РБМСО

На земле Гете и там, где царит bel canto Молодежный белорусско-российский симфонический оркестр на гастролях в Германии и Италии

3

Молодежный белорусско­российский симфонический оркестр на гастролях в Германии и Италии В июле 2010 года музыканты Молодежного белорусско­россий­ ского симфонического оркестра побывали с недельными гастролями в Италии. Они участвовали в XII Международном Флорентийском фести­ вале молодежных симфонических оркестров. Это были вторые зару­ бежные гастроли молодых артистов, участников успешного проекта Союзного государства. Как и поездка в Германию в 2009 году, гастроли в Италии были профинансированы Постоянным комитетом Союзного государства и организованы Международным культурным центром во главе с директором Владимиром Линчевским. Главным куратором кол­ лектива называют Госсекретаря Союзного государства Павла Бородина — это благодаря ему Молодежный оркестр, которому всего четыре го­ да, стал визитной карточкой нашего общего государства. Владимир Линчевский, директор Международного культурного центра, Москва: — Наше сотрудничество с Постоянным комитетом Союзного государства началось в 2004 году. Ежегодно 2 апреля организуем в Малом театре торжественные мероприятия в честь Дня единения России и Беларуси. Также проводим в Москве мастер-классы для школьников и студентов творческих вузов из России и Беларуси «Союзное государство — молодым талантам XXI века». В них участвуют ребята из художественных и музыкальных школ России и Беларуси. Под руководством педагогов ведущих художественных вузов Москвы и Минска юные художники выезжают на пленэр, делают множество этюдов, лучшие работы показываем на выставке, которую устраиваем в фойе Центральной музыкальной школы при Московской консерватории имени П. И. Чайковского (ЦМШ). В ЦМШ, которая дала миру блистательных музыкантов — Мстислава Ростроповича, Геннадия Рождественского, Владимира Спивакова, Дениса Мацуева, в течение недели проводятся уроки по классу фортепьяно, скрипки, виолончели, гобоя, трубы. В завершение ребята выступают на отчетном

4

концерте. Именно после таких концертов у нас с Владимиром Рылатко, первым заместителем министра культуры Беларуси в ту пору, музыкантом по образованию, родилась идея создания совместного юношеского оркестра. Постоянный комитет идею поддержал, и Молодежный белорусско-российский симфонический оркестр уже дважды выезжал на зарубежные гастроли. В мае 2009 года дал концерты в Берлине, Бресте, Минске и на Поклонной горе в Москве, а в июле 2010 года гастролировал по городам Италии — Рим, Перуджа, Флоренция, Монтекатини Терме, Казале Монферато под Миланом. В оркестре играют учащиеся 8-11-тых классов ЦМШ и Республиканской гимназии-колледжа при Белорусской государственной академии музыки, каждый год в коллектив приходят новые участники, потому что старшеклассники поступают в консерватории. Постоянное общение на репетициях и концертах во время гастролей сблизило ребят, и на наших глазах родился коллектив, который лучше, чем кто-либо из политиков и общественных деятелей, может поведать миру о Союзном государстве. Это стало очевидным для всех на гастролях Молодежного оркестра в Германии и Италии. У берлинских зрителей, по их признанию, мурашки по коже бегали, когда они слушали Торжественную увертюру П. И. Чайковского «1812 год», таково было впечатление от звучания больших колоколов. Это была музыка на тему российских побед, и все понимали: «Культура — вот что может сплотить людей, музыка — которая понятна всем и каждому без переводчиков». Гастроли в Италии подтвердили, что мощный проект Союзного государства действует.

5

Татьяна Хорошилова («Союз. Беларусь­Россия»)

Ветка лиры Молодежный белорусско-российский симфонический оркестр открыл Европу Отъезд в Германию молодежного белорусско-российского оркестра в рамках гастролей, посвященных Великой Победе, начался в аэропорту Домодедово. Большая группа подростков с зачехленными музыкальными инструментами выделялась в переполненном зале аэропорта, несмотря на ранний час. «Духовики проходят к стойке регистрации! — раздалась команда. — За ними струнники». «Гитаристы, проходите вперед», — вежливо уступает очередь седой пассажир. — «Мы не гитаристы, а виолончелисты». — «Тем более». Никто из юных музыкантов не сдавал инструменты в багаж. На каждый объемный инструмент был приобретен отдельный билет. Инструменты летели как випы — особо важные персоны. К чехлам инструмента прикреплены георгиевские ленточки. Как только самолет коснулся земли Германии, музыканты зааплодировали. Оркестр остановился в «Русском доме науки и культуры» в Берлине на Фридрихштрассе. По одну сторону — Рейхстаг, Бранденбургские ворота, по другую — Александерплац, остров замков. Здесь же, в «Русском доме», оркестранты завтракали, обедали, ужинали. В этот же день была назначена первая репетиция оркестра. Для гастролей в Берлине оркестром подготовлена программа из сочинений Моцарта, Листа, Чайковского, Бородина, а также современных композиторов, белоруса Евгения Глебова и грузина Мераба Гагнидзе. Репетиция длилась три часа, дирижер Александр Якупов задал темп, убрал лишнюю экспрессию, а произведение современного белорусского композитора Евгения Глебова «Мушкетеры» предложил продирижировать белорусскому дирижеру Евгению Основичу.

20.00, полный зал в Кирхе. Нет свободных мест ни в партере, ни в амфитеатре. Несмотря на поздний час, многие пришли с детьми. В зале Государственный секретарь Союзного государства Павел Бородин. Он

6

поприветствовал собравшихся, пообещал поддерживать оркестр и дальше.

— Мы подготовили для вас сюрприз, — обращаясь к Госсекретарю, сказал А. Якупов. — Находясь на немецкой земле, мы не можем не вспомнить великого Моцарта. И начнем выступление с его великой музыки — с увертюры к опере «Свадьба Фигаро», а затем исполним «Половецкие пляски» Александра Бородина. Мы хотели сделать маленький сюрприз Павлу Павловичу. У него одинаковая фамилия с нашим великим композитором. И мы хотели, чтобы Павлу Павловичу было приятно, потому что он является патроном белорусско-российского симфонического оркестра. После каждого выступления зал взрывался аплодисментами. Сложную «Кармен-сюиту» зрители подпевали. Концерт закончился овациями, которые длились 15 минут. Наталья Уголева, преподаватель фортепьяно, не скрывала своего восхищения от выступления: «Я училась в Москве, окончила Гнесинский институт. У оркестрантов — из ЦМШ при Московской государственной консерватории, из музыкального колледжа Минска — высокий уровень. Ребята показали то мастерство, которое заложено этими музыкальными учреждениями. При нелегкой материальной жизни сегодня русские и белорусские ребята духовно богаты». Скрипач Илья Бондарь дополнил: «Оркестр играет очень профессионально. Музыканты сильные, и они выкладывались на полную катушку». Наталья Вега, пианистка, так прокомментировала концерт: «Я организовываю в Берлине студенческие концерты, с которых мы отсылаем гонорары детям, нуждающимся в материальной помощи. Мы были на презентации белорусско-российского оркестра, она произвела на нас ошеломляющее впечатление. Мы были поражены одухотворенностью музыкантов». В Берлине тепло, цветут сирень и каштаны. На Потсдамской площади много отдыхающих. Прямо на улице, где более 20 лет назад проходила Берлинская стена, стоит кусок пенопласта, обтянутый белой тканью, как бы ее сегмент. Нынешний год Берлин живет празднованием 20-летия падения стены. Ребят из российско-белорусского оркестра пригласили расписать один из сегментов. Пока немецкие, русские, белорусские дети разрисовывали стену, оркестр исполнял Чайковского. Ветер сдувал ноты, не было акустики, но ребята играли так вдохновенно, что берлинцы встали из-за столиков уличных ресторанов и стали слушать оркестр, создав импровизированный кон-

7

цертный зал прямо на улице. Среди ребят, разрисовавших стену, была и Дарья Куполовникова, она родилась в Северодвинске в семье музыкантов, что определило ее будущее. В начале войны у ее бабушки погибли родители, а дедушка трижды бежал из концлагеря, на четвертый раз его поймали и вернули обратно. И он навсегда потерялся для семьи.

— Повоевали, — резюмировал дирижер Александр Якупов, — пора начинать дружить. Доктор Регина Шон, организатор гастролей, рассказывала, что из-за Берлинской стены двое детей ее бабушки жили в одной части города, а четверо — в другой. И бабушка была парламентарием между ними. Стена разделяла семьи по живому. Тем временем контрабасистка Белорусской академии музыки Марина Апонович из Сморгони, облачившись в белый комбинезон, рисовала лиру, символ музыки. А вверху оставила на память российский и белорусский флаги... А потом был концерт в «Русском доме». Он начался с исполнения российского и белорусского гимнов. На заднике сцены плакат: «Молодежный симфонический оркестр России и Беларуси». Организаторы гастролей — Постоянный Комитет Союзного государства, Международный центр фестивалей, Белорусская государственная филармония.

— Я очень рад поприветствовать от «Русского дома», — сказал директор дома Михаил Владимир, — собравшихся на этом концерте. Я приветствую молодежный оркестр Союзного государства, центр фестивалей за прекрасную инициативу — приехать к нам в этот праздничный день и подарить искусство молодых талантов Союзного государства. С приветственным словом обратился Павел Бородин: — Для меня Германия — образец государственного руководства. Я встречался пять раз с господином Колем. Он — образец самого порядочного руководителя. Я с огромным желанием приезжаю в Германию. Культура, духовность, искусство — это наша с вами жизнь. Единственный способ что-то решить — садиться за «круглый стол» и договариваться... Наши дети — это наше будущее. Сегодня прекрасные российские и белорусские дети дадут вам прекрасный концерт.

8

Директор Международного центра фестивалей Владимир Линчевский сказал: — Здесь, в Берлине, маленькие дети с любопытством слушали выступление оркестра, потому что в нем тоже играли дети. Дети острее чувствуют. У юных музыкантов наряду с мастерством еще и свежее восприятие.

— Как пришла идея выступления оркестра на месте разрушенной Берлинской стены?

— Это предложили сами немцы в рамках проводимой акции. Мы согласились, поскольку играть на площади интересно и необычно. И этот опыт удался.

— Планы оркестра на будущее?

— Выезжая на гастроли в другие страны, мы теперь будем привлекать юных музыкантов этих государств. Мы уже договорились с немцами о создании совместного оркестра. У них своя школа, у нас — своя, будем взаимно обогащаться. Со временем создание подобных музыкальных сообществ хотим превратить в движение. Если говорить высоким словом, мы несем ветку лиры, ее даже наши дети нарисовали на искусственной стене.

9

Ансамблевое чутье С Евгением Основичем, дирижером белорусской группы Моло­ дежного белорусско­российского симфонического оркестра, мы разго­ ворились во время репетиции в Берлине.

— Как проходят репетиции белорусской части оркестра?

— С ребятами из Беларуси мы занимаемся дома, учим партии. Это происходит три-четыре раза в неделю, если большая учебная загрузка — то 2 раза в неделю. Нынешнюю программу мы осваивали полтора месяца.

— Оркестр во время гастролей в Берлине исполнил произведение современного белорусского композитора Евгения Глебова — расскажите об этом композиторе?

— С творчеством Евгения Глебова связаны лучшие страницы современной музыки Беларуси. Композитор родился на Смоленщине, здесь начался его творческий путь, здесь он самостоятельно освоил игру на гитаре, балалайке, мандолине. В Могилев он отправился в качестве … осмотрщика вагонов. Может быть, остался композитором-любителем, если бы ему не посоветовали поступать в консерваторию. Глебов — энциклопедическая личность, написал много яркой музыки, которая известна не только в Беларуси, но и за рубежом. В основе творчества Евгения Глебова — симфонические и балетные произведения. Он написал много балетов, пьес для юношества, преподавая в консерватории. Мы исполнили одну из шести новелл — пьесу «Мушкетеры». У белорусов и россиян одно культурное пространство. Эти связи невозможно прервать. В Беларуси, например, главный дирижер театра оперы и балета приглашен из Киева, дирижер государственного симфонического оркестра родом из России. В московских оркестрах работает много моих одноклассников.

— Все участники оркестра признали первый концерт в Германии — в кирхе — самым удачным? Овации после концерта длились 15 минут!

— Залы культовых сооружений очень гулкие, хотя это лучше, чем тугой зал, когда звук остается как бы в инструменте, а не летит. Есть такое понятие как «ансамблевое чутье», которое помогает держать баланс групп оркестра, и когда появляется публика, получается неплохо.

10

— Сколько нужно времени музыкантам для «притирки»?

— До гастролей в День объединения народов Беларуси и России у нас были концерты в Москве — в ЦМШ и в Малом театре. До этого была неделя совместных репетиций. Наши музыканты играют в основном на струнных инструментах, они объединяются в группы, и им легче адаптироваться.

— Что вы окончили?

