Biysk pisateli junoshestvu 2015 by Людмила Максимовна Козлова

БИЙСК. ПИСАТЕЛИ – ЮНОШЕСТВУ

БИЙСК

ПИСАТЕЛИ – ЮНОШЕСТВУ

14+

Бийск Писатели – юношеству

Бийск 2015 г

УДК 82.(075) ББК 83.№Ря72 Б642

Библиотека для молодёжи Редколлегия: Дмитрий Шарабарин, Людмила Козлова, Идалия Шевцова Корректор Людмила Целищева Художник Ольга Говтван Б642 БИЙСК. Писатели - юношеству. : Библиотека для молодёжи-Бийск: Издательский дом «БИЯ», 2015. - 272 с Книга подготовлена к изданию Бийским отделением СП России и адресована старшеклассникам средней школы, студентам и молодёжи. УДК 82.(075) ББК 83.№Ря72 ISBN 978-5-600-01116-8 © Бийское отделение СП России © Литературное объединение «Парус» © Издательский дом «БИЯ» © Иллюстрации О. Говтван

Дорогие друзья! Вы держите в руках книгу, адресованную тем, кто сегодня вступает в большую жизнь, тем, кому придётся отвечать на главный вопрос бытия – каков окружающий мир и каков человек в этом мире? Кто он – мыслящее существо, творящее жизнь или просто потребитель? А, может быть, человек – разрушительная стихия нашей планеты? Вспомним Александра Сергеевича Пушкина: ««Я – царь, я – раб, я – червь, я – Бог!» Так что же такое человек – великое Ничто или Творец собственной судьбы? Приглашаем поразмышлять о мире и о себе, о смысле жизни человеческой. Публикации в этой книге многих заставят задуматься о главном -что я такое? Зачем я в этом мире? Вся художественная литература, в конечном итоге, создаётся именно для того, чтобы направить человека на путь размышлений. Думаем вместе! Редколлегия

_______________________________Дмитрий Шарабарин ДМИТРИЙ ШАРАБАРИН Родился в 1937 году в Томской области, школьное и профессиональное образование получил на Алтае. Выпускник историко-филологического факультета Бийского пединститута. Работал в системе начального, среднего и высшего профессионального образования. С 1983 года - руководитель Бийского литературного объединения «Парус». Член Союза писателей России. Автор девятнадцати книг поэзии и прозы: «Шапка Мономаха», «Шиповник зацвёл», «Время тает», «Оберег» и др. Публиковался в местных, краевых и сибирских периодических изданиях. Лауреат муниципальной и двух краевых литературных премий. Награждён медалями, в том числе «За служение литературе». Руководитель Бийского отделения Союза писателей России. РОЖДЕНИЕ ОБИ (сказка-притча) Давно это было. Так давно, что и представить трудно. А речь пойдёт о том – когда и как родилась одна из самых могучих сибирских рек. Произошло это неподалеку от места, где мы сейчас живём. Город наш стоит возле слияния двух больших рек: Бии и Катуни. Они образовали одну – Обь, которая через леса и тундру пробилась к Северному океану. В ту пору не было часов, чтобы фиксировать время событий, не было динамита, чтобы пробивать в горах проходы, не было городов, отравляющих окружающую среду, не было браконьеров и чёрных лесорубов. Всё было иначе: первозданно, примитивно и естественно. И ещё. Читатель может обвинить автора в надуманности. Как это так? Реки разговаривают, перекликаются. Однако есть ещё люди, которые уверены, что неживая природа в действительности 5

Дмитрий Шарабарин______________________________ жива, наделена чувствами, памятью и речью. Камни и реки могут говорить. Тех, кто понимает их язык, издавна называли язычниками. Наверное, от них пошли поэты, которые слышат то, чего другим не дано. Да и гены гениальности, иногда дающие о себе знать в отдельных, избранных Богом личностях, восходят к природной первозданности языческих времён. Но это уже за рамками нашей темы. Дорогой читатель! Стань на время язычником, побудь наедине с природой, послушай шёпот речных волн, говор перекатов. И в тебе обязательно очнётся воображение, обострятся слух и зрение. Ты начнёшь понимать речь воды, текущей из глубин древности через настоящее в будущее, понимать, как она, водная стихия, ликует или плачет, ярится в гневе или ластится к тебе, растворяя небесный свет. Она хранит твою детскую память и пахнет весенним солнцем родины. Нет, автор ничего не придумывал, а просто слушал речной говор и записывал его. *** - Эй! Кто там шумит вдалеке? Отзовись! – послышалось из-за гор высоких и лесов хмурых, где не было ни дорог, тем более асфальтовых с километровыми указателями, ни деревень и городов. Голос грохочущий – не то водопада, не то камнепада. Зверьё, какое водилось в округе, взвыло от ужаса и, поджав хвосты, дало дёру в пещеры глубокие. Много ли, мало ли времени прошло до ответа, никто не знает. Оно шло само по себе – от рассвета до заката и от заката до рассвета. Хмурое, никем не считанное, дикое время неолита или палеолита. Первобытное время. - О-о-о! – наконец раздался ответный мощный голос, что гулко раскатился по ущельям и долинам, где паслись травоядные с рогами, как деревья, и хищные монстры с 6

_______________________________Дмитрий Шарабарин клыками, словно сабли янычарские. – Я река Бия. Начало беру из озера Телецкого. Оно переполняется от впадающих рек, поэтому часть воды сбрасывает в ущелье. Там я и родилась. Путь держу к Северному океану. Но заплутала в горах, потеряла направление. Вот и петляю из стороны в сторону. А ты кто и откуда? - Я Катунь, горная река, - снова раскатисто загрохотало в горах со снежными вершинами и глубокими ущельями, заросшими первобытными чащами. – Начинаюсь с ледников самой высокой горы Белухи и тоже направляюсь к Северному океану. Но горы на пути мешают. Устала рушить скалы и выдирать деревья с корнями. Да и скучно одной, поговорить не с кем. Подходи ближе – поболтаем о мезозое или кайнозое. Ты меня слышишь, Бия? - Слышу, Катунь, слышу! Хорошо. Будем с тобою перекликаться, а то совсем одичаем от одиночества. Ты выбирайся из гор и ко мне поворачивай. О своей Белухе расскажешь, а я тебе - о Телецком озере. У меня впереди – холмы, леса, степи, но до них ещё долго надо пробиваться через перевалы. А ты что видишь впереди? - Я вижу гору, называется она Бабырган. За ней – гора Пикет. А дальше - широкая равнина с лесами и степью, похожая на ту, о которой ты говоришь. Там мы с тобой и встретимся. Только ты иди на мой голос, а я пойду на твой. Сойдёмся, тогда и определим по звёздам точное направление к Северному океану. Не молчи, Бия! Расскажи что-нибудь. Скучно мне. И вот обе реки начали сближаться, а сами продолжали разговор, не смолкая ни на минуту, как две знакомые женщины, что долго не виделись. - На откосах, где я оставляю песок и гравий, попадается золото. В основном - мелкое, но иногда - самородки разной величины. А на твоём пути встречались драгоценные металлы, Катунь? 7

Дмитрий Шарабарин______________________________ -Конечно, встречались. И руды разные, и мрамор разноцветный. Всего не перечтёшь. Недавно я пробилась в широкое ущелье, решила отдохнуть. И вдруг мне сон привиделся страшный. Будто бы живут на моих берегах люди, не такие косматые, как нынешние, что бегают с каменными топорами, а цивилизованные, но более сильные и коварные. Они рвут динамитом скалы, уродуют горы и собираются перегородить меня плотиной. -Слушай, подруга! – перебила Бия, колотя волнами нависшую скалу. – Мне тоже приснилось, что люди поселились на моих берегах, начали вырубать лес вокруг, травить воду отбросами. Ужас!.. Наконец обе реки вырвались из каменных объятий гор на неоглядную равнину. Расстояние между ними стало быстро сокращаться. Радуясь свободе, играя солнечными бликами на волнах, они начали весело болтать без умолку, то и дело перебивая друг друга. Катунь звонким голосом перекатов поведала о том, что её родная Белуха, которой нет равных по высоте, сплошь покрыта снегами и льдом. На её вершине два горба. Там задерживаются ветры и тучи. А Бия, гулко раздвигая последние валуны на пути, рассказала о Телецком озере, что питает её своими водами. Вода в нём настолько зеркально чиста, что полудикие косматые женихи с каменными топорами приходят на его берега поглядеть на собственное отражение и навести лоск на своих волосатых физиономиях, прежде чем отправляться к пещерным красавицам, хранительницам первобытных очагов. - Кар – р - р! – гаркнул ворон с высокой древней лесины, что росла примерно на том месте, где ныне расположено село Верх-Обское. Ворон был старым и мудрым. Он летал выше самых высоких водопадов, дальше самых далёких перевалов, поэтому знал 8

_______________________________Дмитрий Шарабарин больше, чем эти две реки, вместе взятые. Голос у него тогда был сильным и певучим, как у Шаляпина. Он хотел сказать что-то важное и мудрое, но его никто не слушал. Да и нынче кто слушает старых и мудрых? Далеко вокруг разливались речные голоса, заглушая все другие звуки. - Ой, мамочки мои! Я тебя вижу, Бия! – звонко заплескалась Катунь весёлыми волнами. – Ты почему-то синяя-синяя, как безоблачное небо, и ползёшь еле-еле. Озябла или думаешь о чём -то? - Я тоже тебя вижу, Катунь! Ты зелёная, как весенняя трава, и несёшься сломя голову. А я думаю вот о чём. Не туда мы с тобой путь держим. Заболтались, наверное. Нам надо на север к моржам и белым медведям, а не к верблюдам в пустыню. Тебя, рождённую горбатой горой, так и тянет к двугорбым. Притормози чуток, а то врежемся на бегу друг в друга и такой тарарам устроим, что всем зверям тошно станет! - Хорошо, подруга! Я задержусь немного. Хочу обойти места, где много ягод и птичьих гнёзд. Пусть там острова заповедные будут. Люблю пение соловьёв, зябликов, дроздов. Сама петь пробую. Я побывала в таких местах, краше которых, наверное, нет нигде. Вот только надолго ли они сохранятся? -Я тоже люблю всякую живность, - расчувствовалась Бия, - и обхожу протоками поселения разных птиц. Без них всё мертво вокруг будет, как после пожара. Зелёной тоской зарасти можно. Я по ходу расчищаю свой левый берег от валунов и коряг, чтобы не было препятствий для встречи с тобой. - Правильно делаешь, подруга! А я выравниваю своё правобережье. Сейчас последний холм смою и выхожу прямо к тебе. Скоро у нас будут общие берега. Жду не 9

Дмитрий Шарабарин______________________________ дождусь! – радовалась Катунь, играя на волнах бликами солнца. - И одно направление – на север, - добавила Бия. – Давай сходиться по счёту до трёх. Начинаю считать: раз, два, три! И тотчас – широко, гулко, смывая последние преграды, слились в один могучий поток обе реки – Бия и Катунь. Родилась Обь. У правого берега широкими волнами катилась вода с синеватым отливом, а у левого – с зеленоватым. А в это время старый мудрый ворон, по-прежнему сидящий на дереве, горланил до хрипоты, ругая Катунь и Бию. Они, мол, не услышали его совета и затянули время с объединением из-за своей болтовни! Вместе-то можно горы свернуть, а они вон какое расстояние пробивали в завалах камней и коряг поодиночке, идя параллельно друг другу. Право, как бабы, которые за разговорами забывают, куда и зачем шли. Старые всегда ворчат. С того памятного времени охрип некогда певчий мудрый ворон, и потомство его до сих пор хриплым рождается. Но рождается оно, чтобы о чём-то предупреждать нас, неразумных и болтливых. Правда, эти предупреждения, как и прежде, никто не слушает. А триста лет назад неподалеку от места рождения Оби, на берегу Бии, возникла крепость, которая позднее стала городом Бийском. ***

_______________________________Дмитрий Шарабарин *** Опять средь рассветной густой тишины Какие-то звуки врываются в сны. Из детства далёкого лошади мчат? Небесные звёзды о землю стучат? Прошедшие годы на вечном ветру, Как льдистые звенья, звенят поутру? СЕНТЯБРЬ Сентябрь поседевший По берегу тихо бредёт, По тропке в седых клеверах И засохшей осоке. И брызжут кузнечики (Краток их поздний полёт!), Как рыбная мелочь от хищников В тёмно-зелёной протоке. Я был здесь, В лугах нараспашку, Лет тридцать назад. Совсем молодой, Преисполненный Жажды высокой! То время навечно Осталось в душе и глазах: Костры, рюкзаки, Перевалы, седые высоты. И песни, 11

Дмитрий Шарабарин______________________________ И женщины Самых отчаянных лет! Альпийские звёзды, Срываясь, не гасли, А в росах горели. Я понял тогда: Ничего постоянного нет! А годы и беды Творили со мной, Что хотели… *** Бредёт мой сентябрь. Под тяжестью лет Седая берёза Над яром подмытым согнулась. Вдруг нежность нахлынула К тихой уставшей земле – Аж сбилось дыханье, И сладко слеза навернулась. ЗАБЫТАЯ МЕЛОДИЯ На склонах солнечных весна Рассыпалась осколками. Помолодевшая сосна Гудит, как медный колокол. След самолёта над леском Тропой дымится лыжною. Так далеко и высоко И видится, и слышится!

_______________________________Дмитрий Шарабарин Литого звонкого ствола Коснусь – в нём сила скрытая. И запоёт во мне, светла, Мелодия забытая. НА ЗАКАТЕ Отзвенели золотые тополя. Вон летит к закату Солнечная нить! На лугах, где стадом выбита земля, Лишь бессмертника холодные огни. Я люблю их одинокость и печаль, Непокорность и живучий аромат. Каждый в жухлых травах светит, Как свеча. Все погаснут в мире свечи, Будет тьма. А над рощицей горланит вороньё И обсиживает гулкие столбы. Далеко сквозит Затихшее жнивьё – Ярко-жёлтое под красно-голубым. Будто в песенную Выстроясь строку, По обрывистому берегу реки Понеслись в седую даль По ветерку Молодые, как заря, березняки.

Дмитрий Шарабарин______________________________ *** За полосою полоса. За песней – песня снова. И неизбывны голоса, И неизбывно Слово. И за верстой сквозит верста, А мы покуда живы – Любовь, и жизнь, и высота, И Родина, и красота Вовеки неизбывны! ВЕСЕННЕЕ Ступеньками теней Иду по льдистой тропке. Следы прошедших дней Протаивают робко. Проталина дымит, Обуглены сугробы. Под сапогом звенит Хрусталь чистейшей пробы. Остатние года, Как этот день, растают, От моего следа Приметы не оставят. Где ты, моя тропа? Плывёт по лужам солнце. И жалко наступать В небесные оконца. *** 14

___________________________________Людмила Козлова ЛЮДМИЛА КОЗЛОВА Родилась в г. Никольске Вологодской области. Среднее образование получила на Алтае. Закончила Томский государственный университет и аспирантуру. Кандидат химических наук. Лауреат многих краевых и международных литературных премий, в том числе им. В.М.Шукшина, им. С.В. Михалкова, премии Алтайского края в области литературы, «Лучшая книга года» - 2014 (Берлин, Германия) Автор 30 книг поэзии и прозы, изданных в Бийске, Барнауле, Санкт-Петербурге и Канаде (Онтарио, изд-во «Альтаспера») – «Выпусти в завтра», «Воробушек – птица моя», «Звезда Полынь», «Мистификатор», «Мга», «Дух Темура» и др. Повесть «В Бухенвальде» опубликована в Дании (журнал «Новый берег»). Редактор и издатель литературного художественно-публицистического журнала писателей Бийска «Огни над Бией». В 1994 году принята в Союз писателей СССР – ныне Союз писателей России. ЗОЛОТАЯ ЯЩЕРИЦА (рассказ) 1 Задумчивый пожилой человек, оказавшийся моим соседом по даче, однажды принёс рукопись. «Вот, нашёл на чердаке – видимо, бывший хозяин писательствовал. Или кто-то из пришлых. Много бездомных живут зимой в дачных домиках. Может, пригодится? Выбросить не решился», – сказал он. Пришлось принять подарок. Да, это был именно подарок. Судите сами – вот эта рукопись. *** Ну, что сказать? Жизнь удалась. Кто-то, равнодушно взирающий прожигающим лазерным взглядом, издалека, 15

Людмила Козлова___________________________________ с чужой стороны, со своей колокольни, скажет: «Тут завидовать нечему – полный кердык!» Ты прав, неподкупный судия, искренне считающий себя святым. Более того, ты прав всегда. Что я такое в пронизывающем луче твоей метафизики? Абсолют, то есть Ничто. Вернее, Нечто, когда-то прорезавшееся из тьмы – росток возможной рациональной системы: ребёноквоспитание-учёба-работа-семья-успех-деньги. Но эта хитрая ящерица легко теряет хвост. И что она после этого? Зародыш нереализованной жизни, Абсолют, Ничто. Моя ящерица потеряла почти всё. В остатке – взрослый ребёнок – идеальный вариант изделия Творца, обречённый жить в сказке. И если цель творения была именно такова, то в моем случае она достигнута. Лучше поздно, чем никогда. Значит, жизнь удалась. Не буду отрицать – поначалу и я делал попытки вырастить свою ящерицу, вписаться в твою систему ценностей – усердно учился, женился, родил сына, работал с утра до ночи, пытался стать состоятельным и благопристойным гражданином. Я тогда не понимал, что мои усилия ни много, ни мало – спор с Творцом. Отче не замедлил указать мне моё место. Сначала заболел сын – болезни следовали одна за другой. И так всю его короткую жизнь. Потом я потерял работу. Она утекла, как песчинка, в какое-то ненасытное гирло. Я сопротивлялся изо всех сил – искал новое место, источник заработка. Но, увы! Работа исчезла для меня навсегда, а с нею и доходы. Через несколько лет, правда, появилось пособие, которое называется гнусным свистящим именем – пенсия. Потом как-то разом стала чужим человеком жена. Вскоре схоронил брата, потом тётку. За ними ушла старушка мать. На лечение и похороны всех, покинувших меня, 16

___________________________________Людмила Козлова истратил всё, что было можно, а также и то, что нельзя. Так что замысел Творца всё равно реализовался, но… спустя целую жизнь. Теперь я – непьющий, некурящий, верящий в силу Творца бомж. Нет, жаловаться грех – прописка в паспорте осталась. Спасибо той доброй даме, которая купила мою квартиру и прописала меня в заброшенном полуразрушенном доме на окраине города. Дом – её собственность, наследство от бабушки. Я просил об этом, иначе не смог бы получать пенсию. Человека без адреса государство не видит. Без адреса нет человека. Квартиру продал в надежде поднять на ноги мою старушку мать. Всё, что удалось выручить, бросил на лечение, но…чуда не произошло. Тебе, мой друг, кажется – на этом всё и должно закончиться. Вроде, жить незачем, не для кого, негде да и не на что. Не буду убеждать тебя в обратном, ты не услышишь меня. Мой мир так далек от твоей хвостатой золотой ящерицы, что сколько бы я ни говорил умных слов, все они покажутся тебе непревзойдённой глупостью. Мой мир, огромный, блистающий мир, разместился в маленьком природном компьютере. Да-да. Именно так. Моё сознание, мой интеллект – вот моя планета, мой Дом, самый надёжный из всех, самый красивый, самый богатый, наполненный верой и любовью к Тому, кто всё знает – к Отцу нашему. «Чего мне бояться, если Бог ведёт меня этим Путём!» – вот что написано в моём Доме. Но ты прав, неподкупный мой судия, когда не понимаешь, о чём я говорю. Разве я ещё не разучился говорить? Вот что удивляет тебя. Я давно должен был онеметь, более того – исчезнуть с лица Земли. Но, веришь-нет, а я жив. 17

Людмила Козлова___________________________________ Если бы ты мог видеть и слышать меня, я рассказал бы, как это удалось. Главное же не то, что окружает тебя снаружи. Весь фокус в том, что Царство Жизни велико и большая его часть запрятана в глубины микрокосма. Поймёшь это, увидишь – будешь человеком всегда, где бы ни находился, в каких бы трущобах ни прошлось обитать. Правду сказать, моя трущоба – замечательное жилище. Физически я живу на чердаке – это такая верхняя пристройка в десятиэтажном здании, где разместился цех дезодорации растительного масла. Конечно, попасть сюда законным образом невозможно. Прихожу ночью через секретный лаз в заборе. Ночью охрана топчется возле цеха готовой продукции – там идёт утечка масла на сторону. В здании дезодорации украсть нечего – всё оборудование герметично. В моей трущобе нет ванны, туалета, кухни и прочего. Зато есть приточка – вентиляционная труба, по которой нагретый воздух нагнетается в помещение. В этой трубе и устроил лежанку. Не скажу, что в моём жилище бывает жарко зимой, но, как видишь, я не превратился в ледяной столп. Одно гнетёт – то, что все мои мысли существуют лишь в моей голове. Очень хочется записать их. Если когда-нибудь попаду в культурную среду, первое, что сделаю – попрошу бумагу и ручку. И тогда даже ты, незабвенный судия, сможешь скользнуть глазами по строчкам и даже остановить взор на какой-то из них. Ты будешь смеяться, но вот она – эта замечательная строка: «Жизнь удалась!». Но второй, второй строкой будет, конечно, вот эта: «Самое раннее воспоминание детства: я стою на полянке с мохнатой травой. В ней желтыми пуговичками светятся аккуратные цветы. В ярко-зелёном сиянии травы ещё ярче сияют мои новые розовые ботиночки». 18

___________________________________Людмила Козлова Фигурально выражаясь, я так и шёл по жизни в этих лаковых розовых ботиночках. И сейчас вижу их на своих ногах. От многого и многого уберегли они меня. Я не мог ходить по грязи в такой обуви. И, поверь, никогда этого не делал. Но они же, эти розовые ботиночки, сыграли со мной злую шутку. Чистые тропинки, душистые травы и цветы… Всю жизнь думал, что живу среди людей. На этом и поймался. Поэтому, и только поэтому, пытался выстроить золотую ящерицу, придуманную тобой, мой неподкупный судия. А между тем, по задумке Творца, я не имел на это никакого права. Нарушил свою программу, вклинился в чужую – получай вместо реальной жизни своё творение, вернее, то, что мог в этой ситуации сохранить Бог. Сейчас у меня уйма времени для раздумий. И я не теряю его втуне. Я думаю. Думаю о том, как должен был жить. 2 Простая логика говорит о простых вещах. Если у меня было отнято то, что пытался создать, значит, всё это – не моё. Жена, дети, дом, работа – чужое. А что моё? Если честно, знал это сразу – от природы получил в виде шифра моих генов. Поэтому надо вернуться туда – в начало жизни, поймать изначальную программу. В ней всё было сказано, расписано по нотам. И главное, лет до шестнадцати я знал о своей программе. И если бы не чужая золотая ящерица… Нет, ошибки начались не сразу. Пока учился в школе, работала моя программа. Я учился, и мне было интересно заниматься этим. Погоня за знаниями – вот что должен был делать я в то время. Знания о мире, о том, как устроено мироздание, что такое наша планета и человек на ней, как и кем создан мир – вот куда должен был идти всю жизнь, стать философом или священником. Никакой семейной 19

Людмила Козлова___________________________________ жизни, добычи средств на благополучие семьи, бытового или карьерного успеха – ничего такого не значилось в моей программе. Школа вела меня правильным путём. Поэтому детство и юность видятся так, как, наверное, Адам вспоминал свою райскую жизнь. Океан неба, океан лета, осени, зимы и весны, синие горы, далёкий волшебный горизонт, ощущение полёта во сне и наяву. Я жил, как птица, поющая в Раю. Но не задумался о том, почему всё было так хорошо. Мне казалось, это навсегда. Первая ошибка сразу же отняла моё райское древо и мою счастливую песнь. Это произошло при выборе профессии. Свобода воли и выбор пути – никто не поддержал меня, не предостерёг от ошибки. Моя программа говорила – нужно выбрать науку о планете – геологию. Но мать, насмотревшись фильмов о первопроходцах, запретила даже думать об этом. Я колебался. Прибыв в университет, сдал документы на геологический факультет. Но запрет сделал своё дело. Вернее, это я совершил роковую ошибку – через два дня забрал документы и отнёс их в приёмную комиссию химфака. Всё – выбор был сделан. Я ступил на чужой путь. Но тогда этого даже не заметил. Ну, химфак – и что? Тоже неплохо. Так думал я, победитель многих школьных олимпиад по химии. А то, что это был выбор моей матери, но не мой собственный, как-то ушло на второй план. На первом во всей красе нарисовался сам процесс – учёба. Как всегда, учился с интересом, вникая во все подробности предмета. Химия – роскошная вещь, особенно всё, что связано со строением атомов и молекул. Химические реакции в электронном изображении похожи на танцы странных существ, то протягивающих друг другу руки, то отталкивающихся один от другого, то вдруг делящихся на части или поглощающих соседа. Всё как в жизни людей 20

___________________________________Людмила Козлова или бактерий. Разница лишь в том, что образованием или разрывом связей управляют электронные заряды, а не чувство голода, например. Увлёкся предметом настолько, что стал отличником. Откуда мне было знать, что химия в нашей стране – это работа на военных объектах. И откуда было знать моей заботливой мамочке, что работа на химзаводах – как раз та самая реальная опасность, от которой она хотела меня уберечь. Геология в сравнении с химией – песнь вольного художника. С началом трудовой эпохи в моей жизни рухнуло всё, ибо я принялся рьяно выполнять чужую программу. Вещества, с которыми работал, все до одного были ядовиты. Но это ещё цветочки. Многие из них взрывались от любого воздействия. Ассортимент их постепенно расширялся, ибо я создавал своими руками и своей мыслительной деятельностью новые соединения. И всё это вместо производства мудрых мыслей о гармонии всего сущего. Следование чужой программе тащило за собой и чужие ценности. Я решил жениться. Жена была недалёким созданием. До сих пор не пойму, как смог выбрать её из толпы таких же, как она, биороботов. Чем она отличалась от других? На этот вопрос нет ответа. Полное равнодушие к мыслительному процессу, знаниям и прочей лабуде – по её понятиям, было нормой. Её интересовал только быт: деньги, еда, моя должность и дивиденды, которые можно с меня поиметь. Вскоре родился сын. Но с этого момента моя золотая ящерица, не успев родиться, стала терять хвост. Сын болел, жена стервенела, страна рушилась, моя профессия становилась ненужной, аспирантура и учёная степень превратились в атавизм. Сын погиб, жена ушла к бизнесмену. Вот что такое – сбой программы. Но, исходя из всего 21

Людмила Козлова___________________________________ произошедшего, этого и нельзя было избежать. Что-то должно было остановить чужую программу и вернуть всё к истокам. Моя золотая ящерица потеряла не только хвост, но и тело. Зато осталась голова. И вот я там, где и следует мне быть. Да здравствует гармония мира и мудрость Создателя! Жизнь удалась! Что до тебя, мой неподкупный судия, взирающий на меня с вершин своего благополучия, я думаю – ты счастлив, ибо истинно не видишь ничего, кроме своей золотой ящерицы. Ты счастлив, и дай тебе Бог! ОТВАГА ЖИЗНИ (миниатюра) Яркая синь, жемчужные терема облаков, толстая листва тополей, кружево берёз. В центре картины – принц в белоснежном костюме на белом коне. В густую гриву скакуна вплетён белый лотос. Едет принц навстречу Судьбе. Она ждёт его на узкой улочке в платье невесты с солнечными цветами в руках. Вокруг – деревянные дома с печными трубами, полынь у заборов, подсолнухи в огородах, петухи в курятниках – одним словом, мир. Хочется верить в любовь. Она победит, жизнь сложится, удача не оставит влюблённых. Вам, наверное, смешно? А вот и зря! Принц на белом коне – это будущий знаменитый писатель Михаил Булгаков. А его невеста – та самая Маргарита, которая отныне будет сопровождать и любить Мастера. Я видела эту картину сегодня утром – начало свадьбы никому не известных молодых людей в заштатном городишке, заброшенном Богом, не любимом людьми. Но белый конь шёл резво, не спотыкаясь, а принц был очень красив. Отвага жизни рождает сказку.

___________________________________Людмила Козлова В ПУТИ (эссе) Сегодня мне повезло: дали билет на второе место, значит, буду сидеть почти рядом с водителем. Вольный обзор окрестностей через лобовое стекло, асфальтовое полотно, убегающее вдаль, встречный поток автомобилей, сосновые и берёзовые рощи, разрезанные гудящей трассой – весь мир перед глазами. Но пока … пока мы движемся в лабиринте тесных улиц – Красноармейский проспект, Комсомольский, Профинтерна, Восьмого Марта, куда-то налево, направо, вперёд и снова направо. Незаметно и плавно спускаемся к мосту через Обь. Идём в его тесных железных объятиях – с обеих сторон многотонные фермы ограждений, гул двустороннего потока машин. Слева издалека видна оранжевая форменная куртка – прижавшись к парапету, действует деревянной лопатой женщина, откидывает снег, прибитый ходом автомобилей к границе проезжей части. Железный гул моста, разнокалиберный ток машин, выхлопные газы – всё это в полуметре от её рук, ног, головы. Если мысленно перенестись в её тело, можно почувствовать неуют металлического плена – холод громадного сооружения и рычащего, фыркающего потока металла в телах машин. Женщина работает, медленно продвигаясь вдоль парапета. Автобус проходит мимо, оставляя её позади в клубах снега и пара. Мы удалились от моста, нас сопровождают иные картины: поля, покрытые снегом, кружевные березки на обочинах, а я всё не могу стереть из памяти этого оранжевого призрака с женским лицом и деревянной лопатой наперевес. Это образ войны за выживание. Образ женский.

Людмила Козлова___________________________________ Там, на этом ледяном мосту, никак не помещается фигура крепкого мужчины. Они, эти крепкие, где-то в других местах – в каменных дворцах с тёплыми светящимися паркетами и резными окнами. Кидая летучие стрелы Амура, садятся они в лимузины рядом с поражёнными в самое сердце красавицами. Все крепкие мужчины живут где-то на юге, у моря, в цветах магнолий и олеандров. Автобус мчится дальше и дальше, преодолевая напор встречного ветра. Степной бродяга, ноябрьский ветер, свистит в каких-то неизвестных щелях, подвывая и чтото выговаривая – похоже на детский лепет на неведомом языке. Порою кажется, этот мифический ребёнок всё зовёт ту самую женщину, всё жалуется на одиночество и плачет о том, как ему не хватает её надёжных рук и горячего сердца. Образ женщины на мосту и плач ветра сливаются воедино и разбиваются о лобовое стекло – оно всё в слезах. Слёзы откатываются и откатываются, расплющиваясь и размазываясь по сторонам. Россия, Сибирь, ХХI век.

Рис.1 К сказке Д.И.Шарабарина «Рождение Оби»

Ольга Заева________________________________________ ОЛЬГА ЗАЕВА Родилась в г. Карши (Узбекистан). Окончила 3 курса факультета журналистики Ташкентского Государственного университета. Стихи начала писать с детства, прозу – намного позже. Публиковалась за рубежом: в журналах «Современная литература мира» (Нью-Йорк), «Звезда Востока» и «Восток свыше» (Ташкент). А также в Москве, Томске, в краевых журналах, в городских альманахах и в коллективных сборниках. Имеет краевые награды за литературную деятельность. Награждена дипломом Берлинского литературного института за активное участие в совместных проектах. Автор пяти поэтических сборников и книги рассказов. Лауреат конкурса «Лучшая книга года» -2014 г -Германия. Член Союза писателей России. *** Убелился рассвет сединами. От земли до небес – снега. С песней, жалобной, лебединою, Выгнув шею, летит пурга. В свистопляске не слышно голоса, Не видать машин и людей, А печаль моя тоньше волоса, Но всего на свете слышней. Невозможно остановиться мне, Ничего я не берегу. Лишь глазами прощаюсь с лицами, Исчезающими в снегу. *** 26

_______________________________________Ольга Заева Луна в морозных кольцах. Февраль бесснежный лют. И звёзды-колокольцы Застыли – не поют. Дымы уткнулись в небо, Немыслимо-тверды. А в доме пахнет хлебом, А в доме нет беды. Тут в щедрости извечной Любовь моя жива. Потрескивают в печке Смолёвые дрова. *** Ты в сердце, Словно нож. Так я живу, И ты живёшь. По каплям Убывает кровь, И нас опять Роднит Любовь. Я не сужу. Ты не судим. В нас боль одна. Наш век един. Ведь если я Рвану клинок, 27

Ольга Заева________________________________________ То крови Бешеный поток Со свистом Вырвется наружу – И вынесет Из тела Душу. Ты в сердце, Словно нож. Ну что ж!.. Так я живу. Так ты живёшь. *** Не оборона, не атака – Банальная повсюду драка За место, власть И за кусок. И если силою не смог Ты выбить Собственные блага, Так не стесняйся, бедолага!.. Есть хитрость, подлость – Всё на кон!.. Безжалостен зверей закон. Своим не станешь – Сядешь в лужу Или в тюрьму, Что много хуже. Конечно, выход есть Другой – Чтоб в эту драку – 28

_______________________________________Ольга Заева Ни ногой. В прислугу стойко Не идти. И ближнего Не убивать – Спасти!.. Такие честь и совесть Не утратят. Одно печально – Им не платят. *** Всё я тебе простила. В сердце обид не растила. И по судьбе-настилу К вечной реке иду. Дрогнут мостки, качнутся… К прошлому не вернуться. Речка полощет тихо В новой воде беду. Тяжкие цепи боли, Злая моя неволя, Привкус крупинок соли, Жажды палящий зной Всё берегу, лелею. Это ведь я болею. Ты забывай смелее. Ты уходи - живой. ***

Ольга Заева________________________________________ ПОКАЯНИЕ В грехе опуститься До преисподней. Потом В покаянье Ползти в исподнем. Биться в корчах, Исторгая молитвы Из самых глубин… Смилуйся, Отче!.. А Отче такого тебя Возлюбил. Потому что здоровый Душу Не лечит. А тому, кто праведен, Каяться Не в чем. *** Теней неподвижна стена. Свеченьем прокошена тропка Туда, где неслышно и робко Гуляет в потёмках луна. Лишь слабого света намёк. Лишь сердца мятежного вызов. И путь до покоя далёк, А путь до безумия – близок. *** 30

_______________________________________Ольга Заева *** Найду в абсурде Глубину, Где разум жалкий – Вязкий ил, Тяжёлый Для иных гармоний. И оседает На глазах. Тогда познанье – Только Вера, Поскольку искренность Безумна. *** В бою без права отступать Жестокость не порок. И дорога любая пядь, Как собственный порог. Когда вскипают на клинке С шипеньем кровь и грязь. В земной отчаянной тоске Равны и смерд, и князь. Паденье, смертный хрип коня, И дрожь земли родной… Молюсь, чтобы убил меня Не в спину и не свой. *** 31

Ольга Заева________________________________________ *** Спотыкаешься, падаешь, снова идёшь… Неудачи – ознобом по коже. На земле этой преданности не найдёшь. И любви исцеляющей – тоже. Так зачем же ты руки с мольбою простёр? На пожарище нет возрожденья. Жизнь земная – огромный и жадный костёр, Ритуальное самосожженье. Всё, чего ты боялся, случилось стократ. И нестрашно, что жизнь оборвётся. Рая ты не видал. А пожизненный ад – Он судьбою твоею зовётся. *** Дверь открою – навстречу качнётся туман. Шаг ступлю – пропаду, растворюсь безвозвратно. Вместо мира останется только обман, Силуэты и лица – неясные пятна. Просочится слеза, словно капля в песок. Затеряется крик в беспросветности волглой. И прицелится боль в беззащитный висок, Чтоб измучить меня ожиданием долгим. В этом странном плену я забуду покой И Душой содрогнусь от безумного страха. Кто меня поведёт и дорогой какой? Там спасенье моё или строгая плаха? 32

_______________________________________Ольга Заева Побреду, неподвластна людскому суду И хранима одним провидением Божьим. И почувствую свет – голубую звезду – Не обманчивым зреньем, а чуткою кожей. *** Сито небесное сеет и сеет. Быстро несутся зимы карусели, Неугомонное белое пламя Машет крылами. Город исчез. Снегопада завеса Шорох земной породнила с небесным. Время стоит. Притяжение тает. Я улетаю. Туча – земное слепое страданье. Выше неси меня, туча седая. Звёзды летят, презирая разлуки, В тёплые руки. Прежней уже не вернуться обратно. Что миновало – ушло невозвратно. Сыплю с руки, словно камни речные, Звезды ручные.

