Триумфальная арка by Ivan Iljenko

ТРИУМФАЛЬНАЯ АРКА I Садецкий В.А.

ридцать мордоворотов — это уже толпа. Если хоть чуть-чуть поддашься страху, то живого места на тебе не оставят. Надвигаются они неспешно, вразвалочку, рожи тупые и ухмыляющиеся. Кто поигрывает цепью, кто — дубинкой, а у одного, с усиками, в кулаке сетка, тонкая, но такая прочная, что ее человеку не порвать. «Если усатому удастся накинуть на меня сетку, то хана», — так думал Андрей в те несколько секунд, которые оставались у него на размышления. Потом еще успел подумать, что надо упредить нападавших, не дать окружить себя. Затем привычно сосредоточился на одном слове — бой. Стремительный рывок к тому, кто с сеткой и, не добегая полутора метров, резкий бросок в сторону. Сетка летит мимо. Удар блондину, с цепью, носком ноги в челюсть. Один «готов». Кувырок, три стремительных оборота вокруг собственной оси. Усатый собирает сеть. В этом недостаток сети: мало ее бросить. Если промахнулся, сетку надо собрать, а это драгоценные секунды. Удар, почти незаметный, по сонной артерии. Усатый отключен. Два оборота в обратную сторону — цепь свистит рядом, мгновенная остановка и оборот, дубинка грохает о мостовую рядом. Прыжок, удары правой ногой в горло еще одному, с цепью, левой — в солнечное сплетение лысому увальню. Кувырок назад, приземление на носки. Мордовороты скумекали —- стали окружать. Если окружат, не будет маневра, а без маневра против толпы не устоять. Хорошо, никто из них не взял на себя команду. Без командира — это не войско. Рывок к краю цепи. Так и есть, дуболомов десять ринулись в эту сторону, чтобы преградить путь. Остальные не успели среагировать, и появился просвет. Бросок в этот просвет, удары ногами двум зазевавшимся по печени и кулаком в переносицу — третьему, кувырок и снова на ноги. Вот и вырвется из окружения. Главное, не останавливаться: статичность в бою — поражение. Кто это придумал? Как кто? Да самая заурядная комнатная муха. Видел, как муха летает? Не по прямой, а все время меняя направление. Если бы мухи никогда не присаживались, они бы умирали только от старости. Едрена вошь! Поменьше — о мухах! Так можно без руки остаться: дубняка все же скользнула по плечу. Обороты, черт возьми, и переходы в обратное вращение надо делать резче. Удар ногой. Так... рука, державшая дубинку сломана, детина — уже не боец. Вращение, обратное вращение, подскок, удар, кувырок, вращение, обратное вращение... Дубинки, цепи рассекают воздух, не причиняя вреда.

Отдых у моря

Мордоворотов, способных продолжать бой, осталось около десяти, и они попятились. Ну, раз попятились, то их дело — табак. Еще 35 секунд, и Андрей, почувствовав пустоту вокруг, остановился. Все тридцать мордоворотов лежали или сидели на мостовой, не делая попыток подняться. «Вот так, ребята! Тщательнее надо!» —. сказал Андрей. — Не хвались! Одна помарка была, — из-за открывшейся двери импровизированного подъезда показался тренер. ,* — Так ведь ни одной царапины, Михалыч! — А это что? — Михалыч показал на порванный рукав. — Ну так это я мигом заштопаю. А если бы по руке* а не по тряпке? — Так ведь это, Михалыч* сослагательное наклонение. Не наклонение это, а треп. Повезло тебе. Сколько я говорил, что во время схватки не должно быть ни одной посторонней мысли. — Извини, Михалыч, но как-то так в голове засело. Что засело? -г Да вот я все думаю: интересно, у Троцкого ноги потели, когда его Сталин вел на расстрел? Михалыч нахмурился, он-то отлично знал, что историю Андрей изучал капитально. — Больше у тебя нет вопросов? — Никак нет! Но есть одно заявление. — Давай, заявляй. Андрей встал в картинную позу и с пафосом, «указывая пальцем на покалеченных спецроботов, все еще сидевших и лежавших на импровизированной площади, произнес: «Так будет с каждым, кто, презирая закон человеколюбия, протянет свою грязную лапу и покусится...» — Ладно, Анд (Андрея близкие ему люди называли так), мы выясним, у кого потеют ноги. Не забудь, завтра в 18.00 у тебя последняя зачетная схватка, но тогда у них будет кому командовать. А теперь давай в душ. Не знаю, как ноги. Специально нюхать не стану, но потом от тебя песет. ■— Михалыч! Да ты мне, как мать родная!.. Молчу, молчу! И нарочито переваливаясь с ноги на ногу, выпятив в стороны локти, Андрей направился в душевую, горланя во вей глотку экспромтом сочиненное четверостишие на мотив популярного романса:

Тридцать витязей прекрасных Чредой лежат на

Отдых у моря

мостовой. Победил их всех ужасно Умный парень, с головой. Хорошая штука душ, если это душ, а не ситечко над головой. Особенно хорош душ после того, как ты от души попарился. А что такое хорошенько? Нет, это не сидение часами на верхней полке, как думают некоторые завсегдатаи парных, считающих, чем больше просидел, тем ты мужикастей. Длительное пребывание в парной можно рекомендовать при простуде и радикулите, например. И то, если у человека достаточно здоровое сердце. А просто молодому мужчине, в самом расцвете сил, достаточно 10-15 минут, но... с веничками, березовым и дубовым, да с обжигающим хлебного запаха паром, а потом душ, горячий и густой, как тропический ливень, потом купель с холодной водой и холодный круговой душ, с резкими, как из брандспойта, тонкими частыми струями. После этого простыня, кружка прохладного кваса на мяте с хреном и медом и десять минут полудремы. Вы так не пробовали? Попробуйте, не пожалеете. Вы, выйдя после этого на улицу, почувствуете, что вам вроде бы заменили тело на новое, и это новое тело дал вам Бог, а никак не черт. А на улице, пока Андрей был в душевой, прошел сильный и короткий дождь, и к хлебно-березовому запаху, оставшемуся в ноздрях, добавился терпкий запах молодой тополиной листвы. Чуть теплый ветерок и краснеющее понемногу, при подходе к закату, солнце действовали умиротворяюще. Улицы были уже не так многолюдны, и душа противилась возвращению в стены домика, который занимала его команда. 4Кстати, о команде! — подумал Андрей. — Ну какая это команда — 5 человек, считая меня? В волейбол играть — и то шестого недостает. А тут глубокий космос! Надо бы человек двенадцать, тогда, ничтоже сумняшеся, можно было бы неофициально именоваться апостолами, ведь icx тоже было 12*. Однако, пораскинув мозгами, Андрей решил, что 12 — много. Несколько нарушится ощущение единого организма пятерки, и в то же время там, где не устоят и погибнут пять, пропадут и двенадцать. Надо тащить с собой или целый полк суперменов, или не валять дурака и считать пятерку командой, тем более, что она

Отдых у моря

стоит целого войска. Вступив на сквер, Андрей почувствовал, что, при всей полноте приятных ощущений, ему чего-то не хватает. ■— В самом деле, имея за плечами 26 лет, строгие черты и, можно сказать, красивое (потому что одухотворенное) лицо, 180 см роста при 81 кг чистого веса и 43-й размер обуви, быть холостым просто не эстетично. Нет, надо срочно познакомиться с прекрасной незнакомкой и короткими перебежками — в ЗАГС. Тогда в чем дело? Что это я глазею на тополиную листву? Немедленно определить, на какой прекрасной незнакомке надо сосредоточить свои усилия. Заодно поглядим, умеем ли мы знакомиться и не потеют ли у нас от этого ноги. Так!.. Эта хороша, но таз низковат и по лицу видно, что болтлива. Эта? Ну, кто же теперь носит такие прически... и губы тонковаты. Вот эта — да! Эта — хоть в салон красоты, и лицо такое умное... Нет, два умных в семье — это слишком много. Э-э-э, Андик, да ты — не Андик, ты — Андюк! Ишь развыбирался! Еще неизвестно, сам- то ты кому-нибудь подходишь? Только без паники! Носки и то не сразу выберешь, а уж того, кто их будет штопать, надо выбирать, не торопясь. Так... Эта хороша! Эту можно сразу под венец было бы, если бы не такая стремительная походка. Во-первых, на такой скорости знакомиться — последнее дело. Во-вторых, женщина с такой походкой недостаточно женственна. В-третьих, ее уже и след простыл. И тут Андрей замера Впереди по курсу, на скамейке, увлеченно читала книгу молоденькая-премолоденькая, хорошенькая-пре- хорошенькая девушка. Одета она была, как ни банально это звучит, просто, но со вкусом. Читала эта девчонка книгу и чувствовалось» что весь остальной свет ей 4до фонаря*. Андрей невольно залюбовался и остановился подумать,: как ему лучше осуществить свое намерение. Нет уж, фигушкн. Думать я себе не позволю. Супердесантник глубокого космоса должен соображать мгновенно или идти на пенсию. Теперь твердым шагом, не стремительным, но решительным к этому очаровательному созданию. — Извините, девушка, что так бесцеремонно прерываю ваше чтение, но вы смеетесь, а тут поблизости с человеком беда... Девушка захлопнула книгу, вскинула огромные! зеленые! глаза и уже было поднялась, но, увидев выражение лица Андрея, снова откинулась на скамейку и улыбнулась. — Господи, как вы меня напугали! Ну кто же так знакомится? Улыбка сползла с лица Андрея. Ему даже показалось, что она не сползла, а упала на землю и разбилась. Сам он оказался в состоянии, которое боксеры просто и кратко называют — грогти.

