Я знаю, что я ничего не знаю
№ 2 (14) №|8февраль | август 2013 2012
54 | Сталин в гробу
74 | Меню графа Сэндвича
После дуэли
Скорбный лист Михаил Давидов
Вот уже 175 лет не только врачи, но и просто люди, не безразличные к судьбе Пушкина, пытаются выяснить, можно ли было спасти поэта после рокового выстрела на Черной речке. В карете Дантеса
Пушкин получил ранение 27 января, незадолго до пяти часов вечера, после чего жил еще около 46-ти часов. На месте дуэли из раны Пушкина обильно лилась кровь, пропитавшая его одежду, шинель под ним и окрасившая снег. Секунданты пассивно наблюдали за раненым, отмечая бледность лица, кистей рук, «расширенный взгляд». Врача на дуэль не приглашали, перевязочные средства и медикаменты не захватили. Поэтому первая помощь не была оказана. Это была серьезная, непростительная ошибка секунданта Пушкина — Константина Данзаса. Придя в сознание, Пушкин передвигаться самостоятельно не мог (шок, массивная кровопотеря). Носилок и щита не было. Больного с поврежденным тазом подняли с земли и вначале волоком тащили к саням, затем уложили на шинель
22
и понесли. Однако это оказалось не под силу. Вместе с извозчиками секунданты разобрали забор из тонких жердей и подогнали сани. Раненого поэта посадили туда и повезли по тряской, ухабистой дороге. Подобная транспортировка усугубляла явления шока. Лишь через полверсты повстречали карету, подготовленную перед дуэлью для Дантеса, и, не сказав Александру Сергеевичу, кому она принадлежит, перенесли в нее раненого. Опять недопустимая небрежность Данзаса: для соперника карета была приготовлена,
дилетант №2(14)
а для российского поэта — нет. Кровопотеря у Пушкина сразу после ранения, по расчетам Шоела Удермана, составила около 2000 мл, или 40 процентов всего объема циркулирующей в организме крови! В 1837 году не умели ни определять степень анемии, ни проводить переливание крови или внутривенное капельное введение растворов. Все это резко снизило адаптационно-приспособительные реакции организма и значительно ускорило смертельный исход от развивавшихся септических осложнений огнестрельной раны. Истекавшего кровью, получившего сильное охлаждение тела Пушкина в течение часа везли в полусидячем положении от места дуэли на Черной речке до его квартиры на набережной Мойки. По дороге он сильно страдал от
Дуэль Пушкина с Дантесом. Алексей Наумов, 1885 год
болей в области таза, жаловался на мучительную тошноту. Временами раненый терял сознание, карету приходилось останавливать. Уже в темноте, в 18 часов, поэта привезли домой. Очередная ошибка Данзаса. Раненого нужно было госпитализировать. Данзасу же пришлось метаться из квартиры в квартиру, чтобы найти хирурга в вечернем Санкт-Петербурге. Он безрезультатно посетил три квартиры докторов, не застав их дома, и на улице встретил профессора Василия Шольца, который был не хирургом, а акушером. Тот согласился осмотреть Александра Сергеевича и вскоре приехал вместе с хирургом Карлом Задлером. Вошедшим в кабинет Задлеру и Шольцу Пушкин сказал: «Плохо со мною». Около 19 часов они пере-
вязали рану. Приехали срочно приглашенные лейб-медик Николай Арендт и домашний доктор семьи Пушкиных Иван Спасский. В дальнейшем к ним присоединились и другие врачи, однако именно Арендт, как наиболее авторитетный среди них, руководил лечением. Однако, несмотря на выработанную единую тактику консервативной терапии, были колебания и сомнения в назначении конкретных лечебных средств. Больному не назначили ничего, что поддерживало бы сердечную деятельность. В первый вечер после ранения в действиях докторов чувствовались суета и растерянность. Скорбный лист (история болезни) так и не был заведен, назначения и дозы лекарств нигде не фиксировались. Об операции речь не шла — в те годы наука еще не знала асеп-
В 1837 году не умели ни определять степень анемии, ни проводить переливание крови февраль 2013
23
После дуэли «Смерть идет»
тики и антисептики, наркоза, лучей Рентгена, антибиотиков и многого другого. Век спустя академик Кассирский писал: «Достаточно было бы извлечь пулю, наложить швы на кишку и ввести в брюшную полость раствор пенициллина, и драгоценная для народа жизнь Пушкина была бы спасена». Но примитивное лечение соответствовало состоянию медицины того времени. Арендт, осмотрев рану, не стал скрывать от Пушкина, что она смертельна: «Я должен вам сказать, что рана ваша очень опасна и что к выздоровлению вашему я почти не имею надежды». Александр Сергеевич поблагодарил Арендта за откровенность и попросил только ничего не говорить жене. О смертельном характере раны Алек-
24
Прибытие раненого Пушкина. Петр Борель, 1885 год
сандру Сергеевичу чуть раньше сообщил и доктор Шольц. После отъезда Арендта, по совету Спасского и родных, Пушкин послал за священником, исповедовался и причастился. Поздним вечером он позвал к себе Данзаса и продиктовал тому все свои неучтенные долги. Действия Арендта и Шольца, объявивших пациенту о неизлечимости его болезни, не были одобрены большинством врачейсовременников. Не случайно Пушкин, услышав о неминуемой смерти, в свои последние два дня испытывал изнурительную тоску, не переставая спрашивать у друзей: «Долго ли мне так мучиться?», «Скоро ли конец?». Он даже намеревался застрелиться.