Идалия Шевцова___________________________________ ИДАЛИЯ ШЕВЦОВА Имеет высшее педагогическое и среднеспециальное медицинское образование. Публиковалась в журналах и общих сборниках, изданных на Алтае и в Бийске, в литературных антологиях Приднестровья и Алтая, лауреат различных конкурсов. Издано около 30-ти сборников поэзии, прозы, статей, среди них: «Книга чувств», триптих «Музыка души», «Ломаются века», «Пламень сердца моего», «Ключ к душе моей», «Птица на ветке», «Восхода красная метель», «Командировка в юность», автор и редактор проекта содружества писателей «Сверстнику», руководитель двух поэтических студий: заочной - «Ветка сирени» и при библиотеке храма Дмитрия Ростовского «У Христа за пазухой». За пропаганду творчества В.М.Шукшина награждена грамотой отдела культуры г. Рыбница, Приднестровье. От КПРФ награждена медалью «200 лет М.Ю. Лермонтову». Член Союза писателей России. В ДАЛЁКИЕ ВОЕННЫЕ И ПОСЛЕВОЕННЫЕ ГОДЫ (цикл рассказов) СИБИРЬ На тысячи вёрст раскинулась родная Сибирь. Матушка моя. Кормилица. Столько здесь неслыханно талантливого народа живёт! Не сосчитать. Да и надо ли, если всё идёт от таланта: и дети, и стихи, и музыка, и хлеб. Так думал Иван, собираясь утром в раздольные пашни. Корова Бурёнка - уже в упряжке и ждала, когда хозяин запрыгнет сбоку телеги, сядет поудобнее, подберёт вожжи, крикнет: «Ну, пошли!» Чмокнет. Цокнет. И пойдёт она вначале спокойно, потом быстрее, не ожидая шлепка вожжины, повезёт своенравного, характерного седока. Иван так и сделал. Выехал за ограду. 34

__________________________________ Идалия Шевцова Соскочил с телеги. Задвинул на засов ворота, ещё раз оглянулся на неказистую, начинавшую приседать избу, и – к телеге… Собаки сопровождали его ленивым лаем, для порядка. Городишко ещё спал, он походил на село, в центре каменные административные здания старинной красной кладки, кружевной металлической вязи, чем не приличный город? Конец августа сделал окраину городка удивительно оживлённой. Иван смотрел на рождавшийся рассвет и удивлялся: есть ли что благороднее этого на земле. Листья позванивали на чуть слышном ветру, набиравшем силу на целый день. Красные клочья разломленных, как поджаренный хлеб, облаков, заслоняли рвущееся к людям солнце. Прямо над головой ласкались звёзды, приглушённые рассветом. Они переливались, подмигивая Ивану. Точь-в-точь как его любимая Катьша, когда ей бывает хорошо от его одобрительной улыбки. Часто ли он улыбается ей? Куда там, чаще ругает, всё чем-то недоволен, а когда-то - как он её боготворил! Он позволял ей утром понежиться, днём полениться, да только она сама не хотела этого: для него, для Ваньши, она и встанет раньше рассвета, и целыми днями не присядет. Вот теперь ноги-то у неё и болят, по ночам ноют. Он – к ней. Она – не могу, устала. Вначале не верил, а теперь, когда она совсем слегла, поверил… Плохо ему без её помощи. Иногда она пытается на коленях выползти в огород, поухаживать за любимыми помидорами. Таких у соседок не бывало, умела их посадить и выходить (колени все собьёт). Он увидит, оторвётся от дел, подбежит, начнёт возмущаться, а она улыбнётся ему. Что за баба? Сама не посидит, и ему покоя нет!.. Иван за думами, за мыслями давно уже выехал в поля. Давно уже Бурёнка повернула к полоске. Пшеница тяжёлая, кланялась тележке и тому, кто ехал. Иван соскочил, подошёл, 35

Идалия Шевцова___________________________________ осторожно приподнял несколько колосков, задумался, посмотрел вдаль по всему полю. Аккуратно небольшими сильными пальцами оторвал колоски, положил между ладонями, потёр. Высыпавшиеся зёрна - крупные, как только что рождённые дети, лежали беспомощно и желанно. Иван наклонился к ладоням, макнул языком зёрнышки, разжевал… - Хлебушко-то хороший! Добрый хлебушко, - подумал Иван. Посмотрел на небо. Окинул взглядом пространство: как хорошо на земле! Матушка моя! Как хорошо! Только дай, господь, Катьше здоровья. Пожить бы ещё ей. Где-то внутри защемило нехорошо: виноват он бывает перед ней, да что делать, жизнь берёт своё… ИРИСКИ Валентине Крушлинской Ириски – слово, вызывающее слюноотделение и притом обильное у детей. Взрослые в этом слове слышат и «русский», и «риск». Сладкое, тягучее, как долгий звук «и», вязкое и крепкое одновременно, и снова сладкое потянуло нас, детей военной поры, на обыкновенный небольшой заработок: изготовлять и продавать ириски. Мы попробовали взять припрятанный матерью сахар, накалили глубокую сковородку, высыпали его, плеснули топлёного свиного жира, выдавили из ранеток сок и, помешивая, стали варить. Сахар распустился быстро, его было немного, а сковорода, изготовленная в литейном цеху «Молмаша», приятно скворчала, пузырила, расплавляя в себе массу, вернее, на своей глянцевой поверхности. Добавили ещё жира. Сахар быстро стал приятно коричневеть, и мы деревянной лопаткой, пока не остыл и 36

__________________________________ Идалия Шевцова не загустел, маленькими дольками выкладывали его на деревянную плашку. Застывшая масса от дерева легко отделялась, особенно тогда, когда на плашку мы насыпали немного муки. И вскоре мы уже были с конфетками. Выскакивали на улицу к соседским ребятишкам, дразнили их сладким, чуть-чуть угощали, а они спрашивали: -Где купили? -Сами варили… -Не врите… Мы задумались: значит, можно и продавать, покупая сахар на вырученные деньги, и смело делать ещё, помогая себе и матери. Мысль обрадовала нас и окрылила. …Следующий замес мы уже со старшей сестрой Раей делали более искусно и выкладывали на плашку целиком горячую массу, а потом её быстро плотными нитями резали на квадратики или пластиночки – как получалось. Ириски походили больше на государственные. И мы рискнули: плитка из четырёх ирисок по тем деньгам стоила пять рублей. Это были трудные сорок второй – сорок третий годы. Малое количество ирисок расходилось мигом на углу перед базаром. Но это опасно – нас могли задержать. Тогда мы присоединились к одной видавшей виды торговке, которой всё сходило с рук. Других брали, наказывали, а эта всё жирела и торговала. Она более профессионально готовила конфеты, словно магазинные. Договорились. Она вручила нам чемоданчик, в котором ровными рядами лежали вкусно пахнувшие ириски. Нам с каждой конфетки шло по двадцать пять копеек. Например, с четырёх ирисок оставался целый рубль. Зато и не варить их, не мучиться, а брать готовые и продавать, как это делают в наше время челноки – ничего не выделывают, не шьют, не производят, а только продают, давая прибыль производителям и не забывая себя. Подруги завидовали 37

Идалия Шевцова___________________________________ нам: мы приносили домой деньги на прожитьё и школьные принадлежности. Мама почувствовала облегчение: нас много ртов, а отец - на фронте. Ириски брали нарасхват. Словно тягучие сладкие жвачки. В магазинах конфеты «выбрасывались» редко и в малом количестве. На полках лежала бийская махорка, спички, иногда мыло, которое варили из внутренностей собак на Старой бойне, да многолетние консервы. Это уже потом, после войны, появится рыба, икра и всё остальное, что союзники и побеждённые будут поставлять. Но, видать, ктото из подруг нам позавидовал, а может быть, проговорился у себя дома. Взрослые кому-то куда-то доложили. Нас задержали на самом бойком торговом месте у рынка. Привели в дежурную часть. Мы – в слёзы. Ревели и в голос, и с подвыванием. - Да брось ты с ними возиться, - возмутился вошедший в гражданской одежде длинноносый, с залысинами на лбу, с расплывшимся не по годам животом мужчина, - таких, как они, пруд пруди в наше время: посмотри, какие они худые и вечно голодные. Дай им шлепка или два-три подзатыльника, и пусть катят отсюда на все четыре стороны. Потом глянул строго на меня и мою сестру: - Кыш отсюда! Ещё раз увижу, посажу и вас, и родителей. Мы вылетели уже с сухими глазами, но основательно перепуганные и решили торговлей больше не заниматься. Оставшиеся ириски доели постепенно всей семьёй и, главное, бесплатно! Через несколько дней мы узнали, что нашу продавщицу ирисок задержали за вовлечение малолетних в преступную деятельность. Оказывается, на неё работало ещё несколько групп таких, как мы…

__________________________________ Идалия Шевцова ЛЮБОПЫТСТВО Худенький вёрткий Генка не мог долго сидеть на месте и тем более ждать, когда мама соберётся, чтобы пойти по магазинам. Чёрные кнопочки его глаз так и двигались тудасюда: - Мам, а мам, ты скоро? -Потерпи немного, причешусь, кофточку накину, и пойдём. Стояли весёлые, светлые майские дни. - Мам, а машинку посмотрим или солдатиков? - Выбирай одно: отец не успел зарплату получить, а мы её прошикуем? - Да что вперёд попадётся, то и возьмём. В дверь неожиданно постучали. - Входите, - усилила голос женщина. - Через плоский порог перешагнул большой парень, не задевая верхний косяк, наклонил голову. Плечи его, казалось, раздвигали проём двери. Белое кашне, небрежно наброшенное на шею, ярко смотрелось из-под расстегнутого лёгкого плаща. Глаза, отливая голубизной, вначале скользнули по Генке, а потом их взгляд остановился на его матери. -Мария Николаевна, а где Ира? – не здороваясь, оглядывая скромное жильё, волнуясь, поинтересовался он. - А где она может быть, как не у вашего тополя. Пошла к тебе на свидание. Вы же всегда там встречаетесь? - Да нет, её я подождал немного, и – сюда… Ира приехала после окончания медицинского училища из Ленинграда и теперь жила у Алексея Рогозникова, двоюродного брата – отца Генки. Сбегала несколько раз на танцы и уже окавалерилась. Генке эта её беготня не оченьто нравилась: она уходила, ему, пятилетнему, становилось скучно. Ира оставалась с ним частенько, когда родители 39

Идалия Шевцова___________________________________ спешили то на работу, то в гости, то по другим хозяйственным делам. А ей что не посидеть: день отдежурит – сутки дома, а если ночь, то двое отдыхает, потом какие-то ещё выходные. Всё дома и дома. А родителям вечно некогда. Сегодня Ира вырвалась на свидание, потому что Генка с матерью уходил по магазинам сам выбирать игрушку. Но почему её ухажёр не встретил? Где она? Генку разобрало любопытство, тем более он видел, как Ира подкрашивала губы, как из коробочки с ландышем вынимала узенький флакончик духов - пахло весной. Она ушла, осторожно прикрывая двери, стараясь никого не раздражать. Анатолий нетерпеливо вышел, поспешил к тополю. Генка тоже любил развесистый тополь, растущий вольно у дальней ограды, близкой к логу. Весной отовсюду в лог стекала снежная вода и устремлялась грязным, сильным потоком в Бию, подбирая камешки и мусор с берегов крутого оврага. Ей помогали пацаны, играя, кто дальше забросит камушек и чья «лодка» быстрее проплывёт? …Как только закрылись двери за Анатолием, Генка заныл: -Мам, а мам, пока собираешься, схожу на двор, а то в магазин пойдём, будет некуда сбегать?.. - Так, чо ты сидишь и глаза на меня пялишь? Иди, раз приспичило. А потом постой у калитки, подожди: я немного погодя выйду. Только не пачкайся… - Ладно, - он мотнул в знак согласия головой и рванул за Анатолием. Любопытство распирало Генку: ему нравилось подглядывать за влюблёнными – шестой год живёт на земле – это же не шутка, надо успевать всё узнавать. А то вон Катька - соседка, ей скоро пять, она больше знает и рассказывает о таком, что у Генки уши краснеют… Калитку Анатолий прикрыл плотно, да ещё сверху 40

__________________________________ Идалия Шевцова – на щеколду, старательно притянул. Генке пришлось повозиться. Пока справился, Анатолия и след простыл. Туда – сюда осмотрелся: нигде не видно. Спускаться по крутому выступу оврага не хотелось, можно загреметь к логу. Но там, внизу, и находился у изгороди тополь. Как только взрослые умудряются по узкой тропинке спускаться? Генка остановился у края спуска и стал всматриваться в пространство, которое проглядывалось между маленьких и липких тополиных листьев, ярко и ясно высвечивающихся на фоне синего неба, поблёскивая от солнца. Это солнечное сияние, отражённое листьями, приближало тополь к Генке. Протяни руку – и вот он! Интересно, почему у деревьев столько рук, не сосчитать? А у человека всего две. Мама пойдёт в магазин, купит необходимое, как она говорит, а нести нечем: рук не хватает! Зачем же такая неправильность? Можно бы человеку дать больше рук. Вот и папа, несёт с комбината что-нибудь, возмущается: в двух руках тяжесть не унести сразу, приходится делить… Родители давно уже там работают, на орденоносном маслосырпроме. И, когда родители что-то несут, у Генки всегда возникает вторая часть слова «носном». Но ничего, Генка вырастет и придумает многоруких людей: взрослые же занимаются всякими науками, и Генка будет. Он глянул ещё раз внимательней на окружающие кусты, потом перевёл взгляд на тополь и заторопился: там, под тополем, поди, уже целуются Ира с дядей Толей. А Генка не может спуститься вниз, да и нельзя: сейчас мама окликнет его. Новые в рубчик брючки, специально одетые на выход, ластились под рукой мягоньким материалом. Лёгкие парусиновые ботиночки после тяжёлой зимней обуви соблазняли не только к бегу, но ещё и подпрыгиванию. И Генка решился – он же быстренько глянет и – назад… 41

Идалия Шевцова___________________________________ Беззаботно подпрыгивая, он стал резво спускаться по крутой тропинке. Взгляд сразу поймал нужных знакомых: тётю, черноволосую девушку, и только что приходившего к ним её ухажёра. Они обнимались. Генка приостановился на середине пути – дальше спускаться нет смысла: его увидят, да и тропка круто уходила к тополю вниз. Генка оторопел и остановился. Густая трава, росшая по обочинам тропки, мешала узнать больше, чем его соседке Катьке, он, насколько мог, приподнялся на цыпочки и стал всматриваться в знакомую парочку, вытягивая изо всей силы шею. Он даже с восторгом обомлел, когда ему удалось рассмотреть, как Анатолий, приобняв одной рукой Иру, другой, сдерживая её сопротивление, стал её целовать. Обе фигуры замерли, а Генка покраснел от удивления, от незнаемого чего-то большего, до конца непонятного ему: зачем уходить куда-то, когда можно спокойно это делать дома, как мама с папой? Генка покраснел от мальчишеской ревности к тёте, твердившей о любви к нему, целовавшей его всегда, повторяя, что Геночка у неё один такой хорошенький… Генка ещё сильнее и круче вытянул шею, и – вдруг ноги в парусиновых ботиночках поскользнулись, и он полетел кубарем вниз, сдирая колени, марая полосатую отглаженную, почти новую рубашечку. Скорость его «полёта» увеличивалась, и Генка от страха, что улетит неизвестно куда, заорал. Крик вырвался нечаянно, потому что Генка не хотел себя выдавать. А когда скатился под ноги парочке, почувствовал, как сильные руки Анатолия подхватили его, маленького и худенького, прижали к себе. А тётя Ира, испугавшись, стала успокаивать Генку, всё ещё кричащего непонятно кому и зачем? Потом Анатолий поставил его на ослабевшие от страха ноги, отряхнул с помощью Ирины одежду мальчика, 42

__________________________________ Идалия Шевцова посеревшую от песка, сырой глины и прошлогодних колючек. Брючки на коленях стёрлись, и на правой ноге виднелась хорошая ссадина. … А в это время одетая для выхода в магазин Мария Михайловна осторожно спускалась по крутой тропинке и причитала: - Сыночек, Геночка мой, ты не ушибся? Боже мой, как он быстро слетел, ведь только что был у ворот?! Глянув на разорванные брюки, ссадину на колене, стала осторожно и быстро ощупывать, осматривать сына. - Слава богу, что всё обошлось,- осмелилась высказаться Ира,- ведь рядом крупная галька, мусор, брошенное железо и холодная вода… - А вы-то куда смотрели, когда ребёнок шёл? - Мы же не знали, что он сюда пойдёт? – заступился за Иру Анатолий. -Теперь я одна в магазин пойду, куда с таким перепуганным и грязным. Приводите ребёнка в порядок… Генке ничего не оставалось, как грустно вздохнуть, опустить голову, тихо заплакать и, уцепившись за тёплую руку тёти Иры, подниматься назад по испытанному уже пути.

Павел Явецкий ____________________________________ ПАВЕЛ ЯВЕЦКИЙ

Родился 21.10.1949 года в с. Белое Алтайского района, Алтайского края. Некоторое время был литературным сотрудником в районных газетах Алтая. Наставником в литературе считает редактора Бийской районной газеты «Ленинский путь» И. Ф. Бунина. Стихи и проза публиковались в краевых, региональных, московских литературных журналах и за рубежом (Польша, «Современная литература мира» - Нью-Йорк). Автор нескольких поэтических книг, изданных в Москве, Барнауле, Бийске. Лауреат журнала «Огни над Бией». В 2012 году принят в Российскую Академию Поэзии в звании действительного члена-корреспондента. Награждён Дипломом за укрепление культурных связей между Россией и Германией и участие в совместных литературных проектах. Член Союза писателей России. ЗИМНЯЯ ПРОГУЛКА дочке Жене На березках платьица В нитях бахромы... С белой горки катится Снежный ком зимы! Выкатился мячиком, В поле след строча Видели вы зайчика? Задал стрекача!

_____________________________________Павел Явецкий За лесной опушкою Стукнет и молчит, Дятел колотушкою По сосне стучит. Разгораясь, светится, Как огонь, заря. Тает кромкой месяца Льдинка января. Прячьтесь, белки рыжие, Не трещи, мороз! Мы сегодня слышали Тихий шёпот звезд. ТРИ ДОЖДЯ Над водой дождинки скачут, Посмотри-ка, посмотри! Это долгий дождик значит, Видно в лужах пузыри. Если в тучах молний сполох, Наперед себе усвой: С капель, редких и тяжелых, Дождь начнется проливной. Серебро у солнца занял, По траве бежал босой, Прошумел, пробарабанил Дождик, краткий и «слепой».

Павел Явецкий ____________________________________ Дымка, морось за окошком, И рукой подать - ходьбы... Как подсохнет, мы с лукошком В лес нагрянем по грибы. ЖДАТЬ СКАЗКУ Чей шорох слышен вдалеке, За косогором, по овражку? Зима-портниха шьет реке На вырост белую рубашку. Ковром полей из перелесков Емеля едет на печи, Ему прокукарекал месяц, Взлетевший на шесток ночи. Вздохнули, обмерли леса, И поманило в сон немножко... Глядятся звездные глаза В узорное окошко. СКВОЗНЯЧОК Бор гудел, аукался Вьюга в перелеске. Сквознячок запутался В белой занавеске. Озорной, непрошеный... Я тебе повисну! Убегай, взъерошенный Форточкой притисну. 46

_____________________________________Павел Явецкий А шалун не слушает И шалит упрямо... За оконцем в кружеве Ходит вьюга-мама. ЗДРАВСТВУЙ, ЛЕС! На березках виснут галки... Крикну громко: - Здравствуй, лес! Распахнув глаза, фиалки В синеву глядят небес. В чаще вытаял валежник, Греет солнышко сильней... Медуница и подснежник Улыбаются весне. Осторожнее - так хрупки, Ясным радуясь деньком, Запылали стародубки Ярко-желтым огоньком. Семена осыплют к лету Для другой весны в цвету. Рвать не стану первоцветы Жаль губить их красоту! ВЕЧЕРНИЙ ЛИВЕНЬ Этот шустрый котенок Играет клубком тишины. Пальцы ливня стучат По заржавленной крыше. 47

Павел Явецкий ____________________________________ Гром ударил раскатом Рокочущих нот Распугав воробьев Под застрехою в нише. Паутинки закатной Горящая нить… Вспыхнул радужный глаз, Заискрился в оконце: Луч последний, должно быть, Блеснул, как алмаз, Подрожал и исчез Вдалеке вместе с солнцем. *** Декабрь. Тепло на удивленье, Снежок едва прикрыл леса. Вверху - до головокруженья Синь распахнула небеса. Зубчаты белые ступени, На ветвях инея покой. Сцепляясь, вкрадчивые тени Сквозят глубинной синевой. Открыто взору на просторе, Повито дымкою седой Маячит караван предгорий Далекой призрачной грядой. И лишь в безмолвии просторов, В лад поэтической строки, Плывет тягучий хруст и шорох Морозом скованной реки. 48

_____________________________________Павел Явецкий БЕЛЫЙ ВСАДНИК Друг мой милый, бровей не хмурь, И печалиться, верь, не надо: В белом клекоте снежных бурь Потонули деревья сада. Роща треплет метели шаль, Воробьишки дрожат в застрехе. Глухоманная вязнет даль, Засыпая былого вехи. Не найти-отыскать примет: Высоко залегли сугробы… Но остался незримый след, Где стояли мы рядом оба. Миража неживой обман: Ясно слышишь тягучий зов ты… Уплывает луны экран За морозные горизонты. Белый конь прозвенел удилами, Встал свечой и ударил вмах: Шлейф багряный горит, как пламень, Белый всадник - сама Зима! СТАРЫЙ КОЛОДЕЦ Грубой клепки бадья, Сруб замшелый колодца. Заглянул, проходя, А на дне его - солнце. 49

Павел Явецкий ____________________________________ Я тяну его вверх, Налегаю на ворот, А оно, сверк-посверк! Нестерпимо для взора. Припадал через край И расплескивал щедро: Здесь когда-то был рай Сладки скрытые недра. И напрасны труды Добираться до донца Не избыть в нем воды И не вычерпать солнца… МАРАЛЫ Рогатый лес - кораллы. Запали их бока Алтайские маралы Бредут через века. Разбив в щепу барьеры Граничной полосы, Вот позади - вольеры, Охранники и псы. И стаду нужен отдых Суровый ждет финал: Стрелки и снегоходы Неволи арсенал.

_____________________________________Павел Явецкий Тайга в опушке синей, Крутого кряжа горб… Слетает ломкий иней С заиндевелых морд. А звезды над утесом Становятся бледней, Встает заря белесо От пара из ноздрей. И хоркают - быть гону, Копытят рыхлый наст, В глухом распадке тонут Невидимы для глаз… ВЕТРЫ …С чьей-то выдумки щедрой, Навалились свистать – Полоумные ветры, Оголтелая рать! Крыши драть на кусищи, Рвать на клочья стога… Им-то шутки-игрища, А селянам – туга! Круговерть завывала… -Ночь, суседка, аль день? Ишь, ворочает, дьявол, Аж в бору тресковень!

Павел Явецкий ____________________________________ …Поджимала забота – Поправлять да крепить До солёного пота… И приземисто жить. МЕЛОДИЯ СНЕГОПАДА Люблю раздорожий объятья до дрожи! Цыганскую волю приму, как свою… Мне стелет пороша пуховое ложе, Кружу по нему, и брожу, и стою. По первой пороше, лебяжьей пороше, Плутать без дороги часами могу. По мне – так погоды не сыщешь погоже – Пропасть, раствориться в кисейном снегу! Любуюсь, вдыхаю, шаги замедляю. Как мир изменился на тысячи вёрст! И душу волшебно, светло заселяет Сыпучее чудо – зажатое в горсть… Берёзы, дома, палисады, овраги, Отправились в зимний бессрочный транзит. И в странной, глаза наполняющей влаге Мелодия скрытая сердце пронзит. Прислушайтесь! Что-то знакомое будто, До боли родное…Пороша, кружись! Что выход искало в пути многотрудном, И ёмко, и просто трактуется – Жизнь. *** 52

_____________________________________Павел Явецкий *** Ухал филин – соглядатай пущи, В перьях просо звёздное студил… Гнев, Надежда, Боль и Сожаленье, Рвали душу, Близкое суля, Но молчали Город и Селенье. И в ознобе ёжились поля. ТИШИНА …Вон за теми синими холмами, От людей почти отрешена, Тронет ухо мягкими губами Пегая кобыла - тишина. Тишина…Она бывает разной. Непомерной - наши плечи гнет. И бежит, её чураясь, праздный, А уставший - долго сердцем пьет. Диалог цените с тишиною. Как она, бездонная, нежна!.. Страшной, неоплатною ценою На земле отмечена она!

Игорь Решетов ____________________________________ ИГОРЬ РЕШЕТОВ Родился в Бийске в 1975 году. Закончил техникум БМТТ, затем истфак БИГПУ. Издал книгу прозы в Издательском доме «Бия». Пишет стихи и современную прозу в стиле фантастика реализма (иронические сказки), где читатель легко узнает реалии сегодняшней жизни. Лауреат журнала «Огни над Бией» – Диплом лучшего прозаика года (2015) БАЙКА О ЧЁРНОМ БАЙКЕРЕ (Роман-сказка. Фрагмент) ГЛАВА ШЕСТАЯ Царство Кащеево Ступа летела быстро и высоко, каждый раз прячась за облаками, едва внизу возникало нечто, похожее на населённые пункты. По счастью, таковых оказалось негусто - всего четыре, причём один из них, судя по обширности занимаемых площадей и богатству большинства дворов, был столицей с резиденцией самого царя Гороха. Остальные - города-посёлки, не очень большие, обнесёные деревянным тыном, с домами, крытыми дранкой и соломой. Лишь некоторые терема кичились перед остальными медными и свинцовыми покровами поверх дощатых крыш. Спуститься и разглядеть всё тщательно Артём не мог - автопилот не позволял - да и сам он опасался, честно говоря! Он ведь понятия не имел, в каких отношениях находится баба Яга с местными жителями, и рисковать не хотел - мало ли, может она их тут до самой изнанки печени так достала, что они готовы и просто одну лишь ступу - без хозяйки - обстрелять из зенитно-ракетного комплекса... А что! После инерциала в кармане, и зелёного огонька автопилота на боку древней 54

____________________________________ Игорь Решетов чугунной ступы, Артём готов был ожидать от здешних народов чего угодно, вплоть до печенежской конницы верхом на танковой броне, с саблями наголо и копьями наперевес! Артём не представлял, сколько времени заняло бы путешествие пешком - две недели? Три? Долго, наверное... Долго ли, коротко ли, в общем. Бабка действительно оказала ему услугу - чапал бы он сейчас на своих двоих в неведомые дали! А так - ступа уже на снижение пошла, переходит на бреющий. Та-ак, что там у нас внизу? Лес. Лес дремучий, чащоба непролазная. И на опушке этого леса нам предстоит приземлиться. Что же, мы и не искали лёгких путей, мы искали хоть какой-то! Вот, кажется, нашли! И мы от него что-то не в восторге. Это же надо так заехать, мама-джан, прощай навеки, вах-х! Лес - ну прямо-таки сказочный! Прямо из сказки, из той самой, про Кащея Бессмертного, где все деревья словно из камня, каждый сук - в два обхвата, и тишина, как в покойницкой! Зловещая такая тишина, недобрая такая. Обещающая. Многообещающая. Ой! Размышления Артёма самым бесцеремонным образом прервал кот Василий. Он, несмотря на гнетущую атмосферу окружающей среды, держался прямо бодрячком, таким живчиком! Он дёрнул Артёма за штанину ещё раз, указал лапой на ступу, на автопилот, махнул в ту сторону, откуда они только что прибыли, потом многозначительно подмигнул ему, хитро ухмыльнулся, мол - может, того, назад лыжи направим? Артём только покачал головой на такое соблазнительное предложение. Ох, он бы уже и с радостью, и плевать бы ему на собственную гордость, и на то, что потом придётся все зеркала из дома выкинуть - стыдно будет смотреться!.. На одно только он не мог наплевать - на Нину. Это ради неё он всё затеял, и ради неё будет играть до конца! Тем более, что правила игры вроде бы известны... В конце концов, 55

Игорь Решетов ____________________________________ не может же он просто так погибнуть, если он - главный герой! Это же сказка? «А кто тебе сказал, что ты - главный герой? - шепнул неприятный внутренний «некто». - А вдруг - нет? Вдруг ты просто так - шёл мимо, попал, а выбраться не знаешь как? Вдруг ты не герой, а наоборот - ещё одно местное недоразумение, глупая случайность, вроде бабкиного «дагавора?» - Да пошёл ты! - громко сказал Артём сам себе, а кот принял на свой счёт. Он глубокомысленно кивнул, подмигнул ещё раз, только уже не заигрывающе, а одобрительно, похлопал его по колену и ткнулся мягким носом в ладонь. Всё понятно - «Не пропадай, мужчина! Не так страшен чёрт, как его малютка! Ты же не кто-нибудь там, а самый натуральный «добрый молодетс», согласно определению широко известной в узких кругах особы, а ему - «доброму», то есть, «молотсу» - ему ведь сам чёрт не брат, так что не кисни!» Вот, в таком, примерно, контексте. Затем кот нырнул обратно в ступу, и та взвихрилась за облака, и только видно было, как высунутая за борт чёрная когтистая лапа оттопырила то, что у котов заменяет большой палец. Молодец, мол, прорывайся в том же направлении! Да издали, уже из-за облаков, донёсся истошный, противный, но очень ободряющий кошачий мяв! Артём остался один на опушке мрачного леса. Он вздохнул и достал из кармана джинсов инерциал. Н-ну-с, что у нас здесь? Так, экран, кнопок всего четыре - просто и функционально. Жмём «Start», загорается экранчик, жмём «Search», начинается поиск, высвечивается десятка три строк, та-ак, читаем: «Lukomorye» - не то, «The Buyan island» - опять не то, «Alive head» - о, а вот это уже интересно! Неужели та самая живая голова из «Руслана и Людмилы»? Интересно-о, но... Не то. А, вот «Kingdom of Kaschey» - вот оно! Царство Кащеево! Нажимаем... э-э-э... 56

____________________________________ Игорь Решетов наверное, опять - «Start». Точно, сработало! Вот высветилась ломаная зелёная линия в сетке координат, а вот и мы сами на тропе войны - красная точка! Ну, пошли! И Артём пошёл, негромко напевая под нос, коверкая слова на манер Яги... ...................... Разумеется, идти ему пришлось, как всегда - долго ли, коротко ли. Это уже становилось вполне привычным, как и вся эта Сказка в целом, вот только некоторые её закидоны, вроде прибора инерциального слежения или рекламной вывески возле избушки на курьих ногах, повергали его в лёгкий ступор... Впрочем, похоже было, что такая вывеска была в Сказке не единственной, потому что деревья неожиданно расступились, и перед Артёмом возник окружённый древними мрачными дубами замок. И опять - ну, вроде, чего особенного, замок, как замок. Мрачный, облезлый... Готический... наверное. Зубцы вон, на заплесневелых стенах, вьюнок кое-где. Ворота окованы позеленевшими медными листами, одна створка приоткрыта - заходите, гости дорогие! А рядом с воротами, прямо на стене - нате вам, пожалуйста! ЦЕНТР НЕТРАДИЦИОННОЙ МЕДИЦИНЫ «Царь Кащей» Акупунктура, иглоукалывание методом «кащеева игла». Хотите? Жить?! Вечно?!! ГЕРОНТОЛОГИЧЕСКАЯ КЛИНИКА Имени Дориана Грея предлагает Омолаживание с помощью молодильных яблок, крем-маски на основе живой воды. МАССАЖНЫЙ КАБИНЕТ «ПРОКРУСТОВО ЛОЖЕ» Тайский массаж, мануальная терапия. 57

Игорь Решетов ____________________________________ SPA - салон Новинка!!! Купание в молоке, кипятке и студёной воде по новейшей методе Конька Горбунка!!! Стопроцентное омолаживание для выживших! (патент № 000568) ....................... ....................... Ну и ну-у! И это что, вот так теперь будет всегда, и везде, куда бы он ни пришёл? Вся сказочная братия как будто взбесилась - куда ни кинься, везде и всюду махровые бизнесмены и бизнесвумены... Точнее - бизнес... это... олдвумены, что ли? Бизнесбабки, короче! Его размышления были прерваны громогласным гомерическим хохотом: - Х-ха-а!!! Х-ха-а!!! Х-ха-а!!! Конь - молодец! Добрый обед на ужин! - и после этой загадочной фразы - вновь тишина! Правда, недолгая. Мягкий голос с явными менторскими интонациями произнёс, откашливаясь: - Кхе! М-н! М-н-нээ! Я прошу прощения, но вы вновь, как бы это помягче выразиться... э-э-э... оговорились, да-с... - Неужели - опять? - скорбно произнёс первый голос, уже не громко, не страшно, а как-то даже... интеллигентно, что ли. - К сожалению... - вздохнул тот, второй. - Во-первых - не «конь - молодец...», м-м-м... и так далее, а: «Конь - на обед, добрый молодец - на ужин!» Вот так, и только так! Это - вопервых! А во-вторых - это вовсе и не ваша реплика! - Не моя? - упавшим голосом загрустил первый. - К сожалению... А может - к счастью. М-да-с! - задумчиво протянул мягкий голос с менторскими интонациями. 58

____________________________________ Игорь Решетов -Видите ли... Как бы вам это попроще объяснить... М-н-нээ... В общем, так или иначе, но это реплика Чудища Семиглавого, с речки Смородины... Вот, в таком вот разрезе... Да-с. -Пр-роклятый склероз! - с чувством возопил первый, опять с некоторым налётом провинциального театра. - Ч-ч-ёрт побери! Я, который омолаживает всех подряд походя, как будто это плёвое дело, не могу омолодить сам себя! Это же маразм. Голос упал до доверительного шёпота: - В том смысле, что я уже чувствую его наступление! Я уже явственно слышу его шаги! Мне конец - близится распад личности! -Успокойтесь, мессир, немедленно! Я прошу, я требую, наконец, возьмите себя в руки! - мягкий голос звучал сочувственно, но твёрдо. -Но я не могу, - простонал тот, кого называли «мессир». Теперь в его голосе прорезались явные нотки истерики. - Вы что - не понимаете? Вы издеваетесь? Вам же великолепно всё известно! Игла - в яйце! Яйцо - в утке! Утка - в зайце! Заяц - в шоке! То есть, тьфу! В каком шоке, что я несу? Заяц в... этом... как его?.. Как называется эта распроклятая кованная штука, в которой заяц, а? Вы видите - я не помню!! - вслед за этим раздался треск - судя по всему, говоривший рвал на себе волосы! - Сундук... - почти ласково произнёс второй голос. ***

Игорь Решетов ____________________________________ ПОЭЗИЯ РЕВНИВЕЦ Утро, холодный свет, анфилада комнат, Платья крахмальный шелест, и мрамор кожи. Милая леди, да как вам меня припомнить, Коль на балу все под масками были тоже. Впрочем… там был один, от других в отличие, Строен, хорош собой, и в толпе заметен. Как он глядел на вас, позабыв приличия! Помнится – вы его тоже тогда отметили… Был он совсем неплох, но ему ль равняться С графом де Беранже? Ну куда бедняге? Всё нападал, петушок, всё не мог уняться, Кровью бурлил, и вот – его кровь на шпаге. Вот как судьба играет порою с нами! Жить бы ему да жить, наливаться цветом. Не захотел, дурашка, судите сами. Ваша, сударыня, честь при том не задета. Вы мне ответите: «Хватит играть словами! Вы просто хищник, жалкий тупой убийца! Что может общего быть между мной и вами? Полно! Подите прочь, и знайте границы. Милая леди, а ведь со мною иначе, Чем с человеком с вами одной породы. Я, как Сахара – высушенный, горячий. Как Антарктида – выстуженный, холодный. 60

____________________________________ Игорь Решетов Я никогда не знал, что такое память, Я не слыхал, что она хоть чего-то стоит. Память – для тех, кто хочет с судьбой поладить, Думает всё наладить и всё устроить. Я никогда не знал, что такое ласка – Дикая ярость драки куда привычней. Милая леди, давайте отбросим маски! Вы меня любите? Нет? Ну, вот и отлично! Вашей любви никто из них недостоин, Я же ещё не раз к вам явлюсь с визитом. Все они знают, как многого это стоит – Вряд ли кто-то захочет лежать убитым. Много их тут таких, молодых, да ранних… Впрочем, к чему нам глупые сантименты? Я наблюдаю за вами. Я – ваш избранник! Будьте внимательней, делая комплименты. *** Опять, смертельной яростью дыша, Гадюка-шпага будоражит тело… Опять наружу просится душа – Который раз, да разве в этом дело? Ты вылез на рожон на за пустяк, Ты вышел в бой за честь Прекрасной Дамы. Но вышло так… нет – вышло всё не так, И органист уже готовит гаммы. Суровый Бах, и чопорный Шопен, Осталось выбрать между тем и этим. 61

Игорь Решетов ____________________________________ Опять тебя суровой смерти плен Укутывает в сумрачные сети. Ты шёл на бой, ты вовсе не играл – Играть со смертью пошло и нелепо. И вот – тебе наградою хорал, И гроб под скорбной чернотою крепа… Да полно! Разве это в первый раз? И рана эта – первая ли рана? Ещё тверда рука, и верен глаз! А боль и кровь – лишь плод самообмана! Тебе не отвертеться от судьбы. Тебе не сделать в сторону ни шагу. Пусть подождут хоралы и гробы, Ан-гард! И ты опять поднимешь шпагу! Тебя ждёт долгий и нелёгкий путь, Но ты готов – ведь ты такой упрямый. Осталось лишь манжеты подвернуть, И снова в бой – за честь Прекрасной Дамы! *** Однажды я узнал – с кем тяжело. И без кого во много раз сложнее. Таящая в себе добро и зло. Навеки искушённая от Змея. Да, ты умеешь ждать – но не меня, Ты жаждешь принца трепетно и страстно. Ты – мне не подарившая ни дня, – Ты всё равно желанна, и прекрасна *** 62

___________________________________Сергей Филатов СЕРГЕЙ ФИЛАТОВ Родился 01.06.1961 в г. Омске. После окончания Алтайского политехнического института в 1985 году работал инженером-технологом, сотрудником заводской многотиражки, начальником лаборатории, заместителем директора по маркетингу ОАО «Иткульский спиртзавод», помощником ректора в АПГУ, редактором городской газеты. Участник IX Всесоюзного совещания молодых литераторов. Учился в Литературном институте им. Горького. Стихи и проза публиковались в краевой, российской и зарубежной периодике. Автор 6 поэтических книг и двух книг прозы.. Лауреат краевых литературных премий. Победитель Московского международного конкурса «Золотое перо 2008». Член СП России. Заместитель главного редактора альманаха «Тобольск и вся Сибирь». ДЕТИ ВОЙНЫ АЛЬБУМИН, ЗВЁЗДЫ И КОБЫЛЬЕ МОЛОКО (рассказ) Ночь. В степи хорошо, спокойно, не то, что дома. Воздух на травах настоян, тихо, слышно, как далеко в речке рыбина большая плеснулась, и снова тихо. Ванька лежит на сене, глаза вверх широко открыл. Там звезды по всей ширине неба рассыпаны, будто слюдинки у реки на песчаной прогалызине, на той, куда они с пацанами купаться бегают. Только, искупаться нынче редко удается, некогда – пары пахать надо. А это обычно – с раннего утра и – пока темнять не начнёт, и так – с начала лета и до самого сентября. А не дашь дневную норму, бригадир отругает при всех: «Вот, Ванька с Колькой, стервецы, опеть фашистам помощь чинят, 63

Сергей Филатов____________________________________ норму не дають!.. Ишь… кобылье отродье!..» Да ещё и пару крепких словец пристегнёт вдобавок, обидно, слёзы на глаза наворачиваются… Вообще-то дядя Кумарбек добрый, натянет свою шапчонку поглубже, так, что старенький мех на глаза нависает, ругается, а сам улыбается под шапкой. Однако и с него начальство строго спрашивает, вот и ругает пацанов, чтобы взбодрить. Чего ругается старый, руганью ведь дела не поправишь? Лучше б кормили их посытнее… Только в этом вопросе Кумарбек не поможет, и рад бы, да где ж её нынче взять, еду-то? Только всё равно не прав он, дядя Кумарбек, никакой не помощник Ванька тем фашистам. Да он и в глаза-то их, фашистов, никогда не видывал. Вот отец его, Михаил Лапшин – тот видал, даже «памятку навечную-увечную» от них в ноге имеет. Помнит Ванька, в 41-ом 22 июня прискакал в ихнюю Светкоммуну посыльный с главной колхозной усадьбы. К столовке прискакал. Собрал воедино всех, кто в ту пору на работе был: «Война!» – говорит. И список зачитал, длинный такой список, почитай все мужики светкоммунские, кроме старых да малых, в нём: «Так вот, собирайтесь, значит, товарищи, Родину защищать от немецко-фашистских захватчиков». На следующий день батя на фронт и ушёл, со всеми мужиками соседскими, с Ванькиным старшим братом Семёном... А в августе ранило батю. Пулей вражеской ему половину нижней челюсти разворотило, да в ноге осколок от немецкого фугаса застрял. Три месяца в бийском госпитале батя пролежал, совсем рядом от родных мест. Лечили его, лечили… мать пару раз к нему ездила, туда, в госпиталь, каждый раз дня на два, больше её из колхоза не отпускали, работать-то некому. Как возвращалась из Бийска – ревела жутко. Ванька мать жалел, но виду не подавал, верилось 64