Отдых у моря

Перед ним сидела не просто красивая девушка, но его мечта, не расплывчатонеопределенная, а осязаемая, воплощенная в плоть. Воздух вокруг него словно свернулся в упругий душный кокон, наполненный ватой. Из этой ваты приглушенно донеслось: «Ну что же вы стоите, садитесь, раз уж решились познакомиться. Как вас зовут?» — Анд, то есть Андрей Кленов (Господи, да что же это со мной? Как сухо во рту, и язык еле ворочается.) — А меня — Алена, фамилия значения не имеет. . — Почему? — Потом объясню. Лучше скажите, почему вы ко мне подошли. Андрей не сводил с Алены своего обалдевшего взгляда, но все же он был супердесантник и умел брать себя в руки. Лицо его приняло нормальное выражение и способность соображать к нему тоже вернулась. — Простите меня неотесанного, но кто же может пройти так просто мимо феи? И не прикидывайтесь обыкновенным человеком. Это бесполезно, я же уж точно знаю, что вы — фея. Вас даже голос выдает. Алена снова рассмеялась. В глазах ее появилась озорная чертовинка, но такая родная, что Анд чуть снова не «поплыл». — И вы, Анд, конечно хотите, чтобы фея исполнила три ваших заветных желания? — Нет, всего одно. — Ну, это в три раза легче. Вы, наверное, хотите, чтобы я назвала свои фамилию. Андрей заставил себя улыбнуться. — Я прошу вас, Аленка, простить меня великодушно за дерзость, но у меня есть оправдание: я впервые в жизни растерялся. Желание мое вы не угадали. Если исполнится мое единственное желание, то ваша фамилия для меня не может быть секретом. — Вы знаете мою фамилию? — Я знаю, какая будет фамилия, если мое желание исполнится. —. Какая? • — Кленова. — Андрей, но мы ведь толком даже не успели познакомиться! — Все правильно, так и должно быть. Ведь если он и она думают годами и лишь потом женятся, то они всего лишь узнают, с кем они могут соединить свою судьбу. Это не любовь, это привыкание друг к другу. Любовь — это внезапное озарение.

Отдых у моря

Наверное, она чем-то напоминает смерть. — Смерть? Почему так мрачно? — Я не мрачность имею в виду, а безальтернативность. — Но для брака необходимо взаимное озарение. — Это верно. Боюсь, что я вас не озаряю. — Анд, но я год как замужем. Секунду Андрей чувствовал себя парализованным, а потом сорвался с места и побежал прочь от сострадательного выражения лица Аленки. «Только не это, — думал он, — только не этакая жалость к калеке». К дому он подходил, уже полностью взяв себя в руки. Николай и Василий смотрели головид, какую-то космическую мультюмореску. Виктор и Павел резались в шахматы. — Привет суперам! . — Сам такой, — ребята подняли головы. Коля добавил: — Валяй на кухню, киб тебя ждет. Все с пылу, с жару. Просто пальчики оближешь. Жаркое по-саксонски. Я даже не знал, что такое бывает, — потом он еще раз взглянул на Анда и спросил: — Что- нибудь случилось? Анд заставил себя улыбнуться: — Случилось... Покалечил я мордоворотов. . — Ну, за это мы тост поднимать не будем. Их все кому не лень калечат, — А еще я позволил себе повыпендриваться перед Михалычем и изобразил из себя сверхсупера. — Зачем? Михалыч этого терпеть ненавидит. — Именно поэтому. Завтра последняя схватка. Хочу, чтобы он показал мне кузькину мать. Надо же себя проверить понастоящему. В разговор подключился Павел. — А космос нас проверял понарошку? — Пока, чтобы мы были на пределе? Такой проверки не было. А космос большой, Паша, всякое может быть. — Ну тогда валяй на кухню, командир. Торопись, а то завтра тебе будет не до жаркого. А все-таки что случилось? Лицо у тебя какое- то.». — Да ничего такого. Встретил по дороге девушку, она мне понравилась, а я ей нет. — Ну это ничего. Главное, что мы тебя любим, как брата. А девушку?.. Кстати, орлы, подберем командиру какую-нибудь

Отдых у моря

Аэлиту? Космос-то большой. На следующий день без четверти шесть Анд уже разминался перед «площадью». Михалыч сидел поблизости на раскладном стуле. Хочу тебя предупредить, Анд. Сегодня у тебя будет трудная схватка. — Очень трудная? — Да. Руку я буду все время держать на аварийном выключении роботов. — Нет, ты мне — не мать, Михалыч? Ты мне - суровый отец! Но я все сделаю, чтобы ты мог гордиться своим приемным сыном. Михалыч поморщился. — Ты, видимо, меня не понял. — Да понял! Это я треплюсь, чтобы не так страшно было. — Ну тогда кончай разминку. Михалыч направился к «подъезду». И вот на площади показались мордовороты. Только что это? Никакой толпы не было. Был отряд регулярной армии. Пускай, с теми же дубинками и цепями, но сразу было видно, что этот отряд — единый механизм. Цепи и дубинки быстро вращались с разницей в полпериода. Проскочишь цепь — получишь дубинкой. — Э-э, да здесь не ватага со старшим, здесь обученное войско, — подумал Андрей, — такого еще не было. Неужто Михальгч хочет, чтобы я проиграл схватку? Но проиграв схватку, я автоматически перестаю быть командиром. Андрей почувствовал, как злость поднимается в нем, наполняя каждую клеточку его тела. Эта не та злость, которая заставляет действовать опрометчиво, а та, что рождается у волка, окруженного сворой собак, злость, собирающая нервы и мускулы в единый комок, готовый к мгновенному взрывному действию. И грянул бой. Андрей превратился в стремительный волчок. Было такое впечатление, что он мгновенно исчезает и проявляется в другом месте. Однако отряд мордоворотов реагировал четко. Он маневрировал, перестраивался, смыкался и постоянно был нацелен на то, чтобы взять Андрея в кольцо. Некоторое время Андрей только уворачивался, пытаясь сообразить, как ему достать дуболомов. Но сколько можно уворачиваться. Пришлось рискнуть. Ринувшись неожиданно вперед и получив два серьезных удара (хорошо. что несколько вскользь), он-таки уложил двух противников с дубинками. Отскочив, увидел, как сомкнулся ряд наступающих, но,

Отдых у моря

слава богу, двое остались лежать, и дубинки их никто не поднял* Минут пять Андрей маневрировал, оттягивая «когорту» от того места, где валялись дубинки, и лишь потом стремительным броском-прыжком через головы уже почти окруживших его противников оставил их у себя за спиной и помчался к спасательному оружию. Нагнулся, поднял дубинки, но тут на него легла сетка. С некоторым недолетом, не накрыв его полностью, но легла. Пока он выпутывался, подоспели мордовороты, и еще два удара дубинками вскользь и концом цепи обожгли лицо. Потом Андрей отскочил, а два дубо- лома запутались ногами в сетке. Это ли не шанс! Такой подарок да не принять! Некоторое замешательство Андрей использовал четко, и еще семеро улеглись отдыхать. Теперь, имея в каждой руке по дубинке, Андрей мог сражаться. Схватка длилась сорок минут с секундами. Когда она закончилась, все тридцать дуболомов лежали, а Андрей в рубашке, превратившейся в окровавленные лохмотья, стоял и озирался, словно не веря, что он победил. Правая его рука, уже без дубинки, висела как плеть, другой рукой он, словно бы нехотя, не то бросил, не то выронил вторую. Наконец пришла боль, дрожь в ногах, и тошнота взметнулась к горлу. Его вырвало прямо на мостовую. Андрей сделал несколько шагов и оперся о стену. Подошел Михалыч: — В общем, ты выстоял. Андрей сверкнул глазами: — Спасибо. А то я сам бы не догадался. — Ладно. Иди к медикам, они заштопают. Будешь как новенький. Четверку я тебе ставлю. И, пожевав губами, добавил: «С минусом!» Андрей, уже направившийся к медикам, обернулся: — Креста на тебе нет, Михалыч! — Кресты надо искать в церкви, а не здесь. — Еще раз спасибо за подсказку, а заодно и за четверку с минусом. II Диск — космический кузнечик уже прошел предполетную проверку и был готов к старту. Из автомобиля-антиграва пятерка глубокого десанта выходила не спеша, даже несколько лениво. Покидать Землю и хочется, и жаль, а до старта еще целый час. Андрей вышел

