Когда личность обретает опыт переживания "центра" внутри себя путем выполнения упражнения на разотождествление, появляется возможность синтезировать воедино те различные аспекты, от которых личность отделила себя. Иными словами, человек становится собой, используя тело, аппарат чувств и разум в качестве инстрментов, подобно тому, как водитель управляет автомобилем. Роберто Ассаджиоли, Психосинтез. Принципы и техники, "Эскмо-пресс", 2002, стр. 163-164 Важно отметить, что речь здесь идет о личностном синтезе, посредством которого достигается личностная идентичность (о духовном психосинтезе см. ниже). Достижение личностного психоситеза можно начать с деидентификации с различными ролями и перейти к деидентификации последовательно с телом, эмоциями, интеллектом, мыслями, желаниями, разумом, т.е. отделить физическое, умственное и эмоциональнное содержания личности. Так, при разотождествлении с эмоциями, Ассаджиоли предлагает осознание следующей мысли: "Я живу эмоциональной жизнью, но я - это не мои эмоции и чувства. Когда мы говорим: "Я раздражен", "Я доволен" и пр., то мы находимся в области ложной идентификации "Я" с теми психологическими состояниями, которые меняются и даже противоречат друг другу. Вместо этой "психологической ереси" необходимо сказать "Во мне присутствует чувство раздражения". Когда мы развиваем какую-то одну часть в ущерб основным, - будет ли это тело, чувства, духовность или что-то еще, - часть эта наделяется властью, которая ей не принадлежит по праву. Она может обрести демонические черты и превратить нас в ограниченных или даже фанатичных существ. Пьеро Феруччи, Кем мы можем быть, В: Р.Ассаджиоли, 1994, стр. 57. То, что остается в переживании после всех разотождествлений, названо Ассаджиоли "центром чистого самосознания", "вхождением в себя". Именно оно введет к самоактуализации, дает чувство внутренней безопасности и постоянства в изменяющемся потоке жизни. Но главное, что техника деидентификаций позволяет выйти из-под ига различных идентификаций, согласно основному принципу психосинтеза: "Над нами доминирует все, с чем наше Я идентифицировало себя. Мы управляем всем, от чего мы себя деиндетифицировали". При этом, личностный психосинтез рассматривается не только как метод терапии при различных расстройствах (исключая психотическое расщепление), но как повседневную душевную гигиену.

7.3 Стадии достижения психосинтеза: глубинное познание личности, контроль над различными элементами личности, выявление или создание объединяющего центра, собственно психосинтез или переформирование “я” вокруг “Я”. Психосинтез или процесс трансмутации состоит из четырех стадий.

1. Стадия достижения. Пациент или клиент узнает о различных элементах личности, которые скрыты в его подсознании и принимает их на уровне сознания. Это означает бесстрастно спуститься в преисподнюю, т.е. нисшее бессознательное, чтобы выявить темные силы, которые обольстили нас и угрожают, "фантазмы", которые унаследованы или усвоены в детстве, мыслеобразы, которые преследуют и незаметно властвуют над нами, вызывая рзличные страхи и конфликты. Как считает Ассаджиоли, на этом психоанализ кончается. Трудность этой стадии заключается в том, что люди имеют склонность постоянно возвращаться к прежним моделям поведения и отвергать реальность selves. Однако без этого личность блуждает впотьмах, потому что он ищет освобождения от проблем на неправильных, внешних по отношению к нему путях. Здесь он осознает реальные причины своих трудностей.

2. Стадия контроля над различными элементами личности. Пациент освобождается от психологического влияния этих элементов и развивает способность их контролировать. Этому предшествует дезидентификация, поскольку, повторим, контроль возможен только над тем, с чем мы разотождествились. Это - стадия окрыленности, энтузиазма и эмоционального подьема, необходимого, но временного, пациент впервые начинает понимать, что многое, что происходит в его жизни, зависит от него самого. Эта стадия представляет собой подготовку к реакциям следующей стадии, которые часто бывают болезненны, сопровождаются депрессивным настроением и страхами.

3. Постепенное обнаружение и постижение единого психологического центра. Здесь личность встречает много жизненных требований к себе, среди которых важнейшее - требование постижения истинного "Я", которое не имеет ничего общего с прежними элементами личности. В свою очередь, последние снова пытаются реализоваться, потому что каждое self имеет свою энергию и, если процесс трансмутации этой энергии не завершен, то они снова, под флагом охранительной функции, стоят на пути к актуализации истинного "Я". Самоактуализация - это не отсутствие проблем, но движение от преходящих или ненастоящих к "настоящим", сущностно и предельно человеческим, неустранимым, экзистенциальным проблемам, у которых нет окончательного решения. Р. Ассаджиоли, Психосинтез, Теория и практика. От душевного кризиса к Высшему "Я", "Refl-book", 1994, стр. 31 Технически данная стадия заключается в постижении себя посредством какого-либо идеала, через который происходит объединение сознательного и Высшего "Я".

4. Достижение психосинтеза - кульминация процесса самореализации и интеграции различных selves вокруг нового центра. На этой стадии происходит формулировка внутренней программы - личность начинает видеть свои подлинные цели и задачи, и от нее требуется готовность заменить прежние модели на идеальную модель. Последние, в зависимости от уровня личности, могут олицетворять образы духовного, гармонического совершенства или образы, олицетворяющие совершенство в определенной сфере деятельности. Когда идеальная модель определена, происходит собственно психосинтез, при котором: а) используются все трансмутированные энергии selves, при этом трансмутация происходит постоянно; б) путем самовнушения развиваются недостающие для достижения цели стороны личности, а путем систематической тренировки развиваются недостаточно развитые психические функции (память, мышление, воображение и пр.); в) происходит координация, согласование и соподчинение различных психических функций и энергий так, чтобы каждый "знал" свое место и определил приоритеты в жизни человека. Кроме рассмотренного личностного психосинтеза, принципиально возможно достичь духовного психосинтеза или Высшего психосинтеза, который заключается в интергации собственного "Я" с Божественной Сущностью, ибо все индивиды включены в надиндивидуальную духовную реальность и каждый из них является ее частью. Иначе говоря, если личностный психосинтез нацелен на интеграцию сознания и нисшего бессознательного, то духовный - на интеграцию или синтез сверхсознания с различными частями личности.

7.4 "Патология" или кризисы, предшествующие духовному развитию. Задачи психотерапевта при работе над кризисами. Духовный психосинтез. Техника медитации. Символы надличных переживаний. Несомненной заслугой Р.Ассаджиоли является то, что он переоценил соотношения между психозом и духовностью, психиатрией и духовным развитием. Многие патологические процессы, которые квалифицируются как психические болезни и подлежать лечению посредством психофармакологии, по сути, являются трансперсональными кризисами, т.е. кризисами духовного роста.

Духовное развитие - долгое и тяжкое путешествие через странные земли, полные сюрпризов, радости, трудностей и даже опасностей.

Roberto Assagioli, Self-realization and psychological disturbances, id., p. 30 Ассаджиоли особо отмечает, что по тропе духовного развития не поднимаются "step by step", но падают, поднимаются и снова падают... Это "падение" - ментальный и эмоциональный "рельеф" пути. Радости этого пути отражаются в просветлении и покое, которые следуют за крисисом, а опасности и страдания связаны с теми душевными состояниями, которые обычно диагностируются как патология. Но, как говорил Парацельс, "всякая болезнь есть очиистительный огонь", что в первую очередь относится к болезненныем состояниям, возникающим на пути духовного роста. Р. Ассаджиоли выделяет 4 критические стадии духовного роста.

(1) Кризисы, предшествующие духовному пробуждению, содержат переживания дискомфорта, психологической дефицитарности, вины, разочарованности, а также депрессивность, стрессовые реакции, деинтеграцию, потерю чувства реальности, психосоматические явления. Как видно, симптомы полностью могут быть аналогичны симптомам психических расстройств. Внутренний конфликт протекает здесь между некоторыми аспектами личности и стремлениями морального, религиозного или духовного характера. Кто не понимает важности этого состояния, расценивает его как ненормальность, меж тем такие кризисы - необходимая подготовка к духовному росту. Для дифференцирования этих состояний от психической болезни необходимо обнаружение действительно экзистенциального характера этих переживаний, что, заметим, представляет большие трудности, поскольку часто психотические состояния манифестируются через экзистенциальные проблемы. Для некоторого облегчения этой задачи Ассаджиоли различает симптомы, имеющие регрессивный характер, и симптомы, имеющие прогрессивный характер. С первыми личность не может совладеть, они - знак возвращения на более ранние развития, например, инфантильная привязанность, бегство в болезнь и пр. Вторые - связаны с выходом на новую ступень и выражают напряженную борьбу на пути к самопостижению.

(2) Кризисы, ставшие причиной духовного пробуждения, и вовсе напоминают психотический бред и галлюцинации, хотя сама личность испытывает изумительное освобождение и блаженство. Поскольку здесь открывается канал между сознанием и сверхсознанием, то внезапный прилив духовной энергии может быть слишком интенсивным, что нелегко вынести, зато легко впасть в "фатальную ошибку" приписывания своему self-у Божественной Сущности ("Я - Бог"). Ассаджиоли проводит параллели между такими состояниями и мистическим опытом переживания, описанным в ведантической философии: "Tat Tvam Asi" ("Это -Ты") или "Aham evam param Brahman" ("В истине Я - Высший Брахман"). Таким образом, пока личность не вступает на путь духовного развития, она не может иметь такие переживания. Именно успех на пути духовного развития, т.е. пробуждение, вызывает такие состояния.

(3) Кризисы, следующие за духовным пробуждением - отстоящие во времени реакции различного характера, в частности, цикличные переживания прилива света и любви и "отлива" - мрачных настроений и скепсиса. Личность может саркастически насмехаться над своими идеалами, ставить под сомнение достигнутое, к ней могут возвратиться нетрансмутированные энергии прежних элементов личности, но вернуться к прежнему "Я" оно уже не может, потому что энергия сверхсознания начала действовать в ней, побуждая взять следующую, более высокую ступень духовного развития.

(4) Фазы процесса преображения или трансмутации протекают у разных людей по-разному. Часто личность может быть настолько вовлечена в транформационный процесс, что его способность совладеть с проблемами повседневной жизни снизится. Она может говорить о прекрасных духовных идеалах, но ослабеть в практической жизни, не справляться с повседневными проблемами и вести "двойную жизнь", погружаясь в богатство переживаний внутреннего мира и убегая от внешнего. Или личность может сознательно отказаться от сексуальных и агрессивных стремлений, но бессознательно все еще находиться под их влиянием. Успешная трансмутация тех или иных энергий self сопровождается радостью, покоем и просветленным настроением. Задача терапевта при работе с кризисами заключается в том, чтобы: - сообщать пациенту, что с ним происходит в действительности; - учить мудро, без страха и осуждения управлять влечениями, всплывающими из бессознательного; - обучать методам превращения и сублимации ("возгонки" и "очищения") сексуальной и агрессивной энергии с целью разрешить психологические конфликты; - распознавать энергии "Я" и сверхсознания; - помочь выражать и использовать такие энергии в альтруистической любви и служении, что важно также в плане противодействия тенденции погруженности в самого себя; - вести через фазы перестройки к духовному психосинтезу. (Р.Ассаджиоли 1994, стр. 50 Фундаментальной психотехникой достижения духовного психоситеза является медитация, которую автор психосинтеза считал ведущей психотерапевтической техникой. Она основана на двух универсальных изречениях Гете. "Важно что, но еще важнее как" повторял за Гете П.Ферручи. Второе изречение - "Все быстротечное есть только символ" - Ассаджиоли считал ключом к "осознанию динамических возможностей слов и образов, которые, как правило, воспринимаются буквально и не вызывают в воображении скрытые за ним реальности" (Р.Ассаджиоли, 2002, стр. 243). Символом чего же является "быстротечное" (в других переводах "Фауста" "преходящее")? Символом духовных реальностей, которые стоят за чувственными реальностями. Так, физически видимая видимая заря - символ реального духовного пробуждения, голубь - символ реально существующего Духа. Об этом говорил еще Платон: "Идеи в природе занимают место образцов, а все остальное сходствует с ними, будучи их подобием" ( Диоген Лаэртский, О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов, М., 1979, стр. 154). Следовательно, смысл знака есть модель объекта действительности, подражание вещи, которому Платон дает название "мимезис". Статичные представления о чем-либо, например, о розе, не стимулируют дух, но "динамическая визуализация превращения и развития розы от закрытого бутона до полностью распустившегося цветка оказывает активное воздействие на психодуховные процессы" (Р. Ассаджиоли, 2002, стр. 287). Аналогично упражнение "Путь пшеничного зерна", "Лотос" и др. Такие символы воплощают идею развития, которая соответствует фундаментальному закону жизни, управляющему психикой и природными процессами в организме, освобождают сознание от пут (влечения, страхи, желания) и являются необходимой прелюдией к раскрытию духовного Центра. Переживание последнего представляет собой комплекс над-личных переживаний, поскольку они не связаны с ролями, комплексами, масками и другими социальными обусловленностями. Р. Ассаджиоли выделил 14 тематических групп надличных переживаний - обращение внутрь или интроверсия, спуск-нисхождение, подъем-восхождение, расширение-распространение, пробуждение, свет-озарение, огонь, развитие, усиление-возрастание, любовь, путьстранствие, превращение-преобразование, возрождение-обновление, освобождение. Их более упрощенная классификация показывает, что эти символы могут относиться к: (1) предметам минерального мира, например, упражнение "Маяк" - насколько возможно удержать представление в сознании и дать ему исчезнуть, оставив ощущение сверкающей путеводной силы; (2) абстрактные или геометрические символы, например, единица как знак Единого, крест - Христа; (3) природным явлениям, например, упражнение "Огонь" - очистительная функция духовной алхимии, выжигание вожделений и неблагородных мыслей, (4) растительному миру, например, "Подсолнечник", символизирующий рост, зрелость, отмирание, а также устремленность к свету; (5) животному миру, например, "Лошадь" - сначала лошадь дикая, потом ее укрощают и она служит человеку, что символизирует отношение человека к отправлениям физического тела;

(6) персонификациям из человеческого мира, например, "Мудрец", как символ учителя внутри каждого при обращении в себя, "Скалолаз" как символ восхождения к возвышенным аспектам собственного существа и нисхождения в темные области, "Странник" как символ пути и др.