___________________________________Сергей Филатов ему: батя у него крепкий, выкарабкается батя, поправится, и война закончится. Семён воротится, а там уж заживут… Из Бийска комиссовали батю подчистую – не годен, да и то верно, кому на фронте такой солдат нужен, если он даже жевать толком не может. Мать ему натолчет в миске картохи ли, хлеба когда был, да на стол ставит. Чуть ли не с ложки кормит. Впрочем, как вернулся батя в Светкоммуну, тоже без дела сидеть не смог, бабам в колхозе помогал: дрова в столовку навозит, воду. Иногда и за топор, за пилу брался… Но раны покоя не давали, буквально на Ванькиных да мамкиных глазах таял. Особенно по ночам у него болело, когда спать ложился. Днем-то занят был, некогда о болячках думать, а ночью, хоть волком вой. Да чего греха таить, волком и выл. Ванька оттого домой и не идёт. Всё равно не выспишься там, батя всю ночь проворочается, простонет, а мать рядом с ним тоже не спит – то воды подаст, то встать с кровати подмогнёт, если батя на двор соберётся… Понимает умом Ванька, долго батя не протянет. Но всё равно оттого ему ещё тоскливее на душе дома становится. А уж матушка когда причитать зачнёт, то и вовсе сиро бывает, хоть беги куда глаза глядят… Лежит Ванька, на звёзды глазеет. Хорошо ему в стогу, лежи да смотри, пока не уснешь. И про голод как-то забывается временами, иногда только и вспомнишь, когда в животе сильно уркнет, а так, ничего, терпимо. На звёзды смотришь да слушаешь, как мыши внизу шуршат, тоже, наверное, пожрать чего ищут?.. Всем нынче голодно: и людям, и мышам. Война… Когда в сене лежишь, а над тобой звёзды, – чего только в голову не полезет. То одно, то другое, но всё равно всё к мысли о еде возвращается. Вот раньше, до войны, жили они сытно вроде, Ванька- то помнит – не голодали. А только 65

Сергей Филатов____________________________________ батя всё одно ворчал: «Ну вот, свалили всё в один котёл, теперича и ложкой из него не зачерпнёшь! Вот то ли дело раньше…». Что там раньше, сам Ванька того не помнит. Но от отца с матерью кое-что слыхал. А раньше, до революции ещё, на месте поселка Светкоммуна монастырские земли были. Монастырь тот затеял богатый барнаульский купец Малкин, который ещё в 1862 году начал эту идею продвигать. В ту пору здесь вокруг алтайцы жили, а торговля с ними большую прибыль купцам приносила. Вот и нужно было Малкину здесь постоянное место обжить. А чтобы разрешение ему от властей получить, стал купец власти письма писать, в коих убеждал власть, что «в этом мужеском монастыре», де, крайне заинтересована Алтайская духовная миссия. Ссылался притом на записку состоящего при миссии некоего иеромонаха Иоанна. Якобы говорилось в записке, что «члены миссии живут порознь, по целому году не общаясь между собой». Потому-то миссии крайне необходимо иметь центральное место в виде приюта. Там, по мнению монаха, могли бы найти «помощь и пособие на первых порах» прибывшие на Алтай. В итоге ходатайство купца об уступке под монастырь «пустолежащих» будто бы земель было удовлетворено, а организация монастыря была признана во всех отношениях «желательной». А в 1864 году императором Александром II был высочайше утвержден здесь «общежительный мужеский монастырь». Со временем влияние монастыря распространилось на всю близлежащую долину, а проживавшие вокруг алтайцы были поставлены перед выбором: убираться им из долины или платить монастырю установленную аренду. Поскольку перспективы переселения для них были ещё менее привлекательными, чем житие «под монастырём», многие алтайцы предпочли остаться на обжитом месте. За право поставить юрту в этих долинах каждая семья должна была 66

___________________________________Сергей Филатов платить монастырю по рублю в год; те же, кто сеял ячмень, платили по рублю за пуд высеянных семян… Платили и за пастбища – за одну голову крупного скота по 25 копеек и ещё по 5 копеек – с головы каждой мелкой скотины… За сено, за право пользования лесом… А коли алтаец ещё хлеб сеял, то должен был он отдавать монастырю одну десятую часть урожая под видом руги, так называли по тем временам отсыпной хлеб, отдававшийся в виде жалованья представителям духовенства. Постепенно монастырь разрастался и вширь, и «втолщь», обживался всё большим числом насельников. Люди приходили сюда не только с близлежащих Улалы, Бийска, Барнаула, но и из центральных областей России. Со временем у монастырских появились свои мельница, дегтярная печь, печка для обжига кирпичей, большое молочное стадо и маслобойня, монахи стали разводить птиц и сажать фруктовые деревья и огороды… Ванька с ребятами раньше частенько бывал на монастырских развалинах. Огромный, одичавший со временем фруктовый сад, опустевшие, заросшие травой и кустарником остова братского корпуса и храма, а за храмом, чуть поодаль, ближе к холмам – монастырское кладбище. Могилки монахов заросли, и холмики их почти сравнялись с землей. Особенно любили собираться на кладбище. Трава здесь была густая, а на едва заметных холмиках росла самая крупная и сладкая клубника. Места вокруг были вообще клубничные, а здесь, на кладбище, особенно. Увидел одну ягодку, нагнулся, а рядом ещё пять, присел – ещё десять поманили. Так увлечёшься, что ничего вокруг не замечаешь. Складывает Ванька в рот ягодки, да жадно, почти не пережевывая, глотает, точно не успеет все их съесть – опередит кто-то из товарищей. Глотал, глотал да за чтото ногой босой зацепился, ну и содрал кусок дёрна, а под ним краешек плиты чугунной. И буквы на ней. Любопытно 67

Сергей Филатов____________________________________ Ваньке, расчистил он дальше надпись, а там «братъ Иоанн» – надпись, и даты с… по… Какой-то момент перепугался Ванька, а ну как там, под плитой, пусто, провалится плита, и он вместе с ней туда. Но страх быстро прошёл, показал плиту друзьям. Они её полностью откопали, тяжёлая плита, втроём через силу с места подняли. Никакой пустоты там, конечно, не было, однако решили плиту на место положить. Мало ли… Тогда, до революции, здесь же, на монастырской земле, на месте маленьких староверческих заимок, стали возникать небольшие поселения. Одним из них и образовалось село Зыково. По тому времени в селе было до восемнадцати дворов, и народ обитал самый разный. Прежде, конечно, это сами Зыковы – семья переселенцев-старообрядцев, которые облюбовали эту долину ещё задолго до появления монастыря. Было и несколько семей, переселившихся с Украины. Как рассказывала Ваньке его ровесница-соседка Маша Пугачёва, мать её приехала сюда с родителями одиннадцатилетней девчонкой ещё в 1910 году. А перед тем как ехать Зыковым на Алтай, цыганка наворожила матери, мол, им на новом месте «на скот счастье будет». Вот и пригнали они с собой сюда скотину, привезли пшеницу, картошку, семена. Отстроились на новом месте неподалёку от монастыря, рядом с зыковской пасекой. Постепенно в Зыково стали строиться и алтайцы, которые жили вокруг отдельными урочищами, кочуя с одного пастбища на другое. Богатые селились обособленно, чуть за деревней, держали обыкновенно большое хозяйство, огромные стада, выпасали их на выгонах далеко за деревней. А бедные нанимались в батраки к русским и к своим зайсанам. Однако совсем бедных было немного, большинство хозяев в Зыково держали крупнорогатый скот, коней, овец, сажали картошку – словом, на еду хватало. Пшеницу сеяли мало, в 68

___________________________________Сергей Филатов основном для хлеба. Питались преимущественно мясом и молоком. Отец Ванькин был мужик мастеровитый, только к 17му году, так случилось, хозяйство его как-то в одночасье ополовинилось: две дойных коровы пали, овец пришлось продать, да и на посев почти ничего не осталось. Можно было и у соседей на посевную пшеницы перехватить, однако в ту пору зайсаны и мужики побогаче, услышав, что в соседнее село приехали красные, целыми семьями собрались переселяться в Монголию, подальше с глаз новой власти, угнав с собой весь свой многочисленный скот. А Михаил с семьёй вынужден был на месте остаться, не последнее же бросать. А ехать куда-то за журавлём в небе он не решился. Удалось ли переселенцам из Зыково на новом месте заново поднять хозяйство, никому из оставшихся неизвестно, уехали они, как в воду канули. Да и немудрено, времена были такие, что люди запросто пропадали, как говорится, «без суда и следствия». Чуть позже на центральной усадьбе был образован сельский Совет. А ещё через год всё монастырское хозяйство и постройки Советом этим были решительно конфискованы и переданы вновь созданной на месте монастыря коммуне. Правление находилось на центральной усадьбе, а отделения в небольших селах, вроде Зыково. А чтобы окончательно избыть тёмное прошлое, недолго думая, все деревни переименовали. Так Зыково стало Светкоммуной. Монахи тоже разбрелись кто куда, большинство бесследно исчезли. Из всех монастырских в Светкоммуне прижился один блаженный Илларион, которому, похоже, и идти-то было особо некуда. Он и в монастыре-то жил на правах приживалки, в своё время настоятель приютил его из сострадания, а единственным послушанием ему было помогать в меру своих сил в монастырском саду. Прибившись 69

Сергей Филатов____________________________________ к коммунарам, отец Илларион возился с их самыми малыми ребятишками – что-то вроде детского сада на общественных началах – рассказывал им всякие волшебные истории, большей частью из священного писания. А ютился попрежнему в сторожке в старом монастырском саду, который после ухода монахов скоро захирел, яблоньки в нём одичали и уже не давали такого богатого урожая. Коммунары, так же из простого человеческого сострадания оставили блаженного при кухне, иногда помогал он светкоммунским бабам – то дров наколоть, то воды поднести, а бабы соответственно поставили его на пищевое довольствие в общественной коммунарской столовой, где сами питались да кормили своих мужиков… Конечно, всего этого Ваня Лапшин не помнил, да и не мог, поскольку родился лет через семь после того, как монастырские владения коммуне отошли, но от родителей и соседей-коммунаров обо всём этом, конечно, слышал. Нередко, особенно зимой, отец рассказывал ему, будто некую сказку о том, как жили в то далёкое «раньше», как пришла на монастырские земли нежданно-негаданно Советская власть, и все стали работать сообща и дружно, строить какой-то счастливый коммунизм. Каким он будет, этот коммунизм, отец Ваньке объяснить не мог, но вместе со всеми предпочитал верить, что будет он светлым и счастливым для всех. Да и не верить было по тем временам себе дороже… Впрочем, кое-что из того «раньше» и Ванька застал. Помнит он и коммунарскую столовую, когда женщиныкоммунарки готовили сразу на всех и обедали все вместе: и взрослые, и ребятня. Садились за столы весело, с шутками, с прибаутками. У ребятни в столовой был свой отдельный стол, где они полностью хозяйничали, сами носили с кухни, сами разливали похлёбку по мискам – всё 70

___________________________________Сергей Филатов сами, и от этого тоже было радостно на душе. Помнит он и посиделки в нардоме, бывшем доме Зыковых, уехавших в Монголию. Когда ребята постарше танцевали под гармошку с девчонками, а они, мальцы, подглядывали в окна и исподволь похихикивали, почему-то тогда им очень смешными казались эти нардомовские танцы. Запомнил Ванька и блаженного. Иллариона ребятня любила, чувствовали: добрый он, хотя имя у него, конечно, странное, и головой он, как гусь, постоянно кивает, но начнет рассказывать, заслушаешься, не то, что родители. Особо запомнился рассказ о рождении младенца Иисуса. Ванька живо представлял себе: вот Иосиф с беременной Марией отправляются в далекий Вифлеем… Правда, не совсем понятно Ваньке, зачем им обязательно нужно ехать в тот Вифлеем, неужели ради того, чтобы их сосчитали, ведь, как Илларион говорит, от Назарета до Вифлеема ни мало – ни много, более двухсот верст будет. Да и остановиться им в том Вифлееме особо не у кого – ни родственников, ни знакомых. А народу в Вифлееме, опять же по словам Иллариона, собралось на ту перепись видимо-невидимо… и вынуждены были Мария с Иосифом найти приют в хлеву для скота. И Ванька снова представляет Марию с Иосифом в том хлеву среди запахов сена и навоза, таком же тесном, как загон для дойного стада у них в коммуне. А Илларион дальше рассказывает и рассказывает: «Марии же наступило время родить, и родила она Сына своего Первенца, и спеленала Его, и положила Его в ясли…». А рядом с яслями – Ванька снова вспоминает светкоммунский загон – нет, не коровы, а овцы ходят, от них тепло, и шерсть у них, наверное, мягкая. Непонятно Ваньке, зачем-то этот вифлеемский хлев находится в пещере, так утверждает Илларион и поддакивает себе, а сам по-гусиному головой всё кивает и кивает, так смешно… Но чует Ванька, всё равно от овец идет живое 71

Сергей Филатов____________________________________ тепло, и сено пахнет свежо, с примесью каких-то нездешних волшебных трав, видно, вифлеемских… …Тут Ванька почему-то вспоминает: зашел он как-то к своему другу Толе Тайдычакову, а тот сидит, нянчит своих младших братьев и сестру. Вся малышня в большом ящике с сеном ползает, голенькие, чумазые, но весёлые, хохочут. Видимо, сено щекотное. А Толя рядом понурый сидит в мамкиной юбке, которая у него на плечах завязана. Хотел было Ванька Толю гулять позвать, но посмотрел на него и спрашивает: – Чего так?.. В юбке… А Толя отвечает, – Видишь, штанов нет, порвались совсем. Вот мамка юбку на время и дала… И смешно Ваньке, и друга жалко. Помнится, выпросил он тогда у матери свои старые холщовые штаны, мол, а то играть совсем не с кем, да отнёс их Толику: – На, носи… …А Илларион всё рассказывает и рассказывает. Вот ангел Господен является пастухам, которые сторожат стадо «…и слава Господня осияла их; и убоялись страхом великим. И сказал им Ангел: «Не бойтесь, возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям: ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель. И вот вам знак: вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях…». Смотрит Ванька на звёзды, они то блестками слюдяными мерцают, то дорожками в разные стороны разбегаются, а то и ровными рядками идут друг за другом, что борозды на свежевспаханном поле, где-то среди них та, Вифлеемская. Только далёко она. И сеном степь пахнет, родным, светкоммуновским… Одно плохо, в животе нет-нет да уркнет, раз, потом ещё. Всё-таки, сколько на звёзды ни смотри, а голод совсем не пропадает, есть всё равно охота. Поскорее бы уже уснуть, завтра опять пары пахать… 72

___________________________________Сергей Филатов Как и все светкоммунские пацаны, Ваня Лапшин с малолетства к лошадям приучен был. В деревне почитай лет уже с шести-семи ребятишки с лошадьми управлялись не хуже взрослых мужиков. На водопой, бывало, водили, когда и в ночное на выпас выгоняли. А чуть постарше, лет с десяти этак, помогали взрослым свозить силос. Грузили его на волокуши, типа саней. Потом везли к силосной яме, там бабы волокуши выгружали, и опять – вперёд на загрузку. Зачастую и пары мужикам помогали пахать. На конной тяге, старыми плугами. Обыкновенно кто-то из мужиков или из тех, кто постарше, за плугом шёл, а ребятню седоками к себе брали. В каждый плуг пахари впрягали по две пары лошадей, на одной из лошадок передней пары обыкновенно подсаживали пацана, чтобы, значит, он лошадьми правил. А что, кони в колхозе к пахоте привычные, их особо даже не нужно было направлять, сами вдоль борозды шли. Самое главное для седока – не прозевать, когда борозда закончится да развернуть упряжь вовремя и аккуратно, чтобы точно через определенный интервал в следующую борозду войти... Только так-то до войны было. А как забрали мужиков – почитай всех в неделю-полторы, осталось тогда их шесть человек – седоков. Двоим по пятнадцать лет, а ещё четверо, в том числе и Ванька, те вообще тринадцатилетние. Среди них и девочка одна была – Маша Пугачёва. Бедовая девчонка, под стать фамилии, хоть и соплюха, казалось бы. Потом, когда вырастет – Ванька уже решил – он обязательно позовёт ее замуж, станут они вместе жить да хозяйство вести, как взрослые. Но это потом, после войны, когда фашистов одолеют… В общем так, седоки-то они седоками, но вопрос остро встал, а пахать-то кому? Так и стали седоки пахарями. Бригадир их, дядя Кумарбек, посмотрел на них, головой молча покачал да рукой махнул, – А-ай… Пашите! 73

Сергей Филатов____________________________________ Только без седока пахарю как? За Машей Пугачёвой увязался братишка её Васька, которому десять было. У Ваньки младших не было, только старший, и тот на фронте. Вот и позвал Ванька с собой совсем младшего – Колю Пугачёва, тому только-только девятый пошёл. Другие новоявленные пахари на них поглядели, да тоже малышню к себе взяли. А что? Лошади колею знают, да и пацаны на лошадях крепко сидят. Конечно, почувствовал Ванька – за плугом это не на кобыле верхом, тут главное ручки плуга крепко и ровно держать, чтоб отвал за плугом шёл. Трудно, конечно, ему тринадцатилетнему с плугом управляться, но старается. Да и все стараются, по шестьдесят, а то и по семьдесят соток вспахивают… А осенью ещё – уборка , вязка снопов, потом снопы скирдовать надо… Частенько и так бывает, только отпахаются они, приезжает дядя Кумарбек и говорит: «Ну, теперя снопы скирдовать быстренько». А куда деваться, не будешь скирдовать, снопы влажные станут, потом молотиться плохо будут, а значит меньше хлеба на фронт нашим солдатам пойдет… Почти засыпает Ванька, всё перед глазами расплываться начинает. Но голод не отступает, урчит в животе, даёт о себе знать. Самим-то им хлеба почти не выдают, только что на трудодни, а там всего-то на один жевок. А работа трудная, изнурительная. Ванька видел, на его глазах одна женщина, когда силос разгружали, работала, работала, как все, и… упала замертво. А у нее, Ванька знает, трое детишек осталось. Куда их? Хотя, подумать, кому нынче легко – война. Скоро ли она закончится, проклятая? Вот старший брат недавно из-под Воронежа письмо прислал, пишет: «Мы тут фашиста бьём. Вы уж там потерпите, родные. Скоро, скоро победим. Вернусь, всё легче будет. Ванька, матери и отцу помогай, ты уже большой, а сейчас и вовсе из мужиков старший в семье. Батя, а ты выздоравливай, мы ещё с тобой выпьем за нашу Победу!» Хорошо бы, коли так. Только сводки с фронта 74

___________________________________Сергей Филатов идут о больших потерях и с нашей стороны. Вон Пугачёвы похоронку получили, Тайдычаковы… да почитай полсела осиротелых. Только и слышишь, то там, то там – бабий рёв по селу бродит. Здесь, в степи, как-то тише, спокойнее… И снова это урчание в животе, Ванька невольно вспоминает вчерашних сусликов, которые были у них на обед. Они приспособились, вырывали волосы из кобыльих хвостов, плели силки и ловили в степи сусликов. Обдирали шкурки, варили тушки в солдатском котелке. Вчера попалось три зверька, ими и поужинали. Только, что такое три крохотных тушки на двенадцать голодных ртов!.. Еще иногда дядя Кумарбек привозит им альбумин, выдаёт граммов по 200-250 на человека. Альбумин- это такая жидкая масса, что-то среднее между молочным обратом и творогом. Ванька от кого-то слышал, что делают его из коровьего молока где-то в Белом Ануе. Где он, этот Белый Ануй, Ванька не знает, но альбумин съедает с удовольствием. Вкусно, но мало. Голода альбумином не перебьёшь. Иное дело – кобылье молоко. Дядя Кумарбек выделил светкоммунским старухам четыре конематки, старухи доили их и делали кумыс. Кумыс этот потом кудато отправляли, но и бабушкам тоже немного перепадало. Пацаны видели это и соображали по-своему, у них под плугом в одной из упряжей ходила дородная ожеребившаяся кобыла Параша. Вот только доить кобылу никто из них не умел. Как-то раз прошли они несколько кругов и решили слегка передохнуть. Тут как тут – Парашин жеребенок, он рядом пасся. Сразу под мамку и за сиську, молоко сосать. Толик Тайдычаков на это дело смотрел, смотрел и говорит: – Бабки там лошадей доят, кумыс пьют. А мы тут никак не можем! Подошёл, отогнал жеребенка, а сам вместо него пристроился прямо к соску. Пацаны над ним смеются: – Ну, чё Толик, нашел себе титьку! 75

Сергей Филатов____________________________________ А он на них внимания не обращает, знай сосёт. Напился молока и говорит: – Ну всё, ребята, сытый я теперь! Пацаны смекнули, и туда же за ним. Оказалось очень даже можно, соски у кобылы, будто специально, упругие, в разные стороны торчат, сразу четверым пристроиться легко. Молоко тёплое, чуть сладковатое на вкус и травами пахнет. А Параша стоит себе спокойно, точно так и надо. Маша увидела, сперва поворчала на ребят: – У малого молоко отымаете! – Брось, ты… Всё не высосем… А жеребёнок, он всегда при кобыле, голодным не останется. Лучше молоко попробуй!.. Маша бочком, бочком, потом попробовала. Видать и ей понравилось, да и есть шибко охота. Словом, напились все, потом и жеребёнок подошёл, и ему что-то осталось, вымято у кобылы вон какое! Конечно, дядя Кумарбек пожурил пацанов из-под своей меховой шапки. И как догадался только? Выговорил: – Ребята, чё ж творите-то? Жеребёнку маленько оставьте!.. А Толик на своём стоит: – Да чё ты, дядя Кумарбек, неужто, мы всё высосем?.. Жеребёнок-то, он всегда при кобыле… Вздохнул Кумарбек и рукой махнул: – Ладно, пейте, кобылье отродье. Бог с вами… С тех пор и пьют они кобылье молоко, в голодуху-то хорошее подспорье. Облизнулся мечтательно Ванька, уже во сне, перевернулся на бок, подсунул руку под голову и блаженно почувствовал, как звёздные борозды в небе слились где-то впереди в один струящийся плавно свет, тёплый и сладковатый, пахнущий травами, будто кобылье молоко. *** 76

Рис.3 К рассказу С. Филатова «Альбумин, звёзды и кобылье молоко»

Иван Семоненков__________________________________ ИВАН СЕМОНЕНКОВ (11.10.1946 – 23.08.1998) Родился в селе Соколово, Зонального района, Алтайского края. С детства писал стихи. Отслужив в армии, в 1968 году пришёл в литературное объединение «Парус». В зрелые годы вплотную занялся прозой. Сначала писал рассказы, затем повести. В литературную среду вошёл как прозаик. В 1991 году за повесть «Пустынь земная» получил звание лауреата премии им. В.М. Шукшина. А за повесть «Голубой котёнок», опубликованную в журнале «Барнаул», удостоен премии Славянского общества Алтая. В Союз писателей России принят по журнальным публикациям. Единственная прижизненная книга была выпущена тиражом 50 экземпляров. В 2006-ом году (посмертно) издана книга стихов «Откликнутся дали…» СЕНТЯБРЬСКИЙ МОТИВ Спасибо сентябрю за мой покой: теперь – могу и кажется – умею сказать о том, что будет за строкой и между строк, теперь я стал смелее. Доверю правду сердцу и уму, забуду, что живы авторитеты, и не с отчаянья, нет, а потому, 78

__________________________________ Иван Семоненков что время – быть и час – давать ответы. По ту и эту сторону

добра, по ту и эту сторону привычкивсё полусвет замысловатых бра, полуогонь в ночи зажжённой спички; и суть деревьев, рыжих и пустых, неколебима и полунадёжна: её восславит мой неброский стих, покуда в нетях шалые морозы и трубный звук в линялой синеве полупечален, сколько б ни пытались свою печаль поведать птицы мне, спросить позволю: - Что же не остались на той земле, что в пламени осин горит и вас ответно окликает, где мой сентябрь, как непутёвый сын, мосты надежд в отчаянье сжигает?! Спасибо сентябрю!.. 79

Иван Семоненков__________________________________ Заброшу бра в заросшую седой полынью яму и в полной тьме до самого утра отдамся в плен хореям или ямбам и обрету уверенный покой без полу, в тон – теперь уже умею сказать о том, что было за строкой и между строк, теперь я стал умнее. И в миг, когда последний жухлый лист, гонимый ветром, улетит с осины, плеснёт на землю искренняя высь и свет, и суть, и голос стылой сини… ДОМ ДЕТСТВА Я в дом вхожу, как в детство, в нём уют, цветёт герань, пылая в пол-окошка, всё так же ежечасно хрипло бьют часы на стенке с синеглазой кошкой, и скупо ставни 80

__________________________________ Иван Семоненков скрип свой издают, когда гнёт ветер за окошком клёны. Здесь я родился, здесь ещё живут мои скворцы и чёрные вороны. Я в дом вхожу, как в детство. Счастлив я, что мир велик, но есть под солнцем место, где этот дом, подсолнух у плетня, и где навеки поселилось детство. *** Когда в январской стылой выси мигнёт загадочно звезда, ловлю себя на странной мысли: что уготовит мне судьба?.. Но что бы ни было, приемлю! Пусть мне покоя не дают и боль, ушедшая на время, и радость будущих минут. КАМЕНЩИЦА МАША Высотный кран всё шею гнёт, как будто бьёт поклоны. Комбинезон её цветёт фиалкой на бетоне. И как волшебник, мастерком 81

Иван Семоненков__________________________________ она умело машет. Вздымает стену круто дом по повеленью Маши. И невдомёк ей, озорной, что там, в высокой сини её платочек голубой, как голубь над Россией. ВДОВА И годов как будто немного, и любить ещё вроде хочется, только сердце всё реже трогает на заре громкий крик кочетов. Только руки взлетят вдруг разом и плетьми упадут вдоль тела: снова мимо промчалась радость, даже краешком не задела. На счастливых глядит задумчиво, стороной обходит влюблённых. А ночами шальными, лунными, льются слёзы солёные. ЧИТАЮ ГРИНА Луна ударила в окно, Осколки колко разбросала, А я лежу под одеялом, Такая тишь! 82

__________________________________ Иван Семоненков И так светло! Но тишину нарушил звон Осколков, жёлтых лунных льдинок, И так они звенели длинно, Как при настройке камертон: Немыслимо высок был звон. Он был оттуда – ниоткуда! И было всё подобно чуду, Но чуда не было. Был он, Луны осколок за окном, И ночь была бела и длинна… Лежу. Читаю громко Грина, Звенит и слушает весь дом!.. *** Теперь мне будут долго сниться (я их навеки сберегу!) Неповторимые зарницы На каракумском берегу; Барханы, Дюны, как живые, С шакальей песней на заре И вы, мне очень дорогие, Мальчишки с дальних батарей. ***

Иван Семоненков__________________________________ *** Утро гасит звёзды, словно свечки. Утра мудрость постигаю вечно: Постигаю сущность трав росистых, И тумана сущность постигаю, Краски зорь степных, что зажигают Ярко-ярко на берёзе листья. Вечность постигаю: Песнь кукушки, Шелест трав и ковыля седины, Даль дорог, полей крутую спину И твою безмерность, степь-старушка… Утро гасит звёзды, словно свечки. Мира мудрость постигаю вечно… *** Усталый день кряхтел и сопел, чуть слышно стучался в двери, пропылённый, в окно посмотрел с надеждою и доверьем. Я дверь отворил: «Входи!..» Но он присел на порог неспешно, над крышей повесил луну-плафон рядом с пустой скворешней, стряхнул с бороды крошки звёзд, погрозил незлобиво птицам, потом встал во весь рост так, что скрипнули половицы, 84

__________________________________ Иван Семоненков посмотрел вокруг и вошёл в мой дом, и улёгся на лист стихом. ВЕСЕННЕЕ НАСТРОЕНИЕ Я иду, очарованный грешник, по прекрасной весенней земле. Воробьи в почерневших скворешнях тоже рады весёлой поре. Им ничто, оттого что в чужие заселились хоромы-дворцы, раскричались, от солнца хмельные, неказистые крохи-певцы. …

Лишь сорока (ей всё безразлично!) пляшет (пьяная вдрызг!)

трепака!.. Я иду в настроенье отличном в дальний колок валять дурака.

Анатолий Краснослободцев__________________________ АНАТОЛИЙ

КРАСНОСЛОБОДЦЕВ

Родился 15 сентября 1941 года в с. Сычевка, Смоленского района, Алтайского края. Учился в музыкальном училище, окончил Чимкентский университет. Публиковался в периодической печати, коллективных сборниках, в журналах: «Алтай», «Барнаул», «Встреча», «Огни над Бией», «Бийский Вестник», «Огни Кузбасса». В антологиях: «Писатели Алтая», «Дыхание времени», ХХ-век «Русская сибирская поэзия», «Обратный Отсчет». Выпустил три сборника стихов: «В стороне моей простуженной…», «Свет зари на снегу», «Вернуться б снова к тополям…». Награждён медалью «200 лет М.Ю.Лермонтову». Член Союза писателей России. ПАМЯТЬ ЗРЕЛОГО СЕРДЦА Память зрелого сердца – Свет зари на снегу… Я бегу вслед за детством, А догнать не могу. Звезды падают с неба, Отражаясь в глазах… Привкус черствого хлеба До сих пор на губах… Я бегу по ухабам Полугол, полубос В ту страну, где когда-то Безотцовщиной рос, Где у детской кроватки, У слепого огня Молодая солдатка, – Мать кормила меня. Берегла, как умела, 86

_________________________Анатолий Краснослободцев Осеняя крестом… Ее боль, ее веру Я впитал с молоком… И чем дальше от детства, Как могу, берегу Память зрелого сердца, Свет зари на снегу. *** Вот и вновь я на родину еду Сбросить цепи душевных оков И послушать живую беседу Безутешных моих стариков. На крылечке усядемся рядом, Не заметив, как вспыхнут огни… Ничего мне в ту пору не надо. Ничего - только б жили они! *** Вернуться б снова к тополям, седым и древним, к звенящим колосом полям окрест деревни. Заснуть недолгим сладким сном, легко проснуться. Взглянуть на речку за окном и улыбнуться, припомнив, как в полдневный зной с разбегу, с ходу ныряли, чтоб нащупать дно, не зная броду. 87

Анатолий Краснослободцев__________________________ Уплыть в мечтах за окоем, где рельсы гнутся. Вернуться в старый мамин дом – к себе вернуться. МОИ ОТЕЦ И МАТЬ Тех, кто защитил страну от «фрица», Чтят и помнят всех до одного… У одних – медаль с войны хранится, У других - шинель, бушлат в петлицах, У меня на память – ничего, Кроме строгой краткой похоронки: … «Был убит за Родину в бою». Этот листик, ветхий, желтый, тонкий, Много лет я у себя храню. Мой отец погиб под Ленинградом В стылый день, когда пурга мела, При прорыве огненной блокады, Что навек в историю вошла. Мама часто плакала ночами И ждала, что все-таки, - придет. Пусть контужен будет, пусть изранен, В отчем доме вскоре оживет. Отойдет больной душой сначала, Будем жить счастливою судьбой. Не пришел… В стенах осталась мама Навсегда печальницей - вдовой. Я, тогда совсем еще мальчонка, Только – только начинал ходить И свои протягивал ручонки К ней, родной, как к Солнцу, - чтобы жить!.. *** 88

_________________________Анатолий Краснослободцев *** Школа моя деревянная Н. РУБЦОВ Память строга и сурова… Как ты ее ни гони Видится снова и снова: Светится сельская школа Окнами издали. Небо седое, недоброе, Тучи чуть выше бровей. Ветер, колючий, холодный, Нижет до самых костей, Режет лицо, как осколком. Кинешь встревоженный взгляд – Клочья соломы, как волки, Из-под сугробов глядят. Ветреным полем, по насту, Встречь – ни единой души… Вот оно, детское счастье Из деревенской глуши. ФОТОГРАФИЯ В лесу, что минами изранен, авиабомбами изрыт, он с фотографии на память с задумчивостью вдаль глядит. На нем шинель и портупея, груз позолоченных погон… Снимался он на батарее, 89

Анатолий Краснослободцев__________________________ а через сутки был сражён. Бойцы комбата похоронят, и батальон уйдет вперед… Лишь через год в село родное та фотография придет. Ее получит тетя Настя, которой с фронта он писал… Видать, не зря гонцом несчастья над домом ворон зависал. И упадет из рук работа, и потускнеют образа. И на единственное фото падет горючая слеза. *** Земля и кров – всему первооснова. Душой мы с детства помним свой исток. Я долго жил оторванным от дома С надеждою ступить на свой порог. И вот я вижу в солнечном мерцании, Среди еще не скошенных полей, Село мое, как центр мироздания, В зеленом окруженье тополей. И вот мой дом. Спешу в объятья мамы, Но нет ее. Грустят о ней цветы. И я стою с туманными глазами, Вобрав в себя всю горечь пустоты. Над томной грядкой легкий пар струится Дыхание вчерашнего дождя. На тонкой ветке брюшко золотится Невысохшего, сонного шмеля… Не думал я, пока меня носило, 90

_________________________Анатолий Краснослободцев Что этот мир все время жил во мне, Когда искал и находил чернила, Чтоб рассказать об отчей стороне. *** Далеко, у самой горной сини, У подножья каменистых врат, Одиноко под пластом могильным Мои предки в тишине лежат. Дал господь крестьянскую им долю, До конца узнали вкус земли, Пропитав себя исподней солью… И в могилу солью той легли. День и ночь под вечным небосклоном, Подперев собою горизонт, Золотые, в легкой дымке горы Охраняют их покой и сон. Эти горы, словно предков лица, Издали всегда меня зовут: Посмотреть, как гордо реют птицы Над землею, где они живут. Эхо гор и тишину послушать, У могил забытых постоять. И, слезой очистив свою душу, В этой жизни многое понять. *** Осень стелет узоры, Вяжет дней невода. Ветры желтые скоро Принесут холода. Задымится осока 91

Анатолий Краснослободцев__________________________ В тихом шелесте снов. Заскучает протока, Загрустит рыболов. Поздний луч, угасая, Будет стыть на волне… Эта грусть вековая Передастся и мне. Эту грусть понимая, Буду ветреным днем, Сердцем к Богу взывая, Тихо ладить жилье. А чуть позже, под вечер, На великий Покров, Буду слушать я вечность – Белый шорох снегов. *** Не пойму, что стряслось со мною: после серых скупых дождей чуть смежу глаза, чуть прикрою – вижу мчащихся лошадей, молодых – по дороге пыльной – мимо прясел, худых дворов, мимо старых крестов могильных, покосившихся от ветров. И себя… И себя мальчишкой лет, наверное, так семи, рядом с конюхом дядей Гришей… Ах, какие то были дни! Развернется табун гривастый над рекой у крутых стогов 92

_________________________Анатолий Краснослободцев и направится рысью частой в тишь нетронутую лугов!.. Сны я эти все чаще вижу после серых скупых дождей. Только нет уже дяди Гриши, Ни лугов нет, ни лошадей… *** На горизонте стынут облака. Туман взметнул небесные стропила. Рассвет заметно тронул берега, Однако ночь еще не отступила. Еще во сне – деревья и цветы, и в щедрых росах спят тугие травы, и над речным дыханием воды не слышен всплеск весла у переправы. И люди видят утренние сны, забыв про все заботы и печали. Но скоро луч проклюнется зари, и журавли в полях разбудят дали. Зашелестит, зашепчется трава, пройдет по кронам ветерок несмелый… И жизнь опять войдет в свои права, и новый день заполнит до предела. *** День отошел. Затихли звуки. А к вечеру, обнажены, ветвей заломленные руки 93

Анатолий Краснослободцев__________________________ качнули тихий свет луны и потянулись ввысь. И в свете, стремительный и ледяной, ударил по деревьям ветер такою взрывчатой волной, что, силу страшную изведав, в прах разлетелась тишина… И поплыла в обнимку с небом над миром полная луна. СНЕГИРИ Еще деревья крепко спят в сугробах мартовских ночами. Но даль, продутую ветрами, все меньше звезды леденят. И по утрам в лучах зари заметней стало, между прочим, как оживленнее хлопочут, сбиваясь в стайки, снегири. Избранникам седых широт, им суждено лететь на север, где ветер жгучей и острее, где чаще вьюжит и метет. А мне, так ждущему тепла, гнезда родного не покинуть и горизонта не раздвинуть горячим мускулом крыла.

_________________________Анатолий Краснослободцев КАТУНЬ ГРУСТИТ Который год сады бушуют в Сростках, Который год девчат пьянит весна. И лишь одна, с зеленою прической, Грустит Катунь - подруга Шукшина. На перекатах, где поют закаты, Катунь-река зазывна, горяча. Здесь он любил наедине когда-то Послушать шум, подумать, помолчать… И вдаль глядеть, переполняясь синью, И видеть «атаманово плечо»… Пред ним вставала вся его Россия С московским говором, с сибирским «чё!?» И шум реки, и трубный голос неба, Что резал над горами тишину… Все в нем жило. Все сердцем он изведал. Теперь Катунь грустит по Шукшину.

