Пэт
Кливленд: «Мне говорили, что я никогда не добьюсь успеха, потому что я неправильного цвета»
Кливленд. В недавно опубликованных мемуарах «Walking with the Muses» Пэт рассказала о том, как угловатой девушке из Гарлема, несмотря на сложное время с его отношением к чернокожим, удалось добиться таких высот, поработать с самыми известными дизайнерами и фотографами мира. Казалось бы, Кливленд-писательница таким образом подводит итог карьеры Кливленд-модели. Но этой осенью в лондонской Beers Gallery Кливленд-художница представила свою картину «Clown» и уверила, что это только начало. Когда несколько недель назад я позвонила ей, мне показалось, что Пэт находится на космическом корабле и присоединена к какому-то лунному лучу. Настолько фантастическими казалась ее речь и рассказы. Хотя на самом деле она просто делала покупки в продуктовом магазине Нью-Джерси. Мы продолжили разговор, когда она вернулась домой, поздоровалась с собаками и разместилась в удобном кресле. Диана фон Фюрстенберг однажды назвала Пэт «неземной». Я, находясь на другом конце линии, согласилась с ней.
Записала: Инна Со с л о в с к а я
П
оказы, вечеринки в Studio 54, обложки Vogue и Мик Джаггер — Пэт Кливленд прошла через это всё. В 60-х супермодель покорила Нью-Йорк, в 70-х — Париж. Дружила с молодым Карлом Лагерфельдом, танцевала с Энди Уорхолом и позировала Сальвадору Дали. Все показы, съемки и рекламные кампания с ее участием вошли в историю fashion-индустрии и стали по-настоящему легендарными. Хотя карьера модели Пэт, согласно законам индустрии, началась
Photo: Charles Tracy
совершенно внезапно. В 1966 году к хрупкой шестнадцатилетней Патрисии Кливленд, которая шла домой, подбежала незнакомка: «Послушай, я следовала за тобой с 42-й улицы и уже думала, что упустила тебя». Незнакомка, как выяснилось, была ассистенткой главного редактора американского Vogue и просто хотела узнать, юбка какого бренда надета на Пэт. Эту юбку Пэт сшила дома вместе со своей мамой — известной художницей Lady Bird Cleveland. Пэт пригласили в Vogue в качестве подающего надежды молодого дизайнера, но позже предложили стать моделью в показе Fashion Fair. Вскоре она подписала контракт с модельным агентством и начала работать с главными людьми индустрии моды той эпохи — Дианой Вриланд, Ирвином Пенном, Стивеном Майзелем, Ричардом Аведоном и Энди Уорхолом. Пэт впервые появилась на страницах Vogue в июне 1970 года. Но, несмотря на ранний успех, разочаровалась в Америке, устав от расистского отношения к чернокожим моделям. Она переехала в Париж и стала моделью Chloé, главным дизайнером которого был Карл Лагерфельд. Кливленд поклялась не возвращаться в Штаты, пока черная модель не появится на обложке американского Vogue. В 1970-х она успела принять участие в показах Valentino, Oscar de la Renta, Yves Saint Laurent, Thierry Mugler, Diane von Fürstenberg и Christian Dior. В 1974-м Пэт вернулась в Америку и появилась на обложках всех главных изданий: Vanity Fair, Interview, Harper's, Cosmopolitan, L'Officiel, The Sunday Times Magazine и GQ. Спустя несколько десятилетий, в течение которых Кливленд построила головокружительную карьеру супермодели, Андре Леон Телли назвал ее «самой необычной чернокожей моделью ХХ века» и «моделью-суперзвездой всех времен». Пэт Кливленд открыла новую эру моделей — не просто манекенов для демонстрации нарядов, а личностей! После рождения двух детей она вернулась в модельный бизнес, открыла модельное агентство и теперь часто появляется в рекламных кампаниях вместе с дочерью — моделью Анной
December'17 | Megapolis magazine®
Photo: Charles Tracy
exclusive
кору, защищает от проникновения вредителей и заживляет раны. Думаю, это пришло с годами. С детства я была очень духовна. Нет, не религиозна. Я не ходила в церковь и не считала, как моя мама, Бога лучшим другом. Но я видела, что она верит во что-то высшее. В то, что больше нас. Этот свет помогал ей в искусстве, в ее творчестве. Это передалось и мне — умение радоваться жизни, просто подняв глаза на голубое небо. А в пасмурный дождливый день — находить свет внутри себя, в своем сердце. Когда я была молода, могла видеть ауру людей — энергию, которой они окружены. Это же можно наблюдать на картинах. Если вы будете смотреть на что-то достаточно долго с открытыми глазами и открытым сердцем, увидите такую энергию. Часто художники изображают печальные и болезненные для них вещи. Но пока они пишут картину, теряют боль и исцеляются. А некоторые так влюблены в красоту, что искажают картины, специально уродуют их. Я хочу не попасть в их число и оставаться собой — нести свет людям.
