Т. Коул Рейчел Если вы человек, которому больше 25 лет, то можно со стопроцентной уверенностью утверждать, что у Вас есть воспоминания, связанные с Мадонной. Возможно на школьном выпускном вы танцевали медляк под “Crazy for You”, или пытались разучить танец из “Vogue” в своей комнате в общежитии, пели “Express Yourself ” на девичнике, духовно прозревали на танцполе под “Ray of Light”, или экспериментировали в сексе под “Erotica”. Возможно, как и я, Вы поклонялись Мадонне эры “Into the Groove” и тихо наблюдали расцвет собственной сексуальности после миллионов просмотров “В постели с Мадонной”. Даже если Вы и не суперфанат, а может и не фанат вовсе, от Мадонны невозможно спрятаться. Она везде. Не будет преувеличением сказать, что Мадонна глубоко повлияла на взгляды целого поколения молодых людей на музыку, моду и, в особенности, на секс. Одной из первых среди знаменитостей она заступилась за права геев и в открытую заговорила о СПИДе. Она была провокатором высшего порядка, даже когда ей самой это было невыгодно. (Посмотрите репортажи о выходе книги “Sex”, кажущиеся теперь эксцентричными, и Вы поймете, насколько радикально изменился - и не изменился культурный ландшафт.) Она продала свыше 300 миллионов альбомов. Все это можно назвать хорошими причинами говорить о Мадонне, но самая главная причина заключается в следующем: Мадонна по существу построила здание, которое все остальные: Бритни, Бейонсе, Ники, Гага, Скай, Рианна, Кэти, Ариана, даже Канье - теперь могут считать домом. Она изобрела архетип поп-звезды в современном
1
понимании. И практически никто иной, за исключением Короля Поп-музыки Майкла Джексона, не оказал столь огромного влияния на популярную культуру, как Королева - Мадонна. Но что значит Мадонна в 2015 году? И что значит быть Мадонной в 2015? Тема не из простых. В том числе, кажется, и для самой Мадонны. В новом, 13-м студийном альбоме “Rebel Heart” 56-летний образец совершенства предпочитает преображению переосмысление. В результате, опус из 19 треков во многом представляет собой мифологическое писание о Мадонне. Пластинка лавирует между вдохновляющими гимнами, романтичными посланиями, нынче необходимыми напоминаниями, кто в доме хозяин (тотально доминирующая “Bitch, I’m Madonna”), останавливаясь по пути передать привет давним друзьям сексу и католицизму. Как обычно, Мадонна сотрудничает с модными в данный момент продюсерами. В записи альбома участвовали Дипло, Канье, Авичи, DJ Dahi, Blood Diamonds, Райан Теддер, Ариель Рехтшайд, Ники Минаж, Нас, Chance the Rapper и Майк Тайсон. В то время как столько людей приложились к созданию, возможно, самого вездесущего творения Мадонны за всю ее карьеру, Мадонне удалось выделить место удивительно личным темам. Такие песни, как “Joan of Arc” и “Rebel Heart”, являются одними из самых уязвимых осмыслений самой себя, записанных когда-либо певицей, раскрывая перед нами, чего стоило Мадонне быть Мадонной. В “Veni Vidi Vici” Мадонна делится с Насом рассказами о жизни, вспоминая как когда-то была “малышкой на улицах” Нью-Йорка 80-х. Сильные стороны альбома, сильно пытающегося звучать современно, раскрываются, когда Мадонна прекращает хвастовство и болтовню про секс, и делает паузу, чтобы разобраться в самой себе. Для Мадонны, всегда известно полагавшейся на радикальные изменения в имидже, возможно, самое радикальное на данный момент - это быть собой. Учитывая то, что Мадонна является одной из самых обсуждаемых в мире личностей в течение последних 30 лет, встречаться с ней для интервью как внушительно, так и сюрреалистично. И с самого начала интересно. Мадонна в полной боевой готовности: на талии корсет, на шее украшенный камнями свисток Chanel. Она дружелюбна и открыта: с радостью готова поговорить как про искусство и поэзию Энн Секстон и Мэри Оливер, так и про поп-музыку. Казалось бы, от интервью со знаменитостью такого высокого уровня стоит ожидать большого количества заранее оговоренных условий, но единственное настоящее условие ставит сама Мадонна: “Если какой-то Ваш вопрос покажется мне глупым, Вы должны выпить стопку вот этой текилы”, - говорит она и достает бутылку. “А если зададите мне блестящий вопрос, способный “зажечь” меня, выпью я. Но не волнуйтесь, текила очень хорошая”. В конце интервью мы выпиваем оба.