(7) духовному миру, например, "Христос", "Меркурий", "Будда". В свете вышеотмеченных исторических предпосылок и ознакомления с психосинтезом, несколько странно звучат слова Ассаджиоли о том, что психосинтез не имеет отношения к религиозным и философским доктринам. Психосинтез ни в коем случае не претендует на "присвоение" себе тех областей, которые принадлежат религии и философии. Это научная концепция, не имеющая отношения к религиозным и философским доктринам, за исключением материалистических, которые отрицают существование духовной реальности. У психосинтеза нет цели найти метафизическое или телеологическое объяснение великой Тайны - он лишь подводит к двери, но там и останавливается. Р.Ассаджиоли. Принципы и техники. "Эксмо-Пресс", 2002, стр.14 Один из принципов буддизма гласит "Помни, что ты должен идти один. Тебе только укажут дорогу". Остальные буддийские принципы также скликаются с принципами психосинтеза: Будда и есть изменение, самость должна погибнуть, когда гибнут части индивида, привязанности создают цепь "зависимого порождения" и др. Напомним, что и В. Джеймс говорил о множественности "я", исходя из религиозного опыта. Если психосинтез и не имеет прямого отношения к религии, тем не менее религия и психосинтез приходят к одним и тем же истинам. Кроме того, термины психосинтеза "трансмутация, "возгонка", "очищение" взяты из алхимии. Очевидно, что речь здесь идет о принципиальном тождестве и непринципиальном различии подходов к религии и науке. Будучи разделенными, эти две акцентируют собственную специфику и не могут найти соединительного звена между собой. Это очень важный момент, который нужно все снова и снова подчеркивать. Нет разделения на внешнюю и внутреннюю, духовную и мирскую жизнь. В психосинтезе должен существовать разумный динамический баланс того и другого, Психосинтез. Принципы и техники стр. 282 Ассаджиоли настаивает на взаимовлияниях духовной и земной аспектов жизни, более того, эти взаимовлияния составляют суть его метода, однако сам он не предпринимает "никаких попыток определить, в чем именно состоит сущность духа, подобно тому, как не существует необходимости изучать природу электричества, чтобы пользоваться бытовыми приборами". Поэтому мы подчеркиваем наше "нейтральное отношение" к этим глобальным вопросам, т.к. наш интерес устремлен на реальный психологический опыт и психологические факты, полученные путем исследования бессознательного. Это - наша реалистическая установка и прагматическая позиция в лучшем смысле этого слова. Р. Ассаджиоли, 2002, стр. 260. Таким образом, психосинтез, с одной строны, не перешагивает сферу материализма, полностью отвергающего духовные реальности, а с другой, - сферу эзотерического знания, которое духовно-научным способом исследует природу этих реальностей в их конкретике. ЛИТЕРАТУРА 1. В. Джеймс, "Многообразие религиозного опыта", www. psykib.kiev 2. Э. Андерхил, Мистицизм, там же 3. П. Успенский, Психология и космология возможного развития человека, СПб, 1995 4. Р. Уолш, Основания духовности, М., 2000 5. Roberto Assagioli, Self-realization and psychological disturbances, In: Spiritual Emergency, When Personal Transormation Becomes a Crisis, Stanislav and Chistina Grof (ed.), 1989, Los Angeles, USA 6. Роберто Ассаджиоли, Психосинтез. Принципы и техники, "Эскмо-пресс", 2002 7. Р. Ассаджиоли, Психосинтез, Теория и практика. От душевного кризиса к Высшему "Я", "Refl-book", 1994 РАЗДЕЛ VIII КОГНИТИВНАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ 8.1 Расцвет души рассудочной в античности. Диалоги Сократа. Кант и рассудочные категории. Преимущества мыслящего человека по Гегелю. Обычный человек уже в античный период испытывал потребность ощущать себя не только через аффекты и инстинкты, но через формирование различных представлений. Желание не только ощущать, но также размышлять о том, что ощущаешь, желание несколько отстоять от предметов восприятия и находить в себе законы, по которым эти восприятия сообщаются друг с другом, желание обратно повернуться от воспрятия к себе (re-flexio) знаменует первоначальный зачаток самосознания. Разумеется, определенные представления диктовались древнему человеку посредством религии, но они давались ему в готовой и неподвижной форме. Исключение составляли посвященные, для которых по-прежнему идея вещи присутствовала в самой вещи: деревья, камни, реки представляли материализованную форму мыслей Бога, которые возникли прежде них, согласно формуле св. Августина "идеи прежде вещей" (ideas ante res). Когда же способность к такому восприятию была утрачена, необходимо было выработать такой прием, который позволил бы "твердым" и оторванным друг от друга понятиям прийти в движение, чтобы силой самостоятельного рассудка эти понятия и представления возникали, развивались, исчезали, уступив место новым. Не случайно, что впоследствие Аристотель называет душу рассудочную "кинетикон", т.е. находящийся в постоянном движении (к слову: животную или ощущающую душу он называл "эстетикон", а разумную или сознательную - "дианоэтикон"). Как же можно было достичь движения в представлениях? Через беседу с другим человеком, и диалоги Сократа такую миссию выполнили. "Многих людей собеседником он был" - писали о нем современники. Запечатленные Платоном (род. в 427 г. до Р.Х.) диалоги дали расцвести рассудочности, а человек в процессе искания истины впервые обратился к себе. Через критическое обсуждение всех знаний, которые относятся к истине, диалог становится основным методом нахождения истины. Рассудительность, по Платону, помогает душе воздерживаться от естественно возникающих вожделений и наслаждений, но в то же самое время может вести к мнениям. Мнение - есть восприятие, поддающееся воздействию рассудка или мысль, впадающая под влиянием рассуждения в ложные представления. Этому противостоит разум, поскольку "разумность есть знание добра и зла". Именно это знание тождественно добродетели, поэтому в этике можно оставаться строгим рационалистом, ведь знающий, что такое добро, не может поступать дурно. Следовательно, добродетель - это дело, которому можно научиться!

- Скажи, игра на флейте - это дело?

- Да.

- Игра на флейте - это человек?

- О, нет.

- Ну а флейтист, он кто по-твоему, человек?

- Ну да.

- Тогда попробуй-ка и добре судить таким же образом. Добро само есть дело: кто учен добру, сам делается добрым в силу этого. Диоген Лаэртский, О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов, М., 1979, стр. 154). Опуская промежуточные рассуждения, отметим, что Платон в конечном счете приходит к тому, что добродетель исцеляет всякий душевный недуг. Не случайно, что, когда он умер, одна из надписей на могиле звучала: Двух Апполон сыновей - Эскулапа родил и Платона Тот исцеляет тела, этот - целитель души. Вслед за Платоном Аристотель ставит на место созерцательного мышления древних мистерий логику и размышление. Впервые в истории человечества и на все последующие столетия определилось, что между мыслями "А" и "В" устанавливается не зависящая от человеческого произвола связь, но что эти связи входят в объективную закономерность. Вся последующая история философии подчинилась этому правилу. Особую чувствительность к нелогическому, неправильному и неконтролируемому ходу мыслей имели Гегель и Кант. Согласно Канту, чтобы познавать, рассудок не располагает ничем иным кроме первоначальных понятий - 12 рассудочных категорий: количества, качества, отношения и модальности. В каждом классе категорий по три категории, например, "количества" можно мыслить только как единство, множественность и целокупность. Рассудок же, как способность мыслить предметы чувственного мира, должен следовать общей логике, в противном же случае он натыкается на зло. Общая логика, которая есть лишь канон для оценки, нередко применяется как органон для действительного создания по крайней мере видимости объективных утверждений и таким образом на деле употребляется во зло. И. Кант, Сочинения критического периода, В: Антология мировой философии, т. 3, стр. 118-119 Явление, при котором человек придает своему незнанию, непреднамеренному или даже преднамеренному обману вид истины, при котором пользуются логикой для прикрытия пустых или неправильных утверждений, Кант называет "логикой видимости". Мы сами строим мир в своем рассудке, а то, что находится вне этого, т.е. сущность самих вещей, неизвестно, непознаваемо или "вещь-в-себе. К последнему есть только один доступ, который выражен через голос долга - категорический императив, следование которому ведет к добродетели. Согласно Гегелю, кантовская объективность мышления сама в свою очередь субъективна, поскольку, согласно Канту, мысли, хотя и суть всеобщие и необходимые определения, всего лишь наши мысли и отделены от того, что есть "вещь-в-себе" вещей и явлений. Мыслящее рассмотрение мира представляет собой не только чувственное рассмотрение, но скачок над чувственным: мыслью можно объять и познать даже Всеобщий дух, Бога, поэтому мысль сама по себе уже есть сущность вещей, через которую достигается самодисциплина духа, приобретается устойчивость, реализуется назначение человека в мире. Рассудок следует рассматривать как нечто, соответствующее тому, что называют божьей благодатью, поскольку под последней понимают то, что конечные вещи имеют устойчивое бытие, Гегель, Наука логики, Энциклопедия философских наук, т.1, М., 1974, 204 Во всем действительном уже заключен разум. Наша жизнь становится неразумной и причиняющей страдание, когда измышляются всевозможные идеалы или производятся произвольно-субьективные суждения, в то время как объективное - это существующее, в отличие от мнения и мечтания; всеобщее, в отличие от партикулярного; и необходимое, в отличие от случайного. Как мы далее убедимся, фактически, все разработки когнитивной терапии не выходят за круг этих трех универсальных постулатов Гегеля.

8.2 Когнитивная психология. Теория конструктов Дж.Келли. Биполярные конструкты. А. Бек как основатель когнитивной психотерапии. Хотя развитие идей когнитивной психологии прослеживается от Сократа, а терминология и исследования появились в 20-ых годах прошлого века, когнитивная психология оформилась в отдельную отрасль психологии с выходом в свет книги У. Найссера "Когнитивная психология" (1967 г.). Основная проблематика когнитивной психологии - выявление и изучение различных структур мыслительного процесса. Она, с одной стороны, возникла как реакция на бихевиористическое игнорирование внутренней организации психических процессов, с другой - как продолжение бихевиоризма с когнициями в качестве промежуточной переменной в формуле "SR". Современая когнитивная психология, помимо изучения механизмов памяти, комбинаторного и исчисляющего мышления, включает теорию информации, структурную лингвистику и компьютерные науки, в частности, преобразование информации с момента поступления сигнала до получения ответа. В рамках когнитивного подхода личность рассматривается как деятельный, активно воспринимающий и продуцирующий информацию субъект, определяющий стратегии и правила когнитивной системы, которые зачастую оказываются парадоксальными, например, от понимания сложного к пониманию простого, рассмотрение когнитивной деятельности как иерархической, а не линейной и пр. Чтобы избежать блокад в общении и понимании, негативного влияния прошлого опыта, личностной атрибутированости, неправильных оценок, логических ошибок, противоречивых целей и установок, когнитивной непоследовательности и пр., исследователи (К. Левин, С.Аш, Ф. Хайдер, Л. Фестингер и др.) делают упор на понятийном аппарате, организации опыта и знаний, а также на вербальном поведении, по которому делается вывод о реальном поведении. Так, согласно Ф.Хайдеру, сбалансированные или несбалансированные состояния сознания (когда два человека имеют одинаково позитивное или негативное отношение к третьему человеку, предмету или идее, состояние сознания может считаться сбалансированным и наоборот) влияют на человеческие отношения и приводят к всевозможным аффектам. По Ч.Осгуду, человек может быть конгруэтным, если его внутренняя организация и формирование системы суждений и воззрений не входят в противоречие. Два или несколько несовместимых или даже конфликтных воззрения так или иначе отражаются на поведении и могут привести к нарушениям как общения, так и психики. Аналогично диссонанс между двумя когнитивными элементами в когнитивной структуре приводит к психическому напряжению, дискомфорту и даже страхам ("когнитивный диссонанс" по Л. Фестингеру) и побуждает индивида к измениению прежних когниций и выработке новых. При этом, по мнению В. Мак-Гайра, каждая когниция обладает энергией, а коль скоро диссонанс существует, прежняя энергия сопротивляется изменению, поэтому "человек активно избегает ситуаций и информаций, которые ведут к возрастанию диссонанса" (L.Festinger, A Theory of Cognitive Dissonance, San Francisco,1957, p. 98).

