Иосиф Гольман Отпусти кого любишь (отрывок из книги)
Судорожно пролистав телефонную книжку, Ленка нашла только одно знакомое имя — ненавистную ей гладкозадую Валентину. Хрен с ней, лишь бы Лешечек жил. Трясущимися пальцами набрала номер. Валентина ответила сразу. — Это я, Авдеева, — взяла быка за рога Ленка. — Какая Авдеева? — бесстрастно поинтересовалась та. — Соперница твоя. — А как еще представиться, чтобы не потерять ни секунды лишней? — У меня соперниц нет, — холодно ответила Валентина. — Плевать! — заорала в телефон Авдеева. — Лешечек выбил зуб, — два зуба! — его надо срочно в больницу. Или гемофил срочно привезти. *** К подъезду на полном скаку, не обращая внимания на жестикулирующего охранника, подскочила маленькая бирюзовая «фабия». — Быстро сюда! — сквозь опущенные окна скомандовала Валентина. И сама вышла помочь закинуть в машину сопротивлявшуюся Машку. Еще через минуту «фабия», включив все световые приборы и беспрестанно сигналя, помчалась на восток столицы. Лешка бледнел на глазах. — Лешечек, как ты? — раз в двадцать секунд спрашивала его Ленка, чем еще больше пугала пацана. — Ну-ка заткнись! — наконец совершенно спокойно сказала ей Валентина. Ленка, неожиданно для себя самой, и вправду заткнулась. Вообще с Валентиной ей стало гораздо легче. В этот момент они подъехали к запруженному трехстороннему перекрестку. Это был типичный московский «джем», когда озверелые водители уже не смотрят на свет светофора, а упрямо прут вперед, создавая уже точно «бесперспективную» пробку. То есть ее могут «разрулить» только гаишники, у которых, как правило, совсем другие профессиональные интересы — на борьбе с автомобильными пробками денег точно не 1
заработаешь. Это не то, что с радарчиком на пустынной улице постоять: и себе хватит, и с шефом поделиться. — Все. Влипли, — безнадежно прошептала Авдеева. Валентина сверкнула на нее страшным глазом и попыталась пробиться сквозь толпу беспорядочно то ползущих, то стоящих машин. Отвоевала, может, метра четыре, покуда ощутимо не царапнула бок серебристой «тойоты-камри». Из представительной «япошки» выскочил взбешенный мужик лет тридцати пяти. — Что же вы, тетки, делаете? — заорал он, направляясь к водительской дверце «фабии». — Я машину только вчера из салона пригнал! — Загляни внутрь, — спокойно сказала, опустив стекла, Валентина. Ошарашенный мужик и в самом деле посмотрел внутрь салона. Увидев окровавленное лицо мальчишки и заплаканное — Авдеевой, сразу присмирел. — Что тут у вас? — уже сочувственно спросил он. — Мальчик с гемофилией, — не повышая голоса, ответила Валентина. — А это что за хрень? — поинтересовался водитель «камри». Валентина сделал ему знак, чтоб тот нагнулся, и прошептала в ухо: — Если не доставим его в больницу за двадцать минут — он умрет. Истечет кровью. — Ох, ... мать! — охнул мужик. — И что же делать? — Думай, — холодно ответила Валентина. — Кто из нас мужчина? За их общением уже следили водители из ближних машин. Двое уже выходили наружу. Консилиум работал быстро и решение принял единственно верное. Дорогу для «фабии» расчистили не вперед — это было бы невозможно сделать быстро — а вбок, к широкому тротуару, огражденному от проезжей части высоченным бордюром. Через бордюр машину перенесли в момент, на руках: десяток мужиков заведомо разных национальностей — даже иностранец затесался, из «сааба» с дипломатическим номером — сработали не хуже гидравлической платформы. «Фабия» проехала вдоль перекрестка по тротуару, а миновав пробку, тем же способом опустилась обратно на проезжую часть: не все из помощников с той стороны побежали за машиной, но с этой стороны мгновенно нашлись новые. — У мальчика какая группа крови? — спросила Валентина, едва они выбрались из пробки. — О господи! — взметнулась Авдеева. — Я ж кровь Женькину не взяла! — Какая группа у мальчика? — жестко повторила вопрос Валентина. 2
— Первая, резус положительный. — Значит, один литр крови как минимум есть. — Откуда ты знаешь про мою кровь? — удивилась Авдеева. — Значит, два литра есть, — так же бесстрастно повторила Валентина. Более инцидентов на дороге не было, кроме проезда перекрестка на 11-й Парковой на явный красный. Затормозивший с визгом таксист догнал «фабию» и попытался нецензурно объяснить Валентине, в чем она не права. В ответ услышал такой отборный мат и увидел такие злые глаза, что счел за лучшее закрыть стекло и умчать вдаль. Ленка по дороге звонила в больницу, и их уже ждали: Лешечку мгновенно переложили на носилки, хоть он и уверял, что спокойно дойдет сам. Наверное, и дошел бы, но лицо его стало таким бледным, что Ленка только плакала и молилась. Валентина, как волчица, ходила вдоль приемного покоя, поднимала со снега какието прутики и с треском их ломала. Кровь у них брать отказались, сказали, своей достаточно. Валентина было начала качать права, но здесь у нее явно не прошло: сухонькая врачиха просто вызвала охранника. Каждые двадцать минут они приставали к дежурному врачу, чтоб тот информировал их о состоянии мальчика. А потом вышел врач. И не просто вышел, а с Лешечкой. Он еще был бледный, но уже не испуганный. И донорская кровь нашлась в больнице. И криопреципитат — охлажденная «выжимка» из донорской крови. И фибриновую «пробочку» в ямки из-под выбитых зубов положили. И импортный гемофил от Джаддова дружка вовремя привезли — просто вертолет сел на площадке у МКАДа, и лекарство, уже без пробок, доставили на «скорой» до больницы. Теперь хорошая его доза гуляла по венам мальчика. Они подождали Грекова и пересадили к нему в «вектру» Лешечку с перебинтованной рукой и уставшую, а потому закапризничавшую Машку. — Их надо покормить, — успокоенно произнес Греков. — Да и меня не мешало бы. — Вот и покормишь, — сказала любимому Ленка. — Ты сегодня — третий лишний. Понял? — сказала любимому Валентина. Потом тетки сели в поцарапанную «фабию» и уехали в совсем не пафосный кабачок. Зато при нем была собственная парковка — сегодня вечером Валентина рулить уже не собиралась. 3
Они поели. И выпили. И даже чуть не подрались — из-за все того же чертова Грекова, — но быстро помирились и опять выпили. Попутно отшили двух-трех потенциальных кавалеров. Да так профессионально, что никто из мужичков даже не попытался проявить настойчивость. Потом опять выпили. А после полуночи — ресторанчик работал по-современному, до последнего клиента, — еще и спели. Причем безо всяких новомодных караоке. Не совсем, правда, «в нотки». Зато с душой. Потом метрдотель вызвал им — по их просьбе — такси и взял под охрану — до следующего вечера — их бирюзовую «фабию». В такси они тоже сели рядом, обе — на заднее сиденье. Сегодня им почему-то совсем не хотелось расставаться. Завтра — кто его знает. Завтра — другое дело. Но сегодня пока еще — сегодня.
4