Ольга Скворцова ___________________________________ ОЛЬГА СКВОРЦОВА Уже по факту своего рождения Ольга Говтван (Скворцова) могла претендовать на творческое будущее. Ведь появилась она на свет в первый весенний праздник – 8 Марта 1974 года. Окончила Бийский пединститут, художественно-графический факультет. Позже, работая в ДЮЦ «Приобский», организовала литературнохудожественную студию. Иллюстрирует книги земляков, как и свои собственные. Публиковалась в журналах и альманахах: «Чуйский тракт», «Алтай», «Бийск», «Огни над Бией», в средствах массовой информации. Автор нескольких сборников стихов: «Начало», «Исповедь», «Грани тьмы и света» и других. Член Союза писателей России. *** Когда мой ум пустой заботой занят, ищу, в себе смятение тая, тернистую тропу иносказаний, листая книгу бытия. И падают слова в сосуд хрустальный, то глухо, то отточенно звеня… Чем мысль моя, спустя мгновенье, станет? Душа от тела, песня от меня взметнётся ли дыханием лампады? Молитва высока и горяча… Сказать бы сокровенное. И рядом С бесценным, вечным Мудро промолчать. ***

___________________________________Ольга Скворцова *** Голос внутренний мой, как комар обнаглевший, назойливый. Отгоняешь его – всё равно он тебя достаёт, отнимая покой. Но когда ты свыкаешься с болью, то теряешь себя, становясь продолженьем её. Закрываю глаза, и себя открываю построчно. Помещается жизнь на стандартном формате листа. Сотни «против» и «за», заключённых в строке одиночной, словно камни межи, за которою тайна Христа. *** Камни, лёгкие в воде, неподъёмные на суше. Но покинули Эдем люди, заповедь нарушив. Ноша стала нелегка нашей сути первородной. Искупление греха, относительность свободы жажды в нас не утолит, над землёю не подымет. Привкус истины горчит на губах, как вкус полыни. 97

Ольга Скворцова ___________________________________ *** Нам кажется – цинична жизнь. И тот герой, кто больше платит. А человек и слаб, и лжив. Несвоевременно. Некстати. Настанет час. И у межи Душа попросится на волю… к Его всеведущим глазам. Когда-нибудь, Когда нам больно, мы все приходим в Божий храм. *** Вдоль по дороге странник скудный идёт, каменьями шурша. Так за судьбою многотрудной устало тащится душа. Через плечо висит котомка, в ней хлеб с грехами пополам. И Ангелы поют негромко, всех зазывая в божий храм. Пусть странник сядет на ступени, не заходя в святой приют, уронит руки на колени, услышав, как они поют. *** Пришла пора полночных треб. Уже душа свой жребий выбрала. Он преломил руками хлеб 98

___________________________________Ольга Скворцова и сам вкусил свободу выбора: Измученный, не впал во грех. Узнав финал, он шёл уверенно. И умирал, как человек, предвосхищая сокровенное. Не всякому дано решать – как должно с искушеньем встретиться. Но каждый может сделать шаг по эту сторону бессмертия. *** Страстная пятница. Пора смиренно преклонить колени. Отплакали колокола и замолчали до утра пасхального. До Воскресенья. И ждут грядущего спасенья. *** Во льду корней холодные фаланги. Вмёрз в землю лес. И белый снег светился, словно ангел, и шёл с небес. И поседели, стали величавы, как в Пасху – хлеб, деревья, на ветвях своих качая прошедший век. *** 99

Ольга Скворцова ___________________________________ *** Неотделимы жизнь и смерть. Адам – благочестивый пращур лежит во прахе там же, где покой нашёл гигантский ящур. И ныне, тварями киша, Земля – живейшая планета, не знает, где её душа, и что, увы, такое это. *** Август – пора звездопада. Август – пора листьям падать. Август, заботливый, сам шьёт золотые наряды, треплет вихры тополям. Август со вкусом полынным царствует в мире отныне и отряхает с куста горькую ягоду в вина, полные колдовства. *** За медногрудыми горами шаманский бубен гулко бухает. В потоке буйного камлания дух разговаривает с духами. Огонь, в полнеба раскурившись, опять соперничает с Богом. По-человечески он ищет в потёмках памяти дорогу. 100

___________________________________Ольга Скворцова Но древние не слышат тени, с камней сползая утром рано. И дует ветер переменный в лицо уставшего шамана. *** Зубы мои проникали, конечно, под кожу. Кровь мою сильно разбавил предложенный яд. Только я выжила. Было и больно, и сложно. Только я встала. Но стала не всем доверять. Глупая тварь. Или, кажется, божье творенье? Учит нас боженька правде, добру и любви. Всё это так. Только помню я прикосновенье капли предательства, впрыснутой в жилы мои. *** Когда клещами взяли и зажали, и до нутра огонь тебя прожёг, лежать и понимать, что наковальню безжалостно настигнет молоток. Осознавать – судьба своё получит, не вырваться, ты накрепко распят. Но плавится земля от искры жгучей, взлетающей, как сноп, кругом тебя. Опустят в воду. Вынут возрождённым – горящим, словно солнечный зенит. И ты забудешь, что травой сожжённой внизу былая боль твоя лежит. 101

Ольга Скворцова ___________________________________ *** Ангел виден во тьме. В белых прядях крупиночки соли… Мы уходим к Нему, покидая земную юдоль, возвращаемся вновь в этот мир через боль к новой боли. Нас выносит она из безвременья долгого сна. Растворяется соль неприкаянно и незаметно. Море примет её, погружённого в ней одарит. И увидит иной, Ослепляющий, ласковый свет… Но Ангел станет незрим, потому что сливается с ним и горит. *** Ошибка всегда человечна. Ей цену узнаешь потом, когда на бескрылые плечи Извечный укажет перстом. Когда улыбнусь я нелепо, не споря, - до нимба ли мне… Когда между небом и небом привычно стою на Земле. *** 102

Рис. 4. К стихотворению О. Скворцовой «Вдоль по дороге странник скудный»

Ольга Скворцова ___________________________________ *** А дождь в окно глядел, грозил и плакал и всё листву хлестал что было сил. Потом, устав, побитою собакой испуганно по лужам моросил. Вот так и ты, пришёл однажды утром, пытаясь стать своим и нужным, но… Но встретил дом молчаньем неуютным любимого, забытого давно. *** Тысячелетия ленивые потоки лавиною песка сорвались вниз. Когда Господь, устав быть одиноким, наполнил жизнью глиняную слизь… И так давно в пылу работы трудной податливый комок кружит гончар! Меняется душа сиюминутно бесценный Божий дар. Стараясь не мешать, смущённо ожидают поколенья, чем завершится замысел Его. И всё быстрее мир вращает время. И всё непостижимее итог.

104

_________________________________Любовь Казарцева ЛЮБОВЬ КАЗАРЦЕВА Родилась в Петропавловском районе Алтайского края. Учитель русского языка и литературы. Ветеран труда, лауреат литературной премии им. А. Соболева, дипломант межрегионального литературного конкурса им. Ю. Рытхэу. Автор нескольких книг поэзии и прозы. Руководитель литературной студии «Аспект», редактор альманаха «Бийск литературный». Член Союза писателей России. Живёт в селе Смоленском. *** Вечен тёмный вечер, Спит дороги даль, Там, где были встречи, Лишь дождей печаль. Я иду по лезвию ножа, Жизни улыбаюсь: Чем не хороша?! Вздох на взрыве пульса, В сердце рваный след, Милый, не волнуйся, Счастья больше нет. Быть жрецом хотел палач, Смех любил, не слышал плач… Злится ветер. Стонет ночь. Кто сумеет мне помочь? *** Я много знала о войне, хоть не участвовала в ней. Зато я видела кино о тех решающих боях, 105

Любовь Казарцева __________________________________ что кончились давно. Читала о героях и о битвах, слыхала плачи и молитвы… Но снайпер целил не в меня, не подо мной взрывался мост, не надо мной в огне броня, не мой давили танки мозг. Я ничего не знаю о войне... И потому страшна война вдвойне. ПАМЯТЬ У селенья дальнего Церковь деревянная С обелиском каменным Рядышком стоит. С материнской кротостью Да с девичьей робостью На скрижалях пламенных Боль беды горит. От лугов нескошенных, От садов заброшенных, Уходя в бессмертие С отчего крыльца, Чья-то юность рьяная, Чьё-то счастье пряное За своё Отечество Отдали сердца. Пред святыми молится 106

_________________________________Любовь Казарцева Церковь Богородицы, Поклоняясь подвигу, Памяти сынов… Знать, беда вселенская Да кручина женская Обручили с церковью Тот гранит седой. ЛИК ПОБЕДЫ Огневые залпы батарей всё слабей за вереницей лет. Только память крепче и больней – у солдатских внуков и детей кровоточит в сердце скорбный след. Только вот десятки зим и лет фронтовой сестричке снится бой, запах гари, крови, чей-то стон… И спешит она на взрывы бомб, и твердит: – Крепись, ведь я с тобой! Мать, сестра иль выросшая дочь Лик самой Победы обрела. И, переступая зло вселенское, 107

Любовь Казарцева __________________________________ смерч войны или забвенья ночь, на Курган Мамаев так взошла, твёрдо – как на отчее крыльцо. Говорят, что у войны лицо не женское… У Победы женское лицо! *** Помою пол. Накрою стол. Свечу зажгу И, как могу, Я помолюсь, Чтоб сбросить грусть. Ведь мир пришёл, Тюльпан зацвёл, И страх разлук Растаял вдруг… Молюсь. Молюсь. Уходит грусть… *** О, светлый день, святой! В слезах и радости встречали своих, единственных и нежных, которых долго, годы ждали наедине с надеждой. Победа! Кончена война. Любовь теперь в сердцах дышала. 108

_________________________________Любовь Казарцева Да жизнь саму она венчала! И нам, родившимся тогда, святые имена давали. Любовь звучала в именах. *** Снова, будто не знаю, Что такое любовь – Я с тобой догоняю Горизонт голубой. Ты слагаешь стихи, Осыпаешь себе ими голову, Словно кипящим оловом. Я слагаю любовь, Возлагаю, святую, её Вещим стихам под ноги… Бегу сквозь снега и грозы, Целую нежные розы, А в сердце боль – Такая у нас любовь. *** Ты зажигал Рождественские свечи И говорил: Исходит от меня Молочный аромат. Возможно, ты забыл… Я помню те слова. От них кружилась голова, И звёзды падали на плечи. Ты разным был. На хорошего мужа похожим, 109

Любовь Казарцева __________________________________ Любовником пылким, Ревниво-опасным, И наивным слегка… Чуть ворчливым с утра, Словно день непогожий. *** Измены охлаждали сердце, Потери укрепляли волю, Но я жила мечте в угоду. Молве, метелям вопреки Взор устремляла вдаль и кверху – Благодарила Бога за поддержку. Мой разум дрался за свободу, И встало надо мною солнце – Душа наполнилась любовью, Взыграло зеркало реки. И ожило родное поле – Сияют очи-васильки. *** Зачем же ты мне, Заоблачной птице, Позволил в стихи Случайно влюбиться… Я тоже тебя не неволю, Великодушно позволю: Иди на берег степной реки, Выпусти душу на волю – Испей живой водицы с руки, Сердцем ко мне лети. *** 110

_________________________________Любовь Казарцева *** Колышутся зори Над быстрой рекой, Черёмуха снова Под белой фатой. Купаются зори В зеркальной воде, И яблоня тоже В белой фате. И я, как невеста, Волнуюсь и жду, Когда твоя песня Взовьётся в саду. Соловушка, милый, Лети поскорей, Пока не забыла Любви я твоей. *** Весь замысел Бога Свершается на земле Руками человека, В котором есть Божье немного.

111

Сергей Чепров ____________________________________

СЕРГЕЙ ЧЕПРОВ Родился в г. Бийске Алтайского края в 1951 году. Учился в Бийском государственном педагогическом институте, на филологическом факультете, где и состоялось основательное знакомство с поэзией. По окончании института – служба в Советской Армии, потом - работа на заводе. Автор трех сборников стихов: «Душа моя непутевая...», «Когда болит...» и «Кукушка». Печатался в журналах: «Сибирские огни», «Огни Кузбасса», «Роман-журнал 21 век», «Новая книга России», «Бийский вестник», «На любителя» (США). Лауреат краевой литературной премии им. Г.П. Панова. Живёт в г. Темрюк, Краснодарского края. Член Союза писателей России. ГОРЬКИЙ ХЛЕБ Явившись в разгаре лета На свет желторотым птенцом, Я не был рождён поэтом, Но пахарем и жнецом. Своей не противясь сути, Шагал по земле, не скользил, Извечно по локоть в мазуте И по колено в грязи. Но как-то на мёртвом поле, Заплакав, запев ли навзрыд, Вдруг понял я, что у боли Тоже есть рифма и ритм. *** 112

_____________________________________Сергей Чепров НА КОНЧИНУ МОЕГО ДЕДА НАУМА Занемог к исходу лета, В осень безнадёжно слег, Исходив землицу эту Всю, и вдоль и поперёк. От колка и до обрыва Век пахал её, одну, С пятилетним перерывом На треклятую войну. До ломоты гнул здесь спину, Здесь дневал и ночевал… Каждый холмик и ложбину, Как ладонь свою, знавал. На пути не ставил засек, Коли путь тот прям и прост… Здесь его и дом, и пасек, Здесь и выгул, и погост… Прежде чем остынуть венам, Наяву всё слушал он Шелест скошенного сена Да тугой пчелиный звон. БАБА СИНА Ну почему сегодня вдруг приснилось Так ярко и томительно-светло, Как бабушка на кухоньке молилась, Покуда в доме всё ещё спало. 113

Сергей Чепров ____________________________________ До света и до птичьих перезвонов, Пока на небе стыло звезд шитьё… И почерневший лик глядел с иконы На разом посветлевший лик её… Мрак, растворяясь, поднимался выше, Словно туман на утреннем лугу… Молитвы слов я никогда не слышал. Лишь видел шевеленье тонких губ. И, сотворив молитву потихоньку, Вздохнув и скинув с головы платок, Подальше в шкафчик прятала иконку, Завёрнутую в чистый лоскуток. И снова – быт неторопливой песней, В которой ты один и швец, и жнец… По воскресеньям шла она в Успенку, Сквозь сонный город на другой конец… Бывало, что соседи со смешками: Мол, есть же транспорт, всё же – скоростя… «Да не… До Бога надобно пешками». И отправлялась в путь, перекрестясь. Теперь в домах иконы в позолоте, И Пасха прочих праздников пышней… Но в вере, в доброте, как и в работе, Из нынешних да кто ж сравнится с ней?! Приснилось вдруг… У снов свои законы, Предупреждать нас или охранять… И строгий лик со старенькой иконы Её глазами смотрит на меня. 114

_____________________________________Сергей Чепров *** С годами и желаний вроде меньше, Дороже то, что где-то позади… Я в тишине на низенькой скамейке. И мама с фотографии глядит. Сижу, курю, а сердцу неуютно За фальшь когда-то столь привычных фраз: Мам, извини, я только на минутку… Да, непременно в следующий раз. ДЕНЬ ПОБЕДЫ И неважно, где бы я ни был, Обязательно с утреца С майским праздником, Днём Победы, Я спешу поздравить отца. Он стоит у окна, сутулясь. Не отпустит сердце никак… Первый раз провисит на стуле С орденами его пиджак. Первый раз он «ура» не крикнет И наркомовские сто грамм Первый раз сегодня не примет – Не советуют доктора. Светлый день немного печален. Сердце тронет вдруг холодком… С каждым годом всё реже встречаю На параде фронтовиков. *** 115

Сергей Чепров ____________________________________ *** Не страшит уже день приходящий, Не читаю уже без очков... И наведываюсь всё чаще На могилки моих старичков. А вина, словно тянет жилы, И зовет всё назад, назад... Чаще б надо, покуда живы, Пока можно взглянуть в глаза... И, поёживаясь от холода, Знаю точно, что ночь – не спать. Отчего ж золотая молодость Так жестока и так глупа?! *** Над когда-то навеки усопшим прудом, Что не вспомнят теперь и сороки, Всё стоит мой давно покосившийся дом Ещё той, довоенной, постройки. А над домом моим полыхает звезда Из Пути бесконечного Млечного, А за домом кукушка считает года, Мне считает с утра и до вечера. А зимою сюда снегирей налетит! Заалеют на ветках, что яблоки… Разве можно отсюда куда-то уйти, Не совсем, а хотя бы ненАдолго?

116

_____________________________________Сергей Чепров Разве можно уйти? И зачем? И куда? И найдёшь ли сторонку такую, Где над домом твоим полыхает звезда, А за домом кукушка кукует! РЫБАЛКА И впрямь рыбалка нынче удалась. На травке жду, пока уха подстынет. И бродит, камышом шурша, карась, И, значит, сети будут не пустыми. Я у костра с цигаркою лежу. Гляжу в огонь – приятная забава. А угли палочкой поворошу – И сразу в небо столько звёзд добавлю! После ухи идёт борьба со сном. Но закемарить мысль одна мешает: Как всё-таки неправильно живём, Коли таких ночей себя лишаем! АЛТАЙ Ты поменьше, брат, болтай, Куршавели там, Багамы... Приезжай-ка на Алтай, Посидим у костерка мы. Местный леший, наш домком, Верит на слово, не справке... Поедим ухи с дымком, Да заварим чай на травках. 117

Сергей Чепров ____________________________________ Здесь такие, брат, места: Лес, и тот шумит стихами. Чистота и красота – Все курорты отдыхают. В глушь такую заведу,Сам медведь, и тот здесь блудит... Покажу в реке звезду,Так про сон навек забудешь. Есть еще у нас места – От восторга обомлеешь! Приезжай к нам на Алтай – Ни за что не пожалеешь! ГОРЬКИЙ ХЛЕБ Неровные борозды пишет Один на унылых полях Отживший свой век тракторишко, Надсадно пыхтя и пыля. И гонит пастух вдоль ограды, Ругая скотинку незло, По ранешним меркам – не стадо, Едва два десятка голов. А в доме – крестьянин угрюмый. За домом – пустующий хлев… И долгие, горькие думы. И с привкусом горечи – хлеб. *** 118

_____________________________________Сергей Чепров *** Ну почему сегодня снова, Когда и солнце, и ручьи, Всего одним недобрым словом Я вышиблен из колеи? И воздух показался горше. На сердце горкою – зола. Людей хороших всё же больше. Откуда ж в мире столько зла? Ответ, он в мудрости народа. Как вечность, стар и вечно свеж. Зло – ложка дёгтя в бочке мёда. Всего-то… А попробуй, съешь…

119

Георгий Рябченко ___________________________________ ГЕОРГИЙ РЯБЧЕНКО (11.01.1937-09.09.2015) Родился 11 января 1937 года в селе Дичня, Курской области. После окончания школы поступил в Харьковский политехнический институт на факультет химического машиностроения. Стихи писал с шестого класса, продолжил писать в институте, печатался в институтской многотиражке. В 1958 году приехал в Бийск, занимался в литературном объединении «Парус». С 1959 года в газете «Бийский рабочий» стали появляться его публикации под псевдонимом Г. Дич. Автор 18 книг поэзии и прозы. Отмечен тремя правительственными наградами. Лауреат литературных премий: им. Бианки, «Лучшая книга года». Член Союза писателей России. *** В консервной банке без догляда, Сухими иглами дрожа, Напоминающий ежа, Он жил, совсем не зная сада. Когда же добрая рука Все иглы влагой напоила, Их сеть раскрылась и явила Неповторимый лик цветка. Вот так и женская душа. Когда ж участьем добрым в ней Колючую растопим снежность, Она – и на исходе дней – Являет нам такую нежность, Что стынем в удивленье мы, 120

__________________________________Георгий Рябченко Душевным трепетом объяты. Торжественно, свежо и свято Цвел кактус посреди зимы. МОГИЛА НЕИЗВЕСТНОГО СОЛДАТА 1 Закрою глаза я

и вижу: В осеннем смоленском лесу, Болотную черпая жижу, Бойцы командира несут. По следу – овчарки. Как волки, За раненым лосем вдогон. Последним десантом иголки Садятся на след от погон. Суровы заросшие лица. Тяжел, но решителен шаг. Где тыла и фронта граница? Где ночь, чтоб к своим просочиться? И русская стонет душа. Над нею – сосновые лапы. Под нею – студеные мхи. Свинцовою тучею запад – 121

Георгий Рябченко ___________________________________ Над лесом смоленским глухим. Погоня все ближе и ближе. А сколько их, верст, впереди? Свинец все прицельней, все ниже. И твердо сказал командир: - Постойте, ребята. Так надо. Чтоб выполнить взводу приказ, Необходима засада, Им будет тогда не до вас… Молчит полковая разведка. Все каждому ясно без слов. Лишь щелкают пули по веткам Поверх непокрытых голов. Оставлена фляга с водою, Последний на всех магазин. Чтоб пять не столкнулись с бедою, В засаде остался один.

122

__________________________________Георгий Рябченко 2 В лесной смоленской стороне Его распяли на сосне, Хотя Христом он не был. Он был отцом детей своих И в муках умирал за них Под русским небом. Смотрел прощально на восток. Седел один, другой висок. Сквозь зыбь тумана Дорога виделась. По ней Спешили двое сыновей И дочь Светлана. Косынка красная, как флаг… И заметался в злобе враг. Какою меркой Измерить мужества запас?! Лай автоматов бор потряс, И… все померкло. В лесной смоленской стороне Не отыскать могилу мне – Приметы шатки. Распятый на сосне боец – Пропавший без вести отец. Снимите шапки!

123

Георгий Рябченко ___________________________________ 3 Не ради торжественной даты Поставлен вам памятник был, Великой России солдаты С судьбой безымянных могил. «НИКТО НЕ ЗАБЫТ!» Спешу я с вокзала. Дождь сбегает с лица. Ромашки кладу к пьедесталу, Где светится сердце отца… *** В логу, где травостой высок И кислица алеет рясно, Я родниковый голосок Серебряный услышал ясно. Ногами разметав траву, Едва раздвинул куст колючий, Нет, не во сне, а наяву Увидел я прозрачный ключик. Он пробивался у корней, На цыпочки приподымался, Земле, кормилице своей, 124

__________________________________Георгий Рябченко Морщинку удалить пытался – Поил жары недавний след И лист поил, над ним парящий. Родник! Я помню столько лет Тот вкус прохлады настоящей! В родной земле - его исток. Бывает: нет в дороге крова, И ты устал от всех дорог, И вдруг живительный глоток Подарит сказанное слово. Сказавшего и нет уже. А слово… Слово остается Великим праздником в душе, И снова - людям отдается, Как истина, из уст в уста, Вдали от суеты галдящей, Чтоб сохранились красота И свежесть речи настоящей.

125

Юрий Коврига_____________________________________ ЮРИЙ КОВРИГА Родился 9 августа 1945 года в городе Бийске. Работал в геологоразведочной партии в Горном Алтае рабочим, шлифовальщиком. Служил в армии за границей. Окончил заочно педагогический институт. Одиннадцать лет работал в ВПК города. Занимался туризмом. Неоднократно принимал участие в спасательных экспедициях в Горном Алтае, Туве. Пишет невыдуманные истории. Публиковался в альманахе «Формула жизни», в журналах «Огни над Бией», «Бийск литературный». Лауреат журнала «Огни над Бией». Автор четырёхтомника прозы. ТО, ЧТО ЗАПОМНИЛОСЬ С ДЕТСТВА Бийск, Заречье. История рода. Портрет времени. (отрывок из повести) Порой о прожитых годах вспоминаешь по-разному. Каждый проходит периоды становления, падения, взлётов, разочарований, удач. Фортуна - избранница баловней судьбы и барчуков: у папы начальника – и сынок в него. Такие мысли сами вдруг не лезут в голову. Их подготовило и сформировало Время, прожитые годы, жизненный опыт. Насколько Георгий помнит детство? В памяти остались зимы, громадные сугробы, в которых любил лазить до посинения и бабушкиной кочергой рыть в них кротовые норы. Помнит заходящее солнце, кроваво-красное, в дымке; хрустящее перемёрзшее белье, заносимое в полуподвальную комнату. Помнит бабушкину широченную деревянную кровать, покрытую лоскутным одеялом-покрывалом, под которым во сне страшные истории приобретали реальность. То человек-колесо срывался с колодезного ворота и, разбрызгивая лужи, катился прямо на него, то змея на 126

____________________________________Юрий Коврига пашне, заползающая спящему человеку в рот. А рассказы бабки по матери, которую страшно боялся за серо-голубые сумеречные глаза, усугубляли его фантазию картинами Страшного Суда при кончине века. Город зимой утопал в сугробах, летом в пыли. Две вполовину вымощенные булыжником улицы и переулок в полквартала от понтонного моста. Город просыпался с гудком одного из немногих промышленных предприятий, эвакуированного сюда в начале войны. На понтонном мосту в то время работал его (Георгия) отец. Родом он с Марушенского района, села Воеводского, 1914 года рождения, марта 17 дня по-новому стилю. Мальчишкой в 1930 году, чтобы не околеть с голоду в период поголовной коллективизации, пришёл пешком в город на заработки. Его старший брат Иван, чего-то опасаясь за их отца Михаила (деда Георгия), вступил в колхоз и с семьей остался жить в баньке на отцовском наделе. Дом, и все хозяйственные строения, и скот обобществлены в колхоз. Деда Михаила сослали, припомнив старые замашки, в Нарым, но по дороге он сильно заболел и умер на руках жены где-то под Новониколаевском. Она сбежала с этапа и пришла в село, где её никто не ждал. Несколько строк о деде Михаиле. Его сыну Алексею (отцу Георгия) не было и полгода, когда Михаила забрали на Империалистическую войну. В Галиции после провала Брусиловского прорыва попал в плен в Германию. Был работником у богатого "Бауэра"- крестьянина и с его дочкой прижил ребёнка-мальчика. В двадцатые годы, в период репатриации - обмена военнопленными, изъявил желание вернуться в Сибирь, в Россию. В годы войны и после, вплоть до его приезда, дочь и двух его сыновей воспитывал и содержал отец Михаила - Фокей Павлович (прадед Георгия), приехавший на Алтай в начале XX века с семьей 127

Юрий Коврига_____________________________________ из Харьковской губернии, Сумской волости, села Белополье в неурожайные там годы. Перебивались, лишь бы выжить. Михаилу весь развал в хозяйстве, да и в стране пришёлся не по душе, он помнил - хотя и находился в плену, но не бедствовал. Решил махнуть назад в Германию. Добрался до Бреста, а там вернули. Кое-что в жизни видел и нюхал, слыл отменным работником и таким же горлопаном. До тридцатого года, сколько дали пожить, пожили. Горбом своим, отца и сыновей хозяйство поправил. В колхоз идти наотрез отказался: лодыри пусть кормят сами себя. Вот и припомнили. Вслед за дедом Михаилом на Томские поселения угнали двух его старших братьев: Ивана и Игната. Ефросинья Марковна (бабушка Георгия) избежала Нарыма, но нужду мыкала до конца дней своих, сначала в родном селе со старшей дочерью и младшим сыном, его, Георгия, отцом после смерти свекра. Средний Иван вступил в колхоз и родниться чурался. Вот отец Георгия - Алексей и подался в город, хоть как-то помочь семье. То рассказы отца. Что ещё запало в детской памяти Георгия? Ларь! У Марковны большой, плетенный из лозы ларь-сундук, в котором его старший двоюродный брат Илья, сын тётки по отцу Ксении Михайловны, держал свои сокровища-игрушки. Георгий лазил в него без лишних глаз, за что изрядно доставалось, особенно за разобранную игрушку-танк, невесть где добытую его братом. В доме электричества не было.. Когда сумерки совсем заползали в углы полуподвальной комнаты, в доме на Советской тридцать девять, зажигалась керосиновая лампа. Тётка всегда тщательно протирала стекло семилинейной лампы, прикручивала фитиль, и диковинные тени начинали двигаться по стенам, будя и разжигая фантазию. В соседней проходной комнате обычно шумели. Там часто менялись жильцы. Марковна, прежде 128

____________________________________Юрий Коврига чем начать что-либо делать, садилась на ларь-сундук, поджимала губы и шевелила ими, высчитывала. А чаще когда считала себя обойдённой вниманием. Эту привычку почему-то вдруг усвоил и Георгий. По её настоянию его так назвали. Мать Георгия, помня старое, редко водила его к свекрови. Брал отец, заходя в гости попроведовать мать. В одно из таких посещений увидел в крохотной проходной комнате у нового жильца на чёрном шнурке на стене блестящие часы. Они, видимо, карманные с крышкой. Он ошалело открыл рот от удивления и блеска столь необычной игрушки, а, спохватившись, поджал губы и проследовал вслед за отцом надутый. И позже, когда старшие говорили, а его выпроваживали на улицу, то постоянно думал об удивительной игрушке. И когда ковырялся в сугробе, и когда отец вёл домой. Часы ему снились. Жили они на Набережной улице, за тем самым мостом, на котором работал отец. После рождения Георгия мать продала свой маленький домик. По настоянию отца они переехали на улицу Советскую тридцать девять к его родне, где жил отец, будучи холостым. Георгий часто начал болеть. По приходу отца со службы, в то время он служил в запасном полку старшиной, Марковна чаще выговаривала ему, либо встречала, сидя с поджатыми губами. У матери характер независимый, начались дрязги. Сестра отца тоже с характером. Видя развал, мать Георгия поставила ультиматум: либо уходим, либо она уйдет с ребенком. Отец дерзок, скор в решениях. Уходить на квартиру к кому-либо невозможно было в то время. Решил строиться. Событие это случилось в 1946 году. Отец, насколько Георгий помнил с детства, с людьми умел и любил пошутить, побалагурить. Шутить умел, особенно с женщинами. Та черта уже позже появилась и у него. В части, где служил отец до рождения сына-первенца и вплоть 129

Юрий Коврига_____________________________________ до передислокации её в Ленинград, библиотекарем работала Нина Павловна Годунова - вдова. С шутками-прибаутками подкатил к вдове и уговорил угол её земельного участка передать ему под застройку домика. Участок её позволял это, находился возле реки, где располагался дровяной склад военной части. Дала Нина Павловна ему "бумагу"- не возражаю. За неделю солдаты с запасного полка, что работали на дровяном складе, срубили домик, наскоро накрыли, хотя полов ещё не стелили, и печника подыскал, сговорились о деле, о цене. Вот и дом готов! Приезжают ненароком к недостроенному дому, где мать хлопочет, делами занята, да Георгий малолетний, начальники какие-то, отца требуют, грозятся. Ясное дело: начальство, власть, зря глотку драть не будут! Повестку в суд явиться передали. Один из приезжавших с исполкома, некто Громов. Второй - техник-землеустроитель Кропычев. Выносят решение: в связи с перепланировкой района строительство самовольное запретить. Штраф. Домик снести. Людишки наготове растащить строение, таково, мол, решение власти местной. Отец поставил у домика часового, охранявшего дровяной склад, и тот никого не подпускал. Посыпались на него кляузы в часть на самоуправство, да опередил он завистников-недоброжелателей: командиру части доложил, и суть дела объяснил. Не были от прямого начальства ему чинимы препоны. С пониманием отнёсся командир. И пока печь клалась, полы стелились, столяр окна и двери ставил, повестки разные шли: с исполкома, с суда народного. А часовой охранял не только табора леса дровяного склада, но и домик, пока из трубы дымком не пахнуло. Вот тогда-то с собранными бумажками нужными и разными - и в суд. Три раза с исполкомом, а точнее с Громовым и Кропычевым судился. Не смирились, наскакивали. Судья 130

____________________________________Юрий Коврига Иван Иванович Русских, по молодости своей прикладывал руку к раскулачиванию в их селе, на последнем заседании технику Кропычеву вынес предписание: узаконить и в трехдневный срок оформить все необходимые документы. Таково решение суда. А исполкомовский работник Громов, много лет позже судьба вновь их свела, кого по работе, кого по старой памяти, раньше отца присмотрел это место. Хотел, пользуясь служебным положением, отхватить под застройку кому-то из близких родственников. Да родители Георгия, слава Богу, характер проявили, выдержали, выбора не было. После войны, коль остались целы, жить надо было! А вскоре часть передислоцировалась в Ленинград. Отец подал в отставку, перешёл работать на мост десятником. Лес для нужд моста заготавливал в логу Обуток под Семинским перевалом. И так без малого десять лет работы. Мать с хозяйством и с тремя детьми управлялась. Мать Георгия, урожденная Тырышкина Феодосия Ефимовна 1915 года рождения, сентября 8 числа, из села Соусканиха, Старо-Бардинского района. Из трех дочерей старшая. Отец её Ефим Егорович - младший из семи сыновей Егора Клептовича Тырышкина. Когда умерла мать (Ефима), а Егор Клептович женился на женщине с "довеском", Ефим не захотел оставаться в двухэтажном отцовском доме, который тот ему, как младшему, завещал. Ефим женился на шестнадцатилетней сироте - шестой из восьми сестёр отделился из села на выселки. Пелагея Ефимовна, жена его, расторопная, работящая девка. Годика три пожили, родилась мать Георгия - Феодосия. Ефима Егоровича вскорости забрили в солдаты на войну. В окопах глотнул газов, а разорвавшимся снарядом был присыпан землицей. Что и спасло от удушья. Чуть живехонького откопали. Очухался в госпиталях, и комиссовали подчистую. В шестнадцатом году добрался до своего выселка. Хозяйство держалось 131

Юрий Коврига_____________________________________ на Пелагее Ефимовне, в упадок не свалилось. На харчах и молочишке оклемался, отхаркался. Ефим кучеряв да статен. Первый гармонист на селе. Не одна заглядывалась. Но больно скуп на слова Ефим Егорович. Работали, аж пупы трещали. Феодосии больше остальных, как старшей, доставалось. В коллективизацию согнали народ в колхоз. У тех, кто побогаче, отобрали скарб, достаток, скотину. Растащили коммунары, вчерашняя голытьба, всё, что можно утащить. Людей с детьми, кто что успел ухватить из харча и тёплых вещей, по треснувшему мартовскому льду через Бию конвоиры, уполномоченные по раскулачиванию, погнали в село Новиково. Рассказывала мать: - В Новиково детский плач, да ругань коммунарок, таскающих друг друга за космы, при живых хозяевах делящих их добро. Уполномоченные вынесли из домов всё, а иконами истопили баню и парились. Так парились, что запарились насмерть, угорели. Видел Господь, на что руку подняли! Братьев Ефима в той же группе увели. Егора Клептовича в доме, доставшемся чужим, помирать оставили. Не взял дед (Георгия) Ефим отцовского дома, сердцем чуял! Беда! А к нему в дом пришла она на Троицу. Выселки, пять вёрст от села. В праздничный день перед сенокосом гуляет село. Какая гулянка без гармониста. Ефим первый гармонист. Не понравилось кому-то, задирать стал, из власти новой, из коммунаров. Мало говорил Ефим, плюнул, гармоньтрехрядку на плечо, да был таков. На выселки домой потопал. Видно последнюю Троицу встречал в родном доме. Потемну прибежала бабёнка-молодушка. Пелагея Ефимовна многих без дела, по бабьей черной ревности-дурости вешала мужу в грехи, как хомут мерину на шею, да тут сдержалась, дело нешуточное: соседей сударушка подслушала, говаривали, что поутру придут раскулачивать. Ефим плюнул да ушёл, а мир гармонь слушать желал, гулять, бузить. Ан без 132

____________________________________Юрий Коврига гармониста, что церковь без попа. Активисты порешали наскоро: как невыявленного подкулачника и сына кулака, заарестовать и отправить туда же, куда и родственников определили. Пелагея перед лицом случившегося горя не вцепилась в волосы сударушки. Не стал Ефим утра ждать. Скоренько торбочку - Георгий помнил её с мальчишества - всю почерневшую из клеёной фанеровки с маленьким замочком сбоку - с харчем, да сменным бельём собрала. Будить дочерей не стал, а жене наказал: - Устроюсь, приеду за вами. Оставляю хозяйство на тебя да Христа. С тем и был таков. Заседлал лучшего коня Игреньку да двух заводных захватил. Мерина трехлетку из лошадок оставил, не хотел, чтобы всё прахом ушло. Не стояло время на месте - надо жить. Пелагея Ефимовна с поредевшим хозяйством при двух малолетних девках управлялась. Мать Георгия, чтобы не загребли оставшееся хозяйство, пошла в образованный колхоз доить коров. Там работы хватало по макушку. Хозяйство общественное, не своё, не болит. Сгорел свинарник на конце села. Какая-то неосторожность вышла. Опять нашли, на ком отыграться происки классовых врагов. Опять погнали людей в Нарым. Копали ямы под столбы-сваи, наткнулись на россыпь - улов золота. Таскали землю с места свинарника, промывали в лотках, на сковородах. Кому-то даром повалил фарт, да приехало начальство, и человека поставило охранять, не помогло. Ночью землю воровали и мыли. Свинарник на месте старого русла Бии стоял, на улове-яме, где рекой и нанесло золотого песку. Ефим объявился на Михайлов день. Ночью пришёл. Прошептались они с Пелагеей до зорьки. Никто его не видел. Деньжат подкинул, обещал ещё на харч и одежонку. В старатели подался Ефим на реку Мрассу и реку Кондому, 133

Юрий Коврига_____________________________________ что сбегают с Бийской Гривы и в реку Томь вливаются, а та в реку Обь. Ниже Обь принимает реку Нарым - гиблое место, многими оставшимися там навсегда, и теми, кто уцелел, проклято. Позже, уже к зиме, Пелагея Ефимовна призналась Феодосии, как старшей из девок: приезжал Ефим Егорович и обещал её к Пасхе забрать в артель, кашеварить. Да удумать надобно, чтобы в колхозе не спохватились и самовольством не сочли. Почитай единственный работник с выселок. Вот и не трогали семью. Ко всем её бабьим недостаткам Пелагея Ефимовна отменная знахарка и ворожея. Сорвал кто в надсадном труде живот или кровью геморройной исходит, к ней идут. Правит, травками отпаивает. Потерялась или украли у кого скотину - к ней, гадает. И точно: вот она живая или с распущенным брюхом зверем или рукой человека, но где искать, говорила точно. На картах гадала, по руке гадала, глядя своими сероголубыми сумеречными глазами, вбивая слова-гвозди в уши слушающего человека. Боялись её и шли к ней. И этим тоже кормилась. К весне заболела Феодосия - мать Георгия. Сыпь по ногам да рукам пошла лопухами красными. Слух прошёл болезнь заразная. В город везти надо. Снарядила её Пелагея Ефимовна в дорогу, да ждала, пока земля подсохнет. А подсохла, наехал тятя, да увёз её не в город в больницу, а в тайгу на Кондому. Тайно. В старательских артелях своя особая жизнь. Народец там разный, но работящий. Крали крайне редко: до первой поимки. Попавшийся на воровстве больше не крал, обычно не находили. Поправила Феодосия здоровье, да кухней занялась, заодно обстирывала артельщиков, за это ей отваливали полдоли взрослого старателя. Присмотрелась к работе, да и сама пробовать стала. Бывало, везло. Но не для этого тятя забрал её в тайгу. Больно дорого брали "ходоки" за приносимый старателям харч, а особенно за сивуху-самогон. 134

____________________________________Юрий Коврига Песком золота расплачивались, а приходили крайне редко. Это когда крупный фарт кому-либо пойдёт. Был, сказывала мать, в одной артели парнишка года на два старше её. И надо же! Попал парню самородок небольшой в ноготь. Бросили работу артельщики, обмывать удачу стали. Да так обмыли, что сгорел тот парень с сивухи и самородок исчез. Разные были подобные истории, а за "ходоками" другие охотники находились. Ефиму Егоровичу в меру обстоятельств нельзя отлучаться из тайги: работа, да и артельщики не позволяли. С его и своей долей золотишка мать Георгия ходила в город, где был "Торгсин". Принимали там у населения золото в песке, самородках, монетах, меняя на крупчатку, ситец, товары первой необходимости. Сто пятьдесят верст в один конец. Часть с оказией переправляла на выселки к семье, другую приносила в артель. Идёшь, бывало, рассказывала мать, не зверя боишься встретить, он сам тебя обойдёт, а человека. Шла тропой. Вороны каркают, поднялись на крыло. Босые ноги поперек тропы лежат. Человек из "ходоков" раздет и вороньем поклеванный. Вот так в то время доставался свой и чужой хлеб. Рано начала работать мать и седеть тоже рано. И в городе тоже жизнь не слаще морковки. Кто смог сбежать со справкой, торчал на бирже в надежде получить хоть какую работу. Во всём страшная дороговизна и обдираловка. Булка хлеба стоила триста рублей. Здесь не только семье помочь, самому бы ноги не протянуть. И начались мытарства семнадцатилетнего парня (отца Георгия): где переночевать, где перехватить кусок хлеба. Устроился парнишка грузчиком к гужевикам - артель возчиков груза. Тяжело, но впроголодь жить можно. Изредка посещал своих мать с сестрой, оставленных в деревне. Узнаёт Алексей от родственников, что чистят в Воеводском всех оставшихся крепких мужиков. Тех, кто не вступил в колхоз, кого двойным обложением, кого самообложением по сдаче зерна обязали. Посев не за горами, зерно самим 135

Юрий Коврига_____________________________________ необходимо. С заартачившимися мужиками один разговор - с оперуполномоченным ОГПУ много не наговоришь. Остались дома без хозяев, а зерновые ямы так и не нашли. А Алексей знал. Знал от сестры старшей Ксении Михайловны, жившей и работавшей у согнанных с земли людей. Наехали гужевики тремя подводами в село, вроде груз привезли, а местные активисты тоже не дремлют: неспроста, мол, приехали. Для видимости распрягли ребятки лошадей. В поисках груза для города один торчит в конторе, а остальные для видимости забражничали. Алёшка пешком за пять верст в Петушихинский лог под вечер подгадал, а как смеркаться стало, с прутом железным по запашке прошёлся. Нашёлтаки. Не успело задохнуться зерно. В ночь "перепившиеся" гужевеки ссыпали зерно в мешки, телегами проехали краем, чтобы не наследить. Выгребли и аккуратненько присыпали землицей. Разровняли, а светать стало - тронулись в сторону села Енисейского; до леса пятнадцать верст, но ехали кружным путём - чтобы тем, кто хватится, это в голову не пришло. Там же, в Енисейском, зерно смололи. В город мукой привезли. Так вот и сводили концы с концами. В начале тридцатых годов вместе с коллективизацией в окрестностях города организован крупный зерноводческий совхоз "Первомайский". Съезжаться народец стал, в технике разбирающийся. Курсы механизаторов при совхозе организовали: техника-то покупная, американская. Трактора - "Форзоны", да комбайны - "Катапиллеры", да другой механизированный инвентарь. При совхозе МТС, машиннотракторная станция, для ремонта техники предназначалась. Алексей пошёл на курсы механизаторов. В МТС твёрдый заработок для окончивших курсы механизаторов, а для курсантов - харч. Курсы проводились зимой, а по весне пахота, сев, жатва, уборка хлеба, а там и выпуск, трудоустройство. *** 136

______________________________________Ирина Наяда ИРИНА НАЯДА Родилась 27.08.1965 г. в г. Томске, с трех лет живет в Бийске, окончила школу № 29, Детскую художественную школу с красным дипломом, училась в Ленинградском политехническом институте. Стихи публиковались в местных газетах, в журналах «Огни над Бией», «Бийский вестник». Лауреат журнала «Огни над Бией». Автор двух книг: «На тонком взлёте» и «Пауза вечности». *** Ты знаешь, живу ощущением чуда, Что где-то грустишь и зовешь. Но откуда? Что ищешь, как я, И тепла, и приюта. И ждешь непременно – В любую минуту. И так же страшишься безвестных молчаний. И так же, как я, – Исполненья желаний. И так же – В их нужность надежду теряешь. И веришь. И счастье, как вечер, туманишь. И в позднем окне обо мне вспоминая, Ты слышишь, как сильно я тоже скучаю. *** летал мой ангел темно и пусто в местности твоей мой потерялся ангел 137

Ирина Наяда ______________________________________ не найдя следов остался он остался там где запах ветра пел тобой когда-то где звон ручья бежал твоих волос касаясь дышало небо воздухом одним с тобой до слез ласкали горы облака и звуков шелест источал мелодию летал мой ангел оставляя след ____________ Стихотворение «Летал мой ангел» без знаков препинания *** Безмерна тень. Зову тебя, зову. Из блюзового света Безмерна тень И безответна. Я ночи жду. И день В поливах послесловий. Тисками нот Минуты монотонны. И ночь - бессонно вторит… *** 138

______________________________________Ирина Наяда ЖДУЩИЕ Ночь тиха. Над сырой лампадою Неба краешек - в узелок. Жестом, словом ли, Вдохом, взглядом ли Облетает - что отцвело. Ни виденьем, ни сном, ни будущим – Молча красками И душой – Посмотри, Так уходят ждущие Желтой листвой. За прощальной осенней замятью Жизнь, где сущее – непокой. Мне ж давно полюбился памяти Безутешный земной постой. АСПЕКТ И забываются слова. И расстоянья между ними Все длятся звуками слепыми У памяти свои права – Бессрочно пишется скрижаль Числом рассеянных скитальцев. И примесь времени на пальцах, И вечности - не избежать.

