Я знаю, что я ничего не знаю
№ 9 (33) | сентябрь 2014
исторический журнал для всех
Cечь!
параллель
«Братья, не рвите вековой связи!» Артем Рудницкий
Петр Алексеевич Кропоткин — знаменитый революционер, ученый и один из основоположников анархизма — 1 июня 1917 года (здесь и далее все даты даны по старому стилю) вернулся в Россию после 40 лет эмиграции. И вскоре написал «Письмо украинцам».
Петр Кропоткин. 1900 год
Е
го ждала встреча не менее торжественная и масштабная, чем та, которой в апреле того же года удостоился Ленин. Кропоткина, правда, приветствовали более официально. Помимо тысяч обыкновенных граждан, на Финляндский вокзал прибыли члены Временного правительства, включая военного и морского министра Александра Керенского, журналисты. Присутствовал почетный караул, оркестр играл «Марсельезу».
8
Несмотря на преклонный возраст, 74-летний Кропоткин отказался от комфортной жизни в Великобритании, рискнув перебраться на родину, где после Февральской революции трудно было рассчитывать на сытое и спокойное существование. Он не мог оставаться в стороне от событий, которых так долго ждал, не мог не увидеть своими глазами Россию, ставшую республикой. Впрочем, действительность скорее вызывала тревогу, нежели радость и умиление. Государство находилось на грани коллапса, что, казалось, должно было радовать человека, осуждавшего эту машину подавления личной свободы и выступавшего за ее уничтожение. Однако новое общество, по Кропоткину, означало обеспечение права человека на всестороннее развитие, а не произвол, вседозволенность и внутренние распри, которые все больше охватывали Россию. Можно ли было предотвратить катастрофу? Для этого, по
мнению Кропоткина, важно было избежать военного поражения. Он не был ура-патриотом, но считал, что победа Германии усилит разрушительные процессы в России, обернется насилием и террором. Эта позиция определяла его отношение к тем силам, которые придерживались диаметрально противоположной точки зрения. Речь шла не
Проект телеграммы директора канцелярии МИД России Татищева о письме Кропоткина украинцам министру иностранных дел Терещенко. 27 июня 1917 года (АВПРИ)
дилетант №9 (33)
только о большевиках, но и о представителях национальных движений, нацелившихся на отделение от России. Тон задавали украинские приверженцы самостийности. Разумеется, самостийность в основе своей не была зарубежным проектом. Украинское национальное движение разворачивалось во второй половине XIX — начале XX веков в результате роста национального самосознания, подъема национальной культуры. Существенную роль играла негибкая и недальновидная политика царских правительств, широко практиковавших запретительные меры в отношении
сентябрь 2014
украинского языка, литературы и печати. В то же время поддержка украинских националистов со стороны Германии и Австро-Венгрии в период войны приобрела масштабный характер. К началу войны действовали созданный австрийцами Союз освобождения Украины, «украинские бюро» в Лозанне, Вене, Берлине и Стокгольме. Архивные документы подтверждают, что через эти структуры в Россию направлялись эмиссары и переводились крупные денежные суммы для ведения пропаганды, организа-
Лидер кадетской партии Павел Милюков (слева) и Петр Кропоткин на Московском государственном совещании. Август 1917 года
Телеграмма в Ставку о письме Кропоткина украинцам. 27 июня 1917 года (АВПРИ)
9
параллель
ции антиправительственных акций и подготовки «местных кадров» для захвата власти. Союз освобождения призывал зарубежные правительства помочь освободить Украину от «московского варварства». Распространялись листовки, убеждавшие русских солдат дезертировать, сдаваться «при первом удобном случае» и встречать войска противника как своих освободителей.
Министр-председатель Временного правительства Александр Керенский (4-й справа) и Петр Кропоткин (2-й справа) на открытии Матросского университета. 5 августа 1917 года
и гимном, переименовать улицы, снести старые памятники и установить новые — и все пойдет на лад. С момента своего прибытия в Россию Кропоткин дистанцировался от власть имущих — отказался от предложения сделаться министром (анархисту негоже быть членом правящего кабинета), от должности посла в Великобритании. Однако это не означало, что он возражал против поддержки руководства страны — когда это не противоречило его взглядам. Он выступал на митингах, объяснял, как важно сохранить армию, не складывать оружия и не допускать распро-
Письмо Кропоткина в 1917 году осталось невостребованным Кропоткин не был противником самоопределения наций, но прекрасно понимал, что национальное освобождение не панацея от всех бед. Это только кажется, что стоит разделаться с иностранными хозяевами, обзавестись собственными флагом
10
странения «психологии побежденной страны», грозящей гражданской войной, диктатурой и террором. Свое отношение к тому, что происходило на Украине, Кропоткин выразил в эмоциональном, сильном и ярком документе, написанном 24 июня. Сделано это было, по всей видимости, по просьбе Министерства иностранных дел. Для власти это был шанс опереться на высочайший моральный авторитет Кропоткина и при его содействии поправить свое положение в «украинских делах». Сохранились две редакции этого документа — «Обращение к украинскому народу» и «Письмо украинцам». Первая находится в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ). Ее текст был опубликован в 1992 году в Трудах комиссии по научному наследию Кропоткина. Вторая, с менее пафосным названием — «Письмо украинцам», хранится в Архиве внешней политики Российской империи (АВПРИ) МИД России. Эти редакции несколько отличаются друг от друга.