Расскажите о картине «Clown», которую Вы представляете на выставке «75 Works on Paper». Я просто думаю, что важно не воспринимать себя слишком серьезно. Я работала со многими талантливыми людьми. Такими, как Стивен Мейзел (один из самых известных fashionфотографов 70–80-х — прим. ред.). Он позволял мне забавляться, кривляться и гримасничать — быть настоящей. Стивен видел, что я хочу развлекать людей, дарить им радость.
« В искусстве важно не беспокоится ни о чём и много смеяться»
Пэт, Вы росли в творческой атмосфере — в семье художников. Что для Вас значит искусство? Вот что я тебе скажу: это однозначно больше, чем просто слово! Это похоже на запах смолы, на ощущение приближающейся ночи. Это какая-то мистическая энергия, которая просачивается сквозь ночную мглу, пока ты проваливаешься в сон и слышишь в тишине едва уловимый звук скользящей по холсту кисти. Это действительно похоже на магию. Потом ты просыпаешься и видишь, как волшебные барабанщики, изображенные на картине, танцуют вокруг камина. Ты не понимаешь, откуда они взялись. Но ты ведь ребенок — веришь в чудеса и думаешь, что картины оживают. Тебе кажется, что всё это происходит в действительности.
Что Вам нравилось рисовать в детстве?
Увидеть картину Пэт Кливленд «Clown» можно на выставке «75 Works on Paper» в Beers Gallery до 23 декабря 2017 года. London, 1 Baldwin Street I www.beerslondon.com
Я всегда рисовал свою маму возле ее мольберта. Как будто старалась подражать ей. Хотя в моих картинах она была больше похожа на картофелину или стручок фасоли. Получалось очень
забавно! Мама постоянно говорила мне: «Руки и глаза — самое важное, что нужно научиться рисовать». Поэтому я до сих пор не рисую глаза. (Смеется.)
Что мотивирует Вас создавать картины? У Вас есть тайные вдохновители? Да! Это радуги! По всему дому я храню много кристаллов. Когда просыпаюсь утром, а за окном — солнечный день, в разных частях комнаты они начинают играть лучами и отражать солнце. Получается цветная радуга! Я встаю, занимаюсь йогой, дышу и чувствую, как этой радугой и этой энергией наполняется всё мое тело. Я просто начинаю ощущать жизнь.
Photo: Norman Parkinson
Взгляните на клоунаду, которая происходит сейчас в политической жизни Америки. Президент играет с нами и нашими жизнями. Картина «Clown» родилась внезапно: я сидела в машине, слушала новости о Трампе и просто делала зарисовки — себя, какие-то пейзажи, лица. А потом обнаружила, что вокруг нарисовала много клоунов. Понимаете, тут сплетено столько метаморфоз! Я считаю искусство игрой ради наслаждения каким-то определенным моментом. Это как во время игры с детьми, когда вы строите смешные рожицы, развлекаете их. В искусстве важно не беспокоится ни о чём и много смеяться.
Собираетесь ли организовать большую выставку своих работ? О, конечно! Почему бы и нет! Мне нравятся эти фантазии. Надеюсь, и людям они понравятся. Кроме того, выставка — это отличный повод для вечеринки. Люди покажут себя, свои наряды, возможно, им понравятся и мои картины.(Смеется.)
Сегодня довольно многие художницы становятся известными. Считаете ли, что наступает эпоха матриархата, что голос женщины в искусстве становится громким? Громким? Он никогда не был громким! Женщины пытаются быть громкими, но они всё равно делают это на более тонком уровне, несмотря ни на что. В их работах всё же чувствуется женская энергия, не мускулистость. Женщины более мягкие и гибкие. Да, несомненно, природа наградила нас способностью перенести многое. Наши хрупкие плечи могут выдержать даже обрушившийся мир. Но при этом женщины в искусстве хотят, чтобы в первую очередь заметили их нежное сердце, а не их силу или гнев. Хотя злость бывает тоже. Просто это происходит на разных уровнях с мужчинами. Но не потому, что женщины хотят каким-то образом отделить себя от мужчин. Они не кричат о том, что мы с разных планет. Это происходит по причине того, что женщинам нужна платформа для равенства и уважения. Кстати, я изменила свое имя с Патрисии на сокращенное Пэт, чтобы добиться такого уважения. С унисекс-именем Пэт Кливленд это было сделать намного проще.
Вы знаете почти всё об индустрии моды. Что привлекало Вас в этом мире, когда только начинали карьеру?