Отдых у моря

последним и сразу увидел на ступеньках космопорта одинокую фигурку Аленки. Сердце екнуло и слегка перехватило дыхание. Однако Андрей уже мог взять себя в руки и лицо его не изменило прежнего выражения. Он подошел к Алене. — Зачем вы здесь? — Почему ты не здороваешься? — Здравствуйте. Зачем вы здесь? — Здравствуй, Анд! Сама не пойму. Вроде бы я ни в чем не виновата... Ну, конечно, не виновата. А чувство вины не проходит. — А чем я могу быть полезен вам? — Зачем ты так? Разве я виновата, что замужем и счастлива в браке? — Прости, Аленка. Просто то, что для тебя счастье, — для меня беда. И не вину ты чувствуешь, а жалеешь меня. Но я ведь тоже не виноват, что полюбил тебя и что твоя жалость для меня — единственное, чего я боюсь на свете. — Это пройдет со временем, Анд. Ты еще полюбишь другую и женишься, и будешь счастлив. . — Твоими бы устами... У меня все предки, каких я помню, — однолюбы. А я на беду в них уродился. С генетикой, Аленка, не очень поспоришь. Так что я тебя прошу, милая фея, не ищи встреч со мной. Мне так будет легче. — Прости, Анд, счастливого тебе пути. — Счастливо оставаться. Андрей повернулся и шагнул к дверям космопорта... Последний взгляд вниз, на траву, последний — вверх на голубое небо, и люки задраены. Команда заняла свои места. Компьютеру заданы координаты. Осталось немного подождать, и Земля превратится в голубую елочную игрушку, а уж оттуда — прыжок к звезде Эпсилон из созвездия Возничего. Андрей откинулся в кресле, принял самое удобное положение и прикрыл глаза. — Ребята не задали ни одного вопроса. Не обратили внимания на минутную задержку командира? Но тогда почему не слышно шуток и подкачиваний. Значит, все поняли и берегут его нервы. И уже вслух: — Вася, какая в космосе погода? — В каком, Анд, в ближнем или в дальнем? — Нет, на первой планете. У Кольки усы торчком, значит, вѐдро. Тут же отозвался Николай:

Отдых у моря

— Ты хоть в космосе мои усы не трогай. — Так мы еще на Земле, И пошло: шутки, подначки, смех. Все встало на свои места, и компьютер женским мелодичным голосом, которого так не хватает космическим скитальцам, объявил тридцатисекундную готовность. Из подпространства вышли точно и четко. Вот он — Эпсилон, а во-он первая планета. Вообще-то у Эпсилона 12 планет. 4 планеты внутреннего круга и 8 — внешнего. Интерес для десанта могут представлять только планеты внутреннего круга, как наиболее близкие по своим параметрам Земле. Внешний круг составляют гиганты, вроде Юпитера. Исследовать их могут только роботы. Человеку там делать нечего. Но четыре планеты!.. Что там есть? Кто там есть и как там есть? Это науке пока неизвестно. Андрей сладко до хруста в суставах потянулся и повернул голову. — Вася, о чем ты сейчас думаешь? — О том, что давненько мы не брали в рот спиртного, а выпить страсть как хочется. — Ты, Вася, не прав. Сейчас ты должен думать о том, чтоб нашу машину — стальную махину с планетной орбиты сорвать и сесть на равнину, ну как на перину, и только потом выпивать. Виктор подхватил:

— На эту планету летят лишь поэты. В таинственный спустимся мир И бар приоткроем, закусим котлетой. Да здравствует наш командир! — Отставить подхалимаж. Мемуары в стихах будем писать на Земле. Василий, изобрази посадку старого, но не дряхлого космического орла. — Есть, командир! Все будет без шума и пыли. Экипажу пристегнуть челюсти ремнями, чтобы не отвлекать пилота лязганьем в самый эпохальный момент. Внимание, перехожу на тормозной режим. Тела привычно вдавила в кресла перегрузка. На экране головида первая планета решительно двинулась навстречу космическому кузнечику. Благодаря компенсирующим антигравитонам, посадка оказалась. как обычно, плавной и мягкой. Николай первым освободился от ремней и пару раз подпрыгнул.

Отдых у моря

— Командир, да тут всего 0,75-0,8 g. При таком притяжении мы же становимся су пер-суперами. Бьюсь об заклад, что на этом шарике как раз дефицит полубогов-героев. Нет, надо было прилететь на «грузовике» . — Почему на «грузовике?» — Так здесь же просто некуда складывать золотое руно. Оно же нам все подступы к бару перекроет. Вася, как ты думаешь, поймут нас потомки, если мы перекроем руном наш родной до боли бар? — Я, прежде всего, думаю, что раз уж тут одни алкоголики, то как бы они в суматохе не забыли налить лишнюю стопку лично мне, поскольку — как мудро заметил командир — я еще очень не дряхлый орел.^ В рубке стало шумно, и Андрею пришлось усилить свой голос до командирского. — Отставить «баланду»! Вот так, соколы вы мои, а то я уже сам себя не слышу. Николай, какое тут, на первой, время суток? — Вечер, Анд. — Тогда так. Николай выпускает на четыре часа киберов. Пока они будут обнюхивать окрестности, мы устраиваем застолье по случаю первого прибытия людей (бурные аплодисменты. Возгласы: «Самых отважных людей!») на эту, пока еще безымянную, планету. Витек, тебе по части гастрономии на сотню парсеков нет равных. Бери Васю подмастерьем и чтобы через 40 мин доложил о готовности. Остальные — за манипуляторы и анализаторы: Ну, Витя, не подкачай. — О'кей, Анд. Через 40 минут вы можете входить в каюткомпанию и без доклада. Не забудьте повязать салфетки, дабы слюни не капали на камзол. Сорок минут пролетели бы совсем незаметно, если бы Павел во время работы не ворчал и не причитал, что вот, мол, 23 года был Павлом, а теперь его низвели до «остальных», что награждают всегда только поименно, а остальным выносят благодарность, что планету никому в голову не придет назвать именем остальных, и так далее, и тому подобное, пока Андрей не заявил: — Все, Пашу ля, еще одно ворчание, и тебе никогда не исполнится 24. А чтобы тебе не было так горько, вспомни, что остальные — это не только ты, но *и я. И вообще, что там у тебя анализаторы говорят? — Говорят: планета, как планета. Температура за бортом + 15‘С. Почва под ногами покрыта каким-то травовидным лишайником, на

Отдых у моря

глубине до метра какие-то бактерии. Шут их знает, чего от них ждать. Характеристика на них и на тех, что в воздухе, будет к утру. Кстати, воздух почти земной 22% кислорода, 71% азота, остальное водород, гелий и прочая дребедень. Ветер юговосточный, три метра в секунду. Небо чистое, как стекло. — Никаких там слонопотамов на горизонте не видно? — Чисто на горизонте. — Тогда где, Паша, твоя салфетка? Докладываешь ты, как тютя- матютя, но, чует мое сердце, за столом ты докажешь, что ты космический волк. й Что ты, командир? Да как же? Да чтобы я! То есть завсегда оправдаем! — Тогда вперед, Паша! Нет, Паша, вперед — это еще не значит впереди командира. Войдя в кают-компанию, оба восхищенно ахнули. Впрочем, было от чего. Стол, накрытый белоснежной, с розовато-золотистой вышивкой по краям скатертью, сверкал алмазными гранями хрусталя, разноцветьем красок напитков, фруктов и закусок как земных, так и инопланетных. Тончайшие ароматы нежнейших деликатесов вызывали аж спазмы в желудке. Но королем, главным украшением стола был, несомненно, запеченный до хрустящей корочки, обложенный жареным картофелем, помидорами и пряными травами поросенок. Графин с водкой окружали хрустальные лоханочки с солеными благоухающими укропом, смородиной и чесноком, груздями, маслянисто чернели крупные, чуть не со сливу знаменитые маслины, достигающие такого размера и вкуса только на планете Энека. Розовели ломтики балыка нежнейшей рыбы с планеты Ирида. Маринованная аранга с пряным менмысом, мясистыми стручкам и-цветами очаровывала взгляд и обоняние. Да что там перечислять? Это надо не перечислять, это надо есть, друзья мои, и пить, и только тогда поймешь, что жизнь — чертовски вкусная штука. Павел очень естественно изобразил испуг и аж вскрикнул: — Витек, что же ты наделал? И Витек, надо сказать, таки купился: — Что, .где? Ты чего? — Глаза его забегали по столу. — Что ты шаришь глазами по столу? Ты же кулинар-волшебник, экстрейшего и суперейшего класса. — Ах, вот ты о чем! Виктор сразу успокоился и улыбнулся. — Ты знаешь, я и сам не раз думал: что мне этот десант? Но тут