Тем не менее, индивида необходимо побуждать отбросить чувствительность к этим когнициям и принять действительность, но и сама действительность побуждает его к изменению в когнициях. Очевидно, что отсюда до терапии А.Бека и А.Эллиса оставался один шаг. Это, а также утверждение М.Махони о том, что "когнитивная психотерапия развивалась одновременно с когнитивной психологией", подтверждается, прежде всего, размышлениями когнитивиста Дж.Келли о роли когниций в терапевтическом процессе. Как считает сам А.Бек, теоретической основой когнитивной терапии послужили, во-первых, феноменологический подход в психологии с положением о том, что индивидуальное видение "я" и личностного мира есть та ось, вокруг которой формируется способ поведения; во-вторых, глубинная психология, в частности структурной подход фрейдовской теории, и, в-третьих, когнитивная психология, в частности, теория личностных конструктов Дж.Келли. Дж. Келли сам является автором психотерапевтического подхода, названного им "терапией фиксированных ролей", в основе которой лежит его концепция личностных конструктов. Каждый человек обладает уникальной и организованной системой личностных конструктов, которая определяет его настоящее (интерпретация) и будущее (прогнозирование) поведение. Узнать личность - значит понять как он истолковывает свой личный опыт, т.е. какие конструкты он имеет. Конструкт, т.е. понятийная система или модель, по аналогии с ассоциациями, имеет эмерджетный (сходные конструкты, например, умный-рассудительный) и имплицитный (контрастные конструкты, например, честный-нечестный) полюса. Эти полюса содержатся в любом конструкте и "выскакивают" при любом поводе. Биполярная природа конструктов облегчает задачу психотерапевта определить конструкт и направить его в противоположный полюс. С точки зрения степени фиксированности, конструкты делятся на упредительные, которые упреждают, стандатизируют и стереопизируют опыт и предполагающие, которые гибко и с осторожностью этот опыт "облегают". Дж.Келли сравнивает процесс психотерапии с процессами, происходящими при научном исследовании: система личностных конструктов пациента - набор гипотез, терапевт - научный руководитель, который помогает выдвигать новые гипотезы и теоретические положения (т.е. разрушает жесткие схемы фиксированных ролей), активизирует личностные изменения, пациент - экспериментатор, проверяющий их на практике. При этом, новые конструкты, возникающие при ролевой игре, нацелены не на искоренение прежней личности, а на побуждение пациента осознать возможные альтернативы. Наша первоначальная задача состоит не в одобрении или неодобрении функционирования одной или другой модели. Мы должны определить условия, при которых каждый из этих наборов возникает (наборы личностных конструктов - Г.Ш), также последствия и значения этого возникновения. G.Kelley, Causal Attribution, цит по: Современная зарубежная социальная психология. Тексты (под ред. Г.М. Андреевой. , Н.Н.Богомоловой, Л.А.Петровского, МГУ, 1984, стр. 135 Технически такая процедура протекает в три этапа: ориентировка в существующих конструктах, выбор новых конструктов и исполнение. Чрезвычайно хитроумной уловкой было то, что Дж. Келли не обязывал пациента следовать заново разработанным конструктам, наоборот, пациенту разрешалось вернуться к свойственному ему прежде ролевому поведению. Но тренировка в выработке конструктов и моделирование новых ролей с оптимальными способами поведения в ходе терапии одновременно освобождало пациента от навязывания новой модели и сдерживало от возврата к прежним моделям. А. Беку было недостаточно оставаться в рамках информационного или чисто когнитивистического подхода. Но он не мог отказаться от идеи, что причины симптомов заключены в неправильном мышлении. Очевидно, не удовлетворял его также психодинамический подход с его внутренним детерминизмом и педалированием беспомощности человека перед мощью бессознательного, хотя его привлекла мысль о подсознательных когнитивных процессах. От традиционного бихевиоризма с его ситуативным детерминизмом он также шагнул далеко вперед, но остался верен основательно модифицированному им принципу научения. На стыке этих трех ориентаций и возникла когнитивная психотерапия. Как известно, "сон разума рождает чудовищ". В "чудовища" входит весь арсенал симптомов, против которого взялась бороться когнитивная психотерапия, опирающаяся на бодрственную когнитивную структуру, разум и его равновесное начало. На это нацелены ее техники, очищающие пути для гармонизации, иначе говоря, освобождающие человека от помехообразующих переменных, встающих между внутренним и внешним и миром. Проблема свободы (в психологическом, а не в политическом смысле слова) - в значительной степени техническая проблема. А. Бек, Техники когнитивной психотерапии, Московский психотерапевтический журнал, там же, стр. 49 Ааарон Бек родился в 1921 г. в Исландии в семье российско-еврейских эмигрантов. Тремя годами ранее, во время эпидемии гриппа, его родители потеряли свою единственную дочь, из-за чего он с детства с болью наблюдал за депрессивным состоянием своей матери (известно, что когнитивная терапия особенно эффективна при депрессиях). Он начинал образование в политических науках, потом поступил на медицинский факультет Йельского университета, стажировался в Психоаналитическом Интитуте в Филадельфии, начал профессиональную карьеру на кафедре психиатрии Пенсильванского Университета, с которым навечно связано его имя. В начале 60-ых он пересматривает психоаналитическую концепцию и разрабатывает основы когнитивной психотерапии. Почти одновременно с формулированием теории, он валидизирует ее на множестве случаев, разрабатывает способы измерения их результатов, приводит теоретические положение в соответствие с апробированными техническими приемами и только после этого представляет ее коллегам. Через десятилетие он получает награду за наградой и удостаивается мирового признания. Еще в начале своей практики А.Бек заметил, что клиенты имеют неправильные привычки в способах получения и интерпретации информации. Идея о помощи в деле изучения других, более реалистичных путей усвоения и проверки информации перерастает в систему технических приемов. Цель когнитивной терапии - приспособить процесс информации к начальным позитивным изменениям во всех системах посредством действий внутри когнитивной системы. In: R. Nelson-Jones, Six Key Approaches To Counselling & Theraphy, 2000, USA, p. 228 Иначе, эмоциональные реакции, мотивы, поведенческие паттерны опосредованы когнициями, и изменения в них ведет к изменениям этих аспектов. Рассмотрим предложенные А.Беком пути этих изменений.

8.3. Работа с когнициями. Этапы КТ – обнаружение автоматических мыслей, реконструкция базисных схем или жизненных сценариев, замена дисфункцональныых конструктов на функциональные, закрепление конструктивных поведенческих навыков. Формула “АВС” и ошибка формирования среднего звена. Особенности КТ - активность, структурированность, краткосрочность, симптомоориентированность. Различные психические нарушения являются прямым результатом нарушений мышления (аберраций) на этапах обозначения, селекции, интеграции и интерпретации информации. Когниции как ключ к пониманию психических расстройств, подлежат непременному распознаванию в способах, по которым они внедряются между опытом и последующей реакцией. Поскольку когнитивные процессы имеют двоякую организацию - уровень текущих когнитивных процессов и уровень глубинных структур, то распознавание также происходит на двух уровнях.

К первому уровню относится сфера автоматических мыслей. Эти мысли возникают рефлекторно, недостаточно осознанно, часто навязчиво, непроизвольно, даже "неумолимо" и идеосинкратично. При этом они оставляют впечатление рациональных и валидных. Они возникают прямо на границе осознания, и в терминологии Фрейда соответствуют предсознанию. Автоматические мысли являются частью внутреннего монолога ("разговора про себя"), поэтому сжаты и свернуты, отражают процесс переработки текущей информации, поэтому касаются настоящего, не подлежат оспариванию, потому что воспринимаются как само собой разумеющееся, оформляются в слова, но могут оставаться на уровне образов, не привлекают внимания, хотя оказывают влияние на эмоционально-волевую сферу. Когда пациент утверждает, что он не осознал собственные автоматические мысли до тех пор, пока его не обучили этому, мы сталкиваемся с философской проблемой - как может человек не осознавать что-либо, находящееся в поле его осознания? Эту проблему, т.е. вопрос о сущности той части "Я", которая порождает автоматические мысли, в противоположность другой части, осознающей эти мысли после того, как на них направлено внимание, А.Бек оставляет открытым. Зато вооружает техниками работы с этими мыслями, которые, как оказывается, зависят от когнитивных элементов второго уровня. Второй уровень - уровень глубинных структур - представляет собой базисные схемы, когнитивные конструкты, систему глубинных установок к себе, миру другим людям, жизненную философию, в которой фиксирован весь прошлый опыт, особенно детские впечатления. Функция этого уровня - классифицировать, интерпретировать и оценивать поступающий опыт. Причем, эти два уровня не жестко разведены границами, но постоянно перетекают друг в друга. В случае, когда базисная схема неадаптивна и дисфункциональна, она постоянно порождает автоматические мысли. Например, друг Сью Том производит шум в соседней комнате. У нее возникает мысль: "Он шумит", вслед за которой идет интерпретация: "Он шумит, потому что злой на меня". Ее каузальная атрибуция происходит от базисной схемы тревоги: "Он меня отвергнет, я останусь одна". Последняя схема, в свою очередь, может быть результатом еще более глубинной установки: "Я нелюбима и так было всю жизнь". Это, в свою очередь, может быть результатом ее генетической программы, детских травм, социального научения или личной когнитивной чувствительности или уязвимости. А.Бек дифференцирует базовые схемы по личностным расстройствам. Так, нарциссы живут по схеме "Я - особенный", параноидные больные - "Никому нельзя доверять", тревожные - "Непременно случиться что-то плохое", обсессивные - "Я не должен ошибиться" и пр. Более того, А.Бек подробно представляет когнитивные модели фобий, депрессий и тревожности, каждая из которых отличается содержательными характеристиками обоих уровней и различными требованиями к вмешательству (см. литературу к разделу). Поскольку базисные схемы отличаются стабильностью, задача изменить их предствляет большие трудности. С этой целью используется техника "маркировки темы", которая заключается в том, чтобы из всего материала, собранного о данном человеке выкристализовать какую-либо центральную тему, которая многократно встречается при беседе с ним. Например, когда пациентка постоянно жалуется, что ей не предоставляют выбора в решении вопросов в семье, не уважают на работе и др., ее тема базисной схемы может быть маркирована как: "Я - неполноценный человек". После маркировки темы, возвращаются к причинно-следственным связям внутри автоматических мыслей и коррегируют их. Другая техника обнаружения базисной схемы - ведение диалога под названием "пущенная вниз стрела", при которой основательно поясняются все ходы вплоть до обнаружения базиснй схемы или дисфункционального убеждения. Например, пациентка 28 лет имеет паническое расстройство, когда находится на улице, и изо всех сил спешит домой. Она живет одна, но годами раньше мать часто упрекала ее за то, что она приходила поздно ("Сколько можно прерывать мой сон?"). П: Я знаю, что как только дойду до дома, буду спокойной Т: Что для вас означает "быть спокойной"? П: Когда все и всё на месте. Т: Что вы имеете в виду, когда говорите "все и всё на месте"? П: Что я не хочу быть плохой. Т: Что значит быть "плолой"? П: Не хочу быть плохой девочкой. Техника заполнения пробела (техника заимствована у А.Эллиса и несколько упрощена) заключается в восполнении пробела между двумя когнициями А и С в структуре когниции АВС, где А - активирующий стимул, С - чрезмерная и/или неадекватная реакция, В пробел в сознании. Для того, чтобы построить "мост" между А и В необходимо сформировать среднее звено в данном рассуждении. Например, кто-то услышал о большом финансовом успехе незнакомого ему человека (А) и ощутил спад настроения (С). Его печаль происходит не от когниции А, а от когниции В ("мне никогда не иметь такого успеха"), которая представляет пробел в его сознании. Когниция В - типичный пример автоматической мысли, которую необходимо проработать, осознать и сменить на другую когницию, к примеру: "Моя будущая удача или неудача абсолютно не зависит от настоящей удачи данного господина". Обычно человек идентифицирован со своими автоматическими мыслями. Когда он прокручивает в уме привычную мысль, например, "этот человек - мой враг", он механически приравнивает ее к реальности. Задача психотерапевта - показать нереалистичность автоматической мысли и побудить пациента принять участие в формировании реалистичной. Техника дистанцирования заключается в стимуляции принять ту же самую когницию не в качестве факта, а в качестве гипотезы, что способствует отдистанцированию от когниции, а дальнейшая тщательная проверка реальности расшатывает также и гипотезу. Помимо вышеуказанных техник это может быть домашнее задание с каждодневной фиксацией автоматических мыслей и дальнейшим обсуждением этих записей с терапевтом, взвешивание всех "за" и "против", определение альтернативны возможных вариантов схем и др. Этапы КТ. Первый этап когнитивной терапии заключается в мониторинге автоматических мыслей, установлении связей между когнициями, эмоциями поведением, доказательстве нереалистичности автоматических мыслей, восстановлении пробелов между произвольными связями двух когниций. Например, абитуриенту, испытывающему страх перед провалом на экзамене, без всяких промежуточных когниций кажется, что провал на экзамене - это полная катастрофа жизни. Второй этап связан с обнаружением дисфункциональных убеждений и ошибочных способов переработки информации. Цель третьего этапа состоит в переформулировании базовых схем, их модификациях и замене неконструктивных базовых схем на конструктивные. Четвертый этап - закрепление конструктивного поведения - направлен на расширение репертуара поведенческих навыков и их практическое применение. Основными особенностями КТ являются: - активность - терапия протекает при полном понимании пациентом плана, целей и техник, устанавливаются отношения, по словам А.Бека, "эмпирического сотрудничества", при котором терапевт мобилизует пациента к деятельности и активному участию. В целом, сеанс проводится по следующей схеме: разбор того, какие чувства и мысли возникли после предыдущего сеанса, анализ домашнего задания, разработка темы данного сеанса, новое домашнее задание, обобщение.

- структурированность - терапия основана на двухуровневой структуре организации когнитивных процессов. Кроме этого, соответствующую структуру имеет каждая модель нарушений и даже отдельный симптом. Со временем я обнаружил, что изобретение специальных техник для отдельных характеристик депрессивного синдрома и личности пациента значительно более эффективно, чем применение всех предшествующих подходов. Более того, это структурированный, проблемно ориентированных подход дал результаты быстрее, чем другие методы. A.Beck, Cognitive Theraphy and Emotional Disorders, N.Y, 1979, p.264

- краткосрочность - сеанс длится 40-50 минут. Приблизительное количество сеансов для депрессивных и тревожных расстройств - от 6 до 16 сеансов, для личностных расстройств - до 25, ритм - первоначально 2 раза в неделю, далее раз в месяц.

- симптомоориентированность или мишенеориентированность - прицельная направленность на работу с конкретным симптомом. Так, преувеличенные требований к себе при депрессии становятся одной из мишеней. Чаще речь идет о цепи симптомов или мишеней.