Я определенно научилась выделять живицу. Знаете, как хвойные деревья выделяют смолу, которая не дает повреждать их
Люди! Дизайнеры, которые создают вещи. До того как стать моделью, мечтала быть художницей и дизайнером. Я ходила в школу, где в то время учили создавать «полезную» одежду. Земную форму, джинсы и всё то, что люди могут носить на работу. Я помню, как, работая моделью, ездила с Хальстоном в Китай. Там были поражены, увидев разнообразие нарядов, которые американцы имеют возможность носить. Стили, цвета, фасоны — вместо одного пиджака и пары брюк. Для них это была фантастика. Мы можем носить, что хотим. Это свобода индивидуальности. Каждый может менять свой стиль и быть уникальным. Дизайнеры вкладывают в создание коллекций свои мечты и свою личность. Люди покупают бренды, потому что хотят следовать тенденциям и фантазиям дизайнеров. Я поняла, что fashion-бизнес — это карусель, которая будет продолжать вращаться. По этой причине и села на нее. Если бы я только рисовала, осталась бы девочкой, с ног до головы измазанной краской.
December'17 | Megapolis magazine®
17
Пэт, Вы по-настоящему удивительная женщина. В Вас столько жизненной энергии, загадки и волшебства! В том, как Вы движетесь, в манере говорить и жестах. Это всегда было частью Вас? Или это то, чему Вы научились в течение жизни?
exclusive
exclusive
Как изменился fashion-мир с тех пор?
С Ив Сен-Лораном перед показом в Париже
С Карлом Лагерфельдом (Париж, 1970)
О, мой Бог. Я была моделью больше 50 лет. Оставалась частью этого мира всю свою жизнь. Мода всегда была огромной частью меня! Словно хамелеон, я десятилетие за десятилетием менялась и видела, как меняются тенденции и мода. Как трансформировался модный мир за полстолетия? Изменилось в первую очередь представление о женственности. Когда я начинала, девушки носили корсеты, длинные блузы и шляпы. Стиль «lady-like». В женщине была загадка. Сейчас, мы видим только секс. Женщин, которые являются мужчинами, и мужчин, переодетых в женщин. Самовыражения вышло за пределы — в моде безграничное самовыражение. Дизайнеры теперь больше думают о том, будет ли этот наряд сексуальным. А модели, словно зеркала, должны отражать их задумки. Это своего рода танец, потому что необходимо понимать дизайнера, чувствовать его ритм. Я не знаю, как делают это современные модели, но моя дочь очень хороша в этом! Она пропускает через сердце все фантазии, вложенные дизайнером в созданную коллекцию. Но на самом деле дизайнеры, модели и фотографы создают невероятное искусство. Это фантастический подарок нашему миру.
В 70-х Вы уехали в Париж и сказали, что не вернетесь в Штаты, пока на обложке американского Vogue не появится чернокожая модель.
С Энди Уорхолом в ночном клубе Regine's (Нью-Йорк)
С Сальвадором Дали в доме художника (Париж, 1974)
18
Да, знаете, в тот момент у меня было ощущение, что я там никому не нужна. Я много работала, но знала, что они не выберут меня для обложки. Помню, как Эйлин Форд (руководительница модного агентства Ford Models — прим. ред.) говорила мне, что для цветных девушек у них нет работы, что я никогда не добьюсь успеха. Помню и как Ирвин Пенн рассуждал о том, что хотел бы меня поснимать, но я неправильного цвета и вообще не похожа на американку. Это разбивало мне сердце. Ведь в Европе для обложек уже снимали чернокожих моделей. Но я не хочу ничего плохого сказать о Vogue, просто Америка 60-х — это сложное время. Существовал расовый разрыв — предвзятое отношение к афроамериканцам. На нас смотрели свысока и считали нищим классом. Несмотря на то, что рабство
залось, что это никто не захочет читать. Я так долго жила с этой книгой в голове! Каждое утро просыпалась, писала до изнеможения, потом засыпала с мыслями о ней. И так каждый день. Как будто в поезде, который имеет пункт назначения. Из него невозможно выйти, пока не доберешься до конечной станции.
Вы дружили с Дали и Уорхолом. Если бы могли описать их одним предложением, каким бы оно было? Ох, это очень тяжело! Я бы сказал, что это история любви. Они были любовью. Были открытыми ко всему, что им давали. Они впитывали любовь и возвращали ее миру самым красивым способом, которым только могли.
« fashion-бизнес — это карусель, которая будет продолжать вращаться»
Можете вспомнить самую запоминающуюся съемку и показ в Вашей жизни?
давно отменили, нас всё равно считали необразованными, нас боялись. Об этих вещая я написала в своей книге. Это очень сложный период в моей жизни и в истории человечества.
носитесь с уважением к своему телу. Одевайтесь по сезону и старайтесь есть меньше мяса. А вообще, знаете, как пела в 60-х группа The Temptations: «Что бы ты ни делал, как бы ты это ни делал, просто оставайся живым». Это главное правило — жить полноценной жизнью!