— Белорусскую государственную академию музыки — по классу скрипки и по классу оперно-симфонического дирижирования. Я из семьи пианистов, отец — профессор академии, мама заведует фортепианным отделением, бабушка была завучем в нашей школе-одиннадцатилетке, а дедушка — концертмейстером в послевоенном государственном симфоническом оркестре. Он воевал в 78-й мотострелковой дивизии, через Венгрию и Австрию дошел до Вены, поэтому День Победы для меня навсегда связан с дедом: его родители погибли в минском гетто. Дед много рассказывал о войне. Гастроли оркестра были приурочены ко Дню Победы, начались в Берлине, 3 мая был концерт в Бресте, 6 мая — в Минске, а 9 мая на Поклонной горе в Москве.

— Как вы стали дирижером?

— Это такая профессия — попробуешь один раз и не сможешь отказаться. Впервые я взял в руки дирижерскую палочку по предложению руководителя студенческого оркестра «Молодая Беларусь» в Академии музыки Михаила Козинца. Михаил Антонович уезжал на выходные, и попросил меня, концертмейстера, провести репетицию с оркестром. В первый раз я пришел на репетицию со скрипкой, а во второй раз уже был без скрипки. Когда дирижируешь, ощущения такие же, как когда исполняешь музыку на инструменте, но здесь другая палитра, можно полнее выразиться. Это — интересная исследовательская деятельность, связанная с психологией, коммуникациями, но скрипку я не забываю. Мы с отцом сыграли цикл сонат Бетховена для скрипки и фортепиано. Дали три концерта в Камерном зале Минской филармонии.

— Чей композиторский стиль вам близок?

— На сегодняшний день Брамс, Рахманинов, Бетховен, Чайковский.

— Какова отдача от оркестра?

— Отдача от учебного оркестра для ребят колоссальная, в итоге для

11

многих игра в оркестре станет основной специальностью, не все будут солистами. Оркестр нашей школы празднует 20-летний юбилей. Человек, который его создал и руководит им — заслуженный артист Беларуси Владимир Павлович Перлин сейчас работает на два фронта — часть ребят участвовала в проекте Берлин-Москва, другая часть поехала в Лондон на фестиваль филармоний. Жизнь кипит, но хочется большего взаимодействия.

— С кем?

— С российской стороной на творческом уровне, так как организационный уровень оркестра очень высокий.

12

Музыкальный поклон 9 мая. Поклонная гора. Музей Великой Отечественной войны. Зал полководцев. Перед ветеранами играет Молодежный белорусско­рос­ сийский симфонический оркестр. Звучат гимны России и Беларуси, за­ тем Моцарт, Бородин, Чайковский, современный белорусский композитор Евгений Глебов. Так молодой оркестр завершает свои пер­ вые международные гастроли, посвященные Великой Победе. С огромным успехом прошли концерты Молодежного оркестра в Берлине, Бресте, Минске, Москве. Перед выступлением в Минской филармонии первый заместитель министра культуры Беларуси Владимир Рылатко заметил, что коллектив собрал самых одаренных ребят — учащихся ЦМШ при Московской консерватории и Республиканской гимназии-колледжа при Беларусской государственной академии музыки. Накануне выступления оркестра в Москве юных музыкантов принял Госсекретарь Союзного государства Павел Бородин, патрон одаренного коллектива, пообещавший и в дальнейшем поддержку оркестру, который в скором времени может обрести статус интернационального. Желание вступить в оркестр уже выразили немцы. На Поклонной горе оркестр выступил в рамках празднования Дня Победы. В этот же день на Поклонной горе выступали Берлинский симфонический оркестр, знаменитый оркестр Мариинки под руководством Валерия Гергиева. Готовились к выступлению юные музыканты основательно, ощущая важность миссии. Молодежный оркестр давно стал символом дружбы наших народов, достижения творческих успехов. В заключение в огромном Зале полководцев торжественно прозвучала «Торжественная увертюра «1812» год».

— Петр Ильич Чайковский написал торжественную увертюру «1812 год», намекая на то что, как бы не разрешались исторические коллизии, Россия остается мощнейшей державой, — обращаясь к залу и ветеранам, сказал дирижер оркестра , профессор Александр Якупов. — В произведении звучит музыка, похожая на церковные песнопения — символ того, что Россия живет духовной жизнью, потом раздается мелодия «Марсельезы», и наконец мы

13

слышим «Боже, царя храни…», и этот лейтмотив превалирует над другими. После выступления юные вундеркинды возложили цветы к Монументу скорби — в память о погибших на войне. Впечатлениями о гастролях делится альтистка Елизавета Родионова: — В Бресте мы выступали в Драматическом театре, нас очень хорошо принимали. Перед концертом возлагали цветы к Вечному огню в Брестской крепости. Минск — добрый, солнечный город, мы играли в Минской филармонии. Именно в Минске был самый теплый зрительский прием. Илья Васильев, виолончелист, дополняет: — В оркестре я с начала его создания. На виолончели играю с 8 лет, планирую и дальше играть в оркестре, так как гастроли были очень интересными. Публика везде принимала нас на «ура». И я испытывал восторг, чувство гордости за свою страну, за ребят, с которыми играл, и мне хочется, как можно дольше играть в оркестре. Первые гастроли прошли замечательно. Ни один концерт не был похож на другой. В каждом зале была разная акустика. Когда мы играли в кирхе, в Берлине, там было такое мощное звучание, что народ от нашего оркестра, от ударной группы, просто «сходил» с ума. В Драматическом театре Бреста, куда мы приехали из Берлина, где исполняются только камерные произведения, зрители тоже кричали «браво». Так что мы старались, как могли. Мы сдружились с белорусскими музыкантами, нам не хочется расставаться, мы обменялись номерами телефонов, будем встречаться. С белорусскими ребятами до гастролей мы не общались, а сейчас стали как братья и сестры. Екатерина Сажнева, заместитель заведующей отделом культуры просветительских программ Музея Отечественной войны: — Когда приходят к нам в музей американские туристы, они заказывают военный оркестр, который начинает выступление с исполнения гимнов — российского и американского. Американские туристы, услышав свой гимн, кладут руку на сердце, где бы они не были. А у нас этого нет. И вот белорусско-российский оркестр тоже начал свое выступление с гимнов. Достойное профессиональное выступление этого оркестра, думаю, поднимет нашу культуру. Марианна Оводок: — Гастроли дают опыт игры в оркестре, которой нам не хватает, дают

14

общение, знакомство с новыми людьми, а также, благодаря гастролям, мы могли увидеть новые страны, новые залы. У нас был серьезная программа. Владимир Линчевский, руководитель Международного центра фестивалей, организатор гастролей: — Такие гастроли очень важны для оркестра. Общественность Берлина узнала о молодом коллективе. И на следующий год нам будет проще: отношение к оркестру уже сформировалось. Этот оркестр — явление, ведь он базируется на ЦМШ — где учатся только одаренные дети. Дети начинают играть в оркестре с 8 класса — коллектив все время обновляется. Игра в оркестре — хорошая перспектива роста для музыкантов. Мы отбираем самых талантливых ребят. В ближайшее время будем готовить программу из произведений современных российских и белорусских композиторов. Оркестр поддерживает Госсекретарь Союзного государства Павел Павлович Бородин, поэтому нужно успеть завоевать такое имя, чтобы было понятно, что Молодежный оркестр — лицо нашего Союзного государства.

15

Нина Катаева («Союзное вече»)

Вундеркинды из России и Беларуси на земле bel canto Часть 1. Снежный шторм, бушевавший в Перудже Стать визитной карточкой, как уже называют Молодежный белорусско-российский симфонический оркестр, известно, непросто, массу усилий к этому приложил его художественный руководитель и главный дирижер, директор ЦМШ при Московской консерватории, заслуженный деятель искусств России, профессор Александр Якупов. С первых минут путешествия в самолете Александр Николаевич был очень внимателен к своим воспитанникам. Летели, к слову сказать, самолетом «Аэрофлота», а выбрали его потому, что за провоз виолончели, в отличие от «Итальянских авиалиний», наши требовали один, а не два дополнительных билета. Восемь виолончелей летели на отдельных местах, диковинно возвышаясь над спинками кресел. К этому инструменту у итальянцев, похоже, особое отношение — при перевозке в автобусе виолончель не должна виднеться в окне, иначе — штраф, и немалый. На гастроли отправились 77 старшеклассников московской и минской музыкальных школ, в возрасте от 14 до 20 лет, из них 20 — из Беларуси. Александр Николаевич обошел эти беспокойные ряды кресел и с характерной улыбкой, за которой равно угадывались, как отеческая доброта, так и железная рука дирижера, настроил всех на нужный лад. Сложности управления таким огромным количеством молодых энергий с Якуповым разделили дирижер Национального академического симфонического оркестра Республики Беларусь Андрей Галанов, заместитель директора Республиканской гимназииколледжа при Белорусской академии музыки Дмитрий Журавский и директор Молодежного оркестра Виктор Скорокиржа. Приземлившись в Риме и остро прочувствовав итальянские 35 градусов по Цельсию, музыканты на двух автобусах отправились в Монтекатини Терме, курортный городок в 52 км от Флоренции. По сторонам автобуса возникали необозримые зеленые пространства из кипарисов, магнолий и

16

пальм, оливковых деревьев, привычны были, разве что, липа и американский клен. Горы в голубой дымке были похожи на холмы и изредка в самой высокой точке горы нарисовывался вдруг силуэт не то крепости, не то развалин зубчатой старинной стены. Фотоаппараты щелкали беспрестанно, оркестранты смотрели во все глаза — пока на блистающую свежей зеленью природу Италии, и в автобусе стояла странная для этого сообщества тишина. С итальянской стороны группу сопровождали колумбийка Хемина Цунига, живущая во Флоренции, скульптор и переводчица, с итальянского на английский, и наша бывшая соотечественница из Фрунзе Юлия Кныш, пейзажистка. Обе девушки окончили Флорентийскую академию искусств. У Юли в эти дни была выставка во Флоренции, а с работами Хемины можно познакомиться на ее сайте. По студенческой привычке, летом девушки подрабатывают сопровождающими групп.

*** Освоившись в отеле Miro в Монтекатини Терме и выдержав несколько громких междуусобных футбольных сражений в бассейне, музыканты назавтра же отправились на свой первый концерт в Перуджу. Трансфер в 200 км уже никому был не страшен, автобаны в Италии хороши, водитель нашего автобуса Геннадий, тоже бывший соотечественник — родом с Украины, настоящий маэстро. Главное было настроиться, провести акустическую репетицию и организовать доставку контрабасов. Что сказать о старинных городах Италии? Они в тысячу раз прекрасней своих изображений в альбомах. И с завидной любовью хранимы итальянцами. Во всяком случае, привычных глазу новостроек и высоток мы не увидели ни разу. Улицы городов вымощены камнем, а Перуджа город на горе, и, гуляя по нему, вы одолеете огромное количество широченных ступеней, и тротуары будут причудливо прилегать к проезжей части. Двери бесчисленных магазинов и кафе распахнуты, и в вечернее время, когда жара спадает, хозяева жестами будут предлагать вам зайти. Культурный шок может настигнуть вас за каждым углом. Например, добравшись до Basilica di San Domenico, где должен был состояться концерт, и неспешно осматривая мощеную круглую площадь перед церковью, кто-то взглянул на стену дома

17

перед ней и воскликнул — «Смотрите!» Мы увидели огромный керамический венок и мемориальную доску, на которой латинскими буквами было написано — GORDANO BRUNO… Концерт в Сан Доменико начинался в 21.30. Церковь, построенная в XIV веке, была прибежищем доминиканцев, иезуитов Папы, пустивших побеги своей религии по всему миру, в том числе, и в России — под именем «вольных каменщиков». Эта ветвь религии жива и сегодня, и скамейки в необозримых размеров храме заняли, в основном, прихожане. Встречались и туристы, которых привлекла афиша, обещавшая познакомить с оркестром, представляющим Россию и Беларусь. Между тем, репетиция показала, что акустика церкви требовала предельной собранности от ребят, потому что у звуков в этом сооружении было слишком длинное эхо, они не успевали угаснуть, наслаивались один на другой, и музыкантам было трудно услышать себя со стороны и понять, как же они «звучат». Но благодаря умению Якупова обуздывать эхо, оркестранты сориентировались в пространстве, и уже в первом отделении покорили зал умением играть русскую классику. Концерт открывался увертюрой к опере М. Глинки «Руслан и Людмила», и было удовольствием наблюдать, как на ваших глазах оркестр становился единым организмом, который жил и дышал по мановению палочки дирижера. Взмах палочки — и чудесным образом рождается музыка. Взмах — и она становится шепотом, едва различимыми звуками, еще взмах и взмах — и нарастает буря, звуки которой способны передать любую из человеческих эмоций. Тайну рождения музыки не удалось расшифровать никому. Все знают, в оркестре мало играть чисто, строго по нотам, и мало даже играть слаженно, большие музыканты всегда владеют этим умением. Рождение музыки начинается там, где она льется из души. По утверждению Александра Якупова, уникальность Молодежного оркестра в том, что плюс ко всем умениям ребятами в унисон переживается музыка. «Вы знаете, в какой-то момент эмоции так переполняют их, что они словно приподнимаются над землей и куда-то летят вслед за музыкой, которую исполняют. И вместе с ними лечу я», — говорит Александр Николаевич. Вот этот полет юных музыкантов и сразил слушателей в Перудже. Вначале они слушали с любопытством — не забудем, каких композиторов чтят итальянцы в земляках, и какие оркестры повидали на своем веку, а тут дети