2
Pitchfork: Вы выступали в роли актрисы кино и театра, режиссера, филантропа, но Ваш главный способ самовыражения - поп-музыка. Мадонна: Да, мой дом - это поп-музыка и Католическая церковь. Pitchfork: И секс. M: [смеется] Да. А почему нет? Все три вместе, если это возможно. Pitchfork: Что делает поп-музыку мощным средством самовыражения для Вас? M: Она очень первоначальна. Музыка также может быть словно поэзия, когда написана хорошо. Мне нравится иметь в запасе 4 минуты и за этот срок вызвать у людей определенные чувства, взять их с собой в путешествие. Когда я поняла, что могу писать музыку, это показалось мне самым естественным способом приблизиться к людям и поделиться своими историями. Я всегда именно так рассматривала то, что делаю: я рассказываю истории. Pitchfork: Я был очень удивлен новым альбомом. Честно говоря, я в какой-то мере был рад, что… M: Что не возненавидели его? [смеется]
3
Pitchfork: На самом деле, да. Ну, никогда не знаешь… M: Точно. Чего следует ожидать. Pitchfork: Это ваш 13-й студийный альбом. Перед началом записи у Вас есть некое ощущение, каким должен стать альбом, или все получается само собой? M: Обычно я начинаю с выбора продюсеров, с которыми буду работать; и это определяет направление общего звучания. Но в этот раз моей целью с самого начала было написание просто хороших песен, которым необязательно быть отлично спродюсированными, чтобы быть прочувствованными и понятыми. Я хотела, чтобы можно было спеть песню от начала до конца под гитару, и при этом она имела бы такое же влияние, как студийная версия со всякими звонами и свистами. Поначалу я писала песни вместе с Авичи, который у всех ассоциируется с электронной танцевальной музыкой. Но я трудилась вместе с его командой авторов песен, и все было очень просто: вокал и пианино, вокал и гитара. Было даже что-то такое фолк (народное) в этом. Только когда половина песен для альбома были написаны, я стала задумываться о звучании, и тут вступил Дипло. Но стал добавлять чудовищные биты, басы, 808 и все такое, и это подтолкнуло меня в определенном направлении. Потом я стала искать других интересных продюсеров для песен, которые в них еще нуждались. Мне хотелось поработать с продюсером, работающим в стиле хип-хоп, но не просто обычным хип-хоп продюсером. А DJ Dahi как раз работал на альбомом Кендрика Ламара, который мне понравился. Потом Дипло познакомил меня с Blood Diamonds, о котором я до этого не знала. И словно поезд тронулся: кто-то новый приходил, кто-то уходил, а потом кто-то снова возвращался. Так что мне довелось побывать не только главным автором песен, но и главным менеджером, следящим за распорядком сумасшедших ди-джеев, всех до единого страдающих синдромом дефицита внимания. [смеется] Pitchfork: Слушая альбом, я заметил, что есть контраст между песнями “для вечеринок” и песнями “о личном” - веселье против… M: Веселье против похорон. [смеется] Pitchfork: Меня потянуло больше к песням “о личном”. M: А к какой больше всего?