Какой совет Вы можете дать молодым моделям или, возможно, тем, кто решил, что хочет попробовать себя в этой роли после 50-ти?
В прошлом году Вы опубликовали книгу, рассказывающую о жизни в Гарлеме и Вашей карьере в индустрии моды. Помогло ли написание книги реализовать творческую энергию?
После 50 лет? Какой совет я им дам? Стать моложе, наверное. (Смеется.) А еще — быть немножко наивными и глупыми, ведь Бог любит дураков. И немножко шампанского не помешает! А если вы молоды, рискуйте и много не переживайте. Но обязательно возьмите попечителя или пусть родители присматривают за вами. В этом бизнесе действительно много волков. А также конкуренции. Но не волнуйтесь, всё получится!
С 16 лет я везде носила с собой блокнот. Где бы ни находилась, всё время рисовала то, что меня окружает. Я не писала слова — я рисовала их. В кафе, за кулисами показов, пока все курили, я держала в руке карандаш. Все меня спрашивали, что я там делаю. А я с гордостью отвечала: «Пишу книгу». Но прошло много лет. Все, кто тогда задавал мне этот вопрос, уже сами написали книги. Я не могла понять, что со мной не так, почему я никак не закончу свою. Но однажды написала небольшую поему «In The Spirit of Grace», спустя несколько месяцев ее опубликовали в Италии. И я начала писать, как сумасшедшая! Словно что-то открылось во мне. Я написала сотни стихотворений и почувствовала, что наконец-то готова закончить главную работу! Написание этой книги подарило мне понимание того, как много у меня друзей, сколько прекрасных людей поддерживало меня всю жизнь. Все, кому я предлагала встретиться спустя 20–30 лет разлуки, чтобы вместе вспомнить истории и факты, с радостью соглашались. В итоге за семь лет я собрала 10 коробок с текстами. Потребовалось еще два года, чтобы все мои записи восстановить и структурировать. Бедный мой редактор! Мне всё время ка-
Вы в прекрасной форме. Можете назвать три главных beauty-правила, которым следуете? Их два — больше спать и проживать каждый день в радости. Потому что счастье — быть здоровым. Ваше тело — это храм. Не стоит входить туда с банкой краски и перекрашивать стены. От-
December'17 | Megapolis magazine®
Megapolis magazine® | December'17
Это ведь два совершенно разных мира! Мне всегда нравилось работать с Хельмутом Ньютоном. И, конечно, с Тьери Мюглером. Потому что он постоянно бросал мне вызовы. Я стояла на вершине небоскреба, балансируя на ветру, а Тьери кричал: «Давай, ты же смелая! Ты всё сможешь». А я ему в ответ: «Ага, может, ты попробуешь первым?» В этих опасных условиях и ситуациях на грани жизни и смерти получались невероятные съемки. Помню, как делали одно шоу в Лондоне. Подиум поставили посредине одной из знаменитых чайных комнат, где дамы сидели в шляпках за своими столиками и пили чай. На мне тоже была огромная шляпа. В конце показа я шла по подиуму с дизайнером. Мы случайно споткнулись и рухнули прямо к этим дамам на стол! Это было очень смешно! Модели падают на подиуме, но чтоб с подиума, да еще и вместе с дизайнером — это уникально! (Смеется.) Также случился забавный момент на показе Yves Saint Laurent. Это было какое-то большое важное событие. Кажется, 20-летие Дома или типа того. Всё происходило под открытым небом. До показа ко мне подошел Ив и сказал, что во время дефиле я должна кружиться. Всем моделям выдали определенное нижнее белье, что было странно — под те платья оно совсем не подходило. И вот я иду по подиуму, начинаю кружиться, порывом ветра сдувает мою юбку — она слетает вниз. Толпа зрителей залилась истерическим смехом, ведь я продолжала кружиться, даже не заметила, что осталась без юбки. Иман поднялась ко мне на сцену и хохотала, глядя на то, как я продолжаю кружиться. Ведь так сказал Ив! Иногда происходили чрезвычайно милые ошибки.
В одном из интервью Вы сказали, что красота — это то, что необходимо растить в себе. Как это делать, Пэт? Не нужно бояться своих недостатков. Любите свое тело, исследуйте его и работайте над его улучшением. Люди иногда заботятся о своем доме лучше, чем о своем теле, о своем лице, о своих волосах. Иногда, когда я целый день рисую дома, никуда не выхожу, подхожу к зеркалу и думаю: эй, минутку, я же девушка! Я могу быть самым красивым цветком, если просто приведу себя в порядок. Женщина должна любить себя, быть независимой, заботиться о себе и не ждать, что кто-то сделает это за нее.
Счастье — что означает это слово для вас? Счастье — happiness — это I-am-ness. Меня делает счастливой понимание того, что я — это и есть счастье. Я — олицетворение счастья.
19