18

19

из славянских холодных стран. После «Половецких плясок» А. Бородина любопытство сменилось удивлением, а когда грянула Торжественная увертюра П. И. Чайковского «1812 год», на лицах появилось недоумение — как такую мощь, силу, одухотворенность в звучании способны воспроизводить дети?!.. После первого отделения аплодировали долго и с чувством, многие вскакивали со своих мест, норовили пожать руку дирижеру и музыкантам. И итальянское «Брависсимо!» бушевало в полную силу. Во втором отделении едва прозвучали первые звуки Музыкальных иллюстраций Георгия Свиридова к повести А. С. Пушкина «Метель», как мой седовласый сосед, очень сдержанный в эмоциях господин, прошептал — «Harmonya…» И не стало никаких рамок и языковых преград в этом зале — великий Свиридов неслышно рассеял их в пушкинской метели, в этом «SnowStorm», бушевавшем в благолепной итальянской ночи, и юные музыканты со своим учителем-дирижером смогли донести до сердец эту пронзительную красоту. К слову сказать, я особенно ревниво следила за восприятием «Метели» перуджинцами, и даже сообщила соседу, что «Romance» — это «my favorite music», но, похоже, народ, живущий на этой щедро одаренной Богами земле, органически неспособен к невосприятию красоты. Вот говорят, «глух к красоте». У итальянцев на красоту абсолютный слух. Конечно, они полюбили свиридовскую «Метель» так же, как и я. После «Романса» мы обменялись с соседом говорящими взглядами… Программа была составлена очень продуманно. Музыкой белорусского классика Евгения Глебова к балетам «Тиль Уленшпигель» и «Маленький принц» дирижировал Андрей Галанов из Минска, объехавший с концертами многие страны мира. Кроме того, белорусский дирижер представил вариации к симфонии англичанина Эдварда Элгара «Энигма». Публика уже не сдерживала эмоций, и когда зазвучала «Голубая рапсодия» Джорджа Гершвина, слушатели реагировали так, словно состоялась встреча закадычных друзей. Покачивали головами, подпевали, закрывая глаза, улыбаясь друг другу, пританцовывали сидя на месте. Пианиста-солиста, 15-летнего Олега Худякова много раз вызывали, как настоящего маэстро. Но по тому, как ребята смотрели на своего дирижера, было очевидно, кто здесь настоящий маэстро. Это был триумф Александра Якупова. После концерта, в двенадцатом часу ночи мы отправились в Монтека-

20

тини, и за окнами наших автобусов, увы, осталась Перуджа, не освоенная нами в качестве туристов. Древний этрусский город, который называют городом-солнцем, потому что плато, на котором он стоит, всегда залито его лучами. Город студентов и фестивалей, где Главный Фонтан сооружен в XIII веке самими Николо и Джованни Пизано, где есть грандиозный памятник итальянского Средневековья — Палаццо деи Приори (XIII-XIVвв.) с Залом Нотариусов, оформленным фресками Каваллини, с Национальной Галереей Умбрии, где можно увидеть работы художников и скульпторов умбрийской школы XIII-XVIII вв. — Перуджино, Гоццоли, Пинтуриккьо. Так случилось, Перуджа. До встречи!..

*** Но, вернувшись из Италии, я разыскала в «Одноклассниках» свою бывшую коллегу, которая вышла замуж за итальянца, и уехала в Италию в 80-х годах прошлого века. По иронии судьбы, оказалось, что она живет в Перудже, где у журналистов было несколько часов свободного времени, пока оркестр репетировал перед концертом, и мы самостоятельно гуляли по городу. Конечно, я сообщила Ларисе, что в полном восторге от Италии, в которую слишком долго собиралась. Восхищена красотой этой чудесной страны, и сотой доли которой не передают ни фильмы, ни альбомы. Я попросила Ларису рассказать о том, каково жить среди такой красоты, подметить характерные черты итальянцев, особенности их быта. Попросила рассказать, что итальянцы едят на завтрак, обед, ужин, много ли пьют кофе, как варят, правда ли, что макароны у них на столе всенепременно и каждый день (нам на обед и ужин давали их как одно из вторых блюд), почему не едят первое, что из десертов любят, кроме тирамису, облитого мороженым, сливками или сметаной, какое из красных вин предпочитают… Открывают ли когда-нибудь ставни своих домов, у нас в отеле круглосуточно было закрыто, одежду любят итальянского производства или покупают и что-то импортное и т.д. И еще — ощущается ли какая-то связь с титанами Возрождения в обыденной жизни? Часто ли в люди ходят в музеи? Как детям преподносят история и историю искусств? И вот что мне написала она: «Как жаль, ты была в моём городе, и Его Величество Случай нас поче-

21

му-то не свёл. Я живу в Перудже, и у меня две девочки, которым уже 15 и 16 лет. Одна сейчас в Ирландии, изучает английский язык, а вторая поедет в августе в колледж в Ливерпуль. Я преподаю русский язык в местном госуниверситете и в военной школе, поэтому часто приходится работать в Риме. Ты права, Италия — потрясающая страна. Я ужасно люблю ездить на машине и никогда не перестаю восхищаться красотами, что меня окружают. Особенно в последнее время, когда каждую неделю в 5 утра выезжала в Рим, за 2 часа по дороге идёт сплошное расслабление души.Лариса Вышинская Я вчера закончила работу в Риме, обучала будущего военного атташе, который поедет работать в Москву, в Итальянское посольство, русскому языку. Ничего, за три месяца и писать, и говорить на любые темы, и понимать теле— и радио— новости научила. В воскресенье поедем с девочками в отпуск, в круиз. Надо же!!! Так редко турмаршруты проходят по Перудже, а ты была, и мы не встретились. Ну, а о быте. На завтрак или ничего с кофе эспрессо или бриош, он же французский круассан, опять же с кофе, иногда капуччино, но это больше дамский или русский вариант. Рабочий человек пьёт эспрессо. И раз 5 в день. А потом, во время перерыва, здесь любят жаловаться на тяжёлую жизнь, маленькую зарплату, государство-обманщика, налоги-убийцы и кофе, который загоняет их и без того слабенькое сердце. Кофе варят в мокке — маленькой специальной кастрюлечке для кофе, редко у кого есть кофейный аппарат дома, предпочитают мокку. Макароны, т.е. паста, если не каждый день, то часто и в любом виде, сейчас, летом, чаще всего со свежими помидорами и базиликом (васильком). Вторым блюдом вы получили макароны только потому, что первым шли закуски, поэтому макароны — это первые блюда, а вторые — мясо или рыба, ну, и овощи для совсем запуганных диетами. Супы едят на ужин и, в основном, зимой, это считается согревающим блюдом, особенно в горах. Да, итальянцы большие жалобщики. Живут в такой солнечной стране, обливаются светом и теплом, а как ни встретишь кого-нибудь: «Как дела? — «О-о-о-ой, не спрашивай, я так устал(а), так устал, не могу больше, всё достало. А в понятие «всё» входят: жена, работа, друзья и т.д. Вот тут и открывается парадокс: русских иностранцы считают нацией угрюмой, неприветливой и

22

закрытой, а итальянцев наоборот — весёлыми, открытыми и лёгкими. Но ни с кем так не веселишься на праздниках, как с русскими и ни с кем так не бывает грустно и напряжённо, как с итальянцами, особенно из моей области — Умбрии или Тосканы. Хотя роднит нас с ними одно неписаное правило — чем южнее, тем народ гостеприимнее, проще и добрее. Короче, веселиться они толком не умеют. Так как возвели культ еды и для них самый хорошо проведённый вечер — это когда можно вкусно, сытно, а еще хорошо б и недорого поесть.Лариса Вышинская За столом любимая тема — еда. Обмен рецептами и воспоминания о названиях ресторанов и о блюдах, поглощённых там, могут занять целый вечер с переходом на завтра. Мой муж любит с утра почесать в затылке и задуматься, а что бы нам поесть на обед или на ужин... Когда он подкатывает в 7 утра с вопросом, как я смотрю на то, что к ужину он сделает утку с апельсинами или я предпочитаю рыбу, это портит мне весь оставшийся день. Хотя преимущество в этом есть, так как в Италии очень многие мужчины готовят. И делают это не потому, что жёны ленивые или неспособные, а потому что это им очень нравится. Искусство в жизни??? Смешной вопрос для человека, живущего в городе этрусков, а это чуть ли не 4 век до нашей эры. У нас сохранился единственный подземный город в Италии, а, может, и в мире, и мы спокойно туда поднимаемся по эскалаторам, ведущим через этот город в центр. Италия — это сплошное искусство, история и красота. Детей в школах постоянно возят по всей Италии на выставки и в музеи. Когда проходят знаменательные выставки, вся страна старается съездить посмотреть, благо, где б их ни устраивали, добраться легко и быстро. В моём городе была выставка Перуджино, нашего местного знаменитого художника. Чтобы всё посмотреть, надо было купить единый билет и объезжать окрестные города и веси, везде по чуть-чуть, специальные маршруты разработали, автобусы пустили, народ валом валил. А я девочек свозила в Рим, там несколько месяцев выставляли 43 работы Караваджо (у него их всего, по-моему, 48), Лариса Вышинссобранные из всех музеев мира: Нью-Йорк, С.-Петербург и т.д. Мы отстояли под палящим солнцем очередь ровно 4 часа, но удовольствие получили колоссальное. Теперь моя мечта их свозить в Верону (не в город, там мы уже раза 3 с ними бы-

23

ли), а на оперу в Арену, это типа Колизея, но действующего. Проблем нет, но уже второе лето проходит, а я всё никак не организуюсь. Если ваш оркестр приедет в Перуджу еще раз, мы должны обязательно встретиться».

*** Эмоции зрителей повторились на втором концерте, который прошел в Монтекатини Терме — в роскошных интерьерах бальнеологического курорта XIX века Терме Тетуччо, где на водах лечились многие известные люди, в частности, композиторы Верди, Леонковалло, Масканьи, где Пуччини написал III акт оперы «Богема». На второй концерт также пришли местные жители и клиенты «терм» из разных стран. На сей раз сценой стала площадка под открытым небом среди колонн и фонтанов, декоративных прудов и настоящей галереи живописи художника-керамиста XIX века Галилео Чини, в окружении многоуровневого парка необычайной красоты. На этот раз публика была в экстазе. «Голубую рапсодию» потребовали на бис. Музыкантов в порыве благодарности стремились сжать в объятиях. «Когда я слушала, как играл пианист в «Голубой рапсодии», думала, упаду в обморок», — сказала парикмахер Лючия Паньи. Она пришла на концерт с мужем Сандро, коллегой по профессии, и его братом Джулиано, приехавшим в гости к родственникам из Канады. «Вы были великолепны, — сказала Лючия, — мало того, что ребя-

24

та так талантливы, они все еще очень красивы! В Монтекатини каждый год приезжают оркестры, но такого исполнения не припомню. Приезжают, конечно, такие оркестры, как у вас в Большом театре, но это дорогие музыканты, а здесь студенты. Удивительно! Белиссимо! Мы в восторге! Прекрасны и дирижеры, и музыканты. Спасибо за Гершвина и Чайковского — это один из моих любимых композиторов». «Надеемся услышать этих музыкантов вновь. И мечтаем получить диски с записями их музыки», — добавил Сандро. А Джулиано кивнул головой в знак согласия. Ведущая этого концерта, итальянка Илария, партнер по организации гастролей с итальянской стороны, отчитываясь перед руководством о концерте в Монтекатини, назвала его «грандиозным».

*** Так закончился наш третий день в Италии. Направляясь после концерта в отель, который был в двух шагах от монтекатиньских «вод», мы с коллегой решили пройтись по парку. Стояла теплая итальянская ночь, воздух был напоен волшебными ароматами. Громко стрекотали цикады. Редкие фонари скупо освещали тенистый парк. Мы сели на скамейку. Все вокруг было таким, каким и представлялось внимательным читателям по описаниям русских путешественников. И воображение требовало как минимум — явления Ромео, Джульетты, серенады, балкона. Мы же говорили о вещах очень серьезных — обсуждали положение первых христиан в Риме. И едва возникла пауза, я спросила коллегу — мол, а где серенады и участники действа? Такая странная тишина. И он шепотом произнес: «Всмотритесь в темноту…» Я всмотрелась, и мы, тихонько смеясь, насчитали в ближайшем радиусе не менее трех парочек. Итальянская ночь развивалась по своему столетнему сценарию. Город Монтекатини жил полнокровной жизнью.