Отдых у моря

видишь ли какая штуковина... На Земле некоторые инопланетные деликатесы большой дефицит, а для десанта — всегда пожалуйста. — Да не о том он, — вставил Андрей. — Десантник — это всегда опасно. А ты своей жизнью рисковать не имеешь права. — Ах, в этом смысле, я имею в виду, разрезе?.. Но тут Василий и Николай буквально возопили: — Хватит трепаться) Мы тут уже минут пять испытываем муки, которые Танталу и не снились. Вы что, не можете потрепаться за столом? Пир, уважаемый читатель, я описывать не буду. Ну... просто, чтобы не расстраивать вас. Обследование первой планеты длилось уже неделю. Результаты были скучными. Скудная растительность, коекакие насекомые, кое- где выходы богатых минералами пород и вот он — весь отчет. В последний, восьмой, день разведки, садясь на гравиплан, ребята были несколько ленивы на треп. — Командир, пора как-то обозвать планету. А то все первая да первая... Однако в чемпионы этот шарик не годится. Вот подрастет и лет этак миллионов через дцать можно будет десантнику поглаголить за бутылочкой крепкого субстрата с саблезубым аборигеном. — Не суетись, Вася! — Андрей и сам не чувствовал вдохновения. — Перед отлетом устроим небольшой конкурс на лучшее название. Павел задрал голову и, глядя вверх, возразил: — А вот небо здесь ясное голубое, почти синее, и солнышко что надо. Мне кажется, в названии должно быть что-то небесное. — Вот-вот, именно! Например: Дуля, но с небесным маком. Скажи, Анд, на кой ляд мы восьмые сутки тратим на разведку, когда и после двух стало ясно, что ни на суше, ни в воде здесь ничего нет? Я, конечно, понимаю, что по инструкции положено восемь суток... — А раз понимаешь*, кончай треп. Инструкции не обсуждаются. Минут пятьдесят уже летела команда над однообразной бледнозеленой равниной с серыми и желтоватыми проплешинами камня и песка, и глазу не на чем было остановиться, как вдруг Виктор встрепенулся. — Анд, а это что торчит? — Где? Где, где? — все встрепенулись разом. -у Да во-он, прямо по курсу. А прямо по курсу вырисовывалось и по мере приближения

Отдых у моря

увеличивалось в размерах какое-то строение, причем... явно рукотворное! — Да нет, Анд, ты гляди-ка! Интересно, кто тот пижон, который предлагал улететь? — Да ты и есть этот пижон. Или память уже отшибло? — Я? Не может быть! Это нечистый попутал! Витенька, ну быстрей, родимый. Гравиплан посадили метрах в тридцати. Все высыпали разом на землю и побежали посмотреть, потрогать, понюхать. Перед ними стояла арка» сложенная из камня» украшенного замысловатым узором. Метров десять высотой. Проход под аркой метра три шириной и метров двадцать длиной. Но самое интересное заключалось в том, что какое-то темно-серое марево вибрировало внутри арки и сквозь эту серость едва угадывался свет в конце прохода. Андрей сразу стал резок и деловит. — В проход никому не соваться! Обследовать только с внешней стороны. Впрочем, в проход и так никто не сунулся бы. У десантника осторожность на первом месте. Но вот обследование и голографирование завершено. И Андрей посмотрел на друзей. — Какие есть соображения? Начнем по кругу с Паши и по часовой стрелке. — Выходит на этой планете кто-то был до нас, но, судя по орнаменту с фрагментами каких-то невиданных зверей, это были не земляне. — Виктор? — Такого гранита ближе трехсот километров мы не встречали. — Николай? — Орнамент может оказаться письмом. Надо бы разобраться. — Василий? — Ну, в этом разбираться не нам. Нам бы понять, что там за марево. Думаю, что это какое-то поле или система полей. Два кибера с нами. Пусть они пощупают, да и сами мы, я думаю, ушами хлопать не будем. Анд почесал подбородок: — Нет, ребятки, я не о том. То, что вы сказали, ясно было бы и ежику. Тут и совещаться не надо. Я имею в виду другое: будем ли мы серьезно экспериментировать с маревом или оставим все как есть, доложим на Землю и пусть разбирается ученая экспедиция.

Отдых у моря

Нам же предстоит обследовать еще три планеты. Стоит ли рисковать? Мы же понятия не имеем, что за цивилизация поставила здесь эту арку и, главное, с какой целью. Может быть, это ловушка, может, такое сложное устройство, что при неумелом обращении будет убивать тех, кто сунется. Обсуждение длилось недолго. Единодушно было решено, что поскольку назначение десанта в том и состоит, чтобы рисковать пер^ выми, то надо провести обследование доступно полное и хоть наметить круг вопросов, над которыми будут потом биться ученые, а так же определить правила по технике безопасности при работе с маревом. После этого была составлена и проведена программа испытаний. Сначала удалось выяснить, что марево — это какое-то поле или система полей, до сих пор неизвестная на Земле. Потом попробовали подкидывать в это поле камни, и гут выяснилось, что с одной стороны они свободно летят под арку, а с другой — отскакивают, как от мощного силового поля. Тогда решили пробросить камень сквозь арку, но камни куда-то исчезали и с другой стороны упорно не вылетали. Потом изготовили, слетав для этого на корабль, металлический шест, и заставили одного из киберов этот шест протолкнуть под арку так, чтобы один конец шеста торчал с одной стороны, а другой — из противоположного арочного проема. Шест входил под арку свободно, но так и не вышел наружу с другой стороны. Тогда попытались вытащить его обратно, но шест не поддался и на сантиметр. Коротко посовещавшись, решили рискнуть одним из киберов, пустив его через тоннель, но, на всякий случай, подключить его к достаточно длинному экранированному проводу, чтобы через этот шнур поддерживать с ним связь. Кибер деловито юркнул под арку, бубня: «Норма, норма, норма...» Потом в динамике послышался его механический голос: «До выхода из тоннеля осталось два метра, все нор...» На этом связь прервалась и больше не возобновлялась, хотя было видно, что кибер тащит за собой шнур и дальше. Судя по шнуру, он уже вышел из-под арки с другой стороны, после чего шнур замер, но на выходе кибер так и не показался. На корабль возвращались хмурые и молчаливые. Лишь Павел пробурчал: «Чертовщина какая-то!» *** Это утро на планете Изея выдалось особенно чудесным.

Отдых у моря

Вечерняя заря закатного Ренуса смешалась с утренней — восходящего Негона. Небо зажглось сначала алым пламенем, а затем заполыхало всеми красками спектра. Роса на растениях играла такими огнями, так сверкала, что завораживала взгляд и навязывала медитацию. Космодром, однако, жил своей обычной деловитостью. Гудели заправщики, мигали многочисленные табло и бортовые огни. Вокруг космических катеров и более солидных кораблей копошились люди и только вокруг космического крейсера «Такарут» было безлюдно. Он был готов к полету и ожидал предстартового отсчета. В рубке корабля находились пилот и штурман. Оба молодые, атлетически сложенные. Пилот был несколько выше ростом, брюнет, с красивым лицом, но черты его были резковаты, что придавало облику какое-то хищное выражение. Штурман более широкий в плечах был блондином, а лицо имел самое заурядное, из тех, которые забываются почти сразу. Он повернулся к пилоту: И все-таки, Лин, ты затеял чертовски рискованное дело. На карте твоя жизнь, а я не улавливаю в тебе даже малого волнения Пилот сидсл, удобно откинувшись в антигравитационном кресле, глаза его были полуприкрыты. На слова штурмана он, казалось, не среагировал, но после некоторой паузы все же ответил: — Не переживай, Тей. Ты же знаешь, что я иду только на оправданный риск. А тут риск и вовсе теоретический. Все мною просчитано. Неудача исключена, — Но ведь ты получил официальный отказ Ленли. Ты знаешь, что похищение карается смертью и все-таки решился на это. — Это так, Тей, при условии, что родственники Ленли обратятся в совет Справедливости. Но они не сделают этого. — Почему ты так уверен в этом, Лин? Ведь Ленли — дочь старшины клана «Языков огня», самого Зена. Он не простит оскорбления. Ты же знаешь, как он любит свою дочь. — Это так. Нет, это было бы так, если бы не ряд обстоятельств. Во-первых, я родом из почти не уступающего по знатности и влиятельности клана «Зубов дракона», во-вторых, если наши кланы объединятся, то они станут могущественнее клана центрального правителя, со всеми вытекающими отсюда выгодами. В-третьих, на Йзею я вернусь мужем Ленли и отцом ее ребенка. Конечно, неофициальным мужем, но уж отцом-то... Зен умеет считать. Выбор у него будет несложным. Или он принимает меня