4
Pitchfork: “Joan of Arc”, например… Может, это потому… M: Потому что Вы ощущаете себя святой великомученицей? [смеется] Pitchfork: Я хотел сказать потому что я сорокалетний гей - все равно. Меня просто потянуло к этой песне, в которой идет речь, кажется, о взрослении, осознании чего-то. M: Я понимаю. Pitchfork: Вы никогда не боялись затрагивать провокационные темы, такие как секс или религия, но не страшнее ли в какой-то степени затрагивать личное, интимное? M: Хм. Думаю, “страшнее” - не совсем подходящее слово. Просто нужно быть готовой. Знаете, я не хочу показаться жертвой, или человеком, которым сам себя жалеет. Но мне хотелось поделиться некоторыми аспектами своей жизни, которые были болезненными, и которые люди могут понять по себе. В особенности в эру соцсетей, когда спрятавшись за экраном, люди могут проявлять пренебрежение, ненависть, дискриминацию по отношению к другим. Не то чтобы люди сошли с ума и стали ненавидеть больше, просто сейчас они могут выражаться, не опасаясь последствий. Привнося в мир много хорошего, соцсети также способны потакать глупости и деградации. Знаете [поэтессу 60-х] Энн Секстон? Я поклоняюсь ей. Она проявила себя в непростое время, и смогла, я уверена, без какой-либо поддержки быть поэтессой, выражать свои мысли, раскрывать личное. Когда я сняла “В постели с Мадонной”, на меня вылили столько говна за все, за то, что я позволила камерам следовать за мной везде. Можете себе это сейчас представить? Pitchfork: Сейчас у каждого всегда есть с собой своя собственная камера. M: Когда вышел тот фильм, я постоянно ссылалась на стихотворение Секстон под названием “Джону, который умоляет меня не задаваться вопросами”. На нее тоже вылили дерьма за то, что она делилась сокровенным в своих трудах. Но этим стихотворением она как бы дает понять: “Я не умею делать ничего другого”. И это стихотворение давало мне покой, особенно когда все твердили мне, что я сошла с ума.
5
Pitchfork: Я общался с поп-артистами, в том числе с Майли и Скай Феррейра, которым Вами была протоптана тропа. Но меня всегда удивляет, как женщинам в мире шоу-бизнеса до сих пор приходится бороться: их или пристыжают за выражение сексуальности, или не оценивают по достоинству их вклад в собственный труд. M: Дело в сексизме: нельзя быть сексуальной или умной. Это не разрешено. Ничего не поменялось. То есть я хочу сказать, что ничего страшного, если хочется выйти и потверкать, но возможности проявления себя ограничены. Если пытаться включить в свой труд многие человеческие аспекты, или многочисленные ссылки на чтонибудь, люди запутываются. Я вижу, что многих раздражает Майли, потому что она ведет себя по-пацански. Но если бы она была парнем, никто бы даже не пикнул. Pitchfork: То, как люди подбирают выражения, поражает. Например, когда Вы сотрудничаете с кем-то, кто сейчас находится в тренде, то это почти всегда считается “вампиризмом”, “продуманным” ходом. Будь Вы мужчиной, Вас бы просто посчитали сообразительной. M: О да. Будь я мужчиной… о, если бы я была мужчиной. [смеется] Pitchfork: “Veni Vidi Vici” - новый трек, записанный совместно с Насом - также во многом ссылается на Ваше прошлое. Как так получилось? M: Дипло сказал мне как-то: “У тебя такая карьера, несколько десятилетий, тебе нужно записать что-то вроде рэпа - но не совсем рэпа - и рассказать обо всем”. Ну и я такая: “Хорошая мысль! Попробую”. И мне хотелось записать песню совместно с кем-нибудь, и мне всегда нравился Нас. Мне кажется, у него очень интересная история. Очевидно, у нас очень разное прошлое - я из Мичигана, а он из Квинс, но ему тоже пришлось пережить многое. Еще мне нравится звучание его голоса. Когда я попросила его поучаствовать, он был весьма снисходителен. Он просто пришел как-то совсем один, без охраны, ассистентов, никого; послушав песню, согласился: “Я в деле. Сделаем”. А теперь мы приятели, и он мне очень нравится. Также он появился, когда, на мой взгляд, был пик рэпа, тогда еще рэперы читали о том, что происходит в их жизни, в обществе. Pitchfork: Так круто слышать, как Вы вспоминаете вашу жизнь в Нью-Йорке 80-х. Недавно я размышлял о Вас и о том времени, когда был на показе работ Грир Ланктон, там были фотографии с Дэвидом Войнаровичем и Китом Харингом, всеми теми важными людьми.