25

Часть 2. Когда музыка льется из души… В честь Дня независимости Беларуси Молодежным оркестром в Италии были даны два концерта — в Chiesa di S. Stefano и — Камерным составом — в Посольстве Беларуси в Риме. Отчасти это была экстремальная ситуация, потому что вначале предполагалось, что перед гостями Посольства выступит либо арфистка из оркестра, либо белорусский фольклорный коллектив. Но уже во время гастролей стало известно, что в Посольстве ждут именно Камерный оркестр. А эту группу из 14 человек, в которую также вошли юные музыканты из Беларуси и России, худрук и главный дирижер Молодежного оркестра Александр Якупов готовил в Москве заранее. Ребята разучивали отдельную программу — с подлинно итальянским колоритом. Александр Николаевич задумал ее как вечер серенад. Накануне выступления в Риме нам довелось услышать их репетицию в нашем отеле Miro в Монтекатини Терме. Эти минуты были настоящим услаждением слуха. Мы с детства знаем, что серенада (франц. serenade) — это песнь любви, полная очарования, тайн, меланхолических переходов от forte к piano, и музыка эта должна исполняться с тончайшим соблюдением оттенков. Звук должен замереть так, чтобы слушатель не почувствовал этого, а потом также и возродиться, как это и бывает в жизни. И вот прозвучала «Серенада для струнных» Чайковского — настоящая 30-минутная симфония. Ребята играли так, словно перед ними был зал, полный слушателей. «Маленькая ночная серенада» Моцарта. Кто знает эту музыку, заранее улыбнется, потому что это настоящий спектакль — с взаимными признаниями в любви, кокетством, ветреным «нет», которое по сути «да», с поклонами, реверансами и наконец — с ожидаемым и венчающим все поцелуем. Хрупкость возникшей атмосферы красоты и гармонии была необъяснима. Вот-вот возникла, и, кажется, что сейчас исчезнет. Наверное, скульптор мог бы облечь музыкальные видения в миниатюры, в «застывшую музыку», если провести аналогию с архитектурой. В программе была «Серенада» Эдварда Элгара и «Пассакалья» Генделя в обработке Сергея Асламазяна, бывшего педагога Центральной музыкальной школы. Сейчас в ЦМШ работает дочь Сергея Асламазяна, но даже у нее не было этой партитуры.

26

Музыканты, конечно, подарили педагогу запись своего исполнения «Пассакальи». Репетиция проходила на втором этаже отеля, в кабинете директора, при открытых дверях. И когда музыка отзвучала, наши аплодисменты — нескольких слушателей были перекрыты шквалом других — в холле собрались постояльцы отеля из разных стран. Перемена планов сказалась и на концерте основного состава во Флоренции. Дирижировать всей программой предстояло белорусу Андрею Галанову, поскольку А. Н. Якупов уезжал с ребятами в Рим, а потом, через день — в Милан. Там, в старинном городке Казале Монферато под Миланом у Камерного оркестра, в рамках фестиваля «Гармония», был запланирован еще один концерт.

27

*** Но в этот последний «совместный» день организаторы турне, уже после прекрасных экскурсий в Пизу, Флоренцию и Венецию, подарили школьникам полдня на пляже. На знаменитом курорте Виареджо, к северо-западу от Пизы, на Лигурийском море. Это были чудесные часы. Песок, солнце, море и, словно по заказу, вдали «белел парус одинокий» и качался на волнах «белый пароход». Гребешки волн напоминали черноморские, а вот вода на вкус была горько-соленой, и ныряльщикам сильно резало глаза. Концерт в Риме, по отзыву Якупова, прошел «отменно». Специально для него сняли роскошный замок на окраине столицы Италии. И весь дипкорпус Европы пожаловал слушать музыку ребят из Союзного государства. Поболеть за подопечных прилетел и Госсекретарь Союзного государства Павел Бородин. На огромном подъеме прошел и «экстремальный» концерт во Флоренции. Времени для сверки часов у музыкантов и дирижера было в обрез. К счастью, Церковь Сан Стефано во Флоренции, гораздо меньшая по объему, по сравнению с Сан Доминико в Перудже, не грозила сложностями в акустике. Ребята, конечно, волновались, перед игрой с дирижером, не знавшим их от «а» до «я», но Андрей Игоревич сразу дал всем понять, что они для него сейчас не школяры, а музыканты. И позволил себе импровизировать, в чемто отступая от привычных трактовок. И не случайно этих ребят называют «ансамблем солистов, умеющих играть в оркестре». Возможно, не сразу, но они преодолели свою растерянность, восприняли манеру дирижера, подключились к нему и блистательно сыграли Торжественную увертюру П. И. Чайковского «1812 год». Все, что задумал гениальный композитор в этой патриотичной, полной любви к Родине и гордости за нее музыке, музыканты смогли донести до слушателей. В Музыкальных иллюстрациях Георгия Свиридова к повести А. С. Пушкина «Метель», когда дошла очередь до «Военного марша», Галанов, задав духовникам и ударникам ритм, спустился в зал и, сев на стул, стал слушать пьесу. Флорентийцы, великие ценители искусств, были столь же эмоциональны, сколь и их земляки из других городов.

28

Церковь Сан Стефано, впервые упоминающаяся в XII веке, в XVI веке перешла к августианцам, и в XVII веке была значительно перестроена. В оформлении ее приняли участие известные художники и театральные мастера. Во время Второй мировой войны здание сильно пострадало от бомбежек, в 1966 году церковь достало наводнение, а в 1993-ем здесь случился теракт. «Сцена» в церкви, если можно так сказать, была устроена ступенькообразно, на этих трех огромных ступенях и расположились музыканты. Итальянцы, как и везде, неистовствовали, слова «Чайковский», «Россия-Беларусь» так и трепетали на устах. Как везде, ревниво обсуждали игру Олега Худякова, победителя российских и международных конкурсов, стипендиата Фонда «Новые имена», солирующего в «Голубой рапсодии» Гершвина. Еще бы, «мальчишка и — наша «Rhapsody in blue»!.. Восхищались, но были и те, кто с его трактовкой не соглашался. Запомнилась одна дама, весьма сурово качавшая головой после исполнения. На «бис» Олег сыграл «Этюд» Шопена. А Якупов уже в Москве показал мне энциклопедию, где сказано, что Джордж Гершвин происходит из семьи еврейских эмигрантов-одесситов Гершовичей. Значит, тоже, скорее, «наш», чем «их».

*** Следует сказать, что концертный сезон Молодежного оркестра ежегодно начинается 2 апреля — в День единения Беларуси и России. После концерта в Москве ребята разъезжаются по домам, продолжают учебу, а в конце апреля начинают репетировать гастрольную программу. Молодежный оркестр, как известно, вырос из мастер-классов Союзного государства, а организаторами проекта стали крупные продюсерские центры Москвы и Минска — Международный культурный центр и Белорусская государственная филармония. Такие смешанные коллективы возникали и раньше: во времена «холодной войны» был организован Российско-американский оркестр, известны миру Славянский молодежный оркестр и Молодежный оркестр стран СНГ. Легко ли превратить одаренного ребенка во всемирно известного музыканта, вам доступно расскажет профессор Якупов. Александр Николаевич обладает уникальным опытом дирижера, педагога и менеджера, когда-то

29

именно он стал создателем консерватории и оперного театра в городе металлургов Магнитогорске. Сейчас руководит ЦМШ и Оперным театром в Московской консерватории. Это уникальный артист и педагог, досконально знающий психологию детей и умеющий балансировать на тончайшей грани, сочетающей доброту и жесткость, в работе с детьми без этого не обойтись. Правильно составленная программа гастролей — половина успеха. Точность попадания Якупова поражает. Обязательно популярная классика, вызывающая бурный отклик публики. Для слушателя более подготовленного разностильный репертуар — от Моцарта, Чайковского, Свиридова до белорусского классика Евгения Глебова и англичанина Эдварда Элгара. И, конечно, Джордж Гершвин — с «Голубой рапсодией». На бис. На гастроли в Италию поехали фактически с тремя программами. Кроме основной и программы Камерного состава, в запасе были еще «Маленький триптих» и «Время, вперед!» Георгия Свиридова. Якупов с Молодежным оркестром работает круглый год, разучивать гастрольную программу берутся месяца за 2-3 до гастролей. А на сводные репетиции отводится по несколько дней. Примерно так работают и белорусы. Дмитрий Журавский рассказал, что, получив в конце апреля ноты по электронной почте, они растиражировали их и начали репетировать. Среди 20 участников было по 4 альтиста, виолончелиста и контрабасиста, а если учесть, что последних в оркестре всего четверо, за контрабасы в Италии «отвечала» исключительно Беларусь. Когда я спросила, кого можно назвать «звездами» в белорусском составе, Дмитрий Яковлевич ответил — «всех». И это правда, в Молодежном оркестре все восемь десятков человек — звезды, почти две трети россиян лауреаты национальных и международных конкурсов, стипендиаты фондов «Новые имена» и Владимира Спивакова. В белорусской группе играли 10 стипендиатов Специального фонда Президента Республики Беларусь по поддержке талантливой молодежи — Никита Буднецкий, Даша Варламова, Иван Ренанский, Эрик Орлов, Леша Ствол. Эти ребята — под особым наблюдением педагогов, во время учебы и при приеме на работу им предоставляются социальные льготы. За 14 лет существования фонда около 300 юных музыкантов отмечены его наградами. Дирижера с белорусской стороны назначает Министерство культуры Беларуси. К гастролям в Италии ребят готовил дирижер Государственного акаде-

30

мического симфонического оркестра и Большого театра оперы и балета Республики Беларусь Андрей Галанов, помогали ему педагоги по спецпредметам. «Ребята с удовольствием включились в работу, — рассказал Дмитрий Журавский. — Сам проект вызывает уважение. Возможность собрать лучшие молодые силы музыкантов двух государств, которые стремятся к единению, и продемонстрировать, не смотря на политические моменты, кроме исполнительского умения и профессиональных навыков, единство эмоциональных взглядов — это здорово. А сколько творческих контактов мы наладили, сколько было удивительных знакомств! Ребята играли одухотворенно, действительно музицировали, а когда музыка льется из сердца, это завораживает публику».

*** Гастроли были четко организованы руководством Международного культурного центра. И этот опыт не мешало бы изучить педагогам, работающим с детскими коллективами на выезде. Очень разумным было то, что базой избрали Монтекатини Терме — тихий городок в Центральной Италии. Оттуда осуществлено было 8 трансферов — на расстояния от 50 до 350 км. В Перуджу, Пизу, два раза во Флоренцию, в Венецию, в Виареджо, два раза в Рим, не считая поездки в Казале Монферато под Миланом. Автобусы приходили во время, кондиционеры работали, водители были вежливы. А к тому, что порой к концертным площадкам приходилось добираться пешком под палящим солнцем, с инструментами на спине, ребята отнеслись спокойно. И на прогулки по Монтекатини не страшно было отпускать подростков, хотя в основном они проводили время во внутреннем дворике отеля, где был бассейн с джакузи.

31

Часть 3. Под небом Италии Необычайно важно для юных музыкантов было то, что им показали Италию. Та инъекция красоты, которую они получили, безусловно, отзовется в их будущем творчестве. Первая экскурсия была в Пизу. От автостоянки длинной вереницей идем к Piazza dei Miracoli (Площади Чудес). Через арку — вход в средневековую Пизу. Здесь четыре знаменитых памятника, к ним ведут широкие дорожки. А остальное пространство занимает зеленый ковер. По прямой выстроились три шедевра — Крестильня, Кафедральный собор — один из самых огромных в мире и Пизанская башня. Все строения огромные, белокружевные. В сочетании с зеленым ковром на земле — сказочной красоты. Изумление и восторг на лицах людей. На осмотр полтора часа. Разбиваемся на группы. Я оказываюсь в связке с Юйжанем Цаем, 16-летним скрипачом из Китая. У нас один фотоаппарат на двоих, и мы самозабвенно фотографируем шедевры и друг друга. Подходим к резным дверям собора, рассматриваем фрески над ними. Фасад собора работы Раинальдо, с 4-мя ярусами лоджий, обрамлен колоннадой. Взглядом отыскиваем в третьем ряду самую короткую бордового цвета — гиды уверяют, прикоснувшийся к ней будет всегда счастлив в любви. И вот мы в соборе. В полумраке виднеются ряды колонн, позолоченный потолок, ряды скамеек со спинками и где-то вдали алтарь с длинными свечами в подсвечниках. Под куполом на керамическом панно изображение Создателя. Слева от алтаря главная достопримечательность собора — пульпит работы Джованни Пизано, сына знаменитого скульптора Николо Пизано. Круглая в основании кафедра, с которой читали проповеди, украшена колоннами, поставленными на львов. Они поддерживают панели со сценами из жизни Христа. К нам обращена панель с царем Иродом, по приказу которого избивают младенцев. Скульптурная группа полна динамики, страсти. Перед алтарем висит огромная Лампа Галилея, по преданию, на ее примере ученый изучал законы движения маятника. Мы обходим собор по периметру, останавливаясь у ниш с надгробиями. Скульптурные композиции, живописные полотна. Пытаемся фотографировать витражи. В Крестиль-

32

не пульпит еще более ценный — его делал сам Николо Пизано, предтеча великих скульпторов Италии, Донателло и Микеланджело, в том числе. Он еще не владел теми способами обработки камня, который до филигранности отточили его последователи. Но он указал им путь. Его скульптуры словно преодолевая мощное сопротивление материала, наполовину остаются в камне. Разве что, за исключением Геркулеса, который еще не приобрел красоты пропорций «Давида» Микеланджело, но мощен необычайно. Служитель Крестильни, рассказал Якупов, время от времени демонстрирует туристам особенности купола. Встав под ним и подняв руки, она начинает петь, слегка растягивая слова — ля-а, фа-а диез, до-о, а под куполом звучит полноценный аккорд. И вот мы мчимся со всех ног к Падающей башне. Фотографируем едва ли не через шаг. Кружевная красавица, приближаясь к нам, становится все крупнее, и вот уже только первый из восьми ярусов запечатлен в кадре. Действительно, есть наклон, но он так мощно укреплен, что башне «падать» еще много веков. Архитекторы, похоже, все продумали. Осмотреть Мемориальное кладбище, которое подверглось бомбардировке в годы войны, мы не

33

успеваем.