Отдых у моря

как законного мужа своей дочери и становится еще более влиятельным лицом, или он получает свою дочь с младенцем впридачу, и позор обесчещенной дочери при этом ложится на весь его клан, а кроме того, получает могущественного врага в лице моего клана, который не простит моей смерти никому. Надеюсь, тьт понимаешь, Тей, что я действую так не только по личной инициативе. — В твоих словах присутствует логика, которой трудно возразить. Но как отреагирует на похищение сама Ленли и что предпримут ее родственники сразу после того, как обнаружат, что она похищена? А ведь они это скоро обнаружат, если уже не обнаружили. — Не беспокойся, Тей. Мы взлетаем через минуту и 45 секунд. Пропажу «Языки» обнаружат через полтора часа. Раньше Ленли не будят. К этому времени мы прыгнем в «Дорогу богов» (Млечный Путь), а оттуда метнемся к созвездию Ценея. Нас просто не смогут найти. Что касается Ленли, то она спокойно спит в моей каюте. Ее служанка в вечернее вино добавила снотворного. Служанке неплохо заплатили. Впрочем, хватит нам болтать: пошел предстартовый отсчет. Ленли проснулась с неприятным ощущением смутной тревоги. Некоторое время лежала с закрытыми глазами, пытаясь понять, откуда взялось это чувство дискомфорта и опасности. Потом открыла глаза и увидела, что она находится явно не в своей спальне. Повернув голову, она обнаружила сидящего в кресле Лина. Улыбка не смягчала резкие черты его лица, но делала их еще более хищными. Ленли приподнялась, опершись на локоть. — Что это значит, Лин? — Это значит, милая герми Ленли, что вы проснулись в каюте моего корабля, именуемого «Така-рут*. Более подробные объяснения я обещаю вам дать за завтраком. Ленли нелегко было взять себя в руки, и гамма неприятных леденящих мыслей отразилась на ее лице. Но она была из клана «Языков пламени*, члены этого клана умели владеть собой. — Тогда, Лин, вы, наверное, покинете это помещение, чтобы я могла умыться и одеться. — Непременно! Я оставлю вас на целый час. Этого времени вам должно хватить на то, чтобы принять душ, одеться и немного прийти в себя. Я бы и сам несколько растерялся, случись такое со мной. Кстати, душ — за этой дверью, а вот с

Отдых у моря

одеждой... Ваш гардероб, к сожалению, остался на Изее. Впрочем, в этом шкафу вы найдете все необходимое. А теперь я вынужден попрощаться с вами на целый час. С этими словами Лин вышел из каюты, не забыв закрыть дверь за собой именным кодовым ключом. Ленли встала, сбросила с себя ночную пижаму и прошла в душевую. Зеркальные стены отразили прекрасную наготу ее тела и огромные! зеленые! глаза. Каштановые, с красивым золотистым оттенком волосы, меленькие чуть розоватые уши, легкие ямочки на щеках — все отразили зеркала, но они отразили и растерянное, смятенное выражение ее лица, и это очень не понравилось Ленли. То, что она на корабле Лина, означало похищение, а рисковать жизнью просто так, чтобы позабавиться, никто не станет. Наслаждаясь бодрящими струями воды, она напряженно размышляла. Выйдя из душевой, она уже поняла, на что рассчитывал Лин, похищая ее. Поняла, что он пойдет на любое насилие, потому что альтернатива ее браку с ним — позорная смерть Лина. Ленли продолжала размышлять: — Есть ли у меня хоть какой-нибудь выход из этого отчаянного положения? Интересно, ну почему явно красивый Лин был всегда мне так отвратителен? Она открыла шкаф и увидела стопки нижнего женского белья и три комбинезона, сшитых явно по ее мерке. — Ну, это как раз хорошо, — продолжала думать она, — в космосе не до платьев. вечера, а потом он будет вынужден взять инициативу в свои руки. На всякий случаи Лнн еще минут пять распространялся о выгоде такого брака не только для них самих, но и для обоих кланов. — Так сейчас утро? — спросила Ленли. — В космосе, прекрасная герми, свои понятия о времени. Раз вы изволили проснуться и позавтракать, значит, настало утро. Вот это утро и примем за точку отсчета. И учтиво поклонившись, Лин простился со своей узницей, опять- таки не забыв аккуратно закрыть за собой дверь.

Вернувшись на 4космический кузнечик», команда приняла душ и собралась в кают-компанию на ужин. Ели молча, но когда перешли к кофе и коньяку, Анд обвел (ставшими вдруг улыбчивыми) глазами свою дружину. —Вот что, братцы! Или мы космические супера, или тюти-

Отдых у моря

матюти, которым место только на Земле и только во дворце престарелых. Пусть Василий возьмет гитару. Споем пару песен для поднятия тонуса, после чего выпьем за удачу, и я объявлю вам свое решение. Ребята несколько встряхнулись. — Ну, Анд, ну, ты всегда с гитарой и коньяком попадаешь в самую точку. — Только, Анд, когда я беру в руки гитару, зови меня не Васей, а запросто говори мне: «Вдарь-ка по струнам, Садко! Не то засумятило мне душу, заколдобило». — А если Вася возьмет в руки гармонь, то мы, Анд, должны будем называть его вещим Баяном. — И, между прочим, Анд, слава Богу, что у нас на корабле нет других музыкальных инструментов. Песен было пропето, конечно, не две, но после тоста за удачу Андрей опять взял слово. — Итак, друзья мои, мы потому были некоторое время, мягко Говоря, задумчивыми, что в обследовании этой штуковины, то бишь арки, зашли в творческий тупик. Посему постановляю следующее: утром мы отправляемся к арке. Я снаряжаюсь по полной выкладке для действий в экстремальных условиях и иду сквозь эту чертову дыру, комментируя по проводной связи каждый сантиметр своего пути. Вы ожидаете меня трое суток, после чего сообщаете на Землю об этой находке и просите экстренным порядком выслать сюда экспедицию, а сами летите обследовать три оставшихся планеты. Все это, естественно, надо будет в том случае, если я до истечения срока невернусь. Все, орлы, приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Обязанности командира в мое отсутствие будет исполнять Николай. Обсуждение моего решения отменяется. А теперь объявляю отбой. Утром нам надо быть свеженькими и бодренькими. На следующий день к 10 часам утра команда была перед входом под арку. Андрей был нагружен объемным рюкзаком с запасом пищи на трое суток, кое-какими инструментами, спальным мешком и палаткой, на его бедрах тускло отсвечивали бластеры. На груди были закреплены два мнемофона. — Ну, ребята, обнимемся и присядем помолчать перед дорогой длиной в 20 метров. Обнялись и присели. Андрей еще раз окинул взором пустынную равнину, арку, взглянул на синее приветливое небушко и решительно поднялся.

Отдых у моря

— Не станем, братцы, рассусоливать. Так что бывайте. Шагнув под свод арки, Андрей почувствовал, как, словно холодом подземелья, окутал его застоявшийся воздух. Двигался он медленно, подробно комментируя каждый шаг. — Тут, ребята, пол ровный, прямо-таки паркет. Видимость плохая — метра три. Прохладно как в могиле. Стены гладкие, видимо, полированные. Кроме провода от кибера ни соринки не видать. Ребята отвечали, подбадривали и просили перед последними до выхода из-под арки двумя метрами остановиться на минутку прокомментировать увиденное и только потом двигаться дальше. Андрей так и сделал. В проходе стало гораздо светлей, хорошо просматривался выход и за ним, в некотором отдалении (что за чертовщина?) лес, а рядом, метрах в пяти за выходом, на солнышке, спокойно грелся кибер (проклятый саботажник), о чем Андрей доложил экипажу и принял от него подтверждение, что его услышали и поняли. На следующем шагу связь внезапно оборвалась. Андрей повернулся и попытался вернуться назад. От поворота его замутило, а двинуться назад не позволило это ненормальное поле. — И то, — подумал Андрей, — супера не отступают. Без проблем он преодолел оставшиеся полтора метра и вышел из-под арки. Первым делом он обратился к кибу. — Какого черта ты, трешка, молчишь и почему не вернулся, как тебе было приказано? И услышал его бесстрастный металлический голос: — Связь прервана. Вернуться мешает поле. — Ладно, не горюй, поступаешь в мое распоряжение. Андрей отсоединил ставшие ненужными провода и стал обходить арку. Арка оставалась той же самой, хотя ребят с противоположной стороны не было. Но пейзаж? В отдалении, в радиусе около полу километра маячил сиреневый лес, почва под ногами была красноватой там, где она просвечивала сквозь фиолетовую траву, кое-где украшенную разноцветными цветами, напоминавшими не то маки, не то тюльпаны. — Слушай, кибушка, где мы все же оказались? — Я думаю, на другой планете или в другом времени. — Ты хорошо соображаешь, трешечка! Мне бы так уметь. — Я специально создан для того, чтобы помогать человеку в том, в чем он недостаточно силен.

Отдых у моря

Андрей расхохотался. Он знал, что кибер на подковырку не способен. Но ответ был все же хорош. Вдруг кибер произнес: «Внимание! В небе движущийся объект».