139

Ирина Наяда ______________________________________ Но есть у вечности аспект: И там, где воздух новым полон, Твой различаю звук по волнам – От них исходит белый свет. ВОЗВРАЩЕНИЕ Заблужусь у минувших порогов, Есть особая в том благодать – То в опале, то в милости Бога По тумановым водам ступать. Прорастёт кем-то брошенный камень Новым контуром, ясным вполне. И очертит явление тайны – Двери комнат забытых на дне. Свет загадочный в щели пробьётся. И текучие сферы души По мотивам, покинутым солнцем, Заиграют о тех, Что ушли. *** И тишина в словах, И цепенеть дороге, Где зимняя молва На темные чертоги. Так время – белый звук – Из дебрей человечьих Бьёт. Вели ему, сманив Старинные печали, Сойти у стен моих Каликом величавым, 140

______________________________________Ирина Наяда Здесь явленный в окне Янтарь колышет ветку, И бесконечно млеть Отмерянному свету В огарочке огня; Здесь утешаясь малым – В мечтах тебя обняв – Вращаю мир устало За стрелкою молитв В грошовом циферблате – И, может быть, услышав их, Отыщет Бог утраты. *** Оставь мне уличного шума Снующий край. Пусть за окном, ополоумев, Галдит трамвай О том, что в местности твоей Мне места нет, И в комнаты сплошных теней Мой мир одет. Но, вылепив из поволоки Своей души До неприличья одинокий, Пустой кувшин, Как в перемирие – войну, Тебя я жду. А бог нальет мне тишину. *** 141

Ирина Наяда ______________________________________ МУЗЫКА СЛЁЗ Так капля срывается в лоно души – Вот, кажется, вовсе дышать перестала Замерзшая музыка лунного стана, И переполненный тишью кувшин Вдруг выражает вздох усталый. *** Нет ничего устойчивей Звучанья тишины. Душа - земная узница, Но все же видит сны: Извлечь слова из музыки И музыку Из тишины. *** Так странно, через много лет, Мой милый, славный, Нашей встречи Ещё теплей происходящий свет – А чем еще укрыться? Нечем. И кто-то бережет его во мне, Тот давний свет, молитвенный и нежный. А что ещё беречь во зле, Мне без тебя, в судачествах кромешных. *** Слышишь, устала седая зима Вьюжить пустынные мерзлые окна – 142

______________________________________Ирина Наяда Снова оплату с кого-то взимать Сборщик пришел одинок. Издалёка. Снова очистил в прозрачности стоп Стрелочный ход, календарные списки. Знаешь, я помню, как сжат горизонт В точку, где мысли от боли зависли. Знаешь, я помню, что вымерзла боль. Сборщик оплату По новой не спросит. И календарь, исхудав, отрывной Место цветному оставить не против. ПРЕДРАССВЕТНОЕ Белое-белое нежило-нежило. Отишь истаяло, словно и не жило. Чутко недвижное ситечком мерило. Каплей за каплею – времени верило. Тень отменяло из рая престольного. Было – и – не было, волей, невольно ли.

143

Андрей Эйсмонт __________________________________ АНДРЕЙ ЭЙСМОНТ Родился в Омске в 1954 г. Окончил Омское Высшее танковое училище. Подполковник, воспитатель в Бийской кадетской школе. Стихи писал с детства, в Омске занимался в студии Тимофея Белозёрова – детского поэта. Печатался в местных газетах: «Омская правда», «Молодой сибиряк», в журнале «Сибирские огни». Долгое время не писал, но вернулся к этому в 2009 году. Автор нескольких книг поэзии, в том числе для детей. ЗАКАТ Смеялся ласковый закат, макушки обнимая сосен, как много лет тому назад. Уже не лето, но не осень. И вновь желанье жить и жить, и вновь душа теплом согрета. Ах, эта тоненькая нить- граница осени и лета. А небо выгнуто дугой. Запахло яблоками, мятой Мир тот же, но слегка другой, до боли милый и понятный. Уйду. Останется закат. Кивать макушки будут сосен… И повернуть нельзя назадУже не лето и не осень… *** 144

___________________________________Андрей Эйсмонт НОСТАЛЬГИЯ Детство. Утро. Трава. Ноги босы. Тишина. Что-то шепчет ручей. Обжигаюсь холодными росами под пронзительный крик журавлей. Затуманило. Кружево белое принакрыло вдоль речки кусты. Чуть затеплилась зорька несмелая, улыбнулись на храмах кресты. А в душе, восхищенно – взволнованной, растекалось хмельное тепло. Что-то чистое, светлое, новое мне в раскрытое сердце легло... Снится: Детство. Трава. Ноги босы. Тишина. Что-то шепчет ручей. И смеются жемчужные росы под пронзительный крик журавлей… АИСТ На крыше аист танцевал, Расправив крылья, выгнув ногу. Как будто счастье зазывал, детей вымаливал у бога. Ютилось нежное тепло на старой обветшалой крыше, и аист жил ветрам назло и слова грубого не слышал. 145

Андрей Эйсмонт __________________________________ То улетал, то прилетал, с ним улетали в небо годы. И вот однажды час настал – ничто не вечно у природы.. Весна, а он не прилетел, заброшен дом, худая крыша. Всё сразу как-то не у дел, да и ребячий смех не слышен. Он словно белый ангел был родного старенького дома и всё по-своему любил, что с детства близко и знакомо. Мне снится : утренней зарёй из дома я тихонько вышел, в гнезде над самой головой увидел аиста на крыше. Он так красиво танцевал, расправив крылья, выгнув ногу, как будто счастье зазывал, меня с собою звал в дорогу… УКРАДЕННЫЙ ПОЦЕЛУЙ Вы прижимались нежными губами К холодному и звонкому ручью. И он, бродяга, восхищенный Вами, ещё сильнее песнь запел свою. Я в полушаге, ниже по теченью, не выдержал и сам к ручью припал. 146

___________________________________Андрей Эйсмонт Обнял своё немое отраженье и поцелуй один у Вас украл. А Вы, пропажи так и не заметив, Серебряным и нежным голоском Твердили мне о чудном жарком лете и вдоль ручья шагали босиком. Давно уже уплыли поцелуи… В себе унёс их сказочный ручей… Бывает, вспомню…Нет, не затоскую. На сердце станет просто потеплей. ЖЕНЩИНА В РАСПАХНУТОМ ОКНЕ Вечер постепенно затухает, Забывая о прошедшем дне. И о чём-то искренне мечтает Женщина в распахнутом окне. Там , вдали, у сонного причала, Морем пахнет старенький корвет. Чайка отлетала, откричала, От луны пробился тонкий след Где-то так же, но в своей каюте Думает о чём-то капитан, Непривычный к дому и уюту, Повидавший много разных стран. Думает, волнуется, мечтает О далёком и волшебном дне Он её, конечно, повстречает Женщину, в распахнутом окне. *** 147

Андрей Эйсмонт __________________________________ КОНЬ Умирал отец и спросил меня: «Ты водой поил, ты кормил коня?» Я кивал ему и молчал в ответ, Я соврать не мог, ведь коня-то нет. Сколько зим прошло - сколько лет прошло! Я понять не мог - что тогда нашло… «Карька», милый мой - самый лучший друг, Ты ему, сынок, не тяни подпруг! Он просил меня: «Береги коня!» Обещал ему на закате дня. Вспоминал отец: детство, отчий дом, По земле сырой бегал босиком. Солнца яркий луч, нежность летних трав, А потом лежал на земле, устав. И полёт пчелы, дальний звук косы – «Сколько счастья в том,- ты, сынок, спроси!» Я стоял над ним и смотрел в глаза, тяжело текла по щеке слеза. И порой во сне вижу я коня, что отца любил, но не знал меня. СОРОК ПЕРВЫЙ Сорок первый. Ноябрь. Стоят холода. И всё ближе и ближе морозы. Из Москвы, от войны, в тыл идут поезда, а вокруг только горе и слёзы. 148

___________________________________Андрей Эйсмонт Эшелоны на фронт...Чуть распахнута дверь. Смех мальчишеский, тонкий и звонкий. А по сводкам всё больше и больше потерь, и всё чаще в руках похоронки. Сколько их, пацанов, там поляжет в полях, Сколько слёз материнских прольётся. А кого- то обнимет сырая земля, Чуть прикроет, и он - не вернётся. Припорошенный снегом родной городок. Разгрузились в машины, в подводы. Горе сблизило всех. Каждый, как только мог, всё отдал для постройки завода. В старом храме, где сломлен над куполом крест, а внутри пропиталась великая святость, закрепили надёжно сверкающий пресс, и над ним распростёрлась святая крылатость. И крестились тайком, а порой на глазах, и просили защиты, прощенья. Не одна здесь упала на землю слеза. Не одно было здесь воскресенье: Похоронка… За ней вдруг приходит письмо: «Здравствуй, мама! Лежу в лазарете. Чуть задело меня, как-то так повезло, и в окошко мне солнышко светит!» Богородицы светлой волнующий лик Озарялся огнём - забывали про беды, и трудились всем миром в тот яростный миг, 149

Андрей Эйсмонт __________________________________ и ковали горнило Великой Победы! В старом храме, где сломлен над куполом крест, а внутри прописалась великая святость... Сколько их, позабытых, заброшенных мест, потерявших однажды былую крылатость! Примечание: Бийский завод «Электропечь» был эвакуирован из Москвы в ноябре 1941 г ПОВОДЫРЬ Он за окном, как пёс цепной, всё выл и выл, смотрел украдкой. Хоть жизнь его была несладкой, но он доволен был судьбой. И выл на жёлтую луну не от тоски своей собачьей. Из них двоих он только зрячий, Боюсь, что не понять ему, как, почему в последний путь друг уходить один собрался, обнял, погладил, попрощался. Сказал: «Живи, брат, как-нибудь!» Хозяин, добрая душа, но о здоровье нет и речи, как восковые тают свечи, жизнь догорает не спеша. Последний выдох оборвался, И устремилась вверх душа. Жизнь на земле так хороша, но за хозяином он рвался. 150

___________________________________Андрей Эйсмонт Просил до боли стылой ночью, От воя замирала кровь, Такая сильная любовь, Как тут откажешь, нужно! Очень! А небо звёздами из дыр Сияет нам холодным светом… На нём шагают рядом где-то Слепой, собака - поводырь… НАДПИСЬ Озорная, смешная девчонка на скамейке тихонько играла, горячо обнимала зайчонка, обнимала его, целовала! Прижимала лохматые уши, говорила ему: «Осторожно! Только маму, пожалуйста, слушай… Ведь без мамы прожить невозможно… Ты не бойся - тебя я не брошу! И нигде я тебя не забуду! Ты, ушастый, мой самый хороший! Будешь рядом со мною повсюду! Ветер листья бросал золотые, Золотые - смешливой девчонке… Сверху надпись- слова в ней простые: «Дом ребёнка»… *** 151

Андрей Эйсмонт __________________________________

Рис. 6 К стихотворению А. Эйсмонта «Надпись» (Дом ребёнка)

152

_____________________________________Тамара Попова ТАМАРА ПОПОВА Родилась в городе Бийске в 1951 году. Окончила Бийский механико-технологический техникум. Работала на заводах Бийска и Караганды. Рассказы и очерки публиковались в районной и городских газетах, в журналах «Огни над Бией», «Алтай», в городских сборниках, в альманахе «Тобольск и вся Сибирь», в хрестоматии «Алтайские жарки». Награждена Почетными грамотами, Благодарственными письмами за личный вклад в развитие культуры Бийского района и города Бийска. Автор 8 книг прозы. Живет в селе Верх-Катунском, Бийского района. СОЛДАТ ИВАН ХОРОВЛЕВ (очерк) Вернулись в родное мое село Верх-Катунское с полей сражений после Победы над фашистской Германией двести двадцать два человека. Все ушли из жизни за эти годы, кроме одного - ветерана войны Ивана Романовича Хоровлева. Рядом с Чуйским трактом стоит его покрашенный под цвет весенней травки домик. Напротив окон с кипеннобелыми наличниками высится ряд могучих, в два, а то и три обхвата, тополей. Далеко в небо устремились их вершины. Трепеща на ветру, облитые ласковым солнцем, таинственно переговариваются в их пышных кронах серебристые листочки. И не могу отвести восторженного взгляда от них и от синевы небесной с громадами жемчужных облаков. Вышедший на крыльцо хозяин дома тихим голосом спустил меня с небес: –Вот этот великан, – с доброй улыбкой показал Иван Романович на дерево, – корнями влез в мою ограду. А посадил тополь в 1934 году наш учитель истории Иван Иванович Леонов. Не так давно любовались с ним мощной кроной красавца. 153

Тамара Попова _____________________________________ Вспомнилось, что тополя сажали для снегозадержания. В то время село находилось в стороне. Снегоочистительной техники не было, а тракт от снега надо защищать. Да, наверное, не продумали. Тополь – дерево хрупкое. Как ветер – тракт усеян ветками. Вот и корчуют сейчас эти деревья. Иван Романович, высокий, не согнутый временем, с чисто выбритым лицом мужчина пригласил войти в дом. Разместились за круглым столом с узорчатой скатертью. Речь его струилась тихо, что наша проточка за моим домом, без всяких всплесков. Родился он в 1921 году в маленьком селе Верх-Учек, Алтайского края. Держали корову, cадили большой огород, тем и кормились. Когда мальчику исполнилось шесть лет, отец уехал на золотые прииски. Больше Ваня его не видел. Средней школы в селе не было, так Ване пришлось три года ходить за несколько километров в районную школу. Дальше учиться возможности не было. В 1929 году согнали со дворов живность, и сельчане стали работать сообща. В селе жили, кроме одного, все бедно. Но у того «богача» и детей взрослых, а стало быть, и работников полный двор. Вот его-то и раскулачили. Хорошо помнит Иван Романович их первого председателя колхоза «Сигнал» Михаила Никитовича. В 1933 году его направили руководить более крупным колхозом, а их колхоз сразу распался. Стали просить районное начальство о возврате Михаила Никитовича. В 1936 он вернулся, а в 37-ом по линии НКВД был арестован. Потом выяснилось, за что. В районе начальником милиции работал белый офицер. Он приказал председателю колхоза «Сигнал» собрать отряд из дружинников, а списки отвезти ему. В 37-ом начальника милиции арестовали, якобы за участие в каком-то заговоре. При обыске нашли этот список дружинников. И загремели они вместе с Михаилом Никитовичем на десять лет. Жестокие были времена! Кузнец к сроку не успел отремонтировать всего один плуг. 154

_____________________________________Тамара Попова За «срыв» посевной ему тоже пришлось томиться в лагере 10 лет. В сороковом году Ивана Хоровлева призвали в армию. Служил в строительном батальоне в Иркутской области. Через 8 месяцев началась война. Батальон, в котором он проходил службу, расформировали, и его перевели в Читинскую область, в 114-ю стрелковую дивизию. Там, недалеко от китайской границы, проходила их военная подготовка. В октябре дивизию отправили на фронт. И попал Иван Хоровлев в Карельскую республику. К началу войны противник сосредоточил на северном участке советско-финляндской границы 15 дивизий. В октябре Иван Романович вместе с сослуживцами вступил в свой первый бой с финнами, где его ранило в лицо. В санчасть не пошел – в детстве не такое бывало! В следующем бою осколком ранило посерьезней. Пришлось полежать в госпитале, а затем учиться в школе младших командиров, где ему присвоили звание сержанта. После окончания учебы он был направлен командиром отделения в лыжный батальон при штабе 114-й дивизии. Отстояв какоето время в обороне, один батальон идет на отдых, другой его подменяет. В ходе обороны Карелии с 41-го по 44-й годы советские войска сорвали план фашистской Германии, рассчитанный на захват северных районов страны. Финские и немецкофашистские войска не соединились и не создали второе кольцо блокады вокруг Ленинграда. В 43-м году произошел с Иваном Романовичем случай, когда он чудом остался жив. Стояли жгучие морозы. С боями шли к Петрозаводску. В этот день перед ними была поставлена задача: захватить деревню. Разведка доложила – впереди все чисто. Финны, узнав о нашей разведке, заминировали лыжню и пространство близ нее. Шли налегке: тяжелые 155

Тамара Попова _____________________________________ лодки для раненых оставили на полпути. Вдруг впереди – взрыв! Первому солдату оторвало ногу. Приглядевшись, увидели торчавшие по обе стороны лыжни проволочки от мин. Надо поворачивать назад. А как? Раненый кричит. Второй лыжник попытался. И... снова взрыв. Иван на лыжне следующий. Стоявший за ним солдат начал осторожно разворачиваться. Взрыв! Оторвало ногу. Стой, не стой – разворачиваться надо. Развернулся Иван. Взрыва не последовало. Тут солдаты потихоньку стали разминировать лыжню: этому их обучали. Положив раненых на связанные лыжи, вернулись в часть. Операция была сорвана. А уж в 44-ом, форсировав реку Свирь, бойцы погнали финнов до границы. 4 сентября правительство Финляндии объявило о разрыве отношений с фашистской Германией. Дивизию, в которой служил Иван, оттянули назад. Между Онежским и Ладожским озерами стояли летние домики. В них дивизия жила две недели, затем погрузилась в эшелоны и отправилась в Мурманск. Оттуда пошли в сторону Норвегии. В бою с немцами Ивана ранило в руку. После лечения в госпитале он был отправлен в часть города Рыбинска. Далее путь лежал в Польшу. У границы с Германией солдатам объявили о том, что их снимают с довольствия и что в дальнейшем все необходимое они должны добывать сами. Произошел с Иваном случай, когда он у немцев под носом побывал! Было это в марте 45 - ого. Вечером батальон пошел в наступление через железную дорогу. По ту сторону дороги немцы, по эту – русские. Подползли наши солдаты к насыпи и, забросав ту сторону дороги гранатами, с криками «ура!» захватили станцию. Рота взяла в плен пять немцев. Командир приказал Ивану и двум бойцам доставить пленных в штаб, находившийся на горе. Приняв пленных, начальник штаба 156

_____________________________________Тамара Попова велел возвращаться в часть. Темнота. Куда идти? Где рота? Посоветовавшись, решили ночевать в траншее. Тишина. Иван подумал: «Кто-то ведь должен появиться». На рассвете по окопам стали бить с двух сторон. Следующую ночь они опять просидели в этих окопах. Утром прибежал к ним связист. –Ты откуда? –С той стороны. –Где наши? –Не знаю. Вечером захватили село. Я лег в одном доме под кровать и уснул. Проснулся – нигде никого. –Будем сидеть до вечера, – сказал Иван, – потом пойдем искать наших. Ночью Иван с бойцами перешли через железную дорогу и направились к едва видневшемуся дому. Тишина. Звезды. На крыльце дремлет часовой. Иван уверенно подумал: «Наши заняли оборону», – громко спросил: «Вы из первой роты?» Солдат, приподняв тяжелую голову, не открывая глаз, буркнул что-то по-немецки и «заклевал носом». Перед ним пулемет, винтовка. В одно мгновение Иван перекинул пулемет через себя. Его товарищ схватил винтовку. Обожгла мысль: «У немца может быть пистолет!». Почуяв неладное, фриц завозился. Иван пристрелил его. Внизу, напротив них, остановился немецкий часовой. Иван выстрелил в него и не попал. Тут застрочили немецкие пулеметы. С дороги наши солдаты едва успели слететь. «Где же наши?». Оказалось, что из трех батальонов прорвался тот, где служил Иван с товарищами. Так как немцы его могли отрезать, был приказ вернуться на прежние позиции. Нашли они свой батальон на той же горе, откуда наступали. О них уже и сводку подали, как о без вести пропавших. 157

Тамара Попова _____________________________________ После формирования части их батальон присоединили ко 2-ому Белорусскому фронту, и пошли они на Берлин под командованием Рокоссовского. 4 апреля в Германии в одном из боев Ивана ранило в обе ноги. Месяц пролежал в немецком госпитале, а 8 мая выздоравливающих повезли в Россию. На следующий день в Польше они узнали о Победе. Ивану Романовичу 94-й год. Выглядит он бодро. Дочь, которой он заменил отца, не оставляет его. Навещают и внуки, гордятся наградами деда. Это орден «Красной Звезды», орден ВОВ 1 степени, 2 медали «За отвагу». Вторая медаль «За отвагу» нашла Ивана Романовича через 57 лет! Бывает и такое! Далее – медаль Жукова - «За Победу над Германией», «За освобождение Заполярья». Награжден их дед и медалью « За освоение целинных и залежных земель». Выйдя за ограду Ивана Романовича, я долго вглядываюсь в кроны могучих красавцев - тополей, с сожалением думая: «На Чуйском тракте их остается все меньше и меньше, как и солдат, вернувшихся с полей сражений». ( 3 марта 2014 года Ивана Романовича Хоровлева не стало).

158

__________________________________Анна Тананыкина АННА ТАНАНЫКИНА Учится в кадетской школе г. Бийска. Член литературного объединения «Парус». Участник Всесибирского семинара молодых писателей в Барнауле – 2015 г. Публиковалась в журнале «Огни над Бией». ЛЮБОВЬ СИЛЬНЕЕ ЗЛА (притча) Жил на свете один человек. И прекрасен он был, словно солнце, над морем восходящее. И губы его были подобны нежнейшей розе, которая только могла цвести в подлунном мире. И блеск глаз его исчислялся миллионами звезд. И волосы его были гуще и могущественней гривы самого дорогого и богатого скакуна. И спадали они водопадом на тонкое, грациозное тело его. Однако, чернее ночи была душа этого человека. Злее перца становились намерения его. Деяния, им совершённые, оставляли глубокие раны в сердцах людей. У самого же человека сердце тверже камня было. И не было на свете того, что могло бы на путь истинный направить его. И единственным человеком, проявившим чувства к нему, стал самый некрасивый человек на всем белом свете. И прекрасный человек звался женщиной. И уродливый звался мужчиной. И многие годы был отвержен он. И терпеливо снес он всю горечь, ему брошенную. И повторял неустанно: «Внутри будь красив ровно настолько, насколько прекрасна внешность твоя». Не услышаны слова его были ни в первый год, ни во второй, ни в третий. И творила дела гнусные женщина. И злого много сделала, а к мужчине все же привыкла. И хотела слушать она его ежедневно. И слушала. И зов ею услышан был. И подобно 159

Анна Тананныкина ________________________________ цветку, душа ее расцветать стала. И ступила она на дорогу верную. И добился мужчина того, чего хотел, ибо на терпении жизнь строится. И влюбилась женщина в того мужчину, и принца прекрасного в нем увидела, ибо красота духовная выше оболочки ценится. И прожили они долгую и счастливую жизнь вместе, ибо любовь оказалась сильнее лика прекрасного, души черной…

160

________________________________Владимир Нургалиев ВЛАДИМИР НУРГАЛИЕВ Родился в г. Семипалатинске 20 января 1960 года. После окончания школы поступил в Томский государственный университет. В 1982 году приехал в Бийск для работы на одном из крупных предприятий города. Литературу любил с детства. Время от времени сам пробовал писать рассказы и стихи. В декабре 2012 г в Канаде издана его книга «Мы живём, работаем, чтобы выжить. От СССР до современной России», автор получил от издателя приглашение на встречу с читателями. Лауреат журнала «Огни над Бией». В январе 2015 года в издательстве «Альтаспера» вышла вторая книга прозы и публицистики - «Россия и Украина в 2014 году». В Бийске издана книга прозы «Любимчики». ЦИКЛ МИНИАТЮР БУДНИ ВОЙНЫ Великая Отечественная война застала пятнадцатилетнего Ивана со всей его большой семьёй в деревне под городом Россошь, Воронежской области. Фронт приближался к деревне стремительно и быстро. Как и все жители села, семья Ивана вырыла во дворе дома «щель», чтобы прятаться от авианалётов. И они не заставили себя долго ждать. Неподалеку красноармейцы навели через реку переправу, и в один из дней армада фашистских самолётов прилетела её бомбить. На подлёте к переправе фашисты были атакованы советскими истребителями. Тогда немецкие бомбардировщики, чтобы избавиться от боезапаса, сбросили свои двухсоткилограммовые бомбы на деревню, превратив её в перепаханные глубокими воронками развалины. Иван в это время пас корову за околицей. После 161

Владимир Нургалиев _______________________________ авианалёта он прибежал в разбомбленную деревню. Вместо своего дома с постройками нашёл только огромные четыре воронки от бомб. Щель, где пряталась его семья, была сравнена с землёй. Не помня себя, Иван стал руками разгребать землю. Через некоторое время показалась окровавленная спина матери. Оказывается, она своим телом накрыла остальных детей. Ломая ногти, разрезая себе ладони об осколки, Иван продолжал разгребать землю. Подоспели другие выжившие сельчане. Семью откопали, и вовремя. Все были без сознания, почти задохнувшиеся. Но всё же живые. Иван ушёл в партизаны воевать с врагом. Сейчас я по-соседски, приятельски пью чай с Иваном Петровичем. Ему уже за восемьдесят. Он и рассказал мне эту историю. Покивав в ответ ему, я спросил, почему он хромает и ходит с костыльком. Оказалось, это ранение. Партизанский отряд, в котором был Иван Петрович, атаковал немцев. Иван со всеми бежал вперёд, штурмуя станцию. По партизанам вёлся плотный встречный огонь. Многие падали на землю убитыми или ранеными. Обожгла пуля и ногу Ивана. После боя фельдшер вынул ему пулю, а рану залил йодом. Никаких других медикаментов больше не было. МИХАИЛ РОМАНОВИЧ КУВАЕВ Пареньком попал на фронт в сорок первом в прифронтовую Москву. Прибыл защищать столицу в составе свежих сибирских дивизий. На лыжах, в маскхалате, с группой автоматчиков отправился на задание, возвращаясь с которого подорвался на мине. Сколько лежал без сознания, одному Богу известно, но очнулся и пополз к своим. Спасла его фляжка спирта. Обычно когда выдают спирт, солдаты сразу же его «приговаривают» (выпивают). А Михаил был молод, к спиртному равнодушен. Фляжка со спиртом 162

________________________________Владимир Нургалиев оказалось при нём, к тому же полной. Отопьёт немного и ползёт по снегу, устанет, опять приложится. Так и дополз до своих. Затем госпиталь, ампутация обеих ног, до самого паха. Война для молодого Михаила на том и закончилась. В госпитале Михаил начал готовиться к поступлению в университет, тяжело доходил на протезах до читального зала библиотеки и занимался целый день. В школе нравилась математика, поэтому пошёл на математический факультет. Нам он преподавал матанализ уже в качестве доцента, кандидата наук. Добрее человека, чем Михаил Куваев в жизни так и не встретил. Был он немолодой тогда, лет шестидесяти на вид, но глаза были молоды, всегда излучали доброту, юмор. Это подкупало студентов, на лекциях часто звучал раскатистый смех слушателей. Учились мы по учебнику Фихтенгольца, его фраза: «Отсылаю вас к Фихтенгольцу» запомнилась всем студентам. Михаил Куваев был женат, имел сына богатырского телосложения. Однажды на коллоквиуме я пытался по неопытности доказать лемму, на что он заметил, что лемма формулируется без доказательства. Экзамен у всей группы он принимал основательно, серьёзно. Ходил на протезах медленно, помогая себе костыльком, поэтому, чтобы никуда не отлучаться лишний раз, приносил термос с чаем, бутерброды. Оглядываясь назад, с теплом вспоминая этого замечательного человека, понял, что должен хоть небольшим повествованием оставить память о Михаиле Романовиче Куваеве. РУКОПАШНАЯ (история, рассказанная фронтовиком) Подразделение красноармейцев тихо, изо всех сил стараясь не шуметь, подбиралось к траншее врага. Немцы 163

Владимир Нургалиев _______________________________ в это раннее утро ещё спали. Их наблюдатели, похоже, тоже. Почти у самой траншеи подразделение всё-таки было обнаружено. По бойцам был открыт огонь. Но поздно. Красноармейцы один за другим скатывались в немецкую траншею и бились с врагом врукопашную. Григорий какое-то время под огнём противника ещё бежал к траншее. Перед ним падали убитые и раненые однополчане. И он инстинктивно пригибался, маневрировал на бегу в ту или другую сторону. Так с ходу, с пылу-жару он достиг неприятельской траншеи. И прямо под собой увидел стоящего рослого немецкого офицера с направленным на него пистолетом. На анализ ситуации времени не было. Григорий прыгнул сверху на офицера. Щёлкнул курок пистолета, но выстрела не последовало. Как впоследствии выяснил Григорий, патронов в пистолете не было. Началась рукопашная схватка. Огромный офицер подмял под себя Григория и стал его душить. Григорий ногтями вцепился в офицера, расцарапывая ему лицо. Пытался вырваться. Но не мог одолеть физически более сильного противника. В какой-то момент, изловчившись, из автомата ППШ солдат дал очередь офицеру в бок. Тот обмяк и повалился на Григория, заливая его своей кровью. После боя штык-ножом Григорий выковыривал изпод ногтей запёкшуюся кровь. Обмундирование пришлось очищать и отмывать от вражеской крови. КУРЯТНИК Курятник стоял за домом. К лету из него всё выносилось, чтобы тщательно побелить. Куры в это время жили в загородке под навесом. Как-то, заглянув в курятник, отметил про себя: это же чистая, светлая комната. Я притащил сюда 164

________________________________Владимир Нургалиев раскладушку и книги, которые в школе нам порекомендовали прочитать летом. До этого не был большим поклонником книг. Дома сестра любила читать вслух, и мне этого хватало. Никогда в школе не заучивал стихи, не читал школьные произведения, так как уже знал их от сестры. Это касалось литературы, географии, истории. Помню, вообще не заглядывал в учебник, а учитель истории вызвал меня рассказывать про скифов. Выхожу к доске, собираюсь с мыслями. Вспоминаю про скифские курганы, тактику и стратегию ведения боевых действий. Про то, что их не мог покорить Александр Македонский. Всё это убедительно рассказываю. Класс, учитель внимательно и с интересом слушают. В результате - пятерка. Оказалось, сестра накануне читала роман «Александр Македонский». В учебнике про скифов было совсем чуть-чуть. Так вот о курятнике! В жаркий солнечный день от нечего делать зашёл в него, взял книгу и... Погрузившись в чтение, не заметил, как стемнело. Впервые в жизни так провалился в чтение художественной литературы, с таким интересом читал. Максим Горький, Антон Павлович Чехов, Лев Николаевич Толстой, Алексей Толстой, Александр Сергеевич Пушкин, Михаил Юрьевич Лермонтов, другие писатели - взяли меня в плен. Не мог от них оторваться, каждодневно упиваясь чтением. Это превратилось для меня в какое-то таинство, наслаждение узнавания, сопереживания, открытий. ЧТО ЭТО БЫЛО (в степях Казахстана, около СИЯП - Семипалатинского испытательного ядерного полигона) Со своим старым добрым дедом Бажантаем добирались на попутке из райцентра Каскабулак в город Семипалатинск летом 1973 года. Лето, бескрайние степные просторы, и 165

Владимир Нургалиев _______________________________ змейка асфальта. Навстречу идут редкие бензозаправщики да битком набитые пассажирами одинокие автобусы. Я весело поглядывал в окошко, наблюдая яркое, весёлое утреннее солнышко и прекрасную ковыльно-золотую степь. Внимание моё привлекло почернение горизонта вдали. Я сказал об этом деду, но он не обратил на мои слова никакого внимания. Вдруг сильные порывы ветра буквально стали раскачивать грузовик. Мы остановились. Стало абсолютно темно. Ураганный ветер с такой силой налетал на грузовик, что, казалось, машина вот-вот опрокинется. По бортам зашуршал песок. Пыльная буря!!! Казалось, наступил конец света. Стоял такой гул, что хоть кричи - ничего не расслышишь. Вдруг всё стихло, и я снова увидел безмятежную, солнечную степь, будто ничего и не было. Далее до города мы добрались без происшествий. КРАСОТЫ МИРА Красоты мира падают в руки, отзываются доброй памятью по прошествии многих лет. Вбираешь, впитываешь красоту, как губка впитывает влагу. До сих пор перед глазами стоит чудное лесное озеро. Валили лес, устали: шум пилы «Дружба», жара, гнус. В обед напарник повёл к озеру. Окаймлённое соснами озеро предстало перед нами - как летний сон. С берега нырнули в прохладную воду. Хорошо! Сосны дают тень, озеро- прохладу и непередаваемое чувство очищения, ласки, уюта, умиротворения. На вершине перевала рюкзаки сбрасываем на землю, присаживаемся отдохнуть. Вершина мира! Горы, долины, реки, даже орёл парит гораздо ниже. Всё освещено изумительным светом солнца, таким, какое можно увидеть только на вершине. Скользят светотени. Свет, от ярко166

________________________________Владимир Нургалиев жёлтого до синего, пластами разливается по горизонту. Ты словно летишь в самолёте сквозь белые облака в ясный солнечный денёк. Сказка и только. Словно с кем-то играешь в прятки. Вот спрятался в облаке – и опять синева неба. Взять степь с миражами. Знаешь: на двести километров ни одного озерца. Ан, нет, – они чудятся в дневном мареве. Как завороженный, идёшь к этому видению, пока не поймёшь: пора остановиться – это мираж. Вспоминаю ночной костёр в степи, нет ничего приятней. Над тобой звёздное небо, костерок даёт тепло, степь – прохладу, дивную ночную песню кузнечиков. Мы в палатке на вершине высокой горы. Ложимся спать летом, а утром палатка в снегу, наступила зима. Пригрело солнышко – опять лето. Не чудо ли преображения! Набежала туча, зацепилась за вершину, обволокла тебя, пролилась долгим дождём. Капли барабанят по палатке, вызывая задумчивое настроение, состояние единения с природой. ГОРОД БИЙСК Столько мистики в этом городе, лежащем в верховьях реки Оби, на слиянии горных рек Катуни и Бии. В районе древней Вихоревской переправы находят кости мамонтов, динозавров, захоронения древних людей, стоянку древнего человека. С друзьями ночевал на этой стоянке, действительно, место интересное. Вершина холма над рекой, лес – умиротворение. Город Бийск - наукоград. Многие ли в стране знают, что это такое? А вот вам нате, и такое бывает, никому не известный город - и наукоград. Плотность докторов, кандидатов наук на единицу населения здесь - одна из самых высоких в стране. Такое 167

Владимир Нургалиев _______________________________ напридумывать могут, только держись – сила! Бийск даёт начало Чуйскому тракту - федеральной дороге, соединяющей Россию с Монголией, Китаем, далее Тибетом, Индией. Отсюда начинался великий Гималайский поход учёного, мыслителя, художника Николая Рериха. Бийск - первый город на пути в большую жизнь Василия Макаровича Шукшина, Михаила Сергеевича Евдокимова. Бийск - родина фармацевтической фирмы «Эвалар». А ещё, ещё… но не буду - государственная тайна. ЯРОСТНЫЙ СТРОЙОТРЯД В конце семидесятых годов попасть в студенческий строительный отряд вуза было за честь, даже существовал жёсткий отбор. Студенты в свободное от учёбы время ходили на субботники, участвовали в различных общественных мероприятиях, дежурили в добровольной народной дружине, чтобы набрать побольше баллов для зачисления в отряд. И вот ты в списке, завтра выезжаем на место дислокации. А сегодня - праздничная стрижка волос на голове (под ноль). Горячих ванн на строительных объектах газовиков и нефтяников, расположенных на севере Томской области, нет. Поэтому в нашем стройотряде «Юность» практиковалась стрижка под ноль. Происходило это так: посреди одной из комнат общежития ставился стул, на который усаживался студент-стройотрядовец. Под аккомпанемент баяна его стригли машинкой наголо. Весело и смешно! Сценарий этого действа был взят из популярного в те времена фильма «Сибириада», где парней таким же образом подстригали наголо перед отправкой на фронт. Утром – взлётно-посадочная полоса Томского аэропорта, и четырёхчасовой полёт на самолёте АН-2 (кукурузник). Затем посадка в аэропорту города нефтяников 168

Рис. 5 К рассказу В. Нургалиева «Будни войны»

Владимир Нургалиев _______________________________ «Стрежевой», и перегрузка в вертолёт МИ-8. Целый час летим над непроходимыми Васюганскими болотами на стройплощадку вахтового посёлка «Пионерный», в котором газовики и нефтяники будут работать вахтовым методом. Посреди болотного поля вертолёт садится на отсыпанную гравием площадку. Двигатель не выключается, лопасти крутятся, и мы в срочном порядке десантируемся (выпрыгиваем) из вертолёта с личными вещами, упакованными в рюкзаки. После чего вертолёт тут же взмывает вверх и улетает. Отсыпанная гравием дорога ведёт к ближайшему островку леса, окружённому болотными полями. Опять послышался сильный гул, смотрим, откуда летит вертолёт. Но вместо вертолёта нас атаковала невесть откуда взявшаяся туча слепней, паутов, комаров, мошек и другого всевозможного гнуса. Весь наш стройотряд, яростно отбиваясь от насекомых, кинулся со всех ног бежать по единственной, куда-то ведущей дороге. СВЕТЛАЯ РАДОСТЬ ТРУДА Приезжая в родной город, всегда смотрю на свои тополя, посаженные вдоль дороги. За многие десятилетия они выросли в могучие деревья, дающие прохладу, тень, усладу взору. Высаживали их всем классом. Трудились дружно, весело. Затем заботливо продолжали ухаживать: поливали, подвязывали к палкам, чтобы ветром не сломало. Тогда мы были пионерами, верили в светлое будущее, в лучшее, завещанное нам человечеством, в социальную справедливость, светлую радость труда, созидания.