6
M: Которых с нами уже нет. [вздыхает] Всего не передать… Pitchfork: Интересно наблюдать, как часто вы мелькаете в данном контексте: в листовках “Danceteria”, в биографии Дэвида Войнаровича, на фотографиях вместе с Китом. Вы скучаете по тому времени? M: Да, особенно теперь. Я вспоминаю, как Кит заходил в гости и спрашивал: “Слышал, ты выступаешь в “Paradise Garage”, я хочу разрисовать твой костюм. Что наденешь? Можно я просто сверху нарисую?” Ну и я такая: “Да! Конечно!” Или как Баския и Уорхол приходили посмотреть, как я выступаю, а потом мы шли гулять и говорить об искусстве. Или в галерею Баския, и обсуждали его труды. Невозможно передать, какое прекрасное время было для нас. Мы все радовались успехам друг друга, завидовали друг другу и поддерживали друг друга. Это было начало чего-то действительно блестящего, а потом вдруг они все умерли. Всех тех замечательных людей не стало почти в один миг. Сейчас я размышляю о том, как появляются новые артисты, но сообщества как такового нет, на самом деле. Есть нетворкинг, но это не истинная связь между людьми. Такое ощущение, что поп-культура теперь существует отдельно от мира искусства, а раньше они были единым целым. Pitchfork: Вы не производите впечатления человека, которому свойственно ностальгировать. M: Нет, но сейчас, кажется, пора оглянуться. Знаете, я ходила тусить с Уильямом Берроузом. С ума сойти. Мне довелось встретить таких выдающихся людей; и такие личности, та порода искусства, больше не существуют. То есть конечно же они есть, но нет ощущения, что они являются частью молодежной культуры. Когда я размышляю о современной популярной культуре, я не могу не думать о том, что мы живем в век одиночества. Существует иллюзия, что мы друг с другом постоянно на связи, но на самом деле у нас нет подлинного родства. Просто ты… Pitchfork: …один дома пялишься в экран телефона. M: Да! Вспомните время, когда для общения с людьми надо было выйти на улицу, проехать на метро и встретиться лицом к лицу. Надо было добраться до их квартиры. Была внутренняя связь с людьми, для которой были необходимы планирование и физическое присутствие, и такое общение развивает личность. Опасаюсь, что мы отдаляемся от этого все больше и больше. У меня есть дети-
7
подростки, и я вижу мир их глазами. Я думаю: “Как жаль, что у них не будет опыта такого общения”. Pitchfork: Что Вас в последнее время вдохновляет из поп-музыки? M: Честно говоря, поп-музыка сейчас меня не особо трогает. Я хочу сказать, Вы относите Джеймся Блейка к поп-музыке? Обожаю его музыку, некоторые его песни просто сражают меня наповал. Он великолепный автор песен. Такая музыка вызывает во мне зависть: “Ух! Вот бы я так же сделала!” Pitchfork: Вы говорили, что дети - словно менеджеры-продюсеры, потому что благодаря им Вы знаете, что происходит в мире, что сейчас модно. M: О да, благодаря им я познакомилась с большим количеством хорошей музыки. Pitchfork: И в качестве критиков они суровы? M: Да: “Пожалуйста, мама, не надо. Пожалуйста, хватит. Ох, опять она за свое…” И тогда я отвечаю: “Заткнулись, вот это все оплачивает счета!” [смеется] Pitchfork: Двое Ваших детей родом из Малави, и я думаю, важно отметить то, что Вы продолжаете там делать. M: Да, моя работа дарит мне ощущение цели, которого у меня раньше не было на самом деле; она дарит мне невероятное количество радости, и было бы замечательно привлечь других людей. Участвуя, становишься свидетелем большого страдания, но также и большой радости. Я знаю, это клише, но это действительно расставляет все на свои места. Понимаешь, что тебе в буквальном смысле грех жаловаться. Я люблю брать с собой своих детей, потому что это не только учит их не жаловаться, но и позволяет взрослеть, заставляет выйти за пределы зоны комфорта; они проделывают блестящую работу, чтобы помочь людям. Уметь выйти за собственные рамки, чтобы помочь кому-то - для этого мы здесь, это то, что мы должны делать, если можем. Я не слишком часто говорю об этом, потому что не занимаюсь этим ради похвалы. Даже когда на тот момент местный президент хотел выгнать меня из страны, в то время как мы пытались строить школы и больницы, я не сдалась, потому что я делаю это ради любви. Это так же важно, как и все, что я делаю.