Время для Ленли тянулось медленно. Она прекрасно понимала, какая трудная задача стоит перед ней. Однако выбора не было. Быть изнасилованной? Для нее это хуже смерти. Ленли вновь и вновь прокручивала в мозгу свой ответ и последующие действия. Она представляла, как входит Лин, как она ему, поколебавшись несколько секунд, дает согласие. Как уверенно и беззаботно он подходит к ней, не ожидая подвоха, как она наносит ему короткий без замаха, но резкий удар в точку смерти и, поскольку с этой стороны Лин закрывает дверь только на щеколду, тихонько выбирается из каюты, а вот дальше... Надо обязательно завладеть оружием, перестрелять экипаж, оставив в живых только одного человека, который смог бы привести «Така-рут» к какой-нибудь пригодной для жизни планете. Лин прав: дороги на Изею уже нет. Ну, а там будет видно, как поступить. Как бы долго ни тянулось время, оно все равно идет. Наконец, дверь в каюту отворилась, и на пороге показался Лин. Поглядев на поникшую фигуру девушки, он притворил дверь и повернул щеколду. — Ну, моя дорогая, ты уже согласна? Лин улыбнулся какой-то сальной улыбкой. То, что он обратился к ней на ты, как будто уже владел ею, и сальная улыбка, смешало все карты. Вместо покорного кивка Ленли вдруг крикнула: «Нет!» —■ Жаль! Очень жаль! Впрочем, это не меняет ровным счетом ничего. И прежде, чем Ленли успела разобраться в своем, неожиданном даже для нее, ответе и среагировать, Лин стремительно бросился к ней и заключил девушку в объятия. Руки Ленли оказались прижаты к туловищу. Лин лихорадочно губами искал ее губы и подталкивал к ложу. Он был много сильнее, и ее сопротивление только слегка оттягивало развязку. Наконец Лин повалил ее и... спасибо комбинезону; Его надо было снять, а значит, на какое-то время руки Ленли получили свободу, Последовал резкий мгновенный удар по почкам и, когда Лин изогнулся от боли, еще один в точку смерти. Тело Лина обмякло и навалилось всем весом на Ленли. Она с отвращением спихнула его на пол и поднялась. Быстро восстановив дыхание, подошла к двери и открыла щеколду. Резко отворила дверь и столкнулась лицом к лицу с механиком корабля. Фактор внезапности

Отдых у моря

Ленли использовала четко. Два удара по болевым точкам и, несколько разорвав дистанцию, по точке смерти. Механик повалился как куль, жаль, нашумел: вскричал от боли. Однако на бедре у него был лучемет, и это приближало Ленли к успешному осуществлению ее плана. Завладев лучеметом, она ринулась к рубке, по дороге ударами ноги распахивая двери кают и технических помещений. Если кто-то находился внутри, Ленли нажимала курок, и человека буквально перерезало лучом. Крики и шум достигли рубки, и оттуда показались штурман и второй пилот. Ленли вскинула ствол лучемета, но те уже отпрянули от входа, и луч полоснул по приборной панели. Резко взвыл аварийный сигнал. Ленли спряталась в проем вовремя: ответные лучевые удары пришлись в стену. Бросившись на пол, она успела срезать второго пилота. Оставался штурман. Дальнейшая перестрелка была ожесточенной и некоторое время безуспешной, но в рубке начался пожар. Главный компьютер корабля механическим голосом объявил аварийную посадку на ближайшую планету. «Така-рут» начал осуществлять маневр, и сила инерции дала себя знать. Ленли швырнуло в рубку, а штурмана на обесточенную главным компьютером панель управления. При этом штурман ударился головой и уже в состоянии грогги стал наводить лучемет на Ленли, но та его опередила и с ним было покончено. Тут Ленли сообразила, что в пылу сражения она забыла о том, что хотя бы одного члена экипажа надо было оставить в живых. — Что я наделала? Я же всех убила! Кто же поведет корабль? — Я поведу, — прозвучало за ее спиной. В тот же миг лучемет был выбит из ее рук и, отлетев, закатился под пульт. Ленли обернулась. Перед ней стоял бледный, но спокойный Лин. — Вы?!! — Знаю, — не ожидали. Но не мне же одному удивляться. Нынче удивление резко подскочило в цене. Вон сколько удивленных уже навсегда потеряли способность удивляться. Я тоже чуть не поплатился жизнью за свое удивление тому, что вы знаете приемы хиторо-хата. Счастливая случайность, что ваш удар не оказался смертельным. Видимо, расстояние между нами в момент удара было слишком мало. Лин криво улыбнулся и двинулся на нее, но в это время заработали двигатели, и обоих бросило на пол, причем Ленли перебросило через Лина и она оказалась ближе к шлюзовой камере. Дальше погоня напоминала комедию. Оба в результате навалив- шейся перегрузки могли только медленно ползти: Лен

Отдых у моря

ли — к шлюзу, Лин — за ней. В довершение всего в процессе торможения отвалился задетый выстрелом плафон и упал точно на макушку Лина, выключив его из игры в догонялочки. Лин очнулся, когда «Така-рут» произвел посадку, и Ленли открыла шлюз н возилась с выходным люком. «Что она делает?! — мелькнуло в голове Лина. — Ведь черт знает, что это за планета! Может, там вообще нет воздуха или он ядовитый». Лин быстро поднялся на ноги, но в это время люк открылся, и Ленли выпорхнула наружу. Он зажмурил глаза, ожидая свиста выходящего из корабля воздуха, но ничего не произошло. — Ну раз так. теперь ей не уйти. Лин рванулся к выходу и спрыгнул вниз, благо высота от люка до почвы была всего метра полтора. Он сразу увидел Ленли, бегущую в сторону леса, и рванулся за ней. Уж что-что, но бегал он хорошо. Ленли поняла, что Лин вот-вот настигнет ее. Тогда она остановилась, обернулась и приняла боевую стойку хиторо-хата. Однако Лин уже учел ее искусство ведения боя, внимательно оборонялся и сам наносил удары. Поединок продолжался почти целую минуту только потому, что Лин не мог позволить себе смертельного удара, а Ленли этим не была ограничена. И все же через минуту она без сознания лежала у ног победителя. Кибер повторил: «Внимание, в небе движущийся объект». Впрочем, Андрей уже и сам его увидел. — Э, киба, да это не объект, а прямо-таки летающая тарелка.. — Не вижу разницы. — Тогда помолчи немного. Чтоб я провалился, если тарелка не заходит на посадку и если она не сядет где-то рядом. Не на лес же ей садиться. Гляди, киба, вот она, романтика! Не зря мы проходили под аркой. — Что такое романтика? Под аркой мы прошли зря, так как обратно пройти невозможно. — Ладно, трешка. Что такое романтика, я тебе объясню потом. Обратно дорогу тоже оформим. На то я и человек. А сейчас слушай приказ: ты должен, по возможности маскируясь, следовать за мной на дистанции 50 метров. Следи за,мной и защищай меня, если мне будет грозить опасность. Задание понял. — Вот и хорошо. Исполняй. Кибер мимикрировал под цветущую траву. Тарелка в это

Отдых у моря

время уже встала на три опоры, и почти сразу открылся люк, из которого выпорхнула на грунт фигурка то ли юноши, то ли женщины и бегом устремилась к лесу. Через несколько секунд вслед за ней из люка появилась фигура мужчины и устремилась вслед за первой, быстро нагоняя ее. Но что это? Между ними началась даже не драка, а настоящая схватка. Андрей рванулся к ним и побежал с такой быстротой, на накую был способен, стараясь при этом внимательно наблюдать за ходом поединка. — Господи, да какой же это поединок? Это же избиение слабого. Так и есть, маленький схлопотал два удара и зашатался, устоял, но тут же пропустил серию из трех ударов и рухнул. Победитель склонился над распростертым телом, и тут Андрей заорал. — Стой, гад, повернись сюда! Я тебе покажу, как малышей калечить! До места схватки Андрея отделяло уже около ста метров, и мужчина (а это был мужчина и, судя по всему, землянин) услышал его крик и недоуменно оглянулся. Увидев Андрея, он еще более удивился, по почти сразу справился с недоумением и спокойно принял боевую стойку, правда не ту, которой обучали Андрея. Андрей уже видел, что на земле скорчилась женщина, и гнев его утроился. Как ураган, налетел он на незнакомца, осыпав того ударами, от которых упал бы и медведь. Противник хладнокровно парировал удары и перешел в контратаку. Андрей тоже оказался на высоте, он вовремя заметил, что техника исполнения у «гада» несколько иная и кое-какие приемы для Андрея оказались настолько новы, что только феноменальная реакция спасла его от неприятностей. — Ба1 Да я имею дело с настоящим профессионалом. Интересно, какая у него школа. Видимо, очень редкостная. Я, во всяком случае, с такой еще не сталкивался. Это очень странно: Михалыч клялся, что ознакомил нас со всеми без исключения. Ну, да ладно. Быть может, кое-что из моего арсенала ему тоже будет в диковинку. Так оно и оказалось. Серия оригинальных переходов от приема к приему привела к тому, что противник стал пропускать удары. Справедливости ради надо отметить, что и Андрей пропустил парочку, но все же перевес его уже начал ощутимо обозначаться. Еще две серии ударов — и заключительный аккорд на отключение врага. — Ну, теперь пусть полежит минут пять, а я займусь девицей.