8.4 Рационально-эмотивная терапия А.Эллиса. Осознание внутреннего диалога. Тирания долженствования и бессмысленные обязанности мышления. Когнитивные искажения и иррациональные суждения. Другим основателем когнитивной терапии по праву считается Альберт Эллис (Бек и Эллис заложили основания когнитивной терапии почти одновременно и независимо друг от друга). В детстве А.Эллису пришлось пройти через безрадостные переживания - он мало видел отца, мать была эгоистичной особой, развод родителей, проблемы с физическим здоровьем (в 4-5 возрасте он тяжело заболел нефритом, часто госпитализировался и не мог заниматься спортом). В юности мечтал стать знаменитым писателем, однако положение дел заставило учиться на делового администратора, после работал менеджером. В свободное время писал новеллы и пьесы, но не мог их опубликовать. Решив, что ему нужно перерасти "писательскую фикцию", он стал стал писать материалы под названием "Случаи для сексуальной библиотеки", и многие стали признавать в нем эксперта и обращаться за консультацией. В 29 лет А.Эллис решает получить образование в области клинической психологии, проходит анализ в группе Карен Хорни и начинает практику как психоаналитик. Позднее становится главным психологом клиники психического здоровья в Нью-Джерси. Вскоре, однако, он разочаровывается в психоанализе, начинает считать себя не психоалитиком, а психотерапевтом, штудировать философию (стоики, Спиноза, Рассел и др.) и ...рассказывать клиентам об их философских принципах. С этого времени, по его признанию, "его собственная личность по-настоящему начала испытывать потрясение". Первая работа, где были представлены принципы рационально-эмотивной терапии, называлась "Как жить с невротиком" (1957 г.), а через два года Эллис начинает воркшопы по своему методу. В настоящее время он - президент Института Рационально-эмотивной терапии в Нью-Йорке, автор 54 книг и 600 статей, человек неуёмной энергии и неистощимого юмора. Влияние Хорни проглядывается в главной отличительной черте РЭТ - не просто помощь в осознании своего внутреннего диалога, но свобода от неадекватных требований к себе, осознание "тирании долженствования и патогенной роли перфекционизма", в которую человек добровольно вставляет себя сам. По Эллису, мы даже "биологически запрограммированы быть обиженными" на условия, в которых мы оказываемся, потому что имеем три фундаментальные ошибки: игнорирование позитивного, преувеличение негативного и сверхобобщение. Терапевт должен атаковать эти мыслительные привычки клиента раньше, чем они атакуют его эмоции и настроение, породив ряд иррациональных мыслей, делающих его, да и всех людей несчастными. Необоснованные, неадекватные, несоответствующие возможностям, агрессивные, навязчивые приписываемые себе обязанности и требования, так называемые mustурбации - главная мишень РЭТ. То, что мы называем эмоциями, по существу мысли, "имеющие уклон в сторону оценочного мышления". Они иррациональны, и имея их, мы неизбежно вгоняем себя в невроз. В системе "АВС" уже "А" воспринимается в системе мыслительных привычек прошлого опыта и долженствования, поэтому на выходе ("С") не могут быть адекватные реакции и предсказуемы депрессии. Эллис не устает говорить о важности принятия себя такими, какие мы есть, а не такими, какими хотели бы быть. Жизнь уже есть ценность, и вместо громоздких теорий самооценки, самореализации или силы "Я" (отметим, что Эллис скептичен к таким понятиям как истинное "Я" и др.), необходимо просто оценить ее. Ведь тому же "Я" наносится огромный урон когнитивными искажениями или привычными убеждениями типа: Я особенный или проклятый Я непременно должен быть компентентен и разумен Я должен уметь контролировать вещи Легче избежать жизненных трудностей и ответственности, чем принять их лицом к лицу Условия, в которых я живу, должны быть устроены так, чтобы добивался успеха Я обязательно должен быть любим и уважаем значимыми другими Все должны относится ко мне справедливо и не препятствовать моим важнейшим целям Можно достичь счастья по инерции или бездействием Я должен быть бессмертен Я или хороший или плохой Я должен иметь все, что я хочу Я должен уметь контролировать свои эмоции. Распределив их по кластерам, Эллис получает 3 основные иррациональные убеждения, относящиеся к себе, другим и миру: (1)"Я должен быть обязательно компентентен и пр. или я негоден"; (2) "Другие должны иметь уважение ко мне или они скверны"; (3) "Мир должен осчастливить меня или я умру". Здоровую личность, соответственно, характеризуют противоположные установки - отсутствие перфекционизма, принятие ответственности на себя, принятие факта определенной непредсказуемости и неконтролируемости вещей, терпимость к другим, в целом, три важнейшие когнитивно-эмоционально-поведенческие состояния: безусловное самопринятие (unconditional self-acceptance USA), безусловное принятие другого (unconditional other acceptance - UOA) и высокая толератность к фрустрации(high frustration tolerance - HFT). Чтобы сделать ее здоровой, прежде всего необходимо расшатать иррациональные убеждения, поставив перед ней вопросы: "Есть ли доказательства ваших убеждений?", "Каковы доказательства против этих убеждений?", "Что самое плохое случиться, если вы разубедитесь в этом", "Что случиться лучшее?" и пр. Постепенно трансформируя иррациональные убеждения в рациональные (замены по схеме: А - А1, В - В2, С - С2 ), личность приобретает смелость, уверенность, эмпатичность, способность к самоуправлению и перестает беспокоить саму себя. Наиболее элегатное решение проблем - помощь в том, чтобы сделать иррацинальную требовательность индивида к себе менее требовательной A. Ellis, R. Nelson-Jones, Six Key Approaches To Counselling & Theraphy, 2000, USA p.199 Только при условии, когда терапевт добивается внедрение цепи "USA-UOA-HFT", долженствующее мышление (musturbatoty thinking) превращается в недолженствующее (antimusturbatory thinking), в противном случае, симптомы замещаются, и один симптом просто "переезжает" в другой, что по Эллису представляет неэлегантное решение проблемы. Целью первого этапа рационально-эмотивной или рационально-эмотивно-поведенческой терапии является сбор биографических данных, жалоб, проблем и симптомов по специальному опроснику. Цель промежуточного этапа - осознание внутреннего диалога, при котором показывается сила рациональных и слабость иррациональных убеждений. Заключительная фаза наступает тогда, когда клиент становится собственным "психотерапевтом". Тем не менее, в целях обратной связи терапевт договаривается о ежемесячных встречах с целью мониторинга прогресса клиента.

Основная тактика Эллиса - вышеописаная техника заполнения пробела, но схема "АВС" выглядит следующим образом: A активирующие событие из жизни личности, B - убеждения, как рациональные, так и иррациональные, C - последствия, как эмоциональные, так и поведенческие, D - дискутируемые иррациональные убеждения, E - эффективная новая жизненная философия -"ABCDE". ЛИТЕРАТ УРА 1. Московский психотерапевтический журнал, Спецвыпуск по когнитивной терапии, 3, 1996 2. Е.Т.Соколова, Общая психотерапия, "Тривола", 2001, стр. 108-160 3. R. Nelson-Jones, Six Key Approaches To Counselling & Theraphy, 2000, USA 4. A.Beck, Cognitive Therapaphy and Emotional Disorders, N.Y, 1979 5. Терапия фиксированных ролей Келли, В: Психотерапевтическая энциклопедия, там же, стр. 633-636 6. A. Ellis, C. MacLaren, Rational Emotive Behavior Theraphy: A Therapist`s Guide, San Luis Obisto, CA, 1998 РАЗДЕЛ IX ГЕШТАЛЬТТЕРАПИЯ

9.1 Феноменология Э.Гуссерля. Аподиктическая и неаподиктическая очевидность, чистое мышление и беспредпосылочность. Понятие о феноменологической редукции. Основатель феноменологии немецкий философ Эдмунд Гуссерль посвятил свою жизнь безшумной борьбе за ясность мышления. Строгая и постоянная ответственность за все мыслимое - от наличного восприятия до сложных философских построений, граничила в нем со страстью. Неразумность, слепо-бездумная жизнь в неявности, ленивая пассивность, заставляющая отказываться от забот о подлинном знании прекрасного и доброго путем разъяснений это и есть то, что делает людей несчастными, заставляет гнаться за глупыми идеями. Э.Гуссерль, цит по: З.М. Какабадзе, Проблема "экзистенциального кризиса" и транцендентальная феноменооргия Эдмунда Гуссерля, Тбилиси, 1966, стр. 75 Показателем действительного бытия является очевидность, которую необходимо пережить. Переживание очевидности - собственно акт сознания (аподиктическая очевидность, от греческого "apodeiktikos" - убедительный). Наряду с ней существует чувственная очевидность, т.е. очевидность, соответствующая миру пространственноматериальный вещей (неаподиктическая очевидность). Таким образом, действительность конструируется из восприятия чувственных вещей и одновременного с ним акта сознания или переживания. Это значит, что сознание всегда есть нацеленность, направленность на что-то, т.е. оно интенционально. Не существует априорного акта сознания или переживания без соотвествующего опыта восприятия, и эмпирического восприятия без акта сознания, поэтому односторонне всякое учение, которое либо по образцу эмпиризма понимает всякие чисто логические законы как эмпирически-психические законы, либо по образцу априоризма более или менее мифически сводит их к известным "первоначальным формам" или "функциональным свойствам" разума, к сознанию "вообще" как к человеческому видовому разуму, к "психофизической организации" человека, к "intellectus ipse", который в качестве прирожденного общечеловеческого задатка предшествуеьт фактическому мышлению и всякому опыту. Э.Гуссерль, Логические исследования, под ред. С.Л.Франка, ч.1, СПб, 1909, 107-108 Такие априорные понятия как например, рассудок, разум, сознание и т.п. надо брать в их естественном смысле, в смысле их существенной связи с данностью мышления, иначе смешивается реальное и идеальное, и создается невыносимое смешение отчасти правильных, отчасти ложных утверждений. Формулу Протагора "человек есть мера всех вещей" Э.Гуссерль толкует как "мера всякой истины есть индивидуальный человек", а сверх этого не существует общезначимых истин. Факты случайны, они могли бы не быть

или быть другими, а для других необходимо выработать другие логические законы. Важно понять, что между практическим реальным, эмпирическим правилом для данного случая жизни, т.е. психологическим фактом и теоретическим законом, идеальными, чисто логическими положениями лежит пропасть, заполняемая вымышленными интерпретациями или психологизмами. Сознанию непосредственно дана структурная целостность предмета -феномен. Когда эта непосредственная целостность обрастает психологизмами, необходимо произвести работу по вычищению их от психологизмов, т.е. произвести феноменологическую редукцию методически редуцировать предмет, освободить от всех связей с миром и исследовать его в абсолютной чистоте. Лозунг Гуссерля - "К самим вещам!" При феноменологической редукции внимание сосредоточено на самой деятельности сознания. Она позволяет иметь дело с подлинными феноменами и чистым мышлением. Только чистое мышление не вписывает в очевидность различные предпосылки, не выполняет роль "пассивной предданости", ограничивающей и определяющей мышление, но является беспредпосылочным и соответствующим действительности. Предданость пассивна, а для осуществления феноменологической редукции необходима активность и усилия, которые человек не желает потратить, взамен привлекая готовые общезначимые идеи в данность "здесь и теперь". Меж тем настоящее как стык прошлого и будущего представляет чистое время, а нечистое время заполнено конструированием прошлого или будущего. "Я как чистое Я, - пишет Э.Гуссерль, - совпадаю с чистым временем". При этом, можно схватить также и всеобщую идею или эйдос, но всеобщее в качестве эйдоса ни в коем случае не является обобщением фактов, но "горизонтом чистых возможностей", которые могут помочь в понимании реальных процессов. Это значит, что оторванное от данности знание должно словно горизонт быть отдалено от данности и соответствующего ей акта сознания или переживания. Автор этих сложных философских рассуждений критиковал гештальтпсихологов за "натурализм", но именно они приложили их к конкретике законов восприятия и мышления. Феноменология Э.Гуссерля в значительной степени была импульсирована идеями Франца Брентано, в частности его размышлениями об интенциональности, которую последний, в свою очередь, заимствовал у схоластических философов.

9.2 Гештальтпсихология и её основные положения (“фон и фигура”, целостность, прегнантность). Поскольку интенциональность наделяет какой-либо объект или явление смыслом, она не может быть увидена как внешнее отношение к объекту. Смысл же предполагает способное к смыслу сознание, которое, со своей стороны, существует абсолютно, а не посредством чего-либо. В определенном смысле Ф. Брентано можно считать основоположником не только феноменологии, но психологии, поскольку еще до начала вундовских психофизиологических экспериментов с психическими феноменами, он выдвинул тезис о естественно-научном подходе к проблемам души: в философии должны господствовать те же методические принципы, что и в естествознании. Естественно, что его философия спонтанно превратилась в психологию. Когда мы видим цвет, то сам цвет не является психическим феноменом. Значит психическим является акт видения. Но акт видения не имеет смысла, если он не соотнесен с предметом. Следовательно, заключает Ф. Брентано, каждый психический феномен, а их три класса - представление, суждение, переживание - интенционален. В отношении психических феноменов это означает, что понятие причинности феноменологически присутствует в самом акте восприятия. В феномене суждения предмет утверждается сознанием, если он истинен, и отрицается, если он ложен. В чувстве (переживании или

стремлении) всегда присутствует симпатия-антипатия. В представлении же предмет является сознанию и мышлению, ей предстоит акт идеации - воспроизводства идеи из самого себя. В докладе"О происхождении нравственного познания", прочитанном на с обрании Венского юридического общества (1889 г.) Ф. Брентано предпринял попытку распространить идею интенциональности на этику. Провозгласив кантовский категорический императив откровенной фикцией, Ф. Брентано обосновал, что все существующие нравственные санкции, исходящие от всех мыслимых инстанций, страха быть неугодным, надежды быть угодным и пр. не могут считаться естественными и нравственными, поскольку нравственность или безнравственность находятся в области волевого выбора. При этом, если для суждения и переживания есть какие-то ориентиры (истинности-ложность, симпатия-антипатия), то для представления таковых нет - оно либо есть либо его нет. Ни один из актов представлений нельзя назвать правильным или неправильным, любящим или ненавидящим. Отсюда интенциональная соотнесенность с предметом или ситуацией формирует представление каждый раз по-новому. Поскольку в различных ситуациях мы располагаем различными средствами, для различных ситуаций должны действовать различные предписания. Они могут выглядеть чистейшими противоположностями, не становясь оттого - ведь они рассчитаны на различные обстоятельства, - подлинно противоречивыми. Следовательно, относительность всего этического утверждается с полным основанием. Ф.Брентано, из доклада "О происхождении нравственного познания". Только в таком случае, человек способен на естественную нравственную санкцию, т.е. когда основания для поступка он выводит сам. Следовательно, как позже сформировали гештальтпсихологи, восприятие представляет собой чистый феномен сознания, а не психический образ объективной реальности. Термин "гештальт" был впервые применен учеником Ф.Брентано Христианом фон Эренфельсом (1890 г.), который предположил, что для целостного и интенционального восприятия, примером которого является, например, восприятие октавы или аккорда, необходимы гештальт-качества. "То, что происходит с элементами целого, определеятся внутренними законами, присущими этому целому", - писал М. Вертгеймер. "Тождество предметной соотнесенности с воспринимающим субъектом, - размышлял К. Коффка, - самая существенная предпосылка мышления". Мы не воспринимаем две фигуры, а потом понимаем, что эти две фигуры равны, мы воспринимает сразу две равные фигуры. Когда же "фигура" и "фон" меняются местами, происходят изменения в мышлении. Также обстоит дело с восприятием психических феноменов. Но мышление должно схватить эту соотнесенность, и здесь накопление знаний или научение не играют роли. Важно развитие способности к инсайту, при котором непосредственное видение искомого решения проблемной ситуации происходит в результате переструктурирования проблемной ситуации. Тогда субъекту открываются заключенные в феноменальном объекте новые свойства. Это невозможно вывести из знаний, процесс этот самопорождающийся, автохтонный. Восприятие - не пассивная рецепция, а мышление - никак не отражение, оба эти процесса - продуктивные виды деятельности, способные из собственных потенций воссоздавать мир, который в видимом представлен лишь наполовину. При этом, феномены сознания - представления, суждения, чувства и стремления имеют тенденцию принять более отчетливую и завершенную форму - прегнантность, а внутреняя организация целого определяет свойства и функции образующих его частей - целостность.

9.3 Ф.Перлс как основатель гештальттерапии. Организм-среда как парадигмальная рамка.