*** Субботу проводим на родине итальянского Ренессанса — во Флоренции. Как только не именовали этот «город цветов» — «первой столицей искусств Европы», «городом-музеем под открытым небом», «Афинами Италии». Утверждают, что из тысячи художников, творивших во II тысячелетии, треть приходится на Флоренцию. Убеждаемся в этом, едва отойдя от вокзала. Уличный художник, не обращая ни на кого внимания, рисует на асфальте боттичеллевскую Венеру. Несколькими метрами дальше его коллега воспроизводит «Мону Лизу». И Леонардо да Винчи, и Боттичелли, и Данте, и Микеланджело — флорентийцы. С этим городом связаны Донателло и Рафаэль, Перуджино и Боккаччо, Джотто, Россини, Галилей, Макиавелли и Америго Веспуччи и, вы не повери те, Михал Клеофас Огиньский, автор знаменитого «Полонеза». А также автор «Приключений Пиноккио» Карло Коллоди — в этом почетном списке. В городе, кроме Галереи Уффици, более 80 музеев, десятки дворцов, церквей, мостов — шедевров архитектуры. Чтобы увидеть все это, и не хватит и нескольких недель. Но кто не видел Уффици, по аналогии с Колизеем и Римом, не видел Флоренции. И мы выстаиваем огромную очередь. У нас выбор — все три часа провести в галерее или сэкономить часок на прогулку по городу. Я выбираю первое, и наконец вижу воочью «Поклонение волхвов» Леонардо да Винчи, «Тондо Дони» Микеланджело, «Венеру» и «Весну» Боттичелли, шедевры Рафаэля, Перуджино, Тициана. Открываю для себя много новых имен, и, прежде всего, Филиппа Липпи. Встреча с шедеврами Уффици убеждает в том, что к великому искусству Ренессанса нельзя относиться как к чему-то прошлому. Это следует включать в свою жизнь, и особенно в жизнь детей, и стремиться существовать с ними в одном пространстве, не выпадая из него ни на час. Встреча с шедеврами Уффици освежает ум, омолаживает душу и дает импульс к новому познанию жизни и человека. Благо с Флоренцией через два дня у нас состоялась еще одна встреча — оркестр давал концерт в Церкви Сан Стефано. И пока ребята репетировали, я основательно осмотрела площадь Синьории перед Старым дворцом и

34

Уффици, галерею Ланци с «Персеем» Челлини и «Похищением сабинянок» Джамболоньи, скульптурные портреты художников в нишах, фонтан «Нептун» с русалками, статую вдохновителя всего этого Козимо I Медичи. Особенно интересно было пообщаться с «живым» cкульптурным дожем (два дня назад он был Христом) неподалеку от входа в Уффици, он оказался русским актером из Одессы. По дороге в restorante «Фантазия» на ужин мы прошли мимо Церкви Санта Кроче, где упокоены Микеланджело, Галилей, Россини, а также знаменитого Собора Санта Мария дель Фьоре, потрясающего воображение своими размерами и оформлением. На то, чтобы отыскать дома с мемориальными табличками, свидетельствующими, что во Флоренции Федор Достоевский завершил роман «Идиот», а П.И.Чайковский писал «Пиковую даму», увы, не было времени. И подлинного «Давида» мы не увидели — перед Уффици высится его копия, а творение рук Микеланджело надежно упрятано в Выставочном зале Флорентийской академии искусств. Пожалуйте по спецзаписи и только в первой половине дня, господа туристы, и то, если поймете, что не с настоящим «Давидом» так самозабвенно фотографируетесь «на память». Остается добавить, что это та самая академия, благодаря гонцам из которой, не уничтожили микеланджеловскую роспись алтарной стены в Сикстинской капелле Ватикана. И это та самая академия, делегация из которой после кончины Микеланджело и его похорон по приказу самого Папы в Ватикане, направилась в Рим и вернулась во Флоренцию с прахом своего несравненного гения. Гробницу Микеланджело в церкви Санта Кроче (Святого Креста) увидите и сегодня. И это та академия, представители которой не теряют надежды уговорить равеннцев отдать наконец флорентийцам прах еще одного гения — Данте Алигьери. Флоренция осталась «первой столицей искусств Европы» навсегда.

*** В воскресенье едем в Венецию. После осмотра площади Санта Марко с одноименным собором сказочной красоты и беломраморного Дворца дожей все время посвящаем прогулкам по городу. От площади Бартоломео

35

идем «тропой туриста» мимо бесчисленных лавочек с масками, зонтиками, веерами, с сервизами из венецианского и муранского стекла, с карнавальной амуницией, сумками, платками, и постоянно слышим русскую речь. Немало наших соотечественников и среди продавцов. Мы весело улыбаемся друг другу и не наблюдаем ни одного негатива, который так тиражируется в связи с туристами из России. Через каждые два — три дома наша «тропа» пересекается улицами-каналами, над которыми устроены смотровые площадки. В мареве палящего солнца в нескольких метрах от себя мы видим простирающееся водное пространство, гондолы и гондольеров, а там, где «река» пошире, двери и окна домов, смотрящие на воду. Среди туристов встречается много парочек. Венеция — город романтиков и экстерьер для всевозможных действ в театре, кино и на живописных полотнах. Сюда нельзя приезжать на три часа, здесь нужно провести хотя бы несколько дней и но-

36

чей. А нам остается, разве что отыскать кафе «Флориан» и выпить кофе за 10 евро, утешая себя тем, что его пили за ту же цену Байрон и Хемингуэй, восседая на тех же скамьях, обитых красным бархатом.

*** В Рим из Монтекатини приезжаем в пять вечера. До восьми время на отдых. Но мы с ударниками из оркестра Вадимом и Кириллом отправляемся осматривать Колизей. Тем более, что на метро до него 5 минут, а пешком — 20. Едва выходим, он заслоняет полнеба. Когда видишь это сооружение, простоявшее 20 веков, твое сознание начинает работать как компьютер, и, выстраивая иерархию веков, точно вписывает тебя и твой город, который моложе этого на 17 веков, в нужную клеточку. И ты на все вокруг, и на себя, в том числе, начинаешь смотреть по-другому. Мы медленно, почти наполовину, обошли Колизей, зиявший через множество арок голубыми просветами. Иногда в проемах возникали люди, но нам и с этой стороны было неплохо. В глазах у туристов явно читался вопрос: «Вижу, что ты ЭТО видишь, а ты видишь, что вижу я?!..» Все обращали внимание на отверстия в камне, похожие на норы. Не следы ли это бомбежек? Скорее всего, это следы времени — солнца, ветра, дождей, это же только сказать легко — «20 веков…» Мы осматриваем арку Константина в честь одной из великих римских побед и наконец обращаем свой взор на знаменитые римские развалины — огромное пространство огорожено высоким решетчатым забором. Это так называемые римские форумы — у каждого императора был свой, что-то вроде городской площади с правительственными зданиями, дворцами и фонтанами. Форумы так и назывались — Цезаря, Августа, Траяна… Уровень «тех» площадей ниже нашего на высоту 3-хэтажного дома. И там, если внимательно все рассмотреть, можно увидеть места поселений на Палантине, где в 8 в. до н. э. был основан город. Можно проследить, как он развивался дальше. Недавно в Риме издали книгу «Рим. Реконструкции», где можно увидеть, как выглядел Вечный город во времена Римской империи. Трудно поверить, что такие роскошные дворцы и в таких огромных количествах

37

существовали на этом месте. Впрочем, колонны, которые кое-где сохранились во весть рост, свидетельствуют, что да, все так и было. Особенно впечатляют куски колонн, которыми усеян «пол» форумов. Частично сохранились статуи и барельефы, фрагменты зданий. И это зрелище переключает компьютер вашего сознания совершенно в новый режим работы. Если бы все родители могли вовремя показать своим детям римские развалины, уверена, в мире было бы намного меньше глупостей и преступлений. Мы с ребятами дошли до Дворца короля Эммануила, сфотографировались на его фоне и на фоне бронзовых патрициев, которые стоят прямо на автобусной остановке, и пешком вернулись в отель. Поступили мы совершенно правильно. Во время ночной прогулки фотографировать было сложно. Зато по лестнице, спроектированной Микеланджело, мы поднялись на площадь перед Сенатом и осмотрели колонну, которую венчает легендарная волчица, вскормившая своим молоком Ромула и Рема, по легенде, основавших Рим. Назавтра мы поклонились Собору Santa Pietra в Ватикане и посетили Ватиканский музей. Увидели шедевры из мрамора, живописные полотна, гобелены, уникальные карты, составленные, например, Леонардо да Винчи, оценили «Станцы» Рафаэля и Сикстинскую капеллу, где свод и сцена Страшного суда на алтарной стене расписаны Микеланджело. Невозможно поверить, что столько может сделать один человек. Мы увидели малую толику из работ гения, но теперь хорошо представляем, кого называли «титанами» в эпоху Возрождения. Тысячу раз прав Папа Бенедикт XVI, когда говорит о «необычайной ответственности, возложенной на Ватикан, с точки зрения христианского послания тем тысячам человек, которые ежедневно посещают Ватиканские музеи». Поездка в Италию обновила наши чувства, освежила ум и как людям творческим дала огромный импульс в движении вперед. Хотела бы я послушать, как будут исполняться новыеu программы оркестра. В музыке ребят, на мой взгляд, обязательно должен обнаружиться «итальянский след».

38

Александр Якупов: Дирижирую будущими звездами миро­ вых оркестров После ответственных концертов в Перудже и Монтекатини Терме организаторы гастролей из Международного культурного центра пода­ рили ребятам экскурсию в город искусств — Флоренцию. Наша первая беседа с Александром Якуповым состоялась во время поездки. Мы попросили руководителя оркестра поделиться впечатления­ ми от первых дней в Италии.

— Александр Николаевич, как вы формировали состав для такой ответственной поездки? С чего начались гастроли в этом году?

— Как всегда, с экстрима. Недостаточно было времени, чтобы сыграться. Подготовились-то и россияне, и белорусы солидно, но соединить нас смогли только за два дня до поездки. Но сама идея поездки настолько вдохновляла ребят, что они работали с самоотдачей, свойственной людям, осуществляющим что-то свое, глубоко личное. Отбоя от желающих поехать не было, и, конечно, главным критерием было профессиональное мастерство. Музыканты должны чувствовать себя комфортно и быть в гармонии с музыкой, которая звучит. А стоит кому-то сыграть неточно, начнется цепная реакция, появится чрезмерное волнение, даже страх, вот тогда все может развалиться. Также смотрели, сумеет ли человек достойно представлять коллектив за рубежом. На гастролях важно быть очень организованным — вовремя встать, позавтракать, быстро собраться. Только тогда можно с достоинством выйти из ситуации, в которой оказались мы, когда нам объявили, что 5 июля в одно время должны состояться два концерта в разных городах. Мы смогли разделиться, основной состав, как и планировалось, отправлялся во Флоренцию, а Камерный — в Рим. Но главная проблема в другом. Мы посланцы Союзного государства, и, демонстрируя одаренность молодых россиян и белорусов за рубежом, должны показывать столь высокий уровень их мастерства, который пока недостижим для молодежи многих стран. Во всяком случае, свою задачу я вижу в этом. И, судя по результатам гастролей в Германии и Италии, нам это

39

удается. Меня это наполняет гордостью за наших детей. Вот мы приехали в Италию, смотрите, какая яркая природа вокруг, и первое, что мы делаем, сравниваем ее с нашей. То же самое и с людьми. Итальянцы удивительно контактны, непосредственны в общении. Россияне и белорусы более сдержанны, но нам очень хотелось бы понравиться итальянцам. А мне как педагогу было бы приятно узнать, что кто-то из отцов, придя с нашего концерта, попенял бы своему сыну: «Ах, ты, бездельник, ты посмотри, что творят эти гастролеры из России и Беларуси (шутка)!»

— Что интересно, один из зрителей в Перудже именно так мне и сказал. Его сын-подросток играет на виолончели в школьном оркестре, так, оркестры небо и земля по звучанию, сказал папа.