Отдых у моря

Он подошел к ней и стал переворачивать на спину. Тут же получил удар ребром ладони по сонной артерии и потерял сознание. В отключенном состоянии Андрей пробыл минуты две. Когда он открыл глаза, то увидел, прежде всего, манипуляторы киба, делающего ему интенсивный массаж, потом, почувствовав, что голова его покоится на женских коленях, поднял глаза и увидел над собой встревоженное лицо... Аленки, такое родное и милое, что сердце его забилось сильно и часто. Голова прояснилась, и он подумал, что этого просто не может быть и уже вслух у него вырвалось: — Лека ли? — Ленли, — поправила его Аленка и вдруг заговорила на совершенно непонятном языке. . Андрей обалдело взирал на нее и мучился вопросом: не на том ли он свете. Если на том, то откуда на том свете его кибер? Если на этом, то откуда взялась Аленка, и что это за тарабарщина? — Послушай, Аленка, может, ты перейдешь на русский. Или в раю положено разговаривать на специальном райском языке? Аленка изобразила непонимание и опять залопотала что-то совершенно непонятное. Андрей вспомнил о мнемофонах и нажал кнопку телепатической связи. Речь Алены сразу стала понятной: — ...Вас герм, простите, не знаю вашего имени, за то, что вы спасли меня от этого мерзавца, и еще раз прошу простить меня за нанесенный вам удар. Уверяю вас: удар предназначался не вам. Произошло досадное недоразумение. Скажите мне, кто вы и как оказались здесь? Перед ним была Аленка, то есть как две капли воды похожая на нее юная особа. «Кажись, она инопланетянка, ^подумал Андрей, — но почему так похожа? Клянусь своей головой: так не бывает! Впрочем, нет. Голова мне еще может пригодиться. Самое главное взять себя в руки и не суетиться*. .. поднялся на ноги, подал руку и помог подняться прекрасной незнакомке. Именно прекрасной, потому что эта «Аленка* была еще краше. Затем он снял с себя второй мнемофон. Прикрепил его к комбинезону девушки так, чтобы полированной поверхностью он касался ее кожи, и нажал кнопку этого второго мнемофона. После чего уже спокойно заговорил: — Я человек с планеты Земля. Зовут меня Андреем, друзья зовут Анд. Как я сюда попал, объяснять долго, но я оказался/ волею случая, здесь один, без своего экипажа. Увидел спускающийся корабль, потом вашу схватку с этим мужчиной и

Отдых у моря

поспешил к вам на помощь. Мне удалось на некоторое время нейтрализовать противника. По моим расчетам, он вот-вот должен прийти в себя.7 — Он уже не придет в себя. Я позаботилась об этом. Андрей оглянулся и увидел, что его бывший противник мертв. Тело его было буквально исковеркано лучами бластера. Только тут Андрей обнаружил, что у него на бедре всего один бластер. Второй висел на поясе « Аленки». — Бог мой! Зачем вы это сделали? , —■ У меня не было другого выбора. Лин пришел в себя раньше, чем вы рассчитывали. Он снова попытался напасть на меня, но я уже успела завладеть вашим оружием. Мне повезло, что этот лучемет так прост в обращении. — Понятно, — Анд вздохнул и улыбнулся, — все же давайте познакомимся до конца. Как вас зовут? Как вы оказались здесь? Что произошло между вами и Лином? Почему он хотел вас убить? Расскажите мне, пожалуйста, хотя бы вкратце. Девушка взглянула на Андрея с некоторым удивлением. — Но ведь вы уже назвали меня по имени, когда очнулись. Я только поправила Вас, потому что меня зовут не Ленали, а Ленли. Андрей расхохотался так заразительно, что рассмеялась и девушка. Увидев и услышав, как она смеется, Анд уж было вновь «поплыл», но взял себя в руки. — А можно, я буду называть вас просто Аленка? — Если вам так удобно, пожалуйста. Пусть я буду герми Аленка. — Что значит — герми? ■— Это титул-звание древнейших и могущественных родов на Изее — моей родной планете. Впрочем, она уже не моя. Отныне связь с моим родом не может быть восстановлена, и, согласно обычаям Изеи, там могут принять только мое мертвое тело, но не меня саму. Но это долгая история, герм Анд, которую я расскажу вам как-нибудь в другой раз. — Герми Аленка, не добавляйте, прошу вас, к моему имени вашего изейского титула. Ведь я землянин и никогда на Изее не был, а кроме того, у нас на Земле уже давно отказались от титулов и отношение к человеку определяется не громкими титулами, а его личными достоинствами и оценкой этих достоинств окружающими людьми. •— Что же, пожалуй, вы правы. Этот человек (Ленли презрительно кивнула на труп Лина) носил титул герма, но

Отдых у моря

недостоин был зваться даже человеком. Я согласна, но и вы тогда не обозначайте моего титула. Ведь я уже не принадлежу ни своей планете, ни ее народу. Свою историю, Анд, я расскажу позже. А сейчас помогите мне навести порядок в звездолете и захоронить трупы. — Как!? Еще трупы? — Для того, чтобы бежать от Лина, мне пришлось перебить экипаж. Внутри была изрядная перестрелка, надо все осмотреть и подумать, что делать дальше. Так впервые осуществился контакт Земли с Изеей. На безымянной планете со странной» таинственной аркой, разделяющей два мира, а может, и два времени. На корабле кибы навели порядок. «Трешка» со всеми инопланетными собратьями перезнакомился на редкость быстро и непринужденно. Он сразу влился в этот трудовой коллектив, который явно выиграл от такого слияния, ибо остальные кибы стали понимать хорошо не только Ленли, но и Андрея. Потекли исследовательские будни. Знакомство с планетой, ее растительностью, обитателями и даже с гуманоидами и, конечно, ежедневные попытки что-то придумать, чтобы решить проблему чертовой арки. Им не надо было строить хижину, Так как корабль был исключительно надежным и комфортабельным домом. Проблем с пищей не было. Во-первых, на корабле съестных припасов и различных напитков хватало, а, во-вторых, аборигены обеспечивали их дичью и разнообразными плодами, поскольку по простоте душевной приняли людей за Богов и относились к ним соответственно. Один эпизод такого общения вогнал Андрея в краску, что касается Ленли, то она хохотала до икоты. А случилось вот что. В одно прекрасное утро, когда Андрей с Аленкой (будем теперь называть ее так) после завтрака вышли из корабля/ их встретил вождь племени аборигенов, за которым стояла толпа соплеменников. Вообще-то гуманоиды напоминали людей, но не более того. Кожа их была похожа на наждачную бумагу синеватофиолетового цвета, руки и ноги они имели четырехпалые, волос у них никаких не было, зато голову и шею украшал этакий гребешок вроде петушиного, только твердый и даже несколько колючий. Картину довершал довольно мощный хвост, который мог служить им и опорой и увесистой дубинкой. Самки от самцов отличались меньшим размером. Если средний самец был от земли до холки, то бишь гребешка где-то метр девяносто, то самка — полтора метра. Кроме того, у самок глаза были

Отдых у моря

оранжевые, у самцов черные и еще у самок живот был грязнорозового цвета, а у самцов голубой. Вот и все видимые различия. Так вот, вождь этих аборигенов, после многочисленных поклонов и приседаний, поведал Андрею, что эти юные красавицы посвятили себя богам и половина их предназначается в жены высокому Богу, а другая половина — Богу с выпуклой грудью. Андрей терпеливо объяснил, изрядно при этом покраснев, что с выпуклой грудью это Бог-женщина. Но вождь был очень мудрым и, мгновенье подумав, сообщил, что тогда все «прекрасные девушки» теперь жены Андрея, что скоро сюда придет все длемя, чтобы присутствовать при церемонии оплодотворения девиц высоким Богом, ибо все в подробностях должны видеть соитие, чтобы тем самым вместе с девицами приобщиться к Богу.

Отдых у моря

Андрей, красный как рак, полчаса пытался втолковать, что это невозможно, но вождь стоял на своем, утверждая, что для Бога ничего невозможного нет и быть не может. Наконец, Андрей нашелся и, указав на стонущую от смеха Аленку, заявил: — Вот моя жена — Богиня жизни. Нет и не может быть у Бога другой жены, ибо всякая другая испепелится в момент оплодотворения божьим огнем зачатия. Тут Аленка начала дико икать и буквально вползла в корабль, потому что сил идти у нее уже не было. Дни шли за днями. Андрей с самого начала не скрывал своих чувств и своего восхищения Аленкой. Она же считала его своим спасителем, красивым и обаятельным. Если добавить к этому ту экзотичность, которая, конечно же, присутствовала в этой ситуации, то нетрудно догадаться, что однажды вечером она действительно стала его женой, перед Богом и природой Анучши (так называли окружающие места аборигены). И, конечно, дело кончилось тем, что через определенный отрезок времени Аленка почувствовала себя матерью. Андрей был счастлив и горевал одновременно. С одной стороны, он понимал, что станет отцом ребенка, рожденного прекраснейшей, любимой женщиной. С другой — сколько может длиться робинзонада? И так уже прошло четыре месяца с того дня, когда он прошел арку. Чего они только не предпринимали, но проклятый полевой заслон не пропускал никого и ничего. Бродя по окрестностям, они с Аленкой натолкнулись на богатейшие жилы самородного золота. Андрей набрал полные карманы мелких самородков, решив сделать для Аленки украшения, благо свободного времени — хоть отбавляй. Во второй половине того же дня они с Аленкой прохаживались около арки, пытались атаковать поле острыми предметами и световыми лучами, но, как всегда, безуспешно. Через некоторое время, отчаявшись, Аленка вернулась на корабль. Андрей же продолжал стоять перед полем, словно ожидал, что оно само подскажет ему решение. Неразрешимость задачи постоянно раздражала Анд а. Каждый мужчина знает, как в душе, когда надо что-то сделать, а не получается, нарастает злость, переходящая в гнев против того предмета или предметов, которые никак не хотят подчиниться его воле. Вспомните: и Данила-мастер разбил малахитовую чашу, не пожелавшую в его руках стать каменным цветком. Андрей почувствовал, что если он не запустит чем-нибудь в это сверхупрямое поле, то гнев его станет нестерпимым. Вытащив из кармана пригоршню увесистых самородков, он размахнулся и со всей силы швырнул ее под арку, ожидая, что поле спружинит и обдаст его золотым дождем ответного уда-