8
Pitchfork: Вы также заступались за геев и в открытую говорили о СПИДе, когда не так много людей были готовы затрагивать эти темы. M: Несомненно. Pitchfork: Я ценю, что Вы так поддерживаете “моих” людей. M: [смеется] Ваших людей? Моих людей. Pitchfork: Вас удивляет, насколько радикально некоторые вещи изменились, в особенности относительно гей-браков? M: Да пора уже. Я несильно удивлена, на самом деле. В гей-сообществе слишком много властных, разумных голосов, чтобы ничего не менялось. Так что, я ощущаю радость и облегчение. Я чувствую себя оправданной. Pitchfork: Готовясь к этому интервью, я провел кучу времени на YouTube за просмотром видео ваших выступлений в прошлом… M: Господи, как же я Вас, наверное, достала. Pitchfork: Для вас все еще волнительно выступать на сцене перед людьми? M: Да. Мне нравится создавать экстравагантные спектакли, которым удается удивлять народ. Но мне также нравится близость, приостановить это все, сесть с краю сцены и прочувствовать связь с отдельными зрителями. На самом деле, мне нравится идея немного иного турне - но вы только не думайте, прямо сейчас делать этого не стану - в котором бы я пела песни, играла на гитаре, может, с еще одним музыкантом поблизости. Только я, гитара и бутылка хорошего вина. Можно было бы поговорить в перерывах между песнями, рассказать пару историй, или шуток, я, кстати, неплохой стендап-комик. Мне нравится, когда стендап-комики вступают в забавные переговоры с выскочками из числа зрителей. Однажды я могла бы попробовать себя в этом. Не думаю, вы осознаете, насколько я забавна - ну, не сейчас, но вообще. Я устраиваю лучшие стендапы во время саундчеков перед шоу. Pitchfork: Мне всегда казалось, что должно быть немного не по себе от того, что большие стадионы не оставляют много места для спонтанности. M: На самом деле во время выступления я всегда стараюсь выделить момент, когда могу просто прилечь на сцену и немного поговорить с людьми. А еще я иногда
9
люблю подъе*ывать людей. [смеется] Возможно, из-за меня было столько же однополых браков, сколько и гетеросексуальных разводов. Потому что бывало такое: вижу парочки среди зрителей. И муж сидит со скучающим видом, руки накрест, пока жена выплясывает на ногах и отлично проводит время. Я останавливаю шоу, указываю на них и говорю: “Что за парень там сидит?” И жена отвечает: “А, это мой муж”. И я говорю ей: “Разводись, прямо сейчас”. И они разводятся! Шучу. На самом деле, надеюсь, что нет.
Pitchfork: Вы могли бы представить, что когда-нибудь перестанете хотеть ездить в турне и записывать альбомы? M: Это почти что глупый вопрос. [смеется] Возможно, Вам придется выпить. Знаете что, я тоже выпью. [наливает в стопки текилу] За глупый вопрос! Pitchfork: За то, чтобы, по всей видимости, никогда не уходить на пенсию! M: За то, чтобы никогда не уходить на пенсию! Перевод The Spirit [vk.com/pussinboobs] специально для Madonna Rare & Demos Club [vk.com/madonnarandd] Оригинал статьи http://pitchfork.com/features/interviews/9604-pop-sovereign-a-conversation-with-madonna/? utm_source=twitter&utm_medium=interview&utm_campaign=features
10