3 ступени процесса взаимоотношения со средой: потребность, действие, ассимиляция. Основные понятия гештальттерапии: чувствование актуального (awareness), принципы “здесь и теперь”, “я-ты”. Понятие о контактной границе. Абаутизм. Основа психологических игр. С гештальтпсихологическим принципом целостности Фредерик (или Фриц) Соломон Перлс познакомился через К. Гольштейна, отстаивающего холистический подход (от англ. "whole"): "организм - не конгломерат отдельно функционирующих частей, а единое целое". Целое детерминирует также мотивацию поведения, поскольку человек берет за целое мотив или группу мотивов, в данный момент необходимый ему для адаптации. Проработав с К.Гольштейном в Институте военных мозговых травм после окончания медицинского факультета Берлинского университета Ф. Перлс, также как многие основатели психотерапевтических систем увлекся психоанализом, и также как многие, после углубления в результаты собственной практики, осмелился на ревизию фрейдовской концепции и практических положений: вышедшая в 1947 г. первая книга Перлса так и называлась - "Эго, голод и агрессия: ревизия фрейдовской теории и метода". Тогда это была робкая критика, потом - более смелая ("Фрейд сделал половину работы"), а то и просто издевка: ...Что сам я помню, вставим в раму Ах, почему я трахнул маму? Кушетка ваша так удобно и мягка, Я проведу здесь годы, месяцы, века... Однако, если отвлечься от фрейдовских интерпретаций детских травм, детские травматические впечатления Ф.Перлса, связанные с импульсивностью матери и крайней спесивостью и высокопарной справедливостью отца, заставили его ненавидеть абстрактные моральные категории и псевдоаутентичность. Через всю свою жизнь он пронес презрение к общепринятым условностям и сделал все, чтобы помочь другим стать естественными. Каждый индивид, каждое растение, каждое животное имеет лишь одну врожденную цель актуализировать себя таким, какой он есть. Fritz Perls, R. Nelson-Jones, Six Key Approaches To Counselling & Theraphy, 2000, USA, p. 142 Идея такой естественности в концепции Ф.Перлса передана через понятие "спонтанность", достижение которой способствует переходу от зависимости к самостоятельности, от опоры на внешние авторитеты к аутентичным внутренним авторитетам. Человек обязан находить в самом себе как требования, так и возможности, иначе он попадает в круг патологии. Я называю невротиком любого человека, который использует свои возможности, чтобы манипулировать другими, вместо того, чтобы совершенствоваться самому. Он стремится управлять другими, становясь помешанным на власти, мобилизует друзей и родных там, где он бессилен использовать собственные возможности. Он поступает так потому, что не может вынести те напряжения и разочарования, которые сопутствуют внутреннему росту. Ф. Перлс, Внутри и снаружи мусорного ведра, цит по: М.Джейм, Д. Джонгвард, Роженные выигрывать, Трансакционный анализ с гештальтупражнениями, М., Прогресс, 1993, стр.

14 Основная причина неспонтанности современного человека - прерывание органической взаимосвязи в системе "организм-среда", т.е. прерывание органических связей между потребностью, действием по удовлетворению потребности и ассимиляцией. Животный

мир или витальные потребности человека дают пример такой органической связи: жажда (потребность) - пошел и выпил (действие) - организм усвоил (ассимиляция). Человек испытывает потребность в любви (уважении, статусе и пр.), вместо этого он должен выполнять навязанные ему действия или заглатывать чужеродные мысли, а вместо нормальной ассимиляции испытывать "несварение" желудка. "Законы метаболизма строги", - говаривал Ф.Перлс. Несмотря на то, что гештальттерапия сложилась под влиянием психоанализа (Фрейд, Райх,) и гештальтпсихологической школы, сам Перлс считал гештальттерапию одним из трех типов экзистенциализма (после логотерапии Франкла и дайзен-терапии Бинсвагера). Последние представляют экзистенциальную психологию, но не экзистенциальную философию, которой он сторонился из-за ее отвлеченности. "Гештальттерапия, подчеркивал Перлс, - первая экзистенциальная философия, стоящая на своих ногах", потому что другие разводят абаутизм (от анг. about) - говорят и говорят о жизни и об экзистенции, но ничего не выполняют. Они распространяют морализм или шудизм (от англ. should), дают нам сто тысяч команд долженствований и ни одной рекомендации для того, чтобы помочь это выполнить. Все эти разговоры вертятся вокруг того, чего актуально нет, иначе говоря феномены сознания не интенциональны. Принцип гештальтерапии - не говорить "о" чем-то, а входить в "что" мысли, сознавать, проживать и переживать ее. Но люди предпочитают интерпретировать, философствовать, находить смыслы там, где их нет, применять иссушающую жизнь интеллектуальность вместо проживания жизни. Особенно много вреда приносит распространенная интеллектуальная игра под названием "Подгонка", при которой человек стремится подогнать других людей и себя под свои излюбленные мнения и образы (по Гуссерлю априорные предпосылки и отсутствие феноменологической редукции). Основа всех игр - взаимоотношения между т.н. "собакой над" и "собакой под". "Собака над" оперирует категориями "ты должен" или "ты не должен", это - перфекционист, манипулирующий требованиями и катастрофическими угрозами. Она авторитарна и справедлива, знает, что правильно или неправильно. "Собака под" манипулирует слабостью, пассивным сопротивлением, защитой и злоупотребляет игрой "плачущий ребенок". Это - некий маленький "Мики Маус", в то время как "собака над" - супер Маус (по аналогии с суперэго), которая кичится своими добрыми делами и сказала бы что-то типа: "О, я имею столько добрых намерений". Эти "собаки" постоянно контролируют друг друга. Личность есть фрагменты, состоящиее из контролируемого и контролирующего. Этот внутренний конфликт, эта борьба, которая никогда не заканчивается, так как каждый из них бьется за свою жизнь. Отсюда - одна из техник его терапии, основанная на игре противоположных сил. По замыслу Ф.Перлса гештальттерапия должна была объединить и привести к гармонии медицину, философию, науку, Вселенную - все, что ни есть. Это все связано с организмом, его потребностями, а от организма требуется установить баланс со средой (гомеостаз). Итак, парадигмальная рамка гештальтерапии - "организм-в-среде", а цель - нахождение такого приема, который сам по себе выполнит функцию саморегуляции и установления баланса. Впрочем однажды Ф. Перлс обронил: "Цель гештальттерапии - избавиться от кошмара". Индивид должен противопоставится внешней регуляции, какая бы она ни была (лекарства, нормы, законы, заповеди, советы, предписания, требования к себе и пр.). Однако, если все происходит внутри организма (self zone), то разрываются связи между внешним и внутренним миром, потому что устрашающие внутренние контролеры в отрыве от внешнего мира берут организм под свой контроль. Если все происходит во внешнем мире (outer zone), то контроль без ведома организма будет осуществлять среда. Граница между организмом и средой в большей или меньшей степени переживается нами как нечто, находящееся внутри нашей кожи, но это очень, очень неудачное определение.

Например, когда мы дышим, является ли воздух частью внешнего мира или это наша собственность? Граница Я также не зафиксирована. F. Perls, Gestalt Therapy, Verbatim, Workshop at Esalen Institute, N.Y, 1976 p.7 Значит, все происходит между внутренним и внешним миром (intermediate zone), на их контактной границе, на которой каждый раз должна вырисоваться соответствующая фигура (гештальт). Эту зону обычно называют сознанием, однако она состоит из фантазий, иллюзий, сновидений и транса ("майя"), но именно она подлежит гештальтному осознаванию и сосредоточению на спонтанном потоке чувств, телесн ых ощущений, вербальных высказываний и пр. (континуум сознания). Мы приходим к наиболее важному и интересному феномену во всей патологии: саморегуляции в противоположность внешней регуляции. Анархия, которая обычно создается через контролеров, не лишена смысла. Напротив, она означает, что организм покинут, обречен в одиночестве заботиться о себе, без вмешательства извне. И я верю, что великая вещь для понимания заключена в том, что awareness само по себе является целительным. Оно является реальной мудростью организма. F. Perls, Gestalt Therapy, Verbatim, Workshop at Esalen Institute, N.Y, 1976, p. 17 Приближенный перевод термина "awareness" - происходящее здесь и теперь осознавание. Прошлого уже нет, будущего еще нет, и нет ничего, кроме настоящего. Тревожный человек живет в зазоре между настоящим и будущим. Проживая "здесь и теперь" возможно перевести тревогу в возбуждение, которое дает текущий опыт контакта с миром. Через осознавание происходит пробуждение от тяжелого сна и наступает последовательное просветление ("мини-сатори"). Как считает Перлс, если психотик говорит: "Я - Абраам Линкольн", невротик хочет быть Линкольном, то зрелый человек говорит: "Я это я, ты - это ты". Так осуществляется продуктивный принцип гештальтерапии - принцип "Я-ты", оформленный Перлсом в молитву гештальтиста. Гештальттерапия представляет собой, пожалуй, наиболее разнообразный и богатый на технические приемы метод психотерапии. Перлс считал технику просто ухищрением, уловкой. В целом же, все процедуры и упражнения нацелены на рост осознавания (главное из упражнений - начинать фразу со слов: "Сейчас я осознаю..."), работу с эмоциями (супресивные техники концентрации на ощущениях и экспрессивные техники выражения чувств), смену фигуры и фона (например, "горячий" стул) и диалог противоположных сил (например, между "нападающим" и "защищающимся"). Психотерапевт при этом должен быть умелым фрустратором и не бояться ввергать пациента в дикомфортную ситуацию.

9.4 Невротические механизмы, их особенности и феноменология – интроекция, слияние, ретрофлексия, проекция. Слои невроза. Невротические механизмы - следы вмешательства результатов социализации, которые давят на процесс приобретения спонтанности и блокируют рост и достижение зрелости. Они приводят к искажениям на контактной границе внутреннего и внешнего мира, не позволяют сформироваться гештальту или фигуре и смешивают фигуру и фон. Рассмотрим 4 основных невротических механизма. Интроекция. Человек может или проглотить непрожеванную пищу, или выплюнуть ее. В проекции на психику эти непрожеванные содержания - нормы, ценности, мнения, правила, чужие идеи и пр. - создают пятна на экране восприятия, закабаляют человека, и на контактной границе внутреннего и внешнего мира вместо гештальта формируют чужеродное тело. Вместо того, чтобы смотреть в среду или в собственную потребность, он запутывается в паутине интроектов и начинает реализовывать их мертвый материал. Примеров интроектов масса - от бытовых (когда нам не вкусно, но ради этикета мы говорим: "вкусно") до экзистенциальных проблем, например, христианских заповедей, которые непонятны и неприемлемы, но выполняемы ради авторитета церкви, концепций, которые "проглатываются целиком" при получении образования, которые как бы существуют, но отчуждены от самой личности. Перлс предлагает либо ассимилировать эти содержания, разжевать, переварить и сделать их для организма своим (у-свои-ть), либо выплюнуть за ненадобностью, чтобы не попасть к ним в рабство. Для принятия их в собственную структуру необходимо их осознать, развернуть свернутый нормативный паттерн, разодрать на части, диссимилировать его, чтобы потом ассимилировать. Так интроект из мертвого знания превращается в живое и реальное знание. Упрощенно: "не краду не потому, что так приучили или так написано в евангелии, а потому что не хочу. Интроект представляет собой нарушение ассимиляции - третьей фазы взаимодействия "ниндивид-в-среде", чужеродное тело на контактной границе, не позволяющее сформироваться гештальту. Слияние. При этом механизме люди не ощущают границ между собой и окружением. Он делает невозможным контакт с другим, потому что нарушается ритм установления контакта ("у меня так") и прерывания контакта ("а у меня не так"), ставит запрет на собственную спонтанность и ведет к невротическому стремлению заменить свою спонтанность чужой. В слиянии один думает, чувствует, желает и действует за другого, а другой - тот, кто в слиянии - бессознательно позволяет это делать, отказывается от выбора и боится его. Выход из слияния связан с болезненными передвижками в психологии и обычно сопровождается невротической обидой (для того, из слияния с которым выходят) или виной (для того, кто выходит из слияния). Вина - это невыраженная вовне обида за то, что ты находился в слиянии, а обида - невыраженная вина за то, что держал другого в слиянии. Таким образом, если кто-то решается на собственное мнение и выходит из порочного круга слияния, он может испытать страх, тревогу, вину, поскольку привык во всем полагаться на объект слияния. Формула же объекта слияния - "Должна же она (или он)...", т.е. объекту слияния нравится решать все за двоих, и он ощущает, что его в чем-то обделили, если вышли из слияния. Важно понять, что на механизме слияния построены манипуляции и суггестия, лицемерие и конформизм. Во всех этих случаях не происходит формирования гештальта, поскольку не осознается потребность, а контактная граница и вовсе смывается. Ретрофлексия. Буквально "ретрофлексия" означает поворачивание назад. Вместо того, чтобы направить свою энергию на изменение ситуации, ретрофлектор поворачивает ее на себя. Аутоагрессия - типичный пример возврата гнева на себя, особенно учитывая ситуацию запрета на агрессию. Расшепление индивида здесь неизбежно, потому что такие люди делают мишенью самих себя, раздилившись в себе на субъекта и объекта действия (субъект здесь сам, а объект себя - "сам себя жалею"). Поэтому для выхода из ретрофлексии применяется "горячий стул", на который сажается "себя", чтобы "сам" и "себя" могли вести между собой разговор. В терминах гештальта "ретрофлектор", ударяясь о контактную границу, не проходит границу внешнего мира и оборачивается на себя. В среде не происходит никаких изменений, зато все усилия направлены на самобичевание и самоосуждение. Рефлексия над собой сама по себе позитивна, если же она нагружается различными требованиями, оценками и критикой, рефлексия перерастает в невротический механизм ретрофлексии. Проекция. При проекции граница между организмом и средой смещается в сторону среды, поскольку на среду переносится все, за что человек ответственен сам. "Проектор" атрибутирует свои отчужденные части миру и считает их частью не себя, а мира (не любят, отвергают, обижают, презирают, смотрят свысока, относятся холодно и пр.). Эта самодевальвация - прямой результат нежелания