— Говоря о гастролях, нельзя не отметить, что импресарио принимающей стороны всегда стараются снять залы подешевле, как в Церкви Сан Доменико в Перудже. Это огромный храм, в котором по праздникам собирается огромное число верующих, до 5 тысяч человек, наверное. Казалось бы, играть в нем почетно, потому что это Дом Иисуса, и надо соответствовать его статусу. А, с другой стороны, акустика в таких храмах рассчитана на то, чтобы священника было слышно везде, даже если он будет говорить шепотом. Вы видели, все купола там закруглены, это делалось специально, микрофонов в средние века не было. Концерты в церквях — западная традиция, и публику там собрать легче, но нам было нелегко. Вы издали звук и уже сняли его, а эхо продолжает звучать, возникает реверберация — смешение звуков, наслоение одного на другое. А когда этих звуков множество, как в Увертюре Глинки к опере «Руслан и Людмила», эхо становится тысячеголосым. Реверберация в этой церкви превышала допустимую норму в два раза. И исполнение нужно было выстроить таким образом, чтобы акустические особенности превратились в достоинства. Нужно было играть не так быстро, суше и тише, особенно тем группам инструментов, которые создают так называемую «педаль» в музыке, гармонию, на фоне которой развивается мелодическая линия. И чтобы мелодия была хорошо слышна, надо было быстро убавлять звучание ударных, литавр, тарелок. Эта слуховая работа была очень важна, и по реакции слушателей мы поняли, что с акустикой справились. Концерт в Перудже был хорош тем, что публика, никогда не слышавшая столько русской музыки одновременно — Чайковский, Бородин, Свири-

40

дов, Глебов, не исключая Гершвина, благодарно ее восприняла. «Голубую рапсодию» Гершвина, конечно, восприняли особенно эмоционально. Но Гершвин, по сути, тоже русский музыкант, хотя все воспринимают его как американского композитора. Он выходец из России, родители, по фамилии Гершовичи, вывезли его в первую волну эмиграции из Одессы. Живя в Америке, он усвоил интонации американского блюза — спиричуэлс и попытался преобразовать его в классический ряд звучания. Иностранцам эта музыка ближе, потому что более доступна, интонации джаза сродни эстраде. Она воздействует главным образом на эмоции, на наше чувство ритма, задевает биологические функции. Вы заметили, когда в Гершвине мы начинали играть блюз, слушатели, закрыв глаза, покачивались? Им очень нравилось, как мы управляли метроритмом, чуть-чуть раскачивая его и свингуя, когда начинали «бить удар». По сути, мы воздействовали на их физиологию, на их мышцы, заставляя то сокращаться, то расслабляться, поэтому им хотелось притопнуть, качнуть головой, пойти в пляс. Многие не понимают, почему это происходит, а дело в том, что композитор это и зашифровал. И если звучит плясовая, не важно, русская или американская, вы непременно будете притопывать. Русская же музыка несет идею высокой духовности — интеллектуальна и всегда исповедальна. Как ни странно покажется, но те горячие аплодисменты, которые звучали, когда мы играли «Половецкие пляски» Бородина, Торжественную увертюру «1812 год» Чайковского или Увертюру к опере Глинки «Руслан и Людмила», не означали открытости в выражении эмоций. Люди думали в это время, и после концерта музыка заставляла их думать. Неслучайно П.И.Чайковский начинает увертюру с духовного распева, показывая, в какой гармонии с Господом Богом жила Россия. Потом в этот духовный распев вторгается «Марсельеза», и хотя звучит бравурно, воспринимается как чужеродное зерно. А конкретно — как вторжение армии Наполеона, и звучит все громче и громче. И вдруг возникает мягкая русская мелодия, широкая, распевная, она нежно прорастает сквозь эту бравурность, спокойно одерживая верх над «Марсельезой». И заканчивается все тем, что звучит «Боже, Царя храни» — как победный марш русского духа и русского оружия. Слушатели, может, и не осознавая, что же происходит, кричат «брависсимо» и начинают понимать величие русской музыки и при этом, заметьте, величие

41

русского оружия.

— Мы беседуем с вами по пути во Флоренцию, скажите, как воспринимается вами Италия?

— Удивительно, но я не воспринимаю города Италии отдельно друг от друга, мне вся страна представляется одним огромным жилым массивом. Вот мы едем, и меняются только районы, дорога постоянно проходит по населенным пунктам. Перуджа впечатлила тем, что стоит на высоченной горе. Вначале мне было непонятно, как туда люди взбираются, и зачем так было строить город, потом осознал, что город на горе был неприступной крепостью. Его тяжело было завоевать. Перужда и сегодня, на самом деле, гора, на которой стоят красивые здания, разделенные узкими улочками. Когда я бродил по ним, вспоминались забавные сюжеты Леонида Гайдая в «Бриллиантовой руке», например, то, как Никулин изображал из себя туриста. Я думал о художниках и музыкантах, которые жили в Италии, по большому счету, основоположнице мирового искусства. В самом деле, живопись возникла здесь, оперный театр как направление развивался здесь, и классическая музыка, формировавшаяся, конечно во многих странах, но тот акцент, который был сделан музыкантами из Италии на основных жанрах, особенно на камерной музыке, тоже родом отсюда. Второй концерт проходил в Терме Тентуччо в Монтекатини, и я никогда не думал, что лечебное учреждение может быть расположено в таком красивом месте. Удивительный парк с замечательными строениями и колоннадами, которые воспринимаются как группа дворцов на холмах. Все газоны и деревья подстрижены, на клумбах календарь из заячьей капустки. Термы расположены на площадках между холмами, которые играют роль стен. Мы впервые выступали в таком месте, которое и сценой-то то не назовешь, какой-то дворец без кровли. По уровню он был ниже терм и со всех сторон обнесен колоннадами, обрамленными каменными поясами. Все вместе это и дало тот божественный акустический эффект, который сразил публику. Звучало все так, как будто над нами был купол. Репетиция нужна была лишь для того, чтобы послушать это благолепие.

— Что вас больше всего поразило в Италии, мы здесь уже четыре дня?

— Крестильня перед Кафедральным собором в Пизе. Мы увидели в действии процесс реверберации — смешения звуков. Когда вошли туда, уви-

42

дели в центре красиво оформленную и огороженную купель. Полсотни туристов не спеша рассматривали интерьер, и вдруг в какой-то момент служитель закрыл все двери, встал под куполом и, подняв к нему руки, стал петь, растягивая слоги: «Ля-а-а, фа-а-а диез, ре-э-э». И я услышал не один звук и не последовательно два или три, а все вместе одновременно. Второй звук догнал первый, а третий догнал и второй, и первый, получилось звучание аккорда — красоты необыкновенной. Это и была реверберация. Ну, и, конечно, неизгладимое впечатление оставила Пизанская башня — своей ажурностью, легкостью, этими арками вперемешку с колоннами. Удивительный эффект. А то, что она наклонена, мне кажется, итальянские специалисты специально ее не выравнивают, чтобы делать бизнес. Все знают, что Пизанская башня падает, и едут посмотреть.

— Итальянская публика отличается от немецкой, если сравнивать с прошлым годом?

— На концерте в Берлине публика реагировала более мягко, сентиментально, не было такой бурной реакции, как у итальянцев. Вы же заметили, они сразу вскакивают, кричат «брависсимо» и требуют повторить, а немцы более сдержанны. Но слушали нас в обеих странах очень внимательно.

— У вас не было сожаления, что в программе нет итальянских вещей?

— Да, мы обсуждали вчера этот вопрос и решили, что на следующих гастролях обязательно будем исполнять национальных авторов или хотя бы произведения, основанные на национальных мелодиях той страны, где выступаем.

— Как, на ваш взгляд, проявили себя ребята на первых двух концертах?

— Если говорить о пианисте, Олег Худяков музыкант с большим будущим, но, знаете ли, как короля играет свита, так и оркестранты в Монтекатини сделали все для того, чтобы пианист блистал, и это никак не умаляет их роли. Настаиваю на том, что наши ребята — будущий цвет оркестров мира. Мы собрали лучшие силы российских и белорусских молодых музыкантов. Скажу о российской исполнительской школе, она не просто хороша, она, без преувеличения, является украшением мировых сценических площадок. Закладывалась очень серьезными людьми, основателями Санкт-Петербургской

43

и Московской консерваторий Антоном и Николаем Рубинштейнами. Будучи ярко одаренными, просвещенными музыкантами, они попытались воплотить все самое лучшее, что было на Западе. Привлекли к работе лучших музыкантов-педагогов из Германии, Франции, Англии. И те создавали такие учебные планы, задумывали такие программы, которые стали недосягаемыми для западных музыкантов. Потом уже российские музыканты, профессора консерваторий, основываясь на этом фундаменте, развивали это дело, и государство, безусловно, вкладывало колоссальные средства. Так что успех нашей исполнительской школы напрямую связан с теми основами. Сегодня в России 6 тысяч государственных музыкальных школ, 156 музыкальных и училищ искусств, 57 вузов, ведущих подготовку по твор-

44

ческим специальностям, включая музыкальные, и это целая система, которая является колоссальным фундаментом для взращивания кадров.

— Тогда почему в стране так неважно обстоят дела с музыкальным воспитанием молодежи в целом? Могли бы вы объяснить популярно, в чем ценность музыкального воспитания?

— Видите ли, у нас как всегда, проблемы с потреблением того, что имеем. Мы можем не замечать, что ходим по золоту. Музыкальные школы не популярны в обществе, оно увлеклось эстрадой и развлекательными жанрами. А от высокого искусства вот уже два десятилетия подряд отходит в сторону. Кто в этом виноват? Государство? Я думаю, семья. Когда ребенок рождается, ему надо внушать, что он персонально несет ответственность за свою судьбу, и если себя не образовывает, ничего хорошего из его жизни не выйдет. А наши родители нередко считают, что из ребенка нужно вырастить эстрадную суперзвезду, не давая ему при этом серьезного музыкального образования. Вдумайтесь только, сегодня образование в музыкальной школе стоит в среднем 5 долларов, или 150 рублей. Но родители не используют эту почти бесплатную возможность обучения. Вы спросили о ценности музыкального воспитания, и я поймал себя на мысли, что если бы мне задали этот вопрос, когда мне было 10-15 лет, я говорил бы, что музыка прекрасна, она очаровывает нас, облагораживает душу, то есть, в основном, об эмоциях. А проработав 35 лет в системе музыкального образования молодежи и наблюдая за влиянием музыки на человека, я пришел к сложным размышлениям. Во-первых, музыка воздействует на наше внутреннее «я» и развивает рефлексию, в психологии используют этот термин, когда человек становится способен вести внутренние беседы с самим собой. А так как себе наврать трудно, отчасти это похоже на разговор с Господом Богом, то вы всегда скажете правду. Музыка развивает эту склонность к размышлениям. А начинается все с самоедства. Маленькие дети, играя на инструменте, обязательно думают — «вот, все играют в куклы (или в футбол), а я должна(ен) сидеть играть». А если при этом еще и ничего не получается, они начинают себя жалеть и думают, как бы это изменить. Но потом, не без помощи педагога, приходят к выводу, что все равно заниматься-то надо, это ответственность перед Бахом, Генделем, Бетховеном. Став взрослее, ребята,

45

конечно, с помощью преподавателя, начинают расшифровывать музыку. Это ведь только кажется, что в музыке все ясно, да и много написано о любом произведении, но понять все, что написано композитором, не так-то просто. И когда ребенок начинает понимать, почему надо играть именно так — здесь крещендо, а здесь диминуэндо, почему мелодия вдруг идет октавами вверх, как строится кульминация или кода, когда мы хотим сделать так, чтобы музыка захватила слушателей, он овладевает уже более сложным типом рефлексии. В этом случае музыкант похож на исследователя, он изучает все, что зашифровано композитором, пытается проникнуть в самую суть музыкального сочинения, в его глубинные смыслы. А самое главное, он старается донести до слушателей все эти откровения. Это и развивает его душу. Согласитесь, существует не так много родов деятельности, которые делают это. Рефлексию развивает религия, но там все строится на вере. Рефлексию развивает наука, особенно, математика, но там опираются на логику. А наша работа порой основана на интуиции, на откровениях, к которым приходит ребенок, занимаясь музыкой. И самое главное, музыка заставляет «душу трудиться». Помните, у Заболоцкого — «Душа обязана трудиться, и день, и ночь, и день, и ночь»? Вот почему я советую родителям обязательно учить детей музыке, независимо от того, как далеко вперед уйдут компьютерные и цифровые технологии. Конечно, они восхищают нас, но занятия музыкой очень серьезно развивают душу, лепят ее, заставляют быть тоньше, созвучнее времени и нашим порывам.

46

Александр Якупов: Итальянцы не могли поверить, что для них играют российские и белорусские школьники Шестой день гастролей Молодежного белорусско­российского симфонического оркестра был самым напряженным. В этот день парал­ лельно на двух площадках состоялись два концерта. Камерный состав оркестра с худруком и главным дирижером Александром Якуповым в честь Дня независимости Беларуси дал концерт в Посольстве Рима, а основной состав играл в Chiesa di S.Stefano во Флоренции. Второе ин­ тервью было записано уже в Москве, после возвращения Камерного ор­ кестра вместе с А.Н.Якуповым из Казале Монферато под Миланом.

— Александр Николаевич, чему обязан Камерный оркестр своим возникновением? Не гастролям ли в Италии? И где состоялось его представление?