170

________________________________Дмитрий Каюшкин ДМИТРИЙ КАЮШКИН Родился в Бийске в 1966 году. Служил на боевых кораблях Балтийского и Тихоокеанского флотов, офицер запаса. В настоящее время – предприниматель. Пишет прозу. Публиковался в альманахе «Бийск литературный», в журнале «Бийский вестник». Издал книгу очерков «Путешествие в грибное царство», повесть «Вернуть имя», книгу очерков и рассказов «В Прителецкой тайге».Член редакционного совета альманаха «Бийск литературный». РЫЖИК (рассказ) –Остаёшься на хозяйстве, сынок, за старшего, – отец ласково провёл ладонью по взъершенным волосам семилетнего мальчишки и оттолкнул веслом надувную лодку от илистого берега. – Проверю снасти и через полчасика вернусь, – взмахи вёсел медленно растворялись в наступающих сумерках последнего дня уходящего лета. Мальчишка в задумчивости окинул взглядом поляну, на которой рыбаки разбили походный лагерь, и домовито подбросил пару полешек в тлеющий костёр. Гордость за порученные заботы придавала его действиям степенности и основательности. В котелке над костром забулькала уха, выплёскиваясь прямо в огонь. Угли громко зашипели. Мальчишка откинул крышку, зачерпнул варево большой деревянной ложкой и попробовал на вкус. Уха была почти готова. Добавив немного соли, он аккуратно снял котелок с костра и отставил его в сторону. Вспомнив рассказы бывалых рыбаков, мальчуган достал из огня дымящую головёшку и слегка окунул в уху. С чувством выполненного долга, разложив на походном столике нехитрую снедь из огурчика и пары помидоров, 171

Дмитрий Каюшкин ________________________________ мальчишка присел на брёвнышко и мечтательно вгляделся в сполохи огня, вспоминая события прошедшего дня… Лисёнок стоял на обочине лесной дороги и не собирался никуда убегать. Мгновение назад отец резко нажал на педаль тормоза, и машина остановилась метрах в пяти от зверька. Отец с сыном вышли из машины и залюбовались лесным хищником. Чуть прищуренные, невозмутимые глаза лиса вопросительно уставились на нежданных встречных. – Глупенький, никого не боится. Другой бы уже давно в чаще скрылся. А этот стоит, глазёнками зыркает. Может, от выводка отбился или недавно в самостоятельную жизнь подался, – вполголоса сказал отец, стараясь не спугнуть незнакомца. – С виду – месяца четыре-пять, как на свет появился, гладкий, ухоженный, и метка отличительная имеется, – продолжил он, указывая на белый кончик хвоста. – Ох, попадётся охотникам! Хоть и не велика добыча, но возьмут на мушку ради забавы. Мальчишка во все глаза восхищённо смотрел на молодого лиса. Впервые совсем рядом настоящий, не игрушечный! «Рыжик», – мысленно окрестил его мальчишка, любуясь ярким огненным красавцем. –Только не убегай. Постой ещё немножко с нами, ну, пожалуйста! – прошептал он, чуть шевеля губами. Cловно услышав подростка, лисёнок ещё на пару секунд замер на месте и маленькими шажками, не спеша потрусил через дорогу. – Пока, Рыжик, – вырвалось вслед у мальчишки. Лисёнок на мгновение приостановился, чуть повернул острую мордочку в сторону детского голоса и скрылся в придорожном кустарнике… Внезапный шорох в кустах за спиной вывел подростка из задумчивости. Мальчишка вздрогнул, резко обернулся и 172

________________________________Дмитрий Каюшкин вскочил на ноги. Кусты стояли не шелохнувшись. «Наверно, мыши, или ящерка проскользнула», – пронеслось у него в голове. Мальчишка смахнул испарину со лба, сделал несколько шагов к кустам и прислушался. Первый испуг прошёл и сменился искренним детским любопытством. Шорох повторился снова. Мальчуган отпрянул назад и замер. Шуршание листьев подсказало, что впереди кто-то есть. И этот кто-то не заставил себя ждать. Ветки куста раздвинулись, и наружу высунулся ярко-оранжевый длинный нос. Следом появился и его хозяин, на полусогнутых лапах, припадая брюхом к земле, опасливо подёргивая слегка пушистым рыжим хвостом с белым кончиком. –Рыжик! – непроизвольно вырвалось у подростка. – Это ты? – звонкое восклицание пронзило тишину позднего вечера. Лисёнок шумно метнулся назад и, отбежав на десяток шагов, настороженно замер. Наступающая темнота и кустарник надёжно скрыли лесного проказника. Лишь два огонька любопытных глаз сверкнули в сумраке, выдавая его. –Рыжик, не бойся. Я знаю, это ты, – сдерживая дрожь в голосе, восхищённо сказал мальчишка. Он полностью оправился от испуга, но всё ещё не решался сдвинуться с места. Будто услышав мальчишку, лисёнок беззвучными шагами вышел из-за укрытия и дважды по кругу не спеша обежал поляну, не рискуя приблизиться к подростку. Остановившись на краю поляны, едва различимый в потёмках, лисёнок вопросительно уставился на мальчишку. Подросток и юный хищник, казалось, внимательно изучали друг друга. Боясь спугнуть незваного гостя неловким движением или громким словом, мальчишка тихонько попятился и, споткнувшись о бревно, шумно упал на землю. Лисёнок резко отпрыгнул назад и снова замер. 173

Дмитрий Каюшкин ________________________________ Потирая ушибленный локоть, мальчуган звонко рассмеялся. Ритуал знакомства состоялся, и радость переполняла его. –Подходи ближе, Рыжик. Я тебя сейчас чем-нибудь угощу, – произнёс он. Мальчишка взял с походного столика корочку хлеба и бросил хищнику. Лисёнок, опасливо вздрагивая от каждого неосторожного движения подростка, бесшумно приблизился к лакомству, мигом схватил зубами и отпрянул назад. Улёгшись вдалеке, он зажал корочку передними лапами и, забавно двигая ушками, начал жадно поглощать пищу. Справившись с гостинцем, лисёнок смело приблизился к столику и, не сводя глаз с человека, остановился на расстоянии не более пары метров. Горя желанием побаловать своего нового знакомца, мальчишка достал из рюкзака завёрнутую в фольгу жареную курицу, оторвал крылышко и метко бросил под ноги лисёнка. Зверёк довольно заурчал и захрустел косточкой. Похоже, новое угощение пришлось ему не только по вкусу, но и придало смелости. Не обращая внимания на мальчика, лисёнок по-хозяйски уверенно двинулся прямо к столу, заставив подростка опешить и отпрянуть назад. Забросив передние лапы на краешек стола, юный наглец повел из стороны в сторону длинным носом, смахивая лежащие овощи, и потянулся к ароматному лакомству. Осуществить задуманное ему было не суждено. –И кто это у нас здесь хозяйничает? – прозвучал над поляной твёрдый и решительный голос. Опрокинув скамейку, лисёнок метнулся в сторону и в мгновение ока скрылся в темноте кустов. Лишь треск сломанных веток раздался за пределами рыбацкого лагеря. –Папа, ты узнал его? – мальчишка бросился в объятия отца. – Это же Рыжик, он нашёл нас! – радость от возвращения отца переполняла его. 174

________________________________Дмитрий Каюшкин Волнительные минуты одиночества остались позади и были тут же забыты. Стремление выговориться, поделиться необыкновенной новостью вылились в поток сбивчивых и торопливых cлов. –Он же вернётся, правда? Я его хлебом и курочкой угостил! Он такой забавный! Весь рыженький, а ушки с обратной стороны чёрные. Он ими так смешно шевелить умеет! –Ну, если, говоришь, курочкой угостил, то обязательно вернётся. Кто ж от этакого лакомства откажется, – рассмеялся отец. – А сейчас показывай, что вы тут вдвоём нахозяйничали. С важным видом мальчишка разлил по железным плошкам густую, наваристую уху. Отец с сыном в полной тишине дружно заработали ложками. Неожиданный хруст и мелькнувшая в отблеске костра тень прервали позднюю трапезу. Рыбаки одновременно вскинули головы и увидели на краю поляны лисёнка, держащего в пасти остатки когда-то цельного куриного крылышка. –Ура! Рыжик снова с нами! – не сдерживая радости, воскликнул мальчишка. – Он вернулся! Словно в ответ на звонкие слова, лисёнок игриво забил хвостом и на пару шагов приблизился к людям. От внимания отца не ускользнуло шевеление кустов в стороне от костра. И на поляне появился второй лисёнок. Чуть меньше первого, с более острой мордочкой, испуганно отпрыгивая в темень при каждом движении людей, новичок старался держаться на границе света и тьмы, опасаясь подойти ближе. –Похоже, наш друг не один пожаловал. Сестричку свою привёл. А может и подружку. Готовь, сынок, курочку. Пока всю не съедят, не успокоятся. Вон как глазёнки горят в предвкушении гостинца, – шутливо молвил отец. 175

Дмитрий Каюшкин ________________________________ Мальчишка оторвал обе куриных ножки и поочерёдно бросил лисятам. Рыжик, не отходя с места, улёгшись на брюхе прямо перед костром, стал тут же рвать угощение зубами. Лисичка, пугаясь рыбаков, схватила свой кусок и метнулась в спасительную темноту Пиршество лисят продолжалось. Минут через десять мальчишка чуть ли не с рук кормил ночных наглецов, подобравшихся уже к самой кромке стола. При каждом броске кусочка курятины лисичка всё ещё пугливо отскакивала, а Рыжик вёл себя и вовсе по-свойски, норовя стащить остатки лакомства прямо со стола. Наевшись, лисята стали резвиться, устроив погоню друг за дружкой по ночной поляне, на виду у рыбаков. Особенно старался Рыжик, подпрыгивая вертикально вверх на вытянутых лапах и откидывая в сторону хитрую мордочку. –Ему бы ещё в этот момент задние лапки подогнуть, Ну, прямо, как Дима Билан на сцене. Точь-в-точь его прыжок повторяет, – смеялся мальчишка. –Ага, – вторил отец. – Внимание к своей персоне привлекает. Вот только наше или подружки – непонятно. Вылитый артист! Остаток ночи выдался для рыбаков достаточно беспокойным. Забавы лисят продолжались. Сквозь сон мальчишка слышал, как лисята несколько раз врезались в дверцу автомобиля. Звенела металлическая посуда, забытая на ночь, шуршала содранная со стола газета… Рано утром рыбаки проснулись и вышли из машины. Их взорам предстал полностью разгромленный лагерь: походный столик перевёрнут, опрокинут котелок с остатками ухи, разбросаны чашки и тарелки… Чуть ближе к берегу, среди травы, валялся вытащенный из воды железный плетёный садок с некогда богатым уловом. Его содержимое с надкушенными или полностью отгрызенными головами было раскидано по всей поляне. 176

________________________________Дмитрий Каюшкин –Да, порезвились наши лисята, – разом воскликнули отец с сыном и, переглянувшись, дружно рассмеялись. Богатые и насыщенные впечатления от прошедшего дня и вечера перехлёстывали все ночные потери. Рыбаки быстро навели порядок и свернули лагерь. Покидая становище, мальчишка с чувством сожаления задумчиво смотрел в окно автомобиля. Позади осталась убранная поляна, залитый водой костёр… Расставание с лисятами навевало грусть и тоску. На глазах мальчугана наворачивались слёзы... Хлёсткий выстрел дуплетом заставил встрепенуться и отца, и сына. –Охотничий сезон сегодня открывается, – пояснил отец. – Вблизи стреляют, на болоте утку бьют. –Папа, а вдруг там Рыжик? – голос мальчишки задрожал от волнения. –Не знаю, но помочь ему вряд ли можем. Да и дуплетом в основном по птице стреляют. –А если лисёнок там? – настаивал мальчуган, сжимая кулачки. – И ждёт нашей помощи, – срывающимся голосом продолжил он и выжидающе упрямо посмотрел на отца. Ни слова не говоря, отец развернул автомобиль крутым виражом и на максимальной скорости погнал на звук выстрела. Через несколько минут лесная дорога вывела к бескрайнему болоту. Рыбаки вышли из машины и оглянулись по сторонам. Навстречу им из зарослей камыша шагнул пожилой крепкий мужчина невысокого роста с двустволкой за плечом. –День добрый, – поздоровался отец. – С открытием охоты вас. –Спасибо на добром слове, – отозвался охотник. – Уже и добыча есть. Вон, в зубах Пират тащит. Следом из камышей выскочила собака с длинными 177

Дмитрий Каюшкин ________________________________ висячими ушами, держа в пасти подстреленную утку. От глаз охотника не ускользнуло, как мальчишка незаметно смахнул с лица слезу и обеими руками обхватил отца, прижавшись к нему всем телом. –Вы, смотрю, не охотники, судя по экипировке. Рассказывайте, каким ветром сюда занесло. Может, помощь требуется. Я в этих глухих краях местный егерь. Никодимычем кличут, – добродушно представился охотник, забирая утку из пасти собаки. Выслушав сбивчивый рассказ мальчугана, подкреплённый пояснениями отца, Никодимыч усмехнулся и на мгновение задумался. –Встречал я таких лисят, всё равно что дети малые. По возрастным меркам – взрослые хищники. Бывает, и от годовалого лиса не отличишь. Разве что отметиной на кончике хвоста. А умишка не набрали, всё к людям поближе жмутся ради сытной еды. Но чем могу – вашей просьбе посодействую. Предупрежу и местных, и приезжих, чтоб лисят не трогали. Мимо меня ни один охотник не пройдёт, никто без инструктажа не останется, – серьёзно сказал Никодимыч, глядя прямо в глаза мальчишке. – С этим здесь строго, не забалуют, – добавил он, уважительно прощаясь с рыбаками. –Ни пуха вам, ни пера, – прокричал мальчишка егерю сквозь шум отъезжающего автомобиля, вспомнив популярную присказку, и приветливо помахал из окна рукой. А Никодимыч ещё долго сидел возле болота, ласково потрёпывая меж ушей четвероногого друга и вспоминая рассказ мальчугана. «Ну, что ж, дал обещание, будь добр, выполняй! Держи слово!», – промолвил про себя егерь и вразвалочку продолжил путь по своим охотничьим угодьям. За окном автомобиля, чередуясь, проносились таёжные чащобы и редкие перелески. Мальчишка напряжённо, до 178

________________________________Дмитрий Каюшкин боли в глазах, всматривался вдаль: не мелькнёт ли среди кустов и деревьев рыжая шёрстка нового любимца… Поздним вечером дома, утомлённый впечатлениями и дальней дорогой, мальчишка крепко спал, улыбаясь во сне. И снилась ему знакомая полянка у реки, заботливая лисичка, вокруг которой резвились рыжие пушистые лисята, а поодаль, охраняя и оберегая их покой, грелся на солнышке мудрый и храбрый лис, некогда получивший имя «Рыжик».

179

Алла Соколова ____________________________________ АЛЛА СОКОЛОВА Родилась в 1944 году в Ленинградской области. Школу окончила в г. Горняке, Алтайского края. В Бийске - пединститут. Автор книг поэзии и прозы для детей: «Осенние фантазии», «Детство», «Любопытная Варвара». ЖАЛОБА

БАСНИ

В одном лесу, В какой-то волчьей стае, Пошли раздоры с Волком-вожаком: Взбесился, братьев обижает. Собранье — жалобу в леском. В глаза бросали правду самодуру, Сам Царь зверей спустить грозился шкуру... Подали жалобу не зря: Теперь вожак наш — зам Царя. ВОЗДУШНЫЙ ШАР И ЁЖИК Загордился шар воздушный: «Я – над морем, Я – над сушей». Так его заносит – Летит, куда не просят. «Мне никто не страшен, Я звёздами украшен». И над ёжиком навис, Свет закрыл. А ёж – самбист, Небольшой, зато прыгучий, Ну, а главное – колючий. 180

_____________________________________Алла Соколова Шар на ёжика полез – Лопнул, сотрясая лес. Места чужого под Солнцем не трожь, Не то на иголки ежа попадёшь! УРОК ПЕНИЯ «Послушай, пой, дружок, как я, – Ворона учит Соловья, – Не выводи свои рулады И не свисти, где каркать надо. Добавь-ка в голос хрипотцы. Вот Попугаи – молодцы. А ты поёшь, как твой отец. Ну, спой же «кар-р» ты, наконец!» Как ни старался ученик, А всё не «кар» – умолк и сник. Тут звонко свистнула проворная Синица: «Ворона – да, придворная певица. Но подпевать Воронам – вот беда: Свой голос потеряешь навсегда». БЕДА В деревне Пешкино что ни амбар — то Кот, А от Мышей-разбойников вопит народ. – Ав-ав! Сосед! Ты что лежишь на крыше?! Ведь в твой амбар залезли Мыши! – Мур-р-ра-а-а. Мне Мыши не вредят. – Проснись! Вон люди-то галдят — 181

Алла Соколова ____________________________________ Покоя от мышей не стало: Воруют и зерно, и сало, и гадят, где хотят. – Мур-р-р. Не мешай мне спать, Трезор. В своём дворе веди дозор. «Тут две беды, – крестьяне молвят, — Одна — что мыши завелись, Другая — что не всякий Кот их ловит». ГОРДАЯ ЗМЕЯ В кольцо огня попала гордая Змея. – Я позову людей! – волнуется Синица. Не надо: они мои враги – твои друзья. В кошмарном сне такое не приснится, Что испытала я: В моё проникли люди царство, Им яд был нужен на лекарство, И я попала в руки Змеелову. Меня унизили – доили, как корову. – Смотри, Змея, огонь всё ближе! – О, как людей я ненавижу!.. Ну что ты надо мною кружишь?! И ты мой враг, коль с человеком дружишь. Тут, к счастью, туча приплыла, Пролился дождь, и сделалась прохлада. Огонь потух. А что Змея? Да умерла от собственного яда. ***

182

_____________________________________Алла Соколова СВЕТ И МРАК Электрик-Рак ползёт к пруду (Наш пруд в заброшенном саду). Здесь у подводного народа За свет не плачено два года. Клешня готова резать свет, – ан, нет! Чтоб не глушили люди рыбу, Завален ход огромной глыбой. Стучится Рак, скоблит клешнёй: «Эй, кто-нибудь, скорей открой! За свет не плачено давно». Тут свесил Сом усы в окно: «За что платить, помилуй, Рак? У нас и днём-то полумрак, Лишь божий свет в моём оконце!» «Тогда я вам отрежу солнце!» В морали сам читатель разберётся, Когда наш Рак до солнца доберётся. ОТКУДА БЕРУТСЯ МЕДВЕДИ-ШАТУНЫ По осени Медведь в бору сосновом Решил обзавестись жилищем новым. Дела уладить Миша думал скоро, Да подвела какая-то контора: Пока он справки собирал, платил налоги, Пришла зима – остался без берлоги.

183

Наталья Курилова _________________________________ НАТАЛЬЯ КУРИЛОВА Образование высшее техническое. Публиковалась в коллективных сборниках, в журнале «Огни над Бией», сборнике содружества писателей «Сверстнику», «Формула жизни», в Интернете. Секретарь литературного объединения «Парус». Живёт в Бийске. *** Нам не сойтись И не расстаться. Околдовал… И я в плену надёжном. От истины уйти? Себе признаться? Возможно ль..? Судьбы виток, Души сомненья, Сплетение дорог Прикосновенье Бытия… Его урок. *** Последний поцелуй, Прикосновенье, Звезды угасшей темноту Несу в себе. И плавятся бездушные мгновенья, По тёмно-алым парусам текут с небес. И делят всё на до и после С тобой и без… 184

_________________________________Наталья Курилова Не уходи, Постой... Но только эхо, Шелестя листвой, Роняет шёпот За спиной: - Пустое… *** О боли можно писать бесконечно, Обрекая себя навечно Еще на большую боль. А можно радости скупой глоток Воспеть И новый совершить виток, Судьбы меняя плеть На поцелуй. *** Мгновенье двух сердец, Слиянье, Вдохновенье, Разлука, Боль, Прозренье, Рождение души В тяжёлых муках И одиночество В пространстве, Цвете, Звуке, 185

Наталья Курилова _________________________________ И сердца стук В вечерней тишине: Ко мне, ко мне, Ко мне. И капля Назревает в глубине, Срывается В безмерность пустоты, Рождая волны Света, звука… И покидает нас разлука Там всё едино: Я и Ты. *** Над бездной колодца нависла луна И тянет свой луч до холодного дна. Там донце бадьи о сосульки стучит, Там детство моё затерялось в ночи. Там бабушки милой родная рука. Там небо бездонно и ясно пока. ИСХОД ЗИМЫ Снег на ступенях - кружевом белым. Вешнее солнце - светом неспелым. Строки на вылет - боли похмелье С сердца срывает звонкой капелью. Грусть притаилась тенью в театре… Пьеса… Аншлаг… Отыграна в марте. 186

_________________________________Наталья Курилова *** Хочу. Мечтаю. Верю в это. Я знаю, Чувствую, Люблю. Парю В пределахБез предела. Свободу Полной грудью пью. Летит душа, И свет повсюду: Вовне, Во мне. И в глубине Я Есмь Звучит, А значит, Буду! *** Забыть о крыльях И ползти, Изранить грудь, Замучить душу И в скорби петь Любви Мелодию… И слушать, слушать Ум, не душу. 187

Наталья Курилова _________________________________ Сознанье До предела воспалить,Взорвать мозги Картиной преисподней И ад Скорбящей Сущностью Творить… О Боже! А кто же будет мир любить И в этой ноте слушать душу? *** Обречённость Опять постучала в окно. В чёрно-белом пространстве Исшарканной ленты Рвётся кадр Крестом Белых линий На чёрном… Немое кино… И тяжёлой печатью Зияет Post scriptum. ЦЕНА ПРОСТОТЫ Всё в этом мире очень просто: Приход, уход и холм погоста. В веках за этой простотой Стоим мы в очередь толпой. *** 188

_________________________________Наталья Курилова НОВОГОДНЯЯ СКАЗКА Над серебряным звоном копыт Бубенцов разливается трель, Новогодняя тройка летит, Лунный свет завивая в метель. Пышной шубкой уютно поля Обнимают сверкающий лес. Затаила дыханье Земля В ожидании часа чудес. Под неоновым флёром ресниц Приосанились лики домов. Город в искрах гирлянд-озорниц Выплывает из будничных снов. Все кружит в новогоднем плену: Шутки, музыка, лиц карнавал. Раз в году попадаем в страну Зимних сказок на праздничный бал. НА ПАПЕРТИ Стоять с протянутой рукой… Просить любви… Как долго эхо… Звон медяков щемит тоской. Лишь осень бросит золотой Листвы прикосновенье сухо. *** 189

Наталья Курилова _________________________________ ОБИДА Скользнул безжизненно плащ с плеч. Пространство сужено в нить встреч. Душа простужена – вдох сжат. Обид яд… Ты на пути в ад. *** На крыльях его позолота, А спорить ли с ангелом тьмы? Вот, как-то отпала охота… Отныне мы оба вольны. *** Я в бесконечном космосе души Под флагом непреложных истин Брожу в таинственной тиши, Наталкиваясь на курганы жести, И диссонанс протяжно, нудно Затягивает полотнище флага… Благо… Где благо?.. *** Сердце неволею в клетке томится. В небо, к свободе, к свободе стремится. Душно и жарко, времени жалко. Хочется в небо, в небо вонзиться, Росчерком молнии в нём отразиться. Своды взрывая мощно и ярко, Грома раскатами там утвердиться, Влагой живительной в поле пролиться. *** 190

_________________________________Наталья Курилова *** В бездонном омуте надежды Бессмысленность мирских затей. Всё к цвету сведено одежды, Мы вечно голые под ней. Не только голы – глухи, слепы, Умом застигнуты врасплох. Порой до жалости нелепы Считаем у соседа блох. Всё так, но светится криница, Мерцая сполохом в груди, И жизни раненая птица К мечте с надеждою летит. *** Опрокинуто навзничь время Изначальных понятий. Прорастает в стигматах семя, Восполняя утрату. И природе душою внемля, Из терновых объятий Человек, постигая время, Возродится крылатым.

191

Рис. 7 К стихотворению Н. Куриловой «Новогодняя сказка»

______________________________ Евгений Бессмертных ЕВГЕНИЙ БЕССМЕРТНЫХ Родился 1954 году. в г. Бийске. Стихи начал писать в конце 70-х, публиковался за пределами родного города (всесоюзный альманах «Истоки», журналы «Москва», «Академия поэзии», «Алтай», «Барнаул», «Встреча» и др) Одновременно с поэтическим творчеством занялся рок -музыкой. Записал 4 альбома, которые звучали на Питерских ФМ-радиостанциях. Некоторые песни выложены в Интернете. Длительное время вёл жизнь странствующего поэта (Москва, С-Петербург, Новосибирск.) Стихи публикуются в городских изданиях, в журнале «Огни над Бией». Ценит в поэзии разнообразие и искренность. Автор нескольких книг поэзии, изданных в Бийске и СанкПетербурге. МЕТЕОР Бросая вызов свой гармонии застывшей, Куда летишь, взъерошенный кусок? Разгадку тайн каких упрямо ищешь, В упорстве фанатичном одинок. Безумное дитя, я знаю, ты не минешь Беды, от трения сгоришь Сверкнёшь на миг и в бездне сгинешь, Не опалив покоя тёмных крыш. ***

193

Евгений Бессмертных ______________________________ ДОРОЖНЫЙ ВЕРЛИБР На полустанке девичьи глаза На миг успели заглянуть мне в душу. Но встречный поезд холодом обдал, Как мрачное воспоминание. *** Светлой памяти Юрия Татаринцева Немного грустный лягушонок, Мы все как куклы «Маппет-Шоу», На нас надавишь - мы пожухнем, Скукожимся - и загрустим. Жизнь - штука тяжкая, вестимо! С усталым видом пилигрима Ты входишь в залу, где играет В поэтов дюжина шутов. «Ах, тонкий мир! Ах, амальгама!...» Меня тошнит... Мне больно, мама! Я сжат, как Кермит, мне так больно... О, как страшна судьбы рука! ТАМ, В ВЫШИНЕ... Мечта как мачта, устремлённая в зенит Там, в вышине, прозрачна, невесома. Прав постулат: «В начале было слово». Старею я, но слово всё звенит! 194

______________________________ Евгений Бессмертных СТУДЕНТКИ МОЮТ ОКНА В АЛЬМА МАТЕР... Студентки моют окна в «альма-матер», проворные, красивые студентки, и небо кем-то вымыто уже. Весна, и Пасха на носу, всё наносное - прочь! Жизнь в чистом виде: ни тебе отточий, ни запятых как фраза «мама мыла раму» Новалис, Рильке, Данте всё потом. ...Придурки «готы», с их игрушками- гробами! Приходит в литкружок такая фея, прелестный персик с пирсингом ненужным и ну вещать про тлен и вечный мрак! Не я ли декаданса бакалавр, способный вызвать оторопь у камня?! ...Но вот девчонки моют окна, и воздух первозданно чист. ЗАРЯ ВЕЧЕРНЯЯ НАД БИЕЙ... Заря вечерняя над Бией отрадна, как величие души. Пустырь прибрежный - мой союзник, вселенские открыты шлюзы, всё сущее в согласии благом. Поэт затюканный, он знает, за что любви суровый край достоин! Благая весть? Любви предощущенье? Чист, погружён и отрешён. 195

Евгений Бессмертных ______________________________ Собачий краткий лай вдали очарованья не нарушит и вновь покой и тишина. Всё дышит вечностью: и лес заречный, и горы вдалеке (почти фантомы!) и солнце, окунувшееся в реку, пред тем, как на покой уйти. ПРИПАДАЯ К ПРОПИТАННОЙ БОЛЬЮ ЗЕМЛЕ... Припадая к пропитанной болью земле, Обожжённый напалмом смятенья, Ты услышишь, как стонет земля! ...Вот уж первая рота примкнула штыки. «Боже мой! - ты успеешь подумать Почему так хрупка, так мала, Так затеряна в мире любовь?!» ...Всё накроет эринний пронзительный вой. СОЛДАТСКИЙ ДОЛГ Гастелло верен был присяге и ремеслом войны владел он воевал не на бумаге. (в чём грешен был политотдел!) Бомбёжка дальних целей вовсе прогулке лёгкой не под стать. Поблажек здесь никто не просит зато легко мишенью стать. И ратный стаж порой недолог фашист сноровист и хитёр. Разрыва близкого осколок, иль бак пробит (и вмиг- костёр!) 196

______________________________ Евгений Бессмертных Был бомбер сбит - никто не спасся, для героизма не дан шанс. Пропагандистам мало глянца? но с этим справятся без нас... ...А капитан уже спокоен, он до конца исполнил долг. Хор голосов небесных строен и невозможен разнотолк. ПЛОХОЙ ТАНЦОР Плохой танцор средь вычурного бала опору ищет в тонких лицах дам и прихотливых переливах красок, вернувших вдруг забытый запах чуда (зефира, хвои, яблок, конфетти...) И словно шарики воздушные из детства, парят мечты... Увы, опять не в такт! «Конфузно!... Я, похоже, лишний средь элегантной публики изгой, и жизнь опять обходит стороной... Но прочь хандру! ...И вот уже сомнамбула блаженный танцует в такт мелодии своей и не сказать, чтоб вовсе неумело. ГЕНОССЕ ШТИРЛИЦ ...Шаг в никуда. Профессор Плейшнер Решил задачу роковую. «Гестапо» нынче оплошало 197

Евгений Бессмертных ______________________________ «Простак» ушёл из западни. А ведь разыграно всё классно Попал, рассеянный очкарик! Слегка лишь надавить, и всё расскажет!... Но мёртв мечтательный старик. В «гестапо» (вот уж волчья шайка!) Задачку сложную решают: Как глаже выбраться из лужи, Не угодив на русский фронт. ...Телемахина лапидарна И рассуроплена донельзя, Зато какие зпизоды! И мастера - таких уж не сыскать... ...И потому, «геноссе Штирлиц, Я Вас прошу покорнейше остаться! ТЫ И ПЛЕННИК, И ПЛЯСУН... Ты и пленник, и плясун, И пустынник, и повеса. Вот выходишь ты из леса В жёлтом венчике из лун. Ты и подданный, и царь, Дух любви и друг закона. Ты и вправду не икона Но повсюду твой алтарь. ЯНВАРЬ... ПРОСНУВШИСЬ СПОЗАРАНКУ Январь... Проснувшись спозаранку, ты понял, что смертельно ранен, уже не Саша и не Коля... Есть запредельность в слове «воля» 198

______________________________ Евгений Бессмертных она и манит, и страшит. Стихийный стихотворный табор остался там, в инетной дымке уходит в небо обнажённая душа. В ХОРУГВЯХ БЕЛЫХ В хоругвях белых боль уснёт Сибирь белее «белых» чести. Угрюмый лик, былого гнёт Не вопиет, как ангел мести. Зима... Гори, моя звезда! Я эту боль впитал навеки. Вновь лжепророков череда Проходит из варягов в греки... Что им кокарды и кресты, Что им забытые могилы! Их души злы и нечисты, В пустой трезвон уходят силы. Не их, печальный адмирал, Венчало небо на страданья! ...На старом стрельбище сознанье Обрящет ясности кристалл. ПТИЦА ХРУПКАЯ СЧАСТЬЯ... Птица хрупкая счастьякак сахарный пряник в Ленинграде блокадном в голодном бреду... *** 199

Валентин Цуркан _________________________________ ВАЛЕНТИН ЦУРКАН Родился в Донецкой области. Служил в Советской армии, окончил пединститут в Ростове-на-Дону. Работал более сорока лет преподавателем педагогики и психологии в педучилище г. Бийска. ДЕТИ ВОЙНЫ (очерк) Донецкая область. Лето тысяча девятьсот сорок первого. Мне пять лет. С этого времени в кладовые моей памяти вторглись события, которые ознаменовались началом Великой Отечественной войны. Железнодорожная станция маленького городка. Вагоны-теплушки поездов забиты молодыми мужчинами, а перрон вокзала запружен женщинами с детьми. Помню отца, державшего меня на руках, и маму всю в слезах. - Петя, у тебя ведь бронь… Состав тронулся. Пронзительно громко заиграл оркестр. - Оставь сына! - закричала мать. Больше отца я не увидел. Он погиб на Лужском рубеже, под Ленинградом. Вскоре в наш город, как с неба, свалились немцы и сразу стали устанавливать neu Ordnung. Забирали у населения ценные вещи, коров, кур. Требовали молоко, яйца… Мой сосед-одногодок сообщил, что его бабка безутешно рыдает по зарезанной немцами корове. В их дворе уже благоухало мясное варево. Немец-повар пригласил нас с соседом, предложил похлёбку, показывая при этом фото своих детей. - Meine Kinder. На это приглашение мы отрицательно замотали головами. В наше же домашнее меню входила кукуруза. Мама, бабушка и тётя размалывали её на самодельных ручных 200

__________________________________Валентин Цуркан мельницах. Из муки умудрялись без масла печь лепёшки. Ели подсолнечный жмых, варили свеклу. Оккупация в нашей местности длилась два года. Сначала со Сталинграда побежали румыны. Мы смеялись: Гитлер дал войскам приказ: Всех румынов на Кавказ. А румына не дурной, На курицу - и домой. В ночное время они врывались в каждую хату, облепляли полуостывшие печки. Вшивые, голодные… Меняли патроны на нехитрую еду, а когда пришла пора отступать немцам, они вдруг панически закричали: - Гитлер «швайн»! Гитлер «капут»! Поскольку во время оккупации в нашей школе располагался немецкий госпиталь, то, отступая, эти культурные господа устроили настоящий бурелом из имеющейся там мебели и оконных рам. Царившие после оккупации в городе разруха и нищета не позволяли местному начальству укомплектовать полностью мебелью классы. Из дому некоторым школьникам пришлось приносить табуретки. Писали огрызками карандашей на обрывках газет. Во время уроков пения мы любили петь военные песни о нашей непобедимой Армии. А на уроках рисования разыгрывались воздушные бои, где непременно проигрывала немецкая авиация. Только один мальчик в нашем классе рисовал конные атаки. У него был настоящий будёновский шлем с красной звездой, вызывавший жгучую зависть у всей нашей школьной братии. И хотя в это время всем жилось очень трудно (была карточная система на продукты питания), и буквально все ждали фронтовиков домой, но сообщение об окончании войны прозвучало неожиданно. Помню, бабушка разбудила меня криками: 201

Валентин Цуркан _________________________________ - Победа! Вставай, по-бе-да! Я спросонья смотрел на неё непонимающими глазами. Она обняла меня, крепко прижала к себе, целовала, а потом долго плакала. …Я окончил среднюю школу, служил более трёх лет в армии. Затем был пединститут в Ростове-на-Дону. По распределению попал в Бийск в тысяча девятьсот шестьдесят третьем году, и в течение сорока двух лет преподавал педагогику и психологию в педагогическом колледже. Потом пенсия… И вдруг эфир взорвали неожиданные и чудовищные новости: льётся братская кровь в Украине и Малороссии. Раздаются выстрелы, рвутся бомбы и снаряды, гибнут дети и взрослые. Никого не щадит кровавый Молох.