воспринимать определенные части собственной личности, так называемые "дыры в личности", поэтому здесь необходимо работать со снами, поскольку сновидения, по Перлсу, проекции незаконченных ситуаций, незамкнутый гештальт, который надо завершить ("досмотри сон!"). Интроецирующий индивидуум делает то, что от него хотят другие, проецирующий делает другим то, в чем сам их обвиняет, человек, находящийся в патологическом слиянии с миром, не знает, кто кому что делает, и ретрорефлексирующий делает себе то, что он хотел бы делать другим. Ф. Перлс, цит. по: Рудестам К., Групповая психотерапия, М., 1993, стр. 148 Перлс уподобляет невротика луковице, покрытой слоями кожуры. Пятислойная структура невроза подлежит снятию слоев для того, чтобы освободить место для роста личности. Первый слой - клише - существование на уровне конвенциональных символов. Фраза "Как дела?", когда до твоих дел мне нет никакого дела, - пример клише. Этот слой целиком состоит из фальши, которую назязал социум, но человек обязан задуматься об истинном генезе действий или выражений, происходящих из этого слоя. Второй слой касается ролей или игр, где мы делаем вид "как бы", если мы были (учеными, культурными, компентентными, красивыми, важными). Так, человек, на протяжении лет считающий себя добрым, неизбежно сталкивается со своей полярностью, если второй слой оказывается снят. Когда ролевой или игровой слой осознан и реорганизован, личность готова к обнаружению третьего слоя. Третий слой называется тупик, поскольку, осознав никчемность символического слоя и "майю" роле-игрового слоя, личность оказывается в патовой ситуации. Поэтому другое название тупика - "антисуществование" - тягостное чувство небытия и пустоты, зачастую результирующее к фобическому бегству во второй слой. Ведь осознание и отказ от майи имеют пугающие последствия: человек обретает реальность ценой боли, а привыкшее к его фальши окружение может подвергнуть его остракизму и критике. Если, однако, личность способна сохранить самосознание в этом вакууме, для нее наступает время снятия четвертого слоя - смерть или имплозия (коллапс), потому что наступает паралич даже противоположных сил. Перлс сравнивает это состояние с кататонической шизофренией, когда все члены организма испытывают леденящую стагнацию или отмирание привычных частей. Рушится вся защитная структура, но осуществляется лозунг Гете "Умри будь!" Последний, пятый слой назван Перлсом эксплозией и заключается в разрядке энергии, накопленной в предыдущем слое. Это - взрывное выражение эмоций, которое является начальным признаком аутентичности и истинного "Я". Центральная характеристика спонтанного, аутентичного или зрелого человека - ответственность, которую Перлс понимает далеко не как обязательность или ответственность за содеянное, а как способность к ответу за свою жизнь, восприятие, представление, чувство, мысль, жест, высказанную фразу и даже семантику высказанной фразы. Так, если я кого-то виню, то, сменив фон и фигуру в восприятии, наверняка найду у себя то, за что виню другого. ЛИТЕРАТУРА 1. Перлс Ф., Опыты психологии самопознания (практикум по гештальттерапии), под ред. М.Папуша, М., 1993 2. Дж.Энрайт, гештальт, ведущий к просветлению, М., 2002 3. Е.Т. Соколова, Общая психотерапия, М., 2001, гл 4.

4. F. Perls, Gestalt Therapy, Verbatim, Workshop at Esalen Institute, N.Y, 1976 5. Рудестам К., Групповая психотерапия, М., 1993, стр. 136-175 ЗАКЛЮЧЕНИЕ Обучение в психологии протекает не только по линейной последовательности. Часто последующее помогает понять предыдущее, а "около" знания проливают свет на знание скорее, чем повторы одних и тех же знаний. Мы шли к конкретной технике метода "кругами": самый широкий круг составлял философское "сырье", далее - концептуальные положения психологических школ, после - идейные основы метода, порой открывающиеся через некоторые биографические факты, и, наконец, самый узкий круг - психотехника. Любая психотехника может обратно размотаться и снова возвратитья к исходной идее - эйдосу метода. Так, эйдос (или можно лозунг) когнитивной психотехники - "наведи порядок в собственном рассудке" совпадает с интенцией сократовской философии, а между ними - огромный путь, пройденный самосознающим человечеством. Подобно тому как этимология термина помогает понять сам термин, идейно-историческая инициация психотерапевтической техники в совершенно ином "одеянии" позволяет понять саму технику. Хронологически и даже фактически указанные круги не всегда совпадали друг с другом. Так, Э.Гуссерль как философ был учеником Ф.Брентано, а Ф.Перлс и вовсе не был знаком с его работами. По всей вероятности Я. Морено не читал Ф.Шиллера, но именно последний наиболее пристально всмотрелся во внутреннее игры. Цель нашей работы заключалась не столько в том, чтобы показать, кто из философов или психологов имел воздействие на основателя того или иного метода, сколько в том, чтобы проследить, как одни и те же идеи манифестируются на разных уровнях научного анализа. Знание этих корней, на наш взгляд, "санкционирует" возникновение метода, а в сознании приступающего к технике формирует опорные положения метода и позволяет понять столбовые отношения между ними. Без этого психотехника превращается в технику, а психотерапевт - в механика. Рассмотренные связи между философией, психологией и психотерапией отчетливо проявили наличие аналогичных или близких понятий, существующих в разных методах. Так, определение взгляда на мир Бинсвагера соответствует жизненной схеме А.Бека, конгруэнтность Рождерса близка к спонтанности Перлса, самоотстранение Франкла - разотождествлению Ассаджиоли, "бахрома" (периферия) и ядро сознания У.Джеймса - фигуре и фону гештальтистов. Причем, идеи философов того или иного направления оказывают влияние не только на соответствующий метод психотерапии, но одна и та же идея может быть использована различными методами - “сквозные структуры” (А. Сосланд). С другой стороны, поскольку парадигмальная рамка каждого метода ограничивает метод, существует проблема несочетаемости методов. Так, парадигмальная рамка психодрамы ("человек в метафорическом поле игры") не сочетается с бихевиориальной адаптацией по формуле "S-R". Как и все в психологии, методы психотерапии не должны оцениваться с точки зрения модальности. Не существует плохих и хороших методов и для каждого метода найдется случай, где именно он один окажется наиболее приемлемым. Ключ к такой позиции находится в беспредпосылочности самого терапевта, не вкладывающего свои идущие от образования интерпретации, а иногда даже личные проблемы в пациента, и терпеливо ждущего, пока сам пациент не "подскажет" ему наиболее подходящий метод. С этой точки зрения, а также с точки зрения эквифинального парадокса, эмпирически доказывающего, что различные терапии резюмируют к приблизительно одинаковой эффективноости, конкуренция между методами теряет смысл. Создающим конкуренцию радивым ученикам, возводящим основателей методов в ранг некого "гуру", стоило бы обратить внимание на идущую от философии идейную приемственность. Рассмотрение непосредственных стимулов к возникновению терапий представляет странную картину. Как правило терапии отталкивались от медицинской практики, но сразу обращали взор к гуманитарности. В итоге, то, что психотерапия находится в пространстве гуманитарных наук, не вызывает никаких сомнений. Однако практической дисциплине не позволительно рассуждать о критериях истины на манер философии. Достоверность, валидность и прочие научные "подпорки" терапий постоянно вынуждают искать внетерапевтические доказательства. "Дух времени", разродившийся потребительской психологией, определил эффективность как единственный критерий истинности

психотерапевтического знания. Собственно, это ничто иное, как умение выработать у клиента и пациента способность (разрешать конфликты, адаптироваться к среде, быть успешным в бизнесе и политике, избавиться от симптома, адекватно относиться к себе, быть уравновешанным и пр.) Но, во-первых, эффективность психотерапевтических техник - категория, трудно поддающаяся диагностике. Во-вторых, те или техники неравнозначно могут быть подвержены диагностике. Например, одним и тем же тестированием немыслимо исследовать эффективность трех сеансов логотерапии и аутогенной тренировки. В-третьих, критерий эффективности не учитает временной фактор. Так, эффект психоанализа может проявиться через годы, а результат какой-либо техники НЛП просматривается сразу, но ненадолго. Наконец, эффективность как критерий достоверности психотерапевтического знания, хотя и исходит от духа времени с его культом успешности, но противопоставлена другому требованию времени, а именно, гуманизации современного дегуманизированного человека-потребителя. Вот почему акцент на идейном богатстве методов, идущий от религии, философии, психологии, искусства оберегает психотерапевта от превращения его в обслуживающий персонал и потери харизмы, которая дает ему "бытие-в-идее". Пожалуй именно это явилось основным стимулом к написанию данной работы. В свете осуществленной С.Грофом радикальной смены научной парадигмы, нам показалось нецелесообразным включать в данное рассмотрение трансперсональную психотерапию. Мы также не рассмотрели современные модификации и варианты, которыми обрасли представленные методы психотерапий. Только психоанализ ответвился в более чем два десятка вариантов, каждый из которых достоин был бы представлен. Разумеется, что невозможно охватить в одной работе и философские основы, и различные современные методы психотерапий, поэтому выбор пал на основные психотерапевтические школы. К тому же именно девять основных направлений психотерапии наметили пути формирования производных методов, хотя в формальном смысле для многих исходных методов, в свою очередь, исходным мог бы считаться психоанализ. По идее, каждый из девяти разделов психотерапии должен был бы завершиться тренингами и разборами случаев. Чтобы как-то восполнить этот пробел, предлагаем вашему вниманию драму, которая, по крайней мере, на основании откликов студентов-психологов на поставленный в Ереванском государственном университете спектакль, может считаться сеансом психодрамы для начинающих психологов.

Моим студентам посвящается ПСИХЕЯ Драма-мистерия (по мотивам Элевсинских мистерий) ДЕЙСТВИЕ I Сцена первая Амур и Зефир Амур

Я ее не видел. Я ощутил лишь дуновенье. Как благостно коснулось до меня! То не могу ...ни вспомнить, ни забыть. И, кажется, что ничего здесь нет, но все ж она во мне, в крови. А можно ли увидеть свою кровь, неведомо текущую по жилам, и описать ее посредством слов? Прилетает Зефир

Амур

Кто ты, что отозвался на мой немотный зов?

Зефир

Я здесь и там, где людям нет пути, везде, где существа невидимые ветра движенье создают. Я породил коней Ахилла, я сын зари, ты не узнал Зефира?

Амур

(рассеянно) Я смутно чувствую. Та непонятная тоска. (радостно) Тебе, наверное, она родня.

Зефир

Да, и она летит легко, подобно мне, и она крылата, с дыханьем схожа и вдыхает жизнь в движенье тела.

Амур

Как звать ее?

Зефир

Ее зовут Психея.

Амур

Я должен встретиться с ней, Боги! Не ведая меня, пройдет она по жизни тенью и в мрак вернется, так и не познав чистейшие потоки солнечного света. Ее материи поглотит муть....нет-нет, что хуже: не поймет она, в чем жизни ее суть.

Зефир

Про суть лишь Боги ведают на той сияющей горе (показывает наверх)

Амур Зефир

Но я же в их числе! Так и найди ее...Кто мы, чтобы тягаться с Зевсом? И Афродита не благосклонна к ней. И коли решено ее держать во

мгле, где не видать ни зги... Амур Зефир

Прошу тебя, Зефир, мне помоги Попробуй бабочку поймать среди цветов с расцветкой той же... (Амур склоняет голову)

Зефир Амур

Все же я знаю - сердцем чист ты. Нехорошо отказываться мне, Дождись меня здесь на заре. (уходит) Зачем меня волнует лишь невидимое море, и безразличны радость, горе, - все то, что зрению и слуху так внятно, И звук и краски, рея, высказывают имена понятно. О, Психея! Я бы желал быть небом, сплошь усыпанным очами, чтоб видеть лишь тебя ночами. Как ни слепа была судьба, как ни судили строго Боги, предощути ко мне дорогу! А я, как ни бесчисленна та рать, которая нас разделяет, тебя я вечно буду ждать... Сцена вторая

Амур сидит на камне. Прилетает Зефир, Амур резко поднимается. Амур

Ну что, Зефир?

Зефир

Плохие вести...Ты обручен с Психеей и заранее друг другом обладаете вы.

Амур

А что плохого в этом? Это - счастье, блаженство выше, чем вся власть Олимпа

Зефир

Афродита вам преградила путь. И ты не смеешь сокрушаться, ведь с ней ты связан кровью. Дерзнешь презреть родителя? Смог бы ты?

Амур

Смог, и ведь в любви я знаю больший толк, и пламенней горит внутри меня она, смотри! (Складывает на сердце руки) Но стой, как мы обручены?

Зефир

На ней лежит проклятье. Она не смеет видеться с тобой, а ты...Ее ты не узнаешь, пока сама не явится тебе.

Амур

Так как же! Что за странные супруги, что видится не следовало б им!

Зефир

Здесь я бессилен...Зевс! Нам не тягаться с ним. Примирись с судьбой: всегда быть вместе, близко так, но ощущать лишь знак и никогда не видеть. Не благодать то, но внемли совету.

Амур

Хоть укажи примету, которая ее лишь отличит от всех вещей Вселенной.

Зефир

Я не могу (удаляясь)... И помни, что как только вы увидите друг друга, так для друг друга вы потеряны навек. Так точно проклят также человек. Запомни это ты на каждый миг: “Запрещено мне видеть ее лик”. Себе ты это обещай. Прощай. Сцена третья

Психея сидит перед зеркалом, служанка расчесывает ей волосы. Служанка Ну полно, право...Ты, Психея, тебе не стоит столько горевать. И радость тоже твое дело. Психея

Нет, не могу, и можно ли придумать хоть что-нибудь больнее, жестче, чем судьба моя. Я знаю: никогда мне не забыть Амура, но встретиться – и это никогда. Как мне лететь? Что, в камень превратиться? Но есть душа у камня? И если камень я, тогда уж не душа. Душа - движенье, взлет, паренье. Так было и так будет навсегда!

(встает в порыве) Служанка Остерегись, чтоб не пришла беда. Ты можешь обозлиться и тогда, не то что в камень, ты исчезнешь без следа, что в вышине Олимпа, и что в людских телах. Мы не найдем тебя. Психея

Но здесь нет разрешенья. Мне без него дыхание не нужно. Пусть все застынет, люди отомрут. Зачем дыханье им, когда не ведают

Амура? Зачем им книги, знанье, города и реки, цветы, деревья, солнце и моря? (падает, обхватив руками голову) ...Неси свечу, лечу я, решено! Его увижу я или погибну, другого нам обоим не дано! Сцена четвертая Музыка. Амур спит, входит Психея со свечой. Он просыпается от капли воска. Персонажи в черном забирают Амура. Психея

Что я свершила!!! Как мне дальше быть? Своей рукой я погубила его, себя, нас всех...О, Боги! Бросаю вызов Вам! И если мне придется без конца скитаться по земным углам и в небесах парить и даже в ад спуститься...Клянусь!!! Искать его я буду вечно, и не найдя, в последний раз я выдохну себя!