ра. Быть Может, эта боль вернет ему самообладание. Однако ответного удара не последовало. Неужели все самородки, отразившись от поля, пролетели мимо него? Но и стука от их падения на землю ои не услышал. И куда только подевался гнев? Сразу же вспотевшей рукой Андрей достал еще один самородок и резко швырнул его в прежнем направлении. О чудо! Самородок пролетел в поле, как будто никакой преграды не существовало. — Так, — соображал Андрей, — теперь надо на всякий случай пощупать, на месте ли это сволочное поле. На месте! Теперь достанем удлиненный самородок, зажмем его в двух пальцах и потыкаем им поле. Отлично! Самородок проходит, пальцы — нет. До звездолета Андрей не бежал, то есть это был не бег, а стремительный акробатический каскад, сопровождаемый дикими восторженными криками. Навстречу выскочила встревоженная Аленка, но тут же была схвачена и зацелована Андреем, который чуть было не подбросил ее вверх, но вовремя вспомнил, что она в положении. —«Понимаешь, Аленка, — орал он, — золото видало в гробу, в белых тапках, это дурацкое поле. Какой-то идиот, который создавал поле, а заставь дурака Богу молиться — он себе лоб расшибет, не учел по причине того, что его голова была грубо вытесана из дубовой колоды, обыкновенного золота, чтоб ему на том свете огурцы солить! А?! Ха-ха> ха-ха-ха! Дурак он, подонок и импотент! Аленка, конечно, не понимала, почему импотент молился в ду^ бовом гробу, надев белую обувь, и при чем здесь какой-то соленый овощ, почему свет тот, а не этот. Но что произошло чтото необыкновенно обрадовавшее мужа, она догадалась сразу. Это «что-то» могло быть только решением проблемы поля. — Анд, ты гений! Неужели поле преодолимо? — В супера дураков не берут! А поле пропускает золото! И если я тебя закую в золото, и учитывая, что ты сама — золото, то ты пройдешь. — А ты? — Так ведь и я не серебряный. Слушай, а, может, поле это просто фильтр для благородных металлов. У тебя случайно не завалялось серебро там или платина? Хотя на кой ляд нам они, когда у нас навалом золота? — Анд, а ты уверен, что если внутри золотой оболочки будет инородное тело, то поле пропустит его? — Ты права! Надо срочно поставить эксперимент! На корабле есть какие-нибудь плавильные устройства, огнеупорные емкости? ~ Не знаю. Надо спросить у кибов.

— Так что же мы стоим? И они бросились внутрь корабля. К утру был готов золотой экран для указательного пальца что-то вроде длиннющего наперстка. И начались эксперименты. После проведения многочисленных опытов было установлено, что золотая коробка, на золотых колесах пройдет поле без помех, даже если внутри она будет заполнена инородным веществом. Однако сама коробка не покатится. Нужен какой-то двигатель. Изготовить двигатель в полевых условиях не представлялось возможным. Долго Андрей с Лленкой ломали голову, и, наконец, решение осенило и рассмешило их своей простотой. Это должна быть педальная машина! Несмотря на вес, она будет двигаться по ровному полу арки. Работа, хотя и с помощью кибов, была долгой и тяжелой. Добыча золота, переплав его в слитки, расковка слитков в листы. Сборка и сварка, изготовление колес и осей, доведение зазоров до минимума, так как даже минимальные зазоры затрудняли движение в условиях поля. Большую часть времени Андрею пришлось управляться без помощи Алены, так как она была в положении и по истечении восьми месяцев со дня зачатия у нее начались роды, напугавшие мужа, считавшего их преждевременными. Но Аленка успокоила его, заверив, что изеянки вынашивают плод 7,5-8 земных месяцев. Роды прошли легко, и на свет появился очаровательный малыш мужского пола.: Тут началась жаркая дискуссия о том, как назвать парня. Конечно, Алена предлагала изейские имена и, естественно, Андрей предлагал земные. Но разрешимы и не такие проблемы. После долгих пререканий пришли к обоюдному согласию: в имени ребенка должны присутствовать части от изейского и земного имен. Так малыш стал именоваться Ленандом Андреевичем элэти Ленли (это уже изейская приставка, обозначающая сыном какой женщины является ребенок). Но сокращенно с подачи Андрея малыша оба стали называть Ленькой. И вот педальная «карета» была готова или, точнее, почти готова: Осталось окончательно подогнать зазоры. Уставший супердесантник завалился спать, а на утро золотой «кареты» и след простыл; * Прореагировали на это по-разному: Аленка расплакалась, а Андрей схватился за бластер, осыпая проклятиями все и вся, кроме жены и сына. «Карета», конечно, нашлась, убивать, конечно, Андрей никого не стал. Выяснилось, что карету сперли аборигены, решив, как в свое время и древние евреи, поклоняться золотому тельцу. Вот теперь Андрей и печенкой понял, почему Бог тогда разгневался так,

что захотел их уничтожить к чертовой матери. Однако в данном случае в роли увещевателя Моисея выступила Аленка. На ремонт кареты ушло полтора месяца, так ее ухитрились раздолбать во время транспортировки религиозные гуманоиды. И вот царский кортеж выстроился перед проемом арки. Впереди карета, а позади колонной по двое, шесть кибов (трешка и пять изейских), закованных в золото. — Ну, Аленка, — сказал Анд, поцеловав ее и сына, прикорнувшего на ее руках, — по машинам! И будем давить на педали, чтобы чертям тошно стало. Дав кибам команду следовать за ними, 4путешественники» забрались в золотой ящик и налегли на педали. Пространство под аркой преодолели хотя и вслепую, но быстро и благополучно. Андрей открыл дверь ящика, выбрался сам, принял ребенка и помог1 выбраться Аленке. После чего вздохнул полной грудью свежего воздуха и огляделся. Никакой научной экспедиции он не увидел. Зато увидел свою команду — всю четверку, удивился, конечно, но вида не показал. Ребята стояли перед ним, совершенно обалдевшие, с отвисшими челюстями. Анд взял супругу за руку и произнес: — Что, орлы, не ждали? Однако все хорошо, что хорошо кончается- Знакомьтесь! Это моя жена — Алена, сын — Ленька, а там «трешка» и еще пять кибов. Да что на вас столбняк напал, что ли? Разрешаю закрыть рты. Реакция команды была странной. Столбняк продолжался еще секунд десять, хотя рты они по команде закрыли. Потом Николай ржанул раз, другой, и вдруг сумасшедший хохот буквально потряс окрестности. Четверка хохотала так, как вроде бы и не могут хохотать люди. Во всяком случае Андрей и Аленка никогда не видели и не слышали подобного хохота. Ребята не смогли устоять на ногах, но и, упав, буквально корчились, как от судорог. Они визжали, пищали, голосили, стонали, но не могли сдержать смеха. Андрею стало ужасно неудобно за ребят перед Аленой, стоявшей с совершенно растерянным выражением лица и испуганно прижимавшей сына к груди. — Ладно, Аленка, не тушуйся. Войди в их положение: они так долго ждали меня, что, может быть, и надежду потеряли. А я вот он, да не один. Давай присядем и подождем. Не может эта истерика длиться долго. Они хотя и супера, но такой хохот и их вымотает. Он усадил Аленку на какой-то валун, а сам стал выгружать из «кареты» пеленки, одежду, запас пищи, кое-какие приборы, устройства и инструменты. Команда понемногу затихала и,

наконец с трудом поднявшись на ноги, пошатываясь, пошла к Аленке. Каждый извинился за дурацкое поведение, представился и поцеловал ей руку, отчего она зарделась и смутилась. Андрея Николай хлопнул по плечу: — Не сердись, Анд, что так по-дурацки вышло. Но посуди сам. Ты ушел, и связь с тобой оборвалась. Мы постояли перед проходом минутытри и вдруг оттуда вылетают камни... Слава богу никому в глаз не попало, но присмотрись: у Петра шишка на лбу, а у Витьки фингал под глазом. Мы, конечно, отодвинулись на безопасное расстояние и ждем, не вылетит ли оттуда еще какая чертовина. Чертовина не вылетела, зато через 10 минут после прекращения связи с тобой выезжает из проема золотой драндулет, сопровождаемый золотыми черепахами. Из драндулета выходишь ты с той девчонкой, которая тебя провожала в космопорту, и оказывается, что вы успели не только пожениться, но и ребеночка родить. Все это ты проделал за десяток минут. То есть мы знали, что ты парень не промах. Командир суперов должен быть сверхсупе-ром. Но за десять минут?! Впрочем, ты прав, Анд: все хорошо, что хорошо кончается. Тут раздался восторженный крик Виктора: - Я знаю! Я знаю, как нам назвать эту планету! Имя ей — Триумфальная арка! И не спорьте со мной, ведь нет на ней больше ничего примечательного.

Москва, 1995-96 год