202

__________________________________Павел Сидоренко ПАВЕЛ СИДОРЕНКО Родился 10.04.1981 года в с/з Вербенский Николаевского района, Волгоградской области. Окончил с отличием Бийский педагогический государственный университет имени В.М. Шукшина по специальности «Филология». Работал корреспондентом на городском радио, в газете «Моя земля». Был ведущим телевизионных программ. С 2011 года - начальник пресс-центра Администрации города Бийска. Стихи, рассказы и фельетоны публиковались в региональных и городских периодических изданиях; отдельной книгой издана повесть-сказка для детей «Семь сказок дедушки Шептуна». РОДНИК (рассказ) Во многих российских деревнях есть родниковые ключи, которые в народе называют «святыми». Где-нибудь в укромном уголочке из-под земли бьет струйка живительной воды. Ученые давно объяснили чудодейственность подобных родников. В одном много серебра, в другом - большое количество минеральных солей. Однако даже сейчас, когда большинство людей не верит ни в бога, ни в чёрта, находится какой-нибудь человек, который каждое Крещение в ночь с восемнадцатого на девятнадцатое января зажигает на «святом» ключе свечу. И тянутся к ее неяркому, но теплому свету люди. Кто с бидоном, кто с банкой, а кто и просто, желая лишь омыть усталые руки «живой» водой. Жил такой человек и в Солонешном – большом районном селе. Звали его Славкой Устюговым. Работал в местном совхозе механизатором. Так вот, в любой мороз ходил он в Крещенскую ночь на «Святой ключ», что находится в трех километрах от села, и зажигал свечку, а летом тщательно чистил узкое русло родника. Почему это Славка делал, никто 203

Павел Сидоренко ___________________________________ не знал, тем более что он был как раз из тех, кто ни в черта, ни в бога... Сам же Устюгов не стремился к объяснениям. Жена Елена постоянно журила его за эту странность с родником. Были между ними разговоры... -Слава, ну чего ты как курица с яйцом с этим «Святым ключом»? Ты же не боговерующий. И без тебя кто-нибудь найдется за ним ухаживать. Славка в это время возле печки копался в радиоприемнике, безуспешно пытаясь найти поломку. Он отложил отвертку и поднял глаза на жену: -Ты, Ленусь, права. В бога я не верю… Родник просто наш люблю. Вода в нем хорошая... Пусть и люди ему порадуются… -Да ну тебя, - Лена сердито поджала губы и загремела посудой, - сколько люди над тобой смеяться будут? -Да и пусть смеются, если хочется, - беспечно отмахнулся Славка. - Вот деньги будут, я еще место возле него облагорожу. Скамейку там поставлю, фигуры всякие, деревянные. Пусть люди отдыхают... О, кстати, Ленусь, ты же Витьку Фомина помнишь, однокурсника нашего? Он сейчас четыре магазина в городе держит… -Еще бы… Конечно, помню… Встречались мы с ним до тебя. Хороший парень. Ухаживал по-царски. Любил, наверное, - желая поддразнить мужа, улыбаясь, ответила Лена. -Наверное, - согласился Славка и вдруг, бросив разобранный приемник, подбежал к жене и, подхватив на руки, закружил ее. -Отпусти сейчас же, - ойкнув от неожиданности, вскрикнула Лена и рассыпала монетки звонкого смеха по всей кухне. Славка донес ее до стола, нежно поставил на пол. -У-у-у, медведь, - замахнулась Лена полотенцем на мужа, - знала бы, что ты меня на руках только от ревности носить 204

__________________________________Павел Сидоренко будешь, не пошла бы за тебя ни в жизнь. Устюгов вернулся на свое место: -Помню, я Витьке про наш родник рассказал, про то, как с детства за ним ухаживаю. А он мне, знаешь, что на это ответил? «Мужчина в жизни может лишь два раза на колени встать. Перед матерью и перед родником». Так что ничего нет в том зазорного, что я за «Святым ключом» слежу. -Нет, нет, - улыбаясь, ответила Лена, - успокойся уже… Шли-торопились годы. Жили Устюговы как все. Ругались, мирились, сына растили. А однажды случилась беда в семье. В начале весны тяжело Елена сердечком замаялась. Легла в райбольницу. После диагностики там посоветовали обратиться в краевую. Славка долго не думал. Несмотря на возражения жены, он завел старенькие «Жигули» и отвез ее в город. Диагноз показал, что необходима сложная операция на сердце. Боясь за жизнь Елены, врачи посоветовали Устюгову обратиться в институт кардиохирургии, заранее оговорившись, что подобная операция будет стоить около ста тысяч рублей. На поиск необходимых средств доктора дали всего несколько дней. Побеседовав с медиками, Славка пошел в палату к жене. Лена лежала на кровати. Спала, как маленькая, свернувшись клубком. Устюгов, крадучись, подошел и заботливо подоткнул одеяло. Около часа он стоял возле постели, внимательно глядел на бледное измученное лицо жены и напряженно думал. Где-то в груди у него гнездилась своя боль. Та, которую никакими лекарствами не вылечишь: не было денег Лене на операцию. Сын учился в институте на платной основе, поэтому последние четыре года Устюговы рвали жилы только для того, чтобы вовремя набрать нужную сумму. Славка вздохнул, вытер рукавом покрасневшие глаза и 205

Павел Сидоренко ___________________________________ решительно вышел из палаты. Старенькая машина, как всегда, не подвела - завелась с пол-оборота. Устюгов воткнул первую передачу, и «Жигули», мешая весеннюю грязь, тронулись с места. Автомобиль не подозревал, что везет своего хозяина в последний раз. На авторынке мужики сказали, что «Копейки» до сих пор пользуются хорошим спросом у покупателей, а за эту, если на продажу по выходным погонять, тысяч сорок запросто срубить можно. Ну, а если деньги нужны побыстрее, тогда только тридцатку. После недолгого торга Славка с перекупщиком поехали к нотариусу и оформили генеральную доверенность. Выйдя на улицу, Устюгов с грустью погладил «Жигули» по крылу и, не оглядываясь, пошагал с рынка. В кошельке шелестели крупные купюры. Весь день Устюгов бегал по городу, пытаясь узнать адреса бывших сокурсников, однако деньгами помочь никто не смог. Оставался только Фомин. Славка долго думал, идти к нему или нет. Не одну пачку сигарет искурил, но выхода не было. Центральный офис торговой фирмы находился в центре города. -Вы по какому вопросу? – слова симпатичной секретарши застали Устюгова врасплох. -Я к Витьку, - пересиливая себя, выдавил Славка. -К какому еще «Витьку»? – недовольно сморщив очаровательный носик, с некоторым высокомерием поглядывая на деревенского мужика, переспросила девушка, - нет у нас никакого Витька. Вы, может быть, дверью ошиблись? В другой раз Устюгов бы, наверное, повернулся и ушел, но не в этот. Он исподлобья взглянул на секретаршу: -Слышь, барышня? Мне к Фомину надо… -Вы тут не грубите, - тут же отреагировала девушка, у него сейчас совещание, а с утра насколько я помню, на прием никто не записывался. 206

__________________________________Павел Сидоренко -Простите, - стыдясь своей несдержанности, сказал Славка и присел на стул, - можно я тогда подожду, пока он освободится? -Нечего ждать… Надо заранее записываться, - ответила неумолимая секретарша, нервно теребя пуговицы на дорогой блузке, - уходите, а то я охрану вызову. -Давай, - нехорошо улыбаясь, ответил Устюгов и, сжав кулаки, встал. - Давай, милая… Жду с нетерпением… Но знай: не уйду, пока Витька не увижу. Девушка внимательно на него посмотрела, чему-то усмехнулась, затем надавила клавишу селектора: -Виктор Александрович, к вам посетитель. Примете? -Кто? – раздался голос Фомина из динамика аппарата. -Фамилия? – задала она вопрос уже Славке. -Чья? - не сразу понял тот. -О, господи, – простонала секретарша. – Ваша, естественно… Не моя же… -Устюгов, - недоверчиво глядя на нее, ответил Славка. -А имя? -Славка… -Славка Устюгов, - усмехнувшись, повторила в трубку секретарша, - что? Да… Да, конечно… Сейчас... -Проходите, - обратилась девушка к Славке, - что же не сказали, что вы его однокурсник? Устюгов толкнул дверь. -Славка! – с радостным криком встретил его Фомин и бросился обнимать. С годами он потолстел, немного обрюзг. – Ах ты, старый черт, где пропадал? -Ну, чего ты? Чего? – засмущался Устюгов, - в совхозе я… Работаю помаленьку… -А в город какими судьбами? -Да вот… -Нет, ты подожди, - перебил Витька, возбужденно 207

Павел Сидоренко ___________________________________ потирая руки, - как же это так? Ты чего в дверях стоишь? Ну-ка, проходи, проходи, давай, в кресло садись. Сейчас чего-нибудь соорганизуем... Пока Славка устраивался, Фомин прошел к столу и нажал кнопку громкой связи: -Машенька, меня часа на два ни для кого нет. И еще… Принеси-ка чего-нибудь вкусненького ко мне в кабинет. Устюгов в это время смущенно молчал. Витька сел за стол напротив и продолжил разговор: -Сейчас, старик… У меня Машенька ушлая, все быстро делает. Ну, рассказывай, надолго ли в наши края? И как живут селяне наши? Славка вымученно улыбнулся: -Да нормально живут… Вить, я к тебе вообще-то по делу. -Нет, вы поглядите-ка на него, - всплеснул руками Фомин, - не успел приехать, а уже по делу... Пока по стопарику не выпьем, никаких дел быть не может. Дверь открылась, и в офис вошла секретарша. Профессиональным движением, словно официантка в ресторане, она смахнула невидимые крошки со стола Виктора Александровича, поставила две рюмки, открытую бутылку конька, вазочку с фруктами и кусочками шоколада и с достоинством, покачивая бедрами, удалилась. -Ну, старик, как говорится, чем богаты, - с улыбкой развел руками Фомин. Он споро разлил по рюмкам содержимое небольшой, но явно недешевой бутылки. -Давай… Как говорится, за те годы, что за студенческой скамьей пролетели! Зазвенели рюмки, коньяк обжег Славкино горло и добрым теплом прошелся по нутру. Виктор Александрович, хрумкнув кусочком спелого яблока, откинулся на спинку кресла: -Ну, говори, за каким чертом тебя в город притащило? 208

__________________________________Павел Сидоренко Славка несколько минут помолчал, потом предложил: -Вить, может еще по рюмочке, а? -А чего? Давай, - согласился Фомин. Он, как и в первый раз, быстренько разлил коньячок, мимоходом подвинув тарелку с фруктами поближе к Устюгову, и с улыбкой добавил: -Ты, Славян, давай закусывай, напиток-то не последней пробы. Как бы после выносить тебя не пришлось. Неудобно как-то из директорского кабинета… -Не придется, - негромко успокоил его Устюгов. -Рассказывай, давай, - снова попросил Виктор Александрович после приговора еще двух рюмок. Фомин закурил сигарету и, щурясь сквозь сизый клубящийся дым, ожидающе взглянул на собеседника. Славка закрыл лицо руками. -Слав, ты чего? – обеспокоено спросил Виктор Александрович. -Лена… наша… болеет, – еле слышно ответил Устюгов. -Что случилось? – Фомин подался вперед. -Сердце… операция нужна. -Из тебя что, клещами все надо вытягивать? -Дорого это, - выдохнул Устюгов одним махом, - займи денег. Виктор Александрович задумался. Неожиданно зазвонил телефон, но хозяин кабинета не обратил на его трель никакого внимания. Славка смотрел на него с затаённой надеждой. -Хм, сколько надо? – глядя куда-то в сторону, наконец, спросил Фомин. -Семьдесят… Вообще-то она около ста тысяч стоит, но я уже машину продал за тридцатку. Виктор Александрович налил еще по рюмке, пригубил. Затем, затушив сигарету, встал и прошел к окну. На улице 209

Павел Сидоренко ___________________________________ шел снег вперемешку с дождем. -Что ж, ты, Славка, не уберег ее? - спросил он хрипло, глядя сквозь прозрачное стекло на вечно куда-то спешащих горожан. – А теперь вон оно как обернулось. Устюгов, обхватив голову руками, молчал. Фомин прошел к столу, взял коньяк и хлебнул из горлышка бутылки. -М-да, - горько усмехнувшись, сказал он, - вон как оно, значит, обернулось-то. Весело, а, Славка? Весело, говорю… Он на мгновение замолчал, сделал еще глоток коньяка и вдруг сказал: - Как замуж, значит, выходить, так за одного, а как жить захотелось… В глазах у Славки потемнело. В офисе повисло тяжелое молчание. Оно длилось несколько минут, затем Устюгов встал и, понурив голову, направился к выходу: -Прости, Витька, что рану разбередил… Надеялся, прошло все… -Нет, ты подожди, - зло остановил его Фомин, ответь на вопрос, почему тебя, тебя Лена выбрала? Я и учился лучше, и городским был. Она тоже городская… Он обвел рукой большой офис: -Я бы ей все мог дать. А ты? Что ты дал?! Село в горах за четыреста километров от города?! Баню раз в неделю по субботам?! Да этот... Родник святой?! И все… Что в тебе было такого, чего во мне не было? Я ведь ее тогда больше жизни любил…, - Виктор еще хлебнул коньяка и закричал. Глаза его зло блестели… -Я ночами сторожем подрабатывал, чтобы цветы ей дарить! А сейчас весь мир мог бы подарить… И она могла полюбить… Да! Могла! А как с тобой познакомилась, так все! Понимаешь, все! А теперь умирает… Денег ей дай на лечение! Скрипнула дверь, из-за нее показалась испуганная секретарша. За спиной девушки маячили силуэты охранников. 210

__________________________________Павел Сидоренко -Выйдите вон! – рыкнул, обернувшийся к ним, Фомин, дверь тут же захлопнулась. Хозяин кабинета прошел за стол, сел в кресло и хрипло прошептал: -Нет у меня свободных средств сейчас… Все в деле… Можешь идти. -Прости меня, Виктор Александрович, - прошептал Славка, - ты всегда и во всем прав бывал. И я всегда с твоими словами соглашался. Он подошел к выходу из кабинета и взялся за дверную ручку. -Конечно, многое ты мог бы сделать для Елены, но раз она со мной осталась, то мне и суждено крутиться, деньги искать. И это справедливо. Только вот, знаешь… В одном утверждении ты все-таки со времен учебы не прав был… Мужчина в жизни не два, а три раза может на колени встать… Перед родником, матерью и… женщиной любимой. Я это могу сделать, а вот ты… Наверное, из-за этого Елена меня и выбрала. Дверь за Устюговым тихо закрылась. Когда минут через пятнадцать Машенька рискнула вновь войти в кабинет, она увидела, как ее руководитель – сильный и властный мужчина - беззвучно плачет, уткнувшись в широкие ладони. В больницу Славка поехал на следующий день. Денег он так и не нашел. В тяжелом раздумье Устюгов прошел в отделение. У входа его встретила дежурный врач и раздраженно всплеснула руками: -Наконец-то… Явление Христа народу! Вы где пропадаете? Жену надо в дорогу собирать. Сегодня отправляем. -Так ведь денег нет?! – боясь поверить в чудо, прошептал Славка. -Как это нет? – удивленно переспросила доктор. – Утром пациентку мужчина посещал. Сказал, что ваш брат… Куда вы? 211

Павел Сидоренко ___________________________________ Она не успела закончить, как Славка бегом устремился по коридору. Ворвавшись в палату, он кинул взгляд на жену. Лена улыбнулась и попыталась привстать, но сил не хватило. -Лежи, лежи, ты чего? – замахал руками Славка, стремительно подошел к ней и бережно обнял. -Слава, - тихо прошептала Лена, уткнувшись в его теплую грудь, - ты где пропадал? Витька Фомин приходил. Гостинцев кучу принес всяких. Конфет дорогих, фруктов. И денег много… Сказал, ты знаешь, для чего они… -Знаю, родная, знаю, - нежно гладил ее по волосам Устюгов. -Очень он жалел, что тебя не застал. Хотел повидать... Сказал, что сегодня уедет по делам куда-то. Месяца на два. Сколько лет не виделись, а теперь вот опять не встретились, - расстроенно шептала Лена. -Ничего, Ленусь, жизнь большая… Еще увидимся. На душе у Славки в первый раз с того дня, как заболела Елена, было спокойно и светло. А в его родном селе в это время бушевала весна: с радостным звоном с крыш падала капель, таял снег, с гор бежали ручьи. Вода в них была мутной, но, вливаясь в родник из «Святого ключа», она становилась чистой-чистой, как слеза…

212

____________________________________Борис Стукачёв БОРИС СТУКАЧЁВ Выпускник Литературного института им. А. М. Горького, поэт, прозаик, публицист, на протяжении 14 лет работал главным редактором газеты «Бийский рабочий». Автор нескольких книг поэзии и прозы. Член Союза журналистов России. ВТОРОЕ ДЫХАНИЕ (рассказ) Они идут пятый день чарусами – полянами с пружинящей моховой коркой, под которой загустела темная, вонючая жижа. Идут строго на северо-запад: сержант Сидохин, плотно сбитый крепыш, и рядовой Росляков, парень с широкой грудью и выпуклыми глазами. Идут медленно, останавливаясь через сорок-пятьдесят метров. –Со мной такого никогда не было, чтобы я по три дня не ел, – говорит Росляков и проходит мимо Сидохина по нивелирному ходу, волоча рейку за один конец. На этой точке они задерживаются особенно долго. И когда Сидохин наклоняется к прибору и берет отсчет по черной стороне рейки, он ясно видит спутавшиеся ветки кустарника и маячащее над ним изможденное, заросшее щетиной лицо Рослякова, а по судорожно сцепленным на рейке пальцам угадывает, как трудно тому держать ее строго вертикально. Сидохин крупно и неуклюже записывает отсчет и, выпрямившись, скрещивает над головой руки. Росляков приближается медленно, часто оступаясь, и вслед за ним перемещается звенящий, клубящийся столб болотного гнуса. Солдат опускается на кочку, под сухой, как обглоданная кость, лиственницей, гнус приспускается за ним. – Не утопи харчи – горя бы не знали, – словно продолжая 213

Борис Стукачёв ___________________________________ начатую мысль, говорит он и проводит рукой по лоснящемуся от пота и мази лицу. – Чарусы чертовы. – Без паники, – спокойно отзывается Сидохин. – Все позади. И ЧП никакого, поскольку работу сегодня закончим и будем на месте. Значит, все нормально. А котелок твой пригодился. Сидохин выворачивает нагрудный карман гимнастерки и бросает в котелок две щепотки хвои. Росляков, задумавшись, выговаривает: – Вообще-то они должны бы к нам выйти. – Кто? – Лейтенант. Сидохин обламывает сучья лиственницы и разводит огонь. Костер горит неярким пламенем, слабый, устойчивый дым поднимается, не шелохнувшись, вверх и тает в тяжелой болотной хмари, обложившей чарусы. Кажется, где-то поблизости горит лес. Сидохин палочкой снимает с треноги котелок, ставит на мох. – Медицина рекомендует не кипятить хвою, а настаивать. Помешивая палочкой воду, он студит ее. Делает несколько глотков и протягивает Рослякову. – Не буду... Бурда. – Надо. Росляков нехотя садится, берет вместе с платком котелок и, отдувая хвоинки и обварившихся комаров, с болезненной гримасой пригубляет варево. – Теперь бы закусить. И Росляков в который раз обшаривает свои карманы. В них ничего не оказывается, кроме тюбика мази “Тайга”. – Скоро, наверное, начнем ее есть. Сидохин, склонившись над журналом, медленно складывает отсчеты. Росляков глубоко вздыхает. 214

____________________________________Борис Стукачёв – Вот увидишь: они ждут нас. – Кто? – Лейтенант Пронин с Егоровым. И спокойно варят кашу. А может, Васька Егоров и транспарант какой выбросил: “Привет землепроходцам!” или почище чего. Он такой. Но если он мою тушёнку “уговорил”, ему никакие лозунги не помогут – шею намну... Росляков говорит размеренно, вяло: – А может, и дрыхнет. Поспать кто не любит? Сидохин отрывается от записей: – Ну, передохнул? Росляков кивает. – Поехали. Они молча встают и медленно расходятся в стороны: один идет к нивелиру, другой – с рейкой на последнюю точку. Солнце плавит болотную хмарь, насыщая испарениями затхлый, застойный воздух... На 105-й точке Сидохин никак не может взяться за микрометренный винт. Он стоит, согнувшись, тяжело нависая над нивелиром, и думает, что к вечеру они обязательно должны выйти к базе. Завтра они могут лечь и не подняться. Мошкара лезет ему в рот и уши, но Сидохин не чувствует зуда, а лишь подсознательно равнодушно отмечает, что надо бы открутить крышку тюбика и намазаться. Но на это уйдет время и силы. Да и паста меньше чем за полчаса смоется потом. Сидохин устало разгибается и сбоку, в нескольких метрах от себя, под круглой, как еж, кочкой, видит маленькую серую птичку. Помахав рукой Рослякову, чтобы тот не двигался, сержант подбирает угловатый высушенный корень и, пригнувшись, скрываясь за кочкой, начинает подбираться к бекасу. Он не успевает разогнуться, чтобы сделать замах, бекас вспархивает и уходит стремительными зигзагами над кустами. 215

Борис Стукачёв ___________________________________ Сидохин бросает в кочку ненужную корягу, оборачивается и замирает, похолодев. Тотчас в лицо ему ударяет пузырящееся месиво. Он не успевает ни вскрикнуть, ни позвать на помощь. Только когда ледяная вонючая жижа касается распаренного тела, он инстинктивно напрягается и зовет неуверенно: – Костя... Костя-а-а... Но Росляков молчит. Вокруг по-прежнему тихо. А мошкара звенит и стонет все пронзительней, все исступленней. – Костя-а-а!.. Сидохин пробует рвануться и достать ивовую ветку, но чувствует, что его тело надежно спеленуто. Не веря в случившееся, он продолжает бессознательно биться, погружаясь все глубже. А через кусты с рейкой наперевес уже пробирается к нему Росляков. Лезет напрямик, не опасаясь. – Назад! – кричит Сидохин и, когда Росляков распластывается по кочкам и протягивает ему рейку, выдавливает: – Спокойно. Пузыри обоим не годится пускать... Теперь, когда он видит возле себя товарища, он успокаивается. Напрягая последние силы, подминая под себя траву и кусты, выбирается из трясины. Широкий след тянется за ним. На то, чтобы обсушиться, обмыть грязь и пот, у них нет сил. Измазанные тиной, они лежат на сухом пятачке, распластав руки. – Придем, сполоснемся, костерок запалим, – говорит Сидохин. – Запалим, если дойдем. – Дойдем. И обязательно закончим нивелировку, чтобы не возвращаться. Как думаешь? Подбородок Рослякова высоко задран, лицо его мертвеннобледно, большие глаза кажутся наполовину выкатившимися. 216

____________________________________Борис Стукачёв Не дождавшись ответа, Сидохин заканчивает убежденно: – Закончим. В гражданке на Урале я при мензульной съемке по пятьдесят точек давал. Свободно. А с десяток уж как-нибудь. Росляков не откликается. Он почти не шевелится и только изредка, переворачивая кисти, растирает руки о мох. – Ты что молчишь? – Сидохин привстает. – К вечеру дойдем. – Может, и дойдем. – У меня в вещмешке две банки тушенки. С салом. Холодную мы ее не будем. Не тот вкус. А вот когда начнет пузыриться на огне... Пальчики оближешь. Так как насчет тушёнки, Росляков? Тот долго молчит, смотрит в небо, усмехается. – А ты хитрый, – с трудом отрывает от земли голову. – Не агитируй жить... Как вышли на берег реки – они смутно помнят. Солнце уже скатилось за далекие сопки. Неподвижный, тяжелый воздух быстро остыл и усилил, сгустил запахи. Теперь все у них осталось позади – голод, опасность, трудности. На твердом берегу Росляков бодреет, подтягивается: – Неужели все, а? Не верится. Предложи мне: вернись на то болото и сразу дембель получишь — я бы сказал, дайте подумать. Вот так оно бывает, – и рассмеялся тихим радостным смехом. Сидохин оглядывается вслед за ним: болото как болото — начинает густеть настоявшийся на гнили туман, неподалеку еще можно различить мелколесье с округлыми кочками. По левому берегу они спускаются вниз и подходят к землянке, стиснутой черноствольными елями. – Э-эй! – еще издали кричит Росляков. Ему никто не отвечает. 217

Борис Стукачёв ___________________________________ — Я говорил, Васька Егоров поспать любит. Они открывают дверь, зажигают коптилку. Вещмешки, приборы, спальные мешки – всё на прежних местах. Росляков недоуменно смотрит на Сидохина. – Они уже два дня как должны быть здесь, – Сидохин выставляет со стуком банки, лицо его сосредоточенно и сурово. — Застряли?.. И тушёнка моя на месте... Они едят жадно и все не могут утолить голод. – Предлагаю открыть еще баночку, – глаза Рослякова возбужденно блестят. – Не жадничай. Они ложатся на разостланные мешки, Росляков – ничком, Сидохин – на спину. Росляков дышит уже размеренно и глубоко, но Сидохин будит его. – У них ведь продукты тоже на исходе. – У кого? – не понимает со сна Росляков. – У лейтенанта с Егоровым. После купания в реке Сидохин садится бриться. Росляков, согнувшись вопросительным знаком, рассматривает разостланную карту. – Вот здесь вышка. Значит, дойдя до нее, мы узнаем, были они там или нет? Так? – Так, – надувая щеку, отвечает Сидохин. – Но до этой отметины три дня пути. – А если нашим маршрутом? – За день можно покрыть. – Так как?.. Не дожидаясь ответа, Росляков молча скрывается в землянке, через минуту выволакивает за лямки два вещмешка и ждет, когда сержант уберет бритвенный прибор. Потом взваливает себе на спину вещмешок, поправляет на плече лямку. – Поехали. *** 218

_____________________________________Валерий Зотов ВАЛЕРИЙ ЗОТОВ Член литературного объединения «Парус». Стихи публиковались в Интернете, в коллективных сборниках, в журнале «Огни над Бией». ОСЕНЬ Шуршала осень под ногами, Печальны дни, а не смешны – Из листьев сложен оригами, И слышен шёпот тишины. СЮЖЕТ ЗАСТЫВШИЙ – ПОЛЕ БРАНИ Столпотворенье душ над полем брани, на миг застывший танковый пейзаж. между мирами стерты взрывом грани, И льется с кисти алая гуашь. СТЕПЬ Тонкой ниткою дорога, Нет конца - то пыль, то грязь, Лишь ромашка - недотрога Нарушает эту связь. Карагач стоит унылый, В битве с ветром полугол, Голубь в небе сизокрылый, Да вонзенный в землю кол. *** Капает ночь камертоном из крана, Четко считает одни лишь мгновения. Словно с какого-то телеэкрана, 219

Валерий Зотов ____________________________________ Падают в бездну пустые сомнения. Так уплывем за мечтой своей светлою, В даль поднебесную, синюю – синюю, там, за неведомой, яркою лентою, Души с тобой сберегая от инея . *** Унеси меня, ветер, в слияние душ, Где далекая вечность кружит каруселью. Унеси! Там не будет ни горестных стуж, Ни пучины морской и ни страшной метели. Унеси меня, ветер, прошу, унеси: Здесь у счастья земного крутые изломы. Пусть кружится земля – светлый дом на оси, Я насытился горечью вязкой истомы. Унеси меня, ветер, прошу, унеси, Где взметаются в небо знаменья покоя. Всё отдам я за это – что хочешь, проси, Забери мою душу земного изгоя. Унеси меня, ветер, прошу – унеси... Я почувствовал ласку небесного бриза... НЕ НУЖНА МНЕ ЗАГРАНИЦА Не нужна мне уже заграница, Мне не нужен и в Ницце отель – В зиму русскую как не влюбиться, Я люблю, когда воет метель. Когда снегом укрытые крыши, Из трубы завивается дым, 220

_____________________________________Валерий Зотов И узор на окне словно вышит Дед Морозом – умельцем седым. Как из баньки да в прорубь и с жару, А потом босиком по снежку – Принимаешь морозную «кару», словно летом бежишь по лужку. ***

Ох, как бывают хороши денёчки славные в апреле, когда смеёшься от души под звуки сладостной капели! Ручьёв волнующий сезон Наполнен серым снегом талым. И оживающий газон Прогрет под солнцем жёлто-алым. Там, на проталинах в лесу, Проснётся радостно подснежник. Медведь, почувствовав весну, Когтистой лапой бьёт валежник... Скворцы изгонят снегирей, Наполнят души наши трелью. Лесной бродяга Берендей поляны тронет акварелью.

221

Василий Осин _____________________________________ ВАСИЛИЙ ОСИН Родился в 1955 году в г. Бийске. Окончил Бийский механико-технологический техникум. После службы в армии работал на «Сибприбормаше», на железнодорожном транспорте. Член литературного объединения «Парус». Стихи публиковались в коллективных сборниках, в журнале «Огни над Бией». БЕЛАЯ ПТИЦА (Прощёное воскресенье) Не на рысь, не на грозную львицу Безрассудство меня навело. Покушался на белую птицу И, наверное, ранил крыло. Виноват и в содеянном грешен. Гордый дух от меня застонал. Но клянусь, что в дурном не замешан, Оперений её не пятнал. Грациозное, чистое тело… Догадался, что здесь ей не рай. Не хочу, чтоб она улетела, Чужеземный покинула край. На заре от родного порога За прощением нынче пойду. - Не суди меня, Господи, строго. Сам бездумно накликал беду…

222

_____________________________________ Василий Осин Поднимусь на четыре ступени, Чтобы честь снова стала чиста, Преклоню перед нею колени, Помолюсь в светлый праздник Христа. И спадут с белой птицы оковы, И расправит своих два крыла, Вознесётся свободною снова, Станет краше, чем раньше была… Пред иконой зажгу тихо свечи. Успокоится сердце притом. И наполнит таинственный вечер Ароматами воска мой дом. ЛИСТОПАД У пилотов нынче «выпускной». Как бы это объяснить попроще? Покидали листья дом родной, Оголялись радужные рощи. Дал сигнал багровый верхний лист, Грянул бал большого листопада. И по ветру, под протяжный свист, Танцевали листья до упада. А поймав напористый форсаж, Чтоб от птиц попутных увернуться, Совершали сложный пилотаж, Не могли соколики вернуться… 223

Василий Осин _____________________________________ Среди них трусливых вовсе нет. Пролетев торжественно над миром И проделав сложный пируэт, Всяк гордился золотым мундиром. И родная приняла земля. А они, боясь расстаться с другом, Разукрасив рощи и поля, Улеглись спокойным, мягким лугом. И никто из асов не стонал, Меж собой о прожитом шуршали Под ногами тех, кто их пинал… По «пилотам» люди прошагали. Ночь укрыла снегом до весны, И холодный бисер лёг бездушно. А под шубой асам снились сны Про чудесный бал, парад воздушный. НАСТЯ – А правда ли, что по ту сторону звёзд всё наоборот? – спросила Анастасия. – Да, и даже имена, – ответил ангел. «Амур и Анастасия» Спустилась ночь. Утихла вся округа. В историю ушёл чудесный пир. Богатое колье – признанье друга. Окно раскрыла Настя в звёздный мир. Под шорох золотого листопада, Тумана запоздавшего узор, Влекла ночная милая услада – На небо устремила нежный взор. 224

_____________________________________ Василий Осин Чарующе Вселенная лежала: Созвездия мерцали в вышине. Казалось даже: время не бежало В прекрасной, строгой вечной тишине. От звёзд волшебных, магией горящих, Среди миров, танцующих светил, Спокойный, ясный, теплоту дарящий, Такой же взгляд из бездны поманил. Там, вглядываясь вдаль до упоенья, Вот так же вдохновения полна, Девчонка, отмечая День рожденья, Стояла у раскрытого окна. Ни серебра, ни злата ей не дали. Держа букетик, что принёс пацан, Смотрела в глубину Вселенской дали Красотка, белокурая ЯТСАН. ОСЕННИЙ ЭКСПРЕСС Взошла заря. И, землю согревая, Лучи вливались алою каймой. Диск солнца выползал, почти зевая. Уже слегка повеяло зимой. Восток окутан дымчатой вуалью: Не каждый ведал, в чём природы суть. Перрон покрыт был платиновой шалью, И лишь «Калина»* знала верный путь. Глазели люди в окна и молчали: 225

Василий Осин _____________________________________ Холодный бисер бился о стекло. Луга тонули в пасмурной печали. В вагоне было чисто и тепло. Снежинки вили партии балета, Показывая людям чудеса. …На локонах остатки чудо-лета. Глазам оттенок дали небеса. Тактичная, воспитанная лаской, А взор…был полон тайны и огня. Красивая блондинка, словно сказка, Открыто посмотрела на меня. Спокойный взгляд: гармония и прима. Лицо, с чертами доброго ума. Изящный стан, а шарм – неповторимый… И преуспела в этике весьма. О прошлом и о будущем заочно Попутчице пророчить не берусь. Но вот готов поклясться – это точно: Такими и гордится наша Русь! ____________ * – «Калина» - экспресс «Калина красная» РОДИНЕ Я посвящал тебе свои стихи, Я восхищался лишь одной тобою. И, как бы годы ни были лихи, Гордился с детства Родины красою. Душа порой взлетала до небес, 226

_____________________________________ Василий Осин И ликованьем сердце билось мерно – Из пепла войн народ Руси воскрес, Моя держава шла дорогой верной! Перед тобою честь моя чиста. Но, хоть не грешен, верой наполняясь, Я в храм иду к распятию Христа И за тебя молюсь, челом склоняясь.

227

Анастасия Глушкова _______________________________ АНАСТАСИЯ ГЛУШКОВА ( Нешпор) Выпускница детского литературного объединения ДДТ №1, неоднократный победитель литературных конкурсов в Барнауле, в Томске и в Москве. Автор книги стихов и прозы «Звезда в колодце». Окончила Бийский педагогический колледж, работает учителем английского языка в школе №34, заочно продолжает обучение в АГАО имени В.М.Шукшина. ЛЕТО В ДЕРЕВНЕ (цикл рассказов) ЛЕОМАТУС СЕМИАРГУС Сережке семь, а Митька младше, ему шесть. Сережка городской, приезжает на каникулы к бабушке, а Митька местный, крутоярский. В Крутых Ярах их знают все и не только как друзей не разлей вода, но и как любознательных и деятельных, склонных к познанию на собственном опыте, неутомимых исследователей местной флоры и фауны. Они уже обследовали холмы, овраги, соседские огороды. Нет, последние не с целью наживы, а с целью сравнения селекции бабки Матрены и тетки Арины, в результате которого хозяйки получили скрученные в один большой узел плети огурцов в парниках и на грядках, а мальчишки – разодранные о гвозди заборов штаны и горящие уши (у Матрены рука не из легких). Ранним утром Сережка и Митька сидели у ограды тетки Арины на бревнах, которые совсем недавно привез из леса дядька Егор, работавший пильщиком в лесозаготовительном обществе. Срезы бревен сохранили свежий древесный запах, а на лодыжки мальчишек липла сосновая смола: по-видимому, деревья сильно плакали, 228

_______________________________ Анастасия Глушкова прощаясь с колючими сестрами, которым еще суждено было пожить. Митька пальцем ковырял кору, и вдруг его внимание привлекло нечто неизвестное. Это не виданное ранее, похожее на что-то среднее между ракушкой-витушкой и желудем, вызвало у ребят интерес. После тщательного его рассмотрения мальчишки пришли к выводу, что объект исследования может являться какой-нибудь формой жизни. Митька попытался взломать найденную загадку, но Сережка, будучи по старшинству мудрее, предложил проконсультироваться у кого-нибудь из взрослых. Понимая, что близкие родственники и соседи, уставшие от их чудачеств, отмахнутся от расспросов, стали думать, к кому же обратиться. Из большого списка претендентов, который включал таких авторитетов деревни, как управляющий, агроном, директор сельпо, лесничий дядя Иван, выбран был учитель биологии Лесков. Он, пожалуй, единственный, кто никогда не отказывал почемучкам в ответах. В нем самом жила какая-то детская непосредственность, всеготовность к разгадыванию тайн среди обычного. К нему-то и двинулись будущие «соискатели Нобелевской премии», так ребят в шутку часто называл Сережкин отец, которому больше других доставалось за эти соискания от соседей, почтальона, даже от собственной матери. Пока шли к дому учителя, фантазия детского мышления достигла апогея и остановилась на предположении внеземного происхождения найденного объекта. Поэтому Петру Ивановичу уже у калитки мальчишки рассказали о тарелке, прилетевшей с Марса, оставившей на сосне в лесу капсулу, которая при согревании разовьется в марсианина земного. На что учитель улыбнулся и пригласил ребят в дом. Там на глазах мальчишек он взял лупу и начал рассматривать то, что они принесли. Затем открыл толстую книгу, полистал ее и сказал: «Леоматус семиаргус. Это по-латыни. 229

Анастасия Глушкова _______________________________ По-русски – бабочка, Голубянка лесная». Петр Иванович увидел подозрительные и недоверчивые взгляды Сережки и Митьки, рассмеялся и добавил: «Это кокон-куколка». Мальчишки молча продолжали смотреть исподлобья, они-то надеялись на подтверждение своей гипотезы и тут же заподозрили Лескова, что он говорит неправду, чтобы присвоить себе их славу открывателей. Только после того как биолог дал им посмотреть в лупу и прочитал о бабочке, сомнения мальчишек развеялись. Но свою научную находку оставить учителю не согласились, а принесли во двор Сережкиной бабки, где из-за сентиментальности хозяйки до сих пор не спилили столетний тополь, и она каждое лето ругается с Ариной и Матреной, которые клянут тополиный пух. На этом тополе и суждено было поселиться куколке. Мальчишки нашли большую расщелину в коре дерева, наполнили ее пухом и уложили туда свою находку. А через час уже вся деревенская ребятня побывала у тополиного инкубатора марки «СерМит». С того дня и повелось: проснутся Сережка и Митька и первым делом, не умываясь, даже не проснувшись окончательно, – к куколке. Кто первый? Сначала взрослые посмеивались над этим ритуалом, а потом даже с уважением стали относиться к мальчишечьей настойчивости. Вскоре все деревенские после приветствия спрашивали друг друга, не превратился ли кокон в бабочку. И день такой настал. К тополю мальчишки явились одновременно и увидели то, что редко кому удавалось наблюдать: куколка лопнула неровно, и из нее показались сначала усики, а потом на свет явился Леоматус семиагрус! Бабочка плавно выпустила крылышки – лоскут шелка небесного цвета. Мальчишки глазам не верили: неужели это красота земного существа, а не живого марсианского цветка? 230

_______________________________ Анастасия Глушкова Бабочка вспорхнула и села на голову Митьке. Сережка приказал ему не шевелиться, да Митька и не шевелился, он замер, словно почувствовал свою ответственность за это живое существо. А крутоярцы восторженно передавали долгожданную новость, сами не понимая, чему радовались. Хотя причина радости проста – жить на Земле. КТО ЗАШТОПАЛ НЕБО Все в деревне почему-то ругали нынешнее лето. Уж больно оно выдалось жарким. А в конце июля зарядил дождь. Три дня кряду лил. Лихо, с раскатистым громом и всполохами молний. Бабушка при каждом грозовом раскате крестится, шепчет: «Господи, помилуй»… Мальчишки сидят у окна, прижавшись носами к стеклу, наблюдают за пляской дождя. Тот крутится в лужицах волчком, подпрыгивает каплями и пузырится. У дождя и музыка особая. То он барабанит по крышам и оконному стеклу, то звенит натянутой струной или шумовыми инструментами в воздухе, да вместе с ветром по листьям деревьев, по траве, по печной трубе. Один дождь, а как целый оркестр, которым руководит волшебная дирижерская палочка – молния. Ребята слушают и смотрят. Они видят, как цветы ладошками лепестков ловят капельки дождя, как трепещет жгучая крапива у ограды. А впрочем, так ей и надо, мальчишечьим ногам она давно знакома. А рядом умывается дождем лопух – этого цепляку братья знают тоже не понаслышке. Воробьи прячутся под скатами крыш, как люди под зонтами. Мальчишкам жаль промокших воробьев, и гулять очень хочется. Бабушка Настасья ворчит: «Дел во дворе полно, а небо продырявилось, трава затянет все в огороде. Вот возьму штопальную иглу…». 231