Сцена пятая Гермес

Психея

Безмолвно я храню печати тайн, на протяжении будущих времен умалчиваю мудрость, чтоб человек об этом выговорил сам. Узрел я совокупность всех вещей, увидев, понял, а поняв, открыл, как проявлять духовные потоки, что пропитали мир земной. Люди раздробили питанье тела, духа и души. Познать бы им, что все есть воспитанье... Так смерть мы одолеем, вы – внизу, а мы с высокими благими существами, здесь, на высотах, победим войну. Но кто же это? Я скрытую веду игру. Кто обнаружил, где и кто я? (падает на колени) Гермес! К тебе пришла я и взываю к тем, кто не покинули бы тебя в твой судьбоносный час! Я умоляю Вас, небесные светила! Я ищу Амура...

Гермес

Невозможно! То путешествие страшно. Хватит сил тебе пройти все испытанья? Я описать их даже не берусь.

Психея

Пускай дрожит земля и рушится все небо...Я не боюсь!

Гермес

Тебе в лицо из мрачного огня набросятся, и много змей придут обвить твой стан, и на тебя обрушаться проклятья, и тени тяжело улягутся на грудь. Не сможешь ты взлететь, печали груз к земле прижмет тебя. Ты сразу же оставишь безумье отыскать Амура. Правду говорю, жить без него мучительно, но можно!

Психея

Но я его люблю...Не хватит этого, чтоб ты поверил, как непреклонна я в решении своем. Пойдем вдвоем, тебя я умоляю.

Гермес

Вдвоем? О нет... Сама должна пройти всю горечь истины.

Психея

Так укажи мне путь, вступлю одна я в бездну. Не побоюсь раскрытых недр ада! Я им, увидишь, даже буду рада!

Гермес

Тогда вперед! Так, небесам, по-видимому, надо.

Сцена шестая Орфей поет Гермес и Психея Психея

Куда завел меня? Что за звуки? Орфей! Ты сладкозвучен, возлюбленный певец бессмертных. Я верю, ты целитель душ, недаром, что ли, сын ты Аполлона.

Орфей Ты так скорбишь, что мне не вымолвить и стона. Тяжел твой путь, ведущий от меня к Богам, не принимай решений спешно! Психея

Я знаю, это неизбежно.

Орфей

Но знать должна ты, что и я спустился в бездну за ней, за Эвридикой. Вакханки растерзали на куски, нет не меня, но тело, и дух разлился мой в артериях святилищ и в тех, кто песню славит и поет в согласии с невидимою лирой. Но ты душа - дочь неба, ты тело сможешь заменить на новое, когда изранится оно иль постареет. А я познал уж грань миров, мне не вернуть былое тело, со мной – совсем другое дело.

Гермес

Внимай предупрежденью. Эвридика исчезла лишь тогда, когда она уступку совершила зелью.

Психея

Какому зелью?

Гермес

Что сладострастный сон лишь вызывает, экстаз любовный

затмевает ум, туманом окружая то сознание, что удовольствие хочет, не познанья! Психея

Но свет сознанья в тьме я сохраню....нет, не могу! (падает без сознания)

Гермес

(с жалостью) Уже не сохранила! Как сокрушила душу Афродита. Но то болезнь, не к смерти, подождем.

Орфей

О, дочь Земли, восстань, ты, Персефона, Царица трав, цветов, плодов! Земное дай познать Психее. Сцена седьмая

Входит Персефона. Психея сгорблена, руками обхватила голову. Персефона

Душа есть дочь небес и странствие ее есть испытание. И если ты, Психея, материю безудержно полюбишь и в ней забудешь и Амура и себя, звезда твоя померкнет, если нет - вознаградят дарами небеса (жестом приглашает три женских персонажа в масках, за ними два стража).

Психея

(поднимаясь) К земле я притяженье ощущаю.

Персефона 1-ая маска

Психея

Подними глаза, взирай, внимай и понимай. Перед тобой они. Я умная, из древних книг вычитываю речи великих мудрецов, слывя средь всех мудрейшею сама. Верховный разум мной руководит, и получаю я божественную радость в познании, учебе и трудах. Да это знают все, об этом говорю я громогласно!

Я тоже знаю, я согласна.

2-ая маска

Психея

Теперь, Психея, посмотри, как я прекрасна. Мой узок стан и волосы волнисты, и красотой я всем волную кровь, и зрение ликует у людей, когда они взирают на мой цвет, как розу от рассветного полива...

(со смехом) Да это так, все говорят, как ты мила, красива...

3-я маска А я добра, ты посмотри, как кротко сношу все зло. Я всем желаю лучшего, я благочестива, и добродетель россыпью горит во мне! Я смело в бой пойду за справедливость, и нищему монету я подам. Я мягко успокою, кто в волненье и честно выскажусь, коли есть обман. Психея

Да, да... но...нет! Но подождите! У вас изъянов нет, и никого не прячете вы там, за спинами своими? (хочет заглянуть за них, но два стража своими мечами преграждают ей путь)

Персефона Открыть врата ей, пусть узнает, а мне за грань земного не дано пройти... (Маски снимают покрывала, под ними черная, безобразная одежда и растрепанные волосы и говорят за стражей) Психея

Так вот какие вы без покрывала!

1-ая маска (с глупой миной) Глупа я, и от глупости моей беда твоя, Психея. Я не домыслю мысль, не довершу я дело, недопойму других и лень мне как сестра. Я все лишь ставлю под сомненье, во мне - ни мысли, ни решенья. Я вяло что-нибудь услышу иль прочитаю кое-как. Психея (продолжает в том же тоне) И тупо лишь глядеть готова на целый мир. К словам божественных пророков я глуха...Ха-ха... А я-то думала... О, Боже!

2-ая маска А я! Взгляни как кривы мои ноги и рот уродлив. Ростом я мала Психея 3-я маска

Рост – это да... Немею я от страха. Как не неметь? Не видишь моего лица (черные очки и черная косынка). Я гневом, завистью полна, испепелить

готова тех, кто превзошел меня хоть в чем-то, я заколю любого и разорву тому я плоть, кого другие хвалят. Я жадно пью вражду, не утоляясь... Психея Довольно! Вы сдавливаете грудь, я задыхаюсь!!! Земля, разверзнись, чтобы глухая твердь не слышала позора круговерть! (входит Гермес) Гермес

Она все поняла, о тяжкое сознанье! Предупреждал тебя, свой неприкрытый лик как трудно пережить. И снова ограждаю: не рвать цветка, что соблазнительнее всех, цветет под видом естества.

Психея

Я знать хочу, кто вызвал к жизни эти существа? (показывает на маски, а те тихо удаляются) Кто подарил им голос ?

Гермес

Все существа взывает к жизни Эрос.

Психея

Эрос... Произнесла лишь имя, и упоенье и тревога охватили всю. Мне говорили о тебе, о страшный бог, единственный, таинственный, желанный... Неиссякаемый источник радости и самый юный Бог. Кто же опишет мне его? Кто б мог иметь такой лиричный слог?

Гермес

Не стремись узнать больше. Опасные вопрошанья губили не только людей, но и Богов... Забудь коварного и вспомни об Амуре!

Психея

Что Амур! Владеет Эрос всем – ключом от Неба, И смелых он ведет от Хаоса к вершинам мирозданья!

Входит Эрос (на сцене стоит небольшой цветок) Психея (осматривая его) А говорят ты хитрый, но лицо твое - невинность, что всемогущ, но юный мальчик ты, говорят предатель, но сердце расцветает, когда в глаза твои смотрю. В чем же вина, когда я вся доверием к тебе полна? Эрос

Тогда цветок сорвать должна, самый прекрасный на лугу...

Психея

Я не могу... (показывает на Гермеса, Гермес качает головой)

Эрос

Гермес не хочет, чтоб с ароматом этого цветка тебе раскрылись тайны мира.

Психея

А ты их знаешь?

Эрос

Все. И все ж я молод, посмотри, сорви!

Психея

О, прелестный цветок! Он как звезда, как воспоминанье о бессмертном моем супруге, об Амуре...Сорву, наверно, я... (срывавет цветок)

Гермес

То западня!

Эрос

Я соединяю все – глубины бездн и зеркало небес, Я возродил твою звезду под видом этого растенья!

Психея

Как зовется он? (смотрит на цветок восхищенно)

Эрос

Нарциссом. Так называют люди. Я ж имя дам ему Желанье. Аромат его насыщает воздух страстью. Вдохни его – увидишь тайну человеческих сердец.

Психея Прижму к губам....На помощь...о, на помощь!!! (уходят все) Гермес

О, стремящиеся к тайнам, жизнь которых затемнена стремлением к материи и плоти, вы видите пред собою свою собственную историю. Сохраните в памяти слова Эмпедокла: "Рождение есть уничтожение, которое превращает живых в мертвых. Некогда вы жили истинной жизнью, а затем, привлеченные чарами, пали в бездну земного, порабощенные плотью. Ваше настоящее не более, чем роковой сон. Лишь прошлое и будущее

существуют действительно. Поэтому научитесь вспоминать, научитесь предвидеть. (уходит) ДЕЙСТВИЕ II Сцена ада Персонажи и Психея Все персонажи хором Узнай же жизнь низин, не видя свет живущих, и нас, тебя во тьму ведущих! Психея (боязливо подходит к персонажу в сером) Страх

Ты страх ?

Вот ты уже трепещешь, о, душа! Ты ужаса лицо увидишь пред собою, мое могущество безмерно велико, я силы мрака охраняю. Я постоянно отвлекаю мельчайшей осторожностью своей от правильного выбора людей. Проникаю в интимный слой безпамятного сна. А война? Так это я всегда взрываю безумье войн. Запомни: если ты жестока, ты труслива. А малодушна если, то трусливее вдвойне. (Психея склоняет голову) А что осталось? Ты всегда труслива, боясь и смерти и несчастий, и клеветы, позора и даже... (касаясь подбородка Психеи, поднимает ее голову) да не скрывай ты взора! и даже крыс (смеется). И в кровь и в мускулы и в кости я влагаю трепет. Он всех мгновенно заражает, и семя это в сердцах растет и их же поражает.

Психея

Сильнее всех страшусь я нелюбви.

Страх

Сильней всего боишься ты не этого и не того...(пауза)...меня, меня, лишь Страха самого! (пауза)

Психея

(как бы догадавшись) Уйди, я ужаснувшись, мужеством воспряла! Как только я позволила дойти тебе за самый край - в глубины собственного чрева - как что-то, мне шепнуло: "Дева, за этим страха нет, дерзай и дальше знать, что за уловки строит смерть!"

(Страх, пятясь назад, "уползает", но все остаются на сцене). Психея (подходит к Химере) Не привиденье ты, ответь... Химера

Ты можешь так назвать. Но я надеялась, что имени не спросишь. И разве ты, душа, узнаешь все мои названья? Никто не знает наши имена, они - загадочное знанье. Но ты, я вижу, смеешь вопрошать, ты что-то осмелела...

Психея

О, я прочла: ты Тень, ты Ложь, Химера!

Химера

(с сожаленьем) А-а, распознала. Ну и что? Да, я Химера... Взгляни, какое легкое я покрывало всегда плету, чтоб вечно ты витала средь облаков, мечтая, какой прелестный ты цветок, что нравишься ты всем без исключенья. Ты по моему веленью построила воздушные все замки и молишься не тем богам, поскольку там (показывает наверх) и сям (показывает вниз) я исказила все. Что, думаешь, судьба твоя приятна и неприятен рок? Ты думаешь твоим мученьям так просто заповедан срок? Ты думаешь, на шее носишь бусы, а это только черви! (Психея трогает шею с отвращение) Ты станешь жертвой Тени, в иллюзиях запутавшись моих! Психея

Но тело ведь мое. Оно не эфемерно. И я ступнями упираюсь в землю, я существо свое приемлю, шепчу я воздуху: "Я есмь".

Химера

Где воздух? Здесь одни лишь тени и пожирающий огонь.

Психея Постой я помню землю и еще отвечу: тебе не унести меня в заоблачную даль, Я есмь! Химера Не повторяй ответ! Мне станет видимым твой свет! (подносит указательный палец ко рту и тихо уходит) Вражда

(агрессивно) Уж нет, меня ты не узнаешь!

Психея

Как не узнать? Ведь ты вражда.

Вражда

А знаешь как обильна еще с начала мира трапеза моя? Я напиталась завистью и гневом, а ненависть – нектар лишь для меня!

Психея Я ненависть сменю метаморфозой, на зависть я отвечу: "Я другая", а гнев сверну я в благородство. Что тогда? (Вражда уходит с яростью и воинственно). Отчаянье Людей живых я превращаю в мертвых, им невдомек,что трупом пахнут души, которые в печали без конца как в грязной луже хлещутся. Меня ты знаешь, коль других узнала. Я камнем на сердце легла. (Психея подходит к ней обессиленно) Психея Отчаянье, ты...(пауза) Мне в аду осталось лишь тебя призвать на помощь. Я изменила с Эросом блаженному супругу, я виновата и твоя взяла. Я предпочла струениям эфира всю тьму материи... Не верю уж в спасенье... Каменею... Отчаянье (победоносно) Сильнее всех я, вы взгляните! Эй, Страх, Химера и Вражда, вы не сумели так сломить Психею. Победа! Пропойте быстро погребальный гимн! Ты не случайно так легко меня узнала, знавала ты Отчаянье в былые времена! Психея Нет-нет! Я камень твой с себя отрину, я отвяжу печали бремена, “Я быстротечна” – так скажу тебе я и растворю всю грусть, пусть растворюсь сама. Мир есть движенье Ты в нем не одна! (Отчаяние отходит с жестом защиты) Жадность (сидит, что-то перебирает, кладет в мешок, одновременно ест) Психея

Ну, хватит, Жадность, набирать.

Жадность А, это ты, животная душа? (с набитым ртом) На, это - колбаса (Психея хочет потянуться за едой, но отскакивает) Психея

Не пожелаю большего, чем то, что Дух мой требует для жизни.

Жадность А ты взгляни, иди поближе...Земля и время делают алмаз, в морях ундины образуют жемчуг... Я их стаскала в тьму Аида, а это, вот, осколок малахита. Психея

Не продолжай! Алмаз и жемчуг и порфира... Я - Психея, я знаю формулу: "Имей как не имея!"

Жадность (плача) После этих слов, ты превратила всех их в пауков! (показывает горсть, собирает пожитки, непонятно бранится и недовольно уходит). Зло (за ней стоят трое персонажей) Не выйдешь из Аида! Здесь мало распознать, кто пред тобой и дать им имена. Я безымянна, а кто я, ты никогда не назовешь меня (смеется). Я оборотень без конкретного лица, теперь я это, это, это, это... (последние три раза "это" произносят, дразня, персонажи, стоя сзади). Ударить ты захочешь - я как воск, уйти - как ветр тебя настигну, презришь меня - так я постигну, сменяя вид, тебя дотигну. Ты в пламя бросишь - я вода, захочешь утопить - я воздух, Узнаешь, что за гадость я, так в тот же миг переоденусь в святость. Одной рукой меня прикроешь, я вылезу с обратной стороны! Не одолеешь и не жди! Психея

Прости меня, Амур, уже слагаю найти тебя святое обещанье, Нет сил уж для борьбы, я умираю...