— Видите ли, большие оркестры довольно часто создают камерные составы, бывают ситуации, когда весь коллектив не в состоянии где-то поместиться. Кроме того, для камерных оркестров написано много замечательной музыки, вот мы и подготовили вечер серенад. В программе «Серенады для струнных» Петра Ильича Чайковского и англичанина Эдварда Элгара. Написал «Маленькую ночную серенаду» Моцарт, и это просто какой-то спектакль, играешь это сочинение, и образы сами собой формируются в голове у слушателей и исполнителей. Я так и вижу этот театр маленьких любовных похождений, которые случились с главными героями. Кроме того, в нашей программе была «Пассакалья» Генделя. И как пройти мимо этой музыки, композитор неслучайно писал ее для камерного состава? Ну, и, наконец, есть любители камерной музыки, люди особого психологического состояния, которые любят слушать нечто изящное, я бы сказал, культивированно звучащее, потому что в камерном оркестре всегда предполагается детальная работа над штрихами, нюансами, темпами. И градус этой утонченности, по сравнению с большим оркестром, должен быть более высоким. Попробуйте сыграть Моцарта большим составом, мне кажется, он звучит гораздо интереснее в камерном. Вот поэтому для гастролей в Италии мы подготовили

47

программу для камерного состава, в котором играли 14 человек. И буквально за три дня до поездки узнали, что концерт в Посольстве Беларуси в Риме, в честь Дня независимости Беларуси, будет давать Камерный оркестр. Поскольку в этот же день был запланирован третий, заключительный концерт основного состава во Флоренции, нам пришлось разделиться. Я рассудил, что более сложно будет играть с камерным составом — программа новая, нигде не показывалась, и поехал с ребятами в Рим. А Андрей Галанов из Беларуси дирижировал концертом во Флоренции. Концерт в Риме состоялся в потрясающем старинном замке на окраине города, в зале с прекрасной акустикой. Поддержать нас прилетел Госсекретарь Союзного государства Павел Бородин. И нам было важно показать, что музыканты готовы вместе с Комитетом Союзного государства участвовать в таких торжественных мероприятиях и показать дипкорпусу Европы, да, собственно, всему миру, цивилизованное лицо белорусской и российской молодежи. Начали мы с Гимна Беларуси. Надо сказать, выступление ребят впечатлило гостей, по сути, мы показали европейцам музыку европейского звучания. К П.П.Бородину подходили несколько человек и говорили — «Такой состав надо везти в Америку!» Павел Павлович возмутился: «Да почему же в Америку?! Конечно, и в Америку тоже, но вначале мы покажем наши коллективы у себя на Родине, и в Европе покажем, ну, а хватит времени, покажем и в Америке. Вот Рим уже слушал нас, и в Германии в прошлом году мы были…» Конечно, играть было невероятно ответственно, но когда П.П.Бородин прослушал этот состав, он сказал, что в Союзном государстве гордятся такими музыкантами, и средства на гастроли в будущем году обязательно будут найдены. Концерт длился около 4-х часов. Было уже 11 вечера, когда мы попросили водителя автобуса, которому предстояло сделать рывок в 350 км до Монтекатини, показать нам ночной Рим. Получив разрешение от руководства, он полтора часа возил нас по городу, и мы увидели Колизей, необычайной красоты храмы, площади, дворцы, Ватикан. Приехали в отель глубокой ночью, а в 8 утра уже были на завтраке.

— Чем вам запомнилась поездка в Казале Монферато, на фестиваль «Гармония»?

— Это город на севере Италии, в 60 км от Милана. На гастролях мы

48

увидели разную Италию — равнинную, горную, а здесь за окном автобуса возникли пейзажи, удивительно похожие на наш Краснодарский край. Те же рисовые поля, та же природа, тот же кустарник. Приехав в Казале Монферато, мы узнали, что до середины XVIII века это было отдельное государство. После ужина вышли прогуляться по центральной улице и увидели там весь город. Впечатление было такое, что все жители ходят туда-сюда по разным сторонам улицы. Люди ели мороженое, смотрели друг на друга, здоровались, и при этом показывали себя. Ощущалось какое-то родство людей, они действительно ощущали себя сообществом горожан. Жили мы в хорошем отеле, нас вкусно кормили и вообще опекали. Дошло до того, что директор ресторана, владелец и официант в одном лице, стал интересоваться, что бы такое вкусненькое приготовить каждому индивидуально. И наш альтист Олег ( «Гарри Поттер», очень похож. — Н. К.) стал просить мяса. И в последний день хозяин пожарил ему бифштекс килограмма на полтора и принес целую кастрюльку пасты… На следующий день мы репетировали в храме, потом уехали на экскурсию в Милан. Первым делом побывали в театре «Ла Скала», в зале и ложах, посмотрели фойе. В музее было много экспонатов, связанных с композиторами и исполнителями, которые блистали на сцене театра. Меня смутило, что не было ни намека на русских или белорусских исполнителей. И, думаю, это опять наша вина, потому что все экспонаты были подарены театру. На бюстах так и написано: «Театру «Ла Скала» от Правительства Великобритании» и т.д. При случае, обязательно расскажу об этом министру культуры А.А.Авдееву. Думаю, мы могли бы подарить музею портреты Ирины Архиповой или Елены Образцовой, которые пели на этой сцене, и многих других артистов. Тем более, что в музей приходит много итальянцев. Потом мы посмотрели знаменитый миланский Дуомо — храм фантастической красоты. Но самое большое впечатление, как и в Пизе, произвела Крестильня. Когда гуляли по Милану, странно было чувствовать себя причастными к этому историческому городу. Мы ходили по улицам, общались с итальянцами, которые очень доброжелательно отвечали на наши вопросы. Чувствовалось, что им так и хочется сделать для вас что-то доброе, сказать хорошие слова. Нам очень понравилось, как они себя ведут, как одеты, насколько свободны.

49

А концерт состоялся в одном из замков, высоко в горах. Когда нас везли, я думал — «Господи, кто придет в такую даль?!» Даже наш «рафик» марки «мерседес» кряхтел, с трудом преодолевая высоту. В России залы всегда строятся в центре городов, чтобы со всех сторон было удобно добраться. Оказывается, для итальянцев это не проблема. В 9 часов вечера мы увидели битком набитый зал, причем, аристократы съехались со всей земли Казале Монферато. Был настоящий аншлаг. Нам рассказали, что маркиза, владелица замка и плантаций винограда вокруг него, известный винодел, живет в Женеве и лишь дважды в году устраивает такие приемы. И, конечно, концерт был успешным. Когда мы сыграли «Серенаду для струнных» Чайковского, по сути, 4-хчастную симфонию, они встали и аплодировали. В этом же отделении сыграли «Серенаду» Элгара, а во втором — Моцарта и Генделя. И только закончили, к нам подошли продюсеры и сказали, что маркиз просит на «бис» «Плясовую» из «Серенады» Чайковского. Сыграли. Снова подходят продюсе-

50

ры — «маркиза просит на «бис» «Вальс» из этой же «Серенады». Мы улыбнулись — у каждого из четы свои запросы. Но хозяева замка, конечно же, представляли интересы зала, где было около 500 слушателей. Мы получили от маркизы приглашение приехать сюда на будущий год. Со сцены, в смокинге и пиджаках, еле выбрались — жара 35 градусов. Маркиза пригласила нас на фуршет. Угощали удивительными блюдами. Сыр подали в огромных корзинах, и его надо было ломать, как халву, и брать кусочками. И мясо подали удивительное — сырое, длительное время лежавшее под солью. Его резали тонкими слоями и накручивали на длинные сырные палочки. Получалось «эскимо». На столах было выставлено много вина разных сортов, но мы пили соки и воду. Потом маркиза показала нам замок, библиотеку со старинными книгами. Как человек, который знает, что значит содержать музыкальную школу, я не удержался от вопроса, трудно ли приходится с замком. «Вы знаете, — ответила она, — по сути, я работаю на него, отдаю ему все свободное время».

— На какие мысли вас навело общение с четой маркизов?

— Увы, на печальные. Итальянцы живут дружнее, чем мы. Они ценят друг друга, не пренебрегают людьми. А когда выходишь на московские улицы, видишь людей, которые, образно говоря, не думают здороваться друг с другом вообще, проходят мимо, стремясь поскорее добежать до дома. А в Италии выходят, чтобы общаться, такая культура взаимоуважения, конечно, складывалась веками. Эту традицию надо перенимать, тем более, что у нас она тоже существовала. Раньше в деревнях собирались в клубах не фильмы смотреть или танцевать, а просто общались, разговаривали и даже читали вслух. И в дворянских домах существовали гостиные и салоны. Все это было у нас, и надо к этому возвращаться.

— Если бы вас попросили подвести итоги гастролей в Италии, что бы сказали?

— Гастроли были масштабные, 5 концертов — в Перудже, Монтекатини Терме, Флоренции, Риме и Казале Монферато. Сложно устроены по географии, нам приходилось много передвигаться, но очень хорошо организованы. Ребята показали удивительную слаженность в действиях. И программ было больше. Группа струнных была, пожалуй, наиболее сильной. Сегодня все оркестры мира страдают оттого, что у них слабые струнные, это

51

очень тяжелый инструмент, и процесс формирования профессионализма трудоемкий. И только благодаря тому, что струнные отделы и в ЦМШ, и в минской школе работают на высочайшем уровне, имеем такой хороший результат. Вы же слышали, как играют ребята, ничего подобного нет в большинстве стран мира.

— Становятся ли ваши зарубежные гастроли традиционно ежегодными?

— Во-первых, мы намерены давать концерты в России и Беларуси. В прошлом году играли в Минске, Бресте, Москве. В Иванове сыграли концерт из произведений Карена Хачатуряна. Но вопрос — где надо больше играть, в России и Беларуси или за рубежом, действительно стоит на повестке дня. И, мне кажется, надо помнить, что выезд за рубеж такого коллектива, по сути, шок для европейцев, потому что когда они видят такую одаренную молодежь, и им говорят, что это белорусы и россияне, они не могут поверить. Потому что их пропаганда трещит, что Россия — это ракеты, танки, насилие. И в этом смысле гастроли за рубежом неоценимы. Считаю, оркестрантов надо как можно чаще вывозить за рубеж, где люди будут восторгаться ими, и говорить — «Эти ребята владеют европейской культурой лучше, чем европейцы». А пока, судя по итальянской прессе, гастроли показали колоссальный интерес публики к русской и белорусской музыке, которую мы, в основном, и играли.

52

Андрей Галанов: Симфоническая музыка доступна всем На фестиваль в Италию с белорусской группой Молодежного ор­ кестра Cоюзного государства приехал магистр искусств Андрей Гала­ нов. С 1993 года он был дирижером, а в сезонах 2004­2006 — главным дирижером Большого театра оперы и балета Республики Беларусь. С 1999­го года по 2003­ий руководил Ростовским музыкальным театром. В настоящее время дирижер Государственного симфонического орке­ стра и Большого театра оперы и балета Республики Беларусь. В каче­ стве приглашенного дирижера и в составе своего оркестра объехал с концертами всю Европу, выступал в Эмиратах, США, на Ближнем Восто­ ке. В гастрольной программе Молодежного белорусско­российского симфонического оркестра Галанов дирижировал музыкой белорусско­ го классика Евгения Глебова к балетам «Тиль Уленшпигель» и «Малень­ кий принц» и вариациями «Энигма» англичанина Эдварда Элгара.

— Андрей Игоревич, существует ли для вас в музыке произведение, в котором зашифрованы правила жизни, важные для вас?

— Наверное, это балет Евгения Глебова «Маленький принц» по повести Антуана де Сент-Экзюпери, погибшего молодым во время Второй мировой войны. В «Маленьком принце» писатель изложил свое кредо, рассказал о том, каким должен быть человек. Мне близки его мысли, как и близка по духу музыка Глебова. Я не привык мыслить категориями, хотя без этого обойтись трудно, люблю эмоции, поэтому я и выбрал для гастрольной программы адажио из «Маленького принца» Глебова. Как у всех, у меня есть предпочтения, в смысле композиторов, но мне всегда интересна та ситуация, в которой нахожусь в данный момент, и те авторы, музыку которых исполняем. Вот и сейчас мои предпочтения двум композиторам — Евгению Глебову и Эдварду Элгару. В другой ситуации это могут быть и Чайковский, и Бородин, и другие композиторы.

— Вы привыкли работать со взрослыми музыкантами, насколько интересно было дирижировать Молодежным оркестром? Какое впечатление

53

оставила эта поездка со школьниками в Италию?

— Юные музыканты — тот материал, из которого можно сделать все, что угодно. Думаю, маэстро Якупов очень грамотно подобрал программы для исполнения. Славянский оркестр должен играть славянскую программу, что мы и делали. Немецкую музыку пусть играют немецкие музыканты, шотландскую шотландские, вы же видели, на фестиваль приехало много оркестров, каждый из которых играл свою музыку. А наши детки, они просто замечательные, что белорусы, что россияне, они хотят играть музыку. Опытные музыканты знают: когда пропадает интерес к музицированию, отчасти пропадает интерес к жизни, а дети из Молодежного оркестра всегда хотят музицировать, тем более, умеют это делать на достойном уровне.

— Менялось ли ваше впечатление от оркестрантов во время гастролей? Было очевидно, как всех прессовали эмоции.

— Видите ли, кроме того, что ребята такие пластичные и податливые, они еще и неопытны, но с каждым концертом становились раскрепощеннее, и мне это было заметно. Поначалу был страх, разумеется, а как могло быть иначе, они не знали, чего можно ждать от меня, я — от них, конечно, была некоторая настороженность, но в процессе работы мы все-таки поняли друг друга.