Анастасия Глушкова _______________________________ Внуки недоуменно посмотрели на неё. Младший, рыжий Митька, шепотом спросил старшего Сережку: - А зачем ей штопальная игла? - Зачем, зачем. Небо штопать будет, – ответил тот. - Ой, так там много-много дырок. У неё весь день уйдет на это. А может, даже ночь, – забеспокоился Митька. - Ты подумай, как она до неба достанет. Она у нас такая низенькая. Вот, – и Сережка показал ладошкой ниже своей груди. - А у нас за сараем лестница есть… Мальчишки дали волю своему воображению, и стало веселее. Вдруг Митька за окном под лопухом заметил маленького лягушонка. Его было трудно увидеть, он почти сливался с листьями репейника. - Вот бедолага! – вскрикнул мальчишка. – Да он же совсем промок. - Кто? Где? – заволновался Сережка . - Лягушонок, – на ходу ответил брат и, быстро надев галоши, выскочил за дверь. Сережка наблюдал за Митькой через стекло и видел, как тот проворно изловил зеленого. Лягушонок не ожидал такого поворота, а спокойно сидел под лопухом, довольный происходящим, и наслаждался сыростью, приглядываясь, нет ли поблизости комарика, которым можно перекусить. Мальчишка принес лягушонка в дом. Сам промок до нитки, но первым делом начал кухонным полотенцем сушить спасенного. Сережка суетился рядом. Бабушка Настасья подошла к ребятам, погладила по макушкам и сказала: «Жалостливые вы мои, только глупые. Выпустите лягушонка. Для него дождь – в радость». Ошалелого от неожиданной заботы представителя земноводных выпустили во двор, откуда он прямиком поскакал в огород, видимо, решил спрятаться, чтобы кто-нибудь ещё не вздумал 232

_______________________________ Анастасия Глушкова о нем заботиться. А бабушка сушила чистым полотенцем внука. За окном сгущался вечер, тащил из-за горизонта ночь. Пришло время спать. К утру дождь прекратился. Проснувшись, мальчишки увидели на стуле у кровати штопаные носки. Вспомнили, как бабушка ворчала: «Носков на вас не напасешься»… А на небе, распустив лучи длинными иглами, ярко светило солнце. Так кто же заштопал небо? ЗВЕЗДА В КОЛОДЦЕ Лето подошло к порогу – на выход. Звездный август хлопотал в крутоярских дворах: громыхал кадками для засолки огурцов, стучал топорами, заготавливая дрова, шуршал сеном в стогах, хрустел, надкусывая яблоки, смешивал запах меда и новеньких парт в школе. Митька и Сережка подросли, но выдумщиками быть не перестали. Близилась минута расставания, и мальчишки старались как можно больше времени проводить вместе. На окраине Крутых Яров стоял заброшенный дом. Его двор зарос лопухами и крапивой. За домом выросла яблоня-дичка, а рядом доживал свой век полуразрушенный колодец, на дне которого еще сохранилась вода. Этот дом притягивал любопытство мальчишек. Они иногда до позднего вечера обследовали нежилое место и заросли вокруг него. Сережкина бабка иногда прутом сопровождала друзей до собственного двора, недовольная их поздним возвращением. Тот год отличился небывалым звездопадом! О, как любили мальчишки наблюдать падение звезд! Сережка, как человек знающий (окончивший первый класс), утверждал, что звезды очень большие, но Митька слабо ему верил, так 233

Анастасия Глушкова _______________________________ как собственными глазами видел – маленькие! Сережка, чтобы замирить спор, предлагал более понятную версию: «Это падают осколки звезд». В это Митька готов был поверить, представляя при этом рождественское печеньезвездочки, у которых обломили кусочек. И до слез ему становилось жалко звезды. Да кто же там, наверху, посмел? И вот наступил момент истины. Митька в заброшенном колодце увидел звезду, по его мнению, упавшую с неба. Она была маленькая. И как бы Сережка ни убеждал друга, что это только отражение, Митька был тверд в своем намерении спасти звезду. Парнишка заторопился к матери за ведром и веревкой, запнулся за корягу, упал, расцарапал колени, но, не чувствуя боли, побежал дальше. Мать ждала Митьку на крыльце. Не дослушав сбивчивый рассказ сына, она взяла его за руку и со словами «Подождет твоя звезда до утра» повела укладывать спать. Спал Митька плохо: ворочался, что-то шептал во сне, просыпался от увиденного и снова засыпал под тяжестью невидимых оков. А снилось ему, будто звезда тонет и гаснет, а большая жаба норовит откусить большой кусок от звездного печенья, а он, Митяй, спасает утопающую и потом в космическом скафандре приклеивает спасенную к небу над крышей своего дома самым лучшим клеем-БФ. Как только рассвет заглянул в окно, Митька вскочил с кровати, горбясь и подскакивая от нетерпения, надел штаны и шмыгнул за дверь. Он разбудил Сережку, постучав в окно, и мальчишки, взяв ведро и веревку, двинулись к колодцу: один с сознанием будущего героического поступка, другой – в надежде торжества науки. Митька заглянул в колодец. Вчера вечером звезда находилась под водой и ярко блестела, а сегодня плавала на поверхности и была тусклой. «Совсем бедолага намокла», – подумал Митька и засуетился, привязывая веревку к ведру. 234

_______________________________ Анастасия Глушкова После нескольких попыток груз был поднят на поверхность. В ведре оказался …кленовый лист. Сережка торжествовал, а Митька смотрел на одинокий клен за покосившейся оградой. Наверное, это он, сватаясь к яблоне-дичке, послал ей ветряной почтой письмо – свой первый, самый красивый желтый лист. Но яблонька в дикой гордости отвергла предложение, а, возможно, не поняла намерений клена и бросила в колодец непрочитанное письмо. Вечером отражение звезды снова заблестело на дне колодца. Только Сережку увезли в город, а Митька спал, положив под подушку новенький портфель. И снилось ему, что он идёт в школу, где обязательно всё узнает про звёзды.

235

Рис. 8 К рассказу Д. Каюшкина «Рыжик»

__________________________________Евгения Володина ЕВГЕНИЯ ВОЛОДИНА Выпускница детского литературного объединения ДДТ №1, автор 6 книг стихов. Пишет музыку, исполняет свои песни, лауреат фестиваля «Мерцание звёзд-2015». Неоднократно становилась победителем литературных конкурсов: краевых, межрегиональных и всероссийских. Стихи публиковались в сборниках и журналах Бийска, Барнаула, Томска, Новокузнецка и Москвы. Учится в АГАО имени В.М.Шукшина на факультете иностранных языков. ПОРЯДОК ВЕЩЕЙ Есть у вещей порядок свой, Своя особенная хватка. В системе наступает сбой Лишь в состоянье беспорядка. Воссоздавай забытый текст Из чьих-то книг или тетрадок, Всем хватит времени и мест На неразрушенный порядок. Судьба, текущая водой, Её порядок безупречен На жизни надпись: «Годен до..» А дальше шифр засекречен. ДРУГАЯ ЖИЗНЬ Стирая дни прошедшего рукой, В себя вселяем грусть и ностальгию. Живущие романами Гюго, Мы ищем счастье где-то далеко, Где жизнь другая и мечты другие. 237

Евгения Володина __________________________________ Стирая дни, листаем дневники, А в настоящем как-то не живётся. Вчера друзья, а через день – враги, Ничем не отличаясь от других, Смеются: мол, а что нам остаётся. На свете нет ни прутьев, ни границ, Мы сами клеть из воздуха создали. Привыкли перед целью падать ниц, Безумцев за решительность бранить… Большое создаётся из деталей ПЛАЧЕТ СКРИПКА Плачет скрипка в опустевшем зале, Голос будто кается, звенит, А на землю тёплыми слезами Падают вечерние огни. Без тоски, без радости и грусти Равнодушный мир прошедших лет Эту душу на покой отпустит, Подарив надежду на рассвет. Пусть «сегодня» ничего не значит – Наши дни судьбе принадлежат… В опустевшем зале тихо плачет Чья-то непрощённая душа ТВОЙ СОН (верлибр) Я покину себя в реальности, Потеряюсь в бессонной галактике, Ты услышишь мой крик пронзительный И разделишь короткими тактами. 238

__________________________________Евгения Володина Растворится луна в сознании, Разбушуется ливень в безмолвии, Но спасу я тебя от холода Своим нежным, беззвучным дыханием. Ты проснёшься в скупой реальности От любви моей всепрощающей, И однажды немой слезинкою Я напомню твоё сновидение. РАЗЛУКА Как сложно, не прощаясь, уходить, Ещё, возможно, не осознавая, На миг или навечно покидаешь, Как грустно, не прощаясь, уходить. И тосковать, и плакать по ночам, В отчаянье переживать разлуку, И вздрагивать от шороха и стука, Когда и боль уже не по плечам. А с каждым днём она ещё сильней, Её не пересилить и не скрыть. Как больно, не прощаясь, уходить, Сказать «прощай», увы, ещё больней. ВРЕМЯ ЛЮБИТЬ Как теченье уносит осколки разбитой посуды, Так вчерашние мы навсегда обустроились в прошлом. Может, в завтрашних нас будет чуточку меньше Иуды, Но расстаться со злом очень трудно, почти невозможно. 239

Евгения Володина __________________________________ Время действовать, время любить, ошибаться нарочно, Не теряя рассудка и опыта тех поколений. Распрощаться с душою преступно, но в общем несложно? В нашем мире, к несчастью, так много подобных явлений. Мы настолько земны, что сегодня о крыльях забыли, Иронично глядим на других, но умнее едва ли. Кто-то выдумал мир для того, чтобы люди любили. Кто-то выдумал нас. Вы не помните, как его звали?.. КРАСНЫЙ - ЗЕЛЁНЫЙ… Вы хоть раз заглянули бы в эти Светофорьи цветные глаза: Нет грустней их на этой планете, На других обнаружить нельзя. Но горят, предвещая опасность, Не меняя системы своей: То он желтый, зеленый, то красный - Самый строгий из этих огней. Те глаза были с самою смертью На одном человечьем пути И как будто кричали: "Проверьте, Надо или не надо идти!?" Пешеходное серое море Значит много, один - ничего. 240

__________________________________Евгения Володина Загляните в глаза светофорьи И послушайте голос его! Как в пустыне мираж-предсказатель, Как незримая Божья рука... Мне б для жизни такой указатель, Чтобы красным - зеленым мигал. ДОРИАН ГРЕЙ (акростих) Дороже ль вечной молодости жизнь? Обманна мысль, наивна и причудна. Ропщи, но от судьбы не убежишь. И на круги своя вернуться трудно. А он рискнул, законам вопреки, На холст возвел чернеющую душу. Грешил, и все друзья - теперь враги, Рождал пороки, мудрецов не слушал. Ему отныне молодость не всласть, И дышит смрадом преисподней пасть. ПО СЛЕДАМ МАРГАРИТЫ Давай как прежде - чин по чину, Давиться смехом беспричинным, Давай сломаем величины И снова выстроим, давай? Опять любви моей потребуй, Которой хочешь больше хлеба. Мы из-за Господа - под небом, А из-за Анны - под трамвай. Мы на балу у черта кружим, На эту ночь мне станешь мужем, 241

Евгения Володина __________________________________ А я твоею ведьмой, ну же! Судьбы порвется тетива! Любовь загадочней иврита, Но я счастливей Маргариты. Нам будут двери все открыты, Давай все заново, давай? А может, вспомним всё сначала? Чуть слышно музыка звучала, Я ничего не обещала, Была девчонка-простота. Луна горела ярко очень Той сатанинской тёмной ночью... Я стану прежней, если хочешь, А если нет - да будет так. За нас Иешуа не просит, И Сатана в несчастье бросит. Мы даже летом ищем осень, Чтоб в ней сердца соединить. Любовь опять над нами шутит - Она всегда смешна до жути, Но, бросив нас на перепутье, Зажжет сигнальные огни. ДОРОГИЕ СТИХИ Я теряю стихи, я стихи нахожу, Как заблудшие души витают они. И бывает, недели совсем не пишу, Вы поверьте, что это ужасные дни. А потом, после скучных томительных дней, Из неведомых стран возвращаются вновь 242

__________________________________Евгения Володина Дорогие стихи. Им, конечно, видней, Когда быть, а когда разлучаться со мной. ПОКА ТЫ В ОНЛАЙНЕ Кто-то ближним окажется, кто-то окажется крайним, В нашем мире так много вершится, пока ты в онлайне! Разрушаются судьбы, морям покоряется лайнер, Начинаются войны, пока ты в бессмертном онлайне! Открывателей ждут с нетерпением яркие тайны, Но в контактах растут, загораясь зеленым, онлайны! Мы решительней, если мы что-то затеяли вместе. Только я буду первой, и я нажимаю на крестик!

243

Ольга Павлова _____________________________________ ОЛЬГА ПАВЛОВА Родилась в Бийске, окончила школу №18 и Бийский пединститут. Работала в школе, в городских СМИ, в Краеведческом музее, редактировала «Краеведческий вестник», совместно с Б.Х.Кадиковым обрабатывала исторические материалы. Печаталась в периодических изданиях Бийска, Барнаула, Новосибирска и СанктПетербурга. Автор поэтической книги «Музыка сфер» СТИХО-РОСЧЕРК Парабола чисел В мелькании лет. Заоблачной высью Счастливый билет. В зигзаге дорожном Удачи полет. А в сердце тревожном Надежда живет. Гипербола смысла Загадка для всех. Случайные числа Пророчат успех. Так абрис симметрий В мечтаньях двоих Штрихом геометрий Вновь вычертил стих. ***

244

_____________________________________Ольга Павлова ДОРОГИ ДУШИ Вольный перевод с французского (Флориан Клери) Я ищу ту дорогу, где счастье живет. И надежда со мной будет рядом всегда. По тропинкам к бессмертью иду на восход. Тем, кто даст мне приют, да продлятся года! Возжигая огонь горна на небесах, Я судьбу попрошу, чтобы встретились мы. И пусть гибель грозит: у меня на глазах Взять тебя, я ветров не страшусь и зимы. Вновь паломников строй повстречается мне, О тебе буду помнить в пути я любом. Голос божий порой тих и слаб при луне… Небо стану просить о тебе лишь одном. Пусть осеннею грязью забрызган мой сад, В сердце сладостно чувствовать солнечный свет. Обновилась душа, и пути нет назад. Там, где радость и братство, уныния нет! У ОЗЕРА ЯРОВОГО (верлибр) Ты часто вспоминаешь то время, Когда отрочество было на излете, А юность стояла у порога, Не решаясь войти к тебе, Но дразнила тайной взросления И пугала неизведанным счастьем, Расставанием с милым детством. 245

Ольга Павлова _____________________________________ А в глубине души жила надежда, Что ты навсегда останешься ребенком, Непредсказуемым и странным, Смешным, нелепым и ласковым, Как горько-соленое озеро, Лениво плещущее в берега Зеленые волны с красными крапинками Мелких, хвостатых рачков. Песчаное дно плавно уходит вглубь, Прозрачная теплая вода Никогда не даст утонуть, Мягко выталкивая на поверхность, И долго еще не отпускает Из своих задумчивых объятий. А когда выходишь на берег, Горечь расставания остается на коже Белыми кристалликами соли. Ты снова бежишь окунуться В обычное пресное озеро И совсем не подозреваешь, Что это судьба на миг Приоткрыла тебе дверь В будущую непростую жизнь. БАГУЛЬНИК Багульник, к скале прильнувший, На сером, что звон малинов. Зимою тебя - уснувшим Хранят снега исполинов. Но с новой порою вешней Сигналишь ты: "Солнце, здравствуй, 246

_____________________________________Ольга Павлова Блестя красотой нездешней, Приди, разделяй и властвуй!" Ты зеленью шепчешь первой Весне - о любви признанья. Как трепетно, пылко, нервно Поешь ты прозрачной ранью! Ты в званье первопроходца. Цветам, за тобой идущим, Быть ярче не удается. Ты - первый и самый лучший!

"Любой живущий - спаситель мира..." (Из философии Китая) *** Как долог путь бегущего оленя, Как плавен взлет парящего орла!... И слепки судеб наших в поколеньях Хранит скала, древесная смола, Застыв янтарно. Спрятавшись в рисунке, На камне - иероглиф бытия. Прожилки листьев зазвенят, как струнки, Чуть тронь гитарно-острые края. Поет капель, весну провозглашая, А солнца луч доверчив и высок. И всяк живущий, по Земле шагая, Спаситель мира, Пастырь и Пророк! ***

247

Ольга Павлова _____________________________________ ТАРУСА Памяти Марины Цветаевой Городок звался Тою Русью В стародавние времена. Заповедны места Тарусы. Перевязью заплетена Память детства, что лучше сказки, Белой строчкою кружевной С голубой подсветкою краски, Как подтаявший снег весной. Вышивала судьба узоры, Бело-красные, на крови. Ввысь подняв, вдруг влекла к позору От восторга да к нелюбви. И последнего горя пламень, Охватив, не оставил сил. Но тарусский великий камень Нам мечту ее сохранил. Проплывут вновь по стрежню лодки, С берегов донесется:"То Русь!" В этом слове, родном, коротком, И величье, и боль, и грусть… УЗОРЫ НА КОВРЕ Таинственны и странны Восточные ковры. Узоры их туманны, Но строги и мудры. Причудливы изгибы Стеблей, плодов, цветов. 248

_____________________________________Ольга Павлова Изысканно- красивы Творенья мастеров. Цвет каждый смысл имеет И удивят нас вновь Оранжевый - смиренье, А голубой - любовь. Страданьем будет белый, А счастьем - красный цвет. Художник кистью смелой Нам посылал привет. И ткач, сплетая нити, Дарил свою мечту, Чтоб мы смогли увидеть Всю мира красоту. Вплетал души частицы Всяк мастер в сад-ковер. И каждый ткач стремился Создать лишь свой узор. Но было неизменно Основою основ: Оранжевый - смиренье, А голубой - любовь. Страданьем будет белый, А счастьем - красный цвет. Сплетен ковер умело И добротой согрет. СЮЖЕТЫ СРОСТИНСКИХ РАССВЕТОВ В Сростках рассвет золотится, Свежестью дышит Пикет. Может, мне снова приснится Этот далекий сюжет... 249

Ольга Павлова _____________________________________ Школьной экскурсии братство. И под мелодию шин – Нашего края богатство, Где и Шишков, и Шукшин В строчках знакомых поэта Вновь оживают для нас. Сростки в преддверии лета Дарят тот памятный час, Что мы забыть не сумеем В чересполосице лет. И, неизбежно взрослея, Снова взойдем на Пикет, Где выпускные рассветы Наших детей вдохновят, Новые будут сюжеты, Юности искренний взгляд.

250

_______________________________________ Яна Рябина ЯНА РЯБИНА Родилась 05.04.1947 года в городе Бийске. Училась в школе №6. После школы работала диктором в универмаге, воспитателем детского сада, сверловщицей на машиностроительном заводе. Училась в АПИ Барнаула, по окончании которого вернулась на родной завод. Через 10 лет перешла на Олеумный завод оператором дистанционного управления. Работала на Котельном заводе в качестве дефектоскописта. Автор шести поэтических книг. Публикации стихов и прозы представлены в местных и краевых изданиях. Долгое время была секретарём «Паруса». *** Я принимаю жизнь, как есть, Со всею болью, миражами. Пока живу, пока я здесь, Я вместе с вами. И даже там, где есть межа Под золотыми небесами, Где надо шар земной держать, Я вместе с вами. *** Я – мать И научилась понимать Язык молитвы поутру, Язык детей и снегирей, Когда мороз грызёт кору Деревьев, спящих во дворе. 251

Яна Рябина _______________________________________ И вечной занята игрой Качает жизнь меня порой: То вверх, то вниз. «Держись! Держись!» То вверх, то вниз. «Держись!» «Держусь.» *** Истоптали мыслями Небесный потолок, Кто как мог, Каждый о своём. Смешали немыслимо Любовь, веру, порок. Грязь – в исток – Разбирай потом! Наточит месяц косу Косить звёздную пыль И осветлять облака. О мысли твои тупится коса. Ты не умеешь пока Очищать небеса. А на Земле много забот… Вот. ***

252

_______________________________________ Яна Рябина *** А время – пять больших отметин, Пять пальцев на одной руке, Смешает дни: и те, и эти, Сминая в крепком кулаке. В едином яростном порыве Стеная, каясь и любя Мы станем тем, кем стали ныне – Преображением себя. *** Порвутся дни на лоскутки, Запутается время. И одинокий дед с тоски Заговорит со всеми. На оба уха глуховат – Он воевал, контужен, И не поймёт, кто виноват, Что никому не нужен. Один сынок пропал в Чечне, Другой запил от горя. Старик шагает по стране, Меняя ход историй. А рядом с ним приблудный пёс Идёт, хвостом играя. Его вертлявый тонкий хвост Порой походит на вопрос, Порой - как запятая. 253

Яна Рябина _______________________________________ *** Расстрелял патроны тополь впопыхах. Гильзы клейкие остались на бревне. Не заметил дед, присел, а на штанах – Отпечатались «раздумья» о весне. И пошёл он к своей бабке в новый дом, Рассказать ей о весне и о штанах. И разглядывал, что деется кругом, Представлял себе, как бабка скажет: «Ах!» Промолчала ему старая в ответ. Оглядел он место новое окрест, Погрозил старухе пальцем: «Нет, так нет!», Поправляя и оглаживая крест. *** Замер таймер, выключен прибор. Прилетел кузнечик на забор, По-французски вдруг заговорил Время дня на миг остановил. Если долго на закат смотреть: Миг соединяет жизнь и смерть. *** Откройте души, словно холодильники. Я буду слушать то, что в них живёт. Там не звенят заутреню будильники, А время ходит задом наперёд.

254

_______________________________________ Яна Рябина Хранится там всё то, что в жизни пройдено, И то, что важно именно сейчас: Земля – Планета, между ними Родина, Которая оплакивает нас. *** Кто грозит, войной играя, Где цветёт Земля. Здесь от края и до края Родина моя! Сколько деды пережили, Знаем ты и я. Приголубь меня при жизни, Родина моя! Смех и слёзы в укоризне Правды бытия. Приголубь ты нас при жизни, Родина моя! *** Поднимаясь и снова падая, Я открыла на вираже: Можно гулять по радуге, Если она в душе. Не знаю: правда, неправда ли, Что есть на Земле ведун, Который ходит по радуге Своих воплощённых дум. *** 255

Яна Рябина _______________________________________ *** Позолотилась от молчания, Что каждый глаз – по калачу. Молчу печально и отчаянно – Из кожи выскочить хочу. Сама спалю я шкуру грешную, Огнём достану до небес. Мне надоело жить по-прежнему – Давно созрела до чудес. *** Я хожу, как привидение С удивлённою душой. Осень – мать листопадения В нашей жизни небольшой. Листья падают и шепчутся, Собираясь там и тут. Токи лиственного шелеста Мне покоя не дают. Что ушло и что потеряно, Что осталось на плаву? Дай, Господь, святому дереву Возродить свою листву. *** Яблоко спелое Словно уснуло. Птица пропела. Жизнь промелькнула. 256

_______________________________________ Яна Рябина Песня и птица У края сольются, Чтоб отразиться На зеркале-блюдце, Где многомерно По самому краю Я незаметно Мелькаю. Мелькаю. *** Я кто без Ангела – трава, Растущая в траве. И по причине естества В подружках – муравей. А кто я с Ангелом – я смысл Божественных утех И пробуждающая мысль, И утешающая мысль Для всех. Для всех.

257

Иван Образцов ____________________________________ ИВАН ОБРАЗЦОВ Родился в 1977 г. в городе Бийске Алтайского края. Поэт, прозаик, публицист, член Союза писателей России, редактор отдела «КОМАР» (Краевое Обозрение Молодых АвтоРов) литературного журнала Бийского отделения СПР «Огни над Бией». Публиковался в краевых и центральных периодических изданиях. Автор нескольких поэтических книг. *** Вот снег, первый снег - двадцатое октября, И пятна земли, и вечнозелёные стебли осоки. А я никогда не любил проводить в своей школьной тетради поля Я был слишком длинный, а мама сказала – высокий. И вот, я торчу из-под снега, из чёрной земли, Торчу на полях, слишком вечнозелёный и длинный, А мама моя и какие-то люди чужие - под снегом легли, И мне это так всё по-детски обидно, обидно. И вечером дома, уткнувшись в родное плечо, Твержу про себя - моя светлая, в этой тревоге Меня не оставь и не пожалей ни о чём, Скажи, что я вовсе не длинный, а твой и высокий. *** И от Малой Олонской рукою подать до Речного, где ныряют под мост катера по-осеннему плавно, а я больше не новый – я их провожаю без слова, и без жеста я их провожаю в речные туманы. А ведь, правда, что там остаётся, на глади свинцовой, кроме следа осеннего, кроме осадка разлуки? А на Малой Олонской уже не осталось знакомых 258

____________________________________ Иван Образцов и я еду в автобусе, грея дыханием руки. И я грею дыханием эти застывшие звуки. И я перечисляю запутанных судеб смятенье. Тополя у Речного, киоски, бутылки, окурки вот и всё, что осталось в следах и осадках осенних. И от Малой Олонской рукою подать до Речного, где ныряют под мост катера по-осеннему плавно а я больше не новый – другой, но, конечно, не новый и осеннее солнце встаёт и плывёт над туманом. *** Я памятник себе воздвиг нерукотворный А. С. Пушкин И это болдинская осень твоя - твоя - ничья другая. И это тополя до края облетают, земля сырая. И чёрные вороны утепляют гнёзда. Ты помнишь эти гнёзда? А помнишь, в сентябре, в конце, бывают звёзды Из-под дождя, рассыпаны так просто. Так запросто и масленно горя на крае сентября. Ну что, мой друг, тебя пугают бесы? Нет, не пугают, только всё ведут, ведут, Ведут коня по полю к лесу, туда, где ждут Поп и невеста в старой деревенской церкви, и знаю я, Когда-нибудь у алтаря она возьмёт меня. И все мои стихи на старенькой повозке потащит гробовщик. Ах, бедный русский мой язык, рассыпанный по свету. А как же по-другому быть поэтом. Но всё же, чёрт возьми, приятно сознавать Всю символичность слов Россия – наша мать. *** 259

Иван Образцов ____________________________________ И если бьётся – яростно, в груди, не уставая похожее на птиц, на поезда, на время то этой крови, этого тепла, то этой нитевидной трели, то света этого достаточно вполне. А что там устаёт, так это только голос, и руки устают, и плечи. Не смейте говорить, что время лечит на этой, всё же радостной, земле. И потому я, так же, как и все, дышу, с тобой в автобусах катаюсь. Ну, а когда растаю, переплавлюсь в какой-нибудь воде, траве, росе, то всё равно вот здесь останусь жить, со всей своей судьбой и правдой. И даже если буду знать, что никому не надо ни этой правды и ни этих птиц, то кто же запретит мне быть водой хотя бы или расти травой и падать сверху вниз. И я дышу, по-взрослому, до дна, серьёзно, как никогда не падал, не дышал. И я вдыхаю этот тонкий воздух, закатный, звонкий воздух - розовый металл. И говорю, о чём тут говорить, совсем не стоит, особенно, вот вам, которым без того комфортно и тепло. А что меня здесь держит, кроме света, кроме жаркой крови да больше ничего. Да. Больше ничего. ***

260

____________________________________ Иван Образцов *** Так плачет осенним тополем любовь моя всхлипом, всплеском, и крона её растрёпана поражена небесным, синим небесным цветом как будто раньше не видела, как будто бы раньше не было яркой звезды в зените. Я, может быть, и не встал бы, и не услышал бы всхлипов, но ветер стучался в ставни и их раздвигал со скрипом. Любовь моя, выше сил мне биться – я где-то сбился, я всех пожалел, простил, себя же – не научился. Так плачет осенним тополем любовь моя всхлипом, всплеском, и крона её растрёпана чем-то уже небесным. *** На самом дне заря горит, отлит из камня красным цветом и разбивается, звонит гранит, и плавится под ветром. На самых дальних берегах, в словах, в биении созвучий рассыпаны и боль, и прах, и страх о мнении могучих. Но ты не бойся высоты,

261

Иван Образцов ____________________________________ пусты, кто осторожно ходит, кривя заученные рты, когда им в уши громко звОнят. *** но невозможно быть, вот так, вверху, невыносимо долго, там, где рвётся, где принято пронзительно молчать, когда внизу, в окно скребётся ветка какого-нибудь дерева, хоть той же сливы, растущей под окном, и бесится потом, когда наступит осень в беседке, в чашке из-под кофе, или в стакане с недопитым чаем. и дело даже ведь не в том, что кто-то там, вначале умер, а в том, что кто-то будет жить, бесцеремонно рвать и складывать созревшее в ведро, переживая по другому поводу всё то, что означают сад и осень. и кто, чего или с кого там спросит за этот грохот вёдер и за этот шум, ему все это совершенно ни к чему он будет проговаривать слова, вдобавок к тишине, как будто бы вас два, точнее – двое – один по ту, другой по эту сторону окна, как белых два пятна в стекле. а ты, который там, вверху, где невозможно быть – ты всё же будешь стоять, пронзительно звенеть молчаньем про сад, про то, что сливы синие висят в саду, где кто-то умер, там, вначале. 262

____________________________________ Иван Образцов и если есть на свете тишина, то все стихи останутся прологом, стихи, которые рифмуются с дорогой и с богом одинаково легко, когда внизу, в окно, в то самое окно скребётся ветка, и наступит осень. и если нас о чём-то, правда, спросят, то всё, о чём не стыдно будет рассказать, так это только то, когда пришлось молчать, молчать, молчать. __________________ Начало предложений с прописной буквы - авторское решение *** Это больше, чем сон, чем во сне нелюбовь Беатриче или Данте, что, в сущности, здесь и не важно, но всё же, остаются всегда после нас только ворохи листьев и какие-то книги, и маленький ад, и треножник. А потом я расту разноцветной высокой травой, обнимаю твои полуголые тёплые ноги. Я тебя оправдаю, единственный, злой и живой, и с собой заберу с этой пыльной пустынной дороги. Набери этот звон где угодно - в своей голове, в телефоне, вбегая в автобус, на поиске в гугле, потому как любой человек подобен звезде, потому как везде остаются забытые люди. Да, я к вам, господа, или как вас там лучше назвать, к сожалению, все мы из мягкого красного мяса, к сожалению, все мы привыкли чуть-чуть умирать. К слову, кто-то из вас никогда не дойдёт до Парнаса, или как там у вас называется эта страна, 263

Иван Образцов ____________________________________ моя вера с цветными глазами в задрипанных буднях? Я всегда говорил - важнее внутри тишина мои тихие дети, мои бесконечные люди. Неизменно любой остаётся - вот с этим - один. До меня уже было - мы делим постель и тревогу, только смерть не разделим - ни с кем, никогда - на двоих, но мы многое скажем, хотя и не скажем о многом. Ну, а как там у вас называются звёзды и люди? А я - просто сижу и курю вечерами в окно. Да, вот так вот, курю вечерами в окно, но моя Беатриче звенит в разноцветной посуде. Погоди, человек, давай, помолчим, хоть немного что нам, в сущности, смерть – секунда у чёрной дыры. Отчего же не петь и руками друг друга не трогать – что нам, в сущности, смерть, давай, помолчим, хоть немного и в конце-то концов зазвеним комком тишины. *** Заметались в бессмысленном направлении, словно оленёнок на тропах оленьих мечется - брошенный, беспокойный, пустой. Эй, прохожий, погоди, постой не уже ли* поэзия, это всего лишь стихосложение? ___________ * авторское решение

264

_________________________________ Алексей Бубликов АЛЕКСЕЙ

БУБЛИКОВ

Родился в 1952 году в Казахстане. С 1956 года проживает в Бийске. Окончил школу № 25, Иркутское пожарно-техническое училище МВД СССР, Алтайский политехнический институт. Проходил службу в подразделениях специальной пожарной охраны предприятий оборонного комплекса Бийска. Подполковник в отставке. Работал инженером по охране труда на Бийском котельном заводе. В настоящее время - инженер-эксперт в области пожарной безопасности в частной организации. Член литературного объединения «Парус». Публиковался в журнале «Огни над Бией». МОЦАРТ. РЕКВИЕМ Я корчился в беззвучном плаче, Я падал ниц и умирал, Увидев жизнь совсем иначе, Я в мыслях Бога призывал… Торжественная скорбь звенела, В канву вплетались голоса, Душа моя, расставшись с телом, Рвалась, казалось, в небеса. И горечь горькую утраты Ушедших близких и родных Вновь испытал я, Боже святый! – Опять молился я о них… Хор глухо ропщет океаном, Вступает мощною волной, И вдруг – нежнейшее сопрано Пронзило скорбью неземной. Как будто нежные травинки 265

Алексей Бубликов __________________________________ Пробились из-под тяжких плит… Мне в глаз попала вдруг соринка. Душа трепещет и болит… Гудят басы, и громко, властно Вступает строгая труба, Скрипач смычком ударил страстно… Печальна Моцарта судьба! И дождь, и мрак, и завыванье, Свист ветра в низких облаках, И без надежды ожиданье, И близкой смерти липкий страх Всё, всё во мне перемешалось. Не в силах слышать, думать, быть! Лишь скорбь безмерная осталась: Мне больше нечего любить… И вновь сопрано умирает, И стонет бас, вода журчит, В огромном сердце льдинка тает, И мысль одна в висках стучит: - О, Боже мой! Зачем всё это? Зачем так истязаешь слух? - В ответ незримо рядом где-то Пронёсся вдруг бессмертный дух. И небо словно обвалилось, Слилось с землей, слилось с дождём… И эта месса длилась, длилась Воспоминанием о нём. СОЛЬВЕЙГ Мне песня Сольвейг душу поразила Какой-то нежною, печальною тоской. 266

_________________________________ Алексей Бубликов Еловый лес Норвегии унылой Виденьем синим встал передо мной. Ах, Сольвейг! Чудны звуки песни, Прозрачны и чисты, как воды ручейка, Что по камням журчит в ущелье тесном. Печальна грусть твоя, но как же высока! Глубокий фьорд с тяжёлою водою, И зыбкий свет на медленных волнах… Виденье Грига с гривою седою, С печальною улыбкой на губах… ФИЛЬМ Странный фильм. В главной роли – Хабенский. Мотоцикл с электричкой вперегонки. И – отсутствие счастья. Крах какой-то вселенский. И валы тёмно-серой вселенской тоски. Он – мятущийся, маленький меченый атом. 267

Алексей Бубликов __________________________________ Что-то знает, а что-то не знает совсем. Это было, - подумалось, - было со мною когда-то. - Повторение старых, истоптанных мыслей и тем! Как зовут его? Как? Игорь? Павел? Арсентий? - Я забыл и не вспомню, не вспомню никак! Стала память - как старые драные сети, А, казалось, что всё остаётся со мной на века… Дорогой человек – бесконечно далёкий, У ребёнка в глазах – совершенно недетский вопрос… Жизнь поставила вдруг нереально короткие сроки: «Господа, ваши ставки! За бурное прошлое взнос!» Константин! (будто всплыло), Константин – «постоянный». (Постоянная Больцмана, число «пи», наконец!) Философия имени. Звучит как-то странно. Константин… Император… Прекрасный Софийский дворец… Постоянного – нет! Все константы – условны! Допущения в мыслях и в скоростях. И придумано только что необычно звучащее слово… И придуман сюжет о каких-то вселенских страстях… *** 268

Рис. 9 К стихотворению В.Осина «Родине»

СОДЕРЖАНИЕ ОТ РЕДАКЦИИ.......................................................................4 СОЮЗ ПИСАТЕЛЕЙ РОССИИ (БИЙСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ) И ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБЪЕДИНЕНИЕ «ПАРУС» Дмитрий ШАРАБАРИН (Сказка-притча, стихи)...................5 Людмила КОЗЛОВА (Рассказ, эссе).....................................15 Ольга ЗАЕВА (Стихи) ...........................................................26 Идалия ШЕВЦОВА (Рассказы).............................................34 Павел ЯВЕЦКИЙ (Стихи) ....................................................44 Игорь РЕШЕТОВ (Стихи)......................................................54 Сергей ФИЛАТОВ (Рассказ)..................................................63 Иван СЕМОНЕНКОВ (Стихи) .............................................78 Анатолий КРАСНОСЛОБОДЦЕВ (Стихи) ..........................86 Ольга СКВОРЦОВА (Стихи).................................................96 Любовь КАЗАРЦЕВА (Стихи)............................................105 Сергей ЧЕПРОВ (Стихи).....................................................112 Георгий РЯБЧЕНКО (Стихи)...............................................120 Юрий КОВРИГА (Фрагмент повести)................................126 Ирина НАЯДА (Стихи)........................................................137 Андрей ЭЙСМОНТ (Стихи)................................................144 Тамара ПОПОВА (Очерк)....................................................153 Анна ТАНАНЫКИНА (Притча).........................................159 Владимир НУРГАЛИЕВ (Миниатюры)..............................161 Дмитрий КАЮШКИН (Рассказ) ........................................171 Алла СОКОЛОВА (Басни)...................................................180 Наталья КУРИЛОВА (Стихи)..............................................184 Евгений БЕССМЕРТНЫХ (Стихи).....................................193 Валентин ЦУРКАН (Очерк) ...............................................200 Павел СИДОРЕНКО (Рассказ)............................................203 Борис СТУКАЧЁВ (Рассказ)...............................................213

Валерий ЗОТОВ (Стихи).....................................................219 Василий ОСИН (Стихи).......................................................222 Анастасия ГЛУШКОВА (Рассказы)...................................228 Евгения ВОЛОДИНА (Стихи).............................................237 Ольга ПАВЛОВА (Стихи)...................................................244 Яна РЯБИНА (Стихи)...........................................................251 Иван ОБРАЗЦОВ (Стихи)...................................................258 Алексей БУБЛИКОВ (Стихи)..............................................265 О работе Бийского отделения СП России (ссылки)..........272

С работой Бийского отделения Союза писателей России можно ознакомиться на странице «Русские писатели - Бийск. Алтай»: https://www.proza.ru/avtor/pisatelibiysk в Путеводителе «Литературный мир России» http://www.nlr.ru/res/litkarta/p_ob.php

БИЙСК Писатели - юношеству ISBN 978-5-600-01116-8 Сдано в набор 20.11.2015. Подписано в печать 25.11.2015. Формат 70х90/16. Усл.печ.л. 16,1. Заказ 11/15. Издательский дом «Бия» г. Бийск, пер. Муромцевкий, 2