Зло В подземном мире умирать не ново, ты и не сможешь вымолвить то слово, рассудок здесь не применим, как хочешь, бей в свое чело (бьет бьет кулаком в лоб). Психея

Зло! Ты же зло! Но этого мне мало! Хоть я и погибаю, но знать хочу, кто с вами и за вами, кто Царь и Князь ваш, покажись! Иль это двое королей, что без рулей корабль с водной глади в пучину отправляют темных вод? Явитесь, настоящие... Вот! Вот! (показывает руками в разные стороны).

(С разных сторон входят Люцифер и Мефистофель, Зло дрожит) Зло

(бросается к Мефистофелю) Ты, великий из князей, могущественный Мефистофель! Психея – это нам не шутка, она смекнула в чем здесь “утка”....

Мефистофель

Вон! Бестолочь, ты намекнул по поводу рассудка.

Зло (бросается к Люциферу) О, свет несущий Люцифер! Прости, что я не смог! (шепотом и удивленно) В ней нет ни капли эгоизма. А в остальном ведь это сам ты объяснил душе, что есть добро и зло, ты помнишь: "Будете как Боги, познаете добро и зло"... Люцифер Прошу, подите прочь! Не выношу уродливые лица. Зло

В ней зародилась интуиция!

Люцифер Мефистифель

(вместе) Заткнись! Мы не выносим этого ключа!

Психея

Но ключ святой водою бьет живою! Пока еще рука согласна безмолвно подливать мне масло в лампаду жизни.

Мефистофель Психея

Рука! Когда бы ты не шла своей волшебною тропою, не помогла б тебе она!

Да, но теперь проговоритесь сами, в чем суть двойного естества?

Мефистофель Люцифер (вместе) А слова? Психея

Познай ты самого себя!

Мефистофель

Тебе последнее осталось испытанье, а пока мы все же впереди тебя.

Люцифер Древнее я и потому сначала я рассказ свой поведу. Ты посмотри на вид мой, я святоша, аскет, и я молюсь и выполняю заповеди строго. (ласково обнимает Психею) Я убаюкаю тебя и оторву от почвы, лишь только б ты вняла в мечтах моим блестящим наущеньям. (Психея вырывается и бежит к Мефистофелю) Мефистофель Ты потеряешься, иди к земному. Материи владыка только я, Я все земные наслажденья и даже больше – все отдам, лишь только б ты моей была, Психея! (Психея бежит к Люциферу) Люцифер Нет, ты не сможешь красоту презреть, я гений всех искусств, и гениев таинственная муза. Я религиозным пылом опьяняю, знаю, как сладок произвол, как узки границы, в которых заточил нас всех закон. Мефистофель Безумие тебе лишь предлагают. Смотри, наука вся, весь счет, все измеренья, и вес и мера и число – все это я, религия лишь болтовня, и без меня какой прогресс? Люцифер Вот бес! Он породил всех нигилистов, софистов, мрачных пессимистов. Он разъедает людям ум своею едкою ухмылкой! Мефистофель Да не внимай ты речи пылкой! Вот этот гордый господин смешал духовность с формой ритуала, это знала? А тех, которые развесив ушки, идут за облака за ним, он превращает в безделушки. Он надушился благовонием и облегчил свой вес (издеваясь). А ведь он тоже бес и так как я, он рвется к власти! Люцифер Не через низменные страсти! (смягчаясь) Здесь лишь важна метода. Дай мне обнять тебя, и в алый пурпур небосвода я вознесу тебя! (закрывает Психею своим широким плащом) Мефистофель Психея

Ха-ха! Вот радость ложных атмосфер! И если мне ты не досталась, пусть забирает Люцифер!

(жалобно) Как в клетке я между двумя открытыми вратами...

Мефистофель Люцифер (вместе) Но мы ведь не явились сюда сами! Люцифер Стой, не спеши, ты можешь совершить ошибку, Я запускаю кровь по организму так, чтобы тебе досталась только радость, ведь что твое - так это самость. Мефистофель А кости? Я заставляю их твердеть - все твердое на ощупь поддается! Легко дается, думаешь работа, презрев мораль, кристалл образовать? Люцифер Да, их кристаллы, их, холодных. Уйди, замерзнешь там! Я жар душевный покажу, он дивен, он приятен, молод... Так жар иль холод? Мефистофель Ты в безопасности со мной, постой. Я знаю, как закон, и рамки, и знанье отвлеченное построить. Я все по полкам размещу и не пущу, чтоб вышла ты за грань. Тебе дана пятерка чувств, еще сужденье и рассудок, К тому же на земле на власть он скудок (показывает на Люцифера). Люцифер Уж так пятерка... Их намного больше, и с этими пятью так скучно жить, за дверью их так изумительно, так сладко... Мефистофель И сладко обезуметь! Хоть шлю я на людей лишь их болезни тела. Послушай ты, я трезв и трезвостью заполню твой ум и и тело успокою. Отряхни ты эту глупость, я помочь тебе так рад, будешь ты как ...аппарат, совершенный, умный, тонкий! Люцифер И не услышишь голос звонкий и упоенье революций. Кончай выслушивать его и с ним его несметных бестий! Люцифер (вместе) Что выбираешь? Мефистофель Психея

Равновесие!

(Мефистофель и Люцифер сразу отпрянули в стороны)

ДЕЙСТВИЕ II

Сцена рая Психея, Гермес и 7 гениев Гермес

Ты вычистила сердце, руки, пройдя все муки в Царствии Теней, Тебе там было не больней, поверь, чем нам, Богам, взирающим Как дверь горнила ада затворилась, когда ты в нечисть опустлась И как тебя жгло пламя.

Персефона

Ты победила мерою Желанье, Отчаянье движением, Страх же им же страхом, Ты зависть задавила тем, что уникальна, А уникальность ты прожгла любовью, Ты полуправду лжи хотя и с болью, Но все же распознала, И кровь чистейшую отозвала обратно! И вот теперь достойна знать то мудрое явленье, которое Отцы небес зовут Растождествленье!

Гермес Персефона (вместе) Семь гениев, вперед! (семеро по одному делают шаг вперед) Я – Мудрость! Я – Любовь! Я – Правосудие! Я – Красота! Здоровье! Знание! Я – Бессмертие! Персефона

Взирай и слушай и внимай! Перед тобой семь сфер и семь Лучей Глагола, Ступени твоей жизни воплотились в них, Их духом действуют планеты, что освещают мир, В них Свет Творца зажжен и семеричный смысл Вселенной В их ритмах мудро отражен!

Бессмертье

Я дух Луны и властвую смертями и рожденьем, Притягиваю в круг свой души, которым тело стало тесно, То известно еще тем душам, Кто готов вступить в свой малый круг кровообращения.

Здоровье

Я - Меркурий, указываю путь всем превращеньям, Мой символ этот – кадуцея! (показывает кадуцею)

Любовь

Венера Я, Любви твоей я гений, Я лишь держу те зеркала, в которых души узнают друг друга.

Красота

Я Солнца дух и вечной крaсотой я наделил тебя, Психея! Ты знаешь в чем она, уже прошла страданье, И красота твоя в лучистом состраданье!

Правосудие Знание

Я - Марс, мой правосудья меч вершит в глубинах мирозданья.

Я - Юпитер, верховное могущество мое хранит Божественный Вселенский Разум.

Мудрость А Я - Сатурн, несу державу Всемирной Мудрости в веках. Психея

Ах, слышу я всю музыку единства и пенье сфер... А это что же это? (обращается к Персефоне, держащей розу)

Персефона

Роза! Теперь ты только роза на теле из креста!

(Психея разводит руки в стороны и посередине груди Персефона прикалывает красную розу) Гермес

(обращаясь к Персефоне) Весь дольний мир и небеса Внутри Психеи обвенчались Металлы, скалы и моря Я слышу, эхом отозвались А остальные царства вроде здесь?

(входят Деметра, Кентавр, Друэдесса)

Персефона (идет на встречу Деметре) Царица мать, ты получила весть! Деметра (улыбаясь в зал) Сюда явилась я по умаленью дщери “Деметра, мать моя, - сказала мне она, Ты назиданье мне дала при хитром похищеньи, Так дай его, прошу тебя, измученной Психее” Деметра (обращаясь к Психее) Тебе мы уготовили дары, Ты заслужила их, бери! (подходит к друэдессе) Вещунья дуба и хозяйка леса Бесстрашная немая друэдесса Ты силу речи обрети О даре от дубрав нам расскажи Друэдесса

Вот это символ плодородья Творец велел создать тебе Плоды и разума и сердца, Лишь совместно они Гармонию родят в душе. (передает шишку Психее)

Деметра (обращаясь к Кентавру) Теперь и ты вступи, мятежный странник, Астрала разноликого посланник, Которого Кентавром нарекли. Что звери приготовили, скажи? Кентавр Вот посмотри это - змея, свернувшая с пути обмана Эмблема мудрого познанья. (передает уроборос) Тебе послал единорог, Как символ крепости и силы Свой всемогущественный рог (передает рог) Его теперь вольна Употребить ты для себя... иль для деяний Бога, Тобою выбираема дорога! ДЕМЕТРА А этот символ получила ты из рук Творца, Яйцо – оно дает единство, цельность, совершенство, полноту Психея

Благодарю...(кланяется) Деметра Всегда считали золотыми, Их при себе держи всегда, Неуязвима будешь с ними!

Эти предметы Мастера

(Входит Истина в звездотканной материи, Психея стоит к ней спиной и не видит ее) Психея

Благодарю, но все спрошу, что за звезда мне в том аду светила, что за звезда? (поворачивается) О, Истина, какая красота!

Истина

Меня внутри себя нашла сама ты, Отныне будешь госпожа И наравне с другими существами Участвовать в свершении судеб И в том тебе помощник Феб и духи добрые планет.

ЛУНА

Все только круг – и смерть и роды, Три мира явленной природы Стоят в своей суровой наготе,

–

Творенья дух разлит везде В порядке форм и сил и поколений,

Услыши глас его в глубокой тишине И созерцай знаменья в череде явлений Глагол звезды в себе лелея, Ты будешь сотворцом ему, Психея! МАРС

Не возгоняй стремленье гнева Отсечь десницу палачу Имей свой меч всегда, Психея,

Но чтоб со слабым быть –

Плечом к плечу МЕРКУРИЙ Наука чисел и искусство воли вещества Проникли в мир, чтоб ты смогла, душа Осуществить прыжок из боли В целящий центр естества

Секреты трав и тайны

СОЛНЦЕ Веслом твоим пусть будет состраданье И морем – жизнь, а маяком – сознанье Лишь так пути открыты кораблю От состраданья к знанью, от него - к добру ВЕНЕРА

Любовь лишь царствует повсюду во Вселенной И не смолкает песнь её в веках Ты сохрани ее нетленной В беспамятных и смутных снах

ЮПИТЕР

Ты, опираясь только на рассудок, Построишь на песке свой дом. С чутьем зверинным тебя ждет надлом, Ты с Разумом соразмеряй свой шаг и руку И Бог прольет в тебя свою науку

САТУРН

Святою миррой умасти персты И в золото оденься милосердья, Перед тобой несметные версты И мимолетный ветер долголетья. Я говорю! Твое Бессмертье! Восстань из погребальной колесницы И ладан взвей к высотам вселюбви Познанья факел подними, сожми в деснице И раненных в пути им озари!

Все 7 образуют кольцо и кружатся, посередине солнце, круг открывается, звучит гимн, Сферы вместе с Солнцем образуют треугольник СОЛНЦЕ

Возрадуйся, Психея! Ты не прах, не пепел, Верховный час самосознанья светел И Бог не покидал нас ни на миг

МАРС

Он не скрывал свой лик в обителях святилищ, Не воздвигал в Акрополях престол, Не возжигал костер людских судилищ, Не застилал лазурь, как в вышине орел.

ЛУНА

Тебя из лапы зверя вырвал он И раздробил темнеющую свиту, Провел сквозь смерть и сохранил живой, Теперь и ты доверься алфавиту

ВЕНЕРА

Живые буквы он не смыл С земных испытанных суждений, Увидев всход, он зазубрил Ступени высших восхождений

САТУРН

Его живительным дыханьем Кружимся мы и Зодиак, Он на твоем челе отметил знак...

ПСИХЕЯ Как?! (прикасается ко лбу) (жалобно)Не сияет, не горит Во мне священный алфавит (Все сферы печально склонили голову, Психея осматривает их и молча останавливается на Юпитере) ЮПИТЕР

Увы не вправе открывать загадку мы, И если не достигнешь этого познанья, Обречена вторично на изгнанье В немотный мир, где зной и стужа

ПСИХЕЯ Что то же, что не видеть мужа... (подходит к Меркурию) Славься, благостный Меркурий, Ты изгнал безумных фурий, Знаешь как цедит листва Исцеленья вещества. Ты серебрянный комок Течь заставил в виде ртути

Если только бы ты мог Довести до самой сути МЕРКУРИЙ Я сам тебе помочь бы рад… Надень троякие доспехи духа Для чистых глаз и внемлющего слуха Ни на земле, ни в небе нет преград ПСИХЕЯ

ИСТИНА

О истина, вершина мирозданья, Я взвесила в себе все то значенье, Которое способна ты нести, В чем же твое предназначенье? Самой к тому мне не прийти... А ты познай, Психея Зачем от моего лица, робея, Бежит твой мир? В чем нравственных решений ориентир? Какой призыв мучительно ты ждешь Годами в твердость вызревая? И так легко, когда его найдешь И воплотишь, как бы играя Пространствами и временем, Что невесомым бременем легли на рамена. Что более всего угодно Богу, кроме молитв, и бдений и добра? Что ярче всех сияет в недрах небосвода?

ПСИХЕЯ С в о б о д а ИСТИНА

Свободна ты и вот любовь твоя!

(Входит Амур, Амур и Психея обнимаются). Темп первого акта замедленный, второго - средний, третего - быстрый. Костюмы: Сферы в голубых длинных балахонах, на груди знаки соответсвующих планет. Музыкальное сопровождение - фрагменты из музыки Генделя и Баха, в шестой сцене Орфей поет арию Орфея Глюка.