— А как бы вы охарактеризовали те три концерта, которые Молодежный оркестр дал в Перудже, Монтекатини Терме и во Флоренции? Особенно третий концерт, на котором вам неожиданно пришлось дирижировать всей программой, поскольку главный дирижер и худрук коллектива Александр Якупов в этот день уехал с Камерным оркестром в Рим, на торжество в честь Дня независимости Беларуси?

— Ничего экстремального, дирижеры и не в таких ситуациях оказываются. Сложнее было юным оркестрантам, потому что какие-то произведения мы не репетировали с ними, и им пришлось играть всю программу с другим дирижером практически с одной акустической репетиции. Но музыка всегда живет своей жизнью, и если музыканты растворяются в ней, у них все должно получиться. И у нас, вы сами видели, все получилось.

— Могли бы вы провести параллели, сравнить Молодежный оркестр с

54

другими подобными, существующими в мире? Вообще аналоги существуют?

— Конечно, есть «сборные мира», «сборные Европы», есть много именно юношеских сборных оркестров. Но все они, сами понимаете, разнятся. Вот сэр Георг Шолти собирал интернациональный юношеский оркестр, об этом даже снят замечательный документальный фильм. В этом оркестре концертмейстером работала моя соотечественница, сейчас она, к слову, концертмейстер оркестра Большого театра Беларуси. Так вот они просто здорово играли! Сравнивать наш оркестр с другими пока рано, коллектив молод, хотя и играет на высоком уровне. Вот когда будут записаны диски, когда о них узнает большая аудитория, тогда поговорим. Скажу честно, я никак в нашем оркестре не дифференцирую белорусов и россиян, потому что они сумели стать единым организмом. Причем, сделали это в секунду, вероятно, это свойство возраста, но это еще и говорит

55

об общих принципах воспитания, о нашей общей школе. Все ребята играли замечательно, а на экстремальном концерте во Флоренции, как вы выразились, вы сами слышали, наш Никита Буднецкий сел на место концертмейстера оркестра и сыграл соло практически без репетиций. Ребята достойно представили Союзное государство в Италии.

— Вам хотелось бы изменить репертуар новых гастролей?

— Это зависит от страны, в которой будем выступать, от пожеланий приглашающей стороны, от ситуации. А вообще-то репертуар любого оркестра должен обновляться.

— А у вас где состоятся ближайшие гастроли (интервью с А. Галановым было записано в Римском аэропорту. — Н.К.)?

— Через два дня во Франции, на фестивале в Савойе. Каждый год со мной туда ездят разные оркестры — из Минска, из Ростова, из Белгорода. Сейчас опять еду с минчанами.

— Как вы считаете, всем ли доступна симфоническая музыка?

— Вы знаете, очень приятно смотреть, когда совсем маленькие детки приходят и слушают «Петю и волка» или «Ученика Чародея». Думаю, им нравятся и эти сказки и эта музыка. По сути, музыка — это определенный набор звуков, окрашенный эмоционально, а эмоция доступна всем.

— И специальная подготовка, считаете, не нужна?

— Спецподготовка, знаете, кому нужна? Слушателям, перед которыми плохо исполняют симфоническую музыку. А если музыканты играют хорошо, я вас уверяю, что люди и в три года «услышат» эту музыку, мало того, побегут еще «дирижировать», замечено на практике.

— Ну а подростки, которым не привили любовь к музыке ни в семье, ни в школе, вы знаете, большая проблема сейчас с молодежью. Этих ребят можно увлечь симфонической музыкой?

— Можно. И в разных странах это делают по-разному. И, вы знаете, мне очень нравится, что в той же Германии на концертах вместе со взрослыми сидят и дети, и молодежь. И в Японии детей и подростков приводят на концерты, люди среднего возраста там реже ходят на концерты, они заняты тем, что зарабатывают деньги. А когда видишь на концертах молодежь, понимаешь, что когда-нибудь эти люди, став бабушками и дедушками, обязятель-

56

но приведут в концертный зал своих внуков.

— По первой профессии вы трубач, духовик, сложно ли овладеть этой специальностью?

— Научить музыке, на каком бы инструменте ты не играл, сложно, можно научить технологии, но если у человека нет предрасположенности и интереса, учить его бесполезно. Думаю, как в любой профессии. Но если ты любишь музыку и у тебя есть данные, хороший педагог приведет тебя к тому, чтобы играть на «твоем» уровне.

— Скажите, а почему на концерте во Флоренции, когда звучал «Военный марш» из Музыкальных иллюстраций Георгия Свиридова к пушкинской «Метели», вы спустились в зал и слушали оркестр со стороны? Это так удивило всех.

— Видите ли, есть музыкальные произведения, в которых дирижер не нужен. Заметьте, я показал ребятам вступление, они начали играть, слушали друг друга, и я ушел. А в финале поднял их и не вышел на поклон. Оркестр должен получить свои аплодисменты. Музыкантам это очень важно, потому что это не концерт дирижера, а совместная работа, и иногда в большей степени — работа оркестра. В конце концов, звуки исполняет оркестр, а не дирижер.

— Андрей Игоревич, что вы думаете по поводу организации музыкального воспитания в Союзном государстве?

— В Советском Союзе было прекрасно поставлено музыкальное воспитание детей, хорошо бы все это возродить и оставить хотя бы в том состоянии, в котором это когда-то было. Никаких других мыслей на этот счет у меня нет, кроме, правда, одной — что труд музыканта, неважно 15 ему или 80 лет, должен достойно оплачиваться, как это делается во всем цивилизованном мире.

57

Когда инструменты «звучат превосходно» После заключительного концерта во Флоренции я попросила ор­ кестрантов поделиться впечатлениями от гастролей, рассказать об инструментах, на которых играют, а также о том, как работалось с дири­ жерами. Олег Худяков, Москва: — Вчера во Флоренции был один из наших самых экстремальных концертов, играли с другим дирижером, многие вещи были непривычны. На самом деле, это здорово, когда дирижер импровизирует с оркестром, у Галанова это получилось, еще и поэтому играли на большом подъеме эмоций. Многих удивило то, что в Музыкальных иллюстрациях Свиридова к пушкинской «Метели» одной пьесой Галанов не стал дирижировать, а слушал оркестр, сидя в зале. Дело в том, что «Военный марш» написан для духовых оркестров, и в нем в принципе нечем дирижировать, духовики сами знают, какие нюансы сыграть. Военный дирижер показывает только метод — вверхвниз, и все. Галанов проследил, чтобы ребята вместе вступили, а дальше они играли сами. И в конце увертюры «1812 год» Галанов сделал то, что написано у Чайковского, с Александром Николаевичем мы играли немного по-другому. Свой инструмент люблю за то, что он есть рояль. Просто в детстве както проходили с мамой мимо музыкальной школы, я услышал звуки и спросил, что это за инструмент. Мы зашли в зал, это был рояль, и я сказал, что хочу на нем играть. И с 5-ти лет начал заниматься музыкой. Великие пианисты, например, Алексей Скавронский, говорят, что рояль — это как оркестр, в нем можно различить звучание всех инструментов. И, в то же время, есть такие вещи, которые на нем невозможно сыграть, а можно только с оркестром, Например, Чайковского и на рояле его можно сыграть, но все равно «слышится» он лучше всего в оркестре, потому что Чайковский — это симфонизм, и его оркестровки гениальны. На гастролях в Италии я впервые играл джаз с оркестром — «Голубую рапсодию» Гершвина. Это был большой опыт, но на будущий год хотел бы сыграть Второй концерт Рахманинова.

58

Николай Чернуха, Минск: — Мне понравился заключительный концерт во Флоренции, в церкви Сан Стефано. По настроению. Егор Антоненко, Москва: — На зарубежных гастролях второй раз, в этом году программа гораздо сложнее, чем была в Германии. Люблю русских композиторов — Чайковского, Свиридова. Из-за акустики первый концерт был самым сложным, второй удовлетворительный, а третий самый приятный. Меня поразили Венеция и Собор Санта Мария дель Флоре во Флоренции — не ожидал такого величия. Венеция — романтический город, с красивым собором на центральной площади. Илья Васильев, Москва: — Считаю, гастроли удались, исполнение было качественным. Понравилось, что много отдыхали и выступали всю неделю на одном месте, не так, как в прошлом году — сегодня Берлин, а завтра Брест и Минск. Сейчас мы едем в Ватикан, а были в Венеции, Флоренции, Пизе — в Италии много мест, которые стоит посмотреть. Вообще мы участвовали в крупном фестивале молодежных оркестров мира, там выступали музыканты из Нью-Йорка, Копенгагена, Осло, Токио, Вены. Мне кажется, этот фестиваль — настоящий смотр сил, а фестивали и конкурсы, считаю, для того и существуют, чтобы дарить музыку. Василий Барамиа, Москва: — В Лигурийском море было здорово, и вообще обстановка была веселая. На концерте в Перудже акустика не понравилась, а зрители в Италии такие восторженные! Из произведений, которые играем, особенно люблю увертюру Чайковского «1812 год» — музыка красивая, и у меня там соло на трубе. Мой инструмент всегда звучит превосходно. Лучшим считаю концерт во Флоренции. На экскурсиях больше всего запомнились Пизанская башня и Собор Санта Мария дель Флоре во Флоренции. Совершенно чудесные постройки. Оля Орехова, Москва: — Задача вторых скрипок аккомпанировать первым, которые ведут мелодию. Но в увертюре Чайковского «1812 год» и «Половецких плясках» Бородина у нас тоже есть партии, темы которых важны для исполнения. Благо-

59

даря нашим учителям концерты были очень разными, первый, вам каждый скажет, был экстремальным из-за акустики, второй состоялся на открытой площадке, и на улице мне было легче играть. На заключительном концерте во Флоренции играли все вдохновенно. В Италии мне понравились все города, но от Флоренции и Венеции нахожусь под особым впечатлением. В прошлом году мы изучали итальянскую архитектуру, и мне было интересно посмотреть, как все это выглядит вживую. И скажу, что картинки не передают тех чувств, которые довелось нам испытать. Света Коробова, Москва: — В Италии все города неповторимы. В Венеции очень понравились гондолы, жалко — не покатались на них, а во Флоренции — галерея Уффици. Я загорела в Италии, а вот эти сережки купила в Пизе. Валерия Семашева, Минск: — Считала, что сложно будут складываться отношения у ребят из Минска и Москвы, а оказалось — отлично. Перезнакомились на первой же репетиции. На гастролях мы посмотрели мир, я впервые была за границей. Выступать в храмах нам приходилось и дома, но в Европе было акустически сложно, пришлось менять приемы игры. А поразила больше всего Венеция, загадочный, романтический город. Я там белое платье запачкала, так отстирывала в канале. Настя Терехова, Москва: — Скрипачкой я стала потому, что в нашей семье и папа, и дед скрипачи. Я сама захотела играть на скрипке, вначале училась в музыкальной школе и школе искусств в Петропавловске, потом поступила в ЦМШ. Скрипка — мелодичный инструмент, самый любимый у всех, и мне он очень нравится. В гастрольной программе больше всего люблю играть Свиридова, а также адажио из «Маленького принца». Самым сложным, но и самым успешным, мне кажется, был третий концерт. Мы играли с другим дирижером, а репетировали всего час-полтора, но, мне кажется, мы сумели приноровиться к дирижеру и его трактовкам. А Италия очень красивая страна, и живут в ней доброжелательные, открытые люди. Сразу было видно, что итальянцы очень любят музыку, и, в отличие от северной публики, умеют кайфовать от красивых звуков. А нашим всегда по-

60

давай что-нибудь этакое, встань на голову, одним словом, северянам, мне кажется, понравиться труднее. Полина Каган, Москва: — Гобой, как и скрипку, можно считать инструментом, способным передавать любовные переживания, — у него очень красивый звук. В детстве я была на концерте, и, помню, что из всех инструментов мне больше всего понравился гобой. Но в музыкальной школе гобоя не было, предложили кларнет, и в результате я выбрала фортепьяно. Но через 4 года в другой школе все-таки стала обучаться игре на гобое. Гастрольную программу считаю сложной, на гобое, конечно, очень волнительно солировать. У нас в оркестре два гобоя и рожок: Таисия Стрельчик — первая гобоистка, я вторая, и мы с ней играем дуэтом в «Вальсе» из свиридовской «Метели». Но самый любимый у меня Гершвин, также интересна балетная музыка белорусского композитора Глебова. В Европе находиться приятно. Мы побывали в Риме, Флоренции, Венеции, и было очень интересно увидеть те здания, которые мы изучали по истории мировой культуры. Венеция — поразительный город на воде, невозможно понять, как все это можно было построить!.. Еще хорошо, что в этой поездке мы все сплотились, можно сказать, построили свое мини Союзное государство.

61

62

Авторы материалов Татьяна Хорошилова

Нина Катаева

Дизайн и верстка: Владимир Громадин Фотографии из архивов ЦМШ, Татьяны Хорошиловой, Нины Катаевой и Евгения Тарасова © Центральная музыкальная школа, 2011