В первый вечер после ранения и в ночь на 28 января все лечение заключалось в холодном питье и в прикладывании примочек со льдом к животу. Этими простейшими средствами доктора пытались уменьшить кровотечение. Кожные покровы оставались бледными, но пульс стал реже, чем в первые часы после ранения. Постепенно повязка перестала промокать кровью. В 3 часа ночи Александр Сергеевич тихо подозвал находящегося в кабинете и бодрствовавшего слугу и велел подать один из ящиков письменного стола, где лежали пистолеты. Слуга не решился ослушаться, но тотчас по исполнении просьбы разбудил Данзаса, дремавшего у окна в вольтеровском кресле. Данзас подскочил к Пушкину и решительно отобрал пистолеты, которые больной уже успел спрятать под одеяло. Естественно спросить: где в этот момент был оставшийся дежурить на ночь Спасский, почему Данзас заснул и вообще, как раненый оказался без присмотра? В течение всей ночи постепенно нарастали боли, началось вздутие живота. Уснуть больной так и не смог, временами он стонал. Спасский настолько растерялся, что не решился назначить больному опий, хотя являлся автором крупных научных работ по изучению этого препарата и хорошо знал его действие. К утру 28 января боль в животе усилилась настолько, что терпеть ее было уже невмоготу. Александр Сергеевич попросил к себе жену и детей. Кожа была бледна как полотно, руки холодные, пульс едва прощупывался. Говорил он едва слышно. «Смерть идет», — тихо, с особым выражением сказал он Спасскому. Днем 28 января состояние раненого оставалось тяжелым. После приема экстракта белены и каломеля облегчения не наступило. Наконец, около 12 часов по назначению Арендта Пушкину дали в качестве обезболивающего капли с опием, после чего ему сразу стало лучше. Боли значительно
дилетант №2(14)
уменьшились, состояние заметно улучшилось. Больной стал более активным, повеселел. Согрелись руки. Около 14 часов появился в доме потрясенный случившимся Владимир Даль, который приехал в Санкт-Петербург по делам службы из Оренбурга и только что узнал о ранении Пушкина. Поэт очень обрадовался Далю, к тому же его приход совпал с уменьшением боли, благодаря приему опия. Александр Сергеевич охотно стал выполнять назначения докторов. На живот вместо холодных компрессов стали класть «мягчительные» припарки, и Пушкин помогал ухаживающим накладывать и снимать их. Внутрь он принимал лавровишневую воду и каломель, однократно дали касторовое масло, продолжали применение опия. Больного мучила жажда, и он часто просил холодную воду, которую ему подносили чайными ложками. К 18 часам 28 января новое ухудшение состояния. Появилась лихорадка. Пульс достигал 120 ударов в минуту, был полным и твердым. Боли в животе стали ощутимее. Для борьбы с развивавшимся перитонитом Даль и Спасский (с согласия и одобрения Арендта) поставили на живот 25 пиявок. Пушкин по-
февраль 2013
Можно ли было спасти Пушкина, если бы он жил сейчас,
в наших условиях? В наше время летальность при подобных огнестрельных ранениях, даже в ведущих лечебных учреждениях Москвы и СанктПетербурга, составляет не менее 17 процентов. Иными словами, даже сейчас при ранении, подобном ранению Пушкина, умирает каждый пятый больной.