дилетант №9 (33)
Хотя вариант АВПРИ неполный и представляет лишь часть документа (две с половиной страницы рукописного текста), в чем-то он резче и жестче варианта ГАРФ. Именно «Письмо украинцам» было направлено в Министерство иностранных дел и дальше — в Ставку Верховного главнокомандующего. Затем текст «причесывался», возможно, для печати, как пропагандистское «Обращение к украинскому народу». Скажем сразу: документ Кропоткина в 1917 году остался невостребованным, публикация 1992 года была первой. Обращаясь к «братьям-украинцам» (цитируем документ ГАРФ), Кропоткин подчеркивал, что он никогда не выступал против свободного развития «каждой народности», но считал, что «в такой свободе и в возможности самостоятельного развития всех народностей лежит залог высшего развития для всего человечества».
Кропоткину ясны причины, заставлявшие украинцев стремиться к самостоятельности: «Я вполне понимаю, какие чувства должны были развиваться в украинском народе по отношению к Российской империи, когда всякая попытка распространить образование на вашем родном языке, снова оживить вашу литературу, задавленную владычеством Польского и Российского государств, или
возродить исконные формы общественной жизни рассматривались чиновниками русского царя как политическое преступление; когда всякая попытка развивать свои бытовые особенности или даже собственное понимание религии преследовалась как попытка отложиться от России и присоединиться к ее врагам.
Автограф письма Кропоткина украинцам. 24 июня 1917 года (АВПРИ)
Отряд народной милиции едет в автомобиле по улице Киева во время Февральской революции. 1917 год
сентябрь 2014
11
параллель Создание такого враждебного отношения к целому народу естественно порождало в вас враждебное чувство». Но это чувство, по мнению Кропоткина, нельзя было переносить на новую Россию — ведь «сыновья и дочери Украины гибли на тех же эшафотах, в тех же тюрьмах, при тех же расстрелах, что и сыновья и дочери великороссов, кавказцев, поляков, латышей, татар, восставшие против царского гнета». Многое из того, что писал тогда великий революционер, сейчас может показаться наивным: «Месяцы, прожитые Россией без центральной власти, здравый смысл, высказанный народом, само время, в которое мы живем, и, наконец, полный провал императорской централизованной власти в срединных империях — все это делает возврат к прежнему угнетению народностей, классов и личностей совершенно неправдоподобным». Последовавшие десятилетия показали, что возврат к прежнему вполне «правдоподобен», равно как и сосредоточение законодательной власти в руках сильного централизованного правительства, попирающего права человека гораздо грубее, чем это делало самодержавие. Разъясняя «братьямукраинцам» свои подходы, Кропоткин просил их не порывать с Россией, а ориентироваться на новую жизнь в рамках федерации свободных народов, обитающих на «громадных равнинах Восточной Европы». Это
Памятник Кропоткину в Дмитрове, установленный в 2004 году
12
означало бы вступление «на путь пышного расцвета… умственной и хозяйственной жизни». В письме Кропоткин делает акцент на том (цитирую по варианту АВПРИ), что создание на территории бывшей империи национальных государств представило бы «такую глубокую перестройку всей жизни России, что в военное время она была бы сопряжена с громадной опасностью». Поэтому, заключает он, «правильным путем для украинского народа было бы — до окончания войны отложить решение коренного вопроса о федеративности союза» (в доку-
Кропоткин с женой в своем доме в Дмитрове. 1920 год
менте ГАРФ предлагалось дожидаться созыва Учредительного собрания). А тем временем можно было заняться тем, что Кропоткин считал главнейшим: «Провести в жизнь, у себя в Украине, права человека и гражданина, признанные демократическою Россией, как основа ее Великой Хартии Вольностей: провести их в образовании, в области религии и в отношении классов, устанавливая у себя первые начала освобождения труда — но ни в каком случае не порывая связи с русским народом и, конечно, избегая всего того, что могло бы нарушить в будущем добрые отношения между обоими народами». Автор продолжал: «При этом, позвольте сказать вам, братья, что все, чему учит наша история и чему научил меня долгий жизненный опыт, ведет к заключению, что самою сильною помехою расцвету народной жизни, которого мы все желаем, было бы образование независимых государств из народностей и областей, входивших в состав Российской империи». В заключении говорилось: «Братья, не рвите вековой связи! С обновленною Россией вы сможете жить по-братски. А сливая
дилетант №9 (33)
воедино творческую устроительную работу жизни двух столь близких народов, вы достигнете великих результатов в мировом строительстве Свободы, Равенства и истинного Братства». 27 июня начальник канцелярии МИД России Борис Татищев направил письмо Кропоткина в Ставку (где находился министр иностранных дел Михаил Терещенко) вместе с телеграммой: «Срочно. Ставку. Письмо Кропоткина украинцам». Вопрос считался неотложным, и, судя по всему, запрашивалась санкция на передачу письма Центральной Раде. Но этого не произошло. Как раз в эти дни в Киев собирались выехать Терещенко, министр почт и телеграфа Ираклий Церетели, а также Керенский — для нормализации отношений. Возможно, что в этой ситуации было решено не оказывать лишнего давления на украинские власти — так могло быть воспринято письмо Кропоткина.
Министры Временного правительства признали возможность национальной автономии Украины В результате переговоров министры Временного правительства теоретически признали возможность национальной автономии Украины, согласились с созданием украинских воинских частей, но в составе русской армии и с ведома русских властей. Рада, в свою очередь, обещала не торопиться с самостийностью, а ее Генеральный секретариат объявлялся органом Временного правительства. Достигнутый компромисс не нашел полного одобрения ни в Киеве — его не приняли радикально настроенные националисты, ни
в Петрограде — со стороны противников любых уступок украинцам, и в конечном счете он не остановил продвижение Украины к независимости. Возможно, в какие-то минуты министры Временного правительства сожалели, что не прибегли к помощи Кропоткина и не предали огласке «Письмо украинцам». В любом случае, к осени 1917 года процессы распада страны зашли слишком далеко. Автор — доктор исторических наук, специалист по истории международных отношений