могал докторам, рукой сам ловил и припускал себе пиявки. Даль позднее вспоминал: «Это была минута надежды. Я ухватился, как утопленник, за соломинку… и обманул было и себя, и других — но ненадолго». От применения пиявок больной потерял, по расчетам Удермана, еще около полулитра крови, и таким образом общая кровопотеря с момента ранения достигла двух с половиной литров (50 процентов от всего объема в организме). В XIX веке местное кровопускание допускалось для лечения перитонита. Однако назначение пиявок Пушкину (да еще в таком количестве), без учета развивавшегося малокровия, было необдуманным актом. В ночь с 28 на 29 января состояние раненого стало крайне тяжелым. Его беспокоят резкая
Смерть Пушкина. Дмитрий Белюкин, 1962 год
слабость и жажда. Боли в животе сохраняются. Просыпаясь, просит пить, но пьет только по нескольку глотков. Появился мучительный оскал зубов, губы судорожно подергивались даже при кратковременном забытье. Возникли признаки дыхательной и сердечно-сосудистой недостаточности. Дыхание стало частым, отрывистым, воздуха не хватало. Пульс был едва заметен. Пришедший рано утром 29 января на квартиру доктор Спасский отметил, что «Пушкин истаевал». Консилиум врачей в составе Арендта, Спасского, Андреевского и Даля единогласно сошелся во мнении, что скоро начнется агония. Пульс у больного падал с часу на час, стал едва заметен, а к полудню совсем исчез. Руки остыли и стали совсем холодными. Ды-
25
После дуэли шать было трудно. Частые, отрывистые дыхательные движения прерывались паузами (дыхание Чейн-Стокса). Передняя и зала были переполнены друзьями поэта. «Больной находится в весьма опасном положении», — написал Жуковский для посетителей. Этот бюллетень оказался последним. Несколько раз Пушкин звал Наталью Николаевну, но говорить много не мог, отсылал ее от себя. Около 14 часов Александру Сергеевичу захотелось морошки. Он с нетерпением ждал, когда ее принесут, и попросил жену покормить его из своих рук. Он съел две-три ягоды и с наслаждением выпил несколько ложек сока, говоря: «Ах, как это хорошо!» Наталья Николаевна вышла из кабинета, вся искрящаяся надеждой, и сказала, обращаясь к окружающим: «Вот вы увидите, что он будет жив». Но через некоторое время началась агония. Пушкин потухающим взором обвел шкафы своей библиотеки и прошептал: «Прощайте, прощайте». Он вдруг широко открыл глаза, лицо его прояснилось. Последними словами поэта были: «Жизнь кончена… Тяжело дышать, давит…» В 14 часов 45 минут 29 января 1837 года (10 февраля по новому стилю) была зафиксирована смерть. Вскрытие ничего не показало. Вскрытие тела Пушкина было проведено в передней квартиры Спасским — единственным из докторов, имевшим опыт судебно-медицинской экспертизы. Производилось оно в соответствии с «Указом военной коллегии об обязательном вскрытии трупов умерших насильственной смертью». Спешка, неполный объем вскрытия и, главное, неоформленный
Пушкин на смертном одре. Александр Козлов, 1837 год
письменный протокол — все это стало затем причиной различных толкований хода раневого канала, наличия и степени поражения некоторых органов и, наконец, причины смерти. Результаты вскрытия, по памяти, почти через четверть века, обнародовал участвовавший в нем Даль — в 1860 году, в «Московской медицинской газете». Пулю на вскрытии не нашли, что лишний раз характеризует качество его проведения. Ничего Даль не пишет о состоянии легких, сердца, селезенки и других отдаленных от раны внутренних органов; неясно, производился ли их осмотр. Вероятнее всего, вскрывалась только брюшная полость. К казусам следует отнести и утверждение Даля, что кровотечение наблюдалось «вероятно, из перебитой бедренной вены». Анализ клинических и секционных данных позволяет ретроспективно установить следующий
Последними словами поэта были: «Жизнь кончена… Тяжело дышать, давит…» 26
развернутый диагноз: огнестрельное проникающее слепое ранение нижней части живота и таза; многооскольчатые огнестрельные инфицированные переломы правой подвздошной и крестцовой костей с начинающимся остеомиелитом; травматогенный разлитой перитонит; гангрена участка стенки тонкой кишки; инфицированная гематома брюшной полости; инородное тело (пуля) в области крестца; молниеносный сепсис; травматический шок; массивная кровопотеря; острая постгеморрагическая анемия тяжелой степени; острая сердечно-сосудистая и дыхательная недостаточность. Как сказал бы обыватель, с такими болезнями не живут. Безусловно, врачи, лечившие Пушкина, допустили ошибки. Но эти ошибки не могли принципиально повлиять на исход. Возможно, удалось бы продлить жизнь поэта еще на несколько суток, облегчить его физические и душевные страдания. Но рана Александра Сергеевича, с учетом состояния медицины того времени, являлась абсолютно смертельной. Автор — доцент кафедры хирургии Пермской медицинской академии, историк медицины
дилетант №2(14)